Любви навстречу Венди Уэкс
        #
        ВЕНДИ УЭКС
        ЛЮБВИ НАВСТРЕЧУ
        Издательства: АСТ, АСТ Москва, 2009 г.
        Твердый переплет, 320 стр.
        ISBN 978-5-I7-058471-0, 978-5-403-01128-0
        Перевод: Е.Э. Кожарской
        АННОТАЦИЯ:
        Аманда - брошенная жена, которую благоверный променял на юную певичку.
        Брук - жена не брошенная, но забытая и покинутая в «золотой клетке».
        Ну а Кэндис успела не раз побывать замужем, однако счастья так и не испытала.
        Поодиночке они обычные обитательницы благоустроенного пригорода, а вместе - великая сила!
        В их планах - изощренная месть неверным и эгоистичным мужчинам, необъявленная война местным сплетницам и, конечно, поиски настоящих принцев.
        В конце концов, даже самой сильной женщине тоже хочется быть любимой!…
        ВЕНДИ УЭКС
        ЛЮБВИ НАВСТРЕЧУ
        ГЛАВА 1

«Если представить себе, что вся жизнь - это огромный торговый центр, где нет людей, а только машины, то я - подержанный «Вольво-универсал» и на спидометре у меня, по меньшей мере, тысяч восемьдесят миль», - грустно думала Аманда Шеридан.
        Есть расхожее мнение: прежде, чем выходить за избранника замуж, женщине стоит посмотреть, как он обращается со своей мамой. Велика вероятность, что и с женой со временем он станет копировать привычный стиль поведения. Аманда на собственном горьком опыте убедилась в наличии гораздо более точного индикатора: нужно присмотреться, как именно мужчина относится к своей машине.
        В ее собственной семье мужчины покупали добротные автомобили. Мужья, отцы и братья наматывали мили на спидометр и вовремя делали техническое обслуживание. Машины служили долго. А браки были длиною в жизнь.
        Аманда вышла замуж за Роба двадцать лет назад и с удивлением заметила, что в его семействе мужчины меняют автомобили, чуть ли не каждый год. Хозяин семьи пользуется новенькой блестящей игрушкой год, а потом отдает жене, подросшему сыну или просто отгоняет в автосалон, чтобы стоимость надоевшего авто зачли при покупке новой машины.
        И вот теперь Аманда оказалась на площадке для подержанных авто, потому что ее муженек нашел себе новую игрушку - роскошную Спортивную модель по имени Тиффани.
        Аманда извлекла носки сына из корзины с чистым бельем и положила их на его кровать. Чистые полотенца сложила и убрала в шкаф. Двигалась она совершенно автоматически: все ее мысли были заняты мужем. Роб решил, что у него наступил кризис среднего возраста, и полностью съехал с катушек. Как именно можно привести его в чувство, Аманда не представляла, но еще меньше она могла представить жизнь без мужа. Что она будет делать, если Роб не одумается и не вернется?
        Прошло почти два с половиной месяца с того декабрьского дня, когда Роб признался, что у него есть другая женщина. А на Новый год он собрал вещи и покинул семейный дом, чтобы… чтобы, так сказать, парковать свой автомобиль в чужом гараже.
        Первый месяц Аманда просто не могла поверить в происходящее. Позже, когда отрицать очевидное стало бессмысленно, она впала в некое полукоматозное состояние, из которого выходила только для того, чтобы заботиться о Меган и Уайатте. Впрочем, на людях она высоко держала голову и умудрялась снисходительно улыбаться. Но, несмотря на прямые плечи и гордо вздернутый подбородок, сердце ее болело невыносимо, и жила с ощущением не просто потери, а предательства: своим уходом Роб нанес ей удар в спину.
        И еще, еще Аманда никак не могла поверить в то, что все кончено, даже когда Роб, глядя ей в глаза, сообщил, что его чувства к ней умерли. Умерли! Словно чувства были живыми существами… а она, Аманда, каким-то образом умертвила их.
        После того как Роб ушел из дома, заявив, что ему нужно «найти себя», он смог найти только холостяцкую квартиру в этом же районе и шикарную подружку по имени Тиффани.
        Аманда пошла в кухню и принялась готовить кофе. Вот и верный термос, чтобы взять горячий напиток с собой. Сегодня у Уайатта бейсбольный матч, и она должна выполнять материнский долг и поддерживать сына, замерзая на трибуне. Мысли ее по-прежнему крутились вокруг непростой ситуации с мужем.
        Пожалуй, сегодня самый подходящий день, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. Роб непременно приедет на игру - как-никак это первый матч в сезоне. Итак, решено, именно сегодня она перестанет быть размазней, и выставит мужу ультиматум: она или мы.
        Нужно очень постараться выяснить, как же Роб представляет себе будущее: свое, Аманды и детей. Должны же у него быть планы или хоть мысли по этому поводу. Он, не переполненный гормонами подросток, а взрослый мужчина, да и юридическое образование учит человека все просчитывать на несколько ходов вперед. Кстати, надо постараться вести себя достойно и не слишком часто употреблять в разговоре слово
«засранец»… и всякие другие выражения.
        - Ты готов, Уайатт? - Аманда вышла в холл и быстро взглянула в большое зеркало. Да, от уголков глаз разбегаются тоненькие морщинки, но она никогда не переживала по этому поводу, полагая, что каждому возрасту свое. Страдания, слезы и неопределенность последних месяцев также отразились на ее внешности, и далеко не лучшим образом: углубились носогубные складки, под глазами залегли тени, а лоб бороздила весьма заметная морщина. Трудно выглядеть безупречно, когда тебе почти сорок.
        Вздохнув, Аманда решила мыслить позитивно и напомнила себе о потере веса, вызванной стрессом и тем, что она почти ничего не ела последнее время. Джинсы стали сидеть намного лучше, а еще она надела сегодня новый кашемировый свитер, который специально купила по такому случаю.
        - Иду, мам, только сумку и щитки возьму. - Уайатт с шумом протопал вниз по лестнице и побежал в гараж. В свои двенадцать мальчик почти сравнялся ростом с мамой, то есть дорос до ее пяти футов восьми дюймов. Аманда не сомневалась, что он будет таким же высоким, как Роб, - шесть футов два дюйма.
        Аманда выглянула в окно: солнце клонилось к закату, и на улице существенно похолодало. В феврале погода в Атланте непредсказуема. Иной раз дни стояли солнечные и совершенно весенние, а потом опять возвращалась зима.
        Она вернулась на кухню и перелила кофе в термос, добавила сахар и сливки. Плотно завернула крышку. Бог знает, сможет ли она выпить хоть глоток: в желудке словно порхали раскаленные бабочки - это все от нервов.
        - Меган, у тебя еще есть шанс быстренько собраться и поехать с нами! - крикнула она.
        Дверь в комнату дочери распахнулась, и на Аманду обрушилась какофония звуков, которую девочка - наверное, по рассеянности - называла музыкой. Меган свесилась через перила, глядя вниз на мать, и темные длинные волосы закрыли лицо девочки.
        - Ну, при обычных обстоятельствах я бы согласилась пожертвовать своей задницей и отморозить ее на дурацкой трибуне ради того, чтобы насладиться редким зрелищем игры моего братца. Но, к сожалению, завтра мне сдавать проект, так что никак не могу выкроить время. - Она небрежно улыбнулась и пожала плечами.
        Аманда казалось, что воздух вокруг дочери пульсирует в такт музыке.
        - Папа наверняка приедет посмотреть на игру, - сказала она.
        Меган застыла, плечи ее напряглись, а пальцы сжались на перилах. Улыбка погасла, и лицо девочки исказилось от душевного страдания.
        - То есть я должна туда переться для того, чтобы папочка пару минут мог попритворяться, что я ему небезразлична?
        - Я доверю тебе вести машину. - Аманда покачала ключами от автомобиля, пытаясь все же соблазнить дочь и склонить ее к поездке. - И запомни - отец тебя любит. Это главное, а все остальное…
        Все остальное заключается в том, что Роб больше не любит ее, свою жену.
        Аманда заставила себя взглянуть в глаза дочери. Девочка внимательно оглядела мать и заметила и новый свитер, и тщательно наложенный макияж.
        - Я не поеду, мама, - заявила она. - А тебе хочу сказать: ты тратишь время и силы понапрасну. Он ушел, и лично я за ним бегать не собираюсь. И тебе не советую.
        Аманда надела кожаную куртку и взяла термос и плед.
        - Обещаю тебе, что бегать за ним я не стану, - заверила она дочь, попрощалась и пошла к двери.

«Я не стану за ним бегать и умолять его вернуться, - думала она. - Это Роб должен просить прощения и умолять нас, чтобы его пустили назад, в семью».
        Но что, если он не станет проситься назад?
        Тогда… тогда она найдет в себе силы и просто скажет ему, чтобы он катился к черту. Пусть объезжает свою Тиффани. А если свернет шею, то так ему и надо!
        В семь часов вечера парковка возле стадиона была полна машин. Аманда немного покружила, прежде чем нашла место. Когда они с Уайаттом вылезли из машины, то сразу же почувствовали знакомые запахи: неподалеку имелась торговая палатка, и около нее жарились на гриле бургеры и хот-доги.
        Аманда отметила про себя, что машины Роба пока не видно. С поля донесся Звук удара и радостные крики. Аманда вдруг вспомнила, как счастлива она была, когда Уайатт первый раз попал по мячу. Как она гордилась тем, что ее сын смог удержать в руках биту, чуть ли не с него ростом, и сумел попасть по весьма маленькому мячу. Он был такой молодец, и все кричали и поздравляли его. Уайатт; играл в бейсбол с пяти лет и обожал игру и все с ней связанное.
        Пока сын извлекал из багажника сумку с экипировкой, она достала с заднего сиденья плед и крепко прижала к себе термос с кофе.
        - Иди милый, я пойду на трибуну. Буду за тебя болеть. Уайатт двинулся к полю, а мать смотрела ему вслед, пока он не скрылся за палатками и трибунами.
        В какой- то момент ей в голову пришла трусливая мысль: можно сейчас уехать и вернуться через полчасика, когда команды закончат разогрев, начнется игра и внимание всех присутствующих будет приковано к полю. «Нет, -сказала себе Аманда, - если я попытаюсь убежать, будет только хуже». Она прислонилась к машине и прикрыла глаза, пытаясь собраться с духом. Это оказалось не так-то просто: она все время слышала шум и крики, доносившиеся с поля, и не могла не думать о том, сколько часов они с Робом провели вместе на этом стадионе. Как и остальные семьи, они сидели на трибунах, переговаривались, жевали орешки, подбадривали детей криками, обменивались новостями с другими родителями, сплетничали с приятелями.
        Аманда поежилась. Сплетни. Сколько раз она наблюдала, как распадаются семьи, как мать сидит на трибуне отдельно от отца, а ребенок бродит по полю, словно раненый зверек, не в силах сосредоточиться на игре.
        Она не слишком любила такие моменты, поскольку они портили удовольствие от матча… но никогда, ни разу ей не пришло в голову, что нечто подобное может случиться с ней и Робом.
        Что ж, теперь остается удивляться собственной наивности и недальновидности. Аманда выпрямилась, расправила плечи и решительно направилась к трибунам, где уже собралось довольно много зрителей.
        - Привет Сьюзи. - Улыбнуться, кивнуть. - Хелен, прекрасно выглядишь.
        Когда она подошла, женщины замолчали, и Аманда сразу же поняла, что обсуждали они именно ее. Хелен Роксборо, чей сын Блейн учился вместе с Уайаттом с первого класса, неопределенно помахала рукой. Карен Андерсен, с которой Аманда трудилась в родительском комитете, сдержанно улыбнулась. Другие тоже кивали и бормотали приветствия, но Аманда видела: они все наблюдают за ней, не скрывая любопытства, и с нетерпением ждут, что случится нечто из ряда вон выходящее.
        Огромным усилием воли Аманда удерживала на лице приветливую улыбку. Она постелила плед на ледяную скамейку и принялась устраиваться, делая вид, что не замечает заинтересованных взглядов.
        Однако невозможно было все время таращиться на поле, где не происходило ровным счетом ничего интересного, и Аманде пришлось повернуться к группе любопытных мамаш.
        Она сразу же заметила полный симпатии взгляд, который бросила на нее красивая холеная блондинка - нынешняя подружка Дэна Донована, тренера мальчиков. Встречаться с этой дамой из высшего общества Дэн стал лишь после того, как получил официальный развод.
        Аманда оглядывала собравшихся в надежде увидеть Роба. Неожиданно она встретилась глазами с Брук Маккензи. Девица была чуть не вполовину моложе Хэпа Маккензи, своего мужа, и выглядела этакой ухоженной кошечкой. И вот эта самая Брук почему-то рассматривает Аманду очень внимательно. Аманда уже хотела улыбнуться, но тут ей вдруг пришло в голову, что неизвестная Тиффани вполне может оказаться такой же молодой и изящной. Глаза Аманды стремительно наполнились слезами, и она быстро опустила взгляд, не желая радовать сплетниц своей печалью.
        Незаметно утерев слезы и взглянув на часы, вновь принялась выискивать взглядом мужа. Однако она не упустила момент, когда Уайатт повернулся к трибуне, и помахала ему рукой. Уайатт улыбнулся, но уже через мгновение улыбка его угасла. Мальчик несколько секунд смотрел на что-то за спиной Аманды, потом втянул голову в плечи и отвернулся.
        Не в силах сдержать порыв, Аманда обернулась. Роб шел от автостоянки и смотрел только на сына. Вот он прошел мимо и направился прямиком к полю, улыбаясь мальчику. «Ему даже в голову не пришло взглянуть на трибуны, поискать меня», - горько подумала Аманда. Она внимательно разглядывала мужа. Конечно, это он, Роб Шеридан. Светлые волосы, правильные черты лица, стройное тело. Но как же он изменился! Даже походка стала совершенно иной: более раскованной, что ли. Роб был одет в голубые джинсы, сидящие на бедрах и чуть расклешенные книзу, кипенно-белую футболку и красный свитер, наброшенный на плечи, рукава связаны на груди небрежным узлом. Все вещи были, новые, и Роб тоже показался ей незнакомцем.
        И вдруг вокруг стало тихо-тихо: смех и разговоры смолкли. Следующий звук, который услышал Аманда, был шум ее собственной крови в ушах. Она почувствовала, как покраснели щеки, а ладони сжались в кулаки. На шаг позади Роба шла Тиффани. Конечно, это она - его новая, роскошная, вызывающе шикарная модель премиум-класса. Да, куда там подержанной «вольво» или любой другой машине и женщине!
        ГЛАВА 2
        Не веря своим глазам, Аманда провожала взглядом мужа и его подружку. Боже, да она совсем молоденькая! Выглядит как модель, но таких снимают не для «Вог» или
«Космополитен», а для подростковых журналов!
        Джинсы с модной низкой посадкой открывали ее идеально плоский животик, который никогда не подвергался растяжению, ну только если от лишнего хот-дога. «Да уж, детей ты не носила», - мрачно подумала Аманда, зацепившись взглядом за ровную впадинку пупка.
        Шествовавшая мимо девушка высоко несла белокурую головку и улыбалась. Белая блузка и красный кожаный жакет сидели идеально и гармонировали с костюмом ее бой-френда. Собравшись с силами, Аманда взглянула в лицо соперницы и едва не застонала вслух - Тиффани оказалась красива, просто невероятно хороша.
        - Ах ты, мать твою… - Это пробормотал кто-то из сидевших неподалеку женщин. Все они молчали, потрясенные, и провожали девушку недобрыми взглядами. Ее совершенство вызывало у них ужас и отвращение. Вот кто-то осенил себя крестным знамением. Аманда знала, о чем думает каждая из этих женщин. Весь день они провели в заботах по дому, потом собирали детей на матч, подгоняя и утешая, кто-то успел накраситься, кто-то нет. Все носили свитера, джинсы и кроссовки, да еще и пледы на плечах - долгое сидение на трибуне было чревато отморожением попы как минимум, а ведь им предстоит дождаться конца матча, чтобы накормить детей гамбургерами и хот-догами и отвезти домой. Да, они хорошие матери, но сейчас выглядят не лучшим образом. «Мы похожи на служанок, - думала Аманда. - И вот перед нами проходит принцесса. Мы как тусклые стекляшки в старых бусах. А она - чистой воды бриллиант в четыре карата, обрамленный в платину и сверкающий всеми своими гранями».
        Аманда наблюдала, как Тиффани подхватила ее мужа под руку. Они вместе подошли к полю, и Роб, перегнувшись через ограждение, что-то сказал Уайатту.
        Горячая волна ярости сжала желудок и ударила в мозг.
        Вот они стоят рядом, Роб смеется, Тиффани изящным жестом отбрасывает назад волосы. И каждое движение причиняет Аманде почти физическую боль.
        Как он мог прийти сюда? Как он осмелился привести с собой эту девочку? Аманда вдруг поняла, что ей все равно, что подумают окружающие. Хуже, чем есть, уже не сделать. Она встала и решительно зашагала к полю. Аманда смотрела на мужа и пыталась дышать как можно глубже, надеясь рассеять красный туман перед глазами. Ею двигали гнев и желание прекратить это шоу, унизительное для нее и детей.

«Я хочу его убить», - подумала она. Вот есть же так называемое убийство второй степени. Недавно она смотрела по телевизору фильм, посвященный этой проблеме. Тогда Аманда не поверила, что человек способен лишить кого-то жизни, потеряв контроль над собой. Сейчас она точно знала, что такое возможно. Перед ее мысленным взором промелькнули заголовки газет: «Отвергнутая жена в состоянии аффекта устраивает кровавую бойню на бейсбольном поле», «Бита как орудие убийства неверного мужа», «Опасная игра - бейсбол».
        Она шла вперед и знала, что взгляды всех присутствующих женщин прикованы к ней. Однако теперь это показалось совершенно не важным. Впрочем, нет, все как раз наоборот: ситуация стала более глобальной. Сейчас речь идет не о ней и Робе, но о семье, на защиту которой она должна встать, ибо она, Аманда, - мать. А этот мужчина - неверный муж; публично унизивший жену и детей.
        - Это просто немыслимо! Как ты осмелился привести ее сюда? - Она выдохнула эти слова, лишь только оказалась за спиной мужа.
        Тиффани покраснела и удивленно захлопала глазами.
        Аманда видела, что Уайатт наблюдает за ними. Мальчик побледнел, и веснушки на его лице выступили удивительно ярко.
        - Все в порядке, Уай, - сказала она громко (хотя все - и сын в том числе - знали, что это неправда). - Думай об игре, а мы с папой сами разберемся.
        Тренер подошел к застывшему на месте мальчику, обнял его за плечи и наградил Роба ледяным взглядом.
        - Ты в порядке, Аманда? - спросил Дэн Донован, и она едва не прослезилась, думая, что есть же на свете такие мужчины - порядочные, заботливые.
        - Все хорошо, спасибо.
        Донован кивнул и повел Уайатта на другой конец поля, подальше от гнева и злых слов, которые должны неминуемо прозвучать.
        Аманда повернулась и взглянула в глаза Тиффани:
        - Вы встречаетесь с женатым мужчиной и заявились сюда, зная, что здесь будут его жена и дети?
        - Но Робби собирается…
        Аманда сделала шаг вперед, и Тиффани испуганно замолчала.
        - Вам должно быть стыдно, - сказала Аманда, понимая, что слова эти - лишь бледное подобие чувств, но не в силах найти других. - Вам обоим должно быть стыдно!
        - Но Робби сказал…
        - Робби? - Аманда вложила в имя все презрение и злость, которые испытывала к мужу. - Его зовут Роб, и он все еще официально мой муж. Нам с ним нужно поговорить. И разговор этот не предназначен для чужих ушей. Пойди посиди где-нибудь или поиграй на площадке - там есть горки и песочница. Но я клянусь - если ты сейчас же не уберешься отсюда, я вырву все твои блондинистые волосенки и засуну их тебе в рот. И не вздумай вернуться!
        Тиффани пискнула и попятилась. Аманда развернулась и пошла в другом направлении, даже не потрудившись убедиться, что муж идет следом. Она дошла до большого дерева, росшего неподалеку от трибун. Здесь их никто не сможет услышать, а если зайти за ствол, то и увидеть тоже. Укрывшись от любопытных взглядов, Аманда развернулась и оказалась лицом к лицу с Робом.
        - Я не планировал привозить ее специально, - начал было муж. - Просто она хотела познакомиться с Уайаттом, ну и… - Он неуверенно замолчал.
        - Не планировал, значит? - Аманда покачала головой. Это просто отвратительно. - А большая злая Тиффани не стала слушаться маленького Робби? - Она произнесла последние слова, имитируя разговор взрослого с ребенком. Думала посмеяться, но почему-то стало не смешно, а еще более противно. - Ты жалок.
        - Аманда…
        - Нет! - Она смотрела в глаза мужу, надеясь увидеть того человека, за которого вышла замуж двадцать лет назад и которого любила все годы брака. - Я не знаю, кто ты. - Она печально покачала головой. - Мужчина, за которого я выходила замуж, никогда бы не сбежал, бросив детей, и не стал бы унижать свою семью так, как ты это сделал сегодня. Что с тобой случилось, Роб?
        Роб нервно взъерошил волосы, и Аманда автоматически отметила, что стригся он недавно и у хорошего парикмахера.
        - Ты не знаешь, каково это - каждое утро просыпаться с мыслью, что лучшая часть твоей жизни осталась позади. - Он заговорил с горячностью, пытаясь то ли объяснить жене свои поступки, то ли оправдаться за них. - Ведь все, что мне оставалось, - это доживать, скользя по наклонной в старость и тоску.
        Аманде показалось, что муж ударил ее по лицу. Значит, она, Меган и Уайатт - тоска, с которой он не захотел доживать? Роб протянул к жене руку, и она заметила свежий маникюр.
        - Я чувствовал себя загнанным в ловушку, - продолжал муж. - Все словно вышло из-под контроля. Утром мне не хотелось вставать с кровати, не хотелось жить!
        Теперь Аманда поняла, что им двигало. Это называется кризис среднего возраста. Равнодушный ко всему, кроме собственных переживаний, Роб сломал жизнь ей и детям и даже не заметил этого.
        - Скажи мне, куда делись любовь, порядочность и чувство долга? - спросила она. - Что нам теперь делать? Как будем жить я и дети? Ты подумал о нас?
        Несколько секунд он молчал и вздыхал, потом пробормотал:
        - Я не знаю…
        Аманда рассматривала своего мужа.

«Это не Роб Шеридан. Кто этот бесхребетный тип с идеальным маникюром, красивой стрижкой, в дурацком красном свитере? Она вдруг поняла, что все кончилось, и у них нет общего будущего. Наверное, она могла бы слезами и угрозами заставить его вернуться домой. Он отошлет прочь красотку Тиффани, выбросит одежду, которую купила ему молоденькая дурочка. Но что дальше? Дальше каждый день прислушиваться и принюхиваться, пытаясь предугадать тот момент, когда Роб опять попытается сбежать, освободиться от семейных уз. Итак, она сама, Меган и Уайатт недостаточно хороши и интересны для него? Значит, он нас не заслуживает!»
        - Что ж, мы оба знаем, что нужно сделать, - медленно произнесла она.
        Роб взглянул на жену удивленно.
        - Я пойду в дамскую комнату, - продолжала Аманда, - затем вернусь и буду смотреть, как наш сын играет в бейсбол. А ты уйдешь.
        Рот Роба приоткрылся то ли от удивления, то ли от желания что-то сказать, но Аманда не дала ему такой возможности.
        - Я пробуду в дамской комнате минут десять. И когда я выйду, ни тебя, ни этой… девчонки здесь уже не будет. И не смей приводить ее на игру до тех пор, пока мы официально не разведемся.
        - В каком смысле разведемся?
        - А как ты думал, Роб? Твой член так усиленно работал последнее время, что на мозги не осталось сил? Ты рассчитывал дорогой, пойти погулять, хорошо проводить время, появляться на людях с этой девкой, унижать меня и детей… а потом вернуться, как ни в чем не бывало? Неужели ты действительно полагал, что такое возможно?
        - Ну…
        Аманда взглянула на часы:
        - У тебя есть десять минут. Ты не заслужил счастья смотреть, как Уайатт играет в бейсбол.
        Аманда провела в дамской комнате больше десяти минут. Первые пять минут она мерила шагами маленькое помещение, потом опустила крышку на унитаз и приняла классическую позу роденовского мыслителя. Три минуты, которые она решила дать Робу сверх нормы, Аманда разглядывала свое отражение в треснутом зеркале.
        Покинув дамскую комнату, Аманда медленно направилась к трибунам, раздумывая, что будет делать, если Роб и его девица по-прежнему здесь, на стадионе. Быстро оглядев трибуны, она убедилась, что муж не осмелился ослушаться и покинул матч, прихватив с собой Тиффани. Аманда вздохнула с облегчением.
        Она заняла свое место на трибуне. Все присутствующие усиленно делали вид, что наблюдают за игрой.
        Аманда тоже уставилась на поле и внимательно следила за игрой все оставшиеся сорок пять минут. Надо сказать, что команду Уайатта противники буквально втоптали в грязь, и Аманда сочувствовала мальчишкам, так как ее саму недавно постигла практически та же самая участь.
        Наконец игра закончилась, и трибуна моментально опустела. Аманда на мгновение удивилась тому, как быстро разбежались родители. Замерзли? Расстроились из-за поражения отпрысков? Или старались уйти от разговора с ней, чтобы не попасть в неловкое положение?
        Она медлила покидать трибуну, наблюдая за сыном. Уайатт стоял в стороне от других ребят и угрюмо запихивал форму в сумку. Другие мальчишки толкались и шутили, но ему не хотелось принимать участие в обычных перепалках.
        Аманда обхватила себя за плечи. Холод пробрался под кожаную куртку и новый свитер - и зачем только она его надела? Сзади послышался хруст гравия под чьими-то шагами, и Аманда обернулась.
        Новая жена Хэпа Маккензи стояла рядом и смотрела на нее внимательно.
        - Ты в порядке? - спросила она.
        - Да, спасибо. Все просто прекрасно.
        Брук кивнула, игнорируя сарказм, и присела рядом на ледяную скамейку.
        - Он не останется с ней, - сказала она.
        Аманда удивилась и впервые взглянула на Брук Маккензи с интересом. Новой миссис Маккензи не исполнилось еще и тридцати, у нее темно-рыжие роскошные волосы и нежная кожа без единой морщинки. Прошлой весной именно Брук была главной героиней местных сплетен, ведь Хэп Маккензи женился на девушке почти в два раза моложе себя.
        - Она слишком яркая, - говорила теперь красивая миссис Маккензи. - С ней весело проводить время и тусоваться, но рано или поздно он захочет, чтобы кто-то стирал и готовил.
        - И тогда он вернется ко мне и все будет хорошо?
        - Нет. - Брук взглянула на Аманду серьезными глазами. - Тогда он найдет себе другую, более домашнюю. И женится на ней.
        - Ах, вот как! Спасибо, что приободрила. Теперь я понимаю, почему мы раньше не общались.
        - Мне жаль. - Брук пожала плечами. - Могу привести статистику разводов по стране, но цифры удручающие.
        - Еще раз спасибо.
        - Не за что. - Брук улыбнулась, и ее личико вдруг преобразилось: льдистые серые глаза стали теплыми, а губы (не хуже, чем у Анджелины Джоли) сложились в искреннюю улыбку. - И хочу добавить в утешение, что вскоре он начнет обращаться со второй женой точно так же, как обращался с тобой. У мужиков нет фантазии - жена всегда жена, а подружка - подружка. Они никогда не разнообразят свой стиль.
        - Ты права, мне стало легче. - Аманда не удержалась от улыбки.
        - Еще неизвестно, кому достается больше дивидендов, - продолжала Брук. - Конечно, жена имеет статус, уважение окружающих, проводит с мужем больше времени, ну и до денег ей легче добраться… Но лично я думаю, что подружка получает намного больше внимания и заботы.
        - Вот тут ты абсолютно права.
        Аманда и Брук повернулись. Несколькими рядами ниже стояла Кэндис Шугамен, пассия тренера. Она являла собой классический образец роскошной блондинки. Отличительной чертой Кэндис Шугамен являлась элегантность.
        - Я побывала и в том и в другом качестве, - сказала Кэндис. - И могу со всей ответственностью заявить - жена всегда остается в проигрыше… особенно если у нее нет хорошего адвоката.
        - Надо же, наверное, Господь послал мне вас в утешение, - пробормотала Аманда. - Именно то, что нужно расстроенной женщине. Как вас зовут, ангелы-утешители? Надежда и доброта?
        Аманда встала и оглянулась. У выхода с поля тренер разговаривал с Уайаттом и пасынком Брук. Все остальные игроки и зрители уже ушли.
        Кэндис изогнула идеального рисунка бровь и решительно заявила:
        - Хочу поздравить тебя с тем, как достойно ты вела себя сегодня. Думаю, это может тебе понадобиться. - Она протянула Аманде визитную карточку. - Я пользовалась помощью этого адвоката три раза - по числу моих разводов. Эта женщина не боится никого и ничего.
        Огни над полем погасли. Дэн Донован и мальчики шли к трибунам. Вот они уже поднимаются по цементным ступеням. Аманда взглянула на карточку. Надпись гласила:
«Энн Джастисс. Адвокат». Строчкой ниже было написано: «Бить мужчину нужно туда, где больнее всего, - по его кошельку».
        Дэн Донован обнял Кэндис за плечи и, улыбаясь, смотрел, как Аманда и Брук отряхиваются, поднявшись со скамеек.
        - Аманда, позвоните мне, если Уайатту нужно будет помочь с тренировками или еще с чем, хорошо? - Он взъерошил волосы мальчика и повернулся к Брук: - Надеюсь, Хэп вернется в город к субботе и придет поболеть за сына.
        - Я тоже на это надеюсь, - отозвалась Брук с улыбкой. Сын Хэпа взглянул на нее угрюмо и молча пошел к машине.
        Аманда сунула в карман визитку и, подхватив вещи, поспешила за остальными. Она несколько раз повторила про себя лозунг, написанный на визитке адвоката. А вот интересно, каково финансовое положение их семьи? Пожалуй, она сумеет использовать в своих интересах женщину, которая никого и ничего не боится. Аманда вздохнула: как бы ей хотелось, чтобы эти слова можно было отнести и к ней самой.
        ГЛАВА 3
        Почему- то Аманда решила, что Энн Джастисс будет непременно похожа на воинственную амазонку. Однако в офисе она увидела невысокую светловолосую женщину с модной короткой стрижкой, голубыми глазами и задорно вздернутым носиком, которая немножко напоминала Камерон Диас. Во внешности мисс Джастисс не было ровным счетом ничего воинственного. Впрочем, офис располагался в престижном районе в здании дорогого бизнес-центра, что указывало на наличие некоторых боевых навыков. Адвокат пожала Аманде руку и пригласила сесть.
        - Как я понимаю, меня вам рекомендовала Кэндис Шугамен.
        - Да.
        Адвокат улыбнулась, явив трогательные ямочки на щеках:
        - Кэндис необычный клиент. Она очень активна. Мы несколько раз работали вместе.
        Аманде стало неуютно. Лично она чувствовала себя ужасно при мысли об одном-единственном разводе. А ведь Кэндис, кажется упоминала о трех? Невероятно!
        - Прошу вас, изложите мне факты вашего дела, - сказала Энн.
        - Боюсь, вы не услышите ничего нового, - вздохнула Аманда. - Пару месяцев назад мой муж ушел из дома. То есть переехал. Заявил, что хочет найти себя.
        - Нашел?
        - Не знаю… Но вот девушку нашел. Ее зовут Тиффани… и я ее видела. Вчера вечером он привел ее на бейсбольную игру нашего сына.
        Голубые глаза адвоката сузились и блеснули, как острые льдинки.
        - Ненавижу, когда они выделывают все, что им вздумается! Сколько у вас детей?
        - Двое.
        - Сколько им лет?
        - Дочери пятнадцать. А Уайатту двенадцать.
        - Вы работаете где-то, помимо дома?
        - Нет.
        - Он все еще платит по счетам?
        - Ну… думаю, да.
        - Но вы не знаете наверняка? - Энн вопросительно приподняла бровь.
        Аманда нервно сглотнула и незаметно вытерла вспотевшие ладони о юбку.
        - Каждую неделю муж клал на счет определенную сумму для домашних расходов. Полагаю, он все еще выплачивает деньги за дом и за машину.
        - А у вас есть собственные накопления? Совместное владение акциями? Совместные счета? Имущество, оформленное на ваше имя?
        - Не знаю.
        Энн молчала до тех пор, пока Аманда не подняла взгляд и не посмотрела ей в глаза. Тогда адвокат спросила:
        - Если завтра ваш муж вернется домой и скажет, что просит прощения и хочет, чтобы все стало как раньше, вас устроит такой вариант?
        Аманда задумалась. Ее раненая гордость кричала: «Нет! Никогда! Ни за что! Я ему этого не спущу!» Но вторая половина - домашняя, робкая, с ужасом думающая о будущем - выпалила:
        - Не знаю.
        - Позвольте, я буду с вами абсолютно честной? - Аманда сглотнула.
        - А вам придется? - Она попыталась пошутить, но Энн Джастисс не улыбнулась.
        - Основываясь на своем опыте адвоката по бракоразводным процессам, могу с уверенностью утверждать: когда мужчина уходит из дома, заводит отношения с другой женщиной и откровенно демонстрирует это своей жене, не считаясь с ее чувствами - как было в вашем случае, - можно считать, что браку конец.
        Аманда попыталась сглотнуть - комок в горле мешал дышать. Но глотать было нечего.
«Наверное, я за этот месяц выплакала всю влагу». Во рту пересохло так, словно она долго шла по пустыне.
        - Я не консультант по вопросам семьи и брака, - продолжала адвокат. - Я здесь не для того, чтобы попытаться спасти ваш брак. Я здесь для того, чтобы защитить вас.
        Она открыла черную лакированную коробочку, стоявшую на столе, вытащила несколько салфеток и протянула их Аманде.
        - Обычно я советую клиентам подавать на развод немедленно, потому что это позволяет заморозить финансовые потоки и получить всю информацию о собственности и деньгах, которыми владеют супруги. Кроме того, подобные шаги дают психологическое преимущество женщине, ведь, начав действовать, вы перестаете чувствовать себя жертвой.
        Аманда кивнула. Или ей только показалось, что кивнула? Она сосредоточилась на том, чтобы не пролить слезы, до краев наполнившие ее глаза.
        - Нельзя прятать голову в песок, Аманда! Чем дольше вы ждете, тем больше у него возможностей спрятать деньги. Но если вы еще не готовы подавать на развод…
        Аманда вздохнула - и чертовы слезы потекли по щекам. Она промокнула их салфетками и с отвращением выбросила насквозь мокрые комочки.
        - Ваш муж нанял адвоката?
        - Он сам адвокат… правда, специализируется по налогам… работает в компании «Пауэлл Ньюмен».
        Энн Джастисс вздохнула:
        - Вот как. Тогда он может поручить вести дела коллеге из своей компании и не платить ему по часам. - Она склонила голову набок, и Аманда подумала, что от этой женщины ее мужу будет очень непросто что-то спрятать. - Кроме того, есть в таком повороте и хорошая сторона: если в деле участвуют люди из его компании, он не захочет портить себе репутацию и выглядеть монстром, а потому не решится оставить вас без единого цента.
        Адвокат с сочувствием взглянула на плачущую женщину.
        - Я знаю, что это нелегко, - сказала она. - Но поверьте, гораздо лучше действовать, чтобы защитить себя и своих детей, чем жить надеждами на чудо и воспоминаниями о прошлом.
        Аманда согласно кивнула, но сердце ее ныло и, стыдясь признаться даже самой себе в подобной слабости, она в глубине души продолжала надеяться на чудо.
        - Обычно после развода уровень жизни мужа существенно повышается, в то время как его жена и дети оказываются в гораздо худшем материальном положении, чем прежде. Я вижу свою задачу именно в том, чтобы минимизировать такие финансовые потери и защитить своих клиентов. Возможно, Кэндис говорила вам, что я разработала несколько принципов, с которыми и подхожу к бывшим мужьям.
        Теперь Энн Джастисс совершенно не напоминала милую девочку-простушку. Голубые глаза обрели серо-стальной цвет, губы стали тоньше, а лицо - решительнее.
        - Я могу помочь вам помешать вашему мужу обобрать вас и детей. Но действовать надо немедленно: подать документы, получить всю финансовую информацию и не дать ему спрятать деньги.
        Аманда внимательно разглядывала женщину, сидящую напротив за большим полированным столом. Умом она понимала, что именно Энн Джастисс сможет действовать быстро и решительно. Но душа Аманды, прожившей двадцать лет в браке, который она полагала счастливым, плакала и ныла, и больше всего на свете ей хотелось бы перевести часы назад и перенестись в прошлое, в тот момент, когда их жизнь дала трещину.
        Аманда перевела дыхание и выпрямилась. Несмотря на растрепанные чувства и слезы, она поняла, что больше не может позволить себе сидеть, сложа руки и оплакивать прошлое. Похоже, пришло время действовать.
        - Я готова, - сказала она. - Вы можете начинать тянуть за то, что у вас в руках.
        Однако по дороге домой она опять расклеилась. Аманду охватило странное чувство. Говорят, такое бывает с людьми, переживающими клиническую смерть. Вроде бы они парят в пространстве неподалеку от операционной и наблюдают за попытками врачей спасти их бренное тело. Так и Аманда наблюдала, чуть ли не со стороны, как ее
«Мини-вэн» двигался на север по четырехсотому шоссе в сторону пригорода. Ее разум регистрировал дорожные знаки, знакомые лужайки и заборы. Но детали того, как именно она добралась до дома, остались за пределами сознания.
        Аманда оставила машину в гараже и прошла в кухню. Дети в школе, и в доме стоит благостная тишина. Но Аманда не смогла насладиться покоем: в голове звучала одна и та же фраза, преследовавшая всю дорогу от города до дома. «Ты разводишься, ты разводишься», - повторял где-то внутри злорадный голосок. Пытаясь отделаться от этого голоса и собственных тяжких дум, Аманда бездумно бродила по дому. Вот гостиная. Аманда всегда гордилась этой комнатой - дизайн интерьера продуман до мельчайших подробностей и представлял собой изысканное сочетание антикварных вещей с весьма неплохими образчиками современного искусства. Семья собиралась за этим столом на День благодарения и Рождество. Все шумели и смеялись, а она, хозяйка и мать семейства, готовила индейку и массу других вкусностей.
        Аманда вздохнула и пошла дальше. Миновала гостиную, холл и остановилась у входа в комнату, которая служила Робу кабинетом. Собравшись с духом, она вошла внутрь. С отъездом Роба комната заметно опустела. Он забрал антикварный письменный стол и дорогущее кожаное кресло, на полках почти не осталось книг, а на обоях темнели пятна - прежде там висели портреты Роба. Своего рода галерея славы: Роб пожимает руки местным политикам или спортсменам. Аманда решительно вышла из кабинета и отправилась в гостиную, которую они называли семейной. Аманда любила эту гостиную. Она хотела, чтобы в этом помещении сочетались комфорт и шик, и, как ни сложна была задача, ей в полной мере удалось достичь задуманного эффекта. Взять хотя бы мягкую мебель. Большой диван покрыт пледом насыщенного клюквенного цвета, а кресла обтянуты драпировками, смело сочетающими в расцветке черный и клюквенный цвета. Здесь же стоял низкий стол на кованых ножках. Телевизор занимал центральную часть стены, а по бокам пространство было заполнено встроенными книжными шкафами. Кроме книг и журналов, на полках расставлены сувениры и интересные
находки, сделанные на выставках. Здесь же теснились семейные фотографии в разномастных рамках. Аманда подошла к полкам и принялась разглядывать снимки. Она изучала позы и лица с пристальностью антрополога, пытаясь вспомнить, что именно скрывалось тогда за улыбающимися лицами и продуманными позами.
        Вот Меган и Уайатт еще совсем маленькие, и их чудесные улыбки выглядят особенно трогательно из-за отсутствия некоторых зубов. Затем на зубах появляются скобки, а младенчески ровную кожу сменяют пятнышки и прыщики: это подростковый возраст. Роб выглядел практически одинаково на всех снимках: высокий блондин с уверенной улыбкой. Аманда покачала головой. Она всегда считала мужа человеком простым, даже предсказуемым… и как же она ошибалась!
        Аманда взяла прошлогоднюю фотографию, на которой она снялась вдвоем с мужем. Она поднесла ее поближе к глазам и пристально вгляделась в лицо Роба, пытаясь обнаружить признаки внутреннего разлада, некие знаки надвигающегося шторма. Может быть, он уже тогда чувствовал себя загнанным в ловушку и планировал побег от семьи?
        Аманда перевела взгляд на собственное изображение. М-да, она не выглядит очень счастливой, и Аманда прекрасно помнила почему. Меган пожелала взять в поездку подружку, и когда Аманда отказалась, объяснив, что это семейный отпуск, дочка разозлилась и долго дулась. Аманда тогда изо всех сил старалась, чтобы все были довольны и каждый чувствовал себя частью семьи… поэтому даже на фото у Аманды получилось озабоченное выражение лица. Брови нахмурены, в глазах тревога. Аманда с удивлением обнаружила, что ни на одной из фотографий не выглядит счастливой или просто беззаботно-радостной. Со всех фотографий на нее смотрело лицо мамы, ни на минуту не забывающей о проблемах каждого из членов своей семьи. «Да, - сказала себе Аманда, - я действительно такая, но все же… почему я не выгляжу хоть капельку счастливой?»
        Она распахнула дверцы шкафа и принялась перебирать сложенные на полках фотоальбомы. Где-то же должна быть фотография ее самой - занятой своими мыслями и чувствами. Аманда листала плотные страницы, пересмотрела кучу снимков, но ничего не нашла. Даже в первый год брака - ей всего двадцать один год! - выражение лица оказалось озабоченным, а брови неумолимо сползались к переносице.
        Наконец Аманда вынула из шкафа старый альбом из Искусственной кожи. Его обложка потрескалась от времени, но Аманда погладила ее с неподдельной нежностью. Потом она уселась на диван, поджав под себя ноги, и принялась листать альбом.
        Многие снимки выцвели и порядком обтрепались, а подписи под ними были сделаны неразборчивым почерком вечно спешащей студентки.
        Подпись под первым снимком гласила: «Я и Жан-Клод на фоне Эйфелевой башни». Две фигурки на фоне символа Парижа. Прохожий, которому Жан-Клод вручил фотоаппарат, старался, чтобы в кадр поместилась вся башня, и не слишком думал о паре молодых бездельников, которые обнимались на ее фоне. Выражение лиц трудно разглядеть… но в том нет нужды. Аманда отчетливо помнила, что она тогда улыбалась. Она постоянно улыбалась или смеялась в то время. Жан-Клод ужасно смешил Аманду своим навязчивым желанием ознакомить ее с каждой достопримечательностью Парижа, каждым музеем и всеми кафешками в городе.

«Ты очаровательная и заводная, - говорил он по-французски, глядя в ее распахнутые глаза, когда они стояли на ступенях Лувра. - Ты моя прекрасная бабочка. Папильон».
        Папильон. Он так часто называл ее прекрасной бабочкой, что она сама поверила в это.
        Почти год проучилась Аманда в Париже. И она порхала по городу, как бабочка, наслаждаясь свободой жить и любить.
        На каждой фотографии лицо Аманды было обращено к Жан-Клоду, и на лице этом читалось обожание. Она обожала его и Францию. Аманда вздрогнула. Ей послышался голос Жан-Клода, прошептавший на ушко: «Моя прекрасная бабочка. Папильон».
        Аманда обвела взглядом прекрасно декорированную и уютную комнату. Теперь она вдруг поняла, что именно она создавала, обставляя свой дом. Это роскошный кокон, куда спряталась бабочка… она променяла свои крылья на уют… и озабоченно нахмуренные брови.
        Эта мысль привела ее в замешательство. Аманда поспешно захлопнула альбом и сунула его под подушку дивана. Пытаясь успокоиться, она пошла в кухню, открыла один шкаф, другой. Но есть не хотелось, а уж готовить - тем более. Потом взгляд ее остановился на шкафчике под раковиной. Аманда вытащила оттуда пластиковое ведро, налила в него теплой воды, добавила порцию моющего средства и погрузила в воду швабру. Конечно, у нее была прислуга, которая мыла дом, но сейчас Аманда находила успокоение в физической работе и с энтузиазмом надраивала полы. Закончив с кухней, она переместилась в гостиную.
        Аманда работала, но память продолжала раскручивать ленту воспоминаний о Париже. Жан-Клод жил в небольшой, скудно: обставленной квартирке на левом берегу Сены. Он тоже был студентом и не мог позволить себе многого. Но именно в той квартирке они занимались любовью, узнавая себя и друг друга.

«Ты невероятна, - шептал он, и его губы двигались, лаская грудь Аманды. Она кожей чувствовала его дыхание. - Я никогда не смогу насытиться тобой».
        Аманда выливала грязную воду, когда в гостиной зазвонил телефон. Схватив трубку, она неожиданно для себя выпалила «Oui?», не в силах сразу вернуться из Франции и забыть поцелуи Жан-Клода и то чувство собственной власти и исключительности, которое он сумел ей подарить.
        - Аманда? - Голос матери быстро вернул ее в старую добрую Америку.
        - Oui, - повторила она механически. - В смысле «да». Аманда отставила ведро, прислонила швабру к косяку - пусть сохнет - и, прихватив трубку, подошла к окну.
        - С тобой все в порядке?
        - Да, мама, конечно. Все хорошо.
        - А как Роб и дети?
        Аманда поморщилась. Ее родители женаты сорок пять лет. Долгих счастливых лет. Подумать только, когда-то она верила, что ее брак будет еще более крепким и счастливым.
        Она до сих пор не решилась рассказать родителям о том, что Роб ее бросил. Наверное, подсознательно еще на что-то надеялась, не желая понапрасну волновать стариков. Однако теперь ситуация изменилась. Она наняла адвоката, и вскоре Роб узнает, что его финансы подвергаются тщательной проверке. Пути назад нет, и она должна сказать родителям. Аманда вздохнула и вдруг почувствовала, как защемило в груди. Придется ведь сказать и детям тоже… Боже, как она посмотрит им в глаза?
        Аманда уже открыла рот, чтобы во всем признаться, матери, но слова не шли. Она их говорила - про себя. Но вслух произнести так и не смогла. «Я просто не хочу портить родителям настроение, - быстро оправдалась Аманда. - Они наконец-то отправились в путешествие по стране, которое планировали бог, знает сколько лет, так зачем тревожить папу с мамой и лишать их покоя?»
        - Все в полном порядке, - сказала она честным голосом хорошей девочки. И зачем-то повторила фразу по-французски: - lis vont tres bien.
        - Бог мой, ты никак вспомнила французский? Ты уже много лет на нем не говорила. Признайся, вы планируете путешествие?
        - Ну, не то чтобы вот так сразу… - неопределенно протянула Аманда. - Просто вспомнилась Франция. Знаешь, сейчас вообще все французское опять входит в моду. - Ну, это была хотя бы полуправда. Ох, надо бы сменить тему, пока она не завралась окончательно. - А как ваша поездка? Где вы сейчас?
        - Представь, мы уже добрались до Аризоны. Решили задержаться здесь на несколько дней. Тут чудесные места! Вчера мы с папой наблюдали закат: огромное красное солнце опускается за красные скалы. Это потрясающее зрелище!
        Аманда вздохнула. Ну, вот есть же счастливые люди! Родители купили домик на колесах и отправились путешествовать по Америке. Им совершенно не скучно друг с другом. Напротив, они наслаждаются своими каникулами и обществом друг друга.
        - После Аризоны мы, возможно, пересмотрим свой маршрут. Хотим податься в Атланту. Когда-нибудь и до вас доберемся.
        - Это было бы просто чудесно! - К тому времени все уже разрешится, и ей волей-неволей придется сообщить родителям правду.
        Они начали прощаться, но тут матери пришла в голову неожиданная мысль.
        - Знаешь, - сказала она. - Я, пожалуй, пошепчу Робу на ушко, чтобы он приготовил путешествие в Париж в качестве подарка к годовщине свадьбы. Как тебе такая идея?
        - Замечательная мысль!
        Аманда повесила трубку и вздохнула. Да уж, путешествие могло бы стать прекрасным подарком. Но последний подарок от мужа она получила на это Рождество и была ему не рада - Роб преподнес ей новости о Тиффани.
        ГЛАВА 4
        Кэндис Силвер Бернстайн Шугамен шла по дорожке, ведущей к палаткам и торговым павильончикам, и старательно делала вид, что не замечает взглядов, которыми ее провожали окружающие.
        Но в душе она уже готова была признать, что неправильно выбрала одежду для сегодняшнего мероприятия. Пиджак от Прада и итальянские кожаные полусапожки на трехдюймовых каблуках не вписывались в обстановку стадиона.
        - Черт! - Нога опять подвернулась, из-под каблуков полетел гравий, но Кэндис сумела сохранить равновесие. «Ну, уж нет, - сказала она себе, - я не доставлю этим людям удовольствия и не приземлюсь на задницу посреди дорожки при всем честном народе, собравшемся на стадионе субботним утром».
        Мимо проходил один из игроков - ростом чуть повыше табуретки и с оттопыренными ушами. Он гордо тащил свою сумку с обмундированием, и, казалось, не думал ни о чем, кроме предстоящего матча. Однако, увидев Кэндис, малыш ткнул в нее пальцем и громким писклявым голосом спросил:
        - Мамочка, посмотри на эту даму! А почему она такая нарядная?
        Мама любопытного мальчишки была одета в джинсы, непритязательный свитерок и кроссовки - как и все остальные женщины на этом проклятом стадионе. Она улыбнулась, молча, извиняясь за непосредственность сына, и сказала:
        - Не знаю, милый. Может быть, после стадиона она сразу поедет на какой-нибудь праздник.

«Ах, если бы!» - мысленно воскликнула Кэндис. И вообще, вопрос мелкого ушастого бейсболиста вовсе не так глуп, как кажется. Она сама могла бы сформулировать его еще точнее. Что делает красивая разведенная и бездетная еврейская женщина субботним утром в парке, где будут проходить соревнования бейсбольных команд детской лиги? И какого черта эта самая женщина вызвалась продавать закуски и коку в одном из павильонов этого самого парка?
        Ответ обретался где-то неподалеку, имел инициалы Д. Д., ирландское происхождение, отличную фигуру, темные волосы и высокий рост.
        Наконец Кэндис добралась до нужного ей павильона и с сожалением оглядела свой роскошный наряд. Пятно красной глины на отвороте пиджака, пыль на всех частях тела и предметах туалета и здоровый кусок гравия в правом сапоге - больно как!
        - Я не хочу в этом участвовать, - в сотый раз повторила она, тоскливо озираясь.
        Брук Маккензи тоже не хотела в этом участвовать. Она собиралась сегодня в спа-салон на еженедельный сеанс маникюра, педикюра и расслабляющего массажа. Но все ее планы полетели к черту. Хэп проводил конец недели со своими то ли друзьями, то ли партнерами, а его бывшая позвонила, заявила, что у нее грипп и не могла бы Брук взять на себя заботу о Тайлере, отвезти его на бейсбол и отработать некую трудовую повинность, выпавшую на долю миссис Хэп Маккензи по решению родительского комитета.
        Брук с сожалением взглянула на ногти, мысленно застонала, осознав, что не видать ей массажа и расслабляющих ванн, и отправилась за сыном Хэпа в дом миссис Хэп Маккензи номер один. Потом они с Тайлером поехали на стадион, при этом мальчишка всю дорогу сохранял демонстративное и враждебное молчание. Пасынок выбрался из машины, так и не сказав Брук ни слова, и отправился на скамейки, где собиралась его команда. Он будет играть в бейсбол, а Брук предстоит провести следующие три часа в торговом павильоне в компании с двумя другими мамашами. Кто знает, как они ее встретят, а то еще окажется, что злобно-молчаливый Тайлер далеко не худший вариант.
        Брук запретила себе думать о плохом, поправила волосы и отправилась разыскивать павильон, повторяя как мантру: «Я получила то, о чем так мечтала всю жизнь. Это всего лишь небольшие издержки моего нынешнего завидного положения».
        Детство Брук прошло в жалком поселке, где часть домов были лачугами, а часть - как и ее собственный - трейлерами. Мать работала как проклятая, но не могла скопить на большее. Брук унаследовала красоту, которой блистала ее мать в молодости, а ее голова работала словно компьютер. Она использовала свои внешние данные и математический талант, чтобы получить образование бухгалтера, и устроилась на работу в «Прайс Уотерхаус». А потом вышла замуж за Хэпа Маккензи, успешного бизнесмена, который владел собственным домом в солидном районе.
        И вот теперь Брук Маккензи, жена богатого человека и хозяйка роскошного дома в престижном районе, идет по посыпанной гравием дорожке стадиона, игнорируя восхищенные взоры отцов малолетних бейсболистов и злобно-завистливые взгляды матерей.
        Улыбка, витавшая на губах Брук, была лишь маской. На самом деле последнее время у нее было не так уж много поводов для радости. После того как она вышла замуж за Хэпа и переехала в пригород, прежние знакомые и подружки, оставшиеся в городе, как-то сами собой растворились и покинули ее. А жены друзей и партнеров Хэпа, обитавшие в пригороде, не торопились принимать Брук с распростертыми объятиями. Тот факт, что Брук вела себя достойно и не появлялась на людях с Хэпом до тех пор, пока он не получил развод, ничего не менял - и она жила в полном вакууме, не имея даже подружки, с которой можно вечером встретиться в торговом центре и поболтать за чашкой кофе.
        Улыбка Брук стала более естественной, когда она увидела Кэндис Шугамен, которая прислонилась бедром к прилавку и вытряхивала камни из изящных полусапожек. Брук взглянула на свои собственные замшевые сапожки, успевшие покрыться густым слоем красноватой пакли.
        - Это место не предназначено для прогулок на высоких каблуках, - заметила она.
        - Это точно. - Кэндис оглядела Брук с ног до головы, одобрительно кивнула и принялась стаскивать сапог с другой ноги. - Но у меня нет старых джинсов и кроссовок, и я совершенно не собираюсь обзаводиться подобными предметами одежды.
        Брук внимательно рассматривала стоящую перед ней женщину. Кэндис Шугамен не сможет послужить для нее, Брук, пропуском в местное общество. Но у этой женщины есть чему поучиться. Если ты родился на стоянке для трейлеров, то учиться нужно много, и не только ремеслу бухгалтера. Например, Кэндис Шугамен обладала редкой способностью держать себя с достоинством и одновременно могла показать, что ей плевать на то, что о ней думают. Но при этом придраться было не к чему - она не выглядела вызывающе.
        Аманда Шеридан появилась у павильона, одетая, как и все мамы: удобно и неброско. Брук искренне жалела ее. Однако она понимала, что Аманда Шеридан не из тех, кто сдастся и примется оплакивать свою судьбу и клянчить деньги у бывшего мужа. Кроме того, именно Аманда может научить ее всем премудростям жизни в пригороде.
«Прекрасно, - решила Брук. - Я буду набираться опыта от старших подруг, и, надеюсь, моя социальная жизнь станет более разнообразной. А уж как удержать Хэпа, я придумаю сама».
        Аманда поняла, насколько окружающие стараются избегать контактов с ней, когда увидела, что ее определили работать в павильоне вместе с Брук Маккензи и Кэндис Шугамен. Открыв павильончик, она вошла внутрь, сунула сумку под прилавок, повернулась и принялась разглядывать женщин, с которыми ей предстояло провести сегодняшний день в трудах праведных. «Как я и думала, - подытожила Аманда свои наблюдения, - обе выглядят как инопланетяне, которых забросили на землю, не поинтересовавшись местными традициями и обычаями».
        Брук облачилась в приталенную замшевую рубашку, синие джинсы с низкой посадкой на бедрах и замшевые черные сапожки, судя по длинным мысам, итальянские. Сидела одежда на ней идеально, а уж ее тонкой талии могла позавидовать сама Скарлетт О'Хара. Каштановые, с рыжеватым отливом, волосы Брук падали на плечи и спину в очаровательном беспорядке, который мог создать только очень дорогой парикмахер, а в ушах поблескивали неприлично большие бриллиантовые пусеты.
        Кэндис тоже не походила на женщину, которая собирается продавать бургеры любителям бейсбола. Пиджак от Прада и жемчуг на шее. И пусть ее костюм явно пострадал от местной красноватой пыли - Кэндис все равно выглядела принцессой, случайно заглянувшей в трущобы. Аманда покачала головой и повязала передник поверх своей весьма незатейливой одежды.
        - А теперь вы должны решить, кто из вас пойдет разжигать гриль, - сказала она.
        Красавицы уставились друг на друга, и Брук сдалась первой. Она молча взяла зажигалку и пошла разводить огонь в гриле, который располагался рядом с павильоном.
        - Я могу порезать помидоры и салат. Еще я умею красиво раскладывать всякую всячину на тарелках, - сказала Кэндис, решив, что отлынивать от работы глупо.
        Аманда распахнула холодильник и извлекла из него литровые бутыли с кетчупом и горчицей.
        - Отнеси на стол у павильона. Это единственное украшение для местных бургеров. Вот, возьми еще тарелки. - Аманда распечатала пачку одноразовых тарелок и нагрузила ими Кэндис в дополнение к кетчупу и горчице.
        Аманда уж и не помнила, сколько раз она участвовала в подобных мероприятиях, да еще три года подряд она возглавляла родительский комитет. На этом посту миссис Шеридан пользовалась заслуженным уважением. Но теперь, лишившись статуса замужней женщины, она потеряла и часть пиетета, с которым к ней относились другие. В субботний день ее засунули в этот павильончик вместе с двумя разодетыми не к месту чужаками. Аманда все поняла, но решила, что не станет портить ребе из-за этого нервы. Кэндис и Брук молча признали ее старшей и послушно выполняли все указания. Аманда проверила, есть ли мелочь в кассе, и аккуратно разложила на витрине шоколадные батончики.
        Перебирая Сладости в ярких обертках, она вспомнила, что опять забыла поесть. Некоторое время Аманда задумчиво смотрела на сникерс, но потом поняла, что не сможет проглотить вязкую сладкую массу. Роб заслуживает сурового наказания: он испортил ей жизнь не только тем, что бросил ее и детей, но и тем, что она потеряла способность наслаждаться простыми вещами, которые раньше так любила. «Что ж, будем надеяться, Энн Джастисс заставит его ответить за все сполна».
        Желающих подкрепиться пока не наблюдалось, а потому Аманда облокотилась на прилавок и принялась разглядывать фланирующих по стадиону людей в смутной надежде увидеть Роба. Команда Уайатта разминалась у правого края поля, и до начала игры оставалось совсем немного.
        На втором поле - левее - игра уже была в полном разгаре: оттуда доносились звуки ударов мяча о биту и вскрики.
        Чтобы как-то отвлечься, Аманда принялась инструктировать Кэндис и Брук, объясняя им премудрости выдачи бургеров. Затем поставила Брук к окошку выдачи, а Кэндис отправила в соседний павильон за льдом.
        Когда появился первый покупатель, Брук встала у прилавка и одарила его шикарной улыбкой. Аманда стояла на шаг сзади, готовая прийти на помощь в случае необходимости, но Брук вполне справилась сама. Она быстро и ловко нагрузила поднос всем, что требовал мужчина, и сказала:
        - С вас двенадцать шестьдесят пять. - Получив двадцать долларов, Брук открыла ящик кассы, отсчитала сдачу и протянула ее одновременно с подносом: - Спасибо большое, надеюсь, вам понравится.
        И добавила еще улыбку.
        Мужчина отошел к столу, но по дороге два раза обернулся. Брук увидела неодобрительное выражение лица Аманды.
        - Что я сделала не так? - быстро спросила она.
        - Ты не воспользовалась кассой или счетной машинкой. Вдруг ты ошиблась, он набирал довольно много всего.
        Брук несколько секунд удивленно хлопала глазами, потом спохватилась, что Аманда не знает о ее таланте, и постучала себя пальцем по лбу.
        - Я никогда не ошибаюсь, если речь идет о цифрах. Они просто складываются сами в моей голове.
        Аманда задумчиво смотрела на Брук. Затем решительно сказала:
        - Проверим.
        Она быстро выложила на поднос около двадцати разных предметов: банки с напитками, шоколадки, печенье, крекеры и тому подобное. Потом взяла калькулятор и принялась подсчитывать сумму, в которую должен обойтись товар. Брук произнесла «Пятнадцать долларов и девяносто пять центов» намного раньше, чем Аманда нажала последнюю клавишу.
        - Давай еще раз.
        Аманда убрала четыре предмета и добавила два других. Она не успела ввести все необходимые цифры в счетную машинку, когда Брук подытожила:
        - Десять долларов двадцать пять центов. Аманда быстро убрала еще две шоколадки.
        - Восемь пятьдесят.
        Аманда взглянула на Брук с уважением и невольно подумала: сколько еще сюрпризов может скрываться за этой кукольной внешностью?
        - Ладно, - сказала она. - Раз так - ты и занимаешься торговлей. А я посижу там, в уголочке, и подумаю, не стоит ли мне заняться математикой.
        Как показала практика, она приняла правильное решение. Очень скоро к павильону выстроилась очередь из мужчин и подростков, жаждущих получить из рук Брук Маккензи бургер или другую пищу.
        Брук так ни разу и не прикоснулась к калькулятору, но по мере того как росла очередь, ей стало труднее справляться с заказами, и тогда она принялась повторять вслух пожелания клиентов, а Аманда подключилась к работе, подавая требуемое.
        Во время небольшого затишья Аманда потеснила Брук у окна и заглянула в кассу.
        - Бог ты мой! - воскликнула она, увидев пачку банкнот. - Я, конечно, не могу посчитать так быстро, как ты, всю эту кучу денег, но и так вижу: за последние двадцать минут мы продали больше, чем Обычно за целый день. Думаю, если клиентов будет не хватать, пошлю тебя к трибунам, и ты приведешь сюда всех мужчин, как Крысолов. Только он играл на дудочке, а тебе достаточно просто улыбнуться.
        - Спасибо за комплимент, но мы и так сделаем выручку этому заведению. Вообще-то, - задумчиво произнесла она, - я бы на вашем месте несколько обновила ассортимент. Даже если добавить всего пару наименований, можно увеличить доход на десять - двадцати процентов.
        Аманда моргнула, удивленно взирая на девушку.
        - Мне кажется, вы недооцениваете свою клиентскую базу, - уверенно продолжала Брук. - Хотя эти люди привыкли пить кофе в «Старбаксе», все же настоящий кофе тоже пользовался бы спросом. Неужели никому не пришло в голову купить кофемашину, которая может делать капуччино?
        С улицы донесся шорох шин, и Кэндис появилась в дверях, нагруженная двумя огромными пакетами со льдом. Когда она, наконец, сгрузила их в холодильник - не без помощи Аманды, - оказалось, что ее пиджак помят и на нем обнаружились мокрые пятна.
        - Там снаружи тележка, и на ней еще три пакета, - выдохнула Кэндис. Потом она взглянула на свою обувь и застонала: - Эти сапоги придется выбросить!
        Когда они с Амандой и Брук перетащили в морозилку оставшийся лед, Кэндис рухнула на стул и жалобно спросила:
        - Мне послышалось, или кто-то говорил о кофе?
        - Вот видишь! - подхватила Брукс. - Спорю, Кэндис согласилась бы немного переплатить, лишь бы получить желаемое.
        - Я готова заплатить тройную цену, но при условии, что буду пить этот кофе где-нибудь в другом месте, - фыркнула Кэндис. - Если бы я знала, как далеко находится этот чертов павильон, я бы поехала за льдом на машине… и могла бы, по здравом размышлении, просто проехать мимо, не останавливаясь и смыться отсюда к чертовой матери.
        К окошку подошли очередные покупатели, и Брук вновь принялась за работу, а Аманда спросила у Кэндис:
        - Как же ты оказалась здесь, если никогда не мечтала продавать бургеры в палатке на стадионе?
        - Даже не знаю, - пробормотала та, с неудовольствием оглядывая убогий интерьер. - Наверное, это один из недостатков моей личной жизни. Ну, знаешь, как пишут в дамских журналах: если вы встречаетесь с разведенным мужчиной, будьте готовы к сюрпризам и неожиданностям. Когда они только пытаются затащить вас в постель, то водят по всяким роскошным местам, дорогим ресторанам и не рассказывают, что обожают смотреть, как их дети играют в бейсбол. Вот и Дэн полон таких сюрпризов.
        Она вдруг вспыхнула, и Аманда представила Дэна Донована в совершенно другом качестве. Она всегда думала о нем лишь как о тренере: внимательном, улыбчивом человеке, который вел себя как отец со всеми ребятами. Но если вообразить этого высокого и хорошо сложенного тренера в постели, обнаженным… что ж, может, ради этого и стоит продавать бургеры.
        - Я и оглянуться не успела, - жалобно продолжала Кэндис. - Вроде бы я с утра всего лишь… э-э… ну, намазывала ему бутерброды, и вдруг сама предложила доехать на стадион и помочь со всем этим мероприятием. - Она вздохнула и еще раз оглядела помещение. - Как-то я непривычно и неуютно себя здесь чувствую, - пожаловалась она.
        Аманда кивнула. Она прекрасно понимала Кэндис. Сама Аманда восемнадцать лет была замужем и пятнадцать из них сидела дома, вела хозяйство и занималась детьми. И вот теперь ей тоже предстояло открыть для себя совершенно новую жизнь, и она вовсе не уверена, что будет чувствовать себя комфортно в новом качестве. Хорошо хоть у Роба хватило ума не приезжать на игру.
        Словно уловив ее мысли, Кэндис спросила:
        - Ты уже встречалась с Энн Джастисс?
        - Да, - кивнула Аманда. - И я вполне оценила ее идею.
        Только хотела спросить… она не кажется тебе иной раз слишком… хваткой? Это как-то немного пугает…
        - Все так и есть. - Кэндис сочувственно закивала и улыбнулась. - Я пережила три развода и вот что тебе скажу как человек бывалый, Когда ты станешь сражаться в суде за благополучие своих детей, тебе меньше всего захочется иметь рядом с собой адвоката-мямлю, который не сможет помочь в нужный момент.
        ГЛАВА 5
        В понедельник утром Аманда села у компьютера и поставила рядом большую кружку кофе. Но про кофе она забыла, и он так и остыл, невостребованный. Она вошла в Интернет и проверила почту. Как всегда, оказалось много всякого спама: ей предлагали увеличить бюст (ее-то собственный на данный момент никем не востребован); там же имелась реклама увеличения пениса. В принципе размеры мужа устраивали Аманду, но и это теперь неактуально. Почты, на которую требовалось бы ответить, не было.
        Аманда тоскливо взирала на мерцающий экран. Впереди Целый день. Встреча с Энн Джастисс только завтра, никаких обязанностей по линии родительского комитета пока нет и не предвидится. Никто из ее друзей и знакомых не отказывался разговаривать с ней и формально не разорвал отношений, но… но за последние несколько недель звонки становились все реже. Сама Аманда не желала навязываться людям и, в свою очередь, практически никому не звонила.
        Аманда открыла недавно созданную ею папку, озаглавленную «Уборка». Несколько минут она задумчиво разглядывала список дел. Потом обратила внимание на то, что ее руки, лежащие на клавиатуре, отражают овладевшую ею последнее время манию бесконечно убирать и чистить дом. Ногти начали слоиться, а кожа стала сухой и даже немного потрескалась. Если и дальше использовать тяжелый физический труд в качестве средства борьбы с депрессией, надо хотя бы надевать резиновые перчатки.
        Решив не откладывать воплощение такой правильной мысли в жизнь, Аманда загрузила
«Гугл» и набрала слова «хозяйственные резиновые перчатки».
        Поисковая система мгновенно выдала десять страниц ссылок на искомый предмет. Просмотрев некоторые, Аманда, наконец, выбрала перчатки с длинными отворотами, достаточно плотные для того, чтобы выдержать не только влажную уборку, но и натирание воском мебели.
        Удивившись разнообразию предложенного ассортимента, она набрала в строчке поиск
«Уборка» и получила очередные десять страниц, полных предложений и идей. Некоторое время Аманда провела, путешествуя с сайта на сайт и занося некоторые идеи и предложения в свою папку.
        Почувствовав, что глаза устали от мелькания букв, она распечатала список дел на сегодня, потом надела старые и удобные вещи - джинсы и толстовку. Достала моющие средства и принялась за уборку.
        Она пропылесосила вентиляционные решетки, вымыла плинтуса, протерла от пыли деревянные жалюзи на всех тридцати восьми окнах в доме. После короткого перерыва на ленч Аманда взялась вылизывать ванную и туалет, которые находились рядом с супружеской спальней.
        Аманда нарочно загружала себя тяжелой физической работой, мечтая обрести бездумную усталость, которая помогла бы ей избавиться от тяжелых мыслей. В принципе ей удалось добиться своей цели. Ее мозг, в панике метавшийся все последние недели, стал воспринимать происходящее вполне адекватно. Более того, Аманда испытала некое комфортное чувство удовлетворения от хорошо выполненной работы.
        Пока тяжелая работа (тридцать восемь окон!) выжимала из нее растерянность и беспомощность, мысли Аманды прыгали с одного предмета на другой. То она вспоминала какие-нибудь эпизоды из детства Меган и Уайатта и улыбалась этим воспоминаниям. Затем вдруг принималась называть по-французски все вещи, которые попадались ей на глаза.
        Le tapis beige est tres beau[1].
        Les fenetres miroitent comme des diamants au soleil [2] .
        Sacre bleu! [3] Если так пойдет дальше, она опять сможет бегло говорить по-французски.
        И вдруг перед глазами возникло лицо Жан-Клода. Аманда вздохнула: она была не слишком рада этим воспоминаниям, но ничего не могла с собой поделать. И снова она видела, как Жан-Клод опускается на одно колено и смотрит на нее снизу вверх восхищенными и влюбленными глазами.
        Воспоминания - вещь неумолимая, и Аманда увидела, каким несчастным и потерянным стало лицо Жан-Клода, когда она сказала «нет». А потом с безжалостностью юности добавила, что не готова пожертвовать всем своим прошлым и будущим и остаться во Франции, поскольку не доверяет их горячей, но все же слишком внезапной страсти.
        После обеда Аманда отправилась в кладовку и провела ревизию имеющихся продуктов, круп и консервов. Почему-то именно в это время она начала переживать по поводу завтрашнего визита к Энн Джастисс. Адвокат сообщила, что связалась с поверенным Роба. Значит, Аманда не может больше скрывать от детей правду о разводе.
        Раскладывая банки по полкам, она пыталась найти наиболее щадящий способ сделать это. Надо каким-то образом подготовить сцену для предстоящего неприятного, более того, тягостного разговора.
        И вдруг, словно кто-то шепнул ей на ухо: приготовь вкусный обед. И пусть это будет трапеза во французском стиле.
        - Ух, ты! - Уайатт круглыми глазами рассматривал стол, накрытый яркой скатертью, и вазу с цветами. А потом втянул носом дразнящий аромат, который доносился из кухни, и личико его вспыхнуло радостью, словно ему только что подарили новую бейсбольную биту.
        - Сегодня чей-то день рождения или еще какой праздник? - спросил он.
        Уайатт вопросительно взглянул на сестру, которая застыла на пороге. Меган тотчас же вернула лицу насмешливо-недоверчивое выражение.
        - Может, я не туда попала? - Она сделала вид, что хочет уйти, но потом не выдержала и спросила: - Что именно мы празднуем?
        Аманда растерялась, сообразив, что обстановка и правда выглядит праздничной, то есть совершенно неподходящей для грустной новости, которую она намеревалась сообщить после десерта.
        Неужели ее подсознание настолько прониклось духом веселых французских воспоминаний, что восприняло развод, как начало новой жизни и решило это отпраздновать?
        - Да ничего мы не празднуем, - быстро сказала она. - Просто сегодня вечером мы все дома, дел особых нет, вот я и подумала, что нужно воспользоваться случаем и приготовить вкусный обед. И мне захотелось вспомнить Францию.

«Это явное преуменьшение, - попеняла себе Аманда. - Еще немного, и я превращусь в законченного франкофила… или франкоманку?»
        Уайатт и Меган набросились на медальоны из телятины с жадностью, которая заставила Аманду устыдиться: последнее время она откровенно пренебрегала готовкой. Дети ели с удовольствием, позабыв о хороших манерах и посыпая стол и пол крошками хрустящего французского хлеба, но она не стала делать им замечаний. Даже Меган, которая, как правило, ковырялась в тарелке с унылым видом и тщательно пересчитывала каждую калорию, ела с таким энтузиазмом, что Аманда поняла, насколько дети изголодались по вкусным маминым блюдам.
        А ведь энтузиазм Аманды к трудам на кухне увял еще до ухода Роба. Она готовила из необходимости, без души. Последнее время и вовсе несколько раз в неделю покупала полуфабрикаты или заказывала доставку на дом.
        Сегодняшний ужин удался на славу - недаром она провозилась с ним так долго. Но при мысли о предстоящем разговоре у Аманды пропал аппетит, а уже съеденное камнем упало в желудок.
        Она молча разглядывала своих детей. Вот Уайатт, он младше сестры и у него круглое детское лицо.
        А еще у него отцовские голубые глаза и светлые волосы. А Меган похожа на нее: те же темные глаза и широкие скулы. Аманда оставила попытки есть и просто ждала, когда дети насытятся.
        - Итак, дети мои, - сказала она, стараясь, чтобы слова звучали как можно беззаботнее, - думаю, пришло время десерта.
        - Круто, - воскликнул Уайатт. Он был еще слишком мал, чтобы заглянуть вперед и попытаться проанализировать, чем вызван такой незапланированный пир, а потому просто наслаждался праздником.
        Меган вдруг встала и принялась помогать матери убирать со стола. Аманда от удивления потеряла на время дар речи - ее дочь добровольно никогда не убирала со стола и не помогала по дому. Когда Меган вновь уселась за стол, мать заметила, что выражение лица девочки стало угрюмым, и она явно думает о чем-то не слишком приятном.
        - А теперь десерт! - объявила Аманда и водрузила перед каждым креманку, наполненную восхитительный взбитым крем-брюле.
        Уайатт, радостно ухмыляясь, быстро заработал ложкой. Меган бросила на мать укоризненный взгляд, полный муки, - гак христиане смотрели на терзавших их львов.
        Аманда сделала вид, что жаждет попробовать свою порцию.
        - Ну, как? - спросила она, не выдержав тишины. Вдруг мелькнула малодушная мысль: хорошо бы кто-нибудь постучал в дверь или позвонил по телефону. Тогда ужасный разговор можно было бы отложить. Господи, ну пусть хоть кто-нибудь позвонит!
        - Обалдеть, как вкусно, мам! - Уайатт облизал ложку. - А добавка есть?
        - Конечно. Вот, доешь мое, мне нельзя столько сладкого. - Она подтолкнула свою вазочку сыну.
        Меган вдруг отложила ложку и тоже придвинула свой десерт брату:
        - Давай, Уай, радуйся, пока можешь. Подкрепись, как следует. Тебе понадобятся силы.
        Аманда вздрогнула, услышав колкость, но промолчала. Однако Меган было уже не остановить.
        - Ну, как, мама, мы достаточно откормлены для заклания? - резко спросила она. - Или ты надеялась, что мы наедимся до бессознательного состояния и не среагируем на плохие новости?
        Уайатт перестал есть.
        Аманда сложила руки на столе, сглотнула комок в горле и сказала:
        - Меган права. У меня действительно есть для вас новости, и они не слишком хороши. Но, в конце концов… думаю… то есть я надеюсь, что все окажется к лучшему.
        Дети молча смотрели на нее, и в груди Аманды словно поворачивался горячий клинок. Меган старалась сохранить невозмутимый и презрительный вид, но мать видела, что тело девочки напряглось. Уайатт выглядел как щенок, который знал, что его сейчас отшлепают газетой, но бежать некуда, и он просто ждет наказания, жалобно глядя влажными глазами на своего мучителя.
        И как назло, тщательно продуманная и отрепетированная речь, полная аргументированных доводов и разумных выводов, мгновенно испарилась из памяти. Аманда растерянно молчала несколько долгих секунд, а потом выпалила:
        - Я подаю на развод… Это значит, что я наняла адвоката и… и мы с вашим папой разводимся.
        За столом воцарилось долгое и тяжелое молчание, в котором слышалось только прерывистое дыхание детей. Наконец Меган не выдержала и, придав голосу, максимум сарказма, сказала:
        - Ну что ж… в конце концов, он ведь повел себя некрасиво… встречается с кем-то.
        Аманда расслышала нотки боли в голосе дочери. Несмотря на браваду, Меган очень глубоко переживает разрыв родителей. По щеке Уайатта поползла прозрачная слезинка. Заметив это, Меган набросилась на брата:
        - А чего ты ждал, молокосос? Что они просто поцелуются и помирятся?
        Девочка вдруг замолчала, и мать поняла, что ей тоже жалко брата и себя и, наверное, хочется поплакать, но чертова подростковая гордость не позволяет. Меган встала и, хмыкнув, заявила:
        - Что ж, во всем есть свои плюсы. Хоть поели по-человечески.
        Уайатт не двигался с места. Мальчик сидел неподвижно, и только слезы все быстрее катились по круглым детским щекам.
        - Перестань, Меган, - просительно произнесла Аманда. - Сядь, нам нужно все обсудить.
        - Что именно ты собралась с нами обсуждать? - Меган замерла, вытянувшись в струнку, и тело ее было таким угловатым и напряженным, а голос таким колючим, что мать испугалась - не разобьется ли девочка как стекло, не выдержав давления. - Он нашел себе женщину помоложе, и ты не смогла его удержать, - продолжала дочь, не желая замечать, что делает матери больно. - Это случается сплошь и рядом.
        Аманда накрыла своей ладонью судорожно сжатый кулачок Уайатта, Она потянулась и к дочери, но та отшатнулась, не желая принимать от нее ни утешения, ни ласки.
        - Мне так жаль… Я знаю, что вам тяжело, - прошептала Аманда. - Простите меня.
        - Ну конечно. - Меган фыркнула, зло глядя на мать. - Нам пойти собирать вещи? Или все же можно подождать до конца развода? Он пообещал наш дом Тиффани?
        - Меган! - Аманда не заметила, что сжала руку Уайатта, и мальчик поморщился, но промолчал. - Хватит!
        - Это правда, мама? - Уайатт переводил затуманенный слезами взгляд с матери на сестру. - Когда родители Криса развелись, ему пришлось переехать. Его мама сказала, что они больше не могут жить в таком большом и хорошем доме, потому что у них нет денег.
        - С нами такого не случится, - быстро сказала Аманда.
        - Ну конечно! - оскорбительно усмехнулась Меган. - Как будто ты что-то сможешь с этим поделать.
        Аманда встала и ощутила дрожь в коленях. Однако она заставила себя выпрямиться и, притянув к себе сына, крепко обняла мальчика. Другой рукой она обхватила за плечи Меган. Девочка не стала вырываться, но ее острые плечи опять вызвали в воображении Аманды образ бьющегося стекла, и ей стало до слез жаль полную сарказма и язвительности, злую и такую беззащитную девочку.
        - Я уверена, что смогу уладить этот вопрос, - стараясь, чтобы голос звучал уверенно, сказала Аманда. - Завтра я встречаюсь со своим адвокатом и выдвину это условие как непременное. Обещаю вам: что бы ни случилось, мы останемся жить в нашем доме.
        Она склонила голову и заглянула детям в глаза. Голубой взор Уайатта отражал его детскую веру во всемогущество взрослых, раз мама пообещала - так и будет. Карие глаза Меган полны недоверия - она-то знает, какова цена обещаниям взрослых, когда дело доходит до развода! И тогда Аманда поклялась самой себе, что выполнит обещание. Дети - пострадавшая сторона. Должен же быть остров безопасности в мире, который оказался вдруг нестабильным. Пусть этим островом станет для них родной дом.
        Они вместе убрали со стола. Все слова вдруг кончились, и каждый погрузился в собственные не слишком радостные мысли. Аманда решила твердо стоять на своем. И если Энн Джастисс придется для этого посильнее сжать то, что она держит в руках, - пусть сделает это.
        Когда Кэндис и Дэн прибыли на благотворительное мероприятие, вечер по сбору средств в помощь детской больнице был уже в разгаре. Календарь отсчитывал первые дни марта, и праздник назывался Спринг-Флинг. Весеннее настроение нашло свое отражение в нарядах женщин: вечерние платья были выдержаны в пастельных тонах, а аксессуары и драгоценности придавали необходимый блеск и расставляли яркие акценты.
        Кэндис поправила на Дэне бабочку, придирчиво оглядела взятый напрокат смокинг - он сидел идеально и придраться было не к чему.
        - Помни, что я тебе говорила, - строгим голосом наставляла она. - Сегодня вечером здесь будет полно больших шишек, знакомство с которыми может помочь в твоей бухгалтерской практике.
        - С моей бухгалтерской практикой и так все прекрасно. - Дэн осторожно убрал руки Кэндис от своего горла, она так старательно завязывала бабочку, что он побоялся быть задушенным. - Давай просто постараемся хорошо провести время. - Он нежно улыбнулся своей подруге и голосом искусителя продолжал: - Знаешь, в этом платье ты выглядишь как конфетка. Я готов тебя съесть. - Дэн ласково коснулся губами ее щеки. - Слышишь, оркестр играет медленный танец? Идем.
        Кэндис была польщена комплиментом, но, взяв на себя роль наставницы неофита, который чуть ли не впервые попал в высшее общество, она никак не могла остановиться и потому попеняла Дэну с напускной суровостью:
        - И никогда не сравнивай женщину с конфетой. Мне кажется, я толстею при одной мысли о сладком. Кроме того, уверена, Кристиан Диор и не вспоминал о конфетах, когда создавал это платье.
        Она внимательно оглядела фланирующую толпу гостей, пытаясь выбрать лучшее место для старта. Наметив цель, Кэндис подхватила Дэна под руку и повлекла его в дальний конец зала.
        - Тот мужчина слева - Тодд Уильямс, - шептала она. - Он строит торговые центры. Рядом Уолтер Грин - его семья вот уже много поколений занимается банковским делом. Недавно Американский банк выкупил у них довольно большой пакет акций.
        Кэндис вела своего мужчину через огромный зал и улыбалась, зная, что они представляют собой исключительное зрелище. Но внутри она была не так спокойна и уверена: кто знает, как поведет себя Дэн в непривычном окружении. До сего дня их встречи проходили либо на стадионе, либо в ресторанах… хотя по большей части просто в постели. Кэндис это вполне устраивало.
        - Привет, дорогой! - Она встала на цыпочки и чмокнула Уолтера в гладко выбритую щеку, затем поздоровалась с его женой. - Познакомьтесь, это мой друг, Дэн Донован. Дэн, это Уолтер и Тесса Грин.
        Мужчины обменялись рукопожатием. Кэндис улыбалась, раздумывая, с чего начать непринужденную беседу. В конце концов, она сможет в выгодном свете представить Дэна и его таланты бухгалтера, даже если он не промолвит ни слова.
        - Мне кажется, я вас знаю, - сказал Уолтер, разглядывая Донована. - Наверное, мы встречались в клубе.
        Кэндис уже приготовилась выступить вперед, чтобы сгладить Неловкость, которая неизбежно возникла бы, начни Дэн объяснять, что он не принадлежит ни к одному из аристократических клубов. Но к ее удивлению, Дэн продолжал спокойно улыбаться. А когда он заговорил, то это был тот же уверенный в себе человек, который наставлял мальчиков перед матчем.
        - Я помогал проводить аудиторскую проверку, которую прошла ваша фирма перед слиянием. А затем я склонил вас сделать крупное пожертвование на развитие детской бейсбольной лиги. И с радостью могу сообщить, что мы с толком использовали те деньги.
        - Точно, теперь я вспомнил. - Улыбка Уолтера стала шире. - Давайте я познакомлю вас со своим старым другом. - Он повернулся к стоящему рядом мужчине: - Тодд, это Дэн…
        - Донован. - Мужчины обменялись рукопожатием. Минутой позже они уже обсуждали программу развития детской бейсбольной лиги, после чего плавно перешли на комментарии относительно последнего провала команды штата, а еще через пару минут - на проблемы аудита.
        Кэндис взяла с подноса услужливо материализовавшегося рядом официанта бокал вина и повернулась к Тессе. Она с удивлением поняла, что Дэн абсолютно не нуждается в ее помощи и прекрасно себя чувствует на этом" пафосном мероприятии среди богатых и властных людей.
        Разговор женщин крутился вокруг тем, далеких от бизнеса. Сначала они обсуждали детей, а затем перешли на прислугу.
        - Я готова заплатить кучу денег, лишь бы заполучить горничную, с которой можно общаться на английском, - говорила Сандра Уильямс, закатывая глаза. - Наша служанка родом из Бразилии, и она очень милая, но я не знаю ни слова по-португальски, а она знает всего десяток слов по-английски. И нам приходится использовать язык жестов, чтобы хоть как-то объясняться друг с другом. Вы не представляете, как сложно получить желаемое, если не можешь толком сообщить, что тебе надо.
        - А можно поподробнее про язык жестов? - Тесса с интересом наклонилась вперед. - Скажи, как именно ты изображаешь туалетную бумагу?
        Кэндис смеялась шутке, но в то же время привычно следила за происходящим в зале. Кто пришел, кто ушел, кто с кем поздоровался и кто - нет. Вот прибыли Хэп и Брук Маккензи. Брук была красива, но, к сожалению, она выбрала для сегодняшнего вечера черное платье и потому чувствовала себя неуютно среди дам, облаченных исключительно в платья пастельных тонов. Кроме того, платье было чуточку откровенным, его открытый корсаж обнажал верхнюю часть груди. Кэндис мысленно покачала головой. Не найдется женщины, которая не сделает презрительную гримасу. А ведь Брук удивительно красива, и, надень она правильное платье, все было бы по-другому.
        Мужчины продолжали свой интересный разговор, и Кэндис, успокоенная очевидным успехом Дэна на светском поприще, опять повернулась к женщинам. Она слушала разговор вполуха, улыбалась в нужных местах и разглядывала гостей.
        Ого, а вот и Роб Шеридан. А рядом, разумеется, милашка Тиффани. Это все же ужасно несправедливо: Аманда потратила чуть не половину своей жизни, заботясь об этом мужчине и его детях, а он так легко променял ее на пустоголовую блондинку с торчащими грудями и кукольным личиком. Как это гнусно! Кэндис Шугамен решила, что завтра непременно позвонит Аманде и спросит, не хочет ли она пройтись по магазинам или просто посидеть где-нибудь.
        Кэндис вдруг сообразила, что женщины замолчали и смотрят на нее вопросительно.
        - Простите, - торопливо сказала она. - Я наблюдала за мужем подруги: они еще даже не развелись, а он - представьте - уже с другой! Так что вы говорили?
        Тесса кивнула на группу женщин, стоявшую неподалеку, и негромко произнесла:
        - Мне кажется, это ваша мама.
        Медленно, чтобы, не дай Бог, не привлечь к себе внимания, Кэндис повернула голову и проследила за взглядом Тессы. Вообще-то она любит свою мать и знает, что та всегда хотела дочери добра… Но сегодня она совершенно не желала с ней встречаться… нет, пожалуйста, только не сегодня! К тому же ее мать должна быть во Флориде.
        - Да, - сказала она мгновение спустя. - Конечно, это моя мама.
        Извинившись перед дамами, она подошла к Дэну, взяла его под руку и, сжав локоть, чтобы показать, Как важны ее слова, прощебетала:
        - Ты не мог бы уделить мне минутку? - Она улыбнулась остальным мужчинам: - Вы нас извините? Пришел человек, с которым я хотела бы познакомить Дэна.
        Они отошли, и Кэндис твердой рукой направила Дэна направо - подальше от матери. Она неспешно шествовала к выходу, молясь, чтобы мать их не заметила, и размышляя о том, как бы объяснить Доновану причину ухода.
        - Что случилось? - Дэн с тревогой заглянул ей в глаза. - Ты дрожишь.
        Кэндис подумывала сымитировать приступ головной боли, но тут сзади раздался голос:
        - Кэндис?
        Кэндис замерла, как громом пораженная, и Дэн остановился вместе с ней. Она отпустила его руку и подавила желание крикнуть Доновану: «Беги! Спасайся! Уноси отсюда ноги!»
        Она медленно, оттягивая неизбежное, повернулась, и Дэн повернулся вместе с ней.
        Перед ними стояла Ханна Блум собственной персоной. Возможно, эта женщина была весьма невысокого роста, но ее крепкое сложение и непомерное эго никому еще не позволили взглянуть на нее сверху вниз. Основными качествами Ханны были огромная воля и целеустремленность. Если оценивать ее по шкале ураганов, миссис Блум тянула на полноценные пять баллов.
        - Мама! - Кэндис даже не потребовалось имитировать удивление. - Я думала, тебя нет в городе.

«Если бы я знала, что ты вернулась и будешь на этом балу, я никогда не привела бы сюда Дэна», - мысленно добавила она.
        - Ида попросила меня остаться и помочь организовать свадьбу дочки Майры… В этом платье ты выглядишь как леденец.

«Удивительно, - подумала Кэндис. - Те же самые слова сказал мне Дэн, но вот его слова были приятны, а мамин тон заставляет пожалеть, что я вообще выбрала это платье».
        - Я сказал то же самое. - Донован широко улыбнулся и обнял Кэндис за плечи. - Она очаровательна, правда? Я подумываю о том, чтобы начать называть ее Кэнди.
        - И не думай! - В один голос воскликнули Ханна и Кэндис. Но если в голосе матери звучал ужас, то реакция Кэндис была чисто автоматической. Она столько раз повторяла эту фразу, что та стала чем-то вроде рефлекса. Когда малышка пошла в садик - ей было три годика, - мама каждое утро наставляла ее, чтобы она повторяла друзьям в садике: «Не смей называть меня Кэнди».
        Кэндис могла бы все это рассказать Дэну прямо сейчас, но, увидев, что внимание ее матери сфокусировалось на Доноване, она сочла это опасным для жизни своего бойфренда. Прежде чем Кэндис придумала, как вывести Донована из-под обстрела и минимизировать потери, Ханна ткнула пальцем в молодого человека и требовательно спросила дочь:
        - Кто этот человек?
        - Дэн Донован, и он мой спутник на сегодняшний вечер. Кэндис почувствовала, как напряглась рука Дэна. Ему явно не понравилось, что его низвели до уровня чуть ли не партнера для танцев или мальчика из эскорта. Но Кэндис знала, что делала. Дэн высок, прекрасно сложен и хорош собой. Но он не имеет ни малейшего шанса понравиться матери, так как он не еврей и не богат.
        - Ах, вот как! - Тон Ханны стал ледяным.
        Ханна никогда не позволит дочери выйти замуж за такого человека. Кэндис знала это совершенно точно, потому что она уже трижды побывала замужем за мужчинами, которых подбирала Ханна, и все трое были похожи друг на друга как единокровные братья.
        Кэндис вздохнула и в который раз подивилась, почему все еще чувствует себя маленькой девочкой и пытается получить одобрение матери. Она бросила на Дэна жалобный и полный сожаления взгляд, пока Ханна разглядывала спутника дочери с интересом хирурга, увидевшего редкую форму опухоли, которую он с удовольствием удалит.
        - Итак, Дэниел. - Голос Ханны Блум был обманчиво ласков. - Вы ведь не станете возражать, если я буду называть вас Дэниел, не так ли?
        - Да ради Бога.
        - Откуда вы родом?
        Донован улыбнулся, и глаза его вдруг вспыхнули сдерживаемым смехом. «Подожди, - с тоской подумала Кэндис. - Скоро тебе будет не до смеха. Ты не знаешь, с кем имеешь дело».
        - Мои предки родом из Корка, что в Ирландии, мэм. Но сам я родился в Бостоне, где и сейчас живут мои родители.
        Кэндис, не веря своим ушам, взглянула на стоящего рядом мужчину. Тот как ни в чем не бывало взирал на стоящую перед ним маленькую сердитую женщину, и в глазах его прыгали смешинки. А в речи Донована вдруг явственно зазвучал певучий ирландский акцент.
        - Как интересно, - проскрипела Ханна голосом Великого инквизитора. - А чем занимаетесь здесь, в Атланте?
        - Я бухгалтер.
        - Что ж. - Она чуть смягчилась. Все-таки человек крутится рядом с деньгами. - Служите в одной из больших компаний?
        - Нет, хоть это было бы недурственно. Но я сам по себе и очень ценю свою свободу. Мы, ирландцы, все такие!
        Кэндис сжала губы. Еще немного, и он начнет рассказывать о лошадях и святом Патрике. Она толкнула мужчину локтем, чтобы он не зарывался. Но Дэн сделал вид, что не заметил, и, по-прежнему широко улыбаясь, смотрел на Ханну. И при этом совершенно не выглядел ни испуганным, ни неловким.
        Тогда Кэндис решила взять инициативу в свои руки.
        - Дэн много занимается благотворительностью, мама, - сказала она. - Он тренирует детскую бейсбольную команду, в которой играет его сын.
        - Как мило, что у вас есть на это время. - Из тона Ханны явствовало, что только бездельник может заниматься подобной чушью. - И сколько же у вас детей?
        - Всего один. - Донован заулыбался еще шире, и акцент стал еще сильнее. - И это чертовски расстраивает мою мамашу. Нас-то у нее было семеро. И я тоже хотел бы иметь много детей: весело, когда все кричат и дерутся! Ну да я еще молод, успею наделать себе целую бейсбольную команду.
        Кэндис не могла поверить, что Донован произнес эти слова, и испытала огромное желание ущипнуть себя, чтобы вернуться к реальности. Она с опаской взглянула на мать и поняла, что Ханна восприняла всю тираду Донована совершенно всерьез. Миссис Блум и не подозревала, что над ней посмеялись. «Пожалуй, пора уходить», - решила Кэндис. Она едва сдерживала счастливую улыбку: кто бы мог подумать, что им с Донованом удастся уйти от ее матери не только живыми, но и почти победителями.
        Но Дэн продолжал рассуждать о детях:
        - Я всегда думал, что это грех - иметь только одного ребенка. Бедняжке даже повозиться не с кем. А как парню вырабатывать характер, если ни тебе подраться, ни посоперничать с братьями-сестрами? Я уж не говорю о том, что все родительское обожание и все чаяния сосредоточатся на одном-единственном дитяти! Это невыносимо тяжкий груз для ребенка.
        Ханна Блум вздрогнула. Движение было инстинктивным и незаметным, но Кэндис углядела его и прониклась к Дэну уважением. Подумать только, спокойный, безобидный бухгалтер умудрился пробить броню Великого инквизитора!
        - Ну что ж, я так рада, что мне представился случай вас познакомить. - Кэндис решила, что пора смываться, пока успех на их стороне. Она коснулась губами щеки Ханны, ощутив запах пудры и знакомых духов. - Нам нужно еще перемолвиться кое с кем словечком, а потом мы уходим. У меня… э-э… голова разболелась просто ужасно. Думаю, нам надо пойти и прилечь…
        Глаза Ханны стали круглыми и буквально вылезли из орбит.
        - То есть я хотела сказать, что мне надо прилечь. Ну, дома, в темной комнате… А Дэн меня отвезет. В смысле проводит. - Кэндис захлопнула рот, боясь сказать что-то еще. Или начать глупо хихикать, чего ей неудержимо хотелось.
        Дэн вежливо распрощался с Ханной и пошел за Кэндис. Лицо его было безмятежно, но голубые глаза смеялись.
        ГЛАВА 6
        - Прошу вас, проходите. Садитесь в это кресло, оно самое удобное. Может быть, хотите кофе? С пончиком?
        Аманде стало не по себе. Она внимательно взглянула на Энн Джастисс и решила, что любезность и даже заботливость адвоката не предвещают ничего хорошего. А уж если и пончик предложен… что же такое ужасное собирается сообщить ей мисс Джастисс?
        - Нет, спасибо, я ничего не хочу. - Аманда обхватила себя руками за плечи, неосознанно имитируя жест Меган. Та всегда так делала, если боялась чего-то. Лучше пусть скажет скорее, думала Аманда, с подозрением глядя на адвоката, которая обошла наконец бесконечный полированный стол и села в свое кресло.
        - Что случилось? - спросила Аманда, поскольку Энн придвинула к себе папку с бумагами, но все еще не открывала рта, а ждать больше сил не было.
        - Похоже, последнее время ваш муж жил не по средствам.
        Аманда старалась изо всех сил, но просто не могла понять, о чем идет речь.
        - Что значит - не по средствам? Он получает очень большую зарплату от юридической компании, в которой служит. Кроме того, он периодически во что-то вкладывал деньги.
        Адвокат сочувственно кивнула:
        - В этом вы правы: он вкладывал деньги. Не знаю, какими именно соображениями он при этом руководствовался, но точно могу сказать, что все его вложения и инвестиции были неудачны.
        - Вы уверены?
        - К сожалению, да. У меня работает исключительно талантливый молодой человек, который просто носом чует спрятанные вложения и все такое. Так вот - я освободила его ото всех дел, кроме вашего, чтобы он мог целиком сосредоточиться на нем… мне действительно хотелось вам помочь. - Энн внимательно посмотрела на Аманду, словно прикидывая, не пора ли вызывать «скорую помощь», потом все же добавила: - И это не все. Есть новости и похуже.
        Неужели что-то может быть хуже, чем отсутствие денег, с помощью которых она надеялась смягчить для детей переход к новой для них жизни в неполной семье?
        - Ваш муж воспользовался средствами своих клиентов, пытаясь поправить пошатнувшееся материальное положение.
        Аманда уставилась на Энн Джастисс, надеясь, что ослышалась или неправильно поняла адвоката.
        - Но мой муж адвокат! Подобные действия незаконны!
        - Вот уж это точно. Но подобные вещи случаются гораздо чаще, чем думают люди. У нас есть все доказательства. В зависимости от того, как мы распорядимся имеющейся информацией, ваш муж может либо отделаться запретом заниматься адвокатской практикой, либо сесть в тюрьму. Хочу оговориться, что и в том и в другом случае вам с детьми не придется рассчитывать на его помощь.
        Потрясенная до глубины души, Аманда пыталась осознать масштабы случившейся катастрофы.
        - Я не могу потерять дом, - прошептала Аманда. - Я поклялась детям, что у нас будет дом.
        - Это я сумею устроить. У вас сейчас большой дом, и кредит за него частично выплачен. Вы можете его продать - это даст вам некую свободу маневра и позволит приобрести жилье поменьше, чтобы его было легче содержать…
        - Нет-нет, я пообещала детям сохранить наш дом.
        - К сожалению, вашим детям придется столкнуться с реальностью, к которой их никто не готовил. И вина за это целиком лежит на вашем муже.
        Аманда покачала головой. Дети не поймут. Ведь именно ей придется сказать им, как обстоят дела, а значит, именно ее, маму, они и сочтут виноватой. Нужно что-то придумать, чтобы сохранить дом. Она не может нарушить свое обещание, не может обмануть детей.
        Между тем адвокат закрыла папку с бумагами и печально улыбнулась:
        - Мне действительно жаль, что так вышло, Аманда. Я хотела бы вам помочь получить деньги, но ваш муж не оставил мне ни единого шанса. Думаю, его компания не захочет огласки, а потому у него есть' даже шанс сохранить звание адвоката. Тем не менее, вряд ли он сможет в ближайшее время заработать какие-то реальные деньги. Увольнение оставит пятно на его репутации, так что не стоит рассчитывать на его помощь. Вам предстоит очень серьезно обдумать ваше положение.
        Она встала и подошла к Аманде, чтобы попрощаться.
        - В понедельник у меня назначена встреча с адвокатом вашего мужа, и я собираюсь порадовать его тем, как много мы узнали. Думаю, для вашего мужа это станет неприятным сюрпризом.
        И опять Аманда возвращалась домой, словно в тумане.
        Пожалуй, в этот раз поездка была еще более кошмарной, потому что к чувству нереальности происходящего добавилось ощущение безысходности и неотвратимости беды!
        Когда дети вернулись домой из школы, Аманда все же нашла в себе силы улыбаться и вести себя как обычно. Слава Богу, когда-то она играла в любительском театре и с тех пор помнила некоторые актерские приемы. Однако сегодня лицедейство давалось ей особенно тяжело, и она была ужасно рада, что и Меган, и Уайатт ночуют у друзей.
        Она погрузила сына и дочь в машину, развезла их по домам, обменялась вежливыми улыбками с мамами, отказалась от предложения выпить и вернулась домой. Едва закрыв за собой дверь, Аманда схватила телефонную трубку. Весь день ей не давал покоя вопрос: как Роб мог так поступить, как он мог лишить детей будущего, что должно было произойти, чтобы он так их предал?
        - Офис Роба Шеридана, - прожурчал в трубке голосок секретарши.
        - Он на месте, Синди? - Аманде едва удалось сдержать крик и задать вопрос нормальным тоном.
        - Простите, миссис Шеридан, - отозвалась девушка. - Его сейчас нет в городе. Но к концу рабочего дня он вернется.
        Аманда повесила трубку, секунду стояла неподвижно в полной растерянности, а потом начала набирать номер родителей. И опять повесила трубку, так и не нажав последнюю цифру. Она скрыла от них даже то, что у нее неприятности, как можно теперь огорошить их сообщением о полной катастрофе?
        Некоторое время Аманда смотрела на телефон, раздумывая, кому бы позвонить. А потом осознала, что звонить ей некому. О, она знает массу народа, но друзьями так и не обзавелась. Пока у Аманды была крепкая семья, дом и муж, она не чувствовала необходимости в подругах, а вот теперь… теперь ей даже некому пожаловаться и спросить совета тоже не у кого.
        Глаза Аманды начали наполняться слезами, и тут телефон зазвонил.
        - Да? - Не веря себе, Аманда приложила трубку к уху.
        - Аманда? Это ты?
        - Да, это я. Здравствуй, Кэндис.
        - Привет. Собственно, я звоню поздороваться и спросить, как дела. И еще хотела рассказать, что мы тут с Дэном ходили на благотворительный бал в поддержку детской больницы, и я там кое-кого видела. Тебе было бы интересно на это посмотреть…
        - Правда? Так мило…
        - Аманда? - В голосе Кэндис появилась тревога. - С тобой все в порядке?
        Сочувствие малознакомого, в общем-то, человека оказалось той последней соломинкой, которую Аманда не смогла снести.
        - Да, - прошептала она, но рыдания предательски прорвались в трубку. - Все нормально, просто я…
        Просто ее жизнь вдруг в одночасье превратилась в руины, а так все хорошо.
        - Я сейчас приеду, - решительно заявила Кэндис.
        - Нет-нет, в этом нет необходимости. - Но слезы уже текли, и Аманда знала, что ее тону недостает убедительности.
        - Не спорь, мы будем у тебя через пятнадцать минут. Брук Маккензи уже едет ко мне. Мы встретились на том самом балу, а Хэпа опять нет в городе, и бедняжка так скучает. Ты не против, если мы приедем вдвоем?
        - Буду рада, - пробормотала Аманда. - Спасибо. - «Пусть привезет хоть зеленых человечков или партию кроликов. Мне все равно. Но только бы кто-нибудь приехал и поговорил со мной, потому что я не могу больше оставаться одна. Не могу».
        - Эй, подожди, не вешай трубку. Судя по голосу, тебе надо выпить. Так что иди и оденься. Мы все вместе куда-нибудь сходим. Когда на душе тоскливо, самое последнее дело - сидеть дома и киснуть. Одевайся и жди нас.
        Брук, Кэндис и Аманда выбрались из машины и вошли в «Чили»: милое заведение, сочетавшее в себе лучшие черты ресторанчика и уютного бара. Пока официант вел их к столику, Брук осматривалась по сторонам и не могла не заметить, что все женщины старше двадцати были здесь с детьми или мужчинами. Или с теми и другими. Респектабельные пригороды удобны и безопасны, но совершенно не предназначены для одиноких женщин. Здесь все вертится вокруг семьи. И одинокой женщине весьма нелегко вписаться в эту обстановку.
        Насколько Брук могла судить, Кэндис справлялась с этой задачей, просто дистанцируясь от окружающих.
        Вот Аманда - совсем другое дело. Значительную часть своей жизни она провела, выступая в роли жены и матери, и совершенно не желала менять это амплуа, с которым так хорошо справлялась и в котором чувствовала себя очень уверенно и комфортно. Предательство мужа грозило отлучить ее от Привычной жизни, и она пребывала в ужасе и растерянности.
        Брук смотрела на сидящих напротив женщин и думала, Насколько их жизни не похожи на ее собственную и как шокированы были бы шикарная Кэндис и добропорядочная Аманда, узнай они, откуда она родом и через что ей пришлось пройти, чтобы стать тем, кто она теперь, - красивой женой респектабельного бизнесмена.
        Впрочем, ее муж об этом тоже не знает и, Брук надеялась, никогда не узнает.
        Кэндис подозвала официанта и вопросительно уставилась на подруг:
        - Что мы будем пить?
        - Я ничего, - быстро ответила Брук. - Я за рулем. - Она заметила, как вытянулось личико Аманды, и поспешили добавить: - Но Аманде обязательно надо выпить, чтобы сиять стресс, а пить одной нехорошо, поэтому Кэндис ее поддержит.
        - Тогда начнем с «Маргариты», - объявила Кэндис и спросила Аманду. - Согласна?
        Та кивнула.
        - Принесите нам кувшин «Маргариты», - приказала Кэндис официанту. Потом, спохватившись, спросила женщин: - Еду заказывать?
        Никто не проявил энтузиазма, Кэндис решила не умножать калории и со словами «это все» отпустила официанта. Когда молодой человек удалился, женщины выжидательно уставились друг на друга. Они познакомились некоторое время назад и даже испытывали друг к другу некую симпатию, но все же у них было слишком мало общего.
«Впрочем - подумала Брук, - сейчас самое главное - помочь Аманде. С этого и стоит начать».
        - Думаю, тебе следует рассказать нам, что произошло, - предложила Кэндис. - Мы, в свою очередь, клянемся не разносить по округе сплетни и сохранить все сведения в тайне. - Она вопросительно взглянула на Брук, и та согласно закивала.
        Аманда колебалась, и Кэндис продолжила:
        - Смотри, тебе нужно получить утешение и отпущение грехов - как после исповеди. Представь, что мы находимся во временном храме, а это, - она обвела рукой стол и уголок, в котором они сидели, - местная исповедальня. Я буду сестрой, готовой принять твою исповедь… Цени, ибо ни одна еврейка еще не брала на себя такую схиму.
        Брук захихикала, и даже Аманда улыбнулась. Тут прибыл официант с бокалами и запотевшим кувшином и налил Кэндис и Аманде «Маргариту».
        - Благодарю тебя, сестра Кэндис, за то, что предложила мне духовное руководство, за добрые слова и за эту «Маргариту».
        Аманда и Кэндис осушили бокалы, чуть ли не одним глотком, и едва их толстые стеклянные донышки ударились об стол, Кэндис налила еще по порции.
        Видя, что подруги смотрят на нее вопросительно, Аманда опустила взгляд и произнесла:
        - Не могу вдаваться в детали… но смысл в том, что у Роба нет денег.
        - Он таки успел их спрятать? - Кэндис неодобрительно покачала головой. - Мой второй муж пытался перевести две из трех своих компаний за границу, в офшорную зону. Но Энн Джастисс выследила его.
        - Он их не то чтобы спрятал, - протянула Аманда, маленькими глотками отпивая
«Маргариту». - Но если мне удастся сохранить дом, это уже будет счастье. Вот только я не знаю, что мне делать с этим счастьем и как я буду за него платить.
        С этими словами Аманда большим глотком допила свой бокал. Кэндис взглянула на нее сочувственно и допила свой.

«Однако, - подумала Брук. - Два мартини за минуту. Не иначе девушки идут на рекорд».
        - Вот дрянь же эти мужики. - Кэндис взяла кувшин и спросила у Брук: - Ты уверена, что не хочешь поучаствовать? Думаю, полбокала не отразится на твоем водительском Мастерстве.
        - Нет, спасибо, - отказалась Брук. - Я вообще не пью.
        - Совсем-совсем? - Кэндис была удивлена, а Аманда, Казалось, и не слышала, о чем они говорили. Она горестно смотрела в пустой бокал, и губы ее шевелились, продолжая внутренний монолог.
        - Совсем, - подтвердила Брук, мило улыбаясь. «Если бы ваши мамочки заглядывали в бутылку, вернувшись домой после целого дня уборки, вы бы тоже заимели отвращение к спиртному», - мысленно добавила она.
        Официант притормозил у их столика, оценил уровень падения «Маргариты» в графине и предложил чипсы и сальсу.
        - Мне кажется, некоторые закуски могут пойти вам… Нам на пользу, - решила Брук. - По крайней мере, они снизят скорость всасывания алкоголя в желудок.
        Она заказала еду, несмотря на то, что Кэндис и Аманда не проявили к закускам никакого интереса.
        Пока они ждали, Аманда осушила третий бокал, и ее взгляд несколько остекленел, а речь звучала медленнее, чем обычно.
        - Кэндис права, - произнесла она тоном философа, Подводящего итог земного бытия. - Мужики - дрянь, и вообще все дерьмо.
        Женщины вздрогнули: такие слова было странно слышать из уст матери, которая всегда следит за своей речью, чтобы не подавать дурного примера детям. А Аманда тем временем налила и осушила еще один бокал.

«Если дело и дальше пойдет таким темпом, - озабоченно подумала Брук, - то эти двое окажутся под столом раньше, чем официант принесет закуски. И как я, интересно, потащу их до машины? И загружу внутрь?»
        - Я чувствую себя такой беспомощной, - пробормотала Аманда. - Со мной происходят всякие ужасные вещи, а я ничего не могу поделать - ни защититься, ни ответить ударом на удар. - Она помолчала, потом вдруг хихикнула и сказала: - Роб продолжает подсовывать одну подлость за другой, и я ничего не могу с этим поделать. - Она внимательно взглянула на пустой графин, затем укоризненно - на Брук и вопросила: - Ты полагаешь, это справед… правед… ливо? - Сообразив, что с длинными словами лучше пока повременить, Аманда решила упростить фразу: - Ну, скажи - разве это честно?
        - Конечно, нет, - с готовностью отозвалась Брук. - И если уж такая идеальная жена и мать, как Аманда Шеридан, не застрахована от таких ужасных вещей, то, что уж говорить об остальных? Тебе ведь уже почти сорок? Но выглядишь еще очень… и дом наверняка в идеальном состоянии, и дети ухожены. Не знаю, что мужчинам надо.
        - Ой, спасибо за коп… комплимент! - Аманда изо всех сил удерживала собеседницу в фокусе.
        - И вот я тоже начинаю беспокоиться, - продолжала гнуть свое Брук. - Получается, что никто из нас не защищен от подобной беды. Ведь теперь, когда я стала женой, что помешает такой, как я, но на пять лет моложе и незамужней, открыть охоту на моего мужа?
        - Если ты найдешь ответ на этот вопрос, мы тебя выдвинем в президенты. - Кэндис провела пальцем по краю стакана и слизнула оставшиеся кристаллики соли. Она, казалось, сохранила ясность мысли, но речь ее замедлилась. - Лично я считаю, что ответный удар - это очень важно. Это жизненно необходимо. Гнев очищает душу и позволяет выпустить злость, которая разрушает человека изнутри. - Кэндис отпила еще глоток «Маргариты». - Вот я - я могу выступать как инструктор для ангелов мщения. Лично я предпочитаю наказывать не оправдавших надежды мужиков деньгами. Но признаю, что это не единственный возможный вариант.
        - Это прекрасная мысль. - Аманда несколько оживилась, и глаза ее заблестели. - Я хочу отомстить. Прямо сейчас! И я это сделаю… только пока не знаю как.
        Она замахала официанту. Молодой человек поспешил к с голику, нагруженный подносом с закусками. Но Аманда поманила его и, когда он наклонился, заговорщицки прошептала:
        - Не думаю, что мы станем это есть. Просто принесите нам счет. Видите ли, я тороплюсь. Мне нужно наказать одного человека. Это будет возмездие. А мои новые подруги мне помогут.
        Они сели в машину Брук. Ну, то есть Брук села, Кэндис забралась внутрь, а про Аманду вернее всего было бы сказать - загрузилась. Голова ее шла кругом от алкоголя и страшного желания отомстить мужу. Нужно придумать нечто. Нечто необыкновенное, чтобы Роб был в шоке, чтобы он понял, как ей плохо, чтобы он испытал хоть часть той боли, злости и разочарования, которые выпали на ее долю. Чтобы он никогда не забыл этой мести. О да, она хотела отомстить именно так, но в данный момент в затуманенную «Маргаритой» голову не приходило ни одной стоящей идеи. Однако туман, заполнивший голову, оказал некое терапевтическое воздействие: душевная боль притупилась. Внутри стало тепло и даже комфортно, словно ее окружил мягкий кокон, из которого совершенно не хотелось вылезать.
        - Итак, что же мы приготовили для малыша Роба? Порежем ему шины? Отправим его клиентам снимки Роба в голом виде? У тебя есть домашнее порно, Аманда? - поинтересовалась Кэндис.
        Аманде было все равно, как именно она отомстит Робу. Лишь бы этот символический акт очищения состоялся. Ее так измучила роль жертвы, что теперь она желала хоть ненадолго оказаться действующей стороной, ответить ударом на удар.
        Брук, увидев светофор, нажала на тормоза, машина немного дернулась, и пакет с логотипом одной из аптечных сетей, лежащий на сиденье рядом с Амандой, упал на пол. Содержимое рассыпалось по коврику и, собирая разноцветные упаковки, Аманда захихикала. И сама себе удивилась. Аманда Шеридан, жена и мать семейства, не хихикала вот уже больше десяти лет. А то и двадцати.
        - А что это у нас тут? - пропела она. - А тут у нас, оказывается, презервативы.
        И вдруг смех замер у нее на губах. Неожиданная мысль поразила Аманду.
        - Мне не нужны презервативы, - пробормотала она и протянула пакет Кэндис, которая, обернувшись, смотрела на нее с переднего сиденья. - Мне не нужны презервативы, потому что у меня больше нет мужчины. Вдруг мне никогда в жизни не понадобятся презервативы? - Глаза ее наполнились слезами.
        - Аманда, не говори глупостей! Кругом полно мужиков! Уж я-то точно знаю… я встречалась со многими. Сколько же их было? - Кэндис на некоторое время впала в задумчивость, но потом пожала плечами и легко заключила: - Наверное, миллион их у меня был. - Она значительно покивала и продолжала утешать подругу: - Не переживай, Аманда, я куплю тебе презервативы. Это будет подарок на день рождения, хочешь? Целый пакет. Нет, грузовик! Подруга ведь для того и нужны, чтобы дарить друг другу милые пустячки и поддерживать в трудные минуты, правда?
        - Спасибо! - Аманда улыбнулась сквозь слезы. - Таких приятных слов мне давно никто не говорил.
        Брук вела машину, прислушивалась к дурацкому разговору и не знала, смеяться или плакать.
        - Но я не хочу, чтобы кто-то покупал мне презервативы. Понимаешь, я еще не считаюсь бедной, потому что никто не знает, что Роб оставил меня без единого цента. Так что я могу даже кредиткой пользоваться и сама куплю себе резинок - сколько захочу.
        Она запустила руку в сумку, вынула один пакетик, вскрыла упаковку и принялась с интересом разглядывать презерватив.
        - Мне всегда казалось, что они похожи на воздушные шарики, - протянула она. - Кэндис, скажи, презерватив похож на шарик?
        - Не-а.
        - А вот интересно, если его надуть, а потом проколоть, он лопнет, как воздушный шарик?
        Аманда несколько раз растянула резиновое изделие, потом набрала в грудь побольше воздуха, поднесла его к губам и подула изо всех сил. Однако надуть презерватив не получилось - только самый кончик немного наполнился воздухом.
        - Ты права, - печально заключила Аманда. - Не надумается. Значит, не похож на воздушный шарик.
        - Они сделаны из более плотной резины, - авторитетно заявила Кэндис. - Ну, и не забывай, что предназначены эти штучки совсем для других целей. Впрочем, думаю, их можно надуть с помощью насоса. Брук, у тебя в багажнике, случайно, нет велосипедного насоса?
        Все трое захихикали.
        - Поверить не могу, что кто-то на заднем сиденье моей машины пытается надуть презерватив, - пробормотала Брук, задыхаясь от смеха.
        Аманда печально взирала на резиновый колпачок в своих руках. Потом сделана еще одну попытку надуть его, как воздушный шарик. И снова неудачно.
        - А какого они размера? - спросила Кэндис. - Может, большие лучше надуваются?
        Аманда расхохоталась:
        - То есть ты считаешь, что размер все же имеет значение?
        Кэндис ухмыльнулась, но голос ее звучал совершенно серьезно:
        - Спорю, что их и не делают с маркировкой «маленький размер». Ни разу не встречала мужика, который признался бы, что ему нужен размер меньше, чем супербольшой.
        - А вот интересно, кто-нибудь пытался использовать вместо презервативов воздушные шарики? - выпалила Брук, и все трое опять покатились со смеху.
        И в этот момент в мозгу Аманды замкнулась некая логическая цепь. Видимо,
«Маргарита», горе и разочарование, случайно подвернувшийся пакетик с кондомом и дурацкие разговоры - все сложилось в одно и привело ее к совершенно сумасшедшей идее, которая в тот момент показалась ей гениальной. Да и потом, честно говоря, она ни разу не пожалела о сделанном.
        - Остановись у аптеки, - попросила она Брук. - У меня появился план. Думаю, Робу нужно напомнить, чего я лишилась по его милости. Пусть осознает хотя бы часть моей потери. Знаете, что я сделаю? Я скуплю все презервативы, какие найдутся в ближайшей аптеке. А потом… в надутом виде или нет - не важно - я повешу их на дерево под окнами Роба. Это будет такой подарочек на память от бывшей жены!
        ГЛАВА 7
        Аманда прошла по магазину, стараясь ступать твердо и не покачиваться. Аптека находилась в самом конце помещения, за отделом бакалеи и канцтоваров. Аманда подошла к полкам с презервативами и побросала в корзину пачек тридцать, совершенно не интересуясь размером изделия, цветом, формой, вкусовыми качествами и прочими деталями, которым обычные покупатели уделяют так много внимания.
        - Ух, ты, - произнес за спиной Аманды мужской голос. - Похоже, вы очень серьезно воспринимаете вопросы безопасности.
        Голос был хорош - низкий, глубокий, и в нем звучала сдержанная улыбка.
        Помедлив пару секунд, Аманда обернулась и уставилась в смеющиеся зеленые глаза.
        - Уверены, что этого будет достаточно? - спросил мужчина.
        И какой мужчина! Больше шести футов роста, симпатичное лицо. Широченные плечи, и вообще он прекрасно сложен. Только пребывая в благословенном тумане алкогольного опьянения, могла Аманда так долго и пристально разглядывать незнакомого человека. И еще ее совершенно не волновало, что он подумает о женщине, положившей в свою корзину для покупок больше тридцати пачек разнокалиберных презервативов. Будь она трезва и в своем обычном состоянии, Аманда растерялась бы, покраснела и принялась бы выдумывать что-нибудь про проект, который ребенку задали по естествознанию, или про новую технологию уборки.
        Но сейчас она просто стояла и разглядывала мужчину, который взирал на нее с явным интересом. Так на Аманду уже давно никто не смотрел, и теперь она получала удовольствие и от его внимания, и от своего спокойствия и невозмутимости. Более того, она даже пошутила в ответ! Оглядела кучку коробок на ленте кассы и задумчиво сказала:
        - Я тоже сомневаюсь, что мне этого хватит. Может, вернуться и попросить еще партию?
        Мужчина засмеялся. Аманда улыбнулась и сочла своим долгом пояснить:
        - Эта покупка совершается не для того, о чем вы подумали.
        - Я так и знал! Это было бы слишком здорово и потому не могло оказаться правдой!
        Какой мужик! И с каким вниманием он на нее смотрит. Аманда была не настолько пьяна, чтобы не почувствовать интерес к своей особе и не ощутить ответный порыв.
        - Вы готовы оплатить, мэм?
        Вот так всегда. Разочарованная, Аманда отвернулась от незнакомца и обратила внимание на кассиршу. Девушка покраснела и вытаращила глаза, увидев ассортимент товара, выбранный Амандой. Она поджимала губы, пока считывала штрих код с каждой коробочки и потом возвращала ее на ленту. Там резиновое изделие подбирал красный, как рак упаковщик и складывал покупки в фирменный пакет магазина.
        Но Аманде было все равно. Она спиной чувствовала взгляд зеленых смеющихся глаз и наслаждалась дурацким, но таким милым разговором с незнакомцем. Она даже пожалела, что у нее никогда не хватит смелости вот так взять и назвать ему свое имя и номер телефона. Или хоть придумать что-нибудь действительно остроумное в качестве прощальной ремарки. Ни смелость, ни остроумие ей никогда особо не удавались, а потому Аманда просто подхватила пакет и пошла к выходу.
        Однако сзади вновь раздался низкий и приятный голос, в котором звучала улыбка, так чудесно освещавшая его зеленые глаза.
        - Неужели вы так и уйдете, не объяснив, для чего весь этот стратегический запас?
        И тогда Аманда обернулась и улыбнулась ему. Улыбка получилась замечательной, и ей было чем гордиться - ее губы еще сохранили свежесть, а зубы сияли молочной белизной. А потом - потом она поступила так, как того требовали выпитый алкоголь, бродивший в крови, и лежащие в ее пакете пачки презервативов. Она постаралась, чтобы голос ее звучал ниже и волнующе, с сексуальной хрипотцой, и сказала:
        - Неужели такой большой мальчик не знает, что делают с этими разноцветными штучками? Жаль, что сегодня у меня совершенно нет времени, иначе я занялась бы вашим обучением.
        В субботу утром Аманда проснулась и, прислушавшись, поняла, что дом пуст и тих. Дети ночевали у друзей и еще не вернулись домой. Тогда она позволила себе остаться в постели. Головная боль и сухость во рту имели место, но в легкой стадии. Помнится, Брук вчера заставила ее выпить две таблетки аспирина, прежде чем отпустила на покой. Спасибо ей за это, теперь Аманда была способна размышлять и даже вспомнить вчерашний вечер, полный «Маргариты» и мести.
        Кто бы мог подумать, что отчаяние брошенной женщины и коктейль подвигнут ее на такие подвиги! Да-да, это она, Аманда Шеридан, флиртовала вчера в магазине с зеленоглазым и очень привлекательным незнакомцем. А потом она же развесила три с лишним сотни презервативов на ветках растущего под окном Роба грушевого дерева.
        Аманда уткнулась в подушку и засмеялась. Они вели себя как школьницы. Прятались за кустами, хихикали, Кэндис и Брук помогали открывать коробочки и сдавленным от смеха шепотом давали советы по украшению дерева.
        Конечно, сегодня она ясно видела, что поступок был глупым и детским. И все равно - Аманда была ужасно рада, что сделала это. Некое облегчение ее уязвленному самолюбию этот символический акт мести все же принес.
        Аманда выбралась из кровати, сварила кофе и, накинув халат, вышла на крыльцо, чтобы забрать утреннюю газету. Округа еще спала.
        Осторожно ступая, Аманда босиком прошла по дорожке, поежившись, ступила в покрытую холодной росой траву и добралась до почтового ящика у ворот. Господи, как же тихо. Только птички время от времени пересвистываются в кронах да с ближайшего пруда доносится кряканье неугомонных уток.
        Когда она вернулась в дом, телефон буквально надрывался, и Аманда сразу догадалась, кто именно звонит.
        - Тот, кто это сделал, нуждается в помощи психиатра! - раздался в трубке возмущенный голос Роба. - Там никак не меньше двухсот штук!
        - Триста двадцать пять, - любезно ответила Аманда, получая удовольствие от того, что ей удалось лишить мужа покоя. - И скажу тебе честно, тебя ждут гораздо большие неприятности, чем внезапно заплодоносившее грушевое дерево.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Мой адвокат свяжется с твоим в этот понедельник, то есть послезавтра. Но я хочу сообщить о том, что уже известны твои махинации с деньгами клиентов. Теперь ты столкнешься с серьезными проблемами. Я пятнадцать лет не работала, а вела дом? Какую работу я смогу, по-твоему, получить? Или ты хочешь видеть меня в кепочке и клетчатой рубашке, и чтобы я спрашивала, хочешь ли ты картошку фри к чизбургеру?
        Роб молчал, и тогда Аманда швырнула трубку. Она поняла, что ответа ждать бесполезно. Хочет она того или нет, теперь она одна и ей придется научиться жить и зарабатывать на себя и детей.
        Возможно, Аманда смотрела бы в будущее с большим оптимизмом, если бы в воскресной газете среди объявлений о работе нашлось хоть одно, где требовалась бы опытная мамаша с солидным стажем ведения домашнего хозяйства. Или если бы Меган не явилась с утра и не поинтересовалась, когда, собственно, они поедут покупать ей выпускное платье.
        В два часа дня Аманда уже шла по торговому центру, где, как всегда, оказалось полно народу. Меган была в прекрасном настроении и предвкушала интересный шопинг, но ее мама двигалась вперед, раздвигая толпу, словно ледокол и пытаясь подавить панические мысли о том, что она собирается тратить деньги, которых у них на сегодняшний день просто нет.
        - Итак, какое именно платье ты хочешь? - спросила она у дочери. Аманде никак не удавалось настроиться на покупки, поскольку ее интересовали не имя дизайнера, ткань или фасон, а мелкие цифры на ценнике - цена платья. Честно сказать, она была бы счастлива наткнуться на распродажу.
        - Не знаю, - протянула Меган. - Но думаю, когда увижу, то сразу пойму, что это то самое платье.
        Аманда с подозрением взглянула на дочь. Меган редко говорила вслух о предстоящем разводе родителей или грозящих им переменах, но они определенно наложили свой отпечаток на характер девочки. Последнее время Меган была непредсказуема и настроение ее менялось за несколько секунд.
        - Давай начнем с «Нордстрома», а потом пойдем в «Паризьен», - предложила Аманда. Она с удовольствием оглядела стройную фигурку дочери. - Полагаю, тебе подойдет что-нибудь классическое и изысканное.
        - Черт. - Голос мужа был так невыразителен, словно из него выпустили весь воздух. Как из тех резинок, что свисают с дерева за его окном.
        - И это все, что ты можешь мне сказать? - спросила Аманда. - Что с тобой происходит? Человек, за которого я двадцать лет назад выходила замуж, никогда бы не стал мошенничать с деньгами своих клиентов и не подставил бы свою семью, лишив нас средств к существованию! Что прикажешь нам делать? Ты подумал о детях, когда воровал у клиентов и пускал на ветер наши совместные сбережения?
        - Я не предполагал, что так выйдет… поверь мне, Аманда, я не хотел…
        Аманда ждала продолжения, и внутри закипал гнев на беспомощного и безответственного человека, который - как оказалось! - был ее мужем.
        - Я вложил деньги, надеясь увеличить капитал… но прогорел. И мне пришлось взять из кассы, чтобы покрыть долг. Но тогда я все вернул - все до цента - и поклялся себе, что никогда так больше не сделаю. Но потом… потом денег опять не хватило. Их всегда не хватало, и у меня не осталось другого выбора.
        - Почему ты ничего мне не рассказал? Мы были семьей. - Аманда понимала, что в Голосе ее звучат боль и обида, и ненавидела себя за это. Нужно рассердиться - это гораздо более конструктивное чувство, чем обида и страдание.
        - Господи! - простонал Роб, и Аманда, словно воочию увидела, как он проводит рукой по волосам и тоскливо оглядывается. - Я попал на крупные неприятности!
        Она просто не могла поверить своим ушам. Он растратил деньги семьи, поставил под удар их жизнь, неизвестно, как теперь сложится будущее детей, - и все равно Роб думает только о себе. О себе любимом!
        - Мы все попали в беду, Роб, - сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя ей хотелось наорать на него и устроить истерику. - И я хочу знать, как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь? Вот скажи, что мне теперь делать? Как содержать Меган и Уайатта, если простое, без бантиков и других признаков дурного вкуса. - И, не удержавшись, добавила: - И хорошо бы подешевле. - Меган сердито уставилась на мать и заявила:
        - Люси Симмонс купили платье от известного дизайнера. Взяли прямо с показа мод в
«Саксе». - Голос девочки буквально источал зависть. - Ее мама сказала, что нельзя экономить на таком важном событии, как выпускной бал!
        - Да? - Аманда нервно сглотнула. - Но не забывай, что Люси полненькая и у нее нет талии. Ей просто необходимо платье от дизайнера, которое скроет ее недостатки. А твоя фигура столь совершенна, что ты будешь красавицей даже в мешке из-под картошки.
        - Хорошая попытка сбить цену, ма, - хмыкнула Меган. - Может, объяснишь, на какую сумму рассчитывать, чтобы мне не пришло в голову найти себе платье, которое нам не по карману?
        Аманда промолчала. Не могла же она сказать дочери, что сейчас любые расходы их бюджету совершенно противопоказаны. Им вообще не стоило ехать в магазин.
        - Ну, не знаю, - протянула Аманда, копируя Меган. - Но думаю, когда увижу, то сразу пойму.
        - Ладно, - согласилась дочь и, прежде чем Аманда успела вздохнуть с облегчением, встретив столь редкий образчик послушания, девочка добавила: - Однако я очень надеюсь найти именно то платье, что приглянется тебе по цене.
        - Что ж. - Аманда покорилась неизбежному. За годы совместного шопинга мама и дочь выработали свои собственные правила хождения по магазинам, и теперь Аманда значительно взглянула на дочь и сказала: - Я готова. А ты?
        - Готовность номер один! - Меган вскинула вверх большие пальцы. Губы ее растянулись в улыбке, а глаза заблестели предвкушением удовольствия.
        - Тогда начинаем, - скомандовала Аманда. - Расходимся в разные стороны и идем навстречу друг другу.
        - По местам! Пошел отсчет времени, - торжественно объявила Меган. - Три, два, один - вперед!
        Они принялись перебирать ближайшую вешалку с платьями шестого размера с разных концов. Обе смотрели внимательно, раздумывая, пропуская ткань между пальцев, оценивая фасон.
        Несколько часов мать и дочь провели, выбирая и меряя платья. Аманда не могла не восхищаться, глядя на свою Меган: юная и счастливая, с раскрасневшимися щеками и блестящими глазами, девочка крутилась перед зеркалом. Боже, да она совсем взрослая, думала мать, чуть не со слезами восторга глядя на то, как ткань обтягивает пусть еще угловатое, но, несомненно, женское тело, со всеми выпуклостями и округлостями. Меган мерила много и с удовольствием, но ничто их по-настоящему не зацепило. До закрытия магазинов осталось буквально несколько минут, и они заскочили в последний бутик.
        - Мамочка, смотри! - Меган медленно повернулась, блестящие темные волосы волной упали на плечи, и глаза девушки вспыхнули: она нашла то, что искала, - свое выпускное платье.
        Это оказалась самая строгая модель из всех, что они мерили сегодня. Просто поток серебристого шелка, оставляющий открытыми плечи и льющийся с тела. Нежная ткань волшебным образом подчеркнула фигурку девушки, сделав ее более женственной. Шелк словно ласкал юное тело и привлекал внимание не к себе, но исключительно к Меган.
        - Оно прекрасно! - Мать и дочь сказали это хором и обе замолчали, почти испуганно глядя друг на друга. Аманда почувствовала, как в глазах собираются слезы. Ее девочка, ее ребенок… она уже такая взрослая… но скоро станет еще взрослее и неизбежно отдалится от матери.
        Меган вдруг закрыла глаза и прошептала:
        - Я боюсь взглянуть на ценник. Оно такое простое… как ты думаешь, это делает его более дешевым? Или… или оно такое простое именно потому, что стоит кучу денег?
        Она повернулась к зеркалу, еще раз оглядела себя, вздохнула и умоляюще взглянула на Аманду:
        - Мама, посмотри, что там написано. Я не могу… боюсь.
        Аманда стояла рядом с дочерью и смотрела в зеркало. Как они похожи! Конечно, Меган тоньше и трогательнее в своей юной красоте, но карие глаза, высокие скулы, сложение - все это она унаследовала от матери. И ростом уже догнала Аманду.
        Видя, что Меган начинает кусать губы от нетерпения, мать нашла ценник и взглянула на него. В тот же момент она зажмурилась и едва успела поймать не слишком добрые слова, готовые сорваться с языка. Они что, с ума тут посходили? Или это ошибка и кто-то повесил вещь из отдела дизайнерской одежды на вешалку платьев для девочек? Или они просто приписали лишний нолик по ошибке?
        - Слишком дорого, да? - Плечи Меган поникли, и глаза затуманились. Она быстро моргнула несколько раз и сжала губы. Аманда втянула голову в плечи, ожидая истерики и злых слез. Но вдруг встретила в зеркале грустный, все понимающий взгляд.
        - Ладно, мама. Давай купим одно из тех, что мы мерили до этого. Вот то черное было ничего… или можно еще раз посмотреть голубое.
        Аманда заметила, что Меган пошла к кабинке для переодевания, не взглянув в зеркало. Но сама она не могла оторвать взгляд от хрупкой и в то же время удивительно женственной фигурки дочери в серебряном платье.

«Нельзя лишить дочь чувства уверенности в себе, которое подарит ей это платье, - поняла вдруг Аманда. - Черт с ними, с деньгами. Я должна купить его, даже если мне придется ограбить для этого банк. Это платье Меган, и тут уж ничего не поделаешь».
        - Подожди. - Она обхватила дочь за талию и вновь повернула к зеркалу. И еще раз удивилась - как они похожи.
        - Нельзя отказаться от такого совершенства. И не важно, сколько оно стоит.
        - Но…
        - Никаких но. Платье твое. К тому же мы сэкономим на аксессуарах - это серебряное чудо не нуждается в акцентах.
        Она говорила ровным голосом и улыбалась уверенной улыбкой. А в душе царило смятение, и чей-то противный голосок зудел в голове: «Не совершай подобных глупостей. Не добавляй столь огромную сумму к долгу, который тебе нечем выплачивать. Меган поймет, она уже большая девочка».
        Но Аманда проигнорировала то, что, как она понимала, было голосом разума. Вместо этого она упивалась радостью дочери, смотрела в смеющиеся глаза Меган и слушала, как девочка щебечет по телефону. По дороге домой она успела позвонить всем своим подружкам и рассказать, какое потрясающее и какое дорогое платье купила ей мама.
        Едва попав в дом, Меган побежала к себе в комнату, чтобы примерить платье еще раз.
        Аманда тоже поспешила к себе в спальню. Она снова пересмотрела чеки от недавних покупок и едва не разрыдалась от ужаса перед тем, какую сумму они только что потратили. Так продолжаться не может. Завтра с утра она начнет искать работу.
        ГЛАВА 8
        К одиннадцати утра понедельника Аманда договорилась о собеседовании по поводу работы в двух художественных галереях, бутике женской одежды и стильном книжном магазинчике, где имелась своя кофейня. Кофейня и книжный магазинчик нравились ей больше всего, тем более что находилось заведение в исторической пешеходной части города, неподалеку от дома Аманды.
        Никто не жаждал нанять ее немедленно, не вдаваясь в детали биографии, но никто не отверг ее кандидатуру сразу же, и Аманда преисполнилась надежд. Покинув уютный кофейно-книжный магазинчик, она отправилась в ближайший торговый центр. Аманда бродила по магазинам, выискивая, не висит ли где объявление о работе, и, заполняя заявления, если обнаруживалась вакансия.
        Было почти три часа, когда Аманда припарковала машину подле магазина Стейнмарта. Несколько долгих минут она сидела в салоне и смотрела на хорошо знакомое здание. Именно здесь вероятность наткнуться на друзей и знакомых больше всего. Аманда колебалась, потому что ей не хотелось сталкиваться с родителями одноклассников Меган или Уайатта. - Ничего особенного в этом нет, - сказала она вслух, пытаясь вселить в свое сердце уверенность, которой совершенно не чувствовала. - Я просто сделаю то же, что и везде: поспрашиваю, нет ли вакансий, и заполню заявления.
        Озвучив этот постулат, она выбралась из машины и медленно пошла к магазину. Дверь показалась ей тяжелее, чем обычно, но Аманда все же открыла ее и вошла внутрь.
        К ее огромному разочарованию, к прилавку выстроилась целая очередь покупателей, жаждущих вернуть товар. Аманда заколебалась, но не смогла пересилить себя и спросить о вакансиях на глазах у толпы. Поэтому она прошла в отдел женской одежды и принялась пересматривать ассортимент. Все это время она пыталась преодолеть застенчивость и заставить себя подойти к прилавку. Но это оказалось не так-то легко. Конечно, она знала множество женщин, которые работали, но все же большую часть ее знакомых составляли именно домохозяйки.
        Аманда вспомнила, как пару раз столкнулась со знакомой, которая работала продавцом в одном из супермаркетов. Обе они тогда были смущены и испытали неловкость, в которой не желали признаться.
        И вот теперь ей предстоит стать одной из трудящихся женщин. Одной из женщин, которые работают не ради удовольствия, а ради куска хлеба и крыши над головой.
        Аманда обошла всю секцию женской одежды, отдел аксессуаров и выбрала наблюдательный пост рядом с вешалкой, на которой красовались летние пиджаки, столь модные в этом сезоне.
        Вот отходит последний покупатель, и Аманда уже сделала шаг вперед… но нет, еще двое ринулись к прилавку, и она осталась подле пиджаков. Вздохнув, сдернула с вешалки яркую вещь и принялась сердито крутить в руках.
        Рядом незаметно материализовалась продавщица.
        - Хотите примерить? - любезно спросила она. - Давайте я отнесу пиджак в примерочную.
        - Нет, спасибо.
        Аманде пришлось оторвать взгляд от прилавка и обратить внимание на продавщицу.
        Та оказалась седой и худенькой, но на удивление настойчивой.
        - Я с удовольствием вам помогу. - Она вцепилась в пиджак и потихоньку тянула его на себя. - Повешу его на дверцу кабинки, чтобы вы поняли, где ваша примерочная. И если захотите подобрать другие вещи, то нужно будет просто сказать, чтобы их отнесли в ту примерочную, на дверце которой висит…
        Аманда осознавала глупость ситуации, но по-прежнему держалась за пиджак, страстно желая одного: чтобы кончилась, наконец, очередь у прилавка и она могла бы подойти и расспросить о вакансиях. Без свидетелей. Господи, ну неужели это так много?
        Некоторое время они молча тянули несчастный пиджак в разные стороны. На стороне Аманды было преимущество возраста и роста, а потому она все же выхватила вещичку из цепких пальцев продавщицы и решительно сказала:
        - Мне этот пиджак нужен здесь. Я хочу подобрать к нему еще несколько вещей.
        - Пожалуйста-пожалуйста, - испуганно проблеяла продавщица и ретировалась, не сводя с Аманды подозрительного взгляда.
        Аманда осталась на своем наблюдательном посту и все же дождалась момента, когда у прилавка образовалось временное затишье. Тогда она повесила пиджак на вешалку и направилась к стойке с самым независимым видом.
        Приблизившись к прилавку, Аманда поспешно произнесла:
        - Я хотела узнать по поводу работы.
        Молодая женщина, заполнявшая какие-то бланки, подняла голову, одарила Аманду вежливой улыбкой и переспросила:
        - Простите, я увлеклась. Что вы сказали?
        - Я… - Аманда бросила быстрый Взгляд вокруг. - Я хотела узнать, нет ли у вас вакансий.
        И в ту же секунду Аманда услышала за спиной цоканье шпилек. Оглянувшись, она расстроилась. К ней направлялась Сьюзи Симмонс, одна из мамаш, с которыми Аманда вместе трудилась в родительском комитете и часто встречалась на бейсболе. Знакомы они давно, но друзьями женщин назвать было нельзя. Сьюзи тоже разведена, но у нее имелось приличное состояние. Городские сплетники утверждали, что оно просто огромное и ей уж точно никогда не придется работать.
        - Вы сказали, что ищете работу? - Голос женщины за прилавком звучал слишком громко. Он просто-таки прокатился по залу и, как показалось Аманде, отразился от стен и вернулся эхом.
        - Да. - Она ответила почти шепотом, но что толку, если эта молодая особа так кричит! Между тем женщина извлекла из ящика анкету и толкнула ее по прилавку к Аманде.
        - Заполните это, а я передам в службу занятости, - невыносимо громко сказала она. У Аманды звенело в ушах от этого пронзительного голоса. Она чувствовала, что кто-то стоит прямо за ее спиной, и очень - очень-очень - надеялась, что это не Сьюзи Симмонс.
        Она торопливо схватила листок и сделала шаг назад, надеясь найти тихий уголок и там, в одиночестве и без свидетелей предаться заполнению анкеты. Однако каблук ее приземлился на что-то мягкое, и в тот же миг Сьюзи вскрикнула от боли.
        - Ой! - Аманда обернулась, пряча руку с анкетой за спину. - О! Сьюзи, прости меня!
        Злосчастный листок выскользнул из ее пальцев и плавно спланировал на пол. Они со Сьюзи одновременно присели и стукнулись лбами.
        - Я первая! - воскликнула Сьюзи, поднимаясь, и бросила взгляд на то, что же именно она подняла с пола. В следующее мгновение Аманда увидела, как на лице женщины мелькнуло удивление, а потом - откровенная жалость. Это было как пощечина, и лицо Аманды залила краска смущения. И стыда.
        Аманда сделала вид, что поиск работы - вещь самая обыденная, а Сьюзи ни словом не обмолвилась о заявлении, и все время, пока миссис Симмонс заполняла листок по возврату вещи, они болтали, как старые приятельницы.
        - Теперь я побежала. Пока, дорогая! - Сьюзи послала Аманде воздушный поцелуй.
        - Пока, - отозвалась та с улыбкой. - Увидимся на бейсболе. И ты права, надо как-нибудь вместе пообедать.
        Привычные слова светской беседы сами собой слетали с языка, но Аманда уже поняла, что теперь они обрели для нее совершенно определенное значение. У нее нет шансов пообедать со Сьюзи Симмонс. И у нее нет шансов избежать сплетен. Она столько лет знала Сьюзи, что ни минуты не сомневалась - весть о том, что Шериданы оказались в таких ужасных обстоятельствах, что Аманда готова ухватиться за любую работу, облетит весь пригород еще до того, как она вернется домой.
        Следующие два дня прошли в ожидании. Аманда ждала звонка из офиса Энн Джастисс, чтобы выяснить детали развода и своего финансового положения. Ждала, не придет ли ответ от работодателей о том, что она принята на работу. Ждала, что Меган перестанет вести себя так, словно мать намеренно разрушила ее жизнь.
        В целом Аманда ждала хоть какого-то позитива. Ну, может же случиться среди долгих серых будней хоть какой-то светлый момент. Но все, что у нее осталось: вымытый до блеска дом, который производил уже впечатление выставочного образца, а не жилого помещения. Вот если бы где-нибудь давали призы за унитазы, из которых можно пить, за полы, с которых можно есть, и окна, вымытые до немыслимой прозрачности, тут бы у Аманды не было конкурентов.
        В какой- то момент Аманда не выдержала и опять попыталась успокоить нервы хоть каким-то действием. Поскольку мыть в доме было нечего, она взялась за телефонную трубку. Она дозвонилась в офис Энн Джастисс и узнала, что они надеются заключить соглашение к началу следующей недели.
        Затем она обзвонила все магазины, где оставляла анкеты. Единственное место, где проявили интерес к ее особе, так это в том самом Стейнмарте, куда ей не хотелось идти.
        - Вижу, что вы в течение четырнадцати лет занимались закупками, - сказала дама из кадрового отдела.
        - Это точно, - отозвалась Аманда. - Иногда мне кажется, что я половину своей жизни провела в магазинах.
        - И с какой торговой фирмой вы работали? - поинтересовалась дама.
        - Я люблю разнообразие, а потому не придерживалась одной фирмы. Верю в равные возможности, - торжественно заявила Аманда.
        - Это замечательно! - Голос женщины был полон энтузиазма. - Не так часто встретишь людей, успевших поработать в нескольких риелторских компаниях. Могу я узнать точные названия и какие именно посты вы занимали?
        Аманда сообразила, что они с дамой из кадрового агентства говорят о разных профессиях. Она лихорадочно пыталась сообразить, как же выйти из этого дурацкого положения и сохранить шанс получить работу.
        - Собственно, я занималась покупками для частных лиц, - осторожно произнесла она. - Так сказать, персональный шопинг.
        - Вы были персональным помощником по покупкам? Знаете, как раз сейчас мы обдумываем необходимость предложить нашим покупателям эту услугу - персонального помощника по шопингу. Особенно такая услуга бывает востребована в преддверии праздников, когда люди просто теряются в обилии товара и не знают, что выбрать.
        Аманда лихорадочно пыталась уговорить себя, что все годы, пока она была домохозяйкой, она осваивала профессию помощника по шопингу. В какой-то мере так и есть: она покупала или давала советы, что именно нужно выбрать в магазине. Вот только список ее клиентов ограничивался мужем, детьми, ну еще несколько родственников и друзей. Можно ли счесть это достаточным опытом? Несколько долгих секунд она подумывала спрятаться за ложью и получить-таки вожделенное место работы. Ну что такого в этой профессии? Подумаешь, бегать по магазинам и давать советы! Да это удовольствие, а не работа. «Мне нужен этот шанс! И всего-то придется немного солгать…» Аманда рассмеялась и сказала:
        - Похоже, мы с вами друг друга не поняли. Когда я говорила, что занималась персональным шопингом, я имела в виду, что покупала для себя и своей семьи. Но у меня действительно очень большой опыт в этом плане - больше десяти лет. Я прекрасно знаю ассортимент ваших магазинов и нахожу его исключительно удачным. Полагаю, мне даже не понадобится обучение, и я вполне подхожу для этой работы…
        В трубке воцарилось молчание. Аманде показалось, что она услышала шуршание бумаги. Похоже, дама из кадрового отдела только что отправила ее анкету в мусорную корзину.
        - Мне жаль, - послышался голос. - Но…
        Аманда закрыла глаза. Нельзя расплакаться и начать клянчить. Невозможно рассказать совершенно незнакомой женщине, как ей нужна эта чертова работа, что она не может подвести детей, что у них нет денег…
        - Все в порядке, - сказала она. - Я понимаю. Надеюсь, вы дадите мне знать, если откроются какие-то вакансии, не требующие специальных навыков и большого опыта работы. Спасибо, что уделили мне время.
        Аманда повесила трубку, и некоторое время просто сидела, разглядывая отражения блестящих бытовых приборов в отполированных до блеска дверцах шкафов. Нужно занять себя чем-то в ожидании дальнейшего развития событий.
        Она вдруг вспомнила свое участие в постановках студенческого театра в колледже. В мюзикле «Звуки музыки» она играла идеальную маму. И в ее роли были строки… Аманда прикрыла глаза и повторила вслух:
        - Когда Господь закрывает перед тобой дверь, где-то он наверняка открывает окошко.
        Она мысленно помолилась, чтобы это оказалось правдой. А потом взглянула на окна, достала тряпку и специальный спрей и отправилась натирать стекла, чтобы Господь увидел ее и помог ей, и Меган, и Уайатту.
        После обеда пришел Роб - он хотел взять детей на выходные. Аманда заметила, что выглядит он не так бодро, как неделю назад, и теперь ему можно дать не только все сорок два года, что он прожил, но и больше.
        - Бегите и складывайте вещи в машину, - сказал он детям. - Я скоро приду. Мне нужно поговорить с мамой.
        Сначала они вдвоем просто стояли на крыльце и смотрели, как дети тянут сумки к машине. Возник неизбежный спор, кто поедет впереди. Уайатт ростом был с Меган, но девочка обладала огромной силой воли и без труда выиграла в этой стычке. Уайатт, ворча и огрызаясь, полез на заднее сиденье. Аманда отметила, что Тиффани сегодня не видно.
        Роб поморщился, когда Меган так хлопнула дверцей, что его «БМВ» содрогнулась.
        - Мне кажется, или Меган не в духе? - спросил он. Сначала Аманда хотела съязвить - так сделала бы на ее месте сама Меган. Точно, вытаращила бы глаза и спросила: «Да ты что? Тебе показалось!»
        Но она больше не видит смысла играть в эти игры. И Аманда ответила:
        - Она очень расстроена и рассержена. Как и все мы, собственно. И каждый из нас испытывает разочарование. И боль. Назови любую негативную эмоцию, и ты найдешь ее в душе детей или в моей. Просто Меган не так хорошо скрывает свои чувства, как я, и не так мала, как Уайатт.
        - Я сегодня встречался с руководством своей компании. Меня выгнали с работы. Но они не станут выдвигать обвинения и не доложат о моих проступках в ассоциацию адвокатов. Им не хочется портить репутацию фирмы. - Роб говорил ровным голосом, хотя, как понимала Аманда, ему это нелегко далось.
        - То есть ты по-прежнему сможешь заниматься юридической практикой?
        - Не знаю. Рекомендаций мне никто не даст, поэтому на место в крупной компании рассчитывать не приходится. Но вероятно, мне удастся найти работу в одной или нескольких небольших фирмах… не могу поверить, что до этого дошло, - пробормотал он.

«Я тоже долго не могла поверить, - мысленно кивнула Аманда. - Да и сейчас порой кажется, что все происходящее лишь дурной сон».
        - Тебе повезло, что они не стали выдвигать обвинения и не упекли тебя за решетку, - сказала она, глядя в глаза мужа. Господи, где же тот замечательный парень, за которого она выходила замуж?
        - М-да, именно так и сказала та дама, твой адвокат. Она заявила судье, что меня надо оставить на свободе, чтобы я мог зарабатывать деньги и помогать своей семье. Еще она сказала, что мне стоит оставить юриспруденцию и попробовать себя в чем-нибудь другом… в особенно востребованных на сегодняшний день профессиях. Кажется, она упомянула мусорщиков. - Он улыбнулся одними губами, но глаза остались устало-тревожными. - Надо немного переждать. Шум уляжется, и я найду что-нибудь получше мусоровоза.
        Аманда вздохнула. Да, он предал ее и детей, но столько лет совместной жизни просто так не вычеркнешь из памяти, и сердце ее нестерпимо болело.
        - Мне жаль, что так получилось, Аманда, - сказал муж. - Я так долго жонглировал этими деньгами, и мне казалось, что положение не так уж плохо… и вдруг все просто посыпалось!
        - А что насчет дома? - спросила Аманда. - Мне еще не звонили из офиса Энн Джастисс.
        - Оплата по кредиту прошла недавно. На некоторое время он останется оформленным на нас обоих. К сожалению, я не смогу выплачивать кредит и дальше. Да и вообще пока не смогу давать вам деньги. Не знаю, чем расплатиться за свою квартиру…
        Он с надеждой взглянул на жену, и Аманда вдруг поняла, что Роб ждет предложения вернуться домой и, таким образом, минимизировать расходы. То есть она должна его пустить, чтобы он экономил на квартплате?
        - Пусть Тиффани поможет тебе с оплатой жилья.
        Роб удивленно взглянул на жену. Потом оглядел дом. «Должно быть, он только-только осознал, что именно теряет», - подумала Аманда.
        Она наблюдала, как Роб взял себя в руки и перешел к деталям:
        - В начале этой недели я успел положить пять тысяч долларов на домашний счет. Надеюсь, тебе этого хватит на следующий месяц. Я предлагаю продать дом, чтобы ты смогла купить себе и детям что-то менее дорогое. Кроме того…
        - Я не стану продавать дом, - сказала Аманда. - Я поклялась Меган и Уайатту, что они будут, как и прежде, жить в своих комнатах. Я что-нибудь придумаю, чтобы выплачивать кредит.
        Роб кивнул.
        - Я привезу детей в воскресенье после обеда, - сказал он. - И вообще, буду брать их, когда нужно… хоть какая-то помощь. А если меня не возьмут в мусорщики, открою дневной детский сад. Или просто стану беби-ситтером.
        ГЛАВА 9
        Кэндис проснулась субботним утром, потянулась и замурлыкала, как кошка. Ее нагое тело нежилось на французских простынях, и это было приятно. Чувственное удовольствие, когда шелк ласкает кожу. Но самое главное удовольствие лежало рядом. Большое и горячее тело мужнины, который еще спит и совершенно никуда не торопится.
        Улыбаясь, Кэндис повернулась на бочок и подвинулась поближе, чтобы прижаться к спящему. Какой он горячий… Еще ближе, но потихоньку. Ее попка придвинулась вплотную к его животу, и он зашевелился.
        - М-м-м. - Он потянулся и обнял Кэндис, ладони накрыли ее грудь.
        - Сам м-м-м, - игриво прошептала Кэндис.
        Он хмыкнул, не открывая глаз, и пальцами сжал нежный сосок. Кэндис судорожно вздохнула и, выгнувшись, прижалась к нему плотнее. Мужчина поцеловал ее в шею, потом осторожно перевернул и заглянул в лицо. Кэндис улыбнулась ему.
        - Доброе утро. - Он поцеловал ее в щеку и в кончик носа.
        Кэндис зажмурилась. Теплая волна возбуждения накрывала тело, потому что она чувствовала его утреннюю эрекцию, и это было чудесно. По-прежнему улыбаясь, она прижалась к Доновану, и в который раз удивилась, как с ним легко и хорошо.
        У нее было три мужа и несколько любовников. И с каждым из них она придерживалась одного и того же правила - вставала раньше, неслышно выскальзывала из кровати, чистила зубы и накладывала макияж, чтобы, проснувшись, мужчина увидел ее в наилучшей форме. С Дэном все получилось по-другому. То есть когда он первый раз остался ночевать, она тоже встала утром пораньше и проскользнула в ванную. Но не успела взяться за зубную щетку, как на пороге возник Донован. Он был нагой, и ему было все равно - причесана она или нет. Кэндис вдруг поняла, что для Дэна она желанна независимо от наличия туши и румян.
        Мысли о мужьях вернули Кэндис к реальности, и она торопливо оглянулась на часы. Почти десять. Ей пора собираться. Она обещала провести первую половину дня с матерью. Ханне нужно помочь в устройстве чьей-то свадьбы или помолвки… или похорон? Нет, кажется, речь все же шла о помолвке.
        - Разве тебе сегодня никуда не надо? - спросила она Дэна.
        - Надо, - пробормотал тот. - И именно туда я сейчас и направляюсь. - Бедра его подались вперед, подтверждая слова делом. - Я возьму тебя с собой. И знаешь, давай не будем торопиться.
        Секс был нежным и сладким, а потом Кэндис просто лежала у Донована на груди, прислушиваясь к тому, как стучит его сердце. Ритм сердцебиения был все еще слишком быстрым, и это трогало ее почти до слез - он такой страстный, и это сердце стучит для нее.
        - Мне надо идти, - пробормотала она, не трогаясь с места.
        - А я так и остался бы здесь, - отозвался Дэн. - И тебе советую. Вот скажи, когда ты последний раз проводила в постели весь день?
        Кэндис подняла голову и внимательно вгляделась в лицо Донована. Шутит он, что ли? Все ее мужья и любовники к этому часу были бы либо в офисе, либо на поле для гольфа. Но Дэн с любопытством смотрел на нее и ждал ответа.
        - Ну… вообще-то никогда, - призналась Кэндис. - Я ни разу в жизни не проводила в постели весь день.
        - Жаль… Впрочем, про весь день - это я, пожалуй, приврал. Но мы можем попробовать установить личный рекорд. Сегодня мне нужно быть на поле только к двум часам. Так что мы можем начать с генеральной репетиции, то есть проваляться в кровати полдня. А потом, когда выдастся подходящий случай, постараемся улучшить результат. Как ты на это смотришь?
        Дэн зевнул и притянул ее поближе. Кэндис отметила, что он не попросил ее пойти с ним на игру. Он прекрасно понимает, что в обществе мамаш и их отпрысков она чувствует себя не в своей тарелке.
        Глаза Кэндис закрылись, но, прежде чем женщина погрузилась в сон, в ее голове еще бродили разные мысли:
        Может, позвонить матери и сказать, что они займутся выбором платьев в другой день?
        - Давай немножко поспим, а потом начнем все сначала, - пробормотал Дэн, и прежде чем Кэндис успела ответить, он уже закрыл глаза и дыхание его стало ровным и глубоким. «Нехорошо разочаровывать Ханну», - подумала Кэндис. С тех пор как отец умер пять лет назад, она чувствует себя все более одинокой и потому нуждается в дочери. Конечно, мать деспотична и все такое, но на самом деле ей просто ужасно одиноко, хоть она никогда в этом не признается.
        Пожалуй, надо все же позвонить матери и отменить сегодняшний поход по магазинам. Тогда Кэндис пойдет с Дэном на игру. Может, там будет Брук, и они смогут поболтать. А потом стоило бы заехать к Аманде и проверить, как она поживает. Кажется, Роб собирался забрать детей на выходные, и Кэндис поежилась при мысли, как ужасно будет чувствовать себя Аманда в пустом доме в полном одиночестве. Уж сама-то Кэндис прекрасно знает, как тоскливо и одиноко незамужней женщине, живущей в пригороде.
        Брук лежала в шезлонге подле бассейна, смотрела в голубое небо и пыталась игнорировать прохладный ветерок, который непрерывно напоминал ей, что время для загара еще не настало и на улице отнюдь не жаркое лето, а всего лишь весна. Однако Брук с редкостным упорством оставалась в шезлонге и предавалась не слишком радостным раздумьям о своей жизни и о браке, Почему-то семейная жизнь, к которой она так стремилась, оказалась совсем не такой, как ожидала Брук.
        Она протянула руку к стоящему рядом с шезлонгом чаю со льдом и сделала долгий глоток через соломинку. В дом идти не хотелось, и дело было отнюдь не в загаре. Дело в пасынке, который играет в видеоигры, сидя в гостиной у большого телеэкрана. Это началось с утра и конца краю не видно.
        Муж уехал играть в гольф рано утром, когда она еще спала, и приструнить мальчишку некому. Кошмарные звуки, которые издавали его игры, почти не слышны были только в спальне и здесь, подле бассейна. Поэтому Брук и загорала под нежарким мартовским солнцем, поеживаясь от свежего ветерка.
        Она отвела взгляд от безоблачного неба и взглянула на дом. Брук всегда ощущала теплую радость - как солнечный блик внутри, - когда смотрела на свой дом и думала, как многого достигла в жизни.
        Брук прибегла к последнему средству для укрепления уверенности в себе: она взглянула на свое тело. Новое бикини не скрывало того, что оно совершенно. Живот гладкий и нежный, а в пупочке поблескивает бриллиантовая сережка пирсинга. Мурашки - это, конечно, лишнее, но ничего. И ноги тоже замечательные: длинные, гладкие, без малейших признаков целлюлита или варикоза.
        Брук тщательно следила за собой, и в фитнес-клубе у нее имеется персональный тренер. Но помимо этого, она записалась на консультацию к известному пластическому хирургу. Она, Брук, привыкла заранее планировать свою жизнь и предупреждать опасность прежде, чем таковая возникнет. Пример Аманды Шеридан ясно доказывает, что если хочешь удержать мужчину, то нельзя забывать о себе ни на минуту, ибо конкурентки не дремлют.
        Брук отпила еще чаю и тяжело вздохнула. Ей скучно и одиноко. Последний благотворительный бал - кажется, там собирали средства для детской больницы - стал для нее большим испытанием и подтвердил худшие подозрения. Семьи, с которыми дружили Хэп и Сара до развода, не хотели иметь с ней ничего общего. Во всем огромном зале, где было полно людей, с Брук поговорили только два человека: Кэндис и Дэн Донован.
        Ее сотовый, лежащий на столике, зазвонил. Брук взглянула на табло и не стала отвечать: звонила ее мать. Кэсси Блаунт по-прежнему живет в городишке под названием Бетвикст. Находится эта дыра в штате Джорджия, и к ней можно применить чье-то цветистое выражение - «задворки мира».
        Брук поерзала в шезлонге и натянула на себя плед. Она чувствовала себя немного виноватой, что не дала матери домашний номер - только сотовый. Но ей не хотелось рисковать: что, если позвонит какой-нибудь лавочник, которому мать задолжала, или сама Кэсси - пьяная, как обычно, и оставит на домашнем автоответчике какое-нибудь невнятное и малоцензурное послание? И что будет, если это услышит Хэп? Перед свадьбой, когда они составляли списки гостей, жених спросил ее, кого из членов семьи она хотела бы пригласить на свадьбу. Тогда Брук ответила правду: вся ее семья - это она сама и мать.
        Хэп кивнул и собрался было записать ее мать в список гостей, и тогда Брук принялась привычно лгать о том, что они с мамой давно отдалились друг от друга и все такое. На самом-то деле она просто стесняется своей матери, как ни грустно это признать.
        Телефон зазвонил вновь, и Брук, которой совесть не давала покоя, взяла трубку.
        - Да, мама?
        - Привет, малышка! - Голос Кэсси Блаунт был хрипловат, но весел. - Как поживаешь? Не скучно тебе в большом городе?
        - У меня все в порядке. А как ты? - Или ей кажется, или простонародный выговор сам собой появляется, когда она говорит с матерью?
        - Да ничего… Уорли, правда, вот, отказали они мне от места. Нашли себе иностранную горничную, понимаешь! И даже не предупредили заранее, а вот так сразу прям. - Пауза, а потом Кэсси весело продолжала: - Ну да я всегда могу пойти в «Холидей инн». В этой гостинице работы мало не бывает.
        - Я могу высылать тебе больше денег, пока ты не подыщешь что-нибудь еще. - Брук мысленно поставила галочку в списке дел. Она ежемесячно переводила со своего счета некую сумму матери. - Как там погода?
        - Да ничего. - Мать помолчала, потом быстро сказала: - Я ходила на собрание общества анонимных алкоголиков. Помнишь, ты мне советовала.
        - Это хорошо. - Брук не чувствовала того энтузиазма, с которым восприняла эту новость, когда услышала ее в первый - и даже во второй - раз. Теперь раз был не второй и даже не третий, поэтому она добавила: - Нужно будет ходить и на другие собрания, мама, и выполнять их условия.
        - Буду, буду. Честно, детка.
        Брук вздохнула: мать действительно этого хочет, по крайней мере, сейчас. Она всегда полна благих намерений. К сожалению, большая их часть так и не воплощалась в жизнь.
        - Когда ты приедешь и привезешь своего молодого человека, чтобы мы смогли, наконец, познакомиться? - спросила мать.
        Она всегда, при каждом разговоре, задавала этот вопрос.
        - Хэп очень занят, мама. Я и сама его почти не вижу. - Произнеся привычные слова, Брук вдруг с неудовольствием осознала, что это правда. Она все реже видит мужа не только на неделе, но и по выходным. - Но мы что-нибудь придумаем, - добавила она, как всегда.
        И в который раз подумала, как ее мать и Хэп удивились бы, узнай они, что являются фактически ровесниками. Но Брук сделала все, чтобы они никогда не встретились. Так гораздо спокойнее.
        - Как скажешь, малышка. - Мать приняла объяснение с неизбывным оптимизмом, который всегда был ее отличительной чертой. - Береги себя.
        - Хорошо, мама. Ты тоже.
        Брук положила трубку, еще раз напомнила себе, что нужно послать матери больше денег, и откинулась на спинку шезлонга. Однако телефон зазвонил снова, и, увидев номер мужа на определителе, она радостно схватила трубку.
        - Привет, куколка. - Голос мужа отличался изысканным произношением и ничем не напоминал провинциальный выговор матери. Фоном ему служили голоса и звон бокалов.
«Должно быть, он в клубе», - с завистью подумала Брук, которая тоже предпочла бы выпить чего-нибудь в приятной обстановке, а не покрываться здесь мурашками в полном одиночестве.
        - Привет, Хэп, - сказала она радостно. На часах было уже пятнадцать минут первого, и, значит, муж скоро будет дома. - Ты закончил игру?
        - Народу сегодня на поле было ужасно много, так что игра затянулась. - Он прикрыл трубку рукой и заговорил с кем-то стоящим рядом. Брук изо всех сил напрягала слух, пытаясь понять, нет ли в общем гуле и женского голоса, но ничего не смогла разобрать. - Милая, я хочу тебя кое о чем попросить. Окажи мне услугу.
        Попросить? Оказать услугу? А то, что она проторчала целое субботнее утро в полном одиночестве у бассейна, - это как? Но Хэп не ожидал ответа. Просьба была лишь данью вежливости, и он перешел к изложению своих проблем, ни на минуту не сомневаясь, что жена сделает все, что он скажет. Как всегда.
        - Я хочу пообедать с ребятами в клубе. - Он опять прикрыл трубку рукой, но Брук услышала, как он крикнул кому-то, что подойдет буквально через две минуты. То есть ему и в голову не пришло, что у Брук могут возникнуть возражения. - Не могла бы ты отвезти Тайлера на игру? Я подъеду позже.
        Тайлер - ее пасынок - ненавидит Брук и при каждой возможности напоминает ей об этом. Когда отец рядом, он не позволяет себе резких слов и неприятных выходок. Но оставаться с ним наедине Брук не хотелось.
        - Мальчик будет очень разочарован, что не ты повезешь его на матч. Ты ведь все утро провел за гольфом, Хэп. - Она сказала это нежно, не позволяя ноткам обвинения прокрасться в голос. Мужчины не любят, когда женщины их упрекают.
        - Знаю, милая, и постараюсь загладить свою вину. Мне нужно всего-то пару часов. Я не виделся с ребятами месяц!
        Ах, вот как, это что, напоминание, что он тратит свое время на нее, и она должна быть за это благодарна?
        - Я не стану возражать, если сегодня вечером ты захочешь встретиться с подружками. Мы с Тайлером закажем пиццу и проведем холостяцкий ужин.
        Ее муж за все это время так и не заметил, что у его жены просто нет подруг. Единственные женщины, которые хоть раз взглянули на нее как на человека, - Аманда и Кэндис. Но Брук проглотила обиду и прощебетала:
        - Конечно, Хэп. Иди, не заставляй друзей ждать тебя. Увидимся на игре.
        Кэндис встала, допила чай и накинула купальный халат. Потом решительно направилась в дом и встала перед экраном телевизора в гостиной. Таким образом, Тайлер не мог ее проигнорировать.
        - Твой папа поручил мне отвезти тебя на стадион. Сам он приедет к началу игры.
        Тайлер пробубнил что-то неразборчивое и потом просто нетерпеливо ждал, пока она отойдет от экрана.
        Брук шла по коридору, а вслед ей неслись рычание, вой и другие милые звуки из видеоигры. Поморщившись, она пошла в душ, чтобы согреться и смыть с себя раздражение и обиду.
        Субботним утром Аманда надела те самые суперперчатки, которые купила недавно через Интернет, вооружилась губками и специальными средствами, вышла на улицу и принялась начищать уличную мебель, которая после зимы выглядела пыльной и несвежей. Солнышко припекало плечи, ветерок ерошил волосы, и, чтобы окончательно заглушить тоску, Аманда пристегнула ай-под к предплечью, воткнула в уши наушники и заулыбалась, услышав первые звуки французского джаза.
        Через некоторое время в кармане завибрировал сотовый. Аманда стянула перчатку, вынула один наушник и прижала телефон плечом.
        - Мы опять проигрываем, - прошептал ей в ухо голос Кэндис. Аманда поняла, что та находится на трибуне в окружении родителей и потому не может говорить громко. - Скажи, это нормально, что наша команда так много проигрывает?
        Аманда выдернула из земли корни прошлогодних цветов и отнесла их к мусорному контейнеру.
        - Неудачи случались, - сказала она. - Но сейчас полоса невезения и правда затянулась. Там много народу сегодня?
        - Как обычно. Сьюзи Симмонс здесь и уже извела всех жалобами на то, что от нее ушла очередная горничная. Еще она недовольна тем, что ее сын проводит слишком много времени на скамье запасных. Меган сидит одна в сторонке. Уткнувшись носом в книгу.
        Аманда невидящими глазами смотрела на задний двор. Вообще-то у них хороший двор - здесь есть деревья, как в настоящем лесу. На одном из них висит кормушка. И прямо сейчас нахальная белка таскает оттуда орешки.
        - Ты непременно хочешь, чтобы я тебя прямо об этом спросила? - сказала она, наконец.
        - Прости, я не хотела тебя мучить, - быстро отозвалась Кэндис. - Тиффани здесь - приехала на своей машине к середине игры. И хоть мамаши и чувствовали себя неловко с тобой из-за вашего с Робом разрыва и все такое, но от нее они буквально шарахаются. Кроме того, она одета в топ с голой спиной и шорты. Надо сказать, девушка ни в чем себе не отказывает. Когда я увидела шорты, я решила, что она просто в трусах пришла, такие они короткие.
        - Черт, я почти жалею, что пропустила это зрелище.
        - Знаешь, здесь Брук, она передает тебе привет. Мы без тебя скучаем. И мы подумали, почему бы нам сегодня вечером не поужинать втроем? Ну, если ты свободна.
        - Свободна? - Аманда горько рассмеялась. - Я даже не буду притворяться, что мне надо проверить свой ежедневник. Но у меня есть контрпредложение: приходите ко мне в гости. Я накормлю вас ужином, а вы поможете мне провести мозговой штурм. Мне нужно придумать, чем именно я смогу зарабатывать на жизнь, если у меня нет никаких специальных навыков и стартового капитала.
        - Договорились, - радостно сказала Кэндис. - Я принесу вино. Говоришь, ни опыта, ни первоначального капитала у тебя нет? Тогда, думаю, нам понадобится больше одной бутылки.
        - Может, стоит ограничивать себя? Последний раз, когда мы вместе пили, я закончила вечер тем, что привязала на дерево около трехсот презервативов. Поэтому пить лучше по чуть-чуть. А то, как бы мне не начать свою карьеру свободной женщины со стояния на углу под красным фонарем.
        Аманда быстро свернула уборку веранды, пролистала несколько кулинарных книг в поисках вдохновения, а потом надела кроссовки и отправилась на прогулку.
        В доме напротив взлетели вверх ворота гаража, и Мирна Хоупвелл вывела из дома трех своих отпрысков - старшему нет еще и пяти. Каждого малыша Мирна усаживала в машину, пристегивала к креслу, потом бралась за следующего. Когда все трое оказались в салоне, мама выглядела порядком уставшей.
        Аманда миновала еще два дома и увидела, что близнецы Котрелл выносят на улицу столики. Понятно, будут торговать лимонадом.
        Она шла мимо, привычно любуясь лужайками. Все парадные лужайки у соседей самым тщательным образом засажены зеленой, аккуратно подстриженной травой. На зеленом фоне роскошно смотрятся белые и розовые азалии, пурпурная глициния. Там и тут глаз радуют разноцветные герберы и циннии. Кое-где они еще стоят в ящичках, ожидая момента, пока хозяева пересадят их в газон. Многие решили, что в такой чудесный денек самое время заняться садом.
        В конце улицы Аманда повернула налево и пошла к выходу из квартала. Здесь располагались теннисные корты. Здание клуба радовало глаз распахнутыми окнами, а на парковке перед ним, как всегда, полно машин.
        Когда они только переехали в этот пригород Атланты, она и Роб часто играли в теннис и даже стали членами местной команды. Роб был великолепным игроком. Аманда знала, что ей до него далеко, но она могла выстоять игру и не испортить счет. А еще она помнила, как здорово было играть в паре с мужем, время от времени посматривая на детей, которые возились на детской площадке рядом.
        Тогда все представлялось таким чудесным и жизнь, казалось, обещала только радости. После субботнего тенниса они оставляли детей с беби-ситтером и отправлялись на ужин, устраивая себе свидание для двоих. Аманда попыталась припомнить, когда же все изменилось. Но не было дня или момента, никакой демаркационной линии. Просто постепенно они перестали проводить время вдвоем, он занимался работой, а она - детьми и домом, и заботы поглощали все больше времени.
        Аманда прошла мимо теннисных кортов, но ее еще долго сопровождали знакомые звуки: стук мяча о корт и крики игроков, приветствующих удачную подачу.
        Миновав еще две улицы, Аманда завернула за угол и впереди заблестела вода пруда, в честь которого была названа округа. На дальнем берегу рыбачили двое мальчишек, а неподалеку большое семейство устроило пикник на траве, расстелив одеяло под старым дубом.
        Аманда опустилась на скамейку, стоящую в тени магнолий. Скамейка была практически не видна с дорожки, ветви с плотными зелеными листьями нависали совсем низко, и Аманда очень любила это место - оно напоминало те убежища в саду, в которых дети скрываются во время игры или когда им нужно побыть в одиночестве и подумать. Здесь, на берегу пруда, на старой деревянной скамье, оказалось именно такое место для раздумий и одиночества.
        Аманда сидела и впервые за последнее время обдумывала свою жизнь спокойно. Жужжание пчел действовало умиротворяюще, и она вспоминала мужа - каким он был, когда она выходила за него замуж, и каким стал, когда их ждет развод. Осознав, что теперь ей придется рассчитывать только на себя, она испугалась. Но день сегодня выдался чудесный, пруд блестел на солнце, пчелы жужжали, и Аманда справилась со страхом. «Я еще молода. Я смогу поднять детей, и все у нас будет хорошо», - твердо сказала она себе.
        Со стороны пруда донеслось истеричное утиное кряканье. Аманда усмехнулась:
        - Ах, ах, и кто же это так недоволен? На что жалуемся?
        - Как всегда, на жизнь. Утки, они как люди - редко чем бывают довольны.
        Голос раздался сзади, и это был мужской, низкий и чертовски знакомый голос. Аманда выпрямилась и оглянулась - так и есть, это тот самый мужчина, что стоял за ней в очереди в аптеке. Щеки ее вспыхнули румянцем смущения.
        При свете дня незнакомец выглядел еще лучше, чем в магазине. Он оказался выше шести футов ростом, блондин атлетического сложения. Его зеленые глаза весело поблескивали. Рядом послышалось громкое сопение, и Аманда подпрыгнула от неожиданности - из кустов показался черный Лабрадор, который с интересом принюхивался.
        - И как ваши дела? - весело поинтересовался мужчина. - Вы смогли использовать все свои запасы?
        Аманда опять покраснела. Ну, вот что же это такое: встретила такого роскошного мужика, а сама похожа на чучело - майка мокрая от быстрой ходьбы, ни грамма косметики на лице. Она хотела провалиться сквозь землю от стыда, но это желание осталось неисполненным - одно из многих желаний и молитв, которые так и не были услышаны.
        - Что вы здесь делаете? - спросила она.
        - Мы живем на Чандлер-серкл - это улица на той стороне пруда. А сюда приходим гулять, потому что Фидо очень нравится это место. Он обожает тут прятаться.
        - Вы что, в самом деле назвали собаку Фидо?
        - Ну да. - И в доказательство незнакомец свистнул и позвал: - Фидо, сюда, мальчик.
        Пес насторожил уши, развернулся и ломанулся сквозь кустарник. Вырвавшись из путаницы ветвей, он подбежал к скамейке и сунул нос прямехонько меж бедер Аманды.
        Она вскрикнула и оттолкнула тяжелую голову пса.
        - Простите. - Хозяин схватил Фидо за ошейник и оттащил его в сторону. - Он выполняет команду «сидеть» и может принести палку, но джентльменом его, конечно, не назовешь.
        Аманда бледно улыбнулась. Больше всего ей хотелось нагнуться и посмотреть, насколько мокрыми стали ее шорты в самом интересном месте. Чертов пес слюняв на редкость даже для Лабрадора.
        - Хантер Джеймс. - Незнакомец протянул руку, и Аманде ничего не оставалось делать, как ответить на рукопожатие.
        - Аманда Шеридан.
        Его ладонь была очень большой и широкой. А еще она оказалась теплой и сильной - хоть он и не думал демонстрировать силу в рукопожатии, но твердость руки говорила сама за себя.
        Другой рукой мужчина по-прежнему сжимал ошейник пса. Фидо вывалил язык и с умилением поглядывал на Аманду. Та поплотнее сжала колени и подумала, что, может, пес и не слишком виноват. Что, если после стольких месяцев вынужденного воздержания от секса ее тело излучает какие-нибудь запахи, понятные только собакам?
        Она молчала, и Хантер Джеймс молчал тоже, задумчиво разглядывая сидящую на скамье женщину. Через некоторое время он спросил:
        - Здесь действительно уютно. Не возражаете, если я присоединюсь к вам?
        Аманда бросила на него еще один взгляд. Обалденный мужик. Но сколько маньяков пользовались успехом у женщин? Она оглянулась и убедилась, что семья под большим дубом находится в пределах слышимости громкого голоса, потом подвинулась на скамье и сказала:
        - Прошу вас.
        Хантер поднял с земли палку, размахнулся и забросил ее в кусты. Как только он отпустил ошейник пса, Фидо рванулся за палкой, а его хозяин сел на скамью.
        Аманда старалась не думать о том, как кошмарно она выглядит, и о том, что этот человек должен о ней думать, после того как на его глазах она купила тридцать пачек презервативов да еще флиртовала с ним! Ох, как жаль, что сейчас она не чувствует такого подъема и той смелости, которую обрела в прошлый раз благодаря нескольким бокалам «Маргариты». Горячая и сексуальная - такой чувствовала бы себя любая француженка накануне развода. И уж она не дрожала бы от смущения, а ухватилась бы за возможность познакомиться поближе с таким симпатичным мужчиной. Он и, правда, хорош. А какая улыбка! Умереть от желания можно.
        Но Аманда Шеридан, к сожалению, не была француженкой даже на четверть, и ее стеснительное англо-саксонское эго выдавило из себя нейтральную фразу:
        - Это мое любимое место. Здесь очень хорошо обдумывать и решать проблемы.
        - Да, это именно такое место, я чувствую. - Он тоже разглядывал пруд. Они замолчали и смотрели на блестящую воду. Тишину нарушали лишь крики уток да смех детей, возившихся на одеяле под дубом.
        Аманда поняла, что присутствие Хантера не причиняет ей неудобств. Он сидел рядом, и его невозможно было не замечать, но каким-то образом умиротворение места не нарушилось.
        Фидо прибежал обратно, притащил палку и галантно решил отдать ее Аманде. Та почесала пса за ушами, а потом, размахнувшись изо всех сил, бросила палку обратно в кусты. Фидо радостно взвизгнул и бросился прочь.
        - А какие именно проблемы вы пытаетесь обдумать и решить? - спросил Хантер Джеймс.
        Надо было ответить общей фразой, что-то типа «ничего особенного», но, к собственному удивлению, Аманда сказала правду:
        - Я пытаюсь понять, как мне жить дальше. Я полжизни сидела дома, воспитывала детей… а теперь мне предстоит самой их содержать. Такие вот проблемы. - И она взглянула прямо в зеленые глаза Хантера.
        Фидо вернулся с палкой, но на этот раз никому ее не дал. Просто улегся у ног хозяина и принялся грызть деревяшку. Хантер опустил ладонь на большую голову пса и ласково потрепал его. Потом задумчиво произнес:
        - Так часто случается - проблемы приходят, когда мы их не ждем. Но именно дети помогают нам держаться и не опускать рук.
        Он убрал руку с головы собаки, и Фидо взглянул укоризненно. Аманда его понимала: ей вдруг ужасно захотелось, чтобы Хантер положил свою большую теплую ладонь ей на голову - не чувственным, но успокаивающим жестом. В глазах мужчины Аманда увидела печаль.
        - Вам будет нелегко, - продолжал он. - Но вы справитесь. Я совершенно уверен, что именно вы сможете решить все проблемы. Такой вы человек.
        - Спасибо. - Ей ужасно хотелось верить, что Хантер Джеймс прав, что он разглядел в ней что-то особенное. Взглянув на часы, Аманда вздохнула. У нее сегодня гости, а надо еще забежать в магазин и приготовить ужин.
        Она встала и отряхнула шорты. Честно сказать, уходить не хотелось. Хотя, что это она размечталась? Наверняка существуют любящая миссис Джеймс и куча детишек, которые ждут папочку в уютном Доме на Чандлер-серкл.
        Аманда присела на корточки, чтобы попрощаться с Фидо, и, глядя на нее сверху вниз, Хантер сказал:
        - И все же я никак не могу унять свое любопытство. Скажите хотя бы - вам хватило тех тридцати пачек?
        Его глаза смеялись и казались совершенно изумрудными в тени листвы. Аманда рассмеялась, позабыв о смущении и неловкости.
        - Скажу вам правду, - торжественно возвестила она. - Для того, что я задумала на ту ночь, мне не хватило бы и всех презервативов в мире!
        Он расхохотался:
        - Знаете, я просто не сплю по ночам, пытаясь понять, для чего же их понадобилось так много? Моя фантазия, очевидно, не успевает за полетом вашей.
        - Боюсь, это останется одной из величайших тайн вселенной, - улыбаясь, ответила Аманда. - Эту тайну я унесу с собой в могилу.
        С этими словами она попрощалась и выскользнула из зеленого грота. Аманда уходила, унося воспоминания о зеленых глазах и теплой улыбке, и день показался ей ярче и теплее, а дорога домой - короче.
        ГЛАВА 10
        Аманда перелистала свою любимую поваренную книгу и решила приготовить на ужин цыпленка с чесноком и марокканский кускус. Как и в большинстве домов района, у нее имелась просторная веранда, выходившая на задний двор и скрытая от посторонних глаз. Снедаемая страстью к уборке, Аманда уже привела этот уголок в порядок после зимы, протерев мебель и сметя с пола сухие листья. Впрочем, она не успела высадить однолетники, но ведь ярких красок пейзажу можно добавить и другим способом. Прежде всего, хозяйка накрыла стол скатертью в красно-белую клетку. Мерцающие свечи превратили пустые бутылки от кьянти в волшебные фонари, а гирлянда лампочек, которую она раздобыла в коробке с рождественскими игрушками, довершила праздничный антураж.
        Аманда оплела лампочками перила веранды и решила, что теперь в этом чудесном уголке не хватает только музыки. Притащила из комнаты дочери магнитофон и поставила диск с записями французской музыки. Это, ее любимый диск - здесь и джазовые композиции, и эстрада, и даже французский шансон.
        Когда зазвучала музыка, Аманда зажмурилась и представила, что сидит в одной из многочисленных кафешек Парижа и в воздухе пахнет весной и рекой… почти получилось.
        Подруг она встретила, расцеловав в щеки (тоже в духе французов) и восклицанием:
        - Добро пожаловать!
        Кэндис принесла белое вино, а Брук - красиво завернутую и перевязанную бантом коробку из кондитерской.
        Подхватив бутылку вина, Аманда провела гостей на веранду.
        - Ух, ты, какой антураж! - воскликнула Кэндис. - Мне кажется, единственное, чего здесь не хватает, так это официанта. И чтобы он был похож на Мориса Шевалье. Или пианиста - молодого человека с длинноватыми волосами и сигаретой в углу рта. И чтобы он наигрывал и пел французские куплеты. Желательно непристойного содержания.
        Все засмеялись и согласились, что да, было бы неплохо. Аманда открыла вино и налила себе и Кэндис.
        - Брук, не надумала? - спросила она.
        - Нет, спасибо.
        Аманда наполнила бокал трезвенницы из заранее припасенной бутылки «Пеллегрино», и они сдвинули бокалы, украсив веранду звоном хрусталя.
        - Здесь очень здорово, - сказала Брук, пригубив воду и оглядывая декор, любовно созданный хозяйкой. - Мне и правда хочется говорить о-ля-ля и все остальное, что похоже на французский.
        - Попробуй вот это, и посмотрим, что ты тогда скажешь. - Аманда подала закуски - дольки яблок в кляре и крошечные канапе с горячим сыром. Еще имелся свежий виноград и тосты с паштетом.
        - С ума сойти как вкусно. - Кэндис пробовала всего понемножку и закатывала глаза от восторга.
        Некоторое время они болтали, обсуждая подробности бейсбольных матчей, французскую кухню и погоду. Разговор тек естественно, но Аманда помнила, зачем она пригласила подруг, и понимала: они ждут, пока она перейдет к главной теме дня. Аманду снедали противоречивые чувства. С одной стороны, ей нравилось быть хозяйкой и принимать заслуженные комплименты, так как подготовка сегодняшнего ужина доставила ей немалое удовольствие, а уж то, что подруги его столь высоко оценили, и вовсе было замечательно. Но с другой стороны, ей не терпелось рассказать им о своих проблемах, потому что они ждали этого, желали этого и готовы были принять участие в ее жизни и прийти на помощь. Аманда осознала, что думает об этих женщинах как о друзьях и смотрит на них с нежностью. И правда - прошло совсем немного времени, как они сдружились, но их лица и жесты хорошо ей знакомы, а подробности их жизни, мнение и душевный настрой не оставляют ее равнодушной.
        - Как мальчики восприняли сегодняшнее поражение? - спросила она, подавая блюда с эндивием, грушами и рокфором.
        - Не слишком хорошо, - ответила Кэндис. - А родители не находят ничего лучшего, чтобы обвинять во всем Дэна! Если это будет продолжаться, я сорвусь и откушу кому-нибудь из них голову! Не понимаю, как он может оставаться таким спокойным и невозмутимым. Представьте, даже моя мама не смогла вывести его из себя!
        - Точно, - кивнула Аманда. - Он потрясающий. Когда я смотрю на него после матча, он представляется мне безмятежным островом среди бушующего моря.
        Аманда с удовольствием наблюдала, как подруги уплетают закуски. Никто и не вспомнил о калориях и диете, что делало ей честь - ужин явно удался.
        - А как твои дела, Брук? Тайлер стал относиться к тебе хоть немного лучше?
        - Он ведет себя прилично, только когда Хэп рядом. А это, к моему огромному сожалению, случается не часто. Каждую неделю муж уезжает, чтобы инспектировать свои рестораны, поэтому я в основном одна. Не поверите - иногда я скучаю по работе. А потом Хэп приезжает домой и либо отправляется играть в гольф с друзьями, либо оказывается, что у Тайлера бейсбол, или спектакль в школе, или еще что-нибудь.
        Они отнесли пустые тарелки на кухню и вернулись с полными: цыпленок и кускус исходили паром. Чеснок получился удивительно нежным, и мясо пахло травами, чуть-чуть коньяком и сливочным соусом.
        Кэндис уселась за стол, некоторое время вдыхала аромат блюда, потом зажмурилась и сказала:
        - Наверное, я умерла и попала в рай. Не пойму, почему бы тебе не взяться за очевидное, Аманда? У тебя явный талант к кулинарии. Курс обучения в какой-нибудь школе - лучше с французским уклоном, - и ты можешь открывать собственный ресторан.
        - Спасибо за комплимент. - Аманда счастливо улыбнулась. - Наверное, когда-нибудь и до этого дойдет. Боюсь, в моем арсенале не так уж много блюд. Два, если быть точной, и я пока только обдумываю третье. Кроме того, у меня нет времени на учебу или раскрутку какого-то дела. Мне нужно заработать деньги на жизнь, и быстро.
        Цыпленок кончился - как и все хорошее в этой жизни. Ветерок, который прежде приятно остужал щеки, стал прохладным, и солнце садилось, удлиняя, тени и приглушая голоса.
        - Давайте пойдем в дом, - предложила Аманда. - Кофе и десерт я подам внутри. Мне ужасно хочется заглянуть в ту красивую коробочку, что принесла Брук.
        Они дружно собрали посуду, и пошли в дом. Пока Аманда готовила кофе, Кэндис очистила тарелки и загрузила их в посудомоечную машину.
        Брук развязала бант на коробке и явила восхищенным взглядам подруг три куска шоколадного торта. Разложив их по тарелочкам, она отнесла десерт в комнату.
        Женщины устроились с ногами на диване и креслах и, постанывая от удовольствия, наслаждались неприлично калорийным, но невероятно вкусным тортом.
        Грех было портить удовольствие разговорами о неприятностях, но когда торт кончился, и кофе был выпит, Аманда решительно поставила тарелку на стол и сказала:
        - Ну а теперь переходим к интеллектуальной части нашей встречи. Мне нужен ваш совет. Или ваши идеи - не знаю, как лучше сказать.
        - Может, нам попробовать продуцировать поток сознания и посмотреть, что всплывет? - предложила Кэндис.
        - Мне все равно, как вы будете это делать, главное, чтобы получился нужный результат… Итак, мне необходима работа, но есть некоторые условия. Мне надо быть дома к ужину, чтобы кормить детей, и я не поеду в соседний город или даже в Атланту. Если что случится… я должна быть рядом.
        - А что ты умеешь? - спросила Брук.
        - Ну… - Аманда некоторое время обдумывала этот вопрос. - Я хороший организатор. Я работала в родительском комитете и возглавляла всякие секции. Я умею заставить людей работать и добиться выполнения поставленной задачи.
        - А диплом у тебя по какой специальности? - поинтересовалась Кэндис.
        - Драматическое искусство.
        - Как насчет местных театральных компаний?
        - Я пробовала, - грустно ответила Аманда и принялась загибать пальцы. - Там работают в основном добровольцы, которые вообще не получают денег. И даже если место платное, то зарплата совсем крошечная. Да еще подобная работа отнимает все вечера и выходные.
        - М-да. Жаль. А преподавать актерское мастерство ты можешь?
        - Нет. У меня нет нужного сертификата и совершенно нет времени, чтобы его получить.
        - А если попробовать учителем на подмену? Знаешь, берут временных работников, если педагог заболел или учительница ушла в декрет, - предложила Кэндис. - Там вроде бы не требуется сертификат.
        - Но за это платят, чуть ли не меньше, чем в театре. Только представь - девяносто долларов в день, да еще минус налоги. На это не прожить.
        - Актерское мастерство… - бормотала Брук. - Драма… грим. Почему бы тебе не попробовать продавать косметику? Ну, например, «Эйвон». Эта фирма не торгует через магазин, но у них есть сеть распространителей.
        - Боюсь, я не столь общительна, чтобы добиться хороших результатов.
        - Торговля недвижимостью? - предложила Кэндис.
        - Я посмотрела статистику - чуть ли не каждая разведенная женщина пробует себя в этой сфере. Слишком высокая конкуренция и неочевидный результат.
        - Готовить обеды на заказ?
        - Поверьте, несмотря на сегодняшний успех, я не столь уж великая повариха. Кроме того, это требует времени: чтобы люди распробовали и начали поступать заказы. - Голос ее звучал все печальнее. - А мне деньги нужны завтра! То есть сегодня, но тут я уже опоздала.
        - Устройство вечеринок?
        - В нашем городе тут каждый сам себе мастер.
        - Личный консультант по шопингу?
        - Стейнмарт собирается предложить подобную услугу своим клиентам. Я им не конкурент. Да и не большая я специалистка по шопингу, если честно. Сьюзи Симмонс, например, даст мне сто очков вперед.
        - Декоратор?
        - Требуется обучение, и начинать создавать клиентскую базу надо с друзей. Вы двое исчерпываете список.
        Брук вздохнула и покачала головой. Кэндис нахмурилась и, скрестив руки на груди, принялась разглядывать Аманду.
        - Такого не может быть, - сказала она. - Есть же что-то: некий навык, умение, талант, в котором нуждаются люди, который ты можешь продать.
        - В настоящее время единственный мой талант - уборка дома. Я сроднилась с тряпкой и флаконом моющего средства. - Аманда невесело улыбнулась. - Знаете, это началось как своего рода терапия и постепенно переросло в нечто вроде мании.
        - А знаешь, - медленно произнесла Кэндис. - Единственная тема разговоров, которая никогда не иссякает, - это проблемы с персоналом. Местные дамы никак не могут найти нормальных помощниц по хозяйству.
        - Точно, - вмешалась Брук. - Только сегодня на трибуне я выслушала длиннейшее обсуждение этого вопроса. Несколько человек сравнивали своих горничных, и, в конце концов, все остались недовольны.
        - Иной раз мне кажется, что они отдали бы все, что угодно, лишь бы найти человека, с которым можно общаться по-английски и который адекватно выполнял бы свою работу, - задумчиво проговорила Кэндис.
        Аманда переводила взгляд с одной подруги на другую.
        - Нет, это невероятно, - сказала она, наконец. - Только представьте, меня коробит мысль о том; чтобы обслуживать своих знакомых в Стейнмарте, а вы что мне предлагаете? Впорхнуть в дом к приятельнице и, улыбнувшись ей, отправиться чистить ее туалет? Нет-нет, это плохая мысль. - ' Не в силах усидеть на месте, Аманда вскочила с дивана, собрала чашки и сварила всем свежий кофе.
        - Моя уборщица получает сто двадцать пять долларов за дом. Вернее, их две и они успевают обработать по два дома в день. Иногда даже три. Работают пять дней в неделю. Это получается…
        - Минимум тысяча двести пятьдесят в неделю, - быстро посчитала Брук. Глаза ее расширились, и она смотрела на подруг удивленным взглядом, но те не обратили на это внимания.
        - Минуточку! - Аманда не могла поверить услышанному. - Мы говорим о наличности? Без вычетов и прочего?
        - Какие вычеты? Они получают деньги на руки. Если я не ошибаюсь, получается шестьдесят пять тысяч в год, - подытожила Кэндис.
        Все трое замолчали. Брук и Кэндис ждали ответа, Аманда напряженно обдумывала ситуацию. Шестьдесят пять тысяч в год - это здорово. Пожалуй, ей действительно удастся сохранить дом. А если убирать по три дома в день…
        - Битей Менковски и Сьюзи Симмонс ищут новых уборщиц.
        - Черт, я не знаю, как я смогу это сделать! - Аманда обхватила голову руками. - Ну, как мне быть? Просто позвонить и сказать, что я готова приступить к работе? Спросить, когда я смогу приступить к натирке полов?
        - Я вот что подумала, - сказала Кэндис. - Я могу выступить посредником. Проще простого - позвоню и договорюсь за тебя, не называя имен. И ведь уборку можно делать, когда никого нет дома.
        Аманда молчала, представляя, как она входит в дом к кому-нибудь из знакомых и раскладывает в шкафу вещи, собирает с пола грязное белье… Она поморщилась. К тому же на качественную уборку дома нужен не один час, и вряд ли ей удастся избежать общения с клиентами. И самое плохое - что не только она попадет в дурацкое положение и будет чувствовать себя неловко. Ведь можно представить себя на месте знакомых. Как бы она сама чувствовала себя, если бы хорошо знакомый человек - соседка, приятельница - пришел убирать ее дом? Учитывая затруднительное материальное положение, она согласилась бы дать человеку работу - из жалости. Но чувствовала бы себя неуютно. Она вздохнула и попыталась объяснить подругам, что думает:
        - Я не против самой уборки. Уж не знаю почему, но когда я навожу порядок в доме, то чувствую себя лучше, меня это успокаивает. То есть я не против тяжелого физического труда как такового. - Она помедлила и с нажимом продолжила: - Я не уверена, что смогу вынести унижение. Это как получать объедки у черного хода в доме, куда прежде тебя звали обедать. И я точно знаю, что Меган не вынесет такого. Вы не можете не помнить, что для подростков самое ужасное - стать вдруг не как все, потерять статус и место в компании. Она умрет от стыда, если я буду мыть полы в домах ее друзей.
        Брук почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. Да, так оно и было, только вот ее никто не спрашивал, и деваться ей было некуда. Щеки Брук обожгло румянцем.
        - Я прекрасно тебя понимаю, - сказала она Аманде и потом вдруг выпалила тайну, которую считала позорной: - Моя мать работает горничной. - Она закрыла глаза и продолжала говорить, не в силах остановиться и, опасаясь увидеть неприязненные или презрительные взгляды подруг, - И я не имею в виду подработку или место в приличном доме. Она уборщица из тех, что моют с утра до вечера и не смеют ничего возразить хозяевам из страха потерять место.
        Аманда круглыми от изумления глазами уставилась на молодую женщину. Вот это да! А она решила, что знает Брук! Впрочем, ее первое впечатление также было ошибочным - она приняла Брук за пустоголовую красотку. Теперь же выяснилось, что у той есть мозги, и она сама добилась всего в жизни. Потому что с мамой-уборщицей на многое рассчитывать не приходится.
        - А где она живет? - спросила Аманда.
        - Там же, где всегда, где и я жила с рождения: город Бетвикст, штат Джорджия. И должна сказать, расценки там намного ниже тех, о которых говорит Кэндис. - Они помолчали, и Брук продолжала шепотом: - Знаете, я всегда стыдилась ее и постаралась уехать как можно дальше из города, чтобы забыть свое происхождение и чтобы никто не знал, из какой семьи я родом. Я окончила колледж и получила степень бакалавра… и каждый раз, когда мне бывало трудно, я вспоминала свою мать и думала - я сделаю все, что угодно, чтобы не стать тем, кем стала она.
        - Никогда бы не подумала, - пробормотала Аманда, разглядывая красивую молодую женщину в одежде от известного дизайнера, с тонкими руками и нежным лицом.
        - Я потратила много сил и времени, чтобы никто не мог заподозрить меня в подобном происхождении.
        - А Хэп знает?
        - Конечно, нет! - Она значительно взглянула на подруг: - И я не хочу, чтобы узнал. Он никогда не встречался с моей матерью. Я сказала… что мы не очень ладим и далеки друг от друга. Так что мою тайну знаете только вы двое.
        - Я никому не скажу, - торжественно пообещала Кэндис.
        - Я тоже, - подхватила Аманда. - Но знаешь, я хотела бы отдать должное твоей матери. Думаю, у нее была сильная мотивация для работы.
        - Может, и так, - тихо сказала Брук. - Я как-то никогда не задумывалась, для кого именно она это делала. Я только всегда понимала, что ничего больше она не умеет, а потому делать не может.
        В комнате воцарилось молчание. Женщины погрузились в раздумье и позабыли о кофе. Через некоторое время Аманда взглянула на Брук, но та упорно молчала, и Аманда решила, что ей не хочется развивать эту тему. Ее растерянность и смущение кажутся совершенно сиюминутными, хотя, казалось бы, за столько лет чувства должны притупиться и стать чем-то привычным. Возможно, Меган будет так же переживать, если ее мама пойдет работать поломойкой?
        - Так что же мы решили? - спросила Кэндис. - Впрочем, насколько я понимаю, ничего. Возможно, нам просто нужно больше времени, как ты думаешь, Аманда? Что, если каждый поразмыслит, а потом мы попробуем провести мозговой штурм еще раз?
        Но Аманда печально покачала головой:
        - У меня нет времени фантазировать, кем я хочу стать, когда вырасту. И мне не приходится быть слишком разборчивой. Мне нужно кормить детей и платить за дом.
        Она помолчала, смиряясь с неизбежным. Что ж, она хотела найти решение - и вот оно. Они перебрали массу возможностей и нашли единственную реальную. Придется выбросить из головы все доводы против, потому что практическая нужда их явно перевешивает. Она не может позволить себе смущаться и думать о чувствах, когда речь идет о насущных нуждах детей.
        - Если ты сможешь помочь мне с клиентами, Кэндис, я готова приступить к работе. Я буду убирать дома.
        - Ты уверена? Но ведь…
        - Уверена. - Перед ее мысленным взором встала картинка: она, Аманда, моет чей-то туалет и в дверях появляется Меган в своем чудесном серебряном платье, мучительно краснеет и говорит: «Это не моя мама». - Просто… просто, когда ты будешь договариваться о времени, не называй моего имени. И если можно, договаривайся на то время, когда хозяев не будет дома. И я подумала, что мне нужна маскировка. Ведь если переодеться, ну, как в театре, то никто не догадается, что это я.
        - Маскировка? - Кэндис с сомнением покачала головой. - Что ты, ни одна из моих знакомых не пустит в дом особу в маске или в каком-нибудь жутком парике.
        - Ну, все будет не так очевидно, - пробормотала Аманда, чье воображение уже работало на полную катушку. - Я все же провела какое-то время в театре и ставила спектакли в местной студии. У меня сохранилось множество костюмов и сценический грим. Найди мне клиентов, Кэндис, а уж о прикрытии и маскировке я позабочусь.
        Когда гостьи ушли, Аманда поспешила в подвал и разыскала коробки с костюмами и париками. В одной из них нашлась большая косметичка с гримом и всем необходимым для изменения внешности.
        Она взяла косметичку и кое-что из костюмов наверх, некоторое время вертела их так и эдак, потом пошла в ванную и начала экспериментировать. Аманда надела белоснежный комбинезон, который как-то приобрела специально для уборки. Затем спрятала волосы под парик из темных волос, вьющихся крупными локонами. Растрепала их, любуясь тем, как темные волосы контрастируют с белой униформой.
        Она намочила спонжик и нанесла на лицо темный тон. Карандашом сделала брови темнее и немного изменила их линию. Пара накладных ресниц - длинных, черных и даже немного спутанных. Теперь контактные линзы - и вместо карих глаз в зеркало смотрят голубые.
        Аманда, улыбаясь, разглядывала свое отражение в зеркале. Теперь это было вовсе не ее отражение - та, другая, женщина в белой униформе не в пример ярче и выразительнее Аманды Шеридан. Пожалуй, нужен последний штрих. Она долго рылась в косметичке и, наконец, нашла то, что нужно, - тюбик ярко-красной помады. Ну и завершающий мазок - мушка с левой стороны над верхней губой.
        Аманда с улыбкой смотрела на свое отражение. Затем подвигала ярко накрашенными губами и принялась примерять национальности и акценты.
        Через пару часов ее маскировка, ее прикрытие, ее легенда были готовы.
        - Mais oui? - говорила она низким грудным голосом с сильным французским акцентом. - Я могу натирать полы, это не есть трудно.
        Аманда захлопала глазами и решила, что ресницы похожи на ночных бабочек, которые заплутали в свете дня и ищут укромное место.
        - Я буду есть счастлива взбить для вас подушки, месье. Она улыбнулась своему новому «я» и опять захлопала ресницами. Что-то это напоминает… Ну конечно, ведь Жан-Клод называл ее бабочкой! Папильон. «Уж от такой женщины муж бы не ушел», - с завистью подумала Аманда, разглядывая себя в зеркале. И она не нуждается ни в чьей жалости. Весьма уверенная в себе и даже дерзкая особа. Такой палец в рот не клади! И, будучи горничной, она никому не позволит собой распоряжаться.
        - Соланж, - сказала Аманда. - Меня зовут Соланж. И фамилия тут же пришла ей на ум, и личность обрела окончательную реальность. Аманда засмеялась от радости. Все встало на свои Места, и это имя наверняка принесет ей удачу.
        - Аманда Шеридан, - сказала она негромко, - позвольте представить вам Соланж де Папильон.
        ГЛАВА 11
        Прошла неделя, и наступил для Аманды первый рабочий день. Она довезла детей до остановки школьного автобуса и отправилась в дом Кэндис. Там она оставила машину в гараже и поднялась в гостевую ванную, чтобы переодеться.
        На полное преображение в Соланж потребовалось двадцать минут. И вот Аманда распахнула дверь в кухню, где ее ждала подруга.
        - Привет, Кэндиис. - В ее речи звучал явственный французский акцент. - Меня зовут Соланж. Вы меня подвести к дому миссис Битей Менковски?
        - Ты… ты что, французская горничная? - Кэндис даже заикаться начала от удивления.
        - Уи, - отозвалась Аманда-Соланж.
        - Ну, как-то это… Единственное место, где я видела французскую горничную, - это во Франции. И еще на страницах журнала «Плейбой».
        - Да? - Аманда захлопала ресницами-бабочками и напомнила себе, что жестикуляция француженки должна быть более экспрессивной, чем ее собственная.
        - Я имею в виду, что почти все горничные и остальная прислуга в Атланте и вообще на юго-восточном побережье - это испано-говорящие выходцы из Латинской Америки. И я не понимаю, почему ты решила стать француженкой? Выбрала бы какой-нибудь более традиционный вариант.
        Кэндис взглянула на часы и спохватилась, что им пора выезжать. Женщины спустились в гараж и переложили в багажник автомобиля Кэндис пылесос и моющие средства, которые Аманда привезла с собой.
        - Так что насчет твоего необычного выбора? - напомнила Кэндис.
        - Не знаю. Просто мне показалось, что так будет естественно. Это как-то само собой вышло. - Аманда вновь напомнила себе о жестикуляции и передернула плечами с галльской выразительностью. - Знаешь, я устала быть пресной. И не хочу чувствовать себя несчастной и подавленной, когда буду входить в дома своих знакомых, чтобы заниматься уборкой. Я буду играть роль и хочу, чтобы мой персонаж стал яркой, дерзкой личностью. И моя Соланж де Папильон именно такая. Кроме того, я очень прилично говорю по-французски.
        - Как скажешь. - Кэндис забралась на водительское сиденье. Они договорились, что она некоторое время поработает водителем и представит новую горничную хозяевам. - Это твоя вечеринка, тебе и решать. Я только хотела тебя предупредить.
        - И о чем же, моя белокурая подруга по имени Кэнди?
        - Я никому не позволяю называть меня Кэнди. И твой французский вариант мне тоже не слишком нравится.
        Они выехали их гаража и направились, к дому Битей Менковски. Аманда знала Битей и ее семью много лет. Пару раз они даже ужинали вместе - она с Робом, Битей и ее муж Герберт. Однако до настоящей дружбы дело так и не дошло. Аманде семья Менковски всегда казалась чересчур пуританской и немного занудной.
        - А что ты им рассказала про меня? Ну, то есть про их новую уборщицу? - спросила она.
        - Да почти ничего, потому что Битей даже не спрашивала. Ее Имельда уволилась четыре недели назад, и с тех пор они обходятся без прислуги. Битей все равно, кто придет, - лишь бы этот человек прибрался в доме.
        - Это хорошо, - пробормотала Аманда, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Боже, это давно забытое ощущение! Именно так она всегда чувствовала себя перед выходом на сцену.
        - Думаю, сегодня тебе не грозит встреча с хозяйкой, - сказала Кэндис. - Битей вернется домой не раньше трех. Я приеду за тобой к половине третьего.
        Кэндис вела машину, а Аманда смотрела в окно на знакомые улицы и пыталась увидеть их глазами Соланж. Бакалейный магазинчик, химчистка, овощной магазин Хонг Во. Теперь город казался восхитительно новым, как и она сама. Аманда улыбнулась - мысль о предстоящем приключении ей нравилась.
        Когда они добрались до цели, Кэндис въехала на парковку и извлекла из сумочки список поручений, который ей передала Битей.
        - Она хотела, чтобы ты перестирала все белье, но я сказала, что времени хватит только на простыни и полотенца. Ключ она обещала оставить под ковриком у входной двери.
        - Как похоже на Битей, - сказала Аманда, вылезая из машины. - Она никогда не отличалась оригинальностью.
        Она достала из багажника свои орудия труда и, нагруженная, подошла к двери. Ключ лежал на месте, и Аманда открыла дверь и вступила в дом. Ее охватило странное чувство нереальности происходящего. Конечно, она бывала здесь не раз - на праздниках и вечеринках. Но прийти в дом, когда в нем нет хозяев, - совсем другое дело. Впрочем, еще удивительнее, что она собирается проводить здесь уборку, переодевшись во французскую горничную.
        Дом Менковски был похож на многие дома в Атланте. Из холла гости попадали в парадную гостиную и столовую. Лестница вела наверх, где располагались ванные и спальни, а за лестницей имелась дверь в подвал. Дверь вела прямо в кухню, где семья обедала и ужинала чаще всего. Еще имелось просторное помещение с огромными окнами, выходившими на задний двор. Двор этот, как и у самой Аманды, скорее напоминал лес.
        Аманда прошла в кухню, сгрузила на пол пылесос и флаконы и огляделась, пытаясь оценить объем работ.
        В раковине громоздилась гора грязных тарелок, а эре горизонтальные поверхности были завалены бытовым мусором - конвертами от почты, фантиками, пакетами, игрушками. Детские вещички были раскиданы по полу и даже лежали на ступеньках лестницы. Аманда невольно улыбнулась: маечки и штанишки словно пытались самостоятельно забраться на второй этаж. Все покрывал толстый слой пыли, и вообще увольнение служанки буквально поставило семейство на грань экологической катастрофы. Совершенно очевидно, что Битей никогда не искала утешения в уборке.
        Аманда поднялась наверх и прошлась по спальням. Детские комнаты оказались приблизительно такими, как она себе и представляла: в спальне Лоры все было сплошь в розовых цветочках, а в спальне семилетнего сынишки Менковски преобладали спортивные мотивы.
        Однако в хозяйской спальне Аманда застыла с полуоткрытым ртом. Некоторое время она просто оглядывалась, а потом охарактеризовала стиль помещения как «бордельный». Нет, надо как-то изящнее. Вот бывает же барокко, рококо. А это, значит, будет борделло. Все кругом в зеркалах и красном бархате с золотой отделкой. Мебель темного дерева покрыта пылью.
        Сначала она хотела распахнуть тяжелые шторы и открыть окна, чтобы впустить в комнату свет и воздух. Потом вспомнила, что время идет, а ей будут платить за уборку, а не за декорирование.
        Аманда повернулась и уставилась на свое отражение в одном из зеркал. Темные волосы, голубые глаза и выражение упрямства на лице.
        - Вовсе не Аманда Шеридан собирается заниматься уборкой. Грязные полотенца и белье будет собирать Соланж де Папильон. Она самая лучшая горничная, и Битей повезло, что ей удалось заполучить это сокровище.
        Взбодрив себя, таким образом, Аманда отправилась собирать разбросанные по полу грязные вещи. Затем она сняла постельное белье и вытерла пыль. Одновременно она пыталась навести порядок на полках и в шкафах. Не имея понятия, где именно должна находиться та или иная книга или безделушка, она расставляла их сама или просто складывала в кучки по принципу схожести. Все равно эффект уменьшения хаоса был налицо.
        Прошел час. Аманда огляделась и подвела итоги. Она перестирала и высушила кучу белья, перестелила одну кровать и создала большое количество аккуратных кучек из книг, игрушек, сигарет и прочего барахла. Однако ее ждал первый этаж, да и в подвал неплохо бы заглянуть. Аманда взглянула на часы и поняла, что должна работать быстрее.
        Через три часа она вынуждена была признать, что любовный уход за собственным домом не имеет ничего общего с уборкой в чужом, да еще таком запущенном. Дома всегда можно было выбрать, с чего начать, и прерваться в случае необходимости или усталости. Здесь работу выбирать не приходилось, и она казалась просто бесконечной.
        Лицо ее блестело от пота, а спина болела. Несмотря на удобные кроссовки, ноги тоже гудели. Наконец Аманда сунула последнюю порцию белья в сушку и отправилась вниз мыть полы.
        В два часа она услышала писк со второго этажа - сушка подавала сигнал о том, что цикл завершен. Аманда поднялась на второй этаж - ей казалось, что тысячный раз за сегодня, - и вынула из машинки двуспальные простыни. Надо застелить хозяйскую постель. Когда она ходила вокруг кровати, поправляя простыни, нога стукнулась обо что-то твердое. Еще раз - и больнее, - когда она стелила покрывало. Сморщившись, Аманда нагнулась и вытащила из-под кровати большую картонную коробку.
        - Соланж, - сказала она себе. - Ты ведь не полезешь туда? Ну зачем тебе знать, что именно хранит Битей под кроватью? Ты получила достаточно информации о миссис Менковски, убрав ее дом: она грязнуля и у нее дурной вкус. Неужели ты хочешь знать больше?
        Видимо, она хотела, потому что тут же раскрыла коробку. И вот уже Аманда сидит на полу с вытаращенными глазами и открытым ртом, в одной руке у нее кожаный хлыст и пара наручников, а в другой - кожаная маска и трусики. И она очень надеялась, что трусики принадлежат Битей, а не Герберту, хотя кто их знает. Кто бы мог подумать - скучные и правильные до зевоты Битей и ее муж развлекаются садомазохистским сексом! Миссис Менковски, которая возглавляет организацию девочек-скаутов, - госпожа с кнутом в руке и в кожаных сапогах!
        Черт возьми, это просто не укладывалось у Аманды в голове. Словно она включила телевизор и на детском канале увидела мультик, где Микки и Минни Маус устроили оргию с Дональдом Даком!
        Внизу хлопнула дверь, и Аманда испуганно застыла. До нее донесся голос Битей:
        - Ау! Вы здесь? - Звук шагов, и уже ближе к лестнице: - Я дома!
        - Merde. - Аманда бросила секс-игрушки обратно в коробку и быстро задвинула ее под кровать.
        Вдохнула- выдохнула, сделала удивленное лицо и вышла из комнаты.
        - Эй! Вы там, наверху? - Битей стояла у подножия лестницы, задрав голову.
        На какую- то секунду Аманда растерялась. Она все еще не могла прийти в себя от удивления из-за недавней находки и потому позабыла про Соланж. Но всего на секунду. В следующее мгновение она округлила голубые глаза, сложила сердечком ярко накрашенные губы и воскликнула:
        - Мадам! Вы меня удивить! - И это было чистой правдой - ведь хозяйка должна вернуться через час. - Я Соланж. Соланж де Папильон.
        Она замерла в ужасном предчувствии того, что сейчас Битей ее узнает, но та лишь скользнула взглядом по фигуре в белом комбинезоне и принялась оглядывать кухню и холл.
        Аманда перевела дыхание и пошла вниз по лестнице.
        - Вы неплохо справились, - ворчливо заявила Битей. - На чье имя выписать чек?
        Чек? Аманда шла за Битей, которая обходила кухню, одобрительно кивая, и пребывала в ужасе. На Соланж выписать чек невозможно - она вымышленный персонаж и потому не обладает ни документами, ни счетом в банке. На имя Аманды Шеридан - немыслимо, тогда весь ее камуфляж можно считать напрасным.
        - Мадам? - Она остановилась в дверях, не желая подходить вплотную к Битей, все еще сомневаясь в прочности своей маскировки.
        Миссис Менковски уже достала чековую книжку и ручку. С улицы донесся гудок автомобиля - Кэндис приехала забрать Аманду.
        - Нет, - твердо сказала горничная, и ее темные локоны взметнулись, когда она энергично покачала головой. - Кэндис должна была говорить. Я беру деньги - не беру чеки.
        - Но это неудобно. - На лице Битей появилась гримаса раздражения. Еще один сигнал с улицы. Аманда в упор смотрела на хозяйку, всем своим видом выражая крайнюю степень упрямства.
        - Ну, хорошо, - сдалась Битей. - Позже забегу в банк. - Аманда собрала моющие средства и перчатки, взяла в одну руку пылесос, а другую протянула ладонью вверх, чтобы хозяйка отсчитала деньги.
        Получив положенное, она сказала:
        - Мерси, мадам, я ценить это. Вы выполняете договор. - Аманда повернулась и устремилась к дверям, счастливая, что все прошло так удачно. И вдруг Битей схватила ее за рукав:
        - Подождите!
        Аманда не хотела ждать. Все, чего она хотела на данный момент, так это убраться из дома Менковски неузнанной и с деньгами. Однако, войдя в образ, она повернулась и чуть ли не сверху вниз посмотрела на Битей, вопросительно вздернув густые брови.
        - Что насчет следующей недели?
        - Что вы говорите?
        - Следующая неделя. Приходите. Сюда. - Битей заговорила громче и начала отчаянно жестикулировать, пытаясь мимикой прояснить смысл сказанного.
        Аманда склонила голову к плечу и разглядывала стоящую перед ней женщину. Страх ушел. Теперь она даже получала удовольствие от спектакля.
        - Следующая неделя. Третья неделя апреля. Приходите снова. Убираться. - Битей протянула горничной еще двадцать долларов.
        - Хорошо. - Соланж одарила хозяйку кивком и сдержанной улыбкой. - Звоните Кэндис, и она скажет время. Я приду.
        И она, наконец, вырвалась из дома, вновь и вновь удивляясь тому, что за сегодняшний день узнала о своих знакомых больше, чем за все предыдущие годы.
        - Как прошло? - спросила Кэндис, как только Аманда побросала свои вещи в багажник и нырнула в салон автомобиля. Сделала она это без особой грации, потому что все тело у нее болело, а комбинезон, еще недавно белый и чистый, был испачкан, насквозь промок от пота и противно лип к телу.
        - Что интересного ты нашла? - продолжала любопытствовать Кэндис. - Плесень в ванной? Клочья пыли под кроватью Битей?
        - Если бы только пыль… - пробормотала Аманда, растирая шею и пытаясь сесть так, чтобы перестала ныть спина.
        Кэндис искоса посмотрела на подругу и сочувственно покачала головой. Сама она была одета и накрашена тщательно и, как всегда, с большим вкусом. Ее волосы развевались на ветру: день был чудесный и она превратила свой седан в открытый кабриолет, сложив крышу. Они ехали по городу, и все кругом радовало глаз: солнышко, чистое небо и пышно распустившиеся цветы. «Денек и правда хорош, - удивленно отметила Аманда. - Как же я не заметила этого - ведь в доме Менковски сорок с чем-то окон?»
        - Так что там нашла интересного? - не отставала Кэндис.
        - Ну… оказалось, что Битей не такая уж зануда, как я думала, и не лишена воображения!
        Кэндис загнала машину в гараж, где стоял автомобиль Аманды. Она закрыла ворота гаража, скрыв себя и подругу от любопытных глаз - никто не должен видеть трансформацию Соланж в Аманду.
        Дождавшись, пока ворота отрежут их от внешнего мира, Кэндис спросила, не может ли Аманда высказаться поточнее.
        - Не знаю, - пробормотала Аманда обескуражено. Она разглядывала свое отражение в зеркале. После поездки в открытой машине парик стал еще более растрепанным. - Я вот подумала: а вдруг у горничных и прочей прислуги есть свой кодекс чести? Некий свод правил и этических норм. Видишь ли, за один день я узнала о Битей Менковски больше, чем за всю жизнь. И честно сказать, узнала больше, чем хотела. И вот теперь я думаю - а что моя горничная знает обо мне?
        - Так нечестно! - Голос Кэндис выражал обиду и разочарование. - Неужели ты не расскажешь сестрице Кэндис о том, что узнала? Да я не доживу до завтра, если не узнаю, что именно скрывает эта ханжа!
        Аманда сняла парик и с облегчением растрепала собственные волосы.
        - Ладно, - решилась она, не желая обижать подругу. - Но не говори, что я тебя не предупреждала.
        И она рассказала Кэндис о картонной коробке со взрослыми игрушками, которую нашла в хозяйской спальне. Кэндис впала в ступор от услышанного и на некоторое время в гараже воцарилась тишина. Аманда достала влажные салфетки и стерла яркую помаду. Еще она вынула линзы и расчесала волосы. Но больше всего на свете ей хотелось поскорее добраться до дома, чтобы сбросить грязную одежду, залезть в душ и смыть с себя пот и остатки грима.
        - Если я собираюсь заниматься уборкой регулярно и зарабатывать этим на жизнь, мне надо выработать систему. Я потратила сегодня кучу времени, пытаясь сообразить, с чего начать и в какой последовательности выполнять работу.
        - Наверное, есть специальные пособия, - рассеянно отозвалась Кэндис. - Послушай, ты уверена, что это подходящая работа? Я согласна, что вчера вечером все выглядело очень логично, но сегодня с утра я подумала, что уборка домов - это все же как-то…
        - Это грязная работа, - кивнула Аманда. - Но кто-то должен ее делать. Я сейчас не могу позволить себе быть особенно разборчивой. Мне нужны деньги.
        Она принялась выгружать из багажника свои вещи. У Кэндис зазвонил мобильный.
        - Да? - Она замахала Аманде, чтобы та подошла ближе. - Да, Битей? Ну и прекрасно. - Она показала Аманде большой палец, передавая похвалу Менковски. - В понедельник? А во сколько? Подожди-ка.
        Она прикрыла трубку рукой и вопросительно уставилась на подругу.
        - Торгуйся, - прошептала та. - Это не дом, а конюшня. Кроме того, он большой, и, чтобы поддерживать его в приличном состоянии, нужна пара здоровых мужиков со швабрами, а не хрупкая женщина. А еще Битей не любит покупать дешевое. Соланж просто обязана быть дорогостоящей прислугой.
        Кэндис усмехнулась и вернулась к переговорам по телефону.
        - Она согласна приходить по понедельникам, но хочет получать сто тридцать пять долларов. Если ты хочешь, чтобы Соланж приходила раз в две недели, то цена возрастет, потому что ей придется выполнять больший объем работ.
        Из телефона донеслось возмущенное кваканье.
        - Я знаю. Но она очень ответственная и хочет выполнять работу на совесть и получать за это соответствующее вознаграждение. - Еще кваканье. - Да-да, я знаю. - Кэнди подмигнула Аманде. - Но согласись, Соланж этого заслуживает. Кроме того, ты первая в нашем районе, у кого появится настоящая французская горничная! - Кэндис прикрыла рукой телефон и сказала: - Твоя Соланж будет нарасхват. Битей уже звонила Сьюзи Симмонс, и та хочет знать, свободна ли она… то есть ты в пятницу утром.
        Аманда улыбнулась, потом, вспомнив, отклеила мушку с уголка рта.
        - Скажи, что я должна проверить свое расписание. Пусть позвонит завтра. Чем труднее им добиться Соланж, тем желаннее она будет.
        Аманда вытащила пылесос и прочее оборудование из багажника Кэндис и сложила его в одном из углов гаража.
        Когда подруга повесила трубку, Аманда огласила свое расписание:
        - Назначь Сьюзи на утро пятницы, но постарайся убедить ее, чтобы она ушла из дома. Скажи, что Соланж работает лучше, когда никто не стоит у нее над душой. Она более наблюдательна, чем Битей, а я не хочу, чтобы Соланж разоблачили, пока не создам себе прочную клиентскую базу.
        - Поняла.
        - Послушай, мне так неудобно, что тебе приходится работать ради меня шофером…
        - Даже не начинай! - Кэндис замахала руками. - Я рада, что могу помочь.
        - Спасибо. Спасибо тебе за все. - Аманда вынула из кармана деньги, полученные от Битей, и протянула Кэндис двадцать долларов.
        - Это что?
        - Твои пятнадцать процентов.
        - Не выдумывай. Мне не нужны деньги! - воскликнула Кэндис.
        - Если ты собираешься быть шофером и посредником Соланж - хотя бы какое-то время, - то я буду тебе платить.
        - Но я…
        - Я знаю, что тебе не нужны деньги. - Аманда говорила спокойно, но твердо. Помощь Кэндис значила для нее много, а дружба еще больше, но она не собиралась становиться объектом благотворительности. - И не вздумай возражать. Пусть эти деньги ничего для тебя не значат - но для меня важно, чтобы я могла их тебе отдать. Сделай это для меня, - попросила она, глядя в раскрасневшееся лицо подруги. - И для Соланж.
        Вот уже с полчаса Брук стояла у прилавка с нижним бельем и мучилась выбором: что именно купить - черный кружевной комплект из шелка или белый кружевной с трусиками танга? Черный шелк приятно скользил в руках, и Брук представляла, как выгодно будет он оттенять ее чудесные темно-рыжие волосы. Но белый кружевной бюстик приподнимет грудь, а трусики оставят открытой безупречную попку. Это должно вдохновить Хэпа на подвиги… С мыслью о муже она купила оба комплекта. Брук шла к выходу из магазина и думала об Аманде, которой сегодня предстоял первый трудовой день. Потом мысли ее обратились к матери. Еще не поздно, наверное, она все еще на работе - застилает постели в «Холидей инн».
        Брук почувствовала что-то похожее на угрызения совести. Как она могла провести весь день за бездумной ходьбой по магазинам, выбирая вещи, которые ей не очень-то и нужны, когда Аманде и ее собственной матери приходится работать ради пропитания?
        Она завернула в спортивный магазин и устремилась к корзине с яркими толстовками. Покопавшись, Брук извлекла нежно-розовую кофту. Мама всегда говорила, что это ее любимый цвет. Брук держала в руках толстовку и думала о том, как рада будет мать получить новую вещь. Не найденную на последней распродаже и не выданную бесплатно в церкви, а купленную в магазине, модную и совершенно новую.
        Она заплатила за толстовку, потом спохватилась, подобрала к ней пару белых, с розовым, капри и купила их тоже.
        Она ехала на эскалаторе в отдел обслуживания - там можно будет сразу же запаковать вещи и отправить посылку - и удивлялась сама себе. Что на нее сегодня нашло? Конечно, она всегда посылала матери подарки - на Рождество и день рождения. Но это всегда были деньги. Подарки были щедрые, и мать могла распоряжаться ими по своему усмотрению. Но сегодня она впервые купила для мамы одежду - только потому, что та была ее любимого цвета.
        ГЛАВА 12
        В пятницу утром Аманда с пылесосом и прочим оборудованием выгрузилась у дома Сьюзи Симмонс. Она поднялась на крыльцо, наклонилась, пошарила под ковриком… и ничего не нашла. Ключа не было.
        Не разгибаясь, она заглянула сквозь мутноватое стекло двери, надеясь заметить движение в доме. Но и холл, и кухня были темны и пустынны. Тогда Аманда решительно выпрямилась, откинула назад темные локоны и прижала палец к дверному звонку. Через несколько секунд в холле зажегся свет, дверь распахнулась, и на пороге предстала Сьюзи, одетая в тренировочный костюм, но тщательно накрашенная.
        - Соланж?
        - Oui, мадам. Я Соланж де Папильон. - Она улыбнулась. - Я много слышала о вас.
        Сьюзи заулыбалась, но ее цепкий взгляд продолжал внимательно оглядывать Аманду. Та с тревогой ждала, что ее узнают и разоблачат. Она даже заготовила на этот случай какую-то дурацкую историю о том, что репетирует роль для спектакля. Но Сьюзи уже повернулась к ней спиной - все же она открыла дверь горничной, а не гостье - и шла в глубь дома. «То ли у меня такой хороший грим, то ли прислуга совершенно никого не интересует», - размышляла Аманда, двигаясь следом.
        В кухне Сьюзи уселась за стол. Там возвышалась дорогущая кофеварка. Рядом - чашечка тонкостенного фарфора, возможно, даже лиможского. Еще имелись фарфоровые же молочник и сахарница. Аманда отметила, что их ручки покрыты позолотой и повернуты точно под углом в девяносто градусов к кофеварке. Еще она отметила, что в кухне царит почти идеальная чистота. На столе не было ни одной крошки.
        - Хотите кофе? - спросила Сьюзи.
        - Мерси. Кофе - это чудесно, - тщательно воспроизводя французский акцент, отозвалась Аманда.
        Сьюзи налила кофе, добавила сахар и молоко. И все это время засыпала Аманду вопросами. Новоявленная горничная следила за собой, чтобы говорить с акцентом. А еще ей пришлось выдумать целую историю о маленьком французском городке, где родилась Соланж. И о том, как она работала старшей горничной в одном из знаменитых французских отелей. «Надо будет это записать, - думала Аманда, - Иначе я могу позабыть или перепутать факты биографии Соланж, а мне бы не хотелось попасться на такой нелепице».
        Аманду беспокоило, что Сьюзи устроилась на кухне очень уютно и как будто никуда не торопится. Поэтому она поставила чашку на стол, поблагодарила за кофе и сказала:
        - Итак, вы увидели меня. Я увидела вас. Теперь мне надо работать.
        На гладком лбу Сьюзи возникла морщинка. Ей не понравилось, что уборщица фактически приказала ей уходить. Пусть у этой прислуги французский акцент, Сьюзи не привыкла, чтобы ей указывали. И не тронулась с места.
        - Надеюсь, вы не быть в доме все время, - твердо сказала горничная. - Это мешает мне работать. Получается медленно и плохо.
        Сьюзи захлопала глазами. Теперь ей определенно велели выйти. И кто? Горничная! Миссис Симмонс и представить не могла, что такое возможно.
        Аманда тоже была немало удивлена дерзостью Соланж. Но, сама не зная почему, она не желала отступать. Поэтому она вопросительно взглянула на хозяйку и, черпая смелость в темных локонах Соланж и ее ярко накрашенных губах, сказала:
        - Если для вас это есть проблема, я могу уйти. - Глаза Сьюзи стали холодными и неприятно сузились. «Похоже, я зашла слишком далеко», - подумала Аманда.
        - Вы одеты, словно куда-то собрались, - продолжала она. - Non?
        После паузы Сьюзи ответила:
        - Ну, вообще-то да. И я уже опаздываю на тренировку в фитнес-клуб. Однако прежде чем я уйду, вот взгляните. - Она протянула Аманде листок бумаги. - Я написала для вас список дел. По-французски. - Миссис Симмонс выглядела такой довольной своими познаниями, что это выглядело почти забавно. - Моя дочь Люси прекрасно успевает по французскому в школе. L'ecole.
        Она выговорила последнее слово с нарочитой небрежностью, и Аманда немедленно заподозрила, что Сьюзи Симмонс тренировалась. С ума сойти, неужели она решила произвести впечатление на горничную? Если это так, то у миссис Симмонс большие проблемы. Неужели ей нечем заняться?
        - Должно быть, ваша девочка очень умная. - Улыбаясь, Аманда взяла листок. Список был написан аккуратным почерком, и все значки над буквами выставлены под одинаковым углом. Маленькая Люси обещает стать точной копией своей матери. - Просто покажите мне, откуда начать, и я возьмусь за уборку, - сказала она.
        Сьюзи показала прачечную и хозяйскую спальню. Через две минуты Аманда услышала, как хлопнула входная дверь. Еще пара минут - и шум мотора затих вдали. Меж тем Аманда стояла в гардеробной, которая примыкала к спальне. Рот ее приоткрылся от изумления, и она напрочь позабыла про то, что время - деньги. Говорят, что шкаф отражает натуру человека. Пожалуй, миссис Симмонс не просто нечем заняться - она нуждается в серьезной психологической помощи.
        - Значит, все развешено по цветам, да? - допытывалась Кэндис по дороге домой. Аманда мечтала о ванне, а Кэндис - о захватывающих подробностях из жизни общих знакомых.
        - То, что вещи развешены в соответствии с цветовой гаммой - это еще цветочки. Я просто испугалась, понимаешь? Там были все мыслимые оттенки бежевого цвета, распределенные строго по цветовой гамме. И чисто, как в операционной. И все висит ровно-ровно. И стоит по линеечке. Сьюзи всегда отличалась… она любит все контролировать, это я знаю. Но я и понятия не имела, что это превратилось в манию.
        - И во всем доме так?
        - В общем, да. Вот, например, ты видела когда-нибудь отглаженное и аккуратно сложенное нижнее белье?
        - Ты заглянула в ящик с ее нижним бельем?
        - Не нарочно! Кое-что упало с комода, мне пришлось залезть в ящик.
        - А-а… - протянула Кэндис, и Аманда поняла, что подруга ей не поверила.
        - Там на комоде лежала кучка двадцатидолларовых бумажек. Я протирала пыль, рассыпала их, и одна проскользнула в ящик. Я решила, что это проверка - наверняка Сьюзи точно знает, сколько бумажек там было. Мне не хотелось, чтобы в честности Соланж возникли сомнения, поэтому я открыла, чертов ящик, выловила оттуда двадцатку и положила на место.
        - Сьюзи все это время торчала дома?
        - Нет, Соланж ее быстренько отправила. Хотя миссис Симмонс была весьма недовольна. Думаю, Соланж задела ее своей дерзостью. Она такая упрямая и своенравная.
        - Ты говоришь так, словно это самостоятельная личность, - засмеялась Кэндис.
        - Да так оно и есть.
        Аманда подумала, что надо бы ей перенять кое-что у своенравной мисс де Папильон. Пожалуй, миссис Шеридан не помешает немного напористости, дерзости и других боевых качеств.
        - Я даже не понимаю, зачем ей горничная, - продолжала она, размышляя о Сьюзи. - В доме все на своих местах и абсолютно чисто. Даже комната ее сына выглядит так, словно в ней никто не живет.
        - Статус, - веско сказала Кэндис, заруливая в гараж. - Честно признаюсь, я решила, ты не в себе, когда придумала весь этот маскарад с француженкой. Но теперь вижу: Соланж уникальна. Уверена, что первый раз в жизни Сьюзи подчинилась приказаниям прислуги.
        - Замечу, что это был приятный момент, - хмыкнула Аманда. - Но мне гораздо больше нравилось воспринимать людей как раньше, то есть видеть то, что они сами готовы показать. Я не желаю знать о том, что Битей сексуальная садистка, а у Сьюзи невроз, или мания перфекционизма, или как это называется. Слушай, Кэндис, а ты не могла бы раздобыть мне кого-нибудь незнакомого в качестве клиента? Людей, чьи неврозы будут мне безразличны?
        - Постараюсь, - улыбнулась Кэндис. - Должна сказать, что Соланж - хит сезона и в клиентах недостатка не будет. Надо пользоваться этим и составить хорошую клиентскую базу.
        - Точно. Но я все же подумываю о том, чтобы создать нечто вроде анкеты для потенциальных заказчиков с обязательным указанием фетиша или идиосинкразии клиента.
        - Обязательно! - Кэндис расхохоталась. - Вот прямо сейчас и займусь. А вот, кстати, о неврозах. Я рассказывала тебе, что не выношу, когда меня называют Кэнди?
        Приняв душ и расставшись с Соланж, Аманда села в машину и поехала в балетную школу, где занималась Меган. Урок еще не закончился, и она шла, ведомая звуками музыки. Вот и большой зал, где девочки репетируют, готовясь к скорому выступлению на публике.
        Сквозь стекло она наблюдала за девочками. Одиннадцать юных созданий в черных трико и кружевных накидках двигались с грацией, которая дается только долгими годами тренировки.
        Меган стояла, округлив руки в ожидании музыки, чуть отставив правую ногу и склонив голову. Волосы у нее - как и у всех девочек - были забраны в аккуратный пучок, и нежная шейка выглядела трогательно до слез.
        Преподаватель нажала кнопку магнитофона, и зал наполнился волшебством музыки Чайковского.
        Мать смотрела, как легко двигается ее дочь в чудесном танце. Мелкие шаги, арабеска, прыжок. Еще. Меган танцевала сольную партию, и Аманда не могла оторвать взгляд от ее изящных движений и точеных рук. Вот она встала на пуанты, и Аманда судорожно вздохнула. В памяти всплыл образ толстенькой пятилетней девочки, которая когда-то впервые пришла в эту школу. Она тогда крепко-крепко держала мать за руку и все не позволяла ей уйти. И вот - такая метаморфоза.
        - Потрясающе, правда?
        Голос мужчины прозвучал совсем близко, и Аманда буквально подпрыгнула от неожиданности. И то, что голос этот она узнала, встревожило ее еще больше. Женщина повернулась и буквально утонула в насмешливых зеленых глазах Хантера Джеймса.
«Похоже, у него вошло в привычку появляться неожиданно и в самых странных местах», - подумала она.
        - Вон та высокая светловолосая девочка - моя дочь Саманта, - сказал Хантер, показывая на балерин, которые грациозно двигались, сплетая из своих юных и изящных тел неповторимый узор танца. - Она жить не может без балета. А вторая девочка за ней - моя младшая дочь.

«Наверное, грациозную легкость движений девочки унаследовали от отца, - думала Аманда. - Только, конечно, у них нет такого мощного торса и плечи не столь широки. Просто удивительно - от этого человека так и веет ощущением силы».
        Она взглянула на его безымянный палец. Надо же, третья встреча, а она только теперь вспомнила о таком простом способе выяснить, женат ли мужчина. Кольца нет, но имелась весьма красноречивая белая полоска там, где оно было недавно. Хантер перехватил ее взгляд, и Аманда смутилась и покраснела. Однако строго напомнила она себе, отсутствие кольца еще не гарантирует отсутствие жены. А тот факт, что он чертовски симпатичен и проявляет дружеский настрой, еще не делает его… кем? Потенциальным объектом охоты? Ох, как давно это было, она уже отвыкла от подобных мыслей и не помнит, как именно надо себя вести, что делать и говорить.
        Вот если бы на ее месте была Соланж де Папильон, она бы не растерялась. Чего проще: спросила бы напрямую - женат Хантер или нет. Но Аманда Шеридан слеплена совсем из другого теста, а потому для нее подобная откровенность немыслима.
        - Иногда я думаю, что сэкономила бы массу времени, если бы здесь можно было снять комнату для Меган, - сказала она, возвращаясь к более безопасной теме детей и танцев.
        - Снять комнату? А это мысль. - Его глаза вспыхнули искорками. - Или вы имеете в виду с почасовой оплатой?
        Аманда почувствовала, что опять краснеет. Да что же это такое? Просто рекорд по стеснительности.
        - Я имела в виду, что мы часто сюда ездим… расход бензина, и все такое… - пробормотала она, чувствуя себя последней идиоткой. Вот где эта Соланж шляется, когда она так нужна? - А знаете, я вас раньше здесь не видела. - Ни одна женщина не пропустила бы подобного мужика. - Как давно ваши девочки занимаются в студии?
        - Уже месяц. Но до этого их возила наша домработница. Однако горничная несколько дней назад отбыла на Ямайку, так что теперь шофером работаю я.
        Аманда все еще переваривала его ответ, когда музыка стихла, двери распахнулись и девочки вырвались из дверей легконогой щебечущей стайкой.
        - Мам, а мам! - Меган предстала перед ней, обнимая за талию дочь Хантера Джеймса. - Смотри, как у нас все здорово получается: Сэм идет на выпускной с Брентом Минзом, а он как раз лучший друг Джои. Поэтому мы договорились, что поедем все вместе на лимузине. Ну, туда влезает восемь человек: четыре пары. Так это будем я и Джои, Сэм и Брент и еще Энджи и Сэнди с их парнями. А перед балом мы придем к нам домой, чтобы сфотографироваться. Здорово?
        - Ага. - Аманда изо всех сил избегала смотреть на Хантера. Наверняка он опять смеется. - Конечно, здорово! Чем больше народу, тем веселее.
        Если бы это был другой мужчина… любой другой - она, не задумываясь, пригласила бы его присоединиться к вечеринке, которую устраивает тот родитель, в доме которого девочки собираются перед отъездом на выпускной бал. Именно в этот дом молодые люди приезжают за ними на лимузине. А перед отъездом все фотографируются друг с другом и с родителями.
        Но Хантер Джеймс успел так понравиться Аманде, что мысль увидеть его рядом с любящей супругой оказалась неожиданно мучительной.
        - Мама? - Меган сделала круглые глаза и кивнула на отца Саманты, удивляясь, почему мать такая заторможенная сегодня. Аманда предостерегающе посигналила бровями, но Меган не желала ничего понимать. - Компания Люси Симмонс собирается у них дома. И ее родители позвали всех родителей…
        - Ну что ж. - Это просто нелепо. Нет, только не покраснеть опять! - Тогда ваша компания соберется у нас - прекрасная мысль. - Она повернулась к Хантеру и сказала: - Надеюсь, вы и ваша жена придете. Будем фотографировать наших красавиц.
        Мужчина молчал, и глаза его потемнели. Вместо отца ответила Саманта:
        - Моя мама умерла. Поэтому мы сюда и переехали.
        - Ох, - пробормотала Аманда, видя, как мгновенно повлажнели глаза девочки. Она инстинктивно обняла ее и тихо сказала: - Мне так жаль… - Взглянув на Хантера, она продолжала: - Приходите обязательно: вы должны увидеть свою девочку во всей красе. И мы выпьем за то, что они у нас такие взрослые. Не забудьте фотоаппарат. Меган, в шесть часов нормально? - спросила она у дочери.
        Дочь кивнула, счастливо улыбаясь.
        Они вместе дошли до парковки и разошлись к своим автомобилям. Хантер Джеймс сел за руль большого и мощного внедорожника, чья скрытая мощь так гармонировала с его собственной. «Ничего подобного, - одернула себя Аманда. - Я буду относиться к нему как к родителю. Просто отец подружки Меган». Глядя, как отец подружки легко выводит черный «эскалад» с парковки, она украдкой вздохнула - нелегко обуздать собственные чувства, но она справится. Ну, постарается.
        ГЛАВА 13
        Аманда не раз слышала выражение о том, что глаза - зеркало души. Но, проработав горничной неделю, она вывела собственное определение: шкаф человека отражает все стороны его личности.
        Сегодня она убирала дом Сильвии Хардуэй, соседки Кэндис. Гардеробная, примыкавшая к хозяйской спальне, размерами превышала все прежние, виденные ею. Пожалуй, это вполне приличная площадь, чтобы разместить семью из четырех человек. Она поборола искушение крикнуть и посмотреть, есть ли здесь эхо.
        Она шла вдоль стен, открывая бесчисленные створки и ящики шкафов темного орехового дерева и рассматривая одежду Сильвии. На полках от пола до потолка выстроилась обувь от известных дизайнеров. Кэрри Бредшоу из «Секса в большом городе» обрыдалась бы от зависти. В гардеробной же имеется некое подобие уютной гостиной. Здесь стоят диванчик и кресла, мини-бар и холодильник. Видимо, примеряя одежду, Сильвия устает так, что ей приходится отдыхать и перекусывать.
        Аманда заметила, что многие платья и другие вещи выглядят совершенно новыми. Точно, вот и этикетки на них есть. Взглянув на ценник, Аманда охнула: Господи, да если вернуть пару этих платьев в магазин, она расплатится с половиной долгов. Воспоминание о куче счетов, скопившихся на кухонном столе, вернуло ее к реальности, и она повернулась к выходу.
        В гардеробную вошла Сильвия, неся в руке фирменный пакет из «Нимана». Аманда подумала, что ей не дашь тех пятидесяти, на которые она должна выглядеть. Впрочем, эта женщина весь день работает для того, чтобы поддерживать лицо и тело в идеальном состоянии. Ну, то есть она иногда прерывается на шопинг, конечно.
        - Мадам, - с искренним восхищением сказала Соланж. - Ваш гардероб манифик. Хотела спросить, не сдаете ли вы его в аренду. Мне хватило бы для жизни того угла, что рядом с обувью.
        Сильвия улыбнулась немного рассеянно.
        - Устраивайтесь. - Она сделала широкий жест. - И семью приводите. Чарлза никогда не бывает дома, так что он ничего не заметит.
        - Ах, нет, - воскликнула Аманда-Соланж. - Это немыслимо! Я уверена, ваш муж замечает вас! Вы красивы и, если позволите быть откровенной, одеваетесь с истинно, парижским шиком.
        - Спасибо, Соланж. - Улыбка Сильвии стала более искренней, и она даже как будто немного оживилась. - Честно сказать, я действительно уделяю довольно много времени своему гардеробу.
        Это было явное преуменьшение, но Аманда не собиралась заострять внимание на лингвистических тонкостях.
        - Правильно подобранная одежда делает женщину более уверенной в себе, - сказала миссис Хардуэй. - Помогает взбодриться.
        Так же как и выпивка, подумала Аманда, обнаружив кучу водочных бутылок в мусорном баке.
        Чем больше она узнавала о жизни других женщин, тем больше сомневалась, воплощается ли хоть когда-нибудь в жизнь та сказка, о которой мечтает каждая девочка. Чтобы свадьба и любовь до конца дней. Пожалуй, в этом мире можно выжить, лишь имея чувство юмора и уверенность в себе. То есть качества, находящиеся у Аманды Шеридан в зачаточном состоянии, но весьма сильно развитые у Соланж де Папильон.
        - Да, мама, я знаю. Нет, мама, я не стану этого делать. - Кэндис прижимала трубку к уху и, закрыв глаза, боролась с мучительной мигренью, которая появилась на горизонте, как только она увидела номер телефона матери на определителе.
        . Она попыталась подумать о чем-то приятном, но тут смысл слов Ханны просочился через ломоту в висках, и Кэндис торопливо сказала: - Мама, я не смогу прийти на обед в субботу. Я уже договорилась с людьми, и у меня есть свои планы.
        - Но я обещала Минне Джейкобс, что мы отвезем ее сына в клуб. Он приезжает в город всего на полдня.
        - Не нужно было обещать от моего имени, не спросив предварительно. - Боль перелилась в лобные доли, и зубы Кэндис стискивались так, что трудно было разговаривать. - Я не смогу приехать. Меня ждут люди, и они рассчитывают на меня…
        Любая другая мать сдалась бы и оставила дочь в покое. Но не Ханна Блум. Она вообще становилась глухой, когда другой человек говорил о себе и своих желаниях. «Я» - это только Ханна.
        - Что может быть важнее, чем обед с матерью и подходящим для тебя мужчиной?
        Кэндис помолчала секунду, раздумывая, не солгать ли ей. И она все же сказала правду:
        - Я обещала помочь с продажей гамбургеров после бейсбольного матча.
        Последовало краткое молчание.
        - Прошу Прощения, - сказала Ханна Блум. - Мне на секунду показалось, что ты решила предпочесть продажу гамбургеров обеду со мной и мистером Стенли Джейкобсом, достойным человеком и врачом-ортопедом.
        - Ты не ошиблась, я сказала именно это, - со вздохом признала Кэндис. Она, наконец, открыла глаза и увидела стоящую на пороге Аманду. Та уже переоделась и была совершенно не похожа на яркую Соланж - всего лишь миссис Шеридан, достойная мать семейства.
        Кэндис показала жестом, что ей нужно еще немного времени, и продолжала монотонно.
        - Да, я обещала. Более того, я сама вызвалась помочь с этими гамбургерами. Так что тебе придется самой развлекать мистера Джейкобса за ленчем.
        - Это все из-за того типа - Донована, да?
        Кэндис вздохнула. Ее мать всегда умела ухватить суть происходящего.
        - Ты уже второй раз бросаешь меня ради него.
        Кэндис потерла мучительно ноющий лоб и с неудовольствием посмотрела на пальцы, перепачканные тональным кремом.
        - Этот раз не считается, потому что я ничего не знала о твоих планах и не давала согласия участвовать в мероприятиях по очаровыванию мистера Джейкобса.

«Господи, что я несу, - подумала она. - Можно подумать, мою мать волнует, на что я соглашалась, а на что нет».
        - А как, интересно, я могу запланировать хоть какие-то мероприятия, если ты все время пропадаешь на этих бейсбольных матчах?
        Из уст Ханны слова «бейсбольные матчи» прозвучали как Название чего-то малопристойного.
        Кэндис взмахом руки указала Аманде на стул и перебила поток жалоб, который изливала на нее Ханна.
        - Извини, мама. Мне нужно бежать. Ко мне пришли. - Ханна не упустила случая сказать дочери еще пару приятных фраз. - Да, мама, - устало отозвалась Кэндис. - Я тоже знаю, сколько мне лет. И я тоже понимаю, что мое тело и, в частности, яйцеклетки не становятся моложе.
        - Ух, ты! - Аманда сочувственно качала головой, глядя на Кэндис. Та повесила трубку, но все еще смотрела на телефон стеклянными глазами. - И часто она такое откалывает?
        - К сожалению, с завидной регулярностью. Твоя мама никогда не говорила тебе:
«Почему ты не можешь потерпеть этого типа, твоего мужа? Не забывай, что твои яйцеклетки стареют и высыхают»?
        Аманда покачала головой.
        - Ты много потеряла. Хотя я забыла: у тебя же есть дети, и, наверное, твоя мама уверена, что ты самая лучшая дочь на свете и все, что ты делаешь, прекрасно и замечательно. И все же скажи: как именно она пытала своего зятя? Наверняка у нее была припасена пара шуток для Роба. Какие-нибудь фразы? Намеки?
        - Мама всегда хорошо к нему относилась, - сказала Аманда. - И папа тоже. И вообще, я уверена, что если бы они знали о наших проблемах, то были бы на моей стороне.
        Кэндис с сомнением взглянула на сидящую напротив женщину. Аманда выглядела вполне нормальной, но, с другой стороны, внешность обманчива… к тому же взять хоть историю с Соланж - это какую же фантазию надо иметь.
        - Ты хочешь сказать, что не рассказала им о Тиффани? И о том, что вот-вот разведешься с мужем? А про то, что ты переодеваешься горничной-француженкой и убираешь дома?
        Аманда молча покачала головой.
        Теперь пришел черед Кэндис таращить глаза и говорить «ух ты!». Она откинулась в кресле и задумчиво сказала:
        - В моей семье такое немыслимо. Если бы у матери зародилось подозрение, что я что-то от нее скрываю, она наняла бы отряд ЦРУ. Они бы меня похитили и допрашивали с применением психотропных препаратов: сыворотки правды и все такое. А может, она сама бы меня допросила. Уж вколоть мне какую-нибудь гадость - это в ее стиле.
        - Я все время собираюсь рассказать родителям, - жалобно проговорила Аманда. - Но они сейчас путешествуют по стране. Знаешь, они мечтали об этом долгие годы и вот, наконец, купили трейлер и отправились в путь. Я не хочу портить им поездку. Мои родители женаты сорок пять лет и по-прежнему влюблены друг в друга. Я… я просто не могу признаться, что потерпела крах, что моя семейная жизнь не удалась.
        - Это не ты потерпела крах, а твой муж, - ответила Кэндис. - Но что насчет детей? Они ведь разговаривают с бабушкой и дедушкой? Думаю, будет не здорово, если они узнают о разводе от Уайатта или Меган.
        - Да-да, я понимаю, что скоро придется все рассказать. Я просто пытаюсь собраться с силами… мне не хватает храбрости. Вот разве одолжить немного у Соланж?
        - Как же, как же! Звезда нашего района! Ну, расскажи, что там у Сильвии? Как тебе ее гардероб?
        - Это что-то необыкновенное! - Аманда была рада, что они вернулись к менее болезненной теме. - На ее «лексус» можно наклеить вывеску, как на грузовой фургон для перевозки обуви. - Они посмеялись шутке, но потом Аманда добавила задумчиво: - Но знаешь, несмотря на немыслимое количество туфель от Джимми Чу и дизайнерской одежды, она не выглядит особенно счастливой. И это меня беспокоит и огорчает. Потому что я пока не встретила ни одного человека, который бы был тем, чем кажется. И который был бы счастлив.
        Брук Маккензи была рада, что время тренировки, наконец, закончилось. Она спрыгнула с велотренажера, чувствуя себя потной и усталой, набросила на плечи полотенце и попрощалась со знакомыми, чье время регулярного самоистязания еще не закончилось.
        Она принимала душ, одевалась, шла к парковке и все это время обдумывала предстоящий ужин. Честно сказать, готовить она не очень-то умела. Когда она была не замужем, то питалась фаст-фудом или брала еду навынос из кафе и ресторанчиков. Однако теперь статус замужней женщины обязывал ее подавать мужу ужины и проводить время на кухне. Она гордилась тем, что вполне прилично кормит Хэпа. Впрочем, большая часть ее блюд все же готовилась другими: Брук покупала еду в специальных отделах продуктовых магазинов. Но это были дорогие магазины, блюда она брала только качественные и вкусные, а дома тщательно все сервировала и старалась, чтобы муж пребывал в уверенности, что жена - прекрасная кулинарка.
        Когда в доме находился пасынок, речи о романтическом ужине и быть не могло. Но сегодня они с мужем только вдвоем, и уж она, наконец, безраздельно завладеет его вниманием… как-то последнее время ей это не слишком удается. Трапеза должна стать демонстрацией того, какая она отличная хозяйка. А уж после ужина… что ж, у нее есть, что предложить мужу на десерт.
        В отделе готовых блюд магазина для гурманов Брук выбрала два лососевых стейка на шпинате и с сыром фета, а также запеченный картофель, который Хэп особенно любит.
        Дома она еще раз приняла душ и переоделась, прогрела духовку, выложила салат в красивое блюдо. К семи пятнадцати картофель исходил паром, лосось источал божественный аромат, а в холодильнике стояла бутылка белого вина - тот сорт, что нравится Хэпу.
        Брук вдруг обнаружила, что от волнения у нее вспотели ладони. Удивившись самой себе, она поправила черную шелковую блузку с заманчивым декольте и узкую короткую юбку, плотно обтягивавшую бедра.
        С семь тридцать с улицы донесся шум мотора, звук открываемой гаражной двери, и когда Хэп вошел в гостиную, вино уже ждало его в высоком запотевшем бокале.
        Муж улыбнулся, бегло поцеловал Брук в щечку и принял из ее рук бокал вина.
        - Спасибо. М-м, как тут у тебя вкусно пахнет. - Он одобрительно повел носом и благосклонно взглянул на жену.
        - Лосось и запеченный картофель. Могу подать ужин через десять минут.
        - Прекрасно!
        Брук улыбнулась: им предстоит ужинать и рассказывать друг другу, как прошел день. Ну, у нее особо рассказывать нечего - с того момента как она стала домохозяйкой и ушла с работы, количество новостей резко сократилось. Но она с удовольствием послушает его истории. А самое главное - они смогут сидеть друг напротив друга и обмениваться многозначительными взглядами… и оба с трудом дотерпят до конца ужина. Тем слаще будет встреча в спальне.
        Брук перебирала возможности вечера, и одна казалась заманчивее другой. Но Хэп взял газету, подхватил свой бокал вина и пошел в гостиную. Брук последовала за мужем и с разочарованием наблюдала, как он погрузился в любимое кресло, положил ноги на пуфик и принялся за чтение спортивного раздела в газете.
        - Хэп? - Она подошла поближе.
        - М-м? - Он даже головы не поднял.
        Брук молча смотрела на мужа. Хэпа Маккензи всякий назвал бы представительным мужчиной. Его волосы только начали седеть, а широкие плечи обвисли самую малость. Сейчас его карие глаза упорно смотрели в газетный лист, но было время, когда они взирали на Брук с интересом и страстью.
        Да, Хэп на шестнадцать лет старше, и он уже не тот крепкий парень, каким был в молодости. Но Брук за свою жизнь повидала немало крепких парней. У мистера Маккензи есть кое-что получше накачанных мышц: он обладает внутренней уверенностью состоявшегося человека, занявшего определенное положение в обществе. Именно это ощущение власти и самодостаточности и привлекло к нему Брук. Ну, и то, что он владел целой сетью ресторанов, конечно.
        Она и представить себе не могла, что пройдет всего год - один год семейной жизни, - и Хэп сможет так легко ее игнорировать. А его сексуальный аппетит пошел на убыль, как только она перестала быть запретным плодом, а стала верной женой, готовой к его услугам, когда он пожелает.
        Брук вернулась в кухню и занялась ужином. Сервировала стол, зажгла свечи и встала в дверях гостиной:
        - Ужин готов.
        Муж неохотно отложил газету. Встал, потянулся, расправил плечи. Он все еще сильный и нестарый, он привлекателен, и наверняка она ему интересна и желанна…
        Брук стояла в дверях. Она облизнула губы и откинула плечи назад. Грудь натянула шелк блузки. Вот он поравнялся с ней. Брук заступила мужу дорогу и прижалась сосками к его груди. Она взглянула снизу вверх затуманенными от желания глазами и низким, грудным голосом спросила:
        - Голоден?
        Шесть месяцев назад он обнял бы ее, задрал юбку и повалил бы на диван в гостиной. Или на стол в кухне. Теперь же он смотрел вопросительно, словно не понимал, о чем речь.
        Надо что- то делать, в панике подумала Брук. Если так пойдет, она скоро станет как Сара -его первая жена - домашней, уступчивой и абсолютно неинтересной. Итак, момент для соблазнения она выбрала неудачно. Может, устроить скандал и обвинить его в том, что он обращается с ней как с женой? Но ведь она и есть жена!
        - А я вот просто умираю с голоду! - заявила Брук, овладев собой.
        Она взяла мужа под руку, и они торжественно прошествовали к столу. «Хорошо, что я уже записалась на прием к Полю Лапраде - самому знаменитому в Атланте пластическому хирургу», - думала Брук.
        Разговор за обедом был неинтересен. Она расспрашивала мужа о работе, и он отвечал, порой весьма рассеянно. Он тоже спросил Брук, как прошел ее день, и она постаралась сделать свой рассказ забавным.
        Неплохо было бы рассказать ему об Аманде, думала Брук. Во-первых, это бы его развлекло. Во-вторых, Хэп очень умен и, вероятно, посоветовал бы что-нибудь дельное. Но то был не ее секрет. Кроме того, разговор о горничных и участие, которое сама Брук проявила к делам Аманды, могли бы навести мужа на ненужные мысли и вызвать неудобные вопросы. И впервые Брук почувствовала, что стена, которую она возвела вокруг своего прошлого, простирается и в настоящее и отделяет ее от мужа.

«Получается, я не имею права обвинять его в том, что он держит меня на расстоянии, - думала она в смятении, - Но как назвать близким человека, с которым ты не можешь разделить свое прошлое?»
        И что теперь делать? Она уже озвучила историю, которую Хэп принял, считает правдой и которая его устраивает. Нельзя же просто признаться во лжи!
        Нет, это абсолютно невозможно. Лучше остаться в том образе, который она себе создала. Даже если это значит остаться за стеной.
        ГЛАВА 14
        Аманда приводила в порядок дом - на этот раз свой собственный. Здесь она обходилась без униформы; просто надела самые старые джинсы и заношенную толстовку Уайатта. Она вымыла ванные, сложила и убрала детские вещи. Вымыла холодильник и обе морозилки. Попутно выбросила кучу скопившегося мусора.
        Но, в конце концов, Аманда поняла, что в доме все опять сверкает чистотой и откладывать неизбежное невозможно. Тогда она вытерла руки, прошла в кухню и взяла со стола стопку счетов. Затем приготовила блокнот, ручку и калькулятор. Разложила все это на столе и села. Некоторое время она просто рассматривала кучку разнокалиберных конвертов.
        Все утро Аманда убеждала себя, что если собраться с силами и просмотреть счета, то это поможет ей оценить свои перспективы.
        Еще недавно она была лишь матерью и домохозяйкой, то есть выполняла функции организатора, уборщицы, няньки, утешительницы, повара и советчицы. Теперь же все эти обязанности никуда не делись, но к ним добавилась весьма нелегкая работа добытчицы.
        Уборка домов сама по себе дело нелегкое, требующее значительного физического напряжения, это просто тяжелый ручной труд. А уж если выделаете это, притворяясь кем-то другим, так сил тратится еще больше. А ведь есть еще Метан, чье настроение меняется несколько раз на дню совершенно непредсказуемо. Если в какой-то момент дочка пребывает, чуть ли не в экстазе от предстоящего выпускного бала, то через минуту она может устроить истерику из-за того, что отец их бросил.
        Общаясь с дочерью, Аманда чувствовала себя так, словно пробиралась по минному полю. Один неверный шаг - и разрушительный взрыв гарантирован.
        Вздохнув, она придвинула к себе блокнот, выписала сумму из первого счета и отложила его в сторону. Взяла второй конверт. Через тридцать минут она точно знала, как обстоят дела с ее финансами, и знание это не принесло ничего, кроме головной боли.
        Правда была проста и могла привести в отчаяние: Соланж зарабатывает четыреста пять долларов в неделю. Этой суммы не хватит на то, чтобы заплатить за дом, прокормить детей и вести хозяйство, когда кончатся пять тысяч, которые Роб внес на апрель.
        Аманда сложила счета, добавила листок со своими вычислениями, перетянула все резинкой и убрала в ящик с глаз долой. Сейчас она совершенно не чувствовала себя француженкой. Всего лишь уставшая американка весьма средних лет. Прямо скажем, уже не молодая.
        Надо позвонить Кэндис и узнать, нельзя ли наняться еще куда-нибудь. Возможно, удастся заполучить побольше клиентов. Но сначала надо позаботиться о питании насущном. Купить продукты и приготовить обед для детей.
        В магазине обнаружилась огромная очередь, змеившаяся вдоль прилавка чуть ли не в три ряда. Аманда протолкалась к диспетчеру и получила номерок. Сегодня она аж сто вторая. Услышав, что на данный момент обслуживается восемьдесят девятый номер, Аманда отошла с тележкой немного в сторону, чтобы не толкаться.
        Переминаясь с ноги на ногу, она смотрела на часы. В принципе все не так страшно. Уайатта сегодня подвозит мама соседского мальчика - они договорились. Ключ от дома у него есть. А Меган на танцах. И все же хорошо бы очередь двигалась чуть быстрее.
        Она с надеждой взглянула в сторону мясного отдела. За прилавком орудуют два мясника. Они смуглолицые, говорят с сильным акцентом и абсолютно никуда не спешат. Вот один торжественно отрезает ломоть мяса, демонстрирует его потенциальному покупателю, иной раз расхваливает, чтобы подавить сомнения в зародыше. И все не спеша. «Улитки и те ползают быстрее», - сердито думала Аманда.
        Пытаясь унять нетерпение, она принялась разглядывать очередь в надежде встретить знакомых. Ага, вот и Сьюзи Симмонс, тщательно одетая и в полной боевой раскраске, жмется поближе к какому-то мужчине. Надо сказать, что соотношение полов в очереди было весьма неравным - преобладали, разумеется, женщины. Мужчина, на которого Сьюзи плотоядно взирала снизу вверх, широкоплечий, и его белобрысая макушка возвышается над толпой. Он только что забрал пакеты у мясника и складывал их в тележку.
        Сьюзи легко ввинтилась в толпу и оказалась совсем рядом с мужчиной. Аманда увидела, как миссис Симмонс с улыбкой разжала пальцы, и листочек с номером очереди упал на пол - как раз у ног незнакомца. Тот наклонился за бумажкой, а Сьюзи быстро провела языком по губам, добавив влажного блеска, взбила волосы, сделала приятное лицо и ждала, пока мужчина взглянет на нее.
        Толпа сдвинулась, и Аманда получила возможность оглядеть предмет охоты Сьюзи сзади. Шикарная задница. Мужчина выпрямился, протянул номерок Сьюзи, и в тот же миг Аманда узнала Хантера Джеймса.
        Сьюзи захлопала ресницами, взяла листочек, коснувшись его пальцев, подалась чуть вперед, посылая старый как мир сигнал, призывающий самца принять участие в игре.
«Иди сюда», - кричали ее жесты, ее выражение лица.
        - Номер девяносто пять! - крикнул диспетчер.
        Кто- то из покупателей радостно завопил «Бинго!» и устремился к прилавку. Толпа, колыхнувшись, чуть поредела.
        Аманда вздохнула. Надо же, Сьюзи свежа, как майская роза, одета, накрашена - словом, готова к охоте на самца, а она, Аманда, по-прежнему одета в старые джинсы и толстовку Уайатта. Волосы прямые как палки, иона позабыла накраситься. Пожалуй, единственный аргумент в ее пользу - сегодня она не нагрузила свою тележку пачками с презервативами.
        На какую- то секунду в душе шевельнулась малодушная мысль о том, что проще всего испариться, пока ее никто не заметил. Однако приготовление обеда оставалось насущной необходимостью, и дети потребуют мяса. Кроме того, она просто не могла уйти просто так, оставив Хантеpa на растерзание Сьюзи Симмонс. Аманда чуть продвинулась поближе к ним, стараясь не высовываться из-за спин покупателей.
        - Ваше лицо кажется удивительно знакомым, - тянула Сьюзи. Ее южный акцент сгустился, как и запах ее духов. - Мы наверняка где-то встречались.
        Мужчина протянул руку, и Сьюзи вложила в его ладонь свою.
        - Хантер Джеймс. Моя семья переехала сюда недавно, но мои дочери учатся у Дикерсона и Уолтона. Возможно, мы сталкивались, когда привозили или забирали детей.
        Глаза Сьюзи вспыхнули, как у голодной тигрицы. Аманде стало неловко за столь откровенный интерес. Хантер стоял с непроницаемым лицом и вежливой улыбкой на губах.
        - Нет-нет, это не у школы, я бы запомнила, - протянула миссис Симмонс, и в голосе женщины зазвучали мурлыкающие нотки. - Вы весьма запоминающаяся личность, мистер Хантер. А вы знаете, что наши дочери вместе готовятся к выпускному балу?
        И она все еще не выпустила его руку! Аманда глазам не могла поверить - Сьюзи сделала еще шажок вперед, и теперь ее грудь прижималась к его предплечью.
        - О! Мне только что пришла в голову чудесная мысль, - продолжала миссис Симмонс. - Лора может пригласить вашу девочку на вечеринку перед балом. Знаете, когда все собираются в одном доме и фотографируют детей перед их отъездом на бал. - Теперь она пыталась рассмотреть, есть ли у него кольцо на пальце. - Я буду очень рада видеть вас и вашу жену.
        Аманда почувствовала, как щеки ее заливает жар смущения. Ей было стыдно за Сьюзи. Или за себя? «Господи, надеюсь, я не выглядела такой… голодной, когда приглашала его!»
        - Это очень мило с вашей стороны. - Он осторожно высвободил ладонь из цепких пальчиков Сьюзи и сделал шаг назад. Наткнулся на кого-то, обернулся и увидел Аманду. - Но вся моя семья - это я и девочки, и нас уже пригласили на вечеринку. Мы идем к Шериданам. Привет, Аманда, - с некоторым удивлением сказал он.
        Ей ничего не оставалось, как перестать подслушивать и присоединиться к ним.
        - Привет. - Аманда чувствовала себя как ребенок, которого застукали, когда он таскал печенье из шкафа. И еще она остро ощущала отсутствие макияжа, укладки и то, насколько растянуты рукава у толстовки Уайатта. - Здравствуй, - кивнула она Сьюзи.
        Сьюзи вяло кивнула. Ей хватило одной секунды, чтобы оглядеть Аманду с ног до головы, оценить и отмести ее как возможную соперницу. После чего она вновь сфокусировалась на Хантере.
        - Уверена, вы прекрасно проведете время. - Ее тон ясно показывал, что она в этом сильно сомневается. - Я тоже разведена и знаю, как тяжело вести хозяйство и растить детей в одиночку. Так что если вам понадобится помощь, Хантер, дайте мне знать. Я буду рада оказать вам любую услугу.
        Но Хантер Джеймс сделал вид, что не заметил приглашения, прозвучавшего в этих словах. Аманда отметила, что он не отверг Сьюзи, но и поощрять ее не стал. И его следующие слова были адресованы обеим женщинам:
        - А вот, кстати, о помощи. От нас сбежала горничная. И мне очень нужен человек, который будет помогать по хозяйству. Возможно, вы, дамы, порекомендуете мне кого-нибудь?
        Сьюзи не теряла ни секунды на раздумье.
        - Я как раз знаю идеальную кандидатуру! - воскликнула она.
        Аманду охватило неприятное предчувствие. Так и есть!
        - Ее зовут Соланж, - радостно продолжала Сьюзи. Черт! Аманда готова была представить себя в постели Хантера Джеймса, но отнюдь не в роли человека, который стелет на нее простыни.
        - Соланж? Она что, француженка? - Хантер удивился.
        - Да! Представляете, настоящая француженка! Так забавно! - Сьюзи восторженно хлопала ресницами. - Ты еще не пробовала ее, Аманда? Она весьма самоуверенная особа, хотя ее акцент иногда бывает трудновато понять. Впрочем, моя дочь собирается позаниматься со мной французским, так что я смогу лучше доводить до ее сведения свои желания.
        Сьюзи сделала акцент на слове «желания» и смотрела при этом прямо в глаза Хантеру. Аманде опять стало за нее неловко.
        - Ну, вообще-то она довольно дерзкая, - продолжала Сьюзи. - Только представьте, она попробовала указывать мне, что делать! - Она рассмеялась. - Но я уверена, вы без труда справитесь с самой строптивой женщиной. - Она снизу вверх заглянула в глаза мужчине.
        - Она представительница галльской культуры, а потому более откровенна и экспрессивна, чем мы, - вступилась за Соланж Аманда. Может, это перебор, защищать человека, которого нет в природе? - И я бы не назвала ее дерзкой… она просто очень… уверена в себе.
        Сьюзи по- прежнему не сводила глаз с Хантера Джеймса. В ответ на слова Аманды она лишь слегка передернула плечами.
        - Она прилично справляется с работой и кажется честной. Хотя с этими горничными никогда нельзя быть до конца уверенной, - равнодушно обронила миссис Симмонс.

«Ах ты, хрюшка! Прилично справляется? Кажется честной?» Аманда выпрямилась и решительно заявила:
        - Лично меня работа Соланж абсолютно устраивает. Но она так востребована последнее время, что записаться к ней все труднее.
        Нужно ли Соланж браться за уборку в доме Хантера Джеймса? Дать однозначный ответ на этот вопрос оказалось не так просто.
        - Уверена, что смогу с ней договориться! - уверенно воскликнула Сьюзи, еще плотнее приблизившись к Хантеру. - Дайте мне ваш телефон, я передам его Кэндис Шугамен, которая отыскала для нас эту Соланж, и она без труда найдет для вас место в ее расписании.
        - Номер сто два! - раздался голос диспетчера, и Аманда вздрогнула.
        - Это меня, - пробормотала Аманда, которая разрывалась между желанием остаться и выяснить, даст ли Хантер свой телефон этой липучке Сьюзи, и желанием сбежать, прежде чем выяснится, что ему нравится, когда его преследуют и к нему прижимаются.
        - Аманда. - Она почувствовала, как он тронул ее за плечо. - Я сейчас еду за Самантой. Хотите, я заберу Меган и подвезу ее домой?
        Аманда взглянула на часы. Честно сказать, это было бы просто спасением, так как ей нужно купить кучу всего и даже если она будет двигаться по проходам супермаркета бегом, то не факт, что успеет за Меган вовремя. А Сьюзи смотрит на нее как на человека, покусившегося на ее собственность. Вот еще! Хантер Джеймс пока принадлежит только себе самому, так что она, Аманда, тоже имеет право поучаствовать в охоте. Наверное, она уже набралась дерзости и дурных привычек Соланж, потому что сделала что-то весьма нехарактерное для Аманды Шеридан. Она медленно подняла взгляд, одарила мужчину сияющей улыбкой и голосом на тон ниже обычного сказала:
        - Спасибо, Хантер. Вы меня очень выручите!
        Потом она повернулась спиной и пошла к прилавку, унося память о его теплой улыбке и опасаясь, что ненавидящий взгляд Сьюзи прожжет дырку в толстовке.
        Выпускной бал всегда проходит в последние выходные апреля, и к пятнице накануне знаменательного дня возбуждение и волнение Меган и ее подруг достигло предела. Меган, Сэнди и Энджи дружили с начальной школы. Они приняли в свою компанию Саманту и теперь всячески опекали ее как новичка. Девочки тщательно спланировали каждую деталь вечера. Ни одна военная кампания не разрабатывалась в таких подробностях, как планы на выпускной вечер. Аманда была счастлива, что Меган выглядела веселой, пусть и взволнованной, и была, чуть ли не круглые сутки занята. Их молодые люди не понимали, из-за чего такой сыр-бор, и не желали вникать в тонкости цветовых сочетаний и расчета времени, но они быстро сообразили, что нужно просто кивать и предоставить девочкам самим заниматься деталями.
        И вот вечер пятницы настал. Все четверо сидели в комнате Меган. Они уже сделали педикюр, маникюр и накрутили волосы. Теперь девочки помогали друг другу накладывать макияж и одеваться в вечерние платья.
        В шесть часов приедут мальчики и все родители, чтобы сделать фотографии и поднять бокал вина за своих повзрослевших детей.
        В семь прибудет лимузин, который отвезет молодых людей на праздничный ужин и бал.
        Аманда с улыбкой прислушивалась к доносившемуся со второго этажа щебетанию и торопилась закончить приготовления к вечеринке.
        Оглядев гостиную, она побежала наверх, приняла душ, высушила волосы феном и быстренько накрасилась. Потом задумалась, что надеть. Вообще раздумья по этому поводу были для нее совсем не характерны, Аманда говорила себе, что сегодня надо уделить собственной внешности чуть больше внимания, чем обычно, потому что она ведь должна прилично выглядеть на фотографиях, чтобы вспоминать сегодняшний знаменательный вечер с улыбкой, а не гримасой недовольства собственной внешностью. Ну и конечно, ей следует хорошо выглядеть, потому что это первая вечеринка, которую она устраивает в одиночестве, без Роба. Нельзя дать людям повод жалеть ее и заметить какие-то изменения к худшему. «И вовсе не для Хантера Джеймса я наряжаюсь», - сказала себе Аманда сурово.
        В половине шестого она уже была внизу и расставляла на столе закуски и фрукты. Белое вино остужается в холодильнике, красное стоит на столе, открытое, так как должно немного «подышать», прежде чем его нальют в бокал. Кроме того, хозяйка выставила солидную батарею безалкогольных напитков для молодежи.
        Честно сказать, она пару дней назад загнала Меган в свою спальню и прочла ей лекцию о воздействии алкоголя и о том, что тело девушки - это храм, куда не надо пускать кого ни попадя. Меган даже не стала спорить и заверила мать, что все прекрасно знает и понимает.
        В семь часов раздался звонок в дверь. На Уайатта были возложены обязанности привратника, и он впустил в дом родителей Энджи и Сэнди. Аманда снабдила каждого бокалом и через несколько минут принимала заслуженные похвалы сервировке стола и вкусному угощению. Затем прибыли мальчики и их родители. Молодые люди выглядели удивительно стильно в смокингах и галстуках-бабочках. Каждая девочка подобрала своему кавалеру галстук и платочек так, чтобы расцветка гармонировала с ее платьем.
        Мальчики столпились у закусок и жевали, переговариваясь и время от времени разражаясь преувеличенно веселым смехом.
        Аманда обносила гостей напитками и угощениями и тоже нервничала. Когда раздался звонок в дверь, она открыла сама, потому что была рядом. На пороге стоял Хантер Джеймс, который выглядел до невозможности сексуально в джинсах, белой рубашке и блейзере. В руке он держал бутылку вина. К нему жалась девочка, очень похожая на Саманту, только помладше.
        - Привет! - Аманда отступила, пропуская их в дом. Протянула руку девочке: - Я Аманда.
        - Это Джулия, - сказал Хантер и кивнул дочери. Та пожала протянутую руку и робко улыбнулась. Сзади послышался топот, и Аманда сказала:
        - Уайатт, познакомься, это Джулия Джеймс. - Девочка улыбнулась увереннее.
        - А это… - продолжала Аманда, но Уайатт уже таращился на гостя во все глаза.
        - Мам, - сказал он шепотом. - Это Хантер Джеймс!
        - Да, милый, он отец Саманты…
        - Мама, это тот Хантер Джеймс! - Уайатт схватил протянутую ладонь двумя руками и принялся горячо пожимать ее. - Играл за «Балтимор ориолс» в восемьдесят пятом. В восемьдесят девятом перешел в Монреаль. Играл за «Ред соке» до две тысячи третьего, когда ушел из-за травмы плеча.
        Аманда внимательно посмотрела на мужчину, о котором старалась думать как можно меньше.
        - Он набрал больше всех очков, когда Играл питчером в Национальной лиге. - Уайатт все не отпускал руку гостя и говорил и говорил, перечисляя даты и награды. Потом воскликнул: - Я просто не могу поверить, что сам Хантер Джеймс пришел к нам!
        Мужчина смотрел на мальчика сверху вниз, и глаза его улыбались, но Аманда была уверена, что он не обидит и не смутит Уайатта. Тот был так по-детски восхищен приходом живого героя, что это выглядело трогательно и немного смешно, но Хантер не позволил себе рассмеяться.
        - Всегда приятно встретить единомышленника, - совершенно серьезно сказал он. - Сэм говорила мне, что ты тоже питчер.
        - Да! - Уайатт покраснел от гордости и смущения. Потом вспомнил о полосе неудач, которые преследовали команду последнее время, и сказал: - У меня не все ладно с ударом…
        - Бывает, - понимающе кивнул мужчина. - У меня в девяносто втором был очень неудачный сезон.
        - И что вы сделали?
        - Сменил форму и снаряжение и тренировался как ненормальный. Может, мне как-нибудь стоит взглянуть на твою игру. Наверное, я сумею дать, несколько советов.
        - Мам, ты слышала? Ух, ты! Здорово!
        - Я слышала, милый. Мистер Хантер очень добр. - Она отвечала совершенно механически, как любая мать. - Милый, пригласи Джулию к столу и поухаживай за ней, - сказала она.
        - Пошли. - Уайатт махнул рукой и удалился, подпрыгивая, как веселый щенок.
        Аманда повернулась к гостю.
        - Мне неловко, - сказала она. - Я должна была вас узнать. - Он усмехнулся и покачал головой:
        - Вы не представляете, как я рад, что вы меня не узнали. Я был спортсменом, но это в прошлом. Я слишком стар для бейсбола, и теперь основная моя задача - стать хорошим отцом. Должен сказать, иной раз мне кажется, что на поле было легче.
        На втором этаже распахнулась дверь и послышался топот каблучков.
        Аманда и Хантер прошли вперед, и все родители столпились внизу, глядя на девочек; выпорхнувших на балкон.
        - Боже мой! - Он сказал это тихо, но Аманда услышала. Все родители чувствовали то же самое. Их девочки словно повзрослели за одну ночь. И стали настоящими красавицами. Матери вытирали слезы, отцы мужественно сдерживали эмоции, мальчики засвистели, выражая восхищение. Аманда украдкой взглянула на Хантера и удивилась его хмурому виду. Но, перехватив настороженный взгляд, которым он одарил молодых людей, все поняла. Отцы неизбежно вспоминают, каковы были они сами в том возрасте, и сразу же начинают беспокоиться за безопасность своих дочерей.
        На какой- то момент Аманда вдруг вспомнила Роба и пожалела, что он не видит Меган. Но жалость уступила место злости: он сделал свой выбор и выбрал не семью и детей. Так что муж заслужил это несчастье -не видеть дочь, которая сейчас медленно шла вниз по лестнице, счастливая, окруженная друзьями, совсем взрослая в своем изящном платье.
        Родители опомнились и защелкали фотоаппаратами. Все фотографировались вместе и по отдельности, по двое и по трое. Когда глаза Аманды наполнялись слезами, Уайатт брал у нее фотоаппарат и снимал сам.
        Затем с улицы донесся гудок: приехал лимузин. Родители засуетились, раздавая последние указания и наставления. Дети закатывали глаза, кивали и быстренько продвигались к дверям.
        - Подождите секунду. - Хантер забрал у Уайатта фотоаппарат и сказал: - Я сфотографирую вас всех вместе. Семья Шеридан. Улыбнулись!
        Аманда стояла меж детьми и улыбалась.
        - Здорово, - искренне сказал Хантер. - Давайте еще разок.
        Он не стал говорить, что Уайатт сделал матери и Меган рожки, и просто повторил снимок.
        Аманда сморгнула слезы, и, когда он опустил фотоаппарат, глаза их встретились. Когда оба очнулись, чтобы проводить детей, Аманда обнаружила, что ей трудно дышать. И еще в ее сердце поселилась радость.
        ГЛАВА 15
        На следующий день Аманда и Кэндис встретились на стадионе и отправились в торговый павильончик исполнять свой общественный долг. Пока Аманда готовила бургеры, Кэндис, по-прежнему слишком роскошно одетая для сегодняшнего мероприятия, расспрашивала ее:
        - Значит, этот Хантер Джеймс знаменит?
        - Похоже, да. - Аманда прижала бургер лопаткой, и жир закапал на угли. Взметнулись язычки пламени. - Мне кажется, что Уайатт знает о его карьере все детали и подробности, чуть ли не с первой тренировки.
        - Но ведь дело не в том, что он бывший знаменитый бейсболист? - проницательно спросила Кэндис.
        - Про это давай даже говорить не будем, - предостерегающе заявила Аманда.
        - Почему это?
        - Потому что он слишком… хорош. - Она перевернула бургеры. - Слишком знаменит, слишком… все слишком. А еще на него положила глаз Сьюзи Симмонс, и она пообещала, что раздобудет для него Соланж в качестве горничной. Не думаю, что Хантер Джеймс захочет связываться с прислугой.
        - Это самая большая глупость из всех слышанных мной!
        - А как на счет такой: ты беспокоишься за свои отношения с Дэном, потому что он мил и добр и тебе с ним слишком хорошо?
        - Тут другое. - Кэндис принесла блюдо с булочками.
        - И в чем же разница?
        - Ну… - Кэндис смотрела, как Аманда ловко засовывала бургеры в булочки. - Я боюсь, что мне окажется его недостаточно. То, что ему вдруг не хватит меня, даже не допускается.
        - Ты так в этом уверена?
        - А вот и горчица! - В дверь влетела раскрасневшаяся Брук, прижимая к груди пакеты из магазина. - И я привезла еще булочек!
        Все втроем они пошли внутрь павильона, где допотопный кондиционер упорно делал вид, что охлаждает тяжелый, пропитанный запахами мяса воздух. Брук распаковала сумки и повернулась к подругам, которые, стоя плечом к плечу, внимательно ее разглядывали.
        - Что такое? - Брук внимательно оглядела свой наряд и даже проверила молнию на шортах. - На что вы смотрите?
        - Да на тебя! - ответила Кэндис. - Ты и раньше была безупречна, но теперь меня просто тошнит от твоей красоты. Что ты с собой сделала?
        Аманда внимательно разглядывала Брук, но молчала, понимая, что Кэндис скажет за двоих.
        - Да ничего глобального! - Брук пожала плечами. Подруги продолжали молча разглядывать ее.
        - Ну, я сделала химический пилинг и пару новых инъекций. Сюда коллаген. - Она провела пальцем под глазами. - Ботокс сюда. - Палец скользнул по губам. Врач сказал, что с подтяжкой век можно пока повременить.
        Аманда принялась заворачивать бургеры в фольгу.
        - Скажи мне, Брук, зачем ты это делаешь? Ну, пластического хирурга понять можно: он должен кормить семью… или собирается отправить ребенка в колледж, а это стоит денег.
        - Сама не знаю, - призналась Брук. - Я шла на консультацию с доктором Лапрадой с уверенностью, что я еще очень даже ничего себе… В конце концов, я всегда тщательно следила за лицом, и за фигурой тоже… Но оказалось, что мне необходимо так много всего привести в порядок!
        - Я считаю, что это напрасная трата времени и денег, - сказала Аманда, раскладывая булочки на подносе. - Ты выглядишь роскошно. Правда, Брук, я точно знаю, что некоторые женщины стараются не подходить к тебе, чтобы никому не пришло в голову провести сравнение.
        - Спасибо. - Брук улыбнулась Аманде. - Так приятно слышать комплимент от подруги.
        - Ты считаешь, что это хорошее вложение денег? - медленно сказала Кэндис. - Пытаешься гарантировать свое будущее?
        По тому, как расширились глаза Брук и сжались ее губы, Аманда поняла, что Кэндис угадала. «С ума сойти, - думала она. - Девочке нет еще и тридцати, она и замужем-то всего год, а уже волнуется о том, как бы кто не увел у нее мужа».
        - У тебя ведь есть не только внешность, Брук, - сказала она. - Не лишай Хэпа удовольствия узнать тебя как человека.
        - Звучит здорово, - пробормотала Брук. - И мне льстит твоя уверенность во мне, Аманда. Но что, если я познакомлю его с собой настоящей… а окажется, что та я, на которой он женился, нравится ему больше? Что мне тогда делать?
        - Ну, это можешь решить только ты сама, - ответила Кэндис. - И я не вижу ничего дурного в том, чтобы заботиться о себе и поддерживать красоту.
        Телефон Кэндис издал громкий сигнал. Она застонала, увидев номер на табло, но все же ответила:
        - Я слушаю, мама.
        Брук и Аманда взглянули на подругу сочувственно и вышли из павильона, чтобы не мешать.
        - Мама, я ведь говорила тебе, что должна помогать на стадионе, потому что обещала. - Кэндис приготовилась к возражениям и спору, но мать сказала:
        - Я помню, помню.
        От такой неожиданности Кэндис потеряла дар 150 речи. Всего на секунду, но дальше разговор потек в привычном русле, и она не смогла закончить ни одного предложения, поскольку мать просто не слушала ее.
        - Я помню о твоих заботах, Кэндис, но я уверена, что ты все же не упустишь возможность увидеться с Минни и Стенли.
        - Но…
        - Только представь, что Стенли специально отменил несколько встреч, чтобы пробыть с нами подольше.
        - Мама…
        - Я, конечно, всем сказала, что моя дочь не может подвести своих друзей, поэтому мы пообедали без тебя, но на кофе и десерт ты вполне успеешь.
        - Но я же…
        - Мы встретим тебя на полдороге, чтобы у нас было больше времени на общение. Мы будем ждать тебя в Чизкейк-Фэктори, что в Периметр-Молле. Думаю, дорога не займет у тебя много времени.
        - Мама, я же говорила…
        Кэндис замолчала, осознав тщетность своих попыток: Ханна просто повесила трубку. Она несколько раз набрала номер, но мать не отвечала на звонки.
        Когда Дэн подъехал к павильону, то с удивлением увидел, что Кэндис собирается уезжать.
        - Как игра? - спросила она, снимая фартук и вешая его на крючок.
        - Еще одно поражение. Наша защита никак не может отбить мяч. А у нападения словно перчатки дырявые. - Он расстроено покачал головой, принял из рук Кэндис бутылку лимонада и только тут заметил, что в руках она держит сумочку.
        - Ты уходишь? Но я думал, мы пообедаем вместе после игры.
        - Мама позвонила. Мне придется съездить к ней, чтобы встретиться с друзьями.
        - Ты же говорила ей, что занята.
        - Говорила. Но они поменяли свое расписание и сейчас сидят в ресторане и ждут меня.
        - Ты понимаешь, что твоя мать не хочет, чтобы мы были вместе и манипулирует тобой? - Голос Дэна звучал ровно, но глаза его были серьезны.
        - Да, я все прекрасно понимаю! Но она моя мать, и я ей нужна. Я не могу просто не поехать и чтобы она сидела там и ждала… - Кэндис встала на цыпочки и поцеловала его.
        Махнула на прощание подругам и через пять минут уже ехала по шоссе в сторону Периметр-Молла, больше всего на свете желая вновь оказаться в пропахшей дымом и мясом палатке.
        Хантер Джеймс оказался первым клиентом, который внимательно взглянул в глаза Соланж. Аманда даже не знала, как отнестись к этому факту: радоваться, что он такой внимательный, или тревожиться.
        Она подошла к порогу его внушительного дома в стиле Тюдор во вторник утром. Поднялась на крыльцо и помедлила мгновение. У ее ног удавом лежал пылесос, а в руках она держала ведро с моющими средствами, перчатками и тряпками. Аманда сделала глубокий вдох и нажала на кнопку звонка. Она, не дыша, прислушивалась и очень надеялась, что за дверью не раздадутся шаги. Тогда, наверное, она найдет ключ под ковриком и сможет спокойно сделать свою работу, не притворяясь и не разыгрывая мизансцен.
        Однако ее надеждам не суждено было сбыться. Дверь распахнулась, и, подняв голову, она уставилась на небритого Хантера Джеймса.
        Он был одет в кроссовки, тренировочные штаны и майку с каким-то бейсбольным рисунком. И внимательнейшим образом смотрел прямо в голубые глаза Соланж.
        Она решила, что не нужно давать ему слишком много времени на осмотр и обдумывание увиденного, а потому протянула руку и деловым тоном сказала:
        - Здравствуйте, месье Джеймс. Я Соланж. Меня прислала Кэндис Шугамен.
        Рукопожатие получилось теплым и крепким, его взгляд, казалось, электрифицировал воздух, и Аманда испугалась, что может позабыть, кто она и зачем пришла в этот дом. Необыкновенно привлекательный мужчина. Просто чересчур… Просто нет сил не думать о том, что если…
        - Входите, прошу вас.
        Очнувшись, Соланж прошла в холл. В доме пахло кофе и кленовым сиропом. На столе в кухне лежала газета, прижатая чашкой кофе. Еще две чашки и три тарелки лежали в раковине, дожидаясь отправки в посудомоечную машину. Пожалуй, это больше всего напоминает утренний пейзаж в ее собственном доме. А вот интересно - он готовит девочкам завтрак или они кормят своего отца?
        Кухня ей понравилась. Она оказалась больше и новее, чем ее собственная, обставленная дорогой мебелью и техникой - но, комната не выглядела парадной. Она вкусно пахла, и понятно было, что ею пользуются и тут приятно посидеть. Никакого беспорядка, указывавшего бы на неухоженного мужчину. Но и той неестественной аккуратности, как в доме Сьюзи Симмонс, тоже не наблюдалось.
        Как там, в сказке про трех медведей? И этот стульчик пришелся девочке в самый раз. Вот и эта кухня вполне пришлась бы ей по вкусу. А уж о папе-медведе и говорить нечего.
        Хантер предложил ей кофе, но Аманда отказалась. Она старалась быть немногословной и не подходить слишком близко к окну, где свет был ярче всего. Но все равно она видела, что Хантер разглядывает новую служанку очень внимательно, и это тревожило Аманду.
        - Откуда мне начать - со второго этажа или снизу? - спросила она, напомнив себе об акценте и вынужденно признав, что даже на Соланж этот невозможный человек произвел большое впечатление, и она как-то растеряла свой обычный боевой дух. «Помни, кто ты и где ты», - предостерегающе сказала себе Аманда.
        - Вы очень хорошо говорите по-английски, - заметил Хантер.
        И что это значит? Он понял, что она не та, за кого себя выдает? Или это всего лишь комплимент?
        - Спасибо. Английский почти мой второй… как это? Родной язык! - Она пожала плечами, избегая смотреть ему в глаза. - Английский нужен, чтобы попасть сюда. Тут можно стать, кем захочешь. Равные возможности, как говорят.
        Вот, например, если очень захотеть, то можно стать французской горничной.
        Откуда- то из-за закрытых дверей донесся лай. Потом еще, более требовательно.
        - Фидо напоминает, что пора гулять. - Хантер снял с крючка поводок. - Думаю, вам стоит начать снизу. Я скоро вернусь, мне нужно будет принять душ и переодеться, и я не буду вам мешать.
        Аманда вздохнула и вынуждена была признать, что даже Соланж не против вмешательства мистера Хантера Джеймса. Но тут хозяин открыл дверь, и в комнату ворвалась ракета. Аманда вспомнила, что Лабрадор велик и дурно воспитан, только когда увидела его. Но было поздно. Он с размаху ткнулся мордой в низ ее живота. Вот что за ненормальное животное, а?
        - Черт! - вскрикнула Аманда. - То есть merde!
        - Фидо, перестань! Сидеть! - Хозяин схватил пса за ошейник и потащил к себе.
        Однако пес упорно тянулся мордой в то место, где ему было совершенно нечего делать, поскуливал и царапал лапами пол.
        - Он виляет хвостом так, словно знаком с вами, - удивленно сказал Хантер, внимательно глядя на женщину.
        Вот как! Значит, этот мохнатый предатель теперь всем расскажет, что он уже нюхал… это?
        - Жаль, что познакомиться с моим телом стремится собака, а не хозяин, - пробормотала Аманда по-французски, обходя стол, чтобы оказаться подальше от Фидо.
        Хантер взглянул недоуменно, но ничего не сказал и потащил пса к двери.
        - Подвал там. - Он задержался, чтобы махнуть рукой в сторону двери за лестницей.
        - Прекрасно! - воскликнула Соланж. - Я начинать!
        Она юркнула за дверь и начала спускаться вниз. Шаги, лай, потом стук двери, и все стихло. Мужчина и пес отправились на прогулку.
        Аманда с облегчением перевела дыхание и сошла в комнату, которая находилась в полуподвальном помещении. Планировка этого этажа была весьма интересна. Просторное помещение, видимо, проходившее под всем домом, представляло собой единое пространство, но разделенное на зоны. Вот огромный плоский телевизор, а напротив - диван и кресла. Дальше бильярд, а напротив - барная стойка с высокими табуретами, выполненная из темного лакированного дерева. Бар был шикарный - с зеркалом и стеклянными полками, заполненными разнокалиберными бутылками. Все качественное и недешевое, но очевидно, что хозяин не пытался произвести впечатление, а думал об удобстве и развлечении гостей.
        Соседняя площадка предназначалась для подростков. Здесь имелся стол для настольного тенниса, настольный хоккей и автомат, в котором надо загонять шарик в лунку, нажимая на клавиши.
        Вдоль одной из стен шли полки, там же имелись спортивные плакаты и фотографии. На полках Аманда обнаружила коллекцию бейсбольных перчаток и подумала, что Уайатт просто описался бы от восторга, увидев такое богатство. Но нигде не было экспонатов или плакатов, прославляющих самого Хантера Джеймса. Совершенно очевидно, этот человек не собирался лелеять свое эго и воспоминания о славном боевом прошлом не занимали большую часть его жизни.
        К тому моменту как она закончила с огромным помещением, Аманда вполне пришла в себя и вошла в ритм работы. Насвистывая, она вытерла пыль на первом этаже, вымыла полы, загрузила посудомоечную машину и отправилась наверх, чтобы перестелить постели и прибраться.
        Сначала она попала в комнату Саманты. Здесь висели на стене школьное расписание, расписание балетной школы, несколько афиш балетных спектаклей. На ночном столике стояли фотографии в рамках, и Аманда остановилась, чтобы рассмотреть их.
        На одном из снимков она увидела Хантера Джеймса в форме своей первой бейсбольной команды - он тогда играл за «Балтимор ориолс». Он обнимал за плечи невысокую брюнетку хрупкого сложения. Оба они были трогательно молоды и счастливы и улыбались в камеру так откровенно, как могут только очень юные и счастливые люди.
        Следующее фото - та же женщина в безошибочно угадываемом интерьере больницы смотрит на личико новорожденного, держа ребенка на руках.
        Другой снимок запечатлел всю семью в сборе. Они стояли на фоне стадиона, и Хантер был опять одет в форму, но уже других цветов. И он, и жена держали на руках по маленькой девочке.
        На последнем снимке та же темноволосая и темноглазая женщина, пусть и значительно старше. Она была по-прежнему красива, и глаза ее и улыбка говорили о том, что она счастлива.
        Та же самая фотография - видимо, один из лучших снимков их мамы - нашлась на ночном столике Джулии. Аманда вздохнула: девочки смотрят на эти фото с утра и, закрывая глаза на ночь, прощаются с мамой.
        Она загружала стиральную машину и пыталась представить себе, как семья Джеймс жила, когда они были все вместе. «Были ли они счастливы? Если судить по фото, то да. Но что такое фото? Лишь мимолетный миг, запечатленный по прихоти фотографа. Был ли Хантер верен своей темноволосой жене? Если бы она не умерла, мог бы он предать ее, как Роб предал меня и детей? Или они просто жили бы долго и счастливо?
        Она вошла в хозяйскую спальню и услышала Звук льющейся в ванной воды. Мысли Аманды приняли совершенно другое направление. Невозможно не думать о мужчине, который спит в этой постели. Вот смятая подушка… спит ли он в пижаме или без всего? Одернув себя, Аманда торопливо занялась перестиланием кровати. Однако мысли ее все время возвращались к хозяину дома, который прямо сейчас стоит под душем. Уж точно совершенно голый. И вода течет по его сильному телу.
        Она все еще возилась с кроватью, когда звук воды смолк - Хантер выключил душ. Вот хлопнула дверка душевой кабины. Наверное, он оборачивает полотенце вокруг своего большого тела. Все еще обнаженного и покрытого капельками воды…
        Аманда почувствовала, что сердце ее бьется слишком быстро, а губы пересохли. «Это надо прекратить, - сказала она себе. - Нельзя предаваться подобным фантазиям». Но женщина просто не могла думать ни о чем другом. Руки слушались хуже обычного, и она поняла, что дрожит. Да, тут даже Соланж не поможет, потому что на самом деле нет никакой дерзкой и самоуверенной француженки, а есть лишь Аманда Шеридан, у которой давно не было мужчины… и которая за последние восемнадцать лет видела голым только одного человека - своего мужа.
        Снаружи - слава Богу, что снаружи! - залаял Фидо. Судя по беспорядочному лаю, увидел кошку. Телефон на прикроватном столике зазвонил, и Аманда услышала, что Хантер заторопился: звуки в ванной стали громче и активнее.
        И тут она сообразила, что сейчас дверь ванной откроется, и Хантер Джеймс поспешит к телефону. И совершенно не факт, что он будет одет. То есть, скорее всего, он выскочит из ванной голым.
        Она застыла на месте, лихорадочно раздумывая, куда бы спрятаться, и больше всего на свете желая стать невидимкой.
        Но дверь ванной уже распахнулась, и она услышала шаги. Тогда Аманда зажмурилась и спрятала лицо в простыни, которые держала в руках. Мимо прошел кто-то большой, и на нее пахнуло запахом мыла и одеколона. Телефон замолчал на полузвуке, и голос Хантера сказал:
        - Да, я слушаю.
        Он стоял прямо позади нее. Аманда по-прежнему пряталась за простынями и понятия не имела, что делать. В голове не было ни одной мысли.
        - Привет, Марти, да. Конечно, у меня есть расписание игр. Я тебе передам его по электронной почте. Разумеется.
        Он немного помолчал, слушая собеседника, потом произнес:
        - Хорошо. Но не прямо сейчас. У меня есть еще одно дело.
        Аманда, глаза которой были по-прежнему крепко-накрепко зажмурены, уловила насмешливое удивление, прозвучавшее в голосе Хантера. Должно быть, он находился в недоумении, почему это его французская горничная прячется за простынями, не в силах взглянуть на него. А вот какое дело он, интересно, имел в виду? Она попятилась, но с закрытыми глазами потеряла ориентацию и врезалась в стену.
        Минуточку, это не стена - это тело, твердое и лишенное одежды.
        Аманда замерла, чувствуя себя страусом, спрятавшим голову в песок.
        Звук телефонной трубки, которая вернулась на место. Потом Хантер взял ее руку и осторожно потянул вниз, открывая испуганное лицо. Аманда, вдохнув его запах, открыла глаза. Взгляд ее уперся в обнаженный мужской торс. Загорелая кожа покрыта капельками воды. Он же только что вышел из душа, и пахнет от него прохладным одеколоном - откуда этот жар? От мужского тела или это просто ее собственная кровь готовится закипеть?
        - С вами все в порядке? - Зеленые глаза были внимательны и излучали дружелюбие и… и?
        Она не могла оторвать взгляд от его тела - идеально вылепленное, полутени залегли там, где выступают мускулы. Наверное, внутри его вмонтирован какой-нибудь супермощный магнит, который притягивает женщин.
        Позабыв о Соланж и о том, кто она и где, Аманда сделала шаг навстречу, думая только о том, что надо положить руки на эти мышцы и почувствовать ладонями прохладу капелек воды и тот жар, что идет изнутри.
        ГЛАВА 16
        Никогда прежде она не испытывала такого притяжения, такого желания, такой полной дезориентации. Случившееся было как удар по голове. Как наваждение… Вероятно, именно так чувствовал себя Роб, когда первый раз увидел Тиффани.
        Эта мысль привела ее в чувство. Вдруг вернулись звуки и мысли, и, вскрикнув, Аманда отпрыгнула прочь, пытаясь увеличить расстояние между собой и соблазном.
        Теперь она могла разглядеть Хантера с некоторого расстояния, и взгляд ее скользнул вниз по его мощной груди: плоский живот, дорожка светлых волос, ведущая… ведущая к джинсам!
        Аманда не была католичкой, не была француженкой, да и просто набожной тоже никогда не была. Но тут она осенила себя крестным знамением и выдохнула:
        - Слава тебе, Господи!
        - С вами все в порядке? - Он внимательно смотрел на нее, и Аманде не нравился этот задумчивый и проницательный взгляд.
        - Oui, месье. Простите! Боже, у меня чуть сердце не остановилось!
        Мистер Джеймс смотрел с недоумением.
        - Простите, - сказал Хантер Джеймс. - Я ждал звонка, это бизнес, и не думал… Простите, если напугал вас.
        Он отступил, показывая, что не представляет для нее угрозы.
        Аманда задумчиво смотрела на него. Она ужасно хотела знать, каким бизнесом он занимается теперь, когда ушел из профессионального спорта. Хотела знать, как он себя чувствует в роли отца-одиночки, умирала от желания узнать, каковы на вкус его поцелуи.
        Надо убираться из комнаты и прекратить эту странную и весьма затянувшуюся сцену.
        - Думаю, это я виновата. Еще раз прошу месье простить меня. - Аманда пятилась из комнаты, прижимая к груди кучу постельного белья.
        И тут она даже не покривила душой. Она виновата в том, что приняла одетого мужчину за обнаженного, перепутала клиента с привлекательным мужчиной… Господи помилуй, да она чуть не бросилась на шею мужику, который всего-то и сделал, что ответил на телефонный звонок.

«Если я собираюсь работать в этом доме и дальше, - сказала себе Аманда, - нам с Соланж придется взять себя в руки и не терять головы при виде мистера Джеймса».
        - Что-то я ничего не понимаю… То есть ты хочешь сказать, что он все-таки не был голый?
        Субботний день был в разгаре. Аманда и Брук сидели за стеклянным столом в зимнем саду дома Кэндис. Хозяйка подавала горячее, Брук открывала вторую бутылку шардоне.
        Аманда сунула в рот последний крекер с чеддером и замотала головой. Прожевав, сказала:
        - Не был. Но мне потребовалось какое-то время, чтобы это заметить. Понимаете, кровь бросилась мне в голову, и я ничего не соображала.
        Подруги расхохотались.
        - Охотно верю, - воскликнула Брук. - Если судить по твоим рассказам, Хантер Джеймс - это нечто особенное!
        - Ох, он на меня так странно действует… Словно я и есть Соланж, которая готова прыгнуть в его постель, вместо того чтобы застилать ее. Мне придется, как следует присматривать за этой легкомысленной особой. - Аманда отпила вино и принялась лихорадочно подыскивать новую тему для разговора. - У тебя очень красивый дом, Кэндис. Впрочем, нет, красивый - это слишком бледно. Дом шикарный! Ты давно здесь живешь?
        - Два года. Первый из них жила здесь вместе с мужем, а второй год - одна. - Кэндис погладила матовую поверхность стола и устремила задумчивый взгляд в сад. - Честно сказать, я сопротивлялась, как дикая кошка, когда Нейтан объявил мне, что мы будем жить в пригороде. Я почему-то думала, что тут такие старые домики и народ живет пенсионного возраста. А уж моя мать так просто была в шоке. Но дом оказался абсолютно новым, и я вложила в него много сил. В том числе и душевных сил. А потом, при разводе, я оставила его себе. Просто почувствовала, что не могу больше начинать все заново. Все сначала…
        - И ты не скучаешь по Бакхеду? - спросила Брук, имея в виду самый дорогой и престижный район, расположенный практически в черте города и заселенный богатыми и знаменитыми людьми.
        - Время от времени я езжу туда, хожу по магазинам, встречаюсь со знакомыми и друзьями. Или когда меня призывает ее величество Ханна Блум. - Кэндис пожала плечами, но Аманда видела, что, несмотря на легкость тона, она говорит серьезные и важные для нее вещи. - В любом случае я начала привыкать к жизни за городом. Пригород имеет свои плюсы. Я даже готова примириться с походами на бейсбольные матчи, особенно теперь, когда у меня появились вы и я больше не чувствую себя там такой одинокой.
        Аманда кивнула, в который раз, с удовольствием оглядывая огромную комнату. Сквозь стеклянные стены зимнего сада солнце щедрыми потоками вливало в дом свои теплые лучи. Яркие пятна клумб в саду радовали глаз.
        - М-да, - сказала Аманда. - Этот дом требует немалых денег. Впрочем, как и мой. А потому поговорим о деньгах. Я тут просмотрела свои счета и поняла, что должна зарабатывать больше. Сейчас я убираю у Менковски по понедельникам, у Хантера Джеймса по вторникам, у Сильвии Хардуэй по средам и у Сьюзи Симмонс по пятницам. - Она вздохнула, еще раз сложила в уме все свои заработки, вычла процент, который платила Кэндис, и продолжила: - Я зарабатываю меньше тысячи девятисот долларов в месяц. Этого не хватит даже на оплату дома, а ведь мне нужно еще кормить и содержать детей. Я уж и думать боюсь о том, что будет, если случится что-то непредвиденное, требующее расходов.
        - А ты справишься, если возьмешь еще клиентов? - спросила Брук.
        - Конечно! Я уже приноровилась и теперь вполне могу обрабатывать по два дома в день пять дней в неделю. А если подумать, то еще и субботу утром.
        - Я с легкостью найду тебе клиентов, Аманда, - сказала Кэндис. - Спрос на прислугу огромен, а уж на Соланж так тем более. Но это очень большая нагрузка. И ведь тебе нужно оставить хоть немного времени на себя. Когда, скажи на милость, ты собираешься жить?
        - Я справлюсь, - настаивала Аманда, сделав вид, что не услышала вопроса про личную жизнь. - Я должна, и я справлюсь.
        - Это не так просто, - отозвалась Брук. - И вот что я хочу предложить. У меня отложены кое-какие деньги - просто на всякий случай… на будущее. Давай я одолжу тебе сумму, которая позволит взять тайм-аут и как следует обдумать положение вещей… может, подыскать другие варианты заработка. Деньги просто лежат в банке. Совершенно без движения. Я буду рада, если они пойдут на благое дело. А когда дела твои пойдут в гору - вернешь долг.
        - Могу присоединиться к предложению Брук, - подхватила Кэндис, с тревогой глядя на Аманду. - Хорошо, хорошо, я тебя понимаю - не все любят делать долги. Тогда позволь мне рассматривать это как инвестицию. Смотри, можно создать собственную фирму: придумать звонкое название, нанять людей тебе в помощь. Это более эффективно. Если дело пойдет - хорошо. Нет - у тебя, по крайней мере, будет время, чтобы придумать что-то еще.
        Аманда была искренне тронута таким горячим желанием помочь. Подумать только, еще недавно эти женщины были для нее всего лишь малознакомыми соседями по району!
        - Спасибо вам, - сказала она. - Я ценю ваше участие. Оно значит для меня очень много… но я не могу взять эти деньги. Я должна сделать это сама, понимаете?
        Она залпом допила вино, поставила бокал на роскошный стеклянный стол и сказала:
        - Найди мне еще заказы, Кэндис. И еще раз хочу сказать - не знаю, что бы я без вас делала. Это так здорово - когда рядом есть настоящие подруги.

* * *
        Брук вернулась домой поздно. Она на цыпочках прошла в спальню, разделась и скользнула под одеяло. Она любила спать обнаженной. Вот и сейчас Брук прижалась к спящему мужу и постаралась дышать ровно. Нужно поскорее заснуть. Тогда она не будет мучиться мыслями о том, что поступила неправильно. Вместо того чтобы предлагать Аманде деньги, ' следовало предложить свою помощь.
        Хэп дышал громко, иногда даже похрапывал во сне. Многие женщины бесконечно жаловались на то, что их мужья храпят и тем самым лишают жен нормального полноценного сна. Но Брук даже нравились эти домашние ночные звуки. Она думала о них как о доказательствах своих достижений. Это звуковое подтверждение места, которое она занимает в обществе - рядом с богатым и успешным мужем.
        Она часто лежала ночью и прислушивалась к дыханию мужа и звукам ночного дома: где-то что-то поскрипывает, и тикают часы. Это тоже доказательство ее Статуса - звуки собственного дома, и она воспринимала их как музыку.
        Она замужем и живет в собственном доме. У ее матери, никогда не было ни того, ни другого. И это не просто какой-то дом и храпящий муж. Ее жизнь похожи на ту, что девочкой она видела в телефильмах (когда у них был Телевизор). Ей иной раз хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все это не сон и она, Брук Маккензи, живет в богатом доме в престижном районе. Ее мать входила в такие дома только для того, чтобы мыть и чистить их.
        Брук никак не могла заснуть. Она волновалась за Аманду. «Мне наконец-то повезло, - думала она, - у меня появились настоящие подруги». Всю жизнь Брук бежала от своего прошлого и боялась подпустить кого-то достаточно близко. И вот теперь она почувствовала огромное облегчение, когда рядом появились люди, перед которыми не нужно притворяться и контролировать каждое слово.

«Я хочу помочь Аманде, которая действительно нуждается в помощи - не абстрактной, а человеческой помощи, чтобы кто-то работал плечом к плечу с ней». Но… но нужно просчитать возможные варианты, заглянуть вперед, она всегда так делает, для того и даны ей мозги с замечательными математическими способностями. Если она будет убирать дома вместе с Амандой и их разоблачат - прошлое настигнет ее, Брук. Все, от чего она бежала и пряталась всю жизнь, погребет ее под собой. Это будет конец всему. Хэп не сможет полюбить Золушку, после того как женился на принцессе.
        Брук почувствовала озноб. Она придвинулась поближе к мужу, уткнулась лицом в плечо и прижалась грудью к его теплому боку. Может быть, когда-нибудь она почувствует себя в безопасности. Уверится в своем настоящем и будущем настолько, что рискнет рассказать ему о своей матери. Но чем больше проходит времени, чем дольше длится ее брак, тем труднее признаться в том, что в прошлом она была кем-то другим.
        Если дела и дальше пойдут таким темпом, то она раскроет мужу свой секрет на двадцатую годовщину свадьбы.
        Хэп вздохнул и зашевелился. Он обнял жену и, не открывая глаз, поцеловал ее в лоб.
        - Почему ты не спишь? - спросил он.
        - Просто так. Мысли всякие в голову лезут. - Ее пальчики пробежались по его груди, шее, коснулись губ. - Я скучаю, когда тебя нет дома. Все кажется таким пустым.
        Одним неожиданно сильным движением Хэп поднял ее на себя.
        - Ну, так вот я и дома, - сказал он. - И я рад тебя видеть. Ты чувствуешь мою радость?
        - М-м, кажется, я догадываюсь… - Брук приподнялась на коленях и скользила по всей длине его эрекции взад-вперед.
        - Это хорошо, - пробормотал Хэп и, обхватив Брук покрепче, насадил ее на себя. - Держись, дорогая, я тебя покатаю.
        - О да, - простонала Брук. - Покатай меня. И не бойся, я не упаду. Я держусь за тебя очень крепко.

* * *
        Наступило воскресное утро, и Аманда попыталась разбудить дочь. Процесс затянулся, и его нельзя было назвать успешным даже с большой натяжкой.
        - Вставай, соня, - в сто двадцать пятый раз повторяла Аманда, стоя у кровати дочери. - Пора просыпаться. Ты же не собираешься проспать весь день.
        - Собираюсь, - не слишком внятно донеслось из-под одеяла, под которым пряталась Меган.
        Мать укоризненно покачала головой и пошла к окну. Раздвинула шторы, и яркое майское солнце хлынуло в комнату. Сразу стало заметно, что пыль не протирали давным-давно, а пол покрывали вещи Меган - словно усталые зверьки, они заснули в самых странных местах и причудливых позах.
        - Вставай, Меган. Нужно прибраться. Разбери свои вещички и помоги мне со стиркой. Потом мы уберем остальные комнаты, это не так уж долго. Сегодня просто чудесный денек, и если мы быстро справимся с мытьем и уборкой, то успеем посадить цветы…
        Аманда говорила бодрым, даже веселым голосом, но полное отсутствие энтузиазма со стороны Меган уже начало выводить ее из терпения.
        - Прости, ничего не получится, - донеслось из-под одеяла.
        - Получится.
        - Но я сплю!
        Мать сердито уставилась на говорящее одеяло.
        - А когда проснусь, то поеду в торговый центр. Мы договорились встретиться с Энджи и Сэнди.
        - Нет, ты никуда не поедешь! - Аманда решительно подошла к кровати и рывком сдернула одеяло. Ее взору предстала Меган, свернувшаяся теплым калачиком, с крепко закрытыми глазами.
        - Поеду. - Девочка не двинулась с места и не открыла глаз.
        - Сегодня мне нужна твоя помощь, Меган.
        Аманде было жаль дочь, но она не могла просто уйти и позволить ребенку предаваться лени. Чем больше домов чистила и убирала Соланж, тем меньше времени и сил у Аманды Шеридан оставалось на приведение в порядок собственного жилища. Как говорится - сапожник без сапог.
        Аманда села на край кровати и погладила дочь по спине. Та рывком села и, сердито глядя на мать, заявила:
        - Я не собираюсь тратить день на уборку и дурацкие цветы!
        - И все же тебе придется это сделать! - Гнев горячими пузырьками бурлил внутри. Подумать только, она не щадит себя ради детей и этого дома, буквально надрывается на работе, а ее доченька даже убрать за собой не хочет!
        Меган уставилась на мать сонными глазами, но взгляд ее уже был полон враждебности.
        - И почему это?
        - Потому что теперь я работаю и не успеваю следить за домом и заниматься хозяйством. Мне нужна твоя помощь! - Мать сказала детям, что она принимает участие в одном проекте с Кэндис и Брук. - И еще я подумала, что было бы здорово провести воскресенье вместе.
        Но дочь не пошла навстречу. Взгляд ее сделался еще более колючим, и Аманде померещилось в нем чуть ли не презрение.
        - У меня свои планы, - фыркнула девочка, падая обратно на подушки и натягивая на себя одеяло.
        Аманда на секунду растерялась. Ей показалось, что недавно она слышала подобный разговор. Кэндис и ее мать? Нет, там все совсем по-другому!
        - Тебе придется пересмотреть свои планы, - решительно заявила она.
        Меган насупилась. Аманда вздохнула. Наверное, не нужно было вообще будить дочь и просить о помощи… но теперь отступить назад нельзя. Капитулировать сейчас - дать девочке понять, что она может не принимать слова 166 матери всерьез.
        - Почему я вообще должна заниматься уборкой? - взорвалась Меган. - Почему Консуэло не может убрать в доме?

«С чего это она вспомнила о горничной, которая исчезла сразу, как Роб нас бросил?» - удивилась Аманда.
        - У всех моих подружек есть прислуга. Вот у Люси Симмонс и Саманты Джеймс есть горничная - так она вообще француженка! Какого черта я должна убивать воскресенье на уборку?
        - Потому что мы не можем позволить себе платить прислуге. И еще потому, что я тебя об этом попросила, - ровным голосом сказала Аманда. - Ты ведь уже достаточно взрослая и должна понимать, что происходит…
        - А я не хочу понимать, что происходит! - Меган выпрыгнула из постели и с искаженным злостью личиком кричала на мать: - Мне не нравится то, что с нами происходит! Я хочу, чтобы папа жил с нами, а не с этой дурой Тиффани! И я хочу, чтобы у нас были деньги!
        Она направилась в ванную комнату и уже с порога обернулась и выкрикнула матери в лицо:
        - А тебя я ненавижу - за то, что ты все испортила! - Дверь захлопнулась.
        Аманда стояла посреди комнаты, и ей казалось, что слова Меган вновь и вновь отражаются от стен и обрушиваются на нее, причиняя боль. Потом она бросилась к двери, стремясь покинуть эту комнату, где все - и дочь, и ее вещи, и сам воздух - было полно ненависти и вражды. Она распахнула дверь и застыла на пороге. В коридоре стоял Уайатт, и личико у него было испуганное, а глаза округлились от ужаса.
        Весь гнев и злость мигом улетучились куда-то, уступив место сожалению. Аманда на секунду прикрыла глаза, пытаясь найти какие-то слова, чтобы успокоить сына, объяснить, что все не так страшно и все, в конце концов, будет хорошо…
        - Мне надо на практику, но когда я вернусь, то помогу тебе посадить цветы, мам, - тихо сказал Уайатт. - И если Меган захочет, я могу помочь ей с уборкой. Ведь если мы будем работать вместе, то все сделаем очень быстро, правда?
        ГЛАВА 17
        - Закрой глаза и не подсматривай, - велела Кэндис. Аманда подчинилась, тогда подруга взяла ее за руку и повела через холл к двери в гараж.
        Был вторник, восемь тридцать утра, Аманда, уже перевоплотившаяся в Соланж, начала опасаться, что опоздает к условленному часу. А первым в списке значится дом Хантера Джеймса.
        Они вошли в гараж и, подчиняясь указаниям Кэндис, Аманда остановилась перед чем-то. Хозяйка нажала кнопку, и гаражные ворота поехали вверх, освещая помещение. Даже сквозь сомкнутые веки Аманда почувствовала свет солнца.
        - Ладно, теперь можешь открывать глазки, - весело заявила Кэндис.
        Аманда быстро открыла глаза и чуть было не зажмурилась снова. «Должно быть, мне мерещится, - подумала она. - Просто солнце слишком яркое…»
        - Что это? - неуверенно спросила женщина, убедившись, что видение не только не пропадает, но даже и не тускнеет.
        - Это транспорт Соланж.
        Аманда продолжала растерянно таращиться на сияющий желтый «жук-фольксваген». По бокам четко выступали надпись «Служба уборки» и номер мобильного телефона. А на крыше машинки… на крыше громоздилась здоровущая модель пылесоса.
        - Он очень… желтый, - неуверенно сказала она.
        - Не то слово! - подтвердила Кэндис, с восторгом взирая на жука-пылесосника. - Это прекрасная реклама и замечательный камуфляж.
        - Камуфляж? - Аманда нервно сглотнула. Она не могла даже представить себя за рулем такого вызывающе-желтого и яркого автомобильчика. Да еще этот пылесос. - Немножко странно принимать за камуфляж эту штуку, которая буквально кричит: «Смотрите, какой я желтый-желтый! И с пылесосом!»
        - В этом и заключатся вся штука. Все будут таращиться на машину, и, гарантирую, на тебя никто и не взглянет.
        - Но Соланж не может себе позволить машину. Даже такой замечательный… пылесосомобиль.
        - Я его купила практически за бесценок у разорившейся компании по уборке помещений. Я просто поменяла номер телефона.
        - Это очень… милая машинка, - пробормотала Аманда, пытаясь привыкнуть к
«Фольксвагену».
        - Дело в том, что у тебя прибавилось клиентов, и я не всегда смогу возить тебя от дома к дому. - Кэндис протянула подруге ключи от машины и еще электронный ключ от своего гаража.
        - Это место будет твоим убежищем, словно пещера Бэт-мена, понимаешь? Входишь как Аманда Шеридан, а выходишь как Соланж де Папильон.
        - Я не могу принять такой подарок, - покачала головой Аманда, удивившись вдруг, что женщина, с которой она познакомилась всего три месяца назад, смогла стать близкой и незаменимой подругой.
        - Очень даже можешь. - Кэндис положила руку ей на плечо.
        - Почему ты это делаешь? - растерянно спросила Аманда. - У тебя и своих проблем хватает, а ты еще и мне помогаешь…
        Кэндис пожала плечами, сохраняя безмятежное выражение лица. Но ее тон сказал Аманде, что подруга говорит абсолютно серьезно.
        - Я, знаешь ли, частенько оставалась без мужа. Но всегда с деньгами. И считаю, что нельзя бросать на произвол судьбы женщину, которая осталась одна и должна содержать детей. Мужество надо поощрять.
        - Спасибо, Кэндис Шугамен, - торжественно произнесла Аманда. Она, наконец, решилась подойти к машинке и открыть дверь. Салон оказался кожаным, а отделка - блестящего полированного дерева. Она вдохнула запах. Если закрыть глаза, то можно представить, что это «ягуар» - пахнет дорогой машиной.
        - Спасибо, - повторила она. - Ни я, ни Соланж никогда этого не забудем.
        Первые два квартала Аманда сидела за рулем, втянув голову в плечи и стараясь не смотреть по сторонам. Мимо пронесся джип, полный подростков, и все они показывали на ее «Фольксваген» пальцами и хохотали. Малыш, пристегнутый в специальном детском автокреслице, тыкал пальцем в окошко и кричал восторженно:
        - Смотри, мама, смотри! Зелтый пылесос!
        Аманда следила за дорогой и старалась не обращать внимания на насмешки, автомобильные сигналы, смех и дурацкие выкрики. И вскоре она поняла, что Кэндис абсолютно права: все обращают внимание на машину, а на саму Аманду никто не смотрит.
        - Симпатичная машинка, - заметил Хантер Джеймс, открыв дверь Соланж. - Хотя я почему-то представлял вас в «ягуаре».
        Сегодня он был полностью одет, и очень неплохо: в джинсы и голубую рубашку, чисто выбрит.
        - Мерси. - Соланж захлопала пушистыми ресницами, потом кокетливо поправила волосы, и большие круглые серьги-кольца закачались, поблескивая на солнце. Она проплыла мимо мужчины, вполне довольная собой. Сегодня Соланж могла похвастаться не только новым украшением, но и свежей и симпатичной униформой. Аманда сменила прежний комбинезон на белые же, но гораздо лучше сидящие штанишки и курточку на молнии. Она прошла в кухню следом за хозяином, не в силах оторвать взгляд от его спортивной фигуры и жадно вдыхая исходивший от него аромат: так пахнет красивый мужчина, который только что принял душ. Видимо, наличие собственного транспорта, да еще такого солнечно-желтого, придало и без того не робкой Соланж дополнительную дерзость.
        - Хотите кофе? - спросил Хантер.
        - Oui, мерси. - Она улыбнулась ему и опять захлопала ресницами - Аманда себе никогда бы такого не позволила! - Очень хочу.
        Оказалось, что он заранее поставил кружку в кофеварку и теперь просто нажал на кнопку. Пока Аманда добавляла молоко и сахар, Хантер убирал остатки завтрака, очищал тарелки и складывал их в посудомоечную машину.
        - И как давно вы живете в Америке? - светским тоном спросил он.
        - Кажется, вечность. Вечность… целая? - отозвалась Аманда. - Иногда я думаю… мне кажется, я здесь родилась.
        Она смущенно улыбнулась, с тоской осознавая, что тоже хотела бы задать ему множество вопросов. Был ли его брак счастливым? Есть ли у него сейчас кто-нибудь? Нравится ли она ему так же, как он ей? И если нравится, то кто, собственно, - Аманда или Соланж?
        Эти мысли пролетали в ее голове, а язык непроизвольно выдавал ненужную информацию.
        - Я счастлива, что мои дети родились в этой стране. Ой!
        - У вас тоже есть дети? - Его улыбка была искренней и такой, что дух захватывало. - И сколько им?
        Черт, не следовало обзаводиться воображаемой семьей. Вообще не надо было начинать этот разговор. Слишком тесный контакт с клиентом получается, когда они вот так близко друг от друга пьют кофе в довольно ярко освещенной кухне. И что-то мистер Джеймс так внимательно ее разглядывает…
        Хоть бы Фидо вбежал в кухню и опять сунул свой нос, куда не надо - это дало бы повод не отвечать на вопрос.
        Она с надеждой взглянула на дверь в прачечную - но та была распахнута, а комната пуста. Фидо залаял где-то на заднем дворе. Нет, похоже, сегодня не стоит рассчитывать на помощь Фидо… не то чтобы она действительно хотела, чтобы этот нахальный лабрадор сунул свою слюнявую морду ей между ног как прошлый раз… желать такого - ненормально. Но зато скандальчик отвлек бы хозяина.
        Если так пойдет дальше, ее притворство раскроется, и она будет опозорена. К тому же останется без работы. Но, положа руку на сердце Аманда призналась себе, что Соланж не очень переживала по поводу работы. Ей безумно нравилось болтать с Хантером Джеймсом, флиртовать с ним… несмотря на риск разоблачения.
        - У меня двое мальчиков. Близнецы, - сказала Соланж. - Сейчас им десять лет, и они такие активные! Непоседы! Наверное, слишком много… как это? Тестостерона!
        Черт, теперь ей показалось, что акцент звучит совсем неправильно - не как у француженки, а как у персонажа из мультика. Надо говорить короткими фразами, не давать волю чувствам. И языку тоже нельзя давать волю!
        - А чем занимается ваш муж? - спросил Хантер Джеймс.
        - Мужа нет! - Она решительно замотала головой, и темные локоны взлетели над плечами. - Нет мужа! Он ушел! Пуф! Ушел… к черту! - Она подтвердила свои слова весьма эмоциональной жестикуляцией, радуясь, что хоть слово правды прозвучало сегодня из ее уст.
        После этого Аманда крепко дернула Соланж за ухо, делая вид, что поправляет серебряную сережку. Надо заканчивать разговор и выбираться отсюда. А то Соланж наболтает еще что-нибудь. Или, что еще хуже, сделает что-нибудь… о чем Аманда пожалеет.
        - Месье, - сказала она со вздохом. - Извините меня, но я должна начать. Работа ждет.
        - Конечно, прошу вас.
        Аманда работала быстро, торопясь убраться из дома, пока они с Соланж не наболтали еще каких-нибудь ненужных подробностей. И вообще - если ее интересует Хантер Джеймс, нечего уступать его этой нахальной Соланж, которая, дай ей волю, просто прыгнула бы в его постель и пригласила бы хозяина прилечь рядом.
        Но она, Аманда, не такая! Она порядочная женщина с чувством меры и такта. Кроме того, ей надо зарабатывать на жизнь, содержать дом и детей.
        Впрочем, у Соланж ведь тоже оказалось двое мальчишек-близнецов, которых надо кормить.
        Кэндис сидела в кабинете, когда раздался звонок в дверь. Она никого не ждала и с удивленной гримаской направилась к двери, мягко ступая по полу ногами, обутыми в пушистые носочки. На пороге стоял Дэн с улыбкой на лице и букетом цветов в руках. Кэндис мечтательно вздохнула: Донован был абсолютно неотразим.
        - Доставка цветов для Кэндис Шугамен, - сказал он, глядя на нее веселыми глазами. - Это вы, мэм?
        - Да, это я. - Кэндис вскинула брови в притворном удивлении. - Но от кого, интересно, цветы?
        - От тайного воздыхателя, который хотел бы пригласить даму на ужин.
        - М-м… - Женщина смерила «курьера» внимательным взглядом. - А условия доставки включают пение серенад или стриптиз?
        - В контракте этого нет, - ответил он, входя в дом. - Но думаю, можно будет устроить за небольшую дополнительную плату.
        Он закрыл за собой дверь и протянул Кэндис цветы. Когда она принимала букет, Дэн перехватил ее руки и, притянув к себе, нежно поцеловал:
        - Не хочу, чтобы ты сердилась на меня, - сказал он. - Может, я и был резковат, но не потому, что хотел что-то навязать тебе. Просто обидно видеть, как ты срываешься с места, стоит твоей маме свистнуть.
        - Это только так выглядит, потому что моя мать такая… властная. Но я-то знаю, что она становится старше и нуждается во мне все больше и больше. Думаю, ты все понимаешь. - Она, в свою очередь, нежно поцеловала Донована, потом зарылась носом в букет. - Какая прелесть. Пойдем, их нужно поставить в воду.
        Они прошли в кухню, и Кэндис выставила на стол бутылку вина:
        - Открой, пожалуйста. Это каберне, очень неплохое. Она поставила на стол стаканы, достала открывалку и отдала ее Дэну. Потом взяла с полки хрустальную вазу и наполнила ее водой. Пока она ставила букет в воду, Дэн открыл вино и наполнил бокалы.
        - Меня тоже раздражает… а иной раз просто бесит тот способ, каким мама просит о помощи, - продолжала Кэндис. - Но кроме меня, у нее никого нет, так что мне ее жаль. - Она взяла бокал. - Мама никогда не отличалась сдержанностью и всегда обожала командовать людьми. Но после смерти отца ее озабоченность моим будущим приняла поистине устрашающие размеры. Она видит только один путь устроить будущее своей дочери - выдать меня замуж.
        - Разумеется, кандидатуру она подбирает по своему вкусу, - заметил Донован.
        - Именно. И она продолжает в этом упорствовать, хотя я уже три раза была замужем, и каждого из кандидатов она считала просто идеальным… а в жизни он оказывался совсем не таким. Но мама не сдается. Женщины рода Блум всегда отличались упорством.
        - Должен признать, что некоторых упорство красит… но не твою мать. - Дэн отсалютовал подруге бокалом. - И вообще - какой матерью надо быть, чтобы назвать дочь Кэндис, а потом настаивать, чтобы она не позволяла окружающим звать себя Кэнди?
        - Хороший вопрос. - Кэндис отпила вино и пообещала: - Когда-нибудь я наберусь смелости и спрошу у нее.
        Они рассмеялись, и размолвка была забыта.
        - Давай выпьем за то, чтобы мы всегда справлялись с людьми и обстоятельствами. И чтобы у каждого из нас было надежное убежище.
        - За убежище, - подхватил Дэн, и они сдвинули бокалы. Они пили вино и молча улыбались друг другу. Зазвонил телефон. Кэндис протянула руку и, не глядя, взяла трубку. Позже она поклялась себе, что никогда больше не станет отвечать на звонок, не взглянув на определитель номера.
        - Я так рада, что застала тебя дома, - зазвучал в трубке бодрый голос Ханны. Она, как обычно, не тратила время на приветствия и прочие глупости. - Ида не пришла на маджонг, и нам нужен еще один партнер.
        - Но я не могу, мама…
        - Я сказала девочкам, что ты непременно будешь. Моя Кэндис, сказала я им, никогда не подведет свою мать. Она не такая, как другие дочери, у которых и минутки не найдется, чтобы выручить свою родительницу.
        - Но я терпеть не могу маджонг! - Кэндис увидела, как поскучнело лицо Донована, и торопливо продолжала: - И я занята. Я уже одета, чтобы идти ужинать… с другом.
        - И что это значит? - Дэн насмешливо поднял брови, заметив, что она не назвала его по имени.
        - Одна из маминых подруг не приехала, и они не могут играть в маджонг, потому что у них нет четвертого игрока.
        - Откажись, - мягко посоветовал Дэн. - Ведь у нас были свои планы на вечер.
        - Но я…
        - Ты сможешь, Кэндис. Я верю, что ты сможешь. Кэндис набрала побольше воздуха, крепко зажмурила глаза и сказала:
        - Я не смогу приехать мама. Дэн заехал за мной, и мы идем ужинать.
        Видимо, ей стоило подобрать другие слова.
        - О, если ты голодна, то тут у нас полно всяких вкусностей, - уверенно заявила Ханна. - И я уверена, что Дэн, - она произнесла это слово с совершенно непередаваемой интонацией, давая понять, что оказывает человеку милость тем, что произносит его имя, - поймет тебя и одобрит тот факт, что ты не отказываешь в помощи своей старой матери. Уверена, для своей матери он сделал бы то же самое. Впрочем, у нее столько детей, что, думаю, она была счастлива не видеть их хоть какое-то время.
        - Но, мама…
        - Видишь, Майра, я же говорила, что моя девочка нас не подведет, - сказала Ханна в сторону и потом спросила дочь: - Сколько тебе понадобится времени, чтобы добраться сюда?
        - Мама, это просто нечестно!
        - Представляешь, даже Эстер пришла сегодня, чтобы сыграть с нами! А ведь она почти никуда не выходит с тех пор, как Морти умер!
        Повисло молчание. Кэндис пыталась найти нужные слова, чтобы объяснить матери, что у нее должна быть своя жизнь. Дэн молча ждал. Он не говорил ни слова, не делал знаков, не округлял глаз. Просто ждал, давая возможность Кэндис самостоятельно принять решение. Но Ханна такой возможности дочери не дала.
        - Так как быстро ты сможешь добраться? - спросила она. - Эстер хочет знать, когда мы начнем.
        - Через двадцать минут, - выдохнула Кэндис. - Но я делаю это только ради Эстер! И это последний раз…
        Но мать уже повесила трубку. Кэндис подняла глаза и увидела разочарование на лице Дэна.
        - Я должна поехать, понимаешь? - с отчаянием сказала она, - Представь - они втроем сидят там и ждут меня. Ведь они не смогут играть втроем. Они ждут.
        - Тебя.
        Кэндис отвела глаза.
        - То есть ты с самого начала была единственной кандидатурой, - спокойно продолжал Дэн, внимательно глядя на подругу. - Ни у кого из этих женщин нет человека, которого можно было бы позвать? Ни друзей, ни дочерей?
        - Ну почему же, у них есть дети, но…
        - Вот что я тебе скажу, милая. Это вопрос столкновения характеров. Ты такая смелая, взрослая и самостоятельная женщина - во всем, кроме общения со своей матерью. Перед ней ты пасуешь сразу и безоговорочно.
        Кэндис поморщилась, но промолчала. А что она могла возразить? Донован говорил чистую правду.
        - Я могу понять, когда мать звонит и говорит: приезжай, мне плохо. Трудно дышать или прихватило сердце. Тогда надо бросать все и ехать. Черт, да я поехал бы с тобой! Но мчаться сломя голову только потому, что твоей маме хочется сегодня сыграть в маджонг? - Он покачал головой, и Кэндис понурила голову.
        Он встал и коснулся губами ее щеки - вскользь, совсем не так, как хотелось бы Кэндис.
        - Поезжай, - сказал он. - Мы поужинаем вместе в ДРУГОЙ раз. Но тебе придется научиться говорить ей «нет». Я помню, что она одинока и что она твоя мать. Но постарайся понять, что в отличие от тебя Ханна Блум живет полной жизнью.
        Он ушел, а Кэндис собиралась на маджонг и готова была плакать от злости и разочарования. Как, черт возьми, на сорок третьем году жизни научиться говорить
«нет» матери, которую слушалась всю жизнь?
        ГЛАВА 18
        В субботу подруги вновь собрались внутри торгового павильончика на стадионе, чтобы исполнить свой родительский и общественный долг. В разговоре всплыло имя Сьюзи Симмонс.
        - Вот интересно, - сказала Брук, осчастливив очередного любителя бургеров широкой улыбкой и быстро выполненным заказом, - в чем ее секрет? Я вот что имею в виду: она такая же разведенная женщина с детьми, как и, например, Аманда. Но ведет себя так, словно она местная королева. Почему?
        - Не знаю. Я как-то никогда не задумывалась о причинах ее высокомерия, но оно мне не нравится, - заметила Аманда. - Полагаю, все дело в деньгах. - Она потерла большой и указательный пальцы, иллюстрируя свои слова. - Звонкая монета, как сказала бы Соланж. Кажется, при разводе она получила все… Думаю, Чарлзу остались только его клюшки для гольфа.
        - Нельзя винить женщину за то, что она нашла себе хорошего адвоката, - сказала Брук, указывая взглядом на Кэндис.
        - Хороший адвокат - это вещь незаменимая в хозяйстве, особенно когда дело доходит до развода. Но мне тоже не нравятся манеры Сьюзи, - отозвалась Кэндис. - То, что ей удалось получить кучу денег, не дает ей права презирать тех, кому повезло меньше. И вот еще что: меня тревожат ее постоянные ловушки для Соланж. Ну-ка, Аманда, скажи, что она оставила для Соланж на этот раз?
        - Сто пятьдесят долларов и бриллиантовые серьги-пусеты, - отозвалась Аманда. - Знаете, я очень рада, что сегодня она не пришла на игру… И что Тиффани и Роб тоже нашли какое-то другое, более интересное, занятие.
        - А мне не нравится, как она смотрит на Хантера Джеймса. Мне кажется, он должен достаться Аманде, - заявила Брук.
        Аманда достала рулон фольги, оторвала несколько кусков и начала ловко заворачивать бургеры. Руки ее двигались совершенно автоматически. Думала она о своем, но умудрялась одновременно прислушиваться к разговорам подруг и к звукам, доносящимся с поля. Уайатт сегодня играл ведущим питчером. А поскольку последнее время ему не везло, то перед игрой он нервничал, и это беспокоило Аманду.
        - Хантер Джеймс - самостоятельный и, уверяю вас, вполне самодостаточный мужчина с полной свободой выбора, - сказала Аманда. - Не стоит рассуждать о нем так, словно он приз, который достанется самой шустрой. Поверьте мне, этот человек сам будет решать, с кем ему встречаться.
        - Мы с тобой абсолютно согласны, - заявила Кэндис. - Просто нам хотелось бы, чтобы он решил, что хочет встречаться с тобой.
        - Но Брук права, - задумчиво ответила Аманда. - Права в том, что Сьюзи смотрит на Хантера как-то уж слишком голодно и откровенно. И мне это не нравится. Впрочем, - она повернулась к Кэндис, - не стоит волноваться по поводу моей личной жизни. Ты и так много делаешь, подыскивая для меня клиентов.

«Можно подумать, у меня есть личная жизнь», - вздохнула она про себя.
        - Да я все равно не смогла бы помочь тебе устроить личное счастье, когда и со своей-то жизнью ничего толкового сделать не могу, - жалобно сказала Кэндис. - Моя мать ревнует меня к Дэну. И каждый раз, как приходится выбирать, с кем провести время, я отдаю предпочтение матери, что естественно, не делает Донована счастливым. И кто мог бы его винить за это? Дэн говорит, она мной манипулирует. Думаю, он прав. - Кэндис вздохнула.
        - И как ты намерена справиться с этой ситуацией? - поинтересовалась Аманда.
        - Не знаю. Дэн, конечно, ведет себя не в пример лучше, чем моя мама, но все равно я чувствую себя костью, которую делят две Собаки, и каждая тянет в свою сторону.
        С поля донеслись крики болельщиков, и все три женщины, побросав свои дела, бросились к окну и высунулись как можно дальше, пытаясь разглядеть, что же именно происходит на поле.
        Аманда увидела, как Уайатт оседает на землю, закрыв лицо руками. Хиттер противника несся по базам, подбадриваемый криками команды и болельщиков. Еще немного - и он заступил на домашнюю базу, принеся очко своей команде.
        - Господи, - вздохнула Аманда. - Да что ж так не везет! И с каждой игрой все хуже и хуже.
        Они все еще стояли у окна втроем, когда к павильону подошел Тайлер Маккензи. Делая вид, что не замечает мачеху, мальчик сказал Аманде:
        - Уайатт сегодня совсем никакой; миссис Шеридан. Говорит, у него болит рука. Тренер просил принести льда.
        Аманда внимательно посмотрела на Тайлера, и от ее взгляда не укрылось, что его глаза охотно останавливаются на всем, кроме его мачехи.
        - Брук, - сказала Аманда. - Принеси, пожалуйста, пакет со льдом и повязку. Все лежит в среднем холодильнике.
        - Сейчас. - Брук быстро отыскала требуемое и, протягивая повязку и лед, сказала пасынку: - Вот, возьми. И еще бутылку воды - думаю, он наверняка хочет пить. Тебе дать что-нибудь, Тай? За мой счет.
        - Нет, - коротко ответил мальчик, впервые открыто взглянув на Брук. Она едва не отшатнулась - столько злобы и презрения было в этом взгляде. - Мама дала мне с собой воду. И я не принимаю взятки.
        Он ушел прочь, а Брук осталась стоять на месте с плотно сжатыми губами и полными слез глазами.
        - Ты не должна спускать ему подобные выходки, - покачала головой Аманда, сочувственно глядя на Брук.
        - И что я могу поделать? Кажется, все перепробовала - он все равно не желает на меня смотреть и разговаривает как… как не знаю с кем.
        - Может, тебе поговорить с Хэпом и попросить, чтобы он приструнил мальчишку? - спросила Кэндис.
        - Он не хамит мне, когда Хэп дома. А я не хочу ябедничать… и вообще последнее время мне все труднее привлечь к себе внимание мужа, и я не желаю тратить эти нечастные моменты на жалобы по поводу его сыночка. Мне кажется, все бесполезно: что бы я ни делала, Тайлер всегда будет считать меня ведьмой, которая украла его отца.
        - Тогда тебе стоит взять свое помело и хорошенько отходить им маленького негодяя по заднице, - мрачно заметила Кэндис. - Я мало, что знаю о двенадцатилетних мальчиках, но прекрасно разбираюсь в мужчинах. А ведь все они когда-то были мальчиками, правда? Так вот, я давно вывела для себя правило: не поддаваться! Чем больше ты прогибаешься - тем сильнее на тебя давят.
        - Это точно, - сказала Аманда. Она по-прежнему смотрела на поле. Дэн Донован обнял Уайатта за плечи и вел его к скамьям запасных. Хорошо, что Роба сегодня нет. Он, пожалуй, устроил бы скандал тренеру за то, что тот снял мальчика с игры. А Тиффани сидела бы в стайке женщин и болтала бы со Сьюзи Симмонс. Вот интересно, о чем они могли бы поговорить - такие разные? Наверное, о фитнес-классе. Или о том, у кого маникюрша лучше. Или горничная!
        - Тебе следует поговорить с Хэпом и поставить его в известность о том, что происходит, - сказала она Брук, отвлекшись от своих мыслей. - И Хэп должен поддержать тебя. Мальчики двенадцати лет - существа непростые. Они могут быть очень грубыми и резкими. Но самое плохое - они могут причинить боль… не только окружающим, но и себе.
        Поведение Уайатта по дороге домой явилось ярким доказательством того, что Аманда была права, говоря о характере двенадцатилетних мальчиков.
        - Сегодня игра явно не задалась, - заметила она, когда сын вышел с поля.
        Уайатт вообще не сказал ни слова, пока они шли до парковки. Добравшись до машины, он забросил сумку и снаряжение в багажник, забрался в салон и захлопнул дверцу. И все это в полном молчании.
        По дороге домой мальчик тоже не проронил ни слова. Поглядывая на сына, Аманда буквально чувствовала, как его окутывает разочарование и злость. Иногда ей казалось, что она слышит, как Уайатт скрипит зубами. Сейчас бейсбол является для него самым важным в жизни, и то, что его команда терпит поражение за поражением, переживается мальчиком как настоящее горе. Тот факт, что он частично повинен в последнем поражении, делал его ношу еще тяжелее.
        Аманда довела машину до дома, заехала в гараж и выключила зажигание. Она опять взглянула на сына. Можно, конечно, сказать какие-нибудь взрослые слова о том, что это всего лишь игра и бейсбол - еще не вся жизнь. Но для Уайатта бейсбол был жизнью, и то, как он играет, - отражением того, кем он является в этой жизни. С пяти лет мальчик воспринимал действительность только так, и поделать с этим ничего нельзя.
        - Сейчас просто неудачный сезон, Уайатт, - сказала она мягко. - Были лучше. И еще будут.
        - Дело не только в невезении, мама. Дело во мне. Я плохо играю. Не могу поверить, что я стал играть так плохо! Все из-за меня! - Он выскочил из машины и бросился в дом.
        - Уайатт, подожди!
        Но мальчик уже распахнул дверь и оказался в кухне.
        - Уайатт, стой! - Аманда выбралась из машины и поспешила за сыном, перепрыгивая через ступеньки.
        Меган сидела за столом в кухне. Перед ней лежала газета, рядом - миска с хлопьями. Аманда и Меган едва разговаривали друг с другом с прошлого воскресенья, когда Меган устроила ту безобразную сцену из-за уборки. Сейчас Аманда мысленно взмолилась, чтобы у дочери хватило такта и жалости промолчать и не добивать брата ехидными вопросами и язвительными замечаниями. Девочка взглянула на брата и мать, передернула плечами и углубилась в чтение. «И на том спасибо», - подумала Аманда.
        - Не стоит винить себя в сегодняшнем проигрыше, - сказала Аманда сыну. - Но если ты не уверен в своей игре, почему бы тебе не попросить отца позаниматься с тобой? Он, конечно, не профессионал, но он играл в бейсбол в детстве и потом в колледже, так что знает про игру вполне достаточно.
        Уайатт упал на стул и с вызовом уставился на сестру, которая делала вид, что продолжает читать газету и не прислушивается к разговору.
        - Если вы с папой потратите на тренировки какое-то время… - продолжала Аманда.
        - У папы нет времени на бейсбол, - горько сказал мальчик. Он не добавил «и на меня», но эти слова буквально висели в воздухе.
        - Ну что ты, Уайатт… - растерянно начала Аманда.
        - Он сам мне это сказал, мама! Сказал, что сейчас ему приходится много работать.
        Голос Уайатта дрожал от обиды и непролитых слез. Аманда молчала. Горло ее перехватил спазм, а сердце разрывалось от любви и жалости к детям.
        - Он сказал, что будет приходить смотреть мою игру… когда сможет.
        Аманда зажмурила глаза и пару раз глубоко вздохнула, пытаясь сбросить хоть часть напряжения. Если бы здесь вдруг оказался Роб, она могла бы стукнуть его по голове чем-нибудь тяжелым - в отместку за ту боль, через которую проходят дети.
        Мальчик крепился долго, но теперь слезы все же хлынули из глаз и покатились по щекам крупными каплями.
        - А мне все равно! - крикнул он. - Я так плохо играю, что не хочу, чтобы он смотрел! - Он сердито тер глаза руками, пытаясь остановить слезы. - Бейсбол - такое же дерьмо, как все остальное.
        Меган сидела молча, не донеся до рта ложку. Аманда бросила на дочь предостерегающий взгляд, но Меган не собиралась издеваться над братом. На кончиках ее ресниц дрожали слезы, и Аманда, судорожно пытаясь сглотнуть комок в горле, поняла, что сейчас может состояться коллективный плач семьи Шеридан.
        - Я все понимаю, милый, - прошептала она, кусая губы, чтобы не дать пролиться собственным слезам. - Дело не только в бейсболе, правда?
        Она судорожно пыталась найти слова, которые бы утешили детей, вселили бы в них оптимизм и рассеяли тучи, собравшиеся над их семьей. Но слов таких не было. И тогда она обратилась к правде.
        - Давайте признаемся себе, что наша жизнь - прежняя жизнь - кончилась, - решительно сказала Аманда. - Теперь все по-другому. Словно мы попали в новый, не слишком знакомый мир. Это подействовало на всех нас, и от этого ты стал хуже играть в бейсбол. Но мы приспособимся. Все наладится потихоньку, и твоя игра будет лучше, чем прежде. Я уверена в этом.
        Она подошла к сыну и осторожно вытерла слезы. Потом мимолетно, словно боясь спугнуть, погладила Меган по плечу.
        - А теперь, сколько раз я тебе говорила, Уайатт, что на бейсболе не плачут!
        Уайатт молча сидел за столом. Он похож был на утомленного сверх всякой меры взрослого человека. Руки его, одежда, даже лицо - все покрывали разводы краской глины, которую он принес с бейсбольной площадки. «Если нужно, я буду чистить по сто туалетов в день, но оплачу уроки, лишь бы Уайатт сумел опять получать удовольствие от игры, которая составляет для него смысл жизни», - думала Аманда.
        Она сняла с сына бейсболку и надела ее козырьком назад.
        - Иди прими душ и переоденься. И залей форму отбеливателем.
        Мать и сестра смотрели, как мальчик медленно поднимается на второй этаж. Аманда вдруг увидела, что, когда вырастет, Уайатт будет похож на Роба, те же длинные ноги, узкие бедра, высокий рост.
        - Не забудь про отбеливатель! - Крикнула она ему вслед. - Лично я бы просто пристрелила того дурака, который выбрал для бейсбольной формы белый цвет.
        ГЛАВА 19
        Четыре дня Соланж убирала по два дома в день. К концу четвертого дня в теле Аманды болела каждая мышца отдельно и все вместе они ныли. Каждый божий вечер она добиралась до дома или школы, чтобы забрать детей, потом везла их на танцы и тренировки, возвращала домой, подавала ужин и валилась в кровать совершенно без сил.
        Сегодня вечер четверга, а значит, остался только один день - еще один день тяжкого труда, - и потом она сможет, наконец, отдохнуть. Она твердо решила, что в субботу утром просто ляжет на диван и встанет с Него не раньше чем в воскресенье вечером.
        Тихонько застонав, Аманда поглубже погрузилась в ванну. Потом выставила ногу и большим пальцем приподняла кран с горячей водой, чтобы подогреть то пенное блаженство, в котором пребывало ее обессиленное тело.
        Ее неудержимо клонило в сон, и было ужасно трудно даже просто держать голову над водой. Но вот мышцы, наконец, расслабились, боль в измученном теле немного утихла, и Аманда смогла подумать о чем-то, кроме собственной усталости. На самом деле она все равно ни о чем не думала - просто дремала, блаженствуя в воде.
        Пронзительный звонок телефона вывел ее из полусонного состояния. Аманда нашарила трубку:
        - М-м?
        - Аманда? - Голос мамы. На секунду Аманде показалось, что он пришел откуда-то совсем издалека - из детства, может быть. Но потом она немного пришла в себя, села и постаралась собраться с мыслями.
        - Здравствуй, ма! Рассказывай скорее, где вы сейчас?
        - В Нью-Мексико, дорогая! Мне так понравилась архитектура пуэбло - я и не ожидала. Твой отец хочет ехать в Техас, чтобы навестить дядюшку Дона, но я уговариваю его провести еще несколько дней в Санта-Фе.
        Аманда слушала, закрыв глаза. В прошлый раз после разговора с матерью она твердо пообещала себе все рассказать родителям. Но сейчас она была настолько уставшей и измученной, что с трудом шевелила губами. При мысли о том, что нужно подбирать слова, начать издалека и постепенно ввести мать в курс ее проблем, Аманда поняла, что не сможет этого сделать. Не сейчас.
        Она не очень хорошо успевала в школе по географии, и все же, прикинув, где должен находиться Санта-Фе, решила, что у нее еще есть время. «Пусть родители подъедут поближе - тогда и поговорим». Остается надеяться, что она ничего не путает.
        - Где вы сейчас, ты сказала?
        - В Нью-Мексико. Скоро поедем в Эль-Пасо.
        - Здорово! - Аманда зевнула, стараясь, чтобы мать не услышала этого.
        - Аманда, с тобой все в порядке? Как Мег и Уайатт?
        - Все хорошо, - отозвалась Аманда и снова зевнула - она просто ничего не могла с собой поделать. - Дети сидят по комнатам - делают уроки. А я лежу в ванне. Но я передам им, что ты звонила, они будут рады.
        - Детка, у тебя такой странный голос… Мы можем сняться с места завтра утром и поехать прямо к вам.
        - Нет! - Аманда выпрямилась так резко, что подняла волну, и приличная порция воды выплеснулась на пол. - Я хочу сказать - не нужно спешить. У нас все в полном порядке. Так что продолжайте путешествие и смотрите не пропустите что-нибудь интересное.
        - Хорошо милая… Но ты уверена?
        - Абсолютно уверена! - Кажется, еще никогда в жизни не была она так уверена в своих словах. - И, мама, пожалуйста, когда вы будете подъезжать, предупредите меня заранее, хорошо? Ну, задень или за два.
        - Предупредить?
        - Да. Чтобы я могла прибрать дом… и уладить расписание детей. - И отрепетировать покаянную речь.
        - Что ж… хорошо. Поцелуй за меня Меган и Уайатта. Скоро увидимся.
        Аманда пристроила телефон на более-менее сухое место на бортике и добавила в ванну еще горячей воды. Она погрузилась в воду как можно глубже, укрываясь теплой пеной, как одеялом, и опять задремала.
        А потом зазвонил телефон. Снова!
        Некоторое время она шлепала ладонью по бортику, не в силах разомкнуть веки. Нашла телефон.
        - М-м?
        - Аманда? Я тебя разбудила?
        - Кажется, да. - Она зевнула.
        - Не рановато ты улеглась спать?
        - Наверное.
        Ванная остыла, но у Аманды даже не было сил вытянуть ногу и открыть кран с горячей водой.
        - Эй, подруга! Ванная не лучшее место для сна! «Это точно», - мысленно кивнула Аманда.
        - Ты слишком много работаешь, - послышался в трубке встревоженный голос Брук. - Я так и знала, что два дома в день - это слишком много для одного человека.
        - Да все в порядке. - Аманда, наконец, заставила себя сесть и, дотянувшись, вынула затычку из ванны. - Еще два дома завтра - и целых два дня выходных! Ничего не буду делать, совсем ничего!
        - Боже мой, я не должна была бросать тебя одну…
        - Не выдумывай, говорю же - все в норме. - Аманда зевнула. - Прости, мне нужно выбираться из ванны. Пойду спать.
        Положив телефон, она некоторое время просто сидела и смотрела, как убегает в сливное отверстие вода. Потом Аманда перевела взгляд на свое тело. Кажется, раньше она была полнее. Протянув руку за полотенцем, она с удивлением обнаружила на предплечье вздувшийся холмик. Да это мышцы! Теперь, двигаясь, она с любопытством отмечала новые черты - икры стали тоньше и попа, кажется, подтянулась.
        Эврика! Может, запатентовать свое изобретение? Специальная программа для домашних хозяек - тяжелый ручной труд как альтернатива фитнесу. Приведите в порядок свой дом и дома своих соседей, а заодно похудейте и обретите прекрасную форму!
        А может… может, просто спать пойти, наконец?
        Через несколько минут она, уже в пижаме, пожелала детям спокойной ночи и провалилась в сон, едва коснувшись головой подушки. И снились ей пылесосы, играющие в бейсбол на знакомом стадионе.
        Брук тоже снился сон. Она опять маленькая девочка и ждет, когда мама вернется домой с работы. Вдруг та принесет какой-нибудь подарок из одного из тех домов, где работает… Это может быть пара туфель - на два размера больше, или книжка - потрепанная. Что бы это ни было, самая малая часть другого, яркого, мира - все вызывало восторг у неизбалованной девочки.
        Эти впечатления и воспоминания не были такими уж грустными. Но за ними пришли другие - ведь сны невозможно отредактировать. И Брук видела маму, возвращавшуюся домой: ее хрупкие плечи сутулились, а походка была тяжелой от усталости. Вот она поднялась на ступени их домика, и Брук увидела ее глаза - потухшие глаза бесконечно усталой женщины.
        И вдруг картинка дрогнула, поплыла, и Брук увидела, что это Аманда стоит на крыльце - с потухшим взглядом и сутулыми плечами. А рука, лежащая на перилах, изуродована бесконечной работой: суставы пальцев распухли и кожа красная и грубая.
        Она проснулась в дурном настроении, некоторое время лежала в темноте, пытаясь успокоиться и заснуть, но потом сдалась. Потихоньку выбралась из кровати и направилась в кухню. Сварила кофе и с кружкой дымящегося ароматного напитка пошла во двор смотреть, как будет всходить солнце.
        Все дело в той запредельной усталости, которая прозвучала вчера в голосе подруги. Именно этот голос поверг Брук в воспоминания о детстве, которых она так тщательно избегала. Но что толку? Теперь, после этого сна, она не сможет ходить по магазинам, салонам и заниматься собой целыми днями. Мысли об Аманде, которая становится все более усталой и замученной, будут преследовать ее постоянно.
        Приняв решение - или, вернее, признав решение, которое пришло само собой, - Брук переместилась в свою гардеробную. Она перебирала вещи, пока не нашла простой белый спортивный костюм и самые непримечательные и поношенные кроссовки, какие были. Тогда она отправилась в ванную, подобрала волосы, достала косметичку и принялась наводить маскировочный макияж.
        Оставив мужу записку, в которой говорилось, что они увидятся за ужином, Брук забралась в машину и поехала к дому Кэндис, надеясь, что успеет застать там Аманду.
        - Ну что, дорогуша, ты готова? - Аманда смотрела в зеркало, придирчиво рассматривая Соланж. - Я знаю, мы с тобой устали. Но сегодня пятница! Последнее усилие, и мы сможем отдохнуть как следует!
        Звонок в дверь заставил Аманду вздрогнуть и вопросительно уставиться на Соланж. Сейчас восемь тридцать утра, и Кэндис дома нет. Кто бы это мог быть? Она колебалась, стоит ли ей открывать дверь.
        В дверь опять позвонили.

«В конце концов, я открою как горничная, которая пришла убирать дом», - решила она и направилась к двери. Взглянула сквозь стекло. К ее огромному изумлению, она увидела Брук, которая нерешительно переминалась на крыльце. Аманда распахнула дверь, схватила Брук за руку и втащила в дом.
        - Что ты здесь делаешь в такую рань? - спросила она.
        Затем увидела, что Брук одета в белый спортивный костюм, который сидит на ней как на модели, волосы она убрала в простой хвостик, а губы накрасила яркой помадой. Кроме того, Брук обвела глаза темной подводкой и сделала себе мушку в углу рта, не иначе фломастером.
        - Я… ну, я пришла помочь.
        - Ты выглядишь как помощница стоматолога, которая переборщила с косметикой.
        - Вообще-то я хотела быть похожей на горничную. Думаю, меня можно представить как кузину Соланж. Мне всегда ужасно нравилось имя Симона. Бонжур. - Ее французское произношение было не идеальным, но вполне приличным. - Comment vas-tu?
        - Теперь ты похожа на Бриджит Бардо.
        Личико Брук выглядело расстроенным. Аманда вдруг опомнилась, шагнула вперед и обняла ее.
        - Я знаю, чего тебе стоило прийти сюда сегодня. И я так счастлива тебя видеть - ты даже не представляешь как!
        - Правда?
        - Правда.
        Аманда отступила и теперь рассматривала подругу внимательно, пытаясь придумать макияж, который мог бы спрятать от посторонних глаз эту бьющую через край красоту. Да Сьюзи Симмонс хватит полминуты, чтобы догадаться, кто перед ней! И тогда прощай все предприятие. Аманда отвела Брук в ванную для гостей, где хранила свой грим.
        - Нам нужно замаскировать тебя получше. Давай подумаем, что можно сделать.
        Она позволила Брук взглянуть в зеркало не раньше, чем закончила трудиться над ее лицом.
        - Ой, что это? - Руки Брук взлетели к лицу, когда она увидела весьма солидный и даже немного крючковатый нос, который Аманда соорудила ей в порыве творческого вдохновения. Мушка над губой превратилась в родимое пятно, из которого даже торчали несколько волосков.
        - Кажется, Симоне срочно нужен дерматолог, - пробормотала расстроенная Брук. - Эта родинка…
        Затем она взглянула на парик, который, как ни смешно, почти повторял цвет ее собственных темно-рыжих волос, вот только выглядели эти волосы неухоженными и тусклыми.
        - И парикмахер ей тоже нужен, - жалобно протянула Брук.
        - К сожалению, я не могу ничего сделать с твоей фигурой, - сказала Аманда.
        - И на том спасибо!
        - Но все, думаю, станут делать вид, что не замечают родинку, и, будем надеяться, не успеют обратить внимание на твои ноги.
        - Да уж, человек, который увидит этот ужас, не захочет взглянуть на меня второй раз, - сухо ответила Брук.
        - У меня талант, да? - насмешливо фыркнула Аманда. - Теперь представь, что я могла бы сделать с Тиффани.
        Покончив с макияжем, они поспешили в гараж и уселись в желтенький автомобильчик.
        - Предоставь переговоры мне, хорошо? - сказала Аманда. - Так меньше шансов сболтнуть что-нибудь лишнее. Но вообще-то я думаю, что в таком виде тебя даже Хэп не узнает.
        - Ну и, слава Богу! - воскликнула Брук, стараясь не смотреть в зеркальце на свое новое лицо. Прежним на нем остались только широко расставленные серые глаза, которые сейчас смотрели испуганно.
        Сьюзи Симмонс впустила их в дом и сразу же уставилась на родинку Брук.
        - Мадам, - решительно заявила Аманда, - это моя кузина Симона. Она будет мне помогать.
        Сьюзи с видимым усилием оторвала взгляд от лица Симоны и провела «француженок» в кухню.
        - Если общая сумма выплат остается прежней, то я не против, - сказала она. - Контракт есть контракт, а я не подписывалась на двоих горничных.
        Брук за спиной Сьюзи состроила свирепую гримасу.
        - Quoi? - Аманда приоткрыла рот и, с хорошо разыгранным непониманием уставилась на хозяйку.
        - Деньги. Argent. - Сьюзи старалась изо всех сил. - Сумма не меняется.
        - А! - Аманда закивала, демонстрируя понимание и согласие. - Да-да, деньги не меняется. Просто сейчас у меня так много клиентов, что нужно помощь.
        Впрочем, было видно, что, как только денежный вопрос был улажен, Сьюзи потеряла к ним всякий интерес.
        - Пошли. - Соланж повернулась к кузине. - Неси это ведро с моющими средствами наверх. Я покажу, откуда начать.
        Зазвонил телефон, и хозяйка углубилась в беседу. Аманда и Брук поднялись в спальни и принялись перестилать кровати. Аманда показала своей помощнице, где в доме прачечная.
        - Неси сюда простыни и полотенца. И смотри, будь осторожна - не сдвинь и не урони какую-нибудь приманку.
        - Она все еще это делает?
        - Да. Каждый раз она кладет все больше денег и драгоценности становятся все дороже. Может, сегодня у нас в меню будет бриллиантовое колье?
        Как только Брук освоилась в доме, Аманда поняла, что ее помощница настоящий эксперт в области уборки. Брук двигалась быстро, работала умело, и они закончили убирать спальни в два раза быстрее, чем это делала Соланж, когда работала в одиночку.
        В кухне они трудились вместе, протирая полы и рабочие поверхности, делая вид, что поправляют предметы, которые и так стояли ровно, как солдаты на плацу. Глядя на сияющую чистотой раковину, Брук покачала головой и прошептала:
        - Если б речь не шла о Сьюзи Симмонс, мне было бы стыдно брать деньги с такой чистюли.
        - Я уже об этом думала. - Аманда тоже ответила шепотом. Лучше будет, если Сьюзи не услышит, как хорошо и без всяких следов акцента они умеют разговаривать на английском. Впрочем, из гостиной доносился голос хозяйки - она все еще беседовала по телефону.
        - Ты нашла приманку в спальне?
        - Да.
        - И что это было на сей раз?
        - Двести долларов и пара крошечных бриллиантовых пусет. Наверное, это серьги Люси - уж больно маленькие.
        Аманда захихикала.
        - Ей придется предложить нам что-то более стоящее, если она намерена соблазнить нашу команду, - заявила Брук.
        Оставив Симону заканчивать уборку гостиной, Соланж вооружилась пылесосом и вошла в кабинет. Она остановилась на пороге и некоторое время ждала, что хозяйка обратит на нее внимание. Сьюзи беседовала по телефону. Тогда Соланж помахала в ее сторону раструбом, показывая, что ей нужно пропылесосить помещение.
        Сьюзи кивнула, но не сдвинулась с места. Она по-прежнему была поглощена разговором.
        - Люси хочет устроить вечеринку у бассейна в последний день учебного года, - говорила она. - Надеюсь, Саманта Джеймс сможет прийти. Тогда у меня появится шанс познакомиться с мистером Джеймсом поближе. Он такой милашка! Пауза.
        - Шериданы? - Сьюзи рассмеялась. Это был неприятный, презрительный смех.
        Губы Аманды сжались, и она выпрямилась, прислушиваясь еще внимательнее.
        - И не подумаю, - хмыкнула Сьюзи. - С чего это мне их приглашать?
        Аманда стиснула зубы. Она быстренько размотала шнур и воткнула вилку в розетку. Потом включила пылесос и принялась возить им по полу, страстно желая, чтобы можно было направить раструб на хозяйку и засосать ее в темное нутро пылесоса, потому что там - в темноте среди грязи и пыли - ей самое место.
        - Соланж! - завопила Сьюзи.
        Аманда не отреагировала, продолжая уборку и периодически «случайно» натыкаясь на ножки мебели.
        Через несколько секунд Сьюзи уже тормошила ее за рукав, размахивала телефоном и кричала в голос:
        - Выключи эту штуку! Я разговариваю!
        Аманда едва сдержала смех, увидев лицо миссис Симмонс. Она несколько мгновений таращилась на нее; потом нарочито медленно наклонилась, нашарила тумблер - и, наконец, в комнате наступила тишина.
        - А… - сказала Аманда. - Вы разве еще не закончили разговаривать?
        ГЛАВА 20
        Аманда легла спать в пятницу вечером и проснулась в воскресенье утром.
        - Мама! - Громкий и пронзительный голос Меган вторгся в ее сон. Кто-то тряс ее за плечо. - Видишь? - В голосе Меган слышались слезы. - Я думаю, нужно вызвать Службу спасения.
        - Может, еще раз папу позвать? - спросил Уайатт. Шаги. Телефон. Кто-то из детей набирает номер.
        - Не нужно звонить папе. - Аманда села в кровати, но глаза никак не хотели открываться. Веки словно клеем намазаны. - Я в порядке. - Она потерла глаза руками и сумела открыть их, один за другим.
        Меган и Уайатт стояли подле ее постели, и лица у них были испуганные.
        - Я просто очень устала за прошлую неделю, - пояснила Аманда извиняющимся тоном.
        - Ты перепугала нас до смерти! - Страх Меган уже начал отступать, и теперь она привычно злилась на мать. - Мы думали, ты в кому впала!
        - Простите, я не хотела пугать вас. - Аманда сидела в постели и пыталась прийти в себя. - Устала очень… я много работала всю неделю, и, наверное, мой организм, таким образом, восстанавливал силы.
        - Нам пришлось торчать дома весь вчерашний день! - Возмущению Меган не было предела.
        - Мы боялись тебя оставить, - пояснил Уайатт. - Мег даже подносила зеркальце к твоему рту, чтобы убедиться, что ты еще дышишь. А потом мы позвонили папе. Он приезжал вчера вечером.
        Аманда представила, как ее напуганные дети звонят Робу. Хорошо, что он смог приехать и хоть немного успокоил их.
        - Папа сказал, что ты просто спишь, - продолжал Уайатт, глядя на мать круглыми глазами, в которых еще плескался страх. - Но я боялся… я испугался, что ты умерла.
        - Ну и дурак, - бросила Меган через плечо, направляясь к двери. - Раз ты восстала, я пошла. - И она выскочила за дверь.
        Уайатт остался дома и трогательно ухаживал за матерью: устроил ее на веранде, принес бутерброд с ореховым маслом и воскресную газету. Убедившись, наконец, что с мамой все в порядке, он отправился в гостиную смотреть бейсбол по телевизору.
        Аманда сидела в кресле, жмурилась на солнце и размышляла. Мысли ее были заняты собственной двойственностью. Как может быть, что в одной женщине уживаются такие разные личности? Вот Соланж - ей плевать на мнение окружающих. А сама Аманда всегда думает о том, что скажут люди, и в большинстве случаев поступает весьма предсказуемо. Впрочем, у них есть и кое-что общее: они полны решимости позаботиться об Уайатте и Меган. И еще - и Соланж, и Аманда без ума от Хантера Джеймса. Честно сказать, только осмотрительность и осторожность Аманды мешали темпераментной француженке поддаться искушению.
        Впрочем, может, не стоит себя так ограничивать? В конце концов, Аманда Шеридан теперь разведенная женщина. Но это не значит, что она готова прыгнуть к нему в постель только потому, что он так по-доброму улыбается и у него чудесные зеленые глаза и широкие плечи…
        Нет уж, пусть Сьюзи Симмонс и Соланж виляют перед ним бедрами и призывно хлопают ресницами. Она, Аманда, не собирается участвовать в этом.
        Зазвонил телефон. Аманда взглянула на определитель номера и не поверила своим глазам. Зажмурилась, взглянула еще раз и заколебалась. Наверное, не стоит брать трубку. Умная и предусмотрительная женщина так бы и сделала. Ведь он может оставить сообщение на автоответчике. К чему ей знать причину звонка? Лучше почитать газету и как следует отдохнуть, сидя на веранде и греясь на солнышке. Пока все эти мысли - очень правильные мысли - проносились в ее голове, рука уже тянулась к трубке.
        - Аманда? - Голос Хантера звучал как-то до странности неуверенно.
        - Да. - Она решительно сложила газету. - Что у вас случилось?
        - Ничего страшного.
        - Девочки в порядке?
        - Да.
        Повисла пауза. Аманда разглядывала листву деревьев и кустов и ждала, пока Хантер заговорит снова. Она услышала на том конце свист и крики и поняла, что Хантер Джеймс смотрит ту же бейсбольную игру, что и Уайатт.
        - Хантер? - Он молчал. - Господи, да что случилось?
        - Саманта хочет устроить вечеринку в честь окончания школы. - Голос мужчины звучал подавленно. Некоторое время Аманда ждала дальнейших пояснений, но в трубке было тихо. Видимо, он сказал самое главное.
        - И что?
        - Ну, и она говорит, что только женщина может организовать правильную вечеринку. - В голосе его звучало удивление и даже обида. Так, должно быть, он воспринял слова дочери. - Я ей сказал: в чем проблема? Бассейн у нас есть, и приглашай кого хочешь. Я готов заказать пиццу и напитки. - Он вздохнул. - И тут она разревелась. И сказала, что я ничего не понимаю и не смогу сделать все как надо. Кажется, она думает, что нормальную вечеринку может устроить только тот, у кого есть… э-э… яичники. Именно так Сэм и выразилась.
        Аманда захихикала.
        - Кроме того, она хотела пригласить мальчиков, и я в качестве дуэньи не подхожу. Видимо, Сэм боится, что они… мальчики будут обращать на меня больше внимания, чем на девочек.

«Это точно, - подумала Аманда. - Еще выстроятся в очередь за автографами. Вряд ли Саманте это понравится».
        - В списке приглашенных Меган значится под номером один, и я подумал… - Хантер становился все неувереннее и теперь откровенно мямлил. - Я хотел спросить, не могли бы вы… ну, может, заедете и поможете нам все спланировать как надо? И потом на вечеринке исполните роль хозяйки? Чтобы я не был отвлекающим моментом. - Аманда едва сдерживала смех.
        - И когда вы хотите, чтобы мы притащили к вам свои яичники?
        - Черт, я не хотел, чтобы это прозвучало так ужасно.
        - Не то чтобы ужасно, но как-то я прежде не встречалась с упоминанием таких анатомических деталей в светской беседе.
        Хантер, оценив шутку, рассмеялся, и голос его стал ровнее.
        - Вы можете приехать целиком. Приезжайте сегодня, поужинаем. А потом мы с Уайаттом займемся какими-нибудь мужскими делами, пока вы с девочками будете составлять стратегические и тактические планы.
        Аманда сжала губы, удерживая слова вежливого отказа, готовые сорваться с языка. Да, она все еще разбита, несмотря на сутки сна. Голову придется мыть, а на прическу все равно не будет времени, и вообще - этот человек заставляет ее нервничать. Но она не сказала «нет». Вот Соланж не колебалась бы ни минуты. Она подхватила бы свои вдруг востребованные яичники и понеслась бы навстречу шансу. А там уж стала бы действовать по обстоятельствам.
        Аманда бросила вокруг внимательный взгляд. Вот на столе непрочитанная газета и чай со льдом. Лед уже растаял. Итак, что же выбрать: чтение газет на веранде или встречу с Хантером Джеймсом? Завтра ей возвращаться к трудам. Но сегодня выходной - так почему бы не получить хоть какое-то удовольствие от жизни?
        - Я с радостью помогу вам устроить вечеринку, и, уверена, дети будут в восторге от приглашения в гости. Скажите мне, во сколько вы нас ждете и что мне привезти с собой?
        - Еда и что попить у нас есть. Думаю, Уайатт никуда не поедет, пока не досмотрит игру. Приезжайте, как только закончится бейсбол. Да, и если никто не откроет на звонок, просто проходите. Мы обычно купаемся перед ужином. Бассейн за домом.
        Не успела Аманда положить трубку, как с пробежки вернулась Меган. Настроение у нее было отличное, и новость о том, что они идут в гости, она уже знала. Мать поняла, что Саманта позвонила подружке и все ей рассказала. Уайатт был в восторге от перспективы провести вечер с мистером Джеймсом.
        - К тому же, - мечтательно добавил он, - сегодня будут показывать еще один матч, и, может, мистер Джеймс тоже захочет посмотреть. Он, наверное, знает всех игроков, знаком с тренером, и вообще!
        Аманда отправилась в душ, вымыла голову и, подставляя волосы под струи теплого воздуха из фена, не могла не признаться себе, что тоже испытывает некоторое предвкушение. Впрочем, настроение у нее упало, когда она извлекла из ящика свой купальник и поняла, что он безнадежно вышел из моды. «Что ж, - сказала себе Аманда, - поскольку моему телу тридцать девять с половиной лет, то модные тренды уже не так актуальны». Потом она встала перед зеркалом и убедилась, что стресс и физические нагрузки согнали лишний жирок и кое-где нарастили мышцы. Но - но чудес не бывает, и никакая физкультура не могла поднять груди, выкормившие двоих детей, или сделать ее попку такой круглой и гладкой, какой она была двадцать лет назад.
        Аманда натянула свой черный закрытый купальник и некоторое время вертелась перед зеркалом, отчаянно жалея, что не купила один из тех разрекламированных купальных костюмов, которые являются результатом современных технологий. Может, такой купальник подтянул бы складку внизу живота? Хотя кого она обманывает? Вон сзади на бедрах целлюлит! Для того чтобы убрать его, нужно вмешательство свыше. Или пластического хирурга. И то и другое одинаково маловероятно.
        - И вовсе это не важно, - пробормотала она, натягивая капри и топ на купальник. Уж наверняка Хантеру Джеймсу предлагали немало более совершенных тел, когда он еще был звездой… да ладно, здесь тоже нашлась масса желающих кое-что ему предложить.

«Нужно воспринимать Хантера как отца Саманты Джеймс», - в который раз напомнила себе Аманда. Он отец подружки Меган, а не возможный кандидат - на что? Ох, лучше не думать. Тогда она сможет общаться с Хантером, не испытывая неловкости.
        Тогда ей не грозят разочарования.
        Они обнаружили семейство Джеймсов у бассейна. Меган, которая в отличие от матери была уверена в своей фигуре и не страдала застенчивостью, скинула шорты и топ и нырнула в прозрачную голубоватую воду.
        Уайатт уже снял сандалии и, сопя, стягивал через голову майку. Хантер с улыбкой наблюдал за ним с дальнего края бассейна. Дождавшись, пока мальчик разденется, он бросил ему мяч:
        - Лови!
        Уайатт мяч поймал и, испустив ликующий вопль, нырнул с ним в воду. Джулия мгновенно выбралась из бассейна и уже подпрыгивала на бортике, откуда только что прыгал Уайатт.
        - Папа, и мне! Дай пас!
        В следующий миг она тоже поймала мяч и обрушилась в бассейн, прижимая его к животу.
        Меган и Саманта сидели на ступенях, наполовину погрузившись в воду, и шушукались.
        Одна Аманда осталась на суше. Она стояла у бассейна и чувствовала себя немножко глупо, потому что в руках ее была большая кастрюля бобов. Время словно замедлилось, и она наблюдала, как Хантер подплывает к краю бассейна, опирается на бортик и рывком поднимает свое большое тело на сушу. Он выпрямился, провел ладонями по мокрым волосам. Вода стекала по загорелой коже, подчеркивая рельефные мышцы. С некоторым усилием Аманда перевела взгляд на лицо мужчины. Зеленые глаза улыбались, а темные ресницы слиплись и казались еще более темными и длинными, чем обычно.
        - Спасибо, но зачем же вы беспокоились, - сказал он, поднимая полотенце с ближайшего шезлонга. Быстрым движением вытер воду с лица и груди. Потом уронил полотенце обратно. Аманда почувствовала, что была бы не против ненадолго перевоплотиться в этот кусок хлопковой ткани.
        - Это всего лишь печеные бобы. Я могу поставить их на плиту, и к ужину они как раз будут горячими.
        - Спасибо. Идемте, я покажу вам, где кухня.
        Он провел ее в кухню, которую Аманда успела изучить очень хорошо. Из угла послышался короткий радостный лай, когти застучали по полу, и Фидо рванулся к гостье, целясь носом меж ее бедер.
        - Фидо, нет! Сидеть!
        Хантер успел перехватить пса за ошейник.
        - Простите. Я его уже наказывал за это, но ничего не могу поделать. И знаете, он так же бросается к Соланж.
        - Да что вы говорите!
        Аманда поспешила отойти от собаки. Она пристроила кастрюлю с бобами на плиту, зажгла газ и принялась шарить в одном из ящиков в поисках подходящей ложки. Затем она вытащила из шкафа прихватки, которые выстирала на прошлой неделе, и они были чистенькие и почти как новые. И тут Аманда перехватила насмешливый взгляд хозяина, который ненавязчиво заметил:
        - Рад, что вы так хорошо здесь ориентируетесь. Аманда растерялась. Фидо сидел, удерживаемый крепкой рукой мужчины, но нос его и мечтательный взгляд были недвусмысленно направлены на весьма интимную часть ее организма. А Хантер Джеймс разглядывал гостью с задумчивым видом, словно пытался решить некую загадку. И только тогда Аманда сообразила, что это Соланж могла так спокойно ориентироваться в кухне, а для миссис Шеридан это место должно быть незнакомо.
        - Да просто правильно угадала, где что, - стараясь говорить беззаботно, заявила она. - В конце концов, ваша кухня не так уж отличается от моей. Расположение мебели стандартно, а потому несложно предположить, что где лежит. Вот, например… - Она теперь разыгрывала сценку и старалась быть убедительной в этой небольшой роли. - Например, я уверена, что мерные ложечки у вас… - она быстро оглядела шкафы и ящики, - здесь! - Аманда выдвинула ящик, куда Соланж аккуратно сложила те самые ложечки, и торжествующе улыбнулась. - А вот пакеты для мусора и прочего я бы положила сюда… - На этот раз она намеренно выдвинула не тот ящик и разочарованно надула губки. - Ну вот, все мои теоретические построения рухнули.
        - Да, это забавно, - протянул Хантер, и сердце женщины тревожно застучало. - И все же если бы я не знал, что вы у меня в доме первый раз, я подумал бы, что вы бывали здесь раньше.
        Он разглядывал ее пристально, и Аманда почувствовала, как предательский румянец заливает щеки. Да еще этот бессовестный Фидо повизгивал, стучал хвостом по полу и не оставлял надежды добраться до заветного местечка.
        - Я не видела Фидо с той памятной встречи в парке. - Она сделала пару шагов и, наклонившись, почесала пса за ушами. Тот прикрыл глаза и поскуливал от удовольствия. - Так приятно, что он меня помнит.
        Затем она отступила за кухонный стол, стараясь увеличить расстояние меж собой и чересчур внимательным хозяином любвеобильного пса. Аманда убавила огонь под бобами, вымыла руки и опять спохватилась, что, наверное, выглядит здесь слишком уверенно, а ведь предполагается, что она попала в этот дом впервые.
        - Никуда не уходите, - сказал вдруг Хантер. - Я уведу Фидо и вернусь.
        Когда он вернулся, Аманда стояла посреди кухни и ждала его. Встретившись взглядом с Хантером, она поняла, что назревают большие проблемы. Взгляд этих зеленых глаз быстро изгнал из ее головы мысли о том, что этот человек - отец подружки Меган. Впрочем, нет, она помнила, что он хороший отец и очень любит своих девочек, и это делает его еще более привлекательным. Но пристальный взгляд зеленых глаз наполнил ее сознание смутными образами сплетенных тел и жарких поцелуев. «Боже мой, - в панике подумала она, - этот человек чертовски опасен!»
        - Красное или белое? - спросил он.
        - Что? - Она растерянно хлопала ресницами.
        - Вино. Нам необходимо выпить. Так вам красное или белое?
        Надо было соображать быстро, и внутренний голос встрепенулся, услышав сигнал опасности, и начал формулировать предупредительную фразу: «Хантер Джеймс и вино. Не смешивать!» Но, как назло; в этот раз внутренний голос оказался удивительно неповоротливым, и, пока он что-то там бубнил, Аманда успела улыбнуться и сказать:
        - Лучше белое.
        Хозяин вытянул из специального холодильника бутылку вина, открыл ее и, достав бокалы с верхней полки, налил себе и гостье вина.
        - Спасибо, что согласились прийти мне на помощь, - мягко сказал он и коснулся своим бокалом бокала Аманды. Тонкое стекло нежно звякнуло.
        - Всегда, пожалуйста, - бодро отозвалась она. - Рассматривайте меня как филиал Армии спасения. А еще я большой специалист по планированию вечеринок.
        Они улыбнулись друг другу и выпили. Вино Аманде понравилось: оно обладало мягким, немного фруктовым вкусом и приятно холодило горло.
        Хантер поставил бокал и сказал уже серьезнее:
        - Знаете, я действительно рад, что вы согласились помочь. Дело в том, что я не очень опытный отец. Детьми всегда занималась Линда, а я вечно был в разъездах… а когда вернулся, чтобы осесть дома, она уже была больна. - Он помолчал, вздохнул и продолжал негромко: - Я знаю, что девочки скучают по маме… и не знаю, как им помочь. Должно быть, вам тоже приходится непросто с двумя детьми.
        Аманду тронула его искренность и то, что он так переживает.
        - В этом возрасте девочкам очень нужна мама. Они еще такие ранимые и нежные. - Аманда вздохнула и добавила: - Но при этом они могут быть… невыносимыми. Я иной раз не знаю, с какой стороны подойти к Меган; чтобы не дать ей повода закатить истерику. - «И почему я ему все это говорю?» - спросила себя Аманда. Ответа она не нашла, но слова все лились, и желание хоть немного облегчить душу перевесило привычную сдержанность и осторожность. - Инициатива разрыва исходила от Роба… от моего мужа. Но Меган склонна винить меня в том, что случилось.
        - Я знаю, о чем вы говорите. После смерти Линды Саманта обвиняла меня во всем. Иной раз казалось, что ей просто нравится мучить меня. - Он некоторое время задумчиво смотрел в окно, потом добавил: - Уж и не знаю, почему они это делают. Может, пытаются таким образом избавиться от мыслей и чувств, которые мучают их?
        Аманда разглядывала сидящего перед ней мужчину. Надо же - звезда бейсбола. Должен быть большим, мускулистым и не особо склонным к размышлениям. Однако она видела перед собой тонко чувствующего и весьма умного человека.
        - А чем вы занимаетесь сейчас? - спросила она. - После того как ушли из большого спорта?
        - Я и еще несколько бывших спортсменов открыли спортшколу в Розуэлле. Тренируем команды, даем индивидуальные уроки. Еще я занимаюсь со скаутами. Иной раз приходится уезжать из города. Это одна из причин, по которой мы переехали в этот город. Здесь живут родители Линды, и они присматривают за девочками, когда я уезжаю.
        Вопли детей ворвались в кухонное окно, родители очнулись и с тревогой повернулись на звук.
        - Не вздумай это бросить, Уайатт! - Голос Меган звучал властно и угрожающе.
        - А ну положи это, Джулия! - в унисон подруге кричала Саманта. - А то я папе пожалуюсь!
        Похоже, младшенькие объединились против старших, решила Аманда. Она улыбнулась и сказала:
        - Знаете, в родительских обязанностях много нелегких моментов, но зато это никогда не бывает скучно. Думаю, нам пора взглянуть, что они там не поделили, пока дело не дошло до драки.
        Хантер вдруг подошел совсем близко. Аманда затаила дыхание. Его кожа пахла солнцем и немного водой из бассейна.
        - Каждый раз, как я смотрю на вас, - сказал он, - я не могу отделаться от мысли, что вы мне ужасно кого-то напоминаете.
        - Правда? - Аманда попятилась было назад, но спина уперлась в кухонный стол и выяснилось, что отступать некуда.
        Хантер Джеймс двигался так легко, что осознать его истинные размеры можно было, только оказавшись вплотную к его массивному телу. Аманде пришлось смотреть вверх, чтобы встретить его взгляд:
        - Наверное, у меня очень обыкновенное лицо, - пробормотала она. - Люди часто принимают меня за свою знакомую…
        - Нет. - Он решительно покачал головой. Аманда дышала с трудом. Что за человек - вроде бы он не настолько приблизился, чтобы нарушить границы приличия, но при этом стоит так близко, что ноздри ее жадно вдыхают мужской запах, а щетина на подбородке, появившаяся к вечеру, неудержимо манит ладонь - провести по его лицу и уколоться. - Я бы не сказал, что вы обыкновенная.
        Он перевел взгляд на ее губы, и Аманда поняла, что он думает о том же, что и она, - каковы эти губы будут на вкус?
        - Вы красивая. - Он опять заглянул ей в глаза. - Очень красивая. - Он протянул руку, и у Аманды перехватило дыхание. Но мужчина не коснулся ее - лишь поставил свой бокал на стол за ее спиной. - И почему-то очень знакомая.
        Женщина судорожно сглотнула, но промолчала, не зная, что сказать. После долгой паузы он спросил:
        - Скажите, а вот что вы думаете о Соланж?
        - Что? - Аманда, которая с замиранием сердца ждала поцелуя, испугалась. - О Соланж? А почему я должна о ней думать?
        - А не кажется она вам слишком… яркой, что ли, для горничной?
        Он внимательно наблюдал за ней, и Аманда изо всех сил сдерживалась, чтобы не начать кусать губы или как-то еще не проявить страх и волнение, которое вызывал в ней этот опасный разговор.
        - Не знаю, - пробормотала она. - Почему бы ей не быть яркой? Она полна joy de vivre. Ну, то есть жизненной силы. Люди платят запрошенную цену, поскольку она делает свою работу хорошо. Думаю, она… - Аманда спохватилась, что не стоит углубляться в анализ личности Соланж. Пожала плечами и небрежно сказала: - Вообще-то я ее не очень хорошо знаю, но то, как она выполняет свои обязанности, меня вполне устраивает. - С этими словами она подняла свой бокал и осушила его одним глотком.
        - Меня тоже, - кивнул Хантер. - Должен сказать, что на меня произвела большое впечатление решимость этой женщины одной вырастить своих детей. Быть матерью-одиночкой нелегко… при любых обстоятельствах.
        Аманда кивнула. Вот как - он не только многое заметил, запомнил, но и смог посочувствовать прислуге - человеку, которого большинство работодателей просто не замечает, Аманда была встревожена не столько наблюдательностью Хантера Джеймса, сколько собственными ощущениями.
        - Папа-а! - Донеслось со двора. - А Саманта назвала меня нехорошим словом на букву
«с»!
        Хантер вздохнул и отступил на несколько шагов, оставив между собой и Амандой безопасное расстояние.
        - Просто удивительно, как кошмарно они иной раз относятся друг к другу, - пожаловался он.
        Словно в ответ на его слова до родителей долетел обиженный крик Уайатта.
        Прежде чем взрослые успели рвануться на помощь, от бассейна донесся довольно стройный хор из четырех голосов:
        - А когда мы будем есть?
        Хантер усмехнулся, наполнил бокал Аманды и достал бургеры из холодильника.
        - Пойдемте со мной, - сказал он. - Я буду их жарить, а вы скрасите мое существование своим присутствием и беседой. Детям поручим накрыть на стол и раздобыть себе напитки.
        ГЛАВА 21
        - Правда, мистер Джеймс ничего? - заметила Меган по дороге домой.
        - Ничего? - протянула Аманда удивленно. Ей приходили в голову разные слова, но все они были гораздо более эмоционально насыщенны: классный, невероятный, сексуальный, обалденный, потрясающий…
        - Я хочу сказать, что хоть он и старый, но выглядит вполне привлекательно, - пояснила Меган.
        Аманда выразила сдержанное согласие с оценкой дочери. Но мысленно она продолжала подбирать эпитеты для мистера Джеймса: на него чертовски приятно смотреть. С ним можно разговаривать бесконечно. Или болтать о пустяках, или даже просто молчать - его общество сделает невероятно захватывающим практически любое времяпрепровождение. А все потому, что он внимателен к собеседнику и думает о нем, а не о себе. Он проявляет искренний интерес к людям, что, как Аманда узнала на собственном жизненном опыте, случается не так часто.
        Меган явно ждала продолжения разговора, и мать решила сосредоточиться на теме возраста, минуя тему привлекательности Хантера, - так ей казалось безопаснее.
        - Ты так говоришь, словно ему сто лет, - укоризненно заметила она. - Сорок три - не столь уж глубокая старость. Более того, для многих это еще расцвет сил.

«А раз мне нет еще и сорока, - мысленно добавила она, - то я при подобном раскладе сойду за молоденькую».
        - Ты поняла, что я хотела сказать. - Меган нетерпеливо тряхнула головой. - Он симпатичный мужик… И мне кажется, он неровно к тебе дышит.
        Последние слова были сказаны несколько другим тоном, и в голове Аманды зазвучал сигнал тревоги.
        Больше всего ей хотелось затормошить девочку, спросить, почему она так решила, и перебирать ее и свои наблюдения, радуясь тому, что не только она почувствовала внимание к своей особе со стороны Хантера Джеймса. Да что там, она готова была чертить его инициалы пальцем на стекле и замирать в рассеянности, думая о нем. Но все эти милые слабости мама себе позволить не может. Она чутким ухом уловила некое напряжение, проскользнувшее в голосе дочери, и потому легко сказала:
        - Он милый человек и внимательно относится к людям. Думаю, это просто черта характера.
        - Да? - протянула Меган, но потом с некоторым облегчением добавила: - Ну и ладно. Мне бы не хотелось, чтобы ты поставила себя в дурацкое положение.
        На этот раз предупреждение прозвучало вполне откровенно: ее дочь не готова к тому, что мама может проявить интерес к чужому мужчине, тем более, если мужчина этот - отец ее лучшей подруги.
        Черт, вот и еще одна причина бороться с искушением.
        - Он классный! - подал голос с заднего сиденья Уайатт. - Мы смотрели бейсбол, и он рассказывал мне всякие прикольные истории про игроков. И он сказал, что тоже нервничал, и сердце у него колотилось всякий раз, как он выходил на холм питчера… прямо как я нервничаю… А еще он сказал, что хочет взглянуть на мою игру! Здорово, да, мам?
        - Думаю, вечеринка может получиться сногсшибательной, - серьезно заметила Меган. - Но вот только мистер Джеймс… вы с ним должны держаться в тени, а то когда некоторые мальчишки его видят, они забывают, куда и зачем пришли! Так что тебе придется его занять чем-нибудь… - Она с сомнением взглянула на мать, явно сомневаясь в ее способности удержать мистера Джеймса на одном месте.
        - Я… я постараюсь, - пробормотала Аманда, пытаясь подавить мысли о том, как именно она хотела бы занять мистера Хантера Джеймса.
        Теперь Аманда и Брук работали вдвоем. То есть дома убирали Соланж и ее кузина Симона. Работы меньше не стало, но в четыре руки они справлялись быстрее и лучше, а потому успевали убирать по два дома в день. Разумеется, Аманда взяла с подруги слово, что в конце недели она согласится принять хотя бы пятнадцать процентов от их недельного заработка.
        К концу недели они освоились друг с другом, выработали определенный алгоритм, и дело пошло еще лучше.
        - Господи, я в жизни не видела, чтобы кто-то так же быстро и ловко перестилал кровати, как ты, - сказала она Брук, заталкивая пылесос на отведенное ему место в гараже Кэндис. - И как у тебя так ловко получается?
        Брук молчала, нетерпеливо ожидая, пока закроются ворота гаража. Едва они стали невидимы для посторонних, она отклеила родинку, которой ее снабдила Аманда, сунула ее в карман и, вздохнув с облегчением, ответила:
        - Я помогала матери убираться у Макгинти по субботам. У них было просто неприличное количество детей… иной раз мне казалось, что их штук сто. И я должна была перестелить все постели, выстирать, высушить и сложить чистые простыни. Только после этого мама разрешала мне идти гулять. Поэтому я изобрела свою систему, чтобы разделаться с работой как можно быстрее.
        Из гаража они поднялись в комнаты для гостей, которые Кэндис предоставила в распоряжение подруг, и начали трансформацию из горничных-француженок в добропорядочных американских дам…
        - Я могу научить тебя, как быстро расправляться с постелями, если ты позволишь Симоне расстаться с этим волосатым кошмаром, который ты заставляешь меня приклеивать на лицо всякий раз, как мы идем на работу. - Брук захихикала. - Представляю себе лицо доктора Лапрады, если я заявлюсь к нему с этой родинкой. Ну же, Аманда! Почему бы Симоне не сделать небольшую косметическую операцию?
        - Нет, - твердо заявила Аманда. - Я же вижу, как внимательно разглядывают тебя люди. Гораздо внимательнее, чем нужно, чтобы сохранить наши маски. А все из-за твоего тела - оно слишком красиво. Нужно было надеть на тебя что-нибудь имитирующее лишний жирок…
        - Только попробуй - Симона улетит в Париж первым же самолетом.
        - Что ж, ладно. Но родинка остается! А кстати, я говорила, как благодарна тебе за помощь?
        - Дай-ка вспомнить… пару тысяч раз точно говорила.
        - Я, правда, благодарна.
        - Я знаю.
        Аманда внимательно взглянула на Брук, которая торопилась сбросить остатки личины Симоны и снова стать собой - блистательной и изысканной.
        - Ты ненавидишь все это, да? - спросила она. Но Брук задумчиво покачала головой:
        - Как ни странно, нет. То, что я делаю сейчас, помогает мне понять мою мать… примириться с ней - или с собой? А, кроме того, нагрузка тут будет побольше, чем в моем фитнес-клубе! Хотя там есть расслабляющая музыка и ароматерапия. И есть еще один плюс - у меня теперь гораздо меньше времени на то, чтобы просто сидеть и изводиться от тревоги, что Хэп теряет ко мне всякий интерес.
        - Мужчина теряет к тебе интерес? Такого не может быть!
        - Не знаю… Посмотри, что случилось с его первой женой Сарой. Они прожили вместе тринадцать лет. Я замужем всего год, но он уже стал другим - не таким внимательным и… увлеченным, как был до свадьбы.
        - Ты не Сара, Брук. Наверняка там были свои проблемы.
        - Но раньше он хотел меня, чуть ли не все время, а теперь… - Брук смущенно замолчала.
        - Значит, настало время подумать о том, что еще может вас объединить, кроме секса, - сказала Аманда. - Я уверена, что тебе нужно показать мужу, какая ты на самом деле. Разделить с ним свое прошлое - тогда у вас появится более ясная перспектива будущего. Ты очень красива, Брук, но душа - вещь не менее важная. А твоя душа прекрасна, как и твое тело.
        Брук молчала, задумчиво кусая губы.
        - Мне кажется, ты зря скрываешь от Хэпа свое прошлое. Подумай сама: какого рода отношения ты пытаешься построить, если в их основе лежит ложь? Ведь он не знает, какая ты на самом деле!
        Аманда замолчала. Она много чего могла бы еще сказать, но Брук взрослая женщина и сама должна понять, как именно ей нужно поступить. Остается надеяться, что она поймет это до того, как будет слишком поздно.
        Спохватившись, она достала бумажник и отсчитала причитающиеся Брук деньги. Та покачала головой:
        - Они мне не нужны, и я не возьму у тебя денег.
        - Но мы же договаривались!
        - Я работаю, потому что хочу помочь тебе!
        - Но…
        - Я не желаю это обсуждать, Аманда. Когда ты встанешь на ноги и расплатишься с долгами, мы еще раз подумаем, как жить дальше. Возможно, я помогу тебе обучить кого-то другого. А что? Почему бы нам не расширить предприятие и не включить в компанию представительниц других национальностей? На одних француженках далеко не уедешь! - Она рассмеялась.
        - Но я не могу позволить тебе работать бесплатно! И я не желаю становиться объектом благотворительности.
        - Не говори глупостей! - Брук фыркнула. - Уверяю тебя, если бы я хотела заняться благотворительностью, я нашла бы куда податься. Но, работая с тобой… знаешь, я ведь учусь у тебя. До того как я познакомилась с тобой и Кэндис, я вообще носа из дома не смела высунуть. Теперь я чувствую себя в пригороде гораздо увереннее. А если твоя мудрость поможет мне сохранить брак - я готова работать до седьмого пота и кровавых мозолей!
        - А ты не боишься, что выбрала плохого учителя? Мой собственный брак рухнул не так давно и едва не похоронил нас всех под своими руинами.
        - Твоей вины в том не было - все дело в твоем муже, - уверенно ответила Брук. - И знаешь ли, я надеюсь, что когда повзрослею, то стану похожей на тебя!
        В субботу все опять собрались на стадионе. Аманда привычно села рядом с подругами. Сьюзи Симмонс, которая приехала несколько позже, устроилась на трибунах выше и левее. Ее окружала плотная группа мамаш, все они едва поздоровались с Амандой.
«Просто поразительно, - подумала она, - я вдруг словно стала чужой, хотя они знают меня давным-давно». Она пожала плечами, изумившись, насколько мало ее трогает это невнимание местного бомонда.
        К ее удивлению, вскоре явилась Тиффани и села недалеко от Сьюзи. Аманда заставила себя внимательно посмотреть на девушку; Она по-прежнему была невероятно свежа и красива, детское ангельское личико обрамлено ореолом светлых волос. Но Аманда была практически уверена, что уголки рта Тиффани опускаются вниз, а меж бровей то и дело появляется морщинка. Возможно, она узнала, что Роб вовсе не богат, а скорее наоборот. А может, ей просто скучно здесь. И то, правда - что за удовольствие для молодой девушки наблюдать за игрой чужих детишек.
        И вот команды выбежали на поле и заняли позиции. Питчер противника начал разогрев.
        - Слушайте, а что это у них такой защитник здоровый? Может, они перепутали и это водитель школьного автобуса? - шепотом спросила Кэндис.
        - Точно, - согласилась Брук. - И рост у него как у взрослого. Разве всем, игрокам не должно быть максимум двенадцать лет?
        - Конечно, - кивнула Аманда. - И мы всегда привозим с собой свидетельство о рождении - время от времени их проверяют. Но посмотрите на их кэтчера! Он будет выше нашего, даже если на четвереньки встанет!
        - Надеюсь, Дэн проверил их возраст, - сказала Кэндис. - Вы взгляните на их питчера! Да ему надо побриться!
        - Похоже, мы попали, - подытожила Брук.
        Они молча наблюдали за началом игры, а потом Кэндис прошептала:
        - А вот кто это там…
        Роб шел к трибунам. Он направлялся к Тиффани, но глубоко поразил Аманду тем, что приостановился, улыбнулся и кивнул ей.
        - Что это на него вдруг нашло? - поинтересовалась Кэндис.
        - Понятия не имею, - отозвалась Аманда.
        Не зная, что еще сказать, она сосредоточилась на игре. Уайатт играл так же плохо, как в прошлый раз. Первый бросок был очень неудачным. Он сошел с холма, снял кепку, надел ее задом наперед.
        - Давай, Уайатт! - крикнул Роб. - Ты можешь! Сделай их, сынок!
        Уайатт вернулся на питчерский холм.
        - Он не сдается, молодец, - сказала Брук.
        - Да, он боец… но все равно - так больно за ним наблюдать, просто до слез, - пробормотала Аманда. - Я хотела бы помочь… может, ему помогли бы занятия с тренером. Но за уроки надо платить, а у меня нет лишних денег.
        - Я могу помочь, - раздался за ее спиной знакомый голос.
        Подруги обернулись и уставились на стоящего на ряд выше Хантера Джеймса. По трибуне побежал шепоток, когда другие родители тоже узнали бывшую звезду бейсбола.
        - Вообще-то я даже обижен, что вы не попросили меня помочь, - продолжал Хантер, устраиваясь рядом. - Я ведь не постеснялся попросить вас о помощи, когда попал в переплет с той вечеринкой у бассейна. Так, что я считаю себя вашим должником.
        - Нет-нет, вы не должны…
        - Должен-должен, - вмешалась Кэндис, - помочь мальчику приобрести несколько приемов, которые помогут ему чувствовать себя более уверенно, - это прекрасная мысль. Может, ты нас, наконец, представишь? - Не дождавшись от Аманды никакой реакции, она протянула мужчине руку и сказала: - Я Кэндис Шугамен. Я на собственном опыте могу подтвердить - Аманду очень трудно заставить принять дружескую помощь.
        - Понял. - Хантер пожал протянутую руку. Теперь наступила очередь Брук.
        - Меня зовут Брук, - сказала она, пожимая его большую ладонь.
        - Очень приятно. Я Хантер.
        К чести мистера Джеймса, можно было заметить, что в отличие от большинства мужчин он не пустил слюни при виде Брук и ее неотразимой улыбки.
        - Как вы узнали об игре? - спросила Аманда, не в силах отогнать мысли о том, что его плечо такое сильное и так близко, что хочется положить на него голову. И еще она чувствовала прикосновение его бедра. На скамье было полно места - Он специально сел так близко.
        - Меган рассказала Сэм, что дела у брата идут все хуже, и даже дала ей расписание игр. Ваш сын очень гордый мальчик. Мы провели вместе целый вечер, смотрели игру - и он ни словом не обмолвился о своих проблемах. - Хантер чуть толкнул Аманду, но взгляд его внимательно следил за игрой. - Должно быть, он унаследовал это качество от своей матери.
        С противоположной трибуны донесся торжествующий крик, и Аманда оторвала взгляд от Хантера и уставилась на поле. Команда ее сына потеряла еще одно очко: нападающий команды противника выбил мяч за заднее ограждение поля, пробежался по всем базам и теперь гордо возвращался домой. Товарищи по команде окружили его, хлопая по плечам и оглашая поле радостными криками.
        Уайатт стоял на холме питчера, опустив плечи и глядя в землю. Аманда взглянула на Табло. Противник уже заработал четыре очка.
        Объявили перерыв, и Дэн Донован вышел на поле. Дрю - его сын, кэтчер команды, шел за ним следом. Уайатт по-прежнему не двинулся с места. Аманда еле удержалась от того, чтобы не броситься к нему и не увести с поля свое дитя, обнимая за плечи и осыпая поцелуями. Но нельзя, нельзя - он взрослый мальчик.
        - Эй, Уай, что с тобой! - крикнул Роб, и в голосе его явно слышалось раздражение. - Ты же можешь лучше, я знаю!
        Донован обнял мальчика за плечи и что-то говорил ему. Аманда заметила, что Уайатт упрямо качает головой. На скамье запасных один из ассистентов разогревал другого питчера. Дэн опять что-то говорил, но Уайатт мотал головой, отказываясь уходить с поля.
        - Молодец, сынок! - крикнул Роб. - Держись за место! Ты им еще покажешь!
        Аманда сжала губы. Гнев поднимался внутри мутной волной. Честно говоря, она с удовольствием взяла бы сейчас биту в руки и сунула ее в рот муженьку. Однако она ограничилась тем, что повернулась и бросила на Роба долгий многозначительный взгляд, надеясь, что это заставит его замолчать. И обнаружила, что хоть муж и комментировал происходящее на поле, смотрел он при этом на нее и Хантера Джеймса.
        - Мальчику нелегко, - негромко сказал Хантер. - Но в бейсболе так: надо научиться принимать и плохое, и хорошее. Это один из основных принципов игры.
        - Правда? Тогда нам не помешала бы доза чего-нибудь хорошего, а то последнее время игра нашей команды однообразно плохая, - отозвалась Аманда.
        Некоторое время они в молчании наблюдали, как Уайатту все же удалось взять себя в руки, и игра пошла чуть лучше. Но было видно, что каждый бросок стоит мальчику огромных усилий.
        - Привозите его завтра в Розуэлл, - сказал Хантер. - Часа в два, если можно. Завтра воскресенье, и у нас нет тренировок, но я с удовольствием позанимаюсь с мальчиком, а потом завезу его домой.
        - Это очень мило с вашей стороны, но сейчас мы не можем себе позволить…
        - Я ведь ничего не говорил о деньгах! - прервал ее Хантер. - Уайатт хороший парень, и у него твердая рука. Нужно лишь немного техники и побольше уверенности в себе - и все будет отлично. - Он улыбнулся Аманде, ее щеки вспыхнули румянцем в ответ - и добавил: - Кроме того, я ведь говорил, что в долгу перед вами.
        - Привет, Аманда! - Высокий голос Сьюзи Симмонс ворвался в уши и заставил Аманду чуть ли не подпрыгнуть на месте. - Мне жаль, что у Уайатта опять такой неудачный день. - Сьюзи решила, что на этом можно закончить с Амандой, которая ее вообще не интересовала, и сосредоточить внимание на нужном объекте - мужчине. - Моя Люси так жалеет, что Саманта не может прийти на вечеринку в честь окончания учебного года. Как я поняла, она тоже решила устроить праздник по этому поводу?
        Сьюзи смотрела на Хантера, и в ее взгляде недвусмысленно читался голод.
«Интересно, чего она хочет больше - мужчину как такового или чтобы ее дочка завела дружбу с ребенком знаменитого человека?» - подумала Аманда. Кроме того, она сразу же сообразила, что происходит: на вечеринку к Люси никто не собрался, и теперь Сьюзи хочет, чтобы ее девочка получила приглашение к Джеймсам.
        Аманда злилась на Сьюзи и одновременно чувствовала себя неловко, удивляясь, как может женщина быть такой беззастенчивой. Ей не слишком нравилась Люси Симмонс - она не раз была груба с Меган, но Аманда прекрасно знала, как будет переживать девочка, не попавшая на вечеринку по случаю окончания учебного года.
        - Меган и Сэм составляли списки гостей по отдельности, - сказала она, слегка пихнув Хантера локтем. - Наверняка они обе решили, что другая включила Люси в свой список.
        - Конечно, наверняка так и было, - подхватил Хантер, сообразив, в чем дело. - Я скажу Сэм, чтобы она позвонила Люси.
        - Боже, как это мило с вашей стороны. - Сьюзи сверкала на Хантера улыбкой, и Аманде немедленно захотелось придушить ее.
        - Вам еще что-нибудь нужно? - подала голос Кэндис, которой все происходящее тоже не очень понравилось. - Вы мне поле загораживаете.
        - Извините, - сказала Сьюзи тоном, из которого явствовало, что она не собирается извиняться. И она еще несколько секунд стояла на месте, переводя внимательный взгляд с Аманды на Хантера. Видимо, пыталась определить, есть ли между ними что-то.
        Хантер легко улыбнулся - этот человек удивительно умел оставаться дружелюбным, сохраняя дистанцию.
        - Который из ребят ваш? - спросил он.
        - Мой Чес сидит там. - Сьюзи кивком указала на скамью запасных. - И я думаю, что ему не помешали бы дополнительные занятия. Вы ведь даете уроки?
        - Вы уж простите, но я питчер. - Хантер покачал головой. - Но у меня есть приятель, который тренирует кэтчеров. - Он протянул женщине визитку: - Если действительно решите брать уроки, позвоните, я вас познакомлю.
        - Спасибо. - В голосе Сьюзи слышалось разочарование. Она вернулась на свое место.
«Уж сейчас она сочинит для подружек диалог совсем в другом ключе», - подумала Аманда. Она даже ни разу не обернулась, хоть спиной чувствовала взгляды дам и своего мужа. Но на сплетниц ей было наплевать, а Роб… хорошо уже, что до конца игры он не выкрикивал никаких дурацких советов. «Как здорово, что у меня есть друзья», - размышляла Аманда, чувствуя плечо Хантера и улыбаясь подругам.
        ГЛАВА 22
        Кэндис обедала с подругами. Они пришли в дорогой ресторан, потому что эти женщины никогда не ели в дешевых кафешках. Все четверо знали друг друга с детского сада, но за последние полгода не встречались ни разу. На четырех ухоженных, изящных женщин пришлось тринадцать мужей, а уж сколько домов - так сразу и не сосчитать, подумала вдруг Кэндис. Сейчас у троих из них дети уже уехали в колледж, а дамы обитали в огромных и пустых, как Тадж-Махал, домах в Атланте.
        - И чем я обязана чести быть приглашенной на обед? - поинтересовалась Кэндис после того, как все сделали заказ.
        Дамы быстро переглянулись, и Бутси Бирнбаум, которая и выступала инициатором встречи, взяла слово:
        - Я сразу поняла, что Нейтаном что-то не так, когда он решил переехать в пригород и заставил тебя жить в этом месте. Тот факт, что его фирма занималась застройкой этого района, не мог служить достаточным объяснением и ни в коей мере его не извинял.
        - Ох, это правда, я так тебя, бедняжку, жалела! - подхватила Шерон Сайзман, кутаясь в жакет.
        Долгие годы сидения на безжалостной диете лишили ее всяких намеков на подкожный жир, и она мерзла всегда и везде, даже в такой теплый майский денек, как сегодня.
        Синди Миллер подозвала официанта и приказала принести еще кофе.
        - Тебе нужно почаще выбираться в город, - сказала она.
        Как и остальные, Синди считала, что цивилизация кончается где-то в районе 285-го шоссе, которое замыкалось кольцом вокруг центральных районов Атланты. Все, что было внутри, называлось «здесь» и было знакомым, нормальным и безопасным. Все, что оставалось снаружи, именовалось «там» и расценивалось как неблагополучные и отдаленные районы, и дело было не только в географии. Кэндис вздохнула - когда-то она думала так же, но сейчас это детское нежелание признавать существование жизни за пределами своего круга вызвало у нее раздражение.
        - Мы должны найти тебе нового мужа! - Кэндис пожала плечами:
        - Моя мама уже делает все возможное, и даже больше, в этом направлении, так что не напрягайтесь.
        - Но вспомни, как твоей маме нравился Нейтан! А потом что выяснилось? Он начал ходить налево еще до того, как сказал «да» у алтаря! - возмущенно воскликнула Бутси. Губы женщины двигались, но лицо было практически лишено мимики и напоминало гладкую маску.
        Кэндис поморщилась, а желудок ее болезненно сжался.
        - Маме нравилась его родословная и его банковский счет. И я даже не могла с ней спорить - на бумаге он выглядел просто идеально. - Кэндис вздохнула и вспомнила, что в жизни все оказалось совершенно по-другому. Потом она прислушалась к своим ощущениям и внимательно присмотрелась к салату из креветок, который вот уже некоторое время ковыряла вилкой. - Как вам салат? Мне кажется, он несвежий.
        Синди и Шерон в один голос опровергли ее подозрения - им салат понравился. Кэндис решительно отодвинула тарелку и постаралась взять себя в руки. Последнее время ее то и дело мутило, должно быть, переживания из-за размолвки с Дэном и напряженных отношений с Ханной стали сказываться на здоровье. Не хватало, нажить гастрит или, не дай Бог, язву.
        - Сказать вам честно, я вовсе не уверена, что хочу снова выйти замуж, - заявила она.
        Подруги смотрели на нее в потрясенном молчании.
        - Но твоя мама сказала… - Бутси осеклась, а Шерон бросила на нее многозначительный взгляд. Вся эта пантомима лишь подтвердила подозрения Кэндис. Шерон, которая была лучшей актрисой из всех троих, пощупала лоб Кэндис и заботливо сказала:
        - Мне кажется, у тебя небольшая температура. Возможно, нужно сходить к врачу.
        - А я думаю, наша Кэндис говорит такие странные вещи потому, что слишком долго жила в пригороде. Все знают, как это место снижает уровень жизни, а самое главное - уровень того, чего ты хочешь получить от жизни.
        Все трое рассмеялись, но Кэндис нахмурилась.
        - А мне начала нравиться жизнь в пригороде, - упрямо заявила она. - И я встречаюсь с мужчиной, который живет там… Думаю, мама и об этом вам рассказала, когда звонила, чтобы организовать этот обед.
        . Подруги растерянно молчали, и Кэндис поняла, что угадала верно. Она вздохнула и добавила:
        - Он прекрасный человек, но Ханна считает, что в качестве мужа он неприемлем.
        - Да? - Бутси оправилась от смущения и проявила живой интерес. - А чем он занимается?
        - Он бухгалтер.
        - Это должно понравиться Ханне, разве нет? Она всегда любила мужчин, которые работают с деньгами, - заметила Синди. - Может быть, Стив даже знает его. - Ее нынешний муж был старшим партнером в фирме «Эрнст и Янг».
        - Вряд ли. У него своя небольшая компания. Он занимается частной практикой, - ответила Кэндис.
        Интерес мгновенно угас, во взглядах подруг промелькнуло разочарование, и Кэндис опять почувствовала раздражение. Какого черта! Она не собирается оправдываться и извиняться за то, что встречается с Дэном Донованом. Может, рассказать им, что ее друг - ирландец? И что в свободное от бухгалтерии время он тренирует команду малышей, которая с завидной регулярностью проигрывает? А уж если подруги узнают, что она добровольно согласилась торговать бургерами в павильончике на стадионе, они будут смеяться до истерики. А если… если рассказать об Аманде, которая разъезжает по району на ярко-желтом автомобильчике и переодевается во французскую горничную, чтобы заработать денег… подруги придут в ужас, это точно. Но… но Аманда стала ее близким другом, и Кэндис не станет раскрывать ее секреты, чтобы повеселить или попугать Бутси и компанию. Тем более что они все равно не смогут ни понять, ни посочувствовать человеку, который вынужден зарабатывать себе на жизнь, потому что слишком горд, и не желает одалживаться.
        Сейчас хорошо было бы увидеть маму, решила вдруг Кэндис. Пожалуй, в этот момент ей бы достало смелости заявить Ханне в лицо, что ее махинации не сработают и что она не имеет права выбирать для давно повзрослевшей дочери друзей и мужей. Но Ханны поблизости не было, а разговор с подругами о серьезных вещах представлялся бесполезным. Поэтому Кэндис принялась расспрашивать их о том, что происходит внутри 285-го шоссе. Вскоре все трое оживленно болтали, обсуждая последний показ мод у Неймана и предстоящий спа-круиз. Кэндис поддерживала разговор, но не могла не заметить, что все эти темы занимают ее куда меньше, чем проблемы Аманды или попытки Брук соединить свое прошлое со своим настоящим.
        Желудок опять сжался, Кэндис замутило, и она с удивлением осознала, что с нетерпением ждет момента, когда сможет вернуться домой - в пригород.
        - Что ж, я могу лишь выразить восхищение тем, как удачно ты приспособилась к своей новой окружающей среде, - заметила Бутси, когда они ждали счет.
        - Спасибо, Бутси, - отозвалась Кэндис, скрывая улыбку. - Порой это было чертовски нелегко, но я справилась.
        Аманда вернулась домой после обеда. Она достала почту из ящика на воротах и, пока шла по дорожке к дому, перебирала конверты. Все они содержали счета, счета и опять счета. Вот здорово было бы отнести их на почту и отправить обратно с пометкой
«вернуть отправителю».
        В кухне она налила чаю со льдом и села за стол, придвинув к себе телефон, чтобы проверить сообщения. Единственное сообщение на автоответчике оставил Роб: «Привет, Аманда. - Голос его звучит дружески, почти нежно, с удивлением отметила она. - Я хотел заглянуть, увидеть детей… - Пауза. - А потом я подумал, что мы могли бы сходить куда-нибудь поужинать. У меня сохранилась одна кредитка, которая еще действует, - Новая пауза, и уже деловым тоном: - Можешь не перезванивать, я просто заеду за тобой к семи».
        Аманда смотрела в окно, наблюдала за семейством белок, которое бегало взад-вперед по стволам деревьев, и думала о звонке мужа. Белок было три, и, понаблюдав за ними некоторое время, Аманда пришла к выводу, что это мать с детенышами. Возможно, у отца семейства белок тоже случился кризис среднего возраста, и он живет сейчас на каком-нибудь другом дереве и собирает орешки с другой белочкой, у которой хвост пушистее.
        Аманда приняла душ, оделась и, разыскав в недрах холодильника замороженную пиццу, поместила ее в духовку для Меган и Уайта. Когда дети вернулись, она не стала говорить им о звонке отца, подумав, что он может пообещать и не приехать, но в семь часов кто-то коротко стукнул в дверь кухни и в комнату вошел Роб.
        - Папа! - Уайатт вскочил и бросился обнимать отца. Меган вскинулась, и на ее бледном личике расцвела было улыбка, но растаяла, не удержавшись и трех секунд. Радость сменилась злостью, и девочка переводила взгляд прищуренных глаз с отца на мать и обратно. Она винила мать за то, что папа не остался жить с ними, и отца - за то, что ушел, испортив им жизнь.
        - Что ты тут делаешь? - Бесцеремонно спросила она.
        - Зашел вас проведать. И мы с мамой собирались сегодня где-нибудь поужинать.
        - Правда? - Уайатт смотрел на родителей круглыми, полными надежды глазами.
        - Серьезно? - Даже Меган растеряла свою тщательно культивируемую индифферентность.
        Аманда нахмурилась и предостерегающе взглянула на мужа, но тот полностью проигнорировал ее взгляд. Неужели он не понимает, что делает? Ведь сейчас сердца детей наполняются надеждой, что папа с мамой помирятся, папа вернется домой и все будет как прежде.
        - Мы всего лишь поужинаем, - решительно сказала она. - Прошу никого не делать далеко идущих выводов из этого события.
        Роб подмигнул детям. Аманда не верила своим глазам. Подмигнув, он свел на нет весь смысл ее фразы. С трудом сдерживая гнев, она схватила сумочку.
        - Делайте уроки. Телевизор не включать. И пока уроки не сделаны, по телефону не болтать.
        Меган и Уайатт кивали как сомнамбулы и даже ни слова не возразили. Аманда покачала головой - это плохой знак. Их мозги заняты мыслями о будущем - о том, что скоро опять все будет как прежде.
        Она молчала до тех пор, пока они не заняли места за столиком итальянского ресторана. Раньше они часто приходили сюда всей семьей, это было их место.
        - Буонасэра, мистер и миссис Шеридан. Как приятно видеть вас снова! Давненько вы к нам не заглядывали. - Гильермо, хозяин ресторанчика, повел их к месту у окна.
        Роб заказал кьянти, и они молча углубились в меню. Когда официант удалился, приняв заказ, Аманда взглянула мужу в глаза и спросила:
        - Почему бы тебе сразу не перейти к делу. Чего ты хочешь? Муж, казалось, был удивлен ее вопросом и тем, что в голосе Аманды звучал гнев.
        - Я просто хотел увидеть детей и узнать, как ваши дела.
        - Правда?
        - Ну да.
        - Что ж, я расскажу тебе про наши дела. У меня на кухне лежит куча счетов, которые я даже не распечатываю - какой толк, если я не могу пока оплатить те, что вскрыла на прошлой неделе? Я сейчас работаю… над одним проектом вместе с Кэндис Шугамен. Пытаюсь создать нам некий источник дохода. Но пока денег недостаточно, и я не уверена, что на этой… ниве я заработаю столько, чтобы содержать детей, дом и себя. Уайатт так нервничает из-за случившегося, что не может играть в бейсбол. И еще он жалеет меня и старается помочь, чем только может… и это разрывает мне сердце. Я начинаю мучиться от чувства вины, хотя в чем, скажи мне, я виновата? Меган тоже злится на меня, да плюс еще такой возраст… гормоны не улучшают ее характер, и я никогда не знаю, что именно скажет мне дочь. Поэтому я считаю нечестным с твоей стороны вот так приходить и делать вид, что все может стать по-прежнему.
        - Вот оно как, - растерянно сказал Роб. - Ты не больно-то выбирала выражения. Знаешь, Аманда, ты изменилась. - Он с удивлением разглядывал жену.
        - Это случается с женщинами. Особенно когда их бросают, оставляя без гроша и с двумя детьми на руках.
        Аманда отломила кусочек домашнего хлеба с хрустящей корочкой и обмакнула его в свежее оливковое масло, которым славилось заведение Гильермо. Она некоторое время молча жевала, удивляясь, куда же пропал тот чудесный вкус? Ощущение было такое, что во рту картон.
        - Теперь твоя очередь, - сказала она, прерывая затянувшееся молчание. - Как твои дела?
        Роб допил вино, потом ответил, глядя в бокал:
        - Не думаю, что смогу найти юридическую фирму, которая согласится взять меня на работу. Правда, на горизонте нарисовалась некая компания, занимающаяся недвижимостью. Возможно, получится устроиться к ним на работу. В любом случае пройдет еще некоторое время, прежде чем я смогу заработать стоящие деньги.
        Что ж, горько подумала Аманда, вот и очередная порция хороших новостей.
        - К чему было это шоу с ужином, Роб? - резко спросила она. - Что ты хочешь?
        - Не знаю… мне просто хотелось увидеть тебя. Разве не естественно для человека, попавшего в трудную ситуацию, обращаться к тому, кто знает его лучше других?
        Аманда рассмеялась:
        - Последнее время я стала думать, что совершенно не знала тебя.
        Принесли закуски, и, хотя пища пахла божественно, у Аманды напрочь пропал аппетит.
        - Что поделывает Тиффани сегодня вечером? - спросила она.
        - Пошла развлечься со своими друзьями.
        - Ах, вот как.
        - Не думаю, чтобы она представляла себе, что значит жить в пригороде.
        Аманда молчала, но была почти уверена, что угадала следующий вопрос Роба.
        - Ты встречаешься с Хантером Джеймсом? - спросил тот как можно равнодушнее. - Я видел, что он сидел с тобой на стадионе. И Уайатт сказал, что он помогает ему тренироваться.
        - Ты потерял право задавать мне подобные вопросы, когда ушел из дома, - сдержанно ответила Аманда. Раздражение и обида на мужа опять брали верх, и сохранять спокойствие было очень нелегко. - И я думаю, ты должен радоваться, что человек его уровня, знаменитый питчер, тренирует твоего сына.
        - Я очень рад. - Голос Роба стал нерешительным, даже печальным. - Просто теперь… только теперь я начинаю понимать, сколько я потерял.
        Аманда подавила в себе жалость, которая вспыхнула было в душе при виде его расстроенного лица.
        - Почему же ты не подумал об этом до того, как пустился на поиски приключений и новой, интересной жизни? - Она положила салфетку на стол, понимая, что не сможет съесть ни кусочка - любое блюдо столь любимой ею итальянской кухни просто встанет поперек горла, и виной тому человек, сидящий напротив. Ее муж. Бывший муж. - Ты сам разрушил свою жизнь… наши жизни, - решительно сказала она, взяв в руки сумочку и собираясь закончить этот ужин немедленно. - Меган, Уайатт и я пытаемся жить дальше и обрести новую уверенность, построить другие отношения. Если ты хочешь проводить время с детьми или помогать нам - я буду благодарна. Но не нужно вмешиваться и дарить детям ложную надежду, что все может стать как прежде. - Она встала. - Когда у тебя найдется что мне сказать, позвони или приезжай, и я выслушаю тебя. Но в следующий раз не смей тратить мое время на расспросы и высказывания сожалений.
        ГЛАВА 23
        Соланж вытирала пыль с лестницы как раз подле двери в кабинет Хантера Джеймса, когда ее мобильный телефон завибрировал в кармане. Она вытащила аппарат и уставилась на экран. Определитель номера услужливо высветил надпись абонента, который набрал ее номер: «Хантер Джеймс».
        Она бросила быстрый взгляд через плечо: сквозь распахнутые двери кабинета было видно, что Хантер сидит в кресле, прижав к уху телефон.
        Почувствовав ее взгляд, он поднял глаза и улыбнулся. Потом спросил:
        - Вам нужен мой кабинет, Соланж?
        Она сжала в кулаке вибрирующий аппарат.
        - Нет, месье. Не сейчас.
        Аманда отступила на несколько шагов, скрываясь от Хантера, оглянулась в растерянности и, пытаясь найти укромное место, откуда можно было бы поговорить, юркнула в прачечную, прикрыла за собой дверь и вжалась в дальний угол.
        - Да?
        - Привет, Аманда, это Хантер.
        - Привет. - Она старалась говорить негромко и в то же время своим нормальным голосом.
        - Что-то я тебя плохо слышу, - пожаловался Хантер. - Ты звучишь так, словно находишься в тоннеле… или в шкафу… или еще где-то…
        Женщина в панике уставилась на дверь прачечной, но та была закрыта. Неужели он пошел за ней? Стиральная машинка, стоящая рядом, начала цикл отжима. В ней что-то гремело, наверное, замок от молнии или мелочь выпала из карманов.
        - Должно быть, прием неустойчивый, - пробормотала она, чувствуя себя полной дурой. Право же, ей еще никогда не приходилось разговаривать по телефону с человеком, находящимся в соседней комнате.
        - А что это за шум? - с удивлением спросил Хантер.
        - Я… Мне пришлось… У меня сломалась стиральная машина, и я пошла в прачечную. Так что я сейчас занимаюсь стиркой.
        - Только представь, как забавно, - сказал он. - Соланж как раз сейчас торчит в прачечной и тоже стирает. Хочешь, приноси сюда свои вещички.
        - Нет, спасибо. - Аманда услышала шаги - Хантер ходил по кухне. Не хватало, чтобы он вошел и застал ее за разговором с ним самим. Машинка остановилась и запищала, объявляя о том, что стирка окончена. Черт, он может заметить, что звуки, которые доносятся из его собственной прачечной, совпадают с теми, что слышны в телефоне.
        - Ты что-нибудь хотел? - спросила она.
        - Хотел уточнить, не нужно ли нам еще что-нибудь для вечеринки. Ну, может, пригласить пару вооруженных охранников, чтобы не подпускали мальчишек слишком близко к девочкам? Или купить таблички «руками не трогать», чтобы повесить на каждую из приглашенных девочек?
        Аманда рассмеялась, позабыв про необходимость вести себя тихо.
        - Полагаю, мы можем сэкономить на табличках и охранниках: присматривать за порядком твоя работа. - Потом она вспомнила, что прячется в прачечной, и опять понизила голос: - Но я думаю, что волноваться не стоит. Вечеринка обещает быть удачной. Меган ждет не дождется этого заветного дня. Она даже стала вести себя прилично и не хамит мне последнее время.
        - И Саманта тоже, - сказал Хантер. - Знаешь, она улыбается! Она так давно не улыбалась… с тех пор как Линда умерла.
        Аманда вздохнула. Она ценила доверие Хантера Джеймса и рада была, что смогла доставить радость настрадавшейся девочке. Она даже расслабилась немного, вылезла из дальнего угла и открыла дверцу машинки.
        - Это здорово! - искренне сказала она. - Уверена, все пройдет замечательно. Дети будут счастливы.
        - А мы? - спросил он вдруг. - Дети буду развлекаться, может, и нам удастся урвать немножко удовольствия?
        Аманда прижала трубку плечом и выгружала белье из стиральной машинки. Она разрывалась между желанием ответить на недвусмысленное предложение, естественной осторожностью взрослой женщины и необходимостью помнить, что сейчас она играет одновременно две роли. Что бы такое сказать, чтобы он не воспринял это как «нет», но и не подумал, что она бежит на первый свист, роняя тапки?
        Она так была поглощена этой нелегкой задачей, что пропустила тот момент, когда Хантер подошел к Двери. С ужасом Аманда увидела, что дверь прачечной открыта.
        - Соланж?
        Она резко обернулась. В дверях стоял Хантер. Трубку телефона он по-прежнему прижимал к уху.
        - Nom de Dieu! - Она вскрикнула от испуга. Поворачиваясь, Аманда успела сунуть телефон в машинку. Но вот успела ли она его выключить достаточно быстро или он услышал собственный голос? Быстрым движением она захлопнула дверцу машинки и выпрямилась.
        - Вы говорили по телефону? - спросил Хантер.
        - Я, месье? - Она хлопала глазами, изображая недоумение и лихорадочно думая, а есть ли еще у нее телефон? Неизвестно, как отреагирует навороченное электронное устройство на то, что его заперли во влажном и горячем месте. - Нет, я не разговаривала. - Она протянула руки вперед, показывая, что в ладонях ничего нет. Потом почему-то свела кисти вместе - так делали в кино, подозреваемые в ожидании наручников. Кто знает, что полагается за стирку телефонов?
        - Значит, вы не разговаривали по телефону, пока были здесь? - переспросил он.
        - Конечно, нет! - Она рассмеялась, опустив руки и тряхнув головой. Крупные серебряные серьги в ушах Соланж зазвенели. - Я стирала. Тут громко - машинка гудит, - никак нельзя говорить!
        Решив, что телефон придется спасти позже, она подхватила корзину с бельем и двинулась к выходу.
        - Вам что-то нужно, месье?
        Он разглядывал ее как-то слишком внимательно, и Аманда поняла, что нужно быстренько двигаться и отвлечь внимание мужчины, прежде чем он сложит два и два. Поэтому она опять тряхнула головой, одарила его щедрой улыбкой и взмахом длинных ресниц и попыталась выйти из комнаты.
        - Минутку. - Хантер стоял, загораживая дверь, и не двинулся с места. - Я хотел вас спросить, не согласитесь ли вы поработать в пятницу вечером. У Аманды Шеридан будет вечеринка. Нам нужна помощь: накрыть на стол и потом прибрать после праздника.
        Аманда сделала вид, что раздумывает над предложением. Пристальный взгляд Хантера тревожил ее. Одно дело - притворяться кем-то другим, пока твое настоящее «я» не слишком востребовано. Но сыграть две роли в один и тот же вечер, когда Хантер захочет общаться с настоящей Амандой, - пожалуй, это чересчур!
        - Извините, но я не могу, месье Джеймс. Это невозможно. У меня другие планы на пятницу. Но спасибо за предложение.
        Уайатт вернулся после второй тренировки с Хантером Джеймсом счастливый. Его рожица расплывалась в улыбке от уха до уха, и он принялся выкладывать новости, едва успев переступить порог:
        - Хантер научил меня кидать скользящий мяч! А еще он сказал, что у меня почти идеальный баланс, а это для питчера самое главное. Так что мне нужно выучить еще несколько трюков, поработать над техникой - и я стану лучшим!
        Он залез в холодильник и вытащил кувшин с молоком. В другой руке мальчик сжимал кусок яблочного пирога.
        - Милый, мы скоро будем есть…
        Но Уайатт не слышал. Он налил себе молока, принес тарелку и вилку и с жадностью смотрел на пирог.
        - Он сказал, что, когда мне исполнится тринадцать, он научит меня кидать закрученный мяч. И еще он показал, какие упражнения надо делать, чтобы укреплять руки и плечи.
        - Это здорово, милый. - Аманда с умилением смотрела, как сын набивает рот пирогом и запивает его молоком. Над верхней губой расцвели пышные молочные усы. - Когда поешь, пойди займись домашней работой. А я буду готовить ужин.
        - Ладно, мама. - Он ополоснул тарелку и положил посуду в посудомоечную машину без всяких напоминаний. Потом вскинул рюкзак на плечо и пошел наверх, насвистывая на ходу.
        Аманда схватила со стола телефон и набрала номер Хантера. Он ответил быстро, словно ждал звонка.
        - Спасибо вам, - сказала она. - Спасибо вам огромное за то, что вы делаете для Уайатта. Я не видела его таким счастливым с того дня… с того дня как ушел его отец.
        Они оба помолчали, думая о том, как ее слова похожи на те, что он сказал несколько дней назад, и как порой нелегко приходится их детям. И как это чертовски здорово, что на свете есть такие люди, как Хантер Джеймс, который приносит свет в ее жизнь. Ну и конечно, такие замечательные подруги, как Кэндис и Брук!
        - Я рад, что могу помочь, - ответил Хантер. - Уайатт отличный парень. И мне приятно с ним работать.
        Аманда счастливо вздохнула. Внутри стало тепло - именно это чувство света и спокойствия все чаще сопровождало ее разговоры с Хантером и даже мысли о нем. Ну, кроме спокойствия, она порой испытывала нечто гораздо более волнующее не только в эмоциональном, но и в физиологическом плане. Вот и теперь - тепло, зародившись в груди и согрев ее, шариком скатилось вниз живота, заставив Аманду заерзать на стуле.
        - Я ценю то, что вы для нас делаете, - проговорила она. - Меган и я ждем завтрашнего вечера с нетерпением. Встретимся на вечеринке.
        - Мы тоже волнуемся и подпрыгиваем от нетерпения, - сказал он. - Кстати, еще один момент. - Голос Хантера зазвучал обманчиво непринужденно, и Аманда напряглась. - У вас, случайно, нет телефона Соланж?
        - Соланж? Нет. - Аманда сглотнула и постаралась, чтобы голос выражал лишь легкое недоумение, но сомневалась, что ей это удалось. - Я даже не знаю, есть ли у нее мобильный телефон.
        В пятницу Кэндис накрывала на стол. Она решила, что сегодня состоится не просто ужин, а традиционная еврейская трапеза. Поэтому она застелила стол бабушкиной кружевной скатертью и поставила серебряные подсвечники. Между ними поместила культовую серебряную чашу, которую кто-то из родственников прислал ей в качестве свадебного подарка. Вот только она не могла вспомнить, к какой именно свадьбе.
        В кухне на плите доходил до кондиции суп с мацой. Говядина с картошкой и морковкой подрумянивалась в духовке. Рубленая печенка уже готова, и к ней бутылка вина из Израиля.
        Она вдохнула вкусные запахи и вспомнила детство, когда по пятницам дом наполнялся предвкушением трапезы и предчувствием праздника. Пятничный ужин проходил как ритуал, пока живы были бабушка с дедушкой. Кэндис и сама не могла понять, почему именно пятничную трапезу она решила сделать средством примирения двух людей, которые очень много для нее значат. Поэтому сегодня гостей будет двое. И они не знают, что их ждет встреча друг с другом.
        Дэн появился первым. Он приехал прямо из офиса и потому был в брюках и белой рубашке. Но галстук и пиджак он оставил в машине, рукава закатал и расстегнул пуговицу у горла.
        Он поцеловал Кэндис, потом принюхался и закатил глаза. Пройдя за хозяйкой в кухню, Дэн положил на стол коробку шоколадных конфет и бутылку вина.
        - Что-то здесь пахнет божественно, - сказал он, Кэндис налила гостю стакан вина и подумала, что вино ему понадобится. Мама вот-вот будет здесь.
        - Это говяжья грудинка - традиционное блюдо еврейской кухни, особенно по пятницам. В моей семье его всегда готовят с томатным соусом, но вообще в этом вопросе существует большое разнообразие. Например, мама Нейтана готовила мясо на луковом бульоне. Я так и не смогла с этим смириться - мне казалось, что блюдо приготовлено неправильно. Наверное, надо было попробовать их грудинку до того, как я согласилась выйти замуж за Нейтана. Глядишь, избежала бы массы хлопот.
        Дэн сидел за кухонным столом, и видно было, что ему хорошо, и он чувствует себя как дома. «Надеюсь, к концу вечера он не сбежит от меня, как еврей от свинины», - подумала Кэндис.
        - Попробуй-ка вот это. - Она водрузила перед мужчиной миску с рубленой печенкой, сама намазала паштет на крекер и внимательно наблюдала за Дэном, когда он отправил его в рот.
        Он прожевал, кивнул и вопросительно поднял брови.
        - Рубленая печенка, - пояснила она. Дэн кивнул и уже сам намазал второй крекер.
        - Вкусно, - пробормотал он. - А кто еще придет на ужин?
        Кэндис замешкалась с ответом, не зная, стоит ли предупреждать Дэна о предстоящем ему испытании, когда в дверь позвонили.
        - Подожди, я сейчас. - Она метнулась в прихожую. На пороге стояла Ханна с коробкой пирожных в руках.
        - Гостей пока мало? - спросила она, подставляя дочери щеку для поцелуя. - На стоянке только одна машина.
        Она вошла в дом и принюхалась.
        - Ты готовила грудинку? - Мать была удивлена. - Есть повод для такого торжества? - Она задавала вопросы, но не ждала ответов и вошла в кухню впереди Кэндис. - И вообще, я не понимаю, почему нельзя было рассказать мне, кого ты ждешь сегодня в гости…
        Она встала на пороге, увидев Дэна. Некоторое время Донован и Ханна смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Этот молчаливый поединок стал действовать Кэндис на нервы, и она сказала, пытаясь обратить в шутку не слишком веселый момент:
        - Думаю, вы оба хотели бы знать, чем именно вызвана наша встреча.
        Никто из гостей не улыбнулся. Кэндис вдруг очень остро ощутила противоречивость ситуации. Вот ее кухня - такая теплая, уютная, полная вкусных и дразнящих запахов. Здесь нужно болтать, смеяться, пить вино. Но вместо этого в комнате висит гнетущее молчание. «Я смогу разбить этот лед», - пообещала себе Кэндис. Она наполнила бокалы вином и продолжила:
        - Я позвала сегодня вас - людей, которых я люблю. Я… - Она откашлялась, пытаясь проглотить комок, вставший в горле. - Мне бы хотелось, чтобы вы узнали друг друга получше. Уверена, если вы хотя бы попытаетесь, то найдется много тем для беседы и отношения могут быть вполне нормальными и даже дружескими.
        Ханна и Дэн с недоверием уставились друг на друга, а затем, не сговариваясь, - на Кэндис. На лицах их читалось сомнение.
        - Ладно, раз так, то переходим сразу к главному событию - будем ужинать.
        Кэндис провела гостей в столовую, усадила за стол и твердо заявила:
        - Мама, я прочитаю молитву, а ты переводи.
        Ханна посматривала на дверь, словно прикидывая, не лучше ли сбежать, пока дело не зашло слишком далеко. Кэндис испугалась, что мать откажется. Вот просто встанет, скажет что-нибудь резкое и уйдет. Она торопливо схватила спички, зажгла первую свечу и умоляющим голосом спросила:
        - Мама? Baruch atah adonai… - Кэндис читала молитву, Ханна переводила. Дэн молча слушал, почтительно стоя подле стола.
        Но вот кончилась молитва, и в комнате снова повисло неловкое молчание.
        - Теперь мы будем есть и восхищаться моими кулинарными талантами, - сказала Кэндис. Мать двинулась в сторону кухни, чтобы помочь, Но она покачала головой: - Садись за стол, мама. Вы с Дэном должны поговорить и познакомиться как следует. Я сама все принесу.
        Она ушла в кухню, но прислушивалась к происходящему в комнате очень внимательно. Несколько раз она слышала голос Дэна, но мать упорно молчала. Когда Кэндис вернулась в столовую, ее гости разглядывали друг друга в недружелюбном молчании. Хозяйка поставила на стол суп, И Дэн несколько оживился.
        - Выглядит замечательно! - заметил он. - А пахнет еще лучше. Я всегда хотел попробовать мацу.
        Ханна фыркнула:
        - Тебе стоило угостить его фаршированной рыбой.
        - Он съел рубленую печенку, и она ему понравилась! - гордо объявила Кэндис. - Думаю, не стоит подвергать неофита самым жестоким испытаниям. Он мне нужен живым. - Она села во главе стола, чувствуя себя как представитель ООН в попытке примирить две маленькие, но очень гордые и враждующие нации.
        - Каждый мог бы рассказать немного о себе, - предложила она. - Чтобы вы узнали друг друга получше.
        Гости, не сговариваясь, уткнулись в свои тарелки.
        - Впрочем, сначала можно съесть суп, - пошла на попятный Кэндис.
        Все трое дружно принялись за суп.
        - Это очень вкусно, - сказал Дэн, покончив с первым. - Просто необыкновенно!
        - Суп действительно хорош, - ворчливо произнесла Ханна. - Хотя свежей травки могло бы быть и побольше.
        Кэндис заулыбалась, не столько довольная похвалой, сколько тем, что гости сказали хоть что-то. Она постарается, чтобы у этих двоих нашлась общая тема. Для начала подойдет благотворительность - это казалось наиболее очевидным.
        - Мама, не помню, упоминала ли я, что Дэн много времени уделяет благотворительности. Уолтер Грин и Тодд Уильямс, - уж эти имена мама знает прекрасно, - сделали пожертвования на программу развития детского бейсбола, которую предложил Дэн.
        - Это мило, - ответила Ханна. Тон был ворчливый, но она отвечала! Кэндис воспрянула духом.
        - Дэн, расскажи нам немного о своей программе и о той философской подоплеке, которую ты видишь в необходимости развития детского спорта.
        Дэн улыбнулся и принялся рассказывать о своей программе. Говорил он хорошо, с душой, с улыбкой - любой скряга согласился бы раскошелиться. Но Кэндис, успевшая неплохо изучить своего мужчину, чувствовала внутри его настороженность и готовность защищаться, вздумай Ханна позволить себе какую-нибудь оскорбительную выходку. Кэндис вздохнула: он не верит в возможность мирного диалога и готов к битве.
        Впервые она усомнилась в разумности и плодотворности своей идеи. До сего момента Кэндис была твердо уверена, что если ей удастся свести вместе Дэна и Ханну и заставить их общаться под ее контролем, то они найдут общий язык. Но теперь она имела перед собой прекрасный образчик «холодной войны» и растерялась, не чувствуя в себе сил сломить сопротивление воюющих сторон. Но, не желая сдаваться, она продолжала дирижировать беседой, направляя разговор то в одно, то в другое русло. К концу трапезы, состоящей из трех блюд, Кофе и десерта, ее гости более-менее изложили основные факты своей биографии, политические взгляды и рассказали о своих хобби.
        Кэндис чувствовала себя бесконечно усталой. Они не поругались, но и общего языка так и не нашли. Общаться дружески никто не собирался, и она понимала, что военные действия могут вспыхнуть в любой момент. Призрак «холодной войны» по-прежнему витал в воздухе.
        И когда Ханна встала и сказала, что ей пора идти, дочь почувствовала огромное облегчение.
        Дэн предложил помочь с посудой. Пока они работали на кухне, Кэндис молчала, пытаясь сообразить, что именно следовало сделать по-другому.
        - Все оказалось напрасно, - произнесла она, наконец. - Все мои прекрасные Кушанья ничему не помогли.
        - Это была достойная попытка, - сказал Дэн, направляясь к двери. Они стояли в холле и смотрели друг на друга. - Я обещаю тебе, что буду и дальше стараться наладить отношения. Но твоя мама не собирается облегчать мне задачу.
        - Она видит в тебе угрозу.
        - Кэндис, ты должна понять, что дело прежде всего в тебе. Ты должна заставить мать научиться уважать тебя и твой выбор.
        - Дело не в том, что она меня не уважает. Она просто одинока и…
        - Насколько я вижу, Ханна живет полной жизнью, - заметил Дэн, целуя Кэндис на прощание. - Почему она не хочет позволить тебе делать то же самое?
        ГЛАВА 24
        В пятницу вечером Аманда и Меган приехали к дому Джеймсов за полчаса до начала вечеринки. Фидо приветствовал Аманду с обычным для него энтузиазмом, но Хантер крепко держал пса за ошейник, и тот лишь скреб лапами землю и повизгивал. Сам Хантер и Саманта тоже были рады видеть членов семейства Шеридан, но, как и свойственно людям, проявили гораздо больше сдержанности.
        - Не знаю, в чем дело, но Фидо просто обожает тебя… и Соланж. - Хантер взял из рук Аманды тарелки с закусками и водрузил их на стол в кухне. - Ты не находишь, что это несколько странно?
        - Конечно, я считаю это странным! Воспитанная собака не должна так себя вести. И я думаю, кто-то должен очень серьезно побеседовать с ним на эту тему.
        - Я имел в виду, что он так набрасывается только на двух женщин - все остальные его совершенно не интересуют.
        Аманда пожала плечами и, устроившись у стола, принялась раскладывать закуски на подносах.
        - Что ж, наверное, это действительно странно, - сказала она с нарочитой небрежностью. - Возможно, мы пользуемся одними духами или косметикой, запах которой сводит его с ума.
        Девочки пробежали через кухню, хихикая и шушукаясь. Они кружили по саду, проверяя, все ли готово, а Аманда задумчиво смотрела в окно. Девочки шептались, прижавшись лбами, и темные длинные локоны Меган контрастировали со светло-пепельными вьющимися волосами Сэм. Какие они разные - как алая и белая розы. Но в то же время очарование юности делало их похожими, словно сестер.
        - Красное или белое?
        Аманда вздрогнула и уставилась на мужчину. Только не это: если мистер Хантер Джеймс умеет читать мысли, она немедленно уезжает. Но оказалось, что он всего лишь принес вино и теперь предлагал ей выбрать, какое именно она хочет.
        - У меня есть шардонэ и мерло.
        - Я не думаю, что мы можем позволить себе вино. Вечер обещает быть непростым, и нужно сохранять ясные головы.
        - Поверьте, я не планирую терять контроль над собой или праздником. Просто мне бы хотелось немного смягчить ситуацию.
        - Что ж. - Аманда полюбовалась готовым блюдом и перешла к следующему. - Если речь идет не о полной анестезии, а о легком обезболивании процесса надзирания за молодежью - то я только за.
        - Вот и я так думаю! - Он опять протянул бутылки для того, чтобы она могла сделать выбор, и Аманда ткнула пальцем в белое вино. Хантер взялся за штопор, приговаривая: - Мы лишь немного снимем напряжение. Но будем пребывать в состоянии боевой готовности.
        Закончив с закусками и полюбовавшись делом рук своих, Аманда взяла бокал и коснулась им бокала Хантера. Они пригубили вино, мужчина вздохнул и сказал:
        - Оставляю вас за командира в этом подразделении. То есть следите за кухней. Я пойду напомню девочкам, что нужно выбрать музыку. - Он усмехнулся: - Нашим соседям справа - семье Смитов - повезло, что они уехали из города. Сохранят в целости и сохранности барабанные перепонки и нервы.
        - А соседи слева?
        - Уоделлы? Им под восемьдесят, и оба сильно глуховаты, так что не думаю, что нам удастся их сильно побеспокоить. Есть еще Карлайлы, которые живут напротив. Я звонил им и заранее извинялся. Они готовы терпеть шум, но настойчиво просили, чтобы дети не забредали на их участок. Я обещал.
        Аманда маленькими глотками пила вино и размышляла о Хантере Джеймсе. Все-таки он необыкновенный. Большинство мужчин рассматривали бы просьбу дочери провести вечеринку по случаю окончания учебного года как повод для раздражения. Роб точно был бы не в восторге. Поддаваясь на слезы и уговоры, он бы, конечно, вечеринку все же разрешил, возможно, даже поучаствовал бы в приготовлениях. Но ни Роб, ни кто другой из ее знакомых мужчин не смог бы отнестись к подобному времяпрепровождению с подлинным энтузиазмом. А тут даже странно: похоже, Хантер ждет праздника не меньше, чем его дочери.
        Аманда кружила по кухне, наводя порядок, и чувствовала себя почти счастливой. Фидо лежал в углу, и иной раз порывался встать и подойти, она качала головой и говорила
«нельзя!» строгим голосом. Пес опускал морду на лапы и оставался на месте, разглядывая ее большими влажными глазами. Аманда вдруг почувствовала желание замурлыкать какой-нибудь мотивчик.
        Надо же… нет, нельзя сказать, что она полностью отрешилась от всех проблем. Ничего подобного - она прекрасно помнила о куче счетов, которая осталась на кухонном столе в ее доме, но постепенно она обретала уверенность в себе. «Я делаю все, что могу, Я оказалась способна на борьбу, а значит, я выживу и смогу заработать денег на себя и детей. Я настоящий человек, а не просто предмет интерьера богатого дома, не просто маленькая глупая женушка, которая в отсутствие мужа превращается в ничто».
        В окно ворвались звуки музыки, и в следующий момент загремел дверной звонок. Белая и красная розы поспешили к двери, делая вид, что им все равно, кто пришел. Но вспыхнувшие щеки и хихиканье выдавали их с головой.
        - Боже, начинается! - Глаза Меган сияли. - Здорово, правда?
        - Еще как! - Сэм торопливо поправляла волосы - бессознательный жест маленькой женщины. - Надеюсь, это Джои и Брент. Они должны увидеть нас, пока мы не искупались - потом волосы не будут так красиво лежать.
        И вот уже звонок не умолкает, и через кухню проходят и пробегают подростки, торопливо здороваясь и улыбаясь, спеша к бассейну, где вовсю звучит музыка и кто-то уже танцует.

«Итак, вперед, к выполнению родительского долга», - сказала себе Аманда, расправляя плечи.
        На улице, подле гриля, Хантер Джеймс тоже начал выполнять свои обязанности.

* * *
        Часам к десяти вечера Аманда почувствовала, что здорово устала. Она дошла до бассейна, оттащила в сторонку свободный шезлонг и опустилась в него со вздохом облегчения. Погода не подвела: темное небо было усеяно яркими звездами и серебряная луна царила меж ними, как принцесса среди подданных. Музыка по-прежнему гремела, но выносить ее стало гораздо легче, потому что рэп и рок сменились медленными мелодиями. Подростки развлекались.
        - Держитесь? - Словно вызванный волшебством, подле нее материализовался Хантер. Он присел в ногах ее шезлонга и тоже взглянул на луну. Бледный свет сделал черты его лица резче и загадочнее.
        - Я еще вполне бодрая, - отозвалась Аманда, любуясь его профилем. - Просто уже не такая бодрая, как была пару часов назад. Так что конкуренцию зайке с батарейкой
«энерджайзер» я составить не смогу.
        - Я вас понимаю. - Он кивнул. - Я вообще-то никогда не считал себя старым - до сегодняшнего вечера. Среди такой толпы подростков я вдруг ощутил себя патриархом.
        - Да уж. - Аманда рассмеялась. - Должна вам сказать, что присутствие двадцати пяти девочек в бикини заставило меня вспомнить, как давно я была так же молода. Можно сказать, вся жизнь прошла перед глазами. Оказалось, что те воспоминания далеко-далеко. Они словно подернулись дымкой времени и стали не очень отчетливыми. Подумать только - им всего по пятнадцать лет!
        - А я, напротив, прекрасно помню себя в этом возрасте, - заявил Хантер. - И это заставляет меня особенно внимательно присматривать за юнцами. Я поймал двоих мальчишек, когда они инспектировали содержимое моего бара. Еще двое - мальчик и девочка - пытались уединиться в гостевой спальне наверху. А одна девочка дала мне телефон своей матери.
        - Да вы что? Шутите?
        - Ничего подобного. Похоже, Люси Симмонс считает, что я идеально подхожу для ее матери. Я еле увернулся, когда она пыталась записать ее номер на моей руке… вечным маркером.
        Аманда расхохоталась:
        - Бедняжка! Должно быть, вы порядком устали от поклонниц. Но и женщин можно понять: в пригороде живет мало одиноких мужчин. И большинство из них не имеют вашей весьма впечатляющей внешности. Ну и плюс слава, разумеется, - это всегда привлекает женщин.
        - Наверное. - Он хмыкнул. - Но знаете, местная жизнь напомнила мне мою школу. Помнится, в подростковом возрасте все было так же: девочки, которые меня не интересовали, ходили по пятам. Но та, чьего внимания я добивался… - он обвел Аманду недвусмысленным взглядом, - она оставалась ко мне совершенно равнодушна. Она даже не желала ответить на вопрос «Который час?».
        Аманда молчала и рассматривала Хантера Джеймса. При лунном свете, так же как и при солнечном, он выглядел мускулистым, большим и ужасно привлекательным. Еще она знала, что он добрый, милый и умеет ладить с людьми. А еще у него есть чувство юмора - а это очень ценное качество. И он растит своих девочек, не пытаясь переложить ответственность на чьи-то плечи.
        Аманда вздохнула: что скрывать, она готова была не только рассказать ему который час, но подарить часы… вместе с собой. Пусть делает что хочет - рассматривает, разбирает, проверяет батарейки… Это была прекрасная мысль, и она, возможно, сделала бы что-нибудь решительное - в духе Соланж, - если бы не толпа подростков, сновавшая по двору. И они с мистером Хантером Джеймсом обязаны приглядывать за этой толпой.
        - А сколько сейчас времени? - спросила она.
        - Я хотел бы, чтобы это было самое подходящее время подняться с вами наверх, в мою спальню. Я… я показал бы вам свою коллекцию гравюр, кажется, так раньше говорили, да?
        От подобной откровенности Аманда захлопала глазами, а организм отреагировал вспышкой прямо-таки животного желания, которую она поспешила подавить.
        - Но, - продолжал Хантер печально, - думаю, мне нужно спуститься в подвал и проверить, как дела.
        Чтобы детки не слишком увлекались. А то с каждым моим появлением там становится все темнее, а вздохи - все громче.
        - Если вы поможете мне встать, - сказала Аманда с улыбкой, - я тоже пойду и нарушу чье-нибудь уединение.
        Она протянула руку, и Хантер легко поднял ее с шезлонга. Аманда обнаружила себя стоящей вплотную к мужчине и сжала губы. Они стоят слишком близко. Так близко, что невозможно не почувствовать пульсирующую меж ними энергию. На секунду она представила себе, как его сильные руки обнимают ее тело, как она прижимается к нему, обвивает руками за шею…
        - Что ж, идем. - Она отняла руку и ждала, что он повернется и пойдет к дому.
        Но Хантер стоял на месте и смотрел на нее сверху вниз. Их лица были совсем близко, и она видела - он смотрит на ее губы.
        - Пора проведать детей.
        Но они все стояли, не в силах разорвать нечто, отказаться от того тепла, что согревало их тела и души, когда они оказались так близко.
        - Вечеринка не будет длиться вечно, - хрипловато сказал он. Быстрый взгляд на часы: - Осталось всего полтора часа до полуночи. - Его теплые ладони легли на плечи Аманды.
        Аманда прекрасно знала, что нужно сделать. Отступить назад, сказать что-нибудь про детей. Сделать вид, что между ними ничего не происходит. Но она не хотела этого… и Соланж тоже. И где-то в ее голове прозвучал голос с отчетливым французским акцентом: «Почему ты собираешься отказаться от него? Из-за Роба? Так вспомни о его предательстве и обо всем, через что тебе пришлось пройти за последнее время. Вспомни и поверь - ты заслужила эту ночь».
        - Значит, до полуночи еще девяносто минут? - медленно переспросила она. - Почему-то мне кажется, что это очень долго.
        Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, потом Хантер решительно произнес:
        - Я сделаю все возможное, чтобы выставить последнего гостя в одну минуту первого. Давай сверим часы.
        Аманда все никак не могла вынырнуть из бездонности его глаз. Луна висела на том же месте, и звезды подмигивали, соглашаясь, что сегодня возможно все.
        Она вдруг почувствовала себя желанной и уверенной, а потому непривычно смелой.
        - Я уже жду полуночи, - решительно сказала Аманда, приподнялась на цыпочки и легко поцеловала его в губы - пусть это будет как обещание.
        - Сейчас десять часов тридцать три минуты, - прошептала она. - Нам нужно пережить еще восемьдесят семь минут.
        Оставшаяся часть вечеринки прошла для Аманды, словно в тумане. Первые два часа показались ей очень долгими. Но теперь она напрочь позабыла об усталости, и время летело незаметно, и каждую секунду этого времени она думала о Хантере Джеймсе. И Хантер оказался выше всяческих похвал. Он обращался с молодыми людьми как с равными, и это заставляло их раздуваться от гордости и вести себя прилично. Он отпускал комплименты девушкам - вполне безобидные, как папа их подружки. Хантер был внимателен, поглощен детьми и приветливо спокоен. Аманда даже подумала с некоторым разочарованием, что он не считает минуты, как она. Но потом она заметила, как мистер Джеймс украдкой взглянул на часы и перевел взгляд на Аманду. На губах его мелькнула улыбка, и он послал ей многозначительный взгляд, полный обещаний.
        Аманда словно парила. Она чувствовала себя сексуальной и желанной, она вдруг ощутила свое тело и поняла, что оно горит в предвкушении ласк. Порой ей хотелось пуститься в пляс или исполнить стриптиз. «Боже, я сегодня буду заниматься сексом! Подумать только, мужчина, который мог бы получить любую женщину в этом городе, да и за его пределами тоже, выбрал меня!» И Соланж язвительно добавила: «Признайся, Аманда, ты тоже его выбрала и с ума сходишь от желания».
        И Аманда призналась. Сила собственного желания даже немного пугала ее.

* * *
        В полночь начали прибывать родители, чтобы забрать своих чад. Люси Симмонс пыталась задержаться, но им удалось пристроить ее в машину к людям, которые жили неподалеку от дома Симмонсов и обещали отвезти девочку домой. И вот, наконец, в доме остались только Меган, Саманта, Хантер и Аманда.
        Девочки дружно зевали, и родители не отставали от них.
        - Боже, я совсем без сил, - сказал Хантер неестественным голосом.
        - Я тоже, - подхватила Аманда.
        Несколько секунд они молча смотрели друг на друга поверх голов своих дочерей.
        - Девочки, идите спать, - сказал, наконец, Хантер. - Я провожу Аманду домой.
        - К чему беспокоиться? - запротестовала Аманда, потому что, не скажи она этого, Меган могла бы заподозрить неладное. - Я живу всего в миле отсюда.
        Она украдкой взглянула на дочь. Но Меган отчаянно зевала и не могла думать ни о чем, кроме удавшейся вечеринки, а потому не придала значения, что мать останется в доме одна, так как и она сама, и Уайатт ночуют у друзей.
        Не слушая возражений, Хантер подхватил ключи от машины, сунул в руки Аманде сумочку и потащил ее за собой.
        - А вы ложитесь спать, и быстро! - прикрикнул он на девочек. - И чтобы, когда я вернусь, из вашей комнаты ни звука не доносилось!
        И вот они уже на улице, и Хантер предупредительно распахнул перед ней дверь машины. Аманда села за руль, и тогда он наклонился и поцеловал ее. Это был поцелуй-обещание, поцелуй, который говорил: «Нам осталось потерпеть совсем немного. Уже скоро, скоро все будет».
        Руки Аманды, лежащие на руле, дрожали. Пришлось помедлить пару минут, чтобы прийти в себя, и лишь потом ' она завела мотор и тронула машину с места. Хантер поехал следом, и Аманда время от времени поглядывала в зеркальце заднего вида, смутно опасаясь, что он передумает и повернет домой.
        Она загнала машину в гараж и, как только его автомобиль вкатился следом, опустила гаражную дверь.
        - Ну вот, - сказала Аманда, выбравшись из машины.
        - Ну вот, - сказал Хантер, захлопывая дверцу своего джипа, и направился к ней.
        Несколько секунд они просто стояли друг напротив друга, а потом вдруг одновременно двинулись, и вот уже их тела сплелись в жадном объятии, а губы сомкнулись в поцелуе.
        Руки Хантера скользнули по ее телу, ладони легли на ягодицы, и он прижал ее еще ближе.
        - О-о-о! - Аманда почувствовала себя прижатой к его бедрам и ощутила мощную эрекцию. Тогда она выгнулась плечами чуть назад и потерлась сосками о его грудь.
        - Держись, - сказал Хантер. - Я отнесу тебя в дом. - Аманда обвила руками его шею, а ноги сомкнула вокруг талии. Пока Хантер шагал по лестнице, она обмирала от близости его огромного, сильного и такого возбужденного тела.
        - Давай ключи, - сказал он, когда они дошли до двери. - Господи, я больше не могу ждать.

«А я и не жду, - подумала Аманда. - Мне уже так хорошо, как давно не было».
        - Я не знаю, где ключи, - пробормотала она. - Наверное, в машине.
        Застонав, Хантер повернулся и пошел обратно в гараж. По-прежнему держа Аманду на руках, он открыл дверцу машины и принялся слепо шарить в поисках связки в замке зажигания. Это потребовало некоторого времени, потому что одновременно они целовались как безумные. Но вот ключи звякнули в кулаке, и Хантер пошел к лестнице. Они целовались на каждой ступеньке. И только у двери он оторвался от Аманды и хрипло сказал:
        - Открывай же.
        Руки дрожали, но, в конце концов, Аманда все же умудрилась вставить ключ в замочную скважину. Они ввалились в дом, и, когда дверь захлопнулась за ними, Хантер прижал Аманду к стене, накрыв ее рот жадным и нетерпеливым поцелуем.
        - Спальня наверху, - пробормотала Аманда, цепляясь за него и сгорая от желания.
        Хантер опять подхватил ее на руки и пошел наверх. Повинуясь ее указаниям, он нашел спальню и опустил Аманду на покрывало. Выпрямился и, глядя на нее сверху вниз, спросил:
        - Ты хочешь?
        Аманда не желала раздумывать, мыслить логически и взвешивать «за» и «против». Жаждущая любви женщина кивнула и распахнула объятия.
        Он улыбнулся, и она судорожно вздохнула. Подумать только, все в этом человеке было необыкновенным и возбуждающим - даже его улыбка.
        Быстрым движением он сбросил рубашку, потом опустился на колени у кровати и так же быстро избавил ее от блузки. Он смотрел на нее жадно, и под этим горячим взглядом соски Аманды отвердели. Хантер улыбнулся, провел по ним пальцем, а потом наклонился и взял один из сосков в рот.
        Аманда застонала - удовольствие было острым и заставляло ее желать большего. И когда мужчина выпрямился, она потянулась к молнии на его джинсах. Он встал, чтобы снять джинсы и белье, потом принялся раздевать женщину. Аманда лежала неподвижно, опасаясь, что может кончить до того, как они займутся сексом. Его взгляд, нежные прикосновения рук уже завели ее высоко по этому пути, и низ живота пульсировал предвкушением оргазма.
        - Я… я не занималась этим довольно давно, - пробормотала она.
        - Правда? - Он улыбнулся, и его теплые и сильные ладони легли ей на бедра. - Тогда мы будем делать все медленно, чтобы ты вспомнила.
        Он раздвинул ей ноги, и горячий рот накрыл ее клитор, заставив женщину застонать. Она пыталась сохранять контроль, но вот его язык начал изысканный танец вокруг самых чувствительных участков ее тела, а пальцы сжали твердые соски, и Аманда растворилась в удовольствии. Она просто отдалась ему, позволив мужчине доставлять наслаждение, разрешив своему телу подниматься все выше и выше - и потом лететь вниз в стоне и спазме удовольствия, чувствуя безопасность падения, потому что его руки и горячее дыхание были рядом - а значит, все хорошо.
        Прошло некоторое время, прежде чем Аманда смогла дышать и реагировать на происходящее. Наконец она открыла глаза и встретила полный страсти взгляд Хантера.
        - Иди сюда, - прошептала она. - Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо.
        - Как скажешь. - Он чуть приподнялся, и его эрегированный член коснулся ее лона. - Берем презерватив и можем начинать.
        Аманда ждала, что он достанет требуемое из кармашка джинсов. Она даже с удовольствием поможет надеть тонкую резиночку на весьма впечатляющий орган, который так соблазнительно маячил у входа в ее врата. Все, что угодно, лишь бы доставить ему удовольствие и продлить свое…
        - Где у тебя презервативы? - спросил Хантер.
        В голове немного шумело, да еще вся кровь отлила от мозга к другим местам, потому Аманда соображала не слишком быстро.
        - У меня? - переспросила она. - Презервативы?
        - Ну да… - Он стал чуть более нетерпеливым. - Помнишь, тем вечером в аптеке? Ты купила сотни штук. Где они? Нам нужен всего один… пока. Где они?
        Аманда с трудом перевела дыхание. Ее тело ныло, требуя присутствия Хантера Джеймса, но, похоже, тут возникла небольшая проблема.
        - У меня нет презервативов… - прошептала она. - Я… они… я привязала их к дереву.
        Хантер заморгал. Некоторое время он молчал, потом неуверенно сказал:
        - Чего-то я, наверное, не понимаю… Это шутка? - Аманда не знала, плакать или смеяться. Хантер встал и растерянно оглянулся.
        - Может, мы участвуем в реалити-шоу? - спросил он.
        - Нет. - Аманда села на постели. - Я привязала их к веткам грушевого дерева, которое растет под окном квартиры моего бывшего мужа. Это был акт мести. И вот теперь, когда я душу готова продать за один-единственный презерватив, у меня его нет!
        Хантер присел на край кровати.
        - Похоже, за всем этим скрывается замечательная история, - сказал он. - И как-нибудь ты мне ее обязательно расскажешь. - Он встал и потянулся за джинсами. Аманда провожала его Тоскливым взглядом, когда он шел к двери. - А сейчас я проверю отделение для перчаток в своей машине, бумажник и все остальные места, где мог заваляться хоть один чертов презерватив.
        Аманда сидела неподвижно. Еще минуту назад она была па пике счастья, а теперь к горлу подкатывался истеричный смех: ситуация оказалась неожиданной, и она не знала, что делать, думать и чувствовать. Она тоскливо смотрела, как Хантер идет к двери. Он обернулся на пороге. Увидев выражение ее лица, быстро вернулся к кровати, приподнял ее подбородок и заглянул в глаза.
        - Сиди здесь и не шевелись, - приказал он. - Если ничего не найду в машине, то доеду до аптеки Крогера на Аппер-родуэлл. Они работают круглосуточно.
        Он поцеловал Аманду, и этот поцелуй согрел женщину обещанием тепла и удовольствия.
        - Я вернусь, и мы начнем все сначала. Жди и скучай без меня.
        И он рванулся к двери.
        ГЛАВА 25
        - Он вернулся? - спросила Кэндис замирающим голосом, Был воскресный день, и к торговому павильончику с бургерами, где хозяйничали три подруги, выстроилась очередь. Но Кэндис решительно повернулась к окошку спиной и ждала ответа Аманды.
        Аманда кивнула и покраснела. Брук ухмыльнулась. Она заметила, что сегодня Аманда краснеет часто и легко - как девушка в период щенячьей влюбленности.
        - Ой, смотри, как она покраснела, - захихикала Кэндис, которая тоже заметила состояние подруги. - Спорю, Хантер Джеймс оказался хорош в постели.
        Аманда опять кивнула, чувствуя, как горят щеки.
        - Давайте-ка я встану к прилавку. - Брук решительно отодвинула Кэндис от окошка. - Чувствую, сейчас Вы перейдете к обсуждению деталей и торговля замрет окончательно.
        Она с улыбкой взяла доллар из кулачка малышки, стоявшей во главе очереди, и протянула той вожделенный чай со льдом.
        - Но говорите так, чтобы я слышала, - сказала она через плечо. - Я не хочу ничего пропустить.
        - Нет-нет, я не буду рассказывать подробностей, - воскликнула Аманда. - Может, я старомодна, но пусть это останется между нами.
        - Ну а что было самое лучшее? - не отставала Кэндис. Брук обернулась за бургером и увидела мечтательную улыбку на лице Аманды.
        - Все было лучшее, - вздохнув, сказала она. - Просто так замечательно, что нет слов.
        Она схватила пачку бумаги и принялась обмахиваться, чувствуя, что щеки все еще пылают девичьим румянцем.
        - Что-то тут жарко сегодня. Или это климакс подкрадывается? Говорят, в это время женщину то и дело кидает в жар.
        - Не говори глупостей, - хмыкнула Кэндис. - Я знаю массу женщин, у которых уже наступила менопауза, и ни одна из них не выглядит такой же счастливой, как ты. - Тут Кэндис почувствовала, как ее собственные щеки вспыхнули. Она схватила бумагу и принялась обмахиваться. - Впрочем, последнее время я сама подумываю: не начинается ли у меня климакс. Хотя рановато, но кто знает! Мое тело как-то странно себя ведет.
        С поля донесся многоголосый крик, и все три женщины устремились к окну.
        - Кто-нибудь видит, что там происходит? - нетерпеливо спросила Аманда. - Мне кажется, я слышала имя Уайатта.
        - Ничего не видно… но вот идет Тайлер. - Брук нахмурилась. Ей самой было неприятно то чувство страха и дискомфорта, которое вызывал в ней приближающийся мальчик. Сейчас все повторится, как всегда, - она будет ласковой и улыбчивой, а он все равно станет воспринимать каждое ее слово как оскорбление.
        - Привет, Тай, - сказала Брук, взяв себя в руки и улыбаясь как можно приветливее.
        - Здравствуйте, миссис Шеридан… - Мальчик улыбался, но смотрел мимо мачехи на Аманду.
        Брук закусила губы, чтобы не расплакаться. Ну, за что он ее так?
        Аманда поздоровалась с мальчишкой, потом сделала шаг в сторону и, развернув к себе Брук, быстро сказала:
        - Урок первый для женщины, которая живет в пригороде и является матерью - не важно, родной или приемной. Не позволяй ему так обращаться с собой. Поняла? Ты этого не заслужила. Не позволяй оскорблять себя! - Она сжала плечи Брук, ободряюще улыбнулась и отошла в глубь палатки, оставив ее один на один с подростком.
        - Я согласна, - подала голос Кэндис. - Если маленький поросенок обращается с тобой как с ведьмой, то ты можешь доставить себе удовольствие и стать именно такой. Пусть кушает то, что заказал.
        С этими словами она отошла к Столу в задней части павильона и принялась помогать Аманде.
        Брук выпрямила спину и расправила плечи. Подруги правы. Она терпела и помалкивала достаточно долго, надеясь, что такая политика даст свои результаты и постепенно отношения с Тайлером наладятся. Но ничего подобного не случилось, а значит, миролюбивая тактика не работает и ее надо сменить на другую. Пришло время высказаться.
        Укрепив собственную решимость, Брук повернулась к окошку и взглянула в глаза мальчику.
        - Если тебе что-то нужно, - сказала она решительно, - придется обратиться ко мне.
        Тайлер молчал. Брук рассматривала мальчишку и думала, что он чертовски похож на отца - такие же карие глаза и упрямый рот. И брови похожи. Перед ней стоит не просто враждебно настроенный подросток. Это сын Хэпа, его плоть и кровь. Там, внутри, должно быть достаточно от его отца, чтобы она смогла достучаться до него… а возможно, и полюбить что-то в нем.
        - Так не может продолжаться, Тай, - выпалила она. - Никто ведь не говорит, что ты должен меня любить.
        Мальчишка уставился на нее с ужасом.
        - В принципе я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь относиться ко мне с симпатией… хотя ты и этого не обязан делать.
        Тайлер по-прежнему молчал, но Брук смотрела ему прямо в глаза, и он не мог отвести взгляд. Она видела чувства, которые отражались на лице мальчика. Сначала это были страх, обида, неуверенность. Но, в конце концов, все вернулось к первоначальной эмоции - враждебности.
        - Я знаю, что для тебя это нелегко, - сказала она. - Черт, на твоем месте я бы, наверное, тоже меня ненавидела.
        Враждебность в глазах мальчика сменилась удивлением.
        Брук очень хотелось быть услышанной и понятой. Все свои чувства она постаралась вложить в слова и мысленно даже помолилась, чтобы мальчик поверил в ее искренность.
        - Дело в том, что я очень люблю твоего отца. - Она сглотнула. - И я знаю, что ты тоже его любишь. Для него будет много значить, если мы все же поладим. Сейчас мы с тобой должны быть хотя бы просто вежливы друг с другом. - Она по-прежнему смотрела Тайлеру в глаза. - Тебе придется понять и смириться с тем, что я не минутная прихоть, не временное явление в жизни Хэпа. Я собираюсь жить с ним долго и счастливо. И очень надеюсь, что когда-нибудь в будущем, пусть и отдаленном, мы сможем даже подружиться. Впрочем, это будет зависеть только от тебя.
        - Как скажете, - равнодушно произнес он. - Нечего тут раздувать проблему. Дайте мне минералку и пачку жвачки.
        Брук стояла неподвижно, и тогда он добавил:
        - Пожалуйста.
        Брук улыбнулась и выдала требуемое. Аманда подошла к ней и тоже улыбнулась Тайлеру.
        - Что там случилось на поле, Тай? - спросила она.
        - Уайатт выдал такой мяч, миссис Шеридан, что все просто обалдели! Мы сразу заработали очко!
        - Правда? - Аманда уже снимала фартук. - Уайатт смог?
        - Точно говорю! Мистер Шеридан чуть с трибуны не свалился - так кричал и радовался.
        - Он будет еще играть? - спросила Аманда, поправляя волосы.
        - Конечно! - отозвался Тай. - Тренер говорит, что если мы и выиграем этот матч, то только благодаря ему.
        - Мне нужно там быть. - Аманда устремилась к двери. - Девочки, я должна увидеть это своими глазами.
        Брук, улыбаясь, смотрела вслед Аманде и Тайлеру. Она скрестила пальцы и мысленно помолилась за Уайатта. Пусть сегодня он одержит победу - как она одержала свою.
        Наступил вечер, и дети пошли спать. Аманда села за стол в кухне и, собравшись с силами, взглянула в лицо реальности. Увиденное повергло ее в уныние.
        Она открыла все счета, которые копила так долго. Просмотрела их и разделила на кучки по категориям, пытаясь хотя бы таким образом уменьшить масштабы бедствия. Подсчитав сумму, которая необходима для погашения долгов, она взглянула на свои доходы. Два дома пять дней в неделю - она осилит такую нагрузку, только если продолжит пользоваться щедростью Брук. Если она будет продолжать в том же духе, то сможет оплачивать самые насущные счета каждый месяц.
        Однако она поняла, что денег не хватает, чтобы оплачивать суммы, набегающие на кредитках, даже если вносить хотя бы минимальные платежи. Чтобы закрыть и эту брешь в бюджете, ей нужно убирать по три дома. Если она продержится месяц, то сможет расплатиться с долгами - в основном. Но ни о каких непредвиденных расходах речи все равно идти не может. А вдруг что-нибудь случится? Пытаясь справиться с накатившим страхом, Аманда призвала на помощь Соланж.

«Надо сосредоточиться на работе и не искать себе лишних забот», - сказала та. Аманда глубоко дышала, пытаясь успокоиться. Возможно, Соланж права: какой смысл беспокоиться о том, что будет потом - или не будет! - когда у нее и сейчас проблем хватает!
        Аманда схватила телефон и набрала номер подруги.
        - Кэндис?
        - Да, что случилось?
        - Мне нужен третий клиент. По понедельникам и пятницам. Завтра понедельник, и я понимаю, что на этот день уже никого не найти; но, возможно, тебе удастся заполучить заказчика к этой пятнице?
        - Найти работу не проблема, - отозвалась Кэндис. Она заколебалась, но потом все же добавила: - Но как ты справишься с подобной нагрузкой? И что ты собираешься делать с детьми? Если я правильно помню, завтра первый день летних каникул?
        Аманда вынула из кучи бумаг календарь. Она провела над ним немало времени. На этот месяц записала Меган на дневные занятия в школе танцев, а Уайатта - на занятия по бейсболу в школе Донована. Оставшиеся два месяца были распланированы не менее тщательно.
        - Я составила детям весьма плотное расписание, - не без гордости заявила она. - Да и Роб обещал помогать. И вот что, Кэндис. Я не хочу, чтобы Брук об этом знала. Я справлюсь сама - она и так помогает мне больше, чем нужно.
        - Аманда, я не уверена, - начала было Кэндис, но Аманда перебила ее.
        - А я уверена, - сказала она. - К сожалению, я совершенно уверена в том, что мне нужны деньги. Пожалуйста, Кэндис, найди мне клиентов и ничего не говори Брук. Мы с Соланж справимся.
        Остаток вечера Аманда занималась домашними делами, время от времени, поглядывая на телефон.
        Она провела незабываемую ночь с Хантером Джеймсом - хорошо, что он оказался человеком запасливым и купил целую упаковку презервативов, - и теперь ей ужасно хотелось позвонить ему, чтобы рассказать о сегодняшнем успехе Уайатта. Но она стеснялась позвонить первой, боясь показаться навязчивой. А чертов телефон молчал, и постепенно Аманда начала думать о том, что та ночь была ошибкой. Что-то она проглядела в Хантере Джеймсе.
        Во вторник утром Аманда стояла на пороге дома Хантера Джеймса, одетая для работы. Он так и не позвонил, и теперь, пусть и, пребывая под защитой Соланж, она все равно ужасно волновалась. Брук нажала на звонок, но за стуком своего сердца Аманда не услышала звука. Она машинально вытерла вспотевшие ладони, ожидая, что в глубине холла появится массивная фигура и послышится его голос. Однако дом был тих и явно пуст. Не зная, чего больше в ее ощущениях - облегчения или разочарования, Аманда сунула руку под коврик и вытащила ключ.
        - Похоже, его нет дома, - грустно констатировала она. Они вошли в дом. Сегодня здесь не пахло кофе и Фидо не царапал лапами пол в попытке добраться до Соланж и ткнуться в нее носом. На столе лежал конверт с деньгами. На нем было написано имя
« Соланж » и еще несколько слов: «Пришлось срочно уехать по работе. Девочки у бабушки и дедушки. Пожалуйста, оставьте ключи Аманде Шеридан».
        - Вот видишь, он доверяет тебе ключи от своего дома, - заметила Брук, пытаясь хоть как-то утешить подругу.
        - Да ничего подобного. Он просто хочет, чтобы горничная отдала их человеку, которого они оба знают. Ни о чем таком это не говорит.
        - М-да, - вздохнула Брук, скроила разочарованную мину, от чего ее родинка угрожающе задвигалась, и осторожно сказала: - Немного загадочно все это.
        Аманда вздохнула. Она так нуждается в подтверждении того, что та ночь была не просто вспышкой страсти двух изголодавшихся по физической близости людей.
        Ей требуется доказательство, что он хотел именно ее, Аманду. И она с ума сходила, надеясь, что Хантер захочет ее снова. И снова. И снова!
        - Признаю, я несколько разочарована его отсутствием, - сказала она как можно равнодушнее, - но не вижу в происходящем ничего загадочного.
        Разумеется, фраза «несколько разочарована» была огромным преуменьшением ее настоящих чувств. Он так нужен ей именно сейчас! Даже такая законченная оптимистка, как Соланж, хотела бы знать, какого именно дня стоит ждать с нетерпением.
        В этот вечер Брук и Хэп ужинали в тайском ресторане неподалеку от своего дома. Заведение было небольшим, но популярным благодаря хорошей кухне и умелому руководству. Интерьер ресторана выдержан в современном строго минималистском стиле - главным украшением его служила черная лакированная мебель, и лишь несколько статуэток Будды ненавязчиво подчеркивали восточный колорит.
        Пока Хэп делал заказ, Брук разглядывала ближайшего Будду. У него был круглый гладкий животик, который своей белизной напомнил о том, что завтра она наденет такую же безукоризненно белую форму и отправится убирать дом Сьюзи Симмонс. То есть не она сама, а Симона. Мысли о Симоне и ее трудовых обязанностях опять заставили Брук вспомнить о матери. Удивительно: последнее время она думала о Кэсси Блаунт все чаще, и мысли эти не несли в себе прежней горечи. А ведь она уверена была, что вычеркнула эту женщину из своей жизни.
        - Дорогая? - Голос Хэпа нарушил ее сосредоточенность.
        - Да? - Брук с улыбкой подняла глаза на мужа. - Прости, я задумалась. Что ты говорил?
        Он с интересом и даже некоторым удивлением рассматривал жену. Потом вдруг спросил:
        - Что ты сделала с Тайлером?
        - Я сделала? - Она заколебалась, но по тону мужа невозможно было определить, имеет он в виду нечто положительное или отрицательное.
        Официант принес закуски и напитки. Хэп подхватил свою бутылку пива и отсалютовал Брук.
        - Его враждебность явно пошла на убыль, - сказал он.
        - Я думала, ты не замечаешь, - растерянно пробормотала Брук, глядя на улыбающегося мужа.
        - Я люблю сына, - сказал Хэп. - Но это не делает меня слепым. Ты молодец, что заявила о своих правах.
        - Не знаю насчет прав… - Брук вспомнила, как поддерживали ее подруги и насколько был удивлен Тайлер, когда она произносила свою маленькую речь. - Я просто сказала ему о… о своих чувствах к тебе. И что я никуда не денусь в ближайшее время, так что ему стоит начать привыкать ко мне.
        - Молодец, - одобрительно усмехнулся Хэп. - Я все ждал, когда же ты приведешь его в чувство. Не хотел вмешиваться, потому что уважение нельзя навязать. Он должен научиться уважать тебя за то, какая ты есть.
        Брук была польщена похвалой мужа. Улыбаясь, она смотрела на него, и в голову лезли все те же мысли: если прямо сейчас взять и рассказать ему о своем прошлом? Выдать все так тщательно охраняемые секреты? Станет ли его улыбка шире или исчезнет? Сможет ли он любить ее, если узнает о своей милой маленькой женушке нечто новое и неожиданное?
        Меж тем Хэп, попробовав пиво, сказал:
        - Расскажи мне, что ты поделываешь. Раньше ты время от времени заговаривала о том, что скучно ничего не делать, сидеть дома, и ты хочешь вернуться на работу. Теперь же ты больше не жалуешься. Что ты делаешь, пока меня нет дома?
        Брук схватилась за свой чай со льдом и сделала вид, что умирает от жажды. Она медленно тянула через соломинку холодную жидкость и пыталась сообразить, что именно можно рассказать мужу.
        Вдруг это ее шанс довериться ему? Вот сейчас она расскажет про Аманду и про то, как она, Брук, помогает подруге. А потом уже признается, что ее собственная мать - уборщица. И тогда она объяснит, что они с мамой не ссорились, а просто она стесняется той, что осталась напоминанием о прошлой жизни, потому что теперь у Брук совсем другая жизнь.
        Боже, как же это все можно выговорить, если она краснеет и путается, даже мысленно произнося эту речь? Брук поставила бокал с чаем и сказала:
        - Я работаю над одним весьма интересным проектом вместе с Кэндис и Амандой.
        - Прекрасно, - отозвался Хэп рассеянно.
        Момент упущен, поняла Брук, он уже думает о своем. Пока она решает, стоит ли все это рассказывать, лжи становится больше. А значит, признаваться будет труднее.
        Кэндис мучилась сомнениями, глядя на свой гардероб. Какие именно вещи она может надеть, чтобы сойти за горничную-француженку?
        Она перебирала вещи, борясь с тошнотой и желанием заползти в кровать и просто лежать не двигаясь. «Господи, наверное, я заболеваю», - в который раз подумала она. Хоть бы уже понятно стало, что это: грипп, ангина, желудок? Как только появятся очевидные симптомы, надо будет обратиться к врачу, который выпишет антибиотики, и тогда она с чистой совестью сможет лечь в кровать, жалеть себя и лечиться.
        Руки перебирали кофточки и блузки, а мысли вновь и вновь возвращались к тому вечеру пятницы, который кончился полным фиаско. И чем больше Кэндис думала о том, что происходило во время торжественного ужина, тем больше крепла ее уверенность, что ей нужно было не осторожничать, проявляя чудеса дипломатии, а столкнуть мать и Дэна лбами, заставить их выговориться, но потребовать, чтобы они вели себя как взрослые люди. Тогда она не начинала бы хлюпать носом всякий раз при мысли о Доноване. Впрочем, последнее время она стала такой слезливой, что вчера едва не разрыдалась, глядя какую-то дурацкую мелодраму.
        - Так, - сказала себе Кэндис. - Дышим глубоко и стараемся успокоиться.
        Как- то раньше она не планировала заниматься ничем подобным. И ни один из ее любимых дизайнеров не потрудился создать линию одежды для горничных и домработниц. В конце концов, Кэндис нашла белый костюмчик от Донны Каран, который она купила года два назад. О лице позаботится Аманда.
        Посчитав, что все дела на сегодня закончены, Кэндис, наконец, позволила себе забраться в кровать, свернулась калачиком и вдруг вспомнила, что завтра ей понадобится имя. У Соланж появится еще одна родственница, потому что Кэндис не может позволить Аманде надрываться одной. «Завтра, - решила Кэндис, закрывая глаза, - я подумаю об этом завтра».
        ГЛАВА 26
        - Бонжур, друзья мои.
        Аманда и Брук развернулись и уставились на видение, возникшее в дверях. Они, как обычно, переодевались в гостевой комнате дома Кэндис, пребывая в полной уверенности, что хозяйки нет дома, однако, как выяснилось, их ждал сюрприз. Рты у подруг открылись от изумления, а глаза стали круглыми, как монетки.
        - Что такое? - возмущенно спросила Кэндис. Аманда нервно хихикнула - больше всего голос Кэндис, с ее точки зрения, походил на голос Мориса Шевалье. - Вы не рады видеть Шанель, свою сестрицу?
        - Шанель? - растерянно переспросила Аманда. - Тебя зовут, как Коко Шанель, знаменитого кутюрье?
        - Конечно! - Кэндис подмигнула и вызывающе качнула бедрами. - В конце концов, моя мама была моделью и назвала меня в честь своего любимого модельера.
        - Ага, - протянула Аманда. - А надето на тебе что?
        - Да так, тряпочки удобные.
        Подруги хмыкнули. И Брук, и Аманда без труда опознали в преднамеренно помятом и запачканном костюме дорогущее творение ведущего дизайнера, которое стоило никак не меньше, чем новейшая модель пылесоса. Но еще больше их поразил парик Кэндис - он двигался, как только она качала головой, и длинные пепельные пряди жили своей, загадочной жизнью.
        - Думаю, меня нужно немножко подгримировать, и мы можем отправляться на дело, - весело заявила Кэндис.
        - Отправляться? - Брук обошла вокруг подруги. - Ты же не хочешь сказать, что собираешься в этом заниматься уборкой?
        - А ты знаешь что-нибудь о том, как убирают дом? - спросила Аманда.
        - Ну, вообще-то нет, - признала Кэндис. - Но уверена, что смогу…
        - Минуточку! - Брук переводила взгляд с Аманды на Кэндис. - А что тут, собственно, происходит? Моей помощи что, недостаточно?
        - Ты замечательная, и я просто умерла бы без твоей помощи, - поспешила заверить ее Аманда. - Но я попросила Кэндис найти мне еще работу… Я буду убирать по три дома в понедельник и пятницу. Только так я смогу покрыть, расходы по кредитным карточкам. Видимо, Кэндис решила мне помочь…
        - А мне ты, значит, не собиралась сказать? - Чувствовалось, что Брук обиделась.
        - Нет, я не собиралась тебе ничего говорить. Ты и так делаешь слишком много. - Она повернулась к Кэндис и заявила: - Не хочу показаться неблагодарной, но ты не можешь просто войти в дом в костюме от известного дизайнера, с такими длинными и ухоженными ногтями и сделать вид, что ты горничная.
        - А туалет ты когда-нибудь мыла? - поинтересовалась Брук.
        - Нет. - Кэндис покачала головой, и парик съехал набок.
        - А полы мыла?
        - Ну… нет.
        - А отбеливателем пользовалась?
        - А как же! Я же осветляла волосы! - Брук и Аманда покачали головами.
        - Что вы фыркаете? - возмутилась Кэндис. - Я сознаю, что далека от совершенства, но и ты, Аманда, не была экспертом в этой области, когда начинала. Вам придется учить меня, но я готова к этому. Так что прекратите закатывать глаза, загримируйте меня быстренько - и пошли!
        - Кэндис, я так тронута, что ты решила мне помочь, но я не могу принять твое самопожертвование. Я убираю дома, потому что вынуждена это делать. У тебя нет необходимости заниматься этим тяжелым и грязным делом. Брук была так добра, что согласилась мне помочь, но она хотя бы знала, на что шла. Мы уже опаздываем, а сегодня у меня в списке три дома. Ты испачкаешься, поломаешь ногти, устанешь…
        - Минуточку. - Брук, скрестив руки на груди, разглядывала Кэндис в задумчивости. - Я все же думаю, что она сумеет нам помочь.
        - Как, интересно?
        - Ну, я, например, буду заниматься стиркой, а она станет снимать постельное белье, собирать полотенца и загружать все это в стиральную машинку. Порошок я засыплю сама, и отбеливатель тоже. После мытья полов Кэндис может выливать грязную воду и споласкивать ведра. Ну, а что касается пылесоса - с ним управится даже ребенок. Так что дополнительная помощь позволит нам завершить уборку быстрее, и мы вполне успеем к третьему дому вовремя.
        - Я не знаю. - Аманда все никак не могла представить себе элегантную Кэндис в роли поломойки. Но время поджимало, и на дальнейшие споры его уже не оставалось.
        - И вот еще что, - решительно добавила Брук, обращаясь к Аманде. - Даже не мечтай, что пойдешь убирать третий дом одна.
        - Ну, я же говорю! - подхватила Кэндис. - Дело пойдет быстрее, если мы будем работать вместе.
        Аманда смотрела на подруг, и их фигуры начали расплываться перед глазами, полными слез.
        - Хорошо, - сказала она, наконец. - Спасибо вам! Я этого никогда не забуду… Вместе так вместе! - Она усадила Кэндис на стул перед зеркалом и внимательно взглянула на лицо подруги. - Давай-ка подумаем, что можно с тобой сделать. - С этими словами Аманда углубилась в коробку с гримерными принадлежностями. - Наша дорогая Шанель заслуживает особого отношения, ведь теперь мы как три мушкетера - один за всех и все за одного.
        Кэндис с сомнением разглядывала нос картошкой и существенно увеличенный с помощь латекса подбородок. Она попыталась их пощупать украдкой, но перехватила грозный взгляд Аманды и, убрав руки от лица, жалобно спросила:
        - Обязательно было делать меня похожей на Жерара Депардье?
        Сегодня для нее выдался трудный день. Мало того что она обрела несвойственные ей черты лица и слишком пухлые формы, так еще и ехать пришлось в том самом желтеньком автомобильчике с пылесосом, который уже успел стать фирменным знаком Соланж. Конечно, именно Кэндис пришла в голову гениальная идея купить эту машинку, чтобы отвлекать внимание от ее пассажиров. И идея прекрасно работала! Но одно дело - излагать это все в теории и совершенно другое - ехать в кабине желтенького пылесосомобиля и видеть усмешки проезжающих мимо автовладельцев. Некоторые просто смеялись, а кое-кто еще и пальцем показывал!
        Вот так - один акт сострадания, и вся жизнь, проведенная в высших слоях общества, может отправляться коту под хвост.
        Кэндис постаралась дышать ровно, и даже окно приоткрыла, чтобы глотнуть свежего воздуха. Ее опять мутило. «Не хватало еще, чтобы вывернуло прямо сейчас, - расстроено думала она. - И зачем я вообще завтракала?…»
        - А вот кто-нибудь заметил, что из всех сестричек семейства де Папильон имеется только одна, у которой вполне симпатичная мордашка? И зовут ее Аманда, - ехидно поинтересовалась Брук. - Как это получилось, что с гримом мы стали дурнушками, а она - красавицей?
        - Но-но, - запротестовала Аманда. - Внешность каждой из вас можно патентовать! Это же характер! Личность! Я очень старалась, прошу заметить. И вообще, при взгляде на родинку Симоны и нос Шанель сразу становится понятно: у меня настоящий талант!
        - Сразу становится понятно, что ты нахалка и любишь похулиганить, - пробурчала Кэндис, скашивая глаза на свой нос.
        - Но с другой стороны, - продолжала Брук, - я чувствую удивительную свободу! Наверное, это потому, что я столько лет полагалась на свою внешность и очень тщательно о ней заботилась. Знать, что ты дурнушка и с этим ничего не поделать… это позволяет открывать в жизни новые радости. Вы понимаете, о чем я?
        - Лично я тебя прекрасно понимаю! - отозвалась Аманда. - Именно так я себя чувствую в облике Соланж. Она намного увереннее и свободнее меня… Однако мы с Соланж очень надеемся, что сегодня Сьюзи Симмонс не будет дома. - Они как раз свернули на нужную улицу и уже подъезжали к дому. - Меня ужасно бесит, когда она ходит за нами из комнаты в комнату. Никак не могу понять, за кого она нас принимает: то ли за потенциальных воровок, то ли за полных дур. И самое главное - почему она так негативно воспринимает Соланж и Симону? Ведь на самом деле она ничего о них не знает! Вдруг мы из обедневшей, но аристократической французской семьи? Или мы бывшие ученые… скажем, работали на правительство, создавали секретное вооружение, а потом, после того как кончилась «холодная война», Оказались без работы и вынуждены драить полы, чтобы содержать многочисленные семьи?
        Брук вытаращила глаза, слушая эти невероятные подробности.
        - Ты меня пугаешь, - жалобно сказала она. - Я думала, есть только Соланж, Симона и еще те милые детки - близнецы, которых ты растишь без отца.
        Аманда припарковала машину на подъездной аллее и вздохнула. Дверь гаража открыта, и внутри видна машина - Сьюзи Симмонс дома.
        - Вот черт, она дома. А Люси и Чес наверняка еще спят. Даже втроем мы будем работать ужасно долго, потому что они все станут путаться под ногами и мешать.
        - М-да, вижу, ты сегодня не в духе, - заметила Брук, сочувственно глядя на подругу. - Что, от Хантера по-прежнему никаких вестей?
        - С чего ты взяла, что мои страдания связаны именно с Хантером Джеймсом? - недовольно спросила Аманда. - У меня, знаешь ли, и без него проблем хватает - есть из-за чего переживать. Взять хоть кучу счетов или внезапный интерес Роба к моей персоне.
        Аманда вздохнула. Себя не обманешь - конечно, она думает о Хантере. Но так нельзя, нужно справиться с хандрой. Уборка в доме Сьюзи Симмонс и так на редкость выматывающее душу занятие. Даже если приехать сюда в прекрасном настроении, то к тому моменту, как придет время покинуть дом, наличие депрессии гарантировано. А уж если и начинать не в духе… то, что же будет в конце?
        Они выгрузились из машины и позвонили. Сьюзи распахнула дверь и уставилась на женщин. - В руке она держала телефонную трубку и продолжала разговор.
        - Это мой иностранный легион, - Сказала она кому-то. - Подожди-ка, похоже, у них появился третий мушкетер.
        Аманда, ожидавшая чего-то подобного, продолжала улыбаться, но она видела, как напряглись плечи подруг, и поняла, что им очень не понравился тон Сьюзи.
        - Мадам, - сказала Аманда. - Это есть моя сестра. Моя вторая кузина. Ее зовут Шанель.
        - Как кутюрье? - Миссис Симмонс кусала губы, чтобы не расхохотаться.
        Соланж, Симона и Шанель вздернули носы и негодующе фыркнули.
        - Конечно, - заявила Кэндис (по-прежнему голосом Мориса Шевалье). - А что вы хотите? Все французские женщины обладают врожденным чувством стиля. - Она пожала плечами, оглядела Сьюзи с ног до головы и добавила: - Американские женщины стараются… стараются быть стильными… но у них все равно плохо получается.
        И все трое просочились в дом мимо замершей на пороге Сьюзи, которая никак не могла переварить услышанное.
        Когда они оказались в прачечной, Аманда перевела дух и, понизив голос, сказала:
        - Терпеть не могу эту Сьюзи. Но мы не можем себе позволить отвлекаться на ее колкости. Нам нужно работать, и быстро, иначе мы окончательно выбьемся из графика. Итак, привносим в свои души положительные эмоции. - Она вдохнула, - И убираем отрицательные! - Выдохнула.
        Брук и Кэндис послушно повторяли упражнения дыхательной гимнастики, стоя в крошечной комнатушке.
        - У меня кружится голова, - заявила вдруг Кэндис. - Мне надо присесть. - И она опустилась на табуретку.
        - А давайте постираем ее шелковые блузки в горячей воде, - кровожадно предложила Брук. - И засунем их в сушку.
        В дверь постучали. Аманда высунулась и вопросительно уставилась на Сьюзи.
        - Чес встал, - сказала та.
        Аманда молча хлопала глазами. Сьюзи разыграла пантомиму: открыла глаза и потянулась.
        - Да, мадам? - Тот же непонимающий взгляд.
        - Нужно перестелить его кровать! - Сьюзи замахала руками, разыгрывая новую пантомиму. «Похоже на то, что она гребет веслами», - злорадно подумала Аманда, наслаждаясь этой маленькой местью.
        - Господи, Боже мой! - Сьюзи схватила Аманду за руку и отвела ее в комнату Чеса. - Вот. Простыни! Сменить сейчас!
        - Сейчас? - с сомнением переспросила Аманда.
        - Да! - Сьюзи наклонилась, быстро сняла простыни и сунула их в руки Аманде. Потом так же быстро и довольно ловко сняла наволочки.
        - Мерси, мадам, - серьезно кивнула Аманда, держа в руках комплект белья, который миссис Симмонс собственноручно сняла с кровати. - Спасибо за помощь!
        Несколько секунд Сьюзи ошарашенно молчала, потом пробормотала что-то и покинула комнату, демонстративно стуча каблуками.
        Эта сценка помогла Аманде восстановить душевное равновесие, и она поспешила в прачечную. Загрузила белье в стиральную машину и проинструктировала Кэндис пройти по остальным спальням и снять постельное белье.
        Минут через десять они встретились в хозяйской спальне.
        - Смотрите, - прошептала Брук, указывая на трюмо, где хозяйка оставила очередную ловушку. На этот раз Сьюзи не поскупилась. На столике лежали триста долларов, бриллиантовые пусеты (которые они облили презрением еще неделю назад), нитка некрупного речного жемчуга, бриллиантовое кольцо в платиновой оправе и ожерелье из ляпис-лазури.
        - Однако сегодня что-то много, - пробормотала Брук. - Как вы думаете, сколько это все может стоить? Полторы тысячи долларов? Две?
        Аманда покачала головой. Ее очень беспокоили непрекращающиеся попытки Сьюзи спровоцировать их на воровство. И то, что вещи становятся все дороже, казалось ей дурным предзнаменованием.
        Кэндис взяла кольцо и поднесла его к свету.
        - Жаль, что у меня нет с собой лупы, - сказала она. - Бриллиант выглядит не слишком чистым. Цвет так себе, и явно имеются вкрапления. Но, тем не менее, это бриллиант, и оправа очень хороша. К тому же платина сейчас в цене.
        Она положила кольцо на место.
        - Слушайте, вам здесь что - распродажа у Тиффани? - Аманда оттеснила подруг от трюмо. - Это ловушка, и нам даже близко к ней подходить не стоит. Вдруг у Сьюзи здесь стоят камеры наблюдения.
        - Может, нам тогда стоит разыграть сцену искушения? - спросила Брук.
        - Что? - Аманда вытаращила глаза.
        - Ну, если за нами наблюдают и если бы мы были тем, кем притворяемся, то есть небогатыми горничными, то возможность стащить что-нибудь выглядела бы очень заманчиво. Мы можем разыграть сценку. Как будто Шинель хочет взять кольцо, а Соланж и Симона ее отговаривают. Ну, вот в кино бывает хороший коп и плохой коп, а у вас будет хорошая горничная и плохая горничная.
        - А почему это я должна быть плохой горничной? - возмутилась Кэндис. - Я хочу быть хорошей! Может, это именно я тот светлый ангел, который прибыл в Америку, чтобы наставить сестер на путь истинный!
        Аманда рассмеялась.
        - Ну, все, - сказала она. - Хватит. Не стоит торчать здесь и обижать Сьюзи тем, что мы пренебрегаем ее драгоценностями. Поэтому работаем и убираемся отсюда. Нам еще надо успеть к Салливанам и к семейству Гленц.
        - Держи-ка. - Брук вынула из ведерка бутыль с моющим средством и вручила ее Кэндис. - Обойди все туалеты и в каждый унитаз налей с полчашки этого. Минут через пять нужно почистить унитаз вот этим. - Она протянула подруге туалетный ершик.
        - Oui! - Кэндис отсалютовала и отправилась в туалет при хозяйской спальне. Но как только она открыла флакон, острый запах ударил в нос. В следующее мгновение Кэндис упала на колени и ее вырвало в тот самый туалет, который ей полагалось вымыть.
        Через пару минут Аманда заглянула в туалет, испугалась и позвала Брук. Вдвоем они вывели бледную Кэндис и усадили ее на стул в спальне.
        - К туалетам больше не подходи, - приказала Аманда. - Как ты себя чувствуешь?
        - Простите меня, - пробормотала Кэндис. - Я, должно быть, подцепила какую-нибудь инфекцию. Но мне уже лучше. Что еще я могу сделать… не связанное с химикатами?
        - Отдышись, а потом начинай пылесосить, - приказала Брук. - Видя, что Кэндис собирается возразить, она поспешила добавить: - У нас нет времени на споры.
        Если ты сможешь пропылесосить все три этажа - это будет действительно большая помощь. Когда закончишь, возьми метелочку для пыли и пройдись по мебели и подоконникам. Встречаемся внизу в холле в одиннадцать тридцать.
        Аманда взглянула на часы: пора. Слава Богу, они все успели. Она взяла со стола конверт с деньгами и направилась в холл, где уже ждали Кэндис и Брук с ведрами и пылесосом. И вдруг со второго этажа донесся истошный вопль:
        - Стойте! Воры! Ограбили!
        К голосу Сьюзи присоединился голосок Люси, которая кричала на школьном французском:
        - Au voleur! Arretes!

«Три мушкетера» замерли в холле. Кто-то бежал вниз по лестнице. Впрочем, было очевидно, что это Сьюзи, потому что она вопила в голос:
        - Они украли мои драгоценности!
        Аманда, Брук и Кэндис переглянулись. Аманда решила, что нужно остаться и как следует во всем разобраться, но Кэндис уже качала головой и отступала к двери.
        - А если нас решат обыскать? Я не могу, чтобы меня раздели…
        И, подхватив ведра и пылесос, троица горничных устремилась к двери.
        - Чес, вызывай полицию! - кричала Сьюзи. - Люси, беги через гараж и задержи их!
        - Oui, маман! - И Люси с готовностью бросилась на перехват.
        Сестрицы де Папильон бежали к машине.
        - К черту багажник! - крикнула Аманда. - Просто кидайте все на заднее сиденье!
        Она впихнула в машину пылесос, потом судорожно зашарила в сумочке, болтавшейся на плече. Достала ключи и скользнула за руль. Брук уже сидела сзади, а Кэндис плюхнулась на переднее сиденье. Не дожидаясь, пока она закроет дверцу, Аманда завела мотор и попыталась закрыть 264 свою дверцу. Но оказалось, что Сьюзи Симмонс тоже не теряла времени даром. Она влезла между Амандой и дверцей машины, и теперь не было никакой возможности тронуться, тем более что Люси торчала с другой стороны, блокируя дверцу Кэндис.
        - Никуда вы не поедете! - верещала Сьюзи. - Верните мои драгоценности!
        В отдалении раздался звук полицейской сирены. У Аманды бешено колотилось сердце, а нога все еще находилась в паре сантиметров от педали газа. Если… если сейчас нажать на педаль, то у них еще будет шанс уйти вовремя.
        Но если машина сейчас рванется с места, то Сьюзи и Люси упадут… кто-нибудь из них может даже попасть под колеса… Не то чтобы она отказалась при случае переехать Сьюзи Симмонс, но это будет гораздо более серьезное преступление, чем безосновательное обвинение в воровстве. Но что же делать? Ведь Соланж, Симона и Шанель не смогут защитить себя… даже предъявить документы - и то не смогут!
        За несколько секунд вся жизнь пронеслась перед глазами Аманды. И чем же она должна закончиться? Неужели погоней по шоссе? Она представила себе эту сцену очень живо… каждый видит что-то подобное в выпусках новостей. То есть пятнадцать минут славы в телеэфире для сестер Папильон обеспечены, но вот потом…
        Она все еще колебалась, когда Сьюзи, устав вопить и держаться за дверцу, сунула руку в машину и потянула… Аманда так и не поняла, что та пыталась ухватить, но потянула она за парик Соланж.
        - Ой, мамочки! - завопила миссис Симмонс, когда темные кудри Соланж остались у нее в руках.
        - Мамочки! - в один голос закричали Аманда, Брук и Кэндис, когда, скрежеща тормозами, на дорогу вылетела полицейская машина и два копа выскочили из нее и бросились к ним с оружием в руках.
        - Mere de Dieu! - вопила Люси, которую, видимо, заклинило на французском.
        А полицейские кричали:
        - Стоять! Руки вверх!
        ГЛАВА 27
        - Спасибо и на том, что обошлось без личного досмотра, - пробормотала Кэндис, когда им разрешили, наконец, покинуть полицейский участок. Случилось это лишь пять часов спустя после того, как трех мушкетеров привезли туда на заднем сиденье полицейской машины.
        - А я вот думаю, что нужно было настоять на личном досмотре - может, тогда Сьюзи заткнулась бы! Подумать только, она по-прежнему настаивает, что мы украли ее деньги и драгоценности.
        - Хорошо, что они засунули ее в соседнюю камеру, - пробормотала Кэндис. - Я разорвала бы эту мерзавку. Благо часть ногтей у меня осталась.
        Аманда и Брук испуганно взглянули на подругу и решили, что даже краткосрочное пребывание за решеткой не пошло Кэндис на пользу.
        Они пошатывались от усталости и пережитой нервотрепки. В участке их встретили Хэп и Дэн, которые молча заняли позиции с флангов. Они явились на зов своих женщин, чтобы внести залог и дать им свободу. За Аманду залог внесла Кэндис, и Аманда позвонила Робу, чтобы он забрал детей из школы. Она ничего толком не рассказала мужу, даже не потому, что хотела скрыть случившееся. Просто сама никак не могла осознать и поверить, что все это приключилось именно с ней - Амандой Шеридан. Подумать только: добропорядочная мать семейства арестована, помещена в камеру временного содержания и отпущена под залог!
        - А вот интересно: почему у меня отобрали шнурки? - спросила вдруг Кэндис. - Неужели они думали, я захочу на них повеситься?
        - Не знаю, - отозвалась Аманда. - Шнурки-то хоть отдали? Может, одолжишь? В настоящий момент мысль удавиться кажется мне исключительно привлекательной… Я… я никогда не смогу снова показаться на людях.
        - Ты? - Брук фыркнула. - Ты была красоткой, помнишь? А меня они по дороге сюда сфотографировали с той ужасной волосатой родинкой.
        Хэп молча прислушивался к разговору. Он обнимал жену за плечи, но во взгляде его сквозило огромное удивление, словно он обнаружил на месте жены совершенно незнакомую особу.
        Дэн тоже выглядел несколько удивленным и растерянным, но вообще оба мужчины держались очень спокойно и молчаливо.
        - А моя мать! - Кэндис застонала. - Да она откажется от меня! Проклянет! А потом упечет в сумасшедший дом и по суду лишит дееспособности.
        Дэн оживился и даже улыбнулся.
        - Господи! - Кэндис возвела очи горе. - Прошу тебя, сделай так, чтобы эта история не просочилась в город. Иначе я никогда не смогу показаться в приличном обществе!
        Брук молчала, но посматривала на мужа испуганно. Аманда, наклонившись, прошептала ей на ухо что-то ободряющее.
        У выхода они замешкались, собираясь с силами. Аманда не чувствовала ничего, кроме огромной усталости. Она понятия не имела, как Роб среагирует на то, что случилось, и, честно говоря, его реакция тревожила ее в наименьшей степени. Гораздо больше волновалась она за Меган и Уайатта. Они будут в ужасе и могут даже возненавидеть мать. А все усилия, которые она предпринимала, чтобы защитить своих детей, создать хоть какое-то подобие финансового благополучия, потеряли всякий смысл. Она чувствовала себя жалкой и понимала, что ее ждет судьба всеобщего посмешища. Взрослая женщина, которая переодевалась в кого-то другого и работала уборщицей - ведь это смешно! Наверняка никто из клиентов Соланж де Папильон не захочет, чтобы их дом убирала Аманда Шеридан.
        За дверями полицейского участка толпилась куча народу. Здесь были просто любопытные, представители прессы и даже телевидение. Фургончик телекомпании со спутниковой тарелкой на крыше виднелся на другой стороне улицы.
        Кэндис обняла подруг за плечи и сказала:
        - Держитесь! Нам придется пройти и через это. И мы справимся! Ну, вполне возможно, что нам придется сменить город… имя… может, даже страну. Но мы выживем!
        - Господи, я не могу переехать! У меня нет денег, - прошептала Аманда, в ужасе глядя на шумящую толпу. - И здесь жить я тоже не смогу… Что же я наделала… о чем я только думала!
        Хэп и Дэн старались оградить женщин от напора толпы, когда они пошли вниз по ступенькам.
        - Вон они! - кричали люди. - Смотрите, вот идут отчаянные домохозяйки!
        Толпа сомкнулась вокруг них, вспышки фотоаппаратов слепили глаза.
        - Зачем вам понадобилась маскировка? - крикнул кто-то. - Какое из занятий было основным? Воровство или уборка?
        - Смотрите в объектив! - надрывался телевизионщик. - Скажите зрителям. Пятого канала - почему вы пошли на это?
        Женщины автоматически повернули головы, и Аманда с ужасом представила, как она будет выглядеть на экране телевизора в выпуске новостей: измученная и с видом побитой собаки. Вот уж развлечение для зрителей: три домохозяйки, которые развлекались, переодевшись в горничных-француженок.
        Хэп и Дэн, как два ледокола, раздвигали толпу, направляясь к стоянке. Брук с мужем уехала первой. Аманда села на заднее сиденье рядом с Кэндис, Дэн, вел машину. Женщины чувствовали себя настолько измученными, что едва могли говорить.
        - Вам обеим нужно принять горячий душ и хорошо поесть, - сказал Дэн. - Еще я рекомендовал бы пару стопок виски… в профилактических и лечебных целях.
        - Как ты можешь шутить в такой момент! - возмутилась Кэндис.
        - А почему нет? - Пока они стояли на светофоре, Донован повернулся и, перегнувшись через сиденье, чмокнул Кэндис в нос. Его поддержка заставила Аманду почувствовать себя еще более одинокой. - Думаю, у вас есть объяснение происходящему, и с удовольствием выслушаю его, - продолжал Дэн. - Кроме того, насколько я понял, ничего страшного не случилось и в данном случае пострадала лишь ваша гордость.
        - Как меня только угораздило связаться с таким клиническим… оптимистом? - простонала Кэндис. - Ты и не представляешь себе, что будет.
        - Да, я бы хотела знать, что будет, - эхом отозвалась Аманда. - Как вы думаете, что теперь станется с нашим бизнесом?
        - Не знаю, - покачала головой Кэндис. - Но пока Сьюзи не прекратит всем рассказывать о том, что мы воровки, о работе придется забыть. Полагаю, нам лучше приготовиться к худшему.
        Когда Дэн остановил машину подле дома Аманды, она увидела, что все огни в доме и во дворе горят. И еще увидела две машины - автомобиль Роба и трейлер родителей.
        - Хочешь, мы пойдем с тобой? - спросила Кэндис.
        Честно сказать, Аманда хотела. Но она взглянула на Кэндис и увидела, что та совсем измучена и очень бледна. Да и что они смогут сделать?
        - Спасибо, - ответила Аманда. - Но мне придется справиться с этим самой.
        Она вышла из машины и, махнув на прощание друзьям, пошла по дорожке. Открыла дверь. Вся семья ждала ее в холле. Несколько секунд царила неестественная тишина. Аманда видела, что близкие смотрят на нее со страхом и недоверием, и знала, что и у нее такое же испуганно-удивленное выражение лица. «Ну почему родители не позвонили, прежде чем приехать? - с отчаянием подумала она. - Впрочем, какая разница? Нельзя же выбрать день для неприятностей и ареста и попросить родственников приехать в другой?»
        - Полагаю, вы все уже слышали о моей попытке заняться бизнесом, - сказала она.
        Меган выглядела ужасно - ее глаза были красные и опухли от слез. Девочка разглядывала мать: ее испачканную униформу, парик, который Аманда почему-то принесла с собой и теперь комкала в руках, и в глазах ее стыл ужас. Аманда стояла, расправив плечи и подняв подбородок, но внутри у нее все дрожало, а сердце билось как бешеное.
        - Мы узнали еще кое о чем. - Ее мать кивнула на Роба, имея в виду развод. - Знаешь, Аманда, зря ты не доверилась нам. Ведь мы могли бы помочь.
        С этими словами мама подошла к Аманде и крепко обняла ее. Отец тоже прижал к себе взрослую дочь. Слезы затуманили глаза, и Аманда прошептала:
        - Я не могла вам сказать… мне было так стыдно.
        - Стыдно? - Меган в ярости топнула ногой. - А как мне теперь быть? Я не могла поверить в то, что Люси кричала мне по телефону! Думала, она все выдумывает, но нет, все оказалось правдой - ты и правда мыла их туалеты! И в доме Саманты Джеймс убиралась! Мы видели тебя в новостях по Пятому каналу! Как ты могла так поступить с нами? Как я теперь пойду в школу?
        У Аманды было такое ощущение, что она получила пощечину. Несправедливость обвинений острым ножом вошла в сердце, и Аманда покачнулась. Но прежде чем она опомнилась и смогла хоть что-то сказать в ответ, Меган уже взлетела по лестнице на второй этаж и со всей силы захлопнула за собой дверь.
        Аманда перевела взгляд с двери на личико сына. Уайатт смотрел на нее мрачно.
        - Неужели ты не могла заняться чем-нибудь другим? - спросил он. - Это так глупо и противно - убирать за другими. - Он тоже ушел к себе в комнату, оставив Аманду в обществе Роба и родителей.
        Пытаясь обрести хоть какие-то силы, Аманда огляделась.
        Вот он - ее дом, ради которого она пошла на такие жертвы. Во что бы то ни стало хотела она сохранить теплое гнездо для своих детей. Неужели все напрасно? Или с самого начала вся авантюра являлась чудовищной ошибкой? В принципе она готова была столкнуться с непониманием и осуждением со стороны знакомых, незнакомых и даже родственников. Но дети… Почему-то Аманда верила, что они будут на ее стороне, и столь полное осуждение и неприятие того, на что она решилась ради них, оказалось больнее всего. Как просто сын и дочь осудили ее, как мало им дела до ее чувств и мотивов!
        Она взглянула на бывшего мужа. Роб маялся, и ему явно было не по себе. Но вызван его дискомфорт смущением и стыдом за жену или присутствием ее родителей, то есть стыдом за себя, Аманда не могла понять, а спрашивать почему-то не хотелось.
        - Я завтра заеду за детьми, и они поживут со мной несколько дней, пока все не успокоится, - сказал, наконец, Роб. - Я… прости, что поставил тебя в такое положение, что тебе пришлось… - Он помолчал и повторил: - Мне жаль.
        Он ушел, и некоторое время оставшиеся молча смотрели ему вслед. Потом Аманда повернулась к родителям и сказала:
        - Я пойду лягу. Мне жаль, что вы приехали и стали участниками всего этого… но сейчас я больше не хочу говорить о том, что случилось.
        Она поднималась по лестнице, и ей казалось, что за последние несколько часов ее тело прибавило в весе десяток килограммов. «Должно быть, это усталость, стыд и унижение», - решила она. Оказавшись в безопасности своей спальни, Аманда сбросила грязную униформу, положила на столик парик и серьги Соланж и смыла остатки грима. Потом она долго стояла под горячим душем, пытаясь смыть не только грязь, но и воспоминание о сегодняшнем унижении.
        Тело плохо слушалось, и голова болела. Аманда надела пижаму и с ненавистью посмотрела на телефон, который звонил не переставая. Она просто отключила аппарат, решив, что родители могут переключить телефон внизу на голосовую почту, или выдернуть из розетки, или выкинуть в окно - ей было безразлично.
        В дверь постучали, Аманда слабо пискнула «да», и в спальню вошла ее мать. Она молча подошла к кровати, откинула одеяло и взбила подушку. Потом похлопала ладонью по простыням:
        - Ложись скорее.
        - Что мне делать, мамочка? - Аманда забралась под одеяло, а мама, как в детстве, поплотнее укутала ее. - Все так ужасно… У меня такое чувство, что я полная неудачница.
        - Ну-ну. - Мать присела на кровать и погладила Аманду по голове. - Единственный грех, который вижу я, - это то, что ты не позвонила нам с отцом и не позволила помочь. Мне больно думать, как тебе было трудно… Детка, мы приехали бы немедленно!
        - Я собиралась вам рассказать… но я не хотела портить вам поездку. И еще - вы с папой всегда были такой идеальной парой… что мне стыдно признаться в своей неудаче, в том, что моя семейная жизнь не удалась.
        Мать гладила ее волосы и печально качала головой:
        - Ах, детка, ты заблуждаешься. Конечно, я люблю твоего отца, но, уверяю тебя, наш брак отнюдь не всегда был таким уж безоблачным.
        - Но у папы никогда не было Тиффани, - всхлипнула Аманда. - Да что там Тиффани! Я ни разу даже не слышала, чтобы вы ссорились.
        - Это потому, что мы не хотели, чтобы ты слышала. Все мы получаем в детстве воспоминания. Мои родители ссорились постоянно, я все время плакала, думая, что они вот-вот разведутся. И еще, будучи девочкой сто раз повторяла себе, что мой ребенок никогда не узнает, какие именно проблемы есть у его родителей. Возможно, я впала в другую крайность и была не права, скрывая от тебя наши размолвки. - Она покачала головой, вспоминая прошлое. - Да, у твоего отца не было Тиффани, но, поверь, проблем у нас хватало. И я несколько раз собиралась его бросить. Да что там - я два раза уходила из дома!
        - Я такого не помню, - растерянно сказала Аманда, мысленно возвращаясь в детство, пытаясь хоть теперь обнаружить какие-то следы неурядиц в семейной жизни родителей.
        - Ты и не можешь этого помнить. - Мать грустно улыбнулась. - Я возвращалась домой до того, как ты приходила из школы. Но поверь мне - не бывает брака без проблем. Просто в какой-то момент женщине приходится задуматься о том, можно ли решить эти проблемы. Если да, то надо бороться. Если нет - нужно развестись и жить дальше.
        - Хорошо бы мои дети понимали это.
        - Они подростки. Для них самое плохое, что может случиться, - быть униженными в глазах своих сверстников. Именно так они себя чувствуют сейчас. Им кажется, что случившееся хуже смерти. Но это пройдет, и они поймут. Однако тебе придется быть с ними откровенной. Не надо больше лгать и выдумывать легенды. Ты делала эту работу ради них, и на твоем месте я бы постаралась довести до их сознания эту простую мысль. И не стесняйся сделать это громко или разбить пару чашек в процессе. Даже подзатыльник, отвешенный своевременно, может считаться педагогическим приемом.
        Аманда слабо улыбнулась. Веки ее отяжелели, и мать поняла, что на сегодня разговоров достаточно.
        - Спокойной ночи, детка. - Она поцеловала Аманду. - Спи крепко-крепко. А завтра мы все обсудим и что-нибудь обязательно придумаем.
        Она проверила телефон, убедилась, что он отключен, и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Аманда натянула на голову одеяло и с облегчением погрузилась в сон, который обещал ей две очень важные и нужные сейчас вещи - отдых и забвение.
        Когда Дэн свернул на подъездную аллею, Кэндис увидела машину матери, припаркованную подле ее дома.
        - Бог мой, я этого не вынесу, - пробормотала она, чувствуя, как рот наполняется горечью.
        - А я не боюсь, - заявил Дэн, помогая подруге выбраться из машины. - Нам не страшен ураган, даже если его имя Ханна. Идем.
        Он обнял Кэндис за плечи, и они пошли к дому. Кэндис дрожала и, копаясь в сумочке в поисках ключей, пыталась собраться с силами. Однако мать не дала ей такого шанса.
        Дверь распахнулась, на пороге стояла Ханна и тяжелым взглядом взирала на дочь. Она увидела испачканный костюм, расстроенное лицо и парик, который предательски выглядывал из сумочки.
        - Так это правда! Когда Майра позвонила и сказала, что видела тебя в новостях по Пятому каналу, я решила, что она шутит!
        Ханна отступила, пропуская дочь и Донована в дом. Но сегодня она даже не фыркнула при виде нищего ирландца, с которым связалась дочь. Все ее внимание было сосредоточено на Кэндис.
        Кэндис почувствовала, что слезы вот-вот хлынут из глаз, а ведь она не плакала на глазах у матери лет с тринадцати!
        - Как могла моя дочь притворяться кем-то другим! - бушевала Ханна. - И не просто кем-то - а французской горничной! Убирать! Мыть туалеты!
        Кэндис судорожно сглотнула. Только то, что все ее силы уходили на борьбу со слезами, помешало ей обратить должное внимание на очередной рвотный позыв.
        - Ну, вообще-то я до мытья туалетов так и не дошла, - пробормотала она, - Меня просто вырвало в тот, который рядом со спальней Сьюзи Симмонс.
        Несколько секунд Ханна Блум молчала, словно пораженная громом. Затем она всем корпусом повернулась к Дэну и простерла в его сторону обвиняющую длань:
        - Это все из-за вас!
        Кэндис судорожно хихикнула. Наверное, мама так представляет себе жизнь, с ирландцем - она непременно должна включать мытье туалетов.
        - Что вы сделали с моей дочерью, Дэниел? - Голос Ханны вдруг стал вкрадчивым, но Кэндис не обманулась: это лишь затишье перед очередной бурей.
        Больше всего ей хотелось выбежать из комнаты и поплакать где-нибудь в темном уголке. Но ноги подкашивались, и она боялась отлепиться от Дэна, а потому продолжала цепляться за него, хлюпая носом и удивляясь собственной эмоциональной прострации.
        - Я думаю, что она была великолепна! - заявил Донован с полной уверенностью. Хорошо хоть акцент не стал изображать, подумала Кэндис. - Ее подруга попала в беду, и Кэндис помогла ей. Любая мать должна гордиться, что ее дочь выросла столь достойной, щедрой и душевной женщиной.
        - Она выставила нас обоих на посмешище, вот что она сделала! - крикнула Ханна. - Понять не могу, что на нее нашло.
        Кэндис тоже не могла этого понять, но она вслушивалась в уверенный голос Дэна, цепляясь за него как за соломинку.
        - Ваша дочь уже не ребенок, вы заметили, миссис Блум? - продолжал Донован. - Ей сорок два, и она в состоянии поступать так, как считает нужным.

«Вот сейчас, сейчас нужно выпрямиться и прокричать свою декларацию независимости», - думала Кэндис. И тогда, тогда она обрела бы, наконец, свободу. Но она слишком привыкла зависеть от одобрения матери. Вот и сейчас она не видела ничего, кроме презрения и ярости, написанных на лице Ханны. И страх Кэндис был настолько силен, что слезы, сдерживаемые так долго, хлынули из глаз и потекли по щекам, обжигая кожу.
        - Посмотрите, во что она превратилась! - Патетика в тоне Ханны была достойна театральной сцены. - Боже, как низко пала моя дочь!
        Дэн развернул к себе Кэндис и всмотрелся в ее лицо. Слезы струились по щекам, и Кэндис видела, что они падают на мраморный пол.
        - Я просто люблю ее, - услышала она его голос.
        Некоторое время все трое стояли молча, и тишину нарушали лишь тяжелое дыхание Ханны и судорожные всхлипывания Кэндис.
        - Кэндис, - мягко сказал Дэн. - Посмотри на меня. - Она не отреагировала, и тогда он приподнял пальцами ее подбородок и заглянул в полные слез глаза. - Скажи мне, что должно случиться сейчас. Хочешь, мы попросим твою маму уйти?
        Боже, как она этого хотела! Какая чудесная мысль! Если Ханна уйдет, можно будет выплакаться в объятиях Дэна, а потом спросить, правда ли он сказал, что любит ее или это были слуховые галлюцинации на нервной почве. Или он сказал это, чтобы заставить Ханну в ужасе бежать прочь из дома?
        Но силы покинули Кэндис окончательно. Она взглянула на мать и увидела страх в ее глазах.
        Именно этот полный страха перед одиночеством взгляд заставил Кэндис покачать головой и прошептать:
        - Я не могу этого сделать.
        Долгий миг Дэн смотрел ей в глаза, потом руки его скользнули с плеч Кэндис, оставив ту со странным ощущением обнаженности, и мужчина сделал шаг назад.
        - У твоей мамы есть собственная жизнь и много друзей, - сказал Донован. - Почему же ты не имеешь права на то же самое? Тебе пора повзрослеть, Кэндис. - Он улыбнулся и негромко добавил: - Я действительно люблю тебя.
        А потом он пошел к двери и уже у порога сказал:
        - Позвони мне, когда вырастешь и решишь жить по-своему.
        Дверь закрылась, и Кэндис поняла, что больше никогда не увидит Дэна Донована.
        Ей стало страшно от этой мысли, и она обернулась к матери, слабо надеясь то ли на благодарность, то ли на утешение. И увидела выражение нескрываемого торжества на лице Ханны. Потом Кэндис зажала рот ладонью и рванулась в туалет. Склонившись над унитазом и сотрясаясь в судорогах рвоты, она думала о том, что Брук Маккензи чертовски повезло с матерью. По крайней мере, та никогда не вмешивалась в ее личную жизнь.
        ГЛАВА 28
        Хэп молчал всю дорогу до дома, и Брук, которой было ужасно некомфортно в этой напряженной тишине, вдруг подумала, что хорошо бы мама была здесь… и сама испугалась своих мыслей, потому что уж и вспомнить не могла, когда присутствие Кэсси казалось ей благом. Брук вздохнула и призналась себе, что мама поняла бы. Она поняла бы все: и желание помочь подруге, и необходимость создания нового имиджа. Как приняла и поняла она то, что Брук еще в колледже создала себе новую личность и новую жизнь.
        Брук прекрасно помнила, что советовала ей Аманда. Но как можно признаваться мужу в еще больших грехах, после того как она уже попала в немыслимую ситуацию?
        Когда они останавливались на красный сигнал светофора, муж смотрел на нее в зеркальце заднего вида. Пару раз даже обернулся. Он ничего не говорил - ни слова. Только смотрел с удивлением и порой качал головой. Вскоре Брук поняла, что больше не в силах выносить это молчание. Пусть он заговорит, пусть скажет хоть что-нибудь! Даже злое или обидное - все лучше, чем молчание.
        Когда они вошли в дом, в гостиной обнаружился Тайлер, который валялся на диване и смотрел телевизор.
        - Привет! - завопил он радостно. - А я вас видел по Пятому каналу! Bay! А вы были кто? Шанель или Симона?
        Брук промолчала. Она схватила мужа за руку и потащила его за собой. Закрыла дверь в спальню поплотнее и повернулась к нему лицом.
        - Ты скажешь мне что-нибудь или нет? - спросила она. - Только не надо больше качать головой! Я уже завизжать готова!
        Хэп удивленно взирал на жену. Надо же, она умеет кричать! Ни разу с их первой встречи он не слышал, чтобы Брук повышала голос. Похоже, он действительно многого не знает о своей жене. Сколько сюрпризов в один день!
        - Я просто пытался придумать, что именно нужно сказать, но как-то в голову ничего не приходит, - признал он. - Если говорить о случившемся, то я готов тебя поддержать: ты молодец, что решила помочь Аманде. Но… но ты была так не похожа на себя. И твое поведение… Это так не свойственно тебе: перевоплотиться в горничную и мыть полы. Я ни разу не видел, чтобы ты хоть пыль вытерла или еще что-то. Даже представить себе не могу, как тебе удалось провести столько людей. Неужели никто из ваших клиентов никогда не жаловался?
        И тут Брук поняла, что ей действительно придется все рассказать. «Я люблю его и хочу, чтобы он меня тоже любил, - думала она. - Но только меня настоящую, а не ту белоручку и задаваку, которой я, похоже, была все это время в его глазах». И еще Брук поразилась, как много времени понадобилось ей, чтобы понять очень простую, в общем-то, вещь. Ее мать никогда не была неудачницей. Она была сильной женщиной, как Аманда, и делала все, чтобы ее ребенок ни в чем не нуждался. Она делала то, что умела. И в этом нет ничего стыдного. Брук больше не стыдилась своей матери. Она взглянула мужу в глаза, и он вдруг перестал улыбаться, увидев в ней нечто новое. И тогда Брук все ему рассказала. - Я вовсе не обманывала людей, Хэп. Никто не жаловался, потому что таких мастериц, как я, еще поискать. Моя мать всю жизнь убирала в разных домах, и я все детство провела со шваброй в руках.
        И она говорила и говорила, чтобы заставить его понять, как страстно желала она оторваться от своих корней, как тщательно выстроила свою новую жизнь. И как трудно было решиться на помощь Аманде, потому что больше всего на свете Брук боялась стать горничной.
        - Я больше не могу носить все это в себе, - говорила она, и голос ее становился все тише. - Я тебя люблю. Люблю больше всего на свете… и надеюсь, ты сможешь по-прежнему любить меня такой, какая я есть… независимо от моего прошлого.
        - С ума сойти, - Хэп потряс головой, словно пытаясь вернуть на место мозги. - Очень тяжело вот так сразу… - Он опустился на край кровати и принялся внимательно разглядывать свою жену. Брук смотрела на него с надеждой, ожидая увидеть на твердых губах улыбку любви и понимания… но губы были сжаты и улыбка все не появлялась.
        - И какой именно Брук я должен верить? - спросил он, наконец. - Как разобраться, какая ты Настоящая?
        - Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, Хэп. Честно. Но мой самый страшный секрет ты уже знаешь. Моя мать - прислуга. Горничная. И бабушка тоже. - Она пыталась говорить весело, но внутри росла паника, потому что Хэп смотрел внимательно, без улыбки, и она не могла понять, о чем он думает. - Но ведь это не преступление, правда? То есть я понимаю, что вела себя так, словно мое прошлое преступно, но на самом деле это не так.
        Ну почему он сидит так неподвижно, с ничего не выражающим лицом? Она умирает от желания обнять его, ей так нужно, чтобы он понял и принял, пожалел ее…
        - А та ссора и отчуждение между тобой и матерью? - спросил он тем же ровным голосом, от которого у Брук мурашки бежали по спине. - Это правда или часть твоей выдуманной истории?
        - Мы просто редко видимся. И я не думаю, что тебе понравились бы частые визиты или тесные взаимоотношения.
        - Хотя она твоя мать.
        Брук не понравилось, как это прозвучало. Он не понимает, с досадой подумала она. Ведь скрытничала она не только ради себя, но и ради него - каково такому человеку иметь в родственниках Кэсси?
        - Ты не понимаешь, - с досадой сказала она. - Моя мать не получила никакого образования. Она еще довольно молода - ей было всего шестнадцать, когда она меня родила. И она… она любит выпить.
        У Брук заныло сердце. Она уже пожалела о своих откровениях. Сейчас Брук готова была продать душу за то, чтобы вернуть свои слова назад. Так пугал ее этот замкнутый человек, занявший вдруг место Хэпа.
        - Ты совершенно не доверяешь мне, раз не позволила познакомиться с твоей матерью. - Сказано это было тоном ровным и лишенным эмоций, но чуткое ухо Брук уловило обвинительные нотки.
        - Неправда! - воскликнула она. - Это вовсе не из-за недостатка доверия… Я просто… - Голос ее умолк, так и не озвучив оправдания.
        - А мне кажется, что дело именно в доверии, Брук. Вернее, в его отсутствии. Как же так: ты говоришь, что любишь меня… но при этом настолько мало веришь в мою ответную любовь, что не считаешь меня способным принять тот факт, что ты родилась в не слишком благополучной семье?
        - Нет, все не так!
        Хэп встал и пошел к шкафу.
        - Я уже был женат на женщине, которая мне не доверяла, - негромко сказал он. - Мы ведь обсуждали это еще до нашего брака.
        Брук молчала, подавленная своим чувством вины.
        - Что поделать, такой уж я человек… - продолжал Хэп. - И для меня в браке самое важное - именно доверие.
        - Хэп, я…
        - Сейчас мне нужно отвезти Тайлера к матери. А потом я поеду в клуб… проведу там пару дней. Мне нужно многое обдумать.
        Брук растерялась и расстроилась до такой степени, что не знала, что сделать и сказать, чтобы хоть как-то исправить положение. Застыв в молчаливом отчаянии, она наблюдала, как Хэп собирает вещи в сумку. Уже в дверях он повернулся, внимательно взглянул на молодую жену и сказал:
        - Я люблю тебя, Брук. По крайней мере, я в это верил до сего дня. Но нам обоим нужно подумать, как жить дальше.
        А потом он посадил Тайлера в машину и уехал. А Брук осталась одна - и впервые большой, красивый и уютный дом показался ей пустынным и холодным.
        В воскресенье утром на первой полосе самой популярной в Атланте газеты был напечатан снимок трех дам-мушкетеров, причем в полной боевой раскраске французских горничных. Фотограф запечатлел героинь дня до того, как они имели хоть какой-то шанс смыть грим. В подписи были указаны их полные имена и французские псевдонимы. А заголовок, набранный кричаще-крупным шрифтом, гласил:

«ОТЧАЯННЫЕ ДОМОХОЗЯЙКИ МАСКИРУЮТСЯ И НАВОДЯТ ПОРЯДОК В ДОМАХ СВОИХ НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЮЩИХ ДРУЗЕЙ!»
        Тут же посыпались звонки от клиентов, которые отменяли заказы. Кэндис решила, что они звонят не столько из вежливости, сколько оттого, что опасаются увидеть у своих дверей трех столь знаменитых теперь горничных. Кроме того, Сьюзи Симмонс по-прежнему твердила на каждом углу, что они ее обокрали. Хотя официально причиной ареста было нарушение общественного спокойствия, а вовсе не кража. Кстати, и саму Сьюзи арестовали за то же самое.
        Лишь двое клиентов не отменили свой заказ.
        Соседка Кэндис, Сильвия Хардуэй, заявила:
        - А мне плевать, кто была эта Соланж - француженка, американка… Да хоть албанка! Убирается она на совесть, и к тому же она сказала, что я самая стильная женщина из всех, кого она встречала. А получить такой комплимент из уст француженки - это многое значит.
        Вторым был Хантер Джеймс. Он все еще не вернулся в город и, видимо, не знал, что происходит.
        Подруги, что называется, «легли на дно» и старались вести себя тише воды ниже травы, ожидая, пока уляжется скандал и соседей станут интересовать другие новости. Желтенький автомобильчик скучал в гараже Кэндис, и его яркие бока немножко потускнели под слоем пыли.
        Кэндис чувствовала себя плохо. Она была расстроена всем происшедшим плюс озабочена проблемами со своим здоровьем. Есть она ничего не могла, но при этом упорно прибавляла в весе. Но самое ужасное - Дэн не звонил. И никто не звонил. Она словно осталась в пустом городе. Никто не звал в гости или на благотворительные мероприятия. Порой Кэндис сидела, гипнотизируя телефон взглядом, и надеялась, что он оживет. Но телефон молчал.
        В конце недели к ней пожаловала Ханна. Кэндис хотела было пошутить о том, что прежде мать никогда так часто не выезжала за пределы Атланты и, может, она собирается переселиться в пригород? Но потом Кэндис увидела сжатые в ниточку губы и суровый взгляд, которым одарила ее Ханна, и сочла благоразумным промолчать.
        Миссис Блум внимательно оглядела дочь и поинтересовалась:
        - Что с тобой? Ты кошмарно выглядишь!
        - Спасибо, - буркнула Кэндис.
        - Ты не можешь просто сидеть здесь и ждать, пока придет конец света. Нужно завести себе нового мужчину и, главное, высоко держать голову.
        Кэндис молчала. Мать говорила и говорила, но странным образом ее слова не производили никакого впечатления на дочь. Кэндис чувствовала себя толстой и упрямой. Она лежала на диване и молча смотрела в стену. Мать подошла поближе и глянула на нее сверху вниз:
        - Я позвоню доктору Эпштейну. Он примет тебя и пропишет что-нибудь тонизирующее.
        - Я не больна. Просто устала. - «А еще я чувствую себя ужасно несчастной и одинокой…» Но этого она вслух не сказала.
        - Глупости! - рявкнула Ханна. - Ты немедленно прекратишь это! Моя дочь не может сидеть вот так и мучиться из-за какого-то паршивого ирландца! Нашла о ком страдать! Можно подумать, что он не голодранец, а пуп земли! Я не позволю тебе страдать по нему!
        Не позволит? Кэндис захлопала глазами. Вот это да! После всего, что она сделала, после всех бесчисленных уступок и жертв, на которые она шла ради матери, та не только не собирается проявить хоть каплю сочувствия, но еще претендует на ее душу? Собирается управлять ее чувствами?
        Злость охватила Кэндис и придала ей сил. Даже тошнота несколько отступила. Она села на диване и уставилась на мать.
        - Значит, ты не позволишь мне чувствовать? - медленно спросила она.
        И мать, и дочь замолчали. Ханна была озадачена угрожающим тоном, а Кэндис прислушивалась к себе в поисках привычной растерянности и страха, которые всегда охватывали ее в присутствии матери. Однако ничего, кроме злости, она не испытывала. И злость эта требовала выхода.
        - Ты считаешь, что можешь указывать мне и контролировать, что и когда я должна чувствовать? - Кэндис встала и сделала шаг к матери. Она была босой, но и без туфель значительно выше Ханны. И как это матери удавалось всегда смотреть на нее сверху вниз? - Ты заставила меня выбирать - ты или он. И я поступила так, как поступала всегда, - выбрала тебя. Но тебе этого недостаточно, да? Ты хочешь контролировать не только мои действия, мои поступки, но и мысли и чувства?
        Гнев рос, Кэндис выпрямилась и словно стала еще выше ростом. Она устала жить по указке матери. Устала подчиняться и сожалеть о том, что могло бы быть. Дэн Донован прав. Она выросла.
        Кэндис помолчала, переваривая свои мысли и чувства.
        - Пожалуй, мы обе погорячились, - сказала она спокойнее, возвращаясь к дивану. - Но мне не нравится сложившееся положение вещей. У тебя власти слишком много, а у меня - слишком мало. Думаю, нам нужно это изменить.
        - Понятия не имею, о чем ты говоришь! - заявила Ханна, но Кэндис видела, что она потрясена. Ни разу за сорок два года ее дочь не устраивала подобных сцен. Миссис Блум не привыкла, когда ей возражают.
        - Не понимаешь - и не надо, - кивнула Кэндис. - Скажу просто и коротко: я хочу жить своей собственной жизнью. Я сама буду принимать решения. И если я решу, что хочу жить с ирландским голодранцем, то так и будет…
        - Кэндис, ты же не можешь так думать! Это несерьезно!
        Но Кэндис уже была рядом с матерью. Она твердо подхватила Ханну под руку и вела к двери.
        - Это абсолютно серьезно, мама, - заверила она. - Решение окончательное и обжалованию не подлежит.
        Они уже были в холле. Кэндис открыла дверь, и Ханна непроизвольно шагнула за порог.
        - Спасибо, что нашла время навестить меня, - говорила Кэндис. - Теперь я чувствую себя гораздо лучше. - И это была чистая правда! - Но давай договоримся: если захочешь заехать, сначала позвони, чтобы убедиться, что у меня есть время и что я буду дома.
        Ханна Блум с трудом подобрала челюсть и пробормотала что-то вроде «Что, черт возьми…», но Кэндис уже закрыла дверь, и ей ничего не оставалось, как спуститься с крыльца и пойти к своей машине.
        Кэндис в окошко наблюдала за отъездом матери и жалела только о том, что здесь нет Дэна. Она так хотела продемонстрировать ему свои успехи в самоопределении и независимости.
        Брук сидела дома. Ее дом был совершенен, и сейчас в нем царила совершенная, никем и ничем не нарушаемая тишина. И Брук чувствовала себя одинокой без Хэпа. Она прошлась по комнатам. Везде одно и то же - идеальный порядок и тишина. «Хоть бы уж Тайлер был здесь», - подумала Брук и сама испугалась подобных мыслей.
        К ней никто не приходил - кроме горничной, убирать в доме. Брук разговаривала с Кэндис и Амандой по телефону каждый день, иногда по нескольку раз в день. Однако большую часть дня она проводила в полном одиночестве и мучительно пыталась понять, что именно она должна сказать Хэпу, чтобы убедить его в том, что она его любит и доверяет ему. Иногда ее охватывал гнев, и тогда она даже сердилась на Хэпа. Чего он, интересно, от нее хочет? Чтобы она привезла свою мамочку познакомиться с ним? Или он хочет со вершить романтическое путешествие в места ее детства - на стоянку трейлеров, в ту развалюху, что служила ей домом? Этого не будет никогда!
        Потом Брук вспомнила об одной вещи, которую не доставала очень и очень давно. Она пошла в спальню и, встав на колени, вытащила из-под кровати сундучок. Брук села и погладила потертые бока. Когда мама купила его своей дочке, девочка была вне себя от счастья. Этот сундучок стал символом всех замечательных вещей и событий, которые ждали ее впереди. И напоминанием о том, сколько всего она должна оставить позади. Брук и в колледж поехала со своим сундучком.
        Она подняла крышку и принялась перебирать бумага и вещи. Что-то заставляло ее улыбаться, что-то - вздыхать. Иной раз она сама себе удивлялась - зачем хранить такие глупости? Билет на первый бейсбольный матч, пропуск в студенческое кафе, все четыре зачетки. Под этими вещами лежала коробка из-под сигар. Девочке было пять, когда мама принесла эту загадочную и странно пахнущую вещь. С тех пор Брук хранила в коробке свои самые большие ценности. То, что принадлежало лично ей. Таких вещиц было немного, и они по-прежнему умещались в коробке из-под сигар. В основном это были фотографии. Старые, не слишком хорошего качества, с погнутыми краями. Брук перебирала их без особых эмоций, когда ей пришла в голову интересная мысль. Надежда вспыхнула впервые после отъезда Хэпа. Она разложила фотографии на кровати, стараясь придерживаться хронологического порядка. Вот они все - от орущего младенца па руках юной матери до девушки-студентки, облаченной в мантию и смешную квадратную шапочку по случаю вручения дипломов. Фотографий было немного, потому что в жизни Брук выдалось не так уж много праздничных моментов,
которые ей самой или кому-то еще захотелось запечатлеть на пленке. Но все же, все же это была история ее жизни. Потом Брук достала альбом со свадебными фотографиями и добавила к снимкам на кровати пару фото их с Хэпом скромной свадьбы и пару - с медового месяца.
        Потом она съездила в магазин и купила кожаный альбом, куда аккуратно вставила фотографии. И лишь затем набрала телефонный номер своего мужа.

* * *
        Роб явился вечером накануне отъезда родителей Аманды. Он остался на ужин - и этот вечер до странности напоминал те времена, когда они еще были семьей. А потом, когда бабушка и дети занялись посудой, попросил у Аманды разрешения поговорить с ней наедине.
        Они вышли на веранду, чувствуя, что все члены семьи провожают их взволнованными взглядами. Аманда подошла к перилам и оперлась о них, повернувшись спиной к дому. Роб встал рядом. Некоторое время они молча смотрели на темнеющие стволы деревьев.
        - Думаю, ты догадываешься, о чем я хочу с тобой поговорить, - сказал Роб. Он украдкой вытер вспотевшие ладони о штаны и откашлялся.
        Ее сердце забилось быстрее, она кивнула, приглашая его начать.
        - У меня есть… ну, в общем, это хорошие новости, - сказал Роб. - Похоже, меня берут на то место в фирме по торговле недвижимостью. У меня будет зарплата - не слишком большая, но стабильная, плюс проценты от сделок и возможности роста.
        - Это действительно хорошие новости, Роб. - Аманда перевела дыхание и только теперь поняла, насколько рада узнать, что их финансовое положение упрочится. Роб сможет давать деньги на детей, да и родители заставили ее принять в долг некоторую сумму. Конечно, ей все равно придется работать, но это будет не так жизненно необходимо.
        Уловив ее настроение, Роб кивнул и с вымученной улыбкой проговорил:
        - Ты не представляешь, какое облегчение я испытал, когда понял, что мне не придется водить мусоровоз, как пророчила та дама-адвокат, Энн Джастисс.
        Шутка получилась невеселой, и он смутился. Аманда уже поняла, что последует дальше, и удивлялась полному отсутствию радости в душе. Некоторое время Роб молчал, словно надеялся, что Аманда возьмет инициативу разговора в свои руки, но ею жена не желала открывать рот. Тогда он все же выговорил то, что собирался:
        - Может, теперь ты примешь меня назад? Я мог бы переехать, а там… вдруг у нас бы получилось начать все сначала.
        Аманда прислушивалась к себе в ожидании радостного стука сердца, вздоха облегчения, счастливо закружившейся головы. Однако ничего подобного она не испытывала.
        Разум твердил ей: ты должна быть счастлива, раз твой муж хочет вернуться. Но сердце молчало, оно не желало радоваться, вот только очень интересовалось причинами такой перемены в мыслях и намерениях Роба.
        - А что случилось с Тиффани? - спросила Аманда.
        Роб неловко переступил с ноги на ногу, но все же ответил:
        - Она ушла.
        - Ушла? Уехала из города? Отправилась в отпуск? Ушла из твоей жизни?
        - Да! - Он чуть придвинулся, пытаясь заглянуть ей в глаза, но Аманда стояла полуотвернувшись, и он нетерпеливо повторил: - Да, она ушла из моей жизни.
        - А если бы она не ушла - ты бы вернулся?
        Она ждала ответа, затаив дыхание, и Роб ответил, не раздумывая:
        - Да. Я знаю, что причинил тебе боль. И вам пришлось через многое пройти. Но я сожалею об этом и действительно хочу вернуться.
        Он говорил горячо, глядя ей в глаза, но Аманда чувствовала холодок сомнения. Тиффани-то была? Была! И тогда, объясняя жене причину своего ухода, Роб тоже не колебался и был уверен в правильности выбора.
        Аманда смотрела на стоящего перед ней мужчину. С точки зрения закона он все еще ее муж. Но этот человек бросил ее ради другой женщины. Его либидо испугалось подступившего среднего возраста, и он сбежал искать вторую молодость, бросив детей и наплевав на родительские обязанности. И он обманул своих клиентов: люди доверили ему деньги, а он воспользовался их доверчивостью.
        - В чем дело? - растерянно спросил Роб. - Я думал, ты обрадуешься возможности начать все сначала.
        - Я тоже так думала, - отозвалась Аманда.
        Меган и Уайатт будут счастливы, если папа вернется домой. Разве это не достаточно веская причина, чтобы сказать «да»? Разве она не должна сделать это ради детей? Аманда открыла рот, собираясь сказать это самое «да», но слова не шли. Этот человек надругался над ее любовью. Он отвернулся от нее и детей, словно они ничего для него не значили.

«Я никогда не смогу доверять этому человеку», - поняла Аманда.
        - Это сделало бы детей счастливыми, - пробормотала она, мучительно пытаясь принять решение.
        Роб заулыбался и шагнул к ней. Но Аманда вытянула руку, останавливая его.
        - Но этого недостаточно, чтобы мы могли быть вместе.
        Они молча стояли в сгущающихся сумерках и рассматривали друг друга со странным чувством неузнавания. «Этот день заканчивается, - подумала Аманда, глядя на последние лучи заходящего солнца. - Завтра будет новый день - и это чертовски здорово!»
        - Ты остаешься их отцом, Роб, - сказала она. - Не важно, в каком доме ты будешь жить, - они по-прежнему твои дети. Надеюсь, ты будешь им хорошим отцом.
        - Аманда, - нетерпеливо прервал ее муж. - Ты же не собираешься сказать мне «нет»?
        Было понятно, что никогда Роб Шеридан не мог представить, что его жена предпочтет развод примирению. Честно говоря, Аманда и сама удивилась своей решимости.
        - Наверное, мне стоит поблагодарить тебя за это предложение, - сказала она. - Но я думаю, мы не сможем войти в одну и ту же воду дважды.
        ГЛАВА 29
        Мысль о поездке на стадион в воскресенье вечером не показалась Аманде заманчивой. Она не чувствовала себя готовой появиться на публике и видеть, как все глазеют на нее, перешептываются и хихикают. Роб забрал детей и сказал, что привезет их на стадион. Но он с тем же успехом мог бы завезти их домой после игры. «Так зачем выставлять себя на всеобщее обозрение», - мучительно думала Аманда, удивляясь энтузиазму Кэндис и Брук, которые просто жаждали попасть на стадион.
        - Напомните мне, почему мы сегодня поехали смотреть игру? - в который раз спрашивала она.
        - Потому что сегодня играет твой сын - это, во-первых. А во-вторых, никто, даже Сьюзи Симмонс, не заставит «трех мушкетеров» прятаться.
        - Ах да. - Мысль о том, что она увидит кучу людей, в том числе и своих бывших клиентов, а главное, что все они увидят ее, заставила Аманду снова впасть в уныние. У нее даже желудок прихватило.
        - Тебе абсолютно нечего стыдиться, - сказала Кэндис.
        - Да, я знаю. И все время повторяю себе - мне нечего стыдиться. Но кто-то должен убедить в этом моих детей, - простонала Аманда. С тех пор как родители уехали, Меган почти не разговаривала с матерью. Состояние «холодной войны» в семье не способствовало душевному равновесию.
        Брук в двадцатый раз посмотрела на часы. К груди она прижимала сумку, в которой угадывалось что-то вроде книги.
        - Вы обе явно что-то задумали, - сказала Аманда.
        - Не будем загадывать, - отозвалась Брук. - Но если все пройдет как надо, то сегодня мы с Кэндис вернем своих мужчин.
        Когда они приехали на стадион, игра уже была в разгаре. Аманда шла к трибунам позади Кэндис и Брук и раздумывала о том, что именно в таком настроении, как у нее сейчас, заключенные идут в газовую камеру.
        На них все смотрели, и взгляды эти причиняли Аманде почти физическую боль. Но она пересилила себя, подняла голову, расправила плечи и посмотрела людям в глаза. Сьюзи Симмонс уставилась на них так, словно не верила своим глазам. Потом она наклонилась к сидящей рядом Карен Андерсон и что-то зашептала. Обе захихикали.
        Аманде хотелось подойти и напомнить Сьюзи о том, что ее тоже арестовали. И вообще она легко может поставить всех этих людей на место. Она в состоянии смутить любого из них! Стоит ей открыть рот и рассказать все те забавные и противные вещи, которые она узнала. Ведь практически каждый клиент имел секрет, который тщательно скрывал от общества, но не считал нужным прятать от какой-то служанки. Аманда насмешливо взглянула на Сьюзи Симмонс. Та вспыхнула и опустила глаза. И тогда Аманда поняла, в чем дело, - люди боятся, что она разболтает их секреты.
        Меган пристроилась рядом с отцом и смотрела себе под ноги. Аманда хотела, чтобы дочь взглянула на нее, но девочка сидела, опустив голову и спрятав лицо за путаницей длинных волос. Роб, увидев ее, помахал рукой - просто дружеский жест, но Аманда почувствовала себя лучше. Кэндис и Брук прошли мимо скамей, где сидели их мужчины и дети, нарочито медленно, покачивая бедрами. Хэп и Дэн проводили их задумчивыми взглядами.
        Аманда помахала рукой Уайатту. Сын не отвернулся, но и не подошел, чтобы поговорить с ней.
        Аманда вздохнула. Нужно найти правильные слова и заставить детей понять мотивы, заставившие мать решиться на авантюрное предприятие. Она пыталась защитить их, но, будучи такой же обиженной и рассерженной, как они сейчас, позабыла защитить саму себя.
        Когда все уселись на трибуне, Аманда стала следить за игрой. Уайатт сидел на скамье. Аманда вдруг заметила, что его поза повторяет ее собственную: мальчик сидел, выпрямив спину и высоко подняв подбородок. Но мать понимала: он лишь притворяется, что полностью поглощен игрой. Наверняка и он, и Меган прекрасно видят все эти взгляды и слышат шепот и смешки.
        - Эй, поломойка! - Голос принадлежал какому-то юнцу, который сидел на самом верху. - Я тут бургер уронил. Иди убери! Или пусть твоя дочь уберет.
        Аманда резко повернулась, готовая вскочить и вцепиться в волосы нахалу. Меган застыла на скамье в мучительно-напряженной позе, еще ниже опустив голову. «Сейчас встану и уши надеру», - решила Аманда.
        - Он придурок, - заметила Кэндис, кладя руку ей на плечо.
        - Урод, ясное дело, - подхватила Брук.
        И тут, к удивлению Аманды, Роб встал и направился к молодому человеку. Он сказал ему что-то. Парень встал и быстро испарился с трибуны. Роб вернулся на свое место и обнял дочь за плечи.
        Прошло уже два иннинга, а Аманда все никак не могла успокоиться. Как наладить отношения с детьми? Как вернуть себе бизнес по уборке домов, который как раз начал приносить неплохой доход? Сделать это невозможно, пока Сьюзи настаивает на обвинениях в воровстве. Еще она время от времени посматривала на Роба и продолжала удивляться собственному стойкому нежеланию воссоздать их семью. И где, черт возьми, пропадает Хантер Джеймс?
        Она очнулась от своих мыслей, когда с поля донесся дружный стон.
        - Этот питчер не вытянет игру, - заметила Кэндис. - Дэн говорил, что у Райли замах слабоват и с направлением броска не очень.
        - Нам нужно выиграть этот иннинг, или мы сольем игру! - воскликнула Брук, которая незаметно для себя стала большим, знатоком бейсбола. - Я считаю, что нужно выставить Уайатта. Интересно, что там тренер себе думает?
        Аманда нашла взглядом сына.
        - Вот, он уже разогревается! - воскликнула Кэндис, указывая на край поля, где Уай легко бросал мячи Дрю.
        И вот Дэн вышел на поле, обнял Райли Калхоуна за плечи, и тот без возражений отдал ему мяч и покинул холм питчера. И вот Уайатт занял свое место на поле. Кругом зашептались, кто-то хихикнул. Скамья дрогнула, и, обернувшись, Аманда увидела Роба и Меган, которые заняли свободное место рядом с ней. Аманда была благодарна мужу за поддержку. Что ж, они не будут мужем и женой, но, вероятно, смогут сохранить нормальные отношения.
        Аманда снова взглянула на сына, В глазах Уайатта был страх. Мать точно знала, о чем он думает. Вдруг прошлый успех был случайностью? Вдруг его мастерство не справится с его волнением?
        Аманда зажмурилась и произнесла короткую молитву:
        - Господи, сделай так, чтобы мой мальчик смог все сделать как надо!
        Открыв глаза, она увидела Роба, который смотрел на нее понимающим взглядом.
        - Он сможет, - негромко сказал Роб. - Ему только нужно сосредоточиться.
        Аманда всем сердцем надеялась, что это именно так и что Уайатт сможет взять себя в руки и сделать бросок, несмотря на ропот трибун и волнение, которое буквально висело в воздухе. «Если бы я могла забрать его оттуда, - с тоской подумала Аманда. - Взять его на руки, как когда-то, и защитить от всего: от неприятностей и неудач». Но бейсбол - не то место, где сомнения и неуверенность приветствуются. Здесь нужны решимость и твердая рука. А мама здесь не нужна.
        Конечно, всегда легче выбрать пологий путь, дорожку, которая позволит избежать взлетов и падений. Но порой жизнь не оставляет выхода. Гора оказывается прямо у вас на пути, и приходится штурмовать вершину.
        Аманда штурмовала свою вершину, когда создала Соланж. И вчера ей пришлось взять еще один рубеж - когда она отказалась принять обратно Роба.
        Уайатт закончил серию тренировочных бросков и ждал, пока противник займет свое место. Вот он вздохнул и занял нужную позицию. Аманда задержала дыхание и вспомнила о необходимости дышать, только когда мяч миновал биту игрока на другой стороне поля.
        - Ура! - завопили Брук и Кэндис.
        - Молодец! - крикнул Роб.
        Аманда, наконец, выдохнула и теперь просто сидела, повторяя снова и снова:
        - Ты можешь, сынок! Ты можешь!
        Следующий бросок прошел еще лучше, Аманда узнала движение, которое Уайатт отрабатывал по совету Хантера.
        - Да, да, - шептала Аманда. - Ты молодец! - Аманда зажала ладони между коленями, чтобы не ломать руки. Надо успокоиться, не годится показывать, как она волнуется… но что делать, если сердце колотится как безумное. Трибуны замерли, и зрители в молчании наблюдали за Уайаттом. Он пропустил первые два сигнала, которые Дрю посылал ему, но медленно кивнул, когда мальчик послал третий. Взгляд его сосредоточился на кэтчере, и все окружающее, просто перестало существовать. Он видел только биту и знал, что его мяч должен миновать ее.
        - Он пошлет закрученный мяч, он почти научился делать такой бросок, - пробормотал Роб. - Парень просто молодец… боец!
        - Да, наш мальчик боец, - прошептала Аманда.
        - Он весь в тебя, - совершенно серьезно сказал Роб.
        Аманда отвела взгляд от сына и с некоторым удивлением взглянула на мужа. Да, это тот самый мужчина, который ее бросил. И его предательство научило ее полагаться на себя и заставило поверить, что нет ничего невозможного для Аманды Шеридан. Вероятно, не она одна получила и усвоила уроки. Роб, похоже, тоже многое понял.
        И вообще, народная мудрость по поводу того, что все к лучшему, не подвела и на этот раз. «Все началось с беды, с предательства, - думала Аманда, - но, в конце концов, я получила больше, чем потеряла. У меня появились подруги». Кэндис и Брук помогли ей выдержать тяжелое испытание, и теперь их дружба так же прочна, как союз трех мушкетеров. И еще есть Хантер Джеймс и та ночь. И, несмотря на его отсутствие, Аманда почему-то верила, что он вернется и у них все еще будет. Жаль, что сегодня он не видит, как изменили Уайатта его тренировки. Хантер мог бы гордиться им.
        Да, не все так просто и сладко, и весь пригород теперь в курсе, что Аманда Шеридан работала горничной и убирала дома. И что из того? Она убирала их на совесть! Да, ее дети сейчас чувствуют себя униженными и наиболее жестокие сверстники не упустят случая посмеяться над ними. Но и Меган, и Уайатту придется это пережить. А Сьюзи Симмонс обвинила ее в воровстве и пытается разрушить ее репутацию. И что должна в этой ситуации делать Аманда Шеридан? Сидеть и ждать, чем все это кончится? Заползти в нору и пережидать бурю? Нет уж, не станет она прятаться.
        Третий бросок Уайатта был аккуратен и закручен столь безукоризненно, что ловец и не пытался его отбить. Приоткрыв рты, стадион наблюдал за мячом, который со свистом пронесся в воздухе, несколько изменил на лету траекторию и ушел именно в тот угол площадки, в который метил питчер.
        Зрители повскакивали с мест, разразившись восторженными криками. Игроки окружили Уайатта, хлопая его по плечам, потом потащили к краю поля.
        - Боже мой, - прошептала Аманда. - Вы видели этот удар?
        - Черт, парень сделал сегодняшнюю игру. - Роб уже пробирался между рядов, чтобы спуститься к полю и поздравить сына.
        Кэндис и Брук обнялись с Амандой, и каждая без слов понимала, что чувствуют другие.
        - Ой, я чувствую неудержимое желание разреветься, - пробормотала Кэндис.
        - Я скажу тебе волшебные слова, которые высушат твои слезы, - заявила счастливая Аманда. - Я намерена очистить имя Соланж от обвинений. Я не позволю Сьюзи Симмонс порочить нас и наше предприятие!
        - Ну и прекрасно! - воскликнула Кэндис. - Мы с Брук «за» обеими руками… но не сегодня. Сегодня у нас есть очень важные личные дела. Давайте встретимся завтра утром у меня часов в восемь утра.
        После окончания игры Аманда с детьми поехала домой, а Кэндис, подождав, пока разъедутся игроки и родители, пошла к полю, где Дэн Донован собирал снаряжение.
        Брук внимательно следила за Хэпом и Тайлером, боясь упустить их после игры. Вот они направились к выходу со стадиона, и Брук подхватила свой сверток и поспешила им наперерез.
        Когда Хэп увидел ее, лицо его приняло то непроницаемо отчужденное выражение, которое так напугало Брук во время их последнего разговора. Сердце ее дрогнуло, но она взяла себя в руки и с улыбкой повернулась к Тайлеру (кто бы мог подумать, что настанет день и ей проще будет найти подход к пасынку, чем к мужу).
        - Сегодняшняя игра была просто потрясающей! - сказала она. - Особенно тот бросок в третьем иннинге.
        - Спасибо, - буркнул мальчишка. Сказано было негромко - но ведь сказано! А потом он уставился на нее и затараторил, разом превратившись из враждебного подростка в любопытного ребенка: - А я видел ваше фото в газете! Та родинка была просто жуткой! Вот уж не думал, что такая красивая женщина может так кошмарно выглядеть.
        - М-да, - пробормотала Брук, не очень уверенная, как следует расценить эти слова. Потом она все же решила, что это был комплимент, и добавила: - Спасибо.
        Хэп наблюдал за ней, а Тайлер, на которого ее маскировка произвела неизгладимое впечатление, несся дальше:
        - Это было что-то! Я даже представить себе не мог, что кто-то может так измениться! Но эта родинка была шедевром. Ею можно пугать детей. А на ней, правда были волосы, или это дефект газетной бумаги?
        - Спасибо, Тайлер, - чуть тверже повторила Брук. - Я уже поняла, что именно в моем облике понравилось тебе больше всего.
        Брук повернулась к Хэпу, который по-прежнему молча наблюдал за ней. «Господи, - подумала она, - не допусти, чтобы он отверг меня. Потому что ведь я действительно люблю его». Она выкинула все посторонние мысли из головы и сосредоточилась на том, что должна была сказать и сделать. На том, какие чувства должна донести до мужа. Потому что это был один из таких моментов, когда понимаешь - сейчас или никогда.
        - Мои друзья уехали, и некому подвезти меня домой, - сказала она. - И я кое-что принесла. Подумала, может, тебе интересно будет это увидеть. - Она вынула из пакета фотоальбом и протянула его Хэпу.
        Брук улыбалась, не чувствуя, что губы ее дрожат, и, ощущая лишь внимательный взгляд мужа.
        - Если ты думаешь, что Симона была некрасива, то посмотри на мою соседку… там, где я выросла.
        - Круто! - воскликнул Тайлер, с интересом поглядывая на альбом. - Я есть хочу - просто помираю. Давайте заедем куда-нибудь, пообедаем, а заодно посмотрим фотки, которые принесла Брук.
        Хэп взглянул на альбом, который ему вручила Брук, потом сунул руку в карман, вынул ключи от машины и бросил их сыну.
        - Иди и заводи мотор, - сказал он. - Нам с Брук нужно поговорить, но мы недолго.
        Некоторое время они молчали, глядя вслед Тайлеру, который вприпрыжку несся к парковке. Потом Брук, которая вдруг испугалась того, что может сказать ей Хэп, быстро заговорила:
        - Хэп, я не хотела тебя обманывать… не хотела лгать. Но… - Она беспомощно оглянулась. Поле и газоны, покинутые людьми, выглядели аккуратно и ухоженно. Площадки, на которых она играла ребенком, выглядели совсем не так.
        - Но ты был прав, - решительно сказала она. - Я не доверяла тебе. Я не думала, что кто-нибудь - даже ты - сможет взглянуть на меня и увидеть меня… а не ту среду и ту жизнь, из которой я вышла. Я боялась потерять тебя.
        Хэп покачал головой и обнял ее. Брук, вдруг обессилев, привалилась к его большому и сильному телу. Она спиной чувствовала альбом, который он держал в руках. Она всегда думала об этих фотографиях как о свидетельстве ее прошлого, как о препятствии на пути к будущему, а потому надеялась спрятать их навечно.
        - Я хотела, чтобы ты знал меня такой, какой я стала, понимаешь? - Брук подняла на мужа полные слез глаза. - Это было непросто, и я чертовски много работала. И очень гордилась своими успехами… я потратила целую жизнь на то, чтобы стать Собой. И мне хотелось, чтобы ты любил меня такой - новой, чтобы ты мог гордиться мной.
        Хэп улыбнулся, и Брук чуть не разрыдалась. Она видела свое отражение в его глазах.
        - Я понял, - сказал он, наконец. - Но, правда, в том, что все мы несем в себе частичку прошлого. Я не хочу заставлять тебя возвращаться к прошлому и попрекать тебя им. Но я рад, что ты решила довериться мне и разделить его со мной.
        Обнявшись, они пошли к машине, где ждал Тайлер. Брук улыбалась, чувствуя огромное облегчение и радость от того, что муж вернулся, что они снова вместе.
        - А знаешь, что странно, - сказала она.
        - Что?
        - Столько лет я бегала от своего прошлого, а потом взяла и занялась тем же, чем и моя мать занималась всю жизнь.
        - Как родитель, могу тебе сказать, что ей будет приятно услышать это, - заметил Хэп, задумчиво глядя на машину.
        Тайлер врубил радио на полную мощность и прыгал на сиденье так, что автомобиль покачивался.
        - А вот, кстати, о твоем ребенке. - Брук оправилась настолько, что уже могла шутить. - Поверить не могу: родинка произвела на него такое огромное впечатление, что он даже высказал мне свое восхищение.
        Хэп улыбнулся так, что Брук сразу поняла - он собирается ее поцеловать.
        - Нельзя недооценивать такие вещи, когда речь идет о тринадцатилетнем мальчишке, - произнес он, притягивая ее поближе и склоняясь к ее губам.
        Кэндис спустилась к полю и села на скамью, наблюдая за Дэном, который складывал спортивное снаряжение в сумку. Дрю нигде видно не было, и она решила, что мальчик уехал с кем-то из друзей. Это облегчало ее задачу, и Кэндис обрадовалась. Но взгляд на непроницаемое лицо Донована убедил ее, что сегодня он не станет ей помогать и вести разговор придется самой.
        - Сегодняшняя игра понравилась всем, - сказала она светским тоном. - Похоже, дети, наконец, ощутили себя командой и смогли сыграться.
        - Это точно. - Дэн по-прежнему не желал ей помогать. Он даже не смотрел на нее. Собрал мячи в корзину, тщательно закрыл крышку и теперь занялся сумкой с перчатками и битами.
        - Уайатт сегодня просто молодец. Он стал настоящим питчером, - продолжала Кэндис менее уверенно. Она внимательно наблюдала за Донованом, но он даже не подал знака, что рад ее видеть. Хоть бы улыбнулся.
        Но Дэн ответил по-прежнему без улыбки:
        - Да, Уайатт сыграл хорошо.
        Кэндис разозлилась. Она встала, скрестила руки на груди и сердито спросила:
        - И чего ты от меня ждешь, Дэн Донован? Мне что, надо встать на колени? Умолять о прощении? Может, мне надо пройти тест на знание бейсбола, чтобы ты убедился, что я стою твоего внимания?
        Кэндис сама себе удивлялась - она всегда была исключительно сдержанной и уравновешенной особой, но сейчас ее просто несло, и чувства, бурлившие в душе, неудержимо рвались на поверхность.
        - Ты сам сказал мне прийти, когда я буду готова. Так вот я здесь!
        Кэндис осеклась, услышав свой собственный резкий голос. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.
        - Прости, - сказала она. - Последнее время я с трудом владею своими эмоциями. И в голове полная сумятица.
        - Как поживает твоя матушка? - осторожно спросил Дэн.
        - Не знаю, - отозвалась Кэндис. - Она не звонила с того дня, как я выставила ее из своего дома.
        - Ты выставила Ханну?
        - Ну, я не брала ее за шкирку и не пинала под зад… хотя очень хотелось. - Кэндис мечтательно улыбнулась, вспоминая тот момент. - Но я попросила ее уйти и сказала, что с этого момента сама буду решать, как мне жить.
        Донован рассматривал Кэндис с озадаченным видом, словно не мог до конца поверить в услышанное.
        - И одно из этих самостоятельных решений касается тебя. - Кэндис вдруг смутилась и замолчала. Ужасная мысль пришла ей в голову: а что, если он передумал?
        Донован подошел к Кэндис и сел рядом с ней на скамью. Некоторое время они просто сидели, глядя на поле.
        - Я поражен, - заговорил, наконец, Донован. - Я так рад, что моя девочка, наконец, нашла в себе силы стать взрослой.
        Он улыбнулся, взял ее за руку и поцеловал костяшки пальцев. Кэндис молчала, потому что могла только дышать - слезы заструились по щекам.
        - Почему ты плачешь? - встревоженно спросил он. Кэндис покачала головой, хлюпнула носом, смущенная своими эмоциями, которые никак не соглашались оставаться внутри.
        - Прости, - сказала она. - Не знаю, что со мной. То я бешусь, то плачу. Я чуть не разбила телефон, потому что пришлось подождать на линии две минуты. А вчера читала на ночь стихи - так наволочка была насквозь мокрая от слез.
        Донован поднял голову и внимательно посмотрел на Кэндис.
        - Значит, ты не можешь управлять своими эмоциями? - переспросил он.
        - Не могу, - кивнула Кэндис, шмыгая носом. Слезы продолжали струиться по щекам. - И меня тошнит. Иногда я чувствую себя такой разбитой, что с трудом могу встать с кровати.
        - А еще что-нибудь необычное происходит? - осторожно спросил Дэн, и Кэндис поняла, что он думает о том же, о чем она. Вернее, на что она не смела даже надеяться.
        - Ну… я почти ничего не ем. Но все равно толстею, - сказала она.
        Несколько секунд они молча смотрели друг на друга круглыми глазами, потом на лице Донована расцвела совершенно невероятная улыбка.
        - Нет, - прошептала Кэндис. - Это невозможно. Я бесплодна. И слишком стара.
        Он прижал ладонь к ее губам.
        - Не говори так. И потом, я же не эксперт. У меня всего один сын.
        - Ты, правда, думаешь, что, это может быть?
        - Нас в семье было семеро, и я самый старший. - Он смеялся, и в его речи опять прорезался ирландский акцент. - Мы остановимся у аптеки и купим тест… но ты можешь поверить моему опыту: в твоей печке печется моя булочка!
        ГЛАВА 30
        Аманда ехала домой, и постепенно настроение у нее портилось. Сначала она пребывала прямо-таки в эйфории по поводу победы Уайатта и того, как Роб поддержал ее. Но теперь, когда с заднего сиденья не доносилось ни звука и салон полнился враждебным, молчанием, ей становилось все хуже.
        Она взглянула в зеркало заднего вида. Уайатт еще улыбался, переживая мысленно минуты своего триумфа, но Меган сидела с отчужденным и замкнутым видом.
        - Мег, правда, наш Уайатт был сегодня на высоте? - спросила Аманда.
        - Да, это было здорово, - отозвалась дочь, но личико ее оставалось мрачным, а тон буквально излучал холод.
        Да что же это такое?! Неужели они так и не поймут, что заставило ее развестись с их отцом и заняться зарабатыванием денег?
        - Вам понравилось, что у нас гостили бабушка с дедушкой?
        - Да, это было здорово, - тем же тоном отозвалась дочь. Аманда вздохнула. Сейчас у нее не было ни физических, ни душевных сил выяснять отношения с Меган. Дома дети ушли к себе наверх, а Аманда провела вечер, обдумывая завтрашний день. Если она собирается продолжить свой бизнес, нужно найти способ заставить Сьюзи Симмонс взять обратно свои обвинения в воровстве.
        Больше всего Аманду бесило то, что враждебность Сьюзи к Соланж и к самой Аманде не имела под собой никаких оснований. Отношения у миссис Симмонс и миссис Шеридан были вполне приятельские. А потом вдруг все изменилось.
        Был уже двенадцатый час, когда она собралась спуститься на первый этаж, чтобы запереть входную дверь. В комнате Уайатта свет уже не горел. Аманда тихонько приоткрыла дверь и вошла. Мальчик спал, разметавшись на кровати.
        Аманда накрыла сына и нежно поцеловала в теплую щеку. Дверь Меган была приоткрыта, и в коридор вырывался свет. Аманда осторожно заглянула в щелку. Дочь стояла перед зеркалом, уже одетая в ночную рубашку. Но к груди она судорожно прижимала свое выпускное платье - каскад серебряного шелка. Личико ее было так печально, что сердце, у матери заныло, и, открыв дверь, она вошла в комнату.
        Их взгляды встретились в зеркале.
        - Сколько туалетов тебе пришлось вымыть, чтобы заплатить за это платье? - резко спросила Меган.
        Аманда подошла ближе, но Меган держала платье перед собой, словно щит.
        - Мне жаль, что тебе пришлось пережить несколько неприятных минут, что все мы попали в неловкое положение, - сказала Аманда. - Но я совершенно не жалею о том, что сделала. Потому что так было нужно.
        - Я так хотела это платье… - прошептала Меган. - Я… я благодарна тебе, что оно у меня было. Она взяла вешалку с кровати и, аккуратно повесив платье, убрала его в шкаф. Потом повернулась к матери и с отчаянием спросила:
        - Неужели не было другого способа заработать деньги? - Сердце матери ныло, и она очень хотела прижать к себе дочку, утешить, но сейчас не нужно давать повод думать, что она извиняется за сделанное.
        - Нет, Меган, не было. - Она повернулась и пошла к двери. Уже на пороге повернулась и сказала: - Если уборка домов поможет нам сохранить этот дом и покупать платья и все остальное, то я буду продолжать работать. Тебе лучше привыкнуть к этой мысли.
        - Но почему папа не может вернуться домой? Я знаю, что он извинился за то, что произошло, и он не встречается больше с Тиффани.
        - Детка! - Аманда в два шага оказалась рядом с Меган и обняла дочь. Но тело девочки было застывшим, и она не желала принимать ласку.
        - Я хочу, чтобы папа вернулся домой, и все стало как раньше, - упрямо сказала она.
        - Я знаю, детка, знаю.
        И тогда Меган, наконец, расплакалась. Ее худенькое тело сотрясали рыдания, и Аманда крепко прижимала дочь к себе, принимая ее слезы, всхлипывания и жалобное бормотание.
        - Больно, да? - пробормотала Аманда. - Я знаю, как это больно.
        Постепенно рыдания начали стихать, но Аманда по-прежнему обнимала дочку, чуть покачиваясь, как когда-то давно.
        - Я хотела бы, хотела бы, чтобы все оставалось, как было, - сказала она, отводя волосы с мокрых глаз и щек Меган. - Но все зашло слишком далеко, пойми меня. Я не смогу снова жить с твоим отцом. Случилось то, что не склеить, не починить.
        - Но…
        - Но твой папа остается твоим папой, он тебя любит и никуда не денется. И ты, и Уайатт можете проводить с ним столько времени, сколько захотите.
        Некоторое время мать и дочь молча смотрели друг на друга, потом Меган сделала шаг назад, высвобождаясь из рук матери, и отвернулась. Аманда расстроилась, но повернулась и пошла к двери.
        - Я пойду запру входную дверь, - сказала она, вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь.
        На следующее утро Аманда почувствовала, что ей чего-то не хватает. Было очень странно знать, что не нужно перевоплощаться в Соланж и спешить к Менковски для уборки. Аманда приняла душ, оделась и заправила кровать. Потом села к туалетному столику, чтобы накраситься. Взгляд ее упал на темный парик и блестящие серьги Соланж. «Жаль, что я не такая яркая», - сказала себе Аманда. Потом мысленно укорила себя за глупость. Не нужно надевать парик и делать яркий макияж, чтобы обрести решительность Соланж. Все, что нужно, есть в душе самой Аманды, и уж она постарается, чтобы сегодня ее бойцовские качества проявились в полной мере.
        Она спускалась по лестнице и вдруг почувствовала запах свежесваренного кофе. Аманда застыла на ступеньках и услышала шепот из кухни.
        - Вынимай вафли из тостера, придурок! Они сгорят!
        - Не указывай мне, что делать! То, что ты умеешь подогреть сироп в микроволновке, не делает тебя шеф-поваром.
        Аманда с удивлением взглянула на часы - нет еще и восьми, но дети уже встали и даже развили какую-то подозрительную деятельность. Что бы это значило?
        - Давай быстрее, - зашептала Меган. - Мне кажется, она идет. Я слышала, как скрипнула дверь.
        Аманда выждала еще некоторое время, прислушиваясь. Когда беготня и возня на кухне затихли, она спустилась вниз и застыла в дверях. Стол оказался накрыт лучшей скатертью, которая обычно вынималась из шкафа только по праздникам. На столе был сервирован один прибор, но зато по всем правилам: льняная салфетка, серебряные приборы и фарфор. Посреди стола красовалась ваза, полная свежих, явно только что срезанных цветов. Подле тарелки лежала утренняя газета.
        - Сегодня чей-то день рождения? - спросила Аманда. Меган толкнула брата, и Уайатт выступил вперед. Оба они были в пижамах, но через руку мальчик перекинул полотенце на манер официанта, а на его круглом личике фломастером были нарисованы усы.
        - Нет, мадам, - сказал он с ужасающим акцентом. - Это просто маленький знак нашей любви и… и признательности.
        Он повернулся к сестре, нахмурившись, не уверенный, что он правильно выговорил трудное слово. Меган кивнула, и довольный Уайатт просиял, шагнул вперед и отодвинул стул, приглашая мать к столу. Меган принесла кофейник и важно спросила:
        - Не хочет ли мадам кофе?
        - Oui [4] , - с улыбкой ответила Аманда. - Мадам очень хочет кофе.
        Она села завтракать, а дети суетились вокруг нее, наперебой пытаясь предугадать и выполнить каждое ее желание. Аманда почувствовала, как огромная тяжесть свалилась с души. Все это время с ее терзало опасение, что дети не в состоянии будут оценить желание матери защитить их, то есть понять движущую силу ее поступков. И вот теперь, теперь она, наконец, почувствовала себя счастливой.
        Меган принесла из кухни тарелку с вафлями и поставила ее перед матерью. Аманда взглянула на свой завтрак, и глаза ее начали стремительно наполняться слезами.

«Прости нас, ма, - было написано вареньем на тарелке над вафлями. А внизу шла еще одна строчка. - Мы любим тебя и Соланж».
        - Мне правда стыдно, что вела себя как дура, - сказала Меган. - Просто когда Люси позвонила… А потом все стали обзываться и дразнить меня дочкой поломойки… Я… я была так расстроена, что не могла собраться с силами и подумать, что к чему.
        - Ох, милые вы мои, - прошептала Аманда. Она потянулась через стол и накрыла их ладошки своими.
        - Я тоже хочу извиниться, ма, - сказал Уайатт. - Но вот почему ты не сказала нам, что делаешь?
        Аманда старательно сморгнула слезы и попыталась объяснить:
        - Я боялась, что не смогу сохранить для вас дом. Это все, о чем я могла думать в тот момент. Все мы были расстроены, вы боялись перемен, и мне не хотелось пугать вас еще больше.
        Она вновь взглянула на тарелку. От близости горячих вафель послание начало таять и расплываться, но это уже было совсем не важно. Она никогда не забудет эти строчки, и то, как ее дети просили прощения, и этот завтрак.
        - Папа сказал, что это он во всем виноват, и ты сделала то, что должна была сделать, чтобы позаботиться о нас, - сказала Меган. - Я чувствую себя такой эгоисткой! Я так страстно мечтала о том платье, заставила тебя купить его, а потом еще и обвинила за это. Теперь я понимаю… но все же… я думаю, что папа мог бы вернуться домой. Не сердись, но я продолжаю надеяться, что вы помиритесь.
        Аманда перевела взгляд на сына. Голос мальчика дрогнул, но он решительно произнес:
        - Мне все равно, даже если мы переедем в другой дом. Пусть он будет маленьким. Но хорошо бы остаться в этом районе, чтобы я мог играть за свою команду. Ну, и папа тут живет.
        - Мне тоже все равно, где мы будем жить, - заявила Меган. - И если тебе нужна моя помощь, я готова убирать дома вместе с тобой. - Она решительно взглянула на мать, вздернула подбородок и добавила звенящим голосом: - И если Люси Симмонс или еще кому-то это не нравится, они могут идти… ну, то есть мне безразлично, что они подумают.
        Аманда все никак не могла разжать ладони, сжимая руки детей. Сердце ее ныло от любви и счастья. «Боже, спасибо, что у меня такие замечательные дети! Они самые умные, самые добрые, самые лучшие».
        - Ты не будешь ругаться с папой? - спросил Уайатт.
        - И дашь ему шанс доказать тебе, что он изменился? - добавила Меган.
        Аманда вздохнула. Она прекрасно понимала, что детям трудно поверить в то, что примирение меж нею и Робом невозможно.
        - Все будет хорошо, - сказала она, впервые твердо уверенная в этом. - Самое главное - и я, и папа очень вас любим. И теперь все наладится. Знаете, я начала заниматься уборкой оттого, что наше положение было близко к отчаянному. Но дело пошло неожиданно хорошо, и теперь Кэндис, Брук и я подумываем превратить это в бизнес, который позволит нам зарабатывать неплохие деньги. Но сначала необходимо восстановить свою репутацию и вернуть клиентуру. А для этого нужно, чтобы Сьюзи Симмонс признала, что все ее вещи на месте и мы ничего не крали.
        - И как ты собираешься заставить ее это сделать? - с любопытством спросила Меган.
        Аманда и не заметила, как приступила к завтраку и съела уже половину вафель. Как это оказывается здорово - обсуждать свои планы, а не скрывать их!
        Они не просто семья - они команда! С такой поддержкой да еще с такими замечательными подругами, как Кэндис и Брук, для нее нет ничего невозможного.
        - Еще не знаю, как именно я это сделаю, - признала Аманда. - Но три мушкетера нанесут миссис Симмонс визит… и не уйдут из ее дома, пока все не выяснится.

«Три мушкетера» встретились в доме Кэндис и решили, что отправятся в дом Сьюзи Симмонс на своем желтеньком автомобильчике.
        - А у нас есть план? - спросила Брук, забираясь в машину.
        - Ну, не то чтобы это был настоящий план, - отозвалась Аманда, усаживаясь на водительское сиденье. - Я думаю, мы просто приедем, позвоним в дверь, войдем в дом и объясним ей, что именно нам нужно. Но силу будем применять только в самом крайнем случае.
        - Жаль, - разочарованно вздохнула Кэндис. - Я мечтала хорошенько приложить Сьюзи Симмонс чем-нибудь тяжелым с того самого дня, как познакомилась с ней.
        - Знаешь, она ведь не всегда была такой, - сказала Аманда, уверенной рукой ведя машину в нужном направлении. - Когда мы встретились впервые, она была другой - ну, не то чтобы очень приветливой или душевной, но уж точно добрее и не такой стервой. Но после развода она переменилась очень сильно - стала резкой и неприятной.
        - А мне все равно, чей вызваны перемены в Сьюзи, - заявила Брук. - Вот с тобой и муж при разводе обошелся хуже, чем с ней, и вообще тебе досталось, но ты же не стала такой мерзкой и злобной.
        - Мне было некогда становиться злобной, - отмахнулась Аманда. - Но сейчас я над этим работаю. И должна сказать, что в душе у меня накопилась порядочная доля ярости и злости. Ложь Сьюзи и ее обвинения в наш адрес могут уничтожить все наши усилия. Единственные клиенты, не отменившие уборку, - это Сильвия Хардуэй и Хантер… и то он просто в отъезде и не знает, что тут происходит, Не знаю еще, как он поступит, когда вернется.
        - Этот мистер Джеймс просто невероятно привлекательный и сексуальный, - подначила подругу Кэндис.
        - Это точно, он такой, - пробормотала Аманда. Но, честно говоря, полное молчание мистера Джеймса начинало порядком ее тревожить: - Я пытаюсь не сильно переживать из-за того, что он внезапно и полностью исчез, но все же его отсутствие и молчание начинают действовать мне на нервы и вызывают всякие неприятные сомнения, - честно призналась она.
        - А вот не надо сразу заниматься психоанализом и переживать! - воскликнула Кэндис. - Просто наслаждайся жизнью.
        Аманда свернула на нужную улицу и перестроилась в правый ряд. Было немного странно вести желтый автомобильчик в собственном обличье, а не в образе Соланж. Вот мимо проехал серебристый «мерседес». Дама-водитель указывала на пылесос на крыше машинки своей пассажирке, и обе они заливались хохотом. Аманда приготовилась, что сейчас щеки ее вспыхнут от смущения, но ничего подобного не сочилось.
        - Эй, смотрите, - сказала она подругам. - Эти дамы в «Мерседесе» находят нас забавными.
        - Они и половины не знают, - отозвалась Кэндис. - На самом деле мы еще забавнее, чем они думают.
        С этими словами она повернулась к окну и высунула язык, состроив гримасу пассажиркам серебристого авто. Она даже сложила ладошки на манер ушек или рожек и помахала ими над головой. Дамы в «Мерседесе» почему-то перестали смеяться, лица их выразили неодобрение, они прибавили скорость и умчались вперед.
        - Эй, кошелки, чего так быстро смылись, - хихикнула Кэндис. - Могли бы еще повеселиться.
        Аманда, не веря своим ушам, взглянула на подругу… Кэндис была, как всегда, элегантна, изысканно одета, со вкусом накрашена… но что-то в ней неуловимо изменилось.
        - Что с тобой случилось? - спросила Аманда. - Вчера ты проявила совершенно искренний интерес к бейсболу. А сегодня показываешь язык двум незнакомым дамам и выражаешься хуже, чем моя дочь… Эй, Брук, как ты думаешь, вдруг в нашу Кэндис вселился инопланетный разум?
        Аманда ожидала смеха или шутливых возражений, но подруги молчали, я тогда она забеспокоилась всерьез:
        - Кэндис? Что происходит?
        - Ну, кое-кто действительно вселился в мое тело. - Брук испуганно подалась вперед и попыталась заглянуть в лицо подруги, сидевшей на переднем сиденье:
        - Что ты такое говоришь, Кэндис?
        - Я говорю о ребенке!
        - Что?
        - Ну, я беременна. - Кэндис вдруг покраснела и улыбнулась совершенно беззащитной улыбкой безумно счастливого человека. - Представляете, девочки, мне сорок два, я бесплодна - и у меня будет ребенок!
        - Боже мой! - Аманда торопливо искала место для парковки, хоть они еще и не добрались до дома Сьюзи. - Ты не шутишь?
        Кэндис покачала головой.
        - Подумать только, - мечтательно сказала она. - Сперматозоиды этого ирландца оказались более шустрыми, чем у всех тех, за кем я была замужем.
        Некоторое время все трое сидели молча, переваривая новости.
        - И как ты… себя ощущаешь в новом качестве? - осторожно спросила Аманда.
        - Прекрасно! Ну, немного странно. И еще у меня случаются перепады настроения. Но тошнить, слава тебе Господи, перестало.
        Аманда покачала головой, но первый шок уже прошел, и она вновь вывела машину на дорогу.
        - Я не завидую Сьюзи Симмонс, - улыбаясь шире прежнего, сказала Кэндис. - Если она не будет мила и откажется с нами сотрудничать, я не стану сдерживать свое настроение. Уж тут мы повеселимся!
        - Что вам нужно? - Сьюзи стояла на пороге и смотрела на трех подруг, высокомерно вздернув брови. Брови были безупречно выщипаны, волосы уложены, макияж идеален. Вот только у рта притаились горькие морщинки. - Не думала, что вы решитесь явиться сюда! Хоть бы постеснялись…
        Аманда поняла, что приглашения войти они не дождутся, и тогда она решительно сделала шаг вперед, оказавшись чуть не вплотную к Сьюзи. Женщина попятилась, и
«три мушкетера», двигаясь плотной группой, оказались в холле. Дверь за ними захлопнулась, и на безукоризненно накрашенном лице Сьюзи появилось встревоженное выражение, когда она увидела единый фронт противника, образовавшийся в ее прихожей.
        - Ты неправильно о нас думала. А потому сделала неправильные выводы. - Аманда сделала еще шаг вперед, намеренно наступая на Сьюзи. Подруги не отставали от нее. - И вообще, хочу тебе сказать, что ты наделала немало ошибок.
        На лице хозяйки явственно проступила паника. Над их головами, на лестнице, ведущей на второй этаж, послышался шум.
        - Мама, с тобой все в порядке? - донесся испуганный голос Люси. - Может, мне вызвать полицию?
        - И правда, почему бы нам не вызвать полицию, Сьюзи? - поинтересовалась Аманда. - А когда они приедут, давай попросим их поискать те деньги и драгоценности, которые ты объявила украденными.
        Аманда смотрела женщине прямо в глаза, и та, не выдержав, отвела взгляд.
        - Не нужно звонить в полицию, Люси, - крикнула она. - Я сама… разберусь.
        - Хорошая мысль, - подала голос Кэндис.
        - Да уж, давайте разберемся, что к чему, - поддержала Брук.
        - Я предлагаю пройти в кабинет. - Аманда вновь двинулась вперед. - Или ты хочешь, чтобы твоя дочь слышала, как ты пыталась обвинить ни в чем не повинных горничных в преступлении, которого они не совершали?
        Сьюзи попятилась еще, но, внимательно взглянув на лица теснивших ее женщин, поняла, что они полны самых серьезных намерений, и тогда она повернулась и пошла в кабинет.
        Миссис Симмонс уселась за письменный стол, а троица «мушкетеров» устроилась на диване напротив. Некоторое время в комнате царило напряженное молчание.
        - Итак, что происходит, Сьюзи? - спросила, наконец, Аманда, стараясь сдерживать свой гнев. - Что Соланж - или я, Аманда Шеридан, - сделала тебе плохого?
        Сьюзи молчала. Ухоженная дама сидела в идеально убранной комнате, где все предметы были расставлены абсолютно ровно и симметрично, нигде не притаилось ни пылинки, даже книги на полках выстроились ровными рядами - и она молчала, прямо-таки излучая враждебность.
        - Я работала, чтобы иметь возможность заплатить за дом, продукты и не дать моим детям ощутить весь ужас положения, в котором мы оказались по вине их отца, - решительно продолжала Аманда. - Убирала дом на совесть и была счастлива, что у меня есть работа.
        Сьюзи покраснела, но чем вызвана краска - злостью или стыдом, Аманда не поняла.
        - Твои обвинения ставят под угрозу мою способность заработать деньги, - продолжала она. - Ты сама мать и поймешь меня. Я должна заботиться о своих детях, а потому я не могу оставаться в том двусмысленном положении, в которое попала по твоей вине.
        Сьюзи молчала, и Кэндис, нахмурившись, открыла было рот, но Аманда положила ладонь на руку подруги, и Кэндис промолчала.
        - Я здесь не для того, чтобы взывать к твоим дружеским чувствам, Сьюзи, или набиваться к тебе в друзья. Если мы тебя не устраиваем - поищи другую прислугу. Но тебе придется забрать заявление из полиции и снять с нас обвинение в воровстве, потому что и ты, и я знаем, что оно ложно. Мы не брали ни денег, ни драгоценностей. И поскольку мы пострадавшая сторона, то я требую объяснений. Зачем ты оклеветала нас, Сьюзи?
        Но женщина за письменным столом упорно молчала, сжав губы в тонкую холодную линию.
        - Господи, Сьюзи, да у тебя совести совсем нет! - воскликнула Кэндис, терпение которой, наконец, лопнуло. - Ты развелась с мужем и оттяпала у него кучу денег! Почему ты ведешь себя так гадко с теми, кому меньше повезло?
        - Пошли, Аманда. - Брук встала. - Понятно, что мы от этой ничего не добьемся…
        - Мой развод был не таким уж удачным, - сказала вдруг Сьюзи. - Я ничего не получила.
        Подруги застыли на месте в изумленном молчании.
        Некоторое время Сьюзи с неподвижным лицом рассматривала пресс-папье на столе. Сдвинула его чуть левее. А в следующую секунду ее маска раскололась, и лицо потеряло сдержанно-отстраненное выражение. Уголки рта поползли вниз, и теперь было видно, что она едва сдерживает отчаяние.
        - Он меня подставил по полной программе. Я и не знала, но Чарлз несколько лет только тем и занимался, что переводил свои активы, создавал офшорные компании, номерные счета. Этот сукин сын постарался, чтобы я не получила ничего, ни цента! Мы еще жили вместе, а он уже планировал, как оставит меня без средств.
        - Но все говорили…
        - Все повторяли ту ложь, что я придумала и озвучила. Я не вынесла бы позора, узнай люди, какой дурой я была, как Чарльз обошелся со мной! Поэтому… - она горько улыбнулась и взглянула на Аманду, - фактически я сделала то же, что и ты. Я притворилась. Только ты притворялась французской горничной, а я - богатой женщиной.
        - Но на что же ты жила? - растерянно спросила Брук.
        - Не так давно умерла моя бабушка, и она оставила мне кое-какие деньги. Некоторое время мы продержались на этом, но деньги почти кончились, и я не знала, что делать. Я собиралась продать ее драгоценности. - Она покраснела, и теперь было понятно, что это краска стыда. - Но за них нельзя получить полную цену. Если бы их украли, я по страховке получила бы больше.
        Некоторое время все молчали, переваривая шокирующую информацию.
        - Итак, что вы от меня хотите? - устало спросила Сьюзи. - Забрать заявление из полиции и снять с Соланж и остальных обвинения в воровстве?
        Аманда задумчиво рассматривала Сьюзи Симмонс. Теперь, когда та больше не носила отвратительную маску высокомерного пренебрежения, она стала похожа на прежнюю Сьюзи, которую Аманда когда-то знала и с которой неплохо ладила. «Надо же, как странно, - думала Аманда. - Получается, что Сьюзи тоже жертва. Как и я. И она практически делала то же самое - защищала своих детей и дом… только делала это как умела. Нельзя наказывать ее за это».
        - Давай ты, просто сделаешь вид, что нашла драгоценности и деньги. Меня это вполне устроит, - сказала Аманда.
        - Минуточку… - начали в один голос Кэндис и Брук.
        - Не знаю, какие у тебя планы на будущее, - продолжала Аманда, взглядом призвав подруг к молчанию, - но наша компания собирается расширяться.
        Она ждала, и, наконец, Брук и Кэндис кивнули.
        - Ты в своем роде совершенство. - Аманда обвела рукой идеальную комнату. - Думаю, ты станешь ценным приобретением для нашей фирмы.
        - Я? Чтобы я убирала дома? - Сьюзи расхохоталась. - И что? Мне нужно будет говорить с акцентом и гримироваться?
        - Нет, - спокойно ответила Аманда. - Мы больше не станем маскироваться и притворяться, И раз уж тебе так невыносима мысль об уборке, то и этого можно избежать. Лично для меня это своего рода психологическая разгрузка. Но если хочешь, можешь получить другую работу. Мы собираемся набирать персонал, и ты могла бы обучать людей.
        Аманда взглянула на подруг и улыбнулась. Она подумала о том, как же ей повезло, что она встретила таких замечательных людей. Они через многое прошли вместе, и теперь впереди у них столько всего интересного, и они заслужили право с надеждой и оптимизмом смотреть в будущее. «Возможно, я теперь по статусу мать-одиночка. Но я не одна. И я могу поддержать других, чтобы они не чувствовали себя одинокими».
        - Я могу пообещать тебе одну вещь, - сказала Аманда. - Все, что мы будем делать дальше, мы будем делать под своими именами и обойдемся без грима и переодеваний. И мы сделаем все, чтобы преуспеть! Правда, девочки?
        Верная своим словам о том, что не станет больше прятаться за спину Соланж, Аманда решила не откладывать и нанести вести визит Хантеру Джеймсу, чтобы прояснить и эти отношения. Она отвезла подруг по домам и поехала к дому Хантера. Его машина стояла у ворот гаража: это значит, что Хантер Джеймс, наконец, вернулся домой.
        Аманда позвонила в дверь. Она ожидала, что первым отзовется Фидо, но того, видимо, не было дома. Зато за дверью раздались шаги его хозяина, и вот уже Хантер стоит на пороге и смотрит сверху вниз на Аманду.
        - Bonjour, Solange, - сказал он на прекрасном французском. - Comment vastu?
        Аманда вспыхнула от смущения, но сделала над собой усилие и спросила:
        - Так ты уже в курсе?
        - Да я давно в курсе, - ответил он, улыбаясь. Хозяин отступил от двери, приглашая Аманду войти. Ступив в холл, она увидела чемодан и ноутбук посреди прихожей.
        - Я узнал тебя во время первого же визита, Соланж, - спокойно продолжал он. - Не понимаю, как другие могли обмануться. И должен признаться, Соланж меня очаровала. Она смешлива, обаятельна и настоящий боец. Фидо, между прочим, не единственный здесь, кто может узнать женщину.
        Аманда снова вспыхнула от смущения, вспомнив, что теперь не только Фидо близко знаком с самыми разными частями ее тела.
        - Но вот что меня беспокоит… - задумчиво протянул он, и Аманда напряглась. - А как же ее близнецы? Есть ли, кому за ними присмотреть?
        Аманда молчала. До нее только что дошел тот факт, что Хантер прекрасно говорит по-французски. Но… но это значит, он понимал все, что она говорила, включая те весьма рискованные высказывания… Она опять мучительно покраснела.
        - Ты говоришь по-французски, - растерянно выпалила она.
        - А ты как думала? Я шесть лет играл за Монреаль. Кстати, мне очень нравились шутки Соланж. Язычок у нее был весьма острый, доложу я тебе.
        - Что ж, раз так и ты все знал, - Аманда, наконец, справилась со смущением, - тогда где же ты был? Неужели никто не говорил тебе, что как минимум невежливо уехать сразу после того, как ты переспал с женщиной, и даже не позвонить ей?
        - Я оставил тебе ключ от дома и записку. Аманда хмыкнула.
        - И я тебе звонил. Там, куда я ездил, была совершенно отвратительная связь, мобильный почти не работал, и я смог дозвониться до твоего домашнего телефона только один раз. Я говорил с Уайаттом. - Видя, что она смотрит удивленно, Хантер спросил:
        - Он забыл тебе сказать?
        Аманда кивнула.
        - Мне пришлось съездить в Доминиканскую Республику - там появилась возможность заключить неплохую сделку, но конкуренты наступали на пятки, и мы боялись, что договор уплывет к ним в руки. Вылетать пришлось срочно, и Фидо с девочками я завез к бабушке с дедушкой, а оттуда сразу же поехал в аэропорт. Я вот только что вернулся. Аманда, клянусь, мне и в голову не могло прийти, что ты окажешься за решеткой именно в тот момент, когда я буду за тридевять земель. Но впредь я всегда буду оставлять тебе номер, по которому меня можно будет найти в любое время дня и ночи.
        Аманда улыбнулась, и он улыбнулся в ответ. В глазах его вспыхнул знакомый огонек.
        - Viens ici [5] , - сказал он. - Je veux te faire l'amour [6] .
        Хантер подхватил ее на руки и понес в спальню. А по дороге нашептывал ей на ушко по-французски, чем именно и как они будут сейчас заниматься.
        ЭПИЛОГ
        На летней террасе дома Аманды Шеридан было весело. Хантер Джеймс жарил бургеры на гриле. Дэн Донован и Хэп Маккензи пили пиво и давали ему ценные указания. Стоял теплый сентябрьский денек, и листья только начали расцветать праздничными осенними оттенками красного и золотого.
        Уайатт, Тайлер, Дрю и Джулия перебрасывались мячиками во дворе, обсуждая последнюю игру своей команды и новых игроков.
        - Как ты думаешь, твой отец согласится в будущем сезоне тренировать наших питчеров? - спросил Уайатт у Джулии. Они подружились, потому что Уайатт признал, что «она очень ничего», для девчонки, разумеется.
        Меган и Саманта расположились в шезлонгах с журналами для девочек, которые они самым тщательным образом изучали. Красная роза и Белая роза еще больше похорошели за лето и теперь чувствовали себя во всеоружии для нового учебного года.
        Аманда, Брук и Кэндис хозяйничали на кухне.
        - Ой, просто умираю, как хочу глоток вина, - пробормотала Кэндис, с завистью посматривая на бокал мерло. - Я как-то никогда не испытывала пристрастия к выпивке, но сейчас просто не знаю, что на меня нашло: так и тянет хоть пригубить. Наверное, все из-за этого негодяя.
        Ее рука легла на круглый животик, а лицо сияло счастьем, несмотря на жалобы.
        - Ну, давай, пожалуйся еще, может, мы все же найдем, за что тебя пожалеть, - усмехнулась Аманда. - Подумать только: ты ждешь ребенка, Дэн просто пылинки с тебя сдувает… Да нам едва удалось выгнать его из кухни - он не желал оставлять тебя одну! Еще ты занимаешь пост директора одной из самых быстро растущих компаний в штате Джорджия и… - Аманда перехватила руку Кэндис и повернула ее ладонь так, что на пальце блеснул весьма солидных размеров бриллиант. - И еще ты собираешься выйти замуж за самого милого мужика на свете. И не забывай - у него оказались самые шустрые сперматозоиды!
        - Это так. - Кэндис счастливо вздохнула. - Представляете, девочки, я сегодня первый раз заикнулась о том, что нам надо обсудить, где мы проведем медовый месяц, а он не велел мне беспокоиться, потому что все уже забронировал и оплатил. Сказал, это будет какой-то сказочный остров.
        - Боже, да он еще и романтик! - Аманда притворно вздохнула. - Идеальный мужчина!
        - Да. - Кэндис подошла к окну и нашла взглядом своего необыкновенного жениха. - Он даже почти подружился с моей матерью.
        - А мы с Хэпомна следующей неделе поедем в гости к моей маме, - сказала Брук. - Он предлагает перевезти ее сюда. - Личико Брук светилось счастьем и каким-то новым спокойствием и уверенностью. Аманда с радостью видела, что хоть подруга и продолжает тщательно ухаживать за собой, и не стала ни на йоту менее красивой, но теперь роскошная внешность лишь часть ее личности, приятная составляющая, а не главный аргумент. - Не могу дождаться момента, когда расскажу ей, что являюсь совладелицей компании по уборке помещений. Может, она станет нашим консультантом, как вы думаете?
        - Почему бы и нет? - Аманда кивнула. - Но сначала признайте: я была права, предложив Сьюзи Симмонс отвечать за обучение новеньких. Она написала целый учебник для горничных и заставляет их зубрить его наизусть.
        И лишь потом переходит к практическим занятиям.
        - На этой неделе поступило десять новых заявок, - подала голос Кэндис. - То, что наши служащие так хорошо обучены и являются представителями солидной компании, привлекает людей.
        Они все еще обсуждали свою компанию, когда в дверь протиснулся Хантер с подносом бургеров и хот-догов, источавших немыслимый аромат. Фидо путался у него под ногами, пытаясь напомнить о себе.
        Хантер водрузил поднос на стол и чмокнул Аманду в макушку.
        - Сейчас сюда нагрянут голодные дети и мужчины, - предупредил он. - Как вы думаете, у нас достаточно мяса?
        Аманда кивнула и, удерживая его взгляд, улыбнулась. Хантер застыл на месте, не замечая того, как насмешливо взирают на него женщины, и откровенно жадно глядя на Аманду. Та вспыхнула, вновь и вновь удивляясь тому, что их физическое влечение, столь сильное вначале, упорно не желает ослабевать. Они довольно быстро перестали скрываться от детей, но благодаря легкому характеру Хантера и силе его обаяния роман Аманды не вызвал в семье скандала. Уайатт обожает мистера Джеймса как героя и выдающегося бейсболиста, а Меган заявила, что теперь будет считать Саманту сестрой.
        Они ужинали и болтали. На следующие выходные решили все вместе отправиться в горы, в домик Дэна Донована. Лес как раз оденется в свои празднично-осенние одежды, и они будут жечь костер и любоваться природой, вдыхая чистый воздух.
        Гости разъехались после одиннадцати. Дэн и Кэндис забрали к себе мальчишек, которые решили ночевать у Дрю. Брук и Хэп предложили подвезти Меган и Саманту до дома Джеймсов, чтобы Хантер мог остаться и помочь Аманде с уборкой.
        Они дружно убирали со стола, мыли и вытирали посуду. Аманда как раз протирала стол, когда Хантер неслышно подошел сзади. Обхватив ее талию, он прижал женщину к себе, и его теплые губы нежно ласкали завитки волос на ее шее.
        - Знаешь, - шепнул он, чуть прикусывая мочку ее ушка, - мне иной раз не хватает Соланж. Особенно мне нравились ее серебряные звенящие серьги и то, как она наклонялась, когда мыла полы. Ее попка производила на меня большое впечатление.
        - Вот что-то я такого не помню, насчет попки. - Она повернулась в его руках и заглянула в смеющиеся глаза. - Да и до того ли было бедной девушке, которая изо всех сил старалась заработать на пропитание своим близнецам.
        - А я тебя уверяю - она со мной заигрывала. Я чувствовал, что нравлюсь ей.
        Хантер расстегнул кофточку Аманды, и теперь дорожка из поцелуев пролегала вдоль нежной шеи вниз, в теплую ложбинку грудей.
        - Хочешь верь, хочешь нет, но я иногда представлял, как занимаюсь с ней сексом в прачечной. Или думал, а не подкрасться ли сзади в тот момент, когда она моет полы…
        Аманда едва не застонала, так сильно было ее желание.
        Не замечая, что все крепче прижимается к Хантеру, она прошептала:
        - Соланж тоже часто фантазировала о тебе. Но некоторые считали ее слишком яркой и даже вызывающей!
        Они поцеловались, и, едва дыша после этого, Аманда спросила:
        - Хочешь, пойдем наверх? У меня остались парик и серьги… И та необыкновенно сексуальная белая форма.
        Хантер рассмеялся и прошептал, целуя ее грудь:
        - Просто говори со мной по-французски, мон амур. Ты сводишь меня с ума.
        - Все, что угодно, месье, - отозвалась Аманда, и он подхватил ее на руки и понес в спальню.
        - Voulez-vous couches j' avec moi се soir? Voulez-vous couchez avec moi? [7] - Аманда пропела строки из песни на слова Патти Лебеля.
        В подражание певице она сделала голос ниже, а брови изогнула трагически, и Хантер споткнулся, смеясь, удивленный ее артистизмом и чувством юмора. Цепляясь за его шею, Аманда исполняла припев, но как только он опустил ее на постель, она умолкла, чтобы он мог поцеловать ее. Но сердце ее продолжало петь.

[1] Этот бежевый ковер очень красив. (фр.).

[2] Стекла блестят на солнце как бриллианты. (фр.).

[3] Как бриллианты. (фр.).

[4] Да (фр.).

[5] Иди сюда (фр.).

[6] Я хочу заняться с тобой любовью (фр.).

[7] Хочешь ли ты спать со мной сегодня? Хочешь ли ты спать со мной? (фр.).
        This file was created
        with BookDesigner program
        [email protected]

21.03.2010