Формула идеального мужчины Джессика Харт
        Поцелуй — Harlequin #107
        У журналистки Аллегры Филдинг серьезная проблема. Она предложила своему шефу интересную тему: как превратить не совсем идеального парня в сказочного принца, и теперь от нее ждут увлекательную статью. Но где ей взять мужчину, согласного на подобное превращение? Пора брать в оборот давнего приятеля, соседа Макса… Однако хитрый план Аллегры приводит к неожиданным последствиям, когда Макс отказывается становиться «идеальным».
        Джессика Харт
        Формула идеального мужчины
        MR. (NOT QUITE) PERFECT
          JESSICA HART
        
          
        Глава 1
        Мистер Совершенство от Аллегры Филдинг.
        Вы познакомились с новым парнем. Вас очень, ну очень сильно тянет друг к другу. Он все, о чем вы когда-либо мечтали, но опасаетесь, что фаза увлечения как обычно продлится недолго.
        Признайтесь, дамы, через сколько дней вы встречаетесь с подружками и ловите себя на фразе «Он был бы просто идеален, если бы только говорил о своих чувствах / иногда готовил / делал сюрпризы / удалил свою бывшую из друзей на Facebook / бросил вредную привычку или хотя бы сменил ее на вашу?» Он по-прежнему сексуальный, вы все еще любите его до кончиков ногтей, но он несовершенен, а ведь вначале казался таким.
        Неужели сегодня мы хотим слишком много от мужчин? В сказке задача Принца предельно ясна. Он должен прорубить себе путь сквозь чащу, убить дракона и спасти принцессу. Легко. В реальной жизни мы желаем, чтобы наши мужчины тоже много чего сделали, чтобы заслужить нас. Мы (журналистки Glitz) провели собственное супернаучное исследование за несколькими коктейлями и выяснили, что нам хочется всего. Оказывается, идеальный парень умеет ремонтировать наш автомобиль и танцевать. Он привлекателен и бесстрашен — спасет нас от паука в ванной комнате. Высидит в кинотеатре романтическую комедию без нытья и будет носить нас на руках, по собственному желанию.
        Но существует ли такой мужчина? А если нет, то возможно ли его создать? Glitz предоставляет одному счастливчику шанс на полное преображение. Читайте дальше, и вы узнаете, как неуклюжий парень принял наш вызов и превратился в идеального мужчину. Встречайте…
        Пальцы Аллегры вспорхнули над клавиатурой… Встречайте кого?
        Хороший вопрос. Забавно, в мире полно неуклюжих мужчин, но вот понадобился один — и возникла проблема. Никто из ее знакомых девушек не хочет признаться в том, что их парни несовершенны настолько, чтобы принять участие в таком эксперименте.
        Со вздохом Аллегра сохранила документ и выключила компьютер. Может, она слишком амбициозна? Но Стелле идея понравилась. Главный редактор едва заметно склонила голову, что в ее случае означало энтузиазм. Теперь у Аллегры наконец появился шанс проявить себя — но все пойдет прахом, если она не найдет мужчину, нуждающегося в полном преображении. Казалось бы, такая безделица, ей нужен всего-навсего один жалкий неудачник. Но где его взять?!
        — Уф!  — Аллегра артистично упала в кресло и, сморщившись от боли, скинула туфли из крокодиловой кожи на шпильках.
        Макс даже не взглянул в ее сторону. Растянувшись на диване, он щелкал пультом по телевизионным каналам и явно чувствовал себя в ее гостиной как у себя дома. Снова прибирал, заметила Аллегра и закатила глаза. Никогда у них с Либби журналы не лежали аккуратной стопкой на журнальном столике. На батареях всегда сохли бюстгальтеры и трусики, а на горизонтальных поверхностях удобно располагались разные полезные вещи: средство для снятия лака, пустые коробки из-под обуви, образцы косметики и неудачные кулинарные рецепты, а за спинкой дивана отдыхали зарядные устройства для телефонов. Девушки чувствовали себя удобно и уверенно в своем беспорядке.
        Но объяснять что-либо брату Либби бесполезно: Макс инженер и любит порядок во всем, он называл их уютную гостиную свалкой.
        Аллегра массировала измученные пальчики на ногах.
        — Несчастные мои ножки!
        — Зачем ты носишь эти нелепые туфли?  — удивился Макс.  — Почему бы тебе не надеть кроссовки или мокасины?
        — Потому что, я, Макс, работаю в Glitz. Это такой модный журнал,  — терпеливо объясняла Аллегра.  — Уверяю тебя, мой редактор отправит меня домой, если я заявлюсь на работу в кроссовках!
        — За одежду не увольняют,  — возразил Макс.
        — Стелла может сделать все, что угодно.  — Власть и личность ее редактора были настолько убедительными, что Аллегра невольно оглядывалась и переходила на шепот, упоминая ее имя.
        — Эта женщина монстр. Ты должна послать ее куда подальше.
        — И потерять работу? Ты хоть представляешь, как трудно было устроиться на работу в Glitz? Люди готовы убить за возможность работать со Стеллой. Она верховная жрица моды.
        — Ты ее боишься.
        — Не боюсь,  — ответила Аллегра не совсем честно.  — Я уважаю ее. Все уважают ее.
        Все, кроме матери Аллегры, конечно, но, опять же, произвести впечатление на Флик Филдинг непросто. Аллегра подавила тихий вздох, она так надеялась, что Флик одобрит ее. Получить работу у Стеллы в условиях такой конкуренции — это же потрясающе! Но ее мать лишь приподняла идеальные брови.
        — Glitz?  — переспросила она, словно Аллегра хвасталась, что начинает карьеру журналиста в какой-то еженедельной желтой газетенке, а не в самом продаваемом глянцевом журнале.  — Ну, если ты довольна, то, конечно… отлично, дорогая.
        Аллегра никогда бы не направила резюме в Glitz, если бы знала, что Стелла однажды высмеяла наряд Флик для какой-то церемонии награждения. Флик, невероятно влиятельной журналистке, было не до смеха.
        — Я думаю, ты сошла с ума,  — констатировал Макс.  — Меня удручает уже одна необходимость носить костюм на работу каждый день.
        Аллегра с неодобрением оглядела полосатую рубашку поло, в которую Макс переоделся, придя домой.
        — Слава богу, тебя все-таки заставляют его надевать,  — сказала она.  — Даже ты не можешь сильно ошибиться с костюмом и галстуком. В остальное время демонстрируешь полное отсутствие вкуса.
        — Что ты имеешь в виду?
        — Ну, возьми хотя бы это…  — Аллегра указала на его рубашку, и Макс посмотрел на свою грудь.
        — Что не так?
        — Это отвратительно.
        — Это удобно,  — невозмутимо возразил он.  — Мне наплевать на стиль.
        — Да ну?  — преувеличенно удивилась Аллегра.  — Я бы не стала использовать то, во что ты одет, даже в качестве тряпки,  — заявила она.
        — Ты бы вообще ничего не стала использовать в качестве тряпки,  — возразил Макс.  — Ты же никогда ничего не делаешь по дому.
        — Делаю!
        — Ну и где хранятся совок и щетка?
        — Под раковиной?  — после долгой паузы предложила свой вариант Аллегра.
        — В чулане под лестницей.
        — Под лестницей есть чулан?
        — Мне больше нечего сказать.  — Макс укоризненно покачал головой и повернулся к телевизору.
        Аллегра осторожно поднялась и заковыляла в кухню. Она умирала от голода. Как и в гостиной, там царил идеальный порядок, так что Аллегра с трудом узнала ее.
        Макс переехал пару недель назад. Трехмесячное пребывание Либби в Париже совпало с расторжением помолвки ее брата, и она предложила ему временно пожить в ее комнате.
        — Ты не возражаешь?  — спросила она Аллегру.  — Это всего лишь на пару месяцев, я беспокоюсь о нем. Ты знаешь Макса — он не много говорит о чувствах, но думаю, что вся эта история с Эммой просто убила его.
        — Почему она порвала с ним, ты знаешь?
        Аллегра была в шоке, когда узнала новость. Она видела Эмму всего пару раз, но ей показалось, что девушка идеально подходит Максу. Тоже инженер, симпатичная, милая… Пожалуй, немного скучная на вкус Аллегры — или нет, скорее практичная. Тот самый тип здравомыслящей девушки, которую мог выбрать Макс. Вот уж от нее Аллегра не ожидала такого поступка — разорвать отношения за шесть месяцев до свадьбы!
        — Он не сказал мне.  — Либби покачала головой.  — Просто твердит, что все к лучшему. Но я знаю, что он планировал совместную поездку в Шофрар, а теперь все расстроилось… Мне будет спокойнее, если ты останешься с ним и подбодришь его. Только если ты действительно не против.
        — Конечно, я не против,  — заверила подругу Аллегра.
        Она училась с Либби в одном классе и провела много праздников с семьей Либби, пока Флик работала. Макс стал для нее братом, которого у нее никогда не было.
        — По крайней мере, я знаю, что он не серийный убийца или типа того,  — весело сказала она.  — Я не дам ему сильно тосковать по Эмме.
        На самом деле они виделись не часто. Макс уходил на работу рано утром, а Аллегра почти всегда поздно возвращалась. Когда они пересекались, как сейчас, Макс ворчал из-за беспорядка, который она учиняла, а Аллегра критиковала его одежду. Они боролись за пульт дистанционного управления и иногда делились едой навынос. С ним было легко и уютно.
        А почему должно быть по-другому?  — спросила себя Аллегра, открыв холодильник и обреченно изучая его содержимое. В конце концов, это Макс. Брат Либби. Аллегра хорошо относилась к нему, когда не раздражалась по поводу его гардероба и умения выставлять ее идиоткой. Макс не урод, но и не красавчик. Разумеется, не тот мужчина, который заставит ваше сердце биться чаще.
        За исключением того одного вечера, конечно. Не забывай этого.
        Аллегра вздохнула и достала из холодильника обезжиренный йогурт. «И это был вовсе не вечер»,  — спорила она сама с собой, роясь в ящике в поисках чайной ложки. Просто неловкий случай, и все. На самом деле даже не случай. Момент. И так давно в прошлом, что она почти забыла о нем.
        Нет, все здорово. Отлично. Аллегра радовалась, что Макс не великолепен и не сексуален. Поэтому в его присутствии ей так легко и просто. Мог бы, конечно, не быть таким безразличным к своему облику. Вот если бы немного привести его в порядок…
        И тут ее осенило. Аллегра даже замерла с чайной ложкой во рту.
        Он же просто идеален! Как она раньше до этого не додумалась?!
        Неделю назад на редакционном совещании она представила Стелле свою идею «Как создать идеального бойфренда». Предложение одобрили, и Аллегра сначала загорелась энтузиазмом. Но затем растерялась, а где она найдет подходящего мужчину. И вот нашла, и где? В собственной гостиной!
        От возбуждения мысли Аллегры скакали, опережая друг друга. Она напишет отличную статью — остроумную, интересную, которая заставит каждую женщину прислушаться к внутреннему голосу и захотеть сделать своего мужчину идеальным. Статья будет отмечена наградами, ее напечатают в разных странах. Стелла придет в восторг.
        На этом месте живое воображение Аллегры дрогнуло. Стелла придет в восторг? Ладно, Стелла заговорит сладким голосом. «Аллегра,  — скажет она,  — ты наш новый звездный автор. Тебе положено повышение зарплаты».
        «Я рада, Стелла,  — в воображении отвечала ей Аллегра как ни в чем не бывало.  — Но Financial Times сделали мне предложение, от которого я не могу отказаться».
        Наверняка ее мать будет впечатлена таким исходом.
        Задумчиво облизывая ложку, Аллегра подошла к кухонному дверному проему, откуда могла незаметно наблюдать за Максом. Он все еще сидел на диване, переключая каналы в поисках новостей или спортивных передач — единственное, что он смотрел по телевизору. Определенно не тот парень, к которому захочется подойти в баре. Темные волосы, обычная внешность, пристальный взгляд серо-голубых глаз: никаких изъянов, но в то же время ничего особенного.
        Да, он идеален. Макс играл в регби и был в отличной форме, но он не ухаживал за собой. Аллегра мысленно подстригла ему волосы, сняла рубашку поло и встревоженно замерла. Она поняла, что полуголый Макс выглядит просто… потрясающе.
        Мысленно она спешно натянула на него рубашку обратно. Как бы там ни было, парень созрел для преображения. Все, что ей нужно,  — это уговорить Макса. Аллегра выскребла остатки йогурта, выбросила стаканчик в мусорное ведро и расправила плечи. На прошлой неделе она написала статью о том, как позитивное мышление помогает добиться желаемого. Самое время применить эти полезные исследования на практике.
        Вернувшись в гостиную, она похлопала Макса по коленям, заставив подвинуться, и устроилась на диване рядом с ним.
        — Макс,  — осторожно начала она.
        — Нет.  — Макс вытянул ноги, положив их Аллегре на колени и не отрывая глаз от телевизора.
        — Что значит «нет»?  — Аллегра нахмурилась.  — Ты даже не знаешь, что я собираюсь сказать!
        — Я узнаю этот вкрадчивый тон,  — ответил Макс.  — Ты говоришь так, когда хочешь, чтобы я сделал то, что мне заведомо не понравится.
        — Например?  — оскорбилась Аллегра.
        — Провести весь выходной в пробке, потому что ты и Либби захотели поехать к морю.
        — Это идея Либби, не моя.
        — Какая разница,  — возразил Макс, по-прежнему щелкая каналами.  — Новогоднюю вечеринку в прошлый раз придумала точно ты.
        — Вечеринка получилась отличная.
        — А кому пришлось помогать с уборкой, пока мои родители не вернулись домой?
        — Тебе, потому что ты очень добрый брат, который всегда помогает сестре и ее лучшей подруге, когда они попадают в неприятности.
        Макс опустил пульт и с тревогой посмотрел на Аллегру:
        — Ой-ой. Что-то ты слишком мила. Это плохой знак.
        — Как ты можешь так говорить? Я часто мила с тобой. Разве я не приготовила тебе вкусное карри в прошлые выходные?
        — Лишь потому, что тебе не терпелось самой им полакомиться.
        К сожалению, это правда.
        — И я сказала, что пойду на тот ужин и притворюсь твоей невестой,  — напомнила она.  — Разве этого недостаточно?
        Макс подтянулся на руках и, прищурившись, посмотрел на Аллегру:
        — Ты ведь не откажешься? Об этом речь? Теперь, когда Эммы нет рядом, я действительно нуждаюсь в твоей помощи.
        — Ой, Макс, как это мило!
        — Я серьезно, Легз. Моя карьера зависит от этого.
        — На мой взгляд, это просто сумасшедшая затея.  — Аллегра заняла более удобное положение, не особо печалясь, что разговор отклонился от темы: появилось время, чтобы разработать стратегию и уговорить Макса.  — Ну кого сегодня интересует, женат ты или нет?
        — Боба Ласковски,  — мрачно отозвался Макс.
        Сначала он обрадовался известию, что управление специализированной инженерно-консультационной фирмой, в которой он работал, переходит к крупной американской компании. Вложение капитала, гарантия рабочих мест, новый генеральный директор с фантастическими связями с султаном Шофрара и несколькими крупными проектами там и в других странах Ближнего Востока — отлично!
        Тревожило то, что генеральный директор слыл чудаком. По непроверенным данным, Боб Ласковски был уверен в благотворном влиянии женщин буквально на все. А по мнению Макса, если случилось что-то из ряда вон выходящее — точно не обошлось без женщины. Но Бобу нравилось, чтобы его менеджеры проектов состояли в прочных отношениях, а по строгим законам Шофрара это означало законный брак.
        — Даже не представляю, чем, по его мнению, мы будем там заниматься без жен,  — проворчал Макс.  — Полагаю, бегать и соблазнять местных девушек и нарушать местные обычаи.
        Аллегра рассмеялась.
        — Я бы посмотрела на тебя,  — сказала она.
        Макс проигнорировал и продолжил:
        — Если я не появлюсь с невестой, Боб начнет сомневаться в том, что я подхожу для этой работы.
        Когда Боб объявил, что собирается в Лондон и хочет познакомиться с потенциальными руководителями проектов, никаких проблем не было. Но один из «пунктиков» Боба заключался в том, что он любил отбирать руководящих сотрудников лично за ужином. Одному Богу известно, как этот человек успел создать огромную строительную компанию.
        Макса это не беспокоило, когда он получил приглашение на ужин. Они с Эммой собирались пожениться, и она не могла не понравиться Бобу. Макс был абсолютно готов к своему звездному часу. А потом Эмма передумала.
        Макс рисковал потерять работу в Шофраре. Аллегра согласилась помочь, когда он предложил ей выступить в роли Эммы. Аллегра легкомысленна, но в трудную минуту на нее можно положиться.
        — Но только на один вечер,  — предупредила она.  — Я не собираюсь выходить за тебя и переезжать в Шофрар, только чтобы ты стал руководителем проекта!
        — Не волнуйся, до этого не дойдет,  — ответил Макс, содрогаясь от такой мысли.  — Существует много примеров, когда отношения рушились до и после того, как инженеры уезжали туда. Будешь вести себя прилично, проблем не возникнет. Мне нужно получить для тебя одобрение Боба. Это просто ужин,  — заверил он.  — От тебя требуется лишь хорошо выглядеть, улыбаться и делать вид, что ты собираешься стать идеальной женой инженера.
        Именно в этом проблема. Он критически оглядел короткую юбку стретч Аллегры, открывающую бесконечные ноги.
        — Может, тебе лучше надеть что-нибудь более… практичное,  — неуверенно предложил он.  — Ты не очень похожа на жену инженера.
        Аллегра, разумеется, восприняла это как комплимент.
        — Я не против того, чтобы сопроводить тебя на ужин,  — сказала она.  — Думаю, я смогу на один вечер притвориться, что влюблена в тебя.
        — Спасибо, Легз,  — ответил Макс.  — Это много для меня значит.
        — Но…  — сказала она, растягивая слова, и Макс с подозрением прищурился: ему никогда не нравилось «но».  — Ты мог бы кое-что сделать для меня взамен.
        Она невинно улыбнулась, и Макс насторожился:
        — Что?
        — Нет, ты должен ответить «Конечно, Аллегра, я сделаю все, что ты хочешь». Попробуешь еще разок?
        — Что?  — повторил он.
        Аллегра вздохнула, повернулась к нему лицом, решительно убрала волосы за уши и уставилась на него своими большими зелеными глазами.
        — Ты знаешь, как трудно мне было попасть в Glitz?
        Макс знал о непрочном положении Аллегры на низшей ступеньке иерархии в глянцевом журнале, где, насколько он успел понять, эмоции зашкаливали каждый день и страшные драмы могли разразиться из-за пары туфель, сумки или пропавшей пилочки для ногтей.
        А Аллегра, похоже, все это обожала. Она врывалась в квартиру подобно вихрю, сбрасывая на ходу шарф, туфли, серьги, и облачалась в наряд, который для неискушенного глаза Макса выглядел точно так же. Он не заметил отличий.
        Правда, она всегда жаловалась, что никто в редакции не обращает на нее внимания. Макс считал это крайне маловероятным. Возможно, Аллегра не образец классической красоты, но у нее живое лицо, темные волосы, удивительные зеленые глаза и выразительные черты. Она из тех девушек, которых сложно не заметить.
        Они были знакомы с тех пор, как Либби впервые пригласила ее домой на праздники. Макс, бессердечный, как большинство мальчишек его возраста, посчитал Аллегру неуклюжей неврастеничкой с избыточным весом. Но за одно лето она резко похудела, и если не превратилась из куколки в бабочку, то, безусловно, приобрела уверенность в себе. Теперь она и правда стала довольно привлекательной, думал Макс,  — его взгляд медленно скользил по ее лицу и неосознанно остановился на губах.
        Он заставил себя отвести глаза. Однажды, когда он так же пялился на ее рот, все едва не закончилось катастрофой. Это было какое-то минутное помешательство. Макс так и не понял, что случилось. Он разговаривал с Аллегрой и вдруг, глядя ей в глаза, почувствовал, что балансирует на краю пропасти. Пятясь, он зачем-то взглянул на ее губы — стало только хуже. Он тогда чуть было не поцеловал Аллегру.
        Тогда он еще не знал Эмму, но все равно, как бы это выглядело? К счастью, оба спохватились и никогда не возвращались к случившемуся — или неслучившемуся. Воспоминание лишь изредка, как сейчас, всплывало, застигая его врасплох.
        Макс заставил себя мысленно вернуться к вопросу Аллегры.
        — Так что же изменилось?  — спросил он, и она сделала глубокий вдох.
        — Мне поручили персональный проект. Это мой звездный час.
        — Рад за тебя, Легз. И что это будет? Громкое разоблачение коррупционных схем в мире обуви? Страшные откровения о длине подола в следующем сезоне?
        — В этих вопросах твоя помощь мне вряд ли пригодится!  — съязвила Аллегра.
        — Так зачем я тебе нужен?
        — Обещай выслушать меня, прежде чем скажешь что-нибудь.
        Макс опустил ноги на пол, сел прямо и посмотрел на Аллегру с тревогой.
        — Ой-ой, у меня дурное предчувствие!
        — Пожалуйста, Макс! Просто выслушай!
        — Ну ладно,  — проворчал он, откинулся и скрестил руки на груди.
        — Ну…  — Аллегра облизнула губы.  — Ты знаешь, у нас бывают редакционные конференции для планирования и разработки стратегии журнала на ближайшие месяцы?
        Макс понятия не имел, но все равно кивнул. Чем меньше ему придется выслушать о закулисье Glitz, тем лучше.
        — Так вот, как-то мы разговаривали об одной девушке, чьи отношения только распались.
        — И это работа? Сплетничать о взаимоотношениях?
        — Наши читатели интересуются отношениями.  — Прямые блестящие волосы Аллегры снова качнулись вперед. Она откинула их за плечи и бросила на Макса суровый взгляд.  — Ты должен просто слушать,  — напомнила она ему.  — Да, мы говорили об этом и о ее совершенно нереальных ожиданиях, вот главная проблема,  — продолжила Аллегра, когда Макс тихо вздохнул.  — Она хотела какого-то сказочного принца.
        Принцы. Сказки. Макс покачал головой. Он думал о дискуссиях и спорах у себя на работе: оценка воздействия на окружающую среду и глубина залегания пород. Иногда ему казалось, что Аллегра живет в совершенно другом мире.
        — Мы долго обсуждали, чего же действительно хотят женщины,  — продолжала она, не обращая на него внимания.  — И пришли к выводу, что на самом деле мы хотим всего. Мужчину, который может починить стиральную машину, кто нас защитит, если потребуется, и справится с любыми препятствиями на пути, но при этом хорошо одевается и поддержит умную беседу в театре. Кто сумеет организовать идеальное романтическое свидание, разберется с твоей налоговой декларацией, кто хорошо танцует и легко общается…
        Макс слушал с растущим скептицизмом.
        — Удачи в поисках парня, который все это умеет!
        — Именно!  — Аллегра наклонилась вперед.  — Именно! К этому мнению мы все и пришли. Такого парня просто не существует. И я подумала: что, если мы сделаем его? Создадим такого бойфренда, о котором мечтает любая женщина?
        — Как это?  — спросил Макс, потрясенно, не зная, смеяться ему или плакать.
        — Научить его всему,  — ответила Аллегра.  — Это то, что я предложила Стелле: проект на тему «Можно ли обычного парня превратить в идеального мужчину».
        Наступила тишина. Макс предчувствовал надвигающуюся опасность.
        — Пожалуйста, скажи, что сейчас не последует фраза «И вот тут появляешься ты»,  — произнес он глухим голосом.
        — И вот тут появляешься ты, Макс,  — подтвердила Аллегра.
        Он смотрел на нее с недоверием. Аллегра улыбалась.
        — Ты ведь шутишь?
        — Только подумай: ты же идеальный кандидат. В настоящий момент у тебя нет подружки… и честно говоря, не появится,  — добавила она, не в силах сдержаться,  — пока ты не избавишься от этой рубашки поло.
        Макс нахмурился:
        — Оставь в покое мою рубашку. Эмма не имела ничего против нее.
        — Может быть, она просто никогда не говорила этого.  — Аллегра ткула пальцем в Макса.  — Дело в том, Макс, что эта рубашка говорит о том, что тебе лень сделать над собой усилие. Боюсь, Эмма была слишком вежлива, чтобы указать тебе на это.
        Макс сжал зубы.
        — Ради бога, Аллегра! Она удобная. С каких это пор комфорт стал уголовным преступлением?
        — Полно других удобных неполосатых рубашек, которые не застегиваются под самым горлом, но ты их не купишь, потому что это означает перемены, а меняться тяжело,  — заметила Аллегра.  — И это касается не только одежды. Ты должен изменить стиль общения, изменить себя. Больше думать о подружке и о том, как сделать ее счастливой.
        Закрыв глаза, Макс глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
        — Аллегра, я понятия не имею, о чем ты говоришь,  — ответил он.
        — Почему Эмма разорвала помолвку? Держу пари, потому, что ты был не готов прилагать усилия, не так ли?
        — Нет, не так,  — наконец не выдержал Макс.  — Если хочешь знать, она встретила другого мужчину. Это не такая уж большая тайна,  — продолжил он, видя смущенное выражение Аллегры.
        — Эмма казалась такой милой,  — неуверенно произнесла Аллегра,  — никогда бы не подумала, что она изменяет тебе.
        — Она и не изменяла,  — выдохнул Макс,  — она была очень честной. Сказала, что встретила человека, который работает на одного из наших клиентов, и не хочет спать с ним, пока не скажет мне, какие чувства он в ней пробудил. Он заставил ее понять, что в наших отношениях больше нет страсти.
        — У-у-у.
        — Страсть! Что, черт возьми, означает страсть?
        — Ну, я полагаю… это сексуальная химия,  — предположила Аллегра. Она колебалась.  — Значит, причина крылась в спальне?..  — Она деликатно замолчала.
        — Там все было хорошо! Или я так считал.  — С горечью поправился Макс.  — Я любил Эмму и думал, что она любит меня. Нас интересовали одинаковые вещи. Мы были друзьями. Пожениться предложила она, и я не видел никаких оснований для того, чтобы возражать. Мы были вместе три года, и свадьба казалась естественным шагом. А потом Эмма встречает того парня, и вдруг все дело оказывается в магии, химии и страсти!  — Лицо Макса исказила гримаса.  — Я сказал ей: магия долго не продержится. Иметь что-то общее важнее, но она и слушать не стала.  — Он вздохнул, вспоминая.  — Это так не похоже на нее. Эмма всегда отличалась здравомыслием и благоразумием. Одно из качеств, которые я особенно любил в ней. Она не такая глупая, как…
        Как ты.
        Макс успел вовремя проглотить слова, но мог бы и не стараться, потому что они повисли в воздухе. Аллегра не стала возражать или возмущаться. Она переживала о более важных вещах, например о своем новом задании.
        — Ты не должен отказываться от Эммы, Макс,  — убежденно сказала она.  — Вам было хорошо вместе. Я думаю, ей казалось, что ты воспринимаешь ее как нечто само собой разумеющееся.
        — Тоже мне какая большая специалистка по отношениям,  — хмуро пробурчал Макс.
        — Я знаю, о чем говорю, когда дело доходит до неудавшихся отношений,  — отметила Аллегра равнодушным тоном.  — Не удивлюсь, если окажется, что Эмма просто ищет твоего внимания. А вот тут я могу тебе помочь,  — лукаво добавила она.  — Если ты действительно хочешь вернуть ее, доверься мне. Это станет нашей общей победой, Макс. Я напишу статью, ты получишь Эмму, а Эмма — идеального мужчину!
        Глава 2
        Наступило долгое молчание. Макс обдумывал предложение Аллегры, а она затаила дыхание. Если он почувствует давление с ее стороны, немедленно пойдет на попятную. Нужно действовать мягко и нежно.
        — Как ты себе это представляешь?  — наконец осторожно спросил он, и Аллегра опустила глаза, чтобы он не заметил триумфа в ее взгляде. Она не хотела спугнуть Макса сейчас.
        — Идея в следующем: ты должен выполнить несколько заданий,  — начала она.  — Например, твое первое задание будет выпить коктейль…
        — Терпеть не могу эти манерные напитки,  — проворчал он.  — Не понимаю, как можно тянуть их через соломинку и бороться с разными зонтиками и вишенками.
        — С Дарси Кинг,  — договорила Аллегра.
        Пауза. Макс выпрямился.
        — Неужели с той…
        — Да, с той самой Дарси Кинг.
        Идиотка. Надо было сразу же упомянуть ее. Дарси — фантазия любого полнокровного самца, модель, снимающаяся в рекламе нижнего белья, со сладким лицом и греховным телом. Аллегра видела, как у Макса потекли слюнки. Если Дарси не заставит его участвовать в проекте, то уже ничто не поможет.
        — У тебя, Макса Уоринера, есть шанс сходить на несколько свиданий с самой Дарси Кинг. Только представь, что скажут твои друзья, когда узнают об этом!
        — Дарси Кинг не захочет пойти со мной на свидание!
        — Не захочет, если на тебе будет эта рубашка,  — как можно более убедительно заявила Аллегра,  — но получится, если мы превратим тебя — инженера без чувства вкуса, с рудиментарными социальными навыками, но некоторыми полезными способностями, например умением собрать мебель из ИКЕА,  — в утонченного, хорошо одетого мужчину.
        Макс выглядел растерянно — не зная, как воспринимать все это.
        — У нее наверняка есть бойфренд, с такой-то внешностью.
        — Очевидно, ей не так просто найти мужчину, которого заинтересовала бы не ее внешность, а она сама,  — ответила Аллегра.  — Ианта брала у нее интервью пару месяцев назад, и оказалось, она, как и мы, перецеловала кучу лягушек и все еще надеется найти своего принца.
        — И ты думаешь, я мог бы стать принцем для Дарси Кинг?
        — Вообще-то нет.  — Хм… как непросто. Аллегра не хотела разочаровывать его, но нечестно дарить беспочвенные надежды.  — Я имею в виду, будь вы даже безумно влюблены друг в друга, сложно представить ваше будущее. Дарси вряд ли захочет поехать с тобой в Шофрар.
        — Правда. Там немного работы для моделей нижнего белья,  — согласился Макс.  — Но если мы безумно полюбим друг друга, разве это имеет значение?
        На мгновение Аллегра решила, что он воспринимает все слишком серьезно, и с беспокойством взглянула на Макса,  — тот не успел скрыть насмешливый блеск в серо-голубых глазах, она усмехнулась и шутя толкнула его.
        — Ты знаешь, что я имею в виду,  — сказала она.  — Это просто веселое задание, но Дарси хорошо проведет время, а ты, вероятно, узнаешь кое-что о женщинах. Макс, если хочешь вернуть Эмму, попробуй, неужели проблема в коктейле.
        Макс задумался.
        — И это все? Выпить коктейль с Дарси Кинг?
        — Ну, нам придется кое-что подправить в тебе,  — беззаботно сказала Аллегра.  — Сменим твой гардероб, сделаем новую стрижку и все такое, стилист тебе в этом поможет.
        — Стилист?
        — Тебе действительно повезло.  — Аллегра благоговейно понизила голос.  — Дики сказал, что лично займется подготовкой участника проекта к съемке.
        — Съемке? Какой съемке? И кто такой, черт возьми, Дики?
        — Дики Роланд самый известный стилист в Лондоне,  — пояснила Аллегра.  — Он суперзвезда! Мне кажется, его на самом деле зовут Джордж, но в мире моды он известен как Дики в честь своего галстука-бабочки. Носит его с тех пор, как приехал в Лондон из Парижа, и сейчас уже трудно представить Дики без этой детали.
        — Надеюсь, ты не собираешься заставить меня надеть галстук-бабочку!
        — Нет, нет, это фишка Дики. Он просто сделает все, чтобы ты выглядел великолепно.  — Аллегра вздохнула. Макс просто понятия не имел, какая это честь — быть клиентом Дики.  — Но ты должен пообещать вести себя прилично. Дики блестящий стилист, но он может быть немного… темпераментным.
        Макс сжал пальцами переносицу.
        — Не могу поверить, что обсуждаю стилиста!  — пробормотал он.
        — Ты же хочешь выглядеть хорошо для Дарси?
        — Я пока не сказал «да»,  — предупредил он быстро.  — Что еще требуется для этого твоего проекта? Просто надеть другую рубашку и прихлебывать коктейль вряд ли будет достаточно.
        — После того как ты справишься с коктейлями, следующим заданием будет приготовить ужин для Дарси — а не просто заказать пиццу. Ты должен сделать все сам.  — Дарси вегетарианка, и блюдо должно быть романтичным, но об этом Аллегра расскажет Максу позже. Сейчас важно добиться от него принципиального согласия. У них будет достаточно времени, чтобы проговорить все детали, когда он согласится.
        Макс хмыкнул.
        — Я, пожалуй, мог бы справиться с ужином, если она не ожидает ничего сверхъестественного.
        — Смысл в том, чтобы постараться приготовить что-то, что любит Дарси,  — сказала Аллегра, пытаясь скрыть нетерпение в голосе. Главное не спугнуть Макса сейчас, когда он, казалось, заглотил наживку!  — За коктейлем тебе нужно будет поговорить с ней и узнать, какую еду она предпочитает, и, если она любит что-то необычное, ты должен будешь приготовить это. Но я не удивлюсь, если она любит простые вещи,  — поспешно добавила Аллегра, когда Макс нахмурил брови.
        — Хорошо. Значит, коктейль, ужин… что еще?
        Так, следующую часть лучше протараторить.
        — Ты должен сходить на какое-нибудь культурное мероприятие и не подавать виду, что тебе скучно,  — скорее всего, это будет театр или художественная выставка,  — пожалуй, все, честно. А потом только раут,  — беззаботно закончила Аллегра и широко улыбнулась, надеясь, что Макс пропустил последнее задание мимо ушей.
        Не повезло.
        — Пожалуйста, скажи, что ты имеешь в виду,  — ты что-то недоговариваешь, верно?
        — Ладно, это благотворительный костюмированный бал. Тебе нужно одеться соответствующим образом — и научиться танцевать вальс.
        Все, сказала. Но, как и ожидалось, Макс покачал головой при слове «костюмированный».
        — Ни за что,  — твердо ответил он.  — Я не против всего остального, но наряжаться? И танцевать? Я скорее соглашусь на пытки!
        — О, Макс, пожалуйста! Мы не можем отказаться от бала. Дарси с нетерпением ждет его, а научиться танцевать станет большим жестом с твоей стороны. Это будет так… романтично.
        — Что романтичного в том, чтобы опозориться на танцполе?
        — Я всегда хотела пойти на такой бал. Не просто ужин с танцами, а настоящий бал, с бальными платьями и вальсом…  — Аллегра мечтательно вздохнула при одной мысли об этом. Она выросла среди книг своей матери, это были биографии великих людей и серьезные романы, отмеченные литературными премиями. Флик пренебрежительно относилась к популярной беллетристике, поэтому в детстве Аллегра читала исключительно достойные, одобренные матерью книги. Зато в семье Либби было полно книг в мягких обложках, с пожелтевшими страницами и загнутыми уголками.
        Кроме того, мать Макса собрала коллекцию любовных романов об эпохе Регентства, и Аллегра жадно проглатывала их всякий раз, когда гостила в их доме. Она всем сердцем полюбила яркий мир с распутными щеголеватыми герцогами и пылкими гувернантками.
        Ей нравились сцены балов — та сексуальная напряженность, когда главные герой и героиня брались за руки и танцевали, не замечая никого вокруг.
        Аллегра задумчиво вздохнула.
        — Как бы мне хотелось повальсировать,  — сказала она Максу, которого все это, разумеется, не интересовало.  — Я представляю, как привлекательный щеголь поведет меня по банкетному залу, а потом ненавязчиво увлечет на террасу, где темно и тепло, а воздух кажется сладким от аромата летних цветов. Он будет танцевать со мной, а потом, охваченный страстью, прижмет меня к перилам и скажет, что безумно любит меня, не может без меня жить и умоляет выйти за него замуж.
        Она смолкла, тяжело дыша, и заметила, что Макс смотрит на нее с недоумением.
        — Рад, что ты закончила,  — сказал он.  — Я уже раздумывал, не плеснуть ли тебе в лицо стакан воды, чтобы ты перестала задыхаться от возбуждения.
        — Согласись, это романтично,  — настаивала Аллегра.
        — Почему бы тебе не пойти туда с тем бойфрендом, если ты так об этом мечтаешь? Как его зовут? Джерри?
        — Джереми.
        — Верно, Джереми,  — согласился Макс.  — Уверен, что он хорошо танцует. Я видел его один раз, но он произвел на меня впечатление человека, который умеет все.
        Джереми очень опытный, это точно, но слишком серьезный, чтобы пойти на бал. Он интересуется политикой и экономикой, может говорить об искусстве и международных отношениях, хорошо одевается и очаровывает. Но Аллегра не могла себе представить, как он собирает мебель.
        — В самом деле, почему бы не заставить его пройти все твои задания?  — спросил Макс.
        Аллегра вздохнула и удобнее поджала под себя ноги.
        — Тогда настоящей трансформации не получится,  — пояснила она.  — Кроме того, мы давно не виделись. Он вообще не был моим настоящим бойфрендом.
        Когда Джереми перестал звонить, она испытала облегчение, что больше не нужно напрягаться. Возможно, разговоры Джереми впечатляли, но им не хватало юмора, кроме того, грустная правда заключалась в том, что Аллегру больше интересовали сплетни из мира знаменитостей и обувь, чем политические интриги. Флик была бы потрясена, если бы догадалась об этом, и Аллегра изо всех сил старалась не разочаровать мать, но иногда было трудно соответствовать ее требованиям.
        — Мы пару раз ходили на свидания,  — продолжила она.  — Просто Джереми… Это Флик познакомила нас.
        «Скорее всего, так и есть»,  — подумал Макс. Мать Аллегры заставляла дочь ходить по струнке и наложила бы вето на любого неподходящего бойфренда. Хитрая Флики — так ее называли несчастные, прошедшие через ее изнурительное собеседование,  — была медийным тяжеловесом. Как бы политики ни извивались под ударами ее языка и стальным взглядом, они мечтали дать интервью Флик Филдинг. Флик обладала авторитетом, и все с этим соглашались.
        В то время как Аллегра… Аллегра была дружелюбной, теплой, веселой, творческой, доброй, но авторитетной? Нет. Макс никогда не понимал, почему Флик, с ее-то мозгами, отказывалась принять и смириться с этим, вместо того чтобы пытаться подогнать Аллегру под свои лекала.
        — Значит, твое сердце не разбито?  — осторожно спросил он Аллегру.
        — Нет.  — Аллегра вздохнула и убрала волосы с лица.  — Джереми просто последний в длинной череде парней, которые оказались не теми. У меня тоже были большие надежды, когда я познакомилась с ним.
        — Знаешь, все может получиться, если ты не будешь позволять матери выбирать тебе бойфрендов,  — осторожно произнес Макс, но Аллегра все равно вспылила:
        — Она их не выбирает!
        — Да ладно, когда ты ходила на свидание с парнем, которого твоя мать не одобрила бы?
        — Дело в том, что мне нравятся привлекательные, образованные, остроумные и успешные мужчины,  — оборонялась Аллегра.  — Конечно, она одобряет их.
        — Я имел в виду, ты должна попробовать встречаться с парнем, потому что он тебе нравится, а не потому, что он нравится твоей матери.
        — Но мне нравился Джереми.  — Аллегра рассерженно повела плечами.  — В любом случае это все не по существу. Джереми рядом нет, а ты есть, и, Макс, ты идеально подходишь для моего проекта! В тебе так много всего можно улучшить.
        — Большое спасибо!
        — Ты понимаешь, о чем я. Ты тоже мог бы извлечь выгоду из этого. Подумай, у тебя появился шанс узнать, как дать женщине то, чего она действительно хочет! Ты собираешься в Шофрар через пару месяцев, а статья выйдет лишь после твоего отъезда, но если ты правильно воспользуешься обстоятельствами и разыграешь козыри, то сможешь вернуть Эмму и взять ее с собой. Ты ведь этого хочешь, разве нет?
        Разве нет? Макс думал об Эмме. С ней так легко. Им было хорошо вместе. Конечно, он хотел вернуть ее… но такой, какой она была до того, как потеряла голову и начала желать больше волнения, больше страсти, больше внимания, больше усилий. Макс всегда думал, что главное — найти того, для кого не нужно прилагать усилия, но, видимо, ошибался. Он скучал по Эмме. Ему никогда не найти никого лучше Эммы. Она идеально подходила ему.
        — Да,  — сказал он.  — Конечно.
        — Ну вот,  — удовлетворенно заявила Аллегра.  — Уверена, если Эмма узнает, что ты встречаешься с Дарси, то будет ревновать.
        — Это же не настоящие свидания,  — возразил Макс.
        — Но Эмма-то об этом знать не будет? Она тут же вернется к тебе, вот увидишь.
        — Не знаю.  — Уголки губ Макса опустились.  — Я бы не стал держать пари и пока что не хочу наряжаться и учиться танцевать просто на всякий случай. Не могу себе представить, что Эмме важно, умею я вальсировать или нет.
        — Ты не мог себе представить и то, что она способна так увлечься,  — напомнила Аллегра.
        — Нет, но…
        Внезапно Аллегра схватила Макса за руку и сжала обеими ладонями.
        — О, пожалуйста, Макс! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Пожалуйста, скажи, что согласен! Это мой шанс произвести впечатление на Стеллу. Если я не найду участника для проекта, то не получу следующего задания. Я провалюсь,  — отчаялась она.  — Моя карьера закончится, не успев начаться, и что я скажу Флик?
        Аллегра наклонилась к нему в мольбе, и Макс оказался в ловушке больших глаз. Забавно, раньше он не замечал, насколько прекрасны эти глаза темно-зеленого цвета таинственного леса…
        Таинственного леса? Макс дал себе мысленную оплеуху. Боже, он скоро стихами заговорит!
        — Я знаю, ты невысокого мнения о Glitz,  — залепетала Аллегра,  — но это моя карьера! Что мне делать, если я провалюсь как журналист?
        — Ты могла бы иллюстрировать детские книги, как всегда и хотела.  — Он и его семья не удивились, когда Аллегра объявила, что собирается пойти по стопам Флик и работать в журналистике, но никто из них никогда не считал ее писателем. Макс всегда помнил ее рисующей: быстрые уверенные штрихи, несколько простых линий — и лицо или животное оживали на бумаге.
        Аллегра отодвинулась, озадаченная его словами.
        — Я не могу зарабатывать на жизнь как иллюстратор.
        Она имела в виду: Флик будет недовольна. Флик хотела, чтобы дочь пошла по ее стопам, стала журналисткой на телевидении или в какой-нибудь уважаемой газете. У Флик не было времени для «рисуночков» Аллегры. А жаль.
        — Всего лишь несколько часов твоего времени, Макс,  — не унималась Аллегра.
        Нужно действительно так немного, чтобы помочь ей? Макс поймал себя на том, что раздумывает. Аллегра так жаждала успеха, и она заслужила этот шанс. Она была хорошей подругой для Либби — и для него, признал Макс. Она пыталась стать безжалостной и целеустремленной, как ее грозная мать, но не смогла. Аллегра никогда не признает этого, но внутренняя теплота, доброта и юмор мешали ей угодить Флик.
        — А если я скажу «нет», полагаю, ты откажешься притвориться моей невестой на встрече с Бобом Ласковски?
        Одно мгновение Аллегра выглядела растерянной, и Макс едва удержался, чтобы не закатить глаза. Очевидно, ей и в голову не приходило, что она может воспользоваться этим. Он увидел упрек в ее глазах,  — разве она могла угрожать, что не выполнит обещания, если уже дала слово.
        Макс уже был готов положить конец ее страданиям и сказать, что выполнит глупое задание, но ему любопытно было посмотреть, как далеко она пойдет ради успеха, чтобы угодить Флик Филдинг. К тому же Макс посчитал, раз уж он собирается изображать идиота, то заслуживает какого-то развлечения за это.
        — Э-э, да… да, верно,  — сказала Аллегра мгновение спустя и приподняла подбородок в тщетной попытке казаться безжалостной.  — Услуга за услугу. Если не согласишься, то можешь забыть обо мне в роли невесты!
        — Но ты обещала,  — запротестовал Макс и нахмурился, чтобы скрыть, насколько его забавляла ситуация и неловкость Аллегры. К своим обещаниям она относилась очень серьезно.  — Если ты не пойдешь со мной на этот ужин, я не получу работу в Шофраре, а ты знаешь, как много она значит для меня.
        — А это задание очень много значит для меня,  — заметила Аллегра.  — Это предложение: либо да, либо нет.
        — Это шантаж!  — возразил Макс.
        — И твой ответ…
        Макс подавил улыбку и преувеличенно вздохнул.
        — Что же, если так, то у меня не остается другого выбора, верно? Я приму участие в твоем важном проекте, но смотри — все, что ты обещала насчет Дарси Кинг, оказалось правдой!
        Несколько секунд он притворно сердито смотрел на Аллегру, а в следующий момент она, сияя, бросилась на него с объятиями, опрокинув на диванные подушки.
        — О, я обожаю тебя, Макс! Спасибо, спасибо, спасибо!  — лепетала она, покрывая беспорядочными поцелуями его лицо.  — Обещаю, ты не пожалеешь. Я изменю твою жизнь, и она будет прекрасна!
        Аллегра выбежала из лифта так быстро, как только могла в своих босоножках в горошек. Обувь была веселой деталью ее сегодняшнего образа — сдержанный твидовый костюм с короткой юбкой и пиджак с рукавом три четверти, что выдавало ее безупречный вкус,  — и Аллегра, довольная, покинула дом. Она излучала уверенность и стиль, как и подобает девушке на пороге ее звездного часа. Пока на колготках не поехала стрелка.
        Если бы только она не остановилась, чтобы поздороваться с миссис Гослинг, но как она могла пробежать мимо, когда лицо ее пожилой соседки просияло от перспективы поговорить с кем-то? Миссис Гослинг проводила большую часть времени гуляя с собакой — возбужденным псом, которого звали Дерек. Этим утром соседка запуталась в поводке, пока Дерек буквально кружил вокруг нее.
        Как бы Аллегра ни опаздывала, ей пришлось остановиться, освободить миссис Гослинг и выслушать рассказ о последних выходках Дерека. У Аллегры была подруга, чья маленькая дочка Молли любила рассказы об озорном Дереке, и Аллегра записывала каждую историю, для эффекта преувеличивая события и иллюстрируя их зарисовками озорной мордочки Дерека. Молли обожала их.
        — Ты должна издать книгу,  — говорила Либби.  — Славные приключения пса Дерека. Миссис Гослинг будет в восторге.
        Но Аллегра отмахнулась от идеи.
        — Да это просто для Молли.
        Пока она распутывала поводок, Дерек в экстазе прыгнул на нее, и колготкам пришел конец.
        О боже, она так сильно опаздывала! Раскрасневшись и тяжело дыша, Аллегра практически ввалилась в двери суперстильного офиса Glitz. Редакционный отдел занимал верхний этаж перестроенного складского помещения. Обычно жужжание, глухой гул и суета накрывали Аллегру, как только она выходила из лифта. Она любила блеск офиса, запах новой одежды и дорогих духов, строгий холодный антураж, контрастирующий с красочными аксессуарами и обувью, настоящими произведениями искусства. Она любила безумное монотонное мурлыканье в воздухе, перемежаемое драматическими возгласами и взволнованными криками.
        Но если в офисе присутствовала Стелла, все затихали и помалкивали. Вот и теперь здесь царило зловещее молчание. Аллегра почти рухнула на стойку ресепшен — элегатно изогнутую конструкцию из стали — и схватилась рукой за бок.
        — Редакционное совещание уже началось,  — сообщила Лулу, администратор, понизив голос, и посмотрела на Аллегру с сочувствием.  — Ты знаешь, Стелла ненавидит опоздания. Лучше притворись, что попала под автобус или что-то еще.
        — Это еще может случиться, если я не войду туда и не получу свое задание,  — простонала Аллегра.
        Пригладив волосы, она глубоко вздохнула и направилась в сторону конференц-зала, но неистовый шепот Лулу остановил ее:
        — Ты не можешь войти в таком виде!  — Она указала на ноги Аллегры.  — Колготки!
        Аллегра схватилась за голову. Она совсем забыла про колготки. В ее сумочке всегда лежала запасная пара, но надеть их сейчас — значит потерять драгоценные секунды.
        — Что хуже?  — в отчаянии спросила она Лулу.  — Опоздание или рваные колготки?  — Пораженного выражения Лулу было вполне достаточно. Аллегре даже не стоило спрашивать.  — Ты права, лучше переодеть колготки…
        Это стало второй ошибкой Аллегры. Добежав до туалета, она нашла Гермиону, одну из стажерок отдела маркетинга, рыдающей в кабинке, и, пока Аллегра успокоила ее и выслушала рассказ о ее горе, сама уже не только ужасно опоздала, но и приобрела два пятна от туши на пиджаке.
        Вот что получаешь за утешительные объятия, горько подумала Аллегра, снимая колготки, но она так спешила натянуть новые, что нечаянно проткнула их пальцем.
        — О, черт!  — По крайней мере, на этот раз стрелка скрыта под юбкой. Выбросив первую пару в мусорное ведро, Аллегра поправила волосы. Она выглядела как сумасшедшая, но ничего не могла с этим поделать. Если Аллегра не попадет на это редакционное совещание, то упустит задание. Ианта Берроуз, вероятно, уже предлагает альтернативу.
        — Извините,  — произнесла она одними губами, наконец войдя в конференц-зал с пылающими щеками и взъерошенными волосами, и все повернули голову, чтобы посмотреть на нее. Наступило гробовое молчание. Стелла ничего не сказала, но ее взгляд на несколько секунд остановился на пятнах, а потом упал на колени Аллегры, застывшей на пороге.
        Против своей воли Аллегра опустила вслед за редактором глаза и увидела, что стрелка предательски выглядывала из-под юбки. В ужасе Аллегра наблюдала, как она ползет по колену и вниз по ноге.
        — Редакционные совещания начинаются в десять,  — произнесла Стелла, и Аллегра съежилась.
        — Да, я знаю… Я…  — Аллегра замолчала. Она не могла рассказать о Дереке, миссис Гослинг и Гермионе. Стеллу это не интересует, а Аллегра будет выглядеть идиоткой.  — Мне очень жаль,  — сказала она.
        Стелла пренебрежительно кивнула, и разговор вернулся к последнему модному дебюту, а Аллегра прокралась к стулу в последнем ряду. Вытаскивая блокнот, ручку, айпад и карманный компьютер, она мечтала об одном — чтобы ее лицо перестало гореть от стыда.
        К счастью, она вроде пропустила не очень много, и, когда дискуссия перешла к статьям о том, как придать актуальным нарядам рок-н-ролльный вид, о плюсах и минусах секса с друзьями, Аллегра опустила голову и ждала, пока ее пульс восстановится. Она прислушалась к аргументам за и против секса с друзьями и решила, что это не ее вариант. Она бы побоялась испортить дружбу.
        Что бы случилось, поцелуй ее Макс тогда, много лет назад? При этой мысли Аллегра ощутила странную волну тепла. Должно быть, просто волнение перед чем-то запрещенным, потому что Макс практически ее брат.
        Сама идея шокировала! Но в ту ночь в воздухе витало что-то такое, что могло изменить все, и они оба понимали это. Возможно, именно поэтому они отступили. Если бы они поцеловались, то не остановились бы на одном поцелуе, а тогда им действительно стало бы неловко. И потом, Макс даже не в ее вкусе, думала Аллегра, рассеянно рисуя его, лежащего на диване. А она, разумеется, не в его вкусе. Эмма — аккуратная изящная блондинка, маленькая милая фея, а Аллегра длинноногая и эксцентричная.
        Нет, хорошо, что они остались просто друзьями, без шуры-муры, как Ианта называла секс. Они бы не смогли жить в одной квартире, как сейчас, если бы переспали тогда, и ей было бы неудобно просить его принять участие в проекте.
        Поджав губы, Аллегра рассматривала свой рисунок. Похоже на Макса, но рот не совсем такой… Она немного подкорректировала верхнюю губу, и его лицо ожило так внезапно, что сердце Аллегры екнуло: проницательные глаза, упрямый подбородок, невозмутимый рот. Она не осознавала, насколько хорошо запомнила контуры его щек, то, как растут его волосы. В ее исполнении Макс выглядел… довольно привлекательным.
        Во рту у нее пересохло, и она неожиданно вспомнила, как в возбуждении обняла его накануне. Она не думала ни о чем таком. Это же Макс, и он только что согласился принять участие в том, что возненавидит,  — Аллегра это знала. Обнять его казалось самой естественной реакцией. Но когда ее руки обхватили его шею, а губы прижались к щеке, ей вдруг стало очевидно, насколько он мужественный. Такой родной и все же такой незнакомый. Колючая щетина на подбородке щекотала ей щеку, Аллегра вдохнула чистый мужской запах, и что-то сжалось в тугой горячий комок у нее в животе.
        Что-то, подозрительно напоминавшее желание. Что, разумеется, невозможно, потому что, эй, это же Макс!
        Сидевшая рядом Джорджи, одна из немногих начинающих журналисток, как и Аллегра, наклонилась к ней и оценивающе подняла брови.
        — Твой парень?  — одними губами спросила она.
        Аллегра покачала головой, почему-то растерявшись:
        — Просто друг.
        — Конечно,  — недоверчиво улыбнулась Джорджи.
        Аллегра быстро дорисовала рубашку Макса — каждую полоску и глухо застегнутый воротник,  — и улыбка Джорджи исчезла.
        — О.
        Спокойно, подумала Аллегра. Нужно меньше думать о губах Макса и больше о его абсолютно ужасном вкусе в вопросе рубашек.
        — Аллегра!
        Голос заместителя главного редактора заставил ее поднять глаза и посмотреть на невозмутимую, как сфинкс, Стеллу и раздраженную Марису, ее заместителя.
        — Можно завладеть минутой твоего внимания?
        Аллегра поборола желание ответить «Да, мисс».
        — Да, конечно.
        — Мистер Совершенство… ты продвинулась с этим проектом?
        Несомненно, ожидая отрицательного ответа, они уже просматривали список дальше, глаза скользили вниз к следующему пункту. Это был ее звездный час.
        — Да, продвинулась,  — ответила Аллегра, и волна удивления прокатилась по комнате.
        — Ты нашла участника-добровольца?  — Выражение Стеллы осталось непроницаемым, как всегда, но Аллегра сказала себе, что легкое движение безупречных бровей ее начальницы можно считать хорошим знаком.
        — Да,  — ответила она.
        — Кто же он?  — поинтересовалась Мариса.
        — Брат моей подруги, Макс.  — Почему одно лишь его имя, произнесенное вслух, вдруг заставило ее почувствовать тепло внутри?
        — Как он выглядит?  — деловито осведомилась Мариса.  — Предполагаю, нельзя надеяться, что он красавчик?
        Аллегра опустила взгляд на эскиз лежащего на диване Макса: крепкий, с проницательным взглядом. Обыкновенный. Ничего особенного. На мгновение ее глаза остановились на его губах, и пульс в очередной раз тревожно ускорился без всякого предупреждения.
        — Я бы не сказала, что он красавчик,  — осторожно начала она,  — но думаю, его можно привести в порядок.
        — Звучит многообещающе. Какой он?
        — Он инженер,  — ответила Аллегра, как будто это все объясняло.  — Вполне обычный, играет в регби, никакого понятия о стиле.  — Она пожала плечами, не зная, как еще описать его.  — Просто парень.
        — Никакой подружки? Мы не хотим, чтобы кто-то поднимал шум из-за того, что он будет проводить время с Дарси.
        Аллегра покачала головой:
        — Его только что бросила невеста, и в ближайшем будущем он собирается работать за границей, так что в настоящий момент не заинтересован в свиданиях с кем-либо. Подходит идеально,  — резюмировала она.
        — И он точно знает, в чем именно участвует?  — настаивала Мариса.  — Мечтает измениться?
        «Мечтает — возможно, преувеличение»,  — подумала Аллегра, вспоминая, как ей пришлось прибегнуть к шантажу, но сейчас не до придирок. Ее шанс так близко, и Аллегра не упустит его.
        — Совершенно точно,  — подтвердила она.
        Мариса посмотрела на Стеллу, та кивнула.
        — В таком случае как можно скорее свяжись с Дарси Кинг и договорись о первом свидании.
        Глава 3
        — Значит, вот где ты работаешь.  — Макс беспокойно огляделся. В офисе было полно великолепных женщин, которые смотрели на него так, как будто никогда не видели мужчину в костюме.
        Должно быть, приятно находиться в центре такого интенсивного женского внимания, но Макса это нервировало. Какого черта он согласился на эту глупую затею? Лежал себе полеживал, смотрел спортивную передачу, а потом Аллегра присела на диван рядом, и, прежде чем Макс понял, что происходит, уже запутался в ее идее и потерялся в этих зеленых глазах, и вдруг оказалось, что все, чего ему хотелось,  — это сделать ее счастливой.
        Должно быть, спятил. Но улыбка Аллегры осветила комнату, у него перехватило дыхание, и, когда она бросилась в его объятия, Макс ощутил странную легкость. Ее волосы нежно щекотали лицо, когда она прижалась губами к его щеке, а запах ее духов сводил с ума.
        Не осознавая своих действий, он обнял Аллегру и прижал к себе, борясь с желанием проникнуть руками под ее откровенный топик и опрокинуть Аллегру на диван. В следующий момент Аллегра отпрянула, взволнованно бормоча что-то о редакционнном задании. Для нее это были просто сестринские объятия.
        «Вот все, что случилось»,  — сурово напомнил себе Макс.
        — Первым делом нужно привести тебя в порядок.  — Аллегра деловито достала планшет и листок бумаги.  — Ты можешь договориться на работе и освободить вторую половину дня? Тебе необходимо полное преображение.
        Максу не понравилось это слово. Вообще, ему все не понравилось, но особенно последнее.
        — Я мог бы взять небольшой отпуск,  — неохотно предложил он. Максу не хотелось, чтобы кто-то на работе догадался, что происходит. В то утро он сказал коллегам, что идет к стоматологу, и сейчас, оглядывая шикарный офис Glitz, он уже думал, что лечение корневых каналов предпочтительнее того, что ждет его впереди.
        — Если ему станет скучно или что-то его будет раздражать, Дики просто бросит все и уйдет, поэтому, пожалуйста, просто будь милым с ним!  — повторила она, ведя Макса между стеклянными офисными перегородками вниз в студию, ее высоченные каблуки постукивали по полированному полу, который, как Аллегра объяснила, назывался подиумом.
        Макс чувствовал, что все взгляды прикованы к его волосам, костюму, галстуку, фигуре, когда он шагал за Аллегрой.
        Сегодня она была одета в деловом стиле — узкие брюки, топ с анималистическим принтом и эти наводящие ужас туфли. Макс, пожалуй, предпочел бы видеть ее в платье.
        — Я всегда мил,  — ответил Макс.
        Аллегра бросила на него взгляд через плечо:
        — Ты не очень хорошо отозвался о моем вчерашнем наряде.
        Макс разогревал карри, когда она появилась в дверях кухни в исключительно странном виде. Буйство цветов и узоров, Макс не знал, как описать то, что на ней было надето, но, когда Аллегра покрутилась и спросила, что он думает, Макс сделал большую ошибку и сказал правду. С его губ сорвались такие слова, как «фруктовый салат» и «разодеться в пух и прах».
        Никогда больше он не станет оценивать чье-либо умение одеваться.
        — Вот мы и пришли.  — Аллегра втолкнула его в студию.  — Просто… кивни и улыбнись. И следуй за мной,  — пробормотала она себе под нос, широко улыбнулась и потащила Макса к маленькому человечку с коротко подстриженными седыми волосами, в огромных очках в красной оправе и белом в красный горох галстуке-бабочке.
        — Ты не сказала мне, что я должен быть осторожным, чтобы не наступить на него,  — пробормотал Макс, и Аллегра шикнула, приказывая замолчать.
        — Дики, я так взволнована, что буду работать с тобой,  — сказала она, практически делая реверанс.
        Дики царственно кивнул, и они обменялись обязательными воздушными поцелуями, прежде чем он перевел взгляд на Макса.
        — А это кто?  — спросил он с французским акцентом, настолько сильным, что показался Максу фальшивым.
        — Макс Уорринер,  — представился Макс, делая шаг вперед и крепко пожимая руку Дики, прежде чем Аллегра успеет сказать, что он глухонемой. Абсолютно точно он не собирается целоваться с Дики.  — Приятно познакомиться,  — энергично произнес он.
        Дики посмотрел на свою руку, словно ее еще никогда никто не сжимал, а затем на Аллегру, которая извиняюще улыбнулась.
        — Макс участвует в проекте «Мистер Совершенство»,  — сказала она, понизив голос.  — Ты знаешь, где предполагается полное преображение.
        — Ах, oui…[1 - Да (фр.). (Здесь и далее примеч. пер.)] — Дики окинул взглядом наряд Макса, совершенно приемлемый костюм и галстук, и картинно содрогнулся.  — Я вижу, что это просто необходимо!
        — Сегодня первое свидание,  — продолжила Аллегра.  — Он встречается с Дарси Кинг на коктейле в Xubu.
        Xubu, как Макс уже слышал во всех деталях, считался модным тусовочным местом, «чтобы себя показать и на других посмотреть», и Аллегра отчаянно хотела побывать там. К счастью — для нее, Дарси Кинг открыла для них эти двери, и Аллегра была в восторге.
        — Не понимаю, чему ты так радуешься,  — удивился Макс.  — Не ты ведь идешь.
        — Конечно, я иду,  — сказала Аллегра.  — Я же пишу эту статью. И фотограф тоже там будет.
        — По мне, так это не очень похоже на свидание,  — проворчал Макс, но Аллегра отмахнулась:
        — Будет весело!
        Весело. Макс покачал головой, думая об этом.
        — Ты сам видишь, сколько работы предстоит,  — объясняла Аллегра Дики, который разглядывал Макса, закатывая глаза и пожимая плечами.  — Ему необходим совершенно новый имидж, чтобы произвести впечатление на Дарси.
        — Я сделаю, что смогу,  — ответил Дики, с отвращением касаясь пиджака Макса.  — Но это, это должно исчезнуть! И эта рубашка — если это можно назвать рубашкой,  — и эти брюки и… и обувь тоже… Сжечь все это!
        — Подождите!  — начал было Макс, но Аллегра больно наступила ему на ногу каблуком.
        — Не волнуйся, Дики. Я позабочусь об этом. Сними пиджак,  — процедила она Максу сквозь зубы.
        — Это мой офисный костюм!  — пробормотал он в ответ, неохотно раздеваясь.  — Не смей сжигать его.
        — Без паники. Я просто отнесу его домой, где он не будет расстраивать Дики.
        — А как насчет того, что это расстраивает меня?
        Аллегра проигнорировала эту реплику.
        — Как ты думаешь, что лучше подойдет для коктейля?  — спросила она Дики.  — Что-то классическое? Или изысканное и утонченное?
        Дики сделал шаг назад и стал критически изучать Макса, мысленно снимая с него эту невозможную, оскорбительную для маэстро одежду. Макс немного смутился.
        — Я думаю, нечто утонченное, но с изюминкой,  — наконец объявил Дики.
        — Отлично,  — сказала предательница Аллегра.  — Не слишком бросающееся в глаза, но интересное. Образ, который покажет Дарси, что Макс достаточно уверен в себе, чтобы заявить о своей приверженности моде? Возможно, что-то немного дерзкое?
        «Приверженность моде»? Боже… Макс сжимал пальцами переносицу, пока Аллегра и Дики обсуждали его. Он должен проверять результаты испытаний материалов или работать над геологическим исследованием для предложения по расширению автомагистрали, но не стоять здесь, как немой бык, в то время как они болтали о какой-то дани моде!
        — Эксцентричное?  — предложил Дики.  — Возможно, вот здесь…
        Сейчас Макс был убежден, что французский акцент поддельный. Никто не в состоянии говорить так смешно.
        Хотя для мужчины с этой бабочкой быть смешным, очевидно, не проблема.
        — Что ты думаешь?  — с тревогой спросила Аллегра.  — Ты сможешь помочь Максу?
        В ответ Дики развернулся на каблуках и хлопнул в ладоши своим прислужникам, которые вполголоса переговаривались друг с другом, покорно ожидая вердикта великого мастера.
        — Принесите рубашку,  — приказал он.
        — Веди себя прилично,  — прошептала Аллегра на ухо Максу.
        — Я и так веду себя прилично!
        — Нет. Ты таращишься на Дики. Хочешь, чтобы я тоже пялилась на Боба Ласковски на ужине?
        — Нет,  — признался он.
        — Ну, тогда терпи.
        Аллегра заметила ужас Макса при виде окруживших его стоек с одеждой, когда Дики начал щелкать пальцами своим помощникам, а те выхватывали рубашки и держали в воздухе перед ним, чтобы маэстро мог выбрать более подходящую. Глаза Макса нервно бегали, как у испуганной лошади, и уши практически прижались к голове, но Аллегра встала позади Дики и одними губами произнесла «Помни про ужин»  — Макс смирился и угрюмо согласился примерить несколько рубашек.
        Расстегнув манжеты, он подхватил пальцами рубашку сзади и стянул ее через голову — Аллегра и Дики резко выдохнули. Кто бы мог подумать, что под этой скучной рубашкой Макс прячет такую широкую, гладкую, сексуальную спину? Аллегра почувствовала… волнение.
        Отведя глаза в сторону, она принялась делать пометки о выборе Дики в своей записной книжке, но ее взгляд продолжал ловить движения мышц Макса, когда тот надевал и снимал рубашки. Дики заставлял его вертеться в разные стороны — Аллегра была уверена, что специально,  — так что иногда она видела то его плечи, то грудь. А потом они перешли к брюкам, и вот уже Аллегра не могла оторваться от его обнаженных ног. Почему она раньше никогда не замечала великолепных ног Макса?
        — Аллегра!  — Дики щелкнул пальцами перед лицом, напугав ее.  — Что ты думаешь?
        Аллегра посмотрела на Макса. На нем была темная рубашка с цветочным узором, полосатый галстук, который контрастировал и тем не менее прекрасно сочетался с остальной одеждой. Брюки и пиджак отличного покроя, сдержанная обувь. Если бы не это мятежное выражение глаз, он выглядел бы круто.
        — Просто великолепно,  — оценила она.  — Ему действительно идет эта рубашка в цветочек.
        Макс ссутулился.
        — Я чувствую себя идиотом.
        — Ну, на этот раз ты на него не похож,  — возразила Аллегра.
        — Конечно, ему необходима стрижка,  — заявил Дики, критически оглядывая Макса.
        Аллегра сверилась со списком.
        — Это стоит следующим пунктом. И маникюр.
        — О нет.  — Макс попятился.  — Нет, нет, нет, нет и нет!
        — Еще как.  — Аллегра вежливо улыбнулась ему.  — Не ломайся. Это не больно.  — Она притворилась, что снова проверяет список.  — Хотя я не уверена, что могу сказать то же самое насчет эпиляции воском, на которую ты записан после маникюра…
        — Эпиляция воском?..  — Ошеломленный, Макс открыл и закрыл рот, прежде чем заметил, что Аллегра едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.  — Ну, ты…  — С облегчением усмехнувшись, он игриво дернул ее за руку.
        Аллегра захихикала, но осеклась, когда поняла, что все вокруг смотрят на них. Как неудобно.
        Она откашлялась.
        — Да, ладно, пока что сними этот наряд. Давайте сделаем что-то с волосами.
        Макс провел пальцем по воротнику с цветочным узором. Он чувствовал себя нелепо. Волосы были вымыты шампунем с кондиционером и подстрижены, его также побрили с горячим полотенцем. На самом деле все оказалось не так уж плохо — пока на него не вылили какой-то одеколон, на что Макс не давал согласия. Его глаза до сих пор слезились.
        Если кто-то из товарищей увидит его сейчас или унюхает этот будуарный аромат, то насмешкам не будет конца и края. Слава богу, здесь он вряд ли встретит знакомых. Тускло освещенный бар оказался переполнен, но если кто-то из посетителей и работал инженером, то они совсем не походили на гражданских инженеров, с которыми был знаком Макс. Все казались по крайней мере на десять лет моложе его, и половина из посетителей была в возмутительной одежде. Невероятно, но его нелепая рубашка абсолютно не бросалась в глаза по сравнению с тем, во что были одеты все остальные. Наверное, ему придется простить Аллегру. Он был уверен, она сознательно манипулировала Дики, чтобы тот выбрал рубашку в цветочек.
        — Разве здесь не потрясающе?  — Сидя на другом конце стола, Аллегра с широко раскрытыми глазами рассматривала толпу.
        Фотограф Дом устроился рядом с ней, и они обсуждали замеченных знаменитостей и их наряды. Макс отключился на какое-то время. Он надеялся, что Дарси Кинг скоро появится и все пытки, через которые он прошел, оправдают себя.
        — Только не оборачивайся…  — Аллегра наклонилась вперед и тихо взвизгнула от восторга,  — но за тобой сидит Крис О’Доннелл!  — Она посмотрела на Макса.  — Ты не знаешь, кто такой Крис О’Доннелл, верно?  — Не дожидаясь ответа, Аллегра повернулась к Дому.  — Он не знает Криса О’Доннелла.
        Дом посмотрел на Макса:
        — Ты что, парень, с Луны свалился?
        — Крис О’Доннелл скандальный рокер-беспредельщик,  — пояснила Аллегра, по-видимому потрясенная до глубины души невежеством Макса.  — Его только что признали самым сексуальным мужчиной в стране, и я разделяю это мнение…  — Она вздохнула с тоской.
        Макс поднял брови:
        — Не знал, что рокеры-беспредельщики в твоем вкусе, Легз. Не твой обычный тип, верно? Не уверен, что твоя мама одобрит такой выбор.
        Аллегра покраснела:
        — Я не хотела бы иметь его в качестве бойфренда или типа того, но ты должен признать, что он невероятно сексуальный…
        — Ты рассказала Флик о твоем новом грандиозном проекте?  — поинтересовался Макс, не желая пускаться в обсуждение мужчин, которых Аллегра считала сексуальными. Он был уверен: в списке не будет ни одного инженера, ни в цветочной рубашке, ни в какой другой.
        Не то чтобы это его волновало. Просто неудобно говорить о подобного рода вещах с кем-то, кого так давно знаешь. Это как обсуждать секс с сестрой.
        — Я позвонила ей вчера вечером.  — Улыбка Аллегры погасла.
        — Она обрадовалась, услышав о твоем успехе?
        — Ну, ты же знаешь Флик.
        На улыбку Аллегры было больно смотреть.
        — Она, конечно, сказала «отличная работа», когда я объяснила, что успех статьи может означать продвижение и карьерный рост. Но она пишет о политических последствиях экономического кризиса; ты не можешь винить ее за то, что она не впечатлена моей работой на тему «Можно ли создать идеального бойфренда». Подозреваю, что она считает это глупостью.
        Макс думал то же самое, но теперь, к своему удивлению, был возмущен, что Флик не одобрила проект Аллегры.
        — Ты рассказала ей то же самое, что и мне, насколько некоторые моменты важны для современных женщин?
        Аллегра вздохнула:
        — Не думаю, что проблемы с парнями и глобальный спад в экономике занимают равное место в маминой системе координат.  — Она расправила плечи, выпрямилась.  — И она, конечно, права. Я должна проявлять больше интереса к политическим вопросам.
        Она так лояльна к своей матери, думал Макс, по-прежнему испытывая необъяснимое раздражение по поводу Флик. Неужели так сложно хотя бы раз поддержать дочь?
        Едва Аллегра объявила о своей решимости больше интересоваться политикой, ее внимание тут же отвлекла девушка, прошедшая мимо их столика на невероятно высоких каблуках.
        Ну, все вернулось на круги своя. Хорошо.
        — Ты просто не понимаешь, да?  — спросила она.  — Посмотри на себя! Мы приводим тебя в самое крутое место в городе, а ты сидишь с таким видом, как будто предпочел бы оказаться в каком-нибудь мерзком пабе!
        — Никаких «как будто», я хочу оказаться в пабе.
        — Вот, выпей.  — Аллегра передала ему карту напитков.  — Может, это поднимет тебе настроение — и нет, ты не можешь заказать пинту.
        Макс угрюмо просмотрел список и задохнулся, увидев цены.
        — Сколько они хотят за коктейль?
        — Не паникуй, ты не платишь за напитки,  — обнадежила его Аллегра.  — Но во всех других отношениях это настоящее свидание, так что начинай делать вид, будто ты с нетерпением ждешь встречи с Дарси.
        Она покачала головой. Макс пытался ослабить давление на шею: Дики почти удушил его своим галстуком.
        — Расслабься!  — Аллегра перегнулась через стол, чтобы убрать его руку от горла, и запах ее духов на мгновение затуманил сознание Макса.
        — Ты так скован,  — сказала она ему, когда он моргнул и пришел в себя.  — Теперь послушай, сейчас ты познакомишься с Дарси, и тебе придется приложить усилие. Это твое первое задание. Ты должен понравиться ей настолько, чтобы она приняла твое приглашение на ужин, который ты приготовишь сам. Это будет твоим вторым заданием.
        — Ты уже объясняла все это,  — проворчал Макс.
        — И на всякий случай, если ты думаешь, что, провалив первое задание, тебе не придется идти дальше, хочу напомнить, что ужин с твоим боссом еще впереди.
        Зачем он только подсказал ей идею шантажа? Аллегра теперь этим пользуется.
        — Помни, ты заинтересован в Дарси, а не в модели, снимающейся в рекламе нижнего белья,  — продолжала Аллегра поучительным тоном.  — Задавай ей вопросы, но не допрашивай ее — и не жди, что она возьмет на себя все бремя смол-тока.
        — Знаешь, я и раньше бывал на свиданиях.
        — Она надеется встретить кого-то интересного и заинтересованного, очаровательного и остроумного, кто сможет рассмешить ее, парня со старомодными манерами — не забудь встать, когда она войдет,  — с которым она будет чувствовать себя в безопасности, но в то же время сексуальной и желанной.
        — И я должен все это делать, в то время как ты собираешься слушать, а Дом фотографировать?
        — Через какое-то время ты перестанешь нас замечать,  — заверила его Аллегра, а затем выпрямилась, когда Дом толкнул ее.  — Она идет! Удачи,  — одними губами шепнула она Максу, который поправил галстук и поднялся со стула, чтобы поприветствовать Дарси.
        Он не мог отвести от нее взгляда. «Шикарная»  — единственное слово, которое вертелось у него в голове. Конечно, он видел ее фотографии и раньше — на рекламных щитах или в модных журналах,  — но в реальности Дарси была бесподобна. Она вся излучала сексуальную привлекательность — искусно растрепанные светлые волосы и пухлые губы, сладострастное тело.
        — У тебя уже слюнки потекли,  — шепнула ему Аллегра.
        — Ты, должно быть, Макс,  — произнесла Дарси знаменитым хриплым голосом, и Макс собрался с мыслями.
        — Да, это я. Рад с тобой познакомиться, Дарси.  — Он протянул руку, но Дарси лишь рассмеялась и отвела ее в сторону, а затем подошла ближе и поцеловала его в щеку, окутав дымкой духов и обаяния.
        — Никаких формальностей, хорошо?  — предложила она, в то время как все мужчины в зале смотрели на Макса с завистью.  — Я думаю, мы подружимся.
        Во рту у Макса пересохло, он сделал шаг назад, чтобы проводить Дарси к ее стулу.
        — Похоже, ты знаешь больше, чем я,  — сказал он и бросил обвиняющий взгляд на Аллегру, которая радостно приветствовала Дарси.
        — Не волнуйся, милый.  — Дарси похлопала его по руке.  — Будет весело.
        Дарси и Макс отлично ладили, и Аллегра говорила себе, что должна радоваться,  — все идет хорошо. Она сделала глоток содовой, никакого алкоголя, ведь она на работе.
        Дарси явно наслаждалась вечером. Она откинула голову назад и заливалась своим восхитительным смехом. Подпирала подбородок рукой и наклонялась вперед, словно знаменитое декольте нуждалось в дополнительном внимании. Кокетничала своими невероятно длинными ресницами и водила пальцами вверх-вниз по руке Макса. А тот явно был доволен.
        Аллегре пришлось признать, что он справлялся намного лучше, чем она ожидала. После короткого шока в первый момент — за что его нельзя винить — Макс быстро оправился и хотя не был очаровательным в прямом смысле этого слова, но определенно уверенным в себе. Ему, похоже, было наплевать на то, что о нем думают другие, кроме того, он обладал чувством юмора, которое, по всей видимости, очень импонировало Дарси.
        Отчего Аллегра, естественно, была в восторге. Хотя она не считала, что Дарси должна прикасаться к нему так часто, но Дарси, очевидно, принадлежала к тактильному типу людей. Не ее вина, что Аллегра каждый раз подергивалась от желания протянуть руку через стол и убрать ладонь Дарси с плеча Макса.
        Кто бы мог подумать, что Макса так легко удастся привести в порядок? Как бы невероятно это ни казалось, рубашка очень ему шла. Ткань и изысканный покрой создавали стиль, которого у Макса никогда не было.
        Конечно, потребуется больше чем просто рубашка, чтобы превратить его в красавчика, но Аллегра была вынуждена признать, что он уже не выглядел заурядно.
        Удивительно, насколько важна правильная стрижка. Аллегра обращала внимание на черты лица Макса, которых никогда не замечала раньше: линия подбородка, впадины на щеках, прямые брови.
        Слегка взволнованная и смущенная, Аллегра склонила голову над своей записной книжкой. Она слушала разговор Макса и Дарси и строчила заметки для статьи, которую напишет, когда последнее задание будет выполнено. Эта статья может изменить ее карьеру и помочь получить работу в журналах с большим авторитетом. Если она все сделает правильно.
        Тогда почему она позволяет себе отвлекаться на улыбку Макса, от которой пульс учащается, словно от испуга? Он всего лишь улыбается, ведь Аллегра хотела, чтобы он улыбался Дарси. И должна быть довольна тем, как все идет.
        Дарси рассказывала длинную историю о своем строящемся доме, а Макс давал ей советы по поводу фундамента и инженерно-геологических работ. Он совершенно забыл слова Аллегры о том, что должен быть остроумным и обаятельным, но Дарси ловила каждое его слово.
        Недовольная, Аллегра на какое-то время перестала прислушиваться к их беседе. Она не собиралась включать в свою статью лекцию на инженерные темы, каким бы увлекательным это ни казалось Дарси. Дом уже закончил фотографировать и удалился чуть раньше. Аллегра расслабилась и сделала несколько зарисовок: пес Дерек, танцующий на задних лапах, подвыпившая миссис Гослинг с коктейлем в руке, гордо улыбающаяся Флик — последнее Аллегре пришлось вообразить.
        Затем она изобразила Дарси — наклонившуюся вперед, с приоткрытыми губами и Макса. Но в какой-то момент обнаружила, что рисует Макса, которого давным-давно знает. Макса, который носит мятые рубашки поло, застегнутые на все пуговицы, и валяется на диване. Этакий король пульта дистанционного управления. Аллегра вдруг почувствовала острую боль, в причинах которой предпочла не разбираться.
        — Эй, отличные рисунки!  — Дарси наклонилась через стол и выхватила записную книжку у Аллегры, прежде чем та успела отреагировать.
        Посмеиваясь, Дарси изучала рисунки.
        — Что это за милый пес? Посмотри, Макс, это ты…  — Ее улыбка дрогнула, когда Дарси разглядела рубашку поло.  — Хотя…
        Макс взглянул на эскиз.
        — Да, похож на меня.
        Аллегра покраснела:
        — Просто каракули…
        — Нет, правда, они очень хороши,  — похвалила Дарси.  — Да ты талант.  — Она постучала пальцем по собственному изображению.  — Ты точно уловила мой образ, не так ли, Макс?
        — Это определенно ты, но рисунок не передает твоего обаяния,  — заметил он, и польщенная Дарси рассмеялась своим фирменным хриплым смехом, в то время как Аллегра боролась с приступом тошноты.
        Если она не ошибалась, Макс флиртовал. Должно быть, ему действительно нравится Дарси. Возможно, самое время оставить их наедине. Не обращая внимания на щемящее чувство, Аллегра забрала записную книжку у Дарси.
        — Я должна идти.
        — Не торопись.  — К ее удивлению, вместо того чтобы пытаться избавиться от нее, Макс передал Аллегре карту напитков.  — Если ты закончила работу, можешь тоже выпить что-нибудь настоящее.
        — Абсолютно точно,  — подтвердила Дарси, с солнечной улыбкой на губах.  — Он необходим тебе для создания этой статьи. Я просто уверена, мы отлично повеселимся.  — Ее пальцы поглаживали плечо Макса, и Аллегра вцепилась в меню.  — Не могу поверить, что Макса здесь еще никто не подцепил, а ты?
        — Это за пределами понимания,  — согласилась Аллегра, но затем сделала ошибку и взглянула на Макса. На его губах играла улыбка, и по непонятной причине во рту у Аллегры пересохло.
        — Попробуй что-нибудь с нелепым названием,  — невозмутимо посоветовал он и кивнул на карту напитков.  — Просто мечтаю опозориться, заказывая для тебя коктейль.
        Аллегра сглотнула и перевела взгляд, сосредоточившись на карте напитков. Названия расплывались перед глазами, и Аллегра нахмурилась, всякий раз ее взгляд выхватывал такие коктейли, как «Кричащий оргазм» или «Влажный поцелуй». В этом, вероятно, и заключается веселье. Она должна принять вызов Макса и заставить его заказать что-нибудь нелепое.
        Почему она не может просто улыбнуться и сказать: «Макс, я бы хотела «Медленную отвертку», пожалуйста»? Или «Можно мне «Секс на пляже»?» Но неожиданно к горлу подступил комок, который Аллегра не могла сглотнуть. Она вернула карту, стараясь не встречаться взглядом с Максом.
        — Я возьму… э-э… мартини, пожалуйста.
        — Милочка,  — подозвал Макс официантку.
        Дарси начала рассказывать Аллегре о съемках, в которых участвовала накануне. Она знала Дики и Стеллу и множество других людей в Glitz и была такой дружелюбной, что ее невозможно было не любить, несмотря на то, как она продолжала флиртовать с Максом. Время от времени ее рука исчезала под столом, и Аллегра не хотела даже думать, чего она там касалась.
        Аллегра сосредоточила внимание на лице Дарси — это легче, чем смотреть на Макса, сидящего рядом, и осознавать, что ему не так уж неловко, как должно быть. Она была сама не своя и обрадовалась, когда напитки наконец принесли, но выпила свой слишком быстро; и, прежде чем успела что-то сказать, Дарси снова подозвала официантку.
        — Ты отстаешь от нас на один,  — весело заявила она Аллегре.
        Глава 4
        Аллегра выпила еще мартини, а затем они с Дарси заказали по третьему. Теперь она вовсю веселилась, делилась с Дарси историями свиданий-катастроф, а Макс, откинувшись и скрестив руки, снисходительно наблюдал за ними.
        — Как будто у тебя никогда не было провального свидания,  — упрекнула его Аллегра, стараясь произносить слова особенно тщательно и членораздельно.
        — Как насчет этого?  — спросил Макс.
        — Мы говорим о настоящих свиданиях,  — возмутилась она.
        Дарси кивнула:
        — Когда достаточно пяти минут и ты весь оставшийся вечер пытаешься придумать предлог, чтобы уйти раньше.
        — Или, еще хуже, когда тебе действительно кто-то нравится, а ты понимаешь, что это не взаимно,  — хмуро добавила Аллегра.
        Странное выражение скользнуло по лицу Макса.
        — Понятия не имею, о чем вы,  — сказал он.
        Дарси продолжала:
        — Отец избаловал меня и тем самым испортил для других мужчин. Ни один из моих парней не был в состоянии соответствовать его высокой планке.
        — Тебе повезло иметь отца,  — задумчиво произнесла Аллегра.
        В ее свидетельстве о рождении стояло только имя матери. Флик отказывалась говорить об отце Аллегры. «Он оказался ошибкой»  — вот все, что она когда-либо говорила, и меняла тему.
        В детстве Аллегра мечтала, что однажды ее отец появится и заявит претензии на свою дочь. Но отец так и не пришел за ней. Размышления об отцах всегда заставляли Аллегру чувствовать себя нелюбимой и нежеланной. Если она не будет осторожна, то может разрыдаться, так что Аллегра улыбнулась и подняла бокал.
        — О,  — сказала она, изумленно вглядываясь в него и обнаружив, что тот пуст,  — давайте еще по одному.
        — Думаю, тебе уже достаточно,  — возразил Макс и вместо этого махнул рукой, чтобы расплатиться.  — Пора домой.
        — Не хочу домой. Хочу еще мартини.
        Макс проигнорировал ее слова и, подхватив на удивление сильной рукой под локоть, поднял на ноги, несмотря на протесты.
        — Я закажу тебе такси, Дарси?
        — Ты такой милый,  — сказала Дарси,  — но я еще останусь ненадолго.  — Она помахала кому-то позади них, и Аллегра повернулась, чтобы проследить за ее взглядом.  — Я просто хочу поздороваться с Крисом.
        — Боже, ты знакома с Крисом О’Доннеллом?  — пискнула Аллегра, но Макс уже попрощался и уверенно вел ее к выходу, а Аллегра вырывалась и жалобно смотрела через плечо.
        — Что ты делаешь?  — возмутилась она.  — Я почти познакомилась с Крисом О’Доннеллом.
        — Ты совершенно пьяна,  — ответил Макс.  — Завтра ты его даже не вспомнишь.
        — Еще как вспомню,  — мрачно возразила девушка и пошатнулась. Если бы не крепкая рука Макса, Аллегра, наверное, рухнула бы на землю.
        Макс посмотрел на ее очаровательные замшевые босоножки пыльно-розового цвета на головокружительных каблуках.
        — Нам лучше взять такси,  — вздохнул он.
        — Тебе ни за что не поймать здесь такси,  — возразила Аллегра, но Макс прислонил ее к стене и свистнул, подзывая такси. К досаде Аллегры, машина тут же с визгом остановилась перед ними.
        Макс усадил ее в салон, девушка неэлегантно рухнула на сиденье и принялась искать ремень безопасности. Наконец Макс, бормоча что-то себе под нос, вытянул из-под Аллегры ремень и пристегнул ее.
        Глубоко вздохнув, Аллегра решилась продемонстрировать, что она вовсе не пьяна и вполне в состоянии поддерживать непринужденную беседу.
        — Я думаю, сегодня все прошло хорошо,  — хрипло прогундосила она, смутилась, откашлялась и попыталась снова:  — Дарси прелестна, не так ли?
        Да, прелестна. Макс вынужден был согласиться. Дарси была прекрасна, сексуальна, дружелюбна и мила. Почему он не мог расслабиться и наслаждаться?
        Макс хмуро смотрел водителю в затылок. Рядом с ним Аллегра продолжала бормотать что-то насчет отличного вечера и прелестной Дарси. Макс ощущал, как ее пальцы бегали вверх-вниз по его руке и бедру, но как он мог наслаждаться этим, когда Аллегра сидела напротив и строчила заметки в записной книжке?
        Какое-то сумасшествие. Он, Макс Уорринер, сидел рядом с Дарси Кинг, она флиртовала с ним, а он не отвечал ей тем же. Ему мешала Аллегра, которая скептически смотрела на него и понимающе поджимала губы, наблюдая за тем, как Дарси лапает его. Очевидно, это нисколько ее не беспокоило.
        Этих двух женщин даже нельзя сравнивать. Дарси пышнотелая, кокетливая, сексуальная, а Аллегра стройная, пожалуй, даже худая. Так почему же он не мог забыть ее объятия?
        — Ты тоже был великолепен,  — невнятно пробормотала Аллегра.
        Ее голова заваливалась, и Макс внезапно ощутил сильное желание пристроить голову девушки себе на колени. Такси повернуло за угол, Аллегра наклонилась в сторону Макса, и он уловил дразнящий аромат ее волос.
        — Я чувствую себя как-то странно,  — тихо призналась она.
        — Тебе станет лучше, когда ты что-нибудь съешь,  — пообещал Макс.
        — Тьфу… Я сейчас на еду и смотреть не могу,  — поморщилась она.
        — Сможешь. Мы закажем пиццу.
        — Пиццу? Ты с ума сошел?  — вяло запротестовала Аллегра.  — Ты знаешь, сколько калорий в каждом куске?
        — Ты только что влила в себя несколько бокалов мартини,  — напомнил он.  — Немного пиццы ничего не изменит. Кроме того, ты худая. Если интересно мое мнение, тебе стоит немного поправиться.
        Аллегра с жалостью посмотрела на него:
        — Ты ведь никогда не работал в женской моде?
        — Я даже больше скажу: и никогда не буду,  — ответил Макс без малейшего сожаления.
        — О, не знаю, не знаю. Ты уже носишь рубашку с цветочным узором, кто знает, что произойдет дальше?
        — Вот этого-то я и боюсь,  — мрачно отозвался Макс.
        Аллегра промолчала. Все это ее глупый проект, который свел их вместе таким необычным образом, решил Макс. Чем скорее они вернутся к нормальной жизни, тем лучше.
        Игнорируя протесты Аллегры, Макс заказал большую пиццу, как только они оказались дома. Аллегра рухнула на диван, потирая измученные пальцы ног и сокрушаясь о предстоящих калориях. Но она перестала роптать, как только пицца прибыла.
        — Полагаю, я съела бы крошечный кусочек,  — сказала она.
        Они сидели на полу, прислонившись спиной к дивану, коробка с пиццей лежала между ними. Аллегра подхватила один треугольник и откусила, придерживая пальцами тягучий сыр. Она будет сожалеть об этом утром, но боже, как же вкусно! И Макс прав: ей уже становится лучше. Закрыв глаза, она смаковала восхитительную еду: нежную томатную пасту, хрустящий лук, тягучий сыр, пикантную чоризо[2 - ЧОРИЗО — испанская сырокопченая колбаса.].
        — М-м-м…  — Она положила кусочек сыра в рот, открыла глаза и обнаружила, что Макс наблюдает за ней со странным выражением.  — Что?  — спросила Аллегра.
        — Ничего,  — сказал он, отводя взгляд.  — Ты должна есть чаще, раз ты получаешь от этого такое наслаждение.
        — Ты шутишь? Я же растолстею!
        Их взгляды встретились, и оба почувствовали: что-то пробежало в воздухе между ними, как в ту ночь, когда Макс не поцеловал ее. Ей не следовало пить так много мартини. Неудивительно, что она чувствует себя так странно. Чтобы отвлечься, она взяла еще один кусок пиццы.
        — Тебе придется придумать что-нибудь получше пиццы, когда ты пригласишь Дарси на ужин.
        — Я должен пригласить Дарси на ужин?
        — Это твое второе задание,  — напомнила она с набитым ртом.  — Идеальный бойфренд не только умеет наслаждаться коктейлями, он в состоянии приготовить вкусное блюдо.
        — Ну, я надеюсь, что Дарси любит жаркое, поскольку это все, что я умею.
        — Тогда тебе лучше пожарить орехи. Она вегетарианка.
        Макс посмотрел на нее в ужасе.
        — Вегетарианка? Ты мне этого не сказала!
        — Просто не хотела вываливать на тебя слишком много информации сразу.
        — То есть ты знала, что в этом случае, я откажусь,  — проворчал он.
        — Прекрати, Макс, ты справишься. У Либби есть кулинарная книга с рецептами.
        Аллегра запихнула последний кусок пиццы в рот, вскочила, прошла в кухню, вернулась с книгой рецептов и передала ее Максу.
        — Эмма любила заниматься готовкой,  — вздохнул он.
        — Возможно, ей бы понравилось, если бы ты тоже в этом участвовал, хотя бы изредка,  — сказала Аллегра.  — Именно этому ты должен научиться в нашем проекте,  — продолжала она.  — У тебя появился реальный шанс понять, как угодить ей. Показать, что ты изменился и готов прикладывать усилия.
        Макс посмотрел на нее с подозрением.
        — Кажется, ты очень хочешь, чтобы мы с Эммой снова сошлись.
        — Я хочу, чтобы ты был счастлив, а с ней ты выглядел счастливым.  — Она сама чувствовала себя счастливее, когда Макс был с Эммой. Макс лишь иногда появлялся на редких семейных праздниках — его семьи, конечно, не ее,  — чтобы быстро обменяться новостями и колкостями и забыть все до следующего раза.
        Не то чтобы Макс был скучным, но его жизнь была настолько далека от жизни Аллегры, что она никогда по-настоящему не замечала его, до того вечера, когда что-то щелкнуло в воздухе. Аллегра смогла убедить себя, что это было помрачение рассудка, но теперь… это заставляло ее волноваться. Она не должна обращать внимание на его губы, или руки, или тот факт, что под рубашкой он скрывал стройное мускулистое тело.
        Чем раньше он сойдется с Эммой, тем лучше. Тогда все вернется на круги своя. И Макс думал примерно так же.
        — Я и был счастлив с ней,  — вспоминал он.  — У нас так много общего. Мы были друзьями! Я до сих пор не могу поверить, что она бросила меня ради парня, которого знала всего несколько недель.
        — Это ненадолго,  — уверенно заявила Аллегра.
        — Не знал, что ты большой специалист по страсти!
        — Я тоже страстно влюблялась, а в один прекрасный день просыпалась и спрашивала себя: «Что я делаю?»  — сказала она.  — Поверь мне, с Эммой случится то же самое, и в этот момент ты должен быть рядом.
        — Только не говори, что в этом месяце ты ведешь в Glitz колонку советов для читателей.
        — Можешь издеваться,  — сказала Аллегра с достоинством,  — но это хороший совет. Если ты действительно хочешь вернуть Эмму, скажи ей об этом, отправь ей СМС.
        — А что написать?  — спросил Макс, который пусть и неохотно, но все-таки слушал.
        — Просто что ты думаешь о ней,  — ответила Аллегра.  — Этого будет достаточно.
        — Не могу поверить, что ты заставляешь меня делать это,  — ворчал Макс, пока Аллегра почти тащила его по улице к танцевальной студии.
        Она заказала частный урок, чтобы Макс научился танцевать вальс для костюмированного бала. Дарси была в восторге от этой идеи.
        — Сгораю от нетерпения,  — призналась она Аллегре.  — Никогда еще не ходила на свидание с мужчиной, который умеет танцевать.
        Это станет тяжелейшим испытанием для Макса, но Аллегра не сомневалась, что у него все получится. Кроме того, ей самой очень хотелось научиться танцевать вальс. Правда, вальсировать еще не с кем, но, возможно, принц ждет ее на балу. Высокий, темноволосый, красивый, он неожиданно появится рядом с ней и будет ловко крутить ее по банкетному залу, пока Макс постарается впечатлить Дарси изящными па.
        Фантазия Аллегры резко оборвалась, когда Макс внезапно остановился перед дверью с розовой табличкой, украшенной феями.
        — Нам ведь не сюда?
        Она крепко взяла его за руку:
        — Обещаю, внутри никаких фей. Просто соберись с духом и открой дверь!
        Ворча, Макс позволил ей провести его внутрь и вверх по лестнице к танцевальной студии, затем она положила ладонь ему на спину и втолкнула в просторный зал с двумя зеркальными стенами.
        Сегодня помещение принадлежало только им. Аллегра представила Макса Кэти, инструктору по танцам, которую она наняла за огромный гонорар. Кэти славилась тем, что умела с нуля научить танцевать даже самых неспособных учеников.
        — Это все равно что таскать деревянный брус по полу,  — пожаловалась она Аллегре на Макса.  — Подойди и потанцуй с ним, посмотрим, может, он с тобой сможет расслабиться.
        Именно на это Аллегра и надеялась. Она вскочила и заняла место в середине пустого зала рядом с Максом, но, положив одну руку ему на плечо, другую вложив в его ладонь, почувствовала неловкость. Макс был слишком близко, и ее это волновало.
        — Макс, помни, что я тебе говорила: ты двигаешься в верхний правый угол воображаемого квадрата, а ты, Аллегра, делаешь шаг назад,  — скомандовала Кэти.  — Поехали. Раз, два, три, верхний угол квардата. По диагонали, назад, раз, два, три.
        Во рту у Аллегры пересохло, но она глубоко вздохнула и попыталась вспомнить инструкции. Зафиксировала взгляд на точке за плечом Макса — так легче не думать о его теплых и крепких пальцах или руке у нее на талии. Краем глаза все равно видела его напрягшийся подбородок. Это очень отвлекало, и Аллегра постоянно забывала, куда ставить ноги.
        — Стоп! Это невозможно!  — воскликнула Кэти.
        Макс и Аллегра отскочили друг от друга с облегчением и смущением.
        Кэти драматично вздохнула.
        — Ты же сказала, вы с Максом друзья?  — спросила она Аллегру.
        Аллегра и Макс переглянулись.
        — Вроде… того.
        — Вроде?
        — Мы давно знаем друг друга,  — через мгновение нашелся Макс.
        — Вы меня удивляете. Вы словно никогда не встречались раньше.  — Она снова вздохнула и строго оглядела их.  — Обнимите друг друга,  — приказала она.
        — Что?
        — Обнимите друг друга,  — терпеливо повторила Кэти, когда Аллегра и Макс удивленно взглянули на нее.
        — Ты имеешь в виду…  — Аллегра сделала неопределенный жест.
        — Я имею в виду, обхватите друг друга. Вы ведь умеете обниматься?
        — В чем цель этого упражнения?  — поинтересовался Макс.
        — Я хочу, чтобы вы расслабились и чувствовали себя комфортно друг с другом. Ну, давайте,  — поторопила она, когда ни один из них не шелохнулся.
        Прочистив горло, Аллегра нехотя повернулась лицом к Максу.
        — Извини,  — одними губами проговорила она, и Макс в ответ закатил глаза.
        Затем последовало несколько неудачных попыток, лишь с третьего раза все получилось и они рассмеялись.
        Макс снял пиджак и остался в рубашке и галстуке. От него приятно пахло — чистым хлопком и настоящим мужчиной. Этот аромат обнадеживал и словно приглашал опереться на крепкое плечо и почувствовать его надежность. За плечами у Аллегры был очередной бешеный день в Glitz, и она провела большую его часть бегая туда-сюда по коридорам и выслушивая претензии в свой адрес. Заканчивали новый номер журнала, и от напряжения даже воздух звенел.
        И вот теперь — странно, но в его руках она чувствовала себя… в безопасности.
        — Хорошо,  — одобрила Кэти.  — Теперь прижмитесь крепче друг к другу.
        Аллегра покорно положила руки на грудь Макса, а он притянул ее к себе, и неожиданно чувство безопасности исчезло. Ей показалось, что пол ушел из-под ее ног и она балансирует на краю пропасти. В груди все сжалось, пульс тревожно бился. Макс крепко держал ее, его тело было твердым, и вдруг Аллегра ощутила, что твердый не только его торс. Прежде чем она успела сообразить, что думает по этому поводу, Кэти хлопнула в ладоши.
        — Итак, попробуем еще раз,  — бодро сказала она и велела им вернуться в исходную позицию.
        — Помните, что я говорила вам о приставном шаге в квадрате?  — спросила она, и скомандовала:  — Пошли! Попытайтесь сосредоточиться на том, что делаете.
        Ага, сосредоточиться. Аллегра подавила нервный смешок, когда снова сбилась, и Макс что-то буркнул. Кэти скорбно вздохнула.
        Они начали снова, и у них, кажется, получалось, пока Макс со всей силы не наступил на ногу Аллегре. Она взвизгнула, и оба смущенно засмеялись.
        Кэти было не смешно.
        — Вы оба безнадежны,  — объявила она, когда их время истекло.  — Если хочешь, чтобы Макс произвел впечатление на Дарси на балу, вам необходимо тренироваться. По крайней мере, освоить основные шаги, на следующей неделе можем попробовать добавить несколько поворотов.
        Глава 5
        — Повороты?  — проворчал Макс, когда они выбрались на улицу.  — То есть мы должны кружиться и кружиться, и вперед и назад?
        — Это намного сложнее, чем кажется,  — согласилась Аллегра, обматывая шею платком.  — Я так часто вальсировала в воображении, что думала, у меня неплохо получится,  — уныло призналась она.
        — Просто в твоем воображении ты танцевала не со мной,  — сказал Макс, почему-то чувствуя себя виноватым за испорченный вальс.
        — Это верно.  — Она немного оживилась, и они направились вниз по улице.  — У меня гораздо лучше получится с герцогом.
        — С кем-кем?
        — С герцогом, который будет вальсировать со мной на террасе, умолять меня стать его герцогиней, а потом овладеет мной,  — объяснила Аллегра как ни в чем не бывало.  — Он, скорее всего, окажется герцогом,  — задумчиво произнесла она.  — У него, конечно, ужасная репутация распутника, но в глубине души он очень благородный.
        — Не такой уж и благородный, если собирается овладеть тобой прямо перед переполненным бальным залом,  — заметил Макс.
        — Ты такой зануда.
        Макс покачал головой:
        — Тебя не поймешь, Легз. То ты одержима модой и сплетнями о знаменитостях, то фантазируешь, как будешь танцевать с аристократами.
        А ведь еще существует милая и смешная Аллегра, которая рисует забавных мультяшных животных, и та, которая упорно и безуспешно старается стать уверенной и надменной, чтобы угодить требовательной матери. Аллегра, постоянно беспокоящаяся о своем весе, или Аллегра, с удовольствием поглощающая пиццу, сидя на полу.
        Лишь после переезда в этот дом Макс понял, что Аллегра сложнее, чем он думал. Если бы его попросили описать ее раньше, он сказал бы: милая, немного сумасшедшая, немного испорченная матерью. И вот он каждый день узнает о ней что-то новое. Как озаряется ее лицо при улыбке. Как она приподнимает подбородок.
        Внезапно у Макса пересохло во рту, он вспомнил, как обнимал ее в танце, как, наконец, Аллегра удобно устроилась у него в руках, как будто там ее место, и он взбудоражился от близости ее тела. «Держи ее крепче»,  — повторяла Кэти. И он держал нежную, теплую женщину, она таяла у него в руках, а ее духи кружили ему голову.
        Ему стало легче, когда они расхохотались. Когда Максу не хотелось срывать с нее одежду, они с Аллегрой ладили лучше. Она учила его готовить, чтобы он мог произвести впечатление на Дарси, и возвращалась вечерами из Glitz, нагруженная продуктами и советами от редактора кулинарного отдела. Он любил прислониться к столешнице и наблюдать за лицом Аллегры, когда та с энтузиазмом нарезала и смешивала странные ингредиенты, превращая их в сложные блюда. «Эмма была отличным поваром»,  — вспоминал Макс. Мясо и два вида овощей — именно то, что нужно, и все отлично приготовлено. А не эта ерунда от Аллегры.
        — Ты говоришь, что хочешь быть серьезной журналисткой, но всерьез обсуждаешь только косметику или последнюю мыльную оперу,  — заметил он.
        Свежий ветер подхватывал и крутил опавшие листья вдоль тротуара, и Аллегра плотнее запахнула пальто.
        — Люди вообще многогранны,  — произнесла она надменно.  — Кстати, если мы уже заговорили о людях, что ты сделал с Дики?
        — Ничего не делал,  — удивился Макс.
        — Он был так слаб сегодня утром, что весь офис шептался! По агентурным сведениям, Дики сказал Стелле, что он так ослабел по твоей вине!
        — Я просто взял его с собой в паб.
        Накануне Аллегра отправила его на очередную сессию к стилисту Дики. Макс поворчал, но ушел: без Аллегры у него появилась возможность найти общий язык с Дики. Он предложил стилисту сделать все быстро и безболезненно, насколько это возможно, а затем пойти и по-настоящему выпить вместе.
        — Ты не поверишь!  — продолжал он.  — Парень в Лондоне уже десять лет и не знает, что такое пинта.
        — Ты отвел Дики в паб?  — Аллегра остановилась и посмотрела на него в ужасе.
        — Ты же сама говорила, что я должен быть с ним мил,  — напомнил Макс.
        — Но затащить его в паб и напоить пивом! Это отвратительно!
        — Он прекрасно провел время. В следующий раз я возьму его на игру в регби.
        Аллегра открыла и закрыла рот, не в силах произнести связное предложение.
        — Дики… регби?..
        — Не знаю, почему вы все так боитесь его. Он отличный парень, если не обращать внимания на манерность и жеманство.
        — Все. Моя карьера закончилась.
        — Не глупи.  — Макс взял ее за руку и повел через дорогу.  — Я нравлюсь Дики. Хотя, если подумать, конец твоей карьеры мне только на руку. Тогда не придется снова танцевать вальс.
        — Дарси появится в любую минуту. Ты готов?
        Аллегра просунула голову в кухню, где Макс заканчивал гарнир для романтического вегетарианского ужина на двоих, который они планировали вместе с Аллегрой. Вернее, она спланировала, а Макс неохотно согласился приготовить.
        — Не понимаю, почему я не могу подать ей макароны с томатным соусом,  — ворчал он.
        — Потому что это особый случай. Ты хочешь показать Дарси, что приложил усилия, чтобы приготовить то, что ей понравится.
        В конце концов они решили приготовить салат из груш, грецких орехов и горгонзолы, грибной штрудель с соусом «эстрагон», а на десерт мороженое с клубникой в шоколаде. Аллегра была довольна, но после нескольких «репетиций» от штруделя ее тошнило, а на клубнику в шоколаде она смотреть не могла — кто бы мог подумать, что она когда-либо скажет такое.
        — Все готово,  — объявил Макс.  — Мне только нужно переодеться.
        — Я украшу гостиную,  — вызвалась Аллегра. Макс должен был позаботиться и об этом, но, когда она предложила оживить комнату, не проявил энтузиазма.
        По крайней мере, все чисто, как всегда, когда Макс рядом. Аллегра расставила свечи и взбила подушки, включила романтическую музыку — подборку саундтреков она подготовила заранее. Макс понятия не имел о музыке или романтике, так что Аллегра решила, что эту часть работы ему лучше не доверять.
        Она как раз зажигала свечи, когда Макс вернулся.
        — Здесь немного мрачновато,  — сказал он, оглядываясь.  — Дарси не увидит, что она ест.
        — Не мрачновато. А романтично.
        Аллегра критически оглядела Макса: в темно-красной рубашке, дорогой и стильной, в новых черных джинсах — он выглядел сногсшибательно. Она даже забыла о горящей спичке в руке.
        — Ой!  — Аллегра отбросила спичку и облизнула обожженный палец.  — Эту рубашку выбрал Дики?  — спросила она и, пытаясь скрыть внезапное замешательство, нагнулась, чтобы подобрать спичку.
        — Конечно.  — Макс с отвращением провел по ткани.  — Я бы ни за что не купил красную рубашку, но Дики настоял.
        — И он прав. Ты хорошо выглядишь,  — честно сказала Аллегра. Она бросила почерневшую спичку в мусорное ведро и повернулась к Максу.  — Можно мне исправить одну ма-а-аленькую деталь?..
        Не дожидаясь согласия Макса, она подошла и расстегнула еще одну пуговицу у него на воротнике. Игнорируя его протесты, она посмотрела на манжеты, расстегнула и закатала их выше запястья.
        Оттого, что они стояли так близко друг к другу, Аллегра чувствовала легкое головокружение. Воздуха как будто не хватало, и сердце забилось сильнее. Она хотела сказать что-то веселое, беспечное, чтобы разрядить обстановку, и не нашлась, она не смела встретиться взглядом с Максом из боязни… Из боязни чего? Из боязни, что он поцелует ее. Из боязни, что она поцелует его.
        Аллегра сглотнула. Как глупо. Она только что преодолела безумный период необъяснимых переживаний. Последние несколько дней прошли хорошо: вместе с Максом они готовили, болтали, подшучивали друг над другом, смеялись. Послушно вальсировали, и, казалось, у них даже получалось. И вдруг она посмотрела на него в этой новой рубашке, и внутри у нее все сжалось. Аллегре это не понравилось.
        Прочистив горло, она поправила второй рукав и отступила назад.
        — Вот, так лучше,  — сказала она.
        Макс сразу же начал теребить манжеты.
        — Это же выглядет неаккуратно,  — проворчал он.
        Аллегра хлопнула его по руке:
        — Не трогай! В этом и заключается разница, ты хочешь выглядеть как ботаник или как красавчик?
        — «Красавчик»?  — с отвращением повторил Макс.
        — Хорошо, не красавчик,  — поправилась она,  — просто раскованно. Как будто владеешь навыками общения. И кстати,  — напомнила она, чиркая спичкой, чтобы зажечь остальные свечи,  — не забудь, сегодня вечером ты должен сделать все, чтобы Дарси почувствовала себя особенной. Спрашивай ее о том, чем она занимается, что чувствует.
        — Да, да, мы это уже проходили,  — проворчал Макс, поправляя ножи и вилки на столе.
        Задув спичку, Аллегра восхитилась тем, как пламя танцует над свечами.
        — Ты уверен, что в кухне все под контролем?
        — Абсолютно. Я составил временной план, первые семнадцать минут после ее прибытия мне ничего не нужно делать.
        — Верно. Семнадцать минут. Потому что ты ведь не можешь захотеть есть на минуту позже, чем запланировано?  — Аллегра закатила глаза, но Макс оставался невозмутимым.
        — Ты ведь хочешь, чтобы ужин удался,  — ответил он и снова посмотрел на часы.  — Разве она не должна уже быть здесь?
        — Я послала за ней машину. Надеюсь, Дарси не опоздает. К сожалению, мы не можем выпить, пока она не приедет.
        — Мы могли бы потренироваться в вальсировании,  — без энтузиазма предложил Макс, но Аллегра обрадовалась:
        — Отличная идея. Мы должны поразить Кэти нашими успехами на следующей неделе.
        Они тренировались несколько раз и уже не испытывали неловкость, кладя руку на плечо или на талию. Начали живо, переставляя ноги, как их учила Кэти, Аллегра мурлыкала что-то, отдаленно похожее на вальс.
        — Эй, у нас неплохо получается,  — заявил Макс через некоторое время.  — Может, попробуем поворот?
        Аллегра не возражала, они попытались, но столкнулись. Вторая попытка удалась так хорошо, что Макс ликовал. Они обрадовались успеху, смеясь, Макс покружил Аллегру и ловко наклонил в завершении, поддерживая рукой.
        На этом бы все и закончилось, не посмотри они в глаза друг другу. Их взгляды встретились, смех оборвался, улыбка исчезла. Аллегра не могла оторваться от его глаз, она застыла, опираясь спиной о его руку. Воздух как будто сжимался вокруг них, выдавливая весь кислород, и ее сердце глухо стучало.
        Позже она задавалась вопросом, не привиделось ли ей, что голова Макса начала опускаться к ее лицу. В тот момент Аллегра не знала, что чувствовать — облегчение или разочарование,  — когда пронзительный дверной звонок вырвал их обоих из оцепенения.
        — Дарси!  — Взволнованная, Аллегра высвободилась из рук Макса и пригладила волосы. Что она делает?
        Аллегра совсем забыла, как красива Дарси. Макс встретил ее у дверей, и, когда они вошли вместе, комната словно озарилась. Светлые волосы, заплетенные колоском, опускались Дарси на одно плечо — на такую элегантную небрежность наверняка ушло несколько часов, ее кожа светилась. Дарси надела ярко-синее платье, которое подчеркивало ее сногсшибательную фигуру. Если Аллегра не ошибалась, платье не дизайнерское, а из какого-то сетевого магазина, но на Дарси оно смотрелось ошеломительно. От пухлых губ до кончиков туфель от Кристиана Лабутена, она выглядела идеально.
        Аллегра должна бы ненавидеть ее, но Дарси настолько милая и дружелюбная, что это невозможно.
        — Все просто замечательно,  — сказала она, оглядывая комнату.  — Тебе пришлось похлопотать, Макс!
        Макс и глазом не моргнул.
        — Да разве это хлопоты, Дарси.  — Он избегал смотреть в глаза Аллегре.  — Давайте-ка выпьем шампанского…
        Все прошло как по маслу, вспоминала Аллегра позже. Дом появился несколько минут спустя и сделал пару фотографий Макса в кухне, а затем фото Макса и Дарси, сидящих за столом, а когда он ушел, они наконец смогли насладиться едой. Все трое так легко и непринужденно болтали, что Аллегра забывала о своей роли простого наблюдателя, а вскоре и вовсе отложила ноутбук в сторону.
        Она просто выдумала тот момент, когда Дарси позвонила в дверь, убеждала себя Аллегра. Посмотреть на них сейчас: болтают, как давние друзья. В воздухе между ними ни колебаний, ни искр. Все лишь ее фантазия.
        Еда оказалась совсем не плохой. Возможные недостатки презентации компенсировались качеством и военной точностью, с которой Макс подавал на стол каждое блюдо.
        В общем, второе задание успешно выполнено, поздравила себя Аллегра.
        — Кофе?  — предложил Макс.
        — Вообще-то я бы выпила травяной чай, если у тебя есть,  — ответила Дарси, и Макс бросил отчаянный взгляд на Аллегру.
        — В шкафу над чайником,  — подсказала она.
        Когда Макс вышел поставить чайник, Дарси наклонилась к Аллегре:
        — Можно у тебя кое-что спросить?
        — Конечно,  — удивилась Аллегра.
        — Вы, ребята…
        — Что?
        — Ты и Макс,  — деликатно намекала Дарси.  — Я спросила Макса, не ты ли его избранница, но он ответил, что вы просто друзья.  — Она посмотрела на Аллегру:  — Это правда?
        Аллегра почувствовала необъяснимое раздражение оттого, что Макс отрицал какой-либо интерес к ней, но не могла это опровергнуть.
        — Конечно,  — небрежно ответила она, делая глоток вина.  — Макс практически мне брат.
        — О, это хорошо. Значит, ты не будешь возражать, если я приглашу Макса к себе на ужин?
        Аллегра поперхнулась вином.
        — Ужин?  — пролепетала она.
        — Да. Не как часть проекта Glitz, а на настоящее свидание.
        — Ты хочешь встречаться с Максом?
        Дарси немного смущенно рассмеялась.
        — Я думаю, он милый.
        Макс? Милый?
        — Он не такой, как парни, с которыми я обычно встречалась,  — объяснила Дарси.
        Аллегра подумала об актерах и рок-звездах, с которыми общалась Дарси,  — каждый из них настоящий лакомый кусочек,  — и моргнула.
        — Еще бы.
        — Макс мне нравится,  — призналась Дарси.  — Думаешь, он согласится?
        Известная манекенщица нижнего белья пригласит его провести вечер наедине у нее дома. Как будто Макс откажется от такого приглашения.
        — Ты должна спросить Макса, не меня,  — сухо посоветовала Аллегра.
        — По-моему, ты не в восторге от этой идеи,  — заметила Дарси, оказавшись намного проницательнее, чем можно было подумать.  — Ты уверена, что не возражаешь?
        — Дело не в этом. Просто… ну, Макс хорошо держится, но его невеста не так давно разорвала помолвку. Я бы не хотела, чтобы ему снова было больно. Я имею в виду…  — Аллегра путалась, не зная, что сказать.  — …Просто ты настолько великолепна, за тобой должны бегать толпы парней. Я… мне будет неприятно, если ты собираешься просто развлечься с Максом, а он воспримет ваши отношения всерьез. Не удивлюсь, если он именно так к этому и отнесется,  — сказала она с завистью.  — Не представляю ни одного парня, кто бы не запал на тебя.
        — Ты удивишься,  — ответила Дарси с горечью.  — Я не понимаю, почему заработала репутацию акулы-людоеда. Никого не волнует, что мне тоже может быть больно.
        — Макс не твой обычный тип,  — заметила Аллегра, и Дарси кивнула.
        — Вот почему я хочу узнать его лучше. Я устала от капризных и тщеславных парней, которые хотят быть со мной, чтобы их имя появлялось в газетах.
        — Ну, с Максом тебе об этом можно не беспокоиться.
        — Отлично. Ну, раз ты уверена, что не против, я спрошу его.
        Аллегра вовсе не была уверена, но не могла придумать ни одной причины, почему должна возражать. Макс взрослый мужчина, он не нуждается в ее покровительстве и заботе, она не может запретить ему воплотить в реальность мечту каждого мужчины, сходив на свидание с Дарси. Он заслуживал поощрения после поступка Эммы.
        Так почему же она чувствует эту свинцовую тяжесть на душе?
        Когда Макс вернулся с кофе и травяным чаем, Аллегра взяла кружку и извинилась.
        — Я оставлю вас вдвоем,  — сказала она с улыбкой.  — Мне нужно записать свои наблюдения. Хорошего вечера.

* * *
        — Что значит — ты не пойдешь?  — Макс в ужасе посмотрел на Аллегру.
        — Я собираюсь на ужин к Флик,  — ответила она.  — Кроме того, меня не приглашали.
        — Я думал, ты тоже пойдешь. И Дом.
        — Макс, Дарси пригласила тебя на ужин. Это никак не связано со статьей.
        — Почему?  — озадаченно спросил он.
        — Сумасшедшая идея, но, возможно, ты ей нравишься.
        Пораженный, Макс провел рукой по волосам. Дело в том, что он не очень внимательно отнесся к приглашению Дарси в тот вечер, когда готовил для нее ужин. Аллегра уже удалилась к себе в комнату, и он предположил, что это просто очередное задание.
        Он нравится Дарси?!
        — То есть это как бы свидание?  — осторожно спросил он, и Аллегра закатила глаза.
        Она делала какую-то сложную укладку перед зеркалом над камином.
        — Я думала, ты на седьмом небе,  — проговорила она с полным ртом заколок.
        — Дарси Кинг хочет пойти на свидание со мной?
        — Мне тоже не верилось.  — Аллегра закрепила одну из заколок в волосах.
        Макс сидел на диване и перебрасывал пульт из руки в руку. Дарси Кинг. Великолепная, сексуальная, дружелюбная, милая. Почему он не в восторге?
        — Я думал, что подписался только на твою статью,  — проворчал он.  — Не осознавал, что дело может дойти и до другого.
        — Это просто ужин, Макс. Не думаю, что она сразу планирует сногсшибательный секс.
        Аллегра, видимо довольная результатом своих усилий, отвернулась от зеркала. Макс не мог понять, как можно тратить столько времени на такую неряшливую прическу. Сегодня вечером Аллегра подняла волосы наверх и кое-как зафиксировала, так что несколько прядей небрежно падали ей на лицо. Максу захотелось заправить их ей за уши, но мысль, что он коснется пальцами ее шелковистых волос, показалась такой дразнящей, что на мгновение он потерял нить разговора.
        — Ты должен быть польщен,  — заявила она.
        — Я и польщен,  — заверил ее Макс, с сожалением расставаясь с идеей вытащить заколки из волос Аллегры, чтобы мягкие блестящие локоны упали ей на плечи.  — Просто… Не хочу все усложнять.
        — Что сложного в ужине? Ты ведь ужинал с Дарси, а на этот раз тебе даже не придется готовить.
        — Не в этом дело. Совсем недавно я был помолвлен с Эммой,  — оправдывался Макс.  — Мне кажется, для новых отношений еще слишком рано.
        Лицо Аллегры мгновенно смягчилось, она подошла, села на диван рядом с ним и положила руку ему на колено — тут в голове у Макса все вообще смешалось.
        — Прости, я забываю, что ты все еще раздавлен из-за поступка Эммы.
        Вообще-то Макс не стал бы использовать слово «раздавлен», но, глядя в огромные зеленые глаза Аллегры, он кивнул — единственное, на что был способен.
        — Дарси знает, что ты был помолвлен,  — продолжила Аллегра и, желая утешить, машинально погладила его по бедру.
        Чувствуя, что возбуждается, Макс осторожно отодвинулся. Аллегра продолжала говорить, по-прежнему глядя на Макса своими большими глазами, даже не догадываясь, какое воздействие оказывает на него.
        — Она не ждет, что ты безумно влюбишься в нее, Макс. Это просто ужин. Дарси милая, и это станет стимулом по крайней мере для твоего эго. Ты должен пойти и на один вечер забыть об Эмме.
        Ему не Эмму нужно забыть, а это ощущение руки Аллегры на своем бедре. Но Макс согласился, встал с дивана, на который он чуть было не повалил девушку, и вышел в кухню. С трудом взяв себя в руки, он вернулся в гостиную, где Аллегра сидела в кресле и, наклонившись, поправляла туфли на высоченных каблуках. На ней было короткое темное платье без рукавов с цветочным рисунком, открывавшее длинные ноги в черных чулках, и в горле у Макса снова неожиданно пересохло.
        Несколько локонов упали Аллегре на лицо, и она заправила их за уши, потом подняла глаза и увидела Макса в дверном проеме. Их взгляды встретились, на мгновение Аллегре почудилось какое-то трепетание в воздухе, но она тут же отвернулась.
        — Ты хорошо выглядишь,  — прохрипел Макс.
        — Спасибо.  — Быстрый сканирующий взгляд.  — Это одна из рубашек, которые для тебя выбрал Дики?
        — Да.  — Макс развел руки в стороны.  — А что, слишком обыкновенная?
        — Она идеальна или, по крайней мере, будет такой, если ты подвернешь манжеты и…  — Аллегра дотронулась до шеи, чтобы показать, что воротник слишком высоко застегнут.
        Макс знал по опыту, что спорить бесполезно. Скорбно вздохнув, он расстегнул еще одну пуговицу, прежде чем закатать манжеты.
        — Значит, ты встречаешься с матерью,  — сказал он через мгновение.  — Что это будет? Уютный вечер вдвоем?
        Макс знал не хуже ее, что уютный вечер с Флик невозможен, но Аллегра не смогла сдержать печальную улыбку. Она обожала мать и испытывала угрызения совести из-за того, что иногда желала, чтобы Флик немного — совсем чуть-чуть!  — походила на маму Либби и Макса: спокойная, нежная, которая с удовольствием смотрела ток-шоу вместо новостей. Когда Аллегра впервые осталась у Либби ночевать, они ужинали перед телевизором, держа тарелки на коленях — в нарушение всех мыслимых и немыслимых запретов.
        — Я думаю, там будет несколько человек,  — ответила она.  — Флик сказала, что хочет меня кое с кем познакомить.
        Макс с насмешливым выражением принялся за вторую манжету.
        — Флик пытается свести тебя с новым парнем?
        — Возможно.
        — Ты, кажется, не очень заинтересована.
        Он ведь не ошибся? Она производила впечатление человека, который предпочел бы остаться дома. Ничего не выйдет.
        Аллегра встала и прошлась по комнате.
        — Конечно, я заинтересована,  — возразила она.  — Мужчины, с которыми меня знакомит мама, умные, культурные, веселые, интересные… Почему бы мне не быть заинтересованной?
        — В таком случае почему бы не сходить,  — сказал Макс. Он справился с манжетами и теперь стоял в центре комнаты, засунув руки в карманы, весь такой угрюмый, неприветливый и невероятно привлекательный.
        — У меня хорошее предчувствие,  — беззаботно прощебетала она.  — Этот парень может оказаться Тем Самым. Возможно, сегодня я встречу настоящую любовь!
        Макс фыркнул:
        — Только не назначай свидание на среду, и все.
        Он наконец получил известия из офиса Боба Ласковски. Боб и его жена будут в Лондоне на следующей неделе, и ужин для знакомства с Максом и его «невестой» назначен на вечер среды. Аллегра знала, что Макс нервничал из-за этого. Перспектива обмана его не радовала, но он отчаянно хотел получить работу в Шофраре. Возможно, именно поэтому он превратился в такого ворчуна в последнее время?
        Дарси так Дарси, сказала себе Аллегра, беря сотовый, чтобы вызвать такси. Ей безразлично, что Макс идет на ужин с моделью. Она собирается отлично провести время и познакомиться со сказочным парнем.
        Флик по-прежнему жила в четырехэтажном доме в георгианском стиле в очень престижном районе Ислингтона, где Аллегра выросла, но никогда не чувствовала себя дома. Особняк был безукоризненно оформлен, и большинство посетителей задыхались от зависти, когда попадали внутрь, но Аллегра предпочитала дом Уорринеров с его потертыми плинтусами и выцветшими чехлами на стульях.
        Ужины Флик славились не столько едой, которая всегда заказывалась в ресторане, сколько гостями. Политики, медиамагнаты, бизнесмены, дипломаты, писатели, художники, музыканты, журналисты — каждый в Лондоне что-то собой представлял. И все жаждали сесть за обеденный стол Флик. Звезды эстрады или актеры, снимающиеся в мыльных операх, могли не беспокоиться. Флик настаивала на определенном интеллектуальном уровне.
        Итак, Аллегра обнаружила, что сидит между Дэном, госслужащим, делающим стремительную карьеру, которого, несомненно, ожидало большое будущее, и Уильямом, помощником какого-то политического деятеля. Оба работали в правительственных кругах, оба честолюбивые сплетники с высоким самомнением.
        Ковыряясь в маринованных гребешках, Аллегра чувствовала себя скучной и неосведомленной рядом с ними. Не то чтобы это имело большое значение. Разговор за столом развивался, как всегда, динамично, но никого не интересовало ее мнение, Аллегре было достаточно улыбаться.
        Рядом с ней Дэн начал рассказывать непристойную историю о политике, которого все, кроме Аллегры знали. Она смеялась вместе со всеми, но ее больше интересовало, как обстоят дела у Макса и Дарси. Переспят ли они? Аллегра осознала, что перестала улыбаться и торопливо вернула улыбку на место.
        Почему ее это волновало? Макс все равно скоро уедет, и она его даже не интересует. Правда, когда она надевала туфли и их взгляды встретились, что-то пробежало между ними.
        Все потому, что они теперь проводят много времени вместе, убеждала себя Аллегра. Не может быть, чтобы она предпочла есть пиццу с Максом перед телевизором, чем сидеть здесь, на этой гламурной вечеринке. Конечно нет.
        О боже, она пропустила кульминацию рассказа Дэна. Аллегра поймала взгляд Флик, сидящей на другом конце стола, заметила, что та предостерегающе нахмурилась, и выпрямилась.
        Уильям наполнил бокал Аллегры, вырвав ее из задумчивости. Его теплые глаза определенно посылали ей сигналы. Аллегра смотрела на него, решительно настроенная считать его привлекательным. Она уже выяснила, что Уильям расстался с подругой год назад. Как он сказал, по обоюдному согласию. Они по-прежнему друзья.
        Так что никакого очевидного «эмоционального багажа». В отличие от Макса, который все еще тосковал по Эмме.
        Уильям очень привлекательный. Очаровательный. Уверенный в себе. Тоже в отличие от Макса. Он останется в Лондоне. В отличие от Макса. Кажется, он считает ее привлекательной. В отличие от Макса. Он идеальный бойфренд. В отличие от Макса.
        Если Уильям пригласит ее на свидание, она согласится. Определенно. Возможно, даже влюбится в него.
        Глава 6
        — К сожалению, не было возможности поговорить с тобой, Аллегра,  — сказала Флик, вернувшись в столовую, после того как проводила последнего гостя. Она нахмурилась, заметив, что Аллегра помогает официантам убирать со стола.  — Им за это платят. Оставь тарелки, и давай поболтаем.
        Глядя на них, и не подумаешь, что они мать и дочь. Аллегра — высокая, темноволосая, своеобразная, в то время как Флик — миниатюрная блондинка с идеальными чертами, стальными голубыми глазами и безжалостным умом. Аллегра гордилась своей знаменитой матерью, но иногда ей было любопытно, как это — иметь мать, которая торопится обнять тебя на пороге, как это делала мама Либби и Макса, или суетится вокруг, если тебе плохо.
        Болтать с Флик не значит сидеть на кухне с чашкой какао. Это означает быть подвергнутой пристрастному допросу, с целью тщательного изучения и анализа твоей жизни и достижений, которые в случае Аллегры оставляли желать лучшего.
        Флик уверенно направилась в свой кабинет-библиотеку и уселась за рабочий стол, указав Аллегре на стул напротив, словно перед интервью.
        — Еще одна успешная вечеринка,  — самодовольно заявила она.
        — Еда была великолепна,  — покорно согласилась Аллегра, тайком взглянув на часы. Час ночи… Интересно, Макс все еще с Дарси? Он удивительно неохотно согласился на это свидание, но наверняка не смог устоять, оставшись наедине с Дарси.
        — Ты как будто витаешь в облаках, Аллегра,  — прозвучал острый как бритва голос Флик, которым она пользовалась на интервью.  — Я заметила это еще во время обеда. Не самые хорошие манеры. Хочешь уйти?
        — Нет, нет, конечно, нет…  — Только мать могла заставить ее заикаться, и, зная, что это раздражает Флик, Аллегра взяла себя в руки.  — Извини. Просто мысли заняты заданием, которое я получила в Glitz.
        Флик откинулась на спинку стула и подняла брови.
        — Не думаю, что статья о последних тенденциях моды равнозначна вопросам, которые беспокоят всех остальных. Но я читала твою статейку по обуви на прошлой неделе. Очень развлекательно. Концовка слабовата, но в принципе тексты значительно улучшились. Что за задание?
        Аллегра начала объяснять идею проекта и финальной статьи, но все звучало как-то глупо, особенно когда мать слушала ее, наклонив голову с идеальной прической.
        — Я надеюсь, что, если статья окажется успешной, Стелла даст мне возможность написать что-то более интересное.  — Она споткнулась и замолчала.
        Флик одобрительно кивнула. Ей нравилось, когда Аллегра размышляла стратегически.
        — Полагаю, что это интересный опыт, но тебе было бы гораздо лучше в серьезном журнале. Помнишь сына Луизы, Джо? Он сейчас работает в The Economist.
        Аллегра сжала зубы.
        — Я не уверена, что готова писать о денежно-кредитной политике, Флик. Между Glitz и The Economist все-таки огромная пропасть.
        — Не для того, кто готов на все ради достижения цели,  — правда, ты никогда не отличалась амбициозностью,  — произнесла Флик с сожалением.  — Но ты очень хорошо сегодня выглядишь,  — признала она.  — Этот темный цветочный узор тебе идет. Серьги не совсем правильные, но в целом очень мило. Уильям, похоже, очарован тобой,  — добавила она.  — Вы еще увидитесь?
        — Возможно.  — Когда Уильям пригласил ее на свидание, Аллегра хотела согласиться и вдруг услышала, как говорит, что занята в настоящее время.
        — У него большое будущее. Я бы хотела, чтобы ты проводила больше времени с такими людьми, как он, а не с глупыми заданиями для этого журнала. С кем ты работаешь в данный момент?
        — С Максом.  — Забавно, как неловко прозвучало сейчас его имя.  — Ты помнишь брата Либби,  — спросила она Флик.
        — Ах да… тот, довольно скучный.
        — Он не скучный!  — вспыхнула Аллегра.
        — Не помню, чтобы он поразил меня,  — пренебрежительно ответила Флик.
        Когда-то Аллегра и сама так думала. Так почему же ей хочется провести вечер с ним, а не флиртовать с Уильямом — парнем, каким Максу никогда не стать?
        — Не знала, что он был твоим бойфрендом.  — Глаза матери подозрительно сузились, когда она заметила, как вспыхнули щеки Аллегры.
        — Он им не был. Ни тогда, ни сейчас. Просто поживет у нас несколько месяцев, пока Либби в Париже.
        — Надеюсь, между вами ничего нет?
        — Можно подумать, это какой-то хулиган,  — проворчала Аллегра.  — Он инженер. Трудно найти кого-то более респектабельного.
        — Я уверена, он компетентен в своей области,  — примирительно произнесла Флик.  — Но я всегда беспокоилась, что ты довольствуешься посредственным, а не пытаешься раскрыть свой потенциал.  — Она покачала головой.  — Я виню себя за то, что ты проводила так много времени с этой семьей — как их? Уоррен?
        — Уорринер,  — поправила Аллегра,  — и они замечательные.
        — О, я уверена, что они очень добрые, но я учила тебя стремиться к исключительному.
        — Они и есть исключительные!  — Поджатые губы Флик всегда служили предупреждением Аллегре, но она слишком разозлилась, чтобы остановиться.  — Они исключительно щедрые и исключительно веселые. Мать Макса, возможно, не самая стильная, но она очаровательна, а его отец один из самых милых, самых порядочных, самых достойных людей, каких я когда-либо встречала,  — обрушилась она на Флик.  — Если бы у меня был такой отец!
        Наступил момент ужасной тишины, и ее последние слова прогрохотали в кабинете. Флик побледнела. Отец был запретной темой, и Аллегра это знала.
        — Извини,  — сказала она, глубоко вздохнув.  — Но почему ты не расскажешь о моем отце?
        — Я не хочу это обсуждать,  — натянуто ответила Флик.  — В твоем случае отец просто биологический термин, и ничего больше. Мне очень жаль, если меня как родителя тебе было мало.
        — Я не это имею в виду,  — попыталась настаивать Аллегра, но Флик ловко ушла от ответа.
        — Я лишь могу заверить, что хотела для тебя только лучшего. Если бы ты знала, какой у тебя потенциал. Я считаю ошибкой связывать себя с кем-то заурядным, который будет тянуть вниз, до своего уровня.
        Нужно было догадаться, что давить на Флик по поводу отца бесполезно.
        — Не беспокойся,  — отрешенно отозвалась Аллегра.  — Между мной и Максом ничего не может быть, а даже если и было бы, он все равно скоро уезжает работать за границу.
        — Тем лучше,  — одобрила Флик.
        Именно, тем лучше, твердила Аллегра в такси по дороге домой. Флик предложила ей остаться переночевать в детской комнате, но Аллегра предпочла вернуться к себе. Ей отчего-то необходимо было знать, остался Макс у Дарси или нет. Когда Аллегра открыла дверь и увидела Макса, растянувшегося на диване, от сердца у нее отлегло.
        — Ты рано вернулся.  — Забавно, но ее голос звучал мягко и обычно, в то время как сердце вело себя более чем странно, спотыкаясь и подпрыгивая в грудной клетке, как пьяное.
        — Уже полвторого. Не так уж и рано.
        — Наверное, нет.  — Аллегра прошла и села в кресло.  — Ну и как прошел твой вечер?  — поинтересовалась она.
        — Хорошо. А твой?
        — Сам знаешь. Много умных гламурных гостей. Остроумные разговоры. Вкусная еда. Как всегда.
        — Твой обычный социальный кошмар.
        Аллегра засмеялась и скинула туфли, чтобы подобрать под себя ноги. Ей уже было лучше.
        — Ну как, нашла настоящую любовь за канапе?  — спросил Макс.
        — Не знаю,  — ответила она.  — Я сидела между двумя красивыми амбициозными одинокими мужчинами, которых мама выбрала специально для меня.
        Взгляд Макса метнулся к ее лицу, а затем прочь.
        — И кто же счастливчик?
        — Ни один из них.  — Она вытащила заколки из прически, помотала головой, чтобы расправить волосы, не замечая, как потемнели глаза Макса.  — Я решила взять паузу в отношениях, так называемая детоксикация. На какое-то время не помешает воздержаться от мужчин.
        — А жаль.
        — Я устала от чувства, что меня зовут на свидания только потому, что я дочь Флик Филдинг.  — Впервые Аллегра произнесла это вслух и вздрогнула, услышав негодующее эхо.
        — Тебя зовут не поэтому,  — грубовато возразил Макс.
        — Нет? Тогда почему? Я не такая умная, как они. Я не могу поддержать их разговоры. Мне нечего им предложить.
        — Ты красивая,  — сказал Макс.  — Да ладно, Легз, ты и сама это знаешь,  — добавил он, когда Аллегра уставилась на него.  — Ты великолепна. Любой мужчина будет рад появиться с тобой в обществе. Не знаю, с кем ты сидела сегодня вечером, но если считаешь, что его больше интересовало влияние Флик, чем ты сама, то это заблуждение!
        Он бы вообще ничего не соображал, сидя рядом с Аллегрой, облаченной в это платье. Его бы загипнотизировали ее изящные обнаженные плечи, выразительные руки, сияющая кожа и блестящие волосы, которые того и гляди рассыпятся по плечам. Макс знал, что не смог бы даже есть. Во рту бы пересохло, и все внимание было бы приковано к ее изогнутым ресницам, ярким глазам, заманчивому декольте, изгибу груди… И он бы не переставал думать о ее голых коленках под столом, длинных сексуальных ногах в этих нелепых туфлях.
        Голова закружилась, и Макс понял, что перестал дышать. Он жадно вдохнул, чтобы успокоиться. Откуда все это?
        — Не знала, что ты считаешь меня красивой.  — Аллегра была польщена.
        — Я думал, многие говорили тебе это, так что мне нет необходимости делать то же самое, конечно, ты красивая. Я думал, ты знаешь.
        — Нет.  — Аллегра склонила голову.
        Макс с беспокойством ощутил, как что-то затрепетало в воздухе, нечто сгущающее воздух, так что в груди все сжималось и дышать становилось труднее.
        Интересно, Аллегра это тоже почувствовала? Очевидно, нет. Когда он боролся с собой, пытаясь сделать очередной вдох, она подняла голову и в упор посмотрела на него.
        — Расскажи, как все прошло с Дарси.  — Голос Аллегры прозвучал вполне нормально, и Макс с горечью подумал, что ей не было трудно дышать. Она не догадывалась о неуместном возбуждении Макса.  — Мне было любопытно, останешься ли ты у нее на ночь,  — продолжила она вполне безразлично.
        Макс не мог признаться, что именно Аллегра и есть причина его безразличия к всемирно известной и любимой модели. Дарси ясно дала понять, она рассчитывает на большее, чем просто ужин, но это казалось Максу неправильным, особенно когда он провел большую часть вечера, размышляя над тем, что делает Аллегра и кого ее мать посадила рядом с ней за стол.
        Лишь когда Дарси странно посмотрела на него, он понял, что стиснул зубы. Что с ним не так? Вот он сидит за столом напротив Дарси Кинг и получает однозначное приглашение прикоснуться к этому соблазнительному телу. Такой шанс выпадает раз в жизни, а он думает только о тощей подруге своей сестры! Уж не тронулся ли он умом.
        Ему нравилась Дарси, правда, нравилась, но все прошло как-то странно. Он сказал Аллегре то же самое, что и Дарси,  — лучшая отговорка, которая пришла ему в голову в тот момент.
        — Я не очень хочу начинать отношения с Дарси,  — сказал он.  — Она хорошая, но… не понимаю, как она впишется в мою жизнь, а ты? Не представляю кого-то вроде Дарси в Шофраре и не хочу быть для нее просто новой игрушкой. Я знаю, что большинство других мужчин отдали бы все, только чтобы она пофлиртовала с ними, но не уверен, что это того стоит.
        И это была не отговорка. Это была правда. Но казалось, Аллегру это не убедило.
        — Я сомневаюсь, что Дарси рассчитывает на что-то серьезное,  — сказала она.  — Просто хочет немного повеселиться. При чем тут Шофрар?
        — При том, что там я планирую свою будущую жизнь,  — сухо ответил Макс, вздрогнув от того, насколько помпезно и торжественно прозвучали его слова.  — Нет смысла затевать что-то с человеком, который не мыслит себя вдали от города.
        Макс не удивился, когда на лице Аллегры отразилось недоверие.
        — Позволь мне сформулировать это правильно. Ты утверждаешь, что не собираешься заниматься сексом с женщиной, на которой не сможешь жениться, утащить с собой в какую-то дыру в пустыне и поставить там на второе место после своей карьеры?
        — Да… нет!
        Макс вспотел. В последний раз он терял самоконтроль, когда Эмма безжалостно разорвала их помолвку.
        Эмма! Он схватился за мысль о своей невесте. Бывшей невесте.
        — Слушай, я не из тех парней, кто встречается с моделями,  — почти отчаявшись, сказал он.  — Возможно, в воображении, но я действительно хочу быть с кем-то вроде Эммы. Думаю, именно с Дарси я понял, что еще скучаю по Эмме.
        Подумав, Макс пришел к выводу, что так и есть. Это объясняет всю кашу у него в голове, разве нет? Макс был сам не свой, с тех пор как Эмма упорхнула в поисках страстей.
        — Я послал Эмме СМС, как ты советовала,  — почти осуждающе заявил он Аллегре, и та выпрямилась.
        — Она ответила?
        — Когда я ехал к Дарси. Поэтому я думал о ней, когда пришел на ужин.
        Это правда, хотя, когда он думал об Эмме, испытывал не тоску, а скорее удивление типа «как-странно-что-я-ничего-не-чувствую-когда-вижу-твое-имя». Еще неделю назад Макс хотел лишь одного — получить весточку от Эммы и попытаться вернуться к привычной жизни, но, прочитав ее ответ сейчас, не почувствовал прилив облегчения и надежды, которых ожидал.
        По крайней мере, Аллегра проявила сочувствие.
        — Понимаю, это взволновало тебя,  — сказала она.  — Что написала Эмма?
        — Ничего особенного. Что она в порядке, спросила, как я.
        — О, это очень обнадеживает!  — улыбнулась Аллегра, и Макс подозрительно посмотрел на нее:
        — Да?
        — Определенно. Если бы Эмма не хотела поддерживать с тобой контакт, она бы вообще не написала. А она не только ответила, но и задала тебе вопрос.
        — Ну и что?
        — Так она начинает диалог,  — нетерпеливо пояснила Аллегра.  — Она спросила, как ты, а это значит, ты ответишь, расскажешь ей и напишешь что-то еще, потом у нее появится возможность отреагировать… Не успеешь оглянуться, у вас уже завязался разговор, и встреча — вопрос времени. Это действительно хороший знак, Макс,  — заверила она его.  — Уверена, Эмма уже заскучала со страстным парнем и была взволнована твоим сообщением.
        Макс не был в этом уверен. «Взволнована». Это словечко Аллегры. Эмма не принадлежала к тому типу женщин, которые бывают взволнованы чем-то. Одно из качеств, которые он всегда любил в ней. Эмма не суетилась и не устраивала шум по пустякам. Она была сдержанной, уравновешенной, спокойной — в отличие от некоторых.
        Он посмотрел на Аллегру, которая свернулась калачиком в кресле — с горящими глазами, немного растрепанными к концу вечера волосами, она, по-видимому, не знала, что ее платье приподнялось, обнажая умопомрачительные ноги. Когда он представлял себе Аллегру, то не думал о сдержанности. Он думал об экстравагантности. Аллегра ассоциировалась с крайностями. Она обожала или ненавидела. Была дико взволнована перспективой или ужасалась ею. Была безумно влюблена или страдала, потому что ей разбили сердце. Следить за ее эмоциями было утомительно. С Эммой такого не случалось.
        С другой стороны, разве не Эмма бросила свою уютную стабильную жизнь ради страстного романа, так что ему ли судить? Макс ссутулился. Женщины. Как только вам кажется, что вы поняли их, они совершают немыслимый поступок, оставляя вас в полной растерянности.
        Вот, например, Аллегра, которую он совсем недавно считал лишь суматошной подругой Либби. Макс чувствовал себя с ней легко — за исключением того странного момента несколько лет назад. Сейчас ничего подобного. Он не мог спокойно смотреть на нее, на эти великолепные ноги, красиво очерченные губы, дразнящий изгиб шеи.
        Сейчас она возилась с волосами, убирала их за уши, приглаживая, как кошка.
        — Так ты ей ответил?  — поинтересовалась она.
        — Что?  — Отвлекшись на ее пальцы, Макс забыл, о чем она.
        Аллегра взглянула на него.
        — Ты ответил Эмме?  — повторила она медленно, и Макс почувствовал, как скулы его зарделись.
        — Ох. Нет, еще нет.
        — Сохраняешь хладнокровие?
        Что, если Аллегра права? Что, если Эмма действительно ждет известий от него? Если им чудесным образом удастся все исправить, пожениться, как планировали, и уехать в Шофрар? Он должен быть счастлив при этой мысли… разве нет?
        Он встретился взглядом с Аллегрой.
        — Типа того,  — ответил он.
        — Аллегра!  — Макс постучал кулаком по двери ванной.  — Что, ради всего святого, ты там делаешь?
        — Я почти готова,  — отозвалась Аллегра. Осторожно нанесла помаду и промокнула губы. Она бы ни за что не призналась Максу, что нервничает из-за предстоящего вечера. Этот ужин с Бобом Ласковски и его женой так важен для Макса. Она не хотела его подвести.
        Последние несколько дней Макс, похоже, был в смятении. Аллегра решила, что сообщение от Эммы подействовало на него сильнее, чем он осознавал. Макс все отрицал, но было очевидно, что он действительно хочет вернуть Эмму. Иначе зачем ему сопротивляться Дарси?
        Когда Уильям позвонил ей после того ужина у Флик, Аллегра все же согласилась встретиться с ним. Уильям хороший собеседник, привлекательный, она отлично проведет время в его компании — и не позволит себе думать, что, глядя на аристократический рот Уильяма, она не испытывает того волнения, какое вызывают у нее губы Макса.
        Потому что думать о Максе вот так не имеет смысла. Аллегра даже не могла объяснить, как именно, но это было связано с трепетом, который она испытывала, когда Макс входил в комнату. Все чувства обострялись рядом с ним. От этого Аллегра испытывала неловкость. Это было ненормально. Неуместно. Бессмысленно.
        Все дело в проекте, пыталась она успокоить себя. В том, что они так много времени проводят вместе. Все это нереально. Временное безумие, и ничего больше. Макс отправится в Шофрар, а она вернется к нормальной жизни. Скорее бы.
        Макс ясно дал понять. Его не интересует короткая стремительная интрижка. Он ищет женщину, которая станет частью его жизни, разделит его интересы и будет мотаться с ним по миру. Это не Дарси и точно не Аллегра. С ней Макс связался бы в последнюю очередь… и это взаимно, спешила напомнить она себе, когда сама мысль казалась слишком удручающей. Она ведь не хочет уезжать из Лондона. Здесь она делает карьеру.
        Возможно, она не меняет мир и не пишет революционных статей, но занимается тем, чем всегда хотела… разве нет? Мысли Аллегры вновь унеслись к иллюстрациям. Рисовать мультяшных животных несерьезная работа. Она способна на большее, как постоянно твердит ей Флик.
        Кроме того, статья о Максе станет ее звездным часом. Аллегра уже написала половину, которая, по ее мнению, очень даже удалась. Возможно, она проводит много времени, делая зарисовки Макса и думая о нем, но это неизбежно. Теперь это ее работа.
        — Аллегра! Мы опоздаем!  — Макс уже хотел постучать еще раз, но Аллегра распахнула дверь ванной комнаты и широко улыбнулась ему, довольная тем, как отвисла его челюсть.
        — Что ты думаешь?  — Аллегра покрутилась в дверном проеме. На ней был самый скромный наряд, какой она смогла найти: сногсшибательное маленькое черное платье с небольшим декольте и рукавами. Даже Максу будет нечего возразить против черного платья, рассуждала Аллегра, но не смогла отказаться от блестящих сережек и почти вызывающих туфель на шпильках — платье и так слишком простое, и Аллегра рассчитывала, что Макс и его босс, как мужчины, вряд ли даже взглянут на ее туфли.
        — Я выгляжу достаточно благоразумно?  — спросила она.
        — «Благоразумно» не совсем то слово, которое приходит мне в голову.  — Его голос прозвучал напряженно.
        Аллегра была разочарована.
        — Я заколола волосы и все такое,  — запротестовала она. На прическу ушло тоже немало времени.
        — Ты очень хорошо выглядишь,  — резко сказал Макс.  — А теперь пойдем. Такси ждет. Мы должны поторопиться.  — Его взгляд скользнул вниз по ее ногам и уткнулся в туфли.  — Ты сможешь дойти до машины?
        — Конечно смогу,  — ответила Аллегра, не зная, радоваться ли ей или переживать, что он все-таки заметил ее обувь.
        Ее прическа была ненадежно зафиксирована, так что Аллегра осторожно откинулась на сиденье и пристегнулась ремнем безопасности. Она любила лондонские такси, их округлую форму и желтый огонек сверху. Она любила запах сидений, щелканье двигателя, ремни, которые не давали вам соскользнуть с места на поворотах. Проезжая в такси мимо знаковых лондонских достопримечательностей, Аллегра чувствовала себя частью большого оживленного города.
        Кроме сегодняшнего вечера. Сегодня улицы сливались в одно пятно. Аллегра не могла сосредоточиться на Лондоне. Макс, сидевший рядом, слишком волновал ее. Он тоже был пристегнут и не касался ее. Но Аллегра невольно представляла, что ремни безопасности исчезли и она, скользнув по сиденью, прижалась к Максу.
        Она с трудом сглотнула. Как глупо. Почему приходится прикладывать усилия, чтобы разговаривать нормально с Максом?
        — Итак,  — радостно спросила она.  — Какой у нас план?
        — План?
        — Мы должны придумать по крайней мере историю нашего знакомства.
        Макс нахмурился:
        — Бобу это неинтересно.
        — Но возможно, его жене.
        Макс, очевидно, об этом не подумал.
        — Лучше придерживаться правды,  — ответил он, и брови Аллегры поползли на лоб от удивления.
        — Разве это не противоречит идее?
        — Я не имею в виду весь обман,  — раздраженно сказал он.  — Лишь то, что я познакомился с тобой через мою сестру, такого рода вещи.
        Все это казалось Аллегре очень ненадежным, но Макс явно считал, что босс не собирается подробно их расспрашивать. Она надеялась, что Макс прав.
        — Не думаю, что от тебя потребуется что-то особенное, просто улыбайся и делай вид, что мы планируем пожениться,  — сказал Макс.
        — Насколько влюбленной я должна казаться?  — вызывающе спросила Аллегра. Подшучивать над ним легче, чем наблюдать, как уличные огни бросают блики на его лицо, выхватывают из тени уголки рта.  — Я могу сыграть безумную любовь или просто нежное обожание.
        — Просто будь нормальной,  — оборвал ее Макс.  — Если сможешь.
        Встреча с Бобом и его женой была назначена в «Артуро», тихом классическом ресторане, который уже перестал считаться авангардным, но по-прежнему славился своей кухней. Когда они добрались до места, Макс расплатился с таксистом и начал теребить воротник. Он хотел пойти в обычной белой сорочке, но Аллегра заставила его надеть темно-красную рубашку, которую выбрал для него Дики, и галстук более темного оттенка.
        — Вот Боб удивится, когда увидит меня в красном,  — проворчал Макс, чуть ослабив воротник.
        — Хватит возиться, ты великолепно выглядишь,  — оборвала Аллегра. Она подошла к нему и поправила галстук.  — Правда,  — сказала она ему.  — Ты хорошо выглядишь. Тебе просто нужно расслабиться.
        — Ага, расслабиться,  — с сарказмом повторил Макс.  — Я иду на самое важное интервью в карьере, на котором придется лгать сквозь зубы новому боссу. С чего бы мне быть напряженным?
        — Мы не должны лгать, если не хочешь. Почему бы просто не рассказать Бобу правду об Эмме?
        На мгновение Макса соблазнила эта идея. Что проще — признать себя побежденным или провести вечер, пытаясь убедить Боба Ласковски в том, что такая девушка, как Аллегра, могла выбрать его? Она же очевидно не из его лиги.
        Когда она открыла дверь ванной и улыбнулась ему, это был как удар в сердце.
        — Я выгляжу достаточно благоразумно?  — спросила она.
        У Макса перехватило дыхание при виде ее соблазнительной стройной фигуры в облегающем платье.
        Да, руки и плечи были закрыты, но этот черный материал дразнил даже больше, чем обнаженное тело, подчеркивая сливочного цвета кожу.
        Платье доходило до колен, открывая ее великолепные ноги, обутые в абсурдные туфли со стразами. Ее серьги раскачивались и сверкали; правда, волосы были заколоты аккуратнее, чем обычно.
        Когда кислород вновь поступил в мозг, Макс придумал множество слов, чтобы описать Аллегру: сексуальная, эротичная, ослепительная, великолепная… Но благоразумная? Вот это вряд ли.
        Теперь она поправляла его галстук и стояла так близко, что аромат ее духов проникал в его сознание, а в животе пульсировала похоть. В какой-то момент желание дотронуться до Аллегры стало настолько сильным, что Макс думал только о том, чтобы схватить ее, прижать к стене, касаться ее, чувствовать ее, наслаждаться ею.
        В ужасе от этого порыва, Макс сделал шаг назад. Что с ним происходит? Он никогда не был диким. Он разумный, уравновешенный инженер, а не какой-то мачо, воплощающий в жизнь свои пещерные фантазии.
        Макс покачал головой, чтобы прийти в себя. Вся эта история со статьей слишком подействовала на него, вот и все. Чем скорее он отправится в Шофрар, тем лучше. Именно этого он хотел, а не срывать одежду с подруги младшей сестры. А для Шофрара ему необходимо одобрение Боба Ласковски. Неужели он будет рисковать заветной должностью руководителя проекта только потому, что его будоражат духи Аллегры?
        — Нет,  — сказал он немного хриплым, но твердым голосом.  — Я хочу придерживаться нашего уговора.
        — Хорошо.  — Аллегра улыбнулась и подхватила его под руку.  — В таком случае пойдем добывать тебе эту работу, тигр.
        Глава 7
        На работе имя Боба Ласковски всегда упоминали шепотом, и Макс ожидал увидеть солидного мужчину внушительного роста. Фотографии на веб-сайте изображали серьезного человека с блестящей макушкой и обрамлявшими ее в форме подковы седыми волосами, но в действительности Боб оказался невысоким, пухлым, с добродушной улыбкой и приветливыми морщинками в уголках глаз.
        Макс испытал облегчение, когда Аллегра отпустила его, чтобы он мог пожать руку Бобу. Тот обернулся, намереваясь представить свою жену. Карен Ласковски была тоже седа и очень элегантна. Аллегра могла бы описать в мельчайших подробностях, во что та была одета, но у Макса осталось лишь впечатление тепла, обаяния и какого-то светло-голубого наряда.
        Теперь настала его очередь. Аллегра ободряюще улыбнулась, когда он взглянул на нее, и Макс прочистил горло.
        — Это моя невеста, Аллегра.
        Вот она, ложь. Макс слышал, как она звенит по всему ресторану, и ждал, что другие посетители поднимут голову и закричат: «Лжец! Лжец!» Но ничего такого не произошло, и чета Ласковски ничему не удивилась. Похоже, никто не замечает, какая они с Аллегрой неправдоподобная пара.
        — Какое красивое имя!  — воскликнула Карен и пожала сияющей Аллегре руку.
        — Оно означает «Жизнерадостная»,  — пояснила Аллегра.
        — И кажется, оно вам очень подходит,  — заметил Боб, взглянув на ее туфли.
        Аллегра улыбнулась и, к ужасу Макса, снова взяла его за руку и прижалась к его плечу.
        — У меня достаточно поводов для радости,  — сказала она, взмахнув ресницами.  — Я так взволнована из-за предстоящей свадьбы с Максом и на шего отъезда в Шофрар. Надеюсь,  — добавила она, улыбаясь Бобу, который одобрительно кивнул.
        — Очень важно, что вы оба с нетерпением ждете этого повышения,  — произнес он, жестом приглашая всех сесть.  — Особенно в таком месте, как Шофрар, где особо нечем заняться, если вы не работаете. Слишком часто молодые инженеры возвращаются, потому что их жены или партнеры несчастливы там. Но вы, очевидно, будете идеальной женой инженера,  — сказал он Аллегре.
        Макс закашлялся. Разве Боб не заметил обувь Аллегры? Разве не видел, что она последний человек, который будет счастлив в пустыне?
        Что же касается Аллегры, она отлично справлялась со своей ролью.
        — Место не имеет значения, для меня главное быть с Максом,  — ответила она.
        «Какая журналистика, она же прирожденная актриса»,  — подумал Макс, необъяснимо взволнованный. Но Боб и Карен, казалось, верили ей.
        — Прямо как мы после свадьбы,  — улыбнулась Карен мужу.  — Мне было все равно, лишь бы находиться рядом с тобой.
        — Заметь, мы никогда по-настоящему не расставались,  — сказал Боб, накрывая ее ладонь своей.  — Мы начали встречаться в старших классах. Я влюбился в Карен, как только увидел ее, не так ли, дорогая?
        Макс ничего не понимал. Боб должен был говорить о контрактах и результатах или расспрашивать Макса о его опыте ведения проектов, а не болтать о любви. Аллегра, разумеется, поощряла его.
        — О, как это замечательно!  — воскликнула она, хлопая в ладоши.  — Значит, вы оба верите в любовь с первого взгляда?
        Максу хотелось биться головой о стол.
        — Разумеется,  — сказал Боб, с нежностью глядя на жену, которая с обожанием смотрела на него.  — А вы? Давно знаете друг друга?
        — Уже много лет,  — ответила Аллегра, с энтузиазмом пускаясь в рассказ о своей дружбе с Либби.  — Но большую часть времени Макс и я игнорировали друг друга.
        — Ага!  — Карен наклонилась вперед.  — Так что же изменилось?
        Впервые веселая уверенность Аллегры дрогнула.
        — Я… ну, я не уверена… это чувство просто подкралось к нам.  — И тут у нее хватило наглости обратиться к нему:  — Что ты думаешь, Макс? Когда ты впервые понял, что влюблен в меня?
        Словно мир остановился, и Макс замер вместе с ним, пригвожденный к месту словами Аллегры, которые звенели у него в голове.
        «Когда ты впервые понял, что влюблен в меня?»
        Он не может быть влюблен в Аллегру, в панике думал Макс. Это какая-то ошибка. Он, возможно, согласится с утверждением, что это сиюминутная похоть, но любовь? Нет, нет, нет, нет. Аллегра притворяется, в отчаянии напомнил себе Макс. На самом деле она не верит, что он в нее влюблен.
        Так почему же ее слова так прочно засели у него в голове?
        Аллегра повернулась на стуле так, чтобы Боб и Карен не видели, какой холодный предупреждающий взгляд она бросила на него.
        — Когда я позволила тебе накрасить мне ногти на ногах?  — спросила она.
        «Накрасить ногти»?.. Что? Макс нахмурился и слишком поздно понял, что она просто пытается заставить его реагировать. А он сидел, ошеломленный осознанием того, что на самом деле влюбился в Аллегру. Он полный идиот! Но он не должен опозориться и позволить другим заметить это. Уж Аллегре в последнюю очередь.
        — Скорее когда осознал, что ты сходишь с ума от мысли, что я уеду в Шофрар,  — задумчиво ответил он и посмотрел на Боба и Карен.  — Только тогда я понял, что значу для нее.
        Последовал сильный удар по руке.
        — Я не сходила с ума!  — возмутилась Аллегра.
        — Ты рыдала и умоляла меня не уезжать, помнишь?
        — Ты такой большой выдумщик!  — запротестовала она, смеясь.
        — Я выдумщик? А что тогда было с лаком на ногтях?
        — Я никогда не плачу,  — уверяла она Карен, которая, веселясь, переводила взгляд с одного на другого.
        — Ну, как бы вы ни влюбились друг в друга, могу лишь сказать, что вы двое идеальная пара!
        — Мы тоже так считаем, не так ли, дорогой?  — Это была снова Аллегра. Она доверительно наклонилась к Карен.  — Конечно, Макс иногда бывает немного сварливым, но я знаю, что он обожает меня.
        К счастью, Боб выбрал именно этот момент, чтобы поговорить с Максом о проекте, над которым тот работал, и Макс ухватился за возможность направить разговор в безопасное русло. Но Карен расспрашивала о свадьбе, и Максу оказалось неожиданно трудно сконцентрироваться на инженерной теме, когда рядом с ним Аллегра пустилась в яркое описание воображаемой свадебной церемонии, собственного платья, нарядов подружек невесты, оформления столов и множества других деталей, которые Макс никогда не связывал со свадьбой и тем более не думал о них.
        Он недоверчиво слушал одним ухом. Откуда Аллегра берет все это? О боже, теперь она еще и рисует наряды на обратной стороне конверта, который вытащила из сумочки, а Карен охает и ахает.
        — О, какая прелесть!  — воскликнула Карен, и Макс не смог удержаться и вытянул шею, чтобы посмотреть, что же нарисовала Аллегра. Вот она в узком платье с глубоким вырезом, а рядом он сам, в парадном костюме и цветастом жилете.
        — Только через мой труп,  — пробормотал он на ухо Аллегре, и та поджала губы, но Макс заметил, что ее трясет от сдавленного хихиканья.
        — Женщины и свадьбы, а?  — сказал Боб, когда Макс поймал его взгляд.  — Послушай моего совета, просто соглашайся на все ее желания.
        — Наверное, твоя мама тоже хочет быть посвящена в свадебные планы?  — спросила Карен Аллегру, игнорируя мужчин.
        — Э-э, да.  — Макс видел, что Аллегра пытается представить разговоры о настольных украшениях с Флик.  — Да, конечно, но на самом деле это только наше с Максом дело, разве нет?
        — Совершенно верно,  — сказал Боб,  — и чем скорее вы займетесь этим, тем лучше, я прав, Макс? Но не уверен, что вы успеете пожениться до поездки в Шофрар. Вам придется вернуться ради свадьбы.
        Макс посмотрел на Боба, а затем на Аллегру, чье лицо светилось от волнения.
        — Это означает, что…  — спросила она Боба, и тот кивнул и улыбнулся.
        — Конечно. Разумеется, Макс получит эту работу.
        Аллегра завизжала от восторга и обняла Макса.
        — О, Макс, ты получил ее! Ты едешь в Шофрар!
        Ее щека прижалась к его, и руки Макса автоматически сомкнулись вокруг Аллегры, крепко обнимая ее. Боб и Карен снисходительно смотрели на них, и, когда Аллегра повернула голову и улыбнулась ему, поцеловать ее показалось Максу самым естественным.
        Ее рот был мягким и соблазнительным и так близко, что не поцеловать его просто невежливо. И со стороны будет хорошо выглядеть, в тумане подумал Макс, не в силах оторвать взгляда от ее губ. Ласковски ждали поцелуя. Именно это делают помолвленные пары, когда узнают хорошие новости. Будет странно, если он не поцелует Аллегру.
        Одна рука скользнула по ее спине к шее. Несколько секунд он смотрел прямо в глубокие зеленые глаза Аллегры, и все рациональные мысли испарились. В сознании Макса остались только ее тепло, ее запах, ее губы.
        Ее губы.
        Он больше не мог сопротивляться. Забыл, почему должен был противиться, забыл все, кроме необходимости сократить пространство между ними. Он приблизил ее голову к себе — а может, Аллегра сама наклонилась ближе; Макс так и не понял — и прикоснулся губами к ее губам: все вокруг закачалось от нахлынувших ощущений.
        Аллегра оказалась теплой, отзывчивой, гибкой, их рты словно предназначались друг для друга. Удивительное чувство чего-то правильного росло в груди Макса и захлестнуло его, как прилив, блокируя сомнения, причины, блокируя все, что не являлось Аллегрой: ее ароматом, ощущением, сладостью.
        Впоследствии Макс сообразил, что поцелуй длился всего несколько секунд, но в тот момент казался бесконечно долгим. Макс так и не понял, как нашел в себе силы оторваться от Аллегры, но затем почему-то снова подался вперед и уставился ей в глаза. Их прекрасный зеленый цвет стал чуть темнее, а выражение ее лица было ошеломленным — вероятно, как и у него.
        — Да,  — сказал Боб Карен,  — я так скажу: чем скорее эти двое поженятся, тем лучше.
        Макс отчаянно пытался взять себя в руки. В висках, как сумасшедшая, стучала кровь. Это всего лишь поцелуй, прикосновение к губам. Никаких причин для того, чтобы сердце билось вот так, чтобы легкие разучились дышать.
        Он должен собраться, сосредоточиться на работе. Он получил то, что хотел. Он приедет в Шофрар в качестве руководителя проекта, как и планировал. Он должен быть в приподнятом настроении, а не думать о словах Аллегры, звенящих у него в ушах. «Ты едешь в Шофрар!»  — воскликнула она в восторге.
        «Ты едешь», а не «мы едем».
        Все подняли бокалы, и Боб произнес тост по случаю повышения Макса. Макс растянул губы в улыбке.
        «Ты», а не «мы».
        «Так и должно быть»,  — говорил себе Макс. Несколько недель спустя он сядет в самолет и улетит в пустыню, и Аллегры не будет рядом. Он займется своей жизнью, а она своей. Все равно они всегда двигались в разных направлениях.
        Если Либби когда-то выйдет замуж, они, возможно, встретятся на ее свадьбе или крещении ребенка, но это в далеком будущем. К тому времени они наверняка уже забудут этот вечер и этот поцелуй или нехотя улыбнутся смутному воспоминанию. Тогда все это будет уже не важно.
        Макс не мог себе такого представить. Он покосился на Аллегру. Она выглядела так, будто уже все забыла, с обидой подумал он. Ее-то ничто не выбило из равновесия. На скулах играл слабый румянец, но в остальном она казалась совершенно спокойной, когда болтала с Карен.
        — Чем ты собираешься заняться в Шофраре, Аллегра?  — поинтересовалась Карен.  — Если Макс такой же, как Боб, то весь день будет пропадать на работе. Тебе нужна карьера, которая сможет путешествовать с тобой.
        Аллегра открыла рот, но Макс опередил ее.
        — Аллегра иллюстратор,  — сказал он.  — Она будет писать и иллюстрировать детские книги.
        — В самом деле?  — восхитилась Карен, но Аллегра уже качала головой.
        — О, ну, я не уверена, что достаточно хорошо рисую,  — начала она.
        — Блестяще,  — сказал Макс Карен, игнорируя пинок Аллегры под столом.  — Она просто не знает этого.
        Это правда, подумал он. Она была бы намного счастливее, если бы делала иллюстрации, а не выполняла сумасшедшие задания для Glitz, но она ничего не станет менять, потому что по какой-то причине Флик раздражало желание Аллегры рисовать. Она всегда подавляла Аллегру, считая, что ей недостает таланта, но Макс был убежден: иллюстрации Аллегры нечто особенное.
        Карен заставила рассказать ей о книге, которую Аллегра собирается писать, и, несмотря на мстительные взгляды Аллегры в его сторону, Макс отметил, что у нее масса идей. Она может твердить, что верна журналистике, но, очевидно, она размышляла и над историями с небезызвестным псом Дереком в главной роли. Максу хотелось, чтобы она написала книгу и не думала о мнении Флик. Возможно, она никогда не будет писать в реальной жизни, но можно придумать себе идеальную карьеру хотя бы на один этот вечер.
        Потому что у них был только этот вечер. После сегодняшнего ужина никакого притворства. И ему лучше об этом не забывать.
        Аллегре хотелось, чтобы Карен не задавала так много вопросов о книге. Она не собирается ее писать. Это просто глупые истории, которые она выдумала, даже не настоящие рассказы, но Карен была в восторге от идеи и утверждала, что ее внуки полюбят пса Дерека. Аллегра вздохнула про себя — уж не придется ли действительно написать эту книгу. Представить страшно, что Флик скажет на это!
        Может, взять псевдоним?
        Мысль взволновала Аллегру, и она попыталась отмахнуться от новой фантазии. Голова и так идет кругом — приходится думать о несуществующей книге и стараться не думать о том, как Макс поцеловал ее.
        И особенно о том, как она ответила на поцелуй.
        Затылок, где до этого лежала рука Макса, тревожно покалывало. Она то и дело тайком проводила по губам кончиком языка, проверяя, не распухли ли они.
        Взрыв ощущений, когда их губы встретились, потряс Аллегру. Поцелуй Макса не должен вызывать у нее таких чувств.
        Трудно сказать, что Макс думал об этом. Спустя секунду они уже смотрели друг на друга, но затем Макс моргнул и погрузился в техническую дискуссию с Бобом. Он говорил о бетоне. Это было несправедливо. Он не мог поцеловать ее, а затем спокойно продолжать обсуждение дорожного строительства!
        Несмотря на веселую компанию Карен и Боба и вкусную еду, Аллегра не могла наслаждаться ужином. Ее беспокоило, что Макс — как всегда, немногословный — не обращал на нее внимания весь оставшийся вечер, после того как поцеловал и «передал» Карен.
        Это нехорошо, сердито думала Аллегра, постукивая туфлями под столом. Она сделала все, о чем он просил. Она была очаровательной, но Макс даже не пытался. Если бы не она, ему ни за что не получить эту чертову работу, но теперь, когда новая должность в кармане, Макс, очевидно, решил, что возиться с Аллегрой больше не стоит.
        Она уже с трудом улыбалась, когда они прощались с Бобом и Карен перед рестораном. Ласковски пошли в отель, а Макс, взглянув на обувь Аллегры, даже не стал предлагать ей спуститься в метро. Вместо этого положил пальцы в рот и свистнул проезжавшему мимо такси.
        Ее ноги были спасены.
        С надменным видом она села в машину и долго и тщательно пристегивала ремень безопасности. Макс назвал таксисту адрес и устроился рядом с Аллегрой — молчание его, по-видимому, не смущало. Аллегра поджала губы. Она не собиралась первой нарушать тишину. Спасибо, и так наговорилась за сегодняшний вечер! Отвернувшись, Аллегра наблюдала за городом из окна, но так остро ощущала присутствие Макса за спиной, словно смотрела прямо на него.
        А он просто сидел неподвижно, уставившись на тикающий счетчик. Мог бы, по крайней мере, покачивать ногой или делать что-то, действующее на нервы, чтобы у Аллегры появился предлог сорваться на нем.
        Зачем, зачем, зачем он поцеловал ее именно так? До этого момента все шло отлично. Притворяться оказалось весело, и ей даже удалось убедить себя в том, что это странное влечение всего лишь временное отклонение, проходящий симптом сексуальной неудовлетворенности. В любом случае оно ничего не значило.
        А он все испортил, поцеловав ее. Как ей сейчас продолжать думать о нем просто как о брате своей подруги?
        Если бы он ее не целовал.
        Если бы он поцеловал ее еще раз.
        От осознания, насколько сильно она этого хочет, у Аллегры перехватило дыхание. Какое-то сумасшествие. Она злилась на Макса, была просто в ярости. И не могла в то же время хотеть этого поцелуя. Не могла желать, чтобы Макс притянул ее к себе, не могла хотеть вновь ощутить его руки и губы — особенно после того, как он игнорировал ее весь вечер и не проявлял никакого желания целовать снова.
        Но она хотела.
        Молчание мучительно растягивалось. Как только Аллегра открыла рот, больше не в состоянии выносить это, Макс вздохнул.
        — Мне очень жаль,  — сказал он просто.
        По крайней мере, у Аллегры появился повод повернуться и посмотреть на него.
        — Жаль?  — повторила она, не в силах сдержать раздражение в голосе.  — Это мне жаль! Ты вообще представляешь, каких усилий мне стоило втереться в доверие к Ласковски? Я в одиночку добыла тебе эту чертову работу!
        — Я знаю,  — начал Макс, но Аллегра не останавливалась:
        — Ты почти ни слова не произнес за весь вечер — разве только чтобы смутить меня, сказав Карен, будто я собираюсь написать книгу! Зачем ты это сделал?
        — Я думаю, ты должна этим заняться. Уверен, книга получится гениальной.
        Аллегра не успокаивалась:
        — Нет, не получится! Это глупо! Мне пришлось сидеть там и делать вид, что я воодушевлена идеей. И теперь Карен ждет, что я пошлю ей экземпляр, когда книга будет опубликована! Это не смешно,  — яростно добавила она, заметив, как подергиваются в улыбке уголки губ Макса.  — Я чувствовала себя полной дурой. Как будто мало разыгрывать влюбленность в тебя!
        — Ты очень хорошо справилась,  — сказал Макс.  — Просто великолепно, и ты права, то, что я получил работу,  — твоя заслуга. Спасибо,  — добавил он тихо.  — Правда, Аллегра: спасибо.
        Ужасно, но от его благодарности Аллегра почувствовала себя только хуже… Она сгорбилась.
        — Только ради твоего участия в моем проекте,  — раздраженно ответила Аллегра.
        — Я знаю.
        — Но ты мог бы помочь,  — проворчала она.  — Ты же оказался бесполезным! Мне до сих пор не верится, что Ласковски поверили. Настоящий жених смотрел бы на меня, иногда улыбался, использовал бы любую возможность приблизиться ко мне! А ты словно боялся прикоснуться ко мне.
        — Это неправда,  — натянуто произнес Макс.  — Я поцеловал тебя.
        Как будто она могла это забыть!
        — Лишь когда я бросилась тебе в объятия! Прикидываясь влюбленной невестой, в восторге за повышение будущего мужа,  — быстро добавила Аллегра на случай, если он неправильно истолковал ее поступок. Хотя она по-настоящему радовалась за него, с горечью вспомнила она.  — Правда не знаю, зачем я старалась. Ты сидел с выражением, с каким обычно собирают слизняков!
        — Что?  — Макс настолько оторопел, что Аллегра испугалась, не перегнула ли она палку, но отступать было уже некуда. Кроме того, она сдерживалась весь вечер и изнемогала от желания выпустить пар.
        — Судя по вниманию, которое ты уделял мне весь вечер, твой драгоценный бетон был важнее!
        Макс подавил сдавленный смешок и провел рукой по волосам.
        — Все не так,  — начал он.
        — Тогда почему ты игнорировал меня?
        — Потому что не доверял себе, понятно?  — выкрикнул он, не выдержав наконец.  — Иначе не смог бы оторваться от тебя! Я бы целовал тебя снова и снова, не в состоянии остановиться. Стащил бы тебя под стол и сорвал это чертово платье, чтобы покрыть поцелуями все тело, и к черту босса с женой и весь ресторан…
        Макс замолчал. Его грудь вздымалась, взгляд горел огнем.
        — Теперь ты знаешь. Ну что, довольна?
        — Но… но…  — Аллегра не находила слов.
        — Конечно, я хотел прикоснуться к тебе!  — яростно огрызнулся Макс.  — С того момента, как ты открыла дверь ванной комнаты. Весь вечер я не мог думать ни о чем другом. А пришлось сидеть и пытаться разговаривать с боссом, но все это время мои мысли были заняты одним — как моя рука скользнет под твою одежду, как расстегнет молнию, зная, что это никогда не случится! И ты хотела, чтобы я поддерживал непринужденную беседу?
        Макс почти с ненавистью смотрел на нее, но коварное тепло побежало по венам Аллегры, превращая ее собственный гнев во что-то гораздо более опасное. Он хотел ее.
        От острого желания у Аллегры внутри все свело. Волосы Макса стояли дыбом там, где он провел по ним рукой, а сам он выглядел недовольным, взъерошенным, великолепным. Когда он успел стать таким… таким… таким сексуальным? Почему она не заметила?
        Сердце Аллегры билось где-то в горле, во рту пересохло. Однажды по редакционному заданию она отправилась на банджи-джампинг, и тогда, стоя на краю моста, Аллегра испытывала то же самое: ужас, восторг, желание оказаться достаточно смелой, чтобы прыгнуть, и страх, что ей никогда не хватит мужества.
        Правда, в итоге она прыгнула. И если действительно захочет, то сможет и сейчас. Аллегра облизнула губы.
        Макс хотел ее.
        Она хотела его.
        Мозг Аллегры еще был занят расчетами рисков, когда ее рот открылся и она услышала собственный голос:
        — Откуда ты знаешь?
        Макс удивленно посмотрел на нее:
        — Знаю что?
        — Что это никогда не случится.  — Аллегра с ужасом, словно со стороны наблюдала, как она подвинулась к Максу, протянула руку и положила ему на колено, и все помимо ее воли.
        Что она делает?  — думала Аллегра в панике, но ее руки действовали самостоятельно. «Остановись!»  — в отчаянии приказывала она себе, но сообщение не доходило до мозгового центра, а теперь ее ноги задрожали от удовольствия под теплой ладонью Макса.
        Макс сглотнул.
        — Я не уверен, что это хорошая идея, Легз,  — сказал он сдавленным голосом, владея своими руками не лучше, чем она своими. Его пальцы обхватили ее колено, и Аллегра почувствовала дрожь где-то у основания позвоночника.
        — Я тоже не уверена,  — призналась она с трудом.
        — Возможно, ты просто увлеклась притворством,  — продолжал Макс, но не убрал руку. Вместо этого его пальцы поползли под подол платья и принялись поглаживать кожу выше по бедру.
        Аллегра почувствовала, как похоть проникает все глубже, впивается в нее. И полностью овладевает ею. Пальцы Макса чертили такие восхитительные узоры на ее коже, что девушка была уже не в состоянии думать ясно.
        — Наверняка,  — согласилась она, затаив дыхание.  — И вообще вся эта история со статьей. Она начинает выходить из-под контроля. Мы слишком много времени проводим вместе.
        — Да,  — ответил Макс, продолжая ласкать внутреннюю поверхность ее бедра, поднимаясь выше, выше, выше, пока Аллегра не начала извиваться в кресле.  — Мы должны остановиться прямо сейчас.
        — Должны,  — выдавила она.
        — Если только…
        — Да?  — единственное, что смогла выдохнуть Аллегра.
        — Если только не избавимся от этой навязчивой идеи,  — предложил Макс. Его голос всегда был таким глубоким, таким соблазнительным?  — Всего одна ночь, и мы забудем об этом. Что ты думаешь?
        Что она думает? Как она могла думать, когда его пальцы поглаживали ее так нежно, что у нее не получалось нормально дышать, а голова кружилась от удовольствия? О боже, если его ладонь поднимется чуть выше, Аллегра не выдержит.
        Если не поднимется, то Аллегра просто взорвется. В любом случае их ожидает ужасная возня на сиденье. Пытаясь остановить Макса и отвести его руку, Аллегра с трудом сумела произнести:
        — Я думаю, что… это… хорошая идея…
        Макс улыбнулся недоброй улыбкой, которую Аллегра видела у него впервые.
        Когда он убрал руку, Аллегра почти простонала в знак протеста, прежде чем поняла, что такси остановилось перед домом. Пока Макс расплачивался с водителем, она, чуть пошатываясь, дошла до входной двери, не чувствуя ног.
        Аллегра все еще возилась с ключами, когда Макс подошел к ней сзади. Не говоря ни слова, взял их у нее из рук и открыл дверь.
        — После тебя,  — сказал он, и волнение в его голосе заставило Аллегру почувствовать себя лучше. Не только у нее возникли проблемы с дыханием.
        Она не хотела включать свет в холле, поэтому ждала в темноте, дрожа от нетерпения, пока Макс закроет за ними дверь. Приглушенный оранжевый свет от уличных фонарей проникал внутрь через стеклянную панель над дверью. Этого было достаточно, чтобы видеть, как Макс приближается к ней, широко улыбаясь, кладет руки ей на плечи и наконец — наконец!  — прижимается губами к ее губам в требовательном поцелуе.
        На этот раз Аллегра уже не ощутила той острой, пронизывающей сладости, как в ресторане. Поцелуй был страстным и яростным, и внутри ее взорвалось желание. Аллегра неистово поцеловала Макса в ответ, мечтая, чтобы его руки действовали увереннее, сильнее, жестче.
        Нет, сейчас никакой сладости. Это больше напоминало борьбу: кому больше нужно, кто больше отдаст, кому больше достанется. Аллегра торопливо освободила его от галстука, затем стала расстегивать пуговицы на рубашке, в то время как руки Макса поспешно стягивали с нее платье.
        Макс, тяжело дыша, взял ее руки в свои и медленно поднял над головой Аллегры, прижимая ее к стене.
        — Мы пожалеем об этом,  — сказал он и наклонил голову, чтобы поцеловать Аллегру в шею — отчего каждая клеточка ее тела завибрировала, а внутри поднялась волна тепла.
        — Я знаю.
        — Это безумие.  — Его губы опускались ниже, оставляя обжигающий след на коже.
        — Ты прав,  — выдавила она и шумно втянула воздух, когда он продолжил исследовать чувствительные изгибы ее шеи и плеча.
        Когда Макс опустил руки и притянул девушку ближе, Аллегра всхлипнула от облегчения. Теперь она смогла выдернуть его рубашку и, поглаживая ладонями его упругую гладкую спину, заметила, как напрягаются мышцы под ее руками.
        — Это все испортит,  — сказала она прерывисто.
        — Конечно. Как раньше уже никогда не будет,  — прозвучал низкий и прерывистый голос Макса.  — Я никогда не смогу забыть твой вкус,  — предупредил он.  — Я никогда не забуду, какая мягкая ты на ощупь.
        — Значит… мы должны остановиться,  — попыталась она, прижимаясь к Максу и наслаждаясь ощущением его сильного, упругого, мужественного тела. Кровь закипала, бешено пульсируя, и Аллегра желала его настолько сильно, что не могла думать ни о чем другом.
        — Наверное,  — сказал Макс, просовывая руки под ее платье, касаясь горячими губами ее кожи.  — Но есть проблема.
        Аллегра вздрогнула от его прикосновения.
        — Проблема?
        — Да.  — Он поднял голову и обхватил ладонями ее лицо.  — Проблема в том, что я не хочу останавливаться, а ты?
        Ей следует сказать, что она хочет остановиться. Она должна положить конец этому прямо сейчас. Макс прав. Они пожалеют утром. Но как Аллегра могла остановить его, когда ее тело выгибалось навстречу Максу, ее кожа жаждала его прикосновений, а сознание подчинялось желанию?
        Ее руки обвили его шею, и Аллегра прижалась к Максу, жаждая глубокого влажного поцелуя.
        — Нет,  — прошептала она ему в губы,  — я не хочу останавливаться.
        Глава 8
        Аллегра медленно приходила в себя, смутно осознавая, что у нее на талии лежит непривычный вес. Она взглянула на прикроватную тумбочку. Не ее. Как и рука, покоящаяся на ее теле. Теплое мужское тело прижималось к ее спине, лицо зарылось ей в волосы. Аллегра ощущала ровное дыхание на плече… Она вздрогнула. Макс. Боже, она спала с Максом!
        Что ей теперь делать? Аллегра лежала неподвижно. Макс спал, и она не хотела будить его, пока не придумает, как себя вести. Притвориться, что слишком много выпила накануне? Но не так уж много она выпила и отлично понимала, что делала, и Макс понимал.
        Хорошо, тогда она будет вести себя как ни в чем не бывало. Слава богу, мы избавились от этой навязчивой идеи и можем двигаться дальше: типа того. Только непринужденность не так легко играть, когда ты только что пережила лучший секс в своей жизни. Тело Аллегры все еще приятно гудело, и она покраснела, вспоминая будоражащее возбуждение и бурлящее наслаждение, сменившиеся приятной усталостью и удовлетворенностью.
        Все было бы намного проще, будь Макс заурядным любовником, таким же обычным и скучным, как его костюмы. Вместо этого… Аллегра почувствовала покалывание, вспоминая сокрушительную уверенность его рук, его губ… О боже, эти губы… Аллегра невольно улыбнулась. Кто бы мог подумать, что скромный трудолюбивый инженер способен на такое?
        Какой еще страсти хотелось Эмме?
        Аллегра пожалела, что вспомнила об Эмме. Она уже собиралась повернуться и разбудить Макса, но тут вернулась в реальность. Вчерашний вечер ничего не изменил. В ближайшее время Макс отправится в Шофрар, и если возьмет кого-то с собой, то точно не легкомысленную и модную подругу своей сестры.
        А Либби! Еще одно осложнение. Каково ей будет, если она узнает, что Аллегра спала с ее братом? Но Аллегра не может держать это в тайне от своей лучшей подруги. Аллегре захотелось перевести часы назад и вернуться в ночь, в темноту, где значение имели лишь прикосновения, чудесные ласки, невероятное возбуждение, всепоглощающая страсть…
        Тем не менее который теперь час? Аллегра осторожно потянулась за телефоном на прикроватном столике. Почувствовав во сне ее движение, Макс пробормотал что-то в протест и крепче прижал Аллегру к себе. Едва не замурлыкав от удовольствия, Аллегра все же высвободилась из объятия и нашарила телефон.
        Схватив его, посмотрела на экран: 8:45. Черт!
        — Макс!  — Она вскочила.  — Макс, проснись! Уже почти девять!
        — Что?..  — Макс сел в постели, хмурясь от резкого пробуждения — заспанные глаза, взъерошенные волосы.
        Аллегре захотелось обхватить его лицо ладонями, расцеловать, толкнуть обратно на подушки и забыться в его объятиях.
        Вместо этого она выскочила из постели, спасаясь от искушения.
        — Я опоздаю!  — воскликнула она, лихорадочно подбирая с пола бюстгальтер, колготки… Что, черт возьми, произошло с ее платьем?
        — Подожди…  — Сон Макса улетучился, и выражение его лица изменилось, пока он наблюдал, как Аллегра склонилась над платьем, брошенным на пол вчера вечером. Макс отлично помнил, как медленно расстегнул его, с каким заманчивым шелестом платье скользнуло вниз по бедрам Аллегры и как у Макса перехватило дыхание от ее вида в черном бюстгальтере пуш-ап и кружевных стрингах.
        — Аллегра, подожди,  — повторил он, когда ночные воспоминания замелькали у него перед глазами подобно эротическому слайд-шоу.
        Она повернулась — растрепанные волосы, широко раскрытые глаза,  — прижимая к груди ворох одежды, забывая, что испытывать неловкость уже немного поздно.
        — Разве ты не слышал, что я сказала? Уже почти девять!
        — Почти девять?  — На этот раз до него дошло. Макс выбрался из постели, совершенно голый.  — Черт! Я должен был быть на работе полчаса назад!
        — Иди в душ первым,  — сказала она.  — Ты быстрее меня.
        Макс растерянно провел рукой по волосам. Он никогда не опаздывал на работу, но не мог оставить все вот так. Возможно, вчера вечером ему было не до размышлений о том, как он должен будет вести себя утром, но он знал, что все изменилось и надо что-то решать.
        — Нам надо поговорить.
        — Я знаю,  — ответила Аллегра, избегая его взгляда,  — но не сейчас.
        Возможно, так лучше, говорил себе Макс, спешно принимая душ и бреясь. К вечеру он сможет взять себя в руки. Было бы слишком тяжело разговаривать, когда аромат Аллегры все еще дурманил мозги, а сердце помнило ее сладость, тепло, ее чудесную, порочную улыбку. Аллегра перевернула все с ног на голову.
        Макс надел рубашку, повязал галстук, облачился в костюм. Но, даже полностью одетый, он чувствовал себя по-прежнему голым. Он не был готов к своему дикому, страстному желанию, к тому, что ночь с Аллегрой высвободит что-то внутри его настолько, что он потеряет разум, потеряет себя. Макс сжал челюсти, вспоминая глупые несвязные слова, которые он произносил, когда они вместе с Аллегрой двигались по головокружительной тьме к спасительному свету. Слова уже сказаны, как, черт возьми, ему взять их обратно?
        Тем же вечером, когда Аллегра вернулась домой, он сидел за круглым столом и заполнял заявление на получение визы в Шофрар. Макс услышал поворачивающийся в замке ключ, и каждый мускул его тела напрягся, как перед прыжком, но, когда Аллегра появилась в дверях, выражение его лица было уже непроницаемым.
        После небольшой паузы Аллегра поздоровалась:
        — Привет.
        — Ты сегодня поздно.  — Макс ненавидел обвиняющие нотки в своем голосе. Можно подумать, он следит за ней, в то время как просто сидел и ждал ее возвращения домой.
        — Я была на вечеринке по случаю выхода новой ювелирной коллекции.  — Поколебавшись, Аллегра вошла в комнату. На ней были узкие джинсы с леопардовым принтом, обтягивающая футболка и кожаная куртка. Ее ушки украшали сережки-гвоздики, а ноги были обуты в блестящие сапоги. Волосы убраны в небрежный пучок, который так не нравился Максу. Тысячи миль разделяли эту хиппи и ту элегантную женщину, которая держала его под руку вчера вечером. Аллегра расстегнула куртку и бросила сумку на диван.  — Чем занимаешься?  — спросила она, опершись на спинку, чтобы снять сапоги.
        — Заполняю заявление на визу в Шофрар,  — отозвался Макс.
        Аллегра оторвалась от правого сапога:
        — Уже?
        — Сегодня я снова видел Боба Ласковски. Один из руководителей проекта попал там в автомобильную аварию. С ним вроде все в порядке, но его перевезут в больницу сюда. Боб хотел узнать, не смогу ли я вылететь раньше.
        Она замерла.
        — Насколько раньше?
        — В конце следующей недели.
        — Ой.
        — Боб спрашивал о дате свадьбы,  — сообщил Макс, с облегчением осознав, что его голос звучит вполне обычно.  — Хотел успокоить меня, что я смогу вернуться через месяц или около того, чтобы все уладить, и что ты можешь присоединиться ко мне, как только будешь готова.
        — Понятно,  — сказала Аллегра. Она склонила голову и продолжала возиться с сапогом.  — Ну… это хорошо. Ты должен быть доволен.
        — Да,  — ответил Макс. Он должен быть в восторге. В конце концов, он хотел именно этого. Тогда почему он не испытывает радости?
        Если бы Аллегра подняла на него глаза. Если бы она не выглядела настолько модно. Если бы они не начали этот ужасный высокопарный разговор, когда должны говорить только о прошлой ночи.
        — А что с твоей статьей? Получится написать оставшиеся тексты на следующей неделе?
        Она задумчиво поджала губы,  — по-видимому, ей безразлично то, что он так скоро уедет.
        — Я договорилась с Дарси, что ты пойдешь с ней на открытие новой выставки Дигби Фокса во вторник вечером,  — отчиталась она.
        — Кто такой Дигби Фокс?  — недовольно спросил Макс.
        — Гвоздь сезона в мире искусства на данный момент. Скандальный художник, но весь бомонд будет там, чтобы посмотреть на его новые инсталляции.
        — И Дарси хочет туда пойти?  — Макс не мог скрыть скептицизма.
        — Она хочет изменить имидж и казаться серьезнее. А Дигби Фокс действительно интересная личность,  — ответила Аллегра.  — Но это будет твоим последним заданием. Костюмированный бал состоится не раньше чем через месяц, так что спешу тебя обрадовать — ты его пропустишь.
        — Значит, никакого вальса?
        — Нет,  — немного печально улыбнулась Аллегра.
        — Мне очень жаль,  — сказал Макс.
        — Неправда,  — не поверила она.  — Ты говорил, что лучше пытки, чем вальс.
        — Мне жаль, что я подвел тебя,  — уточнил он.  — Я ведь обещал.
        — Ничего не поделаешь. Если ты сходишь на Дигби Фокса, у меня будет достаточно материала,  — успокоила его Аллегра.  — Обидно насчет бала, но, возможно, я попрошу Уильяма сходить туда с Дарси. Уверена, он умеет танцевать вальс.
        Уильям? Макс надулся, услышав заявление, что его можно так легко заменить. Ему в последнюю очередь хотелось делать из себя посмешище на каком-то глупом балу, но все же…
        Аллегра была невыносимо рассудительной. Почему она не начала драматизировать, плакать и причитать о своей незаконченной статье? Тогда Макс чувствовал бы себя гораздо лучше. А эта учтивость и вежливость бесили его. Им необходимо остановиться и поговорить о прошлой ночи.
        — Послушай, Легз,  — начал он, но тут зазвонил его сотовый. Макс выругался.
        — Не подойдешь?
        — Сейчас включится голосовая почта.
        — А вдруг это что-то важное.
        Бормоча себе под нос, он схватил трубку и в недоумении посмотрел на экран.
        — Кто это?  — спросила Аллегра.
        — Эмма,  — медленно ответил он.
        Аллегра встала, уронив левый сапог на пол.
        — Ты должен поговорить с ней,  — сказала она.  — А я пока пойду переоденусь.
        Аллегра оставила обувь лежать на полу и босиком вышла из комнаты. Сапоги выглядели такими брошенными и несчастными — именно так чувствовал себя Макс,  — он наклонился, аккуратно поставил их рядом и наконец нажал на кнопку телефона.
        — Алло?  — сказал Макс в трубку.
        У себя в комнате Аллегра прислонилась спиной к двери и глубоко вздохнула. Все прошло лучше, чем она опасалась. Она сохранила спокойствие и хладнокровие. Не заплакала. Не бросилась в его объятия и не умоляла остаться, хотя была близка к этому, когда Макс объявил, что собирается в Шофрар на следующей неделе.
        На следующей неделе.
        Все к лучшему, твердила Аллегра. Посмотри правде в глаза, прошлая ночь всего лишь случай. Было потрясающе, невероятно — но они остались все теми же людьми, с разными судьбами и желаниями. Конечно, заманчиво предположить, что можно все повторить, но какой в этом смысл? Лишь сложнее будет прощаться через неделю.
        Эмма позвонила в нужное время. Максу необходима именно она. Аллегра надеялась, что Эмма как раз говорит Максу, что совершила ужасную ошибку и хотела бы вернуться к нему.
        Противная головная боль стучала за глазницами, дышать становилось труднее. Аллегра вытащила заколку из волос, сменила узкие джинсы на пижамные штаны с выцветшим узором в виде щенков и удовлетворенно вздохнула. Закутавшись в мягкий серый кардиган, Аллегра прошла в кухню и насыпала себе мюсли. Если поужинает прямо здесь, то Макс решит, что прошлая ночь много для нее значила, а это вовсе не так. Кроме того, она не слышала его голоса, когда проходила мимо комнаты,  — значит, он закончил разговаривать с Эммой.
        Вернувшись в гостиную с миской, Аллегра вновь застала Макса за столом, но на этот раз он не заполнял анкету. Просто смотрел перед собой, рассеянно вертя ручку между пальцами. Он выглядел усталым, и опасный порыв эмоций захватил Аллегру.
        Что, если подойти и помассировать ему плечи? Макс в ужасе рванется прочь или уронит голову ей на грудь? Позволит ли Аллегре прижаться губами к его щеке, поцеловать его в шею, как это было накануне?
        Внутри у Аллегры все сжалось, дыхание перехватило — какое-то мгновение она не могла пошевелиться. Просто стояла в дверном проеме в своих старых пижамных штанах, длинные рукава кардигана скрывали ее руки. Когда Макс поднял голову и их взгляды встретились, воздух всколыхнулся настолько неожиданно, что она дернулась, расплескав молоко, которое налила в миску с мюсли.
        — Аллегра…  — Макс отодвинул стул и резко встал, но замолчал, словно забыл, что собирался сказать.
        — Как Эмма?  — Аллегра торопилась заполнить тишину. Присела на диван и вытянулась с невозмутимым видом, собираясь приняться за мюсли.
        Макс колебался.
        — Она хочет встретиться.
        — Эй, отличная новость!
        — Правда?
        — Конечно.  — Аллегра ела мюсли и улыбалась, что давалось ей нелегко.  — Что с тобой, Макс, ты же хотел вернуть ее.
        — Если бы я так сильно хотел ее, то не переспал бы с тобой прошлой ночью,  — ответил он.
        — Это ничего не значит. Мы оба с этим согласились.  — Аллегра выскребла последние крошки из миски, не глядя на Макса.  — Мы знали, что делали,  — упорствовала она, когда тот ничего не ответил.  — Просто хотели немного повеселиться, разве нет? И повеселились, но никто из нас не рассчитывал на отношения. Для этого мы слишком хорошо знаем друг друга. Мы же сведем друг друга с ума!
        Аллегра репетировала эту речь весь день, но Макса впечатлить не удалось. Он подошел к дивану, взял миску у нее из рук, поставил на стол и сел точно так, как в тот вечер, когда она устроилась в его ногах, взглянула на Макса и решила, что тот идеально подходит для ее статьи. Аллегра слегка вздрогнула от этого воспоминания, кладя ноги ему на колени. Тогда она думала, что знает Макса, но она не имела ни малейшего понятия. Ничего не знала о чистом мужском запахе его кожи или соблазнительной колючести подбородка. Ни о его стройном, прекрасном, сильном теле, ни об умелых руках. Ни о восхитительном ощущении, когда его губы прижимаются к ее губам.
        Какое-то время Макс молча изучал щенков на ее пижамных штанах, потом поднял на нее глаза.
        — Что, если я рассчитывал на отношения, Легз?  — сказал он, и Аллегра задохнулась.
        — Ты… шутишь?  — выдавила она.
        — Почему?
        — Потому что это сумасшествие. Ты сам сказал так вчера вечером. Назвал это безумием. Что утром мы будем сожалеть.
        — Я знаю,  — произнес он ровным голосом.  — Но дело в том, что я ни о чем не жалею. А ты сожалеешь?  — спросил он, и Аллегра не смогла ни отвести взгляд, ни солгать.
        — Нет. Нет, не сожалею.
        Он задумчиво погладил ее босые ноги.
        — Тогда почему бы нам не попробовать снова? Возможно, об этом мы тоже не будем жалеть.
        Его рука была теплой и крепкой, Аллегра задрожала и отстранилась, хотя это далось ей нелегко.
        — Это просто секс.  — Ровный голос стоил Аллегре немалых усилий.  — Было здорово, не пойми меня неправильно, но не думаю, что мы должны что-то домысливать.
        — Хорошо,  — сказал Макс.  — Тогда почему бы нам не наслаждаться отличным сексом, пока я не уехал?
        — Потому что…  — Разве он не понимал?  — Потому что очень сложно вовремя остановиться, прежде чем отличный секс перерастет в…
        — В отношения?
        — И какой в этом смысл? Если на следующей неделе ты собираешься в Шофрар?
        — Ты права,  — согласился Макс.  — О чем я только думал?
        — Я точно знаю, чем ты думал.  — Аллегра попыталась перевести разговор в шутку, и губы Макса дрогнули в улыбке.
        — Может быть,  — согласился он.
        — Это было прекрасно,  — сказала она, не в силах скрыть сожаление в голосе,  — но я не представляю себя в пустыне, а ты?
        — Нет,  — медленно сказал он.  — Нет, тоже не представляю.
        — Тебе нужен кто-то вроде Эммы,  — упорно продолжала Аллегра, изо всех сил пытаясь вспомнить заготовленный текст.  — Кто действительно сможет стать частью твоей жизни.  — «А не такая, как я»,  — мрачно добавила Аллегра про себя.  — Уверена, как только вы встретитесь, ты вспомнишь, какое важное место она занимала в твоей жизни. Всего несколько месяцев назад ты хотел жениться на ней,  — напомнила она Максу.  — Ты должен думать о том, что действительно имеет значение, и давай снова станем друзьями.
        — А прошлая ночь?
        Неудивительно, что она никогда не стремилась быть благоразумной. Потому что это больно. Но еще больнее будет, если она влюбится в него, а потом неизбежно настанет момент, когда Макс поймет, что секса недостаточно, что ее недостаточно.
        Так же как Аллегры оказалось мало, чтобы удержать ее неизвестного отца.
        Или как ей никогда не удавалось угодить маме.
        Аллегра вздохнула и заставила себя улыбнуться.
        — Прошлая ночь вне реальности,  — сказала она.  — Это было прекрасно, но, думаю, будет легче, если мы сделаем вид, будто ничего не произошло.
        Сделать вид, будто ничего не произошло. Легко ей говорить! Макс поправил галстук. Проклятый Дики подобрал ему еще один прикид для похода на выставку Дигби Фокса: флуоресцентную зеленую рубашку с красным галстуком и твидовый пиджак болотного цвета.
        — Это смело, это напористо, это ты,  — убеждал его Дики, когда Макс категорически отказался надевать их.  — Просто примерь,  — уговаривал он, и Макс сдался. В конце концов, это последний раз, когда он позволяет выставить себя дураком.
        Дики чуть было не расплакался, когда услышал, что Макс в итоге не пойдет на костюмированный бал.
        — А я такой чудесный наряд для тебя придумал,  — захныкал он.
        «Еще одна причина радоваться скорому отъезду в Шофрар»,  — мрачно подумал Макс, переодеваясь.
        Аллегра отменила их уроки танцев, а значит, ему больше никогда не придется танцевать вальс. Какое облегчение! Он ничуть не скучал по тем занятиям. А если иногда и вспоминал, как они с Аллегрой вальсировали по комнате, то лишь переживая, что подвел ее. Он знал, с каким нетерпением она ждала бала.
        Теперь Аллегра пойдет туда с Уильямом.
        Наплевать, что она так легко нашла ему замену, успокаивал себя Макс. Он еще счастливо отделался.
        Макс хмуро рассматривал свое отражение. Полный придурок. По крайней мере, Дики пришлось смириться с его отказом отрастить бородку. Макс провел рукой по свежевыбритому подбородку. Правда, он почти уступил, когда понял, как сильно расстроился Дики, узнав, что Макс не сможет взять его на матч по регби, как обещал.
        Казалось, он подводит всех кругом.
        Со вздохом Макс взял пиджак — по заверениям Дики, последнее слово в мире моды — и направился к двери. Он договорился встретиться с Аллегрой и Дарси в галерее. Макс не мог сказать, что с нетерпением ждал этого вечера, но выполнил домашнее задание. Аллегра вручила ему книгу о современном искусстве, чтобы он впечатлил Дарси своими познаниями, но, продравшись сквозь текст, явно не стал мудрее. Придется импровизировать, решил Макс. Будет смотреть задумчиво и бормотать что-то о сложном восприятии, и этого хватит.
        А после сегодняшнего вечера с его обязанностями покончено. Он сможет сконцентрироваться на передаче проектов на работе и упаковать пару вещей, с которыми уехал от Эммы. Все остальное хранилось на чердаке в родительском доме. В прошлые выходные Макс съездил домой, чтобы попрощаться с родителями и не попадаться на глаза Аллегре, но все прошло не так спокойно, как он надеялся. Его мать обладала сверхъестественной способностью фокусироваться на вещах, о которых Максу меньше всего хотелось говорить, она расспрашивала про Аллегру и как они уживаются в одном доме. Макс пытался отговориться аскетичным «хорошо», но, о нет, этого было недостаточно.
        — Что ты скрываешь?  — настаивала она.
        Она, похоже, не понимала, что некоторые вещи не расскажешь матери.
        Макс не мог рассказать ей о том, как у него каждый раз перехватывает дыхание, когда он смотрит на Аллегру. Не мог поделиться с ней воспоминаниями, которые навязчиво вертелись у него в голове, воспоминаниями о жаркой сладкой темноте, о наслаждении, которое он пережил. Не мог признаться, что Аллегра завладела всем его сознанием.
        — У Аллегры все в порядке,  — твердил он.
        Казалось, у Аллегры действительно все хорошо.
        Во всяком случае, гораздо лучше, чем у него. Она выглядела такой хрупкой, нежной, когда сидела на диване в своих забавных пижамных штанах. Максу хотелось запустить руки под выцветший материал, стянуть мешковатый кардиган с ее плеч и, уложив на диван, накрыть своим телом, но в момент, когда он поддался искушению и погладил ее ноги, Аллегра отстранилась.
        «Прошлая ночь вне реальности,  — сказала она.  — Давай сделаем вид, будто ничего не произошло».
        Макс не пытался заставить ее изменить мнение. Аллегра ясно дала понять, что не хочет, чтобы он прикасался к ней снова, и Макс не собирался ее принуждать. Возможно, она старалась убедить их обоих, что действует только в его интересах, но Макс не дурак. Она просто не верила, что будет счастлива с ним.
        И она права. Все к лучшему. Он не мог представить себе Аллегру в Шофраре. Она хотела остаться в Лондоне, в полном сплетен гламурном мире Glitz. Что он мог предложить взамен? Блочный дом на территории компаунда[3 - КОМПАУНД — изолированный поселок для европейцев.] в пустыне. Подумаешь!
        Поэтому Макс изо всех сил старался вести себя независимо. Он не собирался бегать за ней по пятам, как щенок. В конце концов, он мужчина и у него есть гордость. Он встретился с Эммой и задумался над словами Аллегры, что Эмма именно та женщина, которая ему нужна. Остались смутные воспоминания, но Макс вроде был готов попробовать, а Эмма намекала на то, что не против снова сойтись с ним. Макс сказал Аллегре, что они с Эммой «поболтали», и Аллегра обрадовалась, кисло отметил он.
        По крайней мере, хоть кого-то сделал счастливым.
        Настроение не улучшилось, когда он дошел до галереи и обнаружил там Аллегру с Дарси и вкрадчивым мужчиной, которого Аллегра представила как Уильяма.
        Максу он сразу не понравился. Худой, красивый, с небрежно ниспадающими волосами, очки в черепаховой оправе: Макс про себя решил, что они ненастоящие и Уильям носит их, чтобы выглядеть представительнее. И боже, этот парень умел говорить! Дарси ловила каждое его слово, когда Уильям назидательствовал. Казалось, он имел свое мнение по каждому вопросу. Максу он понравился бы гораздо больше, если бы, посмотрев на представленную на выставке «кучу дерьма», Уильям признался, что не имеет ни малейшего понятия, что это значит.
        Все поверхности в галерее были окрашены в белый цвет, что дезориентировало в пространстве. Макс был рад, что не страдает морской болезнью, иначе ему бы отчаянно не хватало горизонта. Но никто, казалось, не обращал внимания на этот странный декор. Галерея была забита светскими львами и львицами, с бокалами шампанского в руках. Все они старались перекричать друг друга, претендуя на самый претенциозный комментарий вечера. Жесткая конкуренция.
        Сам Макс был глубоко впечатлен так называемым экспонируемым «искусством». Насколько он понял, «художник» собрал все барахло, какое смог найти, сложил в кучи и назвал это инсталляциями. По мнению Макса, красивый мост заключает в себе больше искусства, чем эта бессмыслица.
        Уильям не соглашался. Он назначил себя гидом и настаивал на комментариях к каждому экспонату. Фразы «скрытый сексуальный подтекст», «эстетическое столкновение» и «антропоморфные интерпретации» слетали с его губ и завораживали Дарси. Аллегра казалась рассеянной, и Макс сгорал от любопытства, ревнует ли она Уильяма к модели.
        В тот вечер на Аллегре была легкая юбка, массивные сапоги и короткий твидовый жакет. Максу хотелось думать, что она выглядит небрежно, но каким-то образом она умудрялась идеально вписываться в обстановку, в отличие от него самого — какую бы рубашку он ни надел. Несмотря на энергичность и веселость Аллегры, в ее взгляде была напряженность, и улыбка казалась не такой яркой, как обычно.
        — Ты в порядке?  — спросил он ее, когда Уильям повел Дарси к следующему экспонату.
        — Да. А что?
        — Не знаю. Выглядишь немного уставшей…
        Отлично. Все знают, что «выглядеть уставшей» означает хуже некуда. От болтовни, отскакивающей от белых стен, у Аллегры разболелась голова. Она и чувствовала себя хуже некуда.
        Обычно она любила такие сплетни, любовные связи, модные тусовки, но переполненная галерея вызывала клаустрофобию, несмотря на попытки дизайнера сделать помещение светлым и просторным. Аллегра протискивалась сквозь толпу, бормоча «Извините… простите…» каким-то приближенным к королевской семье, писателю-лауреату и знаменитому шеф-повару. Раньше Аллегра была бы в восторге, но сегодня ей в глаза бросался только Макс, и он смотрелся здесь решительно неуместно.
        Каким образом Дики сумел убедить его надеть эту рубашку?
        Аллегра утомилась за день, слушая стоны Дики, как он будет скучать по Максу. Макс научил его заказывать пинту в пабе; Макс открыл для него карри навынос; Макс обещал взять его на матч по регби. Казалось, он чувствует личную ответственность за повышение Макса.
        «Макс занимался со мной любовью!  — хотелось кричать Аллегре.  — Я буду скучать по нему гораздо больше, чем ты!»
        Конечно, она этого не сделала. Дики — это все-таки Дики, а ее карьера — все, что в настоящий момент у нее осталось.
        — Ты должна была сказать non[4 - Нет (фр.).],  — ворчал Дики со своим неестественным акцентом.  — Non, статья не закончена, ты пока не можешь уехать.
        Она пыталась убедить его, что у нее для статьи достаточно материала, но Дики рассчитывал, что оденет Макса для костюмированного бала.
        — Он выглядел бы magnifique[5 - Великолепно, роскошно (фр.).],  — печально сказал Дики.
        Аллегра втайне думала, что вряд ли. Макс никогда не будет красивым. Никогда не станет великолепным. Он строгий, сдержанный и обычный, и она хотела его больше всего в своей жизни.
        А с каким удовольствием она бы танцевала с ним вальс на балу!
        Последние несколько дней были невыносимы. Как утомительно притворяться, что все в порядке, постоянно напоминая себе, что она все сделала правильно, отказавшись провести с Максом эту последнюю неделю. Аллегра сказала, что хочет, чтобы он был счастлив, и она действительно этого хотела. Просто не догадывалась, как ей будет больно, когда Макс последует ее совету и напишет Эмме. Макс всегда отличался скрытностью, и Аллегра решила, что это не ее дело. Но она знала, что Макс встретился с Эммой и они «поболтали». Будь она Эммой, горы бы свернула, чтобы заполучить Макса обратно! Будь она Эммой, никогда бы и не бросила его.
        Аллегра старалась изо всех сил. Погрузилась в работу и появлялась на всех вечеринках, куда могла попасть. Позвонила Уильяму и пригласила его сегодня, в надежде, что Макс на его фоне покажется менее привлекательным, но контраст сработал в пользу Макса, а Уильям был ослеплен Дарси. Несмотря на весь свой интеллект и амбиции, он восхищался великолепным лицом и роскошным телом Дарси, как любой мужчина, а сама Аллегра осталась не у дел.
        Ей еще повезло, что она не влюблена в Уильяма, хмуро подумала Аллегра. Никто не хотел ее. Прежде она была интересна Максу. На мгновение Аллегра вспомнила вкус его кожи и порочные губы; тепло, растекающееся по ее венам; головокружительное мучительное наслаждение. Она могла бы пережить это снова, но сказала «нет», и теперь Макс возвращается к Эмме.
        Аллегра вздохнула. Невыносимо, когда единственный человек, кого можно обвинить в собственных страданиях,  — это ты сам.
        Глава 9
        «Думай о карьере,  — в отчаянии говорила себе Аллегра.  — Думай о своей статье, о том, какое она произведет впечатление на такую невпечатлительную Стеллу и откроет тебе двери в серьезную журналистику. Подумай о том, как довольна будет Флик, когда твой анализ последнего политического кризиса появится на первых полосах».
        Но прежде чем она займется политикой и глобальной экономикой, нужно добиться успеха в создании мистера Совершенство.
        Приободрившись, Аллегра ткнула Макса в бок, когда Уильям направился в соседний зал галереи, таща на буксире затаившую дыхание Дарси. Оказавшись в толпе, Аллегра и Макс отстали от них.
        — Это ты должен впечатлять Дарси познаниями в современном искусстве,  — пробормотала она.
        — С удовольствием, как только на горизонте появится какое-нибудь искусство,  — ответил Макс.  — Как такое вообще прокатывает?  — Он изучал тарелку, инкрустированную засушенными печеными бобами, которая стояла на столе рядом с ржавым бидоном для масла. Вытянув шею, прочитал цену на табличке и покачал головой.  — Да он смеется!
        — Дигби Фокс любит бросать вызов обычным ожиданиям от искусства,  — послушно пояснила Аллегра.
        — Только не говори, что тебе на самом деле нравится эта ерунда?
        — Не совсем.  — Она понизила голос, будто признаваясь в чем-то постыдном.  — Я предпочитаю настоящие картины.
        Впереди Уильям остановился перед коллекцией рваных пакетов для мусора, сваленных в кучу у стены.
        — Жестокий намек на современную культуру потребления,  — комментировал он, когда Макс и Аллегра подошли ближе.
        Аллегра была уверена, что услышала бормотание Макса:
        — Придурок.
        — Невозможно не проникнуться нигилистическим отношением Дигби к повседневной урбанистической жизни,  — продолжал Уильям, в то время как Дарси буквально смотрела ему в рот.
        — Мощная штука,  — торжественно подтвердила она.  — Чувствуешь себя ничтожным, не так ли?
        Уильям задумчиво кивнул, словно она сказала глубокую мысль, и повернулся к Максу, решив, что пришло время втянуть его в разговор:
        — А ты что думаешь, Макс?
        Макс сделал вид, что рассматривает инсталляцию.
        — Думаю, что это груда старого хлама,  — наконец произнес он.
        Уильям взглянул на него неодобрительно, Дарси разочарованно, а Аллегра прыснула. О, если она будет хихикать над детскими шутками, то может забыть о будущем авторитетного журналиста.
        — Ладно, пойдем дальше?  — спросил Уильям, взяв под руку Дарси и направляясь к следующему экспонату.
        Макс поймал взгляд Аллегры.
        — Давай убираться отсюда,  — сказал он.  — Кругом какая-то чепуха, и мы даже выпить по-настоящему не можем.
        Она открыла рот, собираясь настоять на том, что они должны остаться, ведь это ее работа, но почему-то слова застряли в горле.
        — Не думаю, что будет ужасно, если мы улизнем,  — согласилась она, отмечая, что ведет себя абсолютно непоследовательно. Макс прав. Зачем оставаться?  — Но все равно лучше сказать Дарси и Уильяму.
        — Думаешь, они заметят, что нас нет?
        — Вряд ли.  — Аллегра вздохнула.  — Но Дарси здесь для статьи, и я пригласила Уильяма. Не могу же я просто молча исчезнуть. Пойду скажу им, что у меня голова разболелась, увидимся снаружи перед входом.
        Удивительно, как ей стало легче от одной перспективы побега с Максом. Аллегра протиснулась сквозь толпу к Уильяму и Дарси, а затем обратно, и, разгоряченная и раздраженная, она почти вывалилась из дверей навстречу ожидавшему ее Максу.
        Моросил лондонский дождик, и волосы Макса стали влажными, но здесь, по крайней мере, была блаженная прохлада, и Аллегра принялась обмахиваться выставочным каталогом.
        — Так лучше,  — с облегчением сказала она, удаляясь от шума галереи.
        — Я уже начал опасаться, что ты передумала,  — сказал Макс, шагая в ногу рядом с ней.
        — Ни за что. Мне просто пришлось прокладывать себе путь. Не могу поверить, сколько там людей.
        Макс фыркнул:
        — Желающих поговорить о новом платье короля!
        — И мусоре,  — съязвила Аллегра.
        — В буквальном смысле,  — в тон ей добавил он.  — Я так понимаю, Дарси не рыдает от отчаяния, что осталась с Уильямом?
        — Боюсь, она в восторге. Дарси наверняка считала тебя довольно милым, но тут же забыла об этом, как только встретила Уильяма.
        — В любом случае я ее особо не интересовал,  — добавил Макс.  — Она просто скучала и искала кого-то необычного.
        — Ну, Уильям, безусловно, то, что надо. Помощник политика и модель, рекламирующая нижнеее белье… не самая обычная комбинация. Но Дарси находит Уильяма очень умным, ей нравится, как он говорит, как будто она понимает, что он имеет в виду.
        Макс хмыкнул:
        — Он просто играл на публику.
        — Да, но разве его можно винить за это? Дарси такая красивая!
        — Я могу винить его за то, что он игнорировал тебя,  — нахмурился Макс.  — Я думал, это вы двое встречаетесь?
        — Не совсем. Мы просто пару раз ходили выпить. Мы даже ни разу…  — Аллегра осеклась.
        Не спали. Как с Максом.
        Наступила коротная пауза, пока ее невысказанные слова звенели в тишине. Аллегру внезапно заинтересовала витрина, мимо которой они проходили.
        Макс откашлялся.
        — Ты расстроена?  — спросил он.  — Из-за Уильяма?
        — Нет, не очень,  — вздохнула Аллегра.  — Он хороший, но, думаю, не мой тип.
        — А кто тогда?
        Да ты же. Слова так громко прозвучали в голове Аллегры, что на один ужасный момент она решила, что произнесла их вслух.
        — Ой, сам знаешь, все как всегда: высокий, темноволосый, красивый, жутко богатый…  — Она надеялась, что Макс понял шутку.  — Правда, я до сих пор пытаюсь найти мужчину, который потянет на роль моего герцога.
        — Того насильника с террасы?
        — Именно. Я не знаю никого настолько же романтичного,  — пожаловалась она Максу.
        — Тебе не кажется, что ожидание аристократа, умершего несколько сотен лет назад, несколько ограничивает тебя в выборе?
        — Я надеюсь, в ближайшем будущем изобретут машину времени,  — улыбнулась Аллегра.  — А пока меня греет моя фантазия.
        Макс поднял брови.
        — Ну, если это тебя возбуждает,  — сказал он, и они тут же погрузились в молчание.
        Он возбуждал ее. Пульс Аллегры зашкаливал, когда она вспоминала ту ночь: как они сжимали друг друга в объятиях, обезумевшие от страсти. Это было дико, неистово, исступленно, непристойно. Щеки Аллегры вспыхнули, когда она подумала о том, что вытворял Макс и что она делала с ним. Она его тоже возбуждала.
        Они возбуждали друг друга.
        Отчаянно пытаясь отогнать те воспоминания, Аллегра радовалась молчанию Макса. Вечером в закоулках Найтсбриджа тихо, за исключением случайного такси, проезжающего мимо,  — щелканье двигателя и шарканье шин по мокрому асфальту. К счастью, Аллегра надела сапоги, а не гламурные туфли на шпильках, в которых давно бы споткнулась. По крайней мере, эта обувь удобная — ну, относительно. Танкетка, возможно, высоковата — Аллегре нужно быть осторожной, чтобы не подвернуть лодыжку,  — но в остальном сапоги почти так же хороши, как кроссовки, которые Макс как-то предложил ей носить на работу.
        Макс. Почему все всегда возвращалось к нему?
        Аллегра мучительно осознавала его присутствие рядом — слегка ссутулившийся, руки в карманах брюк. Влажные волосы поблескивали, когда он проходил под уличными фонарями. Макс казался погруженным в себя, и Аллегре было любопытно, думает ли он о Шофраре. Через неделю его уже не будет здесь.
        Что-то вроде паники пронзило Аллегру при этой мысли, она невольно вздрогнула.
        — Тебе холодно?  — Макс посмотрел на нее.
        — Нет, не очень.
        Он нахмурился, изучая ее легкий жакет.
        — В этом не согреешься. Ты не захватила пальто?
        — Нет, я…
        Но Макс уже снимал пиджак и накидывал его Аллегре на плечи. Он хранил тепло его тела, а тяжелый материал как-то обнадеживал.
        — Мне не холодно,  — сказал он,  — кроме того, не важно, если рубашка испортится. Никогда и ни за что ее больше не надену!
        — Честно говоря, это был не совсем ты,  — заметила Аллегра, закутываясь плотнее, и Макс чуть заметно улыбнулся.
        — Только Дики не говори. Это разобьет его сердце.
        Ей хотелось взять Макса за руку, опереться на него, но она не могла этого сделать. Нужно показать Максу, что она спокойно воспринимает его отъезд, что уже выбросила из головы ту ночь, как и обещала.
        Аллегра подняла подбородок и заставила себя широко улыбнуться.
        — Не думаю, что тебе очень понадобится стильный гардероб в Шофраре,  — с наигранной веселостью заметила она.
        — Нет. Белые рубашки с коротким рукавом, шорты, длинные брюки для деловых встреч, вот и все,  — согласился Макс.  — Мне больше не нужно будет дрожать над своим гардеробом.
        Улыбка Аллегры растаяла.
        — Жизнь вдали от моды. Это сделает тебя счастливым.
        — Да,  — неуверенно подтвердил Макс. Конечно, он будет там счастлив. Никаких стилистов. Никаких уроков танцев. Никто не заставляет закатывать манжеты, не нужно задумываться, что надеть. Больше никакого беспорядка в доме.
        И никакой Аллегры.
        От этой обжигающе холодной мысли у него перехватило дух. Все к лучшему, конечно, только к лучшему, отчаянно напоминал себе Макс. Отъезд в Шофрар — следующий шаг в его карьере. Именно для этого он работал, этого хотел. Ему там обязательно понравится.
        Но он будет скучать по Аллегре, отрицать это бессмысленно.
        Они медленно продвигались к Слоун-стрит по переулку с антикварными лавками и художественными галереями. Многие были еще открыты, и Аллегра с Максом прошли мимо нескольких вернисажей, подобных тому, с которого только что сбежали.
        Аллегра была погружена в свои мысли, ее взгляд задумчиво скользил по витринам, а значит, Макс мог наслаждаться ее профилем. Когда она стала такой прекрасной для него? Взгляд Макса отдыхал на нежной щеке, на тонкой линии подбородка, грациозном изгибе шеи. Он не видел губ, но точно знал, какие они пухлые, сочные, как они приподнимаются в уголках и изгибаются в улыбке.
        Господи, как же он будет скучать по Аллегре.
        — Ох…  — Внимание Аллегры привлекла одна картина, выставленная в окне галереи.
        Это была небольшая и совсем простая работа, художник изобразил женщину с чашей. Больше ничего. Но что-то в красках и формах притягивало взгляд. По сравнению с ней инсталляции Дигби Фокса казались еще большей безвкусицей. Эта скромная картина была особенной, хотя Макс затруднялся объяснить почему.
        Кутаясь в пиджак, Аллегра наклонилась вперед, чтобы разглядеть имя художника.
        — Я так и думала,  — объявила она.  — Это Яго Форрест. Мне всегда нравились его картины.
        Макс подошел ближе, чтобы через ее плечо прочитать надпись. По крайней мере, он собирался прочитать, но почувствовал аромат духов Аллегры, ее тела и уже не смог сосредоточиться.
        — Никогда не слышал о Яго Форресте,  — сказал он.
        — Думаю, как и большинство. Мой школьный учитель рисования был его почитателем, иначе я бы тоже не узнала об этом художнике. Вероятно, жил уединенно… О, оказывается, он умер в прошлом году.  — Аллегра читала табличку. Прислонившись к окну, она вглядывалась в галерею через стекло.  — Там написано, что это ретроспективная выставка его работ.
        — Почему бы нам не зайти и не посмотреть?  — неожиданно для себя предложил Макс. Если бы его спросили накануне, пойдет ли он добровольно в художественную галерею, Макс бы усмехнулся, но маленькая картинка в окне словно манила его внутрь.  — По крайней мере, посмотрим на настоящее искусство, а не на груду мусора.
        Внутри было тихо и спокойно, в отличие от вызывающей агрессивности галереи, которую они недавно покинули. Поразительно красивая женщина с рыжими локонами поприветствовала их и сказала, что они могут побродить по залам. При этом она так пристально смотрела на Аллегру, что та почувствовала себя неловко.
        — Если вы уже закрываетесь…
        — Нет, все в порядке. Извините, я засмотрелась на вас,  — призналась женщина со слабым акцентом, происхождение которого Макс не смог определить. Пожалуй, Восточная Европа.  — Мы раньше не встречались?
        — Я уверена, что запомнила бы вас,  — ответила Аллегра.  — У вас такие роскошные волосы.
        — Спасибо.  — Женщина немного застенчиво прикоснулась к ним.  — Я, возможно, слишком стара для таких длинных волос, но Яго никогда не позволил бы мне их обрезать.
        Как выяснилось, ее звали Броня и она была музой Яго Форреста на протяжении почти двадцати лет, живя с ним в уединенном великолепии труднодоступной части Испании. Она рассказала Аллегре, что Яго отказывался встречаться с кем-либо, но после его смерти она решила выставить его работы.
        — Но его портреты такие нежные,  — заметила Аллегра.  — Трудно поверить, что он настолько не любил людей.
        Броня слабо улыбнулась.
        — Он был сложным человеком,  — сказала она.  — Не всегда легко жить с гением.  — На мгновение она погрустнела.  — Но я не хочу вас задерживать. Лучше посмотрите вокруг.  — Она обвела галерею рукой.  — Здесь его последние работы, более ранние картины наверху, если вам будет интересно взглянуть на них. Вы уверены, что мы никогда не встречались?  — снова спросила она Аллегру.  — Вы кажетесь мне такой знакомой…
        Максу картины Яго Форреста показались на редкость трогательными. На многих узнавалась Броня, но он также рисовал крестьянок с морщинистыми лицами и узловатыми пальцами и молодых девушек в стиле ню, чьи обнаженные тела выглядели такими чувственными, что Макс ощутил беспокойство.
        — Пойдем посмотрим наверху,  — сказала наконец Аллегра, и Макс последовал за ней по винтовой лестнице. Аллегра остановилась так резко, что он налетел на нее.
        — Осторожно…  — начал было Макс, но тут увидел причину неожиданной остановки. На стене напротив лестницы висел огромный портрет: молодая женщина в томной позе, рука закинута за голову, на лице удовлетворенная улыбка. Но не откровенные сексуальные ощущения от картины заставили щеки Макса гореть. А лицо женщины и ее выражение — одновременно плотское и нежное.
        — Разве она не прекрасна?  — Броня последовала за ними наверх и стояла сейчас рядом, неверно истолковав их молчание. Она посмотрела на Макса и Аллегру.  — У них с Яго был страстный роман, о, наверное, лет двадцать пять назад.  — Она рассмеялась.  — Я долго ревновала к ней. Так боялась, что Яго захочет вернуться, но, видимо, они очень плохо расстались. Она была его страстью, а я — любовью, так он мне всегда говорил. Печально, что у них ничего не получилось. У нее на лице написано, как сильно она его любит, вы видите?
        — Да,  — ответила Аллегра странным деревянным голосом. Она побледнела, и Макс придвинулся ближе и положил руку ей на плечо.
        — Может, вы узнаете ее?  — Броня деликатно замолчала, с любопытством глядя на Аллегру.
        — О да,  — сказала Аллегра и повернулась, чтобы посмотреть прямо на нее.  — Это моя мать.
        — Боже мой…  — Броня ахнула и поднесла ладонь ко рту.  — Ваши глаза! Вот почему вы показались мне такой знакомой… У вас глаза Яго!  — Она уставилась на Аллегру.  — Вы его дочь!
        Макс беспокоился из-за Аллегры. Она выглядела безучастной и потерянной, стоя на тротуаре перед галереей. Макс попытался обнять ее, но она шагнула в сторону, избегая прикосновений.
        — Я отвезу тебя домой,  — предложил он, но Аллегра покачала головой.
        — Мне нужно поговорить с мамой,  — сказала она, и Макс послушно остановил такси.
        На протяжении всей поездки она ничего не сказала, и вот такси остановилось у дома Флик.
        — Хочешь, я пойду с тобой?
        — Все будет в порядке,  — ответила Аллегра.  — Я думаю, мы должны поговорить с Флик наедине.
        — Тогда я подожду,  — сказал Макс.
        — Не глупи.  — По крайней мере, ее лицо оживилось и даже мелькнуло некое подобие улыбки.  — Это может занять несколько часов. Поезжай домой.
        Максу это не понравилось, но он не мог ввалиться в дом ее матери без приглашения, поэтому подождал, пока Аллегра войдет внутрь, прежде чем назвать таксисту домашний адрес.
        Макс не находил себе места. Ходил взад-вперед по комнате, садился на диван, потом вставал, шел в кухню. Включал телевизор, выключал его. Продолжал думать об Аллегре, о том, что она чувствовала, когда после стольких лет выяснила, кто ее отец. Почему Флик не говорила ей? Макс знал, как сильно Аллегра тосковала по отцу. Видел, с какой завистью смотрела на их с Либби отца, и, хотя тот относился к ней как к дочери по совместительству, это не то же самое.
        Услышав звук поворачиваемого ключа в замке, Макс вскочил и поспешил в прихожую. Аллегра, все еще в его пиджаке, закрывала входную дверь. Она повернулась к нему с таким выражением на лице, что у Макса сжалось сердце.
        Он не раздумывал. Просто развел руки, и Аллегра молча шагнула в его объятия. Макс притянул ее к себе, прижал к груди и впервые за много дней ощутил покой, пусть даже с такой — дрожащей, холодной, уставшей, расстроенной — Аллегрой.
        — Пойдем,  — мягко сказал он наконец.  — Выпьешь чего-нибудь? Тебе это сейчас необходимо.
        Он заставил ее сесть на диван и налил в стакан виски. Аллегра с сомнением посмотрела на стакан, который он ей вручил.
        — Я не очень люблю виски,  — сказала она.
        — Все равно выпей,  — настаивал Макс.
        Неохотно она сделала глоток и, задохнувшись, похлопала себя по груди и поморщилась, но краска стала возвращаться к щекам, и Аллегра глотнула еще.
        Макс сел на диван рядом с ней, но не слишком близко.
        — Лучше?
        — Забавно, но да.  — Аллегра поболтала виски в стакане, и ее улыбка исчезла.  — Я только что довела маму до слез,  — призналась она Максу.  — И от этого мне не очень хорошо.
        Непреклонная Флик Филдинг плакала? Макс не мог себе такого представить.
        — Как она отреагировала, когда ты рассказала ей о портрете?
        — Сначала пришла в ярость,  — ответила Аллегра.  — Портрет должен был быть уничтожен, Броня не имела права привозить его в Лондон, она обратится в суд, чтобы заставить Броню снять картину… Флик, как дикое животное, металась по кабинету, но, когда я сказала, что портрет очень красивый, она остановилась и закрыла лицо руками. Как будто внутри у нее что-то оборвалось, сломалось.  — Аллегра сделала еще глоток виски.  — Я никогда раньше не видела, чтобы Флик плакала. Это было ужасно.
        — Это правда? Яго Форрест твой отец?
        Она кивнула:
        — Все, что рассказала нам Броня, правда. У них случился невероятно страстный роман. По словам Флик, она была слишком молода и глупа, но даже теперь очевидно, что она любила Яго. А может, любит до сих пор. Она сказала, что была убита горем, когда он ее бросил.  — Аллегра рассеянно потягивала виски.  — Забавно представлять ее молодой и безумно влюбленной, но сейчас это многое объясняет. Она скрывается за маской холодного интеллекта, чтобы никто не догадался, что когда-то она была ранимой. Когда держишь всех на расстоянии вытянутой руки, то никто не сможет причинить тебе боль.  — Выражение Аллегры стало грустным.  — Бедная Флик.
        — Бедная ты,  — возразил Макс и, не в силах противостоять соблазну, потянулся и убрал выскользнувшую прядь волос Аллегре за ухо.  — Что же случилось?
        — Флик забеременела, но Яго не хотел ребенка.
        Макс слышал, как Аллегра пытается контролировать голос, и подвинулся ближе, чтобы положить руку ей на плечо. Аллегра благодарно наклонилась к нему, по-прежнему сжимая пальцами стакан.
        — Он дал ей деньги на аборт, но в последний момент Флик отказалась, и Яго был в ярости. Поставил ее перед выбором — или он, или ребенок, и она выбрала ребенка.  — Аллегра сглотнула.  — Она была уверена, что Яго слишком сильно ее любит, чтобы позволить уйти. Думала, что просто покажет ему малыша и Яго передумает.
        — А он не передумал?
        Аллегра покачала головой:
        — Вскоре после моего рождения Флик принесла меня в его мастерскую. Она не верила, что Яго сможет устоять. Она говорит, я была само совершенство.  — Голос Аллегры чуть задрожал, и она сделала еще один глоток виски, чтобы успокоиться.  — Флик сказала: «Ты была идеальным младенцем, а он посмотрел на тебя с отвращением», а затем велел ей сделать окончательный выбор, раз и навсегда. Видимо, он хотел, чтобы она от меня избавилась, а когда Флик отказалась, все было кончено. Яго сказал, что умыл руки, когда дал ей денег на аборт, и запретил обращаться к нему за помощью.
        Макс крепче обнял Аллегру. Она держалась хорошо, но он-то видел ее лицо, когда она пересказывала слова матери о реакции Яго. Флик наверняка страдала, но разве обязательно рассказывать Аллегре, что ее отец смотрел на нее с отвращением?
        — И все?  — спросил он.
        — Она больше никогда его не видела, была слишком зла и обижена, чтобы просить о поддержке. Она его вообще не упоминала.
        — Понимаю, что ей было трудно,  — сказал Макс,  — но почему она ничего не рассказывала тебе? Ты имела право знать, кто твой отец.
        Аллегра тяжело выдохнула.
        — Она знала, что я захочу связаться с Яго, и боялась, что он отвергнет меня, как когда-то отверг ее. И, судя по тому, что рассказала нам Броня, именно так он бы и поступил. Яго гений, но он не производит впечатление доброго человека. Флик сказала, что не может смириться с тем, что мысли о нем причиняют мне боль.  — Аллегра с трудом сглотнула.  — Она попросила прощения — впервые на моей памяти. Не могу видеть ее такой расстроенной. Как будто мир перевернулся.
        — Ты тоже расстроена,  — напомнил Макс.  — Тебе тоже нелегко.
        — Ну, по крайней мере, теперь я знаю, кто мой отец,  — отважно заявила Аллегра.  — И лучше понимаю Флик. Раньше я думала, что на самом деле это она не хотела ребенка, но ради меня она отказалась от большой страсти и пыталась защитить меня, это приятно осознавать.
        — Так много новостей за один день,  — нахмурился Макс. Казалось, что самообладание Аллегры уже на грани.  — Как ты себя чувствуешь?
        — Я в порядке,  — энергично отозвалась она.  — Просто… ну, не каждый день выясняется, что твой отец известный художник.
        — Ты бы предпочла не знать?  — мягко спросил Макс.
        — Нет, я рада, что узнала,  — сказала Аллегра.  — По крайней мере, можно перестать мечтать.  — Она горько улыбнулась.  — Раньше я думала, что у меня нет отца, потому что Флик не сказала ему о моем рождении. Я мечтала, что он каким-то чудесным образом узнает обо мне, приедет, разыщет, будет восхищаться мной. Что он будет смотреть на меня так же, как твой отец смотрит на Либби.  — Ее рот скривился, и Аллегра закусила нижнюю губу, чтобы сдержать дрожь.  — Так что… я всегда, всегда хотела иметь отца, а теперь выясняется, что у меня был отец, только я была ему не нужна…
        Ее лицо сморщилось, и Макс, который обычно приходил в ужас от слез, усадил рыдающую Аллегру к себе на колени. Он мягко придерживал ее, пока она выплакала все свое горе, а болезненные рыдания не превратились постепенно во всхлипывания и прерывистые вздохи.
        — Может, Яго и гений, но он сильно сглупил,  — пробормотал Макс, касаясь губами ее волос.  — Он не захотел узнать, какая у него удивительная дочь.
        — Я не удивительная,  — глухо сказала она ему в воротник.  — Мой отец гений, Флик напористая и умная, а я… это просто я. Ничего особенного.  — Всхлипы снова прервали ее речь.  — И теперь я знаю, от чего Флик отказалась из-за меня. Понимаю, какое я для нее разочарование. Я не могу стать такой, какой она хочет меня видеть.
        — Тогда будь такой, как ты хочешь.  — Голос Макса стал серьезным. Он отстранился и, держа Аллегру на расстоянии вытянутой руки, убрал спутанные волосы с ее лица и посмотрел ей прямо в глаза.  — Ты всю жизнь пыталась угодить матери, Легз, и теперь пришло время порадовать себя. Реши для себя, чего ты хочешь, и делай это.
        «Реши для себя, чего ты хочешь, и делай это». Чего Аллегре действительно хотелось — так это чтобы Макс не улетал в Шофрар, но разве она могла просить его остаться, зная, как много значит для него работа? Она бы обязательно расплакалась, а Аллегра знала, что Макс ненавидит слезы. Рассказать ему, как сильно она боится предстоящего расставания? Такое признание равносильно эмоциональному шантажу.
        Так что Аллегра костяшками вытирала тушь под глазами, улыбалась и делала вид, что все хорошо.
        И вот Макс уезжает. Сумки упакованы и аккуратно стоят в коридоре. Такси, которое отвезет его в аэропорт Хитроу, будет с минуту на минуту.
        Последние несколько дней прошли в суматохе. Коллеги Макса устроили для него прощальную вечеринку. Аллегра не спрашивала, но была уверена, что Эмма появится там. На следующий вечер Дики настоял на том, чтобы выпить на прощание в пабе, который Макс ему посоветовал. Дарси приехала с Уильямом. Она обняла Макса и пожелала ему успехов, но было очевидно, что сейчас она имеет виды исключительно на Уильяма. Либби звонила из Парижа, родители Макса из Нортумберленда.
        Но сейчас все разошлись, телефон молчал, и лишь они вдвоем ждали такси в гостиной. Сердце Аллегры болезненно билось в груди о ребра. Она не понимала, боялась ли момента прощания или с нетерпением ждала его, чтобы наконец покончить с этим ужасным ожиданием. Раннее утро, даже семи нет, в это время Аллегра обычно еще в постели, но она не могла отпустить Макса не попрощавшись. Не сказав спасибо.
        Она спустилась в гостиную в своих старых пижамных штанах и майке, натягивая на ходу кардиган. Ненакрашенная, с взъерошенными волосами.
        Она так много должна ему сказать, ей до боли хотелось признаться Максу, что любит его, но какой в этом смысл? Это лишь смутит его, да и Эмма будет ждать в аэропорту.
        — Ты не подскажешь, каким рейсом летит Макс?  — позвонила накануне Эмма.
        Аллегра уже забыла, какая Эмма дружелюбная и исключительно милая в общении. Макс, разумеется, не рассказал ей, что провел ночь с Аллегрой, и Эмма не видела в ней соперницу.
        Да и какое тут соперничество. Ведь именно она предложила Максу притвориться, будто ничего не произошло, напомнила себе Аллегра, и он просто следовал ее совету. Макс не виноват, что она в него влюбилась.
        Аллегра изо всех сил старалась убедить себя, что ее чувства всего лишь временное увлечение. По-настоящему влюбиться в Макса было бы несусветной глупостью. Снова и снова Аллегра перебирала в голове все причины, почему любить Макса плохая идея, и Эмма стояла в этом списке первым пунктом.
        Наверняка Эмма будет ждать Макса в аэропорту, чтобы признаться в любви. Если Аллегра сделает то же самое, Макс окажется в ужасном положении.
        А может, и нет… Если бы ты была Максом, отправлялась работать в пустыню и должна была выбрать между легкомысленной модницей и по-настоящему милой, привлекательной коллегой-инженером, которая полностью разделяет твои интересы,  — тебе было бы сложно сделать выбор?
        Вряд ли.
        И Аллегра начала мучительную светскую беседу, хотя ей хотелось повторять только одно: «Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя…».
        Разговор не клеился, да и Макс чувствовал себя неуютно.
        Он так и не научился стильно одеваться. А сегодня — намеренно или по несчастливой случайности — превзошел самого себя: старый костюм, тоскливая рубашка и мрачный галстук. Он выглядел скучно и обыкновенно.
        Он выглядел великолепно.
        Уже в который раз Макс смотрел на часы, но, когда телефон зазвонил, они оба вздрогнули.
        — Такси приехало.
        — Ну… вроде как все,  — проговорил Макс.
        — Да.
        — Мне лучше пойти.
        Аллегру охватила паника. Она не сказала ничего из того, что хотела! Почему она впустую потратила эти последние драгоценные минуты? Теперь ей только оставалось следовать за ним по узкому коридору. Она открыла дверь, пока Макс поднимал портфель и чемоданы. Он вышел и посмотрел на такси, повернулся к Аллегре. Снова поставил чемоданы на пол.
        — Поехали со мной в аэропорт,  — импульсивно сказал он, и сердце Аллегры сжалось. Она все бы отдала за лишние полчаса с ним в такси. Но как же Эмма, которая ждет его там? Сюрприз будет испорчен, если Аллегра тоже появится.
        Эмма идеально подходит Максу. Он поймет это, когда окажется в Шофраре, он заслуживает счастья.
        — Я не могу.  — Аллегра сглотнула.  — Мне нужно на работу, но я желаю тебе хорошего полета,  — сказала она с неуверенной улыбкой и шагнула вперед, чтобы быстро обнять его.  — Я буду скучать по тебе,  — прошептала она.
        Руки Макса сомкнулись вокруг нее так крепко, что Аллегра едва могла дышать, но ей было все равно. Она хотела стоять так вечно — прижавшись к нему, вдыхая его запах, наслаждаясь им.
        — Я тоже буду по тебе скучать,  — прошептал он в ответ.
        Так они стояли, обнявшись, никто не хотел первым убирать руки. В конце концов таксист опустил стекло.
        — Ты хочешь успеть на самолет, приятель?  — позвал он.
        Макс неохотно выпустил Аллегру.
        — Мне нужно идти.
        Она кивнула — на глазах блестели слезы,  — обняв себя за плечи; стояла босыми ногами на пороге, наблюдала, как Макс бросил чемоданы в багажник такси. Опершись рукой на открытую дверцу, он помедлил и взглянул на Аллегру, словно собирался сказать что-то еще. На одно мгновение Аллегра подумала, что он решил остаться. Но он просто поднял руку на прощание, сел на заднее сиденье и захлопнул дверцу.
        Водитель сказал что-то через плечо и завел мотор. С включенным поворотником они ждали, пока мимо проедет машина, свернувшая в переулок. Но та притормозила и моргнула фарами, вежливо пропуская их вперед. «Нет!  — хотела крикнуть Аллегра.  — Нет, не позволяйте ему уехать!»
        Слишком поздно. Сердце Аллегры разрывалось, когда она провожала машину взглядом: вниз по улице, поворот налево. Последний взгляд Макса через окно, а затем такси скрылось из вида.
        Глава 10
        — Каково актуальное состояние проекта «Мистер Совершенство»?  — Стальным взглядом Стелла оглядела конференц-зал редакции и остановилась на Аллегре, которая пыталась спрятаться в углу.
        — Э-э… статья почти готова,  — отозвалась Аллегра. Правда заключалась в том, что она не могла заставить себя перечитать то, что написала о Максе. Материал слишком сырой.
        Она ужасно по нему скучала. В прошлом, когда отношения заканчивались, Аллегра чувствовала себя несчастной один или два дня, но новой пары туфель или забавного твита хватало, чтобы она воспрянула духом. Теперь же ей казалось, что открытая рана на сердце начинала кровоточить каждый раз, когда она думала о Максе. Аллегра почти отчаялась. Она ненавидела возвращаться домой, входить в гостиную и видеть пустой диван — без растянувшегося на нем Макса. Скучала по тому, как он закатывал глаза при виде ее обуви, как ворчал из-за ее неаккуратности, как улыбался одними уголками губ.
        Сама того не осознавая, она запомнила каждую черточку его лица, каждую морщинку вокруг глаз. Аллегра могла запросто воссоздать его на бумаге — но нарисованного Макса нельзя обнять, коснуться, почувствовать кожей, на него невозможно опереться и забыть обо всем вокруг.
        Не в состоянии заниматься статьей, Аллегра проводила все последнее время за чтением — скрываясь в мире своих любимых любовных романов об эпохе Регентства. Где не было ни раздраженных инженеров, ни глупых проектов за океаном, ни горестей и неразрешимых проблем, но где всегда находился повод для тура вальса по сверкающему бальному залу.
        Теперь же, под строгим взглядом Стеллы, Аллегра пыталась вспомнить, что у нее осталась незаконченная работа.
        — Мне нужно немного причесать текст.
        — Готова?  — оборвала ее Стелла.  — Как она может быть готова? Вы еще не были на костюмированном балу.
        Аллегра откашлялась.
        — К сожалению, нам придется отказаться от бала. Макс больше не может принимать участие в проекте. Он улетел за границу.
        — Что значит «улетел»?  — потребовала объяснения Стелла.  — А что со статьей?
        — Думаю, ее можно закончить вернисажем Дигби Фокса.
        Похоже, такое не пройдет. Стелла сверлила ее взглядом.
        — Вся фишка в этом балу,  — ледяным тоном произнесла она.  — Поиск сказочного принца имеет смысл, только если ты проделаешь весь путь до конца, вплоть до бала. Заставь вернуться… как его там…
        Стелла барабанила по столу безукоризненно отполированными ногтями, а остальные сотрудники редакции старательно избегали смотреть на нее и на Аллегру. Недовольство Стеллы могло иметь ужасные последствия, и никто не хотел попасть под раздачу за компанию.
        — Я не могу этого сделать,  — запротестовала Аллегра.  — Он получил повышение.
        За столом все одновременно ахнули. Если Стелла велит тебе что-то сделать, ты делаешь это. А не говоришь «Я не могу». Конечно, если не хочешь вылететь с работы.
        Невероятно, но Стелла сдержалась. Продолжая постукивать пальцами по столу, она задумчиво прищурилась.
        — Тогда я предлагаю тебе найти любой другой способ и все равно включить бал в программу. Попроси Дарси сходить туда с ее новым парнем. Она постоянно трещит о том, какой он идеальный. Можешь использовать метод сравнения и контраста,  — сказала Стелла, немного потеплев.  — Покажи, каким неудачником оказался… как его там и какая противоположность ему новый парень.
        — Его зовут Макс,  — громко произнесла Аллегра, игнорируя испуганное шиканье коллег.  — И он не неудачник!
        — Для Glitz — однозначно неудачник,  — повторила Стелла.  — Организуй бал и возьми с собой фотографа. Ты еще можешь спасти эту статью.  — Она оглядела наряд Аллегры.  — И возьми себя в руки, если хочешь остаться в Glitz,  — добавила она.  — В последнее время ты запустила себя, Аллегра. Аксессуары абсолютно не подходят к этому платью, а обувь давно вышла из моды, это же прошлый сезон. Ты производишь плохое впечатление.
        Аллегре не понравилось замечание, но Стелла была права. Аллегра действительно не в форме. Она ощущала себя слишком несчастной, чтобы беспокоиться о том, что надеть, но страдания никуда не приведут. Каждый день, проверяя электронную почту, Аллегра наводила курсор на иконку «Новое сообщение» и раздумывала, не написать ли Максу. Просто по-дружески спросить, как он там. Просто чтобы получить от него весточку.
        Но зачем? Она не хотела услышать, что ему нравится в Шофраре и что он абсолютно счастлив без нее. Не хотела узнать, что он последовал ее совету и помирился с Эммой. А что еще он мог сказать ей? Что любит ее и скучает по ней так же сильно, как она? Аллегра не представляла, чтобы Макс сел за компьютер и написал что-нибудь подобное, даже если он это чувствовал. Просто не его стиль.
        Раз или два Аллегра излила свои чувства в электронном письме, но вовремя опомнилась, прежде чем нажать на кнопку «отправить», и все удалила. Макс был бы потрясен, и с ее стороны нечестно так смущать его.
        Нет, пора признать, что Макс уехал и не вернется, пора отложить любовные романы и начать решать, что делать со своей жизнью.
        «Будь такой, как ты хочешь». Слова Макса крутились у нее в голове. А что, если Макс прав и она на самом деле не хочет быть журналисткой?
        Темы, которые она сейчас получала от Стеллы, казались ей абсолютно глупыми. Аллегра написала одну небольшую заметку, где сравнивала стойкость различных блесков для губ, а другую на тему «Кто знает о вас больше — ваш парикмахер или косметолог». Как-то она целый день читала твиты знаменитостей и в конце сделала обзор всех банальностей, которые они опубликовали.
        Когда Стелла предложила ей придумать «откровения» читателей об их самых необычных сексуальных подвигах, Аллегре было не до смеха. Она даже работала дома, опасалась, что кто-то заглянет ей через плечо и удивленно поднимет бровь. Когда-то она отнеслась бы к этому заданию с юмором и нафантазировала бы всякого… Стелла и читатели были бы довольны. Но теперь она думала только о той ночи с Максом, когда им не были нужны ни наручники, ни сексуальные игрушки, ни униформа. Только они сами.
        Кровь прилила к голове и начала стучать в висках при одном воспоминании об их ласках.
        Аллегра уронила голову на руки и потерла лоб. Макс и здесь оказался прав. Она больше не могла убедить себя, что работа в Glitz — это ступенька к блестящей карьере в серьезной журналистике. Financial Times казался недосягаемым как никогда.
        Кого она пытается обмануть? У нее нет задатков для того, чтобы стать серьезным журналистом. И она даже не хочет им быть.
        Теперь только остается решить, чем она действительно хочет заниматься. Аллегра отодвинула ноутбук в сторону и взяла карандаш. Ей всегда лучше думалось, когда она что-нибудь чертила.
        Кроме тех случаев, когда рисовала Макса просто потому, что скучала по нему.
        Не без труда Аллегра выбросила его из головы и быстро набросала пса Дерека: с поднятой мордочкой, начеку. Улыбаясь, Аллегра придумала Дереку приключение с участием двухэтажного автобуса, паровоза, аэробуса и старого буксира, и это настолько ее увлекло, что она забыла про дебютный показ нового дизайнера. Все в Glitz только об этом и гудели.
        Аллегра посмотрела на часы. Если поторопиться, еще можно успеть пристроиться где-нибудь в последнем ряду, но тогда ей придется переодеваться, вылезать из удобной домашней одежды, а так не хотелось всей этой суеты.
        Аллегра потрясенно застыла. Ее не интересовала коллекция года? Она с любопытством осмотрела себя. Неужели это правда? Она действительно так изменилась?
        Да. Теперь ей только нужно придумать убедительное оправдание своего отсутствия, ведь завтра все будут спрашивать, почему ее не было. И это должна быть по-настоящему серьезная причина. Заражение смертельным вирусом не пройдет. Любая модница — будь у нее приглашение на этот показ — ради такого сбежит даже из реанимации.
        Аллегра почесала голову карандашом. Ей просто придется сказать, что ее похитили инопланетяне. Захваченная этой мыслью, она вырвала чистый лист из альбома. Самое время отправить Дерека в космос…
        — Ты выглядишь просто очаровательно, как сказочная принцесса.  — Аллегра восхищалась Дарси.
        Сегодня долгожданный бал, и они теснились перед зеркалом в дамской комнате вместе с другими женщинами, которые подкрашивали губы и поправляли бальные платья. Но ни одна не выглядела так, как Дарси.
        — Я и чувствую себя принцессой!  — Довольная, Дарси покружилась. Платье серебристого цвета в стиле восемнадцатого века, с расшитым лифом и кружевными рукавами, юбка украшена бантами и оборками. На ком-то оно выглядело бы смешно, но на Дарси смотрелось волшебно.  — Я всегда мечтала о таком платье, когда была маленькой,  — призналась она.
        А какая девочка не мечтала? Аллегра немного завидовала, хотя знала, что никогда не смогла бы надеть такой вычурный наряд. На ней самой было узкое платье с открытыми плечами — Дики откопал его утром в одном из шкафов редакции Glitz,  — роскошного красного цвета, но Аллегра чувствовала себя слишком мрачно для такого великолепия.
        — Ах, ба!  — воскликнул Дики, когда она пыталась объяснить ему это.  — Оно parfaite[6 - Идеально (фр.).] для тебя.
        Аллегра возражала, что идет туда в качестве наблюдателя, чтобы посмотреть на Дарси и Уильяма, поэтому ей не нужно бальное платье. Но Дики пришел в ярость и обвинил ее в неблагодарности. В конце концов Аллегра согласилась взять платье.
        Вообще, не так важно, во что именно она будет одета. Хорошо уже то, что Аллегре не придется смотреть, как Макс вальсирует с Дарси. При воспоминании о том, как они вместе учились танцевать вальс, на Аллегру нахлынула такая тоска, что пришлось прикусить губу. Сегодня Аллегра распустила волосы, как любил Макс. О боже, она опять думает о нем…
        — Эй, я слышала, ты написала книгу.  — Дарси наклонилась к зеркалу и коснулась кончиком безымянного пальца своей безупречной скулы, проверяя идеальный макияж.
        — Кто тебе это сказал?  — удивилась Аллегра.
        — Уильям.  — Дарси облизывала губы каждый раз, когда произносила его имя. С того самого вернисажа они с Уильямом были неразлучны. Какая странная пара — помощник политика и модель, рекламирующая нижнее белье, но они явно без ума друг от друга.  — Ему рассказала твоя мама. Уильям говорит, она хвастается всем вокруг.
        — Правда?  — Аллегра была удивлена. Флик, конечно, обрадовалась, услышав, что ее дочь собирается покинуть Glitz, как только закончит статью «Мистер Совершенство», но идея Аллегры работать как фрилансер, пока не найдется издатель для ее рассказов о псе Дереке, впечатлила Флик гораздо меньше.
        — Иллюстратор?  — повторила она в смятении, а затем поджала губы.  — Это из-за Яго, верно?
        — Нет,  — спокойно ответила Аллегра.  — Мне никогда не стать таким художником, как он, или таким журналистом, как ты.  — Она вспомнила свои старые мечты.  — Я не принцесса и не гувернантка из любовного романа. Я самая обычная и больше не хочу пытаться стать кем-то другим. Я рисую забавных животных. Не много, но это то, что я умею.
        Флик была ошеломлена.
        — Ну, полагаю, я могу познакомить тебя с кое-какими агентами,  — неохотно предложила она.
        — Спасибо,  — сказала Аллегра,  — но у меня уже есть агент. Ей нравятся мои иллюстрации, сами истории интересуют меньше. Она собирается познакомить меня с одним автором.
        — Ой.
        Аллегра подозревала, что Флик недовольна тем, что она отвергла связи своей знаменитой матери, но, если Флик рассказывала о ней Уильяму, значит, смирилась. Насколько Аллегра знала, Флик никому не говорила, что дочь работает в Glitz. Осознание того, что она наконец смогла порадовать мать, согрело сердце Аллегры — впервые с тех пор, как уехал Макс.
        Уильям — в костюме сказочного принца — ждал их в холле отеля. Вспомнив, каким серьезным он хотел казаться в вечер их знакомства, Аллегра улыбнулась. Он действительно без ума от Дарси, раз готов так наряжаться.
        — По мне — так лучше средневековые пытки,  — сказал тогда Макс.
        Фотограф Дом, наоборот, выделялся в толпе своими джинсами и кожаной курткой. Он сделал несколько фотографий Уильяма и Дарси, а затем все они перешли в зал, где бал уже был в полном разгаре.
        Аллегра скромно встала с краю. Помещение представляло собой классический бальный зал с шикарной переливающейся люстрой и высокими, богато украшенными потолками. Элегантные вытянутые окна были открыты, несмотря на мрачную ноябрьскую погоду,  — чтобы свежий воздух попадал в переполненный зал. Оркестр играл энергичный вальс, и пары в великолепных костюмах кружились по паркету.
        Все именно так, как Аллегра себе представляла. Вот если бы она пришла сюда с Максом! При мысли о нем Аллегру охватило чувство одиночества — да с такой силой, что она пошатнулась. Колени задрожали от слабости, а перед глазами все поплыло.
        Она больше не могла пропадать здесь без Макса.
        Почти вслепую Аллегра начала пробираться к дверям. Здесь было слишком шумно и многолюдно. Она подождет фотографа Дома снаружи. Слишком больно находиться среди музыки и смеха и вспоминать, как они с Максом вальсировали по гостиной, какими беспомощными оба были, как смеялись вместе.
        — Простите меня… извините… простите…  — Аллегра протискивалась сквозь толпу, опустив голову, чтобы никто не заметил ее слез, и в конце концов наткнулась на крепкое мужское тело.
        — Извините… Пожалуйста, простите…  — Отчаянно пытаясь продолжить путь, она заметила только вычурный жилет. Еще один сказочный принц в костюме восемнадцатого века, успела подумать Аллегра, прежде чем сделала шаг в сторону, чтобы обойти препятствие,  — но чья-то рука остановила ее.
        — Не окажете ли честь танцевать со мной?
        Аллегра покачала головой, но что-то знакомое послышалось ей в голосе, и сердце сжалось. Моргая, чтобы скрыть слезы, она вежливо улыбнулась и подняла глаза — жилет, экстравагантный галстук,  — чтобы посмотреть на лицо сказочного принца под напудренным париком.
        — Боюсь, я уже ухо…  — осеклась Аллегра, когда увидела этот взгляд, моргнула, уверенная, что ей померещилось. Но когда снова открыла глаза, видение не исчезло.  — Макс?  — дрожащим голосом спросила она.
        — Я знаю, что выгляжу как идиот,  — заверил ее Макс.
        Удивление, радость, неверие, шок — Аллегра задыхалась от переполнявших ее эмоций. На мгновение она застыла, уставившись на Макса: он должен быть в пустыне, в шортах и солнечных очках, а не в переполненном бальном зале, разодетый как сказочный принц.
        — Макс?
        — Да, это я.  — Невероятно, но он нервничал.
        — Что… что ты здесь делаешь?  — Аллегра пыталась перекричать музыку и шум, и Макс наклонился ближе.
        — Я подумал и решил, что будет жаль, если наши уроки вальса пропадут,  — сказал он и протянул руку.  — Давай потанцуем.
        Как в тумане, она последовала за Максом в центр зала к другим кружащимся парам. Аллегра ничего не понимала, но если это сон, то она не хотела просыпаться.
        Макс обнял ее за талию.
        — Итак!..  — прокричал он, глядя на ноги.  — Помнишь квадрат? Давай… раз, два, три, раз, два, три…
        Сначала, конечно, ничего не выходило. Они спотыкались, наступали друг другу на ноги, но в один прекрасный момент поймали ритм. Правда, двигаться получалось только в «воображаемом квадрате», но они танцевали в такт музыке — почти. Сердце переполняла радость — Аллегра и плакала, и ликовала одновременно.
        Смеясь сквозь слезы, она подняла лицо, чтобы взглянуть на Макса.
        — Мы вальсируем!  — крикнула она.
        — Готова к новому маневру?  — Не дожидаясь ответа, Макс направился с ней в толпу. Так и не освоив по-настоящему повороты, они покинули надежный «квадрат» на свой страх и риск, но лицо Макса выражало такую решительность, что Аллегра бесстрашно последовала за ним, стараясь не отставать.
        — Куда ты идешь?!  — прокричала она ему в ухо.
        — На террасу,  — коротко ответил он, увлекая ее за собой.
        Терраса? Аллегра подумала о холодном дожде, но шум мешал разговаривать, а Макса, казалось, от идеи не отговорить. Они снова потеряли ритм и постоянно натыкались на другие пары, но каким-то образом добрались до противоположной стороны зала. Макс сделал глубокий вдох и ловко вывел их через окно на террасу, которая выходила в сад отеля.
        — Это труднее, чем я думал,  — заметил он и отпустил Аллегру.
        Снаружи воздух был влажным и холодным, но какая же блаженная тишина после шумного зала! Все еще до конца не веря в происходящее, Аллегра покачала головой:
        — Макс, что ты здесь делаешь? Я думала, ты в Шофраре.
        — Я был там, но сказал Бобу, что мне нужно вернуться в Лондон.
        Аллегра выглядела обеспокоенной.
        — Тебе не нравится работа?
        — Работа отличная. Именно этим я и хотел всегда заниматься. Пустыня прекрасная. Если бы ты только могла ее увидеть, Легз. Какой там удивительный свет.
        — Тогда почему ты вернулся в Лондон?  — спросила она озадаченно.
        Макс глубоко вздохнул.
        — Потому что там нет тебя,  — ответил он.  — Дело в том…  — Он репетировал эту речь, но теперь, когда момент настал, в голове ничего не осталось.  — Просто я скучал по тебе,  — закончил он.
        — Но… как же Эмма?  — Глаза Аллегры округлились.  — Она сказала мне, что хочет попрощаться с тобой в аэропорту,  — продолжила она.  — Я думала, она собирается предложить тебе возобновить отношения.
        — Так и было,  — кивнул Макс, вспомнив, как долго он пытался понять, что говорит Эмма. Она выбрала неподходящий момент, если не сказать больше. Его голова была слишком занята Аллегрой — как она стояла на пороге дома, провожая взглядом его такси.  — Она сказала, что хочет попробовать еще раз, что поняла — дружба более надежная основа для брака, чем страсть.
        — Именно это ты и твердил все время.
        — Да, и я верил в это, но мое мнение изменилось,  — признался Макс.  — Одной дружбы недостаточно, как и одной страсти. Нужно и то и другое. Я предложил Эмме остаться друзьями. Я знаю, что никогда не буду счастлив без тебя.
        — Без меня…  — недоверчиво повторила Аллегра, но в ее глазах засияла улыбка, и Макс взял ее за руки.
        — Мне нравится быть с тобой, Легз. И не важно, чем мы занимаемся. Даже когда ты заставляла меня наряжаться, было весело. Мне не хватало наших разговоров и твоего смеха, я скучал по твоим придиркам к моей одежде. Господи, я даже начал закатывать манжеты!  — воскликнул он, и Аллегра неуверенно засмеялась.
        На ее ресницах дрожали слезы, и Макс сжал ее пальцы, только чтобы Аллегра не расплакалась.
        — Я скучал по тебе больше, чем просто по другу. Хотел прикасаться к тебе, чувствовать тебя… Не мог перестать думать о той ночи. Такого я еще никогда не переживал,  — честно признался он.  — Как будто до этого все было репетицией, а с тобой вдруг стало по-настоящему. Раньше я не понимал, что это должно быть именно так. Не могу выразить. С тобой…  — Он замолчал, увидев, как слезы катятся по ее щекам.  — Не плачь, Легз, пожалуйста. Я просто хотел объяснить тебе, что чувствовал.
        — Я плачу потому, что счастлива,  — сказала она, тщетно пытаясь смахнуть слезы.  — О, Макс, я испытывала то же самое.
        Невидимые цепи, сковывавшие грудь Макса, разорвались, и он отпустил ее руки, чтобы обхватить ладонями ее лицо.
        — Аллегра…  — Он задыхался от волнения.  — Я знаю, что старомодный, не умею танцевать и у меня нет вкуса, но я люблю тебя. Вот почему я вернулся. Я должен был сказать тебе это.
        Невероятно, она по-прежнему улыбалась.
        — Я тоже тебя люблю,  — сказала Аллегра, обнимая его за талию.  — Я так по тебе скучала.
        Макс заулыбался и нежно приподнял ее подбородок большими пальцами.
        — Ты меня любишь?  — ошеломленно спросил он.
        — Да.  — Ее голос дрогнул.  — О, Макс, я люблю тебя.  — Аллегра прильнула к нему, а он поцеловал ее так, как мечтал много долгих одиноких ночей и мрачных дней.
        Аллегра ответила долгим сладким поцелуем. Они не обращали внимания на изморось, быстро превращавшуюся в дождь, забыли про бал, про холод — забыли обо всем, кроме головокружительной радости оттого, что снова могут прикасаться друг к другу, чувствовать друг друга.
        Нетерпеливая рука Макса уже начала задирать юбку Аллегры, когда холодные брызги дождя, попавшие за воротник, вернули его в реальность. Ворча на погоду, Макс увлек Аллегру под навес и прижался лбом к ее лбу.
        — Если бы ты только сказал что-нибудь перед отъездом,  — мягко произнесла она, крепче прижимаясь к нему.  — Мне было так плохо без тебя.
        — Я не мог. Ты довольно ясно дала понять, что для тебя это просто секс на одну ночь,  — напомнил он.  — Ты сказала, что мы слишком разные, и была права. Я это понимал. Господи, Легз, да мне достаточно было взглянуть на тебя. Ты наслаждалась жизнью в Лондоне, занимаясь любимым делом. Ты такая яркая, добрая, веселая, великолепная. Разве я мог представить, что тебя заинтересует скучный инженер?
        Аллегра не удержалась от смеха.
        — Да ни у кого язык не повернется назвать тебя скучным, особенно когда на тебе костюм сказочного принца, Макс!  — Наконец-то она смогла рассмотреть его наряд: жакет из фиолетового бархата, узкие бриджи и шелковые носки с подвязками. Сатиновый жилет в тон жакета и блуза с пышным жабо.  — Где, ради всего святого, ты раздобыл все это?
        — Дики достал для меня этот костюм.
        — Дики!  — Аллегра уставилась на Макса.  — Он не говорил, что вы общаетесь!
        — Я просил его молчать,  — сказал Макс,  — но в любом случае я не сказочный принц, я герцог.
        — Неужели?  — Аллегра подавила улыбку.
        Макс прикинулся оскорбленным.
        — А я думал, ты узнаешь герцога при встрече!
        — Хм… я думаю, вы с Дики промахнулись со столетием,  — мой герцог не носит пудреный парик.
        — Слава богу!  — Макс сорвал парик и швырнул его в сторону, затем снова привлек Аллегру к себе.  — Я не нашел машину времени, но у меня был грандиозный план,  — признался он.  — Я хотел воссоздать твою фантазию в деталях, только для тебя,  — сказал он, и глаза Аллегры расширились.  — Я собирался танцевать с тобой вальс на террасе, как ты мне тогда рассказывала, помнишь? А потом признаться в любви и умолять выйти за меня замуж. Я хотел сделать идеальное романтичное предложение руки и сердца.
        Но я все испортил,  — продолжил он после паузы.  — Я не герцог, я не умею танцевать, я похож на идиота, и к тому же идет дождь. Какая тут романтика?
        — Ничего романтичнее я и представить себе не могла,  — прошептала Аллегра.  — Герцог лишь фантазия, а ты настоящий.  — Она нежно поцеловала его.  — Возможно, ты не умеешь танцевать и, абсолютно точно, ничего не смыслишь в моде, но ты идеально подходишь мне, и я люблю тебя таким, какой ты есть.
        — Что, даже с наглухо застегнутым воротничком?
        — Даже так.
        Макс, довольный, усмехнулся:
        — Эй, похоже, ты и правда любишь меня.
        — Конечно люблю,  — рассмеялась Аллегра, и Макс снова поцеловал ее, прижав к стене.
        — Мы столько времени потеряли,  — проворчал он.  — Если бы я знал перед отъездом, что ты чувствуешь.
        — Я не могла признаться тебе,  — возразила Аллегра, прижимаясь крепче.  — Ты сам сказал, что тебе нужен кто-то благоразумный, типа Эммы.
        — Я тоже так думал,  — подтвердил Макс, а его руки собственнически скользили по ее телу, изгибам и выпуклостям.  — Но оказалось, мне нужен кто-то веселый и легкомысленный. Я попросил Боба перевести меня обратно в лондонский офис. Подумал: даже если перевоплощение в герцога не поможет, все равно проще находиться в одном городе. По крайней мере, я смогу видеть тебя.
        Аллегра наслаждалась прикосновениями его требовательных рук.
        — Спроси его, можно ли тебе все же остаться в Шофраре,  — сказала она.  — Оказывается, я вовсе не наслаждаюсь жизнью в Лондоне, если рядом нет тебя, так почему бы мне не полететь туда с тобой?
        — А твоя работа в Glitz?
        — Ну, после твоего отъезда я приняла несколько решений.  — Она рассказала Максу, что агент думает о ее рисунках.  — Маловероятно, но кто знает? Если тут сорвется, займусь другими иллюстрациями. В любом случае я смогу развлечь себя в течение дня,  — сказала она.  — А ты не дашь мне скучать ночью,  — добавила она с озорной улыбкой.
        — Очень постараюсь.  — Макс снова поцеловал ее.
        И на какое-то время они замолчали, завороженные магией прикосновений,  — внешний мир перестал для них существовать.
        — Ты знаешь, что нам придется пожениться?  — наконец сказал Макс, прижимаясь щекой к ее волосам.
        Аллегра откинула голову и улыбнулась ему:
        — Я на это рассчитываю.
        Макс почувствовал, как его сердце увеличивается в размерах.
        — Аллегра…  — начал он в эмоциональном порыве.  — Я не хочу снова расставаться с тобой. Как скоро, ты думаешь, мы можем организовать свадьбу?
        — Как можно скорее.  — Аллегра взглянула притворно-застенчиво.  — Уверена, что Дики с радостью подберет для тебя жилет с цветочным рисунком.
        — Мне все равно, в чем я буду, лишь бы ты стояла рядом.
        — Возможно, ты еще пожалеешь об этих словах!
        — Единственное, о чем я буду сожалеть,  — что не сказал раньше, что люблю тебя,  — серьезно ответил он и поцеловал ее еще раз.
        Внутри оркестр заиграл очередной вальс, они улыбнулись друг другу и вновь закружились в танце, не обращая внимания на дождь.
        Сердце Аллегры переполняли любовь и благодарность.
        — Все просто идеально,  — сказала она, когда Макс закрутил ее вокруг себя.  — Вальс на террасе, предложение руки и сердца… Чего мне еще желать?
        — Помнится, ты хотела, чтобы тобой овладели прямо на лестнице,  — напомнил Макс, и его глаза заблестели в тусклом свете, когда, танцуя, они приблизились к балюстраде. Развернув и прижав ее спиной к перилам, он с любовью посмотрел на нее.  — Дорогая, твоя мечта вот-вот сбудется.
        Аллегра удовлетворенно вздохнула и, обняв его руками за шею, притянула ближе к себе.
        — Уже сбылась,  — прошептала она.
        notes
        Примечания
        1
        Да (фр.). (Здесь и далее примеч. пер.)
        2
        ЧОРИЗО — испанская сырокопченая колбаса.
        3
        КОМПАУНД — изолированный поселок для европейцев.
        4
        Нет (фр.).
        5
        Великолепно, роскошно (фр.).
        6
        Идеально (фр.).