Сердце дикарки Кэрол Финч
        # Луизиана… Земля изысканных креольских нравов и пылких страстей. Земля, самый воздух которой навевает страстные мечты и жгучие желания…
        Здесь - и только здесь - мог лихой, отчаянный Кин Родон встретить богиню, юную и прелестную Алексу Карвер, рожденную для пламенной любви и безумного блаженства.
        Ради такой девушки стоит пожертвовать многим.
        Ради такой любви не жаль даже поставить на карту собственную жизнь…
        Кэрол Финч
        Сердце дикарки
        Глава 1
        Сент-Луис, май 1805 года
        Одинокий ястреб кружил над землей и своими острыми глазами наблюдал за молодой женщиной с волосами цвета воронова крыла. Она склонилась над костром, где готовился обед. Алекса Карвер вытерла со лба пот и бросила через плечо встревоженный взгляд: отец давно должен был появиться. Рассеянно схватилась за ручку чайника и тут же, еле слышно чертыхнувшись, затрясла обожженными пальцами.
        - Проклятие, - пробормотала она, погружая руку в ведро с водой. Ее взгляд устремился куда-то вдаль, а мысли полетели вместе с ветром. Еще одна неприятность среди прочих, преследовавших ее с тех пор, как их семья покинула дом в долине реки Уобаш. Они торопились застолбить участок земли для фермы на только что открытых территориях к западу от Миссисипи. Когда они пересекали очередной ручей, потерялось колесо повозки; ночью лошади перепугались и убежали - их долго искали; затем жестокий ураган разорил лагерь. Это были не единственные неудачи, но Алексе не хотелось вспоминать их, чтобы не расстраиваться еще больше.
        Джастин Карвер, тот отец, которого она знала (родной отец бросил ее мать еще до рождения ребенка), с недавних пор стал беспокойным и мрачным; был недоволен фермой, которую они с матерью Алексы с трудом основали в дикой местности и с не меньшим трудом поддерживали. Ее мать умерла, не пережив тяжелейшей зимы, и Джастину было непросто смириться с этой утратой. Да, слишком много горьких воспоминаний связывало его с долиной Уобаш.
        В результате Джастин буквально с корнями вырвал свою дочь Алексу из родной почвы и перевез через Миссисипи во временный передвижной лагерь без всяких удобств. Когда он заявил, что они направляются на запад, девушка попыталась разубедить его, но тщетно. Джастин Карвер был весьма решительным человеком - что-то задумав, шел к своей цели так настойчиво, что даже табун диких мустангов не смог бы остановить его.
        В конце концов Алекса смирилась с тем, что вынуждена будет сопровождать отчима и сводного брата. «Что, во имя неба, может предложить молодой незамужней женщине эта дикая местность?» - часто спрашивала она себя, когда тащилась в повозке за своими мужчинами. Судьба ей явно не улыбалась, а хмурилась. Она чувствовала, что ее удел - превратиться в старую деву, жить в глуши и дикости, помогая Джастину избавиться от терзавших его воспоминаний.
        Упаковав свои пожитки, Алекса оставила позади все романтические мысли встретить мужчину, который поможет сбыться ее мечтам. Мудрое решение, учитывая то, что с момента расставания с домом ей встречались только суровые жители приграничной полосы да грубые лодочники. Дома, в долине Уобаш, было немало мужчин, и многие из них решались приблизиться к Алексе, но ни один не отвечал ее требованиям. «Может, я слишком разборчива?» - думала она, снова поворачиваясь к огню, чтобы помешать жаркое. Если бы она приняла одно из предложений, то жила бы сейчас спокойно и счастливо.
        Нарастающий топот копыт прервал эти невеселые размышления. Алекса подняла глаза и, встречая непрошеных гостей, машинально схватилась за ружье. Разглядев хмурое лицо отца, она отложила оружие в сторону. Очевидно, встреча Джастина с пионером этих мест прошла неудачно. Судя по всему, тот не принял предложения проводить их к плодородным землям, лежащим к западу от Сент-Луиса.
        - Что, непредвиденные трудности? - спросила Алекса, глядя, как Джастин слезает с седла.
        Отец пробурчал что-то неразборчивое и подошел, чтобы налить чашку кофе.
        - Неудивительно, - невозмутимо заметила Алекса. - Тебя предупреждали, что он такой же бесчувственный и неотесанный, как и те дикари, с которыми он знается.
        Джастин насмешливо фыркнул.
        - И он полностью оправдал эти отзывы. Он даже сказал не «нет», а «нет, черт побери». Родон сколачивает состояние, торгуя с осейджами. И еще перевозит товары вниз по Миссисипи. И вовсе не желает, чтобы кто-то из нас увел у него из-под носа эту золотую жилу. - В тоне его зазвучали горькие нотки, глаза стали задумчивыми.
        - Мы обязательно найдем кого-нибудь еще, - заявила Алекса, стараясь казаться веселой и приветливой, и протянула брату чашку кофе. - Родон не единственный, кто путешествовал по территориям Луизианы.
        - Последний, у кого хватало смелости шататься в одиночку по этим местам без всяких карт, уехал в прошлом году с экспедицией Льюиса и Кларка, - произнес Расс, бросая на отца осторожный взгляд. Расс не хотел покидать ферму, но он, как и Алекса, покорился воле отца. А тот позволил ему вернуться за молодой девушкой, которую сын оставлял. Расс пошел на компромисс и пообещал помочь отцу построить новый дом и начать обрабатывать землю. А потом он вернется и начнет сам хозяйствовать на ферме вместе с Рейчел. - Никто больше не знает территорию так же хорошо, как Родон. Вдобавок он установил контакты с осейджами, а мы отчаянно нуждаемся в их помощи.
        Джастин широкими шагами подошел к повозке, прислонился к ней и долго смотрел на запад.
        - Мы должны найти способ убедить Родона провести нас сквозь индейскую территорию. Если у него есть хоть капля порядочности, он не должен нас бросить.
        Расс едко засмеялся.
        - Не думаю, что у Кина Родона есть хоть капля того, что ты считаешь порядочностью. А если и есть, то похоронена она глубоко внутри, а ты не сумеешь проникнуть сквозь его толстую шкуру.
        - Тогда, может, нам будет лучше без него. - Алекса положила щедрую порцию жаркого и предложила его брату.
        - У Родона репутация скрытного человека, деньги он делает быстро и с легкостью, но ты этого никогда не скажешь по его виду. - Расс фыркнул, вспомнив скромную хижину и самого Родона, которого они застали в обществе смазливой девчонки. - Но, кажется, есть у него одна слабость - красивые женщины.
        Алекса быстро составила свое представление о Кине Родоне. Он казался ей желчным стариком с темными злобными глазками. Тип, виденный ею не раз на торговых постах вдоль реки по мере их продвижения к западу.
        - Думаю, именно его предполагаемое богатство прельщает женщин, - сказала она вслух, фыркнув от отвращения. - Судя по вашим рассказам, их привлекает вовсе не его магнетическая внешность.
        Этот разговор Расса и Алексы посеял семя сомнения в голове Джастина, и это семя в доли секунды пустило ростки. Губы его изогнулись в кривой ухмылке, и он критически осмотрел дочь.
        - Может, болтающаяся перед носом морковка заставит Родона сменить мнение?
        Расс и Алекса одновременно нахмурились.
        - Морковка? - недоверчиво повторил Расс, подумав, не слишком ли долго старик пробыл на солнце. - Что, черт возьми, ты несешь?
        Джастин взял дожидавшееся его жаркое и жестом указал на Алексу.
        - Может, нам надо отправить Алексу убедить Родона провести нас до долины реки Осейдж?
        Карие глаза Расса потемнели.
        - Мы не пошлем Лекс обольщать Родона, - холодно отрезал он. - Использование морковки в качестве обольщения хорошо проходит с ослами и дураками. Родон ни тот ни другой. Я много чего в нем не одобряю, - язвительно добавил Расс, - но он точно не идиот и не тупица. И если мы отправим Лекс прямо ему в лапы, то сомневаюсь, что это приведет к чему-то, кроме…
        У Алексы от изумления отвисла челюсть, и она только глаза переводила от отца к брату и обратно. Хоть Джастин был ей и не кровная родня, она никогда не думала, что он сможет использовать ее как наживку. Он любил ее так же, как и собственного сына, разве нет? Она двадцать один год называла его папой и любила как родного. Как же он мог предложить такое?
        - Все, что он может сделать, - это сказать «нет», - продолжал настаивать Джастин, прежде чем зачерпнуть полную ложку дымящегося жаркого.
        Это бесчувственное отношение отца к Алексе разозлило Расса, который нежно любил младшую сводную сестру и всегда заступался за нее. Он вовсе не собирался позволять отцу использовать девушку в качестве приманки для такой хитрой змеи, как Кин Родон.
        - Нет, этот проклятый пионер может сделать существенно больше, чем просто отказаться, - ответил он с нарастающим раздражением. - Родон - распутник и потаскун, он берет женщин для удовольствия, а потом бросает, как только они ему наскучат. Так что послать Лекс в его хижину - это все равно что предложить волку жертвенного ягненка. Не желаю больше ничего слушать об этом идиотском плане!
        Джастин с силой стиснул челюсти. Он не ожидал, что сын заговорит с ним полным ненависти голосом.
        - Помни лучше свое место, Рассел! - прогремел он. - Я не потерплю от тебя неуважительного тона!
        - А я не буду тихо стоять в стороне и смотреть, как ты подставляешь Лекс, чтобы заполучить Родона, - проскрежетал Расс сквозь стиснутые зубы. - Ты всегда обращался с ней как с рабыней, а не как с дочерью. Как будто и не считаешь се своим ребенком! Лекс - молодая привлекательная женщина, а не лошадь, которую можно хлестать кнутом и понукать. Я люблю ее как родную и не потерплю такой несправедливости! Родон может воспользоваться ее невинностью, и ты прекрасно это знаешь.
        Джастин поднял руку и наотмашь ударил сына по лицу. Звук прозвучал как щелчок хлыста.
        К Алексе вернулся дар речи.
        - Папа, я подчинилась твоему желанию отправиться на Запад и последовала за тобой, - начала она, старательно подбирая слова, чтобы задобрить Джастина. - Но, думаю, Расс прав. Я вовсе не уверена, что хочу встречаться с этим Кином Родоном, особенно после того, что вы оба только что рассказали о нем. Может, мы могли бы…
        Попытка прибегнуть к дипломатии закончилась провалом. Она подбавила дров в огонь гнева Джастина. Он схватил Алексу за руку и яростно сжал пальцы.
        - Видно, ни один из вас так и не научился уважать старших. Очень рад, что Кэтрин не дожила до этого дня. Для нее было бы позором, что ее дети ополчились на отца.
        Расс встал между ними. Лицо его было суровым, взгляд - холодным и неумолимым.
        - Пытаясь поймать Родона на удочку, мы ничего не достигнем. Я лично сам отказываюсь прятаться за женской юбкой, особенно за Лекс. Никогда себе не прощу, если она попадет в беду.
        Это заявление не произвело никакого видимого эффекта на Джастина. Он направил на сына пронзительный взгляд своих карих глаз.
        - Лекс пойдет, - размеренно сказал он, старательно подчеркивая каждое слово. - И я не желаю больше выслушивать никаких препирательств по этому поводу.
        - Но, папа, я… - попыталась было вмешаться Алекса, но Джастин оборвал ее.
        - Довольно, - яростно прошипел он, пресекая все дальнейшие аргументы острым, как лезвие бритвы, тоном. - Я принял тебя в свой дом и дал свое имя, когда родной отец не пожелал иметь ничего общего со своим ребенком. Я дал тебе крышу над головой, кормил и одевал, хотя и видел этого сукина сына - твоего папашу - каждый раз, когда глядел в твои глаза. Ты должна быть преданной и почтительной. Я требую этого! - Джастин резко повернул ее кругом, лицом к ручью. - А теперь отправляйся к воде и приведи себя в порядок, чтобы иметь привлекательный вид для встречи с Родоном.
        Он оттолкнул девушку. Алекса уставилась на отца, не веря своим ушам. Как мог он требовать от нее такого? Ему было плевать, что с ней произойдет, только потому, что он намеревался во что бы то ни стало пересечь индейские территории! Джастин не успокоится, пока не начнет новую жизнь и не похоронит терзающие его воспоминания.
        Алекса тяжело вздохнула и согласно кивнула, понимая, что дальнейшие споры с ним так же бесполезны, как попытка завести разговор с каменной стеной.
        - Очень хорошо. Я постараюсь убедить Родона отправиться с нами в путешествие. Но это единственное, что я сделаю, чтобы помочь тебе. И не надейся, что ради этого принесу себя в жертву. Я категорически отказываюсь уступать ему.
        Расс швырнул пустую тарелку на землю. Он прекрасно знал, что никакие ее категорические отказы не смогут помешать этому Кину. Алекса сама себя обманывала, полагая, что сумеет остановить Родона, если он вознамерится взять ее силой.
        - Лекс, черт тебя побери, ты сама не понимаешь, во что ввязываешься.
        - Я в состоянии позаботиться о себе, - заверила девушка. - К тому же папа не оставил мне выбора.
        Беззвучно бормоча ругательства, Расс обогнул стоянку и направился к лошади. В конце концов, Джастин своим безрассудным поведением не заслуживает даже элементарной вежливости.
        - Расс, ну-ка вернись! - рявкнул Джастин, едва не прожигая дыры в спине сына своим бешеным взглядом.
        - Не желаю принимать участия в этом сумасбродном плане, - буркнул Расс, садясь в седло. Он взглянул на отца сверху вниз. - Я буду в городе. Напьюсь до бесчувствия. - Он, прищурившись, посмотрел на сестру. - А если ты решишься на это, значит, сама такая же сумасшедшая, как и он.
        Расс умчался, а Джастин нахмурился и провел рукой по седеющим волосам.
        - Парень так и норовит вырасти из коротких штанишек. Он сам еле-еле волочит ноги да еще мне пытается ставить палки в колеса, с тех пор как расстался с этой Рейчел.
        - Ты сам знаешь, Расс тяжело переживает разлуку с ней, - тихо напомнила Алекса. - Они так любят друг друга…
        Джастин повернулся к ней спиной и уставился куда-то вдаль.
        - Может, это и к лучшему, что они расстались. Любовь может причинять боль, и Рассу пора это знать. И ты, Лекс, тоже не забывай об этом. Я знаю, о чем говорю… из своего личного опыта.
        Когда Джастин побрел прочь, Алекса мрачно задумалась о горьких словах отца. Не пытается ли он лишить ее и Расса даже шанса на счастье только потому, что сам страдает? Сможет ли он порвать со своим прошлым, даже если уедет на тысячу миль от того дома, который ее мать наполняла нежностью и любовью? Слезинки блеснули в уголках ее глаз, но Алекса смахнула их. Мамин тихий голос и нежная улыбка растворяли то, что могло превратиться в горячий спор и ссору между Джастином и Рассом. А теперь рядом не было никого, кто мог бы рассудить их. У Алексы появилось тревожное предчувствие, что следующая часть их путешествия окажется не лучше предыдущей. Без всякого сомнения, между отцом и сыном не раз еще возникнут и препирательства, и перебранки, и обмен разящими насмерть взглядами, а сама она снова окажется между двух огней. Боже, может, им действительно необходим Родон? И не, только в качестве проводника. По меньшей мере его присутствие сможет приглушить горячие споры.
        Алекса доела свое жаркое, вымыла сковороды и убрала припасы, привезенные Джастином и Рассом из города. Она решила уступить требованию отца и попытаться убедить Родона присоединиться к ним. Потом, позднее, она объяснит Рассу, что Джастин настолько поглощен своим горем, что просто не видит ничего дурного в любом средстве для достижения желаемых целей. Она повидается с Кимом Родоном и постарается убедить его, используя присущие ей утонченность и деликатность. И если он снова откажется от оплаты, что предлагает отец за его услуги, то она всегда сможет сказать, что сделала все возможное.
        Девушка окунулась в прохладные воды ручья и блаженно улыбнулась. Она погрузилась глубже и почувствовала, как усталость покидает тело. Вынырнув, Алекса вернулась мыслями к тому «мошеннику», которого обсуждали мужчины. Если Родон и правда окажется таким черствым и неуступчивым, каким его считает Расс, то как убедить его, что их семья отчаянно нуждается в его помощи? У нее нет ни малейшего желания предлагать ему себя. Сама идея буквально парализовала ее.
        Может, создать у Родона заманчивое ощущение, что однажды ночью она согласится его принять? Ее брат и отец будут рядом и защитят ее. Стоит закричать - и они придут на помощь, напомнила себе девушка. Расс никогда не позволит этому дикарю дотронуться до нее своими лапами.
        Алекса внезапно осознала, что у нее нет ни малейшего опыта в искусстве обольщения. Как ей удастся соблазнить Родона, если она ни разу даже не пыталась очаровать мужчину? Разве он не заметит этого? Нет, конечно, нет, уверила она себя, собирая всю свою храбрость. Этот старый козел скорее всего прельстится кем угодно - лишь бы в юбке.
        Девушка рассмеялась, представляя себе Родона - его паршивую бороденку, маскирующую морщинистое старое лицо. Неухоженные, грязные, спутанные пряди волос. Ничего, так или иначе, но она найдет способ убедить его сопровождать ее семью и будет держать старого стервятника на расстоянии вытянутой руки. Да, где есть воля, там найдется и решение, размышляла Алекса, намыливая волосы. Правильные слова обязательно отыщутся, когда они с этим Кином Родоном окажутся лицом к лицу, убеждала она себя.
        Она - истинная Карвер, даже если и не родилась ею. Когда ситуация того требует, дочь может быть не менее упрямой, чем отец и сын. Может, ей еще учиться и учиться, как обходиться с Джастином, но чертовски верно, что на Родона она накинет упряжь и погонит в том направлении, в котором захочет: на запад. Она должна - и точка.
        Глава 2
        Солнце уже начало клониться к закату, завершая прекрасный майский день, когда Алекса закончила расчесывать волосы. Она достала маленькое зеркальце, которое прятала в своих пожитках, и взглянула в него. Удовлетворившись увиденным, Алекса убрала зеркало обратно и расправила синее муслиновое платье. Наряд, выбранный ею для встречи с Родоном, смело открывал грудь и плечи. Это было самое обольстительное из ее платьев, а она знала, что должна казаться соблазнительной, чтобы добиться мужского внимания. Если появиться одетой, как обычно, в штаны и рубашку, Родон пинком вышвырнет ее из хижины раньше, чем она успеет сказать хоть слово.
        - Да ты выглядишь просто красоткой, Алекc, - оценил Джастин, когда падчерица повернулась к нему.
        Эти слова напугали ее. Девушка и не заметила, что рядом появились зрители.
        - Ты напоминаешь мне свою мать, какой она была, когда мы впервые встретились. - Джастин поднялся с большого пня, на котором сидел, и неторопливо подошел к Алексе. Он приподнял темный завиток, изумляясь игре света на шелковистых прядях. - Кэтрин была прелестной женщиной, такой нежной, мягкой. Мне так ее не хватает…
        Алекса смотрела ему вслед, пока он не скрылся за деревьями. Оправится ли он когда-нибудь от этой потери, затянется ли открытая рана?
        Глубоко вдохнув, Алекса направилась к лошади и села в седло. Она должна убедить Родона стать их проводником на пути к процветающей ферме. Это может оказаться единственным способом увести Джастина от прошлых печалей.
        Она подъехала к грубой хижине, приютившейся на холме, в стороне от ста восьми домов, составляющих Сент-Луис. Алекса попыталась собраться с мыслями. Она намеревалась произвести неизгладимое впечатление на Кина Родона, хоть он и был скользкой змеей. А если он вызовет резкое отвращение? Каким-то образом надо заставить его поверить, что она испытывает к нему интерес. Она представила себе женщину, спящую в его объятиях. Кем же надо быть, чтобы лечь с ним в постель? Наверное, одной из тех жадин, у которых в глазах пляшут доллары, мешая заметить безобразие лица и тела.
        Остановив коня, Алекса набралась храбрости, спрыгнула с седла и решительно прошагала к порогу. Дверь была приоткрыта, и она заглянула внутрь. Перед огнем сидел низенький толстяк и подкладывал туда угли. Родон был одет с головы до пят в оленьи шкуры. Красновато-коричневая борода и спутанные волосы почти скрывали его лицо, оставив ей на обозрение лишь глубокие морщины на лбу. Шею украшало ожерелье из медвежьих когтей, на пухлом запястье красовался серебряный браслет.
        Алекса судорожно глотнула. Неужели это тот самый человек, мужчина, который, по слухам, умеет понравиться дамам? Он оказался точно таким, каким она себе его представляла. Алекса не могла не удивляться женщинам, которые жили в такой дикости, что забыли, как выглядит истинный джентльмен. А может, была какая-то особая черта в личности Родона, которую он открывал лишь женщинам, черта, которая затмевала его жуткий вид? Алекса искренне надеялась, что все обстоит именно так.
        Она скинула с плеч легкую шаль и постучала в дверь.
        - Могу я войти, сэр? - неуверенно спросила она.
        На нее уставилась пара темных маленьких глаз-бусинок, точно таких, как она и представляла себе. Потом его лицо расплылось в широкой ухмылке. Все не так, сказала себе Алекса, не двигаясь с места, хотя мысленно отскочила на пару шагов. Он улыбается как голодная акула, а вовсе не змея, решила она и оскорбилась тем, как он раздел ее своими глазками. От страха дрожь пробежала по спине. Вся ее смелость поджала хвост и быстренько удрала, оставив Алексу один на один с этим отвратительным, вселяющим страх человеком.
        - Что привело сюда такое видение? - хрипло спросил он, лишь на долю секунды оторвав глаза от Алексы и метнув взгляд в окно. - Вроде не полнолуние, так ты, видать, все ж не ведьма по мою душу. - Он снова оглядел ее с ног до головы - дважды, - и его сверкающий взгляд выдал его похотливые мыслишки. - Давай-ка подойди поближе, красотка, как тебя зовут-то?
        Алекса вздрогнула под его пожирающим взглядом, четвертым за последнюю минуту. Минуту, которая ползла как улитка. Даже ради спасения жизни она не смогла бы вымолвить ни слова. Ее живое воображение позорно бежало за компанию со смелостью, заодно прихватив с собой и голос. Может, этот бандюга заманивает женщин к себе в хижину, как паук свою жертву? И насилует их, удовлетворяя свои животные желания? Она сама не заметила, как сделала несколько шагов назад, когда он поднялся и двинулся к ней. Он шел чуть покачиваясь и совершенно безмолвно, как дикий индеец. Алекса повернулась и собралась бежать, решив отказаться от своего намерения, но он цепко ухватил ее. Глазки снова обшарили ее всю, задержались на высоко вздымающихся округлостях грудей.
        - Не надо стесняться, любовь моя, - проворковал он. - Я не такой страшный, каким кажусь с первого взгляда. Просто Господь решил одарить меня таким грубым старым телом. Но под этой жесткой шкурой течет горячая кровь мужчины, который знает, как ублажить женщину.
        Алекса сразу поняла, как прав был Расс, предостерегая ее. Она бездумно забрела в самую гущу неприятностей и, судя по всему, вряд ли уйдет безнаказанно. Но внезапно страх разбудил нешуточный гнев. Алекса выдернула руку из цепких пальцев, вызывающе задрала подбородок и неистово сверкнула глазами. Да как он смеет обращаться с ней, будто с потаскушкой, прибежавшей улечься под него!
        - Держи лапы при себе! - злобно прошипела она. - Я пришла поговорить, только и всего.
        Старик хмыкнул, потом поскреб свою косматую бороду, заново оценивая девчонку-искусительницу, чей яростный взгляд способен превратить нормального мужчину в кучу тлеющих угольков.
        - Должно быть, я недооценил тебя, девушка. Выглядишь-то ты нежным ягненком, а пыхаешь пламенем, как трехглавый дракон. - Бровь его изогнулась, а взгляд снова пробежал по ее стройной фигуре. - Но я страсть как люблю таких вот резвых женщин.
        Увидев, что он снова собирается приблизиться к ней, Алекса схватила первое подвернувшееся под руку оружие - метлу, стоящую у двери. Призвав на помощь все свои силы, она ударила его по плечу.
        - Я тебя предупреждаю! Попробуй еще подойти ко мне, и окажешься непригодным ни для одной женщины, резвой или нет, на всю оставшуюся жизнь, - ледяным тоном заверила она.
        Он снова потянулся к ней. Алекса среагировала молниеносно, как кошка, и прицельно нанесла сильнейший удар в челюсть концом метлы. От такого приема любитель женщин зашатался и отлетел назад. Когда из глаз перестали наконец сыпаться искры, их наполнил мстительный огонь.
        И вдруг старик замер, уставившись куда-то выше ее головы. И отступил со смущенной, глуповатой ухмылкой. Алекса озадаченно нахмурилась и отважилась бросить через плечо осторожный взгляд. Не пытается ли Родон ее обмануть, мелькнула мысль, а потом снова наброситься, когда она потеряет бдительность?
        Позади нее стоял высокий сильный мужчина. Его черные волосы, еще мокрые от купания, блестели в лунном свете. Он осмотрел девушку и ее обидчика, и на его губах появилась чуть насмешливая улыбка.
        Алекса опустила метлу, но не могла оторваться от красивого лица и невероятных голубых глаз, задумчиво разглядывающих ее. Черты загорелого лица были резкими, даже грубоватыми, но зато незнакомец не пожирал ее взглядом, как до этого старик. Он был одет в оленьи шкуры, которые облегали его как вторая кожа. Каждый дюйм его тела обнаруживал силу и мощь. Незнакомец вошел и остановился прямо позади Алексы. Она подняла взгляд и позволила ему свободно бродить по сторонам, пока оценивала потрясающе привлекательного мужчину, на целый фут выше ее и казавшегося каменной глыбой.
        Рубашка распахнулась, когда он забрал метлу и вернул на положенное место в углу у двери. Это открыло темные волосы на широкой груди, и Алекса взирала на них, буквально парализованная мыслями, которые вообще не следовало бы впускать в голову. Она повидала немало красивых мужчин, но этот образец превзошел всех до единого. Тесные лосины облегали мускулистые ноги. Окаймленные бахромой мокасины поднимались до самых икр. Восхищенная Алекса позволила себе некоторое время полюбоваться этими мужественными формами.
        Он заметил направление ее взгляда, и широкая улыбка осветила лицо с аккуратно подстриженной бородкой. Вокруг смеющихся синих глаз появились мелкие морщинки. Все резкие черты неожиданно смягчились, заставив Алексу растаять, как масло на раскаленной сковородке.
        Девушка попыталась собрать разбежавшиеся мысли и сразу почувствовала, как румянец пополз по щекам, окрасив их в ярко-розовый цвет. Длинные темные ресницы затрепетали, а пальцы начали нервно перебирать складки платья. Алекса взглянула через плечо на Родона, который достаточно пришел в себя, принял небрежную позу и больше не производил впечатления, будто хочет наброситься на нее.
        - Вода сегодня холодная. Может, тебе стоит спуститься к реке и самому убедиться в этом? - Незнакомец остановил тяжелый взгляд на старике. - Не похоже, что леди нравятся слишком горячие мужчины.
        Этот глубокий баритон успокоил Алексу. Она одарила говорившего благодарной улыбкой, Родон коротко кивнул и проскользнул мимо них, не издав ни единого слова, не бросив на нее лишнего взгляда.
        - Весьма признательна, что вы пришли мне на помощь, - выдохнула она с облегчением.
        Он усмехнулся:
        - Не стоит благодарности, милая. Похоже, вы прекрасно справлялись и самостоятельно. Еще один прицельный удар, и мой приятель оказался бы на полу в бессознательном состоянии.
        - Да, но надолго ли? - с нескрываемым отвращением фыркнула Алекса. - Я слышала, у этого Кина Родона просто ненасытный аппетит в отношении женщин. Сначала-то считала, что эти сплетни - результат слишком пылкого воображения, но теперь мой личный опыт говорит, что все эти слухи - чистая правда. Он грубое животное с замашками и желаниями гризли. - Алекса наморщила нос, мысленно представив себе Родона. Она поправила платье.
        - А что еще вы слышали о Кине Родоне? - Он вопросительно приподнял бровь и прошел к огню.
        - Что он просто неприлично богат, но ощущает себя уютнее с дикими индейцами, чем с белыми, - продолжила Алекса. Ее нервозность обернулась приступом болтливости, когда наконец к ней вернулся дар речи. Она наклонилась поднять упавшую шаль. - И что он в высшей степени скуп на дружеские чувства, - закончила она.
        Незнакомец нервно глотнул, глядя на ее склонившуюся фигуру. Муслиновое декольтированное платье открыло взгляду приятные выпуклости грудей. Даже полумрак, царивший в хижине, не мог скрыть ее обольстительной фигуры. Он был буквально загипнотизирован ее очарованием. Кожа сияла золотистым отливом и, казалось, молила о ласках. Темные волосы падали вниз и, купаясь в лунном свете, ласкали голые плечи.
        - И еще я слышала, что Родон такой эгоист, что не пошевелит даже пальцем, чтобы помочь нуждающемуся собрату… - Она умолкла, встретив горящий в синих глазах огонь, живой и бурлящий, как горный поток. В них не было того отвратительного ухмыляющегося выражения, что у старика, но прочесть этот взгляд было несложно. Ему явно нравилось то, что он видел, и он не возражал бы увидеть больше. Алекса засомневалась: уж не променяла ли она развратника на распутника? - Кин Родон… - Алекса пыталась сформулировать свою мысль, но под этим пристальным, устремленным на нее взглядом запуталась в собственных словах.
        Его пожирающий взгляд буквально приковался к тому искушающему зрелищу, что она собой являла. Не отводя от девушки глаз, он поднялся, подошел к столу и налил себе выпить, надеясь, что этого достаточно, чтобы рассеять чары стоящей перед ним пленительной ведьмы. Она, без сомнения, пользуется метлой не только как оружием, но и средством передвижения. Господи, да такая красота граничит со смертным грехом.
        - И вы думаете, что Родон ничуть не беспокоится о других, а все эти злые слухи - голая правда? - сказал он, поднося кружку к губам.
        - Да, каждое слово, - подтвердила она, кивнув. Он слегка усмехнулся и подвинулся к ней ближе.
        - И почему же в таком случае вы отважились прийти к нему в хижину, если сделали такой вывод, мисс?..
        - Карвер, - ответила Алекса. - Меня зовут Алекса Карвер, - тихо добавила она. Сердце колотилось о ребра с такой силой, что она испугалась, не сломаются ли они. Ей с трудом удалось перевести дух. - Потому что я…
        Но красивый незнакомец не стал дожидаться ее ответа. Он испытывал что-то странное, необъяснимое, глядя в ее загадочные серебристые глаза, напоминающие сияющие звезды, и видя, как улыбаются чувственные губы. Было уже слишком поздно, когда он сообразил, что оказался слишком близко к огню, который вот-вот его опалит.
        - А обо мне вы уже составили свое мнение, Алекса? - хрипло пробормотал он, не в состоянии оторвать глаз от манящих губ, влажных, как роса в тихий летний предрассветный час.
        - Нет, я не знаю вас настолько хорошо, чтобы составить свое мнение. - Ее голос слегка задрожал, когда он приподнял ее локон и провел большим пальцем по стройной шее.
        - А хотели бы, милая? - мягко допытывался он, наклоняя голову к ее голове и пожирая глазами ее трепещущие губы.
        - Я…
        Его губы были совсем близко. Алекса растаяла, смутно поражаясь собственной уступчивости, когда сильные мускулистые руки коснулись ее бедер. Когда он притянул ее к своей груди, она ощутила, что его сердце колотится в том же стремительном ритме, что и ее. Поцелуй его был нежным, чуть отдающим запахом рома. Алексу омыло каким-то пьянящим ощущением, и, уже почти не отдавая себе отчета в происходящем, она подняла руки, провела по широкой груди и положила их на его крепкие плечи. Это настолько непохоже на нее - броситься в объятия совершенно незнакомому человеку. Обычно она держала мужчин на безопасном расстоянии, не отвлекаясь на незнакомые и непонятные ей желания. Никогда прежде она не поддавалась на обаятельные улыбки. Алекса считала себя здравомыслящей девушкой и гордилась этим. И вот неожиданно оказалась в объятиях неизвестного мужчины. Более того, она наслаждалась каждым волнующим мгновением. Если бы Расс увидел ее сейчас, то сказал бы, что она лишилась рассудка. «А разве нет?» - подумала Алекса, когда незнакомец наконец оторвался от ее губ и поднял голову, одарив ее такой обезоруживающей улыбкой,
что могла покорить любую женщину.
        Алексе хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Может, ей только представляется это неистовое ощущение, от которого по коже бегут мурашки? Господи, надо срочно взять себя в руки.
        - Меня ты тоже считаешь холодным, дерзким, безжалостным негодяем с животными аппетитами, а, Алекса? - Голос его исказился под влиянием их поцелуя. - Думаешь, что я грубо воспользовался тобой, милая?
        Она покачала головой, и на губах ее появилась смущенная улыбка.
        - Нет, но приличный джентльмен не целует незнакомых женщин, даже не представившись, - мягко упрекнула она.
        Темные брови изогнулись, а синие глаза заблестели, пока он разглядывал ее лицо. Он чувствовал, что пропал, погиб в этих живых, искрящихся серебристо-серых глазах.
        - Я что-то не слышал, чтобы ты жаловалась на сам поцелуй, - напомнил он ей.
        - Ты не дал мне времени ни принять, ни отвергнуть приглашение, - отразила она его атаку, откидываясь как можно дальше назад, насколько позволяло его объятие, и уклоняясь от ищущих губ.
        Он притянул ее ближе, отказываясь отпускать. Держать этого очаровательного зверька было слишком приятно. Она казалась такой соблазнительной. Нетрудно было понять его компаньона, попытавшегося взять ее силой.
        - Но он ведь не показался тебе отвратительным? - продолжал настаивать незнакомец.
        И снова его губы пленили ее, не оставив времени на ответ. Его язык отыскал укромные тайники ее рта, целуя так, как никто никогда прежде не целовал. Что, черт возьми, с ней происходит? Почему она не борется с ним, не пытается оттолкнуть изо всех оставшихся сил, так, как боролась с Кином Родоном, когда тот набросился на нее? Потому что ее тянуло к нему, как мотылька к открытому пламени. Хотя она знала, что ей опалит крылья, если не послушаться голоса разума. И все же тело ни на что не обращало внимания. Алекса отвечала на его поцелуй так жадно и охотно, будто никак не могла напиться.
        - Почему ты пришла повидать Кина Родона? - спросил он, нежно целуя уголок ее рта, давая возможность перевести дыхание.
        - Мой отец хочет, чтобы он провел нас через индейские территории и был переводчиком, пока мы не найдем новое место для фермы, - ответила она. - Он отказал, и я пришла его уговорить.
        Он нахмурился, отпустил девушку и повернулся к огню.
        - И твой отец послал тебя как наживку, чтобы заманить его и заставить думать, что ты будешь частью сделки, - не спросил, а сказал он. - Значит, твой отец считает, что Кина Родона можно соблазнить хорошеньким личиком?
        В его тоне прозвучал намек на благородное негодование, и Алекса с любопытством уставилась на него.
        - Папа в отчаянном положении, - тихо ответила она. - И он не дурак. Он не хочет рисковать и раздражать осейджей.
        - Но твой отец как будто не беспокоится, что вторгается на индейскую территорию. Правительство согнало их с их исконных земель, лишило собственности, которую обещали вернуть в каждом договоре. И Джефферсон снова и снова нарушал свое слово. - Он оглянулся на Алексу и насмешливо фыркнул. - Меня удивляет, почему это мы краснокожих называем «дающий индеец», когда эта кличка больше подходит к Великому Белому Вождю в Вашингтоне?
        - Мы выкупили у Франции территории Луизианы в прошлом году, - напомнила Алекса. - Или ты столько времени провел с дикарями, что не знаешь, что происходит в цивилизованном мире? В прошлом мае Льюис и Кларк отправились в экспедицию, чтобы составить карту приобретенных земель. - Ее голос стал резким, более резким, чем ей бы хотелось. Но незнакомец, казалось, разделял мнение Родона, которое противоречило ее собственному.
        - Новая территория, о которой ты говоришь, - это земля, которую Франция не должна была продавать, потому что изначально не имела на нее права, - парировал он. В его голосе появилась неприятная жесткость, резко отличавшаяся от того тона, которым он говорил с ней раньше. - Эта земля принадлежала индейцам задолго до того, как на нее ступила нога белого человека.
        - Да ты такой же любитель индейцев, как и Родон. - Алекса смерила его взглядом с головы до ног, удивляясь, почему это их разговор закончился на такой скользкой теме.
        - Так уж случилось, что я восхищаюсь индейцами и уважаю их. К тому же я установил с ними контакт. И вот теперь начался наплыв цивилизации, который разрушит образ жизни индейцев и лишит их средств к существованию. Индейцы зависят от этой дикой местности. И уж последнее, что им нужно после всех этих лживых речей вашингтонских лидеров, - это толпы фермеров. Они придут и повырубят их леса и запашут земли, где пасутся бизоны и другая живность, на которую индейцы охотятся. И, заметь, не для развлечения, а для выживания. Как бы, черт возьми, ты себя ощущала, если бы кто-то заявился к твоему порогу и приказал переселяться, отказавшись от привычного образа жизни? - спросил он, крепко сжав губы.
        Неужели это тот самый мужчина, которого она целовала с таким упоением? Что за дурацкая, непростительная ошибка! У этого человека те же взгляды, что и у Кина Родона.
        - Мы не собираемся сгонять индейцев с их земли. Мы только попросим принять нас как соседей и позволить жить рядом с ними в плодородной долине реки Осейдж. И мы с удовольствием поделимся с ними урожаем в обмен на пушнину, если они захотят, - добавила Алекса.
        - Вы просите о невозможном, - пробурчал он, раздраженный до крайности этой бабочкой, случайно залетевшей в его скромную лачугу. Образ разъяренной ведьмы с метлой наперевес, готовой наброситься на старика, больше ей подходит, подумал он. - Осейджи - народ гордый. Их и так уже травили чероки, чокто и шони. Правительство продолжает толкать эти племена все дальше и дальше на запад, заключая один за другим ничего не стоящие договоры. Осейджи не собираются склоняться ни перед каким захватчиком - ни красным, ни белым. Это яростные и храбрые люди, которые странствовали по луизианским территориям и заслуженно считали их своими. И то, что они борются против других племен, охотятся на рысей и пантер и всегда выходят победителями, доказывает, что нельзя относиться к ним с небрежением. - Он сверлил ее взглядом. -
        Если ты и твоя семья попытаетесь проникнуть туда, где вам точно не будут рады, то напроситесь на большие неприятности, - предупредил незнакомец.
        Но тяжелый сверкающий взгляд Алексы пришпилил его к стене, как мотылька.
        - Теперь я ясно вижу, что вы и Кин Родон вырезаны из одного и того же полена. - Сарказм, казалось, капал с ее губ с каждым произнесенным словом. Она смело шагнула к нему, гордо вскинув голову. - Кажется, нам нечего больше сказать друг другу. С моей стороны было ошибкой прийти к Родону, но еще большей ошибкой было думать, что вы поможете мне убедить его присоединиться к нам. Доброй ночи.
        Алекса круто развернулась и направилась к выходу. Но незнакомец схватил ее за руку и резко повернул к себе. Глаза его потемнели от гнева.
        - Мы с вами еще не закончили, - холодно заявил он. - И кстати, мисс Карвер, к вашему сведению, хладнокровный, с каменным сердцем подонок, которого вы оклеветали, - это я. Это я - Кин Родон, а тот старик, что распустил вокруг вас слюни, - Клинт Горман. Сейчас я только дивлюсь, как это мы оба могли счесть вас привлекательной. - Его деланная ухмылка источала не меньший сарказм, чем предыдущие речи Алексы. - И не думайте, что сумеете убедить его провести вас в сердце земель осейджей. Он может прельститься вами, но никогда не будет сопровождать вас и вашу семью.
        Она молча уставилась на Кина Родона. Черт бы его побрал! Он все время мысленно хохотал над ней.
        - Вы отвратительный хам! - воскликнула она, немного оправившись.
        - Ведьма!
        Алекса кинулась прочь, но Кин с силой схватил ее за руку и снова притянул ближе.
        Дьявольская усмешка исказила его красивое лицо, разъярив девушку еще больше.
        - Теперь, когда вы узнали, кто я такой, не собираетесь ли испробовать на мне свои женские чары?
        - Раз уж у меня репутация охотника за юбками, то, может, еще один пламенный поцелуй сумеет растопить мое ледяное сердце? - насмехался он.
        Его ехидное замечание еще больше разожгло и без того пылающий гнев Алексы.
        - Да я скорее соглашусь очаровывать гадюку! - фыркнула она, одарив его взглядом, полным невыразимого отвращения.
        Однако хотя она и пыталась отпихнуть его, это было все равно что толкать каменную стену, - она снова была заключена в крепкое объятие.
        - Это можно устроить, - продолжал насмехаться Кин. - Тут их полно. - И снова его рот впился в ее, убедив, что она не может противостоять грубой силе и будет оставаться пленницей, пока ему не вздумается ее отпустить. - Но сначала тебе не мешает набраться опыта, если намереваешься обольщать гадюк. Одно неверное движение, и тебя ужалят.
        Полный презрения и ненависти ответ пронесся в ее голове. Но прежде чем ей удалось выразить свою мысль словами, Алекса обнаружила, что крепкие, твердые бедра Кина с силой прижались к ней. Буря ощущений затопила ее, сердце подпрыгнуло, метнулось к горлу, хоть она и продолжала безуспешно твердить себе, что презирает этого человека. Только сейчас начала она понимать, почему женщин тянуло, будто магнитом, к этому дьяволу-мошеннику. Казалось, просто невозможно сопротивляться ему. Кин Родон был настоящим мастером обольщения; он фактически довел его до совершенства и превратил в искусство. Хотя Алекса и презирала и его самого, и его бессердечное отношение к поселенцам, но отрицать физическую привлекательность Родона было невозможно.
        Будучи по натуре бунтаркой, хоть ей частенько и приходилось склоняться перед волей отца, она твердо намеревалась не уступать сладострастным желаниям Кина. Она оторвала свои губы от его рта, ее дымчато-серые глаза напоминали зарождающиеся грозовые тучи.
        - Может, вам и удается заманивать других женщин в свои сети для удовлетворения ваших ненасытных аппетитов, мистер Родон, но я не такая, как они, - решительно заявила она. - Вы высокомерны и эгоистичны, а это качества, которые я больше всего презираю в мужчинах. Я бы предпочла попытать счастья с гадюкой или гремучкой, чем вытерпеть еще один из ваших поцелуев.
        В его взгляде мелькало удивление, смешанное с весельем, когда он продолжал внимательно оглядывать ее аппетитную фигурку, чтобы не упустить ни малейшей детали. У него было немало женщин, но до сих пор еще ни одна не отвергла его домогательства. Большинство отвечали, стоило ему только бросить заинтересованный взгляд в их сторону, и ни одна не спешила покинуть его объятия. До настоящего момента у него сложилось впечатление, что женщины и правда более слабый пол, но столкновение с Алексой Карвер заставило задуматься, не встретил ли он исключение из общего правила. Она оказалась упрямой, своевольной, вызывающей. Кин почувствовал, как колотилось ее сердце вблизи его груди, ощутил, как губы розовыми лепестками таяли под его поцелуями; и все же ей хватило выдержки не уступить своим желаниям. Он знал, что девушка наслаждалась его прикосновениями и все же не поддалась тем удовольствиям, что он мог предложить ей. Еще одна мысль мелькнула в его голове, и Родон слегка нахмурился. Он вспомнил, почему она приехала к нему.
        - А если я соглашусь провести вашу семью через дикие территории к плодородной долине реки Осейдж, вы примете мои поцелуи без возражений, Алекса? - спросил он прямо в лоб.
        Она вскинула подбородок, глаза встретили его испытующий взгляд.
        - Вам заплатят за услуги наличными! - вспыхнула она. Он вскинул бровь.
        - А если я соглашусь сопровождать ваше семейство только в обмен на право вкусить ваших прелестей и откажусь от любой другой оплаты? - допытывался он, поменявшись с ней ролями. Теперь уже Родон сам использовал свои услуги как наживку. Как пытался сделать ее отец, когда послал к нему Алексу.
        Алекса задохнулась от негодования. Он не осмелится торговаться, используя ее в качестве оплаты… Хам! Расс был абсолютно прав в отношении Кина Родона. У этого человека нет ни капли порядочности.
        - Вы бы так сделали только ради того, чтобы разозлить меня, правда? - Ее глаза сверкали, как расплавленное серебро, обливая его презрением.
        Похотливая улыбка заиграла на его губах.
        - Должен признаться, я немного забавлялся мыслью, как уложить вас рядом, не прибегая к физической силе, - насмешливо заявил он.
        Он казался настолько самодовольным, что у Алексы зачесались ногти. Соскрести это выражение с его лица! О… его язвительные шуточки жгли ее как каленым железом. Она неистово искала способ отплатить ему.
        - Я скорее попытаю счастья с осейджами, чем заключу сделку с дьяволом. - Ее серые глаза превратились в узкие щелочки. - Ибо вы и есть сам дьявол, Кин Родон. Я никогда не соглашусь на такое предложение, никогда! - Она перешла на крик.
        Кин только хмыкнул в ответ на ее реакцию. Оскорбления отскочили от толстой шкуры, не оставив на ней и следа.
        - Полагаю, вы предпочтете стать скво одного из осейджей, чем провести несколько ночей со мной. Потому что это будет один из двух вариантов, когда индейцы захватят вас в плен. Второй - потеря вашего прелестного скальпа. - Он провел пальцами по ее сияющим черным волосам. - Будет очень жаль, если вы потеряете такую роскошную гриву.
        - Отпустите меня! - Алекса извивалась, пытаясь освободиться. Она не желала выслушивать предсказания ее судьбы, тем более что ни одна из возможностей не казалась привлекательной.
        - Свобода в обмен на поцелуй, - дразнил Родон, притягивая девушку еще ближе к себе.
        Алекса собрала всю силу воли. Она собиралась доказать Кину, что у него нет над ней магической власти. Родон мог сколько угодно считать, что все женщины готовы уступить его чарам, но в отношении ее он ошибся. Ее он не привлекает нисколько!
        Ее глаза метали раскаленные искры, когда он наклонился к ней. Лучше она умрет, чем уступит этому неистовому чувству. Его ласки были пыткой, настоящей пыткой. «Не отвечай ему!» - повторяла она себе снова и снова.
        Кин обхватил ее напряженное, неуступчивое тело обеими руками, заставив ее ощутить его твердые мужественные очертания. Его губы запорхали у ее век, легко прикоснулись к щеке. И вот они слегка дотронулись до ее губ, Алекса непроизвольно опустила длинные ресницы и, увы, слишком поздно поняла, что сдалась. Когда его язык прикоснулся к ее губам, легко раздвинул их и обследовал ее нежный рот, Алексе показалось, что ее колотящееся сердце вот-вот разорвется. Целый поток чувств окатил ее, смыв еще одну баррикаду сопротивления. Мужское дыхание смешалось с ее дыханием, и у нее захватило дух.
        Когда же его губы покинули ее рот, девушка вздохнула и попыталась перестроить свои оборонительные редуты. А Кин нежно покусывал мочку уха и покрывал шею мелкими дразнящими поцелуями. Рука его будто случайно начала поглаживать ее бедра, и Алекса поняла, что проиграла и эту стычку. Его ласки разожгли неистовое пламя где-то глубоко внутри и разослали по всем венам.
        А Кин продолжал ломать ее заградительные сооружения, положив руку сначала на талию, потом поднявшись выше. Он атаковал ее с разных направлений, опустошив, сломав не только ее способность к сопротивлению, но и саму волю. Чувства вкуса и обоняния пали, как поверженные враги, а сладость поцелуев внушила еще больший голод, который можно было утолить лишь новыми поцелуями. Вожделение угрожало поглотить ее целиком, без остатка.

«Это невозможно!» - пыталась сказать себе Алекса, ее руки сами поднялись к плечам Кина, чтобы прижать его теснее. И все же они были именно там, играя с угольно-черными волосами. Он начал целовать ее сильнее, прижал ее бедра к своим, и внутри ее будто разжалась пружина.
        - Родон! - Голос Расса прогремел, как раскат грома. - Отпусти ее или жестко пожалеешь, что не сделал этого сразу!
        Кин повернул голову и увидел Расса Карвера. Тот спотыкался, зубы были крепко сжаты, глаза - красные и мутные. Он был совершенно пьян и зол, как потревоженный гризли. Расс даже не дал Кину времени опомниться. Он напал, как дикий зверь, изрыгая угрозы. Кин оттолкнул Алексу и проворно отскочил в сторону, когда кулак Расса просвистел над его головой. От бешеного замаха Расс потерял равновесие. Бормоча проклятия, он оперся о стену, оттолкнулся от нее и кинулся к горлу своего врага, жаждая крови. Увы, он слишком поздно заметил кулак Кина, несущийся к нему. Хорошо нацеленный удар откинул Расса назад. Он неловко замахал руками, силясь обрести равновесие, споткнулся о стул позади него, свалился и уставился в нависшее над ним лицо. Яростные, бешеные глаза заверили Расса, что его противник не считает битву завершенной, далеко нет.
        Он закрыл глаза, позволил комнате бешено вращаться вокруг него и стал готовиться к тому, что его превратят в фарш. Но когда ожидаемых ударов не последовало, Расс с трудом приоткрыл налитые свинцом веки и с удивлением увидел, как Кин, оглушенный прикладом собственного ружья, повалился рядом с ним.
        Алекса спокойно отставила оружие в сторону, приподняла подол своего платья и грациозно переступила через неопрятную кучу, в которую превратился Родон. Она нахмурила брови, заботливо рассматривая брата и струящуюся у него изо рта кровь.
        - Рассел, Рассел, как ты? - спрашивала она, приподнимая его голову к себе на колени.
        Расс моргнул, стараясь рассеять туман, мешающий ему видеть. Осторожно прикоснувшись к челюсти, легонько кивнул.
        - Хорошо… насколько возможно… в таких обстоятельствах, - ответил он уголком рта, пытаясь не причинять себе лишней боли.
        Алекса потянула его за руку, помогая подняться, поддержала брата и направила его к двери.
        - Думаю, мы достаточно учинили разрушений на сегодняшнюю ночь. Родон получил именно то, чего заслуживал.
        - Ага. - Расс оглянулся, чтобы убедиться, что Кин не шевелится. Удар, нанесенный Алексой, погасил его сознание, как штормовой ветер гасит слабое пламя свечи. - Я ведь пытался сказать тебе и отцу, чтобы не тратили зря времени на Родона. Он уже принял решение, и даже кувалда не взломает тяжелый замок на его упрямстве.
        - Да, действительно, мы впустую тратим время, - согласилась Алекса, держа поводья и терпеливо дожидаясь, пока ее брат с трудом вскарабкается в седло. - Родон не собирается помогать нам. Он боится, что наше присутствие помешает его торговле с осейджами. Возможно, даже спровоцирует военные действия, которые прогонят его с индейских территорий. Но после встречи с Кином Родоном я искренне сомневаюсь, что попытки подружиться с индейцами опаснее, чем связываться с ним и ему подобными.
        Расс согласно кивнул. У Алексы есть умение держаться в опасных ситуациях, в то время как он ведет себя безмозглым идиотом и спотыкается на своих неуклюжих ножищах.
        Он бросил осторожный взгляд в сторону сестры и сам себе улыбнулся. Да, леди с ангельским личиком вышла из передряги, благоухая как роза, думал Расс, следуя за Алексой по направлению к лагерю.
        Глава 3
        Клинт Горман молча наблюдал, как две фигуры медленно растаяли вдали, потом побрел сквозь кустарник к хижине. Войдя внутрь, что-то пробормотал себе под нос и присел рядом с Кином. Встряхнув Родона, но не добившись никакого результата, Клинт схватил ведро воды и окатил партнера.
        Кин с шумом вдохнул, захлебнулся, оперся на локоть и застонал. В голове что-то начало болезненно биться в одном ритме с пульсом.
        - Какого черта ты это сделал? - мрачно пробормотал он. Клинт осторожно разглядывал приятеля, опасаясь, не повредил ли удар его рассудок.
        - Чтоб привести тебя в чувство, зачем же еще, - ехидно фыркнул он. - Ты хотел, чтоб я оставил тебя валяться этакой кучей на полу? Здесь и так развернуться негде.
        Кин с трудом уселся и метнул яростный взгляд на обветренное лицо Клинта.
        - Нет. Зачем ты хватил меня по башке дубиной? Тупица!
        - Я? - От удивления глаза Клинта стали большими и круглыми, как серебряные доллары. - Да я к тебе и пальцем не прикоснулся, - запротестовал он. - Я нашел тебя на полу, в полной отключке.
        Кин заворчал себе под нос, уяснив, что та чертова ведьма хватила его чем-то по голове. Проклятие, эта женщина опасна. Надо было позволить Клинту поиметь ее, горько подумал он.
        - А что случилось-то? - полюбопытствовал тот и поднялся, чтобы налить им обоим выпить.
        Тяжело вздохнув, Кин через силу заполз на стул, ссутулился и попытался найти положение, при котором голове стало бы легче. Бесполезно. Пульсирующая боль была постоянным напоминанием, что укус Алексы Карвер оказался опаснее ее лая. Он тихо пробормотал «спасибо» и принял поданную Клинтом кружку.
        - Мы с леди основательно заспорили, потом появился ее пьяный братец и попытался избить меня, - пояснил Кин, отхлебнув рома. - А когда я стал защищаться, она, должно быть, чем-то дала мне сзади по башке.
        Клинт не мог удержать смешка, сорвавшегося с его губ.
        - Тебя избила баба? - Он поднял кустистую бровь, потом задрал ногу и уселся на край стола. - Это, пожалуй, первая, которой удалось.
        - И последняя, - заверил его Кин негодующим тоном. - Эта ведьма заслуживает того, чтоб повариться в своем собственном соку. Она это получит сполна, когда ее тупоголовый папаша отправится в путешествие через территорию осейджей.
        Клинт нахмурился.
        - О чем, черт побери, ты тут бормочешь?
        - Ее отец и брат подкатывались ко мне сегодня утром и пытались нанять меня проводником до долины Осейдж. Я отказался, и тогда Джастин Карвер отправил свою дочурку как наживку, - просветил приятеля Кин. В голосе его слышалась горечь. - Но даже один раунд с этой адской кошкой - слишком много для нормального человека.
        Клинт слегка хмыкнул, проглотил остаток рома и потянулся снова, чтобы наполнить свою кружку.
        - Ха, возможно. Но она миленькая штучка. Я таких глазищ еще никогда не видал. А ее тело… м-м-м… заставило меня позабыть о моих манерах, - вслух размышлял старик, уставившись куда-то вдаль, будто снова ему явилось ангельское видение, посетившее хижину.
        - Это я заметил, - согласился Кин несколько грубее, чем намеревался.
        Проигнорировав упрек, Клинт стащил с головы меховую шапку и поскреб пальцами красноватую спутанную шевелюру.
        - А ты уверен, что не собираешься провести их через индейские территории? - спросил он, искоса бросив на Кина осторожный взгляд.
        - Я бы эту компанийку не повел, даже если бы на них неслось стадо перепуганных бизонов, - насмешливо фыркнул Кин и одним глотком прикончил остатки рома.
        - Но ты же знаешь, с чем они столкнутся, если разозлят осейджей. - Глаза Клинта буквально приклеились к Кину, рассматривая его внезапно протрезвевшим взглядом. - Другие племена уже начали теснить их, и ты чертовски точно знаешь, до каких пор можно толкать вождя По Хью Ска. Кто-то уже довел его до точки. Не скажу, чтобы он благосклонно смотрел, как незнакомцы вторгаются на его землю и топчут священные захоронения. А Льюис и Кларк вообще испортили все дело, прежде чем успели углубиться на полсотни миль. Эти Карверы отправятся прямо волку в пасть и наживут себе кучу неприятностей.
        - Ага, а Великий Вождь осейджей поймет, что такое неприятности, когда встретится с этой черноволосой бестией, - с отвращением фыркнул Кин. - И если кого-то скальпируют, то я нисколько не удивлюсь, когда узнаю, что сделала это Алекса Карвер.
        - А она резвушка, эта девчонка, правда? - Клинт погладил свою жесткую бороду, чтобы скрыть хитрую улыбку на обветренных, обожженных солнцем губах. - Она ничего себе управляется с метлой. - Он взглянул на Кина, который до сих пор сидел с кислой, как лимон, миной после столкновения с Алексой. - Представляю себе, чего она может натворить, если ей в руки попадет что-нибудь более смертоносное, чем метла.
        После этого напоминания о неприятном столкновении с «чем-то более смертоносным» Кин старательно обследовал шишку на затылке.
        - Да, она может… - Он отставил кружку, встал в полный рост, прошел и запер дверь, потом растянулся на своей койке. - Думаю, на сегодня довольно, Клинт. Надеюсь, эта ведьма не приснится мне.
        Когда Кин наконец устроился под одеялом, Клинт внимательно посмотрел на него, помолчал и наконец решился спросить:
        - А что же ты собираешься делать с этими Карверами, а, Кин?
        - Наверное, попробую убедить их поселиться у Сент-Луиса, пока правительство не подпишет с осейджами очередной бесполезный договор.
        Клинт согласно кивнул:
        - Да уж, времени-то уйдет уйма. Пока эти бедолаги-индейцы попривыкнут к мысли, что теперь всякие белые могут топтаться на их охотничьих угодьях. И пробираться в глубь их земель. Чертово правительство, - расстроенно бормотал он. - Они выкорчевывали их, индейцев-то, аж когда еще мы только приехали. Старались силой навязать им свою клятую цивилизацию. Одной рукой раздавали обещания, другой - крали прямо из-под ног их землю. Это злит меня до чертиков. Аж с ума схожу. Бывают времена, когда мне хочется самому стать индейцем. Ага. И самому содрать хоть сколько-нибудь скальпов.
        - Может быть и хуже, - пробурчал Кин, натягивая на плечи одеяло и бросая мельком взгляд на Клинта. - Ты мог бы быть полуиндейцем-полубелым, разрываться между теми и другими и никогда не быть полностью ни с кем. Слушать мольбы и жалобы с обеих сторон, которые будут считать тебя безжалостным и равнодушным.
        Кин сам был между молотом и наковальней. Его отец, французский траппер, взял в жены скво, когда торговал с осейджами. Кину было всего пять, когда его мать, сестра Великого Вождя По Хью Ска, умерла от холеры, как и множество других индейцев. Вождь горько переживал потерю сестры, и Джек Родано забрал маленького сына, пока он не выместил свое горе на Кине. Но вторая жена Джека и ее сын не приняли Кина. Они с трудом терпели его, пока не умер отец. Хотя Джек и оставил равные доли в своем торговом бизнесе и в игорном доме в Новом Орлеане и сыну, и пасынку, между ними все равно возникли трения. В конце концов Кин сбежал из дому, собираясь вернуться к народу своей матери. Клинт нашел его, шестнадцатилетнего одинокого юношу, когда тот стоял лицом к лицу с дикой местностью, полной опасностей. Клинт практически вырвал его из лап неминуемой смерти, приняв под свое крыло. Обучая его умению жить в глуши, передал весь свой жизненный опыт и с трудом приобретенные знания.
        Когда Кин превратился в мужчину, он понял, что мачеха будет ненавидеть его до самой смерти. Тогда он принялся перестраивать торговые отношения с осейджами и поселенцами к востоку от Миссисипи. Сам наблюдал за перевозкой товаров в склады Нового Орлеана, оставив сводному брату в полное распоряжение игорный дом.
        И хотя Кин перерос свои обиды по поводу того, как с ним обращались в детстве, он оставался бродягой, кочуя между двумя цивилизациями. Он укоротил фамилию и, насколько возможно, избегал сводного брата. Тем не менее в семье сохранялись напряженные отношения.
        Тяжело вздохнув, Клинт нашел свою койку и собрался погрузиться в тяжелое от выпитого рома забытье. Ситуация Кина, вполне возможно, еще ухудшится. До сих пор секрет оставался секретом. Боясь утратить авторитет среди своей клиентуры, Чанлер Родано прилагал немало усилий, чтобы правда о происхождении сводного брата не вышла наружу. Клинт чувствовал, что их вражда была глубже, чем просто соперничество двух братьев. Что именно лежало в основе, он не знал. Кин обычно избегал разговоров о своих проблемах со старшим братом. Время от времени любопытство брало верх, и Клинт пытался хоть что-то узнать, но до сих пор не преуспел в попытке пролить свет на тайны Кина Родона. Его партнер был молчаливым человеком.
        Клинт криво ухмыльнулся. Сегодняшнее происшествие было в высшей степени необычным - никогда прежде встреча с хорошенькой девушкой не заканчивалась у Кина таким плачевным образом. На его счету было не меньше сердечных побед, чем у индейцев - содранных скальпов. И старик заинтересовался, уж не очарован ли Кин, несмотря на все свое брюзжание, красоткой с серебристыми глазами. Он несколько минут поиграл с этой мыслью и решил упомянуть о ней, пока идея была свежа и не выскользнула из памяти.
        - Хочешь небольшой совет? - спросил Клинт, опираясь на локоть и вглядываясь в темные очертания лежащего мужчины.
        - Не особенно, - сонно пробормотал Кин. Он был не в настроении выслушивать одну из многословных лекций Клинта. Тот мог поднять целую бурю в стакане воды, прицепившись к какой-нибудь теме. Кин частенько удивлялся: может, Клинт наслаждается, слушая самого себя? Должно быть, так и есть, думал он, занимая более удобное положение - его партнер мог говорить часами.
        - Что ж, все равно послушай, вреда-то не будет, - решительно заверил его Клинт. - На случай, если у тебя появились какие-то идеи по поводу этой огненной маленькой кобылки-то, держись-ка лучше подальше от нее. А то дождешься больше неприятностей, чем можешь проглотить. Она не такая, как все те бабы, с которыми ты путался. Я сразу понял, ни хрена она не знает про мужиков-то. Судя по тому, как ухватилась за метлу. Я всего-то хотел маленький безобидный поцелуйчик, а оно вон как обернулось.
        - Что, разве я сказал, что интересуюсь твоими похождениями? - ядовито спросил Кин.
        - Не-а, но обычно ты вовсе не разговариваешь о бабах. Это-то меня и беспокоит, - задумчиво хмурясь, заявил Клинт. - Ты слишком громко возмущался сегодня вечером.
        Кин закатил глаза к небу, призывая на помощь все свое терпение, но оно почти истощилось после сегодняшней стычки с Карверами.
        - Давай, старик, засыпай. И кончай квохтать надо мной, как матушка-наседка. Алекса Карвер всего лишь еще одна симпатичная мордашка, которую с легкостью можно заменить другой.
        Клинт закрыл рот и глаза. По тону молодого приятеля он понял, что на сегодня тема исчерпана.
        Алекса вгляделась в темноту и, увидев силуэт отца в свете костра, постаралась подавить свое раздражение. Ее ярость продолжала кипеть все время, пока она ехала к лагерю. Она дошла до крайней точки, и ее так и подмывало высказать отцу свое негодование. Это его вина, что она встретилась с Кином Родоном - человеком, который сначала разжег ее желания, а потом вывел из себя насмешливыми замечаниями. И единственным утешением был тот факт, что ей удалось получить некоторое удовлетворение, треснув ему по голове его же собственным ружьем.
        Внезапно ей пришло в голову, что ее отец и Кин похожи друг на друга - оба твердо держатся за свои убеждения и невосприимчивы к переменам. Бесполезно взывать к логике Кина Родона, когда у него ее вовсе нет. Он швырнул ей в лицо свою точку зрения, а потом целовал как хотел. Хотя она совсем не согласна с тем, что он сказал. Что же до ее отца… Алекса поникла. Она и Расс уже несколько раз вступали с ним в пререкания, но Джастин был и остается их отцом.
        - Ну? - Голос Джастина проник сквозь ее унылые, тягостные мысли.
        - Мне не удалось убедить негодяя стать нашим проводником, - сообщила она отцу, слезая с седла и отпуская подпругу.
        - Проклятие! - Он нахмурился.
        - Я согласна с Рассом. Нам лучше будет без Родона, - пробормотала Алекса.
        Джастин опустился на корточки и пристально взглянул на нее.
        - Давай-ка, молодая леди, не разговаривай со мной таким тоном, - выговорил он. - Не забывай, что я пока единственный отец, который согласился считать тебя дочерью.
        Его жестокое замечание заставило ее сжать зубы. Алекса подобралась, будто намеревалась прыгнуть на него, и огрызнулась в ответ:
        - Да, и это единственная причина, почему я вообще согласилась повидать Родона. А если бы я не была в милостивом расположении духа сегодня днем, то наотрез бы отказалась подчиниться твоему требованию.
        Джастин еще больше нахмурился, повернулся спиной к Алексе и Рассу, которые оба метали глазами молнии в эту самую спину.
        - Значит, нам придется управляться самим. Но мы все равно отправляемся. Я не успокоюсь, пока не построю новый дом вдали от цивилизации, вдали от…
        Его голос постепенно сошел на нет, и гнев Алексы рассеялся как утренний туман. Джастин вел свою внутреннюю битву и пока проигрывал ее. Вид счастливых соседей, когда у него внутри все болело, был для ее отца худшей пыткой, чем сама смерть. Взгляд Алексы остановился на Рассе - тот, понурив голову, пинал травяной холмик у него под ногами.
        - Я еду с ним, Расс, - пробормотала она, залезая в повозку за набитым соломой матрасом.
        - А я не могу позволить тебе отправиться без меня, - тихо, но настойчиво сказал Расс и направился вниз к реке: избавиться от последствий выпивки и столкновения с Родоном.
        Алекса вытянулась на земле и подняла глаза к звездному небу над головой, и нежеланные воспоминания нахлынули на нее. Как бы ни старалась она ненавидеть Кина Родона, но не могла забыть, как его губы прижимались к ее губам. Как он держал ее своими руками и трогал так, как ни один другой мужчина не делал этого. Он разбудил в ней те желания, которые она так долго старалась не замечать. Теперь она утратила свою безмятежность. Алекса дрожала и прекрасно понимала, что ночная прохлада здесь ни при чем. Она закрыла глаза, пытаясь прогнать навязчивые мысли об этом синеглазом беспутнике, но в памяти оживали запретные ласки, которые разожгли в ее теле опасное пламя. И всю длинную сырую ночь Алекса продолжала гореть как в лихорадке, заново переживая события вечера в беспокойном сне.
        Глава 4
        Алекса замерла посреди центральной улицы Сент-Луиса, вцепившись кулачками в складки юбки. Она взволнованно смотрела на приближающегося к ней Кина Родона. После их предыдущей встречи прошло два дня. Она старалась быть постоянно занятой делами и не иметь ни минуты свободной для мыслей о Кине и том поцелуе, что горел на ее коже как отпечаток свежего раскаленного клейма.
        - Мисс Карвер, - с улыбкой обратился к ней Кин, потом поднял глаза и молчаливо приветствовал Джастина и Расса.
        Расс отвернулся и стал смотреть в другую сторону, отказываясь признавать присутствие Родона. Синяк под глазом - результат его встречи с Кином - еще не прошел, и это смущало молодого Карвера.
        Алекса почувствовала напряжение во всех присутствующих и постаралась разрядить ситуацию.
        - Мы приехали за припасами для нашего путешествия. - Ее тон и выражение лица были холодно-безразличными. Но взгляд ее против воли устремился к его прекрасно сшитому наряду. При их первой встрече она видела Кина в оленьих шкурах и мокасинах - почти дикарь язычник, - но сейчас… Сейчас он казался джентльменом и по костюму, и по манере поведения. Бронзовое лицо выделялось на фоне белой сорочки, а черный бархатный пиджак и брюки подчеркивали достоинства его мускулистой фигуры. - Если позволите, мы продолжим путь, - сказала Алекса, пытаясь обойти его по дощатому тротуару.
        - Я прошу уделить мне минуту вашего времени, мисс Карвер. - Кин сосредоточил свое внимание на девушке, совершенно игнорируя пылающий взгляд, которым наградил его Расс. - Я подумал, раз уж вы оказались в городе, то, может, не откажетесь разделить со мной ленч в местной гостинице. Все говорят, что там подают самые вкусные блюда во всем Сент-Луисе. Я лично считаю, что шеф-повар полностью заслуживает своей репутации лучшего повара города.
        Алекса с опаской посмотрела на него. С чего это он вдруг так вежлив? Они расстались в высшей степени недружеским образом, а он вел себя так, будто ничего не произошло.
        - Ну, я… - Алекса замялась, подыскивая повод отказаться, но ее отец быстренько пресек эту попытку:
        - Почему бы тебе не пойти с мистером Родоном, дорогая? Мы с Рассом сами купим все необходимое и присмотрим за погрузкой. А тебя подождем в лагере, если мистер Родон любезно согласится проводить.
        Джастин снова подставлял ее. Он словно кормил голодную акулу, и Алекса была главным блюдом. Боже, отец ни перед чем не остановится, лишь бы заманить Родона в путешествие.
        Прежде чем Алекса смогла сказать «да» или «нет», он подтолкнул Расса и повел его прочь. Она прекрасно знала, о чем именно думает Джастин - что Кин заинтересовался ею. Но ничто не могло быть дальше от правды, думала она, позволяя Родону поддержать себя за локоть и направить через улицу. Да он, наверное, замышляет, как бы отомстить ей. «Может, он отравит мою еду», - подумала она. Алекса прекрасно знала: каковы бы ни были мотивы Кина, они не имели ничего общего с влюбленностью и интересом к ней. У него в сердце не было свободного уголка для нее, потому что он безгранично влюблен в самого себя, свою торговлю и своих друзей-индейцев.
        - Что вы от меня хотите? - выпалила Алекса, не в состоянии больше молчать. - Если вы рассчитываете, что я буду извиняться за тот вечер…
        - Мое намерение - начать наши отношения заново, милая, - прервал он ее в высшей степени любезным тоном. - И мое единственное пожелание - воздержитесь от дальнейших попыток проломить мне череп, пока не заживет первая рана.
        Алекса невольно смущенно заулыбалась. Она сразила его одним ударом, и он завял, как нежный цветок в жаркий летний день.
        - Вы сильно пострадали? - чуть слышно пробормотала она, почувствовав, как он положил руку ей на талию и повел к гостинице.
        - Думаю, вам приятно будет узнать, что у меня целый день отчаянно болела голова, а перед глазами все двоилось. - Он слегка фыркнул и бросил на нее мимолетный взгляд. - А видеть сразу двух Клинтов - это довольно тяжелый побочный эффект, - шутливо добавил он. - А как ваш брат? Я обратил внимание, что его глаз все еще не утратил ярко-бордового цвета.
        Алекса подождала несколько мгновений, пока его неторопливый взгляд прошелся по ее фигуре и вернулся к лицу. Как бы ей хотелось прочитать его мысли! Находит ли он ее привлекательной или обозревает ее, как воин созерцает противника перед началом битвы?
        - У Расса были немалые проблемы с завтраком на следующее утро, - сообщила она. - Ему еле удавалось открывать рот, да и сейчас еще непросто, хотя он и не жалуется. Мы сказали папе, что синяк ему поставили в кабаке. Папа был бы очень недоволен, если бы знал, что Расс вторгся в вашу хижину с намерением напасть и оскорбить.
        - Но его бы не обеспокоило, если бы он узнал, что с вами я вел себя не совсем подобающим джентльмену образом? - Кин нахмурился. Его мнение о Джастине Карвере упало еще ниже.
        Алекса с усилием выдавила из себя скупую улыбку, забыв ответить на последний вопрос. Кин отодвинул стул и помог ей сесть. Устроившись и расправив широкую юбку, Алекса забарабанила пальцами по столу, глядя, как Кин усаживается на слишком низкий для него стул. Ее глаза пробежали по его блестящим черным волосам и темной бороде. От резких, но красивых черт его лица взгляд обратился к невероятно синим глазам - глазам, которые могли очаровать и держать в плену любую женщину как угодно долго. И это несмотря на то, что в них не было и намека на чувства. Лишь постоянная настороженность и внимание к происходящему вокруг. Он напоминал Алексе гладкую черную пантеру - сильную, ловкую, проворную. И он смотрел на нее. Смотрел так, будто готов был наброситься в любую минуту, когда ему придет в голову этот каприз.
        И все же что-то притягивало ее к Кину совершенно против воли. Она чувствовала, что Родон чрезвычайно сдержанный человек, который будет полагать себя оскорбленным и обманутым, если кто-то попытается проникнуть в его мысли. Сам он готов обнаружить только то, что считает нужным, но позволяет распускать о себе самые разные слухи. Он совершенно не беспокоится, когда его рисуют богатым бессердечным мошенником, который не заботится ни о ком и ни о чем, кроме удовлетворения собственных желаний.
        - Вы не ответили на мой вопрос, - напомнил ей Кин, вернув мысли Алексы к предыдущей теме, хотя избежать ее она хотела во что бы то ни стало.
        Она мысленно перебрала репертуар своих убедительных улыбок и одарила его той, которую сочла наиболее уместной.
        - Если мы собираемся начать заново, то, думаю, лучше всего забыть об инциденте.
        Кин некоторое время задумчиво разглядывал ее, потом согласно кивнул:
        - Как хотите, дорогая. - Он небрежным жестом указал на меню, вывешенное над стойкой бара. - Я бы предложил жаркое, - сказал он. Лишь отдаленный намек на улыбку замешкался в уголке его рта. - Но боюсь вам что-то советовать, учитывая вашу воинственность.
        В его низком, чуть хрипловатом голосе послышалась легкая насмешка, но когда он улыбнулся, на щеках заиграли ямочки, а вокруг глаз - веселые морщинки. Алекса не могла на него обижаться. Она собралась с духом, изогнула тонкую бровь и ответила не менее обаятельной улыбкой.
        - Может, вы полагаете, что я предпочту сырое мясо, поданное без тарелки, ножа и вилки? - медовым голоском осведомилась она.
        Кин как-то лениво пожал плечами и откинулся на спинку стула.
        - Я ни на что такое не намекал, милая.
        Взгляд его задержался на сливочных выпуклостях ее груди, которая поднималась в такт с ее дыханием. Он до сих пор был озадачен своей реакцией на эту хорошенькую кокетку. После недавнего неприятного столкновения с ней он подумывал о том, чтобы взять ее в заложницы и долго пытать на индейский манер, но сегодня… Сегодня, когда он встретил ее и заметил, как танцует на ее волосах солнечный свет, увидел живые искры в этих загадочных серебристых глазах - он забыл о своих мстительных мыслях. Никогда еще не доводилось ему встречать такой женщины. Алекса была здоровой и свежей. Хотя и упрямой как ослица. Может, Клинт не так уж и не прав, размышлял Кин, задумчиво хмурясь. Она действительно из какой-то другой женской породы. Хоть Алекса и являла собой картину совершенной невинности и казалась такой нежной, где-то за этой женственной внешностью притаилась дикая кошка. Когда она улыбалась, ему казалось, что удалось бросить взгляд на райские кущи. А когда злилась, то вроде бросалась на него с выпущенными острыми когтями.
        Кин озадаченно нахмурился и еще раз медленно обвел глазами ее безупречные черты лица и обольстительную фигуру. Просто ходячее противоречие эта Алекса Карвер, загадка… В ней было все то, о чем только мог мечтать нормальный мужчина, и в то же время все то, чего любой мало-мальски здравомыслящий человек всеми силами старается избегать.
        - Мистер Родон? - Алекса поглядывала на него с опаской. Ей не удавалось расшифровать загадочное выражение его глаз.
        - Да? - Мысли Кина наконец-то вернулись к настоящему.
        - Я сказала, что попробую это жаркое. Я не ела свежего мяса уже несколько недель, - сообщила она.
        Кин кивнул, тайно злясь на себя, что потратил столько времени на попытки разобраться в этой девчонке. В конце концов, он разыскал ее вовсе не для того, чтобы помечтать, как уложить в свою постель. Он позвал официантку, сделал заказ и наклонился к Алексе, собираясь приступить к тому предмету, который больше всего волновал его в настоящий момент.
        Но мисс Карвер отвлек совершенно беззастенчивый интерес, проявленный к Кину обслуживающей их женщиной.
        Она была удивлена, когда поняла, что бес ревности вонзил в нее свои когти. И все же она могла бы поклясться, что взгляд, которым официантка одарила ее спутника, обещал нечто несравнимо большее, чем самая вкусная еда. Это заставило Алексу задуматься, уж не посещал ли Кин это заведение регулярно, насыщая не только желудок.
        - Это одна из ваших любовниц? - Алекса прикусила губу, жалея, что позволила языку опередить разум. Почему, как могла она задать постороннему мужчине такой ужасный вопрос?
        Кин от изумления приоткрыл рот, забыв, что сейчас собирался сказать. Он уставился на дерзкую молодую женщину.
        - Уж не собираетесь ли вы приступить к детальному изучению моей личной жизни, Алекса? - спросил он и слегка хмыкнул, увидев, как она от смущения заливается краской. - Помнится, не так давно вы заявляли, что и так достаточно знаете обо мне. - Его бровь как-то причудливо изогнулась, когда он протянул руку и указательным пальцем приподнял ее подбородок, заставляя взглянуть в его насмешливые глаза. - Неужели леди изменила свое мнение? Может, это наш последний поцелуй растопил ледяную стену вокруг вашего сердца, а, Алекса?
        Мисс Карвер еще больше залилась краской и ударила его по руке.
        - Мое сердце вовсе не в ледяной упаковке, и никакой из ваших поцелуев, ни первый, ни последний, не произвел на меня ни малейшего впечатления, - быстро заявила Алекса. - Мне просто любопытно знать - такой мужчина, как вы, очень заботится о том, с кем ложится в постель, или просто пробует любую встретившуюся на пути женщину?
        Кин помрачнел как туча. Опять она пытается вывести его из себя. Нелегко придерживаться вежливого тона, когда тебя постоянно колют иголками.
        - Я предпочитаю женщин с мягким нравом и любящим сердцем. В прошлом я всегда избегал таких, которые пытались подглядывать в мою личную жизнь и мало что могли предложить для приятной неторопливой беседы.
        Ей приятно было осознать, что удалось наконец взломать наружную скорлупу его самоуверенности.
        Смотреть, как на лице Кина заходили тяжелые желваки, было много приятнее, чем на прежнюю каменную или высокомерную физиономию. По крайней мере она узнала, что он способен на какие-то переживания.
        Глаза ее заискрились проказливой насмешкой, и Алекса продолжала дразнить его.
        - О! Я и не подозревала, что вы заинтересованы в умных разговорах с женщинами: Никогда бы не подумала, что способность вести беседу - это то, чего вы ждете и требуете от женщин.
        Кин схватил ее руку и поднес к губам. Алекса поморщилась, ощутив, как ее изящные пальцы хрустнули. Под видом вежливого поцелуя - на них было устремлено множество глаз - он на самом деле предупреждал ее, что может причинить ей настоящую боль, если она не придержит свой дерзкий язычок.
        - Умные - вот ключевое слово, милая, - заявил он. Его синие глаза, прикрытые длинными темными ресницами, были намертво прикованы к ней. - До сих пор вы не выдержали ни одной пробы.
        Девушка дернулась, будто ее ошпарили кипятком, и собралась вскочить на ноги, но официантка вернулась к их столику, неся две нагруженные едой тарелки. Когда ароматный парок достиг ее ноздрей, Алекса не могла удержаться и облизнула губы. Казалось, будто прошел не один год с тех пор, как она ела что-либо более аппетитное, чем сухое вяленое мясо и фасоль. Если за такую роскошь надо заплатить поединком в остроумии с Кином, что ж, она готова понапрягаться еще с полчасика, чтобы попробовать эту вкуснятину.
        Кин чуть улыбнулся, с любопытством отметив, как быстро испарился ее гнев. Еще мгновение назад он готов был поклясться, что Алекса сейчас его ударит. Но вот перед ним не разъяренная дикая кошка, а мурлыкающий ручной котенок.
        - М-м-м… Вы были правы. Повар заслуживает всяческих похвал, - признала мисс Карвер, пробуя еду, забыв, что лишь секунду назад был в совершенной ярости. - Не могу даже вспомнить, когда в последний раз пробовала что-то так же хорошо приготовленное. Изумительно. Потрясающе вкусно.
        - Я так и знал, что вы не будете разочарованы. - Кин взял свою вилку, потом бросил на девушку суровый взгляд. - Алекса, мы должны поговорить серьезно. Давайте попытаемся обойтись без оскорблений. Можем мы заключить перемирие на несколько минут? Я должен обсудить с вами в высшей степени важное дело.
        Алекса согласно кивнула:
        - Хорошо, перемирие, мистер Родон.
        - Кин, - поправил он и широко улыбнулся, почти растопив ее сердце.
        Проклятие, ну почему он должен быть таким привлекательным, почему женщины слетаются к нему как мотыльки на огонь? И почему она, Алекса Карвер, должна испытывать к нему такой же интерес, как и другие женщины? Почему не может держаться отстраненно, когда разум ее вопит, что связываться с Кином - дело небезопасное?
        Кин оперся локтями на стол и поглядел Алексе прямо в глаза.
        - Я взываю к вам, чтобы вы попытались влить в вашего отца хоть каплю здравого смысла. Он понятия не имеет, какие неприятности и проблемы начинаются за Миссисипи. Аарон Берр путешествовал вверх и вниз по долине Миссисипи, встречался с генерал-майором Уилкинсоном, переходил от одного поселения к другому и распространял слухи, похожие на те, что, наверное, слышал ваш отец. Что Запад ждет своих поселенцев с храбрыми сердцами. Наш прославленный вице-президент полон обещаний несметных богатств, буквально рассыпанных к западу от Миссисипи. - Кин оглянулся по сторонам. - Некоторые поселенцы считают Аарона Берра героем, потому что ненавидят Александра Гамильтона, но я совершенно ему не доверяю. Думаю, он пытается заманить на Запад молодых мужчин, чтобы с их помощью построить империю, в которой безраздельно будет царствовать. Этот человек тщеславен и использует страну, чтобы удовлетворять собственные интересы. Берр - тот самый человек, который привел многих к убеждению, что луизианские территории - это райские кущи, изобилующие молоком и медом. Но в этих диких местностях притаились такие опасности, о
которых они не подозревают. О них Берр предпочитает не упоминать, расписывая безоблачное счастье, которое ожидает смельчаков, решившихся отправиться на Запад. - Его глаза сверлили Алексу. - Но картина, которую рисует Берр, - совершенная утопия, бесконечно далекая от реальности. Я знаю осейджей, Алекса. Я жил среди них, научился понимать, что они думают. Они - люди с предрассудками и могут обратиться против вас и вашей семьи, а вы даже не поймете почему. Потом будет слишком поздно.
        Алекса опустила голову и смотрела в свою пустую тарелку, пытаясь подобрать нужные слова.
        - Вы не понимаете, - сказала она. - Это не только истории Берра повлияли на моего отца. Смерть моей матери совершенно сломила его, все напоминает ему о ней - их комната, наш дом, поселение… - Она подняла ресницы, и Кин заметил блеснувшие в ее глазах слезы. - Папа никому не сможет предложить свою любовь, пока не похоронит прошлое. Он ищет свою мечту, он умирает от желания обрабатывать новый надел земли, занять себя делом так, что сможет наконец забыть. - Алекса протянула руку и прикоснулась к Кину, умоляюще глядя на него. - Мы нуждаемся в вашей помощи, Кин, действительно нуждаемся. Если вас не устраивает плата, которую предложил вам отец, я позабочусь о том, чтобы вы получили часть первого урожая и всех последующих, пока сами не будете считать, что ваши услуги оплачены должным образом. Вы должны нам помочь. Так мало людей, у которых такие способности и умение ладить с индейцами.
        Кин отрицательно потряс головой и отнял руку, какое-то время отказываясь поднять глаза и встретиться с ее затуманенным от слез взглядом. Наконец он посмотрел ей прямо в лицо.
        - Не получится. Вы должны убедить Джастина поселиться неподалеку, к западу от Сент-Луиса. Там плодородная земля, и она не лежит в самом сердце территории осейджей. А когда правительство заключит с ними договор, тогда и только тогда он сможет снова пуститься в путь, если захочет. Коллектив - это сила, а испытания, которые выпадут на долю странствующих в одиночку, будут ужасными, гибельными.
        - Мой отец - упрямый человек. Как я уже сказала, он буквально видит перед собой свою мечту и не успокоится, пока не превратит ее в реальность. Это все, ради чего он живет.
        Кин тяжело и разочарованно вздохнул.
        - Тогда по крайней мере вы оставайтесь в Сент-Луисе, пока ваши отец и брат не устроятся на новом месте и не договорятся с По Хью Ска. Я уже обращался к вождю, чтобы он разрешил экспедиции Кларка пересечь северные границы территории осейджей без оружия, и не могу просить о других одолжениях. Алекса, я опасаюсь за вашу безопасность.
        Она изучала его с любопытством. Его внезапная забота озадачила и запутала ее. Кин казался искренним, но она не могла обещать, что убедит отца подождать заключения договора или вообще остаться здесь.
        - Моя семья полагается на меня, и к тому же я никого не знаю в Сент-Луисе, - заявила она. - И кроме того, я не могу позволить себе расходы на комнату и еду.
        - Вы не должны беспокоиться о деньгах. Я оплачу ваше пребывание в городе, - заверил ее Кин.
        Алекса хмуро взглянула на него.
        - Почему вы делаете такое предложение? Вы едва знаете меня. - И лишь только она выговорила свои сомнения вслух, как тут же на ум ей пришел ответ. Алекса посмотрела на него саркастически. - И что же вы ожидаете в благодарность за ваше великодушие, мистер Родон?
        Хитрая улыбка прокралась на его чувственные губы.
        - Вашей компании от случая к случаю, милая. Разве это так много?
        Наводящий на размышления блеск его глаз вызвал яростный ответный взгляд.
        - Моей компании? Едва ли мы составим хорошую пару, - резко ответила она. - Мы и сейчас-то едва терпим друг друга.
        Кин раздраженно вздохнул. Он испробовал все, что мог. Сначала оскорблял, надеясь, что она покорится, потом пытался очаровать, наконец воззвал к голосу разума и логике. Но ничто не сработало.
        - Черт возьми, женщина. Я стараюсь сберечь вашу очаровательную шею. Ради этого вы могли бы и пострадать, изредка согласившись куда-нибудь со мной пойти.
        Алекса откинулась на спинку стула и задумчиво перебирала лежащую на коленях салфетку.
        - Вы считаете меня неспособной позаботиться о себе в чужих, диких местах? Если так, то недооцениваете меня. Я прекрасно владею ружьем и ножом. Я могу выдержать суровое путешествие. Мой отец побеспокоился, чтобы я была в состоянии защитить себя.
        - Я не сомневаюсь в ваших способностях, - фыркнул в ответ Кин. - Вы, кажется, забываете, что совсем недавно я сам пострадал от вашей руки. Просто пекусь о вашей безопасности, о которой вы сами, похоже, нисколько не переживаете. Я начинаю думать, что вы, как и ваш отец, склонны к саморазрушению.
        - Я поговорю с отцом, - нехотя ответила Алекса, удивляясь про себя, почему дала это обещание.
        Она заранее знала, что Джастин никогда не согласится остаться в Сент-Луисе или оставить ее, но эти слова по крайней мере положили конец разговору с Кином. И слава Богу! Обидно было бы доспориться до несварения желудка после такого изумительного ленча.
        Когда они покончили с едой, Кин проводил Алексу в конюшню и договорился о другой лошади. Алекса ощутила себя крайне неловко, вспомнив, что отец оставил ее Кину и еще потребовал, чтобы тот проводил ее назад в лагерь.
        - Я сумею сама добраться до дома, - настойчиво заявила Алекса. - Вы не должны меня сопровождать.
        - Мне все равно нечего больше делать, - небрежно-безразлично пожал плечами Кин. - Клинт уехал из города, и я просто убиваю время, дожидаясь его возвращения.
        Прикосновение сильной руки к ее талии взволновало Алексу. Тепло побежало по венам и разлилось по всему телу. Она недовольно побранила себя, что растаяла, как маленькая дурочка, от одной его очаровательной улыбки. Она делала все возможное, чтобы не реагировать на этого синеглазого мошенника, хотя в подходящем настроении ему удавалось быть истинным джентльменом.
        Они ехали в полном молчании примерно полчаса, потом Алекса натянула поводья и остановила свою лошадь.
        - Наш лагерь сразу за грядой, - заявила она, указывая рукой на запад. - Возможно, мне лучше продолжить путь одной. Я уверена, что папа постарается надавить на вас, чтобы заставить сопровождать нас на территорию осейджей.
        - Как угодно, милая, - тихо ответил Кин.
        Он спешился и подошел к Алексе, прежде чем она успела сама спуститься с лошади. Родон поднял руки, и она оказалась в его сильном объятии. Ясные синие глаза буквально парализовали ее волю, и девушка почувствовала, как бешено заколотилось сердце. Мускусный запах его одеколона, ощущение крепкого мужского тела, интимно прижавшегося к ней, вкус его поцелуев разожгли в ней бешеное пламя. Он прижал ее еще крепче, и прикосновение этих рук будто отпечатало клеймо на коже, заставив Алексу одновременно задрожать и запылать. Его поцелуй начался как неспешная ласка, но через несколько бездыханных мгновений стал более настойчивым. Язык раскрыл ее губы, скользнул внутрь рта и обследовал тайные уголки. Украл ее дыхание, но потом вернул самым возбуждающим образом.
        Его колено раздвинуло ее ноги, что-то твердое вызывающе прижалось к ней, заставив Алексу внезапно осознать всю силу его желания. Одна рука бесцеремонно скользнула по ее бедру, потом поднялась к груди, дразня нежный сосок, пока он не напрягся под тонкой тканью платья. Он запрокинул ее голову назад, чтобы освободить своим губам путь к стройной шее, и тихий стон разорвал тишину. Его жадные поцелуи прокладывали тропу по ее плечу, оставляя за собой раскаленное пламя там, где прикасались к нежной коже.
        Воля к сопротивлению покинула Алексу. Его умелые прикосновения разрушали каждый барьер, который она пыталась воздвигнуть на его пути. Ей было жарко и холодно одновременно, ее сотрясала дрожь. Она была ошеломлена собственной ответной реакцией, стыдилась того, что прижималась теснее и теснее, когда следовало визжать и бороться. Инстинктивно ее руки поднялись вверх и пробежали по широкой спине, чувствуя, как напрягаются и расслабляются его мускулы под этим невинным прикосновением.
        - Боже, женщина, - проскрежетал Кин, пока его поцелуи искали нежные губы. - Чем ты меня околдовала? - Он пропал, погиб в этом жасминовом запахе, замутившем его мысли, перепутавшем чувства. Он жаждал этой зачаровавшей его кокетки, как жаждет человек, долго лишенный воды. Он хотел ее, даже если его разум кричал «нет». Ему до боли хотелось ласкать ее шелковистую кожу без этого платья, скрывающего то, чем он желал любоваться и наслаждаться.
        Да что это с ним? Она всего лишь женщина! Почему, почему он так одержим этой колдуньей с серебристыми глазами? Ведь ему придется нещадно биться, чтобы приручить ее!
        Его хриплые слова достигли ее сознания сквозь туман и ускользнули, прежде чем она успела понять их. Алекса никогда не испытывала ничего подобного. Странное, всесокрушающее чувство внезапно затопило ее. Страсть подняла голову как потревоженный лев. Она страшилась, что это поглотит ее всю без остатка. Нужно быть подальше от единственного мужчины, заставившего ее остро осознать, что она женщина с необузданными желаниями.
        - Пустите меня, - потребовала она, изгибаясь и стараясь освободиться из его объятий.
        Но рука Кина уже скользнула ей под юбку и обследовала шелковистую кожу ноги, заставляя Алексу вздрагивать от уже знакомых прикосновений.
        - Алекса, Алекса, позволь мне любить тебя, - прошептал он хриплым от вожделения голосом. - Не отталкивай меня. Я не хочу причинить тебе зла. Доверься мне, любовь моя.
        Не отталкивать? Довериться ему? Алекса заколебалась. Она открыла глаза, когда он наклонил ее назад и осторожно начал опускать на землю, а потом крепко прижал. Внезапное осознание того, что он собирался сделать, ударило ее по лицу как пощечина. Ей внезапно захотелось оказаться где угодно, но только не здесь, на траве, с этим наглецом. Она должна сберечь себя для любимого мужчины. Она играет с огнем, и если не убежит, не спасется немедленно, то обгорит до неузнаваемости в этом пламени. Кин жаждал ее тела и души. И если она станет очередной из его побед, его собственностью, то личность ее будет потеряна навсегда!
        - Нет, поднимите меня немедленно! - негодующе прокричала она.
        Но когда она завизжала изо всех сил, он закрыл ей рот поцелуем, вдохнув в нее пламя такой страсти, о которой она даже не подозревала.
        Он с силой сжал ее запястья, подняв ей руки над головой, потом опустился на нее и придавил к земле весом своего тела. Она извивалась под ним как дикая кошка, и ее неистовые движения еще сильнее возбуждали его.
        Ее ресницы взлетели вверх, и она увидела точеные линии его лица, наполовину затемненные качающимися тенями. Он напомнил самого сатану, когда уселся над ней и держал ее крепко прижатой к земле. Мышцы рук вздувались от напряжения, с которым он сжимал ее запястья.
        - Я не желаю быть еще одной из ваших шлюх! - задыхаясь, выпалила она. Раздражение его действиями снова разбудило уснувшую было храбрость.
        Он саркастически изогнул бровь.
        - И как же вы предполагаете остановить меня, милая? У меня все преимущества.
        Алексе захотелось выцарапать ему глаза. Будь он проклят! Если бы она была мужчиной, то боролась бы до тех пор, пока не повалила бы его на землю, а потом вколотила бы внутрь самодовольную высокомерную ухмылку, растягивавшую его губы. Он ликовал, выказывая свою силу, свое превосходство, доказывая, что она не пара ему и не может с ним состязаться.
        - Может, я и не могу остановить вас, но обещаю, что вы возьмете меня только силой, - ответила она. - Я никогда и ни за что не уступлю вам без борьбы.
        Кин принял ее вызов с надменным смешком. Он чувствовал страстную женщину, скрывающуюся под упрямой внешностью. Ее тело отзывалось на каждое его прикосновение, и ее сильная воля сломается… скоро…
        - Тогда борись, ведьма, - прохрипел он, накрыв ртом ее губы и задушив протест.
        Алекса напрягла всю свою волю, ощутив, как его тело прижалось к ее, а его руки начали творить магическое действо. Он ласкал внутреннюю поверхность ее бедер, поднимая платье все выше и выше, к самой талии, не оставив ничего, кроме вздрагивающей под его пытливыми пальцами плоти. И когда они нашли ее - Алекса задохнулась от мучительного наслаждения. Это касание напоминало легкий массаж, рука его скользила по ее животу вверх и потом снова спускалась к внутренней стороне бедра. И так еще и еще, пока она не затихла и не успокоилась под ним - нежная и покорная. Тогда он заставил ее отвечать, и Алекса прокляла свое тающее сопротивление, изогнувшись всем телом навстречу его ласкам. Она покорно отзывалась на каждое прикосновение, как пляшущая на ниточках марионетка.
        Наконец он отпустил ее руки, дав ей возможность вцепиться ногтями ему в лицо, как она и собиралась всего мгновение назад. Но ее руки, непослушные, взбунтовавшиеся руки вместо этого скользнули по его плечам и, нежно взяв черную голову, заставили его губы соединиться с ее, не менее ищущими… Она упивалась ощущениями, зовущими, манящими ее ближе, ближе к огню, и хотела, жаждала знать, куда заведут эти упоительные чувства.
        И вот его ноги раздвинули ее бедра, и Алекса задохнулась. Она напряглась, когда он вошел в нее; опаляющая боль притушила жар страсти. Когда он медленно задвигался в ней, постепенно боль отступила, сменилась новым неописуемым ощущением расцветающего наслаждения. Его поцелуи дождем омыли ее губы; он входил все глубже и глубже в нее, не в состоянии более подавлять желание, которое он так долго держал в узде. Их захватило упоительное, восхитительное пламя, и они забыли обо всем остальном. Они стали единым целым и задвигались в такт той тихой, захватывающей мелодии, что звучала в их душах. Казалось, будто пришел конец света, они остались только вдвоем и плыли в незнакомой вселенной, где не было ни времени, ни пространства.
        Когда сверкающие угольки страсти начали затухать, Алекса стала постепенно возвращаться к реальности. Ее глаза открылись и встретили светящиеся синие глаза. Она быстро уклонилась от его испытующего взгляда, смущенная, что сдалась. Ведь поклялась, что никогда не познает этого наглеца, как женщина познает мужчину.
        Будто ощутив это беспокойство, Кин легонько поцеловал уголок ее губ и скатился с нее.
        Сидя рядом с ним, Алекса чувствовала, что умирает тысячу раз в мучительной агонии. Почему, ну почему он ничего не говорит? Волокита, обольщающий женщин, склоняющий их к любовной игре и отсылающий прочь, лишь только его аппетит удовлетворен… Когда он наклонился, чтобы убрать травинки и веточки, запутавшиеся в ее волосах, Алекса отпрянула, подтянула под себя ноги, постаралась отодвинуться как можно дальше. Как будто расстояние могло стереть тот факт, что она, Алекса Карвер, уступила его опытным ласкам!
        - Алекса. То, что было между нами… это было хорошо, очень, - пробормотал-прошептал он, поднимаясь с земли и нежно касаясь ее голого плеча. - Ты ведь не можешь отрицать этого, да?
        Она дернулась, не в состоянии выносить его прикосновения, зная, что оно принесло ей гибель.
        Кин с шумом выдохнул. Впервые в его жизни он встретил женщину, которая вела себя таким образом после сладостных моментов разделенной близости. Это обеспокоило его, и он не мог решить, как вести себя дальше.
        - Алекса, тебе не надо стыдиться того, что произошло, - нежно сказал он.
        Это было совсем не то, что ей хотелось бы услышать, и только сильнее разожгло ее гнев и стыд.
        - Что ж, в таком случае тебе надо, - горько огрызнулась она, с трудом подавив всхлип. - Неужели тебе мало тех женщин, что ждут одного движения твоего пальца, чтобы упасть в объятия? Неужели обязательно надо было принуждать тех из нас, которые не желают иметь с тобой никакого дела?
        - Если ты и правда не хотела иметь со мной ничего общего, то довольно странно продемонстрировала это.
        В голосе Кина слышалась скрытая насмешка, чего Алекса не в состоянии была выносить после того, как прижималась к нему, будто бесстыдная потаскушка. Как она сможет жить в мире с собой после того, как отвечала так страстно на его ласки? Если бы она продолжала бороться, то могла бы сейчас презирать Кина, а не себя. Но нет, убеждающие, уговаривающие прикосновения Кина заставили Алексу уступить и отведать, что же лежит там, за границами ее неопытности.
        - Я должна идти, - пробормотала она, все еще отказываясь смотреть на него. - Отец ждет меня.
        Когда она повернулась уходить, Кин схватил Алексу за руку и снова притянул ее к себе.
        - Я не собираюсь извиняться за то, что занимался с тобой любовью. Я был совершенно одержим тобой с той минуты, как ты вошла в мою хижину. - Палец пробежал по ее вспухшим от поцелуев губам и скользнул под подбородок, заставляя Алексу встретить его пронзительный взгляд. - И сегодня, когда ты будешь лежать ночью одна, вспомни этот момент. Ты хотела меня не меньше, чем я тебя, хотя и старалась, очень старалась отрицать это. - Его теплое дыхание коснулось ее щеки, когда его легкие, как бабочки, поцелуи покрыли ее разрумянившееся лицо. - Приходи ко мне. Между нами ничто еще не закончилось… и я буду тебя ждать…
        И когда ей уже показалось, что сейчас он снова начнет целовать ее, пока она не лишится чувств, Кин отодвинулся. Он быстро собрал поводья лошадей и вскочил в седло.
        Алекса озадаченно смотрела на его быстро удаляющуюся спину, не в состоянии пока полностью понять, что значило его последнее замечание. О да, она прекрасно отдавала себе отчет в проскочившей между ними искре страсти, когда их тела соприкоснулись, но у нее еще была гордость, или по крайней мере жалкая щепотка того, что от нее осталось. Неужели он и правда считает, что она пожертвует остатками своего достоинства и прокрадется в его хижину, как многие другие бесстыжие женщины, которые протоптали тропинку к его уединенному жилищу на краю леса?
        Задумчивый взгляд Алексы остановился на Кине, который обернулся взглянуть на нее. Даже на расстоянии она ощущала жар его взгляда, скользящего по ее коже. Потом резко повернулась и заспешила в лагерь. Почему она не сопротивлялась ему, хотя и намеревалась? Как он сумел превратить свои желания в ее собственные, а она стала бессильна перед чарами лихого распутника, укравшего ее девственность? Укравшего! Алекса подавила отчаянный всхлип. Кин Родон толкнул ее туда, откуда нет возврата. Она уступила, уступила, как безмозглая дурочка.
        Остановившись под деревом, Алекса прищурилась и посмотрела в сторону лагеря, пытаясь собраться с мыслями и силами. Она все еще ощущала искусные руки Кина, чувствовала вкус его поцелуев, а обоняние дразнил аромат его одеколона, который и теперь витал над ней. Сладостное напоминание об их полуденной встрече, сказала себе Алекса, но она больше никогда и близко не подойдет к Кину Родону. Теперь, когда ей известно, куда ведут его поцелуи, она будет держаться на безопасном расстоянии.
        И с этой решительной мыслью Алекса вскинула голову и устремилась в лагерь, чтобы встретиться лицом к лицу с отцом и братом, молясь про себя, чтобы ей удалось вести себя так, будто ничего не случилось. Но кое-что все же случилось. Она и Кин, они были так близки, как только могут быть близки два человеческих существа. Алекса Карвер никогда уже не будет прежней. Он выпустил наружу все ее скрытые желания, заставив задуматься, сумеет ли она когда-нибудь отказать ему. Теперь она знает, какие наслаждения ждут ее в уединенной хижине на самом краю цивилизации…
        Глава 5
        Луна появлялась и снова пряталась за облаками, а Алекса корчилась и ворочалась на своем тюфяке. Прощальные слова Кина снова и снова возвращались к ней, эхом отдаваясь в памяти. В конце концов Алекса поняла, что ей не уснуть, и побрела к ручью, надеясь развеяться. Минуты проходили, становились часами, а внутри у нее все кипело.
        И все же почему она должна отказывать себе в том удовольствии, которое дарят его поцелуи? Чего ей ждать от этой жизни в глухой, дикой местности, где главными ее занятиями будут поддержание порядка в отцовском доме да мечты о самостоятельности? Она скоро начнет все больше и больше завидовать Рассу, который собирается вернуться в цивилизацию и жениться. Так почему хоть раз в жизни не отведать, что это значит - иметь любовника?
        Кин хочет ее, а она - его. Все предельно просто. Так почему она должна позволить своей гордости разруби шить это взаимное влечение? «Потому что ты будешь просто очередной зарубкой на ножке его кровати», - напомнила себе Алекса. Кин Родон не ждет ничего большего, чем пары улыбок и нескольких коротких мгновений страсти. Его единственный интерес - насытить свое сладострастие. Он не испытывает к ней ничего. По крайней мере - ничего настоящего. Так, объект удовольствия для глаз, не больше. Настоящий беспокойный бродяга-ветер, затихающий, замирающий на месте, а потом отправляющийся дальше, когда сменится настроение. Кин Родон не хочет связывать себя с одной женщиной, а это прямо расходится с тем, что знает и во что верит Алекса Карвер.
        Нет, она не пойдет к нему. Она не склонится перед желаниями плоти. Тяжело вздохнув, Алекса побрела к лагерю. Пусть Кин найдет другую женщину для удовлетворения своих аппетитов. В конце концов, основное, что объединяет ее и Родона помимо физического влечения, - это взаимная неприязнь. А раз построить настоящие отношения с таким мужчиной, как Кин, невозможно, то лучше потушить огонь страсти, пока он не разгорелся.
        Алекса занималась приготовлением завтрака, собирала посуду и слушала голос Расса, который взывал к голосу разума и убеждал отца поселиться около Сент-Луиса, как накануне вечером предложила его сестра. Джастин отказался наотрез, после чего последовал очередной жаркий спор. Каждый раз, когда мужчины расходились во мнениях, слова становились все более грубыми, а напряжение в воздухе делалось просто невыносимым, Алекса нервничала. Наконец Расс гордо прошагал к лошади и с топотом умчался, пока не дошло до рукоприкладства.
        Озлобленный разговором, Джастин быстро проглотил чашку кофе. Он решил вернуться в Сент-Луис и разыскать хоть кого-нибудь, кто согласился бы провести их сквозь индейские территории.
        Когда Алекса наконец-то осталась одна, она опустилась на землю, скрестив ноги, надеясь спокойно поесть. Препирательства отца и брата утомили ее. Она лениво тыкала вилкой в тарелку.
        - Можно к вам присоединиться, милая?
        Услышав низкий тягучий голос Кина, Алекса подскочила от неожиданности. Призвав все свое самообладание, утвердительно кивнула, потом предложила тарелку гостю.
        - Я удивлена, что вы приехали сюда, когда могли бы позавтракать в гостинице. Шеф-повар мог бы предложить вам более достойные блюда, чем моя скромная стряпня.
        - Да, но зато сами вы намного привлекательнее, чем Макгри, - заверил Кин, обнимая ее взглядом, не упустившим ни малейшей обольстительной детали.
        Жар его взгляда заставил Алексу почувствовать себя неловко, она слегка покраснела и опустила ресницы, чтобы не видеть этих сверкающих синих глаз. Один только вид Кина в наряде из оленьих шкур сотворил что-то странное со всеми ее чувствами. Проклятие, ну почему он так красив? Нужен какой-то закон, запрещающий, чтобы такая сила, поступь, осанка и красота соединялись в одно целое. А когда он улыбался… Алекса чувствовала, что тает, как влюбленная девица. Он мог полностью обезоружить ее этим ослепляющим выражением, оживляющим каждую черточку на лице.
        - Я ждал прошлой ночью…
        Это было напоминанием о той тяжелой битве, что она вела, - битве разума и тела.
        - Сожалею, что вам из-за меня пришлось провести такой бессодержательный вечер, - неискренним тоном ответила она. - Я уверена, что какая-нибудь другая женщина с радостью приютила бы вас, стоило только потрудиться вернуться в город.
        Алекса закусила нижнюю губу, жалея о последнем выскочившем замечании. Этим утром у нее не было настроения вступать с Кином в словесную схватку. Внутренняя борьба с собой почти не оставила ей времени на сон, а ссора Джастина и Расса истощила остатки ее терпения. Она предпочла бы воздержаться от баталии с Родоном.
        - Возможно. - В его голосе не было ни высокомерия, ни самодовольства, только невозмутимое признание того, что было истинной правдой. - Но вот передо мной та обольстительная женщина, которая разожгла мой интерес, - проговорил он, прикасаясь к ее подбородку и поднимая лицо вверх. - Полагаю, я должен похвалить вашу силу воли. Если бы ваши отец и брат не мешали, то я сам пришел бы к вам.
        Это легкое прикосновение вызвало целую волну мурашек, поползших по коже, пока все ее тело не задрожало от его ласки. Как зачарованная Алекса смотрела в его глаза и видела, как в них плещутся волны желания. Почему он так мучает ее? Почему не может оставить в покое? Или он дьявол, пришедший за ее душой и разбудивший в ней такие чувства и ощущения, которых она не желала испытывать. Тем более переживать каждый раз, когда он к ней прикасался.
        И вот его губы поймали ее и… Алекса задохнулась, сердце пропустило удар и снова забилось с такой силой, что звук эхом отдавался в ее ушах. Боже, что за поцелуй это был! Поцелуи бывают разные. Но этот оказался особенным, более нежным, чем предыдущие, и более захватывающим. Теперь она знала, куда он может завести ее. Оказавшись в тесном кольце рук, Алекса ощутила, как мощное тело Кина прижалось к ней. Руки ее заскользили по его груди, Алекса приоткрыла губы, встречая второй поцелуй, заставивший ее забыть данную себе клятву держать Кина на расстоянии.
        Внезапно он вскочил на ноги и поднял ее вместе с собой, будто не замечая головокружительного эффекта, произведенного его объятием.
        - Идемте, тут есть кое-кто, с кем мне хотелось бы вас познакомить.
        Алекса позволила Кину повести ее сквозь лабиринт деревьев, окаймлявших ближайший ручей. Она благоговейно замерла, заметив белоснежного жеребца. Такого представителя лошадиного племени ей видеть не доводилось. Алекса привыкла к рабочим лошадям, которых ее отец выводил в поля, но этот жеребец превосходил их всех.
        Она нетерпеливо устремилась к коню, но Кин поднял руку и остановил ее.
        - Не бросайтесь к нему стремглав, - приказал он. - Кентавр весьма норовист и опасается людей.
        Алекса замедлила шаг. Подняв руку, легко прикоснулась к лошадиной морде. Кентавр втянул ноздрями воздух, стараясь уловить ее запах. Потом опустил голову, принимая ласки - Алекса сразу понравилась ему. У Кина отвисла челюсть. Жеребец был известен своим норовистым нравом. Он с трудом подчинялся даже сильной мужской руке. И поэтому вид Кентавра, таявшего от удовольствия, пока Алекса нашептывала ему на ухо успокаивающие слова, вызвал у Родона изумление. Он провел долгие зимние месяцы, завоевывая доверие коня и укрощая его бунтарский дух, и вот Алексе удалось за несколько минут сделать Кентавра мягким и податливым, как замазка.
        - Он - красавец, - выдохнула она и прислонилась головой к мощной шее.
        - Хотите проехать на нем? - спросил Кин. Он никогда бы не сделал этого предложения, если бы норовистый жеребец не растаял под ее нежным прикосновением. Кин заподозрил, что у Кентавра тоже слабость к хорошеньким женщинам.
        Лицо Алексы засветилось, как канделябр.
        - Можно, да? Вы не возражаете?
        - Нет, если Кентавр согласен. - Кин внимательно разглядывал коня и готов был поклясться, что тот так же одержим ведьмой с серебристыми глазами, как и его хозяин.
        Прежде чем Кин успел ей помочь, Алекса ухватилась рукой за гриву и взлетела на спину Кентавра, усевшись по-мужски. Алекса напоминала возбужденного ребенка, рвущегося гулять, и, не дав Кину возможности вымолвить хоть слово, зарысила сквозь деревья.
        Она тронула коленом сильного мускулистого жеребца, наслаждаясь ощущением мощного тела. Кентавр прижал уши и рванулся вперед, мгновенно перейдя в галоп, радуясь возможности мчаться по открытому месту.
        Алекса выдернула из волос шпильки, и волосы свободно полетели у нее за спиной. Кентавр прыгнул через высокие кусты, и какое-то мгновение Алекса парила, ликуя от неизвестных ей прежде ощущений. Еще никогда в жизни она не передвигалась с такой головокружительной скоростью. Отец всегда запрещал использовать рабочих лошадей для скачек и требовал, чтобы они ездили медленно.
        Алекса почти не сомневалась, что у белого жеребца выросли крылья, как вдруг до ушей Кентавра донесся резкий свист хозяина. Конь на мгновение сбился с ноги. Когда второй пронзительный свист рассек утренний воздух, Кентавр сделал круг и галопом понесся в том направлении, откуда примчался. Недовольно нахмурив брови, Алекса остановила лошадь.
        Гневные складки выступили на лице Кина, а пронзительный взгляд буквально просверлил ее насквозь.
        - Что это вы такое собрались сделать? Свернуть вашу проклятую шею?
        Грубый тон разрушил очарование момента, и Алекса резко вернулась к настоящему, как парящий воздушный змей, который вдруг потерял поток ветра. Она негодовала на дерзкий тон Кина и вторжение в ее скачку, хотя это была его лошадь.
        - Я в состоянии справиться с этим жеребцом, - заявила она, гордо поднимая подбородок. - Я научилась ездить верхом раньше, чем ходить. Нет никакой необходимости обращаться со мной так, будто до сегодняшнего дня мне не доводилось сидеть в седле.
        - Прекрасно, - огрызнулся он. - Но по крайней мере поберегите моего жеребца. Я потратил большую часть зимы, тренируя и приручая его, и меня совершенно не прельщает перспектива пристрелить его, если он упадет и сломает ногу по милости какой-то бешеной ведьмы.
        Алекса опустила голову и погладила напряженную шею Кентавра.
        - Простите, - уныло извинилась она. - Я не подумала… Раздражение Родона притухло, когда он обвел Алексу взглядом, задержавшись на розовых щеках и спутанной массе черных волос, укрывших ее плечи. Боже, она была пленительна! Он непрерывно колебался между раздражением и вожделением, как акробат, идущий по тонкой проволоке. Кину безумно хотелось схватить ее и отшлепать за то, что она перепугала его до полусмерти своим безумным полетом над кустами. Ему показалось, что вот сейчас она перелетит через голову Кентавра и будет растоптана копытами. Но он знал совершенно точно, что если осмелится прикоснуться к ней, то скоро она окажется в его объятиях и мысли его будут заняты совсем не наказанием. Проклятие, ну почему эта сереброглазая чертовка вклинилась в его сердце и отказывается уходить? В жизни Кина и так достаточно трудностей, а еще она появилась и начала мешать его делам.
        Когда Алекса спрыгнула на землю, Кин с удивлением смотрел, как Кентавр последовал за ней. Родон поймал нервного жеребенка прошлой зимой, и прошло целых две недели, прежде чем ему удалось приблизиться к тому хотя бы на десять ярдов. Кентавр становился на дыбы и храпел, недвусмысленно показывая, что не желает иметь дело с человеком. Даже кузнец в Сент-Луисе побаивался жеребца, когда Кину доводилось оставлять Кентавра в общей конюшне. А вот теперь Кентавр трусил за Алексой, как послушный щенок, выклянчивая чуточку внимания.
        Кин протянул руку, стараясь схватить поводья, но Кентавр резко вскинул голову, прижал уши и отпрыгнул в сторону. Алекса закусила губу, стараясь спрятать улыбку, и наблюдала, как Кентавр вскидывал голову и гарцевал вокруг Кина, не давая ему возможности притронуться к себе.
        - Тихо! Стоять! - рявкнул Кин.
        Кентавр тут же продемонстрировал своевольный нрав, напомнив Кину, что они проходили почти каждый день. Да, он натренирован нести всадника на своей спине, но никогда, ни за что не утратит свой свободный дух.
        - Кентавр, да что это с тобой? - Алекса подошла к раздраженному коню, и он немедленно утих, услышав ее голос.
        Кина потрясло, как быстро успокоился дрожащий жеребец. Алекса нежно отбросила челку с его лба и прижалась щекой к его шее, а Кин, не веря своим глазам, только качал головой. Одно тихое слово Алексы - и Кентавр стал как шелковый.
        Он задумчиво разглядывал белоснежного жеребца и его новую повелительницу. Черные волосы и загорелая кожа Алексы контрастировали с ослепительно белой мастью животного, и все же они похожи. Так размышлял Кин, усаживаясь на корточки и задумчиво жуя травинку. У каждого из них был вольный неукротимый дух, который может быть приручен только нежным убеждением. При этой мысли хитрая, кривая ухмылка изогнула его губы.
        Ничего, так или иначе, но он снова заманит эту очаровательную девицу к себе в постель. События предыдущего вечера не уходили из памяти, и его глодало желание, чтобы Алекса пришла к нему сама, по собственной воле, с охотой. Он жаждал обладать ею, на какое-то время сделать ее своей, научить искусству любви и убедить оставаться в Сент-Луисе до тех пор, пока не наскучит.
        Кин отвлекся от своих размышлений и увидел довольную улыбку, расцветшую на губах Алексы, которая поглаживала белоснежную гриву. Нет, он никогда не успокоится, пока сам не станет причиной такой чудесной, ослепительной улыбки. Родон был разочарован, что после вчерашнего Алекса отдалилась. Да, она отвечала на его ласки, но душу ее ему приручить не удалось. И именно это заставило его приехать в лагерь Карверов и дождаться, пока уедут Джастин и Расс. Ничего, как-нибудь ему удастся заманить ее в свою хижину на целую ночь и заниматься до утра любовью, пообещал он себе, поднимаясь в полный рост.
        Алекса оглянулась через плечо на приближающегося Кина.
        - Вам необыкновенно повезло - найти такого великолепного скакуна!
        - Да. - Кин позволил себе слабую улыбку. - Осейджи почитают белого жеребца редким животным, обладающим магической силой. - Он кивнул в сторону Кентавра, потом спутал его. - У него благородная кровь. Он потомок чистокровного жеребца, которого осейджи называют Конь-Призрак. Однажды вождь По Хью Ска поймал отца Кентавра и попытался приручить, но тот отказывался от пищи и до тех пор злобно бросался на вождя, пока тот не вернул ему свободу. Индейцы знамениты своим умением обращаться с лошадьми, но даже они не смогли подружиться с Конем-Призраком. Осейджи часто готовы принести в жертву наездника, чтобы спасти лошадь. В бою они не подвергают риску самых ценных животных. Но сколько бы они ни старались, этот дьявольский конь дик и свободен как ветер и регулярно проводит табун своих кобылиц через их территории.
        Алекса задумчиво рассматривала Кентавра, который спокойно пощипывал сочную траву.
        - Как вы поймали Кентавра?
        - Он отбился от табуна после драки с другим табуном. Он ослаб, и я застал его врасплох, - объяснил Кин, легко подходя к ней.
        Алекса совершенно не была готова к тому, что Кин снова обнимет ее. Она взмахнула черными ресницами и взглянула прямо в бронзовое лицо, окаймленное черными волосами. Алекса совершенно запуталась. Почему Кин Родон преследует ее? Дюжины женщин с удовольствием удовлетворят его мужские нужды и желания. Почему же он взирает на нее с неприкрытым вожделением в глазах? Она одета как последний оборванец, волосы перепутались и отчаянно нуждаются в расческе, кожа пропиталась ароматом свежеиспеченных оладий. Может, он тоже, как и ее отец, пытается использовать ее? Влюбить в себя по уши, а потом посылать торговаться с отцом? Алекса чувствовала себя марионеткой. На нее давили с обеих сторон сильные, волевые мужчины, которые видели в ней лишь средство достижения своих целей. Они совершенно не интересовались ее мыслями и убеждениями. Ни одного не беспокоило, что же она чувствует. Не живой человек, не дочь, не интересная женщина, а просто залог в их коварной игре.
        - Почему вы хотите меня?
        Ее вопрос, заданный в лоб, застал его врасплох, и когда она отвернула голову, уклоняясь от его поцелуя, он едва не прикоснулся губами к дереву. Кин изогнул бровь и задал этот же вопрос самому себе. Господи, у него были дюжины причин для такого поведения, но никогда ни одна женщина еще не настаивала на подобных объяснениях.
        - А почему бы и нет? - уклончиво ответил он, накручивая ее волосы на руку, как канат, и притягивая ее ближе. - Вы в высшей степени привлекательная женщина.
        Рискуя с корнем вырвать волосы, Алекса нырнула ему под руку и со смехом помчалась вокруг дерева.
        - Я думаю, не обманывает ли вас зрение, - с легкой насмешкой отозвалась она. Быстренько бросив взгляд вниз, Алекса решила, что в ее внешности нет решительно ничего обольстительного. - Я заметила в городе нескольких женщин, с которыми не могла бы сравниться, даже если бы нежила и лелеяла себя целыми днями.
        Кин подозрительно разглядывал ее, пытаясь понять, что за игру в кошки-мышки она затеяла.
        - Позволю себе не согласиться, - заявил он, вразвалочку приближаясь к ней. - Я нахожу, что ваша красота намного превосходит средний уровень.
        Он внезапно прыгнул на нее, и Алекса взвизгнула, наслаждаясь игрой. Ей удалось ускользнуть от его протянутых рук. Кин, продолжая преследование, наступил на скользкий мшистый камень на самом краю ручья. Алекса засмеялась, глядя, как он замахал руками, стараясь сохранить равновесие, но не удержался и плюхнулся лицом прямо в грязь.
        Своим хохотом Алекса распугала птиц и все еще держалась за живот, когда Кин наконец поднял голову. Если бы Клинт увидел его в эту минуту, то гоготал бы до потери сознания, думал Родон.
        Еще один приступ истерического хохота потряс Алексу, когда Кин встал на ноги и повернулся к ней. Грязь и мох прилипли к бороде и волосам. Вот это зрелище! Это не тот высокомерный повеса, которого она накануне встретила в городе. Пока Кин плескал водой на лицо и одежду, пытаясь привести себя в порядок, Алекса продолжала хихикать. Периодически она снова видела эту сцену, и у нее начинался новый приступ смеха. Кин злобно глянул на нее.
        - Это было вовсе не так смешно, - пробурчал он.
        - Вы так думаете, потому что сами себя не видели, - ответила Алекса, утирая с глаз слезы. Господи, как хорошо было посмеяться, выпустить пар, дать волю сдерживаемым чувствам. Между постоянными ссорами отца и Расса, под постоянным прессом Джастина было так мало поводов для беззаботного смеха. - Это был весьма поучительный для меня пример. Теперь я знаю, что даже самые уверенные и могущественные пионеры иногда могут оступиться.
        Кин долго разглядывал ее. Ему нравилось, как в серебристых глазах сверкает солнце, когда она улыбается.
        - А может, вы в восхищении, что увидели, как я попал впросак? - спросил он, придвигаясь к ней. Одновременно он делал вид, что заинтересовался каким-то движением вдалеке.
        - Нет, я… - Алекса попалась в ловушку и повернула голову в направлении его взгляда.
        Кин бросился на нее. Его мокрая одежда намочила ее рубашку, явив взгляду то, что лежало под ней мучительным искушением. Его игривость мгновенно исчезла. Долю секунды он баловал себя мыслью, не бросить ли ее в ручей, но, заключив Алексу в объятия, потерял всякое желание отпускать ее. Блуждающая рука поймала грудь, потом забралась под прозрачную рубашку. Пальцы начали тереть и гладить твердеющий розовый сосок. Прикосновение зажгло огонь, который потек по всему телу Алексы. В изумлении от силы собственной реакции, она крепче прижалась к пламени, жгущему ее снаружи и изнутри. Задыхаясь, прильнула к нему, ожидая поцелуев.
        Его губы прильнули, требуя ответа, и, прежде чем она поняла это, Алекса уже целовала его, уже ее язык играл так, как научил ее Кин.
        Он потянул ее за собой на траву, руки его скользили по выпуклостям ее тела. Дрожащими пальцами он расстегнул ее рубашку и позволил взгляду насладиться зрелищем полных грудей. Она воплощение снов и мечтаний, думал он, пока руки нежно ласкали то, к чему так бесстыдно прикоснулись глаза. Его губы легко прикоснулись к ее коже, вызвав волны жгучего желания по всему ее телу. Он больше ни на что не обращал внимания - в нем закипела бешеная страсть. Он хотел ее, хотел, несмотря на предупреждения Клинта не связываться с женщинами, которые ничего не знают о любви. Алекса отличалась от всех остальных. Она бросала ему вызов - а этому Кин никогда не мог противиться.
        Скользнув пальцами под его рубашку, Алекса поразилась и своей смелости, и твердым, словно из бронзы, контурам его тела, и яростному биению сердца. Она легко, ласкающе, ищуще провела ладонью к поясу его брюк. Услышала быстрый вздох, подняла глаза и встретилась с синим горящим взглядом. Ее взволновало открытие, что ее ласки оказывают на него не менее возбуждающее действие, чем его - на нее. И с этим новым знанием она продолжила исследование мужского тела.
        Руки ее обняли, погладили его грудь, потом проследовали вниз, к бедрам, и Алекса ощутила, как он задрожал. Она замерла и спросила себя, почему это так бесстыдно, так вызывающе ведет себя с Кином? Он не тот мужчина, который заинтересован в вечной привязанности, в серьезных отношениях. В прошлом она всегда таких избегала. Пока ее рука скользила по его плоскому животу, Алекса продолжала размышлять. Уж не пытается ли она таким образом приручить этот беспокойный, бродяжий, ветреный дух? Она жаждала прикоснуться к сердцу этого мужчины - покорителю женских сердец. Может, старается поддержать таким образом свою оскорбленную гордость?
        Тут Кин обхватил пальцами ее затылок и завладел ртом в захватывающем дух поцелуе. Все мысли испарились в бешеном вихре ощущений, поглотивших все ее существо. Да, он был настоящим мастером сеять семена желания и лелеять их, пока они не расцветали пышным цветом. Его влияние на нее было столь сокрушительным, что Алекса была бессильна остановить себя.
        Больше не имело никакого значения, почему именно она хотела его. Она жаждала его так, как никогда никакого другого мужчину. Кин показал ей, куда могут завести эти неистовые желания, и, как мотылек, порхающий над пламенем, она уступила тлеющим внутри ее ощущениям.
        Его губы проложили пылающую тропу по ее плечу, потом спустились вниз, в долину между холмиками грудей. Руки последовали за губами, заставляя кожу подрагивать от его возбуждающего прикосновения.
        Ищущая рука Кина начала поглаживать и ласкать бедро. Алекса вздохнула, и эхо этого звука повисло над ними словно облако. Еще раз она попыталась призвать себя к сопротивлению этому колдовскому очарованию, но тело не обратило на это внимания. Его колено раздвинуло ей ноги, Алекса придвинулась ближе, желая только одного - успокоить истязающее ее вожделение.
        - Господи, как же я хочу тебя, Алекса! - страстно прорычал-прохрипел он.
        Его гладкое тело накрыло ее, рот поглотил ее губы горячими, жадными поцелуями и никак не мог насытиться. Алекса мечтала скорее сбросить все эти тряпки, мешающие слиться их жарким телам. Она хотела трогать каждый его дюйм, познать удовольствие обладать и отдаваться в неспешной близости. Глубоко и обстоятельно исследовать ту вселенную ощущений, что только начала приоткрываться ей накануне.
        Внезапно Кин дернулся и отодвинулся в сторону, присев над ней, как почуявшая опасность черная пантера. Взгляд его был прикован к какой-то отдаленной точке, а уши старались уловить посторонние звуки.
        - Приближаются всадники, - прошептал он, повернувшись к Алексе, и все его внимание опять поглотили ее пышные белые груди.
        Алекса была будто парализована. Разум и тело плавали в дурмане пылающего в ней желания. Ее ресницы затрепетали, и глаза встретились с его взглядом, но она не могла даже пошевельнуться.
        Ей было все равно, хоть лес гори вокруг. Она зашла слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Приглашающая улыбка скользнула по ее губам, она откинула голову назад, позволив черным кудрям рассыпаться по траве.
        - Я ничего не слышу. - Тонкая бровь призывно изогнулась, улыбка расцвела и превратилась в проказливую ухмылку. - Может, ты внезапно изменил свое мнение? И я больше не привлекаю тебя?
        Алекса сама была удивлена этой последней фразой, которая заставила Кина подняться с земли. Она насмехалась, дразнила его и казалась такой обольстительной, раскинувшись на траве. Волосы рассыпались вокруг головы и блестели под солнечными лучами, а глаза мерцали серебристыми искрами, намекающими на что-то дьявольски-колдовское. Кто она, может, злая ведьма, посланная из адского пламени, чтобы пытать его, подводя так близко к наслаждению и отталкивая потом неудовлетворенным?
        - Ничто не изменилось, - хрипло заверил Кин, вернув ее заразительную улыбку, - кроме того, что нас прервали в самый неподходящий момент. - Он протянул руку и поднял Алексу на ноги.
        Он повернул голову к северу и стал вглядываться в даль. Алекса вдруг услышала какой-то звук - ее имя, принесенное порывом ветра, - и удивленно и вопросительно взглянула на Кина. Тот самодовольно ухмылялся.
        - Полагаю, это твой дорогой братец, - пробормотал он, мимоходом поцеловал ее приоткрытые в ожидании губы и, вскочив на жеребца, зарысил по берегу ручья.
        Алекса сквозь дрожащие тени провожала его взглядом, застегивая рубашку. Ее удивило и озадачило то, что Кин расслышал приближающихся лошадей, когда сама она слышала лишь щебет птиц и собственное прерывистое дыхание. Его слух был острым, как у диких животных или у этих индейцев, о которых она слышала… Вдруг все мысли замерли в ее голове, и Алекса задохнулась, вспомнив, как Кин сказал ей, что жил среди индейцев. Да, он и правда был частично дикарем - двигался в тени, как дикая кошка, постоянно настороже, постоянно следящий за тем, что его окружает. Дикий и переменчивый как ветер. Никто не приказывал ему, он следовал только своим собственным желаниям, не обращая внимания на то, что будут думать о нем и его образе жизни. Странно, размышляла Алекса, машинально двигаясь в сторону настойчивого зова Расса. Она злится на Кина за то, что тот поступает, как ему нравится, но, может, это раздражение от того, что втайне завидует ему? Сама она прожила двадцать один год, заботясь об отце и исполняя его требования. Она не думала о собственных желаниях и потребностях. Ей надо не злиться, а восхищаться Кином за то,
что он сам себе хозяин, принять его жизненную философию, сделать ее своей.
        Расс хмуро и неодобрительно смотрел, как неторопливо приближалась к нему Алекса. Казалось, будто она глубоко ушла в свои мысли.
        - Ты что, не слышала, как я тебя звал? - спросил он. - Я беспокоился о тебе. Думал, индейцы вторглись в лагерь и увезли тебя с собой.
        В его голосе, несмотря на грубость, слышались братская забота и волнение. Алекса улыбнулась, не обращая особого внимания на его тон.
        - Как ты можешь заметить, я в полном порядке. И нет никакой нужды так беспокоиться обо мне, Расс. Я в состоянии постоять за себя.
        Она прошла мимо него, направляясь к лагерю. К горе грязных тарелок, которые бросила, позволив себе последовать за Кином. Расс ускорил шаги и догнал ее.
        - И все же я неспокоен, когда ты бродишь по этим лесам в полном одиночестве. - Алекса промолчала. Он тяжело вздохнул и наконец выдал ей новости: - Па нашел проводника, который проводит нас на Запад. Мы отправимся утром.
        Алекса почувствовала, как мгновенно ее настроение упало. Ее влечение к Кину Родону стремительно и неуклонно росло, а теперь все должно резко кончиться. Снова, в который раз, ее сдернут с места, когда у нее нет ни малейшего желания двигаться дальше. Тут мысли снова вернулись к предложению Кина, чтобы она осталась в Сент-Луисе. Алекса молча забавлялась этой мыслью, хотя прекрасно знала, что и отец, и Расс отнесутся к этой затее в высшей степени неодобрительно.
        - Сайлас Грегор согласился проделать с нами часть пути, - продолжал Расс. - Я, правда, не уверен, что он знает, куда направляется, но по крайней мере мы избавимся от этого Родона, который пальцем не шевельнет, чтобы помочь даже собственному брату.
        Алекса молча кивнула, даже не попытавшись подать голос в защиту Кина. В конце концов, Расс прав. Кин не поддержит намерение Карверов поселиться на территории осейджей. И то, что он якобы очарован ею, не имело никакого значения. Его влечение было чисто физическим, и он…
        - Па уже начал укладываться к путешествию, - сообщил Расс, прервав унылые мысли сестры. - Он ухмылялся от уха до уха, когда я столкнулся с ним в городе.
        Алекса механически вернулась в лагерь, но мысли ее были далеко, за много миль отсюда. Она вспоминала чувственное прикосновение губ Кина к ее коже, волнующие, возбуждающие ласки его рук. Неистовое желание ползло по спине, заставляя ее дрожать, дразня, отрывая от дела.
        Этим вечером Алекса совершила ошибку - она вернулась к ручью, чтобы искупаться. К тому самому месту, где Кин лежал рядом с ней на траве, шепча ей грубовато-страстные слова. Знакомые чувства накинулись на нее, и началась пытка. Даже холодная вода не могла остудить пламя, разожженное его поцелуями.
        Она вернулась в лагерь и растянулась на своем тюфяке, пытаясь уснуть. Но сон не приходил, а искушение отправиться к нему становилось все сильнее. Алекса всегда гордилась собой и тем, что твердо стоит на земле обеими ногами, но сейчас казалось, что она плывет в облаках и мечтает о том, что не может сбыться никогда. Хриплый голос Кина звучал в ее ушах, пока она молилась, чтоб к ней пришел сон. Почему, ну почему ее так безнадежно тянет к мужчине, который ее никогда не полюбит? Почему не может выкинуть его из головы? Будут и другие мужчины, они сотрут память о нем, говорила себе Алекса, беспокойно ворочаясь под одеялом. Настанет день, когда появится другой человек и увлечет ее целиком и полностью.
        Алекса тяжело и разочарованно вздохнула - обманывает она себя. К тому времени, когда цивилизация достигнет их нового дома, она станет ветхой, покрытой плесенью старухой. Кто тогда захочет ее? Какое будущее ждет ее, если она будет беспрекословно подчиняться отцовским желаниям? Ей хотелось найти хоть капельку счастья и приникнуть к ней. Разве она так много просит от жизни?
        Одинокая слезинка прокралась в уголок глаза и поползла вниз по щеке. В ее жизни должно быть что-то большее, чем забота об отце. Почему она должна отказаться от своих мечтаний? Джастин не любит ее по-настоящему, он всегда хотел еще одного сына и заставлял Алексу работать, как мужчина. Да, Расс прав, она была его рабой. Джастин только подавал команды, как собаке - принеси, к ноге!
        Алекса еще раз тяжело вздохнула и зарылась глубже в одеяло. Где-то должно быть решение ее проблемы, и она обязана его найти.
        Глава 6
        Кип стоял у окна хижины и вглядывался в деревья, окружающие его владения. Тишина, царящая вокруг, оглушала. Он повернулся и начал ходить взад-вперед по комнате. Встреча с Алексой обострила его аппетит, и он до сих пор испытывал голод по ее невинным поцелуям, которые таяли на его губах, оставляя вкус хорошего вина. Она была как звезда - так близка и так бесконечно далека.
        Нервное расхаживание привело его к окну, и Кин разочарованно вздохнул. Он надеялся, что Клинт вернется из своего путешествия и беспрерывной болтовней поможет ему справиться с одиночеством. Кину нужно было отвлечься от собственных дум о темноволосой чаровнице. Дюжину раз его искушало желание вернуться в лагерь Карверов, забрать Алексу и закончить то, что начал утром. Однако здравый смысл мешал ему выкрасть ее из-под самого носа братца. Расс презирал его. Но ему сейчас совершенно ни к чему связываться с этой бедовой головой - Карвером-младшим.
        Кин отхлебнул рома и расчесал пальцами волосы, злясь, что обольстительный образ Алексы продолжает танцевать в тенях, отбрасываемых пламенем очага. Она усмехалась той же озорной улыбкой, как тогда, раскинувшись на траве и приветствуя его ласки и поцелуи. Ее дымчато-серые глаза подстрекали его отбросить осторожность и заняться с ней любовью. Она была чертовски обольстительна с волосами, рассыпавшимися вокруг головы, и распахнутой рубашкой, открывавшей взгляду сливочные округлости ее грудей. Под мальчишеским нарядом скрывалась очаровательная молодая женщина, которая действовала на него неотразимо. В прошлом он категорически отказывался иметь дело с девственницами, предпочитая женщин, умеющих доставить мужчине удовольствие. Но перед Алексой Карвер он не смог устоять и украл ее невинность… или нет? Она боролась, как дикая кошка, но потом признала поражение и сдалась в неистовом самозабвении.
        У него еще сохранялись некоторые сомнения на ее счет. Уж не пытается ли она по-прежнему обольстить его, чтобы вынудить проводить ее семейство к месту их нового поселения? Не это ли было причиной ее озорных улыбок сегодня днем? Уж не играет ли он ей на руку? Что, если она просто заманивает его, как и приказывал ей отец? Проклятие, Кин не знал, что и думать. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что она произвела на него такое сильное впечатление, что он безучастно бродит взад и вперед по хижине, как тиф в клетке.
        Внезапно он ощутил какое-то постороннее присутствие в комнате и быстро взглянул в сторону открытой двери. Кин затаил дыхание, не смея пошевельнуться, чтобы не разрушить прелестное видение - намного прелестнее того, что не давало ему покоя. В дверях, освещенная слабым светом убывающей луны, стояла Алекса Карвер. Тончайшее платье обрисовало каждую выпуклость и изгиб ее тела, газовая ткань открывала ровно столько, сколько необходимо, чтобы заставить безудержно разыграться воображение. Сердце Кина неистово заколотилось.
        Он непроизвольно сделал шаг ей навстречу, но Алекса отступила в тень и опасливо оглянулась.
        - Вы один? - неловко спросила она.
        Кин утвердительно кивнул и стоял не двигаясь, боясь, что она вспорхнет и улетит, как напуганная голубка.
        - Погасите фонарь.
        Ее приглушенное требование пробилось к нему сквозь беспорядочно роящиеся в голове мысли, сквозь желание ласкать руками то, что жадно пожирали его глаза. Он почти ощущал ладонями теплую плоть, а губами - ее медовые поцелуи, опьянившие его сегодняшним утром.
        Когда свет потух, Алекса грациозно двинулась к Кину, держась на безопасном расстоянии, чуть дальше, чем он мог дотянуться. Она долго боролась со своим желанием к грубому покорителю дикой Америки и где-то среди ночи проиграла битву разума против плоти. Тайком выбралась из лагеря и поскакала по тропе к его хижине, спеша, как почтовый голубь, возвращающийся в родную голубятню. По пути она продолжала сражаться с мучительными мыслями, прекрасно зная, что должна повернуть обратно, - и все же она здесь.
        Кин повернулся достать из шкафа припрятанную бутылку вина, и Алекса, следящая за каждым его движением, заметила, как слабый притушенный свет прихотливо играл с резкими, угловатыми чертами его лица. «Но, - напомнила она себе, - ты не первая в томлении любуешься им, до тебя этому занятию предавались многие женщины». И все же она была заворожена его мощным телосложением и уверенной манерой держать себя. Да, Родон пленил ее воображение, несмотря на весь здравый смысл и трезвые суждения.
        Кин двинулся к ней, протягивая стакан вина, и все мысли исчезли из ее головы. Синие глаза откровенно ласкали ее с той же бесстыдной уверенностью, как если бы он прикасался к ней. Алекса судорожно сжала стакан и поднесла его к губам, надеясь, что глоток вина успокоит ее. Но когда уже не глаза, а мускулистые руки Кина обхватили ее талию, она поняла, что и целой бутылки не хватит, чтобы сделать ее невосприимчивой к волнующему ощущению его тела. Алекса быстро выпила вино и отдала ему стакан, прежде чем он успел наклонить к ней голову.
        - Еще, пожалуйста. - Ей показалось, что голос, совершенно непохожий на ее собственный, донесся откуда-то издалека.
        Его бровь вопросительно изогнулась, на губах заиграла веселая улыбка. Он взял стакан и неохотно отпустил ее талию.
        - Вы приехали с намерением осушить мои запасы спиртного, милая, или что-то еще привело вас сюда в столь поздний час?
        Алекса приняла второй стакан и выпила его в мгновение ока. Кин мягко засмеялся. Ему хватило этой секунды, чтобы понять - она нервничает. Он осторожно взял ее лицо обеими руками и заставил взглянуть прямо ему в глаза.
        - Я провел большую часть дня, думая о тебе, - прохрипел он. И его губы устремились к ее губам. Сердце грохотало в груди, а нежное тело до боли жаждало слиться с телом Кина. Ее бросало то в жар, то в холод, и больше всего она хотела утолить истерзавшую ее страсть. Один раз она позволит себе последовать своему капризу, уступить порыву и получить удовольствие там, где может его найти.
        Ощущение ее роскошных округлостей под руками сводило Кина с ума. Он хотел трогать каждый восхитительный дюйм ее тела, найти каждую чувствительную точку, расшевелить безумство страсти, тлеющей под поверхностью. Его ладонь неторопливо блуждала по ее груди, потом поднялась, сняла платье с плеч, оставив обнаженную, матово светящуюся кожу.
        Она - само совершенство, думал Кин, проводя рукой по бедрам и обнажая талию. Платье упало вниз, накрыв пенным облаком тонкие щиколотки. Кин не мог оторвать от нее глаз. Несколько мгновений он довольствовался лишь созерцанием, изумляясь ее красоте, пытаясь вообразить другую женщину, которая смогла бы соперничать с представшим перед ним ангельским видением. Но тщетно. Алекса была единственной в своем роде - несравненной. Этим утром она едва не завела его на небеса, и он знал, что никогда не удовлетворится, пока не сделает эту женщину своей. Черт с ними, с ее мотивами. И черт с ними, с предупреждениями Клинта. Сейчас Алекса в его руках, и он хочет ее больше, чем когда-нибудь хотел любую другую женщину.
        - Ты потрясающа, - прошептал он, обволакивая ее своим взглядом. Как он любил прикасаться к ее шелковистой коже, вдыхать ее неуловимый женственный аромат. - Хочу тебя, Алекса.
        Она будто язык проглотила. Его глаза искрились таким глубоким желанием, что, казалось, взгляд Кина опалил саму ее душу, а ласки раздували огоньки страсти, пока они не запрыгали по всему ее телу, не начали лизать нежную кожу. Она столько всего хотела сказать ему, рассказать, что чувствовала, когда он прижимает ее так близко, как боролась с собой и проиграла; но тут теплое дыхание Кина коснулось ее щеки, и лишь одна-единственная фраза слетела с губ Алексы:
        - Люби меня, Кин. - Просьба-требование-мольба, она прозвучала не громче шепота. Родон потянул ее к койке, но Алекса остановилась, расстегнула ему рубашку. Она хотела видеть его всего - так тот, кто всю жизнь был слепым, готовится увидеть мир в первый раз, мечтает сразу все обнять взглядом. Ее волновало каждое прикосновение, и она жаждала вернуть ему хоть малую долю того наслаждения, какое он дарил ей. Ее первые ласки были осторожными, пытливыми. Кончики пальцев опасливо проложили легкую тропу от темных волос на груди к плоскому сильному животу. Ее поразила сила, которую ощутила рука, а бронзовая кожа и шрамы на ребрах наполнили благоговейным трепетом.
        Он выглядел образцом мужественности, как гордый воин, устремившийся в битву и вышедший из нее победителем. Его тело было худощавым и твердым, а сильные мускулы, играющие при каждом движении, напряглись, когда он присел рядом с Алексой на койку.
        И перетягивание каната, так долго мучившее ее, испарилось, как только она заглянула в синие-синие глаза. Алекса не испытывала уже никаких сожалений, что пришла к нему этой ночью. Она знала, что будет переживать ее снова и снова целую вечность. Это воспоминание будет поддерживать ее в те холодные, одинокие ночи, что ждут впереди.
        Кин уложил ее на кровать, но Алекса продолжала изучать его, стараясь запомнить каждую черточку этого грубовато-резкого, но такого красивого лица. Кин вытянулся рядом с ней, одной рукой неторопливо провел по голому плечу, потом по бедру и сорвал беспомощный вздох капитуляции с теплых розовых губ. Этот тихий звук вернул его внимание к ее тонкому лицу. Привлеченный, будто пчела на мед, Кин опустил голову, чтобы вкусить сладость поцелуя. Губы Алексы растаяли, как розовые лепестки, не утолив, а, наоборот, раздразнив его голод. А когда его полыхающее желание еще усилилось, он напомнил себе, что Алекса совершенно неопытна в искусстве любви. Он должен быть ласковым и мягким, заставить отвечать на его ласки без страха и колебания и дать ей все упоительные, восхитительные ощущения, доступные лишь любовникам.
        Алекса дрожала, пока он нежно исследовал ее тело, и волны наслаждения и желания прокатывались по ее телу, опаляя огнем. Каждое прикосновение поднимало ее все выше, будто она взбиралась на гору, а головокружение с каждым шагом становилось все сильнее. Она инстинктивно обняла руками его шею, нежно запустила пальцы в волосы и притянула Кина ближе, отчаянно желая, чтобы единственный мужчина, который доводил ее до грани сумасшествия своими мучительно-сладкими ласками, взял ее всю целиком.
        Она ощущала твердые очертания его рта у своих губ, его дыхание сливалось с ее, а поцелуй стал глубже и настойчивее, будто мужчина стремился съесть ее в своем голодном нетерпении. Рука его скользнула назад к ее груди, потом и губы оставили ее рот и направились по плечу вниз. Язык запорхал вокруг розового бутона соска, играя и дразня, пока тот не напрягся; Алекса закрыла глаза, прогнав все, кроме прилива упоения, нахлынувшего на нее и несущего по волнам чистого наслаждения. Его ладонь спустилась по ее животу, и желание швырнуло ее в чувственный водоворот. Пальцы, опытные, искусные, знающие пальцы, нырнули в нее, возбуждая и гладя, пока Алекса не закричала, стремясь хоть как-то облегчить сводящее с ума вожделение. Она выгнулась дугой навстречу ласкам, пытаясь притянуть его ближе, но Кин не собирался спешить. Ему хотелось наполнить ее таким наслаждением, чтобы она никогда не забыла мгновений, проведенных в его объятиях.
        Он взял ее руку и поднес к губам, потом мягко улыбнулся, заметив ее сияющий взгляд.
        - Терпение, любовь моя, - прошептал Кин и наклонился, чтобы легко поцеловать уголок нежных губ. - Мы только начинаем. Эта ночь наша, каждое ее сладостное мгновение.
        Его опытные руки снова отправились по проложенной сладостно-мучительной тропе, от живота к груди, и медленно обвели один розовый бутон, потом другой, прежде чем начать спуск в поисках каждой чувственной точки ее дрожащей плоти. И снова его ласки поплыли по обнаженной коже, сплетая прихотливые узоры, спускаясь, чтобы заставить ее изогнуться в ответ на откровенные искания.
        Новый круг буйных, гипнотических ощущений закружил ее, и Алекса затаила дыхание в невыносимой муке наслаждения. Она была уверена, что погибнет в этом смерче удовольствия, танцующего по ее коже. Сердце ее колотилось так неистово, что могло в любую секунду вырваться из груди, тогда она закончит свою жизнь в объятиях Кина. И пока она парила, неуверенная, живет или умирает, губы его прильнули к ее губам и начали шептать слова желания, восхищения и наслаждения.
        Кин притянул ее ближе и застонал, почувствовав, как ее мягкие груди прижались к его сильной груди, и открытым ртом снова нашел ее рот, раздвинул губы и обжег, искусал, поглотил их, и сам забыл обо всем. Женственные изгибы растаяли и сплавились с его твердым телом, и первобытные инстинкты взяли верх и поглотили его без остатка. Он не мог насытиться ею, не мог даже влиться в нее так близко, как хотелось, чтобы удовлетворить раздирающее нервы вожделение. Да устанет ли он когда-нибудь от этой обворожительной чертовки?
        Задыхающийся крик сорвался с губ Алексы - она почувствовала его у своей мягкой плоти. Голод, ненасытный голод терзал ее все сильнее. И вот наконец Кин нырнул в нее! Она впилась ногтями в его спину, стараясь прижать его еще ближе. А он погружался все глубже, пока не наполнил ее пламенем, которое изменило ее плоть, превратило в кипящую лаву и слило мужчину и женщину в такой огненной страсти, что Алекса поняла - она потеряла не только тело, но и душу. Наслаждение было невыносимым, и она была уверена, что не переживет этого. Каждое сладострастное движение поглощало все, что осталось от ее существа. Она стала им, его живой, дышащей частью, и больше не беспокоилась, что он теперь властитель ее сердца и души.
        Они двигались медленно, упиваясь каждым чувственным ощущением. Они смаковали каждый восхитительный момент, наслаждение бросало их вверх и вниз на волнах страсти. Алекса окончательно потеряла голову и погрузилась в мучительно-бездумный круговорот, когда Кин содрогнулся, его потное тело нырнуло в нее еще глубже и, наконец, поплыло, потекло, пульсируя и трепеща, в упоительном освобождении. Все чувства и эмоции начали затихать; голова Алексы постепенно прояснилась, она подняла тяжелые веки и взглянула в суровое красивое лицо.
        Может, внезапное решение прийти к нему этой ночью было и не таким уж глупым, подумала Алекса, приоткрывая губы, чтобы встретить нежный поцелуй. Она всегда будет помнить и эту ночь, и каждое ощущение, разбуженное его близостью. Время от времени она улыбнется и себе, и этому воспоминанию, занимаясь скучными ежедневными делами в отцовском доме. Ни один человек не будет знать, что она заново переживает запретные наслаждения, но они будут с ней всегда…
        Кин скатился с нее и лег рядом. Алекса тихо вздохнула и глянула в окно. Виднелись далекие звезды, которых - она готова была поклясться - коснулась, когда Кин вознес ее на волне наслаждения и заставил парить высоко-высоко. Никогда даже в самых смелых мечтах не могла она представить, что физическая близость с мужчиной окажется таким насыщающим, умиротворяющим переживанием. Да, первый раз не выдерживал никакого сравнения с нынешней ночью, решила она, отсутствующе поглаживая рукой его бедро. Кин научил ее тем вещам, которых она никогда не знала, - откровенным поцелуям и прикосновениям, он был очень нежным и терпеливым. Неудивительно, что женщины буквально толпились у его порога, мечтая поскорее забыться в его магических объятиях.
        Алекса и представить себе не могла другого места, где ей хотелось бы находиться. Может, он ей совсем не подходит, она пожертвовала своей гордостью, придя к нему, но его любовное прикосновение все перевернуло. Теперь ее безумный поступок казался правильным. Алекса глянула через плечо на точеные черты его лица, сейчас мягкие и спокойные, и слабая, почти робкая улыбка изогнула ее припухшие губы.
        - Кин?
        Ее нежный голос коснулся ушей Кина, он приоткрыл один глаз и встретил устремленный на него вопросительный взгляд.
        - Да? - Он потянулся и разгладил выбившуюся прядь ее волос, откинул ее со щеки, поражаясь воплощенной красоте, которую держал в объятиях.
        - Так всегда бывает между мужчиной и женщиной?
        Алекса повернулась к нему лицом, провела тонким пальцем по глубоким морщинам на лбу, потом по скулам - очерчивая лицо, дразнившее ее в мечтах и снах последние дни.
        Этот невинный вопрос лишил Кина дара речи. Ему и в голову не приходило раньше заниматься сравнениями. Когда он хотел женщину, брал то, что ему великодушно предлагали. Он использовал женщин для удовлетворения своих мужских желаний, а потом шел дальше своим путем.
        Не получив немедленного ответа на свой вопрос, Алекса поднялась на локте, накрыв Кина водопадом длинных черных волос. С озорной усмешкой она раздвинула, темные пряди и посмотрела вниз, на его лицо.
        - Я имею в виду, это бывает так с любыми мужчиной и женщиной? - Ее задумчивый взгляд оторвался от его глаз и отправился следом за указательным пальцем, что обвел один за другим его соски и двинулся вниз, по темным вьющимся волосам на груди, стекающим струйкой по животу. - Почувствовала бы я то же самое после близости с любым другим мужчиной?
        Алекса задавала вопросы, которые требовали вдумчивых ответов, и Кин беспокойно заворочался. Его встревожило осознание того, что раньше он никогда так себя не вел. Обычно он брал что хотел и не задумывался о чувствах партнерши. Сегодня же ночью он приложил все усилия, чтобы Алекса наслаждалась их любовной игрой так же полно, как и он сам. Отказался от части самого себя ради этой любознательной девчонки, стал нежным внимательным любовником - лишь бы доставить ей удовольствие.
        Его мужскую гордость остро уязвила мысль о том, что Алекса могла бы отвечать другому с той же невинностью, что уступила ему. Он был первым и единственным, кто прикасался к этой очаровательной игрунье. Образ Алексы, лежащей в чужих объятиях, позволяющей другому ласкать ее шелковистую кожу и целовать нежные губы, неожиданно сильно огорчил его.
        Кин вовсе не был уверен, что хочет отвечать на ее вопрос. Страшновато было сейчас глубоко копаться в тех чувствах, что затопили его.
        Он освободился из ее объятий, расстался с теплом ее тела и потянулся за валяющимися на полу брюками. Потом молча прошел по комнате и налил немалый глоток спиртного, надеясь утопить в нем вопрос, эхом отдававшийся в мозгу.
        Его взгляд направился к окну, и он был поражен мыслью, что только что вернулся из фантастического путешествия по огромному морю мерцающих звезд. Странно, подумал Кин. Ему не удавалось припомнить другого такого случая, когда он был с женщиной и испытывал такое. Уж не подсыпала ли она чего в вино? Задумчиво сдвинув брови, Кин уставился на стакан в руке. Нет, не могла, заверил он себя. Не это было причиной таких странных ощущений. Да что на него нашло? Привычные фразы. Обычно он нетерпеливо выпроваживал подружку, как только она удовлетворяла его желание. Но сегодня… сегодня он не спешил расстаться с Алексой. Еще было столько всего, еще было чему научить ее. К тому же она так отличалась от всех остальных… Ему приятно было знать, что она ждет его в постели.
        Тишина, внезапно повисшая в комнате, казалась невидимой ширмой, разделившей их. Задумчивое состояние Кина лишило Алексу смелости и бодрости духа. Она смотрела на его силуэт, видела, как он присел на край стола и стал молча смотреть в окно.
«Теперь, когда он насытил свою животную похоть, я ему больше не нужна», - в отчаянии думала Алекса. Она чувствовала, что навязывается ему, оставаясь здесь, когда он явно предпочитает побыть в одиночестве. Алекса схватила брошенную им рубашку, слишком смущенная, чтобы нагишом пройти по всей хижине к своему платью.
        Шуршание материи заставило Кина обернуться. И тотчас же он пропал, заблудившись в пленительном видении спутанных темных волос, сияющих серебром глаз, длинных стройных ног, выглядывавших из-под его рубахи. Господи, да она ангел, просто ангел. Кин почувствовал, что снова безумно хочет ее. Да что за тайное заклятие она сотворила, чем приворожила его? Ведь это на него совсем не похоже: так увлекаться женщиной. И все же это случилось. Осознание этого факта потрясло его до глубины души. Прежняя уверенность, что он волевой, несгибаемый человек, упорхнула в окно, когда Кин сдался непобедимому желанию заверить Алексу, что произошедшее между ними - только начало. Так ли это? Кин проглотил эту мысль вместе с вином. Ему надо бы думать, как закончить их отношения, но мысль, что Алекса больше никогда не окажется в его руках, показалась ему невыносимой.
        Мускусный запах, исходящий от рубашки, опьянил Алексу. Ей захотелось никогда не расставаться с облаком наслаждения, парящим вокруг нее. И как железо притягивается к магниту, так и Алекса непроизвольно двинулась к Кину, не спуская с него внимательного взгляда. Но когда синие озера его глаз затопили ее, она позабыла все слова, что хотела сказать. Уклонившись от этого синего потока, она постаралась снова оформить свои мысли и лишь тогда взглянула на него.
        - Кин, я…
        Он обнял рукой ее талию и притянул Алексу к себе между ног, продолжая сидеть на краю стола.
        - Ничего не говори. Просто поцелуй меня, - прошептал он. - Я еще сражаюсь с последним залпом твоих вопросов. Сейчас время не спрашивать, как и почему, а наслаждаться…
        Его рот прижался к ее губам, требуя ответного поцелуя, и Алекса перестала думать. Его прикосновения лишали ее способности соображать и сопротивляться. Она знала, что если Кин снова хочет ее, то она не сможет устоять.
        Этой ночью, особенной незабываемой ночью, она постарается сделать все, чтобы потом, когда она уйдет… Кин тоже иногда будет вспоминать… И когда он прижался к ней, вожделение снова вспыхнуло ярким пламенем, обжигая ее плоть. Алекса чуть отстранилась и потянула его к койке, туда, где она снова переживет великолепные мгновения, прежде чем уйдет и спрячет эти сладостные воспоминания в надежный уголок памяти.
        Кин последовал без возражений, зная, что ожидает его. Да, так бывает не всегда, заметил он самому себе, когда ее маленькие ладони заскользили по его волосатой твердой груди. По правде говоря, так не было еще никогда, и Кин вдруг понял, что в своей жизни он упустил что-то необыкновенное, неповторимое. Ее невинные ласки казались нежным массажем. Она изучала каждый дюйм его тела своими легкими прикосновениями, и чувства его ликовали. Кин вдруг поймал себя на том, что сравнивает других женщин с этой шалуньей, и ни одна не выдерживает этого сравнения.
        Потом она начала целовать его, используя полученный опыт, заставив его корчиться от желания и стремиться лишь скорее удовлетворить пожирающую его страсть. Невозможно больше было выносить эти дразнящие, мучительные ласки. Он схватил ее обеими руками и с упоением впитывал ощущение мягкого, буквально плавящегося тела. И лишь через мгновение понял, что сам стал ее собственностью, ее владением, и погрузился в нее, сливаясь с ней воедино. Она научила его ценить простые чувства, столь сладостные и сильные, что он неожиданно услышал свой собственный вздох.
        И они снова плыли по океану звезд, направляясь к новым горизонтам, наслаждаться которыми могут только влюбленные. Алекса жила и умирала, отдаваясь без остатка дивным ощущениям, захватившим ее. Время прекратило свое существование. Они с Кином двигались в едином ритме удивительной мелодии - и это был еще один момент, который Алекса будет вечно лелеять в памяти.
        Но вот их полет достиг апогея, утихли последние любовные содрогания, и Кин опустился на койку рядом с Алексой. Его долго сдерживаемые эмоции нашли выход самым упоительным способом, и у него не было ни сил, ни желания двигаться. Он хотел только одного - уснуть, держа в объятиях этого ангела-искусителя.
        Алекса ласково взяла его лицо обеими руками и посмотрела на него с обожанием.
        - Кин, я знаю, что ты за человек, - прошептала она и наклонилась поцеловать его губы. - Ты тверд в своих убеждениях и нежен в любви. Я знаю, ты не желаешь быть связанным, и я не буду заявлять никаких требований. Я хотела только этой ночи и не буду просить больше ни о чем. У меня будут воспоминания. Этого довольно…
        Кин слегка нахмурился. Это должны были быть его слова, угрюмо думал он, пока Алекса уютно пристраивалась в его руках. Его озадачило, что Алекса хотела позволить ему уйти из ее жизни, даже не попытавшись уговорить вернуться еще раз, что обычно делали другие. Но сейчас он был слишком обессилен, чтобы размышлять над всем этим. Завтра, когда голова будет ясной, а солнце представит Алексу в новом свете, он будет смотреть на нее как на одну из многих, пообещал себе Кин, закрывая глаза и прижимая к себе ее теплое тело.
        Услышав его медленное, равномерное дыхание, Алекса осторожно отодвинулась, слезла с кровати и прокралась к своему платью. Прежде чем выскользнуть наружу, она с тоской и любовью взглянула на спящего Кина. Так трудно было покидать его, зная, что больше никогда не увидит! Она вышла, чувствуя, будто оставила позади часть собственной души.
        Алекса услышала тихое ржание Кентавра и двинулась на звук. Жеребец напрягался, пытаясь освободиться от пут, когда она подошла к нему. Ноздри раздулись, поймали ее запах, и копь опустил голову, ожидая ласки. Кентавр прижался к ней мордой, и горестная улыбка осветила печальное лицо Алексы.
        - Ты тоже забудешь меня так же быстро, как и он? - мягко спросила она.
        Жеребец ударил копытом и прижался к ней теснее, когда Алекса попыталась уйти. Он негодующе вскинул голову и снова заржал, но она намеревалась прокрасться обратно в лагерь, пока отец и брат не обнаружили ее отсутствия. Если она еще промешкает, то рискует быть пойманной.
        - Береги его, Кентавр, - прошептала она и растаяла в качающихся тенях.
        Кентавр поднялся на дыбы, его мощные копыта забились в путах, пронзительное ржание прорезало ночной воздух. Он напомнил Алексе рассказ Кина о Коне-Призраке и его великой мощи.
        Ей так хотелось, чтобы Кентавр был свободным и мог мчаться по прериям, как и его отец. Вести за собой табун собственных кобылиц туда, куда позовет переменчивый ветер. Искушение выпустить его на волю было велико, и Алекса двинулась назад. Но это был жеребец Кина, которого он приручил, его радость и гордость. С нерешительностью, отпечатавшейся на лице, Алекса вернулась успокоить коня.
        - Мы с тобой так похожи, - бормотала Алекса, поглаживая его шею. - Оба тоскуем о вольной жизни, чтобы следовать за мечтами, и оба прикованы к тем, кто желает держать нас в цепях. Это нечестно, да, Кентавр?
        Конь фыркнул в знак полного согласия и успокоился под ее любящим поглаживанием. Алекса горестно вздохнула, немного потешила себя мыслью, как Кентавр, развевая белой гривой, помчится между деревьями навстречу долгожданной свободе. Ее глаза вернулись к хижине, заметили слабый свет, освещающий окно. Неплохо, если бы хоть один из них мог дожить до осуществления мечты…
        Глава 7
        Кин вздрогнул и проснулся. Услышав повторный стук в дверь, он потянулся к Алексе в стремлении защитить ее. Увы, Алексы не было; рядом с ним остались лишь смятые простыни.
        Быстро спустив ноги на пол, он начал поспешно одеваться. Неужели Расс примчался защищать честь сестры? Наверное, на этот раз он явился вооруженным до зубов, размышлял Кин. Сейчас не хватало только открытого столкновения с Карвером-младшим…
        Приготовившись к худшему, Кин поставил ружье рядом с дверью и лишь после этого поднял засов. Он прищурился в темноту и разглядел, что перед ним не Расс Карвер, а незнакомец.
        - Простите, что разбудил вас, мистер Родон, но у меня сообщение от Клинта Гормана.
        Кин с трудом приходил в себя после глубокого сна. До настоящего момента он даже не вспоминал о Клинте. Но по серьезному выражению лица пришельца было понятно, что произошло нечто непредвиденное и неприятное.
        - Что случилось? - спросил Кин.
        Молодой парень замялся, чувствуя на себе тяжелый, пристальный взгляд Родона.
        - Ну… у него неприятности. На него напали, когда он перевозил товары на кильбот. Клинт говорит, много чего украли.
        - А сам он как, пострадал? - спросил Кин, поспешно натягивая рубашку.
        - Боюсь, что да. Он умудрился добраться до нашей фермы и тут же свалился. Док сейчас занимается им. У Клинта пуля в плече, и еще его избили рукоятью пистолета. Он настоял, чтобы я передал вам это, чтобы вы о нем не беспокоились.

«Беспокоиться о нем?» - пробормотал про себя Кин. Да он настолько увлекся очаровательной Алексой, которая уплыла в ночь, не потрудившись даже сказать «до свидания», что напрочь забыл о самом существовании Клинта Гормана. Господи, да это ли не доказательство, что мужчина не должен пугаться с бабами, грубо сказал себе Кин. Он ведь знал, что Клинт отсутствует дольше обычного, и все же не сделал ни малейшей попытки проверить, что с ним. Проклятый идиот! Он забыл Клинта ради своего вожделения к мисс Карвер. Никогда. Никогда снова. Он обязан Клинту самой жизнью.
        Кин обогнул юношу и зашагал к деревьям седлать Кентавра.
        - Дай мне пару секунд привести коня. Я хочу, чтоб ты проводил меня к Клинту.
        - Вы можете ехать на его лошади, если хотите. Я привел ее с собой, она еще оседлана, - предложил парень, торопясь поскорее двинуться в обратный путь, к дому.
        Кин кивнул, круто повернулся и последовал за ним, но мысли его невольно возвращались к Алексе. Память о том, как она лежала в его объятиях, не уступая ему в страсти, отвлекала его от дел насущных. А Клинт встретился с целой кучей неприятностей, пока он прохлаждался с красоткой искусительницей. Которая удрала, прежде чем он успел пресытиться ею. Тряхнув головой, чтобы избавиться от навязчивого образа, Кин сосредоточился на скакавшем впереди юноше. Может, он разыщет Алексу после того, как повидает Клинта, сказал себе Родон…
        Звезды только-только начинали блекнуть на ночном небе, когда Алекса привязала лошадь и потихоньку пробралась на свой тюфяк. Стараясь не дышать, заползла под одеяло, чтобы успеть немного вздремнуть до подъема, но тут Расс приподнялся на локте и гневно взглянул в ее сторону.
        - Ты была с ним, да? - Голос был тихим, но Алекса безошибочно различила в нем глубокое осуждение.
        Избегая его сурового взгляда, она смотрела в сторону.
        - Ты не понимаешь, Расс. Я…
        - О, я прекрасно все понимаю, - прошипел он. - Этот подонок воспользовался твоей беззащитностью. Клянусь, он заплатит за это, дорого заплатит.
        - Я сама пошла к нему, - пылко ответила Алекса. - Не его надо упрекать. Меня.
        Расс ударил кулаком по земле и заскрежетал зубами, лишь бы не заорать ей в лицо и не разбудить Джастина.
        - Ты была беспомощна перед его грязными планами. Он чертовски хорошо знал, что делает. Я знал еще с первой ночи, когда нашел тебя в его хижине, что он решил тебя обольстить. Родон очаровывал тебя, пока ты не уступила.
        В конце концов Алекса решилась встретить яростный взгляд брата, и печальная улыбка заиграла на ее губах.
        - Сегодня ночью было не в первый раз. Я не раскаиваюсь, что пошла к нему. - Она потянулась и прикоснулась пальцами к его сжатому кулаку, потом разгладила суровые, осуждающие складки на лице Карвера-младшего. - У тебя есть Рейчел, и она ждет тебя, чтобы вы вместе начали новую жизнь, когда ты вернешься. А я… у меня ничего нет. Разве ты не понимаешь? Какой ты видишь себе мою будущую жизнь в этой дикости, вдвоем с отцом? Разве это так ужасно: постараться урвать у жизни хоть несколько счастливых мгновений, которые могут никогда больше не повториться?
        - Но он же не любит тебя, - возразил Расс и опустил голову, еле слышно бормоча проклятия. - Кин Родон понятия не имеет, что значит это слово. Он использовал тебя, как любую другую женщину.
        - Я прекрасно отдаю себе в этом отчет, - согласилась Алекса. - И все же, Расс, это все, что у меня есть, и может быть, все, что вообще когда-нибудь будет.
        Расс повернулся к ней спиной и поклялся себе, что убедит Джастина позволить Алексе вернуться с ним в долину Уобаш после того, как они построят новый дом в этой глуши. И еще он решил, что найдет способ отплатить Кину Родону за то, что тот обошелся с его сестрой, как с обычной потаскухой.
        - Ложись спать, Лекс. Завтра будет длинный день, - пробормотал он.
        Расс крепко зажмурил глаза, пытаясь прогнать видение, стоящее перед его глазами - его невинная сестра в объятиях Кина. - но проклятая картина продолжала терзать его и во сне. С этой минуты он будет яростно защищать Алексу и сделает все возможное, чтобы ее никто больше не обидел, ни один мужчина не воспользовался ее беспомощностью. Придет день, когда он увидит ее замужем за достойным человеком, пообещал он себе. И пусть дьявол поможет Кину Родону, когда Расс до него доберется! В следующий раз он так легко не отделается. У Расса просто руки чесались разорвать негодяя на тысячи кусков.

* * *
        Недостаток сна окончательно испортил настроение Рассу. Каждый раз, когда он смотрел в сторону Алексы, она чувствовала, как он весь кипит от раздражения. Алекса помогала отцу, который суетился по всему лагерю, но сознавала, что только делает вид. Окажись сейчас Кин рядом и предложи ей остаться в Сент-Луисе, она поедет за ним раньше, чем Джастин успеет сказать хоть слово против.
        Наконец в лагере появился Сайлас Грегор. Брат с сестрой одновременно закатили глаза, а потом обменялись осторожными взглядами. «Интересно, сможет ли такой найти дорогу к собственной тарелке? - подумали они. - А ведь ему прокладывать тропу в дикой, нехоженой местности». Сайлас источал запах перегара, а глаза его от пьянства стали красными, как у кролика. Алекса, безусловно, предпочла, чтобы к ним присоединился Кин, но кто ее спрашивает?
        - Где папа выкопал такое чудище? - насмешливо спросила она, стараясь, однако, чтобы ее вопрос не достиг ушей Джастина.
        - Да в местном салуне, конечно, - проворчал Расс. - И я думаю, было бы много лучше, если бы он обошел этот салун стороной, когда разыскивал проводника.
        Сайлас понюхал воздух и тяжело облокотился на своего мула, который выглядел так, будто провел время в салуне вместе со своим хозяином. Это был самый жалкий мул в мире. У него была такая кривая спина, что он смахивал на верблюда. Наверняка после дождя можно будет набрать пару чашек воды со спины бедолаги. Что ж, вполне подходящее средство передвижения для жалкого подобия образа Божия, который собирается провести их по территории осейджей, расстроенно думала Алекса. Слепец, ведущий слепца… Да поможет им Бог. Им это понадобится!
        - М-м-м. Кофеек-то хорошо пахнет. Могу я попросить чашечку? - обратился к ней Сайлас с ухмылкой, обнаружившей нехватку передних зубов.
        Алексу замутило от отвращения, но, коротко кивнув, она присела перед огнем. Она-то полагала, что дружок Кина - грязный распутник, но теперь убедилась, что Клинт Горман просто святой по сравнению с этим мутноглазым, заросшим щетиной пьяницей. Очарования Сайласа едва хватило бы, чтобы наполнить наперсток. Алекса выдавила из себя безразличную улыбку и протянула проводнику чашку, тщательно следя за тем, чтобы не прикоснуться к нему или его вонючим тряпкам. Она готова была поспорить, что его одежонка кишит паразитами, и чем меньше ей придется иметь дело с Сайласом Грегором, тем лучше. Совершенно очевидно, что ее отцу пришлось нагнуться очень низко, чтобы выкопать Сайласа.
        - А ты ничего, хорошенькая девчонка, - признал Сайлас, устремив сластолюбивый взгляд на пышную грудь Алексы.
        Расс мгновенно оскорбился и немедленно отреагировал, презрительно сверкнув глазами на Сайласа.
        - Держись от нее подальше, слышишь, ты, Грегор, - предупредил он голосом тихим, но полным смертельной угрозы. - Если только коснешься Лексы хоть пальцем, рискуешь потерять всю руку. Я ясно выразился?
        Джастин неодобрительно нахмурился и подошел к сыну.
        - Сайлас просто сделал Лекс комплимент. Тебе не стоит пытаться сразу откусить ему за это голову, - проворчал он. - Не понимаю, что это нашло на тебя. Ты кислый, как лимон, с тех пор, как мы разбили лагерь на прошлой неделе.
        Выплеснув остатки кофе в огонь, Расс отправился запрягать лошадей в фургон, бросив через плечо последнее замечание:
        - Ты чертовски хорошо знаешь, что я был против твоей затеи с самого первого дня. Тебе удалось запугать меня, чтоб я волочился за тобой и тащил Лекс, но я не обязан делать вид, что мне это нравится. Я не потерплю, чтобы такие, как Сайлас, лезли к ней!
        Пытаясь разрядить возникшую напряженность, Джастин вежливо улыбнулся.
        - Не беспокойся о Рассе, - сказал он Сайласу. - Он придет в себя, когда мы двинемся в путь. Просто он слишком волнуется о сестре.
        Сайлас кивнул, давая Джастину понять, что слышал его слова, но его маленькие глазки-бусинки были по-прежнему приклеены к Алексе.
        - Уверен, мы трое прекрасно уживемся, когда поближе познакомимся.
        Алекса поперхнулась, встретив его голодный взгляд. Нетрудно сказать, что у него на уме: его мысли отпечатались на лице крупными жирными буквами. Он нагло раздевал и пожирал ее глазами. Проклятие, ну почему вместо отвратительного Грегора не мог быть Кин?
        - Лекс! - Нетерпеливый голос Расса ворвался в ее унылые мысли. - Собирай тарелки и сковородки. Мы уже готовы отправляться.
        Алекса вскочила и метнула брату благодарную улыбку. Скоро ей придется научиться ставить Сайласа на место самой, без помощи Расса. Столкновение казалось неизбежным. Сайлас был слишком твердолобым, чтобы молча смириться с отказом.
        Собрав посуду и все, что оставалось запаковать, Алекса уселась рядом с Джастином на сиденье и молча уставилась вдаль. Ах если бы у нее хватило смелости воспротивиться воле отца, прежде чем они оставили родное поселение! В этом случае ей не пришлось бы бороться с искушением отправиться в хижину Кина, не пришлось бы терпеть присутствие Сайласа Грегора. И главное, ей удалось бы избежать самого худшего - сурового похода по индейской территории, которое Кин описывал как путешествие в ад. Боже, она такая же бездумная, как и ее отец, уныло думала Алекса. Поэтому и стала его покорной игрушкой. Если бы у нее в голове было хоть немного мозгов, она соскочила бы на землю и пешком отправилась назад.
        Заметив огорченное выражение ее лица, Джастин похлопал дочь по руке.
        - Не волнуйся, Лекс. Как только мы обустроимся на новом месте, тебе там понравится так же, как и в долине Уобаш. - Он одарил ее печальной улыбкой. - Тогда, возможно, я смогу снова быть тебе хорошим отцом. Просто пока я никак не могу смириться со смертью твоей матери. Любил ее больше всего остального во всем свете…
        Джастин всегда умел найти правильные слова, чтобы растопить упрямство Алексы. Она наклонила голову, злясь на себя за слабость и желание упиваться жалостью к самой себе. Джастин отчаянно сражался, стараясь собрать и склеить осколки своей жизни и найти в ней какой-то новый смысл. Разве может она упрекать его за то, что он стремится убежать от тяжелых воспоминаний? В конце концов, он старается выжить, как только может, и начать все сначала в новом, незнакомом месте, где каждый день будет бросать ему вызов.
        Тяжело вздохнув, Алекса устремила взгляд на запад, решив, что ей тоже надо похоронить свое прошлое - все целиком. Она будет лелеять воспоминания о ночи с Кином, но лелеять в особом свете. Они сошлись, как два корабля, встретившиеся в ночи, а потом разделились и пошли каждый своим курсом. И потом, он не принадлежит ей, напомнила себе Алекса. Она не может потерять то, чего никогда не имела. Кин напоминает проносящийся мимо ветер, теплый и сильный. Он прикоснулся к ней на короткое мгновение - и умчался дальше. Все навсегда кончено, сказала она себе. Отныне ей предстоит встречать брошенный в лицо вызов плечом к плечу с отцом и искать в жизни другого счастья.
        Ее взгляд упал на Сайласа, и молодая женщина с отвращением фыркнула. Мужчины… что за бесполезные существа. Все они просто животные, горящие желанием поскорее удовлетворить свои аппетиты и стремящиеся сделать женщину несчастной. Что ж, она-то им не позволит этого - ни одному из них. Она в состоянии крепко стоять на собственных ногах. Ей не нужен мужчина, чтобы наполнить жизнь смыслом. В конце концов, любовь и желание - просто отдельный штат в огромном государстве разума, и она не намерена становиться постоянным гражданином этого штата. Вот, к примеру, Расс - каким он стал мрачным и надутым, расставшись со своей Рейчел. Или отец… он стал половиной бывшего себя, потому что потерял единственную любовь. Да, любовь - это проклятие, а у нее и так хватает неприятностей. Она будет сильной и независимой и пойдет собственным путем, ни от кого ничего не ожидая. В конце концов, ей тоже надо выжить, так же как и отцу, решила Алекса и устроилась удобнее на жестком сиденье. Она просто использовала Кина для удовлетворения своего любопытства. Обыкновенный ребяческий каприз, которому теперь пришел конец. Ей нетрудно
будет забыть его. И у нее нет ни малейшего намерения даже вспоминать это лицо. И она не будет лелеять воспоминание об этой ночи, как думала сначала. Просто сочтет это дорогим уроком, который принесет ей в будущем определенную пользу. Мужчин надо избегать как чумы. Алекса подняла глаза к яркому солнцу, потом опустила их к горизонту, оставив позади Кина Родона и все связанные с ним воспоминания. А лошади и фургон медленно тащились на запад.
        - У-ух, ч-черт! - прошипел Клинт сквозь стиснутые зубы. Кин помогал ему спуститься с седла. - Смотри, чё делаешь, парень. Эти старые кости ужо не такие гибкие, как прежде.
        Кин подавил улыбку, обнял старого приятеля и направился с ним вместе к хижине. Клинт крепок, как гвозди, но любит временами сыграть на человеческой симпатии и сострадании, особенно когда ранен.
        - Знал бы я, что ты собираешься рассыпаться по частям, нанял бы сиделку, чтобы баловала тебя и терпела твои капризы. - Голос Кина был полон иронии. Он метнул в Клинта саркастическую усмешку.
        - Хотел бы, чтоб ты меня заранее оповестил-то, я б настоял на этом, - кисло пробрюзжал Клинт. - Ох, чуть не помер я, а ты-то еще и насмехаешься. Что, не слыхал никогда об уважении к старшим? - Клинт со свистом втянул воздух, поднимая ногу, чтобы влезть на ступеньки. - Проклятие, не тяни меня. Клянусь, ты нежный, как гризли!
        - У меня маловато опыта по уходу за инвалидами, - огрызнулся Кин, но глаза его блестели весельем. - И хочу напомнить, что глупо кусать руку, кормящую тебя. А если будешь продолжать рычать и ворчать, то могу поддаться искушению и приложить тебя ухом о землю.
        Клинт с отвращением фыркнул и повернул голову, чтобы взглянуть на свою сестру-сиделку, но тут же пожалел об этом. От резкого движения пронзительная боль резанула по всему телу. Да, после встречи с этой воровской компанией он чувствовал себя так, будто оказался на пути мчащегося табуна диких мустангов. При малейшем движении каждый мускул начинал горестные жалобы, которые переходили в утонченные пытки, если движение было достаточно быстрым.
        - Только убедись, что это здоровое ухо, - потребовал Клинт, осторожно трогая одну сторону головы. - Левое еще малость нежное.
        Посадив Клинта на койку, Кин одарил его теплой, сердечной улыбкой.
        - Посидишь сам несколько минут, пока покормлю лошадей? Они, как и ты, небось обижаются, когда ими пренебрегают.
        Клинт махнул рукой, прогоняя Кина.
        - Ага, я попробую заспать эту жуткую боль. - Он закрыл глаза, потом приоткрыл один и посмотрел Кину вслед. - Но не очень-то мешкай, дружище. Может, мне захочется продиктовать завещание…
        Кин грубовато расхохотался и оглянулся на Клинта.
        - Никуда ты не собираешься, ни в ад, ни в рай, и чертовски точно знаешь это. Дьявол уже приходил за тобой пару лет назад, да в последний момент передумал. Сомневаюсь, что он успел поменять решение, да еще так скоро. Да и ангелы вряд ли спешат потереться об тебя крылышками.
        - Проваливай, ты, чертов негодяй! - пробурчал Клинт, но в его голосе тоже слышалось скрытое веселье, которое лишний раз убедило Родона, что их болтовня - сейчас лучшее лекарство для старика. - Только мне и не хватало в моем тяжелом состоянии этих твоих возражений. Лежу себе на смертном одре, а ты знай себе перечишь умирающему…
        Кин широко ухмыльнулся и, слегка насвистывая, пошел к деревьям. Но когда он подошел ближе и увидел лошадей, свист прервался. Кентавра не было. Лоб Кина прорезали глубокие сердитые морщины, глаза наполнились ледяной синевой. Так, Алекса пришла к нему и заявила, что не хочет ничего другого, как провести ночь удовольствий в его объятиях. А потом увела его гордость - его любимого жеребца! Будь проклята эта коварная девчонка! Ничего, как только она попадется ему в руки, он ей покажет, как воровать. Уж он ей наподдаст!
        Он знал, что ей понравился Кентавр. Видно, настолько понравился, что она опустилась до конокрадства. Кин механически кормил и поил оставшихся лошадей и задумчиво хмурился. Может, Алекса думала, что он кинется за ней, чтобы вернуть Кентавра? Может, она хочет заманить его в ловушку? Неужели Алекса рассчитывала, что после ночи их близости он согласится провести ее семейство по территориям осейджей? Алекса совсем не дура. Она целеустремленная женщина, напомнил себе Кин. И если ей чего-то очень хочется, она найдет способ добиться этого. Да, она искушает его, мрачно размышлял он, угрюмо шагая к хижине. Но ни за любовь, ни за деньги Кин Родон не склонится перед ее волей. Он отправится в лагерь Карверов, вернет своего коня, а потом скажет этой чарующей ведьме и ее семейству, что именно он думает об их тайных кознях.
        Проклятие, еще несколько часов назад он тешил себя мыслью, что будет содержать Алексу, пока не насытится ею. Но теперь он не уверен, что она этого заслуживает. Ей каким-то жутким образом удавалось отвлечь его от дела. В прошлом он всегда предпочитал женщин простых и предсказуемых. Женщин, которыми легко управлять и которых можно бросить, как только надоест. Но Алекса не такое простое создание. Это женщина, не уступающая ему в силе страсти. Кошка, готовая наброситься, как только повернешься к ней спиной. Кин покачал головой, вытряхивая из головы невеселые мысли. Он совершенно не намерен глубоко исследовать сложную натуру Алексы. Все, чего ему хочется, - это вернуть своего жеребца и забыть о ней и обо всем семействе Карвер.
        Когда он вошел в хижину, Клинт полулежал, опершись на локоть, и сверлил его глазами.
        - С каких это пор ты стал связываться с девственницами и лишать их невинности? - спросил он острым, как лезвие бритвы, голосом.
        Кин вздрогнул и проследил глазами за направлением взгляда приятеля. На неубранной кровати среди скомканных простыней валялась лента, которую Алекса надевала оба раза, когда посещала его жилище. Клинт знал, чья это лента, и Кин не собирался изворачиваться и лгать в поисках выхода из затруднительного положения. Старик всегда был очень проницателен. Собравшись с духом, Кин прошел к столу, чтобы налить себе и Клинту выпить.
        - С тех самых, когда искушение стало выше моих сил, - ответил он деланно-невозмутимым тоном.
        Клинт взглянул на него с отвращением.
        - Я тебе сказал много лет назад: держись подальше от нетронутых девчонок. От них одни неприятности. Однажды ты проснешься и обнаружишь на крыльце темноволосого щенка и его разгневанного дедулю - папашу твоей будущей нареченной. И будешь смотреть при этом прямо в дуло ружья. - Он театрально поднял глаза к небесам, продолжая бормотать под нос: - Я-то думал, у тебя на плечах есть голова, но теперь ясно вижу, что она упала и пропала! Ты дорого поплатишься за эту ведьму!
        Клинт научил Кина, как выживать в суровых условиях. Он заботился о его воспитании с тех пор, как тот сбежал из дома, но все же молодой приятель обиделся на его критический тон. У Клинта много заслуживающих уважения и восхищения качеств, но тыканье пальцем, ножом или шилом в больное место не входило в их число. А в настоящий момент Алекса была именно таким больным местом.
        - Думаю, в тридцать три года я уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения, - огрызнулся Кин. - И к твоему сведению, я намереваюсь решительно прервать все дальнейшие связи и с девчонкой, и с ее семьей. - Кин схватил шапку и направился к двери. - Я сделаю это прямо сейчас, - бросил он через плечо. - Сразу, как только устрою ей хорошенькую выволочку за то, что сбежала с моим жеребцом.
        - Она сперла Кентавра? - недоверчиво спросил Клинт. - Да знает ли она, что он для тебя значит?
        - Да, и я не сомневаюсь, что она увела его именно поэтому, - проворчал Кин, прежде чем исчезнуть с крыльца.
        Клинт снова тяжело опустился на кровать и вздрогнул от боли в раненом плече. Проклятая ведьма! Зачем она только появилась? Чтобы еще усложнить и без того нелегкую жизнь Кина? Господи, видит Бог, у него хватает неприятностей и без Алексы Карвер. Да, она, конечно, неотразимая красотка, но Кин проклянет день, когда положил на нее глаз, думал Горман. Он пытался предупредить Родона об опасности, призывал не связываться с ней, но теперь уже поздно. Если Кин уложил ее в постель, зная, что у нее нет никакого опыта общения с мужиками, значит, он пропал.
        Бабы! Клинт нахмурился, потом взбил подушку. Скоро он услышит в ушах звон свадебных колоколов. Если Кин думает, что он может вот так запросто уйти от такой роскошной маленькой злючки, не обгорев от летящих от нее искр, то он глубоко ошибается. Но ничего, Клинт придет ему на помощь, сказал он сам себе и зевнул. Веки его тяжело опустились. Он позаботится о Кине, только вот сначала чуток вздремнет…
        Тяжело поникнув в седле, Кин пробормотал несколько непечатных эпитетов и горящим взглядом окинул пустой лагерь. Карверы уехали - и ни одного знака, что Кентавр был здесь. Эта дьявольская шлюшка заслуживает того, чтоб ее сожгли на костре, думал он, проклиная ее снова и снова. Образ Алексы, который он лелеял всю ночь, оказался совсем другим, что предстал перед ним сейчас. Пропади она пропадом, гнусная тварь! Какая же коварная обманщица! Проклятая гадина! Если бы Клинт не валялся избитый и раненый, Кин уже давно бы помчался за Карверами и за своей долей скальпов. Ничего, осейджи могут выполнить за него эту работу. Если Алекса ожидала, что он кинется за ней, изменит свое мнение и решит сопровождать их на территорию индейцев, то она совершила большую ошибку. Эта ведьма скоро будет вариться в котле, хотя вполне заслуживает, чтоб ее зажарили на вертеле до хрустящей корочки.
        Обдумывая мысли о мщении, Кин натянул поводья и направился обратно к хижине. Он вспоминал теперь предупреждения старого Клинта и жалел, что вовремя не внял им. Он мог бы сейчас по-прежнему легко шагать по жизни, и образ Алексы не следовал бы за ним по пятам, покусывая за пятки. Темноволосая тварь с таинственными серыми глазами и улыбкой, которая могла растопить и льдину, а уж мужчину - растопить и слить в его же собственные мокасины. Она одержала над ним верх. Она делала вид, что страстно добивается его, и одновременно точила кинжал, чтобы всадить ему в спину. Да, то, что она увела Кентавра, было низким, подлым ударом, но она не удовлетворилась. К этой ране добавила еще и оскорбление: свернула лагерь и вынудила Кина броситься за ней вдогонку, размахивая морковкой у него перед носом.
        Эта мысль металась в его мозгу, раздувая пламя гнева. Какая жалость, что он не сорвал маску притворства с лица змеи и не увидел, каково же это лицо на самом деле.
        Настроение Кина падало с каждой проходящей минутой. К тому времени, как он добрался до своего жилища, из ноздрей уже вырывалось пламя, и он топал ногами, как разъяренный бык. Клинт приоткрыл один глаз и обозрел суровое, хмурое лицо молодого приятеля.
        - Судя по твоей кислой физиономии, я бы сказал, что не все пошло так просто, как хотелось, - задумчиво сказал он. - Я так и знал. Я предупреждал, чтобы ты держался подальше от этой девчонки. Еще до того, как ты с ней связался. Но разве ты когда послушаешь? - Клинт насмешливо фыркнул. - Нет, черт, ты поперся тупо вперед, наплевав на мой совет.
        - Хватит! - Кин повернулся к Клинту, буквально пришпилив его к стене яростным взглядом. - Мне хватает неприятностей и без твоего брюзжания.
        Клинт прищурился и какое-то время молча наблюдал, как Кин взад-вперед мечется по комнате.
        - Ну? И что же случилось?
        - Ничего не случилось. Они свернули лагерь и уехали, - проворчал Кин и на минуту перестал расхаживать, чтобы плеснуть в кружку рому.
        - А с Кентавром-то что? - продолжал допытываться Клинт.
        - Пропал, черт возьми. - Кин хватил кулаком по столу и сморщился от боли. Ему стоит приберечь свою ярость для Алексы и того подонка, которого она называет своим отцом, горько подумал он.
        Клинт вздохнул и осторожно заворочался на койке, стараясь не давить на больное плечо и отбитые ребра.
        - Может, это и к лучшему. Если б ты снова ее увидел, это только внесло бы еще больше сумятицы и неразберихи. А Кентавр в любом случае был слишком своевольным, чтоб на него можно было полагаться. Всегда можешь приручить другую лошадь, - ободряюще сказал он.
        Кин молча смотрел в окно, и перед его внутренним взором вставал образ Алексы верхом на белоснежном жеребце, несущейся навстречу ветру. Что за великолепное зрелище они являли вдвоем, неохотно вынужден был признать он. Они предназначены друг для друга.
        - Да, думаю, ты прав.
        Кин старательно отбросил прочь все мысли об Алексе и повернулся к другу.
        - Довольно о Карверах. Займемся тобой. Итак, что ты будешь есть?
        Представив себе Кина в роли стряпухи, Клинт поморщился. Кин, конечно, стал умелым охотником, но его кулинарные способности еще требуют шлифовки. Если Клинт и поправится после засады, то только благодаря себе, а уж никак не из-за изысканных кушаний, которыми Кин будет потчевать его.
        - Я прошу только, чтобы это было съедобным, - тяжело вздохнул Клинт, прекрасно зная, что просит невозможного. - Разбуди меня, когда приготовишь. Уверен, мне потребуется много сил, чтобы пропихнуть то варево, что ты состряпаешь.
        - Я подумываю об отравленном жарком, - посмеивался Кин, синие глаза его поблескивали дьявольским лукавством. Эту черту он приобрел после первой же встречи с Алексой Карвер.
        - Не сомневаюсь. Ты давненько подумываешь отделаться от старика и теперь уж постараешься воспользоваться случаем.
        Клинт закатил глаза, слушая раскаты хохота молодого приятеля, и грустно размышлял, сможет ли переварить то, что Кин неизбежно поставит перед ним.
        Пока Кин суетился с ленчем, его мысли все время возвращались к Алексе. Он продолжал спрашивать себя: как он мог так ошибиться? Всегда ему хорошо удавалось читать людские лица, и вот впервые в жизни он так глубоко ошибся. Как слепой дурак, он пошел у нее на поводу, не понимая, что его обманывают. Но какой упоительный обман, думал он, смягчаясь при воспоминании об исключительно стройном теле, о вкусе ее нежных поцелуев, о женственном аромате, исходившем от нее.
        Кин взглянул вниз и вздрогнул - оказывается, он поглаживает ложкой жаркое, а не мешает. Дернувшись, он задел ногой аккуратную поленницу, сложенную у плиты, и дрова с грохотом рассыпались по полу.
        Клинт подскочил на кровати, дико озираясь и ожидая, что в любую секунду подвергнется нападению.
        - Какого черта?
        Смущенно ухмыляясь, Кин присел на корточки и заново сложил дрова.
        - Извини, мне очень жаль…
        - А-рххх. - Клинт с шумом выпустил воздух. - Клянусь, ты неуклюж, как слон в посудной лавке. Как я могу спать, если ты устраиваешь такой грохот?
        - Я же сказал, что сожалею! - негодующе вскипел Кин. Клинт принюхался и поник на своей койке.
        - Но не так, как буду сожалеть я, когда отведаю твоей стряпни, - пробубнил он себе под нос.
        - Что? - Кин прислушался, пытаясь разобрать бормотание товарища.
        Кин тихо продолжил заниматься своим делом. «Забудь ее», - сказал он себе. Алекса уехала, и слава Богу. Ему еще повезло, что удалось спасти свою гордость. Маловато, но по крайней мере хоть это. Разве Клинт не предупреждал его избегать мисс Карвер? Да, может, он временами и болтает всякую чушь, как последний пустомеля, но он стар и мудр. И он сразу раскусил Алексу, сразу понял, что она - целая охапка неприятностей.
        Глава 8
        Алекса опустилась на землю и устало вздохнула. Казалось, они путешествовали со скоростью улитки. Теперь она была совершенно уверена, что Сайлас Грегор не в состоянии следовать даже существующей тропой по открытой прерии, не то что прокладывать новую. Это был пустой, безмозглый пропойца, который пил свой завтрак, потом останавливался, чтобы проглотить спиртного в качестве полуденного перекуса, и продолжал в том же духе до самого вечера. Временами она думала, уж не придется ли привязывать Сайласа к его кривому мулу, чтобы он не свалился на землю, как мешок. Уже дважды хмельной дурак отправлялся не туда, и им приходилось возвращать его обратно.
        - Как думаешь, где теперь этот пропойца? - спросил, нахмурившись, Расс, плюхаясь рядом с Алексой и выбивая пыль из шляпы.
        Она пожала плечами:
        - Может, свалился в реку мордой вниз. По крайней мере именно к реке он отправился, когда я видела его в последний раз. Это будет его первое купание за неделю, - с отвращением фыркнула Алекса.
        - Может, он утонет, - насмешливо сказал Расс.
        - Сомневаюсь, что нам так повезет. - Алекса тяжело вздохнула и поднялась на ноги, чтобы готовить ужин.
        - А где па? - Расс с любопытством оглянулся, удивляясь, что произошло с отцом. Джастин оставил его заботиться о скотине, даже не предложив помочь.
        - Он занят тем же, чем и всегда, когда мы останавливаемся на ночлег: стоит вдалеке и неотрывно смотрит на запад.
        Расс задумчиво нахмурился.
        - Не пойму, что это с ним приключилось в последнее время. Он такой стал беспокойный. Клянусь, он бы заставил нас ехать двадцать четыре часа в сутки, если бы не боялся, что лошади и скотина падут на ходу от усталости.
        - Уверена, так оно и было бы, - согласилась Алекса, опускаясь на колени, чтобы развести костер. - Его ведет вперед мечта, и я начинаю задумываться, а будет ли он доволен, когда доберется до конца той радуги, к которой стремится.
        - Он изменился, Лекс. - Расс покачал головой и опустил подбородок на руки. - Он как душевнобольной, которого не волнует, какими именно средствами он дойдет до конца. То, как он обошелся с тобой… я так разозлился, что чуть не убил его.
        - Я не жалуюсь. - Взгляд Алексы сам собой обратился к силуэту Джастина. - Я знаю, его настойчиво преследуют воспоминания.
        Как хорошо она его понимает, уныло подумала девушка. Ее тоже постоянно преследуют воспоминания, но другого сорта - перед ее внутренним взором стоит образ сурового красивого покорителя Запада с манящими синими глазами. Перемена в отношении к ней Джастина была понятна - она произошла после смерти ее матери. Раньше Джастин терпел Алексу, потому что рядом всегда была Кэтрин. Теперь же никто не стоял между ним и Алексой болезненным напоминанием, что когда-то Кэтрин любила другого мужчину. Теперь у Джастина не было причины бороться со своими обидами, таить их. Он лишился своей Кэтрин. Алекса часто слышала, как Джастин говорил: единственное, что было хорошего в его браке с матерью Расса, - это рождение сына. Хоть он и любил ее, но мать Расса была постоянной занозой в боку Джастина, как сейчас вот Алекса.
        - Ну, знаешь, все эти воспоминания вовсе не извиняют его обращения с тобой, - пробурчал Расс. - Ты заслуживаешь… - Его голос затих - он издалека услышал Сайласа, и глаза его превратились в щелки-бойницы. Их ненаглядный проводник, качаясь, добрел до лагеря и остановился. Затем поправил какой-то сверток, который нес под мышкой. - Что это он припер?
        Алекса глянула вверх, прищурилась в полумраке и застонала, услышав, как пятнистый меховой шар, который держал Сайлас, зарычал, стараясь вырваться.
        - Господи великий Боже! Да у этого человека разума, как у цветка в горшке!
        - Ты льстишь ему, - фыркнул Расс, вскочил на ноги и начал орать на сумасшедшего, который притащил в лагерь детеныша пантеры. - Сайлас, ты проклятый идиот!
        Сайлас с глупой усмешкой, качаясь, подошел к ним, остановился и поднял пушистого детеныша за шкирку, заставив его болтаться в воздухе.
        - Гляньте-ка, чего я нашел-то у речки. Думаю, мамаша пришла поохотиться, а потом удрала и оставила его.
        - И как полностью безмозглый кретин, вы принесли его в наш лагерь. - Алекса выхватила у Сайласа малыша, но потом в нерешительности остановилась. Она подумала, что они будут делать, когда разъяренная пантера вернется и обнаружит человеческий запах на своем детеныше.
        - Я собираюсь его приручить, - настаивал Сайлас. Он икнул и попытался остановить свои красные, заплывшие от пьянства глазки на негодующей Алексе. - Здоровый мужик нуждается хоть в капельке привязанности, а вы уж очень скупитесь на ласки, будто драгоценность какая. Но в один прекрасный день я вам покажу, что такое настоящий мужчина, маленькая леди.
        Если б Алекса не прижимала детеныша пантеры, то она выцарапала бы Сайласу глаза за это оскорбительное замечание.
        - Ты, отвратительный подонок! - прошипел Расс и, внезапно развернувшись, как змея в броске, тяжело опустил свой кулак прямо на скулу Сайласа.
        Тот зашатался и отступил назад, запутался в собственных ногах, а обрывки мыслей закрутились, как на карусели.
        - Я уже тебе говорил: Алексу не тронь. И если ты еще хоть раз сделаешь какое-то грубое замечание или даже намекнешь, что интересуешься ею, - убью голыми руками! - пригрозил Расс. Его голос прогрохотал над Сайласом громовым раскатом.
        Сайлас осторожно потрогал пульсирующую болью челюсть, а потом обратил на Алексу горящий взгляд, как будто она была виновата.
        - Ты щелкала мне по носу с той самой минуты, как я появился в лагере. Позволь-ка мне кое-что сказать тебе, мисс Злючка-Зазнайка. Ты ничем не лучше меня. - Он с трудом поднялся на ноги, и его темные глаза обратились к Рассу. - А ты, парень, больше даже не думай дотронуться до меня хоть пальцем - или пожалеешь об этом. Не могу сказать, что я готов с легкостью стерпеть, чтобы каждый сопляк указывал мне, что я могу делать, а чего - нет.
        Расс чуть не лопнул от злости. Он бросился на Сайласа, намереваясь разорвать чахоточного ублюдка на мелкие кусочки и скормить их пантере, когда она придет за своим детенышем. Сайлас зарычал, когда Расс кинулся на него, выставив голову и целясь ему в живот. Новый крик боли сорвался с губ Сайласа, когда они с Рассом кубарем покатились вниз по холму, натыкаясь на камни, колотя один другого в такой ярости, что даже не замечали царапин и синяков.
        Расс уже уселся Сайласу на живот и скрутил ворот рубахи вокруг его шеи, готовясь избить до бесчувствия, как воздух вдруг разорвал яростный рев пантеры. Расс бешено оттолкнул Сайласа в сторону.
        - Ну что, видишь, что натворил? - Юноша вскочил на ноги и бросился к фургону за ружьем. - Отведи Лекс в укрытие.
        Алекса проследила глазами до источника происхождения рева и похолодела от ужаса - двухсотфунтовая кошка на скале, на расстоянии броска камня, готовилась к атаке.
        - О Господи, да это самая большая кошка, что я видывал, - прокаркал Сайлас, быстро карабкаясь по холму и не подумав помочь Алексе.
        - Расс! - изо всех сил заорала Алекса, глядя, как Сайлас метнулся к рощице, оставив ее лицом к лицу со взбешенной матерью, крадущейся по валунам и выбирающей удобный момент, чтобы накинуться на нее.
        Алекса уставилась в черные немигающие глаза хищника и, не выдержав, изо всех сил кинулась бежать. Ее охватил дикий животный ужас, когда она услышала душераздирающий рев совсем близко у себя за спиной. И она чувствовала, что движется слишком медленно по сравнению с настигающим ее с каждым прыжком огромным хищником.
        Лошади почуяли зверя и стали на дыбы; их пронзительное ржание мешалось с мстительным рычанием пантеры. Алекса оглянулась через плечо и увидела, как зверь поднимается огромными, полными смертоносной грации скачками вверх по холму.
        И тут гулкий ружейный выстрел распорол тишину, и Алекса увидела, как хищница споткнулась и закачалась.
        Алекса, не теряя ни секунды, метнулась к фургону. Но выстрел Расса лишь немного замедлил преследование, и кошка снова устремилась вперед. Второй выстрел гулким эхом прокатился по лощине, и пантера упала. Алекса, задыхаясь, оглянулась назад и увидела, как детеныш со всех маленьких лапок кинулся к матери. Затем большая кошка с трудом поднялась и похромала в сторону. Алекса подняла глаза и благодарно посмотрела на Джастина, который услышал суматоху и вернулся как раз вовремя, чтобы выстрелить, пока Расс неистово боролся со своим ружьем, пытаясь перезарядить его.
        Когда он подбежал к ней, Алекса упала ему на руки.
        - С тобой все в порядке? - спросил Расс с явным беспокойством в голосе.
        Она судорожно глотнула. В горле у нее пересохло от страха.
        - Я уже не чаяла остаться в живых, - дрожащими губами отозвалась Алекса.
        - Будь проклят этот трусливый мерзавец, - буркнул Расс, окидывая яростным взглядом деревья в поисках Сайласа.
        Расс поднял сестру на руки, собираясь нести в лагерь. Она оглянулась и увидела, как сынок и мамаша похромали в противоположном от лагеря направлении. Ей было больно даже думать, что прекрасный зверь может остаться искалеченным на всю жизнь из-за глупости их проводника. Алекса представить себе не могла, каким образом Сайлас Грегор умудрился так долго оставаться в живых, не обладая ни каплей здравого смысла. Она никогда не простит ему этого идиотского поступка. Да, она действительно неоднократно раньше щелкала его по носу, избегала, будто прокаженного, но теперь… теперь она будет вести себя так, будто его вовсе не существует. Сайлас Грегор - это бедствие, которое только ищет времени и места, где бы разразиться со всей возможной силой. А у Алексы нет ни малейшего желания оказаться рядом с ним, когда это произойдет. Она чуть не рассталась из-за него с жизнью, хотя именно ему должна была дышать в затылок огромная дикая кошка.
        - Надеюсь, ты удовлетворен, - насмешливо заявил Расс, подходя к отцу. - Сайлас почти убил Лекc, когда приволок в лагерь детеныша пантеры. А теперь вся животина разбежалась, и у меня уйдет большая часть ночи, чтобы снова собрать их в лагерь.
        - Не думаю, что Сайлас намеренно… - огрызнулся было Джастин, но Расс тут же яростно прервал его:
        - Не пытайся извинять эту гадюку. От него больше вреда, чем пользы. И сколько бы ты ни заплатил ему, это все равно много больше, чем он стоит. - Расс сверлил отца осуждающим взглядом. - И если бы ты не был таким чертовым эгоистом и не упивался жалостью к самому себе, то смог бы увидеть этого пса таким, какой он на самом деле. Но ты бредешь как в тумане и не интересуешься судьбой ни одного из нас.
        - Не смей так со мной разговаривать! - взревел Джастин, но Расс уже пошел собирать разбежавшихся животных. - Ну-ка вернись сюда!
        - Нет, пока не успокоюсь, не вернусь, - бросил Расс через плечо.
        Алекса осторожно спустилась с фургона, не смея даже взглянуть в сторону Джастина. Она прекрасно знала, что он внутри кипит после столкновения с сыном.
        - Не думай, что это что-то изменит, - заявил Джастин низким, угрожающим голосом, когда она присела у костра и поставила на огонь большую сковороду. - Я нанял Сайласа проводником и переводчиком и не собираюсь отсылать его обратно. Он отработает свои деньги, когда мы столкнемся с дикарями.
        Алекса придержала язык. Она сильно сомневалась, что Сайлас хоть сколько-нибудь владел языком осейджей, он и по-английски говорил с трудом. «Мы напрашиваемся на неприятности так же неумолимо, как солнце садится на западе», - подумала она, упав духом. Она предполагала, что Грегор заведет ее семью прямо в лапы дикарей, вместо того чтобы хоть в чем-то помочь. Сайлас Грегор - это катастрофа. Она отчаянно желала никогда не встречаться с ним.
        - Спасибо, что спас мне жизнь, - прошептала Алекса и почувствовала, как сердце ее буквально разорвалось пополам, когда Джастин повернулся и пошел прочь без единого слова.
        Лагерь был жутковато тихим этой ночью, когда Расс вернулся, собрав разбежавшихся животных. Он отказался разговаривать со всеми, и только Алекса решилась предложить ему еду. Они молча сидели у затухающего костра; потом Алекса еле слышно пробормотала «спокойной ночи» и растянулась на своем тюфяке под звездным небом. Она пыталась уверить себя, что сумеет пережить это путешествие, но в глубине души вряд ли верила в это. Переход по территориям Луизианы - это вызов разуму и воле, когда три ее спутника едва терпят друг друга. И все же она должна быть упорной и стремиться к цели. Она закрыла глаза и постаралась больше не думать.
        Целую неделю они путешествовали от рассвета до заката. Алекса прилагала все усилия, чтобы смириться со своей участью. Без единой жалобы готовила пищу, заботилась об отце, помогала брату и избегала Сайласа Грегора. Она готова была поклясться, что у этого пропойцы в каждой чересседельной сумке припрятано по бутылке рома, потому что он редко когда бывал хоть наполовину трезв и всегда преследовал ее горящим взглядом, пугая и выводя из равновесия.
        Если ей и удавалось занять себя делами в течение дня, то ночи терпеть было намного сложнее. Каждый раз, когда она закрывала глаза и молила сон поскорее прийти и дать ей отдых, перед внутренним взором вставали смеющиеся синие глаза Кина. Сотни раз пыталась она забыть его, но он возвращался снова и снова, как призрак, и тревожил ее. Чувство надежности и безопасности, которое она открыла в его объятиях, забыть было непросто. Она не приглашала его в свои сны, но он все равно был здесь. Ей слышался его густой баритон, зовущий ее издалека, так и манящий прийти в его объятия. Сама мысль о его сильном теле была пыткой. Она напоминала Алексе о той ночи, когда она принесла свою гордость в жертву, чтобы провести незабываемые мгновения страсти в его объятиях. Она ощущала его ласки, нежные движения ищущих рук по ее податливому телу, будто он был здесь, рядом. Чувствовала вкус его поцелуев, пряный мужской запах, исходивший от него и, казалось, прилипший навсегда к ее коже.
        Алекса намеренно старалась спрятаться от сладко-горьких воспоминаний, напоминая себе, что эти мысли сделают ее настоящее и будущее только более сложным, нестерпимым. Она поддалась страсти в минуту слабости, но сейчас пришло время закрыть дверь в прошлое, пока ее не охватила та же горечь, что и ее отца. Алекса уверяла себя, что страдает от острого чувства первой любви и скоро должна поправиться.
        Внезапно ее размышления были прерваны самым неожиданным образом - грубая мозолистая рука закрыла ей рот. Другая рука рывком подняла ее на ноги, и она ощутила у самых ребер острие ножа.
        - Только пискни, и этот звук станет последним в твоей жизни, девка, - проговорил ей в ухо приглушенный хрипловатый голос.
        Алекса молча кивнула, и ее немедленно поволокли из лагеря к ближайшей рощице. Пальцы нападавшего железной хваткой стиснули ее руку. Алекса скрипела зубами, чтобы не крикнуть от боли и унижения. Когда они оказались на достаточном расстоянии от повозки, рука, зажимавшая ей рот, упала. Сайлас Грегор злобно ухмыльнулся ей в лицо.
        - Что, думала, дам тебе удрать? - Рот его искривился в угрожающей усмешке. Несмотря на его грубый смешок, еще больше разъяривший ее, Алекса держала свой язык в узде. - Дожидался целую неделю, чтобы наложить на тебя лапу, девка. Прежде чем я уйду и брошу вас тут, я уж тебя поимею.
        Алекса встретила его голодный взгляд и вскинула подбородок, чтобы показать ему, что не боится.
        - То, что ты собираешься взять, дорого тебе обойдется, грязная скотина.
        Сайлас только засмеялся ее угрозе.
        - Куда тебе со мной равняться, ты, девка. Я опробую тебя, прежде чем брошу твою семейку. Ты мне не можешь помешать, если не хочешь расстаться с жизнью. - И нож царапнул ей шею, напоминая, что он пока еще сильнее.
        Ее растущее отвращение к Сайласу Грегору давно уже перешло в искреннюю ненависть. Она старалась быть вежливой с ним, поскольку он вел их к будущему поселению, но не более того. И вот теперь Сайлас хотел изнасиловать ее, а потом исчезнуть в ночи, бросив семью Карвер посредине неизвестности.
        Голова Сайласа приблизилась к лицу Алексы, и она ощутила исходящие от него запахи - пота, грязи и рома. Ее затошнило от такой близости, она оттолкнула его и кинулась было бежать, но Сайлас прыгнул на нее, рыча, как разъяренный зверь. Она ударилась головой о землю, на мгновение чуть не потеряла сознание, но тут же пришла в себя и вступила в борьбу. Грязная рука закрыла ей рот и приглушила ее крики о помощи.
        - Давай, давай, дерись и кусайся, я все равно тебя поимею, - прошипел он прямо ей в лицо.
        Внезапно конское ржание отвлекло внимание насильника, он резко обернулся и увидел прямо над собой вставшего на дыбы белоснежного жеребца. Его копыта рассекли воздух вблизи головы Сайласа, который мгновенно отскочил в сторону, чтобы конь не обрушился на него.
        Алекса вскочила с не меньшим проворством, надеясь увидеть, как Кин появится из-за деревьев и придет ей на выручку, но через секунду поняла, что Кентавр примчался один. Перетертый повод волочился за ним, запутавшись вокруг задней ноги.
        Алекса почувствовала, что вторая атака Грегора неминуема, и схватила нож, в панике брошенный им. Сайлас снова прыгнул на нее, и Алекса взмахнула ножом. Он зашипел и резко втянул воздух, ощутив пронзительную, опаляющую боль в животе.
        - Проклятая сука! - заорал он, сверкая глазами. - Ну, теперь я отведаю твоей кровушки!
        И Сайлас бросился на нее как бешеный пес, без всякого чувства страха или опасения за собственную жизнь. Лезвие ножа с легкостью рассекло его протянутую руку, он отскочил назад, а Алекса закричала во все горло, надеясь, что отец и брат успеют прийти ей на помощь. И снова Кентавр отозвался на ее пронзительный призыв. Жеребец угрожающе поднял копыта, и Грегор поспешно отступил.
        Алекса облегченно вздохнула, увидев, что он метнулся к деревьям, как раненый зверь. Кентавр подбежал к ней, и она благодарно улыбнулась ему.
        - Как я рада тебя видеть, - прошептала она, уткнувшись головой в шею дрожащего от возбуждения жеребца. Вспомнив о веревке, обмотавшейся вокруг его ноги, Алекса присела, чтобы отрезать ее, но внезапно услышала позади треск ломающихся веток. Она оглянулась и вскочила, изготовившись бросить нож, как только Сайлас снова кинется на нее.
        - Держись подальше, или тебя похоронят с этим ножом!
        - Какого дьявола здесь происходит? - спросил Расс, опуская ружье и внимательно вглядываясь в перепачканное лицо сестры.
        Джастин отставал от него всего на шаг.
        - Откуда тут этот жеребец? Похож на того, что у Родона.
        - Сайлас выволок меня из лагеря и угрожал убить, если не уступлю ему, - объяснила Алекса. Расс задохнулся от негодования. - Но этот конь его напугал.
        Расс сделал шаг вперед. Кентавр отступил и вскинул голову, недвусмысленно показывая ему, что дистанция между ними должна строго соблюдаться. Карвер-младший отвел глаза от коня, взглянул на сестру, нахмурился.
        - Где этот мерзавец?
        - Удрал в лес, - сообщила Алекса, взяв повод и направляясь вместе с Кентавром к лагерю. - Но он ранен.
        Расс немного расслабился.
        - Это ты сделала? - Он считал себя защитником сестры, но, судя по всему, ей самой удалось справиться с Сайласом. - Пожалуй, я недооценивал тебя, малышка, - вслух подумал он, глядя, как Алекса прячет нож в рукав.
        На его губах заиграла гордая улыбка, и он направился следом за сестрой, держась на безопасном расстоянии от жеребца, который шел за ней, как послушный щенок.
        - Да, пожалуй, что так, - пробормотала Алекса.
        - Что же нам теперь делать без проводника? - ворчал Джастин.
        Расс резко обернулся и посмотрел на отца яростным взглядом, раздраженный его бесчувственным отношением к дочери.
        - Так тебя волнует потеря этого ничего не стоящего негодяя? А то, что Алексу чуть не изнасиловали, не расстраивает? Сайлас не заработал еще ни цента, и если он осмелится показать свою рожу тут поблизости, он сполна расплатится за то, что хотел сделать с моей сестрой.
        Джастин закрыл рот и зашагал к месту их стоянки. Сын и дочь молча пошли за ним.
        Алекса накормила Кентавра и вернулась на свой тюфяк, позволив жеребцу вернуться в те места, откуда он так неожиданно появился. С мягкой грустью смотрела она, как он исчез за ближайшим холмом. Как это замечательно, подумалось ей, что такое изумительное существо наконец-то обрело свободу. Если Кентавр действительно сбежал от Кина, чтобы вернуться в прерии, то уж она-то точно не будет даже пытаться стреножить его. Он дикий конь и всегда будет таким, кто бы ни заявлял, что является его хозяином и господином. Алекса вспомнила, как велико было искушение перерезать веревку, удерживающую благородное животное в ту ночь, когда покидала хижину Родона. Очевидно, Кентавр сам сумел освободиться и умчался, ведомый инстинктом, в прерии.
        Беспокойно переворачиваясь с боку на бок, Алекса тем не менее улыбалась, вспоминая темноволосого Кина, который продолжал занимать ее мысли. Но потом она вернулась к проблемам настоящего, и ее улыбка растаяла. Может быть, Сайлас Грегор притаился где-то и ждет возможности закончить то, что начал сегодня ночью. А если он составил план и будет преследовать ее, пока не подвернется удобный момент? Алекса задрожала, со страхом припомнив дикий взгляд Сайласа, когда она отбивалась, вооружившись его собственным ножом. Да, он будет искать способ отомстить, сказала она себе. Потом тяжело вздохнула, понимая, что теперь ей придется постоянно оглядываться через плечо, быть настороже и ждать…
        Алекса почувствовала, что утреннее солнце бьет ей прямо в лицо, приподняла тяжелые веки и попыталась сесть, но тело решительно взбунтовалось. Каждый мускул ныл после столкновения с Сайласом, каждый нерв болезненно напоминал, что вернись он - и ей не поздоровится. Но тут взгляд ее упал на Кентавра, который мирно пощипывал траву в ста ярдах от нее, и все мысли о мерзавце Грегоре испарились. Алекса радостно, ликующе заулыбалась и встала. Не обращая внимания на протесты измученного тела, она позвала жеребца.
        - Ты собираешься оставить его? - спросил, подходя к ней, Расс.
        - Только до тех пор, пока он сам не захочет уйти, - ответила она, не оглядываясь на брата. Алекса не могла оторвать глаз от гордого создания. - Он останется свободным и может приходить и уходить по своей воле.
        - Мудрое решение. - Расс попятился, заметив, что Кентавр подозрительно изучает его. - Если Родон приедет, разыскивая его, мне бы не хотелось, чтобы он подумал, что ты украла его лошадь.
        Алекса задохнулась. Эта мысль ни разу не приходила ей в голову.
        - О Господи! Думаю, меня даже могут повесить как конокрада.
        - Вполне вероятно, если только Родон не смилостивится над тобой, - проворчал Расс с ноткой сарказма в голосе. - Но, может, нам повезет и он просто купит себе нового коня и оставит нас в покое. Когда бы этот повеса ни попался мне на глаза, это все равно будет слишком рано, после того как он… - Голос его постепенно затих, и он пошел налить себе еще кофе, кипя гневом, как перегревшийся чайник.
        Алекса обдумывала, поверит ли Кин самому худшему про нее, но вскоре бросила это занятие - его мнение больше ничего для нее не значило. Их короткий роман закончен. Ей оставалось только молиться, чтобы никогда больше с ним не встречаться; у нее не было ни малейшего желания снова видеть это красивое лицо. Она становилась такой беспомощной в его присутствии. Но ничего, сказала себе Алекса, относя Кентавру ведро овса и слушая, как он начал хрумкать. Придет время, и она сможет спокойно думать о Кине и об их бывших отношениях.
        Небо было тоскливого серого цвета, и настроение Алексы было не веселее. Она устала от этого тяжелого путешествия и сыта по горло рассказами Джастина об ожидающей их где-то на западе счастливой земле с молочными реками и кисельными берегами. Кентавр продолжал следовать за ними, и Алекса предпочитала ехать на нем верхом, а не трястись рядом с Джастином и выслушивать его бредовые фантазии.
        Ее до сих пор тревожили беспокойные предчувствия, что скользкая змея Сайлас Грегор притаился где-то за камнями и ждет удобного случая наброситься на нее. За все время пути ей не встретилось ни одного признака человеческой жизни, и Алекса начала сомневаться, уж не были ли предупреждения Кина о неизбежных стычках с осейджами просто запугиванием. В это вполне можно поверить. Он так ревностно относился к жирной плодородной земле вдоль Миссури, будто это была его частная собственность.
        - Что ты сегодня состряпаешь на ленч, Лекс? - спросил Расс, приподнимаясь на стременах, чтобы дать немного передохнуть своему утомленному заду.
        - Еще не думала, - отсутствующе откликнулась Алекса. - А что, ты хочешь что-нибудь особенное?
        - Проклятие! - Взгляд Расса обратился на север, и он заметил группу голых по пояс индейцев, маячивших на расстоянии как неизбежный рок.
        Алекса широко раскрыла глаза и уставилась на отряд, отметив, как гордо индейцы сидели на своих лошадях, будто владели всем миром или по крайней мере большей его частью. Кентавр почувствовал беспокойство Алексы и занервничал, закрутился под ней, начал вскидывать голову и нетерпеливо гарцевать вокруг фургона. Алекса с трудом проглотила вставший в горле ком, наблюдая за приближением шести дикарей. Ей доводилось видеть индейцев в долине Уобаш, пока правительство еще не переселило их. Но ни один из них не был таким высоким и мускулистым, как эти осейджи, что мерно приближались к их повозке. Глаза ее остановились на темном, с угловатыми чертами, лице вождя. Хотя она и знала, что должна бояться воинов, но была озадачена и частично покорена этой благородной осанкой дикарей, держащих себя с таким достоинством. Ей мгновенно вспомнилось все, что Кин рассказывал о смелом, но мстительном духе племени осейджей. Они казались просто изумительными, с мускулистыми стройными телами и темными сверкающими глазами.
        Индейцы обратили все свое внимание на Алексу и белоснежного жеребца под ней, и она осторожно взглянула на брата, который держался нерешительно и очень нервозно.
        - Ну и как же ты намереваешься выйти из этой передряги? - Расс адресовал свой вопрос отцу, стараясь говорить как можно спокойнее.
        Джастин выдавил нервную улыбку и сделал жест рукой в сторону фургона.
        - У нас есть кое-какие припасы. Приглашаем вас разделить их с нами.
        По Хью Ска что-то проворчал себе под нос и взглянул свысока на Карвера-старшего, прежде чем его глаза вернулись к темноволосой молодой женщине, одетой в штаны и рубашку и сидящей на великолепном жеребце. Алекса беспокойно задвигалась. А вождь что-то приказал своим воинам и направил коня к фургону, где они смогут достать мешки и исследовать их содержимое. Едва заметная тень улыбки скользнула по его губам, и он отдал вторую команду. Алекса поникла, когда пятеро воинов окружили ее, а один дикарь нагло протянул руку и провел пальцем по ее щеке.
        По Хью Ска вернулся к Джастину и указал на Алексу, но Карвер отрицательно покачал головой.
        - Женщина останется с нами, - твердо сказал он и кивнул на фургон. - Берите там все, что хотите.
        Алекса затаила дыхание, серые глаза метались от Джастина к вождю, пока последний задумчиво смотрел на ее отца. Господи, если бы только она приняла предложение Кина остаться в Сент-Луисе, она бы сейчас не сидела на спине Кентавра и не тряслась как лист на ветру. Почему, ну почему она не обратила внимания на предостережения Родона? И почему ее отец оказался таким упрямым? Почему земля не разверзнется у нее под ногами и не поглотит ее? Алексе хотелось закричать, но она знала, какой ад разразится, стоит кому-то сделать безрассудное движение или издать опрометчивый звук. Было очевидно, что осейджи тоже относятся к ним недоверчиво, но их было вдвое больше, чем Карверов, и они явно сильнее.
        Один из воинов постарался вытянуть у нее поводья, но Алекса лишь сильнее сжала их и посмотрела на совершенно побелевшего Расса. Внутри его что-то вдруг лопнуло и прорвалось, как нарыв, когда индеец повел коня Алексы в сторону от фургона. Он видел, как Родон заманил ее в свою хижину. Он видел, как Сайлас Грегор бросал на нее похотливые взгляды и попытался утащить ее куда-то в ночь. И вот теперь ее уводят дикари… И Рассу нестерпимо было даже думать о том, что они могут сделать с его сестрой.
        - Нет! - Голос Расса разрушил тишину.
        Он выхватил из кобуры ружье, но Джастин резко вскочил на ноги.
        - Ты, чертов дурак! Пусть они ее забирают! Если ты помешаешь, они убьют нас!
        Но его команда опоздала. Алекса крепко зажмурилась, услышав ружейный выстрел. Ее визг слился со свистом стрел. Когда она осмелилась снова взглянуть в сторону отца и брата, они лежали лицом вниз на траве рядом с индейским воином, в которого угодила пуля, выпущенная Рассом.
        Инстинкт приказывал ей бежать, и она ударила каблуками в бока Кентавра, посылая его вперед.
        Алекса боялась оглянуться, боялась увидеть предназначенную ей стрелу, поэтому мчалась вперед, ослепленная потоком слез, оглохшая от собственных истеричных криков, зная, что скоро тоже встретит свою судьбу, как ее отец и брат.
        Звук копыт неумолимо приближался, но она отказывалась взглянуть через плечо. И внезапно ее расколовшийся мир совершенно почернел, когда один из воинов стащил ее со спины Кентавра. Потом не было ничего, кроме тишины.
        Глава 9
        Подняв мокрые от слез глаза, Алекса взглянула прямо в нависшее над ней темное точеное лицо. Страх ее вдруг полностью испарился, и ей было странно даже подумать, что когда-нибудь что-нибудь снова сможет ее испугать. Предоставленная самой себе, Алекса Карвер весь день горько оплакивала потерю своей семьи, пока не обессилела от слез.
        С отсутствующим видом она потрогала кожаный ошейник, надетый на нее, пока была в бессознательном состоянии, и посмотрела на воина-осейджа, который, в свою очередь, с интересом разглядывал ее.
        - Что тебе от меня надо? - воинственным тоном спросила Алекса, вскидывая голову.
        Прямая Стрела протянул руку и прикоснулся к ее синяку, но она отпрянула. Воин что-то тихо пробормотал и улыбнулся, обводя темными глазами выпуклости ее грудей, частично открытые намокшей от слез и прилипшей к ним рубашкой.
        Алекса немедленно прочла его мысли и осторожно вытащила из голенища сапога нож, с которым не расставалась после памятной встречи с Сайласом Грегором. Индеец был слишком озабочен мыслями о предстоящем наслаждении, так что не заметил ее движения. Он наклонился ближе, Алекса взмахнула ножом и приставила к его горлу. Ее гневные глаза напоминали грозовые тучи.
        - Держись подальше от меня! - прошипела она. Прямая Стрела отскочил назад и резко обернулся, когда другой индеец вышел из хижины и сурово посмотрел на него. Алекса вспоминала, что Прямую Стрелу она видела и раньше, но вот высокий, голый по пояс воин, неожиданно пришедший ей на помощь, был незнаком. Она внимательно оглядела его мощную фигуру и осторожно поднялась на ноги, когда он сделал нетерпеливый жест в ее сторону.
        - Мой отец, вождь По Хью Ска, желает говорить с тобой, белая женщина.
        Когда Одинокий Зимний Волк обратился к ней на ломаном английском, Алекса опешила. Где же он был, когда ее отец и брат так отчаянно нуждались в переводчике? Обретя наконец голос, она вопросительно подняла одну бровь, сунула нож за голенище и спросила:
        - Что ему от меня надо?
        Одинокий Зимний Волк с веселым интересом изучал эту молодую женщину, которая должна бы в страхе пятиться назад от всех и каждого. Он восхищался ее красотой, храбростью, присутствием духа и этими яростными серебристыми глазами, напоминавшими звезды.
        - По Хью Ска интересуется тобой и твоим белым жеребцом, - пояснил он, скрестив на груди руки и разглядывая фигуру Алексы. - Мы пытались поймать Коня-Призрака, но нам не удалось смирить его дикий дух. Мой отец восхищен твоим конем и тем, что тебе удалось приручить священного Миомпа.
        Алекса бросила на Одинокого Зимнего Волка подозрительный взгляд. Ей вовсе не хотелось сейчас встречаться с вождем. Это из-за него погибли ее отец и брат.
        Одинокий Зимний Волк усмехнулся.
        - Ты сама пойдешь за мной, белая женщина, или мне надо сначала отнять у тебя нож?
        - Мое имя Алекса, - сообщила она, потом нахмурилась и с любопытством спросила: - Где ты научился так бегло говорить по-английски?
        Одинокий Зимний Волк схватил ее за руку выше локтя и подтолкнул к свету. Его темные глаза обратились на Прямую Стрелу, явно недовольного вмешательством сына вождя. Потом он ответил:
        - Мой двоюродный брат-полукровка научил меня языку белых. Идем… По Хью Ска стар и нетерпелив, мы не должны заставлять его ждать.
        Пока они шествовали через лагерь, Алекса разглядывала сопровождавшего ее индейца. С восхищением она отметила красоту его темного лица и угольно-черных волос, поблескивающих в угасающем свете. И в его взгляде были мягкость и понимание, которых она не заметила в глазах того дикаря, который едва не набросился на нее. Алекса чуть заметно нахмурилась, окинув в очередной раз глазами прекрасно сложенного индейца. Что-то в нем смутно напомнило ей Кина Родона… то, как он держался… На нем лежал отпечаток благородства и высокомерия, черты его лица были такими же резкими и бронзовыми, как у Кина. И он тоже был выше шести футов роста, намного выше, а сильное, гибкое тело двигалось в такой же молчаливой, уверенной манере.
        Все эти мысли, бессвязно бродившие в ее голове, мгновенно вылетели, когда она оказалась перед седовласым вождем. По Хью Ска стоял перед ней, завернутый в бизонью шкуру. На его шее висело ожерелье из раковин, а из заплетенных в косу волос торчало хвостовое орлиное перо. Он был преисполнен гордости и величественности. Странно, подумала Алекса, все эти осейджи напоминают Кина Родона. В них было что-то дикое и одновременно возвышенное, требующее к себе уважения.
        Алекса с трудом оторвала взгляд от Великого Вождя осейджей и посмотрела на Кентавра, который осторожно наблюдал за ними с безопасного расстояния и явно ждал, когда она подойдет к нему. Как же ей хотелось вскочить на его спину и позволить умчать себя от ужасных воспоминаний, которые возвращались к ней снова и снова!
        По Хью Ска проследил за ее взглядом и чуть заметно улыбнулся:
        - Он обладает особой силой, этот конь. - Потом его глаза снова обратились к Алексе. - И у тебя тоже есть особая сила. Никто и никогда не мог приручить Коня-Призрака или его потомков, кроме тебя. Только тебе удалось смирить его гордый дух.
        Выслушав через Одинокого Зимнего Волка слова вождя, Алекса посмотрела на него в изумлении. Если бы у нее была какая-то особая сила или власть, то она использовала бы их, чтобы спасти родных. Но нет, она обречена и проклята, уныло думала Алекса. Ей довелось утратить все и всех, кем дорожила в жизни. А виной тому Кин Родон. Если бы он согласился сопровождать Карверов в их походе на Запад, то Джастин и Расс были бы живы. Кин мог бы обменять часть припасов на свободу их семьи и спасти Алексу от того ужасного положения, в котором она оказалась - одна, лишенная привычной жизни, в совершенно чужом, незнакомом мире, где может общаться без переводчика лишь с одной живой душой.
        Алекса внезапно осознала, что Родон вызывает у нее только презрение. Он прекрасно знал, что случится с Карверами без его защиты. И если бы он хоть немного интересовался ею, то непременно разыскал бы их. Но нет, он интересовался только удовольствием, что она могла доставить. Теперь Алекса надеялась, что он поверил, будто она украла Кентавра. Если Кин ненавидит ее хоть вполовину той силы ненависти, что Алекса чувствовала сейчас по отношению к нему, это было бы хоть небольшим утешением. Будь он проклят! Он заранее знал, на что она обречена, и не сделал ни одной попытки спасти ее. У нее прямо руки чесались отплатить ему за выпавшие на ее долю несчастья.
        Алекса снова посмотрела на сморщенное лицо вождя.
        - Я хочу вернуться к своему народу, - твердо заявила она, гордо вскидывая покрытый синяками подбородок.
        Одинокий Зимний Волк дернулся, услышав эти слова Алексы, обращенные к Великому Вождю осейджей. Какое-то мгновение он мог только смотреть на нее широко открытыми глаза.
        - Алекса, я не думаю, что это разумно… - начал он.
        - Скажи ему. - Подбородок Алексы поднялся еще выше. Когда Одинокий Зимний Волк перевел ее строгое требование, две пары глаз столкнулись в немом поединке.
        - Ты останешься с нами! - проревел Вождь, который не привык, чтобы женщины противились его воле.
        Хотя Алекса и знала, что ее жизнь не стоит сейчас и цента, она все же сделала дерзкий шаг вперед. Если уж индейцы - народ суеверный, то она намерена использовать это себе на пользу.
        - Если ты не отпустишь меня, я призову на помощь данную мне особую власть и уничтожу твой народ, - пригрозила она.
        По Хью Ска испепелил взглядом эту темноволосую, со сверкающими глазами кошку, не дожидаясь, пока его сын переведет ее слова. У нее огненная, независимая натура, такая же, как у жеребца, осторожно наблюдающего за ними. Она совсем не похожа на белую женщину. У нее черты индейца, храбрость воина и власть богов. Вождь, улыбаясь, поднялся на ноги и вонзил в землю копье.
        - Скажи этой женщине, я решил сохранить ее. Она останется с нами. Навсегда.
        Одинокий Зимний Волк повторил слова Великого Вождя, и Алекса испытала безграничное отчаяние.
        Неужели ее судьба теперь - жить с этими дикарями, стать одной из них? Слезы просились ей на глаза, но она подавила их усилием воли. Даже если ей удастся удрать, она все равно останется одна-одинешенька во всем мире. Куда ей идти? Будь проклят этот Кин Родон, выругалась она про себя. Если когда-нибудь ей удастся завоевать доверие осейджей и добиться хоть минимальной свободы, первым делом она потихоньку уйдет из лагеря, разыщет бессердечную тварь и перережет его жалкую глотку.
        Одинокий Зимний Волк подтолкнул ее обратно к хижине. Алекса ощутила, как в ней разгорается гнев. Ее обиды кипели до тех пор, пока не переросли в настоящую, неукротимую ярость. Единственным желанием было найти Кина Родона и отомстить ему за причиненное ей горе. В один прекрасный день Алекса Карвер окажется на его пороге с сердцем, полным жажды мести, а не тех глупых чувств, которые заставляли ее думать, что она влюблена в Родона. Влюблена? Алекса горько улыбнулась. Это была не любовь, а страсть, плотская страсть, и ей надо было быть умнее и не связываться с таким мужчиной, как Кин. Расс видел его таким, какой он есть, но сама она, как слепая, упала прямо в его объятия.
        Одинокий Зимний Волк с любопытством наблюдал за сменой гневных мыслей, поочередно мелькающих в ее глазах.
        - Тебе не понравилось решение моего отца, - констатировал он, откидывая шкуру, закрывающую вход, и проследовал за Алексой внутрь хижины. - Спустя какое-то время ты научишься принимать свою судьбу. Ты будешь так же счастлива здесь, как и другие белые женщины, которые стали пленницами великого племени осейджей.
        Алекса сомневалась в этом. Она не будет довольной никогда и нигде, пока не удовлетворит сводящую ее с ума жажду мести. Напомнив себе, что не получит свободы, пока не завоюет доверие индейцев, она подавила кипящие внутри чувства и с улыбкой обратилась к сыну вождя:
        - Возможно, ты и прав.
        - Я принесу тебе чистую одежду. - Индеец указал на ее драную рубашку и перепачканные штаны. - Когда ты будешь одета, как все наши женщины, тебе самой будет удобнее, а осейджи примут тебя с большей готовностью.
        Одинокий Зимний Волк притягивал ее к себе своей мягкостью и сострадательной улыбкой.
        - Спасибо. Ты очень добр.
        Он пристально смотрел на нее, и Алексу неудержимо потянуло к нему. Ей нужен был кто-то, кто защитит ее и утешит в отчаянии и боли, разрывающей сердце. Одинокий Зимний Волк предлагал ей свое сильное плечо, и Алекса уступила.
        - Тебе не нужен переводчик, - прохрипел он, проводя рукой по ее шее и сияющим волосам. - Ты можешь читать мои мысли, да, Алекса?
        Она молча кивнула и закрыла глаза, когда его губы коснулись ее. На мгновение Алекса растаяла в его сильных руках, но тут же снова напряглась. Лицо, вставшее перед ее внутренним взором, было лицом Кина. Она до сих пор ходила по тонкой линии, разделявшей любовь и ненависть к человеку, открывшему ей силу страсти, человеку, лишившему ее семьи.
        Алекса высвободилась из сильных объятий и повернулась спиной, стараясь собраться с силами.
        - Пожалуйста, уйди. Мне надо побыть одной… подумать. Одинокий Зимний Волк молча поднялся на ноги, встал позади нее, поправил спутанные локоны, спадавшие по спине.
        - Ты знаешь, я хочу, чтобы ты стала моей женщиной, - пробормотал он ей в шею. - Я смогу защитить тебя. Осейджи с почтением относятся к жене сына вождя. Прямая Стрела будет недоволен, но мы с ним всегда расходимся во мнениях.
        Он предлагал ей убежище в этом суровом, незнакомом мире, но Алекса уже знала, что другое красивое лицо будет постоянно преследовать ее, отказываясь оставить в покое. И все же как она может отвергнуть сына вождя, единственного человека, который отнесся к ней уважительно?
        - Мне нужно время, чтобы обдумать твое великодушное предложение. - Она повернулась и взглянула в его мягкие глаза. - Пожалуйста, передай отцу, что я оплакиваю потерю моей семьи и очень сожалею, что так грубо говорила с ним. Этого больше не повторится.
        Одинокий Зимний Волк чуть заметно кивнул и собрался уходить, но замешкался, повернулся и снова оглядел эту загадочную красавицу.
        - Этой ночью тебе будет даровано уединение, но отец поставит охрану у входа, чтобы удостовериться, что ты не сбежишь. - Он сделал паузу и подарил ей еще одну улыбку. - Я не смогу слишком долго защищать тебя от Прямой Стрелы, потому что ты - его добыча и его собственность. - Он указал на кожаный ремешок пленницы у нее на шее и полосы желтой краски на ее щеках. - На тебе его клеймо, и немало времени уйдет, чтобы договориться с ним и выторговать тебя.
        Спустя несколько минут Алекса услышала доносящиеся снаружи сердитые голоса. Она выглянула из хижины и увидела Прямую Стрелу и Одинокого Зимнего Волка, с головами ушедших в спор. С отчаянием подумала она, что Прямая Стрела не согласится на обмен - белая женщина унизила его перед сыном вождя, и он будет искать способ отомстить ей. Алекса ощущала себя предметом мебели, который можно продать или обменять. Сначала отец обращался с ней как с бессловесной рабыней, теперь осейджи смотрят на нее как на собственность, которую надо разделить между смелыми воинами.
        Увидев, что два индейца расстались не дружеским образом, Алекса опустила бизонью шкуру, заменявшую дверь, и спряталась от внешнего мира. Она обязана найти способ и сбежать. Она не может жить с индейцами и вообще не может жить, пока не отплатит Кину Родону. Это он бросил ее в неведомый, абсолютно чуждый, жестокий мир, и теперь в ее сердце набралось слишком много горечи. Она не могла даже ответить на доброту Одинокого Зимнего Волка.
        А он заслуживал лучшей женщины, чем та, что продолжает постоянно вспоминать лицо мужчины, сначала взявшего ее и лишившего невинности, потом оставившего на произвол судьбы. Хоть сын вождя и может дать ей защиту, окружить заботой и вниманием, но ему не удастся стереть память о Кине. Он всегда будет только замещать его. Алекса испытывала к Одинокому Зимнему Волку теплое дружеское чувство, но не более того.
        Самые разные эмоции кипели и сражались в ней. Ей хотелось кричать и визжать изо всех сил, чтобы хоть как-то облегчить горечь потери, крушение всех надежд. Наконец она глубоко вздохнула и вытерла с лица последние слезы. Нужно было выжить и набраться сил, чтобы встретиться лицом к лицу с постигшим ее несчастьем.
        Тьма накрыла Место Многих Лебедей - деревню на круче у реки Осейдж. Алекса сидела в отведенной ей хижине, ждала возвращения Одинокого Зимнего Волка и молилась, чтобы найти способ побега. Горечь в сердце не утихала. Она хотела встретиться с Кином Родоном, рассказать ему, что случилось с ее отцом и братом. Потом вцепиться ногтями в лицо и заставить пережить хоть долю той пытки, которой подверглась она. Она презирала и его, и себя. И еще злилась на себя за то, что мысли о Кине с легкостью расшевелили уснувшую было страсть, разбудить которую не удавалось пока больше ни одному мужчине. Ее влечение к нему перемешивалось с горем от потери родных, и это бесило Алексу до крайности. Как может один человек вызывать столько противоречивых чувств? И как может она стремиться к тому, кто причинил ей столько горя?
        В глубине души Алекса Карвер, конечно, признавала, что Кин предупреждал ее и просил остаться в Сент-Луисе, но не могла справиться с собой. Если бы она и правда нравилась ему, то он никогда не позволил бы Джастину отправиться на Запад… Алекса приглушила всхлип и проглотила слезы, вспомнив, что не сообщила Кину, что ее семья покидает Сент-Луис. А почему? Да потому, что знала - ему нет до этого никакого дела. У Кина Родона нет ни унции совести или чести. Сердце его вырезано из самого твердого камня, и ей как-то не верилось, что Кина обеспокоит то, что произошло с ней и ее родными. Нет, он скорее всего рассмеется, гневно думала она. Она с легкостью могла себе представить это я-же-тебе-говорил выражение на его жестком лице.
        Бизонья шкура отодвинулась, прервав ее невеселые размышления. Алекса вздрогнула, увидев темное, суровое лицо Прямой Стрелы. Он поставил тарелку с едой, пробормотал что-то неразборчивое и прошагал к выходу. Алекса осторожно попробовала странное кушанье - решительно ни на что не похоже. У него был странный, незнакомый запах, но Алекса давно ничего не ела, лишь однажды выпила немного воды. Пока она ковырялась в тарелке, у входа появился Одинокий Зимний Волк.
        Он молча присел рядом на корточки и разложил перед ней платье индейской женщины.
        - Я принес тебе подходящий наряд, - тихо проговорил он, стараясь не встречаться с ней взглядом.
        Алекса мгновенно почувствовала - что-то не так, он принес ей дурные новости.
        - Я говорил с Прямой Стрелой. Когда я великодушно предложил за тебя четырех ценнейших жеребцов, он наотрез отказался. Он настаивает, чтобы ты носила его ожерелье пленницы и оставалась его собственностью.
        Всего мгновение потребовалось, чтобы понять намерения Прямой Стрелы в отношении ее. Волна отвращения нахлынула и затопила ее. Она должна бежать, но просить Одинокого Зимнего Волка о помощи не может. Он - сын По Хью Ска, вождя, и не может помогать побегу белой пленницы. Алекса глубоко уважала Одинокого Зимнего Волка. Она не будет его использовать. В один прекрасный день он сам станет вождем, и ему нелегко будет править племенем, если оно будет знать, что его легко сбить с пути.
        Она могла удрать самостоятельно, так, чтобы он ничего не знал о се намерении.
        Одинокий Зимний Волк поднял глаза и улыбнулся.
        - Переодевайся, Алекса. Думаю, тебе будет удобно в этом платье.
        Она согласно кивнула, не в состоянии сопротивляться его мягкому обращению. Когда он вышел, Алекса поднялась на ноги и закачалась. Она стянула свою рубашку, натянула через голову платье из оленьей кожи и нахмурилась. Столько усилий потребовалось, чтобы одеться и не упасть… Да что это с ней? Или она полностью лишилась сил после ужасных событий дня, завершившихся ее пленением?
        Одинокий Зимний Волк вошел внутрь и довольно улыбнулся. Алекса была просто очаровательна в этом индейском наряде. Оно сидело на ней плотно, как перчатка, подчеркивая полноту грудей и стройность талии и бедер, а загар на лице делал ее похожей на настоящую осейдж. Ее глаза… он уныло вздохнул. Глаза были таинственными, загадочными… Как он желал обладать этой женщиной. Он прекрасно понимал, почему Прямая Стрела отказался торговаться с ним. Но мысль об Алексе, лежащей в объятиях Прямой Стрелы, казалась невыносимой. Ему хотелось стереть с ее щек желтую краску и сделать Алексу своей скво, а не собственностью Прямой Стрелы.
        Он невольно сделал шаг к ней и провел пальцем по ее щеке. Когда же Алекса качнулась ему навстречу, закинув руки ему на грудь, он счел этот жест приглашением. Губы его прижались к ее губам и жадно выпили медовый поцелуй. Ноздри наполнились неповторимым женственным ароматом.
        Алекса и правда ощущала себя странновато. Она будто оцепенела, не обращала внимания на происходящее вокруг нее. Потом ее оцепенение прошло, губы приоткрылись в ленивой, обольстительной улыбке, когда индейский воин поднял голову и с любопытством посмотрел на нее.
        - Сегодня днем твое поведение предупредило меня, что надо ступать осторожно, а теперь ты прямо таешь у меня в руках.
        Она не ответила, потому что он проговорил эти слова на родном языке, но когда уже была готова снова упасть в его объятия, он сердито отстранил ее.
        - Спи, - приказал он и попятился. - Я должен сейчас идти.
        Алекса поникла на мягких шкурах, выстилавших хижину, чувствуя, будто парит на пушистом облаке. Каждое движение требовало таких усилий, что она осталась лежать на боку, ресницы опустились, приветствуя долгожданный сон… И сны пришли - сны о счастливых днях, когда жизнь была такой простой, когда она жила среди своей семьи.
        Одинокий Зимний Волк расхаживал по лагерю и буквально кипел от ярости. Алекса и раньше днем позволила поцеловать себя, но весьма неохотно. Он знал совершенно точно, что именно сделало эту прелестную маленькую кошку податливой и отзывчивой на ласку, как котенок. Прямая Стрела щедро приправил ее ужин пейотом[Головка кактуса пейотль, используемая как источник наркотика мескалина.] и афродизиаком[Средство для усиления полового влечения.] . Он собирался вернуться в свою хижину и взять Алексу, несмотря на строжайший приказ По Хью Ска оставить ее на время в покое. В нормальном состоянии Алекса постояла бы за себя, но Прямая Стрела позаботился, чтобы она не была такой же упрямой, как тогда, когда угрожала искромсать его на кусочки своим ножом.
        И Одинокий Зимний Волк, проклиная Прямую Стрелу за коварство, скрылся в собственной хижине.
        Алекса, погруженная в туманный, путаный сон, слегка зашевелилась. Мужская ищущая рука двигалась по ее телу, вызывая на губах мечтательную сонную улыбку. Она обхватила руками мужскую шею и вгляделась, но увидела лишь темноту и маячащее где-то вдалеке лицо. Прохладные губы коснулись ее, и Алексу наполнили приятнейшие ощущения, которые возросли, когда ласки переместились на ее грудь. Потом прикосновение стало настойчивым, требующим.
        Алекса слабо застонала, сдаваясь и уступая нежной ласке этих рук, этих губ. Она что-то бормотала, но смысл слов ускользал от нее.
        Ее ласкали настойчивее, смелее, прикасаясь к ней так смело, что она дрожала от возбуждения и растущего желания. Потом его губы снова накрыли ее рот, лишили возможности дышать, но Алекса не жаловалась. Она упивалась восхитительными ощущениями, поглотившими ее. И когда ощутила холодок, прокравшийся вслед за настойчивыми руками и губами, то тоже не протестовала - поняла, что с нее сняли мешающую одежду. Алекса безропотно уступила теплу накрывшего ее тела, заставившего ее задрожать от новых, еще более острых ощущений, унесших ее еще дальше от берега сознания в океан чувств.
        Алекса гладила руками выпуклые мышцы широкой спины, приветствуя своего властителя, принимая его в себя целиком, упиваясь его мощными, энергичными толчками, умирая и оживая в одни и те же мгновения. Она затаила дыхание, когда новое, исступленное, бесконтрольное ощущение опалило ее до самой глубины, и неистово прильнула к единственной опоре в бешено вращающемся мире сладострастия.
        В ее ушах отдалось эхо его стона, он содрогнулся и прижал ее к себе еще крепче. Она удовлетворенно вздохнула, закрыла глаза и поплыла на пушистом облаке к далекому горизонту. Через мгновение Алекса уже ничего не видела, не слышала, не чувствовала - она свернулась в его объятиях, как доверчивый младенец, прижалась щекой к его голой груди и безмятежно заснула.
        Яркий луч солнечного света проник в хижину, Алекса подняла тяжелые веки и прищурилась, чтобы разглядеть стоящего над ней высокого мужчину, ощупывающего ее жадным взглядом. Внезапно поняв, что лежит совершенно голая, она задохнулась от ужаса и поспешила прикрыться первой подвернувшейся под руку шкурой.
        Чувствуя себя так, будто ее окатили ведром ледяной воды, Алекса подтянула колени и села, прижимая к себе шкуру. Взгляд ее выражал осуждение и невыносимое отвращение. Так, значит, Прямая Стрела действительно обольстил ее! Это был не сон! Он усыпил волю к сопротивлению наркотиками! И потом, когда прокрался к ней в темноте и взял ее, у нее не было сил помешать… Алекса кипела от ярости. Будь она в сознании, она полоснула бы ножом по ненавистному горлу и либо освободилась, либо умерла бы, защищаясь. Будь он проклят!
        - Не подходи, ты, гадина! - буквально выплюнула Алекса и выхватила нож, который прятала в своих вещах. Прямая Стрела не побеспокоился забрать его после того, как Одинокий Зимний Волк прервал их стычку накануне.
        Одетая в мокасин нога тяжело опустилась на запястье Алексы. Прямая Стрела уже был готов упасть на нее и осуществить свое намерение, если бы его не прервали. Он обернулся и сверкающими от ненависти глазами взглянул на вошедшего Одинокого Зимнего Волка.
        Сдерживая свой гнев, сын вождя схватил Алексу за руку, рывком поднял на ноги, поставил рядом с собой и взял ее платье из оленьих шкур. Для него не составило труда понять, что именно хотел Прямая Стрела от белой пленницы.
        - Приведи твою пауни, твою рабу. Мой отец желает видеть вас обоих.
        Прямая Стрела недовольно заворчал и, дернув за ошейник, притянул Алексу к себе. Но Одинокий Зимний Волк не собирался стоять и спокойно смотреть, как оскорбляют женщину, которую он хотел сделать своей.
        - По Хью Ска не ожидает увидеть ее всю в синяках, Прямая Стрела. - Взгляд его упал на Алексу. - Одевайся. Не бойся, Прямая Стрела доставит тебя к вождю, не причинив вреда. - Он холодно посмотрел на рычащего в бешенстве индейца и добавил: - Если не хочет, чтобы его сурово покарали за это.
        Алекса одарила спасителя благодарной улыбкой, когда тот перевел свои слова Прямой Стреле. Когда же Одинокий Зимний Волк покинул хижину, выражение ее лица сменилось на негодующую ярость. Хоть Прямая Стрела и не мог понять слов, но тон их был предельно ясным.
        - Дай-ка мне одеться. - Она величественно указала рукой на выход. - Ты не будешь пялиться на меня, особенно после того, что сделал прошлой ночью. Я никогда тебе этого не прощу. - Обладай ее взгляд убойной силой, Прямая Стрела уже отправился бы в более счастливые охотничьи угодья.
        Индеец сжал зубы и поднял руку, собираясь ударить Алексу, но она вскинула свой упрямый подбородок еще выше, не позволяя ему увидеть клубящийся в серых глазах страх. Что она позволила увидеть ему - так это ярую, непримиримую ненависть. Она еще поклялась себе, что никогда, ни за что не позволит этому индейцу снова прикоснуться к ней, что бы тот ни подмешивал ей в еду. Мысль о том, что она отвечала страсти, отдаваясь мужчине, которого ненавидела, доводила Алексу до умопомрачения. Произошедшее казалось странным сном, который трудно было понять до конца; и хоть она ясно помнила, какое удовольствие получила в его объятиях, все равно презирала Прямую Стрелу за его коварный, дьявольский замысел.
        Когда осейдж выскочил из своей хижины, прекрасно понимая, какое наказание ему грозит, если эта дикая кошка появится перед вождем в синяках и ссадинах, Алекса откинула шкуру и начала одеваться. Она вышла наружу, где ее ожидал Прямая Стрела. Он сильно толкнул ее перед собой, доказывая всем наблюдающим, что она - его собственность. Глаза Алексы устремились к Одинокому Зимнему Волку, потом переметнулись к По Хью Ска. Она похолодела и замерла, увидев человека, сидящего на корточках рядом с вождем. Их глаза встретились, и Алекса задохнулась.
        Кин Родон смотрел на Алексу, как молодой любовник на портрет возлюбленной, с которой не виделся много лет. Сердце его забилось с перебоями, когда взгляд охватил ее всю целиком. Представшая его взгляду женщина могла посрамить любую индейскую красавицу. Алекса была просто умопомрачительна в своем наряде из тончайшей оленьей кожи, украшенном бахромой и бусинами по краю ворота, рукавов и подола. Длинная бахрома обольстительно ниспадала вокруг ее рук и босых ног, подчеркивая плавные движения молодой женщины. Вдруг Кин заметил желтую краску на ее щеках, ошейник пленницы - на шее и гневно прищурился. Волосы Алексы, заплетенные в косу, падали на высокую грудь, и Кин испытал неодолимое желание прикоснуться к ее нежной коже, еще раз провести руками по упоительным изгибам стройного тела.
        Он вспомнил свое дурное предчувствие, когда нашел в расселине пустой фургон Карверов, разграбленный и разбитый. Зная осейджей так, как знал их он, нетрудно было догадаться, что сталось с Карверами без переводчика. Прибыв в индейскую деревню, Кин сразу заметил, что По Хью Ска присвоил оба ружья Карверов. Он понял, что произошло с обоими мужчинами. Алекса выжила, но в глазах ее, когда она остановилась рядом с Одиноким Зимним Волком, был арктический холод. Ошибки быть не могло - Кин явно казался ей столь же желанным, как и заноза в ноге. Встретив ее сверкающий ненавистью взгляд, он подивился про себя, зачем он почти загнал своего коня, стремясь поскорее добраться до этой девчонки. Конечно, он сначала убедился, что Клинту не грозит нагноение раны и тот справится самостоятельно. Потом быстро собрал свое снаряжение и отправился в долгое путешествие, не обращая внимания на ворчание старого приятеля. Клинт был крайне недоволен его решением пуститься за сереброглазой ведьмой-конокрадкой.
        Внутри у него все кипело от противоречивых чувств. Он тысячи раз сказал себе, что умывает руки и не хочет знать ничего об Алексе Карвер, но никак не мог забыть ту ночь, когда она показалась в дверях его хижины. Эта сцена так глубоко отпечаталась в памяти, что никакие слова и доводы Клинта не могли смутить его, Кин упрямо шел по следам Алексы, зная, что не успокоится, пока не узнает, что же с ней случилось.
        Но вот вопрос По Хью Ска оторвал Кина от его невеселых мыслей. Вождь повернулся к нему и указал на Апексу:
        - Это та уа-ку, о которой ты говорил, Острый Ястребиный Глаз?
        Кин утвердительно кивнул и ответил вождю на языке осейдж:
        - Я пришел выкупить эту белую женщину. - Он прошел к своему коню и достал всякие безделушки и ценные припасы, перед которыми старый вождь не смог бы устоять.
        Но прежде чем Родон раскинул их перед По Хью Ска, тот поднял руку и остановил его:
        - Ты привез пе-цна-ни, огненную воду, Острый Ястребиный Глаз?
        Кин взглянул на вождя и криво ухмыльнулся. Он так стремился поскорее начать торговаться за Алексу, что позабыл о ритуале, традиционно сопровождавшем торговые переговоры. Родон вяло пожал плечами и свернул одеяло с безделушками.
        - Я думал, тебе захочется осмотреть товары, пока я принесу ром, - спокойно сказал он.
        По Хью Ска чуть слышно хмыкнул.
        - А может, ты слишком долго прожил среди Густобровых? Эти-то всегда так спешат, что наступают сами себе на ноги. - С веселой усмешкой он наблюдал за Алексой, которая уже выказывала знаки нетерпения, не понимая ни одного произнесенного слова. - Старый вождь интересуется, стал ли ты похож на Густобровых или тоже рвешься завладеть этой пауки уа-ку, как и мой сын и Прямая Стрела?
        Кин кисло подумал, что Алекса, где бы ни находилась, всегда привлекает мужчин, как огонь - бабочек. Он вовсе не удивился, если б ее уже начали поджаривать на костре за удивительную способность сеять вокруг себя неприятности при встрече с мужчинами.
        - Мне не терпелось показать вещицу, которая может заинтересовать тебя, - сказал Родон и достал из мягкого мешочка небольшое зеркало в резной деревянной раме.
        По Хью Ска чуть не задохнулся, когда зеркало отразило солнечный луч. Он выхватил его у Кина и уставился на свое отражение.
        - Твердая вода, смотрящая на тебя? - В его голосе был слабый намек на удивление. Вождь поворачивал зеркало в руках, изучая игрушку со всех сторон, явно завороженный.
        Кин сдержал самодовольную улыбку и указал на зеркало, привлекшее внимание и других воинов.
        - Теперь ты знаешь причину моего рвения, дядюшка. Замечательная штучка, правда? И это только одна из многих, что я привез.
        По Хью Ска что-то буркнул, продолжая изучать свое отражение и разглядывая сеть морщин, покрывавших его загорелое, обветренное лицо.
        - Принеси пе-цна-ни, Острый Ястребиный Глаз, - приказал он, опускаясь на траву и передавая зеркало Одинокому Зимнему Волку - тому тоже не терпелось увидеть свое отражение.
        Кин достал из своих чересседельных сумок несколько бутылок спиртного и принес еще одно одеяло с разными пустяками и побрякушками, не сводя пронзительного взгляда с Алексы, которая взяла зеркало и мстительно ослепила Прямую Стрелу, пустив яркий луч прямо ему в глаз.
        Ей забавно было смотреть, как осейджи играют и развлекаются с зеркалом, и она с трудом сдержала смех, когда один из воинов попытался ослепить другого. Но солнце скрылось за плотной пеленой облаков, и его усилия не увенчались успехом. Тихое перешептывание пронеслось по собравшейся толпе, и Кин поморщился, когда до него донеслись их слова. Осейджи думали, что Алекса обладает сверхъестественной силой, ибо ни одному из них не удалось пленить солнечный свет.
        Глаза Алексы встретились со взглядом Кина, и ее веселье мгновенно испарилось. Она задрожала под его суровым взором. Ей хотелось одновременно выцарапать ему глаза и разорвать ногтями на кусочки. И в то же время так приятно было видеть знакомое лицо. Каким образом ей удается думать о нем и как о своем спасителе, и самом ненавистном, заклятом враге в одно и то же мгновение? Алекса выдохнула и отвернулась в сторону, отказываясь снова встретиться с его испытующим взглядом.
        Пока Кин наполнял ромом каждый протянутый к нему в нетерпеливом ожидании сосуд, глаза его продолжали возвращаться к Алексе. Хотелось бы ему прочесть ее тайные мысли. Что означало ее молчание - желание скальпировать его при первом удобном случае? Его бы это ни в малейшей степени не удивило. Что-то в ее отстраненности предупредило его, что, появись возможность обменяться с ней парой слов, ничего приятного он не услышит.
        Кин с трудом собрал беспорядочные мысли, опустился на корточки рядом с По Хью Ска и раскинул одеяло с разными безделушками перед индейцами.
        - Это только малая часть сокровищ Густобровых. Когда я снова вернусь, у меня будет их много больше, если желаешь. - Он поднялся на ноги и прошагал к своей лошади, вернулся и положил к ногам вождя два ружья. - А это для твоей успешной охоты…
        По Хью Ска провел рукой по стволу, восхищаясь оружием.
        - Ты искушаешь меня, Острый Ястребиный Глаз, но торговаться тебе надо с Прямой Стрелой. Эта пауни - его собственность, и он уже отверг щедрое предложение моего сына.
        Кин перенес тяжелый взгляд на Прямую Стрелу, который сидел и пил свой ром с крайне самодовольным выражением лица.
        - Это моя женщина, и я решил оставить ее себе, - заявил он.
        - Она - белая, - осторожно сказал Кин, стараясь, чтобы тон его был безразличным. - Если ты попытаешься сохранить ее, то прогневишь Великого Белого Вождя в Вашингтоне.
        Но Прямая Стрела ухмыльнулся угрозе.
        - Мы и прежде брали в плен белых женщин. В Месте Многих Лебедей есть несколько, которые были с нами еще прежде, чем наш народ разделился на два клана. - Он махнул рукой в сторону одного из старых воинов. - Идущий Высоко Под Солнцем давно живет с белой женщиной, которая родила ему прекрасного сына. Никто не сказал ему, что он должен отказаться от своей скво. - Голодные глаза Прямой Стрелы жадно оглядели стройную фигуру Алексы, прежде чем он снова взглянул на Кина. - Почему именно эта должна привлечь внимание Белого Вождя в Вашингтоне?
        - Густобровых стали больше беспокоить ваши набеги. Они начали жаловаться, и скоро акидас - солдаты отправятся на запад и сгонят вас с плодородных земель в долине Осейдж, если вы не будете честно вести дело с Густобровыми.
        Прямая Стрела разглядывал Кина с любопытством.
        - Я видел, как ты пялился на мою женщину. Ты говоришь о войне с Густобровыми, но я думаю, что ты просто хочешь эту женщину, как и Одинокий Зимний Волк. - Он наклонился вперед с самодовольной ухмылкой. - Я решил сохранить свою собственность и разбираться с Густобровыми, когда придет это время.
        Кин взглянул на По Хью Ска, ища у него поддержки, но не нашел - вождю самому понравилась Алекса. Он неторопливо пожал плечами и принялся разглядывать другие безделушки.
        - Ты знаешь закон нашего племени, Острый Ястребиный Глаз. Если женщина принадлежит ему, он имеет право сохранить ее. Мы не хотим ссоры с Вождем Джефферсоном, но не позволим Густобровым вторгаться на наши земли, не предупредив нас об их намерениях. - По Хыо Ска замолчал, встретив суровый взгляд своего племянника. - Мы больше не будем обсуждать белую женщину. Ты хочешь обменять свои товары на шкуры и мехи, как и раньше?
        Алекса переводила глаза от одного к другому, жалея, что не понимает их слов. Выражение лица Кина прочесть было невозможно. Ну и плевать, о чем он там думает, напомнила она себе.
        - Я требую, чтобы мне сказали, почему меня вызвали сюда, - вдруг вмешалась она, не в состоянии больше молчать. Несколько пар глаз повернулись к ней, но Алекса не собиралась больше сдерживать свой язык. Она потеряла семью. Ее напоили и изнасиловали. И, как будто этого унижения было мало, теперь она оказалась лицом к лицу с тем самым мужчиной, что послал ее прямиком в преддверие ада. И если кто-нибудь прямо сейчас не объяснит, что тут происходит, она точно сойдет с ума! - Я отказываюсь оставаться в хижине Прямой Стрелы! Я требую, чтобы меня отпустили!
        - Не надо пытаться давить па моего отца, пока он торгуется, - предупредил Одинокий Зимний Волк, пристально посмотрев на Алексу. - Я объясню тебе позже.
        - Я не могу больше ждать! - Она знала, что не вынесет больше и минуты этой болтовни, если кто-нибудь хоть кратко не переведет ей общий смысл.
        - Алекса, хоть раз постарайся держать свой язык за зубами, - сурово сказал Кин. - В лагере осейджей женщины не имеют права вмешиваться в торговый ритуал.
        Она плотно сжала рот, но знала, что если кто-то случайно посмотрит на нее через увеличительное стекло, которое индейцы передавали по кругу, то увидит вокруг нее столб дыма - настолько она была зла. Просто в бешенстве. Она имеет право знать свою судьбу!
        Кин перенес все свое внимание на Прямую Стрелу.
        - Могу я получить разрешение поговорить с твоей пленницей? - Его злило, что приходится просить, но иного выхода не было.
        Прямая Стрела довольно усмехнулся.
        - Можешь… только недолго. У нее есть обязанности, которые она должна будет выполнить, как только По Хью Ска отпустит ее. - Прямая Стрела допил свой ром, потянулся, чтобы снова наполнить кружку, и высокомерно махнул рукой, что Кин может воспользоваться дарованным позволением.
        Тот поднялся и сделал жест в сторону Алексы, приглашая ее следовать за ним. Она шла, стараясь сохранять дистанцию между ними. Глаза ее напоминали темные грозовые тучи.
        - Что, приехали позлорадствовать над моим положением? - прошипела она, стараясь, однако, чтобы ее не услышали посторонние.
        Если оскорбление и достигло цели, как Алексе хотелось, то Кин и вида не показал.
        - Я нашел обрывок тонкой нитки, обвязанной вокруг моего ледяного сердца, - холодно и насмешливо откликнулся он. - И, если помните, я предупреждал, что вы нарветесь на неприятности, потому что ничего не знаете об осейджах и их обычаях, - добавил он суровым тоном.
        Алекса подпрыгнула будто ужаленная и с трудом удержалась, чтобы не наброситься на него.
        - Так вы приехали, только чтобы сказать «я предупреждал»? - Ее тяжелый взгляд жег и в то же время холодил его. - Вы были правы. Я дорого заплатила за ошибку. Теперь я требую, чтобы вы сказали мне, что меня ждет. О чем был этот разговор?
        - Прямая Стрела отверг все мои предложения в обмен на вашу свободу, - мрачно сказал ей Кин. - Жаль, что вы не мужчина, я бы выкупил вас за какой-нибудь пустяк.
        - Если бы я была мужчиной, то лежала бы сейчас рядом с отцом и братом. - Алекса не сумела сдержать горечи.
        - Мне жаль, Алекса. - Кин смотрел поверх ее головы, наблюдая за движениями индейских воинов, сгрудившихся вокруг одеяла с его подношениями.
        - Неужели? - Она фыркнула с нескрываемой ненавистью и перебросила косу за спину. - Почему-то я сомневаюсь в вашей искренности.
        - У нас нет времени ссориться или возвращаться к прошлому, - проговорил сквозь стиснутые зубы Кин, обратив внимание на ее изящные черты, и потом выругал себя за то, что любуется, как привлекательна она в этом наряде с бахромой. - Я прошу вас молчать, пока я не закончу переговоры с По Хью Ска. В конце концов, это ВАША жизнь висит на волоске.
        Алекса коротко кивнула, ненавидя сам факт, что ей пришлось согласиться с ним. Потом круто повернулась и заняла свое место рядом с Одиноким Зимним Волком. Через несколько минут По Хью Ска отпустил ее. Прямая Стрела схватил ее за руку своими крепкими костлявыми пальцами, больно прищемив нежную кожу. Он грубо проговорил несколько слов и подождал, пока Одинокий Зимний Волк переведет их.
        - Собери дрова для костра и не уходи далеко, а то отведаешь кнута.
        - Можешь взять свой кнут и засунуть его… - Ее серые глаза жгли индейца яростным огнем, пока Одинокий Зимний Волк не остановил ее.
        - Если я повторю твои слова Прямой Стреле, он непременно отплатит тебе за них действием, - напомнил он ей. - Повинуйся и не испытывай терпения твоего хозяина.
        Алекса выдернула руку и прошагала через лагерь, чтобы собрать хворост, как было велено. Трудно было сдерживать свой гнев, не давать воли своему темпераменту после всего, что пришлось выстрадать за последние дни. Ее огорчение исчезло, когда из леса появился Кентавр. Жеребец побежал к ней, ожидая ласки и нежных слов. Искушение вскочить на его спину было велико, но Алекса сомневалась, что сумеет удрать. Если только Кентавр не отрастит вдруг крылья и не взлетит над деревьями.
        Весь лагерь замолк, когда Кентавр бросился вперед, к Алексе, и принял ее ласки. Кин внимательно изучал суровое лицо вождя, удивленно хмурясь.
        - Женщина повелевает Конем-Призраком, - с восхищением произнес По Хью Ска. - Власть ее велика. Нетрудно понять, почему Прямая Стрела так ценит свой трофей и почему я отказываюсь вмешиваться. Я хочу эту женщину в своем племени. Она - доброе предзнаменование.
        Когда Кин полностью переварил сказанное, он нахмурился еще сильнее. Проклятие, теперь осейджи почитают Алексу как некую мифическую богиню. Как, к дьяволу, сумеет он освободить ее, если сам вождь пленен ею?
        Внезапный удар грома расколол воздух, и Кин увидел, как тень накрыла деревню. Огромные перекатывающиеся облака снова поглотили солнце, и жуткая сверхъестественная тишина предсказала приближение грозы. Воины презрели предупреждение и продолжали изучать подарки, но Кин беспокойно зашевелился и метнул взгляд в сторону Алексы. Он подумал, уж не подтолкнет ли ее неистовый свободный дух к попытке удрать.
        Оказалось, что не только его мысли были направлены на пленительную маленькую злючку, собирающую хворост рядом с пасущимся белым жеребцом. Прямая Стрела кое-как поднялся на ноги, отбросил кружку в сторону и быстро направился к Алексе, покачиваясь на ходу.
        Кентавр вскинул голову и прижал уши, заметив, что осейдж приближается к нему. Тишину разорвало пронзительное ржание, и сбитый с ног индеец растянулся на земле, а Кентавр промчался дальше, не сбавляя скорости. Громовые раскаты несколько приглушили топот его копыт, пока он мчался сквозь лагерь. Алекса посмотрела коню вслед, потом обратила внимание на Прямую Стрелу, который поднялся на ноги и бросился к ней с угрожающим выражением лица. Прежде чем она догадалась бросить хворост и побежать, он схватил ее за петлю на ошейнике и потащил к своей хижине.
        Глядя на это, Кин напрягся и сжал челюсти. Он сам не раз подумывал придушить ее, особенно когда она украла его жеребца, но стоять и лениво наблюдать, как Прямая Стрела оскорбляет ее действием, было совсем другое дело.
        - Что, обычаи осейджей изменились за те зимние месяцы, пока я был в отъезде, благородный вождь? - Кин бросил вызывающий взгляд на По Хью Ска. - В прошлом, если во время торгового ритуала воин пил огненной воды больше, чем ему положено, он бывал сурово наказан. Ты даруешь Прямой Стреле редкое право, потому что он владеет женщиной, у которой власти больше, чем у любого другого смертного?
        По Хью Ска поднял глаза и увидел, что Прямая Стрела тащит Алексу к своему типи самым позорным образом.
        - Отпусти женщину и подойди ко мне! - рявкнул он. Воин нахмурился неожиданной помехе. Он понял, что ему предстоит. Взгляд его, холодный и осуждающий, упал на Алексу, словно она была причиной его несчастья. Когда он отпустил руку, Алекса потянула за ошейник, с трудом глотая воздух. Собрав все свои силы, она прошла к хижине и бесцеремонно швырнула собранные дрова перед входом, прежде чем скрыться внутри.
        - Ты знаешь о нашем законе и суровом наказании за злоупотребление пе-цна-ни, пока мы не закончили торговый ритуал. - По Хью Ска посмотрел на Прямую Стрелу, отметил красноту в его глазах. - Ты получишь положенные удары плетью и больше не будешь принимать участия в торговле.
        Когда Прямую Стрелу увели, Кин опустился на корточки рядом с вождем.
        - Все эти товары твои, так же как и ружья, - сказал он дяде.
        - И что ты хочешь взамен, Острый Ястребиный Глаз? Ты знаешь, я не могу дать то, что ты хочешь.
        Кин задумчиво кивнул и пожевал травинку.
        - Я ничего не прошу взамен. Это подарки в знак дружбы и уважения к благородному вождю.
        По Хью Ска казался весьма довольным словами Кина.
        - Я принимаю их. - Но улыбка его исчезла, когда сильный порыв ветра закружил вокруг них облако пыли.
        На небе сверкнула ослепительная молния, и начался сильнейший ливень. По Хью Ска задохнулся и повернулся на юго-запад, глядя широко открытыми глазами, как низкие темные тучи зловеще неслись к лагерю. Неизвестно откуда появился Конь-Призрак с развевающейся на ветру гривой, заржал и поднялся на дыбы.
        Проклятие! Кин выругался себе под нос, глядя на клубящиеся тяжелые тучи над головой. Удар грома потряс землю. Кин быстро взглянул в сторону хижины Прямой Стрелы и увидел, как выглянула темная голова Алексы.
        Буквально парализованная страхом, Алекса смотрела, как смерч начал движение к лагерю осейджей, собирая по пути пыль и мусор. Прежде чем она успела прийти в себя и собраться с мыслями, Кин уже оказался рядом. Он дернул ее за руку, но Алекса будто примерзла. Тревожные крики осейджей достигли ее ушей. Индейцы распростерлись на земле, обнимая Мон-шон - Матерь-Землю и вознося мольбы и песнопения своим идолам, прося спасти их от гибели.
        Шум и рев были столь оглушительны, что Алекса не услышала собственного крика, когда Кин толкнул ее лицом в траву и накрыл своим телом. Она крепко зажмурилась и ждала конца, который, без сомнения, наступит очень скоро; тогда-то наконец закончатся ее несчастья.
        Она услышала пронзительное ржание Кентавра, заглушившее перепуганные голоса осейджей. Не было никакого укрытия от ревущей грозы, некуда было спрятаться от смертоносного смерча, с ревом несущегося к ним, оставляя на своем пути сплошные разрушения.
        Целую вечность ждала Алекса, пока Кин прижимал ее к себе, заслоняя собственным телом от летающих по воздуху обломков. Потом накатила волна ледяного дождя и града. Теперь скоро, сказала она себе. Скоро она умрет, так же как и множество осейджей, приникших к траве в ожидании своей судьбы. Но смерч внезапно повернул в сторону и двинулся к реке, пощадив их жизни.
        Кин перекатился на бок, глянул назад через плечо и застонал при виде перекрученных хижин и разбросанных пожитков там, где минуты назад было аккуратное благополучное поселение. Смешно, но несколько хижин остались в целости, и среди них та, где Прямая Стрела держал Алексу пленницей. Синие глаза Кина вернулись к ней. Он ухватил ее за босую ногу, когда она попыталась привстать и убежать.
        - Пустите! - прорычала она.
        - Ты, маленькая идиотка, они догонят тебя прежде, чем успеешь добраться до леса. Оглянись! Все глаза на тебе! - рявкнул в ответ Кин. - У тебя нет ни одного шанса удрать.
        Алекса подняла глаза, и увиденное ей совсем не понравилось. Совсем. Племя медленно приближалось к ним. Все пялились на нее. Даже лица малышей, прижавшихся к матерям, казались обвиняющими.
        - Почему вы так на меня смотрите? - Инстинктивно Алекса прильнула к широкой груди Кина в поисках защиты, но моментально отпрянула, как только поняла, что сделала. Нет, к Родону она не будет обращаться ни за чем, ни в каком случае.
        Кин поднял бровь и посмотрел на нее с кривой усмешкой:
        - Вы только думали, милая, что уже познали несчастье. Но сейчас пришла пора познакомиться с подлинным значением этого слова.
        Она широко раскрыла полные удивления и недоверия серебристые глаза.
        - Что я такого сделала, чем навлекла на себя их гнев?
        Кин махнул рукой в сторону Кентавра, который уже обогнул разоренный, уничтоженный лагерь и мчался с раздувающимися ноздрями и дикими глазами, разыскивая Алексу.
        - По Хью Ска сообщил мне, что верит, будто вы обладаете магической властью. Это из-за того, что вы приручили белого жеребца. Индейцы думают, что вы вызвали гром и смерч, чтобы добыть свою свободу и уничтожить великое племя осейджей.
        - Господи, это просто смешно! - Алекса задохнулась от изумления. - Нет у меня никакой власти.
        - Вы и я, мы знаем это. Но осейджи не знают. - На его губах играла зловещая улыбка. Он поднял Алексу на ноги и повернул ее лицом к вождю, который злобно смотрел на нее.
        - Скажите им, что я не приказывала смерчу разрушать их деревню, - умоляла Алекса. В се голосе послышались панические нотки.
        - Вы что, серьезно ожидаете, что я смогу убедить в этом все племя осейджей, которые верили в сверхъестественное с начала своего существования? - Кин недоверчиво посмотрел на нее.
        Алекса открыла рот, но слова замерли у нее на губах, когда По Хью Ска поднял на нее обвиняющий перст и помахал им у нее перед самым носом.
        - Мы прогневили бога Уа Тон-Ка, оставив тебя у нас. Ты использовала свою власть и принесла разрушение и опустошение. Сумасшедший Танцор спустился с облаков и промчался по нашей земле, чтобы выполнить твое жестокое повеление, - бросил ей в лицо обвинение вождь. Глаза его были холодны и тверды как сталь. - Ты приказала Сумасшедшему Танцору шипеть, как змея, и плясать по нашей деревне, отнимая жизни у моего народа.
        - Что он такое говорит? - Алекса с тревогой смотрела на лишенное всякого выражения лицо Кина.
        - Он говорит, что у тебя крупные неприятности. - Родон даже не взглянул на Алексу. Глаза его были прикованы к хмурому, суровому лицу По Хью Ска. - Стой на своем. Скажи, что небо упадет им на головы, если он не отпустит тебя.
        Алекса дважды вдохнула и выдохнула и потом проговорила эти слова, стараясь не выдать своей нервозности. Разве у нее и так мало неприятностей? А тут еще угрозы мстительному индейскому племени. Она знала, какой будет их реакция, если снова разозлит их. Она уже и так давно перешла границы дозволенного. Когда Кин перевел ее слова, вождь взглянул на нее с опаской. После долгого молчания он перевел глаза на Кина и встретил прямой, немигающий взгляд.
        - Я спрошу Уа Тон-Ка. Если мы прогневили его - он подаст знак. Но если он только испытывает нашу способность удержать белую женщину с магической властью, то я не буду спешить осудить ее. Эту власть она сможет обратить на наших врагов. Мудрый вождь не должен спешить с решениями, - объяснил он, старательно обдумав свои слова.
        Алекса взглянула на Кина, ожидая перевода.
        - Вождь говорит, что будет поститься и молиться индейскому богу, прежде чем вынесет приговор, - сказал тот. - По Хью Ска не уверен, какова природа твоей власти - злая или добрая.
        - И сколько он будет поститься и молиться? - спросила Алекса, глядя на вождя.
        - До тех пор, пока Уа Тон-Ка не подаст ему знак. Возможно, неделю, - предсказал Кин.
        Алекса едва не умерла, когда увидела пробирающегося к ней Прямую Стрелу, который смотрел на нее, будто на змею, внезапно выползшую из-за валуна.
        - Убейте ее! - потребовал он. Если ему и не удастся приручить эту дикую красавицу, он все равно не намерен отдать ее Кину или Одинокому Зимнему Волку. Всю жизнь он ненавидел этих двоих. Белая женщина - его пленница. - Она угрожала использовать свою колдовскую власть, чтобы навлечь на нас несчастье, если мы не отпустим ее, и это случилось. - Прямая Стрела повернулся к соплеменникам. - Она убьет нас «всех, если мы не убьем ее первыми.
        Зловещий шепоток и бормотание пробежали по толпе индейцев, и уже без всякого перевода Алекса поняла, что ей уготовил Прямая Стрела.
        - Молчание! - По Хью Ска резко обернулся к взбешенному воину и всему племени. - Тебя еще ждет наказание за твое поведение во время торгового ритуала. Если ты осмелишься давать мне советы, то будешь изгнан из племени. Мое слово - закон. Я предупредил тебя.
        Прямая Стрела не мог больше выносить этого.
        Его столько раз унижали за прошедшие несколько дней, что он был не в силах сдерживать свои чувства. Белая женщина не принесла ему ничего, кроме неприятностей, и у него руки чесались воздать ей по заслугам за ее злую силу. Совершенно потеряв разум, он бросился на нее и руками обхватил шею.
        Кин среагировал молниеносно. Он схватил индейца и отшвырнул в сторону, как перышко. Но прежде чем он набросился на ослушника, твердая рука По Хью Ска остановила его.
        - Прямая Стрела будет изгнан. Смотри же, Острый Ястребиный Глаз, ты сам не переступи границ дозволенного. Ты выбрал жизнь среди Густобровых и Длинных Ножей. Мой народ не будет смотреть на тебя благосклонно, если ты сам вынесешь приговор Прямой Стреле и убьешь его.
        По приказу вождя трое воинов подняли Прямую Стрелу с земли и увели его прочь. По Хью Ска снова сурово посмотрел на Кина.
        - Я плохо с тобой обошелся, когда ты был маленьким, и выместил на тебе свое горе из-за смерти твоей матери. Если бы твой отец не вмешался, я мог убить тебя. Слишком поздно я понял, что ты не виноват и вред, причиненный тебе, только осквернит ее память. Поэтому, когда ты вернулся, я усердно и охотно учил тебя обычаям нашего народа, принял тебя в семью. - Слабая улыбка скользнула по губам вождя, и он положил руку Кину на плечо. - Ты стал сильным, мудрым воином, и я продолжаю смотреть на тебя с любовью, как на одного из моих собственных сыновей. Ты стал связью между племенем осейджей и Густобровыми. - По Хью Ска пристально и тяжело смотрел на Кина, который буквально окаменел под этим взглядом, зная, что вождь намеревается сказать, даже раньше, чем он произнес эти слова. - Твоя верность белой женщине внесет раскол. Если ты попытаешься освободить ее раньше, чем я получу ответ Уа Тон-Ка, ты станешь осейджам чужим. Уа Тон-Ка продиктует мне свою волю, и, когда я вернусь, ты должен будешь подчиниться его воле так же, как и я.
        Вождь повернулся к народу и приказал исправить причиненные Сумасшедшим Танцором повреждения, пока он будет поститься и молиться индейскому богу. Когда толпа рассеялась, Алекса взглянула на Кина. Сотни вопросов стояли в ее глазах.
        - Какова же моя судьба? - Она боялась спрашивать, но ей необходимо было знать.
        - Или они признают вас, или вы умрете, - мрачно ответил он. - Если вождь заявит, что Уа Тон-Ка испытывал их силу, чтобы узнать, заслуживают ли они великого духа, которым вы владеете, то вас будут почитать. - Его тяжелый взгляд упал на Алексу, которая слушала его, широко раскрыв глаза. - Если же вождь истолкует полученный знак в том смысле, что вы владеете злой силой, вас принесут в жертву Уа Тон-Ка.
        Алекса почувствовала, как краска сбежала с ее лица, а колени превратились в дрожащую желейную массу.
        - Вы должны помочь мне бежать, - умоляющим голосом сказала она, вцепившись в его руку.
        Кин отрицательно покачал головой.
        - Я не могу, Алекса. Вы не понимаете ситуацию. Я…
        - Вы имеете в виду, не хотите, - поправила она его самым ядовитым тоном. - Вы просто счастливы всем этим, правда? Вы, наверное, надеетесь, что вождь решит уничтожить меня, и тогда ваше замечательное предсказание сбудется.
        Голос Кина был таким же горько-осуждающим, как и ее. Его пронзительный взгляд обжег ее.
        - Я говорил вам, что столкнуться с осейджами - это все равно что разворошить змеиное гнездо. Но вы не поверили. Вы решили слепо брести вперед и теперь пожинаете плоды этого решения. - Губы его изогнулись в жесткой усмешке, и неприятный блеск появился в синих глазах. - По Хью Ска сказал мне, с какими последствиями я столкнусь, если помогу вашему побегу. Я потеряю право беспрепятственно путешествовать по территории осейджей и вести с ними торговые операции. Меня больше не будут принимать в Месте Многих Лебедей. - Он указал на разрушенный лагерь, раскинувшийся на берегу реки Осейдж. - Здесь был мой дом, это был мой образ жизни в течение многих лет. Это мой народ. Я - полукровка, племянник Великого Вождя осейджей. Что же, к дьяволу, вы думаете, я сделаю? Обрублю все связи с моим прошлым?
        Слова вырвались прежде, чем Кин успел подумать. Некоторым образом он был даже рад, что Алекса узнала его секрет. Может, это поможет ей понять те трудности, которые встали перед ним, когда она пришла к нему в хижину и умоляла провести Карверов к месту их нового поселения. Может, она наконец-то поймет, как ему тяжело.
        У Алексы буквально отвисла челюсть. Она недоверчиво уставилась на него, пытаясь понять сказанные слова. Она внимательно оглядела бронзовые, точеные черты его лица, высокую темную фигуру. Только глаза и борода отличали его от осейджей. Только это выделяло его в племени. Теперь она поняла, почему он не хотел просить одолжений у вождя, почему отказался вести ее семью в самое сердце земель осейджей и почему колебался, когда она хотела сбежать.
        Глубокая симпатия затопила ее сердце при виде этого красивого полукровки, взявшего ее девственность и научившего страсти. Он витал между двумя противоположными мирами. Он никогда не был полностью принят ни в одном. Одиночка. Долгие недели она презирала Кина и ненавидела даже мысли о нем. Обвиняла его в смерти отца и брата, осуждала за то, что он предоставил их самим себе. Но в глубине сердца Алекса знала, что она сама бы вела себя точно так же, разрываясь между двумя привязанностями.
        - Тогда я больше не буду просить вас о помощи, - мягко ответила она и опустила длинные ресницы, чтобы спрятаться от бездонных синих глаз.
        Алекса отвернулась и тихо двинулась к хижине, которая не пострадала от смерча. Потом она исчезла внутри. Горький смех сорвался с се губ, когда она опустилась на ковер и уставилась на стены из бизоньих шкур. Нет, лучше бы ей было вовсе не родиться. Вся ее жизнь была постоянной битвой с самого начала. Все указывало на то, что так же будет продолжаться и дальше… до сегодняшнего дня, когда стал заметным конец. Слеза пробралась в уголок глаза, но она смахнула ее. Она будет смотреть своей судьбе прямо в глаза, как настоящая Карвер. Подбородок ее поднялся вверх, плечи распрямились.
        Глава 10
        Два долгих дня и две мучительные ночи прошли с тех пор, как По Хью Ска покинул деревню, и Алекса страдала от заключения в хижине. Снаружи была выставлена мощная охрана, однако ей позволили несколько раз поговорить с Кином и Одиноким Зимним Волком. Сын вождя стал в высшей степени осторожным и с ней, и с Кином… Алекса задумалась. Каковы же ее истинные чувства к Кину? Он предельно ясно показал ей, что потеряет все, чем жил и ради чего работал, если придет ей на помощь. Его дядя правил Местом Многих Лебедей, и Кин не хотел порывать все связи с осейджами. И еще он рассказал ей, что существуют малые осейджи. Они живут в деревне Змеи С Широко Раскрытой Пастью в плодородной долине, где Миссури сливается с рекой Осейдж. Если бросить вызов По Хью Ска и воле Уа Топ-Ка, они присоединятся к своим братьям и будут постоянно угрожать и терроризировать белых. В общем, Кин сидел на пороховой бочке. Он заработал уважение осейджей, но они неистовое мстительное племя. Ему непременно отплатят за измену.
        Алекса расхаживала взад и вперед по тесной хижине, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Но они оказались такими запутанными и сложными, что она только раздраженно вздохнула. Она была совершенно беспомощна, и ей оставалось только ожидать возвращения По Хью Ска. Он сообщит, будет ли она приговорена к жестокой, мучительной смерти - или станет уважаемой и почитаемой скво, правящей громом и молниями.
        Если бы только могла она повернуть стрелки времени в обратном направлении! Вернуть Расса и Джастина к жизни. Теперь бы она нашла способ убедить их не нарушать границы территорий осейджей. Слеза медленно поползла по щеке. Она смахнула ее рукой, желая, чтобы ей и вправду была дарована магическая власть, которую подозревал в ней старый вождь. За несколько коротких дней к ней пришло понимание, насколько глубоки различия между осейджами и Густобровыми. Осейджи - народ суеверный, полный предрассудков, глубоко приверженный своим верованиям. Ее отец и брат не знали, с чем им предстоит столкнуться. Они погибли от собственного невежества. Теперь только она одна носит фамилию Карвер. Карверы исчезнут, когда осейджи убьют ее. «Но я умру храбро, - пообещала себе Алекса. - Не расплачусь, как напуганное дитя».
        Она растянулась на своем тюфяке, моля Господа даровать ей сон. И тут перед ней появилась пара ослепительно синих глаз. В них было столько беспокойства, что на мгновение она подумала, что действительно может нравиться ему. Улыбка его была нежной и мягкой, но Алекса сказала себе, что не стоит путать жалость и привязанность. Она даже заметила в этом взгляде намек на желание. Но она больше не позволит ему приблизиться к себе. Алекса боялась тех бурь, что бушевали в ней. Боялась, что уступит Кину. Теперь-то она знала, что та ночь в его хижине была ошибкой, большой ошибкой - и она не собиралась повторять ее снова.
        А как же быть с Прямой Стрелой? Глубокая складка прорезала ее лоб при одном этом воспоминании. Ведь Прямая Стрела напоил ее какими-то наркотиками и воспользовался ее состоянием, а она отвечала, как последняя распутница, упиваясь объятиями мужчины, которого глубоко презирала. Алекса чувствовала себя после этого дешевой, доступной женщиной и даже задумывалась, уж не пристрастилась ли она к удовлетворению плотских желаний. Ей стыдно было думать, с какой готовностью она приняла Прямую Стрелу. Как бы Кин реагировал, если б узнал, что она беззаветно и беззастенчиво отдалась индейскому воину? Было ли так же и с ним, с Кином? Любая ли женщина давала ему наслаждение? Алекса крепко зажмурилась, чувствуя, как безысходная тоска накрывает ее плотным покрывалом. Если бы Кин появился в эту минуту, она бы бросилась в его объятия в поисках защиты. Она избавилась бы от тревожных мыслей, отдавшись его упоительным, сводящим с ума поцелуям.
        Как может она быть такой слабой? Когда-то у нее была сила, она знала, чего хочет от жизни. Теперь же стала переменчивой как ветер. Колебалась между противоположными чувствами, жаждала пылких объятий Кина - и в то же время презирала себя за это желание. Еще раз тяжело вздохнув, Алекса постаралась уснуть и вскоре погрузилась в тот сон, который постоянно посещал ее начиная с ночи, когда она прокралась в хижину Кина. Казалось, это было в прошлой жизни.
        Тяжелая рука накрыла рот Алексы. Она распахнула глаза и уставилась в нависшее над ней лицо.
        - Ни звука, - тихо прошептал Кин и подождал, пока Алекса не кивнула в знак того, что узнала его и поняла.
        Он взял ее за руку и повел к выходу из хижины. Он осторожно откинул шкуру и ступил наружу. Двое стражников лежали неподалеку, свернувшись и прижавшись друг к другу, как котята. Кривая улыбка изогнула его губы, и он указал Алексе на спящих. Она была уверена, что он споил им какую-то смесь типа той, что дал ей Прямая Стрела. Без сомнения, они даже не вспомнят, как уснули.
        Как только они оказались на безопасном расстоянии от деревни, Алекса остановилась, отказываясь сдвинуться еще хоть на шаг.
        - Что, к черту, с тобой происходит? - зарычал Кин. - Я даю тебе свободу, о которой ты мечтала, и мы не можем мешкать.
        - Почему ты это делаешь? - спросила она, оглядывая его темный силуэт со смесью признательности и недоверия.
        - Да ты имеешь хоть какое-то представление, как осейджи пытают осужденных на смерть? - спросил он. И когда Алекса отрицательно покачала головой, Кин снова схватил ее за руку и потащил к лошадям. - Поверь мне, это не самое приятное зрелище, и чем дольше По Хью Ска постится и молится, тем больше я опасаюсь за твое будущее, вернее, за его отсутствие…
        Алекса выдернула руку из стального капкана его пальцев и упрямо остановилась.
        - Я не позволю тебе принести в жертву твои влияние и уважение среди осейджей, сопровождая меня. Дальше я пойду одна, - заявила она, так вскинув подбородок, что Кин едва не рассмеялся этому знакомому движению.
        - И как же ты планируешь добраться до Миссисипи без еды, припасов и проводника? - насмехался он над ее наивностью.
        - Как-нибудь справлюсь, - твердо заверила его Алекса. Кин громко расхохотался:
        - Ты справишься с тем, чтобы снова попасть в плен или угодить прямо в когти рыси. И я не дам тебе ни одно из моих ружей для защиты.
        И прежде чем Алекса успела запротестовать, он подхватил ее на руки и понес вперед, шагая широко и уверенно. Когда Кин добрался до своей лошади, он бросил Алексу позади седла, схватил поводья вьючной кобылы и сел впереди.
        - Почему ты делаешь это? - настаивала Алекса.
        - Будь я проклят, если знаю, - протянул Кин с некоторым раздражением. - Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы давно упаковался и покинул деревню.
        Алекса промолчала. Они ехали, не разговаривая, всю ночь и добрую часть дня, прежде чем Кин натянул поводья, остановил свою уставшую лошадь и спустил Алексу на землю.
        - Здесь мы разобьем лагерь, - заявил он.
        Алекса уставилась на него как на безмозглого.
        - Разобьем лагерь?! Если мы тут остановимся, осейджи догонят нас к наступлению ночи. Ты сам сказал, что это их земля и они знают ее как свои пять пальцев.
        Улыбка искривила его губы, и он провел пальцем по ее нахмуренному лбу.
        - Именно так, моя дорогая. Мы насладимся остатком дня и вечером и подождем, пока они придут за нами.
        Она отбила его руку и окатила ледяным взглядом. Любой другой мужчина обратился бы в сосульку, но Кин лишь насмешливо фыркнул.
        - Я не настолько глуп, Алекса, чтобы верить, будто нам удалось бы сбежать от них. Хоть Одинокий Зимний Волк и попал иод твои чары, но и он не может сохранить твою жизнь. Он обязательно приедет за тобой, пока великий вождь сидит и ждет знака от Уа Тон-Ка. Тем временем я предлагаю тебе искупаться в этом ручейке, чтобы выглядеть перед гостями соответствующим образом. - Кин снова коварно ухмыльнулся. - А потом ты сможешь заняться приготовлением пиши, скно. - Его насмешливые глаза пробежали по ее одеянию из оленьих шкур и надолго задержались на округлых выпуклостях грудей.
        Апекса кипела, как чайник па костре. Она не могла больше скрывать свое разочарование.
        - Почему же ты откладываешь неизбежное? Почему не оставил меня где была? Я бы предпочла умереть без этой жуткой прогулки по дикой, пустынной местности. По крайней мере не потратила бы столько сил. - Голос ее дышал сарказмом, пока Апекса мерила презрительным взглядом Кина. Внезапно она разозлилась на себя за то, что снова отметила, как он чертовски привлекателен.
        - Потому что хотел оказаться наедине с тобой, чтобы ты могла осуществить свое последнее желание.
        - И каким же должно быть это мое предсмертное желание? - Алекса скрестила руки на груди и пристально уставилась на Кина.
        Его голова была лишь в нескольких дюймах, и глаза неотрывно смотрели на сладостный изгиб ее губ.
        - Чтобы мы провели еще один упоительный миг в объятиях друг друга, - подсказал он.
        Алекса уперла свои маленькие, но сильные руки в каменную стену широкой груди, подставила ногу и сильно толкнула. Кин растянулся на земле.
        - Ты неправильно оценил меня, Кин Родон, - резко заверила она. - Мое предсмертное желание - вырезать у тебя из груди тот камень, который ты считаешь сердцем, и скормить волкам. Боюсь только, они откажутся…
        С этими словами она повернулась и гордо зашагала к потоку, чтобы искупаться, предоставив Кину подниматься на ноги и догонять ее.
        - Чем я тебе так не нравлюсь? - спросил он.
        Забыв о скромности, Алекса разделась, швырнула в него свое платье, потом погрузилась в ручей.
        - Не нравишься - это слишком мягко сказано. Ненавижу или презираю - это намного более точное описание моих чувств по отношению к тебе.
        Кин сбросил рубашку, потом штаны. Апекса с разинутым ртом смотрела, как он среди бела дня вышагивает совершенно голый к воде.
        - А когда индейцы рассчитаются с тобой, я выстрелю тебе прямо в сердце за конокрадство, - грубо заявил Кин. - Ты ожидала, что я последую за тобой на запад? Ты, жалкая маленькая лживая ведьма? - Он дернул ее к себе. Холодная вода не смогла угасить жаркое пламя, вспыхнувшее, как только их обнаженные тела соприкоснулись.
        - Я не брала Кентавра с собой, - задыхаясь, заявила Алекса. Сердце ее так неистово колотилось о ребра, что ей с трудом удавалось ухватить хоть глоток воздуха. - Кентавр спас меня от этого грязного распутника, Сайласа Грегора, когда тот пытался изнасиловать меня. - Она вывернулась из его рук и попятилась.
        Кин нахмурился. Эти слова, эти искры, засверкавшие в серебристо-серых глазах… Да действительно ли она его боится? Женщина, бросившая вызов вождю великих осейджей. Чертовка, выставляющая требования, о которых никто другой не осмелился бы даже помыслить. По Хью Ска рассказал Кину о вызывающей манере Алексы и воинственных словах. Кин знал, что ей могли вырезать язык за такое бесцеремонное обращение с благородным вождем. А теперь она пятилась, как ягненок, боялась близости, боялась встретить его испытующий взгляд.
        - Почему ты сопротивляешься, милая? - мягко спросил Кин и подплыл к ней. - Ты знаешь, чего я хочу, - то, что ты однажды предложила совершенно свободно. То, что я нашел, когда…
        - Держись подальше, - приказала Алекса и поплыла к дальнему берегу. Ей хотелось быть быстрой и проворной, как рыба. - Ты хочешь от меня слишком многого.
        Кин догнал Алексу прежде, чем ей удалось достичь покрытого травой берега. Его руки обхватили ее тонкую талию, поднялись выше и начали ласкать ее груди, пока его теплое дыхание согревало ей шею.
        Он разжигал ее, наполняя ненасытным желанием, но Алекса боролась с ним. Вода бешено крутилась вокруг них и уносилась прочь. Она не сдастся ни за что, сказала себе Алекса. Только не снова… Другой мужчина прикасался к ней, и ей трудно было забыть, как бесстыдно она отвечала ему. Внезапно Алекса осознала, что за внутреннее беспокойство глодало и терзало ее. Почему Кин постоянно был у нее в голове. Да поможет ей всемогущий Бог! Да она влюбилась в него! Она боялась его прикосновения, потому что предала его, отдавшись другому мужчине. Не важно, при каких обстоятельствах. И хотя Кин и не отвечал ей взаимностью, Алекса все же была уверена, что навсегда отдала свое сердце этому красивому гаду.
        Кин наклонился к ней, но она не двинулась, увидев искры в изумительных, покоривших ее синих глазах. Это было запретное желание, напоминание о пылающей страсти, горевшей в ту ночь в хижине. Алекса почувствовала, как растаяла под жаром его губ, ощутив, как он начал соединять их обнаженные тела в прохладе водного потока. Ее желание готово было взорваться, как спящий вулкан.
        И все же она оторвала свои губы от его и отвернулась, не в состоянии жить в мире со своим позором.
        - Кин, я была с другим мужчиной, - вдруг заявила она и почувствовала немедленное облегчение от того, что сказала ему всю правду.
        - О? - Его пристальный взгляд внимательно исследовал ее лицо, но Алекса отказывалась смотреть на него. - И ты нашла ответ на тот вопрос, что задала мне тогда, в хижине? - Его голос был полон томной страсти, когда он наклонился и нежно лизнул языком ее маленькое ухо.
        Алекса вздрогнула, услышав такой прямой вопрос, потом задумчиво прикусила нижнюю губу. Она не могла решить, стоит ли сказать ему всю правду: это вдребезги разобьет его гордость. Правда была неприятной и вовсе не той, что ему хотелось бы услышать. Но после секундного размышления Алекса решила быть предельно откровенной. Это немного собьет с него спесь и высокомерие, но он переживет как-нибудь.
        - Да, это было почти так же, как и тогда. В основном так же. - Ее ресницы затрепетали, когда она различила веселый блеск в его глазах. Потом вдруг нахмурилась. - Я думала, мой откровенный ответ тебе не понравится, коль скоро ты почитаешь себя неотразимым и всесильным повелителем тех женщин, с которыми делил постель.
        Его реакция была вовсе не той, что она ожидала. Кин усмехнулся и направил ее к берегу, впитывая глазами все упоительные изгибы и выпуклости ее фигуры по мере того, как вода отступала и открывала его жадному взгляду блестящую мокрую плоть.
        - И кто же был этот замечательный мужчина, который заставил тебя отвечать так же страстно, как отвечала мне в ту ночь? - хрипло спросил он.
        Алекса мгновенно ощетинилась.
        - Его имя не имеет никакого значения, и вообще все это не твое дело, - заявила она с заметным упрямством в голосе.
        Кин обнял ее одной рукой, наслаждаясь ощущением шелковистой кожи. Она было начала сопротивляться, но объятие стало крепче, и дьявольская ухмылка снова искривила его рот, приподняв один уголок.
        - Нет уж, скажи мне имя этого смельчака и героя, - потребовал он. - Я должен знать, кто мой соперник.
        Его рука поплыла по ее телу, заставляя позабыть намерение держать его на расстоянии вытянутой руки. Собрав всю оставшуюся волю, Алекса пыталась построить стену безразличия. Но Кин напоминал захватническую армию, которая требовала безоговорочной капитуляции. И ее оборонительные редуты пали, когда его рука нашла беззащитные территории нежного тела и заставила их пылать там, где прошла его опустошительная атака. Ее предательская плоть затрепетала, когда кончики его пальцев-исследователей и теплые поцелуи покрыли ее, расшевелив ощущения, которые Алекса предпочла бы забыть.
        - Нет. - Голос ее слегка задрожал от возбуждающих прикосновений, но Алекса упрямо вскинула голову и выставила подбородок.
        - И он тоже целовал тебя вот так? - Его губы запорхали по ее губам легкими, как бабочки, поцелуями, от которых по коже поползли мурашки. - И вот так? - Его ищущий язык пробежал по ее приоткрытым губам, потом нырнул внутрь и сплелся с ее языком. А тем временем объятие его разжигало огонь, который проникал в самую глубину тела. - И трогал тебя так же нежно, как я однажды?
        Его искусные руки знакомо прикасались к ее телу, заставляя Алексу опуститься на брошенную одежду. И вся ее сдержанность растаяла под его утонченными ласками. Она знала, что погибла, несмотря на все свои здравые суждения и решения. Несмотря на прочитанные себе многочасовые уроки. Да, должно быть, она и впрямь любит этого наглого отступника. Алекса испустила стон наслаждения и перестала думать вовсе. Он мог заставить хотеть его даже тогда, когда она решительно не хотела делать этого. Наслаждение близостью с Прямой Стрелой было результатом действия пейота. Только поэтому она отвечала индейцу с таким самозабвением…
        - Ответь же мне, чертовка. - Голос Кина стал хриплым от охватившего его желания. Он накрутил ее роскошные волосы на кулак и наклонил ее голову так, чтобы заглянуть в серебристые глаза. - Я должен знать.
        - Да, но… - Алекса не могла продолжать. Он заставил ее дрожать от возбуждения, от желания насладиться его сильным телом, и она не в состоянии была вести долгие разговоры.
        - Ты отвечала ему? Жаждала его ласк? - прошептал Кин в пульсирующую на ее шее жилку. - И ты уступила, наслаждаясь той страстью, что он тебе предложил?
        Алекса кивнула утвердительно, но краска смущения поползла по шее вверх, окрасила ее щеки. Кин теперь подумает, что она стала распутницей, которая не может устоять перед стремлениями плоти. Ей надо было объяснить.
        - Это было грешно и порочно с моей стороны, но он… Хриплый смех Кина разнесся над водой. Он раздвинул коленом ее бедра, обхватил ее обеими руками и улыбнулся широченной, от уха до уха, улыбкой.
        - Да, это было так же, моя прелесть, - заверил он ее. - Но неужели ты и правда думаешь, что Прямая Стрела внезапно стал нежным, внимательным любовником? Думаешь, он был бы терпеливым и позволил тебе насладиться моментом, а не просто утолил свое сладострастие? Неужели ты все еще столь наивна, что не поняла, кто же занимался с тобой любовью на меховых одеялах в той хижине?
        Прошло не меньше минуты, прежде чем до нее дошел смысл его слон, но когда это случилось, Апекса резко увернулась от поцелуя.
        - Ты… Но как?
        - Одинокий Зимний Волк понял, что Прямая Стрела подмешал тебе наркотик, и заставил вождя отправить его на всю ночь охранять лошадей. Прямой Стреле сказали, что Конь-Призрак может попытаться пробраться к кобылицам. Я прибыл в лагерь поздно вечером и…
        - Ах ты, мерзкий нахал! - завизжала Алекса, оттолкнула его в сторону и схватила свое платье, чтобы прикрыть наготу. - И все это время ты позволил мне думать, что я спала с мужчиной, которого презираю! - Она была в ярости.
        Кин рассмеялся ее неистовому темпераменту.
        - А я-то думал, ты презираешь меня. Неужели ты предпочла бы Прямую Стрелу? Он известен склонностью бить своих женщин.
        - Думаю, предпочла бы, - ядовито прошипела Алекса. - Это было бы лучше, чем снова уступить тебе. Человеку, который послал на смерть моих отца и брата и привез меня сюда, чтобы обольстить. А потом отвезти обратно к осейджам. Будь ты проклят, Кин Родон! - Ее голос становился все громче и громче, пока не перешел в крик. - Я умру, проклиная тебя! Надеюсь, ты попадешь в ад! И пусть дьявол забирает тебя голым! - Она схватила с земли его штаны и рубашку и бросилась бежать.
        Смех Кина мгновенно прекратился, когда он увидел, что остался один и совершенно обнаженный. Непросто будет пробраться между деревьями и низким кустарником, чтобы не исцарапать всю кожу. Черт бы побрал эту злобную девку! Он нахмурился. Он слышал, как она прошептала его имя в ту ночь в вигваме Прямой Стрелы. Он знал, что она думает о нем. И все же Алекса постоянно противится ему. И почему он сам так стремится заставить эту маленькую чертовку признаться, что их совместные ночи расшевелили что-то большее, чем физическое наслаждение? Потому что ему необходимо приручить ее вольнолюбивый дух, понял вдруг он. Оставшись один, Кин поднялся на ноги и осторожно двинулся сквозь кустарник. Он нашел Алексу у костра, занятую приготовлением пищи. Глаза его обшарили поляну, но ни чересседельных сумок, ни его одежды не увидели.
        - Довольно этих злых игр. - Его раздражение быстро нарастало. - Ты отомстила. А теперь скажи, куда дела мои вещи?
        Алекса глянула через плечо и увидела, что Кин прячет нижнюю часть тела за хилым кустиком. Озорная улыбка осветила ее лицо.
        - Нет, пока ты не извинишься за то, что сделал. Ты же знал, что мне подмешали наркотик, и все же воспользовался моим состоянием. Расс был прав по поводу тебя. У тебя нет ни унции совести и пристойности, - заявила она.
        Кин распрямился за своим жалким укрытием.
        - Я искренне сожалею, что обманул тебя. - Он вышел и предстал перед ней в полный рост, во всей своей обнаженной стати. Синие глаза горели дьявольским огнем. - Но я отказываюсь извиняться за то наслаждение, что нашел в твоих объятиях. Одинокий, изголодавшийся по любви язычник не может устоять перед таким искушением. - Взгляд его обнял ее всю целиком, и ей показалось, будто он прикоснулся и приласкал ее. - А ты, Алекса, непреодолимое искушение.
        Малиновая краска залила ее щеки, и Алекса не могла упрекнуть в этом жар костра. Нет, жар шел изнутри, воспоминание об их близости сокрушило ее невозмутимость.
        - Я никогда не прощу тебе этого. - Голос ее дрогнул, стал каким-то дребезжащим. - Вон твои вещи. - Она указала рукой на упавшее дерево, потом повернулась и занялась едой. - И одевайся поскорее. Я достаточно насмотрелась на тебя, Кин Родон, за сегодняшний день.
        Кин погасил просившуюся на губы улыбку и прошагал к дереву за одеждой. Он знал, что Алекса наблюдает за ним. В наступившей тишине Кин повернулся и подошел к ней, выражение его лица было серьезным.
        - Мы достаточно изводили друг друга, Алекса. Но теперь пришло время подготовиться к нашей стычке с осейджами.
        - Что меня ждет, когда Одинокий Зимний Волк догонит нас? - Алекса посмотрела прямо в бородатое лицо. - Я должна знать.
        Кин присел рядом с ней на корточки.
        - Ты не пострадаешь, милая. Только делай то, что я тебе скажу, и ни о чем не спрашивай, пока мы снова не останемся вдвоем, - сказал он.
        Алекса ничего не поняла, но выражение его лица было таким нежным, что у нее духу не хватило спорить. Его легкое прикосновение успокоило ее страхи, и она тихо улыбнулась.
        - Хорошо, Кин. Моя жизнь - в твоих руках.
        Но после того как он бегло поцеловал ее и отошел в сторону, ее снова стали одолевать сомнения. Уж не намеревается ли он использовать ее, чтобы укрепить свою репутацию среди осейджей? Кин - человек расчетливый. Он не поступал необдуманно. Алекса скептически хмурилась, разглядывая его широкую спину. Внезапно ее ужалила мысль о том, что она готова стать пешкой в его игре. Закладом в отношениях с племенем.
        Ее захлестнуло желание повернуться и броситься бежать. Бежать без оглядки, не разбирая дороги, но здравый смысл приказывал остаться с Кином. У нее было так мало шансов выжить в одиночку в этой дикой местности, особенно когда осейджи уже гнались за ней.
        Когда спустя полчаса Кин вернулся в лагерь, рядом с Алексой он увидел Кентавра. Дьявольский жеребец разыскал свою хозяйку. Возвращение коня было весьма своевременным, подумал Кин. Он прошел к сухому дереву и пристроил на ветку глиняное чучело совы. Он отступил назад и с удовлетворением обозрел результат своих усилий.
        Алекса задумчиво нахмурилась, разглядывая странное творение Кина. Ее несколько озадачила его внезапная страсть к глиняным игрушкам. Да, странновато он ведет себя…
        - Я рискую своим скальпом, а ты спокойно забавляешься у ручья игрой в куличики? - Было очевидно, что она находит его поведение в высшей степени удивительным. Уж не началось ли у него размягчение мозга? Кин фыркнул, заметив опасливое выражение лица Алексы.
        - В моем сумасшествии есть здравый смысл, дорогая, - заверил он. - Имей немного терпения и не смотри на меня так, будто я спятил.
        - Кин, я тебя не понимаю. Сначала ты небрежно заглядываешь в деревню осейджей, а потом…
        Он прижал указательный палец к ее губам, приказывая молчать.
        - Все в свое время, Алекса, все в свое время.
        Она раздраженно вздохнула, но остановила следующий вопрос. Почему он такой скрытный? Чего, к дьяволу, ожидает он от осейджей? Темнота начала постепенно сгущаться, и Алекса заволновалась. Она думала о том, что Кин задумал, какова будет ее роль в этом плане?
        Кин отставил тарелку в сторону, раскинул свой тюфяк около костра. Потом добавил несколько бревен, заставив пламя подняться высоко в небо, и сделал знак Алексе подойти к нему. Она подчинилась, но неохотно. Уж не хочет ли он поджарить ее на костре, чтобы не утруждать соплеменников?
        - Дай мне свою одежду и ложись, - деловито приказал Кин.
        - Что? - Теперь уж Алекса была совершенно уверена, что у него началось размягчение мозга. - Ты с ума сошел? Я…
        - Ты обещала подчиняться, не задавая вопросов, - строго напомнил он. - Давай сбрасывай одежду, или я сам это сделаю. У нас не так много времени. Наши гости уже скоро прибудут.
        Прежде чем Алекса успела сбросить свой индейский наряд, Кин повернул ее, чтобы расстегнуть застежки. Алекса поспешно залезла под одеяло и натянула его до самого подбородка.
        - Собираешься поджарить меня? - спросила она ядовитым тоном. - Какую игру ты затеял?
        Кин послал ей широкую улыбку, собирая веточки и листья, чтобы набить ее платье.
        - Нет, ничего похожего, милая.
        - Хорошо, а тогда что ты…
        - Терпение, Алекса, терпение. Могу я напомнить тебе, что любопытство кошку сгубило? - Брови его образовали ровную линию, заставив проглотить очередную порцию вопросов. - Обрати внимание на мои слова. Делай, как я говорю, и, будем надеяться, мы оба выйдем из этой передряги целыми и невредимыми.
        Она внимательно смотрела, как Кин привязал чучело к дереву и развел под ним маленький костерок. Но когда ее любопытство готово было снова одержать верх над послушанием, голова его повернулась к ней.
        - Одинокий Зимний Волк скоро будет здесь. Позови к себе Кентавра и укройся с головой. Не шевелись, что бы ни случилось. Обратись в камень. Когда я приступлю к беседе с Одиноким Зимним Волком, я хочу, чтобы ты начала свистеть.
        - Свистеть? - пискнула Алекса. Она была совершенно потрясена этим требованием.
        - Да, что-нибудь тихое и жуткое.
        Алекса бросила на него уничтожающий взгляд.
        - Я клянусь, ты совершенно спятил, - пробормотала она.
        - Клинт сказал мне то же самое, когда я признался, что намереваюсь отправиться за тобой, - подумал он вслух.
        Но Алекса не расслышала его. Она слишком беспокоилась о себе, но когда Кентавр тихонько заржал, ее напряжение чуть ослабло. Она нежно улыбнулась громадному жеребцу, что стоял рядом с ней и подталкивал ее носом. Подняла руку, погладила морду и повернула голову, чтобы увидеть силуэт Кина на фоне пылающего костра. Он смотрел куда-то вдаль. Алекса отдала бы что угодно, лишь бы узнать, о чем он сейчас думает. Горькая смешка искривила ее рот. Ей оставалось только надеяться, что она проживет достаточно долго и узнает, что Кин будет делать с глиняной совой, прикрученной к ветке; чучелом, раскачивающимся на полуспрятанной веревке; костром, пылающим так ярко, что мог бы привлечь каждого индейца Северной Америки.
        Глава 11
        Послышался звук стремительно приближающихся лошадей. Алекса затаила дыхание, боясь, что, когда придет пора, не сможет свистнуть. Сердце так яростно колотилось в груди, что Алекса опасалась за свою жизнь.
        Одинокий Зимний Волк спрыгнул на землю и тут же замер на месте, когда в свете пламени костра увидел чучело совы: Уа-Хопех бросал перед собой длинную тень. Краска сбежала с его лица, и суровые обвинения, готовые уже сорваться с языка, умерли на ветру. Его взгляд обежал лагерь, подметил тело у костра и Коня-Призрака рядом с ним. Кентавр заржал и заложил уши назад, разглядывая индейских воинов, собравшихся вокруг Кина.
        - Хин-ша… - выдохнул Одинокий Зимний Волк, озабоченно нахмурившись. - Что случилось?
        Кин торжественно-серьезно посмотрел на двоюродного брата.
        - Когда я заходил проверить прошлой ночью, Алекса была больна. Должно быть, заболела после той грозы.
        Ком встал в горле Одинокого Зимнего Волка, и он, прищурившись, посмотрел на прикрытую одеялом фигуру у костра.
        - Она?
        Кин мрачно кивнул и подавил улыбку, когда в тишине раздался слабый свист Алексы. Осейджи задохнулись и попятились, а странный, жуткий звук продолжался. Кентавр нервно гарцевал вокруг Апексы, вскидывал голову, вставал на дыбы, колотя по воздуху копытами. Небольшой огонь, который Кин развел под кустом, начал тлеть, бросая свет па подвешенное на дереве чучело. Когда дым заклубился вокруг безголового призрака, индейцы попятились, тихо перешептываясь.
        - Алекса обладает великим могуществом, даже когда покидает свою человеческую оболочку. - Одинокий Зимний Волк застыл в благоговении, не сводя глаз со свистящего тела.
        - Я забрал ее из лагеря, пока она не заразила твоих людей своей болезнью. Она скончалась днем. - Кин оторвал глаза от Алексы и перевел их на своего двоюродного брата. - Скажи своему отцу, что я похороню ее, прежде чем уйду, и что снова вернусь осенью.
        Одинокий Зимний Волк опустил голову, разглядывая мокасины.
        - Я скажу ему. - Его пристальный взгляд поднялся и встретился с непостижимыми глазами Кина. - Я очень любил эту женщину, - тихо признался он. - Она много для меня значила. Я буду вспоминать ее, как запретную красоту, которую мне не дозволено было познать, как мужчина знает женщину. Я разделяю твою утрату, Острый Ястребиный Глаз. Я был пленен ее серебристыми глазами и вольным духом. Возможно, мы с ней встретимся в другом мире.
        - Нет, если только ты не зарезервировал место в аду, - пробормотал себе под нос Кин, глядя, как Одинокий Зимний Волк повернулся и вскочил на коня.
        - Ты спас наш народ от болезни Ни-Ках - белых людей. По Хью Ска будет благодарен тебе, - заверил Одинокий Зимний Волк своего кузена, повернул коня на запад и исчез в темноте.
        Когда удаляющийся звук копыт окончательно замер вдалеке, Кин неторопливо подошел к Алексе, присел рядом с ней и отодвинул с се лица одеяло.
        - Можешь перестать свистеть. Они уехали и больше не вернутся.
        Алекса рывком села, забыв, что не одета. Но когда Кин буквально съел ее голодным взглядом, она прижала к груди одеяло и задала терзавший ее вопрос:
        - Что ты сказал Одинокому Зимнему Волку? Почему не говорил по-английски, чтобы я могла понять?
        Кин глянул в сторону, вскочил па ноги и бросился к кусту, чтобы затоптать огонь, пока он не поглотил единственный наряд Алексы. Его так и подмывало позволить наряду индейской скво взлететь к небесам клубами дыма, но он сильно сомневался, что Алекса согласится тащиться дальше совершенно голой. Живо представив себе эту картину, он сладострастно улыбнулся. Уж он бы не отказался от такой компании.
        Вернувшись к Апексе, Кин бесшабашно улыбнулся.
        - Боюсь, тебе придется обойтись без платья еще какое-то время. Мне надо будет выстирать его - оно пропахло дымом и все в листьях.
        Его обаятельная улыбка усилила красоту его резко очерченного лица и растопила сердце Алексы. Она не могла злиться на него за то, что едва не испортил ее наряд, - ведь он спас ей жизнь.
        - Думаю, обойдусь до утра. - Она вопросительно изогнула тонкую бровь. - Как тебе удалось это, Кин? Почему они уехали, не удостоверившись, что я мертва?
        Кин присел рядом с ней на корточки и указал на глиняную сову. Потом его взгляд вернулся к чаровнице, чье мягкое, шелковистое тело поблескивало в свете костра, мешая ему сосредоточиться. Позволив себе отвлечься лишь на краткий миг, Кин стал серьезным.
        - Я говорил на языке осейджей, чтобы все смогли понять меня. Уа-Хопех - совиное чучело - давно используется многими племенами для предупреждения, что кто-то является источником заразной болезни. Ни один индеец никогда не забредет в лагерь, охраняемый Уа-Хопех. Особенно они стараются держаться в стороне от болезней белых. В основном эти болезни смертельны для краснокожих. - Его глаза обратились на какую-то отдаленную точку. - Моя мать умерла от оспы, когда я был совсем маленьким. Индейцы страшатся болезней Длинных Ножей и Густобровых - эти имена они дали французам и англичанам.
        - А свист? - продолжала допытываться Алекса, сгорая от желания узнать, почему Кин заставил ее издавать звуки испорченного свиста.
        Хитрая улыбка искривила его рот. Кин провел пальцем по ее щеке и ответил:
        - Осейджи верят, что свистят только призраки, потому что сами так и не овладели этим нехитрым искусством. А безголовый призрак, поднявшийся из дыма, подтвердил их предположения, что ты изменила свой человеческий облик. - Кин легко засмеялся и зарылся пальцами в ее черные как смоль волосы. - Я ничуть не удивлюсь, если узнаю, что ты стала магической фигурой среди индейцев. Твое пребывание у них было коротким, но впечатление ты оставила сильное.
        - А ты сумел сохранить свою репутацию безупречной, - добавила она.
        Кин задумчиво кивнул, отсутствующе поглаживая рукой ее голое плечо.
        - Если мужчина хочет победить своего врага без кровопролития, то должен его так же хорошо знать, как самого себя. Я горд своим индейским наследием, но не хвастаюсь этим. Я прихожу и ухожу, когда мне вздумается, и хочу, чтобы так продолжалось всегда. Но я не мог позволить себе дожидаться решения твоей участи.
        Ресницы Алексы затрепетали и опустились, укрыв глаза от его испытующего взгляда.
        - Я обязана тебе жизнью, Кин. Я искренне благодарна за то, что ты сделал, хотя и начала было сомневаться в твоих несколько необычных методах.
        Нагловатая усмешка оживила его суровое лицо.
        - Этот долг может быть оплачен… сегодня ночью, милая.
        Она сдвинула брови.
        - И что же ты хочешь взамен? Впрочем, что я спрашиваю, будто не догадываюсь… - Она презрительно дернула носом.
        Его губы прикоснулись к ее губам, слились с ними в головокружительном поцелуе. Два дыхания смешались в одно, а пламя страсти завесило разделяющую их пропасть. Ее сердце подкатило к самому горлу, когда его рука скользнула под одеяла и начала ласкать обнаженную кожу.
        - А тебе эта мысль кажется отвратительной, да, Алекса? - Голос его стал глухим и хриплым.
        - Нет, но…
        Кин не дал ей времени для ответа. Ощущение прижатого к нему тела сводило его с ума. Во время своего путешествия он проклинал себя за то, что отправился за ней. Но не мог остановиться, пока не узнал, что же с ней сталось. Теперь она была в его руках, и Кин знал совершенно точно, почему преследовал ее. Нет, не из-за Кентавра. Алекса разожгла в нем огонь, который ему не удавалось погасить. Память об их совместной ночи продолжала преследовать его во сне и наяву. Хотя Клинт предупреждал его, требовал держаться от нее на расстоянии, Кин не мог забыть ее страсть, обольстительный запах и ощущение крепкого, зрелого женского тела.
        Он напрягся, взволнованный сладостными воспоминаниями о прошлом и мучительной, пьянящей близостью обнаженной плоти. Ради этого он мчался по прерии, пересекал реки и не успокоится, пока она снова не будет принадлежать ему. Его рот накрыл ее в жарком, требовательном поцелуе, заставляя Алексу позабыть о желании сопротивляться, лишая воли и силы…
        Все ее чувства, которые она старалась подавить, вернулись к жизни, лишь только Кин прижался к ней своим сильным мускулистым телом. Часть ее хотела оттолкнуть его, отринуть, но другая часть отчаянно стремилась притянуть его еще ближе. Когда губы Кипа завладели ее устами, вес внутренние терзания и сомнения, мучившие Алексу, рассеялись и испарились. Она задрожала всем телом от сладострастного желания. Поцелуй был волнующим, зовущим, и ей было по нраву то наслаждение, что он дарил. Кип - настоящий мастер обольщения - сумел расшевелить в ней запретные воспоминания, которые заставили Алексу желать заново пережить их. Его язык настойчиво и обстоятельно исследовал се рот. Волны наслаждения и ожидания затопили ее, она ощущала движения его рук, плывущих по обнаженной плоти, желание сжигало все ее существо. Страстные ласки покрыли ее бедра, поднялись выше. Руки Кина нашли грудь, губы скользнули по плечу и опустились на бутон соска, Алекса вздохнула и сдалась, отбросив остатки сдержанности. Не могла она остановить его. Не желала даже пробовать. Тело ее отчаянно стремилось соединиться с той властной жизненной
силой, что настойчиво требовала ее плоти.
        Руки его не останавливались ни на секунду. Бродя по гладкой шелковистой коже, они искали и находили каждую чувствительную точку и неуловимо, неумолимо приказывали ей сдать крепость и отдаться победителю душой и телом. Теплые влажные губы следовали за руками и заставили Алексу покинуть берега реальности и поплыть куда-то далеко-далеко… Она даже не знала, удастся ли ей найти обратный путь. Бедра инстинктивно раздвинулись, но нет, ласки его продолжались в другом направлении, увлекая ее глубже и глубже в водоворот неудовлетворенной страсти.
        Алекса вскрикнула, не в силах больше сдерживать пожирающее ее вожделение, но жадные губы Кина поглотили, погасили этот крик, эту мольбу взять ее. Он не был удовлетворен и не будет, пока не сведет ее с ума возбуждением и сладостным ожиданием. Он будет готов взять ее, когда станет абсолютно уверен, что она не отвергнет его и никогда более не будет отрицать колдовских сил, что связали их.
        Но когда ее маленькая рука прикоснулась к его крепкой груди и направилась по животу вниз, главной целью Кина стало не потерять самоконтроль. И вот се пальцы сомкнулись. Она гладила и ласкала его, зовя ближе, к своей сладостной пещере. Губы ее прижались крепче, розовые бутоны сосков терлись о его грудь в страстном самозабвении. И такова была мучительная, полная сладострастного удовольствия пытка этих рук и губ, что Кин застонал.
        Руки его дрожали, когда он приподнялся над ней и заглянул в серебристые колдовские глаза. Вид ее искаженного страстью липа взволновал ею до такой степени, что только инстинкт управлял им, заставив опуститься па нее всей тяжестью тела. Сердца их бешено колотились. Кип нырнул глубоко в ее плоть, влажную и горячую. Весь мир перестал существовать - осталось лишь наслаждение брать, давать и делить моменты сумасшедшей, безумной страсти. Их души и тела слились, спаялись в единое целое.
        Внезапно Кин ощутил, что тонет, тонет в блаженстве. Его поглотила пульсирующая пучина, унеся все ощущения, кроме одного - упоительного удовольствия, столь полного, что было безразлично, увидит ли он в этой жизни еще хоть один рассвет. Алекса подняла его на небеса, и прошли долгие минуты, прежде чем он вернулся на землю и нашел силы пошевельнуться.
        - Мне никогда не удавалось сопротивляться тебе, - прохрипел Кин голосом, еще полным пережитой страсти.
        - Ты не можешь сопротивляться ни одной женщине, - поправила Алекса и откатилась в сторону, чтобы схватить платье, прежде чем Кин успеет поймать ее в объятия. Она потянула одеяло и торопливо обернула его вокруг себя. - Отныне тебе лучше бы найти другой способ удовлетворять свои приступы сладострастия. Я не желаю иметь с тобой больше ничего общего, - свирепо заявила Алекса и не сдержала самодовольного смешка, услышав, как Кин зарычал.
        - Вернись сюда! - скомандовал он. - Куда, к черту, ты направляешься? - Кин был озадачен. То она была мягкой и неистово отвечала его ласкам, а вот теперь заявляет, что не желает знать его. Нет, эта женщина приводит его в совершенное бешенство… Он постоянно разрывался между желанием ласкать ее и почти неодолимым стремлением сжать эту стройную шею и давить до тех пор, пока не выдавит из нее жизнь каплю за каплей.
        - Я должна выстирать платье, чтобы оно высохло к утру, - сообщила она и отпрыгнула в сторону, когда он попытался схватить край одеяла и сорвать его.
        - Проклятие! Женщина, иди-ка сюда! - приказал он, убедившись, что схватил лишь воздух. - Я спас тебя от индейцев, рискнул собственной репутацией ради этого, и вот теперь, когда я говорю, что увлечен тобой, ты вдруг удираешь, как перепуганный заяц.
        - Потому что в оплату за спасение ты ожидаешь от меня существенно большего, чем я могу дать, - холодно сообщила Алекса. - Если бы за свой героический подвиг ты потребовал денег, то я нашла бы способ добыть их. Если бы потребовал, чтобы я стала твоей рабой на целый год, то я бы безропотно прислуживала, выполняя любой каприз, почти любой. - Алекса обвиняюще выставила палец и сверкнула глазами. - Но нет, ты выдвигаешь совершенно другие требования. Ты рассчитываешь, что я буду укладываться под тебя каждый раз, когда тебе придет охота. Просто чтобы удовлетворить твою ненасытную похоть. И ни одной бабы на мили вокруг! - Она шагнула вперед, глаза ее вспыхнули. - Я знаю, что, когда мы вернемся в Сент-Луис, ты бросишь меня, как старый носок. Не думай, что сумеешь снова заманить меня в постель своими сладкими словами. Может, я и дура, но я не сомневаюсь, что ты говоришь так любой женщине, которую укладываешь в постель. - Алекса гордо выпрямилась и взглянула на него свысока. - Ты не будешь использовать меня, Кин Родон! У меня в жизни ничего не осталось, кроме достоинства, и этого ты меня не лишишь!
        Алекса гордо отошла, путаясь в своем одеяле, а Кин пробормотал ей вслед несколько энергичных, непечатных проклятий. Он оставил Клинта и обманул собственный народ, чтобы спасти эту огнедышащую ведьму. «Да во имя чего? - горько спросил он себя. - Почему бы ей не испробовать того, что она заслуживала - Прямую Стрелу?»
        Кин поднялся па ноги и пнул ни в чем не повинный холмик, с которого на пего, казалось, глянули серебристо-серые глаза. Черт бы побрал ее проклятую упрямую шкуру! Надо умчаться во тьму и бросить ее тут на произвол судьбы. Пусть сама ищет дорогу обратно, злобно думал он. Пока он развлекал и потешал себя этой мыслью, появилась Алекса.
        Собрав всю свою храбрость, она подошла к Кину, намереваясь объяснить причины своего поведения.
        Но когда Кин резко обернулся и ожег ее взглядом, Алекса споткнулась. Она остановилась в нескольких футах от него, подняла глаза и встретилась с его холодным, немигающим, безжалостным взглядом.
        - Кин, я не хотела казаться неблагодарной. Я знаю, что без твоей помощи провела бы остаток жизни с мужчиной, которого просто не выношу. - Ее тихий голос слегка задрожал. - И я вовсе не считаю тебя непривлекательным…
        - Ну и что же тогда во мне кажется тебе столь отталкивающим? - Кин не сумел удержать этот вопрос. Он хотел ответа прямо сейчас.
        - Ничто, решительно ничто в тебе не отталкивает меня. Наоборот, все горячит мою кровь, даже когда мне хотелось бы, чтобы она текла нормально. - Алекса взглянула прямо ему в глаза, вскинула голову и решилась: - На тот случай, если ты, как полный глупец, не заметил этого, я скажу тебе правду. Конечно, если ты помолчишь хотя бы пару секунд. - Она замолчала, глубоко вдохнула и буквально плюнула в него своим признанием: - Я полюбила тебя, поэтому и не могу уступать твоим сладострастным домогательствам.
        У Кина от изумления открылся рот и перехватило дыхание. Как будто она ударила его в солнечное сплетение. Неудивительно, что ему никак не удается разгадать эту чертовку. Она полна загадок и противоречий, которые он разрешить не может. Как нормальному человеку понять эту таинственную женскую логику? Алекса Карвер - ходячее противоречие. Почему она вдруг заявляет, что любит его, когда это вовсе не так? Какую игру она затеяла на этот раз? Кин слышал не одно признание в любви и глотал их спокойно, как семечки. Большинство женщин - создания эмоциональные. Они легко поддаются физическому желанию, путают страсть с любовью, но Алекса - реалистка. Она отправилась выстирать свой наряд и вернулась с сообщением, что влюблена в него. Господи Иисусе Христе, насколько же прозаичным может оказаться такое нежное создание…
        Его глаза сощурились. Он оглядел се с ног до головы.
        - Чего ты хочешь от меня на этот раз, ты, пустая?
        Его суровый тон мгновенно уверил Алексу, что Кину совершенно наплевать на ее чувства.
        - Решительно ничего, - в отчаянии ответила она. Она выложила карты на стол, а он швырнул их обратно ей в лицо. - Мы расстанемся в Сент-Луисе, оттуда я вернусь в долину Уобаш. Все будет кончено.
        Кин резко повернулся и направился к своему тюфяку.
        - Вот и превосходно! - прорычал он. - Отныне можешь спокойно спать в моей постели, не опасаясь, что мне захочется соблазнить тебя. Спокойной ночи!
        Алекса ничего не понимала. Когда она говорила, что презирает его, он смеялся ей в лицо. А когда призналась в любви, то помрачнел, стал чернее тучи. Кто, ну кто может понять психологию дикаря? Он обольщает женщин, поманив их пальцем. Он способен обмануть целый военный отряд осейджей и отправить их назад без единого выстрела. Он свободно говорит на трех языках. Но не эти качества манили ее, как мотылька к пламени. Его улыбка трогала ее прямо за сердце, губы возбуждали до дрожи, а руки ласкали так, что она сходила с ума.
        Внезапно осознав, что же именно она натворила, Алекса нахмурилась. Она ведь сама только что мысленно перечислила все те черты, что привлекали ее в Кине Родоне. И все они были чертами физического влечения. Это не любовь! Она спутала влечение плоти с тем чувством, которое иногда связывает мужчину и женщину. Что за облегчение узнать в конце концов, что Кин Родон все же не завоевал ее сердце! Она слишком поторопилась признаться в своей любви. Расшевелит ли когда-нибудь в ней эти чувства другой мужчина? Да существует ли вообще такая штука, как вечная любовь?
        Алекса подошла к Кину, который ворочался, пытаясь удобнее устроиться на голой земле.
        - Кин, боюсь, я совершила дурацкую ошибку, - начала она, опускаясь на землю рядом с ним. - Я все же не думаю, что по-настоящему люблю тебя, но я…
        - Господи! - Кин взорвался, как долго спавший вулкан. - Она любит меня, она не любит меня! - Он оглядел Алексу с крайним отвращением и злобно усмехнулся. - Может, принести цветок, чтобы ты общипала его лепестки, а, Алекса? Неужели ты так же изменчива, как весенний ветерок?
        Его тон был настолько саркастическим, что Алекса вздрогнула.
        - Не стоит сразу откусывать мне голову. Я только пыталась быть честной, - отрезала она раздраженным тоном.
        - И что обозначает эта неожиданная очередная смена настроения? Что теперь я могу отведать твоего очарования, коль скоро ты снова презираешь меня? - насмешливо осведомился он.
        - Нет, совсем нет.
        Кин закатил глаза к небу, будто моля послать ему терпения, чтобы иметь дело с этой женщиной.
        - В таком случае избавь меня в дальнейшем от своей честности, - кисло пробормотал он.
        - Как пожелаешь. - Алекса опустилась рядом с ним на тюфяк, стараясь не коснуться его ни рукой, ни ногой. Эти прикосновения сводили ее с ума, лишали способности соображать.
        - Как я пожелаю? - иронически переспросил он, сверля взглядом ее спину. - Ты чертовски хорошо знаешь, чего я желаю. А сама намеренно пытаешься запутать все так, чтобы я не мог понять, что же ты обо мне думаешь. А теперь спи. Ты окончательно вывела меня из терпения.
        Алекса лежала неподвижно, как каменная. Она еле дышала, боясь разозлить его. Почему, ну почему надо было пытаться объяснять ему свои чувства? И что это за глупость, будто признание облегчает душу? Сейчас она была не менее несчастна, чем раньше. Даже более. Проклятый Кин Родон. Никому никогда не удавалось злить ее больше, чем ему.
        Глава 12
        На следующее утро Алекса проснулась и обнаружила, что ее одежда лежит рядом с ней, а Кин носится по лагерю как сумасшедший шершень. Она молча затащила платье под одеяло и надела его. Потом поднялась на ноги и собралась к ручью вымыть лицо и окончательно проснуться, но Кин схватил ее за руку и грубо дернул.
        - И куда это ты вознамерилась отправиться? - раздраженно поинтересовался он.
        - Умыться, - огрызнулась она. Серебристые глаза вспыхнули и скрестились с холодным синим пламенем его глаз. Алекса выдернула руку из его пальцев и терла, пока не восстановилось кровообращение.
        - Это вполне подождет до вечера. Я собираюсь уезжать. Приведи Кентавра, - резко приказал он.
        - Но это твой конь, - возразила она. - И ты сам…
        - На нем поедешь ты. - Громкий голос прокатился над ней, как раскат грома. - Я потерял его в ту ночь, когда он освободился и последовал за тобой. Вы двое вполне достойны друг друга, коль скоро вы такие своенравные.
        Алекса дернулась от его замечания, но времени на колкие споры не было. Она радостно улыбнулась Кентавру, который подошел к ней но первому зову. Так даже лучше. Кин не очень-то восприимчив ко всяким любезностям. Господи, а теперь он стал попросту сварливым, думала она., устраиваясь на спине Кентавра.
        Алекса оглянулась на покидаемый ими лагерь и горестно улыбнулась. Она ничего не оставляла позади и ничего не брала с собой. Все, что у нее осталось в целом мире, - это одежда, укрывавшая се от холода и жары, и даже эти немногочисленные вещи не принадлежали ей.
        - Ну же, поехали! - нетерпеливо рявкнул Кин. - Мы только теряем время.
        Алекса последовала за ним, прожигая взглядом его широкую спину. Мысли ее были столь неприятными, что у Кина сгорели бы уши, если б он мог их прочитать. Но он был занят собственными. Почему это он, интересно, дымится, как вулкан, готовый вот-вот взорваться? Он провел беспокойную ночь, стараясь понять, зачем вообще ввязался в это дело и бросился спасать Алексу. Это совершенно несвойственная ему черта - игра в благородство. Он всегда был одиночкой, занимался собственными делами и никогда не влезал не в свое дело.
        Почему он не послушал Клинта? Нет, Кин бездумно бросился спасать женщину, которая сводила его с ума от желания и ярости одновременно. Где теперь те легкие, предсказуемые девицы, которых он мог заманить в постель простой улыбкой и с легкостью отделаться потом, когда наскучат? Вместо этого у него на шее висела непосильной ношей сереброглазая чертовка, превратившая его упорядоченную жизнь в хаотический бедлам. Кин уже начал задумываться, уж не дьявол ли послал эту ведьму на землю, чтобы терзать и мучить его. Но почему? Что такого он совершил? Не у него ли было несчастное детство? Не пилила ли его мачеха постоянно за все подряд? Не позволяла даже дружить со сводным братом. Его всю жизнь звали полукровкой. В конце концов он нашел мир и спокойствие на краю цивилизации, приняв образ жизни осейджей. А роскошью бледнолицых наслаждался от случая к случаю. И вот теперь Апекса Карвер вторглась в его жизнь, запутала ранее ясные мысли, внесла осложнения в отношения с По Хью Ска и Клинтом.
        - Кин! - Настойчивый голос Алексы прорвался сквозь его беспокойные размышления.
        - Ну что теперь? - проворчал он, обернулся в седле и окинул ее сверкающим взглядом.
        - Я собираюсь остановиться и немного отдохнуть, - сказал она. Это была не просьба, а решительное заявление, отметающее заранее все споры и возражения.
        Кин с отвращением вздохнул, соскочил на землю, бесцеремонно стащил Алексу Карвер со спины Кентавра и насмешливо поклонился ей.
        - Желаете, чтобы я приготовил вам чай, госпожа, и подал на серебряном подносе под цвет ваших глаз? Или, может быть, желаете растянуться на пуховой перине и откушать сочных фруктов, как сказочная принцесса? - легкомысленно-нахально предложил он.
        Алекса оторвала его руку от своей талии и попятилась, приторно улыбаясь.
        - Нет, благодарю, великодушный сэр, но есть одна вещь, которой мне бы хотелось, - сообщила она медовым голоском, сбившим его с толку.
        Кин с любопытством посмотрел на нее. Он ожидал совсем другой реакции - возможно, пощечины - в ответ на свои слова.
        - И чего же вы желаете, мадемуазель? - Его тон был полон самого едкого сарказма.
        Ее улыбка мгновенно испарилась.
        - Я желаю, чтобы вы провалились в ад.
        - Дорогая моя, только укажите дорогу. Не сомневаюсь, что вам она хорошо знакома, коль скоро вы сами только что оттуда. - И недобрая ухмылка исказила его суровые черты.
        - Меня тошнит от вашего ядовитого характера и постоянных оскорблений, - горячо заявила Алекса. Этот мужчина прекрасно знал, как вывести ее из равновесия.
        - Моего характера? - вскричал Кин. Он уставился на Алексу так, будто у нее внезапно выросли рога. - Это вам необходимо задуматься о своем характере и несколько поправить свои манеры. Ваши настроения меняются с такой молниеносной быстротой, что у меня голова кружится, когда пытаюсь уследить за вами. Я никогда не мог догадаться, о чем вы подумаете в следующий момент. А когда говорите, я только диву даюсь, как вы противоречите сами себе, даже не переведя дыхания.
        - Может, знаете, о чем я думаю в этот конкретный момент? - Алекса уперла руки в бока и окинула Кина взглядом, который стоил тысячи слов, и ни одно из них не было лестным.
        - Ага. - Он коротко кивнул. - И у добропорядочных леди не бывает таких гнусных мыслей, - сообщил Кин.
        - О, я никогда не хвасталась изнеженным воспитанием, - огрызнулась Алекса.
        - И правильно. - Кин язвительно фыркнул, развернулся и побрел к своей лошади. - Я подожду у ручья, пока вы отдохнете. Можете присоединиться, когда будете в настроении. - Он поставил ногу в стремя и вскочил в седло. - А если нет… я переживу, причем прекрасно.
        Он умчался прочь, а Алекса посмотрела вслед и пробормотала несколько не употребляемых добропорядочными леди слов, которые лишь подтверждали предыдущее утверждение Кина. Но в настоящий момент она и не ощущала себя леди. Очевидно, в его присутствии в ней проявляются все худшие стороны, решила про себя Алекса, потерла бок и прошлась взад-вперед, чтобы немного размяться. Да, Кин определенно настроен сделать их путешествие тяжелым испытанием. За последние двадцать четыре часа он не произнес ни одного вежливого слова. После краткого перемирия они снова вытащили из ножен кинжалы, и ей придется хорошенько отточить свой клинок, чтобы защищаться.
        Когда Алексе удалось наконец сбросить напряжение в руках и ногах и немного охладиться в ручье, она медленно подошла к Кину, который сидел у дерева. Она выдавила подобие улыбки, намереваясь не дать ему возможности выказать кипящее внутри его раздражение.
        - Спасибо, что позволили мне отдохнуть.
        Кин только фыркнул в ответ и вскочил в седло, не предложив ей помощи.
        Они ехали молча. Алекса про себя перебирала все колючие, едкие слова, которые скажет Кину, когда представится случай.
        Прошло два дня с тех пор, как они разговаривали последний раз. Напряжение достигло кульминационной точки. Алекса серьезно обдумывала, не отделиться ли ей и не продолжить ли путь в одиночку. Теперь она была уверена, что Кин презирает ее. Каждый взгляд, что он бросал в ее сторону, буквально сочился презрением, и она никак не могла понять, почему же он вообще отправился ей на выручку. Кин ненавидит ее. Может, он выследил ее, чтобы сказать об этом?
        Алекса подняла глаза и увидела, что небо заволокли тяжелые серые облака. Прогремел гром. Это сразу напомнило ей тот полдень в деревне осейджей, и она задрожала.
        Кин проследил за взглядом Алексы и насмешливо осведомился:
        - Что, решили вызвать еще одну бурю, чтобы избавиться и от меня?
        - Вы знаете, что у меня нет никакой власти над силами природы, - тихо ответила Алекса. Она сейчас была не в настроении препираться с ним - слишком устала и почти отчаялась.
        - Вы забываете, что я - наполовину осейдж, - резко возразил Кин. - Что позволяет мне думать, не накликали ли вы очередной ураган, чтобы покончить с моей злополучной жизнью.
        Алекса метнула на него уничтожающий взгляд.
        - Если бы вы и правда верили в эту чушь, то оставили бы меня на милость соплеменников. - Ее серебристо-серые глаза пронзили его, будто острыми стрелами. Лицо Алексы было торжественно-серьезным. - Почему вы все же решились помочь мне? Вы ничего не выиграли, а потерять могли все.
        - Этот вопрос я буду задавать себе до конца дней моих, - пробормотал Кин себе под нос.
        Но прежде чем Алекса успела попросить его повторить, молния ударила в ближайшее дерево. Оглушительный раскат грома перепугал лошадей. Кину удалось удержаться в седле, но Алексе повезло меньше. Кентавр встал на дыбы, рассекая мощными копытами воздух, с дикими от страха глазам и. Порывистое движение жеребца опрокинуло Алексу, и Кентавр рванулся вперед с такой скоростью, будто молния ударила в него самого. Пронзительный крик Алексы был заглушён ветром, который ревел как разъяренный медведь. Потоки дождя хлестали со страшной силой, но Алекса не чувствовала ничего. Свалившись с Кентавра, она ударилась головой и теперь безжизненно лежала на земле.
        Кин соскочил на землю, присел рядом с ней на корточки и нахмурился, заботливо разглядывая ее.
        - Алекса?
        Она не ответила. Подхватив ее на руки, он стал искать укрытие от ливня. Не найдя ничего лучшего, он скорчился под деревом - осейджи считали, что молния дважды в одно место не бьет. Запах обожженной коры наполнял ноздри. Кин прижал к себе Алексу и попытался прикрыть собой ее голову. Он ждал, пока к ней вернется сознание. Потом откинул ее лицо назад, вытер с него грязь и улыбнулся…
        - Ты просто притягиваешь к себе неприятности, правда, милая? - пробормотал он, проводя пальцем по ее губам.
        Кин не мог устоять перед искушением поцеловать ее. Она была слишком желанной, и последние два дня он вел безнадежную битву с самим собой, ненавидя себя за то, что продолжает хотеть ее. Что, что в ней такого, что так зачаровало его? Кин смотрел на тонкие, безупречные черты и здоровый цвет лица, и его выражение начало смягчаться. Пальцы зарылись в мокрые шелковистые пряли, обрамлявшие голову, и упивались этим ощущением.
        Ресницы Алексы затрепетали, она открыла глаза, будто разбуженная прекрасным принцем. В глазах расплывалось, в голове шумело и кружилось… Она робко подняла руку и провела пальцами по его щеке, ощутив густую бороду. Слабая улыбка промелькнула на губах Апексы, озарив бледное лицо.
        - Уж не дьявол ли это? - В тихом голосе явно слышался смешок. - Неужели я наконец умерла и попала в ад?
        Ответный смешок вырвался из его груди.
        - Да, думаю, с твоей точки зрения, я дьявол и есть. Я был немного не в духе последнее время.
        Алекса согласно кивнула.
        - Да, а я вела себя как настоящая ведьма, - стеснительно ответила она.
        - Что ж, тогда, пожалуй, мы вполне заслуживаем друг друга, - проскрипел Кин.
        Его губы прижались так нежно, что Алекса вздохнула. У нее не было ни малейшего желания покидать защиту его рук и встречаться лицом к лицу с ливнем и ветром. Поцелуй его не прерывался, и сердце Алексы подпрыгнуло и заколотилось, как кузнечный молот по наковальне. Рука его будто невзначай замешкалась на ее бедре. Все то, что тихо кипело внутри, мгновенно выплеснулось наружу. Алекса поняла, что не может противиться ощущениям, что побежали по ее коже. Никакая логика не могла противостоять восхитительным чувствам, что следовали за ласкающей рукой Кина. Неистовые, сводящие с ума впечатления охватили все тело, обнажив каждый нерв, заставив ее дрожать от предвкушения того момента, когда время остановится и они с Кином сольются в единое целое.
        И еще один стон сорвался с трепещущих губ, когда теплое дыхание Кина проползло по ее коже, а губы поочередно нежно обняли розовые бутоны грудей и дразнили, дразнили их до упругой твердости. Алекса выгнулась навстречу его смелым ласкам и огненным поцелуям, жаждая слиться с ним и скорее забыть все трагедии и горести. Она хотела удрать от реальности, взлететь к небесам в руках единственного мужчины, который в силах был заставить весь мир померкнуть и исчезнуть.
        - Господи, женщина, - прошептал Кин голосом, дрожащим от едва сдерживаемой страсти. - Если это и правда ад, то у мстя пег ни малейшею желания покидать его… или тебя. Я хочу тебя, какие бы последствия ни ждали йотом. Я никогда не успокоюсь, пока ты снова не будешь моей.
        Алекса слышала его слова, но не сразу поняла их смысл. Она не понимала, что за странное заклятие он наложил па нее. Чувства перестали повиноваться ей, она не могла справиться со своим желанием. Тело ее казалось, жило собственной жизнью, обладало собственной, не подчиняющейся ей волей.
        Она откровенно, бесстыдно протянула руку и прикоснулась к нему, заново открывая каждый дюйм его тела, изумляясь силе его отопка. Пальцы ее погладили темные волосы на груди, ощутили биение его сердца. Алекса наклонилась, накрыв его водопадом черных шелковистых волос, спрятав от бури, которая бешено завывала вокруг них. Она не видела ничего, кроме желания в его глазах, и не хотела ничего больше. Мир начинался и заканчивался в круге его рук, защищавших ее от боли и мучений. Бедное сердце Алексы! Сейчас, в эти мгновения, не существовало ничего и никого, кроме них двоих, и она знала, что в этот раз не может удрать.
        Алекса мягко улыбнулась и провела кончиками пальцев по его животу, ощутив, как напряглись мышцы от ее нежного возбуждающего прикосновения.
        - Мне так нравится трогать тебя, - призналась она и наклонилась над ним, захватив инициативу. Язык ее нежно запорхал по его губам, прося, требуя впустить его внутрь.
        И хотя Кин не привык позволять женщине вести в любовной игре, он был совершенно бессилен противостоять Алексе. Ее губы нежно касались его плоти, как грациозные бабочки, и каждое новое легкое касание разжигало и новый огонь.
        Наконец он не мог больше терпеть этих искусных пыток. Дразнящие поцелуи и смелые прикосновения Алексы довели его до безумного голода, до изнеможения. Он повернул ее на спину, не обращая внимания на яростный ветер и хлещущий ливень.
        И вот их губы соприкоснулись, а тела слились в единое целое. Кин проник глубоко в нее. Яростные толчки сотрясали Алексу в попытках достичь недостижимой близости. Страсть росла и превращалась в неописуемое наслаждение.
        Алекса почувствовала, что теряет всякий контроль над собой. Грозовые эмоции подхватили и понесли их над землей. Она жила и умирала, задыхалась, не зная, сможет ли вытерпеть это невыносимое ощущение близости и нежности.
        И когда за яростным штормом последовал штиль, Алекса поняла, что такое удовлетворение. Они медленно плыли на волнах убывающей страсти, возвращаясь к реальности. Ей трудно было назвать чувства, охватившие се существо, но они были такими теплыми, такими невозможно нежными, что она сомневалась, удастся ли ей когда-либо снова пережить их. Алекса знала, что сейчас, под проливным дождем, в бешеной буре, открыла запретный мир по ту сторону горизонта.
        Таинственная улыбка поползла по ее губам, ресницы затрепетали, и глаза увидели радугу, раскинувшуюся над ними. Но Алекса знала, что видела более захватывающую дух красоту, не открывая глаз и не покидая кольца сильных рук Кина.
        Он взглянул вниз, заметил, как заискрилось серебро ее глаз, и нахмурился.
        - О чем ты думаешь, Алекса? - спросил он голосом, еще хриплым от только что пережитых мгновений страсти.
        Алекса нежно разгладила складку на его лбу.
        - Боюсь, это нечто серьезное, очень серьезное, - вслух подумала она.
        Кин с удивлением взглянул на нее.
        - И это… - попытался он подтолкнуть ее.
        Она отбросила со лба спутанные волосы и одарила его очаровательной улыбкой.
        - Нет, эту мысль невозможно оформить в слово. К тому же она только мелькнула и исчезла… - И она беззаботно пожала плечами.
        И Кин не мог противиться искушению вернуть эту заразительную улыбку, хотя ему хотелось знать, что же такое происходит в ее хорошенькой головке. Он с легкостью готов был представить себе, что скажет все племя осейджей, узнай оно о его выходке. Мог предсказать комментарий Клинта, когда вернется в Сент-Луис в компании Алексы, но прочесть ее мысли, увы, было ему не под силу. В какой-то момент он делал вид, что может предвидеть ее действия, но этот момент приходил и уходил, а действия оказывались вовсе не теми, что он полагал. Совершенно очевидно, ему не был пожалован дар предвидения, и он отдал бы руку, чтобы узнать, о чем же она думает и куда его самого доведет одержимость этой женщиной.
        Он задумчиво уставился вверх, на несущиеся над ними грозовые облака.
        - Думаю, теперь уже безопасно продолжать путешествие. Мы можем двигаться следом за грозой. - Он схватил мокрую одежду и поспешно начал натягивать ее.
        Потом повернулся к Алексе и почувствовал, как жар желания начал просушивать его вещи изнутри. Ее мокрое платье из оленьих шкур пристало к полным грудям и округлым контурам бедер столь обольстительным образом, что Кин подумал, а достигнут ли они вообще когда-нибудь Сент-Луиса - путешествие окончательно перестало занимать его мысли. Почему, ну почему он опять думает лишь о том, чтобы снова повалить ее на землю и заняться любовью? Господи Боже, да она и вправду как наркотик - лишает воли и отравляет кровь. Он жаждет этой сладостной чертовки, как безмозглый дурак. Почему он не может забыть ее, как десятки других женщин, которых укладывал в свою постель и забывал, как только другое миленькое личико и стройная ножка захватывали его внимание? Ни одна другая женщина не поглощала его внимание так, как Алекса Карвер. Кин уже устал бороться с ним непонятным, но неотразимым влечением, которое толкало его и пело от одной неудачи к другой. Он не привык, чтобы стремление к женщине отрывало его от насущных дел, и тем не менее Алекса Карвер с легкостью доводила его до такого гнева, что он готов был хвататься за
нож; она могла вдребезги сокрушить его мужскую гордость. И она же могла отвести его в иной мир, когда ему удавалось схватить ее в объятия и заставить сдаться, уступить ее собственной страстной натуре.
        Алекса с интересом наблюдала за сменой мыслей, отражавшихся в сапфировых глазах.
        - Что-то не так? - Почему он так смотрит на нее? У нее не было ни малейшего представления, о чем он думает, но чего бы только она не отдала, чтоб узнать, что же именно происходит в этой голове.
        Ответный взгляд моментально потерял остроту, стал нарочито рассеянным.
        - Как ты справедливо заметила, милая, мысль не всегда можно оформить в слово.
        Кин нырнул под низко нависшие ветви и отправился искать лошадей, а Алекса тяжело вздохнула ему вслед. На какое-то мгновение ей показалось, что Кин хочет снова притянуть ее в объятия, но нет, он отвернулся и пошел прочь, предоставив ей самой разбираться в тех чувствах, что поднимались внутри ее каждый раз, когда он оказывался слишком близко.
        Заходящее солнце бросало последний слабый свет на траву, что перекатывалась мягкими волнами по огромному лугу. Алекса подняла глаза и увидела Кина, подходящего к костру. Она улыбнулась, а он протянул ей двух освежеванных кроликов. Один взгляд на их будущий ужин, и у Алексы потекли слюнки. Последние несколько дней они постоянно спешили, питались дикими ягодами и каким-то странным варевом из смеси трав, которые, как сообщил ей Кин, осейджи всегда использовали для поддержания сил, отправляясь на охоту.
        Алекса начала жарить над огнем свежее мясо, а Кин опустился па землю и стал наблюдать за ее плавными, грациозными движениями. Глаза его пробежали по обольстительной фигуре, живо представляя то, что находилось иод этим платьем из оленьих шкур. Кин был совсем не в состоянии контролировать похотливою зверя, что жил в нем. Только инстинкт самосохранения и голод руководили им с такой же неистовой силой, как ненасытная тяга к Алексе. Если он слишком долго и внимательно смотрел в ее серебристые глаза, с ним начинами твориться странные вещи. Стоило ему только подглядеть, как она купаемся, и температура его моментально подскакивала до такой степени, что ему самому приходилось заходить в реку, чтобы охладить свое разгоревшееся вожделение.
        Господи, да его просто разрывает на части, думал он, следя голодными глазами за круглым задом Алексы. Будто к каждой ноге пристегнули по дикому мустангу, и они одновременно бросились в разные стороны, пытаясь разодрать его пополам. Ему хотелось доказать самому себе, что он настоящий мужчина и может победить свое сластолюбие. Но другая половина продолжала тихо, назойливым шепотком вопрошать, почему это он должен насильно сдерживать себя, если знает, какое упоительное наслаждение ожидает в ее объятиях.
        Звук ломающихся веток прервал его размышления. С молниеносной реакцией дикой рыси он перекатился на бок и вскочил на ноги, нацелив ружье в направлении раздающихся звуков и проклиная себя за расслабленность.
        В одно мгновение Алекса оказалась у него за спиной и выглянула из-за плеча, напряженно всматриваясь, кто же это решил навестить их скромный лагерь. Двое мужчин, держа над головами свои ружья, вышли из кустарника.
        - Мы не причиним вам зла, мистер, - сообщил Сэмюел Прескотт и послал широченную беззубую улыбку. - Мы направлялись на запад охотиться и ставить капканы и заметили ваш костерок.
        Кин не пошевелился. Не шевельнулось и ружье в его руках. Он продолжал пристально рассматривать непрошеных гостей с крайне суровым видом.
        - Не возражаете против небольшой компании? - спросил Джаред Холмс и медленно двинулся вперед, держа на согнутых руках ружье и ведя за собой серого, в яблоках, коня, нагруженного поклажей. - У нас есть своя собственная еда, которой мы готовы с радостью поделиться с вами. Но мы провели в глуши не меньше двух недель, и я уже наизусть знаю все побасенки Сэмюела. - Насмешливая улыбка промелькнула на тонких губах траппера, когда он быстро взглянул на своего компаньона. - Он пытал мои уши все это время, и я бы не отказался послушать еще чей-нибудь голос хотя бы несколько часов. Надеюсь, вы не питаете отвращения к небольшой дружеской беседе?
        Алекса осматривала обоих мужчин с опасением. Оба пришельца были одеты в платья из оленьей кожи с длинной бахромой, как и Кин, но ни один из них не был таким высоким и мускулистым, как полукровка, застывший рядом с ней.
        - Я им не доверяю, - прошептала Алекса и придвинулась ближе к Родону.
        Тот с непроницаемым лицом продолжал изучать пришельцев. После долгой, напряженной паузы он опустил ружье и указал рукой на костер:
        - Можете присоединиться к нам.
        Алекса с наслаждением дала бы ему по шее за такую нежданную щедрость к чужакам. Когда Кин отошел, она оказалась лицом к лицу с трапперами, которые пожирали ее глазами, не упуская ни единой детали. О, как ей хотелось задушить Кина прямо голыми руками за то, что он сделал ее; объектом этих бесцеремонных, нахальных взглядов, которые мгновенно сорвали с нее одежду и упивались ее наготой.
        - У-мм… будь я… - выдохнул Джаред и хрюкнул. Сэмюэл ткнул его в ребра, заставив проглотить уже готовые сорваться слова.
        - Эй, парень, придержи-ка язык. Здесь леди, и весьма хорошенькая, - заявил Сэмюел, снова оглядев ее с пот до головы.
        - Алекса, займись ужином, - приказал Кин и бросил на мужчин предостерегающий взгляд.
        - Это твоя жена? - спросил Джаред. Его голубые глаза неотрывно следили за грациозными движениями Алексы. Он был заворожен плавным покачиванием бедер под нарядом индейской скво. - Прекрасно понимаю, почему ты упрятал ее тут, в глуши. Она роскошное создание, не стоит позволять ей свободно бродить там, где другие мужики не будут давать ей прохода.
        - Ты что, совсем позабыл о хороших манерах, Джаред? - прохрипел Сэмюел. - Нельзя так пялиться на чужую жену.
        - Ты тоже пялился, - возразил Джаред. - Не вижу ничего плохого в том, чтобы сделать комплимент-другой парню, который заполучил в жены такую милашку.
        - Алекса мне не жена, - резко ответил Кин.
        - Что ж, она должна быть чьей-то женщиной, - настаивал Джаред и продолжал пялиться на Алексу, которая уже готова была вспылить и с большим трудом сдерживала себя.
        Ее в высшей степени раздражало, что эти косматые бродяги обсуждают ее так, будто она глухая и не может слышать их замечаний. Она резко обернулась, готовая вылить свое возмущение, но Кин взглядом предостерег ее от каких-либо высказываний. И все едкие и язвительные слова, что уже вертелись у нее на языке, остались невысказанными.
        - Куда вы направляетесь? - спросил Сэмюел, усаживаясь рядом с Кином. - Встречали каких-нибудь индейцев в этих краях?
        - На восток, - ответил Кин, едва заметно усмехнувшись. Алекса подивилась - что за забавная мысль посетила его? Он, казалось, знал какой-то секрет, и Алексе не терпелось узнать, что же это такое. - А где вы с приятелем собираетесь охотиться?
        - Мы направляемся в верховья Миссури, - отозвался Сэмюел, неохотно отрываясь от Алексы, и коротко взглянул на собеседника. - Но я уж начал сомневаться, сумеем ли добраться так далеко. Уж больно желторотый у меня партнер оказался. Все время втягивает меня в разные неприятности. - Сэмюел махнул рукой в сторону Джареда, который негодующе фыркнул, услышав такой отзыв. - Несколько дней назад мы набрели на пещеру, и Джаред решил, что это подходящее место для ночлега. - Сэмюел едко усмехнулся и посмотрел на партнера. - Я пытался сказать ему, что слишком много нелюбезных хищников скрываются в таких местах, но у него аж все чесалось от любопытства и нетерпения заглянуть в эту норку.
        Алекса присела рядом с Кимом, чтобы послушать рассказ Сэмюела. Она решила про себя, что, наверное, они все же не так опасны, как показалось сначала. Приземистый Сэмюел выглядел не очень-то поворотливым. Ему вряд ли удалось бы удрать даже от скунса. Он испускал такой дурной запах, что можно было подумать, что уже повстречался с одним из представителей этого пахучего племени. Джаред, напротив, был длинным и тощим, с мальчишеским лицом. Он, пожалуй, был лишь на несколько лет старше ее самой. Может, они и вправду безобидные трапперы, ищущие возможности передохнуть несколько часов в человеческом обществе.
        Сэмюел покрутился на твердом дереве и уперся локтями в колени.
        - И пока я разбивал лагерь, Джаред соорудил факел и направился к пещере. Я сразу-то и не обратил внимания, занят был разведением костра и приготовлением ужина. Через несколько минут донесся жуткий шум и визг, и когда я посмотрел вверх, кругом роились тучи летучих мышей. Они верещали, били крыльями и носились во все стороны. А потом Джаред завыл, как раненый койот. Он выскочил из пещеры, размахивая факелом, и заорал, чтоб я хватал ружье и спасал его. Позади него вышагивал огромный шестисотфунтовый гризли! Он встал за задние лапы, и, клянусь, в нем было не меньше восьми футов!
        - И что же случилось дальше? - поинтересовалась Алекса. Сэмюел увлек ее своим рассказом, а потом замолчал на самом интересном месте. Ей не терпелось узнать, как же они спаслись. Эта история ярко напомнила ей о том кошмаре, когда идиот Сайлас Грегор притащил в лагерь детеныша пантеры, а разъяренная кошка примчалась за ним. Так что она с легкостью могла представить себе, как это, должно быть, ужасно - подвергнуться нападению огромного медведя, которого не положишь, пока не всадишь в него десяток пуль.
        - Ну так вот, этот медведище с шестидюймовыми когтями и такими зубами, что могут разорвать человека на крошечные кусочки, стоял прямо передо мной, - продолжил Сэмюел. - Целую минуту я не мог даже двинуться с места. Я просто замер и только думал, что в жизни не видал ничего такого громадного и бешеного, как этот гризли. Но зато у Джареда таких проблем не было, он скакал вокруг, как будто у него штаны полны красных муравьев. Потом повернулся, посмотрел на гризли и запустил в него факелом. Естественно, это довело и так взбешенного медведя до полного неистовства. Он зарычал, и рев его разнесся по всему лесу, потом плюхнулся на все четыре лапы и понесся прямо к нам. - Сэмюел вскинул кустистые брови и пристально посмотрел на Кина, который вовсе не казался таким же увлеченным этим рассказом, как Алекса. - Ты слыхал когда-нибудь, как ревет гризли? Вполне достаточно, чтобы заставить взрослого мужика затрястись с головы до ног вместе с мокасинами.
        Алекса тяжело сглотнула. Она мгновенно вспомнила собственный ужас, когда услышала пронзительный рев пантеры. Она задрожала как листок на ветру от этого жуткого воспоминания и инстинктивно прижалась к Кину, на которого драматичное описание приближающегося несчастья не произвело совершенно никакого впечатления.
        Сэмюел взглянул на Джареда и указал ему на ручей:
        - Почему бы тебе не отвести к воде лошадей, а я приду попозже, когда закончу.
        Джаред согласно кивнул и увел коней. Кин задумчиво посмотрел ему вслед, но Сэмюел ткнул его локтем в бок, чтобы снова привлечь внимание.
        - Этому парню надо много чему научиться. - Он заржал. - Если б я рассказал все глупости, что он устраивал, ты бы диву давался, чего это я вообще терплю его.
        Но Кин только удивлялся, почему он терпит пришельцев. Сэмюел напоминал ему Клинта Гормапа и его длиннющие рассказы, что тянулись не меньше трех дней, если он принимался за цветистые подробности. И все же было что-то…
        - Так что насчет гризли? - в нетерпении напомнила Алекса. - Как вам удалось удрать от него?
        - Никак, - ответил Сэмюел и издал утробный смешок. - Как только я пришел в себя, припустил следом за Джаредом, который летел через поляну как на крыльях. Мне как-то удалось выстрелить, но гризли даже не обратил внимания, как на комариный укус. Тогда я швырнул ружье, добежал до речушки и переплыл на ту сторону, пока эта громадина ревела и неслась следом за нами. Клянусь, в жизни не видел, чтоб здоровый мужик взлетел на дерево с такой скоростью, как Джаред, когда он наконец нашел на что влезть! Я сам ни разу в жизни не бегал так быстро.
        Джаред схватил меня за ворот и подтянул на развилку ветвей, когда гризли уже встал на задние лапы и норовил схватить меня здоровенной передней. Сердце у меня колотилось так, будто хотело вырваться наружу.
        Сэмюел остановился, чтобы перевести дыхание, и Алекса взглянула на Кипа, который в отличие от нее совершенно не интересовался, как именно его собеседнику удалось спастись. Он смотрел куда-то вдаль и прислушивался, но вовсе не к голосу Сэмюела. Алекса вернула все свое внимание к рассказчику, который вытянулся и потирал ногу.
        - Ну вот мы и сидели на дереве, над этим жутким пыхтящим зверюгой. Он уже прикидывал, кого сожрет первым, а кого оставит на утро. Джаред визжал как резаный поросенок, а я ругался как портовый грузчик, когда проклятый гризли полез за нами. - Огромные серебристо-серые глаза впились в Сэмюела, заверяя, что ему удалось полностью завладеть вниманием Алексы. - Этот мишка лез выше и выше, загоняя нас на самый верх, пока мы не оказались на ветке, с которой можно было только сигануть вниз - другого пути уже не осталось. И он знал, что загнал нас куда хотел, и, клянусь, я сам видел, как он ухмылялся. Когда он ступил на тy ветку, где мы устроились, я услыхал, как она затрещала, и понял, что пора готовиться предстать перед Создателем. Гризли потянулся обеими своими огромными когтистыми лапищами, когтищи острые как ножи, и схватил меня за ногу и начал тянуть… как я тяну твою.
        Алекса задохнулась и бешено засверкала глазами на наглого лгуна, который состряпал всю эту историю. Кин никоим образом не был удивлен, что Сэмюел издевался над ними, но она страшно разозлилась и на него, и на собственную доверчивость.
        - Ты знал, что он это придумал, и все же позволил мне… - Лицо Алексы покраснело от гнева и негодования. Ей хотелось схватить Кина и Сэмюела и трясти, пока их зубы не застучат и не посыплются на землю, за то, что они оставили ее в дураках.
        - Возможно, тебе все-таки лучше заняться ужином, - предложил Кин. - Я чувствую, кролик подгорает.
        Алекса ахнула, обернулась и увидела, как мясо начало превращаться в угольки. Она поспешила спасти то, что еще можно было спасти. Когда Алекса наклонилась над костром, платье ее задралось, выставив напоказ длинные ноги, и Сэмюел едва не задохнулся. Один взгляд на эту привлекательную женщину - и он загорелся, опаленный жгучим пламенем желания.
        - Сколько ты хочешь за нее? - Сэмюел вопросительно поднял брови и заглянул в глаза Кину, который в мгновение ока будто обратился в камень.
        - Она не продается. - Слова его были такими же жесткими, как и каменные черты лица.
        Сэмюел откинулся и оглядел загорелую фигуру и темные волосы Алексы. Она продолжала заплетать их в косу с тех пор, как побывала в плену у осейджей.
        - Она полукровка, - высказал он предположение. - Нет смысла возвращать ее в цивилизацию. Мы с Джаредом сможем прекрасно о ней позаботиться. Джаред не много понимает в женщинах, но и ему пора научиться. Твоя скво - как раз то, что нужно этому парню.
        - Она белая, - прорычал Кин, поднялся на ноги и уставился па Сэмюела сверху вниз. Он провел большую часть жизни, выслушивая пренебрежительные замечания в адрес полукровок, и не собирался терпеть их, особенно от этого хитрого траппера. - Ты слишком задержался, Сэмюел. Пора бы и честь знать.
        Тот окинул глазами высокую сильную фигуру Кина, и дьявольская усмешка искривила его рот.
        - Ну-ну, не стоит так ершиться, дружище. Если ты сам с ней спишь, так бы и говорил. Я просто заинтересовался, не продашь ли ее, коль скоро делал вид, будто она ничего для тебя не значит.
        - Приведи своего приятеля и проваливай с нашей стоянки, - резко заявил Кин.
        Сэмюел небрежно и неторопливо побрел прочь, а Алекса повернулась, с любопытством посмотрела на Кина и заметила, как гневные желваки заиграли на его скулах.
        - Что, обменялись с Сэмюелом парой теплых слов? - Кин в ответ только злобно заворчал. - Он не кажется таким уж плохим человеком, - продолжила Алекса. - Немного брюзгливый, но безобидный.
        - И все же именно ты первая заявила, что не доверяешь им, - едко напомнил ей Кин. - И должен признать, твое первое впечатление было совершенно правильным, я только…
        - Это ты пригласил их разделить нашу скромную трапезу, - отпарировала Алекса, не дав ему договорить.
        - Я только хотел узнать, что у них на уме, - проворчал Кин с кислым, как недозрелый лимон, выражением лица.
        Алекса озадаченно нахмурилась. Она не знала, что он затеял, почему так странно ведет себя с тех пор, как пригласил незнакомцев в их лагерь.
        - И что же, по твоему мнению, у них на уме? - поинтересовалась она.
        - Ты.
        Алекса задохнулась.
        - Я? Что тебе сказал этот Сэмюел?
        - Он спрашивал, не продаешься ли ты. - Кин наклонился, чтобы поднять свое ружье, но остановился и оглянулся на Алексу. - И если ты думаешь, что Джаред у ручья…
        - Не трогай оружие, приятель, - приказал Сэмюел и вышел из кустов. Дуло его винтовки было направлено на Кина. - Свяжи-ка быстренько нашего дружка, Джаред. Он, похоже, не очень-то склонен помогать нам.
        Внезапно с глаз Алексы будто пелена упала. Сэмюел сделал вид, что отослал Джареда поить лошадей, и сам долго рассказывал свою фантастическую историю, выжидая, когда они с Кином потеряют бдительность. И теперь они оказались нос к носу с дулами двух ружей. Ее яростный взгляд обратился на Кина, который смотрел на нее такими глазами, будто все это произошло исключительно по ее вине.
        Но когда Джаред направился к ним, Родон резко обернулся, взмахнул кулаком и ударил ничего не подозревающего траппера прямо в живот. Тот согнулся пополам, а Кин нырнул между конями. Алекса в ужасе смотрела, как Сэмюел поднял ружье, намереваясь избавиться от Кина раз и навсегда. Он на секунду замешкался, дожидаясь, когда Кентавр немного отодвинется и даст ему прицелиться точнее. Алекса бросилась на него, изо всех сил ударила в плечо. Пуля улетела вверх.
        Она колотила кулаком по его отвратительной роже, пока не заболела рука, но Сэмюел отпихнул ее в сторону с такой силой, что Алекса упала. Глаза его не оставляли Кина, который мчался к нему с невероятной быстротой. И когда Сэмюел сжал ружье, собираясь использовать его в качестве дубинки, нога в мокасине приземлилась прямо на его подбородок. Вскрикнув от боли, траппер повалился назад, ослепленный полученным ударом.
        - Кин! - Вопль Алексы разорвал воздух.
        Кин обернулся, и вовремя - Джаред присел в траве, готовясь метнуть нож, который достал из-за голенища. Не веря собственным глазам, Алекса смотрела, как Кин прижался спиной к дереву. Уж не сошел ли он с ума?
        Сидеть здесь, как подсадная утка, готовясь встретить смерть-злодейку…
        - Ложись, ложись! - завопила она изо всех сил.
        Лезвие просвистело в воздухе, и Алекса зажмурилась, чтобы не видеть, как этот сумасшедший смельчак будет пригвожден к дереву. Потом она приоткрыла один глаз. Нож дрожал, воткнувшись в ствол прямо над головой Родона. Сам он уже прыгнул на Джареда, и оба покатились по земле. Услышав болезненный стон Сэмюела, Алекса обернулась и увидела, что траппер пытается поднять голову и понять, где находится. Она схватила ружье и изо всех сил треснула его по голове. Когда она убедилась, что ее противник потерял сознание и больше не представляет опасности, бросилась к заряженному ружью Кина, схватила его и вскинула к плечу.
        Рука Кина замерла в воздухе, когда он увидел ружейное дуло, направленное прямо на голову Джареда. Он отпустил молодого траппера и забрал у Алексы оружие.
        - Вставай! - гаркнул он. - Или я разнесу твою проклятую башку на кусочки.
        Джаред потряс головой и утер кровь с разбитых губ. Потом с трудом поднялся на ноги. Кин ткнул его дулом винтовки.
        - Давай-ка свяжи своего ветреного дружка, - приказал он и сделал жест Алексе принести ту веревку, которой Сэмюел и Джаред собирались связать его самого.
        Когда Сэмюел был надежно привязан к дереву, Кин толкнул Джареда вниз, рядом с компаньоном, и быстро опутал веревкой его грудь и руки так, чтобы ни тому, ни другому не удалось освободиться, пока они с Алексой не окажутся на безопасном расстоянии.
        Он поднял нож, оброненный Джаредом, и воткнул его в землю на недосягаемом для охотников расстоянии. Кривая ухмылка промелькнула на его лице.
        - Если встречу вашего гризли, расскажу, где вас найти, друзья.
        Кин Схватил Алексу за руку и потянул к лошадям.
        - Спускайся вниз по ручью, - приказал он. - Я догоню тебя через несколько минут.
        Кин хлопнул Кентавра по крупу, посылая его в галоп, а Алекса опасливо оглянулась. Уж не победили ли в Кине его дикие инстинкты? Может, он собирается избавиться от нападавших… навсегда… вместо того, чтобы дать им возможность выпутаться из веревок, когда сами они будут уже далеко и в безопасности?
        Когда Алекса исчезла за холмом, Кин подошел к двум осторожно поглядывающим на него мужчинам. Лицо его было холодно, как сама смерть, и не менее пугающе.
        - Я чуял вас трижды и видел дважды, как вы ползли по кустарникам за последние два дня, - сообщил он. - Ты гордишься, что такой прекрасный охотник, Сэмюел, но не смог бы подкрасться даже к раненой лани. - Его пугающий взгляд словно приклеился к изумленному лицу Сэмюела. - Алекса - белая, но я полукровка, и у меня уши и глаза моих древних предков. Ты смог подойти к моему лагерю, потому что я позволил тебе. Но если вы еще хоть раз попадетесь мне на пути, я буду пытать вас обоих по индейскому обычаю, так что твой желторотый партнер получит образование по ускоренному методу, самому быстрому, что можно найти по эту сторону Миссисипи.
        Кин повернулся и молча подошел к костру, забрал готовое мясо. И пока Сэмюел и Джаред взирали на него, вскочил на коня и исчез, будто растворился на ветру.
        - Ну что, имеешь какие-то идеи, как выпутаться из этой передряги, мудрый охотник? - поинтересовался Джаред полным тяжелого сарказма голосом. - В следующий раз, когда ты решишь, что можешь заглянуть на огонек и прихватить женщину из-под носа у ее приятеля, изволь оставить меня в стороне.
        Сэмюел скрежетал зубами и дергался, пытаясь освободиться от веревок.
        - Как я мог знать, что Мы наткнулись на дикаря в одеждах белого? Это ты мечтал покататься по травке с этой дикой кошкой. Господи, она едва не проломила мне череп.
        - Ты две недели похвалялся, какой ты умный и хитрый. Тебе бы стоило знать, что тот, кого мы выслеживаем, не новичок в этой глухомани, - желчно фыркнул Джаред.
        - Я бы и знал, если б не путешествовал с таким, как ты! - прорычал Сэмюел в ответ.
        - Что ты с ними сделал? - спросила Алекса, когда Кин подъехал к ней.
        Он протянул ей ножку жареного кролика и пожал плечом. Бахрома его куртки весело затрепыхалась.
        - Я не убил их, если ты думаешь об этом, хотя они, безусловно, и заслуживают.
        - Тебя самого чуть не убили! - взорвалась Алекса, тыкая в него кроличьей ножкой. - Ты просто стоял и ждал, пока этот мошенник как следует прицелится. Ты отнял у меня десять лет жизни!
        - Он слишком неопытный, - прохладно ответил Кин. - Даже нож держал не тем концом. Джаред - зеленый юнец. Это единственное, в чем Сэмюел не наврал.
        Это высказывание притушило ее воинственный запал, но она собиралась еще поподжаривать его над угольками за наплевательское отношение к опасности.
        - Но если бы ему вдруг повезло, ты мог бы погибнуть, - заявила Алекса.
        - А тебя бы это расстроило? - Смеющиеся синие глаза Кина любовались кислой миной на прекрасном лице.
        - Я предпочитаю твое общество их компании, - неохотно сообщила она. Затем толкнула Кентавра коленом и запустила зубы в жареное мясо, внезапно ощутив, насколько голодна.
        - Я должен считать это комплиментом? - насмешливо спросил Кин, следуя за ней.
        - Нет, - резко ответила Алекса. - Если бы ты не совершил глупости и не пригласил этих грубиянов в наш лагерь, всего этого вообще бы не случилось.
        - У меня не было выбора. Они следовали за нами в течение двух дней.
        Алекса остановила Кентавра и резко обернулась, недоверчиво разглядывая Кина. Как он мог знать это? Откуда? Она не замечала, чтобы кто-то преследовал их…
        - Я знал, что они что-то затевают. Всегда легче встретиться с неприятелем лицом к лицу, чем позволить ему устроить засаду. Если бы я путешествовал один, без такой привлекательной спутницы, они бы не преследовали меня. Но есть некоторые вещи, в которых мужчины не могут отказать себе даже в этой глуши, в пустыне. Эти трапперы собирались отнять тебя. Я знал, что нас ждут неприятности, когда Сэмюел якобы отослал Джареда к ручью. Но я еще не был готов к их приему. Если помнишь, мы опять спорили.
        Алекса закусила губу. До сих пор она приносила Кину одни только неприятности и чувствовала, что тот полностью согласится с ней, если ей взбредет в голову идея высказать это мнение вслух.
        - Прости, но я ничего не могу с собой поделать. Такая уж я есть, - пробормотала она. - Я вообще предпочла бы находиться где-нибудь в другом месте. Но с того момента, как я покинула дом в Уобаше, у меня как-то не было возможности делать хоть какой-то выбор.
        Кин молча ехал с ней бок о бок, жевал свою долю мяса, копаясь в собственных мыслях. Он проклинал влечение к этой ослепительной красоте, а потом начал проклинать влечение к той же красоте других мужчин, которые пытались отнять ее. Миловидность и вольный дух делали ее неотразимой, и Они с Алексой столько всего вместе пережили и перенесли за прошедшие недели, что Кин не мог уже и вспомнить, какой же была его жизнь до тех пор, пока она не вошла в нее. Алекса постоянно была в его мыслях. Он уже не мог представить себе восход солнца, чтобы не сравнить его с ее сияющим лицом. Ночь напоминала ему о танцующих в се глазах мистических отблесках лунного света. Эта женщина вызвала к жизни его инстинкт защитника, который он старательно скрывал долгие годы. Она проделала сквозные дыры в его мужской гордости, пытала его постоянным стремлением удовлетворить желание. А желание непрестанно циркулировало в его крови, как ручей, вечно подпитываемый подземным источником. Он хотел большего, чем разговоры и дружеское общение с ней, и этот факт становилось все труднее не замечать, когда они останавливались на ночевку.
        Когда Алекса отправилась к потоку, намереваясь перед сном смыть пыль и грязь тяжелого дня, Кин стоял, как солдат на посту, наблюдая за тенями, прислушиваясь к шуму. Но стоило лишь серебристому свету луны осветить ее голые плечи, он забыл обо всем, кроме навязчивого стремления пережить наяву тот сон, что посещал его каждую ночь.
        Когда Алекса скользнула по поверхности воды, а потом нырнула, Кин вдруг обнаружил, что ноги сами понесли его к реке. Она напоминала грациозного лебедя, покачивающегося на волнах.

«Да мужчина ты или мышь двуногая?» - спросил себя Кин, следя тоскливым взглядом за Алексой, скользящей по воде. Нет, он вполне может противостоять этой обворожительной русалке, если действительно захочет этого, ответил он и тут же засомневался, когда Алекса повернулась и поплыла на спине. Ее изумительные груди поднимались над водоворотом, что кружил вокруг нее. Вода гладила и нежила ее округлости и изгибы, те, что Кин предпочел бы ласкать сам. Вода расступилась и явила его взгляду крутые бедра, когда Алекса перевернулась на живот, и он ощутил, как тяжело заколотилось сердце.
        Как зачарованный он наблюдал за ее купанием. Потом сорвал с себя кожаную рубашку, поспешно сбросил штаны и вошел в воду. Или пошел по поверхности? В этом он не был уверен. Он знал только одно: наблюдать за обнаженной Алексой, беззаботно плещущейся в лунном свете, - настоящая пытка. Он оттолкнулся и поплыл к пленившей его русалке.
        Он сдался, уступил тем примитивным страстям, что терзали и мучили мужчину с начала начал.
        Алекса бросила взгляд на берег и затаила дыхание, увидев, что Кин приближается к ней. Его глаза не отрывались от нее. Когда он приблизился, все мысли о сопротивлении испарились из ее головы. Руки Родона скользнули вокруг ее талии. Их тела слились, и Алекса осознала, что не будет, не сможет требовать, чтобы он вернулся на берег. Она каждую ночь осмотрительно старалась держаться на безопасном расстоянии от него, боясь подвергнуть испытанию свою волю. Но в тот момент, когда это сильное тело прижалось к ней, сразу поняла, что ни единое слово жалобы не сорвется с ее уст. Все желания, что она старательно сдерживала и подавляла, поднялись на поверхность, как сливки на свежем молоке, и зажгли неудержимое стремление обладать и отдаваться. Куда, ну куда же исчезает голос разума именно в те моменты, когда нужен больше всего? - спросила она себя. Просто пропал, решила Алекса, когда Кин прижал ее к себе, так сдавив нежную грудь твердокаменной стеной своего торса, что стало невозможно дышать.
        Его рот опустился к ее губам, синие глаза захватили в сладостный плен, и Алекса почувствовала, как ее тянет в неведомые глубины. Она чуть вздохнула, а потом Кин поцеловал ее с такой опустошающей самозабвенностью, что ей стало безразлично, успеет ли она сделать еще хоть один вдох. Когда же он вернул ее на поверхность и подхватил под колени, Алекса не смогла бы оторвать взгляд от бездонных синих глубин его глаз, даже если б от этого зависела сама ее жизнь. Желание, отразившееся в них, было столь же сильным, что и кипевшая внутри ее страсть.
        Губы Кина заскользили по ее плечу, приблизились к упоительной округлости груди, обхватили розовый бутон соска, и низкий гортанный стон вырвался из его груди. Восхитительные ощущения прокатывались по коже Алексы волна за волной, она таяла под ласковыми прикосновениями и сама покрывала его плечи и шею легкими, волнующими поцелуями. Его язык погладил тугой сосок и скользнул в долину между грудями, направляясь ко второму, боясь обделить его этой мучительно-нежной лаской.
        Кин наклонил ее назад, позволяя воде поддерживать ее на весу, пока его руки блуждали по ногам, поднимаясь до бедер и снова спускаясь, чтобы заново начать эту сладостную пытку. Алекса негромко застонала. Она чувствовала, что вся пылает, что ее уносит поток необычных ощущений, разбуженных искусным прикосновением горячих и опытных рук.
        Она погрузила кончики пальцев в темные волосы Кина, медленно провела ими по голове. Любовный взгляд Алексы следовал за пальцами, которые спустились к широким мускулистым плечам и огромным просторам груди. Ей нравилось дотрагиваться до него. Он весь был будто отлит из бронзы - сильное, могущественное создание. Коварный зверь, чье хитрое поведение так часто озадачивало, а восхитительное тело всегда пленяло. Алекса сама удивлялась, что осмеливалась прикасаться к нему, будто могла надеяться приручить этого прекрасного непобедимого льва, превратить в нежного ягненка. Дикое благородство сурового лица так очаровывало ее, что она временами задумывалась, есть ли на всем свете второй столь же красивый и страстный мужчина. Алекса позволила указательному пальцу рассеянно бродить по волосатым просторам груди, обследовать шрамы на ребрах. Проворный и быстрый, как пантера, с ней он был нежен и нетороплив, как домашний котенок, когда обнимал и прижимал к себе. Величественный, дикий, непобедимый… Она знала, что, проживи еще хоть сто лет на этой грешной земле, все равно не сможет забыть его, этого потрясающего,
замечательного мужчину. Те восторженные моменты, что ей довелось провести в его объятиях, стоили сердечной боли, что ждет ее, когда короткие мгновения их связи подойдут к концу. Ей проще будет вытерпеть муки разлуки, если она сможет лелеять сокровища воспоминаний.
        - Поцелуй меня… - Ее губы приглашающе приоткрылись, а серебристые глаза впились в его и не отпускали ни на мгновение, заставляя утонуть в бездонных глубинах. Нежными пальцами она прикоснулась к его лицу, провела по твердому подбородку. - Просто поцелуй…
        Кин прижался к ее губам таким нежным, таким ласковым поцелуем, что казалось, прикоснулся к самой ее душе. Этот поцелуй говорил о чем-то помимо страсти, о чем-то более сильном и властном, чем физическое влечение. Наверное, ей это только показалось, сказала себе Алекса и закинула руки ему на шею, стремясь прижаться еще ближе. Чувствовал ли он к ней что-нибудь помимо вожделения?
        - Я не могу, Алекса… не могу только целовать тебя, - простонал Кин, уткнувшись лицом в ямку у стройной шеи, нежно поглаживая руками крутые изгибы бедер. - Не отталкивай меня… только не сегодня. Я не могу сносить эту пытку, Алекса…
        Но она и не собиралась отказывать ему. Она пожертвовала бы и саму душу, стоило лишь ему попросить. Днем Алекса едва не потеряла его, теперь ее любовь и беспокойство о нем затмили все остальное.
        Она скользнула в сторону, схватила его за руку и повлекла за собой к берегу. Вода вздымалась и волновалась вокруг их мокрых тел. На берегу Алекса повернулась и встала перед ним в полный рост, пожирая его глазами. Потом придвинулась и начала ласкать, сплетая нежными пальцами такую изысканную сеть наслаждения, что Кин вспыхнул. Ее губы заскользили по груди, потом опалили живот. Алекса заставила его опуститься рядом с ней на колени. Она пробовала на нем те ласки и приемы, что узнала от него же самого, и те, что придумала сама, заставив его плыть по облакам неизведанного блаженства.
        Каменные мышцы живота Кина превратились в слабое желе, когда ее нежные руки приступили к исследованию. Он в экстазе закрыл глаза и отдался исключительным ощущениям, которые дарили ему эти тонкие женские пальцы, порхающие по твердым контурам груди и бедер, перелетая к лицу, иногда легко притрагиваясь к губам, щекам. Ее влажные, приоткрытые губы парили над ним, стремясь попробовать каждый дюйм его кожи. Сводящие с ума чувства расцвели в самой середине его существа и хлынули в кровь, в каждый пульсирующий от напряжения нерв. Он был полностью заворожен, поглощен этими легкими, но возбуждающими прикосновениями. Снова и снова пытливые пальцы исследовали каждую чувствительную точку его тела, дразнящие поцелуи следовали по пятам за руками и отбирали остатки силы и все мысли. Его тело дрожало и горело от возбуждения, когда твердые соски прикасались к его воспаленной, будто обожженной ожиданием коже.
        Снова и снова руки и губы поднимались и опускались в сладостной пытке по его телу. Кин стонал, чувствуя, что горит от едва сдерживаемого желания. И вот наконец пришло мгновение, когда больше сдерживаться было невозможно. Вожделение и напряжение дошли до яростного, бешеного, неистового смерча. Дыхание вырывалось короткими, резкими залпами, сердце выбивало барабанную дробь, нетерпение разрывало внутренности. Он хотел, хотел ее, желал отчаянно, стремясь умиротворить сжиравшую его страсть, что довела его почти до исступления, до грани безумия.
        Он приподнял Алексу над собой, направил ее бедра к своим и наконец вошел в нее. Он осыпал шелковистую кожу поцелуями, притянул к себе на грудь и начал сладострастные, медленные, ритмичные движения. Они, казалось, объединились не только телами, но самими душами, как любовники после долгой разлуки, что стремятся прильнуть друг к другу в тесном объятии. Они слились в одно, и Кин потерял всякую связь с реальностью. Он упивался этим мистическим удовольствием, наслаждался ощущениями блаженства и такой сладости, что позабыл и не желал вспоминать ни о чем другом, кроме этой женщины, которую сжимал в объятиях, прильнув к ней как к единственному спасению. Да, Алекса могла заслонить собой всю вселенную, и он не сожалел о потере, лишь бы эта женщина оставалась в кольце его рук.
        А Алекса приникла к нему в блаженстве и изумлении. Весь мир, казалось, раскололся надвое, и ее швырнуло в темную, бездонную пропасть. Глубокие, ошеломительные ощущения сотрясали все ее существо. Она никогда и представить не могла себе ничего подобного. Будто парила на легчайших крыльях, свободная для полета, свободная для наслаждения, свободная для счастья…
        Но вот сотрясающие душу ощущения взорвались в ней, и она покачнулась и полетела куда-то. Вниз, вверх, вращаясь, скользя… Еле слышный стон сорвался с губ Кина, и она внезапно поняла, что весь этот полет она провела в его объятиях, ни на секунду не покинув кольца сильных, удерживающих ее рук. Да, он волшебник, маг, чародей. Он сплел вокруг нее чудесную магическую паутину.
        Когда затихли последние стоны и сотрясения удовлетворенной страсти, Алекса опустила голову на его плечо, дожидаясь, когда сердце вернется к своему обычному ритму.
        - Думаю, я никогда не забуду этого… - выдохнула она.
        - Хм-м? - Кин не услышал, а почувствовал се приглушенный голос, отдавшийся в его груди, но слов понять не мог.
        Алекса улыбнулась про себя. Она никогда не осмелилась бы сознательно повторить эти слова, поэтому и не стала.
        - Я не закончила купаться, - пробормотала она и хотела было отодвинуться, но Кин только сильнее сжал руки.
        - Не уходи, - попросил он. - Останься сегодня со мной.
        - Ты не думаешь, что нам надо…
        Кин заставил ее замолчать, закрыв ей рот поцелуем, потом весело улыбнулся.
        - Ты когда-нибудь спала голой на берегу? Когда-нибудь просыпалась, ощущая, как солнце обливает тебя своим теплом, будто ты единственное человеческое существо на всей земле и не боишься никого и ничего?
        - Нет, никогда. - Алекса хихикнула. - Звучит довольно рискованно.
        - Когда я был молодым воином, то решил найти индейского бога и вступить с ним в переговоры. Тогда отправился к ручью и разделся догола, чтобы ему было нетрудно узнать меня.
        - И как, узнал? - Алекса не могла противиться искушению и вернула ему обаятельнейшую улыбку, легонько водя пальцем по лбу.
        - Думаю, да. Он послал грифа, ринувшегося прямо на меня, чтобы напомнить - мудрый воин никогда не должен обнажаться перед другим воином, зверем… или женщиной.
        Кин запустил руку в черные локоны и заставил ее немного откинуть голову, чтобы он мог поцеловать мягкие губы.
        - Представить себе не могу, чтобы ты не был готов к атаке любого живого существа. - Голос ее был полон благоговения и трепета, хотя она и пыталась замаскировать их легким смешком.
        - Так ты считаешь меня непобедимым? - пробормотал он, прижимаясь снова к ее губам. - Уверяю тебя, это вовсе не так. Индейцы верят, что каждый смертный воин должен встретиться с равным по силе противником и принять вызов, чтобы узнать… Какого черта! - Кин дернулся, почувствовав что-то на своей спине.
        Алекса открыла глаза, ожидая увидеть нависшего над ними дикого зверя, но обнаружила только Кентавра. Она весело засмеялась. Жеребец неслышно подошел по мягкому берегу, а они были столь захвачены друг другом, что не заметили, как оказались под его пристальным взглядом.
        - Проклятый конь ревнует, - фыркнул Кин, оглянувшись через плечо и заметив, что благородное животное поднимает голову, готовясь снова толкнуть бывшего хозяина.
        - Нет, просто скучает без внимания, - объяснила Алекса. Она подняла руку и погладила мягкую шерсть на морде. - Я несколько дней только и знала, что ехала на нем, не уделяя никакого внимания. А он слишком горд, чтобы быть просто рабочей лошадкой.
        - Он ревнует, - проворчал Кин, не соглашаясь с ней. Да, ему приходилось делить эту женщину с белыми индейцами, даже с собственным жеребцом. Если бы в нем была хоть капля здравого смысла, ему стоило бы грациозно откланяться и забыть Алексу. Она привлекала всеобщее внимание и неприятности, где бы ни находилась, куда бы ни направлялась. Возможно, Кентавр превращался в сентиментальную массу, когда она к нему прикасалась. Может, Одинокий Зимний Волк был полностью пленен ею; но у него самого достаточно силы воли, пытался уверить себя Кин. Он может противиться Алексе, если так решит. Он должен. Вскоре они вернутся в город, и Алекса окажется окруженной толпами возбужденных мужчин. Он не собирается соперничать с другими за ее внимание, не будет одним из многочисленных обожателей. Пришло время отказаться от нее и позволить этой дикой пташке лететь свободно, следуя велениям и голосу сердца. Простой, обычный случай свел их вместе, напомнил он себе. Они были нужны друг другу. Зависели один от другого в последние несколько недель. Но они оба независимы, и ему придется всю жизнь бродить одному взад-вперед между
цивилизацией на восток от Миссисипи и дикой местностью - на запад от нее.
        Занятый этими мыслями, Кин схватил поводья Кентавра, отвел жеребца к другим лошадям и там привязал. С этого дня он начнет тренировать свою волю и заставит себя противиться собственному влечению к этой сереброглазой колдунье, обладавшей большим могуществом, чем жрец осейджей. Он проверит свою способность относиться к Алексе просто как к попутчице, он докажет и себе, и ей, что в состоянии жить, не поддаваясь зову сладострастия, даже когда искушение превышает все, что ему доводилось испытывать ранее. В конце концов, он дисциплинированный человек, разве нет? Он будет смотреть в сторону каждый раз, когда Алекса направится купаться в ближайшей речушке. Он может отворачиваться, когда ветер будет играть с ее черными локонами и легко ласкать щеки. Он может сдерживать себя, если действительно захочет этого. А он хочет, решил Кин. Настойчивый человек в состоянии победить любое пристрастие, если примет серьезное решение. Они приближаются к обжитым местам, и ему не удастся держать Алексу при себе неопределенно долго. Он должен начать обращаться с ней, как с любой другой женщиной. Скоро, скоро они покинут глушь
и появятся в мире людей.
        В последующие дни, по мере продвижения к востоку, между ними что-то образовалось. Каждую ночь Кин прижимался к Алексе, чтобы защитить ее от холода и ветра, и она не протестовала. Но он ни разу не сделал попытки воспользоваться этим и не предложил ей интимной близости. Алекса знала, что сдалась бы сразу, без всякой борьбы. Ее озадачивало, что Кин спокойно ложился и сразу засыпал.
        А она лежала ночи напролет и размышляла, почему же он обращается с ней так по-доброму, но без всякой страсти. И что с ней произойдет, когда они достигнут Сент-Луиса? У нее нет ни единого цента, ни клочка приличной одежды, в которой не стыдно вернуться к людям. Чем ближе они приближались к поселению, тем больше она волновалась. Может ли она взять целиком на себя ответственность об их ферме? И как ей добраться до долины Уобаш, одной и без всяких припасов? Эти вопросы постоянно терзали ее, но до сих пор ей не удалось найти ответов. Будущее Алексы было темно и непонятно, а вежливое, но отстраненное отношение Кина заставляло ее чувствовать себя покинутой и нежеланной.
        - Ого, черт бы меня побрал. Он привел с собой индейскую скво, - вслух размышлял Клинт, прищурившись. Он разглядывал Кина и молодую женщину с длинными темными косами, в индейском платье, приближающихся к хижине. - Что ж, по крайности это не девчонка Карвер. - Когда пара подошла ближе, Клинт задумчиво нахмурился, изучая тонкое загорелое лицо, потом насупился. - Черта с два, это Алекса. - Кин вошел в хижину, и Клинт выдавил слабую улыбку. - Что ж, ты вернулся как раз вовремя. Я уж подумывал, что придется старику одному нагружать кильбот. - Он помассировал побаливающее плечо, и взгляд его обратился к Алексе. - А у меня рука еще ноет. - Он презрительно фыркнул. - Ты оставил меня, полумертвого, и потащился за ней на территорию осейджей.
        Кин молча бросил на него хмурый взгляд. Он ожидал от Клинта именно такого приема, но сейчас был вовсе не в настроении слушать его.
        - Ты вполне был в состоянии позаботиться о себе, иначе я никогда бы не оставил тебя.
        Алекса внимательно изучала Клинта, который продолжал нянчить свою правую руку. Теперь она поняла, почему Кин так надолго отстал от семьи Карверов на равнинах. Клинт был ранен, и Кин чувствовал, что у него есть определенные обязательства перед партнером.
        - Ну-ну. - Темные глаза Клинта остановились на Алексе. - Что, записались в осейджи, мисс?
        - Клинт! - Голос Кина стал резким и острым, как лезвие бритвы, так же как и взгляд, брошенный им на своего старого друга и компаньона. - Алекса потеряла всю свою семью и была захвачена в плен. Тебе нет никакой необходимости изводить ее своими шпильками.
        - У-у… - Клинт отошел в сторону и вернулся к прерванному занятию - приготовлению еды. - Я глубоко сожалею и сочувствую вам в ваших несчастьях, мисс Карвер.
        Алекса едва заметно кивнула, чувствуя себя очень неуютно. Несомненно, она была здесь лишней. Несмотря на произнесенные слова, в голосе Клинта не было ни намека на симпатию. Выражение его лица оставалось жестким. Она перевела глаза на Кина - тот казался весьма раздраженным поведением своего приятеля.
        - Я очень признательна за помощь. За все, что ты для меня сделал, Кин. Но сейчас, думаю, мне лучше уйти.
        Алекса направилась к двери. Кин прокашлялся, метнул взгляд на Клинта и снова на Алексу.
        - Куда ты пойдешь? - тихо спросил он.
        Она деланно пожала плечами:
        - Найду где пристроиться в Сент-Луисе. - Алекса прекрасно отдавала себе отчет в том, что отсутствие денег вынудит ее ночевать на улице.
        - Одетая вот так? - насмешливо спросил Кин. - Я не совсем полный дурак, милая.
        - Хочешь, поспорим? - фыркнул Клинт и немедленно захлопнул рот - таким многообещающим был взгляд Кина.
        - Я знаю совершенно точно, что сталось с вашими деньгами и припасами, - продолжил Кин, заставив старика замолчать. - По Хью Ска забрал абсолютно все с вашего фургона и потом сжег его. У тебя нет решительно ничего, ни единого цента. Правильно?
        - Да, но…
        - Тогда ты переночуешь в моей хижине, а завтра мы решим, каким образом устроить тебя, - заявил Кин. Голос его был решительным и явно не терпящим никаких возражений.
        Клинт покрутил головой и бросил на приятеля свирепый взгляд. Хотя женщины и протоптали тропу к их хижине, но до сих пор Кин ни одну из них не приглашал остаться на ночь, по крайней мере в присутствии старшего товарища.
        - И где же она будет спать? - пожелал он узнать. - Я не собираюсь отказываться от своей кровати, у меня еще рука болит. Что-то подсказывает мне, что солнце малость повыжгло твои мозги, раз приглашаешь сюда эту девчонку.
        Кин указал на дверь.
        - Клинт, я хотел бы поговорить с тобой там, снаружи… - Он схватил старика за руку и подтолкнул к выходу, потом коротко взглянул на Алексу. - Надеюсь, ты позаботишься о еде.
        Оказавшись наедине со своим младшим товарищем, Клинт не стал дожидаться, когда тот перейдет к упрекам за то, что он был груб с Алексой.
        - Какого черта стряслось с тобой, парень? Я говорил тебе, от этой девки не жди ничего, кроме неприятностей. А ты помчался за ней сломя голову и притащил ее обратно. На твоем месте я бы отослал ее туда, где нашел, и забыл, что она вообще есть на этом свете!
        - Но ты не на моем месте! - рявкнул в ответ Кин. - И я рассчитываю, что ты проявишь немного уважения к Алексе. Я собираюсь отвезти ее завтра в Сент-Луис и устроить там, а до тех пор… - его темные брови зловеще сомкнулись над ледяными синими глазами, - не давай воли языку, Клинт.
        - Ладно, будь по-твоему, но не думай, что мне это нравится, - кисло буркнул старик. - Я так мыслю, ты влюбился в девчонку. Почему бы тебе не признать это открыто и больше не возвращаться к этому?
        - Потому что я не влюбился, - пылко возразил Кин. - Но я не брошу ее на произвол судьбы, пока не решу, что с ней делать.
        - Ты вполне мог бы решать это, покудова ехал с ней назад. - Темные глазки Клинта были прикованы к Кину. - Ты просто не хотел избавляться от нее, а то отвез бы сразу в город и бросил там, прежде чем возвращаться домой.
        Наконец-то терпение Кина лопнуло.
        - Что я делаю и с кем, это мое дело. А ты изволь держать свое мнение при себе и веди себя прилично, пока Алекса остается здесь. Я не в настроении выслушивать твою воркотню до конца ночи! - прорычал он, тыча пальцем прямо в бородатое лицо Клинта.
        - Так и знал, что этим все кончится, - с отвращением проворчал Клинт. - Я-то вижу, как ты пялишься на Алексу, видел даже в ту первую ночь, когда она приперлась сюда. Эта кошка поймала тебя на крючок.
        Когда Клинт негодующе вошел в хижину, Алекса поднялась и натянуто улыбнулась.
        - Я пойду искупаюсь в реке, - тихо проговорила она и прошмыгнула мимо старика, отказываясь встретить его осуждающий взгляд.
        Алекса окунулась в воду и начала соскребать с себя слой за слоем грязь, прилипшую к ней за последние дни. Когда она собралась с мыслями, то поняла, что должна уйти немедленно. Клинт ее терпеть не мог. Он совершенно недвусмысленно дал ей понять, что предпочел бы, чтоб Кин бежал от нее как от чумы. Она не собиралась стать причиной разногласий между приятелями. Ей и так уже удалось причинить Кину достаточно неприятностей. Он только из вежливости предложил ей крышу над головой. У него просто руки чесались поскорее избавиться от нее и отослать восвояси. Если бы он был к ней неравнодушен, то проявил бы больше интереса в те ночи, что они спали рядом, бок о бок. Очевидно, Кин уже устал от нее и ее выходок, коль скоро не сделал ни малейшей попытки прикоснуться к ней. Алекса прекрасно знала, что если такой страстный мужчина, как Кин, довольствуется братским поцелуем в щечку, значит, он не испытывает больше никаких чувств.

«Да, но почему меня так волнует, что он думает?» - спросила себя Алекса. Сначала она злилась, что он соблазнил ее. Теперь ее обижало, что он ведет себя как истинный джентльмен. Алекса закатила глаза, удивляясь собственной противоречивости и непостоянству. Должно быть, это оскорбленная гордость, решила она. Кин до сих пор возбуждал ее, физически привлекал, но сам, несомненно, устал от нее. Она ему наскучила… Значит, ей надо просто забыть его и постараться держаться от него на расстоянии.
        С головой, гудящей от этих грустных и обидных мыслей, Алекса вылезла из воды, надела свой наряд и рассеянно посмотрела на восток. Ноги сами понесли ее прочь из леса, по направлению к Сент-Луису, но тут Кин неожиданно возник перед ней, удивив и напугав.
        - И куда это ты собралась? - спросил он, скрестив на груди руки и с подозрением заглядывая ей в лицо.
        - В город, - ответила Алекса, собравшись с мыслями. - Я искренне признательна за твое предложение, но должна идти.
        Кин неторопливо приблизился к ней с дьявольской усмешкой на губах.
        - Ты собираешься спать на улице без всякой защиты или продаться первому мужчине, что предложит тебе цену комнаты на одну ночь?
        Алекса немедленно ощетинилась и негодующе ответила:
        - Это тебя не касается. Полагаю, ты будешь счастлив отделаться от меня. У тебя достаточно других обязательств, и я не собираюсь усложнять твою жизнь.
        - Как будто ты уже этого не сделала, - пробурчал он. Алекса рванулась вперед, но Кин схватил ее и подтащил к себе.
        - Ты не уйдешь, пока я не разрешу, - заверил он Алексу. Ее подбородок немедленно задрался вверх, демонстрируя мятежный дух.
        - Решил сделать меня рабыней, пока я не расплачусь за то, что ты спас мне жизнь?
        - Нет, решил расплатиться с тобой за твои услуги, - нанес он ответный удар таким пугающим тоном, что волосы Алексы встали дыбом, как у разъяренной кошки. - В Сент-Луисе ты сможешь заработать себе на хлеб и жилье лишь одним путем… и вполне можешь потренироваться, прежде чем отправишься на поиски самостоятельной жизни.
        Прежде чем Алекса поняла, что же именно сделала, она увидела отпечаток своей пятерни на щеке Кина. И мгновенно пожалела о своем опрометчивом поступке. Кин зарычал и дернул ее к себе.
        - Черт бы тебя побрал, женщина. Я не знаю, что с тобой делать. Сначала ты доводишь меня до такой ярости, что я готов придушить тебя, а потом мне хочется целовать тебя, целовать до потери сознания…
        Его хриплый голос потряс ее.
        - Я думала, ты устал от меня. Ты мог целовать меня в любой момент во время нашего путешествия, и все же ты… - Алекса запнулась, увидев, как его темные брови взлетели вверх, и он одарил ее своей небрежной усмешкой. Проклятие, почему она опять позволила своему языку опередить разум?
        - Ты намекаешь, что я не встретил бы сопротивления, если бы захотел брать тебя каждую ночь?
        Алекса смотрела в сторону, чтобы избежать его пронзительного синего взгляда.
        - Я только хотела сказать, что физически не смогла бы помешать тебе.
        Кин тоже прекрасно отдавал себе в этом отчет, но продолжал испытывать себя на прочность. Он держал руки при себе, подальше от этой чарующей колдуньи, говоря, что должен или принять ее, или отказаться от нее навсегда. Битва с самим собой была сложной и напряженной, и каждое прикосновение к ней заставляло его начинать новый раунд борьбы между разумом и телом. Он хотел оставить Алексу, выбросить из головы мысли о ней раз и навсегда. Но, как последний дурак, следовал за ней к потоку, смотрел, как она сбрасывает одежду, готовясь нырнуть в ручей. Вода принимала и обнимала ее стройную фигуру, что доводило его чуть ли не до помрачения рассудка. Кину приходилось цепляться за ближайшее дерево, чтобы не броситься следом за ней. Он томился желанием подмять под себя это роскошное тело, сплестись в объятии, как тогда, в глуши. Но переживания пугали его. На какое-то мгновение ему показалось, что он что-то чувствует к Алексе, нечто большее, чем просто физическое влечение. Больше, чем сочувствие к затруднительному положению, в котором она оказалась.
        И все же у него не было охоты увлекаться ею. Да, она пленительная и обворожительная, смелая и гордая, это он с готовностью допускал. Но Кин не намеревался покоряться женщине. Он долго и внимательно смотрел в ее серебристые глаза, потом наклонил голову, будто притянутый исходящим от нее ароматом женственности и чистоты. Губы ее были влажными и манящими, и тут Кин понял, что рассеянно ласкает ее. Будто громом пораженный, он отпрянул от нее, отступил.
        С трудом пытаясь заставить успокоиться тяжело колотящееся сердце, Кин потянул ее за собой к хижине.
        - Ты можешь уйти утром. Собственно говоря, я намеревался сам проводить тебя в город. - Кин нетерпеливо тащил ее за собой. - До тех пор тебе придется терпеть наше с Клип-том присутствие.
        - Почему? Ты не хочешь, чтобы я была здесь. Ты мне не опекун, не ангел-хранитель. Наоборот, это я в долгу перед тобой. - Алекса отчаянно старалась вырваться. Ей было обидно думать, что всего минуту назад она молила его о поцелуе и ласках, а он попятился, как от ядовитой гадины. - Отпусти меня! Я не желаю иметь с тобой ничего общего!
        - Похоже, что нам придется потерпеть друг друга еще одну ночь, так что веди себя соответственно.
        Атмосфера внутри хижины была почти арктической, хотя стоял теплый июньский вечер. Клинт подчеркнуто избегал обращаться к Алексе, а его взгляды не оставляли ни малейшего сомнения в том, что он просто терпит ее присутствие ради Кина. Алекса сидела тихо, слушая, как Кин и Клинт обсуждают свои планы. Мысль о путешествии в Новый Орлеан по Миссисипи заинтриговала ее, но она знала, что никогда не увидит этот большой волнующий город. Хотя теперь у нее и была та свобода, о которой она мечтала с той минуты, как Карверы покинули старый дом в долине Уобаш, зато не было денег, а значит, и возможности наслаждаться этой свободой. Алекса стала просто бездомной бродяжкой, ни больше ни меньше. Воспоминания казались слишком болезненными, а будущее - темным и неясным. Алекса нервничала и злилась. Ей хотелось быть где угодно, только не в этой хижине.
        Голос Кина ворвался в ее грустные размышления. Он указал рукой на свою койку.
        - Сегодня ночью ты будешь спать здесь. Я постелю тюфяк на полу, - сообщил он.
        - Нет. Это твоя постель. Ты спи на ней. Я прекрасно устроюсь на полу, - ответила она.
        Он помрачнел как грозовая туча, но Алекса никак не могла понять почему, в чем причина его раздражения. Ведь это она вторглась в его дом…
        - Черт побери, женщина, неужели ты обязательно должна спорить по любому поводу? Хоть однажды сделай так, как я тебе говорю, и не возражай!
        Его голос прокатился над ней, как громовой раскат, и Алекса разозлилась. Упрямо вздернутый подбородок заверил Кина, что она послушается приказа, но обижена его поведением. Этого он уж никак не мог понять. Казалось бы, вел себя как настоящий джентльмен. Она же постоянно критиковала его за отсутствие этих качеств с самой первой их встречи. Женщины, с отвращением подумал Кин. Ну никак невозможно удовлетворить их. Они жалуются до тех пор, пока мужчина не изменится, стремясь угодить, а потом начинают сетовать на эти перемены. Клинт прав, абсолютно прав. Ему надо было отделаться от Алексы на окраинах города и позволить ей заботиться о себе самой, вместо того чтобы суетиться и квохтать над ней как наседка.
        Кин круто повернулся и принялся собирать одеяла для своего ложа.
        Алекса опустилась на койку, слушая ворчание Клинта. Она не могла понять, что он там бормочет, но знала точно, что ей рады не больше, чем скунсу, забредшему в кондитерскую. Кин злится на нее, Клинт презирает ее. Никогда в жизни она еще не была такой одинокой, такой никому не нужной. Ее охватило отчаяние. Что же ей делать со своей жизнью, как найти средства, чтобы вернуться домой, в долину Уобаш? Как объяснить Рейчел, что мужчина, которого она любит, никогда не вернется? Алекса уткнулась головой в подушку, чтобы заглушить всхлипы, рвущиеся из груди. Но это привело к обратному результату - запах Кина немедленно хлынул ей в ноздри. Алекса боялась, что стала зависеть от него много больше, чем следовало бы… Скоро они расстанутся и пойдут каждый своим путем, а она так и не сможет позабыть, как он заставлял ее сгорать от яростного, неутолимого желания…
        Глава 13
        Алекса подняла тяжелые веки навстречу утреннему солнцу, чувствуя себя так, будто вовсе не спала. Она искренне надеялась, что после сна жизнь будет казаться ярче и радостнее, но, увы, мир оставался таким же мрачным, как и предыдущим вечером.
        Она приподнялась на постели, оперлась на локоть и поискала взглядом Кина, но не увидела. А Клинт смотрел на нее тем же хмурым взглядом, которым одарил ее и накануне, нехотя желая ей спокойной ночи.
        - Хорошо спали? - спросил он явно незаинтересованным тоном.
        Алексу ничуть не удивило бы, если бы Клинт пожелал, чтобы гадюка заползла к ней в постель и вонзила в нее смертоносное жало.
        - Настолько хорошо, насколько можно было ожидать. Я не хотела здесь останавливаться, знаете ли, - вдруг ляпнула она, понимая, что столкновение с Клинтом все равно неизбежно. Ему явно хотелось высказать ей свое мнение с той минуты, как она появилась на пороге. Алекса была уверена, что предстоящий обмен взаимными оскорблениями не в состоянии повредить их дружеским отношениям… вернее, отсутствию таковых. - Я не просила Кина, чтобы он позволил мне остаться в этой хижине.
        Клинт уселся на край койки и пристально поглядел на Алексу.
        - Не знаю, чем ты околдовала Кина, но предупреждаю, женщина: если ты сделаешь хоть что-то во вред ему, то я заставлю тебя заплатить за это. Этот парень несколько раз спускался в ад и возвращался обратно…
        - Я знаю о его несчастливом прошлом, - вмешалась Алекса, прежде чем Клинту удалось начать свою очередную многословную лекцию.
        - Он рассказал? - У Клинта буквально отвалилась челюсть. Никогда прежде Кин никому не рассказывал о своем происхождении. - Иисусе Христе! Он напрашивается на неприятности. - Клинт помахал пальцем у нее перед носом и снова закрыл рот. - Если вы хоть намекнете кому-то об этом, то проживете ровно столько, чтобы успеть себя пожалеть.
        Серые глаза Алексы загорелись гневом.
        - Думаете, я буду сплетничать о нем после того, как он спас мне жизнь?
        - Хотите сказать, не думаете шантажировать его? Не собираетесь выманивать деньги - у вас-то самой ничего нет? - Клинт сурово нахмурил свои косматые брови и ощупал глазами лицо Алексы. - Вы сперли его первоклассного жеребца. Почему же я должен верить, что не намереваетесь обчистить его до нитки?
        - Я не похищала Кентавра, - запротестовала Алекса, раздраженно подняв голос. - Он сорвался с привязи и последовал за мной. Мы привели его назад, и сейчас он привязан снаружи с другими лошадьми.
        Но это ее объяснение никак не повлияло на недоверчивость Клинта.
        - Очень правдивая история. - Сарказм так и сочился с его языка. Старик свесил ноги на пол. - А теперь, я полагаю, вы собираетесь сказать мне, что не уговаривали Кина опекать вас, раз уж остались без дома и средств к существованию.
        - Безусловно! - Алекса вскочила на ноги и яростно посмотрела на Клинта. Глаза ее метали молнии. - Я признательна Кину за помощь, но больше решительно ничего не жду от него. Отныне мы пойдем каждый своим, независимым от другого путем. - Она свысока посмотрела на неопрятного бородатого мужчину и с отвращением дер-нула носом. - Я считаю, вы хуже, чем сверхзаботливая мамаша. Кин - взрослый мужчина и в состоянии сам о себе побеспокоиться. И любой дурак мог бы заметить, что с моей стороны ему бояться нечего!
        - Пусть я буду дурак! - прокаркал Клинт, оцепенев от негодования и злости. - Я сразу почувствовал, как колется твоя метла, ведьма. Еще тогда, давно. Не так-то трудно разглядеть тебя насквозь. Ты пришла в ту ночь обольстить Кина и уговорить, чтобы он провел вас через землю осейджей. Потом стащила его коня, чтобы он отправился за тобой. И теперь ты получила именно то, чего заслуживала, ты, коварная девка!
        От громовых раскатов его голоса дрожали стены хижины, но он напрасно разорялся: Алекса подверглась индейскому нападению, пережила потерю семьи, выжила в чудовищный торнадо. Клинту Горману не удалось напугать ее. Его оскорбления только подбросили дров в топку ее гнева.
        - Почему бы тебе не… - Алекса уже настроилась пожелать ему приятного путешествия в адский огонь, но тут уголком глаза заметила какое-то движение.
        - Почему бы вам двоим не зарыть до поры до времени ваши томагавки? - предложил Кин, войдя в хижину. Он знал, что, если промедлит еще минуту, эта парочка вцепится друг другу в волосы. Он переводил взгляд с Алексы на Клинта и обратно, которые стояли лицом к лицу и тяжело дышали, как два зверя, готовые вступить в схватку не на жизнь, а на смерть. Хитрая улыбка искривила его губы, когда он увидел, что Алекса готова постоять за себя, не потерялась перед Клинтом. Старику палец в рот не клади. Кин редко вступал с ним в сражение. Он ничуть не удивился и не расстроился, увидев, что они готовы перегрызть друг другу глотки, потому что ждал именно этого. Но с другой стороны, не мог стоять в стороне, дожидаясь, пока они разорвут друг друга в клочья.
        Алекса проглотила свое едкое замечание и резко отвернулась к окну. Она была недовольна, что Кин прервал их. Только-только набрала пару и разогналась, а их разговор внезапно закончился.
        Клинт внимательно оглядел многочисленные коробки и свертки, которые Кин бросил на пол, и подозрительно взглянул на молодого приятеля.
        - Что это у тебя в них? Сегодня не день моего рождения.
        - Это приличная одежда для леди, - спокойно ответил Кин. - Она не может появиться в Сент-Луисе в наряде отбившейся от племени скво.
        - Ты купил ей подарки? - проквакал Клинт и в невыносимом отвращении всплеснул руками. - Я так и знал. Эта маленькая ведьма так надежно обкрутила тебя вокруг своего пальчика, что ты не в состоянии даже трезво мыслить. - Клинт насмешливо фыркнул и потряс своей косматой головой. - Господи, да ты скоро построишь особняк и наймешь прислугу, чтобы угождать всем ее желаниям.
        Алекса круто развернулась, испепеляя взглядом сурового пионера Запада.
        - Я ничего не приму от Кина. Я вам раньше сказала, что ничего не жду от него, и будь я проклята, если обманывала. - Ее голос мог бы испугать даже глухого.
        - Не верю ни слову этой чуши, - колко проворчал Клинт. - Вы собираетесь выдоить его досуха.
        Пока дело не дошло до рукопашной, Кин ступил между соперниками.
        - Молчать! - Его холодные синие глаза остановились на Алексе. - Надевай свое новое платье. - Она было открыла рот, собираясь возразить, но Кин продолжил, прежде чем ей удалось издать хоть один звук. - И не спорь со мной. Мы уезжаем в город через пятнадцать минут. - Он подтолкнул Алексу к коробкам, потом его взгляд обратился к Клинту. - А ты придержи-ка язык, старик. Думаю, ты уже достаточно наговорился.
        Он схватил Клинта за руку, чтобы вывести его из хижины и дать Алексе возможность переодеться, но тот задохнулся и сморщился отболи.
        - Не стоит так уж хватать больную руку. Она едва-едва проходит, и вовсе не благодаря твоим заботам, - язвительно напомнил ему Клинт. - Тебе-то понадобилось отправиться за этой дикой кошкой, оставив меня одного на смертном одре.
        Кин закатил глаза к небу. Ясно, что его решение оставить Клинта наедине с Алексой не привело решительно ни к чему хорошему. Теперь придется большую часть дня потратить на то, чтобы умаслить старика. И осторожно выводя Клинта из хижины, он принял решение никогда не оставлять этих двоих вместе, если только не надумает расстаться с одним из них.
        Алекса с шумом выдохнула, удивляясь про себя, как это Кину удалось прожить с Клинтом столько лет. Старик был как колючка под седлом - постоянный источник раздражения. Но стоило ей открыть один из свертков, как все ее огорчения и разочарования испарились. Алекса задохнулась, увидев, что платье, купленное для нее Кином, было не простой, повседневной одеждой, а подобранным нарядом, свидетельствующим о хорошем вкусе выбравшего его. Ярко-желтый шелк был украшен рюшами и кружевами. Алекса осторожно провела рукой по блестящей ткани. Но как могла она принять такой дорогой подарок, особенно теперь, когда Клинт ворчал и пыхтел, как сердитая жаба? А уж когда увидит этот наряд, так и вовсе начнет изрыгать пламя. Она раскрыла другие коробки и свертки и обнаружила, что Кин ни о чем не забыл. Туфли, и чулки, и рубашка… Очевидно, он неплохо знаком с женскими потребностями, думала она, раскладывая подарки на кровати.
        Алекса скинула свое индейское платье и, озорно улыбаясь, надела тонкую рубашку. Когда Клинт увидит ее в этом наряде, он взбесится окончательно. Что ж, пусть он сгорит, презрительно подумала она. Клинт заслужил это. Он все равно презирает ее. Но если он хочет именно этого, то почему бы не пойти ему навстречу?
        Алекса закрутила свои темные волосы кверху и стала внимательно разглядывать свое отражение в металлическом блюде, что служило зеркалом, потом грациозно двинулась к двери, надеясь, что от ее вида у старого козла глаза вылезут наружу.
        Клинт услышал хруст веток и поднял глаза. Рот его открылся так широко, что паре птиц не составило бы труда свить там гнездо. Несмотря на все его раздражение и негодование по поводу Алексы, он не мог не признать, что она просто очаровательна. Ярко-желтое платье подчеркнуло черноту ее волос и нежность кожи. Его внимание приковалось к ее пышной груди, обольстительно подчеркнутой глубоким декольте, отделанным кружевными рюшами. Серебристо-серые глаза сверкали, улыбка манила, красота лишала дара речи.
        Кин тоже был ошеломлен таким преображением. Он пытался представить себе, как это платье будет выглядеть на Алексе, когда выбирал его, но недооценил, какое оно может произвести впечатление. Платье стало дразнящей оберткой для этой очаровательной обольстительницы, и он задумался, а прав ли был, купив столь соблазнительный наряд. Какой мужчина устоит перед таким зрелищем, кто не потянется к ней руками?
        Пока Кин и Клинт пожирали ее глазами, Алекса скромно потупила очи, прикрыла их трепещущими густыми ресницами. Просто удивительно, насколько платье может все изменить, думала она. Несколько минут назад Клинт был так зол, что мог впиться своими крючковатыми пальцами в ее шею и задушить, а сейчас он взирает на нее с совершенно другим выражением.
        - Спасибо, Кин, за платье, - благодарно прошептала Алекса. Она подошла и остановилась рядом с ним. - Я найду способ отплатить за твою доброту. Боюсь только, это займет некоторое время. Я знаю, такое платье должно стоить целое состояние.
        Кин не мог собраться с мыслями и связно заговорить. То, что он внезапно увидел прямо перед собой, не шло ни в какое сравнение ни с чем, что ему доводилось видеть прежде. В мире немало красивых женщин, но ни одна не могла бы потягаться с Алексой Карвер. Она была потрясающа, ошеломительна…
        - В этом нет никакой необходимости, - наконец выдавил он, как только ему удалось найти слова для ответа - ее появление лишило его способности мыслить.
        - И тем не менее я расплачусь с тобой, - заверила его Алекса с ослепительной улыбкой. - И я еще раз хочу высказать, насколько благодарна за все, что ты сделал для меня, Кин. - Она перевела взгляд на Клинта, который успешно изображал молчаливый столб. Ей хотелось надеяться, что он внимательно слушает ее, ведь она старалась уверить его, что не представляет никакой угрозы для Кина. - Ты спас мою жизнь, и я никогда не забуду, какая судьба ожидала меня, если б не твое вмешательство. - Ее дымчато-серые глаза снова обратились к Кину, встретили его улыбающийся взгляд. - И если я когда-нибудь услышу, как кто-то сплетничает о тебе и поливает тебя грязью, то моментально приведу их в чувство, - продолжила она с усмешкой. - Отныне за тобой будет следовать слава безупречного джентльмена и истинно гуманного человека.
        Она прошла мимо Клинта, легко коснувшись его краем платья. Тот с трудом проглотил вставший в горле ком.
        Кин положил руку ей на талию и повел в сторону деревьев. Когда они оказались подальше от старика, он легко засмеялся.
        - Что, пытаешься очаровать старого Клинта, милая? - Он выгнул одну бровь и бросил на нее хитрый взгляд. - Если да, то, похоже, тебе это удалось. Смотри, как бы он штаны не потерял от возбуждения. Но должен напомнить тебе, что нужно нечто большее, чем очаровательная улыбка, чтобы растопить суровое сердце Клинта Гормана. Когда эти побочные эффекты твоего обольстительного облика немного повыветрятся из его головы, он станет еще более подозрительным.
        - Мой мотив был двояким, - призналась она. - С одной стороны, я пыталась заверить его, что совершенно не собираюсь тебя шантажировать, а с другой - хотела выразить тебе свою бесконечную благодарность. Каждое произнесенное мной слово было искренним.
        Родон остановился и пальцем прикоснулся к ее точеному подбородку. Выражение лица его было серьезным, почти мрачным.
        - В таком случае не будет ли слишком большой смелостью, если я попрошу тебя о прощальном поцелуе, Алекса?
        Голос Кина, нежный, чуть хрипловатый, потряс все ее чувства. Целый океан воспоминаний нахлынул на нее, и Алекса качнулась к нему, мучительно желая снова ощутить прикосновение его чувственных губ.
        - Нет, буду рада, - прошептала она и приоткрыла губы. И если это объятие должно стать последним, Алекса собиралась лелеять память о мужчине, который разжег пламя в ее крови.
        Кин с любопытством разглядывал ее.
        - И никаких протестов? Никаких колких, жалящих оскорблений? - Тон был насмешливым, но Кин по-настоящему удивился, что впервые за все время их знакомства не встретил в Алексе упрямства.
        Она опустила густые длинные ресницы и продемонстрировала смущенную улыбку.
        - Я допускаю, что в прошлом часто старалась обидеть тебя, но ты должен помнить, что мной двигали гнев и оскорбленная гордость. А на самом деле я восхищаюсь тобой. - Алекса взглянула прямо в его синие глаза и задумчиво нахмурилась. - И думаю, еще немного завидую…
        - Завидуешь? Мне? - недоверчиво повторил он. - Но почему?
        - Потому что ты свободен и мог следовать своим мечтам, а я была скована по рукам и ногам обязательствами по отношению к отцу. Теперь моей семьи нет, а у меня есть наконец та свобода, о которой я так мечтала… - губы ее задрожали, - но ТЕПЕРЬя уже знаю, что эта свобода не стоит той цены, что пришлось заплатить за нее. - Грустная улыбка заиграла на ее губах. Алекса снова смотрела ему в глаза. - Я больше не считаю, что ты виноват в том, что случилось с моей семьей. После резни мне было так горько, так больно. Но я знаю, что эта трагедия не твоя вина. Я увидела теперь, кто ты, какой ты на самом деле. - Алекса нежно провела рукой по его щеке, потом зарылась пальцами в его черные волосы. - Я узнала тебя как друга, Кин, и никогда не выдам твоей тайны, если ты этого желаешь. Я хочу, чтобы мы расстались друзьями.
        - Друзьями? - Его улыбка стала напряженной, рот сжался. - Разве мы только друзья, Алекса? Ты сможешь отбросить те ночи, что мы провели как любовники?
        Его тон вызывал на спор, но Алекса решительно отказалась попадаться в эту ловушку. Она не желает расставаться с ним на горькой ноте.
        - Да, я знаю, что крылья судьбы бросили нас навстречу друг другу, а теперь разнесут в разные стороны, - сказала она, тщательно подбирая слова. - Я знаю, что ты опасаешься привязываться к женщинам, что другие скоро займут мое место, когда мы расстанемся. И надеюсь, что сама смогу найти кого-то, кто заменит тебя. Ведь то, что нас связывало, было физическим влечением, а сложившаяся ситуация привела к тому, что было просто удобно получать удовольствие в объятиях друг друга.
        Ее старательно выбранные слова коснулись обнаженного нерва. Проклятие! Она снова это сделала. Алекса сказала те же слова, что он обычно нашептывал тем женщинам, от которых уставал и с которыми решал расстаться. Горькая пилюля, глотать ее не хочется: того и гляди вызовет несварение. У Алексы жутковатая привычка бить Кина его же собственным оружием.
        - И я полагаю, ты стремишься поскорее начать свою охоту за мужчиной, принаряженная в платье, что я тебе подарил, - резко ответил он, намного резче, чем хотел.
        Но оскорбление скатилось с Алексы как с гуся вода. Она отказывалась, категорически отказывалась позволить ему испытывать к ней враждебные чувства. С ослепительной, лучезарной улыбкой она обняла его за шею.
        - Поцелуй меня, Кин, на прощание. Просто поцелуй и не пытайся разозлить. Я и так стараюсь изо всех сил сохранить между нами добрые отношения.
        Ее губы приглашали его, серебристо-серые глаза настаивали. Кин мгновение задумчиво изучал ее. Он удивлялся, почему так трудно расстаться с этой кокеткой, которая не принесла ему ничего, кроме неприятностей. Должно быть, ему нелегко смириться с ее готовностью принять их предстоящую разлуку без единой жалобы, решил он. Проклятие, но почему же она так спокойна по этому поводу? Почему не хнычет, не умоляет его не покидать ее? Потому что ей плевать… Потому что она упрямейшая из всех женщин, что ему довелось встретить… и самая смелая. Она не поддалась его обаянию, успел подумать Кин и пропал, растворился в мистическом блеске ее глаз.
        Он чуть заметно улыбнулся краешком рта, когда ее аромат заполнил его ноздри. Ощущение этого стройного тела в его руках рассеяло все мысли.
        - Как я могу отказать в такой просьбе? - вслух подумал Кин. Голос его был полон желания.
        Его губы тронули ее, прикоснулись, раздавили, как нежные розовые лепестки, в яростном, собственническом поцелуе. Руки безотчетно прижали ее ближе, теснее. Она ответила на его объятие с равным по силе пылом, и Кин ощутил, как от ее отклика разгорелась кровь. Она предлагала больше, чем простое прощание, и брала больше, чем Кин собирался предложить. Его охватило странное ощущение утраты при мысли о том, что оставит ее в Сент-Луисе самостоятельно заботиться о себе. Почему, почему его так захватило это непонятное собственническое чувство? - думал он, прижимая это податливое тело еще сильнее. Что за чертовщина, это так непохоже на него…
        Прошло немало времени, прежде чем Алекса решилась оторваться от его губ и взглянуть ему в глаза. Она будто увидела Кина впервые. Любовь, настоящая любовь смотрела ей в лицо, чувство столь сильное и захватывающее, что она лишилась дара речи. Да, она восхищалась Кином, потому что он был настоящий мужчина. Она упивалась его волнующими, возбуждающими прикосновениями и принимала таким, какой он есть. И это осознание привело Алексу в отчаяние, потому что внезапно она поняла, что никогда не будет в ее сердце другого мужчины. Когда Кин оставит ее, то заберет с собой ее душу. От нее останется пустая оболочка. Женщина, которая ни одному мужчине не сможет ответить любовью на любовь.
        - Алекса? - Кин нахмурился, увидев странное выражение на ее лице, непонятный туманный свет в ее серебристо-серых глазах. - Что случилось?
        Алекса попятилась, вырвалась из кольца его рук, приподняла подол юбки и заспешила к лошадям.
        - Ничего. Мне пора. Я уверена, у тебя еще полно всяких дел.
        Но Кин догнал ее, схватил за руку.
        - Что-то все-таки случилось, - заявил он. - Я чувствую это. Почему ты на меня так смотришь?
        Собрав остатки воли в кулак, Алекса с трудом заставила себя улыбнуться. Не улыбка, а так, намек на кривую ухмылку…
        - Смотрю на тебя? Как?
        - Ты чертовски точно знаешь, как именно смотришь! - раздраженно крикнул Кин.
        Алекса высвободила пальцы из его руки и продолжила свой путь, бросив через плечо:
        - Не имею ни малейшего представления, о чем это ты говоришь.
        Кин тяжело вздохнул. Его злило, что она отказалась открыть ему, что у нее на уме. Был ли в ее красивом лице хоть малейший намек на сожаление? Прежде чем он отдал себе отчет в том, что делает, Кин догнал ее и придавил к дереву, прижался к ней всем телом. Он внимательно посмотрел ей и глаза, потом на тяжело вздымающуюся грудь, на опухшие о, поцелуев губы. Потом схватил ее за талию и запечатлел на этих губах такой прощальный поцелуй, будто поставил раскаленное клеймо владельца. Алекса судорожно сглотнула. Она томилась желанием принять его в себя еще хоть один раз, последний раз перед расставанием… Он будто прочел ее мысли, и его рука свободно прикоснулась к ее груди, потом нырнула под желтый шелк и начала дразнить розовые бутоны до тугой упругости.
        Искра страсти проскочила между ними, и Алекса испугалась, что сгорит в разгорающемся пламени. И все же хотела уступить, сдаться, еще раз превратить в реальность те запретные воспоминания… Она жаждала сказать ему, как безумно любит его, но слова не шли с языка.
        Внезапно Кин отшатнулся от нее будто ужаленный и посмотрел на Алексу почти враждебно. Она была озадачена сердитым подергиванием его щеки, плотно сжатыми челюстями.
        - Возможно, ты права. Нам лучше идти. Мы и так провели слишком много времени вместе. - Голос его еще был полон неутоленной страсти, хотя Кин изо всех сил старался сдерживать нахлынувшие на него эмоции.
        Они молча двинулись через кусты. Алекса вскоре остановилась и обернулась к Кину, который шел за ней.
        - Кентавр исчез, - поспешно проговорила она. - Кин, клянусь, я не имею к этому никакого отношения. Знаю, ты думаешь, что я его отвязала тогда, раньше, но это не так. И сейчас этого не делала. Я понимаю, как много для тебя значит этот жеребец.
        Кин ухмыльнулся, слушая, как Алекса торопилась высказаться в свою защиту, лотом поднял руку и остановил ее.
        - Я и не собирался обвинять тебя в конокрадстве, Алекса. - Он провел ее на поляну и указал на запад, где в океане высокой сочной травы, покрывающей холмы, мирно пасся Кентавр. - Я сам отпустил его, пусть приходит и уходит когда вздумается. Решил, пусть откликнется на дикий зов, когда придет охота.
        Алекса удивленно смотрела на Кина.
        - Почему? - спросила она. Яркий солнечный свет играл и искрился на белоснежном жеребце.
        - Потому что есть в мире существа, которые не могут и не должны быть ручными, милая, - философски ответил Кин. Потом обратил свой взгляд на привлекательную чертовку с волосами цвета черного дерева. - Настоящий мужчина обязан научиться принимать то, что он не может изменить, и не должен охотиться за ускользающими мечтами.
        Алекса согласно кивнула, думая о своей безответной любви к Кину, полукровке, пленившему ее сердце. Да, она должна отпустить его, не пытаясь приковать к себе цепями тех чувств, на которые он не может ответить. Это тот случай, когда лучше не быть с ним честной. Все эти разговоры о любви только расстраивают его. Ему не терпится поскорее отделаться от нее, да и Клинту хотелось, чтобы она не путалась под ногами. Да, она будет смотреть ему вслед и не позовет, не сделает попытки удержать, так же как сам Кин даровал свободу белому жеребцу.
        Горестная улыбка искривила ее губы, когда Кентавр поднял голову и заржал. По крайней мере один из них обрел свободу и счастье, размышляла она, следуя за Кином, который довел ее до лошадей и подсадил в седло.
        Поездка до Сент-Луиса показалась Алексе самым долгим путешествием в ее жизни. Когда Родон проводил ее к гостинице и повернулся, собираясь уезжать, она ощутила, что весь мир внезапно раскололся, раскрошился у нее под ногами. Она смотрела ему вслед, а слезы лились по щекам. Алекса пыталась сказать себе, что это только к лучшему, но сама не верила. Кин настолько стал частью ее жизни, что она чувствовала себя потерянной. Она проснется утром и уже не увидит его красивого сурового лица. Будет засыпать, но не услышит рядом его ровного дыхания. Теперь она осталась одна, совсем одна. Кин был только счастлив в конце концов избавиться от нее. Алекса начала раздумывать, что ждет ее дальше. Неужели только несчастья?
        Глава 14
        Алекса провела большую часть дня, безучастно разглядывая стены гостиничного номера, который Кин великодушно снял для нее. Она обдумывала план дальнейших действий. Положение ее было серьезным, но не безнадежным. Перед расставанием Кин снабдил ее небольшим мешочком с монетами. Она с благодарностью приняла, пообещав, что найдет способ расплатиться с ним. Решив наконец, что же предпринять в первую очередь, спустилась вниз, предстала перед Девином Макгри, шеф-поваром и хозяином гостиницы, и попросила дать ей работу. Алекса заверила Макгри, что, несмотря на молодость, она превосходная стряпуха. Девин задумчиво оглядел молодую женщину, потер подбородок и, наконец, согласно кивнул.
        Он знал, что Алекса с ее яркой внешностью и пленительной улыбкой будет ценным приобретением как в обеденном зале, так и на кухне, даже если она не умеет попросту чайник вскипятить. Мисс Карвер со своей стороны была в восторге от предложенной ей хозяином платы. По его же совету Алекса отправилась к местной портнихе и купила юбку и блузку. Заложив несколько складок тут и там, Алекса приобрела вполне приличный вид, заказала еще одну блузку и юбку и вернулась в гостиницу, чтобы познакомиться с местной кухней.
        Поздно вечером Алекса вернулась в свой номер с полным карманом чаевых. Ей пришлось отклонить несколько предложений от мужчин с голодными, как у волка зимой, глазами. Их представления о десерте резко расходились с ее собственными. Она говорила себе, что сумеет терпеть их похотливые взгляды и даже непристойные предложения, пока не соберет достаточно денег, чтобы рассчитаться с Кином и оплатить проезд до старой фермы в долине Уобаш.
        Алекса залезла в кровать, чувствуя, что совершенно выдохлась за долгий день и уснет, как только коснется головой подушки. Не тут-то было - глаза попросту не закрывались. Она смотрела вверх, в темноту, и внутренним взором видела пару сверкающих синих глаз и обаятельную улыбку. Почему же ей потребовалось столько времени, чтобы понять: все эти путаные, противоречивые эмоции, испытываемые по отношению к Кину Родону, - это любовь? Какая же она на самом деле - холодно-расчетливая или обычная тупица? Возможно, и то и другое понемножку, решила Алекса, взбила подушку и свернулась калачиком. Как полная дура, она постоянно колебалась между любовью и ненавистью. Сначала презирала Кина, потому что он обладал властью разжечь ее желания и к тому же отверг ее мольбу помочь семейству Карвер в их затруднительном положении. Потом решила, что влюблена в него, когда Родон спас ее из индейского плена и занимался с ней любовью под легким покрывалом звездного неба. После чего быстренько заверила себя, что спутала любовь и физическое желание. Это была последняя отчаянная попытка сбросить неощутимую сеть, опутавшую ее
сердце. Да, она любили Родона, но должна забыть его. Кин презирает ее, а Клинт недвусмысленно дал понять, что не позволит ей усложнить и без того нелегкую жизнь своего молодого приятеля.
        Ей придется похоронить свои чувства к Кину. Алекса приняла решение броситься в работу так, чтобы даже времени не оставалось для запретных воспоминаний. С этой мыслью она закрыла глаза и стала молить сон прийти и дать ей покой. И он пришел, но не так быстро, как она надеялась… и Кин пришел вместе с ним, со своими соблазнительными улыбками и опаляющими губы и душу поцелуями.
        Алексу внезапно посетило жутковатое чувство, что кто-то пристально наблюдает за ней, и улыбка, порхавшая на губах целый день, мгновенно испарилась. Вытерев со лба пот, она осторожно оглянулась и заметила злобный взгляд, моментально лишивший ее и без того слабого душевного равновесия. Это был Сайлас Грегор, и выглядел он даже более подлым и опасным, чем оголодавшая гадюка. Алекса крепко сжала поднос обеими руками и обратила к Саре Миллер - той официантке, которая бросала на Кина такие обещающие взгляды, когда они обедали в гостинице, - полный мольбы взгляд.
        - Не обслужишь ли того джентльмена вместо меня? - попросила Алекса. - Я пообещала Девину испечь сегодня несколько пирогов, - объяснила она.
        И прежде чем Сара смогла ответить «да» или «нет», оставила ей свой поднос и заспешила в кухню, оставив Сайласа с отсутствующим видом поглаживать ладонью живот. Глазки его злобно поблескивали при воспоминании, как эта гнусная девка едва не располосовала его на куски ножом.
        Алекса насыпала муку в миску для замеса теста, поспешно добавила остальные продукты. Работала она проворно, но руки слегка дрожали от нервозности.
        - Что-то не так? - спросил Девин, глядя, как над миской поднимается белое облако. - Вас кто-нибудь из гостей оскорбил? - Он легко засмеялся. - Не стоит обижаться на них, дорогая моя. Вы очень привлекательны, и это естественно, что мужчины хотят от вас большего, чем обычное обслуживание. Считайте это производственным риском. - Она вспыхнула, а Макгри подмигнул ей и присел на край стола. - Будь мне лет на двадцать поменьше, и я мог бы оказаться в их числе. - Девин устало вздохнул, потом издал еще один короткий смешок. - Но в моем возрасте больше подходит лелеять и нежить опару, а мечты о девушках оставить тем молодым кобелям, что посещают мой ресторан.
        - Вы не старый, - заверила его Алекса. Напряжение постепенно отпустило. Она проворно взбила тесто в шар, потом раскатала на столе. Проработав рядом с Девином почти неделю, Алекса поняла, что каждый раз с удовольствием ожидает очередной беседы с этим джентльменом. Он был добр, остроумен и обаятелен. - Лично я нахожу вас весьма привлекательным и симпатичным, - добавила она.
        - Мне случалось слышать точно такие слова в отношении домашнего енота. - Он радостно фыркнул. - Боюсь, лучшие годы моей жизни уже позади. К тому же ни одна женщина не захочет выйти за человека, который чувствует себя на кухне увереннее, чем она.
        - Вы несправедливы к себе, - упрекнула Алекса. - Я совершенно уверена, что найдется немало женщин, которые с удовольствием примут знаки вашего внимания. Только мы обычно слишком робки, не можем сами сделать первый шаг.
        - И вы в первых рядах моих почитательниц? - поддразнил ее Девин.
        - Естественно, - весело-нахально заявила Алекса, раскладывая тесто в форму и обрезая излишки. - Но меня часто называли упрямой, упорной, невозможной. Я не хотела бы испортить нашу прекрасную дружбу, выйдя за вас замуж.
        - Ага, полагаю, вы правы. - Девин уныло вздохнул. - К тому же это определенно заставило бы сплетников беспрестанно чесать языками. Сразу скажут, что вы вышли за человека втрое старше вас только за деньги. Вас заклеймят как хищницу, а меня - как впавшего в детство.
        Эта легкая, беспечная болтовня с пухлым, круглолицым Девином Макгри подняла настроение Алексы, а когда она часом позже вернулась в обеденный зал, Сайласа там уже не было. Она возблагодарила судьбу за этот подарок, но неясное, беспокойное чувство, что видела негодяя не в последний раз, все же оставалось. Негодяя, который украл с таким трудом заработанные Джастином деньги и пытался изнасиловать ее, прежде чем продать индейцам сообщение о вторжении Карверов на их территорию. Теперь-то она понимала, что в несчастьях, постигших ее семью, нужно винить Сайласа, а не Кина. Занимаясь своими обязанностями, Алекса припомнила, что Кин никогда не давал никаких обещаний, а вот Сайлас как раз взялся доставить их в целости и сохранности к месту нового поселения.
        От этой мысли Алекса сердито сощурилась, потом нахмурилась. Если Сайлас еще раз появится здесь, она больше не сбежит, как перепуганный кролик, а потребует, чтобы он вернул те деньги, что заплатил ему Джастин Карвер. Девин непременно заступится за нее, ободряла себя Алекса. Почему это она должна бояться жалкого, трусливого хулигана? В конце концов, ей уже довелось продемонстрировать, что превосходит его и в ловкости, и в смелости. Надо только не забыть, напомнила себе Алекса, прихватить нож на случай, если Сайлас горит жаждой мести.
        Резко обернувшись, она почувствовала, как кровь прихлынула к щекам, а сердце взметнулось к горлу. Ее взгляд встретился с глазами Кина через весь прокуренный, продымленный зал. Он сидел в тускло освещенном уголке с задумчивым выражением лица, и глаза его неотступно следили за ней. Один взгляд на него, и с Алексой начали твориться странные вещи.
        Брови Кина сошлись у переносицы, и она тоже нахмурилась, с любопытством наблюдая за ним. «Почему он так на меня смотрит?» - подумала Алекса, и расцветшая было на губах улыбка завяла. Кин откинулся на спинку стула, впился в нее глазами и жестом подозвал к себе. Мисс Карвер глубоко вдохнула, собрала всю свою силу воли, пытаясь казаться безразличной, но все же приветливой. Будь она проклята, если покажет ему, как скучала.
        - Хочешь заказать поесть или только выпить? - спросила она, подойдя и остановившись возле его столика. Ее глаза быстро оглядели его серый, прекрасно сшитый костюм.
        - И это все, что ты можешь мне предложить, а, Алекса? - Голос его был полон циничного сарказма. - Я-то подумал, может, ты с удовольствием прыгнешь со мной в постель за определенную плату?
        Она мгновенно ощетинилась от такого едкого замечания. Он даже не подумал вежливо поздороваться с ней, а как голодный волк сразу устремился к горлу. Алекса, не задумавшись ни на секунду, нанесла ответный удар.
        - Вы пришли обедать или оскорблять меня, сэр? - Она гордо вскинула голову и посмотрела на Родона сверху вниз. - Вы не должны больше чувствовать ответственность за меня. Я довольно хорошо справляюсь сама, и вас не касается, что я делаю и с кем я это делаю. - Нехорошие, неприятные нотки прозвучали в ее голосе.
        Глаза Кина потемнели от гнева. Он загрузил кильбот в рекордное время. Помылся, оделся и галопом помчался обратно в Сент-Луис, чтобы пригласить Алексу пообедать с ним перед тем, как они с Клинтом отправятся в Новый Орлеан. И вот, к его крайнему огорчению, обнаружил, что Алекса работает в гостинице официанткой и бог знает кем еще! Ее тонкая блузка не скрывала того, что так искушающе лежало под ней. Кин старался позабыть, как он гладил и ласкал каждый дюйм этой бархатистой кожи. Черные волосы рассыпались по плечам шелковистым каскадом и, казалось, молили о мужском прикосновении. Он болезненно ощущал, как все вокруг пялились на Алексу, пока она приближалась к нему с улыбкой на губах - губах, которые он мечтал поцеловать. И его невероятно разозлило, когда он вдруг понял, что все мужчины в помещении думали о том же…
        Но почему он так собственнически относится к этой охапке неприятностей? И почему зеленеет от ревности каждый раз, когда другой мужчина оборачивается и внимательно оглядывает ее, ощупывает сладострастным взглядом? Проклятие, если бы он мог ответить на эти вопросы, то и не мучился бы так, напомнил себе Родон. Но он не мог и поэтому продолжал мучиться! Господи, эта чертова кокетка пытала его непрерывно, хотя и не прикасалась к нему целую неделю.
        Семь длинных, болезненных дней и ночей Кин специально избегал ее, пытаясь изгнать из своих мыслей. Он протоптал широкую дорогу в сент-луисский бордель. Но каждый раз, когда хорошенькая шлюшка приближалась к нему, он выискивал любой незначительный предлог и сбегал. Каждый раз, когда он обнимал другую женщину, образ Алексы появлялся перед ним и портил то, что могло бы превратиться в приятный вечерок без всяких обязательств. Так и не сумев найти удовлетворения, Кин, как оса на мед, устремился в гостиницу, чтобы в последний раз повидать Алексу.
        Он был немало разочарован, не найдя ее в номере, и в высшей степени раздражен, когда узнал, что она помогает Макгри на кухне. Его огорчение возросло десятикратно, когда он обнаружил, что Алекса обслуживает гостей, подает еду и напитки. Он сразу представил себе, что и она принимает посетителей таким же образом, как и Сара Миллер - своих «постоянных клиентов». Усевшись за стол, Кин уже дымился, как заброшенный костер. Но стоило ему поднять глаза и увидеть Алексу, порхающую в океане голодных мужских взглядов, его раздражение достигло предела. Неужели он действительно рассчитывал, что она запрется в комнате и будет тихо угасать из-за того, что он исчез на целую неделю? Алекса? Кин горько посмеялся над собственной глупостью. Он не мог представить себе тот день, когда Алекса не найдет, чем занять или позабавить себя. Не того она типа, чтобы сидеть в четырех стенах и с умилением вспоминать подробности их путешествия от Места Многих Лебедей в Сент-Луис.
        - Не сомневаюсь, что ты прекрасно справлялась, - едко процедил он, обводя взглядом столики, за которыми дюжины мужчин не спускали с Алексы Карвер жадных глаз. Их желания и намерения были совершенно очевидны, и Кина просто бесило, что любой другой мог притронуться к той, что до сих пор принадлежала только ему. - И какую же деятельность вы предпочитаете, милая? Заниматься пирогами или любовью?
        Алекса негодующе задохнулась и попыталась ударить его по лицу, сбить с него эту наглую ухмылку, но Родон перехватил ее руку.
        - Пропади ты пропадом! - прошипела она. - Что, тебе больше нечем заняться, кроме как говорить мне гадости?
        Кин отпустил руку, продолжая яростно сверлить ее взглядом.
        - Я приехал пригласить тебя пообедать и сказать, что мы утром отбываем в Новый Орлеан. Однако теперь вижу, что у тебя приглашений больше, чем пристало порядочной женщине.
        Она ощутила болезненную пустоту. Алекса знала: прежде чем он вернется из своей поездки, она уже сумеет накопить достаточно денег, чтобы отправиться домой. Сейчас она видит мужчину, похитившего ее сердце, последний раз. Длинные ресницы затрепетали и опустились, спрятав затуманившиеся серые глаза.
        - Все товары уже погрузил? - мягко спросила она. Кин утвердительно кивнул:
        - Да. Клинт как раз сейчас составляет опись.
        Слабая улыбка промелькнула на губах Алексы, когда она подняла голову и внимательно оглядела суровое красивое лицо Кина. Лицо, которое никогда не забудет.
        - Представляю себе, как он ворчал, что ты отправился повидать меня.
        - А ты неплохо его знаешь, - ответил Кин таким же мягким тоном. Он накрыл ее руку своей и слегка погладил. - Но я сказал, что должен убедиться, все ли с тобой в порядке.
        Алекса ощутила, как сердце растаяло в груди, когда Кин одарил ее нежной улыбкой.
        - Со мной все будет хорошо, Кин, - заверила она, умудрившись принять веселый вид, чтобы замаскировать глубокую печаль. Алекса порадовалась, что он приехал и проверил, что с ней. - Ну как, Кин, может, теперь мне удастся заинтересовать тебя стейком? У Девина в кладовой есть приличный говяжий бок. Прибыл только сегодня утром. - С озорным блеском в глазах она игриво пожала его руку. - И, как ни странно, в духовке у меня стоит лимонный пирог. Кстати, это единственный десерт, которым я намереваюсь угощать клиентов.
        Он ощутил небывалое облегчение. Его успокоила мысль, что Алекса не позволила другому мужчине спать в ее объятиях, но, с другой стороны, он почувствовал себя ничтожеством. Он-то повадился ходить в бордель, а она, должно быть, отвергла десятки предложений…
        С бесстыдной улыбкой, скривившей его красивый рот, он поднес руку Алексы к губам.
        - Ты нашла путь к моему сердцу, - прошептал он, будто гладя ее своим голосом, так же как и глазами. - Как ты догадалась, что лимонный пирог - второй мой любимый десерт?
        Алекса затейливо выгнула тонкую бровь, глядя, как он легко прикоснулся губами к ее запястью.
        - А какой же первый? Или это слишком смелый вопрос? Кин откинулся на спинку стула и подчеркнуто внимательно, не упуская ни одной детали, оглядел ее.
        - Ты, милая, - ответил он. Потом отпустил ее легким движением руки. - А теперь принеси мне тот стейк, которым похвалялась, прежде чем я забуду про главное блюдо и перейду сразу к любимому десерту. Хотя ты и говоришь, что он не значится в меню.
        Алекса отошла от Кина, чувствуя, как краска удовольствия заливает ей лицо и шею. Неудивительно, что женщины ползают у его ног, думала она. Кин Родон знал, что сказать, чтобы тронуть женское сердце, и голос его был таким обольстительным… Но, напомнила себе прекрасная официантка, Кин запросто мог искромсать ее на куски одним лишь своим острым языком, когда на него найдет подходящее настроение. Алекса горько упрекала себя за то, что влюбилась в него. Раньше она всегда считала себя достаточно смышленой, но лишь дело доходило до Родона, начинала сомневаться в своих умственных способностях. Этот мужчина мог заставить ее позабыть о здравом смысле одним лишь прикосновением… или взглядом этих невероятно синих глаз…
        Вернувшись из кухни с обещанным стейком, Алекса замерла как вкопанная и попыталась подавить горькую обиду. Сара, Сара Миллер буквально нависла над Кином, не скрывая своих намерений! Она вызывающе прижалась грудью к его руке, когда наклонилась, чтобы налить эль. Но вот он поднял взгляд, и она сразу поняла, кому он отдает предпочтение. Да, синие глаза ясно сказали, что он желал и искал ее внимания, а не Сары.
        После того как Кин отправил Сару, Алекса поставила перед ним поднос.
        - Приятного аппетита, сэр. Это за счет заведения.
        - От Макгри? - спросил он.
        - Нет, от меня, - вызывающе заявила она. - И у меня есть еще один сюрприз. Сейчас вернусь.
        И прежде чем Кин успел задать вопрос или схватить ее за руку, Алекса резко повернулась и заспешила к двери. Она сэкономила часть своего жалованья и чаевых, чтобы вернуть Кину долг за платье и комнату, где он так великодушно поселил ее. Возможно, ей и не удастся выложить перед ним всю сумму, но почти всю. А остаток долга она оставит у Девина перед возвращением домой, в долину Уобаш.
        Но когда она поднялась на второй этаж и добралась до своей комнаты, грубая мозолистая ладонь зажала ей рот, приглушив удивленный крик. Алекса так ушла в свои мысли, что не заметила притаившегося в полумраке мужчину.
        Сайлас Грегор втолкнул ее в комнату, швырнул на кровать и приставил острие ножа к шее. Угрожающая, мстительная ухмылка играла на его крепко сжатых губах. Сайлас разглядывал Алексу маленькими, налитыми кровью глазками. Он насквозь провонял спиртным перегаром, и ее затошнило.
        - Я пришел расплатиться, девка. - Он насмехался над ней. - Видал, - как ты крутила хвостом перед мужиками, но знал, что поимею-то тебя именно я.
        Злобно ухмыляясь, Сайлас разрезал шнурок, который поддерживал ее блузку. Потом схватил за тонкую ткань и грубо дернул. Обнажились полные выпуклости грудей, сразу притянувшие его похотливый взгляд.
        Алекса непременно бы закричала, если б рука не закрывала ее рот. Господи, как же она ненавидела этого подонка! Готова была его убить.
        - Будешь сопротивляться, исчиркаю твою хорошенькую мордашку этим ножиком, - заверил ее Сайлас. В голосе его слышалась смертельная угроза. - А будешь драться, больше ни один мужик не захочет тебя, когда с тобой покончу.
        Руки его поползли по ее груди, и Алекса с трудом подавила очередную волну отвращения, отчаянно корчась в этих грубых руках. А когда он поднял колено и попытался раздвинуть ей ноги, укусила Сайласа за руку с такой силой, что почувствовала вкус его крови.
        Он задохнулся, вырвал руку и яростно ударил Алексу тыльной стороной ладони.
        - Сука! - прорычал он. Голос его прогремел по всей комнате и вернулся к ней, казалось, со всех сторон.
        Лезвие укололо ей шею, заставив заподозрить, что он все равно убьет ее, не важно - уступит она или нет.
        Она закрыла глаза, приготовившись принять неизбежное. Она попыталась отвлечься от происходящего с ее телом, думать о душе. Но в тот момент, когда Алекса уже готова была к смерти, Сайлас вдруг взлетел над ней и с грохотом рухнул в угол, как мешок с грязной посудой. Яростный рев Родона заглушил отчаянный визг Грегора.
        Никогда еще не доводилось Алексе видеть Кина в такой ярости. Он напоминал изрыгающего пламя трехглавого дракона. Может, и не одного. Глаза пылали как факелы, челюсти сжались. Он бросился к Сайласу, когда тот ударился о стену и сполз вниз грязной кучей. Любитель женщин до сих пор сжимал нож и размахивал им, предупреждая Кина, что намеревается пустить его в ход.
        - Она моя! - прорычал Сайлас сквозь стиснутые зубы. - Девка пыталась убить меня. Она у меня в долгу. Проваливай! Это касается только меня и ее.
        Тут Сайлас совершил ошибку, на долю секунды повернувшись к Алексе спиной. Она мгновенно скатилась с кровати, схватила с тумбочки лампу и треснула его по голове. Немытая голова бродяги отразила удар, но стекло разбилось, и керосин разлился по лицу пьяницы, моментально ослепив его. Яростный вопль пронзил тишину верхнего этажа. Он рычал, плевался, изрыгал проклятия в адрес Алексы, пока не получил сильнейший удар в челюсть.
        Кин потер правую руку. Казалось, его ярость должна была уменьшиться: старый сладострастник одиноко прикорнул на полу без сознания. И все же Кин не понимал, что с ним происходит - его продолжало трясти от бешенства.
        Он поднялся наверх взглянуть, что задержало Алексу, и пришел в дикую ярость, увидев, как Сайлас повалил ее на кровать и угрожает ножом. Перед глазами все застлало кроваво-красной пеленой. Он превратился в сумасшедшего, жаждущего крови - крови Сайласа. Последствия этого приступа бешеного умопомешательства продолжали сотрясать его еще какое-то время, а Алекса присела на корточки и начала обшаривать карманы поверженного врага.
        Кин вопросительно посмотрел на нее.
        - Какого черта ты делаешь?
        Алекса уже нашла кошелек с монетами и показала его Кину.
        - Возвращаю то, что осталось от денег, которые он украл у моего отца. - Прежде чем Кин открыл рот для ответа, она пересекла комнату, выдвинула ящик комода, покопалась там и протянула ему деньги. - Вот, возвращаю тебе все, полностью, - гордо возвестила она. Потом схватила края своей порванной блузки, заметив, что внимание Кина поглощено вовсе не монетами, которые она вложила ему в руку.
        - Я не хочу твоих денег, - просто сказал он, с трудом отрывая глаза от искушающего зрелища ее пышной груди и переводя их на покрытое синяками лицо.
        Алекса уставилась на него широко открытыми глазами.
        - Но ты же дважды спас мою жизнь. Это те два долга, за которые я даже не надеюсь расплатиться. Но ты обязан хотя бы принять деньги, которые одолжил мне. Или ты хочешь, чтобы я чувствовала себя обязанной по гроб жизни? Разве не достаточно того, что и так должна тебе?
        Кин знал совершенно точно, чего хочет, и никакая сумма не могла удовлетворить этого его желания. Когда он увидел, насколько близка была Алекса к тому, чтобы се изнасиловали и зарезали, в него вселилась неистовая потребность защищать ее и сделать своей, только своей. Он не мог оставить ее на произвол судьбы, пока по земле бродит Сайлас Грегор.
        Кин прошел через комнату, схватил охапку женской одежды и затолкал ее в купленную им же сумку. Затем крепко взял Алексу за руку и потянул за собой к двери.
        - Ты едешь с нами в Новый Орлеан, - безапелляционно заявил он. - Я не оставлю тебя здесь одну, без всякой защиты.
        - Нет! Я не могу! - В голосе Алексы слышалась паника. Пройдет совсем немного дней, и он поймет, что она безнадежно влюбилась в него. Ей будет невыносимо увидеть его веселое изумление, когда Кин обнаружит, что может добавить и ее имя к длинному списку своих побед.
        Он тем временем оторвал ее руку от перил.
        - Почему нет? Что, хочешь остаться и бояться собственной тени? Ты же знаешь, что Сайлас вернется, чтобы закончить то, к чему приступал уже дважды.
        - У меня есть обязательства перед Девином. К тому же я намереваюсь вернуться на нашу старую семейную ферму. - Алекса пыталась найти любой предлог, лишь бы не ехать с ним. - И еще не хочу раздражать Клинта и…
        Когда она замолчала, чтобы перевести дыхание, Кин подозрительно прищурился, потом, заслышав движение в комнате Алексы, взглянул вдоль коридора.
        - И что? - нетерпеливым тоном подгонял он ее. Времени было мало. Они не могут затевать длительный спор сейчас, когда Сайлас вот-вот придет в себя.
        Алекса вызывающе вскинула голову, надеясь, что ее следующее заявление заставит Кина отступить и отправиться восвояси.
        - И я не думаю, что смогу вынести еще одно длительное путешествие в твоем обществе.
        Ее слова ударили его, как тяжелая пощечина. Он взорвался.
        - Так ты думаешь, что мне доставляет наслаждение, когда ты тащишься следом за мной? - с ненавистью крикнул он. - Женщина, ты не принесла мне ничего, кроме неприятностей!
        - Тогда почему настаиваешь, чтобы я поехала с тобой? Даже если у меня нет такого желания? - Она пыталась вырвать онемевшую руку из железных клещей его пальцев.
        Алекса прекрасно знала, что эти слова - наглая ложь, но ничего не могла с этим поделать. Ей никогда раньше не приходилось влюбляться, и нынешний опыт не давал ей никакой уверенности в себе. Она ведь попыталась было открыть ему свое сердце, но Кин высмеял ее. И теперь ей было страшно снова пережить эту боль. Разве недостаточно она выстрадала за прошедший месяц? А ведь чем больше времени они проведут вместе, тем тяжелее ей будет потом забыть его.
        - Я должен взять тебя с собой, - поспешно начал убеждать ее Кин. - Когда Грегор в конце концов убьет тебя - а это произойдет очень скоро, если ты останешься здесь, - твоя смерть окажется на моей совести.
        Тут он глянул через голову Алексы и увидел Сайласа, который сумел подняться на ноги и выползти в коридор.
        Не теряя ни секунды, Кин подхватил Алексу на руки и направился к черному ходу, пока его противник не кинулся за ними с ножом. Оказавшись снаружи, он опустил свою ношу на ноги и потянул ее за собой туда, где ждала его лошадь. Вскочив в седло, наклонился, обнял Алексу за талию, посадил за собой и пустил коня рысью.
        Когда тот послушно рванулся вперед, Алекса взвизгнула и прижалась к Кину, чтобы не свалиться.
        - Если ты собираешься позволить своей лошади сбросить меня и сломать мне шею, то лучше бы оставил с Сайласом! - вспылила она, обхватывая руками его туловище.
        - Придержи язычок, а то могу передумать и вернуть тебя прямиком в его объятия. Может, мне и придется жить, имея на совести твою смерть, но я уже начинаю думать, не проще ли так, чем терпеть твои постоянные издевательства.
        Пылающий взгляд Алексы мог бы испепелить Кина, не обладай он толстой слоновьей шкурой. Как может она любить человека, который втыкает в нее стрелы своих оскорблений, будто она - тряпичная мишень? Этот Кин Родон приводит ее в бешенство. И снова она колебалась между противоположными чувствами. Что в нем такого, что постоянно повергает все ее существо в состояние хаоса? Черт, он просто невозможен!
        Кин остановился, соскочил вниз и снял с лошадиной спины Алексу, чем и отвлек от унылых размышлений. Она обвела взглядом темные окрестности, пытаясь понять, где очутилась, но местность казалась ей незнакомой. Река в свете луны отливала живым серебром; ярко горел фонарь, подвешенный на носу кильбота. Алекса прикинула и решила, что судно имеет примерно семьдесят футов в длину, пятнадцать - в ширину. Неужели Кин серьезно ожидает, что она отважится отравиться в Новый Орлеан с командой буйных бродяг и Клинтом в качестве постоянного компаньона?
        Неужели думает, что она в состоянии проводить дни и ночи бок о бок с ним? Да это никак невозможно - пережить такое длинное путешествие в столь тесном соседстве! - Я не еду, - решительно заявила Алекса. Канат терпения Кина тянулся долго и далеко, пока наконец не лопнул. Во время их безрассудной поездки он продолжал спрашивать себя, какого черта тащит ее с собой, ведь Клинт будет все время ворчать, а команда - пожирать похотливыми взглядами этот лакомый кусочек. Но, черт побери, хотя он и не может оставить ее на милость Сайласа Грегора, он хочет избавиться от этой своевольной, упрямой кокетки. И все же, когда Алекса отказалась сопровождать его, тут же твердо решил забрать ее с собой. Девчонка выворачивала все его чувства наизнанку, и Кина это злило.
        Но когда он повернулся к Алексе с целью начать очередной спор, то потерял дар речи. Ее блузка была разодрана почти до талии, являя взгляду восхитительные выпуклости нежной груди. Черные сияющие волосы рассыпались по плечам и упали дальше вниз в живописном беспорядке. Она походила на дикую кошку. Лунный свет оттенял и усиливал ее пленительную красоту, бросая мистический блеск на нежные черты лица и влажные губы. Она была королевой, настоящей королевой. Запретной радостью, которой Кин изо всех сил старался избегать, но, увы, никак не мог забыть.
        Прошло уже больше двух недель, когда он держал ее в объятиях. Сотни раз ему случалось уговаривать себя, что устал от ее неопытности и хотел бы насытиться в объятиях зрелой женщины. И Кин легко отыскивал таких - только за тем, чтобы отослать обратно. Да, он создал собственную комнатку в аду. Алекса, одна только Алекса могла доставить ему истинное наслаждение. Он никогда не знал такого удовольствия, пока она не вошла в его жизнь. Он жаждал ее поцелуев, он томился желанием прикоснуться к этой коже, тосковал по ее неповторимому женственному аромату.
        Он неожиданно и резко повернул Алексу к себе. Ощутил ее грудь, вдохнул постоянно исходящее от нее благоухание жасмина. Да, он знал, что лучше всего держаться от нее на расстоянии, но тело отказывалось считаться с этой логикой. Нет, без Алексы он, Кин Родон, ощущал себя лишь наполовину мужчиной. Они были как два кусочка в головоломке, которые не имели никакого смысла, пока их не складывали вместе.
        Алекса было настроилась отвергнуть его, но лишь губы Кина приблизились, ее тело, будто обладающее собственной, независимой от нее волей, ответило ему с яростной силой. Рука Кина накрыла ее грудь, потом устремилась вниз через порванную блузку и обняла талию. Холодок пробежал по спине Алексы, когда его губы разыскали розовый бутон груди. Мучительное ощущение теплого дыхания на ее коже разожгло в крови неистовое пламя, погасить которое не смогли бы все воды Миссисипи. Кин потянул ее вниз, на траву, сорвал остатки блузки, позволив себе наслаждаться беспрепятственными прикосновениями к шелковистой коже.
        Проворные пальцы быстро справились с завязками юбки и скользнули по бедру. Алекса тихо, приглушенно застонала. А пальцы, длинные ищущие пальцы, продолжали начатое исследование. Восторженные ощущения сводили ее с ума. Алекса выгнулась навстречу этим искусным рукам, позабыв о достоинстве и гордости, томясь лишь одним желанием - утолить настоятельное требование страсти, разбуженной его прикосновениями. Ласки Кина стали утонченной пыткой, но она просила, молила продолжать их, признавшись себе, что испытывает безграничное наслаждение.
        Кин приподнялся над ней и смотрел на светящееся в лунном свете лицо. Он не мог отказать себе в еще одном сладостном прикосновении к ее медовым устам. Да и зачем отказывать - он совершенно одержим этой женщиной, этой обольстительной чародейкой, опутавшей его сетью своего колдовства. Кин стремился стереть с сияющей кожи все следы другого мужчины, который посмел притронуться к тому, что принадлежит лишь ему, ему одному, Кину Родону - и никому другому. Алекса - его собственность, и он не удовлетворится, пока не прикоснется ко всем самым тайным, но известным ему уголкам ее отзывчивой - о, такой отзывчивой - плоти. Пока не доставит ей удовольствие там, где всего час назад чужие руки причинили боль. Да, он ясно видел страдание в серебристых глазах, когда мерзавец Сайлас навалился на нее, заставляя уступить его гнусной похоти или отведать ножа.
        О, какую ярость вызывала одна мысль о том, что грязные лапы Сайласа мяли эту неземную красоту! Но ему не удалось взять ее. Об этом-то Кин позаботился. Никогда, никогда больше ни один мужчина не посмеет коснуться ее хоть пальцем, молча поклялся себе Родон.
        И снова его губы впились в ее сочный рот, и снова его руки отправились такой уже знакомой дорогой по ее телу, разжигая их страсть до лихорадочного жара.
        - Возьми меня. Возьми сейчас… - задыхаясь, прошептала Алекса, оторвавшись от его горячих губ.
        Она дрожала от всепоглощающего желания скорее прервать эту сладостную пытку. Ее сводило с ума, что он так близко, совсем рядом, и в то же время бесконечно далеко. Ею двигало единственное стремление - стать его собственностью, его владением, его рабой. Познать рай на земле.
        Но Кин не спешил войти в нее, хотя желание бушевало в нем. Но нет, он не будет торопиться, слишком уж долго томился ожиданием. Он заставит Алексу признать, что только он, единственный, может зажечь ее кровь той страстью, которую только он, единственный, может насытить.
        - Хочешь меня? Тебе нравится, как я тебя трогаю? - прохрипел Кин, нежно покусывая ее опухшие от поцелуев губы.
        Она бесстыдно встретила испытующий взгляд.
        - Да, - шепнула Алекса, и голос ее дрогнул.
        Он с нежной улыбкой обвел указательным пальцем розовый кружок вокруг напрягшегося соска.
        - Насколько сильно, Алекса?
        Она не в состоянии была больше переносить эти сводящие ее с ума легкие прикосновения. Она отчаянно желала его, а он нарочно подсмеивался, дразнил ее… Но нет, она ни за что не позволит признанию сорваться с губ, признанию, что любит его больше самой жизни.
        - Ничто не может сравниться с твоим прикосновением, - хрипловато ответила она и запустила пальцы в его черные волосы.
        Кин приподнялся над ней - мощные бицепсы напряглись. Его вело желание, то примитивное, первобытное желание, что не подчинялось никаким призывам разума. Если ему суждено вечно гореть в аду за то, что хочет Алексу, то так тому и быть! Кин не думал ни о чем, когда оказывался рядом с ней. Ничто не имело значения, кроме этого момента близости. Она будет его, только его. Они вместе поплывут к дальним горизонтам и заглянут за самый край земли, познают неземной восторг… Он уже побывал там в ее объятиях; и еще раз они отправятся туда на парусах, наполняемых страстью. Вместе найдут то наслаждение, что невозможно описать никакими словами…
        Кин прижал Алексу к себе, погрузился в нее глубоко, сам стал ее собственностью. Они слились в одно душой и телом, вздохи перепутались и полетели, подхваченные озорным ветерком, трепавшим в ближайшем кустарнике штаны Кина. Тела их двигались в едином ритме упоительной мелодии, звучащей лишь для двоих. Алексе было одновременно смертельно холодно и адски жарко. Она любила так сильно, так полно, так беззаветно, что сердце готово было разорваться на части…
        Когда Кин содрогнулся над ней, они легко, как перышки, опустились на землю с высот, где плыли в облаках, и вернулись к реальности. В этот раз Алекса увела его с собой еще дальше. В те дали, где они еще не были, в тот мир, о существовании которого Кин и не подозревал. Близость с Алексой отнимала силу и едва-едва не лишала рассудка. Она требовала большего, чем просто физическое удовольствие. Ей надо было покорить его сердце, и она не позволит ему жить спокойно, пока он не принесет его на блюдечке. И хотя Алекса ни разу не высказала этого вслух, Кин прекрасно знал, чего она хочет. Да, ее послали из самой жаркой адской топки. Послали за его душой, размышлял он, вглядываясь в прихотливую игру теней на безупречном лице. Не важно, куда он направлялся, не имеет значения, в какую сторону вели его ноги, - Алекса всегда была там, ждала и манила, требуя его души и тела.
        Когда он наконец прилег рядом с ней, Алекса приподнялась на локте и нежно пальчиком провела по бороде, вспоминая щекочущие, волнующие ощущения. Озорная улыбка тронула розовые губы. Впервые за последние недели она ощущала головокружительное, невозможное счастье и легкость. Пока Кина не было рядом, она механически заполняла время разнообразными делами и в то же время не жила в полном смысле этого слова. Но присутствие Кина, близость с ним рассеяли, растопили эту безучастность.
        Разглядывая его мускулистое тело, Алекса снова ощутила прилив желания и вдруг поняла, что чувствует себя в ладу с самой собой лишь в тесном кольце его рук. Он, именно он наполнял смыслом то, что без него было холодной пустотой. Он, и только он, давал ей силу и энергию.
        Алекса наклонилась и легчайшим поцелуем коснулась его губ, накрыв их обоих потоками черных волос.
        - Возьми меня еще раз, мой ненаглядный разбойник, - попросила-приказала она, изумив и его, и саму себя бесстыдством этих слов.
        - Сейчас? - недоверчиво скрипнул он. Кин едва нашел силы издать это единственное коротенькое слово.
        - Ты что-то имеешь против этого? - Ее бровь вопросительно изогнулась, бесовская усмешка раздвинула уголки припухших губ.
        Кин обожал эту улыбку. В ней было достаточно огня, чтобы рассеять тьму. Алекса покрыла легкими, порхающими поцелуями широкую грудь, спустилась губами вниз по животу и вырвала у Кина довольный, уже немного возбужденный смешок.
        - Да неужели у тебя нет ни капли стыда, ты, чертовка? - дразнил он ее. - Мы только что занимались любовью, я отдал тебе все силы, а ты требуешь еще?
        Алекса покраснела, но быстро оправилась. Да, она понимала, что это просто ужасно с ее стороны, но не могла устоять перед искушением довести до полного изнеможения мужчину, который не пропускал до сих пор ни одной юбки.
        - Хочешь сказать, что не в состоянии удовлетворить всего одну страстную женщину? - поинтересовалась она. В ее хрипловатом голосе слышались нотки вызова.
        - Конечно, нет! - Кин заухал, как возмущенный филин. - Я еще никогда не получал претензий по поводу своего мастерства. Это заставляет меня поверить, что ни один смертный мужчина не в состоянии насытить ведьму.
        - Ты, кажется… - Он задохнулся, когда она легкими своевольными пальцами пробежала по низу живота, потеребила предмет его мужской гордости.
        - А может, просто слухи о твоих многочисленных победах сильно преувеличены? Может, ты сам распространял эти сплетни? - подшучивала Алекса, покрывая поцелуями его глаза, щеки, губы, шею, трогая его тут и там…
        Эти возбуждающие прикосновения заново разожгли удовлетворенное было желание, и Кин вдруг ощутил, что хочет, безумно хочет взять ее еще раз. А проворные женские пальцы продолжали танцевать по твердой стене его груди, разжигая бешеную плотскую жажду. И вот он уже желал ее больше, чем раньше, хотя пять минут назад был готов поклясться, что жар страсти уже остыл. Но Кин вдруг осознал: то пламя, что она зажгла в нем, никогда полностью не угасало. Любое неосторожное, волнующее прикосновение - и огромные языки огня желания взлетали вверх, к самым небесам.
        Почему же он не уставал от нее? Да потому что сам научил ее доставлять ему наслаждение. Но Алекса расцвела в столь искусную обольстительницу, что больше уже не нуждалась в учителе. Она могла заставить его желать ее, томиться этим желанием, жаждать сладости ее поцелуев.
        Кин снова раздвинул ей ноги и ринулся в нее, словно толпа завоевателей на индейские территории. Он двигался сильно, размашисто, ритмично. Алекса радостно встретила эти сильные толчки, пораженная, что сумела уговорить его взять ее и во второй раз. Она никак не могла насытиться им. И только боялась, что придет день, когда Кина отнимут у нее, и от прекрасной Алексы останется лишь пустая оболочка.
        Те слова, что она жаждала сказать, уже висели на кончике языка, но Алекса проглотила их и произнесла только его имя. Интонация выразила всю невыносимую нежность, все те чувства, что она испытывала к нему. И только это имя было на ее губах, когда Кин снова поднял ее на вершину экстаза.
        Он прижимал к себе ее тело с такой силой, что боялся раздавить. Но не мог отпустить, не мог даже ослабить объятие. Яростные волны любовной битвы швыряли его так, что оставалось только держаться за Алексу, как за спасательный круг. Но вот он застонал от невыносимого наслаждения. Кин был уверен: случись сейчас Миссисипи выйти из берегов и затопить их - у него не хватит сил сделать ни одного гребка даже во имя спасения жизни.
        - Не проси больше, - прохрипел он. - Я слышал, будто избыток любовных игр может убить мужчину намного раньше отпущенного ему срока.
        Алекса фыркнула, потом виновато ухмыльнулась:
        - Наверное, мне должно быть стыдно, что настаивала…
        - Да уж, конечно, - ответил Кин, поддразнивая ее. Потом набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Да, Алекса выпила все его силы. Он не мог даже двинуться. Она просила его удовлетворить ее желание, и у нее была жутковатая способность добиваться своего. И вот после двух недель невыносимой пытки, наполненной стараниями найти удовлетворение где-то еще, Кин снова оказался с Алексой. И что он доказал, таскаясь по борделям? Он горько засмеялся над собой. Все, чего он добился, - это выбросил на ветер две недели, пытаясь похоронить воспоминания, которые не умрут никогда. Ему в жизни не удастся прогнать эту чертовку из своих мыслей. Он погиб, когда впервые заглянул в эти загадочные серебристые глаза.
        Кин бросил на Алексу быстрый взгляд, потом стал смотреть в черное небо.
        - Какая ирония, что молодая невинная женщина, лишь недавно познавшая радости любви, так пристрастилась к ним.
        Эта насмешка достигла цели - Алекса вздрогнула будто ужаленная.
        - О, для мужчины с репутацией героя-любовника, переспавшего со всем женским населением долины Миссисипи, ты едва волочил ноги. Никогда в жизни не могла даже подумать, что это мне придется соблазнять тебя. - Ее глаза засверкали дьявольским огнем, когда она швырнула в него этим колючим, ядовитым замечанием.
        - Я не жалуюсь на само приятное занятие, - фыркнул он в свою защиту. - Не понимаю только, почему ты выбрала именно такое время. - Он был уверен, что Алекса собиралась уязвить его мужскую гордость, вернее, то, что от нее осталось. Никогда еще ни одна женщина не насмехалась над его мужественностью и выносливостью, не сомневалась в них. Будь проклята эта ведьма! Она вечно стремилась ужалить его и наслаждалась этим.
        Алекса озорно, весело улыбнулась и отбросила назад свои черные локоны. Потянувшись за одеждой, с удовлетворением отметила, что получила немалое удовольствие, заставив Кина защищаться.
        - Не стоит повышать голос, Кин, - ответила она сладостно-медовым тоном, связывая порванные края блузки под грудью, позволив ему пялиться на нее, как мальчишке-школьнику, впервые увидевшему женщину. - Я могу смириться с тем, что тебе приходится считаться… с возрастом… - легко добавила она. - Девин уже проинформировал меня, что пожилые мужчины стремятся к менее утомительному времяпрепровождению.
        - С возрастом?! - прокукарекал Кин, как негодующий петушок. Потом так сильно сжал губы, что Алекса испугалась, не раздавит ли он их. Она упрятала свое веселье под приступом кашля, а Кин перекатился на колени и уперся руками в бока. Больше всего он похож сейчас на пыхтящую жабу, подумала Алекса и не смогла не захихикать. - Так ты думаешь, что я слишком стар, да, Алекса? - спросил он, схватив ее за руку, когда она попыталась подняться. Проклятая ведьма просто расцветала и набиралась небывалой силы, оскорбляя его!
        - Нет. - Тон ее был легким, небрежным, в глазах плясали дьявольские искорки. - Полагаю, ты прекрасная пара для дамы средних лет.
        Кин зарычал и снова попытался схватить ее, но Алекса увернулась и захихикала. Она не понимала, почему так немилосердно насмехается над ним, но ничего не могла с собой поделать. Она ощущала себя безрассудной и в высшей степени живой, потому что любила. И странно счастливой… Позднее придет боль расставания, но сейчас ей доставляло огромное удовольствие трогать его, игриво поддразнивать или смотреть в синие глаза и чувствовать, как сердце наполняется счастьем.
        Кин натянул брюки и машинально застегнул их, не сводя глаз с бедер Алексы, которая уже направилась к кильботу.
        - Позволь сказать, дорогая Алекса, что у тебя не то чтобы переизбыток пороков, просто ты умудряешься наилучшим образом использовать те немногие, что имеешь, - швырнул он ей вслед. - И еще одно… - Кин прищурился, чтобы разглядеть ее удаляющийся силуэт. - Ты слушаешь меня?
        - Да, - приплыл к нему ее голос. - Продолжайте, сэр, - предложила она, едва сдерживая смех.
        - Я еще не слыхал, чтобы женщина жаловалась на отсутствие у меня мастерства или выносливости в постели, - заявил он. - Мужчина, как хорошее вино, с возрастом становится только лучше. Ты вполне можешь разочароваться с каким-нибудь сопляком. Вряд ли ему удалось бы удовлетворить твои аппетиты.
        - Тогда, полагаю, мне надо приступить к экспериментам, чтобы узнать, правду ли ты говоришь, - ответила Алекса, с интересом пытаясь заметить, не проявит ли Кин хоть малейшего намека на ревность.
        - Не трать попусту время, - отпарировал он и самоуверенно улыбнулся, а Алекса побрела по берегу.
        Да, эта проказница была освежающей помесью взрослой женщины и маленькой, озорной девчушки. В ней была страсть, не уступающая его собственной, и все же она резвилась, насмехалась и поддразнивала его, когда находило подходящее настроение. Алекса добавила остроты в его жизнь, и он не мог противиться ей. Но Клинт… Клинт будет вне себя, когда узнает, что Алекса будет сопровождать их в поездке в Новый Орлеан. Да, забавное может оказаться путешествие, подумал Кин, догнав Алексу и молча двигаясь рядом с ней. Немало перьев полетит с обоих драчунов, пока они не заключат перемирие… если это вообще когда-нибудь произойдет. Единственное, что у них есть общего, - это острая неприязнь к другому.
        Глава 15
        Алекса собралась с духом и заставила себя улыбнуться, когда Клинт поднялся с бочонка и уставился на нее с таким отвращением, будто она была чем-то скользким и противным. Кин заставил ее подняться на кильбот, пока сам занимался лошадью, и Алекса призадумалась. Не хочет ли он столкнуть ее нос к носу с Клинтом в надежде, что старик вышвырнет ее за борт, пока он сам отсутствует?
        - Что, к дьяволу, вы тут делаете?
        Темные глазки Клинта мгновенно осмотрели ее наряд. И хоть зрелище немало взволновало его, на сей раз он не собирался это показывать. Алекса пленила его в первую встречу, и ему совершенно ни к чему было снова становиться жертвой ее чародейства. Заметив запутавшиеся в ее волосах травинки и яркий румянец на щеках, Клинт подозрительно нахмурился. Не вызывало ни малейшего сомнения, что именно борода Кина была причиной прекрасного цвета ее лица, и Клинт готов был поспорить на свою здоровую руку, что эта парочка тешилась на берегу Миссисипи отнюдь не светской беседой.
        - Где Кин? - сурово спросил Клинт. - Если вы тут, сластолюбивый дурак должен быть где-то рядом. Клянусь, у него совсем не осталось здравого смысла с тех пор, как вы появились у нас.
        Кин тяжело ступил на дощатую палубу кильбота и направился к Клинту.
        - Что, взял себе за моду бурчать за моей спиной, а, друг? - саркастически спросил он старика.
        - Не-а, обычно стараюсь припасать свои бурчания для тебя лично. - Клинт выставил подбородок и вызывающе уставился на своего молодого напарника. - А что сказал, то сказал. А теперь скажи-ка, чего эта красотуля тут, к дьяволу, делает? Заглянула с проверкой, хочет убедиться, что корыто твое не протекает? - Он нетерпеливо ожидал, что Кин найдет какое-то неубедительное оправдание, но ответ младшего партнера был прямым и предельно откровенным. Это страшно раздосадовало старшего.
        - Она отправляется с нами в Новый Орлеан.
        Тон Кина не располагал к дальнейшим спорам, но Клинт никогда не умел держать язык на привязи. Часто он высказывался, не заботясь, нравятся ли собеседнику его слова. Особенно когда был уверен в своей правоте.
        - Собираешься держать бабу на одной посудине с той командой подонков, которых нанял? - Клинт даже фыркнул от отвращения. - Клянусь, у тебя в башке каша, не мозги. Мужики распустят слюни вокруг нее, а ты будешь высматривать день и ночь, кто же следующий попытается залезть к ней под юбку.
        - Ты тоже будешь среди них? - поддразнил его Кин, одарив своего угрюмого товарища широкой улыбкой.
        Клинт окинул Алексу презрительным взглядом, потом повернулся к Кину.
        - Я усвоил урок еще при первой встрече. - Он фыркнул с невыносимым отвращением. Потом нахмурился, заметив, что Кин, торопясь одеться, неправильно застегнул рубашку. Он протянул к нему палец. - Но, кажись, некоторые дураки не учатся никогда. Они снова и снова наступают на одни и те же грабли.
        Кин мельком взглянул вниз и покраснел даже под сильным загаром. Потом заново застегнул рубаху. Прокашлялся, хотел что-то сказать, но вместо этого схватил Алексу за руку и повел к ее новому жилью.
        - Держи глаза открытыми, присматривай за речными пиратами, пока я…
        - …пока ты отклеишь свои от этого клубка неприятностей, - закончил за него Клинт с язвительной насмешкой. - Господи Боже всемогущий, ничего себе поездочка будет. - Кин и Алекса исчезли внутри, а Клинт тяжело опустился на свою бочку и уныло потряс косматой рыжей головой. - Да, заваривается каша… это так же точно, как то, что я пока еще дышу, - вслух подумал он. - Кин совсем спятил от этой бабы, и нету никакого колдовства, сильнее ейного, чтоб он очнулся.
        Алекса оглянулась кругом, оглядела бочки с гвоздями, краску, инструменты, стопки пушнины, которые Кин наторговал у осейджей и поселенцев. Она задержалась на секунду, провела рукой по шикарным шкуркам.
        - Похоже, По Хью Ска снабдил тебя ценными мехами. Могу себе представить, они одни принесут тебе целое состояние…
        - Да, Белые Волосы всегда был щедр и великодушен, - согласился Кин.
        Алекса с любопытством оглянулась на него, чуть сдвинула брови.
        - Это что, английский вариант его имени?
        Кин утвердительно кивнул.
        - Когда он был еще молодым воином, в битве с европейскими солдатами ему довелось ранить офицера. Когда он попытался снять с него скальп, тот вывернулся и удрал, оставив в руке По Хью Ска свой белый напудренный парик. Он заработал свое имя - Белые Волосы - потому что всегда отправлялся в битву с белыми, привязав парик к своей косе.
        Алекса задумалась, с отсутствующим видом поглаживая бархатистые шкурки, наваленные в углу.
        - Интересно, каким бы все же было решение вождя, если бы я осталась в Месте Многих Лебедей и дождалась своего приговора?
        Он уклончиво, но выразительно пожал плечами. - Я искренне благодарен, что тебе не пришлось этого узнать. Хотя Белые Волосы и мой дядя, но он никогда не согласится пойти против воли Уа Тон-Ка. Его выбрали вождем великих осейджей три года назад, когда племя разделилось. Группа под предводительством Гра Моха основала свое поселение Змеи С Широко Раскрытой Пастью. Хотя правительство и пыталось убедить Гра Моха объединиться, но Белые Волосы доволен разделением, он стал могущественным вождем, правит большей частью племени. Прогневить его - значит лишиться всех возможностей торговать с осейджами. К тому же он посредничает между американцами и другими племенами дальше к западу. Вот почему я пытался уговорить твоего отца дождаться договора. Даже легкое недоразумение может привести к серьезным осложнениям, которые могут задеть все западные племена. Индейцы с трудом приняли французов, но все еще косятся на американцев.
        Алекса переварила его пояснения, жалея, что ничего этого не знала и не хотела знать всего месяц назад, когда она сама и ее семья бездумно вторглись на территорию осейджей. Карверы сидели прямо на пороховой бочке, упрямо и наивно отказываясь верить, что она может взорваться под ними.
        Кин нежно взял ее указательным пальцем за подбородок, заставил взглянуть ему в глаза и слегка улыбнулся.
        - Я не хотел бередить твои раны и будить печальные воспоминания, милая. Прости, но мне так редко случается открыто говорить о своих отношениях с осейджами, не вызывая подозрений и… - Кин казался немного виноватым. - Наверное, это жизнь с Клинтом так повлияла на меня. Я тоже стал страдать болтливостью.
        - Я не возражаю, - заверила Алекса, схватила его руку и сжала в своих маленьких ладошках. - Твои отношения с осейджами просто завораживают меня. Их верования и уклад жизни настолько отличаются от наших… Ты так увлекательно рассказываешь о них, я слушаю с удовольствием.
        Кин снова повел ее за собой, и Алекса увидела маленькую каюту на корме лодки. В помещении была койка и больше почти ничего, но Алекса уже научилась жить даже скромнее, так что не видела причин для жалоб.
        - А где же ты будешь спать? - с любопытством поинтересовалась она.
        - С тобой.
        Алекса широко открыла глаза и уставилась на его хитрую, улыбающуюся физиономию. Хотя она и призналась самой себе, что влюблена в Кина, но совершенно не собиралась обнаруживать это перед Клинтом и командой.
        - Надеюсь, ты не собираешься превратить меня в свою персональную шлюху только потому, что я… - Алекса не могла закончить начатую фразу. Слишком унизительным было воспоминание о том, что совсем недавно вымаливала его ласки, как самая обычная потаскушка.
        - Но я полагал…
        Алекса презрительно фыркнула.
        - Я не собираюсь давать Клинту повод каждый раз смотреть на меня исподлобья, а команде - называть всякими погаными именами. Только женатые пары могут открыто спать вместе, или еще шлюхи, которые зарабатывают этим на жизнь.
        - Так ты хочешь сказать, что я могу заниматься с тобой любовью на борту этой посудины, лишь предложив вступить со мной в брак? - Кин был в совершенной ярости.
        Она вскинула голову, высоко задрала подбородок (и сурово окатила его ледяным взглядом.
        - Я ни на что подобное не намекала. Просто говорю тебе, что буду спать в каюте одна.
        Кин недоверчиво уставился на нее, даже не пытаясь скрыть изумления. Он-то полагал, что сумел наконец приручить эту женщину, вернее, дикую кошку, но, очевидно, их пылкое свидание на берегу великой Миссисипи было лишь результатом временной слабости!
        - Так ты говоришь, что согласна спать со мной в лесу или прерии, но не на борту моего собственного судна; что я могу заниматься с тобой любовью под звездным небом, но не при свете свечей в комнате гостиницы? Женщина, твоя логика так запутана, что никто не сможет ее распутать и за сто лет!
        Его иронический тон полоснул ее как ножом.
        - Я говорю тебе, что не намерена быть мишенью грязных шуточек твоей команды. У меня мало чего осталось своего собственного, но гордость пока еще есть! - выкрикнула Алекса в крайнем раздражении.
        - А если я предложу тебе законный брак? - Кин прихотливо выгнул бровь и кинул на Алексу насмешливый взгляд. - Тогда ты примешь меня в свою постель, независимо от того, где это может быть?
        Алекса уверена была, что он пытается подловить ее, и не собиралась попадаться в западню. Она медленно прошла по каюте, бросила свои скудные пожитки на койку и повернулась к нему с медовой улыбкой на губах.
        - Нет, когда я выйду замуж, мой супруг будет любить и ценить меня превыше всего остального. Он будет предан мне и только мне и никогда не будет искать удовольствия в объятиях другой женщины. Брачный контракт может предоставить тебе возможность спать со мной, где и когда захочешь, но никогда не заставит хранить верность. - Она медленно подняла голову и попыталась поймать его взгляд. - Ты, Кин Родон, не можешь быть верным ни одной женщине, а я хочу выйти замуж и оставаться верной только моему мужу, который будет отвечать мне тем же.
        Кин задумчиво кивнул, погладил темную бороду и обошел Алексу кругом, будто осматривая и оценивая товар.
        - А может так случиться, что этим мужчиной, единственным мужчиной, буду я… и мои деньги, милая? - спросил он ее в упор. - То есть… если я ограничу мою любовную жажду твоей спальней?
        И снова он пытался вырвать у нее признание хоть некоторой привязанности, но неимоверная гордость заставила Алексу похоронить слова любви в самом дальнем уголке сердца.
        - Конечно, твое состояние имеет определенную привлекательность, - легкомысленно заявила она. - Хотелось бы больше узнать о второй половине.
        Кин замер на месте. Ее едкое замечание жгло его, как соль - открытую рану. Он вцепился пальцами в ее руку, гневно играя желваками.
        - Мне надо было бы жениться на тебе, просто чтобы вывести из себя, - проскрежетал он, стараясь справиться со своим взрывным темпераментом. - Осыпать тебя роскошными платьями и драгоценностями и потом оставить одну в пуховой постели, пока буду забавляться с другими, когда придет охота.
        - Ничего другого я от тебя и не ожидаю, - огрызнулась Алекса. Его мстительный тон только подогрел ее раздражение. - Но если такая договоренность и состоялась бы, то самое лучшее не будет для меня достаточно хорошим. Если ты так уж озабочен тем, чтобы удовлетворить каждую смазливую мордочку в этой стране, то заслуживаешь того, чтобы потратить на это все состояние. - Алекса вырвала руку из железных тисков его пальцев и указала на дверь. - Ты настаивал, чтобы привести меня сюда, так что это будет моя комната. А теперь уходи и оставь меня одну. Мы наговорили более чем достаточно для одного вечера.
        - Достаточно наговорили??? - Кин едко усмехнулся. - Мы совсем не так давно занимались кое-чем более существенным, чем разговоры, - напомнил он ей с угрожающим взглядом, заставив задрожать. - И это ты соблазнила меня заняться любовью второй раз. И мне остается только гадать, сколько же времени пройдет, пока ты снова не заманишь меня в свою комнату, ты, похотливая кошка!
        Алекса даже захлебнулась от негодования - слишком уж велико было оскорбление, брошенное ей в лицо. Он вывернул ее предыдущий упрек наизнанку и запустил им прямо в нее. Ее первой и мгновенной реакцией была пощечина - звонкая, хлесткая пощечина, которой она удостоила его наглое, насмехающееся лицо.
        - Если я такая уж похотливая, как ты заявляешь, то, наверное, не была бы излишне разборчивой, кого именно пустить в постель, - прошипела она, как змея, готовящаяся к броску. - Да я скорее позову любого из твоей команды или даже самого Клинта Гормана, чем опущусь еще раз до того, чтобы спать с тобой! - Алекса ткнула пальцем в его тяжело вздымающуюся грудь, чтобы подчеркнуть свои слова. - А теперь проваливай отсюда, пока я не прихлопнула тебя дверью и не расплющила твое поганое высокомерие!
        - С превеликим удовольствием расстанусь с вами, леди! - прорычал Кин. И уже закрывая за собой дверь, швырнул в Алексу злые, жестокие слова: - И можешь развлекаться хоть со всеми подонками подряд, что найдешь вдоль Миссисипи!
        Алекса упала на койку и заколотила кулаками по подушке. Маленькое облако перьев поднялось из разошедшегося шва и медленно опустилось на пол. Она предпочла бы дать выход своему гневу, испробовав кулаки на этом негодяе, что откликается на имя Кин Родон, вместо того чтобы вымещать его на ни в чем не повинной подушке. Проклятие! Они с Кином были близки, как только могут быть два человека, а в следующее мгновение - готовы вцепиться друг другу в глотку. Почему, ну почему они непременно должны устраивать такие перепалки? - горестно спросила она себя.
        Алекса раздраженно вздохнула, плюхнулась на койку и уставилась в потолок. Может, проблема в том, что они слишком похожи друг на друга… И она и Кин - оба терзаются от переизбытка упрямой гордости и склонности прятать истинные чувства глубоко в себе. Ну и ладно, так оно и лучше, заверила себя Алекса. По крайней мере Кин никогда не узнает, как сильно и глубоко она его любит. Легче вести себя так, будто ненавидит его, чем порхать по палубе с любовью, сияющей в глазах. Любовь - настоящий ад, напомнила себе Алекса, еще раз хорошенько ударив несчастную подушку. Она не могла не желать, чтобы под ее кулаком оказался Кин, а не безответная куча перьев. Ничто так не приводило ее в ярость, как эта нахальная ухмылка. И ничто не могло бы доставить большего удовольствия, чем возможность размазать эту язвительную улыбочку по наглой физиономии!
        Кин вдохнул влажный ночной воздух и резко выдохнул. Он удивлялся, как это их с Алексой вдруг занесло в сторону и они расстались врагами. Да уж, жениться! Если она станет его женой, он сумеет научить ее мурлыкать, как котенка, каждый раз, когда ему вздумается подойти к ней, поклялся себе Кин. Десятки женщин намекали, что не возражали бы носить его фамилию. Ему даже в голову не приходило, что ему могут так резко отказать и вдобавок оскорбить. И все это не переводя дыхания! Будь проклята эта дикая кошка! Она столько дыр умудрилась проделать в его самолюбии, что он уже начинал задумываться, сможет ли удержаться на плаву или скользнет на дно, как прогнившая лодка.
        Клинт поднялся на ноги и подошел к Кину, который стоял и уныло смотрел на воду.
        - Мне казалось, ты уверял, что выбросил эту ведьму из головы, - ехидно заметил он.
        Не оглядываясь, Кин ответил:
        - Сайлас Грегор пытался убить ее. Разве мог я оставить ее в Сент-Луисе, зная, что он выслеживает и подстерегает ее?
        Клинт фыркнул с невыносимым отвращением.
        - Сначала ты не можешь вынести мысли, что она станет индейской скво, теперь не можешь даже подумать о том, что она будет с белым мужчиной… В следующий раз ты заявишь, что собираешься лично жениться на ней, чтобы никто не мог потревожить мисс Злюку.
        - Я не собираюсь делать ей предложение! - вспылил Кин, резко повернувшись и оказавшись лицом к лицу с ухмыляющимся Клинтом.
        Его вызывающий тон заставил кустистые брови сойтись над маленькими подозрительными глазками. Клинт сразу забеспокоился, услышав такое пылкое отрицание.
        - Ага, и еще ты не собирался отправляться к осейджам, чтобы приволочь ее назад! Всего три часа назад ты бросил меня тут одного и отправился в город взглянуть, как там эта девка. И потом возвращаешься и волочешь с собой эту вязанку беспокойств и волнений! Я всегда знал, что женщина на борту может принести одни только неприятности! Баба на корабле - это дурная примета, попомни мои слова!
        - Все это суеверия и бред. Алекса не причинит тебе ни малейших неудобств, - резко ответил Кин.
        - Нет? - Клинт просто насмехался над ним, не веря ни единому слову.
        - Нет, и еще, к твоему сведению…
        Но договорить Кину не удалось - слова его были прерваны горланящей командой, вернувшейся из салуна. И он был только рад этому. У него не было ни малейшего желания продолжать словесную дуэль с Клинтом, особенно после того, как уже выдержал несколько раундов с Алексой. Нужно какое-то время, чтобы разобраться в тревожных мыслях, но пойти было некуда. Алекса заняла его каюту, а буйная команда через минуту поднимется на борт, и он лишится последней возможности спокойно подумать.
        Кин устремился к трапу, оставив Клинта наедине с невысказанными замечаниями, которые он собирался донести до своего младшего компаньона. Кивнув возвращающейся команде, Кин растворился в тени.
        - Значит, я должен быть нянькой не только для этой пестрой оравы, но и для злобной девки, - пробормотал Клинт себе под нос. Он перевел взгляд на тускло освещенное окно каюты и прибавил еще пару неуважительных замечаний.
        Алекса закрутила свои длинные волосы в пучок и поправила рваную блузку. Потом глубоко вздохнула и наконец решилась выйти на палубу и встретиться с командой. Алекса думала, что они окажутся примерно из той же породы, что и те, кого она повстречала по пути в Сент-Луис. Лодочники имели дурную репутацию грубых подонков, чей жизненный кодекс утверждался кулаком и ножом. Их хвастливые рассказы не предназначались для женских ушей, а деяния заставляли вздрагивать от ужаса и отвращения. Уж не променяла ли она шило на мыло? - думала Алекса. Не сменила ли одну нестерпимую ситуацию на другую? С Кином она рассталась на ножах. Клинт едва мог заставить себя выдавить вежливое слово в ее адрес. Теперь мысль о неуправляемой команде заставляет ее содрогаться от дурных предчувствий. Ее бы совсем не удивило, если б Кин известил их, что открыт сезон охоты на темноволосых женщин. Нет, нет, сейчас просто необходимо завоевать уважение этой команды, сказала себе Алекса. Она должна показать им, что не собирается отлынивать от работы и не боится их. Собрав всю свою смелость, Алекса прошла сквозь длинную кладовую и вышла на
палубу, чтобы приветствовать своих новых знакомых.
        Все глаза обратились на нее, и она про себя пожелала, чтобы ее жалкий наряд больше оставлял свободы для воображения. Вот если бы у нее были штаны и рубашки, в которых она отправлялась в путешествие на запад…
        Кин увидел, как мужчины пожирают глазами Алексу, и нахмурился. Удивительно, как это они не пороняли свои шесты в воду, когда, разинув рты, уставились на обворожительную колдунью, появившуюся в дверях каюты.
        - Джентльмены. - Кин прочистил горло, стремясь привлечь их внимание, но все глаза по-прежнему были прикованы к пленительным изгибам женского тела. - Это мисс Алекса Карвер. Она будет сопровождать нас на пути в Новый Орлеан.
        Алекса послала самую свою обаятельную улыбку собравшейся вокруг нее неприветливой группе. Когда Кин приказал всем возвращаться на свои места и заниматься делом, Алекса осталась на палубе и стала с интересом наблюдать, как команда направила тяжелый кильбот в быстрый канал.
        - Можно мне? - Алекса подняла полные надежды глаза на наименее страшного члена экипажа. - Я очень хочу поскорее научиться управлять этой посудиной. Я никогда раньше не была на кильботе, - пояснила она.
        Лестер Симпсон недоверчиво взглянул на нее.
        - Хотите работать шестом? Она утвердительно кивнула.
        - Если вы будете любезны показать мне, как это делается.
        Алекса одарила его одной из самых своих убедительных улыбок, и Лестер сразу растаял. Ему никогда не удавалось противиться красивой женщине. Высокий молодой блондин показал ей, как держать шест. Продемонстрировал технику отталкивания. Научил, как придерживаться ритма, чтобы кильбот двигался равномерно. Как избегать песчаных отмелей.
        - Что, к дьяволу, она затеяла? - проворчал Клинт, бросив на Кина быстрый взгляд. Потом переключил внимание на Алексу, которая изо всех сил упиралась шестом, толкая свою долю тяжелого груза.
        Кин молча пожал плечами, глядя прямо перед собой.
        - Думаешь, она собирается работать как член команды? Я-то полагал, она слишком неженка, - вслух рассуждал Клинт.
        Он провел остаток дня, озадаченно наблюдая, как Алекса постоянно находилась среди команды. Она предлагала свою помощь где потребуется, готовила еду, что раньше делал Клинт. Он было обиделся, что его отстранили, но лишь до тех пор, пока не попробовал вкуснейшую стряпню Алексы. Его крайне озадачивало, что она занималась делами, не хныча и не жалуясь.
        На рассвете второго дня Алекса появилась на палубе и продолжала заниматься делами с самой довольной улыбкой, чем все больше и больше удивляла Клинта.
        Казалось, она совсем не ожидала, что ее будут обслуживать и угождать каждому капризу, и была готова нести свою долю забот и обязанностей. Дни проходили за днями. Постепенно презрительное, злобное чувство Клинта к Алексе Карвер стало проходить и испаряться, как утренний туман на воде. Он перестал ворчать на Кина и увидел молодую женщину в новом свете, а не как угрозу и источник неприятностей для его младшего партнера. Кин же, однако, старательно избегал ее с той первой ночи, когда она ступила на борт кильбота.
        Путешествие до мыса Жирардино прошло для Алексы довольно приятно. Она с облегчением увидела, что команда вскоре приняла ее за свою, что отношение Клинта к ней изменилось в лучшую сторону. Единственное, что огорчало и беспокоило, так это Кин. Он решительно отдалился и старался избегать ее общества. Алекса стояла, задумчиво глядя на извивающуюся Миссисипи и прибрежные кипарисы, увешанные испанским мхом. Потом тяжело вздохнула и обратила свое внимание на небольшую бухту прямо по курсу, сплошь заросшую ряской. Да, река становится такой же кривой и запутанной, как и ее отношения с Кином, подумала Алекса.
        Она не могла больше выносить напряженного молчания между ними. Оно начинало действовать ей на нервы. Может, если она сама предложит перемирие, Кин станет более приветливым, подумалось ей. Те ночи, что она провела в каюте Кина в полном одиночестве, совершенно измотали ее морально и физически. Она томилась желанием почувствовать на себе его сильные руки, хотя и уверяла, что не собирается делить с ним постель. И вот теперь, после очередной бессонной ночи, Алекса вышла на палубу и увидела Родона, выкрикивающего команды троим мужчинам, которые с трудом брели к берегу. Через несколько минут молчаливого созерцания она подошла к Кину и тоже стала наблюдать за мужчинами, которые только-только достигли твердой земли.
        - Что они собираются делать? - спросила она, не в состоянии побороть любопытство.
        Кин быстро взглянул на нее и снова обратил все свое внимание на берег.
        - Нам надо протащить кильбот сквозь этот узкий канал, используя деревья вместо шкивов. Мы в опасной местности. Здесь полно отмелей, а речные пираты просто кишат в болотах, дожидаясь, когда как раз такие вот суда сядут на мель, - объяснил он.
        - Кин, я хочу извиниться за то, что сказала тебе несколько дней назад, - вдруг ляпнула Алекса, не дожидаясь, пока храбрость покинет ее. - Ты понимаешь, я…
        - Позднее, - нетерпеливо оборвал он и резким жестом указал налево. - Закрепи этот конец троса, пока его не уволокло за борт.
        Алекса поспешила выполнить его команду и молча работала рядом, пока кильбот не сдвинулся с песка. Тогда она моментально схватила шест и начала изо всех сил упираться, стараясь удержать нос в правильном направлении, чтобы лодка не развернулась и снова не села на мель. Сияя от гордости и радуясь своей способности управляться с тяжелыми шестами, она выслушала поздравления команды, которая тем временем отвязала канаты и вернулась на борт.
        - Что, хочешь, чтобы они все ползали у твоих ног? - Тон Кина был острым, как лезвие бритвы.
        Алекса резко обернулась и встретила его пугающий взгляд. В синих глазах плясали яростные искры. Но она не собиралась снова попасть под влияние красоты этого сурового лица. Кин слишком часто оскорблял ее за время этого путешествия, и теперь чаша терпения переполнилась. До настоящего момента она держала язык на привязи, чтобы не нарушать хрупкого мира и спокойствия, но больше не собиралась. Перемирие не стоило таких усилий.
        - Я только хотела их дружбы. И кажется, ее добиться легче, чем твоей, - огрызнулась она. Гнев разгорелся с новой силой благодаря его едкому замечанию и ядовитой ухмылке.
        Но когда она приняла гордую позу и попыталась отойти, Кин дернул ее к себе. Его лицо оказалось в каких-то дюймах от лица Алексы, и здоровый мужской запах едва не задушил ее. О, она всегда возмущалась тем, как возбуждающе действует на нее его прикосновение, даже когда они ссорятся. Как может она бороться с ним, когда тело тоскует, желает слияния, а губы ждут прикосновения его губ? Она старалась продолжать сердиться, но как трудно делать это сейчас, когда его руки держат ее и напоминают о ласках, что дарили ей раньше…
        - Ты знаешь дорогу к моему сердцу, ты, ведьма-мучительница. Решила держать на расстоянии, постоянно дразня своим роскошным телом и меня, и моих людей. Да еще и отказываешь мне в близости, которой я мог бы наслаждаться, когда зайдет солнце, в моей собственной каюте, - пробормотал, задыхаясь, Кин. Он чувствовал, как между ними проскочила искра страсти, и разозлился, что не в состоянии держать себя в руках на расстоянии ближе десяти футов от источника этой страсти. - Клянусь, ты тратила свое свободное время, изобретая новые пытки для меня.
        И тут, когда Алекса уже была уверена, что он собирается поцеловать ее прямо перед изумленной командой, тишину разорвал треск ружейных выстрелов. Она инстинктивно прижалась к Кину. Слишком уж хорошо представляла себе, какие несчастья может обещать этот град пуль. Глаза ее метнулись к его лицу и увидели, как оно побелело, будто краска жизни сбежала с него. Кин вздрогнул, и тут Алекса в ужасе поняла, что в него попала пуля. Он отшатнулся назад, и ее вопль разорвал воздух. Она вцепилась в его руку, но он качнулся к борту, рискуя свалиться в воду. Если ей не удастся удержать его, то он утонет! Это Алекса понимала прекрасно, но ее слабых сил было недостаточно, чтобы его удержать.
        Наконец Кин все же потерял равновесие и упал. Алекса тут же перескочила через низкий поручень и нырнула за ним.
        Она вцепилась мертвой хваткой в неподвижное тело и стала тянуть. Как бы ни было тяжело, ей удалось подтащить Кина к борту кильбота. Казалось, прошла целая вечность, пока Клинт не свесился и не подал ей руку. Тем временем Алекса болталась в воде и поддерживала на плаву тело Кина, пока Лестер не прыгнул в воду и не помог поднять своего капитана.
        Оказавшись на борту, Алекса смахнула с лица разводы грязной воды и слез, опустилась на колени рядом с Кином и стала вглядываться в его пепельно-серое лицо. Она сжала его руку, но он не отвечал ей. Он просто лежал. Тихо, как мертвец. Алекса умерла тысячу раз, пока отчаянно разыскивала пульс.
        - Он… - Клинт никак не мог проглотить огромный ком в горле.
        - Он еще жив, - выдохнула Алекса после нескольких тревожных мгновений. - Помогите мне отнести его в каюту, там я смогу уложить его и осмотреть рану. - Ее взгляд пробежал по берегу реки и вернулся к побелевшему не хуже Кина Клинту. - Это были пираты?
        Но тот отрицательно тряхнул своей рыжей копной, подняв раненого с помощью Лестера.
        - Я видел только одного в тени деревьев на восточном берегу. Если бы это были пираты, они бы уже давно налетели на нас.
        - Один? - Алекса пробежала глазами по теням, следуя за мужчинами к каюте. И внезапно ее словно осенило. Сайлас! - О Господи, - прошептала она.
        Так пуля предназначалась ей! Сайлас Грегор жаждал мести и преследовал их, выжидая удобного момента. Но Кин оказался рядом и своим телом поймал пулю, предназначенную ей. Снова, в очередной раз Кин спас ей жизнь, но теперь может поплатиться собственной.
        Кина опустили на койку, и Алекса сосредоточилась, отбросив все посторонние мысли. Она схватила нож, чтобы разрезать его кровавую рубашку, и скривилась, заметив большую рваную дыру прямо под ребрами.
        - Принесите мне виски и ткани для перевязки, - приказала Алекса, не отводя встревоженных глаз от посеревшего лица Кина.
        - Что вы собираетесь делать? - подозрительно глядя на нее, поинтересовался Клинт.
        - Извлечь пулю. Если ее оставить, может начаться нагноение и заражение крови.
        - Вы собираетесь еще изрезать его ножом? - Клинт едва не проглотил язык от возмущения. - Да вы понимаете, что, к дьяволу, делаете, женщина?
        Ее дымчато-серые глаза обратились на старика.
        - Когда я была помоложе, мой отец отправлял меня помогать местному доктору - нам вечно не хватало денег. Я несколько лет сопровождала его во всех объездах. - Алекса надеялась, что говорила более убедительно и твердо, чем чувствовала. Ей никогда раньше не доводилось самостоятельно проводить операцию, но она знала, что это ее пуля застряла в теле Кина и что это ее дело - спасти ему жизнь.
        - Но я не уверен… - начал было возражать Клинт, но Алекса оборвала его, решительно приказав:
        - Просто принесите то, что я сказала, да прокипятите мой нож.
        Она ни на секунду не переставала смотреть за Кином, который, казалось, начал медленно ускользать от нее с каждой каплей вытекающей из него крови.
        И только потом, когда Алекса осталась в помещении с ним одна, она позволила слезам навернуться на глаза. Тем слезам, которые так долго сдерживала в присутствии посторонних. Все это сплошь ее вина. Если бы Сайлас не преследовал ее, горя жаждой мщения, Кин не лежал бы сейчас так тихо, на грани жизни и смерти. Она должна была отказаться от этого путешествия в Новый Орлеан. Любовно проведя ладонью по щеке, легко коснулась губами его губ.
        - Я заглажу свою вину, - тихо пообещала Алекса, придушив невольный всхлип. - Я не позволю тебе умереть, любовь моя.
        Она отодвинулась, услышав, как Клинт торопится к ней через кладовую со всем необходимым для операции. Прежде чем передать ей бутыль с виски, он откупорил пробку и сделал солидный глоток.
        - Чтой-то мне кажется, я нуждаюся в этом побольше, чем он, - просвистел старик, почувствовав, как жгучий напиток потек по горлу.
        Алекса глубоко вдохнула и приступила к делу. Ей пришлось работать около часа, пока удалось найти и извлечь пулю. Она аккуратно зашила края раны, надеясь, что операция не окажется смертельной для ее первого пациента. Сделав и укрепив повязку, она с облегчением выдохнула в полной уверенности, что так и не дышала с того момента, как приступила к этому кровавому делу.
        Алекса расправила спутанные волосы на лбу Кина, сожалея, что не может вернуть здоровый румянец на его смертельно бледные щеки. Он слегка шевелился во время операции, но оставался по-прежнему без сознания. Алекса не знала, сможет ли он выжить после такой потери крови. Но ведь он сильный, упрямый, решительный, жизнелюбивый человек, который ни за что не сдастся без борьбы. Он должен выжить. Он просто обязан!
        Ее невеселые раздумья были прерваны Клинтом, внезапно повалившимся на стул. Она повернулась и взглянула в его осунувшееся, внезапно состарившееся лицо.
        - Никогда раньше не видал, чтоб кто-то так кромсал человека, - сумел выдавить он, борясь с подкатившей тошнотой и снова отхлебывая виски. - И надеюсь, что помру без того, чтоб еще раз повидать.
        - Знаете, это все моя вина, - сказала Алекса дрожащим голосом, борясь со слезами, которые в любую минуту готовы были хлынуть, как вода сквозь разбитую дамбу. - Та пуля была предназначена мне. Это, наверное, Сайлас Грегор. Он поклялся, что сквитается со мной. - Она посмотрела на Клинта полными слез глазами. - Вы были правы насчет меня. Я не принесла Кину ничего, кроме неприятностей, но никогда не хотела и не собиралась этого делать. Клянусь вам, клянусь.
        Клинт просто не выносил женских слез, боялся их как чумы. Зрелище плачущей Алексы решило все. Она так тяжело работала с того момента, как поднялась на борт их судна. Всегда приветливо улыбалась и без единой жалобы тянула свою долю тяжелого бремени ежедневных забот. Теперь она сделала все возможное, вернее, почти невозможное, чтобы спасти жизнь его друга - и все же ощущала свою вину. Ей казалось, что судьба хмурилась на Кина из-за нее. Все злые и презрительные чувства, которые Клинт испытывал к ней, были смыты потоком этих слез. Он раньше боялся Алексу из-за ее смелости, красоты и удивительной способности выходить из гнусных, грязных ситуаций, благоухая, будто нежная роза. О, Клинт всегда ощущал, что в ней есть нечто особенное, но ошибочно воспринял это мистическое свойство как угрозу. Он долго и пристально вглядывался в эту чаровницу с затуманенными серебристыми глазами и черными как смоль волосами.
        - Ну-ну, не упрекай себя, миленькая, - утешающим тоном проговорил старик, схватил ее дрожащую руку и сжал своими огромными крючковатыми клешнями. - Это никак тебе не поможет, если ты истерзаешь себя упреками. - Он прислушался к настойчивому зову одного из членов экипажа, помрачнел как туча и поднялся на ноги. - Пираты!^ Если они потопят это корыто, пока Кин валяется тут полумертвый, у нас нет ни единого шанса перетащить его на берег.
        Алекса мгновенно насторожилась, слезы ее моментально высохли, и она бросилась следом за Клинтом.
        Он резко остановился и чуть не упал, когда она в спешке наткнулась на него.
        - Куда это ты собралась? - пожелал он узнать, сурово сдвинув свои кустистые брови.
        - Помочь вам на палубе.
        - Оставайся-ка с Кином, - приказал он.
        - Мы ничего не можем сейчас сделать, только ждать, а пока ждем, я собираюсь помочь вам, - заспорила Алекса.
        У Клинта не было времени препираться с ней. Он вышел на палубу следом за Алексой и увидел около дюжины пиратов, плывущих через болото прямо к ним.
        - Если они подлезут под эту калошу и повыдергают паклю из щелей, мы потонем, - поспешно сообщил он ей. Потом схватил ружье и прицелился в одного из любителей наживы, который приближался к кильботу.
        Алекса последовала за ним, но задохнулась, заметив вторую волну речных грабителей, надвигающуюся на них в лодках.
        - Толкайся шестами! - заорал Клинт команде. - Оставим леди отстреливать подонков. Надо срочно проваливать отсюда!
        Все помчались по палубе выполнять приказ Клинта, а Алекса присела на носу и начала старательно целиться. Она собиралась продырявить лодки и стрелять в тех пиратов, что были в воде, не давая им поднырнуть под кильбот.
        - Ай да девка! - восхищенно проквакал Клинт, когда увидел, какую дырищу она пробила в головном скифе[Узкая одноместная гребная лодка.] . - Теперь старайся держать этих негодяев подальше от лодки, а главное, не давай ухватиться за борта этого корыта!
        Когда огромная ручища сжала поручень, Алекса подняла ружье и изо всех сил ударила прикладом, почти вдавив пальцы в дерево. Раздался вопль боли, и пират отпустил поручень. Алекса перезарядила ружье и старательно прицелилась во второй скиф, где тоже сидели разбойники. Пуля попала точно в цель. Когда пираты покинули тонущую лодку, команда громко захохотала, потешаясь над незадачливыми грабителями, которых одолела слабая женщина.
        Алекса вздохнула с облегчением, когда кильбот рванулся вперед, покинул болото и оказался в канале, но ее ликование было преждевременным, ибо один пират умудрился ухватиться за поручень и незамеченным подняться на борт.
        - Сзади тебя! - заорал Лестер, поднял свой шест и бросился к ней.
        Алекса резко обернулась, и ружье со всего размаху треснуло дюжему детине прямо в живот. Тот пошатнулся, налетел на поручни и свалился в реку. Молча пожелав ему утонуть, Алекса откинулась назад, с трудом переводя дыхание.
        Лестер прижал к себе Алексу, испустив радостный вопль.
        - Никогда раньше не видал такой женщины, чтоб могла драться не хуже матроса! Ты будешь потверже тех гвоздей, что мы везем, и самая хорошенькая девчонка, что мне встречалась!
        Алекса перевела взгляд на Клинта, который сиял, как гордый папаша, и согласно кивал головой.
        - А теперь, когда мы в безопасности, думаю, тебе пора вернуться к твоему пациенту, - предложил он и нахмурился, заметив, что Лестер не отпускает Алексу из своих объятий.
        Пробираясь сквозь забитую товарами кладовую, Алекса поправила выбившиеся пряди, провела рукой по лицу и внутренне собралась, готовясь к худшему. Но когда открыла дверь, Кин с трудом приоткрыл один глаз и глянул на нее, потом снова устало закрыл его.
        - Алекса… - болезненным шепотом выговорил он.
        - Я здесь, Кин. - Она упала на колени рядом с ним и легко провела ладонью по его горящему лбу. - Тебе надо отдыхать - береги силы.
        Кин никак не показал, что услышал ее просьбу. Несколько минут он лежал неподвижно, как каменный, и Алекса уже испугалась, что потеряет его. Он был таким бледным, таким мертвенно-недвижимым. Ничуть не похож на того полного жизни самоуверенного дьявола, в которого она влюбилась. Сейчас он нуждался в ее сострадании и защите, и она не сдвинется с места. Алекса провела у его постели остаток дня и большую часть ночи.
        В тусклом свете фонаря она разглядывала контуры лица Кина. Смотрела, как поднимается и опадает грудная клетка при каждом вдохе и выдохе. Потом порывисто подняла руку, кончиком указательного пальца провела по глубоким морщинам на лбу и мысленно пожалела, что не может перевести стрелки часов назад. Это она и только она должна была лежать на этом ложе страдания, не Кин.
        С грустной улыбкой Алекса наклонилась и легонько поцеловала пылающий лоб.
        - Я так люблю тебя, - проговорила она, не отрывая губ от влажной от пота кожи.
        Кин чуть шевельнулся и снова погрузился в глубокое забытье, заставив Алексу задуматься: не слишком ли долго она ждала, чтобы сделать это признание? Она продолжала сидеть рядом и молиться, чтобы он пережил ночь без осложнений.
        Глава 16
        Алекса дернулась, вскочила со стула и встревоженно оглядела комнату, прежде чем нашла источник тревожных звуков. В смутном свете, сочившемся сквозь иллюминатор, она увидела, как Кин беспокойно мотает головой из стороны в сторону и что-то неясно бормочет на индейском языке. Когда он протянул руку и схватил ее, Алекса опустилась рядом с ним на колени, взяла эту руку в свои, поднесла пальцы к губам и нежно поцеловала их.
        Его лихорадочные, бредовые бормотания продолжались целую вечность. Алексе казалось, что перед ним проходит вся его жизнь. Он выкрикнул чье-то имя, и ее потрясли прозвучавшие в его голосе боль и опустошенность.
        Иногда Кин приоткрывал глаза и смотрел прямо на нее, но Алекса знала, что он не видит ее. Он с ума сходил от терзавшей его боли, а у нее не было ничего, кроме виски, чтобы облегчить его страдания. Ей удалось влить немного обжигающей жидкости в приоткрытые губы и заставить сделать несколько глотков, уговаривая успокоиться и отдохнуть, но Кин продолжал бредить.
        - Клинт, Клинт, где ты? Что случилось?
        Алекса почувствовала несказанное облегчение, когда наконец разобрала его слова.
        - Клинт в порядке. Все хорошо. Отдыхай, постарайся уснуть.
        И снова его глаза открылись, и он показался ей таким печальным, что Алекса почти ощутила, как сердце раскололось пополам, когда он сжал ее руку. Он прильнул к ней на несколько мгновений, потом оттолкнул в сторону и злобно усмехнулся.
        - Так вот какую игру ты затеяла, Джессика, - проскрежетал он, выплевывая слова, будто они оставляли во рту горький привкус.
        - Джессика? - Алекса задумчиво нахмурилась. Кто такая эта женщина, о которой он вспоминает? Может, она разбила его сердце? Не она ли была причиной того, что он косится на всех женщин? Может, эта самая Джессика озлобила его против любви и оставила бродить по земле, как неприкаянную душу?
        - Алекса… - Кин выдохнул ее имя, но в голосе его было столько неприязни, что она подумала, уж не относится ли он к ней так же, как и к этой Джессике. Потом он привскочил с искаженным от ярости лицом. - Отпусти ее!
        Все, что Алекса могла сделать, это держать Кина, который бился на койке и боролся с ней как со смертельным врагом. Обессилев, он повалился обратно на подушку и провалился в сон, а Алекса в изумлении посмотрела на него. Глянув вниз, она увидела, что он почти сорвал с нее блузку, которая и так достаточно пострадала во время нападения Сайласа. Поправив остатки, она опустилась на стул, думая о том, что терзало воспаленный мозг Кина.
        Ее сердце устремлялось к нему каждый раз, когда он беспокойно ворочался на койке и снова начинал бормотать. Всю ночь, обмывая его лицо прохладной водой и меняя повязку, Алекса думала, когда же кончится бред, когда он передохнет от этих бесконечных страданий.
        Хотя она безумно устала, но все же решительно отказалась покинуть Кина, когда Клинт предложил посидеть с больным. Ей казалось, стоит только оставить свой пост, и Кин ускользнет от нее. Она твердо верила, что, пока она рядом, ангел смерти не придет за Кином. И оставалась с ним день и ночь, держа за руку и слушая его бессвязные выкрики.
        - Проклятие! Что это в меня угодило? Ядро? - простонал Кин, с трудом приподняв тяжелые, будто свинцом налитые веки, и прищурился на льющийся в каюту яркий солнечный свет.
        На утомленном лице Алексы выразилось несказанное облегчение. Она разгладила спутанные волосы, отодвинула их со лба.
        - Уверена, так это и ощущается. - Алекса не могла заставить себя встретить его замутненный болью взгляд. - В тебя выстрелили, когда мы стояли на палубе. - Она перевела глаза на иллюминатор. - Думаю, это был Сайлас. Тот, кто стрелял. Но не уверена. Но если это он, то пуля предназначалась мне. Мне очень жаль, что тебе пришлось так страдать…
        Едва уловимый намек на улыбку проступил на его пепельном лице, и Кин провел исхудавшим пальцем по ее дрожащим губам.
        - Еще один должок за тобой, да, милая? - прошептал он.
        - Да. - Алекса с трудом удержала слезы, навернувшиеся на глаза, и слабо улыбнулась Кину. - И раз мне никак не удается даже начать расплачиваться, то, думаю, лучше высадиться в Натчезе.
        Его темные брови взлетели вверх.
        - Натчез? Сколько же я провалялся? - хрипло спросил Кин.
        - Четыре дня.
        - О Господи, - недоверчиво пробормотал он. - Я не помню ничего, кроме нашей ссоры.
        - Теперь, когда я точно знаю, что ты выживешь, думаю, самое подходящее время мне сойти на берег, - повторила Алекса. Предыдущие дни она провела в постоянных молитвах, чтобы смерть пощадила его. Она поклялась Создателю, что откажется от своей грешной любви, если только он оправится от ран.
        Лицо Кина мгновенно обратилось в камень.
        - Я хочу увидеть Клинта - прямо сейчас, - потребовал он.
        Хотя Алекса и была озадачена его ледяным тоном и тем, что краска снова оставила его лицо, но все же поспешила позвать Клинта. Тот возликовал, увидев, что ее пациент восстал из мертвых, - состояние Кина до сих казалось весьма опасным.
        - Господи, ну разве ж ты не радость для глаз. А я-то ужо подумал было, что на сей раз дьявол приперся за тобой заместо меня. - Любовный взгляд Клинта переместился на Алексу, которая ждала у двери. - Если бы не этот ангел милосердия, ты б пропал, точняк. Она выковыряла из тебя этот свинец и залатала, так что стал хорошеньким, как кукла. И сидела с тобой день и ночь, меняла повязки и мокрые тряпки, покуда трясло тебя в лихорадке-то - это когда мы не сражались с речными разбойниками.
        - С пиратами? - прокаркал Кин болезненно пересохшим горлом. Ему казалось, что он проспал большую часть своей жизни, причем с открытым ртом.
        - Ага. - Клинт утвердительно потряс своей рыжей косматой головой. - Они кинулись на нас из засады там, в болотах, сразу после того, как тебя подстрелили. Думаю, ты теперь будешь смещен с должности нашего стрелка. Во бы глянул на Алексу, во девка стреляет! Она понаделала дыр в ихних скифах, а потом так двинула одного в брюхо, когда он приперся на борт. - Клинт вышагивал по каюте, воссоздавая события того памятного дня для своего младшего друга. - Видал бы ты его морду, этого бандюги, когда она пхнула его ружьем и вышвырнула в грязь. Я думал, у него бельма повылазят, когда он увидел эту маленькую чертовку, как она замахнулась и едва не выпустила из него кишки.
        Кина жутко разозлила эта хвалебная речь Клинта. Эта чертова Алекса не только очаровала всю его грубую команду, но и превратила сурового первопроходца в мурлыкающего котенка, который только отирался о ноги, выпрашивая ласки, и не произносил ничего, кроме хвалебных песнопений. Точно, она ведьма, решил Кин. Только черная магия могла превратить Клинта Гормана из крепкого гранита в мягкую замазку всего за четыре дня. Он взглянул на Алексу, которая скромненько стояла в дверях с опущенной головой и слушала, как Клинт расписывает ее подвиги и возносит ее до небес.
        - Кажется, у тебя была трудная неделька, милая. - Кин сделал слабый жест рукой, отпуская Алексу. - Пожалуйста, позволь нам побыть вдвоем. Нам с Клинтом надо обсудить кое-что, не предназначенное для чужих ушей.
        Когда она ушла, Кин задумчиво посмотрел на Клинта.
        - Что, у нее внезапно выросли ангельские крылышки? Я-то думал, ты терпеть не можешь девчонку.
        Клинт поскреб спутанную бороду и внезапно смущенно улыбнулся Кину:
        - Начинаю думать, не слишком ли поторопился-то в суждениях. Девчонка-то ничего себе, из крепкого теста слеплена.
        Кривая улыбка изогнула серые губы Кина, и тусклые глаза заискрились весельем от нескрываемого изумления, когда он уставился на своего давнишнего приятеля.
        - Ну, тогда ты не будешь возражать, если я выскажу тебе свою просьбу.
        Но Клинт возражал, споря с Кином каждый раз, когда тот останавливался перевести дыхание. Он несколько минут внимательно изучал своего молодого друга, когда тот обессиленно повалился на подушку, окончательно лишившись сил от препирательств и общего истощения. Наконец Клинт резко выдохнул и направился к двери. Он был абсолютно уверен, что позднее Кин пожалеет о своем решении. Алекса особенная, это Клинт знал точно. Но она как дикий мустанг, носящийся по прериям; ее никогда не удастся стреножить. Кин просто пока еще не в себе, решил Клинт. Иначе не потребовал бы такого.
        Алекса нахмурилась, ничего не понимая, когда подняла глаза и увидела Клинта и священника из Натчеза, поднимающихся по дощатому трапу.
        - Уж не надумал ли Кин пригласить святого отца для совершения последних обрядов? - выпалила Алекса, когда эти двое приблизились к ней. Она знала, конечно, что Родон все еще болен, но была уверена, что он на пути к выздоровлению.
        - Ему бы это не помешало, - заржал Клинт. - Сначала лихорадка повредила его мозги. А теперь он уже окончательно спятил. - Он покачал встрепанной толовой и закатил глаза к небесам. - Я так и боялся, что до такого может дойти. - Клинт взял Алексу за руку и потянул за собой. - Пойдем-ка со мной, девочка, у нас есть дельце с Кином.
        Проповедник опустился на бочонок, который она освободила, и терпеливо ждал, пока его призовут для свершения обряда.
        Алекса тихо шла рядом с Клинтом, но глубокая складка озабоченности на лбу стала еще глубже. Когда они вошли в каюту, Кин как раз надевал чистую сорочку, гримасничая от боли. От неловких движений на его повязке проступили свежие пятна крови, которые еще больше встревожили Алексу.
        - Если ты не будешь спокойно лежать в постели, то рана снова откроется, - заметила она и бросилась к нему, чтобы осмотреть рану и уложить его обратно в койку.
        - Не суетись вокруг меня. Все отлично, - проворчал Кин.
        - Ты помрешь, если не будешь вести себя подобающим раненому образом, - заверила его Алекса.
        - Уж не думаешь ли ты, что заставишь меня жениться даже без рубашки на плечах? - Хитрая улыбка заиграла на его губах, когда он заметил, что смысл его заявления дошел до сознания Алексы и потряс ее до глубины души.
        - Жениться? - Алекса чуть не подавилась этим словом. - На ком? Сейчас? Но я думала, ты говорил…
        - Да уж не на Клинте, - фыркнул Кин. - Здесь и сейчас. И все, что я говорил до сих пор, не имеет в настоящий момент никакого значения. А теперь помоги-ка мне надеть рубашку, Алекса.
        Со стороны могло показаться, что она превратилась в соляной столб, настолько велико было ее изумление. Она только молча смотрела на Кина и пыталась переварить это сообщение. Наконец всплеснула руками, признавая бесплодность всех попыток.
        - Клинт был прав. Лихорадка повлияла на твои мыслительные способности. Ты не любишь меня. У тебя нет искреннего желания иметь жену. Тогда почему ты внезапно решил жениться? - спросила она.
        Когда Кину удалось принять более удобное положение, он обнаружил, что Алекса стоит рядом с ним на коленях с выражением глубочайшего беспокойства. Он снова улыбнулся и нежно отвел назад непокорные черные пряди.
        - Потому что я - богатый мужчина и могу позволить себе завести жену. И могу дать тебе все, что ты потеряла, и много больше… - безразличным тоном произнес он. - Ты однажды сказала, что сумеешь приспособиться к обеспеченной жизни, даже если деньги будут мои. И теперь я решил предоставить тебе возможность доказать это или признать, что боишься. И… - Кин сделал паузу, глубоко вдохнул и медленно выдохнул, - я обязан тебе жизнью, милая. И решил отплатить, дав тебе мое имя, мою защиту и мое состояние.
        - Довольно поспешное и весьма крутое решение, - настаивала Алекса, запинаясь на каждом слове, что слетало с ее языка.
        Она не могла поверить услышанному. Ей и раньше делали предложения - и не один раз. Но ни разу еще она не слышала такого сухого и резкого, как это. Его предложение больше всего походило на деловое соглашение о слиянии двух фирм, и ей даже не хотелось обдумывать его, ибо последствия такого союза будут просто ужасными. Кин продолжит заводить новых любовниц и разобьет ей сердце. Она не сможет сидеть сложа руки и смотреть, как он разрушает их брак. Особенно теперь, когда знала, что в прошлом была женщина, память о которой до сих пор тревожит его.
        Он согнул палец и приподнял ее подбородок, заставив взглянуть ему прямо в глаза.
        - А как же ты предполагаешь работать одна на своей старой ферме, если у тебя нет ни цента, чтобы туда добраться, и ни единого человека, чтобы помочь? Как намереваешься получить деньги, чтобы возместить потери? Я понимаю, что у тебя масса всяческих самых разных талантов, но ты все же женщина и физически не можешь справляться с тяжелой фермерской работой.
        Но Алекса не оценила ход его рассуждений. Они были слишком разумными. До сих пор она обманывала себя, уверяя, что вполне справится с фермой самостоятельно.
        - Тогда я найду другой источник дохода, - неловко ответила она, убрала его руку от своего лица и продолжила снимать повязку.
        - Я предлагаю тебе альтернативу. И брак не обязательно должен накладывать ограничения на нас, - довольно сухо сказал он. Его безразличный тон больно кольнул ее гордость.
        Алекса потемнела, как грозовая туча. Так, значит, он собирается остаться все тем же пройдохой, не пропускающим ни одной юбки. Алекса всегда знала, что в ее характере есть упрямая черточка, но сейчас поняла, что шириной эта черточка не уступает Миссисипи. Будь она проклята, если позволит ему топтать свое сердце ногами! Они оба могут играть в эту игру, сказала она себе. Если он хочет иметь жену, то получит. Она будет наслаждаться первоклассной роскошью и при этом искать общества других мужчин, как он - других женщин.
        Алекса утвердительно кивнула:
        - Очень хорошо, Кин. По рукам. Сделка заключена. Полагаю, не одна пара доказала, что браки без любви могут быть вполне успешными. Может, нам и удастся извлечь обоюдную пользу из этой ситуации.
        Ее горькое замечание вызвало у него удивление.
        - Без любви? Но ты же однажды сказала, что любишь меня, разве не помнишь?
        Ее подбородок приподнялся еще на полдюйма вверх.
        - Но я также помню, что сообщила тебе, что обдумала дело со всех сторон и забрала свое заявление обратно.
        Он беззаботно пожал здоровым плечом, показывая, что он остается при своем мнении.
        - Не важно. Мы скоро станем мужем и женой. Тогда сможем препираться сколько душе угодно по поводу наших взаимных чувств.
        Своим жестом он будто стряхнул саму любовь, показывая, что это - совершенная ерунда. Господи, во что же она лезет? Да в крутой кипяток, ответила сама себе Алекса. Она будет отчаянно тосковать, а он - гулять по всему Новому Орлеану в поисках новых удовольствий и развлечений. Да это совершеннейший бред!
        Но прежде чем Алекса успела сказать Кину, что боится, ужасно боится совершить ошибку, Клинт вернулся со священником.
        - Ну что, будем продолжать? - спросил Кин, опускаясь на подушку, совершенно белый от слабости. - Боюсь, что эта перепалка с будущей супругой отняла у меня все оставшиеся силы.
        - Ага, и разум тоже. - Клинт насмехался, но голос его был настолько тих, что никто не услышал его замечания.
        Пока священник бубнил слова, которые связывали их навечно неразрывными узами, Алекса продолжала думать, что лучше бы Кину задремать, прежде чем он успеет произнести торжественный обет. К несчастью, он и не собирался засыпать. «Почему я это делаю?» - спрашивала ее голова. «Потому что люблю его и совсем сошла с ума», - отвечало сердце. Она прекрасно знала, сколько горечи и боли уготовлено ей на этом пути. А когда Кин скрепил их клятвы поцелуем - столь горячим, что мог бы растопить арктические льды, Алекса решила, что у нее природная склонность к самоистязанию и страданию. Она не понимала, горит ли от лихорадки, сжигавшей Кина, или от того огня, что всегда разгорался в ней от малейшего его прикосновения. Алекса немного отодвинулась и посмотрела на мужчину, только что ставшего ее мужем. Он казался таким слабым и беззащитным в это мгновение, что ей захотелось прижать его к себе и утешить. Ведь он часто делал это по отношению к ней. Но все же помнила о том, что всего через неделю будет иметь дело с сильным властным мужчиной. И как она сумеет прожить остаток жизни, если хочет от их отношений существенно
большего, чем общее имя?
        Болота между Натчезом и Новым Орлеаном были крайне опасными, густой кустарник по их берегам служил речным пиратам надежным укрытием. И Алекса беспокоилась, постоянно беспокоилась. Она пыталась скрыть это от Кина, к которому постепенно возвращалась былая сила. И еще ее волновало, что произойдет, когда он окрепнет настолько, что сможет покидать каюту без посторонней помощи.
        Она чувствовала себя так, будто ступала по острым гвоздям. Каждую секунду ожидала, что пираты выскочат из кустов и нападут на них. Потом начинала бояться, что Кин схватит ее в объятия и она растает, как безмозглая дурочка. Однажды он уже потребовал, чтобы она спала вместе с ним. Тогда ей удалось, отказаться под тем предлогом, что может ненароком задеть его рану. Неубедительный предлог испортил Кину настроение, но она не могла ответить ему честно. Слишком больно было признаться, что любит его и что хочет в ответ такой же любви. Ведь она знала, что он никогда не предложит ей свое сердце.
        Как странно, думала Алекса, безучастно глядя, как пара крокодилов медленно скользнула с берега и поплыла к кильботу. Когда-то она радовалась объятиям Кина, не задумываясь о том, что может уготовить ей будущее. А теперь избегала его, боясь выдать свои чувства. Если он узнает, насколько глубоко она его любит, то очень скоро разочаруется. Кин просто расцветал, когда она бросала ему вызов. Значит, ей нельзя ни на минуту расслабляться, если хочет завоевать его любовь. Алекса рассмеялась над собственными страданиями. Как это, интересно, собирается она соперничать с новоорлеанскими модницами и той женщиной из его прошлого? Кин видел ее в самых неловких ситуациях, так что она для него просто сорняк посреди розовой клумбы. И как он может интересоваться ею, когда сможет выбирать среди самых изящных, самых изысканных дам новоорлеанского общества?
        Эти безрадостные мысли не покидали Алексу во время всего остатка их путешествия.
        Глава 17
        - Я вижу, ты не разочарована, - заметил Кин, глядя на изумленное лицо жены.
        - Это твой дом? - выдавила Алекса.
        Особняк, возвышавшийся над ними, был огромен и заставил ее удивляться: уж не сон ли это? Никогда еще не видела она такого поместья. И как-то не верила, что такое может принадлежать ей, хотя бы даже на время. Великолепные деревья окаймляли дорогу, ведущую ко входу в этот величественный дворец, украшенный большими белыми колоннами.
        Кин осторожно слез с коляски, позволив Алексе сделать это самостоятельно - его рана пока не позволяла подать ей руку.
        - Прошу простить мои манеры, мадам. Боюсь, этот переезд порастряс мои внутренности.
        Алекса немедленно собрала свои рассеянные мысли и обняла Кина, помогая ему пройти по мраморной дорожке к двери. Та немедленно распахнулась, и показалось сияющее лицо седовласого дворецкого, который, казалось, был просто счастлив лицезреть Кина.
        - Мастер Кин, наконец-то вы дома. Давно пора.
        - Мне повезло, что вообще удалось вернуться, - заявил Кин, сжимая больной бок. - Больше всего мне сейчас нужны горячая ванна и отдых. - Он перевел взгляд на Алексу. - Генри, я хочу познакомить тебя с моей женой, Алексой Карвер Родон.
        Генри Ламберт отступил на один шаг и широко открыл глаза. Объявление оказалось для него полной неожиданностью. Генри давно уже перестал надеяться, что Кин сумеет найти женщину, на которой захочет жениться.
        - Вот это да! Боюсь поверить своим ушам. Не откажетесь ли повторить это, мастер Кин?
        Но Родон слишком устал, чтобы воспринимать шутки и поддразнивания.
        - Прикажи приготовить ванну и принеси наш багаж, - скомандовал он и подтолкнул Алексу вперед.
        Сопровождая Кина через весь дом, она была подавлена размерами комнат и дорогой мебелью. Это не дом. Это действительно настоящий дворец! Алекса остановилась на пороге спальни, не замечая, что Кин окончательно лишился сил и вот-вот упадет.
        - Это невероятно, - вслух подумала она. - Одна эта комната больше, чем весь наш дом в долине Уобаш. - Тут она почувствовала, что муж совсем ослабел, и поддержала его, прежде чем осторожно подвести к огромной кровати с пологом. - Прости меня. Я просто потрясена новым окружением.
        - Надеюсь, ты найдешь его достаточно удобным. - Он тяжело дышал. Он опустился на край кровати, с трудом ловя ртом воздух. - Возможно, Генри познакомит тебя с остальными помещениями после того, как ты поможешь мне принять ванну.
        - Что? Помочь что?! - недоверчиво переспросила Алекса. - У тебя ведь есть слуга, который наверняка помогает тебе в этом.
        На лице Кина появилась хитрая ухмылка.
        - Теперь, когда у меня есть молодая жена, мне больше никто не нужен в спальне. Ты прекрасно можешь позаботиться обо мне.
        Поблескивание синих глаз предупредило ее, что это будет не обычное купание, и Алекса скептически взглянула на него.
        - Я не знала, что приличные леди выполняют такие обязанности, особенно в Новом Орлеане.
        - Если и нет, то им следовало бы этому научиться, - отпарировал Кин.
        Смущенная Алекса попятилась. Щеки ее заполыхали ярким пламенем под его пристальным взглядом. Он всегда был способен разжечь ее, и Алекса боялась его, боялась поддаться магнетическому очарованию. Прошла целая вечность с тех пор, как она последний раз лежала в его объятиях; желание ласкать его, как прежде, сводило ее с ума.
        Но тут ее внимание переключилось на слуг, которые пришли наполнить водой ванну, стоящую в углу спальни. Заметив направленные на нее любопытные взгляды прислуги, она сдержанно поздоровалась. Казалось, что сообщение о женитьбе хозяина разнеслось по невидимым проводам, поскольку все служители называли ее по имени и улыбались так, будто готовы были лопнуть, стараясь не выдать какой-то гнусный секрет.
        - Почему это они так на меня смотрят? - спросила Алекса, глядя, как последний слуга вышел из спальни и прикрыл за собой дверь.
        Кин одарил ее небрежной улыбкой, сосредоточенно снимая рубашку.
        - Потому что все они были абсолютно уверены, что я никогда не женюсь. И теперь, когда это случилось, им любопытно узнать, что же в тебе такого привлекательного, - подсмеивался он.
        - И я не меньше их хотела бы это знать, - пробормотала себе под нос новоявленная миссис Родон.
        А правда, что? Кин ведь настоящее перекати-поле, без всяких корней. Он был беспокоен, нетерпелив и неистов, как те благородные осейджи, которых ей довелось узнать.
        Он бродил по земле в одиночку, возвращаясь в город, чтобы привести в порядок дела, позаботиться о своих финансовых интересах, и после снова возвращался в лесные дебри и прерии. Зачем ему понадобилась жена? И что еще более важно, почему именно она?
        - Алекса? - Кин пытался расслышать, что она бормотала себе под нос.
        - Ничего. Я говорила сама с собой. - Алекса отказалась поддерживать эту тему и прошла к шкафу в поисках полотенца. Когда она вернулась, Кин как раз снимал брюки, и ей с трудом удалось не потерять присутствие духа, когда он приблизился к ней.
        - Ванна готова, сэр, - сумела выдавить Алекса.
        Один взгляд на его тело сыграл с ней злую шутку. Только с невероятным усилием воли ей удалось оторвать от него глаза. Кин опустился в ванну, взглянул на Алексу с улыбкой и жестом пригласил присесть рядом. Ей очень не нравилось то направление, в котором устремились все ее мысли. Еще больше не понравилось то, что Кин, казалось, читал эти мысли как открытую книгу. Он прекрасно сознавал, что один его вид будоражит ее, а малейшее прикосновение способно растопить ее сопротивление. Супруг определенно насмехался над ней, и это крайне раздражало.
        - Пожалуйте, мадам, - настаивал он. Голос его прикоснулся к ней, как нежнейшая ласка. - Ваши обязанности ожидают вас.
        - Кин, я думаю, мне лучше покинуть комнату, - беспокойно заявила Алекса, упершись глазами в противоположную стену и заставляя себя не пялиться на него, как прежде.
        - Женщина, твое упрямство испытывает мое терпение, - проворчал Кин.
        - А твое - меня, - отозвалась она. Разочарование расшевелило угольки ее гнева. - Я не доверяю ни тебе, ни твоим мотивам. Чего ты ждешь от меня?
        - Я рассчитываю, что ты будешь вести себя, как подобает преданной жене. - Но убедительная улыбка у Кина не получилась, голос прозвучал напряженно.
        - В каком объеме? - поинтересовалась Алекса, сделав шаг в его сторону. - Я должна изображать любящую супругу перед публикой или только когда мы наедине? И должна ли чувствовать себя обязанной за то, что ты вырвал меня из когтей бедности?
        Их взгляды сталкивались, высекая яростные искры. Так продолжалось целую минуту. Вдруг Алекса взвизгнула:
        - Кин!
        Его рука незаметно схватила ее запястье. Алекса потеряла равновесие и свалилась прямо в ванну.
        Вода выплеснулась через край и струйками побежала по полу. Кин весело рассмеялся, пока Алекса задыхалась, отплевывалась и пыталась усесться на его коленях.
        - Я хочу, чтобы ты всегда была рядом… хочу постоянно купаться в твоей нежности, в спальне и за пределами, - заверил он ее и прикоснулся губами к ее губам, лишив ее того воздуха, что только что удалось вдохнуть. - Я хочу тебя всю. - Голос его стал хриплым и тяжелым. Проворные пальцы тем временем расстегнули застежки и спустили платье с ее плеч. - Я хочу твое тело и душу, Алекса, и никогда не буду доволен, пока ты не отдашь мне их по собственной воле и желанию.
        Руки его касались ее груди, разжигая огонь, от которого, казалось, закипела вода в ванне. Алекса не могла больше противиться ощущениям, разбуженным его искусными пальцами. Она безумно хотела его, желала утолить ту жажду, которую отчаянно старалась подавить целых две недели.
        Кин прижал ее спиной к ванне и начал целовать плечи, потом грудь, потом соски, пока они не затвердели, как маленькие розовые камешки. Господи, как же он любил трогать ее, целовать, вдыхать неуловимый женственный аромат, бывший ее неотъемлемой частью. Воспоминания о ночи на берегу Миссисипи отпечатались в его памяти. Он не один раз говорил себе, что может находиться рядом с ней и не тащить ее в постель. Нет, Алекса - настоящий наркотик. Даже Клинт сдался ее обаянию, ее волшебному очарованию. Так как же Кин мог оставаться безразличным к зрелищу солнечных лучей, пляшущих в ее черных волосах, когда она присаживалась на поручень кильбота? Как мог игнорировать память о речном бризе, поглаживающем ее безупречные черты и чувственные губы? Как мог забыть силуэт ее стройной фигуры, когда она проходила по палубе, залитой лунным светом, когда даже звезды, казалось, сияли лишь для того, чтобы осветить путь этой пленительной русалке? Как мог забыть о том, как познавал тайны ее роскошного тела?
        - Напомни мне купить большую ванну, - прохрипел Кин и вернулся жадным ртом к ее губам.
        Алекса не сомневалась, что в ближайшие минуты вода в ванне превратится в пар. Жар от их сплетенных тел неизбежно приведет именно к этому. И она пропала. Желала его больше, чем саму жизнь.
        - Люби меня, Кин, - задыхаясь, попросила она. - Здесь… сейчас. - Она подняла к нему лицо с приоткрытыми губами. Ее серебристые глаза горели не меньшей жаждой обладания, чем та, что читалась в его пылающем синем взгляде.
        Вдруг скрип двери привлек внимание Кина, он сделал резкое движение, стремясь прикрыть Алексу своим телом, как щитом, от непрошеного гостя, и его бок полоснуло раскаленной болью. Он обернулся, и на лице появилось выражение крайнего отвращения. Алекса задохнулась.
        У входа в комнату стояла красивая блондинка и неотрывно смотрела на нее.
        - Что, не хватает воспитания на то, чтобы постучать в дверь, да, Джессика? - с ненавистью рявкнул Кин.
        Джессика? Вся краска мгновенно сбежала с лица Алексы. Так это та женщина, что мучила Кина в бреду? Та, которая терзала его в прошлом? Почему она вторглась в комнату так, будто имела право приходить и уходить, когда вздумается?
        - Что это здесь происходит? - властно поинтересовалась Джессика. Ее светло-зеленые глаза потемнели, обратившись на знойную черноволосую женщину, которая принимала ванну вместе с Кином. - Что, начал уже соблазнять служанок во время купания, да, любовь моя?
        Алекса покрылась румянцем и опустилась поглубже в воду.
        - Алекса не служанка. - Кин взял себя в руки и откинулся на спинку.
        - Да уж, больше похожа на очередную шлюху. - Джессика презрительно фыркнула, потом одарила Алексу взглядом, в котором тесно смешались отвращение и пренебрежение.
        Кин выгнул брови и криво усмехнулся. Он схватил мыло и начал небрежно намыливаться, будто присутствие Джессики больше не беспокоило его.
        - С каких это пор котел решил называть чайник черным, милая? - Его вопрос был полон едкого сарказма. Джессика вздрогнула, почувствовав жало этих слов.
        - Как ты смеешь оскорблять меня таким наглым образом! - Она топнула ногой и кинула на него полный ярости и ненависти взгляд. - Я поставлю в известность об этом оскорблении твоего брата, - пригрозила она.
        Совершенно не испугавшись этих слов, Кин только засмеялся. Джессика резко повернулась.
        - Без сомнения, он вызовет меня на дуэль, как ты и хотела долгие годы. Только не забудь рассказать Чанлеру, почему это очутилась в моей спальне без всякого приглашения, едва заслышав, что я вернулся в Новый Орлеан. Мне бы хотелось, чтобы по крайней мере один из нас знал твои истинные побуждающие мотивы, дражайшая Джессика.
        Его насмешка больно уязвила ее, она с грохотом захлопнула дверь и бросилась вниз по коридору. Когда Кин повернулся, чтобы проверить, как Алекса перенесла такой обмен любезностями с Джессикой, то встретил ее удивленный и вопрошающий взгляд.
        - Кто это такая?
        - Моя невестка, - мягко объяснил Кин.
        Алекса задумчиво покусала нижнюю губу, взвешивая подробности словесного поединка между мужем и Джессикой. Она вспомнила бред Кина на борту кильбота. Нетрудно было заметить, что блондинка пребывала в страшной ярости. Она произвела на Алексу впечатление не просто родственницы. Значит, Кин питал к жене брата нежные чувства. Да, определенно, у этого человека нет ни малейшего представления о порядочности.
        Видение Кина и Джессики в объятиях друг друга было невыносимо. Алекса выскочила из ванны, схватила единственное полотенце и предоставила Кину капать водой по всей спальне.
        - Да что с тобой? - спросил он, догнав ее.
        - Что, неужели надо спрашивать? - Гнев Алексы вспыхнул со страшной силой, распаленный ревностью.
        Кин насмешливо сдвинул брови и взял ее за подбородок.
        - Неужели ты завидуешь, милая?
        Алекса отбила его руку и немедленно отступила к самому дальнему углу кровати.
        - Естественно, нет! - солгала она не моргнув глазом. - Но я просто в ужасе, что ты, оказывается, путаешься даже с женой брата.
        - Сводного брата, - поправил ее Кин с неожиданной резкостью. - И не суди меня сурово, Алекса. Ты ведь не знаешь всего.
        Он отодвинулся от нее и повернул к шкафу. Алекса смотрела ему в спину.
        - Ну?
        - Что «ну»? - спросил Кин, доставая свежую пару брюк, но не поворачиваясь к Алексе.
        - Ты собираешься объяснить? - Алекса приготовилась узнать, что именно Джессика владеет ключами к его сердцу.
        - Нет. - Кин метнул на нее косой взгляд и занялся поисками сорочки.
        Алекса была в ярости, но молчала и рылась в своей сумке в поисках подходящего платья. Да будь он проклят, этот Родон! Он мог бы с тем же успехом просто сказать, что у него роман с Джессикой и что это ее совершенно не касается. Так. Значит, он собирается продолжать спать везде, где попало, не ограничиваясь собственной постелью. Алексе было больно, очень больно. Как она злилась на себя, что умудрилась влюбиться в человека, у которого представления о морали, как у дикаря.
        - Торопись, милая, - нетерпеливо приказал Кин. - У нас сегодня еще немало дел.
        - Я-то думала, ты дошел до полного изнеможения, - напомнила Алекса, скептически оглядывая его.
        - Да, дошел, но ванна… э-э… оживила меня, - объяснил он. Глаза его сверкали дьявольским блеском.

«Знала бы я раньше об этой Джессике, - подумала Алекса, - утопила б его в собственной ванне!» Она даже позволила потешить себя мыслью о том, что сделает это в следующий раз, но Кин схватил ее за руку и буквально вытащил из комнаты.
        - Хоть однажды попридержи язык за зубами, женщина! - прорычал Кин, потянул Алексу за руку и подтащил ее к двери в дорогой магазин. - Если мне хочется купить тебе обновки, значит, я так и сделаю.
        Алекса заметила, что владелец магазина с любопытством поглядывает на них. Кин подтолкнул ее вперед.
        Он сидел на стуле, внимательно выбирал и оценивал наряды, которые заставил ее демонстрировать. Алекса была уверена, что платья, которые он ей купил, прошиты золотой нитью, ни больше ни меньше, потому что он потратил на них целое состояние.
        - Нет совершенно никакой необходимости в таких тратах, - продолжала спорить Алекса, когда они уже вышли на улицу. - Я не хочу, чтобы ты проматывал свои деньги на мои наряды.
        - А я-то думал, что твоим основным намерением, если мы поженимся, было выдоить меня досуха, - едко напомнил ей Кин.
        - Я изменила свое мнение. - Она упрямо задрала подбородок. - Решила, что предпочту состоянию твое сердце. Кажется, его заполучить гораздо труднее.
        - Ах ты, чертовка, - нахмурился Кин. - Стоит мне только исполнить один из твоих капризов, как они меняются вместе с ветром. Если бы я предложил тебе свое сердце, ты искромсала бы его на куски и скормила волчьей стае.
        - Нет, вовсе нет, - поспешно заверила Алекса. - Если бы ты любил меня превыше всего на свете, я ценила бы и лелеяла твое сердце больше, чем собственное. - Она прикусила губу, поняв, что позволила языку опередить мысли, но делать уже было нечего - сказанного не воротишь.
        На губах Кина появился намек на улыбку, он ослабил мертвую хватку стальных пальцев, державших ее руку.
        - Неужели выяснила наконец, что все-таки влюбилась в меня? - безжалостно насмехался он.
        Алекса вырвала руку, приподняла подол юбки и поспешно влезла в коляску.
        - Не льсти себе. Тебе еще только предстоит доказать, что ты вообще заслуживаешь любви женщины, а уж особенно моей, - прохладно ответила она. Алекса не собиралась признаваться, что душа ее давно и безраздельно принадлежит этому синеглазому дьяволу.
        - Но может быть, ты отдала свое сердце вопреки здравому суждению? - настаивал он с восхитительно коварной ухмылкой от уха до уха.
        Алексу крайне разозлила его самоуверенность, но она сдержала готовый вспыхнуть гнев. Уселась и аккуратно разложила вокруг себя юбки.
        - Мне кажется, ты говорил, что у тебя есть еще какие-то дела на сегодняшний день. - Ей хотелось сменить тему беседы. - Может, пора перейти к ним, пока силы еще не покинули тебя?
        Кин тихо засмеялся, опустился на сиденье и бросил на Алексу быстрый взгляд.
        - Она меня любит. Она меня не любит. Не держи меня в неизвестности, милая, - проворковал он. - Просто умираю от любопытства.
        - Лучше так, чем от пули из пистолета твоего брата, когда он узнает, что ты путаешься с его женой, - отпарировала она.
        Резкие черты лица мужа окаменели.
        - У тебя острый язычок, Алекса. Он наносит глубокие раны. Если хочешь сохранить дружеские отношения в нашем браке, предлагаю тебе впредь проглатывать свои оскорбления, когда они прыгнут на кончик твоего языка.
        Алекса самодовольно ухмыльнулась, играя свисающими вокруг лица черными локонами.
        - Я намереваюсь оттачивать его ежедневно, - нахально заявила она. - Кажется, ты так же любишь колоть меня, как я - тебя, так что не собираюсь вступать в бой с тупым оружием.
        - Тогда напомни мне в следующий раз купить доспехи, - кисло проворчал Кин. - Боюсь, моя рана еще недостаточно зажила. Еще одна атака может оказаться для меня смертельной.
        - Для меня тоже, - негромко вслух подумала Алекса, предоставив Кину напрягаться, чтобы расслышать ее слова.
        - Говоришь сама с собой, милая? - поинтересовался он и метнул в нее еще одну зловещую улыбочку. - Берегись, Алекса. Будет забавно, если ты сама себя ранишь этим острым как бритва языком.
        Алекса подумала, что лучше бы она промолчала. Кин был слишком сообразительным, чтобы позволить спору закончиться насильственной смертью. Но как приятно было видеть, что краски вернулись на его лицо. Это заверило ее, что Кин далеко продвинулся по пути выздоровления. Коляска тронулась, а молодая супруга принялась размышлять. Она по-настоящему любила Кина и восхищалась им, но у него была жуткая способность приводить ее в бешенство. Возможно, она слишком плохо скрывала свои чувства. Да, это так, решила Алекса. Ее любовь слишком сильна, и это делает ее такой уязвимой. Ей безумно хотелось, чтобы Кин так же отчаянно полюбил ее, как она - его. Надо ли сказать ему, что любовь заполонила ее сердце, взяла в плен душу? Алекса задумчиво посмотрела на суровое красивое лицо Кина Родона. Нет, она не может. Особенно теперь, когда узнала, что здесь, в Новом Орлеане, была женщина, пленившая его сердце. Он все еще любит ее, хоть и отказывается признать это. Он не мог иметь ту даму, которую желал, поэтому маскировал сердечную боль, путаясь с другими. Возможно, Кин именно поэтому такой непостоянный: использует женщин
для своего удовольствия, а потом бросает без всякого сожаления. Мысль эта весьма напугала Алексу. Уж не потому ли Кин женился на ней, не в отместку ли Джессике? Или их брак лишь дымовая завеса, под прикрытием которой они с Джессикой смогут спокойно продолжать свою связь. А брат будет думать, что счастливо женатый Кин не представляет для него никакой угрозы. Она опасливо взглянула на Кина, вдруг увидев его в совершенно новом свете.
        - О чем задумалась? - спросил он, прервав ход ее невеселых размышлений.
        Коляска остановилась, Кин предложил ей руку и помог спуститься на землю. Алекса грустно улыбалась.
        - Ни о чем серьезном, - ответила она, хотя это было очень серьезно. Семя недоверия было посеяно. Теперь оно проросло и вызвало чувство, что ее предали.
        Алекса рассматривала раскинувшийся перед ней луг и довольно улыбалась. Накануне Кин потратил все свои немногочисленные силы, выполняя самые разные дела и показывая ей Новый Орлеан. Когда они вернулись в особняк, ему пришлось рано отправиться спать, но взамен он пообещал на следующий день вывезти ее на прогулку. Верный своему слову, Кин утром предложил устроить пикник, и Алекса с удовольствием откликнулась на это предложение. Она с нетерпением ожидала, когда наконец снова окажется на свежем воздухе, на просторе. Она успела привыкнуть к кочевой жизни в лесах и теперь обнаружила, что тоскует по свободе. После заточения на тесном кильботе и потом в особняке хотелось бродить где душа пожелает.
        Набегавшись по лугу, как беззаботный ребенок, Алекса остановилась и набрала полную грудь свежего воздуха, впитывая ощущение свободы. Она повернулась навстречу ветру, и Кин задумчиво смотрел, как легкий ветерок играет с ее сияющими волосами.
        Но он решительно оттолкнул от себя все раздумья, потому что хотел начать их отношения заново на новом месте. Новый Орлеан сильно отличался от всех других известных Алексе городов. Он чувствовал, что это поможет ему прийти к мирному соглашению с ней. Они слишком много ссорились накануне, и Кин надеялся, что пикник позволит ему восстановить мир.
        Когда Алекса направилась еще дальше, Кин поднял их корзину для пикника.
        - Нас ждет маленький пир. Хочешь присоединиться? Она повернулась к нему, и сердце ее преисполнилось радостью и гордостью. Кин выглядел настоящим джентльменом в своей тонкой сорочке и черных брюках. И все же он оставался тем суровым бродягой, которого она полюбила во время их путешествия в глуши. Ее затопило чувство безоблачного счастья, но Алекса не могла понять его причины. Она лишь знала, что ощущает себя свободной, живой и довольной. Когда он позвал ее, она бросилась к нему самозабвенно, ничуть не беспокоясь, что ведет себя совсем не так, как положено настоящей леди. Она импульсивно закинула руки ему на шею и торопливо поцеловала в губы.
        Ее страстное и совершенно неожиданное объятие захватило Кина врасплох. Он зацепился ногой за корзину, споткнулся и упал, потянув за собой Алексу. Приземлившись, Кин оперся на локти и уставился на нее, а она проворно откатилась в сторону, чтобы не задеть его рану.
        - И что вызвало такое поведение? - фыркнул он, когда Алекса уселась на одеяло, скрестив ноги, и начала рыться в перевернутой корзине.
        Она безмятежно пожала одним плечом, вытащила куриную ножку и предложила Кину.
        - Просто способ сказать тебе спасибо за чудесную прогулку. Это так своевременно, а то я уже начала заболевать в четырех стенах. - Довольная улыбка расцвела на ее губах. Она смело встретила его прямой взгляд. - Я просто наслаждаюсь всем этим!
        - Больше, чем вчера, когда мы объезжали Новый Орлеан? - мягко поинтересовался он.
        - Наверное, я слишком много времени провела на просторах, - объяснила она. - Потребуется время, чтобы привыкнуть к перемене образа жизни.
        Кин присел рядом с ней и посмотрел вдаль.
        - Так всегда бывает. Но это мое любимое место на плантации. Я часто прихожу сюда, когда хочется побыть одному, подумать.
        - Прекрасно понимаю, - ответила Алекса. - Вчера я чувствовала, что задыхаюсь от всех этих людских толп - что в городе, что в особняке, - но здесь… Это как будто мы только две живых души на всем свете. Вот если бы еще Кентавр был с нами… Как бы я хотела промчаться через этот луг верхом на нем.
        - Боюсь, тебе придется удовлетвориться моей компанией. Кентавр далеко и, думаю, доволен своей жизнью.
        - Могу себе представить, - со вздохом согласилась она. И тем не менее Алекса отдала бы правую руку, чтобы иметь Кентавра рядом. Они оба - свободолюбивые, дикие создания, но Алексу перевезли в другой мир, незнакомый ей.
        Заметив искорку энтузиазма в серебристых глазах, Кин решил разжечь ее сильнее.
        - Когда поедим, я собираюсь бросить тебе вызов - предлагаю посоревноваться в рыбалке, - возвестил он и впился зубами в жареную ножку.
        - Вызов? - Алекса приподняла одну бровь. - А что получит победитель, кроме, естественно, рыбы? - Она заподозрила, что тут кроется какой-то подвох. Что этот мошенник держит в рукаве на сей раз?
        Кин потер подбородок и коварно улыбнулся.
        - Ну, скажем, побежденный обязан будет выполнять любой каприз победителя весь сегодняшний день. Как тебе это?
        Алекса с сомнением нахмурилась.
        - Любой каприз? Я не знаю, смогу ли…
        - О, я чувствую, ты уже не хочешь удовлетворять мои прихоти, - насмешливо бросил Кин, прекрасно зная, что его супруга непременно клюнет на эту наживку. Она не может устоять перед брошенным ей вызовом. Так, к его величайшему восхищению, и оказалось.
        - Но я не собираюсь проигрывать, - заверила его Алекса, упрямо поднимая подбородок. - К твоему сведению, я неплохо владею искусством рыбной ловли.
        Да, еще один плюс ко всем остальным ее необыкновенным талантам, сказал себе Кин. Он сунул ей в руки удочку и помог подняться на ноги.
        - Пришло время доказать, что это не пустое бахвальство, озорница. Ну что, отправимся к воде и посмотрим, кто проглотит свою похвальбу, когда клюнет рыбка?
        Алекса согласно кивнула и тут же растаяла, когда Кин взял ее за руку, чтобы вести к озеру. Если бы так было всегда между ними… Алекса мечтала остановить это прекрасное мгновение и растянуть его на всю жизнь. Кин был дружелюбным и внимательным, чего еще? Спрашивать, что именно движет им, значит испортить приятный момент. Алекса буквально плыла над землей и совершенно не собиралась отказываться от этого временного счастья. Она будет наслаждаться его компанией. Это все, что у нее есть, и все, на что она осмеливалась надеяться. Может, позже Кин будет… Алекса потрясла головой, чтобы прогнать мысль. Сегодня не стоит беспокоиться о будущем. С Кином важно научиться жить днем сегодняшним и смаковать проведенные вместе часы.
        Он присел на корточки и нацелился сетью на пескарей, которые носились у самого берега. Алекса заметила, что он безотчетно вздрогнул - наверное, она растревожила его рану, когда повалилась на него.
        - Давай я, - сказала она. Выхватив у него небольшую сеть, подняла подол юбки и заправила его на талию, чтобы было удобнее.
        Кин внимательно наблюдал, как она присела, будто: пантера, и зачерпнула маленький косячок пескарей с такой скоростью, что даже рыба казалась удивленной, вдруг неожиданно затрепыхавшись на траве.
        - Мне следовало бы посылать тебя добывать ужин, когда мы путешествовали, - засмеялся Кин. - Знай я раньше о твоих исключительных талантах, посиживал бы спокойно у костра, покуда ты ловила бы рыбу.
        - Я была бы просто счастлива взять это на себя. Отец приучил меня к самостоятельности, - ответила Алекса и горестно улыбнулась. - На самом-то деле мне надо бы благодарить его за все, что умею, а я вместо этого часто обижалась. Ты знаешь, что Джастин не настоящий отец мне, только Рассу. - Она не очень понимала, почему вдруг решилась на такое признание.
        - Нет, я не знал, - пробормотал Кин.
        Он удивлялся, почему Алекса оставалась неизменно преданной человеку, который постоянно использовал ее в своих собственных интересах. Ему всегда казалось, что что-то не так в их отношениях. Какое-то отчуждение, что ли, то, что позволяло Джастину так беззастенчиво эксплуатировать дочь. Может, поэтому Расс так покровительственно и относился к сводной сестре, стремился как-то компенсировать нехватку отцовской любви. Кину хотелось расспросить Алексу о ее прошлом, о взаимоотношениях с мужчиной, которого всегда называла отцом… Но она только улыбнулась, передала ему наживку и быстро сменила тему, предупреждая, что сказала больше, чем намеревалась.
        - Кажется, это прекрасное место, чтобы закинуть удочку, - возвестила она, отправляясь к небольшому перешейку. - Я уверена, там живет огромная рыбина и ждет своего обеда. Я собираюсь ее поймать.
        Кин улыбнулся, пожирая голодными глазами стройную фигуру. Любая рыба, положившая глаз на эту русалку-искусительницу, сама прицепится к крючку исключительно ради удовольствия разглядеть ее поближе. Но, готовясь к состязанию, он не собирался говорить это вслух. Он должен был поймать рыбу, намного превосходящую любую из тех, что вытащит из пруда Алекса.
        - Ты можешь забирать себе вторую большую, - предложил он. - Самая большая будет моя.
        - Нет, если я поймаю ее первая, - нахально заявила Алекса и забросила леску. - Я уже вижу, как ты выполняешь все мои прихоти. - Она игриво улыбнулась ему. - И рассчитываю, что не будешь жаловаться, что бы я ни попросила.
        - Все будет точно наоборот. - Кин высокомерно ухмыльнулся и опустился на траву, дожидаясь первой поклевки.
        - Время покажет, хвастун, - поддразнивала его Алекса, наслаждаясь каждой минутой их шутливой болтовни. Но вот леска напряглась, а удилище изогнулось. Алекса дождалась, когда рыба заглотит наживку, быстро подсекла и твердо подвела улов к берегу. Потом вытащила из воды сома и с гордой улыбкой представила его на проверку своему сопернику.
        - Ну, что теперь скажешь?
        - Что мне следовало молчать, - проворчал Кин, оценивая двухфунтовую голову.
        Он молча просидел несколько минут, потом начал нетерпеливо вертеться. У него не было даже намека на поклевку, а Алекса вытаскивала уже вторую рыбину. Она была не такой большой, как первая, но это не помешало ей злорадствовать. У нее уже целых две, а у него - ни одной. Кин закинул удочку рядом с Алексой и уселся на траву около нее.
        - Начинаешь беспокоиться, да? - самодовольно спросила она.
        Он заскрежетал зубами, разозлившись на «я-ведь-тебе-говорила», написанное на ее лице.
        - Подумал, что было бы неплохо развлечься беседой, пока жду, - коротко ответил он.
        - Очень хорошо. И какая же тема тебя заинтересует? - Алекса была сама игра. Она всегда начинала думать о Кине, когда просто сидела и ничего не делала.
        - Ты. - Сапфировые глаза смягчились, а голос прозвучал как нежнейшая ласка. Кин протянул руку и осторожно поправил отбившуюся прядь смоляных волос.
        Алекса уклонилась от его испытующего взгляда.
        - И что ты хочешь знать?

«Чего же он еще не знает обо мне?» - удивилась Алекса. Она старательно хранила от него только один секрет. Все остальное ему уже известно после долгих недель, проведенных вместе.
        - Не очень рано поговорить о твоей семье? - осторожно спросил он. Алекса тяжело вздохнула.
        - Мой настоящий отец бросил мою мать еще до того, как я родилась. Мама вышла за Джастина, когда мне был всего год. Думаю, Джастин никогда не любил меня, но прятал свои чувства, пока была жива мама. Он однажды сказал, что просто не может смотреть мне в глаза, потому что видит в них моего отца. Но несмотря на это, я выросла, любя и почитая его как родного, и с Рассом мы всегда были очень близки.
        - Хотел бы я сказать то же о моем сводном брате, - вслух подумал Кин. - Моя мачеха позаботилась, чтобы Чанлер сторонился меня. Я был в семье черной овцой, мачеха терпела меня единственно ради отца. - Эти копания в прошлом всегда поднимали горечь на поверхность его души. Кин уже раскаивался, что выбрал эту тему. Наконец он улыбнулся Алексе и провел пальцем по ее щеке. - Если бы тебе пообещали, что одно твое желание исполнится, каким бы оно было?
        Она была потрясена его вопросом, но не осмелилась сказать правду. Алекса попросила бы, чтобы Кин всегда любил ее и только ее… но внезапно задергавшийся поплавок его удочки спас ее от необходимости отвечать.
        - У тебя клюет!
        Кин схватил удочку и резко дернул ее, подтаскивая отчаянно бьющегося сома к берегу. Он поднял свой приз и нахмурился. Рыба была маленькой и никак не могла соперничать с первой, пойманной Алексой.
        - У меня плохая наживка, - проворчал Кин.
        - Думаю, проблема больше в рыбаке, чем в наживке, - возразила Алекса. - Теперь, когда я собственными глазами вижу твое мастерство - вернее, его отсутствие, - то удивляюсь, как это мы не умерли с голоду, шатаясь по лесам и прериям. - Она наслаждалась: ведь последнее время сама была постоянным объектом его насмешек.
        - Попридержи-ка язычок, ведьмочка, - отругал он ее. - Всю рыбу пораспугаешь.
        Он хлопнул ее по губам, приглушив заливистый смех, и внезапно утратил всякий интерес к разговору. В нем закипело давно знакомое ощущение, когда он заметил прыгающие в ее серебристо-серых глазах искорки смеха. Алекса приоткрыла губы и радостно приветствовала его голодный поцелуй.
        Накануне в спальне они было начали заниматься любовью, но тогда их грубо прервали. Сейчас ничто не могло помешать им. Она сама была бы просто счастлива прозаниматься любовью целый день напролет. Черт с ней, с рыбалкой, подумала она, обвивая руками его шею. Это намного слаще, чем бродить по траве и цеплять на крючок несчастных пескарей.
        Кин навис над Алексой, упершись руками по обе стороны от нее, раздвинул ей ноги. Желание вытеснило все остальные мысли. Ему никогда не удавалось победить свое стремление к ней, к ее телу, а сейчас она лежала в его руках и казалась такой теплой, готовой уступить. Его губы легко коснулись ее горячей щеки, переместились к ямочке на горле, ощутили быстрое биение пульса, совпадавшее с ритмом его собственного колотящегося сердца.
        Рука скользнула под блузку. Алекса выгнулась навстречу страстной ласке, полная желания раствориться в его объятиях.
        Кин задохнулся, почувствовав, как тонкие пальцы нырнули в открытый ворот его рубашки и спустились вниз, поглаживая плоский живот. Она разжигала терзавший его голод своими ищущими прикосновениями, и он стремился удовлетворить желание, которое мучило его с тех пор, как и прервали накануне. Он мечтал вернуть и пережить заново те волшебные мгновения близости, которые они делили во время своего путешествия, воспламенить Алексу страстью, пылающей ярче, чем само солнце.
        Но потом его начала терзать совесть. Ее противный голосок нашептывал, что Алекса заслуживает лучшего, чем валяние на траве. Он и сам хотел растянуться рядом с ней на мягкой кровати, в окружении роскошной мебели его особняка, при свечах. Однажды в жизни ему хотелось, чтобы момент был совершенным во всех отношениях. Это не должно произойти немедленно после ссоры или всплеска сладострастия. Это случится тогда, когда они оба будут стремиться в объятия друг друга, отдавая себе полный отчет в том, куда они их приведут - к часам неспешных ласк и неторопливой любовной близости. Он может подождать, говорил себе Кин, усаживаясь рядом с Алексой. Он сделает все возможное, чтобы сегодняшнюю ночь она запомнила на всю жизнь. И научит ее тому, что крайне важно в искусстве любви, тому, чего она никогда еще не знала.
        Алекса была разочарована. Да нет, разочарована - очень слабое слово. Ей хотелось расплакаться, разрыдаться в голос. Она готова была положить к его ногам сердце, но он больше интересовался рыбной ловлей, а не этим пустяком. Будь он проклят, он заставил ее почувствовать, что она столь же обольстительна, как бараний бок. С изорванной в мелкие клочки гордостью Алекса села и привела в порядок одежду, разъяренная тем, что он разжег огонь, но не позаботился потушить его любовной лаской.
        Бормоча себе под нос, Кин снова взял свою удочку и начал ждать. У него была одна поклевка, но рыбе, видно, не понравилась наживка и она отправилась кормиться к другой. Возможно, к крючку Алексы.
        - Ну, довольно. Я собираюсь найти что-нибудь более привлекательное, чтобы заманить мою выигрышную рыбу. Может, рак заострит ее аппетит.
        Алекса закатила глаза к небу, когда Кин поднялся с земли и побрел к огромной упавшей ветви, торчащей над водой. Если он не будет осторожен, то перенапряжется и его рана снова откроется.
        - Я достану проклятую наживку, - заявила она. - И не возражай.
        В обычном состоянии Кин обязательно бы запротестовал, но тут решил сохранить свои силы для предстоящего вечера, того, который собирался тщательно подготовить. На этот раз и он не заснет, пока Алекса не отправится.
        - Если память меня не обманывает, здесь должно быть полно раков для наживки. Их хватит на весь день. Только берегись змей, - предупредил он. - Они тоже неравнодушны к этому месту.
        Алекса опустила руку и стала ловить в воде раков, стараясь нащупать наживку, которая позволит Кину выиграть состязание. «Почему я это делаю? - спрашивала она себя. - Почему я должна помогать ему выиграть?»
        - Господи! Великий Боже! - заорал Кин, когда Алекса вытянулась, чтобы подхватить в пригоршню рака.
        Его громовой голос напугал ее. Алекса поскользнулась, закричала и свалилась прямо в рачье стойбище. Все его рассвирепевшие обитатели устремились к ней в попытке побольнее цапнуть клешнями. Выкарабкавшись, Алекса увидела, что Кин схватил ее удочку и волок самую крупную за сегодняшний день рыбину. И тут она взорвалась!
        - Будь ты проклят! Убери лапы от моей удочки! Это моя рыба! - завопила она, взбешенная тем, что сначала по его милости промокла насквозь, а теперь он еще стащил ее победный улов!
        Кин тем временем подтянул огромную рыбу к берегу. Там она выпрыгнула из воды и снова тяжело плюхнулась обратно, упрямо отказываясь стать уловом.
        - Она пока еще ничья, - заявил Кин.
        Алекса крутилась вокруг, брызгая по сторонам водой и илом. Она негодующе наблюдала, как он уперся и выдернул сома на берег. Большущая рыбина затрепыхалась на траве.
        - Вот теперь это моя рыба, - возвестил Кин с победной, сияющей как солнце улыбкой.
        Алекса яростно уставилась на сома, который был вдвое больше, чем ее самый крупный.
        - Ты поймал ее на мою удочку, используя мою наживку, которая, кстати, по твоему собственному заявлению, была недостаточно хороша для тебя. - Алекса выплевывала слова, как перекипевший чайник - пар из носика. - Все это значит, что это мой улов.
        - Но поймал ее я, - отпарировал Кин. Потом посмотрел на Алексу и фыркнул, заметив, что с нее течет вода.
        - На мою удочку, - раздраженно напомнила она.
        - Начнем с того, что они обе - мои, - напомнил Кин, стирая грязное пятно с ее возмущенного лица. - Я только одолжил тебе одну из них.
        Алекса от ярости начала даже заикаться:
        - Н-н-но… я…
        - Ты бы возражала, если бы я вытащил его из воды голыми руками или острогой, на индейский манер? - поинтересовался он, поднимая одну бровь и явно бросая ей вызов. - Метод же нами не обговаривался. Важно, кто именно поймал самую большую рыбу, и это я, мадам. Доказательство лежит вон там.
        - Но это нечестно! - горько пожаловалась Алекса. - Я не разрешала тебе пользоваться моей удочкой, пока добываю для тебя же наживку. - Она глянула вниз, увидела, что все еще держит мертвой хваткой рака, и запустила им в Кина. - Забирай свою наживку! Желаю неудачи!
        Кин спокойно отцепил рака от воротника и швырнул его обратно в озеро.
        - Мы не устанавливали никаких правил по поводу того, кто чьи удочки может трогать. И на чью наживку поймана рыба - совершенно не важно. Единственное, что имеет значение, - кто был на другом конце удочки и вытащил улов на берег! - заявил он.
        Насмешливая улыбка, которая победно играла на его губах, окончательно привела Алексу в бешенство. Ох, у нее прямо руки чесались навешать ему как следует. Как, интересно, будет он выглядеть с размазанным по щекам носом? Проклятие! Он обманул ее, грязно обманул, и она не собиралась оставлять это просто так, без всяких возражений. Выполнять целый день все его капризы? Да он будет просто счастлив потребовать чего-нибудь такого, что… Алекса даже думать не хотела, чего он может пожелать. Мужчина может быть очень требовательным, когда на руках все козыри.
        - Ты повел себя просто бессовестно. Выиграл бесчестным способом. Я отказываюсь признавать тебя победителем. - Алекса разразилась словами протеста. Она уперлась руками в промокшие бока и посмотрела с такой яростью, что напугала бы любого, но Кин был не из робких и отразил ее атаку ослепительной улыбкой.
        - Никогда не думал, что ты совсем не умеешь проигрывать, - едко усмехнулся он, собирая рыбу и направляясь к коляске. - Я-то думал о тебе лучше, Алекса. Но сегодня ты показала свое истинное лицо.
        - Ну и черт с тобой и твоей проклятой рыбой. Она не стоит того, чтобы портить наш пикник, - пробормотала она, бредя за ним.
        Кин резко остановился, и Алекса наткнулась на его спину. Он немедленно повернулся и еще раз насмешливо улыбнулся ей.
        - Ты совершенно права, моя дорогая. - Кин передал ей рыбу и указал на коляску. - Ничего хорошего не выйдет, если ты будешь продолжать дуться из-за своего проигрыша. А теперь отвези меня домой. Это будет твое первое задание.
        Алекса с озорной улыбкой на губах наблюдала, как Кин величественно зашагал к экипажу. Ага, значит, вот как это будет? Ну что ж, прекрасно, она готова подыграть, но он еще задумается, кто же все-таки проиграл, а кто выиграл.
        - Ваша карета ожидает вас, сэр., Алекса шаркнула ногой и поднялась в коляску. Она взяла вожжи и, прежде чем Кин успел усесться рядом с ней на подушки, послала лошадь рысью. Кин издал звук потревоженного петуха на насесте. Он повалился на сиденье и злобно посмотрел на своего ухмыляющегося кучера.
        - Попридержи-ка клячу, пока не вывалила меня на землю! - прорычал он.
        - Неужели вас сильно трясет, ваше высочество? - промурлыкала Алекса сладеньким голоском. Заметив на дороге большой ухаб, она неожиданно устремила лошадь направо и озорно хихикнула, когда Кина подбросило на сиденье. Он тяжело приземлился обратно и снова зарычал.
        - Послушай, ублажи меня хоть один раз. - Кин скривился, состроил жалобную гримасу. - Я больной человек.
        - Ничего, если ты смог вытащить мою рыбу, то прекрасно можешь вытерпеть эту поездку, - заявила Алекса.
        Кин держался изо всех сил, а Алекса не пропустила ни одной выбоины, ни одного ухаба, ни одной жесткой колеи. Они добрались до конюшни в рекордно короткое время. Алекса натянула поводья и остановила усталую лошадь так резко, что подняла облако пыли. Кин сидел, задыхаясь, и пытался разглядеть хоть что-то сквозь эту пыльную завесу.
        - Что-нибудь еще желаете, сэр? - Алекса высокомерно приподняла одну бровь и окинула взглядом своего потрясенного пассажира. Кин выглядел неважно, но она решила, что он вполне заслужил это. Жулик! Ничего, она сама вся в грязи после падения, и ему не повредит, если немного погладят против шерсти.
        - Нет. Ты уже достаточно наделала неприятностей, - слабым голосом отозвался Кин. Он спустился на землю и ухватился за больной бок. С трудом вдохнул, выдохнул, и хитрая улыбка заиграла на его губах, а бледные щеки порозовели. - Хотя нет, есть кое-что, о чем мне хотелось бы попросить тебя. Сообщи на кухне, что мы будем ужинать у себя в комнате, а потом принеси мне стакан бренди. Мне надо укрепить нервы. Я пойду и приму теплую ванну.
        Он повернулся и ушел в дом. Алекса подозрительно уставилась ему вслед. Если Кин ожидает, что сможет превратить ее в прислугу, то пусть хорошенько подумает. Ничего, он еще пожалеет, что выиграл. Но он же проиграл, быстро напомнила она себе и отправилась на кухню. Потом заглянула в гостиную и налила ему бренди. «Если б у меня было больше времени, - злобно подумала она, - то заварила бы колдовское зелье, чтобы он превратился в жабу! Украсть мою рыбу, это ж надо!»
        Когда Алекса вернулась в спальню, то обнаружила Кина в ванне, одетого лишь в коварнейшую ухмылку. Выражение его лица встревожило Алексу - он явно ожидал повторения вчерашней сцены в ванне. Ну уж нет! Может, Кин и ждет осуществления своих фантазий, но получит настоящий кошмар!
        - Ваше бренди, сэр, - проворковала Алекса и протянула стакан так резко, что расплескала половину ему на грудь. - Прошу простить меня, сэр. - Она поклонилась, резко повернулась и вышла. Потом снова заглянула в дверь и обнаружила, что Кин озадаченно смотрит ей вслед. - Я сию минуту вернусь.
        И прежде чем Кин успел хоть что-то ответить, исчезла.
        - Ведьма. - Он бросил словечко в закрывшуюся дверь, но тон его был лишен раздражения. И правда, она в высшей степени забавляла его своим независимым духом. Он был бы даже разочарован, если б эта чертовка сдалась без борьбы. Это просто не в ее характере. Она никогда не покорится ему, как послушная служанка. Послушная? Кин хихикнул. Да у этой злючки ни одной послушной косточки нет во всем теле! Именно поэтому он до сих пор от нее не устал. Алекса была непредсказуема; никогда не удавалось предугадать, что она сделает в следующее мгновение. Время от времени ему удавалось смирить ее свободолюбивый дух, на короткие мгновения сделать ее своей, но каждый новый день приносил с собой новый вызов. Да, Алекса Карвер Родон - своевольная и упрямая особа. Она держала мужчину в напряжении, заставляла постоянно тянуться к ней, но все время хранила дистанцию на шаг от себя. Мужчине со здравым смыслом лучше всего подбираться к ней сзади. В их первую встречу она так хватила его собственным ружьем по голове, что он потерял сознание.
        Размышления Кина были прерваны внезапным появлением Алексы с ведром воды. Он напрягся, подозревая, что его ждет, но не в силах воспрепятствовать ей. В серебристых глазах плясали дьявольские огоньки.
        - Не хотите ли, чтобы я добавила еще горячей воды, сэр? - спросила она.
        - Нет. Я и так уже почти сварился, - поспешно ответил Кин.
        Алекса просияла.
        - Я надеялась, что ты так и скажешь. Потому что пришла охладить твою ванну.
        И она опрокинула ведро ледяной воды прямо ему на голову. Кин заухал, завопил.
        - Проклятие, женщина! Я этого не просил и не хотел, - выдавил он, стуча от холода зубами.
        Алекса отставила ведро в сторону и довольно захихикала.
        - Если вам потребуются мои услуги, сэр, я буду в соседней комнате.
        Когда она покинула комнату тем же манером, что и появилась в ней - разрушительным смерчем, - Кин выскочил из ванны и завернулся в полотенце. Коварная ведьма могла надумать пытать его всю ночь напролет, но он был не менее упрямым, чем она. И поклялся себе, что прежде чем вечер подойдет к концу, эта дикая кошка будет мурлыкать нежно, как игривый котенок.
        Выкупавшись и вымыв волосы, Алекса спустилась вниз, чтобы забрать поднос с ужином. Она вошла в комнату Кина и нахмурилась - ее ожидал стол, сверкающий тонким фарфором и свечами в серебряных подсвечниках. Кин был одет по последней моде и выглядел так, будто собирался на бал к Великому Белому Вождю. Мягкий золотистый свет подчеркивал красоту его лица, и Алекса с приоткрытым от изумления ртом оглядывала стоящего перед ней шикарного джентльмена.
        Кин, со своей стороны, созерцал прелестное видение, маячившее в дверях. Наряд ее был довольно простым. Бирюзовое платье струилось вокруг нее, подчеркивая каждую выпуклость и выставляя фигуру в самом выгодном свете. Кин прекрасно помнил, как потрясающе хороша она раздетая, и просто взгляд на Алексу уже взволновал его. И действительно, он собирался ни больше ни меньше, как соблазнить свою очаровательную супругу. Черные, чуть прихваченные бирюзовой лентой волосы спадали по гладким, стройным плечам, и Кин томился желанием запустить пальцы в эти роскошные пряди.
        Он подошел, забрал у нее поднос и, не говоря ни слова, налил обоим по бокалу вина. Кин приподнял бокал, молча предлагая тост за свою очаровательную половину. Потом сделал глоток и наклонил к ней голову, чтобы она попробовала вино не из высокого бокала, а с его губ. Алекса едва не потеряла сознание от этого легкого, но такого сладостного прикосновения.
        - Это черри, - пробормотал он, чуть отодвигаясь, но не больше чем на несколько дюймов. - Под цвет твоих губ и пьянящий вкус твоих поцелуев.
        Алекса не сомневалась - не обхвати Кин рукой ее талию, она бы непременно упала. Его неожиданно нежное поведение застало ее врасплох, расшевелив воспоминания о красивом незнакомце, встреченном ею в уединенной хижине. Кин был так же неотразим, как и тогда.
        Неужели он и сегодня собирается насмехаться над ней, как и тем вечером? Алекса достаточно часто играла с огнем, чтобы знать - он может обжечь ей крылышки, поэтому откинулась назад и отхлебнула немного вина на безопасном расстоянии, пока Кин еще не напомнил ей, как ярко может разгореться пламя страсти.
        - Кухарка приготовила на ужин твою рыбу, - сообщила она чуть дрожащим голосом.
        - Как мило с ее стороны, - хрипло пробормотал он, проводя пальцем по чувственному изгибу ее рта. - А что еще у нас сегодня в меню, милая?
        Если у Кина на уме была еда, то он выбрал довольно необычный способ показать это, подумала Алекса, когда он придвинулся ближе и снова прижался к ее губам, не давая ей ответить. У нее внутри все упало, когда она заподозрила: то, чего он хочет, не может быть подано на тонком фарфоре. У него был такой обольстительный вид, что Алекса с наслаждением сдалась бы, не колеблясь даже доли секунды. Ах если бы он был искренен! Но сейчас она совсем не собиралась растаять в объятиях, как последняя дурочка. Она не позволит играть с ней, как там, на лугу, строго сказала себе Алекса. Да, она хочет его, но не желает быть его игрушкой. Ей не нужна эта жалкая замена любви.
        - Твой обед остывает, - пискнула она, отступая и усаживаясь на стул. - Не думаю, что надо тянуть с едой.
        Кин тяжело и огорченно вздохнул и опустился на стул напротив своей неуловимой жены. Все равно он вынудит ее делать то, что хочет. Но должен сначала дождаться удобного момента и заставить ее доверять ему. Алекса продолжала украдкой поглядывать на него, будто ожидала, что он набросится на нее и проглотит, если она потеряет бдительность хоть на мгновение. Что ж, он ждал достаточно долго, чтобы заполучить ее снова в объятия. Еще час-другой можно потерпеть, заверил себя Кин и бросил взгляд на часы.
        Алекса ела, не замечая вкуса превосходно приготовленных блюд. Взгляд Кина нервировал ее. Он словно посылал ей молчаливые сообщения, но Алекса боялась разгадывать их. И почему бы ему не сказать прямо, о чем думает? Проклятие! Она не в настроении для таких игр.
        - Почему это ты такой внимательный и очаровательный? Я чувствую, будто забрела не в ту комнату и оказалась за столом с прекрасно воспитанным незнакомцем.
        Кин продемонстрировал одну из своих лучших снисходительных улыбок.
        - У нас еще не было настоящей первой брачной ночи, - напомнил он. - Я подумал, возможно, это может стать началом нашего медового месяца. - Он сделал широкий жест рукой. - У нас есть вино, горящие свечи и… - Взгляд его скользнул к покрытой бархатом постели, потом вернулся к Алексе. Кин одарил ее такой соблазнительной улыбкой, что она едва не подавилась куском.
        Когда он наклонился и постучал ее по спине, Алекса с трудом вдохнула немного воздуха и отпила вина. Кин подошел к ней сзади, поднял на ноги.
        - Ты в порядке? - спросил он.
        - Да, думаю…
        Его губы наклонились к ее лицу и настойчиво начали исследовать нежный рот. Кин руками прижал к себе ее бедра, дав ей почувствовать всю силу его желания. Алекса задрожала, когда смелые ласки своенравных рук потекли по ее телу, заставляя умирать от такого знакомого прикосновения…
        Она чуть застонала; когда он оставил ее рот и покрыл мелкими, быстрыми, жадными поцелуями шею и позволил губам двинуться дальше, к вырезу платья. Проворные пальцы расстегивали крючки корсажа на спине, потом скользнули вперед и приняли тяжелую округлость груди. Он приласкал языком один розовый бутон, потом покрыл поцелуями нежную кожу между грудей, затем поймал второй напрягшийся в ожидании сосок… Она не издала ни одного протестующего звука, когда Кин подтолкнул ее к кровати и снял платье с бедер, позволив ему упасть шелковистым облаком к ее ногам. Синие глаза смело ласкали ее, жадно прикасаясь ко всему телу, будто упиваясь зрелищем, которого были лишены так долго, целую вечность…
        - Знаешь ли ты, насколько хороша? - выдохнул он ей в ухо и приподнял пальцем подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. Но длинные темные ресницы опустились, спрятав ее от его взгляда. - Тебе нечего стыдиться. Мы с тобой муж и жена, и я сделал тебе честный комплимент. Ты - само совершенство, ангел мой. - Его рука скользнула по нежному плечу, потом обняла грудь и опустилась на талию. - Ты вся мягкая, как шелк. Мужчина может только мечтать прикасаться к такому чуду. - Кин взял ее руку, сжал и поднес к своей груди, предлагая раздеть его. - А я, я возбуждаю тебя, когда ты трогаешь меня? - прошептал он, притягивая ее голову к своему плечу. - Или до сих пор кажусь полудикарем - пугающим созданием, которое может в любой момент наброситься на тебя?
        Алекса немного откинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.
        - Совсем нет. Я уже давно начала восхищаться тобой, - призналась она и перевела глаза вниз, на свои руки, бродящие по курчавым волосам на его широкой груди. Пальцы ощутили толчки его сердца. Алекса сбросила рубашку с его плеч и позволила себе полюбоваться зрелищем этого сильного, мускулистого тела. Он был изумителен, великолепен, безупречен. Критиковать было нечего. - Ты коварный и изобретательный. Бываешь даже бешеный, но под этой грубой, жесткой оболочкой скрывается мягкий джентльмен. Тот, кто всегда обладал странной, таинственной властью надо мной… вот как сейчас. - Алекса боялась, что он прочтет в ее глазах то, что она прятала в самом дальнем уголке сердца, когда посмотрела прямо на него. - Это было так давно, Кин…
        - Слишком давно, - прохрипел он, обхватил ее обеими руками и прижал к себе еще сильнее, едва не сломав. Страсть пожирала его заживо, мучительно откусывая по кусочку. - Алекса… - Ее имя слетело с его губ вместе со стоном.
        Алекса упала вместе с ним на кровать, отдавая себе отчет в том, что хочет его с такой же неистовой силой, что и он - ее. Он шептал смелые, дерзкие слова желания, а руки его уже начали плести волшебное полотно своей магии на ее теле. Она была мягкой глиной под руками искусного мастера, слепленной, чтобы доставлять ему наслаждение, отвечать на его искусные ласки, пока не останется ничего, что можно было бы отдать. Она принадлежала только ему и в это мгновение жила лишь затем, чтобы стать его частью.
        Кин наклонился над ней, и Алекса открыла глаза, чтобы смотреть на это мощное, гибкое творение, которое парило так близко над ней и одновременно так далеко. Взгляд его был властным и жег ее живым огнем. Алекса потянулась и обхватила рукой его возбужденный, напряженный ствол. Кин застонал от наслаждения, когда она повела его во влажный жар ее собственной плоти. Она была его и только его и знала, превосходно знала, как доставить ему наслаждение. Она двигалась в превосходном ритме, подчиняясь каждому его движению, каждому толчку, уступая исступленной настойчивости первозданного зова, столь же древнего, что и само время. Осталось только одно желание, насытить которое могла лишь сереброглазая чаровница. Без нее ему не удастся воспарить выше облаков, унестись дальше радуги… Она и только она - соль его наслаждения. Яркая, сверкающая звезда, горящая чистым серебряным светом. Без нее и солнце не светит, и луна не освещает ему путь сквозь ночь одиночества.
        Кин обхватил ее руками с такой силой, будто боялся потерять навыки. Потом страсть взорвалась в нем как бомба, пронеслась по каждому нерву его тела, пролилась и отступила, как уходящий отлив, стерев все, кроме незабываемого ощущения наслаждения и восхищения.
        Кин задрожал и опустил голову на ее шею. Алекса перевела давно сдерживаемое дыхание. Умиротворенная, она удовлетворенно замурлыкала, как котенок, которому чешут шейку, и прильнула к Кину, не желая расставаться с теплом его тела.
        Да, когда-то она имела глупость подумать, что сможет жить одними воспоминаниями об их любовной близости. Теперь же с каждым разом ощущала, что нуждается в Кипе все больше и больше. Никогда, даже в самых смелых мечтах, не представляла она, что такое возможно. «Но моя любовь к нему делает возможным абсолютно все», - размышляла Алекса, расправляя его спутанные волосы.
        Кин поймал ее руку, поднес к губам и, мягко улыбаясь, поцеловал кончики пальцев.
        - Ничего не изменилось, правда, Алекса? - хрипловато проговорил он. - Так было между нами и раньше, и мне никогда не удавалось противиться, зная, что ждет меня в твоих объятиях.
        Алексе хотелось спросить, что же именно - одно удовольствие или нечто большее, но вовремя придержала язычок. Не стоит подталкивать его к любовному признанию, а то оно может оказаться неискренним. Затаив дыхание, она ждала продолжения, но Кин ничего не добавил. Наверное, он оглох, раз не услышал, с каким звоном разбилось на тысячи осколков ее несчастное сердце, подумала Алекса и попыталась отодвинуться. Но Кин схватил ее за руку и так ослепительно улыбнулся, что обломки расплавились и снова слились воедино.
        - Потуши свечи и возвращайся ко мне. Ночь еще далеко не закончилась. По уговору ты должна оставаться в моем распоряжении до первых петухов, и к тому же у меня есть для тебя еще одно задание.
        Не в состоянии сопротивляться его шутливо-игривому тону и какой-то мальчишеской, веселой улыбке, Алекса без возражений выполнила приказание и быстро вернулась в ожидавшие ее объятия.
        - И что же это за задание, сэр? - тихо спросила она, удобно устроившись рядом с Кином и поглаживая его живот.
        - Не делай вид, будто не знаешь, кокетка, - соблазнительно прошептал он и повалил ее на постель.
        - И ты еще насмехался над моим неуемным аппетитом! - упрекнула Алекса, но не оттолкнула, а, наоборот, притянула Кина еще ближе к себе. - Интересно, кто же первым признается, что насытился?
        - Думаю, сегодня ночью у нас достаточно времени, чтобы узнать ответ на этот вопрос, - фыркнул он, покусывая ее губу.
        И снова страсть накрыла их с головой и понесла, как вышедшая из берегов река. Но на этот раз Алекса не удивилась, что Кин сочинил что-то новое. Она уже знала, что никакое из прошедших удовольствий не может сравниться с каждым новым мгновением. Их страсть продолжала расцветать таким пышным, буйным цветом, что искала новых средств для своего выражения. И этот миг затмил все остальные и поднял их на недостижимые высоты блаженства.
        Наконец отгремели последние раскаты грозовой страсти. Алекса вздохнула и уютно свернулась в надежных объятиях Кина. Ей бы хотелось еще раз разжечь в нем пламя, что пожирало ее изнутри, но не хватало сил даже пошевелиться. Вскоре она услышала медленное, размеренное дыхание лежащего рядом с ней мужчины и улыбнулась. Придется им продолжить поиски ответа на поставленный вопрос в другой раз, если они не в состоянии разрешить его сейчас. Но Алексу это не огорчало. Ответ может оказаться очень интересным, а само исследование весьма увлекательным, так что она будет ждать его продолжения с нетерпением.
        Когда Алекса открыла глаза, яркий солнечный свет струился в окно и заливал всю комнату, а Кин полулежал, опершись на локоть, и внимательно разглядывал ее. Он протянул руку и убрал с ее лба растрепавшиеся волосы. Алекса слегка нахмурилась и сонным голосом спросила:
        - Что-то не так?
        - Ничего, кроме того, что мы проспали завтрак. - И он с хитрой ухмылкой поцеловал уголок ее рта.
        Она приподняла голову и посмотрела на солнце.
        - Не может быть, что уже так поздно.
        Кин фыркнул и щелкнул ее по вздернутому носу.
        - Господи, женщина, да ты готова спорить с самой природой. Неудивительно, что мне приходится постоянно препираться с тобой даже по всяким пустякам.
        Алекса завернулась в простыню, встала и нахально улыбнулась.
        - Что-то не припомню, чтобы я обещала всегда соглашаться с тобой, когда мы давали наши брачные клятвы. Если ты хотел, чтобы твоя жена была слепо тебе предана и подчинялась любой прихоти без всяких возражений, то, возможно, немного поспешил, женившись на мне.
        - И я никогда не добьюсь твоей преданности? - спросил Кин и вопросительно взглянул на нее.
        Алекса резко повернулась к нему и отбила мяч на его сторону.
        - А я, я добьюсь когда-нибудь твоей преданности?
        - Неужели ты всегда будешь отвечать вопросом на вопрос? - проворчал Кин, скатился с кровати и прошагал в костюме Адама по всей комнате к комоду.
        Алекса принесла ему бритву и с озорной улыбкой на губах сказала:
        - Ты уже имел возможность убедиться в полной моей преданности. Смогу я доказать, что готова угождать любому твоему капризу, если сама побрею тебя?
        Но он только скептически нахмурился и вырвал у нее бритву.
        - Думаешь, я совсем сумасшедший и пойду на такой риск? Да ты в любой момент полоснешь меня по горлу! Не забывай, - насмешливо сказал он, - я видел и на себе испытал, как ты опасна с оружием в руках. Нет уж, я достаточно ценю свою шкуру, чтобы самому о ней позаботиться.
        Она легко пожала плечами:
        - Как хочешь.
        - Как хочу? - передразнил ее Кин. - Если бы было, как я хочу, то ты…
        Алекса напряженно ждала продолжения, но Кин остановился на полуслове, разжигая ее любопытство.
        - Так чего бы ты хотел от меня? - попыталась она подстегнуть его.
        Но Кин поймал себя в тот момент, когда готов был выпалить то, что Алекса смогла бы использовать против него. Поэтому решил воздержаться от дальнейших высказываний, пока не поймет, как же все-таки она относится к нему на самом деле. Однажды Алекса призналась, что любит его, потом забрала свои слова обратно и заявила, что это была ошибка. Она единственная женщина, которая всегда озадачивала и зачастую обижала его. Когда бы он ни пытался предсказать ее будущие слова или действия, это оказывалось пустой тратой времени и сил. Она неизменно реагировала совсем не так, как он ожидал.
        Тайная ухмылка притаилась в уголке его рта. - Я бы очень хотел, чтобы вы побыстрее одевались, мадам. Вчера, пока ты купалась, заезжал Клинт и пригласил нас сегодня на ленч. Раз уж мы проспали полдня, то стоит поторопиться, а то опоздаем и к этой еде.
        Алексе хотелось схватить его за плечи и трясти как куклу. Он сказал совсем не то, что намеревался, и она прекрасно понимала это. Чего же он на самом деле хотел и ждал от нее, кроме теплого мягкого тела, согревающего его ложе? Накануне, во время их занятий любовью, ей казалось, что он предельно искренен. Но она никак не могла забыть, что в бреду он шептал имя другой женщины - жены его брата. А разве он видел бы Джессику во сне, если бы она не произвела на него глубочайшего впечатления? - спрашивала себя Алекса. И единственно логичным казалось, что он испытывает к этой женщине сильное, но глубоко спрятанное чувство, несмотря даже на то, что она замужем за его братом. Алекса быстро одевалась и пыталась бороться с этими невеселыми мыслями. Они вместе прошли сквозь ад и после воспарили к небесам в страстном объятии, но о любви Кин не сказал ни слова. И если все, что они вместе выстрадали, не сумело разжечь настоящие сильные чувства, то разве пребывание в Новом Орлеане может изменить это положение? Нет, не может, уныло ответила себе Алекса. И ей стоит наконец узнать горькую правду. Если Кин украдкой, за
спиной брата, отправится к Джессике, то Алекса будет знать, что именно она владеет ключами от его сердца. И тогда не будет никакого смысла оставаться в особняке и бороться за мужа. Она вежливо раскланяется и вернется в долину Уобаш, чтобы построить свою новую жизнь - одна.
        - Ты что-то притихла, - заметил Кин, соскребая щетину с подбородка.
        - Я думаю, - безучастно откликнулась Алекса.
        - А я-то уж подумал, откуда это пахнет паленым деревом, - пошутил он и тихо засмеялся.
        Но Алекса метнула на него недовольный взгляд. Сегодня она была не в настроении сносить его шуточки.
        - Может статься, я случайно наткнусь на тебя и ты сам ненароком полоснешь себя бритвой по горлу, - сухо заявила она.
        Кин задумчиво посмотрел на нее. Всего мгновение назад Алекса подшучивала над ним, а теперь вдруг надулась. И он ни за что на свете не мог бы сказать, что именно явилось причиной такой резкой смены настроения. Это только в очередной раз напомнило, что он не в состоянии предугадывать, на что она способна в следующую секунду.
        - Ого, что-то мы совсем не в духе, - фыркнул Кин и вытер с лица остатки мыльной пены.
        - Говори за себя, - огрызнулась Алекса и выдавила улыбку. - Я в прекрасном настроении, просто как никогда.
        Он снова взглянул на нее и в очередной раз удивился. Мрачное выражение испарилось, как и не было. Господи, даже если он проведет с этой женщиной сотню лет, то и тогда, наверное, не сможет понять ее!
        - Давай-ка поторопись, дорогой, - промурлыкала Алекса, направляясь к дверям. - Насколько я знаю Клинта, он уже ждет нас, и мне бы не хотелось быть причиной его дурного настроения.
        - Ага, но не видишь большой беды в том, чтобы испортить мое, - пробурчал Кин, удивляясь, почему это Клинт заслуживает внимания, а он - нет.
        - Прости, ты, кажется, что-то сказал? - Алекса обернулась.
        - Сейчас спущусь, - ответил Кин, проглотив предыдущее замечание.
        - Ну наконец-то, - проворчал Клинт, но смягчился, когда Алекса наградила его извиняющейся улыбкой. - Вот… это тебе.
        - Что это? - Она удивленно нахмурилась и опустилась на стул, внимательно глядя на Клинта. Он стал совершенно другим человеком с гладко выбритым лицом и в безупречно сшитом костюме.
        - Небольшой пустячок для новобрачной, - пояснил тот.
        Кин изумленно вскинул брови. Он был просто заинтригован внезапной сменой отношения старого друга к Алексе. Кин уже заметил перемену после того эпизода со стрельбой, но сейчас чувства приятеля буквально отпечатались у него на лбу крупными жирными буквами. Да старый дурак просто пленен Алексой, понял вдруг Родон. Она впечатлила его своей храбростью и пленила красотой. Клинт вел себя как влюбленный мальчишка. И хотя он суровый опытный разведчик и следопыт вдвое старше ее, но ничего не может поделать с собой. Клинт прекрасно понимал, какую опасность таит в себе более близкое знакомство с личностью Алексы Карвер, ныне Родон. Но даже это предвидение не помогло, размышлял Кин, глядя, как старый товарищ пускает слюни вокруг его жены и тает каждый раз, когда той вздумается улыбнуться ему.
        Он потряс головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Слишком много раз пытался он анализировать эту яркую, полную жизни женщину, которая пережила столько несчастий и все же не утратила своего боевого духа и энергии. Но тут ему пришло на ум печальное выражение, промелькнувшее на ее лице как раз перед тем, как они зашли в ресторан. Что обеспокоило ее? Какая мысль посетила ее голову перед тем, как она поспешно спрятала свою грусть?
        - О, Клинт, какой изумительный подарок! - воскликнула Алекса, открывая коробку и вытаскивая украшенные серебром уздечку и вожжи.
        - Это только половина, - ответил Клинт, глядя, как Алекса любовно трогает тщательно отделанную кожу. - Твой жеребец ждет на конюшне. Он, конечно, не может тягаться с Кентавром, но, думается мне, ты будешь довольна.
        Не успев даже подумать, что она делает, Алекса вскочила и возбужденно поцеловала старика прямо в губы и обняла так, что едва не задушила.
        - Ох, даже представить не могу ничего приятнее, чем иметь собственную лошадь! - взволнованно выдохнула она.
        Клинт просиял, как утреннее солнце.
        - Я так и подумал, когда Кин сказал, что ты была просто без ума от того белого дьявольского жеребца.
        - Хотел бы я раньше знать, что ее любовь можно купить по цене всего одной лошади, - пробормотал себе под нос уязвленный Кин.
        Как он завидовал Клинту, той сияющей улыбке, что подарила ему Алекса. Старый пройдоха не услышал от нее ни единого слова жалобы или недовольства, в то время как Кин получил сполна, когда купил ей одежду, достойную особы королевской крови.
        Алекса внимательно посмотрела на супруга. Ей было интересно, что это он ворчит про себя, но подарок доставил ей такое большое удовольствие, что она не собиралась позволять Кину испортить ее настроение своей кислой миной.
        - Могу я увидеть его прямо сейчас? Как его зовут? - Алекса привстала со стула, намереваясь немедленно бежать на конюшню, но Кин схватил ее за руку и заставил сесть.
        - Не думаю, что твой жеребец умрет от старости прежде, чем ты повидаешь его, - ядовито заметил он. - Мы отправимся навестить это чудо после обеда.
        - Ну и ну. Никак это мой знаменитый братец, вернувшийся из дикой пограничной глуши, - раздался насмешливый голос с сильным французским акцентом.
        Алекса подняла глаза и увидела высокого белокурого джентльмена. Она внимательно оглядела его чисто выбритое лицо и дорогой костюм. Удивительно привлекательный мужчина, подумала было она, но заметила, как он смотрит на Кина, что мигом уменьшило его привлекательность. Наверное, Чанлер Родано знает о шашнях между женой и сводным братом, решила Алекса. Между двумя мужчинами существовали разногласия, причем столь сильные, что в воздухе запахло грозой. Она внимательно наблюдала, как братья целую минуту не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Невысказанные слова тяжело повисли в воздухе. Наконец Чанлер отвел глаза и посмотрел на Алексу:
        - А кто же эта прелестная молодая особа, mon frere[Мой брат (фр.).] ? Еще одно дорогое, но стоящее того развлечение?
        Оскорбление обожгло Алексу до самой глубины души. Она уже открыла рот, чтобы отбрить наглеца, но тут Кин резко вскочил на ноги. На скулах угрожающе играли желваки.
        - Эта леди - моя жена. - Ледяная, острая, как лезвие бритвы, улыбка угрожающе раздвинула уголки его рта. Кин посмотрел на Алексу, потом перевел взгляд на сводного брата. - Алекса, боюсь, ты только что имела несчастье встретиться с грубияном, который доводится мне сводным братом, Чанлером Родано. - Тяжелый взгляд синих глаз буквально просверлил Чанлера. - Надеюсь, в будущем ты обратишь внимание на свои манеры. А сейчас, если тебе нечего больше добавить к тому, что уже сказал, предлагаю оставить нас, чтобы мы могли беспрепятственно заняться едой.
        Совершенно неожиданно для Алексы Чанлер превратился в истинного джентльмена, поклонился, взял ее руку и легко поцеловал запястье.
        - Тысячи извинений, дорогая моя Алекса. Если бы я знал раньше, что вы пленили моего бродягу-брата и вышли за него замуж, никогда бы не позволил себе таких неуважительных слов. Мне хотелось бы искупить свою вину и пригласить вас на бал, который намереваюсь дать в вашу честь. Мы обязаны познакомить вас с истинным новоорлеанским гостеприимством. - Он перевел взгляд на Клинта и приветствовал того молчаливым кивком. - Прошу и вас, monsieur Горман, почтить нас своим присутствием. - Тут Чанлер резко повернулся, но остановился и оглянулся на брата. - Если ты перелезешь свой товар к шхуне, я прослежу, чтобы его погрузили без промедления. Загляни в мою контору в казино при первой удобной для тебя возможности, мы проверим опись. - Чанлер коротко кивнул и ушел, а Алекса удивленно нахмурилась.
        - Это твоя шхуна?
        Кин развернул салфетку, встряхнул ее и утвердительно кивнул.
        - Мы с братом закупаем товар, которого нет на восточном побережье. Потом перевозим в другие порты. Новый Орлеан становится основным поставщиком самых разных товаров, а цена, которую мы можем получить, делает путешествие заслуживающим таких усилий. В этом городе колоссальный товарооборот, больше миллиона долларов. Поселенцы предпочитают отправлять свою продукцию морем, а не везти по большим дорогам, кишащим разбойниками и всяким сбродом. Мы торгуем с Балтимором и Бостоном. Продаем сахар с моей и других плантаций, хлопок с близлежащих ферм. Так что с этой шхуной можно сделать настоящее состояние.
        Алекса недоверчиво смотрела на него. Неужели Кин и Чанлер - два самых богатых человека на целом континенте? Бездомная бродяжка без единого цента за душой стала женой мужчины, богатство которого превосходит все, что она могла себе представить. Какая ирония, грустно размышляла она, глядя в стоящую перед ней тарелку с деликатесами. Алекса Карвер Родон с радостью бы отказалась от всего этого в обмен на любовь своего мужа, ибо эта любовь была большей драгоценностью, чем те, которые он мог купить и положить к ее ногам…
        Глава 18
        Алексе не терпелось скорее покончить с едой и отправиться знакомиться с жеребцом. Но ее оживление мгновенно испарилось, как только она заметила у входа в ресторан Джессику Родано. Сегодня та выглядела еще лучше, чем в первую встречу, и не сводила с Кина восхищенных глаз.
        - Могу я поговорить с тобой наедине? - промурлыкала она, намеренно игнорируя Алексу.
        - Клинт, проводи, пожалуйста, Алексу в конюшню. Я сейчас догоню вас, - попросил Кин и повернулся к Джессике.
        Алекса постаралась спрятать свои чувства, хотя это и не очень-то ей удалось. Поднимаясь в коляску, она обернулась и заметила, что миссис Родано так близко стоит к ее мужу, что касается его плечом и грудью. Й вдруг Джессика приподнялась на цыпочки и страстно поцеловала Кина прямо в губы. Алекса быстро отвернулась, но худшее уже случилось - мучительная картина отпечаталась в ее памяти.
        Да, именно этого она и боялась. Значит, это все-таки Джессика… Жена брата держит в своем маленьком кулачке ключи от сердца мужа Алексы. Понадобится что-нибудь посерьезнее обычного лома, чтобы вырвать их из этих цепких пальчиков.
        Джессика отступила на шаг и провела рукой по лацкану пиджака Кина, будто стряхивая пылинку. Потом посмотрела в сторону удаляющейся коляски, нахмурилась и проговорила:
        - Ты даже не представляешь, что я почувствовала, когда Чанлер рассказал о твоей женитьбе. Чуть с ума не сошла от ревности. Что за игру ты затеял, а, Кин?
        Он безмятежно пожал плечами.
        - Я в жизни немало чего попробовал, но вот жениться еще никогда не доводилось. Подумал, почему бы и нет? Пора узнать, что это такое - супружество…
        - А как же насчет нас? - спросила Джессика, обвив руками его шею и заманчиво приоткрыв губы.
        - Ничего не изменилось, - ответил Кин и криво ухмыльнулся. - Я отношусь к тебе точно так же, как и прежде.
        - Мы встретимся сегодня вечером, любимый? - нежно промурлыкала она.
        - Я занятой человек, Джессика. - Кин осторожно разъединил ее руки, снял их со своей шеи и отступил в сторону. - И теперь у меня есть жена, с которой я не могу не считаться. Собственно, так же, как и ты со своим мужем. Ты еще помнишь о нем, а? О моем высоком светловолосом брате-красавце?
        Она раздраженно надула губы.
        - Не дразни меня. Ты же знаешь, как я ждала, когда ты вернешься в Новый Орлеан…
        Кин взглянул на нее иронически:
        - Как это ты нашла время скучать по мне, милая? У тебя такое напряженное расписание. - Не дожидаясь, когда Джессика ответит, он повернулся на каблуках и пошел было прочь, но потом обернулся и бросил через плечо: - Надеюсь, ты извинишь меня, Джессика. Моя прелестная молодая супруга с нетерпением ждет меня.
        Джессика побледнела как смерть, потом покраснела от ярости, глядя вслед небрежно вышагивающему Кину. Будь он проклят! Он никогда не примет на себя никаких обязательств, что бы она ни говорила. Какие бы откровенные предложения ни делала. Как же ей добиться своего с этим неуловимым, как весенний ветерок, мужчиной? Да тут еще эта его жена… Джессика обдумывала свой план целых два года, а теперь у нее на пути стояла Алекса. Миссис Родано гневно прищурилась вслед удаляющемуся деверю, потом приподняла подол юбки и села в ожидавший ее экипаж. Значит, придется придумать новый план, решила она. Последние два провалились. Ладно, она не торопясь все обдумает, сказала себе Джессика и, расправив пышное платье, приказала кучеру отвезти ее домой. Она найдет способ добиться того, к чему стремится, и будет счастлива.
        Кин вошел в конюшню и, ничего не понимая, нахмурился - ни Алексы, ни жеребца не было видно, зато Клинт стоял, прислонившись к дверце, и смотрел на него сердитыми глазами.
        - Я всегда дивился, чего это Чанлер ведет себя, как заноза в пятке, а твоей жене понадобился всего один день, чтобы догадаться, - яростно фыркнул Горман.
        Если бы взгляд мог убивать, Кин был бы уже мертв. Дожидаясь приезда Родона, Клинт давно внутренне кипел и теперь палил из обоих стволов.
        Кин открыл было рот, но Клинт не стал дожидаться, пока тот заговорит, и заорал сам:
        - Что, к черту, с тобой творится? Нашел себе хорошенькую жену, храбрую и умницу, в пять раз лучше этой Джессики, а сам прилип к чертовой кукле, будто она медом намазана. Что, совсем спятил? Остатка мозгов лишился?
        - Смотри-ка, кто говорит! Неужто тот, кто предупреждал меня держаться подальше от той ведьмы, что огрела его метлой по башке в скромной уединенной хижине? - усмехнулся Кин.
        - Нет, не тот! - прорычал в ответ Клинт. - Я-то пришел в чувство аккурат в тот момент, когда ты подспятил. Я был не прав в отношении Алексы и признаю это. Она как, раз то, что тебе нужно, чтобы забыть эту Джессику. У нее тьма характера, смелости и задора, чтоб ты не пресытился, а уж умница - так тебе впору поучиться. Ты сам-то подумай, чего ты делаешь, путаешься с женой своего хоть и сводного, но брата! - Клинт с отвращением потряс головой и едва не прожег взглядом дыру в прекрасном костюме своего компаньона. - Я-то полагал, ты выше такой жалкой мести Чанлеру за то, что творила с тобой его мамаша, но, видать, ошибся. Значит, собираешься использовать бедняжку Алексу как приманку, а Джессику как наживку, чтобы выставить братца нa посмешище…
        Кин опалил старика не менее убойным взглядом.
        - Почему это ты всегда хочешь совать свой нос туда, где ему не место, а?
        - Отныне все, что касается Алексы, будет моим! - рявкнул Клинт. - Не желаю, чтобы ее обижали, ты или кто другой.
        - Ага, потому что втюрился в нее, как старый дурак! - заорал Кин.
        Клинт онемел, замер с открытым ртом. Пару минут он не в состоянии был произнести ни единого слова, потом на губах заиграла смущенная улыбка.
        - Черт, будь я проклят! А ведь ты, кажись, прав.
        Кин фыркнул и оглядел товарища с ног до головы и обратно.
        - И что же? Мне теперь ожидать, что ты умыкнешь жену у меня из-под носа, если я буду вести себя не так, как тебе нравится?
        Клинт посуровел и насупился.
        - Не-а. У меня все же есть определенные представления о морали. Я не собираюсь путаться с чужими женами… не то что некоторые мои знакомые…
        Кин решил не отвечать - слишком уж щекотливой была тема. Он оглянулся и спросил:
        - А где же Алекса и тот великолепный жеребец, которого ты ей купил?
        - Она просила сказать тебе, что поедет домой верхом - хотя тебя это вряд ли интересует, - иронически ответил Клинт. - И кстати, учти, твоя молодая жена видела, как ее муженек среди бела дня прямо на улице целуется с другой женщиной. Так что была не в настроении дожидаться, пока он соблаговолит расстаться со своей зазнобой.
        Кин озабоченно нахмурился.
        - И ты позволил ей уехать одной?
        - Дьявол, - прокаркал Клинт, - а как же, ты думаешь, мог я остановить ее? Она вскочила на эту чертову лошадь и была такова, да с такой скоростью, что я аж рта открыть не поспел. - Темные глазки впились в лицо Кина. - Если мне позволено будет высказать свое смиренное мнение, думаю, дома-то тебя ожидает не самый приятный прием. Берегись, Кин, и не забывай оглядываться. Ты сильно раздразнил ее, так что нисколечко не удивлюсь, коли она повыдергает нитки из твоего шва, так что все кишки порастеряешь по полу.
        И с этими словами старик гордо направился к выходу. Кин раздраженно закатил глаза. Да, за сегодняшний день ему удалось приобрести больше врагов, чем иным - за целую жизнь. Он резко выдохнул и последовал за Клинтом наружу, сожалея, что отправился на ленч в город, а не провел время дома. В тишине и покое.
        Алекса мчалась галопом по дороге к сахарной плантации, раскинувшейся на северной окраине Нового Орлеана. Ветер хлестал ей прямо в лицо, раздувая черные волосы и высушивая льющиеся слезы. Как же она ненавидит Кина! Как он мог так с ней поступить - обниматься и целоваться посреди улицы с другой женщиной на глазах у всего города! Да, без сомнения, ему нет ни малейшего дела до ее чувств. Он сразу прояснил свои намерения, и ей оставалось только презирать себя за глупость. Думала, что сумеет заставить его полюбить себя, ха-ха! Да он просто слеп от любви к женщине, которой не может обладать. Поэтому не видит настоящей любви, хотя она стоит прямо перед ним и смотрит ему в глаза. И Алекса молча поклялась себе, что раз Кин собирается использовать ее как прикрытие, то она никогда больше его к себе не подпустит.
        Значит, он только прикидывался со всеми другими. Теми, кого затаскивал в постель. Держал в объятиях одну - любую, какую найдет, а видел другую - Джессику. Но разве можно всерьез упрекать его за то, что влюбился в красавицу блондинку? Джессика - прирожденная леди. Ее изысканные дорогие наряды подчеркивают нежный цвет лица и пленительную фигуру. И судя по всему, нарядов этих у нее немало, уныло размышляла Алекса.
        Она с трудом подавила новый всхлип. Ну как соперничать с такой? Как стереть образ другой женщины - красавицы Джессики - из его памяти? Увы, никак, с отчаянием поняла Алекса. Да к тому же миссис Родано - холеная дама и явно опытная обольстительница, способная доставить мужчине неземное наслаждение. Женщина в полном смысле этого слова. Алекса горько вздохнула, натянула поводья и остановила жеребца прямо у входа в конюшни. Как ей жить с Кином в одном доме, зная, что он любит и мечтает о другой? Терзаемая этими мыслями, Алекса вошла в особняк и с трудом заставила себя улыбнуться Генри, который был заметно удивлен, увидев ее одну, без сопровождения.
        - А где же мастер Кин? Снова заболел? - спросил он.
        - Нет-нет, он превосходно себя чувствует, - заверила его Алекса, стараясь, чтобы в голосе не прозвучали ни горечь, ни обида. Да, свидание с Джессикой явно пошло ему на пользу, просто чудодейственное целительное средство. - Он вернется позднее.
        Алекса металась по спальне, ломая руки. Как ей теперь вести себя? Сделать вид, будто ничего не случилось? Или потребовать у него объяснений, хотя, конечно, и сама уже знала, почему он принял пылкий поцелуй невестки на глазах половины города? Открыть огонь из всех орудий и высказать, что она о нем думает?
        Она не успела еще прийти ни к какому решению, когда дверь широко распахнулась. Перед ней стоял ее неверный супруг с бесшабашной, безрассудной улыбкой, лишившей Алексу остатков рассудка. Она схватила первое попавшееся под руку оружие - лампу, стоящую на туалетном столике.
        Кин едва успел увернуться, и лампа пронеслась прямо над его головой, с грохотом ударилась о стену и разлетелась на тысячи кусочков.
        - Ну и ну, что-то ты сердитая сегодня, - усмехнулся он, глядя, как струйки керосина подбираются к носкам его туфель.
        - А как же мне не злиться? - вспыхнула Алекса. Она сразу поняла, что не способна осуществить свой план: оставаться холодной, спокойной и расстаться с ним без всякого сожаления. - В этом доме и во всем городе бродит зловещий призрак. Я разгадала тебя, Кин Родон. Ты хочешь спать с женой своего брата, но я не собираюсь участвовать в этом гнусном деле. - Алекса шагнула ему навстречу, сверкая глазами. - Я тебя презираю, Родон! И можешь быть уверен, я не буду отказывать себе в наслаждениях, когда найду возможность, как и ты!
        Кин стоял как под ураганным огнем. Ее злые слова обжигали и жалили, вызывая ответный гнев. Весь сегодняшний день пошел не так, как хотелось. Неприятности сыпались одна за другой. Ему не хотелось ссориться со своей решительно настроенной супругой, но, похоже, этого не избежать.
        - Я не позволяю тебе разъезжать по всему Новому Орлеану без сопровождения, - отрезал Кин. - Ты нарываешься на неприятности, а у меня нет ни времени, ни терпения заниматься спасением леди в беде.
        - Я в состоянии сама о себе позаботиться, - возразила Алекса, независимо вскинув подбородок. - И совершенно не нуждаюсь в твоем заступничестве и, главное, не желаю его!
        Кин решительно подошел к ней. Синие глаза смотрели холодно, брови сошлись на переносице.
        - А теперь слушай меня, Алекса, - Он заскрипел зубами, совершенно взбешенный вызывающим выражением ее лица. - Что бы ты там обо мне ни думала, но я - твой муж. И я не позволю тебе унижать меня перед всем городом.
        - Но зато выставлять меня на посмешище всему Новому Орлеану - это просто замечательно, да? - ледяным тоном ответила она.
        - Я не целовал Джессику, - начал горячо оправдываться Кин. - Это она поцеловала меня.
        - О, конечно, а у тебя сил не хватило противостоять хрупкой женщине. - Ее тон переполнял едкий сарказм. - А, знаю, это твоя рана виновата, это из-за нее ты не смог отразить нападение Джессики, правда, мой драгоценный супруг?
        Кин наклонился и попытался поцеловать жену, но губы его лишь скользнули по ее лицу. Алекса яростно сопротивлялась - она не позволит ему заставить ее замолчать и подчинить своей воле таким простым способом. Она еще только разводила пары и не намеревалась останавливаться, пока не даст выхода всему накопившемуся гневу.
        - Это ее лицо ты видишь перед собой, когда целуешь меня? - яростно спросила она, набрав воздуха. - Все эти твои поцелуи предназначались ей, ей одной, да? Да ты ведь даже в бреду выкрикивал ее имя! Я, я одна выхаживала тебя, а ты думал только о ней!
        Кин резко оттолкнул ее в сторону, как будто ему стал противен любой физический контакт с ней.
        - А тебе-то какое до этого дело, а, Алекса? - рявкнул он в ответ. - Да ты требуешь моей верности единственно из-за своей непомерной гордости. - Он повернулся и пошел к двери, остановился там и бросил на жену ледяной взгляд. - Я проведу вечер в казино. Уверен, ты сможешь вытерпеть мое отсутствие в течение нескольких часов.
        - Безусловно, и это будет один из самых приятных вечеров с тех пор, как мы покинули Сент-Луис, - кинула она в ответ. Ее ребяческая мстительность подсказала колючие слова.
        Кин выскочил из комнаты, и Алекса осталась одна. Слезы снова навернулись на глаза. Она была уверена, что он собирается пойти к Джессике. Ей хотелось добиться от него каких-то обязательств или признания, но не удалось. Гнев замутил сознание, гордость вспыхнула с небывалой силой, и она потеряла над собой всякую власть. Алекса яростно топнула ногой и пробормотала несколько весьма острых слов в адрес исчезнувшего супруга. Перед ее глазами отчетливо стояла картина - Кин пылко обнимает Джессику, целует и… Сердце молодой женщины истекало кровью, и она снова едва не разрыдалась. Как же она ненавидит его! Как он смеет использовать ее таким грязным, жестоким образом? Нет у него ни грамма совести, ни клочка приличия!
        Алекса расхаживала по комнате взад и вперед, как тигрица, запертая в клетке. Надо найти способ чем-то занять себя на несколько ближайших часов, решила она. Нечего сидеть дома, размышлять, страдать, ждать… и думать, вернется ли Кин ночевать. Да, но что она может сделать? Действительно, улицы Нового Орлеана опасны, ей нельзя отправляться одной, без сопровождения, это правда… Поразмыслив несколько минут, Алекса вдруг радостно, почти счастливо заулыбалась и заторопилась вниз разыскивать Генри.
        Клинт Горман прищурился на стоящего в дверях его гостиничного номера молодого парнишку и пытался припомнить, где бы мог его раньше видеть. Было в нем нечто странно знакомое, но он держался в тени, и Клинт никак не мог решить, кто же это такой.
        - Могу чем-то помочь тебе, сынок?
        - Да, я хотела бы, чтобы вы сопровождали меня сегодня вечером, - ответила Алекса и широко усмехнулась, когда Клинт вскочил и начал ее разглядывать.
        - Алекса, неужто это ты, девочка? - Он поколебался пару секунд и бросил на нее испытующий взгляд. - Что это ты делаешь здесь совсем одна, да еще в таком наряде?
        - Я хочу сегодня осмотреть город. - Алекса спокойно прошла в комнату и опустилась на край кровати. - И если мой супруг намеревается гулять по ночам без меня, то я категорически отказываюсь сидеть дома одна-одинешенька; и дожидаться, когда он соблаговолит вернуться.
        Клинт подошел поближе и заглянул в молодое лицо, удачно закрытое огромной шляпой. Мешковатые штаны и нелепый объемистый жилет до неузнаваемости изменили стройную фигурку, которой он так восхищался. И только мистический цвет глаз убеждал его в том, что это не какая-то несчастная горемыка, забредшая с улицы.
        - И как же ты хочешь развлекаться? - поинтересовался он и слегка улыбнулся.
        - Мне еще ни разу не доводилось бывать в казино. Думаю, неплохо было бы начать мою вылазку с какого-нибудь игрального заведения, - вызывающе заявила Алекса.
        - Угу. - Клинт задумчиво потер подбородок и еще раз внимательно осмотрел Алексу. - А что, ты всегда была такая нахальная и бесстыжая или стала только с тех пор, как вышла за эдакого милого муженька? - спросил он, сдвинув кустистые брови.
        Алекса поднялась и с озорной улыбкой направилась в сторону двери.
        - Только начинаю развивать свои способности, но думаю, скоро отточу их до совершенства, если Кин даст достаточно поводов.
        - Ох, чтой-то не хочется мне оказаться поблизости, если он узнает об этом, - пробормотал Кин, схватил шляпу и последовал за Алексой. - С другой стороны, полагаю, он заслужил то, что получит.
        - Да еще как, - подтвердила Алекса.
        Из окна казино струилась музыка, и Алекса почувствовала, как по спине пополз холодок возбуждения. Ночной Новый Орлеан сверкал, шумел и гудел, и она собиралась стать частью этого шума и веселья. Она заглянула внутрь и увидела толпы разодетых дам и множество мужчин, собравшихся вокруг игорных столов. Алекса внимательно обвела взглядом собравшихся, надеясь заметить Кина. Тут он или отправился прямиком к Джессике на целую ночь? Увы, никого даже отдаленно напоминающего ее мужа видно не было, и она расстроилась. Нет, сегодня Алекса Карвер будет развлекаться, решила она, несмотря на этого черствого негодяя, за которого вышла замуж в каком-то приступе умопомешательства.
        - Ты точно уверена, что хочешь именно этого? - с сомнением спросил Клинт. - Это неподходящее для леди место.
        - Абсолютно уверена. - Алекса толкнула дверь и смело вошла. - В конце концов, живешь-то только один раз, и надо стремиться взять от жизни все.
        - Ага, но никто не говорил, что свечку надо поджигать с обоих концов, - проворчал Клинт. Алекса обладала сверхъестественной способностью притягивать неприятности, и ему страшновато было подпускать ее к столам в этом зале. Если Кин узнает, что он был соучастником в ее затее, то будет в ярости, это точно. - Твоя жизнь может укоротиться примерно на треть, если твой муженек узнает об этом.
        Алекса бесшабашно пожала плечами, протиснулась между возбужденными игроками к столу с рулеткой и стала внимательно смотреть. С благоговейным трепетом следила за тем, как целые горы денег переходили туда и сюда - от игрока к крупье и наоборот. Понаблюдав с полчаса, Алекса протолкнулась к самому краю стола и присела на освободившееся место. Она поставила на красное - цвет, который постоянно был у нее перед глазами с тех пор, как узнала, что Кин и Джессика любовники.
        Алекса сцепила руки и восхищенно следила за вращением колеса. Когда оно остановилось, она выиграла столько же, сколько поставила - четверть доллара. Алекса оставила деньги там, где они лежали, и стала ждать второго вращения колеса. И снова она выиграла. Ее первоначальная ставка увеличилась в четыре раза.
        - Ну и ну, а тебе везет, парень, - хохотнул Клинт, заглядывая под широкие поля шляпы. Алекса, однако, даже не попыталась забрать деньги. Клинт задумчиво нахмурился. - Не хочешь забрать свой выигрыш, хоть часть?
        Она только беззаботно пожала плечами. Потом бросила на него мимолетный взгляд и сосредоточила все внимание на рулетке.
        - Кто не рискует, тот не выигрывает. Оставим нашу ставку и посмотрим, что будет.
        И еще раз выигрыш Алексы удвоился. Приглушенный ропот пронесся по рядам зрителей, следящих за ее игрой. Один из подгулявших наблюдателей сунул ей в руку стакан с вином и хлопнул по спине. Она благодарно кивнула головой и сделала глоток, чувствуя себя бесстыдной и коварной. Она докажет и Кину и себе, что прекрасно может прожить и без его компании.
        И снова колесо крутилось перед ее глазами, а кучка ее выигрышей продолжала расти, каждый раз удваиваясь. Неожиданно у нее в руке оказался еще один стакан вина. От выпитого закружилась голова. После нескольких оборотов колеса Алекса хихикала, подгребая деньги на красный квадрат, который уже выиграл ей маленькое состояние.
        - Клянусь, тебе дьявольски везет, Ал, - засмеялся Клинт, изумляясь тому, что красное продолжало неизменно выигрывать. Потом поднял голову и задохнулся - Кин и Чанлер стояли в отдалении и с любопытством наблюдали за происходящим. Очевидно, кто-то сообщил владельцу казино, что ему угрожает опасность разорения, а Кин был с братом в конторе, когда поступило это известие. - Ал, нам лучше выбираться отсюда. Вон там стоит Кин, и если он разглядит тебя как следует…
        Но Алекса веселилась от души. Сейчас ей было решительно плевать на Кина Родона.
        - Позволим денежкам сыграть еще, - медлительно, чуть заплетающимся языком выговорила она, заставив Клинта озабоченно насупиться.
        Кин задумчиво смотрел сквозь наполненный табачным дымом зал, размышляя над тем, что несколько минут назад сказал Чанлер. Он не очень-то интересовался неряшливо одетым пареньком, который вот-вот сорвет банк. Замечание было таким небрежным, что Кин сам не мог понять, почему оно запало ему в память. Но, так или иначе, оно осталось в голове и сидело там, как кусок головоломки, который еще надо пристроить на место.
        Алекса выиграла уже десять раз подряд. Толпа вокруг стола с рулеткой стала плотнее, а Клинт беспокоился все больше и больше. Он был убежден, что Кин в конце концов заметит их, если они задержатся еще хоть немного. Алекса выиграла кучу денег и все же продолжала свою безрассудную игру, удваивая выигрыш с каждым поворотом колеса и рискуя снова и снова.
        Клинт настойчиво потянул ее за рукав. Алекса потеряла равновесие и едва не свалилась со своего высокого сиденья. Она вцепилась в край стола и попыталась сосредоточить неодобрительный хмурый взгляд на источнике этой неприятности, но это ей не удалось - вся комната качалась и плыла перед глазами.
        - Ал, собирай деньги и давай мотать отсюда. Ты скоро разоришь казино. Чанлер сейчас подойдет и узнает тебя.
        - Ладно, только сначала еще разок.
        Она выиграла еще один, пятнадцатый раз, и толпа игроков одобрительно заулюлюкала. Алекса выиграла больше восьми тысяч долларов, поставив изначально двадцать пять центов. Энергичный, нетерпеливо ожидающий очереди джентльмен кинулся к ее освободившемуся стулу, но Чанлер подошел к столу и остановил вращающееся колесо.
        - Господа, игра прекращается до дальнейшего уведомления, - возвестил он. - Молодой человек исчерпал фонды, нам придется собрать деньги с других столов, прежде чем продолжить.
        Он резко повернулся и отошел, а Алекса подняла голову, дьявольски ухмыльнулась, поискала глазами Клинта и нахмурилась - его не было. Она собрала деньги, распихала их по карманам, которые раздулись от такого выигрыша, протолкалась сквозь возбужденную толпу и побрела по улице, удивляясь, отчего это вдруг так трудно идти. Сапоги будто свинцом налились, а колени подгибались, как у новорожденного теленка. Она качнулась и попыталась ухватиться за столб, который почему-то начинал двигаться каждый раз, когда она пыталась схватить его. В конце концов ей удалось прижаться к нему и избежать столкновения с высоким джентльменом, приближающимся к ней по тротуару.
        Он остановился в шаге от нее и окинул глазами Чудовищный наряд.
        - Только круглый дурак может безо всякого сопровождения отправиться по улице с карманами, полными денег! - прорычал он голосом, напоминающим пушечную канонаду.
        - У меня был сопровождающий, только он, кажется, куда-то пропал, - заверила Алекса, нисколько не напуганная неожиданным появлением Кина и его зловещим тоном. - А ты пришел заменить его? - Она стряхнула листок с лацкана его пиджака и глупо улыбнулась.
        Кин зарычал, схватил Алексу за руку и потащил к коляске, где уже ожидал Клинт, разглядывая свои грязные сапоги так внимательно, будто от этого зависела его жизнь или смерть.
        - И что, именно таких проказ я должен ждать, стоит только предоставить тебя самой себе? - спросил Кин и дернул ее за руку, стремясь усадить рядом с собой на сиденье.
        Алекса была не готова к такому резкому движению. Она покачнулась и растянулась на коленях у обоих мужчин, радостно хихикая. Потом поднялась и с трудом уселась на предназначенное ей место. Выговор Кина скатился с нее как с гуся вода. Она выиграла целое состояние, свое собственное, а выпитое вино сделало ее бесстрашной и совершенно безразличной к окружающему. Если Кину угодно ворчать и бранить ее, пожалуйста, она не возражает. Алекса парила как на крыльях, и ничто земное не трогало ее.
        - Отвечай мне, черт побери! - заорал Кин и впился в нее глазами. Но Алекса продолжала хихикать, и он прищурился в темноте и разглядел красноту в ее обычно серебристых глазах. Тут он перенес все свое безраздельное внимание на Клинта и обвиняюще заявил: - Да она пьяна! Да что с тобой, к черту, случилось? Почему ты ей позволил?
        Клинт поплотнее закрыл рот и задрал подбородок, собираясь принять на себя вину за возмутительное поведение Алексы. Пусть покипит, пока не спустит пар, подумал он, но тут Алекса одарила Кина глупой улыбкой.
        - Дорогой мой муженек, Клинт вовсе не виноват. Это я потащила его с собой. И можешь поберечь дыхание - я изумительно провела время. Что бы ты ни говорил, это не помешает мне в дальнейшем развлекаться таким или похожим образом, когда ты снова бросишь меня. - Она похлопала себя по раздутым карманам и нагло ухмыльнулась. - Теперь я финансово независима и могу не спрашивать у тебя разрешения, чтобы потратить в казино мои собственные деньги, когда придет охота.
        Глаза Кина потемнели от гнева, пока он слушал эту речь, произнесенную заплетающимся языком.
        - Мне плевать, даже если ты можешь оплатить билет до Китая и обратно, мадам. Ты не будешь болтаться по Новому Орлеану, одетая как последний оборванец и пьяная, как извозчик! - прогремел он, привлекая внимание прохожих.
        Но Алекса вызывающе задрала голову.
        - Я буду делать что хочу и когда хочу, - заявила она не менее суровым тоном.
        Гнев закипел в нем с такой силой, что Кин начал подумывать: не придушить ли ее? Но тут Клинт погрозил ему пальцем.
        - Даже не думай тронуть ее, - предупредил он, - или будешь иметь дело со мной, Кин Родон. Ты сам заслужил это унижение тем, как обращаешься с ней. Я еще, может, надумаю сказать Чанлеру, что это твоя жена чуть не разорила его. Тогда уж он точно вызовет тебя на драку, коль скоро у него будут к тому целых две причины.
        Он вылез из коляски и пошел к гостинице. Кин хмуро посмотрел ему вслед, а когда обернулся, обнаружил, что Алекса мирно уснула. Он снял грязную шляпу, выпустив на свободу водопад черных как смоль волос, и невольно улыбнулся.
        - Ах ты, маленькая злючка, - прошептал он, потом легко, одним пальцем провел по щеке, наклонился и поцеловал безответные губы. - Алекса, Алекса, ты слышишь меня?
        Она что-то пробормотала, тихо застонала и прильнула к нему, устроилась поудобнее и уткнулась в шею. Кин прижал к себе ее мягкое, безвольное тело, положил подбородок ей па голову. Это прикосновение сказало ему, что, как бы ни злился, он не может подавить свое желание и оставаться к ней безразличным. И такое ощущение сопровождало его с самого первого раза. Когда он увидел ее в своей хижине, со сверкающими глазами и шелковистой, будто светящейся внутренним светом кожей. Тот образ навсегда отпечатался в памяти. Многочисленные картины их совместного путешествия и минут близости не переставали посещать его всю дорогу до дома, пока Алекса мирно спала в его объятиях. Почему, ну почему он не может бросить ее? Откуда взялось это всепобеждающее желание защищать ее, постоянно держать при себе? Почему именно ее выбрали и послали из адского пламени на землю, чтобы терзать и мучить его грешную душу? Кин раздраженно вздохнул. Столько всего важного надо обдумать, а тут эти мысли и воспоминания об Алексе, отвлекающие его от дела.
        И все же он продолжал прижимать ее к себе, охраняя сон, защищая от невзгод. Он вез ее, прильнувшую к нему, как доверчивый ребенок, домой. Туда, где ее истинное место, где она принадлежит ему. От этой мысли Кин нахмурился. Алекса - натура необузданная, свободолюбивая. Он только обманывает себя, думая, что она и правда принадлежит ему. Можно провести еще лет десять, лелея и нежа ее, как было с Кентавром, но она, как и белый жеребец, умчится с ветром. Непокорная, неприручаемая, вечно стремящаяся к ускользающему горизонту.
        Коляска подъехала и остановилась перед домом. Кин поднял Алексу на руки, а она открыла глаза и потянулась, как греющийся на солнышке котенок. Он пошатнулся, но удержал равновесие и пошел к двери, стараясь не уронить эту пьяную охапку, так и норовящую выскользнуть из его объятий.
        - Лежи тихо, черт тебя побери! - рявкнул он, разбудив Алексу. - Господи, ты хуже, чем целый клубок червей.
        Но Алекса все же вывернулась и гордо двинулась вперед. Тут же зацепилась носком огромного сапога за ступеньку и едва не упала.
        - У-упс… - Она хихикнула, а Кин поймал ее за руку и потащил вверх по лестнице.
        Все время бормоча что-то себе под нос, он направил ее по коридору в сторону спальни, но она резко свернула.
        - Нет, принцесса, твой трон там, - язвительно фыркнул он.
        - Сама знаю, - пробубнила Алекса и вдруг икнула. Кин подтолкнул ее в нужном направлении.
        - Ты не имеешь ни малейшего представления, где находишься, - возразил он. - Надо было нанять лакея, чтобы проводил тебя домой. Теперь ты можешь себе это позволить, раз уж выиграла целое состояние. Лично я не желаю прислуживать маленькой пьяной дурочке, которая позорит меня перед всем городом, едва не разорив казино Чанлера и напившись так, что не в состоянии добраться до собственной спальни.
        - Я найду дорогу, - заявила Алекса и выдернула руку. Она поправила свой наряд, почти перекрутившийся задом наперед, пока Кин тащил ее по лестнице. Гордо задрав голову, Алекса зашагала впереди него.
        - Без компаса вряд ли, - невольно засмеялся он, глядя, как его супруга пытается двигаться в нужном направлении, болтаясь от стены к стене, но, очевидно, полагая, что ведет себя трезво и достойно.
        Балконная дверь была приоткрыта, и прохладный ветерок залетал в спальню. Алекса вдохнула полную грудь свежего воздуха. Внезапно ей пришла охота полюбоваться видом, и она направилась через всю комнату на террасу, изумляясь, как это низко висят на небе звезды. Кажется, будто Можно протянуть руку и потрогать…
        - Идиотскую выходку ты отмочила сегодня, - заявил Кин, разыскивая в темноте ночную сорочку Алексы, чтобы наконец уложить эту захмелевшую леди в постель. - Впрочем, я и не ожидал от тебя большого здравомыслия. Ведь ты настроилась что-нибудь сотворить мне назло.
        Когда Алекса ничего не ответила на этот выговор, он подошел к кровати, рассчитывая, что найдет жену прямо поверх покрывала. Он вгляделся в темноту, потом похлопал рукой по постели, но не нашел ничего и нахмурился.
        - Да где же ты, черт тебя побери? - Кин остановился и начал настороженно прислушиваться, но в спальне царила мертвая тишина. Наконец он решил зажечь лампу и обнаружил, что свои гневно-обличительные речи обращал к стенам. Алексы нигде не было видно. Он нахмурился еще больше и воздел руки к небесам. - Господи, скажи, чем я заслужил это? - вопросил он, надеясь на божественный отклик, но тщетно.
        Внезапно ветер донес до него слабый свистящий звук, похожий на чириканье больного воробья. Кин раздраженно зарычал. Ну понятно, маленькая дрянь проскочила спальню и оказалась на балконе. И решила спеть полночную серенаду, имитируя птичьи трели.
        Он решительно вышел на балкон и замер на месте. Алекса ходила по перилам, как акробат по туго натянутой проволоке. Господи, великий Боже, будь милосердным! Она была на краю неминуемой гибели. Сердце Кина замерло, потом гулко забилось и снова замерло, остановилось совсем. А Алекса продолжила свой рискованный путь и схватилась за выступающую балку, когда собиралась сделать шаг по воздуху.
        Кин осторожно, без единого резкого движения подобрался к ней, боясь заговорить, чтобы не напугать. Малейшая неосторожность, и она полетит вниз, разобьется насмерть. Затаив дыхание, он наблюдал, как она повернулась и направилась в его сторону. Господи, у него просто руки чесались поймать эту хмельную ведьму. Тогда он спокойно придушит ее этими руками, не дожидаясь, пока она самостоятельно убьет себя.
        - Какая красивая ночь, правда? - заявила Алекса, но так нечленораздельно, что фраза осталась непонятой.
        - Мадам, что, во имя всего святого, ты тут, к дьяволу, делаешь? - спросил Кин так тихо, что угроза в его голосе осталась не замеченной мадам.
        - Трогаю звезды, - по-прежнему неразборчиво ответила она. - Смотри, я могу дотянуться прямо отсюда. Сейчас принесу тебе одну.
        И она наклонилась, одна нога - на перилах, вторая повисла в воздухе. Кин задохнулся, будто проглотил разом полуночное небо вместе с луной и звездами. Его сумасшедшая супруга доведет его до разрыва сердца. Он умрет от шока раньше, чем она - от своего глупого дурачества.
        - Слезай оттуда сию же минуту, - процедил он, стараясь ни в коем случае не испугать ее. И задохнулся: Алекса потеряла равновесие и замахала руками, словно внезапно выросшими крыльями.
        Кин рванулся, схватил ее за ноги и дернул к себе, пока она не совершила свой первый и последний в жизни прыжок в пустоту.
        - Проклятие! Если уж ты непременно решила умереть, то почему бы не позволить мне убить тебя? - зарычал он в то мгновение, когда прижал ее, невредимую, к своей груди. - Это доставит мне непередаваемое наслаждение после всего того идиотства, что ты учинила за сегодняшний день!
        Но Алекса была не в состоянии понять суровые слова, грубый тон, она просто свернулась клубочком, довольно вздохнула и закрыла тяжелые веки.
        - Отвези меня домой, Кин, - пробормотала она, внезапно устав от своего полета к звездам.
        - А где же, ты думаешь, ты развлекаешься последние четверть часа? - иронически осведомился он. Потом понял, что она снова уснула и не слышит ни одного слова.
        Несколько минут Кин просто стоял, держал ее на руках и радовался, что она в безопасности. Потом отнес в комнату и положил на середину кровати. Поиграл с соблазнительной мыслью привязать ее - на случай, если она проснется, и решится еще на какую-то выходку. Постоял рядом с кроватью, глядя па растрепанную, но такую привлекательную красоту, и нехотя улыбнулся.
        - Если бы ты знала, сколько неприятностей сумела мне причинить, то была бы безумно горда собой, - прошептал Кин и отправился искать ночную рубашку, брошенную им, когда спешил спасать свою дикую птичку от полета из гнезда:
        Вернувшись к постели, он снова постоял, глядя на аппетитную фигурку, которую не могли скрыть никакие тряпки, даже тот маскарадный костюм, который она нацепила для своей прогулки по Новому Орлеану. Пожалуй, привязать к кровати - самый надежный способ удержать эту очаровашку в постели, но Кин подумал, что есть кое-что другое, что привлекает его намного больше.
        Глава 19
        Алексу разбудило звяканье монет в карманах ее штанов - кто-то осторожно снимал их. Она приподняла ресницы и увидела лицо Кина всего в нескольких дюймах от своего. Синие глаза сияли желанием, таким невероятным желанием, что Алекса не смогла бы оторваться от этого зрелища даже во имя спасения собственной жизни. Искусные пальцы проворно расстегнули рубашку и отбросили ее в сторону. Она знала, что должна возражать, сопротивляться, но воля покинула ее при первом же прикосновении его рук. Теплое покалывание распространилось по всей коже, мужские пальцы ласкали ее тело, возбуждая такое желание, что его не могло заглушить даже выпитое вино.
        Даже сейчас, зная, что Кин предал ее с другой женщиной, она продолжала жаждать его поцелуев, ощущений его рук, бродящих по всему телу. Она должна завоевать его любовь. Она нуждается в нем - хочет его. Кин - ее муж, не Джессики. Она, Алекса, имеет полное право наслаждаться его объятиями. Она любит его. И никто не запретит ей показать, насколько сильно любит. Ее губы приоткрылись.
        - Алекса… - Горячее дыхание опалило ей щеку, на лицо посыпались поцелуи. - Хочу тебя.
        Она почувствовала такой восторг, такое облегчение. «Может, у меня все же есть еще шанс завоевать его?» - подумала Алекса, обняла руками широкие голые плечи и притянула Кина ближе, бесстыдно предлагая себя.
        - Я тоже хочу тебя. - Она запустила пальцы в его густые волосы, провела ими по голове, по мускулистой шее. - Всегда хотела, с самого первого дня.
        Страсть вспыхнула с удвоенной силой, и Алекса ощутила, что ее подхватило и закружило в захватывающем дух вихре. Кин осыпал ее головокружительными ласками, поднимая на неистовые, недосягаемые высоты и бросая потом в черную бездну.
        Она отвечала на ласки смело, дерзко, нескромно, дразня и возбуждая. Алекса осыпала поцелуями широкую грудь, ощутив губами биение его сердца. Тонкие пальцы пробежали по бедрам, проложили горячую тропинку ниже, заставляя его стонать от упоения и блаженства.
        - Ты колдунья, настоящая ведьма, - прохрипел он и впился в нее губами. - Ты можешь растопить мой гнев простым прикосновением. Я не могу владеть собой, когда ты рядом. Возьми меня с собой на небеса, Алекса, сладостная моя. Я не вынесу больше этой пытки желанием.
        И сладостная Алекса улыбнулась ему в ответ. Все ее тело томилось и стремилось к нему.
        - Мое колдовство - это любовь, - прошептала она дрожащим голосом. - Я люблю тебя, Кин. Да поможет мне Бог, но я люблю.
        Он притянул ее к себе, стремясь к такой близости, какой они еще не испытывали. И они поднялись и поплыли в темное небо, к далеким звездам, ни на секунду не размыкая объятий. Кин почувствовал, что сердце готово вырваться из груди, и прижал к себе Алексу еще крепче. Даже боль от раны не в состоянии была затмить удовольствия от полета к небесам с этой темноволосой то ли ведьмой, то ли ангелом. Да, она обладала неограниченной властью над ним, властью заставить забыть обо всем на свете, кроме ее восхитительного, роскошного тела и наслаждения обладания им.
        Алекса прижималась к единственной надежной опоре в закружившем ее водовороте и упивалась ощущениями, переполнявшими все ее существо. Она любила, любила его безумно, и ничто не могло сравниться с этой сладостной капитуляцией - безраздельной, беззаветной сдачей души и плоти. Когда Кип задрожал над ней и погрузился еще глубже, будто хотел, чтобы мгновение никогда не кончалось, Алекса почувствовала, будто земля разверзлась и поглотила ее. Она вцепилась в него, потрясенная всепобеждающим ощущением, пронзившим ее, как удар молнии.
        - Держи меня, Кин, - задыхаясь, попросила она, прижимаясь головой к широкой груди. - Никогда не отпускай, никогда.
        Постепенно они затихли и вернулись в тишину спальни. Алекса довольно улыбнулась и немедленно погрузилась в охватившую ее дремоту, обняв Кина рукой и уютно прижавшись головой к его голому плечу.
        Кин взглянул на нее и залюбовался темными волосами, поблескивающими в лунном свете, длинными ресницами. Он вспоминал, как она заставила его гореть желанием, и нежно улыбался. Но мысль о Джессике прокралась и сюда и начала преследовать его в темноте. Он осторожно отодвинулся от спящей Алексы, поднялся, надел брюки, подошел к окну и остановился, глядя вниз. Потом нерешительно нахмурился, оглянулся на кровать, где тихо посапывала захмелевшая русалка.
        Кин тяжело вздохнул, накинул рубашку, медленно двинулся к двери и исчез в темноте, оставив в одиночестве ничего не подозревающую Алексу.
        Алекса с трудом приоткрыла налитые свинцом веки и скорбно застонала.
        - Как ты себя чувствуешь сегодня утром, мадам? - весело поинтересовался Кин.
        Яркое солнце радостно заливало комнату, но Алекса скорчила гримаску - голос мужа прозвучал как громовой раскат или огромный барабан. Она осторожненько приподнялась, оперлась на локоть и попыталась разглядеть Кина. Он стоял перед умывальником и смывал с лица мыло. Алекса подивилась перемене в его внешности - без бороды он стал даже еще красивее. Если только это вообще возможно, подумала она.
        Веселая улыбка вызвала к жизни ямочку на щеке и тонкие морщинки вокруг невероятно синих глаз. Алекса никак не могла понять, как это ему удается выглядеть таким отдохнувшим и приветливым - сама она чувствовала себя просто отвратительно. Усевшись на край постели, она почувствовала, как подкатила дурнота, и немедленно опустилась обратно на подушку. Если вести себя неосторожно, можно растерять все содержимое желудка.
        - Ужасно, Кин, я чувствую себя просто ужасно, - слабо пролепетала она, мгновенно побелев. - Есть какое-нибудь средство от этого чудовищного похмелья?
        Кин подошел к кровати все с той же приветливой улыбкой.
        - Надеюсь, ценный урок пойдет вам на пользу, мадам, - насмешливо заявил он, разглядывая белое как простыня лицо. - Леди, злоупотребляющие вином - особенно тем, которое подают в казино, - всегда расплачиваются на следующий день за свои грешные удовольствия.
        - Я не ждала от тебя сострадания и не нуждаюсь в советах о пользе воздержанности, - проворчала Алекса тоном не менее кислым, чем содержание ее вздымающегося желудка.
        - Возможно, глоток бренди может поправить дело, - коварно дразнил ее Кин, пока глаза впивали каждый изгиб ее едва прикрытой фигуры.
        От одной мысли о спиртном Алекса позеленела.
        - О, ты хочешь наказать меня еще больше? - жалобно простонала она.
        Кин присел па край кровати, взял Алексу за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза.
        - Если ты повторишь те слова, которые сказала прошлой ночью, я прикажу Генри приготовить огненную смесь, которая мгновенно исцеляет тяжелейшие похмелья.
        Алекса нахмурилась - она решительно ничего не понимала. Прошлой ночью? Предрассветные часы представлялись какими-то туманными обрывками, и ей никак не удавалось сложить их в четкую картину. Неясные образы приходили и тут же ускользали, но она не могла вспомнить, что же именно произошло после того, как ушла из казино.
        - О чем ты говоришь? - озадаченно спросила Алекса. Неужели вино развязало ей язык? Что же такое она спьяну сказала Кину? - Что такого могла я сказать, чтобы стоило повторять? - Наверное, она выпила слишком много и ничего не соображала. До вчерашнего дня она никогда в жизни не пила ничего крепче кофе и искренне верила, что вино - корень всех зол.
        Кин настороженно посмотрел на нее. Неужели она не помнит события прошедшей ночи, то упоение, что они пережили в объятиях друг друга?
        - Ты сказала, что любишь меня, - ответил он. - Помнишь?
        Алекса мгновенно побелела еще больше, стала почти прозрачной.
        - Нет, - предельно честно отозвалась она.
        - Нет - что? Не любишь меня или не помнишь, что призналась? - настойчиво спросил Кин, следя, как коршун, за ее лицом, чтобы понять, лжет она или нет.
        - Я бы предпочла обсудить это в другой раз. Я не могу состязаться с тобой в остроумии в столь ранний час. - Алекса накрыла подушкой пульсирующую болью голову. Ей хотелось только одного - чтобы Кин оставил ее и позволил тихо умереть.
        - А я предпочел бы обсудить это именно сейчас, - настаивал Кин, отнимая у нее подушку. - Я хочу знать: то, что ты сказала ночью, - это правда или очередная из твоих издевательских игр? Ты уже однажды раньше говорила, что любишь меня, а спустя тридцать секунд заявила, что вес это ошибка и недоразумение. - Алекса попыталась заползти под простыню, но Кин накрутил ее черные волосы на руку, как лассо, заставляя ее или ответить, или рискнуть расстаться с этой роскошной гривой. - Я требую честного ответа, и требую его сейчас!
        - Почему? - отпарировала Алекса, скрипя зубами, чтобы не закричать от боли. - Потому что собираешь разбитые сердца, как осейджи - скальпы?
        Кин зарычал, в ярости от ее непроходимого упрямства.
        - Проклятие, женщина, говори сейчас же - да или нет? Алекса вывернулась, несмотря на угрозу потерять волосы вместе с корнями. Она попыталась посмотреть на Кина, но глаза наполнились горячими слезами. Он снова стремился унизить ее, заставить признаться в том, что было похоронено глубоко в сердце, пока вино не развязало ей язык. Но может быть, подсознательно ей хотелось, чтобы он знал? Сколько еще сможет она прятать свои чувства, ведь они все равно видны в ее глазах при каждом взгляде на него. Да он просто слепой, если не видит, что она любит его.
        - Ну, по правде говоря, я…
        Слова замерли у нее на губах, когда в дверь постучали. Генри доставил Кину записку. Он прочел, нахмурился и взглянул на Алексу.
        - Клинт хочет видеть меня. Немедленно. Я вернусь, как только освобожусь.
        Он вышел, а Алекса облегченно вздохнула - ей в высшей степени повезло. Но что теперь делать? Когда Кин вернется, он, вне всякого сомнения, снова задаст ей тот же вопрос. Алекса не могла бы сказать, что с нетерпением ожидает следующей встречи. Лучше сбежать из дома и не возвращаться до позднего вечера. Но, к несчастью, она даже подумать не могла ни о чем, кроме того, чтобы дать своему несчастному телу возможность оправиться от чудовищных последствий выпитых бокальчиков. Никогда больше, поклялась себе Алекса. Она накрыла подушкой раскалывающуюся голову и пожелала, чтобы весь мир провалился в тартарары, пока она не придет в себя.
        Алексе удалось избегать встречи с Кином больше двух дней. Когда бы он ни возвращался домой, она всегда куда-то направлялась. Так что они успевали только поздороваться - и одновременно попрощаться. Она готова была поспорить на все свои деньги, что Кин встречается с Джессикой каждую ночь, когда якобы отправляется в казино. Несмотря на эти подозрения, Алекса молчала. Прежние споры и ссоры не принесли никакого результата, так что вряд ли это произойдет теперь. Это просто способ разрядить напряжение и излить досаду. Она должна научиться терпеть и надеяться, что Кин в конце концов поймет тщетность и опасность своих тайных встреч с невесткой.
        Но на третий день Алекса не успела удрать. Кин поймал ее в спальне и решительно направился к ней. Она глянула на него с опаской. Он был мрачным, мрачнее, чем когда бы то ни было.
        Алекса моргнула и встретила его испытующий взгляд.
        - Что случилось, Кин? Неприятности? - неуверенно спросила она.
        Он внимательно вгляделся в ее свежее лицо, отметил румянец, выступивший на щеках после бешеной скачки на подаренном Клинтом жеребце. Кин стоял у окна и видел, как она перепрыгнула живую изгородь, окружавшую особняк. Его до сих пор удивляло, как такая изящная маленькая женщина могла решиться на подобное. Он провел несколько дней, приводя мысли и планы в порядок, и в конце концов определил свои дальнейшие намерения и действия в отношении Алексы. Решение было непростым, но он был готов к последствиям.
        - Алекса, я должен кое в чем признаться тебе. - Кин опустил голову, внимательно разглядывая ковер под ногами, откашлялся и, наконец, встретился с ней глазами. - Мне нелегко это говорить. Я уже пытался несколько раз объяснить, но так и не сумел найти правильных слов, или нас прерывали. Алекса, я…
        Резкий скрип двери заставил Кина вскинуть голову и гневно оглянуться. Вечно кто-то врывался в комнату и мешал их беседе, но сегодняшний незваный гость был особенно некстати. Вот уж кого Кину совсем не хотелось видеть…
        - Ну-ну, неужели вы до сих пор еще живете в одной комнате? - насмешливо проговорила Джессика Родано, прислонилась к стене и скрестила на груди руки.
        Но Алекса была рада тому, что их разговор прервали, хотя Кин зарычал, как потревоженный лев. У нее было дурное предчувствие, что он хотел мягко подвести ее к известию о том, что любит другую, но не мог выбрать слов, стремясь пощадить ее чувства.
        - Проклятие, Джессика! - Кин впился в нее таким ледяным взглядом, что нежные цветы на ее бледно-желтом платье завяли, а по спине пополз холодок. - Если хочешь поговорить со мной, проси Генри вызвать меня в кабинет. Я не в восторге от твоей манеры залетать в мою спальню, когда тебе вздумается! - Голос постепенно набирал силу до тех пор, пока он чуть не начал кричать прямо ей в лицо.
        - Ты сказал ей? - резко спросила Джессика, игнорируя не только его слова, но и Алексу, будто та была всего лишь еще одним цветком на обоях.
        - Она знает, - бросил Кин, - А теперь уходи отсюда, пока мое терпение еще не лопнуло!
        Алекса непонимающе переводила глаза с одного на другую и раздумывая, что же такое Кин собирался сказать ей и что именно она уже знала, что Джессика считала столь важным. Черт, а ведь считается, что между мужем и женой не должно быть никаких секретов, горько подумала она. Но в ее случае были сплошные секреты… секреты между ее мужем и его любовницей…
        - Чанлер прислал тебе сообщение. - Джессика собралась уходить и бросила на Кина свирепый взгляд через плечо. Она с трудом удерживалась, чтобы не заорать на него. - Он настаивает, чтобы остаток товаров с кильбота был доставлен сегодня Днем. Он планирует, что шхуна выйдет в море завтра на рассвете… с твоими товарами или без них.
        Услышав это, Кин насупился. Чанлер заметно беспокоился последние пару дней, особенно когда Кин отправлялся в порт обследовать состояние судна и проверить опись товаров, которые его брат приобрел у торговцев Нового Орлеана. И вот теперь он внезапно пожелал, чтобы все товары были погружены, а судно отправилось в путь через один день.
        - А что за спешка? Я и не знал, что у нас такое строгое расписание, - ядовито заметил Кин.
        Джессика безмятежно пожала плечами, но было что-то дьявольски неприятное в ее облике, кроющееся за ее невыразительным тоном. Какой-то отдаленный намек, заставивший Кина подозрительно нахмуриться.
        - Часть товара может испортиться, если его не доставить вовремя. - Бледно-голубые глаза Джессики скользнули по Алексе с едва скрытым презрением, но потом она выдавила приторную улыбку. - Я очень надеюсь увидеть вас сегодня вечером на бале, Алана.
        - Алекса, - поправила та, прекрасно зная, что единственной целью этой гадины было вывести ее из себя.
        Джессика неторопливо выплыла из комнаты, шурша шелковым платьем. Кин посмотрел ей вслед с нескрываемым отвращением. Джессике удалось испортить момент и посеять в нем сомнения. Что это Чанлер затевает у него за спиной? Он схватил пиджак и бросился к двери, не обращая внимания, что Алексу просто раздирает от любопытства.
        - Я должен заняться перевозкой товаров на шхуну. Скорее всего не смогу сопровождать тебя сегодня. Я пришлю Клинта, он проводит тебя на вечер к Чанлеру.
        - Но, Кин, я…
        - Мы продолжим разговор, когда нам не смогут помешать. Может, удастся пристроиться в банковском хранилище, - едко пробормотал он. - Пожалуй, это единственное место в Новом Орлеане, где мы сможем побыть наедине. - Он приостановился у двери, посмотрел на разочарованную Алексу и улыбнулся, улыбнулся так, что она едва не разрыдалась. - Мне будет намного проще сказать тебе то, что я должен сказать, когда нам не будут все время мешать. До свидания, Алекса.
        Что это такое она заметила в его прощальном взгляде - неужели симпатию, смешанную с жалостью? Алекса совсем поникла. Она знала, что именно Джессика хотела довести до ее сведения - что они с Кином любовники. Господи, ну почему она позволила себе стать такой зависимой от этого синеглазого разбойника? Неужели она так прикипела к нему, что не к кому больше было обратиться за помощью? Да, ей пора уходить, поняла Алекса. Она не может больше принимать участие в этих играх. Если ей удастся вытерпеть этот бал, который дается в честь их женитьбы, то она соберет свои вещи и утром отправится домой, на старую семейную ферму. Теперь, когда у нее появились собственные деньги, она сможет нанять помощников…
        Алекса ломала руки, думая, как это она сможет делать вид, будто ее брак был заключен прямо на небесах, а толпа народа будет пялиться на нее… и как сможет встретиться с Джессикой, зная наперед, что та будет счастлива наблюдать за ее мучениями. Да, Алекса понимала - ночь предстоит долгая. Господи, как бы ей хотелось избежать этого! Но не может же она поставить Кина в неловкое положение, попросту не явившись. Она любит его и не хочет причинять неприятности.
        Алекса вытерла слезы и подошла к шкафу, выбирая, что же надеть на бал. Потом подумала, заметит ли Кин, что она остановила выбор на том платье, которое нравилось ему больше других. Нет, решила она уныло. Кин слишком поглощен Джессикой, чтобы обращать внимание на нее, Алексу. Она горестно погрузилась в ванну и уставилась на стену, грустно размышляя о превратностях любви.
        Чанлер быстро окинул взглядом темную аллею, посмотрел на часы и нетерпеливо вздохнул. Где, к черту, этот ни на что не годный мерзавец? Да, это была ошибка - не надо было вообще иметь с ним дело. Внимание его привлекла какая-то тень, и он немедленно прицелился в негодяя, который, пошатываясь, подошел к нему.
        - Ты должен был быть здесь ровно в семь, - выругал его Чанлер. - Я человек занятой и не могу дожидаться, пока ты переспишь со всеми шлюхами в городе.
        - У тебя, должно, заноза в заднице, Чанлер, - заржал его собеседник и поднял к губам бутылку рома. Сделав солидный глоток, вытер рот грязным рукавом рубашки и ухмыльнулся. - Если ты уже в состоянии разговаривать вежливо и культурно, давай выкладывай, куда доставить товарец, и я отправлюсь.
        Грубые манеры пришельца вызвали глубочайшее отвращение у мистера Родано, но он взял себя в руки и продолжал в более спокойной манере:
        - Привези все на борт к девяти часам, погрузи в трюм да как следует обмотай цепями. Если мой братец обнаружит, какой товар я перевожу, да узнает, что мы сделаем небольшой круг и зайдем в Карибское море, он будет в ярости.
        Человек безразлично пожал плечами:
        - Это твоя проблема, не моя. - Он протянул Чанлеру грязную руку. - Давай просто заплати мне, и я все доставлю аккурат к девяти. Этот твой братец ничего и не узнает, ежели сам его не заведешь в трюм.
        - И ни минутой позже девяти, - еще раз напомнил Чанлер и вложил кошель с деньгами в протянутую руку. - Мой брат будет занят несколько часов, но я не могу задерживать его до бесконечности.
        Человек вразвалку отправился вниз по аллее, а Чанлер заторопился обратно в контору, жалея, что Кин не привез свой товар на две недели раньше, как и планировалось сначала. Черт, время было рассчитано предельно точно, чтобы брат никак не узнал, какой именно товар будет доставлен в Карибское море.
        - Если бы Кин не отправился в последний момент в непредвиденное путешествие к осейджам, ничего бы этого и не произошло, - пробормотал Чанлер себе под нос.
        С дьявольской ухмылкой на губах Чанлер опустился в кресло. Он наконец-то нашел более чем удовлетворительный способ успешно кое-кому отомстить. И все же жалко, что Кин даже не представляет, что творится у него за спиной. Чанлер упивался своей хитростью, но сожалел, что не увидит выражения лица дорогого братца, если бы тот вдруг узнал, что Чанлер придумал, чтобы еще увеличить свое состояние. Это всего лишь небольшая компенсация за то, что терзало его день и ночь, - за слепую ревность. Он чувствовал, что предоставил сводному брату все возможные шансы искупить свою вину, но свидетельства были против Кина. Чанлер знал, что тот балуется с его женой, и был не такой дурак, чтобы поверить, будто его недавняя женитьба хоть что-то изменила в отношениях между Кином и Джессикой.
        Чанлер представил себе супругу в объятиях Кина, с силой прикусил кончик сигары и проклял обоих. Он вдруг совершенно отчетливо понял, что в один прекрасный день обязательно убьет собственного брата. Гордость не позволит и дальше терпеть эти шашни у него за спиной.
        Глава 20
        Алекса внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале, медленно подняла руку и пощипала себя за щеки, чтобы добавить немного краски - она была бледна как смерть. И не только это - она ощущала себя онемевшей и безучастной с той минуты, когда Кин покинул ее, предоставив в одиночку сражаться с раздиравшими ее чувствами. Она надеялась, что Кин выберет подходящий момент и объяснит ей свои отношения с Джессикой. Как мог он настолько влюбиться, что не видит ни одного из ее пороков? - горько думала Алекса. Да, Джессика была потрясающе привлекательна - дорогие изящные платья, шелковистые белокурые волосы, прекрасная фигура, - и все же ее красота казалась какой-то кукольной. Алекса была уверена - под нарядной оболочкой бьется холодное, злое сердце.
        - Мадам, ваше сопровождение прибыло, - церемонно возвестил Генри, постучав в дверь.
        - Я сейчас спущусь вниз. - Алекса еще раз внимательно посмотрела в зеркало, повернулась и заметила, что Генри быстро окинул ее одобрительным взглядом.
        - Я думал, что даже ангелы не могут быть так хороши, - вслух подумал он.
        Алекса чуть покраснела.
        - Спасибо, Генри. Хотела бы я, чтобы мой супруг хоть раз заметил это.
        - Если не замечает, значит, он слеп, - заявил Генри, взял ее руку, положил на свой согнутый локоть и повел к лестнице.
        Алекса глубоко вздохнула, приподняла край своей пышной юбки и спустилась по ступенькам, напоминая себе, что должна держать себя достойно в этой ужасной ситуации.
        Клинт был потрясен красотой Алексы. Она казалась ему королевой, прекрасной королевой, повергающей мужчин в смущение. Клинт обожал Алексу, но слишком хорошо ее знал, чтобы подозревать в ней ангельские свойства. По правде говоря, он подозревал, что сам дьявол временами выглядывал из-за хорошенького плечика. И все же он не мог отрицать, что она - самая очаровательная из всех женщин. По крайней мере из тех, которых он видел. Ее волосы зачесаны наверх, но оттуда мягкие локоны падают вниз и обольстительно обрамляют нежное лицо. Умопомрачительную фигуру облегало ярко-синее шелковое с тафтой платье, отделанное тончайшими кружевами. Груди едва не выскальзывали из смелого декольте. Клинт смотрел, проглотив язык, на спускающуюся к нему по лестнице леди. Кин просто набитый дурак, завистливо размышлял Клинт. Если он способен променять хоть одну ночь с этой женщиной на свидание с Джессикой, значит, он полный кретин!
        - Ты просто потрясающе великолепна, - выдохнул Клинт, обретя наконец голос. - Надеюсь, ты не очень разочарована, что твою божественную красоту сопровождает такой старый пройдоха, как я.
        Он буквально пожирал ее глазами. Алекса улыбнулась. Когда-то ее раздражало, даже бесило то, как он открыто пялится на нее. Но теперь, когда она считала Клинта своим другом, эта манера превратилась в комплимент, хотя и смущала ее до сих пор. Особенно когда его взгляды становились слишком пристальными и оценивающими.
        - Не говорите глупостей, Клинт. Я очень рада, что вы согласились сопровождать меня, хотя и уверена, что предпочли бы пойти с дамой по собственному выбору.
        Клинт взял Алексу за руку и повел к двери.
        - Да я не жалуюсь. - Вспомнив внезапно о подарке, он остановился, покопался в кармане, вытащил коробку; и подал Алексе. - Чуть не забыл. Кин просил передать тебе это перед тем, как поедем на бал.
        Он открыл коробку, поднял и поболтал на пальце прямо перед ее носом бриллиантовое колье. Алекса задохнулась от изумления.
        - Мне? Но почему, зачем?
        - Это тебе надо спросить у него, - ответил Клинт, пожав плечами. - Я говорил ему, что только старухи нуждаются в блестящих побрякушках, чтобы привлечь к себе внимание. Но ты… - его темные глаза пробежали по ее стройной фигуре, не упуская ни одной детали, - ты затмишь даже самые яркие камни.
        Алекса легко поцеловала его в губы и одарила улыбкой.
        - Вы настоящее сокровище, Клинт. Как жаль, что мы с вами провели столько времени, стараясь ненавидеть друг друга.
        - Ага, - согласился он, застегивая сверкающую драгоценность у нее на шее. - Думаю, нам надо наверстать упущенное время.
        В компании Клинта невеселое настроение Алексы несколько улучшилось. Он был мастерским рассказчиком и развлекал ее событиями из прошлого Кина, добавляя живые детали о его жизни с отцом и мачехой, а потом и с осейджами. К тому времени, когда экипаж подкатил к особняку Родано, Алекса полностью воспрянула духом.
        Она без труда выдавила улыбку, когда Чанлер поклонился и поцеловал ей руку. Но критического взгляда Джессики она избегала. Алексе хотелось бы, чтобы Джессика выглядела менее очаровательно в своем золотистом платье, но это было невозможно. Ее соперница в битве за сердце Кина напоминала царственную особу - наряд и черты лица ее были безупречны, а манера держать себя - слегка надменна.
        - О, милая, сегодня вечером вы просто пленительны, - проговорил Чанлер, подчеркнуто внимательно оглядывая фигуру Алексы.
        Его внезапно охватило какое-то странное ощущение. Впервые в жизни он по-настоящему завидовал Кину. Его возбуждала темная, знойная красота Алексы. Уж не начинает ли постепенно проходить его одержимость Джессикой? Чанлер начал отчаянно, неистово цепляться за жену, когда узнал, что Кин испытывает к ней интерес. Теперь ему неожиданно пришло в голову, что игру могут вести обе стороны. Когда ему удалось наконец оторвать глаза от Алексы, он обнаружил, что Кина с ней нет. Это немного озадачило и обеспокоило его. Уж не заподозрил ли Кин чего о делах на шхуне?
        - А где же мой дорогой братец?
        - О, он скоро приедет, - заверила его Алекса.
        - Тогда, полагаю, это моя обязанность - представить вас нашим друзьям и знакомым. - Чанлер приобнял ее за осиную талию и повел в сторону. - Должен сказать, я нахожу это приятной обязанностью, - тихо проговорил он, притягивая ее к себе и буквально пожирая глазами обольстительные выпуклости грудей, столь соблазнительно выставленные напоказ. - М-м, в высшей степени приятной.
        Алекса немного отодвинулась, ощущая странное удушье от такой близости к деверю. Она заметила, что обычно бледная Джессика покраснела как маков цвет. Ну и жадная баба, просто собственница какая-то, подумала Алекса. Ей мало преданности Кина, так пусть еще и муж пляшет под ее дудку. Это заставило Алексу задуматься, сколько же у Джессики любовников - целая вереница или она ограничивает свои интересы только Кином и Чанлером? Она не знала, что и думать о миссис Родано. Порой Джессика казалась искренней. Когда она смотрела на Кина, ее глаза просто взывали к нему. Но она так же смотрела на Чанлера. Наконец Алекса просто отбросила эти беспорядочные, тревожные мысли. После сегодняшней ночи она не будет беспокоиться ни об одном из них. Она вернется в долину Уобаш и начнет новую жизнь.
        Чанлер обошел зал, знакомя Алексу со своими гостями, потом вывел ее к танцующим и крепко прижал к себе. Алекса откинулась назад, насколько позволяло тесное кольцо его рук, чувствуя себя в этих жарких объятиях задушенной и крайне смущенной. Мысль подыграть Чанлеру, чтобы заставить Джессику ревновать, могла раньше показаться ей весьма привлекательной, но сейчас Алекса была уже далека от всех этих игр.
        Чанлер удивленно приподнял одну бровь и вопросительно посмотрел на нее, разочарованный, что она не растаяла в его объятиях.
        - Что-то не так, милая? - Его жаркое дыхание коснулось ее щеки, и он снова прижал Алексу к себе. - Если вас что-то огорчает, я сделаю все, что в моих силах, чтобы поправить это.
        - Да, это вы меня огорчаете, - выпалила вдруг Алекса, наклонила голову и посмотрела ему прямо в глаза. - Я не намереваюсь играть с другими мужчинами, пока ношу это обручальное кольцо.
        Если Чанлер планировал сделать ее своим орудием мщения, то лучше прояснить ситуацию сразу - Алекса не желает иметь с этим ничего общего. Кин может грешить против своего сводного брата, но отвечать тем же не значит поступать правильно. Однажды она сказала, что будет искать забвения и удовольствия с другими мужчинами. Однако стоило Чанлеру только прикоснуться к ней, как она поняла - это была пустая угроза. Да, мистер Родано был шикарным и чрезвычайно привлекательным мужчиной, но Кин Родон был единственным, кто сумел разжечь в ней огонь страсти. С губ Чанлера сорвался удивленный смешок.
        - Так вы все-таки влюблены в этого моего легкомысленного братца. Должен признаться, я подозревал, что вы охотились за его состоянием. - Он нахмурился и посмотрел прямо ей в лицо. - Я обижен, милая. Что в нем такого привлекательного для женщин, что они липнут к нему как мухи к меду? Что это - его дикарская натура или мастерство в постели?
        Бесцеремонное заявление Чанлера настолько потрясло Алексу, что она наступила ему на ногу. Хотя он в общем-то не намеревался оскорбить ее и не ехидничал, а искренне хотел понять, чем Кин обольщает женщин.
        - Это мое остроумие и колдовское обаяние, - ответил за нее Кин, неожиданно появившись рядом. - И еще некоторые другие таланты, которые являются личными вопросами между мужем и женой. Можно мне? - Не дожидаясь разрешения брата, Кин подхватил Алексу в объятия и увлек в танце.
        Они закружились, оставив Чанлера недовольно смотреть им вслед. Алекса благодарно улыбнулась мужу.
        - Ты снова спас меня… как раз вовремя.
        Его бархатный темно-бордовый пиджак и белая рубашка подчеркивали красоту загорелого лица и черных волос. Как же он удивительно привлекателен, подумала она со смесью благоговения и обиды. Алекса тут же решила, что найдет себе менее привлекательного второго мужа. Нечего проводить большую часть времени в тревоге, как бы другая женщина в долине Уобаш не украла его.
        - А что бы ты сказала Чанлеру, если бы я не появился вовремя и не ответил за тебя? - спросил Кин, притягивая ее ближе к себе и не встречая заметного сопротивления.
        Озорная улыбка заиграла на ярких губах, серебристые глаза засверкали. Алекса посмотрела мужу прямо в глаза.
        - О, лично меня больше всего привлекает твое неисчерпаемое богатство. И еще необъяснимая способность появляться тогда, когда ты больше всего нужен, - усмехнулась она.
        Алекса старалась, как могла, сохранять приветливый вид. Кин не должен догадаться, что она вянет, как хрупкий цветок после неожиданных заморозков, оттого что он не отвечает на ее любовь.
        Кин посмотрел на нее насмешливо-озабоченно.
        - Ты можешь вывести человека из себя своей непоследовательностью, Алекса. Однажды, не так давно, ночью ты призналась, что любишь меня, а теперь заявляешь, что интересуешься в основном моим состоянием. Неужели я так никогда и не узнаю, что ты ко мне испытываешь? Что нужно, чтобы вырвать у тебя правдивый ответ?
        Взгляд его стал более настойчивым, и Алекса поникла в его объятиях. Она чувствовала быстрое биение его сердца. Ей нечем было дышать, она вся горела и внутри, и снаружи от его жаркого прикосновения. От его запаха, такого знакомого и любимого. Она готова была поклясться, что кто-то вдруг пригасил свет и оставил весь остальной мир в полумраке. Только Кин стоял посреди площадки. Даже музыка затихла, заглушённая ударами ее сердца. Глаза его сияли, как синие огоньки. Чувственные губы приоткрылись, будто он собирался поцеловать ее прямо сейчас. И он тоже, казалось, позабыл обо всем, что их окружало. Алекса уже готова была уступить без малейшего возражения, тело ее томилось и жаждало его близости, а губы подрагивали, вспоминая острое ощущение его удивительных поцелуев. Кин уже готов был припасть к ее губам, но внезапно напрягся и отстранился. Хитрая улыбка заиграла на его губах.
        - Думаю, это не самое подходящее место и время для точных ответов, - прохрипел он. Голос его переполняла чувственная интонация. - Кажется, нам снова придет отложить наш разговор.
        Сердце Алексы упало. Он ведь собирался сказать ей о своей любви к Джессике. Но почему тогда он стоит здесь и смотрит на нее так, будто желает и мечтает только о ней? Неужели он хочет любую женщину, хотя сердце его принадлежит лишь одной? Той, которая его вовсе не заслуживает.
        Извинившись, Кин отвел ее к Клинту и ушел, сославшись на дела. Алекса ощутила странное чувство утраты. Она смотрела ему вслед и знала, что стоит перед райскими воротами, но не может войти и насладиться. Возможно, он так мягок с ней потому, что привязался к ней и не хочет причинять лишнюю боль? Может, он собирается позволить ей оставаться в его доме в Новом Орлеане, видеть его, даже делить с Джессикой? «Если бы я только могла прочесть его мысли», - тоскливо размышляла Алекса. Насколько проще было бы справляться со своими чувствами, если бы он честно поговорил с ней, если бы она знала, чего ждать от их отношений.
        Алекса выдавила жалкую улыбку, извинилась перед Клинтом и направилась на террасу. Ей хотелось немного побыть одной, собраться с мыслями. Она тяжело вздохнула, оперлась на перила и устремила взгляд в бездонное море мерцающих звезд. Ну почему это Джессика помешала им сегодня днем? Лучше уж услышать, в конце концов, его признание, чем выносить это мучительное ожидание.
        - Я так надеялась, что мы сможем поговорить наедине. - Джессика тихо приблизилась и остановилась в нескольких шагах от Алексы. - Не знаю, что именно Кин скрыл от вас, дорогая, но думаю, вам надо знать всю правду. Я вижу, вы не совсем уверены в вашей брачной договоренности.
        Алекса предпочла бы услышать эти душераздирающие новости от Кина, но, кажется, Джессика намеревалась сама прояснить обстановку. Здесь и сейчас. Алекса смело повернулась к ней и приготовилась к худшему.
        - Кин любит меня, Алекса, - тихо сказала Джессика. - И я тоже люблю его. Но не понимала этого, пока не стало слишком поздно. - Она посмотрела вниз, потом подняла глаза на Алексу. - В то время я была молода и глупа, ослеплена богатством Чанлера и его обещанием сделать меня самой счастливой женщиной в мире. Меня очень влекло к его сводному брату, но он приходил и уходил когда вздумается. Я постаралась убедить себя, что Чанлер прав - мы с ним будем превосходной парой.
        Джессика подошла еще на шаг и увидела слезы, навернувшиеся на глаза Алексы.
        - За годы, последовавшие за свадьбой, мы с Кином слишком часто встречались при самых разных обстоятельствах, и в конце концов неизбежное случилось. - Она помолчала, вздохнула, потом продолжила: - Чанлер знает о наших с Кином чувствах друг к другу, но отказывается отпустить меня. Он застал нас вдвоем, но все равно не желает давать мне свободу. Он держит меня при себе, как любимую безделушку на цепочке, чтобы помахивать перед носом у Кина. Чанлер вызвал его на поединок еще прошлой осенью, но Кин ночью уехал в Сент-Луис, отказался драться с собственным братом. Чтобы спасти Кина, я поклялась Чанлеру, что больше никогда не уступлю своему чувству. - Джессика посмотрела куда-то вдаль и вытерла набежавшую слезу. - Но не могу, сдержать свое слово. Каждый раз, когда Кин возвращается в Новый Орлеан, я просто не в состоянии держаться на расстоянии. Он женился на тебе, чтобы убедить брата: наш с ним роман окончен. Но это не так, Алекса. Он не окончен и никогда не будет окончен, пока мы оба дышим и стремимся друг к другу.
        Алекса была подавлена. Ей хотелось разрыдаться, но она не могла позволить сопернице насладиться ее душераздирающими всхлипываниями. Да разве это возможно - любить кого-то так глубоко и ревниво? Алекса теперь уже знала, что ее любовь к Кину такова, что никакой другой мужчина никогда не сможет занять его место в ее сердце.
        Да, она выйдет замуж, будет жить с другим, но навсегда сохранит это чувство, эту слабость к Кину.
        Джессика не отрываясь смотрела на Алексу с сочувственной улыбкой.
        - Ты не первая женщина, которая полюбила Кина, чтобы вскоре потерять. И не последняя. Из-за моей глупости мы не можем любить друг друга открыто, как муж и жена. Я знаю, что частично ответственна за боль, которую причинила тебе, Алекса, так же как и другим женщинам. - Она схватила невестку за руки, сжала их, взглянула умоляюще. - Оставь его, Алекса. Оставь, пока он не сломал и тебя. Я больше не вынесу, если еще кто-то пострадает из-за этой роковой любви, что связала меня и Кина.
        Джессика отошла в сторону, а Алекса оперлась на перила и позволила себе отдаться горю. Слезы тихо катились по ее щекам. Все оказалось намного хуже, чем она представляла себе; она не могла даже презирать Джессику. На самом деле даже жалела ее. Ее любили двое мужчин, а она не могла наслаждаться по-настоящему ни с одним.
        Алекса знала, что она должна делать. Она должна бежать, вернуться домой, на старую ферму, и позволить Кину думать, что это ее собственное решение. Но только никогда больше не выйдет замуж, это она знала точно уже сейчас. Она, Алекса, не будет вести себя, как Джессика, она не выйдет за другого мужчину, пока сердце ее рвется к Кину.
        Алекса уже собиралась перепрыгнуть через перила и исчезнуть в темноте, как до нее донесся приглушенный звук голосов. Она напряглась и прислушалась - внизу разговаривали двое мужчин, их тени падали на лужайку перед особняком.
        - Что, товар уже доставлен?
        - Да, и твой братец даже не узнает, что там такое в трюме, в цепях. Вокруг не было ни души, когда я пригнал фургон в порт.
        Алекса нахмурилась - одним из мужчин явно был Чанлер. Другой голос казался удивительно знакомым, но ей никак не удавалось вспомнить, где именно она его слышала. Слишком многих она встретила за свое пребывание в Новом Орлеане, чтобы выделить его среди остальных.
        - Я специально затеял эту вечеринку, чтобы занять брата. Но в будущем я не собираюсь беспокоиться о том, повезет нам или не повезет. Удастся или не удастся скрыть от него, что за груз я перевожу. В следующий раз я позабочусь, чтобы он покинул город прежде, чем ты прибудешь. А теперь отправляйся обратно на шхуну и проследи, чтобы все было в полном порядке. Парусник отправится на рассвете, и я рассчитываю, что ты будешь оставаться на борту, пока мы не отчалим.
        Какой груз? Что такое Чанлер прячет от Кина? Алекса не могла покинуть Новый Орлеан, пока не узнает, почему это Чанлер такой скрытный, что даже балы затевает, лишь бы отвлечь Кина. Ах, негодяй, так это не для того, чтобы загладить его хамское поведение в ресторане! Он попросту прикрывает какие-то темные махинации, по поводу которых Кин будет яростно возражать!
        Когда тени растворились в темноте, Алекса оглянулась на залитый светом бальный зал и нерешительно нахмурилась. Потом, немного подумав, решила, что лучше незаметно исчезнуть. Алекса решительно перелезла через перила. Прежде чем уехать, она сделает Кину одолжение; но лучше, если он не узнает, кто именно раскрыл тайну сомнительных сделок его сводного брата. Долги должны быть оплачены полностью. И после сегодняшней ночи они с Кином ничего не будут должны друг другу, сказала себе Алекса, пробралась через кусты и направилась к особняку Родона на окраине Нового Орлеана.
        Глава 21
        Джессика с довольной улыбкой наблюдала, как Алекса исчезла в темноте. Теперь, когда эта беспокойная девица устранена, она могла сосредоточиться на главной своей цели. Взгляд ее обежал толпу и остановился на Кине. Она пробилась через толпу гостей и приблизилась к нему.
        - Пытаешься избегать меня, любовь моя? - промурлыкала она, невинно хлопая бледно-голубыми глазами. - Ты же знаешь, как мне хотелось потанцевать с тобой.
        Кин обвел бальный зал неторопливым взглядом, отыскивая Алексу. Он так увлекся разговором со старым знакомым, что моментально потерял ее из виду. Наконец синие глаза вернулись к Джессике.
        - Что, собираешься вбить очередной клин между мной и Чанлером? - спросил он. - Кажется, это стало твоим любимым занятием, когда я оказываюсь в Новом Орлеане. - Он внимательно смотрел Джессике прямо в глаза, чтобы оценить ее реакцию.
        Она преувеличенно обиженно надула губки.
        - Нет необходимости оскорблять меня еще больше, Кин. Ты и так занимался только этим после возвращения из Сент-Луиса.
        - Думаю, для этого есть довольно весомая причина. - Тяжелый взгляд Кина буквально проткнул ее, заставив Джессику забеспокоиться. - У меня днем был долгий разговор с Ходжесом. Беседа показалась мне весьма интересной.
        Джессика продолжала бесстрастно смотреть Кину прямо в глаза, но заметно побледнела.
        - Я не понимаю, что это значит. Что ты имеешь в виду?
        - Чанлер случайно упомянул, что ты пару недель назад отправила Ходжеса с каким-то таинственным поручением, и ему пришлось срочно нанимать конюха вместо него, - сообщил Кин совершенно невыразительным тоном. Выражение его лица было столь же бесстрастным, что и у Джессики.
        - Я совершенно не понимаю, какое это имеет отношение к твоим беспардонным заявлениям, - прохладно ответила она.
        Ходжес был ее самым преданным слугой, но далеко не самым умным человеком. Джессика про себя подумала, понял ли Ходжес вообще, что Кин пытался выпытать у него какие-то сведения. Но сама-то она далеко не глупа и не позволит Кину совать ей палец в рот.
        - О, самое прямое отношение. - Кин криво ухмыльнулся, заметив легкую трещину в ее безупречном фасаде. - За какого же идиота ты меня держишь, а, Джессика?
        Она отступила на шаг, ужасно смущенная, и попыталась собраться с мыслями.
        - Да что же это такое? Уж не с ума ли ты сошел? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, Кин.
        - О да, теперь, безусловно, знаю, - согласился Кин угрожающим тоном, сверля ее глазами, заставив корчиться под его обвинительным взглядом. Джессика повернулась и собралась уже удрать, но Кин крепко схватил ее за руку и вернул на место. У него прямо руки чесались сжать тонкую шею и проучить за лживость. - Это уже второй раз, когда ты подставила меня и проиграла. Ты думала, что тебе нечего терять, как бы ни легли карты, правда, Джессика?
        - Да ты с ума сошел! - Глаза ее метались по всему залу, отыскивая Чанлера. Она надеялась, что он придет ей на помощь. - Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. А теперь отпусти меня сию же минуту!
        Но Кин не подчинился. Пальцы только сильнее сжали ее руку.
        - Ты прекрасно знаешь, на что именно я намекаю, - прошипел он сквозь стиснутые зубы. - Ты уже однажды пыталась прийти ко мне в дом и соблазнить, превосходно зная, что Чанлер следует за тобой по пятам. Ты хотела, чтобы он вызвал меня на дуэль, а ты бы получила возможность запустить свои жадные пальчики во все состояние Родано.
        - Это ложь, - возразила Джессика. - Я любила тебя. Кин презрительно усмехнулся.
        - Твоя первая любовь - это деньги, а вторая страсть - попытки расстроить счастье всех окружающих. Поэтому ты угрожала рассказать Алексе, что я полукровка. Ты полагала, что этого будет довольно, чтобы отвадить ее от меня. Тогда, если мне вдруг не повезет и случится невзначай умереть, ты сумеешь наложить свою лапу и на мое состояние. Но это не сработало. Алекса знает о моем прошлом, и мое богатство теперь принадлежит ей и только ей. Так что все твои хитрые планы обратились против тебя самой, дражайшая Джессика. Какая жалость, что ты не осталась на сцене, там тебе бы платили за твое притворство.
        - Это сумасшествие, настоящее безумие. Ты все выдумал! - яростно огрызнулась Джессика, покраснев от ярости. - Я отказываюсь дальше слушать тебя.
        - Нет уж, ты услышишь все. - Кин притянул ее еще ближе и задышал в шею. - Ты планировала, что Ходжес убьет меня на реке из-за кустов. А когда твой приспешник не оправдал доверия, решила вернуться к первоначальному плану - заставить Чанлера ревновать и вынудить его вызвать меня на поединок. Хотя я уже однажды отказался принять вызов и подыграть твоей затее. - Губы Кина изогнулись в зловещей улыбке, пылающие синие глаза прожигали ее насквозь. - Неужели ты всерьез полагаешь, что твой супруг в состоянии убить меня в честном поединке, или, может, думала, Ходжес поможет ему из-за угла?
        - Это самый дикий и смехотворный разговор изо всех, что мне доводилось когда-либо вытерпеть. - Джессика опустила голову, отказываясь смотреть Кину в глаза, и отчаянно молилась про себя, чтобы Чанлер пришел ей на выручку.
        - Ничего, ты вытерпишь, Джессика, - сурово заявил Кин. - Сначала я мирился с тобой, потому что ты - жена Чанлера, но теперь сыт по горло и тобой, и твоей лживостью. В прошлом я пытался показать ему твое истинное лицо, но ты наговорила столько всякого вранья, что он не мог разобраться, где же все-таки правда. А теперь я расскажу ему о твоих последних делах, и пусть он поступает как сочтет нужным. Думаю, на этот раз Чанлер откроет глаза и увидит, кто же ты на самом деле.
        - Неужели ты всерьез полагаешь, что мой муж поверит ублюдку-полукровке, а не мне, своей жене? - Джессика неприязненно фыркнула. - Он презирает тебя так же сильно, как и я.
        - Но не так, как бы тебе хотелось - особенно когда узнает правду. - Кин зловеще улыбнулся. - Думаю, это ты подстрекала его во всех наших конфликтах, а когда я был в Сент-Луисе, продолжала подливать масло в огонь.
        Джессика запаниковала. Кин был абсолютно уверен в себе и своих словах, и эта его уверенность сокрушила ее. Она не может позволить ему высказать Чанлеру все его подозрения. Слишком уж часто ей приходилось раньше лгать, чтобы поддерживать соперничество между братьями. Тут в ее голове мелькнула мысль, и она злобно-презрительно усмехнулась и откинула голову, чтобы взглянуть Кину прямо в глаза.
        - Чанлер обманывал и продолжает обманывать тебя в бизнесе. Он это делал, потому что верил, что мы с тобой провели не одну ночь вместе. Даже если ты отправишься к нему со своей правдой, то сомневаюсь, что сам сможешь простить то, что он сделал.
        Ошеломленное лицо Кина подстегнуло самоуверенность Джессики, и она решила продолжать, надеясь, что он попадется в ее ловушку.
        - Если ты наивно полагаешь, что между тобой и твоим сводным братом может быть мир и согласие, то чудовищно заблуждаешься. Слишком уж глубока его ненависть к тебе.
        - О чем это ты говоришь, Джессика? - недоуменно спросил Кин.
        Она самодовольно ухмыльнулась, хотя Кин едва не сломал ей руку.
        - А ты спроси Чанлера, почему он собирается заходить в Карибское море. Спроси, какой товарец он загрузил в трюм. Какой товар он доставляет на борт лишь под покровом ночной темноты.
        Кин обвел взглядом зал и остановился на Чанлере. Он оттолкнул Джессику и поспешил к брату. Тот оглянулся, вопросительно взглянул на Кина и тут же заметил зловещее выражение на его лице.
        - Тебе что-то не нравится, дорогой брат, на этом балу? Что-то оскорбляет тебя? - Голос Чанлера был совершенно равнодушным.
        - Кто-то оскорбляет, - ответил Кин, стараясь говорить спокойно, но усилие было велико, а результат - незначительным, особенно после перепалки с Джессикой.
        - Что ж, тогда скажи, кто это такой, и я позабочусь, чтобы негодяя вышвырнули на улицу. - Чанлер самодовольно ухмыльнулся и отхлебнул бренди.
        - Я сам позабочусь об этом, - заверил его Кин и отступил на шаг назад. - Это ты, Чанлер, оскорбляешь меня.
        Он буквально пришпилил брата к стене своим огненным взглядом. Изумленный ропот пробежал по толпе приглашенных. Чанлер знал, что его гости выступят свидетелями, случись младшему брату перейти черту дозволенного, и он решил извлечь все возможные преимущества из сложившейся ситуации.
        - Да что я такого сделал? Я ведь только принял на себя все расходы по празднованию твоей женитьбы да еще развлекал твою молодую супругу, пока ты не соизволил явиться. Между прочим, с опозданием на целый час.
        - Ты отправляешь на шхуне груз, не обозначенный в описи, - заявил Кин с едва сдерживаемым гневом.
        - Так ты что, хочешь сказать, что я лжец? - Чанлер подобрался, как для прыжка, и весь напрягся, всем своим видом выражая негодование.
        - Может, «контрабандист» более подходящее слово? - возразил Кин. Слова его буквально сочились сарказмом.
        - Эти джентльмены засвидетельствуют факт, что ты клевещешь на меня и позоришь мое честное имя. - Чанлер указал рукой на своих партнеров, потом снова повернулся к Кину. - Я однажды не стал стреляться с тобой, но убей меня Бог, если помню, почему решил пощадить тебя. - Чанлер насмешливо фыркнул. - Но на этот раз я не проявлю такого милосердия, брат мой!
        - Ты отказался, потому что слишком ценишь свою никчемную жизнь, вот почему. - Кин гневно сжал губы, потом продолжил: - Ты прекрасно знаешь, что у тебя нет ни единого шанса против меня на пистолетах. И на этот раз снова отступишь, делая вид, что прощаешь меня из-за своих братских чувств, потому что ты - вечно хнычущий трус!
        Чанлер задохнулся, глаза его вылезли из орбит. Кин никогда прежде не вел себя неуважительно по отношению к нему, даже если имел вескую на то причину.
        - Твое самомнение и эти оскорбления доведут тебя до соснового ящика. Я не буду больше терпеть твое жалкое существование, Кин. Завтра на рассвете мы встретимся в тихом месте, и я наконец-то избавлюсь от тебя.
        - Это мы еще посмотрим, - высокомерно усмехнулся Кин. - А тем временем давай-ка подъедем в порт и взглянем, что это за товар ты тайком погрузил на шхуну.
        Только один-единственный человек знал об этих операциях Чанлера. Он бросил взгляд на Джессику. Сучка! Почему она сказала Кину? Она же поклялась, что даже не намекнет ему ни полсловечком. Будь она проклята! Пусть ее черти уволокут в ад!
        Кин проследил за его взглядом.
        - Да, это она мне сказала. - В голосе его слышался горький смех. - А после того, как узнаешь, почему она выдала твою тайну, спроси еще, зачем она пыталась убедить тебя, что мы с ней любовники. Я ее и пальцем не тронул, даже желания не имел ни малейшего. - Кин смотрел, как его брат побагровел, потом побелел как полотно. И быстро посеял еще одно семя сомнения: - А когда она ответит на эти вопросы, спроси еще, что Ходжес делал на Миссисипи. Не кажется ли тебе несколько странным: на меня напали из засады во время речного путешествия, а Ходжес уехал всего за несколько дней до того, как я должен был вернуться в Новый Орлеан? Твой конюх задержался, потому что я запаздывал на две недели.
        - Кин, твоей леди нигде нет, - прервал его Клинт, потянув за рукав пиджака. - И никто не видел ее с тех пор, как она вышла с Джессикой на террасу.
        Клинт подслушал разговор Кина с Джессикой и не пропустил, как Чанлер вызвал его на поединок. Тогда он решил привести Алексу в зал до начала праздничного фейерверка. Обыскав всю толпу и расспросив, не видел ли кто миссис Родон, он совершенно обезумел. Алекса, казалось, растворилась в воздухе.
        Настойчивый встревоженный голос Клинта прорвался сквозь смятенные мысли Кина, и он повернулся к красивой блондинке в углу, злорадно упивающейся своим успехом.
        - Тебе надо вызвать на поединок твою лживую жену, Чанлер, только избегай холодного оружия. Если клинок будет столь же острым и смертоносным, как и ее язык, то она из тебя фарш сделает. Я пытался тактично предупредить тебя, что она - лживое создание, но ты оказался слишком близорук, чтобы разглядеть ее дьявольские мотивы.
        По толпе гостей, стоявших близко от Кина и Чанлера, пролетел удивленный шепоток, но Кин не обратил на него никакого внимания. Он рванулся к Джессике, уверенный, что теперь-то точно скрутит ее изящную шею, если она задумала причинить вред Алексе. Джессика не останавливалась ни перед чем, чтобы столкнуть братьев в смертельной схватке, а теперь она обратила свою злобу на Алексу. Решила отнять единственный источник радости и счастья в его нелегкой жизни.
        - Что ты сделала с моей женой? - прошипел Кин. Хотя он и собирался отделить белокурую головку от красивых плеч, но сдержался и вместо этого прижал Джессику к стене. - Ты послала за ней Ходжеса? Говори сейчас же! Где она?
        Но Джессика встретила его яростную атаку высокомерной улыбкой.
        - Алекса уехала по своей собственной воле, и я очень сомневаюсь, что она позволит тебе найти ее.
        - Пусти меня к ней, - прорычал Клинт.
        - Жди своей очереди, - рявкнул Кин, не отрывая глаз от лица Джессики. Он схватил ее за плечи и потряс с такой силой, что она несколько раз ударилась головой о стену. - Что ты ей сказала?
        Его резкое обращение только подхлестнуло ее ярость.
        - Я ей сказала, что мы с тобой любовники, - мстительно выплюнула она в ответ. - Алекса такая наивная маленькая дурочка, что поверила каждому слову. Я убедила ее, что мы с тобой просто неразлучны, и единственное, что она может сделать, чтобы не терзать саму себя, это оставить тебя. - Ее пронзительный хохот разъярил Кина еще больше, и ему с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы не убить ее голыми руками. - Алекса уехала, Кин, оставила тебя, а Ходжес позаботится, чтобы она никогда не вернулась! Ты потерял ее!
        - Проклятие! Надеюсь, ты сгоришь в аду, сука! - Кин отшвырнул Джессику в сторону и кинулся к двери. Клинт не отставал от него ни на шаг.
        Джессике некогда было ликовать и злорадствовать, что удалось сбить Кина с толку и отправить по ложному следу. Это займет его до тех пор, пока она не избавится от прекрасной Алексы. Когда она обернулась, Чанлер возвышался над ней с таким же яростным лицом, как только что до него - Кин. Он дернул ее к себе, и она задохнулась.
        - Я много чего прощал тебе, Джессика, - мрачно проговорил он. - Но этого удара в спину не прощу никогда. - Он схватил и зажал в кулаке золотые кудри, заставив ее взвизгнуть от боли, и потащил в холл. - Ты хотела удрать к Кину, если он убьет меня, да? - спросил он. - Собиралась ползать у него под ногами и клясться, что любишь его, после того как стравила нас?
        - Нет. Я приняла бы необходимые меры, чтобы ты застрелил его. Я презираю этого дикаря. - Джессика выругалась, когда Чанлер едва не выдернул волосы, и скривилась от боли.
        - Ага, я уверен, ты так бы и сделала. - Чанлер нахмурился и скептически продолжил: - Ходжес напал бы из-за кустов и выстрелил ему в спину, а обвинили бы в этом меня. И повесили бы за братоубийство, а тебе достались бы и мои деньги, и Кина. Но тут появилась красавица Алекса и спутала все твои карты.
        Чанлер описал ее план вплоть до мельчайших подробностей, и оба знали, что он прав - именно таков был ее гнусный замысел. Он показался простым и легко выполнимым, когда впервые пришел ей в голову. И главное, совершенно безопасным. Никто бы не заподозрил ее, если бы Кин погиб в стычке на Миссисипи. Или она была бы просто свидетельницей, если бы пистолет Чанлера нечаянно выстрелил раньше времени и убил Кина.
        - Если ты еще будешь здесь, когда я вернусь, убью тебя собственными руками, - пригрозил Чанлер, оттолкнул ее в сторону и кинулся к двери.
        - Но, Чанлер, я же люблю тебя. Всегда любила. Я сделала это для нас обоих, - лепетала Джессика, торопясь за ним.
        - Для нас? - Чанлер остановился и кинул на нее полный убийственного презрения взгляд. - Да тебе плевать на всех, кроме себя самой. Я-то наивно полагал, что, когда ты оставила сцену, оставила и игру, но твоя любовь ко мне была еще одной блестяще исполненной ролью.
        - Чанлер, Чанлер, пожалуйста, не уходи. Позволь мне все объяснить, - настаивала Джессика, вне себя от отчаяния. Увы, слова ее не были услышаны. Дверь захлопнулась прямо у нее перед носом, и Чанлер исчез.
        Огромная грубая ладонь накрыла рот молодой женщины, и тревожный крик моментально замер. Перепуганную, с широко раскрытыми от ужаса глазами Алексу поволокли за угол особняка Родано и швырнули в ожидающую карету.
        Экипаж загремел по мостовой, а она принялась отчаянно корчиться, стараясь освободиться от связывающих се веревок и кляпа, засунутого Ходжесом ей в рот. Почему ее похитил мужчина, которого она в жизни своей не видела? Кто он - простой вор, действующий по своему собственному почину, или наемный бандит? Может, это Чанлер решил таким образом отомстить Кину за то, что тот путается с его женой? Эти вопросы гудели в ее голове безо всякой надежды найти к ним правильные, логичные ответы.
        Наконец карета остановилась, Алексу закинули на могучие плечи и перенесли на пристань. И тут она внезапно поняла, что ее несут на борт шхуны, где она или умрет с голоду, или выберется, когда будет слишком поздно возвращаться на берег. Алекса инстинктивно заизвивалась, но похититель только сильнее ухватил ее.
        - Что у тебя там? - спросил Ходжеса первый помощник, который шагал по палубе так, будто владел всем судном.
        - Подарочек капитану, чтобы забавлялся во время путешествия, - ответил Ходжес точно теми словами, что велела ему Джессика.
        Он приостановился, чтобы пропустить мужчину, поднимающегося с нижней палубы, и Алекса почувствовала, как ее охватил бесконтрольный животный ужас. Выглядывая из-за широченного плеча Ходжеса, она увидела, как на нее упала длинная тень приближающегося Сайласа Грегора. Так это его голос она слышала раньше сегодняшним вечером. Будто адские челюсти распахнулись, готовясь проглотить ее… Неужто кому-то еще недостаточно выпавших на ее долю несчастий? Неужели ее вечно будет осаждать этот человек, который, не однажды пытался изнасиловать ее? Человек, заведший ее семью в смертельную ловушку? Человек, который пытался подстрелить ее на борту кильбота из засады?!
        - Так-так, что это тут у нас? - Отвратительный масленый взгляд Сайласа остановился на Алексе и буквально прилип к ней. - Ты, девка, продолжаешь скакать по всей территории, так, что ли?
        Не будь у нее во рту этого отвратительного кляпа, Алекса плюнула бы в это мерзкое лицо. Как же она презирала Этого хладнокровного безжалостного подонка! Он был самой сущностью жестокости и злобы и в этих мрачных темных одеждах вполне мог сойти за воплощение дьявола.
        - Эта девка - собственность капитана, - сообщил Сайласу Ходжес. - Мне приказано следить, чтобы она не сбежала и отчалила на рассвете вместе с судном.
        Жестокая улыбка заиграла на тонких губах Сайласа, когда он открыл дверь капитанской каюты.
        - Я пригляжу за ней вместо тебя, - предложил он. - Чанлер дал мне строжайший приказ оставаться на борту, покуда это корыто не отвалит из порта.
        - Убедись только, чтобы она не развязалась, - предупредил Ходжес, швырнул Алексу на койку и повернулся, бросив на Сайласа предостерегающий взгляд. - Гляди, она не должна больше появляться нигде поблизости Нового Орлеана.
        Темные глазки Сайласа буквально прилипли к Алексе, заставив ее задрожать.
        - Можешь положиться на меня, дружище.
        Ходжес вышел из каюты, а Сайлас приблизился к койке и задрал подол юбки. Он искал нож, который Алекса носила за подвязкой со времени их первой встречи. Его грязная сальная ручища скользнула по бедру, и Алекса почувствовала, как ее захлестнула волна тошноты. Если бы он не вспомнил о кинжале, ей бы удалось освободиться…
        - Ага, так и думал, что ты таскаешь с собой этот ножик, - высокомерно засмеялся он. - Ходжесу невдомек, что такие девки, как ты, никогда не расстаются с оружием. Но у меня-то было довольно стычек с тобой, так что я-то знаю. Ты, как гремучка, всегда таскаешь оружие при себе. - Он наклонился над ней и прижал острие ножа к горлу. Злобная ухмылка исказила и без того не очень-то приятные черты его лица. - Я не позабыл, что ты сделала со мной, девка. И намерен расквитаться с тобой.
        - Грегор! - Первый помощник постучал в дверь. - На нижней палубе что-то непонятное, какой-то шум. Я слышал, кто-то завывает. Что, черт побери, тут творится? Капитан сказал, ты сам справишься со своими делами, но…
        - Щас иду, разберусь. - Сайлас нахмурился, сунул нож за пояс и, к величайшему облегчению Алексы, торопливо выскочил из каюты.
        Она покрутилась на койке, с трудом сумела сесть на краю, попыталась как-то стряхнуть или хоть ослабить веревки, стягивавшие ее щиколотки и руки за спиной. Обязательно должен быть какой-то способ освободиться, упрямо думала Алекса. Она знала, что Сайлас недостаточно умен, чтобы избавиться от всего, что могло бы помочь ей. Слишком уж много самых идиотских ошибок он совершал прямо у нее на глазах. Где-то здесь непременно найдется или оружие, или какое-то приспособление, что поможет ей удрать. Ей надо только как следует подумать и обнаружить его.
        Ее глаза упали на пустую бутылку из-под виски, и в голове немедленно сформировался план. Алекса улыбнулась. Порок Сайласа может стать ее спасением, если только ей удастся добраться до него.
        Она свалилась с койки на пол, больно ударившись коленями. Потом поползла вперед. Алекса извивалась, скрежетала зубами, прижимала голову к коленям и вытягивала руки как можно дальше за спину. Потом, ощупав пальцами ножки стола, обнаружила бутылку и попыталась схватить ее руками. Когда ей удалось обхватить горлышко онемевшими пальцами, бутылка закачалась, упала на пол и разбилась на несколько кусков.
        Алекса приподняла голову и посмотрела через плечо, выбирая глазами кусок побольше, который послужил бы ей вместо ножа. Она терпеливо пилила веревки до тех пор, пока руки не заболели. Тогда она остановилась, немного отдохнула, но не стала мешкать долго - Сайлас может вернуться в любую минуту и обнаружить, что она пытается сбежать.
        Это приведет его только в еще большую ярость, напомнила она себе и вернулась к своему занятию. Стараясь не порезаться, Алекса выгнула шею, пытаясь увидеть, что делает. Увы, это было невозможно. Одно неловкое движение, и она порежется. Значит, оставит след, по которому Сайлас сможет преследовать ее. Это может оказаться его первым и единственным в жизни удачным преследованием, язвительно подумала Алекса. Эта мысль напомнила ей, что именно он непосредственная причина всего ее горя. Именно Сайлас - тот лживый проводник, что завел ее семейство в преисподнюю, а сам ускользнул, как змея. А потом объявился в Сент-Луисе и начал преследовать ее.
        Господи, как же она его ненавидит! Он просто жестокий зверь без единой унции совести. Терзаемая жуткими образами, Алекса изо всех сил пилила зазубренным стеклом по веревкам, пока ее руки не свело от боли. Но на этот раз она не остановилась, не дала себе отдохнуть, а только сцепила зубы и продолжала пилить. Пилить со слезами на глазах. Казалось, прошла целая вечность.
        Наконец напряжение ослабло, и Алекса почувствовала, что веревка перерезана. Со вздохом невероятного облегчения она освободилась от обрывков и начала растирать занемевшие запястья. Размяв ничего не чувствующие пальцы, покрутив кистями и восстановив кровообращение, Алекса начала развязывать щиколотки. Потом оперлась на стол и проверила, действуют ли ноги. И заспешила к выходу.
        Алекса осторожно высунула нос за дверь и заметила в проходе у трапа мужской силуэт. Проклятие! Да неужели весь этот корабль так и кишит тенями, только и ждущими, как бы наброситься на нее? Алекса задержала дыхание. Шаги эхом отдались по всему коридору, остановились у капитанской каюты и двинулись дальше. Она опасливо подождала еще минуту, выглянула из каюты - у трапа никого - и только после этого выскользнула наружу. Она прижалась спиной к стене и, держась темной стороны, осторожно двинулась к ступенькам, ведущим на главную палубу.
        Вскарабкавшись наверх, она присела и быстро взглянула налево и направо. Что-то буркнула себе под нос, заметив первого помощника, неторопливо прогуливающегося вдоль поручней. Вот он остановился, оперся руками и начал смотреть на берег, а ценные секунды ускользали. Алекса быстро оглянулась на трап, молясь про себя, чтобы Сайлас не появился из темноты прежде, чем она прокрадется мимо мечтателя и удерет на берег.
        Наконец помощник оттолкнулся от поручня и направился к трапу, ведущему на нижнюю палубу. Алекса поднялась. Сердце ее яростно колотилось. Она стояла, приготовившись рвануться и побежать, как только старший помощник повернется к ней спиной. Свобода была так близко и все же так далеко… Все в ней напряглось в ожидании.
        Алекса уже приготовилась ринуться вперед и устремиться к сходням с корабля, как вдруг с нижней палубы шхуны раздался резкий грохот пистолетного выстрела. Алекса замерла как вкопанная и взглянула наверх - старший помощник резко обернулся и уставился в сторону трапа. Она попятилась, перестала дышать. Нерешительно постояла. Она знала, что должна бежать со всех ног, спасать свою жизнь и все-таки хотела узнать, что же такое Сайлас и Чанлер прячут в трюме. Алекса перевела взгляд на первого помощника, но он не двинулся с места, хотя наверняка умирал от любопытства, как и она.
        И если правда, что любопытство кошку сгубило, то Алекса направлялась прямо навстречу серьезным неприятностям. Она поняла, что не может сбежать, пока не узнает, что же это за груз такой таинственный. Она спускалась по ступенькам, стараясь не издавать ни малейшего шороха, чтобы не выдать Сайласу свое присутствие.
        Как только Алекса коснулась ногой последней ступени и ощупала стену, собираясь завернуть за угол, оттуда выскочила темная фигура и с разбегу наткнулась на нее. Она не смогла сдержать тяжелого вдоха, почувствовав тяжелый запах пота и винного перегара. Резко развернувшись, она кинулась обратно к трапу, но мощная рука схватила ее за плечо и пистолетный ствол уперся в ребра.
        Сайлас схватил ее за талию и прижал к себе, рыча и задыхаясь.
        - Так ты все же умудрилась удрать, - ядовито прошипел он и развернул ее к себе лицом. - Ты чертова вязанка неприятностей, девка, но на сей раз ты узнаешь, что такое настоящие неприятности.
        Алекса заглянула в открытую дверь, обежала глазами тускло освещенную каюту, увидела ряды лиц, глядящих на нее из тени, потом ее изумленный взгляд упал на безжизненное, распростертое на полу тело. Она узнала того, кто пал жертвой Сайласа, и снова задохнулась. Но Грегор не дал ей ни времени, ни возможности размышлять.
        - Давай, девка. Знаю я одно местечко, куда засунуть тебя до поры до времени. Пока не сквитаюсь с тобой. А это будет сразу, как только справлюсь со своими обязанностями. - И он снова пихнул ее в ребра пистолетом.
        - Ты отвратительное животное! - презрительно фыркнула Алекса. - В один прекрасный день я увижу, как ты сгоришь в аду.
        - Ага, ты же тоже там будешь, - усмехнулся Сайлас. - Но боль от адского пламени будет ничтожной, если рядом со мной на вертеле будешь поджариваться ты, ведьма!
        - Не надейся, к тому времени, когда я спущусь в ад, ты уже превратишься в угольки, - выстрелила она в ответ.
        Сайлас зарычал от ненависти и толкнул ее к ступеням. Алекса не могла не думать, что следующей могут застрелить ее. Хотя что-то подсказывало ей, что Сайлас едва ли удовлетворится, если просто убьет ее. От этой мысли ее затошнило. То, что он задумал, будет хуже смерти, в этом она была уверена. Алекса уже заметила сумасшедший блеск в глазах своего врага - нечто пугающее и зловещее, смешанное с животной похотью.
        - Что ты собираешься со мной сделать? - Алекса вдруг поняла, что не хочет знать ответ на этот вопрос - но он, к сожалению, уже сорвался с ее губ.
        - Такая умная, могла бы сама догадаться, - насмешливо проворчал Сайлас прямо ей на ухо. И снова, как только его дыхание коснулось ее, волна отвращения прокатилась по всему телу Алексы.
        Она не могла больше выносить его удушающей близости. Грязный облик и отвратительная вонь сводили ее с ума. Алекса закрутилась в тисках его пальцев, пытаясь выбить пистолет, но Сайлас уже не один раз имел с ней дело и прекрасно знал, что должен быть постоянно начеку. Он схватил ее за волосы, накрутил их на руку и дернул назад. Потом приставил к горлу пистолет.
        - Не искушай меня, ты, кошка дикая, - выдохнул он ей в шею. - Я могу и не дожидаться до потом, а заняться тобой прямо сейчас.
        Алекса снова затряслась от омерзения, вдохнув гнилостный смрад, исходящий от его одежды. Сайлас потащил ее вверх по ступенькам. Она заскрипела зубами, чтобы не закричать от ярости и боли, когда он снова дернул ее за волосы так, что едва их не вырвал. Алекса проклинала себя, что не может справиться с ненавистным подонком, волокущим ее за собой. На мгновение она даже пожалела, что индейцы не скальпировали ее. Тогда Сайласу не за что было бы держаться, иронически подумала она. Она бы вырвала у него пистолет и направила прямо в ненавистную рожу. Еще никогда в жизни ей не доводилось желать чьей-либо смерти, но будь сейчас хоть малейший шанс, она с радостью и наслаждением избавила бы весь мир от этой грязной скотины. Сайлас Грегор и никто другой ответствен за все ее несчастья.
        Сайлас волок ее по палубе, а Алекса удивлялась, куда же подевался первый помощник. Никто, ни один человек Не мог прийти ей на помощь. Сайлас зажал ей рот грязной лапой и подтолкнул к трапу. Сразу стало невозможно дышать, не то что кричать и взывать о помощи. «Господи, пощади мою дурцу», - мысленно взмолилась Алекса, пока ее тащили по пристани к месту, известному только Сайласу и самому дьяволу!
        Глава 22
        - Она, должно быть, не возвращалась сюда за своими вещами, - проворчал Клинт, спускаясь из спальни. - У тебя есть какие-то соображения, куда она могла отправиться?
        - Только одно, - ответил Кин. - Но это непростое путешествие, особенно пешком. А она не взяла даже своего жеребца. - Он задумчиво нахмурился и повернулся к двери. - Алекса должна быть где-то в Новом Орлеане, но где? Она не могла уехать без всего.
        - Может, она вернулась на кильбот и прячется там, - предположил Клинт, направляясь к своей лошади. - Попробую, может, найду ее там, а ты пока проверь пристань. Чанлер будет там с минуты на минуту, если уже не примчался. Небось срочно выгружает свою контрабанду на подводу, чтобы припрятать, пока ты не приехал и не доказал, что он лгун и преступник.
        Кин согласно кивнул и зашагал быстрее, проклиная своих ужасных родственничков. Они сделали все, что могли, чтобы он был несчастен. Если с Алексой что-то случится, он голыми руками разорвет Джессику на куски и скормит крокодилам. Кипя от ярости, Кин вскочил в седло и послал лошадь в галоп.
        Стараясь сохранить мир и спокойствие, он терпел постоянные приставания Джессики. Чанлер не особо внимательно приглядывал за женщиной, на которой женился, и в результате Джессика практически уничтожила его. Она заставила его ревновать и жаждать мести, пичкая ложью, которая кормила его ненависть. «Будь проклята эта женщина!» - прорычал под нос Кин, пригнулся к самой шее коня и свернул его с наезженной тропы, чтобы сэкономить время. Он надеялся, что Клинт правильно сообразил, что Алекса в безопасности на борту кильбота. Как бы Кин ни стремился узнать, что же Чанлер творит у него за спиной, чем торгует на черном рынке, - мысли его снова и снова возвращались к Алексе. Он молился, чтобы она была цела и невредима, чтобы у него был шанс еще раз увидеть ее прелестное лицо. Мысль о том, что с ней могло случиться несчастье, была просто невыносимой. Он найдет свою Алексу, даже если для этого придется перевернуть вверх дном весь Новый Орлеан.
        - Ты должен вывезти этих дикарей с судна, - заявил Чанлер Сайласу, поднимаясь на борт. - Мой драгоценный братец узнал о наших делишках и едет проверить груз.
        Сайлас зарычал. Да уж, этот вечер и так принес кучу неприятностей, а теперь вот еще Чанлер заставляет его перепрятывать этих дикарей. Ему и так уже пришлось пристрелить одного из них. Бедняга совершенно спятил, когда его заковали и сунули в трюм, как сардину в банку. Краснокожий, изгнанный из племени осейджей, пришел к Сайласу с предложением помочь ему взять в плен часть соплеменников. Грегор обычно имел дело с чероки и чокто, но от осейджей старался держаться в стороне: они были известны своей жестокостью и мстительностью за малейшее нарушение их прав и границ. И тем не менее Сайлас, как жадный дурак, согласился взять пленных осейджей в Новый Орлеан и продать их в рабство французским плантаторам на Карибских островах. Работорговля была занятием весьма прибыльным - в непривычном климате индейцы умирали быстро, так что потребность не уменьшалась. Когда солнце, болезни и кнут убивали рабов, Сайлас просто возвращался в индейские деревни и покупал новых пленных, захваченных воюющими племенами во время очередных набегов.
        Это последнее путешествие в Луизиану едва ли стоило затраченных усилий. Сначала Сайлас сделал Прямую Стрелу самого пленником, но потом удача отвернулась, и ему не удалось купить столько, сколько хотелось. К тому же он боялся, что осейдж намеревается вернуться к Белым Волосам и рассказать, кто же тот негодяй, что украл сына вождя. Ну что ж, мертвый индеец - хороший индеец, он уже ничего не расскажет, решил Сайлас. К тому же это хороший пример другим. После того как Прямая Стрела упал замертво, больше никто не осмелился затевать беспорядки.
        Глядя, как Чанлер пыхтит, будто рассерженная жаба, Сайлас припоминал сегодняшние неудачи. Во-первых, он встретился с этой сучкой Карвер; ему и в голову не приходило, что она может оказаться в Новом Орлеане. Потом Прямая Стрела ударил его прямо в лицо своими кандалами. Теперь вот Чанлер командует и помыкает им как рабом. Боится, что его братец горло ему перережет за контрабандную торговлю индейцами. И почему это чанлеровский брат должен так беспокоиться, что случится с этими безбожниками-дикарями? Вообще-то Чанлеру следовало бы убить этого родственничка за то, что лезет не в свое дело; похоже, он его недолюбливает. Отделаться от назойливого брата много проще, чем выводить по трапу двадцать пять закованных в цепи дикарей и грузить их на фургон, чтобы припрятать в укромном месте, пока этот брат будет осматривать шхуну. И кроме того, Сайлас уже получил свои деньги, так что ответственность за груз ложится на плечи Чанлера Родано.
        - Сам выводи! - зарычал Сайлас, прошагал по палубе и спрыгнул на трап. - А у меня найдется дельце поинтересней, чем полночи играть в кошки-мышки с этими погаными дикарями.
        Когда Сайлас исчез в темноте, Чанлер выругался вслед и сам отправился заниматься выгрузкой. Не найдя никого из команды, он схватил кнут и направился в трюм, торопясь поскорее вывести индейцев на палубу и погрузить в фургон, пока Кин не застукал его за этим занятием.
        Спустившись вниз и обведя глазами темное помещение, полное полуголых индейцев, сидящих на цепи, как собаки, Чанлер невольно съежился. Но тут же напомнил себе, что такие они и есть - животные, покупаемые и продаваемые ради прибыли. Все они, проданные им за последние несколько лет, казались ему на одно лицо. И это было лицо его сводного брата. Человека, с которым он хотел подружиться, но который повернулся против него, предал его… или по крайней мере так казалось. Он задумался, уж не затуманила ли Джессика ему мозги разжиганием ревности и постоянными напоминаниями о наследстве Кина.
        Проклятие! Чанлер заворчал себе под нос, увидев перед собой ее лицо. Да он вел себя просто как марионетка, тряпичная кукла, пляшущая под ее дудку. Это она сумела сделать так, что они с Кином стали врагами, ждущими, как бы вцепиться друг другу в глотки. Ладно, с Джессикой он разберется потом. А сейчас надо спасать свою репутацию. Он завяз так глубоко, что просто не мог встретиться с Кином лицом к лицу и признать правду.
        Только погрузив свой живой груз в фургон и отправившись в ночь, Чанлер смог вздохнуть с облегчением. Да, но куда ему спрятать этих дикарей? И что вообще теперь с ними делать? Чанлер задумчиво нахмурился. Ему даже захотелось остановить фургон, освободить их, а потом спокойно вернуться домой, надеясь, что эта дьяволица, на которой он имел несчастье жениться, все еще там. Черт, после того ада, в который она превратила его жизнь за последние два года, Джессика вполне заслуживает смерти.
        Когда до ушей Кина донесся какой-то странный звук, он мгновенно остановил своего почти запаленного коня И прислушался. И снова услышал тот же заунывный звук индейского пения. Он резко развернул лошадь и последовал за голосами, сразу поняв, что же это за груз, о котором Чанлер намеренно не сказал ему ни слова. В нем мгновенно вспыхнула и запылала ярким пламенем дикая ярость. Кин последовал за фургоном, который то появлялся, то исчезал в тени.
        Заслышав грохот копыт, Чанлер оглянулся через плечо и увидел преследующего его одинокого всадника. Он схватил кнут и стеганул лошадей - скорее, скорее. Чанлеру не надо было видеть лицо всадника, чтобы знать, кто догоняет его. Он боялся остановиться, боялся увидеть осуждение в глазах брата. Разве не его мать причинила Кину столько несчастий, что хватит на целую жизнь? А теперь еще и это… Чанлер внезапно понял, что единственный в мире человек, которого он мог назвать другом, теперь презирает его.
        Проклятие! Его жизнь и гроша ломаного не стоит. Он умудрился испортить все, к чему прикоснулся.
        И Чанлер резко остановил фургон. Джессика обвела его вокруг пальца, а он предал Кина. Пришел час расплаты. Если он должен умереть, пусть это будет здесь и сейчас. Он не желает чувствовать себя еще более униженным, чем в эту минуту.
        Кин подъехал к нему и остановился. Чанлер опустил голову.
        - Убей меня, Кин. Я никогда не был тебе хорошим братом. Поверил лгунье Джессике, и она настроила меня против тебя. Я не прошу твоего прощения, потому что знаю, что не заслуживаю его. Только надеюсь, что ты хоть частично поймешь, почему я вел себя как последний дурак. Потому что я и есть дурак.
        Кин мчался, готовясь дать выход обуревавшей его ярости, но гнев испарился при виде сидящего перед ним сломанного жизнью мужчины. Чанлер виновен в том, что слишком сильно любил, в том, что был слеп к порокам любимой им женщины, почти разрушившей его жизнь.
        Кин спешился и со слабой улыбкой подошел к фургону. Он протянул руку, требуя ключей.
        - Я не могу судить тебя, Чанлер, потому что тоже виноват, тоже вел себя как дурак. Похоже на семейную черту, а? Думаю, пришло время зарыть томагавки и начать заново, как считаешь?
        Чанлер поднял глаза на сводного брата. Он понял, что завидует Кину, который сумел победить выпавшие на его долю невзгоды и преуспеть благодаря собственным усилиям. А ему, Чанлеру, при рождении дали в руки серебряную ложку, и ту он умудрился сломать. Он улыбнулся в ответ, покопался в жилетном кармане и протянул брату ключи.
        - Да, думаю, пора, - согласился Чанлер. - Мы зря потеряли последние несколько лет. Ты знаешь, я всегда… - Чанлер хотел продолжать, но заметил, что один.
        из дикарей, пытающийся встать на ноги, полностью завладел вниманием Кина.
        - Она жива! - проговорил Одинокий Зимний Волк на родном языке и протянул Кину свои цепи. - Мой отец вернулся, когда получил знак от Уа Тон-Ка. Орел бросил на По Хью Ска свою тень и сообщил, что белая женщина обладает властью над Громом и Сумасшедшим Танцором. Теперь она вылетела из своей могилы и вернулась в человеческую форму.
        - Где ты ее видел? - настойчиво спросил Кин.
        - Она появилась на корабле, украшенная драгоценностями, в платье синем, как утреннее небо. Она стала еще прелестнее во второй жизни. А власть ее еще усилилась после несчастий.
        - Она говорила с тобой? Ты знаешь, куда она пошла? Я должен найти ее. - Кин сжал плечо Одинокого Зимнего Волка и пристально посмотрел ему в глаза. - Где Алекса?
        - Она зашла туда, где мы были, но ее забрал и увел густобровый со змеиными глазами. Я был бессилен помешать ему. Но не бойся, у нее есть мистическая власть и она легко убежит от злодея, - уверенно заявил Одинокий Зимний Волк.
        Хотел бы Кин быть столь же уверенным. Он повернулся и посмотрел на Чанлера, который был озадачен незнакомым языком, на котором разговаривали его брат и один из пленных.
        - Кто доставил тебе пленных? - спросил Кин.
        - Сайлас Грегор. А что? - Чанлер с любопытством посмотрел на него, нахмурился и пожалел, что не проявил в детстве большего интереса и желания, когда Кин хотел научить его языку осейджей.
        - Проклятие! - выругался Кин. - Значит, Алекса у Грегора, а он уже дважды пытался убить ее. Ты знаешь, где найти этого ублюдка?
        - Мне кажется, у него комната в гостинице поблизости от казино. По крайней мере я видел, как он выходил оттуда сегодня вечером, - ответил Чанлер.
        Кин бросил Одинокому Зимнему Волку ключи от цепей приказал освободить остальных пленников и отвести их обратно в родные деревни. Потом вскочил на коня. Если Сайлас тронет хоть один волосок на голове его ненаглядной Алексы, поклялся себе Кин, то он испробует на нем индейские пытки. Подонок умрет долгой, мучительной смертью.
        Ему надо помешать. Кин должен найти ее, не дать подлецу надругаться над ней. Он ударил каблуками коня и галопом помчался к Новому Орлеану, молясь про себя, чтобы розыски были недолгими и успешными.
        Дверной замок щелкнул, и Алекса вздрогнула - Сайлас важно вошел в комнату, где оставил ее, привязав к кровати. Наконец-то он поимеет эту девку, и на этот раз никто ему не помешает. А после этого, после того, как почувствует ее мягкую, нежную плоть собственным телом и насладится вволю, отвезет на шхуну, чтобы ее продали на Карибах в рабство… если только она не разозлит его, решил он с ухмылкой. А если она будет сопротивляться и мешать ему заниматься с ней любовью, то придется заставить ее замолчать… Раз и навсегда.
        Сайлас остановился в ногах кровати и внимательно оглядел привязанную женщину, напряженно ожидающую решения своей участи.
        - Ты два раза удрала от меня, Алекса, но уж на этот-то раз тебе точно не удастся. - Он наклонился и провел рукой по круглой груди. - Если не будешь сопротивляться, так и быть, пощажу твою жизнь, но если будешь… - он утробно засмеялся, и этот смешок повис над ней, как облако дурного предзнаменования, - тогда я разрежу тебя на кусочки, так, как ты пыталась сделать со мной.
        В ее серебристо-серых глазах засверкала лютая ненависть. Страх исчез. Алекса хотела вцепиться в Сайласа ногтями и растерзать на кусочки, не будь ее руки привязаны к изголовью кровати.
        - Ты с тем же успехом можешь убить меня прямо сейчас, Сайлас - Она плюнула в него этими словами, будто его имя оставило во рту противный привкус. - Я буду драться с тобой до самого последнего вздоха. Меня тошнит от одного твоего вида, а прикосновения твои просто омерзительны. Ты гнусная, грязная, ненавистная свинья. Да у тех дикарей, которые взяли меня в плен, было больше чести и достоинства, чем тебе может даже присниться.
        Он расплылся в зловещей ухмылке и ударил Алексу по лицу.
        - Ах ты, высокомерная сука! Я еще послушаю, как ты будешь хныкать и умолять о пощаде, пока не закончу с тобой, - прорычал он.
        Сайлас уселся верхом ей на бедра, а когда Алекса попыталась вывернуться, изо всех сил рванул за волосы и заставил терпеть его жадные поцелуи. Он вонял ромом и потом. Алекса с трудом подавила подступившую тошноту и укусила его за губу. Сайлас отступил, яростно рыча, потом снова ударил по лицу, оставив на левой щеке ярко-красный отпечаток. Разъяренный ее сопротивлением, он схватил корсаж ее платья и рванул изо всех сил, обнажив вздымающуюся грудь. Потом схватил это нежное округлое чудо руками. И снова Алекса начала корчиться и извиваться, но остановить его не могла. Господи, как же она ненавидела и презирала этого подлеца! Как хотела, чтобы его посетило несчастье, равное тому, что он творил с ней.
        - Ненавижу тебя! - прошипела она.
        - Ага, но все равно примешь! - прорычал в ответ Сайлас. И сорвал с нее юбку.
        Алекса зажмурилась. Потом почувствовала его руки на животе и оцепенела. А потом раздался грохот - это дверь распахнулась и ударилась о стену. Она открыла глаза и увидела, как темная фигура прыгнула на ее мучителя, заставив его свалиться с кровати.
        Сайлас снова оказался лицом к лицу с тем же взбешенным мужчиной, который прервал их сражение в предыдущий раз, но на этот раз он ничего не мог противопоставить ярости Кина. Его моментально сбили с ног и швырнули о стену. Прежде чем соскользнуть на пол, он успел услышать собственный сдавленный стон. Кин умело поднял его и начал избивать. Сколько бы Сайлас ни кричал, все было бесполезно - его мольбы не были услышаны. Кин ревел, как разъяренный бык, как пантера, потерявшая детеныша, как раненый гризли.
        - Кин! - Вопль Алексы прорвался сквозь захлестнувший его кровавый туман. Он обернулся и увидел, что по ее избитому лицу текут слезы. В мгновение ока он оказался рядом, опустился перед ней на колени, освободил связанные руки и ноги. Она вздохнула и вдруг рванулась к нему. На какую-то долю секунды ему показалось, что она сошла с ума - Алекса выхватила у него из-за пояса пистолет и выстрелила в трех дюймах от его головы. В ушах у него зазвенело, ноздри наполнились запахом пороха. Кин ошалело уставился на Алексу, потом обернулся и увидел, как пальцы Сайласа Грегора медленно разжались и из них выпал нож, а сам он повалился на пол.
        Слезы потоком хлынули из глаз Алексы, она закинула руки Кину на шею и прильнула к нему так, будто больше никогда не отпустит, хотя прекрасно знала, что должна. Она любила его больше жизни и готова была принести ее в жертву, чтобы спасти его.
        - Все кончено, Алекса, - прошептал Кин, прижимая ее к себе, разглаживая спутанную копну черных волос и поправляя выбившиеся во время драки с Сайласом пряди. - Он никогда больше не сможет причинить тебе зла.
        Да, действительно все кончено, поняла Алекса и отодвинулась от Кина. Сердце его принадлежит Джессике, и хоть он и спас ее, но это всего-навсего симпатия и дружеское участие.
        Алекса взяла себя в руки и посмотрела Кину прямо в глаза.
        - Мы должны возвращаться на шхуну. Сайлас погрузил в трюм пленных осейджей, а Чанлер собирается продать их на Карибских островах. Среди них Одинокий.
        Зимний Волк. Прямая Стрела тоже был, но Сайлас убил его, - поспешно проговорила она.
        Кин молча кивнул и прикрыл ее обрывками платья.
        - Да, я разговаривал с Одиноким Зимним Волком. Он и другие пленники свободны и готовы вернуться в свои родные деревни, - ответил он и провел кончиками пальцев по ее вспухшей щеке. Потом заботливо нахмурился и спросил: - Очень болит? - Голос его был столь нежен и мягок, что Алекса задрожала.
        - Нет, нет! Со мной все прекрасно, Кин, но я… - Голос ее затих, когда Чанлер, несколько потрепанный и взволнованный, появился у двери, которая еле болталась на петлях.
        Он внимательно оглядел безжизненное тело, потом повернулся и увидел изорванное платье Алексы. Не надо большого ума, чтобы понять, что именно уготовил для нее Сайлас Грегор.
        - Мне очень жаль, Алекса. - Чанлер понурил голову. - И очень стыдно, что я доставил вам столько неприятностей. Если я могу хоть чем-то искупить то зло, которое причинил вам, пожалуйста, скажите мне. Я готов сделать все, что угодно. - Его затуманенный болью взгляд обратился на Кина. - Я сказал, чтобы пленных снабдили лошадьми и всем необходимым для путешествия домой.
        - Спасибо. - Кин снял свой огромный пиджак, завернул в него жену и подхватил на руки. - Я отвезу Алексу домой. Думаю, на сегодняшнюю ночь с нее хватит треволнений. Могу я попросить тебя, Чанлер, позвать шерифа и объяснить ему, что тут произошло?
        - Не волнуйся, я обо всем позабочусь, - заверил тот брата и отступил в сторону, давая им пройти. - Ты занимайся только своей прелестной леди и больше ни о чем не тревожься. Я в долгу у тебя после всех тех неприятностей, которые причинил.
        Кин обошел брата, а Алекса послала Чанлеру благодарную улыбку. Однако, когда тот уже не мог их услышать, она с любопытством посмотрела на Кина и задумчиво произнесла:
        - Кажется, Чанлер вдруг резко изменился.
        - Похоже на то. Мы откровенно побеседовали и разрешили множество разногласий.
        Алекса примолкла. Она задумалась, что же Кин хотел сказать этим? Неужели Чанлер наконец признал свое поражение? Неужели он решил отказаться от жены в пользу ее мужа, того человека, которого она никогда не сможет забыть? Кин тем временем посадил ее перед собой на коня, она закрыла глаза и впала в забытье, которое позволило временно не думать о Кине и Джессике.
        Лошадь шла шагом, а Кин смотрел куда-то вдаль, на звезды. Алекса отдыхала, и он не мешал ей. В его голове клубились мириады мыслей. Мыслей, которые решили наброситься на него все разом и именно теперь. Он много раз столько всего хотел сказать Алексе! А когда наконец собирался с духом и находил правильные слова, кто-то или что-то обязательно мешало ему. И вот теперь она спала у него в объятиях, как доверчивый ребенок. Что ему делать - разбудить ее и рассказать всю правду? А будет ли этой женщине хоть какое-то дело до того, что она пленила его сердце и завладела душой?
        Кин поднял глаза и обнаружил, что его конь самостоятельно нашел дорогу домой и остановился перед конюшней. Клинт сбежал с крыльца и заторопился к ним навстречу. Озабоченно хмурясь, он осторожно снял Алексу с седла.
        Алекса заморгала и пошевелилась, а он крепко прижал ее к себе и вздохнул с облегчением. Клинт едва не протер ковер, расхаживая взад и вперед, дожидаясь возвращения Кина. Казалось, прошла целая вечность, но он боялся уехать и разминуться с ним по пути. Но теперь наконец-то Алекса дома и в безопасности, а он может снова спокойно дышать.
        - Ты - утешение для измученного беспокойством человека, девочка. - Клинт засмеялся и прижал Алексу к себе, да так, что она вздрогнула - давали себя знать многочисленные синяки.
        - Эй, поаккуратнее, старина, - посоветовал Кин, спрыгивая на землю. - Алексе немало досталось сегодня вечером.
        Клинт взял ее за подбородок, заставил поднять голову и увидел темные пятна на щеках и в уголке рта.
        - Черт, черт, черт! Кто это с ней сотворил? - спросил он дрожащим от едва сдерживаемой ярости голосом.
        - Сайлас Грегор, - ответил Кин. - Но это был последний раз, когда он прикоснулся к ней.
        - Ты убил его? - высказал предположение Клинт и опустил Алексу на пол посредине холла.
        - Нет, не имел возможности. Алекса вынуждена была стрелять сама, когда он пытался воткнуть нож мне в спину.
        - Я всегда говорил, что нельзя доверять этому коварному хорьку, но не думал, что он пойдет на такое. - Клинт тяжело и устало вздохнул, потом обнадеживающе улыбнулся Алексе. - Ну, зато ты наконец дома, и все плохое уже позади. Так, Кин?
        - Так, - согласился Кин, положил руку ей на спину и повел к лестнице. - Но мы с Алексой еще не перевернули последний камень, лежащий между нами, и это не может больше ждать. Спокойной ночи, Клинт.
        Алекса позволила ему проводить ее вверх по ступенькам, хотя прекрасно знала, о чем он хотел поговорить. Теперь ей уже не нужны были никакие объяснения. Джессика это сделала сама, причем предельно ясно и недвусмысленно расписала свои отношения с Кином во всех деталях. И ей не хотелось выслушивать эти подробности заново.
        Кин приказал приготовить ванну для своей изрядно потрепанной и избитой жены, потом помог ей осторожно снять платье. Когда она опустилась в воду, он присел на корточки рядом и начал свободно ее разглядывать. Кин сомневался, что все воды Мексиканского залива способны охладить его, когда он приближался к этой искусительнице ближе чем на два фута.
        Алекса опасливо покосилась на него. Почему это он так балует ее? И почему смотрит так, будто хочет ее, так же как и на балу сегодняшним вечером?
        - Одинокий Зимний Волк сказал мне, что осейджи теперь превозносят и почитают тебя как могущественную силу, - отсутствующе сказал Кин и провел пальцем по капелькам воды на ее плече.
        - О? - Алекса избегала его испытующего взгляда, ей хотелось, чтобы он бросил эту болтовню и оставил ее одну, дал возможность вволю поваляться в теплой воде.
        А Кин намылил мочалку и принялся мыть ей спину, с удивлением обнаружив, что это невинное занятие доставляет ему огромное удовольствие.
        - Да. Кажется, По Хью Ска решил, что твое могущество не злой природы и не опасно для племени. Он собирался сделать тебя почитаемой и уважаемой женщиной своего племени, когда вернулся после совещания с Уа Тон-Ка. А теперь Одинокий Зимний Волк верит в то, что ты воскресла и живешь уже второй жизнью. - Он усмехнулся, потом провел рукой вниз, к ее бедрам, заставив Алексу задрожать. - Ты теперь станешь легендой среди племени осейджей.
        - Может, мне надо было присоединиться к Одинокому Зимнему Волку, поехать с ним в Место Многих Лебедей и занять надлежащее место среди твоего народа? - вслух подумала она.
        - Мне кажется, ты будешь чувствовать себя там не на месте, милая, - хрипло проговорил он, скользя губами по нежной коже.
        Алекса резко поднялась из ванны. Кин просто пытал ее, заставляя томиться по его прикосновениям прямо перед тем, как скажет о своей любви к Джессике. Будь он проклят! Почему бы ему не покончить с этим признанием и оставить ее упиваться своим горем?
        Кин последовал за ней через всю комнату. Он злился на себя за то, что его так неудержимо тянет и влечет к ней, даже когда она явно не в лучшей форме. Спутанные волосы небрежно висели по обеим сторонам лица, опухшего от побоев проклятого Сайласа. И даже несмотря на это, он хотел ее! Он жаждал целовать ее, пока не сотрет боль, причиненную негодяем Грегором, стереть память о его отвратительных лапах, прикасавшихся к ее телу.
        Алекса услышала скрип половиц, озадаченно нахмурилась и обернулась - Кин придвинул к двери небольшой столик.
        - Господи великий Боже! Что это ты делаешь?
        - Пытаюсь избежать очередного вторжения, - ответил Кин с хитрой усмешкой на губах. - На этот раз мы с тобой поговорим. Это не может ждать до утра.
        Алекса сбросила полотенце и натянула ночную рубашку. Потом повернулась к нему спиной.
        - Для этого не надо припирать дверь. Джессика уже все мне объяснила сегодня вечером. Мне бы не хотелось выслушивать это заново. - Она пыталась говорить безразличным тоном, но попытка оказалась неудачной: голос ее слегка дрожал.
        - Что же конкретно рассказала тебе дражайшая Джессика? - поинтересовался Кин, подходя к ней.
        Алекса принялась стелить постель, старательно избегая его взгляда.
        - Ты прекрасно и сам знаешь что. А теперь извини меня, пожалуйста. У меня был тяжелый день, я хочу лечь в постель.
        - Алекса, я умоляю - выслушай меня!
        Но слезы уже навернулись ей на глаза, и она боялась, что они выдадут ее отчаяние. Нет, нет, она не желает выслушивать еще и его признания. Достаточно было Джессики.
        Но когда Алекса сделала вид, что не слышит, Кин толкнул ее на кровать, повернул на спину и уселся ей на живот, чтобы удержать на месте.
        - Теперь тебе придется слушать меня, - заявил он, не давая ей времени опомниться и запротестовать. - Джессика тебе солгала.
        Ее глаза потемнели от гнева и стали походить на снежные тучи.
        - Не надо шутить со мной, Кин. Я не в настроении для таких игр. Почему бы тебе не набраться мужества и не признаться, что ты использовал мое тело, когда поблизости не было Джессики? Что ты вообще смотришь на меня как на практичную вещицу, которой можно попользоваться какое-то время, а потом выбросить за ненадобностью?
        - Так вот как ты думаешь? - Кин ослабил свою хватку, и на его губах появилась слабая улыбка.
        - Я не думаю, я знаю, что это самая правдивая правда. - Голос Алексы дрожал от раздражения и негодования. - Ты не мог иметь Джессику, поэтому решил использовать меня и убедить Чанлера, что твоя интрижка с его женой кончена. Но этого недостаточно. Теперь тебе надо как-то заставить Чанлера дать Джессике свободу и не пытаться держать ее при себе, раз она любит тебя.
        С веселым изумлением в глазах Кин смотрел, как ее полная грудь вздымалась под прозрачной газовой рубашкой. Господи, как же он обожает ее воинственный свободный дух!
        - Так ты думаешь, что разобралась наконец во всей ситуации, да, милая?
        - Да, - ответила Алекса и коротко кивнула. Она попыталась сбросить его, но тщетно, и потому продолжала не менее возбужденным тоном: - Ты любишь Джессику. Она единственная женщина, которой удалось завладеть не только твоим телом, но и сердцем, хотя она уже замужем за твоим братом. И вообще недостаточно хороша для тебя.
        - О? - Он изогнул бровь, уселся рядом с Алексой и скрестил ноги. - Продолжай, продолжай, Алекса. Я нахожу твои рассуждения просто захватывающими.
        Он снова над ней насмехался, предоставляя ей возможность произнести те слова, которые не осмеливался выговорить сам. Трус! Алекса презрительно усмехнулась ему в лицо. С каждой проходящей секундой она раздражалась все больше и больше.
        - Ты надеялся купить мою верность своим капиталом, потому что я все потеряла. Но теперь у меня есть свои деньги, чтобы перестроить отцовскую ферму, и я отказываюсь оставаться здесь и выступать в роли подсадной утки, пока вы с Джессикой будете дожидаться, когда же Чанлер решится дать ей развод!
        Кин закатил глаза к небесам, удивляясь, как это его драгоценной супруге удалось вывернуть наизнанку все факты и превратить их в такую путаницу.
        - Дорогая Алекса, я искренне ценю твои усилия, но, боюсь, тебя ввели в заблуждение с самого начала.
        - Неужели? - Алекса презрительно фыркнула и вскинула голову. - Сомневаюсь. Все это кажется мне в высшей степени разумным.
        Кин наклонился над ней и провел пальцем по упрямо выставленному подбородку.
        - Для начала, любовь моя, знай, что Джессика была и остается актрисой. И временами бывает очень трудно сказать, когда она лжет, а когда говорит правду. Я всегда относился к ней с подозрением, а сегодня выяснил, что для недоверия были серьезные основания. Там, на кильботе, это не Сайлас пытался застрелить тебя, а приспешник милейшей Джессики - меня. Она послала его отделаться от меня.
        - Что?! - Алекса облокотилась локтями на кровать и нахмурилась. - Почему она это сделала?
        - Потому что наша красавица Джессика уже давно строила планы, как бы избавиться от меня и завладеть моим состоянием. И меня нисколько не удивит, если окажется, что она собиралась вскоре освободиться и от Чанлера. Она постоянно создавала напряженность между нами, просто достойно продолжала дело, начатое мачехой, - горько добавил Кин. - Даже Чанлер в конце концов разгадал эти загадки. Но думаю, из всего этого испытания все же выйдет кое-что хорошее. Мы по крайней мере избавимся от Джессики. Она получила именно то, чего заслуживала. Чанлер не желает больше иметь с ней ничего общего. Честно говоря, он сообщил мне, что приказал ей упаковать свои пожитки и покинуть дом до его возвращения.
        Кин взял лицо Алексы обеими руками и заскользил глазами по покрытым синяками чертам, снова удивляясь, что такую красоту не могло скрыть даже жестокое обращение с ней.
        - А что до тебя… - Он поймал губами ее губы, но сразу оторвался и отодвинулся. - Неужели ты и правда думаешь, что я терпел бы все эти месяцы твой бешеный нрав, если бы мне было плевать, что с тобой случится? Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь забуду те ночи, что мы провели вместе?
        Его синие глаза сверкали тем таинственным блеском, против которого Алекса никогда не могла устоять. Тихие слова наполнили ее надеждой.
        - Нет? - Она не смогла спрятать улыбки, которая расцвела на ее лице, как прекрасный цветок.
        - Нет, - твердо ответил Кин и ответил ей не менее заразительной улыбкой. - Я бы давно бросил тебя или вообще оставил с осейджами, если бы мог обойтись без тебя. Но я не мог. Я несчастлив без тебя. С той первой ночи, когда ты появилась в моей хижине, я просто помешался на тебе. Я пытался говорить себе, что ты такая же, как все остальные. Что скоро найду другую женщину и забуду тебя. Но потом закрывал глаза и видел только одно лицо. Я даже не знал, что способен на такие чувства.
        Алекса боялась поверить собственным ушам. Она так долго молилась, чтобы он когда-нибудь полюбил ее! Сейчас было впору ущипнуть себя, чтобы убедиться - это не сон.
        Кин сел рядом с ней, оперся подбородком на руку и криво усмехнулся:
        - Я думал, что смогу позволить тебе скитаться по всей территории Луизианы без моей защиты, но с каждым днем беспокоился все больше и больше. А уж когда нашел тебя под влиянием пейота, не смог противиться искушению схватить в объятия. Меня тянуло к тебе как мотылька к пламени. - Алекса попыталась вставить несколько слов, но Кин прижал указательный палец к ее губам и заставил замолчать. - Не прерывай меня, любовь моя. Я слишком долго дожидался этой возможности признаться во всем и облегчить душу. Так о чем это я говорил? - Кин вспомнил ход своих мыслей и отправился дальше по этой тропе. - Я старался держаться от тебя на расстоянии еще даже до того, как мы вернулись в Сент-Луис. Но я продолжал вспоминать те ночи… - Его голос постепенно затих, когда он окунулся в ее мерцающие серебристые глаза. - Я никогда не забывал их, Алекса, и не сумел найти женщины, которая могла бы сравниться с тобой. И я попросил тебя быть моей женой, потому что хотел, чтобы ты разделила со мной и имя, и всю жизнь. Алекса, я пытаюсь сказать, что люблю тебя. Я пытался отрицать это, но ты так прочно вошла во все мои мысли, что я
отказался даже от надежды извлечь тебя оттуда.
        Кин на секунду замолчал. Он надеялся, что Алекса ответит ему на это признание своим, но она только недоверчиво смотрела на него. Почему это она так глядит? Наверняка ведь она и раньше подозревала, что он испытывает к ней не только страсть.
        - Ну так что, тебе нечего сказать мне? - попытался подстегнуть ее Кин.
        Ей было что сказать, много всего, но как-то не находились подходящие слова. Не раз она представляла себе, как признается в своей любви, случись ему произнести слова, которые она так мечтала услышать. И вот теперь она смотрела прямо в глаза самой любви и не могла ответить, она была настолько потрясена его нежными словами, что, казалось, они парализовали ее.
        Наконец Кин тяжело вздохнул, встал с кровати и зашагал к двери, решив вернуться в кабинет и налить себе чего-нибудь покрепче. Он отодвинул столик, но не успел взяться за ручку, как Алекса бросилась вперед и преградила ему выход.
        Она подняла руку и с двусмысленной улыбкой начала расстегивать его рубашку. Нежные руки заскользили по широкой груди, чувствуя кончиками пальцев, как колотится его сердце. Алекса легко, игриво толкнула его в сторону постели.
        - Не так быстро, мой прекрасный негодяй. Может, ты привык признаваться в нежных чувствах и быстренько сматываться, но я требую доказательства той страсти, в которой ты пытаешься меня заверить. Покажи, что только я, и никто другой, могу разбудить твое сердце и найти в нем любовь.
        Кин покорился и с улыбкой позволил Алексе прижать себя к матрасу.
        - Ты знаешь, как я ненавижу требовательных женщин. Мне бы хотелось, чтобы моя была нежной и покорной.
        С бесшабашной улыбкой Алекса присела на корточки и расстегнула ему брюки.
        - Давай-ка снимай штаны, - насмешливо-строго приказала она.
        Кин поднял руки, сдаваясь без борьбы. Он пришел в восторг, услышав ее смех. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она последний раз так самозабвенно смеялась.
        - Я боялся, что именно так все и кончится. Когда мужчина говорит женщине, что любит ее, она немедленно пользуется этим. К утру я уже, наверное, стану настолько покорным, что не рискну выпить глоток воды, не спросив твоего разрешения.
        Алекса взяла его брюки, небрежно поболтала ими у него под носом и отбросила в сторону. А когда снова повернулась к нему, ее серебристые глаза загадочно поблескивали и мерцали. Она наклонилась над ним, и у Кина дух захватило, ибо он знал, какая это пытка - ждать, когда ее мягкие влажные губы прижмутся к его губам. Он уже приготовился сдаться сводящему с ума прикосновению ее тела, но Алекса отодвинулась, оставив его на самом краю обрыва.
        Она посмотрела на него с обожанием и улыбнулась.
        - А знаешь ли ты, как я люблю тебя, Кин? - прошептала она, покусывая мочку его уха.
        - Нет, скажи мне. Я часто думал, как ты ко мне относишься, - выдохнул он, упиваясь звуком своего имени.
        - Мне кажется, я полюбила тебя в ту ночь, когда увидела, как ты стоишь в тени своей хижины и смотришь так, будто я тебя неимоверно забавляю. И неизвестно как, но сразу поняла, что никогда не смогу забыть ни твое лицо, ни прикосновение твоих губ. - Алекса провела пальцем по лучикам-морщинкам вокруг улыбающихся глаз и легонько поцеловала в самый кончик носа. - Просто это моя упрямая гордость лишила меня дара речи. Я никогда раньше не была влюблена, поэтому не могла разобраться в собственных чувствах. А когда попыталась честно сказать тебе о них, ты так разозлился, что я предпочла помалкивать, чем терпеть страдание неразделенной любви.
        Кин притянул Алексу к себе. Свободной рукой провел по грудям, пощекотал розовый сосок. Потом снова, опустил голову на подушку и открыл горящие синим пламенем глаза.
        - М-м-м-м. Ты просто сводишь меня с ума, так я хочу тебя, женщина. Каждый раз, когда прикасаюсь к тебе, меня пожирает пламя. Оно горит так яростно, что прожигает огненные тропы к самому сердцу, и мне не удается погасить этот огонь. Неужели это и есть любовь?
        - Если нет, то мы, наверное, больны чем-то чудовищным и неизлечимым, - прошептала Алекса и прижалась к его груди. - Люби меня, Кин… за все те ночи, когда хотела тебя, но спала одна… за все те ночи, когда молча плакала до тех пор, пока не засыпала в слезах, думая, что ты любишь другую.
        Их глаза встретились и больше не покидали друг друга, небесная синева перемешалась с серебристым звездным блеском. Любовь была в его глазах, в его губах, в ласкающих прикосновениях. Алекса легко вздохнула и сдалась, когда он нежно дотронулся до нее. Она удивлялась, как горячо жжет любовное пламя. Его руки и губы, заново открывая каждый дюйм ее тела, пронзали ее раскаленным жаром.
        Алекса закусила губу, чтобы не кричать. Она едва сдерживала исступленные желания плоти. Она хотела его и не стыдилась этого. Он - дыхание ее жизни, цель и смысл ее существования. И нет другого мира, кроме мира в его объятиях.
        И Кин не разочаровал ее. Он накрыл ее приоткрывшиеся губы ртом, ни на мгновение не прекращая ласк, которые разжигали ее все больше и больше, почти лишая сознания. Он обожал прикасаться к ней. Она - его жена, его любовь, его жизнь. Сладкий аромат ее духов заполнил его чувства. Ее шелковистая кожа, казалось, просила - потрогай меня. Губы таяли под его поцелуями, утоляя жажду, но заставляя желать большего.
        Алекса едва дышала. Она заживо сгорала в пламени страсти, языки которого лизали ее плоть. Восторженный вихрь заставил весь мир бешено крутиться вокруг нее.
        Кин раздвинул ее ноги и опустился между бедер. Алекса выгнулась навстречу, радостно приветствуя его сильные толчки, прижимая его к себе так, будто никогда больше не отпустит. А потом время остановилось, и они поплыли к далекому горизонту.
        Кин прижимал Алексу все крепче и крепче. Наконец удивительные, фантастические ощущения нахлынули и сотрясли все его тело. Он был потрясен силой любви к этой черноволосой колдунье. Она оказалась достаточно сильной, чтобы завоевать его уважение, и такой нежной, что сумела добиться его преданности. Будет ли так всегда? - спросил он себя, когда наконец улегся рядом и прижал ее к груди. И внутренне ответил: да, всегда, он в этом уверен. Он прожил больше тридцати лет, не зная, что означает это слово - любовь. Н теперь, когда узнал, собирался лелеять это чувство к его удивительной Алексе. Она - его огонек на ветру, вечный свет который озарит самые темные ночи.
        - О чем ты думаешь, любимый мой?
        Хрипловатый голос Алексы прорвался в его мечтания. Он повернул голову и одарил ее нежнейшей улыбкой.
        - О том, что я очень счастливый человек. И что, раз уж мне пришлось ждать столько лет, я собираюсь сторожить тебя изо всех сил. - Кин повернулся на бок и приподнялся на локте. - Ты будешь очень разочарована, если я вдруг стану таким ревнивым мужем, который будет приходить в бешенство каждый раз, когда посторонний мужчина бросит на тебя сладострастный взгляд? Я не в состоянии контролировать себя, когда другой трогает то, что принадлежит мне.
        - Нет, если только не будешь отчитывать меня каждый раз, когда я грубо обойдусь с любой женщиной, которая слишком будет восхищаться твоими мужскими достоинствами, - парировала Алекса нахально-вызывающим тоном, присела рядом с ним на корточки и оскалилась, имитируя кошку, готовящуюся к прыжку.
        Кин весело рассмеялся.
        - Хорошенькая из нас получится парочка! Пожалуй, мы сделали всему миру огромное одолжение, когда соединили и наши судьбы. Подумай, мы спасли по крайней мере двух бедолаг от несчастья стать нашими компаньонами.
        - Я готова терпеть твое общество весь остаток жизни, - промурлыкала Алекса, поглаживая ноготками черные завитки на широкой груди. - Мы можем составить прекрасную пару.
        - Превосходная пара, - согласился он голосом, тяжелым от подступающего желания. - Я - нежеланный полукровка. Ты - непокорная дикая кошка, невозможная в обществе. Тебя мужчины должны бы избегать, да не могут устоять.
        Взрыв ее смеха был заглушён поцелуем.
        - Мне бы стоило обидеться, что ты не считаешь меня настоящей благовоспитанной и породистой дамой.
        Пришел черед Кина рассмеяться. В глазах его заплясали огоньки дьявольского веселья, он откинулся и распутно ухмыльнулся ей.
        - Мне никогда не нравились эти пустоголовые куклы - леди новоорлеанского общества. - Он повернул ее на спину, накрыл собой, соединил их тела, как две половинки единого целого. Кровать только жалобно заскрипела. - А что до породы… - тут из его груди вырвался сладострастный стон, - то я в высшей степени люблю одно занятие. Мы будем практиковаться каждый день, пока у нас не будет дюжины детишек, не менее очаровательных, чем их мать.
        - Дюжины? - с трудом переспросила Алекса: тело ее снова стремилось к тому восхитительному, неописуемому восторгу, которым они наслаждались лишь несколько минут назад.
        - Более или менее… - хрипло прошептал Кин, покрывая горячими быстрыми поцелуями ее шею. - Все, что меня интересует сию минуту, - это твое упоительное тело и то удовольствие, которое испытываю, когда держу тебя в объятиях.
        Как Алекса обожала этого синеглазого дьявола, похитившего ее сердце! Он - весь ее мир! Она так счастлива, что остается удивляться, почему ее сердце до сих пор не разорвалось от всех этих неистовых чувств.
        И они снова поплыли по неизведанному, непроложенном; курсу, куда отправляться могут одни лишь влюбленные. И где то посреди этого бесконечного путешествия Алекса услышал; эхо его вздоха, эхо своего имени, которое он прошептал, поднимаясь на вершину страсти. Они уплыли далеко, сплетясь телами, исследуя вселенную вновь найденной любви.
        Глава 23
        Алекса стояла у открытого окна и восхищалась непередаваемой синевой неба и яркими, сочными красками летних цветов на клумбах. Как странно, подумала она со вздохов мир никогда не казался столь прекрасным, пока Кин не по дарил ей свою любовь. Алекса радостно улыбнулась и слегка покраснела, вспомнив, как они занимались любовью. Ей трудом удалось подавить озорную улыбку. На самом-то деле они почти не спали ночью…
        Пока Алекса разглядывала мужа, он приоткрыл сначала один глаз, а затем другой. Кин заметил выражение ее лица, понял, о чем думает его дражайшая половина, и хитро усмехнулся.
        - Хорошо спала, милая? - с любовной насмешкой спросил Кин и сел на кровати, лаская глазами то, что всю ночь нежил руками.
        Алекса улыбнулась ему в ответ.
        - По-моему, я вообще не спала, - ответила она и повернулась к окну. - Но надеюсь, ты хоть чуть-чуть отдохнул и не будешь киснуть весь день. Я уже знаю, как ты можешь брюзжать, когда не выспишься.
        Кин встал к окну. Он обхватил руками ее талию.
        - Ну, сегодня-то нехватка сна как раз исправила мое настроение, - прошептал он ей на ухо. Ему казалось, что он счастлив и совершенно доволен. Первый раз за всю свою жизнь.
        Алекса положила голову ему на плечо.
        - Великолепное утро, правда?
        - Просто замечательное, - согласился Кин.
        Раздался негромкий, но настойчивый стук в дверь. Алекса кинулась за халатом, чтобы прикрыть свою просвечивающую сорочку, но Кин остался стоять где был.
        - Кто там? - отсутствующе спросил он, не отрывая глаз от Алексы.
        - Генри, - ответил слуга. - Ваш брат только что приехал и хочет видеть вас.
        - Попроси его присоединиться к нам за завтраком, - отозвался Кин. - Мы спустимся вниз через несколько минут.
        Алекса оделась и подошла к двери, когда Кин схватил ее за руку и притянул к себе.
        - Сегодня вечером, Алекса… - Кин подмигнул ей, - мы будем ужинать здесь. У меня есть еще несколько вопросов, которые я забыл обсудить с тобой прошлой ночью…
        Алекса обольстительно улыбнулась в ответ.
        - Не могу себе представить, сэр, что вы пропустили. Вы очень внимательны и заботливы, и я с нетерпением буду ждать продолжения нашей беседы.
        - Бесстыжая девица, - заявил он, небрежно целуя ее в щеку, и легко засмеялся. - Как подумаю, что ты врезала Клинту и мне метлой той первой ночью… Ц-ц-ц. - Он покачал головой.
        Алекса с деланным удивлением подняла бровь.
        - Я должна сделать вывод, что ты предпочел бы менее требовательную жену?
        Его суровое лицо расплылось в хитрой усмешке, прорезавшей ямочки на щеках и сразу придавшей ему мальчишеский вид.
        - Никогда в жизни не думал, что женюсь на требовательной женщине. - Он фыркнул. - Но надо сказать, что-то в этом есть, по крайней мере в одной конкретной представительнице требовательных особ.
        Алекса усмехнулась в ответ и провела пальцем по его груди, виднеющейся в открытом вороте рубахи.
        - И что же это такое? - поинтересовалась она столь двусмысленным тоном, что Кин задумался, стоило ли приглашать брата к завтраку. Ведь он мог вместо этого наслаждаться той аппетитной красавицей, что будила в нем голод, который невозможно насытить никакими изысканными блюдами.
        - Ну, хотя бы то, что помешает ее драгоценному супругу бродить по всему городу в поисках нежной привязанности. - Кин взял ее руку и поднес к губам, не отрываясь от серебристых глаз. - Потому что теперь у него это есть дома.
        - И всегда будет, - заверила Алекса.
        Кин остановился и сказал неожиданно серьезно и удивительно нежно:
        - Алекса, дорогая моя, ты наполнила всю мою жизнь новым смыслом, и я теперь даже представить не могу, как мог жить без тебя все эти годы.
        Чанлер поднял глаза над чашкой кофе и увидел Алексу и Кина. Он с грустью смотрел, как шепчутся счастливые супруги, и вспоминал то время, когда они с Джессикой были так же близки. Теперь он уже не был уверен, было ли это правдой или тоже частью ее грязной, бесчестной игры.
        Проклятая баба! Подумать только, она провела его и оставила в дураках. Его бесила мысль о том, что Джессика умудрилась посеять вражду между ним и Кином. Наконец он взял себя в руки, прокашлялся, привлекая внимание влюбленной парочки, и сделал жест рукой, приглашая их присоединиться к нему за столом.
        - Я просто счастлив лицезреть, как вы, будто голубки, порхаете по своему любовному гнездышку, но есть кое-какие дела, требующие внимания. Скажи, дорогой брат, могу я оторвать тебя от твоей красавицы жены, пока мы не закончим с ними?
        Кин отодвинул стул Алексе, сам уселся напротив Чанлера и заметил, что тот не отрывает глаз от лица его жены.
        - Тогда говори скорей, пока не свернул с курса. - Кин пристально посмотрел на брата. Тот смущенно улыбнулся. - Только слепец может не обратить внимания на твою жену, - сказал Чанлер в виде извинения. - Я приехал сообщить, что шхуна вышла из гавани и взяла курс на восточное побережье. - Он значительно посмотрел на брата. - Заходов в Карибское море больше не будет. - Он сжал руками тонкую чашку и начал задумчиво изучать ее содержимое. - Что касается Джессики… - Голос его постепенно затих, а в глазах промелькнул намек на боль. - Да. Так вот, когда я заезжал домой и, сегодня утром, она уже сложила свои вещи и уехала, как я и приказал ей прошлой ночью. Ни она, ни Ходжес больше не побеспокоят никого из нас. Я заверил ее, что если она решится показаться где-то поблизости моего дома, то отделаюсь от нее самым решительным образом, раз и навсегда.
        - Вы прогнали ее? - тихо спросила Алекса. - Навсегда?
        - Да, и без единого цента, - добавил Чанлер с ноткой горечи в голосе. - Я решил, что она прекрасно может обойтись без богатства и власти - того, чего желала в жизни больше всего. Она это заслужила. Может, снова присоединится к своей театральной труппе. Думаю, в этом ее настоящее призвание - прикидываться кем-то другим и получать за это деньги. Я наконец-то понял, что мне будет лучше без нее. Она отравила мою жизнь, слава Богу, не безвозвратно.
        Чанлер нежно похлопал Алексу по руке, потом взгляну на Кина.
        - Будьте счастливы. Кин вполне заслуживает своей огромной удачи. А что до меня - так я справлюсь. Я признак что совершил чудовищную ошибку, женившись на Джессике, но извлеку из этого пользу. Когда я буду в следующий раз искать себе жену, у нее будут ваши черты, Алекса.
        - Ну нет, она - единственная в своем роде, - вмешался Кин, гордо улыбаясь. - Так что не огорчайся, если придете удовлетвориться меньшим, чем само совершенство.
        - К этому-то я уже привык, - проворчал Чанлер. - Н деюсь, ветер моей удачи переменится.
        Несколько следующих минут, пока Кин и Чанлер обсуждали финансовые и деловые вопросы, Алекса сидела тихо. Когда завтрак был закончен, Кин уехал с братом, но пообещал, что вернется рано вечером. Его многообещающая улыбка заверила Алексу, что он компенсирует ей проведенный одиночестве день. Его прощальный поцелуй сказал, что это только намек на то, что будет ждать ее при возвращении.
        Алекса побродила по особняку и решила отправиться прогуляться верхом на подаренном жеребце. День казался превосходным, и ей хотелось галопом примчаться и просто дать себе насладиться ощущением воли. Радостно улыбаясь, она прошла на конюшню за своей лошадью, но внезапно на память пришел Кентавр. Часть другого мира. Того, к которому Алекса отчаянно мечтала вернуться. Да, она счастлива с Кином, но Новый Орлеан оказался полон пустых, надутых людей, чей образ жизни решительно отличался от того, к чему стремилась Алекса. Она может, конечно, сделать вид, что приспособилась, но все равно в душе будет тосковать по тихому журчанию ручья и мягкому шелесту высокой травы на бескрайних просторах прерий.
        Алекса остановилась под низко нависшими ветвями и хлопала коня по шее. На плантации все было тихо и миг но она как-то не могла расслабиться. Казалось, что-то жутковатое было в… Алекса вдруг напряглась, а жеребец навострил уши и повернулся, глядя в заросли деревьев. Внезапно зловещую тишину разорвал резкий треск сломанной ветки.
        Алекса вдруг почувствовала чье-то присутствие позади себя и резко обернулась, но было уже поздно. Она стала жертвой хищного зверя, выследившего и набросившегося на нее в удобный момент.
        Кин верхом возвращался домой на сахарную плантацию, и на лице его играла кривоватая ухмылка. Они с Чанлером прозанимались делами целый день, но он постоянно ловил себя на том, что мысли его заняты Алексой, а вовсе не счетами и описями.
        Он собирался провести восхитительный, упоительный, превосходный вечер. Утром перед отъездом Кин дал указания приготовить особое праздничное меню. И теперь ему представлялся ужин при свечах в компании его милой Алексы. Сегодня им никто не помешает, и его прелестная жена будет принадлежать только ему. Что за ночь их ждет, размышлял Кин, слезая с седла.
        Он вошел в конюшню и удивленно нахмурился, заметив, что жеребца Алексы нет в отведенном ему деннике. Не может быть, чтобы она куда-то уехала в столь поздний час. Кин оглянулся, заметил, что несколько соседних денников тоже пусты, и стряхнул зарождающееся беспокойство. Наверное, конюхи тренируют лошадей, решил он. В общем-то в этом не было ничего необычного - они часто разминали застоявшихся животных.
        Однако, когда Генри открыл дверь и вздохнул, Кин сразу понял: что-то не так, что-то случилось.
        - Мастер Кин, как я рад, что вы наконец вернулись. Я пытался послать вам сообщение, но…
        - Алекса пропала, да? - Кин оттолкнул Генри и вошел.
        - Боюсь, что так, сэр. - Генри указал в сторону хозяйского кабинета. - У вас посетитель, но не думаю, что вы будете этим довольны, особенно теперь, когда миссис Алекса исчезла.
        Кин нетерпеливо прошагал к кабинету и сразу понял, что уготовано ему и Алексе.
        - Что ты с ней сделала? - зарычал он. Самодовольная усмешка Джессики привела его в ярость.
        - Я позаботилась, чтобы твою дражайшую супругу не нашли, пока не получу то, чего хочу, - резко заявила она.
        Кин затрясся от ярости и буквально пришпилил Джессику к стене яростным взглядом. Присутствие белокурой Джессики несло в себе реальную угрозу. Он уже знал, что эта женщина не остановится ни перед ложью, ни перед похищением, ни даже перед убийством, чтобы заполучить то, к чему стремится.
        - Смотри, если на ней будет хоть царапина, ты пожалеешь не только о том, что встала на моем пути, но что вообще родилась на этот свет, запомни это, Джессика, - холодно заявил он и подошел к ней. - Так, а теперь выкладывай, чего ты хочешь?
        - Денег, - спокойно ответила она, прекрасно зная, что Кин ничего ей не сделает, пока не будет уверен, что его жена в полной безопасности. - Чанлер вышвырнул меня из дома без единого цента. Он даже не позволил продать мои драгоценности, чтобы достать денег на дорогу.
        - Сколько? - Кин плюнул в нее этим словом, а взгляд его открыто говорил о невыносимом отвращении, которое вызывала в нем эта хорошенькая блондинка.
        - О, какие-то жалкие десять тысяч помогут мне начать жизнь заново, - небрежно ответила Джессика. У Кина внутри все кипело от ярости, но он держал себя в руках.
        - Ты получишь их утром, как только откроется банк. А теперь говори - где Алекса? - потребовал он.
        - Ходжес присматривает за ней. Не думай, что тебе удастся найти ее. Путь туда запутанный, а ты по дороге встретишься с неприятностями. Учти, что твою прелестную жену будут ждать еще большие. Она останется с Ходжесом до тех пор, пока ты не принесешь деньги лично мне в руки. - Джессика поднялась на ноги и прошла мимо него. - Я вернусь завтра утром за выкупом. - На губах ее заиграла злобная ухмылка. - Спи спокойно, Кин, отдыхай.
        Кин молча сжал кулаки и зубы, желая лишь одного - схватить ее тонкую шею и давить до тех пор, пока не выдавит из нее жизнь до самой последней капли. Будь она проклята! Где она может прятать Алексу? Он внезапно вспомнил давние слова Чанлера - что-то о Ходжесе - и задумчиво нахмурился. Да-да, помнится, тот построил хижину где-то на болотах и хвалился, что может невредимым пробираться там, где живут одни змеи и крокодилы.
        Пожалуй, стоит рискнуть, решил Кин и поспешил позвать Чанлера и Клинта.
        Ходжес спокойно развалился на стуле и неторопливо закурил трубку. Алекса смотрела, как над его головой поднимается голубой дымок. Он почти не разговаривал с ней с тех пор, как посадил на стул в углу своей лачуги.
        - Я хочу пить, - заявила Алекса.
        Ходжес поднялся на ноги и не торопясь пошел к столу. Вернувшись, поднес к ее губам черпак - руки и ноги Алексы были надежно связаны, так что она не могла держать его самостоятельно.
        - Вот тебе пить.
        Алекса отпила глоток, и ее едва не стошнило от гнилостного вкуса. Ей показалось, что Ходжес зачерпнул воды из ближайшего протухшего болота.
        Он увидел ее реакцию и злорадно засмеялся.
        - Не очень-то свежая водица, правда? Мисс Джессика сказала, чтобы я не баловал тебя, пока ты тут остаешься.
        - А что еще Джессика вам сказала? - выдавила Алекса, мечтая только об одном - избавиться от гнилостного вкуса затхлой воды.
        Но Ходжес только помахал пальцем и попятился от нее.
        - Не надейся, что вытянешь из меня хоть что-нибудь.
        Этот твой муженек, он надул меня и кое-чего поразузнал, но тебе не удастся, даже не думай. Я на эту удочку больше не попадусь. - Он постучал себя в грудь, и по звуку Алекса решила, что она сделана из того же крепчайшего камня, что и его голова. - Я, может, и не очень умен, но так легко не сдамся. Джессика разозлилась как полоумная, аж визжала. - Ходжес остановился у двери и бросил Алексе предостерегающий взгляд. - Пойду на собачку свою взгляну, а ты сиди тихо, мисси. Жди, покуда вернусь.
        Он вышел, а Алекса, оставшись одна, облегченно вздохнула. Она изогнулась и потянулась к своему сапогу, чтобы достать нож, который всегда носила с собой как меру предосторожности после столкновения с Сайласом Грегором. Алекса взяла за правило заправлять клинок в голенище сапога или за подвязку, когда отправлялась из дома погулять. И теперь она была благодарна себе за эту привычку. Ей совершенно не хотелось сидеть и дожидаться, когда узнает, что же это Джессика заготовила для нее.
        Пока Ходжес поил своего волкодава чистой дождевой водой и усмехался про себя, вспоминая, как Алексу перекосило, когда отведала болотной водицы, та торопливо пилила веревки. Услышав наконец шаги своего стражника, она приподняла стул и устроилась за дверью. Сердце ее колотилось так громко, что она начала опасаться, как бы оно не выдало ее. Ходжес вошел в хижину и остолбенел. Он выпучил глаза и просто поверить не мог, что Алекса взяла и испарилась, со стулом и всем остальным. Но в этот момент указанный стул опустился ему на голову. Он закачался и отступил назад. Но эта неожиданная атака лишь ненадолго оглушила громилу, и Алекса бросилась бежать изо всех сил, зная, что на карту поставлена ее жизнь. Она отдавала себе отчет, что Ходжес, придя в себя, разорвет ее на мелкие кусочки.
        Она бросилась головой вперед в темное, мутное болото, окружающее хижину, и ее душераздирающий крик пронзил сырой ночной воздух. Алекса билась, умоляя Ходжеса спасти ее, и наконец исчезла под поверхностью воды, а тот только стоял и самодовольно ухмылялся.
        - Думала, слишком умная, сможешь перехитрить меня? Нет уж, я построил эту хижину, и только я один могу добраться сюда, не сделав ложного шага. - Он коротко засмеялся, повернулся и побрел обратно. - Не думаю, что Джессика жутко огорчится твоим исчезновением в болоте. Она все равно собиралась отправить тебя поплавать там завтра утром.
        Когда дверь закрылась, Алекса вынырнула, вернее, вырвалась на поверхность и начала хватать ртом воздух. Она надеялась, что Ходжес поверил, будто она утонула. Алекса выбралась из болота, корчась от отвращения от налипшей на нее дряни; Мысль о ванне казалась не менее, а может, даже более привлекательной, чем мысль о надежных объятиях Кина. Алекса нащупала большую сломанную ветку, которую могла бы использовать как посох, потом вскарабкалась на ноги и начала трудный путь к дому сквозь предательскую болотистую трясину. Она знала общее направление, откуда ее притащил Ходжес, но сейчас было уже темно и ничего не видно. Алекса тяжело вздохнула и повернула на юг, ориентируясь по мерцающим над головой звездам. Она молилась, чтобы ее ангел-хранитель не взял сегодня выходной и помог ей.
        Правая нога внезапно поскользнулась и поехала вперед. Алекса с трудом удержала испуганный вскрик и упала лицом вниз, прямо в тростник, в полной уверенности, что наступила на змею. Но причина падения, слава Богу, не шевелилась, и Алекса облегченно вздохнула. Это была скрученная полусгнившая лиана.
        Встав на колени, Алекса услышала всплеск и шелест тростника. Она обернулась и с ужасом увидела, как к ней угрожающе приближается длинная темная тень.
        Отчаянно хватаясь за лиану и быстро перебирая руками, Алекса выбралась из тростника, стараясь двигаться как можно скорее. Она яростно сражалась с высокой травой и наконец нашла твердую опору - ствол повалившегося дерева. Уцепившись что было сил, оглянулась и задохнулась от ужаса, увидев в лунном свете своего преследователя.
        Огромный крокодил смотрел на нее холодными, невыразительными глазками. У Алексы сжалось от ужаса сердце, в горле встал ком. Крокодил не двигался, терпеливо дожидаясь следующего обеда.
        Алекса старательно прикинула расстояние до твердой почвы. Стоит ей поскользнуться - и крокодил, не теряя времени, схватит ее своими мощными челюстями. Глубоко вдохнув, Алекса сжала ветку и что было сил подпрыгнула. Сердце ее остановилось, когда она услышала, как хищник бросился вперед. Жадно щелкнули смертоносные челюсти. С величайшим облегчением Алекса поняла, что ее ног там не оказалось. Она приземлилась на выступающие корни ближайшего дерева и начала энергично карабкаться выше.
        Отдышавшись и оглядевшись, Алекса задумалась. Наверное, спасаясь от зубов крокодила, она сбилась с пути. Пока Ходжес тащил ее к хижине, она внимательно наблюдала за дорогой, но сейчас вонючее болото и кривые сучковатые деревья превратились в запутанный лабиринт движущихся теней, которые угрожающе надвигались на нее со всех сторон.
        Вдруг она увидела раздвоенный ствол дерева. Ага, сразу за этим деревом начиналась извилистая тропинка сквозь болота, по которой провел ее Ходжес.
        Но облегчение было временным. Внезапно что-то обвилось вокруг ее щиколотки, и Алекса задохнулась от нового приступа страха. Она дернула ногу и начала неистово пробираться сквозь спутанную сеть лиан и деревьев.
        Вокруг нее роились и жужжали тучи москитов, и пока она раздраженно отмахивалась, снова поскользнулась на заросшем мхом корне. Алекса забарахталась в трясине. Она представила, как медленно и беспомощно погрузится в бездонную яму и никогда больше не увидит Кина. Ей предстоит умереть в этом Богом забытом омерзительном болоте, а он даже не знает, где ее искать.

«Возьми себя в руки!» - кричал ее разум. Ужасающее ощущение, что ее засасывает в трясину, становилось невыносимым.
        - Кин… - сорвалось с ее дрожащих губ. Заметив крючковатую, похожую на руку ветку у края тростниковых зарослей, Алекса скрипнула зубами, напряглась и уцепилась ногтями за спасительницу. Собрав все оставшиеся силы, она тянулась и тянулась, пока не сумела как следует ухватиться и выбраться на край трясины.
        Алекса буквально обвилась вокруг раздвоенного ствола и подняла полные благодарности глаза к небесам. Вдохнув полной грудью едкие болотные испарения, криво улыбнулась. Что ж, одно хорошо - теперь по крайней мере москитам не удастся сожрать ее заживо - каждый дюйм ее тела покрыт песком и вонючей грязью. Какое создание может решиться отведать такое зловонное блюдо?
        Напомнив себе, что излишняя поспешность не приведет ни к чему хорошему, Алекса пробиралась по заросшей лианами узкой дорожке и вздрагивала каждый раз, прикоснувшись рукой или ногой к чему-то холодному и мокрому, - боялась встречи со змеями. Она поклялась, что так или иначе, но найдет дорогу к Кину, к его спасительным объятиям. Никто и ничто не может встать между ними, особенно теперь, когда она знает о его любви. Он - единственный смысл ее существования, и именно мысли о нем толкали ее вперед, когда так легко было потерять всякую надежду. Любовь вела ее вперед, и каждый раз, спотыкаясь и падая, она видела перед собой красивое лицо, окаймленное черными волосами, с пронзительно синими глазами, которое звало ее к себе и заставляло двигаться дальше - к спасению.
        Кин вышагивал взад-вперед по своему кабинету в ярости оттого, что вернулся с пустыми руками. Чанлер понятия не имел, где находится хижина Ходжеса, а Джессика исчезла. Он бы выжал из нее сведения, причем в прямом смысле этого слова, попадись только ему эта подлая сучка.
        - Сядь! - прорычал Клинт. Он постоянно поглядывал на часы - драгоценное время утекало - и мрачнел все больше и больше. И это лихорадочное расхаживание еще сильнее нервировало его. - Джессика скоро появится, и ты отдашь ей деньги. - Лучше бы ей поспешить, мрачно подула мал он. Клинт терпеть не мог, когда кто-то опаздывал, а сейчас его заставляла ждать эта подлая, мерзкая Джессика. - Мы не будем выпускать ее из виду, пока Ходжес не доставит Алексу.
        Кин что-то пробормотал себе под нос и опустился на стул. Он совершенно обессилел от бессонной ночи и беспокойства за Алексу. Они с Клинтом провели совершенно бесплодные поиски в болоте. Ничего. Ни следа, ни намека. Наконец Кин признал поражение и вернулся в Новый Орлеан собрать требуемую Джессикой сумму.
        Всю дорогу домой и сейчас, расхаживая по кабинету, он продолжал спрашивать себя, почему сдержался и не придушил Джессику за то, что она сотворила с Алексой. Эта женщина положительно процветала на несчастьях других людей.
        Он сжал кулаками ручки кресла и выругался. Джессика заплатит за все, поклялся он себе. Слишком уж много зла она причинила ему и Алексе.
        Звук подкатившего экипажа заставил мужчин вскочить на ноги. Чанлер первым подбежал к двери и нахмурился, увидев, как Джессика спустилась на землю и улыбнулась.
        - Если она полагает, что может провернуть такую махинацию и не поплатиться за это, значит, сделала большую ошибку в рассуждениях, - вслух подумал Чанлер.
        - Тебе придется встать в очередь, - фыркнул Кин. - Сначала она будет держать ответ передо мной.
        - Ага, а потом передо мной, - вмешался Клинт, пролезая в дверь следом за Чанлером.
        - Но она моя… была моей женой, - напомнил им обоим Чанлер. - И это дает мне право быть в очереди первым.
        Джессика замерла на месте, увидев, что Чанлер обошел Кина и Клинта и встал перед ней. Призвав на помощь все свое мужество и сдержанность, она гордо вскинула голову и посмотрела сквозь мужа прямо на Кина.
        - Ты достал деньги? - спросила она уверенным, требовательным тоном.

«Господи, как же я презираю эту надменную манеру!» - подумал Кин.
        - Да. И не думай, что дам тебе время пересчитывать их. Я хочу видеть Алексу. Немедленно.
        - Увидишь… в свое время. - Джессика усмехнулась, внутренне ликуя, что загнала троих мужчин в угол. Они ненавидели ее лютой ненавистью, но были бессильны. - Я заберу деньги, Кин.
        - Он не будет платить тебе, Джессика.
        Голос, донесшийся от угла особняка, заставил ее пошатнуться. Она побледнела, будто увидела привидение. Она обернулась и увидела покрытую грязью и мхом Алексу.
        Кин не мог поверить своим глазам. Как ей удалось сбежать от Ходжеса и выбраться из смертельно опасного болота живой и невредимой? И неожиданно понял. Алекса была неисправима - и она любила его. Она смогла бы найти путь даже из адского пламени.
        Джессика полезла в сумку, продолжая яростно сверлить Алексу взглядом. Рядом с Кином раздался пистолетный выстрел, и он почувствовал, будто движется медленно, как под водой.
        Когда рассеялся дым, прогремел еще один выстрел. Джессика поникла и опустилась на землю. Три пары глаз устремились к Чанлеру.
        - Она всегда носила с собой пистолет. Всему остальному миру стоило бы тоже носить оружие, чтобы защищаться от нее.
        Кин подхватил Алексу на руки и прижал к себе. Всего какую-то долю секунды назад он подумал, что видит ее в последний раз!
        - Ты в порядке, любовь моя? - озабоченно спросил Кин.
        - Буду, как только приму ванну, - заверила его Алекса и вывернулась из объятий, боясь, что ее вид, а главное, «аромат» вызовут в нем отвращение. Она выглядела и благоухала, как болотная крыса. - Тогда я, возможно… - Слова замерли у нее на губах, когда она увидела, что Чанлер глаз не может оторвать от безжизненного тела своей жены. - Чанлер, мне жаль, что именно тебе пришлось…
        - Она бы убила тебя, - ответил Чанлер и посмотрел на Алексу затуманившимся взором. - А теперь она не сможет никому больше причинить зла.
        Клинт шумно выдохнул и обвел глазами грязную, потрепанную Алексу.
        - Позапрошлой ночью я думал, что худшее уже позади. Кажется, тогда я чересчур поспешил с выводами. Но может, хоть теперь нам всем удастся вздохнуть спокойно.
        Внезапно прогремел винтовочный выстрел, и Алекса завизжала. Она в ужасе наблюдала, как Кин пошатнулся, закрутился, схватился за руку и повалился на крыльцо. Клинт толкнул ее на пол, накрыл своим телом и начал обшаривать глазами кустарник, окружавший особняк. Чанлер, вырванный из молчаливого созерцания тела жены, присел за перилами и смотрел, как на рукаве белоснежной сорочки Кина расплывается огромное кровавое пятно.
        Кин заскрежетал зубами и выхватил пистолет, не зная в точности, куда же целиться.
        - Черт, если б я знал, что у меня столько врагов в Новом Орлеане, держался бы от него подальше, - презрительно засмеялся он. Потом бросил быстрый взгляд на Клинта. Все четверо притаились на крыльце, не зная, откуда ждать следующего выстрела. - Что это ты там говорил по поводу того, что все неприятности уже позади?
        - Опять, похоже, я поспешил, - проворчал старик. - Думаешь, это Ходжес решился прийти и закончить свое грязное дело? Ты же знаешь, он обожал Джессику. И если он увидел, что случилось…
        - Родон! - прогремел яростный голос, прервав размышления Клинта. - Покажи свою жалкую подлую рожу!
        Кин озадаченно нахмурился. Голос не был похож на Ходжеса, хотя он и не часто разговаривал с ним. Неужели нет конца списку его врагов?
        - Кто это, к дьяволу, может быть? - вслух подумал он.
        - Господи Боже мой! - задохнулась Алекса и побледнела как смерть.
        Она вскочила на ноги. Кин был уверен, что она лишилась рассудка, глядя, как понеслась вперед, являясь идеальной мишенью для притаившегося в засаде, кем бы тот ни был.
        - Вернись, ты, маленькая идиотка! - заорал Кин, бросаясь за ней.
        Но Чанлер успел схватить его за ногу. Кин растянулся на траве как раз в ту секунду, когда мимо него просвистела еще одна пуля.
        - Ты такой же полоумный, как и она! - рявкнул Чанлер.
        - Не убивай его! - всхлипнула Алекса, наступила на оборванный подол юбки и упала на землю.
        - Он заслуживает смерти за то, что сделал! - раздалось в ответ низкое, глухое рычание.
        Алекса поднялась на ноги, подхватила подол, заправила его за пояс, чтобы не споткнуться еще раз, и смело пошла навстречу угрожающему голосу.
        - Оставь его, - приказала она. Ее собственный голос дрожал, из глаз лились слезы.
        - Уйди с моего пути, девочка. Я выслеживал этого негодяя не одну неделю.
        Алекса исчезла в кустах. Клинт прислушался, а потом обернулся и недоуменно посмотрел на Кина.
        - Что, во имя всего святого, тут происходит?
        - Будь я проклят, если знаю, - пожал плечами Кин, не отрываясь глядя на кустарниковую изгородь, за которой исчезла Алекса. - Но сейчас узнаю. - Он вскочил на ноги, рванулся и скрылся за кустами, сразу оказавшись мишенью для очередной пули.
        Но когда он увидел, как Алекса появилась из-за изгороди, челюсть его отвисла до земли. Ее держал в плену мужчина, чей яростный, полный ненависти взгляд мог поджарить Кина заживо.
        - Выходи из укрытия, ты, ядовитая гадина! - прошипел Расс Карвер, сильнее сжимая свою протестующую сестру.
        В столкновении с осейджами его почли мертвым, разграбили фургон и умчались прочь, оставив Расса лежать на земле. Он похоронил отца, промыл и перевязал свои собственные раны. С трудом добравшись до города, Расс отправился в Совет по делам индейцев в форт Кларк, заявил о смерти отца и похищении сестры. Он умолял помощи, но у правительства не было отношений с осейджами, поэтому ему отказали. В полной ярости он вернулся хижине Кина на окраине Сент-Луиса и нашел ее покинутой. Расс не стал пытаться в одиночку воевать со всем племенем осейджей, но дал себе страшную клятву отплатить Кину Родону за надругательство над сестрой и отказ провести его семью по индейской территории.
        Он испытал некоторое облегчение, узнав, что Кин сумел вернуть Алексу в Сент-Луис, но тут же пришел в еще большую ярость, услышав, что он увез ее в Новый Орлеан. Расс клятвенно пообещал, что отыщет подлеца, который сделал Алексу своей персональной шлюхой, и положит конец этому позору.
        Пережитое Рассом трагическое испытание несколько помутило его разум. Он жаждал крови и не успокоится, пока Кин Родон не оплатит должок.
        Кин расправил плечи, встретившись лицом к лицу с мужчиной с ввалившимися глазами и длинной бородой, прижимавшим к себе Алексу. И тут он потрясенно узнал того, к сверлил его полным ненависти взглядом. Кин отбросил пистолет в сторону.
        - У меня нет другого оружия, - сказал Кин, пытая говорить спокойно. Дикий взгляд Расса говорил о выпавших на его долю несчастьях, о том, что он окончательно запутался. - Ты многого не понимаешь, Расс. Может быть, если отпустишь Алексу, мы сможем спокойно поговорить.
        Расс бросил беглый взгляд на сестру и горько рассмеялся.
        - А чего тут обсуждать, Родон? Ты воспользовался бедственным положением молодой невинной девушки и превратил ее в свою шлюху. И теперь ты дорого заплатишь это, - твердо заявил он.
        - Леди, которую ты оскорбляешь своими словами, моя жена! - бешено заорал Кин и рванулся к нему, окончательно потеряв терпение.
        Расс нахмурился и нерешительно переводил глаза с Кина на Алексу и обратно. Наконец сестра помахала у него перед носом рукой с кольцом, подтверждая, что Кин говорит правду, и он ослабил свою хватку, но не отпустил.
        - Что бы ты обо мне ни думал, но знай… - Кин остановился, чтобы убедиться, что безраздельно завладел вниманием Расса Карвера, и неторопливо продолжил: - Я люблю Алексу, и она любит меня. И если ты причинишь ей хоть какой-то вред, значит, причинишь его и мне. - Голос Родона был настолько мягким и полным искреннего чувства, что напряжение постепенно оставило бледное лица Расса. - Я пообещал дать ей все, что только можно купить за деньги, и, что важнее всего, поклялся вечно любить и защищать. Она нужна мне, Расс, так же как, судя по словам Алексы, тебе нужна… - Кин отчаянно искал в памяти имя молодой женщины, которая ждала возвращения Расса после его приключений на Диком Западе. Господи, да как же ее зовут? Кин почти уговорил и успокоил Расса, он не может проиграть именно теперь. Дуло ружья по-прежнему было нацелено прямо ему в грудь. - …Рейчел. - Кин облегченно выдохнул, когда, имя наконец скатилось с его языка.
        - Ты любишь Алексу? - В глазах Расса было заметно явное недоверие.
        Кин утвердительно кивнул.
        - Всем сердцем, - сказал он. - И я думаю, что нам с тобой надо быть друзьями. В тот раз мы, видно, встали не с той ноги. - Слабый намек на улыбку появился на губах Кина, когда Расс наконец опустил ружье и отпустил Алексу.
        Почувствовав себя свободной, она кинулась в объятия Кина. Ей уже было безразлично, что она пахнет, как болотная крыса. В эти ужасные, напряженные минуты, когда Расс не желал прислушаться к голосу рассудка и не позволял ей ничего объяснить, она думала, что он обязательно убьет Кина.
        А он обхватил Алексу обеими руками, расплылся в улыбке и посмотрел на Расса поверх ее головы.
        - Ну как я могу не любить ее? - насмешливо сказал он, стирая с ее щеки грязное пятно и любовно целуя чистое место. - Она просто прелесть.
        Расс расхохотался, но Алекса нахмурилась. Очевидно, он был на грани истерики и неизвестно почему заявление Кина показалось ему ужасно смешным.
        - Да уж, должно быть, ты и правда ее любишь, - выговорил он между взрывами хохота. Наконец ему удалось справиться с собой. - Потому что только безумно влюбленный может счесть такую физиономию привлекательной. На самом-то деле я даже не сразу понял, что это Алекса бежит ко мне.
        Влюбленная пара повернулась к дому, и Алекса махнула Рассу рукой, приглашая присоединиться к ним.
        - А я думала, что слышу голос призрака, когда ты начал орать на Кина, - отплатила она.
        - Я был близок к этому, - заявил Расс и кивнул двум мужчинам, дожидающимся на крыльце.
        После соответствующих представлений и многословных извинений Расса, что вел себя как дурак, все вошли в дом, мечтая поскорее освежиться - и особенно, конечно, Алекса.
        Она наконец опустилась в теплую воду и улыбнулась. Когда Кин вслух заявил о своей любви в присутствии Клинта, Чанлера и Расса, она почувствовала, что сейчас лопнет от счастья и гордости. Она знала, что Кин - человек крайне сдержанный и ему нелегко было признать перед всем миром, что он подчинился великой силе любви.
        Возвращение Расса, несмотря даже на сопровождавшие его своеобразные обстоятельства, смягчило то ужасное чувство утраты, которое терзало ее с тех пор, как он спас ее от индейцев. Теперь брат вернулся к ней, по крайней мере на время. Алекса никогда не думала, что он мог выжить тогда, но теперь была просто счастлива, что так и не собралась сообщить Рейчел о его смерти.
        Закончив купание, Алекса спустилась вниз и слушала рассказ Расса о его приключениях после памятного столкновения с осейджами. Наговорившись вдоволь, рассказав друг другу обо всем пережитом за последние месяцы, брат и сестра поднялись наверх. Алекса показала Рассу отведенную ему комнату и пошла разыскивать мужа.
        Кин лежал посередине кровати и улыбался.
        - Ну что, уложила братца в постельку на послеобеденный сон? - насмешливо спросил он.
        Алекса игриво улыбнулась в ответ, опустилась рядом с ним и внимательно осмотрела рану от пули. Но улыбка исчезла с ее лица, когда она вспомнила, о чем думала с того момента, как оставила Расса одного.
        - Расс отдыхает. Судя по его рассказам, ему немало досталось с тех пор, как мы расстались. - Алекса остановилась, прежде чем перейти к волновавшему ее вопросу. Она даже не знала, стоит ли поднимать эту тему. Непонятно, как к этому отнесется Кин. - Ну… я подумала… - Она секунду поколебалась и решилась взглянуть на мужа, который все еще ухмылялся так, будто знал какой-то темный секрет, которым ему не терпелось с ней поделиться.
        - Так о чем же ты подумала? - напомнил Кин, проводя пальцем по ее подбородку и заставляя смотреть прямо ему в Глаза.
        - Я хотела бы дать Рассу часть тех денег, ну, которые выиграла в казино, в качестве свадебного подарка. В конце концов, он тоже все потерял…
        - Сколько? - отсутствующе спросил Кин, ведя пальцем низ, в вырез ее платья.
        Она кротко улыбнулась.
        - Если я дам ему половину, это будет разумно, как ты считаешь, Кин? В конце концов, это шальные деньги и я…
        - Почему бы тебе не предложить ему все? - пробормотал Кин, притянул ее к себе и растворился в тонком жасминовом аромате.
        - Ты правда не возражаешь?
        Это было ее первоначальным намерением, но она боялась, что Кин будет решительно возражать - ведь каждая его встреча с Рассом кончалась неприятностями.
        Кин безразлично пожал плечами и попытался притянуть ее обратно в свои объятия, собираясь продолжить там, где остановился.
        - Почему я должен возражать? Это твои деньги, и т можешь распоряжаться ими как вздумается.
        Алекса завизжала от восторга и вскочила с кровати, как раз когда Кин уже был готов страстно поцеловать ее в губы. Не поймав ртом ничего, кроме воздуха, он горестно вздохнул. Надежды на дневное свидание не сбылись, ибо Алекса уже выскочила из комнаты. Он вздохнул еще раз, поднялся на ноги побрел за дражайшей половиной, надувшись, как малое дитя, которого отняли конфетку в тот момент, когда уже потекли слюнки. Ладно, позднее, сказал себе Кин, она компенсирует ему э ожидание. Эта мысль значительно улучшила его настроение.
        Глава 24
        Алекса взглянула поверх головы Клинта и улыбнулась, когда Чанлер присоединился к ним за обеденным столом.
        - Я так и надеялась, что ты заедешь сегодня утром, приветливо сказала она. - Садись и выпей с нами чаю.
        Кин заметил мрачное выражение лица Чанлера и нахмурился. Что-то не так, он это ясно чувствовал.
        - Надеюсь, ты не принес очередные неприятные новости, - проворчал он. - Мне лично уже предыдущих хватит на всю оставшуюся жизнь.
        Чанлер кивнул Клинту в знак приветствия и опустил на стул.
        - Вчера вечером Ходжес пришел ко мне домой. Когда он узнал о смерти Джессики, то рвал и метал. Ревел как полоумный. - Он осторожно отпил глоток и откинулся на стуле. - Набросился на меня как бешеный бык. Только пятеро слуг сумели справиться с ним. Он угрожал разорвать меня голыми руками за то, что я убил ее.
        - Ходжес никогда не был особенно умен, - мрачно откликнулся Кин. - Если бы Джессика приказала ему прыгнуть с обрыва, он бы прыгнул. Она вечно использовала его своих целях, а он никогда не понимал, что она с ним делает.
        - Ну, теперь по крайней мере он нам не опасен, - заверил их Чанлер. - Шериф отвел Ходжеса в тюрьму и намеревается долго держать его за решеткой. Я поставил его в известность, как Ходжес пытался убить тебя из засады, потом похитил Алексу и прошлой ночью пытался задушить меня.
        Алекса вздохнула с огромным облегчением.
        - Как я рада, что ты не пострадал. У него сил на троих хватит.
        - Да, это я теперь прекрасно знаю, - усмехнулся Чанлер и потер ладонью шею. - Он когда-то был надежным, верным слугой, но Джессика… - Лицо Чанлера помрачнело как грозовая туча при упоминании имени жены. Потом он умудрился выдавить слабое подобие улыбки. - Но я приехал не затем, чтобы испортить вам утро. Хотел только сказать, чтобы перестали беспокоиться по поводу Ходжеса.
        - А я заехал сказать, что продал кильбот, - вмешался Клинт. Он бросил полный сожаления взгляд на черноволосую молодую женщину, занявшую часть его сердца. Клинт уже привык видеть ее каждый день и не знал, на что теперь будет похожа его жизнь без нее. Он заехал попрощаться перед возвращением в Сент-Луис, в лесную хижину. Он знал, что оставляет здесь часть своего сердца. - Думаю, утром, как рассветет, поеду обратно.
        Кин уже сказал ему, что они с Алексой будут жить в Новом Орлеане. Клинт знал, что для него это было непростым решением, потому что Кин всегда чувствовал себя на месте в диких безлюдных местах. А публика Нового Орлеана надоедала ему очень быстро. Через несколько недель он уже начинал собираться обратно в леса и прерии. Ему нелегко будет приспособиться к городскому образу жизни. Клинту тоже придется трудно. Он так долго был постоянным спутником Кина, что боялся даже считать проведенные вместе годы. Возвращение в Сент-Луис будет тоскливым и одиноким. А просыпаться каждое утро, зная, что не придется понежиться в ясных улыбках Алексы… Она добавляла искру радости в его жизнь, которая без нее станет нудной и унылой.
        Кин задумчиво кивнул, не зная, что сказать, как найти правильные слова.
        - Уже собрал все припасы? - Проклятие, он ведь хотел сказать старику, что он скорее согласился бы отдать ногу, чем расстаться с Клинтом.
        Алекса налила всем чаю и опустилась на стул с натянутой улыбкой.
        - Будете этой зимой ставить ловушки на зверя? - спросила она.
        - Ага, - безучастно ответил Клинт, - чем мне еще-то заниматься, раз… - Голос его постепенно затих, и он молча отхлебнул чай.
        - Раз рядом не будет Кина и не с кем будет отправиться в сердце территорий осейджей. Не с кем бражничать во всех салунах Сент-Луиса? - закончила за него Алекса.
        Клинт смущенно улыбнулся ей в ответ и утвердительно мотнул головой.
        - Думаю, придется привыкать к этому, ничего не поделаешь.
        - К чему вам действительно придется привыкать, так это к тому, что я постоянно буду болтаться у вас под ногами, - легко бросила Алекса. Ее серебристо-серые глаза засмеялись, когда она заметила, что все трое не сразу поняли смысл се слов. - Мне очень понравилось в Новом Орлеане, это прекрасное место, чтобы весело провести время, но… Я предпочла бы жить не здесь. Я тоскую по широким просторам и той мирной жизни, которую вела с моими двумя самыми любимыми мужчинами.
        Кин недоверчиво уставился на Алексу, приоткрыв от изумления рот.
        - А я-то думал, ты с удовольствием наряжаешься в дорогие платья и посещаешь балы. Я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее.
        Алекса одарила его ослепительной улыбкой и провела пальчиком по загорелой щеке.
        - Все деньги Нового Орлеана не могут купить того, что я хочу больше всего. Мне нужен ты и только ты, а вовсе не драгоценности и разукрашенные платья.
        Чанлер грустно улыбнулся, желая, чтобы ему удалось найти женщину, которая будет так же предана ему, как Алекса - Кину.
        - Что ты хочешь этим сказать, дорогая? - Кин внимательно заглянул ей в глаза. - Неужели ты готова отказаться от роскоши и жить на краю дикой безлюдной пустыни?
        - Да, прямо сейчас, - дерзко заверила она.
        - Сколько тебе надо времени, чтобы собрать вещи? - Его улыбка была шире Миссисипи.
        - Считая припасы и продукты, которые понадобятся в путешествии? - спросила Алекса, мысленно подсчитывая время.
        Кин кивнул и посмотрел на Клинта, который сиял, как летнее солнце.
        - Три часа, - объявила она, вскочила на ноги и умчалась из комнаты раздавать приказания слугам.
        Клинт сгорбился на стуле и покачал головой - перед его глазами все еще стоял образ Алексы.
        - Не понимаю, как это именно тебе повезло жениться на ней. Чтой-то я вовсе не уверен, что ты заслуживаешь такую жену. - Он фыркнул носом.
        - Я тоже не уверен, - подтвердил Чанлер завистливым тоном.
        - Каждому человеку раз в жизни выпадает удача. Так уж получилось, что моей удачей оказалась Алекса. - Кин подмигнул кислому Клинту, потом ухмыльнулся брату. - Если вы оба мои настоящие друзья, то должны радоваться, что мне так повезло.
        - Я никогда не говорил, что я совершенен, - засмеялся Чанлер. - И мой порок в том, что искренне завидую тебе и твоей прелестной леди.
        - И я тоже не такой уж славный парень, - деланно-негодующе заявил Клинт, но потом позволил себе улыбнуться. - А, ладно, какого черта, может, и славный. - Он поднял чашку. - За тебя, дружище, и эту живую девчонку, на которой тебе посчастливилось жениться. За ваше счастье и удачу.
        Все трое выпили, и Кин облегченно вздохнул, поняв, что ему не придется провести весь остаток жизни в бархатных костюмах. Это как-то не в его вкусе и, к счастью, не во вкусе его жены.
        Прошла неделя с тех пор, как троица покинула Новый Орлеан, но Кин вовсе не был так счастлив и доволен, как надеялся. Постоянное присутствие Клинта мешало ему проявить в полной мере свою любовь к Алексе. Тот вечно умудрялся улечься спать в трех футах от того места, где спали они. Кин начал задумываться, уж не из зависти ли Клинт отказывается выпускать их из виду? Его бы это нисколько не удивило. Похотливый старый козел! Он уж должен был бы знать, что Кину непросто держать руки при себе, находясь рядом с Алексой.
        Они сидели у костра и заканчивали ужин. Клинт завел очередной длиннющий рассказ, но Кин больше не мог этого выносить. Терпение его иссякло. Он хотел проводить время наедине со своей красавицей женой. Он уже дошел до того, что не мог даже взглянуть на нее, не испытывая адского голода. И голод этот не могла удовлетворить даже самая вкусная еда. Он хотел ее, Алексу. Он томился желанием ласкать ее шелковистую кожу, забыться в ее пленительных, пьянящих поцелуях.
        - Все это я уже слышал, - выпалил Кин, прервав Клинта, который удобно откинулся в седле и разглядывал звездное небо, плетя сложную паутину замысловатой истории, а Алекса слушала внимательно и с явным интересом.
        - Ну а Алекса еще не слышала, - ответил Клинт несколько вызывающе. - И она не жалуется.
        - Но я жалуюсь, - буркнул Кин. - Ты пренебрегал ручьем последние двое суток, хотя мы едем вдоль него не первый день. Почему бы тебе не принять ванну?
        Клинт заложил руки за голову, внимательно оглядел Кина, и на морщинистом его лице расплылась дьявольская усмешка.
        - Сдается мне, что ванна нужна тебе, причем холодная. Не успел он закончить фразу, как его бесцеремонно подняли и отнесли к ближайшим зарослям деревьев.
        - Исчезни! - рявкнул Кин, вскинув руку в сторону речки. - И не возвращайся, пока не позову!
        Когда Клинт исчез в темноте, язвительно посмеиваясь, чем еще больше разозлил Кина, Алекса посмотрела на мужа с не менее насмешливой улыбкой.
        - Животное, - проговорила она, но в голосе слышался сдерживаемый смешок. - Ты грубо вышвырнул из лагеря своего лучшего друга. Что за черт в тебя вселился? Последние два дня ты ведешь себя просто отвратительно.
        - Отвратительно? - Он ухмыльнулся выбранному ею слову. - Разве это описание поведения человека, который уже неделю обходится без женщины, причем без малейшей надежды на скорое облегчение?
        Алекса обняла его за шею обеими руками и вгляделась в лицо, наслаждаясь игрой лунного света на черных волосах и резких чертах мужественного лица. Она наблюдала за ним все эти дни, любовно изучая его гибкие движения. Она обожала его наряд из оленьих шкур и уважала способность чувствовать себя в глуши как дома. Алекса любила его, этого сурового жителя приграничной полосы, и мечтала поскорее оказаться в его объятиях и перенестись в мир, где пламя восторга пылало ярче весеннего солнца.
        Она разгладила его хмурый лоб и улыбнулась:
        - Ты попусту теряешь драгоценное время, любовь моя. Клинт не будет купаться всю ночь.
        - Хотел бы я, чтоб он отрастил чешую и плавники, - пробормотал Кин и приник к ее губам.
        Алекса растаяла в его сильных руках, чувствуя, как яростно колотится его сердце. И когда она уже ощутила, что начала задыхаться, изнемогая от страсти и томления, Кин поцеловал ее неожиданно нежно.
        - Я люблю тебя, Алекса, - прошептал он ей в губы.
        - И я люблю тебя, - еле слышно ответила она. Кин прижал ее еще сильнее.
        - Никогда не переставай любить меня.
        Его нетерпеливые поцелуи скользили по вороту ее рубашки, пока проворные пальцы сражались с пуговицами.
        - Я не хочу даже думать о жизни без тебя. Дважды мне казалось, что я потерял тебя, и пустота становилась невыносимой. Ты нужна мне, Алекса.
        Он притянул ее к себе, и они вместе опустились на тюфяк, служащий им постелью. Легкий вздох Алексы взлетел над ними, как легкий ночной ветерок. Единственный мужчина мог приручить ее гордое, дикое сердце - этот бесстрашный искатель приключений с глазами цвета неба и волосами, темными как полночь. Мужчина, который поднял ее на высоты и бросил в бездны экстаза. Он и только он мог заставить исчезнуть весь мир в тот сладостный миг, когда принимал ее в кольцо своих сильных и нежных рук.
        Она приручила его неистовую, дикарскую душу. Она могла заставить его заложить ее за один великолепный момент, бросающий вызов самому времени. Он стал нежнейшим любовником, дающим и отдающим взамен, делящим с ней упоение близостью.
        Кин не мог больше выносить ее сводящих с ума ласк, он приподнялся над ней и навис, вглядываясь в ее лицо. Все чувства и эмоции Алексы отражались в ее глазах, и Кин знал, что видит там зеркало его собственной души. Блеск серебра согрел его сердце, и он опустился на нее, прижался и выпил пьянящий поцелуй.
        Она была его жизнь, его любовь, и эта ночь была прекрасна и дорога ему.
        Когда неистовство страсти утихло, Кин благодарно вздохнул и опустился рядом с Алексой.
        - Я построю нам новую хижину к западу от нынешней. Алекса повернулась к нему лицом и провела пальцем по суровым чертам.
        - А как же насчет той, в которой вы жили с Клинтом? - поинтересовалась она.
        Он повернулся к ней с хитрющей улыбкой и поцеловал кончик ее вздернутого носа.
        - Клинт может жить в ней один. Я не собираюсь провести остаток жизни, ругаясь с ним по поводу купания два раза в день. Боюсь, он скоро возненавидит воду.
        Смех Алексы прозвенел над ними, она повернулась и чмокнула его в ответ.
        - Это вполне возможно, - согласилась она. - По-моему, и сегодня он отнесся к идее без всякого энтузиазма.
        Ее легкое, почти небрежное прикосновение распалило огонь, противиться которому Кин не мог. Он прожигал тропу прямо к его душе, заставляя томительно желать отправиться в еще одно путешествие к мерцающим звездам, которые казались такими далекими…
        - Надеюсь, Клинт научится ходить по воде, - прохрипел Кин, отвечая на ее откровенные призывы.
        Внезапно Алекса позабыла о том, что старик скорее всего дрожит в воде. Вместо этого успела только смутно подумать, не научится ли он разговаривать с рыбами, если проведет в реке всю ночь.
        С хитрой ухмылкой на обветренном морщинистом лице Клинт сидел на берегу ручья и ждал. Он сомневался, что Кин вообще собирается звать его обратно. Но ведь он так и знал, что рано или поздно это случится. Клинт только с интересом проверял, сколько времени тот сможет сдерживать живущего в нем сластолюбивого зверя. Его хохот вспугнул видящую над ним сову, и они на пару заухали в темноте. Клинт видел голодный взгляд своего молодого приятеля каждый день с тех пор, как они покинули благословенное уединение новоорлеанского особняка. Теперь он был уверен, что его будут отсылать купаться каждую ночь, пока не приедут в Сент-Луис. Тут он нахмурился и задумался - а над чем же он, собственно говоря, смеется? Кин и Алекса будут целоваться и миловаться, а он - сидеть на берегу ручья и мочить ноги. Проклятие, да этак он станет самым главным чистюлей по всей территории Луизианы. Он оглянулся назад, на затухающий костер, и свернулся на траве, пытаясь устроиться как можно удобнее. В следующий раз, когда Кин предложит ему искупаться, или что там человек может делать, пока две влюбленные пташки нежатся в своем любовном
гнездышке, Клинт первым делом захватит с собой свое снаряжение.
        Алекса насторожила уши, заслышав неожиданный пронзительный звук, и подняла вопросительный взгляд на ухмыляющегося Кина.
        - Что это за шум? - полусонно спросила она.
        - Это Клинт потешается над нами, - сообщил Кин и снова прижал ее к себе.
        Она уютно свернулась на его широкой груди и улыбнулась, слушая знакомые удары его сердца.
        - Что ж, полагаю, он заслужил право смеяться последним.
        - Не буду ему в этом отказывать. Пусть себе хохочет, сколько его душе угодно, - хрипловато согласился Кин. - В конце концов, это единственная компенсация за то, что спит один. - Его губы легко прикоснулись к ее нежной щеке, потом опустились на ее мягкие губы. - Но у меня есть ты, и это все, что мне нужно в жизни для счастья.
        Алекса ответила ему нежным поцелуем и отдалась охватившей ее дремоте, зная, что ее счастливая жизнь только начинается. Она любит этого сурового покорителя Дикого Запада, похитившего ее душу и сердце. Он разжег неистовое, всепожирающее пламя желания, впервые прикоснувшись к ней. И вот теперь жизнь полна до краев…
        notes
        Примечания

1
        Головка кактуса пейотль, используемая как источник наркотика мескалина.

2
        Средство для усиления полового влечения.

3
        Узкая одноместная гребная лодка.

4
        Мой брат (фр.).