Неправильный Роман Евгения Чепенко
        Короткий эротический СЛР про очень приличную девушку и возмутительно неприличного Романа. Ну, или наоборот. Кто знает…
        От автора: Нежная откровенная эротика, легкий юмор, немного тайн и внезапностей. А еще в тексте есть три неправильных слова со звездочками: одно на английском языке и целых два - на русском.
        Содержит нецензурную брань.
        ЕВГЕНИЯ ЧЕПЕНКО
        НЕПРАВИЛЬНЫЙ РОМАН
        ЭПИГРАФЫ К ГЛАВАМ Def Leppard - Pour Some Sugar on Me
        ГЛАВА ПЕРВАЯ, ОЗНАКОМИТЕЛЬНАЯ
        Love is like a bomb, baby, c’mon get it on
        Livin' like a lover with a radar phone…
        - Вы что-то хотели?
        Я открыла и закрыла рот, потом снова открыла и опять закрыла, словно выброшенная на лед рыба воздух хватала, а звук из себя выдавить так и не получилось. Хоть какой. Даже запищать не вышло. Я в жизни ничего подобного не видела. Точнее видела, но или на экране, или издалека, на пляже, например, еще в бассейне.
        Бронзовая кожа, четкий рельеф мышц. Я непроизвольно опустила взгляд ниже - и, о боже! - вовсе не затем, чтобы увидеть больше, всего лишь по привычке начала тактично отводить глаза, но так нелепо! Стояла слишком близко и вместо своих ступней увидела плоский мужской живот, да дорожку светлых вьющихся волос, уходящих вниз, под резинку домашних клетчатых брюк. Кажется, они едва держались на этих узких бедрах. И запах. Из квартиры позади этого тела доносился аромат кофе, а само тело было будто свежим и пряным. Мужчины могут так пахнуть? Я хочу сказать, запах Кирилла, смесь стирального порошка и дезодоранта, был приятным, но чаще резал обоняние, и не вызывал тягучий отклик где-то внутри. Боже! О чем я думаю?!
        - Что там?
        Услышав откровенную насмешку, я вскинула голову и растерянно уставилась в пронзительные темно-зеленые глаза. У двух процентов людей встречается такой цвет радужки и у женщин чаще, чем у мужчин. Да? Зачем мне эта информация сейчас?
        Темно-русые брови вопросительно приподнялись.
        - Мадам.
        - Мадемуазель, - на автомате осипшим голосом поправила я.
        - Я запомню. - Правый уголок губ на этом лице с почти идеальными чертами приподнялся, обозначив едва заметную ухмылку.
        Я непроизвольно сглотнула и вновь постаралась подобрать слова, но зачем-то подумала о странном сочетании идеального лица, несвежей щетины и спутанной шевелюры на голове. Это было… Это было похоже на фотографии в дамских журналах Лисаветы, только парни там выглядели глянцевыми, нарочито небрежными, а то, с чем столкнулась я, было настоящим, неподдельным. Оно ухмылялось, наводило дурман и остро ощущалось, как мужчина, - еще более странное описание моих чувств, знаю, но иных слов не нашлось.
        - Извините, - прошептала я и отступила назад, за свой порог.
        Дверь глухо ударилась о препятствие, эхо отозвалось в пустом коридоре, и дурман в голове, наконец, рассеялся.
        - Простите, пожалуйста, - проговорила я с максимально нейтральной интонацией. - Вы открыли дверь в ту самую секунду, когда я хотела выйти.
        - В этом выйти? - обладатель зеленых глаз кивком указал на мой китайский шелковый халат. Его фамильярность немного смутила. Это было очень нетактично с его стороны.
        - Посылка за порогом, - уточнила я.
        Лисавета говорила, что соседней квартирой владеет интеллигентная пожилая пара, это отчасти было одним из решающих аргументов при съеме жилья. Откуда же взялся этот… Этот… Он. И почему он неотрывно смотрит на мой халат?
        Я взглянула на свою грудь и поспешно расправила ткань. К счастью, под халатом была кружевная сорочка. Хотя тот факт, что он и сорочку увидел, мне не понравился.
        - Дверь, - напомнила я. В зеленых глазах читалось неприкрытое любопытство и что-то еще неуловимое, выбивающее из колеи. Снова. - Позвольте. Вы не могли бы…
        - Мог бы, - кивнул сосед и усмехнулся.
        У меня вырвалось что-то вроде возмущенного «ах». Знаю, нельзя быть такой несдержанной, но его отношение к постороннему человеку было вопиющим. Я не могла распахнуть свою дверь шире и проскользнуть в образовавшуюся щель, коробка с той стороны не позволяла. Закрыть и позволить соседу выйти первым, тоже не могла. Он просто меня заблокировал. К сожалению, архитектор многоквартирного дома спланировал все таким непостижимым образом, что наши двери образовывали прямой угол и в дополнение обе закрывались внутрь этого угла.
        Зашуршал лифт на этаже, и эхо разнесло по парадной стук женских каблуков.
        - Рома? - у незнакомки был приятный тембр.
        - Ща, - отозвался обладатель обнаженного торса. - Я не оделся.
        Я постаралась сдержать усмешку. Зеленые глаза сощурились и вновь взялись оценивающе меня изучать.
        - Простите, еще раз, - тихо напомнила я. - Позвольте, я закрою дверь, вы выйдете или войдете - как угодно. А после я заберу свою посылку.
        Может, ему с самого начала нужно было все этапы расписать. Так лучше поймет.
        - Это кто? - на этот раз снаружи прозвучал мягкий баритон. Так значит, его гостья не одна. Я почувствовала, как к коже приливает жар. Я почему-то подумала… Ох, что я подумала? Сколько раз сама себе обещала не судить поспешно, и вот.
        - Ага, - будто на мои мысли ответил Роман, еще больше меня смутив. Но, кажется, его реплика все же относилась к моим словам.
        Сосед еще раз сверкнул на меня своими невероятными глазами и прикрыл дверь. Я ретировалась с такой скоростью, на какую только была способна. Должно быть, самая неловкая ситуация в моей жизни!
        Щелчок входного замка немного успокоил нервы. Я прижалась спиной к холодному металлу и облегченно выдохнула, одновременно прислушиваясь к происходящему снаружи. Стоило голосам стихнуть, я крадучись, стараясь производить как можно меньше шума, выбралась в коридор и забрала, наконец, бабушкин подарок. А потом торжественно поклялась сама себе, что Кики никогда не узнает о том ужасе, который пережила ее внучка ради несравненной Мирты.
        Я осторожно водрузила коробку на кухонный стол, принесла из комнаты нож для бумаги и вскрыла посылку. Очаровательное утонченное создание с вьющимися каштановыми волосами взглянуло на меня из-под белой вуали. Элегантная шляпка, платье и босоножки в тон, жемчужная нить на шее - да, она была великолепна.
        - Мирта, вы произведете фурор на предстоящем торжестве. - Улыбнулась я коллекционной куколке. - Теперь нам предстоит вас упаковать. Вы не возражаете?
        Выражение лица Мирты не изменилось. Я улыбнулась ей.
        - Возможно, вы не говорите по-русски, но уверяю вас, Кики вполне прилично знает итальянский. Думаю, вы поладите. Впрочем, если вы знаете французский или, быть может, английский, то и мы с вами могли бы сейчас беседовать. Desole, je ne parle pas Italien. - Я чуть помолчала, ожидая ответной вежливости, но, само собой, ничего не услышала. - Non. А Кики уверяет, что вы все с ней разговариваете. Пожилая леди с коллекцией кукол и кошкой по кличке Фифи - какое клише.
        Я убрала остатки упаковочной бумаги и пенопласта обратно в коробку и усадила леди на заранее купленную подставку.
        - Вам должно быть впору. - Я накрыла ее прозрачным куполом и отошла от стола, оценивая цветовую гамму. - Знаете, Мирта, ваш великолепный туалет и восхитительные голубые глаза спасут меня от общения с несколькими молодыми людьми.
        Удовлетворенная результатом своих трудов, я подхватила коробку, нож и устроилась на полу. Процесс сортировки мусора занимал некоторое время.
        - Да-да, вы не ослышались. Возмутительно, правда? В моей жизни есть очаровательный мужчина по имени Кирилл, но нет, мне снова и снова приходится отклонять настоятельные рекомендации «обратить внимание на достойных». Достойных… - Я встрепенулась и выглянула из-за края стола на свою собеседницу. - Мирта! Только вслушайтесь в это чудовищное «достойных». Ведь, речь идет вовсе не о личных качествах человека. Non. Речь о его происхождении!
        Я вздохнула и вернулась к своему занятию.
        - Не хочу сказать, будто вышеупомянутые молодые люди глупы или недостойны, вовсе нет, но мы все же не в начале двадцатого века живем. Согласитесь. О, Мирта, какое счастье, что мама давала мне полную свободу выбора всегда и во всем! Это так разумно и любезно с ее стороны. О Кики, увы, такого не сказать. Если бы папа` не обладал таким влиянием на нее, она до сих пор бы на полном серьезе обсуждала ту непостижимую помолвку.
        Я вновь выглянула на Мирту.
        - Представляете, - начала заговорщически шептать я, словно бабушка волшебным образом могла бы меня сейчас услышать, - двадцать три года назад у нее была договоренность с некоей мадам относительно годовалого внука мадам и новорожденной меня. Ужас! Папа` проблему решил сразу, но Кики до сих пор не оставила попыток определить меня под сень какого-нибудь мощного, ветвистого семейства.
        В дверь постучали.
        Я вскочила с пола и побежала открывать. Вета буквально вчера намекала на некий сюрприз, который мне собирался сделать Кирилл в связи с началом самостоятельной жизни. Это было бы так волнительно и в то же время очаровательно и романтично. Он такой милый, такой тонкочувствующий человек. Даже Лисавета это теперь отмечала частенько, хотя изначально она считала его грубияном и разделяла точку зрения Кики. Вета из всех троих внучек единственная была похожа на бабушку не только внешне. Было у них в характерах что-то схожее.
        Я быстро расправила халат и распахнула входную дверь. На меня взглянули насмешливые зеленые глаза. От неожиданности я замерла и уставилась на этот завораживающий оттенок темного лесного мха.
        - Привет, - небрежно и как-то мягко произнес сосед, а после приподнял правый уголок губ в такой же небрежной полуулыбке.
        Я, как совершеннейшая дурочка, послушно опустила взгляд на его губы и почувствовала себя очень женственной, чрезмерно обнаженной и возмутительно возбужденной. Прямо как во время чтения этой женской эротики про хоккеистов и рок-звезд, где на обложке всегда есть глянцевый парень с мышцами и тату.
        - Ой? - переспросил сосед.
        Я метнулась взглядом к его глазам. Вслух произнесла? Я могла! Боже! Я когда пугаюсь или теряюсь, так делаю, шепотом или беззвучно.
        Он хрипловато рассмеялся. От его тембра у меня мурашки по телу бежали, и сердце билось учащенно.
        Неужели так бывает? Зачем я подшучивала над этими героинями, которые истекали сладкой патокой, завидев свой гормональный идеал? «Так не бывает!» - горячо доказывала я Марку, а тот только отшучивался, мол, у каждой женщины где-то ходит криптонит, у большинства не один. Этот, видимо, мой. Он существует! Женщина реально может так реагировать на совершенно незнакомого мужчину: ослепляющая вспышка в голове, полной размышлений, ядерный гриб, и все, и тишина. Одни инстинкты суетятся в чистом поле.
        - Держи. - Сосед кивком указал куда-то вниз.
        Я опустила взгляд, при этом не сумев не залюбоваться на вырез его белого, не особо скрывающего очертания фигуры, лонгслива. Одной рукой сосед протягивал мне чашку ароматного кофе с густой сливочной пенкой сверху, во второй он держал военную британку цвета хаки. Однотонную, совершенно точно подчеркивающую невероятный цвет его глаз. А еще на нем были светлые джинсы, ремень с массивной пряжкой выделялся под белой тканью лонгслива, и еще выделялась молния… То есть ого! То есть я нисколько не сужу о мужчинах по их… Не судила… Не смотрела… Не обращала внимания… Ой!
        Он снова тихо рассмеялся.
        Я как ошпаренная схватила чашку и глупо на нее уставилась, потом подняла удивленный взгляд на его лицо.
        - Тебе понравился запах моего кофе, - он вновь продемонстрировал свою сексуальную ухмылку. Потом вдруг поднял освободившуюся руку к голове, отсалютовал так, словно мы не в питерской парадной стоим, а в каком-то голливудском кино снимаемся, и спокойно пошел к лифту. Что у меня рот приоткрыт в немом междометии «а», я осознала только несколько секунд спустя.
        ГЛАВА ВТОРАЯ, ТРАГИЧНАЯ
        Lookin' like a tramp, like a video vamp
        Demolition woman, can I be your man?..
        Я закрыла дверь, прижалась к ней спиной и глупо уставилась на чашку, вернее на стакан, большой и почему-то желтый. Из-под моих пальцев выглядывала надпись. Я приподняла стакан, перехватила его удобнее и прочла «Fuck me, baby». Воздух с шипением покинул легкие.
        Что мне сделать?! Это… Это… Приглашение? Просьба?
        Нет! Определенно, нет! Для верности я отрицательно помотала головой. Человек совершенно определенно чисто случайно выбрал стакан или же, возможно, это была самая приличная надпись на его посуде. Да, может, он вообще не читал, что написано! Ну, не способен мужчина так откровенно, нагло и фамильярно предложить заняться с ним… сексом - я с трудом проговорила про себя это слово в отношении соседа - малознакомой девушке!
        Или не заняться?
        Я испуганно встрепенулась, ощутив прилив острого желания. Если быть более точной, то не заняться с ним сексом, а тр****ть его. Две формулировки вдруг почувствовались, как вещи разные. Я еще раз потрясла головой, на этот раз с целью разогнать странные мысли и эмоции. Боже! О чем я подумала? Это всего лишь чашка кофе и всего лишь мое глупое физическое влечение к незнакомому мужчине! И что я про себя произнесла? Если бы Кики или папа`, или мама` узнали, что я могу воспользоваться словом «тр****ть», был бы долгий разговор по душам. Да Марк до конца жизни надо мной бы подшучивал!
        Нет-нет! Я что-то насочиняла, причем на пустом месте. Слишком долго не видела Кирилла. Мне нужно к нему, и пусть он рассердится, что я отвлеку его от кандидатской, что, возможно, испорчу некий сюрприз. Мне нужно разогнать этот дикий необъяснимый дурман!
        Я бегом промчалась на кухню. Хотела с размаху поставить стакан на столешницу, но в последний момент передумала и очень осторожно опустила его рядом с Миртой. Это же, вроде как, подарок и жест внимания. Нельзя быть такой грубиянкой только потому, что запуталась в собственной реакции на человека, сделавшего его.
        - Мирта, я оставлю это тут. Прошу вас, не поймите меня превратно, я всего лишь проявляю вежливость в отношении малознакомого человека.
        Чистые глаза Мирты смотрели на меня бестолково и доверчиво. Мучимая странным ощущением, словно обманула собеседницу и саму себя, я отправилась к гардеробу.
        До квартиры Кирилла добираться было не меньше часа, и весь час я нервно стучала пальцами по рулю, пытаясь выкинуть из головы образ белых букв на желтом фоне. На мне был идеальный, новый кружевной комплект нежно-фиалкового оттенка, облегающее платье стрейч с рукавом три четверти, классические черные стилеты и конечно длинный плащ в тон, но я не ощущала совершенно никакого трепета или возбуждения, и не чувствовала себя сексуальной. Правая бретелька спадала, ногу дважды свело судорогой на педали, а еще меня подрезал местами проржавевший продукт отечественного автопрома девяностых, из открытой форточки которого торчала рука с сигаретой. Возможно, у человека именно в этот момент одновременно отказали габариты, поворотники и тормоза, но несколько нецензурных слов у меня все же вырвалось, и это окончательно испортило настроение.
        Стоя в лифте, я старательно перебирала в памяти понравившиеся сцены секса из книг и кино, но, как назло, отчего-то в каждой картинке вместо Кирилла возникал сосед, точнее его потрясающее тело. И я почему-то никак не могла оживить перед внутренним взором своего обнаженного парня! Просто не помнила подробности. Да, симпатичный, милый, стройный, родинки на плечах, совсем не волосатый, в сравнении с соседом, и, в общем, все, без деталей. Как так?
        Когда двери лифта открылись, я поняла, что по настоящему знаю одну подробность: меня раздражает запах стирального порошка, которым пользуется Кирилл. Я вышла и прижалась спиной к стене, стараясь взять себя в руки и осмыслить произошедшее. Это все? Это все мои чувства? Дверь квартиры моего возлюбленного находилась всего в нескольких шагах от меня, а я стояла и никак не могла понять, что же мне делать. В конце концов, решила сначала привести эмоции в равновесие, а уж потом показываться на глаза Кириллу - неплохой ведь план. Несколько минут глубокого ровного дыхания помогали мне с гневом, помогут и с раздраем.
        Неожиданно двери лифта открылись, заставив меня вздрогнуть, оттуда вышел высокий симпатичный мужчина, а следом за ним невысокая блондинка с ярко-алыми губами.
        - Девушка, вы в порядке? - спохватился незнакомец, с тревогой взглянув на мое лицо, очевидно чересчур бледное в этот момент.
        - Да, - поспешила успокоить его я и улыбнулась, - все хорошо. Благодарю. Просто не выспалась.
        - А-а-а, - понимающе протянул незнакомец и улыбнулся в ответ.
        Блондинка, меж тем, не обращая никакого внимания на нас, прошла в конец коридора и позвонила в дверь Бориса Петровича, очаровательного пожилого господина, с которым мне довелось несколько раз пообщаться. Одна из внучек, должно быть. У него их две.
        - Мне пора, - я вежливо кивнула доброму человеку и скользнула в закрывающиеся двери лифта. От моего маневра они снова раскрылись - я испытала страшную досаду, так хотелось убежать. Но нет, даже после того, как я несколько раз нажала кнопку, проклятая машина не спешила реагировать. А потом я услышала голос Кирилла.
        - Привет, - сказал он.
        Я испуганно вскинула голову, но никого не увидела. Немного растерянная от такой странности, я выглянула в коридор и увидела, как внимательный к чужому самочувствию незнакомец целует моего парня прямо в губы. И совсем не так, как добрые друзья в старом советском кино. То есть, я хочу сказать, он прижимал Кирилла к себе, ладонью придерживал его затылок и цело… Нет, даже не целовал, а почти занимался с ним сексом. Он раз за разом засовывал язык ему в рот, отчего у мое… не моего парня явно подкашивались колени. Кирилл дрожал и изнемогал.
        - Б****, - очень тихо сказала я, но вовсе не потому, что стала участницей дешевой драмы, а потому, что банально возбудилась. Я - чудовище! Мне парень изменил, а я думаю о двух вещах: первое - я его точно не люблю и не хочу, второе - было ужасно любопытно увидеть продолжение. А еще я второй раз за вечер материлась.
        К несчастью, эхо меня выдало.
        - О боже, - только и смог проговорить Кирилл, оторвавшись от своего страстного возлюбленного, - к слову, это было мое восклицание, над которым он иногда подшучивал. Они оба уставились на меня испуганными глазами.
        - П-пойду, пожалуй, - проговорила я так, чтобы точно услышали, и метнулась обратно в лифт, тем более двери опять сделали неудачную попытку закрыться.
        - Стой, - голос Кирилла звучал немного отчаянно. Он забежал следом и встал напротив меня, загородив выход.
        - К… - Я запнулась. - Извини, я не хотела…
        Он выглядел таким несчастным, таким виноватым и явно пытался хоть что-то произнести, но выходило только открывать и закрывать рот.
        - Я, - наконец выдавил он и замолк.
        - Это давно? - Первый шок отступил, и я решила немного помочь ему. В конце концов, он не заслужил остаться вот так брошенным без возможности объясниться. При этом интонацию постаралась сделать максимально вежливой и заинтересованной.
        - Нь, - он отрицательно покачал головой. - Нет.
        Двери лифта все же соизволили закрыться, и мы поехали на первый этаж.
        Что еще спросить, я не придумала, а молчать было страшно, поэтому я сказала первое, что пришло в голову.
        - Он кажется милым парнем.
        - Неделю, - почти одновременно со мной закончил предыдущую мысль Кирилл. - Я не…
        У него явно кончился воздух. трямм
        - Я не… - И снова.
        - Ты не знал? - постаралась угадать я его фразу.
        Кирилл кивнул. Воцарилось молчание, и оно, как я и предполагала, действовало угнетающе.
        - Ну, он кажется влюбленным. - Быть тактичной и вежливой у меня всегда выходило неплохо.
        - Думаешь? - Кирилл подался мне навстречу, а взгляд его наполнился надеждой, но тут он вспомнил, с кем разговаривает. - Ой.
        - Да-да, - я усердно закивала головой. - И ты тоже. Тебе надо к нему. Точно.
        Для верности я указала на панель с кнопками.
        - А мне пора к машине. - Я прижалась к стене и начала осторожно обходить бывшего возлюбленного.
        - Да, - он отскочил в сторону, освобождая мне путь к дверям. Лифт как раз замер, доехав-таки до первого этажа. - Прости.
        В его глазах было столько вины и боли.
        - Нет, ну что ты! - Я взмахнула рукой и вдруг в порыве искреннего желания помочь выдала. - Вообще, я сюда добиралась поговорить, что как-то, кажется, у нас не особо складывается… Обсудить, в общем. В коридоре, даже стояла, успокаивалась, смелости набиралась, а потом струсила. Ну, и вот.
        Я ободряюще улыбнулась, отчего Кирилл по непонятной причине стал выглядеть еще более виноватым.
        - А он… Твой парень, - поправка мне самой казалось странной, но, в целом, логичной, - правда, очень милый.
        Двери открылись, я пробормотала «пока» и пулей вылетела из кабины.
        ГЛАВА ТРЕТЬЯ, ВОЗМУТИТЕЛЬНАЯ
        Take a bottle, shake it up
        Break the bubble, break it up …
        В расстроенных чувствах я грохнула входной дверью так, что звук, должно быть, на два этажа вниз ушел, и мне не было стыдно. Сбросила туфли и вовсе не потрудилась убрать их в шкаф или поставить ровно, оставила на коврике как есть. А бутылку с вином открыла на кухне прямо в верхней одежде. Вот. И налила я вино себе, не наклоняя бокал. И подставку брать не стала. И плащ скинула прямо на стул.
        Подхватила пузатого стеклянного друга, показала бестолковой Мирте язык и ушла в гостиную. Желтый стакан решила игнорировать, он мне всю реальность перевернул с ног на голову!
        Проигрыватель пластинок приветливо подмигнул зеленым глазом. Я пролистала альбомы, нашла двадцать четыре каприса Паганини и в предвкушении опустила иглу на дорожку. Рваные и плавные, яркие стоны скрипки наполнили комнату, когда я прибавила громкость.
        Кто может выразить лучше бушующие душевные страсти, чем два великих мастера? Рука Перлмана создавала неповторимое звучание. Прижав бокал к груди, и прикрыв глаза, я кружила по гостиной, размышляя о невозможности своего бытия. Я слышала бушующее море, шторм рвал небеса, разбивал о прибрежные скалы корабли, морская пена смешивалась с ледяным дождем, города накрывали черные волны… А потом вдруг все прекращалось, и выходило солнце, бесконечно ласковое, теплое и яркое - торжественный летний день. И корабли под полными парусами уходили вдаль парадным строем. Но снова налетал ветер, сначала совсем легкий, веселый, игривый…
        Сквозь трель ветра проник низкий утробный гул тяжелых ударов в дверь. Я резко остановилась, поставила бокал на книжную полку, прямо рядом с собранием сочинений Некрасова - Кики бы это повергло в ужас - и побежала открывать.
        На пороге стоял он, сосед. Я его по рисунку ткани белого лонгслива узнала. Высоты моего роста всегда хватало только на то, чтобы упереться взглядом в грудь этого парня. И в этом не было бы ничего особенного, если бы я каждый раз сама не начинала вести себя странно. Логично было бы поднять голову и вопросительно взглянуть в его пронзительные зеленые глаза, но я отчего-то опустила взгляд вниз и проверила обстановку там. Джинсы были на месте, пряжка ремня тоже, в руках никакой куртки, а ноги босые.
        - Мадемуазель, что это? - Говорил он громко, перекрикивая музыку, и, клянусь, обращение «мадемуазель» звучало совсем не уважительно, скорее насмешливо.
        Я запрокинула голову.
        - Где?
        - Играет.
        Я сказала беззвучное междометие «а», после добавила:
        - Это двадцать второй каприс Паганини.
        На краткий, едва уловимый миг, на его губах появилась ухмылка.
        - Это не двадцать второй каприз, мадемуазель, это двадцать вторая истерика.
        Не знаю почему, ведь все имеют право на свое мнение и вкусы, но его слова привели меня в возмущение.
        - Это виртуозная игра на скрипке!
        - Струнами по полу, - гавкнул недовольно этот парень, и по-хозяйски, словно ему кто-то дозволял, подвинул меня рукой в сторону. - Отойди. Ты не умеешь правильно напиваться. Будем учиться, иначе через пару часов весь дом возненавидит интеллигентную мадемуазель.
        «Ты»? Почему он обращается ко мне на «ты»? Совершенно обескураженная я наблюдала, как он прошел мимо меня в мою квартиру и направился прямо в гостиную. Спохватившись, я побежала следом.
        - Вы что себе позволяете?
        Он молча снял иглу с пластинки и остановил диск, потом выпрямился и нарочито медленно огляделся, кажется, ни одной детали не упустил. Лицо его при этом оставалось совершенно непроницаемо. Мне стало немного стыдно за бокал мерло на книжной полке, за туфли и совсем чуть-чуть за плащ на кухне. В конце он сосредоточил внимание на мне и детально изучил внешность.
        - Парень бросил?
        В воцарившейся тишине вопрос прозвучал как пощечина, хоть и задан был тихим, почти ласковым тоном.
        Я инстинктивно вздернула подбородок в ответ на столь вопиющую бестактность.
        - Значит, да, - кивнул он.
        - Нет. - Я сцепила пальцы рук перед собой и выпрямила спину.
        Темно-русая бровь ушла вверх.
        - Изменил?
        - Это вас не касается!
        - С подругой?
        Я позволила себе сказать небрежное «хм».
        - Не с подругой, - невозможный собеседник на секунду прищурился. - Интересная мимика.
        Что?!
        - Ты не из-за измены расстроена. - В зеленых глазах горел азарт. Он расставил ноги на ширину плеч и скрестил на груди руки. - Из-за чего так буянит мадемуазель?
        Почему он постоянно произносит «мадемуазель» с издевкой?
        - Ты что, идиота прям в постели застукала?
        Память мгновенно подбросила мне видение Кирилла, переполненного жаждой… Жаждой подчиняться тому парню. Кирилл был такой податливый и послушный, такой… От нахлынувших неправильных эмоций я резко вдохнула и отогнала прочь бесполезные воспоминания.
        - Мадемуазель, - нараспев протянул сосед. Я хотела, чтобы было без издевки? Получила. Только новые интонации были еще хуже прежних! - Жди тут.
        - Что? - от неожиданности я растеряла все свое возмущение. - Чего ждать?
        - Меня. - Он уверенным широким шагом направился к выходу.
        - Зачем?
        - За виски и нормальной музыкой.
        Н… Нет. Я не это спрашивала. Я замерла и почему-то, в самом деле, стала ждать, пока этот чудаковатый парень вернется. Правда, через минуту одолело страшное любопытство, что же он там такое выдумал, поэтому я вышла на цыпочках в коридор и, обхватив себя за плечи руками, осторожно выглянула за дверь. В его квартире стояла тишина.
        - Эй? Простите… - Благоразумно было бы сказать ему «нет» и дверь закрыть. В конце концов, он случайный знакомый, а я одинокая девушка - элементарные правила безопасности. Эхо разнесло мои слова по коридору.
        Он появился неожиданно, вышел из-за шкафа. В руках держал бутылку с янтарной жидкостью и два прозрачных широких стакана, под мышкой была зажата белая глянцевая коробка. Не говоря ни слова, он прошел мимо меня.
        - Простите? - еще раз уточнила я.
        - Прощаю! - донеслось из моей гостиной. - Двери закрой.
        - Что? - Я выглянула на него из-за угла.
        Он стоял спиной ко мне возле стеллажа с проигрывателем и что-то доставал из своей коробки. Бутылку с посудой он расположил прямо по центру аптекарского столика моей прапрабабушки - у Кики будет удар, если узнает.
        - Захлопни мою дверь, потом свою, - как ребенку пояснил нахальный гость, не оборачиваясь.
        Я помедлила, пытаясь сообразить, как поступить. В конце концов, решила, что происходящее интереснее одиночества и не настолько опасно.
        Когда вернулась обратно, сосед уже установил черный матовый параллелепипед неизвестного назначения и происхождения, включил его в розетку и зачем-то соединил с теликом на стене. После еще нескольких манипуляций, параллелепипед засиял фиолетово-лиловым цветом и заговорил приятным женским голосом. Уверил, что его зовут «Алиса».
        - Почта на Яндексе есть? - спросил меня сосед.
        Я утвердительно кивнула.
        - Молодец, мадемуазель, тащи смартфон.
        - Зачем?
        - За музыкой.
        Да я ведь не это спрашивала! Внутри все кипело, но почему-то пошла на кухню, достала из кармана плаща смартфон и принесла его в гостиную.
        - Android, отлично, - обрадовался странный человек. - Play Market открывай.
        Дальше в том же духе. Он отдавал команды, я исполняла, и при этом не понимала причину своего послушания.
        - Так лучше, - подытожил он, когда комнату наполнила спокойная плавная мелодия, что по версии Алисы относилась к фоновой музыке.
        - Где мне теперь это купить? - Я подошла к «умной» колонке поближе и опасливо ее оглядела.
        - Зачем тебе вторая?
        Я резко развернулась и растерянно уставилась на затылок соседа. Он стоял ко мне спиной, виски разливал.
        - Не смотри так, мадемуазель. Считай это моим вкладом в мое спокойствие.
        Откуда он знает, что я смотрю?
        - Тебе сообщение пришло, - он поднял со столика смартфон вместе со стаканом, развернулся, но, прежде чем протянуть его мне, взглянул на экран и вдруг встрепенулся, нахмурился озадаченно, поднес смартфон поближе к лицу. А дальше темно-русые брови искренне уехали высоко вверх. - Тебя зовут Нана?!
        - Ивонн, - поправила я, инстинктивно выпрямив спину. - Нана - это для семьи и друзей.
        - И бывших парней, - усмехнулся сосед, вгоняя меня в краску.
        Пронзительные глаза цвета мха вновь принялись оценивающе меня изучать. Я ощущала себя кроликом перед удавом, но, несмотря на странное чувство, решительно шагнула к возмутительному дарителю колонок и забрала из его руки свой смартфон.
        - Мадемуазель Нана, - медленно, смакуя, произнес он, глядя на меня сверху вниз.
        - Да? - осторожно ответила я. Само собой, понимала, что он вовсе не обращается ко мне, а вкладывает некий скрытый смысл в звучание моего имени, но как-то отреагировать показалось наилучшим вариантом.
        Кто ему дал право называть меня Нана? Мое пояснение про Ивонн явно пропустил мимо ушей.
        Его зеленые глаза лукаво сощурились, а на губах появилась кривая ухмылка. Медленно, плавно, словно хищник, он сделал шаг навстречу, потом еще один, вынуждая меня отступать. И еще. У меня дыхание сбилось. Почему я не сопротивлялась? Почему думала о его губах, о его теле? Краем глаза зацепила, как он поставил стакан с виски на стеллаж, рядом с проигрывателем, туда же отправил мой смартфон, забрав из руки, и все. Больше отступать мне было некуда. Я уперлась спиной в стену.
        - Нана, - шепотом повторил он, неотрывно глядя на мои губы, и ухмылка превратилась в полноценную улыбку. - Знаешь, Нана, ты - самое развратное создание, которое я встречал.
        Я?! Сказать, что я удивилась, - ничего не сказать! Думаю, крайнее возмущение отразилось на моем лице, поскольку он рассмеялся. Хрипловато и мягко рассмеялся, окончательно подавив во мне всякие попытки к сопротивлению.
        - Нана, - он будто заклинание произносил, так интимно, ласково, склонился чуть ниже при этом. - Звучит так же развратно. Тебе подходит.
        Глупое детское прозвище от родителей?
        - Что он сделал, Нана? Что ты увидела там?
        Я почувствовала дыхание виски на своих губах, дурманящий запах этого парня окутывал меня. Его зеленые глаза потемнели от расширившихся зрачков.
        - Хочешь, чтобы я ушел? - неожиданно спросил он. - Скажи «да», и я уйду.
        Я резко набрала воздух в грудь, собираясь произнести решительное «да», но лишь вдохнула непередаваемый, сводящий с ума аромат глубже, и голова немного закружилась, отбивая всякое желание говорить, тем более отказывать. Он опьянял. Буквально. Так бывает?
        - Тогда скажи мне, что тебе так запало?
        Мне… Я… Что сделало?
        - Он целовал… - С ужасом и каким-то диким азартом, адреналином, поняла, что на самом деле отвечаю на вопрос! - Его целовал другой мужчина. И мне понравилось наблюдать.
        - Чем понравилось? - Мой собеседник не отстранился, даже в лице не изменился. Только уголок его губ едва заметно дернулся.
        - Он подчинялся, - выдала я, сама поразившись, что знаю причину своих эмоций.
        - А тебе он не подчинялся? - Темная бровь насмешливо приподнялась. - Или для мадемуазель Нана это слишком неприлично?
        Он неправильно подобрал падеж к моему имени, но меня это ни капли не волновало. Я думала только о том, что мне плевать на Кирилла и его любовника, зато не плевать на парня прямо передо мной.
        Его губы почти коснулись моих.
        - А если мы опустим «мадемуазель» и оставим только «Нана»?.. Что бы Нана сделала со мной?
        Я снова задохнулась от его наглости и откровенной сексуальности.
        - Поиграй со мной, Нана. - Он взял меня за талию, развернул и прижал к себе спиной. Теперь его дыхание касалось моей шеи. Я ощущала его тепло, его пах упирался мне… Ого! Как… Так много?
        Он чуть переступил, потянув меня с собой, и вскоре опирался спиной о стену, а я все так же была прижата к нему.
        - Ты хочешь поднять юбку, Нана? - Его зубы осторожно прикусили мочку моего уха. Я непроизвольно выгнулась, мурашки пробежали по одной половине тела.
        Медленно, слушая его дыхание, я собрала ткань платья на бедрах и потянула вверх. Чем выше оказывался подол, тем глубже и прерывистее он дышал, тем сильнее прижимался ко мне.
        - Нана, - невнятно прошептал он, когда показалась узкая полоска моих кружевных трусиков. Его руки сильнее сжали мою талию, но с места не сдвинулись.
        Я скользнула правой ладонью между своих ног, приподняла шелковую ткань и немного отодвинула ее. Собственное возмутительное поведение сделало меня такой влажной и такой чувствительной.
        - Нана, - хрипло простонал мой грех мне в шею. Он наблюдал, и это только заводило сильнее.
        Я начала двигать пальцами, остро ощущая себя неправильной - и это было так… правильно.
        - Позови меня, - прошептал он - почти мольба. - Пожалуйста.
        - Рома, - выдохнула я, а после стала в такт своим же движениям тереться попой о его пах. В какой-то момент одна его рука отпустила мою талию, и он чуть отодвинулся от меня, а затем снова прижался и обнял, и я ощутила всю длину его члена под тканью джинсов.
        Он целовал меня в шею и бесконечно повторял «Нана», а я ласкала себя и сходила с ума от чувства власти над ним. Он был таким большим, таким сладким. Чем ближе я была к оргазму, тем безумнее он становился. Его дыхание и шепот. Его запах. Этот парень был потрясающим и принадлежал мне. Он хотел принадлежать мне.
        - Рома, - я запрокинула голову.
        И кончил вместе со мной. Я слышала это так же ясно, как каждое его слово до этого.
        А потом у него вырвалось потрясенное:
        - Черт, Нана…
        Не поднимая головы с его груди, я лениво и, кажется, самодовольно улыбнулась. Ладно, возможно, я, действительно, самое развратное создание, что ему довелось встретить. И мне совершенно не стыдно. Какой ужас. Я ужасна.
        В дверь позвонили.
        ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, НЕПРИЛИЧНАЯ
        You got the peaches, I got the cream
        Sweet to taste, saccharine…
        Я вздрогнула и подняла голову.
        - Ты кого-то ждешь? - прошептал Рома.
        - Нет, - так же шепотом ответила я.
        Попыталась сделать шаг в сторону прихожей, но мужские руки на моей талии не позволили отстраниться.
        - Я тебя не отпускал.
        Я заметила.
        Снова раздался звонок.
        - У тебя есть еще мужчины, Нана?
        Что?!
        - Нет! - возмущенно прошипела я. - Отпусти.
        Я попыталась расправить юбку, но Рома - немного сложно давалось называть сексуальное божество из женских книг и журналов по имени - подхватил подол правой рукой и снова поднял.
        - Заплати, - он сказал это вслух, с ласковой насмешкой, и снова поцеловал в шею. - Я хочу их.
        Я проследила за его взглядом и сообразила, что он говорит о моем белье.
        - Зачем?
        - Они будут лежать в моем кармане, когда я завтра с утра пойду на работу. - Его дыхание щекотало мне шею, а губы то и дело прикасались к коже. - Буду снова и снова чувствовать тебя в них. А ты все это время будешь знать, где они и для чего.
        Человек за дверью начал нервничать: трель звонка стала длиннее.
        Я скользнула руками под юбку, задрав ее выше бедер, подцепила пальцами трусики и стянула их с себя. Момент, когда я наклонилась вперед, чтобы окончательно снять их с ног, должно быть стал самым эротичным в моей жизни, еще более эротичным, чем фроттеризм только что.
        Выпрямившись, я расправила юбку, развернулась в руках Ромы - это все он мне позволил - и подала ему желаемую оплату. Он забрал мое белье и склонился к моим губам.
        - Я подожду тут.
        - Что?
        - Могу с тобой пойти открыть.
        - Нет!
        Новый пронзительный зов звонка заставил оторваться от этого чарующего парня и бежать к двери. С той стороны, напротив глазка нервничала Вета.
        - О боже! - прошептала я и помчалась обратно в гостиную.
        Рома меня ожидал со стаканом виски все у той же стены и очень удивился, когда я вдруг подскочила к нему, схватила за руку и потянула в спальню. Его брови изобразили иронию.
        - Уже? Сразу к четвертой базе? Я еще на первой не был.
        Чего?
        - Тихо, - скомандовала я. - Это моя сестра, двоюродная.
        - Мадемуазель меня стесняется? Я испорчу ее репутацию?
        Не без труда я затолкала его в свою комнату и усадила на кровать.
        - Кем ты меня считаешь?! Просто она ужасная болтушка. Я ненавижу, когда в мою жизнь вмешиваются. Узнает она - узнает Кики. Узнает Кики - узнает папа`, мама`…
        Рома усмехнулся:
        - Папа`? Мама`?
        - Да! - Кажется, от волнения я начала говорить в голос. - И Марк, и Додо, и все-все…
        - Так, стоп, - он поднял руку. - Марк - это…
        - Брат, - подсказала я.
        Рома понимающе кивнул, даже как-то немного театрально это сделал.
        - А Додо - это как пицца?
        Что? От бессилия я зарычала, развернулась, выскочила из комнаты, прикрыв за собой дверь, и побежала навстречу неизбежности.
        Вета стояла на пороге, скрестив на груди руки, и недовольно сжимала губы.
        - Я в порядке. Не нужно меня опекать, - как можно спокойнее проговорила я. - От кого из двоих Кирилл тебя вытащил?
        Она сердито фыркнула и протиснулась мимо меня в квартиру.
        Что за вечер такой? Почему все без спроса проходят?
        - Ты не в порядке, - Лиса подцепила мыском кроссовка мои стилеты на коврике. - Это что, Энигма?
        Она приподняла голову, прислушиваясь, а после пошла на звук.
        - С каких пор ты слушаешь Энигму?
        - Это не я. Это плейлист на Яндекс-Музыке. - Я засеменила следом. - Слушай, могу я просто побыть одна?
        - Виски?! - Вета озадаченно оглядела Алису и с ужасом уставилась на бутылку. На мое счастье, стакан рядом стоял только один. Я схватила сестру за плечи и развернула к себе лицом, пока она не увидела книжный шкаф, где отливало рубином мерло.
        - Послушай, я хочу побыть одна…
        - Jamais de la vie! C’est impossible! - Она вывернулась из моих рук и возмущенно засопела. В такие моменты фальшивой экспрессии она походила на бабушку больше всего.
        Мне захотелось закатить глаза, как это часто случалось, но опуститься до грубости я пока была не готова.
        - Лиси, не разыгрывай драму.
        - Нана, не разыгрывай кремень. Я не верю, что ты шла к Кириллу сегодня, чтобы расстаться. Ты ведь его обожаешь! Да, у тебя ушло не меньше месяца на то, чтобы заставить Кики не фыркать презрительно на его неуместные реплики в диалогах. И что это за пятна? - Она указала на мое платье.
        Я опустила взгляд и постаралась скрыть нахлынувшее смущение. Сосредоточенно потерла беловатый налет на юбке в нескольких местах. Стало заметно лучше.
        - Разбросанные туфли, виски, да еще на столике прапрабабушки, без подставки, пятна на платье! Ma cherie, тебе необходимо развеяться! Идем! - Она взяла меня за запястье и потянула в прихожую.
        Я попыталась было спорить, но только спровоцировала сестру на еще более активные действия. И в итоге, около десяти минут спустя, шла по улице в кроссовках, в куртке, и с диким ощущением беззащитной возбуждающей обнаженности, поскольку нижнюю часть комплекта белья я отдала одному возмутительному парню, а отлучиться на минуту, оставив Вету наедине с уликами в комнатах, не решилась.
        - Что он тебе рассказал? - Перебила я монолог сестры на тему пользы прогулок на свежем воздухе после сложных эмоциональных перегрузок.
        - Ничего, сказал вот эту ерунду, будто бы ты ехала к нему со сложным разговором о ваших распадающихся отношениях, а потом вы поругались.
        Поругались?
        - Мы не поругались! - возмутилась я. - Что за чушь? Мы расстались, вот и все.
        Вета всплеснула руками.
        - А откуда виски?
        Двое парней, шедших навстречу, проявили недвусмысленный интерес к нашей паре. Лиси смерила их царственным и одновременно игривым взглядом - мастер своего амплуа. В ней этот дух коллекционера жил с самого детства. Помню, еще в младших классах она умудрялась притягивать к себе мальчишек. С возрастом мужчины стали ее страстью. А я отчего-то совсем не к месту вспомнила фразу «Черт, Нана…» и интонацию, с которой она была сказана. Волна жара прошла по телу, и к без того не проходящему возбуждению добавилась еще жажда вернуться и продолжить общение с потрясающим соседом.
        - Послушай, ты же видишь у меня с косметикой все отлично на лице. Ни одной слезинки не проронила. Я просто отдыхала в одиночестве!
        - У тебя волосы в беспорядке. Немного, но заметно, - прокомментировала Вета, когда ребята прошли мимо.
        Я поспешно подняла руки и поправила выбившиеся из пучка пряди. Пару шпилек потеряла точно.
        - Я же не рассчитывала на компанию или гостей.
        - Ой-ой, - передразнила она. - Ты просто физически по доброй воле не смогла бы расстаться с парнем перед днем рождения Кики. Ты же не выносишь ее попытки сделать из тебя «товар».
        Я раздраженно выдохнула:
        - Что ты хочешь услышать? Скажи конкретно, и закончим с этой нелепой прогулкой.
        Вета скрестила руки на груди и сердито поджала губы.
        - Что с тобой все в порядке.
        - Со мной все в порядке.
        - А откуда тогда виски и все эти разбросанные вещи, и пятна, и прическа?!
        Я начала не на шутку злиться.
        - Почему я должна быть все время правильной? И меня бесил запах Кирилла! Что это за порошок вообще?!
        Вета дернула носом.
        - Не знаю, но мне тоже не очень. Так ты серьезно?
        Я зарычала вслух, чего себе ни разу в жизни не позволяла. Впрочем, сегодня это уже во второй раз.
        - Конечно!
        Вета остановилась и оценивающе меня оглядела.
        - Ты что, бунтовать собралась?
        Я ответила ей тем же взглядом.
        - Нет. Но, чтоб ты окончательно отстала, признаюсь, секс тоже был так себе.
        Совсем так себе, если уж быть до конца честной с самой собой. Больше себя убеждала, чтоб оправдать выбор, и наперекор Кики шла.
        Вета удивленно на меня уставилась.
        - Серьезно? Он не похож…
        - Я думаю, дело в нашей несовместимости, - поспешила я прервать рассуждения сестры на тему страстности Кирилла, а еще развернулась и пошла дальше, вынудив Вету не стоять на месте. - Ему просто нужен кто-то другой.
        Она догнала меня.
        - И тебе?
        - О, да! - я кивнула.
        - У тебя уже кто-то есть?
        - Лиси! - Кажется, лишнего сказала. Теперь, главное, чтобы ищейка след не почуяла. - Я хочу побыть одна. Можно уже? Иди к Сергею обратно.
        - Я у Леши, - она чуть дернула носом. - Придется записать, чтоб не забыть потом.
        Итак, Сергей снова непредсказуемо сменил планы. Воскресный вечер Вета, как правило, проводила не с Алексеем. Непредсказуемость в мужчинах она относила к негативным чертам характера.
        - Просто выбери одного, и все. - Я вздохнула.
        - Не могу.
        - Тогда познакомь их и уболтай жить втроем. - Я засмеялась. - А я расскажу Кики. Будет весело! Божественная комедия… О-о, Марку понравится!
        Вета фыркнула.
        - Все! Иди уже! Я вижу, ты точно в порядке. Чушь нести начала под видом юмора.
        - Ну, уж нет! Теперь я тебя до машины провожу.
        - Я на такси.
        - Тогда подожду с тобой, вызывай. - Я понаблюдала, как Вета достала смартфон и открыла приложение. - К слову, у тебя на меня какие планы сейчас были?
        - Общие. По ситуации. - Она пожала плечами и ввела адрес. - Думала, в ресторан сходим. Вино и хороший ужин отлично снимают стресс от мужчин. Что будешь делать на дне рождения Кики? Хочешь, подарю сопровождающего?
        Вета нахмурилась, глядя на мое лицо, а значит, предложила всерьез. Я отрицательно покачала головой.
        - У меня Мирта есть. Кики не вспомнит обо мне всю официальную часть торжества, а неофициальную я пропущу.
        - Погоди, - Вета чуть отклонилась. - Та Мирта? Которую бабуля не смогла купить восемь лет назад?
        Я кивнула и самодовольно улыбнулась.
        - Она самая.
        - Как тебе удал… Это гениально! Да, она вообще ни к кому цепляться не будет! - Вета бросилась ко мне с объятиями. - Я тебя обожаю!
        Мы засмеялись одновременно, а потом как-то само собой стали вспоминать все многочисленные ситуации, когда нам бы пригодилась вышеупомянутая Мирта и ее глупые пустые глаза. Такими нас и увидел таксист, счастливыми и беззаботными.
        Стоило мне захлопнуть заднюю пассажирскую дверь, помахать на прощание сестре и направиться обратно к дому, как нахлынули все пережитые за этот вечер ощущения. Я шла по улице, непривычно обнаженная, и остро это чувствовала. Это было что-то неправильное. Животное. Словно я чрезмерно сексуальная, легкодоступная, завлекающая… Я подумала о ребятах, с которыми только что флиртовала взглядом Вета, и мне стало неприятно. Для них мне не хотелось быть таковой, да, вообще, для кого бы то ни было, кроме одного человека.
        Я хотела, чтобы Рома шел рядом и знал, что под платьем я обнажена. И, о боже, если бы он пожелал заняться со мной сексом прямо тут, я бы согласилась, не раздумывая. Не гипотетически, а вполне реально. Фантазия легко ожила перед моими глазами. Что со мной?
        ГЛАВА ПЯТАЯ, ДУШЕВНАЯ
        Do you take sugar? One lump or two?
        Он развалился на моем диване, сложив босые ступни на столик прапрабабули, и увлеченно в беззвучном режиме пролистывал мой список сериалов на Netflix. Бутылка виски с моим стаканом своего положения не сменили, ноги Рома тактично разместил рядом. Во всяком случае, я понадеялась, что тактичность в его действиях присутствовала.
        - Ну, как? - Глаза цвета мха уставились на меня с каким-то детским любопытством. - Я не спалился?
        Боже! Ну, какая тактичность? О чем это я? Да, этот парень столь же нагл, сколь привлекателен!
        - Ты что тут делаешь? - Я скрестила руки на груди и сощурилась, глядя на него сверху вниз.
        Выражение лица у него не изменилось. Даже бровью не повел.
        - Ты ушла. Я запаниковал.
        Запаниковал? И поэтому переоделся у себя, а потом вернулся и по-хозяйски расположился в моей гостиной? У меня от возмущения все разумные мысли из головы вылетели:
        - У тебя джинсы другие и футболка!
        - Белье тоже, - кивнул Рома, словно диалог у нас развивался светский.
        Я… Чт…
        - Садись, - он похлопал рукой рядом с собой. - Будешь рассказывать, кто ты такая.
        У меня вырвалось что-то вроде «ф». Даже не подумаю!
        Я обогнула столик, намереваясь все же допить свое вино, но, когда проходила мимо дивана, почувствовала прикосновение теплых пальцев к своему запястью, и в следующее мгновение уже фактически лежала у возмутительного гостя на коленях.
        - Привет, - он лучезарно улыбнулся. В уголках его глаз появились очаровательные сеточки морщин.
        Я задохнулась. С одной стороны от проявленной фамильярности, с другой стороны от дикого желания, за доли секунды накрывшего с головой, стоило его рукам обхватить мои бедра.
        - Так что, Нана? Кто ты такая? - Его ладонь медленно погладила мою ногу. И ткань платья совсем не притупила ощущения от этого прикосновения, скорее наоборот.
        Я прерывисто вдохнула, стараясь собраться с мыслями. Ему определенно нравилось произносить мое прозвище, и всегда с этой странной интонацией, от которой не оставалось и намека на детство. Нана в его устах - это что-то эротичное, дикое, завораживающее.
        Чтобы выиграть время, я попыталась сесть. Рома помог мне, так что в итоге я опиралась одним плечом о его грудь, наши лица разделяло что-то около десяти сантиметров, и он еще ноги мои в коленях согнул, к себе ближе подтянул.
        - Смотри-ка, - он не прекращал улыбаться, - целиком поместилась. Так и думал.
        Я заворожено смотрела на его губы, длинные темные ресницы и никак не могла придумать достойный ответ.
        - Итак, Нана, - он поднял на меня взгляд. - Что такая девушка как ты делает в семье, где есть папа`, мама`, Марк, Кики и кузина со сплетнями и французским?
        Что?
        - Нет, Ивонн я там вполне могу себе представить, - продолжил он с усмешкой. - А вот тебя не очень.
        О боже! Так он смеется надо мной, и с самого начала подшучивал.
        - Я серьезно, - будто мысли мои прочел и вдруг, действительно, перестал улыбаться. Чуть сощурился, внимательно всматриваясь в мое лицо. - Почему Ивонн?
        - В честь моей бабушки. Она умерла, когда ма… Ме, - я решила учитывать разницу произношения, - было двадцать.
        - А сколько тебе?
        - Двадцать три.
        Уголок его губ чуть дернулся, но это точно не было насмешкой. Кажется, он так меня изучал, или что-то вроде того.
        - Как зовут твою маму?
        - Джульетт. - Я немного запнулась, сообразив, что имя, наверное, нужно пояснить, как в русской школе когда-то. В Канаде ничего такого не требовалось. Джульетт, как Джульетт, Нана, как Нана. Никаких вопросов у сверстников не возникало. - Она француженка русского происхождения. Ну, эмигранты семнадцатого.
        Произнесла вслух и почувствовала себя так же глупо, как в начальных классах. Не самая моя любимая тема. Но Рома как будто и не заметил мой дискомфорт, и особого любопытства к теме тоже не проявил, кивнул и продолжил:
        - А папа?
        - Па… Папа, - мне снова пришлось изменить привычное произношение, - русский.
        - Как звать?
        - Михаил.
        - Ивонн Михайловна, значит. - На губах Ромы появилась-таки легкая улыбка, но в ней тоже не было насмешки, только искренняя заинтересованность. - Кто такая Кики? И Додо?
        - Дарина - еще одна кузина по папе. Констанция - мама папы. Вообще-то она ужасна. - Мне захотелось сразу предупредить. - Мама` называет ее авторитарной. Но папа` говорит, что она вовсе не авторитарная, а просто «взбалмошная бабка». Это цитата, - поспешно пояснила я и тут же замолкла.
        Зачем я рассказываю о своей семье парню, которого знаю один вечер? Еще сутки даже не прошли с момента знакомства!
        Рома засмеялся.
        - Мне нравится твой папа`.
        - Да? - Я слегка озадачилась. Он всерьез поставил ударение на мой манер. Почему?
        - Чем ты занимаешься, Нана?
        В смысле, где работаю?
        - Художественную литературу перевожу. Но несерьезную, - добавила я.
        - Несерьезную? - Его ладонь вновь прошлась по моей ноге. Он зацепил подол и медленно потянул его выше, а после запустил руку под юбку. Его прикосновение было таким нежным, таким возмутительным, а кожа такой теплой, что меня накрыл водоворот невероятных по силе эмоций.
        - Ой? - Его лицо озарила ласковая улыбка.
        Я снова это вслух сказала.
        - Так что именно ты переводишь?
        - Бульварные романы.
        В качестве реакции у него получилось загадочное «хм». Я ощутила, как его ладонь медленно скользнула между моих ног, а потом выше. Я прерывисто вздохнула, растерянно глядя на его ресницы. Они такие длинные, густые и темные. О боже! Я вздрогнула, когда он коснулся…
        - Какая влажная девочка, - прошептал он, прерывая мои беспорядочные глупые мысли, и осторожно погрузил в меня палец. - Ты ведь не против?
        Он поднял на меня взгляд, и я почти задохнулась от странной животной темноты его расширившихся зрачков. К тому же, он, кажется, чуть согнул палец, а после довольно резко и ощутимо надавил на косточку, и… если бы я только знала, что в моем теле есть нечто подобное. Перед глазами запрыгали желтые точки. Я услышала хриплый не то стон, не то плач, но лишь мгновение спустя поняла, что это мой собственный голос, собственная реакция на действия этого парня. По телу запоздало пробежала волна мелкой неконтролируемой дрожи.
        - Ты переводила такое в своих романах?
        Нет! Боже, нет, ни разу!
        Рома еще раз надавил, и дикая реакция накрыла меня с новой силой, только теперь прийти в себя он мне не позволил. Во мне оказались два его пальца, и так ощущения стали лишь острее. Я непроизвольно сжала бедра и выгнулась на его коленях, сама усиливая давление его руки.
        - Ты хочешь больше, Нана? - прошептал он. Я слышала в его голосе лукавую улыбку.
        Да! Черт, да!
        - Тогда сожми меня сильнее. - Все мои желания были слишком очевидны для него.
        Не раздумывая, я выполнила его просьбу и потерялась в собственных инстинктах. Разве могла я кончить так быстро, от таких незначительных действий? Но я это сделала. Просто сидя на коленях у парня, почти одетая.
        Рома не спешил убирать руку, наоборот бережно поглаживал меня, отчего по телу разбегались десятки острых разрядов. Они не были приятными или неприятными, они просто были, словно все мои нервы превратились в оголенные провода. Я непроизвольно вздрагивала снова и снова, и это, кажется, очень нравилось автору моего состояния. Его глаза оставались все такими же черными.
        - Так вот почему ты такая развратная. - Уголок его рта обозначил улыбку.
        Что? Почему я вот? Я набрала в грудь воздуха - правда получилось нечто прерывистое и мало похожее на вдох, - чтоб вопрос озвучить относительно его утверждения, но не успела. Прозвучал звонок домофона.
        - Гости еще явиться могут к тебе? - Его брови вопросительно приподнялись.
        - Не… Эт. - Мало того, что вдох потратила не на то, так еще и связки подвели. Звучало чересчур тихо и хрипло.
        - Тогда это ко мне, - широко заулыбался Рома. Его рука довольно резко сменила стратегическое положение. Он меня приподнял и пересадил с себя на диван, а потом ускакал открывать мою дверь кому-то, кто почему-то пришел к нему.
        Что, вообще, происходит в моей жизни? Утром же было все отлично и по плану.
        Я опустила взгляд на свои бедра и закусила нижнюю губу. Потом испугалась, что Рома незаметно за мной наблюдает, и обернулась к дверному проему, но там никого не было, к тому же щелкнул замок входной двери, поэтому я позволила себе еще раз взглянуть на свои ноги. Юбка была неприлично задрана, например, если сесть напротив меня, то можно увидеть отсутствие трусиков, да и мне самой было почти видно их отсутствие. Это было так неправильно и так сексуально.
        Черт! Я сексуальная. Я неприлично сексуальная!
        Он это имел в виду? Или нет? Нет, его фраза звучала иначе. Что он имел в виду?
        Эхо разнесло по парадной шаги. Я поспешно спустила с дивана ноги, свела вместе колени и расправила юбку. Дальше были приглушенные голоса, закрывшаяся входная дверь, и Рома зашел в гостиную с двумя коробками пиццы.
        Он хмыкнул, глядя на меня:
        - Если тебя в монастыре учили, я с ума сойду.
        Я растерялась от его очередного пространного замечания.
        - Колени вместе, пальчики сцепила в замок, на юбке ни одной складки, осанка идеальная. - Он поставил коробки на столик и опять устроился рядом со мной на диване. - Ты меня так встречаешь? Мне нравится.
        Я смотрела на него, он смотрел на меня, и в этом тоже было нечто животное. То есть не как до этого, не дикое и страстное, а что-то инстинктивно теплое и глубокое, словно я этого парня знала не меньше года.
        - Пицца? - Конечно, я хотела выяснить другое, но это меня тоже волновало и вырвалось первым.
        - Говорил же, ты ушла, я запаниковал. - Он вернулся к коробкам, открыл верхнюю и оторвал крышку. - Второй раз не смешно, да?
        Я думала, он на меня уже не смотрит, но оказалось, периферическое зрение у него развито отлично. Я деликатно откашлялась:
        - Ну, первый раз тоже было, в основном, странно. Что ты делаешь? - Я с тревогой наблюдала, как он рвет крышку на части.
        - Тарелки.
        Тарелки?
        - Я принесу тарелки!
        Я вскочила с дивана, но он поймал меня за запястье и потянул вниз.
        - Чего ты прыгаешь. Сядь. Смотри. Берешь, кладешь кусок, съедаешь, выкидываешь - мыть не надо. - Жестом фокусника он протянул мне пиццу на оторванном картоне.
        Я осторожно приняла из его рук еду и так замерла с ней, пытаясь решить, что делать.
        - Ты так собралась сидеть? - искренне удивился он. - Не пойдет.
        Не дожидаясь моей реакции или ответа, он взял меня за талию и перетянул к себе на колени. Я едва успела баланс странной тарелки сохранить.
        - Что-то еще… - Он окинул меня придирчивым взглядом. - Да.
        Я вскрикнула от неожиданности, когда он просто задрал подол юбки до самых бедер.
        - Все. Сиди ешь.
        Я оторопело наблюдала, как он взял свой кусок, откинулся на спинку дивана и включил Virgin River, причем с самого начала.
        - Познакомимся с твоими вкусами, Нана.
        Не знаю, что он ожидал там увидеть. Порнографию? Ничего подобного я не смотрю.
        С усмешкой представила его разочарование и не прогадала. Уже минут через десять возмутительному парню наскучил сюжет про маленький красивый городок в глуши и его жителей. Он умял три куска пиццы за это время и теперь запивал их виски. Я осторожно, стараясь не испачкаться, доедала первый.
        - Что у тебя за монстр на кухонном столе сидит?
        Я замерла, не успев откусить в очередной раз, и нахмурилась, потом сообразила:
        - Это Мирта. Подарок для Кики ко дню рождения. А что ты имел в виду, когда монастырь упомянул?
        Рома пожал плечами.
        - Ты так сидела, я представил милую маленькую развратную воспитанницу монашек. В этот образ ты вписываешься легко.
        Что?!
        - А что значит… О чем ты… Ты сказал: «вот почему ты развратная». Это о чем? И почему ты с самого начала решил, что я такая?
        Он заулыбался, его глаза вновь потемнели. Он потянулся через мои ноги и поставил стакан с виски на столик, а после все свое внимание сосредоточил на мне.
        - Потому что ты чертовски чувствительная и быстро кончаешь. Что касается второго, Нана, ты осматривала меня очень внимательно в дверях. И не хочу тебя расстраивать, но когда человек возбужден, у него зрачки расширяются. Будешь отрицать, что ты меня хотела?
        - Нет, - сама не поверила, что сказала это вслух. Чтобы не было так уж стыдно, произносила, глядя ему на грудь. Рома заулыбался до невозможного сексуально и обворожительно.
        - Один раз, второй - сложно устоять, когда очень красивая девушка и не собирается скрывать, что хочет тебя. Знаешь, на меня так еще не смотрели.
        Я подняла взгляд, пораженная его словами. Как такое может быть?
        - Не смотрели?
        Он рассмеялся, и, возможно, мне показалось, но выглядел при этом немного смущенно.
        - Да, Нана, девушки, как правило, предпочитают некоторую скрытность.
        Скрытность? Кажется, Вета лет пять назад учила нас с Додо смотреть на понравившегося парня так, чтобы он не заметил, только я не особо вслушивалась и уж тем более не запоминала. Он про это?
        - И поверь, Нана, ни одна девушка меня так открыто и с таким блаженством не нюхала. - Он расхохотался, глядя на мое лицо.
        Я что?!
        Сеточка обворожительных морщин разбежалась от его глаз, а слева на щеке появилась продолговатая ямочка - совсем несимметричная мимика и такая небрежно соблазнительная.
        - Это было самое потрясающее, - продолжил шокирующие признания он.
        ГЛАВА ШЕСТАЯ, СЛУЧАЙНАЯ, ПОТОМУ ЧТО АВТОР ЕЕ НЕ ПЛАНИРОВАЛА
        Little miss, ah, innocent, sugar me…
        Не прерывая зрительного контакта, он чуть приблизил ко мне лицо. Словно завороженная, я наблюдала за ним и с замирающим сердцем ждала продолжения, а потом ощутила его руки на своих…
        - Уронишь. - Внезапное заявление он дополнил очередной сногсшибательной улыбкой, и поправил мой недоеденный кусок на картоне. - Виски?
        Не в силах вымолвить и слова, я отрицательно покачала головой.
        - Вот опять так же смотришь, - проговорил он беззвучно. Фраза длинная, но я прочла ее по губам с легкостью.
        Будто во сне, я наблюдала, как он забрал из моих рук еду и переложил ее на стол, а после вновь сосредоточил все внимание на моем лице. Глаза цвета мха мучительно медленно изучили мои губы, затем шею и грудь, а после он увлекся моими бедрами и ногами, но особенно линией подола. Его ладонь, что лежала на моей спине, сместилась на талию. Роме понадобился всего один рывок, чтобы подвинуть меня чуть ближе. Я уперлась правым бедром ему в пах.
        - Ты не возражаешь? - вновь беззвучно проговорил он, заглянув мне в глаза.
        Я не возражала. Совсем не возражала! Он, очевидно, это легко прочел по моей мимике, но почему-то настоял:
        - Вслух, Нана.
        - Не возражаю…
        Улыбка тронула его приоткрытые губы, и я не смогла сосредоточиться ни на чем, кроме ровной белой линии его зубов. Он такой красивый везде. Все, чего касался мой взгляд, такое идеальное. Или это только мое личное восприятие?
        Рома, меж тем, перестал улыбаться, глаза его почернели. Он поднял руку и едва ощутимо коснулся кончиком указательного пальца моей нижней губы, наблюдая за своими действиями так, словно ничего важнее в мире просто не существовало.
        Я видела, как он беззвучно проговорил «Нана». Кровь и без того в висках стучала, а после этого я ее биение почувствовала между ног, и эта дикая пульсация отдавалась во всем теле сильнее с каждой прожитой секундой. Если бы только его рука вновь была под моей юбкой, клянусь, я бы кончила всего за пару движений. Боже, пусть он повторит! Я же не могу его просить об этом! Или могу?
        Рома чуть надавил на мою нижнюю губу, заставив вздрогнуть, а после медленно очертил ее все тем же указательным пальцем. Не знаю, что на меня нашло, не иначе помутнение, но совершенно возмутительным образом, я приоткрыла рот и лизнула кончиком языка его палец, и сама же получила от этого острое удовольствие, представляя, как проделываю то же самое с другой частью его тела. От меня не ускользнуло, как резко он вдохнул, неотрывно наблюдая за моим ртом. Это было настолько восхитительно, что я, должно быть, окончательно потеряла всякий стыд и осторожно прикусила его палец зубами, а потом лизнула место укуса. Я была чертовски развратной, и ему это нравилось. Мне это нравилось!
        «Нана», - он повторил это так же беззвучно с почерневшими горящими глазами. Я лишила его мыслей и лишила воли, лишь немного поманив фантазию. Словно властью над ним обладаю.
        Не отрывая взгляд от его лица, я бережно захватила палец ниже сгиба зубами, сомкнула вокруг него губы и плавно отклонила голову назад, пройдя по всей его длине. Рома определенно дыхание задержал, а потом…
        А потом откуда-то снизу, видимо, из кармана его джинсов пропиликал смартфон, безжалостно убив восхитительное мгновение.
        - Мне нужно на работу, - сообщил Рома, после того, как убрал от моих губ свою руку и прочитал сообщение в очень странном чате. Переписка хоть и была на английском, но я смысла вообще не уловила из того, что успела подсмотреть.
        - Сейчас?
        Он выглядел искренне расстроенным, даже разочарованным. Мне его эмоции понравились.
        - Сейчас, Нана.
        Он аккуратно пересадил меня с колен на диван. Раньше в его действиях было столько секса, а на этот раз только бережность и нежность. В груди у меня стали разрастаться одновременно и щемящая тоска и разочарование. Почему он хочет уйти сейчас? Я же тут!
        На его лице появилось странное выражение: смесь ласковой насмешки и печали.
        - Ну, не надувай губки, Нана. - Он вновь коснулся моего рта кончиками пальцев, но это было совсем не так. Это тоже было бережно и нежно, а я хотела по-другому!
        - Я вернусь, - он улыбнулся.
        Точно?
        - Обещаю. - Он встал с дивана и собрался уходить, но потом вдруг развернулся, оперся коленом о сиденье и, склонившись ко мне, поцеловал.
        И… О боже!
        Я хочу сказать, его дыхание было таким горячим и пахло виски, его язык был таким настойчивым, так властно проникал в мой рот снова и снова. По телу бежала мелкая дрожь, и я выгибалась ему навстречу. Мне так нужно было почувствовать его ладони на себе, подчиниться, быть послушной. Почему он не забрал все мое белье? И почему не касается меня? Я взяла его за талию и потянула на себя, но он перехватил мои руки, прервав поцелуй тихим смехом.
        - Нет, Нана. Не сейчас.
        - Почему?
        Он уткнулся носом мне в висок и продолжил смеяться.
        - Мне нужно на работу.
        Ночью? Что это за работа такая?
        - Не нужно!
        Мое требование только развеселило его сильнее.
        - Обещаю, Нана, как только вернусь, сделаю все, что ты пожелаешь.
        Его губы вновь нашли мои, а после он ушел, оставив меня возбужденной, неудовлетворенной и категорически взбешенной. Да, что он себе позволяет?! Хам!
        Я выключила телевизор, залпом опрокинула недопитый хамом стакан виски и включила обратно Паганини. Настроение как раз соответствовало. Да, я после этого… как его… Кирилла - я скрипнула зубами с досады на свою странную забывчивость - такой ярости не ощущала! Хам!
        Я подняла со столика свой стакан виски и пошла в душ, смывать напряжение.
        Нет, ну, какой хам!
        - Обещаю, Нана, как только вернусь, сделаю все, что ты пожелаешь, - передразнила я басом. Получилось совсем не похоже и ни капельки не сексуально.
        Я стянула через голову платье и бросила его на корзину с грязным бельем. Туда же отправила лифчик.
        В его исполнении эта фраза звучала иначе. В его исполнении она делала меня влажной. Даже сейчас, когда я была дико зла на него, от простого воспоминания мне вновь хотелось сидеть на его коленях, слушать его дыхание, чувствовать его пальцы в себе. А еще мне ужасно хотелось выяснить, что еще он может такого сделать со мной, и это просто… Это просто… Просто…
        От переизбытка гнева я ударила раскрытой ладонью по столешнице, случайно сбив тюбик с кремом.
        Просто возмутительно! Почему это я должна ждать и желать? А он весь такой командует…
        Я настроила воду в душе и вдруг встрепенулась от странной догадки. Рома сказал про Кирилла что-то вроде «тебе он не подчинялся». Он вот это имел в виду? Я открыла дверь душевой и выглянула на свое отражение в зеркале над столешницей. В глазах девушки с той стороны стекла читалось явное удивление.
        - Ивонн? - прошептала я и ступила на коврик. Зеркало стало медленно запотевать, так что я поспешно захлопнула дверь душевой. - Неужели, вы настолько невозможны? Мало того, что вы развратны, позволяете себе совершенно неприличные вещи, действия и мысли, так вы еще… Мы… Я…
        Девушка в отражении приоткрыла рот и протяжно вздохнула. Получилось красиво, мне понравилось. Захваченная новой мыслью, я внимательно ее оглядела, стараясь при этом просчитать, что именно сегодня видел Рома.
        Узкое овальное лицо, серые глаза, светло-русые волосы, собранные на затылке резинкой. Я приложила указательный палец к нижней губе - она у меня полная, а верхняя узкая, получался такой странный рот, как у кукол Кики, - и чуть надавила, потом прикусила палец зубами. Ничего не почувствовала. Вроде симпатично, но это все. Может, нужно быть мужчиной, чтобы что-то почувствовать?
        Убрала руку, протяжно вздохнула и приподнялась на цыпочки, рассматривая талию. Повернулась боком. Расстроилась. Интересно, а что нужно делать, чтобы живот был плоский, как на картинке в журнале или на обложке книги? Я сосредоточенно потыкала пальцем кожу в нижней части живота. До мышц был мягкий слой жира, не так чтобы большой, но целых полтора сантиметра там точно было. Да и ноги у меня, наверное, толстоватые, на фотографиях у девушек между бедрами пространство, а у меня с пространством не очень, есть немного, но не так чтобы много. Одежду покупаю сорок четвертого размера, а чтобы было как в журналах, наверное, нужен сорок второй или даже сороковой.
        Рома еще одну важную часть моего тела не видел. Я повернулась к зеркалу лицом и склонила голову набок, пытаясь оценить свою грудь с предполагаемой точки зрения, тщетно. Без понятия. Фразы Кирилла про то, что она красивая, в расчет брать не буду. Откуда я теперь знаю, почему он так считал? Да, и что он вообще в женщинах понимает?
        Вспомнились взгляды Ромы, направленные на меня, и его всегда такое грешное «Нана» - тревоги ушли прочь, уступив место новой волне возбуждения. Лучезарно улыбнувшись отражению, я зашла обратно в душ. Нана красивая, во всяком случае, Рома бы не околачивался в моей квартире так долго, если бы не была. Куда он ушел?
        Что это за работа такая, по ночам убегать? Если бы не видела экран его смартфона с рабочим чатом, решила бы что у него девушка есть на стороне.
        - Ой, - я озадаченно замерла. Точнее это я была бы девушка на стороне. Боже, какое клише!
        Как же, оказывается, просто вступить в подобные отношения: раз и впустила потрясающе сексуального парня в личное пространство. Мне же даже в голову не пришло спросить его, свободен он или нет, как-то по умолчанию это предполагала. Не может же человек, связанный обязательством, увлекаться кем-то на стороне.
        В ужасе я прижала ладонь ко рту. Но я-то увлеклась! В тот момент, когда я хотела Рому, у меня был Кирилл. С каждым разом я оказываюсь все хуже и хуже! Может, меня удочерили? Я тряхнула головой, справляясь со стыдом за собственное поведение.
        ГЛАВА СЕДЬМАЯ, ВНЕЗАПНАЯ
        C’mon, take a bottle, shake it up
        Break the bubble, break it up…
        Пробуждение было не очень приятным. Почему-то все тело болело, хотя я отчетливо помню, как с удовольствием вытянулась на кровати под одеялом после душа, даже посуду мыть не стала и убирать - я же все равно та «Нана». Помню, как осознанно перед сном фантазировала о сексе с Ромой, точнее пыталась, потому что получалось не очень. Желание было дикое, но знаний, оказалось, не хватает. Какие-то, выяснилось, они у меня простые и примитивные, особенно это касалось взгляда парней на мое тело. Что они там вообще чувствуют?
        Я чуть пошевелила головой, справляясь с болью в шее, приподняла голову со стола и оторопело уставилась на два огромных монитора перед глазами. На экранах светились англоязычные строки кодовой чуши, точнее это что-то из программирования - в Канаде в школе, помню, преподавали. Я озадаченно нахмурилась и чуть сместила взгляд. Передо мной лежала большая черная клавиатура, стоял огромный бумажный стакан недопитого кофе и очень знакомые мужские руки. Красивые руки. Ромины.
        Руки пошевелились, и я завизжала!
        А, когда завизжала, ноги непроизвольно уперлись в пол с такой неожиданной силой, что я покачнулась на стуле и всей массой упала на спину, хорошенько приложившись затылком об пол. На доли секунды перед глазами все потемнело, и запрыгали золотые искорки. Я про себя отметила одновременно два момента: во-первых, я визжала, а звук не шел, зато рядом кто-то тоже кричал; во-вторых, понятно, почему в старых мультиках у персонажей вокруг головы именно звездочки крутились.
        Мы с тем другим человеком замолчали одновременно. Я открыла глаза, увидела белый потолок с довольно странной лампой, полагаю, нечто в стиле хай-тек, и огляделась. Никого постороннего в помещении не нашла, если, конечно, не считать, что помещение само по себе было посторонним.
        Я подняла руку, чтобы приложить ее ко лбу, а после ощупать затылок, но не рассчитала силу и врезала сама себе со всего маху ладонью по лицу, да еще с громким шлепком.
        - Ай! - сказала я и замерла.
        Медленно приподняла ладонь с бровей и повторила:
        - Ай? - Голос человека, который произносил мою мысль, был не мой. Знакомый и не мой.
        Я уставилась на мужскую руку перед своими глазами. Ладонь была большая, узкая, пальцы длинные, с широкими суставами, и это они меня вчера вечером с ума сводили. Я подвигала пальцами, согнула, разогнула их, после с каким-то отрешенным спокойствием, покрутила перед глазами руку, рассматривая со всех сторон.
        Нужно было встать. Отчетливо понимая, что именно сейчас почувствую, я приподняла голову и приложила ладонь к затылку. Так и оказалось. Короткие жестковатые густые волосы. Позабыв про ноющую боль в голове и спине, я пару раз пропустила прохладные пряди между пальцами. На ощупь они были приятнее, чем я представляла, когда рассматривала Рому в дверях.
        С тихим шипением я перекатилась на бок и поднялась с пола. К слову, при этом опять чуть не упала. Ноги оказались длиннее привычного, и я позорно равновесие потеряла - со стороны, должно быть, мои взмахи руками и покачивания напоминали попытки новорожденного жеребенка сделать первые шаги. Первые шаги, к слову, тоже получились не очень.
        Боже! Какой же он длинный! Меня слегка замутило, но вестибулярный аппарат быстро справился с первым впечатлением от ракурса на окружающий мир. Я на такую высоту даже на каблуках не поднималась!
        Ну, так вот… Какого хрена?! И да, пусть Кики придет в ужас от моей лексики! Какого, черт возьми, хрена?!
        Я еще раз, внимательно осмотрела помещение, в котором оказалась и пришла к выводу, что это не работа. Внезапно к горлу волной тошноты подкатила паника. Пришлось около минуты потратить на дыхательные упражнения, приводя психику в порядок. У меня точно теперь стресс, причем очень сильный. Мама` всегда говорила, что стрессы ни к чему хорошему не приводят, стрессов надо избегать. Ну и как их избегать? Вернее его, одного и огромного!
        Боже! Да, какой же он огромный! Это я уже не про стресс, это я про Рому. Как он такой гигантский живет? Все же ниже, чем обычно! Зеркало бы. Я посмотрела на себя вниз и снова поборола приступ тошноты. Вчерашние джинсы, футболка и босые ступни - длинные какие! - и еще… Нет, это я потом! Это неприлично, Нана, и совершенно неуместно! Ты напугана, в шоке, в стрессе, недоумении, а напуганные девушки в шоке не думают о том, о чем ты подумала. Веди себя, как положено приличной испуганной девушке.
        Что там положено? Первое: я не сплю, потому что я всегда точно отличаю, когда я сплю, а когда нет. Второе: психически я совершенно здорова и наследственности плохой не имею. Третье: в квартире у меня плита электрическая, и никаких иных источников отравляющих во сне веществ не держу. О чем это говорит?
        О том, что я в каком-то возмутительном голливудском романтическом кино! Больше аналогий не имею, вариантов тоже.
        - Ой! - Меня поразила неожиданная мысль, и тут же вдогонку обескуражило звучание голоса. Снаружи Рома слышался иначе, не сразу это заметила.
        Осторожно, стараясь следить за движениями и совершенно непривычным телом, я направилась к выходу из комнаты, которая, у него была спальней, но почему-то без зеркал и шкафов, если, конечно, не считать полок с книгами и непонятной электронной дребеденью.
        Ой, я же важную мысль подумала. А что если это как со звездочками? Ударилась, перед глазами вспышки - мультипликаторы потом опыт жизненный используют. Вот и тут. Вдруг кто-то попадал в чужое тело, и потом фильмы снимал? Это очень странно звучит? Нет?
        Может, у меня приступ какой?
        Может, я в коме?
        Зеркало нашлось в прихожей, это были две огромные двери-купе, встроенные в стену. Абсолютно все вещи Рома предпочел хранить в одном гардеробе, я проверила, на всякий случай, прежде чем вглядеться в свое отражение.
        Боже, какой же он красивый! И сексуальный. В порыве любопытства, я стянула через голову футболку, посмотрела на него, то есть на себя, и тут же зажмурилась.
        Нет, я не могу быть в коме. Мама` описывала весь процесс иначе. Это должно быть реалистичным сновидением с элементами кошмара, наделенного странной, абсурдной логикой. А тут все иначе.
        Приступ паники прошел, и я открыла глаза.
        Определенно, он не просто красивый, он шикарный! И он точно круче всех этих журнальных парней!
        Не знаю зачем, но я на всякий случай огляделась - очень уж хотелось убедиться, что за постыдным делом не буду застигнута врасплох, - а после подошла ближе к зеркалу и с таким диким удовольствием оглядела это невероятное тело, что снова вспомнились слова Ромы о моем возмутительном нраве. Что ж, не отрицаю. Нрав мой, действительно, оставлял желать лучшего. Невоспитанная Нана!
        Я даже шрамы его тонкие все разглядела. Плохая я.
        Что дальше, Нана? Правильно! Я закусила губу и снова воровато огляделась. Роме моя мимика не шла, но я на его лицо особо и не смотрела. Вместо этого потянулась к джинсам, расстегнула пуговицу. И…
        - Да твою ж мать-то! - взвизгнула недовольно я своим голосом, распахнув глаза. Подо мной была моя кровать, а странное, непонятное видение закончилось на самом интересном месте. Я зарычала и зло побрыкалась на матрасе, от души постучав кулаками по ни в чем не повинным подушкам.
        - Зараза! - Я села, скинула одеяло и как попало доползла до пола. Вот зачем я слушала Кики с ее уверениями, что мне нужна очень большая кровать? Я в ней путаюсь!
        Я была так зла, так зла, что аж в ярости! И пусть меня осудят, но я хотела не идти «как леди», я хотела топать, и я топала. Это моя квартира, я тут одна - что хочу, то и делаю. Очень громко я зашла на кухню, достала из шкафа турку и насыпала туда две чайные ложки молотого кофе. Пока он варился, забрала у Мирты желтый стакан, помыла и налила туда сливок. Теперь это будет моя утренняя чашка! В дверь позвонили. Чертыхаясь, как вообще «не леди», я пошла открывать.
        - Ого! - Рома в притворном ужасе отступил назад. - Не бей, я хороший. Честное слово!
        - Я знаю! - Он, может, и хотел шутить, а мне было не до шуток. Я все еще была зла.
        Рома сказал озадаченное «ага» и задумался на секунду. Не знаю, о чем он там размышлял, но я ждала. Смотрела ему в глаза пристально и ждала.
        - Нана, - наконец, как-то немного осторожно выдал он.
        - Что?
        - Ты жуткая. Кофе будешь?
        - У меня есть. - И в этот самый момент я услышала шипение на кухне. Хотела сорваться и бежать предотвращать катастрофу, но решила, что так бы поступила прежняя Нана. Как новая Нана, я осталась стоять на месте. - Уже нет. Значит, буду.
        - Правильно, - кивнул Рома, - крутые парни не оборачиваются на взрыв. Чашку бери и идем.
        С этими словами он развернулся и скрылся в недрах своей квартиры, оставив открытой дверь.
        Желание топать я подрастеряла, точнее, поменяла на другие желания, те самые, с которыми вчера засыпала, поэтому на кухню к себе бежала уже на цыпочках. Папа` мое дальнейшее поведение называл «вихрем пронеслась», а Кики ругалась, что я в такие моменты похожа на торговку с рынка. Включила воду, стерла с возмущенно попискивающей плиты остатки неудачного утреннего напитка, сполоснула стакан от сливок, выключила воду, показала пустоголовой Мирте язык и убежала к Роме в гости. У меня еще и научный интерес был, между прочим.
        Именно его, научный интерес, я и включила первым делом. Гардероб был точь-в-точь - меня это слегка удивило, но не побеспокоило. Я же в квартиру из-за входной двери частично заглядывала? Заглядывала. Подсознание все за меня выстроило, на основе собранных данных. Я, наверное, бы даже сознательно прихожую Ромы спроектировала за пару минут. А вот в гостиной мне стало слегка дурновато: она и расположена была, как в моем сне, и наполнение ее почему-то выглядело так же. С пугающим чувством нереальности происходящего я уставилась на закрытую дверь, за которой должна была находиться комната со столом, двумя мониторами, книжными полками и кроватью.
        - Мадемуазель заблудилась? - позвал с кухни Рома.
        Я бросила еще один напряженный взгляд на мистическую спальню и пошла на голос ее хозяина. Что тут, вообще, происходит?
        - Мадемуазель изучает. - Если он вчера подумал, что может вот так безнаказанно надо мной шутить, то вывод сделал неверный.
        - Какие зубки, - в голосе Ромы слышалось искреннее восхищение. Он даже от столешницы развернулся ко мне лицом. К слову, восхищение было и в его зеленых глазах.
        Я фыркнула. Конечно! Мама` всегда говорила, что настоящая леди способна поставить на место кого угодно и где угодно.
        - Стакан. - Рома протянул мне раскрытую ладонь.
        Когда он был таким немножечко грубияном, у меня внутри будто протест зарождался. Это как-то непроизвольно получалось, само собой. С нарочитым изяществом я поставила на его ладонь подаренное мне им же желтое безобразие.
        Рома галантно склонил голову - вообще-то не совсем правильно, но, в конце концов, его же не Кики будет оценивать - и кивком указал куда-то в сторону.
        - Ванная там.
        Я постаралась изобразить вежливый интерес. Что, простите?
        - Ванная там. Дверь напротив гардероба, - явно сдерживая улыбку, уточнил Рома.
        С секунду я недоверчиво изучала зеленые глаза, искрящиеся весельем, а дальше с возрастающим чувством тревоги, но, не теряя осанку и изящество, развернулась и направилась в указанном направлении. Миновала гостиную, открыла дверь в туалетную комнату, включила свет и взвизгнула, спровоцировав приступ громкого смеха на кухне.
        Раковина была прямо напротив двери, над раковиной висело большое зеркало, а оттуда на меня смотрело оно. То есть она. То есть я! Я, которая совершенно точно забыла в душе воспользоваться молочком для снятия макияжа - это раз, и которая совершенно точно всю ночь по подушке елозила головой, стараясь создать как можно больше статического электричества, - это два! Другого оправдания моему внешнему виду просто не было!
        Я подошла ближе к зеркалу, вглядываясь в это помятое, сверкающее злыми глазами отражение. «Чем хуже у девушки дела, тем лучше она должна выглядеть». Полагаю, дела у меня шли просто превосходно! Кики удар бы хватил, насколько превосходно.
        К слову о Кики. А сколько времени?
        Я выглянула из туалетной комнаты и озвучила вопрос Роману.
        - Без пятнадцати час, - раздался ответ с кухни.
        С новой порцией визга я перелетела из квартиры соседа в свою. Боже, разве я, после всего учиненного, леди? Нет, конечно. Да, и к черту!
        - Мадемуазель Нана. - Рома застал меня за короткими перебежками из спальни в туалетную комнату. - Я очень люблю вашу таинственность, но у меня уже прям много вопросов.
        Проносясь мимо этого замечательного, терпеливого парня я попыталась осознать, почему накануне посчитала его наглым возмутителем моего спокойствия.
        - Ой, кофе! - Восторг у меня был искренний. Я резко затормозила рядом с Ромой и перекинула нижнее белье через плечо, освобождая правую руку для большого желтого стакана. В другой у меня была косметичка.
        «Fuck me».
        Ах, да, вот поэтому.
        - Я подержу, - Рома стянул у меня с плеча черное кружевное боди. - И надеть помогу.
        И поэтому тоже.
        - Мы же не к мужчине собираемся? - уточнил он. В зеленых глазах искрился смех, но и беспокойство там я тоже заметила.
        - У Кики день рождения, - пояснила я, сделав большой глоток бодрящего напитка. - Боже, как вкусно!
        Темно-русые брови приподнялись вверх, а на идеальных губах заиграла самодовольная улыбка.
        - День рождения в понедельник?
        Я скрылась в туалетной комнате и постаралась найти место стакану с кофе на столике посреди многочисленной косметики. Мой зеленоглазый грех оказался джентльменом: остался за порогом, я слышала, как он оперся на открытую дверь - ручка глухо ударилась о стену. Нет, в самом деле, этот парень удивительным образом никогда не пересекал черту. Он знал, когда остановиться, и на что получить разрешение. И настроение мое легко улавливал, мимику читал.
        - А ты, разве, не должен быть на работе?
        Я включила воду в раковине и открыла тюбик с молочком для умывания. На работе с моими трусиками в кармане, но об этом я дипломатично умолчала.
        - Я оттуда только вернулся. Было намерение вздремнуть, слышу, мадемуазель топает. Думаю, дай проверю, мало ли.
        Я смыла следы старого макияжа и взялась за основу нового.
        - Значит, чудовище с кухни поедет к Кики. - Рома молчать не желал.
        - Мирта - не чудовище, - немного обиделась я. - Она элегантна, аккуратна, мила…
        - И катастрофически искусственна, - продолжил за меня Рома.
        Я отложила тюбик с дневным кремом и выглянула на собеседника.
        - В каком смысле?
        Как я и предположила, он стоял, опираясь спиной на дверь. А еще сосредоточенно перебирал кружево моего боди, рассматривая едва ли не каждый завиток, - вот этого я не предвидела. Рома повернул ко мне голову и поднял взгляд.
        - В прямом. Когда только встречаешь девушку, лучше сразу представить ее без косметики, в джинсах и майке. Знаешь, такой майке с тонкими лямками, которые постоянно спадают с плеч. Если картина выглядит нежно и сексуально, то можно попробовать пообщаться.
        Я смотрела на Рому, раскрыв рот.
        - Такой вот мужской лайвхак, - усмехнулся он. - А теперь попробуй с кухонным монстром.
        Признание было странным, но мне понравилось. Да и сама идея заинтересовала, даже тот факт, что опаздываю на торжество Кики, отступил на второй план. Я вышла в коридор, оперлась о наличник плечом и постаралась вообразить то, о чем он попросил. Картина нарисовалась, действительно, не очень. Без прически волосы Мирты получались довольно короткими и редкими, глаза без косметики - пугающими, разве что тело оставалось красивым, но тоже каким-то неестественным.
        Рома оттолкнулся от двери, развернулся ко мне лицом и коснулся пальцами моей щеки.
        - Нана - другое дело.
        Кончик его указательного пальца лег мне под подбородок и приподнял его. Он смотрел на мои губы, и расширившиеся зрачки вновь придали зелени его глаз таинственной темноты. Мучительно медленно он склонился и коснулся моего приоткрытого рта поцелуем. Перед тем как зажмуриться и привстать на цыпочки, я прочла блаженство в выражении его лица. То как он наслаждался мной, как не скрывал свои эмоции, меня с ума сводило.
        В мгновение ока я оказалась прижата к двери, а обе его ладони легли мне на шею и заскользили ниже. Сквозь ткань сорочки и халата я чувствовала тепло его рук. Рома не пытался быть осторожным или сдерживать страсть. Он сделал шаг назад, и я ощутила, как с талии упал мой шелковый пояс, а следом за ним отправился халат.
        - Вот видишь, - прошептал мне в губы Рома.
        Разум отказывался повиноваться, поэтому меня хватило лишь на удивленное «А?» Соблазнитель взглядом предложил мне проследить за его рукой возле моего левого плеча. Он зацепил пальцами бретельку и бережно снял ее, из-за чего вырез сорочки спустился немного ниже, приоткрыв левую грудь. Точно так же зеленоглазый искуситель поступил и со вторым моим плечом. Теперь от падения шелк удерживали затвердевшие соски, и, кажется, именно это возбуждало Рому сильнее всего.
        Я слышала его прерывистое рваное дыхание, наблюдала, как он, не спеша, очерчивает линии моей груди.
        - Такая нежная, - едва слышно прошептал он.
        А потом ступил ближе, вновь прижав меня к двери. У меня из горла вырвался невнятный звук, что-то среднее между «ах» и стоном. Увы, никак пока не получалось реагировать сдержаннее на его выдающиеся размеры. Когда он желал меня и прижимался ко мне бедрами - о, боже! Я в жизни не чувствовала ничего подобного. Я имею в виду, не только эмоции, но и физические ощущения. Когда женщины говорят, будто бы размер не имеет значения, они безбожно врут! Может, даже себе лгут, потому что не повезло с объектом любви. Не выбирать же, в самом деле, парня, только по…
        - О чем ты думаешь, Нана? - насмешливо проговорил Рома. И только в этот момент я сообразила, что стою, запрокинув голову, и восторженно рассматриваю его лицо. - Ой?
        Он склонился, и его дыхание коснулось моих губ.
        - Что «ой»? Я хочу знать. - Он лизнул кончиком языка мою нижнюю губу. - Расскажи, Нана, какие развратные мысли блуждают в твоей голове, когда ты так смотришь на меня?
        Рассказать?! Как такое рассказать?!
        - Мне снился сон. - О, боже! Я собралась это сделать! Я облизнула пересохшие губы и тут же была награждена быстрым поцелуем. - Там… Я стала… Я проснулась тобой, в твоей спальне, и я… Ну, то есть я долго рассматривала отражение в зеркале…
        Мне понадобилось перевести дыхание. По телу от смеси волнения и возбуждения прошла волна дрожи, и затуманенные страстью зеленые глаза тоже совершенно не помогали успокоиться.
        - Но ты был в джинсах, и я не успела увидеть все, а я все время об этом… Ну, то есть, я и до сна об этом думала. И чувствовала. Ты такой большой, - голос предательски сорвался на шепот.
        С хриплым стоном Рома вжал меня сильнее в дверь и поцеловал. Поцеловал жадно, немного грубо, но мне бесконечно понравилось! Он дернул сорочку вниз и накрыл ладонью мою левую грудь. Его язык раз за разом проникал в мой рот. Я чувствовала, как гонимый инстинктами, Рома трется об меня таким восхитительным членом. О боже, а член можно называть восхитительным? Определенно, да! Не знаю про другие, но конкретно этот можно!
        - Нана? - вкрадчивый голос сестры прозвучал, как гром среди ясного неба.
        - Б****, - сказал мой грех, и как-то так умудрился одновременно и обернуться к ней, и меня собой закрыть. Мне пришлось выглянуть на Лисавету.
        - Bonjour, - проговорила Вета, внимательно изучая внешность Ромы. - Нана, qui est cette magnifique creature?
        ГЛАВА ВОСЬМАЯ, ТОРЖЕСТВЕННАЯ
        Pour some sugar on me
        Ooh, in the name of love…
        - Это восхитительное создание - Роман! - вспылила я. - Ступай на кухню немедленно!
        - Vous n'etes qu'une gosse mal elevee, - процитировала Вета Кики и, вскинув гордо подбородок, удалилась в указанном направлении.
        - Переведи, - шепнул Рома, когда сестра скрылась за кухонной дверью.
        - Она сказала, что я плохо воспитана. Вернее, это Кики часто повторяет.
        В зеленых глазах появились эмоции, идентифицировать которые у меня не получилось. Что-то вроде злости или раздражения, кажется. Или нет. Нежность там тоже была. Вот нежность точно. И решимость. Да. Нежность и суровая решимость.
        - Она, наверное, пришла, чтобы вместе ехать на торжество, а я…
        - А ты во сне была мной, - заулыбался Рома. - И все проспала.
        Я смутилась. Он такой… Такой…
        Поцелуй был неожиданным и очень бережным, легким. Я едва вслух не выдохнула «внезапный». Такой внезапный и непредсказуемый.
        - Одевайся, - Рома с безобидной, немного детской улыбкой потерся кончиком носа о мой нос. - Я умею беседовать с навязчивыми сестрами.
        Она не… Вета навязчивая? Мне как-то это в голову раньше не приходило. Почему он так решил? Но прежде чем мне в голову пришло озвучить вопрос, Рома поднял с пола боди, отдал его мне и скрылся на кухне, еще и дверь за собой закрыл.
        Я разочарованно вздохнула. Тело горело, требуя новых прикосновений волшебных мужских рук и губ. И я же почти добралась до цели! Я что, думаю, как парень? Додо всегда говорит «им сразу надо только одно», «они думают только об одном», подразумевая, само собой, секс. То есть, если я уже вчера вечером злилась на Рому, что он оставил меня неудовлетворенной, получается, я мыслю, как мужчина?
        Я вернулась в туалетную комнату и оглядела свое озадаченное лицо в отражении.
        Да, и в романах, что перевожу, женщины хоть и желают героя, но отталкивают его, сопротивляются, часто делают вид, что не заинтересованы в нем, и описание первого секса порой - откровенное изнасилование. Последнее мне в книгах не нравится - это грубо. Не люблю грубости. Даже первый поцелуй случается, в основном, без согласия героини. Неужели, бывает приятно, когда незнакомый или малознакомый человек без твоего одобрения, вербального или невербального - неважно, лезет тебе в рот языком? Фу. Я передернула плечами. А еще все вокруг говорят, будто мужчина должен добиваться женщину. Интересно, папа маму добивался? Рома ждет разрешения всегда. А папа` ждал?
        Взяла со столика стакан и глотнула кофе. Как же вкусно! Пока наносила подводку и тени успела вспомнить про Кирилла, но не в ключе «как печально расставание», а в ключе «счастливая Кики сделает из внучки товар». Тоже любопытная вещь: поведение бабушки ведь насилие в каком-то смысле. Да, я понимаю, что она добра мне желает, только какой ценой? Бесконечно навязывает малознакомых парней, отвечающих не моему вкусу, а ее собственному.
        Девушка в зеркале удивленно распахнула глаза. Это что получается, Кики еще и эгоцентричная? Какой кошмар! А потом девушка немного смутилась. Если я попрошу Рому пойти со мной, он согласится? Нет-нет! Он замечательный, и тащить его за собой на глупое торжество только ради того, чтобы спастись от навязчивой бабушки, - чем я лучше Кики?
        Минут через двадцать я закончила, в качестве последнего штриха нанесла блеск на губы, подхватила неприличный стакан и отправилась на кухню.
        - Так ты поэтому Кирилла бросила? - возмутилась Вета, стоило мне открыть дверь и шагнуть за порог.
        Я понятия не имела, о чем речь, но:
        - Да.
        Они сидели за столом, друг напротив друга и пили свежесваренный кофе. Между ними, прямо по центру расположилась искусственная Мирта под своим стеклянным куполом.
        - Могла бы вчера прямо сказать, - сестра выглядела немного обиженной. - Будто бы я не поняла или разболтала кому. En parlant de mecs… А Рома с нами едет?
        Кстати, о парнях? Как нарочито небрежно она…выразилась. Я люблю Вету, никогда не возражала против ее отношения к мужчинам, но сейчас речь шла о Роме. Всему есть свой предел.
        - Лисавета, - серьезно проговорила я, - во-первых, я попрошу тебя перейти полностью на русский. Во-вторых, не говори о людях так, словно их здесь нет.
        Вета обиделась. Я это на ее лице прочла, но угрызений совести не испытала. Грубить малознакомому человеку, даже если это мужчина, а мужчин ты не уважаешь, - дурной тон.
        - Поеду, - неожиданно вступил в диалог Рома. - Если Нана захочет.
        В глазах цвета мха не было и намека на веселье, зато там читались тепло и доверие. Завороженная этим взглядом, я не сразу смогла заговорить, а когда смогла, произнесла лишь одно слово:
        - Хочу.
        - Роман, вы за рулем? - Вета как будто встрепенулась, принимая одну из своих «эклектичных» поз. Так она называла расположение своего тела в пространстве, одновременно элегантное и вульгарное, в сочетании с тоном и постановкой вопроса рождалось нечто пассивно-агрессивное. Снова грубость, короче говоря. Такого гнетущего разочарования я давно не ощущала.
        - Нет. - Рома остался невозмутим, в то время как мне хотелось опуститься на стул и тяжело вздохнуть. Он поднялся, взял меня за руку и потянул за собой прочь из кухни, только напоследок, не оборачиваясь, с улыбкой проговорил:
        - Вета, вы ведь подождете? Или предпочитаете самостоятельное путешествие?
        Сказать, что я была поражена, - промолчать. Он что, только что… Он только что завуалировано оскорбил мою сестру?
        - Я подожду! - крикнула с кухни явно взбешенная Вета.
        Не в силах как-то отреагировать на все происходящее, я даже не оглянулась, просто послушно семенила за Ромой в его квартиру.
        - Осторожнее. - Он подхватил меня за плечи, когда чуть не споткнулась о порог, и я получила возможность увидеть выражение его глаз цвета мха. В них была нежность. Он вдруг улыбнулся, немного криво и по-мальчишески. - Прости, не удержался. Она такая грубая.
        - Д… Да, - я часто заморгала, стараясь отогнать глупое ощущение беспомощности и обиды на свою семью. - Я знаю. Прости, пожалуйста! Тебе не обязательно ехать! Кики еще хуже.
        О боже, кажется, это прозвучало как крик о помощи: «пожалуйста, не оставляй меня там одну»! Нужно немедленно переформулировать фразу.
        - Нана. - Зеленые глаза оказались напротив моих так близко, что я видела тонкие вкрапления янтарного цвета вокруг зрачка. - Ты хочешь, чтобы я был там с тобой?
        Хочу!
        - Вслух, Нана, - улыбнулся он.
        - Хочу. - Признаваться было так стыдно. Во что я его втягиваю? Он посчитает меня беспомощной дурочкой.
        Ну, почему я никак не могу избавиться от этого чувства тревоги, усталости и разочарования? Я же только что была такой воодушевленной, спокойной и веселой? Час назад была злой, но приятно злой.
        Должно быть, в жизни Веты не было еще мужчины, который бы так себя с ней повел. Она привыкла их контролировать, помыкать, с детства относилась к ним свысока, каждый раз словно вещь или игрушку приобретала. Я впервые по настоящему взглянула на сестру со стороны. Она же откровенная грубиянка, вакханка. Кики порой называла ее эталоном женственности, но ведь это чистой воды заблуждение!
        Все с той же ласковой мальчишеской улыбкой Рома завел меня в свою гостиную и усадил на огромный диван.
        - Подожди тут, хорошо? Я оденусь.
        Я кивнула, глядя снизу вверх на его лицо. Он выпрямился и собрался, было, уйти, но почему-то замешкался, а потом и вовсе нахмурился.
        - Нет, так не пойдет, Нана.
        Порывисто склонился, зачем-то обхватил своими длинными пальцами мои щиколотки и положил мои ноги на диван. Вскрикнув, я вцепилась в широкие мужские плечи, чтобы не упасть. Для пущей надежности Рома меня еще и к спинке подвинул.
        - Так лучше. - На этот раз он удалился к своему гардеробу, оставив меня в полном недоумении.
        Что же сделала не так? Я внимательно оглядела себя: босые ступни, джинсы скинни, объемный светло-серый свитер свободного кроя с вырезом «лодочка», из которого на плечах совсем немного выглядывали кружевные бретели боди - я покрутилась перед зеркалом и убедилась, что немного, - серебряные браслеты на правой руке и кольцо в виде змеи на указательном пальце левой. Но он мне ноги с пола поднял. Наверное, дело не в одежде. Тогда в чем?
        Я выглянула на пушистый мягкий ковер возле дивана, именно на нем стояли мои ступни. Нет-нет. Тут что-то другое.
        Догадка пришла озарением, яркой вспышкой в мыслях. Ему не понравилась моя классическая «поза герцогини». Он и в прошлый раз на нее обратил внимание. Может, мне привыкнуть использовать «кембриджский крест»?
        Ох, нет! Я знаю, знаю! Рома сказал «в монастыре учили» - вот. Значит, ни одна поза леди на его диване не нужна. Но я все-таки потом спрошу, чтоб наверняка знать.
        Он такой загадочный.
        А еще у него диван такой огромный! Наверное, чтобы он тут точно весь помещался.
        Я привстала и села на свои пятки. В этот момент в гостиную вошел Рома, и у меня дыхание перехватило, точно как вчера, когда я увидела его во второй раз. Он оставил свои светло-голубые джинсы, белую футболку сменил на бордовый лонгслив, такой же неприлично-сексуальный, как вчера, и под подолом так же возмутительно проступала тяжелая пряжка ремня. Поверх он небрежно накинул черную кожаную куртку. Визуально она делала его плечи чуть уже, но ему это удивительным образом шло.
        - Нана, - на лице Ромы появилась усмешка, - ты снова это со мной делаешь.
        - Что? - О боже! Что-то не так?
        Он подошел и подал мне руку.
        - Пойдем, соблазнительница.
        Соблазнительница?
        Неотрывно глядя в зеленые глаза, я вложила пальцы в его ладонь. Он сжал их и, кажется, до самого дома Кики не отпускал больше, чем на несколько секунд.
        Ну, а Вета все время поездки в такси сидела на переднем пассажирском кресле и дулась, как маленькая девочка. Только меня это больше не огорчало. Избалованный ребенок - не меньше. И как я прежде игнорировала эту инфантильность?
        - Где моя любимая femme fatale? - с порога закричала Вета и, элегантно стуча каблучками по наборному дубовому паркету, отправилась в гостиную.
        Бабушка жила в типичной расселенной коммуналке. Ну, то есть, конечно, до семнадцатого года не было никакой коммуналки, а была квартира женского врача К. К. Беликова, сына К. Ю. Беликова (тоже, к слову, женского доктора), включающая в себя кабинет с отдельным входом. Папа` семейное наследие по настоянию Кики выкупил и восстановил. Черт, как, наверное, со стороны глупо будет выглядеть все это торжество: ужин в столовой, танцы в гостиной и бренди в библиотеке! Ох, черт! Кики же официанта нанимает! Чудовищное клише.
        - Добрый день, - поздоровался Рома с Леной. Та со свойственной ей меланхоличной вежливостью кивнула в ответ и протянула руки, ожидая, когда он отдаст ей куртку. Рома жест не понял. Возникла неловкая пауза. Не без сожаления я освободила свои пальцы от теплой мужской руки и взяла ситуацию под контроль:
        - Рома, позволь тебе представить. Это Елена, компаньонка моей бабушки. Элен, это Рома, мой друг.
        - Друг? - Зеленые глаза удивленно взглянули на меня.
        - Парень, - поспешно поправилась я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Он это имел в виду? Мне уже можно его так называть? - Я разберусь с одеждой сама, благодарю.
        Лена кивнула и с невозмутимым равнодушием удалилась на кухню.
        - Мне же можно считаться твоим парнем? - Рома склонился и прошептал мне это на ухо.
        Боже, да!
        Он засмеялся.
        - Ты очень милая, когда смущаешься.
        Из гостиной выглянул папа`, наверное, чтобы как обычно пошутить надо мной, но, застав дочь с пылающими щеками в компании чересчур близко склонившегося к ней парня, нахмурился и вышел в прихожую.
        - Добрый день, - кивнул он Роме, внимательно его изучая.
        Зеленоглазый грех выпрямился и вежливо кивнул в ответ:
        - День добрый.
        Чтобы дать себе пару секунд собраться с мыслями, я потянула с плеч Ромы куртку. Темно-русые брови взметнулись вверх, но возражений не последовало. Он мне даже помог ее с себя снять.
        - Ивонн? - Ох, если папа` в обращении использует полное имя, то у меня неприятности!
        - Папа`, позволь представить тебе Рому. - Я вдохнула поглубже, вскинула голову и прямо посмотрела в сердитые папины глаза. - Моего парня.
        - Миша? - Мама` присоединилась к нам в самый неподходящий момент. - Нана, дорога… Ой, добрый день!
        В отличие от папа` мама` умела быть радушной и легко подстраиваться под новые реалии. Она стремительно приблизилась к нам и протянула Роме руку.
        - Джульетт.
        Ее рука была принята.
        - Рома.
        - Парень Ивонн, - добавил из-за ее спины суровым голосом папа`.
        Конечно же, мама` удивилась, но виду не подала, за что я была ей бесконечно благодарна!
        - О, очень приятно, - с легкой доброй улыбкой она кивнула Роме. - Ну, что же мы тут стоим? Идемте! Нана, дорогая, где тот подарок, о котором так таинственно молчит Вета? Все в нетерпении, особенно именинница.
        Само собой, под подарком сестра подразумевала вовсе не Мирту. Это было так неправильно с моей стороны обвинять Лисавету в недостойном поведении, но я обвиняла. И даже была уверена в своей правоте.
        Рома молча поднял подарочную коробку со столика у двери и передал мне.
        - Благодарю, - на автомате прошептала я.
        Он только улыбнулся, ласково глядя на меня сверху вниз.
        Какая же это была отвратительная идея тащить его сюда. Папа` выказывает недовольство, Вета грубит, Кики обязательно начнет приставать с расспросами, а он… А он милый и нежный, и, пусть я его почти не знаю, но он мне очень нравится, к тому же, он ночью не спал. Вот папа, когда не свеж или голоден, раздражителен и вспыльчив - все обходят его стороной. Совсем другой.
        Ох, боже! Что, черт возьми, я тут делаю? Что, черт возьми, он тут делает? Я имею в виду Рому, конечно!
        - Мама`, - решительно проговорила я, - мы на секунду. Только поздравить.
        Папа удивленно изогнул брови. Ничего подобного я себе еще в жизни не позволяла. Только мне вдруг стало совсем неважно, что подумают родители, именинница или гости. Имело значение лишь то, что этот парень приехал сюда ради меня, и я хочу отплатить ему тем же.
        - Хорошо, - растерянно согласилась мама.
        Я перехватила коробку одной рукой, второй взяла Рому за запястье и потянула его за собой в гостиную, мимо гневающегося отца.
        - Кики, дорогая! - Пришлось придать голосу детскую восторженность, чтобы не испортить впечатление от отсутствия в моей речи французского. Кики всегда настаивала на французском. - Где же ты?!
        А еще лучшая защита - нападение. Застану-ка я ее врасплох.
        Бабушка стояла у окна, в компании своего обожаемого И. Я. Бернера - раз уж я стала такой откровенной и осуждающей, то бывают такие люди, что пусть и пожилые, пусть и с ревматизмом, но… Болван! Скупердяй и зануда! Вот.
        Кики обернулась на мой голос, и тут же свела брови на переносице, заметив позади меня Рому. Весь вид ее выражал недовольство. Прежде я бы разволновалась и постаралась предотвратить грядущую бурю, но не сегодня. Не сегодня.
        - Кики, дорогая! - Рта раскрыть ей не позволю. - Ах, ты тут!
        Я отпустила руку Ромы и протянула коробку с Миртой, пышный атласный бант качнулся в такт моему движению. Сощурившись и поджав нижнюю губу, Кики приняла подарок. Может, я сошла с ума, может, я запуталась, но не так принимает внимание любящий человек. То есть, я хочу сказать, ну, разве… Да, определенно, она эгоцентричная, а еще довольно жесткая, если не жестокая. Как же так?
        - Для самой прекрасной мадам в ее чудесный светлый праздник, - нарочито весело продолжила я, ощущая в груди звенящую пустоту. У меня была целая поздравительная речь заготовлена, да, вот беда, что-то во мне словно сломалось, переклинило. Я открывала рот, а слова застревали в горле, отказываясь ложиться на язык. Было противно от красочных фраз. Сейчас они были не настоящими, слащавыми и глупыми! Я вдохнула, выдохнула и вместо задуманного произнесла чистейшую импровизацию:
        - Ну же, а почему мы такие хмурые? Твоя внучка принесла тебе то, о чем ты так давно мечтала, дорогая! Кто тебя огорчил в такой день? Ия, - я обернулась к старому гавнюку, которого, признаться, не выносила с детства, - неужто, вы, наконец, поведали моей бабушке о своей любви?
        И. Я. Бернер испуганно отшатнулся, будто от пощечины. В комнате повисла звенящая тишина. Что я наделала? Боже, что я наделала? Мне совсем не жаль! Я чудовище!
        - Благодарю, - холодно проговорила Кики и отставила мой подарок на подоконник, даже не взглянув на него.
        Пропасть. Пустая и обжигающая.
        Непроизвольно я отыскала взглядом Вету. Она сидела в кресле чуть поодаль и совсем не выглядела интриганкой, скорее искренне перепуганным ребенком. Она бы никогда не решилась нарушить ни одно из правил приличия Кики.
        Так же холодно я улыбнулась бабушке в ответ.
        - Сегодня я не останусь. Ты, как всегда, потрясающе выглядишь.
        С этими словами я взяла Рому за руку и потянула его за собой. Прочь отсюда! Прочь!
        Металлический щелчок захлопнувшейся за спиной железной двери привел меня в чувства. Как будто ты спишь-спишь, а тут будильник резко так: дззззззз. Зеленые глаза были прямо напротив моих и изучали меня с тревогой. Темно-русые брови немного опустились у переносицы.
        - У тебя такие красивые глаза, - пробормотала я.
        Брови приподнялись.
        Ой, а куртка…
        - Нана, ты мне ее дала. Я ее надел. - Я почувствовала, как его ладони потерли мои плечи. Он, оказывается, меня придерживал.
        - Я это вслух сказала или ты опять угадал?
        - Вслух. - А тревога все не уходила из темно-изумрудных глубин.
        Я его пугаю. Притащила сюда и веду себя как глупая девчонка, несерьезная.
        Дверь резко открылась, и точно бы меня по спине ударила, если бы не реакция Ромы. Мама выглянула на нас.
        - Ох, прости, дорогая. - Она вышла, а металлический замок снова щелкнул. - Ты как?
        - Как-то не очень, - ответил за меня Рома.
        Мама внимательно посмотрела ему в глаза.
        - Молодой человек, не поймите меня неправильно, но вы не могли бы рассказать немного о себе? Хотя бы вкратце.
        Ох, черт! Нужно ее остановить! Она совсем без агрессии говорила, но все же. Это не очень тактично…
        - Конечно, - улыбнулся Рома, закончив мои метания. - Мне двадцать пять. Разработчик. Живу через стенку от вашей дочери.
        - Это в сто двадцать восьмой?
        Он отрицательно покачал головой.
        - В сто двадцать шестой.
        - Там, вроде, Ильины живут.
        Рома улыбнулся.
        - Это мои родители. Только они теперь в Италии. Мама мечтала о домике с видом на сады. Сыр, вино, солнце и все в таком духе…
        Я стояла рядом с ним, смотрела на его идеальный профиль, на легкую теплую улыбку, когда он говорил о родителях, и никак не могла взять в толк: как так вышло, что мама за два вопроса выяснила о нем больше, чем я за сутки? Или нет?
        Нет. Уверена, что нет. Мама` выведала его фамилию, возраст и профессию. Я же знала в тысячу раз больше! Знала, что его глаза темно-зеленого цвета с вкраплениями янтарных искр вокруг зрачка, и они способны выражать тысячи оттенков эмоций. Знала его руки, какие они на ощупь, какие прикосновения способны дарить. Еще я знала его голос, глубокий, чарующий, так легко срывающийся на хриплый шепот в моем присутствии. Никто никогда не произносил мое имя так: «Нана».
        Этот парень сильный и умный, нежный, терпеливый, наблюдательный, деликатный. И он умеет поставить на место наглеца. И он божественно готовит кофе! Я хочу домой, хочу сидеть на диване в объятиях Ромы и пить его кофе из этого пошлого желтого стакана! Я люблю этот стакан! Он мой.
        Стакан, само собой. Не Рома. Ну, то есть…то есть. Ох, а разве Рома не мой? Рома тоже мой, и его зеленые глаза, и его руки. Он весь мой. Он же мой? О чем я думаю? Мне нужно сосредоточиться на диалоге.
        - …Я дам номер мамы и свой, чтобы вы не переживали, - закончил довольно длинную речь мой прекрасный искуситель.
        - Буду признательна, - мама` достала из заднего кармана джинсов смартфон, разблокировала и протянула Роме. - И простите еще раз за странную ситуацию с нашей Кики. Она не самый простой человек.
        - Да, я так и понял, - улыбнулся Рома.
        ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, НЕЖНАЯ
        Pour some sugar on me
        C’mon, fire me up…
        В салоне такси было на удивление уютно: тепло, приятно пахло, звучал джаз, а водитель не играл в гонщика или невротика. К сожалению, не каждая машина комфорт класса могла похвастаться этим самым комфортом. Нам повезло.
        Рома держал мою руку на своих коленях и медленно очерчивал кончиком указательного пальца выступающие косточки на тыльной стороне моей ладони. Он выглядел уставшим, и меня это беспокоило.
        Подернутые дымкой рассеянности глаза цвета мха взглянули на меня. От их внешних уголков разбежалась сеточка едва заметных мимических морщин, а скулы чуть приподнялись. Получился чарующий, немного ленивый прищур. И виновницей, как обычно, была незабываемая улыбка этого парня.
        - Устал? - тихо спросила я.
        Он кивнул, и лучезарная улыбка превратилась в мальчишескую кривую усмешку.
        - Ложись, - я указала взглядом на свои колени.
        Рома не сопротивлялся, не удивился даже, просто отпустил мою кисть, отодвинулся к двери и осторожно лег на сиденье, уложив голову мне на ноги. Я обхватила одной рукой его плечо, а пальцами второй стала поглаживать русые прохладные волосы, которые так тщательно изучала в своем странном ночном видении.
        - Приятно, - прошептал он, а потом буквально отключился.
        Я поймала заинтересованный взгляд водителя в зеркале заднего вида. Наверное, мы выбивались из общего потока дневных пассажиров, но размышлять об этом не было желания. Не хочу больше думать о людях. Ну, не то чтобы совсем не хочу, скорее не вижу смысла или надоело, что ли. Мама, папа, Кики, Вета, Марк и этот, как его… Кирилл. Почему я забываю его имя? Почему я постоянно думаю о других? Ой, нет. Даже не так. Оглядываюсь на других. Я оглядываюсь? Я оглядываюсь! Как маленькая девочка в песочнице. Кто и какое обо мне мнение сложит, придут от меня в ужас или не придут - какая, в самом деле, разница, ведь я - это я. Сама решу.
        Я опустила взгляд на Рому. Выходит, он - сын той самой интеллигентной пожилой пары, о которой говорила Лисавета.
        Италия. Надо же.
        И он программист. Любопытно, как мое подсознание узнало об этом? Наверное, тот чат в его телефоне помог сделать верные выводы. А как же я увидела его гостиную? Мистика какая-то.
        В этот момент Рома пошевелился: голову удобнее устроил и, кажется, попытался подтянуть колени к груди. Я непроизвольно заулыбалась во весь рот. Это было так мило, невинно и до невозможности нелепо, потому что со своими длинными ногами, руками и широкими плечами он не помещался на сиденье. Я погладила его по спине, тайком наслаждаясь изгибами мышц под слоями одежды, потом украдкой коснулась пальцами виска. Рома вздохнул и чуть повернул голову, будто прося еще ласки. Нет. Не «будто», а точно. Я смелее прошлась пальцами по его скуле и щеке, очертила линию уха, спустилась к шее, и даже позволила себе запустить ладонь в вырез его лонгслива на груди. Какое развратное, возмутительное действо ты учинила, Нана! Какое волнующее действо! Продолжай, Нана. Я позволила себе хитрую улыбку, а, может быть, хищную. Боже, да! Хищную улыбку. Я хищная.
        В моих руках была изысканная скульптура, произведение искусства, шедевр настолько идеальный, что его способна была сотворить лишь сама природа. Разве могла я удержаться и подобно слепцу, стремящемуся познать мир, не изучить это создание? Я хочу сказать, какие же у него мышцы и кожа, и меня, черт возьми, возбуждали волосы на его груди! Я помню, как в юности, совсем подростком, думала «фи, и зачем на мужчинах растет столько лишнего?» Ну, то есть, конечно, меня по-прежнему отталкивают представители сильного пола, которые зимой могут без свитера ходить, но вот так, в меру, - это пленительно. Мне ведь с первого взгляда понравилось.
        «Соблазнительница», - он так меня назвал. А вот теперь я позволила себе самодовольную улыбку. Да, я соблазняю это совершенство. Собой соблазняю. И совершенство спит у меня на коленях.
        А еще совершенство храпит.
        Я беззвучно рассмеялась, но ласку не прервала. Роме было спокойно и хорошо со мной, а это именно то, что мне хотелось ему дать.
        Какое же отчаянное чувство вины я испытала, когда возле дома мне пришлось его разбудить. Я попросила таксиста подъехать, как можно ближе, оттягивая неприятный момент, но потом все-таки склонилась и поцеловала Рому в висок и настойчиво погладила пальцами его подбородок.
        - Пойдем со мной, - прошептала я, снедаемая бесконечной нежностью.
        Рома выдал недовольное кряхтение, как щенок! Я сжала губы, сдерживая смех, и снова его поцеловала в щеку - так ближе к губам.
        - Хочешь в мою кровать?
        Рома встрепенулся и даже резко сел, чуть не ударив меня головой - я вовремя увернулась. Мой сексуальный грех щурился, полностью дезориентированный в пространстве, и немного посапывал, но свое точно упускать не собирался:
        - Хочу!
        - Тогда пойдем, - веселье в голосе меня выдало, но Рома, кажется, был не в состоянии улавливать чужие эмоции.
        Такого сонного и милого, я вытащила его из машины и буквально за руку увела за собой в квартиру. Он не пытался сопротивляться, даже проснуться толком не пытался. В лифте обнимал меня за талию и лежал всем своим немалым весом на моем плече, а в прихожей едва не споткнулся о собственные кроссовки, в рукавах куртки запутался.
        На желанную кровать он рухнул, как огромный ребенок. Просто лицом в подушку упал.
        Боже, вот насколько этот парень сексуальный, настолько же он тяжелый!
        Я сдула волосы со лба, перевела дух и с новой решимостью приступила к дальнейшим манипуляциям. Залезла с ногами на кровать и, приложив усилие, перевернула Рому на спину. Целью моей была пряжка ремня. Спать в такой ему явно не стоило. Стараясь не отвлекаться на оголившуюся полоску кожи между задравшимся подолом лонгслива и поясом джинсов, я взяла железную махину и осторожно вытащила из петли ремень.
        - Да-а-а, - хрипловато протянул Рома. Я вскинула голову. Он что, серьезно?! И тут же беззвучно рассмеялась. «Да-а-а»? Да, ты глаза сначала открой и посапывать перестань!
        Ой! Это что? Оно…он увеличивается? О боже, всегда так много! Приве-эт. Может, мы тебя поправим? Ну, чтобы удобнее было…
        Я закусила нижнюю губу и тайком бросила взгляд на лицо Ромы. Один спит, второй не спит - какой любопытный функционал.
        Аккуратно я вынула ремень из петлиц, а потом столь же бережно избавила от него бедра Ромы. И будто бы случайно, совсем-совсем случайно, я провела пальцами по молнии на джинсах от основания до собачки. Его член среагировал на мою ласку мгновенно. Я с шумом выдохнула - какая несдержанность, Нана! Продолжай! Положила ладонь на молнию и немного надавила, совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы Рома тихо застонал и приподнял бедра моей ласке навстречу.
        Тебе нравится?
        Я расстегнула пуговицу на поясе и медленно потянула собачку вниз. Из-под джинсов выглянул темно-синий хлопок. На широкой резинке значилось Calvin Klein. Никогда не думала, что мужское белье может быть таким сексуальным. А весь секрет в том, что оно должно быть надето на правильного парня.
        Правильный парень заерзал, потеряв контакт с моей рукой. Я не стала разочаровывать страждущего и решительно потянула джинсы вниз. Снимать их у меня цели не было, я всего-навсего их немного спустила, ровно настолько, чтобы, наконец, получить возможность рассмотреть ту самую часть тела Ромы, которую назвала восхитительной. Восхитительным, если быть точнее. И о, черт!
        Рома был большой везде! Ну, то есть, я и раньше так думала, но это были предположения, а сейчас я убедилась воочию.
        Кончиками указательного и среднего пальца я прикоснулась к головке члена, ощущая твердость и тепло сквозь хлопок. Завороженная потрясающей картиной и собственными ощущениями, я немного надавила и провела пальцами вниз по стволу, до самого основания.
        - На-а-ана, - отчаянно выдохнул Рома, выгнувшись на кровати.
        Тебе нравится, сонный мальчик?
        Я подцепила резинку, немного приподняла ее и бережно поправила член под бельем так, чтобы ему ничего больше не мешало. Наивная, как же я заблуждалась! Оказалось, что в таком положении он не помещался внутри, резинка аккурат проходила под головкой. Я немного растерялась, а Рома мне был совсем не помощник: он только ерзал на кровати и постанывал, пока я пыталась нежно и осторожно решить образовавшуюся трудность. Ну, не прижимать же мне его член резинкой к животу, в самом деле?
        Ладно, признаю, у меня паршивый опыт в плане парней и секса. Черт, как это работает?!
        А еще у Ромы не было одной детали, и, может, я неверно заметила, но из-за ее отсутствия он был очень и очень чувствителен к моим прикосновениям. Ну, то есть я однажды переводила книгу, где у главного героя не было крайней плоти, и вот там не то чтобы очень внятно говорилось, но что-то такое проскальзывало, а тут я лично заметила…
        - На-а-ана, пожалуйста…
        Пожалуйста? Я подняла взгляд и наткнулась на сонные умоляющие зеленые омуты. Ты меня просишь? Я улыбнулась, прикусив от удовольствия губу. Рома то ли всхлипнул, то ли усмехнулся - я не поняла.
        - Попроси еще. - Демону, вдруг поднявшему голову внутри меня, я сама поразилась, и этому странному твердому тембру моего голоса, а потом без оглядки приняла себя новую.
        - Пожалуйста! - Рома откинулся на подушку, по его телу пробежала волна дрожи. С трудом он хрипло пробормотал. - Я хочу твоей ласки, Нана.
        Да! Какая я бесподобная! Про себя же можно так говорить? Ай, не важно, он хочет ласки. Сосредоточься, Нана!
        Я перехватила резинку левой рукой, а большим пальцем правой коснулась обнаженной головки члена и сама вздрогнула от новых ощущений. Его кожа была такой горячей, гладкой и шелковистой. Рома застонал громко, в голос. Мне безумно понравилась эта связь между моим действием и мгновенной реакцией на него, особенно разница в силе реакции.
        Интересно, а он может стонать громче или дольше? На какую кнопочку надо нажимать? Кажется, основную я нашла.
        Как же у женщин все проще устроено! Где ни погладь - везде эрогенная зона, а тут только одна часть тела, и вот как так?
        Ах, к черту белье! Я смело взяла резинку обеими руками и стянула ее с бедер вниз. А потом склонилась и не менее отважно провела кончиком языка от основания члена до уздечки. Никогда ничего подобного в жизни не делала! Рома всхлипнул и протяжно простонал что-то невнятное. Довольная произведенным эффектом и собственной находчивостью, я повторила фокус, но точно такой же реакции уже не получила.
        То есть, так не работает? Ладно.
        Я лизнула головку языком.
        - На-а-ана…
        А вот так работает!
        Я лизнула еще раз и почувствовала приятный солоноватый привкус. Эй, а никто не писал, что это вкусно!
        Рома застонал громко, протяжно. Я приподнялась и взглянула на его лицо: глаза зажмурены, губы приоткрыты, брови беспомощным домиком стоят. И только в груди под бордовой тканью заметно бешено колотилось сердце.
        Какой соблазнительный вкусный Рома. Я буду запивать его сладким латте макиато на сливках. Они будут идеально сочетаться.
        Интересно, а когда он кончает, он такой же вкусный? Я никогда не пробовала. В том смысле, что и не хотела никогда пробовать, потому что эта мысль не вызывала приятного возбуждения. Его я хочу попробовать!
        Я снова склонила голову, приоткрыла рот и обхватила головку губами. Рома хрипло выдохнул: резко и надрывно. Я провела языком по уздечке, а после максимально осторожно добавила к губам зубы.
        - Нана! - наполовину простонал, наполовину захохотал Рома.
        Черт, не та кнопочка…
        Я приподняла голову и попала в плен зеленых смеющихся глаз.
        - Нана, - сипло пробормотал он, - ты в меня играешь?
        - Да. - Довольная собой, я заулыбалась. - Это моя кровать, а ты согласился в нее идти.
        - Боже, Нана, - выдохнул Рома, откинувшись на подушку, и прикрыл лицо ладонями.
        Ох, нет. Боюсь, в моем создании участвовал не Бог, а Дьявол. Впрочем, меня такой вариант вполне устраивал. Почему бы и нет? Зачем я должна быть леди, если не хочу?
        - Я тебя разбудила, - вздохнула я. Стало немного обидно, что собственная неопытность так печально сказалась на ситуации. В расстроенных чувствах я провела ноготком по члену от основания вверх, и тут же привлекла внимание его хозяина.
        Глаза цвета изумрудного мха взглянули на меня, а потом он поднялся, взял меня за плечи и рывком опрокинул на кровать рядом с собой.
        Черт, оказывается, можно было прижать резинкой к животу! И даже сверху джинсы застегнуть! Как так?
        - А так не больно? - не выдержала я, опустила руку вниз и осторожно коснулась его ширинки. Он лежал рядом, такой красивый, идеальный, не касаться его было бы преступлением.
        Рома застонал сквозь смех, а потом накрыл мою ладонь своей и прижал к члену сильнее.
        - Если ты будешь делать вот так, мне тоже понравится.
        Идея меня увлекла. Я подняла взгляд на соблазнителя.
        - А как еще делать?
        - Позже, Нана, - улыбнулся он, перехватил обе мои руки и прижал к своей груди так, что я почувствовала его сердцебиение и тепло.
        Почему позже? Я хочу сейчас!
        - Погладь меня, Нана, - в зеленых глазах не было секса, там была нежность и детская слабость. Рома поднял за пальцы мою правую руку и приложил к своей щеке. - Пожалуйста.
        О боже! Ну, что я за человек? Он хочет ласки, а я грубиянка, все об одном думаю!
        Интересно, это я одна такая или все девушки такие? Эй, а ведь точно, все женщины только и думают о том, как затащить понравившегося парня в постель. И даже хуже. Не просто затащить парня в постель и отпустить, о нет! Женщинам нравится оставлять его себе на пожизненное использование. Один - прямо как я сейчас. Или два - прямо как Вета. Ей же чем больше, тем лучше. Бедные мальчики. Какая возмутительная мы раса, слабый пол!
        О, а я поняла еще одну вещь! Все эти противные агрессивные парни женоненавистники, они же просто никому не нужные, поэтому такие злые. Ну, то есть, я не встречала ни одного мизогина без разбитого юношеского сердца. Это же всегда мужчины, что не пережили собственной непопулярности у женского пола. Фи, какое клише: я вам не нужен, поэтому я буду вас уничтожать.
        - О чем ты думаешь? - улыбнулся Рома.
        Я погладила его скулу, очертила ухо и принялась перебирать пряди волос на виске. Он лежал на подушке и доверчиво смотрел мне в глаза.
        - О том, какой ты красивый, соблазнительный и вкусный, - не мешкая, выдала я.
        - Вкусный? - Темно-русые брови вновь встали беспомощным домиком.
        Я рассмеялась и уже не знаю, в который раз прикусила нижнюю губу - кажется, этот нехитрый жест помогал мне держать в узде мою неожиданно игривую натуру. Хотя игривую - мягко сказано.
        - Ты идеально сочетаешься со сладким латте.
        - Что? - сквозь смех невнятно проговорил Рома и, черт меня возьми! Он покраснел!
        Он на самом деле смутился!!
        Донельзя довольная собой и произведенным эффектом, я заулыбалась. Так то! А то «Нана», «Нана» своим хрипловатым сексуальным голосом. А вот!
        Рома захохотал.
        - Ты так довольна собой, да?
        - Да, - я даже кивнула от восторга.
        С волос я переключилась обратно на его скулу, медленно, с нескрываемым наслаждением, очертила линии бровей и носа. Рома закрыл глаза и устало выдохнул. Когда я добралась до его губ, он поймал мой указательный палец зубами и лизнул его.
        Ах, так вот как это работает! Теперь поняла.
        - Расскажи о себе, - прошептала я, наблюдая за движениями его рта.
        Рома отпустил мой палец и улыбнулся.
        - Что именно?
        Я продолжила свое тактильное путешествие: на этот раз мое внимание захватил колючий подбородок.
        - Как ты научился так читать мимику людей?
        Рома рассмеялся:
        - Нана не задает простые вопросы, - что-то в его голосе меня насторожило. Не уверена, но смех скрывал грусть…пустоту. Да, точно, не грусть, а пустоту. Какая странная мысль…
        Я переключилась на его не менее колючую, чем подбородок, шею. Рома повернулся на спину и запрокинул голову, подставляя мне для ласки еще и грудь.
        - Пожалуйста, - попросила я.
        Он вздохнул:
        - Я пытаюсь придумать, как покороче.
        - Не надо покороче. - Нет. Я не ошиблась. Тяжелая, густая пустота проступала сквозь каждое его слово.
        - Надо, - спокойно проговорил Рома. - Валентина и Камиль были соседями моей биологической семьи. Там у…мм…главы семейства были проблемы с агрессией, у его жены…его жена относилась к типу неповзрослевших. Телом тридцать, в душе тринадцать, впрочем, может быть и пять. Иногда выглядело и так.
        У меня по спине мурашки пробежали. Эти его оговорки, подбор слов, абсолютно безмятежный тембр и неторопливость вызывали животный ужас.
        - До пяти меня растила бабушка, потом она умерла, я оказался с ними и пришлось свои проблемы решать самому, а основные проблемы, как правило, у детей со взрослыми: родители, учителя, медсестры, врачи, продавцы, соседи и прочее. На равных они не общаются, относятся как к бесправному и говорящему чушь. Единственный выход, который я нашел - манипулировать, а для этого нужно наблюдать, анализировать и делать выводы о причинно-следственных связях в поведении людей.
        Я придвинулась ближе, чтобы удобнее было дотягиваться, провела ладонью по его груди и плечам, осторожно пальцами помассировала мышцы на руках.
        - А потом?
        - Потом он…
        Я каким-то шестым чувством поняла, что речь о биологическом отце.
        - …убил мою Лилю, а она гуляла с подружками где-то. Я не интересовался где.
        Лиля? Она? Я запуталась.
        Голос Ромы стал совсем равнодушным.
        - Она родила Лилю, когда мне было девять. Когда было одиннадцать, она сказала «ты умный, ты справишься». Я и справился. - Рома стал говорить еще медленнее. Кажется, он умудрился погружаться в дрему от моих поглаживаний.
        Вот почему так размеренно излагает? Я его успокаиваю. Боже, я буду гладить тебя, сколько захочешь!
        - Я его разозлил, а у него был старый «Макаров» от деда. Целился он в меня, умерла Лиля.
        Ох, ты ж б**! Это сейчас по-настоящему со мной происходит?!
        - Дальше, - тихо проговорила я, вернувшись к его шее, подбородку и скулам.
        - Валентина - детский психолог. Она меня пускала к себе часто, пока Лиля в саду была, уроки делать и просто посидеть в тишине, почитать. В тот вечер она объяснила, что у меня реактивное расстройство привязанности и ПТСР, рассказала, что делать и как, чем мне это грозит в настоящем и будущем, предложила остаться с ними в качестве их сына. Я принял условия и остался. Ко второй бабке не хотелось, на улицу или в детдом тоже.
        На губах Ромы появилась теплая мягкая улыбка:
        - Мама с виду суровая, я почему-то думал, что она такая, а оказалось, ошибся. Камиль ее смешить любит, она всегда так заливается. Знаешь, есть люди, которые смеются смешнее, чем шутят. Вот мама шутить вообще не умеет.
        Я рассмеялась. Рома повернул голову и посмотрел на меня. Посветлевшая зелень искрилась сонным весельем.
        - Она сказала, что по соседству квартиру снимает глупая девчонка с проблемным отцом.
        - Ой, это Ира, подруга Веты, - узнала я описание. - Но он не проблемный, он просто исчез. Вернее, живет где-то в Европе с новой семьей. Ты думал я - это она?
        - Нет. Она же брюнетка.
        А, ну, да.
        Рома вновь закрыл глаза, повернул голову и подставил мне шею.
        - Хочешь, уйду? - после паузы произнес он. Если бы я в этот момент внимательно не наблюдала за идеальным профилем, то, наверное, не заметила бы проскользнувшую нарочитость, прежде чем выражение лица стало естественно-спокойным. Вопрос причинил боль не только мне. А если бы не поглаживала его шею и грудь, то не почувствовала бы, что бессовестный грех затаил дыхание, ожидая ответ.
        - Нет. А ты хочешь, чтобы я ушла?
        - Нет, - губы Ромы растянулись в самодовольной улыбке. - Это ж твоя квартира.
        Вот же…бестолковый! В эмоциях я легонько шлепнула его пальцами по лбу. Он захохотал.
        ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, ВСЕ ЕЩЕ НЕЖНАЯ, НО В СЕРЕДИНЕ ПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ
        Pour your sugar on me
        Oh, I can’t get enough…
        Уснул он минуты за три. Сначала счастливый, умиротворенный крутился, подставляя мне то один бок, то другой, где ему погладить, помассировать, потом шевелиться перестал, только подхрипывал забавно, как ежик, когда особенно нравились мои прикосновения, а после засопел. Осторожно, чтобы не потревожить, я села и оценивающе оглядела Рому.
        Ах, Нана, привела парня в кровать, называется. Приласкала, за ушком почесала, сейчас еще ужином накормишь, и все. И окончательно попрощайся с теми романами про рок-звезд и хоккеистов. Брутальные, суровые, татуированные машины для секса, дикая страсть, буйные сцены ревности и ненависти - втайне ты, должно быть, мечтала об этом. О ненависти, конечно, не мечтала, о скандалах тоже, но вот обо всем остальном… Рома протяжно вздохнул, пошевелил носом во сне и закинул обе свои длинные руки за голову.
        - А тебе, неправильный мой Роман, эта кровать впору, - беззвучно с улыбкой проговорила я, бесшумно скрутила ремень, слезла с матраса и крадучись покинула комнату.
        С другой стороны, пока переводила, нет-нет, да ловила себя на мысли, что герои не более, чем фаты - все эти мотоциклы, костюмы, дорогие авто, дома, квартиры. Что мне? Быть девочкой-инженю? Фи.
        Я положила ремень на пуф у книжного шкафа, взяла бокал с вином и направилась на кухню, по дороге захватив с аптекарского столика смартфон. Сообщений было несколько. Для начала я ответила маме, пояснив, куда делся Кирилл и почему, потом приняла извинения Веты. Я знаю, она искренне, всегда так было: делает - дуется - сожалеет, и по кругу. Неисправимая, и не собирается. Что с нее брать? Разве, что встречаться реже - видимо, так и поступлю. И с Кики так поступлю.
        Надоели правила, границы, бесконечные замечания. Надоела вся эта игра в несуществующую реальность. И вот еще: откуда, черт возьми, Кики знать, что такое быть леди?! Она - дочь удачливого изворотливого банкира, сумевшего приспособиться сначала к красному движению, потом успешно пройти времена НЭПа в качестве сотрудника Внештогбанка и при этом избегать каждой советской охоты на ведьм. Мать, разве что, принадлежала роду Вальяновых, дед был уездным предводителем дворянства, да оба из жизни ушли, когда Кики было четыре. Что она помнит?
        Черт, а зачем я про Кики опять? Какая разница, знает она или нет? Это ее жизнь, и она живет ее так, как хочется ей. Я собралась…нет, я начала, еще вчера, жить так, как хочется мне, зачем же я сержусь на ее взгляды, которые по факту меня не касаются. Да, она их навязывает, но я просто могу это игнорировать, и все.
        Я вылила вино в раковину, помыла бокал и убрала его в шкаф.
        Ну, и чем мы после пробуждения кормим спящих, Нана?
        Я развернулась на сто восемьдесят градусов, оперлась попой о столешницу, скрестила руки на груди и огляделась. Что у меня есть из годного для мужчин? Есть два стейка - это весь мой недельный запас. Есть овощи на три дня. Хлеба нет. Любопытно, Рома кушает хлеб? Наверное, с его размерами - да, и много! Может, в магазин спуститься?
        На столешнице завибрировал входящим вызовом смартфон. Я повернула голову, вглядываясь в экран.
        - Привет, Марк, - тихо проговорила я, дошла до кухонной двери и закрыла ее. Будить Рому не хотелось.
        - Привет, - я услышала улыбку в голосе брата. - Угадай, кто мне первый рассказал про твою выходку на торжествах Кики?
        Я засмеялась.
        - Мама` позвонила лично. Лиса прислала десяток сообщений. Додо прислала фото с длинным нудным пояснением. Кстати, я даже не обратила внимания. Она же там была, да?
        Марк засмеялся в ответ.
        - Была, конечно. Сидела, как обычно, в углу, где вездесущие руки вашей Mamie до нее дотянутся в последнюю очередь.
        - Ого, - восхитилась я, - сегодня в твоем «Mamie» меньше насмешки и даже есть сочувствие.
        Брат свистнул:
        - Это все от восхищения. Наконец-то моя Нана повзрослела…
        - Марк, - перебила его я, - Кирилл, кажется, гей.
        На том конце послышался смешок и легкий понимающий выдох.
        - Ты что, знал?
        - Ну, как знал… - Когда Марк начинал расстраиваться или нервничать, появлялся едва уловимый акцент, выдающий его происхождение. - Догадывался.
        - Как? - удивилась я.
        Опять повисла секундная пауза.
        - Помнишь моего друга Зиля? Ты прошлым летом жила у меня на квартире. Темные волосы, походка Чаплина, страсть к живописи. Всюду носил с собой тетрадь для набросков.
        - Да. Он гей?
        Марк захохотал.
        - Нет! Ему такого сказать не додумайся! Нет, он был влюблен в тебя по уши. Пару раз случалось, я давал ему пинка за рисунки в этой самой тетради моей обнаженной сестры. Нана, в своем привычном состоянии парни фантазируют о сексе с девушкой, которая им нравится, а если у них есть возможность заняться с ней сексом, то они этого не делают только в очень, очень исключительном случае. Ты сколько раз за три месяца спала с Кириллом?
        Два. Вслух я этого произносить не стала. Марк и так в курсе.
        - И вот эти свои два раза ты бы как описала?
        Я вспомнила, как кончала вечером на коленях у Ромы, и без колебаний ответила:
        - Тухло.
        - Оу, - восхитился Марк. - Это этот новенький тебе так трезво взглянуть на вещи помог?
        - Да.
        - Познакомь.
        - Границы откроют - привезу. Я соскучилась. И мама`.
        - И я соскучился. И Зиль…
        - Фу-у-у!
        Марк опять от души захохотал. Вот не может он не дразнить меня! Любой повод использует!
        Неожиданный звонок в дверь заставил меня распахнуть кухонную дверь и сломя голову лететь в прихожую. Кто такой внезапный? Разбудят же!
        - Кто там у тебя? - удивился Марк.
        - Не знаю, - зло прошипела я, щелкнула раз замком, чтобы остановить трезвон, и припала к глазку. - Рому разбудят.
        Марк во второй раз за диалог свистнул.
        - Рома у тебя и спит? Почему он спит?
        В коридоре стояла смутно знакомая девушка. Осветленные русые волосы заплетены в косу, на плечи небрежно накинут нелепый серый пуховик. В руках она что-то держала, но, что именно, рассмотреть линза не позволяла.
        - Потому что он всю ночь на работе провел, а потом поехал со мной, чтобы не оставлять с Кики.
        Марк протянул таинственное «а», интонации которого я не расшифровала.
        Я открыла дверь и вопросительно уставилась на гостью.
        - Добрый день! Я ваша новая соседка по крылу! - нарочито бодро и дружелюбно произнесла девушка и будто в доказательство указала взглядом на свои ноги.
        Я посмотрела в том же направлении. На ее ступнях красовались новые меховые тапочки в виде, кажется, котов - Китай, должно быть, никогда не научится производить недорогие и одновременно красивые вещи. В руках у блондинки был пирог. Она мне его протянула.
        - Вот. Меня Маша зовут, а вас?
        - Ивонн, - представилась я, озадаченная новым знакомством.
        - Я вижу, вы разговариваете. Давайте, я завтра зайду. Вы возьмите. - Она чуть ли не силой вручила мне домашнюю выпечку на пластмассовой подложке и бодро улыбнулась. - Чай попьете. А я завтра еще что-нибудь сделаю и вместе посидим. Я люблю готовить.
        Маша развернулась и, действительно, направилась в соседнее крыло.
        Ну… Это было слегка странно. Я поставила пирог на пол подальше от входа и закрыла дверь.
        - Что это было? - проговорил Марк, когда я занесла выпечку на кухню и смогла, наконец, продолжить беседу. - Она что тебе там дала?
        - Пирог с малиной, вроде бы.
        - Большой?
        - Большой.
        - Не ешь, - голос Марка звучал так уверенно.
        Я склонилась над пирогом, стараясь рассмотреть что-нибудь подозрительное, но все выглядело красиво и пахло аппетитно. У меня же планы были мужчину накормить ужином, подарок пришелся очень кстати.
        - Почему?
        - Не знаю. Поставь в холодильник и не ешь, пока не узнаешь, что это за Маша. Мало ли полоумных людей. А еще лучше выкинь, при встрече скажешь, что было очень вкусно.
        - Это грубо.
        - Зато разумно и осмотрительно.
        Ладно. Это же Марк. Он никогда не станет бросать слова на ветер. Черт, где-то я Машу видела. Осветленные волосы, коса, невысокий рост и черты лица… Точно!
        - Разумно! - воскликнула я, открыла шкаф под мойкой и опустила подарок в ведро.
        - Что? - Марк как никто умел считывать мои эмоции. Ну, то есть, до Ромы ему далеко, конечно, но тем не менее.
        - Она работает на соседней улице в алкогольном. Вчера мне вино пробивала и смотрела так неприятно, исподлобья, как будто я ей сделала что.
        - Документы не показала?
        Эй, а ну-ка погодите-ка! Я бросилась к холодильнику.
        - Показала.
        Достала с полки мерло, откупорила и понюхала. Запах показался обычным, приятным, чуть кисловатым, но не более.
        - Неужели ты ей нагрубила? - усмехнулся Марк.
        Что за чушь?
        - Да, нет же! Ма-а-арк, - протянула я ласково.
        - Да-а-а? - в той же манере ответил он.
        - Я тебе перезво-о-оню-у-у.
        - Хорошо-о-о. Только осторожно там, - добавил он, вернувшись к серьезному тону.
        Я ответила «ага» и отложила смартфон на стол.
        Боже, Нана, ты перевела слишком много бульварных детективов! Ты что, в самом деле, поверишь, будто бы какой-то милейшей девушке понадобилось тебя травить? С другой стороны, зачем я называю ее «милейшей», если это вовсе не так? Лукавишь, мадемуазель Нана, лукавишь. Ох, боже, в голове это прозвучало хрипловатым сексуальным голосом Ромы. А куда мне девать этот странный сон, который не сон, вовсе? Нет-нет, я не сошла с ума. Это точно. Кажется, Мария вчера ставила бутылку не на прилавок, когда пробивала, а зачем-то под него. Это подозрительно. Разве нет?
        Ай, была - не была!
        Я достала из мусора пирог, упаковала его в чистый пакет, завязала и убрала в холодильник. С бутылкой поступила так же. Буду выглядеть мнительной и бестолковой, но проверю! В конце концов, я не та Нана, что была вчера утром.
        Черт! Если в бутылке какой-то яд или наркотик, то Рома мне не просто жизнь изменил, он мне ее спас!
        Дышать на мгновение стало чуть сложнее от легкого приступа паники.
        Ужин, Нана, ужин! Страхи и расследования потом. А, вообще, для начала дверь входную получше запри.
        Два часа спустя у меня был ужин и расценки частной лаборатории. Если бы мне кто неделю назад сказал, что проверка всего подряд на съедобность - процедура весьма и весьма в нашем городе востребованная, я бы не поверила. А вот Марк, например, поверит быстро. Он так хохочет над этими шутками про Питер и черные пакеты.
        - Как петербуржец я оцениваю вас в пять пакетов. Ха, ха, ха, - передразнила я брата вслух.
        А похоже вышло. Надо же. Я про интонации, само собой.
        Откуда только взялась эта Мария? И чем я ей так не угодила? Если, конечно, я не навыдумывала.
        Может, ей Рома нравится? Нет-нет. Она продала мне бутылку до того, как у нас с ним некоторая близость сложилась. Не побежал же он, в самом деле, в винный, всем подряд сообщать про желтый стакан и возмутительную соседку. И даже случайно услышанного диалога о симпатиях быть не могло - он другого склада человек.
        Стол получился красивый. Я накрыла крышками тарелки со стейками и отправилась будить того, ради кого так старалась.
        Мой грех спал на животе, по-детски уткнувшись носом в подушку. Одна нога его была согнута в колене, вторую он вытянул во всю длину. Руки раскинул в стороны. Подол лонгслива задрался, самым бесстыжим образом выставляя на обозрение соблазнительный изгиб мужской талии. Ну, точно грех. А еще грех его будить! Как я после такого поступка с совестью уживаться буду? Черт! Ужин остынет. Бестолковая Нана.
        С тихим вздохом я осторожно забралась на кровать, немного подвинула его руку и вытянулась на боку рядом. Из такого положения было лучше видно лицо Ромы. Темные волосы с выгоревшими на солнце светлыми прядями в беспорядке спадали на лоб, и даже в таком положении создавали ощущение тщательной работы стилиста. Разворот широких мускулистых плеч под тонкой материей так и манил прикоснуться, провести по ним ладонью, и по изгибу спины тоже. Я проследила взглядом воображаемую траекторию движения своей руки и облизнула пересохшие губы. Вот бы запустить руку под джинсы.
        Никогда раньше особо не размышляла о мужских попах. Вообще толком их не замечала, но вот конкретно эта была сногсшибательно красивой. Боже, я бы ее укусила! Не имею понятия зачем, и вряд ли это понравится ее хозяину, но очень хочу!! И схватила бы, и помяла бы, и пару раз шлепнула…
        Попа, будто среагировав на мои возмутительные планы, пошевелилась и снова затихла. Я подняла взгляд на лицо Ромы. Он все так же спал, только брови озадаченно сошлись на переносице - наверное, сновидение какое-то эмоциональное. Он снова пошевелился, но на этот раз как будто немного выгнул спину, а потом невнятно прошептал: «Нана».
        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, ЭРОТИЧЕСКАЯ - ДА-ДА, НАКОНЕЦ-ТО
        I’m hot, sticky sweet
        From my head to my feet…
        Нана?
        Это прозвучало не слишком буднично. Я бы сказала, совсем не буднично. Это прозвучало точно так же, как его вчерашнее «Нана», когда я доводила себя до оргазма у него на глазах.
        Не особо раздумывая над сложившейся ситуацией, я протянула руку и таки положила ладонь на эту манящую обнаженную талию. Рома издал короткий тихий стон и прижался пахом к кровати.
        Ах, так вот оно что! Какие же сны ты видишь, плохой мальчик, в моей постели?! И почему только сны, когда я здесь, совсем рядом?
        Испытывая восторг предвкушения, я, конечно же, прикусила губу и просунула пальцы под пояс его джинсов. С особым наслаждением скользнула под резинку трусов и медленно провела по идеальной бронзовой коже сначала до бедра, а потом, насколько смогла, добралась до живота. Рома снова выгнулся.
        Черт! Так нечестно! Он наверняка там большой, твердый, и все это получает моя глупая кровать, а не я!!
        Я попробовала просунуть пальцы чуть дальше, но этот парень, и без того тяжелый, в беспамятстве принял мою настойчивость за ласку и снова надавил бедрами на матрас. Вот прямо рассердил даже! Я убрала руку и села.
        Как это работает? Есть способ перевернуть спящего возбужденного мужчину, не разбудив его при этом? Кто-то сталкивался с похожей задачей?
        - На-ана, - простонал невнятно Рома.
        «Нана», «Нана»… Ляг на спину, и будет Нана. От бессилия я фыркнула и упала обратно на кровать, уже не заботясь, что потревожу сон Ромы. Как я потревожу-то? Ему явно не до меня, он занят. Я скрестила руки на груди и свирепо уставилась в потолок. Ну, должен же быть выход!
        С минуту я полежала, стараясь придумать варианты, но только окончательно вышла из себя. Села, сняла через голову свитер, отшвырнула его на пол и перелезла через Рому на другую сторону кровати. Как по-хорошему, я не знаю, поэтому будет по-плохому: буду командовать!
        Я склонилась к шее спящего предателя, который там без меня со мной сексом занимался, и проложила дорожку поцелуев от ворота лонгслива до мочки уха. Рома протяжно томно выдохнул. Левую руку я опустила ему на талию и провела ладонью вверх, обнажая еще больше соблазнительную мужскую спину. И на эту ласку он откликнулся.
        - Рома, - прошептала я едва слышно над его виском. - Повернись.
        А когда он в первое же мгновение не откликнулся, добавила чуть жестче:
        - Немедленно.
        Он снова вздохнул сквозь сон, и, к моему немалому удивлению, повиновался. Сработало! Теперь у моих колен лежал перевернутый на спину шикарный во всех смыслах грех и продолжал тихо посапывать.
        «Тебе он не подчинялся?»
        Так Рому интересовали вовсе не мои отношения с бывшим парнем, а я сама и мой нрав? Ой, это волнительно… Я взглянула на его пах, и губы непроизвольно растянулись в самодовольной улыбке. Боже, спасибо тебе за этот бесценный дар! Ленточку два часа назад сняла и даже под упаковкой немного пощупала, теперь буду окончательно раздевать. Не скрою: такой энтузиазм я испытывала впервые.
        Я собралась было наклониться и начать целовать обнаженный живот, но вдруг голову посетила мысль, совершенно противоположная предыдущим, и убила весь настрой. Точнее не убила, а заставила подумать о ком-то, кроме себя. Ну, то есть, с чего я взяла, что могу вот так потревожить человека? Что с того, что хочу его безмерно? Что с того, что он видит сны неприличного содержания? Все оправдания останутся всего лишь оправданиями. Если я сочла грубостью будить его к ужину, то и тут должна следовать той же тропой.
        - Нана, ты ужасна, - вздохнула беззвучно я и смиренно сложила руки на коленях.
        Все. Не к месту, Нана. Не к месту. Даже если это твоя кровать.
        Внезапно Рома схватил меня за талию, заставив взвизгнуть, и в следующее мгновение я уже лежала на спине, прижатая к матрасу тяжелым теплым телом. Глаза цвета темного мха смотрели на меня с откровенным желанием и недовольством.
        - Почему ты передумала? - Голос его был совсем тихим и звучал хрипловато. Я чувствовала его дыхание на своих губах.
        - Ты! - Возмущение у меня вырвалось само собой. - Ты…
        Договорить не вышло, потому что мне… Меня целовать стали, причем так настойчиво! Ладно, не настойчиво. Безапелляционно. Вот это точнее. Впрочем, на точность наплевать, когда чужой язык раз за разом проникает в твой рот, не давая вымолвить ни слова, не давая даже вздохнуть. Когда ты не хозяйка своим губам, потому что не имеешь ни возможности, ни, кажется, права их сомкнуть. А еще Рома так сильно придавил меня своим весом к кровати, что я не могла пошевелиться.
        А потом большая ладонь накрыла мою правую грудь прямо поверх чашки лифа и слегка сжала ее. И, несмотря на два слоя джинсовой ткани, я бедром чувствовала твердый член Ромы. Он бесстыдно терся им об меня, ритм совпадал с движениями его языка, и, о боже, я хотела, чтобы он не останавливался! И чтобы грудь сжал сильнее, я тоже хотела. У меня непроизвольно вырвался то ли стон, то ли всхлип. Никто не говорил, что быть беспомощной так умопомрачительно приятно.
        Рома подцепил кружево на моем плече и спустил его. Полагаю, он рассчитывал, что нехитрый маневр позволит ему обнажить мою правую грудь, но где это видано, чтобы итальянское белье так просто хозяйку оставляло на произвол мужских фантазий? Нет-нет, плохому мальчику придется либо сминать упругий лиф, либо повернуть меня на живот и расстегнуть все шесть крючков на спине.
        - Черт, Нана, - недовольно выдохнул мне в губы Рома.
        Я усмехнулась - не удержалась.
        - А до поездки боди тебе нравил… - Последнее слово закончить не вышло, визг помешал. Да и как не визжать, когда тебя рывком переворачивают на живот и вновь придавливают к матрасу?
        - Рома! - возмущенно зашипела я, чувствуя, как расстегиваются крючки, один за другим.
        - Что? - Он склонился к моему уху, по спине от его дыхания и близости пробежали мурашки. В каждом слове скользило ласковое теплое веселье. - Мадемуазель будет сопротивляться?
        - Да!
        Конечно, буду! Что за вопросы?
        Я снова взвизгнула от резкого разворота на спину, а еще от того, как вслед за тем с меня неуважительно и нагло сняли джинсы. Просто расстегнул ремень, пуговицу, молнию и стянул их рывком. Слышала только, как жалобно звякнула пряжка, ударившись об пол.
        - Ты уже начала? - Рома больше не прижимал меня к постели, но я все равно не могла пошевелиться, а, может, и не хотела, наблюдала только за его действиями и выражением лица. Рукой он медленно провел по внутренней стороне моего бедра от колена до паха, безошибочно нашел кнопки и расстегнул их. В зеленых глазах плясали черти.
        - Что начала? - Боже, я даже не уверена, что он что-то спросил.
        Если честно, у меня, в принципе, не осталось ни мыслей, ни способности анализировать, особенно, когда он все так же безапелляционно поднял меня и усадил себе на колени. Я прижалась спиной к его груди, остро воспринимая собственную наготу. Ну, почти наготу.
        - Сопротивляться. - Он очертил языком контур моего уха, дальше с усмешкой скомандовал. - Подними руки.
        Сопротивляться…что-то знакомое. Я подчинилась, с волнением ощущая, как Рома снимает с меня белье. Жгучее желание прокатилось по телу волной. Он все еще был полностью одет, а на мне остались лишь прозрачные капроновые гольфы.
        - Так лучше. - Происходящее ему определенно доставляло особое удовольствие.
        Рома положил руки мне на талию и прижал мою попу к своему паху, заставив выгнуться.
        - Нана, - его шепот вызывал мурашки и жаркий отклик внизу живота, - ты ведь развратная девочка?
        Я?
        Его правая ладонь накрыла мою грудь, затем перешла к шее. Я откинула голову ему на плечо, ощущая еще одно странное незнакомое волнение от бережного и в то же время грубоватого по своей сути захвата. Когда мужские пальцы ложатся на твою шею под подбородком, удерживая тебя в нужном их хозяину положении, ты чувствуешь себя хрупкой, беспомощной и подвластной.
        Он прикусил мочку моего уха.
        - Раздвинь ножки, Нана.
        Черт, да, развратная…
        - Умница. - Его тихий хрипловатый смех породил новую острую потребность подчиняться.
        Я сидела на Роме, бесстыдно расставив ноги перед собой. Колени были чуть согнуты, и только это хоть как-то спасало меня от позы пластмассовой куклы. Крайне неприличной куклы.
        - Тебе нравится? - прошептал он, целуя мое плечо.
        Я непроизвольно опустила руки и вцепилась пальцами в его бедра.
        - Прогни спинку еще немного. Хорошая девочка, - в его голосе появилась с трудом сдерживаемая страсть. Кажется, он стал проигрывать сам себе. - Шире, Нана.
        Я раздвинула ноги сильнее. Нет, я не просто подвластная, у меня есть хозяин.
        Рома положил руку мне на живот, и я вздрогнула от восторга и нетерпения. Сейчас! Он ведь возьмет меня? Правда?
        Его пальцы томительно медленно скользнули ниже. Дрожь, рожденная предвкушением, прошла по телу.
        - Ты так меня хочешь, Нана?
        Боже, его дыхание на моей коже и эти вопросы сводили с ума! Я облизнула пересохшие губы, и протяжно застонала, когда он, наконец, проник в меня.
        - Громче, Нана. - Его пальцы вновь согнулись и надавили на косточку изнутри. Только на этот раз снаружи еще была его горячая ладонь, и он все еще удерживал меня за шею. И я была обнажена, а он - нет.
        - Не слышу. - Он надавил сильнее.
        Я застонала громче, но не потому что он потребовал, а потому что больше не могла выносить этой пытки.
        Рома убрал руки, взял меня за талию и положил обратно на кровать. Оглушенная резкой сменой ощущений и собственного местонахождения, я смотрела в потолок и беспомощно ловила ртом воздух. Лишь через мгновение сообразила проявить интерес к происходящему. И вовремя. Мой бесподобный мучитель поспешно разделся, сбрасывая вещи на пол, и забрался обратно на кровать. В зеленых глазах блестело напряженное ожидание.
        - Нана, презервативы или таблетки?
        А?
        А, да!
        - Таблетки.
        Без слов Рома уложил мои запястья над головой так, чтобы удерживать их одной рукой. Второй он раздвинул мои ноги, лег между них и одним резким движением вошел. Я всхлипнула, выгнулась и протяжно застонала. Горячий, большой, так глубоко… Кажется, он даже немного больше, чем мне нужно, или это с непривычки…
        - Нана, - он беспомощно прикрыл глаза и склонил голову к моей шее. - Нана.
        Его хриплый шепот пробирал до костей. Я замерла, ожидая, когда он совладает с собой. Наконец, Рома выдохнул, немного вышел из меня и вновь резко вошел, погружаясь во всю свою немалую длину.
        И он вернулся к тем поцелуям, которые делали меня полностью подвластной ему. Ритм движений его языка совпадал с движениями его члена во мне. Свободной рукой он сжимал мою грудь, порой чуть сильнее, чем я могла бы позволить, и слегка тер ладонью без того чувствительный сосок, причиняя боль. Боже, это было потрясающе! Бесподобно! Я не могла пошевелить руками, не могла вздохнуть без его разрешения, не могла выбрать темп. Он был везде, он полностью владел мной, он делал со мной все, что вздумается, и я не могла запретить или остановить. Вся моя свобода - выгибаться, приглушенно всхлипывать и ждать, когда он насытится.
        Дикое всепоглощающее блаженство разливалось по телу волнами, захватывая разум, обнажая и заостряя чувства. Нервные окончания в коже, будто оголенные провода, реагировали на каждое движение воздуха, на каждое даже самое слабое прикосновение.
        Рома двигался все быстрее. Его член стал причинять боль, смешанную со сладким приторным удовольствием, и с каждым новым толчком оно, удовольствие, возрастало. И я жаждала больше боли, больше наслаждения. Я желала утонуть в них.
        А после, когда у меня не осталось сил выносить все это, Рома застонал мне в рот, его член, кажется, проник так глубоко, как не был до этого мгновения. Под кожей прокатились волны наслаждения, одна за другой. Я чувствовала сперму внутри себя. Она была горячая, ее было много. Она была подтверждением того, что я всецело принадлежала этому парню.
        Рома медленно вышел из меня и как будто лег сверху. «Как будто» - это почти весь свой вес перенес на правое бедро и плечо, а меня просто к матрасу прижал. Его тяжелое размеренное дыхание касалось моей щеки.
        Я пошевелилась. Хотела руки освободить - он почему-то мои запястья так и не отпустил - обнять его, немного погладить по плечам и спине, почувствовать их под пальцами, но, к своему искреннему удивлению, столкнулась с мертвой хваткой. Тогда я пошевелила бедрами, даже не для того чтобы что-то сделать, а просто уточнить сложившуюся ситуацию. Уточнила. Второй рукой Рома обхватил мою талию и подвинул под себя.
        - Я не закончил, Нана, - прошептал он.
        Не…не закончил? В каком смысле не закончил?
        Вязкая влага начала медленно вытекать из меня, но это не помешало предательскому телу отреагировать на его слова новым приступом желания. Должно быть, что-то такое отразилось на моем лице или во взгляде, потому что зеленые глаза потемнели, а член вновь уперся мне в бедро.
        Рома встал на колени, поднял меня и прижал к себе спиной. Его правая рука поднялась к моей шее в уже знакомом захвате. Он бережно погладил пальцами мой подбородок, сместил ладонь на затылок, и я почувствовала, как натянулись мои волосы. Он собрал их в хвост, зажав в кулаке.
        - Нана, обопрись руками на матрас.
        Я послушно встала на четвереньки. Спину при этом пришлось выгнуть, а голову запрокинуть назад - Рома так удерживал волосы. Он вошел в меня, не так резко, как прежде, чуть медленнее, чуть мягче, но тело все равно откликнулось острыми иглами болезненного удовольствия. Я тихо зашипела: никто еще не смел обращаться со мной подобным образом, так называть меня, никому я не позволяла обладать мной.
        Рома сильнее натянул хвост, свободную руку положил мне на спину, ниже талии, и начал двигаться: сначала медленно, затем ускоряя темп. Я чувствовала каждый удар, ему будто доставляло особое удовольствие входить именно так, чувствовала, как с каждым толчком вытекает сперма - это, кажется, ему тоже нравилось.
        Первая волна оргазма накрыла меня почти сразу. Я всхлипнула и застонала.
        - Громче, Нана, - сквозь зубы проговорил Рома.
        И тут же последовала вторая, а за ней третья. Стон получился не просто громким, меня трясло, а из горла вырывались почти крики, хриплые грудные, порой какие-то писклявые. А он все не останавливался. Я слышала, как от каждого моего бестолкового междометия сбивается его дыхание, как он сам тихо бормочет надрывное «Нана, еще», и это окончательно слило воедино приступы моего наслаждения. Я больше не чувствовала волн, я просто в напряженном экстазе ловила каждое движение члена внутри себя.
        Боже, бесконечно, снова и снова!
        Стоны Ромы стали громче.
        - На-а-ана, - он будто умолял.
        Но разве это я держу тебя? Разве я управляю тобой?
        - Нана, - невнятно выдохнул он и кончил.
        Я облизнула губы, ожидая, когда тело перестанет дрожать. Если этот мучитель захочет еще, то я…я не знаю. Во мне не поместится столько… Черт! Мне нравилось слово «сперма». Мне дико, остро нравилось осознание ее количества во мне, до помутнения нравилось, что я стою в этой унизительной позе, а она стекает по моим ногам. Мне доставляла особое удовольствие та щиплющая боль во влагалище от слишком продолжительного трения. Сводило с ума, что Рома все еще крепко держал меня за волосы, а его член был во мне.
        - Нана. - Он отпустил мой хвост, вышел из меня и взял обеими руками за бедра. - Ляг грудью на кровать и вытяни руки.
        Я выполнила указание. Эта поза оказалась еще более унизительной и опьяняющей. Он держал меня и рассматривал. Последнее я просто чувствовала кожей.
        - Тебе нравится быть моей послушной девочкой? - сипловато спросил он.
        - Да.
        - Значит, в следующий раз, когда я скажу быть послушной, ты будешь.
        Это уже не было вопросом, но я все же согласилась:
        - Да.
        - Умница. - Он отпустил меня, позволив обессилено вытянуться на кровати.
        ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ, БОЛТЛИВАЯ
        Sometime, anytime, sugar me sweet…
        И вдруг до меня дошло! Я резко перевернулась и с тревогой взглянула на Рому. Он возвышался надо мной и с любопытством наблюдал.
        - Только я не… Ну, не всякие там втроем или прилюдно, или…
        Грех запрокинул голову и от души захохотал, потом склонился и взлохматил мне макушку. Как будто мало, что у меня там волосы уже спутаны были.
        - Дурочка.
        Ду…Я не дурочка! Я уточняю заранее!
        Явно пребывая в прекрасном расположении духа, Рома соскочил на пол и принялся подбирать одежду.
        - На меня полотенце в душе найдется? - весело проговорил он.
        Я села.
        - Да, там чистые на полочке. Ой, и БДСМ тоже! - Крикнула вдогонку.
        Новый приступ его смеха донесся до меня уже из гостиной.
        Ну, и ладно. Главное, прояснили. Нет, серьезно. Я знаю, у него есть эта поразительная, экстраординарная способность считывать мимику людей, и я даже теперь знала, какую цену он заплатил за этот навык, но у меня-то в арсенале социального взаимодействия ничего подобного не водилось. Предельно честный диалог - мое единственное оружие.
        Я потянулась, разминая уставшие мышцы, и прислушалась к ощущениям в теле. Все буквально горело.
        Любопытно, в какой момент Рома стал притворяться спящим? В задумчивости я прислушалась к шуму воды в туалетной комнате. Кажется, горизонт был чист и никто не мог увидеть меня сейчас. Осознавая себя последней грешницей, я вытянула ноги, немного согнула их в коленях и раздвинула пошире, потом выгнулась и запрокинула голову, обхватив шею рукой. Внутри от нахлынувших острых воспоминаний мгновенно зажглось пламя.
        Боже, я хочу еще! Прямо сейчас! Мне больно, я устала, но отчаянно хочу еще!
        Я отпустила шею, легла на спину и представила, как Рома вновь входит в меня. Огонь неудовлетворенного желания захватил тело полностью. Без колебаний я скользнула рукой к клитору, затем дальше и погрузила в себя пальцы. Было чересчур влажно, вязко, но так мне понравилось даже сильнее. Это ведь из-за Ромы.
        Интуитивно я нашла ту самую связку нервных окончаний, которой он воспользовался вчера и сегодня, и надавила, повторяя его движения. И, о боже! Это было что-то дикое, животное, безумное! Я закрыла глаза и выгнулась. Перед внутренним взором стоял Рома. Тело воочию ощущало его прикосновения, его движения во мне, его голос и вопросы.
        Он абсолютно, непостижимо великолепен!
        Кончила я так же внезапно, как начала. Облизнула пересохшие губы и тихо изумленно выдохнула.
        Нана, кто ты, вообще? Какого демона этот парень в тебе разбудил?
        Демона, который категорически не желал успокаиваться. Шум воды все еще доносился из глубин квартиры, а на мне были эти прозрачные гольфы до колен, и я чувствовала себя такой беззащитной, доступной. Уложила руки над головой и представила, как он их держит. Правая грудь болезненно ныла, постфактум возмущаясь неподобающему обращению.
        Нахал! Я ему еще отомщу! Отомщу и потребую, чтоб повторил.
        «Шире, Нана».
        Я раздвинула ноги еще немного.
        «Умница».
        «Я не закончил».
        Я выгнула спину.
        «Ты так меня хочешь, Нана?»
        Черт, да!
        Боже, это я такой звук издала? Похоже на недовольное рычание. Я расслабила мышцы и открыла глаза. Интересно, а какой минимальный перерыв между подходами нужен Роме? Кажется, мне достаточно две-три минуты. Как это работает у мужчин?
        А чего, собственно, лежу гадаю? Окрыленная чудесной идеей, я вскочила с кровати. Пойду спрошу!
        Выбежала в гостиную, потом вернулась обратно, подхватила халат со стула и накинула его на себя. Обнаженной это делать, наверное, не стоит. Он же должен захотеть с меня что-то снять? Или нет? Черт, а это-то как работает?
        Да, я ж вообще ничего не знаю! Ни про секс, ни про мужчин! Хуже, сама, до Ромы, я так кончать не умела. Вся особо откровенная информация о парнях и отношениях с ними у меня исходила в основном от Лисы, но реального в ней оказалось непостижимо мало. Чушь бестолковая, а не информация.
        - Рома, - я дважды постучала. Шум воды как раз стих.
        Дверь открылась, выпуская в прихожую клубы теплого тумана. На меня удивленно взглянули глаза цвета изумрудной зелени. Такими светлыми и яркими они еще не были. На влажных волосах сверкали капли воды. Обнаженные плечи и торс тоже были все еще мокрыми - я его отвлекла. Одна рука Ромы лежала на дверной ручке, а второй он придерживал полотенце на бедрах.
        На этот раз я и сама услышала, как выдохнула восторженное «ого», а после успела поймать промелькнувшее смущение на его лице, прежде, чем идеальные губы растянулись в самодовольной усмешке. Так вот оно что! Он не так уверен в себе, как кажется на первый взгляд, а я девушка красивая и сексуальная. И вчера эта красивая, сексуальная девушка откровенно им восхищалась. В смысле, он мне это пояснял, но почему-то осознание пришло только сейчас. Как интересно!
        - Нана, - напомнил о себе Рома и заулыбался шире.
        А, ну, да…
        - Я еще хочу!
        Смену выражений его лица я, должно быть, не забуду никогда. Удивление, растерянность, сомнение, торг, принятие. Недоверчивая полуулыбка быстро вылилась в искренний смех. Смотрел он на меня при этом с какой-то невероятной смесью нежности и восхищения.
        - Хорошо.
        Хорошо? В каком смысле «хорошо»? Я вгляделась внимательнее во вновь потемневшую зелень.
        - Не сейчас, да? - на всякий случай уточнила я свою интерпретацию его мимики.
        А вот теперь он смутился совсем. Кажется, уточнять все же не стоило.
        Рома отпустил дверь, поймал меня за пояс халата и потянул на себя. Поцелуй был бережным и осторожным. Прикосновения губ, движения языка - он, совершенно определенно, приносил мне свои глубочайшие извинения. Я с удовольствием положила руки ему на грудь, не упуская шанс лишний раз почувствовать сказочный рельеф мышц под пальцами. Никто не говорил, что парни умеют так дивно просить прощения!
        Я выяснила даже больше, чем собиралась!
        - Ну, ладно, - на выдохе прошептала я, когда у моих губ появилась некоторая свобода.
        Рома беззвучно засмеялся.
        - А есть хочешь? - вспомнила я свои изначальные благородные намерения.
        - Хочу. - Теперь он просто улыбался и все так же удерживал меня за пояс.
        Я немного подождала, абсолютно уверенная, что он вот-вот меня отпустит, но мы все стояли, а «вот-вот» не происходило. Зеленые глаза искрились весельем, нежностью и вниманием. Кажется, он о чем-то задумался, любуясь моим лицом.
        - Ром, - позвала я.
        - Да? - Он сосредоточился на моих губах.
        - Отпусти.
        - Не хочу.
        Ну, а…и… И как?
        - Ты же есть хочешь, - привела аргумент я.
        Рома без колебаний кивнул:
        - Хочу.
        - А отпустить не хочешь, - продолжила констатировать я.
        Все так же без колебаний Рома отрицательно покачал головой:
        - Не хочу. - Веселье темную зелень аж затопило.
        Озадаченная его манерой мышления и поведения, я прерывисто вздохнула. Мне же сейчас надо как-то достойно ответить, решить эту странную головоломку под названием Рома. Головоломка беззвучно засмеялась, наблюдая за моей мимикой.
        Нет. Ну, словами с ним, наверное, бессмысленно бороться, строить фразы максимально точно и четко он умеет, как никто в моей жизни. Я опустила голову и оглядела масштаб проблемы: длинные мужские пальцы крепко сжимали шелковый темный пояс прямо поверх узла. Вывернуться не смогу точно. Я его этим поясом как-нибудь свяжу в наказание, честное слово! Ой…
        Я вскинула голову. Вот оно!
        - А если я тебя им к кровати привяжу?
        Темные брови уехали наверх, но тут же вернулись на место, а в зеленых глубинах зажегся азарт. Идея плохого мальчика явно захватила.
        - Согласен! Когда?
        - Когда поешь.
        - Договорились. - Свободу я получила мгновенно, но относительную. Он меня к стене спиной прижал, по-хозяйски задрал подол до самой талии и прошептал в губы:
        - Одежды достаточно. Больше надеть не вздумай.
        У меня аж дыхание перехватило от такой возмутительной наглости. Это же… Это же буквально команда! Я что, приказы буду выполня… Ладно, кого обманываю, буду. Я от его распоряжений вспыхиваю, как чертова спичка!
        - Нет, - твердо отчеканила я для порядка.
        - Нет? - В улыбке Ромы читалась насмешка.
        Сквозь махровую ткань полотенца я почувствовала некоторое недвусмысленное движение объекта моего вожделения, и едва не выдала какой-нибудь победоносный клич. Вот! Это принуждение работает в обе стороны. Рому заводит то же, что меня. Другими словами, нам нужна драка!
        - Захочу и надену.
        Меня осторожно прижали к стене чуть сильнее, а горячая ладонь накрыла низ живота. Еще немного ниже и волшебные пальцы окажутся прямо между моих ног. Я резко глубоко вдохнула, но отступать не надумала.
        - Нет, Нана, не наденешь. - Голос Ромы звучал глухо.
        Чтобы смотреть ему в глаза, мне приходилось задирать голову, и сейчас эта моя поза отчаянно напоминала по ощущениям ту, где он держал меня за шею.
        - Или тебе запретить и халат?
        Что?! Я снова, как в первое мгновение нашего знакомства, начала беспомощно открывать и закрывать рот. Запретить? Мне? Да, как ты смеешь?! Нахал! Не вздумай останавливаться!
        Он ласково передразнил мою мимику. Точно, нахал.
        Одним резким властным движением Рома скользнул пальцами в меня и коснулся поцелуем моего рта. Я протяжно застонала, цепляясь за его плечи, тело предательски задрожало. Та гиперчувствительность, что пришла вместе с несколькими оргазмами, все еще не пропала.
        - Потом мы подберем тебе что-то покороче и попрозрачнее для дома, - его шепот смешивался с моим дыханием, пробирая до костей. - Я подберу.
        Черт! Как он это делает?
        - Что подберешь? - собственный голос больше походил на тихий беспомощный писк. Видимо, драться я пока не умела.
        Его пальцы просто бережно поглаживали меня изнутри - это была дико странная и непонятная, но одурманивающая разум ласка. Тяжело дыша, я уткнулась ему в шею и облизнула губы.
        - Что-то, - теперь его шепот звучал над моим ухом, - достаточно короткое, чтобы видеть твои длинные, потрясающие ножки от начала до конца. Чтобы я мог ласкать тебя вот так, - он вынул из меня пальцы и вновь плавно их ввел, - когда мне вздумается. Что-то достаточно прозрачное, чтобы видеть очертания твоего тела и фантазировать о них. Хочу видеть твою грудь и распущенные волосы. Моя дикая, развратная мадемуазель.
        Все. Он завелся. Я получила, что хотела. Правда, сама уже была не в состоянии ни соблазнять, ни играть, я даже мысли все растеряла. Зато Рома был полон энтузиазма и энергии.
        - Что такое, Нана? - притворно озабоченно спросил грех и даже брови приподнял в невинном удивлении, а пальцы его все продолжали поглаживать меня. - Уже сдалась?
        - Нет, - сердито выдохнула я.
        Рома хрипло засмеялся.
        - Придется придумать, как со мной справляться.
        О, я придумаю! Я обязательно придумаю!
        Когда думать смогу.
        - Нана, - промурлыкал самодовольный паршивец, - тебя отпустить?
        Да!
        Нет!
        Без понятия!
        Помогите!
        - Я запуталась. - Ну, то есть, ответить же что-то нужно было. Прозвучало как-то совсем беспомощно.
        Рома захохотал, при этом отпустил меня, обхватил рукой за плечи и крепко прижал к себе. Так крепко, что даже немного чересчур. Сквозь приступы смеха он целовал мои волосы и лоб, и больше не походил на возбужденного любовника, скорее на счастливого влюбленного.
        - Нана, ты потрясающая девушка!
        Да?
        Я попыталась посмотреть наверх, но меня опять поцеловали в лоб, как какого-то ребенка. А потом, весьма неожиданно и довольно профессионально одной рукой освободили от халата - никогда бы не подумала, что парни так умеют! Большая ладонь Ромы легла на мою попу и легким движением указала мне направление движения, а когда я обескураженная подобным фамильярным жестом послушно шагнула к душевой кабине, еще и легкий шлепок получила.
        На мой возмущенный, я бы даже сказала гневный, взгляд Рома закусил губу и засмеялся. В зеленых глазах плясали все черти, которые у Дьявола в подчинении вообще нашлись. Что происходит?!
        - Обнаженную фурию помыть или сама?
        - Сама! - взвизгнула я и под хохот Ромы заскочила в душевую.
        Он же это нарочно, чтобы меня из себя вывести! Да, ни один…ни один парень еще… Да, я бы в жизни ничего подобного никому не позволила! Я ему что, девочка в баре?!
        - Хам, - тихо пробубнила я под шум воды, стараясь не коситься на вид за прозрачной дверью. Рома там заканчивал вытирать тело, и это было сказочно сексуально. Так сказочно, что я запросто могла позабыть о его наглой натуре и увлечься созерцанием.
        - Ужас, да? - раздалось за стеклом притворное возмущение.
        Конечно, я захохотала, причем с тихим стоном это умудрилась совместить. Прижалась спиной к стене и, запрокинув голову, от души смеялась, слушая, как Рома вторит мне. А потом раздался звонок в дверь, и это было так глупо, что мы продолжили веселиться.
        - Нана, у тебя не квартира, а проходной двор. То сестры шастают, то какой-то сосед. - Рома успел одеться и сверкал в мою сторону лукавым взглядом. Я же выключила воду и распахнула дверь душевой, намереваясь выйти.
        - Ты куда? - удивился он. - Никуда ты в этом халатике своем без белья не пойдешь. Будь тут. Я сам.
        Он поймал мое лицо в ладони, звучно чмокнул в нос и выскочил за дверь.
        Я расплылась в широкой самодовольной улыбке, еще и поморщилась от удовольствия. В халатике и без белья, полагаю, мне ходить только при нем. Боже, какая прелесть! Я счастлива! Без понятия, почему, но счастлива.
        - Нет, - голос Ромы звучал вежливо и холодно. - Вы кто?
        Взяла с полки скрученное чистое полотенце, обмоталась им и выглянула в прихожую. Стало слышно голос гостя, точнее гостьи. Так называемая соседка.
        - Какой номер? - тут же задал Рома нужный вопрос. А я пару часов назад и не подумала уточнить столь важную деталь.
        - Вы не можете там жить, - отчеканил уже как-то раздраженно мой грех. Его невидимая собеседница замешкалась и попыталась все перевести в шутку.
        - Потому что там живет семейная пара, и они сейчас в отпуске.
        В интонациях псевдососедки послышалась злоба и паника.
        - У Вовки нет сестер, у него два брата.
        Удивительно, но странная барышня будучи пойманной на лжи вовсе не собиралась сдаваться, напротив, голос ее зазвучал звонче и агрессивнее.
        - Девушка, двоюродных у него тоже нет.
        С этими словами Рома захлопнул дверь, и обернулся ко мне.
        - Ивонн, где моя куртка?
        - Там, - я указала на шкаф. Непривычное обращение заставило вмиг собраться.
        Рома вытащил из кармана смартфон и вызвал охрану, попутно сообщив им приметы блондинки. А когда он эти самые приметы сообщал, я сделала для себя большое и важное открытие, от которого стало немного не по себе.
        - Вчера в обед, в районе двух, она околачивалась возле парадной. Высветленные русые волосы, ярко-алая помада…
        Ярко-алая помада. И почему я сразу не вспомнила?
        ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, СНАЧАЛА ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ, ПОТОМ СТРАСТНАЯ
        Little miss ah innocent sugar me…
        - И почему ты сразу не вспомнила? - Рома возвышался надо мной и выглядел чертовски суровым.
        - Ну, меня коса, наверное, сбила и…и… И девушка же без помады была. - Я оправдываюсь. Почему я оправдываюсь? - Ну, я же вспомнила, что она мне вино продала.
        Было обидно. Сначала сотрудники охраны, все такие вежливые и суровые, дальше полицейские, все такие занятые, хмурые и усталые. У каждого вопросы, бумажки какие-то пиши. Я вздохнула. И Рома тоже. Хоть бы раз что ласковое сказал за вечер.
        Мы сидели на его кухне. Точнее это я сидела, а он стоял у кофемашины и делал мне свой волшебный напиток, что совершенно не мешало ему постоянно поворачиваться и отчитывать меня, как дите малое.
        - Нана, ты ребенок!
        Вот, пожалуйста. Я же говорю! Отвечать не буду.
        - Этой ночью спишь здесь. И попробуй, пожалуйста, еще раз вспомнить: ты точно эту девицу не знаешь?
        Заладил.
        - Не знаю я ее.
        Видимо, что-то в моем голосе такое прозвучало, что Рома сменил гнев на милость. Присел у моих ног на корточки и попытался заглянуть в глаза. Как же! Не вышло. Я треугольнички из подола своего свитера сворачивала и вроде как была ужасно увлечена этим занятием. Рома устало вздохнул, бережно обхватил пальцами мой подбородок и заставил приподнять голову.
        - Что? - не удержалась я от обиженного бормотания.
        - Нана, - на его лице читалось беспокойство и ласка, - прости.
        Стараясь сдержать слезы, я до боли прикусила зубами нижнюю губу.
        - Черт, девочка моя! - Рома пришел в замешательство. Он сел на пол, рывком стянул меня со стула к себе на колени и крепко прижал к груди. Я ощутила его теплые ладони на своей спине, его ни с чем не сравнимый запах, его губы на своих волосах. Ну, и заревела, как тогда в детстве, когда Кики назвала мою красивую рваную стрижку и разноцветные пряди «форменным уродством».
        - Ты ничего не поняла, да? - прошептал Рома.
        Ответом ему были беспорядочные глухие рыдания и промокший насквозь красивый лонгслив.
        - Нана, малышка, не все люди в мире похожи на твою семью и ее окружение. Пожалуйста, относись к этому чуть серьезнее. Когда человек обнаруживает, что его, даже если вероятно, хотят отравить, он вызывает полицию. Сразу же. Хорошо?
        Я кое-как покивала. Воздуха было маловато в таком положении, но покидать надежные объятия я не собиралась.
        - Я не злюсь на тебя. Ты же это понимаешь?
        Хотела тоже покивать, но обида из глубин души поднялась такой волной, что я вновь захлюпала.
        - Ты думала, я на тебя сержусь? - Рома взял меня за плечи и немного отстранил от себя, чтобы получить возможность увидеть мое зареванное лицо. - Нана…
        Он вздохнул. И именно вот так я поняла, почему он назвал меня ребенком. Ведь только дети думают, что мир вращается вокруг них. Он сосредоточенный, серьезный, считай, все за меня сделал, и того же отношения к сегодняшним событиям ждал от меня, а я… А я безалаберная, обиделась вот. Да, я до сих пор не чувствую никакой опасности или страха! Ну, чушь же: отрава в вине и пироге. Театральная драма какая-то, ненастоящая. Сплошные декорации и бутафория.
        Рома потянулся, снял с ручки шкафчика полотенце и не торопясь, бережно вытер мне им глаза. Я отчетливо понимала, что он стирает остатки размазанной по скулам и векам косметики, и не шевелилась.
        - Давай-ка ты возьмешь свой кофе, сядешь за стол и подождешь, пока я быстро ужин сделаю.
        Ужин?
        - Там мясо, - всхлипнула я.
        Рома мягко улыбнулся.
        - Мы пока твои продукты есть не будем. А чуть позже, вообще заменим все в твоем холодильнике. Не возражаешь?
        Вот теперь он относился ко мне истинно как к ребенку. Молодец, Нана, добилась. Я уныло отрицательно покачала головой. Не возражаю.
        - Спать ближайшую неделю ты будешь в моей кровати. Хорошо?
        Я согласно кивнула. Хорошо.
        - Умница.
        Он это мне уже говорил, только при других обстоятельствах и с другой интонацией. Предыдущий вариант мне нравился больше.
        - Ну, не расстраивайся, девочка, - он мягко улыбнулся и чуть склонил голову набок, заглядывая мне в глаза. - Твой кофе готов.
        Я тонула в глубокой темно-изумрудной зелени, позабыв про уныние и расстройство. Рома - удивительный человек. Увидев его впервые, я не смогла противиться его внешней привлекательности, когда он довольно нагло вторгся в мою квартиру со своими взглядами и подарком, я, не задумываясь, поддалась его очарованию, из-за него я иначе взглянула на свою семью, свою жизнь и на саму себя, а еще он мою жизнь спас. Невыспавшийся, голодный, он варит мне кофе и стирает слезы.
        - Рома. - Мне очень захотелось выяснить здесь и сейчас. - А зачем тебе я?
        Темные брови ушли вверх. Он рассмеялся.
        - Что?
        - Ты умный, серьезный, красивый, сексуальный, независимый. - С каждым моим эпитетом в зеленых глазах загорались новые искорки смущения. - И ты… Ну, ты через многое прошел, а я…в сравнении с тобой, я вроде тепличной… Домашняя я. И глупая, кажется.
        Рома честно дослушал до конца, стараясь не смеяться, хотя я видела, что его так и тянет.
        - Нана. - Он все-таки развеселился и надавил мне на кончик носа указательным пальцем. - А зачем мне кто-то вроде меня? Я не выдержу! Мне нравится слушать про папа`, мама`, Додо и Кики. Мне нравится, что на имени Додо я думаю о пицце, потому что это смешно. Смешно же.
        Я тихо фыркнула, но заулыбалась в ответ.
        - Мне нравится, что ты рассуждаешь порой, как невинный ребенок, - это мило и соблазнительно. Я устал от боли и от ее последствий в душе. Хочу покоя. Так что тут уместен зеркальный вопрос: зачем я тебе? Ну, кроме того, что я сексуальный и красивый.
        Я снова фыркнула, на этот раз громче. Дурень! Не обязательно все всегда сводить в шутку.
        - Все! - Он вдруг встрепенулся, не позволяя мне ответить, каким-то чудом вскочил на ноги и меня при этом приподнял. Я аж взвизгнула. Звук ему, очевидно, понравился, и в следующее мгновение я была уже не у него на руках, а свисала с его плеча вниз головой.
        - Рома!! - Получилось очень тонко и по девчачьи. Я вцепилась пальцами в пояс его джинсов.
        Он дернул плечом, поправляя меня на нем, и, я готова поклясться, с энтузиазмом шлепнул меня ладонью по попе.
        - Рома!! - Взвизгнула я еще громче.
        Я же сурово это делаю! Что происходит?!
        - Пошли, - скомандовал он и направился в гостиную.
        Куда мы?
        - Я сама ходить умею!
        Вместо ответа я получила укус. Было не больно, но это уже переходило все границы! Я от эмоций аж выпрямилась и задела головой люстру.
        - Не буянь. - Ему явно было весело. - Запасных лампочек у меня нет.
        Мы миновали гостиную и, думаю, оказались в спальне. Когда меня аккуратно на мягкий матрас скинули, поняла, что не ошиблась.
        Роме правда было легко и весело. Он с нескрываемым удовольствием поцеловал меня в губы, и это было не мимолетное касание, а страстное обещание, от которого по венам заструился жар.
        - Отдыхай. - Он оперся лбом о мой лоб и прикрыл веки. - Еду я закажу, а заодно покопаюсь в твоем шкафу на предмет того, что ты сегодня наденешь. Не возражаешь?
        У меня сил хватило только на то, чтоб отрицательно головой покачать, насколько это было возможно в таком положении. Все так же, не открывая глаз, Рома заулыбался. Ответ ему понравился.
        Он тихо, как будто решительно выдохнул, поднялся, чмокнул меня в лоб и убежал. Потом вернулся, поставил на подоконник мой кофе и снова умчался. Я осталась наедине с собой и комнатой, которую видела единственный раз в жизни, в собственном бредовом видении.
        Вот она, святая святых! Помню, в Канаде ребята сверстники из компании, в которую я довольно легко, в сравнении с русской школой, влилась, как-то признались, что побывать в комнате Наны - это что-то невероятное. Я тогда удивилась, а теперь, кажется, поняла, о чем шла речь. Это же…не знаю…как в квартиру какой-нибудь рок-звезды попасть. Нечто за гранью! Благоговение, замирающее дыхание и предвкушение.
        Потолок был обычный, белый, крашеный. Я опасливо повернула голову налево. Там была стена и прикроватная тумбочка, маленькая такая, деревянная, с двумя ящичками, а на ней стояла милейшего вида лампа с классическим английским абажуром - все, как в моей галлюцинации. Справа были окно с серой римской шторой и ярко-алый стакан на подоконнике. На стакане виднелась надпись. Увлеченная особенностями вкуса Ромы к кухонной утвари и посуде, я поднялась с упругого матраса, взяла стакан за ручку и поднесла его к глазам.
        «Be mine!» - заявляли размашистые белые буквы.
        Внутри зародилось чувственное тепло и расползлось по телу.
        Он это нарочно? Ох, конечно, нарочно, Нана! Это же Рома! С просьбы на желтом стакане прошло почти двое суток, глупо задавать подобные вопросы. К тому же, он тебя за попу укусил.
        Нахал.
        Я с совершенно особым удовольствием поставила локти на подоконник, глотнула горячий сладкий капучино и осмотрела осенний лес за окном, точнее лесопарк, но в Питере, как и в Канаде, это не имело значения - выглядело одинаково. У меня из окон открывался вид на прогулочный променад. Звучит многообещающе, на деле же стук колес малых грузовиков по утрам, подъезжающих к магазинчикам, и крики маленьких детей с утра до вечера. Я наивно полагала, что с малышней родители будут прогуливаться во внутреннем дворе, прямо на детской площадке, куда мои окна не выходят, но оказалось, что мамам с колясками интереснее ходить взад вперед меж витрин и лавочек. Такая незадача.
        Боже, это так волнительно изучать личное пространство самого невероятного парня в моей жизни тщательно, понемногу! Чувствовала себя ребенком с огромным сладким набором или массой подарков на Рождество. Не торопясь, я отвернулась от окна и взглянула на остальное пространство. Да, комната из видений совпадала с этой точь-в-точь. Как такое возможно?
        Тот же стол, мониторы, клавиатура, даже стул, с которого я упала, и полки - все на месте. Пригубила еще немного кофе и заулыбалась. Кажется, настолько счастливой и свободной я чувствовала себя впервые, хотя в моей судьбе явно творился возмутительный кавардак! Вдуматься. Своего любимого, а Рома, определенно, мой любимый, я знала всего пару дней. И когда это я занималась с представителем противоположного пола чем-то неприличным в первые же часы знакомства? Ни-ко-гда! Когда я перечила Кики и оценивала критически собственную родню? Ни-ко-гда! За мной следила и собиралась отравить дикая, первобытная особа с аляпистой помадой. Боже, я же встречалась с геем! Ладно, Кирилл мог отрицать свою сущность - кто ж его осудит, несчастный в России проживает, но я-то. Почему я думала, что вся описанная страсть в моих романах блажь, а реальность обязательно пресна, как талая вода?
        Любопытно, Рома не падал со стула в одно из своих пробуждений за этим столом? Может, со мной творилось что-то мистическое, оккультное… Ох, нет, Нана! Ты же взрослая, прагматичная особа. Немедленно вспоминай! Ты где-то видела спальню Ромы. Где?
        - Где, где, где? - пропела я тихо, прижала горячий, уже не обжигающий, стакан к груди и плавно закружила от окна к столу в ритме вальса.
        Я бывала с полгода назад в гостях в своей нынешней квартире, тогда она не выглядела так элегантно. Что ни говори, а у подруг Веты ни вкуса, ни стиля - наверное, это какое-то отражение самой Ли`сы. Да, вполне логичное направление мыслей. Нужно сосредоточиться.
        Сосредоточилась. Я замерла рядом со столом и придирчиво оглядела свое отражение в темных экранах монитора. Нан…нет, Ивонн, мы сосредоточились.
        Родителей Ромы точно не встречала, помню их исключительно с чужих слов. Общались мы тогда втроем, на кухне, точнее, это Вета с подругой общалась, а я так, сидела рядом, чай пила. Любопытно, откуда у Ромы стакан с такой надписью? Ему не девушка какая-то это дарила? Боже, Нана, ты невозможна! Нам же не об этом нужно думать, мы же…
        - А-а-а, - протянула я. Догадка появилась вспышкой, а одновременно с ней и нужная картина из памяти. - И никакой мистики.
        Я показала отражению язык и ушла обратно на кровать, сидеть на мягком, попивая свой волшебный напиток в ожидании Ромы. В тот день нам с сестрой показывали сделанные исподтишка снимки новенького ремонта в некоей квартире, но в какой именно я прослушала. Кто ж знал… Было крайне неприятно, что приходится пусть и вскользь, но смотреть на фотографии. Эти милые люди понятия не имели, кого на порог пустили. Две хищные крокодилицы сына их в глаза не видели, но страсть к его личному пространству проявили. Обсуждение обстановки в комнате заняло в их диалоге особое место.
        Получается, Вета быстро смекнула, кто такой Рома и откуда взялся.
        Фи.
        Я сделала еще пару глотков и привстала на матрасе, чтобы поставить стакан на подоконник. Откуда в Лисавете это потребительское отношение к парням? Не ненавидит же она их, в самом деле. Может, боится? Довериться, открыться, стать уязвимой - такие страхи вполне могут подтолкнуть человека к превентивным мерам. Всегда непробиваемая, всегда с запасным вариантом прыгает из одной постели в другую, словно кузнечик.
        Мы с ней так непохожи. Какие бы планы они не строили тогда на кухне относительно обитателя этой комнаты, всем грош цена. Рома с его историей, умом и опытом не посмотрит в сторону девушки, которая собственной тени боится. Как он сказал? «Я устал» и «хочу покоя». Действительно, если ты здоров и, тем более, за свое здоровье заплатил высокую цену, то избавлять других от их проблем не потянет, тратить на это душевные силы.
        Но ведь меня он спасает. Или тут что-то другое?
        - Почему ты меня вторые сутки спасаешь? Ты даже не спал еще нормально.
        Рома замер на пороге с моим черным вельветовым конвертом для белья. Брови его приподнялись на доли секунды, потом опустились, и он усмехнулся.
        - Ну, во-первых, я на работе вздремнул нормально так. Там диван есть. - Он подошел к кровати, положил на нее конверт и оценивающе оглядел меня с ног до головы. - Во-вторых, уточни значение слова «спасаешь».
        Меня этот взгляд несколько насторожил.
        - Ты сказал, что устал и не хочешь чужих драм. А тут я.
        Рома засмеялся.
        - Нана, у тебя нет драм. Ты - мой ходячий детектив. - Он оперся коленом о матрас, схватил меня за лодыжки и, опрокинув на спину, подтянул к себе.
        - Как же нет, - я смотрела на его лицо из положения лежа и никак не могла вникнуть в суть ответа. - Ты осадил Вету и поехал к Кики.
        Рома снова усмехнулся.
        - Нана, не обижайся, но твоя сестра просто избалованная дурочка. - Он расстегнул и снял с меня джинсы.
        Я приподняла голову и молча понаблюдала за этим действом.
        - Что касается твоей бабушки, то с ней ты прекрасно сладишь сама. У тебя характер убойнее, чем у нее. Тебе просто сопровождение нужно было, для поддержки. - Рома подхватил подол моего свитера и скомандовал. - Подними руки.
        Я подняла и руки, и плечи, помогая ему себя раздеть.
        - Мадемуазель всю свою семью может легко закошмарить.
        Я?!
        - Что сделать?
        - Заставить себя уважать. - Рома перевернул меня на живот и расстегнул петли на боди, а потом вернул в исходное положение.
        Я нахмурилась, рассматривая его сосредоточенное лицо.
        - Смешное слово. И странное.
        Зеленые глаза вполне серьезно взглянули в мои.
        - Не исключено, Нана, не исключено. - Он вернулся к процессу: щелкнул тремя кнопками у меня между ног и аккуратно снял боди.
        За этой картиной я тоже понаблюдала, а потом все-таки решила уточнить:
        - А что ты делаешь?
        - Раздеваю, - невозмутимо констатировал Рома, снял с меня гольфы и потянулся к конверту. В его глазах появился лукавый блеск.
        Если он ничего не перекладывал, то спать я буду в своем крайне неприличном комплекте ночного белья, купленного год назад на распродаже. Не перекладывал. Боже, я же надевала это безобразие всего раз! На шелковых шортах «мини» разрезы по бокам до плотной широкой резинки, и маечка… Ну, это скорее топ, который живот не закрывает, а лиф начинается едва ли не на сосках - ужас!
        Я в восторге! Особенно от этого дикого огня в глазах Ромы, пока он одевал меня, а после любовался результатом.
        Он склонился и поцеловал мой живот, прочертил кончиком языка линию от резинки до солнечного сплетения - мой чудесный топ сопротивление оказать даже не подумал, ткань легко приподнялась, предоставляя этому парню полную свободу действий. Его пальцы скользнули под шорты. Тело мгновенно откликнулось несоизмеримым пламенем на столь простые ласки. Я протяжно застонала и раздвинула ноги.
        Рома выдохнул. Кажется, это была усмешка, смешанная с восхищением.
        - Нана, нельзя быть такой доступной.
        Он зацепил зубами топ и задрал его, обнажив грудь. Я прикрыла глаза и выгнулась, прошептав:
        - Нельзя?
        Горячий язык Ромы коснулся моего соска. Я непроизвольно запустила пальцы в волосы на его затылке. Кажется, мой вопрос заставил его заурчать, это был тихий гортанный звук, интонацию которого я совсем не уловила.
        Он вдруг приподнял голову, а его рука перестала поглаживать внутреннюю поверхность моих бедер под шортами, мне пришлось отпустить его волосы. Будто из сладкого огня в холодную пустоту бросили! Напуганная таким поворотом, я открыла глаза, но быстро вернулась к прежнему пламени. Зеленые омуты с восторгом изучали мое тело. Рома над чем-то таким еще несколько секунд раздумывал, а после сел между моих ног, медленно раздвинул их шире и большим пальцем провел по тонкой полоске ткани между бедер, что в таком положении фактически ничего не прикрывала. Я зажмурилась и застонала, остро ощущая, как шелк при соприкосновении с кожей пропитывается влагой.
        - Ты такая красивая, - хрипло пробормотал он. - Тебе нравится, Нана?
        Рома резко склонился, и место его пальца занял язык. Я вздрогнула, но лишь бедра приподняла навстречу его горячему дыханию.
        Да, я красивая и доступная, и развратная, и мне безумно нравится быть такой с тобой! И меня сводит с ума мысль, что ты со мной можешь делать все, что пожелаешь!
        Даже сквозь ткань я уловила эту бесподобную разницу между ласками рук и языка. Сейчас было нежнее, изощреннее. Временами, когда его колючая щетина задевала бедра, я чуть остывала, отвлекаясь на посторонние ощущения, и вновь вспыхивала. Невозможный чувственный маятник.
        Боже, я никогда не думала, что парень может одеть девушку, чтобы заняться с ней любовью! Звучит так абсурдно, а на деле так сладко.
        Ласки прекратились. Я успела открыть глаза, но не более, прежде чем Рома поднял меня с кровати и посадил к себе на колени. И это поза совсем не напоминала прошлые. Я сидела лицом к нему, обхватив его бедра ногами. Там, где только что был его язык, грубая джинсовая ткань впивалась в нежную кожу сквозь влажный шелк. Рома не позволил топу опуститься, закрыв грудь, напротив, он его задрал чуть выше.
        - Нана, - я видела пламя в его глазах, - девочка, ты ведь повторишь сейчас то, что делала своим ротиком вчера.
        Не дав мне задуматься, он положил ладонь на мою скулу и поднес большой палец к моим губам. Я послушно открыла рот и лизнула его языком, заставив Рому резко выдохнуть, а после, отбросив всякую логику и мысли, обхватила губами и чуть опустила голову, вбирая палец глубже. Мой соблазнитель протяжно застонал.
        Одновременно я начала двигать бедрами, тереться о его пах.
        - Нана, - теперь это был не стон, а сиплый, надрывный шепот.
        Вторая его рука накрыла и чуть сжала мою грудь.
        Кажется, прелюдию этот парень обожал не меньше, чем сам секс. Даже не так. У него все было прелюдией к сексу, я сама была прелюдией. Он легко и естественно наслаждался мной, не торопился, но и не затягивал, не скрывал своих эмоций. А еще Рома ни разу не пытался делать что-то нарочито или словно по инструкции, он всегда исходил из сиюминутных желаний, которые просто озвучивал.
        Я держалась за его талию и двигалась все быстрее, лаская его палец языком. Порой я бросала взгляды из-под ресниц, убеждаясь, что он сходит с ума не меньше, что все так же пристально наблюдает за мной. Его ладонь плавно спустилась с груди на бедро - будто ритм мой осознанно чувствовать хотел.
        Боже, он…amant doux et passionne…Рома. Рома… Я почти кончила, почти…
        Если бы это еще входило в планы чертова демона!!
        Меня опять лишили всего и опрокинули на спину.
        - Рома! - взвизгнула я, разъяренная подобным поворотом.
        Он засмеялся.
        - Да, Нана?
        Я зарычала. Таким тоном произнес! Нарочито невинным.
        Менее веселым он, конечно, от моего возмущения не стал.
        - Потом накажешь, - Рома со смехом стянул с меня шорты и вновь расположился между моих ног. - Сейчас ты будешь немного занята.
        - Чем? - Он разденется? Я приподняла голову и с тревогой взглянула в искрящиеся лукавством зеленые глаза. Что опять? Мне больше нравится, когда он предупреждает!
        Рома опустил голову, и я ощутила его язык в себе - что было довольно внезапно. Я хочу сказать, разве парни не начинают эту форму ласки как-то, как-то издалека? Боже! Стон вырвался сам собой. Он повторил еще раз, и еще. Я выгнулась, вздрагивая от каждого проникновения, а потом снова зарычала, потому что он перестал! Он снова меня оставил!
        - Нана, - со смехом Рома потянулся, поймал мою кисть, поднес к своим губам и лизнул ладонь, - покажи, где ты чувствуешь острее всего.
        Что? В каком смысле «острее»?
        Я приподняла голову и испуганно взглянула в зеленые глаза.
        - Ты же послушная девочка?
        Да.
        - Тогда покажи.
        Он опустил мою кисть и… Боже, это самое бесстыдное, что я только могла бы себе представить, что я могла бы сделать! Но я…я сделала. В самом деле, помогая себе второй рукой, раскрыла себя и кончиком указательного пальца показала, где прикосновения ощущаются острее всего. А он наблюдал так внимательно, и я совершенно не могла прочесть его эмоции. Кажется, я оказалась не очень симметричной девушкой. Что если это странно, и ему не понравится?
        Стоило мне убрать руку, как Рома склонился, и его язык точно скользнул по указанным мной линиям. С первым же прикосновением я выгнулась и закричала, растеряв все мысли и сомнения. Это было не потрясающе и не восхитительно, это было сладкое болезненное безумие, которое изводило меня и не кончалось. Он проводил упругим влажным кончиком языка по гиперчувствительным нервам снова и снова, игнорируя мои крики. Я не чувствовала тело, себя, не понимала, что произношу, я знала только эти дикие ощущения и власть Ромы над ними, надо мной. Я хотела, чтобы он остановился, и не менее отчаянно желала, чтобы продолжил. Меня трясло, я беспорядочно цеплялась ногтями за что-то над головой и звала. Его звала.
        Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я хнычу? Я хнычу это вслух, как ребенок. Черт… И не могу кончить. Я отчаянно хочу, и не могу!
        Пытка прекратилась, и я услышала свое собственное прерывистое дыхание и дикое сердцебиение, осознала, какая сильная дрожь пробирает тело, ощутила боль в пальцах от слегка надорванных ногтей. А потом Рома вошел в меня одним сильным движением, и сознание поглотила яркая вспышка блаженного освобождения. В свой хриплый протяжный стон я вложила всю беспомощность, восторг и благодарность, что испытала.
        - Нана, - послышался шепот надо мной.
        Он был тут, так близко? Я открыла глаза и, стараясь справиться с полной дезориентацией, взглянула в зеленые огненные глубины.
        - Девочка, рано.
        Рано?
        Рома подался немного назад и вновь вошел. Тело пронзила новая волна острого болезненного удовольствия. Какой же он был твердый и такой большой, горячий, так растягивал и наполнял меня - и все эти слова я произносила про себя, потому что они мне нравились. Ты ведь должна идеально подходить мужчине, да? Должна чувствовать себя беспомощной, маленькой и принадлежащей ему? Потому что это исступление, когда его член входит в тебя снова и снова, все быстрее и глубже. И тебе уже почти больно, но от этого только приятнее, ведь ты его, и он может делать, что хочет. А прямо сейчас он хочет тебя и берет.
        Шепчет твое имя и, прикрыв глаза, уже бесконтрольно двигается.
        - Нана, - его дыхание касалось щеки. - Нана.
        Я подстраивалась под него, помогала ему обладать мной. Обхватила ногами его талию и приподняла бедра.
        Кто-то мне сказал, что женщина физически не чувствует, когда мужчина кончает. Какая возмутительная чушь! Я чувствовала абсолютно все, и намного ярче, чем в первый раз. Нечто яркое и горячее, пришедшее вместе с безумными конвульсиями его тела и отчаянным сиплым «На-а-ана».
        Боже, я никогда и никому не отдам его! Он мой! Я сделаю все, чтобы он из ночи в ночь стонал это «Нана».
        Он обессилено уткнулся носом мне в шею, кажется, в это мгновение даже опираться на руки ему было трудно. Такой потрясающий момент! И, конечно, я его испортила! Стоило тяжелому глубокому дыханию Ромы коснуться моей кожи, как все нервные окончания, до того остро реагировавшие на ласку сексуальным возбуждением, подвели хозяйку самым безобразным образом. Мне в жизни не было так щекотно, клянусь!
        Вместо того, чтобы обнять своего изумительного парня и насладиться чувственным единением с ним после невероятного секса, я захохотала и начала извиваться под Ромой, стараясь спрятать шею от его дыхания.
        - Что? - Он приподнялся на руках и с улыбкой заглянул мне в глаза.
        - Щекотно, - невнятно пропищала я, стараясь справиться с собственным непослушным телом.
        Дьявольская зелень потемнела, и, до того, как я успела распознать ее намерения, Рома резко склонился к моей шее и подул, одновременно прижав к кровати всем своим немалым весом. Я завизжала и попыталась вырваться, но разве ж такую махину спихнешь!! И на этом ведь не остановился: тихо смеялся, слушая мой визг, смешанный с писклявым надрывным хохотом, и продолжал водить носом по шее, по плечу.
        Садист, в общем.
        ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, ОКОНЧАТЕЛЬНО ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ И СНОВА СТРАСТНАЯ
        Oh, I can’t get enough.
        I’m hot, sticky sweet
        From my head to my feet…
        Первое пробуждение было мучительным. Не в том смысле, что мне было плохо, мне-то как раз было чертовски хорошо: я спала в объятиях бесподобного обнаженного парня и не рядом, а прям на нем. Серьезно, всегда считала, точнее слышала, видела и читала, что красиво и эстетично - это когда девушка, уложив голову парню на плечо, с мягкой улыбкой на устах видит прекрасные романтичные грезы об их будущем. Как же я заблуждалась! Вечером шея начала затекать в таком положении уже через пару минут, да и Роме кровоток в правую руку перекрыла, о чем он прямо сказал, а после сам буквально закинул меня на себя верхом. И вот это оказалось по настоящему удобно! Почти как спать на животе, сложив под себя мягкое одеяло, только уютнее. Под ухом в широкой теплой груди билось сердце, на моей талии лежала тяжелая ладонь Ромы, животом я ощущала его пах, а в грезах ничего кроме секса не вспоминалось. Идеально.
        Приподняла голову, стараясь разлепить непослушные веки, и тут же осознала, что произошел незначительный конфуз. Я поспешно кончиком одеяла стерла слюни с груди Ромы - ужас какая не леди - убедилась, что он по-прежнему спит, и продолжила вникать в реальность. Через секунду сознание, наконец, постигло прозрение: где-то в соседней комнате пиликал мой смартфон. К счастью, пока я боролась со сном, он умолк. Опять, наверное, какие-нибудь «сотрудники безопасности Сбербанка», которым очень, позарез, смерть как надо знать данные моей карты «любого другого банка, раз Сбером не пользуетесь». Кто еще может обладать столь изысканным чувством такта, чтобы названивать спящим людям ранним утром?
        Второе пробуждение было не менее мучительным, но на этот раз в самом прямом смысле. Я почему-то лежала совершенно одна, головой на подушке, укутанная одеялом. Из-за последнего, собственно, и проснулась: было ужасно жарко. Я вся вспотела, простынь подо мной стала неприятно влажной, волосы у корней намокли, часть прядей прилипли к лицу, и этот уже знакомый конфуз… К слову, со мной раньше ничего подобного не происходило! Во время сна никогда так не выглядела. Я вытерла щеку ладонью.
        Нана! Нам нужно немедленно организовать мероприятия по восстановлению внешности - и я не об утонченности сейчас, нам бы просто не ощущать себя катастрофой!
        Я перевернулась на спину, сбросила одеяло и резко села. Рома, скорее всего, на кухне работает, как и планировал, а значит, был шанс прошмыгнуть незамеченной в туалетную комнату, запереться там, придать себе вид эстетичной небрежности и только после этого являться на глаза своему парню. Неплохая же стратегия, правда?
        Стараясь издавать минимум звуков, я сползла с кровати и крадучись направилась к выходу из комнаты, захватив по дороге свой неприличный шелковый комплект. Боже, что я ночью вытворяла! И до еды, и после… Ужас! Перед внутренним взором вспышкой ожило видение Ромы, распростертого подо мной. Он держал меня за талию, направляя так, как нравится ему, и наблюдал за моими…моими прыжками - неужели, это была я? - а в зеленых глазах плясали огненные черти и неприкрытое восхищение. Какой кошмар!
        Нана, нам стыдно! Мы голые крадемся через гостиную парня, которого знаем три дня, и нам очень-очень стыдно. Развратница!
        Из зеркала на меня взглянуло испуганное, всклокоченное чудовище. Я поспешно закрыла дверь туалетной - кажется, Рома заметил, что я проснулась и покинула его кровать. Когда мимо кухни пробегала, он как будто с табурета встать собрался, ноги свои длинные резко к себе подтянул и руками о стол оперся. Видеть меня он не мог, поскольку спиной к входу сидел, но все же…мало ли. У него чутье волчье.
        Щелкнув замком, я облегченно выдохнула и снова обернулась к своему отражению. Теперь-то у меня была возможность оценить масштаб катастрофы в спокойной обстановке. Но увиденное неожиданно мне понравилось! До этой секунды я, полагаю, была на взводе и оттого не слишком привлекательна, а, может, привлекательна, но не объективна. Теперь же я с удивлением покрутила головой, рассматривая себя и в анфас, и в профиль.
        Ну, да, волосы были влажные и всклокоченные, но это походило на объемную сексуальную прическу, лицо было чуть припухшее, из-за чего создавалось ощущение какой-то тягучей томности, глаза блестели, а цвет у них был… Не знаю. Странный цвет, глубокий, насыщенный. Плечи худые, острые, грудь моя мне тоже в отражении понравились. Вся композиция в целом представляла собой некую эротичную нежность с налетом мягкой истомы.
        Я опустила голову и внимательно оглядела свое обнаженное тело. Его вид мне тоже очень понравился. Не знаю, как это работает, но, полагаю, самоуверенность и ощущение собственной привлекательности все же могут быть связаны с мужчинами, точнее с сексом. А еще точнее с тем, как мужчина обращается с тобой во время секса и доводит ли до оргазма, потому что вот с Кириллом я точно помню, сама себе нравилась аккуратной, ухоженной и все такое, и я прям старалась, приводила себя в порядок, всегда сомневалась, хороша ли. Серьезно. С Ромой… Под кожей пробежала волна жара.
        С Ромой все иначе.
        Я надела шелковое белье, умылась и вышла в коридор. Душ? Не хочу в душ, я вечером там была. Меня там мыли. Это, кстати, отдельная тема.
        - Нана, - послышался оклик с кухни, - девочка, иди сюда.
        Ну, вот, теперь он меня «девочкой» называет. У него, в принципе, для каждого случая и настроения ко мне появляется какое-то отдельное обращение. Это, если не ошибаюсь, совсем домашнее, интимное.
        На первый взгляд отношение Ромы ко мне могло показаться отцовским - это было бы ненормально и ни к чему хорошему бы точно не привело. Я тут поразмышляла перед сном и, в итоге, пришла к выводу, что отношение, действительно, покровительственное, но точно не отцовское по многим критериям. Это что-то насыщенно мужское - не знаю, как иначе описать - рядом с ним мне инстинктивно хочется быть абсолютной женщиной. И не в смысле мыть посуду, готовить есть и что там еще приписывает патриархальный социум «истинной» женщине, а в самом естественном, животном смысле. Хочу быть сексуальной, томной, тягучей, желанной. Я подстраиваюсь под Рому, под его видение меня, и это приносит такую внутреннюю свободу, какой в жизни еще не знала!
        Я поспешила на зов.
        - Следователь звонил. - Предмет моих умозаключений и рассуждений сидел все на том же табурете и никуда уходить не собирался.
        Я остановилась в дверях, любуясь такой по-домашнему уютной картиной. Невероятно красивый парень внимательно изучал строки кода на мониторе ноутбука, рядом с ним стояла ярко-алая кружка, а под столом вытянулись длинные ноги. Эстетический хаос на голове Ромы этим утром выглядел особенно искусственным, еще хуже, чем в первый день знакомства. На идеальное тело сегодня надели свободные черные спортивные штаны и, собственно, все. Обладатель широких плеч, узкой талии и рельефной мускулатуры решил, что этого будет достаточно. Интересно, он уверен, что до конца осознает, какое впечатление производит на неподготовленный девичий разум? Да, и на подготовленный тоже.
        - Спрашивал, говорит ли нам о чем-то имя Янковская Юлия Венедиктовна.
        - Нет, - я нахмурилась, стараясь вспомнить хоть что-то похожее. - Это она?
        - Ага. Вот и я сказал, что нет. Но потом оказалось, что помнить не требуется. - Рома сменил окна на мониторе, отправил сообщение на английском в рабочий чат и развернулся на табурете ко мне лицом. - В магазине у нее дневник в личных вещах нашли. Там очень подробно изложены планы по твоему устранению с, цитирую, «его пути». Следователь сказал слова «его», «он», «им», «ему» и прочие склонения написаны большими буквами, алым и окружены сердечками. Спросил, не я ли это.
        - Не-э-э, - я отрицательно покачала головой. Что за чушь! - Это не ты.
        - С чего ты взяла? - Рома приподнял брови, скрестил на груди руки и оперся спиной о край стола.
        - Ты ее раздражал в личной беседе вчера.
        Он засмеялся.
        - Это да. Мне сердечки не порисуешь.
        Я порисую. И заглавными буквами буду писать «ОН». Можно? Вслух же сказала:
        - Чушь какая. Может, Кирилл? На чьем пути я еще могла стоять? Может, она не только за мной к его квартире шла?
        - Я тоже это предположил, но Кирилл в дневнике указан, как твой друг-гей.
        Друг?! Серьезно?
        Я сердито сощурилась и поджала губы, глядя, как Рома глотает приступ смеха. Хорошо, признаю, мои отношения с бывшим парнем даже полоумному преследователю не казались отношениями, но это не повод для веселья!
        - Короче, - Рома заулыбался, - мы пришли к выводу, что дама совсем ку-ку, и причины ее поступков лежат в области шизофрении, что сильно облегчит ее поимку. Он перешлет нашей охране ее фото. А еще есть, в целом, неплохая новость.
        - Какая?
        - Она тебя не травила, она тебя кормила отворотным зельем, которое ей какая-то бабка в деревне Алексеевке выдала. Знаешь такую деревню?
        Я открыла было рот, чтобы ответить, что поселений с подобным названием по России завались, но Рома сам за меня все сказал:
        - Вот и я полно таких знаю. В общем, роковая ты мадемуазель.
        Я?
        - Почему?
        - Мужчин соблазняешь, - в зеленых глазах заплясали черти. - Да, да, вот этими большими, удивленными, невинными глазами совращаешь. Смотришь на нее и думаешь «какая милая, благопристойная мадемуазель», а потом вдруг лежишь на ее кровати в роли игрушки для взрослых и боишься кончить раньше времени, потому что у нее язычок любопытный.
        - Ты же сам сказал, что я развратная.
        - Это да-а-а, - нисколько не смутившись нового поворота, протянул Рома. - Какой я проницательный, да?
        Ах, ты, вредный, нахальный, бессовес…
        - И везучий, - обезоруживающе заулыбался он. - Такой потрясающей девушки нет ни у кого.
        Бессовестный подхалим. Я же знаю, что ты на моем лице эмоции прочел и быстро все исправил. Креативный манипулятор.
        - Нана, а сделай шаг влево и обопрись на стену.
        Что? Я не сразу уловила резкую перемену в его настроении.
        - Ты же моя послушная девочка?
        Я тихо выдохнула, глядя в потемневшие от страсти глаза. Вот так внезапно, без предисловий? Мы…я…я думала, когда он потребует быть послушной, это будет как-то…предсказуемо что ли, и я буду готова.
        - Нана, обопрись на стену. Ты меня слышала?
        Рома удовлетворенно улыбнулся, когда я опасливо выполнила его странный и неожиданный приказ. Сердце в груди колотилось, разгоняя пламя по венам. Я встала лицом к нему, прижавшись спиной к стене, нас разделяло не меньше трех метров, но я все равно чувствовала себя доступной, беспомощной и немного дезориентированной.
        - Спусти шортики.
        Что задержала дыхание в ожидании следующей команды, осознала только, когда вновь услышала его голос. Без колебаний, с диким сердцебиением и неподвластными никакой логике ощущениями я положила руки на бедра, подцепила широкую резинку, потянула ее немного вниз и замерла, остро различая разницу между прикосновениями к коже шелка и прохладного воздуха. Я же на обозрение себя выставила! Будто на сцене раздеваюсь по приказу расслабленного хищника, а ему со мной можно все.
        - Еще.
        Еще? Но ведь так я фактически сниму их. Ну, то есть, буду стоять полуобнаженная, придерживая их ниже бедер, чтобы не упали. Рома следил за движениями моих рук более чем внимательно, в глазах цвета изумрудного мха светилась страсть. Я обещала слушаться.
        - Хорошая девочка, - он снова улыбнулся, довольный моими действиями. - Теперь сними. И подними свою маечку, Нана. Какое смущенное личико, но так даже лучше. Ты еще не привыкла ко мне? Привыкнешь.
        Рома усмехнулся и резко подался вперед, меняя позу, локти опер о колени. Так он напоминал уже не сытого хищника, а увлеченного зрителя.
        Кажется, немного неуклюже я сняла шортики и в странном мстительном порыве швырнула ими в наглеца. Естественно, оного мой поступок не смутил и не удивил, только завел сильнее. Он ловко поймал шелковую материю и…ужас! Ну, вернее, неловкость. Прижал к лицу, точнее к носу, а потом прикрыл веки и явно с удовольствием…прям…ой… Ну, в общем, Рома нюхал мое белье. Маньяк! Но мне понравилось. Это же нормально, что мне понравилось?
        Он поднял веки, и я утонула в бездонной зелени.
        - Дальше, - Рома сжал шортики в кулаке и убрал руку от лица.
        Я задрала топ, обнажив грудь, и почувствовала, как по телу пробежала волна легкой, едва заметной дрожи.
        - Девочка моя, ты ведь уже влажная? Ты меня хочешь?
        Я? Боже, да!
        Кажется, наглец мой ответ на лице прочел, потому что усмешка у него была чертовски самодовольная и понимающая.
        - Тогда будь сладкой, сделай мне кофе.
        В первое мгновение смысл его фразы остался за гранью понимания, а когда дошел до замутненного желанием сознания, я так разозлилась, так разозлилась, что аж взбесилась!
        - Рома!!
        Он захохотал и прикрыл голову руками, потому что… Ну, потому что он опять меня вывел из себя, и я, пробегая мимо к кофемашине, попыталась стукнуть его ладонью по макушке. Наотмашь! Только не попала. А он все заливался мальчишеским смехом.
        - Отомстишь, да?
        Вместо ответа я свирепо фыркнула. У него на кухне полуголая возбужденная, сексуальная девушка, а он хочет не ее, а чтобы она ему кофе варила. Хам! И сварю!
        - Ты очень красивая, - он это хоть и искренне произнес, но все равно со смехом. Стояла к нему спиной, поэтому выражение бесстыжих зеленых глаз видеть не могла, хотя очень хотелось.
        - Ты смешно сердишься.
        Если можно было фыркнуть еще более свирепо, то я это сделала.
        - И очень сексуально.
        А раздеваюсь я недостаточно сексуально?!
        - И мне еще ни разу обнаженная, настолько соблазнительная и красивая девушка кофе не приносила. Всегда хотелось узнать, каково это.
        Ладно. Мстить не стану. Манипулятор.
        - А еще очень хочется, чтобы эта самая девушка села передо мной на стол, раздвинула пошире ножки и ласкала себя, пока я пью ее кофе.
        Я говорю, маньяк!
        Это же нормально, что мне самой отчаянно хочется воплощать его фантазии?
        ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, ФИНАЛЬНАЯ И НЕМНОГО БОЕВАЯ
        Love is like a bomb…
        Рома работал, я отдыхала - это основной принцип организации текущего дня. Ах, ну, и в перерывах мы занимались сексом. Перерывов на конкретный момент было три, секса - два, и меня лично все устраивало. Сначала на кухне все устраивало, потом в спальне на кровати.
        Я приподняла голову, взглянула на темно-русый затылок и обнаженную шикарную спину, почувствовала прилив первобытного безумного ощущения «все мое на месте» и с довольной улыбкой снова растянулась на матрасе. На подоконнике лежал мой ноутбук, через две недели текст сдавать, и каких-то пару дней назад я бы переживала по поводу сроков, выплат и прочих важностей, но не сегодня. Сегодня был изумительный день, и я не собиралась тратить его на чужие фантазии о мужчинах, у меня реальность была в десятки раз лучше. Пожалуй, подумаю о переводе завтра.
        Если бы хоть кто раньше сказал, что с парнем может быть так хорошо, едва ли не с первой секунды знакомства, я бы разве пыталась строить отношения с Кириллом? О, и стала бы я считать те слюнявые лобызания Лони Уилсона поцелуями? Да, ни за что! Тоже мне, центральный нападающий, гордость команды. Грудь прищемил панцирем, ловкач, синяк потом прятала от родителей. И, о боже, я же додумалась все это проигнорировать! Дала второй шанс и получила свой загубленный первый сексуальный опыт, и второй, и третий.
        - Нана, ты о чем там думаешь? - В голосе Ромы отчетливо слышалась усмешка. - Точнее, кого ненавидишь?
        Как…
        - Как ты понял? - Я поднялась и уселась на матрасе, скрестив ноги.
        Оборачиваться Рома не спешил.
        - Ты когда злишься, сопишь.
        И все? Я покусала нижнюю губу. Если он сейчас так хорошо успел меня изучить, как же я буду что-то от него скрывать в будущем? С другой стороны, зачем мне что-либо утаивать?
        - Нана, - не отрываясь от монитора, напомнил о себе упрямец. Я и не удивилась уже особо. Кажется, начала привыкать, что этот парень все всегда доводит до конца.
        - Вспомнила героя, с которым лишилась… - я кашлянула, не сумев закончить глупое предложение, и быстро перефразировала. - Я не то, чтобы злюсь. Всего лишь немного расстроена своим первым опытом отношений.
        А вот так внимание Ромы привлекла. Зеленые глаза внимательно вгляделись в мое лицо.
        - Сколько лет тебе было?
        - Семнадцать. - Должно быть, это самая глупая тема для разговора с парнем, а отступать некуда, сама кашу заварила.
        - А ему?
        - Восемнадцать.
        Я замолчала, но по взгляду Ромы поняла, что надо продолжить.
        - Он был звезда школьного хоккея, и, вроде, нормальный, милый и внимательный. Ну, то есть, не грубиян, и ничего такого. Только было как-то слюняво, и синяк на бедре. В целом, приятно особо не было. Потом тоже как-то непонятно.
        На лице Ромы появилась мягкая добрая улыбка.
        - А он опытный был, да?
        - Да.
        Само собой. Все знали. Мне таких усилий стоило предупредить сразу вслух, что я девственница, хотя это и так было ясно.
        - Нет, - Рома рассмеялся, встал со стула и направился ко мне.
        Нет?
        - Нана. - Он сел на край матраса и взял меня за руку. - Парни в юности часто врут по поводу сексуального опыта. Забегают сильно вперед, так сказать, чтобы иметь статус повыше. Очень красивые удивленные глаза.
        Рома заулыбался, наблюдая за моей мимикой.
        - Девочка, некоторые, и став старше, не прекращают врать. Ложь лучше всего покрывает страх и помогает избавиться от ответственности.
        Это же глупо!
        У меня перед внутренним взором пронеслись старые воспоминания о тех нескольких часах на озере. Вот же…недоразумение.
        Я собралась расспросить Рому по теме подробнее, но он вдруг встрепенулся и прижал пальцы к моим губам, потом к чему-то прислушался. Я с тревогой наблюдала за его необычным поведением, пока и моего слуха не коснулась трель звонка в соседней квартире. В моей квартире!
        Рома вскочил с кровати и, словно хищник, бесшумно выбежал из комнаты. Двигаться так же стремительно и тихо у меня лично не получалось, поэтому догнала я его уже непосредственно в коридоре у двери.
        - Кто там? - проговорила я одними губами.
        Зеленые глаза сощурились и оценивающе меня оглядели. Снаружи послышались громкие удары в мою дверь, ногой, видимо. Под аккомпанемент этого грохота Рома достал из своего шкафа знакомую британку цвета хаки и натянул ее на меня, поверх шелкового белья, и даже спереди молнию застегнул. Прижал меня спиной к стене рядом со входом и дверь открыл.
        - Мужик, чего буяним? - Такую интонацию я слышала впервые, не только у Ромы, но и вообще у парня. То есть он не восклицал, голос не повышал, а звучало угрожающе. Спокойно, жестко и агрессивно.
        - Не ваше дело!
        Эй, что-то знакомое! Хотела выглянуть, но меня рукой обратно к стене прижали. Нельзя, Нана, хозяин не разрешал нос высовывать. Я тихо фыркнула.
        - Ты к моей девушке ломишься, так что мое.
        Я расплылась в счастливой улыбке.
        К его девушке. Вот.
        - Да, что ты говоришь, придурок, - ехидство в голосе буйного незнакомца мне категорически не понравилось, а неприкрытая грубость тем более. Где же я его слышала раньше?
        - Кто такой? - Рому оскорбление никак не затронуло, он даже в лице не изменился. Тот же ледяной, напряженный взгляд, и сведенные на переносице брови.
        - Жених, - огрызнулся грубиян, и меня осенило!
        - Вениамин? - получилось вслух.
        - А, ты здесь!! - возопил бабулей нареченный мне суженый, и толкнул Рому в грудь, видимо, чтобы в квартиру заглянуть и лично меня узреть. Напрасно он это…
        Что я должна сказать по поводу дальнейших событий? Во-первых, никогда не нападай на того, кто превосходит тебя в размерах и крепче в плане мышц. Во-вторых, не стоит после столь опрометчивого поступка начинать излишне эмоционально использовать обсценную лексику в адрес любимой девушки неудачно выбранного противника. Джентльмены так не поступают.
        - Жених? - Рома взглянул на меня снизу вверх.
        Он сидел на брыкающемся, невнятно, но крайне возмущенно, гундящем Вениамине и уверенно удерживал его голову носом в пол. Зрелище меня настолько впечатлило своей контрастностью, что я не сразу вопрос поняла. Представитель правильного, по меркам Кики, семейства, одетый в стильный черный плащ поверх вычурной тройки Armani - это я рассмотрела, пока мой герой врагу руки скручивал - лежит на полу и что-то там шипит змеей подколодной, вокруг флер из паров спирта, фи, а на нем полуобнаженное статное, атлетичное великолепие сверкает на меня хмурым взглядом. Живое воплощение сексуальности… Ой, вопрос же был!
        - Я когда родилась, Кики учудила поиграть в договорные браки. Чушь, короче. Папа` сразу разобрался. Она пыталась его подсунуть еще раз лет пять назад в промежутке между другими тупицами.
        Вениамин свирепо завопил, но тут же примолк, поскольку его носом из стороны в сторону провезли.
        - Тупицами? - В зеленых глазах заискрился смех.
        Я кивнула.
        А в-третьих… В-третьих, дверь лучше закрывать, даже если противник повержен, потому что с визгом и воплями в коридоре парадной может объявиться девица и вихрем залететь в открытую квартиру.
        Рома успел оглянуться и увернуться, подарив долгожданную свободу Вениамину, а полоумная, полагаю, имея намерения прыгнуть моему парню на спину, промахнулась и приземлилась аккурат на растерявшегося Веню. Он аж пискнул от тяжести.
        Следом за дамой, топая сапогами, на пороге появился сотрудник охраны.
        - Изменник! - верещала знакомая блондинка и остервенело брыкалась, пока блюститель порядка молча ее скручивал и отрывал от случайной жертвы. - Ты сказал, что ни разу у нее не был!
        - Юля! - Теперь голос Вени прозвучал назидательно и, на мой взгляд, довольно противно. Он с пола начал подниматься и что-то хотел еще произнести, но Рома прервал:
        - Этого тоже заберите, пожалуйста. Он в дверь ломился. К тому же пьян. Думаю, они вместе.
        - Что-о-о…
        - Да, пожалуйста, - перебила я начавшего вновь повышать голос «жениха». - Агрессивный, кричит, на парня моего напал.
        Что на тебя нашло, Нана? Какой-то возмутительный, ехидный азарт. Ты очень, очень плохая девочка, и никаких угрызений совести.
        - Я заберу, - из-за спины сотрудника «Воеводы» в квартиру проскользнул его коллега и кивнул Вениамину. - Добрый вечер, не возражаете, если мы с вами прогуляемся вниз?
        - Ты обещал жениться, если она разорвет помолвку! - Блондинку едва ли не вынесли за дверь, но позиций она сдавать не собиралась. Слышно ее было, наверняка, на всех этажах. - Ты обещал!!
        - Никуда я не пойду! - огрызался меж тем Вениамин и все пытался увернуться от аккуратного захвата под локоть, ему было не до страстной влюбленной. - Это они на меня напали! Мне из полиции из-за них весь день звонили!!
        - Полиция как раз уже в пути. Сейчас все выясним, - спокойно констатировал сотрудник охраны, выпроваживая незваного гостя за дверь.
        - Полиция?! Опять?!
        - Ты обещал!!
        Два вопля было последнее, что я услышала, дальше Рома дверь закрыл и меня на кухню увел.
        - Что же получается? - Я оторопело уставилась в ласковые зеленые глаза. - Этот придурок лгал этой дуре про меня, чтобы не жениться? А она нашла меня и подсыпала какую-то отраву, которую взяла у полоумной бабки в деревне? Не пытайся сдержать смех, у тебя это плохо получается. Вот так вырастают и продолжают врать, да?
        Рома захохотал:
        - Нет. Этот придурок просто мудак. Девочка моя, а давай мы тебя оденем, потому что к нам тоже побеседовать поднимутся.
        Эпилог, немного мстительный, как говорится, за что боролся, на то и напоролся
        Demolition woman, can I be your man?
        - Девочка, не могу, - как же он изумительно стонет. Я усмехнулась и вновь провела языком по гладкой упругой уздечке.
        - На-а-ана, - а это уже было умоляюще и хрипло. Он возвышался надо мной и боялся пошевелиться. Отчетливо слышала его шумное прерывистое дыхание. - Сейчас кончу…
        Я обхватила идеальный твердый член пальцами и вновь взяла головку в рот, надавив языком на шелковистый горячий кончик.
        - Нана! - Рома дернулся.
        Я немного отстранилась, с удовольствием рассматривая объект своей ласки.
        - Я разрешала тебе кончать?
        - Нана!
        Кто ж знал, что мой наглый, склонный отдавать команды соблазнитель окажется таким послушным мальчиком? Правда, сладкий?
        В дверь номера кто-то постучал, подергал ручку и тут же свистнул:
        - Слышь, Ром, ты там?! У нас невеста потерялась! Она не у тебя?
        - Нана, - исступленно прошептал Рома.
        Нана, Нана. Когда невеста наиграется, тогда и найдется. Дела у нее неотложные. Чего непонятного-то? Пойдите прочь, господа! А ты стой смирно!
        Я взглянула наверх, в искрящуюся беспомощностью зелень, и нарочито медленно, не прерывая зрительный контакт, лизнула ствол от самого основания до головки. Рома выдохнул и прикрыл глаза, по его телу прошла заметная волна дрожи. Мой растерянный, милый соблазнитель, тебе ведь нравится, когда я такая, когда свожу тебя с ума.
        - Теперь разрешаю.
        Рома рывком поднял меня с колен, развернул к себе спиной и задрал подол шелкового подвенечного платья до талии. Затылка коснулось тяжелое размеренное дыхание.
        - Чертовка моя. - Он осторожно прикусил мочку уха зубами. - Где твои трусики?
        Я усмехнулась и едва не застонала, ощущая, как Рома медленно погружается в меня во всю свою немалую длину:
        - В кармане твоего пиджака не паше.
        Его смех хрипловатый и тихий откликнулся сладким пламенем в венах.
        - Как неприлично, Нана, - он плавно выскользнул из меня и одним сильным рывком вошел, заставив чуть наклониться вперед и выгнуться.
        Теплая широкая ладонь на моей груди была моей точкой опоры, и это одно из самых восхитительных чувств на планете, когда твой мужчина держит тебя, когда абсолютно владеет тобой. Я чутко ловила методичные властные движения, прерывистые надрывные стоны, различала свое имя, которое он шептал, как заговор, но особенным всегда оставался тот самый момент, когда Рома, будто безумный, погружался особенно глубоко и задерживался на долю секунды, пока меня изнутри беспощадно волнами сжигало пламя болезненного бесконечного наслаждения.
        Тяжело дыша, я выпрямилась и прижалась спиной к надежной мужской груди. Рома обнял меня и уткнулся носом в волосы на макушке.
        - Я люблю тебя, - шепот вышел у меня совсем тихим, интимным.
        - Люблю тебя, - услышала я приглушенный ответ.
        - Нана! - В дверь постучали. И кто бы сомневался, что Марк сестру из-под земли достанет. - Я знаю, ты там! Отстань от парня, ему еще жениться. Приличные невесты нервничают, боятся показаться будущему мужу на глаза в подвенечном платье и не заставляют батюшку на солнцепеке ждать!
        Смех у нас с Ромой вышел синхронный.
        ОКТЯБРЬ 2020 - ЯНВАРЬ 2021