Благоразумная секретарша Джессика Харт
        В жизни Саммы Кертис, опытного секретаря солидной фирмы, все в таком же строгом порядке, как и на ее рабочем столе. Вялый роман с сослуживцем, — единственная для нее отдушина, — и тот давно зашел в тупик. Она свыклась с одиночеством, не помышляя больше ни о чем, кроме успешной карьеры. И вдруг в тихие будни слишком уж благоразумной Саммы, буквально ворвался новый шеф, посеяв беспорядок в делах и смятение в ее сердце.
        Джессика Харт
        Благоразумная секретарша
        Глава 1
        Все было на своих местах. Записная книжка, остро заточенные карандаши рядом с телефоном. Тихо гудел компьютер. И, тем не менее, стол казался пустым, как я и люблю. Ненавижу беспорядок!
        Не хватало одного — нового босса.
        Фин Гибсон опаздывал. Терпеть не могу не пунктуальность!
        Я была на рабочем месте уже в восемь тридцать. Мне хотелось произвести хорошее впечатление, и я оделась с особой тщательностью. Серый костюм в клетку и макияж были безупречны. Пальчики с идеальным французским маникюром легко стучали по клавиатуре. Мне только-только исполнилось двадцать шесть, но, взглянув на меня, можно было решить, что я секретарь с огромным опытом — невозмутимая, уравновешенная и очень собранная.
        Возможно, сначала я и выглядела спокойной, но к половине одиннадцатого спокойствие сменилось раздражением. Отсутствие Фина злило, и я пожалела, что не купила пончик. Я не сладкоежка, но по утрам мой организм требует свою порцию сахара, и, если до одиннадцати не съем чего-нибудь сладенького, становлюсь злой и раздражительной. В крайнем случае, подойдут шоколад или кексы, но больше всего я люблю воздушные пончики с джемом и сахарной пудрой, которые отлично готовят в кафе рядом с офисом «Гибсон и Грив». Вкуснее я нигде не ела! У меня вошло в привычку покупать себе пончик и капучино по дороге на работу, чтобы, когда выдастся свободная минутка, подкормить свой организм сахаром. Но сегодня я решила этого не делать. Не хотелось в первый совместный рабочий день быть пойманной новым боссом с перепачканными джемом пальцами и усами из сахарной пудры. Эта работа — мой шанс, и я хотела показать себя с лучшей стороны.
        Но, как это сделать, если босса до сих пор нет? Раздраженная этим фактом, я вернулась к переписке по электронной почте с Энни, моей подругой из отдела маркетинга.
        — Так, так, так... Лекс знает меня лучше, чем я думал.
        Низкий веселый голос раздался в тот момент, когда я нервно печатала на компьютере. Я подняла голову и оторвалась от клавиатуры. Смотрите-ка! Наконец-то явился мой новый начальник! Сам Фин Гибсон стоял в дверях и улыбался знаменитой кривой улыбочкой, сводящей с ума женщин, в том числе и мою подругу Энни, которая буквально исходила слюной при виде улыбающегося Фина. Со мной такого не случалось.
        Моей первой реакцией на появление Фина было удивление. Даже, я бы сказала, испуг.
        Я, конечно, представляла, как он выглядит. Даже мужественно смотрела шоу с его участием по телевизору. Энни тогда просто заставила меня сидеть и смотреть. Мы жили с ней вместе. Что поделаешь, это ее квартира, и она вправе распоряжаться пультом.
        Если ты принадлежишь к тем двум процентам людей, которым посчастливилось никогда такого не смотреть, то скажу, что это шоу, в котором Фин Гибсон с группой совершенно разных людей отправляется в самый дикий уголок планеты, где несчастные люди должны в просто ужасающих условиях выполнить определенное задание. На камеру.
        Если верить Энни, это имеет смысл, хотя я никогда не видела смысла в том, чтобы помещать людей в невыносимые условия и еще утверждать, что для их же блага. Какой смысл продираться сквозь джунгли, когда можно перелететь их на самолете? Бессмысленность мне и не нравится в реалити-шоу. Еще одна вещь, которую я совершенно не выношу!
        Я застыла под взглядом невероятно голубых глаз, обратила внимание на взъерошенные светлые волосы и улыбку Фила, пытаясь понять, насколько он отличается от своего экранного образа. Видя его на маленьком экране, я не предполагала, какое яркое впечатление он производит в реальной жизни.
        В каждом его движении была необыкновенная грация, бурлящая внутри энергия, заряжала каждого, кто находился рядом. Атмосфера в офисе совершенно изменилась.
        Вместе с тем от Фина исходили спокойствие и уверенность. Он с интересом разглядывал меня.
        — Доброе утро, мистер Гибсон! — сказала я, на всякий случай, свернув файл. Затем сняла очки, которые ношу для работы, и одарила его холодной улыбкой.
        — Так вы и есть мой личный помощник?
        — Да, я Самма[1 - Лето (англ.).] Кертис.
        Разозленная его удивлением и хорошим настроением, я отодвинула стул, чтобы встать, и протянула ему руку. Некоторые из нас профессионалы!
        Пальцы Фина сжали мою руку, он еще раз внимательно посмотрел на меня:
        — Самма? О нет!
        — Боюсь, что да.
        Я попыталась освободить руку, но Фин держал ее крепко и не собирался отпускать. Мне стало не по себе от прикосновения к его теплой мягкой коже.
        — Вы совсем не Самма. Никогда не встречал человека, которому бы так не шло его имя. Хотя я встречал людей с очень разными именами. Знаете, у меня был роман с девушкой, которую звали Честети[2 - Невинность (англ.).]. Меня это всегда веселило. Посмотрите на себя: строгая, спокойная, с каштановыми волосами и темными глазами. О чем думали ваши родители, когда назвали вас Самма, а не Отэм?[3 - Осень (англ.).]
        — К сожалению, не о том, как мне жить с таким именем, — сказала я, освобождая наконец руку.
        — Надо не забыть поблагодарить Лекса.
        Фин наклонился над моим столом, отчего мне стало совсем неловко.
        — Он говорил, что у меня будет личный помощник, и я ожидал увидеть этакого дракона.
        — Могу быть и драконом, если надо, — сказала я, хотя совсем не чувствовала себя драконом.
        Фин был достаточно далеко от меня, но я ощущала его дыхание.
        Он присел на край моего стола, взял карандаш и рассеянно покрутил его в пальцах. Этот пустяк взбесил меня, захотелось выхватить у него карандаш, но я не была до такой степени драконом.
        — Ну, и какие у вас инструкции? — спросил Фин, продолжая вертеть карандаш.
        — Инструкции?
        Его взгляд стал неожиданно острым.
        — Не говорите, что Лекс посадил вас здесь не для того, чтобы следить за мной.
        Я смутилась.
        «Вы здесь самый разумный человек. — Таковы были слова Лекса Гибсона, когда он предложил мне эту работу. — Мне нужен такой человек, чтобы предостеречь этого мальчишку, этого идиота от необдуманных поступков. Бог знает, чем все может закончиться!»
        Такое я Фину сказать не могла.
        — Ваш брат считает, что вам необходим помощник знакомый с деятельностью компании, — ответила я сдержанно.
        — Другими словами, брат считает меня безответственным человеком, — съязвил Фин, — и нанял вас контролировать меня.
        Я ухватилась бы за этот шанс, даже если бы и не собиралась работать на младшего брата Лекса Гибсона. Пожалуй, мне надо кое-что объяснить тем, кто только что прилетел с Марса и просто не знает, что «Гибсон и Грив» — сеть универмагов с репутацией высокого качества и стиля, которой другие могут только позавидовать. Изначально магазин был открыт в Лондоне, но сейчас вы найдете их магазины, представляющие «золотые стандарты качества в торговле», как любит говорить Лекс, в любом городе Британии. Все Гривы давно умерли, но у Гибсонов до сих пор контрольный пакет. Лекс Гибсон железной рукой управляет компанией. Насколько я знаю, до настоящего времени Фин не проявлял ни малейшего интереса к делам «Гибсон и Грив», но, как наследник существенной доли, входит в правление. Он стал одним из директоров, и работа его личным помощником была очень престижна.
        Я выяснила, что Фин только год планирует быть лицом компании, но и это, пусть работа непостоянная, очень украсило бы мое резюме. Да и лишние деньги не помешают. Если я планирую когда-нибудь иметь собственное жилье, надо откладывать как можно больше, а эта работа изменила мою зарплату в лучшую сторону.
        Это для меня достаточно весомый аргумент, чтобы терпеть Фина.
        — Я ваш личный помощник, — заверила я Фина, — моя работа — помогать вам во всем. Я здесь, чтобы исполнить любое ваше желание.
        — Правда?
        — Конечно, — ответила я с достоинством, когда увидела хитринку в его глазах. Почувствовав, к своему огорчению, что щеки мои заливает румянец, я расстроилась: приходится работать с человеком, который ничего не может воспринимать серьезно. — В разумных пределах, естественно.
        — О, конечно, — согласился Фин, но в его глазах еще плясали чертики.
        Затем, к моему облегчению, он бросил карандаш и встал со стола.
        — Что ж, если нам предстоит работать вместе, надо узнать друг друга лучше, как вы думаете? Давайте выпьем кофе.
        — Конечно. Сейчас же приготовлю.
        — Я не просил вас готовить кофе, — сказал Фин. — Предлагаю пойти в кафе.
        — Но вы только приехали, — запротестовала я.
        — Знаю, но у меня уже начинается клаустрофобия. — Он оглядел офис. — Здесь все такое... стерильное. Неужели вам не хочется разбросать везде мусор или прокричать что-нибудь непристойное?
        Я вздрогнула от такой мысли.
        — Нет. «Гибсон и Грив» остается эталоном высокого стиля, — гордо заявила я. — Офисы всегда оформляли лучшие дизайнеры и оснащали их по последнему слову техники. Я люблю, когда все чисто и аккуратно.
        — Знаете, я должен был догадаться, — заметил Фин сухо.
        Внезапно я увидела себя его глазами: уверенную и сдержанную, в сером костюме, с волосами убранными в строгую прическу. Для сравнения, Фин был в джинсах, футболке и старой кожаной куртке. «В таком виде можно явиться на встречу с прессой, но так не должен выглядеть директор «Гибсон и Грив», — разочарованно подумала я.
        Видимо, я произвела на него еще более удручающее впечатление. Наверняка показалась умной, но скучной. Глядя на меня, так думают все мужчины. Так думал и Джонатан.
        — Может, вы сначала проверите почту? — решила я сменить тему.
        Фин поднял брови:
        — А для меня есть сообщения?
        — Конечно.
        — Отлично! — усмехнулся Фин. — Есть что-то еще важное?
        — Все важно, когда вы директор. — Я не смогла сдержать укоризненные нотки в голосе, но Фин и бровью не повел, только спокойно ждал ответа.
        — Хорошо, есть что-то срочное?
        Я была вынуждена признать, что ничего требующего немедленного решения нет.
        — Я не считал, что мне нужен личный помощник, но Лекc, как всегда, оказался прав. Вы очень помогли мне разобраться с почтой и заслужили кофе. Пошли!
        «Как все изменилось», — думала я, пока мы шли по коридору к лифту.
        Я долго работала с Лексом Гибсоном и привыкла к его манере вести дела. Все происходящее было непривычно для меня. Лексу в голову бы не пришло пойти в кафе выпить кофе, тем более с одной из секретарш. Дружба с Фином тоже не входила в мои планы, но, хорошо это или плохо, он мой босс, и я вряд ли могу отказаться.
        — В какое кафе мы пойдем? — спросил Фин, когда, выйдя из здания, мы оказались под пасмурным январским утренним небом.
        — В «Отто» очень мило, — ответила я, крепко сцепив руки, — это прямо за углом.
        — Прекрасно, прекрасно, — согласился Фин, — ведите.
        Согревающий и дурманящий аромат свежей выпечки окутал нас, как только мы вошли в кафе. Внутри было темно и тесно. Здесь готовили такие вкусные сандвичи и варили такой чудесный кофе, что и утром, и в полдень очередь начиналась от самых дверей, но сейчас было относительно спокойно.
        Фин взял поднос и подтолкнул меня вперед.
        Я оглядела очередь: трое мужчин в хороших костюмах, похожие на директоров, несколько немецких туристов, две пожилые женщины, закончившие бурно обсуждать личную драму их обшей подруги и теперь спорившие, что лучше — кекс или пирожное с кремом.
        — Как насчет того, чтобы что-то съесть? Я бы не отказался, — прервал мои наблюдения Фин.
        Я с тоской посмотрела на пончики, но о том, чтобы есть их, сидя напротив босса, не могло быть и речи
        — Только кофе, пожалуйста.
        — Уверены?
        По тому, как Фин это спросил, мне показалось, что он уловил тоску в моих глазах.
        — Не хотите кусочек шоколадного торта? А пирожное? Вам же хочется.
        Фин так вкусно произносил слова, что от одного этого у меня закружилась голова. И все-таки я сухо поблагодарила:
        — Нет, спасибо.
        — С вами выгодно ходить в кафе. А я съем пончик.
        Пончик! Я изо всех сил сжала губы, чтобы сдержать слюну.
        Жена Отто, Лючия, готовила кофе, приняв заказ, передавала его мужу, пробивала чеки. Все это она проделывала полностью игнорируя этические нормы общения. Лючия была женщиной суровой, известной грубым отношением к клиентам. Она не щадила ни клерков, ни менеджеров высшего звена, ни директоров. Если бы их выпечка не была такой вкусной, Отто давно бы разорился. Но кафе работало и даже стало знаменитым в своем районе.
        — Следующий! — крикнула Лючия, но, увидев меня, улыбнулась. — Вернулась, cara[4 - Дорогая (итал.).]! — воскликнула она, высыпая использованный кофе из машины. — Тебе как обычно?
        — Да, спасибо, Лючия, — улыбнулась я в ответ и вопросительно посмотрела на Фина. — И?..
        — Американо, пожалуйста, — быстро ответил он, чтобы не вызвать гнев Лючии, которая терпеть не могла, когда долго думают и задерживают очередь, — без молока.
        Мы нашли свободное место и устроились на пластиковой банкетке. Интерьер в «Отто» не отличался высоким стилем.
        — Почему вы так странно на меня смотрите? — спросила я Фина.
        — Любопытно, — загадочно ответил он.
        Фин переставил чашки с подноса на стол и взял пончик.
        — Любопытно?
        — Вернее сказать, я заинтригован. Знаете, я много повидал в жизни, в Южной Африке мне приходилось удирать от гориллы, я встречался с носорогом, висел на веревке, на высоте тысячи футов в ледяной расщелине, но я боюсь Лючию. Она со всеми такая резкая, а вас назвала cara. Что это значит?
        — Ах, это... Нет, ничего, — ответила я смущенно, рисуя ложечкой узор на пенке капучино. — Просто однажды я написала ей записку.
        — Какую записку?
        — Я заметила, что ее несколько дней не было в кафе. Когда она вернулась, поинтересовалась, что случилось. Оказалось, Лючия ездила в Италию на похороны отца. Я и решила написать ей записку, пыталась поддержать в трудный момент. Ничего особенного. Странно, что Лючия до сих пор об этом помнит.
        Фин задумчиво сидел с пончиком в руке.
        — Это говорит о вашей доброте.
        Я опустила голову:
        — Ерунда. Это совершенно естественная реакция.
        — Но не все так поступают.
        Фин откусил, наконец, от пончика. Я с завистью смотрела, как он ест.
        — Хотите?
        Мне стало стыдно, что он поймал мой взгляд.
        — Нет... спасибо.
        — Он очень вкусный.
        Я-то знала, какой он вкусный!
        — Спасибо.
        — Порадуйте себя! — продолжал настаивать Фин, уничтожая пончик с большим аппетитом.
        Он ел с таким удовольствием, а я разозлилась. Что это за начальник такой, который сначала тащит тебя в кафе, затем пытается накормить, да еще издевается над тобой, поедая твой любимый пончик!
        Я решила отвлечься и переключилась на капучино.
        — Что ж, Самма Кертис, расскажите мне о себе, — попросил Фин, стирая салфеткой пудру с лица.
        — Я работаю в «Гибсон и Грив» уже пять лет, последние три года личным помощником, — начала я, но Фин протестующе поднял руки:
        — Нет-нет. Меня интересуете лично вы. Как начальник и подчиненный, мы должны хорошо знать друг друга. Нам предстоит много времени проводить вместе.
        — Я не очень понимаю...
        — Ваши слабости, например. Что вас раздражает, что вы не любите?
        Фин откинулся на банкетке и внимательно посмотрел на меня.
        Такая бесцеремонность меня разозлила.
        — Долго думали? Ладно, скажу. Я не люблю перемены и беспорядок, не люблю фразы типа «О, благослови...» или «Я люблю ее до умопомрачения!», терпеть не могу, когда мужчины на экране сидят раздвинув ноги. Еще меня раздражают не пунктуальность, плохой почерк и грамматические ошибки. Это, пожалуй, больше всего. — Я помолчала. Кажется, меня понесло. — Мне продолжать?
        — Думаю, что уже получил о вас некоторое представление.
        — Я немного перфекционист.
        — Это я уже понял.
        Мне показалось, что он едва сдерживает смех, и пожалела о своей откровенности.
        — Ну, а что вы любите?
        — Я люблю свою работу.
        — Работу секретаря?
        Я кивнула:
        — Это моя жизнь. Я долго к этому стремилась и не хочу ничего менять.
        Фин молчал. Молчал и смотрел на меня через стол. Он выглядел очень расслабленным и одновременно внимательным.
        — Извините. — Я опустила голову. — Наверное, вам хочется меня убить?
        Он усмехнулся.
        — Итак, благоразумие против бесшабашности, собранность против разгильдяйства. Я вас понял. Что еще вы можете о себе рассказать?
        Мне показалось, что я опьянела от кофе. Или от голубизны этих глаз, от этой слегка ленивой улыбки.
        — Не знаю, что вы еще хотите услышать. Мне двадцать шесть, я живу вместе с подругой в южной части Лондона, и моя жизнь совсем не похожа на вашу.
        Его глаза вспыхнули, и он наклонился ко мне:
        — Что вы имеете в виду?
        — Вы из богатой семьи, снимаетесь на телевидении, можете позволить себе то, о чем многие лишь мечтают. Если вы не катаетесь на лыжах или не продираетесь сквозь джунгли, вас часто можно видеть на самых модных приемах, и всегда под руку с очередной красоткой. Моя жизнь совсем другая. У нас с вами мало общего.
        — Вы не имеете права так говорить! — возмутился Фин. — Вы меня совсем не знаете!
        — Очень хорошо знаю. Моя подруга Энни — ваша фанатка. Последние два года она только и говорит о Фине Гибсоне. Я могу сдать экзамен по вашей биографии. Давайте проверим, — предложила я, отодвигая чашку. — Спрашивайте о чем хотите. Сказать, как зовут вашу последнюю подружку?
        Уголок рта Фина пополз вверх, и на его лице появилась кривая усмешка.
        — Ну, скажите.
        — Джуэл. Джуэл Стивенс. Она актриса. На прошлой неделе вы были на церемонии присуждения какой-то премии, на ней было красное платье. Энни чуть не умерла от зависти, когда его увидела.
        — А вы нет?
        — Я бы лучше смотрелась в черном, — сказала я, и Фин рассмеялся:
        — Впечатляюще. Теперь я понимаю, что нет ни малейшей необходимости о себе рассказывать. Только хочу уточнить, что Джуэл — не моя девушка. Мы провели вместе с ней пару вечеров, но не более того. У нас нет никаких отношений, что бы там ни писали в газетах.
        — Передам Энни. Это ее порадует. В своих фантазиях она ведет жизнь, в которой вы играете одну из ведущих ролей. Хотя в реальной жизни Энни абсолютно счастлива со своим женихом Марком.
        — А что в ваших фантазиях? — спросил Фин, сверля меня глазами.
        О, мои фантазии! Они всегда одни и те же. Мой бывший парень Джонатан понимает, что совершил чудовищную ошибку. Джонатан говорит, что любит меня. Джонатан просит меня стать его женой. Мы покупаем дом. Меня устроил бы любой, только бы Джонатан был рядом.
        Неожиданно я подумала, что мечта о доме какая-то ненастоящая. Слишком обыденная и скучная. Но ничего не поделаешь, только она поддерживала мой интерес к жизни после того, как Джонатан сказал мне накануне: нам не стоит больше встречаться, он рассчитывает на мое благоразумие, и я должна его понять. Я только кивала в ответ. У меня не было выбора. Я сказала, что все понимаю. Прошло уже немало времени, а я до сих пор не теряю надежды, что Джонатан поймет, что совершил ошибку, и вернется.
        Фин смотрел на меня с интересом. Я испугалась, поняв, что все мои мысли отразились на лице и эти голубые глаза увидели больше, чем следовало. Он все еще ждал ответа.
        Джонатан настаивал, чтобы никто из коллег не знал о нашем романе, поэтому я конечно же ни с кем ничего не обсуждала. Откровенничать с Фином Гибсоном также не входило в мои планы.
        — Я хочу иметь собственное жилье — не важно, большой дом или маленькую квартиру, главное — свое, где я жила бы всю жизнь. Считаете это глупыми фантазиями?
        — Я совсем не то надеялся услышать. Это не фантазии. Это мечта, и она совсем не глупая. А почему это для вас так важно?
        Фин наклонился ко мне совсем близко, словно хотел заглянуть в душу и узнать ответ.
        — О, я вдоволь попутешествовала в детстве. Моя мать всегда предпочитала жить не так, как живут остальные, кроме того, она всегда действовала спонтанно, была подвержена резким перепадам настроения. Год мы жили в коммуне, а потом в плавучем доме на воде. Правда, пока отец был жив, у нас было два спокойных года — мы снимали дом в Уэльсе.
        Я не заметила, как принялась рассказывать Фину о своем детстве, о родителях, о семье. Почему-то вдруг захотелось поделиться с ним всем тем, что я так долго хранила в себе.
        — В Уэльсе у меня даже появилась надежда, что больше мы никуда не поедем, а останемся здесь навсегда. Но я ошиблась. Так мы и переезжали с места на место. И не потому, что нам было плохо, просто маме хотелось чего-то нового. Я потеряла счет школам, которые сменила. Мы нигде не задерживались дольше, чем на несколько месяцев.
        Я покрутила в руках пустую чашку.
        — Совершенно непонятно, как я выросла серьезным и собранным человеком. Даже мама не может это объяснить. Она во мне давно разочаровалась.
        — А у нас с вами, оказывается, есть кое-что общее. — Фин сидел удобно откинувшись и вытянув ноги под столом. — Я тоже разочаровал своих родителей.
        Глава 2
        Я удивленно посмотрела на Фина:
        — Но вы знаменитость, сделали прекрасную карьеру на телевидении.
        — Для моих родителей это ничего не значит. Для них успех на телевидении — мелочь по сравнению с таким, на их взгляд, серьезным бизнесом, как «Гибсон и Грив». Нас с Лексом с детства убеждали, что компания — это самое важное в жизни. И работа на благо семейного дела — то, что нас ждет и о чем мы должны мечтать.
        — И почему вы решили все изменить?
        — Понял, что «Гибсон и Грив» никогда не станет делом моей жизни.
        Теперь настала моя очередь изучать Фина. Он выглядел вполне расслабленным и спокойным, но было видно, что тема для него больная.
        — А вам никогда не хотелось стать частью такого большого дела?
        — Совсем маленьким я любил приходить в офис, а потом, когда стал старше, это мне наскучило. Там мне запрещали бегать, играть, велели сидеть спокойно, не трогать компьютеры. А я с детства был очень активным. — Фин грустно усмехнулся. — Конечно, сейчас я понимаю, что был просто избалованным ребенком, постоянно требующим внимания. Лекс был совсем другим, спокойным, усидчивым, делал, что велят родители. Когда мы стали старше, он очень часто бывал в офисе, в отличие от меня. Я постоянно попадал во все неприятности, которые только существовали. Родители не знали, что со мной делать, они выбились из сил. Я никогда не соответствовал имиджу «Гибсон и Грив».
        «И сейчас не соответствуете, — подумала я. — «Гибсон и Грив» — солидная компания с вековыми традициями. Это одна из причин, почему я хотела работать здесь. Фин по натуре был возмутителем спокойствия, слишком активным, чтобы стать своим среди сдержанных и строгих сотрудников и директоров».
        — И что было потом?
        — Потом я уехал на несколько лет, болтался по миру. Перепробовал все экстремальные виды спорта: горные лыжи, парусный спорт, рафтинг, прыжки с парашютом. Учился искусству выживания в джунглях Амазонки, работал проводником экспедиций, потом попал в реалити-шоу на телевидение. Я знал, что когда-то мне предложат вести свою программу. — Фин пожал плечами. — Казалось, камера любит меня, мне нравилось то, чем я занимаюсь.
        — А сейчас вернулись?
        — Да.
        Фин замолчал, опустил голову и посмотрел на свои руки, а потом на меня, да так, что под взглядом его голубых глаз у меня перехватило дыхание.
        — В прошлом году я водил группу добровольцев по очень сложному маршруту в Перу, — сказал он.
        Я помнила эту программу. Мы смотрели ее с Энни, я была поражена невероятными переменами, которые произошли с этими ребятами к концу путешествия.
        — В них я узнал себя. Это заставило меня задуматься над тем, как, должно быть, тяжело моим родителям. Сам того не желая, я изменился. — Фин усмехнулся и продолжал: — У отца в прошлом году случился инсульт, это изменило нашу жизнь. Мама вбила себе в голову, что мне надо остепениться и вернуться в компанию. У меня, как мне казалось, появилась возможность попытаться исправить ошибки прошлого. Мама говорит, что отец был бы рад. — Он вздохнул. — Сложно понять, что хочет отец, — он не говорит, но он пожал мне руку, когда мама рассказала ему о моих планах. Я должен оправдать доверие. Лексу еще хуже, чем мне. Ему пришлось занять место отца и возглавить дело. Но он отлично справляется. Доходы растут. Все счастливы. Теперь Лекс решил сделать меня лицом компании. Знаете, мы недавно купили «Грегсон»?
        Я кивнула. Несколько месяцев назад это было на первых полосах всех газет.
        — Супермаркеты — новое направление для «Гибсон и Грив», — продолжал Фин. — Имя нашей фирмы всегда ассоциировалось с эксклюзивными товарами, Лекс решил, что надо попробовать себя и в этом сегменте. Он хочет изменить имидж компании на более демократичный. Думаю, что смогу быть в этом полезен.
        — Уверена, что должность директора по связям с общественностью очень вам подходит, — постаралась я подбодрить Фина.
        — Думаю, мы оба знаем, что это ерунда, — сказал он, резко подаваясь вперед. Я невольно отпрянула, словно отброшенная невидимой волной. — Я директор только на словах. Лекс хочет, чтобы я позировал перед фотокамерами, а все дела будет вести пиар-менеджер... Как его?.. Джон?
        — Джонатан Паф.
        Стоило мне произнести это имя, как сердце забилось сильнее, а язык прилип к нёбу.
        — Точно! Рожденный в костюме.
        В его голосе угадывались пренебрежительные нотки.
        Мне это было неприятно. Я уже стала испытывать к нему симпатию, но очень болезненно отношусь к критике в адрес Джонатана.
        «По крайней мере, одежда Джонатана всегда соответствует обстановке», — подумала я, неодобрительно посмотрела на футболку Фина и сухо произнесла:
        — Джонатан отличный работник.
        — Не сомневаюсь. Будь он плохим работником, его бы здесь не держали. — На лице Фина появилась ядовитая усмешка. — Прекрасно! Значит, у меня будет немного работы.
        — Зачем же вы согласились, если не хотите ничего делать?
        — Почему же не хочу? У меня есть кое-какие мысли, Лекс, правда, о них не знает. Я собираюсь стать частью компании. Я думаю об увеличении ассортимента товаров, хочу наладить новые связи здесь, в нашей стране, и за рубежом. Собираюсь заняться вопросами охраны окружающей среды. Проводить семинары и обучать персонал. Только я представляю себе это немного по-другому. Надо больше внимания уделять людям. Мы все — звенья одной цепи. Не важно, что один собирает чай на Шри-Ланке, другой раскладывает его по полкам в Шеффилде, а третий покупает его в Свиндоне. Нужно налаживать связи между людьми, а не думать только о прибыли.
        Я слушала Фина и грызла ноготь на большом пальце. Это ужасная привычка, от которой никак не могу избавиться. Всегда так делаю, когда нахожусь в замешательстве.
        — А вы уже обсуждали это с братом?
        — Еще нет. Нет. — Фин покачал головой. — Прежде всего, я хочу узнать вас получше.
        — Меня? Зачем?
        — Да разве не ясно? Чтобы чего-то добиться, мне нужна своя команда, в которой я могу быть абсолютно уверен.
        — Я готова работать в вашей команде.
        На следующее утро я просматривала почту, когда Фин, между прочим опять с опозданием, появился в офисе. Интересно, он когда-нибудь слышал о рабочем дне с девяти до пяти?
        В офисе Фин провел не более двух часов и умчался на встречу со своим продюсером.
        — Между прочим, я прочитал все письма, вас это должно порадовать, — сказал он и убежал.
        День шел за днем. Но Фин вел себя все так же неорганизованно.
        Вот и сегодня было уже начало одиннадцатого, и я размышляла, когда съесть пончик, который до работы купила в «Отто», чтобы не оказаться в дурацком положении. Фин мог приехать в любую минуту. Меня злило, что я никогда не знаю, где он находится. Мой шеф всегда появлялся так же внезапно и стремительно, как исчезал.
        Когда Фин, улыбаясь, вошел в кабинет, я недовольно посмотрела поверх очков и спросила, не сдержав раздражения:
        — Где вы были?
        — Послушайте, вы нацепили все это, чтобы показать свою деловитость?
        — Что «это»? — нахмурилась я.
        — Строгие очки на цепочке, безупречный костюм... — А эти стянутые в пучок волосы?.. Давайте распустите их, встряхните головой и скажите, что сурово накажете меня за опоздание.
        Никогда не встречала таких людей, как Фин. От его шуток я совершенно терялась.
        — К чему это вы?
        — Не важно. Так что вас интересует?
        — Я спросила, где вы были. Уже начало одиннадцатого.
        — Решил заехать в один из универмагов поговорить с персоналом. Очень полезно узнать, что они думают. А разве я должен спрашивать разрешения?
        Я поджала губы.
        — Дело не в том, чтобы спрашивать разрешения. Могли бы просто сообщить о своих планах. Я ваш помощник и всегда должна знать, где вы находитесь. Тут дело принципа.
        Фин взял с моего стола папку с почтой, равнодушно просмотрел бумаги и бросил обратно. Я стала складывать журналы и конверты, чтобы они не лежали безобразной кучей.
        — В чем дело? — спросила я, поймав его насмешливый взгляд.
        — Не знаю... — Фин покосился на стопку почты. — Кажется, верхний конверт лежит на миллиметр левее положенного.
        — Не вижу повода для сарказма, — парировала я.
        — Простите, простите! — Фин поднял руки. — Это всего лишь еще один вид услуг, которые мы предлагаем.
        Я удержалась от комментариев, пытаясь вернуться к начатому разговору:
        — Надо выработать план действий. Во всем требуется система.
        — Система?.. — Фин произнес это слово так, будто слышал впервые. — Отлично! Что предлагаете?
        — Будь у меня ваш мобильный телефон, я могла бы позвонить, если возникнет необходимость.
        — Абсолютно верно! Записывайте прямо сейчас.
        Я взяла еженедельник — потом внесу всю информацию в компьютер, а сейчас запишу по старинке.
        — Теперь просмотрим список встреч. Я должна знать план вашего рабочего дня с точностью до минуты.
        Сев на стул и положив еженедельник на колени, я вопросительно посмотрела на Фина.
        — Что вас интересует?
        — Все.
        — Вы, как всегда, правы.
        У Фина была очень насыщенная общественная жизнь. За вечер он успевал посетить два-три мероприятия. Полная противоположность моим вечерам, которые я проводила перед телевизором, крася ногти или наблюдая, как Энни собирается на свидание с Марком. И еще я скучала по Джонатану.
        — Все больше убеждаюсь, как хорошо иметь помощника, — признал Фин, когда мы закончили.
        Я сделала вид, что не заметила иронии в его голосе, и многозначительно посмотрела на часы.
        — Вам лучше не опаздывать. До начала совещания у Лекса осталось пара минут!
        — Как я понимаю, это вы не хотите, чтобы я опоздал. — Фин уселся поудобнее и вытянул ноги.
        Я еле дождалась, пока он уйдет. Практически вытолкав его из офиса и убедившись, что закрылись двери лифта, я быстро достала пончик.
        Офис Лекса находился прямо над нами. Как только я услышала, что лифт остановился, и над моей головой простучали шаги, я помчалась на кухню готовить кофе.
        Довольная, что наконец осталась одна и все так удачно складывается, я откусила кусочек пончика. Мое настроение сразу улучшилось. В этот момент дверь открылась, и вошел Фин Гибсон.
        — Я забыл папку... — начал он и замер, уставившись на меня, сидящую за столом с полным ртом и пончиком в руке. — Ага! Вот я вас и застукал!
        — Вы же ушли, — смущенно пролепетала я, пытаясь стереть усы из сахарной пудры.
        Меня страшно разозлило, что шеф застал меня за тем, чем настоящему профессионалу не подобает заниматься на рабочем месте.
        — Теперь я понимаю, почему вы так хотели, чтобы я поскорее ушел. Кто бы мог подумать, что Самма Кертис, сама разумность, питает слабость к пончикам! Приятно сознавать, что и у вас есть слабые места. — Он наклонился ко мне: — Кто-нибудь еще знает об этом?
        — Это не слабость! Просто утром мне обязательно надо съесть что-нибудь сладкое, чтобы голова лучше работала.
        — Вот я и узнал о ваших недостатках. Очень рад. — Фин, казалось, меня не услышал. — Как и все люди, вы не можете противостоять искушению.
        «Теперь это вопрос чести, я просто обязана доказать Фину, что он не прав!»
        Следующим утром я отказалась от пончика и ограничилась капучино, несмотря на настойчивые уговоры. «Это будет новая жизнь. Я прекрасно смогу работать и без порции сахара. И правда, что за глупая привычка!»
        Я убеждала себя в этом всю дорогу до офиса. Но, пока ждала лифт, подумала, что нет ничего плохого во втором завтраке. Кто сказал, что есть пончик в офисе аморально, что это противоречит офисной этике? Я ругала Фина. Он заставил меня чувствовать себя виноватой. Настроение было испорчено на весь оставшийся день.
        Фин появился в офисе около десяти и выглядел хуже некуда.
        — Надеюсь, я заслужил похвалу за то, что пришел рано? — пошутил он.
        Я еще не простила ему вчерашнюю историю с пончиком, поэтому съязвила:
        — Вряд ли десять часов — это рано.
        — Для меня — рано. Вчера я поздно лег. Интересно, не связано ли это с Джуэл Стивенс.
        Если верить газетам, вчера они были «неразлучны». Имя Фина случайно попалось мне на глаза, честное слово. В статье даже была фотография — Фин и Джуэл стояли обнявшись на какой-то вечеринке. В голове возникла картинка: Фин и рядом знойная брюнетка с копной вьющихся волос и ногами от подмышек. Прямо воплощение мужской мечты.
        Готова спорить, что это ненастоящее ее имя. Фин выглядел на фотографии испуганным, будто его застали врасплох. Может, это от вспышки? В любом случае выглядел он великолепно и явно не сожалел, что рядом с ним Джуэл.
        — Ничего страшного, со мной все будет нормально, — отвлек Фин меня от этих мыслей.
        Я кивнула и так посмотрела на него, что он поспешил удалиться в свой кабинет.
        — Я выживу, — сказал Фин, прежде чем закрыть дверь, — а если нет, обещайте не слишком убиваться, хорошо?
        Около часа Фин меня не беспокоил. Видимо, решил подремать на диване в кабинете. Честно говоря, было приятно немного передохнуть.
        Я сосредоточилась на своих чувствах. Всего два дня я не покупала утром пончики, а успела так по ним соскучиться, что ни о чем другом просто не могла думать. Вот и сейчас сидела и мечтала о чашечке кофе с пончиком.
        Чем больше аргументов против пончиков я придумывала, тем больше мне их хотелось.
        Мои мысли прервал голос Фина из селектора:
        — Уже почти одиннадцать. Я могу выпить кофе?
        — Конечно, сейчас приготовлю, — пришла я в себя. Нельзя же до такой степени забывать о своих обязанностях! Всему виной мои слабости.
        — Приготовьте для нас обоих и зайдите ко мне. Нам надо кое-что обсудить.
        Отлично! Давно пора приступить к работе.
        Я отключила телефон, взяла под мышку ноутбук и поставила на поднос две чашки кофе.
        Фин не лежал на диване, а сидел за столом и что-то разглядывал на экране компьютера. Когда я вошла, он встал мне навстречу.
        — Думаю, здесь нам будет удобнее. — Фин указал на диван и достал из ящика стола подозрительно знакомый пакет.
        — Я купил кое-что к кофе, — сказал он и выложил на стол два пончика.
        У меня просто слюнки потекли. Уж не знаю, какое у меня было выражение лица, но Фин едва сдерживал смех.
        — Со вчерашнего дня я их не ем, — обрезала я и посмотрела на него долгим взглядом.
        — Только не это! Вы не можете лишить меня удовольствия знать, что и у вас есть маленькие слабости. Кстати, сахар вам необходим, иначе вы становитесь злой и сварливой. Берите.
        Как ни трудно было это признавать, но он сказал истинную правду.
        — Ну, если вы настаиваете...
        — Я приказываю съесть пончик!
        Что мне было делать? Я села на диван, Фин опустился в кресло напротив, и мы одновременно взяли по пончику. Не знаю, как его, а мой был необыкновенно вкусным. От удовольствия я рассмеялась.
        Видя, что Фин открыл было рот, но не произнес ни слова, я спросила:
        — В чем дело?
        — Я вдруг понял, что раньше не слышал вашего смеха. Надо почаще покупать пончики.
        Я отвела взгляд и облизала перепачканные сахарной пудрой губы, испытывая неловкость от наступившей тишины.
        — Так что вы хотели обсудить? — заставила я себя собраться с мыслями.
        — Обсудить? — рассеянно спросил Фин. — Ах, да! — Он быстро взял себя в руки. — Вчера мы с Лексом обсуждали мою работу в компании. Кстати, нам удалось поговорить вполне цивилизованно.
        — Правда?
        — Честно говоря, не совсем. Мы стучали кулаками по столу, орали друг на друга около часа, и чуть было не подрались. К единому мнению мы, как всегда, не пришли. Так повелось с детских лет.
        Я смотрела на Фина широко открыв глаза. Не могла представить, что кто-то позволил себе кричать на Лекса.
        — И чем все закончилось? — обеспокоено спросила я.
        Надеюсь, после разговора с Фином Лекс не уволит нас обоих. Представляю себе, в какой манере Фин умеет вести беседу и каким может быть «тактичным».
        — Хотелось бы сказать, что я одержал победу, но это было бы ложью, — грустно признал он. — Лекс никак не отреагировал на мое предложение поменять некоторых поставщиков, но в целом положительно отнесся к моей идее наладить более тесные отношения между персоналом фирмы. Еще я дал ему слово, что буду всячески помогать в вопросах рекламы и пиара. Лекс говорил о каком-то интервью для журнала «Глиц». — Фин доел свой пончик и отряхнул руки от сахарной пудры. — Приходится признать, что не все получилось так, как я хотел. Ладно, это только начало.
        — Да... — неуверенно протянула я. И что теперь делать?
        — Не будем раздражать Лекса. Раз он хочет, чтобы я участвовал в рекламных проектах, так тому и быть. Позвоните в «Глиц» и договоритесь о встрече. Подробности обсудите с Джонатаном Пафом.
        Обсудить с Джонатаном? С Джонатаном! Я чувствовала себя совершенно счастливой от такой неожиданной удачи.
        Фин говорил что-то еще о поездке в Камерун, но я почти его не слушала. Все мои мысли поглотила предстоящая встреча с Джонатаном.
        Это будет наша первая встреча с того самого вечера, когда он сказал, что «у нас ничего не получится».
        Мы, конечно, встречались в коридорах, но Джонатан всегда был с кем-то из коллег и явно не хотел поболтать. Я с надеждой думала о встрече с ним наедине — тогда мне удалось бы хоть что-то ему объяснить. «Не надо давать волю эмоциям, я должна оставаться выдержанной и спокойной. Джонатан ждет от меня именно такого поведения. Он знает, что по натуре я не истеричка».
        Я представила, как Джонатан скажет: «Я скучал по тебе, Самма! Я так скучал!» Слезы выступят у него на глазах, он поймет, что я — лучшая женщина в его жизни.
        «Если он так скучал, почему не признался в этом раньше?» — спросил мой внутренний голос.
        «Он мог ждать подходящего момента или думал, что я занята». Такое объяснение показалось мне разумным, хотя, подумав, я признала его неубедительным.
        Вдруг я поняла, что Фин замолчал и вопросительно на меня смотрит.
        — Так что вы об этом думаете?
        — Э... звучит заманчиво. Великолепная идея!
        Фин удивленно поднял брови:
        — Вы находите? Честно говоря, я не думал, что вы так отреагируете.
        — Почему? — осторожно спросила я, почувствовав неладное. — Что, по-вашему, мне не понравится?
        — Командировка в Камерун, — ответил Фин, и в его взгляде появилась хитринка.
        — Что?!
        — Самма, не думал, что у вас есть привычка не слушать начальника. — Он старался говорить строго, но не мог сдержать улыбку.
        — Я отвлеклась лишь на мгновение, — вынуждена была признать я.
        — Это на вас совсем не похоже, Самма. Тем более после сладкого. Я говорил, что планирую сформировать группу из работников главного офиса для помощи в строительстве медицинского центра в одной из деревень Камеруна. Мы поедем туда недели на две. Отличный способ сплотить коллектив! Я уверен, что это пойдет всем на пользу. Можете не беспокоиться, у вас будет достаточно времени на сборы.
        Я застыла в оцепенении, пытаясь понять, что происходит.
        — Подождите... — Я не верила своим ушам. — На сборы? Куда?
        — Самма, вы обязательно будете в первой группе. — Казалось, Фин испытывал удовольствие, видя ужас в моих глазах. — Это часть моего плана. Мне очень приятно, что вы согласились поддержать меня. Мы же одна команда. Забыли?
        Глава 3
        — Ты серьезно?
        — Я всегда говорю серьезно, — твердо сказал Фин.
        Его лицо действительно было очень серьезным, но веселый взгляд голубых глаз заставил меня усомниться, что Фин Гибсон вообще умеет быть серьезным.
        Мне никак не удавалось оправиться от шока, который вызвало сообщение Фина.
        — Нет, я не еду в Африку!
        — Господи, да почему же нет? Там очень красивый тропический лес.
        — Тропический лес? — Мне стало совсем плохо. Господи, как же я буду скучать по тихому офису. — Нет, нет и нет! Не уговаривайте.
        В голове возникли кадры из программы, которую мы с Энни смотрели по телевизору. Фин Гибсон вел группу добровольцев сквозь джунгли. Они шли по непроходимой грязи, измученные жарой и высокой влажностью. Волосы прилипли ко лбу, а одежда насквозь пропиталась липким потом. Расчищая путь, им приходилось рубить лианы и какие-то деревья и ветки. Помню кадр, где группа дошла до реки, все сняли рубашки и стали полоскать их. Это был любимый момент Энни. Она не могла усидеть на диване, кричала: «Долой рубашки!» — и пыталась поймать момент, когда на экране мелькнет стройное мускулистое тело Фина. Я, конечно, тоже это видела. Должна признать, было на что посмотреть, хотя я не кричала от восторга, как Энни. Но мне вовсе не улыбалось тащиться по джунглям, чтобы увидеть все воочию. Эти мрачные мысли окончательно испортили мне настроение.
        — Это ужасно! Жара, насекомые... брр!
        Фин наклонился совсем близко, меня накрыла волна исходящей от него энергии.
        — Я бы сказал — зной, страсть, возбуждение.
        Зной, страсть, возбуждение!
        Господи, это все не для меня! Однако то, как Фин произнес эти слова, заставило меня испытать непонятное волнение. Я заерзала на диване.
        — Кто вам сказал, что мне все это понравится? — с мольбой в голосе произнесла я.
        — Ваши губы. — Фин склонил голову набок. — Губы заставляют задуматься о том, что в глубине души вы очень чувственный человек. Я прав?
        — Конечно, нет! — Я лихорадочно пыталась придумать достойный ответ. — Давайте не будем обсуждать мой характер. Уверяю вас, даже самая маленькая моя частичка не испытывает ни малейшего желания тащиться в эти джунгли.
        Фин печально вздохнул.
        — Самма, Самма.... Не думал, что вы струсите. Это отличный шанс открыть в себе что-то новое.
        — Не испытываю ни малейшего желания.
        — И, тем не менее вам придется поехать. Вы член моей команды, а моя команда отправляется в Камерун, хочется вам этого или нет. Начинайте привыкать к этой мысли.
        Фин сказал, что сам все уладит в Камеруне, а мне поручил заняться билетами, страховками и всем необходимым для группы людей, вылетающих в другую страну. Кроме того, вместе с Джейн, менеджером по персоналу, надо было составить список кандидатов в первую группу. Я не имела ничего против такой работы, если бы мне самой не надо было ехать.
        «Не будет же он силой заталкивать меня в самолет? — подумала я. — Может, смогу отвертеться?»
        Сейчас, честно говоря, меня больше интересовало интервью в журнале «Глиц». У меня появился повод поговорить с Джонатаном. Забыв об Африке, я села к компьютеру писать ему сообщение. Меня даже затрясло при мысли, что скоро я поговорю с Джонатаном.
        Я знала, что Джонатан загорится идеей со статьей. «Глиц» читают все, он лежит на полке каждого супермаркета. Интервью с Фином, в котором тот расскажет о себе и о новой работе в компании, будет великолепной рекламой для «Гибсон и Грив». Джонатан никогда не допустит, чтобы такое событие произошло без его участия. Тем более, что в рекламной кампании буду задействована я.
        Не сомневаюсь, что ответ придет очень быстро.
        «Отличная идея. Завтра в 12:30 у меня в офисе. Д.», — как я и предполагала, написал Джонатан через несколько минут. Это предложение я внимательно прочитала несколько раз, словно любовное послание, пытаясь найти что-то между строк.
        «Отличная идея...» Звучит обнадеживающе, правда? Он мог ведь написать просто «Хорошо» или «Согласен». Мне казалось, что от этих строк веет теплом. Еще он подписался «Д», это показалось мне немного интимным. Конечно, не так здорово, как если бы он написал «Целую», но тоже ничего. Гораздо лучше, чем формальное «Джонатан».
        Но что больше всего поразило меня и заставило сердце взволнованно забиться, так это время, которое Джонатан выбрал для нашей встречи. Двенадцать тридцать.
        Интересно, он назначил время двенадцать тридцать просто потому, что это единственное свободное время, или собирается пригласить меня на обед?
        Почти полдня я думала, что ему ответить, и в результате написала: «12:30 меня устраивает. До встречи. С».
        Прежде чем отправить сообщение, я на какое-то мгновение задумалась, все ли верно написала.
        Сначала хотела сама пригласить Джонатана пообедать вместе, но передумала. Это было бы слишком навязчиво, а он не любит, когда на него давят. Все же мне стоит быть готовой к тому, что Джонатан может предложить обсудить интервью Фина за обедом.
        Обычно я не задумываюсь, что надеть, но сейчас эта проблема показалась мне сложной.
        Вечером, проведя несколько часов перед шкафом, я решила посоветоваться с Энни.
        — Энни, помоги же мне!
        Мне пришлось оторвать ее от просмотра очередной серии реалити-шоу Фина, которую, впрочем, недавно показывали. Такое впечатление, что других программ просто нет! Короче говоря, Энни была не в самом хорошем настроении.
        — Послушай, Самма, извини, но мне кажется, ты напрасно тратишь время. Между вами все кончено, Джонатан ясно дал тебе это понять. Пора привыкнуть к этой мысли.
        — Но он может передумать. — Мне даже показалось, что голос прозвучал немного истерично.
        — Не может! — настаивала Энни, которой никогда не нравился Джонатан. — Куда девается твое благоразумие, когда речь заходит о Джонатане? Сумасшедшая! Проводишь все дни напролет с таким мужчиной, как Фин Гибсон, а думаешь о каком-то Джонатане Пафе.
        — В Фине нет совершенно ничего особенного, — пыталась я настоять на своем, не обращая внимания на доводы Энни. — Мы обе знаем, что Фин любит и рыбку съесть и косточкой не подавиться. Не собираюсь тратить время на такого типа. Кроме того, не забывай, что он мой босс. Только сумасшедшая может себе позволить влюбиться в Фина Гибсона! А теперь сосредоточься, Энни, для меня это очень важно. Трикотажную двойку или пиджак?
        Я держала в руках две вешалки. На одной висел один из моих самых любимых пиджаков — бордового цвета с рукавами три четверти и воротником шалькой.
        — Слишком строго? — спросила я, с сомнением посмотрев на Энни. — Мне не хочется выглядеть официально. Как ты считаешь, можно прийти в офис в кардигане?
        Двойку я купила на премию перед Рождеством. Она была такая мягкая — кашемир с ангорой, — и я не могла устоять. Мне нравилось прикасаться к кардигану, гладить его, как котенка. Честно говоря, я не была уверена, что цвет — брусничный — идет мне, но вещи, в которых было так уютно, встречаются нечасто. В общем, я была совершенно очарована этой двойкой, поэтому купила ее без колебаний. Просто решила не надевать в офис. Сейчас я подумала о том, что будет хорошо завтра выглядеть по-особенному, не так, как обычно.
        Энни со мной согласилась.
        — Надевай двойку, — сказала она, ни секунды не раздумывая, — в ней ты гораздо женственнее. А если распустить волосы, то просто соблазнительна. Думаю, даже Джонатан не устоит.
        Распущенные волосы? Это уже слишком! Не стоит забывать, что я собираюсь в офис. Я решила надеть короткую серую юбку, волосы, как всегда, убрать в строгую прическу, а ногти накрасить бледно-розовым лаком. Туфли выбрала на чуть более высоком каблуке, чем ношу обычно.
        Фин, как всегда опоздав, вошел утром в офис, остановился около меня и присвистнул.
        — Выглядите сногсшибательно! По какому поводу?
        — Просто захотелось разнообразия.
        — Да-да, конечно. Выглядите очень... соблазнительно. Люди не бросались на вас, чтобы убедиться, столь же кашемировый кардиган мягкий на ощупь, каким кажется?
        — Многие, — ответила я и вздохнула. — Даже неловко, что я привлекаю столько внимания.
        — Их можно понять. Мне и самому не терпится проверить. Вы же не будете против?
        Не дожидаясь ответа, Фин подошел и провел рукой по моему плечу. Его прикосновение словно обожгло меня. По коже побежали мурашки.
        — Великолепно! Очень неожиданно видеть вас в таком виде.
        До этого момента ни одно мужское прикосновение не вызывало у меня таких эмоций.
        — Пожалуй, завтра опять надену костюм, — пробормотала я.
        — Ни в коем случае! Мне очень нравится ваш новый образ.
        Теперь главное, чтобы Джонатану понравилось. Вдруг на него кардиган произведет такое же впечатление? Я обратила внимание, что и Фин одет с особой тщательностью. Выглядел он немного усталым, но рубашка была тщательно отглажена. Сегодня его одежда больше подходила для офиса. «Наверное, опять всю ночь развлекался со своей Джуэл».
        — Давайте выпьем кофе. Я сегодня для разнообразия купил датские пирожные. Мне необходим сахар!
        — Похмелье?
        — Просто это было не самое лучшее утро в моей жизни. Никогда не подумал бы, что с радостью поеду в офис.
        Он больше ничего не сказал, да я и не спрашивала. Все мои мысли были о предстоящей встрече, каждые две минуты я смотрела на часы и переживала, что время идет слишком медленно.
        Фин каждые пять минут выходил из кабинета и о чем-то спрашивал: то как отправить факс с компьютера, то где взять степлер, то какова дата отъезда в Камерун.
        — Вы могли бы сказать по селектору, нет никакой необходимости каждый раз приходить лично, — раздраженно сказала я, когда Фин в очередной раз появился в дверях.
        — Мне проще выйти. Не могу долго сидеть на одном месте.
        Он взял со стола пару карандашей и стал вертеть их в руках.
        — Почему бы вам не пойти прогуляться?
        Я взяла у него из рук карандаши, положила в ящик стола и продолжила копировать документы.
        — Странно от вас это слышать. Только что звонил мой продюсер. Мы опять летим в Перу, чтобы закончить съемки программы. Меня не будет двенадцать дней.
        Он взял со стола степлер и протянул его мне, как микрофон.
        — Вы будете по мне скучать?
        — Честно? Нет.
        Я взяла степлер, положила на стол и посмотрела на часы. «Начало первого, уже скоро».
        — Вы пойдете обедать? — поинтересовалась я.
        — Даже не знаю, может быть...
        И тут зазвонил телефон. Это была мама. Только этого не хватало!
        — Я должна тебе сообщить, что сегодня открывается новый галактический портал, — начала она возбужденно.
        Я люблю маму, но иногда я не верю, что мы родственники. Всегда подозревала, что в больнице что-то напутали или я родилась в коммуне, где вместе с моей матерью рожало бог знает сколько женщин. При этом вокруг толпы людей танцевали, пели и бренчали колокольчиками. На ее месте я выгнала бы всех и предпочла остаться в такой момент в тишине и покое. Но, конечно, мама — или Звездная, как она себя сейчас называла, — была в своем репертуаре. Она любила все неординарное. Больше всего ее привлекали совершенно, на мой взгляд, странные вещи. Я знала, что лучше не спрашивать, что такое галактический портал.
        — Отлично, ма, я не могу сейчас разговаривать...
        Но она уже рассказывала мне о какой-то церемонии, на которой была прошлым вечером, что-то о чакрах и ангелах.
        — Такой незабываемый духовный опыт! Необыкновенные энергетические волны! Ты их не чувствуешь?
        Мне хотелось биться головой об стол.
        — О нет. Мне сейчас не до этого.
        — Это потому, что у тебя закрыт доступ к космической энергии, дорогая. Ты работала с кристаллом, как я тебя учила? Любовь должна струиться....
        — Да, да, я буду, — перебила я маму, поглядывая на часы.
        Время, которое все утро тянулось еле-еле, вдруг опомнилось и понеслось с невообразимой скоростью. Надо почаще смотреть на часы, иначе я опоздаю на встречу с Джонатаном.
        — Дело в том, что я сейчас очень занята. Перезвоню позже.
        Я все же заставила ее пользоваться мобильным телефоном, за который сама и платила. Такие вещи, как оплата счетов, никогда не заботили мою мать. Она считала это слишком низменным делом. Странно, что она вообще пользуется телефоном. Обычно мама предпочитает спиритические формы общения.
        — Буду ждать, дорогая. Мы скоро увидимся. Я собираюсь приехать в Лондон, и мы подробно все обсудим.
        При других обстоятельствах меня насторожило бы ее упоминание о поездке в Лондон, но сейчас мне хотелось быстрее закончить разговор, чтобы собираться на встречу с Джонатаном.
        — Это моя мама, — ответила я, поймав вопросительный взгляд Фина.
        — Все в порядке?
        — Да, отлично. Открывается новый галактический портал. Не знаете, что это такое?
        — Да ну! А это хорошо или плохо?
        — Понятия не имею. Как бы там ни было, это занимает все свободное время моей матери.
        Посмотрев на часы — двенадцать четырнадцать, — я сложила бумаги в папку и встала. Через шестнадцать минут я буду разговаривать с Джонатаном.
        Прежде чем направиться к выходу, я повернулась к Фину сказать, что иду на деловую встречу, но увидела, как удивленно он смотрит куда-то мне через плечо. Я проследила за его взглядом. В офис входила Джуэл Стивенс.
        Сказать, что она просто вошла в офис, было бы не совсем верно. Точнее, она продефилировала, не хватало только фанфар. Джуэл явно любила, чтобы все было театрально.
        — Привет, дорогой! — пропела она, пристально посмотрев на Фина огромными карими глазами.
        Она, казалось, не замечала моего присутствия.
        Выражение лица Фина моментально изменилось, оно стало таким, как на всех фотографиях в журналах. Мистер Очарование.
        — Что ты здесь делаешь? — спросил он.
        — Просто хотела убедиться, что ты не сердишься на меня за сегодняшнее утро.
        — Нет-нет. — Фин пытался держаться непосредственно и пошутил: — Мне никогда не нравился этот сервиз.
        Джуэл рассмеялась низким грудным смехом, на лице было самодовольное выражение. Она любовалась собой и предлагала другим разделить ее чувства.
        — Я заехала помириться. Ты уже успел соскучиться?
        Совершенно не обращая на меня внимания, Джуэл подошла к Фину, обвила руками его шею и поцеловала. И не просто чмокнула, а впилась в его губы. После страстного поцелуя она прижалась к нему всем телом и кончиком языка стала щекотать ухо.
        Фу! Я представила себя на месте Фина, и меня передернуло. От этой сцены меня затошнило. А может, просто хотелось есть?
        Я отвела взгляд. Неудивительно, что Фин выглядел уставшим.
        — Может быть, поедем ко мне? — хрипло сказала Джуэл. — Проведем день вдвоем, я покажу, что у меня для тебя есть, мой тигр.
        В этот момент — клянусь, я не выдумываю! — она зарычала. Я посмотрела на Фина и увидела, что он шепчет одними губами через плечо Джуэл: «Помогите!» У меня не было желания вмешиваться, мне надо было спешить, но я увидела такую мольбу в его глазах, что решилась.
        — Вы забыли про встречу в двенадцать тридцать?
        — Ах да, совсем забыл! — Фин с благодарностью посмотрел на меня. — Извини, Джуэл, но я занят.
        Фин попытался высвободиться из объятий, но Джуэл ловко обняла его за шею.
        Лицо ее исказила недовольная гримаса.
        — Тебе обязательно там быть? Наплевать на работу! — капризно надула она губы.
        — Это очень важно. — Фин взглядом искал у меня поддержки.
        — Будет обсуждение деталей новой рекламной кампании, — добавила я.
        — Да, именно так. Сожалею, но это очень важно. — Он развел руками.
        — Хорошо, я подожду тебя в кабинете, — не сдавалась Джуэл.
        — Тебе будет здесь скучно. Это надолго. Лучше я позвоню тебе, когда освобожусь. Пошли, Самма.
        — Тогда до встречи, — хмыкнула Джуэл и направилась к лифту.
        — Так вы тигр? — спросила я, когда мы остались одни.
        — Уверяю вас, скорее Джуэл тигр, а я маленький детеныш антилопы. Если бы я знал, что меня ждет, никогда бы на это не пошел.
        Я посмотрела на часы. Двенадцать двадцать пять!
        — Мне пора.
        Фин осторожно приоткрыл дверь проверить, стоит ли Джуэл у лифта. Как назло, она еще была там.
        — Я лучше пойду с вами. Мне будет полезно присутствовать, ведь это связано с пиаром, — сказал он.
        Это совсем не входило в мои планы. Я должна поговорить с Джонатаном наедине.
        — Не думаю, что это будет вам интересно. Лучше я потом все подробно расскажу, — попыталась возразить я, но Фин уже подталкивал меня к выходу.
        — Нет, я пойду. Вдруг Джуэл вернется и увидит меня в кабинете. От нее всего можно ожидать. Поднимемся по лестнице.
        Я очень расстроилась. Встреча, на которую я возлагала такие надежды, может пройти совсем не так, как я рассчитывала.
        Фин предложил поговорить за обедом. Джонатан, конечно, был удивлен его появлением, однако на лице не возникло и тени недовольства, что я пришла не одна. Они увлеченно беседовали, в то время, как я пыталась направить на Джонатана все свое обаяние. Чувствовала я себя, признаться, не лучшим образом.
        Я старалась использовать даже самую маленькую возможность привлечь внимание Джонатана. Обрадовалась, когда за столом он сел рядом со мной, но вскоре поняла, в чем причина, — так ему было удобнее разговаривать с Фином, который сидел напротив. А мне ведь совсем немного надо! Я пыталась сконцентрироваться на Джонатане, но стоило мне взглянуть на Фина, как тот отходил на второй план. Несмотря на тяжелую ночь и утро, Фин Гибсон излучал столько энергии, что невольно привлекал мое внимание. Только я пыталась украдкой посмотреть на Джонатана, как Фин начинал говорить и жестикулировать с таким энтузиазмом, что я уже не могла думать о ком-то другом.
        — У нас появился отличный шанс представить «Гибсон и Грив» совсем в другом свете, — вдохновенно рассказывал Джонатан. — Вы очень в этом поможете. Перед открытием новых магазинов надо изменить имидж компании, он должен стать более близким потребителям, дружеским, скажем, даже семейным. Поэтому будет лучше, если интервью с «Глиц» пройдет у вас дома. Вы ассоциируетесь с джунглями и дикой природой, хорошо бы для контраста показать вас в тихой домашней обстановке. — Джонатан сделал паузу. — Было бы неплохо пригласить и вашу девушку, даже намекнуть, что планируете остепениться. Я слышал, вы встречаетесь с Джуэл Стивенс. — В его голосе прозвучали нотки зависти.
        Фин взглянул на меня.
        — Джуэл мы втягивать не будем, она может все неправильно понять. И еще она перебьет всю посуду, а я отказываюсь есть из бумажных тарелок.
        — Она такая обидчивая? — спросил Джонатан. Было непонятно, шутит он или нет.
        Я украдкой посмотрела на Фина.
        — Ее обидчивость — только одна из причин. Я буду один, и это решено, — твердо сказал он.
        Джонатан выглядел разочарованным, было ясно, что ему хотелось поговорить о Джуэл.
        — Ну что ж, можно просто намекнуть, что вы подумываете о создании семьи, не упоминая имен.
        — Я постараюсь.
        — Теперь о доме. Его надо подготовить для интервью?
        — Подготовить? Я думал, что в статье должны быть фотографии моего дома, каков он есть.
        — Нет, дом должен быть таким, какой ассоциируется у читателей с именем «Гибсон и Грив». — Джонатан повернулся ко мне: — Самма, проверь, пожалуйста. Ты знаешь, как все должно быть.
        — Там нужно только убраться, — запротестовал Фин.
        — Самма отлично разбирается в этих вопросах, она вполне компетентна, — успокоил его Джонатан.
        Компетентна. Когда женщина мечтает услышать что-то хорошее от мужчины своей мечты, то это совсем другие слова. Красивая, сексуальная, страстная, потрясающая. Но никак не компетентная!
        — Никаких изменений, — твердо сказал Фин. — Если вы сделаете дизайнерский стильный дом — это будет уже не мой дом. Так мы только испортим свой имидж. Самма может присутствовать на встрече, но ничего не должна менять в доме. Если читатели хотят увидеть, как я живу, они это увидят. В конце концов, у меня совершенно нормальный дом, я же не живу в трущобах.
        Я так надеялась, что Фин пообедает и уйдет, а мы останемся с Джонатаном вдвоем. Но мы ушли все вместе. Я ни секунды не смогла побыть с Джонатаном наедине. Мы попрощались у лифта и расстались. Нам с Фином надо было спуститься на один этаж.
        И это свидание, которого я так ждала?! Пустая трата сил и времени. Джонатан, похоже, и не заметил мой кардиган.
        Мы вошли в офис, и Фин настороженно огляделся:
        — Джуэл точно тут нет? Спасибо большое, Самма! Теперь я знаю, что вы можете и соврать, когда надо. Если она опять придет, меня нет, договорились?
        Как же я зла на Джонатана! Я даже немного зауважала Джуэл: она знает, как добиться своего. Джонатан не зря ею заинтересовался. Может, и мне разбить пару тарелок?
        — Если вы не хотите ее видеть, то сами скажите ей об этом... тигр.
        — Я попробую. Но Джуэл не слышит то, что не хочет слышать. Хорошо, что я уезжаю на несколько дней. — Он повеселел. — Она забудет обо мне, пока меня не будет рядом. С глаз долой, из сердца вон.
        Глава 4
        Через неделю Фин улетел в Перу.
        — Когда вы возвратитесь? — спросила я.
        — Нам надо все закончить за двенадцать дней. — Фин оторвался от экрана компьютера и усмехнулся: — А почему вы спрашиваете? Все-таки будете скучать?
        — Нет, — отрезала я. — Мне надо знать, на какой день назначать интервью.
        Самое смешное, что я действительно по нему скучала. Я привыкла, что он каждый день приходит в офис, энергичный и в то же время немного ленивый. Без него здесь все стало каким-то однообразным и скучным.
        Утром, следующего после отъезда Фина дня, я первым делом решила приготовить себе кофе и отправилась на кухню. Я отвыкла покупать пончики перед работой, это всегда делал Фин. И теперь у меня ничего к кофе не было. Мысли о сладком еще больше испортили мне настроение. Как я могла сглупить — не зайти в «Отто» перед работой? Когда я вошла с чашкой кофе в офис, из него выходил почтальон Халид.
        — Я оставил почту у тебя на столе. Там еще посылка.
        Позавчера я заказала сканер и обрадовалась, что его так быстро доставили. Но это оказался не сканер. Рядом с клавиатурой лежала маленькая коробочка, на которой было написано: «Самма Кертис, понедельник». Я с удивлением ее открыла. Внутри на бумажной салфетке лежал пончик. Рядом была визитка Фина Гибсона со всеми его координатами. Я перевернула карточку и увидела: «Было бы грустно думать, что вы лишились сладкого. Ф.».
        Комок подкатил к горлу. Никто и никогда обо мне так не заботился.
        Вот опять я думаю о Фине. Никак не могу выкинуть его из головы! Интересно, где он сейчас, чем занимается? Я набрала его номер, и сердце бешено забилось, когда Фин ответил.
        — Не знаю, как мне быть, — сказал он. — Я так привык к вашим подсказкам, советам, что мне делать, к тому, что вы занимаетесь всеми организационными вопросами... Сам ничего не могу. Вы по мне еще не скучаете?
        — Нет, — специально соврала я, зная, что его обидит такой ответ. — Хотела поблагодарить вас за пончик. Как вам это удалось?
        — Проще простого! Я договорился с Лючией. Она, кстати, на днях мне тоже улыбнулась. Теперь вы не одна ее любимица. Пока меня нет, вам каждый день станут присылать утром разные сладости. А то вы, кроме своих пончиков, и видеть ничего не хотите.
        — Я их люблю, — сказала я, еле переводя дыхание.
        На следующее утро, ровно в десять тридцать, доставили абрикосовое пирожное. И как я ни убеждала себя, что это не так вкусно, как пончик, вынуждена была признать: оно восхитительно! В последующие дни я попробовала миндальный круассан, яблочный штрудель и эклер. Я заметила, что после десяти начинаю чаще поглядывать на часы, гадая, какой сюрприз ждет меня сегодня.
        Вскоре по офису поползли слухи о моих сладких посылочках. Теперь уже не одна я гадала, что получу на этот раз.
        — Вот бы и мне босс прислал пирожные, — мечтательно говорила Энни. — Тебе так повезло. Фин просто душка.
        Я часто слышала такие слова. И конечно, всегда говорила, что с Фином очень сложно работать, он самый непростой начальник, какой только может быть, но сейчас поймала себя на мысли, что уже и не помню, до чего он меня раздражал.
        Когда во вторник Фин вошел в офис, я чуть не задохнулась от радости.
        Он прекрасно выглядел, загорел, и глаза стали еще более голубыми. Все вокруг как-то сразу изменилось. Даже воздух. Краски стали казаться не такими размытыми, а солнечный свет — необыкновенно ярким. Мне сразу все показалось красивым и приятным, даже шум компьютера, который раздражал всего несколько минут назад.
        — Доброе утро! — сказала я, и Фин посмотрел на меня с удивлением.
        — Доброе утро! Что это с вами?
        — А что со мной?
        — Мне показалось, вы улыбнулись.
        — Вы и раньше видели, как я улыбаюсь, — запротестовала я.
        — Но не так. Ради такой улыбки стоило вернуться. — Фин сел на край моего стола и взял степлер. — Я не буду спрашивать, скучали ли вы по мне. Уверен, что посмотрите на меня поверх очков и скажете: «Нет».
        — Я бы сказала, что немного скучала, но это до того, как вы сели на мой стол, — ответила я, забирая у него степлер из рук. — Теперь вспомнила, как вы можете раздражать.
        — Раздражать?! Я?!
        — Прекратите! — сказала я и положила степлер туда, где ему следует быть. — Вам больше никуда не надо ехать? Вы наверняка нужны в Улан-Баторе, Тимбукту или где-нибудь еще.
        Теперь Фин взял ножницы и щелкал ими прямо у меня перед носом.
        — Вот уж нет. В следующий раз вы поедете со мной. Какие у нас новости?
        — Ваше интервью во вторник. Корреспондента зовут Имелда Росс, и еще фотограф. Они будут у вас дома в десять. Пожалуйста, будьте готовы.
        — Это не новости. Меня интересуют сплетни. Может, Лекс сбежал с танцовщицей? Или Кевин попался на том, что сливал деньги на офшорные счета?
        Кевин — наш финансовый директор, известный своей бережливостью и скрупулезностью.
        — Ничего такого сверхъестественного, к сожалению, не произошло. Все, как и прежде, заняты своим делом.
        Это было не совсем так, Джонатан, например, очень изменился. На днях мы ехали с ним в лифте, и он не был, как обычно, чопорным и строгим, а улыбался и весело болтал о погоде. От внимания Джонатана и пирожных Фина я чувствовала себя самой счастливой на свете.
        — В бульварных журналах появились сплетни о том, что у Джуэл Стивенс новый кавалер.
        — Правда? Отлично! Я очень надеялся, что она потеряет ко мне интерес.
        — Джуэл звонила пару раз. Я подумала, что вам не захочется разговаривать с ней из Перу, и сказала, что с вами нет связи.
        — Самма, вы настоящее сокровище! — весело воскликнул Фин, положил ножницы, встал со стола и принялся ходить по кабинету. — Хоть вы и не скучали по мне, но заслужили награду. Я тут кое-что захватил, чтобы отпраздновать мой приезд.
        «Кое-что» оказалось пончиками с кремом.
        — Я настаиваю, чтобы вы съели один, — сказал Фин и добавил, видя выражение моего лица: — Только не испачкайтесь.
        Я знала, что вся перепачкаюсь, поэтому стала аккуратно отщипывать небольшие кусочки. Фин не выдержал.
        — Да ешьте уже! Откусите большой кусок и наслаждайтесь! С пончиками и жизнь веселей! Я мог бы написать об этом книгу.
        — Не забудьте включить в нее главу о том, как не испачкаться. — Я прикрывала рот рукой, еле сдерживая смех и смущение. Все пальцы были в креме, мне очень не хотелось вывозиться еще больше, но, стоило об этом подумать, как капля упала мне на юбку. — Ну вот, теперь я вся в креме.
        — Все самое приятное на земле так или иначе связано с грязью, — заметил Фин.
        — Не могу с этим согласиться. Хотя, если говорить о пончиках, вы совершенно правы. Было очень вкусно, спасибо. — Я аккуратно стерла крем с юбки, облизала палец и встала. — Пойду работать, — вздохнула я.
        Фин тоже встал. Пока я ела, он задумчиво смотрел на меня и улыбался. Бывали такие моменты, когда я ничего не могла понять, глядя на Фина, его мысли оставались для меня загадкой. Сейчас же его лицо стало таким сосредоточенным, что я растерялась.
        — В чем дело? — не выдержала я.
        — Подождите. — Он вытер капельку крема у меня со щеки и поднес палец к моим губам.
        Я застыла как завороженная, боясь даже представить, что могу прикоснуться к нему языком. Я ощущала вкус воздушного крема и грубую кожу мужской руки, пульсирующие волны обжигали мне щеки и проникали внутрь. На мгновение показалось, что голова сейчас лопнет. Ужаснувшись своим мыслям, я сделала шаг назад и помотала головой, борясь с искушением. Не сводя глаз с моих губ, Фин облизал крем сам. Господи, что за глупые идеи, он же мой босс. Мне еще хватало сил рассуждать здраво.
        — Ням-ням, — мягко сказал он.
        Понимаю, это звучит не очень эротично, но мое сердце билось так, что Фин вполне мог услышать. Быстрее бежать, иначе он все поймет! Я откашлялась.
        — Не буду вас задерживать. У вас сейчас встреча. Я передала Джейн, менеджеру по персоналу, что вы хотите обсудить с ней поездку в Камерун. Она ждет вас. — Фин внимательно смотрел, как я медленно пятилась к двери. — Пойду отвечать на письма.
        Я вышла из кабинета Фина и села за свой стол, чтобы отдышаться. Меня трясло. Первый раз со мной происходит такое в присутствии Фина. Надо сказать, что и с Джонатаном я не испытывала ничего подобного, хотя и любила его. Сейчас мое внутреннее состояние казалось мне неприличным и опасным.
        Мне стало жарко. Что бы значил этот прилив? Надеюсь, мне еще далеко до менопаузы.
        Я поспешила в дамскую комнату, чтобы подержать руки под холодной водой. По дороге я встретила Моник, помощницу Лекса. Мы немного поболтали о всякой ерунде.
        — Что новенького? — спросила я Моник, вспомнив расспросы Фина о свежих сплетнях.
        Моник очень тактичный человек, но, может, мне удастся узнать у нее что-нибудь интересное, о чем можно будет рассказать Фину.
        — Не очень удобно тебе об этом говорить... — почти шепотом произнесла Моник и огляделась, хотя мы были совершенно одни. — Ты давно не видела Джонатана?
        Я моментально забыла о креме и Фине. При упоминании о Джонатане мое бедное сердце опять предательски забилось. Бедное сердце, сегодня ему досталось!
        — Видела пару дней назад, — ответила как можно безразличнее. — А что?
        — Он очень изменился, правда?
        Я вспомнила нашу последнюю встречу в лифте.
        — Кажется, он в хорошем настроении.
        — Да, и мы все теперь знаем почему.
        — И почему же? — спросила я с нескрываемым любопытством.
        Моник усмехнулась:
        — Наш разумный и уравновешенный Джонатан влюбился.
        Я замерла, казалось, сердце провалилось куда-то, только его удары глухим эхом отдавались в голове.
        — Влюбился?! — прошептала я. Моник кивнула:
        — В Лори, представляешь? Вот бы никогда не подумала, что ему нравятся такие женщины. Они даже не пытаются скрывать свои отношения. Я рада, что он счастлив. — Она посмотрела на часы. — Я, пожалуй, пойду. Лекс будет недоволен, что меня долго нет.
        Я не верила своим ушам. Надо было что-то сказать, но мне ничего не приходило в голову. Моник помахала мне на прощание и убежала. Мир рухнул. Чувствуя себя совершенно разбитой, я заперлась в кабинке и положила голову на колени. Только не плакать! Только не плакать! Впереди еще весь день, если тушь потечет, все поймут, что я ревела. Не знаю, сколько я так просидела, но думаю, что недолго. Пора было идти в офис. Несколько раз глубоко вздохнув, я чуть-чуть успокоилась. Ничего, справлюсь.
        Я вернулась на рабочее место и тупо уставилась на экран. Надо потерпеть всего несколько часов, и я уйду домой. Фин отправился обедать с Джейн, и, к моей большой радости, я могла побыть одна.
        Фин вернулся в начале пятого, и у меня было достаточно времени, чтобы окончательно прийти в себя. Голову, правда, как будто сдавили обручем, но я достойно выдержала взгляд Фина.
        — Как прошла встреча? — спросила я, надеясь, что он не заметил, каких усилий стоит мне ровный тон.
        — Очень продуктивно. Мы нашли общий язык. Обсуждали поездку в Камерун, Джейн полностью со мной согласна. — Он нахмурился: — Что случилось?
        — Ничего, — еле выдавила я из себя.
        — Даже не пытайтесь отрицать. Степлер на миллиметр правее положенного места? Или маникюр не в порядке? — Он наклонился ближе. — Говорите же! Я вижу по вашим глазам: что-то произошло.
        — Не могу.
        Я выглядела усталой и несчастной.
        — Ладно, не надо ничего говорить. Надевайте пальто, мы уходим.
        У меня не нашлось сил возражать, я была слишком подавлена и занята своими мыслями.
        Фин привел меня в бар. Посетителей было мало, у большинства служащих рабочий день еще не закончился. Мы сели за столик в углу, и Фин подозвал официанта.
        — Что будете пить? Может, бокал вина?
        Господи, неужели я такая предсказуемая? Конечно, такая разумная девочка, как я, позволяет себе выпить лишь бокал вина после работы. Мне стало скучно.
        — Я бы предпочла коктейль, — сказала я с вызовом.
        — Какой? — поинтересовался Фин.
        Я взяла меню и стала внимательно изучать. Мне бы хотелось, как делают многие девушки, с легкостью заказать себе коктейль «Секс на пляже» или «Отвертку». Но я так не могу. Буду чувствовать себя неловко.
        — «Мартини» с гранатовым соком, — наконец решилась я.
        Выражение лица едва уловимо изменилось, но он спокойным голосом заказал себе пиво, мне «Мартини», и официант ушел. Когда принесли заказ, я была поражена, как красиво выглядел мой коктейль. Розовый, украшенный завитком апельсина. Я порадовалась своему выбору и сделала глоток. Очень вкусно.
        Фин болтал о всякой ерунде, рассказывал о своей встрече с Джейн, и я была благодарна, что он не задает лишних вопросов.
        Слушала его вполуха, потягивая «Мартини», и даже немного расслабилась.
        — Еще коктейль? — спросил Фин и помахал официанту.
        Я хотела возразить, но остановила себя: «Расслабься, Самма! Спешить некуда, дома тебе делать нечего».
        — Почему бы и нет?
        Когда принесли второй «Мартини», я сделала глоток и поудобнее устроилась на стуле.
        — Спасибо, — сказала я, посмотрев на Фина долгим взглядом, — это то, что мне было нужно.
        — Вы все еще не хотите рассказать, что же произошло? — мягко спросил он.
        Самое удивительное, что я совершенно не чувствовала себя неловко в его обществе. Может, причиной тому «Мартини», но мне вдруг показалось, что я сижу рядом с другом, а не с боссом.
        Сейчас было странно вспоминать, что только утром выходка Фина с кремом заставила меня так нервничать.
        — Ничего особенного не произошло.
        — Проблемы с парнем?
        — Он больше не мой парень. Да и, честно говоря, никогда моим не был, — вынуждена была признать я. — Но я его любила. И до сих пор люблю. — Помимо воли на глазах у меня выступили слезы. — Перед Рождеством он сказал мне, что нам надо расстаться, что у нас ничего не получится, — начала я дрожащим голосом. — Я надеялась, он передумает, будет по мне скучать, а сегодня узнала, что он встречается с Лори и без ума от нее. Я этого не переживу!
        Я не могла сдержать слез, и это было ужасно. Я ненавидела себя за то, что позволила дать волю эмоциям.
        Слезы потекли ручьем, и Фин протянул мне салфетку.
        — Извините, извините, — бормотала я.
        — Ерунда, даже не извиняйтесь. А кто этот парень? — поинтересовался Фин. — Хотите, я убью его?
        — Тогда Лекс убьет вас. — Я высморкалась в салфетку. — Ему придется искать нового пиар-менеджера.
        — Вы говорите о Джонатане Пафе?! — Брови Фина поползли на лоб.
        По его лицу было видно, что он пытается вспомнить, как выглядит Джонатан. Конечно, это не самый сексуальный парень на земле, но он лучше, чем кажется.
        — Джонатан единственный, кто мне нужен, — произнесла я сквозь слезы. — Он старше меня, на него можно положиться. Я и не надеялась, что Джонатан мной заинтересуется, но на той вечеринке...
        Никогда не забуду свое удивление, когда Джонатан заговорил со мной и предложил посидеть и выпить где-нибудь в тихом уголке, подальше от шумной толпы. Сбылась моя мечта!
        — Я была счастлива просто находиться рядом с ним.
        Теперь, когда я нашла в себе силы говорить о Джонатане, меня было не остановить.
        — Я никогда раньше не влюблялась, — продолжала я, сделав глоток «Мартини», — по крайней мере, не так. Когда он был рядом, я чувствовала себя счастливой. Мне и в голову не пришло возражать, когда он предложил скрыть от всех наши отношения. Это казалось проявлением благоразумия. За это я и любила Джонатана. Но с Лори он ведет себя по-другому. Их отношения он не скрывает. Ему наплевать, кто что думает.
        Губы мои опять затряслись. Значит, он совсем не против романа на работе, как говорил мне, просто ему не нужна я. Ему нужна такая, как Лори, — хорошенькая и женственная.
        — Уверен, что она не красивее вас, — заметил Фин.
        — Она хорошенькая. Если бы вы ее видели, так бы не говорили.
        — Может, она и хорошенькая, но вы-то красивая, Самма.
        — Я не красивая, я обычная. И прекрасно это знаю.
        Фин рассмеялся:
        — Вы совсем не обычная, Самма. У вас фантастическая фигура, красивая кожа и потрясающие глаза. А про губы я даже говорить не хочу. Просто вы не знаете себе цену.
        — Я знаю. Посмотрите на меня, — возразила я, хотя на мое лицо сейчас было лучше не смотреть. Когда я плачу, оно покрывается красными пятнами, глаза опухают, а из носа течет. — Я, может, и не такая яркая, как Лори, но у меня тоже есть достоинства. Я всегда стараюсь скрывать свои эмоции, умею держать себя в руках, я собранная. И я никогда не выхожу на улицу без макияжа. Что еще я должна сделать?
        — Иногда ходить с распущенными волосами. — Фин протянул руку, как будто хотел их потрогать, но быстро отдернул. — Мне кажется, они густые и шелковистые. Вы бы выглядели более... — он задумался, подбирая подходящее слово, — открытой.
        — Как я могу выглядеть более открытой, когда я зануда? Джонатан все равно меня не хочет.
        — И все-таки что-то в вас его привлекало, иначе между вами ничего бы не было.
        — Ничего не привлекало. Я сама на него вешалась. Он меня не хотел. Да и почему он должен был меня хотеть? Такую скучную, слишком благоразумную и практичную.
        Сейчас я вспомнила некоторые высказывания Джонатана в мой адрес. Задним числом это казалось мне таким очевидным, но тогда я не хотела замечать самые ясные вещи.
        — Джонатану не нужна рядом самостоятельная женщина, которая способна решать свои проблемы. Порой даже лучше, чем он. Ему нужна слабая женщина, зависимая от него, нуждающаяся в его помощи. Мужчины сами любят всем распоряжаться, все контролировать.
        — Я совсем не считаю, что вы стремитесь всем распоряжаться. Просто у вас хорошие организаторские способности, а это разные вещи.
        — А Джонатан так не считает. И ему все это надоело. Пока я влюблялась в него все сильнее, он потихоньку терял ко мне интерес.
        Я опять заревела. Фин протянул мне еще одну салфетку, и я стала утирать слезы, еле сдерживая рыдания.
        — Когда сегодня Моник рассказала мне о романе Джонатана и Лори, я поняла, до чего глупо себя вела. Ему не нужна такая женщина, как я.
        — А вам он все еще нужен?
        Я кивнула:
        — Я его люблю. — Мой голос дрожал.
        — Тогда идите и верните его. Ни за что не поверю, что вы так просто сдадитесь. Что вы сделали, чтобы возобновить отношения после того, как расстались с Джонатаном?
        — Ничего.
        — И до чего себя довели? Это же ужасно. И как Джонатан может встречаться с женщиной, которую зовут «грузовик»? Лори![5 - Грузовик (англ.).] Такие отношения не могут быть серьезными.
        — Ну, у вас и шуточки. — Я даже смогла улыбнуться.
        — Не надо падать духом. Проблема в том, что вы очень тонкая натура. Мы же обедали все вместе, у меня и мысли тогда не возникло, что между вами что-то было. Думаю, Джонатану и в голову не приходит, что вы его все еще любите. Предлагаю выпить. — Фин жестом подозвал официанта. — И обязательно обдумайте свои действия, — добавил он.
        — Вы предлагаете мне рассказать Джонатану о своих чувствах? — Голова у меня не очень хорошо работала после выпитого.
        — Ни в коем случае! Самма, вы так меня и не поняли. Если станете на него давить, точно не вернете.
        — Раз вы такой специалист в этих вопросах, посоветуйте мне что-нибудь. — Я пыталась салфеткой вытереть потекшую тушь. Какая же она водостойкая, если даже поплакать нельзя. Надо будет написать жалобу. — Если я скажу Джонатану о своих чувствах, получится, что давлю на него, если нет, он просто обо мне не вспомнит. — Я опять впала в уныние.
        Официант принес пиво и «Мартини». Фин пододвинул ко мне бокал:
        — За хорошее начало! Надо выкинуть из головы мысли о том, что вы зануда. Вы умная, веселая, просто не всегда осмотрительная. Я больше скажу — вы чертовски сексуальная.
        Глава 5
        Я удивленно уставилась на Фина. Сексуальная? Я же разумная, практичная, на меня всегда можно положиться. И ничуть я не сексуальная. Вот Джуэл сексуальная. Как она обнимала Фина и щекотала ему ухо кончиком языка. А что сексуального в моих очках на цепочке и строгом костюме? Фин просто хочет быть вежливым или опять шутит. Я вспомнила, как он вытирал капельку крема с моей щеки, но отогнала эти мысли прочь. Сейчас речь не об этом.
        — Прежде всего вам надо дать понять Джонатану, какая вы потрясающая женщина, — сказал Фин.
        — Но как? Он никогда не ценил меня.
        — Заставьте его ревновать.
        — Да, великолепная идея, — согласилась я и взяла бокал. Это был уже третий «Мартини». — Только вот одна маленькая проблема. У меня никого нет.
        — Начните с кем-то встречаться.
        — Как у вас все просто, — сказала я саркастически. После «Мартини» я осмелела, но это лучше, чем ныть. — Сейчас я щелкну пальцами, и появится мужчина. — Я заглянула в карман: — А может, где-то завалялась парочка.
        Фин оценивающе посмотрел на меня:
        — Смотрю, вам стало лучше. Такой женщине, как вы, не составит труда познакомиться с мужчиной. Встаньте у стойки бара и улыбайтесь. Кавалеры сами будут падать к вашим ногам. А еще лучше, ешьте пончик с кремом.
        В воздухе повисла тишина. Я посмотрела Фину прямо в глаза, он улыбался. Когда у него был такой взгляд, мне казалось, что земля уходит из-под ног.
        — У вас есть идеи? — поинтересовался Фин.
        Не хочу вспоминать о том, как меня бросило в жар, думать не хочу, что бы это значило.
        — Все не так просто, — сказала я, отводя взгляд. — Даже если я найду парня, который согласится встречаться со мной, зная, что меня интересует не он, как об этом узнает Джонатан?
        — Я вас понимаю. Лучше, если это будет кто-то из нашей фирмы.
        — Если это будет кто-то из коллег, Джонатан его, скорее всего, пожалеет, — предположила я и сделала еще глоток.
        — Только не в том случае, если этот парень действительно без ума от вас.
        — Тогда этот мужчина должен быть еще и хорошим актером. И где мне такого найти? Может, нанять?
        — А что, если он прямо здесь?
        — И как я узнаю, кто из присутствующих сможет сыграть эту роль? — Я оглядела зал. — Может, бармены бывшие актеры? Боюсь, я не решусь с ними об этом заговорить.
        — Да нет же, здесь, — сказал Фин и постучал себя по груди.
        — Вы? — У меня отвисла челюсть.
        — Нечего так смотреть. Я отлично подхожу.
        — Кто бы сомневался.
        Я допивала уже третий «Мартини», и Фин усмехнулся:
        — Если хорошо подумаете, то согласитесь со мной. Джонатан едва ли не заметит, что вы со мной, а я хороший актер, уверяю вас. Как утверждает моя мама, все до сих пор помнят, как я играл одну из сестер Золушки, в школьной пантомиме в рождественском спектакле уронил овцу, когда встал на колено около яслей.
        — И почему вы еще не номинированы на «Оскара»? Зачем вам тратить на меня свой талант?
        — Вы мне нравитесь, — признался Фин, — хотя иногда бываете слишком резки со мной. Если я могу помочь, почему бы этого не сделать. Кроме того, это окажется полезным и для моего имиджа. Джонатан же хотел, чтобы я намекнул в интервью, что собираюсь остепениться. Вот я и намекну, что вы именно та женщина. Надо будет только поприсутствовать на интервью, сказать пару слов, остальное журналисты сами додумают. Им только дай повод. Если Джонатан не узнает об этом раньше, то он уж точно все поймет. Убьем двух зайцев.
        — А как же Джуэл?
        — А, что Джуэл? Вы же сказали, что у нее новый кавалер. Бедный парень. Слава богу, я от нее избавился, иначе у меня в доме не осталось бы целой тарелки. Хорошо, если и она узнает, что я несвободен.
        — Для того, чтобы все поверили, будто вы действительно настроены на семейную жизнь, рядом должна быть женщина, которая не вызовет сомнений у окружающих, — попыталась я переубедить Фина.
        — Не хочу никого обманывать. — Он и не спорил. — Я не такой человек, не домосед. А если вы примете мой план, я, по крайней мере, буду знать, что это просто игра. Так мне будет спокойнее.
        Видимо, коктейли возымели свое действие, и я увидела во всей этой затее зерно истины.
        — Никто никогда не поверит, что я ваша девушка. Рядом с вами обычно модели и актрисы.
        — Поэтому-то все и решат, что на сей раз все серьезно, когда увидят меня с вами.
        Ах, вот как, значит. Это уже был удар по моему самолюбию.
        — Да это и ненадолго, всего на несколько недель, — уговаривал меня Фин. — Потом сделаем вид, что мы расстались, и вы удалитесь с Джонатаном навстречу своему счастью.
        — По-вашему, это сработает? — спросила я задумчиво.
        — Слушайте, вы хотите его вернуть или нет?
        — Очень.
        — Несмотря на то, что из-за него чувствуете себя никому не нужной и нелюбимой?
        — Но я его люблю, — сказала я и опять пригубила «Мартини».
        — Хорошо. Если Джонатан действительно тот человек, который вам необходим, думаю, вы заслужили счастье. Для начала надо убедить Джонатана, что вы не скучная, а очень компанейская и веселая. Мы изобразим бурную страсть, чтобы он не мог не заметить.
        — И как мы это будем изображать? — спросила я с сомнением в голосе.
        — Например, можем поехать ко мне, допустим, просто выпить. Всю дорогу будем обниматься и нежно смотреть друг на друга. Когда подойдем к дому, начнем целоваться прямо у входной двери, — объяснил Фин.
        — Я не думала, что все будет по-настоящему! — ужаснулась я, живо представив себе то, что описал Фин. Внутри все задрожало. Джонатан никогда бы не решился так себя вести. Я вдруг почувствовала небывалую легкость, полагая, что всему виной «Мартини», — я хотела сказать, что не знаю, как мы заставим всех поверить. Не отправлять же всем сообщения, что у нас роман.
        Казалось Фин не считал, что с этим возникнут проблемы.
        — Появимся вдвоем на вечеринке, уедем вместе с работы, а еще лучше, вместе приедем. Можете, как бы невзначай упомянуть мое имя в дамской комнате, когда будет побольше народу, сказать, что я без ума от вас, — продолжал Фин. — А я буду обнимать вас на людях, особенно если на горизонте покажется Джонатан. Очень скоро все, всё поймут.
        — Но Джонатан может решить, что он больше меня не интересует, раз у нас с вами роман. — Я все еще пыталась убедить себя, что план Фина совершенно не подходит.
        — Когда он обратит на нас внимание, можете сказать ему что это просто легкая интрижка, я ничего для вас не значу или что-то в этом роде. Хорошо, если сумеете сказать это правильным тоном, как-то не очень серьезно, легкомысленно. Надо постараться остаться с Джонатаном наедине... Точно! — Фин щелкнул пальцами. — Джонатан тоже поедет в Камерун. Если вы не соблазните его жаркой тропической ночью, Самма, я умываю руки. Больше ничем не смогу вам помочь.
        Посасывая апельсиновый завиток, я пыталась придумать хоть один аргумент против плана Фина.
        Фин посмотрел на пустой бокал.
        — Вам достаточно? — В голосе прозвучала насмешка.
        Воспитанная девочка, конечно же сказала бы: «Да, спасибо», но вот до чего довело меня мое благоразумие.
        — Нет, — сказала я твердо. Во всяком случае, мне показалось, что твердо. — Я выпила бы еще.
        — Вы уверены? — Фин посмотрел на меня с удивлением.
        — Абшо... абсолютно уверена.
        — Завтра у вас будет похмелье. — Фин подозвал официантку. На губах играла его фирменная улыбочка. — Еще один «Мартини» даме и пиво для меня.
        Я понимала, что принять его план было бы просто сумасшествием, но не находила аргументов против. У Фина же имелись ответы на все мои вопросы и резоны на все сомнения. Как мне убедить его, что эта идея — просто глупость?!
        — Вы и правда думаете, что это сработает? — спросила я, дождавшись, когда официантка поставит бокалы и уйдет.
        — А чем вы рискуете? Ваше положение никак не изменится, только будете знать, что сделали все возможное для осуществления своей мечты. Это лучше, чем сидеть и страдать. — Фин поднял бокал. — Договорились?
        — Договорились, — к своему огромному удивлению, произнесла я, и мы чокнулись.
        — Предлагаю перейти на «ты», — сказал Фин, отпивая глоток.
        Я с улыбкой кивнула.
        — Доброе утро, Самма!
        Бодрое приветствие Фина болью отдалось в моей голове.
        — Пожалуйста, не так громко, — прошептала я, даже не поднимая головы со стола. Я пришла на работу около получаса назад и лежала так уже двадцать минут. У меня не было сил даже пошевелиться. Первый раз в жизни со мной творилось такое. Надо беречь силы. Единственное, что я могла, — это дышать, да и то с трудом.
        — Ох, дорогая, надо было все-таки не пить последний «Мартини», — сказал Фин с наигранной заботой в голосе.
        Он стоял за моей спиной, и я не видела выражения его лица. По голосу можно было представить, что он усмехается. Фин никогда не упустит повода надо мной подшутить.
        — Уходи и дай мне умереть спокойно, — простонала я.
        — Тебе плохо? — спросил он с иронией.
        — Как ты догадался? — Я боялась, что, если пошевелю головой, она отвалится.
        — Дедуктивный метод. Я же знаменитый детектив. Мне часто звонят из ФБР и просят помочь.
        Сейчас я не могла даже представить, смогу ли встать.
        — Если бы ты знал, как мне плохо, так бы не говорил.
        — Мы вчера отлично погуляли, — сказал Фин. — К тому моменту, когда мне удалось запихнуть тебя в такси, ты стала просто душой бара. Давно так не веселился. Думаю, мы с тобой будем здорово проводить время на вечеринках.
        — Клянусь, я больше никогда никуда не пойду!
        — Тебе придется. Как еще все узнают о нашей любви?
        Я аккуратно подняла голову и посмотрела на Фина:
        — Пожалуйста, скажи, что вчерашний вечер был дурным сном. Что все, о чем мы говорили, — просто шутка.
        — Конечно, нет! Мы же заключили соглашение. И выпили за это. Даже несколько раз. — Он опять усмехнулся. — Я уже начал действовать. По дороге в офис я встретил Лекса и спросил, могу ли пригласить тебя на вечеринку, которую он устраивает в пятницу.
        — Что? — Внутри меня все бурлило от возмущения.
        — Наш коварный план никогда не сработает, если ты будешь прятаться, — заметил Фин и сел на край моего стола, задев стопку папок. У меня не было сил сложить их. — Там будет Джонатан, — добавил он.
        Видимо, Фин полагал, что упоминание о Джонатане заинтересует меня и несколько взбодрит.
        — Господи! — Я уронила голову на стол. — И что сказал Лекс? Наверное, был в бешенстве.
        — Совсем нет. Он удивился и сказал, что влюбиться в тебя — самое разумное из того, что я до сих пор сделал.
        — Неужели я позволила втянуть себя в это? Не могу поверить! — простонала я.
        — А теперь пошли, после сладкого тебе станет лучше. — Фин спрыгнул со стола. — Я сварю кофе, и ты сможешь съесть свой пончик.
        К моему удивлению, после еды и правда стало лучше.
        Голова еще побаливала, но у меня уже не было чувства, что она вот-вот упадет с плеч.
        Я даже смогла напечатать и отправить по электронной почте несколько писем, хотя печатала очень медленно, потому что резкие звуки отдавались в голове. Фин принес мне кофе и даже попытался развеселить меня, притворившись, что кладет папки не в тот ящик.
        — Не мучай меня, — проворчала я, — ты же, кажется, должен быть в меня влюблен.
        — Верно, — задумчиво сказал Фин, опять садясь на стол. — Надо придумать что-то романтическое, чтобы продемонстрировать свои чувства.
        — Почему бы тебе для начала не слезть с моего стола? — сказала я, убирая его руку, когда он попытался взять калькулятор.
        — Смотрю, тебе лучше.
        — Нет, я больная женщина и не могу больше этого выносить.
        Едва я произнесла последнее слово, в дверях возникла фигура, которая показалась мне знакомой. Я пригляделась и узнала свою мать. Она стояла и лучезарно улыбалась.
        — Самма, дорогая, вот ты где!
        — Мама!
        — Мама? — От изумления Фин открыл рот.
        Я не удивилась его реакции. Никому бы и в голову не пришло, что это моя мать. Нельзя было и предположить, что ей за сорок, — длинные рыжие волосы, лучистые глаза и гладкое счастливое лицо. В ее облике было что-то детское. Она никогда не пользовалась косметикой, носила сандалии, юбку с этническим орнаментом и всегда выглядела великолепно.
        — Надеюсь, я не помешала? — Она одарила Фина кокетливой улыбкой.
        — Конечно нет, — ответил он, вставая, чтобы пожать ей руку. — Я Фин Гибсон.
        — А я Звездная, — представилась мама.
        Они стояли и мило улыбались друг другу. Я решила, что пора положить конец этой идиллии.
        — Я тебя не ждала.
        — Я же говорила, что собираюсь в Лондон, — напомнила мама.
        — Не думала, что так скоро. — Я вспомнила, что она и правда что-то говорила.
        — Это было внезапное решение, импульс.
        «У нее всегда импульс», — подумала я.
        — На днях мы все вместе медитировали, бродили по разным мирам, и нам открылась истина. Мне было сказано, что все дороги ведут... в Лондон. И вот я здесь.
        — А как же магазин?
        Несколько лет назад мама решила открыть магазин «Новый век» в Тонтоне. Мне очень понравилась эта идея, казалось, что ей надоели бесконечные переезды. Я помогла маме с организацией, арендой, ссудой и прочими вещами. Какое-то время она была очень увлечена своим новым детищем, но постепенно оно занимало ее все меньше и меньше. Похоже, сейчас наша Звездная увлечена новой идеей, поэтому она и пытается сменить тему разговора.
        — Это сейчас важнее, Самма. Земле необходима помощь. Мы нашли канал, по которому поступает энергия. Став ее проводниками, мы сможем спасти планету.
        — Я где-то слышал, что одна из энергетических линий Земли проходит радом с Букингемским дворцом, — проявил заинтересованность Фин. — Это правда?
        — Да, это правда. — Мама торжествующе посмотрела на него. — А это здание стоит на самой линии, я чувствую энергетические волны.
        Я положила голову на стол. Похмелье вернулось с новой силой. У меня нет никакого желания сегодня ни с кем общаться, особенно с мамой. Надеюсь, Фин перестанет ее раззадоривать.
        Тем временем мама опять повернулась ко мне:
        — У тебя очень темная аура, Самма. Ты не работала с кристаллом, который я тебе прислала? Жаль, я не захватила с собой нефрит, он очень успокаивает.
        — Я спокойна, мама, — сказала я нервно, — просто голова болит.
        — В твоем организме полный дисбаланс, необходимо почистить чакры.
        — Хорошо, я все сделаю. Извини, но мне надо работать. Где ты остановилась? Давай встретимся вечером.
        — Сегодня возвращается Ямима. У нее было невероятно интересное путешествие по мирам. Хочу ее послушать. — Она повернулась в Фину: — В прошлой жизни Ямима была служанкой Клеопатры. Она рассказывает такие вещи — просто откровение.
        — Очень интересно! — воскликнул Фин. — Вы ни в коем случае не должны пропустить эту встречу. Слушайте, а давайте пообедаем вместе, — неожиданно предложил он. — Я знаю один отличный вегетарианский ресторан недалеко от офиса, — объяснял Фин маме, очень верно угадывая ее вкусы. — Там готовят великолепные ореховые котлеты.
        Просто загадка, откуда Фин может знать, где находятся такие рестораны?
        Насколько мне известно, он предпочитает хороший стейк, но факт остается фактом — буквально в двух кварталах действительно обнаружилось небольшое кафе вегетарианской кухни. Через некоторое время мы уже заказывали тофу на гриле, бобовое рагу и бурый рис.
        Мама расцвела, окруженная вниманием Фина. Она с удовольствием рассказывала истории из моего детства — это ее конек. С тоской попивая морковный сок, я жалела, что это не «Мартини».
        — Маленькой она была такая смешная! — говорила мама. — Такая серьезная. Мы с Кеном всегда шутили, что ее первой фразой будет: «Вы оплатили счет за электричество?» — весело щебетала она.
        — Кен — это мой отец, — объяснила я Фину, — он умер, когда мне было девять.
        — Святой был человек, — вздохнула мама. — Знаю, что следует радоваться его пребыванию в астральном мире, но до сих пор по нему скучаю. У нас была полная гармония, духовная и физическая.
        — Вы должны радоваться тому, что испытали счастье в жизни, — сказал Фин. — Это большая редкость.
        — Бог даст, у вас с Саммой будет так же.
        Я оторвалась от своей тарелки.
        — Мама, боюсь, ты все неправильно поняла. Фин — мой начальник. — Я еле перевела дыхание.
        — У него очень хорошая аура. — Мама повернулась к Фину. — Желтая. От вас исходит много желтого.
        — Это хорошо? — спросил Фин, как будто и вправду интересовался этим.
        — Это, безусловно, позитивный аспект. Желтый — теплый цвет, цвет внутреннего «я».
        — Не думала, что у тебя, его столько. — Я усмехнулась, но Фин остановил меня жестом.
        — Тихо, у меня такое чувство, что твоя мама и правда все про меня знает.
        — Желтый показывает, как мы относимся к себе и другим. Это говорит о том, что вы мудрый и уверенный в себе человек, у вас положительный жизненный настрой.
        — Я тебе не говорила, что мама занимается цвето-терапией? — вставила я.
        — А ты считала меня таким, как все, — повернулся ко мне Фин. — А как же Самма? Она такая мудрая, как я?
        — У Саммы холодная дура, много голубого и индиго. Это говорит о том, что она бесстрашная, исполнительная и способна на самопожертвование. Кроме того, она добрая и практичная.
        — Спорим, тебе больше хотелось быть мудрой, как я. — Фин по-мальчишески толкнул меня локтем.
        — Вы очень хорошая пара, — торжественно произнесла мама, а я хмуро взглянула на нее исподлобья.
        — Как вы это выяснили? — засуетился Фин. — Желтый и голубой совсем не похожи.
        — Но если их смешать, получится зеленый, а это цвет гармонии. — Она улыбнулась, глядя на нас. — Зеленый еще связан с сердечной чакрой. Зеленый дарит любовь, а это прекрасно!
        — Ну, вдоволь повеселился? — спросила я, когда моя Звездная отбыла готовиться к вечернему сеансу. — Конечно, она немного странная, но...
        — Она такая искренняя, просто лучится добротой, ее нельзя не любить, — ответил Фин. — Как может не понравиться человек, который так любит жизнь?
        По дороге в офис я пыталась представить Фина, сидящего рядом с мамой, над тарелкой жареного тофу. Кажется, ее речи произвели на него впечатление, и я была очень благодарна, что Фин увидел в маме много хорошего.
        — Должно быть, тяжело потерять отца в таком юном возрасте? — прервал мои мысли Фин. — Скучаешь по нему?
        — Не особенно, — честно призналась я. — Мы жили тогда в коммуне, вокруг меня было много разных людей. Маме намного тяжелее, они и правда очень любили друг друга. Мне кажется, что она занялась оккультизмом, чтобы как-то отвлечься. — Я вздохнула: — В конце концов, кто я такая, чтобы говорить ей, во что верить, а во что нет.
        — Не могу представить тебя в коммуне, — сказал Фин.
        — Я ее ненавидела, но надо признать, что для мамы лучшего места не найти. Я мечтала, чтобы она нашла себе что-то другое, жила среди нормальных людей, в реальном мире.
        — И думала об оплате счетов за электричество.
        — Именно. Родителей не интересовали такие мелочи, поэтому электричество все время отключали. Им казалось смешным, что я об этом беспокоюсь, но, если бы я не следила за счетами, этим вообще было бы некому заниматься.
        — Судя по рассказам, твои родители были полной противоположностью моим, — признался Фин, когда мы переходили дорогу по пути в офис. — Мои помешаны на финансовой стороне жизни. Считали, что, если у них есть деньги, чтобы платить за «хорошую» школу для нас с Лексом и купить нам все, что мы хотим, они выполнили родительский долг. — Фин грустно усмехнулся. — Мы неблагодарное поколение, да? Наши родители сделали для нас все, что могли. Не их вина, что нам нужно совсем другое. Мои родители тоже иногда доводили меня до бешенства, как и твои, но это не значит, что мы их не любим. Я до сих пор стремлюсь заслужить одобрение родителей. Поэтому и вернулся в «Гибсон и Грив».
        — Ты хоть стараешься, — сказала я. — Моя мама была бы счастлива, если бы я бросила работу и стала проводником энергии для спасения Земли. Я не уверена, что она вообще знает такое слово «карьера».
        В этот момент мы проходили мимо кафе, где готовят бургеры. Фин остановился и с удовольствием вдохнул запах жарящегося на гриле мяса.
        — Как пахнет эта вредная еда! — Он взглянул на меня сверху вниз. — Ты еще хочешь есть?
        — Что? После всех этих водорослей и травы ты еще спрашиваешь?
        Мы взяли гамбургеры с собой, сели на ступеньки напротив Национальной галереи и любовались Трафальгарской площадью.
        — Что ты делаешь? — спросил Фин, увидев, что я пытаюсь вытащить из бургера маринованные огурцы.
        — Не люблю ничего маринованного. — Я огляделась, размышляя, куда их деть.
        — Так отдай мне.
        Я, не раздумывая, сунула огурцы ему в булочку и с наслаждением откусила кусок бургера.
        — Мы ведем себя как настоящая семейная пара, — сказал Фин.
        Только бы он не вспомнил о нашем плане. Не могу поверить, что согласилась на эту авантюру. Я очень надеялась, что Фин сейчас скажет, что это была шутка, он просто меня разыграл.
        — Ты, правда сказал Лексу, что мы встречаемся? — осторожно спросила я.
        — Нет, — усмехнулся Фин, — я сказал, что мы безумно влюблены.
        Я хотела отвести взгляд и не могла. Казалось, мне не хватает воздуха, сейчас я задохнусь от переполнявших меня эмоций.
        Околдованная взглядом этих голубых глаз, я почувствовала головокружительную легкость, как будто вокруг никого и ничего нет. Я не ощущала ни холода каменных ступеней, ни запаха бургера, ни порывов ветра. Был только он, его смех. Хотелось, чтобы время остановилось, а я вот так сидела бы и не отрываясь смотрела на Фина. Мне стоило больших усилий отвести взгляд. Я словно проснулась и заметила туристов, гуляющих по площади с фотоаппаратами и камерами, позирующих на фоне каменных львов и рассматривающих колонну Нельсона. Над нами кружились голуби, мимо проезжали красные автобусы. Куда бы я ни смотрела, перед глазами стоял образ Фина, я видела только его лицо и сводящую с ума ухмылку. Я внимательно рассматривала лицо: мужественная линия подбородка, щетина, необыкновенные лучистые глаза. Когда он успел стать таким родным? Мне казалось, я даже знаю, как быстро растут у него волосы, сколько морщинок в уголках глаз. Мне стало не по себе. Я попыталась представить Джонатана, но не смогла.
        — И что сказал Лекс? — Я постаралась, чтобы голос звучал естественно. — Он тебе поверил?
        — Конечно, а почему нет?
        — Мы были бы странной парой.
        — Твоя мать так не думает, — напомнил Фин.
        — Моя мать верит, что феи танцуют среди цветов на лугу. В ее лексиконе нет слова «странный».
        — Лекс был удивлен только тем, что ты в меня влюбилась. — Фин смял пустую упаковку. — Кажется, он считает тебя слишком благоразумной и неспособной на такие поступки. Он же не видел, как ты пьешь «Мартини» с гранатовым соком.
        Щеки мои запылали. «Никогда не притронусь к «Мартини»!»
        — А я думала, его больше удивило, что ты в меня влюбился, — сказала я, доедая бургер.
        — Лекс очень хорошо меня знает и привык, что я постоянно то влюбляюсь, то с кем-то расстаюсь. Знает, что я не могу сидеть на одном месте и жить спокойной, размеренной жизнью. Ему важно, чтобы я не причинил тебе боль. Лекс знает мой характер. Когда ты бросишь меня ради Джонатана, я, пожалуй, уйду на покой.
        Глава 6
        Интервью было назначено на следующий день. Фин жил на Кингз-Роуд, в одном из тех кирпичных домов с яркими дверями, жителям которых я так завидовала. Правда, этим утром у меня не было настроения любоваться ни красотой улицы, ни нарциссами, которые начали распускаться в оконных ящиках. Не знаю, почему я так нервничала, когда подошла к двери его дома, кстати ярко-красной.
        Честно признаться, мне казалось, я знаю почему. Хотя, может, это и не совсем так. Всему виной афера, в которую я так глупо позволила себя втянуть. Наш план никогда не сработает. Давно пора признать, что Джонатан меня не любит.
        Но вопреки всему я готова притворяться девушкой Фина. Было уже поздно что-то менять. Фин уже и Лексу сказал, что у нас роман. Боюсь даже себе представить их разговор! Теперь уже все обо всем знают. Когда мы возвращались в офис с Трафальгарской площади, Фин специально обнял меня, чтобы Михаэла за стойкой в фойе это видела.
        Только я села за рабочий стол, зазвонил телефон. Это была Энни, которая, судя по голосу, уже все знала. Раз уж так произошло, не было смысла переживать и нервничать, дело сделано. «Смирись!» — убеждала я себя.
        Тяжело вздохнув и пытаясь прогнать воспоминания, я позвонила. Дверь открылась, на пороге стоял Фин и улыбался. Он был босиком, в старых джинсах и футболке, небритый и всклокоченный.
        — Привет! — сказала я, удивляясь, как хрипло звучит голос.
        — Привет! — ответил Фин и, прежде чем я успела что-либо понять, обнял и чмокнул меня в губы.
        Это был обычный для Фина поцелуй, который он сотнями дарил на вечеринках, но меня точно пронзил электрический разряд, сердце заколотилось.
        — Зачем это? — спросила я как можно спокойнее.
        — Просто вхожу в образ, — ответил Фин весело. — Теперь я вижу очевидные преимущества дружеско-семейного имиджа «Гибсон и Грив». Кто бы мог подумать, что так приятно работать на благо компании. — Он сделал шаг назад. — Проходи и осмотри место действия.
        «Мы будем все время обниматься, как будто не можем оторваться друг от друга». — Я вспомнила ответ Фина на мой глупый вопрос: «Как мы заставим всех поверить, что у нас роман?» — «Всю дорогу будем обниматься и нежно смотреть друг на друга. Когда подойдем к дому, начнем целоваться прямо у входной двери».
        Я осторожно покосилась на дверь. Представить не могла, что это станет правдой и произведет на меня такое впечатление. Я почувствовала тепло его тела совсем близко, его сильные руки обнимали уверенно и жадно, а губы буквально обожгли нескрываемым желанием.
        Дом впечатлял своими размерами. Когда-то это был простой коттедж, но к нему пристроили кухню и очень красивую террасу из стекла, на которой, наверное, так приятно сидеть солнечным утром.
        — Красивый дом. — Я старалась говорить спокойно и беззаботно.
        — К счастью, мне не пришлось ничего здесь переделывать, я купил его уже таким. Не люблю заниматься ремонтом.
        — И уборкой тоже, — добавила я, войдя в гостиную.
        Она была достаточно просторной — две маленькие комнаты объединены в одну. Это могла быть очень милая комната, если в ней убраться. Я огляделась. На полу клубилась пыль, словно танцуя в лучах первого весеннего солнца, диван был завален газетами, на журнальном столике грудились стопки книг, громоздились грязные кружки, банки из-под пива.
        — Как, скажи на милость, ты тут что-то находишь? — Мне казалось, что я никогда не видела такой грязной комнаты. Я и предположить не могла, что Фин живет так.
        — У меня есть своя система, — ответил он.
        — Как тебе не стыдно! Такой чудесный дом. Это практически дом моей мечты.
        — На который ты копишь деньги?
        Мои шансы купить дом в Челси были равны нулю.
        — Это мечта, — сказала я, — а коплю я на маленькую квартирку в районе конечной станции метро. Это единственное, что для меня реально. И то, если цены не будут расти. А вот если бы я выиграла в лотерею, купила бы такой дом. — Я погрузилась в мечты. — Дверь сделала бы синей, а за окнами повесила ящики с цветами.
        — Чем тебе не нравится красная?
        — Нравится. Просто в моих мечтах о своем доме входная дверь всегда синяя. Я знаю, что, если когда-то куплю собственный дом, покрашу дверь в синий цвет. Гостиная будет светлая, с красивым паркетом, чистая и аккуратная. Такой могла бы быть эта комната, если бы не ужасный беспорядок.
        — Это не беспорядок, — запротестовал Фин, — это комфорт.
        — Что бы это ни было, нам надо привести все в приличный вид, пока не пришла Имелда с фотографом.
        Я начала собирать газеты.
        — Не трогай! — Фин бросился ко мне. — Я ничего не найду после твоей уборки. Мы же решили, что читатели увидят мой дом таким, какой он есть.
        — Идея заключается в том, чтобы читатели увидели, какой может стать их жизнь, если они будут делать покупки в магазинах фирмы «Гибсон и Грив», — напомнила я. — Господи! Ты же работаешь на телевидении, знаешь этот мир. Суть в том, чтобы создать нужное представление, а не показать правду!
        Фин никак не хотел с этим смириться. Не обращая внимания на его ворчание, я собрала все кружки и понесла на кухню. Я была рада чем-то заняться, чтобы не думать о поцелуе.
        — Посмотрим, в каком состоянии остальные комнаты в доме, — сказала я, когда закончила с чашками.
        — Я еще не распаковал все веши после Перу, — пояснил Фин, открывая дверь в спальню.
        — Не все?.. — сказала я упавшим голосом. Мне казалось, что я правильно его поняла.
        Одежда валялась везде, местами вперемешку со всякими штуками, которые нужны только тем, кто отправляется в тропические джунгли: москитная сетка, большой нож, баллончик средства от насекомых. Я с трудом смогла разглядеть, что эта комната очень светлая и просторная, а мебель — стильная и качественная. Увидев огромную массивную кровать, я скромно отвела взгляд.
        — Вот оно, то место, где мы будем предаваться сумасшедшей и страстной любви, — сказал Фин голосом полным уверенности в собственной правоте, — почти все время. Правда, есть еще душ и диван, но это потом, когда надоест кухонный стол. — Он не мог не дразнить меня.
        — Как-то это все негигиенично. Я бы никогда не согласилась.
        — Еще как, если бы любила меня.
        — К твоему счастью, ты мне интересен только как человек.
        — Не вздумай сказать об этом журналистке. — Глаза Фина стали хитрыми. — Испортишь мою репутацию.
        — Не думаю, что их будет интересовать наша сексуальная жизнь.
        — Самма, на какой планете ты живешь? Их будет интересовать именно сексуальная жизнь. Они журналисты, пишущие о знаменитостях, вот увидишь, эту Имелду будет меньше всего интересовать, что ты думаешь.
        — В этом интервью ты должен выглядеть будущим отцом семейства, а не секс-символом, — упрямо настаивала я на своем.
        — К твоему сведению, секс — важная составляющая брака. Я не хочу, чтобы они думали, будто мы не во всем подходим друг другу.
        — Так, давай поговорим о нашей совместимости в гостиной, а не в спальне. Остается только надеяться, что журналисты не захотят подняться наверх.
        «Надо быстрее бежать отсюда и от своих мыслей», — подумала я и поспешила вниз.
        — Надо что-то сделать с этой комнатой, — сказала я, критически оглядывая гостиную. — Дело тут не только в беспорядке, она выглядит как жилище холостяка.
        Я заставила Фина убрать весь ненужный хлам — кажется, он просто свалил все в пустой комнате — и включила пылесос.
        Когда я закончила уборку, гостиная стала выглядеть намного лучше, даже несколько пусто.
        — Думаю, не хватает цветов. И пары подушечек на диван, — сказала я, — как ты думаешь, я успею что-то купить, пока не пришли журналисты?
        — Подушечек?! — ужаснулся Фин. — Только через мой труп!
        — Не веди себя как капризный ребенок, из-за пары подушек с тобой ничего не случится.
        — Подушки — это начало конца, — упрямо твердил Фин, — вслед за этим я буду покупать ароматические свечи и гладить простыни.
        — Простыни обязательно надо гладить, на них тогда приятнее спать, — заметила я, но Фин посмотрел на меня с недоверием.
        — А потом свадьба, такое случалось с моими друзьями. Они знакомились с потрясающей девушкой, отлично проводили время, а потом спускались в один прекрасный день в гостиную, а там подушечки на диване. Это начало конца, говорю тебе. Можно считать дни до бракосочетания.
        У меня глаза выкатились из орбит. Да ведь комнату сейчас просто сравнивать нельзя с той, которую я увидела, когда вошла.
        — К твоему сведению, тебе нужно просто притвориться, что мы собираемся пожениться и ты настолько от меня без ума, что готов терпеть и подушки на диване.
        — Хорошо, думаю, у меня получится, — сдался Фин, но что-то в его голосе меня насторожило, как-то подозрительно сверкнули голубые глаза. Мое сердце опять предательски забилось, и комок подкатил к горлу.
        Я облизала пересохшие губы и оглядела гостиную, соображая, что бы еще сказать.
        — Ты не собираешься переодеться? — спросила я сдавленным голосом.
        — Это еще зачем? Я же дома. — Фин не понимал, чем я еще недовольна.
        — Да, но будет лучше, если и дома ты будешь выглядеть аккуратно, а ты даже обувь не надел. Ради интервью можно сделать над собой небольшое усилие. Выглядишь так, будто только встал с кровати.
        Зачем я упомянула кровать!
        — Я и хочу, чтобы они так подумали, поэтому, если кому и надо немного измениться, так это тебе.
        — Что ты имеешь в виду?
        Я посмотрела в зеркало над камином. Мы с Энни потратили вчера вечером не один час на создание моего образа. Разложили все мои вещи на кровати и пытались найти нужное сочетание. Я хотела выглядеть достаточно сексуально, чтобы можно было предположить, что я девушка Фина, но и соответствовать новому имиджу «Гибсон и Грив».
        «Не надевай белое или черное к лицу, — советовала Энни, — на фотографиях это смотрится ужасно. Надо, чтобы твой наряд соответствовал обстановке, ты должна выглядеть элегантно, ярко, сексуально, но скромно». Мы остановились на черных брюках из тонкой шерсти и шелковой вишневой рубашке, которую я надевала на рождественские вечеринки в прошлом году. Ногти я накрасила любимым лаком Энни, который очень подходил по цвету. Волосы были распущены, лишь схвачены заколкой, чтобы не падали на лицо. Мне казалось, что я отлично выгляжу.
        — Так что же со мной не так? — повторила я вопрос.
        — Ты выглядишь слишком опрятно. — Фин обнял меня за талию. — Иди-ка сюда.
        — Что ты делаешь?!
        — Хочу сделать так, чтобы ты тоже выглядела, словно только встала. Мы только что вместе встали с кровати.
        Фин убрал заколку, и прядь волос упала мне на лицо.
        — Вот так лучше. У тебя очень красивые волосы, почему ты их все время чем-то закалываешь? Сколько на них смотрю, никак не могу понять, какого они цвета. Твои волосы кажутся то коричневыми, то ореховыми, а иногда золотисто-медовыми. Они похожи на осеннюю листву.
        Я не могла произнести ни звука, околдованная близостью его тела.
        — Очень поэтично, — произнесла я наконец, сделав над собой усилие.
        — А взъерошенными они смотрятся еще лучше. — Не обращая внимания на мое сопротивление, Фин растрепал мне волосы и взглянул на рубашку. — С этим тоже надо что-то делать. Нехорошо, что все пуговицы застегнуты.
        Он медленно расстегнул верхние две пуговицы и нежно посмотрел на меня. Взгляд его голубых глаз завораживал.
        — Нет, ты все еще выглядишь какой-то холодной.
        Это была ложь, мое сердце билось так, что, казалось, выскочит. Каждой клеточкой своего тела я хотела вырваться из этого жаркого плена, но не могла.
        — Над твоим имиджем надо еще потрудиться, — продолжал Фин.
        Он наклонил голову и прикоснулся губами к моему уху. Меня словно пронзило током, и по телу побежали мурашки.
        — М-м-м... может, это и сработает, — довольно сказал Фин и стал нежно целовать меня в шею.
        Я, правда не хотела этого, но сопротивляться не было сил. Это была не я, какая-то другая женщина забралась в мое тело и, запрокинув голову, дрожала от возбуждения и желания. Голова кружилась, а сердце стучало где-то в висках.
        — Смотри, так будет лучше. — Фин умудрился расстегнуть еще две пуговицы на моей рубашке. — Помнишь, мы говорили о том, что должны выглядеть так, словно не можем друг от друга оторваться?
        — Думаю, уже достаточно, — пробормотала я, когда Фин наклонился к другому моему уху.
        Его волосы щекотали лицо, дурманил запах шампуня, смешанный с неповторимым запахом мужского тела. Голова кружилась, перед глазами все плыло, и я уже не могла сопротивляться натиску его страстных губ. Ноги подкашивались, думаю, только поэтому Фину удалось уложить меня на огромный диван. Едва тело коснулось кожаных подушек, я поняла, что тону в водовороте ощущений и уже не смогу выбраться.
        — Хорошо, — прошептал Фин, — больше пуговиц не расстегиваем, но... мне... кажется... ты... еще... не слишком... уверена.
        С каждым словом он целовал мое лицо, постепенно приближаясь к губам. Наконец его губы коснулись моих, и он поцеловал меня так, что, литературно выражаясь, я чуть не испустила дух.
        Если говорить совершенно откровенно, для меня это было открытие, меня никто раньше так не целовал, так уверенно, продуманно, изысканно. Перед этим невозможно было устоять. Обняв Фина обеими руками, я прижалась к нему и ответила на поцелуй. Я не думала, кто предо мной и что я делаю. Я вообще в тот момент не думала, лишь чувствовала жар его тела и прикосновения рук. Мне хотелось лучше узнать вкус его губ, его кожи. Внутри все задрожало, когда он произнес мое имя. Сорвать футболку и прижаться к нему, чтобы ощутить рельеф каждого мускула, стать с ним одним целым было единственным моим желанием. Едва касаясь кожи, я нежно провела пальцами по спине Фина и почувствовала, как напряглось его тело, и он тихо застонал, изогнувшись в моих объятиях.
        Что тут еще сказать? Я погибла. Я не могла заставить себя оторваться от Фина. Ничего вокруг не существовало, только мы двое. Впрочем, мой внутренний голос приказывал остановиться, пока не поздно, ради моего же блага. Обычно я так и поступала, но сейчас старалась не прислушиваться к голосу разума, гнала все мысли прочь. Тело Фина было таким возбуждающим и манящим! И пальцы мои сами собой, без моего ведома, стали нащупывать «молнию» на его джинсах. Руки Фина, словно руки фокусника, показали мне то, о чем я не имела представления. Они отправили меня туда, где я никогда раньше не была. Мне казалось, я теряю сознание, в голове вспыхнул салют. Если бы не пришли Имелда и фотограф, мы бы так и не остановились.
        Я знаю, чем бы это закончилось.
        Единственное, чего я не знаю, хорошо это было бы или плохо. Хотя и предполагаю, что мне бы понравилось. Я даже в этом почти уверена.
        Тем не менее, звонок в дверь вернул меня с небес на землю.
        — Боже мой, это они, — еле вымолвила я, садясь на диване, судорожно застегивая рубашку и пытаясь привести в порядок волосы. — Что мы наделали?
        Фин пытался казаться невозмутимым, однако, окинув его взглядом, я поняла, что такое состояние никак нельзя назвать спокойным.
        — Не знаю, как ты, а я просто тренировался для новой роли, совсем чуть-чуть, — сказал он, тяжело дыша, — по-моему, успешно.
        Фин внимательно посмотрел на меня и усмехнулся. «Интересно, как я выгляжу?» — подумала я.
        — Сейчас у тебя будет возможность продемонстрировать свои актерские способности.
        В дверь позвонили уже более настойчиво. Фина, видимо, не очень беспокоила его внешность. Даже не пытаясь привести себя в более пристойный вид, он неспешно пошел к двери.
        — Готова? — спросил Фин и открыл, не дожидаясь моего ответа.
        Пока он обменивался любезностями с Имелдой и фотографом в небольшом коридорчике, я пыталась взять себя в руки. Посмотрев в зеркало, я отшатнулась. Волосы растрепаны, глаза горят, губы пылают. Меня невозможно узнать! Так, мне казалось, выглядит распутница.
        Я выглядела сексуально. Так, как и хотел Фин.
        И в этот момент все вошли в гостиную. Имелда даже остановилась от неожиданности, увидев меня.
        — Привет! — сказала она, явно удивленная моим присутствием.
        — Привет! — ответила я слабым голосом, вспомнив слишком поздно, к сожалению, что я и есть тот человек, который занимался организацией интервью. — Мы говорили с вами по телефону, я Самма Кертис, личный помощник Фина.
        — Ясно.
        Имелда с интересом смотрела на мою рубашку, которую я впопыхах застегнула через пуговицу. Пытаясь исправить положение, я еще больше запуталась, поэтому решила, что будет лучше все расстегнуть и застегнуть снова. Надо было срочно выйти из комнаты. Фин невозмутимо наблюдал за происходящим.
        — И не только помощник, — наконец сказал он, подошел и обнял меня.
        — Это я вижу, — сухо сказала Имелда.
        На ее лице застыло удивление. Она, конечно, знала, что я не принадлежу к тому типу женщин, которые нравились Фину. Подумав об этом, я совсем растерялась. От такой проницательной женщины, как Имелда, утаить ничего невозможно.
        — Могу я предложить вам кофе? — Я только и думала, как сбежать. Голова до сих пор кружилась, сердце, казалось, выскочит из груди. Меня трясло, словно в лихорадке.
        Может, у меня и правда температура?
        Я выскочила из комнаты и занялась кофе. Дрожащими руками я наполнила чайник.
        Наверняка у меня жар. Это все объясняет, у меня из-за болезни не было сил сопротивляться Фину, и я растаяла в его объятиях. Не раздумывая ни минуты, между прочим. Щеки вспыхнули от воспоминаний.
        Честно говоря, не только щеки.
        Когда я с подносом вернулась в гостиную, успев привести себя в порядок, Фин сидел на диване в абсолютно расслабленной позе.
        — Спасибо, малыш, — сказал он, потянул меня к себе на диван и положил руку на колено.
        Малыш? Я испытывала что-то между отвращением и возбуждением оттого, что его рука лежала на моей ноге. Было такое ощущение, что ладонью он прожжет дыру на брюках и на коже останутся отпечатки пальцев.
        — Итак, Фин, — начала Имелда, когда мы передали друг другу сахар и молоко, — похоже, что в вашей жизни сейчас происходят большие перемены. Означает ли новая должность в «Гибсон и Грив», что вы больше не будете участвовать в телевизионных проектах?
        — Я не откажусь от этого совсем, уже подписано несколько контрактов; кроме того, я хочу посмотреть мир. Существует много мест, где я не бывал, и много вещей, которые хотел бы попробовать. Стоит отметить, что проблемы со здоровьем отца заставили меня пересмотреть приоритеты. «Гибсон и Грив» — часть моей жизни, надо подключаться к работе. Настало время взять на себя некоторые обязанности и помочь тем самым брату. И конечно, Самма. — Он поцеловал мне руку. Его губы были теплые и мягкие, по коже побежали мурашки. Я заерзала на диване, когда Имелда взглянула на меня. — С ее появлением моя жизнь изменилась, — продолжал Фин.
        — Вы решили завести семью? — В голосе Имелды прозвучали нотки разочарования. — Не ожидала такого от самого закоренелого холостяка из всего списка завидных женихов.
        — Но это так, — сказал Фин, беря меня за руку. — Меня всегда пугала мысль о том, чтобы связать свою жизнь с кем-либо, но рядом с Саммой я не чувствую, что она покушается на мою свободу. Это именно та женщина, которую я ждал всю жизнь.
        Надо признать, он был очень убедителен.
        — Вы счастливая женщина. — Имелда повернулась ко мне. — Каково это, когда половина женского населения страны тебе завидует?
        — Еще не совсем поняла. — Я откашлялась. — Мы с Фином недавно вместе. Это новое для меня чувство.
        — Но приятное, — вставил Фин.
        Роль удавалась ему намного лучше, чем мне. Я чувствовала себя очень неуютно под проницательным взглядом Имелды. Казалось, она видит меня насквозь. Надо сделать над собой усилие и не мямлить.
        — Да, — сказала я медленно, но уверенно, — несомненно, приятное.
        Внезапно мне стало легко. Я посмотрела на Фина долгим взглядом и улыбнулась. Он улыбнулся мне. Так мы и сидели несколько мгновений, забыв обо всем вокруг.
        Имелда многозначительно кашлянула, возвращая нас в реальность. С трудом, отводя взгляд от пронзительно-голубых глаз Фина, я пыталась вспомнить, о чем мы говорили.
        Ах да, о Фине. О Фине и обо мне. И о наших отношениях.
        — Во многом мы очень разные, — сказала я Имелде. — Фин совсем не тот мужчина, в которого, как мне казалось, я могу влюбиться, но жизнь показала, что я глубоко заблуждалась. Он совсем не такой, каким кажется.
        — Это была любовь с первого взгляда?
        — Нет, он же... мой босс.
        — И когда все изменилось?
        В моей голове замелькали картинки, как кадры из фильма. Фин улыбается. Фин вытирает крем с моей щеки. Фин снимает заколку с волос. Его губы, руки, страстные объятия.
        — Я... я не знаю, — ответила я растерянно. — Однажды я посмотрела на него и поняла, что влюбилась.
        Мне показалось, что слова прозвучали как-то неубедительно, но Имелда кивала и мечтательно улыбалась. Я расслабилась. Но это было только начало. Еще предстояла фотосессия. Фин должен будет меня обнимать, а я смотреть на него с вожделением и любовью. К концу этой пытки я была в совершенно растрепанных чувствах.
        Я пыталась отказаться фотографироваться, настаивая, что это статья о Фине, а не обо мне, но Имелда была непреклонна.
        — Наши читатели захотят увидеть женщину, которая смогла так изменить жизнь Фина Гибсона, — настаивала она.
        Когда мы закончили, я совсем не чувствовала себя счастливой, а была измотана тем, что приходилось изображать любовь во взгляде и одновременно делать вид для Фина, что его поцелуи и прикосновения никак на меня не влияют.
        Наконец все закончилось. Мы помахали им на прощание с крыльца, Фин закрыл дверь и усмехнулся.
        — Все прошло очень хорошо, — сказал он, любуясь мной, — ты даже меня убедила.
        — Ты тоже не врал, когда говорил, что хороший актер.
        Я специально напомнила ему, что это была игра.
        — Если ты провела такую крутую журналистку, как Имелда, легко справишься с Джонатаном.
        Как я забыла о Джонатане? Ведь все это я делала ради него. О нем я должна была думать все утро, а не о том, как меня возбуждают поцелуи Фина.
        — Надеюсь, — сказала я как можно более жестко. — Думаю, нам пора в офис.
        — Зачем спешить? Давай сначала пообедаем. Нам есть что отметить.
        — Что отметить?
        — Во-первых, удачное интервью. Мы отлично потрудились на благо «Гибсон и Грив». Во-вторых, не стоит забывать о нашей помолвке.
        — Мы не помолвлены, — многозначительно сказала я.
        — Ну и хорошо, — сказал Фин, надевая куртку и запихивая кошелек во внутренний карман. — Теперь ты официально моя девушка, — подмигнул он мне и открыл дверь, пропуская вперед.
        — Думай, как хочешь, но я никогда не свяжу свою жизнь с парнем, который называет меня «малыш».
        Фин усмехнулся и закрыл за собой дверь.
        — Это для усиления эффекта.
        — Звучит унизительно.
        — Как же ты хочешь, чтобы я тебя называл?
        — А чем тебе не нравится мое имя?
        — У каждой уважающей себя пары есть милые ласковые слова друг для друга, — отметил Фин.
        Мы шли по Кингз-Роуд.
        — Если тебе так хочется, можешь называть меня «дорогая», — разрешила я после минутного раздумья.
        Фин замотал головой:
        — Нет, дорогая слишком просто для тебя. Ты намного сексуальней, чем думаешь, и нам надо убедить в этом Джонатана. Хочешь, я буду звать тебя зайчонком?
        — Хочешь получить в нос? — ласково спросила я.
        — Тыковка? Булочка? Кексик?
        — Кексик?!
        — Ты права, ты совсем не похожа на кексик, — согласился Фин, — может, булочка?
        — Фин, умоляю тебя!
        — Придумал! Это тебе очень подойдет. Плюшка с кремом.
        — Как ты смеешь?
        — Тебе очень подходит. У нее тоже жесткая корочка снаружи, а внутри она мягкая и вкусная, очень похожа на тебя, — не унимался Фин. — Ты тоже внешне производишь впечатление человека строгого и неэмоционального, но в глубине души ты очень мягкая, добрая и чувственная. Просто это скрываешь. Решено! А как ты будешь меня называть?
        — Думаю, этого тебе лучше не знать, — сказала я, еле сдерживая гнев.
        Глава 7
        Фин улыбнулся и взял меня за руку.
        — Пошли, моя маленькая плюшечка с кремом. Зайдем куда-нибудь пообедать. Если не хочешь праздновать нашу несостоявшуюся помолвку, просто отметим хороший день. Разве для праздника нужны поводы?
        Я представила, как Джонатан предлагает отметить, что сегодня светит солнце, но не смогла. Он не то, чтобы был брюзгой, он мог отпраздновать повышение в должности, увеличение прибыли или удачную рекламную кампанию. Но солнечный день? Нет, не думаю.
        Если Джонатан собирался что-то отмечать, он всегда планировал это заранее. Он заказал бы столик в самом лучшем ресторане, самое дорогое шампанское. А не стал, как Фин сейчас, искать первое попавшееся кафе со столиком у окна.
        «Вот за это я и люблю Джонатана», — поспешила напомнить я себе. Я любила его за то, что он ничего не делал спонтанно, все хорошо обдумывал, составлял план, в отличие от Фина и мамы, которые привыкли лишь потакать своим причудам и желаниям.
        Однако вынуждена признать, что получила от обеда огромное удовольствие, в большей степени, вероятно, благодаря бокалу вина.
        Я заказала воду, но принесли вино. Мне не хотелось устраивать проблему из пустяка и пришлось выпить вино. Пить за обедом — не в моих правилах, но сегодня бокал вина поднял мне настроение. Я смеялась и шутила больше, чем обычно. Может быть, потому, что просто смогла, наконец, расслабиться после общения с журналистами, а может, всему виной была ясная, солнечная погода. Или Фин, который сидел напротив меня и убеждал, что сейчас ему нигде так не хотелось бы оказаться, как здесь и только со мной.
        Прожив много месяцев с мыслью, что Джонатан в любой момент может меня бросить, я была благодарна Фину. Он проводил со мной время, и я с удивлением обнаружила, что мне приятно быть в центре внимания. Меня радовало, что Фин хочет видеть меня, когда смотрит на меня, слушает, действительно слушает, меня. Любой женщине было бы приятно обедать в обществе молодого привлекательного мужчины в такой погожий, почти весенний денек. Но это было так на меня не похоже. Обычно я не поощряю долгие обеды в рабочее время. Сегодняшний день стал исключением. Сейчас я ощущала необыкновенную свободу, энергия била из меня ключом. После утреннего поцелуя у меня не осталось ни капли благоразумия. Я наблюдала за Фином, изучающим меню, разглядывала его лицо, каждую его морщинку. Надо было выбрать какое-то блюдо, но я не могла сосредоточиться. Мой взгляд блуждал по его лицу, изучая лоб, подбородок, губы. Меня бросило в жар при воспоминании о том, какие у Фина мягкие и нежные губы. Как страстно мы целовались совсем недавно. А сейчас сидим и спокойно обедаем, словно ничего не произошло. Я поежилась, вспомнив, с каким желанием
поцеловала Фина. Что он теперь обо мне подумает?
        А впрочем, это же был не настоящий поцелуй. Фин просто хотел добиться нужного эффекта, он сам сказал. Мне тоже надо будет дать ему понять, что я так же отношусь к нашему утреннему поцелую. Может, это была и не совсем игра, но у меня есть женская гордость.
        Нет, лучше не заострять на этом внимание.
        Я углубилась в раздумья, когда Фин оторвался от меню и взглянул на меня вопросительно:
        — Ты выбрала? Я закажу еще и закуски. Не знаю, как тебя, а меня эти поцелуи здорово вымотали.
        Раз уж он сам завел этот разговор, воспользуюсь моментом, чтобы прояснить ситуацию.
        — Поцелуи, говоришь? — Я поразилась, каким ледяным был мой тон. — Давай обсудим это. Я понимаю, почему ты меня поцеловал.
        На лице Фина появилась его фирменная улыбка.
        — Теперь поняла?
        — Конечно! Это произвело впечатление на Имелду, твой план сработал, но думаю, нет никакой необходимости это повторять, — сказала я уверенно.
        Надеюсь, Фин меня правильно понял.
        — В этом я с тобой не согласен, плюшечка, есть необходимость. Мне понравилось, а тебе нет?
        Я опустила глаза.
        — Не хочу забывать о том, для чего мы это делаем. И не называй меня плюшкой.
        — Ты не ответила на мой вопрос, — заметил Фин и улыбнулся.
        Я знала, что мне не удастся уйти от ответа.
        Несколько мгновений мы смотрели друг на друга не отрываясь, потом Фин не выдержал, засмеялся и замотал головой.
        — Послушай, я знаю, что ты согласилась на это, только чтобы вернуть Джонатана.
        — И ради имиджа «Гибсон и Грив», — поспешила добавить я, не хотелось быть единственной виновницей этого спектакля. — Не говоря уже о том, что это поможет тебе избавиться от Джуэл.
        — Все причины уважительные, — легко согласился Фин, — но уж если мы притворяемся влюбленными, давай получать от этого удовольствие. Мы не станем убедительными, если не будем прикасаться друг к другу. Все влюбленные обнимаются, целуются, гладят друг друга. Это же нормально.
        Мы с Джонатаном на людях всегда держались на расстоянии, никогда не показывали, что у нас близкие отношения. Значит, мы не были настоящей парой?
        — Хорошо. Но только когда это необходимо.
        — Только когда необходимо. — Фин поднял вверх скрещенные пальцы. — Слово скаута! Теперь давай серьезно. Что ты будешь есть?
        Я добилась своего и немного расслабилась. Бокал вина тоже помог. Не помню, о чем мы болтали, но в офис возвращались в отличном настроении.
        Мы ждали лифта, смотрели, как солнце, проникая сквозь окна, разрисовало пол широкими полосками. Фин рассказывал об одном из путешествий, а я весело смеялась. В этот момент двери лифта открылись — перед нами стояли Лекс и Джонатан.
        Я представила, как изменится теперь мнение Лекса обо мне. С распущенными волосами, в вишневой рубашке и весело хохочущая, я была полной противоположностью той Саммы Кертис, которую он знал. Мы замолчали под суровым взглядом Лекса. Я посмотрела на Джонатана, и улыбка сползла с моего лица.
        — Привет, — сказал Фин, — только не говорите, что вы оба решили смыться пораньше.
        — У нас встреча в Сити, — мрачно ответил Лекс и посмотрел на часы. Я автоматически посмотрела на свои. Было уже три! «Как мы могли так задержаться?!»
        — Смотрю, новая должность не изменила твоего отношения к работе, — добавил Лекс ядовитым тоном.
        — Меньше злости, Лекс. — Фин остался невозмутим.
        Я никогда не видела, чтобы на слова Лекса так реагировали. Фин — единственный человек, который спокойно выдерживает его взгляд и, казалось, не обращает никакого внимания на интонацию. «Видимо, это потому, что они братья», — подумала я.
        — Хочу тебе сообщить, что все утро общался с журналистами. Исключительно для блага «Гибсон и Грив». Нам удалось многое сделать для воплощения идей новой рекламной политики в жизнь.
        — Уже далеко не утро, — стоял на своем Лекс.
        — Мы приходили в себя после стресса. Общение с прессой — всегда стресс. Самма проделала великолепную работу.
        «Лучше бы он обо мне не упоминал». Лекс посмотрел на меня холодным взглядом серых глаз. Я слабо улыбнулась.
        — Замечательно, — единственное, что сказал он.
        — Она молодец. — Фин обнял меня за талию. — Я всегда это ей говорил.
        — Мы непростительно задержались! — налетела я на него, когда закрылись двери лифта. Мне не терпелось опять стать такой, какой я привыкла быть. Я никогда не опаздывала. Поверить не могу, что спокойно сидела в кафе на солнышке и даже не подумала о времени, о том, что давно надо быть в офисе.
        — Мы никуда не опоздали, — сказал Фин, — у нас больше нет встреч сегодня.
        — Я должна была вернуться раньше, — настаивала я, вспомнив удивление на лицах Лекса и Джонатана. — Лучше было не попадаться им на глаза в таком виде. Я одета совсем не так, как должен быть одет секретарь в офисе.
        — Ерунда, ты выглядишь фантастически. Даже если бы мы очень старались, лучше и получиться не могло. Ты видела, как смотрел на тебя Джонатан?
        Я кивнула и грустно констатировала:
        — Он был в бешенстве.
        — Он был заинтригован. — Фин рассуждал со знанием дела. — Увидел, какой ты можешь быть, если тебя страстно поцеловать, а потом пригласить на обед. Ему, кстати, не понравилось, что я тебя обнял, — добавил он.
        — Как ты это понял?
        — Мужской секрет. — Фин самодовольно улыбнулся. — Поверь мне, Самма, наш план работает.
        Знаю, я должна была радоваться, но на душе скребли кошки. Я никак не могла сосредоточиться на работе. Почему Фин так спокойно относится ко всему происходящему? Нет, это нечестно. Как мужчины могут после страстного поцелуя спокойно рассуждать о том, что женщина будет встречаться с другим?
        Да очень просто! Именно потому, что они — мужчины. Фин получил удовольствие от поцелуя, от затянувшегося обеда. Он всем доволен. «Я не гожусь на роль отца семейства», — сказал Фин. Ничего удивительного, что он и не подумал о том, что я могу, скажем так, быть просто раздавлена таким его поведением. «Не думай о всяких глупостях», — приказала я себе.
        Так мы и жили. Ситуация была наиглупейшая — днем мы вместе работали, как начальник и секретарь, а вечером играли в любовь.
        Странно, но спустя какое-то время такое положение вещей стало казаться нормальным. Окружающие постепенно привыкли и не задавали вопросов, хотя многим это и казалось достаточно эксцентричным.
        Я была так не похожа на всех предыдущих девушек Фина. С некоторыми из них он, кажется, до сих пор в хороших отношениях. Это были гламурные девицы, любящие экстравагантные поцелуи и слово «дорогой». Рядом с ними я выглядела чопорной занудой. Я старалась быть более раскованной, но, когда Фин брал меня за руку или обнимал, внутренне я съеживалась и уже не могла расслабиться.
        Нашим первым выходом в свет стала вечеринка, кажется, по поводу презентации новых духов одной парфюмерной фирмы. Я никак не могла понять, что здесь делает Фин, но, похоже, его приглашали на все подобные мероприятия. Тогда я первый раз осознала, сколько же у него было женщин. Хорошо, что у меня хватило ума не расспрашивать, значит ли для него что-то наш первый поцелуй.
        Я очень нервничала, все было для меня в новинку. Я чувствовала себя не очень уютно в коротком платье в полоску, которое одолжила у Энни. Вокруг толпился народ, сновали журналисты, раздражали вспышки фотокамер. Когда Фин положил мне руку на спину, вернее, чуть ниже, я вздрогнула.
        — Не будь такой напряженной, — прошептал он мне на ухо, — рядом со мной ты должна выглядеть счастливой.
        — Любая бы напряглась, увидев столько твоих подружек сразу, — ответила я, не шевеля губами, стараясь сохранить милую улыбку. — Они все сейчас ломают голову, зачем тебе такая, как я.
        — Их мужчины так не думают, уверяю тебя. — Рука Фина поползла вверх к вырезу на платье. — Ты — тайна за семью печатями.
        Ненавижу себя за то, что таю от его прикосновений! Мне так сложно себя контролировать.
        — Это как?
        — Знаешь, ты такая неприступная, но каждый мужчина понимает, что, если сможет тебя заполучить, это будет прямо ожившая мечта.
        — Я тебя умоляю, — сказала я, пытаясь отстраниться от него, — перестань меня гладить.
        — И не думай, — Фин крепче обнял меня, — ты моя девушка, и я не могу тебя не касаться.
        — Смотрю, ты и с другими своими подружками такой же, — прошептала я, — не можешь не дотрагиваться до них.
        — Неужели ты ревнуешь, моя плюшечка?
        — Такая, как я, не может быть ревнивой, да? Я просто поддерживаю имидж. Если бы я и правда была твоей девушкой, мне было бы не очень приятно наблюдать, как ты мило общаешься со своими бывшими пассиями.
        — Просто поздоровался со старыми друзьями. Я фыркнула:
        — Можно просто поздороваться, совсем не обязательно засовывать язык прямо в горло.
        — Самма, ты преувеличиваешь, — начал было Фин, но вдруг осекся. — Ты видишь того же, кого и я?
        Я проследила за его взглядом и увидела Джуэл Стивенс с молодым человеком, который показался мне смутно знакомым. Вспоминая, где я могла его видеть, может, по телевизору, я пыталась лучше его рассмотреть. Он был, безусловно, красив.
        — Это Рикки Роланд, говорят, восходящая звезда. Так это он новый парень Джуэл! Интересно, бедняга сможет себе позволить новый обеденный сервиз? Сколько у него осталось целых тарелок?
        — Она идет сюда, — прошептала я, наблюдая, как Джуэл, разглядев в толпе Фина, устремилась к нам, прервав бедного Рикки на полуслове. Фин еще сильнее прижал меня к себе.
        — Фин, дорогой, куда же ты пропал? — почти прокричала Джуэл, приближаясь к нам. Совершенно игнорируя мое присутствие, она смачно поцеловала Фина в губы.
        — В Перу, — ответил он, крепко держась за меня.
        — Какого черта? — спросила Джуэл, но ответ ее явно не интересовал. Она оглядела толпу. — Здесь так скучно. Мы все собираемся в клуб, ты с нами?
        — Не сегодня. Спасибо за приглашение, Джуэл, — ответил Фин с дежурной улыбкой. — Мне надо отвезти Самму домой. Помнишь Самму?
        Джуэл окинула меня с головы до ног уничижительным взглядом.
        — Нет.
        — Личный помощник Фина, — напомнила я ей.
        — И даже больше, — вставил Фин.
        Джуэл напряженно смотрела то на меня, то на Фина.
        — Ты и... эта Сейма, или как ее там зовут? — еле вымолвила она.
        — Да, — сказал Фин мягко, — я и Самма.
        Вдруг Джуэл захохотала:
        — Ты и твоя секретарша... как в анекдотах. Фин, дорогой, тебе это не кажется слишком банальным?
        — Анекдоты порой бывают очень жизненными, — ответил Фин невозмутимо.
        — Что ж, если ты так считаешь. — Его слова ее не убедили.
        Джуэл опять посмотрела на меня, и мне показалось, что я читаю ее мысли: «С такой скучной женщиной, как эта, Фин не выдержит и пяти минут».
        — Как все это скучно, — протянула она и повторила свой любимый трюк с ухом Фина.
        «Гадина!»
        — Когда станет неинтересно и захочется поразвлечься, звони, — пропела Джуэл, оторвавшись в конце концов от Фина.
        Джуэл повернулась, чтобы уйти, но я сделала шаг и как бы случайно наступила ей на ногу, вылив шампанское на ее шикарное платье.
        «Получилось очень естественно», — похвалила я себя.
        — Ах, извините, — пролепетала я очень искренне, когда Джуэл с ненавистью посмотрела на меня. Фина трясло от смеха. — Я такая неуклюжая!
        По лицу Джуэл было ясно, что она пытается понять, специально ли я это сделала, но лишь бросила на меня испепеляющий взгляд, еще раз поцеловала Фина, на этот раз в губы.
        — Ты знаешь, где меня найти, дорогой. — Сделав несколько шагов, она повернулась и одарила Фина обворожительной улыбкой. Затем Джуэл направилась к Рикки Роланду, который опрометчиво завел беседу с хорошенькой девушкой приблизительно его возраста. Я прикинула, каковы его шансы сохранить хоть пару тарелок целыми.
        — Дорогой! — фыркнула я. — Она даже не сомневается, что я скоро тебе надоем!
        — Да, но этот раунд явно остался за тобой благодаря выходке с шампанским. — Фин наконец отпустил меня. — Вот до чего девушку может довести ревность! Не думал, что в тебе это есть, Самма. Не ожидал от тебя такого, но с Джуэл получилось здорово.
        — Вряд ли это произвело должное впечатление на Джуэл. Она ни капельки не сомневается, что такая девушка, как я, не может привлечь твое внимание.
        — Нет? Что ж, она, конечно, больше подходит на эту роль.
        — А ну, повтори!
        Фин изучающее смотрел на меня.
        — Тебе больше идет быть сдержанной. Хотя не помешает немного расслабиться.
        — Что ты хочешь сказать?
        — Постарайся не вести себя как учительница, случайно оказавшаяся на оргии. Пойми меня правильно, я ничего не имею против, но окружающим может показаться странным, что ты такая напряженная.
        — Они найдут меня просто застенчивой, — попыталась я защититься.
        Я знаю, что выглядела встревоженной, такой на самом деле и была. Разве я могу спокойно наблюдать, как Джуэл облизывает Фина? И потом, я не привыкла бывать на вечеринках, где кругом одни знаменитости.
        — Сегодня можешь оставаться такой, но в следующий раз будь более раскованной.
        — И как ты предлагаешь это сделать? — спросила я с вызовом, хотя понимала, что Фин прав.
        — Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.
        Все, казалось, восприняли наш роман с нескрываемым удивлением. Моник, чьей проницательностью я всегда восхищалась, даже сказала мне, что мы прекрасная пара.
        — Вы просто созданы друг для друга, — сразу начала Моник, когда мы случайно встретились в коридоре. — Он такой милый, правда?
        Я слушала ее и думала о том, что, если люди считают, что мы с Фином подходим друг другу, значит, я просто слепая. Мне мы казались совершенно разными.
        — Фин всегда ставит Лекса в тупик своим поведением. Но он очень много делает для «Гибсон и Грив», сам того не понимая. Фин из тех людей, с которыми легко и комфортно, он может разрядить любую напряженную обстановку, всех очаровать, с ним всегда спокойно.
        Я совсем растерялась. Рядом с Фином я испытывала что угодно, только не спокойствие. Он был такой непредсказуемый! Вот он, лениво растянувшись, сидит за столом, а через секунду уже куда-то убегает. Я никогда не знала, что от него ждать, когда он придет и что планирует делать. Все его решения были спонтанны и непродуманны.
        Когда Фин рядом, я всегда на нервах. У меня даже учащался пульс. Стоило ему растянуться в кресле, закинув руки за голову, или посмотреть на меня, хитро улыбаясь, как сердце начинало бешено биться, а внутри все холодело.
        Спокойствие! Ха-ха!
        — А как у тебя дела, Моник? — спросила я, чтобы прервать ее оду Фину.
        — Великолепно! — Она повертела головой, желая убедиться, что рядом никого нет. — Я стараюсь об этом не распространяться, но тебе скажу: я беременна.
        Я очень порадовалась за нее. Моник и ее муж давно мечтали о ребенке.
        — Моник, это же здорово! Дейв, наверное, на седьмом небе от счастья.
        — Это точно. Зато Лекс не очень доволен. И его можно понять.
        Моник боготворила босса, но оценивала его очень трезво. Лекса интересовала только работа, и детям там не было места.
        — Только сегодня утром он ворчал, что, если бы я предупредила его об этом раньше, он ни за что не позволил бы тебе работать с Фином. — Она помялась. — Не думаю, что теперь ты захочешь вернуться и работать с Лексом, но, если тебя это устроит, можешь поработать, пока он не найдет мне замену, у тебя есть время подумать.
        — Правда?
        — Ребенок должен родиться в сентябре, до августа я буду работать. Поговори с Фином, как он к этому отнесется. Может, и неплохая идея работать в разных офисах, если вы и так все свободное время проводите вместе. Да и кто будет новым помощником Фина, думаю, тебе тоже небезразлично.
        Моник, похоже, умеет читать чужие мысли.
        — Мне не стоило тебе этого всего говорить. Я эгоистка. Мне было бы намного спокойнее, если бы ты работала с Лексом, пока меня не будет. У тебя большой опыт, да и Лекс привык к тебе.
        — Подумаю об этом, — пообещала я.
        Быть личным помощником Лекса — значит стать одним из самых важных людей в компании! Временно, конечно, пока не вернется Моник, но в резюме это будет. О таком шансе я могла только мечтать.
        Только подумать, а ведь всего месяц назад я считала, что жизнь кончена. Сейчас у меня появилась не только возможность повышения, но и шанс вернуть Джонатана. Так полагает Фин. Может быть, я предвосхищаю события, но надо признать, что Джонатан в последние дни стал со мной любезнее. Он даже сказал, что я хорошо выгляжу, когда мы на днях встретились в лифте.
        Все было так запутано, так быстро менялось, и я не знала, что и думать.
        У меня есть повод для радости: через несколько месяцев я буду помощником большого босса, и Джонатан вернется ко мне. А Фин... Это тоже был неплохой опыт, хоть и недолгий. Фин вернется на телевидение, куда-нибудь уедет, и я его никогда не увижу. Больше никакой нервотрепки и раздражения. И никаких пончиков. Все будет отлично! Так всем будет лучше.
        Но на сердце у меня было неспокойно.
        — Что случилось? — спросил Фин, когда я принесла ему кофе. Поразительно, но он всегда знал, что я не в духе, какое бы сладкое выражение лица ни пыталась сделать.
        Я рассказала ему о разговоре с Моник.
        — В этом весь Лекс, — сделал вывод Фин, узнав о реакции брата на известие о беременности Моник. — Ему чужды человеческие радости. Какие дети? Лекса интересует одно: как отсутствие секретаря повлияет на «Гибсон и Грив».
        — Моник не обижается, она хорошо знает Лекса. — Мне стало немного не по себе. — К таким, как он, не применимы правила.
        — А зря, — отозвался Фин.
        Он сидел, растянувшись в кресле, положив ноги на стол, и крутил в пальцах ручку.
        — А ты что решила? Хочешь работать на человека, который понятия не имеет о пончиках? — Его взгляд был строгим и ироничным одновременно.
        Мне всегда сложно понять, когда Фин шутит, а когда говорит серьезно.
        — Это хороший шанс для карьеры, — попыталась я найти оправдание.
        Нет, я не могу этого выносить! Я выхватила у Фина ручку и положила на место.
        — По крайней мере, мне не придется терпеть твои издевательства. Кроме того, будет легче завершить наш роман. Было бы странно продолжать работать вместе, если... в случае...
        — Если ты вернешься к Джонатану, да? — закончил Фин за меня.
        Странные интонации в голосе насторожили меня. Я внимательно посмотрела на Фина.
        — Даже если этого и не произойдет, мы же не можем изображать роман вечно.
        — Тогда надо сделать так, чтобы произошло, — сказал Фин, убирая ноги со стола. — Когда у нас прием в честь безумного шефа?
        Это выражение придумал Фин, так он называл кулинарное шоу на телевидении, которое спонсировала компания «Гибсон и Грив». Шоу называлось «Лучшее от Ходжа» в честь ведущего шеф-повара Стефана Ходжа, известного своей грубостью и плохими манерами. На заре своей карьеры Стефан понял, что чем больше скандалов он устраивает, тем больше зрителей привлекает и, значит, ему больше платят.
        «Гибсон и Грив» было выгодно такое спонсорство. Руководство компании решило устроить ужин в честь шефа, чтобы немного польстить его самолюбию. Весь старший персонал был приглашен развлекать Стефана Ходжа. Не будет только Лекса. Он ненавидит подобные мероприятия и посещает их только тогда, когда отказаться совершенно невозможно. Фин должен будет выступить вместо Лекса.
        — В пятницу, — уточнила я.
        — Джонатан там будет?
        — Конечно. Он не упустит шанс пообщаться со Стефаном.
        — Тебе надо действовать. Ты всегда великолепно выглядишь, но в пятницу должна выглядеть сногсшибательно. Возьми завтра выходной, купи новое платье, только такое, чтобы Джонатан был нокаутирован.
        — Думаю, ему будет не до меня, — запротестовала я, но Фин и слушать не хотел.
        — Если ты наденешь потрясающее платье, он заметит. Кроме того, у меня есть хитрый план, как тебе расслабиться.
        — Какой план? — спросила я с подозрением.
        Я старалась быть раскованной, когда мы были вместе, но у меня плохо получалось.
        — Объясню в пятницу, — сказал Фин. — Ужин в семь? Можем поехать прямо из офиса.
        Не буду описывать, как в пятницу я приводила себя в порядок и переодевалась в директорской ванной. На работу я приехала с платьем на вешалке в одной руке и сумкой с туфлями и косметикой в другой.
        Накануне до самого позднего вечера мы с Энни искали мне платье. Она заставила меня купить самое дорогое из тех, что я могла себе позволить. Тратить столько денег на платье было крайне неосмотрительно. Если бы не Энни, я бы, может, его и не купила. Мне становилось плохо, стоило подумать о сумме, оставшейся на кредитной карте, но платье было очень эффектным. Просто великолепным!
        Даже не знаю, как его описать. Оно было из красного шифона, но не яркого красного цвета, а более мягкого, глубокого, теплого. Ткань очень красиво струилась и переливалась при каждом моем шаге. Фасон был достаточно простой, но для меня непривычный — открытые плечи и спина. Странно, но я чувствовала себя в нем великолепно. Это было то самое платье, надевая которое каждая женщина становится красавицей.
        Ногти на ногах я накрасила рубиновым лаком и надела открытые золотые туфли. Волосы скрепила заколкой. Но, вспомнив слова Фина про учительницу, оставила их распущенными и быстро пошла в офис, чтобы не передумать.
        Фин повязывал бабочку и замер, увидев меня.
        — Господи! — воскликнул он.
        — Что-то не так? — спросила я, оглядывая платье. — Я думала, тебе понравится.
        — Все так, — Фин откашлялся, — все... Ты выглядишь умопомрачительно!
        Голос его звучал как-то странно.
        — Мне заказать такси? — спросила я после паузы.
        — Нет, внизу ждет машина, — засуетился Фин.
        — Что ж, тогда пошли?
        Фин, казалось, пытается взять себя в руки.
        — Не сейчас, плюшечка, — наконец пришел он в себя, — надо привести в действие мой план.
        — Плюшечка? Оставь, пожалуйста, свои дурацкие прозвища! Что там у тебя за план?
        — Очень простой. — Фин подошел ко мне ближе. — Я собираюсь поцеловать тебя.
        Глава 8
        — Поцеловать?
        Перед глазами все поплыло, и на секунду мне стало нечем дышать. Я судорожно пыталась вздохнуть. «Господи! За что мне это?»
        — Это и есть весь твой план? — едва смогла произнести я.
        — Хороший? — хитро спросил Фин.
        — Мы же договорились, что будем целоваться только по необходимости, — напомнила я ему и попятилась. Голос дрожал. Разве это не естественно, когда подкашиваются ноги и холодеет все внутри?
        — Сейчас, как раз такой случай, — ответил Фин.
        Я уперлась бедром в поверхность стола и поняла, что больше отступать некуда.
        — Но мы же здесь одни, какая необходимость?..
        Фин подошел ко мне вплотную.
        — Это очень хорошо, что одни, — сказал он. — Знаешь, если мы каждый раз перед вечеринкой будем целоваться, то ты скоро привыкнешь. Это будет казаться тебе таким же естественным, как накрасить губы. Только лучше сначала поцелуй, а потом губы, хорошо? После поцелуя ты не такая напряженная, — продолжал он. — Помнишь, какая была на интервью?
        — Но мы не будем опять так же целоваться?!
        Я беспомощно посмотрела на диван у противоположной стены. Если все закончится там, мы никогда не попадем на ужин.
        — Ну, может, и не так, — согласился Фин. — Не потому, что это было плохо. Я хочу, чтобы ты привыкла к моим поцелуям и чувствовала себя после них легко и раскованно. А если ты будешь чувствовать себя комфортно, да еще в таком платье, то сегодня покоришь не только Джонатана, но и всех присутствующих мужчин.
        Джонатан! Напоминание о нем вернуло меня в реальность. Из-за него я и купила это платье, ведь так?
        — Начнем? — спросил Фин.
        Я посмотрела на него с сомнением. Мне вполне хватило последнего раза, мысленно я постоянно возвращалась в то утро. Эмоции немного улеглись, и я не хотела начинать все сначала. Но не хотелось давать понять Фину, какие чувства вызывают во мне его поцелуи. Надо притвориться, что для меня это не имеет большого значения.
        — Может, ты и прав, — сказала я, и Фин довольно усмехнулся:
        — Иди ко мне, моя плюшечка! Чем раньше начнем, тем раньше попадем на вечеринку.
        — Хорошо. Надеюсь, это сработает.
        «Может, и правда поможет», — убеждала я себя. Я все время думала, что со мной будет, если я еще раз окажусь в объятиях Фина, лучше уж попробовать.
        Я встала прямо, подняла повыше голову, вытянула губы и закрыла глаза.
        Лишь бы ни о чем не пожалеть!
        Ничего не произошло. Открыв глаза, я увидела, что Фин медленно гладит мои волосы, откидывая их назад. Он нежно провел ладонью по моему лицу, не отводя взгляда от глаз. Я, как завороженная, смотрела на него. Сердце бешено забилось. Облизав пересохшие губы, я испугалась — не покажется ли этот жест Фину призывным.
        Он улыбнулся. Его лицо было так близко, что я могла разглядеть каждую морщинку, каждую складочку. От такой близости у меня закружилась голова. Я замерла в предвкушении и еле дождалась, когда Фин наконец поцелует меня.
        Я должна оставаться спокойной, всего-то несколько секунд. Но как это сделать?
        Вы бы смогли? Как можно остаться безучастной, когда красивый молодой мужчина сильными руками прижимает тебя к себе и теплыми мягкими губами сначала слегка касается твоих губ, будто пробуя на вкус, а затем уже более настойчиво проникает внутрь. И от него так великолепно пахнет!
        Когда от поцелуя внутри тебя все тает, кажется, что ты сейчас развалишься на несколько частей, и единственный способ не упасть — повиснуть на нем и ответить на поцелуй.
        — Вот так лучше, — прошептал Фин.
        Я горела от возбуждения, но мне было приятно, что и его дыхание было не очень ровным.
        — Не так уж плохо, да? — Фин нежно погладил мои волосы.
        — Да, — ответила я, с радостью поняв, что ноги меня держат и можно не виснуть на Фине.
        Хорошо, что внизу ждет машина. Максимум, что я могла, — дойти до лифта, даже будь туфли не на таких высоких каблуках.
        По причине понятной только телекомпании прием проходил в оранжерее Кью-Гарден. Я никогда прежде здесь не бывала и поразилась красоте интерьера, и особенно огромных арочных окон. Даже забыла обо всем, что произошло в офисе между мной и Фином.
        В зале уже было много людей. Я увидела Стефана Ходжа, окруженного толпой поклонников. На лице шефа, как всегда, было фирменное мрачное выражение. Это был худой человек, с длинными волосами, которые все время казались грязными. Худой шеф-повар — это довольно странно, вы не находите? Подозреваю, что он не ест то, что сам готовит. Честно говоря, когда я увидела его новые рецепты, поняла почему.
        — Ты должна быть милой, — сказал Фин, увидев мою ухмылку.
        — Это ты говоришь? — парировала я. — Ты уверен, что подготовил подходящую речь для такого случая?
        Фин показывал мне черновую версию. Это была хорошая речь, с множеством шуток, но Стефану и Джонатану она вряд ли бы понравилась. Я надеялась, что у Фина есть запасной вариант, с ним никогда не знаешь, чего ожидать.
        — Не переживай, я все предусмотрел, — сказал он и похлопал по карману пиджака. — Расслабься, ты здесь не как мой помощник, а как моя девушка, не забывай об этом. Ого, кто к нам идет! Не поворачивайся сразу, ты должна смотреть только на меня.
        Рискнув все-таки повернуться, я увидела Джонатана, пробиравшегося к нам через толпу. С ним была Лори, которая выглядела очень изысканно в платье цвета слоновой кости. Я почувствовала разочарование, но было поздно что-то предпринимать.
        — Помни, он должен ревновать, — прошептал Фин мне на ухо.
        «Когда рядом Лори, Джонатан меня даже не заметит», — подумала я, но обняла Фина и обворожительно улыбнулась ему, делая вид, что не вижу приближающуюся парочку.
        План Фина с поцелуем, вероятно, сработал, я чувствовала себя очень легко и спокойно, прижимаясь к нему всем телом. Даже очень натурально вздрогнула, когда услышала рядом голос Джонатана:
        — Рад тебя видеть, Фин. Хотел удостовериться, что все в порядке. Мы начнем прием с твоей речи, потом Стефан... — Он замолчал, взглянув на меня. — Самма!
        — Привет, Джонатан, — сказала я, улыбаясь ему самой очаровательной улыбкой.
        К моей огромной радости, он стоял как громом пораженный.
        — Я тебя не узнал, — пробормотал Джонатан. Стоящая рядом Лори удивленно вскинула брови:
        — И я не узнала. Этот цвет необыкновенно тебе идет, Самма.
        — Спасибо, — ответила я спокойно, — ты тоже великолепно выглядишь.
        Джонатан все еще не сводил с меня глаз. Странно, я всегда мечтала, чтобы он смотрел на меня именно так, а сейчас, когда это случилось, испытывала крайнюю неловкость.
        — Ты выглядишь удивительно, — произнес наконец Джонатан, а я подумала, что не очень прилично так таращиться на меня в присутствии Лори.
        — Правда, она хороша? — самодовольно поинтересовался Фин. Они с Джонатаном скрестили взгляды в молчаливой дуэли.
        Рука Фина скользнула по моим волосам, спине и замерла чуть ниже. Я чувствовала ее тепло, но оно не давило на меня, а придавало уверенности. Изучая себя как бы со стороны, я увидела, как гармонично мы выглядим, как естественны все наши движения и жесты. Погруженная в свои мысли, я совершенно потеряла связь с реальностью, даже не ощущала близости Фина.
        У Джонатана и Лори не должно возникнуть и тени сомнения, что мы пара, неделимое целое. Нет больше «я», есть «мы».
        Мысли о Фине заставили меня вернуться из мира грез в реальный мир. Я опять почувствовала тепло его тела и руки.
        «Нет никакого мы», — напомнила я себе. Тряхнув головой, чтобы окончательно прийти в себя, я оглядела зал. Все было как во сне, каким-то нереальным и далеким. Как я могла во время разговора с Джонатаном и Лори думать лишь о том, что Фин стоит рядом и крепко обнимает меня?
        Это правда. Разговор меня не очень интересовал. Пара фраз о Стефане Ходже и его скандальном нраве. Я сказала комплимент Лори по поводу ее серег, а она отметила мои туфли. Но думать я могла только о Фине.
        Каждое движение его пальцев эхом отзывалось внутри, мне было трудно сдерживать себя. Волна возбуждения, казалось, вот-вот захлестнет меня, я не смогу сдержаться и своим поведением испорчу прием в честь Стефана Ходжа.
        «Надо на время расстаться с Фином, иначе я за себя не отвечаю».
        — Тебе не пора выступать? — спросила я в полном отчаянии.
        — Думаю, надо взбодрить этого монстра, — кивнул Фин, — что-то он молчит уже секунд тридцать. Где я буду выступать, Джонатан?
        — Вот там, на подиуме. Пожалуй, я предупрежу Стефана, что мы начинаем.
        — Веди, — сказал Фин и протянул мне руку: — Ты идешь, дорогая?
        Я улыбнулась и взяла его под руку.
        После этого вечера мы целовались каждый раз, когда собирались на вечеринку.
        — Иди сюда и получи свой поцелуй, — говорил Фин, обнимая меня, и добавлял: — Это лучшие минуты за весь день.
        Я каждый раз говорила себе, что это ничего не значит, но, к своему стыду, с нетерпением ждала конца дня. Каждый поцелуй я старалась обратить в шутку.
        — Так, давай побыстрее покончим с этим, — говорила я, обнимая Фина, но каждый раз наступал такой момент, когда желание шутить пропадало и я погружалась в сладостное блаженство. Между нами вспыхивала искра и разгорался огонь страсти, в котором горели мы оба.
        Хотелось бы сказать, что каждый раз поцелуй прерывала я, но это было неправдой. Фин первый отрывался от моих губ, и тогда я вспоминала, что это должен был быть лишь короткий, ни к чему не обязывающий поцелуй.
        — У нас уже хорошо получается, — говорил Фин, но улыбка была не такая веселая, как раньше.
        Теоретически, чем больше мы целовались, тем меньших нервов это должно было мне стоить, но все оказалось наоборот. Мне все труднее было убеждать себя, что я делаю это для Джонатана, а Фин просто развлекается, ему по вкусу легкий, ни к чему не обязывающий романчик. Тяжело было убеждать, что все должно закончиться только поцелуями. Хуже всего было то, что в глубине души я не хотела все вот так заканчивать.
        Осознав это, я решила устроить себе выволочку. Как я могла позволить себе влюбиться в такого человека, как Фин Гибсон?! Он несерьезный, несобранный. Он не хочет заводить семью, у него даже мыслей нет остепениться. Все закончится моим разочарованием и болью. Винить в этом я должна буду только себя.
        Намного — намного — разумнее вспомнить о том, почему я полюбила Джонатана. Почему я до сих пор его люблю, исправилась я в очередной раз.
        У Джонатана есть все, чего так не хватает Фину. Мне нужен именно он.
        Только я никак не могла вспомнить почему.
        По иронии судьбы, чем больше я старалась убедить себя, что мне нужен Джонатан, тем чаще он стал находить причины зайти в наш офис.
        — Ты хочешь сказать, наш план не работает? — спросил Фин однажды вечером, когда мы потягивали шампанское на открытии галереи. — Джонатан все время крутится возле тебя. Я каждый раз встречаю его по дороге в офис. Сегодня днем он опять приходил.
        Голос Фина звучал странно, от него веяло холодом. Я с любопытством посмотрела на него.
        — Он заходил по делу, спрашивал о поездке в Камерун.
        Мне было не по себе, я не могла понять, почему чувствую себя виноватой.
        — Ха! — как-то невесело отреагировал Фин. — Это все, что он смог придумать? Другого повода не нашел?
        — Он ничего не придумывал и не искал никакого повода.
        У меня сложилось впечатление, что Джонатану так же хотелось в Африку, как и мне. Я перепробовала все способы, чтобы остаться, но Фин был неумолим. Билеты заказали на конец марта, и я мечтала, чтобы весна никогда не наступила.
        Эта поездка совсем не в моем стиле. Я люблю путешествовать по городам — Париж, Рим или Нью-Йорк, — останавливаться в отелях с феном и мини-баром, люблю все то, чего в Камеруне не будет. Нам надо будет сделать прививки от всех тропических болезней, и Фин дал каждому список того, что необходимо взять с собой. Фена в списке не было. Мне придется брать рюкзак, вместо удобного чемодана на колесиках, и надевать ботинки, вместо красивых туфелек на каблуке.
        — И не набирай с собой косметики, — предупредил Фин. — Солнцезащитный крем — это все, что будет нужно.
        Я решила кое-что все-таки взять. Не думаю, что Джонатан переживал из-за косметики, но путешествие в целом его тоже тревожило.
        — Я очень рад, что мы едем в Африку в одной группе, — сказал мне Джонатан сегодня днем.
        Фин наблюдал за мной сквозь стекло бокала с шампанским.
        — Ни один человек не может так нервничать из-за поездки в Африку. Он просто хотел с тобой поболтать, — злился Фин. — Надеюсь, ты не собираешься просто так сдаваться. Пусть и он что-то сделает, чтобы вернуть тебя.
        — Послушай, а в чем проблема? — возмутилась я. — Разве нашей целью не было возвращение Джонатана ко мне? Или ты собираешься всю жизнь продолжать эту игру?
        — Меня просто раздражает такая нерешительность. Будь я на его месте, я не крутился бы вокруг с разговорами о таблетках от малярии и вопросами о том, сколько брать полотенец и носков, — ворчал Фин.
        Это было совсем на него не похоже. Скорее, чего-то подобного можно было ожидать от меня. Самое ужасное, что я была согласна с Фином, но отказывалась это признавать.
        — Вот поэтому ты и не на его месте, — ответила я. — Такое поведение характеризует Джонатана с лучшей стороны, он очень благоразумный. Он считает, что я влюблена в одного из директоров фирмы. Идти напролом — сумасшествие. — Я гордо подняла голову. — Я бы хотела, чтобы со мной рядом был не безрассудный человек, а тот, кто все предварительно хорошо обдумывает, взвешивает и действует наверняка, только когда уверен в успехе. Такой, как Джонатан.
        Тогда я даже в это поверила. Или убедила себя, что верю в то, что говорю.
        Я знаю, о чем вы думаете, но не забудьте о принципах Фина — никогда не связывать себя долгими отношениями. Ему нравилось дразнить, нравилось целовать, все это было удивительно хорошо, но о чем-то большем не было и речи.
        Я не дурочка и понимаю, что в него очень легко влюбиться. Но я также понимаю, насколько это бессмысленно.
        Что бы я ни говорила, мне было хорошо с Фином. Мне даже понравилась вся эта игра в любовь. Но я не могла себе позволить все потерять из-за глупости. Сейчас я больше зарабатываю, могу, наконец, подумать о покупке квартиры. Насколько я знаю, Лори вернулась к своему прежнему другу, Джонатан, что бы я ни говорила Фину, явно оказывал мне знаки внимания. Я, конечно, уже не испытываю к нему слепого обожания, но он все еще привлекает меня. С ним мне будет спокойно.
        Первый раз в жизни у меня появился шанс получить все, о чем мечтала, и я его не упущу. Как бы Фин к этому ни относился.
        * * *
        Никаких уважительных причин отказаться от поездки у меня не нашлось, поэтому я сидела совершенно подавленная в зале вылета аэропорта Хитроу и пила чай. Было пять тридцать утра. Больше всего мне хотелось сейчас оказаться дома, в своей постели, чтобы, проснувшись через несколько часов, окунуться в будничные заботы.
        Так было каждый день. Я просыпалась в половине седьмого и пила чай. Затем принимала душ, сушила волосы и красилась. Каждый день я ехала в одном и том же автобусе, в том же вагоне метро. В одно и то же время заходила в кафе за чашечкой капучино.
        По мне можно было сверять часы, когда я входила в офис и садилась за свой стол, на котором всегда царил идеальный порядок.
        Ощущение покоя и удовлетворения оттого, что все идет своим чередом, сохранялось ровно до прихода Фина. Стоило ему переступить порог офиса, ситуация в корне менялась.
        — Ерунда, — сказал Фин, когда я поделилась с ним своими мыслями.
        — Не забывай, что мне нравится такая жизнь.
        — Поверь мне, Африка тебе тоже понравится.
        — Не понравится, — капризно сказала я, — буду ненавидеть ее всем сердцем.
        Сначала так и было. Мы летели с пересадкой и еще кружили, как мне показалось, несколько часов над аэропортом перед посадкой. Было уже темно, когда мы приземлились в Дуале. В аэропорту я столкнулась со всем, чего боялась: духота, толчея, суматоха, крики.
        Прижимаясь к Фину, который прокладывал сквозь толпу дорогу к выходу, я выбралась на улицу. Нас должен был ждать автобус, но его не оказалось. Я чувствовала себя ужасно. Изнуряющая тропическая жара, запах топлива смешивался с запахом пота и мешал дышать.
        На фоне всего этого Фин выглядел очень собранным, даже веселым. Он о чем-то болтал по-французски с таможенником, который потребовал открыть все наши сумки. Фин был в армейских брюках и защитного цвета рубашке, выглядел спокойным и невозмутимым. Не могу сказать того же о себе: мокрые волосы прилипли к голове, спина невыносимо ныла.
        В нашей группе было двенадцать человек. Фин отбирал каждого лично. Среди нас были и секретари, как я, и охранники, и менеджеры, и уборщики. Многих я знала в лицо. Фин утверждал, что мы должны стать одной командой, когда вернемся через десять дней. Должна сказать, что те трудности, которые мы пережили в аэропорту, уже нас несколько сплотили.
        — Все нормально, — успокоил всех Фин, когда мы расстроились из-за отсутствующего автобуса, — он будет здесь с минуты на минуту.
        Минута растянулась на двадцать, но автобус так и не приехал.
        Нам пришлось ночевать в жуткой гостинице, по четыре человека в комнате. По стенам ползали гекконы, а кондиционер шумел так, что я не могла заснуть всю ночь.
        Да, а утром в душе увидела таракана!
        — Объясни мне, почему мне все это должно нравиться? — накинулась я на Фина следующим утром.
        Мы ехали на переднем сиденье джипа, который несся по выбоинам, называемым дорогой, вдоль которой бродили собаки и козлы.
        — Посмотри же, — ответил Фин, указывая на рынок, который мы как раз проезжали. — Посмотри, какие краски, какие цвета. А как улыбается эта девочка! Какие бананы, помидоры, ананасы! Ничего синтетического, как в супермаркете, все такое свежее, настоящее. — Его рука лежала на спинке моего сиденья, и он повернулся ко мне. — Послушай, какая музыка доносится из магазинчиков. Так и тянет танцевать! Как тебе это может не нравиться?
        — Слишком уж близко к природе, — проворчала я.
        — Ты же со мной, — сказал Фин, не обращая внимания на коллег, сидящих сзади.
        Я очень надеялась, что из-за музыки, доносящейся с улицы, и криков детей, бегущих за машиной, они нас не слышат.
        — Приключение для нас двоих. Чем ты недовольна?
        — Даже не знаю, с чего начать.
        — Самма, ты что, это же здорово!
        — Ты говоришь как моя мать, — горько усмехнулась я. — Это напоминает мне детство, когда мама таскала меня по всей стране, убеждая, что мне все должно нравиться. А я мечтала остаться дома.
        — Видимо, она знала, что ты способна полюбить такую жизнь, но ты себе не позволяла. Может, она, как и я, думала, что ты просто боишься того, сколько любви и страсти в тебе скрыто.
        Слова Фина прозвучали как мамины.
        — Это не твое дело! — огрызнулась я, стараясь говорить тише — вдруг нас кто-то подслушивает. — У нас нет настоящих отношений, а даже, если бы и были, то все равно временные. Ты не будешь рядом всегда, указывая, что мне делать.
        Мы замолчали.
        Я ехала и думала о плохой дороге, даже не подозревая, что нас ждет впереди.
        После того, как мы проехали маленький городок, дорога кончилась. Вернее, то, что здесь, видимо, считалось шоссе. Зато начался ливень, и мы несколько раз застревали в скользкой красной грязи. Нам приходилось вылезать и толкать машины.
        — Это прекрасный способ отвлечь тебя от будничной рутины, — сказал мне Фин с усмешкой, когда мы толкали очередной застрявший джип.
        Взглянув на грязного с головы до ног Фина, я даже побоялась представить, как выгляжу сама. Капли на лице, наверное, похожи на сыпь.
        — Тебе, конечно, сложнее, — продолжал Фин, — но ты не такая грязная.
        Я чувствовала себя ужасно, когда мы наконец добрались до Адуабы — маленькой деревушки между широкой коричневой рекой и зеленым массивом джунглей. Глиняные стены хижин, крыши из пальмовых листьев, а местами из рифленого железа, дети, плещущиеся в грязной речной воде. Мое отчаяние от вида хижин скоро сменилось ужасом, когда я увидела брезентовые навесы — наше жилье на ближайшие десять дней.
        — Я даже не знаю, что сказать, — растерянно произнесла я.
        — Пошли, здесь не так уж и плохо. — Фин явно получал удовольствие, видя мое состояние. — Под брезентом хоть сухо.
        — А на чем мы будем спать?
        — Как ты думаешь, почему я включил в список циновки?
        — Мы будем спать на земле?!
        Его улыбка была ответом на мой вопрос.
        — А ты? — Я посмотрела на Фина с подозрением.
        — Не беспокойся, я буду рядом.
        — Лекс знает, какие здесь условия?
        Я была уверена, что Лекс никогда бы не допустил этой поездки, если бы знал, как это все будет.
        — Не думаю, — весело сказал Фин. — Условия не такие уж плохие, — добавил он уже более серьезно. — Эта поездка — испытание, а не отдых в пятизвездном отеле. Я всех предупреждал. Пойми, в экстремальных условиях люди показывают свое истинное лицо. У вас есть возможность увидеть другую жизнь, а это очень полезно для работы с клиентами. Я уверен, что тебе эта поездка понравится больше, чем, например, матч игры в поло или что там еще устраивает Лекс для развлечения сотрудников.
        — Спорим, не понравится? — протянула я руку. — На что?
        — Пари?
        — Да! Если я выиграю, ты...
        Я подумала о том, что может быть для Фина таким же страшным, как для меня эта поездка. Замужество я решила не предлагать, вдруг он согласится.
        — ...будешь каждый день приходить в офис к девяти, пока мы работаем вместе!
        Фин присвистнул:
        — Ничего себе! Хорошо, а если я выиграю?
        — Думаю, это невозможно, но выбирай.
        — Не боишься, плюшечка? Я собираюсь выиграть. А у меня богатая фантазия.
        — Что ты придумал?
        — Не важно. Я предполагал, что от этой поездки ты ничего хорошего не ждешь.
        Я посмотрела на брезентовый навес, вспомнила о том, какая тонкая у меня циновка. «Нет, Фин не сможет выиграть спор», — подумала я.
        — Говори, что ты там придумал со своей богатой фантазией.
        — Мы с тобой на работе, — начал Фин, и его глаза стали какими-то странными, — ты входишь в мой офис. В руках у тебя ноутбук, ты в обычном своем строгом костюме, волосы убраны, очки.
        — Пока я не вижу ничего из области фантазий, — сказала я.
        — Но после того, как мы заканчиваем работать, ты не уходишь, как обычно, а снимаешь очки и подходишь ко мне. Затем распускаешь волосы и ме-е-е-дленно расстегиваешь пиджак, не сводя с меня глаз.
        Я так живо все представила, что сердце бешено забилось. Главное — ничем себя не выдать.
        — Слишком банально, — сказала я, — думала, тебе захочется чего-то более возбуждающего.
        — Если хочешь, можешь сделать что-то более возбуждающее.
        — Не думаю. Это все? Хорошо, вхожу, распускаю волосы, расстегиваю пиджак, если... мне понравятся десять дней в Африке.
        — Да, и поцелуй. Ты должна будешь меня поцеловать, а что будет после поцелуя, решать тебе. Это может зависеть и от того, сколько народу будет вокруг.
        — Согласна. Итак, волосы, пиджак, поцелуй, если победишь ты. Теперь вернемся к моему желанию. Надеюсь, у тебя есть хороший будильник! Уверена, что пари выиграю я.
        Глава 9
        Но я проиграла.
        Первая ночь прошла ужасно, это правда, но на следующий день я так устала, что циновка показалась мне пуховой периной, я спала как убитая.
        Все десять дней мы помогали жителям деревни закончить строительство медицинского центра. Они начали около двух лет назад, но деньги кончились, и стройка приостановилась. Непонятным образом Фин организовал доставку всего, что было необходимо.
        Я достаточно быстро поняла, что ему это стоило невероятных усилий.
        Для меня это было время прозрения. Больше, чем для остальных. Основную часть времени мы занимались тяжелым физическим трудом. Было невыносимо жарко и влажно. Единственная возможность освежиться — грязная река. Радовало только то, что работа двигалась. Видя результаты своего труда, мы забывали о грязи, сломанных ногтях и спутанных волосах.
        Мысленно возвращаясь в то время, я понимаю, что самое яркое мое воспоминание — это смех. Смеялись все — и дети, и женщины. Мне казалось удивительным, что у жителей деревни такое отличное чувство юмора. Они поразили меня своей открытостью, дружелюбием, гостеприимством, и мне стало стыдно, что я плохо отзывалась об их хижинах, когда мы только приехали. Кстати, в домах было очень чисто и уютно, как я выяснила позже.
        — Почему бы тебе не поддерживать такую же чистоту у себя? — спросила я Фина.
        Особенно поражали женщины. Работа у них была очень тяжелая, но они делали все весело, со смехом. Некоторые из них знали пару фраз по-английски и по-французски, а я выучила несколько слов на их языке. Этого вполне хватило для общения.
        Я совершенно забыла о косметике, совсем не пользовалась помадой, волосы просто убирала в хвост. Очень скоро мне стало казаться, что я уже давно все здесь знаю, и с удивлением обнаружила, что большая часть нашей командировки позади.
        Я научилась различать и ценить запахи тропических джунглей, мне нравилось, что солнце садится очень быстро, как-то сразу становится темно, будто сверху набросили одеяло, что ранним утром река кажется мистической и от этого прекрасной. Постепенно я стала прислушиваться к звукам, сначала чужим и пугающим: крикам обезьян, стрекотанию насекомых, скрипу и шороху деревьев, перестала вздрагивать от грохота, когда капли дождя падали на брезентовую крышу нашего навеса.
        Но больше всего меня поражал Фин. Он совершенно перестал ассоциироваться в моем сознании только с высшим обществом, вечеринками и приемами. В этой африканской деревне он был как рыба в воде. Это был его мир, он выглядел здесь намного гармоничнее, чем в офисе.
        Там, где особенно оживленно смеялись, всегда был Фин. Кроме того, я обнаружила у него необыкновенную способность разрядить напряжение, заставить всех работать вместе, терпеливо решать административные вопросы и выслушивать жалобы. Я была поражена его талантом.
        Как-то я наблюдала за Фином из-за угла, когда он прибивал балку на крыше. Он был собран и сосредоточен, но стоило одному из рабочих что-то крикнуть ему, поднял голову и прокричал несколько слов в ответ, вызвав всеобщий смех и веселье. Я внимательно наблюдала за ним и ощутила что-то странное и незнакомое. Фин вызвал во мне чувства, которые я не испытывала раньше, глядя на него.
        Ночью я лежала и думала, что рядом с ним мне совсем не страшно, а легко и спокойно. Хотя это из-за него я здесь!
        Из-за него я так изменилась.
        Я чувствовала себя бабочкой, освободившейся от кокона, и не понимала, что со мной происходит.
        Мне это нравилось.
        Я не все время работала на стройке, еще играла с детьми на пляже, помогала женщинам готовить и заниматься хозяйством. Один мужчина взял нас с собой в джунгли и показал паука-птицееда, огромного, с мою ладонь, я не шучу.
        Однажды мы с Джонатаном взяли моторную лодку и поплыли вниз по реке. Мы с ним уже нормально общались к тому моменту. Все мои мысли были о деревне и ее жителях, я почти забыла о своих чувствах к Джонатану.
        Сначала мы ехали молча.
        — Даже не верится, что мы когда-нибудь вернемся домой, — наконец сказал Джонатан. — Смешно вспоминать, как я боялся этой поездки, а теперь понимаю, что это было лучшее время в моей жизни.
        — Я тоже думала об этом.
        — Я понял, что никогда по-настоящему не знал тебя, когда мы... ты поняла... — Он замялся.
        — Поняла. — Я опустила руку в воду. — Думаю, эта поездка меня изменила. Раньше я такой не была или просто не знала себя. Вместо того, чтобы ненавидеть все вокруг, я это полюбила. — Вспомнив спор с Фином, я поежилась.
        — Вам с Фином хорошо вместе, я вижу, — неожиданно произнес Джонатан, — но хочу сказать, что ты удивительная, Самма. Если ты решишь расстаться с ним, может, дашь мне еще один шанс?
        Я замерла. Сколько раз я мечтала услышать от Джонатана эти слова! Он их произнес. И что мне делать?
        Я вытащила руку из воды и посмотрела на Джонатана:
        — А как же Лори?
        Еще совсем недавно он сходил по ней с ума.
        — Лори вернулась к своему бывшему. Я знал, что так будет. Наши отношения — большая ошибка.
        «Так, значит, использовать Лори как причину для отказа не получится, — думала я. — Причину? А зачем тебе вообще искать причину, Самма?»
        — Знаю, я не ценил тебя, когда мы встречались, — продолжал Джонатан, — но сейчас понимаю, что ты лучше, чем Лори, чем другие. У нас так много общего.
        — Это правда, — медленно произнесла я. Джонатан наклонился ко мне:
        — У нас одинаковые взгляды, ценности, принципы.
        Это, несомненно, было верно. За это я его и любила, но почему он понял это только сейчас? Время ушло безвозвратно.
        — Джонатан, я...
        — Все нормально, — прервал он меня, — не надо ничего говорить. Я вижу, какие у тебя отношения с Фином. Просто хочу, чтобы ты знала, какие я испытываю к тебе чувства. Я всегда буду ждать тебя, Самма.
        «Ну почему он такой милый? — думала я по дороге в деревню. — Мне было бы легче услышать совсем другое».
        Если бы Джонатан изменился в худшую сторону, стал ленивым, жаловался на ужасные условия, говорил, что ненавидит Камерун, тогда я с легкостью признала бы, что не люблю его.
        Сейчас я была уверена — я не люблю Джонатана, хотя иногда он восхищал меня своим поведением, как никогда раньше. От этого мне было очень тяжело.
        Джонатан знал репутацию Фина так же хорошо, как и я. Он не сказал бы этих слов, если бы не знал, что рано или поздно мы с Фином расстанемся.
        Так и будет.
        Все получилось, как говорил Фин. Жаль только, что мне это уже не нужно.
        Вечером перед отъездом решили устроить прощальную вечеринку в Адуабе. Мы пили пальмовое вино и слушали звуки джунглей. Потом была музыка — зажигательные африканские ритмы, под которые невозможно не танцевать.
        Думаю, я глупо выглядела, переступая в танце ногами и пытаясь повторить движения женщин, но мне было все равно. Только когда заметила, что Фин наблюдает за мной, я смутилась и остановилась. Правда, через минуту он сам уже смеялся и танцевал. Я должна была догадаться, что так и будет.
        Я сидела за рабочим столом и смотрела на клавиатуру, как будто видела ее первый раз в жизни. Было непривычно находиться в офисе. Поездка на работу произвела гнетущее впечатление, мысленно я все еще была там, в Африке.
        Я неуверенно включила компьютер. Сегодня надо много сделать, разобраться с почтой и прочими делами, которых накопилось немало, пока нас не было. Воспоминания о Фине и Африке никак не давали мне сосредоточиться.
        Вот Фин с другими мужчинами, раздетый по пояс, как и все, перетаскивает доски.
        Фин смеется и играет с детьми. Казалось, он чувствует себя очень комфортно в таком жарком и влажном климате.
        Когда Фин вошел в офис, было уже начало одиннадцатого. Мне не нравилось, что он остается таким же спокойным и уверенным, как и раньше, в то время, как во мне произошли такие перемены.
        Я посмотрела на него поверх очков.
        — Ты так и не купил будильник, — сказала я с раздражением, чтобы скрыть обуревавшие меня чувства.
        — Мне он и не нужен, я не должен приходить в офис вовремя, правда? — ответил он, не обращая ни малейшего внимания на мою иронию. — Не я ведь проиграл пари.
        Эта фраза заставила меня замолчать. Я прикусила губу, нечего было начинать этот разговор. Очень надеюсь, что Фин шутил, когда мы заключали пари.
        К моему облегчению, он ничего не сказал и направился к своему столу. Мне так хотелось, чтобы он не вспоминал о нашем споре. Кажется, мне повезло.
        — Какие новости? Есть какие-то срочные дела?
        Я была рада, что Фин ведет себя будто ничего не произошло. Взяв ноутбук, я прочитала наиболее важные сообщения.
        — Приготовить кофе? — спросила я, закончив.
        — Не сейчас, — ответил Фин, — сначала покончим с одним делом. Ты у меня в долгу. Забыла наш спор?
        Я застыла в оцепенении. Это было в его стиле: сначала дать мне расслабиться, а потом нанести удар. Я должна была ожидать чего-то подобного.
        — Сейчас?!
        — Долги надо отдавать без промедления. Ты помнишь, о чем шла речь?
        Глубоко вздохнув, я сняла очки:
        — Думаю, да.
        Я почувствовала легкое возбуждение. Встретившись глазами с Фином, поняла, что он ждет, какой будет моя реакция.
        Медленно я обошла его стол и приблизилась к нему вплотную. Фин молча протянул руку и снял мою заколку, которой были скреплены волосы, чтобы я могла растрепать их, как он хотел.
        Мое благоразумие кричало, что это отвратительно, вызывающе, невероятно.
        Конечно, нет ничего хорошего в пари с боссом. Как я могла попасть в такую ситуацию?! И почему сейчас чувствую себя немного распущенной и такой сексуальной? В офисе.
        Почему меня это так заводит?
        Я улыбнулась Фину:
        — Как у меня получается?
        — Отлично. — Его голос дрогнул, и я ощутила восторг оттого, что добилась такого эффекта, лишь распустив волосы.
        Медленно расстегивая пуговицы, я подумала, что можно было бы еще раз повторить такое, но внутренний голос кричал: «Что ты делаешь?! Немедленно прекрати!»
        Но я его не слушала.
        Фин не произнес ни звука, его глаза потемнели, было видно, что он еле сдерживается.
        Когда пиджак был полностью расстегнут, я провела рукой по шелковому кремовому топу, нагнулась к Фину и прижалась губами к его шее. Он тихо застонал, а я улыбнулась, обнимая его, и стала медленно целовать, постепенно приближаясь к губам.
        — Все делаю правильно? — прошептала я.
        — Господи, да, — тихо ответил Фин и с силой прижал меня к себе, когда я, наконец, коснулась его губ.
        Он страстно целовал меня, а его рука все глубже проникала под юбку. Может, это и отвратительно, но мне было так приятно, что больше ничего не волновало. Внутренний голос призывал не терять контроль, но я его уже давно потеряла. Да и Фин тоже. Желание было сильнее разума. Нас затягивало в водоворот чувств и уносило далеко от офиса, туда, где есть только наши губы, руки, жаркие объятия, трепет наших тел. Все происходящее вокруг не существовало для нас. Только мы вдвоем. Только нескончаемый поцелуй.
        К сожалению, офис не забыл о нас, как мы о нем. За спиной кто-то деликатно кашлянул. Мы замерли, но не могли оторваться друг от друга, хотя оба открыли глаза. Тихое покашливание раздалось снова. Словно от удара током, я вздрогнула, увидела, что сижу у Фина на коленях, и беспомощно посмотрела вокруг. В дверном проеме стоял Лекс Гибсон. Выражение его лица было грустным.
        — Я стучал, — сказал он, — три раза.
        Встать мне не удалось: Фин крепко держал меня.
        — Извини, Лекс, мы заняты.
        — Это я вижу. Приятно видеть, что слова «хорошие отношения между коллегами» не пустой звук в этом офисе. Твоя стратегия приносит свои плоды, Фин.
        У Лекса было весьма своеобразное чувство юмора.
        — Ты что-то хотел, — поинтересовался Фин, — или ты здесь только для того, чтобы испортить великолепное утро?
        — Если бы это не было важно, меня бы здесь не было, — сухо сказал Лекс.
        Едва ли нужно было это говорить. Лекс крайне редко покидал свой офис. Обычно работников вызывали к нему, и они толпились в офисе Моник, ожидая своей очереди.
        Фин кивнул и отпустил меня.
        — Хорошо бы... — пробормотал он.
        Мои щеки пылали. Пытаясь привести себя в порядок, я мечтала выскользнуть из кабинета.
        — Могу я предложить вам кофе? — спросила я Лекса.
        Мне было стыдно, что меня застали в таком компрометирующем положении, но голова все еще кружилась от поцелуя.
        — Тогда оставлю вас одних. — Я направилась к двери.
        — Вообще-то это и вас касается, — сказал Лекс.
        Бог мой, меня уволят за нарушение этических правил компании!
        — Присаживайтесь, — сказал Лекс, жестом указывая на диван.
        Фин сел рядом со мной, мы переглянулись, как нашкодившие дети, и уставились на Лекса.
        — Полагаю, Моник уже сказала вам, что ждет ребенка, — начал он недовольным тоном.
        Я никак не могла прийти в себя и сделать серьезное лицо, поэтому улыбнулась.
        — Да-да. Что-то случилось? — спросила я.
        — Да. Вернее, Моник в порядке, — поправился он и нервно продолжил: — Но ей надо лечь в больницу до родов. Что-то с давлением. — Лексу не нравились все эти разговоры о беременности.
        — О боже, бедная Моник! Ей надо поберечь себя.
        — Это все очень неудобно, — сказал Лекс строго, — мне не понравилось, что она с августа не будет работать, а тут выясняется, что и до августа она больше не появится в офисе.
        — Так зачем ты пришел, Лекс? — спросил Фин с легким раздражением. — Хочешь, чтобы мы сами угадали?
        — Я и не сомневаюсь, вы сможете, да. Это же очевидно — мне нужен секретарь, срочно. Лучше, если это будет кто-то, знакомый с работой компании.
        — Ты пришел за Саммой, — сказал Фин упавшим голосом.
        Лекс посмотрел на меня:
        — Моник говорила мне, что вы согласны ее заменить. Я хочу, чтобы вы немедленно приступили к работе.
        «Надо собраться с мыслями».
        — Э-э... а как же Фин? Я имею в виду работа с Фином? — Я боялась, что Лекс неправильно истолкует мои слова, особенно в контексте того, что он увидел.
        — Я прошу о любезности. — Лекс посмотрел на брата. — Приятно, что у вас установились хорошие отношения, пожалуй, даже слишком хорошие, но твой объем работы несравним с моим. В сложившейся ситуации ты мог бы воспользоваться услугами другого секретаря — например, одного из директоров.
        Лицо Фина стало напряженным.
        — Я не собираюсь обсуждать, у кого сколько работы, Лекс, — сказал он твердо. — Пусть Самма решает, сможет ли она помочь тебе в этот трудный момент. — Фин взглянул на меня, и я кивнула в ответ.
        — Конечно.
        — В любом случае решать ей.
        — Достаточно честно. Я очень благодарен, — сказал Лекс, вставая.
        — Мне идти с вами? — поинтересовалась я.
        — Если можете.
        В этом весь Лекс — всем за работу! Ему и в голову не пришло, что я хотела бы переговорить с Фином наедине, прежде чем уйти.
        Я повернулась к Фину. На его лице я не увидела никаких эмоций.
        — Я... Поговорим позже, — пробормотала я.
        — Конечно. Не позволяй ему очень тебя загружать.
        И вот я иду по коридору с Лексом к своей карьерной мечте, а думаю о том, что лишь несколько минут назад у меня был лучший в моей жизни поцелуй.
        Лекс вел себя так, словно ничего и не произошло, за что я была ему очень благодарна. Страшно вспомнить, я стояла рядом с Фином, медленно расстегивая пиджак, а потом сама поцеловала его.
        Меня обуревали смешанные чувства. Тело еще помнило тепло Фина, его руки, губы, но туман в голове стал потихоньку рассеиваться. «Интересно, до чего бы мы дошли, если бы Лекс не прервал нас? Неужели я бы смогла заниматься любовью в офисе?» Мне стало жарко и холодно одновременно от таких мыслей. Я могла погубить свою карьеру.
        Плохо, что нас застал Лекс, но ведь любой сотрудник мог войти, дверь была не заперта.
        У меня все валилось из рук, это меня злило.
        Какой-то странный день. Я сидела за столом в офисе Лекса, и мне казалось, что я никуда не уходила. Дела у Моник были в идеальном порядке, что мне очень помогло. Я сразу смогла приступить к работе.
        Лотти, младший секретарь, которая занимала мою бывшую должность, с облегчением вздохнула, увидев меня.
        — Я была в ужасе, что мне придется все делать одной. Я люблю свою работу, но, когда вижу Лекса Гибсона, у меня начинают дрожать колени.
        Я очень хорошо ее понимала. При виде Фина со мной происходило то же самое, только по другой причине.
        Мне с трудом удалось пережить этот день. Оставаясь строгой и сдержанной внешне, в своих мыслях я постоянно возвращалась к утреннему поцелую. Чем больше я об этом думала, тем больше была благодарна Лексу, что он прервал нас. В тот момент это была не я. Я же разумная, выдержанная, спокойная.
        Правда, иногда по моим поступкам это непонятно. Что разумного в том, чтобы закрутить роман с начальником? Да еще заключить глупое пари и проспорить поцелуй. О чем я только думала? Я подвергла огромному риску все, что так дорого мне, к чему я так стремилась, — мою карьеру, независимость.
        Если бы мама узнала, она бы повеселилась.
        В шесть часов я спустилась в офис Фина. Мой рабочий стол выглядел пустым и каким-то заброшенным. Я постучала в дверь его кабинета.
        Фин лежал на диване и читал отчет. Увидев меня, он бросил бумаги на стол и встал.
        По его глазам было трудно понять, о чем он сейчас думает.
        — Привет! — сказал Фин.
        — Привет!
        Мы помолчали.
        — Как работа? — наконец спросил Фин.
        — Хорошо.
        Неужели мы и правда целовались утром? Сейчас мы разговаривали как чужие люди. Не могу ничего понять.
        Опять пауза.
        Я вошла в кабинет, закрыла за собой дверь и села на диван.
        — Я так понимаю, ты не собираешься продолжать с того места, на котором мы остановились? — осторожно спросил Фин.
        — Нет, я уже вернула долг.
        Волнение охватило меня при воспоминании о том поцелуе, который был совсем не шуткой, как иногда хотелось думать.
        — Пока Моник не вернется, я буду работать с Лексом, — начала я, стараясь изменить тему.
        — Я так и думал. — Фин сел рядом со мной.
        — Это великолепный шанс карьерного роста, — продолжала я, — кроме того, так будет лучше для нас с тобой. Работать вместе очень трудно.
        — Сейчас?
        — Думаю, настало время закончить наш спектакль, — твердо сказала я, — мы уже достигли той цели, к которой стремились.
        Фин изучающее посмотрел на меня:
        — Джонатан признался тебе?
        — У нас был разговор еще в Адуабе. Джонатан сказал, что хочет начать все сначала.
        — И что ты ответила?
        — Я ответила, что подумаю.
        — Ясно.
        — Статья в «Глиц» уже вышла, даже Джуэл оставила тебя в покое. — Я пыталась пошутить. — Тебе больше не нужен этот спектакль. Осталось сыграть последний акт — расставание.
        — Ты этого хочешь?
        — Честно тебе сказать, Фин, не знаю, чего я сейчас хочу, — я вздохнула, — все было так... — Пытаясь подобрать слова, я задумалась о своих чувствах. — Так много всего произошло: Джонатан, Африка, ты, новая работа... Не знаю, как я ко всему отношусь. Не знаю, что мне делать.
        — Сегодня утром ты была более уверенная.
        К горлу подкатил комок.
        — Извини, я лучше пойду.
        — Не извиняйся, Самма, — почти со злостью в голосе сказал Фин, — иногда побег — не самый плохой вариант.
        — Особенно для меня.
        Я встала и подошла к окну.
        — Моя мать всю жизнь бежала куда-то, — собрались и уехали. И так снова и снова. Я хочу стабильности, Фин, спокойной жизни. Хочу, чтобы у меня было место, которое я могу назвать домом. Своим домом. Поэтому работа так важна для меня. Это не бог весть, какая карьера, но я люблю свою работу и хорошо ее делаю.
        Я повернулась к Фину. Мне так хотелось, чтобы он меня понял.
        — Сегодня утром... Я не должна была себе такого позволять. Когда вошел Лекс, я жутко испугалась, что он меня выгонит. И будет прав.
        — Он бы тебя не выгнал, я бы ему не позволил.
        Фин говорил с нескрываемым раздражением. Он подошел ко мне.
        — Это был только поцелуй, Самма! Не растрата, не шпионаж, оставим это на будущее. Ничего страшного не произошло!
        — Для тебя, может, и нет. Тебя эта работа не интересует, ты не будешь здесь работать в любом случае. Я знаю, при первой возможности ты опять отправишься куда-нибудь на край света. У тебя большие планы. Со мной совсем другое дело. Эта работа — все, что у меня есть.
        В воздухе повисла тишина. Мы стояли рядом и смотрели в окно.
        — Наверное, хорошо, что Лекс нас прервал, — произнес наконец Фин.
        — Я подыщу тебе секретаря.
        — Это не срочно, — он отвернулся, — я решил немного отдохнуть от работы. Один член команды океанской регаты госпитализирован в Рио, меня просили заменить его на последнем участке до Бостона. Позвонили только сегодня. Я обещал дать ответ вечером.
        Чему я удивляюсь? Почему он должен меняться из-за меня? Фин никогда не будет счастлив, сидя на одном месте.
        — А как же дела в офисе?
        — Ничего срочного сейчас нет. Проекты, которые мы запустили, не требуют нашего вмешательства. Может, ты иногда могла бы контролировать, что там происходит? Или поручить это пиарщикам. «Гибсон и Грив» — один из спонсоров регаты, так что Лекс не будет против, особенно после того, как оставил меня без помощника.
        «Так было бы всегда». Я цеплялась бы за спокойную, размеренную жизнь, а Фин несся бы за моря и океаны в поисках приключений. Мы слишком разные, чтобы быть вместе. Лучше все решить сейчас. Фин прав, хорошо, что Лекс пришел именно в тот момент.
        — Что мы будем говорить о причине расставания, если кто-то спросит?
        — Ты можешь отвечать, что тебе надоело, что я редко бываю рядом. Этому все поверят, — предложил Фин.
        Поверят, вне всяких сомнений!
        — А ты можешь сказать, что я для тебя слишком нудная. Этому тоже все поверят.
        — Не поверили бы, если бы видели тебя сегодня утром. — Фин грустно улыбнулся.
        Вот и все. Мы стояли рядом, не глядя друг на друга. Оба понимали, что это к лучшему. Интересно, Фин испытывал такое же чувство опустошенности, как я?
        — Что ж, кажется, произошедшее изменило нас обоих.
        — Да. — Фин повернулся ко мне. Первый раз я видела, чтобы он смотрел так серьезно. — Спасибо за все, что ты сделала для меня, Самма. Надеюсь, Лекс знает, какое сокровище он заполучил.
        — Спасибо тебе за все пончики.
        — Без тебя все будет по-другому.
        Я хотела сказать, что стану думать о нем каждый раз, когда буду пить кофе, что буду очень скучать. Хотела поблагодарить за поездку в Африку, за то, что научил меня чувствовать, верить в себя и не отказываться от мечты. Я открыла рот, но поняла, что не могу произнести ни звука, а если и смогу, то обязательно расплачусь.
        — Мне пора, — сказала я, поняв, что обратного пути нет. — Надеюсь, мы еще увидимся до твоего отъезда.
        Не знаю, лучше это было для меня или нет, но мы так и не встретились перед отъездом Фина. На следующий день он прислал мне письмо по электронной почте и сообщил, что завтра улетает и какое-то время с ним не будет связи.
        «Знаю, что в мое отсутствие ты сможешь принять правильное решение. Удачи на новом рабочем месте! Ты это заслужила», — написал он в конце.
        Я старалась не падать духом. Правда старалась. Без конца повторяла себе, что расставание с Фином — для моего же блага. У меня есть работа, к которой я так стремилась, высокая зарплата. Теперь на квартиру можно будет откладывать больше, чем когда-либо прежде. Если все сложится хорошо, то в конце года я смогу сделать первый взнос. Чего же еще желать?
        Каждый раз, когда я задавала себе этот вопрос, перед глазами вставал образ Фина. Небесно-голубые глаза, усмешка в уголке рта, нежный согревающий взгляд. Мне становилось больно. Сердце разрывалось, к горлу подкатывал ком. Хотелось бежать к нему в офис, сесть ему на колени и целоваться, кружась в кресле.
        Но кресло Фина пустовало. Он был в океане. Ветер трепал его волосы, солнечный свет слепил глаза. Он был там, где ему было хорошо.
        «А я там, где мне хорошо», — напоминала я себе, и все мои размышления начинались сначала.
        Я с головой погрузилась в работу и большую часть времени проводила одна. Никто из коллег не задавал никаких вопросов. Когда Фин уехал, а я усердно занялась работой, думаю, многие поняли, что между нами что-то произошло. Они смотрели на меня с симпатией и говорили, что очень сожалеют. Мне совсем не хотелось ничего обсуждать.
        Работа с Лексом была достаточно напряженной и очень отличалась от работы с Фином: никаких перерывов на кофе с пончиками, Лекс никогда не садился на мой стол, не брал мой степлер, как микрофон для шуточного интервью, Лекс всегда называл меня только по имени и не интересовался моей жизнью за пределами офиса.
        Да и жизни, честно сказать, не было. Энни очень за меня переживала.
        — Ты ввязалась в эту историю, чтобы вернуть Джонатана, — напоминала она. — Не понимаю, почему ты с ним не встречаешься? Он ведь приглашал тебя. По-моему, на этот раз он очень серьезно настроен. Вспомни все его намеки по поводу свадьбы.
        — Я не хочу выходить замуж за Джонатана. Это будет нечестно.
        — Потому, что ты по уши влюблена в Фина!
        Я даже не пыталась ничего отрицать, просто старалась не думать о Фине. Надо быть реалисткой.
        — Мне нравится Джонатан, даже больше, чем когда мы встречались, но выходить за него замуж только потому, что у него есть постоянная работа и он готов на мне жениться, я не хочу. Этого недостаточно, — объясняла я Энни. — Я поняла, что мне не обязательно иметь надежного мужчину рядом, чтобы чувствовать себя защищенной. Я могу сама о себе позаботиться. У меня хорошая работа и отличная зарплата, в скором времени я планирую оплатить первый взнос за квартиру. Все это помогает мне ощущать себя вполне комфортно.
        Энни состроила недовольную физиономию:
        — И тебе больше ничего в жизни не нужно?
        Я прогнала прочь мысли о Фине.
        — Стабильности вполне достаточно, — ответила я уверенно.
        Глава 10
        Конечно, мне было очень тяжело. Я убеждала себя, что надо приложить максимум усилий, чтобы не думать о Фине, а сконцентрироваться только на себе и своей работе. Но, как это сделать?
        Я читала в Интернете все статьи о регате. Знала, что из Рио вышло шесть яхт, что погодные условия были ужасные. На одной яхте сломалась мачта, а члена другой команды смыло за борт гигантской волной. Мое состояние было близким к панике, я даже перебила Лекса во время совещания и спросила, не знает ли он, на какой яхте находится Фин.
        — Не на той, о которой ты думаешь, — ответил Лекс безразличным голосом. — Он на «Зефире-П». Они идут на помощь тем, у кого сломалась мачта.
        Бог мой, он все еще среди шторма и непогоды!
        Извинившись перед участниками совещания, я отправилась к своему столу искать информацию о «Зефире-П». Еще четыре дня я не находила себе места, пока наконец не пришло сообщение о том, что погода улучшилась, все яхты в безопасности и идут к берегу.
        Видимо, жизнь решила, что мне мало нервотрепки из-за Фина, и подбросила еще одну проблему. Позвонила мама и сообщила, что ей надоело влачить бессмысленное существование, она закрывает магазин в Тонтоне и, я цитирую, «отправляется в странствие по священным местам наших предков». Не уточнив при этом, на какие деньги собирается жить.
        — Это начало исцеления, — вещала она, не обращая внимания на мои вопросы о том, что делать с оплатой аренды, страховки и куда девать оставшийся товар. — Галактика в опасности, дорогая. Мы должны направить всю свою энергию, чтобы восстановить равновесие.
        Мне показалось, что в опасности не только Галактика. Мамины финансовые дела были не в лучшем состоянии, только их космической энергией не исправить.
        — Представляешь, — возмущенно ответила она на мой вопрос о состоянии дел в магазине, — они отключили электричество!
        В этом вся мама! Она уверена, что может помочь Галактике, но вопрос об отключении электричества за неуплату счетов ставит ее в тупик.
        Теперь ясно, почему я никак не могла заняться покупкой квартиры?
        Естественно, мне придется решать все вопросы с магазином. Зачем я только поддержала ее идею несколько лет назад? Ведь можно было предположить, что ничто не заставит ее жить нормальной жизнью, а энтузиазм, связанный с открытием своего дела, быстро иссякнет.
        Я была так занята на работе, что нечего было и думать о том, чтобы взять отпуск даже на неделю. Но, когда я услышала, что яхта Фина благополучно дошла до порта, смогла набраться храбрости и попросить Лекса о нескольких выходных днях.
        — Хочешь отдохнуть? — недовольно спросил Лекс.
        — Боюсь, что мне не до отдыха. — Я рассказала ему о магазине: — Мне надо будет решить вопрос с банком и арендодателем, а это можно сделать только в рабочее время, с остальным я управилась бы за выходные.
        Лекс задумчиво посмотрел на меня.
        — Твое несчастье, что ты такая добрая. Теперь взвалила на себя еще и эти проблемы. Бери столько дней, сколько надо, — ответил он, чем безмерно удивил меня. Я знаю, как Лекс не любит, когда секретаря нет на работе, тем более, что он уже привык ко мне. — Предупреди Лотти, чтобы она была готова работать со мной одна, — добавил Лекс и повернулся к компьютеру. — Да... — Он опять взглянул на меня: — Все яхты добрались до Бостона. Думаю, Фин скоро будет дома.
        Фин.
        — Мы не... Это было... — промямлила я, прикидывая, что Фин рассказал Лексу о нашей договоренности.
        Лекс поднял руку, останавливая меня.
        — Ты не обязана ничего объяснять. Мне лучше ничего не знать. Ты слышала, что Джонатан Паф увольняется? Его пригласили в «Паркер и Паркер». Хорошее место, — добавил он неохотно.
        — Я же остаюсь в Лондоне, — сказал Джонатан, когда я поздравила его с новой работой. — Зачем прощаться?
        Он настоял, чтобы мы отметили это важное для него событие в баре, а после бокала отменного шампанского предложил выйти за него замуж.
        — Нам будет так хорошо вместе, Самма.
        Я посмотрела на Джонатана. Он умный, привлекательный, успешный. Было время, когда я его боготворила, но сейчас... сейчас я бы сказала, что он просто хороший человек.
        С ним было спокойно, но его прикосновения никогда не приводили меня в трепет. С ним я никогда не испытывала желания, с которым не могла совладать. Мне кажется, Джонатан вообще не представляет, что я могу быть такой.
        Думаю, именно с того момента я перестала убеждать себя, что не люблю Фина. Я влюблена в Фина. Это было правдой, хотелось мне этого или нет. Я сказала Джонатану «нет» и отправилась в Тонтон. Мне казалось, я отпустила что-то, что держала в руках слишком долго. Это было ощущение легкости от долгожданного расставания и тяжести от потери одновременно. Облегчение от освобождения от чего-то ненужного и страх перед началом новой жизни.
        Мама выглядела, как всегда, очаровательно. Она приехала в город встретиться со мной прямо с поля, где они с друзьями строили шалаши, чтобы жить ближе к природе. Мы пообедали в кафе, где готовили органическую еду, в меню преобладали овощи и тофу. Я пыталась объяснить ей, каково истинное положение дел с магазином, пыталась вернуть к реальности, но все было напрасно.
        — Материальные ценности меня сейчас совсем не волнуют, дорогая, — с улыбкой перебила меня мама.
        Я вздохнула и замолчала. Раз я занималась всеми делами при открытии магазина, видимо, закрытие тоже ляжет на мои плечи.
        Для меня стало полной неожиданностью, как дела обстояли на самом деле. У меня состоялся очень неприятный разговор в банке, а еще более напряженный — с владельцем помещения. Он был возмущен тем, что мама вовремя не платит за аренду и не следит за состоянием магазина.
        — Пусть убирается отсюда со всем этим барахлом, которое сюда притащила! — кричал он. — И будьте благодарны, что я не подаю в суд!
        Мама отбыла в свой шалаш, а я сидела на узкой гостиничной кровати и наблюдала, как дождь стучит в окно. Мне было невыносимо одиноко.
        Всю жизнь я старалась быть рассудительной и благоразумной. И до чего это меня довело? Совершенно одна, в дешевой гостинице, я не ждала ничего хорошего от завтрашнего дня и от будущего в целом.
        Мне захотелось поделиться с Энни, но я не стала звонить. Она сейчас занята подготовкой к свадьбе с Марком, так счастлива, не стоит портить ей настроение. Честно говоря, единственный человек, с которым я хотела сейчас разговаривать, — это Фин.
        Я скучала по нему. Скучала по его улыбке, по теплому взгляду голубых глаз, по его чувству юмора и оптимизму, даже по прозвищу «плюшечка». Мои мысли лишний раз подтверждали, что мне и правда очень плохо.
        Только Фин может вернуть меня к жизни.
        Я вспомнила наш последний поцелуй. Господи, почему же я раньше его не поцеловала?
        Чего я ждала? Почему так отчаянно сопротивлялась своим желаниям?
        У меня возникло чувство, что я сама все порчу в жизни. Судьба подарила мне шанс стать счастливой, а я им не воспользовалась. Боязнь разочарований, боли от расставания довела меня до того, что сейчас мне намного хуже. Даже воспоминания не доставляли радости.
        Если он вернется в «Гибсон и Грив», решила я, пойду к нему в офис, но на этот раз запру дверь. Тут уж поцелуем, он не отделается. Надо жить настоящим. Я сделаю все, что захочет Фин, лишь бы он был рядом.
        Открыв дверь магазина следующим утром, я поморщилась от неприятного запаха, ударившего в нос. По разбросанным на полу газетам и почтовым конвертам было несложно понять, как долго моя мать здесь не появлялась.
        Аккуратно все сложив, я заметила, что касса взломана. Успокаивало только то, что много грабителям не удалось найти. Склад, как ни странно, оказался нетронутым. Коробки покрывал толстый слой пыли. Я взяла одну книгу, это было руководство, как найти своего ангела-хранителя. «Мне бы это сейчас не помешало», — подумала я и задумчиво оглядела полки с чаем, прикидывая, с чего начать.
        «С кофе», — приняла я наконец решение, бросила книгу на прилавок и пошла за чайником. Задняя дверь была выбита. Как я со всем этим справлюсь?
        Чайник не работал. Как я забыла, что электричество отключили? Вздыхая, я поплелась обратно и встала как вкопанная — у стойки стоял Фин с двумя стаканчиками кофе и сумкой под мышкой. Меня словно обдало горячей волной счастья, я даже пошатнулась.
        — Слава богу, — сказал Фин, — наконец-то я туда попал.
        — Фин... — пробормотала я.
        Он выглядел великолепно, в магазине даже стало светлее. Темный загар очень шел ему, а глаза стали еще ярче. Я была так счастлива, видеть Фина здесь и сейчас, что чуть не плакала.
        — Привет, плюшечка! — бодро сказал Фин и поставил стаканы.
        Мне до сих пор не верилось, что это он. Может, это мираж?
        — Фин, что ты здесь делаешь?!
        — Лекс сказал, что ты поехала заниматься проблемами с магазином.
        — Боже, как ты нашел меня?!
        — В Тонтоне не так много магазинов, я их все обошел. Оставался этот и еще один.
        У меня сжалось горло.
        — Уже почти одиннадцать, — сказал Фин и вытащил пакет, — пора подкрепиться сладеньким.
        — Ты принес пончик!
        — Я подумал, что он тебе пригодится.
        На глаза навернулись слезы. Никто и никогда не думал о том, что я хочу и люблю, а я мечтала об этом всю жизнь.
        — Пончик мне всегда пригодится, — произнесла я дрожащим голосом.
        — Так давай поедим, а потом обсудим, что надо делать.
        Никогда не забуду вкус того пончика, он показался мне совершенно особенным. И джем, и сахарная пудра были не такими, как обычно. Все происходящее представлялось мне будто в тумане. Фин сидит здесь, рядом со мной — это совершенно невероятно! — и так буднично потягивает кофе, отряхивает сахарную пудру с рук.
        Только вчера вечером я дала себе слово, что, если увижу Фина еще раз, обязательно его соблазню, но вот он сидит рядом, а я от смущения не могу произнести ни слова. Даже не знаю, с чего начать.
        Все это было не важно. Главное, что он здесь, со мной.
        — Я думала, ты еще в Штатах, — сказала я, потягивая кофе.
        — Как только мы вернулись в Бостон, я сразу улетел. В пятницу уже был дома.
        Сегодня вторник, значит, он был дома четыре дня, а я ничего не знала.
        — Чем занимался?
        — Были кое-какие дела, — загадочно ответил Фин. — Я уже позже узнал, что ты здесь. Вчера вечером мы виделись с Лексом.
        И Фин сразу приехал мне помочь. Внутри все сжалось от боли.
        — У меня культурный шок. Такой контраст между гонками в океане и прогоревшим магазинчиком в Тонтоне! — Фин улыбнулся. — Но я люблю контрасты.
        — Ты, наверное, очень устал. — Допив кофе, я поставила пустой стакан на прилавок. — Я тебе очень благодарна, но не надо было приезжать.
        — Мне не понравилось, что ты одна будешь со всем этим разбираться.
        — Со мной все хорошо. Тонтон — не дикое место.
        — Дело не в этом. Ты не должна взваливать все на себя.
        Именно это мне и предстояло сделать.
        — Я привыкла.
        — А где Джонатан? — Фин нахмурился. — Если ты ему не безразлична, почему его нет рядом?
        — Уверена, что Джонатан приехал, если бы я его попросила, но я ничего не рассказывала о своей матери. — Я сделала паузу. — Кроме того, было бы нечестно просить его о помощи после того, как я отказалась выйти за него замуж, — осторожно добавила я.
        — Ты отказалась, — повторил Фин, как будто хотел еще раз это услышать.
        — Да, я... — Я посмотрела в глаза Фину, и в магазине стало тихо. — Сейчас ты здесь.
        — Да, я здесь.
        Мы сидели и смотрели друг на друга не отрываясь, понимая все без слов. Мне хотелось броситься к нему в объятия, но мое благоразумие останавливало от спонтанных поступков.
        Если я собираюсь его соблазнить, все должно быть продуманно. Согласно моему сценарию, на мне должно быть шелковое белье и чулки. Глупо пытаться соблазнить мужчину, когда ты в джинсах и старом свитере, а волосы убраны в хвост.
        Интересно, а Фина когда-нибудь посещают разумные мысли?
        Допив свой кофе, он покосился на кипу газет:
        — С чего начнем?
        Я хотела сказать, что он уже сделал все, что мог, приехав мне на помощь.
        — Надо убраться и выкинуть весь хлам. — Я начала пересказывать ему разговор с владельцем помещения.
        — Он на тебя орал? — Фин сдвинул брови.
        — Он был в бешенстве, и такое состояние вполне объяснимо, — вздохнула я. — Весь день я пыталась поговорить с мамой серьезно, так что понимаю его. Мне самой хотелось на нее накричать! Теперь все в порядке. Я оплатила все счета и долг за аренду. Все довольны и счастливы.
        — Не все. — Фин посмотрел на меня так, что я вздрогнула. — Ты потратила свои сбережения, плюшечка.
        Я выдавила из себя улыбку:
        — Это всего лишь деньги, как говорит мама.
        — Ты же копила на квартиру, — сказал Фин. Я никогда не видела его таким мрачным. — Как теперь быть со стабильностью, о которой ты так давно мечтала?
        — Маме деньги сейчас нужнее, она была мне очень благодарна. Все хорошо, Фин. Я нормально к этому отношусь. Мама теперь спокойно может заниматься спасением Вселенной. Если верить тому, что она говорит, я сделала неплохое вложение.
        Фин немного расслабился, на его лице появилась знакомая ухмылка.
        — Я дала себе слово больше так не переживать из-за будущего. — Улыбнувшись, я встала. — Между прочим, ты меня этому научил. Буду жить настоящим, как вы с мамой.
        — С сегодняшнего дня? — Фин расплылся в улыбке.
        — Да! Скоро ты меня не узнаешь! Я буду безответственной эгоисткой... после того, как закончу уборку.
        Фин решительно встал и бросил бумажные стаканы из-под кофе в мусорную корзину.
        — Что же мы сидим? Давай быстренько все закончим. Не терпится увидеть новую Самму.
        Не могу передать, как мне вдруг стало легко. Мы были вдвоем.
        Фин все организовал сам. Оставив меня собирать мусор и разбирать коробки, он пошел искать рабочих с грузовиком. Вскоре Фин вернулся и стал мне помогать.
        — Некий Дейв будет здесь через пару часов, — сообщил он, — я обо всем договорился.
        — Господи, а что же он будет со всем этим делать?
        — Не собираюсь спрашивать и тебе не советую. Твои проблемы — его шанс заработать.
        Когда мы, наконец закончили, были все в пыли и очень устали. Дейв приехал, как и обещал. К моей огромной радости, он забрал весь мусор и оставшийся товар, которого оказалось не так уж и много после того, как я разобралась на складе.
        Мы купили тряпки, щетки и все необходимое, чтобы отмыть и отчистить магазин, а Фин починил заднюю дверь, взломанную ворами.
        Я стояла, держась за поясницу, и оглядывала помещение.
        — Думаю, можно закончить. Мы сделали все, что могли.
        Подумав обо всем, что Фин для меня сделал, я чуть не заплакала.
        — И что бы я без тебя делала, — сказала я ему, наблюдая, как он убирает мусор после ремонта двери.
        Фин встал и прислонил метлу к стене:
        — Ты бы и сама справилась, как всегда, но я рад, что сумел помочь.
        — Помог даже больше, чем думаешь. Мне только стыдно, что тебе пришлось тащиться сюда, вместо того, чтобы отдыхать дома.
        — Я с удовольствием приехал.
        — Что? Мечтал оказаться на тихой улочке провинциального городка? — рассмеялась я. — Совсем не в твоем стиле. Ты должен с удовольствием ехать в Сахару или... Куда там еще едут экстремалы? В Анды. Но не убираться в маленьком магазине на краю света.
        — Не только ты меняешься, — ответил Фин. — Ты права, мне всегда не хватало адреналина, но во время последней гонки из Рио, я понял, что стою на краю пропасти. Я видел всю жестокость океана, а это, поверь, немало. Моя жизнь висела на волоске. Кроме того, — сказал он немного мягче, — ты даешь мне столько адреналина, что не сравнишься с Атлантикой.
        Заслушавшись Фина, я даже не сразу поняла, что он имеет в виду. Меня захлестнула волна счастья от таких слов. Сердце бешено забилось.
        Фин стоял в другом конце комнаты, однако я ощущала его присутствие рядом со мной. Мы были словно связаны невидимыми нитями. Как зачарованная, я смотрела на него и не могла ни пошевелиться, ни произнести хоть слово. Я смотрела ему в глаза, его голос звучал как музыка.
        Наконец я нашла в себе силы и сделала шаг в сторону Фина.
        — Там, в океане, я думал только о тебе. — Его слова проникали внутрь меня, и тело отзывалось трепетом. — Эти гонки были тяжелым испытанием, но, как только мы пришли в порт, единственным моим желанием было увидеть тебя, Самма. Я мечтал услышать твой голос, прикоснуться к тебе. Внезапно я понял, что значит хотеть домой. Не в свой дом, а в Лондон, к тебе. Если для того, чтобы ты была рядом, надо мыть магазин, я готов.
        Я открыла рот, но не могла ничего сказать.
        — Я скучал по тебе, Самма!
        — Я тоже очень по тебе скучала, — только и смогла вымолвить я.
        — Правда?
        Мне стоило невероятных усилий сохранить остатки самообладания и не расплакаться. Это было бы ужасно.
        — Так, пустяки.
        На лице Фина появилась улыбка.
        — Я скучал даже по тому, как ты везде наводишь порядок. — Он сделал шаг.
        — А я — по твоим опозданиям. — Теперь была моя очередь подойти поближе.
        — Вспоминал, как ты смотришь на меня поверх очков. — Фин еще немного ко мне приблизился.
        — А мне не хватало глупых прозвищ, которые ты всегда придумывал для меня.
        Мы стояли так близко, что почти касались друг друга.
        — Так хотелось поцеловать тебя, — сказали мы почти одновременно.
        Теперь нам ничто не могло помешать. Фин нежно обнял меня, и мы поцеловались. Это был жадный и долгий поцелуй. Даже если бы мир вокруг нас рухнул, мы бы этого не заметили.
        — Постой! — Тяжело дыша, я пыталась вырваться из объятий Фина. — Все должно быть совсем не так!
        — Все именно так! — Он обнял меня еще крепче.
        — Я хотела тебя соблазнить, — протестовала я, — у меня был план. Помнишь свою фантазию? Только на этот раз я бы заперла дверь, чтобы Лекс не вошел.
        Фин рассмеялся:
        — Плюшечка моя, мне с тобой всегда хорошо.
        — Грязной и пыльной, как сейчас?
        — Даже сейчас. Ты — все, что мне нужно.
        Какая девушка перед этим устоит? Я нежно поцеловала Фина.
        — Нет, в моей фантазии все по-другому. Здесь я не могу.
        — Хорошо, — согласился Фин, и в его глазах заплясали чертики. — Если ты решила меня соблазнить, я согласен на более комфортные условия. Ты хочешь в офисе? Предлагаю отправиться ко мне. Кстати, я хочу тебе кое-что показать.
        Забрав мою сумку из гостиницы, мы отправились в Лондон. У Фина была отличная и удобная машина.
        По коже бежали мурашки лишь от одной мысли о том, что должно произойти. Как это невероятно и в то же время просто, что мы с Фином вместе.
        Всю дорогу мы проболтали. Фин рассказывал о регате вдоль побережья Южной Америки, о ветре, волнах и опасности. А я о маминых новых планах, свадьбе Энни и о своем решении снять небольшую квартиру, чтобы не связываться с ипотечным кредитом. Еще мы обсудили офисные сплетни. Фин не знал о новой работе Джонатана, но это известие его обрадовало.
        — Лекс, думаю, не в восторге от увольнения Джонатана, а я очень рад. Я бы ревновал.
        Эта мысль показалась мне такой абсурдной, что я рассмеялась:
        — Фин, как ты можешь ревновать к Джонатану?
        — Могу, — настаивал он, — я помню, как ты к нему относилась. Знаю, как важны для тебя его собранность и благоразумие. Когда ты сказала, что разговаривала с Джонатаном в Адуабе, у меня создалось впечатление, что он предложил тебе именно то, о чем ты мечтала.
        — Поэтому ты уехал, когда я перешла работать к Лексу?
        Фин кивнул:
        — Я подумал, что так тебе будет легче вернуться к Джонатану, но, когда приехал в Рио, понял, какую чудовищную ошибку совершил. Каждую минуту я представлял, что вы вместе, и ненавидел себя за это. — Поверить не мог, что так сглупил. О чем я только думал? Помогая тебе вернуть Джонатана, я сам по уши в тебя влюбился. Уф! — Фин хлопнул себя по лбу. — Я бы не вынес, если бы ты вернулась к Джонатану. Для такого поступка я слишком большой эгоист. Я сам хочу быть счастливым, надо было только, чтобы ты дала мне шанс. У меня был свой план, и я надеялся, что у меня все получится.
        — Какой план? — Я повернулась к Фину.
        — Увидишь. Я прилетел в Лондон сразу после окончания регаты. У меня были все выходные, чтобы привести в исполнение первую часть плана. Затем мне надо было найти тебя и как-то разлучить с Джонатаном. Вчера я приехал в офис, но тебя там, естественно, не было. Не было и Лекса. С ним я смог связаться намного позже, но узнал, что ты здесь одна, без Джонатана. Я немедленно приехал, чтобы сказать, как я к тебе отношусь. — Фин смотрел на меня с улыбкой. — А потом ты рассказала, что не выйдешь за него замуж. Представить себе не можешь, какое это было облегчение, плюшечка.
        Я улыбнулась в ответ:
        — Наверное, нам надо было расстаться, чтобы я поняла, как сильно тебя люблю. Как я могла выйти замуж за Джонатана? Мне казалось, я люблю его, но на самом деле просто убедила себя в этом. После нашего первого разговора в кафе ты знал обо мне больше, чем Джонатан. Он и не стремился узнать меня лучше. Ты был единственным, кто захотел меня услышать и понять. Благодаря тебе я осознала, что не всегда надо быть благоразумной. Я и не буду! Тогда я и решила соблазнить тебя.
        — Мне нравится, что ты такая чувствительная. В тебе смешаны строгость и сексуальность. Ты носишь деловой костюм, а под ним шелковое белье. А больше всего меня радует, что это в тебе вижу только я. Все думают, что ты просто потрясающая...
        Я захихикала:
        — Все думают, что я зануда.
        — Может быть, но все знают, что ты добрая и всегда придешь на помощь в трудную минуту. И только я вижу, что ты плюшечка с кремом. Мягкая и беззащитная внутри.
        — Не шути так! — Я положила руку ему на колено. — Теперь никакого крема. Я буду другой.
        — Не отвлекай меня, я за рулем. — Фин взял мою руку и поцеловал.
        — Надо же, никогда бы не подумала, что способна на роман с начальником. — Я чуть не задохнулась от счастья.
        — Между прочим, я больше не твой начальник, если ты помнишь. Кто займется моими делами? Ты нашла мне нового помощника?
        — Нет. Все кандидатки были или очень молоды, или очень красивы. Я ищу женщину пенсионного возраста.
        Фин засмеялся.
        — Я же работаю с Лексом только до возвращения Моник. Думаю, мы с Лотти могли бы заниматься и твоими делами.
        — Меня это устраивает. Только когда будешь забегать ко мне в офис, не забывай запереть дверь, прежде чем распустить волосы.
        Мы ехали по Кингз-Роуд, я издалека увидела дом Фина.
        — Что-то не так... Ты покрасил дверь?! — Я с удивлением уставилась на него. — Это же именно тот оттенок голубого, который мне нравится. Как ты догадался?
        — Приятно, что попал в точку, — самодовольно усмехнулся Фин.
        Я вышла из машины и удивилась еще больше:
        — Цветочные ящики на окнах!
        — Их сделала компания, занимающаяся ландшафтным дизайном. Как тебе?
        — Это же все из моей мечты. — Я еле сдерживалась, чтобы не зареветь. — Ты запомнил...
        — Не плачь пока, зайди в дом.
        Войдя в дом, я застыла в изумлении. Его невозможно было узнать. Кругом царили чистота и порядок, загроможденная раньше вещами гостиная теперь выглядела светлой и просторной. Мой взгляд остановился на диване — две пухленькие подушечки лежали рядом. Я стояла и смотрела на них, не в силах оторваться. Наконец я подняла глаза на Фина.
        — Они симпатичные, да?
        Он обнял меня и повалил на диван, прямо на подушки.
        — Знаешь, я хотел поговорить о той квартире, которую ты хотела снять. Я тут подумал: почему бы тебе не переехать ко мне? Дом только вчера убрали, нет никакой гарантии, что так будет всегда. Ты же знаешь, я не могу поддерживать чистоту. Придется тебе самой всем заняться.
        — Переехать к тебе? — Я оглядела дом моей мечты, посмотрела на мужчину моей мечты, сидящего рядом со мной, и подумала, не сон ли все это?
        — А страстного романа у нас не будет? — спросила я.
        — Смотря что ты имеешь в виду, — осторожно сказал Фин.
        — Я имею в виду секс и никаких обязательств, не хочу связывать тебя. Я хорошо усвоила урок. Наши отношения должны доставлять радость обоим.
        — О-о!
        — Ты ведь этого хочешь?
        — Не совсем.
        Я удивленно посмотрела на Фина.
        — Я передумал.
        — Да? — Внутри меня что-то оборвалось, я убрала его руку и села. — Извини, я все понимаю.
        Но я ничего не понимала. Я только что позволила себе поверить ему, поверить, что он хочет меня, как и я его. Почему он передумал?
        — Уверен, что ты ничего не понимаешь. — Фин обнял меня. — При всей остроте ума иногда ты бываешь очень глупой. Я передумал совсем по другому поводу. Всю свою жизнь я бежал от этого, а оказалось, что просто не встречал человека, с которым бы мне этого хотелось. Теперь у меня есть ты, и все будет по-другому. В океане я только об этом и думал. Я хочу всегда возвращаться в дом, где меня ждешь ты. Всегда. Поэтому, если ты хочешь, чтобы у нас были отношения, ты должна выйти за меня замуж. Знаю, что тебя интересует только мое тело, но я так люблю тебя, Самма! Скажи, что ты выйдешь за меня.
        Я посмотрела в его голубые глаза и увидела в них радость и надежду. От волнения и счастья я готова была заплакать. Я чувствовала себя так, словно оказалась в раю после долгого, изнурительного путешествия. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
        Я боялась во все это поверить.
        От страха, что Фин догадается о моих мыслях, я решила отшутиться:
        — А как же мой план? Если я стану твоей невестой, соблазнение уже не будет выглядеть как страстный роман. Ты же хотел узнать мои фантазии? — Я кокетливо надула губы.
        — Если ты решила быть безрассудной, давай поженимся прямо сейчас.
        — Думаю, что Лексу это не понравится. Он опять потеряет секретаря.
        — Да, Лекс будет взбешен, — согласился Фин. — Ну и пусть.
        — Так что мы решим?
        — Давай будем считать, что мы помолвлены с завтрашнего утра, — предложил Фин. — Сегодня ты сможешь привести свой грязный план в исполнение. Только одна ночь, предупреждаю. Больше ты меня не получишь, пока не скажешь «да». Тебе так хочется быть безрассудной соблазнительницей, плюшечка?
        — Очень, — ответила я, счастливо улыбаясь.
        — Так же сильно, как и остаться со мной навсегда?
        — Ну, если я должна...
        Фин наклонил голову и поцеловал меня:
        — Договорились, сегодня мы проведем ночь, как ты хочешь, а потом ты выйдешь за меня замуж.
        — А этой ночью я смогу делать все, что захочу?
        — Это же твои фантазии, — согласился Фин, — я весь твой. — Он улыбнулся. — А завтра ты будешь моей.
        Было бы невежливо отказаться, правда? Я обняла Фина и крепко поцеловала.
        — Договорились!
        — Отлично, — удовлетворенно произнес он. — Теперь вернемся к твоему плану. С чего начнем?
        Я рывком сдернула с него футболку:
        — Сейчас покажу.
        КОНЕЦ.
        ВНИМАНИЕ! ДАННЫЙ ТЕКСТ ПРЕДНАЗНАЧЕН ТОЛЬКО ДЛЯ ОЗНАКОМЛЕНИЯ. ПОСЛЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЕГО СЛЕДУЕТ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО УДАЛИТЬ. СОХРАНЯЯ ЭТОТ ТЕКСТ, ВЫ НЕСЕТЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, ПРЕДУСМОТРЕННУЮ ДЕЙСТВУЮЩИМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ. ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ И ИНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ КРОМЕ ОЗНАКОМЛЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНО. ПУБЛИКАЦИЯ ЭТОГО ТЕКСТА НЕ ПРЕСЛЕДУЕТ НИКАКОЙ КОММЕРЧЕСКОЙ ВЫГОДЫ. ДАННЫЙ ТЕКСТ ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ СООТВЕТСТВУЮЩИХ БУМАЖНЫХ ИЗДАНИЙ. ВСЕ ПРАВА НА ИСХОДНЫЙ МАТЕРИАЛ ПРИНАДЛЕЖАТ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ОРГАНИЗАЦИЯМ И ЧАСТНЫМ ЛИЦАМ
        notes
        1
        Лето (англ.).
        2
        Невинность (англ.).
        3
        Осень (англ.).
        4
        Дорогая (итал.).
        5
        Грузовик (англ.).