Богатый, сильный, одинокий Ксения Черногорская
        Мне двадцать восемь. Ещё недавно я была обычной затюканной жизнью девчонкой, выбирающей слабых, невзрачных и неуверенных в себе мужчин, с которыми приходилось забывать о себе, пахать и мечтать о лучшей жизни.
        А потом я встретила Люси.
        Она научила меня быть женщиной.
        Такой, которая интересна мужчинам совсем другого рода.
        На что она пойдёт, когда узнает, что я понравилась мужчине, в которого она влюблена?
        Черногорская Ксения
        Богатый, сильный, одинокий
        Пролог
        - Обожаю амбициозных самодовольных мужиков, - подмигивает мне Люси. - Их так прикольно обламывать. Они же после этого не сдаются, а только напор удваивают. Помни, малышка, мужчина - хищник. Тем более, сделавший себя сам миллионер. Тут их - целая стая. Правда каждый сам за себя. Но в этом и прелесть.
        Люси - шикарна. Это слово отражает и её внешность и её суть. Она полностью, безоговорочно, фантастически шикарна. Он туфель до кончиков волос. Притягательна и эффектна.
        Ей легко говорить - она сплошной секс. Взять её декольте. В белоснежной блузке с "таким как надо" загаром, глубокой полоской подана мечта - по крайней мере мужики часто не в силах вынуть оттуда взгляд. Это одновременно вызывает у меня жгучую ревность, причём непонятно кого к кому я ревную, и искренний восторг. Люси встречается с мужчиной взглядом, околдовывает его каким-то невероятным магнетизмом, затем забывает о нём. А он уже ни о чём кроме неё не думает.
        - Приветствую, дамы! - бархатный, чуть хриплый баритон.
        Высокий, коротко стриженый, холёный, самодовольный, умный, знает себе цену. Синий пиджак, какая-то фактурная фантастическая ткань, так и хочется потрогать, эксклюзивные джинсы, авторские кеды - "типичный кэжуал-бой", как говорит Люси.
        Она поворачивается к нему и улыбается. Судя по его лицу, он сейчас кончит. Такое искреннее наслаждение от простой коммуникации. Люси может. Она такая.
        Изящная кисть с потрясающим маникюром устремляется вверх, браслет из сдвоенных и переплетённых крест-накрест тонких золотых колец соскальзывает по запястью вниз. Люси едва-едва дважды сгибает указательный палец, подманивая синепиджачную жертву ближе - и он послушно придвигается к ней. Всё это происходит буквально за пару секунд.
        - Вы хотите угостить нас? - вкрадчиво, не переставая мягко улыбаться, спрашивает она и заглядывает ему в глаза, снизу вверх, обольстительно и невинно одновременно. У неё это получается безумно естественно, но если ей верить "95% обольстительной "природной" сексапильности - это навык, Бельчонок. Чистая практика".
        - С радостью сделал бы это... - прерывисто дышит он. Хриплый голос его полон каких-то чисто самцовских флюидов - они вызывают у меня сонм мурашек по спине и рукам - хорошо, что я в свитере и этого не видно.
        - Ну так что же мешает? - тихо произносит Люси.
        Её губы сводят его с ума и это настолько очевидно, что я немного краснею. Они полны его грёз о потрясающем сексе, причём он этого ещё не понимает, а только чувствует.
        - Как вы относитесь к винам?
        Люси подаётся лицом к нему и он наклоняется. Её фразу я едва слышу из-за тихой музыки фоном - играет приятный джаз:
        - Я бы предпочла... капельку... ямайского рома...
        Уверена, у него эрекция. Он стоит так, что я вижу только его правую ягодицу, бедро и руку в кармане. Ягодица, кстати, очень даже ничего. Фитнес не прогуливает.
        На несколько секунд я погружаюсь в свои мысли и выныриваю из них только благодаря мелодичному голосу Люси:
        - Бельчонок, ты с нами?
        Он переводит взгляд на меня, удивлённо вскидывает брови и переспрашивает:
        - Бельчонок?
        - Юлия, - говорю я и протягиваю ему руку так, как меня учила Люси - расслабленно, кистью вперёд и вверх - он подхватывает её, увлекает вверх и касается губами пальцев.
        - Очень приятно, Юлия... Денис.
        - И мне приятно, Денис.
        Спустя полчаса мы пересаживаемся за его столик. Общение протекает легко, но я больше молчу. А вот Люси блистает - она потрясающая собеседница. Начитанная, остроумная, внимательная. В целом мне нравится Денис, он довольно приятен в общении, но теперь я уже могу сказать наверняка, что это не мой тип. Он слишком фальшив и изворотлив. А я люблю искренних, действительно уверенных в себе мужчин.
        Глава 1. "О прошлом"
        «ПРИВЕТ, ЮЛЬ, И ПОКА.
        Я ТУТ ПОДУМАЛ И РЕШИЛ, ЧТО НЕ ГОТОВ К СЕРЬЁЗНЫМ ОТНОШЕНИЯМ. ДА, ТЫ ПРАВА, МНЕ НРАВИТСЯ ЖИТЬ ТАК, КАК Я ПРИВЫК: ГАМИТЬ, ТУСИТЬ С МИХОЙ И СТАСОМ И МНЕ НРАВИТСЯ, ЧТО МОЕЙ ЗАРПЛАТЫ ДОСТАТОЧНО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОКРЫТЬ ТОЛЬКО СВОИ НУЖДЫ. МОЖЕТ Я БЫЛ НЕ САМЫМ КЛАССНЫМ ПАРНЕМ, НО МЕНЯ ВСЁ УСТРАИВАЕТ. ПРОСТИ МЕНЯ И НЕ ОБИЖАЙСЯ»
        Я тогда села на диван и уставилась в стену. Поначалу просто сидела и молчала, а слёзы переполняли веки и текли по щекам.
        Когда-то одна девчонка из Питера, с которой я ехала в купе, психолог по профессии, сказала мне, что для того, чтобы понять отношение к тебе мужчины нужно просто в его сообщениях обратить внимание на местоимения. Сравнить соотношения «ты» и «я». Местоимения выдадут его с головой.
        В этой короткой записке «ты» встретилось всего один раз. А "я" и производных было восемь.
        Я так устала... Мне было до одури себя жалко и надоело себя за это укорять. Я сидела на диване, хлюпала носом, ревела и радовалась, что меня никто сейчас не видит - не факт, что удержалась бы от слёз в присутствии других людей, а если бы ещё бы пожалел кто-нибудь, по голове погладил, вот уж отвела бы душу в слезах - выплакалась бы так, как давненько не было. Мне давно этого хотелось. Уткнуться в мужскую грудь, в грудь сильного, любящего и нежного со мной и выплакаться всласть. Чтобы он прижимал к себе, гладил по спинке и шептал тепло и нежно в ушко:
        - Не переживай, милая, всё будет хорошо. Ты у меня самая-самая лучшая.
        Помню, как повернулась к разложенному дивану, упала на живот, вцепилась обеими руками в подушку и заревела в голос.
        Сколько я себя помнила - всегда всё приходилось тянуть на себе. Подростком подрабатывала, чтобы помогать семье, часто обкрадывая себя в элементарных удовольствиях и банальном отдыхе и мне казалось это тогда совершенно нормальным - то, что на отдых в сутки всего один час и туда входит всё, от переписок с подругами до просмотра фильма - которые я редко смотрела из-за этого полностью за раз.
        Чаще всего я закрывалась в ванной комнате, набирала тёплой воды с пеной, забиралась туда и минут сорок пять читала книжку. Это было самое лучшее время в сутках - ванна с книжкой перед сном. Никто не мешал мне мечтать, хоть сестра и возмущалась нередко, что вот, мол, «Юлька снова заперлась в ванной, не войдёшь». Всё остальное время я училась и работала с перерывом на семичасовой сон.
        Затем уехала в Москву поступать в педагогический, с первого раза сдала экзамены на бюджет. Поначалу жила в общаге, потом, благодаря вечерней работе, смогла снять комнату. Часто, рассматривая страницы в журналах, глядя на то, как живут знаменитости, да и просто богатые люди, думала о том, что когда-нибудь обязательно тоже буду жить вместе с любящим мужем в красивом доме, буду рожать себе и ему на счастье детей и перестану наконец постоянно нуждаться.
        Но мечтам не суждено было сбыться. Деньги уходили на лечение матери, на помощь сестре, учившейся на платном отделении, на аренду комнат и квартир, на еду, конечно. Я понимала, что мой максимум - ипотека, но только с таким мужчиной, с которым можно идти вместе рядом и не бояться, что завтра ему попадёт вожжа под хвост и он бросит меня, оставив наедине с душевной болью и долгами.
        Но то ли что-то во мне было не так, то ли мужчин я выбирать совершенно не умела, а бросали меня уже в третий раз. И снова я осталась одна.
        Я тогда не понимала почему - даже Сашины друзья постоянно отмечали и то, как нежна я с ним и то, как заботлива и как стремлюсь сделать так, чтобы после работы он хорошо отдыхал, не думал ни о каких проблемах, а только наслаждался уютом и женской лаской.
        Так отчего же опять меня бросили?
        Что я сделала не так?
        Видимо это из-за того, что на днях мы поговорили о финансах и я, наконец, прямым текстом сказала Саше, что мне тяжело оплачивать квартиру одной и одновременно с тем покупать продукты, что хотелось бы иногда тоже покупать красивую одежду, бельё…
        Он так посмотрел на меня, будто я сказала какую-то гадкую вещь. Посмотрел из глубин кресла, поднял бровь и произнёс:
        - Юля, ты что, хочешь, чтобы я пахал на твои шмотки? Разве мало того, что я откладываю деньги на наше с тобой будущее?
        Теперь-то, после прочтения этой записки, я понимала, что он, похоже, сознательно обманывал меня и чувствовала себя даже не глупой доверчивой простушкой, а просто слабой несчастной женщиной, которой снова надо себя откуда-то соскребать, снова поднимать вверх подбородок и снова просто жить, потому что там впереди должно быть счастье.
        Почти два года вместе. Мы жили на мою зарплату, а его откладывали. Как теперь выяснилось - только для него.
        Я грустно оглядела комнату, где не задвинутые ящики шкафов и комода, разбросанная одежда и мусор на полу говорили о спешке, с которой он собирал вещи и о том, что он не счёл нужным даже прибрать за собой.
        Встала с дивана, прошла в ванную и умылась. Накапала валерьянки в чашку. Смотрела на темнеющее за окном небо и думала о том, что снова осталась одна.
        У него теперь начнётся новая жизнь - он давно хотел перейти на неполный рабочий день, чтобы больше времени уделять двум своим компьютерным играм в Интернете - хотел стать киберспортсменом и много зарабатывать, занимаясь игрой - любимым делом: «Ты даже не представляешь, Юльк, какую деньгу зашибают киберспортсмены в Корее! И в России уже много зарабатывают! Обязательно разбогатеем и построим белоснежный дом с синей крышей, как ты и хотела! Надо только больше тренироваться!»
        «Тренироваться» означало, что она снова проведёт вечер одна. Или выходной.
        Он, словно зомби, мог часами смотреть в компьютер и на любые вопросы только что-то неопределённо мычать в ответ. Пальцы левой руки с отросшими грязными ногтями бегали по клавиатуре, правая рука то и дело двигала мышку. На работе он хоть немного следил за собой, а дома, если я не совала ему в руки чистых вещей, надевал старые носки, воняющие трусы и футболку. А после еды ленился даже посуду в раковину поставить. Воспринимал, как должное то, что я постоянно обслуживала его при том, что он для меня совершенно ничего не делал. Только рассказывал о том, как мы заживём потом, после того, как он выйдет на высокий уровень. Но это я поняла лишь позже. А тогда я просто уговаривала его провести время вместе, старалась заинтересовать чем-нибудь помимо компьютера.
        «Не отвлекай» - говорил он, - «Я пару часиков поотрабатываю навыки - сама же знаешь, как это непросто, потом пособираю лут, чтобы новый шмот прикупить - в таверне появилась офигенная кольчуга и её можно модить, прикинь! А потом мы с тобой фильм какой-нибудь посмотрим»… Обычно до фильма дело не доходило. Я приносила ему в комнату еду, он ел, засыпая крошками клавиатуру, затем уносила, мыла посуду, немного говорила с подругой по телефону - причём он иногда прибегал и проверял, не мужской голос ли в трубке - ревновал и иногда устраивал дикие скандалы, хотя поводов я не давала никаких - даже на работе старалась общаться с мужчинами по минимуму, чтобы доброхоты не придумали каких-нибудь глупостей и не рассказали ему - и ложилась спать. Одна. А он всё сидел в темноте перед мерцающим монитором и периодически выругивался, когда у него что-то не получалось.
        Когда подруги спрашивали меня зачем я с ним, я отвечала, что с ним очень интересно, что он весёлый и что у нас одинаковые мечты. И это было правдой. Точнее, мне так казалось тогда. Ведь несмотря на то, что в быту с ним было очень сложно, в те редкие моменты, когда мы отдыхали вместе, ходили в гости к общим друзьям или просто гуляли в парке - мне было хорошо.
        Но последние несколько месяцев мы практически не общались, к тому же он совсем перестал меня хотеть, а это было обидно и больно.
        Тяжело быть нежеланной, особенно когда то и дело подчёркиваются какие-то ненатуральные достоинства компьютерных персонажей женского пола, на которых я не могла стать похожей при всём желании. Как-то я попробовала ему угодить и устроила небольшой косплей - оделась и накрасилась так, как одна из любимых персонажей в его игре - так он отчего-то сильно разозлился и сказал, что не желает повторения подобного - за той внешностью стоит реальная девушка, она прекрасный человек и он не хочет, чтобы эта внешность ассоциировалась у него ещё с кем-то. «Ещё с кем-то» - вот кем я, оказывается, для него была.
        Ну да, надо, чтобы у пары были общие дела, но я так и не смогла полюбить эти игры и часами играть вместе с ним. Хоть и очень старалась. И если уж на то пошло, мне нравились другие игры. «Симс», например. Я обожала строить дома и квартиры, клеить там обои, выстилать полы, расставлять красивую мебель и воображать, что это мой дом. Больше всего мне нравились режимы «Строительство» и «Шоппинг». Это очень отвечало моим мечтам, а в реальности я себе позволить такого не могла. Мне просто хотелось нормальной семьи, уюта дома, ласки любимого мужчины, его заботы, но как я не выстраивала свои отношения - они даже отдалённо не напоминали мои мечты.
        Мужчины то орали на меня, то пытались унизить, то садились на шею. Меня благодарили тогда, когда я была эдакой мамочкой, вытирающей сопли, при этом не возникающей, а делающей ровно то, что от меня требуется: секс по мужскому желанию и плевать на моё состояние, еду, чистые вещи, молчание и обслуживание в стиле "подай-принеси". При этом мне отказывали в уме в спорах, хотя я нередко была права, просто недостаточно уверена, игнорировали, когда я плохо себя чувствовала - например, когда провалялась неделю с температурой, причём пару дней у меня она подскакивала до 39,2, Сашины поведение и отношение не изменились вообще. Ах, вру. Он два раза принёс мне горячего чаю с лимоном. По моей просьбе. А так играл себе в компьютер, как и прежде, переписывался с друзьями, гулял с ними в центре города и смотрел какие-то комедии и боевики и будто плевать хотел на меня, лежащей в соседней комнате.
        Я не могла понять, почему же Саша не понимает, что я устаю, что мне тоже нужно чувствовать, что мы двигаются навстречу более лучшей жизни, что я ощущаю себя белкой в колесе и самое ужасное - не понимаю уже зачем. Если я ему не нужна, зачем он со мной? Секс пару раз в месяц по чайной ложечке - он предпочитал мастурбировать за компьютером, разглядывая других девиц, никакого тепла - а мне так хотелось объятий, нежных слов, просто элементарщины - чтобы он одеяло подоткнул, в висок меня поцеловал, сказал бы что я красивая или любимая…
        Как-то я перестала следить за собой, сама не заметила, как это случилось, много было работы, в том числе и дома. Только спустя пару недель поняла, что очень себя запустила - в шкафу вещи лежат мятые, все причёски стали ограничиваться хвостом, а домашняя одежда уже больше напоминала дачные варианты - растянутые футболки и заношенные шортики. А потом с ужасом поняла, что он этого не заметил. Ну или ему было всё равно.
        И я стала вновь аккуратной и опрятной уже исключительно ради себя. Чтобы себя уважать. Помню, как сидела на кухне - он тогда ещё не вернулся с работы - и думала о том, что мужчина, который любит женщину обязательно бы заметил, что она так сильно изменилась, а раз не заметил, значит не любит.
        И каждый вечер я всё больше и больше понимала, что никакого белоснежного дома с синей крышей у нас не будет, что так всё и будет продолжаться, если я не смогу объяснить ему - как это важно быть вместе и стремиться вместе и что фиг бы с ним с домом этим, но хотя бы чувствовать себя хоть немножко любимой я ведь имею право?
        Вот я и сказала ему тогда, может немного резковато, про то, что устала. Устала оплачивать всё одна, что мне нужен отдых, что я совсем не чувствую себя женщиной, что мне двадцать семь и я очень хочу детей, а мне страшно даже думать на эту тему, учитывая, что мой мужчина даже не хочет делать мне предложения, даже не хочет заботиться обо мне и любит разве что компьютер свой. Что мне больно и плохо из-за этого и что я хочу, чтобы рядом со мной был такой человек, с которым мне не было бы так страшно жить, чтобы я понимала, что завтра тоже будет здоровским и классным, потому что мы вместе и я очень любимая и очень желанная…
        У меня тогда будто отключился обычный страх остаться одной. Я понимала, что мне скоро тридцать, за плечами десять лет после окончания школы, а я совершенно потеряная и глубоко несчастная. Я не понимала, что делать.То, что я решилась на тот разговор - было огромным прогрессом для меня, но тогда я этого не понимала от слова "совсем".
        Он психанул, много орал, расхаживая по комнатам, демонстративно принялся собирать вещи, предсказуемо выпытывать у меня, кто в моей жизни появился кроме него, кто из подруг так меня настроил, и в конце-концов ушёл к другу, хлопнув дверью.
        Спустя час я, зарёванная, извинилась перед ним в Вотсапе за резкость, написала также, что меня тоже можно понять, я правда очень устала и что по утрам мне уже порой не хочется даже вставать из постели, так морально тяжело.
        Галочки окрасились синим, но он ничего не написал в ответ.
        Утром я ушла на работу, весь день провела, как на иголках - он не брал трубку, не отвечал на сообщения - и в итоге… вот…
        Ушёл, оставив записку на кухне. Прикрепил с помощью магнитика к холодильнику.
        Магнитик был в форме серого котёнка, он мне очень понравился когда-то, когда мы ещё гуляли в обнимку по улицам и он купил мне его в подарок. Было очень приятно...
        Спустя пару месяцев он написал мне. Соскучился, мол, так и так, хотел бы увидеться. В ответ на моё молчание написал снова. Классный фильм вышел, можем сходить, а потом посидеть вместе в кафе. Он всё понял, многое осознал, хотел бы восставновить наши с ним отношения. И наверное я бы сдалась,
        если бы не встретила Люси.
        Глава 2. "Люси"
        Когда ты одинока, зимняя Москва особенно холодна. А если ты чувствуешь себя брошенной, то холодно так, что стынет сердце.
        Темнело. Крупными хлопьями валил снег. В свой единственный выходной я отрешённо бродила по улицам, освещёнными фонарями и неоном вывесок и витрин. В тепле уютных магазинов люди занимались своими делами. Они шли навстречу, разговаривали, смеялись, а я видела клубы их дыхания и думала о том, что несчастна.
        Мне казалось, что в этом огромном городе одинока я одна, а все остальные обязательно нашли своих половинок, ну уж по меньшей мере тёплую дружескую компанию.
        В наушниках играла приятная грустная музыка. Я остановилась около небольшой сетевой кофейни и мысленно подсчитав финансы, решила всё же потратиться на чашку горячего капучино.
        Села за столик, сделала заказ, огляделась по сторонам. У окна снимал короткое пальто какой-то симпатичный небритый парень с чуть всклокоченными волосами, чуть поодаль, в углу на диванчике, сидела влюблённая парочка: девушка на коленях у молодого человека, за барной стойкой протирал бокалы официант. за окнами проходили довольные люди. Они смеялись, шутили, разговаривали.
        А я просто пила свой капучино и просматривала сообщения в телефоне.
        - Слушай, можно тебя попросить об услуге? - раздался рядом приятный женский голос.
        Я подняла взгляд: очень ухоженная, стильная и красивая девушка сидела напротив. Она внимательно посмотрела на меня. Таким людям очень трудно отказать, порой просто невозможно и внутренне я согласилась ещё до того, как узнала её просьбу. Меня не смутило ни то, что она без церемоний села за мой столик, ни её обращение на "ты". Вообще создалось впечатление, что она только-только вышла из какой-то дорогущей машины и решила над кем-нибудь подшутить, а этой кем-нибудь конечно же оказалась я.
        - О какой... услуге? - спросила я больше для проформы.
        - Видишь парня у окна? - она кивнула в сторону молодого человека, что недавно повесил пальто с шарфом на вешалку по соседству со столиком.
        Сейчас он отложил в сторону телефон, откинулся на спинку дивана и о чём-то задумался.
        - Вижу, - кивнула я.
        - Это мой бойфренд, - сказала она, состроила умильную рожицу в стиле "Упс!" и я невольно улыбнулась. - Точнее, он им был до сегодняшнего дня, потому что я хочу с ним расстаться.
        Я нахмурилась. Похоже меня хотят во что-то втянуть.
        - Нет-нет, - будто прочитав мои мысли, возразила моя собеседница, - я тебя не подставлю, не беспокойся. Просто поцелуй его в щёчку и всё, остальное я сделаю сама.
        Наверное, я округлила глаза.
        - Да перестань, - изящно поправив русые волосы, принялась убеждать меня красотка. - он не кусается. Богатенький мажор, имеет несколько крупных активов, сын мультимиллионера. Приятно пахнет, дико интеллигентен, очень образован и скромняга, каких поискать. Он просто смутится и всё. Я закачу сцену, он сядет в свой "Infiniti QX80" и уедет, только и всего. А я тебя, разумеется, отблагодарю. Кстати, меня зовут Люси.
        Она улыбнулась, протягивая руку, встряхнула головой, и до меня долетел аромат какого-то изысканного парфюма.
        - Послушайте, - строго сказала я, прижав руку к груди. - Я всё понимаю, но я не целую незнакомых мужчин. Тем более по просьбе.
        Она нахмурила брови и закусила ноготь большого пальца.
        - Если я просто предложу вам деньги, вы обидитесь, так?
        Я кивнула. При этом перед глазами промелькнули неоплаченные счета за коммуналку и ужасно красивое приталенное пальто, что я присмотрела в торговом центре неподалёку от дома. Я даже не сразу заметила, что она перешла с "ты" на "вы".
        - Понимаете.... - сказала она и замолчала.
        - Да? - наконец спросила я.
        - Понимаете, мне нужно успеть на самолёт. И с ним нужно решить всё сегодня и сейчас. Я не хочу морочить ему голову - он очень хороший парень. Знаете, закрутилось просто, а потом я не раз пожалела, потому что... потому что он правда хороший, а я его не люблю. Тут... - она оглянулась, - только пожилые люди и влюблённая парочка, кроме вас мне помочь никто не сможет... Давайте сделаем так... Я запишу ваш номер, вы чмокнете его и выйдете из кафе, я всё оплачу. Через два... - она быстро достала смартфон из стильной брендовой сумочки, коснулась пальцем, взглянула на экран и понажимала на иконки: - через три дня я вернусь в Москву и мы с вами устроим шоппинг. Я оплачу все покупки. Понимаю, прошу вас о нетривиальной услуге, но и награда хорошая, согласитесь. Вы меня очень выручите.
        - А почему я?
        - Ну... вы достаточно симпатичная, чтобы причина сцены выглядела убедительной, к тому же вы не являетесь одной из моих подруг, а значит у него не будет шанса уладить всё это позже, через знакомых. Мы просто расстанемся и всё.
        - А что мешает расстаться без подобных сцен? - задала я вполне резонный по моему мнению вопрос.
        - Это невозможно. Мы... помолвлены. И мне действительно нужна причина. А времени всего ничего. Выручите меня. Уверяю вас, вы не пожалеете.
        - Хорошо, - кивнула я. - Что от меня требуется?
        Она благодарно улыбнулась.
        - Я сейчас выйду. Наберу вас и сообщу дальнейшие инструкции, хорошо?
        - Хорошо.
        Я продиктовала ей номер и она вышла незаметно для по прежнему изучающего что-то в смартфоне молодого человека. Все пять минут ожидания я рассматривала его. Он был полностью погружён в свой телефон. Вот уж никогда бы не подумала, что это сын мультимиллионера. Парень, как парень. Симпатичный, да, в пиджаке, да, но в принципе таких пруд пруди. Я вздохнула, вспомнив Сашу в растянутой футболке с пятном от кофе и фразу "Да и так нормально!".
        Иногда я бываю немного сумасшедшей. Могу залезть на крышу с другом и пить там шампанское или приняться валять дурочку в магазине с подругами. Правда такого давненько не было, всё больше в студенческие времена. Было классно.
        Вот я и подумала сейчас - я девушка свободная, почему бы мне не чмокнуть симпатичного парня? Буду потом ходить дома довольная и говорить себе что-нибудь в духе "Так, миллионера я сегодня уже поцеловала, что там у меня следующее по списку? Ах да, мытьё посуды, стирка и надо ещё в ателье забежать, забрать сапоги, у которых отвалились набойки". Между прочим, мне было даже интересно чем эта небритая миллионерская щека отличается от щеки среднестатистического симпатичного парня.
        Вот так, в ожидании звонка новой знакомой, я сама себя подначивала влезть в эту афёру. Я отдавала себе отчёт в том, что он может как-то шумно отреагировать, вызвать охрану, полицию, официантов в конце-концов, закатить истерику, потребовать возмещения морального ущерба... Впрочем, нет. Настолько страшненькой я себя никогда не считала. Но то, что он мог, мягко говоря, немножко разозлиться, я прекрасно понимала. И отчего-то это меня не останавливало. наверное, в глубине души я всё же сочла его добрым, уравновешенным и милым парнем.
        И вот когда он задумчиво пил кофе, а я уже оплатила счёт и дошла до кондиции "Встаю, подхожу, целую, ухожу", завибрировал смартфон. В отличие от смартфона моей новой знакомой он был довольно стареньким, подтупливал время от времени и имел витиеватую дизайнерскую трещину на экране - уронила в туалете на работе, когда пыталась спешно выудить его из сумки и выключить звук.
        - Привет снова! Что он делает?
        - Привет. Пьёт кофе.
        Я чувствовала себя шпионкой. Волновалась дико и одновременно с тем была рада забыть о всей этой уже привычной тоске, что последнее время настойчиво погружала меня то в хандру, то в апатию.
        - Смотри. Распусти волосы. Как только я скажу, встань и иди к нему. Не останавливайся. Подойди со спины, наклонись, так чтобы волосы упали ему на лицо и поцелуй его в щёку. Как только я закачу истерику - тут же убегай из кофейни и двигайся по этой стороне улицы к Тверской. Там на углу жди меня. Я тебя до дома подброшу. Договорились?
        - Договорились... Только...
        - Что?
        - Я... голову сегодня не мыла... И вчера тоже... В общем, может обойдёмся наклоном с хвостиком?
        - Нет-нет, надо именно с распущенными волосами. Так сцена будет гораздо эффектнее. Поправдоподобнее, если хочешь. Да ты не волнуйся так, всё будет окей. Готова?
        - Наверное... - промямлила я.
        - Тогда вперёд.
        И отключилась.
        Я убрала смартфон в сумочку, распустила волосы (надо сказать, что на тот момент они у меня были довольно длинными - до лопаток), взбила, как смогла причёску - довольно жалкое наверное было зрелище, встала, обогнула столики, подошла к миллионеру со спины, наклонилась к нему и зажмурив глаза от души чмокнула его в небритую щёку.
        Получилось довольно звонко, он аж подскочил.
        Вы бы видели его лицо! Если бы я так не боялась, я бы расхохоталась, до того он был забавный!
        Надо отдать ему должное, он быстро нашёлся:
        - Ээээ... мы знакомы?
        - К чему эта комедия? - строго спросила моя новая знакомая, выросшая будто из под земли. Точнее, из под каменного пола кафе. Она стояла поодаль, метрах в трёх от нас и держала в руке смартфон. Блин. Она всё это зафоткала...
        - Люси, слушай, это какое-то...
        Она наклонила голову набок, уперев локоть руки со смартфоном в ладонь другой, что сложила перед животом. Выражение её лица не сулило ничего хорошего. Она была искренне возмущена, даже покраснела немного. А взгляд! Какой у неё был взгляд! Превосходная актриса, ничего не скажешь.
        - Ты увидел меня и решил прикинуться дурачком? Не ожидал меня здесь увидеть? - и далее уже мне, холодно и с расстановкой: - Пошла вон.
        Блин, я совсем забыла, что по сценарию мне надо было уже покинуть кафе, но всё же немного обиделась. Могла бы и помягче, ващет. Всё-таки я ей помогаю, а не она мне, если уж на то пошло. но с другой стороны, я прекрасно понимала, что сцена требует реалистичности и потому гордо подняла подбородок, мотнула головой, сказала ему "Прощай!" таким тоном, будто мы с ним пару месяцев встречались, он уверял меня в том, что не женат, а моя новая знакомая оказалась его женой. Отметила, что парень совсем офигел и вышла из кафе.
        На улице я позволила себе прыснуть со смеха, хотя уши у меня горели и по-прежнему немного тряслись поджилки.
        Я набрала в грудь побольше прохладного январского воздуха и направилась к Тверской, как мы и договорились с моей новой знакомой с чудным именем Люси. Вот так мы с ней и познакомились.
        Глава 3. "Заманчивое предложение"
        Чем дальше я уходила от кофейни, тем сильнее чувствовала себя дурочкой, которую грамотно развели. Я даже машинально проверила на месте ли паспорт и кошелёк. Они оказались на месте. Как и ключи, перчатки, косметичка, влажные салфетки, прокладки и пара карамелек. В общем, ничего не пропало.
        И вот когда я в этих раздумьях дошла до пересечения улицы с Тверской, то увидела, что рядом остановился чёрный кроссовер Audi Q7, опустилось стекло и моя новая знакомая, наклонившись к окошку, сказала с улыбкой:
        - Запрыгивай в машину, малышка.
        Её обращение одновременно и смутило меня и понравилось мне. Будто взяли под надёжное покровительство. И стало спокойно и даже уютно.
        Я села в машину и Люси проворно перебросив через шею гарнитуру, снова обдала меня тёплой волной приятных духов. Нахмурившись, потыкала наманикюренным пальцем в экран навигатора, что-то буркнула о пробках, выбрала альтернативный маршрут, обогнула припарковывающийся «Рено Меган», мельком взглянула на меня, тепло улыбнулась, перевела взгляд на дорогу, снова нахмурилась.
        Она производила впечатление вызывающе успешной, очень умной, проницательной и самодостаточной женщины. Такие с утра встают не для того, чтобы впрячься в плуг и выполнить ряд обязательств, которые надо себя именно заставлять выполнить, а для того, чтобы пройти в мягких тапочках по ковру на кухню, выпить стакан чистой воды и съесть йогурт, задумчиво глядя в окно. А оттуда непременно солнце и кот пушистый рядом мурлычет и трётся… И музыка приятная играет с музыкальных каналов…
        - Что ты сказала? - переспросила я.
        - Ты где витаешь? - улыбнулась Люси. - У тебя всё хорошо?
        Не знаю, что такого особенного было в её интонациях, но слово за слово и я выложила ей всё: и про опостылевшую офисную работу, которую, судя по зарплате никто не ценит, и про личную жизнь и про мечты свои и про хандру - всё. Она очень внимательно слушала, кивала, вздыхала, пряча улыбку, а иногда и улыбалась, в общем с ней легко было делиться - и в итоге я поняла, что за эту недолгую поездку она стала мне не чужим человеком.
        - Приехали, - сказала она и принялась парковаться на освещённой фонарями площадке. Перед нами светилась вывеска «ЦУМа». Несмотря на уговор, я смутилась. И только тут вспомнила, что Люси вроде как опаздывала на самолёт.
        - Тебе же надо было куда-то лететь? - подозрительно поинтересовалась я, выходя из машины.
        - Ну да, - небрежно кивнула она, запахивая полы пальто и захлопывая дверцу. Заблокировав двери, посмотрела на меня и в который раз улыбнулась, а в озорном взгляде её мелькнул фонарный свет. - Передумала, отменила бронь.
        - Почему? - автоматически спросила я.
        - Свои причины, - уклонилась она от ответа и я почувствовала себя бестактной, даже стыдно стало.
        - Пойдём? - кивнула она с улыбкой на вход.
        - Куда?
        - Наряжать тебя, конечно. Ты же не поедешь на бал в этой одежде?
        Я оторопела.
        - Н…на какой бал?
        - Я образно, - засмеялась она. - Полетишь со мной на остров?
        - Н…на к…какой остров?
        Она вздохнула, подошла ближе, приобняла меня за плечо, окутав ароматом парфюма, который я уже стала воспринимать, как что-то близкое, дружеское и мягко сказала:
        - Тебе надо отдохнуть и расслабиться. Сейчас поужинаем и приведём твои мысли в порядок.
        Я совсем смутилась. Что за добрая самаритянка встретилась мне на пути?
        - Зачем тебе это?
        - Что?
        - Ну… вся эта забота обо мне. Ты меня знаешь чуть больше часа.
        Она внимательно посмотрела на меня. Проницательно так. И было в этом взгляде что-то оценивающее и одновременно с тем что-то щемяще-тёплое.
        - Знаешь, - сказала она тихо, - мне очень знакомо и хорошо понятно то, что ты рассказала. Да и просто я человек благодарный. Ты меня от такой кабалы спасла - ты и представить себе не можешь! Если бы ты отказалась - я бы так попала! Просто немного переборщила в своё время и вляпалась в историю с этим парнем. Не бери в голову. Пойдём. Поедим и приоденемся. Разумеется, я всё оплачу. Ты помогла мне, я помогу тебе. В обществе, в котором я кручусь, быть неблагодарной - моветон. Прими это как факт и постарайся обойтись без кокетства на тему денег. Для меня купить тебе золотые серьги, это как для тебя угостить меня "Чупа-Чупсом". Роскошь - это не вещи, малышка. Роскошь - это люди.
        - Что ты имеешь в виду? - спросила я.
        - Долго объяснять. Если вкратце, большинство людей думает, что роскошь - это дорогие вещи.
        - А это не так? - удивилась я.
        - Это не совсем так. Понимаешь, у меня такой статус, что я могу приехать в очень дорогие клубы или рестораны Москвы и без денег спокойно там пообедать, да и просто отдохнуть. Могну без денег переночевать в шикарной гостинице, улететь на юга погреть животик и поплавать, наблюдая проворных рыбок в прозрачной воде. Вот это и есть пример роскоши. Но в том мире, в котором живу я, роскошь это часто банальная честность и способность искренне улыбаться. Знаешь, когда хочется. Впрочем, не бери в голову. Просто не переоценивай цацки, хорошо? Будь на стиле и лови кайф от приятного вечера. Хорошо?
        - Хорошо, - ответила я.
        И мы пошли.
        В "ЦУМе" она потратила на меня кучу денег. Всё оплачивала картой. Когда мы заходили в очередной бутик - ювелирный ли, полный акцессуаров от известного модельера или просто посмотреть платьюшки, её приветствовали с таким уважением, что создавалось впечатление, будто перепадало и мне. Поначалу я чувствовала себя неловко, но после пятого или шестого магазина расслабилась и начала получать удовольствие от купании в этом внимании и радушии.
        Затем мы сидели в полумраке очень приятного кафе и ужинали. Бифштекс, "Цезарь", бокал итальянского полусладкого - "Ничего особенного" - сказала Люси и снова улыбнулась мне. Её улыбки были разными, но во всех сквозило очарование.
        - Как он отреагировал-то? - спросила я, сделав глоток вина.
        - Стёпа-то? Да как обычно. Я не я, корова не моя, но если ты так, то как хочешь. Там проблема не в Стёпе. А в его отце. Ну да ладно, не заморачивайся.
        - Ты, наверное, очень нравишься таким мужчинам, как он, да? - спросила я, восхищённо глядя на неё.
        Люси вдруг посерьёзнела и я заметила грусть в её взгляде. А может мне только показалось?
        - Запомни важную вещь, - сказала она. - такие мужчины любят женщин, похожих на зефир. Хочешь им нравиться - будь зефиркой.
        - Это как? - не поняла я.
        - Лёгкой и воздушной, а с любимым ещё нежной и сладкой. Это лучшее, что ты можешь сделать для такого мужчины. Они это чувствуют и очень ценят. Нельзя бы той, которую легко сцапать. Будь всегда немножко недосягаема. Чтобы тебя всегда надо было немножко завоёвывать. И ключевое слово тут «немножко». Мужчины разные, но женщин, которых хочется покорять, они ценят практически все. Даже те, кто так не считает. А таких мужчин, как Саша - избегай. Он типичный инфантил. Их таких много. И не по тебе он соскучился, а по тому, что сиську потерял. Если бы он по тебе соскучился, он бы о тебе думал.
        - Ну, он позвал меня в кино.
        - Обычная замануха. Это удовольствие и для него. Вот если бы он предложил что-то, что ему далось бы с трудом, но зато было бы к твоей радости, вот тогда можно было бы говорить о мужских намерениях.
        - Например?
        - Например, машину тебе купить. Дело же не в том, что это вещь. А в том, что это обмен на его труд. Ради тебя. И для тебя. А в кино он просто хочет совместить удовольствие от просмотра фильма с удовольствием полапать тебя и вернуться в уютное и тёплое местечко - в твою киску.
        Я задумалась.
        - Ну... он мне небезразличен... Мы почти два года были с ним вместе...
        - Ну и что? - возразила Люси, держа на весу стакан со свежевыжатым апельсиновым соком, играющий бликами в интимном свете. - Качество отношений-то ухудшалось. Он же не рос с тобой, а деградировал. А ты сама? Ты извинялась перед ним за резкость, при том, что просто подняла тему денег, которая тебя, по факту замужнюю, вообще волновать должна лишь постольку-поскольку? Забавно. Что было бы дальше? За что ты стала бы извиняться перед ним через неделю? За то, что вовремя не принесла ему пива на подносе? Или за то, что заснула уставшая после работы и ему не обломился секс? А потом? За то, что косо посмотрела, не с той интонацией ответила, сказала о том, что тебе тяжело? Зачем тебе такой мужчина? Запомни одну вещь, малышка: с такими мужчинами женщины куда более одиноки, чем без них. Потому что без них они воспринимаются другими мужчинами, как свободные, а с ними - эти женщины заняты. А по сути - для любви не нужны никому, а нужны лишь для обслуживания вот таких вот инфантильных деградантов. А ты мне говоришь про то, что надо ценить твоё двухгодичное вместе с ним пребывание. Это целиком и полностью твоё
дело, но я бы порекомендовала тебе найти себя.
        - Что ты имеешь в виду? - спросила я.
        - Если ты не ощущаешь себя женственной - платья и цацки тебе не помогут. Можешь мне верить.
        - А как себя ею ощущать, интересно? - я постаралась вложить в этот вопрос всю иронию, какую только могла.
        Но Люси в этом плане была явно непрошибаемой.
        - Как минимум - иметь выбор, - вполне серьёзно сказала она. - Причём один из вариантов выбора - оставаться счастливой одной.
        Обратно к машине мы шли, увешанные бумажными и целлофановыми пакетами с моими покупками. Там было столько всего, что я просто старалась не оценивать это всё, потому что стоило мне начать это делать, я понимала, что принять это не могу - а ведь всё куплено было под мои размеры. "Как для тебя угостить меня "Чупа-чупсом", "Ничего особенного"...
        - Садись в машину. Отвезу тебя домой. Вечер был классным, согласна?
        - О да! - восхищённо выдохнула я. - Ни один мужчина никогда не делал для меня подобного, Люси... Я тебе очень благодарна. Чувствую себя счастливой. Даже плакать хочется немножко.
        - Я рада, - улыбнулась она. - Значит мы квиты. Потому что я тоже чувствую себя так. Вчера я дико паниковала. Никак не могла придумать, что сделать. Тут всё намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Но теперь мне - хорошо.
        Мы сели в машину. В салоне было тепло и приятно пахло. Я поуютнее устроилась в кресле и довольно улыбнулась.
        - Слушай... - сказала Люси каким-то странным, дрогнувшим голосом, будто не знала говорить мне то, что собиралась или не говорить.
        - Да? - отозвалась я.
        - Я улечу завтра, вернусь в четверг. А потом... потом я... потом я улечу на остров.
        - На какой остров?
        - На остров в Тихом Океане... Частный остров... - добавила она, глядя перед собой. - Там очень хорошо. И там... большие возможности. Там будут люди моего круга. Которые... в общем, у меня есть мысль... и она мне нравится... Не знаю почему, но мне с тобой уютно. Может я просто отвыкла от такого общения, а может чувствую себя меценаткой и педагогом и получаю от этого кайф и хочу это продлить... в общем, остров классный. Скажи, ты... ты хочешь со мной на остров?
        - Хочу - сказала я. - Наверное. У меня работа сейчас и я не уверенА, что смогу взять отпуск...
        - Тебе разве нравится эта работа?
        - Э-э-э... - протянула я. - Ты странно ставишь вопрос. Мне же надо на что-то жить, к тому же...
        - Это перспективная работа? - перебила меня Люси.
        - Вообще-то нет, - сказала я, вздохнув. - Но я не думаю, что меня сократят. Куоск хлеба я себе вполне...
        - Увольняйся. Она тебе не нужна. Увольняйся и думай о том, чем хочешь заниматься регулярно, одна, без посредников и с удовольствием. Как придумаешь - вперёд. Это твоё. Даже не сомневайся. ну а если не твоё, ищи твоё по той же схеме, просто подойди к этому вопросу ответственнее. Богатство, это вовсе не корочка об образовании и не зарплата.
        - А что?
        - Активы. И начинаются они с любимых дел. В твоём случае точно. У тебя ведь нет богатого дядюшки? Или есть.
        - Нет, - улыбнулась я и вздохнула. - Богатого дядюшки нет. Ну, или я о нём просто не знаю.
        - Вернёмся к моему предложению. На остров со мной ты хочешь.
        - Ну, если представить, что мне дают отпуск...
        - Что ты увольняешься. Причём одним днём. Я улажу.
        - Зачем тебе это? - снова спросила я.
        - Слушай, - ответила Люси и строго на меня посмотрела: - Прими за основу то, что я мыслю не так, как ты. Со временем поймёшь. По крайней мере есть такая вероятность. Значит, ты хочешь со мной на остров?
        Она будто сомневалась в чём-то.
        - Да.
        - Прекрасно, - удовлетворительно кивнув, сказала Люси. - Есть одно но.
        Я напряглась. Ага. Вот с этого и надо было начинать.
        - Какое?
        - Нужен пригласительный билет.
        Сказав это, она замолчала. Испытующе посмотрела на меня.
        - Ты что-то недоговариваешь? - волнуясь, спросила я.
        - Понимаешь, Бельчонок… Остров - это другой мир. Тебе откроются огромны, потрясающие воображение возможности, но… но не за просто так. И глядя на тебя, такую… наивную и… доверчивую… я подумала сейчас, что может всё-таки стоит закончить наше общение этим шоппингом.
        Она повернулась к окошку, а я растерянно уставилась на её ухоженные волосы, поблёскивающие в свете мерцающего медиацентра..
        - Тебе виднее, - сказала я тихо. - Я не навязываюсь.
        Мы немножко помолчали. Затем Люси достала из бардачка пачку мятных конфет и предложила одну мне. Я взяла. Конфета была вкусной.
        Люси включила какую-то приятную тихую музыку. Повернулась ко мне и без тени улыбки спросила:
        - У тебя мобильник один?
        - Да, - кивнула я.
        - Выключи его.
        - Хорошо, - кивнула я снова, испытывая странную смесь возбуждения и страха. У меня не было причин не доверять Люси, но и причин доверять ей не было тоже.
        Я вынула смартфон, отключила его и показала затухающий экран своей спутнице.
        - Хорошо, - сказала она и, глядя мне в глаза в уютном полумраке салона, спросила - Скажи, Бельчонок, ты секс любишь?
        Я оторопела. Растерялась. Совершенно. Зачем она спросила меня об этом? Она - лесбиянка и хочет меня соблазнить? Или она… сутенёрша? Вот уж не думала, что они такие… Хотя… мало ли какие они бывают… много я их видела, что ли?
        Люси покачала головой.
        - Это просто вопрос.
        - Ну… он достаточно интимный, тебе не кажется? - возразила я.
        - После того, что ты мне рассказала о себе? Нет, не кажется. Если не хочешь, не отвечай. Никаких проблем.
        Она сказала это со смыслом «Тогда разговор закончен», взявшись за руль и явно намереваясь завести машину.
        Во мне взыграло любопытство. У меня возникло чувство, что в силу стечения обстоятельств и необычного знакомства я подобралась к какой-то тайне. Так оно и оказалось.
        - Люблю, - просто сказала я.
        - И как давно ты занималась им последний раз? На данный момент.
        - Недели две назад, - сказала я.
        - Тебе понравилось?
        Я не понимала, зачем она задаёт эти вопросы, но убегать от них было уже неловко и я решила идти до конца.
        - Ну… неплохо было. Как обычно, впрочем.
        - Ясно. Слушай, то, что я тебе сейчас расскажу - информация конфиденциальная. Ты о ней в СМИ не прочитаешь. Это такая… игра. Но одновременно с тем это - образ жизни. Смею уверить, очень далёкий от того, к чему ты привыкла. Ты можешь говорить об этом с кем угодно, важно лишь то, чтобы не вела запись. Потому я и попросила тебя выключить телефон. На всякий случай. Понимаешь?
        - Понимаю, - кивнула я, хотя понимала мало.
        - В Тихом Океане есть остров. На этом Острове - замок. Название замка тебе ни о чём не скажет, но можешь верить - он очень, очень красивый. В замке том живёт… один влиятельный предприниматель. Раз в три месяца он устраивает… ммм… бал. Это очень интересное мероприятие, но смысл его прежде всего в том, что мужчины там ищут невест. Мужчины все, как на подбор. Как и невесты. И вот туда я хочу тебя с собой взять.
        - Так, - медленно выдохнув, сказала я. - И в чём подвох?
        - Подвохов, если тебе хочется так выражаться, два. Первый - я могу тебя лишь порекомендовать для одного мероприятия, которое пройдёт завтра в одном из закрытых клубов столицы. На нём бросят жребий. Ты можешь вылететь в первом туре, а можешь пройти во второй. Во-втором будет распределение. Волею случая тебе достанется мужчина, с которым тебе придётся провести двое суток ровно, ни минутой меньше, ни минутой больше. Иногда бывает так, что пары находят друг друга уже на этом этапе и вместо полёта на Остров, летят куда-нибудь вдвоём. Иногда же мужчина попадается такой - что и час провести вместе с ним - проблема. Богатые люди ведь тоже бывают разными. Страшными, отвратительными, деспотичными, злыми, жадными... Разными. А эти двое суток тебе надо будет провести с ним вместе там, где позволяют правила. Ты можешь быть уверена только в двух вещах. Первая - согласно договору, он полностью отвечает за твою безопасность, за жизнь и здоровье. Второе - ты обязана подчиняться ему, чего бы он не хотел. Многое из того, что захочет он - это челлендж, на который он подпишется во время первого тура. Не факт, что ему
самому будет это нравиться, но он будет обязан это выполнить. Это может, как сблизить вас, так и сделать друг для друга неприятными. Первые сутки - выполнение заданий. Вторые - просто совместный досуг, где мужчин владеет, а женщина подчиняется. Далее - результат - он либо рекомендует тебя на бал, либо нет. Так что ты полностью в его власти.
        Если он тебя не рекомендует, то ты просто получаешь на счёт энную сумму денег. Она достаточно большая, чтобы тебя порадовать, можешь даже не сомневаться в этом. Спустя три месяца ты можешь попытаться вновь попасть на Остров, но знай, что в случае четырёх отказов - вход туда для тебя закрывается навсегда.
        Она замолчала и оценивающе посмотрела на меня. Сказать, что я осталась под впечатлением от её рассказа, значит не сказать ничего.
        Она завела машину, обернулась назад, вырулила с парковки и направила машину по проспекту.
        - Я не буду спрашивать тебя, интересно ли тебе это. Вижу, что более чем. Я спрошу о другом: ты готова кардинально изменить, как минимум, свои коммуникации с мужчинами?
        - Свои что? - переспросила я, всё пытаясь прийти в себе после рассказа Люси.
        - Коммуникации. Мы называем это так. Пока ты не замужем, ты просто коммуницируешь. Так, как считаешь нужным. Хочешь спи с ними, хочешь динамь. Хочешь собирай подарки, хочешь будь неприступной скалой. Это твоё личное дело. Все эти мужчины совершенно не то, к чему ты привыкла и общаются они по-другому прежде всего потому, что у них иные возможности. Вот, например, сейчас мы едем мимо здания… - посмотри вправо… да, вот весь первый этаж этого здания принадлежит моему хорошему знакомому. Он сдаёт его разным компаниям в аренду. А сам живёт на индонезийском острове, носит дреды и сочиняет музыку для двух европейских фолк-групп. Не женат, на Острове был дважды. Прикольный, но одиночка.
        - А почему он не женился?
        - Ну, не нашёл ту, которая покорила бы его сердечко, - при этих словах Люси повернулась ко мне, улыбнулась, нарочито похлопав ресницами и прижав левую руку к груди. - Разные на Острове мужики, Бельчонок, разные. Но точно все до единого поинтереснее твоего ноющего безынициативного инфантильного Саши.
        - Почему ты называешь меня Бельчонком? - спросила я.
        - Могу не называть.
        - Нет, называй, мне нравится. Просто интересно почему.
        - Да просто так, по аналогии. Ты же Юльчик? Юльчонок - Бельчонок. Белль - красавица. Ты - красивая.
        Мне стало так приятно от её слов, передать не могу. Когда такая красивая и ухоженная девушка называет тебя красавицей - это очень приятно. Причём чувствовалось по ней, что она действительно так считает. Я даже спину выпрямила, сев поровнее.
        - Спасибо.
        - Родителям это скажи.
        - Передам, - улыбнулась я. - А тебя правда зовут Люси?
        - Меня назвали Людмилой, но в детстве называли Лисёнком. Прозвище долго держалось, в универе так же называли. А поскольку Люся - форма обращения к Людмиле, получилась ЛюсиЛиса. Как Василиса. А потом сократили до Люси. Так что, как видишь, ничего необычного. Кстати, по паспорту я именно Люсилиса. Сменила имя, когда была студенткой.
        - Ничосе - ничего необычного, - засмеялась я. - Впервые встречаю девушку с таким именем!
        Она улыбнулась.
        - Люси и Бельчонок, - сказала я. - Мне нравится.
        - Это значит, что если получится, мы полетим на Остров вдвоём? - спросила она.
        - Это значит, что если получится, мы полетим на Остров вдвоём, - кивнув, ответила я.
        - Прекрасно, - сказала Люси. - Переночуешь у меня?
        - Ну, слушай, мне неудобно.
        - Глупости, - тоном не допускающим возражений, сказала Люси. - Тебе надо какие-нибудь вещи забрать из дома, не считая косметики и прочего?
        - Ну, если не считать косметики и прочего, то наверное не надо, - осторожно произнесла я.
        - Прекрасно, - снова сказала Люси. - Тогда паркуемся, набираем в «Азбуке» еды и поднимаемся ко мне. Я живу на тридцать четвёртом этаже. Окна в пол. Вид - потрясающий. Увидишь, какая красота.
        Я удивлённо воззрилась на неё.
        - Ты что, тут и живёшь?
        - Ну да, - кивнула она. - Во-о-он в том доме, - выгнув шею, он кивнула в сторону освещённой бордовыми и синими огнями высотке.
        Я прищурилась.
        - Ты всё просчитала…
        - Просто знала, что ты не откажешься. Я это ещё в кафе поняла. Когда ты согласилась поцеловать миллионера. Правда тогда ещё не думала, что предложу тебе Остров.
        Глава 4. "Альтернативная форма жизни"
        - Не нужно, Борис, я справлюсь, - благодарно кивнула Люси консьержу, который вызвался помочь донести пакеты на этаж, а их стало больше, потому что мы заглянули в очень приятный сетевой супермаркет для обеспеченных людей. И тут же ответила в трубку телефона, что придерживала плечом: - Нет-нет, я не тебе. Смотри, если он хочет скидку, то передай ему, что он её получит, но на условиях - аренда не менее чем на месяц. Да. Ну, хорошо, посчитай посуточно. Да. Да, меня устроит. Конечно. Конечно. Всё, договорились. Давай, жду звоночка.
        Люси убрала смартфон, кивнула в мою сторону и сказала:
        - Борис, а вот моей спутнице помочь стоит.
        - Конечно. Сделаем.
        Приятный усатый мужчина, по выправке и взгляду напоминающий белогвардейского офицера, улыбнулся мне, забрал пакеты и вызвал лифт. Я поблагодарила и встала рядом, взглянув на Люси. Отчего-то я очень волновалась. Сердце колотилось так, будто я не в гости шла, а как минимум на приём к послу. Если честно, это было вовсе удивительно, так как вся обстановка к этому располагала - подъезд был очень ухоженным и стильным, и совершенно не напоминал подъезды, к которым я привыкла. Вот уж где было уместно слово "парадная", хотя оно ассоциировалось у меня исключительно с Петербургом, и никак не с Москвой.
        Люси, видимо желая меня подбодрить, снова улыбнулась мне. Я подумала о том, что за столь короткое время, что мы были знакомы, она уже стойко ассоциируется у меня, как минимум с тремя вещами: невероятным каким-то обаянием, приятным парфюмом и вдохновляющими меня потрясающе красивыми улыбками. Я подумала также о том, что сегодня утром мне и в голову не могло прийти всё то, что происходило сейчас. Это было что-то невероятное.
        Лифт мягко и бесшумно поднял нас вверх, на тридцать четвёртый этаж. Борис поставил сумки у дверей, галантно попрощался, пожелав "двум элегантным сударыням доброй ночи" и скрылся в лифте.
        - Он весьма учтив, - сказала я, глядя на то, как Люси достаёт из сумочки ключи и открывает дверь квартиры. - Думаю, что эпитет "элегантная" по отношению ко мне был немножко лестью.
        - Разве что самую малость, - сказала Люси. - У тебя заниженная самооценка, ты знаешь об этом?
        И открывая дверь, добавила:
        - Не одежда преображает человека, а человек одежду. Когда наоборот - проблема не в одежде. Заходи.
        Она нащупала выключатель и после мягкого щелчка прихожая осветилась, безоговорочно и разом погрузив меня в стиль и уют. Люси привела меня в очень просторную квартиру-студию с огромными окнами и действительно потрясающими видами из них. Пахло в квартире классно: свежестью и чем-то еле уловимым, но очень приятным.
        - Давно я тут не была, - сказала Люси, снимая пальто - Недели две уже. Сейчас приведу квартиру в более гостеприимный вид. Кофе будешь? Или сразу перейдём к бару?
        - О, не сочти за наглость, но я бы с удовольствием выпила бы немножко спиртного. Очень приятный, но и очень нестандартный вечер, знаешь ли.
        Протянув мне вешалку, чтобы я смогла повесить куртку, Люси сказала:
        - Отличная мысль! Как насчёт "Егермейстера" с вишнёвым соком перед ужином? Или предпочитаешь с самбукой?
        - Э-э-э... я, честно говоря....
        - Но-но-но, - строго сказала Люси, покачав головой. - Тебе скоро общаться с мужчиной, который подобный ответ с большой вероятностью воспримет, как преждевременную сдачу позиций. Этого делать нельзя вообще.
        - Прости, не очень понимаю... - сказала я, состроив жалобную гримаску.
        - Ну, просто не надо так отвечать. Не ставь себя ниже. Иначе он с большой вероятностью начнёт показушно распушивать перья. Начнутся все эти понты на тему богатства, и как итог - он не будет даже рассматривать тебя всерьёз. Произведёт впечатление на бедную девочку своими бабками, отымеет и выкинет. А ты влюбишься, не дай Бог.
        Она помолчала пару секунд, потом добавила:
        - Я не смогу тебя как в кино подготовить к диалогам с ними за ночь. Это нереально. Даже пытаться не буду. Но запомни, если звучит альтернативный вопрос - не демонстрируй лишний раз неосведомлённость. Тебя никто не заставляет врать. Просто останься внешне невозмутимой и выбери тот вариант, что устраивает больше. Договорились?
        - Да, - кивнула я. - Тогда мне с соком.
        - С апельсиновым или вишнёвым? - озорно улыбнулась Люси.
        - С вишнёвым, пожалуй, - улыбнулась я в ответ.
        - Хорошо, - хитрая улыбка превратилась в довольную. - Располагайся. Чувствуй себя, как дома.
        И ушла в ванную мыть руки.
        Надо сказать, это было непросто. Я никогда не жила в такой обстановке. Поначалу я просто осматривалась, медленно прогуливаясь по квартире и чувствуя себя, будто в каком-то диковинном музее, а потом, постояв у окна - вид действительно был потрясный! - вернулась в зал.
        Люси, стоя за барной стойкой, заканчивала готовить коктейли.
        - Я принесу тебе в ванную. Выбирай любую. Их тут три.
        Похоже это был намёк, что мне стоит оставить её на некоторое время одну. Я выбрала самую дальнюю от входа, рядом с выходом на балкон. Это была очень женская ванная комната, несмотря на простор и колонны.
        Одну из стен заполняло огромное количество различных пузырьков и флаконов, японские кондиционеры для волос соседствовали с французскими маслами, растения с ароматическими масляными шариками и пенами для ванны в миниатюрных бутылочках.
        Спустя десять минут я лежала в просторной ванной комнате в белоснежной ванне, в ароматной пене, сверкающей в мягком тёплом освещении, пила потрясающе вкусный коктейль и никак не могла поверить, что всё это происходит со мной. Отчего-то в голову волей-неволей полезли самые разнообразные мысли эротического характера, но когда я запускала руку между бёдрами и принималась ласкать себя, пытаясь сконцентрироваться в обстановке этой элитной ванной на ком-нибудь вроде Саши, да на любом из своих бывших, возбуждение снимало, как рукой. Они были чужеродны тому комфорту, в котором я плавала, будто дельфин. Единственный, кто вписывался в мои фантазии в этой обстановке, был Стёпа - миллионер из кафе, но всякий раз, когда мысли мои переключались на него, я вспоминала его обомлевшее лицо и, улыбаясь, едва не прыскала со смеху, что по понятным причинам совершенно не настраивало меня на эротический лад. Для полноты расслабления, мне хотелось кончить, но даже концентрируясь на каких-то заводящих меня сценах с абстрактными людьми, я всё равно то и дело слетала с нужного психологического настроя. В конце концов я
положила голову на мягкий и уютный валик и просто расслабилась. Не знаю, сколько я так лежала, в сладкой полудрёме ароматного тепла и дивной неги, но в себя меня вернули ритмичные звуки, едва слышные здесь, в ванной, но всё достаточно громкие, чтобы не обращать на них внимания.
        Я вымылась, вылезла из ванной, приведя её после себя в порядок, ещё немного порассматривая флаконы на полочках, часть которых, особенно с иероглифами, я даже не понимала для чего существует. Какие-то бальзамы, кондиционеры, крема, настойки и масла. Пахло всё просто потрясающе и выглядело, как произведения искусства. Я боялась даже представить, сколько всё это стоит, но одно могла сказать точно - из тех средств по уходу за телом, что я узнавала, больше половины я позволить себе не могла. Разве что один-два по акции. Побаловать себя. Может быть. Но в принципе я ведь могу обойтись, не так ли? Я вздохнула. Я так давно не делала таких покупок, что совсем забыла, как это - баловать себя. Накинув бежевый махровый халат, я сунула ноги в мягкие тапочки, порассматривала поры на лице в зеркало, едва удержавшись от того, чтобы что-нибудь не выдавить, намотала на голову полотенце и вышла из ванной, едва не оглохнув от встречной звуковой волны.
        Люси, одетая в лёгкую кофточку и спортивные штаны, сидела за ударной установкой в углу комнаты и увлечённо играла на барабанах, босой ногой нажимая педаль. Завидев меня, она широко улыбнулась и продолжила играть. Из колонок лилась знакомая мелодия с мужским вокалом, которую Люси украшала - именно украшала - классной игрой на барабанах.
        Играла она просто классно! В который раз я была и удивлена и восхищена ею.
        - Супер!, - сказала я, когда песня закончилась. - Что за музыка?
        - Одна из песен "Металлики". Я в юности играла на ударных в панк-группе. И с тех пор обожаю это дело.
        - Соседи не жалуются?
        - Здесь отличная звукоизоляция. Хочешь попробовать?
        - Очень! - воодушевлённо воскликнула я.
        Она вылезла из-за установки и сделала пригласительный жест:
        - Садись. Держи палочки.
        Я устроилась поудобнее.
        - Слушай, у меня в голове это всё не укладывается, -сказала я, улыбаясь и качая головой. - Я сижу за барабанной установкой в домашнем халате дома у девушки, которую знаю несколько часов.
        - В точку, - кивнула она с улыбкой. - Как насчёт сырной тарелки, свежих овощей и задушевных разговоров у камина под приятную музыку сразу после этого?
        Я только счастливо вздохнула и расплылась в улыбке. Всё это было просто классно. Просто классно и всё.
        - Знаешь, - сказала я ей позже, лёжа на животе на мягком светло-сером ворсистом ковре перед камином и жуя дольку оранжевого перца, - была бы я мужиком, по уши бы в тебя влюбилась...
        - Для этого не обязательно быть мужиком, - сказала она.
        - То есть ты всё-таки лесбиянка, - произнесла я - алкоголь убрал пару-другую тормозов из моего тормозного комплекта, - да?
        Почему-то меня скорее возбуждала эта мысль, чем пугала.
        - Неа, - сказала она, чуть хмурясь. - Я - би. Но это неважно, я тебя позвала вовсе не для секса, а для того, чтобы не оставаться одной. Переживаю сейчас драму, мне непросто и хочется компании. Не всякой. С тобой мне нравится. Ты искренняя и без этих напускных жеманностей. Знаешь, наверное: "Я тут непадааааалёку видела магазиииииинчик ниплааааахоооооой", вот это вот всё.
        - Ты переживаешь драму? - не поверила я. - Ничосе. Никогда бы не подумала. Ты такая счастливая с виду.
        - А я и есть счастливая. Но переживать драму мне это не мешает. Можно быть счастливой одной, а можно с кем-то, кто тебе очень дорог. Когда разделяешь счастье с любимым человеком, оно становится более полным и более настоящим. Согласна?
        - Согласна, конечно.
        Люси опустилась рядом, скрестив ноги по-турецки и положив на них тонкий серый ноутбук. Раскрыла его и сказала:
        - Для того, чтобы подать запрос на пригласительный билет, мне нужны твои данные. Фамилия, имя, отчество, дата рождения, место работы, адрес прописки. - Видимо мой взгляд её смутил, потому что она сказала: - Да не пугайся ты. Я это могу выяснить и без твоего участия, просто это дольше. Надо зарегистрировать заявку. Её сразу обработают и я смогу уже через несколько минут сказать тебе, прошла ты первый фильтр или нет.
        - А что это за фильтр? - спросила я, и, стараясь скрыть нервозность, глотнула коктейля из бокала.
        - Служба безопасности проведёт стандартную проверку. Затем, если они одобрят заявку, мы прямо с утра, часиков в десять смотаемся с тобой в один очень крутой медицинский центр. Там нужно будет сдать кровь и так далее. Для анализов. Медицинское обследование - второй фильтр. Ты давно обследовалась на предмет ЗППП, например?
        - Месяца два назад… Но мой образ жизни…
        - Расслабься. Это просто надо сделать и всё. Планово. Там очень обходительный персонал и суперсовременная техника. Бесплатное обследование, чем плохо?
        - Совсем наоборот - очень хорошо, - сказала я, снова отпив из бокала. Мне показалось, что из-за того, что я разнервничалась, у меня немного дрожат руки и это заметно.
        - Третий фильтр - собеседование, - невозмутимо продолжила Люси. - Это можно будет сделать уже ближе к вечеру, после получения результатов и, разумеется, одобрения на участие. Ну, могу тебе сказать, он довольно жёсткий, но я тебя дополнительно прокачаю, чтобы была возможность пройти его побыстрее. Если хочешь, прямо сейчас, чтобы ты себе не надумывала глупостей и знала, с чем придётся столкнуться.
        - Да, давай сейчас тогда, - сказала я.
        Она внимательно посмотрела на меня и сказала:
        - Окей. Поцелуй меня в губы. Взасос. С языком.
        - Чего? - обомлела я.
        Люси смотрела на меня совершенно серьёзно, при этом рот её был заманчиво и очень сексуально приоткрыт и я, немного хмельная, вспомнив свои девичьи приколы с подругой, подумала, что вполне могу это сделать и даже хочу… Во взгляде её не было и тени улыбки, а только какой-то призыв, очень сексуальный, особенно подчёркнутый интимным светом камина, бликующим в её глазах…
        И я, чувствуя себя после ванны и алкоголя более уверенной и раскрепощённой, потянулась к Люси, подаваясь губами к её губам...
        - Но-но-но, - улыбнувшись, сказала Люси, чуть отодвинулась и покачала пальцем. - Мы не столь близки, верно?
        Несмотря на то, что осадила она меня мягко, я почувствовала себя дурой и, должно быть покраснела, хотя мне это несвойственно, просто кровь явно прилила к щекам и ушам.
        - Тогда зачем ты... - начала было я.
        - Всё хорошо. Не переживай. Ты красивая и очень классная. И ты мне нравишься. Но у нас сейчас с тобой что-то вроде подготовки к экзамену, верно? Просто именно это они и захотят о тебе узнать. О твоих естественных реакциях на то или иное в контексте взаимоотношений, в том числе сексуальных. И как видишь, это довольно непростой тест. Понимаешь, со стороны, будучи, насколько это возможно, абстрагированной, очень заметно и то, как ты растерялась и то, что у тебя возникли сомнения, вместе с сексуальным возбуждением и то, как ты решилась и даже то, что сейчас - ты чувствуешь себя неуютно. Отвергнутой. Но это всё твои естественные реакции и именно этим они и ценны. Точно сказать не могу, но насколько я знаю - некоторое количество претенденток отсеивается по причине слишком… как бы тебе объяснить… слишком унылого либидо и огромного количества выстроенных психологических барьеров, которые мало кому из мужчин захочется соблюдать. А другой ряд претенденток отсеивается по причине неадекватных с точки зрения… ммм… сообщества... реакций, которые могут быть дискомфортны людям, с которыми ты будешь общаться
далее. Это обозначает, что если ты чересчур истерична, например, или, скажем так - чересчур странная, то ты этот фильтр не пройдёшь. Это делается в том числе и для того, чтобы обезопасить членов этого... ммм... клуба. Прежде всех этих финансовых воротил, понимаешь? Причём одну из важнейших ролей имеет рекомендация - без неё все участники игры сделают вид, что вообще не понимают, о чём ты, а за медицинское обследование выставят такой прайс, что тебе придётся набрать кредитов, чтобы его закрыть. Но поскольку рекомендация есть - моя - ты автоматически становишься претенденткой, и это обследование финансируется из специально выделенных для этого средств. Они собираются из… скажем так, членских взносов. Богатые люди заботятся о своём здоровье и дополнительно контролируют процессы и с этих позиций тоже, отсеивая и фильтруя. Грубо говоря, это как с твоим обучением в университете, куда ты поступила на бюджетное отделение. Могла бы и на платное, верно? Качество учёбы было бы тем же, но ты бы за неё платила. И имей в виду - я беру на себя определённую ответственность, когда рекомендую тебя.
        - Да, это я уже поняла… - пробормотала я. - Так всё серьёзно…
        - Иди ко мне, я тебя обниму, - сказала Люси и тепло улыбнулась.
        - В смысле? - напряглась я.
        - Да в прямом. Выдохни, бобёр.
        Я придвинулась ближе и она обняла меня. Наверное, мне этого очень-очень не хватало, потому что я сама не поняла почему, но заплакала.
        - Всё хорошо, - погладила меня по спине Люси, - всё хорошо. Ты немного устала. Скажи, тебе больше брюнеты нравятся, рыжие, блондины или шатены?
        - Чего? - я отодвинулась назад, чтобы увидеть её лицо, шмыгнула носом и увидев её улыбку, тоже улыбнулась.
        - Ну скажи, - прищурила она глаза.
        - Шатены, наверное. Тёмно-русые.
        - А фигура какая?
        - Ну… атлетичная, но не перекачанная.
        - Поняла, - кивнула Люси с улыбкой. - один момент.
        Она взяла смартфон, и принялась что-то искать в нём.
        - Что ты собираешься сделать? - спросила я.
        Люси прижала трубку к уху и одновременно с тем палец к улыбающимся губам.
        - Алло, Катюнь, привет. Да, я тоже, очень. Я чего звоню, хочу у тебя Жана на часик попросить. На Пресненскую набережную, я сегодня тут. С подругой. Да, для неё. Хорошо. Через сколько примерно? Отлично! Просто прекрасно. Всё тогда, жду, да. Обнимаю, Катюш. Давай, да, до связи. Целую.
        Люси положила смартфон на журнальный столик и повернулась ко мне:
        - Тридцать восемь пропущенных вызовов, - она вздохнула. - Радует, что ничего срочного. Так, на чём мы остановились? Ах, да. Жан - очень крутой массажист. Обалденный профи. К слову, гетеросексуальный и не женатый, - она улыбнулась. - После его рук почувствуешь себя иной. Более свежей и отдохнувшей. И не волнуйся. Он - сама обходительность. Тактичный, воспитанный, если надо - молчаливый, если надо - прекрасный рассказчик. Он минут через двадцать подъедет.
        - Обалдеть... - только и сумела пробормотать я.
        - А потом, для того, чтобы ты почувствовала себя более уверенной в себе, - продолжила Люси, закинула в рот помидорку-черри, прожевала её и продолжила: - нам надо будет спуститься на четвёртый этаж и забежать к Марии, я сейчас ей тоже позвоню. Если ты конечно не заснёшь. Впрочем, если ты заснёшь, я тебя всё-таки разбужу.
        - А зачем нам к ней забегать?
        - Она владелица круглосуточного салона красоты и её девочки прекрасно делают депиляцию. Бикини-дизайн, всё такое. Конечно лучше бы сразу сделать лазерную эпиляцию, но это растянется на несколько процедур в разные дни, мы просто не успеем к распределению.
        Я машинально спрятала под халатом голени, на которых виднелись чуть отросшие волоски.
        - Да успокойся ты, - заметив это, сказала Люси. - Всё нормально. Уверена, что знай ты, что всё так сложится, обязательно подготовилась бы заранее. Выпьем ещё по коктейлю?
        Я кивнула.
        - Слушай, - сказала я. - А можно я телефон включу? А то мало ли, может мне тоже названивали, волноваться могут.
        Люси округлила свои красивые светло-карие глаза с длинными чёрными ресницами.
        - Ты что, до сих пор его не включила?
        - Ну да, - сказала я. - Ты же велела выключить. Как я поняла пока мы говорим о распределении, Острове и прочем. А мы вроде весь вечер об этом говорим, разве нет?
        - Включай, конечно, - сказала Люси. - И прости, что так получилось.
        - Ерунда, - ответила я, встала, прошла в коридор и вынула из кармана куртки телефон.
        После того, как он загрузился, мне пришло несколько смсок в Вотсапе. Одна - от Саши.
        "Привет, Юлечка. Я что-то стал много думать о тебе и вот подумал, что можем всё-таки куда-нибудь сходить, и если ты не хочешь в кино, то давай сходим в клуб, потанцуем. Ты же хотела, я помню. Сходим завтра?"
        "Нет", - ответила я, прошла к окну, и глядя с высоты птичьего полёта на потрясающе красивую вечернюю Москву, отпила из бокала немножко "Егермейстера" с вишнёвым соком.
        Глава 5. "Разбуженное либидо и неожиданный удар"
        День начался... странно. Всю ночь я купалась во снах. И все они были только о сексе. Я и выспалась и не выспалась одновременно. Проснулась в каком-то непонятном удовольствии, которое требовало продолжения банкета. Хотелось обнять мужчину, ткнуться носом в его грудь и сладко сопя, уснуть снова, закинув на него ногу. Я понимала, что лежу одна, и это какая-то сладкая полудрёма, когда уже рассвело, но можно лениться. Наконец, я в который раз открыв глаза, увидела рядом Люси. Она присела на кровать, держа в руке поднос, на котором дымился в белоснежной чашке ароматный кофе.
        - Пора вставать, Бельчонок, - сказала она, с первой за день улыбкой мне. - У нас полно дел.
        Сонная, довольная и разомлевшая от сладких снов, я сощурилась и улыбнулась. Подняв руки, потянулась сладко и забрала из рук Люси поднос. Она включила ТВ и минут пять мы смотрели какой-то музыкальный клип.
        Мне вспомнился Жан, парень-мулат, который вчера нежно натирал меня маслом бергамота, массажировал и гладил, его искусство, его умелые руки, которые ласкали так, что поначалу я думала только о том, чтобы стоном не выдать наслаждение, но довольно скоро перестала контролировать себя и здесь. Непонятно, что он пробудил во мне этим массажем, но это не было похоже ни на что подобное в моей жизни ранее. Люси не солгала: он действительно был крутым профи. И когда он уходил, я погружённая в необыкновенную негу, желающая и других удовольствий тоже, но не считающая, что они уместны, просто прошептала ему "Спасибо..."
        Я улеглась в кровать разомлевшей, в мягкой пижаме, которую дала мне Люси, на чистое, накрахмаленное белье, укрылась тёплым, объёмным, приятным на ощупь, одеялом. От белья пахло свежестью и фруктами и я, удобно устроившись и улыбнувшись, уснула.
        Мне снилось что-то приятное, потом что-то другое приятное, а потом снова что-то приятное... И проснулась я... странной. В смысле я чувствовала себя очень необычно. Будто была не собой. А может наоборот, ею стала. Стоя в ванной под нежными струями душа, я чувствовала себя обновлённой, классной, уверенной в себе. Мне будто бы всё было по силам.
        Мы ели гренки и пили апельсиновый сок. Смотрели музыкальные клипы, шутили и смеялись. Люси сказала, что читает исключительно экономические и музыкальные новости. Политика, эстрада, чернуха - то, что она сознательно избегает. "Я прекрасно себя чувствую без этой информации", сказала мне она.
        Зимнее солнце наполняло квартиру и я чувствовала себя счастливой. Пожалуй, впервые в жизни я совершенно ничего не боялась и ни о чём не сожалела. Мне было просто очень хорошо. И мне надоело ломать голову на тему, зачем Люси я.
        А ещё я была очень возбуждена. Не понимала почему, но не углублялась в это. Желание было приятным, ненавязчивым и просто сопровождало меня, что бы я не делала. Когда надевала джинсы, что приобрела вчера благодаря Люси, когда натягивала на себя мягкий, нежный и безумно приятный бежевый свитер с широким воротом и он приятно скользил по груди, когда прыскала новой парфюмированной водой на запястья и на ямочки за ушами, когда хрустела гренками, щурясь от солнечного света, заливающего квартиру-студию, когда отвечала улыбками на улыбки Люси, когда в лифте устроила с ней детскую возню с хохотом и когда молчаливо смотрела в окно машины, что везла нас в медицинский центр. Когда ела бургеры и измазалась в томатном соусе, когда флиртовала с официантом. Я всё время была сексуально возбуждена. И мне это очень нравилось.
        И в какой-то момент произошло что-то странное. Я не уловила, когда точно это случилось, но одно могу сказать точно, когда мы с Люси ехали на собеседование, я перестала воспринимать реальность, как обычно. Возможно сказался мой менструальный цикл, а может это произошло потому, что я никак не могла получить разрядку - день был приятным, но очень насыщенным и всё, что я делала к сексу в общем-то отношения не имело никакого, но одно можно было утверждать наверняка - от желания трахаться у меня стала кружиться голова.
        Я не понимала, что со мной происходит. Во мне как будто проснулась кошка. Я всё время хотела секса. Причём, не было понимания того, с кем я хотела бы им заняться, создавалось впечатление, что даже деревья, пролетающие за окном машины, безумно сексуальны.
        - Люси... - хотела сказать я, но получилось, что я промурлыкала это имя, с какой-то едва заметной хрипотцой в голосе, которую я всё же считала и удивилась этому.
        - Да? - хитро взглянула на меня Люси.
        - Скажи честно... Ты мне... ох, - меня окатила волна желания и даже немного закружилась голова...
        - Да, малышка?
        - Ты мне... что-то подмешала в коктейль?
        - О, нет, - рассмеялась Люси. - У тебя просто начался переход.
        - Что? - страстно выдохнула я, желая просто спросить.
        - Ну, это такой очень внутренний термин... В тебе было безумно много задавленной сексуальности. Ты её постоянно сдерживала. Благодаря резком переходу к совершенно другому образу жизни, твоё сознание и твой организм недолго посопротивлялись и в итоге сдались. Учитывая постоянную сексуальную подоплёку, ты будешь некоторое время находиться в состояннии постоянного практически возбуждения. Просто привыкай, потом будет полегче. Это здорово, что ты такая... правда. Ты очень заводишь этим. И члены клуба безусловно будут на тебя реагировать. Будь собой. Вот совсем собой. Такой, какая ты есть в действительности. Вне тех социальных рамок, которые заставляют тебя быть такой, какой ты не хочешь быть. Сейчас твоя сексуальность ищет выход, но это вовсе не значит, что когда она найдёт его, ты не сможешь ею управлять. При желании - сможешь.
        - Как ты? - снова выдохнула я, откинулась назад, закинула ногу на ногу, крепко сплела их, подняла подбородок и набрав воздуха в лёгкие, медленно выдохнула... заметила, что у меня дрожит нога...
        - Да. Как я. Ты в порядке?
        - О... я не знаю... - страстно прошептала я. - я будто под чем-то...
        - Это нормально, но всё же я несколько беспокоюсь. У тебя очень уж яркие реакции. Либидо женщины - это во многом чистая психология и оно нередко резко вырастает тогда, когда женщина чувствует себя благополучно, счастливой. Понимаешь, это природный механизм, с ним не надо бороться, надо просто принять, что сейчас ты сильно перевозбуждена не потому, что есть мужчина, которого ты хочешь, а потому что у тебя очень сильное либидо, которое нашло выход в связи с резкой переменой образа жизни.
        Слушая её голос, я возбудилась ещё сильнее, а перекрестив ноги, поняла, что совсем уже мокрая там...
        Люси остановила машину и повернулась ко мне.
        - Посмотри на меня, - сказала она.
        - Я не могу... я... очень хочу.... очень хочу... я не лесбиянка, пойми...
        - Я знаю, - сказала Люси с улыбкой. - Но тебе...
        - Не улыбайся мне сейчас, прошу тебя... - застонала я. - Слушай, мне надо выйти проветриться. Это дурдом какой-то. Я не понимаю, что со мной происходит... У меня такого не никогда не было, даже близко...
        - Именно. Тебе надо взять себя в руки. Прогуляйся,я подожду тебя в машине. Не уходи далеко, будь рядом. Чтобы я могла тебя видеть. Волнуюсь за тебя, правда. И не подходи к мужчинам. Они могут воспринять это, как призыв.
        - Хорошо, - сказала я и вышла из машины.
        Меня действительно немного отпустило во время прогулки. Затем, мы доехали до очень красивого здания с высоченными колоннами и вышли. Люси оценивающе взглянула на меня и сказала:
        - Будь собой. Это лучшее, что ты можешь сделать в данной ситуации.
        - Спасибо тебе.
        - Иди.
        Я отстегнулась, вышла из машины и направилась к проходной, где охранник спросил мою фамилию, а затем кивнул "Проходите".
        Миновав турникет и вторую дверь я вышла на территорию бизнес-центра, где высилось довольно много зданий, не меньше десятка. Найдя нужное и поднявшись на третий этаж, снова показав документы охране на входе. Открыв дверь, я вошла в комнату, где за длинным столом сидела симпатичная девушка. Брюнетка, лет двадцати трёх, синеглазая, немного курносая, сосредоточенная.
        - Здравствуйте, - сказала я.
        - Здравствуйте, - подняв на меня глаза, ответила девушка. - Вы к кому?
        - Честно говоря, не знаю. Я на собеседование по поводу...
        - Поняла, - кивнула девушка. - пройдёмте со мной.
        Она встала, вышла из-за стола и я обомлела. Помимо стильной тёмно-синей кофточки, тёмно-синих же чулков и такого же цвета туфель на высоких прямоугольных каблуках на ней ничего не было. Лобок привлекал внимание аккуратной полоской. У неё были красивые бёдра и я, изголодавшаяся за день по сексу, поймала себя на мысли, что... впрочем, неважно. Важно то, что было дальше.
        А дальше я молча проследовала за ней, глядя на её сокращающиеся при ходьбе круглые ягодицы. Хотела бы я иметь такую попу. В обоих смыслах...
        Девушка, как ни в чём ни бывало, остановилась около двери, указала на неё рукой и, дежурно улыбнувшись мне, сообщила:
        - Алексей Николаевич вас ждёт. Приятного общения.
        Последние два слова добавили сексуального подтекста в моё волнение. Я выдохнула и вошла.
        За огромным дубовым столом сидел коротко стриженый мужчина лет сорока пяти. Он был крупным и хмурым. Всё в нём говорило о мощи. Вообще складывалось впечатление, что если он встанет из-за стола и треснет по нему кулаком, стол, жалобно скрипнув, просто разломится на две части и, сложившись, упадёт к его ногам. Суровый взгляд серых глаз был тяжёлым и проницательным. Когда сидящий за столом уставился на меня, у меня создалось впечатление, что одежда на мне вспыхнула и пеплом слетела к ногам.
        Мне и без того было не очень уютно, учитывая костюм секретаря этого мужчины и, разумеется, собственный чувственный сумбур, но и теперь и вовсе захотелось сбежать. И потом я, стараясь не выказать непочтительности, немного пробежалась взглядом по обстановке.
        В кабинете царил минимализм, но это был минимализм обжитый, иначе говоря, не создавалось впечатления филькиной конторы, которая недавно тут обустроилась. Стиль - лофт, высокий потолок, серо-кирпичные стены, диванчик у стены, рядом со шкафами с бумагами. Чёрный журнальный столик с журналом на нём и белоснежной чашкой на белоснежном блюдце. Огромное окно за спиной мужчины, плотные, очень красивые шторы,
        Мы стояли с девушкой рядом и я кожей чувствовала его власть над нею. Она трепетала перед ним. Это чувство передавалось и мне и я уже готова была сквозь землю провалиться, ожидая, когда он начнёт говорить
        Наконец он поднял бровь и спросил:
        - Почему вы одеты не по форме? Это нарушение регламента. Вы знаете об этом?
        У него был хриплый бас и это тоже не вселяло в меня уверенности, и я не знала, как себя вести, однако решила, что "быть собой" - действительно хороший совет и эти мысли чуть подбодрили меня.
        - Она не в статусе, - залепетала девушка. - Пришла на собеседование.
        От волнения у меня колотилось сердце.
        - А-а-а, вот оно что, - протянул он, поигрывая толстой шариковой ручкой и немного поворачиваясь в кресле то в одну сторону, то в другую. - Собеседница, значит. Ну что ж, тогда побеседуем. Присаживайс, - обратился он ко мне. - Вон туда.
        Он указал на тёмно-бордовое кресло с высокими подлокотниками, у стены справа от него. Я послушалась: прошла к креслу и села, сведя ноги и сложив на коленях руки. Едва ли не все мои силы уходили на то, чтобы справиться с волнами сексуального возбуждения и диким волнением, страхом провалиться на экзамене.
        - Подойди ко мне, - приказал он, глядя перед собой, и я послушно привстала, но как выяснилось поспешно - девушка незамедлительно подошла к нему и встала рядом. Значит, сказано было не мне и я поторопилась... Это, разумеется, не ускользнуло от его взгляда.
        Он чуть ухмыльнулся уголком рта. Я поняла, что ему польстило моё желание исполнить его приказ.
        - Ты не в статусе, - сказал он, снова приподняв бровь.
        Я не понимала, о каком статусе они говорят, но вспомнив слова Люси о том, что не следует без необходимости проявлять неосведомлённость, решила просто молча кивнуть.
        Мужчина протянул руку и положив ладонь на голую ягодицу девушки, слегка притянул её к себе. Она словно по неслышной команде чуть расставила ноги и он, отпустив ягодицу, принялся ласкать её пальцами, отчего она сладко простонала:
        - Благодарю вас.
        На меня навалился такой шквал эмоций, что мне казалось, что я сейчас взорвусь: я одновременно запаниковала, была готова провалиться от стыда, ловила себя на мысли, что так возбуждена, что еле сдерживаюсь и одновременно с тем, хотела вскочить и убежать. Он ласкал её пальцами, глядя мне в глаза и я не смогла выдержать его взгляд и опустила глаза. Смотрала на паркетный пол и слышала тихие постанывания. Сердце, казалось мне, вот-вот вырвется из груди, так оно колотилось.
        Девушка застонала громче, явно не стесняясь меня и не сдерживая удовольствия от умелых ласк своего босса. То ли из-за любопытства, то ли из-за непонимания, как себя вести на этом диком собеседовании, я подняла взгляд и увидела, как мужчина вынул из девушки палец, засверкавший влагой в свете из окна, облизал его, шлёпнул девушку по заду и сказал:
        - Ты можешь идти. Мастурбируя, думая обо мне. Только обо мне. Приду - проверю.
        «Интересно, каким образом он собрался это проверять?» - подумала я. Эта последняя его фраза чуть не спровоцировала меня на нервный смех. Я едва сдержалась.
        - Да, босс, - сказала девушка.
        Не взглянув на меня, она ушла, оставив нас наедине.
        Он тяжело и властно смотрел на меня. Будто раздумывал, что со мной делать.
        - Итак, - сказал он, вновь откинувшись в своём огромном чёрном кресле и скрестив пальцы перед собой, - на «ты» с тобой я уже перешёл. Ты будешь обращаться ко мне на «вы». Ты поняла это?
        - Да, - сказала я.
        - Ты знаешь кто я?
        - Вы босс, босс.
        Он сдержанно улыбнулся.
        - Талантливая… Но нет. Для тебя я - Алексей Николаевич. Потому что ты не в статусе.
        - Поняла, Алексей Николаевич, - кивнула я, смиренно держа руки на коленях.
        - Слышал я, - буравя меня взглядом, - у тебя была работа.
        - Она и сейчас есть. Я взяла отпуск за свой счёт.
        - Сколько тебе там платят? - спросил он.
        - Коммерческая тайна, - сказала я и позволила себе улыбнуться. Это было непросто, учитывая волнение.
        - И всё же? - нахмурился он.
        - Немного.
        - Я так понимаю, конкретики не будет? - прищурился он, сложив на груди руки. На столе перед ним стояла большая чёрная чашка с белой надписью. Я видела только последнюю букву - «S».
        - В ответе на этот вопрос - да, не будет.
        - А в каких будет?
        - Пока не могу сказать.
        - Хорошо, я понял. Ты сквиртуешь?
        - Не уверена, что правильно поняла вас, но если поняла правильно, то нет, не сквиртую.
        - Твой любимый фрукт?
        - Апельсин.
        - Что делает тебя особенной?
        - Моё прошлое.
        - Ты стала бы спать с мужчинами за деньги?
        Я немного задумалась, подбирая слова, затем сказала:
        - Если мне нравится мужчина в достаточной степени, чтобы я чувствовала, что хочу его, деньги - приятный бонус, безусловно.
        Он ухмыльнулся.
        - Сколько у тебя вечерних платьев?
        - Теперь два. Вчера утром не было ни одного.
        - Серьги или клипсы?
        Я совершенно не понимала ни структуры этого опросника, ни цели, которую преследовал человек, мне эти вопросы задающий. Понимала только то, что мне следует быть осторожной. И вежливой.
        - Серьги, - сказала я.
        - Какая ты, когда сонная?
        Я снова ненадолго задумалась, вспоминая себя по утрам и не только.
        - Ласковая. Плохо соображающая. Раздражённая. По-разному.
        - Как часто ты мастурбируешь?
        Ну, без этого вопроса и анкета не анкета!
        - Зависит от менструального цикла, - сказала я, глядя в сторону. - И не только от него. Иногда неделю-две - нет, иногда несколько раз в сутки.
        - Сколько тебе платят на твоей нынешней работе?
        Я вздохнула.
        - Коммерческая тайна.
        Он снова ухмыльнулся.
        - Ты завидуешь Люси?
        Я задумалась, не зная, что ответить. Он молча ждал, продолжая внимательно смотреть на меня. Казалось бы, он просто смотрел мне в глаза, но это очень возбуждало меня. Впрочем, меня возбуждало сейчас едва ли не всё, включая эти перебрасывания вопросами и ответами.
        И тут он взял и озвучил весь этот мой сумбур, уложив его в простую и понятную схему:
        - Ты бы хотела, чтобы я сейчас встал, подошёл к тебе, взял за подбородок, проник языком в твой рот, прогнул бы тебя дугой, снял бы с тебя трусики, вставил в твоё тёплое, влажное лоно член и намотав твои волосы на руку принялся бы сначала нежно и плавно потрахивать тебя, а после динамично и энергично трахать, до тех пор, пока бы ты не пролилась здесь криком наслаждения?
        - Нет.
        - Врёшь?
        - Да.
        - Ты очень мокрая?
        - Очень, сказала я, а потом отчаянно добавила: - Просто теку. В прямом смысле.
        - Тебе нравится, когда тебя пьют?
        - Вы про куни? - уточнила я. Мало ли, может он что-то другое имел в виду.
        - Да.
        - Да. Но у меня довольно скудный опыт здесь.
        Он прищурился и спросил:
        - Тебе трудно говорить сейчас?
        Я выдохнула:
        - Да, я очень возбуждена.
        - Ты завидуешь Люси? - повторил он вопрос.
        - Да, - сказала я честно. - Завидую.
        - Почему?
        - Потому что я не знаю как. Знала бы - не завидовала.
        - Не знаешь, как зарабатывать столько денег?
        - Да. За недостижимостью - остаётся только завидовать.
        - Ты храбрая?
        Я не уловила связи между вопросами выше и этим, но на всякий случай ответила расплывчато:
        - Когда как.
        - Ты уверенная в себе?
        - Скорее нет.
        - Отчаянная?
        - Иногда...
        Он сделал паузу. Уставился на меня и молчал.
        - Зачем ты здесь? - спросил он наконец.
        - Хочу.
        - Секса?
        - И секса, - я произнесла это на выдохе и сама смутилась того, как это прозвучало.
        Он замолчал. Я прерывисто дышала, и хоть всячески старалась этого не выдать, он явно читал меня, как раскрытую книгу. Я вдруг поняла, что очень хочу его ласк. Чтобы если бы он сейчас подошёл ко мне и проделал бы то же самое, что и с этой девушкой, я бы обрадовалась этому, хотя ещё вчера сочла бы всё это дичью и извращенством. Что позови он меня и возьми так же за ягодицу, я так же расставила бы ноги и жаждала бы его ласк его пальцев, что он почувствовал бы, как сильно я возбуждена и как сильно моё желание. Я едва не запустила руку между ног, чтобы усмиряя дыхание, приняться ласкать себя при нём, чтобы он видел, как я хочу...
        - Вы можете идти, - сказал он.
        Чуть склонил голову и выпрямился.
        Я встала, поблагодарила, прошла к двери, дрожащими пальцами повернула ручку и вышла в фойе.
        Девушка сидела там же.
        - Простите, можно воды? - разлепив пересохшие губы, тихо попросила я.
        - Да, конечно.
        Девушка встала, вышла из-за стола и я снова залюбовалась её бёдрами, попой, когда она наклонилась к кулеру, чтобы налить воды в пластиковый стаканчик и лобком, когда повернулась ко мне, протягивая его в руке:
        - Держите.
        - Спасибо, - сказала я. - вы… очень сексуальны… эээ… добры.
        - Благодарю. И вы. Очень сексуальны.
        Затем я попрощалась и вышла. В лифте я просто старалась привести дыхание в порядок. Более-менее получилось, и миновав охрану, я вышла на улицу - темнело - и глубоко задышала. У меня дрожали ноги, я чувствовала слабость и головокружение. Потихонечку пошла в сторону выхода с территории.
        Я остановилась, сердце ушло в пятки.
        "Audi Q7" на месте парковки не было. Телефон Люси молчал.
        Означало ли это то, что я не прошла собеседование?
        Понуро я направилась в парк и некоторое время гуляла там по дорожкам среди сугробов и фонарей, а снег покрывал меня хлопьями.
        Потом я ушла к метро и уехала домой. В подземке у меня уже не осталось и следов возбуждения, а была только усталость и грустное недоумение. Мне были неприятны прикосновения тел, в том числе и мужских, в набитом людьми вагоне и хотелось только одного - прийти домой и лечь спать. Чувствовала себя уставшей. Вымотанной.
        От станции метро до моего дома две остановке на автобусе, и я пошла пешком.
        Рядом со мной остановился белый "Рено".
        - Гражданочка, одну минутку.
        Я остановилась, недоумевая, зачем понадобилась полиции.
        - Гражданочка, в машину садимся, - сказал полицейский, выходя из машины и открывая заднюю дверь.
        Я замерла. Ничего не нарушала, почему они...
        - Вы меня не слышите? - с давлением, даже с наездом в голосе спросил полицейский. - Я сказал - в машину садимся.
        Он сказал это таким тоном, что типа если я не подчинюсь, то окажу сопротивление сотруднику полиции. И потому я села на заднее сиденье. Он тут же захлопнул за мной дверь, отчего я вздрогнула.
        Он сел на переднее сиденье, рядом с водителем. Оба казались огромными из-за своей формы. Едва не касались друг друга плечами.
        У того, который сидел на пассажирском сиденье, хриплым и неразборчивым мужским голосом заговорила рация. Он выслушал то, что ему там прохрипели, придвинул её ко рту и нажав кнопку, сказал:
        - Игрушка её новая. Или соучастница. Выясняем.
        Убрал с кнопки палец, дождался односложного ответа что-то типа "Понял" и убрал рацию. Затем повернулся ко мне:
        - Вы понимаете, почему мы вас задержали?
        - Нет, - честно ответила я. В голову, разумеется, лезли мысли о Люси.
        Полицейский достал из бардачка несколько листов и протянул их мне со словами:
        - Вы знаете эту женщину?
        На распечатанных на чёрно-белом принтере фотографиях была Люси - волосы распущены, взгляд исподлобья, ни намёка на улыбку. Анфас и профиль.
        - Да, - сказала я.
        - Прекрасно. Рад, что вы не отпираетесь, - довольно сказал он.
        - Я не понимаю в чём причина вашего...
        Он резко перебил:
        - Вопросы здесь задаю я. Это ясно?
        - Да, - ответила я.
        - Прекрасно. Как давно вы знакомы с этой женщиной?
        - Чуть больше суток.
        Полицейский, сидевший за рулём, хохотнул:
        - Ты смотри... Врёт и не краснеет!
        - Я не вру, - сказала я.
        - Гражданочка, на вопросы отвечаем, - надавил на меня полицейский справа.
        - Хорошо, - сказала я.
        Он вынул из кармана телефон, судя по всему включил диктофон, потому что направил его в мою сторону и спросил:
        - Я повторю вопрос: как давно вы знаете Лебедеву Люсилису Сергеевну?
        - Повторю ответ, - сказала я. - Чуть более суток.
        Полицейский за рулём хмыкнул.
        Полицейский справа убрал телефон в карман, подался ко мне и сказал:
        - Гражданочка, вы может чего не понимаете, но вам, согласно УК РФ грозит серьёзный срок за соучастие в ряде преступлений. Настоятельно ррекомендую вам быть честной и откровенной. За гражданкой Лебедевой давно уже идёт слежка. Она известная аферистка, ранее уже судимая, что вы возможно не знаете. Шантаж, мошенничество, махинации с квартирами. Вы предоставляли ей какие-либо сведения о себе?
        В голове пронёсся шторм самых разнообразных мыслей: от паники и желания сбежать, до желания объяснить, что я тут вообще ни при чём.
        Я постаралась взять себя в руки:
        - Я никаких преступлений не совершала.
        - А вот это мы выясним, - сказал полицейский. - Вы совершенно точно контактировали с группой лиц, которых можно считать организованной преступной группировкой. И поскольку это по факту так, то мы сейчас лишь выясняем, какую роль вы во всём этом играете. Я вам сразу скажу, у меня за плечами годы оперативной работы и врать мне - бесполезно. Вы однозначно либо потенциальная жертва гражданки Лебедевой, либо её соучастница.
        - Послушайте, - сказала я, но он снова перебил меня.
        - Вопросы здесь, я сказал, задаю я, - с нажимом, чеканя слова, произнёс он. - Это неясно или что?
        - Ясно, - смиренно сказала я.
        Он вынул из бардачка папку, достал оттуда фотографию мужчины и протянул её мне:
        - Вам знаком этот человек?
        На фотографии был парень из кафе... Миллионер...
        - Я его видела один раз всего...
        - Ну-ну, - сказал полицейский. - Один раз всего, значит? Хорошо, допустим. И вы его конечно не шантажировали на предмет отписания вам квартиры на Малом Козихинском, так?
        - Ерунда какая-то... - сказала я в недоумении.
        - Ясно, - зло улыбнулся полицейский и покивал головой, подняв брови и поджав губы. - Решили валять дурочку. Ну что ж, ладно. Езжай в отделение, Серёг, - сказал он водителю.
        - Послушайте, - сказала я, подавшись вперёд, - произошла какая-то ошибка!
        Полицейский не оборачиваясь, молча сунул мне в руку небольшую кипу бумаг.
        Это были распечатанные фотографии с минимум двух камер в кафе, на которых я стояла рядом с миллионером, целовала его и стояла напротив Люси...
        Машина мчала нас по освещённому оранжевым светом проспекту.
        Глава 6. "Загородный дом"
        Некоторое время мы ехали молча. Полицейские будто забыли о мне. Но потом тот, что сидел справа, снова стал приставать ко мне с вопросами, сути большинства которых я не понимала. Он спрашивал какую-то ересь: участвовала ли я в квестах, гоняю ли с друзьями по ночной Москве, какое отношение мои родители имеют к Люси - в общем какой-то бред. Я отвечала честно, но его явно не устраивали мои ответы. Он делал паузы, шуршал бумагами, которые доставал из бардачка, слушал хрипы из рации, что-то туда говорил, а второй полицейский, тот, что был за рулём - молчал и только изредка ухмылялся.
        В какой-то момент полицейский спереди и слева достал смартфон из кармана и вместо того, чтобы говорить, как в рацию - быдловато и и с явным чувствованием себя супергероем, отвечать стал односложно и как-то даже подобострастно. Будто яростный пуделёк вдруг увидел своего сурового хозяина и поджав хвостик, принялся старательно им вилять. Мне даже стало интересно, с кем это он говорит.
        - Хорошо, Вениамин Карлович.
        Он убрал телефон в карман и тот, что сидел за рулём, явно волнуясь, спросил:
        - Что он сказал?
        - Сказал в участок её не везти.
        Я нервно сглотнула. Если это всё часть собеседования - то оно переходит все границы. Совершенно уже не смешно.
        - А куда?
        - На Можайском шоссе встречаемся.
        - Ох, бля...
        - Слушай, я тут ни при чём. Сам понимаешь, у меня нет таких полномочий, чтобы...
        - Да заткнись ты. За рулём кто?
        - А какая разница? Когда оба при исполнении?
        - Да мне плевать. Привезли-увезли. Рапорт напишу и всего делов. Пускай сами там разбираются. И ты не лезь.
        Они говорили очень тихо, тот, что сидел справа, часто наклонялся к этому Серёге, что-то тихо говорил, почти шептал, я не всё даже понимала, а то, что понимала, не была уверена, что понимала правильно, но одно могла сказать точно - у меня не было никакого чувства розыгрыша. Эти два огромных полицейских явно боялись. Какого-то неведомого мне Вениамина Карловича...
        Вскоре машина закружила по развязке и выехала на МКАД, а потом, в полном молчании, свернула на шоссе. Судя по всему, Можайское...
        - Могу я узнать, куда мы едем? - набралась наглости я.
        Ни тот ни другой не удостоили меня ответом.
        - Слушайте, молодые люди... - сказала я.
        - Гражданочка, - гневно повернулся тот, что сидел на пассажирском сиденье, - не "молодые люди", а сотрудники полиции! Это рррря-аз. Вопросы здесь задаю я. Это два. Рот закрыли и молча едем. Что неясно?
        Я промолчала.
        - Я не слышу! - пробасил он громче.
        - Всё ясно, - сказала я.
        - Прекрасно, - удовлетворённо кивнул он и развернулся обратно.
        И снова мы ехали молча. Не могу сказать, что мне было страшно. Скорее - очень неспокойно. Я допускала мысль, что всё это - не то, чем кажется, но с каждой новой минутой понимала, что больше надеюсь на это, чем это понимаю.
        Шурша покрышками, машина съехала на обочину и остановилась. Вот теперь я испугалась по-настоящему. Потому что кроме дороги, что и спереди и сзади уходила вдаль, теряясь во тьме, и машин, которые время от времени шумно проносились мимо, ничего тут не было. Две чёрные стены леса по сторонам. Всё.
        Рация полицейского слева снова что-то прохрипела, но он ничего не ответил. Затем открыл дверь и молча вышел. В окно было видно клубы дыхания из его рта на морозном воздухе. Он стоял у машины и смотрел по сторонам.
        Вскоре к полицейской "Рено" подъехала какая-то незнакомая мне машина, явно очень дорогая. Чёрная и большая. Разом открылись все её двери и чуть ли не синхронно оттуда вышли два мужчины в коротких чёрных пальто и без головных уборов. Один из них открыл заднюю дверь и из машины вышел третий - крупный, в очках, высокий и широкоплечий, средних лет и тоже в пальто, но явно в более дорогом, отороченным чёрной, блестящей в свете фар шерстью.
        Полицейский, стоявший у машины подошёл к нему и заговорил. Я лихорадочно соображала, что же мне делать. Никаких крутых связей у меня не было, рассчитывать я могла только на полицию... А полиция вон... жмётся стоит, стыдливо опустив взгляд... Подобострастно общаются с этим... Вениамином... Карловичем... Ну и имечко...
        Беседа длилась недолго, они просто перекинулись несколькими фразами, а потом полицейский стоял и слушал того с воротником. Затем кивнул, ещё раз кивнул, вернулся к машине, открыл заднюю дверь, отчего в нагретый салон пахнула холодным воздухом и серые сквозь клубы дыхания, произнёс:
        - Выходим из машины.
        Я вздохнула и несколько раз подвинувшись попой, аккуратно вылезла на мороз, тут же запахнувшись в куртку.
        - Послушайте, - сказала я. - вы сказали, что мы едем в участок. Однако я не...
        - Со мной проходим, гражданочка, - ответил он.
        -- Куда? - сказала я.
        - Вперёд, - процедил он, махнув рукой в сторону того с воротником. Судя по всему - Вениамина Карловича.
        Подвёл к нему и тот уставился мне в глаза. Нагло, презрительно и одновременно с тем с какой-то отстранённостью.
        - Значит ты и есть - Юлия? - низким хрипловатым голосом спросил он. Тембр был приятен, а вот интонации - отвратительны. Как и хамоватое обращение на "ты".
        - Мы с вами на брудершафт не пили, любезный, - как можно более уверенно и твёрдо сказала я.
        Он чуть наклонился ко мне - я почувствовала приятный запах явно дорогого мужского парффюма, схватил меня за хвост, притянул к себе и зло, как-то даже яростно, прошипел:
        - Значит, слушай сюда, сука. Твоя - не знаю, кто она там тебе - подружка-не подружка - подставила и опозорила моего сына. С твоей, сука, помощью. Ты можешь что угодно там себе думать, но я тебе скажу одно - вы напрасно решили, что это фуфло прокатит. Не прокатит. Ты сейчас поедешь со мной.
        Он резко отпустил мой хвост и немного оттолкнул тем в сторону. Я испугалась. Почувствовала себя беззащитной.
        - Я никуда с вами не поеду, - сказала я и оглянулась на полицейских. Тот, что привёл меня к этому Вениамину Карловичу, садился в машину. Спустя мгновение вспыхнули фары и машина уехала. Меня охватила паника, но внешне я скорее оцепенела. оставаться с этими людьми, особенно с этим гладковыбритым крупным мужчиной в чёрном воротнике, сверкающим злобой за очками, мне было попросту страшно. Неужели я чмокнула в щёчку его сына? Неужели это такое преступление, что они мне сейчас голову открутят за это? Да и вообще - как тот милый парень в кафе мог оказаться сыном этого вот внушающего ужас человека?
        - Куда ты денешься... - сказал он.
        Развернулся, поднял руку и направился к машине- и тут же один из его то ли помощников, то ли охранников, крепко взял меня за локоть и потащил туда же.
        - Я буду кричать, - нервно выдохнула я.
        Тут же ладонь в перчатке легла мне на рот.
        Меня затолкали в машину, на заднее сиденье и оба этих бугая в чёрных пальто уселись по бокам, приперев широкими плечами.
        Сидевший спереди Вениамин Карлович, глядя в зеркало заднего вида, лаконично и как-то безэмоционально, но очень убедительно сказал:
        - Пискнешь - грохну.
        А затем водителю:
        - Поехали.
        Тот послушно кивнул и машина плавно тронулась с места.
        Если до этого меня постоянно посещали мысли на тему, что ситуация с полицией может быть частью собеседования, то в этот момент они пропали напрочь. Я поняла, что всё всерьёз.
        Вспомнились слова Люси "Там проблема не в Стёпе. А в его отце. Ну да ладно, не заморачивайся".
        Неужели она вот так запросто бросила меня? Подставила? Лисёнок... Лиса она, а не Лисёнок... А с другой стороны, кто я ей? Никто... Задурила мне голову, ошеломила своим теплом и своим богатством и в итоге подставила... Неужели она и вправду такая сука?
        - Глаза ей завяжите, - приказал Вениамин Карлович, когда машина набрала ход.
        Я попыталась возразить, но он покачал головой, всё так же глядя на меня в зеркало заднего вида и сказал:
        - Не бойся. Я просто не хочу, чтобы ты знала, куда мы едем. У меня для тебя предложение для тебя. Ты поможешь мне, я помогу тебе и мы просто разойдёмся, как в море корабли.
        - Вы можете предложить здесь, - горячо возразила я. - И для этого совершенно не обязательно завязывать мне глаза, Вениамин Ка..
        - Не могу, - покачав головой, сказал он. - Не могу.
        - Почему спросила я?
        - Просто позволь надеть на себя повязку, что закроет обзор. Не надо устраивать сцен.
        - Я и не собиралась, но... Вы меня тоже поймите, я не...
        - Вот и хорошо, - перебил он и кивнул молодому человеку, что подпирал меня справа.
        Тот чуть повернулся ко мне и через мгновение я увидела гладкую широкую тёмно-синюю ленту, что ещё через мгновение шёлком легла мне на лицо, закрыв глаза.
        Я вздохнула. Интересно, от меня самой зависело хоть что-то? Я чувствовала себя игрушкой в их руках. Я знать не знала этого Вениамина Карловича, но у него надо мной была какая-то абсолютная, стопроцентная власть. И видимо он подобрел - по крайней мере голос и интонации стали звучать мягче, даже нежнее - потому что почувствовал, что я хорошо понимаю это.
        Все мои возражения были бы смешны... При желании они могли остановить машину на безлюдном, застрелить меня и сбросить труп в обочину. Учитывая то, как боялись его эти двое полицейских, то, с каким подобострастием общался с ним один из них, полиция мне тут не помощница. Конечно можно было рассчитывать на помощь других полицейских, но разве я, сидевшая на заднем сиденье в незнакомой машине, едущей неизвестно где,, прижатая двумя охранниками в костюмах и пальто, с повязкой на глазах, могла сделать хоть что-либо, чтобы освободиться и сбежать? О физическом сопротивлении не могло быть и речи. И единственное, что я могла сделать умного - просто не провоцировать их и ждать возможности сбежать.
        Эти двое поднимали на меня рук, не пытались облапать, просто сидели рядом и грели меня. Я едва не заснула, пока мы ехали.
        Наконец, машина сильно замедлила ход и судя по всему заехала в какой-то двор. Мне приказали выйти из машины и один из охранников даже галантно подал тёплую ладонь. Я опёрлась на неё и вышла. Всё также держа меня за руку меня проводили до какой-то террасы, сказали: "Осторожно, ступеньки" и после заставили подниматься по какой-то чуть скрипучей лестнице, - как я поняла, считая пролёты, на третий этаж.
        С меня сняли повязку и предположение, что меня привезли в какой-то особняк подтвердилось. Так оно и было.
        Я правда не предполагала, что меня привезут в столь роскошные апартаменты с бильярдными столами, где на зелёном сукне под светом ламп лежали отчего-то несобранные шары, с картинами на стенах, со скульптурами и дорогой мебелью. Скорей я ожидала что-то вроде грязного подвала, и то, что я оказалась в совершенно непохожей на него обстановке меня несколько успокоило. С меня сняли верхнюю одежду, а затем провели сквозь две комнаты в третью, небольшую и тёмную. Окно было занавешено, слабый светильник на стене давал лишь полумрак, в котором угадывались всего два предмета мебели - какое-то странное кресло, похожее то ли на трон, то ли на электрический стул - с высокими, перпендикулярными полу подлокотниками и высокой спинкой и большую застеленную кровать, накрытую покрывалом.
        - Воды хочешь? - хмуро спросил один из охранников.
        - Да, если можно, - благодарно кивнула я.
        Он ушёл и я спросила второго:
        - Зачем мы здесь?
        - В кресло сядь, - сказал он вместо ответа.
        - Да я постою... - сказала я, косясь на странный предмет мебели.
        - Сядь в кресло, я сказал, - чеканя слова, не терпящим возражений тоном, приказал охранник. - Не заставляй меня применять силу.
        Едва не заплакав от вновь возникшего страха и жалости к себе, я послушалась.
        Вернулся тот, что ушёл за водой и протянул мне бокал.
        Я осторожно понюхала воду в нём, убедилась в том, что она без запаха, пригубила и поняв, что это вода, выпила всё и вернула бокал. Он ушёл снова, быстро вернулся и они тут же, не мешкая, пристегнули меня ремнями к креслу, надёжными перекрестами закрепив руки и ноги так, так, что я могла только сидеть ровно и максимум - вертеть головой. Это всё напугало меня ещё больше и сердце моё вновь сильно заколотилось.
        - Зачем вы это делаете? - спросила я.
        Не удостоив меня ответом, они зачем-то сняли с меня сначала чёрные ботильоны со шнуровкой, а затем и колготки, попутно облапав ноги, особенно бёдра, и оставили босиком, в одном только облегающем бежевом платье из мягкой шерсти, в котором я была на собеседовании. Один из них зашёл мне за спину и распустил мне волосы, сняв резинку. После чего они всё так же молча вышли из комнаты, попутно выключив свет и оставив меня в темноте и тишине.
        Не знаю, сколько сидела так, может минут десять, а может и час. В какой-то момент я устала бояться, а потом поняла, что страх пропал вовсе. Напротив, в голову лезли мысли совершенно другого плана - я вспоминала странное собеседование, ласки пальцами стоявшей с расставленными ногами девушки и едва ли не слышала её сладкие стоны...
        Если бы меня хотели убить, они бы наверняка сделали это куда более простым способом, если же хотели подвергнуть меня пыткам , то почему не заклеили мне рот? Я могла кричать сколько угодно - всё равно это было бы абсолютно бесполезно? Гоня от себя эти мысли я вновь и вновь сосредотачивалась на своих недавних воспоминаниях, поддерживая себя морально и психологически мыслью о том, что у этого властного Вениамина Карловича было с его слов какое-то предложение для меня...
        Я никак не ожидала того, что произошло дальше. Ни с того ни с сего над головой, а точнее по центру комнаты вспыхнул софит и я зажмурилась. Яркий светящийся шар, слепящий глаза, на мгновения спрятал всё вокруг в черноте.
        Кровать стояла в всего в метре от меня. Софит располагался над ней. Если бы мои ноги не были привязаны к ножкам кресла, то вытянув пальцы я вполне могла бы достать её края. Открылась дверь и в комнату грубо втолкнули девушку с распущенными прямыми волосами. она попятилась и встала у изножья кровати, боком ко мне. Ладная, хорошенькая, она глубоко дышала и волосы её - струи жидкого янтаря, поблёскивали в тёплом свете. Губы - розовые, чётко очерчённые, постепенно украли всё моё внимание, но когда девушка повернулась ко мне в анфас и я увидела её черные глаза лани, то невольно заметалась взглядом, не зная, что на её лице прекраснее. Она зашевелила губами, будто попросила меня о помощи...
        Еле слышно, но тяжело ступая, он вошёл в комнату. Поступь была тяжёлой. Он едва виднелся в темноте, пока не подошёл к границе света и свет этот не очертил контуры его брутального силуэта. Будто из цельного куска чёрного камня рождался титан. Замерцали волоски на накачанной, разделённой по центру тёмной полосой, груди. Он дышал глубоко и ровно. Подступил ближе и стало видно, с какой похотью он смотрит на ту, что лежала на кровати. Его взгляд мгновенно вызвал моё желание, хотя смотрел он не на меня. Но он стоял рядом и был явно сильно возбуждён. Будто в море подо мной проплывал какой-то неведомый огромный монстр, вальяжно шевеля огромным хвостом. Он не нападал, но совершенно точно был силён и опасен.
        Она испугалась. И это сочетание его похоти и её страха заставило меня задышать глубже. Было очень заметно, что она напугана и по сути так же беззащитна, как и я, хотя и не была привязана к креслу Он подошёл ближе, она не закричала. Но попыталась вскочить, однако он повалил её на спину, ладонью рельефно-мускулистой правой упёрся в небольшую грудь, меж предательски торчащими заострёнными сосками, и покачал указательным пальцем левой - типа "Не делай так больше, сопротивление бесполезно". Я чувствовала, как желание выдаёт её, побеждает её страх, и сама чувствовала то же... В ужасе я поймала себя на мысли, что позавидовала ей.... Слегка влажный рот её был приоткрыт. Мужская рука змеёй поползла по её груди к шее, по шее к подбородку, от подбородка к губам, потом он подался вперёд и стал жадно целовать её губы, окуная в раскрытый рот язык, вылизывая затрепетавший её. Ладони его жадно мяли её грудь, пальцы сдавливая оставляли белые следы, таявшие в теплом матовом её дивной кожи, она вздрагивала животом,, а потом инстинктивно подалась бёдрами вверх, сжала ноги, он едва слышно, но очень понятно прорычал,
чуть отпрянул и вонзился коленом меж её ног, разрубив эту слабую защиту пополам. Развернув её полубоком ко мне, он раздвинув её ноги, залюбовался тем, что увидел, но ему явно было мало и пальцем он сначала отодвинул в сторону полоску белых хлопковых трусов, открыв и своему и моему взору гладко выбритый лобок и припухшую полоску половых губ. Стянул с неё трусы, лёг на неё полу боком, могучей своей спиной повернувшись ко мне и принялся ласкать её, властно, по-хозяйски своими огромными пальцами, погружая в сок то один, то второй, то два сразу. Я услышала лёгкое хлюпанье дико возбуждённой, мокрой киски и вдруг осознала, что дышу так же громко, как и она, хоть и ласкал он только её одну. И я наблюдая эти его грубые, но судя по дыханию и постанываниям девушки, очень умелые ласки, едва ли не чувствовала его пальцы внутри себя. Мне ужасно хотелось перекрестить ноги, сжать их как можно сильнее, наградить себя ласками, но, привязанная к креслу, я не могла этого делать - ремни плотно держали мои ноги ровно, прижатыми друг к другу, и мне приходилось просто смотреть, сжимая от возбуждения вагинальные мышцы и
расслабляя их. Он принялся ласкать её так упоённо, так страстно, что она начала подмахивать ему тазом, сначала едва заметно, но достаточно понятно для того, чтобы возбуждать наблюдающую меня ещё сильнее, а вскоре она запросила его члена, вскоре она принялась шептать просьбы о том, чтобы он вошёл в неё и он, резко развернул и нагнул её. Она прогнулась, как кошка в период течки, задирающая повыше зад и я поймала себя на мысли, что ждём мы обе. И дышим в унисон и даже уже постанываем в унисон. Только вот я понимала, что она вот-вот будет награждена за это сладко-томительное ожидание, а я нет...
        Он встал с кровати, оставив жаждущую мокрую припухшую щель в ожидании, расстегнул ремень, затем ширинку джинсов, небрежно стянул их с себя и швырнул в сторону. Член его, крупный, немного кривой торчал в метре от меня и я поняла, что ещё немного и подамся губами к нему, так, что станет заметно, как хочу я обхватить его губами и не отдать другой... Но его планы были иными. Властно, без церемоний, он водрузил свою могучую ладонь на поясницу девушки, заставив её ещё сильнее оттопырить попу, лизнул пальцы, скользнул ими по её припухшей от возбуждения киске, намочив так, что они заблестели, а после обмазал этой смесью своей слюны и её сока свой член и без церемоний вошёл в неё. Она всхлипнула от удовольствия, сладко застонала и часто задышала. А он, будто счёл это ритмом и принялся двигаться в неё всё быстрее и быстрее. Он так ярко и так ритмично трахал её, что она только благодарно стонала, изгибаясь дугой, и просила ещё. Мне казалось, что я сижу в луже, казалось, что сердце моё вот-вот выскочит из груди, казалось, что от этого дикого возбуждения я просто сойду с ума. Он менял её дырочки, хлюпал её
киской, хватался пальцами за её рот, а она жадно облизывала их, подмахивала ему задом и сладко стонала от наслаждения.
        Я просто не могла больше это терпеть. За весь день желание секса, постоянно какое-то дикое, мощное, всеобъемлющее, и постоянно неудовлетворённое стало мучительным, я едва ли не кончала от перевозбуждения, но не кончала и это уже было даже болезненным. Я хотела хотя бы просто свести ноги вместе, но эти отвратительные ремни держали меня крепко и всё, что я могла стонать и ёрзать на месте.
        Наконец я оторвала взгляд от занимающейся сексом пары, потому что было уже просто невыносимо и тут... я быстро ощутила, что впечатление, будто до меня никому тут нет дела - великое заблуждение.
        - Смотри, - сказал он, стремительно оказавшись рядом со мной, схватив меня за волосы и приподняв мою голову. - Смотри. Не смей отводить взгляд.
        От него так пахло - чуть терпко, чуть сладко, с примесью древесных и хвойных нот едва заметного мужского парфюма... Я ничего уже толком не соображала...
        - Трахни меня, - хрипло застонала я. - Трахни меня…
        Я умоляла его, слёзы катились по моим щекам, щёки горели, я хотела его так, как не хотела ранее никого… - Пожалуйста… пожалуйста, войди в меня, проникни в меня, умоляю тебя…
        - Я трахну тебя, - сказал он, нежно проведя грубой ладонью по моей щеке, чуть зацепив и оттопырив пальцем от которого пахло её соком мою нижнюю губу... - И даже дам тебе четыреста тысяч евро. А ты... ты подпишешь бумаги, которые я тебе дам, и подтвердишь то, что там написано в суде. Эта сука получит своё.
        "Да, я согласна!" - кричало моё жаждущее секса тело, - "Согласна!"- кричало оно…
        Но тут я увидела его взгляд... Холодный взгляд нильского крокодила в человеческом, в мужском обличье и что-то перемкнуло во мне вопреки этому даже не желанию уже секса, а желанию просто избавиться от невыносимого зуда лишённого возможности чесаться чесоточного больного...
        Именно когда я увидела этот его обращённый ко мне взгляд, именно в этот момент я почему-то вдруг вспомнила одну вещь…
        Нет-нет, не щедрость Люси в ЦУМе, не уют её квартиры, ни умелые руки Жана, которого пригласила она для меня и даже не её приглашение полететь на Остров вместе...
        Я вспомнила, как она обняла меня, как гладила по спине и шептала «Всё хорошо... всё хорошо"...
        И я сказала «НЕТ». Я сказала это так чётко и так твёрдо, что даже сама удивилась.
        Он внимательно посмотрел на меня, отошёл на шаг, чуть развёл руки в стороны и… хлопнул в ладони. Затем ещё. И ещё. И под его редкие аплодисменты зажёгся в комнате яркий свет и вошли в неё все участники представления, а последней - нежно улыбающаяся мне Люси.
        Я покачала головой и хрипло произнесла:
        - Знаешь... если ты не обеспечишь мне секс в течение пары часов - я заставлю тебя саму трахнуть меня.
        Она тихо засмеялась.
        - Обещаю тебе, Бельчонок, секса у тебя отныне будет столько, сколько ты захочешь.
        Глава 7. "Статус"
        На самом деле до меня не сразу дошло, что «собеседование» закончено. Только после того, как меня отвязали, после того, как дали выпить "антидот" против возбудителя, которым меня дважды напоили ("Бельчонок, если бы я знала, что у тебя такое крутое либидо, я бы сократила дозу вдвое, честно, но по правилам - она именно вот такая, сорри"), после того, как мне объяснили, что "Вениамин Карлович" - на самом деле - трейдер по имени Даниил, а "босс" и "секретарша" - вообще муж и жена, только после всего этого я постепенно вернулась в более-менее нормальное состояние.
        Потом я обулась (а точнее меня заботливо обули те же самые «охранники», что разували) и встала с кресла, а Люси, нежно тронув меня за локоть, позвала за собой. Миновав бильярдную, мы спустились по винтовой лестнице на второй этаж, где в окружении аквариумов и стильных минималистских картин, присели на бежевый кожаный диванчик. На придиванном столике дымился ароматный какао и высились горки канапе.
        - Ну, что ж, - сказала Люси с улыбкой, когда мы остались одни. - Поздравляю тебя, Бельчонок. Теперь ты почти получила статус. Осталось только определиться: какой ты выберешь. Но фактически членом клуба ты можешь стать уже прямо сейчас и конечно можешь теперь принять участие в Игре. Ты очень здорово себя проявила. Мудро, выдержанно, грамотно, да и страстная ты очень… это заводит. Так что ты теперь практически в статусе, правда это означает немножко другое, а вовсе не то, что тебе надо ходить без трусов, в одной блузке или кофточке - рассмеялась она.
        Я только диву давалась, слушая это всё. Ещё позавчера я знать не знала об этом обособленном мире, частью которого теперь становилась.
        - Пойми, у этих людей есть если не всё, то многое - деньги, власть, возможности. И они куда больше ценят человеческие качества, чем те достижения, которые ценятся в другом, в привычном тебе мире, вроде должности в фирме или умения печь шарлотку. Ты вот, осознав, что не можешь вообще ничего, не имеешь никакого влияния в тестовых ситуациях, что не ты в них управляешь, а управляют тобой, тем не менее очень достойно себя при этом вела. Это, кстати, положительно сказалось и на моей репутации, ведь это именно я порекомендовала тебя. А ты ведь могла ныть, истерить, угрожать, возмущаться и плеваться, не так ли? Множество людей, когда осознают то, что ни на что практически не влияют, живут тем, что постоянно жалуются. Постоянно ноют. Ноют, завидуют, жалуются. Ситуации ведь были более чем нестандартные. Ханжество, комплексы неполноценности, лицемерие, истерики, хабалистость - всё всплыло бы. Но ты, повторю, проявила себя очень достойно. И, просто чтобы ты знала, уже четверо мужчин тобой всерьёз заинтересовались. Потому что проверка частично транслируется. Правда их появление в твоей жизни будет зависеть от
выбранного тобой статуса.
        Для того, чтобы хоть немного унять волнение, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
        - А можно узнать подробнее... - робко поинтересовалась я, немного успокоившись, - об этих статусах... и об Игре?
        - Конечно, - кивнула Люси. - Но позже. После того, как ты снимешь напряжение. Это сейчас просто рекомендуется. Для здоровья. Можешь сама, а можешь воспользоваться приятной услугой.
        Я смутилась, а она пояснила:
        - Тебя сейчас проводят в очень уютную сауну, там есть джакузи, купель и если захочешь, сможешь позвать массажиста. На всё про всё у тебя час. Управишься?
        - Думаю, да, - кивнула я.
        - Отлично, - сказала Люси. - Потом съездим поедим, а ровно в половине двенадцатого нас будут ждать в одном закрытом клубе в центре Москвы. Если ты, конечно, согласишься участвовать после всего пережитого. Бывают и отказы. Ты попарься немножко в баньке, выпей ароматного травяного чаю, сними напряжение, подумай и реши для себя - надо тебе это всё или нет. Возможно, твоя прежняя жизнь покажется тебе теперь куда более приятной и уютной, чем та, которой ты живёшь прямо сейчас. Учитывая стрессы, которые ты испытала во время собеседования, такое очень даже может быть.
        Затем, голодно глянув на канапе и какао, Люси спросила:
        - Как насчёт перекусить?
        - Я только за, - ответила я и улыбнулась.
        В сауну меня проводили две девушки лет девятнадцати-двадцати. Молчаливые и услужливые, они помогли мне раздеться, принесли действительно очень ароматного чаю, предложили легонько попарить в бане. Я отказалась - хотела побыть одна.
        Лёжа на деревянной полке, наслаждаясь теплом и действительно расслабляясь, я тем не менее всё равно была сильно возбуждена. И потому, выпив чаю из чашки, выдолбленной из цельного куска дерева, приняла душ и немного поласкала себя. Но разомлевшая от приятного пара, я жаждала чужих ласк, и, вспомнив слова Люси, я всё-таки вызвала массажиста. Для этого нужно было просто нажать на кнопку с одноимённой надписью.
        Красавчик, который вошёл ко мне в предбанник, заставил меня испытать целую гамму эмоций: от умиления из-за его хорошенького, даже несколько смазливого лица и восхищения его мускулистым, рельефным телом, до дикого возбуждения и какой-то внезапно возникшей неловкости вкупе даже со стыдливостью. Я сидела, запахнутая в промокшую простыню, волосы тяжёлыми змейками лежали на плечах и смотрела на то, как он, совершенно спокойно обнажаясь - снимая с себя полотенце, которое всего секунду назад обтягивало его красивые бёдра - предстаёт передо мной эдаким двадцатипятилетним Аполлоном, стелит чистую простыню на массажный столик, а затем протягивает руку и мягким, необычайно уютным голосом говорит:
        - Если позволите, я заберу простыню. Ложитесь сюда.
        Я позволила... Отдала, рукой прикрывая грудь. Улеглась на живот.
        Он натёр меня маслом бергамота, он натёр меня маслом иланг-иланга, он поглаживал и теребил моё тело, он ласкал и нежил меня своими мощными руками, с нажимом скользил пальцами вдоль позвоночника, разминал шею и плечи, гладил руки и ноги, потряхивал бёдра и наминал поясницу.
        Временами он был нежным и трепетным, временами требовательным и немного грубым, но везде очень профессиональным и тонко чувствующим меня - всё это будило во мне желание и одновременно с тем я восхищалась его искусством - тем, как самозабвенно и качественно он делает то, что делает.
        - Вам приятно? - нежно массажируя и чуть поглаживая внутреннюю сторону бёдер, спросил он
        - Да… - прошептала я.
        Внизу живота всё приятно постанывало, мне хотелось принять… и его пальцы были бы здесь весьма кстати… я вспомнила пальцы «босса»… стоны девушки и видимо сама тихонько застонала от удовольствия, когда пальцы моего массажиста - будто случайно - чуть коснулись половых губ - и это было очень приятно… моё тело благодарно оттозвалось волной удовольствия на эту будто бы случайную ласку...
        - А так? - тихо спросил массажист, плавно проведя пальцем между половыми губами, отчего я сладко застонала и чуть приподняв попу, прошептала в ответ:
        - Да... так ещё приятнее…
        Получив моё одобрение, он принялся скользить пальцем сверху вниз, ублажая мою возбуждённую киску, что благодарно текла под его умелыми движениями. Я невольно сравнила его с Жаном и поняла, что действия этого массажиста мне приятнее, особенно… ах… он погрузил в меня палец, круговыми движениями поласкал меня изнутри, а потом стал вытворять что-то несколькими пальцами, одновременно с тем разминая поясницу, и у меня закружилась голова от возбуждения и удовольствия...
        - О да… - выдохнула я. - Ещё… Не останавливайся… ещё…
        Он так умело ласкал меня, что я просто растворялась в каком-то необыкновенном блаженстве, его пальцы сводили меня с ума, они исследовали меня так нежно и так трепетно, что я, уже совершенно ничего не стесняясь, стонала от удовольствия, горячо дышала и что-то бормотала в забытьи - какие-то комплименты, наверное.. его волшебным рукам…
        Наконец, я поняла, что вот-вот кончу и принялась было освобождаться от этого становящегося слишком насыщенного удовольствия, но он крепко придерживая меня одной рукой, продолжил услаждать другой, только ещё более лаская пальцами, торопливо поглаживая уже готовый вспыхнуть наслаждением клитор.
        Чувствуя приближение мощного, даже немного пугающего меня оргазма, я дёрнулась, попыталась вырваться, а потом… потом взорвалась салютом... множеством необыкновенно сильных оргазменных вспышек… дёрнувшись несколько раз, сладко выдохнула... и лужицей растеклась на массажном столе.
        Он ещё немножко понежил мне ягодицы и спину, поводил по ним кончиками ногтей вверх-вниз, да так классно, что я только благодарно мурлыкала, а затем выпрямился, сказал:
        - Приятного отдыха, сударыня, - и услышав моё «Спасибо», ушёл.
        Вышла я из сауны очень довольной, раскрасневшейся и... счастливой. Две любезные девушки с убранными в конские хвосты волосами, одетые в одинаковые чёрные платья и туфли на шпильках, любезно проводили меня вниз, где, меня ждала моя одежда для выхода в свет - тёмно-синее платье с глубоким вырезом на спине, приталенное, сшитое будто по мне, которое мы купили в одном из бутиков ЦУМа, и изысканные золотые украшения из другого бутика - колье и длинные серьги-капли на витиеватых золотых косичках. Но перед тем, меня, одетую в банный халатик, эти самые девушки накрасили так, что я глядя на себя в зеркало после окончания их сосредоточенной работы, думала только одну мысль: "Неужели я действительно такая красивая?".
        Это было просто потрясающе.
        Во двор, где вечерний морозец клубился дыханием говорящих на улице мужчин и где меня ждала машина Люси, я вышла королевой. Уверенной в себе, утончённой, красивой, одетой в элегантное пальто и с улыбкой на губах, потому что вспомнила, как классно меня совсем недавно ласкал парень, место которому в какой-нибудь мальчуковой группе, столь хорош собой он был.
        Один из "охранников" любезно открыл передо мной дверь и я села на переднее сиденье, рядом с Люси. Дверь мягко закрылась за мной и я ощутила прилив какой-то неведомого мне ранее чувства собственного достоинства. Я была хороша уже потому, что просто существовала. И это было классно. Действительно классно.
        - Ты куда хочешь? - глядя в зеркало заднего вида и выруливая на дорогу, спросила Люси. - В "Пушкинъ" или в "Турандот"?
        - Ммм... Честно говоря, я ни там ни там не была, поэтому...
        - Ок, - глянула на меня Люси. - Тогда едем в "Турандот". Там вкусно кормят, - она посмотрела на экран навигатора и добавила: - И там красиво.
        - Давай, - согласилась я.
        Спустя час мы сели за столик и обходительная официантка спросила нас, готовы ли мы сделать заказ. Я чувствовала странную смесь неловкости и восторга, мне казалось, что в этом ресторане я что-то вроде потёртой заплатки неуместного цвета на дорогих брюках. Одновременно с тем, я озиралась по сторонам, стараясь не выглядеть при этом деревенской простушкой, впервые приехавшей в столицу и потому всячески пряча свой искренний восторг. Но он должно быть читался на моём лице, потому что Люси несколько раз точно улыбалась одними глазами, явно сдерживая улыбку.
        Буду откровенной - я вполне нормально отношусь и к фастфуду и к кофейням и время от времени там бываю. В ресторанах я бывала не так часто и всегда по поводам: свадьбы и дни рождения друзей. Но они даже близко не напоминали этот ресторан. У меня складывалось впечатление, что здесь едят аристократы. А я себя таковой не чувствовала, несмотря на дорогие украшения и изысканное, стильное платье. И мне казалось, что все эти люди - вот эти вот улыбающиеся, общительные, сосредоточенные, дорого одетые, что-то изучающие в своих гаджетах люди - украдкой поглядывают на меня и возмущаются: "Что здесь делает эта плебейка? Что она здесь забыла?". Дело в том, что я видела меню - его любезно положила мне перед носом обходительная официантка - и это были совершенно дикие цены, но, как я понимала, совершенно нормальные, обычные для местной публики. И я думала, разглядывая текст с названиями типа "Чёрная треска в соусе Ша Ча" или "Тар-тар из говядины на гриле с авокадо и горчичным мороженым", что это всё конечно классно, но...
        - Вы готовы сделать заказ? - с улыбкой спросила официантка.
        Люси вопросительно взглянула на меня.
        Я преодолела замешательство и поскольку совершенно не представляла себе вкуса немалого количества блюд - да я банально не знала, что это за "горчичное мороженное" такое! - принялась мямлить, отталкиваясь от цен, чтобы не стать в глазах моей спутницы наглой выскочкой:
        - Мне дим-сам с яблоком... - я снова заглянула в меню, перелистнула пару страниц... - И пирожок с курицей.
        - Та-а-ак, - протянула Люси, - понятно. Девушка, это нам не надо. У меня просто ужасно скромная подруга. Будьте добры... Бельчонок, ты любишь рыбу?
        Готовая провалиться сквозь землю из-за неловкости и стыда, я еле заметно кивнула.
        - Значит так, - продолжила Люси, - нам, пожалуйста, два зелёных салата с хрустящей уткой, два чилийских сибаса в медовом соусе, сырное ассорти и бутылку... Бельчонок, ты как относишься с сухим винам?
        - Нормально... - сказала я, чувствуя себя полной дурой. - Слушай... эээ.. а ты же... за рулём...
        - Нет, в клуб нас отвезёт мой шофёр. Не думай об этом.
        "Мой шофёр"... "Не думай об этом"... Мда...
        - "Chablis Grand Cru Les Blanchots Domaine Laroche" 2009 года, будьте добры. - и уже мне, после того, как улыбчивая официантка наконец удалилась, шёпотом, заговорщицки: - Сыр Бри с охлаждённым бургундским "Шабли" - это просто сказка!
        Я не сомневалась даже.
        Нам принесли салат, сырное ассорти и вино, всё так, как и просила Люси. Всё было очень вкусно. Действительно очень вкусно.
        - Тебе не жалко на меня такие деньги тратить? - спросила я, уже просто ради интереса изучая меню.
        - Какие "такие"? - спросила Люси и сделала глоток вина.
        - Ну вот, например, этот сибас. Это же крохотная порция. Я на эти деньги могу на неделю продуктами закупиться. Для меня это дорого просто...
        - Ну... - сказала Люси, нанизывая кусочек сыра на вилку и отправляя его в рот. Затем прожевав, умильно зажмурилась и сказав "Вкуснотень, обожаю просто", добавила:
        - Понимаешь, какая штука, Бельчонок... Нет никаких дёшево-дорого. Вообще нет. Цена товара или услуги - это чистая условность. Она всегда в пределах того, что ты можешь себе позволить. Я могу себе позволить и потому - мне в самый раз. Ты не можешь - и тебе дорого. Но оплачиваю-то счёт я. Мне - недорого. Мне вполне.
        - Поняла, - сказала я. - Хорошо.
        - И потом, - продолжила Люси, жуя кусочек сыра. - У меня такой уровень дохода, что если я не буду эти деньги тратить, то стану, как тот китаец, самый богатый в КНР. Он ведь говорит о том, что несчастен, несмотря на то, что очень богат. А когда был беднее - был куда счастливее, чем сейчас. На него деньги давят прессом гиперответственности. Понимаешь?
        - Не знаю, - честно сказала я. - Но стараюсь понять.
        - К тому же я не замужем, - продолжила Люси, - и у меня нет детей. А люди смертны, и как сказал классик - внезапно смертны. Я зарабатываю деньги сама, у меня немало интересных активов. Никому ничего не должна и живу так, как считаю нужным. Забочусь о родственниках, занимаюсь благотворительностью и даже немножко меценатка, - она снова подцепила вилкой кусочек сыра, отправила его в рот и снова сладко зажмурилась, а прожевав, продолжила: - Я понимаю, что для людей твоего круга мои поступки могут казаться едва ли не безумными, ну так безумством они назвали бы всё, что происходило с тобой с момента нашего знакомства, не так ли?
        - Да уж, - улыбнулась я и вздохнула. - Я и сама не поняла, как решилась на такое.
        - Ну... Свою жизнь ты создаёшь прямо сейчас, Бельчонок. Хочешь, чтобы завтра было классно - делай так, чтобы это происходило. Чаще всего люди ленятся, трусят, боятся перемен, ноют и закапываются в рефлексиях. И потом - ты же женщина! Это же так классно - быть женщиной!
        - Разве? - спросила я.
        Люси вздохнула.
        - Не просто неким функционалом для фирмы, для мужа, для родни, а именно что - женщиной! Пойми ты, я не призываю тебя гордиться тем, что ты женского пола. Есть путь естественней и лучше - ты можешь, осознав себя женщиной, почувствовав это, соединиться с миром вокруг и получать удовольствие от жизни благодаря этому.
        - Я не понимаю... - снова честно сказала я.
        - Знаешь что? Если ты можешь трахаться и получать удовольствие от этого - трахайся, как можно чаще и будь счастливой. Если у тебя достаточно мозгов, чтобы выстроить свою жизнь так, чтобы быть в ней довольной - значит, скорее всего ты и детей своих сможешь этому научить. А если ты работаешь на то, чтобы у детей твоих "всё было", то ты просто вольёшься в когорту людей, которые не понимают, почему их дети считают их чужими. Я вот думаю, что буду отличной матерью.
        - Я тоже так думаю, - искренне согласилась я. - Правда я не столь уверена насчёт себя тут...
        Она мягко улыбнулась мне.
        - Мир - очень многогранная штука, Бельчонок. Ты можешь быть любой. Любой, понимаешь? Определённые ограничители существуют в рамках законодательства, но другие все - просто интеллектуальные субстраты, на основе которых ты становишься очередной оправданно несчастной или оправданно занудной. Не оглядывайся на тех, кто не делает тебе погоды. Будь собой, потому что ты настоящая - абсолютно счастлива. Запомни это. Настоящая ты - счастлива. И когда ты несчастна - ты просто не в гармонии с самой собой настоящей. И никто в этом не виноват. Речь идёт только и исключительно о тебе. Понимаешь?
        - Наверное... - вздохнула я. - Но ведь нельзя же всё время только получать удовольствие, не так ли? Знаешь, моя мама часто говорила "Хорошенького понемножку"...
        - Выбор между удовольствием и моральным страданием - чаще всего свободный, - сказала Люси. - Проанализировав мотивации прежних своих поступков, ты поймёшь, что твой выбор страдать из-за отсутствия мужиков рядом - это неверие в то, что ты сама по себе - клёвая. Ты можешь обвешаться научными степенями, например, но если не чувствуешь себя клёвой, результат - ты просто убила годы на получение высшего образования и дальнейшего обучения. Зачем регалии, если тебе плохо? Ну, скажи?
        Я промолчала.
        - Зачем ты живёшь несчастной? - спросила Люси. - Живи счастливой. Это ведь просто выбор. Выбираешь счастье и живёшь так, как не привыкла. Балдея от кофе утром и вида из окна. Не нравится кофе? Пей чай. Сок. Мартини. Кто-то сказал, что алкоголь утром не вау? Им не вау - тебе вау - вопрос закрыт. Не нравится вид из окна? Смени его. Не можешь прямо сейчас? Смотри на клёвую кошку. Нет кошки? Приобрети. Нет денег? Поищи бесплатно. Они говорят, что бесплатный сыр только в мышеловке? Пусть платят за прогулки в парках, дождь и улыбки. Мужчина рядом с тобой - это твой выбор. Если он не то, чего ты хотела скажи ему об этом. Если ты ему важна - верь мне, он изменится. А ещё ты можешь уйти. Если ты не можешь уйти - значит ты загнала себя в угол. Быть счастливой одной - намного лучше, чем несчастной с мужчиной. Ты не всегда с ним была для начала. И ничего - изучала мир вокруг и радовалась.
        - Я этого почти не помню... - сказала я. - У меня не было сказочного подросткового периода, когда маме и папе есть до тебя дело, а мальчик, который очень нравится - отвечает взаимностью. Я влюблённая по ночам ревела в подушку. И вообще была нескладёхой.
        Люси глотнула вина, улыбнулась и сказала:
        - Я тоже. И тоже ревела. И ничего, как видишь. Живу и радуюсь жизни. Ты говоришь - мужчины тебя бросали. А ты кто вообще, чтобы тебя можно было бросить? Сумка? Мячик?
        - Нет, но...
        Люси не дала мне договорить:
        - Ушли? Скатертью дорога. Спасибо за счастливое время, проведённой вместе. Быть благодарной - это ведь тоже счастье. И я тебе благодарна, малышка. Ты меня спасла от кабалы. Федя, что изобразил Вениамина Карловича - отца - прекрасный актёр. Именно вот такой вот свёкр у меня мог быть. Я бы при нём вздохнуть невовремя боялась бы. Оно мне надо? Пусть дальше относится к сыну, как к неуважаемому подчинённому, и то и дело выносит ему мозг, считая, что только он сам один-единственный умный и грамотный, а сын его - несамостоятельный и бестолковый. А мне этого не надо. И хоть это не единственная причина, по которой я решила не выходить за Стёпу, уверяю тебя - её одной достаточно.
        - Ясно, - сказала я. - Только вот, знаешь ли... - я вновь глотнула вина, - в отличие от тебя, я себя счастливой до встречи с тобой как-то редко чувствовала...
        - Если ты несчастлива, Бельчонок, значит ты потеряла себя. Найди себя - разреши себе быть собой - станешь счастливой. Сто процентов. Работает первоклассно. Давай есть. Нам ещё заехать переодеться надо. Большинство вещей-то твоих у меня.
        - Это да, - улыбнулась я. - Я после выхода из офиса не раз об этом вспомнила.
        - Думала, я тебя кинула, да? - она прищурилась.
        Я невольно опустила взгляд и наверное зарделась, но в интимном свете ресторана, это вряд ли было заметно. По крайней мере, мне хотелось, чтобы это было незаметно.
        - Ты меня плохо знаешь, Бельчонок, - тихо сказала Люси. - Если я тебе что-то подарила - это твоё. Больше тебе скажу... Не переношу на дух людей, которые инвестируют во что-то, называя это подарками. Подарок - это безвозмездно. Сделал добро - бросил в воду. А когда мужчина , например, дарит цветы или там какого-нибудь медведя плюшевого в расчёте на покупку секса - он у меня ничего кроме отвращения не вызывает. Ненавижу таких мужиков. Не хочешь дарить - не дари. Подарил? Забудь. У одной моей хорошей подруги, ты её не знаешь, при разводе муж все золотые украшения отобрал, которые подарил, машину, квартиру... Оставил без всего - контракта не было. Типа дал понять, что без него она никто. Не мужик, а ничтожество просто. Не приравнивай меня к таким людям, окей?
        - Окей. Извини.
        - Ничего страшного. Проехали. Давай есть. Приятного аппетита, малышка.
        Всё было очень вкусно. Обходительность официантов, роскошь обстановки, приятная музыка, интересная, вызывающая моё восхищение, собеседница, и приключения, которые вот-вот должны были начаться и вызывали у меня целый спектр эмоций -от сладкого томления внизу живота до мурашек и волнительного учащённого сердцебиения - всё это стремительно отдаляло меня от того образа жизни к которому я привыкла и мне очень хотелось жить так самой... но я понятия не имела, что для этого нужно делать. И тут, будто прочитав мои мысли, Люси спросила:
        - Чем бы ты хотела заниматься?
        Я вздохнула.
        - Не знаю. Путешествовать, наверное.
        - Самый стандартный ответ, к твоему сведению. А знаешь почему он такой?
        - Почему?
        - Потому что тебе такой ничем не хотелось бы заниматься. У тебя тоска по удовольствию. Больше ничего.
        Немного помолчав, я спросила:
        - И что мне делать?
        - Получать удовольствие от жизни, малышка, - сказала она, улыбнувшись. - Учись это делать. Пока что ты это очень плохо умеешь делать.
        - А конкретнее? - спросила я.
        - Куда конкретнее-то? Перестань чморить себя себя за то, что стремишься к удовольствию, получаешь его и наслаждаешься им. Это в мире рабов удовольствие под запретом и все считают его оправданным только за какие-то сверхчеловеческие усилия, когда от него уже ни холодно, ни жарко. Но вообще-то удовольствие просто дано. В глотке чистой воды, запахе хвои и улыбке любимого. Другое дело, что ты не берёшь. Не нравится работа? Меняй. Не нравится страна? Уезжай. Не нравится мужчина? Выбери другого.
        - У тебя ужасно потребительский подход, - посмела возразить я.
        - Вообще это не так, - возразила Люси. - Но допустим, ты права. И что?
        - Как это что? Ты эгоистка.
        - Дальше.
        Я растерялась.
        - Так нельзя, - сказала я.
        - Почему?
        - А что если все такими станут?
        - Какими?
        - Ну, будут делать только то, что хотят?
        - Мир станет намного более счастливым, Бельчонок. Большинство людей хотят вполне нормальных вещей: приятно общаться, дружить, путешествовать, быть нужными, любимыми, востребованными, делать покупки, гонять на машине, плавать в море и целоваться. Соблюдай базовые правила и делай это всё. Зачем тебе множество мешающих твоему личному счастью философий? Зачем ты их отстаиваешь?
        Я не знала, что ответить. Она была убедительна и подтверждала свои слова делами, но всё, что я знала о жизни в обществе - противоречило тому, что она говорила.
        Мы немного помолчали, допивая вино.
        - Бельчонок, - сказала Люси, - и давай сразу договоримся, если тебе так уж нужна какая-нибудь чисто прагматическая подоплёка, то вот, пожалуйста - я покупаю твоё общество, могу себе это позволить. Нашла себе уши для того, чтобы вещать всякую ерунду и расплачиваюсь за это ужином. Так сойдёт?
        Она улыбнулась, но как-то грустно.
        - Не злись, ладно? - миролюбиво предложила я.
        - Я перестану, когда ты начнёшь относиться к этому всему легче. Знаешь, это просто неприятно, что от тебя всё время ждут подвоха, всё время пытаются дознаться до неких типа истинных причин твоего банального желания общаться с приятным тебе человеком, желания не быть одинокой в сложной психологической ситуации. Будто ты аферюга какая-то. Большие деньги делают одинокой, что есть, то есть. Они дают возможности, это так, но с тех пор, как твоё общество принимается считать тебя богатой - ты перестаёшь иметь право на сочувствие. "Мне б твои проблемы" - это то, что приходится перешагивать в этот момент. Я действительно переживаю драму. Но с кем я могу поделиться этим? Только с людьми своего круга. Однако суть в том, что как раз с ними не могу в первую очередь. На то есть причины.
        - Ты можешь поделиться со мной, - сказала я.
        Люси покачала головой.
        - Не могу, - сказала она. - Но я рада нашему общению. Завтра я улечу. Нужно, по делам. А сегодня... Когда мы приедем в клуб, до начала второго тура тебе нужно будет выбрать статус. "Куртизанка" или "Невеста". Это личный выбор, на который ты имеешь полное право. Тебя за него никто там не осудит. Главное, что он отражает - цель твоего пребывания в клубе и на Острове.
        Глава 8. "Клуб"
        При подъезде к проходной на частной территории, что скрывалась от посторонних глаз за большим кованым забором, Люси сказала мне:
        - Ничего не бойся. Старайся меньше волноваться и помни, что ты - сама по себе.
        Последние её слова меня несколько озадачили - я не очень поняла, что она хотела этим сказать, но переспрашивать не стала.
        Остановившись у проходной, Люси опустила стекло, показала высокому квадратному охраннику, стояшему у КПП, какую-то карточку, должно быть членскую карту и сказала:
        - Сто восемьдесят шестая и триста семидесятая.
        После того, как охранник кивнул и ворота раскрылись и пропустили нас, я спросила:
        - А что это значит?
        - Это наши номера в базе.
        - А я уже в базе? - спросила я несколько ошарашенно. - Я же ещё не подтвердила статус.
        - Ты его ещё даже не выбрала, - невозмутимо сказала Люси, направляя машину вправо, на усеянную множеством низких круглых синих фонарей дорогу. - Но ты уже в базе, да. Просто пока без статуса. Документы подготовлены, ждут принятия твоего решения.
        Спустя несколько минут "Audi Q7" съехала в крытый подземный гараж и мы покинули автомобиль, взяв с собой только дамские сумки.
        - Все твои вещи в багажнике, позже передам их тебе с курьером, - сказала Люси. - Пойдём.
        Мы вышли из гаража, прошли по аккуратной чуть присыпленной снегом дорожке мимо сугробов, через дворик, усеянный небольшими заснеженными елями, завернули за угол гаража и увидели светящийся вход в соседнее здание, очень высокое, в готическом стиле. Я задрала голову: длинные чёрные башенки на углах дома темнели на фоне звёзного неба. Было довольно прохладно и кроме башенок я увидела ещё и клубы моего дыхания.
        У входа толпились люди, охрана пропускала всех строго по одному. Наконец наступила и наша очередь. Досмотр был такой же, как и в аэропортах: рамка и лента для личных вещей: преимущественно дамских сумочек.
        Миновав охрану, мы оставили пальто в гардеробной, получив номерки, и что было весьма занимательно - они соответствовали номерам, названным Люси при въезде на территорию. Я указала на это, но она только улыбнулась мне. Затем мы спустились по роскошной каменной лестнице с деревянными перилами на этаж ниже, прошли мимо радушных хостес - улыбчивого кудрявого юноши с пунцовыми щеками и такой же улыбчивой миловидной светловолосой девушкой с синими глазами и стрижкой каре, откинули в сторону, шёлковый тяжёлый полог при входе в зал и я обомлела. Пространство, изящество линий, какая-то очень самодостаточная, стильная роскошь и множество людей в венецианских масках. Мы приехали на бал-маскарад.
        - Надевай, - шепнула мне Люси, касаясь моей руки и вкладывая в неё резную чёрную маску. Сама она надела синюю с серебром.
        Мужчины все до единого были в тёмно-синих костюмах, настолько тёмно-синих, что практически чёрных. Галстуки были того же цвета. Различались только часы, держатели для галстуков и запонки. Женщины были подстать - правда фасон тёмно-синих платьев разнился от облегающих с открытыми плечами до платьев в пол с длинными рукавами и рукавами "летучая мышь". Платья были из разной ткани - из бархата, жаккарда, шёлка, льна, но все без принтов и узоров, одноцветные - от довольно яркого-тёмно синего с переливами до тёмно-чернильного. Стили различались, встречались и платья в минималистском стиле, а были и в стиле готическом, с кружевами и без. Украшений было по минимуму, как на Люси и на мне, в основном кроме серьг встречались кулоны и броши. Реже ожерелья.
        Количество людей в этом клубе, что бродили по залам, рассматривая картины, тихо и громко беседовали друг с другом, стоя группками, шутили и смеялись, останавливали официантов с подносами, чтобы взять канапе или бокал с вином или стакан воды или сока, было столь большим, что моя тревога, временами дающая о себе знать - понемногу утихла и практически пропала. До того, как я увидела, сколько людей задействованы в этой Игре у меня к ней было намного меньше доверия, я шла ей навстречу только из-за Люси - она была для меня своеобразным гарантом надёжности предприятия и его безопасности, потому что я провела с ней сутки и со мной не просто не случилось ничего плохого, но более того, я стала чувствовать себя намного, намного лучше, чем до встречи с ней. К тому же мне передавалась её уверенность в себе, а у неё она была какой-то железобетонной - мне сложно было представить Люси растерянной. Даже здесь, в клубе, где я могла заиметь много интересных знакомств, я всё же предпочитала держаться рядом с ней.
        Маски, прячущие лица, бросались в глаза - потому что были разноцветными и потому ещё, что некоторые из-за сложности и перьев невольно привлекали внимание к себе. Некоторые мужские и несколько увиденных мною женских - скорее пугали, чем привлекали, вкупе с одеждой они напоминали, например, одеяния средневековых чумных докторов, некоторые же были едва заметны и за ними угадывались умные и интересные лица.
        Впечатляла осанка присутствующих- никто не сутулился, все передвигались с достоинством и грацией и я невольно старалась соответствовать и видимо это заметила Люси, потому что улыбнувшись, она легонько толкнула меня в бок, приблизила губы к моему уху и тёплым шёпотом произнесла:
        - Расслабься, Бельчонок. Всё хорошо.
        В нескольких крупных залах сидели музыканты, играла приятная музыка - где-то камерная, где-то джазовая, но одно можно было сказать наверняка - благодаря расположению залов, проходов и затемнённых комнат с волшебным, изысканным освещением статуй и разнообразных инсталляций в стенах, никто не мешал друг другу и музыка не сливалась в какофонию, просто в некоторых местах она была чуть слышна - едва-едва - и там и там, но её заглушали звуки голосов беседующих членов клуба.
        - Мне кажется, Маска, я вас знаю, - раздался рядом очень приятный баритон и я заметила, что рядом с Люси появился статный широкоплечий мужчина в треугольной шляпе с аккуратной небольшой бородой, такой аккуратной, что издали будто нарисованной, но в то же время очень естественной, она ему необыкновенно шла. насколько, конечно, позволяла судить его тёмно-серая маска-баута, скрывавшая большую часть его лица.
        - Возможно, - уклончиво сказала Люси и учтиво улыбнулась. - думаю, что сегодня здесь присутствует немало людей, с которыми я имею честь быть знакомой.
        - Мы думается, что мы знакомы очень хорошо...
        - Возможно также, что вы ошибаетесь.
        - Я соскучился... - чуть тише, будто бы извиняясь и нимало не смущаяясь меня, - сказал он. - Очень... Могли бы мы...
        - Должно быть, вы не поняли меня в предыдущую нашу встречу, господин... - она запнулась, не стала произносить фамилию, а вместо того немного менее холодно добавила: - Впрочем, просто оставьте меня. Пожалуйста, не портите вечер.
        - Извините, - глухо ответил мужчина. - Моё почтение.
        Склонив голову, он выпрямился и вышел из комнаты в зал, скрывшись за тяжёлой шторой. Мне показалось, что Люси расстроена. Она отошла в сторону, к какой-то светящейся холодным светом инсталляции с изображением мужчины и женщины, держащихся за руки, встала напротив неё и будто немного ссутулилась. Хотя быть может, мне это только показалось.
        - Люси, я могу чем-либо.. - подойдя к ней, начала я.
        - Прошу, не надо, - подняла она кисть, остановив меня. - Не обращай внимания. Просто не обращай внимания. Дай мне пару минут.
        - Хорошо, - ответила я.
        - Если не затруднит, возьми для нас два бокала белого сухого или полусухого... - а потом добавила, - то есть, я хотела сказать, что мне бы хотелось белого сухого или полусухого, а ты конечно выбирай на свой вкус...
        У неё был немного изменившийся голос. Меня очень заинтересовал этот мужчина, умудрившийся за столь короткое время так сильно выбить Люси из колеи и я вышла в тот же зал, куда и он, но сколько не оглядывала людей в просторном помещении с высоким сводчатым потолком, его так и не заметила. Зато взяла два бокала вина у услужливого официанта в чёрных брюках и синей рубашке и вернулась к своей спутнице.
        - Малышка, - сказала Люси, принимая бокал, - самое время рассказать тебе о том, что произойдёт дальше.
        - Да, мне очень интересно! - искренне воскликнула я.
        - Мы не останемся на балу. Я по своим причинам - мне нужно будет уехать, а ты потому, что сегодня только выберешь статус. Сейчас мы расстанемся, тебе нужно будет пройти через несколько комнат, одна другой темнее, последняя будет просто во мраке, где нужно будет найти дверь. Ничего не бойся. Открыв её, ты окажешься в Комнате Выбора. Там тебе нужно будет определиться со статусом. Начальных статусов всего два. Как я тебе и говорила: Невеста и Куртизанка.
        Она сделала многозначительную паузу. Я внимала, затаив дыхание.
        - Статус куртизанки обозначает прежде всего то, что ты не желаешь привязывать себя к одному мужчине. Принципиально ли, в силу болезненного разрыва отношений, в силу неготовности к новым серьёзным отношениям - это твоё личное дело. Важно то, что те мужчины, которые ищут супругу - в перспективе, конечно - будут проходить мимо. А вот те мужчины, которым нужна временная подруга, эскорт или любовница - тобой заинтересуются. Это просто удобная градация подходов к коммуникациям. А статус невесты означает, что ты готова к серьёзным отношениям, по меньше мере хочешь их и не настроена делать карьеру через постель.
        Волнуясь, я спросила:
        - А какой выбрала ты, когда стала членом клуба?
        - А какая разница? - спросила Люси. - Мы говорим о тебе. Это твой выбор и твоё решение.
        - Хорошо, - кивнула я. - Ты права.
        Люси улыбнулась.
        - Пока, малышка. Увидимся позже. Не сегодня. Я буду скучать по тебе.
        - Я тоже, - искренне сказала я. - Пока, Люси.
        Она вышла из комнаты, а я, поставив пустой бокал на изящный серебристый поднос на небольшом столике у стены, специально, как мне объяснила Люси, для этого предназначенный, развернулась и направилась туда, куда она мне указала.
        Глава 9. "Игра"
        Действительно, комнаты были одна другой темнее и вскоре я оказалась во мраке, где страшно было даже ступать. К тому же и голоса и звуки музыки затихали с каждой новой пройденной мной комнатой и сюда уже просто недоходили. Пробираться наощупь, нащупывая впрочем только воздух перед собой, в кромешной тьме и полной тишине, за исключением звуков своих острожных шагов было довольно страшновато - пару раз я даже подумала о том, что бы просто сбежать. По крайней мере для того, чтобы там, на свету набраться сил и вновь направиться через этот полумрак и эту тьму, чтобы нащупать в ней дверь.
        Наконец руки мои упёрлись в мягкий бархат. То была стена. Я сосредоточенно пошла вдоль стены, ощупывая её, моргая и не видя разницы между открытыми и закрытыми глазами. Я довольно долго искала дверь, но не находила её. Затем я ощупала боковые стены, тоже покрытые бархатной тканью, но и там не нашла никакой двери. Я снова вернулась к противоположной от входа двери, хотя я уже не была уверена в том, что это та самая стена. Появились сомнения в том, что эта нужная мне дверь вообще есть, промелькнула мысль, что возможно в этом новом квесте нужно найти какое-то нестандартное решение и оно - вовсе не дверь и тут мои пальцы обнаружили ручку. Она была на уровне моего колена. Я повернула её и дверь передо мной отворилась, на мгновение ослепив меня ярким светом. Я невольно прищурилась, прикрыв глаза рукой и выпрямилась.
        В белой ярко освещённой комнате напротив меня стояла женщина. Её наряд был весьма скромен по сравнению с теми, что я видела совсем недавно, да и по сравнению с моим. Просто синее платье на тонких бретельках и синие туфли на высоких каблуках.
        - Добро пожаловать, Юлия, - произнесла она.
        Её голос был мягким, приятным и одновременно с тем завораживающим. Никакой манерности, никакой фальши.
        - Здравствуйте, - смущённо сказала я, не зная, куда деть руки.
        - Мы немного пообщаемся. Ты не против?
        - Нет.
        Она кивнула.
        - Ты знаешь, кто я? - спросила она так, будто существовала вероятность, что мы знакомы.
        - Нет, - сказала я, покачав головой.
        - Я - Фильтр. Моё дело - дать тебе общие знания об игре, в той мере,в которой это позволено претенденткам на Статус. Ты готова услышать?
        - Да, - сказала я, - я готова.
        Она снова кивнула.
        - Хорошо. Некое тайное общество, ведущее скрытый от обывателей образ жизни, двадцать четыре года назад придумало Игру. Она пришлась по вкусу целевой аудитории - людям, влиятельным в мире денег и власти и потому получила достаточное для развития финансирование. Она позволяет зарабатывать большие деньги. Очень большие деньги. Одновременно с тем, она такова, что очень большие деньги можно и потерять. Система работает очень жёстко и каждый Член Клуба подписывает ряд бумаг, где обязуется соблюдать все правила данной Игры. Бумаги различны, те, что нужны для твоего вступления в Клуб в двух вариантах уже ожидают тебя. Вариантов два - Куртизанка и Невеста. Это понятно?
        - Да, - сказала я, кивнув. - Это понятно.
        - Хорошо. Вне зависимости от того, какой статус ты выберешь, он будет являться начальным статусом. Это означает, что даже если ты захочешь сделать ставку - ты не сможешь этого сделать на правах своего статуса. До тех пор, пока не получишь следующий. После Куртизанки следует Честная куртизанка. После неё - Светская Львица. Это несколько другое значение, нежели то, что вовсю тиражируют по телевидению. И да, Светская Львица может делать ставки.
        Она сделала паузу и я воспользовалась ею:
        - Могу ли я узнать, о каких ставках идёт речь?
        - Можешь. Все ключевые события, которые происходят с тобой в Игре, являются поводом для ставок. Твоё собеседование кого-то обанкротило, а кого-то обогатило. Твой выбор статуса - тоже повод проверить своё знание людей, знание конкретно тебя и просто - испытать удачу. Ставки очень большие - иногда это целые бизнесы. В эту игру играют люди, пресытившиеся обыкновениями. И эта Игра даёт им много сильных эмоций.
        Сказать, что я была ошарашена, значит не сказать ничего... Я конечно понимала, что у всего этого должна быть подоплёка, но чтобы такая?
        - Скажите... - робея, заговорила я, - А Люси она... тоже...
        - Да, - с улыбкой ответила Фильтр. - Она тоже. Пока что она угадывает. Ты дала ей возможность заработать куда больше денег, чем она на тебя потратила, но она сделала подарки искренне, ты ведь могла не поехать ни на какое собеседование, не так ли?
        - Да, конечно, - сказала я. - А чем отличается Честная Куртизанка от просто Куртизанки?
        - Её более высокий статус позволяет ей выбирать мужчин.
        - Простите? - недоумевая, спросила я.
        - Куртизанка - не выбирает мужчин. Не выбирает того, с кем коммуницировать. Она может только отказаться. Три отказа - вылет.
        Она произносила всё это вкрадчиво, медленно и плавно. А я пыталась понять, надо мне это всё или нет. Кровь бурлила, я была взбудоражена, но и напугана.
        - Мне бы хотелось узнать о безопасности.... эмм.... нижних статусов.
        - О, уверяю вас, Игра даёт больше безопасности, чем обывательская жизнь. Но конечно определённые риски имеются.
        - Могу ли я узнать об этих рисках?
        - Ну... в случае Куртизанок и Невест самый большой риск - это суицид. Но это выбор участниц. Самостоятельный выбор.
        - Эмм... Простите, я не поняла...
        - Когда ты живёшь в роскоши и богатстве, а потом, проиграв, возвращаешься в свою унылую тоскливую жизнь, есть вероятность, что тебе не захочется жить дальше. Депрессии надо лечить. Мы можем оказать содействие, но мы оказываем его исключительно членам Клуба. Впрочем, члены Клуба могут в порядке личной инициативы позаботиться о тех участницах или участниках, перед которыми дверь Клуба закрылась.
        - Я поняла. А дверь закрывается в каком случае?
        - Детали ты узнаешь только после получения статуса. Но для Куртизанки, если в общем, это три отказа. Участникам клуба малоинтересно делать ставки там, где куртизанка согласилась бы провести ночь с кавалером и без денег. Условия несколько усложняются. Для большей интриги... Для большего азарта... И для большего дохода. Ставки вариативны. Один из участников проиграл квартиру просто потому, что ты осталась в помещении после того, как изображающий босса засунул пальцы в вагину своей неофициальной жены при тебе. Но другой участник - её получил. Сделка оформлена, члены клубы довольны исполнением правил. Один доволен больше, чем другой, это безусловно, но такова Игра. Всегда можно попытаться отыграться.
        - Обалдеть... - прошептала я.
        - Ты хочешь услышать про статус Невесты?
        - Да... - выдохнула я. - Хочу.
        - После Невесты идёт Жена. А после Жены - Супруга. Разница в том, что Жена - это просто сожительница на определённых правах. А Супруга - это подтверждённый выбор мужчины. Это означает, что он хочет совместных детей. Это означает его серьёзные намерения. И это означает также разделённое имущество. С того момента, как его Жена становится его Супругой, оба они не имеют права бросить в беде друг друга, согласно подписанному раз и навсегда договору, даже если они официально разведены и больше совместно не проживают. Иначе они перестают быть членами Клуба. Оба и сразу. На этом простом основании очень мало мужчин дают возможность Жене получить статус Супруги. Поэтому получить статус Супруги значительно сложнее, чем получить статус Светской Львицы. Это понятно?
        - Да, - сказала я.
        - Хорошо. И Светская Львица и Супруга могут делать ставки. Честная Куртизанка и Жена имеют право рекомендаций. В случае если рекомендация не проходит первичное собеседование и жребий - они понижаются в статусе. Если это происходит трижды - они теряют статус и покидают клуб. Причём жена делает это в одиночку, её мужчина может остаться в Игре. Теперь поговорим о деньгах. Зарабатывать деньги в Игре ты сможешь сразу. При выборе статуса Куртизанки - каждый мужчина, что заполучит тебя, после проведённого с ним времени, будет делать тебе подарок. Стоимость подарка варьируется. Её вариативность - это уже детали, они называется Куртизанке только после выбора статуса и его получения. А это не одно и то же. Для того, чтобы подтвердить статус - нужно пройти Жребий. На Жребий даётся четыре попытки и ровно один год. Иногда везёт и статус подтверждается после первого жребия. Иногда нет и тогда выбравшая статус претендентка лишается его так толком и не получив, но получает денежное вознаграждение после каждого отказа. Здесь решает мужчина и только он. При выборе статуса Невесты - мужчины не будут обязаны
вознаграждать тебя за проведённое вместе время. Но могут делать это по собственной инициативе. Но поскольку есть большой риск ничего, кроме разбитого сердца, не получить, Клуб обязуется выплачивать некоторый процент со ставок, сделанных на период её совместного проживания с мужчиной. Также Невеста сама может выбирать мужчину, если он понравится ей. С другой стороны есть и подводный камень.
        - Какой? - прошептала я.
        - Внешность обманчива, Юлия. А эти мужчины умеют пускать пыль в глаза. Невесты часто ошибаются. Куда чаще, чем Честные Куртизанки. Согласно статусу Невеста обязуется провести с выбранным мужчиной неделю. Если она откажется раньше срока в процессе совместного проживания - она лишается статуса. Достаточно одного отказа. Поэтому вопрос выбора жениха - важнейший вопрос для Невесты. После проведённой вместе недели, она имеет право отказаться от него и выбрать другого. Бывали случаи, когда мужчины, которых не устроило поведение Невесты на протяжении недели создавали ей такие условия совместного проживания, что они были вынуждены отказаться и потерять статус - но это право игроков. Если же Невеста подтверждает свой выбор после совместно прожитой недели, она обязуется провести с этим мужчиной ещё месяц. Если же она подтверждает свой выбор после окончания и этого срока - то получает статус Жены. И теряет его в случае, если её следующее минимум годичное, максимум трёхгодичное проживание с выбранным мужчиной прерывается по её или его инициативе. Если происходит так, она возвращается в статус Невесты. Это
понятно?
        - Да, - кивнула я.
        - Итак подведём итоги: Невестой намного легче начать. гарантированный процент со ставок в случае выполнения обязательств, возможность выбора мужчины сразу же после прохождения Жребия, в отличие от Куртизанки, не имеющей право выбора и целиком и полностью зависящей от мужчины, выбравшего её. однако Честная Куртизанка имеет уже намного больше возможностей, чем Жена. В отличие от Жены она может выбирая себе любых понравившихся ей мужчин - если конечно они на то будут согласны, получать те отношения и тот секс, которые желает, кроме серьёзных, и зарабатывать неплохие деньги. Ну и наконец стать Светской Львицей для Честной Куртизанки намного проще, чем стать Супругой для Жены.
        - А что для этого надо сделать? - спросила я, потому что она загадочно замолчала.
        - Нужно получить сто рекомендаций.
        - Всего-то! - иронично воскликнула я, едва не фыркнув.
        - Да, всего-то! - убеждённо произнесла Фильтр. - Эти мужчины, когда остаются довольными, охотно дают рекомендации! Но у многих из них уже есть дети и они вовсе не торопятся выбрать себе одну-единственную, а потому Честная Куртизанка имеет куда больше гарантий для получения статуса светской Львицы, чем Жена для получения статуса Супруги. Там нужна только большая любовь. Такая любовь, чтобы сомнения разума такого мужчины сошли на нет.
        - То есть по-вашему Куртизанкой быть лучше, чем Невестой? - воскликнула я.
        - Но-но-но, - медленно, с доброй улыбкой, произнесла Фильтр и покачала указательным пальцем. - Я вовсе не говорила этого. Более того, я не думаю так. Выбор статуса зависит от человеческой натуры, а также от его жизненного опыта. К тому же следует помнить... она снова мягко улыбнулась, - что те члены Клуба, что ищут Невест... ни Куртизанок, ни Светских Львиц... в Жёны не берут.
        Я задумалась.
        - Вы сказали, Люси сделала ставку? - спросила я, стараясь не обращать внимания на мурашки, пробежавшие меж моими лопатками.
        - Всё верно, Юлия. Это так.
        - И она не замужем...
        - Да, Юлия. Но твой выбор - это только твой выбор. Больше того, прямо сейчас ты вольна развернуться и уйти. Мне приятно было пообщаться с тобой.
        - Это взаимно, - искренне сказала я.
        - У тебя будет минута после того, как я уйду. По её окончании звякнет колокольчик. Дальше тебе надо будет либо выйти и покинуть Клуб, либо проследовать за мной и в следующей комнате сделать выбор.
        - Я поняла, - кивнула я.
        - Хорошо. Ты готова?
        - Да. Наверное... Да, готова.
        - Хорошо. Счастливо, Юлия.
        - Счастливо, Фильтр.
        Она скрылась за дверью и я осталась одна. Мысли напоминали потревоженный улей, они наперебой жужжали в голове, я очень волновалась и боялась ошибиться. Боялась сделать неправильный выбор. У меня были противоречивые желания, я вспоминала Люси, то, как хотела быть похожей на неё, то как страшно позавидовала ей, несмотря на всю теплоту, что к ней испытывала, то как ещё несколько дней назад я и помыслить не могла даже о том, чтобы просто побаловать себя покупкой хорошей косметики, но одновременно с тем даже не рассматривала отношения с мужчинами... близкие отношения с мужчинами... исключающие влюблённость, чувства...
        Тихо зазвенел колокольчик. Я едва не упала в обморок от волнения.
        С сердцем, готовым выпрыгнуть из груди, на ватных ногах, я направилась к двери, за которой скрылась Фильтр. открыв её и войдя, я оказалась в другой небольшой комнате. Она представляла из себя разделённый напополам прямоугольный параллелепипед. Левая сторона комнаты была окрашена в белый цвет, а дверь в ней напротив меня была окрашена в чёрный. Правая сторона комнаты была чёрной, а дверь была белой. На чёрной двери синими буквами было написано "Куртизанка", на белой - тоже синим значилось "Невеста".
        Я прошла вперёд и замерла ровно по центру.
        "Ничего не бойся. Старайся меньше волноваться и помни, что ты - сама по себе" - вспомнила я слова Люси, сказанные мне при входе в Клуб.
        Я повернула вправо, открыла дверь и вошла.
        Глава 10. "Жребий"
        За дверью меня ждали трое собранных, сосредоточенных и деловых мужчин в чёрных костюмах и белых рубашках, оказавшиеся юристами. Их обходительность сначала порядком насторожила меня, а затем, по понятным причинам, расположила к себе. Они поздравили меня с выбранным статусом, усадили в кресло, придвинули журнальный столик, принесли бельгийского шоколада и горячего улуна в белоснежном чайничке. Они показывали постранично все бумаги, попунктно комментируя написанное и подробно и терпеливо отвечая на мои вопросы. Документы касались правил Игры и моего участия в ней. Мне гарантировали мою безопасность в тех рамках, которые обеспечивала Игра, а также предлагали ряд страховок, на некоторые из которых я согласилась. С моей стороны требовалось соблюдение правил Игры и отдельно подчёркивалось необходимость их неразглашения. Также запрещалось играть, обходя правила и прочее подобное. Отдельным и довольно объёмным пунктом шла тематика трансляций для членов Клуба: я давала разрешение на фиксацию и демонстрацию ключевых событий, за исключением секса, если на то не будет моего желания, но с обязательным
подтверждением его наличия или отсутствия - видео или аудиофайлом. В общем, я изучала и подписывала документы, которые подразумевали, что в некоторой степени я становлюсь участницей реалити-шоу, только его демонстрация проходит исключительно по правилам Клуба и только для его членов. Также мне давалось право на расторжение контракта в любой момент на основании моего пожелания и без объяснения причин, но с условием возмещения ущерба, если я таковой нанесла Клубу и с условием невозможности повторного в него вступления. Наконец, с документами было покончено и меня проводили через какой-то витиеватый коридор в просторную светлую комнату, где на четырёх белоснежных диванах сидели девушки двадцати-тридцати лет. Все были симпатичными, а некоторые и вовсе красавицами. И все были в синих платьях и туфлях на высоком каблуке.
        Они поприветствовали меня и я, ответим им тем же, села рядом. Всего нас было двенадцать и, как вскоре выяснилось, мы все ждали начало Жребия.
        В его ожидании мы довольно быстро познакомились и разговорились. Оказалось, что три девушки были здесь уже не впервые, а одна из них - Эльвира, и вовсе - в третий раз.
        - Волнуюсь, блин, ужас, - сказала она. - Главное, чтобы урод какой не попался. Ну, знаете, которые заставляют делать всякие ужасные вещи…
        - Ты о чём? - несколько испугавшись, спросила я.
        - Ну… мне нельзя говорить конкретно, потому что это конфиденциальная инфа… но, блин, ты ж понимаешь, что сексуальные предпочтения у людей бывают разными? Встречаются всякие… например, копрофилы…
        - О Господи…
        - Просто если мне снова попадётся такой урод, который обмазывается всем этим…. И… то я не пройду Жребий… и опять надо будет ждать три месяца, а у меня предпоследняя попытка…
        - Подожди, - сказала сидящая рядом со мной жгучая брюнетка Сюзанна, - тебе что, попался мужик, который... фу, какая мерзость...
        - Да ужас... - поморщилась Эля. - Они же специально подсовывают извращенцев всяких. Первый день они выполняют какие-то квесты и там трудно понять, что они из себя представляют, а вот во-второй день... вот тут они и показывают свою сущность... Тот, с которым я ушла после первого Жребия - первые сутки был вполне себе нормальный, даже интересный мужик... а потом...
        Она опять поморщилась и замолчала.
        - Что потом? - спросила Ольга, зеленоглазая блондинка с явно сделанными пухлыми губами. - Что?
        - Да мерзость... блин, даже вспоминать противно...
        - Да рассказывай уже! - нетерпеливо воскликнула Сюзанна.
        - Ну, девочки... - неохотно начала Эля, - я не буду рассказывать подробности. Ну просто не хочу. У меня была весомая причина отказаться и это был нехилый такой стресс, потому что мы были на его даче, где я, одетая в бельё, которое он купил в секс-шопе, после душа оказалась в ситуации, которую... ну... просто даже описать сложно...
        - Ну!
        - В общем, у него там дог породистый... и он меня для него подготовил... хотел смотреть, как меня трахает его пёс... типа надо было между ног помазать привлекающей кобеля смазкой...
        - Пипец...
        - Жесть...
        - Вообще кошмар какой...
        - Да, девчонки... но второй оказался вообще.. говноедом... и он мне предложил..
        - Ну фу! Ну хватит!- воскликнула Наталья, сероглазая рыженькая красавица со стрижкой каре. - Ну просто противно слушать!
        - Слушайте, а отказаться можно ещё? - морщась, спросила Сюзанна и оглядела присутствующих. - Кто знает?
        - Да, конечно... - сказала Ольга. - В любой момент можно, насколько я поняла. Тем более, ещё Жребий не начался... А чего ты? Ты думаешь, они все там такие, что ли?
        - Да ну нафиг! - воскликнула - Я себя не на помойке нашла. Пойду откажусь, возьму такси и поеду домой... Хватит с меня этого всего. И вам, девчонки, советую. Кто со мной?
        Кто-то опустил глаза, кто-то переглянулся, но все промолчали. Что касается меня, то я для себя решила, что раз уж отказаться можно в любой момент, то подожду, кто там мне попадётся. Если какой-нибудь извращенец, то, разумеется, откажусь. К тому же воспоминания о Люси придавали мне уверенности.
        - Девчонки, вы нормальные вообще? Вы понимаете, во что вы ввязываетесь?
        - Ты если хочешь идти, ты иди, - сказала Ольга. - Я лично и другие истории знаю. И сама тут второй раз.
        - Ну, как хотите! - бросила Сюзанна. - Дело ваше!
        И ушла.
        В последующем молчании кто-то вздохнул, кто-то что-то тихо сказал и я не расслышала, а потом в комнату вошла девушка в маленьком чёрном платье и в серебристой венецианской маске и провела небольшой инструктаж перед выходом на, как она сказала, арену: не волноваться, держать спину ровно, не разговаривать, подать руку спустившемуся мужчине, которому по жребию выпадет номер одной из нас и проследовать за ним на выход, где нужно будет подписать ещё пару бумаг в целях безопасности и лучшего соблюдения правил Игры. Затем каждой из нас повторили её номер и мы, встав, друг за дружкой, по команде вышли в небольшой закуток, закрытый огромной синей шёлковой портьерой. Девушка ухватилась за её край и явно услышав команду в гарнитуре на ухе, приотворила её и сказала нам выходить по одной, друг за дружкой, достичитав до пяти после выхода впереди идущей. Я вышла четвёртой.
        Арена представляла из себя овал, со всех сторон окружённый рядами скамей, за которыми сидели тысячи человек. В основном это были мужчины. Лица присутствующих освещались только экранами смартфонов и плашетов в их руках, а вот сама аренда была ярко освещена яркими софитами из под купола. Меж рядов, вверх убегали дорожки и самые верхние ряды скрывались в темноте - казалось что они были на уровне этажа пятого, не меньше. В том конце овала, куда мы шли, стоял мужчина лет сорока пяти - усатый, наобриолиненый, в оранжевом костюме-тройке с такого же цвета бабочкой. Рядом с ним высился огромный стеклянный шар примерно наполовину наполненный синими шарикоами с номерами. Я почувствовала себя лабораторной мышкой, за которой наблюдают внимательные лаборанты и не скажу, что это было приятное чувство. Плюс к этому я так сильно разволновалась, что с трудом сдерживала желание развернуться и убежать. Я обернулась. За мной шла Ольга. Она ободряще улыбнулась мне. Я медленно выдохнула, прошла дальше и остановилась за Кариной, черноокой брюнеткой с длинными распущенными волосами. Затем мы, согласно указаниям, встали в
шеренгу перед конферансье. Свет софитов падал на нас и под ним я не видела никого, кроме него. Он широко улыбался нам, дожидаясь, пока все встанут плечом к плечу. нас было ровно одиннадцать - на одну меньше, чем в комнате ожидания.
        Заиграла какая-то торжественная музыка, - трубы, скрипки, фанфары, литавры - и тут же стихла.
        - Итак, начнём наше представление, дамы и господа! - , сказал ведущий, после того, как наклонил к себе ретро-микрофон жестом матёрого рок-н-ролльщика. - Напоминаю, что сделать ставки в нашем мобильном приложении вы можете до момента остановки большого шара. Настоятельно рекомендую гандикапы: сотни, десятки и единицы. Подстрахуйте своими сотнями свои единицы! Также возможны ставки на моментальный отказ Гостьи, на отказ в течение первого дня и на отказ в течении второго дня и на общий отказ в течении двух дней! Также вы можете посмотреть вариации ставок по отказу подтверждения статуса Хозяином! Конечно же наши фирменные ставочки - пятикратное увеличение при выборе вас одной из участниц и десятикратное при выборе вас участницей, которую вы угадали! Десять тысяч условных единиц превратятся пятьдесят тысяч как только одна из стоявших здесь красавиц вытащит шарик с вашим номером! Десять тысяч условных единиц превратятся в сто тысяч как только шарик с вашим номером вытащит указанная вами участница! Подстраховываем ставочки гандикапами! И пока вы ещё делаете ставочки, давайте поздравим наших первых
победителей!
        Тут ведущий театрально протянул руку к нам и ему навстречу вышла... Эльвира.
        - Искупаем нашу уточку Эльвиру, нашу Честную Куртизаночку в аааааплодисментах!
        Я едва не оглохла от разом раздавшихся рукоплесканий.
        - Итак, дамы и господа, проверьте ваши ставочки! Выиграли те, кто поставил на то, что уйдёт одна девушка! Ушла только одна девушка! Все, кто поставил на уход одной из претенденток благодаря нашей прекрасной Эльвире - пополнили свои счета! Проверяйте дамы и господа и делайте новые ставочки! Ещё минута до окончания приёма ставок!
        Эльвира ушла с арены, даже не взглянув на нас, а вот девчонки, насколько я я успела заметить, посмотрели на неё и с удивлением и со злостью и презрительно - кто как.
        На арене нас осталось десять. Мне казалось, что секунды не желают толком даже ползти.
        - Дамы и господа! - наконец проревел ведущий, снял микрофон со стойки, подошёл к шару и умелым жестом раскрутил его. - Ставки больше не принимаются! начнём наш Жребий!
        Снова раздался гвалт оглушительных аплодисментов тысяч ладоней.
        - Итак, участница под номером триста пятьдесят шесть - претендентка на статус Куртизанки - очаровательная Полина!
        Вмиг посерьёзнев, ведущий жестом подозвал к себе девушку с убранными в конский хвост ярко-рыжими волосами, остановил шар, открыл в нём круглую стеклянную дверцу и она, протянув руку и схватив один из синих шариков, вытащила его и отдала ведущему.
        - Дамы и господа! - проорал он в микрофон. - Нооооооооооомер сто девяносто пять! Аплодисменты, дамы и господа!
        Но вые рукоплескания, на сей раз чуть потише - вполне терпимо.
        - Я прошу номер сто девяносто пять спуститься к нам и забрать свой приз - сногсшибательную красавицу Полину - номер триста пятьдесят шесть!
        Поначалу мне показалось, что среди сидящих на трибунах этого мини-стадиона с прорезиненым синим покрытием не оказалось человека под названным номером, но потом я увидела, как кто-то сначала промелькнул при спуске в одном из проходов-спусков к арене, а после вышел на свет. Перед нами стоял странный, чуть сгорбленный человек в синем балахоне с капюшоном. Она поднял руки и откинул его.
        Старик. Морщинистый, с крючковатым носом, кругами под глазами и гаденькой ухмылочкой старик лет семидесяти пяти. "Какой ужас" - подумала я.
        Видимо Полина подумала что-то похожее, потому что улыбка на её лице превратилась в какую-то пластмассовую - она будто заставляла себя улыбаться из вежливости в то время, как ей этого совершенно не хотелось.
        Но по условиям Игры, которые она приняла, в том числе прослушав инструктаж в комнате ожидания ей следовало встретить улыбкой мужчину, спустившегося к ней, чуть склонить перед ним голову и изящно протянуть ему праву руку - что она и сделал.
        Старик под восторги ведущего и аплодисменты членов Клуба, которых, судя по количеству людей на трибунах оказалось намного больше, чем я полагала, ухватил костлявыми пальцами расслабленную кисть Полины и увёл её водин из проходов внутрь трибун, а не вверх, скрывшись с ней в темноте.
        В горле у меня пересохло. Очень хотелось пить. Я представила себя на месте Полины и мне стало дурно.
        Отказалась ли бы я? Или вытерпела с ним двое суток? А если по условиям с ним нужно будет заняться сексом? Если будет такой квест? Неужели Полина переспит с ним? А как повела бы себя я? Отказ от мужчины во время прохождения Жребия - три месяца ожидания и никакого вознаграждения. Если же мужчина (Хозяин) отказывает претендентке на статус (Гостье) по прошествии двух суток - тоже три месяца ожидания, но с денежным вознаграждением. Денежное вознаграждение зависит от успешности прохождения квестовых условий в течении первых суток и оценки мужчиной совместно проведённого времени по десятибальной шкале. Минимальное вознаграждение составляло сто тысяч рублей. Максимальное - миллион. Полина была претенденткой на статус Куртизанки и наверняка она настроилась на то, что выдержит двое суток с этим стариком, что похотливо оглядывал её снизу доверху, когда она подала ему руку. А я? Как бы повела себя на её месте я? Пожалуй, я бы вытерпела его общество, если бы он ко мне не приставал. Но по условиям Жребия секс подразумевался, как весьма вероятный вариант развития событий - и было понятно, что если мужчина
захочет секса с девушкой, которая стала его призом благодаря Жребию, его отказ воспримется им болезненно, станет ударом по самолюбию и он не подтвердит её начальный статус. Мда... Вот уж не ожидала от себя, что окажусь способной на подобную авантюру...
        - Я прошу номер четыреста семнадцать, - орал ведущий, - спуститься к нам и забрать свой приз -сексапильную Елену - номер триста семьдесят два!
        Елена действительно была очень секси. Стройная, с округлыми бёдрами, оттопыренной задницей, тонкой талией, выпирающей вперёд грудью, кошачьей какой-то грацией и очень миловидным лицом она даже убранными в хвост волосами казалась картинкой из женского глянца. И мне стало дико любопытно, что же за мужик достанется ей. Кто этот таинственный номер четыреста семнадцать? У меня было уже такое настроение, что я была уверена в том, что спустится обязательно какой-нибудь урод или просто дико неприятный тип.
        Но нет. К ней спустился обычный с виду мужчина, тоже в тёмно-синем балахоне с капюшоном - они тут похоже все были так одеты - на манер каких-нибудь францисканских монахов. Когда он вылупился из своего капюшона я увидела очки в чёрной оправе, нос картошкой и аккуратно подстриженную эспаньолку. В целом он был мужик как мужик - лет тридцати-тридцати пяти, но стоя напротив Елены он производил несколько комичное впечатление потому что был примерно на полголовы её ниже.
        Следующей была очередь Яны и судя по тому, что Елена была претенденткой на статус Невесты, а Яна - на статус Куртизанки, о чём не забывал объявлять усатый ведущий, нас расставили через одну: Куртизанка, Невеста, Куртизанка, Невеста и т.д. Пять претенденток на статус Куртизанки и пять претенденток на статус Невесты.
        К Яне спустился... какой-то невероятный жирдяй... тоже в балахоне и капюшоне... Когда он его снял, у меня создалось впечатление, будто огромные щёки-складки плюхнулись на покатые плечи. Сально улыбаясь толстыми блестящими губами он что-то залепетал, но слышно не было, а ведущий не стал давать микрофон, видимо это было запрещено правилами, а только покачал головой и как бы извиняясь, приложил руку к груди и мягко улыбнулся. Затем, после того, как жиртрест увёл Яну - бедная, с ним опасно было бы ложиться в одну постель - такой такую мог запросто раздавить! - снова приподняв подбородок, крутанулся на пол оборота и вновь обратился к сидящим на трибунах:
        - Итак, участница под номером триста семьдесят - претендентка на статус Невесты - красавица Юлия!
        Ужасно волнуясь, я вышла из строя, сделала на ватных ногах несколько шагов к блестящему прозрачному шару, сунула по плечо руку в отверстие и схватив первый попавшисйся синий шарик, вытащила его и отдала ведущему так, будто он был горячим.
        - Дамы и господа! - прогремел ведущий.- Нооооооооооомер пятьсоооооот трииииридцать пять! Аааааааплоооодисменты, дамы и господа!
        Сердце у меня ухнуло и упало куда-то в под копчик. Я едва в обморок от волнения не падала. В ожидании своего "Хозяина" я старалась дышать ровно и мысленно подбадривала и успокаивала себя, как могла.
        Ведущий, стоя со мной рядом и повернувшись ко мне вполоборота, орал в микрофон, называл меня прекрасной и сексуальной, а я боялась смотреть на трибуны. Но всё же смотрела. Оглядывала взглядом проходы-спуски. Наконец я увидела какое-то движение справа и в диком волнении, едва ли не в панике, повернулась к спустившемуся высокому, широкоплечему и узкобёдрому мужчине.
        Ведущий поприветствовал его, он откинул капюшон, а я обомлела, не веря своим глазам и своему счастью - он был очень хорош собой, как-то так по-мужски красив и, чуть хмурясь, смотрел на меня уверенным и взглядом тёмных глаз, от которого у меня потеплело внизу живота...
        Ведущий принялся было снова расхваливать меня, но мужчина, чей номер на шарике я вытащила из большого стеклянного шара, так на него посмотрел, что тот осёкся и быстро переключился на рекламу каких-то очередных непонятных ставок.
        "Я просто переволновалась", - подумала я, - "я просто переволновалась". У меня подкашивались ноги и я едва не упала. Толком уже ничего не понимая, я протянула ему руку и он взял её тёплыми пальцами, поднёс к губам и поцеловал... Да так тепло и нежно и так ненавязчиво и легко при этом, что у меня от поясницы до шеи и обратно прокатились мурашки...
        А потом он, галантно подставив мне локоть, за который я не преминула ухватиться, повёл меня по тёмному проходу на выход и я поймала себя на мысли, что не боюсь идти с ним неизвестно куда... а даже, пожалуй, этому рада.
        Глава 11. "Жребий. День первый"
        Бывают такие мужчины, рядом с которыми постоянно чувствуешь себя не в своей тарелке. Все комплексы неполноценности вылезают наружу, кажешься себе нескладёхой, неряшливой, глупой, да что там - просто тупой. Ощущения непонятные и неприятные и ум, защищаясь, придумывает, что мужчина надменный, фальшивый, ещё какой-нибудь гадкий, только чтобы объяснить это состояние, хотя человек тебе не делал ничего плохого, был вежлив, разве что пожалуй, холоден.
        Бывают другие, с которыми кажется, что море по колено, причём без какого-либо алкоголя.
        Есть такие, с которыми понимаешь, что ты красивая, даже если таковой себя никогда не считала.
        Этот был из тех, с кем нервно.
        Это сложно описать парой слов и потому фразу "с ним было нервно" можно воспринять однозначно негативно, однако я вовсе не это имею в виду. С ним было приятно нервно, он держал в тонусе, при этом его галантность лакировала эту нервозность - гладко и приятно. Он возбуждал сексуально и вселял уверенность в том, что с ним запросто может быть потрясающе клёво. Очень уверенный в себе, но как сжатая пружина. Так кот готовится к прыжку, помахивая задом.
        Однако галатность очень быстро закончилась. Так быстро, что я даже была несколько шокирована от разом возникшей перемены в моём спутнике. Она закончилась сразу после того, как мы, что несколько минут назад, улыбаясь и шутя, подписавшие необходимые документы, вышли на автомобильную стоянку на заднем дворе.
        Во-первых, он тут же отпустил мою руку. Я взглянула на него и увидела, как в фонарном свете играют его желваки. Он посуровел и сделался каким-то напряжённым.
        Во-выторых, он не открыл передо мной дверь своего "Nissan Qashqai". Он просто обошёл автомобиль, сел за руль, завёл мотор и принялся ждать, пока я сяду рядом. Точнее, это просто как бы логично вытекало из нашей совместной прогулки до автомобиля, но внешне это выглядело так, будто ему вообще плевать, сяду я в машину или нет. Я остановилась рядом с машиной, совершенно растерявшись, но он даже не повернулся в мою сторону. Уставился перед собой, потянулся к бардачку, достал оттуда сигариллу, закурил прямо в машине, снова уставился перед собой, положив обе руки на руль и держа сигариллу в зубах.
        Я медленно выдохнула и пытаясь осмыслить чудаковатость моего недавно галантного спутника, открыла дверь и села рядом. Он никак не отреагировал.
        В холодном салоне медленно растворялся дым. Он даже не потрудился открыть окошко.
        -Можно тебя попросить не курить в машине? - робко спросила я. - Меня просто и так иногда укачивает, а от дыма, даже такого приятного, может реально плохо сделаться.
        Он как-то то ли зло, то ли безразлично - я не поняла - взглянул на меня, сделал ещё одну затяжку и задавил бычок в пепельнице. Затем открыл окошко.
        - Спасибо, - тихо сказала я.
        Ничего не ответив, он завёл машину, повернулся назад, закинув локоть правой руки на сиденье и принялся потихоньку выезжать. Затем выпрямился и дал по газам.
        Я судорожно пристегнулась и мы, выехав с охраняемой зоны, помчались по ночному шоссе.
        - Я что-то не так сделала? - спросила я.
        Он ничего не ответил. Молча вёл машину. затем включил музыку. Очень ритмичную и очень сексуальную, но, похоже, вовсе не для того, чтобы меня соблазнять. скорее отделаться от неприятной собеседницы. По крайней мере именно так это и выглядело.
        По условиям контракта, который мы подписали, мужчине вручался конверт с квестом, который на протяжении суток, с момента выхода из комнаты, он должен был выполнять. Мысленно я предположила, что эта резкая и безусловно для меня неприятная перемена связана именно с этим заданием.
        В голове пронёсся рой предположений, самым логичным из которых, наверное, было "Ему что, запретили разговаривать со мной сутки?"
        Как себя с ним вести, я не понимала совершенно: он даже близко не напоминал ни одного из
        парней, с которыми я так или иначе когда-то встречалась. Да и держался он так, будто вынужден
        исполнять долг: холодно, отстранённо, даже, пожалуй, недружелюбно. Будто у него было много
        важных и интересных дел, но вот так случилось, что ему меня навязали и теперь приходится
        возиться с этой… «невестой».
        - Ты спать хочешь? - вдруг спросил он, всё так же глядя перед собой.
        - Нет, - сказала я.
        Я действительно не хотела.
        - Отлично, тогда заедем в одно место.
        - В какое?
        - Узнаешь, - холодно ответил он.
        И вот тут я испугалась. Контракт контрактом, но кто даст гарантию, что он вообще адекватный? Если он везёт меня куда-то в бар, то почему так и не сказал? Что значит "одно место"? По сторонам был только чёрный лес, а впереди и сзади дорога с редкими автомобилями. Времени было далеко за полночь и я вообще плохо представляла, где мы находимся. Что-то покатушки с мужиками этими все какие-то стрессовые - то ли дело с Люси. Вспомнив о ней, я подумала, что если что могу ей позвонить, стараясь отгонять от себя мысль, что она запросто может быть недоситупна или просто не взять трубку.
        Наконец я решилась.
        - Слушай... ты меня пугаешь... Скажи хотя бы куда мы едем.
        Он быстро взглянул на меня и снова уставился на дорогу. Затем чуть приглушил музыку и сказал:
        - Слушай, я игрок. Мне баба не нужна. Я просто сделал ставку. выиграл. Но перспектива развлекать тебя мне вообще не улыбается. Ты мне как женщина неинтересна вообще.
        Грубо и обидно. Совсем не тот парень, что взял меня за руку после того, как спустился на арену.
        - Ясно, - тихо сказала я. - Ну, я не навязываюсь...
        - Двое суток мы проведём вместе, - холодно сказал он. - Согласно контракту. - Мне совершенно не улыбается терять деньги.
        - Хорошо, - сказала я. - Только...
        Я остановилась и почему-то ждала, что он спросит "Что?", но он молчал. Я вздохнула и продолжила:
        - Только знаешь что? Если тебя конечно не затруднит. Будь со мной понежней... ладно? Мне реально обидно сейчас, я тебе ничего плохого не сделала.
        И тут я поняла, что готова вот-вот расплакаться. Устала, наверное ещё...Но при этом я понимала, что он воспримет это скорее всего, как какую-нибудь манипуляцию, попытку разжалобить его и только больше разозлится. При этом чем больше я заставляла себя не плакать, тем сложнее было сдерживаться - я буквально давилась невыплаканными слезами, а в горле возник ком.
        И тут он протянул мне руку и я подумала, что он хочет меня прияобнять или погладить - дура - а он залез в карман за моим сиденьем и, будто фокусник протянул мне носовой платок.
        Я машинально взяла его, отвернулась к окну и тихо заплакала. Беззувучно, стараясь себя не выдать. Держа платок в руках на коленях. давилась этим грёбаным комком в горле и понимала, чтоникак не могу остановиться - слёзы текли по щекам и я уже была близка к тому, чтобы возненавидеть этого надменного засранца, который вёл себя со мной так, будто из каких-то неведомых обязательств подобрал на вокзале плешивую лишайную собаку и вынужден везти её к ветеринару, превозмогая брезгливость.
        Наверное я казалась ему истеричкой, но ничего не могла с собой поделать.
        Так мы и ехали несколько минут - он не расжалобился ни на йоту, хотя я и не преследовала цели его разжалобить, при этом отметила то, что он в этом плане совершенно безучастный. Холодный, безразличный, но по прежнему какой-то нервный. Я всё время ждала, что он то ли вот-вот заорёт, то ли резко вывернет руль, то ли ещё что-нибудь учудит такое, от чего я вздрогну.
        Но он ничего такого не делал. Просто вёл машину, слушая ритмичную электронную музыку, которую сделал погромче.
        Мы ехали минут тридцать, не меньше. Наконец он вырулил с шоссе на небольшую асфальтированную дорогу и спустя минут пять мы подъехали к ярко освещённому трехэтажному дому, как выяснилось чуть позже - закрытому клубу. Как только мы вышли из машины я услышала звуки музыкальной долбёжки, приглушённые закрытыми дверьми.
        Охранник протянул руку моему спутнику, тот пожал её и бросил:
        - Девушка со мной.
        Охранник улыбнулся, кивнул и пропустил нас.
        Мы зашли в тёмное помещение, где яркими цветастыми пятнами мелькала цветомузыка. Какая-то ритмичная композиция ещё при входе оглушила нас, мой спутник держа меня за руку, словно ледокол стремительно разрезал толпу танцующих людей, мерцающих в огнях.
        Мы миновали длинную барную стойку и вышли в соседнее помещение, ярко освещённое и наполненное стоящими парами-тройками людьми, затем прошли по небольшому коридору, на стенах которого висели различные поп-арт плакаты, а после зашли в просторную бильярдную.
        Какие-то люди кивали мужчине рядом со мной, некоторые пожимали ему руку и улыбались. Мы прошли через весь зал, в конце которого стояло несколько столиков, пара из которых были свободны. Здесь было значительно тише, хотя музыка - тоже какая-то электронная - и слышалась из колонок.
        Только мы присели, как нам подошла девушка-официантка, поправила волосы, вынула блокнот и спросила готовы ли мы сделать заказ.
        - Бутылку "Джек Дэниэлс" и два шопских салата.
        Он даже не спросил меня, хочу ли я это. Я хотела, но мне было обидно. Впечатление, что я для него - обуза, закрепилось окончательно, тем более, что он даже не смотрел на меня. Я, блин, даже не знала его имени!
        После 50 грамм виски я спросила его, повернувшегося вполоборота к бильярдным столам и закинувшего ногу на ногу, курящего сигариллу и безучастно смотревшего в сторону:
        - Может пора познакомиться?
        Он бросил на меня ледяной взгляд, затянулся, выпустил струйку дыма и безразлично сказал:
        - Олег.
        - Юля, - сказала я.
        - Угу.
        Жесть. Мне предстояло провести с этим человеком двое суток...
        - Слушай, - наконец рассердилась я. - Может хватит, а? Если тебе так неприятно моё общество, может посидим за разными столиками?
        - Оплатишь сама? - вскинув бровь, спросил он.
        Я смутилась. Представления о том, какие тут цены у меня не было, он жестом пресёк попытку девушки дать мне меню и сразу сделал заказ, но я понимала, что стоит тут всё недёшево. С другой стороны на мне были золотые украшения, подаренные Люси.
        - Да, - сухо ответила я. - Сама.
        Он заинтересованно посмотрел на меня. Впервые с момента выхода из клуба, где мы встретились.
        - Валяй, - сказал он.
        Я закусила губу, встала и направилась к единственному свободному столику.
        - Стой, - сказал он, догнав меня. - Я не всерьёз.
        - А я - всерьёз! - сказала я, выдернув руку из его руки. - Меня достало это!
        - Что именно?
        Взгляд - озадаченность и сама невинность. Вот ведь козёл.
        - Да всё!
        - Успокойся, окей? - примирительно сказал он и остановил меня, легонько взяв за плечо.
        Тут я почувствовала свою власть. Что-то тут не так. Он, похоже, тоже зависел от меня. Ну что ж, выясним.
        - Зачем? - с вызовом спросила я. - Я же тебе противна! Ты же весь такой из себя молодец меня терпишь!
        - Юль, - сказал он, глядя в сторону. - Я - гей. А мне по квесту предлагается тебя трахать всю ночь.
        Зашибись. И то и другое необычайно порадовало. Я так офигела, что даже не сразу нашлась, что ответить.
        - Слушай, гей... - сказала я, - а ты головой своей вообще думал, когда ставку делал? Понимал, что может так произойти, что можешь оказаться с одной из девушек?
        - Понимал, - кивнул он. - Но во-первых, это хорошая ставка, а во-вторых, я же не знал, что мой челлендж будет таким! Давай не будем ссориться? Мне не улыбается, знаешь ли...
        - А тебе вообще хоть что-нибудь улыбается? - завелась я. - Ну гей и гей, что ты ведёшь-то себя со мной, как будто я к тебе в гости напросилась, а?
        - Ну всё, всё, - он примирительно поднял ладони. - Успокойся.
        - Да я не волнуюсь! - сказала я. - Меня просто уже подбешивает твоё отношение ко мне. Я так поняла, что ты тоже потеряешь деньги, если мы с тобой не поладим, так?
        - Да, бОльшую часть, - кивнул он.
        - Ну так чего ты тогда ведёшь себя, как... - я запнулась. - Зачем ты так себя ведёшь?
        - Как "так"? - спросил он.
        - Мне срифмовать? - зло спросила я. - Я могу.
        - Ладно, всё, перестань. Пойдём поедим.
        - А ты не думал, что я может не хочу вискарь и этот салат, что ты заказал мне? А? Что мешало спросить? Ориентация?
        - Да блин... - вконец смутился он. - Ну, прости... Что тебе заказать?
        - Яйца. Пашот.
        - Чего?
        - Того.
        - Окей, хорошо, закажу яйца пашот, если тебе так хочется.
        Мне не хотелось. Я из вредности назвала первое, что пришло в голову. Просто он задолбал.
        - А мне расхотелось, - сказала я. - А вот виски я бы ещё выпила.
        Он растерянно посмотрел на меня и я поняла, что в этой краткой схватке однозначно победила. И потому немного оттаяла.
        - Что ты стоишь? - спросила я, как ни в чём не бывало. - Мы виски пить идём?
        - Идём, - кивнул он.
        - А ничего, что ты за рулём? - спросила я.
        Он смутился.
        - Я хорошо вожу.
        - Да мне плевать, - сказала я. - Если ты сядешь пьяным за руль, я с тобой не поеду.
        - Слушай, я под коксом ездил не раз...
        - Ты дурак? - спросила я.
        - Слушай, ты забываешься, - сказал он сердито. - Я тебя не обзывал.
        - А как назвать человека, который ездит обдолбанным? Ты что себе думаешь, а? Ты вообще-то по контракту отвечаешь за мою безопасность, забыл?
        - Окей, я не буду нюхать.
        Осчастливил, блин.
        - Ты собирался убрать дорожку? - спросила я с видом прожённой суки. По меньшей мере мне так казалось.
        - Слушай, мой образ жизни...
        - Да мне наплевать! - воскликнула я. - Сейчас мы вместе и будь любезен, если налакаешься, вызови мне такси.
        - Пипец ты...
        - Я? - чуть не задохнулась я. - Я? Ты не охренел ли, Олег?
        Виски явно дал о себе знать. Я уже совершенно не стеснялась, а учитывая то, что он меня конкретно выбесил, была готова даже пройтись по его ориентации, хотя вообще-то человек совершенно не гомофобный.
        - Успокойся, ага?
        - Ага. На чём мы поедем к тебе?
        - А мы... поедем ко мне? - снова растерялся он.
        - А куда ты собирался? - я охреневала просто от этого парня.
        - В отель...
        - Хорошо, в отель. На чём мы поедем, если ты сейчас нажрёшься, а? Я тебе сказала - я не сяду в машину с пьяным водителем, как бы ты там классно не водил!
        - Окей, прости, я не прав. Но мне реально хочется выпить. Давай так, я оставлю машину тут, возьму такси и мы спокойно доедем... с трезвым водителем... Годится?
        - Годится, - примирительно сказала я. - Пошли бухать.
        Он улыбнулся:
        - А ты прикольнее, чем я думал.
        - То ли ещё будет, - сказала я нарочито сурово.
        Спустя час мы порядком пьяные уже вовсю трындели о шмотках и всяком таком, о чём я обычно с мужчинами не разговаривала. Он оказался куда общительнее, чем я думала, и куда прикольнее - вовсю шутил, отчего я порой просто заливалась смехом.
        - Хочешь поплавать? - вдруг спросил он.
        - Поплавать? - не поняла я.
        - Ну да. Тут бассейны классные. Индивидуальные. Арендуем на часок-другой, там намного тише, чем здесь. Устал перекрикивать музыку. Это хороший клуб, я тут расслабляюсь обычно. Если ты, конечно, не хочешь спать.
        - Немного хочу. К тому же у меня нет купальника с собой.
        - Так голышом же, - рассмеялся он.
        - Ещё чего! - фыркнула я. - Думаешь, напоил меня виски и теперь всё можно? Это твой челлендж, а не мой. А ты меня пока что вообще ни разу не соблазнил, понял?
        - Да блин... сказал он. - Как тебя соблазнить, если я...
        - Да успокойся, - сказала я. - Я просто пьяна немного. Мне даже интересно... - я запнулась.
        - Чего интересно? - спросил он.
        - У тебя на женщин не...
        Он насупился и кивнул.
        - Совсем?
        - Совсем.
        - Вот мне и интересно... а вдруг?
        Этот разговор отчего-то стал меня возбуждать. Дурь конечно, но отчего-то в мою пьяную голову пришла мысль сделать из гомосексуала гетеросексуала... Вопрос не из лёгких, но тем азартнее.
        Спустя десять минут мы оказались в мини-бассейне под стеклянным потолком.
        Голубая вода в свете подводных ламп, стеклянный купольный потолок, Алкоголь и фрукты на подносе.
        Он пил и пытался шутить, но было очевидно, что всё это - наносное.
        Раздевалась я так, как не раздевалась, пожалуй, ни для кого.
        Он, стоя в одних трусах передо мной, вовсю смотрел на меня.
        - Ты не гей, - утвердительно сказала я, глядя на то, как член приподнял ткань.
        - Не гей, - ухмыльнулся он.
        - А зачем врал? - нахмурилась я.
        - Квест такой...
        Я расхохоталась:
        - Про кокс тоже?
        - Ага.
        Он стоял и ухмылялся, глядя на голую меня. Может чересчур самодовольно, но меня это не смущало. Я к слову, отчего-то его совершенно не стеснялась.
        - И что, квест провален теперь?
        - Неа, - сказал он. - Я сделал то, что требуется, правил не нарушал. Это просто физиология подвела...
        - Как раз не подвела, - тихо сказала я, приблизившись к нему.
        Похоже я совсем напилась, потому что совершенно не смущаясь, я мягко положила ладонь на его член, твёрдый и упругий, провела по нему напряжённому, пальцами, легонько, без нажима и приблизившись губами к губам, добавила:
        - Плавать будем?
        И тут он преобразился. Словно какой-то вервольф почувствовал полнолуние. Он схватил меня, развернул и целуя шею, быстро вошёл в меня, а затем принялся так классно трахать, что я совсем потеряла счёт минутам.
        Мы трахались как-то отчаянно, упиваясь друг другом, без особых ласк, просто ради самого процесса.
        Мы трахались ради процесса.
        В воде и на суше, мягко и жёстко, дико и сладко. Я стонала и кажется орала, царапала его и вообще делала, что хотела - мне было плевать, как он это воспримет, но мне было приятно, что всё это его возбуждало. Он вынимал, кончал и снова был готов к сексу со мной.
        Это был секс ради секса. Без влюблённости, без обязательств. Просто самец и самка. И мне это дико нравилось. Он, худощавый и мускулистый, рельефный и ароматный, постанывающий от удовольствия, рычащий во время оргазмов, дико возбуждал меня, и я текла, как весенняя кошка. Я кусала и царапала его, прерывалась на глоток алкоголя, курила сигареты и снова была готова трахаться.
        Просто текла. Он что-то шептал мне хрипло, а я лизала его шею и кусала губы. Он отстранялся, внимательно смотрел на меня и затем набрасывался снова.
        Он трогал меня так, будто это был последний в его жизни секс, упиваясь тем, что может меня касаться, а я благодарно отзывалась на эти ласки ещё до того, как осознавала их.
        Он изгибал меня дугой и проникал сзади, раздвигал ноги и впивался в меня языком, вылизывал и насаживал сверху, держа на руках. Я проникала пальцами в его мокрые волосы, прижимала к себе и стонала всласть.
        Я никогда ранее так упоённо не трахалась.
        Никогда ранее.
        Глава 12. "Жребий. День второй"
        Я плохо запомнила эти два дня, потому что всё, что я делала - трахалась.
        Он трахал меня в машине, я скакала на его члене, будто в каком-то безудержном галопе, совершенно не думая, просто кайфуя от ощущений.
        - Женский оргазм, - говорил он, - это не мужчина, это твоё восприятие мужчины. Напрямую я имею к этому очень мало отношения.
        Я слушала, трахалась и кончала.
        Дорвалась до секса. Настоящего. Не этого скользкого унылого траха, когда ты всё время озабочена тем, как выглядишь и правильно ли то, что ты делаешь. Тем, как это могли бы расценить другие люди, - родные и чужие, самые разные. Мне было плевать. Вообще на всё плевать, кроме собственного наслаждения, которое отключало всё, кроме ощущения блаженства, чистого кайфа. Он был моим наркотиком. Был тем, про кого мне не было интересно знать, что он любит в еде и тому подобное. Просто мужик, с которым я могла наплевать на всё, кроме получения удовольствия. И это удовольствие продолжалось и продолжалось - он словно заведённый, словно реклама батарейки трахал меня и трахал.
        Мы ехали куда-то утром, мне было немного дурно с похмелья и я попросила остановить машину. Кругом был только лес. Он припарковался на обочине, я отошла в кусты, чуть не поскользнувшись в снегу, а потом подошла к ели, опёрлась рукой и меня вырвало. Это не назвать сексуальным зрелищем, не так ли?
        Но уже спустя пару минут он, вышедший из машины, наклонил меня у капота - я упёрлась руками в перчатках в него - и приподняв платье и спустив трусики, трахал меня сзади чуть ли не морозе, а я просто понимала, что мне наплевать на этот мороз, на этот снег, на то, что кто-то может проехать мимо и увидеть, как мужчина трахает женщину раком у шоссе и подумать о том, что она проститутка. Мне было плевать.
        Я просто подмахивала задницей. Потому что это было так клёво, что я теряла рассудок. Я вообще балдела от того, что меня так безудержно хотят. Меня никогда и никто так дико не хотел. Он был в моём понимании чем-то вроде живого вибратора, который настолько настроен на мою волну, что мне не надо заморачиваться с опциями. Смарт.
        Потом мы ели, спали, снова занимались сексом. Мы хохотали, я свалилась с кровати в отеле на пол, он сполз ко мне, раздвинул ноги и принялся вылизывать каждую мою складочку, он буквально упивался мной, а я просто ни о чём не думала.
        В те редкие минуты, когда мы не трахались, я либо спала, либо ела, либо пила - в основном алкоголь.
        Эти двое суток были наполнены сексом и выпивкой. Ранее я никогда не вела себя так. Просто какое-то безумство. Секс ради секса. И оба мы понимали, что ничего больше нас друг с другом не держит.
        Мы остановились только тогда, когда стало больно - он буквально натёр мне всё, к тому же исколол щетиной везде, где только мог, даже на руках у меня было полно красных пятен. А потом я съела какой-то салат и вырубилась. И проспала часов четырнадцать.
        Проснулась расслабленной и совершенно ничего не желающей.
        Он больше не был нужен мне.
        И я не нужна была ему больше.
        Смятые простыни, неловкие взгляды, пустые бутылки на полу, спокойная музыка фоном, ночь в окне.
        - Привет, - сказал он. - Время вышло. Нам пора расстаться.
        Я кивнула и тут же ощутила похмелье.
        Заболела голова и я попросила анальгин. Он спустился вниз, вскоре вернулся и протянул мне пару оторванных таблеток и стакан воды. Я выпила, приняла душ, оделась, спустилась вниз, прошла мимо хостес и села в такси, которое он вызвал для меня.
        Ехала и смотрела в окно.
        Меня охватило странное чувство: какой-то непонятной беспричинной тоски. Мимо мелькали машины, свет фар и фонарей. Водитель то и дело поглядывал на меня в зеркало. Я ехала совершенно растрёпанная, уставшая и измотанная.
        Дзынькнул телефон, сообщив о сообщении. Потом ещё раз. И ещё раз.
        Я вынула его из сумочки и прочитала, похолодев:
        "СТАТУС НЕВЕСТЫ НЕ ПОДТВЕРЖДЁН. ВЫ МОЖЕТЕ ПОВТОРИТЬ ПОПЫТКУ СПУСТЯ РОВНО ТРИ МЕСЯЦА. ОБРАТИТЕСЬ К РЕКОМЕНДАТОРУ".
        Это было для меня ударом. Я совершенно не ожидала того, что он так поступит со мной. Мне казалось, что ему было тоже очень хорошо со мной. Я набрала его номер, но он сбросил звонок. Я повторила попытку. снова сбросил. Примерно через то же самое время, после трёх гудков. Похоже заблокировал мой номер.
        Чтобы проверить это, я написала ему в WhatsApp:
        "Почему ты не подтвердил мне статус? Тебе не понравилось?"
        Долгое время я наблюдала только одну галочку.
        Затем их стало две, а потом серый цвет сменился на вожделенный синий.
        И спустя минуту пришло ответное сообщение:
        "Мне очень понравилось. Ты очень страстная женщина. Трахаешься ты классно".
        "Тогда почему ты не подвердил мой статус?" - спросила я.
        "Согласно условиям квеста. Ты слишком доступна для Невесты. Я даже не ухаживал за тобой".
        Будто окатил ледяной водой.
        Дома я зарыдала. "Дура, дура, дура", - твердила я себе. - "Какая же я дура!"
        Я лежала в пустой квартире со старой мебелью и чувствовала себя использованной тряпкой, грязной половой тряпкой, которую выкинули на свалку. Этих старых вещей, этих отклеившихся обоев, этого нищебродского жилья, которое на контрасте вызывало у меня только тоску. Я не хотела больше здесь жить.
        Не хотела вообще оставаться в этой квартире. Не хотела возвращаться в свою прежнюю, унылую и тоскливую жизнь. В мир, где я только всем должна, в мир, где я ничего не могу, в мир, где я никому не нужна, кроме как в качестве обслуживающего персонала.
        Все козлы. И Саша - козёл и Олег козёл, все. Все мужики до единого. Я "слишком доступна"? А кто ты тогда сам, а?! Провела пальцами по члену и ты бросился в секс - и это я "слишком доступна"?! Я тебя хотела - что, мне нужно было строить из себя недотрогу?!
        Я лупила подушку кулаками и плакала от бессилия.
        Дура, дура, дура, я ведь уже грезила этим Островом, этим Замком, который никогда не видела, этим полётом туда с Люси, я же одежду уже мысленно подбирала на бал... Дура, дура... Какая же я дура... Меня просто поимели...
        И тут я вспомнила, что не посмотрела два смс-сообщения. Из-за эмоций мне было не до них.
        Я взяла телефон и в двух смсках прочитала, что на мой счёт упала сумма в 750 000 рублей.
        Некоторое время я просто пялилась в экран, силясь понять, что произошло, стараясь хоть как-то проанализировать всё это - но совершенно ничего не соображала.
        Безусловно я обрадовалась деньгам. Но это была какая-то очень уж спокойная радость. Какая-то апатичная. Мне понадобилось несколько часов, чтобы перенастроить себя на позитивное отношение к произошедшему.
        Ну что ж, думала я, я сделала, что могла. Я отлично провела время. И я заработала денег. Сексом... Не тот я выбрала статус, похоже... С другой стороны, чего я расстраиваюсь? Ну да, мне не подтвердили статус... Но такие деньги заработать за пару суток - разве плохо? С моей зарплатой я и мечтать о подобном не могла. Куплю горящую путёвку, укачу куда-нибудь к морю и будет мне и остров и танцы и всё, что захочу. Много островов. Мальдивы. Вот что. Улечу на Мальдивы. И квартиру арендую другую. Чтобы окна в пол. Как у Люси. А через три месяца попробую снова. Вдруг повезёт.
        Глава 13. "Новая жизнь"
        Не буду рассказывать в подробностях, как мне заблокировали карту на основании Федерального Закона № 115 об отмывании криминальных доходов, как я потом бегала по отделениям банка, предоставляя документы и объясняя, как могла, что за сумма упала мне на счёт и откуда, как закрывала карту, как мне возвращали деньги в течении 45 дней и о том, как меняла банк.
        Не буду рассказывать и о том, как искала новую квартиру внаём, сколько обзвонила агентств и как наконец связалась напрямую с одним из арендодателей, что взял с меня только сумму оплаты за первый месяц и депозит за последний и в итоге я поселилась на северо-западе Москвы в новой многоэтажке за относительно смешную сумму, сняв небольшую квартиру-студию с окнами в пол и современной мебелью.
        О том, как я уволилась с работы, придя туда после нескольких посещений салона красоты, в новой стильной одежде, ухоженная и независимая, в дорогих украшениях, и как коллеги шептались за моей спиной и как начальник уговаривал меня остаться, поя песни о том, какой я ценный сотрудник и как мне обязательно повысят зарплату на целых 7000 рублей со следующего же месяца.
        О том, как Саша, встретил меня у подъезда, когда я выходила к ожидавшему меня такси, клялся мне в любви и просил простить его, потому что никого сексуальнее и прекраснее он в своей жизни не встречал и что теперь он просто не представляет себя без меня и готов на руках носить, лишь бы я была довольна.
        Деньги делали своё дело.
        Я чувствовала, как они утекают сквозь пальцы, но благодаря общению с Люси совершенно не волновалась по этому поводу и когда Олег, спустя пару недель написал мне о том, что очень соскучился и хотел бы увидеться, я, в большей степени для того, чтобы он отвязался, ответила, что если он хочет увидеться, то он может оплатить аренду моей квартиры на полгода и приезжать ко мне в те дни, когда я к этому расположена.
        Забавно, но он тут же приехал и оставил в коридоре необходимую сумму, перед этим вручив мне букет из двадцати семи красных роз.
        Уехал без секса, но очень довольный тем, что я позволила ему проявить благородство.
        Теперь я ловила на себе восхищённые взгляды мужчин совершенно не беспокоясь о том, что могу произвести впечатление не "вау". Я всегда была "вау". Ежедневно.
        В моей душе пела весна и я радовалась каждому дню, особенно солнечным. Для себя я решила совершенно точно, что замуж я не хочу. Никак и вообще. Замуж - означало, что мир захлопывает перед мной двери, а я превращаюсь в обслуживающий персонал. А быть незамужней равнялось быть свободной и независимой.
        Мы коротали с Люси дни, обсуждая различные франшизы - я хотела открыть небольшой косметический магазинчик под эгидой относительно известной марки и погрузиться в работу, мы ходили на выставки и ездили в Питер на выходные - просто для того, чтобы сменить обстановку.
        Люси уверила меня, что то, что произошло со мной - я про отказ в получении статуса - это просто прекрасно, потому что во-первых я смогу обдумать всё и разобраться в себе, а во-вторых, благодаря гонорару - получила возможность изменить свою жизнь.
        Парой месяцев назад я нехотя вставала с постели, слушая очередную трель будильника и думая о том, чтобы успеть до работы накормить Сашеньку, будто он был грёбаным младенцем, теперь же я лишь сонно щурилась, улыбалась и дремала ещё.
        В квартире всегда были цветы, когда мне нужно было - у меня был потрясающий секс, мне никто не делал мозги и я была преисполнена замечательных, превосходных планов.
        К слову, Люси сообщила мне, что неплохо заработала на отказе мне в статусе, потому что "Бельчонок, твоё тело замуж вовсе не торопилось, к тому же, скажи мне, куда ты денешь свою грёбаную дикую сексуальность, если сейчас посвятишь себя одному-единственному мужчине, м?" и как-то вечером в кофейне на Тверской сказала, что я могу быть ей полезной на Балканах, а конкретнее в Хорватии, где она сдаёт в аренду четыре небольших яхты и если я не против прокатиться на Средиземноморское побережье в целях помочь ей с бизнесом, то вполне могу рассчитывать на небольшой, но достойный процент от сделок, в которых мне нужно было заниматься организацией досуга отдыхающих и поставками еды и алкоголя. Я подружилась с местными рыбаками и получила только от них несколько предложений выйти замуж, потому что "Такая красивая женщина не должна быть одной!". А я и не была одна. Со мной была Люси.
        Вы спросите, занималась ли я с ней любовью?
        Нет. У нас были сугубо дружеские и деловые отношения, хотя иногда, особенно хмельной, мне её дико хотелось и я знала, что это взаимно.
        Ни о каком статусе невесты я больше не помышляла. Я хотела быть, как Люси - независимой, свободной, богатой и счастливой. И мне для этого вовсе не был нужен мужик, связывающий меня узами брака. Я вообще перестала верить в этот институт.
        Люси вела очень интересную жизнь - наполненную путешествиями, деловыми встречами, флиртом, салонами красоты и разнообразным досугом и хотя я пока позволить себе подобного не могла, я точно понимала, к чему хочу стремиться.
        Как-то раз, ещё до переезда, Саша приехал с другом и принялся долбиться в дверь, находясь в изрядном подпитии. Я отказалась открывать дверь и похоже друг надоумил его меня напугать. Они принялись угрожать мне и колотить в дверь, причём Саша орал, что ему вообще плевать, кто там мои "ёбыри", я "его баба" и если я немедленно не открою, то он подстережёт меня утром и заставит быть с ним. Пьяный идиот. Я не стала звонить в полицию. Я позвонила Люси. Спустя двадцать минут приехали трое накачанных парней, очень брутальных и очень суровых, которые вежливо объяснили моему бывшему, что меня больше беспокоить не нужно. Никакого мордобоя. Просто беседа. Саша всё понял, по крайней мере я его больше не видела. И да, я не скучала по нему. Совершенно. И при мысли, что совсем недавно я рыдала из-за его ухода я, улыбаясь, находила ту прежнюю себя полнейшей дурой, которой дико повезло, что это инфантильное чмо слезло с её шеи.
        Да, пожалуй, я стала немного цинична, если под этим подразумевается пропажа желания вытирать мужикам сопли и обслуживать их прекрасных в быту и на работе. Теперь никакой начальник не вызывал у меня дрожи в коленях - я не боялась ни выговоров ни штрафов. Теперь я не беспокоилась на тему того, что меня бросят - я перестала быть вещью - со мной можно было только расстаться. А поскольку никаких серьёзных отношений я не имела, у меня было достаточно времени, чтобы заниматься исключительно любимой собой.
        И к моменту, когда весна подошла к концу, а три месяца незаметно истекли, я чувствовала себя совершенно другим человеком.
        Прекрасным майским утром я проснулась с мыслью, что сегодня мне ехать в клуб на вечеринку, чтобы вновь встретиться с очаровательной девушкой, имени которой я не знала, но знала условное прозвище - Фильтр. И я улыбнулась новому дню, потому что балдела уже только от одного предвкушения.
        Никакой Невестой я уже быть не хотела. Единственное, что меня пугало - прошлый опыт, где, как я неплохо помнила, претендентки на статус Куртизанки достались каким-то уродам, но мной не двигало ничего кроме понимания, что я хочу денег. Много-много денег. Потому что деньги давали мне то, о чём я всегда мечтала и прежде всего надежду на последующую счастливую жизнь.
        Теперь я была немножко в теме и знала многое о немалом количестве известных жён и подруг, которых трахали за баснословные суммы и на которых при этом прекрасно женились известные и не очень мужчины, а когда не женились, то по меньшей мере содержали и заваливали дорогими подарками. Теперь я знала, что влюблённый богатый мужчина запросто может подарить новенький "Мерс" своей избраннице, если грамотно держать его на расстоянии, не прогоняя тем не менее, но и не давая понять, что меня можно купить. Теперь я понимала, что всё дело в оценках - секс и желание секса - одни и те же (правда, когда мужчина воспитан и ухожен - всё это куда приятнее, а особенно это приятно тогда, когда мужчина уверен в себе, перспективен и уважает меня), зато одни женщины этот секс чуть ли не выпрашивают у своих ограниченных, пузатых и неухоженных мужиков, а другие вознаграждаются вниманием мужчин достойных и статусных, имея возможность выбора и зная, что находятся под защитой.
        Всего три месяца, но как много они дали мне для понимания того, что я не должна и не обязана соответствовать старушечьим представлениям о жизни, когда женщина просто какой-то предмет мебели, постоянно должной всем и вся и что самое главное - как бы кто чего плохого не подумал. Да думайте, думала я. Можете хоть проклинать. Я счастлива уже в том, что живу так, как нравится именно мне.
        Мне не нужна была пенсия. Я думала об активах.
        Мне не нужен был мужик для галочки. Я имела выбор.
        Мне не нужно было соответствовать. Я жила так, как хотела.
        Я учила английский, итальянский и сербо-хорватский, ходила на пилатес и танцы, плавала по ночам в бассейне, с улыбкой принимала цветы и изучала новые рецепты вкусных блюд.
        Я перестала быть собакой.
        Я стала кошкой.
        И мне это нравилось.
        Люси заехала за мной в половине десятого пополудни, мы вкусно поужинали в приятном кафе и поехали туда, куда три месяца назад я ехала напряжённой и несколько напуганной. Теперь только волнение было прежним, а точнее похожим, потому что теперь я знала, что будет дальше в этом клубе и была к этому готова.
        Глава 14. "Вторая попытка"
        Всё было как тогда. Синие костюмы, синие платья, музыка, вина, комнаты одна темнее другой.
        - Здравствуй, Юлия, - с улыбкой произнесла Фильтр.
        - Здравствуй, Фильтр, - улыбнулась я в ответ. - Рада снова видеть тебя.
        - А я - тому, что ты не сдаёшься. Получить статус несколько сложнее, чем казалось ранее, верно?
        - Верно, - согласилась я.
        - Ты заметно похорошела.
        - Спасибо.
        - Ну что ж, перейдём к делу. Условия помнишь?
        Я кивнула.
        - В таком случае не буду тебя утомлять повторными пояснениями. Просто выбери дверь.
        - Хорошо, - сказала я.
        Фильтр развернулась, готовая уйти, но я остановила её вопросом:
        - Скажи... А у тебя... есть статус?
        Она обернулась, снова улыбнулась мне и сказала:
        - Да. Я - Жена.
        - Вы... давно вместе?
        Я понимала, что возможно несколько бестактна, но эта женщина очень интересовала меня. В её улыбках, в отличие от улыбок Люси, было много грусти. Я часто вспоминала её.
        - Семь лет.
        Пару секунд я думала над тем, стоит ли задавать следующий вопрос и всё-таки решилась:
        - А почему ты...
        - Почему я до сих пор не Супруга? - с улыбкой перебила она меня.
        - Да...
        - Потому что у каждой женщины своя дорога, Юля. Я люблю его, он позволяет себя любить. Тем и жива.
        - Но это неправильно! - выпалила я и тут же смутилась.
        - Любовь не бывает правильной или неправильной, Юля. Она просто либо есть, либо её нет. У меня она есть, а греет именно своя любовь.
        - Но... ты ведь хочешь стать Супругой, верно? И он наверняка знает об этом, понимает это.
        - Я хочу быть с ним рядом. Я - рядом.
        - Прости, если я...
        - Ничего. Сейчас я снова выбрала бы Невесту. А затем снова его. Без него мой мир нецветной. Счастливо тебе!
        - Счастливо, - я хотела сказать "Фильтр", но запнулась и спросила:
        - Как твоё имя? Настоящее.
        - Фильтр, Юлия, - сказала она. - Моё имя - Фильтр.
        И снова улыбнувшись мне, она ушла.
        У меня была минута. И всю эту минуту я думала только об одном - я. так. не хочу.
        А затем я вошла в уже знакомую мне комнату и выбрала левую дверь.
        Спустя некоторое время я рассматривала девушек в комнате ожидания. Никого из них я не знала, а полагая, что среди нас подсадная утка, внимательно слушала разговоры, стараясь определить, кто из них ею мог быть. Но так и не поняла - запугиваний не было, девчонки просто обсуждали статусы и волнение перед выходом на арену.
        Забавно, но мне досталась очередь выйти первой. Так решила девушка у портьеры. Возможно потому, что я была тут не впервые.
        - Итак, начнём наше представление! - снова воскликнул ведущий, после того, как умолкл оркестр.
        Выяснилось, что подсадной утки не было, и нас как было девятнадцать, так и осталось. Мы стояли на ярко освещённой арене под взорами тысяч глаз. Ожидание томило и заставляло волноваться ещё сильнее.
        - Ставки больше не принимаются, дамы и господа! - наконец воскликнул конферансье. - Начнём же наш Жребий!
        Грохот аплодисментов. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
        - Участница под номером триста семьдесят - претендентка на статус Куртизанки - очаровательная Юлия!
        Мне казалось, что волновалась я ещё больше, чем в первый раз. Стараясь унять дрожь, улыбаться и не суетиться, я подошла к отверстию и достала первый попавшийся шарик. Просто маленький синий шарик с номером, но как много зависело от него!
        - Ноооооооомер тысяча трииииииии! - прогремел ведущий.
        В ожидании спуска мужчины с этим номером мне хотелось провалиться под землю, закрыв предварительно глаза.
        Никто не спускался. Ведущий вновь прокричал выигравший номер и предупредил, что в случае ожидания более пяти минут, он будет вынужден попросить меня выбрать новый шарик. Я еле стояла на ногах.
        Только бы не какой-нибудь урод, - думала я, - Только бы не урод...
        Наконец я увидела движение и вскоре на арену вышел мужчина в балахоне.
        Уродом он не был. Но его вид откровенно пугал. Он был хмур, дико брутален и, как выяснилось после снятия капюшона, стрижен почти наголо. Несмотря на то, что он улыбался, взгляд его не сулил ничего хорошего. Мужчина напоминал видавшего виды питбуля. Мне захотелось сбежать. Меня остановила лишь гарантия безопасности, прописанная в контракте.
        Ведущий, как и прошлый раз Олегу, принялся расхваливать меня, но на этот раз я чувствовала себя не осыпаемой комплиментами красивой женщиной, а товаром, просто товаром, который навязчиво втюхивали скептически настроенному потенциальному покупателю. И это было ужасно. При мысли, что мне нужно будет провести двое суток с этим лбом, мне становилось дурно от страха и потому я старась сосредоточиться на том, что внешность нередко бывает обманчива.
        Заставив себя изобразить улыбку, я протянула спустившемуся мужчине руку.
        Он никак не отреагировал. Я чувствовала себя не в своей тарелке и не знала, что делать. Так и стояла, как дура, с вытянутой вперёд рукой. Он только оценивающе осматривал меня. Наверное именно так американские рабовладельцы покупали на рынке негров. Или конезаводчики лошадей. По крайней мере, я бы не удивилась, если бы он заставил меня показать зубы.
        В принципе, он сделал нечто похожее. Он подошёл ближе, схватил мою грудь, легонько помял в ладони, затем помял вторую - мне реально захотелось влепить ему пощёчину, но я понимала, что это обернётся крахом моих надежд, а потому продолжала изображать из себя обрадованную девчушку, только чуть подалась назад, давая понять, что его действия мне несколько неприятны, но он придвинулся ближе, наклонился к моему уху - от него пахло насыщенным древесным парфюмом - и сказал: - Сисечки хороши. Трахаться любишь?
        И вот тут я позавидовала девчонкам, которых в прошлый раз выбрали старик и жирдяй... хотя... кто знает, насколько мерзкими были они?
        - Обожаю, - сказала я сухо. - Любимое занятие.
        - Посмотрим, - ледяным тоном сказал он. - Пошли, претендентка. Тебе придётся потрудиться, чтобы заслужить статус.
        С минуту я раздумывала на тему того, стоит ли вообще подписывать контракт на эти два дня. Рядом со мной стояла грубая скотина, отпускающая сальные шутки. Интеллект явно не был его сильной стороной. Он был крепко сложен, толстошей и явно чувствовал себя неким альфа-самцом, владеющим ситуацией, но у меня он вызывал только смесь неприязни и страха. Что-то вроде паука для не любителей.
        Самое ужасное в этом было то, что квест вручался мужчине в конверте из крафтовой бумаги перед полписанием документов, что и произошло, когда мы вышли к юристам. Но раз так - быдланом он был не по квесту, а это значило, что каким бы квест не был - вторые сутки я буду наблюдать именно такие поведение и отношение ко мне.
        Вариантов было, собственно, три.
        Первый - я посылала лесом эту авантюру. Имела право. Тогда я не буду лицезреть этого мудаковатого типа, который начал знакомство со мной с ощупывания моей груди, но тогда я снова брала паузу в три месяца, к тому же не получала денег от слова "совсем".
        Второй - я должна была выдержать эти двое суток по принципу "Цель оправдывает средства", причём я могла рассчитывать на безопасность согласно условиям двухдневного контракта - он не имел права меня бить, если я того не пожелаю и тому подобное. С другой стороны от этого товарища можно было ожидать чего угодно, любой выходки - именно такое впечатление он производил. Зато в случае подтверждения статуса, я могла рассчитывать на Остров, Замок и бал в нём или что там предполагалось. К тому же он был обязан вознаградить меня финансово за эти проведённые с ним два дня. Отчего-то эта мысль меня грела менее всего.
        Третий - действовать по ситуации. Раз он не имел права меня насиловать без моего на то желания (и речь шла, разумеется об имитации изнасилования), значит я могла отказать. Согласно договору я имела стоп-фразу, действенность которой обеспечивалась мониторившей нас СБ: "Я хочу прекратить". Он обязывался остановить любую активность в мою сторону при её произношении. При этом я прекрасно помнила, что Олег пил виски, а пьяные люди пьяны по-разному и оттого в полной безопасности я себя чувствовать могла вряд ли. Опять же - я могла многое навыдумывать лишь на основании того, что мужчина вёл себя грубовато и развязно, что вовсе не делало его тем не менее неадекватом.
        Вопрос стоял просто: либо я сдаюсь при первой же трудности Куртизанки и тогда непонятно зачем я вообще сменила дверь, либо я иду на это в стремлении стать Светской Львицей, как Люси. Она же как-то через подобное прошла?
        Видя мои сомнения и то и дело поглядывая от нетерпения на золотые наручные часы, мой новый выпавший по жребию мужчина судя по всему решил меня подбодрить (как умел, конечно):
        - Не ссы, цыпа. Всё будет путём.
        Не сказать, что я прониклась этой краткой ободряющей речью, но выбрать решила всё же третий вариант. И подписала бумаги.
        На всякий случай я держала в сумочке перцовый баллончик и вот как раз он мотивировал меня на подписание этих документов куда сильнее.
        Люси научила меня пользоваться им по ситуации в одном спортивном клубе вместе с тренером по самозащите. Судя по видеоматериалам - штука работала на ура, агрессоры сникали в пару секунд и желали исключительно сгибаться, материться и тереть глазки.
        Мы спустились по лестнице, причём шли не касаясь друг друга, и вышли на автомобильную стоянку, где три месяца назад я удивлялась безразличию моего тогдашнего спутника.
        Машина была подстать. Чёрный "Гелендваген Брабус". Очень органично для этого брутала с покачивающейся из стороны в сторону походкой и чуть растопыренными руками.
        "Прекрасно", - с иронией думала я, - "Буду куда больше ценить интеллигентных парней". Но если без шуток - мне было несколько жутковато.
        Однако эмоции вскоре сменились на целый спектр иных, потому что в машине на переднем пассажирском сиденье нас ждала пухлогубая длинноволосая блонда с лицом "Доминика Версаче лайт", которая разом успокила меня своей манерой общаться с этим дядькой:
        - Пыжик, чё за хуйня, я не поняла? Это что за овца?
        Барышня явно приревновала. Мой спутник же повёл себя так, что я поняла, что очень много надумала, опираясь на внешность и манеры - он конечно довольно пугающ, но куда более безобиден, чем мне казалось:
        - Рыбуль, я типа выиграл приз.
        Рыбуль - жертва собственных представлений о красоте и услужливых пластических хирургов, похлопала накладными ресницами и вяло произнесла, внимательно оглядывая то усевшегося за руль брутала, то меня, устроившуюся на заднем сиденье. Туда-сюда, туда-сюда ярко раскрашенной мордочкой, ресничками хлоп-хлоп:
        - И нахуя она нам?
        - Сексом будем заниматься. Втроём.
        "Обалдеть, какая чудесная перспектива", - подумала я и мне снова захотелось сбежать. При этом снова перед глазами замаячил образ Люси, на этот раз улыбающейся за ударной установкой у себя в квартире.
        Мы выехали на шоссе и я набрала её номер. Долгие гудки. "Абоненнт не отвечает или временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее". Набрала другой её номер. То же самое. Неудивительно, впрочем.
        Пискнул WhatsApp" - сообщение. От Люси.
        "Помни: ты - сама по себе".
        Ну, разумеется. Люси не могла помочь во время двухдневного подтверждения Статуса, хотя мне бы сейчас её советы пригодились бы наверняка.
        "Интересно", - подумала я, - "она поставила на то, что я сдамся или же на то, что выдержу двое суток с этой парочкой?"
        Несмотря на шелка и золото, девушка неопределённого возраста - где-то от двадцати до сорока пяти, оказалась не только образцовой хабалкой, но и удивительной дурой - слушая её трындёж, я чувствовала себя Энштейном в юбке, при этом отдавала себе отчёт, что большие деньги для неё, в отличие от меня, были нормой, к тому же она наверняка знала немало вещей, которые мне были интересны.
        "Только бы дотянуться до Честной Куртизанки", - думала я. - "В этом Статусе я к себе подобных кавалеров близко подпускать не буду. Буду выбирать исключительно обходительных, воспитанных и симпатичных интеллектуалов, умеющих обращаться с девушкой".
        - Пыжик, она конечно ничё так, но ведь ты не предупреждал.
        - Да я сам не был в курсах, что выиграю первый приз, - объяснял мой новый знакомый. - Ты давай заканчивай выступать - нормальная тёлка.
        - Где ты делала губы и сиськи? - заинтересованно спросила Рыбуль, повернувшись ко мне.
        - Свои, - ответила я.
        - Везука, - протянула она, чем, надо признаться, мне порядком польстила, хотя тут же подпортила впечатление: - Конечно можно ещё чуток подкачать, чтобы посексуальнее было".
        Если она имела в виду свои губы, как результат, то у нас были очень разные представления о сексуальности.
        - Как звать-то тебя, подружка? - спросила она.
        - Юля. Тебя?
        - Марго. Давно работаешь?
        - В смысле? - не поняла я.
        - Ну, с парами.
        - А-а... Нет, недавно.
        - Куни любишь?
        - Когда как, - неопределённо ответила я, поражаясь скорости сближения этой сударыни. - В целом - нормально отношусь.
        - Тогда поладим, - удовлетворённо произнесла она. - Жевачку хочешь?
        - Давай.
        Рыбуль выдавила мне на ладонь пару пастилок.
        - Ну чё, девчонки, в ресторан или сразу в койку? - спросил "Пыжик".
        - В ресторан, - сказала я. - Выпить очень хочется.
        Они расхохотались, будто я сказала что-то смешное.
        - Базара нет, - сказал "Пыжик". - Только я пас. За рулём. Дома догоню. После баньки.
        "Ну хоть что-то приятное", - подумала я, глядя в окно, которым проносились мимо придорожные деревья и фонари. - "Не такой уж он и придурок, как показалось сначала".
        Чем больше я наблюдала эту парочку, тем меньше мне хотелось вообще находиться с ними рядом. Отсутствие каких-либо манер, какого либо воспитания было для них совершенно естественным. Марго была простовата даже в попытках хитрить, а этот "Пыжик" явно зациклился в попытках демонстрировать миру каждую секунду, как он крут и опасен. Лично я видела для себя просто латентно-агрессивного закомплексованного толстопуза, но он похоже воображал себя кем-то вроде Басты, только покруче. В машине звучал какой-то дико примитивный рэп про трудную жизнь пацанскую, где только шмары кругом, да пара королев, которые вскоре слёзы будут лить по пацанам, которых отвергли. Ездил "Пыжик" хоть и умело, но на мой взгляд чересчур лихо, то и дело превышая скорость и перестраиваясь из ряда ряд. Казалось, что он притормаживал только тогда, когда система сообщала ему о ближайшей точке контроля.
        Говорилон мало и коротко, в отличие от Марго, что щебетала без умолку. Я узнала о проблемах с арендой дачи у Баженовых, о том, что Светка, та, что прогноз погоды ведёт и замужем за топ-футболистом, давно ему изменяет с ресторатором Лёхой, и что неудивительно, что ему плевать, он её и замуж брал, несмотря на то, что она обслужила весь коттедж и весь телеканал, да и сам он только и делает, что тусит с тёлками в клубах, непонятно когда вообще тренируется. О том, что было бы неплохо проколоть малые половые губы, чтобы там были серёжки красивые с брюликами и что хочется над татушкой на пояснице сделать ещё одну, в том же стиле, ты ведь не против, Пыжик, да? О том, что она всю неделю сидела дома, если не считать пары модных показов и шоппинга и что если он её любит, то полетит с ней в Индию, кататься на слониках, а если нет, она полетит туда с Лизкой. О том, что новая горничная - идиотка и её надо сменить. О том, что задрали уже эти нищеброды, которые пишут ей в Инсте, желая её соблазнить, но она верна только своему "Пыжику". И так далее и тому подобное. Эта барышня не занималась ничем и любое свободное
время воспринимала, как дикую скукоту. Шоппинг и подружки, похоже такие же, как и она сама, вот и всё. Ах да, много, много понтов. Внешне, к слову, она вполне соответствовала - очень дорого и очень безвкусно, но ей нравилось. Как выяснилось, с "Пыжиком" они познакомились, когда она была Куртизанкой, а потом он "по уши в меня влюбился и предложил жить у него" положив пансион в пару сотен тысяч в месяц поверх всех расходов. Эти деньги она прикапливала на какое-то мутное потом. Про Клуб она много всего знает, у неё вообще есть две подружки Честные Куртизанки, которые вот-вот станут Светскими Львицами, а ещё она веган, ест только травку и зёрна, и ЗОЖевец, что однако совершенно не мешало ей курить и бухать - "так, балуюсь". За время нашей поездки баловалась курением она к слову раза четыре, а ехали мы около часа. Она была очень начитанной особой - так и сыпала цитатами из пабликов, приписывая Толстому и Хайяму какой-то пафосный бред и новояз, ещё увлекалась эзотерикой и уверяла, что может научить приманивать деньги, и что именно эти волшебные навыки, переданные ей по наследству от бабули-сибирячки, и
позволили ей жить теперь в достатке, хоть она и девушка из небогатой семьи. В общем, трэш жуткий, но при этом она не была настроена ко мне агрессивно, как поначалу., видимо мысленно записала в подружки.
        В общем, не буду грузить - для себя я сделала однозначный вывод - мне это не надо. Не моё. Одновременно с тем я прекрасно понимала, что скажи я сейчас стоп-фразу - снова три месяца ожидания, причём в таком случае безо всякого вознаграждения, так как сорву возможность игрокам делать ставки. Пока я лихорадочно соображала, как поступить, мы приехали в какой-то статусный кабак, где играл оркестр, отдыхали типы, подобные "Пыжику" вместе с подобными Марго подругами и где в воздухе висело чувство "Опаньки, я в девяностых".
        Не могу сказать, что мне было уютно. Мы заняли столик на четверых, причём "Пыжик" и Марго сидели напротив меня и разговор, поначалу совершенно не клеившийся, довольно скоро принял форму анкеты, где анкетировали именно меня, а я всячески старалась уйти от ответов.
        Всё это выматывало. И наконец, когда Марго ушла пудрить носик в элитный дамский сортир, я, опрокинувшая пару бокалов полусладкого, решилась и выпалила "Пыжику", причавкивающему ростбифом:
        - Я не буду заниматься сексом ни с тобой, ни с твоей Марго.
        Он подзавис, затем быстро дожевал, сглотнул и уставился на меня:
        - Ты охуела? Это чё за развод?
        У меня была всего одна возможность хоть как-то упрпвлять ситуацией и я ею отчаянно воспользовалась:
        - Сколько ты теряешь, если я сейчас скажу стоп-фразу?
        - Да практически всё! - повысил голос он. Вы бы видели его глаза. - Семьдесят процентов! И это такие бабки, которые тебе не снились даже! Ты херли меня подставляешь так, дура?
        - Не надо так волноваться, - миролюбиво сказала я, самым умиротворённым, насколько это было возможнл, тоном. - Смотри...
        - Слушай, ты! - прервал он. Ты не много ли на себя берёшь?!
        Вид его стал поистине страшен. Мне с трудом удалось закончить предложение.
        - Выслушай, пожалуйста. Я не говорю стоп-фразу, мы проводим двое суток вместе, ты получаешь полную сумму и подтверждаешь мне статус. Хорошо?
        Он молчал, сверля меня взглядом. Наконец сказал:
        - Лады.
        А потом добавил:
        - Если бы не служба безопасности, я бы тебе показал... Оттрахал бы тебя жёстко прямо здесь, чтобы ты не зарывалась...
        - Я не зарываюсь, - сказала я. - Просто деловой разговор. Ты мне, я тебе. Что, такой классный мужик себе тёлку покруче меня не найдёт, что ли? Уверена, на тебя бабы вешаются.
        - Не без этого, - чуть оттаял он.
        Потом самодовольно ухмыльнулся:
        - Может подумаешь?
        - Подумаю. Но вряд ли. Я похоже не создана для этого.
        - Ой, да ладно, блядь, гнать... Всё зависит от суммы. Ну, сколько тебе надо, чтобы я тебя хорошенько оттрахал, а?
        - У меня месячные. К тому же чешется всё. Молочница. Ты переоцениваешь значимость секса со мной. Бревно бревном.
        Он озадаченно уставился на меня:
        - Чё, в натуре?
        Я кивнула.
        - А херли они подсунули мне такое говно? Или ты пиздишь?
        - Ну, слушай, месячные вообще никого не спрашивают, быть им или нет. А по поводу молочницы... так это не точно... К тому же, ты ведь игрок, так? И тебе дико попёрло сегодня, согласен? Так вот, на те бабки, что ты заработаешь, ты себе можешь с десяток таких как я взять. Я себе даже губы нормальные не сделала ещё.
        - Это да, - согласился он. - Тут базара нет. Ладно... хер с тобой... лады. Попиздим хоть, да? Эскортница фальшивая...
        - Конечно попиздим, - кивнула я. - Можно подумать, что мужчина с женщиной только трахаться может.
        Я улыбнулась.
        - А херли с вами ещё делать? - гоготнул он. - Вас ебать надо.
        - Ну, мы можем на рыбалку сходить, если хочешь.
        - Да иди ты в жопу, - махнул рукой он. - Лиса, блядь, хитрожопая. И рыбку и съесть хочешь и...
        - А вот как раз нет, - с улыбкой вставила я, хотя меня всю трясло.
        - Пох. Давай выпьем. Я телохранителю позвоню. Довезёт, тут ваще недалеко.
        - Не, я пас. Итак уже перебрала. Не хочу, чтобы голова болела завтра. В общем, мы договорились, да?
        Он кивнул. Затем поднял руку и помахал ею, подзывая официанта.
        Когда тот подошёл, сказал:
        - Три рюмки водки заебашь.
        - Какую вам. Есть "Финляндия", "Русский стандарт"...
        - Да похуй вообще. Самой лучшей, что у вас есть.
        - Будет сделано, - откланялся тот.
        Скажу честно, меня это дико напрягло. Он и трезвый-то был несколько агрессивен, а уж от него пьяного ожидать можно было чего угодно. Хорошо, что рядом была Марго. С ней вместе в его присутствии было как-то спокойнее.
        Но радовалась этому я недолго, потому что оказалось, что Марго была квестом и жили они раздельно, а потому по истечению суток я осталась с "Пыжиком", которого друзья в кабаке - сплошь в кэжуал и деловых костюмах, но без галстуков, называли Пыхой и которого, как я узнала в тот вечер в дорогом кабаке, звали Павлом, наедине.
        И учитывая то, что несколько раз он, матерясь ломился в выделенную мне спальню на втором этаже своего трёхэтажного дома, а я стояла в ночнушке с перцовым баллончиком наготове, готовая прокричать стоп-фразу, страху я натерпелась порядком.
        Вторые сутки разговаривали мы мало, он в основном общался по телефону с партнёрами, причём стиль общения был далёк от делового и "решал вопросы", а также пару раз уезжал по делам, оставляя меня в фитнес-центре, где я прыгала со скакалкой, плавала в бассейне, играла в пинг-понг и серфила Инет в поисках чего-нибудь интересного, сидя в местном кафе.
        По истечении двух суток, надутый и не разговаривающий со мной всю дорогу "Пыжик" высадил меня на площади Белорусского вокзала, сказал: - "Всё, бывай" и, после того, как я закрыла дверцу, дал по газам.
        Спустя час мне пришло два смс от него. По сути - одно. Денежный перевод на карту с надписью "Пошла на хуй, сука". 100 рублей.
        Затем ещё два. Денежный перевод от Клуба. 930 000 рублей. С сообщением:
        "Статус Куртизанки не подтверждён. Вы можете повторить попытку спустя ровно три месяца. Обратитесь к рекомендатору".
        Прочитв сообщение, я улыбнулась: "Пыжик", похоже, считал, что жёстко меня наказал за недоступность.
        Честно говоря, не получив Статус, я особо не расстроилась. Что-то мне резко перехотелось становиться Куртизанкой.
        Глава 15. "Сюрприз"
        - Не ожидала, честно, - поделилась Люси. - Впервые проиграла на тебе. Думаю, нас таких много было и ты получила неплохой гонорар. Чем непредсказуемее поведение претендентки, тем больше выигрывает Клуб.
        Мы, не торопясь, бродили по выставочным залам Центрального Дома Художника.
        - А какие ты делала ставки? - поинтересовалась я, глядя на Люси, что рассматривала сатирический постер с котами.
        - Разные, - ушла Люси от ответа. - Пролетела везде. Похоже я изучила тебя не настолько хорошо, как думала. Но тем интересней.
        - Ну, например? - не отставала я.
        Люси повернулась ко мне и покачала головой:
        - Это конфиденциальная информация. Вот какой гонорар тебе заплатили?
        Я улыбнулась.
        - Это конфиденциальная информация, - сказала я.
        - Умничка, - улыбнулась Люси. - Но думаю - лям. Максимум.
        - Чуть поменьше. Но на машинку хватит.
        - Ты хочешь купить автомобиль? - вскинула брови Люси.
        - Да, хочу. И давно. А что тебя удивляет?
        - Это же пассив. Бензин, ремонт, все дела.
        - Зато свой личный транспорт и музыка в нём.
        - Это верно, - улыбнулась Люси. - А какую ты хочешь?
        - Ещё не решила. Подбираю. Тысяч за семьсот, б/у.
        - Справишься сама? Или помочь?
        - Если у тебя есть полезные контакты, то я бы воспользовалась.
        - Есть. Дам твой номер одному парню, он занимается продажей подержанных автомобилей. Думаю, подберёте что-нибудь достойное.
        - Спасибо.
        - Пожалуйста, дорогая. Скажи, какие у тебя планы на ближайшие три месяца? Автовождение?
        - Да. Автошкола, дополнительные занятия и получение прав.
        - Не хочешь слетать в Хорватию? Немножко подзаработать.
        - Отчего же? Хочу, конечно.
        - Хорошо. Значит, договорились. Реши вопрос с автошколой, сообщи мне о своём графике и скоординируемся. Там нет ничего сверхсрочного, но деньги терять не хочется.
        - Хорошо, - кивнула я.
        - Ещё пробовать будешь? - спросила Люси, рассматривая стеллаж с гипсовыми фигурками - что-то историческо-политическое.
        - Буду, - сказала я. - По меньшей мере это крутой заработок.
        - Статус намного круче, - сказала Люси. - Он даст тебе контакты. А контакты часто ценнее денег. Особенно в России. Потому на музыкальных каналах поёт не тот, кто поёт хорошо, а тот, кто имеет нужные связи.
        - Это несправедливо, по сути, - сказала я.
        - Представлений о справедливости, Бельчонок, примерно столько же, сколько и людей. Иногда совпадает, иногда нет. Часто нужен не голос, а шоу, если продолжать аналогию. А иногда просто отмыть деньги. Для этого оперный вокал не нужен. К тому же представления о качестве тоже у всех разные и потому не озадачивайся вопросами справедливости. Это пустые рефлексии.
        Несмотря на то, что мой образ жизни за последние полгода кардинально изменился, и однозначно в лучшую сторону, я всё чаще стала ловить себя на мысли, что мне не хватает приятно-волнительных приключений. Меня, словно болото, засасывала рутина деловых будней, перемежаемая только сном и мечтами о сказочном острове. Я грезила этим островом, этим замком, мне представлялся он чем-то невероятно загадочным и в воображении моём он всё чаще высился на холме, подножьем утопал в солнечной зелени, окружённый со всех сторон нежно-синим океаном. Когда я делилась с Люси своими представлениями об острове и замке, она, неизменно улыбаясь при этом, говорила, что если я получу приглашение туда, я сама смогу сравнить реальные впечатления со своими фантазиями.
        В Хорватии мне было очень хорошо, я наслаждалась красотой озёр, купалась в чистом и тёплом Средиземном море и потихоньку занималась делами. Ничего сверхсложного я не делала, работа очень напоминала прежнюю офисную, только проходила в основном на побережье и яхтах. Я занималась закупками необходимого оборудования, отслеживала состояние яхт, организовывала поставки еды и напитков, нанимала и увольняла персонал, договаривалась с местными рыбаками о сотрудничестве, оформляла на правах и.о. различные мелкие сделки, присылала отчёты Люси, занималась подрядчиками, сотрудничала с яхт-клубами, выбивая для клиентов членские билеты и устраивая им возможность участия в регатах, если на то было их желание. Довольно скоро я стала более-менее понимать сербо-хорватский, а спустя некоторое время научилась и немножко на нём общаться. Впрочем, большинство моих собеседников прекрасно говорили на русском или на английском, а нередко владели и тем и тем языком.
        Ухоженная, загорелая, улыбчивая и стильная, я купалась в мужском внимании, но старалась не производить впечатление легкомысленной особы и флиртовала редко и в свободное от рабочих вопросов время. У меня не было романов, хотя несколько раз я позволила себе секс с одним обаятельным парнем, клиентом Люси, арендовывающим у неё посуточно одну из небольших яхт и совершенно на мой взгляд не пригодным к более-менее серьёзным отношениям. Лёгкий и очень приятный в общении, романтичный бабник-раздолбай, он умел соблазнять, но представить его ответственным хоть за что-то кроме организации романтического ужина на берегу Адриатического моря я, как ни силилась, не могла никак. Секс с ним не был особенно примечательным, так как партнёр думал в основном о себе любимом, но меня устраивал в достаточной степени, чтобы я захотела пару раз повторить. Что, собственно, и сделала.
        Так и пролетели три месяца - я летала на работу из Москвы в Дубровник и останавливалась там иногда на сутки, иногда на двое-трое, а затем возвращалась в российскую столицу брать уроки вождения и отоспаться в арендуемой квартире. К слову сказать, там никого кроме меня не бывало, за исключением конечно Люси.
        Так вот, несмотря на то, что жизнь моя стала насыщенной приятными встречами и интересными событиями, я всё же чувствовала себя... как бы это сказать точнее... немножечко ущербной... неполноценной, потому что страсть, как хотела на Остров, но меня туда не брали. И вот за несколько дней до третьей своей попытки я стала так сильно волноваться, что принялась налегать то на хорватские вина, то на успокоительные средства, потому что порой не могла заснуть до утра, мечтая о том, чтобы наконец пройти уже этот Жребий и полететь с Люси на бал.
        Надо сказать, что Люси, как я узнала в одном из разговоров, летала туда каждые три месяца и оставалась там на неделю-две, при этом отключала все телефоны, и только просматривала почту по вечерам, да и то не каждый. На вопросы, что она там делала, она не отвечала, лишь загадочно и немного, как мне казалось, грустно улыбалась. Иногда роняла что-то в стиле "Придёт время - сама узнаешь. Если придёт, конечно".
        Но как-то раз, за два дня до Жребия, состоялся у нас диалог, во время которого я узнала о Клубе и Острове чуть больше, чем возможно изначально хотела Люси.
        Поздним вечером мы сидели на широком подоконнике в одной из её квартир, пили ирландский кофе, много молчали и смотрели в темноту через оконное стекло, где маленькими оранжевыми звёздами светились фонари. Я снова спросила Люси, зачем так возится со мной, зачем обеспечила меня работой и платит солидную зарплату, и она сказала:
        - Мне хочется, чтобы ты не повторяла моих ошибок.
        - Каких? - заинтересовалась я.
        Она немного помолчала, глядя в окно, отпила кофе и, повернувшись ко мне, внимательно на меня посмотрела.
        - Я не всегда была богатой, Бельчонок. Было время, когда я твёрдо была убеждена в том, что такие люди, как я, иметь большой доход не могут по определению. Знаешь, будто не та каста. Что-то вроде "не дворянка" и максимум мне может светить зарплата, чуть большая, чем в среднем по региону. И то, если буду из кожи вон лезть, сутками пропадая на работе и абсолютно забыв про личную жизнь.
        - Очень знакомо... - тихо сказала я. - Я, собственно, и сейчас нередко себя так ощущаю... Потому что без тебя...
        Она не дала мне договорить:
        - Вот именно, Бельчонок. Вот именно. Я хочу, чтобы ты преодолела этот барьер. Деньги - это мышление. Большие деньги - просто нетипичное мышление. Но для того, чтобы стать действительно финансово самодостаточной, тебе нужно понять, что ты не финансовая плебейка. Знаешь, это как преодолеть барьер в уровень месячного дохода в сто тысяч рублей. Ты это делаешь, сама, и понимаешь, что не просто хочешь и даже не просто можешь, а уже сделала. По факту. Как научилась плавать и проплыла от берега до острова. И вот ты сидишь на камнях этого острова и понимаешь, что доплыла. И снова сможешь. По факту. Мне, как твоей подруге и если хочешь... наставнице... важно, чтобы ты сумела сама. Я подкинула тебе работу не только для того, чтобы облегчить жизнь себе - в конце концов я могла бы найти опытную сотрудницу. Правда вряд ли она имела бы такой уровень доверия, какой имеешь ты и это однозначно для меня бонус - я не беспокоюсь по поводу махинаций с яхтами и тому подобным. Но в целом, мне даже не пришлось бы обучать её или его, как тебя, достаточно было бы ознакомить с бизнесом, ввести в него и платить ту же
зарплату. Просто ты - это во-многом и моя репутация. И прежде всего перед самой собой. Знаешь, глядя на тебя, я часто вспоминаю себя прежнюю...
        - Думаю, что понимаю тебя... - тихо сказала я.
        Мы помолчали.
        - Одно время я была просто потреблянткой, вытянувшей счастливый билет... - сказала она. - Я очень зависела от мужчины... а потом оказалась не у дел... И мне стоило огромных усилий вновь поверить в то, что я что-то могу сама. Тогда меня едва не раздавило понимание, что либо я целиком и полностью зависимая игрушка, либо должна вернуться в бедность, а для меня мой прежний на тот момент уровень жизни был уже бедностью. А твой недавний, к слову, я бы уже тогда сочла нищетой. Без обид.
        - Никаких обид, - помотав головой, заверила я.
        - Славно, - мягко улыбнулась она. - Так вот, я хочу, чтобы ты понимала, что и без меня кое-чего стоишь, что без меня достойна того уровня жизни, который обрела. Жребий будет всего лишь трижды или четырежды, а что дальше? Представь, что мы перестали общаться. Чем ты занималась бы?
        - Скорее всего вернулась бы к прежнему образу жизни... Восстановилась бы на прежней работе или нашла бы подобную... Правда с мужчинами общалась бы иначе, это точно.
        - Именно. А вот теперь ты вполне могла бы заниматься тем, чем занимаешься сейчас в Хорватии. Твоя зарплата больше прежней в четыре раза и она вполне себе среднерыночная. И для начала это совсем неплохо, уверяю тебя.
        - Знаю, Люси. И очень тебе благодарна.
        - Пойми, нужны навыки и вера в себя. Ты теперь водишь машину, знаешь немножко ещё один язык, постоянно практикуешься в инглише, осваиваешь новые горизонты в бизнесе. Ты учишься уважать себя. А раньше ты жила так, будто нашла себя чуть ли не на помойке. Пойми правильно, я не про деньги. Я про отношение к себе самой и про веру в себя достойную самых разных благ и удовольствий. В обмен на интеллект и труд. Если этого не будет, то без мужиков ты будешь никем. И внутренне, глубинно, не будешь себя уважать и ценить. А значит - останешься там же, где и была. Потому что не будешь чувствовать себя способной и достойной. Снова нашла бы подобного этому Саше мужика и принялась бы его "тянуть". А мужчину не надо тянуть, Бельчонок. Мужчину надо вдохновлять.
        - Сашу вдохновлял, пожалуй, только компьютер...
        - Да. Но потому, что ты не была круче компьютера. Уверена, познакомься я с ним и пофлиртуй вечер, вскружила бы ему голову, он бы и думать забыл бы про свои танчики или во что он там игрался.
        - Так бы и было, - охотно согласилась я.
        - Только вот мне он такой был бы зачем? - с улыбкой спросила Люси. - В моём понимании из себя не представляет вообще ничего. Просто балласт. Который ты даже не скинула, он сам отвалился, когда вопрос встал о том, чтобы перестать балластом быть. Но не будь нашей встречи - охотно бы повесила его на себя снова, при том, что он стопудово остался бы прежним.
        - Да, очень вероятно...
        - А теперь? Теперь ты стала бы встречаться с таким мужчиной? А выстраивать с ним серьёзные отношения?
        - Ты смеёшься, что ли?
        Люси действительно рассмеялась.
        - У тебя чашка тоже пустая... Повторим?
        - Повторим, - охотно откликнулась я.
        - Для того, чтобы иметь хорошее, надо быть готовым к этому, надо иметь это сначала в голове, Бельчонок. Не просто хотеть, а иметь. А этого не будет, если ты сама не считаешь себя достойной. И неважно, сколько человек тебе скажут, что ты достойна. Надо самой так считать. А для этого надо на что-то опираться. На что-то устойчивое. Вроде навыков, умений и понимания, как и что делать, чтобы то или иное нужное получать. Вот именно этому ты сейчас и учишься. Учишься фильтровать мужское общество, учишься вращаться в мире бОльших, чем привыкла раньше, денег, учишься общаться с богатыми людьми на равных, а не как бедная родственница или лукавая хабалка - это обычные манеры общения бедных людей с богатыми. Либо прибедняться и заискивать, либо панибратствовать и рисоваться. Потому что внутренней убёждённости в относительном равенстве нет. Вот пусть она у тебя появится. Потому что пока её нет.
        - А зачем тебе моя уверенность в себе? - спросила я.
        - Вот то, что ты так часто задаёшь мне эти вопросы - как раз признак того, что её нет. Как и вытекающей из неё самодостаточности. Потому что видишь меня меценаткой и аристократкой, а себя - неспособным быть мне полезным заморышем. Понимаешь?
        - Да, Люси... - сказала я. - Понимаю. Так и есть, в общем-то.
        - Так есть, пока ты так считаешь. Это вопрос внутренней уверенности. Внимание, не показушно-фальшиво-нарочитой самопрезентации, а внутренней уверенности. Вот скажи мне, ты прежняя стала бы трахаться с вонючим, немытым, заблёванным и обгадившимся бомжом?
        - Фу, мерзость... Нет, конечно!
        - А для меня твой бывший Саша - примерно то же самое, Бельчонок. Однако ты с ним спала. В одной постели. А я бы его за руку не взяла бы, побрезговала. Не мой уровень совершенно. А вот зассанная бомжиха-алкоголичка с вонючим опустившимся алкашом спать будет запросто. Её уровень. И уровень тут - не снобизм, не показуха, а внутреннее понимание того, чего в действительности достойна ты сама. Фитнес поможет тебе выбирать спортивных и атлетичных, деньги - богатых, статус - влиятельных, интеллект и эрудиция - умных и интересных. Просто будет твой уровень. Понимаешь меня, Бельчонок?
        - Да, Люси. Понимаю. Спасибо тебе.
        - И тебе. Ты очень много делаешь для меня, знай. Ты очень выручила меня тогда в кафе, ты усилила уважение ко мне в Клубе, ты дала мне возможность не раз хорошо заработать, ты облегчаешь мне задачи в бизнесе, да и просто ты моя душевная подруга, близкий мне уже человек.
        В каком-то порыве я обняла её и она тут же отозвалась нежными и тёплыми объятиями.
        - А о каком уважении в Клубе ты говоришь? - спросила я. - Не очень понимаю, о чём речь.
        - Благодаря тебе... точнее... моему введению тебя в Клуб, я стала чаще видеться с одним очень важным для меня человеком...
        - Не понимаю... - призналась я.
        - Я сама не очень хорошо понимаю взаимосвязь... но думаю, что ты ему интересна и поэтому он стал... больше общаться со мной...
        - Интересна кому?
        - Ему, - уклончиво ответила Люси и снова уставилась в окно.
        Я тронула её за плечо.
        - Кому "ему", Люси?
        Она повернулась ко мне. В глазах сквозила грусть и какая-то отрешённость. Ни тени улыбки. Непохожая на себя Люси.
        - Я не хочу обсуждать эту тему. По меньшей мере не сейчас. Ты ни в чём не виновата, более того, я тебе благодарна. Очень благодарна...
        - Хорошо... Но ты хотя бы можешь сказать мне, кто он и почему я ему интересна? Это же напрямую меня касается. Я его знаю?
        - Нет.
        - Обалдеть. А он меня да?
        - А он тебя да.
        - И кто он?
        - Создатель Игры. Создатель Клуба. Владелец Острова. Хозяин Замка.
        Обомлевшая, я сидела, вытаращив на Люси глаза. А она тихо добавила:
        - Мой любимый мужчина...
        Глава 16. "Неожиданное предложение"
        В ту ночь мы с Люси больше не возвращались к той теме. Не потому что мне было неинтересно, напротив - мне было очень интересно! - но потому, что она ещё раз твёрдо дала понять, что не хочет об этом говорить. И вновь настаивать я не стала. Стоит отметить, что несмотря на в целом привычно приятное общение, между нами будто пробежал холодок. Меня напрягала недоговорённость и ещё казалось, что Люси теперь относится ко мне несколько иначе, причём хуже, а не лучше, в то время как я ей ничего плохого не сделала.
        Вечером следующего дня (напомню, чуть более, чем за сутки до начала Жребия, в котором я собиралась принять участие в третий раз) я наконец-то получила долгожданные водительские права, и наградить себя решила ужином в одном из любимых кафе, сразу после посещения салона красоты. Несмотря на то, что Люси, сославшись на дела, не смогла составить мне компанию, я чувствовала себя довольной, красивой, счастливой и испывающей приятное волнение в предвкушении долгожданного завтрашнего Жребия. Но только я вышла я вышла из салона неподалёку от своего нового дома в Москве, как ко входу подъехал блестящий чёрный Роллс-Ройс, откуда вышел мужчина в чёрном костюме и тёмно-синей сорочке и окликнул меня:
        - Юлия Сергеевна?
        - Да, - настороженно отозвалась я и остановилась. - Чем обязана?
        Сухопарый, с зачёсанными назад посеребрёными из-за седины волосами, тонкими усиками всё с той же сединой и внимательным, цепким взглядом серых глаз, он походил на какого-нибудь белогвардейского офицера из современного исторического кино, в том числе своей выправкой и манерой держаться. В правой руке он держал чёрную папку.
        - Позвольте представиться: Роман Станиславович, уполномоченный по вашему делу в Клубе. Эта папка, - он приоткрыл её, показывая документ, на котором значились мои фамилия, имя и отчество, - бумаги, которые подтверждают расторжение с вами договора о взаимном сотрудничестве с Клубом. Расторжение в одностороннем порядке, разумеется.
        Кровь отлила от моего лица и я почувствовала накатившую слабость. Едва ноги не подкосились.
        - Я что-то не так сделала? - тихо спросила я.
        - Если возможно, Юлия Сергеевна, я предпочёл бы продолжить беседу в другом месте, не здесь. Здесь много лишних ушей.
        Несмотря на то, что вокруг нас никого не было и только метрах в ста от нас удалялся прохожий, я кивнула:
        - А где вы хотите поговорить?
        - Предпочёл бы в машине, если вы, конечно, не против. Я отпустил шофёра погулять.
        - Предпочитаю не садиться в автомобиль к незнакомым людям. Имеется опыт. Не самый приятный, надо сказать.
        - Понимаю. Тогда, быть может, в парке? Сейчас правда заморосит, но у меня есть зонт.
        Я посмотрела на серое небо. Действительно, судя по всему, дождь не заставит себя ждать.
        - Давайте в машине, - сказала я. - Но предупреждаю, в случае...
        Покачав головой, он перебил меня ровным и спокойным тоном: - Вам не о чем волноваться. К тому же эта беседа прежде всего в ваших интересах.
        Мы прошли к автомобилю, он галантно открыл заднюю дверь, я поблагодарила и села. Просторный, приятно пахнущий салон со столиком между сиденьями.
        - Водички? - предложил Роман Станиславович, усевшись рядом со мной.
        - Да, благодарю вас, - ответила я и спустя минуту в несколько глотков осушила прохладный бокал, куда он щедро налил из при мне открытой бутылки "Перье", которую достал из миниатюрного бара.
        - Ещё? - предложил он, всё так же внимательно глядя на меня.
        - Нет, спасибо, - покачала головой я. - Перейдём к делу.
        Он кивнул и протянул мне папку.
        - Ознакомьтесь, пожалуйста.
        Несколько минут я просматривала бумаги, некоторые из которых подписывала полгода назад, когда впервые приехала вместе с Люси в Клуб. Действительно, со мной расторгали контракт в одностороннем порядке.
        - Я хотела бы узнать о причинах... - сказала я. - Здесь какие-то невнятные формулировки...
        - Единственная причина - приказ сверху, - сказал мой собеседник. - Но это не всё. Вот, пожалуйста.
        Он достал из внутреннего кармана пиджака конверт из крафтовой бумаги, скреплённый сургучной печатью, и протянул его мне.
        - Что это? - спросила я, принимая конверт.
        Едва заметно пожав плечами, он сказал:
        - Раскройте и узнаете.
        Я повертела конверт в руках (на нём не было ни единой надписи, ни штемпеля, ни картинок, ничего, кроме сургучной печати), аккуратно надорвала его сбоку и вынула сложенный вдвое белоснежный лист. Развернув его, прочитала:
        "Здравствуйте, Юлия!
        Вы не знаете меня и оттого может возникнуть некоторая неловкость, учитывая обстоятельства, при которых Вы читаете это письмо. Конечно, я мог бы позвонить Вам, но простите мне мою старомодность в подобных вопросах, я всё же предпочитаю сообщить Вам то, что желаю сообщить, в письменной форме. Это позволит мне остаться инкогнито в случае, если Вас не заинтересует моё предложение, о котором пойдёт речь ниже и также даст вам возможность для отступления, если, опять же, оно Вас не заинтересует.
        Итак, в силу ряда причин, моё отношение к Вам не является стандартным. Это просто надо принять. Раскрывать карты в этом письме я не стану, поскольку мы не общались тет-а-тет, но можете верить, у меня было достаточно оснований для того, чтобы сразу обратить на Вас внимание. Признаюсь, я пристально наблюдал за Вами с того момента, как Вы пожелали поучаствовать в моём проекте. И несмотря на то, что Вы вели себя достойно, мне не хочется, чтобы Вы продолжали участие в нём. На это тоже есть причины. Прошу извинить, что нарушил Ваши возможные планы, но третьей попытки Вам не предоставят.
        Однако у меня к Вам есть совершенно неформатное предложение.
        Не знаю, заинтересует ли оно Вас, но думаю, что цель Вашего участия в Игре была в некоторой степени с ним схожей. Я приглашаю Вас к себе. Напрямую. Без всяких жребиев. В гости. Просто в гости. Не в сезон, когда мы устраиваем эти пафосные балы, но в межсезонье, когда кроме меня и слуг на острове никого нет. Приглашаю Вас для того, чтобы пообщаться. В силу ряда обстоятельств последние несколько лет я предпочитаю не покидать свой остров. Но буду очень рад видеть Вас здесь, а не через экран одного из своих мониторов.
        Если Вам интересно, просто скажите "Да" человеку, что дал Вам это письмо. Просто "Да". Одно лишь слово. Услышав Ваш ответ, он организует всё, что нужно для того, чтобы через два дня Вы были здесь желанной гостьей.
        Если же Вас не заинтересовало моё предложение, просто скажите ему "Нет". Этого достаточно для того, чтобы больше ни он, ни я не побеспокоили Вас. Вы сможете вернуться к своей прежней жизни без каких-либо препятствий с нашей стороны.
        Благодарю Вас за внимание.
        С уважением, N.
        P.S. В случае Вашей заинтересованности моим предложением, все расходы, разумеется, я беру на себя".
        Сказать, что прочитав это, я запаниковала, значит не сказать ничего. Множество мыслей разом затрубили в моей голове: "Неужели это тот, о ком я думаю?!", "Не очередная ли это проверка на вшивость?", "Как на это приглашение отреагирует Люси?", "Нужно ли ей говорить о нём?", "Будет ли честным по отношению к ней о нём не сказать?", "Не она ли это, собственно, устроила?", "Если я не соглашусь, то всё, прощай Клуб, прощай Остров?", "Почему он пригласил меня? Зачем?", "Что вообще происходит?".
        Этот мыслепоток был прерван вопросом сидящего рядом со мной Романа Станиславовича:
        - Ну-с, каков будет ваш ответ?
        - Можно ещё водички? - сглотнув, попросила я.
        - Конечно, - ответил он и налил мне ещё.
        Выпив, я сложила письмо, убрала его в конверт и, указав на него, спросила:
        - Могу ли я оставить его у себя?
        Роман Станиславович медленно покачал головой и протянул руку. Я отдала конверт.
        - Мой ответ: "Да", - сказала я.
        - Хорошо, - бесстрастно сказал мой собеседник. - В таком случае, завтра в шесть пополудни я буду ждать вас у подъезда вашего дома. Возьмите только самое необходимое.
        - Хорошо, - эхом отозвалась я.
        Роман Станиславович открыл дверь, вышел из автомобиля и подал руку, помогая выбраться. Затем сказал:
        - Приятного вечера и доброй ночи.
        - И вам, - тихо ответила я.
        Спустя минуту подошёл шофёр, грузный молодой короткостриженный брюнет в чёрном костюме, и они сели в машину. Роллс-Ройс тихо заурчал мотором, выехал на дорогу и вскоре скрылся за поворотом, а я осталась наедине со своими метущимися мыслями, где главной была "Говорить ли Люси о приглашении и о том, что я его приняла?". Честно говоря, мне было и несколько страшно и совестно, я понятия не имела, как отреагирует Люси на эту информацию, но понимала, что она очень вряд ли ей обрадуется. Я чувствовала себя несколько скверно оттого, что тот, кто пригласил меня - мужчина, которого она, как призналась мне накануне, любит.
        С другой стороны, я не знала, зачем приглашена. Всё, что я помнила по этому поводу из письма - он хотел пообщаться со мной. И быть может о Люси. И тайком, чтобы она не знала. Но почему он тогда об этом не написал? Одновременно с тем в письме был явный акцент на его заинтересованности конкретно во мне, он признался в том, что несколько месяцев наблюдал за мной, что подтверждало слова Люси. Опять же с другой стороны кто там только не наблюдал за мной... что ж теперь... Я представила, что отказалась бы от этого предложения и мне стало откровенно не по себе. Охватила ужасная растерянность. С Клубом я однозначно была дамой, а вот без него? А чем бы я стала сейчас заниматься, если бы не мысли о предстоящем полёте на Остров? С другой стороны, если Люси рассердится или обидится на меня, то вся моя деятельность в Хорватии по понятным причинам прекратится и без неё и Клуба я стану безработной девчонкой со значительно выросшими теперь по сравнению с собой прежней запросами. Мда-а... Я остро ощутила свою зависимость от Люси. Намного большую зависимость, чем привыкла думать. Конечно прошло не такиуж и много
времени, чтобы я, вкусившая более богатой жизни, не смогла вернуться на исходные позиции в плане, например, финансов, но зачем? Хотела ли я этого? Однозначно - нет.
        Я не нарушила своих планов и всё же отправилась в кафе. Только настроение было теперь совсем иным. Получение водительских прав было несомненно очень крутым и значимым событием в моей жизни, но Остров и этот таинственный мужчина, живущий в замке на нём, затмевали его настолько, что придя в кафе, я не сразу вспомнила, что собралась отмечать. И ужиная, я размышляла лишь о том, как мне сказать о вечерних событиях Люси. Я подбирала слова, пробовала фразы на вкус, но всё казалось мне либо недостаточно мягким, либо неубедительным, либо фальшивым, либо и вовсе придурочным. В какой-то момент я вроде бы твёрдо решила ничего Люси не говорить. Пока. А там посмотрим. Но спустя уже пару минут категорически передумала, посчитав, что это вообще свинство с моей стороны. Прошло ещё несколько минут и я передумала вновь.
        И даже спустя пару часов, когда я уже вернулась домой, я всё думала и думала о том, стоит ли говорить Люси о том, что на Острове меня ждёт... её любимый мужчина... что он позвал меня немонятно зачем... и готов покрыть все расходы... так хочет пообщаться со мной... Позвал не в сезон, и как я поняла, меня одну. И никого больше.
        Глава 17. "Остров"
        Не буду утомлять излишними подробностями, факт остаётся фактом - Люси я ничего не сказала. Остановилась на мысли, что поскольку о цели приглашения мне ничего не известно, значит и сообщать Люси о нём я не обязана. Иное дело, если бы хозяин острова меня прямо кадрил, тогда да, стоило бы сообщить подруге. Но этого не было, а получать порцию возможного негатива от Люси, к которой я относилась очень трепетно, мне совершенно не хотелось. Я и так переживала из-за того, что у нас возможно ухудшатся отношения из-за того, что она мне рассказала, так зачем было усугублять?
        Короче говоря, без пяти шесть, в новом красивом светло-голубом платье, которое я купила утром (посчитала, что ехать в платье, подаренном Люси будет некрасиво по отношению к ней), я выглянула в окно и увидела уже знакомый чёрный Роллс-Ройс у подъезда. Всё было приготовлено загодя, я ещё раз удостоверилась в том, что всё выключено (вода, газ, розетки) и, закрыв квартиру, спустилась на лифте во двор.
        Меня встретил всё такой же галантный Роман Станиславович (на этот раз на нём была чёрная водолазка и тёмно-синий двубортный костюм), открыл передо мной заднюю дверь и забросил дорожную сумку в багажник. Почти всю дорогу он молчал, потирая шуршащий двухдневной щетиной подбородок и глядя то в окно, то на меня, чем меня порядком смущал, и наконец, перед самым, как я поняла позже, приездом на небольшой аэродром, где нас ждал частный самолёт, сказал:
        - Вы очень красивая женщина. И всё же мне непонятно, чем вы его так зацепили.
        Я не нашла ничего лучше, чем скромно улыбнуться, поблагодарить и вновь отвернуться к окну, но сказанное им мне было конечно очень приятно.
        "Значит, я его "зацепила"", - думала довольная я. - "Ну что ж, осталось выяснить, кого это "его".
        О ено внешности я думать боялась. Не хотела нафантазировать себе прекрасного принца со смазливой мордашкой солиста какого-нибудь бойз-бенда, а потом разочароваться. Может он и вовсе какой-нибудь тип с отталкивающей внешностью, что годами прячется на острове от международной полиции. Или и вовсе какой-нибудь урод. Хотя, честно говоря, представить себе уродом мужчину, которого любила Люси мне было трудно, уж слишком она для этого была хороша. Хотя чего на свете только не бывает. Одно я понимала точно, он старше меня лет на десять минимум, потому как Фильтр говорила о паре десятков лет существования проекта, а он, как я поняла, был его создателем, потому и стоял во главе.
        Самолёт оказался безумно комфортабельным, в нём разве что бассейна не было. У меня была личная прислуга, что то и дело норовила напоить меня чем-нибудь вкусным, я полусидела-полулежала в удобном мягком кресле, слушала любимую музыку и смотрела в окно, сквозь облака на бескрайний океан.
        Ночью я подремала, солнечным утром посмотрела фильм о любви, который мне очень понравился и даже порядком растрогал, затем подремала вновь, заснув под просмотр музыкальных клипов, после поела (и всё было не просто вкусно, а потрясающе вкусно!), а после, утомившись долгим полётом и ожиданием, пообщалась с персоналом. На мои вопросы об острове они только с неизменными улыбками молча мотали головой - видимо им запретили о нём говорить, и в конце концов я сдалась и просто поболтала с ними на разные отвлечённые темы.
        Надо ли говорить, что я сильно взволновалась, когда самолёт, покружив над освещённым солнцем зелёным островом пошёл на посадку? Мне казалось, что только ремень безопасности позволяет мне не выдать тот дикий мандраж, который я ощутила, когда поняла, что вот-вот и я увижу владельца острова.
        Но всё оказалось не так просто. Остров, на котором мы приземлились был, безусловно, потрясающе красив инеплохо заселён, судя по обилию домиков и хижин, но не был целью моего путешествия. Он просто имел небольшой аэропорт.
        Меня спросили о самочувствии, удовлетворились ответом, что всё хорошо и передали под крыло двум загорелым мужчинам и я было испугалась, увидев их суровые, хмурые и небритые лица, но вскоре выяснилось, что Роман Станиславович по прежнему составляет мне компанию, просто задержался у самолёта.
        - Не беспокойтесь, - сказал он. - Моя задача доставить вас на остров в целости и сохранности. В рабство вас здесь не продадут, волноваться не о чем.
        Услышав это, я подумала, что психотерапевт из него вышел бы хреновенький, но, естественно, ничего не сказала, толтко кивнула и последовала за ним, как оказалось, к внедорожнику-кабриолету, за рулём которого сидел какой-то смуглый черноволосый азиат. Увидев меня, он широко улыбнулся, обнажив ровный ряд белоснежных зубов, и что-то воскликнул на незнакомом мне языке.
        Роман Станиславович хмуро покачал в ответ головой, ответив ему что-то на том же, судя по всему, языке и открыл передо мной дверь, предлагая сесть в машину.
        Устроившись, я спросила его, севшего рядом:
        - Что он сказал?
        - Не берите в голову. Принял вас за другую.
        Этот его ответ и напряг меня и озадачил, но точно не заставил переключиться на другую тему. Что значит "за другую"? За кого? Кого сюда возят, что этот туземец так сально осклабился? Или мне это показалось и в волнении я напридумывала всякой ерунды? в любом случае, Роман Станиславович чётко дал понять после первого же моего вопроса об этом, что продолжать разговор не намерен. Он вообще был ужасно молчалив и даже, пожалуй, скучен, этот Роман Станимлавович. Но зато надёжностью от него прямо-таки веяло.
        На джипе мы докатили по грунтовой дороге до пристани, где высились самые разные, преимущественно белоснежные, яхты. Рядышком на поплёскивающей о пристань воде тихо покачивались лодки и катера.
        Роман Станиславович подошёл к небольшой, выкрашенной зелёным цветом лодке и, повернувшись ко мне, спросил:
        - Грести умеете?
        Я обомлела.
        - Ну... - залепетала озадаченная я. - Немного... наверное... а мы что...
        - Да ладно вам, шучу я, - улыбнулся он. - Вон наша яхта.
        И показал на тридцатиметровую, не меньше, яхту цвета слоновой кости с синими полосами и названием "Juliette".
        - В честь вас названа, - бесстрастно бросил мне Роман Степанович и направился к ней, а я, порозовевшая, осталась стоять на пристани. Ветер трепал мои волосы и платье, а я всё никак не могла прийти в себя от услышанного. Яхта названа в мою честь?! Вот эта вот огромная красавица? Обалдеть...
        - Вы идёте? - окликнул меня Роман Станиславович. - Нас ждут, сударыня.
        - Иду-иду, - откликнулась я, стараясь унять вновь охватившее меня волнение.
        Догнав подождавшего меня спутника, я спросила:
        - Скажите... а нам долго плыть?
        - Пару часов. Вы голодны?
        - Я бы кофе выпила...
        - Хорошо. Я распоряжусь.
        Спустя двадцать минут я стояла на палубе, пила потрясающе вкусный кофе, сваренный специально для меня, и наблюдала за тем, как плавно и даже, пожалуй, нежно, отплывает от пристани наша яхта.
        Спустя непродолжительное время погода испортилась. Ветер усилился и небо мрачно посерело. Ко мне на палубу поднялся мой неизменный спутник и предложил чего-нибудь выпить. В его руке был бокал с каким-то тёмно-красным напитком и увидев мой взгляд он просто сказал:
        - Гранатовый сок. Полезен для сердца. Хотите?
        Я кивнула и вскоре он принёс мне такой же бокал.
        Пару минут мы молча пили сок, а затем он, глядя вдаль, сказал мне:
        - Если желаете, Юлия Сергеевна, вы можете покататься на качелях.
        Я удивлённо воззрилась на него:
        - О каких качелях речь?
        Он с едва заметной улыбкой кивнул в сторону кормы и сказал:
        - Пойдёмте со мной.
        То, что произошло минутой спустя произвело на меня на этой яхте пожалуй самое сильное впечатление, несмотря на царящую кругом роскошь и явную заботу обо мне: когда я только поднялась на борт, а затем спустилась в свою каюту, то обнаружила в ней десять аккуратно разложенных на кровати купальников, разного цвета и фасона и надо ли говорить, что все они были сшиты в соответствии с моими размерами? Но то, что Роман Степанович показал мне на корме я просто не ожидала там увидеть.
        Край верхней палубы над кормой представлял из себя небольшую огороженную площадку, в центре которой был довольно вместительный бассейн. Роман Степанович нажал кнопку на стене и часть широкого заднего бортика поднялась и, странно извернувшись, превратилась в П-образные качели с очень уютным креслицем, обтянутым какой-то явно мягкой белой резиной. Бортики кресла имели крепления, которые как мне сообщил мой спутник, необходимы были для стопроцентной безопасности, хотя сама конструкция выполнена настолько толково и прочно, что мне совершенно нечего бояться. А затем показал кнопку сбоку креслица, которая разом отпускала эти самые ремни безопасности. "Это нужно для того, чтобы человек в воде мог разом освободиться", - пояснил он.
        Качели были довольно высокими и располагались на высоте трёх метров, но сиденье можно было дистанционно опускать и поднимать. Роман Станиславович предложил мне покататься, сказав, что отвечает за мою безопасность и повторив, что мне ничего не угрожает, никакого мальчишества, но только чистый восторг.
        И я согласилась.
        Отдав своему спутнику пустой бокал и осторожно забравшись на опустившееся специально для меня сиденье, которое оказалось безумно комфортным, я устроилась поудобнее и пристегнула ремни. Я была одета в тёмно-синий купальник - да-да, именно его я выбрала в своей каюте, мне показалось это данью вежливости, учитывая, что тёмно-синий - явно был цветом Клуба - и бейсболку, которую предпочла снять.
        Держась за ручки, я принялась ждать, глядя на бескрайний океан, уже давно скрывший тонкую полосу острова, от которого мы недавно отчалили. Яхта шла со скоростью узлов двенадцать, не меньше и это придавало моменту особую пикантность.
        - Вы готовы? - спросил Роман Станиславович.
        Я сначала только молча кивнула, а потом сообразила, что он мог не заметить мой кивок, так как стоял сзади и несколько в стороне, у стены с панелью управления, и сказала:
        - Да, готова. Страшно только немножко...
        - Не бойтесь, - уверенно ответил он. - Я ни за что не подверг бы вашу жизнь опасности. Уверяю вас, я охраняю вас намного сильнее, чем тигрица своё дитя, да и возможностей у меня побольше. На всякий случай двое спасателей поблизости только ждут моей команды, но они вам совершенно точно не понадобятся. Это просто перестраховка. Просто качели сооружались именно для вас. И до вас на них катались только тестеры, владелец острова и ваш покорный слуга.
        "Интересно он его обозначил", - подумала я, - "Владелец острова. Ни имени, ни фамилии, ни даже какого-нибудь сокращения типа этого "N" в письме".
        Одновременно с тем я безрезультатно старалась унять нарастающее волнение.
        - Хорошо, я готова, - наконец сказала я, сосредоточившись на чувстве уверенности, которое прямо таки исходило от моего спутника.
        Спустя секунду он нажал кнопку и сиденье стало медленно и плавно подниматься вверх, а когда поднялось на высоту трёх метров, выдвинулось вперёд, что стало, надо сказать, для меня полнейшей неожиданностью и если бы я так сильно не боялась показаться дурой и трусихой, я бы совершенно точно завизжала. Таким образом я оказалась на самом краю кормы, даже немножко над водой и опустив голову увидела под собой бурлящие волны, сталкивающиеся за кормой в единый мощный поток. А затем качели сначала с небольшой амплитудой, а затем с большей принялись раскачиваться туда-сюда, отчего у меня едва сердце из груди не выпрыгнуло.
        Обернувшись назад я увидела метрах в пяти за собой Романа Степановича, который с весёлой ухмылкой смотрел на то, как я пыталась найти удовольствие в этом безусловно захватывающем, но порядком пугающем аттракционе.
        - У вас там под правой ладонью, - прокричал мне он, - регуляторы амплитуды и скорости. Пользуйтесь. И ничего не бойтесь, я рядом.
        Легко сказать! Я автоматически выпрямляла ноги, когда качели шли вперёд и поджимала их при движении назад, стараясь смотреть только вперёд - на волны океана и линию горизонта под светло-серым небом. И знаете что? Я довольно быстро вошла во вкус. настолько, что уже спустя минут десять я, уже нисколько не стесняясь своего спутника, просто верещала от восторга и наслаждалась тем великолепием, которое меня окружало. На высоте не менее двадцати метров, окружённая со всех сторон (если не поворачивать голову вбок, то яхты совершенно не было видно) океаном я летала туда-сюда над ним, чувствуя себя птицей, и не просто птицей, а абсолютно свободной птицей. И уже совершенно ничего не боялась.
        Передать мой восторг я вряд ли в состоянии, потому что значительная часть спектра тех мощных и волшебных ощущений были довольно интимными, я, как говорится, была близка к эмоциональному и психологическому оргазму от того чувства свободы и полёта, что подарили мне эти качели. А точнее загадочный владелец острова... И попросила вернуть меня на палубу только тогда, когда, во-первых, меня уже немного укачало, а, во-вторых, начал накрапывать мелкий дождь, который несмотря на тёплый воздух, показался мне довольно прохладным. О, этот запах солёного океана, эту шумную бурлящую воду за кормой и подо мной, этот ветер с множеством прохладных капель, сквозь который я летала туда-сюда - этого я совершенно точно никогда не забуду. ради одного этого стоило осуществить ээту поездку, а что же ждало меня дальше, по прибытии на остров?
        - Я как раз собирался сказать вам, что пора заканчивать с катанием, Юлия Сергеевна, - сказал Роман Станиславович, помогая мне выбраться из вернувшихся на корму качелей. - Минут через десять усилится ветер и пройдёт небольшой дождь- по местным меркам, естественно. Нам лучше спуститься в салон.
        Спустя полчаса после лёгкой трапезы - овощной салат, фрукты, сливочное мороженое и бокал воды - мы вновь вышли на палубу. Несмотря на продолжающуюся пасмурную погоду, дождя не было и ветер порядком поутих.
        Роман Станиславович набросил мне на плечи мягкую тканную шаль, я поблагодарила и мы прошли к лежакам. Усевшись на край одного из них, я посмотрела на своего загорелого, одетого в белоснежные футболку и шорты, спутника. Он встал поодаль и закурил кубинскую сигару.
        - Расскажите мне о нём, - попросила я.
        Роман Станиславович, смотревший по обыкновению вдаль, вглянул на меня из-под, как мне показалось, слегка нахмуренных бровей и выпустил изо рта струйку дыма.
        - Что вы хотите знать? - прищурившись, то ли от подозрительности, то ли от попавшего в глаза сигарного дыма, спросил он.
        - Мне всё интересно, - пожав плечами, сказала я и улыбнулась. - Кто он? Чем занимается? Сколько ему лет?
        - Он - владелец острова, к которому мы плывём. Кстати, уже немного осталось. Занимается... Ну, он много чем занимается. Но основное его детище - Игра. Он председатель совета директоров, учредитель и основной инвестор. По поводу возраста, я не уверен, что он одобрит мой ответ. Любой, - добавил он.
        - А он сейчас слушает нас? - спросила я.
        - Конечно, - улыбнувшись, ответил мой собеседник. - Он имеет доступ к самой разной информации и знает о вас, возможно, даже больше, чем вы думаете.
        - А зачем ему я?
        - Полагаю, ответ на этот вопрос вы получите на острове, - сказал он и, повернувшись ко мне боком, вновь уставился вдаль.
        - Роман Станиславович...
        - М? - отозвался он.
        - Вот смотрите... Мы вроде с вами поговорили, а ничего нового я не узнала... А мне ведь правда интересно... Какой он... Как выглядит...
        - Ну, представление о его внешности вы скоро сможете составить самостоятельно. При встрече. А по поводу того, какой он... Он замкнутый. Одиночка. Общается с очень небольшим кругом доверенных лиц. Ваш приезд на остров в межсезонье - совершенно нетипичен. Обычно я занимаюсь совершенно другими вопросами, а не сопровождаю девушек на этот остров. Этот человек... он... он не ведёт себя, как...
        Он замолчал.
        - Как кто? - заинтересовалась я.
        - Как обычный очень богатый человек его наружности. Я не всегда хорошо понимаю его, но от меня это в общем-то и не требуется.
        - А как ведут себя люди его "наружности" и его достатка?
        - Вы задаёте очень много вопросов, сударыня, - нахмурился, теперь уже явно, Роман Станиславович. - Моя задача - ваша безопасность при сопровождении на остров. И в неё не входит презентация пригласившего вас человека. Имейте терпение. Скоро вы всё узнаете.
        - Хорошо, - покорно ответила я. - Раз уж вы всё равно не хотите говорить о нём, то хотя бы скажите, как долго нам осталось плыть?
        Роман Станиславович взглянул на часы, сверкнувшие бриллиантовой инкрустацией.
        - Чуть больше получаса.
        - Я, пожалуй, пойду в свою каюту, - сказала я. - Чего-нибудь почитаю.
        - Конечно, - кивнул мой собеседник. - Только имейте в виду: здесь не ловит Интернет.
        Книг я с собой не взяла, Интернет действительно не ловил, а на яхте, как мне сказала милая светловолосая и сероглазая девушка из персонала, не технических книг было всего две и обе кулинарные. И потому вскоре я снова вышла на верхнюю палубу. Там, стоя в одиночестве и глядя вдаль, туда, куда плыла яхта, я наконец-то различила в начинающихся сумерках, серую полосу, мутную и невнятную, которая к моему нарастающему волнению действительно оказалась островом.
        О да, я видела остров, видела собственными глазами! Такой долгожданный и такой манящий! Но, надо сказать, выглядел он совсем не так, как я себе представляла... По наивности своей я воображала себе кругленький остров в окружении синего неба и голубой воды, на котором сияя квадратными башенками в солнечном свете высится эдакий сказочный замок...
        Но на деле океан был тоскливо-сер, небо чуть светлее, плоское и давящее мышиным цветом, причём с одной стороны оно было значительно темнее, потому что время близилось к ночи. Между светлой и тёмной сторонами неба виднелся остров-холм, неприступная насыпь с каменистыми стенами, над которыми росли редкие пальмы. Словно грубый каменщик, будучи изрядно хмельным, обтесал его по краям. Остров был куда больше, чем я думала и посреди него на возвышении, частично скрытый огромной, заросшей зеленью и пальмами, насыпью, стоял замок, удивительно высокий с длинными башнями, похожими на перевёрнутые сосульки. Такие замки строят дети из мокрого до жижи песка, капая им сверху, но этот был из белого камня, правда в сумеречном свете он тоже казался серым...
        Картина была уныло-мрачной, несмотря на то, что замок, созданный в причудливом готическом стиле, действительно поражал воображение, в том числе своей красотой. Но красота его не вызывала улыбку. Отнюдь, мне даже стало не по себе. Представить себе, например, что я жила бы тут одна? Бррррр....
        Какой-то остров Иф с замком графа Дракулы, того и гляди с верхней башенки, оглашая округу хоровым писком, взлетит стая летучих мышей...
        Мои мысли прервали послышавшиеся сзади шаги и я резко обернулась.
        - Спокойно. Мы почти на месте, - довольно сообщил Роман Станиславович.
        При виде острова он заметно оттаял, даже как-то оживился что ли, и улыбался теперь куда более открыто и ярко, демонстрируя ровный ряд зубов с острыми клыками... Поймав себя на мысли, что думаю о его клыках - вполне себе человеческих, я поняла, что мне срочно надо взять себя в руки, потому как по умению надумывать всякую ерунду кажется мне ещё в школе не было равных. Вампиры, клыки, что за ерунда? Лезет в голову какой-то бред...
        - Я представляла его несколько иным... - хмуро сказала я. - Таким, знаете ли, - я покрутила рукой в воздухе, - более радушным, что ли...
        - Радушнее некуда, - сказал Роман Станиславович и расхохотался. - Да ладно вам. Просто погода такая.
        - Ну да, наверное, - согласилась я.
        - Вы голодны?
        - Нет, - помотала я головой. - Спасибо, сыта.
        - Это хорошо... - задумчиво сказал Роман Станиславович и отчего-то снова посуровел. - Это хорошо...
        Затем повернулся и, на ходу отдавая распоряжения, направился навстречу двум вышедшим на палубу мужчинам, которые недавно так напугали меня на первом острове.
        Спустя минут десять мы благополучно пришвартовались у длинной белоснежной, но опять же серой в наступающих сумерках, пристани, а ещё спустя пару минут я, в сопровождении трёх хмурых мужчин, впервые ступила на землю этого загадочного острова.
        Глава 18. "Гром среди пасмурного неба"
        Пристань была безлюдна. И что самое интересное, совершенно пуста, если не считать яхты, на которой мы прибыли. Ни катеров, ни лодок, ни поодаль припаркованных машин.
        Мы немного прошли по песчаному берегу вместе, а потом оказалось, что двое сопровождавших нас мужчин шли к какому-то небольшому сараю на берегу, скрытому между двумя крупными пальмами, казавшимися теперь почти чёрными.
        И на насыпь, по роскошной лестнице со сверкающими от чистоты и гладкости металлическими бортиками, поднималась я уже только с Романом Станиславовичем.
        Он шёл молча, хмуро глядя вперёд, а я шествовала рядом, стараясь вести себя, как благородная дама на балу. Наверное потому, что сама ситуация, да и вся обстановка вокруг внушали мне какой-то трепет.
        Но после того, как мы поднялись на насыпь, надо сказать, довольно высокую и заросшую пальмами вокруг убегавшей вверх и поворачивавшей в сторону дорожки, Роман Станиславовчи остановился и, как мне показалось, хмуро, сказал:
        - Дальше вы сами.
        - В смысле? - не поняла я.
        - Вас ждут, - ответил Роман Станиславович. - А мы тут больше не нужны. Таков приказ. Счастливо оставаться.
        Он развернулся и пошёл назад.
        - Постойте! - крикнула я ему вслед. - Я даже не знаю, куда идти!
        - Просто идите по дороге. Не потеряетесь, не переживайте.
        Так я и сделала, несмотря на то, что осталась в некотором недоумении из-за этого поступка моего сопровождающего. Но спустя минуту я посчитала, что раз он оставил меня, значит мне совершенно точно не угрожала никакая опасность и значит, он действительно получил именно такие указания и должен был им следовать.
        В сумерках, поднимаясь всё выше и выше, я шла мимо пальм по аккуратной пологой асфальтированной дорожке, сокрытой с обоих сторон плотными рядами тропических пальм. Затем вместе с дорожкой повернула в сторону, прошла ещё немного и поднялась на самый верх насыпи...
        И тут, в открывшемся выходе из этого пальмово-дорожкового тоннеля, я увидела замок во всей красе... Да уж... У меня аж дух захватило... Огромный, просто огромный, он возвышался надо мной, хотя до него нужно было ещё шагать и шагать. Высотой он напоминал какой-нибудь небоскрёб в Москва-Сити, но архитектура его поражала множеством невероятно красивых деталей: вокруг окон вились каменные виноградники с гроздьями крупных, величиной с арбузы плодов, полуголые, широкоплечие и рельефные каменные истуканы, подпирали витражные окна, потрясающей красоты и реалистичности девы вились вокруг десятков различный высоты башенок, то тут то там, какие-то чудные орнаменты пересекали стены, украшая их потрясающей воображение сложностью прорисовки и детализации. Замок высился в небо, верхние его башни были выше уровня птичьего полёта: наверняка оттуда вид на океан открывался просто сумасшедший. Одна из башенок была выше других и сейчас, в тумане пасмурной погоды, она была плохо видна, как впрочем и верхушки нескольких башенок поменьше.
        Это была какая-то изысканная роскошь среди пасмурных сумерек тропиков.
        И что удивительно, нигде в замке не горел свет. Лишь слабые уличные фонари, расположенные неизвестно где, освещали первые этажи.
        Я стояла, задрав голову, поражённая великолепием этого дивного здания и поверить не могла, что действительно это вижу, более того, скоро смогу там оказаться. Подумать только! Ещё год назад я не знала, как выбраться из нищеты, раздумывая в универмагах на чём бы сэкономить, а теперь я, в дорогом и красивом платье, с золотыми серьгами и кулоном, стояла в туфлях перед величественным и прекрасным замком, куда пригласил меня хозяин этого острова, миллиардер, организовавший мой приезд сюда на прекрасной яхте, названной в мою честь... Всё это казалось сном... Но замок действительно высился передо мной, а в спину действительно легонько дул океанский ветер. Он чуть трепал моё платье и нежно перебирал распущенные волосы.
        А затем я опустила взгляд на дорогу, что вела к главным воротам замка и увидела, что перед ними на небольшой, окружённой кустарником площадке, осветился тёмно-серый трон, спинка которого была раза в два выше человеческого роста. Трон будто вспыхнул и тем привлёк к себе внимание. Он подсвечивался неизвестно откуда и так, чтобы не было понятно, кто сидит на нём, а на нём однозначно кто-то сидел. Какая-то, как мне сначала показалось, грузная мужская фигура. Но по мере приближения (а я, стараясь унять дико колотившееся сердце, приведя в порядок сбивчивое дыхание, направилась к нему) я поняла, что просто на мужчине, сидящем на троне и явно ожидающим там меня надета то ли мантия, то ли плащ, цвет которого - то ли фиолетовый, то ли тёмно-сиреневый, я разобрать издалека не могла.
        Идя, я всё всматривалась и всматривалась в того, кто сидел на троне и понимала только одно: я вижу его... хозяина острова.... Мне казалось, что от волнения и трепета перед замком и этой неподвижной фигурой на троне я вот-вот хлопнусь в обморок...
        Но когда я подошла ближе и человек, сидящий на троне подался вперёд, я чуть было не отпрянула, едва не проявив тем самым неслыханную дерзость и просто банальную невежливость: мужчина не просто не был красив, от был отталкивающе некрасив, к тому же совсем не молод: ему было явно за пятьдесят, а может и за шестьдесят...
        И с каждым шагом к нему я понимала, что тот образ, что сложился в моей голове ещё до того, как я получила приглашение на остров, ещё тогда, когда о нём упомянула Люси, так же как и замок, не имел с реалиями ничего общего.
        Человек, сидящий на троне, явно приветствуя меня, опёрся на подлокотники и тяжело встал, сутулый, мрачный, с мутным взглядом вперившихся в меня глаз.
        Невольно я замедлила шаг, а спустя пару мгновений и вовсе остановилась. Метрах в пяти передо мной стоял очень высокий и тем не менее очень сутулый (у него будто не было шеи) человек в тёмно-серых брюках и серой, закатанной до локтей сорочке, с накинутым на спину тёмно-серым плащом.
        - Здравствуй, - то ли прохрипел, то ли просипел он, причём в голосе его то и дело слышались какие-то неприятные писклявые нотки. Будто простуженная привокзальная алкоголичка, бывшая когда-то певицей, поющей сопрано, пыталась говорить басом.
        - Здравствуйте, - вежливо ответила я, чуть склонив голову.
        В мыслях заметалась птицей мысль, ждут ли от меня какого-нибудь книксена и, признаться, я ничего не сделав, запаниковала ещё больше.
        - Подойди ближе, - сказал мужчина, после того, как я с явным облегчением снова плюхнулся в своё высокое кресло, метрах в ста за которым высился огромный замок. - Я не кусаюсь.
        Силясь преодолеть отвращение, я приблизилась на несколько шагов.
        О Боже... Вот этот вот урод - любимый мужчина Люси?! Сказать, что я была в шоке, означало ничего не сказать...
        Длинное, вытянутое лицо, с узкими губами-нитками и круглым глазами навыкате привлекало внимание прежде всего своим длинным, свисающим, как сопля, носом, с широкими, тем не менее, ноздрями. Мужчина был гладковыбрит, но это его совершенно не красило. Щёки дрябло свисали, как у старой бульдожки. Длинные, то ли сальные, то ли как-то отвратительно набриолиненные патлы были зачёсаны назад, демонстрируя какой-то чересчур огромный лоб с кустистыми чёрными бровями под ним. Старик то и дело плямкал губами и смотрел на меня взглядом совершенно отрешённым, будто был под кайфом... Чуть склонив влево голову, каким-то придурочным пискляво-хриплым голосом он вопросил:
        - Ты ожидала чего-то другого, да?
        Наверное, выражение моего освещённого тусклыми невидимыми фонариками лица в то время, как я придумывала наиболее возможный для меня в этой ситуации дипломатичный ответ, его сильно позабавило, во всяком случае он сначала немножко похихикал, словно какой-нибудь паршивенький злодейчик из мультика, а затем мерзенько, тоненько хохотнул и сказал:
        - Можешь не отвечать. Всё равно это не имеет никакого значения. Уж какой есть.
        Как быстро колотящееся от приятного волнения, а затем от восторга и трепета сердце стало выбивать с тем же ритмом тревогу, а потом и вовсе страх! Тип был неприятный, это точно, но несмотря на то, что он не угрожал мне, я ведь его ещё и испугалась.
        Во многом потому, что был он весь какой-то бесформенно-отвратительный, выкативший вперёд круглое пузо и опустивший покатые плечи так, что руки, напоминающие перетянутые верёвками колбасы, и лежащие на широких, приподнятых вверх, чёрных подлокотниках, будто были лапками охотящегося тираннозавра, только соотношение с телом было другим.
        Он словно прочитал мои мысли, потому что негромко и размеренно сказал:
        - Внешность обманчива, детка, внешность обманчива... Я человек равнодушный, а не страшный. Меня мало волнует, как ты воспринимаешь меня... С моими деньгами я вполне себе красавец для сотен и сотен прелестниц... И ты знаешь... - он помолчал, разглядывая меня, - часто с меня довольно сего сознанья.
        Не могу сказать, что полностью, но всё же я немного успокоилась. По крайней мере, смогла унять нарастающую дрожь.
        - Тогда зачем я здесь? - пребывая в полнейшем недоумении, спросила я.
        - Ты здесь затем, чтобы сделать мне минет. Приступай.
        Ветер донёс до меня запах его парфюма. Он был такой же уродливый, как и его владелец. Какая-то отвратительная пряно-кислая композиция.
        - Вы шутите, надеюсь? - ошарашено поинтересовалась я.
        - Нисколько. Ты ведь хочешь денег, не так ли? - он сделал паузу.
        Совершенно растерянная, я не нашла, что сказать.
        - А я хочу минет со слюнками, - нагло и самодовольно продолжил он. - Поможем друг другу. Это называется взаимовыгодным сотрудничеством. - он прищурился, причём как-то, как мне показалось, злобно. - Или ты брезгуешь?
        - Дело не в брезгливости... - я невольно сделала шаг назад, потом ещё один.
        Он заметил это.
        - Ты хочешь уйти?
        - Да, пожалуй, - сказала я, отступая ещё на шаг. - Спасибо за путешествие, за качели на яхте...
        - А за радушный приём? - осклабившись, спросил он.
        Создавалось полнейшее впечатление, что он, разозлившись, издевался.
        - А приём, простите, несколько не по мне, - тихо сказала я.
        - Ты не из этих, да?
        - Да. Не из них.
        Мы помолчали. Всё так же, не вставая, он сверлил меня взглядом и отчего-то под этим взглядом я не решалась уйти.
        - А как же мой минет? -спросил он, пуча глаза. - Тут на острове сейчас нет никого. Я имею в виду женщин. Кроме тебя, разумеется. Ты тут единственная представительница прекрасного пола и надо отметить... весьма и весьма аппетитненькая...
        Снова по моей спине пробежал неприятный холодок.
        - Хочешь, я позову слуг? - спросил он, снова склонив голову, на этот раз вправо. - Они возьмут тебя силой. А я посмотрю. Думаю, что в какой-то момент, не слишком далёкий, когда они будут трахать тебя толпой и по очереди, ты всё же предпочтёшь отсосать у меня. Хотя бы для того, чтобы я их разогнал. Просто они грубы. Натуральные мужланы. Совершенно не умеют обращаться с женщиной.
        - Послушайте... - я очень старалась, чтобы мой голос не дрожал, - Можно я просто уйду?
        - Конечно, - кивнул он. - Если ты умеешь ходить по воде. Вооон там, - он приподнял пухлую руку и указал пальцем вправо, - в нескольких сотнях миль отсюда - даже есть государство. И там конечно имеются аэропорты.
        - Но мне сперва нужно доплыть туда...
        - Нужно - плыви. Ты хорошо плаваешь?
        - Простите, но так нельзя...
        - Как "так"?, - он приподнял лохматые брови. - Ни единого обещания тебе данного я не нарушил. Ты прибыла сюда в безопасности, сейчас тут нет балов, не сезон, и да, с тебя никто не взял ни цента за перелёт и путешествие на яхте.
        До этих слов он явно упивался своей властью, но теперь, сказав это, будто потерял ко мне всякий интерес. Тяжело поднявшись из кресла, он, как ни в чём не бывало, повернулся ко мне спиной и, сутулясь, медленно направился к замку.
        Я стояла и смотрела ему вслед, то и дело оборачиваясь назад и глядя на огромную, усеянную чёрными пальмами, насыпь, за которой простирался серый, волнующийся океан.
        Ветер усиливался, становилось прохладно.
        Я не знала, как окликнуть его, а потому обратилась так, как он сам назвал себя в письме:
        - Господин N! - отчаянно крикнула я.
        Тёмная сгорбленная фигурка, плохо различимая в наступивших сумерках, остановилась, и, как мне показалось, повернула голову ко мне.
        - Господин N! - снова крикнула я. -Могу ли я позвонить от вас в Москву? Всего один звонок! Пожалуйста!
        Судя по всему, он медленно покачал головой, развернулся и продолжил путь.
        Стараясь успокоиться, я и не заметила, как разозлилась. Его молчаливый уход вызвал во мне желание обойтись без него. И в самом деле - без сопливых скользко. Сейчас добегу до палубы, там уговорю Романа Станиславовича доставить меня до острова, с которого мы приплыли сюда или просто хотя бы созвонюсь с его помощью с Люси. Отчего-то я была уверена, что он не откажет мне. По крайней мере он точно обращался со мной совершенно иначе, нежели этот мерзкий миллиардеришка, возомнивший о себе невесть что. Нашёл, понимаешь, игрушку! Отсосать у него предложил по прилёту! Сам у себя отсоси, придурок вонючий! И засунь свои деньги себе в задницу! И парфюм свой смени, хамло патлатое!
        Я помчалась назад, рискуя навернуться. Поднявшись по дорожке, окружённой чёрными пальмами и высокой травой, на насыпь, что скрывала от меня пристань, я особо не раздумывая, быстро сняла с себя туфли и дальше вниз побежала уже босиком, держа их в руке. Словно какой-то спринтер я неслась к пристани, скрытой деревьями, бормоча "Только бы они не уплыли! Только бы не уплыли!".
        Но когда я, миновав то тут, то там растущие высокие пальмы, выбежала на открытое пространство, то увидела, что пристань была пуста. Яхта уплыла. И только тёмный океан шумел вдали, принося свой особый, пахнущий солёной свежестью ветер. И только тут я поняла, что все мои вещи, включая сумочку, остались там, на яхте...
        "Вы можете пока оставить их здесь. Не пойдёте же вы на встречу с этим барахлом? Надо соответствовать, согласны?".
        Я была согласна. Боже, какая же я дура...
        Медленно я спустилась к пристани, взошла на неё и уселась на дощатом полу, поставив рядом с собой туфли и свесив ноги.
        Так вот почему он так быстро ушёл... Он же прекрасно понимал, что я никуда не денусь с острова...
        Ни еды, ни воды у меня с собой не было. В этом лёгком платье мне было зябко уже сейчас, а что будет ночью? Океан казался чёрным. Если в небе и была луна, то её не было видно из-за плотной завесы тёмных облаков, а когда сзади истошно, надрывно залаяли собаки, мне стало так страшно, что я, подхватив свои несчастные туфли, побежала по кромке берега, прямо по влажному песку, не разбирая дороги, только бы подальше от этой пристани, где меня с лёгкостью могли найти.
        У него было полно денег, думала я, он мог заказать любую дорогую проститутку, да просто купить какую-нибудь красотку, куда красивее меня, так зачем он всё это устроил?! Ради чего?! Нет, тут явно что-то было не так... Неужели очередная проверка? Но если так, то зачем? Вход в Клуб для меня и так был закрыт. Все мои романтические представления об Игре и Острове, все мои мечты, связанные с новой жизнью, все надежды найти здесь любовь, рухнули в одночасье. Моя личность этого нувориша не интересовала. Его интересовало лишь то, сделаю ли я ему минет... Какой кошмар...
        Писклявым комаром заверещала где-то в глубинах сознания мысль о том, что почему бы и нет, раз это единственный выход? Один раз пересилить себя и тогда... "Нет-нет, даже думать о том не смей", - приказывала я себе. - "Это просто проверка, он хочет понять, насколько я доступна, не иначе..". Хотя... после первого жребия стало же ясно, что я не недотрога, если мужчина мне нравится... А если нет, то результат общения после второго...
        Я бежала и бежала и остановилась только тогда, когда закололо в боку. Без сил я повалилась на песок и расплакалась.
        Не буду утомлять подробными описаниями этой долгой и жуткой ночи. Скажу лишь, что несмотря на попытки устроиться где-нибудь в прибрежной траве среди камне, где меня не могли бы найти, поспать мне не удалось. К тому же я очень боялась собак, которые то и дело захлёбывались лаем где-то поодаль.
        Сидя на камнях у какого-то грота, поджав ноги и обняв себя руками, я смотрела на едва заметные пенистые волны шумящего океана и раздумывая о произошедшем, всё чаще и чаще ловила себя на мысли "А если бы я не предполагала бы, как один из вариантов, что всё это - очередная проверка, если бы я не осознавала, что за мной наблюдают, согласилась бы я на предложение мерзкого старикашки?". Эта мысль не давала мне покоя, я гнала её от себя, но она назойливой мухой трепетала, жужжала в моей голове, не давая возможности сосредоточиться ни на чём ином. Волей-неволей вопрос из ситуационно-сложного превращался в вопрос религиозный, совершенно философского характера - "Если бы я не считала, что за мной наблюдают, если бы я не считала, что могу не пройти этот грёбаный тест, согласилась ли бы я на этот минет?!" Ведь несмотря на то, что старик был неприятным, и даже, пожалуй, омерзительным, вопрос моего пребывания здесь становился вопросом жизни и смерти, а зажмурив глаза и преодолев неприязнь, я бы безусловно могла бы сделать ему минет... Сама мысль об этом воспринималась чем-то омерзительным, но в этом не было
ничего, что разрушило бы моё тело, что сделало бы меня немощной, что могло бы свести меня с ума. Не было ничего такого, и преодолей я брезгливость, я была практически уверена - старик, как минимум, наградил бы меня возможностью уплыть отсюда. Была уверена хотя бы потому, что он не позвал слуг, хотя бы потому, что действительно, всё, что он пообещал мне в письме, он выполнил, он держал слово и пустозвоном не был. Один-единственный минет. Пара минут, а может пара десятков минут чего-то просто неприятного, но совершенно не болезненного - и какая награда! Быть может, даже скорее всего, он ещё дал бы мне денег. Много денег. Он их явно не считал... Так если бы я не считала, что это может быть неправильным ходом, чем-то, что вызвало бы осуждение этого богача, сделала ли бы я ему минет? Сделала бы или нет?
        Если представить себе, что никто и никогда не узнал бы об этом, что трансляций отсюда нет, что он не стал бы разбалтывать об этом моём поступке, а я бы тоже держала впоследствии язык за зубами, то весь этот минет превращается просто в один небольшой немного неприятный акт, после которого я как минимум перестану сидеть одна на берегу океана, совершенно растерянная, умирающая от голода и не знающая, что предпринять. Как минимум.
        Вопросы нравственности и вопросы морали. Что двигало мной при этом отказе, мораль или нравственность?
        Помню, как Люси объясняла мне разницу:
        "Представь себе, Бельчонок, что на дороге лежит кошелёк, туго набитый деньгами. Пускай это будут пятитысячные купюры, набитые в него так, что частично даже торчат. Кошелёк этот лежит на улице, где никого нет. Понимаешь, какая штука - нравственность - это система внутренних ограничений, а мораль - внешних. Мораль всегда навязывается, а нравственность всегда является индивидуальным выбором. Невзятие кошелька нравственным человеком - это мысль о том, что кто-то эти деньги потерял и потому ему плохо. Значит, что этот кто-то, вернувшись за ними, их там не найдёт. А эти деньги могли быть снятыми для лечения ребёнка, для проведения свадьбы, на которую копили, откладывая по возможности . Было ли бы тебе горько и плохо, если бы ты потеряла такие деньги, а кто-то взял бы их лишь потому, что они, дескать, плохо лежат? Если поставить себя на место потерявшего эти деньги подростка, что нёсся покупать долгожданный сегвей или девушки, что потеряла деньги на обучение в платном ВУЗе или же рабочего, который шесть месяцев жил со своей семьёй впроголодь, а тут ему разом выплатили зарплату за эти полгода, но спешащий
на радостях домой он обронил этот самый кошелёк, если представить себя на их месте, разве не больно и плохо тебе было бы? Это не твоё и ты это не берёшь. Несмотря на то, что их может взять кто-то другой. Ты не берёшь просто потому, что это явно кем-то потерянное тебе не принадлежит.
        А вот другой человек. У которого муками совести после присвоения себе найденного кошелька даже не будет пахнуть - он нашёл и значит его. Но он не берёт. Почему? Потому что деньги лежат под камерой, снимающей улицу. Потому что, присвоив себе их, он окажется обвиняемым в краже. Потому что это возможно вообще лохотрон, а пара отмороженных мошенников только и ждёт, пока он схватит этот соблазнительный кошелёк. Потому что за подобным действием, несомненно преступлением против морали, последует наказание. Не будь его - взял бы стопроцентно. Но с угрозой его - стопроцентно не возьмёт.
        В этом и есть разница, Бельчонок. Целоваться хмельной с обалденным парнем подруги на Дне Рождения или нет, если точно никто не узнает? А если не точно? А как насчёт её слёз?".
        Помню я долго раздумывала над её словами, когда пила кофе в своей уютной московской квартире... Как было бы здорово оказаться сейчас там...
        А мысль так и жужжала в моей голове: так чем же я руководствовалась? Неужели только лишь собственным отношением к происходящему, собственными принципами и установками? Или же просто боялась провалить возможный очередной тест?
        Что самое мерзкое, я не могла ни дать себе ответ на этот вопрос, ни без ответа на него придумать, что делать дальше. Ведь если я поступила так лишь потому, что боялась показаться в глазах власть имущего богача неразборчивой дешёвой и грязной шлюхой, то значит я просто приехала сюда продать себя подороже, а отказ мой - лишь способ набить себе цену. Потому что удел дешёвых шлюх - маргинальное дно, а я на это дно не хотела, как и любой нормальный человек.
        А океан всё шумел и шумел прибрежными волнами у моих ног...
        Ближе к утру, когда собаки притихли, порядком продрогшая, я поднялась на насыпь в нескольких километрах от пристани и зашла то ли в лес, то ли в джунгли в поисках хоть каких-нибудь съедобных плодов. но только натерпелась страху, потому что в какой-то момент у меня из под ног выскочила какая-то птица, и шумно хлопая крыльями и вереща (вместе с мной, угу) помчалась в сторону (а я в другую, угу) . В общем, ночной добытчицы еды из меня не получилось.
        Поутру, опухшая от слёз и какой-то искусавшей лицо и руки мошкары, совершенно замёрзшая, я занималась тем, что слизывала воду с листьев, чтобы хоть как-то напиться. Когда мне это удалось, я почувствовала себя немного лучше, но всё равно - усталая и разбитая, с бурчанием в животе, в грязном и мятом платье, босая и растрёпанная, себя недавнюю я напоминала очень слабо. И уж точно не выглядела соблазнительно.
        И наверное поэтому, а ещё в надежде на то, что хозяин острова, этот малосимпатичный и наглый субъект, всё-таки сжалится надо мной и даст мне возможность хотя бы позвонить Люси, я вылезла из своего укрытия, пробралась по камням на песчаный берег и направилась по прибрежной полосе назад, к пристани, чтобы после выйти к замку, видневшемуся вдали.
        Светило солнце и это придавало мне и сил и решимости.
        Глава 19. "Ультиматум"
        И всё же подходить к замку мне было страшно. Я совершенно не понимала, чего ожидать от хозяина острова, он казался мне если не сумасшедшим, то по меньшей мере слишком уж эксцентричным, это если не обращать внимание на то, что он явно был самодовольным хамлом. Я боялась также, что на меня натравят собак, или каких-нибудь, подобных владельцу острова, слуг. И потому, то и дело озираясь, словно какой-нибудь магазинный воришка, у пристани я остановилась - моя решительность значительно поубавилась. К тому же я понимала только то, что сейчас раннее утро, а сколько конкретно времени и во сколько здесь у них принято просыпаться, я понятия не имела. Наверное, старик ещё спал. Но может быть его слуги уже проснулись? Я представила себя "мужланов" и мне перехотелось это проверять.
        Пристань по прежнему была пуста. С тоской я смотрела вдаль, туда где океан граничил с небом и мечтала о том, чтобы яхта вернулась за мной. В какой-то момент, признаюсь, я не смогла сдержать слёз, коря себя за малодушие, и я была рада тому, что меня никто не видит. Хотя, конечно, гарантировать себе этого я не могла, учитывая то, что в привычках хозяина острова был максимально возможный аудио и видео доступ.
        Тихо поплакав, я почувствовала некоторое облегчение, вытерла ладонью слёзы и повернулась к теперь уже залитой солнцем огромной насыпи, где среди пальм виднелась широкая лестница, сверкающая в лучах солнца своими отполированными бортиками и ещё выше скрывалась среди пальм асфальтовая дорожка, ведущая к замку, чьи высокие башни я видела поверх деревьев.
        Набравшись смелости, я пошла туда. Я конечно очень сильно боялась и хозяина замка и слуг и собак, но другой страх - остаться здесь на острове и умереть от голода и холода, меня по прежнему очень подгонял. К тому же я понимала, что если меня и хватятся в Москве, то будет уже слишком поздно, а Люси я по глупости в известность о своём перелёте сюда не поставила.
        Но по глупости ли, задумалась я? Можно ли меня вообще назвать хорошей подругой, учитывая то, что я сделала? Тайком от неё, девчонки, которая мне так помогала, так заботилась обо мне, я прилетела на этот остров с целью... С какой целью я сюда прилетела? О, уже не было необходимости строить из себя невинную овечку - я прилетела сюда в расчёте, как минимум на роман, чтобы, если мне понравится мужчина, меня сюда пригласивший. В этом не было бы ничего плохого, если не факт, что это был любимый мужчина Люси. И если бы он не оказался таким уродом, и прежде всего уродом моральным, то что произошло бы затем? Мне стало дико совестно. Жаль, что не в Москве три дня назад. По крайней мере я могла, как минимум, обсудить с Люси это приглашение. А вместо того, я сломя голову помчалась на зов загадочного миллиардера, который умеет писать такие приятные девушкиному сердцу письма и который так гадко меня встретил. Если этим миллионером вообще был он. Да и письмо написано наверняка какой-нибудь пресс-службой. Текст письма с произошедшей вчера встречей у меня совершенно не вязался. Постой-ка, подумала я... А с чего ты
взяла, что это настоящий хозяин острова?
        О Господи... Ранее я была настолько занята собой, купаясь в фантазиях на тему этого загадочного мужчины, а затем так сильно шокирована и напугана, что совершенно не думала о том, что этот тип, встретивший меня никак не мог быть ни автором прочтённого мной письма, ни любимым мужчиной Люси. Насколько я её узнала, при её элегантности и утончённости, она ни за что не влюбилась бы в такую быдлятину. Или же он только со мной себя так вёл? У меня не было представления о том, насколько Люси важна мужская красота, хотя она определённо была эстеткой. А если он вёл себя так только со мной, то тогда это был конечно именно тест. Но какова была его цель? Стоп. А не подстроила ли это сама Люси? Она вполне бы могла. В своё время она же подливала мне какое-то сильно возбуждающее средство в воду.
        И это кресло с грамотно установленным светом, которое театрально вспыхнуло в нужный момент - разве это не элемент некоего шоу? О Господи... Да я похоже участница Игры, только в другом формате и на то, что я сейчас буду предпринимать ставят денежные суммы... И Люси, наверное, тоже делает ставки. Она наверняка в курсе... Впрочем, нет, вряд ли. Она действительно была тогда расстроена... Или же это театральная игра? Да кому здесь можно верить вообще?!
        Сразу вспомнился Роман Станиславович. Пожалуй, он был единственный человек тут, которого я совершенно не боялась. Он обязательно бы помог мне, я была в этом уверена. Почему же он уехал? Почему оставил меня здесь одну? Неужели этот мерзкий старик имеет такую сильную власть над ним?
        Что я несу, Боже... Какая власть над ним? Этот Роман Станиславович был, конечно, со всеми в сговоре, и на меня ему на самом деле было плевать, он просто один из работающих на Клуб людей, который, получив задание, блестяще его выполнил. Наверное, сейчас он обо мне даже и не вспоминал. Яхта давно уплыла... Названная в мою честь... Я горько усмехнулась.
        А что, если он и есть настоящий владелец острова? Написать такое письмо он вполне бы мог, в соответствии с его текстом он заботился обо мне и ухаживал за мной. С ним я чувствовала себя в безопасности и он иногда вёл себя странно, как мне виделось теперь... Вспомнилось, как он заметно потеплел при виде острова... И как спрашивал меня, не голодна ли я....
        Да чушь! Если хозяин острова - он, то тогда, скажите на милость, что мешало ему мне об этом лично сказать? Пригласить на остров в машине? И он что, оплатил бы мой перелёт сюда и другие издержки ради того, чтобы я сделала минет этому уроду? Ну, если так, то он вообще больной на голову идиот, а он такое впечатление ни разу не производил... А вот если представить себе, что он просто выполнял какое-то задание, то всё прекрасно сходилось. Но тогда получается, что и он был в сговоре... Да, это логично. Но в сговоре с кем? А не с Люси ли? Как чудесно она мне намекнула на некоего мужчину, который мной заинтересовался, а потом тут же нарисовался этот заботливый Роман Станиславович... Но кто тогда этот мерзкий старик?
        Секундочку... А что, если хозяином острова была Люси? Нет, это вряд ли...
        Да с чего я вообще взяла, что у этого острова есть один владелец? Я об этом знала только от двух человек, от Романа Станиславовича, которому, как выяснилось верить нельзя и от Люси, которой тоже вряд ли можно стопроцентно доверять... А Фильтр перед первым жребием мне вообще рассказала про "некое тайное общество", которое создало эту Игру... То есть информация явно была противоречащей друг другу. Или же нет и у тайного общества был кто-то главный и он и был владельцем острова?
        Но зачем им я? если просто для того, чтобы делать ставки, например на то, сделаю я старикану минет или нет, то чем обычные правила игры были хуже? И для этого вовсе не нужно было меня звать, в это, как они говорили, "межсезонье"! Зачем тратить огромные деньги на участницу Игры, если подобные ставки можно делать вовсе и без всяких трат? И потом, где здесь камеры?
        Я огляделась.
        Не в океане же! Или они со спутника меня снимают? Или тут на пальмах они везде закреплены?
        Я повернулась к пальмам, наморщила нос и показала "фак".
        Да ладно... Что за дурь... Этот старикан и есть миллиардер, который настолько богат, что для него оплатить мою поездку сюда ради собственной прихоти - пара пустяков. Он на меня поглядел, приказал написать письмо покрасивее, приказал Роману Станиславовичу меня сюда привезти в случае моего согласия просто потому, что я ему понравилась и он захотел, чтобы я доставила ему удовольствие, но при этом ещё больше он упивался собственной властью. И он прекрасно знал, что я никуда отсюда не денусь. А если этот Роман Станиславович так радел за мою безопасность, то что ж, он меня самого необходимого-то лишил, предложив оставить на яхте вещи? Вот уж не ожидала от него такой подлянки. Да нет, понятно, на меня ему плевать, а на собственную работу нет. Кто я такая? Так, рядовая девчонка из Москвы, вкусившая красивой жизни... Наивная дура. Поверила, что мной заинтересовался миллиардер и помчалась навстречу приключениям на остров. Ну вот и нашла себе их на задницу. И поделом. Думать надо было о подруге...
        Твою мать... Меня осенило. Тест был не здесь... Тест был в Москве... Они делали ставки на то, верная я подруга или нет... Она сказала мне, что владелец острова её любимый мужчина, а потом он пригласил меня к себе, а я смолчала и полетела. И тем самым завалила тест. А всё, что происходит здесь это уже просто издевательство им на потеху... Я же не член Клуба... У меня туда волчий билет непонятно из-за чего...
        Стоп. Восстановим хронологию. Всё равно старикан наверняка ещё дрыхнет.
        Сначала я морально готовилась к третьему Жребию.
        Затем Люси рассказала мне про владельца острова и Игры и сказала, что он её любимый мужчина.
        Затем Роман Станиславович предоставил бумаги, в которых чёрным по белому значилось, что со мной в одностороннем порядке расторгли контракт.
        После чего он дал мне прочитать письмо, в котором не было ни приказов, ни просьб, только лишь одно предложение от человека, который пожелал остаться инкогнито и который представился хозяином острова.
        Но ведь я не знала ни о каком хозяине острова до разговора с Люси. Я думала, что этот остров принадлежит компании, организовывающей Игру, которая в свою очередь принадлежит "некоему тайному обществу".
        Мне задали вопрос после расторжения контракта. То есть, в случае моего согласия, меня оставляли в Игре, но на других условиях, так, что ли, получается?
        Но почему? Почему я? Ведь ни о каких приглашениях на остров в межсезонье ни Люси, ни кто-либо другой мне за эти полгода ни разу не говорил.
        А что было бы, если бы я сказала Люси об этом приглашении? Хм... этого я, наверное, уже не узнаю.
        Итак, я дала согласие и на следующий день в сопровождении Романа Станиславовича полетела на остров, где он меня благополучно оставил, уплыв на яхте, "названной в мою честь" в неизвестном управлении со своими помощниками, которые этой самой яхтой управляли. Они за чем-то направились к сараю среди пальм. Ну что ж, посмотрим, что там...
        Интересно, что от меня ждут? Что я уступлю старикану, чтобы не сдохнуть от голода и жажды?
        А если так, то когда будет засчитан мой "прогиб"? После слов "Ок, я согласна сделать вам минет" или после самого факта этого самого минета?
        А что если никаких ставок тут нет, я просто всё выдумала и я просто блажь для зарвавшегося миллиардера, который после этого минета предложит мне анальный секс или чего похлеще? Типа, девочка теперь уже немножко покладистая? Вроде как немного "объездил лошадку"? И превращусь я в итоге в его домашнюю шлюху за еду и воду, которой он будет помыкать, как хочет, то и дело пугая слугами?
        А между тем этот вариант представлялся самым реалистичным. Потому что тут совпадало всё. Только для полного, стопроцентного совпадения нужно было признать что Люси вовсе не такая лапочка, как мне казалось. Она фактически делала на мне деньги, а когда стала их терять по сути продала меня этому уроду, который и есть настоящий владелец острова. И этот урод меня теперь никуда не отпустит. А "заботливый" Роман Станиславович вовсе не обо мне заботился, а о том, чтобы я тут оказалась в нужное время и без вещей, в одном лишь платье и трусах, да ещё с туфлями, которые приходится теперь таскать с собой, рискуя наступить на какую-нибудь ядовитую пакость. Впрочем, я ходила по песку и камням и под ноги себе смотрела.
        Но это пока. А что будет, когда меня начнёт просто банально вырубать? Уже сейчас меня тошнит от голода, уже сейчас я хочу пить, уже сейчас я провела беспокойную и бессонную ночь, а что будет потом? Уже к этому вечеру?
        Стопроцентно я поняла только одно. Им нужно моё согласие. Именно добровольное согласие.
        Отчего-то они не заставляли меня заниматься сексом, каким угодно, хоть оральным, хоть каким с этим уродом, а именно что ждали согласия, ждали, пока я измотанная и обессилевшая не соглашусь сама.
        На меня не натравливали собак, хотя, конечно, могли.
        Никто не заламывал мне руки, меня вообще никто здесь не трогал. Единственным прикосновением ко мне на этом острове был факт того, что спускаясь на пристань я подала руку Роману Станиславовичу. Всё.
        А между тем оттрахать меня тут мог запросто любой из них, включая этого старикашку, который явно живёт тут не один и которому явно подчиняются все, включая троих сопровождавших меня мужчин.
        Тем временем я подошла к сараю. Он был металлический, ничего особенного. На засове висел амбарный замок. Я обошла его кругом. В таких обычно хранят лодки и вёсла.
        Затем я направилась к лестнице. Тихо ступая по ступенькам босыми ногами, я осматривалась в поисках камер слежения, но ни одной не заметила. Небо практически прояснилось, лишь кое-где виднелись белые облака. Позади прибоем мягко шумел океан, кругом пели птицы и пальмовые листья мягко шелестели на ветру. При других обстоятельствах здесь было бы очень и очень мило.
        Мне больше не было холодно, но от голода и отсутствия необходимого сна порядком подташнивало. Нужно, обязательно нужно что-то предпринять. И, пожалуй, самое разумное, это попытаться поговорить. И не надо бояться собак. В конце концов, если бы они хотели натравить их на меня, они бы давно это сделали.
        К слову никакого лая слышно не было уже давно. Но отчего-то от этого было не намного спокойнее, мне представлялось, что собаки просто затаились и вот-вот выскочат из-за деревьев и набросятся на меня. Такого дикого психологического напряжения, как при втором подходе к этому замку, я давно не испытывала.
        Шаг за шагом, растягивая время, чтобы ни в коем случае не нагрянуть слишком уж рано и не вызвать тем самым раздражение, а то и ярость, у и без того не слишком приятного хозяина острова , я шла к выходу из этой петляющей на насыпи аллеи и наконец вышла туда, где вчера, поражённая великолепием и размерами замка, стояла, задрав голову вверх.
        Замок по-прежнему внушал трепет своими размерами и восхищение своей красотой, к тому же теперь в утреннем солнечном свете было видно, что он белый, с синими орнаментами и тёмно-синими башенками, но главное - теперь он выглядел куда более дружелюбно.
        Перед ним простирались газоны, клумбы и дорожки. Аккуратно подстриженные кустарники придавали саду английский вид, и пальмы очень органично вписывались в общую картину. Асфальтированная дорожка переходила в мостовую, где плоские камни были так аккуратно подогнаны друг к другу, что я решила надеть свои мокрые туфли и подойти к воротам в более подобающем виде. Поморщившись, обулась(поцарапала ноги и мокрые ремешки тоже не способствовали удобству), поправила грязное, но уже высохшее платье, пригладила волосы, как могла расчесав их пальцами, и, шумно выдохнув для лучшей собранности, направилась мимо редких пальм и квадратных кустов к высоким кованым воротам, за которыми располагалось основная прилегающая к замку территория.
        Подойдя к ним, я увидела небольшую панель с кнопками. Верхняя, тёмно-синего цвета, была самой крупной. Рядом с ней было написано "Call" и я коснулась её пальцем. Спустя секунду послышалось тихое приятное пиликанье, затем оно умолкло. Я решила подождать и если ничего не произойдёт, повторить попытку, а потом, если понадобится, понажимать другие кнопочки.
        По-прежнему было и волнительно и жутковато, но солнечный свет, заливающий всё вокруг, действительно очень успокаивал. По крайней мере днём здесь точно не было так страшно, как поздним вечером, когда в замке не горели огни. К тому же повсюду пели невидимые тропические птицы и ветер доносил до меня теперь не только запах океана, но ароматы цветов, очень приятные, чуть сладковатые, отчего мне ещё больше захотелось есть - желудок предательски заурчал. Я то и дело облизывала пересохшие губы и, переминаясь с ноги на ногу, пыталась просто спокойно ждать.
        Спустя мгновение я увидела, как высокая входная дверь открылась и навстречу мне вышел очень загорелый, почти коричневый, азиат в белой панаме, белой рубашке, белых брюках и такого же цвета ботинках. Завидев меня, он что-то тихонько крикнул, а затем направился ко мне.
        Мне стало не по себе, хотя он и не выглядел устрашающе. "Спокойствие", - думала я, - "Только спокойствие. Самое главное, объяснить ему, что я нуждаюсь в еде и телефонном звонке". Хотя, конечно, я понимала, что он скорее всего был в курсе того, кто я и зачем оказалась здесь.
        - Что вам угодно? - спросил он на чистом русском, подойдя ближе и смотря на меня через прутья кованой решётки.
        - Ээээ.... Мне бы хотелось поговорить с хозяином замка.
        - Он отдыхает. Но я могу сообщить о вашем приходе.
        - Сообщите, пожалуйста, - благодарно кивнула я.
        - Одну минуту.
        Азиат ушёл к замку, скрылся за дверью и спустя пару-тройку мгновений вновь появился оттуда и вернулся ко мне.
        - Господин Маккойл просит вас подождать в саду, вон в той беседке, - он указал в сторону, где на территории замка среди ветвистых пальм виднелась тёмно-синее строение. - Я провожу вас.
        - Благодарю, - снова кивнула я.
        Азиат понажимал на кнопки на панели с внутренней стороны ворот, они принялись мягко раскрываться и я отошла немного назад, а затем, внемля приглашающему жесту азиата, который за время общения ни разу не улыбнулся, сохраняя совершенно невозмутимый вид, прошла за ним к беседке, выполненной очень тонко и изящно - она вся, за исключением конусовидной крыши, была словно соткана пауком из какого-то тонкого тёмно-синего стекла. В центре неё стоял круглый белый стол, накрытый тёмно-синей скатертью.
        - Подождите здесь, - сказал азиат.
        - Хорошо, - сказала я и встала рядом со столиком, не решившись сесть. Стоя было как-то спокойнее.
        Вокруг было очень красиво. Неподалёку виднелась прозрачная оранжерея, за ней располагался ягодный сад, с другой стороны были высажены стройные ряды каких-то тропических деревьев, на ветвях которых сидело немало разноцветных, перелетающих с ветки на ветку, райских птиц с дивными изогнутыми хвостами.
        Здесь было очень хорошо, только вот условия в которых я тут оказалась очень омрачали это впечатление.
        Наконец, дверь отворилась и к своему волнению и даже, пожалуй, панике, я увидела того самого старика, с которым разговаривала накануне. Теперь он был в белой рубашке-поло, оранжевых шортах и белых мокасинах. Выглядел он также несимпатично, но при этом хотя бы не казался таким ужасным, как вчера. Но при его приближении к беседке, несмотря на то, что эффект первого впечатления-разочарования и даже некоторого ужаса прошёл, меня всё равно передёргивало при взгляде на этого мужчину. Наверное, если бы не подразумевалась какая-то романтическая обстановка, которую я себе надумала, несмотря на то, что в письме речь шла только об общении и притязания этого типа на оральный секс со мной, я бы относилась к нему куда более приязненно, но в этом контексте его узловатые от варикоза тоненькие ноги, его дряблые складки на шее, руках и ногах, его покатые плечи, сутулость, кажущееся отсутствие шеи, неприятное лицо и совершенно мерзкая походка вызывали у меня только отвращение. К тому и волосы его были по прежнему сальны, а когда он вошёл в беседку в сопровождении своего слуги, от него всё также несло чем-то
терпко-кислым.
        - Гранди, - обратился он к азиату. - Подай мне кофе с перцем, как я люблю. И два круассанчика с яблочным джемом.
        - А девушке что прикажете принести?
        - А девушка обойдётся, - сказал он, бросив на меня неприязненный взгляд.
        Мне было неприятно это и я посмотрела в сторону.
        - Понял вас. Сейчас принесу.
        - Давай, давай. Оставь нас ненадолго.
        - Слушаюсь, - сказал азиат, прижав руки к бёдрам, поклонившись, после чего удалился.
        - Разговор будет коротким и деловым, - сразу обозначил формат общения мой собеседник. - Говори, чего хочешь, не трать моё время.
        - Я бы хотела, чтобы мне вернули мои вещи, дали возможность совершить, как минимум один звонок в Москву и доставили на любой остров с аэропортом.
        - Прекрасно, - сказал он, кивнув. - Ничего иного я и не ждал. Окей, ты получишь всё это, если будешь сосать у меня дважды в день на протяжении недели. Утром и вечером. Стоять на коленях в этой беседке и сосать. Обещаю тебе, что тебе предоставят спальню на первом этаже и неплохой пансион в виде питания.
        - Я не буду этого делать, - внятно и чётко сказала я.
        - Ясно.
        Появился Бранди с подносом и мы умолкли. Поставив перед владельцем замка белую чашку с дымящимся кофе и белое блюдо с двумя круассанами, при виде которых у меня вновь заурчало в желудке и немного затошнило от голода, он удалился.
        Затем этот самодовольный хам принялся отвратительно есть: он шумно хлюпал кофе и неприятно чавкал-плямкал губами, издавая какие-то ну совсем уж мерзкие звуки - это было просто невыносимо.
        - Итак, мы не пришли к деловому соглашению, - жуя круассан, сказал он.
        - К такому соглашению мы и не придём. Я сюда приехала не за этим.
        - Ты читала моё письмо?
        - Думаю, что его написали не вы.
        - А кто же? Твоя подружка Люси? - он хохотнул, обрызгав стол слюнями с кофе и пережёванными круассанами, затем вытер рот салфеткой и, бросив её на стол, продолжил: - Эта меркантильная сучка всё сохнет по мне? Она думает, я такой дурак, что впечатлившись её бабскими манипуляциями, введу её в бизнес. Ага, щаз. Прям бегу и падаю. Знаешь, она хорошо трахается, громкая такая девочка, страстная, но это, пожалуй, все её достоинства.
        - Мне это неинтересно, - сказала я, внутренне подавляя сильное желание влепить ему пощёчину.
        - А что тебе интересно?
        - Я вам не далее, чем три минуты назад сказала об этом. Больше - от вас ничего.
        - Ну, хорошо, - сказал урод, снова отхлебнув кофе и нежно погладив выпяченный толстый живот толстой короткопальцевой ладошкой, - Давай-ка мы с тобой посоображаем. Ты вот на моём острове. Полностью в моей власти. Я могу хер забить на тебя и всё равно буду чувствовать себя прекрасно. никуда ты отсюда не денешься. Чуть позже тебя, сейчас такую строптивую, приведут сюда твои же ножки, только при этом ты будешь умолять отсосать у меня лишь бы я дал тебе глоток водички и немножко хлебушка. При этом спать ты будешь там, где положено спать строптивой суке - на псарне, среди собак. И я тебя никуда больше не отпущу.
        Наверное, что-то в моём взгляде его напугало, потому что он резко поднял ладонь и сказал:
        - Но-но-но, даже не думай. Ты под прицелом. И стрелять будут не на поражение. Ты что думаешь, ты первая такая? Я понаблюдал, как ты трахаешься, навёл о тебе нужные справки и уверяю тебя, ты никому не нужна, а твоя престарелая мама не сделает ничегошеньки, чтобы тебя так сказать, выручить. Она даже не узнает, где ты. А ты, детка, на другой части планеты. Это понятно?
        Я промолчала.
        - Будем считать, что это молчание - знак согласия. Итак, раз тебе это понятно, смотри, что я предлагаю. Ты будешь здесь всего одну неделю, которая вовсе не покажется тебе такой ужасной, как ты себе там думаешь. Уже на второй день привыкнешь. Я обычный секс не очень люблю, а вот когда у меня сосут - обожаю. Ты будешь обеспечена всем необходимым, включая душ, прислугу, вкусную еду и конечно же питьевую пресную воду. У тебя будет достаточно свободы, чтобы гулять по острову, купаться на пляже - ты его не видела, он в другой части острова, и всякое такое. По окончании недели ты получишь искомое, уплывёшь отсюда, я прикажу, чтобы тебя доставили в целости и сохранности домой и забудешь этот остров и меня, как страшный сон. Но главное - я дам тебе лям. Один лям долларов. Без обмана. Я слово своё держу, ты знаешь. Захочешь повторить - повторим, получишь ещё лям. Я же говорю - взаимовыгодное сотрудничество. всё, не трать моё время, давай свой ответ.
        Он поставил чашку на стол.
        - Вам не кажется, что вы очень сильно переоцениваете мой минет? - холодно спросила я.
        - Ты подзабыла, что тебе объясняла Люси про вопрос ценообразования, детка. А я ещё отметил, какая же она умничка, что просветила тебя. Но видно не в коня корм. Миллион долларов - это мой средний доход за день. И уверяю тебя, оплатить им весьма приятную неделю мне совершенно не трудно. Я люблю такие недели. Приезжает какая-нибудь красивая недотрога вроде тебя и сначала строит из себя целку, при том, что трахалась на камеру, а потом так старательно сосёт - а я люблю, долго, по часу-два, что только диву даёшься - дорвалась, так сказать, сучка. Вот и ты, уверяю тебя, ничем, ничем не отличаешься от них. И лучше бы тебе не доводить себя до истощения. Потому что моё предложение денег за минет действует для тебя только сегодня, а ещё точнее - сутки. Сегодня, в то же время, что я предложил тебе минет вчера, время истекает. И дальше ты получишь за своё искусство оральных ласк только водички, хлебушка и место на псарне. Всё поняла?
        - Да, - сказала я.
        - Ну и каков твой ответ?
        - Мой ответ - нет.
        - Ну-ну, - ухмыльнулся он. - Тогда вали отсюда. И если передумаешь, знай, свой ответ - одно слово "Да" - ты можешь в любое время передать мне через Бранди. либо его сменщика. давай-давай, вали.
        Дико подавленная, совершенно опустошённая и абсолютно не понимающая, что делать дальше, я направилась к воротам. Спустя мгновение Бранди открыл их передо мной и я пошла по дорожке к океану.
        Глава 20. "Изнеможение"
        Накатила какая-то жуткая слабость и свернув за поворот, там, где меня не могли видеть хотя бы вживую, без камер, я присела на край дорожки и сняв обувь, обхватила колени руками, положив на них голову. Последний раз я спала в самолёте и смена широт, а также бессонная ночь и стрессы само собой сделали своё дело - меня стало вырубать. При этом я впала в апатичное состояние, вот прям здесь бы, под пальмой, легла и заснула и плевать на них на всех. Пускай сосут друг у друга. Пускай швыряются миллионами долларов, хоть костры из них жгут. Плевать, что они там обо мне думают.
        Глаза закрывались. Но одновременно с тем я хорошо понимала, что поспать сейчас означало, во-первых то, что выспавшись сейчас, ночью я точно не засну, а мне повторять ночь, во время которой я вздрагивала от каждого шороха, не хотелось от слова "совсем", а во-вторых потерю времени - меня кормить никто бы во время сна не стал и не найдя еды, я вынуждена буду искать её ночью, а такого желания у меня тоже не было вовсе.
        К тому же становилось жарко, а здесь было ещё и душно. Поспать лучше в тени какой-нибудь большой одинокой пальмы на берегу океана. Без змей, сколопендр и кто там ещё водился.
        И я заставила себя открыть глаза и встать. Это было реально непросто, меня повело в сторону и я едва не упала. Туфли стали казаться неимоверной тяжестью и я, поднеся их к лицу и осоловело на них посмотрев - зашвырнула их куда подальше в эту пышную растительность джунглей. Вроде бы стало получше. По меньшей мере я задолбалась их таскать.
        Медленно бредя по дорожке идущей вниз, к лестнице, я тёрла то нос, то щёки, они отчего-то ужасно чесались и старалась сосредоточиться на реалиях. Это получалось плохо, голова отказывалась нормально соображать. Понятно было только одно: времени у меня до заката солнца. После заката солнца, что бы я не выбрала, я останусь здесь навсегда. И вряд ли при таком раскладе жизнь моя будет долгой.
        Минет старику стал видеться спасением. Дело было даже не в этом миллионе долларов, я грезила в те минуты вовсе не о том, я просто очень хотела напиться, что-нибудь типа яблока съесть и лечь в прохладную постель. И чтобы меня никто не трогал.
        Меня никто и не трогал. Только вот живот от голода уже побаливал, а облизывание губ стало чем-то привычным, иначе они пересыхали. Нужно было идти к океану, его прохладная вода взбодрит меня и я подумаю над тем, что делать дальше.
        "Торопиться некуда", - думала я. - "Океан не убежит. Надо экономить силы. Почему вода на листьях высохла? Потому что солнце уже печёт. А может где-нибудь в тени она ещё осталась? Может, но можно ли её пить? Лихорадки нам не надо... Дура, не запасла воды... А как бы я её интересно запасла? Надо идти к океану... Вот ведь урод..."
        Спускаясь с лестницы, на последних ступеньках я всё-таки навернулась, но успела схватиться за перила и потому не скатилась кубарем вниз. Из-за столь яркой смены положения тела я даже немного взбодрилась и к океану шла уже относительно быстро, а когда дошла до пенистой кромки воды у песка, сделала несколько шагов вперёд и, выставив вперёд руки, рухнула лицом вниз в воду. Господи, как же мне стало хорошо... Правда в следующее мгновение я едва не захлебнулась и потому, отфыркиваясь я и отплёвываясь, встала на четвереньки и опустив голову, смотрела на то, как в воде оседают песчинки и как волны гоняют их туда сюда.
        Мне пекло макушку, но я довольно долго пробыла в таком положении, несколько минут точно. Мне нравилось, как приближающаяся волна окатывает прохладной водой мой живот, а потом с платья на нём струйки стекают в океан.
        Наконец я отползла к берегу и завалилась на спину, зажмурив глаза из-за яркого света. Становилось всё жарче и жарче. Нужно было искать тень. Но у меня не было сил встать. Прохлада океана взбодрила меня и я расхотела спать, по крайней мере верила в это, но усталости она не отняла.
        Дальнейшие несколько часов были тупы и однообразны: я то засыпала на минуту-две, то, дёргаясь, просыпалась, то, покачиваясь, плелась в какую-то тень, то ползла снова к океану, чтобы засунуть голову в воду, а после и намокнуть полностью.
        Наконец зной спал и я сразу почувствовала себя лучше, у меня открылось второе дыхание. Нет, конечно состояние моё было отвратительным, но ни сна, ни голода не было, а на ногах я стояла почти твёрдо.
        Усевшись под пальмой и глядя на солнце, что уже давно преодолело свой зенит, я понимала, что оставшаяся часть его пути по небосводу - это всё, чем я располагала. Когда оно скроется за горизонтом, у меня будет только два выбора - стать рабой этого урода или подохнуть где-нибудь на берегу. И эта мысль меня разозлила настолько, что даже подбодрила. Пропало ощущение тупика. Я вспомнила про сарай. Появилась цель. Я поразминалась, искупалась, взбодрилась и направилась к этой металлической будке. Засов, говорите? Замок, говорите?
        Если мне всё равно подыхать, то я хотя бы использую шанс и подохну в лодке, уплывая отсюда. А может мне повезёт и я найду какой-нибудь соседний остров, где есть люди. Другие люди, не такие, как этот подлый старый хрыч, который зажопил круассан и чашку кофе, чтобы сделать гадость и радоваться. Нет уж, пускай сам у себя сосёт и сам себе миллионы выплачивает. "Зарабатывает он" - мысленно передразнила я его. - "Лям в сутки". Придурок, нашёл чем гордиться. Нормальному парню женщина минет делает из любви, а этому идиоту даже за девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять долларов не сосут. Только за лям. Нет ляма - нет минета. Повод для выпендрёжа, ага. Смени парфюм, придурок. Денег сэкономишь. Одного этого хватит, чтобы тебе тысяч за восемьсот сосали.
        Разозлилась я дико. Словно какая-то мокроволосая и растрёпанная амазонка-мегера в подранном мокром и вымазанном в песке платье я долбила камнем по засову, пока один из болтов, которыми он был прикручен к железной будке не расшатал дырку настолько, что выпал. А затем, вдохновившись успехом, я принялась, всё так же держа камень двумя руками, колотить по второму креплению и спустя некоторое время сдалось и оно. И засов упал на песок вместе с амбарным замком. А я вслед за ним на четвереньки, а потом перекатилась на спину. О, как я ликовала! И, наверное, вид мой был страшен. Чумазая, мокрая, умудрившаяся неизвестно где ободраться, с царапинами на руках я скалилась, весьма довольная собой, думая о том, как, если там всё же будет лодка, допереть её до воды. Надо ещё взять вёсла и чего-нибудь поесть, чтобы были силы грести...
        Встав, я открыла дверь. Она жалобно проскрипела, открывая солнечному свету проём.
        В сарае не было лодок.
        Не было вёсел.
        Там не было ничего.
        Кроме голого пола и большой фотографии, приклееной по углам скотчем к задней стене.
        На фотографии была я. Я стояла на берегу океана, морщила нос и показывала средний палец правой руки.
        Я опустилась на песок, уронив голову на грудь.
        Наверное им сейчас было дико смешно...
        - Сука, - тихо сказала я, вставая.
        - Сука, - сказала я громче.
        - Сука! Сука! Сука! - принялась я кричать, глядя на деревья перед собой, что прятали в своей шелестящей на вечернем ветру листве невидимые камеры слежения.
        Затем, не переставая истошно орать, я стала швырять в пальмы камни, но только переполошила птиц и сорвала несколько листьев.
        А после, совершенно выбившись из сил, просто побрела по кромке прибоя подальше от этой пристани, подальше от них всех, и главное - подальше от этого выбора, который передо мной уже совершенно точно не стоял.
        Засунь свой миллион себе в жопу, уродливый старый мудак, засунь его себе в жопу. В ближайшие дни ты точно останешься без минета...
        И когда оранжевое солнце коснулось океана, я осоловело посмотрела на него и упала на песок.
        Глава 21. "Ночь решает всё"
        Моё пробуждение было приятным и оттого удивительным. Я лежала на кровати, укрытая мягким, нежным на ощупь, одеялом. Абсолютно голая. Захотелось сладко потянуться, но я не посмела, потому что во тьме просторной комнаты трепетали оранжевые всполохи. Чуть приоткрыв глаза и стараясь не выдать себя, я осторожно посмотрела в сторону источника света. Перед уютным потрескивающим поленьями, камином, спиной ко мне, поджав ногу, сидел мужчина. Статный, широкоплечий шатен с аккуратной и стильной стрижкой. Впрочем, аккуратной она была недолго, потому как спустя мгновение он небрежно провёл пятернёй по волосам, взъерошив их. В другой руке он держал вытянутый бокал, наполовину наполненный, судя по всему, вином. Пригубив его, он повернулся ко мне и я тут же, едва завидев его движение, закрыла глаза. Сердце заколотилось от волнения. Кто он? И как я тут оказалась?
        - Вы проснулись, Юлия? - донёсся до меня очень приятный, мягкий баритон.
        Этот голос ласкал слух и сильно контрастировал с хрипловатым-писклявым голоском встретившего меня старика. Это его сын? Или...
        Судя по звукам, мужчина встал. Я замерла, затаившись. Лишь старалась дышать спокойно и ровно, будто по прежнему спала. Он тихонько подошёл ко мне. С минуту я слышала только потрескивание дров и едва-едва - его дыхание. Затем моих волос коснулись его пальцы, мягко, даже, пожалуй, нежно. До меня донёсся очень приятный и лёгкий, какой-то цитрусовый, запах.
        - Вы же не спите, я знаю, - тихо сказал он совсем рядом, видимо наклонился ко мне.
        Открыв глаза, я тут же натянула одеяло по подбородок, отчего он немного отпрянул. "Какой красивый..." - неожиданно для себя подумала я. Он действительно был очень хорош собой, правда скорее, смазлив, чем по-мужски красив, будто было в чертах его чуть улыбающегося лица что-то неуловимо женское. Чёлка, разделённая пополам пробором, приятный овал гладковыбритого лица, большие глаза, казавшиеся сейчас едва ли не чёрными, небольшой ровный нос, полные, слегка приоткрытые губы, чуть заострённый подбородок, длинная шея, широкие плечи. Он по прежнему держал в руке бокал и в свете каминного огня был виден рельеф мышц под матовой кожей. Я силилась понять сколько ему лет и никак не могла. Двадцать пять? Тридцать? Тридцать пять?
        - Я должен извиниться перед вами, Юлия, - сказал он.
        - За что? - спросонья чуть хрипло спросила я.
        - За приём... Впрочем, вам надо позавтракать. Или поужинать, ибо сейчас вечер. Вы выспались?
        Я ничего не ответила, только чуть кивнула.
        - Я рад. Одну минуту.
        Он совершенно очаровательно улыбнулся мне и вышел из комнаты. Я тут же вскочила, и, прикрывшись одеялом, уселась с ногами на постели.
        Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в красивой и очень уютной спальне. Между тяжёлыми тёмно-синими шторами, за высоким окном таилась ночь. Перед камином лежал белый пушистый ковёр. На спинке стула рядом с кроватью аккуратно висело платье, отглаженное чьими-то умелыми руками. Поверх него кто-то положил тёмно-синие хлопковые трусики.
        Схватив их, я быстро надела их под одеялом. Затем встала с кровати и принялась спешно надевать платье, то и дело, оглядываясь на дверь, в которую вышел незнакомец. Она была прикрыта, но я всё равно дико волновалась, что он увидит меня голой, хотя, наверное, это было глупо, учитывая тот факт, что голой я спала, а он был рядом.
        Тут я вспомнила старика, требовавшего минет и меня едва не прошиб холодный пот от страха. Отчего-то я решила, что меня готовили для него. И первой мыслью было "Бежать!". Но куда? Я даже не понимала, где конкретно находилась, понимала только то, что в том самом замке, который видела до сих пор только со стороны. А какой этаж? А как тут устроены коридоры? А где лестницы? Или тут лифты? Или и то и то? А если я сейчас побегу наугад, то каковы мои шансы покинуть замок? А на чём я уплыву? А как вернуть мои вещи, документы?
        И пока я мысленно металась от одного вопроса к другому, послышались шаги, дверь отворилась и в комнату вошёл мой новый знакомый незнакомец. Я только и успела, что плюхнуться в кресло за журнальный столик и принять максимально невозмутимую позу. "Ох, до чего хорош..." - снова подумала я.
        Он был в джинсах и расстёгнутой на две верхние пуговицы белоснежной рубашке. Не самый, пожалуй, подходящий наряд для знакомства, но, что и говорить, ему невероятно шло. И судя по его самодовольной обаятельной ухмылке, он это прекрасно знал.
        Холёный, стильный, красивый, спортивный, с дорогими наручными часами. Прям новенький Порше. Он явно хорошо знал себе цену и просто лучился обаянием . К тому же он очень сексуально двигался, был пластичен и даже, пожалуй, грациозен. Он так поставил передо мной поднос, что мне захотелось по-кошачьи потянуться, прогнувшись в пояснице, но что-то было в его улыбке и ещё более в его взгляде, что не давало расслабиться. К тому же мне, обжёгшейся на молоке, теперь очень хотелось дуть на воду.
        - Думаю, вы в смешанных чувствах, - внимательно, даже пристально глядя на меня, произнёс он.
        - Не то слово, - ответила я, удивляясь, что у меня не болит голова после вчерашнего - всё-таки весь день на жаре, да и не спала сколько... И тело не ломит... Если бы не царапины, можно было бы подумать, что вчера был мой обычный трудовой московский день.
        - Не сердитесь.
        Я промолчала.
        Он вздохнул.
        - Моё присутствие вас раздражает?
        Оно меня скорее напрягало и смущало одновременно.
        - Нет.
        - Вы немногословны. Поешьте. Кофе, гренки, джем.
        - Я вижу, - сказала я, глядя ему в глаза. - К тому же запах свежесваренного кофе сложно не заметить.
        Он снова подошёл к камину и уселся перед ним, по-турецки скрестив ноги. Глядя на огонь, сказал:
        - Это был тест.
        - Да неужели? - съязвила я. - И что мне полагалось выбрать? Кофе или гренки?
        - Вы прекрасно понимаете, о чём я.
        - Неа, - я намазала немного абрикосового джема на гренку и откусила кусочек - Господи, как же вкусно! - Не понимаю.
        - Всё вы понимаете.
        - Если бы я всё понимала, я вряд ли бы полетела сюда. Не раз, знаете ли, пожалела. А вы, я так понимаю...
        - Да. Владелец острова.
        - Журналов, газет, пароходов? - что-то он меня стал подбешивать, то ли этим своим деланным смирением, то ли какой-то плохо скрытым самодовольством. А может я просто была остаточно раздражена.
        Он пропустил мои слова мимо ушей. Немного помолчав, слушая, как я ем (а я ещё почавкала специально, ему назло!), он негромко сказал:
        - Знаете... Я редко вижу женщин... Очень редко... Впрочем, как и выбираюсь с этого острова...
        - Где-то я это уже слышала, - усмехнувшись, сказала я и шумно отхлебнула кофе. Потом губами ещё поплямкала. Нравится?
        - Читали, скорее.
        Он повернулся ко мне.
        - Тесты закончились, - сказал он. - Поймите правильно, мне нужно было понять, ради денег вы сюда приехали или...
        - Или что? Вы договаривайте, стесняться не надо.
        - Я не стесняюсь. Просто... - он снова повернулся к огню, я видела только его точёный профиль, но не взгляд. - Присутствие красивой женщины в одной из любимых моих спален... это так... странно... и так волнительно... Вы потрясающая, когда спите, вы знаете об этом?
        - А когда просыпаюсь - страхолюдина страхолюдиной, ага.
        Он вежливо улыбнулся.
        - Интересный у вас юмор.
        - По сравнению с вашим я просто абитуриентка, профессор. Особенно с фоткой в сарае хорошо получилось. Я прям обхохоталась.
        Сказав это, я молча принялась жевать следующую гренку. Мне было некомфортно признаваться себе в этом, но он тоже волновал... И голос приятный такой... Но после произошедшего за последние... сутки? Больше? Сколько я спала?
        Он помолчал, а затем повторил, обращаясь словно и не ко мне:
        - Потрясающая...
        И добавил, по прежнему глядя на огонь:
        - Особенно, когда раскрываетесь во сне...
        Тени плясали на нём, лицо было освещено рыжим светом, он немного ко мне повернулся и я увидела, как в свете дрожащего каминного пламени мерцают его глаза.
        - Можно подумать, вы не видели меня голой раньше, - стараясь произнести это вызывающе, дерзко, сказала я, но к моей досаде вышло довольно мягко. Магнетизм этого парня, его обаяние, красоту и какую-то мечтательную задумчивость безусловно сложно было игнорировать... Такие ребята в кино играют принцев... Но мы - не в кино. И я не забыла, как ещё вчера под палящим солнцем подыхала от жажды, голода и усталости на песчаном берегу океана.
        - Вы любите музыку? - поинтересовался он.
        - Вы прекрасно знаете, люблю я музыку или нет. А вообще интересно, хоть кто-нибудь вам когда-нибудь отвечал на этот вопрос отрицательно?
        - Я к тому, что мне хотелось бы сыграть вам.
        - На балалайке? Или предпочитаете банджо?
        Он повернул голову ко мне. Было видно, что он сердится, но пытается это скрыть. Ну что ж, поделом тебе. Из-за тебя я чуть не умерла там среди камней, фигов тестер.
        - На испанской гитаре.
        Такого ответа я почему-то не ожидала.
        - Знаете что? - сказала я после некоторой паузы, - Давайте-ка вы для начала лучше объяснитесь.
        Вообще, по-хорошему, его нужно было послать лесом, но от кого, как не от него я бы узнала, для чего это всё было затеяно?
        - Хорошо, - кивнул он. - Могу я попросить вас сесть рядом? - он легонько коснулся ладонью ковра рядом с собой.
        - Мне и тут хорошо, - сказала я.
        - И всё же? Не бойтесь, я вас не обижу.
        - Ну да, ну да, - фыркнув, сказала я. - Вы меня уже обидели. Заочно. И не раз. Причём слово "обидели" - в данном случае настолько дипломатичное, что больше напоминает лесть. Я вам не верю, понятно?
        - Слушайте, - нахмурился он, - Ну, детский сад. У меня было множество возможностей причинить вам вред. К тому же спящая вы невероятно соблазнительная и мне не пришлось даже брать вас силой, если бы я не считался с вашими интересами.
        Я чуть не задохнулась от такой наглости!
        - Вы?! Вы считались с моими интересами?!
        - Послушайте... - мягко перебил он, но я не дала ему сказать:
        - Нет, это вы послушайте, господин Как Вас Там! Меня пригласили на остров для чего?! Для общения, да?! Хорошенькое общение! "Соси или спи на псарне, потому что ты в моей власти"?!.
        - Не кричите, пожалуйста... Я объясню...
        - Да вы вообще понимаете, что со мной было на этом острове?!
        - Вы и сейчас на нём.
        - Да, только я теперь не страдаю от жажды и голода, меня не вырубает из-за дикой нехватки сна, я не валяюсь в грязном песке, не падаю с лестницы и дико напуганная, не убегаю от старого мерзкого... - я запнулась, поймав себя на мысли, что это уже, пожалуй, лишнее, хотя этот старый козёл мне и не такое говорил...
        Мой собеседник, повернувшись ко мне, примирительно поднял руки:
        - Он не старый. Ему и тридцати нет...
        - Кому?
        - Ну, актёру, который изображал меня. Это грим. У нас гримёры просто потрясающие. Точнее не меня изображал, а мой статус.
        Я молча смотрела на него, не зная, что и сказать. Точнее, мыслей было так много, что я не знала, что озвучить первым. Впрочем, знала и молчала осознанно, потому что первым напрашивался только мат. Но отчего-то мне было дико трудно его ненавидеть. Наверное потому, что вчера его на острове для меня не существовало и все эти гадости говорились мне совершенно другим человеком.
        - Между прочим, мы с вами однажды встречались, - тихо сказал он. - Я к тому, что вы видите меня не впервые.
        - Да неужели? - я вложила в вопрос максимум сарказма, на который была сейчас способна. - Что-то я вас не припоминаю!
        - Однако это так. Помните маскарад перед вашим первым участием в Жребии? Вы были с Лисёнком.
        - С Лисёнком?
        Он смутился. И похоже смутился естественно, не деланно, что меня порядком порадовало и, надо сказать, сделало его в моих глазах значительно привлекательнее. Если отбросить обиды, то он был очень приятный мальчик. По крайней мере пока. И что примечательно - он совершенно не внушал мне страх из-за его явного желания пообщаться дружелюбно.
        - С Люсилисой.
        - Помню.
        - Я подошёл тогда к вам. Точнее, к ней...
        Перед глазами промелькнула та сцена, после которой Люси попросила не трогать её пару минут.
        - Да, помню, - сказала я. - Она не желала с вами общаться.
        - Она просто... очень ранимая девочка... Ей стоило бы научиться относиться легче к некоторым вещам...
        - К которым, например? К предложениям сосать от всяких проходимцев?
        - Послушайте, не заводитесь снова, пожалуйста. Я же не нападаю. Веду диалог, согласны?
        - Мне вам в ножки бухнуться за это?
        - Не надо мне в ножки бухаться. Просто посмотрите правде в глаза: вы наверняка очень многое надумали, но в этом и был смысл - вы должны были верить в происходящее. Вы думаете, что от минета с неприятным некрасивым стариком сначала отказывается малый процент женщин? Ничего подобного. Едва ли не все. Но потом деньги берут своё. В абсолютном большинстве случаев. И не доходит до такого, как с вами. И не было такого в планах.
        - Вы всех девушек так тестируете?
        - Да вовсе нет! - горячо сказал он. - Это просто было раньше, ещё когда я только тестил игру, стандартным сюжетом для понимания дальнейших сценариев. Вы просто не знаете об этом и Люси не знает и не могла вам подсказать, а это и требовалось, чтобы вы были искренни, поймите!
        - Сколько вам лет? - вздохнув, спросила я.
        - Хм. Тридцать девять. А что?
        - Как интересно. Выглядите моложе. А во сколько вы начали свой бизнес?
        - Вы про Игру? У меня много бизнесов.
        - Да, про неё. И попробуйте быть поскромнее.
        - Хорошо, я постараюсь, - смиренно сказал он. - Я создал её девятнадцать лет назад. Дождливым сентябрьским вечером набросал в клетчатой тетрадке идею и первый план по её реализации. В то время Интернет в России только-только набирал обороты. Написал сайт, прикрепил к нему чат. Ну, знаете, наверное, типа "Кроватки". Ничего из ряда вон выходящего.
        - "Кроватки"? - не поняла я.
        - Был в то время такой довольно популярный чатик. Не тематический. Кто угодно мог писать в нём что угодно. В основном обзывались и флиртовали.
        - Ясно. А вы, значит, сделали тематический, так?
        - Так.
        - Угу. Угу. Можно ещё кофе?
        - Да, конечно.
        Он встал, подошёл к кровати, провёл, как мне показалось пальцем по изголовью и, повернувшись ко мне, сказал:
        - Одну минуту.
        Затем вернулся к камину.
        Недоумевая, я перевела взгляд с него на кровать, затем с кровати на него. Меж тем в дверь постучали. И минуты не прошло.
        - Да-да, Анри. Ты можешь войти, - отозвался мой собеседник, не поворачивая головы и по прежнему глядя на огонь. Нравилось ему это, явно.
        Дверь отворилась и в комнату с поклоном вошёл чернокожий мужчина, худой и рослый, в синей рубашке и белых штанах. Он чуть кивнул мне с вежливой улыбкой и, обратив взор на затылок моего собеседника, спросил:
        - Вы что-то хотели, господин Маккойл?
        - Да. Организуй нам, пожалуйста, ещё два кофе. И принеси, пожалуйста, шоколад.
        Затем повернулся ко мне:
        - Юлия, заказать ещё гренок?
        - Нет, спасибо, - вежливо ответила я. - Я наелась.
        Он повернулся к Анри:
        - Тогда всё.
        - Будет сделано, - снова кивнув, сказал Анри и скрылся за дверью, аккуратно её за собой прикрыв.
        - "Господин Маккойл", значит? Это я тоже уже слышала.
        - Это на тот случай, если бы вы знали, как меня зовут. Это не фамилия. Это старый игровой ник, который затем стал чем-то вроде второго имени. Но Бранди действительно доложил о вашем приходе именно мне. А вот вышел к вам да, уже актёр. Его Степаном зовут. Очень прикольный чувак.
        - Прикольнее некуда, - холодно сказала я. - Пусть лучше этот "чувак" мне на глаза не попадается, если не хочет, чтобы я ему лицо исцарапала после пары десятков пощёчин.
        - Чего вы злая-то такая? Он вас и пальцем не тронул. Говорил то, что нужно было, играл отменно.
        - Слушайте, лучше не бесите меня. Он меня не трогал, да, но я вообще-то верила тому, что он говорил!
        - Но это не его вина, правда? Это как раз говорит о его высококлассной игре.
        - Это куда больше говорит о напуганной девчонке, которая приехала на остров, мечтая совсем о другом... - я осеклась.
        Он это уловил и, чуть прищурив глаза, отчего стал каким-то совсем уж секси, быстро спросил:
        - А о чём вы мечтали, Юлия, когда согласились прилететь сюда?
        - Вы же обо мне всё знаете! - с вызовом ответила я.
        - Ваши мысли я не читаю. А с Люси вы об этом не говорили.
        - Слушайте, а когда я в туалете, вы за мной тоже подглядываете?!
        - Это конфиденциальная информация. Её разглашение может пойти в ущерб бизнесу.
        - То есть для вас все эти вуайеристские штучки - это просто бизнес?
        - Не в вашем случае.
        - Прекрасно. А что в моём случае?
        - Вы на мой вопрос сначала ответьте.
        Нахмурившись, я посмотрела на изголовье кровати.
        - У вас там кнопка, что ли?
        - Да, всё верно. Кнопка. В некоторых спальнях нет камер, а это одна из таких. Обычно же достаточно поднять вверх руки и хлопнуть трижды в ладони.
        - Ладно, - сказала я. - Шутки кончились. У меня к вам много вопросов. Очень много вопросов.
        - Я отвечу, - сказал он. - Вы только сядьте рядышком.
        - Окей, - сказала я, вставая. - Но предупреждаю, если вы начнёте распускать руки, я закричу.
        - Услышал, - сказал он и, мягко улыбнувшись мне, снова похлопал рядом с собой. - Присаживайтесь.
        Подойдя к нему, я вновь уловила запах его приятного свежего парфюма. Он кружил голову, как впрочем и этот парень. Мне сложно было воспринимать его иначе, так молодо он выглядел. Впрочем, я не была удивлена, с его-то деньгами и возможностями. Я осторожно опустилась рядом, сохранив тем не менее дистанцию вытянутой руки.
        В комнату вошёл Анри с подносом. В согласии с распоряжением моего собеседника, он поставил кофейный столик между нами, прямо напротив камина, составил чашки с ароматным, дымящимся кофе и удалился.
        - Так вы ответите на мой вопрос прежде, чем я буду отвечать на ваши? - мягко, даже как-то вкрадчиво, спросил Маккойл.
        - Нет, - сказала я, после того, как пригубила напиток.
        - Почему?
        - Не хочу.
        - Может быть потом? - с надеждой во взгляде спросил он.
        Я пожала плечами:
        - Может быть.
        - Хотите рому? - неожиданно для меня спросил он. - Ямайский, очень-очень вкусный.
        Я нахмурилась:
        - Вы меня споить, что ли, пытаетесь?
        - Зачем мне это? - в свою очередь нахмурившись, пожал плечами он.
        - Понятия не имею. Может, чтобы я стала поразговорчивее. А может, чтобы меня соблазнить.
        - Интересные перспективы... - он обаятельно улыбнулся. - Мне нравится...
        Я повернулась к огню, взяла кочергу и задвинула поглубже прогоревшее с одного конца полено. Затем повернулась к нему и сощурив глаза, спросила:
        - Не боитесь, что я вам кочергой врежу?
        - Нет, - сказал он с улыбкой. - Не боюсь. Дальше-то что вы будете делать?
        - А вдруг я после этих суток в одиночестве на острове стала психопаткой и мне теперь пофиг, м?
        - Ну, во-первых, ударить кочергой меня вам удастся только сзади, это сто процентов...
        - Да ладно? - угрожающе спросила я.
        - А вы попробуйте.
        Секундная пауза, глядя друг другу в глаза, и я, резко взмахнув кочергой, опустила её на широкое плечо этого нахала... точнее опустила бы, потому что он совершенно спокойно, очень умело и потрясающе быстро её перехватил ладонью, сжал в кулаке, чуть повернул его и кочерга вывалилась из моих разжатых пальцев. Он убрал её подальше от меня и холодно сказал, вперив в меня свой пронзительный взгляд:
        - Больше так не делайте.
        Я опустила глаза.
        - Значит, со мной можно что угодно вытворять, а как в ваш адрес поступила угроза, так сразу "больше так не делайте"?
        - Угрожать вы можете сколько угодно. Если это вас развлечёт или поможет отпустить обиды. Но вы попытались ударить, это другое.
        - Вы сами предложили, - вполне резонно возразила я.
        - Не думал, что вы посмеете.
        - Посмела, ещё как.
        - Я заметил.
        Теперь он стал заметно более колючим.
        - Слушайте, я понять не могу, что вам мешало начать общаться со мной сразу нормально? - спросила я. - Зачем нужно было подсовывать мне эту отвратительную ходячую манию минета?
        - Я отвечу на этот вопрос после вашего ответа на мой. Не ранее. Точка.
        - А я не желаю вам сейчас на него отвечать, - сказала я. - Шах и мат.
        - Хорошо, - примирительно произнёс он. - Не отвечайте. Так вы будете ром? За компанию, потому что я - буду.
        - После вина-то? - ехидно поинтересовалась я.
        - Там гранатовый сок.
        - Ага... Для сердца полезен, да?
        - Просто вкусный.
        - Я смотрю у вас тут все фанаты этого сока.
        - Вы про Романа?
        - Угу, - ответила я. - Про него.
        - Слушайте, я так понимаю, что я вам не нравлюсь. Ок, никаких проблем, не буду навязываться.
        Он встал.
        - Не заигрывайте, - сказала я. - Вы прекрасно видите, что нравитесь. Но я на вас в сильной обиде. Сядьте. Вы ещё не ответили на мои вопросы. А мне нужны эти ответы. К тому же вы обещали.
        - Обещал, - вздохнул он. - И за что же вы на меня в обиде? За то, что я не планирую связывать жизнь с женщиной, которой нужен не я, а мои деньги и статус? За то, что я дважды очень, вы даже не представляете насколько, обжёгся? А потом безвылазно сидел на острове, не веря женщинам вообще? Да сама Игра появилась, как следствие того, что в юности моя пылкая любовь популярно объяснила мне, что я парень конечно хороший и она бы безусловно осталась бы со мной, как и клялась мне когда-то, нежно глядя в глаза, но надо смотреть правде в глаза: я беден, перспективы туманны, а у неё есть ещё один хороший друг, который нежно любит её и она думает, что для серьёзных отношений он подходит куда больше?
        - Нет, - наконец перебила я этот нескончаемый поток вопросов и жалости к себе. - Не за это.
        - А за что тогда?
        - За то, что вы заигрались. Я могла умереть.
        Он повернулся ко мне и абсолютно серьёзно посмотрел мне в глаза.
        - Вы не могли умереть.
        -Откуда такая уверенность?
        - Да всё, что происходило после вашего первого отказа - вообще не планировалось. Паника и экспромт. Вы были постоянно на виду. Лучшие врачи и команда дежурных спасателей не смыкали глаз вместе с вами. Да и я тоже не спал. Вы задали жару, нечего сказать. Вам ничего не угрожало вообще. Огромная часть психологического давления - это ваши надуманные фантазии и страхи. А физического воздействия к вам никто не применял и вы это прекрасно знаете. И препон в рамках передвижения на острове вам никто не строил. За исключением замка и его близлежащей территории.
        Я молча сверлила его взглядом.
        - Не надо злиться. Я же говорю, у меня было много причин поступить так, как я поступил. И ни одна из них не была направлена против вас. Да, вам нахамили и не раз. Да, вы испугались загримированного актёра. Да, вы не полезли в джунгли за едой и не ходили к пляжу, где была доступная вода, хотя о его наличии вам даже не намекнули, а сказали прямым текстом. Да, у вас забрали пару предметов одежды, косметичку и не ловящий сеть смартфон и документы, точнее вы сами их отдали, но лишь для того, чтобы вы их не намочили и не потеряли.
        - Смотрите-ка, какая забота, - процедила я.
        - Да. Забота. Просто вы о ней не знали.
        - В сарае тоже была она?
        - Слушайте, если бы вы полезли с лодкой в океан, вы бы значительно усложнили задачу по своевременному спасению вас от любой реальной опасности. Мы бы просто могли не успеть. А прикол с фоткой был только для того, чтобы вы как раз поняли, что вы всё время под наблюдением и помереть вам тут никто не даст.
        - "Прикол с фоткой", значит? - злобно спросила я.
        - Ну, послушайте, кто мог ожидать, что вас приведёт в ярость ваша же фотография? Это же не вам факи показывали, верно?
        - Бедненькие... Вы, наверное, там сильно огорчились, когда я так сделала, да? Расплакались? Мне вот интересно, вы получали удовольствие, когда наблюдали, как плакала я, а?
        Мой собеседник был, казалось, совершенно растерян.
        - Юля, - наконец сказал он. - Я вам не враг. Но если я вам неприятен, я уйду.
        - Да, уходите, - твёрдо сказала я. - Утром я хочу уплыть.
        - Хорошо, - грустно ответил он и встал. - Как пожелаете. Только знайте... я очень восхищаюсь вами.
        Обхватив колени руками, я отвернулась и буркнула:
        - А я вами - нет.
        - Да, мне это понятно, - грустно сказал он. - Доброй вам ночи. В шкафу - книги, на верхней полке - планшет, там много фильмов. Это если не будет хотеться спать. В десять утра по местному времени вас заберёт яхта... Она действительно названа в вашу честь. Это правда.
        Он направился к двери.
        - Постойте, - вырвалось у меня. - Не уходите. Давайте ещё поговорим.
        Он повернулся ко мне. Красивый, как древнегреческий бог. Грустный, как пасмурный сентябрь. И удивлённый моей просьбой остаться - это было заметно. Приятно удивлённый. А я... я мысленно ругала себя за то, что остановила его, но и радовалась тому, что он не уйдёт. Он нравился мне... нравился мне, как мужчина и я уже не злилась на него так сильно, как вчера, когда ещё по сути не знала его... Мне действительно хотелось улететь завтра домой, хотя бы для того, чтобы переварить это всё и понять, чего же я хочу, но улететь не так... Да и не хотелось мне оставаться одной этой ночью в этом огромном замке. Заснуть я бы всё равно не смогла, как и заинтересоваться книгой или кинофильмом.
        - Вы на меня сильно сердитесь? - спросил он, всё так же стоя у двери, едва различимый в каминном свете.
        - Да, - честно сказала я. - Сильно. Я даже не уверена, что смогу вас простить.
        - Я понимал, что так может быть, Юля...И понимаю, что вам будет очень сложно меня понять... Но я действительно очень одинок и именно потому, что очень богат. Когда-то я купался в мимолётном сексе и кратковременных отношениях, но когда устал от этого, только потому что всегда видел в глазах женщины лишь одно - мои деньги, мои возможности и мою власть. В них не было любви.
        - Всегда ли? - спросила я, прищурившись.
        - Вы о Лисё... о Люсилисе...
        - Да, я о ней.
        - Да, вы правы, - вздохнул он. - Она - исключение. Но... Вы просто не понимаете...
        - Так объясните, - предложила я, похлопав рядом с собой по ковру ладонью, как он не далее часа назад. - По меньшей мере я выслушаю.
        - Это касается не только меня, поэтому я не могу посвятить вас в эту историю. Но если очень кратко, она не прошла тест.
        - Как интересно... - холодно сказала я. - А вы любили её вообще? Что ж вы всех тестируете-то?
        - Вы тоже тестируете, уверяю вас. Всех и каждого. просто у вас возможностей меньше. Часто просто довольствуетесь поверхностными и часто предвзятыми оценками, как и многие другие люди. А я хочу точно понимать.
        - Что - понимать?
        - Что больше мне не придётся справляться с сильной душевной болью. Я не тороплюсь влюбляться, это так. Но я не тестирую тех, к кому равнодушен. И даже тех, кто мне просто сильно нравится. Получить просто секс я могу без проблем, полагаю, что вы это прекрасно понимаете, Юля. Но я ищу не секс... я ищу любовь. А для того, чтобы любить, нужно доверять. Без доверия не бывает любви, Юля. А у меня большие проблемы с доверием...
        - Как вас зовут? - спросила я.
        - Вы про моё настоящее имя?
        - Да.
        - Евгений.
        - Очень приятно, Евгений...
        - И мне...
        То, что было дальше сложно объяснить тому, кто не видел этого проникновенного взгляда, этих сексуально приоткрытых губ, когда понимаешь, что мужчина безусловно очень сексуальный и очень обаятельный, такой, что в его присутствии теряешь почву под ногами от одного его голоса, и, главное, совершенно не настроенный против тебя и такой на которого очень, очень сложно даже сердиться, так увлечён тобой. Когда прямо-таки чувствуешь его одинокость в этом огромном замке, его растерянность и его искреннюю радость оттого, что ты рядом... От былого или мнимого его самодовольства не осталось и следа...
        Не прошло и часа, как мы принялись играть в настольную игру, шутить и смеяться, а потом разговоры приняли окраску каких-то доверительных признаний и я, наконец, согласилась пригубить рому, а потом мы немного погуляли в саду внизу под звёздным, очень красивым небом в тёплую ночь... И мне не было страшно, наоборот, было хорошо и приятно его внимание... Мы сидели на траве, под пальмами, пили приготовленный для нас коктейль Куба Либре, общались, потом он совершенно потрясающе играл для меня на испанской гитаре, и, когда я слушала эту волшебную музыку, мне очень хотелось прижаться к нему. Но я не смела.
        Возвращаясь назад, он впервые коснулся меня, будто случайно, на лестнице. Просто коснулся пальцами талии, пропуская вперёд, но от этого прикосновения я задышала чаще...
        Позже, по возвращении в спальню, мы поели фруктов, которые заботливо оставил для нас Анри, а потом, хлопнул в ладоши и с моего согласия мы немного потанцевали под приятную, дико красивую музыку, мягко льющуюся со всех сторон комнаты...
        В какой-то момент мы прижались друг к другу... И я, выспавшаяся, приятно расслабленная, и уже совершенно на него не сердившаяся, почувствовала, как во мне стремительно нарастает желание...
        И тут я осознала, что обнимая меня, он приближается лицом ближе, что вот-вот коснётся губами моей шеи и я совершенно точно потеряю голову, если позволю ему себя поцеловать...
        И потому я отстранилась.
        Он внимательно посмотрел на меня.
        - Я не могу, - сказала я. - И дело даже не в том, что я натерпелась вчера, правда.
        - А в чём? - тихо спросил он, только что сексуально приоткрывший губы, готовый для поцелуя, которого я только что тоже очень хотела...
        - В Люси.
        - Она не узнает об этом... - потянувшись пальцами к моей щеке и явно желая нежно коснуться её, прошептал он. - Я обещаю тебе...
        - О нет, - отпрянула я. - Нет.
        Отойдя на шаг, я медленно помотала головой. И словно какой-то морок спал с меня, словно пелена спала с глаз.
        - Что "нет"? - не понимая спросил он.
        - Всё - нет, - твёрдо сказала я. - Женя, ты классный парень, правда, если не брать в расчёт твоих тараканов, которые порядком попортили мне нервы. Ты действительно такой, что я сейчас испытываю просто физический дискомфорт, зная, что между нами не будет сексуальной близости. Но её не будет. И мы оба это переживём. Можешь мне верить.
        - Почему не будет? - тихо спросил он.
        - Потому что Люси, какой бы там твой тест она не завалила - моя подруга. Моя лучшая подруга. И она тебя любит.
        - Она не узнает, - едва не простонал он. - Не узнает, пойми...
        - Узнает, - сухо сказала я. - Можешь быть уверен. Она любит тебя. И этого достаточно для того, чтобы между нами не было тех отношений, каких ты хочешь. Мне вообще не стоило сюда прилетать.
        Я помолчала. Он тоже ничего не говорил, только стоял и смотрел на огнь в камине.
        - Хотя нет... - добавила я. - Стоило. Для того хотя бы, чтобы кое-что для себя понять. Поэтому спасибо за приятную и интересную ночь, но утром я хотела бы уплыть с острова. Туда, где есть аэропорт. И если не затруднит, я бы предпочла, чтобы обратно меня сопровождал Роман Станиславович. Он единственный тут, если не считать слуг, кто меня не обижал. Но и к нему у меня есть пара вопросов.
        Пристально глядя на меня, Евгений кивнул и тихо сказал:
        - Хорошо. Спокойной ночи, Юля.
        Затем вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
        - Спокойной ночи, - сказала я, глядя на неё.
        А затем прошла к кровати, упала на неё и накрыв подушкой голову, дала волю слезам.
        Глава 22. "Посреди океана"
        В половине десятого утра Бранди проводил меня вниз, в роскошную столовую комнату, где я, пожелавшая ранее позавтракать в одиночестве, в одиночестве и позавтракала: съела малиновый йогурт, штрудель и выпила чаю с бергамотом. Затем, зайдя на кухню и поблагодарив повара, вышла во двор.
        Тёплое солнце тропиков светило уже вовсю, но на душе у меня было пасмурно и грустно. Однако желания уплыть это ни в коей мере не умаляло. Мне было неуютно. Особенно после отказа Евгению в близости, которой он явно очень желал. Казалось теперь, что я подзадержавшаяся гостья, к тому же более всего сейчас я хотела оказаться одна в московской квартире. А ещё меня беспокоил предстоящий разговор с Люси. Я боялась испортить с ней отношения, потому что она, как ни крути, была мне очень дорога. И дело было совершенно не в бизнесе в Хорватии, а прежде всего в том, что рядом с ней я всегда чувствовала тепло и заботу, чувствовала себя важной и значимой, да и просто, с ней было интересно и весело. И, даже несмотря на то, что я не всегда её понимала, я совершенно точно могла сказать, что будь я мужчиной, по уши бы в неё влюбилась. И всякий раз думая о ней и о ситуации, в которой я оказалась, я никак не могла взять в толк, почему Евгений заинтересовался мной и что же такого случилось между ним и Люси, что она не желала с ним общаться, а он говорил, что ей нужно научиться легче относиться к некоторым вещам.
        В этих раздумьях я подошла к воротам, где меня ждал одетый в бежевые штаны и белую рубашку со стоячим воротником, по обыкновению хмурый Роман Станиславович. Но увидев меня, он тепло улыбнулся, чем надо отметить меня несказанно обрадовал. Почему-то его улыбка меня грела. Может потому, что создавалось впечатление избранности - он явно улыбался далеко не всем.
        Теперь он был гладковыбрит - никаких усиков - и, возможно поэтому, казался значительно моложе. Ему сложно было дать больше тридцати, несмотря на посеребрянные то тут, то там, волосы. Роман Станиславович курил сигару и внимательно смотрел на меня.
        - Доброе утро, - подойдя к нему, сказала я.
        - Доброе, - отозвался он.
        - Мои вещи у вас?
        - Конечно, - произнёс он так, будто иного ответа и не могло быть. - В целости и сохранности. Они на яхте. В вашей каюте.
        За спиной послышались голоса, я обернулась и увидела, как к нам в сопровождении Анри и Бранди направляется Евгений. В руках он нёс какую-то полотняную сумку. Подойдя, Евгений сначала радушно поздоровался со мной, потом протянул руку Роману Станиславовичу. Они казались ровесниками, несмотря на то, что Евгений был чуть ниже ростом. Оба широкоплечие, оба атлетично сложенные, но больше в сухопарость и жилистость, чем в полноту и грузность. А ещё я обратила внимание на то, что у них были очень разные руки - рука Евгения, холёная, практически безволосая, с длинными тонкими пальцами контрастировала с крепкой, грубоватой, немного волосатой рукой Романа Станиславовича. После рукопожатия, Евгений, совершенно другим тоном, нежели тем, что общался со мной, сказал:
        - Закинь в Нижегородский филиал, после того, как отвезёшь Юлию и сделаешь то, о чём мы договаривались.
        - Хорошо, - приняв сумку, сказал Роман Станиславович. - С камерами что?
        - Пока не нужно. Николай заказал партию из Германии. Там триста штук, для оснащения хватит.
        - Понял.
        Евгений посмотрел на меня и произнёс мягче:
        - Спасибо за то, что посетили остров. Ещё раз приношу извинения за дискомфорт. Приятного перелёта. Если захотите созвониться, то мой номер...
        - Не стоит, - сказала я.
        - Как пожелаете, - сказал Евгений. Было видно, что его обидел мой ответ, но я не хотела сглаживать ситуацию, просто отвернулась к беседке.
        - Пойдёмте? - спросил меня Роман Станиславович.
        Я повернулась к нему и кивнула.
        Бранди открыл ворота и мы, вдвоём с Романом Станиславовичем пошли по дорожке к заросшей пальмами насыпи, чтобы после спуститься к пристани. Евгений, Бранди и Анри остались на территории замка.
        Мягко дул южный ветер, мирно щебетали птицы. Одетая в новое платье, бежевое, приталенное и вообще - очень приятного фасона, и в босоножки на высоких каблуках, я шла рядом с Романом Станиславовичем и думала о том, скажет ли он мне первым хоть слово на протяжении этой дороги, если я с ним не заговорю.
        Не сказал. Мы в абсолютном молчании спустились по асфальтированной дорожке вниз, затем по лестнице и вышли к пристани, где теперь стояло целых две яхты и четыре катера, в одном из которых суетился какой-то сутулый бородатый мужчина в гавайской рубашке.
        - Что-то ищешь, Борь? - спросил Роман Станиславович, взойдя со мной на пристань и подойдя ближе к катеру.
        - Да куда-то снасти засунул... То ли в замке оставил, то ли... - он сунул руку под какие-то наваленные друг на друга тряпки и удовлетворённо произнёс: - А-а, вот они где... А вы сейчас куда? В Москву?
        - Точно, - сказал мой спутник. - В Москву. Но не все. Успешной вечерней рыбалки тебе.
        "Что значит "не все""? - подумала я, но при рыбаке спрашивать ни о чём не стала.
        - Да уж, - ответил бородач. - Утром, считай, вообще ничего. Место, похоже, не то выбрал. Но ничего, восполним. Килограммов двадцать-тридцать вечером точно наберу.
        Уже знакомая мне яхта с именем "Julliette" стояла дальше и сначала мы прошли мимо другой, белоснежной с оранжевыми полосами, тоже трёхпалубной, но чуть больше. Увидев её название - "Foxy" - я вопросительно взглянула на Романа Станиславовича.
        - Яхта Люси, - подтвердил он. - Она - партнёр в вопросах организации балов. Здесь домашняя марина её яхты. Убрали по приплытии сюда, чтобы вас не смущать, сейчас вернули на место.
        - А могу я её увидеть? - взволнованно спросила я.
        - Люси?
        - Да.
        - Её нет на острове.
        - Позвольте уточнить, мы сейчас до аэропорта и я лечу в Москву?
        - Совершенно верно, Юлия, - ответил Роман Станиславович. Прошу, - и он сделал пригласительный жест рукой.
        Мы поднялись на борт, я впереди, он сразу за мной.
        - Простите, мне надо оставить вас ненадолго, - оказавшись на палубе, сказал Роман Станиславович. - Вы можете пока позавтракать...
        - Я позавтракала, спасибо.
        - Или же спуститься в свою каюту. Как вариант - погулять по палубе. В общем, не скучайте.
        - Хорошо.
        Он направился вдоль борта к носу, но я окликнула его:
        - Роман Станиславович!
        - Да? - обернулся он.
        - Вы наблюдали за мной на острове?
        Он поднял ладонь и покачал головой:
        - Позже. И да, можно просто - Роман. Мне так будет даже приятнее.
        Он отвернулся и ушёл в салон.
        Выяснилось, что на яхте довольно много людей - десятка два, не меньше, и далеко не все из них были заняты делом. При этом я не видела ни одной женщины. Группа мужчин на корме что-то обсуждала между собой, я подошла к ним и они все, как по команде, разом замолчали.
        - Я помешала? - смутившись, спросила я.
        Их было человек десять, при этом трое явно спасатели, судя по гидрокостюмам, а остальные пятеро выглядели подобно внешнему виду Романа - все в бежевых брюках, белых рубашках с длинным рукавом, и в солнечных очках-авиаторах, что, конечно было неудивительно - солнце светило уже вовсю.
        - Нет, - сказал один из мужчин в брюках.
        При этом больше никто не говорил ни слова, поэтому мне показалось неуместным моё дальнейшее пребывание с ними рядом и я, последовав совету Романа Станиславовича, спустилась в свою каюту.
        На дамском столике лежало с десяток солнцезащитных очков на выбор и стояла моя сумочка, на кровати я обнаружила уже знакомый тёмно-синий купальник и три аналогичного фасона разных оттенков синего, а рядом с кроватью стояла моя сумка с вещами, которые, как я думала, пригодятся мне на острове.
        Я услышала урчание мотора и поняла, что яхта отшвартовывается от пристани. Выйдя на палубу, я удивилась - на ней не было никого. На верхних палубах я тоже никого не нашла и потому решила, что люди в бежевых брюках либо в салоне, либо в каютах, либо что было весьма вероятно, остались на острове. Интересно, чем они занимались? Наверняка это были сотрудники, отвечающие за наблюдение... А может какие-нибудь секьюрити... Но что тогда они делали на яхте, если Евгений остался на острове?
        И тут, выйдя на площадку в задней части верхней палубы, я увидела его на пристани, как раз между двумя из этих пяти. Заметив меня, он улыбнулся и поднял руку. Я хотела было ответить, но он послал мне воздушный поцелуй, а потому я, готовая вежливо помахать ему, просто развернулась, сделав вид, что не заметила этого жеста и ушла с площадки вперёд, по ходу движения набирающей скорость яхты.
        Потом спустилась вниз, чтобы посмотреть поближе, как нос яхты рассекает волны и дождавшись, пока остров позади не поголубел из-за расстояния, прошла на корму, где располагались скрытые для посторонних глаз качели.
        Поначалу там никого не было, но вскоре на площадку вышло несколько мужчин, что оживлённо болтали между собой. Я стояла у бортика и смотрела то на исчезающий остров, на воду, что пенилась по бокам яхты и особенно за кормой. Я вспомнила себя позавчерашнюю, увидевшую впервые остров, то и дело замирающую от предвкушения чего-то радостного и романтичного, переполненную позитивными эмоциями, и мне стало грустно - реальность первых суток на острове оказалась совсем иной. Но ради чего - я никак не могла понять. Если бы Евгений отнёсся ко мне иначе, да банально - просто по-человечески гостеприимно, а не заставил бы общаться с этим мерзким Степаном, у него было бы куда больше шансов на то, что я заинтересовалась им, как мужчиной... Если такова была его цель, конечно. Впрочем, вряд ли я вообще была ему нужна, как личность. Скорее, он просто поигрался. Наверное, они все делали ставки на то, как я поведу себя на этом острове. Интересно, Люси действительно была не в курсе того, что я прилетела сюда или же вместе со всеми просто зарабатывала деньги, наблюдая за мной через экран смартфона или компьютера?
        - Юлия, я хотел бы официально извиниться перед вами.
        Я повернулась на голос и увидела худощавого блондина с носом-картошкой и большими наивными глазами. Он встал рядом со мной, облокотился спиной о бортик и повернувшись ко мне вполоборота, внимательно посмотрел на меня.
        - Извините, - сказал он и виновато улыбнулся.
        - Не поняла? - приподняла брови я.
        - Ну, у меня был текст и я следовал роли, ничего личного, правда. Понимаете, какая штука, я зарабатываю, как умею. Иногда случаются такие вот весёлые подработки. Но уверяю вас, у меня не было никакого желания вам хамить. Вы мне очень симпатичны. Простите меня. Кстати, вы очень-очень красивая девушка.
        Я посмотрела на него, и сказала:
        - Вы, получается, и есть Степан?
        - Ну да, - рассмеялся он. - Я и есть Степан. Вам про меня уже рассказали, да?
        Он протянул мне свою тощую руку. Я посмотрела на неё, затем ему в глаза, и, ничего не сказав, повернулась к воде.
        - Да ладно вам обижаться, - сказал Степан, встав со мной рядом и глядя на едва заметный остров на горизонте. - Это же только игра.
        Солнце сверкало бликами на водной глади, светло-голубое небо настраивало на мечтательный лад. За кормой тянулась обильно вспененная белая полоса, уходящая вдаль и постепенно там рассеивающаяся среди гладких океанских волн.
        Я чуть перегнулась через невысокое ограждение и тихо сказала:
        - Погодите. Тигровая акула.
        - Где? - не понял он. - Тут их вроде не...
        Обернувшись, я плавно подалась назад, и держась за бортик обеими руками, крикнула:
        - Смотрите! Тигровая акула! - а затем отпустила бортик, нагнулась, схватила за ноги этого придурка, что подавшись вперёд, высматривал в воде опасную рыбу, и резко подняла вверх.
        Он ойкнул, затем взвизгнул, и будто мешок с камнями полетел вниз, в воду, как раз ровно в центр пенящегося белого следа. У этой моторной яхты не было на ахтерштевне никакого выступающего киля, я это знала совершенно точно - работа в Хорватии не прошла даром. Киль был подо дном и устремлялся вниз. Мы шли со скоростью не более восьми узлов - примерно с той же скоростью, с которой бежит человек и даже, если этот придурок не умеет плавать, шансы на его спасение были огромны.
        С едва слышным плеском Степан шлёпнулся в воду и на пару мгновений исчез в белой пучине. Затем выплыл и принялся барахтаться на воде, всё удаляясь и удаляясь от уплывающей яхты.
        - Помогите! - заорал он, явно дико перепугавшись. Хлебая воду, он судорожно дёргался в ней и озирался по сторонам - видимо искал акулу. Боже, как же он орал! Если бы я была акулой - точно дала бы дёру.
        - Человек за бортом! - закричала и я во всю мочь.
        - Человек за бортом! - закричали рядом со мной.
        И тут же с разбегу в воду едва ли не одновременно попрыгали те самые трое мужчин в гидрокостюмах, причём один из них держал в руке ярко-оранжевый спасательный жилет. Ещё через мгновение в воду бросили бобик - надувную лодку и пару спасательных кругов, и яхта принялась замедлять ход. Да, спасатели работали тут профессионально и быстро, нечего сказать.
        Фальшивый хозяин острова бултыхался уже метрах в пятидесяти от яхты, а к нему навстречу плыли трое спасателей, активно работая вёслами. Подплывая к нему, они бросили ему спасательный круг, а поравнявшись с ним, затащили его на борт бобика и надели на него спасательный жилет. Чуть позже, когда яхта остановилась, они подплыли вчетвером к её борту и поднялись на палубу. Степана тут же укутали простыней, что заботливо принесла уже знакомая мне девушка, по-видимому, горничная, и дали бокал, судя по всему, бренди, чтобы он поскорее пришёл в себя.
        - Её надо запереть в каюте! - громко жаловался Степан. - Или и вовсе высадить! Ненормальная! Я чуть не утонул там!
        Вид у мокрого актёра, то и дело указывающего на меня, был очень печальный, даже трагический, но когда он смотрел в мою сторону, то хмурил брови, явно полагая, что сурово, а на самом деле довольно комично.
        - Юлия Сергеевна, - подошёл ко мне один из спасателей. - Эта выходка совершенно непозволительна, даже несмотря на то, что яхта...
        - Я разберусь, - легонько отодвигая его рукой и вставая между нами, сказал подошедший Роман.
        Затем он взял меня под локоть - не грубо, но крепко, и попросил отойти к носу яхты.
        - Её надо запереть в каюте! - кричал Степан позади, пока мы проходили мимо кают. - Ненормальная совершенно! Я к ней извиниться подошёл!
        Я немного испугалась, потому что вид у Романа был реально суровый, а не как у актёра-жалобщика, но усадив меня на шезлонг, скрытый от посторонних глаз, Роман улыбнулся, а затем, вздохнув, сказал:
        - Темперамент у вас, конечно, тот ещё... А если бы он захлебнулся?
        - А если бы я измотанная жаждой, голодом, бессонницей и усталостью, захлебнулась у берега острова, после того, как он, переодетый в престарелого уродца, угрожал мне огнестрельным ранением? - нахмурившись, возразила я.
        - Но он же не всерьёз, Юлия...
        - Так и я пошутила, - похлопав глазками, невинно улыбнулась я. - Смешно же получилось, не правда ли?
        - Вообще я ему говорил, что он сильно рискнёт, приблизившись к вам. Правда, я полагал, что вы влепите ему пощёчину. Он же просто хотел принести извинения.
        - Будем считать, что я его простила, - сказала я. - Это какой океан - Тихий?
        - Тихий, - подтвердил Роман.
        - А недавно был достаточно громкий.
        Роман улыбнулся, а потом мы вдвоём рассмеялись.
        - Будете лимонад? Или холодный сок? - спросил он.
        - Гранатовый? - хитро прищурилась я.
        - Можно гранатовый, - улыбнулся Роман. - Можно другой.
        - Апельсиновый хочу.
        - Будет сделано, сударыня. Подождёте здесь?
        - Да, подожду здесь.
        Явно желая спрятать улыбку, он тем не менее снова улыбнулся мне и, покачав головой , скрылся за углом нижней палубы. А я встала и, ухватившись за бортик, принялась наблюдать, как снова набиравшая ход яхта рассекала чуть волнистую гладь океана.
        С Романом мы поболтали совсем чуть-чуть, а потом он, сославшись на дела, откланялся и ушёл в свою каюту. Я немного поплавала в овальном бассейне, расположенном в задней части нижней палубы, спустилась в салон, перекинулась парой-тройкой слов со спасателями, которые теперь не просто не злились на меня, а даже немного подтрунивали, узнав вкратце предысторию купания Степана, который сидел надутый на диванчике на второй палубе и смотрел в одиночестве какое-то кино, где как сказала мне Лариса - полненькая рыженькая официантка средних лет, болтушка и хохотушка - он играл одну из главных ролей.
        Мы немного поболтали с ней о том, о сём, я поспрашивала об острове, о замке, где она, как выяснилось, была всего дважды и оба раза на балу, но выудить из неё чего-то толковое мне не удалось: ряд тем были под запретом увольнения, сказать что-либо по секрету совершенно не представлялось возможным, да и знала она немного, а Евгения и Романа так и вовсе видела впервые, причём Евгения только из иллюминатора яхты.
        Затем я посмотрела музыкальные клипы, съела из металлической вазочки приготовленное для меня мороженое, усыпанное спелой и сочной земляникой, немного поплавала в бассейне на верхней палубе, позагорала на корме, а затем тоже ушла в свою каюту, где приняла ванну и немного накрасилась. Меня клонило в сон, но не хотелось спать на яхте, я решила, что высплюсь в самолёте, всё равно лететь долго, а плыть осталось всего ничего. И потому я покинула каюту и ушла наверх, поды крытый навес, где устроилась в тени на шезлонге. Чистая, умиротворённая, расслабленная, я и не заметила, как задремала.
        Проснувшись, увидела рядом Романа. Он что-то сосредоточенно просматривал в телефоне. Заметив мой взгляд, он кивнул мне и чуть улыбнулся.
        - Приятные были сны? - спросил он.
        Я сладко потянулась, зевнула и кивнула.
        - Как насчёт кофе? - задал он новый вопрос. - Арабика, только сваренный. Разгонит сон в один момент.
        Закрыв глаза я, толком ещё не проснувшаяся, сонно покивала.
        - Вы такая забавная, - сказал Роман с улыбкой, - Вы будете каппучино? Или другое что-нибудь? Латте, например.
        - Каппучино, - сказала я, стараясь проснуться.
        - Хорошо.
        Роман нажал что-то в телефоне и произнёс: "Один каппучино и один американо на верхнюю палубу под навес".
        Мы выпили кофе и встали у борта, разглядывая океан. К тому моменту я уже совершенно проснулась.
        - Сколько нам осталось плыть? - спросила я.
        - Ещё долго.
        - В прошлый раз мы плыли меньше.
        - В прошлый раз мы плыли с другого острова.
        - Но мы ведь туда, где есть аэродром?
        - Мы туда, где есть даже целый аэропорт.
        Меня снова обволакивало чувство уверенности, исходящее от этого мужчины. Оно было каким-то дико уютным. Он вроде бы ничего особенного не делал, да и не выглядел, скажем так, брутально, скорее просто мужественно, но при этом я чувствовала себя очень женщиной в его присутствии.
        - Могу я задать вам вопрос? - спросил Роман. - Интересен ваш ответ.
        - Задавайте, - сказала я.
        - Вам не понравился Евгений? Просто, как я заметил, вы не попрощались с ним, когда стояли на корме. Я имею в виду проигнорировали его воздушный поцелуй. Даже не помахали рукой.
        Я хотела сказать "Сами же всё знаете, что дурака-то валяете?", но вспомнила, как Евгений сказал о том, что в некоторых спальнях камер нет и та, в которой спала я - одна из таких.
        - Я бы не хотела это обсуждать.
        - Ясно, - сказал он. - Просто я полагал, что вы на остров на неделю, не меньше.
        - Он пригласил меня пообщаться, мы пообщались. Это всё, - повторно дала я понять, что не хотела бы говорить об этом.
        - Хорошо, понял вас.
        Я отошла к бортику, облокотилась и принялась смотреть вдаль, на медленно проплывающий мимо остров, бежевый песчаный берег которого было словно каёмкой для пышной зелени, заполонившей всю его поверхность. Много-много пальм и каких-то других деревьев. Красивый очень.
        Роман подошёл ко мне и встал рядом, тоже облокотившись на бортик.
        - Здесь их много. Очень много, - сказал он. - Некоторые - совершенно пустынны. Дикие острова Океании. А под нами прямо сейчас проплывает огромное количество рыб.
        - Вы давно работаете с Евгением? - спросила я, продолжая смотреть на остров.
        - Семь лет.
        - А чем вы занимаетесь?
        - Ну... Это сложный вопрос.
        - Чем же он такой сложный? - повернулась я к нему.
        - Ну, я так полагаю, вы имеете в виду какую-то специальность вроде электрика или должность вроде начальника отдела сбыта, верно?
        - Типа того, - кивнула я.
        - Начальник службы безопасности сгодится? - глаза его смеялись. В уголках глаз были заметны морщинки и это выдавало его возраст - где-то около сорока, может чуть меньше.
        Я улыбнулась:
        - Это ваша должность?
        Он улыбнулся в ответ:
        - А почему нет? Ничем не хуже других. Безопасностью я ведь тоже занимаюсь.
        - То есть вы - главный охранник, да? - склонив голову набок и прищурив один глаз, рассмеялась я.
        - Что касается вашей безопасности, то можете быть уверены, что я что-то вроде железобетонного бункера вокруг вас.
        - Прикольно, - сказала я. - То есть если кто-то посмеет меня обидеть, то вы ему зададите жару, да?
        - С лица земли сотру, - сказал он, причём сказал так, что я охотно ему поверила.
        Как странно менялось выражение его лица. Улыбаясь, он будто теплел, а потом, посерьёзнев, превращался в лёд. Мне было трудно представить кого-либо его не слушающимся и мне дико нравилась эта его уверенность в себе - она была настоящей, а не напускной, как бывает у многих мужчин, желающих произвести впечатление серьёзных людей. Мне казалось, что если между мной и тираннозавром Рекс будет стоять Роман, то я могу даже пледик на травке разложить и выпить кофейку из чашки, оттопырив пальчик - всё равно ничего плохого не случится.
        - Вы не будете возражать, если я закурю сигару? - спросил он.
        - Нет. Ваша маленькая слабость?
        - Есть немножко, - сказал он и отошёл к столику у дивана, достал из верхнего ящика деревянную коробку и вынул оттуда сигару и щипцы. Прикурил и, держа в руке миниатюрную пепельницу, вернулся ко мне, но встал поодаль.
        - Наверное ещё из слабостей у вас женщины, угадала?
        - Когда-то так было.
        - А сейчас? - прищурилась я с улыбкой.
        - А сейчас - нет.
        - А скажите, вы давно наблюдаете за мной?
        - С момента вашего появления в Клубе, это часть моей работы.
        - Много выиграли денег?
        - Я не делаю ставки.
        Я удивилась.
        - Что - совсем?
        - Совсем. Мне это не нужно. Я достаточно зарабатываю.
        Мы немного помолчали, он докурил сигару и положив её на край пепельницы, поставил на столик.
        - А я вам нравлюсь, я знаю, - беззаботно сообщила я, когда он подошёл.
        - Откуда? - чуть улыбнулся он.
        - По мужчинам всегда видно, когда им нравится женщина. Вы, мужчины, не умеете это скрывать. И лично вы - в том числе. Так что шпион из вас получился бы не очень.
        - Смотря в чём конкретно состоит задание, - уклончиво сказал он. - И я думаю, что вы много кому нравитесь.
        - Например?
        - Например Степану, - хмыкнул он.
        Я закатила глаза.
        - Ещё.
        - Ещё Евгению.
        - Ах, этот Евгений! - фальшиво экзальтированно сказала я. - Мечта любой женщины! Красивый, галантный миллиардер! Такой душка! Но знаете что?
        - Что? - спросил посерьёзневший Роман.
        - У него дико хреновые представления о гостеприимстве. Просто какие-то идиотские. Просто мне было очень любопытно на него поглазеть.
        Слушая это, Роман чуть поиграл желваками. А мне отчего-то дико хотелось его дразнить.
        - Почему любопытно? - спросил он.
        - Ну, потому что он любимый мужчина моей подруги. Я восхищаюсь ею и хотела взглянуть на объект её восхищения, - я сделала акцент на слове "её".
        - И как вам?
        Я снова отвернулась к воде.
        - Я же вам сказала, я не хочу об этом говорить.
        - И всё же? В двух словах.
        - Он красивый, - сказала я. - Умный, начитанный. Но...
        - Что "но"?
        Он так напряжённо спросил это, что мне показалось, что он ревнует меня. Я снова посмотрела на него. Он пожирал меня глазами, при этом отчего-то мне это нравилось. Когда мужчина так смотрит на женщину, складывается впечатление, что он под гипнозом или в трансе или ещё что подобное. В его взгляде хорошо читалось только одно - восхищение. И это было очень приятно.
        - Но я бы с ним встречаться не стала.
        - Вы лукавите. Стали бы.
        - Это почему это "лукавлю"? - обиделась я.
        - Потому что я вообще не знаю ни одного примера, чтобы женщина ему отказала. Ну... кроме вас, но тут...
        - Что "тут"? - заинтересовалась я. - С этого места поподробнее, пожалуйста.
        - Тут нестандартная ситуация.
        - То есть вы полагаете, что я не стала его любовницей только потому, что он мне устроил не самую приятную встречу на острове?
        - Ок, почему ещё?
        - Потому что он - любимый мужчина моей лучшей подруги, - прочеканила я. - И уверяю вас - одного этого достаточно для того, чтобы он стал для меня чем-то бесперспективным.
        - Но они же не встречаются, - возразил Роман. - Просто дружат. И работают иногда вместе.
        - Кстати, да, - сказала я, хитро улыбнувшись. - Расскажите мне об их отношениях. Мне очень, очень интересно.
        - Не считаю это корректным, - заметно холоднее сказал Роман.
        - Ладно, как скажете, - пожала плечами я. - Скажите, а вы давно знаете Люси?
        Мой вопрос его явно выбил из колеи, он совершенно точно не был готов к такому повороту и я про себя отметила, что мне нравится эта его растерянность. Одновременно с тем мне показалось, что его с Люси что-то связывает, а это уже отчего-то напрягло.
        - Пойдёмте поедим, - сказал он и взглянул на часы. - Время обеда.
        - Эй, - схватила я его за руку, - Я так не играю! Ответьте мне на вопрос!
        Он рассмеялся и направился в сторону салона, не обращая внимания на то, что я принялась на нём висеть, точнее чуть повисла на его руке.
        - Господин Железобетонный Бункер! - дурашничала я. - Ну, скажите же мне правду!
        Но он молчал, как партизан, только заметно потеплев, тихо смеялся.
        Мы очень душевно пообедали вместе со всеми, но за отдельным столиком вдвоём, а затем, надев солнцезащитные очки, прошли на корму, где я растянулась на шезлонге, попивая через трубочку холодный оранжад, а он присел на соседний, лицом ко мне.
        - Чего вы хотите от жизни, Юлия? - спросил он вдруг.
        - Боюсь, мои желания и мечты покажутся вам приземлёнными. Я хочу совершенно элементарных и естественных для женщины вещей: любимого и любящего мужа, детей, интересную работу, такую, чтобы хотелось ею заниматься. Мне нравится путешествовать и я с удовольствием побывала бы в ряде стран.
        - Каких, например?
        Я задумалась. Прикрыв глаза, принялась перечислять:
        - Исландия, Норвегия, Каталония, Япония, Тайланд, Австралия...
        - Австралия, говорите?
        Я открыла глаза.
        - Ну да. Коалы, страусы, австралийские аборигены, природа - мне интересно. А что вас удивляет?
        Посмотрев на меня поверх очков, Роман Станиславович приподнял бровь и улыбнулся.
        - До Австралии отсюда чуть больше трёх с половиной тысяч километров по воде. Меньше пяти часов лёту.
        - А мы, собственно, где? - спросила я, недоумевая.
        - Очень своевременный вопрос, не находите? - расхохотался Роман Станиславович.
        Я смутилась. Усевшись с ногами на шезлонге, сказала:
        - Ну да, я не спросила. Меня пару раз подмывало, но честно говоря, я думала, что сама догадаюсь и мне было это интересно, понимаете? Самой догадаться. Я же не знала, что меня ждёт на этом острове... И доверяла вам...
        - Это говорит о некоторой вашей беспечности, сударыня, - вмиг посерьёзнев, сказал Роман. - Вне зависимости от того, кто вас сопровождает, вы должны быть в курсе своего местоположения, согласны?
        - Вы правы, но я и сейчас не понимаю, чем мне помогла бы информация о месте моего нахождения, если у меня не было связи с внешним миром, - я помолчала. - Ладно. Я дура, конечно. Но, честно говоря, я не думала, что вы скажете, где мы, если я спрошу.
        - Нет, вы не дура, просто это вопрос вашей безопасности. Всё-таки, надо признать, вы довольно авантюрная натура. Впрочем, в Клуб редко попадают люди с другим характером. И да, додумывать за других не стоит. Если бы вы спросили - я бы ответил. Мне вот как раз было очень интересно, почему вы не спрашивали.
        - Не знаю... Просто доверяла вам... К тому же в этих самых вопросах безопасности я привыкла доверять Клубу... Я думала, что мы где-то в Южной Азии....
        - Ясно. Нет, мы в Океании, на Фиджийском архипелаге. Сейчас плывём на остров Вити-Леву, на котором находится столица государства Фиджи - город Сува. Там международный аэропорт, ходят рейсы в Москву. Перелёт с двумя пересадками, время в полёте - тридцать часов. Собственно говоря, когда вы спали, мы дважды приземлялись на дозаправку. Вообще в планах посадить вас на самолёт до Москвы, но у меня дела в Канберре - это город такой в Австралии...
        - Я знаю, - кивнув, перебила я.
        - Хорошо, - улыбнувшись, одобрил Роман. - Так вот, у меня там дела, нужно решить пару вопросов, а затем выходные - два дня. Если вы располагаете временем, силами и желанием, то могу взять вас с собой. Из Сувы туда лететь четыре с половиной часа. Обычным рейсом, если не смущает. К вечеру будем там. Покатаемся на джипе по австралийским прериям, поедим макадамию в шоколаде и десертный квандонг, а если захотите - кенгурятину. Чаю попьём с анзаком и роки-роудом. Попробуете известный австралийский безе-тортик "Анна Павлова" с клубникой и маракуйей. Он называется так в честь русской балерины и сделан в виде балетной пачки. А может вам больше понравится бисквит Лемингтон, облитый шоколадом и посыпанный кокосовой стружкой. По Канберре погуляем, это красивый город, я вам его покажу. Хотите?
        Как интересно, подумала я. Очередной тест? Не соблазнюсь ли я другом владельца замка? Они же друзья? Или нет? Он же сказал, что тесты закончены... Неужели врал? Ну что ж, я ничем ему не обязана... А Роман Станиславович мне безусловно очень нравится...
        - Да, хочу, - сказала я.
        - Прекрасно, - сказал Роман Станиславович. - Но прежде - позвольте я отзвонюсь.
        - Жене? - пошутила я, желая прояснить его статус, в том числе Клубный.
        - Я не женат, - сказал он. - Евгению Павловичу. Это щекотливый вопрос и мне нужно обсудить его с ним.
        - Да, конечно, - как можно безразличнее пожав плечами, сказала я.
        Он ушёл, затем вскоре вернулся.
        - Летим в Канберру, - тепло улыбаясь мне, сказал он. - Вместе.
        - Хорошо, - радостно ответила я. - Скажите... А можно... мне ещё покататься на качелях?
        - Ну, конечно, - как-то нежно ответил Роман. - Простите, что сам не предложил.
        Восторгу моему не было предела, когда солнечным, удивительно красивым днём, я опять принялась летать над океаном, на шумящими подо мной пенными волнами. Я снова купалась в этом чувстве невероятной, безграничной свободы.
        Глава 23. "Ледяной душ"
        Когда я слезла с качелей, а вернее будет сказать, сначала подалась назад, а потом спустилась вниз вместе с ними, а потом вылезла из удивительно удобного кресла, Роман галантно подал мне руку и мы пошли пить чай на нижнюю палубу, где благодаря кондиционерам царила приятная прохлада.
        Мне было так хорошо, что хотелось петь и смеяться. Наши разговоры не были чем-то сложным или напряжённым, мы просто шутили, подтрунивали друг над другом и рассказывали всякие интересные вещи, кто во что горазд.
        Затем мы понежились в тёплом бассейне, после чего Роман вылез из воды, снова надел на себя джинсовые шорты до колен и голубую рубашку с коротким рукавом, в которых ходил последние пару часов, и ушёл в свою каюту для того, чтобы, как он сказал, разобрать документы и подготовиться к швартовке яхты на берегу острова.
        Я немного постояла на носу, глядя на безбрежный океан под удивительно голубым небом и в какой-то момент увидела вдалеке выныривающих из воды дельфинов. Это было удивительно красиво и я засмотревшись, не сразу заметила, что яхта принялась замедлять ход.
        В некотором недоумении я направилась на верхнюю палубу, куда собирался вскоре выйти Роман и нашла его там, в одиночестве, стоящим у бортика на боку яхты, курящим сигару и смотрящим вдаль.
        Я подошла к нему и спросила, что случилось.
        - Не беспокойтесь, Юлия, - улыбнулся он. - Вон, видите, коралловые рифы?
        Он указал рукой в сторону отмели, неподалёку от одного из островов, где тёмными пятнами виднелись кораллы. Воды была совсем прозрачной и было видно, как над ними мелькают разноцветные рыбки.
        - Вижу, - кивнула я.
        - Пойдёмте со мной, проведу инструктаж.
        - Какой инструктаж? - удивилась я.
        - Мы здесь иногда останавливаемся, чтобы поплавать под водой. Это хорошее, удобное место. Любите дайвинг?
        - Дайвинг? - спросила я радостно. - Что, серьёзно?
        - Конечно, - улыбнулся Роман. - Опыт есть?
        - Неа, - помотала я головой, улыбаясь до ушей.
        - Значит будет, - сказал он. - Если, конечно, хотите. Там потрясающе красиво. Просто необыкновенно красиво.
        - Хочу, хочу, хочу! - радостно завопила я, едва не запрыгав.
        - Тише, тише, - не переставая улыбаться, сказал Роман. - Пойдёмте вниз, там ребята готовят снаряжение. Гидрокостюм вашего размера и прочее необходимое вам выдаст Пётр, это такой рыжий дядька с бородой и в тельняшке, а потом, после того, как он объяснит, что к чему, я объясню вам, что делать и мы с вами немножко поплаваем среди кораллов. Алкоголь мы не пили, так что всё окей. Ничего не бойтесь, я буду рядом.
        - Я и не боюсь, - сказала я, глядя в его серые глаза. - Волнуюсь только немножко и всё.
        Надо ли говорить, что мне с Романом было так хорошо, что я уже и думать забыла про свои позавчерашние и вчерашние мытарства на острове?
        Инструктировали меня, наверное, часа два, не меньше, проверяли всё - научилась ли я обращаться со снаряжением, в с баллонами, правильно ли дышала, верно ли двигалась, объясняли, как продувать маску и рекомендовали ничего не бояться, все рядом, всё под контролем и любой из них обязательно придёт на помощь при любой нестандартной ситуации, если таковая возникнет, а вот для того, чтобы не возникла, сейчас снова повторим теоретический курс и поупражняемся в крытом бассейне на нижней палубе, он достаточно глубокий, а затем на корме, у откидной площадки, уже в океане в присутствии двух спасателей и двух контролёров на самой площадке. Я даже немного устала, но было интересно и очень хотелось попробовать уже погрузиться к манящим рифам с рыбками. признаюсь, пару раз меня охватила паника, когда мы тренировались уже в океане и я, старалась побыстрее выплыть, едва не забывая, как правильно дышать при этом. Но попрактиковавшись, я наконец-то удовлетворила запросы моих учителей, включая Романа, и, спустя небольшое время, мне разрешили пробное погружение на небольшую глубину.
        Как же мне понравилось! Рыбки сновали мимо меня, когда я восторженно разглядывала то их, то различных моллюсков, то просто подводную поверхность корралового рифа, оказавшегося удивительно прекрасным. Осторожные рыбы-ласточки, забавные оранжево-белые рыбы-клоуны, красочные и важные рыбы-ангелы, морские звёзды и горгонарии среди мягких кораллов в пронизанной солнечным светом воде, плавающие рядом дайверы - всё это захватывало дух! Роман держался рядом и то и дело показывал мне в воде то очаровательных рыб, то красивые подводные растения, то колыхание мягких кораллов. И мне с ним было спокойно.
        Мне настолько понравилось, что я не хотела вылезать, но пришлось послушаться значительно более опытных людей.
        Потом мы все вместе пообедали и это был шумный и весёлый обед, а затем незадолго до объявленного мне прибытия, Роман ушёл к себе в каюту, а я, одетая в лёгкое белое платье, развевающееся на ветру, держа в руке, вот-вот начавший ловить сеть, смартфон, вышла на нос яхты, чтобы вновь насладиться скоростью её движения и красотой вокруг. Лазурное небо, синий океан, свежий, но тёплый ветер, далёкие, едва заметные голубовато-серые острова и острова близкие, зелёные, проплывающие совсем рядом - как же мне всё это нравилось!
        Мы уже подплывали к острову, весьма отличному от того, где я провела пару дней - густо заселённому, со множеством пляжей на Коралловом побережье, как мой смартфон, словно припадочный, принялся то и дело вибрировать и сообщать о входящих смс.
        Я устроилась на сером диванчике, закинула ногу на ногу, и принялась просматривать сообщения. Среди них были сообщения о семи пропущенных вызовах от Люси и отдельно - смс от неё:
        "Привет, Бельчонок! Перезвони при первой же возможности. Очень волнуюсь за тебя. Или ты... там, где я думаю?"
        Меня охватило волнение и стыд. В очередной раз продумывая в голове, что же ей сказать, я ушла в свою каюту и набрала нужный номер.
        - Алло.
        - Алло, привет, Люси... Прости, что заставила волноваться...
        - С тобой всё хорошо?
        - Да, всё хорошо, не переживай. Я просто...
        - Где ты сейчас?
        Возникла неловкая пауза, я не знала, как толком обозначить своё местоположение.
        - Я на Фиджи, - выдавила я из себя наконец.
        Тишина.
        - Понятно... - тихо сказала Люси. - Тогда не буду беспокоить.
        - Люси, послушай меня! - воскликнула я. - Прости, что я не сообщила тебе, но я банально не знала, как сказать тебе о том, что хозяин острова пригласил меня сюда. Это было письменным приглашением и мне нужно было ответить сразу и это было вскоре после нашего с тобой диалога и я не хотела тебя огорчать, но ты пойми правильно...
        - Да я понимаю всё, - холодно перебила меня Люси.
        - Послушай, я просто хочу, чтобы ты знала, что между мной и Евгением ничего не было. Мы только пообщались и всё, причём до этого творилась такая жуть, он меня, толком непонятно зачем, тестировал с помощью одного придурочного актёра и...
        - Между тобой и Евгеном ничего не было? - спросила Люси каким-то странным, дрогнувшим голосом.
        - Нет-нет, уверяю тебя - ничего такого, что могло бы заставить тебя ревновать! - горячо уверила её я. - Тебе не о чем беспокоиться! Я уже уплыла с острова с Романом Станиславовичем, наверное ты его знаешь, он занимается вопросами безопасности, насколько по крайней мере он мне сказал. он такой классный! Пригласил меня в Канберру отдохнуть вместе и я сейчас улетаю вместе с ним туда, а потом вернусь в Москву и мы обязательно встретимся с тобой, как только я вернусь и ты сможешь! Я очень соскучилась по тебе! Поверь мне, тебе не о чем беспокоиться, у нас с Евгением ничего не было!
        Люси молчала. Довольно долго, мне казалось, что эти секунды равны минутам.
        - Люси? - не выдержала я. - Ты здесь? Чего ты молчишь? Ты обиделась на меня?
        - Значит между тобой и Евгеном ничего не было? - снова спросила она. - Вы даже не целовались?
        - Что ты! Я помню, что он твой любимый мужчина и я не стала бы делать тебе больно, я очень дорожу и тобой и дружбой с тобой.
        - Поздравляю, - глухо сказала Люси.
        - С чем поздравляешь? - не поняла я.
        От её тона и из-за того, что я не понимала её, по спине пробежал неприятный холодок.
        - С пройденным тестом.
        - О чём ты? - у меня тряслись руки, так я разволновалась, не понимая её реакции, понимая только то, что эта реакция явно не радостная.
        - Евген - альфонс, игрок и бабник, Юля. И никакой он не владелец острова, он так - старый приятель и внештатный сотрудник. Ручная собачонка. Ещё и врун, каких мало. Голливуд по нему плачет.
        - Но...
        - Хозяин острова, создатель Игры, основатель и главный учредитель Клуба, председатель совета директоров и крупный финансист, а также мой любимый мужчина, Юлия - Роман. Тот самый, с которым ты полетишь сейчас в Канберру. Крупная рыбка, Юля. Ты - молодец. Приятно вам повеселиться...
        И Люси повесила трубку.
        В шоке от услышанного, я пыталась перезвонить ей и объяснить ситуацию, рассказать более детально, как всё произошло, но Люси сбрасывала мои звонки, а потом и вовсе выключила телефон.
        "Абонент не отвечает или временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позже".
        С тяжёлым сердцем и ватными ногами я рухнула на кровать.
        За иллюминатором проплывало шумное побережье острова Вити-Леву...
        Спустя пять минут, придерживая дамскую сумочку на плече, я выпрыгнула с нижней палубы на пристань и быстрым шагом направилась вглубь города. Не попрощавшись ни с кем.
        Глава 24. "Исповедь"
        То и дело оглядываясь, я бежала с пристани, затем пересекла дорогу, вынудив какой-то жёлтый автомобиль, судя по всему, такси, резко затормозить перед мной , и помчалась между домами и заросшими пальмами двориками вглубь города.
        Запыхавшись, остановилась возле сидящего на деревянном ящике темнокожего аборигена и спросила по-английски, где здесь находится аэропорт. Он широко заулыбался, продемонстрировав щербатую, но белоснежную улыбку, и медленно увёл руку в сторону, вытянув указательный палец.
        Поблагодарив, я быстро зашагала в указанном направлении, прошла мимо цветочного магазина, пары кафешек, магазина одежды, какого-то пафосного отеля и когда собралась пересечь двухполосную дорогу, передом мной резко затормозил серый автомобиль.
        Увидев за рулём Романа, который, быстро и сурово взглянув на меня, принялся спешно глушить мотор и открывать дверь, я ойкнула и помчалась назад, держа сумочку у груди и совершенно не разбирая ног.
        Но он нагнал меня в пару мгновений, крепко схватил за предплечье и повернул к себе, отчего я оказалась в интимной близости с ним, едва его не касаясь, едва не колясь о его свежую щетину.
        - Отпусти меня, - холодно сказала я.
        Он покачал головой.
        - Я сказала: отпусти меня. Руку убери.
        - Юля... - начал было он, но я перебила его:
        - Руку убери, говорю.
        Он послушался и отпустил хватку. Высвободив руку, я развернулась и пошла в ту сторону, куда шла до тех пор, пока он не перекрыл мне дорогу.
        Он нагнал меня:
        - Юля, выслушай меня.
        Я на ходу покачала головой.
        - Нет, не хочу, - сказала я.
        - Почему? - недоумевая, спросил он. - Почему? Ты ведь не понимаешь, как обстоят дела на самом деле.
        - Всё я понимаю, - сказала я, смотря вперёд. - Ты - банальный врун и манипулятор.
        - Я тебе ни слова не солгал! - горячо воскликнул он. - Ни единого слова!
        Я остановилась и посмотрела на него.
        Он стоял растерянный, явно желающий всё исправить, наладить, но я не испытывала ничего кроме злости к нему и отвращения ко всему тому, что он устроил.
        - Ты меня как сейчас нашёл? Спутник? Скажи правду. Скажи мне, наконец, правду.
        - У тебя на платье чип, - вздохнув, сказал он. - И на белье. Запеленговать несложно. Ещё спутник и договор с местными властями на тему камер наблюдения. От меня нельзя скрыться. Сказал правду, как ты и просила.
        Я задыхалась от смеси злости, бессилия и презрения.
        - Ок, - сказала я.
        И принялась снимать с себя платье. Он попытался меня остановить, но я резко осекла его:
        - Руки убери!
        Он остановился.
        Я бросила платье в траву и в одних трусах, топлесс, пошла назад. Он, совершенно ошарашенный, остался позади и нагнал меня только у магазина одежды. Да, прохожие и проезжающие люди смотрели на меня, но мне в тот момент было настолько пофиг, что и не передать. У магазина я, приподняв , согнутую в колене ногу, сняла трусы и вошла в него уже голой. Роман остался на улице.
        Я купила бельё и платье, оделась в примерочной и вышла на улицу.
        Он стоял у пальмы, прислонившись к ней спиной, какой-то незнакомый, измотанный и растерянный.
        - Позволь мне рассказать тебе правду, - сказал он, подойдя. - Безбашенная ты оторва.
        - Валяй, - холодно сказала я. - У тебя есть пять минут. А затем не задерживай меня, я лечу в Москву. Сама.
        - Окей, - кивнув, сказал он. - Пять минут. Годится. Давай только отойдём в сторону, мы стоим на дороге, тут люди ходят.
        - Мне удобно, - сказала я. - Четыре минуты сорок пять секунд.
        - Слушай, не дави, а? - он явно закипал. - Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
        - Да неужели? - сказала я. - Ты, наверное, кто-то другой.
        - Да. Другой. Тот, о ком вообще мало известно.
        - Смотрите, какая честь... - язвительно процедила я.
        - Слушай, Юль...
        - Юлия Сергеевна, ясно?
        - Ясно. Ты меня выслушаешь или нет, Юлия Сергеевна?
        Поджав губы, я уставилась на салатовый куст неподалёку.
        - Значит так. Я - богатый, одинокий мужик. В своё время я хорошо погулял, зализывал раны юности. На то были основания. Потом ударился во всякие тяжкие типа йоги в сочетании с веганством. Едва не ушёл в религию, то и дело мотался в Тибет. Почему? Потому что когда у тебя денег столько, что ты можешь не просто не работать до конца жизни, а ещё и жить при этом на широкую ногу, нужны смыслы. Понимаешь, смыслы! У меня было три женщины, которые запомнились мне так, что до сих пор иногда болит. Одна в юности. Эту историю тебе вкратце рассказал Евгений. Если бы она не бросила меня тогда, наверное, не было бы меня такого, кем я являюсь сейчас, и уж точно могу сказать, что не было бы ни Игры, ни Клуба. Тогда я понимал только одно - можно очень сильно любить, но если ты бедняк, если ты, как это сейчас принято называть, нищеброд, то спокойным в плане верности любимой женщины ты не сможешь быть никогда. Потому что, какие бы тёплые слова она не говорила бы тебе в периоды приливов нежности, чуть только появится такой же внимательный, как ты, но с бОльшими возможностями, ты сразу, подчеркну - сразу, станешь
номером вторым, а значит уже и не единственным. Сейчас она - разведённая женщина с двумя детьми, довольно циничная и глубоко несчастная особа, но я это говорю лишь для того, чтобы было понятно, как время всё расставляет по местам. Вторая женщина была тем человеком, который меня вознёс и который опрокинул так, что я едва вылез. Она изменяла мне годами, а я, придумавший Игру, где всё было под контролем, не просто - знать о том не знал, но даже и подумать о подобном не мог. Я не был лапочкой, если что. Не был. Но когда я столкнулся с правдой, я понял только одно: доверие - штука очень и очень хрупкая. Люди часто искренне уверяют сегодня в том, на что завтра наплюют точно так же искренне. Благодаря этим выводам, я значительно усовершенствовал Игру и привлёк дополнительные инвестиции, такие, что не снились многим проектам. Потом я избегал серьёзных отношений с кем бы то ни было, как бы мне не нравилась женщина, а в женщинах я совершенно не имел недостатка, они висели на мне даже не пачками, толпами.
        - Я очень рада за тебя, - сказала я самым ледяным тоном, на который только была способна.
        - Да я не к тому, чтобы тебя как-либо задеть. Просто это правда и это причина, по которой я веду себя так, как веду. Представь себе одну женщину, что ласкова с тобой и смотря тебе в глаза шепчет нежности. Одну-единственную. А теперь представь, что она врёт. Нагло, расчётливо, цинично врёт. Представила? Теперь представь двух, трёх, друг за дружкой. Десять. Пятьдесят. Двести. Если ты абстрагируешься от своих обид, ты поймёшь, какой это ужас. И ещё поймёшь, как помогает понять реалии то, что ты можешь отследить то или иное.
        Он помолчал. Я не перебивала, но смотрела по-прежнему в сторону.
        - А потом появилась Люси... Никаких тестов не было. Она свела меня с ума, это правда. Кого бы она ни свела с ума при желании? Но вот заехал Евген, остался в замке, я улетел сначала в Штутгарт, потом в Варшаву, затем в Питер... А потом мы все мило общались. И всё было хорошо. И я уже подумывать стал о женитьбе. Правда. Мы обсуждали свадебные платья, медовый месяц, всё такое... А потом... а потом, как-то вечером, когда я рефлексировал, гуляя под звёздным фиджийским небом, решил, что надо бы глянуть некоторые записи - давно не просматривал... Люси была в Загребе... И оказалось, что я, впервые доверившийся за многие годы женщине, такоооой дурак, что просто слов нет...
        - Тогда почему ты до сих пор общаешься с ним? - спросила я.
        - С Евгеном?
        - Да.
        - Он лучший тестер в этом направлении. Лучший. У Игры много векторов, и в одном из них он практически незаменим. Смазливый, накачанный, рельефный, умный, начитанный, обходительный, романтичный, свободно общается на шести языках, он падкий на женщин, но при этом знает берега. А в Люси он просто наглухо влюбился. Более того, я точно знаю, что безумно любит её до сих пор, насколько Евген вообще может любить. Я его ударил тогда несколько раз, было. Разбил нос, губы. Потом он уехал и мы не общались около года. Потом он как-то приехал поговорить и мы проговорили полдня. Мы не близки, но он полезен. И у меня давно нет на него обид, он позволил мне кое-что понять. Но тема доверия - она больная, это так.
        - А Люси любила его?
        - Знаешь... - он произнёс это хрипло, - когда у тебя в распоряжении куча видеоматериалов о том, как твоя невеста стонет под твоим если не другом, но одним из самых близких приятелей и ты уничтожаешь эти записи и в припадке ярости увольняешь всех тех, кто это видел, а потом ходишь пару лет, как морозильник, не выказывая эмоций вообще, такие вопросы причиняют лишь боль. Я не знаю, любила она его или нет. Вроде как влюбилась. И сильно. Люси - классная, здоровская, но она моей женщиной больше не будет никогда. Я просто не смогу верить ей, что бы она теперь мне не говорила, и какой бы искренней не была. Просто не смогу.
        Я внимательно посмотрела на него.
        - Ты её любишь?
        Он внимательно посмотрел на меня.
        - Нет. Уже года два. Это тоже правда. Она приезжает на остров отдыхать и работать, но мы общаемся очень и очень мало. Последнее время чуть побольше, даже как-то позавтракали вместе пару раз, но исключительно из-за тебя.
        - Почему я? Почему ты заинтересовался именно мной?
        - Сначала потому, что ты... - он запнулся. - Ты очень похожа на мою юношескую любовь, ту самую, из-за которой я стал тем, кем стал... Очень, очень похожа. Внешне. Потом... потом я уже просто заинтересовался именно тобой... После того, как ты заметалась в выборе Статуса, я понял одно - я не хочу больше наблюдать, как ты... как ты...
        - Трахаюсь с другим? - прищурившись, подсказала я.
        - Да, - вздохнул он. - Это... Это... очень неприятно... Я знаю, что ты независимая женщина, но...
        - Зачем ты представлялся мне не тем, кем являешься? - перебила я.
        - Я был с тобой настоящим. просто скрывал действительный статус. При этом не лгал тебе. Вообще.
        - Ты же понимаешь, о чём я. Зачем это письмо, зачем все эти тесты?
        - Затем, что я хочу быть нужным не из-за того, что я миллиардер. Я так могу чуть ли не с любой.
        - Зачем было всё это на острове со мной?
        - Мы ждали пока ты заснёшь. Ты не желала спать. Тебе не угрожало ничего, поверь. Там десять человек сидели на взводе. Медики, спасатели. Мы все ждали просто твоего сна. Чтобы запустить вторую часть, с Евгеном.... Я тогда думал, что если ты поцелуешь его, я никогда больше не заговорю с тобой... Но ты... Ты не просто отказала ему.... Ты... сказала, что хочешь, чтобы тебя увёз с острова я... Я тогда просто офигел.... Просто растаял от нежности... Я очень дорожу тобой. Но мне нужно, было, необходимо просто было понять, кто ты есть на самом деле. На самом деле, понимаешь?
        Мы помолчали.
        - Я предложил тебе улететь в Канберру именно потому, что во время этого плавания позволил себе расслабиться с тобой. Давным-давно я не испытывал подобного чувства. Мне просто было хорошо. С тобой хорошо. А до того, годами, годами, понимаешь, всё время напряжение, всеохватывающее, беспощадное напряжение. Никому нельзя верить. Любимые люди предают и изменяют, партнёры кидают, родственники поливают за спиной грязью, друзья смеются на твоими тайнами, просто потому, что ты когда-то доверился. Я даже во сне не могу толком расслабиться, пойми. Ты даже не представляешь себе, какое разочарование в близких ждёт людей, если им дать возможности, как у меня. А ты...
        - А я, - сказала я глядя ему в глаза, - если бы не Люси - тоже переспала бы с Евгением. И не потому, что я не умею быть верной. А потому что я не имела отношений. Я была сама по себе, понимаешь? Это дурацкий, неправильный тест. Я не переспала с ним потому, что думала, что он - это ты. Любимый мужчина моей лучшей подруги. Не думай я так, ты бы смотрел записи нашего с ним секса, понял?
        - Ты специально сейчас делаешь больно, да? - спросил он.
        - Я просто говорю тебе правду. Твой тест на верность - такая же чушь, как и тест на отсутствие алчности. Не будь мерзкого старика в исполнении Степана, а будь Евгений первым, я бы увлеклась им. А ты... Ты бы счёл меня меркантильной шлюхой.
        - Не счёл бы. Но я бы точно не стал бы с тобой продолжать общение.
        - При этом я бы с ним не переспала, - не обращая внимания на его слова, продолжила я. - Из-за Люси. И ещё. Я никогда не изменила бы тебе с ним, будь ты моим мужчиной. Ни с ним, ни с кем-либо другим.
        - Я это понял, когда ты отказалась от него из-за подруги, но до тех пор...
        - Ты хотел моей верности? Ну, так получи. Я верна Люси. Ты - её любимый мужик. Свободен.
        Он ничего не ответил.
        - Пять минут вышли, - сказала я. - Я лечу в Москву.
        - Юля, стой...
        - Ты попросил пять минут. Они вышли минуты две назад. Я не полечу с тобой в Канберру, - глотая горечь, сказала я. - Не попробую там тортик "Анна Каренина" и не покатаюсь с тобой на джипе по австралийской прерии. И даже если бы тебя не любила Люси, а она, если ты не в курсе, продолжает тебя любить, всё равно не поехала бы. Потому что ты - не способен доверять.
        Он молчал, опустив взгляд.
        - Понимаешь, Ром, - сказала я. - Обычно люди, которые не могут доверять, предстают в глазах окружающих эдакими несчастными бедолажками, окружёнными лживыми злодеями. Но ты знаешь, это ужас, просто ужас - быть той, кому не доверяют, в то время, как повода нет и не было. Тотально не доверяют. При том, что доверять можно и нужно стопроцентно. Не доверяют потому, что были некие бабы, которые предавали. Я - не они.
        - Я это понял...
        - Главное - вовремя. Позволь мне просто уехать в аэропорт.
        - Я тебя подвезу. Если ты не против...
        - Не против.
        Спустя минуту я села к нему в машину, а ещё через десять минут мы подъехали к аэропорту.
        Глава 25. "Возвращение в Москву"
        Роман вынул из кармана шорт бумажник и предложил мне денег, "Хотя бы для того", как он сказал, "чтобы быть уверенным в том, что у тебя не возникнет финансовых проблем в дороге", но я так на него посмотрела, что он уставился перед собой и пробормотал:
        - Я не хотел тебя обидеть... Прости.
        Сказав "Пока", я вышла из машины. Даже не взглянула на него. Не для того, чтобы задеть, просто боялась разреветься. Мне было так плохо, что хотелось только одного: сесть уже в этот самолёт и улететь отсюда подальше.
        В каком-то забытьи я оформляла билеты, затем ждала самолёт, то прохаживаясь туда-сюда по залу ожидания, то сидя в кафе и глотая горький эспрессо. Купила пару книжек в полёт и обе о любви...
        Потом был долгий перелёт, во время которого я то спала, то, погружённая в свои переживания, старалась не расплакаться, чтобы не было вопросов у персонала. Я просто хотела, чтобы меня никто не трогал. Пару раз запиралась в туалете только для того, чтобы дать волю душившим меня слезам.
        Впервые в жизни мне так сильно понравился мужчина, и я так искренне, так тепло и нежно впустила его в свою душу, оттаяла ... И на тебе... Да что ж такое-то... Что ж мне так не везёт с мужиками? Что я опять сделала не так? Ну да, ему сделали больно, сильно больно, но другие женщины, не я! Я ни разу не обманывала его, ни разу не предавала! Зачем он так со мной? Как же мне ему теперь верить?!
        А Люси? Ну что я ей сделала-то? Зачем бросать трубку? "Крупная рыбка"... Будто я какая-то беспринципная хищница, отбившая у неё мужика... Откуда же я знала, что именно Роман - её любимый мужчина? И он понравился мне вовсе не потому, что он миллиардер, я и не знала о том, мне просто было с ним очень хорошо...
        А теперь всё. И никакой Канберры, а я-то дура, размечталась... Думала, как классно, вот уж действительно отдохну от этой суматохи, доверюсь мужчине, расслаблюсь, забуду про невзгоды на острове и наконец-то не буду чувствовать себя одинокой...
        Но я не могла полететь с ним в Канберру после того, как узнала, что он не тот, за кого себя выдавал, после того, как осознала, что он подсунул мне этого Евгения для того, чтобы посмотреть, не соблазнюсь ли я им, а главное - после того, как я узнала, что он и есть тот, кого любит Люси. Одно дело было лететь к хозяину острова, любимому мужчине Люси ради того, чтобы увидеть остров и замок и увидеть этого мужчину, но совсем другое - лететь вдвоём в другую страну на несколько дней - эта поездка как минимум предполагала романтические отношения. И вряд ли мы бы спали в разных кроватях.
        Я вдруг ощутила, как сильно хочу его... Понимая совершеннейшую неуместность этого сейчас, я тем не менее так сильно возбудилась, что даже мысль о предстоящем разговоре с Люси, которого я, скажу честно, боялась, потому что не была уверена, что Люси вообще станет меня слушать, не могла переключить меня.
        То, что произошло перед аэропортом так быстро и суматошно, теперь виделось мне будто в замедленной съёмке и совсем в другом свете: вот он смотрит на меня, встревоженно из-за ситуации, но по прежнему восхищённо, вот я снимаю с себя платье, дерзко и упрямо, и обнажённые мои соски твердеют на океанском ветру, бесстыдно топорщатся перед мужчиной, который медленно прикрывает глаза, глядя на них и распахивает вновь, чтобы насладиться увиденным, это читается где-то там за пеленой ссоры... Он смотрит на мою грудь, видит, как чуть колышется она от движений и переводит взгляд на моё лицо, смотрит на губы, смотрит в глаза, ошарашенный, растерянный и желающий меня... Я столь дерзка именно потому, что так желанна... Бросаю платье в сторону, оно словно пролитая из ведра вода, соскальзывает на траву, тревожа её, а я остаюсь в одних только кружевных трусиках, демонстрируя мужчине, который кружит мне голову, не только голую грудь, но и живот и бёдра и, когда я разворачиваюсь, ещё и попу... И вот я иду в магазин, зная, что Роман смотрит мне вслед и что смотрит, возможно и скорее всего, не он один, и буквально
чувствую спиной, этим чувствительным местом промеж лопаток полоской сбегающей к не менее чувствительной пояснице, этой своей эрогенной зоной, как сильно хочет меня он, этот атлетически сложенный, красивый и уверенный мужчина, что недавно так нежил меня на своей яхте, совершенно при том не касаясь...
        Но я злюсь на него и потому ускоряю шаг...
        Честно говоря, я вообще не думала, что способна на такое, но хорошо помнила ту смесь отчаяния и ярости, которую вызвали у меня в душе его слова о том, что на платье и белье у меня чипы для отслеживания... Неужели нельзя обойтись без подобного?!
        Я вспоминала, как снимала перед магазином трусики, спешно и, как мне казалось, неловко и не грациозно, а ведь где-то в глубине сознания я всё же очень не желала произвести на него впечатление какой-то несуразной нескладёхи, хоть и стоял он поодаль, не смея приблизиться... Вспоминала, как входила в прозвеневший дверным колокольчиком магазин, как взглянул на меня подошедший продавец - местный темнокожий парень в гавайской рубашке, у которого хватило чувства такта, чтобы просто задать вопрос, что я желаю, но не хватило сил, чтобы не скользнуть взглядом по моему обнажённому телу и не задержаться на моей груди и аккуратно выбритом лобке...
        Я тогда взяла едва ли не первые попавшиеся вещи и, прикрывшись ими, одевалась уже в примерочной, но и на выходе буквально чувствовала его возбуждение, смешанное с удивлением.
        А потом ещё большее возбуждение Романа и никуда не девшуюся растерянность и при этом явное желание объясниться, в то время как, я ни о чём, кроме того, что со всех сторон обман, думать просто не могла...
        После первой пересадки, уже в другом самолёте я пыталась читать, но на романе сосредоточиться совершенно не получалось, смысл слов уплывал от меня, я забывала прочитанное в предыдущих абзацах, а иногда и вовсе бестолку просто бегала глазами по строчкам...
        И лезли в голову эти мысли о Люси и о Романе, о том, как он смотрел на меня на палубе, когда мы просто непринуждённо болтали...
        Вообще, во время этих плаваний с ним, а особенно когда мы плыли с острова, в его взглядах на меня, в его голосе, когда он говорил со мной, в его движениях, когда он заботился обо мне, было столько скрытой эротики и какой-то непередаваемой мужской нежности, что я, сама тогда толком всего этого не осознававшая, дурачащаяся, свободная от домыслов и заморочек, поняла, как прониклась всем этим и как быстро к этому привыкла, только сейчас, когда этого лишилась.
        Мне было дико тоскливо. Просто до тошноты. Я кляла себя за то, что позвонила Люси, думала "Ну что мне стоило позвонить позже, уже после Канберры, ведь всё равно потом было бы также погано!", но понимала, что не также... Понимала, что я однозначно переспала бы с ним, если бы он оставался таким же со мной, а это значило бы, что разговор с Люси, к которому я готовилась в те минуты, когда мне всё же удавалось переключиться с сексуального желания на реалии, ждущие меня по прилёте в Москву, был бы ещё труднее и тяжелее... Да и просто... кем бы я себя чувствовала тогда? А так... так вроде как ничего между мной и Романом и не произошло...
        После второй пересадки я снова пыталась читать и снова бестолку. Зато мне удалось немного вздремнуть, впервые за всё возвращение в Москву. Проснувшись, я сразу вспомнила мой отлёт и то, как оставила Романа в машине и то, как он не вышел за мной, и то, как я даже не повернулась к нему, а когда посмотрела из окна аэропорта на стоянку, его машины уже не было там.
        В Шереметьево я уже просто шла и глотала слёзы, не обращая внимания на людей, потому что эти попсовые песенки о любви и расставаниях, доносящиеся со всех углов, вызывали у меня приступы дикой тоски и жалости к себе. Казалось, что все они поют про меня...
        Люси не отвечала на звонки. Я написала ей в Вотсапе "Люси, я в Москве. Давай просто поговорим".
        Спустя некоторое время галочки окрасились синим и пришёл ответ: "Да, давай поговорим. В 20:00, удобно? Недалеко от тебя, адрес кафе скину". "Да. До встречи", - ответила я.
        Вызвав такси, я уехала домой, но странное дело - когда я вошла, мне вовсе не стало хорошо и уютно. Нет, на меня навалилась такая тяжёлая и беспросветная тоска, такое чувство несправедливости и неправильности происходящего, что я, скинув туфли, упала на кровать, накрыла голову подушкой и заревела, как обычная маленькая несчастная девочка...
        И лишь позволив себе выплакаться, я ушла в ванну отлежаться в тёплой воде с ароматной пеной и после привести себя в порядок, хотя опухшие от слёз глаза всё равно выдавали моё действительное состояние.
        С Люси мы встретились на окраине Москвы у небольшого тихого кафе с летней верандой, увитой виноградником. Люси выглядела по прежнему роскошно: тонко и выразительно накрашенной, с чуть игривой и небрежной за счёт выбивающихся длинных локонов причёской, в стильном приталенном деловом костюме серого цвета в тёмно-серую полоску, едва заметную на общем фоне и туфлях на высоких каблуках. Но несмотря на привычную для неё уверенность и прямую осанку, она выглядела грустной, какой-то потерянной и совершенно не улыбалась, что меня окончательно выбило из колеи. Она сухо поздоровалась со мной и предложила занять столик на веранде, в отдалении ото всех.
        Тихо играл джаз. Мы заказали чайник чая и до того, как официант принёс его и чашки, сидели в полном молчании, глядя в разные стороны. Казалось, что летний воздух был пропитан тоскливой, удручающей напряжённостью.
        Наконец, после того, как Люси разлила по чашкам ароматный женьшеневый чай, она чуть хрипло произнесла:
        - Я так поняла, в Канберру ты не полетела из-за меня...
        - Да, - тихо ответила я.
        - Почему?
        - А как ты себе это представляешь? Думаешь, я бы там хорошо проводила время, понимая, что делаю тебе больно?
        - Знаешь, Юля...
        - Бельчонок, - поправила я.
        У меня щемило сердце - она перестала называть меня Бельчонком ещё во время того телефонного разговора...
        - Нет, - покачала головой Люси. - Юля. Могу называть Юлией или Юлией Сергеевной.
        - Хорошо, пускай Юля.
        Мы помолчали пару секунд.
        - Так вот, Юля, - сказала Люси, - ты ничего мне не должна. Как и я тебе. Деловые отношения мы прекратим. Сегодня. Расчёт пришлю тебе сегодня на карту. Прекратим не потому, что ты плохая сотрудница, ты отлично справлялась и мне было комфортно работать с тобой.
        Не могу сказать, что не ожидала этого.
        - А потому, - продолжила Люси, - что просто не смогу. Для меня тема Романа - тема больная и очень сложная. Не знаю, поймёшь ли ты меня, но теперь ты ассоциируешься у меня с ним, причём в таком контексте, что это будет постоянный дискомфорт. Да и тебе не понравится - я стану раздражаться, срываться на тебя, буду цепляться к твоей работе, в общем ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому.
        - Я поняла, - кивнула я. - Всё окей.
        - Не могу сказать, что всё окей, - вздохнув, сказала Люси. - Я сама во всём виновата, но от этого не легче.
        - Ни в чём ты не виновата! - горячо заверила её я, невольно подавшись вперёд.
        Люси покачала головой:
        - Нет, Юля, ты просто многого не понимаешь... Сейчас я и вовсе чувствую себя тварью, испортившей тебе личную жизнь. Но у меня были основания так отреагировать, можешь мне верить. Это была просто искренняя реакция. Просто стало очень больно, да и была я уже на взводе, когда ты меня набрала. Не спала ночь, всё такое. Всё думала о твоём странном исчезновении. Мне обидно только то, что ты не оповестила меня, ну да у тебя наверняка были на то причины...
        - Я не со зла, правда...
        - Знаю. Ты просто получила письменное приглашение от хозяина острова и полетела туда.
        - Да, но не совсем так, как ты себе это представляешь. Роман мне это приглашение и вручил, дав понять, что он просто доставил его и написано это приглашение не им.
        И я рассказала Люси всё, что произошло с момента моего выхода из салона красоты.
        Люси внимательно слушала меня, не перебивала, было видно, что она сильно увлечена моим рассказом.
        - Он пытался дать мне денег на дорогу, но у меня были и наличные и деньги на карте - картой я оплатила одежду в магазине, и потому я отказалась. Затем прилетела в Москву и договорилась с тобой о встрече. Вот и всё.
        - Понятно... Ну что ж, пришло время и мне тебе кое-что рассказать, Юля.
        Глава 26. "Рассказ Люси"
        Люси выключила смартфон и жестом предложила мне сделать то же самое.
        - Погоди, - я подняла ладонь, - Ты меня сейчас что, тестируешь?
        - Нет, - покачала головой Люси, подливая в мою чашку чай.
        - А если бы тестировала, призналась бы в этом?
        - Нет, - взглянув на меня, улыбнулась Люси.
        - Так как же мне понять, тестируешь ты меня или нет?
        - На то тебе и голова, Юля.
        Я выключила смартфон и убрала его в сумочку. Мы помолчали. Люси пила чай, я смотрела сквозь виноградную лозу на проезжающие мимо автомобили.
        - Мне продолжать? - спросила Люси.
        - А ты хочешь? - спросила я.
        Мы снова помолчали, но уже глядя друг другу в глаза.
        - Сколько мне лет? - неожиданно спросила Люси.
        Я пожала плечами:
        - Не знаю... Двадцать четыре-двадцать пять.
        - Мне тридцать два, Юля.
        Отчего-то из-за этого признания я взглянула на Люси по-новому. Я была и удивлена и восхищена.
        - Круто выглядишь, - сказала я, совершенно не кривя душой.
        - Представь себе толстую, закомплексованную девочку-подростка со зрением - 7 и ростом метр семьдесят два сантиметра. Девочку, которую не очень-то любили родители, тем более выпивающий папа-дебошир. Девочку, которую травили в школе в достаточной степени, чтобы она - "дылда-жируха" - предпочитала общество книг обществу людей. В девятнадцать лет я при своём росте весила восемьдесят пять килограммов. Пухлая, стеснительная, сутулая, в дурацких очках домоседка. Не могу сказать, что я не любила родной Барнаул, но ты знаешь, я очень быстро поняла, что мне там не светит ничего. Не потому, что этот город мне не мог ничего дать, а потому, что я ничего у этого города взять не могла. Мне нужно было поменять всё. Окружение, образ жизни, людей вокруг - всё. Только тогда я могла что-то предпринять. И потому в один прекрасный день, я, девятнадцатилетняя, не вылезающая из косухи, отработавшая пару лет в одной из городских столовых поварихой и учившаяся в ПТУ на повара, играющая криво-косо на ударных в панк-группе дворового знакомого, просто собрала рюкзак и уехала в Москву. Я не сразу выбрала Москву, нет. Куда
больше я хотела в Питер, но в Москве у меня была подруга по переписке, мы познакомились на одном сайте, посвящённым отношениям, и в большей степени именно потому выбор был сделан в пользу столицы.
        - Ещё что-нибудь желаете? - спросил подошедший официант.
        - Да, - сказала Люси. - Пачку "Парламента" лайтс и зажигалку. И чай повторите, пожалуйста. - затем обратилась ко мне: - Ты будешь что-нибудь?
        Я помотала головой, пребывая в совершенно шокированном состоянии. Представить Люси толстой, сутулой и закомплексованной у меня не получалось от слова "совсем".
        - Не думала, что ты куришь, - сказала я, когда ушёл официант.
        - Я не курю, - сказала Люси. - Точнее, курю так редко, что считай, что и вовсе нет. Но когда-то курила, это так. Более десяти лет.
        - Поняла, - кивнула я. - Продолжай, пожалуйста.
        - Хорошо. Итак, я уехала в Москву и поселилась с подругой в общаге МАИ, это авиастроительный ВУЗ, довольно престижный. Она там училась на инженера. Это было весной и сначала я немного пожила там на полулегальных правах. А затем , после усердной подготовки, тоже сдала экзамены и стала первокурсницей. Чуть позже мы рассорились из-за какой-то ерунды и я съехала в другую комнату, двумя этажами ниже. Опущу детали: институт я закончила с хорошими оценками, но не с красным дипломом. Просто много работала. В основном в торговле: цветы, парфюм, косметика, брендовая одежда. Я была крайне скупа на удовольствия - предпочитала прогулки и книги, общалась мало, по клубам на танцульки ходила редко и в итоге скопила небольшую сумму, для того, чтобы открыть свой цветочный магазин. Мне этого очень хотелось, я люблю цветы. Некоторое время было очень тяжело, затем полегче и дела мои пошли в гору, а потом пару крупных поставок, одну за другой, погубила в первом случае непогода, во втором моя нерасторопность - цветы просто завяли, пока я копалась с оформлением бумаг и проблемами, возникшими во время доставки. Как итог -
я не просто потеряла деньги и закрыла бизнес, но ещё и оказалась должна. Сумму, которую могла отдать только в том случае, если бы несколько месяцев работала на двух работах в обе смены, не платила за жильё и не ела бы при этом. Отдать долг тем, у кого заняла, я смогла только тогда, когда взяла кредит - мне просто не на кого было опереться. Долг при этом, как сама понимаешь, никуда не исчез, более того, он увеличился из-за процентов, но и оказался более растянутым во времени. Мне было двадцать шесть, Юля. Всего двадцать шесть, но я чувствовала себя измотанной и выжатой, как лимон. Просто хотела отдать долг, поселиться где-нибудь в Подмосковье и вести там тихую жизнь. Нет, мечтала я не об этом - я мечтала об Италии, но она не казалась мне реальной. Потому что покорять Москву я приехала в две тысячи пятом, а на дворе был уже две тысячи двенадцатый и результат был, прямо скажем, не вау.
        Она замолчала и подождала пока подошедший официант не разложил на столе заказ и не удалился. Затем, закурив, выпустила в сторону струйку сизого дыма и, сбросив в пепельницу хлопья пепла, продолжила:
        - Именно в том году я впервые узнала про Игру. Появилась в ней я абсолютно случайно, как и ты. Это вообще для Игры норма. Просто одна знакомая, которая, как впоследствии оказалось, подрабатывала... как сейчас модно говорить "эскортом", как-то пригласила меня на вечеринку по случаю дня рождения своего брата. Это было совершенно маргинальное общество, мне в нём было тошно и я напилась. Не в драбадан, но порядком. И когда часть приглашённого народа ушла гулять, пьяно горланя среди ночи песни, часть трахалась по углам трёхкомнатной квартиры с выключенным едва ли не везде светом, а часть уже видела не первые сны, мы с этой самой знакомой оказались на кухне вдвоём. Я сидела на подоконнике, смотрела на ночное звёздное небо и круглую белую луну, а она вошла с бутылкой пива и спросила меня, почему я одна.
        "А я часто одна", - сказала я. - "Почти всегда".
        "И парня нет?" - спросила она, закрыв за собой дверь кухни и устроившись по-турецки прямо на линолеумном полу.
        "Неа, нету", - сказала я как можно более беспечно. - "Откуда ж ему взяться? Кому нужна такая страшная подслеповатая жируха? Так... было несколько, но всё не всерьёз".
        И отчего-то, по совершенно непонятным для себя причинам, я принялась изливать ей душу. Знаешь, делилась всем, без разбору. Рассказала, во сколько лет потеряла девственность, о том, что вообще не поняла, почему этому придают так много значения, про свой цветочный бизнес, про диплом ВУЗа и работу в торговле, про то, как жила пару лет с одним инфантильным ушлёпком-одногруппником, про то, что сделала аборт, когда он сбежал от меня, узнав о том, что я беременна, про отсутствие перспектив, усталость и беспощадное, порой невыносимое одиночество. И про безденежье, само собой, тоже рассказала.
        И тут выяснилось, что барышня эта знает вроде как, где заработать много денег, но сама не пробовала. Бизнес связан вроде как с эскортом, только эскорт там индивидуальный и ведётся по очень странным правилам. Но и платят другие деньги. Причём можно с клиентами не спать, но деньги при этом зарабатывать. А всё потому, что это такое реалити-шоу для узкого круга посвящённых лиц.
        Мне нечего было терять, Юля, кроме здоровья и жизни, а им, судя по рассказам моей новой знакомой, ничего не угрожало. Конечно мне всё равно было страшно и потому разговор как-то сошёл на нет, а утром я уехала к себе домой, в квартиру, где снимала комнату у одной премилой бабульки-вдовы, сын которой служил в морском флоте на севере страны и жил где-то там поблизости, то ли в Мурманске, то ли в Архангельске. А бабуля эта через пару дней отдала Богу душу. И приехавший сын объявил о том, что квартиру он продаёт.
        А я по-прежнему работала в торговле, выплачивала потихоньку кредит и жила очень скромно. Денег для депозита у меня не было, а новый кредит брать очень сильно не хотелось. И тогда, погуляв октябрьским вечером среди серой в темноте листвы, я решила попробовать. И позвонила этой своей знакомой.
        На следующий день я приехала в условленное место: небольшой офис, где мне устроили первый тест. О, я снова узнала о том, что я жируха, а ещё мне популярно объяснили, что даже если бы была стройнее, то всё равно не котировалась бы там, куда лезу. Тест я приняла за чистую монету, Юля, у меня не было тех знаний на входе, что у тебя. Я разревелась и сбежала. Мне вообще хотелось просто сдохнуть, так было плохо. Они умеют доводить до ручки, сама знаешь. Но этот день стал поворотной точкой в моей истории, Юля. Я захотела доказать. Доказать то, что я не закомплексованная "дылда-жируха" с провинциальным говором, не та несчастная, постоянно себя жалеющая трусиха, в которую можно бросить пеналом, а потом показывать пальцем и, глядя на слёзы, ржать почти всем классом, не та неудачница, что ни после ВУЗа не пристроилась, ни бизнес не потянула, ни в личной жизни никому не была нужна, а другая. Другая, понимаешь? Крутая. Везде крутая. Красивая, стильная, образованная, умеющая говорить с аудиторией, богатая и устроенная в личной жизни девчонка.
        И пошло-поехало. Новый кредит, но на другое. Велосипед, скакалка, вечерние пробежки, абонемент в спортзал. Спортивные танцы и сальса с бачатой. Курсы английского и испанского в Ютубе, йога и бассейн, чтение книг по саморазвитию, тренинги по продажам и управлению, курсы вождения и яхтинг, библиотеки и стадионы, здоровое питание и медитации, изучение этикета и стиля, игра на ударных и походы в Карелии - всё шло в ход. Я буквально помешалась на саморазвитии. Два года, всего два года, и я, двадцативосьмилетняя, ровесница нынешней тебя, позвонила этой самой знакомой вновь и взяла нужные контакты. А приехав в офис - в другой - утёрла им там всем нос. Мне это было важно, Юля. Мне действительно это было важно. Знаешь, такой маленький звёздный час ради себя самой. Не чтобы мама гордилась мною, не чтобы мужчина мой смотрел на меня в восхищении, не чтобы друзья уважали, а ради себя самой. Чтобы полюбить жизнь, потому что ты больше не чмо, а это собеседование-тестирование - что-то вроде выпускного экзамена.
        Конечно же я втянулась. Во-первых, уже после первого Жребия, который я, как и ты благополучно завалила, выбрав статус Невесты, я смогла закрыть все кредиты и ещё и остаться с деньгами. Во-вторых, как только я поняла, что на предмет здоровья все участники не раз проверены и протестированы, я отдалась сексу так, как только может отдаться сексу очень недотраханная девчонка под тридцатник - я просто не вылезала из него. Трахалась ради своего кайфа, наслаждалась сексом, меняя партнёров и нарабатывая статусность в Клубе. Я зарабатывала шутя, и при этом саморазвитие не бросала вообще. Открывала бизнес за бизнесом, нанимала людей, делегировала обязанности, училась эффективно управлять и была помешана на тайм-менеджменте. Большинство людей тратят кучу времени на всякую чушь. А я так не хотела. Я видела перед собой цели, шла к ним, добивалась их и ставила новые. И получала обалденный кайф от этого. Людям часто плохо просто потому, Юля, что они не заняты делом. И в Клубе я действовала также. Куртизанка, Честная Куртизанка и наконец пришёл тот день, когда я стала Светской Львицей.
        Чай остыл. Люси выкурила уже три сигареты, а я, совершенно ошарашенная услышанным, просто смотрела на неё во все глаза.
        - И тогда появился Роман? - спросила я.
        - Да. Тогда и появился Роман. Только ты не думай, что я была той, которой пришла в Клуб. Нет. У меня было полно ухажёров. У меня было две однушки в Подмосковье, одна двухкомнатная квартира в Питере, куда я перевезла мать, дом в Хорватии и крохотная вилла в Италии. И три автомобиля. Один обычный, для работы, другой для длительных путешествий и третий для поездок по всяким фитнесам клубам, салонам красоты, танцевальным клубам, выставкам и показам мод. Я бралась за стартапы, спонсировала их и выкупала, а потом продавала готовые рабочие бизнесы. Я благодарна Клубу - благодаря ему я потратила куда меньше времени на скоростной подъём. Я и без него бы к этому пришла, уверенности в себе, знаний и навыков у меня было достаточно, но он дал мне вселяющее уверенность мужское обожание и финансы, которые я добывала бы без него куда дольше.
        Она помолчала. Я тоже ничего не говорила, была вся внимание и слух.
        - Был две тысячи пятнадцатый год, Юля, когда мы познакомились. Да, я Романа знаю всего три года. А он меня - четыре. Для него это нормально. Присматриваться, а потом проявлять инициативу. Я задумала остепениться, но Светская Львица - это особый статус. Нас таких очень мало, чтобы ты знала. В России не больше двух сотен. Нам проще снимать ежедневно молодых и накачанных стриптизёров, чем выйти замуж за того, за кого хочется. Потому что несовпадение статусов и мужская зашоренность в ряде вещей создают массу непонимания даже в Клубе, где царит совершенно иная мораль, нежели в том обществе, из которого мы с тобой оба родом. Женщина в Клубе не придаток мужчины. Женщина в Клубе сама куёт себя и с этим нужно считаться. Да и не всякий мужчина, зная хоть приблизительно сексуальную биографию Светской Львицы, решится на то, чтобы связать с ней жизнь - ревность и недоверие и нормальны здесь и часто оправданны. К тому же большинство Светских Львиц, что я знаю, замуж не стремятся совершенно. Но я хотела любви и уютное семейное гнездо. Я хотела детей.
        - А сейчас? - осмелилась спросить я.
        - И сейчас, - сказала Люси. - Но сейчас... Погоди, я дойду до этого. Имей терпение.
        - Мне очень интересно, Люси, я вовсе не терплю тебя! - горячо воскликнула я.
        - Хорошо, - сказала Люси и снова закурила. Закашлявшись, потушила окурок в пепельнице и подозвала официанта.
        - Давай поедим, - просто сказала она мне. - Пару греческих салатов и чай с десертами, м?
        Я кивнула.
        - Отлично, - улыбнулась она, впервые за вечер, и повернувшись к официанту, сделала заказ.
        - Итак, - сказала она, - На чём мы остановились? Ах да, на том, что я решила остепениться. Надо сказать, что мужчины опытные прекрасно знают, что Светская Львица - это совершенно безбашенный, сумасшедший и потрясающий секс. И если мужчине принадлежит такая женщина, он либо сходит с ума от ревности, либо пылает самой мощной мужской энергией, на какую только способен, потому что Светская Львица - это прежде всего состояние комфорта, которое она дарит мужчине. Такое, после которого ему другие женщины кажутся просто пресными, даже если они неплохие любовницы и хозяйки. Светская Львица, Юля, это особый статус, который не даётся просто за умение трахаться. Мужчины - создания очень разные, а богатые мужчины ещё и очень требовательные. И к каждому нужно уметь найти подход. Причём такой, чтобы он тебе потом цветы к порогу дома носил и благодарил за это. Аудиенция Светской Львицы - она как праздник для мужского эго, а жизнь с ней, верной ему одному - мужская мечта. Нет ничего мощнее для мужского сознания, чем поощрение и похвала любимой женщины, а Светская Львица просто поднимает мужчину до небывалых высот
и он при этом в благодарности своей не знает границ. Это тебе не эскортницы и порноактрисы, все на одну физиономию после пластики, которых снимают для потрахушек на яхте. Это прежде всего общение и женский выбор. Мужчина лишь даёт понять, что эта женщина ему нужна, а решение провести с ним время или нет, Светская Львица принимает сама. И не приведи Господь, он захочет чего-то добиться силой. Помнишь ситуацию с твоим Сашей, который пытался вломиться к тебе в квартиру?
        - Конечно, - улыбнулась я.
        - Вот-вот. С моими контактами, Юля, мужчина, который попытается сделать мне плохо из-за своей досады - очень плохо и очень быстро кончит, причём далеко не в контексте семяизвержения, даже если он - вполне себе крутая шишка. И это не дешёвые понты, а элемент моего статуса, его составная часть. А всего шесть лет назад я только и делала, что хандрила и ревела, жалея себя, потому что ощущала вокруг себя только бесперспективняк. И не знаю, что было бы со мной, не реши я в тот день, когда провалила это первое своё собеседование, что докажу и себе и им, что я вовсе не та жертва школьного буллинга, которой была в душе и далеко после окончания школы. К слову, я не встречаюсь с одноклассниками. Мне неинтересно.
        - Я тоже, - сказала я. - Ни разу не была на встречах выпускников. Не скучаю ни по школе, ни по школьным друзьям.
        - Значит, ты меня понимаешь, - сказала Люси. - Это приятно.
        Официант принёс заказ и мы принялись за еду. Ели молча, лишь изредка переглядываясь. Было вкусно и мы вскоре покончили с трапезой.
        - Расскажи про то, как ты познакомилась с Ромой... ой, прости, с Романом, - сказала я.
        Люси внимательно посмотрела на меня.
        - Я прилетела на Фиджи вместе с группой других гостей. Это было время бала. На яхте познакомилась с новыми людьми, завязала полезные для себя контакты. Помнишь, я тебе говорила, что контакты, особенно в России, важнее денег?
        - Конечно, - ответила я.
        - Вот-вот. Между прочим, также, только чуть раньше, я познакомилась с Евгеном. Обходительный, очаровательный, очень внимательный к женщине, которую собирается охмурить, он принялся увиваться за мной, но чем-то меня смущал. Повторюсь, я не искала никаких кратковременных связей тогда, была нацелена на серьёзные отношения. А Евген для них годится примерно также, как весло байдарки для закатывания банок с соленьями. И хоть тогда я ещё толком не понимала, что же меня смущает в нём, я держала его близко, но не более. Мы вроде как дружили, а конкретно он вроде как ухаживал. Прилетал ко мне в Москву - он сам из Питера - дарил цветы, звал кататься на речных трамвайчиках, мы гуляли по ВДНХ, выбирались на какие-то пикники в подмосковных лесах, где он играл на гитаре, пел, рассказывал стихи. Потом увлёк меня музейной жизнью Москвы и Петербурга и всё это было легко, увлекательно и довольно романтично. Просто заваливал меня цветами. Он тогда ещё был бородатый, а зимой предпочитает ходить в свитере с большим воротником. Знаешь, такой советский геолог-романтик, одетый, как Хемингуэй. Обаятельный сукин сын. Только
намного позже я узнала, как бешено он делает ставки в Игре - на что только не ставит - и как легко спускает деньги на красивую жизнь. Деньги, которыми его снабжают богатые дамы, которым он тоже поёт в уши про любовь, а делает он это мастерски. К тому же он игрок в казино, это его болезненная страсть, он лудоман. Ещё он ставит бешеные суммы на спортивные мероприятия. Знаешь, если бы он был Куртизанкой, цены бы ему не было - довольно быстро стал бы Светской Львицей, с его-то обходительностью и дико авантюрной натурой. Правда, скорее всего, ничего путного бы из этого не вышло. Он всегда на мели и даже когда вроде как оседлывает волну удачи, всё равно на самом деле в долгах. Пустой мечтатель, балабол, патологический лжец и прохиндей. Но очень романтичный и обаятельный. Очень любит общаться, и разбил не один десяток женских сердец. Он расстаётся, когда понимает, что не сможет ничего поиметь с женщины, либо от него что-то требуется кроме красивых слов, обаятельных улыбок и секса. Не думаю, что с тобой он показал себя в лучшей форме, судя по твоему рассказу. Наверное, его смущало то, что ты - потенциальная
женщина Романа, которого он опасается. Просто, неизвестно, как сложились бы их отношения, если бы ты занялась с Евгеном сексом. Роман - другой тип мужчины и Евген для него всего лишь функция, человек, который можно использовать с пользой для бизнеса.
        - Роман говорил, что Евген влюблён в тебя.
        - Думаю, что Евген увлёкся мной прежде всего потому, что я не подпускала его ближе, чем хотелось мне самой. Но до того, как и я поддалась на его чары, прошло довольно много времени. И чтобы тебе было понятно - это сейчас Евген зависим от Романа, причём из-за истории со мной. А тогда они просто были хорошо знакомы и Евген часто гостил на острове, но не более того. Просто хороший приятель для игры в бридж или гольф. Роман очень любит гольф, ты знаешь об этом?
        Я помотала головой. Люси усмехнулась:
        - Он очень скрытный человек. Для всех, кроме тех, кого любит. Про его личную жизнь вообще никто толком ничего не знает. До встречи со мной он был мизантропом-одиночкой, пресытившимся собственными деньгами и возможностями. Он не знал, куда расти, но уже тяготился Игрой, хотя это самый большой и самый любимый его проект, он вложил в него очень много сил. Насколько я знаю, он не передал контрольный пакет группе заинтересованных лиц только потому, что власть и контроль - его второе я. Человек-тайна, серый кардинал, он очень редко являет себя таким, какой есть в действительности. Любит, когда окружающие его и подконтрольные ему люди представляют его возможности в куда меньшем масштабе, чем это есть на самом деле. Но в глубине души - он просто израненный мальчик, который очень хочет настоящей любви. Впрочем, в глубине души все мужчины - мальчишки, просто мужчины сильные это демонстрируют только близким и то - нечасто. Ну да ладно, я отвлеклась.
        - Ничего, - сказала я. - Мне интересно.
        - Охотно верю, - усмехнулась Люси. - Ты наверное каждое слово про Романа впитываешь, как губка.
        Я едва не покраснела. Смутилась точно.
        Глава 27. "Откровенность"
        -Так вот, одной прекрасной лунной ночью, после окончания бала, когда гости расположились в многочисленных спальнях и барах замка, я бродила в одиночестве по острову. На нём есть целая сеть прогулочных дорожек, правда не с той стороны, где была ты. Вышла к океану и увидела Романа сидящим на песке, в одних только светлых льняных штанах. Он сидел лицом к океану, водрузив руки на колени. Я тогда не знала, что это он. В смысле, даже не догадывалась, что этот полуголый красавец - создатель Игры. Думала, что он один из гостей. На балу он появляется редко, но всегда в маске и длинном балахоне, который прячет очертания фигуры. Причём стоит в нише на постаменте, в полумраке, мастерски подсвеченный для большего эффекта, и говорит оттуда. Как раз для того прячется, чтобы множество прибывших гостей не доставали его. Особенно женщины. Представь себе, что там происходило бы, знай все эти участницы Игры, кто он такой. Да они бы глотки друг другу перегрызли в попытках его отхватить. А он такой товарищ... Если женщине не может доверять, она ему чуть ли не противна. Охотниц за миллионерами он презирает. И тяготится
женским вниманием, если считает, что в нём видят прежде всего тугой кошелёк. Не умеет получать удовольствие от пользования этими особами. Точнее, разучился. А может толком и не умел никогда.
        Он услышал шорох моих шагов по песку и обернулся. Встал, заинтересованно посмотрел на меня, поздоровался. Спросил, как мне бал. Мы разговорились. Он был немногословен, больше слушал. Вообще он разговорчивый, но не сразу. Не тогда, когда собирает информацию, скажем так. В отличии, например, от Евгена, который больше пытается угадывать, какая ты, чем слушать. Это его "Я вижу, я вам не нравлюсь" - это кокетство в меньшей степени, в большей - именно угадывание. А Роман любит задавать вопросы. Кстати, во время общения с тобой, Евген как раз пытался изобразить его. Представляю, какая комедия.
        Люси улыбнулась. Я тоже, вспомнив ту ночь.
        - В общем, слово за слово, и мы прогуляли и проболтали на берегу океана до самого рассвета. Нам было просто хорошо. Это так ценно... Когда с человеком просто хорошо...
        - Да, я понимаю, о чём ты, - тихо сказала я.
        - Потом мы пару раз встретились в Москве, сходили в театр на премьеру, погуляли по Московскому зоопарку, посидели в кафе. И как-то так потихоньку всё завязалось, что в итоге я едва не перебралась на остров, где, как он говорил, у него было много работы. Он признался мне в том, кто он только тогда, когда я уже сама догадавшись, задала ему прямой вопрос. Дело в том, что Роман - не врёт. Он подбивает врать других, если это нужно, а сам умалчивает или меняет тему, но не врёт. Поэтому прямые вопросы - лучший способ его узнать. Если он, конечно, пожелает на них отвечать.
        А потом мы стали по сути вместе жить. И как-то так я вдруг поняла, что мои финансовые достижения, все эти приобретения, которыми я так гордилась, для него - сущая ерунда. Одна его яхта в Италии стоила намного больше, чем вся моя недвижимость на тот момент. Я поняла, что для него моя работа - по сути баловство. И ещё поняла, что он мне очень близок, но я не люблю. Всё строилось вокруг Игры, это дело его жизни, он посвятил ему почти двадцать лет, а мне отводилась роль хранительницы очага, а я не создана для этого. Этот образ жизни угнетал меня. Он совершенно не подходил моей деятельной и амбициозной натуре. Мне нужно было добиваться и достигать, а с ним я могла только плестись где-то в конце и вся моя работа воспринималась им, едва ли не как женская блажь. Знаешь, вроде того, как "Ну хочет она быть певицей или актрисой, ну пусть поёт и играет, главное, чтобы это не мешало семейным отношениям". А мне нужна была независимость. Собственные успехи. Понимаешь?
        - Не очень, если честно, - вздохнув, сказала я. - Если ты хотела семейный очаг, любви и детей, то что тебя не устроило в ваших отношениях с Романом?
        - Про семейный очаг я поняла тогда, что погорячилась. Совершенно точно не так себе его представляла. Он не ограничивает свободу, но фактически ему нужна именно такая девочка-девочка в отношениях, понимаешь? Вот он - большой и сильный и у него тыл. А тыл - это я. А я не тыл, я фронт. Понимаешь?
        - Да, думаю понимаю.
        - Детей мы не планировали. Предохранялись. Насколько я его понимаю, он хочет наследников его громадной империи, да и просто очень хочет быть отцом, но если я начну сейчас рожать, то где будут мои бизнесы? Так я думала тогда. И мне было страшно, Юля. Он патриархальный мужчина, Юля. Хочешь-не хочешь, а всё равно ты слабая, потому что слабее. А я вообще никого не знаю из людей его так или иначе окружающих, кто его не слабее. Я не про физическую силу, разумеется.
        - Да, я понимаю.
        - Ты сама на себе ощутила его отношение. Холит, лелеет, пылинки сдувает. Казалось бы - мечта. Но ты понимаешь, какая штука - мне это не надо... было.
        Она помолчала. Я не осмелилась что-нибудь сказать, просто ждала.
        - В общем, мы стали бодаться. Ссориться. Ссор стало так много, что это было уже просто невыносимо. Вроде как и подходим друг другу и не подходим. Очень уж большой разрыв в статусах, да и люди мы такие, привыкли быть одними. Тут надо уметь сглаживать, быть гибкой, а я, понимаешь, какая штука, на тот момент вообще этого не умела вне Клуба, я имею в виду именно в личных отношениях, когда человек важен. Я как раз из-за того, что он был важен становилась очень не гибкой и бодалась с ним, отстаивая себя с ним. В общем, пару раз между нами возникло такое сильное охлаждение, что мы по сути разрывали отношения. Но потом снова встречались, грелись друг об друга и оттаивали. Да и работали мы вместе уже к тому моменту. Вся эта организация балов была на мне. Он подарил мне на день рождения яхту, да-да, ту самую, что ты видела, нанял персонал - летай в Суву и плавай на остров, когда хочешь. Чтобы не зависеть от него. Вроде как ключи от квартиры. На этом острове, чтобы ты знала, так просто не высадишься - стрелять начнут, там под охраной всё. А на моей яхте при соблюдении ряда условий типа позывного и
сменяющегося пароля, туда можно приплыть хоть глубокой ночью... Молодой человек! - подняв руку, обратилась она к официанту, - Можно вас?
        - Да, конечно, ответил обслуживающий нас парень в чёрном жилете.
        Люси посмотрела на меня:
        - Ты не за рулём?
        - Я передумала покупать машину, - сказала я. - Другие планы.
        Она кивнула и, заговорщицки прищурившись, спросила:
        - Вина?
        Я кивнула и Люси заказала бутылку красного сухого.
        - Здесь хорошие вина, - сказала она. - Ну так вот, мы стали много ссориться. А одновременно с тем вокруг меня по прежнему увивался Евген. Правда не на острове. И не он один. И я понимала, что вот с ним мне как раз намного легче, а я тебе напомню, я очень плохо представляла кто он есть на самом деле. У меня было примерно такое же представление о нём, как у тебя, когда вы вместе провели ночь, только я не считала его любимым мужчиной подруги и знала его подольше и побольше. И потому в какой-то момент я стала разрываться между ним и Романом. Нет, мы с Евгеном не занимались сексом, просто я постоянно ловила себя на мысли, что больше хочу погулять с ним по улицам, чем, например, поплавать с Романом. Роман же практически затворник. Он так редко уплывает со своего острова в города, что можно сказать, что он сидит там безвылазно. Для работы ему это не надо, у него всё онлайн. И вот наше общение с Евгеном стало приобретать другой характер, из дружеского оно потихоньку превращалось в романтическое. Мы флиртовали, валяли дурака, много шутили и смеялись, он иногда встречал меня где-нибудь и мы ездили вместе по
Москве и один раз отдыхали в Хорватии, Роман был в курсе и не против. При этом никакого секса между нами не было. И поцелуи дальше чмоканья в щёчку не шли. Я всё-таки чувствовала себя женщиной Романа, тем более, как я понимала, несмотря на все эти ссоры, у него были на меня планы. И вот эти планы меня-то и пугали: я не хотела быть "доброй жёнушкой", я хотела быть партнёром, понимаешь?
        - Наверное, - вежливо сказала я.
        - Тут необходимо пояснить тебе две вещи, - сказала Люси, внимательно глядя на меня. - Просто так больше шансов, что ты поймёшь. Во-первых, в Клубе иная мораль, как ты знаешь сама и понятие "измена" там носит совершенно другой оттенок, нежели, скажем, здесь, - она обвела рукой веранду, подразумевая, судя по всему просто город. - О какой "измене" в обычном понимании может идти речь, когда в Клубе люди только и делают, что трахаются напропалую с разными партнёрами и наблюдают чужой секс? В Клубе измена - это подстава или нарушение договорённостей, а у нас не было договорённостей на этот счёт, я повторюсь, Роман не ограничивает свободу, ты вольна делать всё, что хочешь. А, во-вторых, он прекрасно знал, что происходит между мной и Евгеном и вместо того, чтобы остановить, пресечь, он, напротив, создал все условия для того, чтобы понять, что из этого получится. Я этого, разумеется, тогда не знала, просто понимала, что у человека везде камеры и прослушка и он знает больше, чем даёт понять. Это он мне уже сказал потом, после того, как, психанув, набил Евгену морду. Я тогда просто удивлялась тому, как ловко
так получается сочетать общение с одним мужчиной с общением с другим. И я заметалась. Между ними. Просто не понимала, к кому меня влечёт больше. Евген же не только красавчик и обаяшка, он же и правда в меня влюбился и сильно. Он вовсе не такой подлюка с друзьями, как тебе может показаться. Нет, просто чувства ко мне были искренними, а он не привык к подобному, потому что обычно просто играл роли. Хотя, что значит "играл"? Он и сейчас такой. Но я тогда многого не знала.
        Нам принесли заказ. Официант откупорил бутылку, разлил вино по бокалам, кивнул в ответ на благодарности и тихо удалился.
        - В какой-то момент, -сделав глоток, продолжила Люси. - Мы приехали вместе на бал. Хорошее вино, вкусное.
        - Да, - согласилась я, отпив из своего бокала. - Действительно очень вкусное.
        - Так вот, мы приехали с Евгеном на бал. Плыли на моей яхте. Затем мероприятие, все эти женихи-невесты, вольные гуляки и куртизанки и тому подобное. Балы на острове - торжественные и очень продуманные, но торжественные они только официальную часть, а затем люди просто общаются с теми, с кем им нравится. И длится это несколько дней, хотя можно улететь раньше. Тут всё по желанию. Часть организации балов - второй год на мне, я и сейчас занимаюсь управлением проведения части мероприятий на острове в эти периоды. Евген же один из верхушки в отделе по разработке тестов. К слову, у него два высших образования: он клинический психолог и психиатр, да-да. Это на тот случай, если ты вдруг подумаешь, что я соблазнилась туповатым стриптизёром.
        - Я не сочла его туповатым, - возразила я. - Он производит впечатление умного и эрудированного человека.
        - А он такой и есть. Тут они с Романом похожи, у обоих знания энциклопедические и мозги хорошие. В общем, не буду тянуть резину. Расскажу, как всё случилось. На второй день бала мы разругались с Романом. Я ушла спать в другую спальню. на тридцать этажей ниже. Есть там одна спаленка, в которой я предпочитаю ночевать, уютная до одури, с видом на лагуну. А Роман спит почти на самом верху, причём в потолке спальни дверь в библиотеку, которая занимает всю верхушку башни. И туда никому не позволено входить. Это его кабинет. Самый-самый верх самой высокой башни. там у него и обсерватория и кабинет и место, где он просто может побыть наедине с собой и поразмышлять.
        - Ты там была? - восхищённо спросила я.
        - Нет. Он туда никого не пускает. В замке, к слову, довольно много комнат, которые закрыты для посторонних. Туда и слуги не ходят. В некоторых я была.
        - И что там?
        - Давай не будет отвлекаться, - нахмурилась Люси. - Это не сказка про Синюю Бороду. Я, между прочим, тебе очень личные вещи рассказываю.
        - Хорошо, да, ты права, - поспешно сказала я.
        - На второй день мероприятия мы с Романом очень сильно разругались. Я пеняла ему на то, что он весь в работе, что он не уделяет мне времени, не ценит меня, что ему вообще никто не нужен, кроме этого Острова и этой Игры, а он в запале сказал мне, что если бы не я, вечно всем недовольная, у него по-прежнему было бы полно женщин. Я тогда взвилась, наорала на него. Потом он на меня. Я сбежала по лестнице вниз, всё это происходило в зале на пятом этаже, в очень уютном чиллауте, затем выбежала в сад и чуть не столкнулась с входящим в замок Евгеном. Он спросил меня, что случилось и я разрыдалась. Отмечу, что, в отличие от тебя, я плачу очень редко, за последние до того момента лет пять я плакала раза три. А тут я реально именно что разрыдалась. Понимаешь, у меня был раздрай в душе из-за того, что в моей жизни стало двое важных для меня мужчин и я не понимала, как себя вести, совершенно не понимала. Я понимала только то, что если я выйду за Романа, это всё, я буду его женой. И уверяю тебя, я была бы верной женой. Но счастливой ли, спрашивала я себя? Насколько я готова к тому, чтобы быть при муже, за
мужем? С Евгеном было в разы меньше ответственности, а в личной жизни на тот момент я её очень сильно боялась. В общем, он очень ласково утешил меня и предложил прогуляться, чтобы просто поболтать. При этом он то ли страх потерял, то ли ощутил себя рыцарем, спасающим принцессу от дракона, но вёл он себя несколько по-другому, в его нежности и внимании было очень много секса, если ты понимаешь, о чём я говорю.
        - Понимаю, - кивнув, сказала я.
        - И когда мы ушли... далеко ушли... несколько километров от замка... он развернул меня и поцеловал в губы. И у меня сорвало крышу. Просто сорвало крышу. И мы... мы...
        - Вы занялись сексом, - сказала я.
        - Да... Мы занялись сексом.
        - Но ты же понимала, что Роман узнает об этом?
        - Нет. Я не думала, что среди деревьев вдалеке от замка тоже полно камер. Да и вообще я тогда ни о чём таком не думала. Евген классный любовник, а я была очарована им.
        - А с Романом тебе было хорошо в постели?
        Люси посмотрела на меня, как на придурочную, я аж опешила.
        - Роман - потрясающий любовник, просто охренительный.
        - Тогда я тебя не понимаю... - пробормотала я. - Ты только не обижайся...
        - Да я и сама себя ту сейчас не понимаю... - тихо сказала Люси. - Кроме как в тот вечер и в ту ночь, мы с Евгеном сексом больше не занимались. Во-первых, я не хотела продолжения, мне вообще наши отношения стали видеться отвратительными, несмотря на всё то тепло между нами. Во-вторых, я чувствовала себя грязной. В прямом смысле. Я не вылезала из душа. В-третьих, он стал таким самодовольным после этой ночи, что у меня возникло стойкое ощущение, что он поставил для себя галочку, зарубку, понимаешь? Типа всё-таки добился своего, ай какой молодец, оттрахал меня во все дыры... Я вижу ты меня осуждаешь... Но у меня действительно снесло крышу после поцелуя... Я ведь была морально готова к этому...
        - Я не осуждаю тебя, - тихо сказала я. - Кто я такая, чтобы тебя осуждать? Да и... я видела Евгена... общалась с ним... И тоже его очень хотела...
        Мы помолчали. Это было довольно грустное, даже какое-то устало-грустное молчание.
        Допив вино из бокала, Люси сказала:
        - Знаешь, меня не оправдывает то, что я была на тот момент немного хмельна... Меня оправдывает другое. Это Роман считал меня невестой, а я к этому не была готова. Совсем. Я была на перепутье. Ты думаешь, Роман первый в моей жизни мужчина, с которым я жила? Нет. За два года до него, у меня было таких трое. И все, все хотели, чтобы я вышла за них замуж, пойми. Но только с Романом я стала всерьёз задумываться об этом. И оттого, что эта мысль меня пугала,я портила отношения с ним, а он стал меня избегать... Точнее, я так думала... Потом он сказал, что просто позволил мне отдалиться, потому что не хотел жены по принуждению.
        - Я понимаю, Люси, правда. Даже если ты мне не веришь, я понимаю... И не осуждаю.
        - Ты меня осудишь попозже, когда я тебе кое-что другое расскажу. Но погоди, до этого мы ещё не дошли.
        Эти её слова меня довольно сильно напрягли и очень заинтересовали, но я не посмела вывести разговор на эту тему, не дав Люси высказаться.
        - Это был последний мой секс на данный момент. Всё, что я поняла позже, когда улетела в Хорватию - мне нужно было проконтролировать покупку новой яхты и ввод её в парк - что с Евгеном я не хочу быть. Вообще. Потому что после этого вечера и этой ночи я не чувствовала себя счастливой. Опустошённой, грязной, использованной, какой угодно, но только не счастливой. А там я позвонила паре общих знакомых и узнала о Евгене столько всякого дерьма... ты бы знала, как мне было плохо... А ещё я поняла, что без Романа теперь я будто неживая... Он из тех людей, важность которых хорошо понимаешь, когда их лишаешься... Мы никогда не расставались всерьёз, а тут... он позвонил мне и сказал, что нам надо поговорить и я по его тону всё поняла... С тяжёлым сердцем я приплыла на остров после перелёта, на яхте, что он мне подарил... Я ужасно соскучилась по нему и чувствовала себя очень виноватой перед ним... но... он был холоден и ему уже ничего не было важно. По крайней мере внешне. Будто чужой. Знаешь, когда близкий человек будто чужой, это так больно... я не думала, что мне будет так больно... Потом приехал Евген...
нас трое и эта сцена с холодным выяснением, с мордобоем, после которого я чувствовала себя вообще полнейшей дрянью, рассорившей людей, которые годами были вместе... У Романа не так много близких приятелей... С евгеном они какое-то время после этого не общались, а потом установили какие-то чисто деловые отношения, причём, я повторюсь, Евген понимает, что зависим от Романа - по сути Роман его кормит, когда он на мели, а на мели он часто... и Евген его очень уважает теперь. За прощение. За то, что Роман переступил через свою боль.
        Она помолчала.
        - Я не имею личных отношений. У меня нет секса. Я только работаю и стараюсь учиться жить без Романа. Это тяжело, я никак не могу научиться быть такой же счастливой, как когда-то была с ним... Я знаю, что сама всё испортила... Поначалу мы не общались вообще. Затем общались только по работе, всё-таки я ему нужна в этом плане... А потом наши отношения потеплели. Но не настолько, чтобы стало понятно, что можно всё вернуть. Затем появился Стёпа... Я про того парня в кафе, а не про того, кого ты искупала в океане... второго я даже не знаю. Я подумала, что смогу... выйти замуж и стать счастливой, Стёпа классный... но... я люблю другого... У нас со Стёпой были исключительно платонические отношения, я ему сказала, что до свадьбы ни-ни... а потом его отец... и это ускорило моё понимание, что я, стремясь убежать от патриархата, запру себя в клетке, где счастлива не буду совершенно точно... А отношения наши были подобны цунами, их никак не получалось остановить... И твоё появление в моей жизни стало для меня избавлением. Самым настоящим.
        Она замолчала.
        - Ты мне хотела кое-что рассказать... - напомнила я. - Про то, из-за чего я...
        - Да, - отстранённо сказала Люси. - Я не забыла. Это тяжело будет сказать тебе, но надо.
        - Ты меня пугаешь, - нахмурившись, искренне сказала я.
        - Юля... Я поступила очень некрасиво с тобой... Точнее, поступала... Нет, не так... Просто тут двойное дно...
        - О чём ты, Люси?
        - Я знала, что в связи с общением со мной Роман обратит на тебя внимание. Знала это. Когда я привела тебя в Клуб... я хотела, чтобы он обратил на тебя внимание... Правда я думала, что всё это произойдёт не так... Что он соблазнится тобой на балу и я тогда скажу ему "Вот видишь... ты тоже потерял голову, когда увидел альтернативу"... и он поймёт тогда и простит меня и мы будем снова вместе... Он просто не будет так категоричен тут... У Романа ведь тоже после меня не было отношений.
        - Откуда ты знаешь? - хрипло спросила я.
        - Он сам мне сказал. А он меня никогда не обманывал. По крайней мере, насколько я знаю.
        - Он скучает по тебе?
        - Я не знаю, Юля. Я знаю только то, что теперь в его мыслях ты... Но я думала, что на балу я дам ему понять, что нельзя создавать специальных соблазнов... что, ощутив это на себе, он поймёт и мы снова будем вместе... поговорим, обнимемся и снова будем вместе... Но всё получилось не так.
        - Я правильно понимаю, что ты использовала меня, как способ доказать Роману, что соблазниться может любой? - спросила я, борясь с комом в горле.
        - Да. Роман по прежнему следит за моей жизнью, я ему не безразлична, я это просто знаю. И чем больше внимания я тебе уделяла, тем больше было шансов, что он заинтересуется тобой. А внешне ты очень в его вкусе. Я думала, что к моменту твоего бала, мы наладим с ним отношения в достаточной степени, чтобы я могла предъявить ему секс с тобой, как измену... аналогичную моей... На балу он бы совершенно точно уединился бы с тобой, а я знаю, где его там искать... Когда я познакомилась с тобой, наши отношения почти восстановились... мы уже целовались с ним...И я хотела дать ему понять, что и он может будучи в отношениях, переспать с той, которая кажется ему равной... Но бала не случилось... И ваши отношения не то, что было у меня с Евгеном... Чем больше он интересовался тобой, тем больше охладевал ко мне... Он снова стал меня избегать... И его приглашение в Канберру - это не случайный секс... это роман....
        - Кругом обман, Люси...
        - Да...
        - Кому из вас можно верить? - с горечью спросила я.
        - Юля, верить или не верить, это штука добровольная. Я вот давно никому, кроме Романа не верю... И ничего, живая. И даже бываю счастливой. Насколько это возможно.
        - А мне, мне ты тоже не веришь? - спросила я.
        - Тебе?
        - Да, мне.
        - Верю. Теперь. После того, как ты рассказала мне то, что произошло на острове. После того, как ты не полетела в Канберру из-за меня.
        - Дура ты, Люси, - глухо сказала я. - Такая умная и такая дура...
        Я встала из-за стола.
        - Хочу домой.
        - Езжай, - тихо сказала Люси. - Я оплачу счёт. И... прости меня...
        Я коснулась пальцами её плеча и сказала:
        - Прощаю. Только знаешь что? Давай мы пока не будем общаться.
        Глава 28. "Подведение итогов"
        После того разговора в кафе наступила какая-то глухота к окружающему меня миру. Несколько дней я буквально существовала, не жила. Безразличная ко всему, я всё делала машинально. Меня не радовали солнечные утра и птичье пение, я не чувствовала вкуса еды, просто готовила, жевала и глотала. Всё казалось пресным, бессмысленным. Никаким. Но постепенно я осознала, что если не найду себя новую, то мне будет трудно удержаться на нынешних позициях и я попросту скачусь в жалость к себе и жизнь, от которой я сбежала, когда познакомилась с Люси. Да, мне было плохо, но это было проходящее чувство и я это знала.
        И одним тихим и уютным вечером я отложила в сторону увлекательный детективный роман, достала из ящика стола шариковую ручку и, перетянутый резинкой, сиреневый блокнот, налила в любимую кружку свежезаваренного чаю с бергамотом и, поудобнее устроившись в кресле, принялась сводить дебет с кредитом.
        Вот она я, нынешняя, сегодняшняя я. Теперь мне двадцать восемь и я живу одна. Живу в прекрасном районе, в красивой новостройке, в уютной квартире, обставленной так, как мне нравится. Рядом с моей кроватью панорамное окно и солнце будит меня по утрам. У меня нет работы, но есть деньги. Чуть больше миллиона рублей. Раньше на моей карте не набиралось суммы больше тридцати пяти тысяч рублей в день зарплаты и до получения аванса я тратила почти все эти деньги. У меня нет автомобиля, но есть водительские права, и я их не купила, а действительно по-честному сдала вождение в автошколе. У меня есть некоторый опыт ведения бизнеса, которое однако мне просто временно делегировали. Основать такой бизнес сама я не смогу - не по средствам, а снова работать "на дядю" я не хочу. Машину пока что покупать не нужно, Люси права, это пассив, а мне стоит подумать над активами. И лучшее, что я сейчас могу предпринять, это, как и мечтала, открыть свой небольшой парфюмерный магазин. Оптимально по франчайзинговой системе, чтобы было на кого опереться. Надо найти хорошую, проверенную и недорогую франшизу, и потихоньку начать
заниматься своим делом. Это займёт меня в достаточной степени, чтобы я не отвлекалась на грустные мысли о своей так и не сложившейся личной жизни.
        Надо отдать должное Люси и Роману, особенно Люси: без неё я и сейчас была бы Сашиной обслугой без перспектив какого-либо счастливого своего будущего с ним. Он вряд ли бросил бы меня сам за это время, во-первых, ему было удобно, во-вторых, до тех пор, пока я сохраняла хоть какую-либо привлекательность в его глазах и глазах его друзей, я вполне годилась на роль его "подруги". Звонить ему и интересоваться тем, как сложилась его жизнь после нашего расставания, у меня не было ни малейшего желания.
        Без Люси я ни за что не решилась бы открыть сейчас своё дело, даже если бы у меня было бы столько денег, как теперь. Мне просто не хватило бы духу - самооценка была на уровне плинтуса, а учитывая постоянную усталость и прежде всего усталость психологическую, я стопроцентно осталась бы мечтательницей о своём парфюмерном магазине, но не более того.
        Благодаря Люси я узнала совсем другой мир, мир, в котором были свои достоинства и свои недостатки, но однозначно более интересный и по-хорошему перспективный, чем тот, в котором была я до этой встречи в кафе.
        К тому же она просто многому меня научила. И именно благодаря ей я стала себя уважать.
        Что касается, Романа, то без учёта всех этих проверок, его отношение ко мне было самым потрясающим, самым прекрасным и самым приятным отношением мужчины ко мне за всю мою жизнь. Жаль, что недолго... С другой стороны, я не хотела отношений без доверия. Однозначно.
        И вся эта ситуация с Люси, Евгеном и Романом моё нежелание иметь подобные отношения только подкрепляла. Я и понимала и не понимала их всех и каждого в отдельности. Зачем Люси было изменять Роману? Не уверена в отношениях - скажи ему об этом, обсуди с ним всё честно и откровенно. Уйди в конце концов, расстанься, если невмоготу. Ведь всё равно же расстались. Хотя со стороны конечно легко рассуждать. Я-то сама с Сашей в тряпочку молчала, боясь его прогневать или ещё сильнее усугубить и без того непростые отношения. А Роман? Ну, видишь же что на твоих глазах твоя, как ты считаешь невеста, крутит шуры-муры с твоим приятелем, чего ж не поговоришь с ними, не расставишь точки над i? И Евген этот... Ну ты соблазнитель или нет, что, вокруг женщин мало красивых, кроме женщины приятеля? И потом, тебе дураку, что, жить надоело? А с другой стороны я понимала, что про сравнению с Люси для Евгена другие женщины померкли и он, похоже, действительно воображал себя благородным рыцарем, спасающим принцессу от хмурого дракона, принцессу, которую тот заточил в замке на острове, а потом получив желаемое, он более трезво
всё взвесил и счёл это наверняка просто неплохой интрижкой с приятной влюблённостью, которая однако вряд ли перетечёт во что-то большее. Зачем ограничивать себя одной женщиной, когда ты не стремишься создать семью, а вокруг тебя много других, прекрасных и соблазнительных? Конечно я не знала, желал ли Евген создать семью или нет, но впечатление человека, желающего остепениться, он совершенно точно не производил. Да и было в его поведении, что со мной, что в рассказах Люси, что-то инфантильное.
        И Люси мне по окончании её рассказа стала куда более понятной. Я всё время воспринимала её, только как старшую (и я конечно не о возрасте) подругу, независимую и матёрую финансистку, опытную участницу Игры и сногсшибательную соблазнительницу. А оказалось, что она такая же девчонка, как и я. Со своими тараканами и неуверенностью. Это Люси-то! С неуверенностью! Но однако это было именно так: за обликом роскошной, независимой, амбициозной, деятельной, очень соблазнительной и умной женщины пряталась жаждущая внимания и любви одинокая девочка, обхитрившая саму себя. И как много оказалось у такой успешной, самодостаточной и с виду уверенной в себе женщины страхов и внутренних метаний! В нашей с ней паре не только я была одинока и не только я так сильно переживала из-за нескладывающейся личной жизни. Но ведь Люси так много мне дала, столь многому научила! Ведь если посудить без эмоций, Люси не сделала мне ничего плохого, зато очень много сделала хорошего. И я действительно чувствовала себя очень благодарной ей.
        Голова шла кругом, когда я понимала, что прошло всего-то чуть меньше семи месяцев, а я изменилась так сильно и так классно, что наконец-то не просто стала себя уважать, но и зажила совсем другой жизнью, куда более приятной и перспективной! Подумать только, чуть меньше семи месяцев, а я стала совсем другой! Той, которая мне самой нравилась куда больше, чем та несчастная, не вылезающая из хандры, привязанная к инфантильному жениху, девчонка, жаждущая от него хоть одного ласкового слова и рыдающая из-за его ухода. Намного, намного больше.
        Я встала с кресла и подошла к окну. Во тьме ночи поблёскивали оранжевые фонари, по дороге проносились машины, мокрые и блестящие из-за недавно прошедшего дождя. Позади меня был мой дом, место, где я создала уют. На обеденном столе стояли цветы. В шкафах висели красивые платья, пахло ароматизированными свечами и бергамотом, тёплая ванна со множеством пенок, скрабов и лосьонов ждала меня. Я чувствовала себя настоящей женщиной. Пусть и одинокой сейчас, но зато понимающей, что теперь у меня всё будет хорошо. Потому что иначе и не может быть. Потому что я наконец-то научилась ценить и главное любить и понимать саму себя.