Знай, кошка, свое лукошко! Дана Хадсон
        «Сокрушительным влечением» назвал чувство, овладевшее Джейн Сандерсон, красавец, аристократ и богач Френсис Ормонд. Джейн согласна с ним, а иначе чем можно оправдать то, что она, благонравная дочь сельского викария, в один момент забыла все свои моральные принципы и согласилась стать содержанкой Ормонда? Ведь на свадьбу нет никакой надежды, потому что «каждая кошка должна знать свое лукошко».
        Дана Хадсон
        Знай, кошка, свое лукошко!
        Глава первая
        Руфус Джоули с досадой швырнул на стол тисненые полоски дорогой велюровой бумаги. Его временная секретарша Шарлотта Бойд, подменявшая ушедшую в отпуск миссис Коннер, с трудом сдержала веселую улыбку. Только что на ее глазах скуповатый и прижимистый босс был вынужден выложить за совершенно не нужные ему пригласительные билеты на благотворительный рождественский бал в Альберт-Холле две тысячи фунтов стерлингов, по тысяче за билет!
        Вышедшая из его кабинета дама-патронесса лондонского попечительского комитета «Здоровое детство» не скрывала самодовольства. Она наконец-то пристроила последние билеты на организованное обществом очередное благотворительное мероприятие! Правда, к мистеру Джоули пришлось приложить все присущее ей дипломатическое искусство, но дело того стоило! Теперь она с чистой совестью могла отчитаться перед остальными членами комитета о выполнении данного ей поручения. Все-таки заниматься благотворительностью — это не фунт изюму съесть, тут требуется и организаторский талант, и такт, и знание человеческих слабостей.
        Шарлотта Бойд, или, как ее все называли, Лотта, с трепетным восторгом смотрела на небрежно разлетевшиеся по столу драгоценные приглашения. Мистер Джоули посмотрел на них тоже, но никакого пиетета в его взгляде не было. Наоборот, преобладало ощущение облапошенного средь бела дня простофили. Для него это было тем более неприятно, что он являлся старшим партнером в адвокатской конторе «Лэм и Джоули», и просто не имел права попадать в подобные переделки.
        Тяжко вздохнув, сквозь зубы пообещал:
        — Пусть не надеется, что я попрусь на этот дурацкий вечер! Чтобы с меня там еще пару тысяч стребовали! Да ни за что! Возможно, на этом так называемом великосветском балу и будет море потенциальных клиентов, но уж лучше я сохраню деньги, чем буду навяливать свои услуги, которые там вряд ли кому-то понадобятся.
        Лотта, ни разу в жизни не бывавшая на этих самых великосветских балах, почувствовала, как внутри все затрепетало от предвкушения потрясающего приключения. Глядя на босса умоляющими глазами, попросила:
        — А можно я возьму эти билеты, раз вам они не нужны?
        Раздосадованный собственной промашкой Руфус сердито взмахнул рукой.
        — Да ради Бога! Можете делать с ними все, что захотите! Только никогда мне о них не напоминайте!
        Обрадованная Лотта тут же схватила драгоценные листочки и спрятала в сумку, чтобы они не мозолили глаза сердитому боссу.
        Поскольку до конца рабочего дня оставалась еще пара часов, она постаралась сосредоточиться на работе, что ей совершенно не удалось. Еще бы! У нее появилась потрясающая возможность своими глазами посмотреть на элиту британского общества! Дама-патронесса обещала, что на балу будут члены королевской семьи, возможно, даже сам принц Гарри!
        Лотта даже зажмурилась от охватившего ее экстаза. Ну, какая в таких условиях может быть работа?! Да никакой!
        И она в самом деле не сделала практически ничего, если не считать разосланной электронной почты. Хорошо, что мистер Джоули тоже никак не мог вернуться в нормальное расположение духа, и даже прекратил работу на полчаса раньше положенного, за компанию отпустив и Лотту.
        Она помчалась домой, обдумывая сразу несколько вещей: что надеть, какую сделать прическу, и кого пригласить в компаньонки. Можно было, конечно, взять кого-нибудь из своих друзей мужского пола, но это было бы просто глупо, ведь на подобные мероприятия девушки ходят, чтоб познакомиться с кем-то поперспективней. С графом, например, или маркизом. Насколько она знала, свободных герцогов в Англии не было. Были, правда, принцы, причем королевской крови, но Лотта, как реалистично смотрящая на жизнь девушка, на них не рассчитывала.
        В двухкомнатной квартире, которую они снимали напополам с Джейн Сандерсон, студенткой колледжа святой Елизаветы, было пусто. Пожалев, что некому выслушать ее душераздирающую повесть об обретении святых даров, Лотта принялась за дело. Вытащив из объемного шифоньера весь свой нехилый гардероб, она скептически покачала головой. Нет, для завтрашнего вечера у нее ничего нет. И денег, чтобы купить достойную вещь,  — тоже. Что же делать?
        Мисс Бойд была решительной, не отступавшей перед трудностями девушкой, поэтому такая мелочь ее не смутила. Она приготовила себе крепкого черного кофе, и, устроившись на кухне за обеденным столом, нахмурилась, перебирая в уме своих многочисленных знакомых. Побарабанив ухоженными пальчиками по столешнице, с сожалением признала, что знакомцев с голубой кровью у нее нет. Зато есть костюмер на одной из телестудий ЭйБиСи. Вот уж у кого нарядов для великосветской вечеринки хоть завались.
        Набрав на дисплее сотового телефона нужный номер, Лотта приветливо сказала:
        — Джонни, привет! Это я, если помнишь!
        Джон что-то не слишком радушно пробурчал в ответ, и Шарлотта растянула губы в насмешливой ухмылке. Конечно, кому хочется рисковать, встречаясь перед самой свадьбой с бывшей подружкой. Тем более имея в невестах богатую, но жутко чопорную Агнесс Уэстли. Но это даже лучше — сговорчивее будет.
        — Знаешь, мне очень нужна твоя помощь. Меня пригласили на светскую вечеринку, а одеть мне нечего. Не поможешь?
        Джон всегда был туповатым малым и врубился далеко не сразу.
        — С чего это я должен тебе помогать? Тем более что нарядов для тебя у меня нет.
        Лотта укоризненно вздохнула. И вот так всегда! Нет, чтобы сразу сделать то, о чем его просят, и не подвергать ненужным стрессам ни себя, ни окружающих.
        — Джонни, считается, что жених и невеста должны знать друг о друге все. Я вполне могу помочь Агнесс узнать о тебе если не все, то очень, очень многое. Причем то, о чем она и не догадывается.
        Парень энергично выругался. Он категорически не хотел, чтобы невеста знала о нем все. После этого свадьбы ему уж точно не видать.
        — Ну и язва же ты, Шарлотта! Чего тебе конкретно надо?
        — Да всего-то пару приличных платьев на завтрашний вечер. Мы будем крайне осторожны, клянусь!
        Джон раздраженно попыхтел, но был вынужден сказать:
        — Ладно, приезжай ко мне завтра часа в четыре. Я буду на киностудии. Позвонишь, и я проведу тебя в примерочную. Но запомни — это будет один только раз.
        Лотта не думала, что это будет только один раз. А вдруг она сумеет подцепить кого-то поинтереснее ее теперешних знакомых? Тогда ей понадобятся еще наряды. К примеру, для посещения скачек в Альпаке. Там особый дресс-код. Но бывшему дружку сказала лишь:
        — Там видно будет!  — не считая нужным раньше времени ввергать его в пучину отчаяния.
        Отключив телефон, довольно поаплодировала себе, звонко ударяя в ладоши.
        — Молодец, Лотточка! Так держать! А теперь нужно продумать, как уговорить пойти на этот сногсшибательный бал зануду Джейн! Хотя она и не заслуживает подобной благодати, но уж мужиков у меня отбивать точно не будет!
        Вот это и в самом деле было задачей потрудней, чем все предыдущие. Высоконравственная Джейн Сандерсон игнорировала греховные развлечения, все свое время отдавая учебе. Будучи дочерью сельского викария, она стремилась стать достойным членом общества, что, на взгляд легкомысленной Шарлотты, было безмерно скучно. Но для Джейн в этой жизни существовало всего два понятия: хорошо и плохо. В целом, Джейн, конечно, была неплохой девчонкой, но ее нелепая страсть жить по выдуманным кем-то правилам сделала из нее откровенную зануду!
        Решив положиться на фортуну, явно благоволившую к ней сегодня, Лотта принялась прибираться в своей комнате, прислушиваясь к звукам в коридоре.
        Но вот хлопнула входная дверь, и раздались быстрые легкие шаги. Выключив пылесос, Лотта выглянула в коридор и поразилась. Сапоги Джейн не стояли, как двое часовых, вытянувшись у входа, а как попало валялись по обе стороны двери. Куртка тоже не висела аккуратнейшим образом на плечиках, а была небрежно накинута на угол шкафа. Что случилось? За все время их совместной жизни Джейн была эталоном аккуратности.
        Осторожно заглянув в комнату соседки, Лотта обнаружила, что та лежит в одежде на кровати и судорожно всхлипывает. Прокравшись на цыпочках внутрь, Лотта присела на краешек постели и боязливо спросила:
        — Что случилось, Джейн?
        Та рывком повернулась к ней и выпалила, сверкая синими глазами из-под покрасневших век:
        — Он мне заявил, что с такой тихоней, как я, не захочет общаться ни один нормальный парень! И ушел!
        Лотта сразу поняла, о ком идет речь. Единственный знакомый Джейн, который мог претендентовать на звание ее друга, был Энтони Николс. Он тоже, как и она, приехал учиться в Лондон из Линксуайта, деревушки в графстве Уэст-Йоркшир, и снимал комнату неподалеку от них, в Ист-Энде.
        Лотта и сама считала Джейн изрядной занудой, но какое право этот самовлюбленный петух имел право говорить подобные вещи ее подруге? Это было не по правилам, и она с горячностью воскликнула:
        — Вот свинья! Сам-то хорош! Хоть бы что-то из себя представлял, а туда же — права какие-то качает!
        Свирепо высморкавшись, Джейн добавила:
        — Он мне еще сказал, что никогда бы со мной не разговаривал, если б не пообещал моему отцу приглядеть за мной в Лондоне. И еще добавил, что в моем возрасте пора бы уже быть умнее и познать жизнь, причем таким тоном, будто двадцать лет — это глубокая старость!
        Лотта оторопела.
        — Вот это да! Значит, если мне двадцать три, то я вообще из области привидений?! Вот нахал! А с чего это он начал? Вроде бы его все устраивало.
        — Как выясняется, не все. Ему нужен здоровый секс. А когда я ему сказала, что для этого нужно жениться, его и понесло. Но я и в самом деле не считаю нужным спать с парнем до свадьбы, как бы хорош он не был.
        Шарлотта мученически закатила глаза.
        — Не путай божий дар с яичницей! Ты не до свадьбы спать с мужиками не собираешься, а просто еще не встретила никого, с кем бы тебе вообще захотелось переспать! Насколько я понимаю, этот твой верный друг отправился на поиски более сговорчивой курочки?
        Сердито ударив рукой подушку, Джейн отвернулась и замерла. Решив, что наступил самый удачный момент для психологической атаки, Лотта вкрадчиво предложила:
        — У тебя есть чудненький шанс отомстить этому твоему глуповатому Тони Николсу. Представляешь, мне сегодня, можно сказать, с неба упали два пригласительных билета на завтрашний благотворительный бал в Альберт-холле. И у меня даже есть возможность задарма получить подходящие наряды!
        Джейн не шевельнулась, но и не отказалась, что внушило Шарлотте определенные надежды. Она продолжила с утроенным напором:
        — Хорошо бы, конечно, постараться, чтобы тебя в вечернем платье увидел Тони, и понял, чего лишился. Но это, в принципе, ерунда. Все твои страдания от недостатка кругозора. Ты просто не видела другой жизни. Вот посмотришь на настоящих мужчин — богатых, успешных, красивых, и поймешь, что все твои представления о жизни просто выдумка, внушенная твоими старозаветными предками.
        Джейн что-то недовольно промычала, но уверенности в ее голосе не было, и Лотта удовлетворенно сказала:
        — Ладно, сегодня, так и быть, попереживай, но завтра нам надо начинать марафон часов с десяти. Маникюр, педикюр, макияж и прическа — все это займет немало времени. Соответствовать статусу светской дамы нелегко. Это требует существенных временных и денежных затрат. Так что готовься.
        Не дожидаясь возражений, вышла из комнаты. Укладываясь спать, удовлетворенно отметила, насколько удачно все сложилось,  — пригласительные билеты, разговор с Джоном, даже дурацкое выступление Энтони, разбившее наивные надежды Джейн,  — все служило одному: их успешному дебюту в роли светских дам. А уж она ни за что не упустит посланного ей провидением шанса на лучшую жизнь.
        Утром проснулась от громкого стука в дверь. Просунув голову в проем, Джейн заботливо напомнила:
        — Вставай, соня, уже девять часов. У тебя же на сегодня грандиозные планы!
        Шарлотта с неудовольствием отметила, что грандиозные планы имеются только у нее одной, но решила раньше времени в бутылку не лезть. Быстро привела себя в порядок и, вооружившись чашечкой кофе, постучалась к Джейн.
        Та сидела, уткнувшись в учебник по экономике. Лотта поморщилась. И как можно такой чудесный день, почти канун Рождества, тратить на зубрежку! Но предусмотрительно сделала вид, что все прекрасно.
        — Чудный денек сегодня! Солнышко светит, так весело вокруг! Вот, выпей-ка кофе. Может, подобреешь.
        Взяв чашку, Джейн хмуро поблагодарила и скептически хмыкнула. Ей-то сегодняшний день веселым не казался, скорее наоборот. Лотта мягко подначила:
        — Ах, знаю, знаю! Ты страдаешь по этому своему дурачку Тони. А я считаю, что вовремя избавиться от такого педанта — редкая удача. Представь себе: вышла бы ты за него замуж. И что? Всю жизнь носки бы ему гладила? Ты что, считаешь, что ничего лучшего не достойна?
        Это оказалось для Джейн неприятным откровением. Лотта, конечно, утрировала, но зерно истины в ее рассуждениях несомненно присутствовало.
        — Ты что, всю жизнь просидишь, зубря дурацкие учебники, не давая своей судьбе ни единого шанса? Надеешься, что нормальный, состоявшийся во всех отношениях мужчина припрется к нам сюда? К нам только сантехники с электриками приходят, да и те по вызову.
        Джейн сердито возразила:
        — Что ты имеешь против простых рабочих?
        Шарлотта лениво отмахнулась:
        — Да ничего я против них не имею! У меня самой папаша работал крановщиком на бесконечных стройках, и мы всей семьей таскались за ним следом по всей стране. Больше я такой жизни не хочу. У меня запросы, знаешь ли, повыше. И я своего шанса не упущу! Ну, а ты, конечно, как хочешь. Только смотри, чтобы в старости тебе не пришлось говорить себе: «какой же я была дурой!»
        У Джейн и так эти слова без остановки вертелись в голове, правда, сказаны они были Энтони Николсом накануне, и к ее грядущей старости отношения не имели. Но тождественность высказываний Лотты и Энтони так резанула по и без того напряженным нервам Джейн, что она неожиданно для самой себя согласилась:
        — Ладно! Я тоже воспользуюсь этим судьбоносным шансом! Что мне нужно делать?
        Обрадовано захлопав в ладоши, Лотта скомандовала:
        — Быстро под душ, и вперед, на поиски приключений!
        Бурча себе под нос про чреватость этих самых приключений крупными неприятностями, Джейн тем не менее послушно отправилась в ванную.
        Через полчаса подруги уже сидели в салоне красоты, спуская последние деньги. Это здорово действовало Джейн на нервы, поскольку отец оплачивал за нее учебу, квартиру и выделял небольшую сумму на питание, а на развлечения она зарабатывала сама. Впрочем, ее развлечения, с точки зрения Шарлотты, и развлечениями назвать было нельзя. Ну, какое это развлечение, прослушать курс лекций в планетарии про какие-то там чужие миры?
        Приобретя в салоне необходимый лоск, ровно в четыре они подъехали к телестудии. Тихонько хихикая от удовольствия, Лотта набрала номер Джона. Он взял трубку сразу и сердито предложил:
        — Проходите внутрь, охрану я предупредил. Вас пропустят. Только тихо.
        Подняв два пальца буквой V в знак победы, Шарлотта быстро проскочила мимо охраны и уверенно направилась вглубь нескончаемого коридора. В ответ на немое удивление подружки пояснила:
        — Да я в былые времена частенько тут бывала. Правда, не за шмотками, а к Джонни. У нас с ним в те времена любовь была — класс! Это сейчас он решил остепениться и жениться. На дочке босса. Так что, как ты понимаешь, я ему ни к чему, но по старой дружбе он мне поможет. Как говорится, старая любовь не ржавеет.
        Что помощь эта по меньшей мере вынужденная, уточнять не стала. Зачем лишать наивную Джейн иллюзий?
        Но, похоже, у Джейн никаких иллюзий и не было, потому что она скептически сморщила нос и недоверчиво хмыкнула.
        Быстро закрыв за ними дверь, Джонни ловко увернулся от приветственного поцелуя Лотты и небрежно махнул в сторону кронштейна с висевшими на них платьями.
        — Выбирайте. Думаю, вам они подойдут.
        Лотта скептически осмотрела предложенные им вещи и презрительно хохотнула.
        — Ты что, нас за недоумков держишь? Этим нарядам лет за полсотни будет. Нет уж, в таком старье только по кладбищу гулять, покойникам приятное делать. В общем, давай что-нибудь поприличнее.
        Джон надулся, но спорить не посмел. Видимо, хорошо знал взрывной темперамент своей бывшей подружки. Вынес еще несколько платьев и предупредил:
        — Смотрите, будьте осторожны! Хотя сериал, где они использовались, и закончился, но их еще могут востребовать для новых съемок. Так часто бывает.
        Кивнув в знак согласия, Лотта тотчас вытащила из груды ярких нарядов ослепительно красное платье. Кинувшись в примерочную, натянула его на себя и, оглаживая бока, вышла. Джейн ахнула — подружка была великолепна. Вызывающий красный цвет как нельзя лучше подчеркивал темные с рыжиной волосы и карие с поволокой глаза Шарлотты. Открытые плечи тоже были безупречны. В высоком разрезе длинного платья мелькали стройные ножки. Что ж, нужно признать, что надежды Шарлотты завести нужные знакомства были небеспочвенны.
        Удовлетворившись собственным видом, Лотта принялась искать подходящий наряд и для подруги. Откинув несколько вполне приличных, на взгляд Джейн, нарядов, она остановилась на темно-синем, с открытыми плечами и пышной юбкой, разлетающейся при каждом движении.
        Заставив Джейн его примерить, похвалила себя:
        — Класс! Да уж, стиль и вкус у меня есть. Ты в нем будто и впрямь дама из высшего общества. Хотя у тебя чувствуется порода — ведь священники в нашей стране тоже особая каста. Что ж, теперь нам нужна и соответствующая бижутерия. Чтобы никто не заподозрил, что драгоценности на нас липовые.  — И она с требовательным видом повернулась к Джону.
        Тот уныло посетовал:
        — Никакого покою от тебя нет, Лотта. То одно тебе дай, то другое. Аксессуары хранятся отдельно, в сейфе. И шифра я не знаю.
        На это та только небрежно передернула плечом.
        — Ври, да не завирайся! Ты мне сам говорил, что знаешь все шифры, потому что бутафор стар и постоянно их забывает. Так что не кобенься, давай сюда коробку с этой ерундой, у нас времени мало.
        Сердито оттопырив нижнюю губу, Джон пошел к стоящему в углу приземистому сейфу. Набрав комбинацию цифр, вытащил одну из стоящих там коробок.
        У девушек аж глаза разбежались от сияния хранившихся там побрякушек.
        — Ух ты!  — Джейн была просто потрясена.  — И не подумаешь, что это подделка.
        Джон сердито поправил:
        — Не подделка, а имитация. Не путайте! И берите неизвестные вещи, а то нацепите какой-нибудь кулон Елизаветы второй, а потом будете объяснять, откуда он у вас.
        Впечатленная увиденным Лотта попросила:
        — Ты сам дай нам что-нибудь безопасное, чтобы ни с кем объясняться не пришлось.
        Кивнув, он вытащил жемчужное ожерелье и подал Джейн.
        — Тебе к синему жемчуг самое то. А тебе,  — он вытащил из груды коробочек разного размера продолговатую красную картонку и дал Лотте,  — вполне подойдут рубины. Как раз к платью. Правда, незамужним девушкам их надевать не рекомендуется, но к такому платью они вполне сгодятся.
        Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, девушки сняли вечерние платья и надели свою одежду. Джон аккуратно упаковал наряды в небольшие пакеты, и они беспрепятственно миновали пост охраны. Поймав такси, приехали домой.
        Надев платья и украсившись фальшивыми драгоценностями, осмотрели друг друга и остались крайне довольны.
        — Да уж, если мы с тобой никого не подцепим, значит, у нынешних аристократов просто глаз нет!  — вердикт Шарлотта вынесла однозначный.  — Так, теперь самое главное — пригласительные билеты. Вот они, в сумочке. Такси ждет у подъезда, поехали! Наши простецкие куртки надевать не будем, по ним нас любой простофиля расшифрует.
        Поскольку на улице было плюс пять и ласково светило солнышко, Джейн возражать не стала. Пару метров от такси до Альберт-Холла вполне можно пробежать и без куртки.
        К центральному входу внушительного здания нескончаемой вереницей подъезжали дорогие респектабельные машины. Водитель такси, на котором ехали подруги, с некоторым недоумением посматривал на своих пассажирок, не понимая, как можно на подобное мероприятие приезжать на столь плебейском виде транспорта. Джейн, для которой поездка на такси была экстравагантным поступком, старалась не думать о сегодняшних тратах. Но не могла, привитая в семье экономность громко заявляла о себе, укоряя в неосмотрительном мотовстве.
        Они прошли по длинной ковровой дорожке к входу, и Шарлотта гордо показала входные билеты. Секьюрити, крупные мускулистые парни, скептически покосились на посетительниц, но ничего не сказали,  — на благотворительный бал мог пройти любой, предъявивший билет.
        Джейн перевела дух. Ей до последнего момента не верилось, что их авантюра удастся. Может быть, потому, что никогда ни в каких сомнительных мероприятиях не участвовала. Верхом безрассудства для нее был пеший поход по Озерному краю, в который она пустилась в последнем классе школы под влиянием одноклассников. Надо признать, что муравьев в мармеладе и сырых кроссовок ей хватило надолго.
        И вот опять она поддалась чужому влиянию и снова участвует в совершенно чуждой ей затее. Конечно, благотворительный бал — это не ночевка в палатке с комарами и жабами, но тоже может закончиться плачевно, ведь они выдают себя не за тех, кем являются. Но сожалеть о своей опрометчивости уже поздно. Надо постараться выпутаться из этой истории с наименьшими потерями.
        Изобразив вымученную улыбку, Джейн посмотрела вокруг. Даже в своих телеплатьях на фоне утонченно-изысканных дам они выглядели жалкими прихлебательницами. Или это ей только кажется? Лотта, похоже, ничего подобного не чувствовала. У нее даже глаза сверкали в предвкушении удовольствий. Но с ее авантюрным нравом это нормально. Но зачем такие экстримы ей, Джейн, с ее спокойным, уравновешенным, даже консервативным, характером?
        Лотта без сомнения потащила подружку за собой в банкетный зал.
        — Давай пойдем перекусим, зря мы с тобой, что ли, постились весь день?
        Почувствовав нешуточный голод, Джейн с охотой устремилась за ней. В огромном зале, уставленном столами, было пустынно, только в отдалении ворковали парочки, прельстившиеся относительным уединением.
        Вдоль стен на длинных стойках было выставлено такое изобилие, что Джейн остановилась, не зная, что предпочесть. Зато Шарлотта, не раздумывая, бросилась с тарелкой по рядам и накидала целую гору деликатесов. Джейн с ее основательностью и осмотрительностью положила себе совсем немного, избегая незнакомых продуктов.
        Лотта, укоризненно покачав головой — мол, опять осторожничаешь!  — поставила свою тарелку на фуршетный столик и схватила со стоящей рядом стойки два фужера с шампанским. Попробовав, одобрительно качнула головой.
        — Блеск. Вкуснота!  — и силой всунула в руку Джейн фужер.  — Попробуй, а то и не узнаешь, что за вина пьют аристократы.
        Джейн ужасно хотелось пить, видимо, от волнения, и она отпила глоточек. Вино не показалось ей опасным, просто газированная водичка, довольно вкусная. Она предпочла бы обычную минералку, но ее не было. Пришлось есть, запивая шампанским.
        Лотта о чем-то непрерывно щебетала, главным образом обсуждая наряды заходивших в зал дам. По ее мнению, они с Джейн были вполне на уровне, и от окружающих их богачей и аристократов ничем не отличались. Джейн, остро чувствующая себя на фоне утонченных красавиц человеком даже не второго, а третьего сорта, слушала ее с изрядной долей скептицизма, но не возражала. Зачем портить подруге настроение? Пусть хоть кому-то из них будет хорошо.
        Поев, Лотта осилила еще один бокал шампанского и скомандовала:
        — Ладно, пошли в танцевальный зал! Здесь нам больше делать нечего!
        Джейн никуда идти не хотелось. Она бы с большим удовольствием спряталась за самым дальним столиком и тихонько просидела весь этот нескончаемый вечер. Но Лотта, не обращая внимания на ее сопротивление, вытянула подружку в танцевальный зал.
        Если банкетный зал показался поначалу Джейн огромным, то теперь она поняла, что по сравнению с танцевальным он был просто малюсеньким. Стоящая рядом с ней Лотта с присвистом втянула в себя воздух, выражая охватившее ее восхищение.
        — Вот это да!  — в зале, полнехоньком богатыми мужчинами, она чувствовала себя ребенком в кондитерской лавке. Глаза разбежались, хотелось схватить все и сразу.  — С кого же начать?
        Единственное же, чего хотелось Джейн — это убраться подальше от этой роскошной толпы. То и дело ловя на себе косые взгляды, она думала об одном — забиться в уголок и отсидеться. Воспользовавшись тем, что Лотта хищно оглядывалась вокруг в поисках достойной добычи, Джейн потихоньку начала отступление.
        Дойдя до колонны, спряталась за ней, и глубоко вдохнула воздух, желая перевести дух. Но так и замерла, забыв выдохнуть. Прямо перед ней стоял самый красивый мужчина, когда-либо виденный Джейн в жизни. Его загорелое лицо было классически правильным, абсолютно пропорциональным, как у древнеримских статуй, с несколько надменным выражением, присущим властным людям. На лице ярко сверкали синие, как сапфиры, глаза. Сидевший на нем как влитой смокинг подчеркивал совершенство его атлетически сложенного тела, вновь вызывая ассоциации с теми же древнеримскими скульптурами.
        Не поверив своим глазам, уверенная, что это мираж, вызванный необычной обстановкой и выпитым натощак шампанским, Джейн зажмурилась, досчитала до ста и только потом осторожно открыла глаза, и боясь, что мужчина ей только привиделся, и надеясь на это.
        Никуда не исчезнув, он с все тем же чуть заметным пренебрежением смотрел на что-то умильно воркующую ему леди в черном, увешанном драгоценностями платье.
        Джейн молча уставилась на мужчину, не в силах оторвать взгляд. Она прекрасно понимала, что так пялиться на незнакомца — верх неприличия, но ничего не могла с собой поделать.
        Кроме классически правильных черт лица, в нем было нечто настолько притягательное, хотя и несколько порочное, что Джейн вполне понимала даму, о чем-то униженно его умолявшую. Да что дама! Джейн и сама чувствовала, что, попроси он ее о чем угодно, она тотчас забудет все нравственные заповеди, с детства внушаемые ей отцом. Это было неприятно, неправильно, но очень сильно напоминало тот самый форс-мажор, против которого человек бессилен.
        Почувствовав пристальный взгляд, мужчина повернулся и взглянул на Джейн в упор, вздернув в немом вопросе бровь. Почувствовав, что мучительно краснеет, она изобразила неловкий книксен, и он ответил ей вежливым поклоном. Решив, что он принял ее за одну из своих знакомых, Джейн возблагодарила свою стандартную внешность типичной англичанки. Таких, как она, вокруг было множество. Сама она считала свою внешность слишком заурядной и хотела бы быть такой же яркой и веселой, как Шарлотта.
        Разговаривавшая с мужчиной дама соблазнительно наклонилась к нему, позволяя заглянуть во впадинку между высоких грудей, и положила ладонь на его локоть, привлекая к себе внимание. Джейн внезапно задохнулась от острого приступа ревности. Это мерзкое чувство было ей прежде совершенно незнакомо и сейчас решительно не понравилось.
        Заклиная себя немедленно уйти, Джейн попыталась сделать шаг назад, и не смогла, потому что мужчина внезапно повернул голову и пришпилил ее взглядом к месту, как бабочку. Он смотрел на нее с легким недоумением, будто пытаясь вспомнить, где же мог видеть ее раньше. Джейн почувствовала себя обманщицей и даже смогла слегка повернуться, готовясь сбежать, как вдруг он громко сказал:
        — Извини, Энди, но мне некогда. Я, конечно, подумаю над твоим весьма лестным предложением, но ничего не обещаю. Уверен, что мы еще встретимся, а сейчас мне пора. Меня ждет эта милая юная леди.
        Проигнорировав просительный жест собеседницы, сделал два энергичных шага и оказался рядом с Джейн.
        Поклонившись, заглянул ей в лицо и спросил:
        — Джейн, если не ошибаюсь?
        Изумившись, она смогла только невнятно проблеять:
        — Да, но…
        Нарочито громко, явно для своей отвергнутой спутницы, он с искушающей улыбкой продолжил:
        — А я Френсис Ормонд, если помните, конечно.
        Джейн голову готова была отдать на отсечение, что никогда прежде его не встречала. Она никогда не смогла бы забыть столь потрясающее лицо!
        Взяв под руку, Ормонд повел Джейн к выходу, негромко приговаривая:
        — Здесь слишком душно, давайте пройдемся по галерее. Там прохладнее, да и вид интереснее. На всю эту публику гораздо приятнее любоваться сверху.
        Крепко держа девушку под руку, он повлек ее за собой. Не делая ни малейшей попытки к освобождению, Джейн следовала за ним, как сомнамбула. Ей было удивительно комфортно рядом с ним, его высокое гибкое тело было сделано для нее словно по заказу. Несмотря на то, что ее рост с каблуками достигал почти шести футов, он был выше ее на полголовы, но не подавлял своим ростом, как некоторые из ее знакомых, а просто привносил в ее ощущения очень приятный оттенок защищенности. Что-то чисто физиологическое, по Фрейду,  — может быть, успокоенность самки рядом с сильным и смелым самцом?
        Осознав собственные мысли, Джейн растерялась еще больше. Такого с ней никогда не бывало. Она всегда обдумывала свои поступки и их возможные последствия. Поэтому до сего дня она не стыдилась не только своих поступков, но и своих мыслей. А что творится с ней сейчас? Бросив взгляд на уверенно выступавшего рядом с ней мужчину, она даже вздрогнула от негодования на саму себя,  — ее взгляд, скользнув по его лицу, остановился, как приклеенный, на том самом месте, на которое приличные девушки стараются не смотреть.
        — Здесь гораздо лучше, не находите?  — Ормонд с такой насмешливостью посмотрел на спутницу, что та залилась смущенным румянцем, молясь, чтобы его проницательность не заходила столь далеко, чтоб читать ее тайные мысли.
        Оглянувшись, Джейн только сейчас заметила, что они чинно прогуливаются по галерее, под которой шумит пестрое людское море. Удивившись, она спросила:
        — А почему здесь нет публики?
        Хмыкнув, он признал:
        — Да просто вход сюда закрыт. Официальный, во всяком случае. Но мы-то с вами прошли с запасного.
        Ужасно не любившая нарушать разного рода запреты, пусть и глупые, Джейн осторожно спросила:
        — А нам за это не попадет?
        Он скосил на нее удивленные глаза, и вдруг звонко расхохотался.
        — Джейн, а вы знаете, кто я?
        Она отрицательно покачала головой. Внимательно посмотрев в ее искреннее лицо, он широко улыбнулся и поднес к губам ее тонкую ладонь.
        — Это замечательно, Джейн!  — Не понимая, в чем дело, она открыла было рот, чтобы выяснить, что он имел в виду, но Ормонд не дал, спросив: — А вы в самом деле Джейн? Признаюсь, с моей стороны это был выстрел наугад. Мне показалось, что вы должны быть Джейн. Психотип, вы понимаете?
        Она почувствовала себя мышонком, с которым играет большой хитрый кот.
        — Я и в самом деле Джейн. Джейн Сандерсон, студентка. А вы кто?
        Широко усмехаясь, Френсис повел ее дальше, говоря:
        — Я вам это уже сказал. Что же всего прочего, то я не студент, титула не имею, но, как говорят аристократы про себя и своих лошадей, хороших кровей. Мой дед — герцог, представляете?
        Джейн не представляла. Среди ее знакомых не было ни герцогов, ни маркизов. Даже баронетов и тех не было. Была, правда, пара сквайров в деревушке, где она выроста, но их причислить к британской аристократии уж точно было невозможно.
        Чуть приобняв за плечи, Ормонд развернул ее лицом к залу. Под их ногами колыхался сотканный из человеческих тел восточный ковер, переливающийся от драгоценностей. Показав рукой куда-то вниз, указал:
        — Видите принца Гарри, Джейн?
        Прищурившись, она посмотрела вниз.
        — Отсюда не разобрать.
        — Что вы! Все прекрасно видно. Вон он, в толпе поклонниц. Холостой принц — это же потрясающая добыча!
        В его голосе ей послышалась откровенная насмешка, и Джейн укоризненно посмотрела на него.
        — Людям нужны кумиры. Без них было бы скучно жить.
        Ормонд провокационно предложил, наклонясь к ней еще ниже:
        — Тогда, может быть, спустимся, и вы присоединитесь к толпе? Возможно, вам повезет и принц обратит на вас внимание.
        Джейн подумала о Шарлотте и улыбнулась. Вот уж кто не упустит своего шанса! Наверняка сейчас она в первом ряду вовсю кокетничает с принцем. Но вот только ей, Джейн, это совершенно ни к чему.
        Френсис шелковым голосом, как змей-искуситель, добавил:
        — Я могу вас подвести к самому принцу и даже познакомить. Не забывайте, мой дедушка…
        Джейн с кислой усмешкой продолжила:
        — …Герцог. Я это прекрасно помню. Но не пойму, для чего вы об этом постоянно напоминаете: то ли подчеркнуть мою незначительность, то ли потешить свое самолюбие.
        Ормонд на мгновенье остолбенел и вдруг вновь залился громким искренним хохотом. Джейн молча ждала, когда он прекратит смеяться и скажет что-нибудь дельное. От его смеха у нее что-то трепетало внутри, будто на сердце села целая стая бабочек, и это было необычно и смущающе.
        Отсмеявшись, Френсис пожал ей руку и успокоил:
        — Милая Джейн, не беспокойтесь! Поверьте, мой смех к вам никакого отношения не имеет. И смеялся я над собой, а вовсе не над вами.
        Джейн не поверила, но ничего не сказала. Если бы она возмутилась, то пришлось бы уйти, а на это она была не способна. Френсис Ормонд просто околдовал ее. Она поняла, что до этой встречи и не подозревала, насколько греховно соблазняющей может быть мужская красота. Ее отец назвал бы его падшим ангелом — столько в нем было непреодолимой привлекательности и тайной порочности. Сокрушительная смесь. Или она настолько неискушена в этой жизни, что ничего не понимает в мужчинах?
        Ормонд улыбнулся дразнящей улыбкой и двусмысленно поблагодарил:
        — Спасибо Джейн, за помощь. Вы выручили меня, позволив без ущерба отвязаться от Энди. Она неплохой человек, но страшно занудна. Если бы вы сказали, что со мной не знакомы, вы поставили бы меня в сложное положение.
        Джейн не верила, что Френсиса Ормонда можно поставить в сложное положение. Если б она заявила, что видит его в первый раз в жизни, он с такой же ленивой ухмылкой сказал бы, что принял ее за другую, и только.
        От его пристального взгляда сердце у Джейн билось так сильно, что на прозрачной коже запястья стал виден пульс. Ей казалось, что она ходит по какому-то краю. Не пропасти, нет, но потери здравого смысла. Хотя не об его ли излишке ей вчера говорил Энтони? Может быть, ей и впрямь пора расстаться со здравым смыслом? А заодно и со всеми мешающими жить комплексами? Познать жизнь, как и советовал Тони?
        Под оценивающим взглядом Френсиса ей хотелось выглядеть как можно лучше, и она выпрямила спину и втянула живот, как в свое время ее учила бабушка. И, хотя это было смешно, но ей ужасно, ужасно захотелось, чтобы ее отцом был по меньшей мере граф. А еще лучше — маркиз. Тогда бы она соответствовала внуку герцога.
        Казалось, Ормонд понимал все ее мысли без слов, потому что небрежно поинтересовался:
        — А кто ваши родители, милая Джейн Сандерсон?
        И она впервые в жизни соврала.
        — Но разве вы не слышали об империи Сандерсонов?  — Джейн знала, что ее отец — однофамилец известного датского клана мультимиллионеров.
        Френсис вопросительно вскинул левую бровь.
        — Так вы из этой семьи?  — это прозвучало у него довольно скептически, и Джейн кинулась на амбразуру, стараясь при этом не краснеть:
        — Ну да. Просто я учусь в Лондоне. Родители сочли, что здесь образование куда престижнее, чем в Копенгагене.
        Усмехнувшись, Френсис спросил:
        — И как, лучше здесь образование?
        Джейн логично ушла от ответа:
        — Откуда мне знать? Мне же не с чем сравнивать. Вот если бы я окончила какой-нибудь колледж там, а потом поехала учиться в Лондон, я бы знала.  — Чувствуя, что у него наготове еще один вопрос — крючочек, поспешно перевела разговор на другое: — А почему вы чувствуете себя здесь как дома?
        Снова тонко усмехнувшись, давая понять, что все ее хитрости шиты для него белыми нитками, Френсис ответил:
        — Я не только здесь как дома. Но и во многих других местах тоже. Я официальный представитель королевской семьи, отвечаю за исторические здания, имеющие отношение к Виндзорской династии. Так что по долгу службы располагаю сведениями обо всех мало-мальски известных представителях британской аристократии.
        Джейн мысленно перекрестилась. Как хорошо, что ей не вздумалось представиться дочерью какого-нибудь английского барона! Хотя и сейчас уверенности в том, что он ей поверил, у нее не было никакой. Но если она честно скажет ему, кто она на самом деле, он тут же потеряет к ней всякий интерес. Кому нужна какая-то скучная, заурядная дочь сельского викария! А ей жизненно важно заинтересовать этого потрясающего мужчину. Пусть даже несуществующим родством. К тому же их знакомство не продлится дольше этого бала, поэтому и волноваться о последствиях ей нечего.
        Но что, если он спросит о ее псевдородственниках? Она же о них, кроме фамилии и того, что клан датских Сандерсонов весьма обширен, ничего не знает! Что ж, теперь главное — не допустить, чтобы он принялся ее о чем-то расспрашивать. И она принялась говорить сама, не давая ему вставить в свою сумбурную речь ни словечка. Болтала она, естественно, о том, что хорошо знала сама — о своей студенческой жизни. Здесь не нужно было ничего выдумывать, и эта освежающая мысль привносила в ее речь нотки смешной экзальтированности.
        Она могла бы говорить так бесконечно, не отрывая глаз от его выразительного лица, не возьми Ормонд ее под руку и не поведи вниз со словами:
        — Давайте потанцуем, мне кажется, оркестр играет очень милый танец.
        В самом деле, в общем зале звучал приятный для слуха медлительный старинный контрданс. С испытывающей улыбкой кавалер склонился к своей спутнице и выговорил приглашение на танец:
        — Надеюсь, вы не откажитесь потанцевать со мной? Или в Дании подобных танцев не танцуют?
        Мысленно вознеся пылкую благодарность матушке, в свое время посещавшую студию бальных танцев и передавшей полученное там умение своим дочерям, Джейн встала в нужную позицию и легко протанцевала с Френсисом весь сложный танец. Единственное, что ее смущало — придирчивые взгляды и ревнивый шепоток, раздававшийся вокруг. Да еще она жалела, что танцует чопорный контрданс, а не стремительный вальс, во время которого можно было бы как бы невзначай прижаться к партнеру поплотнее. Кровь у нее бурлила все сильнее и сильнее, требуя недозволенного.
        После танца она ожидала похвалы и нового приглашения, но с огорчением услышала:
        — Мне очень приятно беседовать с вами, милая Джейн, но, к сожалению, меня ждут дела.  — Голос Ормонда звучал с прохладцей, ему явно наскучила его непритязательная спутница.
        В голове у Джейн удручающе пронеслось: все, сказка закончилась! И даже здравая мысль о том, что сказки и не должны длиться вечно, чтоб не превратиться в обыденность, не помогла. И она брякнула, невесть на что надеясь:
        — А можно и мне с вами? Я никогда не видела британской аристократии, мне очень интересно.
        Ормонд посмотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы с мягким неодобрением.
        — Извините, Джейн, но мое с вами появление может быть неправильно истолковано. К сожалению, моя репутация в отношении прекрасных дам оставляет желать лучшего. Если бы я был женат, то мог бы поручить вас супруге, но так…
        Отказ мог быть очень болезненным, тем более что в нем откровенно порицалась ее навязчивость, если бы Джейн не услышала из его речи лишь одно: он не женат! Это прозвучало для нее слаще любой музыки, и она обрадовано улыбнулась, подумав, что вполне смахивает на неприлично неуравновешенную особу, если не сказать дурочку.
        Но Френсис, увидев кого-то вдалеке, поднес ее руку к губам, поцеловал и, утешающее прошептав:
        — Мы еще увидимся, Джейн!  — ушел, не оглядываясь.
        Понимая, что это лишь ни к чему не обязывающие слова, она потихоньку отправилась за ним следом. Это было нарушением всяческих приличий, но эта ночь была такой нереальной, такой фантастически прекрасной, что Джейн не понимала, что хорошо, а что плохо. Границы между этими понятиями стерлись, и то, что она прежде так яростно осуждала, вдруг показалось ей вполне приемлемым.
        Не выпуская из виду Френсиса, подхватила с подноса проходившего мимо официанта бокал шампанского и, чувствуя сильнейшую жажду, выпила его, как сок. Поставив пустой бокал на первый попавшийся выступ, она постаралась передислоцироваться поближе к Ормонду, разговаривавшему с высоким важным господином.
        Ей повезло, большая группа строго одетых японцев отгородила ее от беседующих, скрывая от глаз Ормонда. Джейн несколько удивилась, что делают японцы на английском благотворительном балу, но долго этим вопросом не занималась, ее гораздо более интересовало то, что говорит Фрэнсис.
        Спрятаться за японцами с ее ростом было трудновато, но она, пригнувшись, все же подобралась к нему почти вплотную, и наслаждалась звуками его красивого голоса. В смысл разговора она не вникала, ей это было неинтересно. Один только тембр его глубокого голоса гипнотизировал ее, делая почти счастливой. Но вот японцы по команде дружно двинулись дальше, и Джейн, оставшейся без прикрытия, пришлось уйти вместе с ними, чтобы не быть обнаруженной.
        В ее голове царила необыкновенная легкость и роились наполеоновские планы по завоеванию самого потрясающего в мире мужчины. К сожалению, все они были настолько фантасмагоричны, что Джейн даже в своем эйфорическом состоянии понимала полную их неосуществимость. Она пожалела, что рядом с ней не было Лотты. Поднаторевшая в интригах Шарлотта наверняка смогла бы посоветовать ей, что предпринять. Вытянувшись на носках, Джейн осмотрелась вокруг, выглядывая подружку. Но тут же раздумала просить у нее помощи, вдруг Лотте самой понравится Ормонд? И тогда прости-прощай ее любовь! Подружка не задумываясь постарается отбить у нее столь знатную добычу. Нет уж, лучше не рисковать своей первой любовью.
        Поняв, о чем думает, Джейн возмущенно охнула. Любовь? Что она мелет? Ну, увлеклась впервые в жизни, но это же нельзя назвать любовью! Любовь бывает только между хорошо знающими, уважающими друг друга людьми. А все остальное зовется уничижительно — похоть!
        Вспомнив отцовские наставления, Джейн озадачилась. Неужели то светлое чувство, что охватило ее при одном взгляде на Френсиса, есть похоть? Не может этого быть! И, чтобы в этом убедиться, вновь вернулась туда, где он разговаривал с важным господином.
        Каково же было ее разочарование, когда на прежнем месте Ормонда не оказалось. Обомлев, она застыла там, как превращенная в соляной столб жена Лота, не в силах поверить, что все так глупо кончилось.
        Здравый смысл упорно твердил ей, что ничего и не начиналось, и, учитывая обстоятельства, это не просто хорошо, а замечательно, но на сердце было так тяжело, будто она потеряла близкого человека. Не выдержав, Джейн совершила еще один неприличный поступок. Невзирая на запреты, она кинулась по служебному ходу на галерею, где еще совсем недавно гуляла с Френсисом.
        Она боялась, что кто-нибудь ее остановит, но никто на ее пути не встретился, и она беспрепятственно добралась до своей цели. Свесившись вниз через балюстраду так, что в любую минуту могла полететь вниз, лихорадочно высматривала Фрэнсиса, истово жалея, что у нее нет с собой бинокля, хотя бы театрального.
        Толпы пестро одетых людей сменяли друг друга, но Френсиса среди них не было. Она провела на галерее почти час, бегая вокруг. Но вот, когда она уже решила спуститься вниз и поискать в других местах, возле входа в зал появилась красивая пара, милая девушка в белом платье и рядом с ней элегантный до безумия Френсис.
        Не давая захватить ее вспыхнувшей ревности, Джейн стремглав кинулась вниз, надеясь добраться до него быстрее, чем он исчезнет. О том, что будет потом, она не думала. И что такого уж страшного может произойти? Прикинется, что вновь столкнулась с ним случайно, только и всего. Неприятно, конечно, если он примет ее за навязчивую особу. Но это ерунда в сравнении со счастьем снова видеть его, слышать его голос.
        Но ей не повезло. На полдороге, когда она уже могла разглядеть бабочку на шее Ормонда, ее за руку бесцеремонно ухватила Шарлотта.
        — Вот ты где! А я весь вечер тебя ищу! Пошли, нам надо поговорить.
        Как всегда, не слушая возражений, потащила подругу к укромному уголку возле банкетного зала. Джейн с непривычной для себя досадой подумала, что в этом вся Шарлотта, для нее важны лишь собственные желания, на других ей всегда было наплевать. Едва та остановилась и открыла рот, чтобы поведать о своем очередном сногсшибательном приключении, как Джейн вырвала из ее цепкой ручки свой локоть и, воскликнув «извини, но я спешу!» — умчалась обратно в танцевальный зал, оставив Лотту смотреть ей вслед приоткрыв рот.
        Как и следовало ожидать, Френсиса на прежнем месте уже не было. Джейн еще в безнадежном поиске несколько часов покружила по Альберт-Холлу, разыскивая Ормонда, но нигде его не нашла.
        Под утро бал подошел к концу, и публика принялась разъезжаться. Джейн в полном расстройстве чувств тоже вышла на улицу, не чувствуя пронизывающего холодного ветра и мелкого противного дождя.
        Внезапно напротив нее остановился черный кадиллак, и знакомый глубокий голос предложил:
        — Вам куда, мисс Сандерсон? Вас подвезти?
        Глава вторая
        Опешив, Джейн замерла на месте, на зная, доверять или нет своим ощущениям. После бессонной ночи ей могло показаться все, что угодно.
        Построжевший голос подстегнул:
        — Вы кого-то ждете? Я вам мешаю? Мне уехать?
        Опомнившись, Джейн воскликнула:
        — Нет, нет! Я очень рада! Спасибо!
        Нырнув в приятную теплоту салона, отделенного от водителя поднятой перегородкой, она поняла, что оказалась рядом с Френсисом в опасном одиночестве. Но Джейн уже ничего не боялась. Наоборот, если бы не полученное ею строгое воспитание, она с облегчением кинулась бы ему на шею и принялась целовать сама. Но проявление инициативы в подобном деле было для нее страшным табу, поэтому она замерла, глядя на мужчину покорным взглядом загипнотизированного кролика.
        Изящным жестом Френсис открыл встроенный в спинку сиденья бар. Вынув бутылку с шотландским виски, плеснул себе на дно широкого бокала. Из стоящего рядом холодильника достал упаковку колотого льда и бросил в бокал. Сделал изрядный глоток и признал, устало прикрыв глаза:
        — Извините, Джейн, что налил себе первому, но я так вымотался за сегодняшний день, что остро нуждаюсь в подкреплении. Не ожидал, что бал выдастся настолько утомительным.
        Ей стало его искренне жаль. Сочувственно положив узкую ладонь на его рукав, она спросила:
        — Я могу вам чем-то помочь?
        Он недоуменно пожал плечами.
        — Думаю, что нет. Это все работа, вы же понимаете?
        Вновь открыв бар, спросил:
        — Что вам предложить?
        Джейн принялась лихорадочно соображать, что может желать повидавшая жизнь датчанка. Решив не рисковать, попросила самое обычное:
        — Мартини с колой, пожалуйста.
        Кивнув головой, он вытащил бутылку мартини и отмерил щедрую порцию в такой же, как у себя, бокал. Потом добавил льда из морозильника и протянул спутнице.
        — Извините, Джейн, но колы у меня нет. Я вообще газировкой не увлекаюсь.
        Покраснев, будто ее уличили в постыдном незнании жизни, Джейн пригубила крепкий напиток и даже не почувствовала его вкуса. Все ее обострившиеся чувства занимал сидевший напротив мужчина.
        Френсис, в свою очередь, изучающее разглядывал ее из-под полуопущенных век. Мелодично зазвонил телефон, и он бросил в него пару однозначных фраз, не отрывая при этом пристального взгляда от визави. Джейн старалась вести себя как обычно, но этот странный взгляд и тревожил, и возбуждал ее.
        — Налить вам еще?
        Джейн не сразу догадалась, о чем ее спрашивает Френсис. Поняв, опустила взгляд на бокал, которые вертела в руке и поразилась — он был пуст. Никогда она так много не пила. Как ни странно, но пьяной она себя не ощущала. Лишь появилась необычная пустота в голове и приятная легкость в теле.
        — Нет, нет, не нужно!  — остатки попранного ею сегодня здравого смысла все же сказали свое веское слово.
        Внезапно она сообразила, что Френсис даже не поинтересовался, куда ее везти. Немного запаниковав, она спросила:
        — Куда мы едем?
        Отпив еще глоток виски, он рассеянно ответил, все также пристально разглядывая ее:
        — Я решил, что вы вполне сможете помочь мне пережить этот тяжелый день. И едем мы ко мне. Надеюсь, именно этого вы и хотите?
        Вопрос прозвучал так цинично и двусмысленно, что Джейн испуганно заморгала, не зная, что отвечать. Она и в самом деле хотела именно этого, но стоило ли ей в этом признаваться?
        Она промолчала, а опытный в амурных делах Ормонд, понимая ее состояние, уточнять не стал.
        Минут через двадцать они подъехали к величественному зданию на Сент-Джеймс. Ворота медленно разъехались в стороны, пропуская кадиллак к подъезду. Выйдя из машины, Джейн немного помедлила, пытаясь совладать с разгулявшимися нервами. Господи, еще утром она и думать не могла о подобном повороте в своей судьбе! Но отступать было поздно, и она, повинуясь командно-приглашающему взмаху идущего рядом с ней Френсиса, вошла в гостеприимно распахнутые двери.
        Холл ослепил ее собираемой из поколения в поколение роскошью. Конечно, Джейн бывала в британских музеях, в том числе и в тех, что поражали своей обстановкой, но там были представлены предметы музейного интерьера, до которых не рекомендовалось даже дотрагиваться, а тут это все служило одному-единственному человеку. Хотя, возможно, здесь жили и родители Ормонда, ведь она ничего о нем не знала. Собравшись с духом, повернулась к нему и спросила:
        — А кто еще живет вместе с вами? Ваши родители?
        Френсис сумрачно на нее посмотрел.
        — Нет. Их уже нет на этом свете.
        Его голос звучал с таким укором, будто Джейн, по меньшей мере, допустила вопиющую бестактность. Но она же не знала об этом! Смутившись, постаралась смягчить свою оплошность:
        — Мне очень жаль. Вам их, наверное, очень не хватает?
        Вытянув губы в неприятную узенькую трубочку, Ормонд неприязненно ответил:
        — Все в порядке. Это было давно. Меня вырастил дед.
        И быстрыми шагами пошел наверх по широкой лестнице. Джейн торопливо пошла за ним, размышляя, с чего это у него так резко изменилось настроение. Казалось, еще недавно она интересовала его, тогда как сейчас он делал все, чтобы доказать обратное.
        На третьем этаже Ормонд открыл дверь в роскошные гостевые апартаменты и пригласил:
        — Проходите, Джейн! Отдохните, приведите себя в порядок. Может быть, хотите перекусить?
        Бедняжка Джейн, страстно рассчитывающая на нечто другое, упала духом, но, скрывая разочарование, благодарно улыбнулась.
        — Нет, что вы, спасибо! Мне сейчас кусок в горло не полезет. Я жутко устала. Мне, если честно, еще не доводилось проводить целую ночь на ногах.
        Согласно склонив голову, Френсис бесшумно прикрыл дверь, и Джейн осталась одна. Немного постояла, прижавшись к двери и печально склонив голову. Потом горестно вздохнула, не понимая, во что вляпалась, и пошла знакомиться со своим временным пристанищем.
        Выделенные ей апартаменты состояли из трех комнат анфиладой, гардеробной и большой ванной. Приняв душ, Джейн надела висевший в ванной длинный махровый халат. Села в одной из комнат на большой диван и обхватила голову руками. От навалившейся усталости в голове окончательно запутались мысли, своей бессвязностью еще больше осложняя жизнь. Не в состоянии больше бодрствовать, упала в огромную кровать под балдахином и уснула, даже не успев вознести Господу благодарственную молитву за прожитый день, как делала всегда.
        Проснулась от ярких солнечных лучей, бивших прямо в глаза. Сев на кровати, не могла понять, что за странный сон ей снится. Чтобы проснуться, ущипнула себя за руку и, вскрикнув от боли, догадалась, что это явь. Неприглядная, безобразная явь.
        Неужели это она, благонравная и богобоязненная Джейн, выкидывала вчера такие отвратительные фокусы? Если бы не благотворная сдержанность Френсиса, сейчас она наверняка была бы не одна.
        Решив, что потрясающая привлекательность Ормонда, так же, как и все ее поведение в предыдущий вечер, вызвана неумеренным потреблением шампанского, принялась делать дыхательную гимнастику, стремясь восстановить потерянное самообладание. Когда она пришла в себя настолько, чтобы с извинениями за свое чудовищное поведение убраться из этого роскошного дома, раздался требовательный стук в дверь.
        Она заметалась. Надевать вчерашнее платье, при свете дня казавшемся решительно вульгарным, страшно не хотелось, но пришлось. Не могла же она предстать перед хозяином этого дома,  — а стучал явно хозяин,  — в его же махровом халате?
        Открыв дверь, она убедилась, что это и впрямь Френсис. И что его сокрушительная привлекательность за ночь никуда не исчезла. И в ней виновато вовсе не шампанское, как она себе вообразила, а уж скорее природа. Сапфировые глаза требовательно осмотрели ее с ног до головы и вдруг дружелюбно ей улыбнулись. От этой улыбки у Джейн что-то щелкнуло в позвоночнике, и она смогла лишь заторможено кивнуть на его снисходительные слова:
        — Очень приятно, что ты жива и здорова. А то я было решил, что тебе плохо. Мне показалось, что ты вчера выпила несколько больше, чем привыкла.
        Обвинение в неумеренности было крайне неприятно, но Джейн не подала виду. В конце концов, это было правдой. В горле пересохло, и она прохрипела каким-то странным, с металлическими колючками, голосом:
        — Спасибо, я себя вполне сносно чувствую.
        Засмеявшись, Френсис ее обнадежил:
        — Ты будешь чувствовать себя еще лучше, если спустишься на ленч. Завтрак мы с тобой проспали, но ленч дожидается нас в малой столовой. Если ты позволишь, я подожду тебя в твоей гостиной.
        Слышать про свою гостиную для Джейн было так же дико, как и его панибратское обращение на «ты», поэтому она молча посторонилась, когда Ормонд твердым шагом прошел внутрь и удобно устроился на низком диване. Взяв в руки лежавший на журнальном столике журнал, бросил на нее темный взгляд и попросил:
        — Надеюсь, ты не будешь сильно задерживаться, дорогая. Я ужасно хочу есть.
        Обращение «дорогая» превратило ее в тряпичную куклу, и она на подгибающихся ногах прошла в ванную. Как и во всяких приличных комнатах для гостей, здесь были запакованные зубные щетки, свежие салфетки для лица и многочисленные флакончики с высококачественной парфюмерией.
        Приведя себя в относительный порядок, что было весьма непросто сделать в несвежем белье и помятом платье, Джейн вышла в гостиную и удостоилась небрежной похвалы за быстроту. Взяв под руку, Френсис повел ее к выходу, приговаривая:
        — Давай поедим, а потом решим, что нам делать.
        Что нам делать? Это озадачило Джейн. Стараясь не пускать в душу напрасные надежды, она практично решила, что он просто отправит ее домой либо на своей машине, либо вызвав такси. Ни на что другое она надеяться не смела. Да и не нужно ей другое. Она же разумный человек? Или нет?
        В большой светлой комнате, которую Ормонд называл малой столовой, у стены стоял высокий резной буфет из какого-то красивого сорта дерева. Джейн подозревала, что это палисандр, но ручаться не могла — она видела палисандровую мебель только в музеях. Открыв его дверцы, Феликс пригласил взять все, что захочется. Выбор был впечатляющим — на полках стояло несколько видов пудингов, разного вида пирожки и пирожные, заливная рыба, яичница с беконом, тосты, сосиски и множество фруктов. Но привычной Джейн утренней овсянки не было.
        Решив, что в гостях капризничать не стоит, она положила на свою тарелку немного заливной рыбы и омлет с зеленью.
        Сев подле Френсиса за стол, Джейн обратила внимание на несколько полных тарелок, стоящих перед ним. Неужели он все это съест? Два ее старших брата тоже ели много, но не столько. Это было странно, и удивление отразилось на ее выразительном лице.
        С легкой понимающей улыбкой хозяин уточнил:
        — Просто я трачу много энергии. Ты наверняка заметила, что утром я был похож на выжатый лимон. К сожалению, это мое обычное состояние. Очень много работы.
        Джейн удивилась. Неужто дела королевской семьи отнимают у него столько времени и сил? Но что она знает о королевской семье? Ничего. Только ту ерунду, которую печатают в газетах. Но ведь прессе верить нельзя. Она в этом убедилась и сама, когда одна, казалось бы, уважаемая газета написала об их колледже откровенное вранье: что уровень образования в нем не соответствует международным стандартам и учатся в нем только иммигранты исключительно для получения вида на жительство.
        Взглянув на Джейн со странным выражением в глазах, Ормонд добавил:
        — К тому же я надеюсь потратить все излишние калории сегодня ночью.
        Смысл намека был темен, но тем не менее от этих двусмысленных слов у Джейн кусок не лез в горло. Чтобы не дать Френсису догадаться об ее истинных чувствах, она, не чувствуя вкуса, усердно запихивала в себя пищу, бессмысленно улыбаясь. Пусть уж лучше Ормонд считает ее неразборчивой в связях девицей, чем поймет, что она им безнадежно увлеклась. По крайней мере она сможет найти утешение в том, что ее гордость не пострадала.
        Да и кому нужны влюбленные девицы? Тони ей наглядно доказал, что парни ценят в девицах жизненный опыт, то есть развязность и доступность.
        Поев, Френсис скептически посмотрел на ее тарелку, где оставалось еще добрая половина, и снисходительно предложил:
        — Можешь ведь и не есть, если не хочешь. Тебе, наверное, не хватает стандартной овсянки, но я ее не переношу, потому мой повар ее и не готовит.
        Джейн с облегчением отставила тарелку и поднялась из-за стола вслед за хозяином. Они прошли в соседнюю комнату, где был накрыт небольшой кофейный столик.
        — Что ты предпочитаешь? Кофе или чай?  — Френсис был услужлив, как официант в хорошем ресторане.
        В семье Джейн, как истинно британской, предпочитали чай, поэтому она выбрала именно этот напиток.
        Налив ей чаю, а себе кофе, Френсис взял из стоящего на столике блюда рогалик с марципаном и повертел его в руке. Немного помедлив, поднял глаза и предложил:
        — Джейн, я понимаю, что мое предложение покажется тебе несколько преждевременным, но ты не отвечай сразу отказом, а подумай.  — И продолжил с напором, не предполагавшим отказа: — На сегодняшний момент я живу один, и, честно говоря, это очень утомительно. Я предлагаю тебе перебраться ко мне и жить со мной. Не знаю, на сколько времени, я человек непостоянный, но, по крайней мере, скучно тебе не будет. Развлечения и удовольствия я тебе гарантирую.
        Хорошо, что к этому времени Джейн уже допила чай и поставила чашку на столик, а то непременно бы подавилась. Об этом предложении она не смела и мечтать! И, хотя предавала все, что воспитывал в ней отец-священнослужитель, быстро ответила:
        — Хорошо. Я согласна.
        В глазах Френсиса вспыхнул огонек странного удовлетворения, будто он поймал ее в известную ему одному ловушку, но Джейн не обратила на это внимания. Она была на седьмом небе от счастья.
        — Что ж, теперь тебе стоит съездить к себе за вещами. Я дам тебе свою машину.
        Джейн слегка огорчилась, что он не едет с ней сам, но тут же укорила себя: ведь он так занят, откуда ему взять время на подобные пустяки? И к тому же ее с Лоттой скромная квартирка не соответствует статусу девушки из семьи миллионеров. Так что все к лучшему.
        Подтверждая ее выводы, он посмотрел на часы и с сожалением сказал:
        — Жаль, но мне пора. Постараюсь сегодня вернуться пораньше, но кто знает, вдруг по закону подлости придется задержаться? Не скучай. Я скажу Флинту, это мой дворецкий, чтоб показал тебе дом.
        Легко поднявшись, небрежно чмокнул ее в щеку и, бросив на прощанье «до встречи!», ушел.
        Джейн долго смотрела ему вслед. Сквозь охватившую ее эйфорию в сознание пробивались неприятные и злые, как маленькие осы, мысли: для чего он предложил ей жить с ним, если она настолько ему неинтересна? Не потому ли, что она представилась членом могущественного клана и он что-то хочет от нее получить?
        Это было крайне досадно, но она, упрямо тряхнув головой, заявила вслух, стараясь, чтобы голос звучал уверенно:
        — Я буду все проблемы решать по мере их поступления. И не буду выдумывать их сама. Возможно, в моей жизни все будет очень хорошо, и этот потрясающий мужчина полюбит меня так же страстно, как люблю его я.
        Ее голос звучал с точно такими же скептическими нотками, что и голос Ормонда, но Джейн не успела озадачиться этим странным совпадением, поскольку в столовую степенно вошел невысокий пожилой мужчина и с легким поклоном сообщил:
        — Машина подана, мисс…
        Джейн поспешила уточнить:
        — Сандерсон. Но лучше просто Джейн.
        Проигнорировав ее слова, он повторил:
        — Машина подана, мисс Сандерсон. И еще вопрос — какие бы апартаменты вы хотели занять?
        Это было так странно, что она не сразу сообразила, что он от нее хочет.
        — Апартаменты? А разве я не могу остаться в тех, что сейчас?
        Дворецкий чуть заметно поморщился.
        — Это помещение предназначено для гостей. А вы гостьей больше не являетесь. Сэр Френсис ясно дал понять, что вы должны переселиться в другое помещение, поближе к нему.
        Чуть дернув плечами, Джейн тоже перешла на такой же отчужденно-вежливый тон.
        — Ну, тогда мне все равно, мистер Флинт, где жить. Абсолютно все равно. Думаю, здесь все апартаменты достаточно комфортабельны.
        Решив оставить этот вопрос до возвращения хозяина, Флинт пошел вперед, показывая дорогу. Перед закрытыми узорчатыми воротами стоял довольно скромный по сравнению с вчерашним кадиллаком мерседес. Водитель, молодой темнокожий парень по имени Томас, не смог сдержать небрежной ухмылки при виде ее странного для этого времени дня наряда.
        Не желая ничего объяснять, Джейн с показной уверенностью устроилась на переднем сиденье и назвала адрес. Ухмылка водителя стала еще шире, и она отвернулась к окну, не желая видеть его издевательски сверкающие зубы.
        Остановившись возле ее подъезда, Томас с фальшивой заботой предложил:
        — Если будет нужно, мисс, позовите меня. Я буду ждать вас здесь.
        Величественно кивнув головой, она с видом королевского достоинства вышла из салона и открыла дверь подъезда. Лишь только та закрылась за ее спиной, Джейн, не дожидаясь лифта, на одном дыхании взлетела на седьмой этаж. Она даже не знала, отчего так спешила, то ли не хотела встречи с соседями, то ли просто хотела выпустить накопившееся напряжение.
        На ее счастье, Шарлотты дома не было. Для того образа жизни, что вела подружка, это вовсе не было чем-то необычным, и Джейн с облегчением вздохнула. Объясняться с кем-либо по поводу своего скоропалительного переезда ей не хотелось. Не потому, что Лотта могла осудить, наоборот, кроме поощрения, от нее ждать было нечего, а потому, что тогда пришлось бы назвать имя нежданного бойфренда. А вот этого, как чувствовала Джейн, делать было категорически нельзя. По разным причинам. Главной из них была та, что после неизбежного расставания с Ормондом Лотта не сможет о нем напомнить.
        Первым делом Джейн переоделась. Аккуратно свернув, отнесла в комнату Шарлотты заимствованное из арсеналов телестудии платье. Там же написала записку о том, что решила пожить с одним симпатичным парнем. Конечно, свойский термин «парень» к Френсису Ормонду никак не подходил, зато был как раз в стиле Лотты. Оставив записку на видном месте, пошла к себе.
        Прихватив подаренные Шарлоттой еще в прошлом году таблетки интимного назначения назначения, Джейн положила их в сумку с учебниками. Побросав в потрепанный, еще отцовский, саквояж, свои немудреные вещи, Джейн призадумалась, откуда у обеспеченной девушки может быть такое старье? И тут же вспомнила про модное течение, замечательно ложившееся в ее теперешний имидж. Разве не может она быть поклонницей винтажа? Конечно, может! Ежели что, она даже сможет назвать пару-тройку магазинов, где торгуют комиссионной одеждой. Кстати, она сама видела, как в поношенных тряпках рылись знаменитые актрисы, тоже большие поклонницы винтажа.
        Успокоившись на этот счет, она попробовала поднять саквояж. Он оказался для нее слишком тяжелым. Вздохнув, Джейн побрела вниз звать на помощь Томаса. К ее изумлению, возле машины стоял и говорил с ее водителем Френсис. Заметив ее, улыбнулся и пошел навстречу.
        — Ехал мимо и решил заглянуть, посмотреть, как ты живешь.
        Это так походило на проверку, что Джейн нервно вздрогнула. Заплетающимся языком пролепетала, что живет она как все, чтобы не выделяться. Чуть приподняв бровь, Ормонд пошел за ней, ничего не говоря. Чтобы не дать ему ничего заподозрить, Джейн принялась болтать о Лотте, о ее веселом характере и о том, что с ней никогда не бывает скучно.
        Зайдя в квартиру, показала саквояж. Не моргнув и глазом, Френсис поднял его и спросил:
        — Это все?
        Джейн с удивлением подняла на него взгляд.
        — Конечно. Зачем брать с собой много? Я же не собираюсь отказываться от квартиры.
        Почему-то эти ее слова Ормонду ужасно не понравились. Хмыкнув и неприятно оскалившись, он стал спускаться, перешагивая через несколько ступенек зараз, не дожидаясь, когда она присоединится к нему. Схватив сумку с учебниками и торопливо закрыв квартиру, Джейн бросилась вниз, лишь на полдороге сообразив, что на лифте было бы куда быстрее.
        Саквояж был уже погружен в машину, и Френсис нетерпеливо дожидался ее появления. Погладив Джейн по голове, как послушную маленькую девочку, предупредил:
        — Возможно, мне придется сегодня задержаться. Если меня не будет до одиннадцати, не жди меня и ложись спать.
        Разочарование накрыло Джейн удушливой волной, но она лишь храбро улыбнулась и пообещала:
        — Конечно.
        Ормонд сел в кадиллак и уехал. Джейн с комфортом устроилась в мерседесе, и всю дорогу пыталась сдержать непрошенные слезы, подступившие от неимоверного напряжения. При виде громадного дома, почти дворца, в котором ей предстояло жить, невольно подумала: и что я буду делать в нем одна? На что ее вторая половина, крайне недовольная проявленным легкомыслием, с гнусной ухмылочкой подсказала: сидеть, как наложница в гареме, и весь день смотреть в окно, выглядывая своего господина.
        Возмущенная столь неприятной перспективой Джейн возразила: да ничего подобного! Она будет жить точно так же, как и жила. Будет ездить на учебу, будет делать домашние задания. Единственная разница заключается в том, что у нее сменится адрес. Да и то ненадолго. Просто она выполнит наказ Энтони и станет настоящей женщиной. И тогда посмотрим, кто об этом будет жалеть. Не она, это точно.
        Вышедший ей навстречу мистер Флинт посмотрел на нее уже с более благосклонным видом. Как поняла Джейн, смягчение было вызвано сменой вызывающего вечернего платья на более приличную повседневную одежду. Хотя она сильно сомневалась, чтобы подруги Френсиса носили потрепанные джинсы с хлопковыми туниками, в которых ей было так комфортно.
        Велев Томасу занести саквояж в холл, дворецкий величественно предложил:
        — Мисс Сандерсон, давайте я покажу вам дом, а вы уж сами выберете, где захотите обосноваться.
        Это был оптимальный вариант, и Джейн согласилась. Они пошли по заглушающим шаги коврам бесконечными коридорами. Джейн и не предполагала, что дом может быть таким огромным. Старинные люстры над их головами загорались при приближении и гасли за их спинами. Мистер Флинт пояснил:
        — Лампы старинные, модернизированные, с встроенными датчиками движения.
        Дворецкий распахивал перед ней все новые и новые двери, объясняя назначение располагавшихся за ними комнат и апартаментов. На первом этаже находились главным образом вспомогательные помещения: кухня, кладовые, квартиры живущего при особняке персонала. На втором этаже шли уже столовые, танцевальная зала, как старомодно назвал ее мистер Флинт, комнаты для гостей, в том числе и та, в которой провела эту ночь Джейн.
        На третьем начинались хозяйские апартаменты, причем показывал их ей дворецкий не все. Мимо огромных тяжелых дверей он прошел с одной фразой — это комнаты сэра Ормонда. Джейн обратила внимание, что он вновь употребил обращение «милорд». Было ли это данью уважения хозяину или Ормонд и впрямь имел титул? Но он же сказал ей, что титула у него нет, хотя он «хороших кровей». Решив, что это всё-таки форма вежливости, на всякий случай уточнила:
        — А что, мистер Ормонд в самом деле «милорд»?
        Дворецкий остолбенело посмотрел на нее.
        — А что, он вам ничего не говорил?
        — Сказал, что титула у него нет.
        Выпрямившись во весь рост, будто она нанесла ему смертельное оскорбление, мистер Флинт проскрежетал:
        — Тогда это так и есть. Пойдемте дальше, мисс Сандерсон?
        Гадая, чем же она могла так его обидеть, Джейн двинулась за ним. В конце коридора он открыл дверь в отдельный отсек, и хмуро произнес:
        — Весенняя сказка.
        Не поняв, Джейн молча посмотрела на него, прося уточнений.
        — Покои так называются — «весенняя сказка».  — И больше ничего не сказал.
        Войдя внутрь, Джейн ахнула про себя. Это действительно была сказка. Про раннюю весну. Изморозно-голубой рисунок обоев переплетался с зеленоватым изысканно-морозным рисунком обивки мебели. Утонченность и изящество ненавязчиво подчеркивал серебристый цвет тяжелых кистей занавесей, ему вторили оттенки полированного дерева.
        — А мне нельзя здесь остановиться?  — она и не ожидала, что ей разрешат жить среди этого великолепия, но эти изумительные комнаты так легли ей на душу, что она не могла не попытаться.
        Флинт с неодобрительным вздохом признал:
        — А почему бы и нет? Сэр Ормонд на этот счет никаких указаний не давал. Сказал только — поселить там, где захочет. Вы захотели «весеннюю сказку», значит, так тому и быть. Сейчас я распоряжусь принести ваши вещи и пришлю вашу горничную. Ее зовут Мэрианн. Она несколько говорлива, но вполне надежна.
        Минут через пять, во время которых Джейн рассматривала свои апартаменты, состоящие из гостиной, будуара, спальни, кабинета, библиотеки и гардеробной, к ней вошел молчаливый темнокожий лакей в темно-синей ливрее и молоденькая пухленькая горничная в таком же синем, как у лакея, форменном платье, очень симпатичная и улыбчивая. В ее темных волосах светилась белоснежная туго накрахмаленная наколка. Джейн не решилась спросить, кто она по национальности, но было похоже, что откуда-то из Индии.
        Поклонившись, лакей пронес саквояж в гардеробную, и Мэрианн кинулась следом разбирать вещи. Обескураженная Джейн, которой вовсе не хотелось, чтобы в ее скромном нижнем белье рылась горничная, отправилась следом. Не успел лакей уйти, как Джейн попросила:
        — Не надо мне помогать. Я все сделаю сама.
        Мэрианн перепугалась.
        — Сама? Но почему? Я буду очень стараться! Я все сделаю очень аккуратно!
        Поняв, что горничная боится за свое место, Джейн мягко пояснила:
        — Мой отец, священник, считает, что все нужно делать самому.
        Поняв, что проговорилась, ойкнула и затихла. Вот что значит врать! Правду говорит отец, что вранье только отравляет жизнь, и больше ничего! Теперь ей придется следить за каждым своим словом, сказанным прислуге. Ее неосмотрительное признание вполне может дойти и до Френсиса.
        Но Мэрианн на ее слова не обратила никакого внимания. Стараясь выискать себе хоть какое-то занятие, угодливо предложила:
        — Может быть, я приготовлю мисс ванну?
        Ванна в такое время Джейн была не нужна, и она отказалась. Вне себя от беспокойства, горничная предложила:
        — Может быть, мисс поедет после обеда по магазинам? Я могу вас сопровождать.
        Джейн по магазинам ездить не любила, ее утомляла необходимость выбрать лучшее из дешевого, и доводили бесконечные примерки. Да и денег у нее после вчерашнего расточительства не было. Но ей в голову пришла одна неприятная мысль, и она спросила:
        — А что делали другие подруги Френсиса?  — совершенно уверенная в том, что они-то уж загружали горничную по полной программе.
        Но Мэрианн только беспомощно на нее посмотрела, не зная, что отвечать.
        — Другие подруги? Но сэр Ормонд не приводил сюда других подруг. Я и не знаю, были ли у него подруги. За ним ухаживают многие дамы, об этом все говорят, но здесь ни одна из них не бывала. Сэр Ормонд очень скрытный и ничего о своих личных делах никому не говорит. Да и вообще ни о чем не говорит. Только здоровается, и все.
        Это было так странно, что Джейн не знала, что и думать. Ведь ей-то он сказала, что на сей момент у него никого нет. А это подразумевает, что прежде подруги у него имелись. Хотя, вполне возможно, он встречался с ними у них дома. А, возможно, и встречается. Во всяком случае, как изголодавшийся по сексу мужчина он себя не ведет.
        Хмыкнув себе под нос, Джейн сказала:
        — Спасибо, Мэрианн, но мне ничего не нужно. Я сейчас буду заниматься, так что можешь идти.
        Та от изумления смешно приоткрыла рот, не веря своим ушам.
        — Вы? Заниматься? Чем?
        Джейн непонятливо посмотрела на нее.
        — Выполнять домашнее задание. Я студентка и учусь в колледже. Нам много задают. Поэтому мне приходится много заниматься. Учить по учебнику.  — Она повторяла одно и тоже, как несмышленому малышу, но горничная всё с таким же изумлением смотрела на нее, как на невесть откуда выпрыгнувшую розовую кошку.
        Наконец, несколько даже разозлившись, Джейн взмахом руки выпроводила назойливую Мэрианн из комнаты, и принялась раскладывать свой немудреный багаж. Ее немногие вещи в огромной гардеробной просто потерялись. Две вешалки, занятые форменными костюмами, да полка для белья — вот и все, что ей понадобилось.
        В кабинете, оформленном во все том же голубовато-зеленоватом изморозном стиле, Джейн разложила учебники и подсоединила к сети ноутбук. Заниматься не хотелось, но привычка к упорным занятиям пересилила, и она принялась готовить тему завтрашнего семинара. Увлекшись, не услышала упорного стука в дверь и была несколько шокирована, когда перед ней возник недовольный дворецкий.
        — Извините меня, мисс Сандерсон, но в нашем доме приняло садиться обедать ровно в шесть часов вечера. К сожалению, сэра Ормонда еще нет, но стол накрыт. Надеюсь, вы подойдете, а то повар будет страшно разочарован. Он француз, и, как бы это выразиться поделикатнее, излишне экспансивен.
        Джейн засуетилась. Ей не хотелось есть, но и обижать повара, старавшегося ради нее одной, тоже не хотелось.
        Стол был накрыт во все той же малой столовой. На сей раз на столе стояла фарфоровая супница из «малого королевского набора», одно-единственное блюдце из которого украшало их сервант в Линксуайте, и никогда оттуда не доставалось. Во всяком случае, для еды. Здесь же этот драгоценный сервиз использовался по своему прямому предназначению.
        Сев за стол, Джейн оглянулась, не зная, самой ли ей налить себе супу или это сделает кто-то другой, и тут же сзади появился невесть откуда материализовавшийся лакей. С непроницаемым видом он подвинул к ней закуски и налил из супницы в глубокую тарелку аппетитно пахнувший суп.
        Джейн снова с благодарностью вспомнила свою мать, учившую своих детей этикету, в том числе и тому, как правильно вести себя за столом. Именно поэтому Джейн довольно уверенно использовала по принадлежности многочисленные, выстроенные перед ней по ранжиру приборы, ни разу, как она надеялась, не перепутав. На помощь лакея надежды было мало, он искусно изображал из себя неодушевленный предмет. Джейн через несколько минут перестала его замечать, и ей даже в голову не пришло попросить у него помощи или подсказки.
        Впрочем, когда подали не слишком любимые Джейн устрицы, она попросила лакея их раскрыть, что тот и сделал незамедлительно. Насытившись, она отказалась от кофе и побрела к себе, с досадой думая, что с таким сверхнабитым животом вряд ли сможет продуктивно заниматься. Но как отказаться от такой вкуснотищи?
        В кабинете снова устроилась за ноутбуком, упорно пытаясь заставить себя работать, но ее организм не менее упорно сопротивлялся насилию. Сдавшись, выключила ноут и пошла в библиотеку. Удобно устроившись в кресле, взяла книгу, но читать не стала, а, положив ее на колени, уставилась на проплывающие по небу облачка. В ее комнате на Уинстритт неба видно не было, его заслоняла серая стена соседнего дома. А тут внизу колыхались верхушки раскидистого вяза, а наверху плыли кокетливые пушистые кружочки, составлявшие разнообразные узоры.
        Джейн перевела взгляд на убранство огромной комнаты и благодарно вздохнула. Как же ей здесь нравится! Можно подумать, что кто-то создавал эти сказочные апартаменты конкретно для нее, Джейн Сандерсон. Она чувствует себя здесь как дома. Даже лучше, чем дома, а именно там, где она и должна бы быть. Пусть это самообман, но какой приятный!
        Прикрыв веки, она представила удивительное лицо Френсиса, и прерывисто вздохнула. Ей все еще не верилось, что он пригласил ее, такую обыкновенную, жить с ним. Конечно, его приглашение было обставлено на редкость прозаически и даже приземлено, но разве это не неотъемлемая черта современных отношений?
        Если уж Энтони, друг ее детства, которого она считала почти женихом, вдруг заявил, что не будет больше поддерживать с ней отношений, потому что она не желает с ним спать, то по сравнению с его безжалостными словами предложение Френсиса — верх обходительности. Что ей еще желать? Ведь не предложения руки и сердца, это было бы воистину глупо. Хотя, как и каждая влюбленная девушка, она на это все равно надеется.
        На мгновенье представив себя перед алтарем в белоснежном наряде подле Френсиса Ормонда, Джейн вздрогнула, а потом горько рассмеялась. Не надо фантазировать, тогда не будет и разочарований. Жизнь нужно принимать такой, какая она есть. Еще вчера она не смела и надеяться, что Френсис Ормонд заинтересуется ею, а теперь уже мечтает о свадьбе. Осторожнее, девочка, не увлекайся, не то будет очень больно! Неосуществленные надежды разбивают сердца.
        Ей показалось, что в соседней комнате кто-то ходит. Сердце сильно забилось. Неужели Френсис? Встрепенувшись, она быстро спустила ноги с кресла. Но встать не успела, в комнату осторожно заглянула Мэриан.
        — Извините, мисс, но у меня кончается рабочий день, и я хотела узнать, не нужно ли вам чего?
        Она явно надеялась на какое-то поручение, но Джейн ее разочаровала, отрицательно покачав головой.
        — Нет, мне ничего не нужно, спасибо.
        Чуть помявшись в дверях, горничная, сделав небольшой книксен, удалилась, а Джейн с огорчением перевела дух. Она так надеялась, что пришел Френсис!
        Где-то тонко запиликал телефон, и Джейн не сразу сообразила, что эти звуки раздаются из ее сумки. Бросившись в кабинет, она первым делом посмотрела на дисплей. Звонила Шарлотта. Джейн не хотелось с ней объясняться, но, поколебавшись, она все же ответила. Вдруг произошло что-то важное? Но подруга просто хотела кое-что выяснить.
        — Привет, куда ты пропала?
        Джейн постаралась, чтобы ее голос звучал с вежливым удивлением:
        — Я же тебе все написала в записке.
        — Ха, написала! Отписка это, а не записка. Что за парень, давай колись!
        Вот уж чего Джейн совершенно не хотела, так это говорить об Ормонде. Поэтому она обтекаемо объяснила:
        — Нормальный парень. Ты его не знаешь.
        — Ну скажи хоть, как зовут.
        — Зовут Френсис.
        — Ого! Аристократ, поди?
        На это Джейн с чистой совестью ответила:
        — Нет.
        — Странно. Мне казалось, что ты клюнешь только на аристократа. В них есть что-то такое, что должно тебе импонировать.  — Джейн даже немного загордилась, но Лотта тут же спустила ее за грешную землю: — Многолетняя муштра и сдержанность, что ли. Так же, как у тебя.
        Обсуждать ни Френсиса, ни свои наклонности Джейн не хотела, поэтому постаралась перевести разговор на более близкую Шарлотте тему:
        — А как ты? Поймала своего аристократа?
        Та коротко хохотнула.
        — А то! Правда, вовсе не аристократа, но поймала. Появишься — расскажу. Это не телефонный разговор. Ну, ладно, чао! Желаю удачи!
        В трубке послышался звук мужского голоса, и Джейн поняла, почему Лотта так поспешно прекратила разговор. Что ж, все к лучшему. Порой подруга бывала уж слишком навязчивой.
        Напольные часы в библиотеке гулко пробили полдесятого, заставив Джейн испуганно вздрогнуть. Почти десять, а Френсиса все нет! Неужели он и сегодня не придет? Для чего тогда он позвал ее сюда? Почему-то у нее возникло дикое чувство, что он ее избегает. Это было нелогично, но чувство все крепло и крепло. Что ж, если он не появится сегодня, завтра она просто уйдет и попытается жить так же, как и жила. Хотя это и будет непросто. Но она представит, что ненадолго попала в сказку, а сказки всегда кончаются. Какие-то быстро, какие-то не очень, но кончаются обязательно. Вполне возможно, что ее сказка закончится, так и не начавшись.
        Посмотрев на свои джинсы с туникой, пожала плечами. Что же делать, переодеваться к ужину ей не во что. Она не собиралась жить по законам английского дворянства, где смена одежды к каждому приему пищи является обязательным ритуалом. Интересно, а в богатых домах Дании переодеваются к ужину или нет? Ну, если ее об этом спросят, она всегда сможет ответить, что не придерживается столь устаревших традиций. Опровергнуть ее слова все равно никто не сможет.
        Спустившись вниз, с разочарованным вздохом посмотрела на пустующее место напротив. Обернувшись, хотела дать знак лакею подавать на стол, но нарисовавшийся возле дверей мистер Флинт предупредил:
        — Мисс Сандерсон, сэр Ормонд просил вас подождать пять минут. Он сейчас приведет себя в порядок и спустится.
        Джейн замерла от охватившего ее одновременно восторга и ужаса. Она никак не могла осознать, что рядом с ней вновь окажется самый красивый из всех виденных ею в жизни мужчин. И еще ее ужасно смутил собственный непритязательный вид. Что значат эти слова «приведет себя в порядок»? Неужели он наденет что-то вроде смокинга?
        От этой мысли ей ужасно захотелось спрятаться под стол, но она только вытянулась и распрямила плечи, готовясь встретить неприятности лицом к лицу.
        Френсис и в самом деле спустился ровно через пять минут, вовсе не в смокинге, как боялась Джейн, но в не менее в элегантном домашнем костюме из мягкой чесучи темно-горчичного цвета. Вежливо кивнул ей, как малознакомой особе, отчего у Джейн тотчас мелькнула стыдливая мысль,  — а они и впрямь мало знакомы!  — и сел на место, по инерции дав знак лакею, чтоб подавал на стол.
        Спохватившись, смущенно извинился перед Джейн:
        — Извини меня, дорогая, просто многолетняя привычка. Одергивай меня, пожалуйста, если я вдруг еще раз вздумаю исполнять обязанности хозяйки дома.
        Под этим подразумевалось, что хозяйка здесь — она, во всяком случае, сейчас, и Джейн почувствовала, как кровь бросилась ей в голову. Надеясь, что не слишком покраснела, она склонила голову над поданным блюдом и рассеянно его поковыряла. Есть расхотелось, и она принялась художественно размазывать еду по тарелке, чтобы повар не подумал, что она пренебрегла его искусством.
        Единственное, что она съела, был малюсенький кусочек тушеного в белом вине тунца, да и то потому, что вовсе ничего не есть было бы странно.
        Естественно, от всевидящего ока Френсиса не укрылось отсутствие у нее аппетита. Лукаво ей подмигнув, он бросил:
        — Волнуешься, дорогая?
        Джейн недоуменно посмотрела на него, но, поняв, что он имеет в виду, вздрогнула и покраснела еще сильнее. Сам Ормонд съел все, что стояло перед ним на столе, и потребовал добавки. Разделавшись со второй порцией тунца, удовлетворенно вздохнул и предложил неподвижной Джейн:
        — Если хочешь, можешь идти передохнуть. И подготовиться.  — И многообещающе ей улыбнулся.
        Поспешно встав, Джейн кинула испуганный взгляд на неподвижное лицо лакея, и ей почудился в его глазах озорной огонек. Быстро попрощавшись, вышла из столовой и кинулась к себе. Она не могла разобрать, что чувствует,  — унижение от того, что это все было сказано в присутствии чужого, не слишком доброжелательно настроенного человека, или возбуждение от предвкушения предстоящей ночи.
        Первым делом чуть подрагивающей рукой вынула из упаковки таблетку и проглотила ее, запив водой. Стянув с себя одежду, кинулась в ванну, приняла душ и, натянув свой уютный фланелевый халатик, купленный ей матерью еще лет пять назад, замерла у окна, не зная, как поступить дальше. Ожидать любовника в постели, изображая томную одалиску, было смешно, но и стоять здесь, как пень, тоже было глупо.
        Она начала уже замерзать, когда дверь медленно отворилась, и в спальню бесшумной охотничьей походкой вошел Френсис.
        — Ты не легла?  — казалось, он был несколько озадачен.  — Да еще босая стоишь на полу? Не замерзла?
        Подойдя сзади, обнял ее за талию и привлек к себе. На нем тоже, как и на ней, был халат, только из тяжелой темной парчи, затканный сверкающими темно-синими звездами. Прижав к себе так, чтобы она почувствовала его возбуждение, предложил:
        — Пойдем в постель?
        Это прозвучало так прозаически, что Джейн не сдержала разочарованного вздоха, и тут же одернула себя. Ну, почему она столь романтичная особа? Она же решила относиться к жизни проще. Повернувшись, пошла к кровати, гадая, когда же нужно будет предупредить его о том, что для нее это все впервые, и нужно ли об этом предупреждать вообще. А вдруг он не станет спать с девственницей? Она знала несколько подобных случаев, один из которых, кстати, произошел с Шарлоттой.
        Решив ничего ему не говорить, скинула халат, нырнула в постель, тут же укрылась одеялом и робко ждала, когда он присоединится к ней.
        Френсис красиво уронил к своим ногам тяжелый халат и повернулся к Джейн, совершенно не стесняясь своей наготы. Джейн безмолвно признала, что стесняться ему нечего, сложен он как греческий бог. Такое же красивое тело, как и лицо. Но из глубины подсознания вдруг всплыл убийственный вопрос: а красива ли у него душа? Так же, как лицо и тело?
        Почему-то ответ на этот вопрос ей знать не хотелось, и она постаралась сосредоточить свое внимание на направляющемся к ней мужчине.
        — Надеюсь, тебе не мешает свет?  — ленивый голос не соответствовал пылкому любовнику, томимому жаждой телесных утех.  — Мне нравится видеть своих партнерш.
        Эти слова были скрытым унижением, поскольку подчеркивали, что для него она лишь одна из многих, но Джейн храбро улыбнулась.
        — Нет, не мешает.  — Она надеялась, что голос у нее не звучит обиженно, но Френсис все-таки заметил это и извинился, скорее подчиняясь полученному воспитанию, чем зову души:
        — Извини, я не должен был это говорить. Это бестактно.  — И молча впился в ее губы.
        Джейн коротко вздохнула от неожиданности. Казалось, что ласкает он ее по принуждению, будто его кто-то заставляет. Но почему? Она же ему не навязывалась! Или он решил облагодетельствовать очарованную его красотой очередную дурочку? Чувствуя его холодность, она хотело одного — убежать. Его точно дозированные ласки были унизительны, как выпрашивание милостыни на паперти, и столь же сексуальны. Джейн испытывала лишь одно чувство — глубочайшее разочарование.
        Но вот Френсис лег на нее, уверенно раздвинул коленом ее ноги и резко вошел в нее. Она инстинктивно дернулась от боли, но от крика удержалась. Приподнявшись на локтях, он заглянул в ее лицо. Заметив искаженные от боли черты, неистово чертыхнулся, и Джейн показалось, что он вот-вот оставит ее и уйдет. Но он не ушел, но двигаться стал мягче, и под конец ей даже показалось, что внутри нее появилось непривычное тепло.
        Но он уже закончил и, недружелюбно объяснив, что сейчас не в силах разговаривать, поднялся и вышел, прохладно пожелав ей спокойной ночи.
        У Джейн стало так пусто на душе, что даже слез не было. Да уж, не так она воображала себе свою первую брачную ночь. У нее даже сил укорять себя за пустые фантазии не было. С трудом передвигаясь от неожиданной боли в самых интимных местах, она приняла душ, стараясь не смотреть в зеркало на свою болезненно напряженную физиономию, и упала в постель, боясь, что не сможет заснуть. Но заснула сразу и проспала до призывного звона сотового телефона, поставленного на семь часов утра.
        Сев на кровати и слепо мигая, как разбуженная посредине дня сова, Джейн несколько минут приходила в себя. Опомнившись, бросилась в ванную. Ровно в восемь ей нужно быть в колледже, а она даже не знает, как до него добраться! Вряд ли ее, как вчера, повезет Томас. У него наверняка еще и рабочий-то день не начался.
        Быстро приведя себя в порядок, надела форму колледжа и спустилась вниз, в столовую, но в буфете оказалось пусто. В животе от голода неприлично забурчало, и, досадливо вздохнув, Джейн вышла в холл. Он оказался пуст, а дверь заперта. Мистер Флинт отсутствовал. Наверняка еще попросту спал. Видимо, в этом доме никто так рано, как она, не вставал.
        С досадой попеняв себе на собственное скудоумие, Джейн кинулась на кухню. Может быть, там кто-нибудь выпустит ее через черный ход? На этот раз ее надежды оправдались, и помощница повара, страшно удивленная появлением в столь раннее время пассии хозяина, открыла двери черного хода и даже объяснила, как добраться до станции метро.
        Пробежав по пустынным улицам с роскошными особняками, так не похожими на обычные улицы, по которым ходила прежде, добралась до станции метро и нырнула в подземку. Там было так пусто, что Джейн засомневалась, правильное ли время показывает ее телефон.
        Но вот подошла электричка, она села в нее и уже через пару минут попала на нормальную станцию, полную среднестатистического, спешащего на работу народа. От сердца у Джейн отлегло, она уже спокойно вышла на своей остановке и стремительно, боясь опоздать, побежала в колледж.
        Никто из однокурсников никаких перемен в ней не заметил, и она поняла, что чувствует себя изменившейся только она одна. Но, возможно, она ошиблась, потому что встретивший ее на большой перемене Тони окинул ее пристальным взглядом и вдруг предложил:
        — Давай встретимся после занятий. Нам надо поговорить.
        Глава третья
        Джейн заартачилась. Она не видела больше смысла в их разговорах.
        — Зачем?
        Николс с удивлением на нее посмотрел. Она никогда прежде не отвечала ему столь нетерпимым тоном. Это ему не понравилось, и он с подчеркнутым спокойствием заметил:
        — А разве нам не о чем поговорить?
        Джейн сердито подтвердила:
        — Конечно, не о чем.
        Тони возразил:
        — Есть о чем. Я тебе со злости много глупостей наговорил в пятницу. Хочу их исправить.
        Джейн мысленно застонала. Эх, если бы он не говорил ей этих глупостей, она никогда не попала бы в такой мерзкий переплет! Почти с ненавистью посмотрев на бывшего друга, отрезала:
        — Нам с тобой говорить не о чем!
        И хотела уйти, но Тони ее удержал.
        — Подожди, я понял, что погорячился. Я могу подождать до той поры, как мы закончим колледж и сможем пожениться. Думаю, именно этого от нас ждут и наши родители.
        У Джейн тоскливо заныло сердце. Как же от него избавиться? Сказать ему, что она больше не девственница? Но тогда об этом будут знать все в их деревне. Нет уж, не надо ей подобной славы. И решительно отрезала:
        — Нет. Не хочу! Ты совершенно прав, мы слишком разные люди. И учти, больше я тебя видеть не хочу!
        Но Тони продолжать упрямо гнуть свою линию:
        — Я понимаю, что ты слишком разобижена на мои слова и хочешь принести мне такую же боль, как и я тебе, поэтому просто подожду, когда ты остынешь.
        Джейн хотела выразиться попроще, в духе простонародья, чтобы ее слова дошли до него наверняка, но тут прозвенел звонок на урок, и она отправилась в аудиторию, радуясь, что Тони исчез с ее глаз.
        После занятий, чтоб даже случайно не встретиться с Николсом, постаралась затеряться среди толпы гомонящих студентов. Не увидев бывшего друга, с облегчением перекинула сумку с учебниками через плечо. Подавив острое желание поехать в свое прежнее безопасное жилище, отправилась на метро к Ормонду. Вновь прошла по пустынной чопорной улице с надменными особняками, остро чувствуя свое несоответствие окружавшей ее пышности.
        Мистер Флинт несколько растерялся, когда она, нажав на кнопку звонка у ворот, появилась в холле и устало с ним поздоровалась.
        — Это вы, мисс? А сэр Ормонд почему-то решил, что вы ушли и не вернетесь.
        В этих словах действительно прозвучала надежда на ее исчезновение, или это ей только показалось? И чья это надежда, мистера Флинта или Френсиса? Отгадывать эту загадку было очень больно, поэтому Джейн оставила ее на потом. Все равно вечером все разъяснится. Если ей придется уйти, что ж, она уйдет.
        — Френсис прекрасно знает, что я учусь, и мне необходимо каждый день бывать на занятиях. Я не собираюсь бросать колледж.
        Дворецкий непривычно засуетился.
        — Прекрасно, прекрасно, мисс Сандерсон. Разрешите передать повару, что вы будете обедать?
        — Конечно. Я жутко хочу есть.
        Услышав в ее голосе несуществующий упрек, Флинт принял непробиваемый вид старого служаки.
        — Завтра утром ровно в семь в буфете будет завтрак, мисс Сандерсон. Если вам удобнее завтракать в другое время, сообщите мне, и я все устрою.
        Джейн устало согласилась, не находя в себе сил для спора:
        — Хорошо.
        — Можно подать обед через полчаса?
        Она не спросила, а уточнила:
        — Френсис обедать не будет?
        Дворецкий изобразил сокрушенную физиономию:
        — Увы, сэр Ормонд очень занят. Боюсь, что он и ужинать не будет.
        Тряхнув головой в знак того, что она приняла эти слова к сведению, Джейн поднялась в выделенные ей апартаменты, спрашивая себя, что она здесь делает. Любовник так наглядно продемонстрировал ей свое безразличие, что нужно совершенно не уважать себя, чтобы здесь оставаться.
        Решив уйти сразу после обеда, Джейн приняла душ, надела джинсы с футболкой и спустилась в столовую. Стол был накрыт также, как и вчера, на одну персону. Правда, поменялся сервиз, теперь на столе стоял набор из мейсенского фарфора. Усмехнувшись про себя — когда ей еще придется есть из коллекционной посуды!  — Джейн поднесла к губам тонкий тост с кусочком копченого лосося.
        Обед, как и вчера, был утонченно-вкусным, и Джейн, уступая своему аппетиту, съела все, что ей подали, утешаясь тем, что за весь день смогла перехватить в студенческом бистро только слоеную булочку с повидлом.
        После обеда, поблагодарив лакея и передав благодарность повару, она вернулась в свои комнаты и принялась собираться. Едва она уложила в саквояж форменные костюмы, как раздался требовательный звонок. Джейн сразу поняла, что звонит Френсис. Подойдя к стоявшему в гостиной телефону, с сомнением посмотрела на аппарат. О чем им говорить? Но, не выдержав настойчивого трезвона, все-таки подняла трубку.
        Голос Френсиса был странно обеспокоенным.
        — Дорогая, мне передали, что ты приехала после занятий. Как прошел день?
        Джейн бесцветно ответила:
        — Нормально. Как всегда.
        Проанализировав не смысл, но интонацию сказанных ею слов, Ормонд констатировал:
        — Ты устала и жутко обижена. Но подожди меня, и я все исправлю.
        Ждать его Джейн не считала нужным, и он, будто наперед зная все ее мысли, предупредил:
        — Не вздумай уйти. Тебя все равно никто из особняка не выпустит. Так что лучше отдохни. Ночь у нас, я думаю, будет бурной.  — И повесил трубку.
        Джейн понимала, что, стоит только ему ее обнять, как все благоразумные мысли исчезнут из ее головы без следа. Она не сможет противиться своему страстному желанию вновь оказаться в его объятиях, хотя его-то желание обладать ею весьма и весьма сомнительно.
        Но она хорошо усвоила предупреждение Френсиса — из особняка ее не выпустят. С мрачной усмешкой представила, каково это будет, если она вздумает обратиться за помощью в полицию, и отбросила эту мысль. Этого еще не хватало! Ее вполне могут показать по телевидению, ведь почти на каждый вызов вместе с полицейскими ездят и тележурналисты. А этот анекдотичный случай — богатый любовник не выпускает из своего особняка любовницу,  — вполне сочтут достойным для трансляции по любому из каналов телевидения. И еще неизвестно, кто ее увидит и чем для нее это аукнется.
        К тому же,  — она с вздохом признала,  — ей вовсе не хочется отсюда уезжать. Эти чудесные комнаты так располагают к себе, будто просят: поживи здесь еще немного. А вкусная еда, просто тающая во рту? Разве это все не стоит некоторого пренебрежительного отношения?
        И тут же решительно сказала себе: конечно, не стоит. Уважать себя надо, в конце-то концов. В общем, если этим вечером Френсис продемонстрирует ей такую же заботу в кавычках, что и вчера, она просто уйдет. И никто ее здесь не удержит.
        Вытащив учебники и подключив ноутбук, принялась за занятия, стараясь успеть до ужина.
        Ровно в десять спустилась вниз и удивилась, когда при ее появлении Френсис учтиво поднялся из-за стола и заботливо подвинул для нее стул, помогая утроиться поудобнее. Потом наклонился и мягко поцеловал в щеку, заслужив удивленный взгляд. Сев обратно, вопросительно приподнял бровь, и Джейн, вспомнив об обязанностях хозяйки дома, торопливо попросила лакея подавать на стол.
        Ормонд казался размягченным и чем-то довольным. Ловя ее взгляд, мягко улыбался, и его глаза вспыхивали пронзительным синим огнем. Удивленная Джейн весь обед подозрительно разглядывала Френсиса, не понимая, что такого судьбоносного могло произойти за сегодняшний день, и отчего он вдруг столь кардинально изменился. Решив, что Ормонд просто благополучно закончил какое-то важное дело, угнетавшее его ранее, постаралась сосредоточиться на еде, как обычно, очень вкусной. Но была вынуждена с досадой отодвинуть тарелку, боясь подавиться, от его странных взглядов ей кусок не лез в горло.
        А он, казалось, ничего не замечал, расспрашивая ее о прошедшем дне, о занятиях, друзьях и преподавателях. Она отвечала довольно остроумно, потому что он пару раз посмеялся над ее рассказами. Но на ее вопрос о том, как прошел день у него, лишь отмахнулся.
        — О, как всегда, очень скучно и напряженно. Ездили с членами комиссии туда-сюда. Мне это изрядно надоело, даже говорить об этом не хочется.
        Уяснив прозвучавшее в его словах предупреждение, Джейн послушно ответила на его очередной вопрос о своей жизни, стараясь не забывать, что она играет роль богатой наследницы, при этом все-таки надеясь, что привлекает Френсиса не этим.
        Поужинав, Ормонд проводил ее до выхода, говоря:
        — Я немного передохну, выпью портвейна. Но, если ты хочешь, присоединяйся.
        Джейн портвейн не любила, да и вообще считала, что алкоголь пробуждает в человеке все самое худшее, поэтому сдержанно отказалась. Возвращаясь в свои комнаты, невесело размышляла, неужели Френсису нужно стимулирующее, чтобы прийти к ней? Или это так заведено в этом доме, а он просто не представляет, как она относится к спиртному?
        На этот раз Джейн устроилась в кровати, выключив свет и прикрыв глаза. Если Френсис заявится так же поздно, как и вчера, то она притворится, что спит. Он наверняка уйдет. Не слишком-то он стремится к близости с ней.
        Но Ормонд пришел почти сразу. Свет включать не стал, и ударился в темноте об ножку стула. С проклятьями нырнув в постель, свирепо пообещал Джейн:
        — В следующий раз ты пойдешь спать ко мне. По крайней мере, там-то мне все знакомо, и ноги о мебель я бить не стану.
        Повернув девушку к себе, приник к ее губам со странной фразой:
        — Мне сегодня весь день до чертиков хотелось выяснить, почудилось мне это или нет.
        Джейн не поняла, что он имел в виду, но скоро забыла эти непонятные слова. Его губы были еще сладкими от вина, и от их вкуса у нее закружилась голова. Френсис принялся ласкать ее с таким напором, будто от этого зависела по меньшей мере его жизнь. Джейн даже почувствовала себя как на каком-то извращенном экзамене, где невидимый экзаменатор должен быть выставить Ормонду оценку.
        Внутреннее напряжение и ожидание боли не давало ей расслабиться, и изнемогший Френсис пробормотал:
        — Похоже, накануне я свалял самого большого дурака в своей жизни.
        Это тоже было непонятно. Что он имел в виду? Он не хотел связываться с девственницей? Джейн очень хотелось это выяснить, но она промолчала, боясь показаться нелепой. Кто же разговаривает в такие минуты!
        Закончив, Френсис приник к ней и пообещал:
        — Тебе будет со мной хорошо, вот увидишь! Но почему ты не предупредила меня вчера?
        Он не уточнил, о чем она его не предупредила, но Джейн все было ясно.
        С загоревшимися от стыда щеками она пробормотала:
        — Ну, не всем же это нравится.
        — Что не всем нравится? Быть первым мужчиной у прелестной девушки? Неужели тебе кто-то отказал?
        Услышать, что она прелестная девушка, было на редкость приятно, но Джейн постаралась не придавать этой фразе слишком уж большое значение. Френсис — джентльмен и, конечно, говорит то, что должно ей понравиться. Но вовсе не факт, что он думает именно то, что говорит.
        — Ну, не так, как ты думаешь. Мне рассказывала об этом моя подруга, Шарлотта. С ней это случилось.
        Ормонд недовольно фыркнул.
        — Но я же не сопливый юнец, милая, а взрослый мужчина. Если бы ты меня предупредила, все было бы по-другому.
        Тут настал черед Джейн скептически удивиться.
        — Точно по-другому, ты уверен?
        Помолчав, он честно сказал:
        — Я надеюсь на это. Потому что в ином случае я просто перестал бы себя уважать. А это неприятное состояние, надо признать.
        Джейн показалось, что Ормонд не понаслышке знает, что это такое, но он спросил, отвлекая ее от догадки:
        — Тебе завтра снова вставать в такую рань?
        Джейн не считала, что семь часов — это рань. В Линксуайте они вставали к заутрене гораздо раньше.
        — Ну да. Занятия начинаются ровно в восемь.
        Это Френсису категорически не понравилось.
        — Неужели нельзя найти что-нибудь поприятнее?
        Джейн не поняла.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Ну, другой колледж, где занятия начинаются не так рано. А еще лучше — вообще бросить учебу. Зачем тебе учиться?
        Прикрыв глаза, Джейн сосчитала до десяти. Зачем ей учиться? Да затем, чтобы найти хорошую работу и прилично зарабатывать, что означает независимость. Но Френсису этого объяснять не стала, помня, что для него она богатая и независимая особа.
        — Просто хочу себя уважать. Ты говорил, что тебе хорошо знакомо это чувство. Ну так и мне тоже.
        Хмыкнув, он прижал ее к себе и предложил:
        — Ну, так давай спать, чтобы завтра встать пораньше.
        Удивленная Джейн не могла удержаться от вопроса:
        — Разве ты не пойдешь к себе?
        Френсис смутно пробормотал, засыпая:
        — Не хочу. Мне впервые хочется провести ночь с женщиной. Странное, но очень приятное чувство.  — И заснул, по-детски уткнувшись носом в ямочку у основания ее шеи.
        Устраиваясь поудобнее, Джейн неловко поерзала, еще раз удивилась неожиданным превратностям своей судьбы, и тоже заснула.
        Утром проснулась до звонка телефона и замерла, боясь разбудить Френсиса. Просыпаться рядом с мужчиной было непривычно, но очень, очень приятно. На занятия идти жутко не хотелось, но чувство долга превозмогло недостойный порыв разбудить Ормонда поцелуем и потребовать продолжения.
        Бесшумно выбравшись из теплой постели, первым делом отключила звук будильника. Поеживаясь от прохладного ветерка, прошедшего по ее босым ногам, на цыпочках отправилась в ванную. Умывшись, так же бесшумно пробралась в гардеробную. Натянув привычную форму, захватила сумку с тетрадями и спустилась в столовую, не очень, впрочем, надеясь на завтрак.
        И ошиблась. Буфет был полон. К ее удивлению, первой с краю стояла привычная для ее английского желудка овсянка со свежими фруктами. Попробовав, Джейн сочла, что приготовлена она очень хорошо, и с удовольствием съела всю немаленькую порцию. Запив ее чаем по-русски, то есть с молоком, пошла вниз.
        Дворецкий со слегка заспанным видом двинулся ей навстречу. Джейн стало стыдно. Сколько же неудобств приносит персоналу ее ранний подъем!
        — Мистер Флинт, ну зачем вы так рано поднялись! Я вполне могла бы выйти через черный вход.
        Он выпрямился во весь рост и посмотрел на нее с таким укором, будто она его по меньшей мере нецензурно оскорбила.
        — Что вы, мисс Сандерсон! В приличных домах прислуге не полагается вставать позже хозяев!
        Теперь уже Джейн недоуменно посмотрела на дворецкого. Какая из нее хозяйка? Если это шутка, то крайне неуместная. Мистер Флинт торжественно сообщил:
        — Машина для вас подана, мисс Сандерсон!  — таким торжественным тоном прежде наверняка сообщали «карета подана».
        Чопорно поблагодарив исполнительного дворецкого за заботу, Джейн вышла во двор. Перед входом и впрямь стоял ее прежний мерседес с Томасом за рулем. Завидев ее, водитель шустро выскочил из салона и учтиво распахнул перед ней дверцу. Несколько ошарашенная таким проявлением чинопочитания, Джейн скользнула внутрь и замерла, готовясь к непочтительным взглядам, которые Томас кидал на нее в прошлый раз. Но то ли шофер получил хорошую взбучку, то ли ее статус внезапно повысился, но вел он себя крайне почтительно.
        За два дома до колледжа Джейн попросила остановить машину и вышла, игнорируя заполошную просьбу Томаса сообщить ему, во сколько за ней подъехать. Ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то из ее знакомых увидел, как она добирается до колледжа. И в первую очередь Энтони.
        Занятия шли своим чередом, но Джейн никак не могла сосредоточиться на лекциях. Ее голова была забита мыслями о Ормонде и предстоящей ночи. Забавно сморщив нос, признала, что медовый месяц выдуман не зря. Уж слишком много сил и эмоций уходит на занятия любовью. А ведь через месяц экзамены. Нужно постараться собраться и слушать то, что говорят преподаватели, а не вспоминать каждое слово и жест Френсиса.
        На большой перемене беззаботно вышла с однокурсницами в общий коридор, совершенно позабыв о неугомонном Николсе, и тут же пожалела о своей опрометчивости. Он подстерегал ее у аудитории и уволок в укромный уголок под лестницей. В голове Джейн сразу мелькнуло неприятное сравнение — как паук муху. Как выяснилось, сравнение оказалось не так уж далеко от истины, потому что крайне возмущенный Энтони, прижав ее к стене, чтобы не сбежала, тихо прошипел, не желая привлекать к себе внимание:
        — Я вчера был у тебя дома, и Шарлотта сказала мне, что ты живешь с каким-то парнем! Причем таким злорадным тоном, что мне захотелось ее как следует стукнуть! Что это значит? Со мной ты спать не захотела, а с каким-то подцепленным на вечеринке сомнительным типом — пожалуйста!
        Назвать «сомнительным типом» Френсиса Ормонда было явным нонсенсом, но Тони об этом, конечно, не знал. Джейн невольно захихикала, чем окончательно его взбеленила. Грубо схватив ее за руку, он завопил:
        — Да ты просто шлюха! Я все расскажу твоему отцу! И всем нашим знакомым заодно!
        На счастье Джейн проходивший мимо преподаватель заинтересовался безобразной сценой.
        — Что здесь происходит?  — его голос был достаточно суров, чтобы отрезвить горячую голову Энтони.
        Выпустив руку Джейн, Николс угрожающе пообещал:
        — Ладно, поговорим после занятий.  — И ушел, сердито сжимая и разжимая кулаки, будто готовился к нешуточной драке.
        Джейн никаких разборок не хотелось, и она горько пожалела, что не сказала Томасу, во сколько за ней подъехать. Теперь, когда Тони все знал, терять ей, по сути, было нечего. Жаль, конечно, что она не предупредила Лотту, чтобы та ничего о ней не говорила, но теперь кусать локти было поздно. Подруга, конечно, была уверена, что оказала ей большую услугу, отомстив за нее самовлюбленному Николсу.
        Просидев на занятиях еще три часа, Джейн в полном смятении чувств вышла во двор, и увидела у входа караулившего ее Энтони с сердито выпяченной нижней губой.
        Она заметалась, не желая выяснять отношения с бывшим другом. Но заметивший ее Тони уже двинулся к ней широкими шагами.
        — Стой! Не вздумай удирать!
        Он был по-настоящему зол, и Джейн мысленно взмолилась о помощи. Кто знает, что может взбрести в его буйную голову? А если он начнет выяснять отношения при всех? Что тогда делать ей? Он и в самом деле заговорил на повышенных тонах, не стесняясь проходивших мимо студентов.
        — Если уж тебе захотелось секса, почему не сказала мне? Я бы обеспечил тебе его по полной программе!
        Это было несправедливо, ведь именно по его милости она и угодила в такую переделку, но об этом Джейн ничего ему не сказала. Попыталась с молчаливым достоинством, не ввязываясь в перепалку, обойти бушевавшего Тони, но он не дал.
        — Что, торопишься с своему любовничку? А подумала, кому ты будешь нужна после этого типа?
        Он добавил еще кое-что, явно не для печати, и Джейн разъяренно покраснела. Из какого же века он выпал, если считал, что невеста обязательно должна быть девственницей? Колко заметила:
        — Странно, а еще недавно ты считал, что я жутко несовременная и мне нужно познать жизнь. Правда, почему-то только с тобой. Кто бы меня, интересно, взял замуж после тебя?
        Энтони, не замечая нелогичности собственного поведения, горячо воскликнул:
        — Да я бы на тебе и женился! Но сейчас — дудки! Ты мне больше не нужна!
        Джейн сердито потребовала:
        — Вот и оставь меня в покое! Просто отстань!
        На что Николс упрямо заявил:
        — И не подумаю! Я тебе еще покажу, чего ты лишилась! Ты еще пожалеешь, что связалась с тем парнем!
        Он снова болезненно схватил ее за плечо, намереваясь утащить с собой, но тут послышался холодный и язвительный голос Френсиса.
        — Будьте так любезны, юноша, оставьте мисс Сандерсон в покое, как она вас и просила!
        Оторопевший от подобного оборота речи Николс свирепо уставился на вмешавшегося. Он был старше Джейн на три года и считал себя вполне зрелым мужчиной, но по сравнению с Ормондом выглядел жалким щенком. Но сдаваться не желал.
        — А ты кто такой?!  — он не мог поверить, что парень, про которого говорила Шарлотта, стоит сейчас перед ним. Взрослый, холеный, прекрасно одетый мужчина никак «парнем» называться не мог.
        Но Френсис холодно подтвердил его самые худшие опасения:
        — Я, если можно так выразиться, и есть тот самый парень, с которым живет Джейн. Поэтому настоятельно рекомендую убрать свои руки от моей девушки.
        Он сказал это таким презрительным тоном, да еще на кокни, чтобы подчеркнуть свое пренебрежительное отношение к стоящему перед ним сосунку. Это было так необычно для изысканного денди, каким и был Ормонд, что Джейн уставилась на него, смешно приоткрыв рот.
        Но Тони, совершенно верно расценив речь Френсиса как издевку, выпустил Джейн и кинулся на соперника с кулаками. Не дрогнув, Френсис встретил его сокрушительным хуком слева. Тони отлетел к стене, и их тут же окружили выходившие из колледжа студенты. Изысканно одетый господин им доверия не внушил, и они угрожающе сгрудились вокруг него.
        Джейн кинулась к Френсису, не зная, чем можно ему помочь, но он только надменно ухмыльнулся. Тут же из стоявшей неподалеку машины выскочила пятерка здоровенных мужиков и заслонила Ормонда от пораженных таким оборотом дела парней.
        Все так же надменно усмехаясь, Френсис взял деморализованную Джейн под руку и повел к стоящему неподалеку кадиллаку. Усадив ее на заднее сиденье, сел рядом и дал водителю команду трогаться. Подождав, когда они отъедут на приличное от колледжа расстояние, убедился, что машина с охраной благополучно следует позади, поднял отделяющую их от водителя перегородку и приступил к расспросам.
        — Насколько я понял, Джейн, это твой бывший дружок.
        Она поморщилась.
        — Ну, можно сказать и так.  — Она не знала, что слышал Френсис из их с Энтони разговора, поэтому решила добровольно ничего не рассказывать, чтобы не запутаться. Нельзя забывать, что она датчанка и в Англии недавно.
        — Что он от тебя хотел?
        Она вспыхнула.
        — Думаю, то же, что и ты.
        Он усмехнулся.
        — Хороший ответ. А конкретнее?
        Джейн сердито отрезала:
        — Хотел затащить меня в постель. Не думаю, чтоб у него на уме было что-то более пристойное.
        Ормонд с глумливой усмешкой уточнил:
        — Ага, так же, как и у меня. И это все?
        Она недоуменно посмотрела на него.
        — Ну, во всяком случае, озвучил он только это. Но, думаю, что в нем говорило разочарование. С ним я в постель не легла, а с тобой — легла.
        Френсис согласился:
        — Да, это любой мужчина переносит крайне болезненно.
        Джейн удивилась. Неужели Ормонду тоже кто-то отказывал? Она такого представить не могла. Он прикрыл глаза, что-то обдумывая, и Джейн беспрепятственно рассматривала его прекрасное лицо. От его красоты у нее захватило дух, и она коротко вздохнула, не веря, что этот фантастически красивый мужчина — ее любовник.
        Внезапно он поднял ресницы, поймал ее взгляд, как в ловушку, и, подмигнув, сказал:
        — Смертоносно, да?
        Джейн не поняла.
        — Что смертоносно?
        — Сексуальное притяжение. Оно бывает настолько сильным, что человек просто не в состоянии устоять. Только не надо путать его с любовью. Это ошибка.
        В его голосе звучало откровенное предупреждение, и Джейн, зарумянившись, спрятала взгляд. Но его слова заставили ее задуматься. Влюблена она в него или, как Ормонд сказал, это всего лишь примитивное сексуальное влечение, и больше ничего? Вздохнув, решила, что на этот вопрос может ответить только время. Она-то точно не в состоянии.
        Проезжая мимо модного ресторана, Френсис задумчиво предложил:
        — А почему бы нам не сходить сегодня в ресторан? Надеюсь, у тебя есть соответствующий наряд?
        Джейн напугал его испытывающий взгляд, и она заносчиво ответила:
        — Конечно, но дома. И сегодня я не могу, у нас завтра семинар, мне нужно хорошо подготовиться, я выступаю с лекцией.
        Это было сущей правдой, и она не моргнув глазом встретила его чуть саркастичные слова:
        — Ну, конечно, сначала дело, а развлечения потом.
        С высокомерным видом, которые ей не слишком удался, Джейн подтвердила:
        — Конечно. Я здесь для того, чтобы учиться.
        На мгновенье ей показалось, что Ормонд ей не поверил, но он с непроницаемым видом кивнул головой и согласился:
        — Как скажешь, дорогая. Тебе видней.
        И опять в этих простых словах ей почудилась насмешка. Почему он так странно обращается с ней? Подозревает, что она вовсе не та, за кого себя выдает? Но почему бы тогда не сказать об этом прямо? Или он не хочет ее разоблачать? Ведь после разоблачения оставаться ее любовником противоречит кодексу чести, а Ормонд джентльмен и по воспитанию и по рождению. Так что же, он не хочет ее терять?
        Запутавшись в предположениях, Джейн устало откинулась на спинку сиденья. Да, денек сегодня выдался трудный. Сначала разборка с Энтони, а теперь вот испытание на прочность от Френсиса.
        Понизив голос, тот продолжил:
        — Надеюсь, завтра ты будешь готова?
        Занятая своими мыслями Джейн не сразу разобрала, о чем он говорит, и быстро покивала головой.
        — Хорошо. Тогда я завтра в восемь буду дома. Думаю, тебе не стоит плотно обедать, поедим в ресторане.
        Спохватившись, Джейн попеняла себе на наивность. Как же легко поймать ее в ловушку! И зачем она вязалась в эту игру, в которой заранее обречена на проигрыш? Неужели с ней так шутит это самое непреодолимое сексуальное влечение?
        Вечер, к ее удивлению, прошел очень приятно. Френсис даже помог ей подготовиться к семинару, хотя у нее порой мелькала неприятная мысль, что он просто проверяет, а «был ли мальчик», то бишь семинар. Но, тем не менее с его помощью непростая тема, порученная ей, была разработана гораздо быстрее, чем это удалось бы ей в одиночку.
        Она искренне его поблагодарила, и Френсис с ироничной усмешкой признал:
        — Знаешь, я впервые наглядно увидел прок от моей учебы в Итоне, а потом в Оксфорде. По крайней мере я смогу время от времени помогать тебе в твоих занятиях. Надеюсь, завтра ты получишь приличную оценку.
        Это прозвучало так, будто до сих пор она перебивалась с двойки на тройку. Джейн хотела было сказать, что учится только на «отлично», но вовремя прикусила свой болтливый язык. Теперь не время хвастать своими сомнительными достижениями. Ормонд наверняка учился не хуже нее. А, возможно, и лучше.
        Потом они поужинали, причем Френсис то и дело обливал Джейн интимно-обещающим взглядом, от которого у нее в животе начинали порхать бабочки и портился аппетит.
        Вечером она хотела посмотреть какую-то очень умную передачу, рекомендованную преподавателем экономики, но возмущенный Френсис ей это сделать не дал, взвалив, как законную добычу, на плечо, и унеся в спальню, причем в свою.
        Джейн даже рассмотреть ее не успела, Ормонд принялся ласкать ее с пылом заждавшегося любовника, и она просто забыла обо всем на свете.
        Утром он разбудил ее суровым возгласом:
        — Вставай, соня, ты проспала!
        Она села на кровати, тупо, как фарфоровая кукла, хлопая ничего не видевшими глазами.
        — Сколько времени?
        — Полвосьмого уже!
        Испуганно пискнув, она бросилась к себе, где на прикроватной тумбочке надрывался оставленный ею телефон. Пока Френсис насмешливо уговаривал ее вообще не ходить сегодня на учебу, она заполошно собралась и кинулась вниз. В столовую, естественно, даже не забежала.
        Томас сидел в машине с уже включенным мотором, то и дело поглядывая на часы. Едва Джейн нырнула в салон, как следом за ней из дверей выскочил неприлично торопившийся мистер Флинт и сунул ей в руки запакованную коробку.
        — Ваш завтрак, мисс Сандерсон!  — несмотря на торопливость, эти слова он выговорил чинно и неспешно.
        Выезжая со двора, Томас посоветовал:
        — Перекусите, мисс. Не думаю, что в колледже вам скоро удастся вырваться в бистро.
        Последовав его совету, Джейн открыла коробку. Там оказался контейнер с еще горячей овсянкой, на сей раз сдобренной медом и маслом, запакованный стакан чаю с молоком, кусок сливового пудинга и сочное зеленое яблоко.
        Благословляя заботливого мистера Флинта, Джейн в скоростном темпе сжевала все, что было в контейнере, и положила яблоко в сумку, чтобы перекусить на перемене.
        На этот раз Томас затормозил прямо перед входом, и снова настойчиво потребовал сказать ему, во сколько за ней приехать, но у Джейн на этот день были свои планы.
        — Не знаю. Я лучше вызову такси. Или дайте мне свой телефон, я позвоню, если вы мне понадобитесь.
        Занеся в память дисплея номер сотового телефона Томаса, она побежала в здание, молясь успеть заскочить в аудиторию до преподавателя.
        Ей удалось опередить медлительную миссис Айкин буквально на один шаг, и шлепнуться на свое место за секунду до ее приветственного «здравствуйте».
        Однокурсники, знающие о вчерашней разборке, с интересом оглядывали ее, ища свидетельства бурной проведенной ночи, но Джейн с невозмутимым видом слушала преподавателя. Но зато во время перемены ей пришлось все-таки кое-что рассказать любопытствующим сокурсникам. Девушки тут же встали на ее сторону, тогда как парни принялись громко сочувствовать Николсу.
        Джон Дуглас даже заявил:
        — Я бы вообще не знаю, что в таком случае сделал. Столько лет потратить на девчонку, а она в благодарность линяет к другому. Свинство это!
        Хотя такая трактовка и не соответствовала действительности, но вполне отвечала тому, что лежало на поверхности. Опровергать мнение Дугласа Джейн не захотела, только задрала нос и промолчала, давая однокурсникам повод думать каждому то, что ему ближе.
        Тему семинара она раскрыла прекрасно, заслужив высший балл и похвалу преподавателя. После семинара позвонила Шарлотте и попросила ее помочь раздобыть еще одно вечернее платье.
        — А этот твой парень сам-то тебе его купить не в состоянии, что ли?
        Джейн не могла обрисовать Лотте сложные отношения, связывающие ее с Ормондом, поэтому только глухо призналась, что это не телефонный разговор. Поскольку Шарлотта совсем недавно сама употребила эту сакраментальную фразу, то была вынуждена кисло признать:
        — Ну, ладно. Помогу. Но учти, что я поехать не могу, тебе самой придется отправиться к Джонни. Я его предупрежу. Во сколько ты к нему заглянешь?
        Джейн посмотрела на часы. До конца занятий оставалось два часа плюс час на дорогу.
        — В пять, не раньше.
        — Ладно, договорились. В общем, так. Если все будет о’кей, то я ничего тебе не сообщаю. Если что-то сорвется, позвоню. Ну, удачи!
        Удача в ее новой авантюрной жизни Джейн была очень нужна, и она искренне поблагодарила подружку.
        После занятий осторожно вышла из колледжа, озираясь по сторонам. Ей нельзя было встречаться ни с Энтони, ни с Френсисом, у нее была конкретная цель: пробраться на телестудию и привезти приличное вечернее платье для сегодняшнего посещения ресторана.
        На ее счастье, во дворе ни того, ни другого видно не было. Возможно, Николс зализывал полученные им накануне боевые раны, а Ормонд занимался своими таинственными делами. Во всяком случае, Джейн беспрепятственно добежала до станции метро и проехала несколько станций. Потом на автобусе добралась до телестудии, хотя на такси было бы, конечно, гораздо быстрее. Но денег у нее был самый минимум, и ей приходилось экономить даже на мелочах. У ворот телестудии вызвала по внутреннему телефону Джона.
        Он кисло пригласил:
        — Ну, проходи, коли пришла.
        Быстро пройдя мимо беззастенчиво пялящихся на нее охранников, Джейн по уже знакомому ей коридору добралась до места обитания Джона. Он с неприязненной физиономией заявил:
        — Учти, я роль крестной феи выполняю в последний раз. Парни из охраны вполне могут сказать Агнесс о том, что ко мне ходят разные подозрительные девицы. А мне этого не надо. Я своей невестой дорожу.
        Джейн только вздохнула. А уж она-то как не хочет здесь бывать! Но приходится, и все по собственной глупости.
        Перебрав не один десяток нарядов, заслужила от Джонни раздраженное замечание:
        — И чего ты копаешься? В прошлый раз взяла, что дали, и нормально.
        Джейн не сказала ему, что в прошлый раз ей было совершенно все равно, как выглядеть, а сейчас нужно соответствовать заявленному статусу. Соответствовать потрясающему мужчине, который будет с ней рядом, она и не пытается. Слишком он для нее хорош. Или, вернее, это она недостаточно для него хороша. Причем во всех смыслах.
        Эта мысль окончательно испортила Джейн и без того далеко не радужное настроение, и она чуть было не проглядела длинное, до пола, платье из тончайшей темно-синей шерсти, с разрезом до колена. Впереди оно было полностью закрыто, но сзади декольте острым мысиком спускалось до середины спины.
        Примерив его, Джейн повертелась у зеркала, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон. Джон с чуть прищуренными глазами взмолился:
        — Давай уже уходи отсюда! Я же мужчина, черт побери, а не манекен!
        Как ни смешно, но именно этот странный комплимент обнадежил Джейн больше, чем множество красивых слов. Переодевшись, она подождала, когда Джон уложит наряд в большую коробку, и пошла с ним к выходу. На прощанье он спросил:
        — Побрякушки на этот раз брать не будешь?
        Джейн отрицательно мотнула головой. Она не верила, чтобы Френсис не разбирался в драгоценностях, и подставлять себя под удар, надевая дешевую мишуру, не хотела. Проще наврать, что драгоценности она в Лондон не взяла. Мало что бывает в бурной студенческой жизни.
        Коробка была не тяжелой, но громоздкой, и Джейн, пересчитав наличность, решила поймать такси. Это удалось ей почти сразу, и она назвала свой старый адрес, одновременно размышляя, может ли она позволить себе некоторые излишества в виде новой пары туфель, ведь экономия на еде получается довольно приличная. Но решила не рисковать, ведь неизвестно, что ее ждет впереди.
        Приехав на место, поднялась к себе. Вынула из шкафа приличную пару черных туфель классического фасона и симпатичную сумочку из черного бисера, вполне вписывающуюся в ансамбль. Упаковав все в коробку с платьем, позвонила Томасу, мечтая об одном — чтобы он успел до появления Шарлотты. Уйти просто так, без объяснений, от Лотты еще никому не удавалось, а что-либо объяснять ей сейчас не было ни желания, ни времени.
        Томас приехал быстро. Джейн даже подумала, что он был где-то неподалеку. Она спросила его об этом, и оказалось, что ее догадка была верна.
        — Сэр Ормонд послал меня сюда. Он-то уже дома. Сказал, что после учебы вы хотели заскочить к себе за каким-то платьем. Ваш звонок застал меня уже в дороге. Потому я и быстро.
        Джейн разволновалась. А что, если б Томас приехал раньше и увидел, как она затаскивает в дом коробку с платьем? Что бы тогда она говорила? Опять бы врала? Как же ей надоел этот бесконечный обман! Может быть, признаться во всем Френсису? А вдруг он рассердится и отправит ее восвояси? Нет, так рисковать она не будет. И вообще, ничего страшного не произошло, это все ее нервы, и не более того.
        В особняк Ормонда они добрались далеко за восемь. Встретивший Джейн в ее комнате Френсис с некоторой долей раздражения попросил:
        — Пожалуйста, поскорее, дорогая. Я ужасно хочу есть.  — И вышел, оставив Джейн неприятно озадаченной: он обращается к ней «дорогая» потому, что хорошо воспитан и считает нужным говорить ей приятные вещи, или потому, что это аморфное обращение исключает возможность ошибки? Вдруг у него перебывало столько любовниц, что он боится перепутать имена и каждой говорит это безымянное «дорогая»?
        В таком нервозном настроении Джейн оделась, причем вокруг нее суетилась наконец-то почувствовавшая себя нужной Мэрианн. Уложив в красивую прическу белокурые волосы Джейн, горничная с завистью призналась:
        — У вас такие красивые волосы, я с детства мечтала иметь такие же. Они так красиво переливаются!
        У самой Мэриан волосы были не хуже, о чем Джейн ей и сказала. Но та только небрежно махнула рукой.
        — Они жесткие и никогда не лежат так, как хочется. Не то, что у вас.
        Нанеся последний штрих макияжа, Джейн вышла из комнаты и спустилась вниз. Френсис в холле о чем-то негромко беседовал с невысоким человеком неприметной наружности в заурядных джинсах и серой куртке. Он настолько не вписывался в окружающую роскошную обстановку, что Джейн невольно посмотрела на него пристальнее.
        Ничего особого он из себя не представлял, но от его цепкого взгляда девушке стало не по себе. Он тут же отступил к стене, а Френсис с возгласом «ну, наконец-то! Целая вечность прошла!» сразу направился к ней. Джейн не поняла, чем он так недоволен — двадцать минут, потраченные ею на сборы, вряд ли можно было назвать вечностью. Если конечно, он не настолько голоден, что ему каждая минута кажется веком. Но ведь он вполне мог перехватить кусочек, чтобы не голодать.
        Будто услышав ее мысли, Ормонд заметил:
        — Я специально ничего не ел с ленча, чтоб не перебивать аппетит, и теперь голоден, как тигр.  — Окинув ее придирчивым взглядом, спросил: — Ты не надела драгоценности? Почему?
        Автоматически проведя рукой по груди, Джейн сконфуженно пояснила:
        — У меня нет с собой драгоценностей. Мало ли что может случиться, ведь наша квартира не охраняется. Да мне и в голову не приходило, что они могут понадобиться. Ты, наверное, заметил, что и в прошлый раз на мне была дешевая имитация.
        Взглянув на нее с непонятным выражением лица, он кивнул головой.
        — Конечно, заметил. Весьма неудачная имитация, надо признать. Но сейчас для тебя всё-таки надо что-то подобрать. В том месте, куда мы с тобой направляемся, дамы без украшений соответствующего уровня не ходят. Подожди меня немного.
        Он быстро ушел, а Джейн оглянулась в поисках его собеседника. Того нигде не было, и она поежилась. Он исчез так бесшумно, что у нее даже закралось подозрение, а не почудился ли он ей. Она даже лица его вспомнить не смогла, какое-то расплывчатое бесформенное пятно.
        Вернувшийся через несколько минут Френсис протянул ей ожерелье из жемчуга.
        — Вот, надень. Оно почти такое же, что было на тебе в прошлый раз. С одним исключением — жемчуг подлинный.
        Джейн принялась неловко застегивать бриллиантовую застежку. От волнения руки у нее подрагивали, и она никак не могла повернуть малюсенькое колесико. Досадливо вздохнув, Ормонд вытянул из ее дрожащих пальцев ожерелье и застегнул его на ее груди. Поправив, оценивающе посмотрел на Джейн, удовлетворенно кивнул и повлек к выходу, приговаривая:
        — Пошли скорее, у нас заказан столик.
        К удивлению Джейн, приготовившейся ехать в кадиллаке, в ресторан они отправились в сверкающем длинном лимузине. По узким улочкам старого Лондона большая машина пробиралась с трудом, и Джейн никак не могла понять, для чего Френсису понадобился столь неудобный экипаж.
        У входа в ресторан дежурил ливрейный лакей, метнувшийся к ним, едва остановился лимузин. Открыв дверцу, помог выйти Джейн, за что она была ему искренне благодарна. Не привыкшую ходить в длинном платье, ее здорово смутил закрутившийся вокруг ног подол, из-за которого она споткнулась, и, не обопрись на сильную руку лакея, вполне могла бы упасть. Следом из салона вышел Френсис, тут же обхватил спутницу за тонкую талию, оттесняя лакея, и повел внутрь.
        В самом ресторане горел неяркий свет и звучала приятная негромкая музыка. Метрдотель провел их к заказанному столику. По дороге Джейн узнала многих знаменитостей, сидевших либо в одиночестве, либо с друзьями. С некоторыми из них Ормонд раскланивался, мимо некоторых демонстративно проходил мимо, высокомерно задрав подбородок. Джейн показалось, что здесь он знает всех, и все знали его.
        Подошедший к ним официант встал навытяжку рядом со столиком. Френсис взял меню, передал его спутнице и рассеянно спросил:
        — Чего бы тебе хотелось, дорогая?
        Заглянув в меню, Джейн не смогла сдержать испуганную дрожь. Оно было на французском. Поскольку считалось, что датчане априори знают французский язык, Джейн, как датчанка, должна была свободно владеть этим языком. В принципе, Джейн учила французский и в школе, и в колледже, но сильно сомневалась, что сможет правильно произнести заковыристые названия французских блюд.
        Побледнев, она отказалась, небрежно взмахнув рукой.
        — Ах, выбери сам, пожалуйста. Я хотя бы пойму, что ты предпочитаешь.
        Пронзив ее взглядом насмешливых сапфировых глаз, Френсис с легким поклоном принял меню. Скороговоркой перечислив блюда, захлопнул меню и небрежно бросил его на стол. Записавший заказ официант склонился в низком поклоне, проговорил «будет исполнено, милорд!», и исчез.
        Френсис налил из стоявшей на столе бутылки минеральной воды и себе, и Джейн. Отпив, посмотрел вокруг и признался:
        — Как же мне надоели эти сургучные лица!
        Но Джейн не обратила на его слова должного внимания. Ее голова была занята другим. Вот и официант назвал Ормонда милордом. Что это значит? Не утерпев, спросила у Френсиса и получила в ответ небрежное:
        — В подобных местах почти все «милорды». Титула у меня нет. Так что это просто ни к чему не обязывающее обращение.
        Джейн внимательно посмотрела ему в лицо.
        — Почему-то меня «миледи» никто не называет.
        На что он резонно возразил:
        — Потому что ты не замужем. Вот когда у тебя будет муж-милорд, тогда ты и станешь миледи.
        Джейн пожала плечами и оставила этот бесперспективный разговор. Все равно он ей правды не скажет. Через пару минут расторопный официант принес закуски, и Френсис принялся ужинать со здоровым аппетитом. Попробовав пару тарталеток с красной и черной икрой, Джейн откинулась на спинку стула, решив дождаться основного блюда. Ей, привыкшей к традиционной английской кухне, не слишком понравились заморские деликатесы.
        Выпавший из прически непослушный локон упал ей на грудь, и она принялась беспокойно укладывать его обратно, но Френсис попросил:
        — Оставь. Он выглядит очень пикантно и тебе идет.
        Золотистый завиток на темной синеве платья и в самом деле смотрелся неплохо, и Джейн, пожав плечами, оставила его как есть. Принесли что-то воздушное, аппетитное, совершенно неизвестное Джейн, и она, подождав, когда начнет есть Ормонд, тоже, как он, взяла маленькую ложечку и осторожно подцепила кусочек. Чуть посмеиваясь, он поддразнил ее:
        — Никогда не поверю, что ты впервые ешь рёд-грёз-мез-флёзе. Это же национальное датское блюдо.
        Попробовав, она кивнула.
        — Ну да, теперь я его узнала. Но у нас его никогда не подают в такой посуде. Обычно в глубоких горшках.
        Френсис подтверждающе кивнул головой.
        — Ты права. Но это английский ресторан и готовит он рёд-грёз-мез-флёзе на английский манер.
        Они молча доели все, что было подано, и Френсис удовлетворенно предложил:
        — Не хочешь потанцевать?
        Джейн считала, что безопаснее танцевать, чем разговаривать, и кивнула. Они вышли на паркетный танцпол, и Френсис, крепко прижав ее к себе, закружил в вальсе. Вспомнив, как она на рождественском балу мечтала танцевать с ним вальс, Джейн радостно заулыбалась. Вот и еще одна ее мечта сбылась. Если бы так легко сбылись и все остальные!
        Они легко кружились по паркету, нежно улыбаясь друг другу, когда мимо них пронеслась еще одна пара. Партнерша, проплывая мимо, взглянула на Джейн таким мрачным, почти ненавидящим взглядом, что та вздрогнула. Хорошего настроения как ни бывало. Нутром чуя в этой красивой и надменной даме настоящую соперницу, Джейн похолодела. Даже в студийном платье и красивой прическе она не могла соперничать с этой породистой леди.
        Глава четвертая
        Ормонд тоже заметил элегантную пару и учтиво поклонился, но при этом неприязненно поджал кончики губ. Повернув Джейн так, чтобы закрыть ее своими плечами от их взглядов, пояснил:
        — Это мои родственники со стороны матери. Брат и сестра Джеймс. Думаю, тебе придется с ними познакомиться. Будет неприлично, если мы не перекинемся с ними парой фраз.
        И в самом деле, только замолчал небольшой слаженный оркестрик, как Джеймсы оказались возле них. Обняв Джейн за талию крепкой рукой, отчего она почувствовала себя защищенной, Френсис поклонился и представил ее:
        — Джейн Сандерсон, моя подруга. А это Лили и Эдвиг Джеймсы, двоюродные кузены моей матери.
        Джейн боялась, что известная фамилия вызовет страшные для нее вопросы, но брата с сестрой интересовало вовсе не это. Пренебрежительно фыркнув, Лили брезгливо сморщила нос, будто по меньшей мере увидела дохлую крысу.
        — Очередная подруга? И которая по счету?
        Джейн замерла, не зная, как поступить, и тут Ормонд доказал, что он вовсе не сахарный мальчик, как видимо, считала эта дурно воспитанная дамочка.
        — Ты что, знаешь столько моих подруг, что считаешь возможным хамить мне и Джейн? А не забылась ли ты, моя милая?
        Это было сказано таким угрожающим тоном, что даже у Джейн по коже побежали мурашки. Эдвиг, смекнув, что кузен и впрямь рассержен, примирительно сказал:
        — Брось, Френсис, ты же понимаешь, что Лили просто ревнует!  — И склонился перед Джейн в извиняющемся поклоне.  — Простите ее, мисс Сандерсон! Порой она сама не понимает, что творит!  — И, твердо взяв сестру под руку, повел ее прочь.
        Лили возмутилась, бросая на Джейн презрительные взгляды и что-то с надменным видом говоря брату.
        Поморщившись, Ормонд признал:
        — Лили порой бывает невыносима. Мы росли вместе, и она почему-то решила, что имеет на меня какие-то права. Но это только плод ее больного воображения.
        В его сердитом голосе слышались виноватые нотки, и Джейн решила, что здесь нечто большее, чем нежели просто совместное детство. Но спросила о другом:
        — Они тебя уважают?
        Ормонд с неохотой признал:
        — Не столько уважают, сколько используют. У Джеймсов денег нет и работать они не хотят. По сути, живут за счет моих подачек. Хотя у их отца было приличное состояние. Но он, в отличие от моей матери, неудачно вложил деньги — и вот результат.
        — А где он сейчас?
        Скривившись, Френсис сделал неопределенный жест.
        — Везде и нигде. Пока ему не нужно денег, он неуловим. Но стоит ему просадить последнее в очередной афере, он тут же объявляется. Или присылает очередную просьбу о помощи.
        Джейн с сочувствием признала:
        — Да, иметь таких родственников неприятно.
        Ормонд впился тяжелым взглядом в ее лицо и спросил:
        — А разве в вашей семье нет подобных типов?
        Ничего подобного Джейн и представить не могла. Да и что у них можно было выпрашивать, поэтому, не подумав, заявила:
        — Нет, конечно, нет.  — И лишь потом сообразила, что в семье датских Сандерсонов вполне возможно, и есть какая-нибудь паршивая овца. И поспешно поправилась: — То есть я об этом ничего не знаю. Родители не посвящают нас в такие дела.  — И поспешно, чтобы ему не пришло в голову расспросить ее о присвоенной семье, заметила: — Смотри, нам, кажется, принесли очередную перемену.
        На столе и впрямь стояли новые тарелки с едой, и Френсис, с чуть уловимой насмешливостью кивнув головой, повел ее обратно. От уверенности, что все ее наивные хитрости он видит насквозь, Джейн конфузливо зарумянилась, но продолжала упрямо улыбаться, делая вид, что все в порядке.
        Принесенное блюдо со сложным французским названием было очень вкусным, но расстроенная Джейн только попробовала его и отставила в сторону.
        — Что, не понравилось?  — Ормонд досадливо поморщился.  — Тебе нужно было заказывать самой.
        Она поспешила виновато оправдаться:
        — Что ты, очень нравится. Просто я никогда столько не ем. Я и без того уже вздохнуть не могу.
        Френсис не заметил, чтобы Джейн ела уж очень много, у него на этот счет было совершенно другое мнение, но спорить не стал. У него и самого после встречи с Лили пропал аппетит.
        — Потанцуем?
        Чувствуя, что он просто выполняет долг вежливости, Джейн отказалась.
        — Что ж, тогда домой?
        Это было самым приятным из всех возможных предложений, и она охотно согласилась.
        Проходя по залу, она вновь увидела неприязненно глядящую на нее мисс Джеймс. Поежившись под этим злым взглядом, Джейн поторопилась выйти из зала. Все заметивший Френсис молча посадил ее в ожидающий их лимузин.
        В особняке Джейн сразу отправилась к себе, а Ормонд нехотя предупредил:
        — Не жди меня сегодня, дорогая. У меня много дел.
        У Джейн от огорчения сошел румянец со щек. Переодевшись и аккуратно упаковав платье, чтобы при первом же удобном случае передать его Джонни, прошла в свой кабинет, вынула ноутбук и принялась заниматься. Сосредоточившись, уже почти закончила тему, когда к ней заглянул удивленный Френсис.
        — Я-то боялся тебя разбудить, а ты еще и не ложилась! Давай пошли в постель, зубрилка!
        — Ты же не хотел приходить ко мне сегодня, Френсис! Тебе же некогда!
        Он признался со сконфуженным смешком:
        — Да просто ничего другого в голову не лезет. Одна только мысль о том, что ты рядом, такая сладкая и теплая, как свежая французская булочка, не дает ничего делать.
        Джейн не очень понравилось подобное сравнение, и она хотела воспротивиться, говоря, что ей нужно закончить работу, но Френсис обхватил ее за талию, захлопнул ноутбук и унес в спальню, на этот раз в ее. Посмеиваясь, принялся целовать и целовал до тех пор, пока она сама не принялась отвечать на его ласки.
        Утром бодрая песня будильника показалась ей изощренной пыткой. Она быстро прихлопнула его, и повернула голову в сторону Френсиса, проверяя, не проснулся ли он. Рядом никого не оказалось, и Джейн от разочарования мгновенно проснулась полностью. Когда же он ушел? Неужели ночью? Она ничего не почувствовала. Вздохнув, принялась одеваться, собираясь в колледж.
        На этот раз вполне достойно позавтракав, села в машину к ожидающему ее Томасу и мрачно подумала, что к роскоши легко привыкнуть. А как потом отвыкать? Решив надеяться на лучшее, нацепила на лицо радостную улыбку, уповая на принцип «хорошая улыбка — хорошее настроение», и принялась рассматривать наполняющиеся трудовым народом улицы Лондона. Из окна автомобиля они казались совсем другими, чем из автобуса, и порой Джейн даже не узнавала места, по которым проезжала.
        Перед колледжем святой Елизаветы поблагодарила Томаса и клятвенно пообещала известить его о конце занятий. У входа в аудиторию столкнулась с пылающим жаждой мести Энтони.
        — Ага, вот и ты! Тепленькая, прямо из постели любовничка! И как он, хорошо трахается?!
        Тони нарочно говорил громко, привлекая всеобщее внимание. Джейн всмотрелась в его перекошенные черты, не понимая, что могло ее привлекать прежде в этом избалованном самоуверенном мальчишке. Подбитый Френсисом глаз еще красовался всеми переливами радуги, и она с нескрываемым злорадством заметила:
        — А ты не боишься, что я пожалуюсь на тебя этому самому любовнику? Для симметрии тебе просто необходим фонарь под вторым глазом!
        Тони от нее такого не ожидал. Джейн всегда была такой сдержанной, такой всепрощающей, что неожиданный отпор его обескуражил. Да еще девчонки, окружившие их плотной стайкой, сердито заметили:
        — А тебе какое дело до ее личной жизни, Николс? Она тебе кто? Жена? Подруга? Отстань от нее, в самом деле, пока еще не получил!
        Всеобщая обструкция остудила горячую голову Энтони, и он ушел, что-то сердито бухтя себе под нос. Удрученная Джейн зашла в аудиторию, раздумывая, что будет, если Тони выполнит свою угрозу и расскажет все отцу. Об этом даже думать было страшно, поэтому Джейн, дабы не будить спящего медведя, отбросила эти мысли, устроилась на своем привычном месте и приготовилась внимательно слушать преподавателя.
        Вроде все было как всегда, но на душе было так неспокойно, что к глазам несколько раз подходили слезы. Джейн не могла понять, что с ней происходит. Неужели это из-за грубых слов Николса? Но она уже слышала их, и не раз. Тогда из-за вчерашней встречи в ресторане с родственниками Ормонда? Конечно, очень неприятно чувствовать себя жалким порядковым номером, но ведь она все это знала и без жестоких слов мисс Джеймс. Или знать — это одно, а слышать от других — совсем другое?
        После занятий она вышла из здания, намереваясь съездить к Шарлотте, чтобы поговорить. Ей позарез был нужен дружеский совет. Даже не совет, потому что она знала наперед, какой совет может ей дать Лотта, а просто дружеское участие. Главным достоинством Шарлотты было умение сопереживать. Уж что-что, а пилить себя Джейн и без помощников умела лучше всех. И нужно обсудить, как без помех вернуть Джону платье?
        Но у входа ее уже ждал взбудораженный Томас.
        — Мисс Сандерсон!  — он был так взволнован, что Джейн заволновалась тоже.  — Сэр Ормонд велел мне привезти вас домой как можно быстрее!
        Джейн усмехнулась про себя. Надо же, она тоже хотела как можно быстрее очутиться дома. Только у себя, а не у Френсиса.
        Но быстро проехать по запруженным машинами лондонским дорогам не получилось. Когда они добрались до дома, шел уже восьмой час. Раздосадованный Ормонд встречал ее на крыльце. Ничего не говоря, схватил за руку и повлек вокруг особняка. Запыхавшаяся Джейн ничего не понимала.
        — Что случилось? Мы от кого-то сбегаем?  — но насупленный Ормонд, не отвечая, быстро шел по дорожке в сторону небольшого домика в глубине окружавшего особняк сквера.
        Наконец они вошли в небольшой домик, ранее, когда сквер назывался парком и занимал несколько акров, служившего прибежищем садовника.
        Плотно закрыв дверь, Ормонд хмуро объяснил:
        — Случилась неприятность. И большая. Лили донесла о тебе деду. И вот он здесь. Чтобы, так сказать, убедиться собственными глазами.
        Вздрогнув, Джейн спросила:
        — Дед? Тот самый мифический герцог? А я почему-то думала, что его уже нет.
        Ормонд свирепо посмотрел на нее, будто не веря ее словам. Но, сдержавшись, иронично, будто играя в какую-то неизвестную Джейн игру, объяснил:
        — Он, слава Богу, жив. И даже весьма жив. Сейчас ты сама в этом убедишься.
        Джейн уточнила:
        — А зачем он приехал? Убедиться в полной моей непригодности для роли твоей любовницы? А почему они так взбудоражились? Разве я у тебя первая подруга?
        Взглянув в висевшее у входа пыльное зеркало, Френсис поморщился. Чему, Джейн не поняла. То ли ему не понравился свой вид, то ли ситуация, в которую попал, а, может, возмутило грязное зеркало?
        — Нет, конечно. Просто дед считает, что мне давно пора подумать о наследниках.
        Это было странно.
        — Но продолжение рода, как правило, обязанность титулованных особ. А ты говорил, что титула у тебя нет. Или наследник деда-герцога — все-таки ты? Но почему тогда у тебя нет титула? Или все-таки есть, недаром все вокруг зовут тебя «милорд»?
        Доведенный до крайности Ормонд рассвирепел:
        — Нет у меня титула, я тебе это уже говорил! Немедленно переодевайся! Дед терпеть не может короткие юбки на женщинах!
        Джейн смущенно посмотрела на свой такой обыденный форменный костюм. Юбка всего пару сантиметров не доставала до середины колена, именно такая длина была предписана опекунским советом их колледжа, что считалось верхом скромности и хорошего тона. Неужели это слишком коротко? Интересно, из какого же века выпал этот герцог? И потом, во что же она должна переодеваться?
        Ормонд распахнул двери в соседнюю комнату, и она увидела лежащее на кровати строгое платье до полу красивого жемчужного цвета с длинными рукавами. Пожав плечами, она расстегнула юбку и попросила:
        — Френсис, выйди, пожалуйста, я переоденусь.
        На эту скромную просьбу он только небрежно взмахнул рукой.
        — Ты что, принимаешь меня за жалкого мальчишку с неконтролируемыми гормонами? Переодевайся скорее, дед ждет! И не надейся, что я примусь трахаться с тобой на этой старой кровати!
        Тут и в Джейн вскипела кровь, уж слишком самоуверенно и высокомерно это было сказано. С вдруг проснувшимся чисто женским коварством она отвернулась и принялась плавными змеиными движениями снимать юбку через голову. Потом, мечтательно глядя в окно, стала медленно расстегивать блузку, посмеиваясь про себя. У Френсиса, стоявшего позади, участилось дыхание, и он что-то возбужденно пробурчал себе под нос.
        — Ты это специально так делаешь?  — Френсис был не на шутку разозлен.
        Джейн перевела на него недоуменный взгляд.
        — Что делаю? Ты же сам велел мне переодеться…  — при этом она как бы нечаянно поправила скатившуюся с гладкого плеча лямочку кружевного лифчика.
        Ормонд с измученным вздохом сделал шаг к ней и рывком привлек ее к себе.
        — Френсис! Так нельзя! Нас же ждет твой дед!  — она с трудом сдержала победный смешок.  — Времени нет! Ты сам сказал, что тебе не до секса!
        — Все равно я в таком виде в приличном обществе показаться не могу!  — Его голос стал низким и тягучим, как патока, в которой легко можно увязнуть.  — Пошли в постель!
        Джейн оглянулась. Постели нигде не было. Была только кровать с голым матрасом и торчащими кое-где пружинами. Отрицательно качнув головой, она строптиво заявила:
        — Ну уж нет, в такую постель я не пойду!
        Зарычав, Ормонд повернул ее лицом к себе, одним рывком стащил трусики, прислонил к стене и вошел в нее, страстно целуя в шею. Опешив, она молча подчинилась, а он, дернувшись несколько раз, захрипел и замер, глядя на нее остановившимися глазами.
        Джейн смотрела на него молча, но с такой обидой, что на его скулах сквозь загар проступили багровые пятна. Он отстранился и принялся приводить себя в порядок. Застегнув молнию и заправив рубашку, пошел в ванную. Зашумела вода, и он с облегчением позвал Джейн:
        — На наше счастье, есть вода! Ты можешь принять душ!
        Это в самом деле было чрезвычайно актуально, по ее ногам текла липкая жидкость, и она, стараясь не краснеть — ведь в этом нет ее вины!  — прошла в ванную.
        Френсис уже включил душ и, едва она вошла, тут же вышел. Смыв с себя неприятные последствия мужской страсти, Джейн оглянулась вокруг. Ничего похожего на полотенце не было. И вообще этой старой, заброшенной ванной не пользовались, наверное, лет сто. Вокруг висела паутина и неприятно пахло плесенью. Одно то, что из крана бежала вода, уже было настоящим чудом.
        Джейн уже собиралась позвать на помощь Френсиса, в ванной было весьма прохладно, но тут он заглянул сам и, не глядя на нее, бросил ей сероватую, пахнувшую затхлостью простыню. Джейн брезгливо промокнула кожу этим стилизованным полотенцем, и, дрожа, вышла в комнату.
        Френсис, глядя в окно, попросил странно хриплым голосом:
        — Извини меня. Я сорвался. Переоценил свою выдержку. Но со мной никогда прежде ничего подобного не случалось, так что в этом есть и часть твоей вины. И, пожалуйста, одевайся поскорее. Дед и в самом деле ждет.
        Ее белье вместе с платьем лежало на стуле. Надев лифчик, Джейн принялась натягивать трусики на влажноватую кожу, притопывая от нетерпения ногой. К ее удивлению, Ормонд, с нескрываемой досадой воскликнув «О, Боже!» вышел на улицу, громко хлопнув дверью. Так и не поняв, в чем она оказалась виноватой на этот раз, Джейн с трудом натянула платье на необсохшее тело и посмотрела на себя в зеркало.
        Зеркало висело очень высоко, к тому же было слишком запыленным, и вместо четкого изображения Джейн увидела лишь расплывчатый неопределенный силуэт. Вздохнув, пошла к выходу, надеясь, что выглядит достаточно презентабельно, и спрашивая себя, откуда у Френсиса это платье. То, что он знал ее размер, было понятно, Мэриан вполне могла ему об этом сказать, но что гордый Ормонд сам бегал по магазинам, выбирая его, Джейн решительно не верилось.
        Ожидающий ее на холодном ветру Френсис с облегчением воскликнул:
        — Ну, наконец-то!  — и ловко оторвал не замеченный Джейн ярлычок.
        Взяв ее за руку, потянул к особняку. Они быстро перебежали сквер и заскочили в теплый дом с черного хода. Встряхнувшись, как замерзший пес, Ормонд признался:
        — Я никогда не думал, что так приятно попасть в особняк после старого домика садовника. А ведь в детстве он мне казался куда привлекательнее этого огромного дома! Сколько в нем было таинственного, особенно на чердаке!
        Джейн понятливо кивнула. Озорному мальчишке куда больше нравилось играть в старом заброшенном доме, где можно было делать все, что вздумается, чем в уставленном драгоценными вазами чопорном особняке, где нельзя было шагу шагнуть без опаски что-нибудь разбить.
        Едва они зашли в фойе, как Джейн поняла, почему Френсис действовал таким странным образом: в особняке шатался необычный народ в расшитых золотом ливреях. Две немолодые женщины были в длинных платьях с фижмами.
        Оторопев, Джейн остановилась и принялась беззастенчиво пялиться на этот цирк. Чтобы привести ее в себя, Ормонд был вынужден довольно ощутимо ткнуть ее в бок.
        Вся эта публика тоже, не теряя времени, в упор разглядывала их. Джейн, уже не понимавшая, на каком она свете, довольно удачно сделала общий книксен, за что заслужила от одной женщин одобрительной кивок.
        — Это и есть твоя новая подруга, Френсис?  — подойдя поближе, она милостиво улыбнулась, похоже, считая себя по меньшей мере особой королевской крови.  — Довольно мила. Но вот вряд ли понравится твоему деду. Сам знаешь, у него весьма и весьма высокие требования.
        Джейн испугалась. А если Ормонд вздумает отстаивать свой выбор и скажет, что она из почтенной, весьма обеспеченной семьи? Вот ужас-то будет!
        Тут сверху спустился еще один мужчина в ливрее, с золотой цепью на шее. Нечто подобное Джейн видела в исторических фильмах и даже не подозревала, что подобные персонажи еще существуют на свете. Уставившись на него, как на ожившего мастодонта, она заработала неодобрительный взгляд свысока и строгие слова:
        — Сэр Ормонд! Герцог давно ожидает вас в гостиной! А этой леди,  — слово «леди» в устах мастодонта прозвучало столь скептически, что сзади, от преданной челяди, послышались приглушенные смешки,  — не мешало бы поучиться хорошим манерам!
        Защищая Джейн от нападок, Ормонд выдвинулся вперед и не менее высокомерно парировал:
        — А вам, Дуглас, не мешало бы запомнить, что вы всего-навсего мажордом, а не герцог и даже не маркиз!  — и, обойдя надувшегося мажордома как бездушный фонарный столб, повел Джейн в гостиную.
        Она ожидала увидеть расфуфыренного старика с буклями и в атласных панталонах, но на софе в гостиной сидел обычно одетый немолодой мужчина с усталым выражением лица. Увидев их, кивнул и поздоровался. Голос у него был похож на голос внука, только в нем сквозили еще более властные интонации.
        — Садитесь напротив, мне нужно видеть вас вместе!
        Он не подразумевал ослушания, но Джейн почему-то немедленно захотелось сделать наперекор. Удивившись своему странному желанию, ведь она всегда почтительно относилась к старшим, Джейн пересилила себя и послушно села рядом с Френсисом. Чуть заметно ей подмигнув, он тут же взял ее руку в свою и мягко сжал, давая почувствовать свою поддержку.
        Герцог мирно спросил, буровя при этом Джейн железным взглядом:
        — Что вы делаете в этом доме, милая девочка?
        Подобравшись, как для прыжка в ледяную воду, она смело ответила:
        — Я здесь живу с вашим внуком, ваше сиятельство!
        Не ожидавший такого ответа герцог немного подождал, и сухо констатировал:
        — Дурно воспитана и распущена! Что ж, этого и стоило ожидать! И что вы можете сказать в свое оправдание?
        Джейн пожала плечами.
        — Ничего. Кстати, замуж за вашего внука я не собираюсь,  — это прозвучало у нее с неожиданной горечью, потому что вернее было бы сказать «он не собирается на мне жениться»,  — так что не вижу предмета спора.
        Герцог кичливо поправил:
        — В семью герцогов Квинбери такие, как вы, милочка, не попадают! И не важно, хотят они этого или нет! В общем, так, Френсис, ты немедленно отправляешь эту особу восвояси и делаешь предложение той молодой леди, которую тебе выберу я.
        И тут Ормонд громко рассмеялся.
        — Бросай фарисействовать, дед! Ты прекрасно знаешь, что я делаю только то, что считаю нужным. И оставь этот тон для своей цирковой свиты. На меня он не действует уже давным-давно.
        Герцог немного дрогнул, но тут же взял себя в руки.
        — Я лишу тебя наследства!  — Это прозвучало довольно зловеще, и Джейн перевела вопросительный взгляд на Френсиса, готовясь в любой момент встать и уйти.
        Ормонд склонил голову, будто собрался бодаться, и тихо спросил:
        — А ты можешь это сделать?
        На мгновенье воцарилось обескураженное молчание, из которого Джейн поняла, что герцогу это и впрямь не по силам. Но он не сдавался.
        — Неужели ты хочешь потерять мое уважение? Неужели для тебя неважно то, что я для тебя сделал?
        Его голос звучал по-настоящему удрученно, и Джейн напряглась. Решив, что самым умным будет просто уйти, чтобы не нарушать мир в семье, она попыталась убрать свою руку из руки Ормонда. Но он лишь сильнее ее сжал.
        — Брось актерствовать, дед! Ты прекрасно знаешь, что я тебя уважаю и ценю, но вмешиваться в свою жизнь не позволю. Никому. Моя жизнь — это моя жизнь. И решать, с кем мне жить, буду только я.
        Герцог тяжело поднялся.
        — Что ж, насколько я понимаю, мой визит оказался напрасным. Я уезжаю, и не трудись меня провожать. И эта дурно воспитанная девица в безвкусном платье пусть усвоит — пусть ей и удалось стать жалкой подстилкой для одного из членов моей семьи, но членом этой самой семьи ей не стать никогда!
        Это было так оскорбительно, что Джейн почувствовала себя так, будто ей дали оглушительную пощечину. В ушах зазвенело и во рту появился металлический привкус. Когда герцог проходил мимо, брезгливо отвернувшись от нее, у нее по щекам побежали горькие слезы.
        Величественно прошествовав мимо них, герцог удалился, а Ормонд, повернув ее к себе, ласково оттер с ее щек слезы.
        — Не бери в голову, моя дорогая!  — он говорил так мягко и сочувствующе, что Джейн, не удержавшись, громко всхлипнула и закусила губу, боясь расплакаться навзрыд.  — Иди к себе, а я прослежу, чтобы дед не вздумал устроить очередное представление перед моим персоналом. У себя пусть делает что хочет, но это мой дом.
        И вышел, оставив Джейн переживать все услышанное в одиночестве.
        Да уж, ничего подобного она не ожидала. Что ей делать? Если бы она была прежней, независимой и гордой Джейн Сандерсон, тут же собралась бы и ушла. Но нынешняя, влюбленная и беспомощная Джейн этого сделать была не в состоянии.
        Горестно вздохнув, вышла в коридор и быстро, озираясь, как квартирный воришка, перебежала по бесконечным коридорам в свои апартаменты и остановилась, оторопев. В зеркале напротив входа отразилась изящная, но весьма растрепанная дама со следами страстных поцелуев на шее.
        Джейн вспыхнула. Теперь понятно, почему старый герцог назвал ее подстилкой. Да и вся эта любопытная челядь внизу пялилась на нее не зря. Высоко вздернув нос, сказала себе: что ж, зато я недаром выслушала все эти оскорбления! У них, по крайней мере, были весомые доказательства. И истерично захихикала, вспомнив падение Ормонда с воздвигнутого им самому себе пьедестала. Оказывается, и он подвержен человеческим слабостям, как и все обычные люди. Но истеричный смех быстро сменился слезами, и она заплакала уже по-настоящему, некрасиво шмыгая носом и сморкаясь.
        Чтобы не быть застигнутой врасплох в таком убогом виде, убежала в ванную и, закрывшись, нырнула в горячую ванну. Скоро она стала похожей на вареного рака, но, по крайней мере, сотрясавшая ее внутренняя дрожь улеглась, и она смогла вздохнуть без истеричных всхлипов.
        Хорошенечко прогревшись, выбралась из ванной и закуталась в махровый халат. Войдя в гостиную, увидела у бара стройную фигуру Френсиса, наливавшего себе виски. Посмотрев на нее, он поморщился и предложил:
        — Налить тебе чего-нибудь?
        Устроившись на диване с подогнутыми калачиком ногами, Джейн отказалась.
        — Не хочу, спасибо.
        Воцарилось угнетающее молчание. Потерев рука об руку, будто ей внезапно стало очень холодно, Джейн пугливо спросила, боясь услышать согласие:
        — Может быть, мне и в самом деле уехать? Мы могли бы встречаться у меня.
        Ормонд посмотрел на нее со скептическим недоумением.
        — А что, ты в самом деле хочешь именно этого?
        Джейн искренне ответила:
        — Нет, конечно. Но это было бы гораздо проще. Твой дед не смог бы обвинять ни тебя, ни меня.
        Френсис сердито фыркнул.
        — На это не надейся. Дело вовсе не в тебе. Деду ужасно скучно, вот он и развлекается подобным образом. И ты только предлог для вмешательства в мою жизнь. Ему хочется вернуть то влияние, которое он имел когда-то. Но я вырос, и это ему не нравится.
        Джейн растерялась.
        — Но ведь все дети вырастают, хочется этого родителям или нет.
        — Конечно. Но давай оставим в покое моего деда.  — И внезапно мягко спросил, будто попросил: — Тебе ни в чем не хочется мне признаться?
        Подумав о разоблачении, Джейн внутренне сжалась. Неужели он узнал о датских Сандесонах и ее обмане? Это было ужасно стыдно, и она осторожно спросила:
        — А в чем, например?
        Внимательно посмотрев на нее, Ормонд пренебрежительно сказал:
        — Понятно. Что ж, не бери в голову. Есть хочешь?
        Джейн как раз корила себя за трусость, поэтому ответила не сразу:
        — Хочу, конечно. Я сегодня не успела перекусить в колледже. Но в столовую не пойду. Вид у меня не для чужих глаз.
        Френсис с этим последним ее высказыванием был более чем согласен. Подойдя к стене, взял трубку переговорного устройства и приказал дворецкому:
        — Мистер Флинт, принесите ужин в «Весеннюю сказку». Мы с мисс Сандерсон поедим здесь.
        Через десять минут в дверь постучали. Джейн, не желающая, чтобы ее видели в подобном виде, убежала в спальню, и вышла только после приглашения Ормонда.
        Стол был заставлен тарелками с едой, и Френсис усердно подкладывал себе деликатесы, приговаривая:
        — Какой аппетит вызывают представления с участием моего деда! Я готов съесть целого кабана!
        Джейн хотела уточнить, что в повышенном аппетите виноват не только герцог, но и его повышенное либидо, но не решилась провоцировать Ормонда. Кто знает, что придет ему на ум после ее неосмотрительных слов? Ей хотелось и поесть. Ее живот просто прирос к спине.
        Перекусив, Френсис откинулся на спинку кресла и почти благодушно признал:
        — Ты вела себя замечательно. Не дала себя запугать, хотя дед и старался. Он был здорово разозлен.
        Джейн вздохнула. Она не считала таким уж подвигом разозлить старого герцога, хотя тот и вел себя недопустимо. Но и она тоже вела себя неприлично. Ну, зачем ляпнула, что живет с Ормондом? Вполне можно было сказать что-либо более пристойное.
        Но Френсис, похоже, думал уже о другом. Рассматривая ее с каким-то неприятным пренебрежением, заявил:
        — Думаю, мы с тобой еще долго не расстанемся. Надеюсь, ты не против?
        Джейн смутила явственно звучавшая в его голосе неприязнь, и ответила она не сразу.
        — Да, конечно. Но почему ты так со мной говоришь?
        Пожав плечами, он ответил вопросом на вопрос:
        — А ты не понимаешь?
        Джейн вновь решила, что Френсис раскусил, кто она такая, и, покраснев, признала:
        — Возможно. Но разве это так важно?
        Ормонд рассмеялся во все горло.
        — Конечно, это совершенно не важно. Ладно, пошли в постель. С паршивой овцы, как известно, хоть шерсти клок.
        Джейн хотела возмутиться, но он зажал ей рот поцелуем и повлек в спальню.
        На следующий день она вновь проснулась одна. Решив вечером обязательно переговорить с Френсисом и во всем ему повиниться, она с тяжелым сердцем отправилась на учебу, захватив с собой пакет с одолженным платьем. Позвонив Шарлотте, попросила вернуть его Джонни и оставила пакет на вахте общежития колледжа.
        День прошел сумбурно, как в тумане, ее здорово страшило предстоящее объяснение. Даже мысль о том, что самое страшное, что ей грозит, это возвращение к прежней жизни, не утешала, а, наоборот, угнетала. Она не могла представить жизни без Френсиса, его ласк и спокойной силы. Как она будет жить без него?
        Когда Томас, как обычно, привез ее в особняк, она спросила у мистера Флинта, дома ли Френсис, и заслужила чопорный ответ:
        — Сэр Ормонд, как правило, не приезжает с работы так рано.
        Это прозвучало как обвинение, и Джейн тяжко вздохнула. Она же учится! И ей предстоит еще целый вечер упорных занятий! Неужели здесь ее считают жалкой бездельницей? Это было несправедливо, но возражать было глупо, мистер Флинт вполне мог ответить со снисходительным видом, что ей это только показалось, дав понять, что считает ее мнительной дурочкой.
        Надев домашние джинсы с широкой футболкой, Джейн почувствовала себя лучше. Ей очень хотелось попросить, чтобы ужин, как и вчера, подали в ее комнату, но она не осмелилась. Кто она такая, чтобы раздавать приказания? Да еще после вчерашнего визита герцога? Она не сомневалась, что, несмотря на попытки Ормонда его остановить, герцог высказал все, что думает о ней и ее здесь пребывании, при слугах Френсиса.
        Это было очень неприятно, но есть хотелось еще больше, и в положенное время Джейн, тяжко вздыхая, направилась в столовую.
        К ее удовольствию, на качество еды вчерашний визит герцога никак не сказался. Наевшись, Джейн, как обычно, передала свою благодарность повару и ушла заниматься.
        Но в ее бедную голову при всем ее старании никакие знания не попадали. Ее решение признаться Френсису, что она вовсе не та Сандерсон, затмевало все остальное. Это было так страшно, что Джейн даже открыла бар и налила себе виски. Разведя его содовой, медленно выпила, но почувствовала лишь неприятное жжение в животе. Ожидаемой смелости не прибавилось ни на пенни.
        Стоявшие в углу кабинета напольные часы с фривольными амурчиками на футляре красного дерева упорно показывали одно и тоже время. Это было странно, потому что позолоченный маятник медленно и мерно раскачивался из стороны в сторону. Джейн признала, что выпала в какое-то безвременье, и твердо пообещала себе, что, как только часы пробьют полдесятого, встанет и пойдет к Френсису. И во всем ему признается.
        От этой мысли к горлу подкатила тошнота, но Джейн преодолела ее усилием воли. А вот не надо было врать! Но тут же уныло припомнила: и знакомства с Ормондом тогда тоже бы не было. Она и привлекла его как раз этим своим фальшивым родством, разве не так?
        Не зная, что лучше, познакомиться с Френсисом или, наоборот, жить, как жила, Джейн уткнула лицо в согнутые колени и замерла, молча дожидаясь назначенного времени.
        Часы с полным достоинства видом отсчитывали минуты за минутами, а Джейн так и сидела, не распрямляясь. Но вот гулкий призывный звон заставил ее поднять голову и опустить ноги. Ей ужасно не хотелось ни в чем признаваться Ормонду, но слышать в его голосе такое же презрение, как вчера, не хотелось еще больше. Строго сказав себе:
        — Джейн, вперед! Ты всегда была храброй девочкой!  — заставила себя выйти в коридор и отправиться к апартаментам Френсиса.
        Его дверь была такой внушительной и мрачной, что она надолго застыла перед ней, переминаясь с ноги на ногу, и только мысль, что скоро ужин и ему будет не до нее, заставила ее робко постучать и потянуть на себя позолоченную ручку.
        Войдя внутрь, Джейн услыхала голос Френсиса, раздающийся из кабинета. Он говорил с кем-то по телефону, и она собралась уходить, чтобы не мешать, но прозвучавшее имя «Джейн» приковало ее к полу.
        — Конечно, это глупо, спать со шпионкой, но ты сам предложил поселить ее у меня, чтоб удобней было за ней наблюдать. А я не ангелочек, как ты, надеюсь, убедился за годы нашего знакомства. Да и было бы дико, если бы она жила у меня на правах невесть кого. Зато сейчас ее статус обозначен предельно четко. Да, утечка продолжается. И сегодня я заметил, что мой компьютер вскрывали. Кто-то очень ловкий подобрал пароль и теперь качает самые секретные файлы. Конечно, это Джейн, ведь все это началось с момента ее появления здесь. Других кандидатов я не вижу. Выдумала же она эту глупую историю с Сандерсонами. Промышленный шпионаж — весьма окупаемое занятие, в этом ты прав. Что буду делать?  — тут он замялся, будто сомневаясь.  — Не знаю. Она вчера сказала мне смешную фразу — «разве это имеет такое уж значение»? Для нее, видимо, сведения о миллионных сделках значения не имеют. И, честно говоря, я тоже решил, что это не так уж и важно…
        Джейн всхлипнула от ужаса и прижала руки к горлу. Почувствовав, что еще немного, и она впервые в жизни упадет в обморок, опустилась на стоявшее у входа кресло. Услышав необычный звук, Ормонд резко повернул голову ко входу. Положив трубку на рычаг, сердито рявкнул:
        — Что ты здесь делаешь?
        Как ни странно, но именно этот злой окрик помог Джейн справиться с собой. Выпрямившись, она удрученно сказала:
        — Извините, сэр Ормонд, что доставила вам столько неприятностей. Но я не шпионка. И мои вчерашние слова о том, что это не имеет большого значения, относились совсем к другому. Просто я решила, что вы догадались, что я не Сандерсон. То есть я Сандерсон, но не та Сандерсон.  — Почувствовав, что начинает путаться, Джейн упрямо тряхнула головой и продолжила, глядя прямо в сердитые глаза Ормонда: — Я сегодня пришла к вам признаться, что к датским Сандерсонам никакого отношения не имею.
        Ормонд надменно кивнул головой.
        — Конечно. Я сразу понял, что ты врешь. Потому и заинтересовался тобой. Для чего ты ошивалась подле меня, если тебе от меня ничего не было нужно?
        Джейн истерично хихикнула, но тут же подавила неуместный смешок.
        — Вы же сами называли причину — это просто непреодолимое сексуально притяжение. Разве вы не знали, что дьявольски красивы?
        Казалось, Ормонд призадумался. Но тут же потребовал ответа:
        — Но почему тогда утечка стала происходить именно тогда, когда ты появилась в этом доме?
        Джейн беспомощно посмотрела в его лицо.
        — Не знаю. Наверняка кто-то воспользовался моим здесь появлением. Но кто это мог быть, не представляю.
        Резко выдохнув, Ормонд приказал:
        — Хорошо. Иди к себе и жди меня. Я разберусь, что тут происходит, и приду. Нам надо поговорить.
        Не веря происходящему, Джейн ушла к себе, время от времени пошатываясь и хватаясь за стены. Удар был слишком силен, чтобы его можно было осознать так сразу и до конца. Зайдя в комнату, она побросала свои вещи в потрепанный саквояж. Волоча его по полу, вышла в коридор, держа в одной руке его, в другой сумку с учебниками.
        В холле, к ее удивлению, никого не было, и Джейн беспрепятственно вышла на улицу. Остановившись у ворот, толкнула их, но они не поддались. Вспомнив, что мистер Флинт нажимал какую-то кнопку, она бросила саквояж и вернулась в холл.
        Нужная кнопка оказалась в ящичке за стеклом. Открыв ящичек, Джейн нажала на кнопку и бросилась обратно, не зная, на какое время открываются ворота. Едва она с саквояжем вышла на улицу, как массивные створки плавно задвинулись.
        Джейн посмотрела по сторонам, молясь, чтобы мимо проехало такси. Тащиться по безлюдным улицам с неподъемным саквояжем было ей не по силам.
        Тут возле нее остановилась незнакомая ей дорогая машина и взволнованный женский голос спросил:
        — Что с вами, мисс?
        Поняв, что выглядит она точно так же, как себя чувствует, Джейн попросила:
        — Вы не могли бы меня подвезти? Я заплачу!
        Голос предложил с изрядной долей неуверенности:
        — Хорошо, я вас подвезу. Но только побыстрее, пожалуйста, а то отец будет ужасно сердиться. Я и так сильно задержалась. Он не разрешает мне ездить по ночам одной.
        Дверца распахнулась, и Джейн, закинув саквояж на заднее сиденье, села рядом с водителем. За рулем сидела очень молодая девушка, видимо, только-только получившая права. Узнав адрес, она быстро развернулась и погнала по пустынной улице, драматически приговаривая:
        — Ах, что скажет папа!
        Джейн предложила:
        — Высадите меня, пожалуйста, у станции метро. Я доберусь сама.
        Девушка пренебрежительно мотнула головой, боясь оторвать руки от руля.
        — Да куда вы доберетесь сами! На вас лица нет и саквояж неподъемный. Я ничего не буду спрашивать, но одно то, что вы стояли у дома Ормонда, да еще с таким видом, наводит на определенные размышления. У него не очень хорошая репутация насчет слабого пола. Ну, вы понимаете…
        Джейн вполне понимала. Хотя и не думала, что из особняка Ормонда когда-либо сбегали его любовницы. Скорее всего, она первая.
        Остановившись возле указанного Джейн дома, девушка отказалась от денег и быстро умчалась, бормоча что-то о своем папе и его неодобрении.
        Повесив на плечо саквояж, отчего стала похожа на разбитую ревматизмом скособоченную старушку, Джейн добрела до лифта. Добравшись до своего этажа, порылась в сумке, но ключа не нашла. Поморщившись, нажала на звонок. Вот будет кошмар, если Шарлотты нет дома!
        Через некоторое время у дверей раздалось шуршание и заинтригованный мужской голос спросил:
        — Кто там?
        От неожиданности Джейн поперхнулась и ответила, конфузливо покашливая:
        — Это Джейн, соседка Шарлотты.
        Тут раздался потрясенный голос Лотты, и дверь распахнулась.
        — Заходи скорей! Ой, какая ты бледная! Может быть, выпьешь чаю?  — Шарлотта была не на шутку обеспокоена.  — Что такое произошло, что ты бродишь одна по ночам, да еще с такой тяжеленной сумкой?
        Высокий парень, обмотанный полотенцем, молча подхватил вещи Джейн и занес их к ней в комнату. Потом остудил энтузиазм подруги:
        — Дай ей отдохнуть. Видишь же, что она сама не своя.
        Кивнув в знак признательности, Джейн зашла в комнату, разделась и, даже не принимая душ, упала в свою постель. Вот и кончилось ее приключение. И как она могла вообразить, что может сама по себе заинтересовать такого удивительного мужчину? Или что может обмануть его своей нелепой ложью? Просто она привлекала его как возможная шпионка. Или даже не так, он считал, что ее нужно держать рядом, чтобы можно было удачно обезвредить. Какой кошмар! Это было даже хуже, чем ее ожившие кошмары.
        Решив больше никогда никаких дел с Френсисом Ормондом не иметь, постаралась заснуть, но напрасно. Перед глазами, как живое, стояло его презрительное лицо. Она даже и оправдываться не пыталась, сама виновата! Не навоображала бы себе невесть чего, не было бы и этого разрушительного унижения.
        На следующий день Джейн встала очень рано и, стараясь не шуметь, приняла душ. Мокрые волосы висели по краям лица, как пакля, но Джейн не обращала на это внимания. Ей было совершенно все равно, как она выглядит. Теперь уже все равно. Тихонько попивая кофе на кухне, она бездумно смотрела в окно, стараясь сдержать поселившуюся со вчерашнего вечера где-то внутри противную мелкую дрожь. Нарушая ее уединение, в квартире прогремел долгий настойчивый звонок.
        Подскочив, она плеснула на руку горячий кофе и зашипела от боли. Так трезвонить мог только один человек. Выскочив в коридор, она заметалась, не желая с ним разговаривать. Из комнаты Шарлотты появился вчерашний парень и выглядывающая из-за него полуголая подруга.
        Джейн взмолилась:
        — Пожалуйста, скажите, что меня нет! И дверь не открывайте, а то он все равно зайдет!
        Пожав плечами, парень сердито спросил:
        — Кто там?
        Мрачный голос Ормонда, и не думая представляться, потребовал ответа:
        — Джейн здесь?
        Тут вмешалась Шарлотта:
        — Ее нет, а кто ее спрашивает?
        Ормонд свирепо потребовал:
        — Откройте, я хочу убедиться в этом собственными глазами.
        Шарлотта взвизгнула:
        — Нет, я не одета! И вообще, звоните ей на сотовый!
        Снова стукнув кулаком в дверь, Френсис заявил:
        — Я звонил ей всю ночь! Абонент недоступен!  — и толкнул дверь так, что та заходила ходуном.
        Шарлотта свирепо пообещала:
        — Если вы не прекратите ломиться в нашу дверь, мы вызовем полицию!
        Новый удар потряс дверь — угроза познакомиться с полицией Ормонда не напугала.
        Но тут со всех сторон раздались новые возмущенные голоса. Разбуженные соседи потребовали прекратить безобразие, и Френсис был вынужден ретироваться, сбежав по лестнице, оставляя за собой долгий протяжный гул.
        Парень повернулся к Джейн и спросил:
        — Что ты такое натворила, что бедняга дверь выбить был готов?
        Джейн провела рукой по взмокшему лбу.
        — Ну, драгоценности я у него не крала, если ты об этом подумал.
        Шарлотта накинула халат и предложила:
        — Давайте выпьем чаю, и ты нам расскажешь, что произошло.
        За чаем Джейн рассказала кое-что из своей жизни, и Шарлотта задумчиво сказала:
        — Это маразм, заподозрить тебя в такой дурости. Единственное его оправдание, то, что он не знает тебя так, как знаю я.
        Джейн благодарно улыбнулась заботливо налившего ей чаю другу Лотты и спросила:
        — Вы познакомились на том самом балу?
        Лотта захихикала.
        — Ну да, я же мечтала о принце. Только получилось все наоборот. Ты подцепила аристократа, а я — Тобиаса. Но только он не аристократ, а официант.
        Тоби укоризненно покачал головой.
        — Шарлотта, как обычно, утрирует. Я подрабатываю официантом на разного рода банкетах. Я такой же студент, как и ты, Джейн. И зарабатываю на учебу сам.
        Шарлотта неловко покашляла.
        — Знаешь, Джейн, мне очень жаль, но я решила снимать эту квартиру одна. То есть не одна, а вместе с Тоби. Ты не могла бы подыскать что-то другое?
        Джейн удивилась. Подруга впервые решила жить с другом мужского пола. Похоже, на сей раз увлечение Лотты гораздо серьезнее, чем все предыдущие. Но что делать ей? Вовремя вспомнив, что Вики, ее однокурсница, на прошлой неделе собиралась переезжать из общежития на квартиру, решила с ней поговорить. Она вовсе не против пожить в студенческом общежитии.
        Она пошла в комнату и достала сотовый телефон. Дисплей был темным, и Джейн догадалась, что батарейка разрядилась. Включила зарядник в сеть, и на дисплее тотчас высветился ряд неотвеченных вызовов. Номер был ей незнаком, но сомнений не было: звонил Френсис.
        Джейн быстро набрала номер Вики, и с облегчением узнала, что комната еще свободна. На всякий случай отключив телефон, сказала о переезде Лотте с Тоби и попросила помочь уехать как можно быстрее, Ормонд вполне мог установить наблюдение за ее домом. Она не желает больше быть девочкой для битья. Кто знает, в чем он еще вздумает ее обвинить?
        Вызвав такси, с помощью Тоби и Шарлотты погрузила вещи и беспрепятственно уехала в колледж. Заняв комнату Вики, с облегчением вздохнула: общежитие находилось на территории кампуса университетского городка, и попасть в него можно было, только минуя охрану. Без ее приглашения к ней никого не пустят, даже саму королеву.
        Можно было считать, что теперь она в безопасности, но после просторов особняка Ормонда небольшая комната казалась Джейн тюрьмой. Или это потому, что рядом не было Френсиса?
        Поняв, что вполне может простить ему все оскорбления и вернуться, стоит ему лишь поманить пальцем, Джейн тихонько зашмыгала носом. Как она могла так безобразно потерять себя и уважение к себе? Решив хотя бы попытаться жить так, как жила когда-то, пошла к киоску в холле общежития. Купив новую симку, безжалостно выбросила старую и позвонила родителям. Сообщив им свой новый номер, решила никому больше о нем не говорить. У Шарлотты теперь новая жизнь, с однокурсницами она встречается на занятиях. А больше ей общаться не с кем.
        Глава пятая
        Френсис Ормонд впервые за свою жизнь чувствовал себя жутко виноватым. Чувство было неприятным не только потому, что он испытывал его впервые, но и потому, что обидел он по-настоящему дорогого ему человека. И никак не мог понять, как смог обвинить Джейн в том, что та никогда не делала. Он всегда оценивал людей достаточно объективно, и еще ни разу осечек у него не было. И вдруг такая!
        Он снова отпил неразбавленного виски из хрустального, с голубоватыми искрами стакана и откинул голову на высокий подголовник кресла. Припомнил выстроенную им логическую цепочку, которая завела его не туда: Джейн все время крутилась вокруг него на том нелепом балу, и он решил, что она пытается втереться к нему в доверие, и уж, конечно, хорошо знает, кто он такой. Что она и в самом деле видит его впервые, ему и в голову не пришло, настолько он был зациклен на всемирной значимости своей персоны.
        И совет графа Осборна держать своих врагов поближе воспринял буквально и утащил ее с собой. Но, если беспристрастно заглянуть в собственную душу, то не был ли этот сомнительный повод прикрытием для того самого сокрушительного сексуального влечения, о котором он говорил Джейн? Его потянуло к ней на каком-то непонятном ему глубинном уровне. И весь план по ее разоблачению на самом деле был удобным прикрытием его собственной похоти.
        Ормонд поморщился и отпил еще один глоток. Спиртное смягчало острое недовольство собой и бесплодное сожаление. Приходилось признать, что он, как слепец, старательно не видел то, что лежало на поверхности — ее любовь. Все эти глупости о датских Сандерсонах, в которые он ни на миг не поверил, имели примитивное объяснение. Джейн хотела привлечь его внимание, и хоть ненадолго, пока не развеется этот миф, удержать. Просто блажь влюбленной девчонки, по сути, совершенно не знающей жизни. Но он-то не верил в любовь! Жажда наживы, похоть,  — вот те понятия, которыми он с легкостью оперировал. Но любовь была из области фантазии, нечто легковесное и несбыточное, чего в природе не бывает.
        Ормонд усмехнулся наивности Джейн, которую еще недавно принимал за хитрость. Она и в самом деле не знала, что после гибели отца он не востребовал его титул. Ему совершенно не хотелось быть маркизом Солсбери. Им был его отец, а не он. И становиться маркизом Солсбери для него было сродни предательству.
        Он не сразу понял, что для него значит Джейн. Даже странные порывы, абсолютно не соответствующие его характеру, вроде секса в старом домике садовника, ему ни о чем не сказали. Лишь затосковав после ее ухода, он догадался, что к чему. Возможно, они влюбились друг в друга сразу, как увидели, просто он своими зашоренными чувствами не разобрал, что с ним происходит.
        Он вел себя безобразно, и Джейн ушла. А чего еще следовало ожидать после того кошмарного телефонного разговора? И оказалось, что весь огромный особняк, который и всегда-то был не слишком уютным, стал окончательно угрюмым и неприветливым. Когда Джейн здесь жила, он сразу чувствовал, дома она или нет, она гармонизировала вокруг себя все пространство. За время ее недолгого пребывания особняк был теплым и уютным, сюда было приятно возвращаться после тяжелого трудового дня. Он впервые ощутил, что этот огромный пантеон может стать настоящим домом. Но теперь ее нет, и тоска навались с такой силой, что Феликс впервые в жизни не знал, что делать.
        Такое же чувство было у него и пятнадцать лет назад, после гибели родителей. Но в шестнадцать лет трудно воспринимать события адекватно. Тогда он понял одно, любить очень больно, и поклялся ни к кому и никогда больше ни привязываться. И неукоснительно выполнял эту клятву. До сегодняшнего момента. Пока не влюбился и своими руками практически не выгнал любимую из дома.
        И вот теперь сидит один, когда мог бы обнимать Джейн. И не только обнимать. От этой мысли в паху снова появилась противная тянущая боль, изматывающая его весь прошедший месяц. Сначала он пытался бороться с собой, говоря, что эта блажь скоро кончится, но через пару недель понял, что дело куда серьезней, чем он ожидал.
        И начал предпринимать попытки увидеть Джейн. Но это оказалось не так-то просто. Поселившись в общежитии на территории кампуса, она оказалась для него практически недосягаемой. В колледже святой Екатерины обучались либо дети священнослужителей, либо рекомендованные ими лица. Других студентов не было. И нравы царили соответствующие, строгости здесь были явно не современные. Припомнив последнюю с Джейн встречу, Ормонд заскрипел зубами. Она даже выслушать его не захотела!
        Когда он, задействовав свои связи, проник-таки на территорию кампуса, вовсю шли занятия. Начальница общежития, открывшая ему дверь в комнату Джейн, смотрела на него с нескрываемым укором, но вслух своего возмущения не высказывала.
        — Вы будете ожидать мисс Сандерсон здесь?
        Он согласно кивнул, негромко предупредив:
        — Я очень прошу вас ничего ей не говорить!
        Склонив голову в знак подчинения, начальница молча вышла, закрыв за собой дверь, а Ормонд опустился на простой деревянный стул, стоящий подле не первой молодости письменного стола. Мебель в комнате была далеко не новой, и сама комната выглядела убогой.
        Он с досадливым недоумением покачал головой. И на это убожество Джейн променяла его особняк? Настолько обиделась или это гордость не дает ей принять его искренние извинения?
        Вокруг было очень чисто и как-то безлико. Ничто не напоминало ему ту Джейн, которую он хотел видеть. Если не считать знакомый запах. Пахло чем-то нежным, свежим, но не духами и не косметикой. Прикрыв глаза, представил ее в своих объятьях и тяжело вздохнул. Его не оставляла надежда, что через несколько минут они разрешат все свои недоразумения и уже этим вечером его страстное желание осуществится. Но вот как долго продлится это безумие, он не знал. Но в любом случае Джейн внакладе не останется. Хорошенькая квартирка в центре Лондона вполне приличная плата за несколько проведенных с ним месяцев.
        В коридоре послышались голоса, смех и легкие шаги. Ормонд напрягся в ожидании, стараясь взять себя в руки. Сердце почему-то стало давать болезненные сбои. Через пару минут дверь в комнату отворилась, и в нее впорхнула Джейн. Он медленно встал со стула, поражаясь мощному приливу радости, захватившему все его существо.
        Но вот Джейн, похоже, ничего подобного не испытывала. Она мгновенно побледнела, причем так, что на лице остались лишь неправдоподобно голубые глаза.
        — Зачем вы здесь? Я с вами разговаривать не хочу.
        Почему-то Френсиса особо задело то, что она говорит ему «вы», как малознакомому человеку. Он просительно протянул к ней руку, стараясь утишить напряжение в ее взгляде.
        — Джейн, нам надо поговорить…
        Ее голос сорвался на крик.
        — Нет! Я не хочу с вами говорить! Я больше никогда не хочу вас видеть!
        — Джейн!  — Ормонд не знал, как убедить ее хотя бы его выслушать.
        В комнату заглянули удивленные соседки.
        — Что здесь происходит, Джейн? И кто этот господин?
        Джейн с угрозой в голосе заявила:
        — Этот господин уже уходит!  — и требовательно посмотрела на непрошенного гостя.
        Поняв, что разговора все равно не получится, Ормонд решил, что ей нужно дать время, чтобы отойти и успокоиться.
        — Хорошо, я ухожу. Но мы еще встретимся и поговорим. Серьезно поговорим.
        На эти его слова Джейн несогласно затрясла головой, а он поклонился и вышел, от досады сердито поджав губы.
        С той встречи прошло уже больше месяца, и Ормонд не знал, можно ли назвать то тусклое существование, что он вел без Джейн, жизнью. Ему жизненно необходимо поговорить с ней и убедить ее возобновить их прежние отношения. Но вот где и как? И успокоилась ли Джейн? До последнего времени она даже не покидала территорию кампуса, старательно избегая встречи с ним.
        От невеселых дум его оторвал телефонный звонок. Посмотрев на дисплей, он быстро поднял трубку. Прозвучал сдержанный голос нанятого им детектива:
        — Сэр, мисс Сандерсон вышла из кампуса и идет по направлению к Боу-стрит.
        Ормонд выпалил, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик:
        — Не выпускайте ее из виду! Я сейчас подъеду!
        Не вызывая водителя, чтобы избежать лишних сплетен, которых по его особняку и без того ходило слишком много, Френсис сам сел за руль неприметного вольво и погнал к Боу-стрит. Пользуясь тонированными стеклами, из-за которых не видно было, кто в салоне, он надеялся вплотную подъехать к Джейн и застать ее врасплох. Посадить в машину и увезти, это было бы великолепно. Но вот только удастся ли?
        Снова зазвонил телефон. Несколько озадаченный детектив сообщил:
        — Сэр, она зашла в подъезд на Боу-стрит, пятнадцать, где несколько контор. Я попытаюсь выяснить, куда именно, а вы пока паркуйтесь рядом, здесь есть платная парковка.
        Последовав его совету, Ормонд поставил машину прямо напротив входа в подъезд. В глаза ему бросилась скромная табличка сбоку от прочих: «гинекологический кабинет». Он замер, не смея верить своим глазам. Раздавшийся звонок подтвердил его подозрения: Джейн вошла именно в него. Дальше детективу, естественно, хода не было, и Ормонд замер в ожидании.
        А что, если Джейн беременна? Конечно, он всегда предохранялся, поскольку не хотел никаких нежелательных последствий, но всегда есть процент вероятности. Если, несмотря на все предосторожности, это все же произошло? На него вдруг нахлынуло такое облегчение, что он прерывисто вздохнул. Что ж, это будет самым приличным выходом из всех возможных. Ведь, как порядочный человек, он обязан жениться на матери своего ребенка.
        Эта мысль показалась Ормонду такой отрадной, что он улыбнулся и стал насвистывать популярный мотивчик, хотя всегда считал свист плебейским занятием. Через несколько минут из подъезда показалась сумрачная Джейн. Выйдя из машины, Френсис внезапно вынырнул перед ней, как чертик из табакерки.
        Отшатнувшись, девушка посмотрела на него неверящими глазами. Она была очень бледной и чем-то обеспокоенной, и Френсис решил, что его догадка верна. Тихо сказал, стараясь скрыть облегчение:
        — Сядь в машину, Джейн, нам надо поговорить!
        Вместо того, чтобы выполнить это простое требование, она отрицательно замотала головой и отступила назад на пару шагов.
        — Я с вами ни о чем говорить не хочу! А тем более ехать!  — Он протянул руку, желая взять ее за локоть, но она угрожающе пообещала: — Если вы будете ко мне приставать, я закричу!
        И они оба посмотрели в сторону медленно прогуливающегося неподалеку полисмена. Ормонд почувствовал в ее голосе настоящее негодование, и с напором спросил, понизив голос:
        — Джейн, ты беременна?
        Она с удивлением посмотрела на него, и с возмущением отвергла такую возможность:
        — Нет, конечно, с чего вы взяли? Вы же были достаточно предусмотрительны!
        Френсис зло чертыхнулся.
        — Ну да, о чем теперь дико жалею. Больше я такой дурости допускать не буду.
        Его слова были до того странными, что Джейн с недоумением на него посмотрела, отшатнулась и быстро пошла прочь, все убыстряя шаг. Ормонд дернулся, желая отправиться следом, но предупреждающий взгляд полисмена его остановил. Ругаясь про себя, Ормонд сел обратно в машину и поехал домой, по дороге обдумывая свои дальнейшие действия.
        Во время этой встречи он понял, что Джейн ему слишком дорога, чтобы быть просто любовницей. Она должна стать его женой, матерью его детей. Ему и в самом деле пора жениться, в этом герцог прав. Но вот только женится он на любимой женщине, а не на той, которую подобрал ему его слишком самоуверенный дед.
        После недолгого размышления решил, что он все сделал неправильно. Нужно заходить с другого конца. Раз у нее патриархальная, придерживающаяся церковных устоев семья, то и действовать нужно соответственно. Но для этого нужно дождаться каникул, ведь на каникулы Джейн всегда уезжает домой.
        Приехав в особняк, Френсис вновь открыл досье, собранное для него детективом. Умный и строгий взгляд мистера Сандерсона напомнил ему своего отца. Они не были похожи, но все-таки что-то общее между ними было. Может быть, порядочность? Миссис Сандерсон смотрела на него мягким добрым взглядом. Он давно заметил, что жены священнослужителей, особенно с небольшим чином, как правило, обладают покладистым и чутким характером. Он просмотрел перечень их детей — шестерых, что так непривычно для наших дней, когда рождение одного-единственного ребенка женщины считают подвигом.
        А тут три дочери и три сына. Забавно. Прикрыв глаза, Френсис представил, чтоб делал он, если бы у него была такая большая семья. В душе ничего не екнуло. Он просто не знал, что делать с таким количеством братьев и сестер. Но, как ни странно, ему понравилась мысль о сыновьях и дочерях. Правда, вряд ли такое количество понравится Джейн. Но они могли бы сойтись на четверых. Два сына и две дочери. Хорошее число. Скептически хмыкнув, ведь для этого ему для начала нужно уговорить Джейн стать его женой, что, как он уже убедился, было весьма непросто, принялся читать дальше.
        В семье викария воспитываются еще двое мальчишек, сироты из его прихода. Так, как было заведено когда-то в сельской Англии. Если сиротам из приличных семей некуда было приткнуться, им предоставлял приют приходской священник. Да, этот поступок четы Сандерсон достоин уважения. В высшей степени достойная семья.
        Нужно непременно поговорить с мистером Сандерсоном о Джейн. Если тот и впрямь настолько патриархально настроен, как представляется ему, то все должно сложиться очень удачно.
        Ормонд посмотрел на календарь. Через пару дней у деда день рождения. Хочешь не хочешь, а нужно ехать. Сам по себе помпезный прием, устраиваемый дедом для жителей поместья, был вовсе не плох, но вот семейный ужин, на котором традиционно соберется вся родня, Ормонда совершенно не прельщал. Ему давно пора быть строже и вычеркнуть из списка семьи дальних родственников, особенно тех, кто пытается спекулировать родовым именем, не имея, по сути, на это никаких прав.
        И что это будет за праздник? Никакого душевного тепла, родственных чувств, одни интриги, просьбы, уговоры, смешные угрозы. Причем не только от деда, который хоть имеет на это какие-то, пусть и мифические, права, но и от тех, кто на это вообще никаких прав не имеют. И когда это кончится? И сам же сказал себе ответ: да никогда, пока дед жив. Интриги — его единственное развлечение.
        Вызвав мистера Флинта, дал ему поручение прокатиться по магазинам и подобрать что-нибудь подходящее. Восемьдесят пять — вполне достойный повод для достойного подарка. Тот кивнул и спросил:
        — Сэр, какой суммой я могу располагать?
        — На ваше усмотрение, мистер Флинт. Я вполне полагаюсь на ваш опыт и умение.
        Дворецкий уехал с видом одновременно и важным, и озабоченным, надеясь исполнить данное ему поручение как можно лучше.
        В день рождения деда Френсис надел смокинг, накрахмаленную рубашку, черную бабочку и отправился в имение герцога на лимузине, как и подобает наследнику главы рода.
        Как обычно, перед замком виднелся огромный шатер, и стояли многочисленные столы, уставленные едой и напитками. На этот раз официантов почти не было видно, и Френсис решил, что дед проявил необычную для него экономность.
        Герцог восседал на высоком стуле, похожем на трон, посредине импровизированной площадки, покрытой дорогим иранским ковром. Его многочисленная челядь своими старомодными нарядами со сверкающей на солнце серебряной и золотой канителью придавала этой помпезной сцене утопичную смехотворность.
        Вздохнув, внук в который раз подивился дедовой тяге к скоморошеству. Хотя, вполне возможно, в нем умер великий артист, и он пытается таким нелепым образом восполнить то, что ему в свое время было недоступно из-за слишком высокого рождения.
        Миссис Кросс, двоюродная тетушка неопределенного возраста, быстро пошла навстречу Ормонду. В отличие от дедовой свиты, на ней было длинное платье без вычурности и экстравагантности, со скромной ниткой жемчуга на шее. Подхватив его под руку, она тихо прошептала:
        — Господи, порой я думаю, что он сходит с ума! Хотя в нашем роду такого ни у кого еще не бывало.
        Френсис ответил так же тихо:
        — Это он не с ума сходит, а от скуки мается. Ему бы какое-нибудь посильное дело, и все будет о’кей.
        Миссис Кросс пожала плечами.
        — Надеюсь, ты прав. Потому что многие из прихлебателей, что вьются вокруг него, искренне уверены, что могут обойти тебя во всех отношениях. Надеюсь, ты это понимаешь.
        Ормонд негромко рассмеялся.
        — Только между нами, Милли: дед разыгрывает властелина только из-за тяги к актерству.
        Тетушка изучающее посмотрела на племянника.
        — Что ж, это очень приятная новость. Мне чертовски хочется посмотреть на их физиономии, когда они узнают, что им ничего не отвалится, хоть выскочи они из штанов.
        Френсис не одобрял простонародную манеру тетушки изъясняться, но признавал, что ее язык вполне можно назвать ярким и образным. Не скучным, это точно.
        Они подошли к пестрой толпе, состоявшей из обитателей поместья и приехавших гостей. Лили Джеймс тут же кинулась к нему навстречу и по-свойски бросилась на шею. Попыталась поцеловать в губы, но он отвернул лицо и поцелуй пришелся в щеку.
        — Ты не привез с собой эту свою кикимору?  — ее голос просто звенел от радости.
        Френсис был уверен, что Лили прекрасно знает о том, что Джейн уехала, поэтому в ответ лишь пожал плечами.
        Она подхватила его под руку, и, чтобы не вырываться у всех на виду из ее цепких лапок, Ормонд был вынужден с непроницаемым лицом молча пойти с ней. Она шла с ним так уверенно, будто по меньшей мере была его невестой, поэтому, когда они подошли к деду, тот с искоркой мягкой насмешливости спросил:
        — Что, поменял одну на другую?
        Френсис твердо ответил:
        — И не собираюсь. Что касается Лили, она мне какая-то там родственница, и в этом качестве будет пребывать и впредь.
        Это прозвучало так жестко, что Лили побледнела и с укором посмотрела на него.
        — Но ты сам дал мне понять…
        Продолжить она не успела.
        — Если ты постоянно вешаешься на меня, а я вследствие хорошего воспитания не отпихиваю тебя подальше, это не означает, что я даю тебе какие-то там авансы. Боюсь, что ты выдумываешь их сама.  — И он снял с себя ее хваткую ручку.
        Ему на помощь тут же пришла миссис Кросс, весело посмеивающаяся себе под нос.
        — Что мне нравится во времена этих псевдосемейных сборищ, это то, что здесь никогда не бывает скучно.
        Лили гордо вскинула голову и отошла в сторону, что-то надменно говоря своему брату. Посмотрев на них, Милли проницательно заметила:
        — А ведь они что-то замышляют. Тебе не хочется узнать, что?
        Ормонд тоже посмотрел в их сторону и передернул плечами.
        — Нет, не хочу. Я и без того вижу все их аферы насквозь.
        Удивленно распахнув глаза, миссис Кросс хотела было спросить, что это за аферы, но тут герцог величественно встал и сообщил:
        — Спасибо за поздравления, мои дорогие, но я устал и покидаю вас!
        Прозвучало это не хуже, чем заключительная речь короля Лира у Шекспира. К герцогу тут же подбежала пара расторопных лакеев, чтобы помочь ему дойти до замка, а оставшиеся гости принялись потихоньку расходиться.
        Когда почти никого не осталось, к Ормонду подошли брат и сестра Джеймс. Лили с надменно поджатыми губами потребовала у брата:
        — Ты скажешь сам или сказать мне?
        Выпрямившись, Эдвиг гордо заявил:
        — Ты здесь никто, Френсис. Твой дед передал этот замок и все свое имущество, не входящее в майорат, мне. Если не веришь, вот копия дарственной.
        Ормонд даже брать не стал протянутый ему лист белой мелованной бумаги. Просто повернулся и позвал:
        — Мистер Браунбойм! Вы не могли бы подойти сюда?
        Поверенный деда, немолодой, но очень внушительный мистер Браунбойм не торопясь подошел к ним. Все это время Лили с высокомерным презрением испепеляла взглядом Френсиса, а за компанию и стоящую с ним рядом миссис Кросс. Но нужно признать, той это доставляло изрядное удовольствие, отчего она периодически мелко похихикивала, правда, стараясь, чтоб это звучало не слишком вызывающе.
        Подойдя, мистер Браунбойм, не считая нужным поклониться Джеймсам, спросил у Ормонда:
        — Что случилось, Френсис?
        Тот кивнул на бумагу, которую продолжал держать в руке напыщенный Эдвиг.
        — Как вы считаете, какова цена этой бумажки?
        Тот брезгливо, двумя пальцами, как дохлую змею, взял лист бумаги, и, вытащив из кармана очки, прочитал ее, держа очки перед текстом, как лорнет. Потом аккуратно опустил очки обратно в карман и отдал лист обратно. На молчаливый вопрос окружающих неприязненно ответил:
        — Цена этой бумажки точно такая же, как и прежде, то есть ничтожная.
        Джеймсы закричали в один голос:
        — Документ подлинный! И заверен нотариусами по всей форме!
        Мистер Браунбойм и не думал спорить:
        — Да, конечно. Сам-то документ в порядке и немало вам стоил, кто спорит. Проблема в другом: какое имущество мог передать вам старый герцог, если у него ничего нет?
        Лили завопила не своим голосом:
        — Как это ничего нет? А замок? А имущество? А деньги?
        Поверенный достал из кармана табакерку и неторопливо засунул в нос понюшку табаку. Чихнул пару раз и только потом соизволил ответить:
        — А так. Совершенно ничего. На нем даже исподнее, уж прошу прощения, куплено на деньги мистера Ормонда. Герцог передал все свое состояние до последнего фунта стерлингов единственному внуку еще десять лет назад, на его совершеннолетие. Он прекрасно понимал, что с возрастом будет, мягко говоря, не умнеть. А эта бумажка, которую вы так лелеете, не стоит и понюшки табаку.  — И он потряс перед ними зажатую щепоть с табаком.  — Так что это была просто очередная милая шутка нашего всеобщего любимца.  — И он по-старчески захихикал, дирижируя при этом рукой.
        Это был полнейший афронт. И Ормонд их добил, заявив:
        — Надеюсь вы отдаете себе отчет, что после вашего нынешнего заявления я просто вынужден вычеркнуть вас из списка получателей ренты. На мою помощь тоже больше не рассчитывайте. Поищите себе другие источники дохода.
        Эдвиг с разъяренным видом потребовал ответа:
        — Ты знал об этой дарственной?
        Френсис тонко улыбнулся.
        — Конечно. О ней знали все. Дед в красках расписал, как вы ее у него вымаливали. И немало веселился при этом. Но он это сделал для того, чтобы я по глупости не считал вас своими друзьями. Одно время у меня была такая блажь в голове. Вот он и доказал мне, насколько вы достойны моего доверия и как плохо я разбираюсь в людях. Правда, после этого я ударился в другую крайность, и стал подозревать всех и вся, но к вам это уже не относится.
        Что бы не потерять лицо, Лили громко воскликнула:
        — Мы это так не оставим! Мы подадим в суд! На герцога за его издевательство! И отберем все, что он нам отписал!
        Мистер Браунбойм с удовольствием согласился:
        — Однозначно. Пытайтесь. Что наш весьма эксцентричный герцог Гейнсборо давно выжил из ума, подтвердит любой психиатр. Но вы этим не смущайтесь! Выставляйте иск по полной форме на все деньги, что у вас есть. Судьи тоже люди, и тоже, как и все прочие смертные, любят посмеяться. Так что лично я только «за».
        Эдвиг схватил разъяренную сестрицу за руку и потащил прочь. Она еще оборачивалась, пытаясь выкрикивать какие-то смешные угрозы, но ее уже никто не слушал.
        Миссис Кросс громко зааплодировала, не жалея ладоней.
        — Замечательно! Восхитительно! Браво!
        Френсис иронично попросил:
        — Давайте обойдемся без «бис», милая тетушка! Повторять этот фарс у меня нет никакого желания. Даже для вас.
        Вытерев покрасневшие от смешливых слез глаза, миссис Кросс согласилась:
        — Ладно, обойдемся без «бис». Но неужели и впрямь все знали об этом не совсем приличном поступке твоего деда?
        Мистер Браунбойм тоже пожелал это знать, и Френсис сумрачно признался.
        — Да нет, только я да вы, мистер Браунбойм. А сказал я об этом исключительно для придания драматичности нашему маленькому спектаклю. Это мое маленькое отмщение за те снисходительно-презрительные взгляды, что эта парочка кидала на меня все время после составления дарственной. А это несколько лет. Признайте, срок немалый.
        Посмеиваясь, миссис Кросс повлекла мужчин к замку.
        — Пойдемте, мои дорогие. Мне кажется, на предстоящем ужине в тесном семейном кругу будет второе действие этого же спектакля. Правда, Лили с Эдвигом мы вряд ли увидим, но режиссер-то у нас остался прежний!
        Над замком гордо реял стяг герцогства, и портик был кокетливо разукрашен воздушными сине-серебряными шариками — цветами герцогского герба. В самом замке царил тот же нарочито-торжественный дух, что и вокруг. Лестницы и холл благоухали в гирляндах свежих цветов тех же оттенков, что и герб, из глубины здания доносилась торжественная музыка.
        До ужина еще оставалось время, и Ормонд отправился в свои покои, которые занимал еще будучи ребенком. Оставшись один, постарался выкинуть из памяти неприятную сцену, но не получилось. Что ж удивляться, если он принял Джейн за заурядную авантюристку, если даже в собственной семье должен остерегаться предателей!
        Вспомнив мягкую улыбку Джейн, усмехнулся в ответ. Он надеялся, что время их воссоединения недалеко. Он тоскует без ее тепла, без ее мягкой нежности. И сделает все, чтоб она забыла их неудачное начало. Он чувствовал, что то сокрушительное сексуальное влечение, что привело Джейн в его особняк, не исчезло, и знал, что сумеет правильно его использовать.
        Мистер Флинт появился за час до назначенного банкета с подарком для герцога.
        — Вы будете переодеваться, сэр?
        Френсис нехотя поднялся.
        — Да, конечно. Дед не поймет, если я не напялю на себя фрак.
        Вынув из высокого шкафа в гардеробной висевший там черный, с глянцевым отливом фрак, Флинт стряхнул с него несуществующие пылинки и повесил на стул вместе с крахмальной манишкой, плотным пикейным жилетом и черной бабочкой.
        Нарядившись во фрак, Ормонд вдруг заметил, что похудел. Скривившись, признал, что этого и стоило ожидать. А что делать, если в последнее время он не может ни есть нормально, ни спать. И, похоже, сможет расслабиться только тогда, когда рядом с ним окажется Джейн. Принадлежащая ему во всех смыслах этого слова.
        Ормонд иронично усмехнулся самому себе. А ведь еще совсем недавно он рассматривал брак как потерю личной свободы. Но теперь считает его законной возможностью присвоить себе другого человека. Конечно, это эгоистично, но чувствует он именно так. Он хочет иметь Джейн рядом с собой постоянно, знать, что она живет в одном с ним доме, что он в любой момент может сказать ей ласковое слово и увидеть в ответ ее мягкую улыбку. Наверное, это любовь, но больше он не воспринимает это слово как патологическую боль. Наоборот, болью стала сама жизнь без Джейн.
        Выпрямившись, чтобы было не так заметно, что фрак сидит на нем не столь безупречно, как прежде, Ормонд спустился вниз, в большую столовую, где готовился праздничный ужин. Стол был уже накрыт, и гости толпились в малой гостиной, ожидая, когда из своих покоев спустится виновник торжества.
        Ровно в восемь показался дед, раздававший по ходу движения милостивые кивки. Френсис снисходительно усмехнулся. Ну, ни дать ни взять король в своем маленьком королевстве. Родственники, человек пятьдесят, дружной толпой двинулись за ним.
        Поскольку хозяйки в доме не было уже лет тридцать, место напротив герцога традиционно доставалось его внуку и наследнику, что Ормонд и сделал с непривычным для него стеснением. Ему подумалось, что Джейн наверняка не понравилось бы это сборище совершенно чуждых друг другу людей. Это его расстроило и даже несколько обескуражило. После настоящей семьи, где все любят друг друга, ей будет очень трудно примириться со столь бездушным отношением друг к другу кровных родственников.
        Все расселись по степени родственной близости к герцогу, или, как уточнила сидевшая от него по правую руку смешливая тетушка Кросс, согласно купленным билетам. По команде герцога лакеи подали первое блюдо. Ормонд есть не хотел, но для приличия ткнул в поданную ему тарелку пару раз. Ему больше понравилось темно-красное вино, налитое в его бокал стоящим за его спиной лакеем.
        После седьмой перемены блюд последовало приглашение дамам перейти для чая в малую гостиную, а мужчинам остаться для получения традиционной порции вечернего портвейна. Уходя, Милли предупреждающе прошептала:
        — Френсис, не зарывайся! Помни, дед очень стар! И, хотя он и хорохорится, но порой и в самом деле чувствует себя неважно!
        Ормонд и без этого предупреждения знал, что нужно сдерживаться, но события последнего месяца изрядно подточили его выдержку. Поэтому, когда дед в своей высокомерной манере заметил, что крайне доволен, что внук наконец взялся за ум и отправил восвояси совершенно неподходящую ему особу, Френсис не выдержал и ответил не менее язвительно:
        — Ты ошибаешься, дед. Я ее никуда не отправлял. Более того, я думаю, что дочь сельского викария, воспитанная в строгих правилах чести и порядочности, гораздо более достойна стать моей женой, чем какая-нибудь породистая финтифлюшка.
        Все мужчины, оставшиеся в зале, замерли в предвкушении битвы двух титанов. Но ее не последовало. Герцог театрально схватился за сердце и стал артистично оседать в кресле. Пожав плечами, Френсис скомандовал:
        — Мистер Уортингтон, проверьте пульс герцога, пожалуйста.
        Личный врач герцога, присутствовавший на приеме, легким шагом подошел к своему пациенту. Пощупав ему пульс, обменялся понимающим взглядом с Ормондом. Врач тоже был осведомлен о редкостном умении герцога беспринципно манипулировать людьми.
        Мужчины молча стояли вокруг, ожидая вердикта врача. Чуть заметно подмигнув Френсису, мистер Уортингтон предложил:
        — Думаю, что его сиятельство необходимо госпитализировать. Лучше всего вызвать скорую кардиологическую помощь. А пока его нужно переложить на диван и расстегнуть тугой фрак.
        Прекрасно знающий о патологической непереносимости дедом любых больниц, Ормонд деловито предложил:
        — Да, я немедленно вызываю скорую. А вы расстегните ему рубашку. Подозреваю, что под ней у него корсет. Дед любит выглядеть стройнее, чем есть на самом деле. Нужно распустить шнуровку, чтобы он мог нормально дышать.
        Возможность подобного разоблачения в совокупности с угрозой госпитализации сделала свое дело. Герцог поднял голову и тихо вздохнул, будто приходя в себя.
        — Что со мной?
        Его голос, как тяжело больного, должен бы быть усталым, но был злым и неприязненным. Еще бы, сорвалась такая душещипательная сцена. Френсис порадовался, что в зале не было женщин. При них шуму бы было куда больше.
        Мистер Браунбойм, повидавший за свою бытность поверенным герцога массу подобных сцен, скептически проговорил:
        — У вас был просто легкий обморок, ваше сиятельство. Вы, наверное, переволновались сегодня. А, может быть, малость перепили или переели. В нашем возрасте, это, знаете ли, крайне опасно.
        Скрытая насмешка добила деда. Что-то возмущенно прохрипев, он выпрямился и заявил:
        — Я прекрасно себя чувствую!  — Переведя взгляд на внука, добавил, как ему казалось убийственную вещь: — Но почему ты думаешь, что эта маленькая…  — запнувшись о горящий взгляд Ормонда, герцог предпочел употребить совсем другое слово, чем намеревался: — девочка тебя ждет? А если она уже нашла себе другого?
        Это было настолько созвучно тайным опасениям самого Френсиса, что он почувствовал прилив яростной ревности, будто был неопытным юнцом, но ничего с собой поделать не мог.
        Дед заметил исказившееся лицо внука, и добавил, как многоопытный змей-искуситель:
        — Ты и сам в этом не уверен, так, может, ее стоит просто выкинуть из головы? На свете есть гораздо более милые и воспитанные девушки, к тому же с хорошей кровью.
        Ормонд расхохотался.
        — Племенные кобылы, ты хочешь сказать? Правильно, ведь главное достоинство женщины — возможность рожать детей.  — Он не мог сильно осуждать деда, поскольку и сам до встречи с Джейн думал точно так же.  — Не обольщайся. Я люблю мисс Сандерсон и сделаю все, чтобы она стала моей женой. Кстати, если ты не будешь присутствовать на моей свадьбе, она состоится и без тебя.
        Кинув герцогу этот открытый вызов, он вышел, оставив за собой негромкое одобрительное перешептывание.
        Миссис Кросс немедля присоединилась к нему в коридоре, будто подслушивала под дверью. Когда он намекнул ей на это, она легко согласилась:
        — Конечно, мой дорогой, это же так забавно! Ты не представляешь, сколько интересного можно узнать, просто стоя у двери. Итак, скажи мне, кто она?
        Френсис не стал притворяться, будто не понимает, о чем идет речь.
        — Мисс Джейн Сандерсон, дочь викария из небольшой деревушки Линксуайт.
        Милли поразилась.
        — Но, Френсис, я неплохо знаю их семью! Калеб, их старший, учится в Итоне вместе с моим Гарри. И он пару раз заезжал к нам в гости по дороге домой, и даже ночевал несколько ночей. Очень милый молодой человек, кстати. Такой воспитанный и основательный. Так что я могу быть тебе полезна. Если хочешь, съезжу туда, якобы проездом, и нанесу им визит. Насколько я помню, Калеб что-то говорил о маленькой гостинице в их деревне, так что мне будет где остановиться. А потом можешь появиться и ты, как мой племянник.
        Ормонд расслабился, и только сейчас понял, насколько был напряжен при разговоре с герцогом. Что ж, предложение тетушки существенно упрощало дело.
        — Прекрасно. Когда ты можешь отправиться?
        Миссис Кросс довольно засмеялась. Таким нетерпеливым она своего двоюродного племянника еще никогда не видела.
        — Да хоть завтра. У разведенной женщины есть свои преимущества, ты не находишь? К тому же я весьма тебе обязана, ведь именно ты выделил мне приличное содержание из доходов имения после моего не слишком приятного развода.
        Ормонд не считал это подвигом.
        — Тетушка, ты урожденная Ормонд, значит, являешься полноправным членом семьи и имеешь право на соответствующее обеспечение.
        Миссис Кросс замахала руками.
        — Это ты так считаешь. А Кроули,  — Френсис даже не сразу сообразил, что она назвала деда по имени,  — вовсе так не считал. Я же вышла замуж без разрешения главы рода, то есть него, и тем самым перестала быть членом семьи Ормондов. Что самое противное во всей этой истории,  — тут она тяжело вздохнула,  — он оказался прав, говоря, что мой избранник просто избалованный мальчишка, рассчитывающий всю свою жизнь безбедно прожить за мой счет. К сожалению, я слишком поздно это поняла.
        Договорившись встретиться утром во время завтрака, они разошлись каждый по своим покоям. Френсис, к своему удивлению, уснул почти сразу, и видел во сне не карающую его Джейн, как все последнее время после ее побега, а милую и смеющуюся девушку, какой она была в самый первый день их знакомства. Тогда она смотрела на него таким ошеломленным взглядом, будто не верила своим глазам. Она как-то потом сказала ему, что приняла его за ангела, но только падшего.
        Что ж, теперь от нее одной зависит, сможет ли он снова летать.
        Проснувшись на рассвете, Ормонд подошел к окну и отдернул тяжелую бархатную штору. В комнату ворвался громкий птичий хор, и в первых лучах весеннего солнца заиграли веселые пылинки.
        Впервые за последние дни на сердце Френсиса было легко. Он был уверен, что жизнь наконец-то поворачивается к нему светлой стороной. Приведя себя в порядок, спустился вниз. Как и следовало ожидать, в малой столовой, в которой подавался завтрак, еще никого не было, только пара зевающих служанок сделали при виде него глубокие книксены.
        Поздоровавшись, он невольно позавидовал умению деда заставить всех вертеться вокруг него. Причем не абы-кабы, а именно так, как тот хотел. Вот и эти служанки, одетые в приятные глазу вневременные синие форменные платья до полу, жили не по законам двадцать первого века, а застряли где-то в девятнадцатом, если не раньше. Впрочем, это только в замке, а за его пределами они вполне могли заниматься черт-те чем.
        Положив себе на вместительную тарелку более чем достаточно еды, Френсис вышел через французское окно в парк. Было еще прохладно, все-таки март еще не май, но зато воздух был таким свежим и чистым, что он, не обращая внимания на холод, пошел к беседке, стоявшей через посыпанную золотистым речным песком дорожку.
        Устроившись в кресле, Ормонд с аппетитом принялся есть, рассматривая расцветающие на клумбе первоцветы и вдыхая живительный воздух. Представив рядом с собой Джейн, усмехнулся. Она сидела в нем, как болезнь, но излечиваться он не хотел. Возможно, очень скоро изобретут лекарство от несчастной любви, но, пока у него есть надежда на взаимность, он будет надеяться. И делать все, чтобы эта надежда претворилась в жизнь.
        Опустошив тарелку, поставил ее на стоявший неподалеку столик, вытянул ноги, закинул руки за голову и замер, глядя в голубое, как глаза Джейн, небо. На душе было светло и покойно, и возвращаться в шум и суету замковой жизни ему не хотелось. Через некоторое время по дорожке раздались легкие шаги и шуршание длинного платья. Как он и думал, к нему решила присоединиться миссис Кросс.
        — Привет, дорогой! Я так и знала, что ты не валяешься в постели, как многие наши родственнички. Персоналу поступило столько заказов на завтрак в комнаты, что они носятся как угорелые. Я всегда думала, что служанка из меня получилась бы никудышная. Я постоянно что-нибудь то забуду, то уроню.
        Поздоровавшись с тетушкой, Ормонд поинтересовался в ее небрежном стиле:
        — Дорогая Милли, а для чего ты напялила это дурацкое длинное платье? В нем же наверняка жутко неудобно. В Лондоне ты ходишь в брюках. Неужели здесь ты, как и все, выполняешь приказания герцога?
        Миссис Кросс с упреком посмотрела на племянника.
        — Конечно. Ты и сам выступал вчера, как журавль, в не менее дурацком фраке. Мы здесь все пляшем, как марионетки, под сурдинку Кроули. Многие потому, что боятся, но ведь есть и такие, что его просто любят. Например, мы с тобой. Да и, откровенно говоря, мне нравится замок и замковая кухня. А уж обслуживание здесь выше всяких похвал.
        Ормонд, зная, во сколько его банковскому счету обходится это самое превосходное обслуживание, сардонично кивнул. Милли продолжила, по привычке тихонько хихикая.
        — А не будешь исполнять эти, в принципе, не такие уж и обременительные, требования, то и приглашения больше не получишь. Сам знаешь, насколько злопамятен Кроули.
        Это Ормонд знал прекрасно, но и соглашаться с ее обвинительным тоном не хотел. В конце концов дед единственный всегда хотел ему только добра, пусть и в своей весьма эгоистичной манере.
        — Это все старческие капризы. Давай лучше поговорим о нас. Когда ты собираешься выезжать?
        Милли энергично покивала головой, отчего короткие волосы веером поднялись вокруг ее головы и мягко улеглись обратно.
        — Сегодня после ленча. Раньше будет уж слишком подозрительно. Сам знаешь, раньше обеда никто не уезжает. Уж чересчур вкусно здесь кормят. Но я поеду прямиком в Линксуайт, не беспокойся. Я уже позвонила сыну, и он подтвердил, что семейство Сандерсонов чрезвычайно гостеприимно. Так что, думаю, никаких проблем у меня не возникнет. Буду держать тебя на связи.
        И миссис Кросс, в восторге от порученного ей важного дела, которое она воспринимала как своего рода проказу, пошла готовиться к отъезду.
        Проводив ее крупную фигуру долгим взглядом, Френсис мысленно поблагодарил судьбу за то, что у него есть и такие родственники. Солнце, заглянувшее в беседку, начало припекать, и Ормонд, встряхнувшись, поднялся. Пора было приступать к делам. Он и без того позволил себе непростительно много безделья.
        Вернувшись в замок, вызвал к себе управляющего, и они обсуждали проблемы поместья до самого обеда, приказав подать ленч в кабинет.
        На обеде присутствовало человек тридцать, наряженных столь же помпезно, что и накануне. Дед сидел во главе стола с важным и напыщенным видом, но чувствовалось, что он и в самом деле устал. Мистер Уортингтон, с которым Френсис переговорил перед самым обедом, то и дело обеспокоенно поглядывал на него. Наконец обед подошел к концу, и Ормонд, встав, властно скомандовал, впервые давая понять, кто есть кто:
        — Дорогие друзья и родственники, спасибо за то, что вы разделили с его светлостью этот знаменательный день, но сейчас герцогу необходимо передохнуть!  — и подошел к деду, намереваясь помочь ему добраться до своих покоев.
        Не возражая, что уже говорило о том, насколько же он утомился, герцог поднялся и позволил довести себя до своих комнат. Усадив деда на кровать, Френсис хотел удалиться, чтобы мистер Уортингтон мог беспрепятственно его осмотреть, но герцог внезапно попросил:
        — Останься, мой мальчик.
        Голос деда был обеспокоенным, и Френсис, решив, что дела подождут, присел в гостиной герцога у потушенного камина. Ему внезапно захотелось посмотреть на живой огонь, и он поднес к уложенным красивой стопкой дровам длинную газовую зажигалку, лежащую на каминном выступе.
        Сухие дрова тут же занялись, и скоро в камине, весело потрескивая, плясали желтовато-красные языки пламени.
        Подперев подбородок рукой, Ормонд молча наблюдал на ними, не замечая времени. Но вот из спальни герцога вышел врач и сказал:
        — Мистер Ормонд, вас просит ваш дед. Но будьте осторожны, он стар и устал. К тому же он и в самом деле расстроен.
        Френсис вздохнул. Он не хотел выбирать между Джейн и дедом. Неужели герцог будет ставить ему подобные условия? Это уж слишком жестоко. К тому же отказываться от Джейн он не станет ни при каких обстоятельствах.
        Дед сидел в подушках и выглядел маленьким несчастным старичком. Сев рядом с ним на стул с высокой гнутой спинкой, Френсис мягко спросил:
        — О чем ты хотел со мной поговорить?
        Герцог быстро заморгал, будто стараясь скрыть слезы. Френсис, многократно видевший эту уловку, мысленно поморщился. Ну, неистребима в деде страсть к актерству! Видимо, поняв, что на внука его заезженные приемчики не действуют, тот с тяжелым вздохом выпрямился, сразу став выше и бодрее, и начал тихим проникновенным голосом:
        — Френсис, я понимаю, что, когда мужчина влюблен, он не видит ничего вокруг. Но подумай сам, пара ли тебе эта девушка? Признаюсь, в свое время и я был влюблен, причем тоже в неподходящую особу, и женился на твоей бабушке отнюдь не по велению сердца. Но со временем понял, что она лучшая партия, которую я мог бы выбрать.
        Он помолчал, собираясь с духом. Молчал и Ормонд, ожидая бесполезного продолжения. Герцог, как-то стыдливо покряхтев, вдруг предложил:
        — Многие ведь живут на две семьи. Почему бы и тебе не сделать то же самое?
        Ормонд рассмеялся, если б мог. Господи, и это предлагает его чопорный дед, который всю свою сознательную жизнь изображал из себя пуританина!
        — Я хочу, чтобы у меня были законные дети, а не ублюдки, и ты это должен хорошо понимать. Половина наших сегодняшних гостей потомки побочных отпрысков семейства Ормонд. Сколько у тебя было незаконных братьев и сестер? Сосчитать сможешь?
        Дед, немало в свое время натерпевшийся от сладострастия собственного папаши, только крякнул. А внук с горечью продолжил:
        — Но ты напрасно волнуешься. Джейн от меня ушла. И не хочет даже поговорить. Так что, вполне возможно, я вообще никогда не женюсь. И родовой титул уплывет к какому-нибудь дальнему родственнику. Возможно даже, одному из потомков побочного отпрыска твоего отца.
        Об этом герцог не думал. Все его мысли и потуги были направлены на то, чтоб не допустить нежеланного брака, и то, что девушка сама может отказаться от такого завидного жениха, каким был его внук, герцогу и в голову не приходило. Оторопев, он смог выговорить лишь одно:
        — А почему она не хочет выходить за тебя?
        Френсис поморщился. Говорить о причине их расставания ему вовсе не хотелось.
        — Мы не очень хорошо начали.
        — Но когда я к тебе приезжал, она держалась весьма уверенно, даже непочтительно.
        — Она ответила тебе тем же, только и всего. Ведь и ты держался с ней крайне непочтительно.
        Округлив глаза, герцог выслушал это откровение.
        — Вот как? Странно, но об этом я никогда не думал.
        Внук насмешливо посоветовал:
        — А ты подумай на досуге. Обычные люди, никак от тебя не зависящие, как правило, отвечают тем же тоном, каким к ним обращаются. Это ты живешь в выдуманном тобой мире и не хочешь посмотреть, что там, за стенками созданного тобой аквариума. А что касается моей женитьбы, то большой вопрос, будет ли она вообще. На сегодняшний день моя невеста попросту не желает со мной разговаривать.
        Наклонившись, он чмокнул деда в щеку и вышел, мрачно опустив голову. Придя в свою комнату, посмотрел на часы. Милли должна бы уже приехать в Линксуайт. Как будто проникнувшись его нетерпением, раздался резкий звонок. Схватив трубку, Френсис услышал обеспокоенный голос миссис Кросс:
        — Милый, я здесь. Устроилась в гостиницу. Даже не ходив на разведку, узнала неприятные вести. Думаю, тебе нужно приехать. И чем быстрее, тем лучше.
        Глава шестая
        Деревенька Линксуайт в графстве Йоркшир располагалась в чрезвычайно живописном месте. С одной стороны от нее плескалось небольшое прозрачное озеро с белыми крутыми берегами, давшими название деревушке — «белые дюны», с другой она упиралась в небольшой пологий холм с желтоватыми пустошами и остатками оборонительной стены, возведенной то ли римлянами, то ли галлами.
        Френсис, на этот раз взявший с собой своего водителя, опытного путешественника Ричмонда, рассеянно смотрел в окно, перебирая все варианты столь скоропалительного вызова. Самый неприятный, конечно заключался в возможной свадьбе Джейн. От этой мерзкой мысли у него кровь кипела в жилах и он представлял себе, как крадет невесту и увозит на свой остров на Сейшелах. Или, если уже идет венчание, останавливает его и заявляет, что невеста ждет от него ребенка. Пусть это будет наглым враньем, но свадьбу расстроит наверняка.
        Малюсенький отель, со смешной претензией на светскость называемый местными жителями «Риц», на карте графства был никак не обозначен, и только указания аборигенов привели Ричмонда к искомому знанию. Обычное трехэтажное строение в стиле короля Георга выходило фасадом на главную площадь Линксуайта.
        Оставив машину с водителем у входа, Ормонд зарегистрировался под своим именем в надежде, что здесь его никто не знает. И спросил, где поселилась миссис Кросс. Приятная пухлая женщина, исполнявшая обязанности портье, воскликнула:
        — Ах, это, наверное, ваша мать? Она заняла сегодня номер пятнадцатый.
        — Не мать, а тетка.  — Френсису некогда было болтать с обслуживающим персоналом.  — Извините, но она меня ждет.  — И понесся наверх, прыгая сразу через несколько ступенек.
        Женщина проводила его любопытным взглядом, раздумывая, с чего бы это за один день в их гостинице появилось сразу двое постояльцев из высшего общества. Не сказать, чтоб она любила совать нос не в свои дела, но в деревне порой бывает так скучно!
        Постучав в пятнадцатый номер, Ормонд услышал приветливое «зайдите» и распахнул дверь. Тетушка Милли сидела у окна и рассматривала стоящую напротив церковь.
        Улыбнувшись племяннику, поманила его к себе взмахом руки.
        — Смотри, мой дорогой, какое красивое здание! Мне сказали, что ему больше трехсот лет!
        Френсис мельком взглянул на церковь.
        — И что из того? Подобные церквушки стоят почти во всех деревнях Англии. Что такого уж особенного в этой?
        Миссис Кросс мягко улыбнулась.
        — Видишь ли, именно здесь служит сейчас службу мистер Сандерсон.
        Ормонд моментально насторожился.
        — Итак, тетя, из-за чего ты вызвала меня сюда так поспешно?
        Повернувшись к нему, она попросила:
        — Сядь, будь так любезен! Я не могу соображать, когда ты нависаешь надо мной, как коршун!
        Поставив стул напротив, Френсис приготовился выслушать неприятные вести.
        — Видишь ли, эта милая женщина внизу крайне страдает от скуки и выкладывает местные новости всем желающим. Я-то собиралась выпытывать у нее их очень осторожно, ведь, как правило, в английский деревушках не слишком жалуют приезжих, но тут мне просто повезло.
        Не выдержавший напряжения Ормонд взмолился:
        — Конкретнее, Милли! Хватит уже надо мной издеваться!
        Миссис Кросс невольно хихикнула.
        — Но, дорогой, я вовсе не издеваюсь, а ввожу тебя в курс дела. В общем, это самое дело обстоит так: в этой деревушке существует оппозиция. Против мистера Сандерсона. Она, эта самая оппозиция, считает, что он слишком уж строг. И надо прощать людям их маленькие слабости. Чего он не делает. Вот например, он недавно прочитал проповедь о грехе прелюбодеяния. Причем невенчанные браки отнес к этой же категории. В общем, молодежь, живущая в так называемых в гражданских браках, была жутко недовольна.
        Френсис начал догадываться.
        — Неужели жители деревни узнали, что Джейн жила со мной в этом самом гражданском браке?
        — Еще хуже, мой дорогой. Она с тобой просто спала, предаваясь похоти! Так сказать, была у тебя на содержании! И викарий, который допустил такое в своей семье, не имеет права читать проповеди с амвона! И вообще, здесь нужен другой священник, более прогрессивный и нравственный!
        Ормонд крепко потер руки.
        — Черт возьми! С одной стороны, это очень неприятная ситуация, а с другой…
        — А с другой, ты надеешься, что она подтолкнет Джейн к замужеству? Но тогда ведь ты будешь всю жизнь сомневаться в ее любви, разве не так?
        Теперь пришла очередь Френсиса посмеяться над романтичностью тетки.
        — Я ни в чем не буду сомневаться, Милли. Если уж, имея такое воспитание и такую семью, Джейн, по сути, сама пыталась меня соблазнить, то тут, как говорится, все понятно без слов. Проблема в другом: как заставить ее забыть ту глупость, что я совершил?
        Миссис Кросс умудрено посоветовала:
        — Только любовью, мой дорогой. Верностью. И заботой. Пройдут долгие годы, и только тогда станет ясно, ошиблись вы или нет.
        — Ясно.  — В этом Ормонд был с ней полностью согласен.  — Но что мне делать сейчас?
        — Думаю, тебе нужно просто пройтись по деревне. Правда, туристов тут не бывает, но, тем не менее, всегда можно сказать, что ты здесь проездом. А вечером мы нанесем визит семейству Сандерсонов. Лучше всего это сделать, мне кажется, когда викарий будет в церкви. Как правило, в такое время домочадцы чувствуют себя гораздо свободнее, и могут сказать то, что при главе семейства никогда сказать бы не осмелились.
        — Прекрасно, тетушка! Хорошо, я иду на разведку.
        Оставив свой багаж в выделенной ему комнате, вызвал по телефону Ричмонда и предложил ему устроиться в гостинице, поскольку дело явно затянется.
        Спустился вниз и огляделся по сторонам, присматриваясь к деревне. К церкви вела выложенная желтоватым булыжником старая дорога, но на данный момент у Ормонда была другая цель. Он хотел познакомиться с односельчанами Джейн, чтобы понять настроения в деревне. Действительно ли дело столь серьезно, как представилось Милли, или она преувеличивает вследствие склонности к мелодраматизму?
        В первом же магазинчике, где торговали продовольствием, главным образом местного производства, он услышал обрывок горячего спора. Продавец, высокий сутулый мужчина, сердито доказывал двум надменного вида женщинам, что молодежь нынче сама по себе, и родители за них ответственности не несут. Женщины же утверждали обратное. Одна из них с нескрываемым злорадством пропела:
        — Уж если ты проповедуешь, что вести нужно жизнь исключительно нравственную жизнь и воспитывать детей правильно, то будь любезен, следи, чтобы в твоем собственном семействе все было достойно, или помалкивай. А то когда мой Петер по глупости попался на какой-то мелкой краже, сколько было шума! А ведь Петер вырос вполне достойным человеком.
        Мужчина строптиво возразил:
        — Да Петер и вырос нормальным человеком только потому, что за него взялся мистер Сандерсон. Еще неизвестно, что стало бы с парнем, если бы не наш викарий.
        Но у матери Петера было прямо противоположное мнение, что она и собиралась довести до собеседников, но молчавшая до сего момента женщина с явственно слышимым предупреждением громко сказала:
        — А что новенького поступило сегодня?
        Все замолчали и повернулись к входу. Завидев незнакомца, дружно поздоровались. Разглядев, что перед ними потрясающе красивый мужчина, женщины немедля принялись охорашиваться. Давно привыкший к этому Ормонд учтиво поклонился.
        — Добрый день, леди, мистер!  — он выглядел очень мило.  — Извините, я в вашей деревне проездом и хотел бы узнать, что можно здесь посетить? Мне сказали, что церковь и старый римский оборонительный вал? Но, может быть, есть что-то еще?
        Мать Петера быстро согласилась:
        — Конечно, церковь стоит посмотреть. Она и сама по себе очень красива, к тому же в ней стоит иконостас семнадцатого века. Это памятник, включенный в списки британских исторических ценностей. Но вот только…
        Френсис заинтересовался.
        — Что вы хотели сказать?
        Немного помявшись, она сказала:
        — У нашего викария домашние проблемы, поэтому даже не знаю, стоит ли вам подходить к нему с расспросами.
        Не вдаваясь в подробности, которые случайному посетителю не должны быть интересны, Френсис сказал:
        — Ну что ж, тогда я просто загляну в церковь, и все. Надеюсь, путеводитель по ней существует?
        Односельчане в один голос воскликнули, оскорбленные предположением, что в их церкви может не быть путеводителя:
        — Конечно, есть! Вы можете взять его в окошке у входа, оставив небольшое пожертвование.
        Поблагодарив жителей за совет, Ормонд вышел из магазинчика. Итак, похоже, тетка права, и его нечестивая жизнь с Джейн стала достоянием всей деревни. Но кто так постарался? Перед глазами тотчас всплыло агрессивное лицо парня, который имел на Джейн виды, и которому он двинул в скулу. Припомнив, что они с Джейн оба из Линксуайта, Френсис угрожающе сжал кулаки. Взмолившись, чтобы этот тип не попался ему на глаза, поскольку, даже если он и сможет сдержаться и не наставит ему синяков, то тот уж точно его разоблачит, а на сегодняшний момент это ни к чему, пошел к церкви.
        В большом гулком зале с длинными рядами деревянных скамеек было тихо и пустынно. На иконостасе не горело ни одной свечи, только в самом дальнем углу копошилась немолодая женщина, собирая цветы в букеты. Подойдя поближе, Ормонд спросил:
        — Похоже, вы убираете церковь к свадьбе?
        Повернувшись к нему, женщина словоохотливо подтвердила:
        — Да, завтра свадьба. Это гораздо приятнее, чем похороны, знаете ли.
        — Вы, случайно, не из семьи Сандерсон?
        Женщина замахала руками.
        — Нет. У них сейчас, кстати, проблемы.
        Френсис притворился удивленным.
        — Какие проблемы?
        Опасливо оглянувшись, она прошептала:
        — Часть жителей деревни послали петицию епископу на действия нашего викария. Завидуют, я так считаю. А все этот тип, Энтони Николс. Это его рук дело. Дочка мистера Сандерсона дала ему от ворот поворот, так он на нее всякую напраслину возводит. Паршивый мальчишка, вот что я о нем думаю!  — Сочтя, что сказала достаточно, извинилась и вернулась к составлению букетов, аккуратно перевязывая их розовыми ленточками.
        Осмотрев иконостас, Ормонд вышел из церкви и возвратился обратно в гостиницу. Миссис Кросс уже переоделась в строгий светлый костюм и лаковые туфли на удобном низком каблуке.
        — Ну что, дорогой, ты готов? Пошли, нас ждут. Поскольку мистера Сандерсона вызвали в епископат, мы совершенно безбоязненно сможем нанести визит его семье. И поговорить обо всем, что нам интересно.
        Френсис подал тетушке согнутую в локте руку, и они отправились по чистеньким улочкам к дому викария. Он стоял немного на отшибе, за церковным кладбищем, в тихом уютном лесочке.
        Около дома был разбит ничем не огороженный цветник, в котором начали зеленеть плетистые розы и кусты рододендронов. Вокруг террасы, кольцом опоясывающей дом, уже цвели первоцветы, испуская нежный аромат.
        Миссис Сандерсон в темно-сером чесучовом платье встречала их возле дома. Ормонд заметил, что глаза у нее были чуть-чуть припухшие, будто она только что плакала. Но тем не менее она приветствовала их спокойно и доброжелательно.
        Пройдя в дом, они устроились в небольшой уютной гостиной. Хозяйка предложила им чаю, и миссис Кросс представила Ормонда:
        — Дорогая миссис Сандерсон! Извините, что я без предупреждения захватила с собой своего племянника, Эдуарда.
        Френсис отметил, что тетя предусмотрительно назвала его второе имя, и не назвала фамилию, и мысленно ее за это похвалил.
        — Но он очень милый молодой человек, и, думаю, не доставит нам беспокойства.
        Ормонд искоса взглянул на лукавую тетушку. Ее лицо лучилось таким простодушием, что миссис Сандерсон успокаивающе сказала:
        — Что вы, миссис Кросс! Это такая честь для нас!
        Попив чаю и поболтав о том, о сем, миссис Кросс деликатнейшим образом поинтересовалась:
        — Миссис Сандерсон, что за странные слухи ходят по вашей деревне? Будто бы часть жителей написала петицию епископу с просьбой лишить мистера Сандерсона прихода? Но как такое могло произойти? Ведь он так много делает для прихожан!
        Миссис Сандерсон покраснела и потупилась.
        — О, это все Энтони Николс. Боюсь, что муж в свое время переоценил достоинства этого молодого человека. Энтони поссорился с моей старшей дочерью, Джейн, и теперь строит козни. По-другому я распространяемые им нелепые сплетни и назвать не могу.
        Расспрашивать дальше было бы неприлично, да и ни к чему, они и без того уже все знали. Но тем не менее Милли осторожно спросила:
        — А как же Джейн? Она приезжает к вам сюда?
        Миссис Сандерсон безутешно взмахнула руками.
        — Через два дня у нее начинаются каникулы, и она будет здесь. Да и как она может не приехать? Если ее не будет, то все решат, что все, что о ней наговорил Энтони,  — правда!
        — Неужели бедная девочка не знает о том, что тут творится?
        — Нет, мы ей об этом не сообщали. Но я уверена, что сказал Николс, они же учатся вместе.
        Вновь вспомнив нагловатую рожу этого самого Энтони, Ормонд почувствовал приступ самой настоящей ярости. Заметив, что чуть не сломал ручку изящной фарфоровой чашечки, осторожно поставил ее на чайный столик и перевел вопросительный взгляд на тетю. Та мгновенно все поняла и поднялась, прощаясь.
        Дойдя до гостиницы, Френсис перевел дух.
        — Да уж, я и не предполагал, что все так плохо.
        Тетя лишь пожала плечами.
        — Ну, пока не так уж плохо. Надеюсь, епископат не даст в обиду одного из лучших своих служителей. К тому же в поместье твоего деда есть приличный приход, который остался за герцогством. Думаю, если мистера Сандерсона и впрямь лишат этого прихода, ты всегда сможешь предложить ему герцогский.
        Ормонд не был настроен столь оптимистично.
        — Могу, это бесспорно, но вот захочет ли он? Это же унизительно, в конце-то концов. Он всю жизнь прожил здесь, можно сказать, вложил все свои силы в жителей этой деревеньки, а они оказались столь неблагодарны, что отказываются от него, как от изношенного башмака.
        Миссис Кросс была с ним полностью согласна.
        — Да, это очень неприятно, но такова уж человеческая натура. Что ты собираешься предпринять?
        В этот момент Френсис доставал из кармана телефон и отдавал приказание Ричмонду, поэтому ответил не сразу. Отключив телефон, посмотрел на часы и попросил:
        — Я еду в Лондон, а ты, Милли, пожалуйста, останься здесь и следи за развитием событий.
        — Но зачем тебе так поспешно ехать в Лондон? Ты хочешь повидаться с Джейн?
        — Нет, думаю, это напрасная трата времени. Я отправляюсь за особым разрешением. Как ты знаешь, поспешные браки у нас могут совершаться только после выплаченной казне кругленькой суммы.
        Это миссис Кросс было хорошо известно, она и сама вышла замуж по особому разрешению. Только вот деньги, потраченные на это самое разрешение, были ее, а не ее жениха.
        Глубокой ночью Ормонд приехал в свой лондонский особняк, разбудив при этом дворецкого. Скупое известие, что здесь скоро появится хозяйка, здорово озадачило мистера Флинта, не имевшего ни малейшего представления, кто это смог так внезапно покорить сердце хозяина. Неужели уговоры старого герцога возымели свое действие, и хозяин и впрямь женится на выбранной ему невесте? Это было бы весьма и весьма прискорбно.
        На следующий день, получив особое разрешение на брак, Ормонд поехал к колледжу святой Екатерины, и почти час караулил в машине возле массивных ворот, раздумывая, стоит или нет ему настоять на встрече с Джейн. После взвешивания всех «за» и «против» решил, что это будет глупостью с его стороны и действовать надо наверняка, но все равно еще несколько минут наблюдал за студентками, надеясь хотя бы издали увидеть легкую фигурку Джейн. Вернувшись в особняк, занялся неотложными делами. А их в свете надвигающегося медового месяца накопилось особенно много.
        Миссис Кросс, вечером не сообщившая ему ничего нового, кроме того, что жалобу жителей уже разбирает епископский совет, пообещала не уезжать, пока все не выяснится.
        В среду, в день приезда Джейн, Ормонд с утра был в гостинице. Обеспокоенная миссис Кросс, упокаивающе положив руку на его ладонь, кротко советовала:
        — Думаю, Френсис, тебе стоит познакомиться с отцом Джейн. Мистер Сандерсон человек благородный и справедливый, думаю, он вполне тебя поймет, если ты по всей форме попросишь у него руки его дочери. К тому же твоя поддержка в его борьбе с недоброжелателями будет как нельзя кстати. Так что отправляйся в церковь.
        Ормонд, думающий точно так же, не возражал, и после окончания дневной службы скромно устроился на последней скамье в самом углу, не желая привлекать к себе внимание.
        В церкви еще толпился народ. Мистер Сандерсон в строгой черной рясе и белом воротничке, внимательно слушал невысокого паренька, что-то виновато ему объяснявшего. Ормонд, как обычный турист, разглядывал иконостас, периодически поворачиваясь к беседующим. Наконец огорченный паренек ушел. Воспользовавшись тем, что церковь опустела, Ормонд хотел подойти к мистеру Сандерсону. Но его опередил Николс, без всякого почтения пронесшийся мимо святых даров и остановившийся возле викария.
        Оставшись в тени, Ормонд скрестил на груди руки и принялся слушать, о чем идет речь, тем более что Энтони и не думал понижать голос.
        Добравшись до Линксуайта, Джейн поняла, что покоя не найдет и здесь. Она была измотана и физически и душевно, и грешным делом надеялась дома хоть немного отдохнуть. Но встретивший ее на вокзале отец был так холоден и неприветлив, что ей стало страшно. Она попыталась выспросить его о домашних, но он отвечал кратко и сурово, и Джейн прекратила расспросы.
        Дома ее с радостными воплями встретили младшие дети и принялись расспрашивать о Лондоне. Перецеловав всех, Джейн подарила каждому по небольшому подарку, и они убежали, оставив ее наедине с опечаленной матерью.
        — Что случилось, мама? Папа чем-то так сильно недоволен. Я никогда его таким не видела.
        Миссис Сандерсон старательно прикрыла дверь в комнату дочери.
        — Энтони обвинил тебя в аморальном поведении и рассказал об этом всей деревне. Я думала, он тебе об этом говорил.
        Джейн безнадежно застонала.
        — Ну что ты, разве этот трус мог сказать что-либо подобное мне в глаза! Это же для него было бы смерти подобно. В нашем колледже не терпят стукачей и ябед разного рода.
        — Конечно, я не верю тому, что он говорил. Надеюсь, это и в самом деле только наветы оскорбленного парня, ведь так?
        Джейн покраснела. Врать она не умела, да мать и без слов бы все поняла.
        — Это правда, мама. Я месяц жила с мистером Френсисом Ормондом в его особняке в Лондоне.
        Тихо ахнув, миссис Сандерсон приложила руки к загоревшимся щекам.
        — Боже мой, а я так надеялась, что это только злые слова! Но как ты могла?
        Джейн вздохнула. Как объяснить ее тогдашнее умопомрачение, которое не кончилось и до сих пор?
        — Я просто влюбилась, мама. Он очень красив.
        — Но ведь ты всегда считала, что сначала нужно выйти замуж!
        — Да, считала, пока не встретила Френсиса.
        — А почему вы не вместе? Поссорились?
        Как объяснить, что они не ссорились, но что вместе им не быть никогда? Что они слишком разные и по происхождению и по воспитанию? Что Ормонд и связался-то с ней только потому, что счел ее промышленной шпионкой и захотел вывести на чистую воду, избрав для этого, по его мнению, самый быстрый и действенный способ — ее постель?
        Остыв, по здравому размышлению Джейн поняла, что столь неприятные подозрения вызвала сама своим несуразным поведением, но было уже поздно, Ормонд больше не появлялся. Это было понятно. За то, чтобы очутиться в объятиях такого мужчины, многие женщины отдали бы что угодно. А она далеко не красавица. А если к этому добавить его происхождение и богатство…
        — Нет, просто мы с ним очень разные.
        — А кто он?
        Джейн уныло усмехнулась.
        — Он внук герцога, мама.
        — Господи, ты об этом не знала, когда начала с ним встречаться?  — миссис Сандерсон была свято уверена, что каждая кошка должна сидеть исключительно в своем лукошке и не заглядываться на те, что выше.
        Джейн призналась:
        — Нет, он мне об этом сказал сразу. Это мне было все равно.
        Миссис Сандерсон сердито воскликнула:
        — А теперь из-за твоего легкомыслия отца могут лишить прихода. Как тогда мы будем жить?
        Джейн похолодела. Если мать, обычно такая спокойная и благожелательная, говорит с ней таким тоном, то дело и в самом деле плохо.
        — Как это?
        — Николс составил жалобу, которую подписали некоторые из жителей деревни. Те, которые недовольны отцовской принципиальностью и строгостью. И теперь эту жалобу разбирает епископский совет.
        Джейн почувствовала противную слабость в ногах, и была вынуждена присесть. Обессилено повторила вопрос матери:
        — Но как мы тогда будем жить?
        — Не знаю, Джейн, не знаю.
        Решив, что ей необходимо поговорить с подлым Энтони, глядя ему прямо в глаза, Джейн решительно встала, и, сказав миссис Сандерсон, что пойдет прогуляется, вышла из дома.
        Она пошла к небольшому особняку Николсонов, стоявшему на противоположном конце деревни. Жители, встречавшиеся ей, отвечали довольно приветливо, но при этом осматривали ее фигуру с таким неприличным интересом, явно ожидая найти наглядное подтверждение утверждениям Энтони, что ей стало и стыдно, и противно.
        У дома Николсонов Джейн немного помедлила, собираясь с духом, и постучала только после того, как заметила мелькнувшее в окне чье-то лицо.
        На крыльцо вышла миссис Николс в платье неприятного серо-зеленого цвета и, нахмурившись, спросила:
        — Тебе чего?
        Вздрогнув от откровенного презрения, звучавшего в голосе еще недавно приветливой женщины, Джейн все же достаточно твердо сказала:
        — Тони дома?
        Миссис Николс сердито заявила:
        — Для тебя его никогда не будет дома!
        Джейн спросила не менее сердитым тоном:
        — И почему это?
        — Да потому, что ты за него замуж выйти отказалась, а с каким-то там жалким типом переспала!
        Пылая негодованием, Джейн поправила:
        — Нет, не так, миссис Николс! Энтони не предлагал мне руку и сердце! Он просто захотел со мной переспать! И вот в этом-то я ему и отказала! Наоборот, я сказала ему, что буду спать с ним после свадьбы, а он заявил, что не собирается на мне жениться, и посоветовал сначала узнать жизнь! Что я и сделала!
        Миссис Николс замерла, не веря своим ушам, а тем более тому, что всегда сдержанная и скромная мисс Сандерсон посмела ей говорить в лицо такие слова, да еще столь неприязненным тоном, а Джейн повернулась и пошла по улице, гордо вдернув подбородок. Ей очень хотелось плакать, но она себе такой роскоши позволить не могла. Возможно, вечером, закрывшись в своей комнате, но не сейчас.
        Дойдя до церкви, она перекрестилась и вошла, намереваясь откровенно переговорить с отцом. Вдруг еще что-то можно поправить? Хотя что и как?
        К ее негодованию, в церкви был Энтони Николс. Он громким самоуверенным голосом говорил ее отцу:
        — Она просто настоящая шлюха! Спать с каким-то наглым нуворишем после нескольких часов знакомства! Честно говоря, я себе такого и представить не мог! Всегда считал ее приличной девушкой, а она жалкая шалава!
        Джейн устало провела рукой по лицу, пытаясь стереть данное ей определение. И этого отвратительного мальчишку она когда-то считала своим лучшим другом! Она хотела подойти к нему и дать оглушительную оплеуху, но ноги почему-то приросли к полу, а из глаз начали сами по себе капать слезы. Это было отвратительно, и она сердито скомандовала себе: Не сметь! Сама виновата, что влюбилась в человека, который видел в ней только то, что хотел. А именно промышленную шпионку, ради денег залезшую к нему в постель.
        Это нелепое обвинение приободрило Джейн, главным образом потому, что абсолютно не соответствовало действительности, и она смогла отодрать от пола приросшие к нему ноги. Подойдя к Энтони, мрачно спросила:
        — А что еще ты можешь сказать, Тони?
        Не ожидавший ее появления Николс резко повернулся и сделал шаг назад. Не то чтоб он испугался, но вид растрепанной, с горящими глазами Джейн внушал ему определенные опасения. Что она жаждет дать ему оплеуху, было видно сразу.
        Но отступать было некуда, и он продолжал хорохориться.
        — А что ты можешь сказать в свое оправдание? Что, ты не жила целый месяц с тем надменным денди?
        Нагнув голову, будто собираясь прыгнуть на своего врага, Джейн тихо спросила:
        — А какое тебе дело, с кем я жила или не жила? Кто ты такой, чтобы контролировать мою жизнь?
        Энтони гордо заявил:
        — Присматривать за тобой меня попросил твой отец!
        Мистер Сандерсон холодно признал:
        — Это было моей ошибкой. Единственное мое оправдание, что я имел в виду совсем другое. Просто дружескую помощь в незнакомом месте.
        Николса это не смутило.
        — Я это и делал. До той поры, пока она не спуталась с этим аристократом. Я-то жениться на ней хотел, считал ее порядочной девушкой, а она просто шлюха!
        Не выдержавшая оскорблений Джейн занесла руку для удара, но отец ее перехватил.
        — Я предупреждал тебя, что все так и будет, если ты не будешь думать, что делаешь.
        Отскочивший еще дальше Энтони завопил:
        — Я ей говорил тоже самое! Но она никого не слушала! И вот заработала! Против тебя ополчилась вся наша деревня! И я не думаю, что отец, который воспитал такую безнравственную дочь, достоин быть викарием где бы то ни было!
        Слова Николса ранили очень сильно, и у Джейн начали дрожать руки. Но обозленному Энтони все было мало.
        — И где теперь твой хахаль, позволь узнать? Развлекается с очередной дурочкой вроде тебя?
        И тут от стены донесся спокойный голос:
        — Я здесь.
        И по проходу к ним легкой уверенной походкой двинулся Ормонд. Джейн зажмурилась и досчитала до десяти, уверенная, что это галлюцинация, вызванная слишком сильным стрессом. Но когда на ее плечо легла горячая сильная рука, Джейн решила, что для галлюцинации он уж слишком осязаем.
        Подняв голову, посмотрела ему в лицо изучающим взглядом. Он ответил ей нежной улыбкой и протянул викарию раскрытую ладонь.
        — Здравствуйте, мистер Сандерсон. Я Френсис Ормонд, маркиз Солсбери. Жених вашей дочери. Я хотел дождаться, когда вы останетесь в одиночестве, чтобы, как полагается, попросить руки Джейн. Но стал свидетелем безобразной сцены.  — И он с нескрываемой угрозой повернулся к Николсу.  — Так как ты назвал мою невесту, скотина?
        Узнав человека, уже давшему ему понять, что гораздо его сильнее, Николс, как все подобные ему трусы, стал искать пути к отступлению.
        — Извините, маркиз, но я же не знал о ваших отношениях. Извините, если я был слишком груб.  — Его голос был похож на скулеж нашкодившего щенка.  — И ты, Джейн, извини. Я был слишком разочарован, что ты не со мной. Просто ревновал.
        Но Френсис не собирался спускать Николсу такой подлости.
        — Ревновал? А на каком основании?  — тон вопроса не оставлял сомнений в свирепости намерений, и Энтони счел за лучшее попросту убраться.
        — До свидания, мистер Сандерсон, меня ждут!  — и, спасаясь, как заяц, запрыгал по боковому проходу, надеясь, что Ормонд не будет гоняться за ним по всей церкви.
        Френсис и в самом деле не доставил себе такого удовольствия, хотя и очень хотелось. Плотнее притянув к себе Джейн, с удовольствием ощущая под своей рукой ее мягкое плечо, покаялся мистеру Сандерсону:
        — Извините меня, но мне и в голову не приходило, что поступок Джейн вызовет здесь такой общественный резонанс. В Лондоне это обычнейшее дело, никому бы и в голову не пришло обратить на это внимание. Если бы я знал, то давно положил бы этому конец.
        Мистер Сандерсон подозрительно прищурился.
        — И каким это образом?
        Ободряюще погладив Джейн по плечу, Ормонд мысленно взмолился, чтобы ей не вздумалось протестовать.
        — Конечно, женитьбой. Но, думаю, это и сейчас сделать не поздно. Особое разрешение у меня в кармане. Правда, не знаю, обрадует это вас или огорчит, но венчать меня должен будет епископ. Надеюсь, вы не обидитесь.
        Викарий суховато кашлянул.
        — Не вижу ничего обидного, милорд. Но вы хорошо подумали? Моя дочь из простой семьи, мы с женой к дворянству никакого отношения не имеем. А вы, насколько я понимаю, единственный наследник герцога Квинбери?
        — Думаю, я вполне могу позволить себе брак по любви. Раз уж в королевской семье стали нормой мезальянсы, то что говорить об рядовых аристократах?
        Джейн соединение двух несопоставимых слов — «рядовых» и «аристократов», показалось нонсенсом, но она промолчала. Все происходящее было до того нереальным, что она боялась, что попросту сошла с ума. В ушах звенело, и единственное, чего она хотела — убежать домой и упасть в постель. Наутро, она была уверена, этот мираж развеется вместе со сном.
        Негромко скрипнула входная дверь, и в церковь вошла настороженная миссис Сандерсон. Увидев дочь в объятиях уже знакомого ей мужчины, поспешила к ним.
        — Мне навстречу попался Энтони. Он сам на себя не похож, глаза просто дикие какие-то. Что это с ним?
        Мистер Сандерсон насмешливо пояснил:
        — Просто не получилось так, как он хотел, только и всего. И позволь представить тебе жениха Джейн, маркиза Солсбери.
        Миссис Сандерсон с недоумением посмотрела сначала на Френсиса, потом на дочь.
        — С маркизом мы уже знакомы. Он недавно приходил к нам со своей тетушкой. Если она действительно его тетушка. Но тогда он не говорил, что он маркиз.
        Ормонд извиняющее склонил голову.
        — Миссис Кросс и в самом деле моя двоюродная тетя. А что касается титула, то я принял его только позавчера, решив, что Джейн будет приятно называться миледи.
        Миссис Сандерсон с недоумением проговорила:
        — Но, Джейн, ты же мне говорила…
        Френсис мягко перебил:
        — Джейн просто не поняла меня, миссис Сандерсон. Но теперь, надеюсь, мы с ней придем к соглашению. Но сначала ей нужно передохнуть. Боюсь, она слишком устала сегодня.
        Посмотрев на бледное и измученное лицо дочери, миссис Сандерсон вынуждена была признать правоту маркиза. Забрав Джейн из рук жениха, с непривычной для нее властностью сказала:
        — Пойдем домой, Джейн.  — Повернувшись к Френсису, учтиво поинтересовалась: — Где вы остановились, маркиз? Наш дом невелик, но могу предложить вам комнату для гостей.
        Френсис поклонился в знак благодарности.
        — Благодарю вас, но я уже поселился в местной гостинице. Думаю, так будет приличней.
        Кивнув, миссис Сандерсон увела дочь, а Ормонд повернулся к отцу Джейн.
        — Надеюсь, венчание состоится в эту субботу.
        Мистеру Сандерсону была не по душе подобная поспешность, но и он, как обычный человек, не был лишен толики тщеславия. К тому же ему очень хотелось доказать тем людям, которые старательно поливали грязью его семью и особенно дочь, что они очень сильно ошиблись, избрав своим лидером непорядочного и пустого мальчишку.
        — Хорошо, пусть будет так. Но успеет ли приготовиться Джейн?
        Френсис не видел в этом никакой преграды.
        — До свадьбы еще три дня. Думаю, здесь есть достаточно умелые повара, чтобы приготовить достойный банкет. Тетушка не откажется съездить с Джейн в Лидс за подвенечным платьем, а украсить церковь, я думаю, добровольцы найдутся. Я сегодня же извещу деда, но должен признать, что не уверен в его появлении. Он стар и капризен. Да и чувствует себя неважно.
        Мистер Сандерсон сразу понял то, о чем умолчал будущий зять: глава рода не одобряет подобный мезальянс, что естественно. Как известно, подобное тянется к подобному, это закон не только человеческого общества, но и природы в целом. Он посмотрел на твердое лицо стоявшего перед ним мужчины. Отговаривать его бесполезно, это видно сразу. Что ж, он и не собирается этого делать.
        Попросив маркиза пройти к нему домой, чтобы обсудить все детали предстоящей свадьбы, викарий запер церковь, и они неторопливо двинулись по деревне.
        Местные сплетницы уже поработали на славу, навстречу им попалось почти все население их не такой уж и маленькой деревни. Почтительно здороваясь, все осматривали невозмутимого Ормонда, приветливо отвечавшего на приветствия. Даже те, кто громче всех кричал о несоответствии Сандерсона занимаемой должности, вежливо раскланивались и провожали их завистливыми взглядами.
        У самого дома Френсис заметил:
        — В деревне ярче проявляется несовершенство человеческой натуры, нежели в больших городах. Не находите?
        Викарий согласился:
        — Конечно. Здесь все друг друга знают с рождения и нравы здесь куда строже, чем в городе. Но и люди более отзывчивые и доброжелательные.
        На это заявление Френсис недоуменно вскинул бровь, но промолчал, признавая право будущего тестя на собственное мнение. Зайдя в дом, попросил позволения пригласить для обсуждения предстоящего торжества тетю и немедленно получил согласие. Позвонив миссис Кросс, услышал торжествующий вопль:
        — Ура! У нас все получилось!  — и усмехнулся экспансивности тетушки.
        Взяв такси, через несколько минут она была уже в доме викария. Устраивая гостей в гостиной, миссис Сандерсон извинилась за отсутствие дочери:
        — Джейн так устала и перенервничала, что спит. Надеюсь, вы не станете ее осуждать?
        Миссис Кросс искренне удивилась.
        — Да почему же мы должны ее осуждать? Я ей от всей души сочувствую. За то время, что я тут жила, я такого наслушалась! Если Джейн слышала хотя бы сотую часть этой ерунды, то она жутко расстроена. Еще бы, люди, которых она знала с детства и которым привыкла доверять, с удовольствием смешивали ее с грязью! Но хорошо то, что хорошо кончается. Впредь всем этим охальникам наука: не принимать на веру то, что им говорят, особенно если это дурно воспитанный мальчишка.
        Они принялись обсуждать свадьбу, распределяя обязанности и составляя список гостей. Несмотря на скромность предполагаемого торжества, список получился внушительным, более двух сотен человек.
        Побарабанив пальцами по столу, викарий обеспокоенно сказал:
        — Надеюсь, погода будет достаточно хорошая, чтобы устроить свадебный прием в нашем саду. Места в доме для такой толпы явно не хватит. А больших помещений в Линксуайте нет.
        Миссис Кросс безмятежно взмахнула рукой.
        — Думаю, из поместья Квинбери вполне можно доставить шатер. Туда войдут все гости, и дождь помехой для праздника не будет.
        Френсис с ней согласился, и они продолжили обсуждение необходимых деталей. Закончили далеко за вечер, и, отказавшись от предложенного миссис Сандерсон ужина, вернулись в гостиницу.
        Проснувшись от приснившегося кошмара, Джейн никак не могла унять сильно бившееся сердце. Чтобы успокоиться, пошла на кухню выпить теплого молока, и увидела тихо сидевшую за столом мать. Та посмотрела на дочь сочувственным взглядом.
        — Теперь я поняла, почему ты сразу влюбилась в Ормонда. Он и в самом деле потрясающе красивый мужчина. И очень обаятельный. Но будет ли он хорошим мужем?
        Отпив глоток молока, Джейн села рядом и тихо призналась:
        — Я не знаю, мама. Знаю только одно, я слишком сильно его люблю, чтобы не попытаться это выяснить.
        Миссис Сандерсон сильно сомневалась в разумности выбора дочери, но ничего не сказала. К чему? Джейн и сама понимала проблематичность подобного брака. Более того, втайне от матери она была уверена, что Ормонд женится на ней лишь из жалости. Все-таки в том, что ее семья попала в столь неприятную историю, была и часть его вины. Больше никакой разумной причины для столь неравного брака ей в голову не приходило. Она не такая уж красавица, чтобы из-за нее идти на конфронтацию с родственниками.
        Выпив молоко, Джейн пожелала матери спокойной ночи и пошла обратно в свою комнату. Но спать больше не могла. Промаявшись с полчаса, накинула куртку и вышла в окружавший дом старый сад, знакомый ей до самого последнего кустика. Тьма заливала все вокруг. На небе, затянутом облаками, не было ни одной звезды.
        Джейн потеряно присела на скамейку в глубине сада. Ей ужасно хотелось, чтобы рядом оказался Френсис и развеял все ее подозрения. Не вынеся душевного разлада, встала, намереваясь самой сходить в гостиницу к Ормонду и поговорить. И тут же села обратно. С какими глазами она там покажется? И что потом будут говорить про нее в деревне? Что она без него и сутки выдержать не может? И массу высосанных из пальца неприятных подробностей. Нет уж, рисковать она не будет, лучше подождет. Днем-то увидится с Френсисом наверняка.
        Внезапно из темноты выступил темный силуэт. Джейн замерла, не понимая, кто это. Раздосадованный Николс вполне мог подкараулить ее здесь, чтобы наговорить очередных гадостей, и она напряглась, готовясь в любой момент сорваться и убежать.
        Но силуэт, не приближаясь, сказал глубоким голосом Френсиса Ормонда:
        — Не волнуйся, Джейн, это я.
        Джейн задохнулась. Сон это или явь? Может быть, это с ней шутит ее воображение?
        Френсис сел рядом и обнял, прижав к себе. Под его сильной рукой Джейн поняла, насколько же сильно по нему соскучилась. Ей вдруг отчаянно захотелось плакать, и она закусила губу, стараясь не допустить подобной распущенности. Но Ормонд понял, что с ней происходит, и успокаивающе пожал руку.
        — Все хорошо, Джейн. В том недоразумении, что между нами было, виноват только я. Ты ни при чем.
        Джейн твердо уточнила:
        — Я виновата не меньше. Если бы я не наврала тебе о себе, ничего бы не было.
        Ормонд подчеркнул:
        — Вот именно. Ничего бы не было. А я хочу, чтобы было. Мне было так одиноко без тебя, Джейн. Надеюсь, ты поняла, что я тебя люблю?
        Она озадаченно повернула к нему лицо, стараясь рассмотреть его в почти полной темноте. Это ей не удалось, но зато Френсис смог беспрепятственно поцеловать ее так, как ему хотелось — сильно и настойчиво.
        Отстранившись, она прерывисто сказала:
        — А мне кажется, ты меня просто пожалел. Ведь ты джентльмен, а джентльмены всегда отвечают за свои поступки.
        Он болезненно хохотнул.
        — Какая же ты наивная, моя милая! Если бы я не хотел на тебе жениться, никто бы меня не заставил. В крайнем случае просто откупился, и все.
        Джейн поежилась. Она не знала, как относиться к такому признанию.
        И снова он все понял.
        — Да, я слишком опытный и циничный, но я люблю тебя. До встречи с тобой я в это чувство не верил, считая его всего лишь синонимом вожделения. Но теперь знаю, что был не прав. Мой дом без тебя кажется таким пустым, что мне не хочется там появляться. Хорошо, что скоро ты туда вернешься.
        Это прозвучало так самоуверенно, что Джейн холодно спросила:
        — Ты в этом так уверен?
        Теперь уже Френсис обеспокоенно заглянул ей в лицо.
        — Ты недовольна тем, что все решено без тебя? Извини, нужно было сначала поговорить с тобой, но в Лондоне ты на контакты не шла, а здесь все так завертелось. Но давай сделаем все, как полагает.  — Он поцеловал ее руку, опустился перед ней на одно колено и проникновенно сказал: — Я люблю тебя, Джейн, и прошу стать моей женой. Что ты мне на это ответишь?
        Склонившись к нему так, что ее лицо задевало его волосы, она тихо произнесла:
        — Ты же знаешь, что да. Я давно тебя люблю. Поэтому мне и было так больно после того ужасного разговора.
        Он положил руку ей на грудь и ощутил, как отчаянно трепещет под его рукой ее сердце. Взяв ее руку, он положил ее на свое сердце, давая ощутить и его гулкое биение.
        — Я очень сожалею об этом, Джейн. Тем более виновник утечки информации был у меня перед носом.
        — Но кто это был?
        — Мэрианн. Она влюбилась в проходимца и делала все, чтобы ему угодить.
        Джейн горестно вздохнула.
        — И тут любовь. Странное это чувство. Столько горя приносит, что не знаешь, что лучше: любить или не любить.
        — У нас оно будет прекрасным чувством. А теперь, если позволишь…  — забравшись горячими руками ей под куртку, он принялся нетерпеливо гладить ее вмиг напрягшуюся грудь.
        Джейн замерла и испуганно оглянулась.
        — Чего ты боишься? Неужто сюда кто-то может прийти в это время?
        — Нет, но здесь так холодно…
        Прижав ее к себе, он настойчиво прошептал:
        — Твоя комната на первом этаже?
        — Да, но…
        — Тогда иди домой и просто открой окно. И пойми, я не могу больше ждать. Поверь мне!
        Сомневаясь, правильно ли делает, Джейн ушла к себе и открыла окно. Через пару минут внутрь бесшумно, как дикий зверь, запрыгнул Ормонд. Закрыв окно, собственническим движением прижал ее к себе и принялся яростно целовать, попутно избавляясь от одежды сам и раздевая ее.
        Через полчаса, отдыхая на его груди от неистового наслаждения, охватившего ее, и слушая успокаивающийся стук его сердца, она внезапно что-то сообразила.
        — Френсис, ты не предохранялся!  — это прозвучало так удивленно, что он коротко рассмеялся.
        — Нет. И не думал.
        — Но почему?
        Привстав на локте, он удовлетворенно чмокнул ее в нос.
        — А ты как думаешь?
        — А…Тебе нужен наследник.
        Он согласился.
        — Ну да. Но еще больше мне нужна ты. А ты знаешь, как поступает мужчина, желая привязать к себе любимую женщину?
        — Женится на ней?
        — Не только. Он еще делает ей ребенка. Прочнее цепи, как правило, не бывает. Вот именно этим я сейчас и занимаюсь.  — И он снова подтянул ее к себе.
        Это было так сладко, чувствовать его в себе и знать, что он принадлежит только ей, что Джейн задыхалась от счастья и наслаждения. Но едва начало светать, Ормонд с неудовольствием поднялся, и приговаривая, что не знает, как дожить до свадьбы, оделся и, поцеловав на прощанье невесту, осторожно выпрыгнул в окно.
        Ранним субботним утром, к удивлению Джейн и ее родных, у входа в их скромный домик остановилась роскошная карета с герцогскими гербами. В нее была впряжена четверка прекрасных серых в яблоках лошадей с белыми плюмажами и вышитыми серебром синими попонами.
        На козлах сидел важный кучер с роскошными черными усами, на запятках стояли два форейтора в синих с серебром ливреях. Все это казалось ожившей сказкой, и высыпавшие из дома дети долго спорили, из какой конкретно сказки появилась эта карета. Мнения разошлись, но в одном они оказались единодушны — все хотели покататься. Мистер Сандерсон строго пресек их настойчивые просьбы:
        — Этот день принадлежит Джейн. И в этой карете в церковь поедет она. Но потом, возможно, и вам дадут немного в ней прокатиться.
        Погода была чудесной, на что и надеялись все приглашенные на праздник. Венчал молодых епископ в торжественном облачении, на переднем ряду в окружении разодетых родственников сидел прибывший на торжество герцог Квинтбери. К облегчению жениха, герцог со своей свитой выглядели вполне достойно, никаких клоунских нарядов не было. Сам герцог был в черном смокинге с белоснежной накрахмаленной рубашкой, его сопровождающие — в строгих парадных костюмах.
        На следующем ряду расположились родственники брачующихся с обеих сторон, и только на самых последних рядах устроились жители деревни, да и то только те, кто удостоился приглашения.
        Оставшиеся стояли у церкви, негромко переговариваясь и откровенно завидуя. Мать Энтони Николса, внезапно из лидера деревни превратившаяся в отверженную особу, с изумлением смотрела на роскошную карету, подъезжавшую к церкви. Когда из кареты вышла Джейн в ослепительно красивом белом платье, все зааплодировали.
        Благодарно улыбаясь и кивая друзьям и знакомым, невеста быстро вошла в церковь, и под ее сводами поплыли торжественные звуки органа. Своего органа в церкви не было, но его вполне заменил установленный в углу музыкальный центр.
        Френсис, уже стоявший у алтаря, обернулся и с облегчением улыбнулся невесте, идущей к нему под руку с отцом. Передав дочь жениху, мистер Сандерсон тихо сел рядом с женой на первом ряду. Ему было так непривычно сидеть на сиденьях для паствы, а не стоять у амвона, что он не сразу понял, что говорит ему жена:
        — Какая красивая пара! Но вот будут ли они счастливы?
        Внимательно посмотрев на сияющее от счастье лицо невесты и влюбленные глаза довольного жениха, мистер Сандерсон успокоил жену:
        — Все в руках Божиих, но я уверен, они будут очень счастливы.