Тирамису Ксения Черногорская
        ЧТО, ЕСЛИ СОЛИДНЫЙ ЗАКАЗЧИК УСЛУГ КРЕАТИВНОГО АГЕНТСТВА - БОГАТЫЙ, КРАСИВЫЙ И СЕКСУАЛЬНЫЙ МУЖЧИНА - ПРЕДЛОЖИТ ВАМ СФОТОГРАФИРОВАТЬСЯ ОБНАЖЁННОЙ ДЛЯ ЕГО ВЫСТАВКИ, ПОСВЯЩЁННОЙ ОТКРЫТИЮ ЕГО СЕТИ КАФЕ-КОНДИТЕРСКИХ?
        ОКСАНА НИКОЛАЕВА - НЕ СТРИПТИЗЁРША И НЕ МОДЕЛЬ "НЮ". ОНА - ПОМОЩНИК КРЕАТИВНОГО ДИРЕКТОРА. И У НЕЁ ЕСТЬ ПАРЕНЬ.
        ЧТО ЖЕ ЕЙ ДЕЛАТЬ, УЧИТЫВАЯ, ЧТО ПОЖЕЛАНИЕ ЗАКАЗЧИКА - УЛЬТИМАТУМ? ВЕДЬ В ИНОМ СЛУЧАЕ КОМПАНИЯ ПОТЕРЯЕТ НУ ОЧЕНЬ ПЛАТЕЖЕСПОСОБНОГО КЛИЕНТА.
        Тирамису
        Ксения Черногорская
        Пролог
        - Все и так это знают, Николаева. И про маскарпоне, и про савойярди, и про Медичи с Вероной.
        Когда начальница недовольна моей работой, она всегда типа забывает моё имя и принимается фамильничать. Меня это подбешивает, но я, как упрямая молодая карьеристка - терплю. Тем более, что жаловаться на мою зарплату - грех. В свои двадцать пять я зарабатываю очень неплохо.
        Блин, а я так старалась. Такой концепт классный получился! ЧБ, монохром, шрифты офигенные, свет с трёх ракурсов на каждое фото, подсвеченные тексты курсивом с цитатами, иллюстрации к историческим сноскам. Гербы городов, претендующих на звание родины знаменитого итальянского десерта. И на тебе! Почему-то больше всего было обидно именно за гербы.
        - Мне кажется, вы преувеличиваете, - робко возражаю я. - Это всё-таки не самое рядовое пирожное в России и…
        Марина Петровна осекает меня фирменным жестом «Заткнись и слушай меня», и я умолкаю, давая ей прочувствовать с кайфом власть, данную ей учредителем. Она это любит. Её беспрекословно слушают десятки человек и только некоторые имеют возможность немного ей возражать без особых последствий. Очень авторитарная дама. Впрочем, надо отдать ей должное, своё место она заслужила умом, чутьём и сумасшедшим трудом, а не через постель.
        - Значит так, Николаева, - после преувеличенного сокрушённого вздоха, говорит она и смотрит на меня, как на не очень умного, но небезнадёжного в плане обучения ребёнка. - Ты, похоже, так и не поняла сути. Самого смысла этой выставки.
        - Возможно, - осторожно отвечаю я.
        - Не «возможно», а точно, - поднимает указательный палец Марина Петровна. - Эта выставка не несёт никакой образовательной функции. Вот это сразу пойми и внеси коррективы в проект. Не надо людям этих занудных экскурсов. Гуляя по центру города в выходные дни, они в массе своей хотят отдыхать более расслабленно. Но смысл даже не в этом.
        Она делает паузу, слишком откровенно ожидая от меня заинтересованности исполнительного сотрудника.
        - А в чём? - устало угождаю ей я.
        Пора бы и закругляться, всё-таки уже девятый час вечера, а я, как дура, приношу этой фанатке работы очередные идеи, только ради того, чтобы она их забраковала. Наверняка, во всём бизнес-центре, кроме нас и охраны, вообще никого уже не осталось - все давно разъехались по домам.
        - В том, - назидательным тоном отвечает моя начальница, - милая моя Николаева, что выставка эта, как и многое другое в нашей с тобой работе - есть просто каприз богатого человека. Очень богатого, - подчёркивает она, округляя, видимо для пущей убедительности, тщательно подведённые зелёные глаза. - И относиться к ней надо именно, как к капризу. Потому что он и без неё прекрасно бы и открыл обе кофейни и осветил это в СМИ.
        - Ну и зачем тогда она ему? - резонно интересуюсь я. - Это же кучу денег стоит. Предварительная смета показывает, что...
        - Это как клип музыкальный, - перебив меня, продолжает мысль Марина Петровна, - в котором смазливая безголосая дурочка пытается изображать из себя певицу только потому, что «папик», которому она сосёт в будние вечера, ей это позволил и оплатил. И наша задача здесь - отработать вложенные бабки. Если результат устроит клиента, есть вероятность, что он закажет ещё. Понятно тебе это?
        - Да. Но…
        - Вот это и есть - суть, - не даёт мне аргументированно возразить Марина Петровна. - Выставка эта делается не для людей, которые хотят что-то там новое узнать. Кто хочет что-то новое узнать - лезет в Вики. А для того, чтобы люди остались довольны, запомнили название сети кофеен и пришли ещё. Это всё. Запомнят - будут приходить и покупать. А загрузишь ты их этими справками и выкладками - они запомнят только историю создания этого десерта. И то не факт. Понятно?
        - Да.
        - Клиент хочет сделать акцент именно на авторских фото. Ты же подобрала фотографов. Ну и где фотографии?
        Она ворошит папки на столе. Лампа освещает эскизы с красивыми чёрно-белыми набросками и я, вздохнув, вынимаю из под них папку с фотографиями. Затем провожу пальцем по тачскрину разложенного ноутбука. Загорается экран.
        - Э-м-м, - мычу я, открывая рабочую папку с новыми файлами, полученными сегодня по почте. - Мне две серии фотографий скинут завтра, но вот эти… уже…
        Марина Петровна качает головой, обдавая меня волной нежного цветочного парфюма и останавливает мою попытку вновь продемонстрировать готовые работы.
        - Не нужно, - говорит она. - Я их уже видела. Этого очень мало.
        - А почему проблемы именно с фотками для этого зала? - озадачиваюсь я. - Давайте тогда сделаем ряд фотографий с итальянскими десертами вообще. И выложим их двумя большими панно на боковых стенах. А главную, ту, на фоне которой будет происходить презентация новой сети, уже полностью отдадим исключительно под тирамису.
        - Весь зал - тирамису, - говорит Марина Петровна. - Весь, Николаева, весь. И это не обсуждается. Этот зал концептуально отобразит и миссию сети новых кондитерских и её название. Заказчик, а он фанат этого десерта, будет доволен. Любит он его, понимаешь? Так что тут не переборщишь.
        Я представляю себе молодящегося дедулю отчего-то именно кощейской внешности, эдакого Скуперфильда-сластёну во фраке и с манишкой, потирающего суховатые ладошки над тирамису на дорогом блюде и мысленно морщусь. Кто заказчик проекта я не знаю, но меня в принципе это и не особо касается. Прямыми переговорами с заказчиком занимается моя руководитель, а моя задача, следуя её указаниям, согласовать общую концепцию проекта сначала с фотографами и дизайнерами, а потом с журналистами и рекламщиками. Поэтому до сегодняшнего вечернего разговора я знала только то, что некий заказчик открывает в Москве сеть кондитерских кафе-кондитерских под названием "Тирамису" и выставка, которую мы должны были организовать, приурочена к открытию первых двух точек. Несколько залов, итальянские кондитеры, много сладостей, пафос, приглашённые селебрити, подарки, фотографы, широкое освещение в СМИ. В общем, всё по высшему разряду. И я на полном серьёзе занималась концепцией, которая включала в себя небольшой исторический экскурс в тематику создания этого роскошного десерта. Включая, разумеется, легенды о Козимо III Медичи и
тому подобном. Потому что главный зал на этой выставке должен содержать огромные фотографии этого десерта в разнообразии его видов. Вот с этим залом, где и должен был выступить перед почтенной публикой заказчик, и где выступят самые известные джазмены Москвы, включая Игоря Бутмана, у нас с Мариной Петровной и возникли разногласия. Попросту говоря, она забраковала мой проект, на который я потратила четыре дня и бессонную ночь.
        - Ну хорошо, - вздыхаю я. - А что ещё он любит? Ну нельзя же тупо заставить помещение фотками тирамису. Давайте совместим. Может там автомобили старинные, трубки какие-нибудь табачные, книжки старые, столы бильярдные с зелёным сукном…. Хоть какой-то креатив, раз уж вы все надписи бракуете.
        - Ты высказалась?
        - Марина Петровна…
        - Ты высказалась, я спрашиваю?
        Её тон не предвещает ничего хорошего.
        - Марина Петровна, мы обе с вами устали. Может быть стоит перенести эту…
        - Нет, Николаева. У нас мало времени. Нам в течении недели надо довести этот проект до ума. Через семь дней презентация заказчику.
        - Я не забыла, но надо же и отдыхать. На свежую голову и работается лучше.
        - Дело в том, что возникли кое-какие обстоятельства, Оксана, - говорит моя начальница и судя по тому, что она резко перешла на вкрадчивый тон и назвала меня по имени - сейчас грянет буря.
        Так и есть:
        - Во вторник я улетаю в командировку, - говорит Марина Петровна. - На восемь дней. На сдаче проекта и презентации, как ты понимаешь, я присутствовать не смогу.
        Я ошарашенно смотрю на неё. Проект, который мы обсуждали - престиж и хорошие деньги. Она же не предлагает от него отказаться, потеряв в репутации агентства, верно?
        - А-а, - мямлю я, - кто же будет сдавать проект заказчику?
        - Ты, - как ни в чём не бывало произносит Марина Петровна.
        - Я? - выпучиваю глаза.
        - Конечно, - говорит она. - Ты. Останешься в этом проекте за главную, сама проведёшь с заказчиком все последующие переговоры, обговоришь с ним все детали и, собственно, сдашь свой первый крупный проект. Проведёшь его как надо - получишь хорошую премию. Завалишь его - уволю. Всё поняла?
        Я понимаю только то, что она не шутит.
        - Поэтому, - продолжает она, - ты сегодня же созваниваешься с заказчиком и договариваешься о встрече. Он в курсе возникших обстоятельств и ждёт твоего звонка. Вперёд.
        - Что, сейчас? - вконец офигеваю я.
        Марина Петровна вздыхает.
        - Да, милая, сейчас. А ты как думала? Пора осваивать новые горизонты.
        Последняя попытка перенести всё на завтра. Я реально устала. Не выспалась. Ничего уже не соображаю. Просто боюсь облажаться. К тому же мне же надо всё это осмыслить, в конце-то концов! Киваю на часы:
        - Я думала, что рабочий день давно закончился.
        Марина Петровна растягивает губы в холодной улыбке и цедит:
        - Ещё раз подобное услышу - вылетишь с работы, как миленькая. Всё поняла?
        - Да, - потупив взгляд, отвечаю я.
        Дольше её терпение испытывать не стоит точно.
        - Иди звони, - холодно бросает моя начальница, давая понять, что дискуссия окончена. - Номер его телефона у тебя на столе.
        Она надевает своё элегантное бежевое пальто, завязывает пояс и говорит:
        - Завтра я ещё буду в офисе. Получишь фотографии - сразу ко мне в кабинет. Обсудим детали, возможные проблемы и тому подобное. Ничего не бойся, ты справишься. Я в тебя верю. Всё, звони заказчику, договаривайся о встрече. Вторник-среда - крайний срок. Утверждение должно быть до четверга, потому что иначе не успеем с рекламой и оформлением залов. Всё, я побежала. Доброй ночи. Не бойся его - он вполне коммуникабельный мужчина. Зовут Артуром.
        - Доброй ночи, - одними губами растерянно шепчу я.
        Во рту пересохло. Хочется пить. Вздыхаю и направляюсь к кулеру.
        - Оксан! - вдруг окликает меня Марина Петровна и я оборачиваюсь.
        - Да?
        Она уже стоит у выхода в оупен-спейс.
        - Между прочим, - улыбнувшись, заговорщицки произносит она, - он очень хорош собой.
        Глава 1. "Ох... какой клёвый мужик..."
        Ночью пролился дождь и я чуть не поскальзываюсь, когда перебегаю дорогу к торгово-деловому центру "Новинский", что располагается неподалёку от метро "Баррикадная". Перебегаю, между прочим, в неположенном месте и возмущённый рёв клаксонов за своей спиной мысленно воспринимаю с философским признанием собственной неправоты. А едва не поскальзываюсь в том числе потому, что придерживаю телефон ухом и оттого смотрю на окружающий мир немного сбоку. Руки заняты двумя громоздкими сумками для эскизов, на плече висит дамская сумочка, между ухом и плечом телефон и я опаздываю. Но не ответить Пупсу сразу - значит потом выслушивать гундёж на тему того, что мне опять не до него. К тому же он у меня очень ревнивый.
        - Да, Пупсик, - отвечаю я на бегу, цокая каблуками по маленькому скверу и оглядывая громадину делового центра впереди. - Что ты хотел, лапуль? Ты уже проснулся?
        - Угу, - сонно произносит мой парень и тут же зевает. - Слушай, я что-то завтрак не нашёл... Ты готовила?
        - Да, - перескакивая лужу, отвечаю я. - В холодильнике, на верхней полке оладушки. Я не знала, во сколько ты проснёшься, решила на столе не оставлять. Разогрей их, пожалуйста. Варенье в правом шкафу на второй полке, открытая сгущёнка на нижней полке в холодильнике.
        - А я чё-то посмотрел там, здесь, не нашёл, в холодильник глянул - йогуртов вообще нет... Ща вернусь, гляну ещё.
        В трубке слышу неторопливое шлёпанье босых ног по плиточному полу и звук открываемой двери холодильника. Одновременно с тем - вокруг меня шумит большой город. Порыв ветра треплет распущенные волосы - я решила не убирать их в хвост.
        - Это вот эти вот, которые тарелкой накрытые? - спрашивает Мишка и сразу добавляет: - А, да, они. Нашёл, Оксь. Всё, ща поем.
        - Давай, Пупсик, приятного аппетита, - говорю я. - Всё, я отключаюсь. Тороплюсь ужасно, опаздываю.
        - На эту, на важную встречу свою, да?
        - Пупсик, не могу говорить уже, - отвечаю я, перебегая узкую, заставленную машинами, дорогу. - Всё, целую тебя.
        Слышу "Окей, целую", отключаюсь, смотрю на время, ужасаюсь, и, борясь со свешивающимися с плеч эскизными сумками, закидываю телефон в боковой кармашек одной из них. Надеюсь, этот Артур не будет вызванивать меня сейчас. Голос у него удивительно приятный, но я не думаю, что буду рада сейчас его звонку: до того, чтобы вовремя успеть на назначенную встречу у меня осталось всего семь минут, и звонок этого VIP клиента (как его обозначила для меня Марина Петровна и как я дополнительно отметила его в телефонном списке) наверняка означал бы только недовольство моей нерасторопностью.
        И кого волнует, что у меня машина в ремонте? И что на выходе из "Баррикадной" была толкучка и сам по себе эскалатор там - длиннющий? Правильно, никого. Надо было раньше выходить.
        Пролетаю сквозь вертящиеся двери и оказываюсь в ослепительном блеске роскошного торгово-делового центра. Блики, лейблы, прогуливающиеся респектабельные люди, стильная одежда на манекенах и дорогие украшения под сверкающими стёклами. Играет приятная тихая музыка. Мне нужно успеть в зал, где стоит белый рояль хотя бы ровно в половине одиннадцатого, а лучше без минуты. И уже оттуда я наберу Артура, если его ещё не будет на месте. И надеюсь, что это так - не хочется извиняться за опоздание перед такими важными переговорами. Угораздило же меня проспать! А всё потому что проворочалась полночи из-за волнения перед этой встречей! Хорошо хоть завтрак Пупсу успела приготовить, а то он ведь сам даже яичницу себе не пожарит - кофе хлебнёт и уйдёт на работу голодный.
        И с утра ещё носилась по квартире, от гладильной доски к плите, от плиты к фену, от фена к косметике и от косметики к обуви. Всё, успокоилась! Выдохнула и бодро, но не торопливо - в зал.
        Стараясь держать спину ровно, с грацией и достоинством направляюсь к столикам одного из кафе. Здесь играет фортепианная музыка - за белым роялем пианист виртуозно исполняет какую-то классическую композицию. Людей довольно много, хотя "Новинский" открылся всего полчаса назад, но никакой суеты и толкотни нет. Кафе здесь преимущественно классические, не фастфуд. Я усаживаюсь за столик и чувствуя запах кофе, думаю о том, что надо заказать себе чашку американо.
        Достаю из бокового кармана сумки для эскизов телефон и облегчённо выдыхаю - на часах двадцать восемь минут одиннадцатого, пропущенных вызовов нет. Сообщений тоже. Значит, я не опоздала и могу, отдышавшись, провести переговоры спокойно и без оправданий.
        Мелодия прекрасна... Исполнение великолепно... Я будто окунаюсь в эту музыку... Реально заслушиваюсь... Интересно, что это за композитор?
        Неудивительно, что когда пианист завершает композицию нежным, затихающим перебором, пространство зала с белым полом и мраморными колоннами наполняется аплодисментами. На лицах людей, пришедших сюда послушать фортепианную музыку, выпить кофе и съесть круассан с шоколадом - благодарные улыбки. Всё вокруг наполнено умиротворением больших денег при наличии хорошего вкуса. Я уже рада, что приехала сюда. Беспокоит только то, что время уже - половина одиннадцатого, а мы с заказчиком до сих так и не встретились. И пора бы мне ему уже звонить.Стараюсь не поддаваться вновь возникшему мандражу.
        "Во что вы будете одеты?" - спросил этот Артур перед завершением вчерашнего разговора и после того, как я ответила, сказал: - "Я вас там сам найду. Вы, главное, будьте вовремя".
        Я описала ему свой лучший деловой наряд. Его я, разумеется, и надела. Бежевый брючный костюм с приталенным жакетом, нежно-голубая блузка с длинным рукавом, бежевые полуботинки на высоком каблуке в тон костюму, аккуратные золотые серьги-пусеты. Завершал этот любимый мною образ свежий и лёгкий аромат от "Диор". Когда я выгляжу так - чувствую себя увереннее обычного. Мне вообще нравятся жакеты, брюки и блузки. Вот со свитерами и юбками я дружу куда меньше. Впрочем, самая любимая моя одежда - джинсы. В них я могу ходить дома вообще голой и босиком.
        По правилам делового этикета - на утренних встречах волосы должны быть заколоты или собраны в хвост. И утром я долго металась, выбирая между распущенными волосами и хвостом, но остановилась на распущенных именно для того, чтобы не казаться заучкой и занудой, а быть немного в стиле "кэжуал" - всё-таки работа у меня творческая и я должна соответствовать.
        Пианист в тёмно-синем пиджаке и голубых джинсах встаёт из-за рояля уступая место подошедшему другому, в белом фраке с чёрной бабочкой. Разворачивается в сторону кафе и направляется к столикам через пространство небольшого зала.
        Я невольно засматриваюсь на него, на мгновение забываю даже о предстоящей встрече. Так и замираю с телефоном в руке. Очень красивый мужик... Восторг просто... С ума сойти, какой красавец... Высокий, атлетичный, широкоплечий шатен с ровными, приятными чертами лица. Походка, как у тигра, взгляд бирюзовый из-под тёмных бровей полон уверенности в себе, на губах - лёгкая, обаятельная усмешка - он будто бы противопоставляет себя миру, чувствуя себя при этом в своей тарелке. Холёный какой, главное... Но без вот этого гламура... Ухоженный, но очень мужественный... Особенно с этой щетиной... Стильная короткая стрижка с растрёпанной, небрежной чёлкой. Эдакий независимый самодостаточный одиночка. И да - вот это реальный "кэжуал-стайл"! Парень явно хорошо зарабатывает, играя здесь. Или он тут играет ради кайфа? Что-то второй пианист на профессионального пианиста, играющего в торгово-деловых центрах, похож куда больше...
        Я машинально поправляю причёску, по прежнему глядя на мужчину, идущего к столикам, рядом с одним из которых я стою - и прислоняю телефон к уху. Гудки моего исходящего вызова. Давай, Артур Николаевич, бери трубку. Где ты вообще?
        Оглядываюсь, смотрю по сторонам. Мужчин здесь довольно много. Все хорошо выглядят. И все самых разных возрастов. И кто из них Артур? Или он задерживается? Слышу неподалёку мелодичную трель входящего звонка и оборачиваюсь на звук. Играет саундрек из передачи "Форт Боярд".
        Красавец в тёмно-синем пиджаке на ходу вынимает из заднего джинсового кармана огромный чёрный телефон и прикладывает его к уху. Музыка умолкает.
        - Да, Оксана, слушаю вас, - слышу я в трубке и одновременно читаю по красивым губам идущего в мою сторону сексуального мужчины...
        Распахивая глаза, едва не задыхаюсь от нахлынувших чувств...
        Глава 2. "Волнительные переговоры"
        Наше знакомство в реале начинается для меня будто в какой-то дымке. Под тихую музыку Чайковского, которую исполняет сменивший Артура за роялем пианист. Едва ли не всю энергию я трачу на то, чтобы просто устоять перед мощной сексуальностью, исходящей от подошедшего ко мне мужчины и одновременно с тем показать себя профессионалом своего дела. И это сложно. Потому что при взгляде на заказчика выставки у меня кружится голова от восторга и восхищения. Я то и дело смущённо опускаю взгляд, но от Артура ещё и безумно приятно пахнет...
        - У вас очень красивый парфюм, - тихо говорю я, после того, как мы обмениваемся приветствиями и усаживаемся за столик друг напротив друга.
        Утешаю себя тем, что моя несдержанность сейчас вполне сойдёт за деловой комплимент. Смотрю в эти прекрасные зелёно-голубые глаза и балдею. А по коже мурашки от удовольствия... Артур поднимает руку и легонько перебирает пальцами в воздухе. От стены отделяется официант и направляется к нам.
        - Благодарю вас, Оксана, - переводит взгляд на меня мой обаятельный собеседник и дарит настолько очаровательную улыбку, отчего я таю, как забытая на солнце мороженка. - У вас тоже очень приятные духи.
        Мы заказываем два кофе - эспрессо и американо. Артур отказывается от десерта и когда спрашивает меня - я отказываюсь тоже. Обойдёмся кофе. Десертов у нас и на фотках полно.
        - А что это за композиция, которую вы исполняли на рояле? - интересуюсь я.
        - "Lucid dream" Роберто Каччапальи, - отвечает Артур. - Это современный композитор.
        - Поняла, - отвечаю я. - Очень красиво.
        - Люблю итальянских неоклассицистов, - говорит Артур. - Каччапалья, Эйнауди, Патерлини.
        - Вы просто обалденно играете на рояле... - снова не сдерживаюсь я.
        Ну а что такого-то в конце концов? Он же явно хотел, чтобы я услышала его игру. Ну вот я и отреагировала. Всё честно.
        - Спасибо, - снова улыбнувшись, отвечает он, а затем задирает манжет рубашки и смотрит на наручные часы из белого золота на чёрном кожаном ремешке. - Ну что, перейдём к делу?
        Так, понятно, заигрывания закончились, едва начавшись. Впрочем, оно и к лучшему. С таким парнем флиртовать довольно опасно - запросто можно влюбиться. А у меня вообще-то дома свой парень есть. К тому же я на работе. Да-да, Оксана, ты на работе, не забывай об этом.
        Мысленно я приказываю себе собраться, но это только на словах легко, а на деле я никогда ранее не общалась так близко с такими мужчинами и не чувствовала себя при этом будто на экзамене студенткой с плохо выученными билетами. При том, что я в общем-то очень неплохо подготовилась. Тянусь к сумке за эскизами и распечатанными фотографиями формата А3.
        - Давайте я для начала накидаю набросок, как я вижу эту выставку, - предлагает Артур. - В качестве общего представления. А вы меня поправите, если что-то не так.
        - Да, отличная мысль! - тут же реагирую я и оставляю в покое эскизную сумку.
        Артур достаёт из внутреннего кармана пиджака небольшой скетчбук и длинный простой карандаш с надписью "Tiramisu", хмыкает, ловя мой озадаченный взгляд и говорит:
        - Люблю иногда порисовать всякую ерунду. Ладно, рассказываю, как я это вижу. В общем так...
        И он принимается рисовать план выставки и высказывать свои пожелания. Он вертит туда-сюда на столе аккуратный скетчбук в английском стиле и ловко орудуя карандашом, набрасывает общую концепцию. Она совсем не такая, как те два варианта, которые я для него приготовила и это всерьёз озадачивает меня. И даже смущает.
        Официант приносит кофе и пару десятков секунд мы молчим. До нас доносится фортепианная музыка и тихий гул голосов. Серебристые тонкие ложечки позвякивают о белые чашки - мы оба пьём чёрный с сахаром.
        Понимаю, что мне нужно думать о выставке, в конце-концов я на безумно важной встрече, но то и дело ловлю себя на мысли, что глядя на руки Артура, на его красивые пальцы с аккуратным мужским маникюром... на тёмные волоски растущие особенно густо от мизинцев к косточкам на запястьях... думаю совсем не о том, о чём нужно. Поднимая глаза на своего очаровательного собеседника, стараюсь не пялиться на него слишком уж бесцеремонно, но каждый мой взгляд на него мне кажется именно бесцеремонным и порядком смущает меня. Эти глаза и губы сумасшедше красивы и очень трудно перенаправить мысленный поток в сторону исключительно работы.
        - Вот, - резюмирует он и снова разворачивает ко мне блокнот, в котором нарисовал простым карандашом план выставки. - А вот здесь по углам должны быть кофейные столики с пирожными и напитками. И напитки и пирожные, разумеется, итальянские. А здесь, - он указывает кончиком карандаша на площадку перед задней стеной небольшого зала, - не протяжении двух дней выставки будут показываться фильмы. Думаю, что они должны отвечать общей концепции. И вот давайте-ка мы к ней и перейдём. Как минимум для того, что вы потом смогли подобрать кинофильмы.
        Он внимательно смотрит на меня, явно ожидая эскизов и фотографий. Млею, как кошка на солнышке, глядя в эту бирюзу его глаз с чёрными зрачками-кружочками, а потом, опуская взгляд, мысленно отчаянно ругаю себя за вопиющий непрофессионализм...
        - Да-да, конечно, - говорю я. - Сейчас я достану эскизы и планшет.
        И когда я раскладываю перед ним распечатанные фото тирамису, и цветные и чб, взгляд его суровеет, а меж тёмными бровями появляется хмурая складка.
        - Нет, - качает головой он. - Это сразу не годится.
        - Почему? - замираю я с планшетом в руках.
        Там то же самое, только больше вариантов.
        - В них нет секса, - говорит Артур и отпивает из чашки эспрессо.
        - Чего в них нет? - я ошарашенно уставливаюсь на своего собеседника. - Вообще-то это фотки пирожных...
        - Именно, - нисколько не смущаясь, отвечает Артур и с тихим звяканием возвращает чашку на блюдце. - Но понимаете ли, какая штука, Оксана, сеть кафе-кондитерских, которую мы открываем - это прежде всего сеть мест для упоительных романтических свиданий, для предвкушения нежных и сладких ночей... Сладких, но не приторных. Загадочных, чувственных, утончённых. Как тирамису. Понимаете?
        - Э-эм-м, - бормочу я. - Да, понимаю, но... Просто я представляла себе общую концепцию несколько иначе... И вчера по телефону...
        - Да-да, безусловно, - останавливает мой поток сознания Артур, глядя на меня своими бирюзовыми глазами. - Изначально мы с Мариной вообще искали вариант какой-то более размытой экспрессии. Что-нибудь в стиле импрессионистских полотен. Ренуар, Мане, Моне, вот это вот всё. Но потом решили остановиться на фотографиях десертов в той подаче, которая более соответствует идее нашей сети кафе-кондитерских. Тем более, что с импрессионистскими картинами в этой общей итальяно-русской атмосфере возникало слишком много Франции. Такие вещи сбивают акценты, а мне бы этого очень не хотелось.
        Он снова отпил кофе из чашки и внимательно на меня посмотрел.
        - Вы очень красивая женщина, Оксана, вы знаете об этом?
        Я оторопеваю от того, как неожиданно он меняет тему, тем более перейдя на личности. Мне конечно приятно услышать это от него, но это и смущает меня ещё больше. Хотя казалось бы - куда уже больше? Впрочем, говоря о его фортепианной игре и его парфюме, я, пожалуй, сама задала этот тон.
        - Спасибо, - отвечаю я. - Из ваших уст слово "женщина" звучит очень приятно. Совсем не так, как оно мне обычно представляется. Знаете, в стиле "женщина-а-а" в магазине от продавщицы, которая орёт на весь зал. В целом я предпочитаю слово "девушка", но...
        - Девушка - это виноград незрелый, - безапеляционно выдаёт Артур. - Мило, классно, согласен, но кисло и со множеством нелепых комплексов. Лично я нахожу слово "женщина" куда более прекрасным.
        - Это очень чувствуется, - честно отвечаю я.
        - Оно ни разу не равно слову "старуха" и оно, как минимум, о более образованной, чуткой и раскрепощённой натуре.
        Вторая часть этого заявления весьма спорная. Но спорить я, разумеется, не принимаюсь.
        - У меня нет окончательной идеи, Оксана, - говорит Артур, - поймите правильно. Я в ряде вопросов охотно целиком и полностью доверюсь вашему профессиональному чутью. Но общую концепцию визуального оформления залов я более-менее себе представляю и хотел бы чтобы вы воплотили именно её. В плане финансового обеспечения можете вообще не волноваться. Пускай на первом месте будет полёт вашей фантазии. В рамках указаных границ, разумеется.
        - Хорошо, - смиренно киваю я и делаю очередной глоток остывающего американо.
        На несколько секунд замираю с чашкой кофе перед лицом и смотрю на своего собеседника поверх её края. Затем ставлю чашку на стол, достаю из сумки блокнот для записей и кладу перед собой на стол. Беру в руку шариковую ручку и даю понять, что готова записывать:
        - И какова эта общая концепция?
        - Я хочу, чтобы все восемь залов, включая вестибюль, кинозал и главный зал, где будет происходить презентация нашей сети, были оформлены в стиле "сепия". Все вот эти коричневые и светло-коричневые оттенки.
        - Поняла, - отвечаю я и делаю соответствующую запись в блокноте. - Дальше.
        - Вы видели наброски Леонардо да Винчи?
        - На фотографиях - да.
        - Многие его рисунки выполнены чернилами "сепия", которые изготавливались из чернильного мешка каракатицы. И сам фон этих бежево-коричневых листков тоже очень хорошо подходит для оформления. А учитывая то, что да Винчи - художник итальянский, я думаю, что его работы сепией - отлично вписываются в общую концепцию выставки.
        - Согласна, - киваю я. - Сепия очень отвечает внешнему виду десерта тирамису и такое оформление будет смотреться очень органично. Будто бы осветлённый порошок какао.
        Артур улыбается и помахивает указательным пальцем в воздухе:
        - Вот-вот, вы понимаете, о чём я говорю! - одобрительно восклицает он. - Мне нравится, как быстро вы ловите саму суть!
        Ну а с этим заявлением охотно поспорила бы Марина Петровна. Я улыбаюсь в ответ на комплимент. Чувствую себя при этом старательной отличницей на курсе, которую при других студентах громко похвалил строгий преподаватель.
        - Разумеется, - продолжает Артур, - мы не будем использовать работы да Винчи. Речь идёт лишь о технике. Я хочу, чтобы вы нашли художников, которые в минимальные сроки - максимум это пять дней - сделают аналогичные работы. Я имею в виду именно технику рисования сепией в эпоху Возрождения, но только с обнажёнными женскими телами. По аналогии с Витрувианским человеком. Причём каждая из женщин на этих картинах должна есть какое-то итальянское пирожное. Оптимально - тирамису, но можно добавить и другие, которые будут представлены на этой выставке в качестве основных десертов наших кафе-кондитерских. Должно быть много секса в картинах и фото, но при этом без пошлой вульгарщины. Утончённое "ню". Чувственность и эстетика. Понятно, да?
        - Да... - пребывая в некотором шоке от услышанного, отвечаю я. - Понятно...
        А Артур тем временем продолжает:
        - Все до единой работы художников и фотографов, которых вы наймёте, должны соответствовать единому стилю. У нас выставка 18+, а значит мы можем быть откровенно-возбуждающими. И не только аппетит к пирожным. Нам надо создать такую атмосферу, чтобы все влюблённые и желающие заняться друг с другом сексом москвичи - ринулись после нашей выставки начинать свои рандеву с наших кафе-кондитерских. Пирожные тет-а-тет, соблазнение, десерты, поцелуи, чувственные ночи. Запахи кофе и какао. Сеть кафе-кондитерских "Тирамису". Понимаете, Оксана?
        - Да, - сглотнув, шепчу одними губами я.
        Мне кажется, что ещё немного и я вскочу и сбегу. Теперь я чувствую себя зайчиком под осинкой, вокруг которой наматывает круги большой серый волк.
        И тут гремит гром.
        - А вишенкой на тортике будете уже обнажённая вы. В главном зале - огромный постер с красивой фотографией "ню". Самая большая фотография. Во всю заднюю стену главного зала, за исключением самой сцены. Вы в изящной позе, грациозная, прекрасная, с тирамису в руке. И вот на фоне этой фотографии мы и будем представлять нашу сеть.
        Услышав это, я едва не давлюсь остатками американо.
        - П... п... - принимаюсь запинаться я. - П.. простите, что?
        Артур сидит, закинув ногу на ногу, полубоком ко мне. Эдакий скучающий аристократ в пиджаке, сорочке и джинсах. Уверена, и его пиджак, и его сорочка, и его джинсы стоят больше моей зарплаты за месяц. Он оценивающе на меня смотрит, делает глоток кофе, придерживая другой рукой блюдце под чашкой, чтобы не заляпать одежду. Ставит чашку на блюдце - сквозь музыкальный фортепианный перебор слышится звяканье белого стекла. Оценивающе смотрит на меня и совершенно невозмутимо произносит:
        - Понимаете ли, Оксана, я сам лично делаю всё очень качественно. Вот вообще всё. Я когда спать ложусь голым, у меня всегда бельё свежее, грязные трусы в корзине для белья, а чистые - ждут на полочке моего утра. Перфекционизм. И к другим людям я отношусь так же, как к себе. По крайней мере к тем, с кем плотно работаю.
        - И как это связано? - немного оправившись от шока, спрашиваю я. - Ваш перфекционизм и моё обнажение?
        - Так я буду уверен в том, что вы выложитесь по полной и выставка пройдёт по высшему классу. Для вас это станет не просто проектом, а вопросом собственной самооценки. Настоящая женщина никогда не допустит, чтобы её восприняли, как что-то халтурное.
        - Слушайте, - говорю я, - ну, даже если оставить в стороне вопрос того, что подобная практика не входит в мои должностные обязанности, да и вообще - никак не связана с моей профессиональной деятельностью, то вообще-то у меня есть молодой человек и ему может подобное очень не понравиться. Вы не подумали об этом?
        - Если вашему молодому человеку очень не понравится ваше фото "ню", то тут всего два варианта, думаю: у фотографа руки из жопы или ваш молодой человек - латентный гей.
        - Простите, но кто дал вам право... - офигевая от этой "деловой" беседы, начинаю я, но Артур меня перебивает - негромко, спокойно и даже как будто индиферентно:
        - Потому что, когда красивая женщина не нравится мужчине обнажённой, с его ориентацией явно что-то нестандартно. С эстетическим вкусом тоже. И в обоих случаях - и с фотографом и с молодым человеком - не допущение подобного косяка - целиком и полностью ваша задача.
        Услышав это, я возмущена уже настолько, что всерьёз раздумываю над тем, чтобы просто встать, взять сумки и молча уйти. Не удостаивая этого нахала даже вежливым прощанием. Но почему-то остаюсь сидеть за столиком. Наверное, надеюсь всё-таки на какое-то более интеллигентное решение вопроса.
        - Слушайте, Артур - говорю я. И тут же спохватываясь, добавляю: - Николаевич. Я готова сделать всё возможное и при этом всё, что в моих силах, для того, чтобы создать и провести выставку удовлетворяющую вашим запросам. Вот реально. Готова. Но без личного обнажения.
        - Я вас услышал, - кивая, произносит Артур и в какой-то момент я уже готова облегчённо вздохнуть. Но он встаёт и добавляет: - В таком случае вы мне не подходите. Я попрошу Марину подобрать мне другого специалиста. Эта выставка действительно очень важна. Я не могу её профукать из-за комплексов неполноценности нанятого спеца.
        Я офигеваю от подобного. Тупо не знаю, что сказать, пока он подзывает официанта. Наконец, понимая, что моя карьера из-за этого богатого придурка стремительно катится в тартарары, ехидно интересуюсь (и ехидство это - просто защитная реакция):
        - А если Марина Петровна такого специалиста не найдёт, ей наверное нужно будет самой обнажиться, да?
        - Если потребуется - безусловно, - отвечает он. - А вообще, мне непонятна ваша реакция. Такое впечатление, будто я предложил вам съесть какую-то гадость, а не стать королевой вечера.
        - "Королевой вечера"? - тоже вставая, задыхаюсь я.
        - Ну, конечно, - спокойно отвечает он. - Вашу красоту увидят тысячи людей. И восхитятся ею, если вы всё сделаете грамотно. Я конечно не могу утверждать, что у вас красивая грудь, но...
        - У меня красивая грудь, - с напором вставляю я. - Но моя грудь...
        - Не имеет отношения к данному проекту, - говорит он. - Потому что вы - дитя предрассудков, а значит - и как художник - никакая. Я предлагаю больше не тратить друг на друга рабочее время.
        - Да вы прикалываетесь, - не веря своим ушам, говорю я.
        Я смотрю на него снизу вверх и вижу, как он чуть подаётся в сторону, высматривая официанта.
        - Нет, - отвечает он и я вижу, что он всё это всерьёз.
        Он явно собирается закончить встречу. От понимания этого на меня находит какой-то ступор.
        - Интересно вы ведёте дела... - оставаясь за столом, только что и бормочу я.
        - Я их веду таким образом, чтобы был толк, - взглянув на меня сверху вниз, холодно отвечает Артур. - Ничего страшного, найду другого специалиста. Сроки терпят.
        Сроки терпят? Да эту выставку организовывать нужно галопам по европам! И это при наличии нужных контактов - активной базы фотографов, художников, дизайнеров и просто банально - строительных бригад!
        - Я просто несколько в шоке , - продолжаю бормотать я, непонятно уже для кого и зачем, - от того, что раз я не готова раздеться для выставки, вы посчитали меня некомпетентной. Это... это... знаете ли, обескураживает...
        - А на каком основании мне, простите, счесть вас компетентной? - уперев ладони в край стола, говорит Артур. Он чуть нависает надо мной. Есть в этом что-то угрожающее. - Вы мне принесли фотки пирожных. Я из Интернета накачать такие могу пачками. Никакой индивидуальности вообще. Для вас этот проект вообще ничего не значит, а для меня он важен.
        - Но это неправда, - горячо возражаю я. - Значит!
        - Только вы не готовы в него вкладываться.
        - Да готова я! - восклицаю я. - Просто раздеваться не вижу смысла. - и добавляю с нервным смехом: - Я не модель, понимаете?
        - И что? - всерьёз озадачивается Артур.
        - Как что? - удивляюсь я. - Я банально стесняюсь!
        - Чего вы стесняетесь? - по прежнему не понимает он.
        Сейчас я стесняюсь ещё больше, потому что судя по лицам скучающей пожилой пары за соседним столиком, эти интеллигентные мужчина и женщина не без интереса греют уши. И поэтому я перестаю восклицать и отвечаю на тон тише, практически шепчу:
        - Раздеваться.
        - Вы стесняетесь раздеваться? - недоумевает Артур. - Вы же сказали, что у вас есть молодой человек
        - Прилюдно раздеваться, Артур! - шёпотом восклицаю я.
        - Но вам не придётся прилюдно раздеваться, Оксана! - вторит он мне.
        Мы там шипим друг на друга, что со стороны наверняка создаётся впечатление какой-то своеобразной заговорщицкой беседы.
        - Вы что-то хотели? - любезно раздаётся за моей спиной тенор парня-официанта и я от неожиданности резко оборачиваюсь.
        - Посчитайте нам, пожалуйста, - слышится невозмутимый голос Артура и я поворачиваюсь вновь, снова к нему.
        - Хорошо, - отвечает стоящий за мной официант.
        Артур опять наклоняется ко мне и говорит:
        - Мне Марина вас очень-очень рекомендовала. Говорила, что вы - большая молодчина. А я пока что вижу только закоплексованную девчонку, которая принесла мне фотки пирожных. Вы меня этим удивить хотели? Или вы хотели этими фотками заинтересовать на моей выставке видавших виды москвичей?
        - Слушайте, Артур, - говорю я, - дайте мне неделю и я организую вам такую выставку, какую вам надо. Я вашу концепцию поняла, она мне нравится и я готова претворить её в жизнь. Уверена, что вы не просто останетесь мною очень довольны, но и захотите после завершения этого проекта работать со мной ещё!
        Похоже мой искренний спич возымевает воздействие. Артур задумывается над моими словами - это видно.
        - А если не останусь доволен, что тогда? - прищуривается он.
        - Тогда если мы нарушим условия договора, наша компания уплатит неустойку. Но я гарантирую вам, что мы сделаем всё по высшему классу. Вы видели наши портфолио?
        - Видел, Оксана, видел, - холодно произносит Артур. - И меня не надо уговаривать. Вы похоже не в курсе, но я уже третий год, как постоянный клиент Марины. Другое дело, что с вами я работаю впервые.
        - Не думаю, что вы предложили бы Марине Петровне раздеться для...
        Артур вскидывает брови и жестом останавливает меня. Затем достаёт из кармана пиджака смартфон, убирает паролем блокировку экрана, нажимает несколько клавиш и я слышу, как по громкой связи раздаются гудки дозвона.
        - Алло. Да? - через мгновение слышится голос моей начальницы.
        - Марин, привет, узнала?
        - Да, конечно, - мурлычет она. - Всё в порядке у вас?
        - Да, вполне. Только для главного зала возможно понадобится твоя фотография. Во всю стену. Ты как?
        - Моя? - удивляется Марина Петровна. - Так-так. Интересно.
        - Да. Ты обнажённая с тирамису в руке. Возможно какая-нибудь ткань вокруг бёдер. В древнегреческом или древнеримском стиле. Цветовая гамма - сепия.
        Я во все глаза уставливаюсь на лежащий на столе смартфон с ужасом ожидая возмущения Марины Петровны и попутно лихорадочно соображая, как я буду потом всё это ей объяснять.
        - А лицо будет видно? - задумчиво спрашивает она.
        - Нет, - чуть улыбается Артур. - Либо венецианская маска, либо волосами закроем. Ну или придумаем какой-нибудь другой ход, но инкогнито, разумеется, сохраним.
        - Хорошо, Артур. Правда я несколько удивлена тем, что ты выбрал для этой цели меня, но мне приятно.
        Артур чуть улыбается уголком губ и наклоняя голову вбок, внимательно и оценивающе смотрит на меня. А я просто тихо офигеваю от происходящего.
        - Марин, - после небольшой паузы говорит Артур, - ты меня извини за это предложение, но это был тест.
        - Тест? - раздаётся голос моей начальницы и я слышу в нём нотки разочарования. Возможно, мне это только кажется.
        - Да. - кивнув, будто она может его видеть, отвечает Артур, - Мне нужно было понять, какую компанию выбрать и я устроил небольшой тест.
        - И каковы результаты?
        - Склоняюсь к вашей, но ещё не решил. Твой ответ меня необычайно порадовал. Могу устроить тебе пару полос в хорошем глянце с презентацией вашей компании. В качестве извинения за этот тест.
        - Это было бы здорово, Артур, - говорит Марина Петровна и я слышу по интонации, что она улыбается. - Насчёт выбора между компаниями... А как у вас прошли переговоры с Оксаной? Всё хорошо?
        - Рано пока говорить. Один важный вопрос не согласовали. Я тебя наберу завтра.
        - Хорошо, договорились.
        Артур берёт смартфон в руку, прощается с моей начальницей и отключается. Затем убирает смартфон в карман, оплачивает принесённый официантом счёт и молча смотрит на меня.
        Официант забирает папку, благодарит за чаевые, уходит, и я говорю:
        - Артур...
        - Да, нет? - перебивает он и постукивает пальцем по наручным часам, давая понять, что не намерен тратить время попусту. - Если да - работаем. Если нет - значит нет.
        Впечатление, что я сейчас, будто в деревне в детстве, сигану с обрывистого берега на тарзанке, где должна буду отпустить руки и шлёпнуться в воду.
        - Мне нужно поговорить с моим молодым человеком, - сглотнув, говорю я.
        Глава 3. "Сумбур и сомнения"
        Всю обратную дорогу до метро меня атакует рой бешено сменяющих друг друга мыслей. Самая назойливая: стоит ли в действительности обсуждать с Пупсом ультиматум нахального заказчика? При этом мне очень мешают сосредоточиться фантазии на тему этого красавца. В какой-то момент я умудряюсь наступить в лужу ногой из-за того, что в очередной раз мысленно подвисаю, думая об очаровательной улыбке Артура. Трясу ногой, придерживая сумки с эскизами и ругаю себя за рассеяность. Иду к метро и снова погружаюсь в свои мысли на тему прекрасного заказчика... Интересно, сколько ему лет? надо будет как-нибудь аккуратно поинтересоваться у Марины Петровны. Интересно, а только ли деловые отношения их связывают? Она меня реально удивила своим согласием... Хотя я до её вопроса и не думала, что Артур допускает вариант фотографии, на которой не будет видно лица...
        Я прикладываю карту "Тройка" и передо мной открываются прозрачные дверцы турникета. Рабочий день в самом разгаре. Неудивительно, что народу в метро всего-ничего. Сейчас надо заехать в офис, пробежаться по клиентской базе и найти что-нибудь похожее на выставку, которую хочет устроить Артур... Какие-нибудь проекты Марины Петровны... "Фотки пирожных", пфф... Сам их попробуй сделай, чтобы так вот качественно получилось... Лучших фотографов своих привлекла и где благодарность?
        Блин, как же красиво он играл на рояле... Интересно, он это частенько там практикует или просто хотел на меня впечатление произвести? Пффф... Размечталась! Кто я такая, чтобы он на меня конкретно впечатление хотел произвести? тем более, что он меня до встречи знать не знал. А если он там играет периодически, то может как-нибудь заехать в выходной день вроде как по делам и послушать его игру снова, если повезёт и он там будет?
        Образ этого мужчины так сильно отпечатался в моей памяти, что стоит мне только закрыть стоя на эскалаторе глаза, как я вижу его и балдею от того, насколько же он красив. В жизни не видела такого красивого мужчину. Да и в кино таких - тоже мало. Единицы, я бы сказала...
        Потому что он просто какой-то невероятный. И в метро, при взглядах на всех этих мужиков в вагонах, станциях и переходах между ними, я всё более отчётливо в этом убеждаюсь. Они здесь самые разные - в кепках и без, с прямой осанкой и сутулые, худые и толстые, лысые и с объёмными шевелюрами, в мятой заношенной одежде и в отглаженных модных шмотках, молодые, зрелые, пожилые - но все как один совершенно не ровня невероятному Артуру. В этом вагоне - тоже. Потому что он выглядит, как картинка из рекламы женской мечты. И двигается также. И разговаривает. А тембр его голоса - это просто с ума сойти можно... Попробуй не кончи, называется... Просто офигительный голос.... Мурашки по коже, какой балдёж...
        Прижимаю руку к груди и медленно выдыхаю. Сердце колотится. Удерживая сумки между ног, убираю в кармашек смартфон. Всё равно ни на чём сосредоточиться не могу толком... Так говорить Пупсу или нет? Что же мне делать-то? Это ещё Марина Петровна не звонила... Удивительно, если честно. А вот когда она позвонит, что ей ответить? Пипец какой-то... Ну и заказчик...
        - "...следующая станция Академическая. The next station is Акадьемитческайя"...
        Ещё четыре остановки до Калужской. Невольно зеваю, машинально прикрыв рот рукой. Нифига я не выспалась. Выспишься тут, как же... Когда у тебя первый совсем самостоятельный проект... И ответственная встреча с заказчиком, который по телефону уже так говорит, что всю ночь ворочаешься, желая поскорее посмотреть на обладателя такого шикарного бархатного голоса...
        Артур, конечно, очень красивый... Высокий, стильный, ухоженный, умный... Он даже без этой нереальной бирюзы своих прекрасных глаз пленял бы очаровательно-мужественной внешностью. Сто пудов. Даже если бы у него были обычного серого цвета глаза, например. Он бы всё равно очаровывал бы вот этими своими повадками леопарда. Большого такого, классного, сексуального кота. Которого так и хочется коснуться, погладить... Господи, о чём я думаю?
        Злюсь на саму себя... Нашла себе геморрой на задницу в виде долбанутого заказчика и сижу в вагоне метро, думаю о его повадках... Да пошёл он со своими повадками! Пускай сам и раздевается для своей выставки!
        И тут я погружаюсь в сладкие запретные фантазии на тему стриптиза Артура, за которым я украдкой наблюдаю. Из какого-нибудь театральной ложи. Скрытая шторой. Я его вижу, а он меня нет. Интимно освещённая сцена, тёмный зал. И он такой мускулистый, с матовой бронзовой кожей сексуально двигается под музыку... Поворачивается широкой трапециевидной спиной и я опускаю взгляд и вижу его задницу и сильные бёдра... И он так классно плавно и сексуально танцует... А играет что-нибудь такое брутальное с трубой и саксофоном и африканским каким-нибудь ритмом и свет поблёскивает на рельефных мышцах под его бархатной кожей... Он поворачивается и его пах скрывает только набедренная повязка и хочется подойти к сцене, забраться туда к нему, встать напротив и коснуться пальцами его груди, пресса, провести пальцами по плечам... Обвить эту длинную и в то же время очень мужскую шею руками и прикоснуться губами к этим губам... Ты о чём вообще думаешь, Оксана?
        - Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - Беляево".
        Глупо моргая, я смотрю на ещё открытый проём, запоздало соображаю, что это - моя станция, подскакиваю и в этот момент двери с гулким стуком захлопываются и я подлетаю к уже закрытому выходу. Поезд трогается и принимается набирать скорость. Вздохнув, я остаюсь со своими эскизными сумками у дверей, прислоняясь к боковому железному бортику. Вот ведь дура! Думаю о том, что все на меня теперь, наверное, смотрят... Украдкой вбок, оглядываю полупустой вагон и вижу, что интересна только какой-то бабке, которой нечем заняться и поэтому она от скуки разглядывает пассажиров. А всем остальным до меня дела нет. Кто не в телефонах, тот спит.
        Достаю смартфон и смотрю на время. Приеду, пробегусь по клиентской базе и пойду по порядку. Сначала займусь упаковками кетчупа. Созвонюсь с Ольгой и если получится, назначу встречу с Яшей и Петром Олеговичем. Если получится провести фотосессию послезавтра - будет вообще шикарно. Тогда рестайлинг упаковки можно будет завершить уже на этой неделе. Потом нужно будет забежать к Машке и посмотреть, что у них там с чаем на данный момент. Она с утра мне в Вотсапе написала, что визуальный образ бренда они разработали, но на утверждение без моего одобрения отправлять не будут. Забегу к ней и в столовку её заберу потом. Пообедаем вместе, а то есть уже хочется. Одними тирамису сыт не будешь. А потом нужно будет срочно заняться эскизами наружки для поддержки телевизионной рекламы этой школы танцев... Блин, Сергей Санычу обещала позвонить после обеда! Снова смотрю на часы и облегчённо выдыхаю - времени ещё полно... Наружка получилось классной - эскизы вообще огонёчек, особенно офомление key visual - прям в глаза бросается издалека, и это очень здорово, потому что охват у них маленький из-за урезанного бюджета.
Тридцать пять щитов всего, все на окраинах и по срокам - финансирования хватает пока что только на месяц.
        Думая об эскизах, вспоминаю слова Артура, высказанные пренебрежительным тоном и это повторно задевает меня... На этот раз даже больше. "Фотки пирожных!" Накачает он из Интернета, ты смотри-ка! Ну иди, накачай! Накачатель, блин... Накачанный он, это да... Вон какие грудь и плечи... И руки... Накачанный пианист... Офигеть... А обнажённый он, наверное, ещё красивее.. Могу поспорить, что у него красивый рельефный пресс... Надо будет Пупсу сказать, чтобы он своим животиком занялся - а то двадцать шесть лет парню, а живот уже, как у пивного дядьки в возрасте...
        Вздыхаю, беру в руки сумки с эскизами и смотрю на пролетающую мимо платформу с редкими пассажирами. Поезд замедляет движение и останавливается.
        - "Станция Беляево. Бельяево station. Выход к"...
        Двери открываются и я выхожу из вагона и пересекаю платформу для того, чтобы сесть в поезд идущий в обратную сторону.
        Как только я захожу в бизнес-центр, замечаю у турникетов рядом с пунктом охраны Генку - моего однокурсника, который трудится эйчаром на втором этаже этого же здания. Их компания занимается продажей гофрированного картона и я всякий раз немного мысленно подвисаю, пытаясь представить соискателей, с которыми Генка то и дело общается.
        "Добрый день, я всю жизнь мечтал заниматься картоном. Гофрированный - так просто обожаю! И вообще, уже с пятилетнего возраста я демонстрировал усердие в изготовлении поделок из картона. Иногда я его даже ем. А хотите покажу своё резюме? Сегодня из картонной коробки сделал. Очень хочу работать у вас".
        Генка - усатый сухопарый блондин, со стрижкой аля каре, только мужской и благодаря этому внешне он напоминает участника музыкального ансамбля из 70-х годов прошлого века. А ещё у него небольшой нервный тик-подмигивание, благодаря которому кажется, будто улыбчивый Генка то и дело тебя кадрит. Мужикам, должно быть, весьма неловко в его присутствии рядом.
        Впрочем, ко мне он действительно некоторое время клеился. Мы случайно столкнулись во дворе бизнес-центра, когда он припарковал свою красно-жёлтую "Хонду" и с мотоциклетным шлемом под мышкой принялся подниматься по лестнице, а я спеша на срочное задание, данное мне Мариной Петровной, вылетела из дверей ему навстречу и едва с ним не столкнулась.
        С тех пор мы частенько видимся внизу, в фойе, поскольку оба имеем склонность приезжать на работу за пять минут до начала рабочего дня. Одно время мы даже обедали вместе, но после того, как он дал понять, что он хотел бы со мной встречаться, я объяснила ему в столовой, что у меня есть молодой человек и самого этого факта достаточно для того, чтобы воспринимать меня милым, но бесполым существом. Его пыл тогда заметно поутих, но мы всё равно остались приятелями и иногда обедаем вместе.
        Балагур и чудак, он нравится мне своим добродушием, но в качестве своего мужчины его кандидатуру я не стала бы рассматривать всерьёз, даже если бы была одной - он совершенно не в моём вкусе, тем более, что сильно сутулится, а мне всегда нравились мужчины с прямой осанкой и выше меня. Генка же, в редкие случаи, когда выпрямляется, становится ростом с меня.
        - Привет, ты куда летишь, красавица? - тараторит он, подлетая ко мне. - Не за мной ли случаем? Ха-ха! Я весь в работе! Но если что, - он бросает взгляд на наручные часы, - я уже почти свободен и через часок-другой смогу забрать тебя на свидание!
        - Привет, Генк, - улыбаюсь я. - да вот я тоже спешу заняться делами.
        - Чё-то поздновато, не? - Генка наигранно приподнимает бровь. - Время-то уже обеденное! Вот я бы тебе влепил тебе штраф за опоздание!
        Теперь он играет своими кустистыми белёсыми бровушками, давая понять, что этот штраф был бы не финансовым. На секунду я закатываю глаза - Генка не меняется вообще. Он, наверное, и старичком таким же будет. Играя в домино во дворе, хватать мимо проходящих бабуль за подолы и строить им глазки.
        - А вот фигушки тебе, - говорю я. - Я со встречи с клиентом еду.
        - И как клиент? Растаял от твоего очарования, как маслице на блюдце в жаркий день?
        - Клиент у меня тот ещё, Генка... - вздохнув, сказала я. - Сложный. До сих пор в себя прихожу.
        - Разные они бывают, да. Ты вот что... На обед, случаем, не собираешься?
        - Я сегодня, наверное, в офис салатик закажу. Некогда просто - дел реально полным-полно.
        - Ясно, - вздохнул, Генка. - Жаль, конечно, ну да ладно.
        Мы машем друг другу и я направляюсь к турникетам. А спустя пару секунд, при мысли, что он не сотрудник нашей компании, а потому - подходящая кандидатура для моего вопроса, так как не будет сплетничать, я останавливаюсь, оборачиваюсь и окликаю его:
        - Ге-енк...
        - Да? - оборачивается и он.
        - Слушай, можно тебя спросить кое о чём?
        Мы подходим друг к другу и он совершенно серьёзно отвечает:
        - Да, конечно.
        Отходим немного в сторону, чтобы не мешать людскому трафику бизнес-центра, и я спрашиваю:
        - Слушай, ты же женат был, да?
        - Был недолго, - кивает он, - ага. Чуть больше четырёх лет.
        - А ты жену сильно ревновал?
        Генка пожимает плечами:
        - Ну, как сильно? Нормально. Как бы без паранойи.
        - А если бы она захотела сделать фотки "ню", скажем, в студии, ты бы разрешил ей?
        - Чего? - вылупливается на меня Генка. - Ты чё, Оксанк? Решила в модели податься?
        - Да я не про себя спрашиваю, - отмахиваюсь я. - Мне интересно просто, разрешил бы ты или нет.
        - А кто бы её фоткал?
        - Хороший вопрос, - вздыхаю я. - Фотограф, полагаю.
        - Мужик?
        - Мужик.
        Генка качает головой:
        - Нет, не разрешил бы.
        Я кусаю губу.
        - Спасибо, - говорю. - А... А если бы она втайне от тебя это сделала, ты бы сильно обиделся?
        - Ну и вопросы у тебя сегодня, Оксанк... - усмехается Генка. - Да хер его знает, если честно. От ситуации зависит. Может вообще расстались бы.
        Представляю Пупса, собирающего вещи из-за того, что я позволила себе сняться обнажённой для выставки Артура и мне становится не по себе. Повестись на прихоть заказчика и в итоге разрушить двухлетние отношения - ну не глупо, ли?
        Одно я понимаю очень хорошо - принять условие Артура без согласия на то Пупса, я не смогу. Просто потому, что мы в самом начале наших отношений договорились быть честными друг с другом. А получается так, что если я соглашусь втайне от Пупса, значит я скрою от него информацию, касающуюся нас обоих. И по сути я дам понять самой себе, что он не может мне доверять. И неважно, как это называть - по сути эта недомолвка будет предательством. Не сказать о чём-то таком означает именно обмануть. В ином случае можно и измены оправдывать тем, что избранник не знает о них. Нет уж. Я с Пупсом останусь честной, даже если потеряю этот проект.
        Я обдумываю всё это в поднимающемся лифте и с ужасом представляю себе картину, где Артур отказывается со мной работать, а Марина Петровна вынуждена доложить об этом генеральному. Собственно говоря, на этом моя карьера в этой компании закончится, а если и не закончится - мне в любом случае очень нескоро доверят руководить проектом такого масштаба.
        Если же я доведу этот проект до ума и заказчик останется доволен - передо мной откроются все двери, включая должность креативного директора в нашей дочерней компании. А я очень, очень этого хочу.
        Марина Петровна звонит мне, когда я вместе со Львом Борисовичем занимаюсь эскизами наружной рекламы для известной московской школы танцев. Я выхожу в коридор и отвечаю на входящий вызов.
        - Я что-то не пойму, Николаева, ты чего это мне не звонишь после встречи с заказчиком? У тебя всё хорошо?
        - Вы про "Тирамису"?
        - Ты дурочку-то не валяй. Разумеется.
        - Всё хорошо, Марина Петровна, я просто заработалась. Танцы, кетчуп...
        - Плевать на танцы и кетчуп. Что с "Тирамису"? Я могу на тебя оставить этот проект или нет? Ты сдашь его заказчику через шесть дней?
        Я тихонько сглатываю, потому что в горле у меня как-то суховато. Водички бы сейчас попить...
        - Николаева, что за пауза? Сдашь или нет?
        - Он забраковал эскизы. Хочет "ню" с пирожными. Целевая аудитория - влюблённые пары, концепция - соблазн. Мало секса, говорит, в моих пирожных. Я уже отзвонилась фотографам, там всё окей.
        - А где не окей? - подозрительно спрашивает моя начальница.
        Голос суровее обычного, а мне и без этого страшно с ней обсуждать ультиматум заказчика. Особенно с учётом этого звонка ей во время переговоров. Она-то согласилась. В отличие от меня. Ну и как бы её ответ мне очевиден.
        - Мы в ряде вопросов ещё не пришли к единому мнению, но в ближайшие сутки точно всё решится. Я с ним на связи и вам обязательно отзвонюсь, как только мы с Артуром придём к общему знаменателю. Вы не волнуйтесь, Марина Петровна, у меня всё под контролем, - зачем-то добавляю я и тут же мысленно жалею об этой фразе, потому что понимаю, что ею только усугубляю своё и без того непростое положение.
        Мой ответ удовлетворяет Марину Петровну. По крайней мере она перестаёт фамильничать.
        - Хорошо, Оксана, - отвечает она. - Держи меня, пожалуйста, в курсе. Если что-то будет не получаться с ним, сообщи сразу, я попробую тогда сама по удалёнке решить этот вопрос. Но вообще я очень на тебя надеюсь. Не подведи. Отнесись к этому проекту, как к реально очень ответственному заданию. Практически ко вступлению в должность. Или приёму на более самостоятельную и гораздо лучше оплачиваемую работу. Помнишь, да, что хорошие деньги платят за бОльшую ответственность, а не за другой труд?
        - Помню, Марина Петровна.
        - Ну так вот давай, дерзай. Я, между прочим, Константину Григорьевичу, фактически навязала эту твою самостоятельность. Он-то хотел перенести этот проект до моего возвращения, а у заказчика - сроки. И поскольку не получалось согласовать - Константин Григорьевич собирался отказаться и потерять хорошие деньги. Но я убедила его в том, что ты справишься. Так ему и сказала: "Оксана не подведёт"! Так что ты уж не подведи. Я за тебя поручилась.
        Слыша это, я вообще хочу провалиться под землю и желательно, чтобы связь с моей начальницей при этом прервалась примерно на сутки. Дурдом полный. Она ещё и настояла на моей самостоятельности в разговоре с генеральным. Ну, полный дурдом...
        Мы прощаемся и я понимаю, что у меня пылают уши. Ситуация в которой я оказалась для меня вообще в новиночку. Более того, ещё утром сегодняшнего дня я подобного даже предположить не могла.
        Возвращаюсь к нашему маркетологу, но сосредоточиться на эскизах не могу, потому что бьёт мандраж и хочется пить. Набираю воду из кулера в пластиковый стаканчик и жадно пью.
        - Лев Борисыч, - прикладывая руку к груди, говорю я. - Я буквально на пять минуточек отлучусь и сразу вернусь.
        Просто, чтобы побыть одной, едва не бегу в туалет, где после недолгих размышлений набираю Артуру в Вотсапе сообщение:
        "Доброго дня, Артур! Подскажите, пожалуйста, в случае моего согласия, могу ли я расчитывать на то, что моего лица не будет видно на фотографии?"
        Я даже поволноваться в ожидании ответа не успеваю - галочки сразу же окрашиваются синим и я вижу надпись о том, что собеседник печатает.
        "разумеется"
        "Спасибо" - пишу я и более-менее успокоившись, выхожу из туалета. В мыслях меж тем сумбур, потому что одновременно с работой, которую надо делать прямо сейчас, я решаю задачу по презентации оригинального ультиматума заказчика моему молодому человеку.
        Глава 4. "Ссора"
        Задерживаюсь в офисе до восьми и Пупс, понятное дело, опять недоволен. Пишет мне гневные смски и это меня дополнительно расстраивает. Ответ Артуру надо дать в ближайшее время, чем скорее, тем лучше и не позже завтрашнего дня, а для этого нужно сначала поговорить с Мишей. Из-за пробок приезжаю домой в одиннадцатом часу ночи и Миша встречает меня в коридоре с насупленным лицом, уперев руки в бока.
        - Оксан, чё за фигня, а? - начинает он, пока я снимаю ботинки. - Ты знаешь, сколько времени сейчас?
        Я убираю вешалку с пальто на ней в шкаф, сую ноги в тапочки, подхожу к Мишке и целую его в щёку.
        - Ну, не сердись, - примирительно говорю я. - Работы много было.
        На душе тяжело и я лихорадочно раздумываю над тем, как бы грамотнее начать этот разговор, чтобы Мишка на меня не обиделся. Побаиваюсь его реакций, потому что последние пару месяцев он вообще часто раздражённый, а мы из-за этого ссоримся. И потом день-два друг с другом не разговариваем. Меня это психологически выматывает и из-за сильных переживаний я не могу нормально работать.
        - Это ты меня сейчас уколоть попыталась, да? - напряжённо спрашивает Миша.
        Он временно без работы и из-за этого порой очень болезненно реагирует на самые безобидные высказывания. Чувствую, что сама завожусь из-за внутреннего напряжения и его реакций. Уже не рада тому, что домой пришла.
        - Ты же знаешь, что нет, - мягко говорю я и это даётся мне сейчас с трудом. - Ты поел?
        - Чаю попил.
        - Я сейчас приготовлю, - говорю я и направляюсь в ванную вымыть руки.
        - Не надо, обойдусь, - слышу я за спиной, а затем до меня доносится звук удаляющихся шагов Миши и негромкое хлопанье двери в гостиную.
        Медленно выдыхаю, глядя в раковину. Стараюсь успокоиться. Поднимаю глаза и смотрю на себя в зеркало. Вид откровенно усталый, даже измотанный какой-то. Смываю косметику и иду в гостиную.
        Пупс играет в приставку "Сони Плейстэйшн - 3". Какая-то стрелялка. На экране автомат, бегающие человечки в форме, раздаются команды и слышатся звуки стрельбы. На полу рядом с приставкой валяется пустой жёлтый пакетик из под чипсов "Лэйс" с сыром.
        Я нагибаюсь над сидящим в мягком пуфе Мишке и сзади, чтобы не мешать, обнимаю его. Он не реагирует.
        - Ты можешь на паузу нажать? - спрашиваю я.
        Он цыкает языком, демонстративно вздыхает и поворачивается ко мне. Смотрит при этом в сторону.
        - Что? - спрашивает он тоном "Отвали".
        - Ну чего ты злишься?
        - А ты сама подумай, - переводит он на меня взгляд и поводит плечом, давая понять, что не хочет, чтобы я его обнимала. Убираю руки и сажусь рядышком, на диван.
        - Ты звонил по поводу работы? - интересуюсь я.
        - Звонил, - цедит он. - Не возьмут.
        - Почему?
        - Не подходит им моя кандидатура.
        - Это я поняла. А почему не подходит-то?
        - Опыта мало, говорят. Ещё там чё-то. Типа они не уверены в том, что мне это нужно и всё такое.
        - А чего ты их не переубедил?
        - Да пошли они в жопу! - раздражённо восклицает Мишка. - Ещё я буду, блин, бегать за ними! И так это собеседование оттягивали неделю, резюме моё никак не могли прочитать сразу, так ещё и претензии какие-то предъявляют на тему моего внешнего вида!
        - Погоди, - мягко останавливаю его я. - Какого ещё внешнего вида?
        - Ну, типа одежда мятая им не понравилась. Да забей.
        - В смысле, мятая? - удивляюсь я. - Я же тебе всё погладила и оставила у кровати!
        - Да я пролил кофе на рубашку и надел в итоге мятую немножко. А там жарко было и когда пиджак снял, было не очень аккуратно.
        - А чего ты не погладил новую? - поражаюсь я.
        - А когда бы я её погладил-то, Оксан? - злится Мишка. - Я спешил уже, надо было из дома уже выбегать! Я потому кофе-то на себя и пролил, что торопился выбегать уже!
        - Ясно, - тихо вздохнув, говорю я. - Завтра куда поедешь?
        - Никуда, - огрызается Мишка и поворачивается к телевизионной панели, где на паузе стоит игра.
        - Почему? - не отстаю я.
        - Не хочу.
        - Миш, нам надо квартиру оплачивать. И моей зарплаты не хватит нам на зимний отпуск, если ты не устроишься на работу.
        - Опять ты начинаешь? - снова поворачивается ко мне Мишка, на этот раз более резко. Глаза прищурены, ноздри расширены, губы поджаты. Злится. - Какой нафиг отпуск? Я тебя вообще не вижу. Ты целыми днями на работе своей! Целыми днями! Ты начни хотя бы выходные со мной вместе проводить нормально, а потом уже про отпуск говори! Пол дня спит, потом пол дня домашние дела делает. Нормальненько мы отдохнули на выходных!
        - Миш, я устаю вообще-то...
        - Да я тоже устаю из-за этих резюме и поездок по офисам бесконечных! Только я вот жду тебя дома, а ты хрен знает где торчишь по вечерам!
        - В смысле - "хрен знает где"? - завожусь я. - Я в офисе вообще-то была!
        - У тебя до шести рабочий день? - прищуривается Пупс.
        - Да.
        - А какого хрена тогда ты там торчишь до восьми? Я может вместе с тобой хотел резюме переписать своё! И обсудить список компаний, в которые его нужно будет подать!
        - Давай обсудим, - примирительно говорю я.
        - Ага, - сердито говорит он. - Обсудили уже.
        - Пупс, пойдём есть, а? - вставая с дивана и беря его за руку, нарочито бодрым тоном, чтобы прекратить эту надвигающуются бурю, говорю я.
        - Не хочу.
        - А я что-нибудь вкусненькое сейчас приготовлю. Будешь тушёное мясо с фасолью? И салатик из помидорок?
        - Помидоры закончились, - бурчит Пупс. - Я последний часа три назад съел.
        Но джойстик на пол кладёт и с пуфа поднимается. Я улыбаюсь ему, он отвечает плохо сдерживаемой улыбкой и мы идём на кухню.
        Постепенно настроение приходит в норму и к моменту, когда мы садимся за стол есть, мы уже вовсю шутим. Пупс вообще парень очень позитивный, весёлый и обаятельный. Наверное, именно поэтому я и влюбилась в него когда-то. А вот выглядел он тогда иначе - сейчас заметно располнел. Но всё равно - красавчик. Особенно, когда не злится на меня и не вредничает.
        - Мама звонила, - говорит Пупс. - О тебе спрашивала. Что ты, как ты, всё такое.
        - Привет ей передавай, - прожевав фасоль, говорю я. - А что ты ей сказал?
        - Передам. Сказал, что ты вся в работе.
        - Поняла, - отвечаю я и решаюсь наконец поговорить: - Вот, кстати, по поводу работы... пупсенька, слушай... Ты, главное, не злись только, ладно?
        Он замирает с вилкой в руке и внимательно смотрит на меня.
        - В общем, - говорю я, - я с тобой посоветоваться хотела...
        - По поводу? - чуя неладное, щурится он.
        А я даже и не знаю, как сказать. Мишка напрягается так, что я прям уже жалею, что этот разговор завела. С другой стороны - обсудить-то нужно, иначе как?
        - Миш... В общем, у меня сейчас очень важный проект. Ну, тот, о котором я тебе говорила. Сеть кофеен-кондитерских.
        - Так. И чё?
        - Я с заказчиком встречалась утром.
        - Помню, ты говорила, да.
        - Ну, вот... В общем, он готов работать со мной, но при одном условии. И я вот честно - настолько в осадок выпала из-за этого условия, что даже не знаю, как тебе говорить об этом.
        - Он тебе переспать с ним предложил, что ли? - напряжённо спрашивает Мишка.
        - Нет, нет, ты что! - прикладывая руку к груди, восклицаю я и Мишка облегчённо выдыхает. - Но как бы тоже предложение не очень обычное...
        - Да говори уже! - не выдерживает Мишка, - Чё ты тянешь кота за яйца?
        - Он хочет, чтобы я добавила на его выставку свою фотографию. В смысле, там будет много фоток, небольших и огромных, чуть ли не во всю стену, и так будет много... эм... эротических фотографий. Это выставка "Восемнадцать плюс". Как бы смысл в том, что эти кофейни - места для свиданий, и выставка должна отражать атмосферу романтики, соблазна и чувственной нежности, перекликающейся со вкусом главного десерта, одноимённого названию сети этих кофеен-кондитерских - тирамису.
        Всё это я выпаливаю единым махом и чувствую себя так, будто в начале этого спича нырнула в море, на глубину. А сейчас словно вынырнула, чтобы вдохнуть побольше воздуха.
        - Я чё-то не понял, - медленно говорит Мишка. - Чё он хочет-то?
        - Он хочет, чтобы я сфотографировалась для его выставки голой и чтобы я эту фотографию выставила в главном зале. Лица моего видно не будет, фотография будет отвечать общей концепции и не будет похабной. Стиль "ню".
        - Чего-о, бля? - вопрошает Пупс.
        Мишкино лицо производит по обыкновению впечатление добродушия, но сейчас оно, мясистое, немного располневшее за последние полгода, багровеет от нарастающего гнева и это выглядит скорее отталкивающе, чем пугающе. Я спешу его успокоить, просто чтобы не наблюдать эту гримасу. Она настолько неприятна, что мне хочется встать из-за стола и выйти из кухни. Если Мишка сейчас и напоминает пупса, то вовсе не в игривом смысле, а скорее как уродливое пластмассовое подобие младенца.
        - А он не офигел ли, этот твой заказчик? - Миша швыряет вилку на опустевшую тарелку и слышится громкий, лязгающий звон, от которого я непроизвольно дёргаюсь и на мгновение зажмуриваюсь, но тарелка, похоже, остаётся целой. - Может ему, бля, ебало набить?
        Вообще Мишка матерится очень редко, но вот сейчас мат из него просто льётся. Я, честно говоря, не ожидала такой его реакции. Какая-то она уж слишком маргинальная для моего вполне себе интеллигентного обычно парня. К тому же нелепая. Потому что если поставить пухленького неспортивного Пупса против мужественного широкоплечего Артура - при всей своей привязанности к Пупсу, я не поставлю на него в этом поединке ни гроша. Артур явно спортивен, держится очень уверенно, смотрит в глаза, в отличие от Мишки, и вообще, пожалуй, даже немного брутален при всей этой своей элегантности и красоте. Миша же рафинированно интеллигентен, любит покушать и поваляться на диване, а из спорта предпочитает только пинг-понг и футбол по телеку. Ну и приставку ещё, где иногда играет в спортивные игры. И зачем он так агрессивно хорохорится мне совершенно непонятно. Впрочем, он же не знает, ни как выглядит Артур, ни что представляет из себя в плане характера.
        - Не надо никого бить, Миш, - миролюбиво говорю я. - Успокойся, пожалуйста.
        - А чё мне успокаиваться-то? Нормально ваще? Какой-то, блядь, хрен предлагает моей девушке раздеться догола, а мне надо успокаиваться? Дай его телефон сюда.
        - Миш...
        Пупс грохает кулаком по столу, тарелки дребезжат звоном:
        - Номер, говорю, дай мне его!
        Нет, это уже ни в какие рамки не лезет. Внутренне закипаю, но снова стараюсь не поддаваться эмоциям.
        - Миша, успокойся, пожалуйста - с нажимом в голосе произношу я. - Я тебе телефон его не дам. В этом нет совершенно никакой необходимости. Я хотела узнать твоё мнение. Твоё мнение мне понятно. Я скажу ему "нет" и откажусь от этого проекта.
        - А чё ты ему "нет"-то скажешь? - орёт вскочивший и распалившийся Мишка. - Ты пососи у него лучше, чё ты? Я смотрю напрасно я тебе позволял в офисе задерживаться эти месяцы! Ты там, походу, не работой занята по вечерам!
        - А не пошёл бы ты? - цежу я и встаю из-за стола.
        Мишка не даёт мне выйти из кухни: хватает за руку.
        - Отпусти, - дёрнув рукой, говорю я. Но он держит крепко.
        Смотрит на меня злобно, ревность плещется в глазах, явно сейчас к нормальному диалогу не способен. Смысла нет продолжать эту милую беседу.
        - Отпусти, говорю. Успокоишься - поговорим.
        - А я, блядь, спокоен! - выплёвывает он.
        Я медленно выдыхаю.
        - Отпусти, - повторяю вновь. - Ты делаешь мне больно.
        Разжимая пальцы, он отшвыривает мою руку в сторону. Я машинально разминаю пальцы и тру запястье - схватил крепко, похоже будет синяк.
        - Это ты делаешь мне больно, Окся, - тихо говорит Пупс.
        А затем, опережая меня, выходит из кухни, обувается, накидывает куртку, и, хлопнув дверью, выбегает из квартиры. Я ухожу в спальню, падаю лицом на кровать и плачу.
        Мне ужасно обидно и я долго не могу успокоиться. Обидно из-за условия Артура, обидно из-за такой неприятной и несправедливой реакции Миши, обидно из-за того, что я вынуждена буду отказаться от проекта. Обидно, что оба мужчины не пошли мне навстречу, а мой так вообще - устроил скандал.
        Вскоре он возвращается. Пыхтит в коридоре, снимая обувь и верхнюю одежду. Идёт в туалет, выходит спустя полминуты, уходит в ванную, моет руки. Мне не по себе от мысли, что мы опять не будем разговаривать сутки или больше. И без того на душе погано.
        Я подхожу к ванной и опираюсь плечом на дверной косяк. Смотрю на Мишкину спину и отражение его сердитого лица в зеркале. Лицо в отражении на меня специально не смотрит.
        - Пупс, давай мириться, а? - говорю я.
        Мишка оборачивается и деловито вытирает своим бежевым полотенцем руки.
        - Оксь, ты меня тоже пойми, - говорит он. - Поставь себя на моё место. Мне бы такое предложили, а я бы пришёл домой и сказал бы тебе об этом. Вот как бы ты себя почувствовала?
        При мысли, что Пупсу предложили сняться в стиле "ню" для выставки с концепцией "Соблазн", меня невольно разбирает смех и становится менее обидно. Учитывая то, как он себя запустил, это довольно забавно. Нет, он по-прежнему довольно милый и обаятельный, особенно, когда улыбается, но одновременно с тем он стал какой-то одутловатый и оплывший и меня это несколько отталкивает. Пару раз я предлагала ему заняться фитнесом, купить абонементы в клуб на двоих, но он отказывался, говоря, что это бессмысленная трата денег и что он лучше просто похудеет, пересмотрев режим питания. Судя по немаленькому пакету из под чипсов на полу, пересмотреть режим питания Пупсу не удалось. Он упрямый и спорить с ним бесполезно. Это чревато ссорами и последующим изматывающим игнором. Поэтому я не настаиваю. Тем более, что последние несколько месяцев я полностью поглощена работой - я её действительно очень люблю.
        - Чё ты смеёшься? - ухмыляется он.
        Напряжение спадает и мы миримся. Даже обнимаемся, когда он выходит из ванной. Но я всё равно очень огорчена. Не знаю, как завтра объяснять Марине Петровне свой отказ от проекта и мысли об этом очень беспокоят меня. Назойливыми мухами атакуют разные варианты её реакции на мой отказ. Все до единого - от напускного безразличия, которое на деле плохо скрытое разочарование во мне, до сердитых попыток переубедить - негативны. И все выматывают.
        С Пупсом я это не обсуждаю, потому что он по-прежнему злится на меня из-за предложения Артура. Злится и ревнует. И ревность эта его глупая из-за неуверенности в себе. Или не глупая?
        В коридоре я замечаю брошенный на пол пакет из супермаркета, а в нём нахожу несколько упаковок заварной лапши и заварного пюре. Достав одну упаковку из пакета, подхожу к Пупсу и, подняв пакетик на уровень лица, замираю с вопросительным видом.
        - Хотел твою стряпню игнорить, - бурчит Пупс, глядя в телевизор. - Без тебя типа прокормлюсь.
        Я хмыкаю, затем прыскаю со смеху, он тоже. Мы смеёмся. В такие минуты мне с ним легко - он вообще, когда не вредничает, вполне себе позитивный парень. Правда не очень самостоятельный, но в этом есть и моя вина - я с трудом переношу его едва ли не демонстративную безалаберность и, видя, что ему реально на многое пофиг, принимаюсь сама следить за тем, как он одет, что ест, сыт ли, выспался, и так далее. Его в одиночку воспитала чересчур заботливая мама и в результате он вырос несколько инфантильным. Но я поняла это не сразу после нашего знакомства, а гораздо позже, когда мы уже стали жить вместе. Он был очень обаятельным, когда за мной ухаживал, внимательным, нежным, рассказывал всякие интересные истории про себя и своих друзей и классно шутил. Он был значительно стройнее и опрятнее. Это я потом узнала, что его опрятность была на самом деле результатом маминой заботы: она привычно следила за тем, чтобы её единственный ребёнок носил чистые и отглаженные ею вещи, даже когда ему исполнилось двадцать четыре, а сам он не имел в привычках гладить себе одежду, мыть после себя посуду и наводить уборку в
своей комнате. За два года совместной жизни я немного приучила его к относительной самостоятельности в быту, но вообще мне эта педагогическая практика довольно быстро надоела, тем более что она постоянно встречала сопротивление и в итоге я забила на это дело: многие вещи мне проще делать самой. За двоих.
        Мы живём вместе, но я рада тому, что не замужем за ним. И именно по этой причине мы арендуем квартиру, а не оплачиваем ипотеку: я не уверена в том, что хочу стать Мишкиной женой. Однако когда мы из-за ссор пару раз расставались на несколько дней - я чувствовала себя виноватой и очень по нему скучала. И это заставляет меня жить с ним вместе - я не могу игнорировать свою привязанность к нему. Она возникала почти сразу, как мы друг друга узнали. Мы познакомились на дне рождения у общей подруги и я как-то быстро с ним подружилась. Хотя романтических чувств к нему не испытывала очень долго. Но своим обаянием он меня покорил.
        И если бы не его инфантилизм и капризность, я, наверное, была бы вполне довольна своей личной жизнью. Потому что её у меня очень мало и мне этого почему-то обычно хватает. Зато я очень много и с большим удовольствием занимаюсь любимым делом. В том числе и дома, когда Пупс играет в компьютер или смотрит кино. В отличие от меня он работу на дом не берёт. Как говорит: принципиально.
        Мы ложимся спать вместе, обнимаемся перед сном, а потом каждый уладывается на спину и смотрит в потолок. Мишка ёрзает в темноте и вскоре поворачивается ко мне боком и пытается поглаживаниями сподвигнуть меня к сексу. Но я ловлю себя на мысли, что вот чего-чего, а секса сейчас вообще не хочу. От этого я снова расстраиваюсь. потому что чувствую себя несчастной и в личной жизни. Но я действительно его не хочу. Плавно убираю его руку и говорю, что сегодня не в духе. Мишка снова обижается и демонстративно отворачивается к стенке. А я лежу и думаю, что же меня с ним всё-таки держит вместе? Привычка? Дружба? Привязанность? В голову лезут мысли об Артуре, о том, какой он красивый, мужественный и спортивный. Я гоню их прочь и решаю настоять на том, чтобы Мишка в ближайшее время пошёл в фитнес-клуб.
        Проходит час, а я всё ещё не сплю. Временами до меня доносится тихий гул проезжающих за окном машин, а под боком похрапывает Пупс. Я лежу на спине и в уголках моих глазах чуть стянуло кожу - высохли слёзы. Я думаю о том, что завтра, а точнее уже сегодня, откажусь от проекта. Какие бы ни были мои отношения с Мишкой, я совершенно точно не хочу делать ему больно, врать ему и давать повод для ревности. Может этот отказ Артуру и к лучшему. Ничего, без работы не останусь. Даже если меня уволят.
        Глава 5. "Удар в спину"
        Утро выдаётся суматошным. Из-за того, что я не услышала первый будильник, на сборы до выхода из дома у меня остаётся всего двадцать минут и я, бегая туда-сюда мимо сладко похрапывающего Пупса, пытаюсь сочетать завтрак, выбор одежды и наведение марафета. Удаётся не очень, учитывая то, что из-за предстоящего моего отказа Артуру я сильно волнуюсь и порядком рассеяна.
        Перед тем, как с ним созвониться, я решаю обсудить ситуацию со своим непосредственным руководителем. Хотя бы для того, чтобы поставить её в известность до возможного конфликта с заказчиком, а не после, когда его версия случившегося будет доминировать над моей.
        Перед выходом целую Пупса в щёку. Он жмурится, морщит нос и накрывается одеялом.
        Выбегая на улицу из подъезда, я подскальзываюсь на како-то мокром листе, чуть подворачиваю ногу и шмякаюсь на задницу. Остаюсь целой и практически невредимой - только чуть-чуть побаливает нога и ноет ушибленная ягодица. Едва не плачу из-за того, что сломан каблук, испачкана юбка и вообще - на меня косятся далёкие прохожие, пока я встаю и прихрамывая из-за сломанного каблука на шнурованном чёрном ботильоне, отряхиваю мокрую задницу.
        Добредаю до лавочки и сажусь на краешек. Набираю Марину Петровну. Пока слышу гудки, строго приказываю себе не плакать, не жаловаться и говорить спокойным, ровным голосом. Я же профессионал, а не мямля. Хотя сейчас хочется только одного: спрятаться под одеялко и чтобы никто меня не трогал. А вообще нет. На самом деле хочется, чтобы прижал к себе кто-нибудь сильный и добрый, погладил по голове и сказал, что всё будет хорошо. Этот вариант однозначно лучше. Потому что сейчас я как-то очень остро ощущаю себя слабой и беззащитной. Которой, тем не менее, нужно быть сильной и уверенной в себе.
        - Да, Оксана, что ты хотела? - раздаётся в трубке голос моей руководительницы.
        - Доброе утро, Марина Петровна!
        - Доброе, говори быстрее, я из машины выхожу в аэропорту.
        - А... Вы что, уже...
        - Николаева, вторник, утро! Просыпайся давай! Я же тебе говорила, что улетаю.
        - Да я не сплю, Марина Петровна. Я просто упала, сломала каблук и из-за этого опоздаю в офис. Хотела предупредить.
        - Окей, не переживай. До часу дня ничего строчного нет. Подготовьте только с Ивашкиной бумаги для школы искусств. Окончательные ребрендинг и редизайн, всё вот это. А вот в час дня - ты должна быть вместе с ней и заказчиками в переговорке.
        - Да, всё помню. Сделаем, не волнуйтесь.
        Я мысленно выдыхаю, радуясь тому, что Марина Петровна не сердится на меня. Вообще она очень жёстко относится к опозданиям и невыполнениям дел в поставленные сроки - нещадно штрафует даже за любую непунктуальность.
        - Что с "Тирамису"?
        И вот тут я чувствую, как у меня пунцовеют уши. Именно для этого я и позвонила, но отчего-то очень страшно сейчас.
        - Марина Петровна, я как раз это хотела с вами обсудить.
        - Давай, быстро только. Хотя погоди. Перезвони через минут через десять, я из такси выйду. Мы подъезжаем уже, а у меня багаж. Неудобно говорить будет. Или хочешь, я тебя сама наберу?
        - Лучше вы.
        - Окей, - говорит моя начальница и отключается.
        Медленно выдыхая, я опускаю руку с телефоном на колено и замираю. Десяти минут мне как раз хватит, чтобы вернуться, сменить юбку на другую и переобуться. Хорошо хоть колготки целы. Накидываю сумочку на плечо, беру в руку папку, встаю и иду к подъезду, вынимая по пути из сумочки магнитный ключ. Но применить его не приходится: консьержка видя меня через камеру на экране своего телевизора, размагничивает передо мной дверь. Вхожу под аккомпанемент характерного пиканья, благодарно киваю консьержке, улыбающейся мне через стекло окошка в подъезд и, прихрамывая, бреду к лифтам.
        Стараясь не разбудить Пупса, тихо разуваюсь в коридоре. Кручу в руках ботильон. Каблуку хана - надо менять, дал трещину у самого основания. Расстраиваюсь, конечно, очень - мне эти ботильоны ужасно нравятся. Ну, ладно, ничего, починят. Сейчас надо думать о другом. Я на работу опаздываю.
        Прохожу на цыпочках мимо тихонько похрапывающего Пупса. Он довольный милый, хотя побриться бы ему не мешало. Некоторым мужчинам щетина идёт, но он явно не среди них - борода растёт кое-где клочками и вообще она какая-то блёклая, что ли. Надо будет ему написать ему в Вотсапе, чтобы он побрился.
        Спешно переодеваюсь, возвращаюсь в коридор, обуваю чёрные с серыми косыми полосами ботинки на невысоком каблуке - полосы замечательно гармонируют с цветом юбки - накидываю чёрную кожаную куртку, хватаю сумочку и выхожу из квартиры.
        Вот-вот должна позвонить Марина Петровна и я уже сожалею о том, что не выбрала вариант набрать ей самой - а ну как она позвонит, пока я буду в лифте?
        Вылетаю на улицу, во все глаза глядя под ноги, чтобы не повторить падение на асфальт из-за мокрой листвы. Ещё немного ноющая ягодица не даёт мне об этом позабыть.
        Заворачиваю за угол дома и по пути к автобусной остановке ощущаю вибрацию телефона в руке. Тут же раздаётся мелодия и я движением пальца принимаю вызов Марины Петровны.
        - Да, Марина Петровна, я на связи.
        - Всё, я тут сделала, всё что надо, скоро пойду в зал регистрации. Времени немножко есть. Рассказывай.
        Убираю трубку от лица, тихо и быстро выдыхаю в сторону, набираю полные лёгкие воздуха и возвращаюсь к разговору:
        - Марина Петровна... Я вынуждена отказаться от ведения этого проекта. "Тирамису" в смысле. Дело в том, что Артур выдвинул такое требование, на которое я пойти не могу. Причём выдвинул именно в форме ультиматума...
        - Сфоткаться голой для выставки, что ли? - усмехнувшись, перебивает меня моя начальница.
        - А... простите, откуда вы...
        - Догадалась, - снова усмехается Марина Петровна. - Не бойся, я с ним это не обсуждала. Только своё обнажение.
        - Да, я слышала... - виновато бормочу я.
        - Ну, я так и поняла, что там громкая связь. Ещё думаю - чё он такой вопрос странный задаёт? У нас отношения, конечно, напоминают приятельские, но при этом я как-то не замечала за ним интереса к женщинам значительно постарше. Потом поняла, что рядом, похоже, ты. - Марина Петровна снова усмехается. - Понравилась ты ему, явно.
        - А вы... ему правду сказали?
        - Конечно.
        - То есть обнажились бы?
        - Слушай, Оксан, я для своих лет выгляжу хорошо. Согласна? Ну вот без вранья?
        - Да. Вы очень хорошо выглядите, Марина Петровна!
        - Поспокойнее с комплиментами. А то загоржусь ещё. Так вот я ещё и на нудистских пляжах иногда отдыхаю.
        Тут я немного офигеваю, представляя мою строгую руководительницу голой на песчаном пляже, и не нахожусь, что сказать. Просто молча слушаю дальше.
        - И против самого жанра "ню" ничего не имею. Наоборот, немало работ нахожу красивыми. К тому же он мне сказал, что лица видно не будет. Не думаю, что кто-нибудь из моих бывших мужиков забредёт на эту твыставку и узнает меня по форме груди, изгибам бёдер или родинкам на теле. Но самое главное, Оксан - я не замужем. И вполне себе могу позволить такие приколы в свой полтинник. Ещё лет десять - и будет не актуально. Но при этом я, конечно, понимала, что Артур вряд ли всё это всерьёз мне предлагает.
        - Но это же не значит, что и я должна....
        - Да нет, конечно, - соглашается моя начальница, затем вздыхает. - Ты мне скажи, ему это зачем? Вот как ты думаешь? Переговоры-то вы вдвоём вели.
        - Да откуда ж я знаю, Марина Петровна? - восклицаю я. - Говорит, что так я докажу, что мне этот проект действительно важен и я выполню качественно свою работу.
        - Причудливо, - говорит моя начальница. - Но и не без резона. Тебе, похоже, этот проект действительно не очень-то и важен...
        - Это не так! - впервые за достаточно долгое время - пару недель точно - перебиваю я её. - Просто...
        - Ну, раз ты договориться не можешь с заказчиком, у которого сроки горят, то о чём говорить, Оксан? Ну, вот он такой. Он придёт сегодня в другую контору и они его проект ему сделают. Ну и всё - а мы потеряли хорошего клиента.
        Молчим.
        - Ладно, ты не переживай, Оксан, - говорит Марина Петровна. - Давай сделаем так. Поскольку я всё равно не смогу этим заниматься сейчас, а потерять клиента никак нельзя, давай мы проект ему подготовим, но отдадим его под руководство Никифоровой Свете. Ты ей главное всех фотографов и художников отдай, а она остальное сделает сама. Ну и передай все контакты обеим сторонам. И всё. Ну, не можешь, значит не можешь, что уж теперь. А с генеральным я договорюсь. Без объяснения реальной причины твоего отказа, конечно.
        Накатывает дикая слабость, когда Марина Петровна отключается, и я опускаю руку с телефоном. Никифорова, конечно, хорошая девочка и грамотный специалист, но... Мне очень обидно. Это несправедливо. Будь проект сложнее технически, я бы всё равно его сделала. Будь задание заказчика более витиеватым, даже может быть немного придурочным, я всё равно бы с ним справилась! Но раздеться?! И сфоткаться для самой крупной фотографии на этой выставке? В главном-то зале? Где каждый вошедший будет смотреть на мою голую грудь?
        А Никифорова-то, конечно... Она разденется, точно. Флиртующая едва ли не с каждым мужиком из отедов маркетинга и продаж вертихвостка, она да, она сделает. И что же - она более профессиональный специалист, чем я? А у нас тут что, конкурс стриптиза?!
        Я хватаюсь за лоб и, опустив голову, медленно выдыхаю. Ноги подкашиваются. На работу ехать теперь вообще не хочется. А ещё больше не хочется Артуру этому звонить. И даже писать. Тем более, что он не звонит и не пишет, а значит мой отказ можно отложить.
        Передать, значит, Никифоровой, этот проект. Она будет рада, я уверена. А я? А я запорю свою карьеру на корню. Гендиректор же не узнает реальной причины моего отказа. Просто сочтёт меня некомпетентной, вот так... Ловлю себя на мысли, что чуть не плачу, и сержусь на себя за это.
        - Так, Оксана, взяла себя в руки! Нефиг нюни распускать! Быстро в офис!
        А в офисе меня ждёт неприятное осознание. В момент, когда я работаю вместе с ребятами из отдела маркетинга над концепцией нового файер-шоу, которое устраивает наша фирма-партнёр, ко мне подходит Афанасьева, руководитель отдела продаж, и просит дать ей рекламные стикеры, которые мы разработали для танцевальной студии. И тут я как-то оторопело осознаю, что они у меня на флешке. А флешку я, похоже, оставила дома.
        Учитывая то, что это - откровенный косяк, а сегодня мне и так несладко, у меня волоски поднимаются до шеи едва ли не от самой поясницы. Меньше всего мне сейчас хочется, чтобы меня вызвал на ковёр наш генеральный директор и сказал, что в отсутствии Марины Петровны я, исполняющая её обязанности, похоже, совершенно с ними не справляюсь.
        - Олечка, прости, пожалуйста, - говорю я. - Прямо сейчас не смогу тебе их дать. Часика два подождёшь?
        У Оли округляются глаза:
        - Сколько?
        - Скажи, ты можешь сказать заказчику, что мы пришлём ему стикеры через два часа? - я смотрю на часы. - Скажем, к четырём? Можешь, нет?
        - Могу, - ошарашенно отвечает Оля.
        - Отлично! - одобряю я. - Вот так и скажи. Я тебе все файлы дам чуть больше, чем через полтора часа. Я к тебе зайду.
        А затем я спешно прощаюсь с коллегами и вылетаю из комнаты, чтобы захватить сумочку, вызвать такси и помчаться вниз, в двор бизнес-центра.
        Машина приедет через четыре минуты. Через три. Через две. Через одну.
        Вот она!
        Открываю переднюю дверь жёлтого такси, плюхаюсь на сиденье и впервые за день более-менее расслабляюсь. А смысл париться? Всё равно уже ничего от меня не зависит.
        Водитель попадается говорливый, но поскольку я ему отвечаю односложно, а чаще и вовсе не отвечаю, наша так и не начавшаяся беседа о том, о сём, быстро сходит на нет.
        Вбегаю в подъезд, несусь к лифтам, несколько раз нажимаю кнопку вызова. Лифт с четвёртого этажа едет минуту, не меньше. Как только с шумом растворяются его дверцы, в вестибюль первого этажа выходит молодая мама с коляской и миленькая чернявая девочка, совсем кроха, держащая маму за пышную юбку. Мы здороваемся, я захожу в лифт и нажимаю кнопку седьмого этажа.
        Мне кажется, что лифт не поднимается, а карабкается наверх, как уставший до одури альпинист. Я едва не начинаю дёргать ногой от нетерпения, пока он карабкается наверх. А когда открываются двери, я выбегаю на лестничную площадку с ключом в руке, будто какой-то безумный санитар со шприцом и втыкаю его, едва ли не с разбега в замочную скважину.
        Открыв дверь, я не сразу понимаю, что происходит.
        Я просто понимаю, что на вешалке в коридоре вещей больше, чем обычно. А ещё понимаю, что слышу странные, отчего-то очень расстраивающие меня, звуки.
        И я как-то осоловело прохожу в обуви в коридор, миную гостиную и иду к нашей с Пупсом спальне, откуда эти самые звуки и доносятся.
        Подойдя, открываю дверь и вижу, что мой благоверный трахает на нашей кровати какую-то смазливую блондинку... Как она изгибает спину в талии, как какая-нибудь кошка во время течки, и сладко стонет... И как он, совершенно меня не замечая, придерживает её руками за талию, и активно двигает бёдрами... туда-сюда, туда-сюда...
        В кино обманутые женщины по разному ведут себя в ситуации, когда застукивают мужа с любовницей. Как правило, устраивают сцену, острят, надевая маску "я выше этого", стаскивают любовницу за волосы с кровати или просто уходят.
        А я просто теряюсь. Стою на пороге комнаты и совершенно растерянно смотрю на то, что происходит на нашей с Пупсом кровати. Просто не понимаю, как такое вообще может быть. Это же мой молодой человек... вот он.. он только ведь мой, разве нет? И вот он трахает какую-то смазливую бабу на нашей кровати... Трахает на моих глазах, потом что они так увлечены процессом, что и не заметили, как я вошла.
        Отчего-то я как-то отстранённо оцениваю её внешность, хотя в этом совершенно нет никакого смысла: очевидно, что вкусы Пупса меня более интересовать не будут. Но я стою и зачем-то рассматриваю эту барышню, чьи полные груди качаются туда-сюда в такт движениям таза моего некогда Пупса...
        У неё длинные, светлые и мелированные огненно-рыжим волосы, тонкая, девичья шея и округлые, глянцевые будто, плечи, На руке, которой она в порыве страсти сжимает побелевшими пальцами простынь, то тут, то там, случайно рассыпаны родинки. Она очень светлокожая и сбоку её подтянутой талии виднеются розовые следы, оставленные пальцами Пупса. Теперь он придерживает её за бёдра. Она красивая, наверное намного красивее меня... Точёный профиль, интересное, миловидное лицо, пухлые губы... Она стонет и что-то страстно шепчет на выдохе... Но самое главное, я никак не могу понять - это я в её спальне с моим мужчиной или она в моей? Такой сумбур...
        И тут она поворачивает голову в мою сторону и встречается со мной глазами. Глаза распахиваются, девушка резко замирает, Пупс врезается в неё остановившуются, непонимающе смотрит на неё, затем следуя за её взглядом, тоже поворачивается в мою сторону.
        Он ойкает - как-то так по-детски, по-девчачьи даже, тоненько так, совершенно не мужественно - "Ой!" и выскакивает членом из своей пассии. Она хватает лежащее рядом покрывало без одеяла и, усевшись лицом ко мне на кровати, прикрывается этой скомканной тряпкой. Пупс нервно облизывает губы и испуганно зачем-то произносит:
        - Окся, привет...
        - Привет, - как-то заторможенно, отстранённо отвечаю я. - А это кто?
        - А вы кто? - осторожно спрашивает блондинка, а потом переводит непонимающий взгляд на моего парня...
        - Я? - рассеянно переспрашиваю я. - Я здесь живу...
        - А-а, - тянет она, будто мой ответ всё ей объясняет.
        Она хватает с тумбочки своё бельё и принимается быстро одеваться. Пупс тоже тянется рукой за трусами, лежащими на полу у кровати. Пока он натягивает их на себя, девушка успевает запрыгнуть в джинсы и взять с тумбочки свой смартфон в бледно-розовом чехле со стразиками.
        - Я пойду? - сглотнув, спрашивает у меня девушка.
        Она прижимает к груди скомканный свитер, вперемешку с лифчиком. Умоляюще смотрит на меня. Она, похоже, не виноватая. Он, наверное, сам пришёл...
        - Ага, - говорю я. - Иди.
        Пупс смотрит ей в спину, дёргается было проводить, но под моим взглядом, осаживается и остаётся сидеть на кровати.
        - Оксь, я тебе сейчас всё объясню, - шмыгнув носом, говорит он.
        - Ага, - бесцветно отвечаю я. - Объясни.
        Девушка шуршит в коридоре. Суетно, нервно. Меня её сборы нервируют не меньше, и в то же время я по прежнему остаюсь практически невозмутимой. Будто бы не со мной всё это происходит. Будто бы мы с Мишкой просто смотрим кино про измену... Только почему-то мы при этом - в главных ролях.
        Не удостоив Пупса прощанием, девушка тихонько стукает дверью, а затем слышатся затихающие быстрые шаги - она, похоже, решила не ждать лифт и побежала вниз по лестнице....
        Моя левая рука полусогнута, прижата к животу. Правая локтем упирается в неё, пальцы прикрывают рот. Я пытаюсь осмыслить происходящее и понимаю, что не могу. Понимаю, что мне вроде бы надо взять флешку и бежать обратно на работу, но вот непонятно теперь - надо ли?
        Мне зябко, я ёжусь, обнимаю руками себя за плечи и иду к приоткрытому окну. Закрываю его и поворачиваюсь к Мише. Он сидит на краю кровати, обхватив голову руками, и покачивается взад-вперёд.
        Я подхожу недавнему месту преступления и понимаю, что кровать застелена свежим бельём, тем, что мы купили в "Икее" в прошлые выходные. Выбирали его вместе... Шутили, смеялись, целовались там, в этом огромном магазине...
        - Миша, - говорю я. - А ты понимаешь вообще, что ты сделал?
        Пару секунд он молчит, а затем принимается тихо поскуливать и раскачиваться ещё сильнее.
        - Оксенька, ну прости меня... - жалобно произносит он, поворачиваясь ко мне. - Ну блин, я впервые так лоханулся... Оксь, не знаю, что на меня нашло...
        Он встаёт с кровати и идёт ко мне, явно желая обнять. Я осекаю его жестом, подлетаю к кровати и срываю с неё простынь с бежевым узором. Комкаю и швыряю в угол комнаты, к шкафу.
        - Ты, блядь, понимаешь, ЧТО ты натворил, Миша?! - ору я.
        Одну за другой я хватаю статуэтки фарфоровых зверюшек с полки, которых мы покупали для нашей коллекции и которые двумя стройными рядами стоят на полке шкафа и швыряю их в стену. Медведей, оленей, барсуков, мышей.... Они разлетаются на мелкие осколки. При этом я что-то ору про преданность, про доверие, про то, что мне больно...
        Пупс тупо, осоловело смотрит на меня, затем на его лице появляется что-то вроде сочувствия и он пытается обнять меня. Я отпихиваю его и ору. По щекам текут слёзы. Я бросаю в стену будильник, он жалобно звякнув, взрывается мелкими детальками, и падает на пол. Пупс хватает меня за левую руку и я, резко развернувшись, влепляю ему звонкую пощёчину.
        Мишкино лицо искажается злобой, он замахивается на меня и я, вздёрнув вверх подбородок, выплёвываю:
        - Посмей только...
        Играя желваками, Мишка медленно опускает руку, затем стремительно выходит из комнаты и хлопает зазвеневшей стеклом дверью. Спустя минуту хлопает входной.
        Я опускаюсь у стены на пол, прижимаю к груди колени, обхватываю их руками и реву.
        Глава 6. "Опустошённость и растерянность"
        Я иду по городскому тротуару вдоль шоссе к дальней автобусной остановке. Просто, чтобы прогуляться подольше, привести и нервы и мысли в порядок.
        Мимо снуют прохожие, шумно проезжают туда-сюда автомобили, летают над головой птицы. Дует свежий, прохладный ветер. Здесь, возле парка воздух вполне приятный, с запахом мокрой после дождя листвы.
        Дав волю слезам, я умылась холодной водой, выпила валерьянки, взяла забытую флешку, и вышла из дома. И всю дорогу теперь меня одолевает одна-единственная мысль: Что же мне теперь делать? Но эта мысль только кажется простой - в ней чего только нет: и личная жизнь моя, и работа и проект "Тирамису". Что мне сказать Артуру? Что мне сказать ему теперь? Теперь же я вроде как свободная женщина, не связанная отношениями. По крайней мере у меня нет никакого желания продолжать отношения с Мишей и считать себя его девушкой. Но при этом я по прежнему не чувствую себя моделью для фотографий в стиле "ню".
        Я иду по тротуару и стараюсь переключиться на исключительно рабочие процессы, сосредоточиться на проекте, из-за которого вернулась домой за флешкой, но в то же время хорошо понимаю, что выставка Артура - для меня куда важнее любого другого проекта на работе. И что мне нужно позвонить ему и дать ответ по поводу его предложения. И что я гоню от себя эти мысли и оттягиваю момент звонка этому заказчику. Горько усмехаюсь на ходу: я ведь отказала ему из-за соображений верности Пупсу. Какая же я дура... Кому я хранила верность?
        Как вернусь домой, соберу его вещи в пакеты и выставлю в коридор. Пускай катится к своей мелированной блондинке. В конце концов, эту квартиру оплачиваю я - и раз нас больше нет, значит это теперь не наш дом, а только мой.
        Мне так обидно из-за того, что меня так пошло и банально предали и так жалко себя, что я едва не плачу на ходу. Одновременно с тем я думаю о том, что может быть оно и к лучшему - ну какой из Пупса муж? Так и бы и тащила его дальше по жизни, а он бы только упирался и оправдывал свои безынициативность, лень и желание паразитировать. Да и не вышла бы я за него. Даже если бы он позвал. Он, впрочем, и не звал. А как было бы сложно сейчас, окажись я в такой же ситуации, но с ребёнком от него? Нет уж, радоваться надо, а не реветь. Соберись, тряпка. И думай о работе. Нечего себя жалеть. Ничего страшного не произошло. Наоборот - узнала наконец-то натуру человека, с которым жизнь совместную выстраивать пыталась. Было бы из-за кого реветь! И он мне ещё про верность заливал! Ревновал меня к предложению Артура! Офигеть... На двух стульях усидеть пытался! Ну-ну. В жопу тебя, Пупсёныш. Иди к своей блонде. Целуйся с ней. Всё, всё. Всё.
        Смартфон из сумочки трелью оглашает уличный воздух. Медленно закрывая глаза, я останавливаюсь. Я не знаю, кто это звонит, но кто бы сейчас ни звонил - я совершенно точно не хочу с ним говорить. Это либо из офиса хотят меня поторопить, либо Марина Петровна звонит с целью узнать, что там с "Тирамису", либо Артур притомился ждать моего решения при том, что вообще-то с организацией выставки - конкретный цейтнот, либо Пупсяка звонит с желанием помириться.
        А я больше всего сейчас хочу сейчас спрятаться ото всех. Под одеялко. И чтобы никто не трогал. И не надо меня обнимать. И вообще все от меня отстаньте.
        Вздохнув, достаю смартфон и смотрю на экран.
        Артур.
        Я нервно кусаю губу и подношу телефон к уху. Ветер треплет мои распущенные каштановые волосы.
        - Алло.
        - Доброго дня, Оксана! - раздаётся приятный мужской голос в трубке. Млею от этих дивных звуков. Кайф какой-то просто, а не голос... Мощный, мужской, проникновенный, решительный и одновременно с тем - негромкий. Никаких резких нот. - Не отвлекаю?
        - Нет-нет, - опомнившись, выдыхаю я, осоловело глядя на автобусную остановку перед собой. - Я как раз собиралась вам позвонить.
        Вру, конечно. Я бы ещё долго не решилась набрать его номер. До вечера бы, наверное, тянула.
        - Рад это слышать, - отвечает он. - А то я уже заждался. Всё-таки у нас меньше недели осталось для организации выставки.
        - Она частично уже сделана, - напуская на себя привычный деловой вид, принимаюсь рассказывать я, - потому что специалисты у нас все на подхвате. Мы работаем с огромным количеством нужных нам людей. К тому же у нас очень много внештатников. Единственное, что необходимо сделать срочно - это найти подходящих моделей для фотосъёмки, отснять материал и, собственно, предоставить вам окончательный вариант того, как всё будет выглядеть. Потому что мы в своей работе исходим прежде всего из устраивающей клиента концепции. А дальше мы просто с вами соорганизуемся в плане проведения самого мероприятия и согласно условиям контракта выполним свою работу в срок. Доставку необходимых материалов, рабочие, дизайнеры - всё это можно активировать уже завтра. Если сегодня мы согласуем так сказать... наш с вами...
        Тут я невольно мнусь и снова нервно кусаю губу. Обсуждать с ним тему моего раздевания мне неловко. К тому же я не могу сказать, что готова к такому.
        К остановке подъезжает автобус с подходящим мне номером маршрута. Три пенсионерки, встают с лавочки, будто по команде выстраиваются друг за другом перед передней дверью и после того, как она открывается, первая входит в кабину, вторая поднимается на ступеньку, а третья едва не подталкивает вторую в спину - боится, наверное, что автобус уедет без неё.
        Я же остаюсь на месте. Не хочу обсуждать с Артуром моё раздевание в присутствии пассажиров. Мне и условно наедине-то некомфортно.
        - Ну да, - отвечает Артур. - Всё верно. Я потому вам и звоню. Чтобы узнать ваше решение.
        Двери автобуса с шумом захлопываются и спустя несколько секунд он, пыхтя и воняя, отъезжает от опустевшей остановки. Меня ждут в офисе. Точнее, ждут забытую мною дома флешку. А следующий автобус придёт теперь только минут через десять.
        Мысленно собираюсь с ответом. Дальше тянуть уже не получится. Теперь уже либо-либо.
        - Оксана? - раздаётся голос Артура в трубке. - Вы здесь?
        - Да, - поспешно отвечаю я. - Да, здесь. Я... Просто я не знаю, что вам ответить. Мне очень интересен ваш проект... В смысле, эта выставка. Но...
        Молчит, ждёт.
        - Но, понимаете, какая штука, Артур... Я ведь... не... я вообще не модель, поймите... И у меня нет... такого опыта...
        - Вас никогда не фотографировали обнажённой? - удивлённо спрашивает он.
        Если основываться на его тоне, можно подумать, что я отстала от жизни! Что за бред вообще? Может он и привык к тому, что знакомые ему девушки все только и делают, что фоткаются голыми, но я вообще-то не из этой среды и к тому же...
        - Да... - тихо отвечаю я.
        - Тогда позвольте я сделаю это сам.
        У меня словно кровь отливает от щёк и ноги разом слабеют, едва не подкашиваются.
        - Что, извините? - тихо переспрашиваю я.
        - Я хочу быть первым, кто запечатлеет вашу красоту.
        - Вы мне льстите, Артур. Я вовсе не...
        - Вы очень красивая девушка, Оксана. Я действительно так считаю. И я обещаю вам, что постараюсь сделать хорошие снимки. Постараюсь передать ими вашу красоту. Вы сможете увидеть себя моими глазами. Согласитесь, это интересно. Согласны?
        Наверное, на меня слишком много навалилось за этот день, но у меня действительно настолько слабеют ноги, что я иду к скамейке на автобусной остановке и с удовольствием усаживаюсь на неё.
        - Артур, поймите правильно - я не ломаюсь. Просто это не входит в...
        - Да, понимаю я. Ну, правда. Вы сейчас где находитесь? На работе?
        - Не совсем. Еду в офис.
        - Вы на машине?
        - Нет, я общественным транспортом добираюсь. Моя машина в ремонте.
        - Понятно. Я в центре. Хотите, я вас подвезу? Если это недалеко, я буду скоро.
        - Нет, я на окраине Москвы. Не нужно. Благодарю за предложение, мне очень приятно, но не нужно.
        В этот момент смартфон начинает вибрировать, я смотрю на экран и вижу второй входящий звонок. Из офиса. Звонит Афанасьева.
        - Артур, я перезвоню вам, - спешно говорю я и, с радостью пользуясь, возникшим поводом закончить этот щекотливый разговор, заменяю его принятием Никиного звонка.
        - Да, Оль.
        - Оксан, ты где? Ты едешь вообще?
        - Да, я скоро буду.
        - Через сколько? - в её голосе слышится плохо скрытое раздражение. - Мне названивает их промоутер и орёт в трубку, что его люди ждут стикеры, а он им деньги платит. Их ещё распечатать надо.
        - Я еду, Оль, говорю же.
        - Через сколько ты будешь-то? Мне ему что говорить?
        - Минут через сорок-сорок пять точно буду в офисе.
        - Пиздец... Оксан, ну, ты вот нормальный человек?! Ты сказала - к четырём! Сейчас без двадцати четыре! И что мне, по-твоему, говорить заказчику?!
        - Оль, оттого, что мы вот сейчас это обсуждаем всё, я быстрее не приеду. Я жду автобус.
        - С твоей зарплатой давно бы себе машину купила!
        - Оль, ты меня извини, но это вообще не твоё дело.
        - Моё, Оксан, моё! - почти кричит в трубку она. - Я с какой радости должна оправдываться перед заказчиком из-за забытой тобой флешки, а?
        - Я скоро буду, - поднеся трубку ко рту, говорю я и с облегчением сбрасываю её звонок.
        Но покой мне только снится. Потому что не успеваю я убрать смартфон в сумочку - звонит Миша. Едва увидев надпись "Пупс" на экране, я тут же сбрасываю звонок. Но Миша звонит снова. Я снова сбрасываю. Новый вызов. Я залезаю в меню, чтобы его заблокировать, но в этот момент мне приходит от него сообщение в Вотсап: "возьми трубу. это срочно".
        Новый вызов.
        Вздохнув, я нехотя принимаю его.
        - Да, Миш... - говорю я. - Чего ты названиваешь?
        - Прости меня, - умирающим голосом произносит он.
        Я морщусь, едва заслышав эти наигранные интонации.
        - Прощаю, - говорю я и сбрасываю вызов. А затем вношу Мишкин номер в список заблокированных. Всё, Пупсик, хватит. Иди в жопу.
        Сама не понимаю, почему снова начинаю плакать. Но когда подъезжает новый автобус, я уже всячески стараюсь успокоиться. Шмыгнув носом, вытираю слёзы и иду к раскрывшейся двери.
        Всю последующую дорогу я пытаюсь осмыслить предложение Артура в новом свете. Он хочет, чтобы я разделась перед ним, и он меня пофоткал для своей выставки, посвящённой открытию его сети кафе-кондитерских. В голове не укладывается. Что за бред? Ну какая из меня модель? Нашёл красавицу, тоже мне! Да и не в этом даже дело! Я его видела-то всего один раз... И то от смущения не знала куда деться... А тут - раздеться! Совсем дурак, что ли? Ну, найди себе модель какую-нибудь и сфоткай. А я всё сделаю, как нужно в плане оформления и организации выставки. Далась я ему голой... Пипец какой-то... Я его знать не знаю, а он мне такие вещи предлагает... При том, что у него девчонок, поди полным-полно... У таких всегда много женщин. Фигли, богатый красавчик, пианист, спортсмен, стильный и сексуальный мужик... Причём тут я вообще? Я просто рабочая офисная лошадка, которая хочет сделать карьеру. И не через постель, а благодаря своему профессионализму. И тут такой шанс... А тут он - раздевайся, говорит, для фотосъёмки, а иначе - фигушки тебе, а не самостоятельный проект. Ну, что за ерундень? Блин... Прихоть какая-то
барская... Иди в стриптиз-клуб и любуйся там на тёток всяких голых. Нет, блин, ему надо помощника кретивного директора раздеть и пофоткать! А ничего, что я вообще не умею позировать? Что у меня даже тело-то не загорелое? Что я стесняюсь? Что у меня парень... был...
        Спустя полчаса, отдав Никифоровой флешку, я под предлогом обеда сбегаю из бизнес-центра и медленно бреду в столовую в здании по соседству. Состояние совершенно не рабочее. Минимум ещё три часа нужно проторчать в офисе, а мне больше всего хочется сбежать от всех и спрятаться под одеялко. Мания уже какая-то просто. В любом случае, это неважно - доработать надо точно. А ещё совершенно необходимо как можно быстрее позвонить Артуру. Иначе позвонят уже мне. Причём возможно первой будет Марина Петровна. И мне вряд ли понравится этот звонок из-за рубежа.
        Поэтому я собираюсь с силами, разворачиваюсь у входа в столовую и иду к беседке в сквере неподалёку. Устраиваюсь поудобнее на её бортике и, достичитав до десяти, набираю телефон Артура.
        Но он сбрасывает звонок. Спустя пару секунд приходит смска "Занят. Перезвоню".
        Я вздыхаю, спрыгиваю с бортика, выхожу из беседки и бреду к столовой. Поесть всё-таки нужно. Хотя максимум, что я сейчас осилю - это овощной салат.
        И я даже успеваю его съесть. А ещё полистать ленту в Фейсбуке, почитать всякую ерунду по кулинарии и дизайну и отвлечься от мрачных мыслей об этом дерьмовом дне, в котором какая-то похотливая блонда заставила меня признать полную несостоятельность в личной жизни.
        Самое странное, что несмотря на то, что я чувствую себя обманутой и преданной, у меня нет никакого желания всё исправить в отношениях с Пупсом. Только забыть. И как можно скорее. А ещё, когда я думаю о Пупсе, мне хочется подумать о ком-нибудь или о чём-нибудь другом. И к удвелению своему я вдруг осознаю, что в какой-то мере даже рада. Потому что есть стойкое чувство, что я освободилась от тяжёлого и совершенно мне ненужного бремени. От недоотношений, которые куда больше выматывали, чем радовали.
        Артур звонит, когда я выхожу из столовой и я, не мешкая, принимаю его вызов.
        - Да, Артур.
        - Простите, был на переговорах.
        - Ничего страшного.
        - Вы мне звонили.
        - Да... Я хотела спросить... может быть мы можем как-то обойтись без...
        - Оксана! - восклицает вдруг он.
        - Да? - рассеянно спрашиваю я.
        - Вот чего вы боитесь?
        - В смысле? - уточняю я.
        - В прямом. Я про ваши фото "ню".
        - Я не боюсь, - пожимаю плечами и принимаюсь растерянно бормотать: - Просто не считаю... ммм... как бы это сказать... целесообразным... всё вот это... ну, в общем... Просто, как бы...
        - Вы до скольки сегодня работаете? - прерывает этот мутный речевой поток Артур.
        - До шести, - машинально отвечаю я.
        - Вы не будете против, если я заберу вас после работы там, где вы скажете?
        - Как это.. "заберёте"? - теряюсь я.
        - Встречу. Поужинаем вместе.
        - Но я не...
        - Что - ваш молодой человек будет против?
        - Мы расстались, - говорю я.
        Я не знаю, зачем я это говорю. Но после того, как это произношу, я чувствую какое-то странное удовлетворение. Будто бы теперь - именно теперь! - я поставила окончательную точку. Даже не так - окончательный крест на отношениях с Мишей. Железобетонно закрыла тему. Пусть забирает свои вещи и валит.
        - Не могу сказать, что я огорчён, - отвечает Артур. - Скорее, мне это на руку.
        Я прям вижу его сексуальную ухмылку.
        - Ну да, - говорю я, - в какой-то мере, это, наверное, так и есть.
        - Так во сколько и где вас забрать? - деловито спрашивает он.
        И я перестаю ломаться. В этом просто нет смысла. Он мне нравится и я чувствую, что нравлюсь ему. Не нападёт же он на меня, в конце-то концов. Нормальный мужик. Успешный предприниматель. Заказчик услуг нашей компании в конце-концов. И потом - это просто деловой ужин. Или нет? Да неважно. Дома одной уж точно будет намного хуже, чем в каком-нибудь приятном ресторанчике в компании сексуального мужчины.
        И я просто называю адрес и сообщаю, что закончу работу в шесть.
        Удивительно, но по возвращении в офис работать мне становится намного легче - будто камень с души сваливается, и я сама не замечаю, как пролетают эти полтора часа.
        Глава 7. "Деловая встреча или свидание?"
        В десять утра и в шесть вечера у входа в наш бизнес-центр всегда царит оживление. В десятиэтажном здании, больше напоминающем круглую башню в средневековом стиле, с острыми сверху окнами на верхних этажах, офисов - полным-полно.
        И когда я спускаюсь вниз, в сверкающий вестибюль в стиле хай-тек с подтянутой суровой охраной в тёмно-серой форме у турникетов и приятными улыбчивыми девушками в белых блузках за стойкой ресепшн, народу там толпится полным-полны.
        И что забавно - в этой толпе я тут же встречаюсь взглядом с Генкой, который тут же расплывается в какой-то странно счастливой улыбке. Он так радуется этой встрече, будто выиграл миллион в лотерею. Вежливо расталкивая людей идущих во встречном потоке , он пробирается к пустому острову и дивана и призывно машет мне рукой.
        Я смотрю на часы на стене: - три минуты седьмого. Я уже опаздываю. Прикладываю руку к груди и мотаю головой: дескать, не могу, Ген, спешу. Он заметно огорчается, киснет и печально вздыхает. А затем его брови взлетают вверх, он снова улыбается и идёт ко мне сквозь новый поток выходящих офисных работников, в котором я, собственно, и движусь к выходу из здания.
        - Слушай, Оксанк, привет, - выпаливает Генка, подбегая ко мне. - У меня тут дело к тебе интересное есть.
        - Ген, привет, - отвечаю я и поправляя сумку, продолжаю: - Извини, пожалуйста, я очень спешу. Если что-то срочное, то я выслушаю, но если можно отложить, то давай завтра, а?
        На Генкином лице появляется характерный и хорошо знакомый мне тик.
        - Слушай, вот ты всегда для меня торопишься, - говорит он. - А я может на свидание хочу тебя позвать.
        - Мне не до свиданий сейчас, Ген, - отвечаю я. - У меня работы полно.
        - Рабочий день закончился вообще-то, - парирует он и идёт со мной рядом к выходу.
        - Это у тебя. А у меня встреча с заказчиком.
        - С тем самым? - ухмыляется он.
        - Да неважно с каким, - говорю я. - Факт в том, что пока занята.
        - А может я хочу тебя голой пофоткать, - чуть тише говорит он. - Может я умею.
        - Чего? - замедляя ход, опешиваю я.
        - Ну, ты ж говорила про...
        - Я тебе про подругу говорила, - строго говорю я. - Вообще-то.
        - Да не суть, - отмахивается он. - В общем, если хочешь, я могу поспособствовать. Хорошие фотки будут. И никто не узнает. Я в этом понимаю, правда.
        Его тик приобретает для меня какой-то похабненький характер и мне становится неприятно. Я реально жалею, что вообще заговорила с ним вчера на эту тему. Тем более, что вокруг люди я реально переживаю, что Генкины речи может кто-нибудь услышать. Этого только ещё не хватало! Что за день?!
        - Слушай, Ген, - говорю я как можно строже. - Ты меня, похоже, неправильно понял. Я интересовалась твоим ответом ислючительно для подруги. Просто хотела узнать у тебя, как отреагировал бы ты. Ты мне ответил, и я уже забыла этот разговор. А ты мне зачем-то сейчас такие предложения делаешь. Некрасиво, Ген.
        - Да ладно тебе! - снова восклицает он. - Чего тут некрасивого-то? Ты фогеть какая сексуальная женщина, на тебя тут половина мужиков всего этого бизнес-центра облизывается, а ты вся в работе всегда и нифига вокруг себя не замечаешь! А я между прочим, может влюблён в тебя по уши, карьеристка!
        - Ген, ну хватит, - морщу нос я и направляюсь к выходу. - Не смешно даже. Ну в самом деле! Говорю же тебе, у меня работы полно! Встреча важная!
        - Окей, окей, - машет руками он. - Позволь хоть до метро подвезу. Или куда тебе там надо?
        Он забегает за мной в пространство между вращающимися дверьми и я чувствую нарастающую панику. Артур ждёт меня на стоянке у входа в бизнес-центр и мне будет очень некомфортно в ситуации, в которой придётся знакомить с ним навязавшегося на мою голову Гену с его то ли симпатиями, то ли недотрахом.
        Я разворачиваюсь к нему и быстро говорю:
        - Всё, Ген, до завтра. Мне бежать пора.
        Затем быстро выхожу в образовавшийся выход и, придерживая рукой сумочку, стремительно сбегаю вниз по ступенькам.
        На улице - приятный солнечный вечер. Золотисто-рыжие лучи солнца, свежий ветерок, запахи сочной листвы из парка, шум машин вдалеке. Вдохнув вечернего воздуха полной грудью, я чуть замедляю спуск, чтобы не упасть.
        Спустившись, поворачиваю за угол. Тут, в тени здания, людей идёт очень мало, потому что почти все уходят в другую сторону, к автостоянке, но мне нужно к автобусной остановке в парке - а маршрут туда пролегает именно здесь.
        Беспокойно оглядываюсь. Генка не отстаёт. Прицепился, как банный лист!
        - Оксан, - зовёт он. - Ну, чего ты такая замороченная-то? Давай подвезу тебя! Чё ты будешь пешком-то идти?
        Он догоняет меня и зачем-то хватает за локоть. Я машинально пытаюсь вырвать руку из его цепких пальцев.
        - Слушай, Ген, прекрати! - резко оборачиваясь к нему, гневно восклицаю я. - Что ты себе позволяешь-то вообще?
        - Да перестань, Оксан, - продолжая крепко удерживать меня, говорит Генка, - я ж всё понимаю...
        - Ген, - офигеваю я. - Ты чего?
        Он хмурится и чуть отпихивает меня к стене здания. Отталкивая назад, приобнимает и пытается поцеловать.
        - Ген, не надо! - испугавшись, восклицаю я, и отталкиваю его. - Ты чего, Ген?
        И тут происходит что-то невообразимое.
        Я замечаю какое-то резкое движение, тут же понимаю, что это стремительно пролетевший кулак, слышу неприятно-хлёсткий звук удара, сразу следом какое-то невнятное ойканье, плечо моё дёргается и я вижу, как Генка неловко шлёпается на задницу на асфальт.
        - Дама сказала: не надо, - слышу я голос нависающего над ним Артура, стоящего ко мне спиной - практически ровно между мной и сидящим на площадке перед стеной Генкой.
        Он ошарашенно потирает челюсть и смотрит на Артура сверху вниз.
        Секунд пять длится молчание. Я вообще не понимаю, как себя вести. Стою рядом и растерянно смотрю на всё это. Затылок, шея и широкая спина в чёрной куртке-пилоте передо мной практически недвижимы.
        - Не надо, так не надо... - бормочет Генка. - Чё ты руки-то распускаешь сразу...
        - Чтобы ты свои не распускал, - слышу я уже неплохо знакомый мне приятный баритон.
        - А если бы я головой ударился? - округляя глаза, спрашивает Генка.
        - Я бы тебе скорую вызвал, - отвечает Артур. - Сам встанешь или помочь подняться?
        - Да иди ты... - говорит Генка. - То же мне... Человек-паук выискался...
        Он встаёт и взглянув на нескольких остановившихся зевак, что не без интереса разглядывая нас, столпились поодаль, бросает мне:
        - Я думал ты нормальная девчонка, Оксан... А ты... Э-эх! - он разочарованно машет рукой и уходит к автостоянке.
        Зеваки расходятся.
        - Вы в порядке? - поворачивается Артур ко мне.
        Он похож на бравого лётчика из голливудских фильмов. Красивый, с аккуратно зачёсанными вверх и вправо мягкими волосами, гладковыбритый, обаятельный, с прищуренным взглядом. Смотрит внимательно своими прекрасными бирюзовыми глазами.
        - Вовсе не обязательно было его бить, - хмуро говорю я. - Вообще-то, это мой старый знакомый.
        - Ну откуда ж я знаю, старый это знакомый, новый или вообще незнакомец? - говорит Артур. Розовые губы расплываются в улыбке, обнажая ряд ровных, светлых зубов. - Факт в том, что он стал до вас домогаться, а вы этого, как я понял - не хотели.
        - А если бы он действительно - головой ушибся?
        - А если бы меня рядом не оказалось?
        - Ну, я бы в крайнем случае, позвала бы кого-нибудь на помощь.
        - Ну вот, считайте, что позвали, - ухмыляется Артур.
        Я хмыкаю, вздыхаю и говорю:
        - И всё же не надо было его бить. Достаточно было просто сказать, чтобы он прекратил.
        - Простите, - хмурясь, Артур вздыхает и чуть опускает взгляд, будто провинившийся школьник. Не знаю почему, но он и сейчас удивительно сексуальный. - Вы правы, я погорячился. Просто он действительно со стороны выглядел маньяк-маньяком. Поэтому вот... - он вздыхает.
        - Ладно, - говорю я и легонько улыбаюсь. - Добрый вечер.
        - Добрый, - отзывается Артур и, подняв на меня свои бирюзовые глаза, улыбается в ответ.
        - Я обещал вам ужин, - говорит он.
        - Обещали, - отзываюсь я.
        - Ресторан в который я хочу вас отвезти - удивительный и очень атмосферный. Таких в Москве... - он делает небольшую паузу. - всего один. Я там был всего единожды - со своими бизнес-партнёрами. И когда я приглашал вас поужинать вместе, я имел в виду именно его.
        - Заинтриговали, - искренне говорю я. - А это далеко?
        - Нет, не очень, - отвечает Артур. - Отсюда минут двадцать ехать.
        Он галантно подставляет мне локоть. Секунду я раздумываю на уместностью этого, но потом разрешаю себе взять его за руку. Мы идём к стоянке и я верчу головой в поисках ушедшего Генки и его мотоцикла. Меня немножко потряхивает после произошедшего инцидента: ужасно неловко перед Генкой за то, что произошло, но одновременно с тем я очень на него сердита. Он действительно меня напугал. Не замечала за ним раньше столь наглого поведения. Взгляд его и вправду был какой-то маньячный. Неужели я своим вопросом про "ню" спровоцировала его на такое? В любом случае мой вопрос - совершенно не повод для подобного поведения.
        Генки нигде нет, он должно быть, уже уехал. Мы проходим мимо ряда автомобилей и Артур подводит меня к синему Роллс-Ройсу - удивительно красивой и мощной машине.
        Он достаёт брелок, снимает блок с замков и открывает передо мной переднюю дверь.
        Я благодарно киваю и, ставя сумочку на колени, усаживаюсь на комфортное кресло. В салоне отчего-то сильно пахнет свежесваренным кофе.
        С изумлением я замечаю, как после нажатия Артуром кнопки на приборной панели, в сторону отъезжает обитая кожей бежевая дверка - и в салон выдвигается блестящая, будто хромированная, кофемашина. Она немножко гудит и вскоре из краника льётся в подставленную Артуром белую фарфоровую чашку ароматный, пенистый сверху кофе.
        - Пожалуйста, сударыня, - протягивает он её мне и я благодарно кивнув, принимаю чашку из его рук. - Сладкий, как вы любите.
        Наши пальцы легонько соприкасаются - это эмоционально обжигает меня. Намного сильнее, чем разогретая фарфоровая поверхность чашки. Я едва не роняю её.
        Я стараюсь не смотреть на Артура, потому что сексуальность, которая от него исходит, заставляет мои щёки пылать от волнения. Он очень красивый, очень мужественный, немножко хмурый, что ему очень идёт, очень обаятельный и очень обходительный со мной. Он естественно галантный. Настоящий дженльмен.
        Я делаю глоток - кофе вкусный и насыщенный. Такой, как я люблю.
        - А как насчёт тирамису? - спрашивает Артур.
        Смотрю на него и вижу проницательный взгляд каких-то нереально красивых, бирюзово-лазурных, ясных глаз, отороченных утончённой каймой чёрных ресниц.
        И этот взгляд и бархатный голос заводят меня и я чувствую, как подступает возбуждение - соски напрягаются, между ног ощущается пульсация и будто бы немножко тянет - приятно так, тепло. Я знаю, что хочу мужчину, сидящего рядом и знаю, что он хочет меня. Мы взаимно желанны. Это понимание очень приятно.
        - Вы о вашем проекте? - смущаясь, хрипло уточняю я.
        - Нет, я о вкусном пирожном... - говорит он и очаровательно улыбается.
        Ему бы в рекламе парфюма сниматься. Хотя бы того, которым от него легонечко веет - тёплый, немного терпкий, немного сладкий, безумно приятный и очень сексуальный аромат...
        Я глубоко дышу, чашка на блюдце подрагивают в моих руках и из-за этого слышится лёгкое дребезжание. Это очень смущает меня. Я думаю о том, что Артур понимает, что я возбуждена и волнуюсь.
        - А куда можно поставить? - тихонько спрашиваю я. - Пускай немножечко остынет.
        Мой визави нажимает другую кнопку и из приборной панели выезжает маленький столик. Артур берёт у меня из рук чашку с блюдцем и с очаровательной улыбкой ставит её на него. Затем берёт меня за руку, отчего моё возбуждение становится ещё сильнее. Легонько поглаживая мои пальцы, он спрашивает:
        - Так как насчёт десерта?
        Немного кружится голова. Артур подносит к губам мои пальцы и целует их - я чувствую нежные, тёплые губы, приятно касающиеся кожи. Думать о десерте сложно... Артур придвигается чуть ближе ко мне, касается ладонью моего затылка, трепетно, осторожно тодвигает пальцами мои волосы и горячо, сладко целует меня в шею.
        - Может быть попозже? - едва не застонав от удовольствия, тихо произношу я.
        Мне кажется, что я вся превратилась в удовольствие. В мурашки и глубокое, но сбивчивое дыхание. В пульсирующее тепло между ног. В невероятный кайф от прикосновений потрясающего мужчины, сексуального, умного, чуткого.
        - Хорошо, - улыбаясь одними глазами, отвечает Артур.
        Я тону в его взгляде. До мурашек удовольствия, до приятной слабости тёплыми волнами по всему телу, до желания отдаться прямо здесь и прямо сейчас. Смущаясь, перевожу взгляд на яркие, немного полные губы Артура, млею и мечтаю о его поцелуе. Он будто бы чувствует это. Приобняв меня, приближает лицо к моему. Я тянусь навстречу. Наши губы соприкасаются и я закрываю глаза. Балдею от удивительно приятных ощущений... Это не поцелуй, это какое-то волшебство... Я чувствую его трепещущий, тёплый язык и понимаю, что теку.... И наслаждаюсь своим возуждением...
        В этот момент слышится стук. Неприятный, громкий, настойчивый. Я открываю глаза, но не понимаю откуда он раздаётся. Стук всё громче и громче. Артур оглядывается, и я через его плечо вижу, что у машины со стороны водительского сиденья стоит мужчина и стучит в стекло.
        И тут я с ужасом понимаю, что это Пупс...
        - Миша? - глядя на стучащего костяшками пальцев по стеклу мужчину, ошарашенно произношу я. Я именно что просто произношу это, будто бы для себя, потому что совершенно растеряна. Вот уж кого я не ожидала здесь увидеть, так это Пупса...
        Артур поворачивается ко мне.
        - Вы его знаете? - прищуриваясь, спрашивает он.
        Я нервно облизываю губы и тихо говорю:
        - Это мой парень... - и тут же добавляю: - Бывший...
        - Так, понятно... - хмуро произносит Артур и его тон не предвещает ничего хорошего.
        Он нажимает на кнопку. Бесшумно опускается стекло.
        - Слышишь ты, придурок, - доносится пьяный голос Миши, - Выходи из машины, я тебе сейчас морду буду бить...
        В ужасе я осознаю, что, во-первых, Пупс напился, а, во-вторых, в свете его недавних слов, когда он требовал от меня номер телефона Артура, он, действительно может полезть сейчас в драку. И это ужасно прежде всего потому, что Артур, который минут двадцать в мгновение приструнил распоясавшегося байкера Генку, пьяного Пупса просто уроет.
        И вот я вижу, как Артур сердито поводит плечом и хватается за дверную ручку. Он настроен явно очень решительно и у меня ёкает сердце за Пупса. А ещё я чувствую себя виноватой.
        Я взволнованно касаюсь плеча Артура:
        - Пожалуйста, не бейте его! - тихо прошу я. - Он хороший парень, просто ревнует! Он ничего вам не сделает! Правда!
        - Ну как? - обернувшись ко мне, усмехается Артур. - Вообще-то он прямо сейчас мне угрожает. Так что извините, я не могу не отреагировать.
        Он открывает дверь и выходит из машины. Пупс отходит немного в сторону. Сжимает кулаки.
        Я резко поворачиваюсь к своей двери, тоже хочу выйти, но с моей стороны дверь почему-то закрыта. Я паникую, во все глаза смотрю через автомобильное стекло на то, как Артур подходит к Пупсу, как он загораживает Пупса от меня своей широкой спиной. И я, не медля, перелезаю через Артурово сиденье, открываю дверь и выскакиваю из машины.
        - А давайте танцевать вместе? - предлагает Пупс, поворачиваясь ко мне. - Втроём! Под твою любимую, а, Оксь?
        Он поднимает руку с зажатым смартфоном и изумляюсь, понимая, что этот смартфон - мой. Мелодия пиликает знакомыми переливами, Пупс пританцовывает, а Артур, поворачивается ко мне и я вижу улыбку на его лице:
        - Потанцуем? - предлагает мне он, протягивая свою сильную, мужественную руку с длинными пальцами пианиста...
        Мелодия трезвонит и трезвонит, трезвонит и трезвонит.... Я беру смартфон в руки и щуря глаза в сумраке тёмной переговорной, пытаюсь понять, что вообще происходит. Раздражающая бодренькая мелодия резко обрывается. Я осоловело смотрю на экран и понимаю, что у меня четыре пропущенных вызова от Артура, последний из них был только что, а на часах пятнадцать минут восьмого, я в ужасе вскакиваю с дивана! Как?! Как я умудрилась проспать нашу встречу?! Твою ж мать, я должна была в шесть десять встретиться с Артуром у бизнес-центра!
        Какой кошмар.... Я проспала... Заснула на диванчике в переговорке.... Вот ведь дура... Какой кошмар... Что же мне делать-то теперь?
        Чувствую себя помятой, заспанной и плохо соображающей. В панике выбегаю из переговорки в пустой офис. Свет горит только в проходе. Все давно ушли.
        Глава 8. "Растерянность"
        Офис закрывается на магнитную дверь. Код от неё знают только сотрудники. Чувствую себя заспанной, всклокоченной, помятой, некрасивой. Ненавижу спать в одежде! Надо же было вырубиться! И главное ведь не разбудил никто! Э-эх...
        Оба лифта на первом этаже. Почему-то оба стоят. Нажимаю на квадратную кнопку снова и снова, хотя она уже загорелась красным. Вот, наконец-то, поехал один! Сейчас поднимется! Спущусь вниз и оттуда уже позвоню, чтобы по голосу не почувствовалось, что я дрыхла всё то время, что он мне названивал. Проспала встречу с ним, охренеть! Проспала!
        Приезжает пустой лифт и я судорожну тычу уже в кнопку первого этажа. Из зеркала на меня смотрит взлохмаченная барышня с отлёжанной розоватой щекой, на которой ещё виднеются следы от рельефной диванной обивки. Представляю, как завтра будут сплетничать в офисе на тему моего спанья в переговорке! Конечно, есть вероятность, что об этом никто не узнал, и вероятность эта была немаленькой, учитывая, что меня никто не разбудил, но всё-таки мало ли... Может даже поржать и сфоткать меня успели...
        Лифт спускается с обычной скоростью, но мне кажется, что он едет очень уж медленно, как-то СЛИШКОМ. Нервозно топчусь на месте, поправляю причёску, если её таковой можно назвать, привожу более-менее в порядок помятую одежду. Надо придумать, что сказать Артуру в ответ на его вопрос, почему в десять минут седьмого меня не было на месте и я при этом ему не отзвонилась. Но мне ничего толкового, хоть немного убедительного, совершенно в голову не приходит. Тем более, после этого дурацкого сна, в котором я чуть было Артуру не отдалась...
        Лифт, пища, останавливается на первом этаже и вскоре выпускает меня в фойе с охраной. Кивнув ей, быстро достаю телефон из сумочки, чтобы набрать Артура и тут смартфон начинает истошно трезвонить и я от волнения и неожиданности чуть не роняю его на пол.
        Звонит моя начальница. Сердце ухает одновременно с падающей в пятки душой.
        - Д-да, Марина Петровна, алло... - приняв вызов, лепечу в трубку я.
        - Николаева, а в чём дело? - сразу переходит она к сути проблемы.
        - А... вы про что?
        - Значит так, Николаева, я вернусь - поговорим о твоём увольнении. Но до тех пор...
        - Да что я сделала-то?! - вырывается у меня.
        Я даже останавливаюсь, едва миновав турникеты у пункта заспанной охраны.
        - Скорее - чего не сделала. Хотя то, что ты в рабочее время и в моё отсутствие спишь в переговорной - это да, вопрос твоих поступков. Скажу мягко, Николаева, я в тебе неприятно разочарована. Не ожидала, если уж совсем начистоту. Забыла флешку дома, перспективный проект "Тирамису" висит, вот-вот грозя перейти к конкурентам, заказчик, с которым ты назначила встречу - не может до тебя дозвониться уже более часа, а когда я звоню твоим коллегам, чтобы понять, что за бардак вообще происходит во время моего отъезда, мне присылают фотографию спящей калачиком тебя в переговорной на диванчике. Очень милая картина. Я прям прослезилась от умиления.
        Значит, всё-таки кто-то сфоткал... Вот ведь сучки...
        - Марина Петровна... - умоляющим тоном начинаю я, но она не даёт мне сказать:
        - Нет, Николаева, я тебя достаточно слушала. Ты, похоже, решила, что раз я уехала, ты можешь вообще плевать на клиентов. Назначать им встречи и не приезжать. Это не косяк, Николаева. Это провал. Потому что заказчик отказался от работы с нами. И не согласился на вариант с Никифоровой, хотя я с ней обсуждала это и она в принципе готова приступить, хоть завтра.
        - Марина Петровна, я...
        - И я уверена, Николаева, что если заказчик настаивал бы в общении с ней на её фото "ню" для выставки, на котором, тем не менее, не будет видно лица, она бы не стала строить из себя манерную девственницу! А если бы и отказалась - сделала бы это сразу! Чётко и без мямленья! И передала бы работу над организацией выставки другому компетентному сотруднику нашей компании! Из-за тебя же мы просто потеряли клиента! Точнее из твоей халтурной работы! Мне ещё, как приеду, краснеть из-за тебя перед генеральным! Ладно, Никифорова, всё, счастливо тебе. Дорабатывай эти дни, приеду обсудим твоё увольнение.
        - Да почему же сразу увольнение-то?!
        - Да потому что кучу денег мы потеряли и репутацию свою порядком подпортим, если заказчик решит оставить отзыв где-нибудь в публичном месте. Артур тебе не дружок со двора - это влиятельный бизнесмен, к мнению которого обязательно прислушаются. Я тебе вариант со Светой Никифоровой предлагала. Ты сама всё сделала для своего увольнения. Всё, Николаева, пока.
        Марина Петровна отключается, а я, несчастная и совершенно растерянная, на ослабевших ногах медленно бреду к выходу из бизнес-центра.
        На автомобильной стоянке всего две машины - потрёпанный и запылившийся серый "Опель", круглосуточно занимающий тут место уже недели две, если не больше, и красненькая "Киа Рио". Это явно не тот транспорт, на котором катается Артур. Судя по всему, он уехал.
        Вздыхаю и иду к автобусной остановке, раздумывая, имеет ли вообще смысл ему перезванивать. Раз Марина Петровна сказала, что он отказался от работы с нашим агенством, значит - так оно и есть. И смысл теперь ему перезванивать? Разве что оправдаться немножко в его глазах? Так неприятно, что я для него осталась какой-то закомплексованной и безалаберной дурой...
        Мне так морально плохо, что поехать домой я просто не решаюсь. Стою себе на остановке, дрожу от холода и нервного напряжения. На самом деле, вечер довольно тёплый, но меня спросонья знобит.
        А дома вещи Пупса... И вообще... Тоска зелёная от мысли, что вот так в течении одного дня, я по сути лишилась и парня и работы... Гнетущее такое чувство, что я вот будто строила-строила башню высокую из кубиков, украшала её всячески, а кто-то пришёл - пнул её и она разлетелась с грохотом по комнате, превратившись снова в кубики, бумажки и колпачки...
        Так хочется плакать... Жалко себя очень. Я думала, я куда более независимая и самодостаточная, думала у меня характер - кремень. А оказывается, я вообще - плакса. Стою и носом хлюпаю, сопливая, да перчатки то и дело снимаю, чтобы слёзы вытереть. Хорошо хоть на остановке этой стою одна.
        Темно уже. Шумные машины, слепя фарами, проезжают мимо, невдалеке люди прогуливаются парочками у освещённых разноцветными огнями витрин, да фонари навевают тоску своим блёкло-оранжевым светом.
        Глава 9. "Хорошо, когда есть друзья!"
        Не хочу ехать домой. Понимаю, что не хочу и всё. А планов на вечер у меня нет. Достаю из сумочки телефон, звоню Дашке.
        - Привет! - радуется она. - А я как раз сегодня о тебе вспоминала! Думаю, куда пропала вообще?
        - Привет, Даш... - грустно говорю я.
        И вздыхаю - жалко мне себя очень.
        - Чё случилось, Оксанк? - взволнованно спрашивает Даша.
        - Уволят меня, похоже... И вообще... Мы с Пупсом расстались...
        И тут, насмотря на отчаянные попытки сдержаться, я принимаюсь тихонечко реветь. Всхлипываю в трубку, пока Даша что-то там причитает, утешая меня.
        - ... давай в центре, Оксанк! - шмыгая носом, разбираю я, наконец, её слова. - Через полчасика я смогу уже быть на "Пушкинской"!
        - Давай, - отзываюсь я с тихой радостью, что не останусь в этот тоскливый вечер одна. - Давай, моя хорошая! Ты - настоящая подруга!
        И снова принимаюсь реветь.
        В общем, спустя тридцать пять минут мы уже вовсю обнимаемся в центре зала на "Пушкинской", а ещё чуть позже, усаживаемся за столик кафешки в одном из многочисленных переулков неподалёку от Тверского бульвара.
        - Чего будем есть? - задорно спрашивает Дашка.
        Она - красотка. Светленькая от природы, почти блонда, но при этом яркая, не бесцветная. Тонкие, пшеничного цвета брови над ярко-голубыми глазищами; аккуратный, ровный нос с небольшими ноздрями; полные губы - верхняя чуть больше нижней и в случае с Дашкой - это очень красиво; остренький подбородок; аккуратные маленькие ушки, за одно из которых она то и дело убирает свои распущенные блестящие волосы; длинная шея - Дашка очень эффектная барышня и я то и дело замечаю, как на неё украдкой посматривают мужчины при входе в кафе и теперь - сидящие за столиками неподалёку.
        Мы с Дашкой учились вместе и в универе были неразлей-вода. А потом она вышла замуж, родила Петьку, потом Вику и как-то так само собой получилось, что видеться мы с ней стали редко. Вся в семье и домашних заботах она, вся в работе и отношениях с Пупсом я, и в итоге - мы лишь иногда созванивались потрепаться о том, о сём, да поздравляли друг друга с праздниками.
        - Не знаю, Дашк, - уныло говорю. - Я, наверное, ничего. Я лучше выпью.
        - Да выпьем-то мы обе! - смеётся Даша. - Но закусывать-то надо, пральна?
        - Пральна, - киваю я. - Только аппетита нет.
        - А он в процессе еды появится. Давай-ка мы с тобой по салатику заточим. По "Цезарю с креветочками", а?
        Я улыбаюсь.
        - Ну, давай.
        - Умничка! - одобряет моё согласие Дашка. - А пить будем чё? "Мартишку" или, - Дашка поднимает ладони к лицу, и чуть елозя на диванчике, пританцовывает - очень клёво, кстати, - по "Маргарите" возьмём?
        - Давай по "Маргарите"! - киваю я. - А потом повторим!
        - А потом повторим! - весёлым эхом вторит мне Дашка. - А потом ещё повторим и ещё! А потом, после того, как нас развезёт, Серёга нас по домам развезёт!
        Серёга - это Дашкин муж. Он старше её на двенадцать лет. Солидный мужик, очень серьёзный и ужасно суровый. Начальник охраны в каком-то крутом ЧОПе. Накачанный, крупный, с тяжёлым подбородком и хмурым взглядом из под тёмных бровей. Жену свою просто обожает, спускает ей с рук любые приколы, зная, что она его не подведёт, не предаст и не изменит ему. Он в ней уверен, она в нём, они друг друга любят и друг с друга пылинки сдувают. И так уже четыре года. У меня с Пупсом даже и близко подобного не было. Но где Сергей, а где Мишка? Небо и земля. И всё равно у меня чувство, что сердце моё разбито, а я - никому теперь не буду нужна. И при мысли об этом мне снова становится ужасно тоскливо.
        - Да ладно, не кисни! - подбадривает меня Дашка. - Работа дело наживное, а Пупс твой... Ну, прости меня за откровенность, инфантильный мудак. Вот без обид, Оксан.
        - Да какие обиды... - вздохнув, бормочу я.
        - Ты радуйся, что он слился так! - убеждает меня Дашка. - В твоём сердечке место для другого мужика появится, нормального! Если ты конечно выводы сделала правильные и не станешь снова себе на шею усаживать такого же придурка, как Миша твой. Я вот вообще ни разу не удивлена, что он тебе изменил. В самом начале отношений ваших говорила, Оксан, ну не твоего романа он герой. Капризный маменькин сынок.
        Раньше я бы стала горячо спорить, обиделась бы даже, наверное. Теперь молчу. А что мне сказать?
        За "Маргаритой" следует новая "Маргарита". Потом ещё одна.
        - Ты серьё-о-озно? - распахнув глаза от удивления, и улыбаясь при этом, тянет Дашка. - Раздеться перед ним? Так и сказал?
        - Ну, не совсем так, - смущённо говорю я. - Он предложил именно что сфотографироваться, а кто будет фоткать - не сказал. Может он имел в виду профессионального фотографа.
        - Может вообще девушку! - весело предполагает Дашка.
        - Разве это меняет суть? - удивляюсь я. - Всё равно ведь он увидит меня голой?
        - Ты смотри, какая проблема! - дразнит меня Дашка. - Прям вообще! Куда деваться! Голой он тебя увидит! Да ты, поди, мысленно отдалась ему там уже несколько раз, пока он к твоему столику шёл после фортепианной игры!
        Я смеюсь.
        - Чё, не так, что ли? - ржёт Дашка. - Давай ещё по одной!
        Я хмурюсь.
        - Даш, слушай, я не это... Я уже пьяненькая чуток.
        - То есть, ты всё?
        Домой мне точно не хочется.
        - Ладно, - соглашаюсь я, - давай ещё по одной и всё. Кстати, надо десертик какой-нибудь заказать.
        - А это мысль! - радостно кивает Дашка и, пока я изучаю меню, подзывает официанта:
        - Мне штрудель, а вот этой девушке - тирамису!
        Я округляю глаза:
        - Даша!
        Тут мы обе смеёмся, а официант, худенький, курносый парень с хмурым взглядом, думает, наверное, что мы две дуры. По крайней мере он старательно сохраняет серьёзный вид, глядя поверх меня.
        - Я правильно понял, вам - тирамису? - уточняет у меня он.
        Я киваю:
        - Да, всё верно.
        - И "Маргариту" повторите нам обеим, будьте добры, - говорит Даша.
        - И две "Маргариты", - эхом отзывается официант.
        Когда он уходит, мы обсуждаем уже не актуальное предложение Артура, риск моего увольнения и Даша рекомендует мне расслабиться и не пороть горячку.
        - Ты ценная сотрудница, - наклонившись ко мне через стол и держа меня за руку, говорит она. - Такими не разбрасываются. Вот попомни моё слово.
        У неё немного заплетается язык, а взгляд глуповато-влюблённый, но я, будучи уже поддатой, воспринимаю это, как само собой разумеющееся приложение к настоящей дружбе.
        - Ты, знаешь чё, Оксанк? - задумчиво произносит Дашка. - Ты ему позвони. И скажи - так мол и так, а кто будет фоткать-то? Если будет фоткать тот, кто в этом понимает, то я согласна!
        - Дашулечка, - немного рассеяно отвечаю я. - Это уже не актуально. Он уже послал нас нафик. Сказал - не хочу с вами... ик... работать... Потому что вы не раздеваетесь...
        - А ты - разденься! - уверенно восклицает Дашка, чуть расфокусированно глядя мне в глаза, и насточиво повторяет. - А ты разденься!
        - А... зачем? - не понимаю я.
        - Для того, чтобы он понял, что ты хочешь работать над его прое... проектом. Ты же профи, ты умничка моя... Он просто не знает этого, Оксанк... Он этого вообще не знает, Оксанк...
        Ярко вспыхивает экран Дашкиного смартфона, лежащего на столе. Затем в фоновую джазовую ресторанную мелодию с нарастающей громкостью врывается ритмичная гитарная музыка, которая с первых же нот распознаётся мной, как "It's my life" Бон Джови.
        - Да, котик, - прислонив трубку к уху, пьяно и нежно отзывается Дашка. - Мы в ресторане, да.
        В мой пьяный мозг приходит странная мысль, что у всех окружающих входящие звонки - какие-то музыкальные хиты, а у меня - стандартная базовая мелодия фирмы-производителя.
        - Ждём, - кивнув, говорит Дашка, а затем подмигивает мне,
        Договорив, она кладёт смартфон на столик и важно сообщает:
        - Серёжа минут через... через полчасика подъедет за нами. Он уже в дороге.
        Официант приносит напитки и десерты и чинно составляет их на столик.
        - Будьте добры, - пьяно улыбнувшись, говорит Дашка. - Посчитайте нам сразу, пожалуйста. В смысле - принесите счёт.
        - Да, конечно, - отзывается официант и уходит.
        С Сергеем мы едва не сталкиваемся лбами, когда пьяно-стремительно я выхожу из туалета - вся такая решительная, независимая, одинокая и гордая. Туалет расположен здесь в коридорчике неподалёку от входа, а Сергей с телефоном в руке только что вошёл.
        - Привет, Оксан, - приглядываясь к моему состоянию и, судя по прищуру явно немножко его осуждая, говорит он.
        - Драстуй, дорогой, - пьяно киваю я. - Тебе дико повезло с женой. Ты знаешь об этом?
        - Знаю, - говорит он. - Пойдём, покажешь, где ваш столик.
        - Падём, - со вздохом киваю я и, стараясь не задевать столы в проходе, вся такая красивая устремляюсь к лестнице на второй этаж. Мы с Дашкой там с краешку и устроились. Сергей следует за мной.
        На лестнице я немножко поскальзываюсь и едва не падаю с риском прогрохотать вниз по ступенькам - но, во-вторых, меня ловит за локоть Сергей, а, во-первых, я и сама не пальцем деланная и с изящной ловкостью и лёгким шлепком ладони по отполированному дереву, хватаюсь за лестничные перила.
        - Блгдарю, - бурмочу я Сергею, глядя перед собой и продолжая прерванное на секунду движение.
        Перед глазами всё немного плывёт, хотя чёткость изображения вроде вполне достойная. И я как бы понимаю, что вдрызг напилась, но одновременно с тем почему-то верю, что способна убедить окружающих и прежде всего Сергея в том, что кристалльно трезва. Нужно просто быть собранной и как бы немножко сосредоточенной на том, чтобы вести себя так, будто я трезвая. Стоять ровно, не качаться, хорошо артикулировать и стараться фокусировать нормально взгляд на собеседнике во время разговора. Последнее даётся сложнее всего.
        Мы подходим к столику и Даша, завидев нас, устремляется навстречу мужу и обвивает его шею тонкими голыми руками с прекрасным маникюром. Сергей трогательно нежно обхватывает жену за талию и спрашивает, расплатились ли мы и можем ли идти?
        - Да, пополам, - отвечает Даша. - Сейчас, погоди, мне ещё курточку надо надеть.
        Её качает, это видно, но она старается выглядеть трезвой - и у неё, судя по всему, получается лучше меня.
        Курточку она надевает, как порядочная замужняя дама - поворачиваясь к мужу спиной и давая ему возможность накинуть её на плечи. После чего целует мужа в щёку, машет рукой официанту и говорит мне:
        - Ну что, Оксаночка, пойдём?
        - Пойдём, - немного грустно киваю я.
        Честно говоря, желания ехать домой у меня так и не появилось, потому что кроме как спать я там не хочу сейчас вообще ничего, но сна у меня - ни в одном глазу. И настроение скорее боевое, чем спокойно-удовлетворённое. Возникает мысль позвонить Марине Петровне и сказать, что она не имеет права увольнять меня за то, что моральная, высоконравственная и вообще - интелигентная молодая женщина! А ещё позвонить Артуру и послать его нахер. Чтобы он понял, что был не прав, извинился и отменил своё решение перестать с нами работать. А ещё хочется позвонить Пупсу, сказать ему, что он козёл, немного поплакать и бросить трубку. И заблокировать его номер, чтобы он не мог перезвонить. Вспоминаю, что его номер у меня и так заблокирован уже, когда сажусь на заднее сиденье "Форда" Сергея - он, как настоящий джентльмен, открывает передо мной дверь.
        - Блгдарю, - отзываюсь я и усаживаясь в машину, стукаюсь головой о крышу. - Ой, блин...
        - Ты в порядке? - тут же обеспокоенно реагирует Сергей, наклоняясь ко мне.
        - Да, вроде бы, - морщась, бормочу я и тру пальцами ушибленное место. - Всё нормально, Серёж.
        Он кивает и аккуратно захлопывает за мной дверь. А мне так обидно из-за всего, что со мной происходит в последние сутки, что я поворачиваюсь к окну и тихо, беззвучно плачу, то и дело пытаясь безрезультатно проглотить неприятный комок в горле. Слёзы катятся по щекам и я украдкой, чтобы ни Даша, ни Сергей не увидели, смахиваю их пальцами.
        Мой дом находится совсем в другой стороне, нежели дом Сергея и Даши, и мне неловко из-за того, что Сергей вынужден сделать большой крюк, чтобы отвезти меня домой. Я предлагаю высадить меня у метро после того, как я вызову такси, но оба они горячо отвергают эту идею.
        - Щаз, ага, - говорит Дашка. - Я должна быть уверена в том, что с тобой ничего не случилось и ты дома!
        - Оксан, так точно будет спокойнее всем, - глядя на меня через зеркало заднего вида, говорит Сергей. - Согласна?
        - Наверное, - шмыгнув носом, тихо отвечаю я. - Спасибо вам, ребят. Вы - настоящие друзья.
        Дашка оборачивается ко мне, улыбается, берёт меня за руку и тихонько сжимает мою ладонь. Я отвечаю ей тем же.
        Минут через сорок я прощаюсь с ними в машине, но Сергей выходит проводить меня к подъезду, потому что около скамейки стоят два каких-то подозрительных типа. Открыв передо мной дверь, говорит:
        - Доброй ночи, Оксан.
        - Доброй, - грустно отвечаю я. - Спасибо.
        Он кивает, разворачивается и уходит.
        Глава 10. "Отчаяние"
        Дома я, пройдя в обуви в спальню, с грустью оглядываю разбросанные вещи. Одни-единственные сутки и как круто изменилась жизнь! Понимаю, что трезвею, а время уже позднее - двенадцатый час. Алкоголь уже не продают даже в круглосуточном супермаркете.
        Тут я вспоминаю, что в шкафу должна быть бутылка "Вермута" - мы её открыли как-то с Пупсом во время просмотра фильма, но выпили тогда только по одному коктейлю. Так что она, должно быть, в шкафчике. Если конечно Миша её не опустошил.
        Прохожу на кухню и да, в шкафу нахожу почти полную поллитровую бутылку. Ну, огонь! Даже немножко настроение улучшается. Самую малость.
        Разуваясь, размышляю на тему своей радости по поводу найденного дома алкоголя. Так и спиться недолго, хотя вообще-то я пьянство очень редко практикую. Но сейчас на душе у меня так дерьмово, что я вообще ничего не хочу, кроме как перестать ощущать себя настолько несчастной.
        И поэтому я быстро принимаю душ, отчего трезвею ещё больше, забираюсь в одной футболке в постель, включаю на смарт-телевизоре Ютуб и принимаюсь смотреть всякие видосы на тему "Как пережить измену парня" и тому подобным. Тихонько реву, тихонько напиваюсь, тихонько соглашаюсь с девчонками-ораторами, среди которых немалая часть - психологи. В общем сижу в тёмной комнате на постели с одеялом на плечах и осмысливаю свой новый статус. Я теперь одинокая и без пяти минут безработная. А ещё, походу, снова пьяная. Весело мне завтра с утра будет, мда. Да хрен с ним. Зато мне сейчас так полегче. Вот такая я глупая и недальновидная и вообще. Я ж не разделась перед этим принцем из Новиковского пассажа, так теперь меня и увольнять можно, да?! Ну, окей, Марина Петровна, хорошо, чё уж там. Я ведь уволена уже почти, да? Ну так я могу завтра на работу не идти тогда, разве нет? А что такое? Что это вы, Марина Петровна, так переполошились? У вас там полно и других сотрудников, которые могут делать то же самое, что и я, разве нет? Вон, Никифорова ваша, например! Она не спит в переговорках, она умничка, она молодец. Она
бы и разделась в два счёта, чего ей, сложно, что ли? Губки бы ещё бантиком сделала в объектив фотика глядя. Чмяк-чмяк, я уточка. Бери меня, богатый и красивишный бизнесмен Артурушка и прям делай королевой вечера! Это очень поспособствует продаже пироженок! Только вот он что-то не согласился на такой вариант, разве нет, Марина Петровна? Даже несмотря на огромные Светкины сиськи. А я уверена, что пока я спала вы ему её кандидатурку порекомендовали! Как более сговорчивой сотрудницы нашего - уже не нашего, а вашего - коммуникационного агентства! Может даже стриптизик на фотокамеру обсудили!
        Ложусь на спину и осознаю, что да - набралась порядочно - меня начинает немного мутить из-за того, что кружится голова. "Вертолёт". Открываю глаза и понимаю, что изображение передо мной всё время поднимается вверх, потом как-то снова оказывается где-то по центру, а потом снова вроде как плывёт вверх.
        В голове такой бардак... Потрясывающиеся туда-сюда сиськи любовницы Пупса сменяют воспоминания о придурочном сне с кофемашиной в приборной панели и Мишкиным стуком в автомобильное окошко, паника в лифте Артуровой игрой на фортепиано, и в итоге хаотичный поток мыслей полностью сосредотачивается на Артуровых пальцах, губах и бирюзе его глаз.
        Чтобы я ему сейчас сказала, будь он рядом? Плеснула бы мартини ему в лицо с видом оскорблённой невинности за то, что я из-за него может работу уже потеряла? Хотя что это я... Чё он мне сделал-то? Сама же проспала... Понятное дело он стал звонить Марине Петровне. А кому ещё? Бли-и-ин... А может он и Константину Григорьевичу позвонил?! Тогда меня уволят вообще стопроцентно, это уже всё тогда конечно... Гендир церемониться не станет... Ему что я, что Никифорова - один фиг. Главное, чтобы работа была сделана качественно и вовремя. В принципе Марина Петровна такая же, но она хотя бы как-то человечнее, что ли, к сотрудникам подходит... Ладно, чего уж теперь. Пойду, конечно, завтра на работу. Встану по будильнику, соберусь и поеду. Выяснить бы, кто меня сфоткал и фотку отправил начальнице... Уж не Никифорова ли? Впрочем, какая теперь разница...
        Грустно смотрю на остатки мартини и решаю их допить. Не тошнит сейчас - и ладно. Зато вкусно. А если и стошнит - то и пофиг. Вообще на всё пофиг. Я девушка теперь одинокая и могу позволить себе нажраться.
        Тем более, что мне это в принципе несвойственно. Потому что я - хорошая девочка.
        Потому меня все и отымели, что я - хорошая девочка. Всем со мной удобненько было. Марина Петровна поручала работу, я её делала и всё принималось, как должное - с минимумом похвал. Хотя я делала её - судя по отзывам клиентов - лучше всех, потому она меня замом своим и назначила. Меня, а не Никифорову! И Пупсик на шею мне сел и ножки свесил, а как я стала из-за работы редко дома появляться, сразу себе подружку нашёл для секса. Не растерялся, мальчик. И Артур этот туда же - как только не устроила - сразу послал лесом. Потребительское отношение ко мне со всех сторон. Только Дашка с Серёгой не такие.
        Угораздило же меня заснуть в переговорной!!!
        А с другой стороны... Ну, что бы я ему сказала, Артуру этому? Что я не считаю себя красавицей и не модель ни разу, позировать не умею и тому подобное? Да ему плевать, наверняка. Ему ж просто прихоть свою принцову удовлетворить захотелось - пускай не стриптизёрша в кабаке раздевается перед ним, а зам креативного директора! Он же статусный чувак! И желания у него соответствующие! А я не обязана! Не обязана...
        Встаю с кровати и, чуть покачиваясь иду в спальню к зеркалу. Оно там большое, в полный рост. Включаю бра и смотрю на себя пьяную, босую, в длинной белой футболке, с распущенными немного волнистыми волосами и тёмными пятнами от потёкшей туши под глазами.
        Стою так минуты две, наверное. Тупо смотрю на себя несчастную в зеркало и диву даюсь - ну нафига я ему сдалась голая? Да он может в какой-нибудь элитный стриптиз-клуб приехать и там для него все стриптизёрши разденутся, красивее и поухоженнее меня. Но нет. Ему понадобилась я. И чтобы фото было. В главном зале. Прихоть пресытившегося самца, который считает, что раз он платит деньги, значит компании должны удовлетворять все его самодурские пожелания. Обломался и свалил сразу. И отсюда вопрос: а чего ты больше хотел, дружок - на голую помощницу креативного директора посмотреть или выставку себе организовать под открытие сети кофеен-кондитерских?
        "Тирамису"... "Для влюблёных"...
        Поддавшись какому-то неясному порыву, стягиваю с себя футболку, комкаю и бросаю в сторону. Мгновение она летит комком, затем раскрывается и падает на раскиданные по полу книжки, декоративные свечи и какое-то мелкое барахло из ящиков шкафа - всякие резиночки для волос и прочее подобное...
        Снова поворачиваюсь к зеркалу. Оттуда на меня хмуро смотрит угрюмая молодая женщина с небольшими сиськами, аккуратной талией и длинными ногами. Стройная, но вполне себе обычная.
        Баба, как баба. Пьяная только. Ну какая из меня модель?! Я даже позы соблазнительные принимать не умею без ржача...
        Но сейчас мне не смешно. Злобно смотрю на себя в зеркало и думаю о том, что с этими тёмными кругами под глазами и таким вот взглядом исподлобья и поджатыми губами, похожа на какую-то мегеру... И в мою пьяную голову приходит шальная мысль, которая мгновенно становится руководством к действию.
        Я стремительно шлёпаю обратно в гостиную, беру в руки почти севший уже смартфон - зарядка 8% - смахиваю пальцем в сторону Дашкино пожелание спокойной ночи смской в Вотсапе и возвращаюсь к зеркалу, на ходу включая фотокамеру.
        Встаю перед зеркалом в полный рост и фоткаю отражение.
        Придирчиво пялюсь на то, что получилось. Получился ужас. Голая пьяная женщина с хмурой физиономией.
        Ну что ж, ты же этого хотел, да, Артурчик? А хотя не-ет, погоди-и-ка... Мы же лицо можем не пока-азывать... Ну что ж, хорошо...
        Иду на кухню, достаю из под раковины крафтовый бумажный пакет из сетевого гипермаркета, рисую на нём чёрным маркером примитивную злобную рожу с клыками, возвращаюсь к зеркалу, надеваю пакет на голову, показываю левой рукой "фак",а правой - делаю ещё пару снимков. Снимаю пакет, , покачиваясь, выбираю ту, что почётче и на волне какой-то пьяной опрометчивой безбашенной дури отправляю этот снимок Артуру в Вотсап. Пьяно всматриваясь в яркий экран, щурю глаза и шепчу: "С приветом тебе от креативного агенства..."
        И тут до меня доходит, что я натворила.
        Стремительно трезвея, я пытаюсь удалить сообщение - пальцы дрожат, я нечаянно выхожу из чата, суматошно нажимая кнопки, снова захожу в него, чтобы удалить сообщение, пока оно не дошло, но...
        ... вижу как одна серая галочка сменяется двумя...
        Сердце ухает в пятки. Вот же ж я дура-а... Мамочки мои, что я наделала-то...
        Спустя пару секунд серые галочки становятся синими.
        Ноги подкашиваются и я, едва не выронив из рук смартфон, оседаю на пол.
        Дерьмовее завершить этот отвратительный день я, пожалуй, просто бы не смогла...
        Глава 11. "Сближение"
        Артур не отвечает мне, а я уже слишком пьяна, чтобы продолжать беспокоиться по поводу его реакции на мою выходку. Тем более, что меня сильно мутит, а я лежу на полу и не могу открыть глаза. Веки кажутся тяжеленными, но когда глаза закрыты - тошнит сильнее. Поэтому я, преодолевая рвотные позывы, в каком-то пьяном полузабытье бреду к туалету и вскоре меня выворачивает над холодным унитазом. Мне так плохо, что мне уже ни до чего. Очередная рвота уже ни о чём, но из-за спазма место под ложечкой пронзает острая боль.
        Кое-как умываюсь в ванной, тяп-ляп вытираю махровым полотенцем лицо и немного намокшие распущенные волосы, бреду за смартфоном, ставлю его на зарядку, падаю лицом вниз на кровать, поворачиваю голову вбок, чувствую, что меня снова мутит и... проваливаюсь в сон.
        Среди ночи просыпаюсь, ощущая во рту дикий сушняк, и медленно, хватаясь за стенки, иду в темноте писать. Едва не засыпаю на унитазе. Сушняк и мутная головная боль помогают встать и пойти на кухню за водичкой. Лью из чайника в чашку остывшую кипячёную воду и жадно пью. Бреду обратно в кровать. Заползаю на неё и простонав из новой волны головной боли вкупе с подступающей тошнотой - засыпаю.
        Голова гудит, всё вокруг правого глаза - сплошная боль, чуть усиливающаяся и чуть ослабевающая в соответствии со стучащим в висках пульсом. Прикладываю пальцы к закрытому правому глазу, морщусь, тру кончиком указательного пальца висок, пытаюсь осознать где я, сколько времени и почему мне так плохо. Нащупываю рукой смартфон, подношу его к лицу и с трудом разлепляю глаза. Щурясь, смотрю на чёрный экран и никак не могу понять, почему он чёрный. Устало роняю руку со смартфоном на кровать и стараюсь понять, почему он не включается. Снова тяну его на себя и нащупываю в нём провод. Точно... Я же его на зарядку ставила. А почему он тогда выключен?
        Меня охватывает паника и я через мерзкое похмелье приподнимаюсь на кровати понимаю, что провод вставлен только usb-входом в телефон, а в розетку вилкой вилкой - нет. Давлю кнопку включения - никакого результата, зарядка на нуле. Резко бросаю взгляд на стену, где бесшумно двигается секундная стрелка. Половина первого... Твою мать... Проспала... И не просто проспала, а ещё и с выключенным телефоном.
        Со стоном падаю лицом в подушку и обхватываю голову руками. Когда же закончится этот долбанный пиздец?!
        Вставляю вилку зарядного устройства в розетку на стене рядом с кроватью, с новым стоном и матерщиной шёпотом встаю и голая иду в ванную умываться, обдумывая, что мне делать теперь: что сказать на работе... Из зеркала в ванной на меня смотрит помятое, опухшее, нечёсанное и заспанное нечто. Видел бы меня сейчас Артур - в жизни бы, наверное, не предложил сфоткаться голой для его выста... Твою мать... Твою ма-а-ать.... Ох,блядь, какой пиздец... Я же ему фотку отправила свою... Ох ты ж блин... Что я натворила...
        Мне становится та-ак стыдно, что я едва сознание не теряю от охватившей тело слабости. Медленно оседаю на холодный край эмалированной ванны и прячу лицо в ладонях. Какой-то беспросветный ужас... Ну почему я такая дура-то? Ужасный стыд борется во мне с дикой жалостью к себе. Сижу на краю ванной и хнычу без слёз, просто хнычу, как последняя жалкая дура... Потом беру себя мысленно за шкирку и заставляю умыться. Холодная вода позволяет более-менее прийти в себя, к тому же немного убирает головную боль. Чищу зубы, снова умываюсь, на этот раз ледяной водой, потому что горячую перекрываю вообще и возвращаюсь в комнату. Включаю мобильный и с ужасом жду шквала пропущенных вызовов и возмущённых сообщений в Вотсапе.
        Но нет. Сообщений нет вообще - что меня порядочно удивляет, так как я, как минимум, вспоминаю две синих галочки в чате с Артуром, а пропущенных вызовов всего два. Оба, понятное дело, с работы. Значит, Артур, мою фоточку проигнорировал. Отчего-то становится очень обидно. Усмехаюсь: даже ответом не удостоил... А с другой стороны - чего я ожидала, когда прислала ему это?
        С горечью смотрю на фото, на котором я голая и немного расплывчатая (из-за трясущихся, видимо, в момент съёмки рук) стою на забардаченном полу с криво надетым картонным пакетом на башке, на котором нарисована каляка-маляка, означающая злобную рожу с клыками, и показываю в объектив "фак". Хорошо хоть лобок проэпилировала дура...
        Ну что ж, понятно, что почему Артур решил эту мою ночную выходку проигнорировать. Он меня знать не знает толком, а тут на тебе... Подумал, что я в край ебанутая и, походу, в этот раз он прав...
        Ладно... Вздыхаю и машу рукой - с Артуром вопрос решён однозначно - возможно он мой номер даже заблокировал, чтобы не слала ему больше всякой такой фигни. Стыдно конечно, но что уж теперь поделаешь...
        Важно с работой решить, как поступать. Пью на кухне чай, чтобы хотя бы немного привести голос спросонья в порядок и не хрипеть с похмела коллегам в трубку, объясняя возникшим форс-мажором с затоплением квартиры или свалившим меня гриппом моё отсутствие на рабочем месте, а затем звоню на ресепшн. Выясняется, что меня ждёт гендиректор. Он сегодня весь день в офисе и хочет пообщаться.
        С тяжёлым сердцем быстро принимаю душ, привожу себя в более-менее опрятный вид, убираю высушенные феном волосы в тугой конский хвост, по минимуму крашусь и, не особо торопясь, выхожу из дома.
        Спустя час, выхожу в бизнес-центре на нашем этаже и минуя невозмутимую секретаршу Танечку, прохожу к кабинету генерального. Танечка встаёт из-за стойки и останавливает меня фразой:
        - Он сейчас занят. У него посетители.
        - Ясно, - тихо говорю я. - Тогда пойду пока на своё рабочее место.
        - Давай, - явно сочувствующим голосом произносит Танечка.
        Похоже, тут все уже в курсе. И моего спанья в переговорке и слившегося из-за меня крупного клиента и моего сегодняшнего прогула...
        Константин Григорьевич освобождается спустя двадцать минут. Всё это время коллеги в офисе предпочитают на меня не смотреть или ведут себя столь нарочито официально, что я окончательно убеждаюсь в том, что стала тут поводом для сплетен.
        Танечка не звонит мне. Вместо этого подходит к моему столу и тихо сообщает, что Константин Григорьевич ждёт меня у себя.
        Я захожу в кабинет генерального, чувствуя себя нагадившей в коридоре собакой, и боюсь смотреть на усатого лысого крепыша с нравом отбойного молотка. Но смотреть приходится.
        Он сверлит меня взглядом, сидя за своим столом.
        - Здравствуйте, Константин Григорьевич, - говорю я. - Вызывали?
        - Да, Николаева, вызывал, - неприветливо говорит он. - Сейчас же идёшь в отдел кадров и пишешь заявление на увольнение. Увольняешься одним днём. В трудовой будет стоять формулировка "по соглашению сторон". Это уже не косяк, это уже всё, Николаева. Мы с тобой прощаемся. Всё ясно?
        - Да, - куснув пересохшую губу, тихо говорю я. - Всё ясно.
        - В течение сегодняшнего дня передаёшь все актуальные проекты Никифоровой и Степановой. Завтра можешь не приезжать. Расчёт тебе перечислят. Всё, иди.
        В течение дня отрешённо передаю дела явно довольной Никифоровой, у которой плохо получается скрыть радость и изобразить сочувствие. Уклоняясь от диалогов не по делу, пересылаю ей файлы и передаю бумаги. Со Степановой попроще - она занимается фотографами и художниками и я просто передаю ей нужные контакты, которые завязаны только на мне, в том числе те найденные мной, которые на данный момент включены в актуальные проекты.
        Ровно в шесть собираю свои вещи - кружку, тетрадки, именные ручки с презентаций в целофанновый чёрный пакет и иду в бухгалтерию, где мне выдают мою трудовую книжку с записью об увольнении "по соглашению сторон".
        Выхожу из офиса чуть раньше других и еду вниз. На первом этаже вижу Генку. Он наливает в пластиковый стаканчик воду из кулера.
        - Привет! - радостно улыбаясь, машет мне он.
        Качая головой, иду мимо. Даю понять, что общаться сейчас не хочу. Генка понимает и не настаивает. И я ему за это благодарна. У меня нет никакого желания изливать ему душу, да и вообще кому-либо. Домой, под одеяло и чтобы никто не трогал - вот и всё, чего я хочу.
        Выхожу на улицу и жадно вдыхаю прохладный свежий воздух - ветер дует со стороны парка.
        Раздаётся тихий звук входящего сообщения. Доставать смартфон из сумочки лень, но я всё-таки лезу за ним - мало ли, может что забыла в офисе и лучше уж сейчас вернуться, чем потом сюда ехать.
        Но сообщение в Вотсапе не с работы.
        Оно от Артура.
        "У вас прекрасное тело. Матовая нежная кожа - мягкие пастельные тона. Это очень заметно, даже несмотря на отвратительное освещение. Красивая, нежная, в форме стекающих капель воды, упругая, приподнятая грудь. Дерзко торчащие тёмно-розовые соски. Ровный, без кубиков пресса, женственный живот. Изящество линий талии и округлых бёдер. Длинные, красивые ноги. Я не ошибся в выборе модели для главного зала. Однако почему столько агрессии?"
        Читая эту смску, я пунцовею от стыда. И не только от него. Сама мысль о том, что это написал обо мне такой красивый и сексуальный мужчина очень возбуждает меня - во время чтения я буквально ощущаю, как мои "дерзко торчащие розовые соски" всё более и более отвечают этому описанию.
        Чувствую приятное, но одновременно с тем какое-то беспокойное тянущее нетерпение внизу живота - хочется прижаться лобком к мужскому телу и чуточку потереться, а ещё лучше... Ну вот о чём я думаю? Меня только что уволили! Вот уж не ожидала, что после произошедшего наше общение перейдёт в такое русло... Да и вообще - кто я, а кто он? И чего он хочет-то от меня, если отказался от того, чтобы открытие сети его кофеен подготовила наша фирма? К тому же я там больше не работаю. Правда он может этого и не знать. Так, Оксана, успокойся. Подыши свежим воздухом и успокойся.
        Несмотря на прохладный ветерок, ощущаю жар на лице, особенно пылают щёки. А ещё горят уши. Понимаю, что очень возбудилась и в шоке от самой себя из-за этого. Тем более, что мне вовсе не улыбается, чтобы кому-либо ещё стала известна моя выходка, а Артур вполне может расценить эту фотографию - как повод оформить ею что-нибудь на своей выставке. Мало ли? Она хоть и ужасного качества, но если с ней поработает умелый фотограф, да к тому же профи "Фотошопа"... Надо сказать ему, что это не я, а то мало ли - подпишут ещё...
        Торопливо набираю пальцами на экране ответное сообщение:
        "Извините за эту выходку. Была сердита. Спасибо за комплименты, но они не по адресу. Фотка из Интернета".
        Бегло перечитываю и отправляю. Смартфон подрагивает в дрожащих от смеси волнения и возбуждения пальцах.
        Цвет галочек меняется с серого на синий - Артур, похоже, имеет привычку читать сообщение сразу.
        И пока он набирает ответную смску, я отхожу к скамейке под раскидистым дубом неподалёку от здания бизнес-центра. Это самое начало продолговатого скверика с детской и спортивной площадками.
        "Ну зачем вы обманываете?) Я же знаю, что это вы".
        Нервно облизываю губы. Щёки и уши уже не горят - пылают.
        "С чего вы взяли?"
        "Ну, например, вас выдал маникюр)".
        Смотрю на свой совершенно обычный "френч" и понимаю, что запомнить его мог только очень внимательный мужчина. Или очень заинтересованный. Но скорее и то и то.
        "Простите меня" - пишу я и тут же стираю. На колени ещё упади перед ним, дурында. В какой-то мере из-за него тебя и уволили! Хотя, если по честному, нет... Сама виновата. Не надо было тянуть резину и спать в переговорке, пока заказчик ждал встречи с тобой...
        "Ещё раз приношу вам свои извинения, Артур". Вот так. Официально, с достоинством, держа дистанцию. Очень хорошо. Отправляю.
        И дополняю второй: "Удалите, пожалуйста, эту фотографию. Заранее спасибо за понимание". Отправляю и её.
        Он читает сразу, как и предыдущие. Интересно, где он сейчас? Наверное, в каком-нибудь ресторане. Аккуратно отламывает тонкой сверкающей чайной ложечкой обсыпанное порошком какао сочное тирамису. Или пишет мне, скучая в автомобильной пробке. И у него там в салоне тихонько играет фортепианная музыка какого-нибудь современного композитора. Из тех, что ему нравятся. А может он вообще дома? Нежится в джакузи. Или что у него там - огромная ванная по центру огромной комнаты студии, бассейн во дворе частного коттеджа?
        Очень хочется кофе. Подумываю над тем, чтобы заглянуть в кофейню неподалёку и тихо посидеть там за столиком у окна. Всё равно торопиться некуда, а домой - по-прежнему не хочется. Что мне там делать? Выть в подушку? Утешать себя, что я - профи и без работы не останусь? Смотреть сериалы? Уж лучше погуляю по городу. Может аппетит появится.
        "Вы не ответили на мой вопрос".
        Вздыхаю. Он ведь не отстанет. Почему-то мне кажется, что если он скажет, что удалит фотку - значит действительно удалит. А если нет - она у него так и останется.
        "Была пьяна. У меня был очень плохой день. Я сильно расстроилась, напилась и прислала вам эту фотку. Теперь удалите её, пожалуйста".
        Ответ не заставляет себя ждать - печатает он быстро:
        "И часто вы напиваетесь?"
        Это начинает раздражать. Я даже забываю о возбуждении. Сейчас меня интересует только мой позор.
        "Нет, не часто. Вы удалите фотку или нет?"
        И вот тут он берёт паузу. Явно специально заставляет меня ждать несколько минут. Я ёрзаю на скамейке от нетерпения и злюсь. Потому что галочки синие, сообщение дошло, он его прочитал, но с ответом не торопится. Что за характер у человека?
        Усилием воли заставляю себя ничего больше ему не писать. Даже гашу экран телефона и убираю его в сумочку. Сижу на скамейке, грызу ноготь большого пальца. Подёргиваю ногой. Лезу за телефоном в сумочку, проверить: может сообщение от него уже пришло, да я не услышала? Фиг там. Не пишет, засранец такой.
        Меня просто подмывает ему позвонить, но я одновременно с тем я как-то побаиваюсь. Ну его, разозлится ещё. Из-за моего тона, например. Я ведь порядком раздражена. Разозлится и оставит фотку. Оно мне надо? Лучше уж просто подождать. А с другой стороны - сколько ждать-то? Смотрю на время: уже семь минут, блин, прошло! Вот козлина, а!
        И тут телефон тренькает входящим сообщением в Вотсапе. Задерживаю от волнения дыхание и смотрю, что он написал.
        "Я согласен её обменять".
        Чего, блин?
        "На что?" - пишу ему сразу, хотя собиралась уже тоже взять паузу - чтобы и он меня подождал, раз себя ждать заставляет! Но сейчас мне не до подобной антидипломатии.
        "На другую" - отвечает он сразу.
        Ну, засранец... Засранец и есть!
        Тут у меня сдают нервы. Принимаюсь бешено набирать ему текст, который решаю сразу же ему отправить - пусть читает! Ещё он мне условия будет ставить!
        "Слушай, извращенец", - пишу я ему в порыве охватившего меня какой-то отчаянного пофигизма вкупе со злостью, - "я уже не работаю в "White Rabbit Creative"! По твоей милости меня уволили! И поэтому я тем более не собираюсь фоткаться голой для твоей выставки пирожных, понял? Удали мою фотку, будь нормальным человеком!"
        И действительно - едва дописав - сразу отправляю. А потом перечитываю и ужасаюсь... Всё-таки я дура каких поискать... Теперь стопудово не удалит...
        Былое сексуальное возбуждение как рукой сняло. Теперь меня откровенно трясёт от возмущения и бессильной ярости. Злюсь в том числе и на себя саму, разумеется.
        Что-то печатает... Волнительно как-то... Ох, он мне сейчас понапишет, наверное...
        "Мило мы перешли на "ты", не находишь?"
        Читаю. Перечитываю. Он что - издевается?
        Откладываю телефон в сторону, между собой и сумочкой. Беру время на размышление, так сказать. Ну, хоть не злится на меня, и то хорошо.
        Дует нежный ветерок. Шелестит над головой листва. Издали доносятся голоса и шум проезжающих автомобилией.
        Выпрямляю спину, беру смартфон в руки, глубоко дышу несколько раз и пишу ответное сообщение:
        "Артур, послушайте. Я на самом деле очень беспокоюсь из-за этой фотки. Войдите в моё положение - у меня откровенно дерьмовый"... Стираю "дерьмовый" - "хреновый день. Второй уже пошёл, если точнее. И увольнение - не единственная причина для моего расстройства. Можете верить, есть ещё одна, не менее важная. Удалите, пожалуйста, фотку. Я же извинилась перед вами. Ну чего вы ещё от меня хотите?"
        К моей радости, снова отвечает сразу:
        "На "ты" мне нравится больше".
        Вздохнув, раздражённо строчу:
        "Хорошо. Что ТЫ от меня хочешь?"
        Отсылаю.
        Ответ приходит спустя пару секунд:
        "Тебя".
        Выпадаю в осадок. Выпучив глаза, пялюсь на это коротенькое сообщение. Четыре буквы. Это просто четыре буквы, Оксана, не так ли? Твою мать, что происходит вообще?!
        "Что?"
        "Ты спросила, чего я от тебя хочу. Я хочу тебя. Сегодня в семь тебе удобно встретиться в центре? Я как раз закончу с работой".
        Он мне что, сексуальное свидание назначает?! Совсем охерел, чувак?!
        Кладу смартфон на колени, прижимаю пальцы к вискам. Ну просто пиздец какой-то. Меня он теперь хочет... Охренеть...
        Отчаянно соображаю, что ему ответить. Безрезультатно. В голову приходит много чего - от "пошёл нахуй, мудак" до "в семь я не занята"... Но определиться с правильным, по моему мнению, ответом мне сложно.
        Соображаю так минуты две-три. Прислушиваясь к себе, пытаюсь понять, чего я хочу. И что он, собственно, хочет? Встретиться для чего? Я ему кто, по его мнению, - бабёнка на потрахаться?!
        Наконец, формулирую ответ и пишу:
        "Встретиться зачем?"
        Дурацкий вопрос, понимаю, но всё же хочется уточнить - а то может я его не так поняла. Может он имеет в виду что-то другое, не секс. Мало ли.
        "Поужинаем вместе".
        "Вам поужинать не с кем?"
        "Обычно я ужинаю один. И ты, между прочим, согласилась на "ты". Забыла?)"
        Закатываю глаза. Вздыхаю.
        "Я просто попросила тебя удалить фотку, Артур".
        "Ну, вот и удалю её при тебе. Так ты точно будешь уверена в том, что я это сделал".
        Ага, нашёл дурочку. Может ты её сохранил уже где-нибудь. А с другой стороны, если он сейчас напишет, что удалил, где гарантия, что он не сделал копию?
        "Я не собираюсь с тобой спать".
        "Я предложил поужинать, а не поспать. Но если захочешь поспать - я либо отвезу тебя домой, либо к себе. Как захочешь".
        Какой самоуверенный! Щаз, разбежалась прям - к тебе ехать! Хотя, надо признать, довольно интересно, где он живёт и как...
        Пока я раздумываю над тем, отказать ему или всё же согласиться, от него приходит новое сообщение:
        "Сад "Аквариум" знаешь где?"
        Хмурясь, пишу:
        "Где?"
        "Рядом с концертным залом имени Чайковского и Московским Академическим Театром. Напротив, через дорогу, Триумфальная площадь с памятником Маяковскому. Поодаль - гостиница "Пекин". Это в качестве ориентиров".
        Вообще-то я умею пользоваться Google Maps. Хорошенький ориентир - гостиница! После ужина он туда предложит отправиться? Хотя нет, он же написал, что отвезёт меня домой или... к себе. Хм. Хм.
        Новое сообщение:
        "Ну так что, в семь часов сможешь быть у входа в сад? Я подъеду вовремя".
        Куснув губу, пишу:
        "Ок".
        В ответ он присылает мне смайлик - довольную рожицу. А спустя несколько секунд и сообщение:
        "Значит, договорились. До встречи".
        Глава 12. "Наедине"
        Чтобы приехать на Маяковскую к без пяти минут семь, мне нужно отправляться туда уже сейчас. А я, мягко скажем, не для свидания одета. И уж тем более я не заморачивалась с бельём, когда собиралась на работу. На мне совершенно обычные белые хлопковые трусы, совершенно обыкновенный белый бюстгальтер безо всяких кружев, тёмно-синие джинсы, серая водолазка и синий пиджак. И синие кеды.
        Для работы вполне, а вот для того, чтобы с миллионерами или миллиардерами - кто он там? - встречаться, не особо-то такой наряд и подходит. С другой стороны, а чего я так разволновалась-то? Тоже мне выискался - принц! Вполне себе нормально выгляжу. Не нравится - вали. Только фотку удали. Я прям поэтесса, офигеть. Привыкла, блин, рекламные слоганы сочинять.
        В общем, без семи семь я уже стремительной походкой иду в этот самый сад, довольная тем, что приду чуть раньше. Пусть не думает, что меня надо ждать. Я - человек пунктуальный, вот. Знай наших.
        Но только я захожу на территорию этого крохотного садика - как замечаю его, стоящего около фонаря...
        И он такой...
        Такой...
        Охренительный.... Просто писк... Просто упасть на спину, стянуть трусики и ноги раздвинуть в ожидании счастья!
        Реально очень красивый и стильный мужик. Глядя в сторону кафе в стиле какой-то американской придорожной закусочной, он пятернёй проводит по волосам и чуть хмурится. И я чувствую, как у меня чуть спирает дыхание из-за тихого, какого-то щенячьего восторга... Но самое поразительное это то, во что он одет...
        Он одет в серый пиджак в едва заметную клетку, чёрную водолазку и джинсы с серыми кедами...
        Пипец... Обалдеть просто... Бывает же!
        Я несмело иду к нему, нервно поправляя сумочку и напуская на себя независимый вид, который сейчас даётся мне с большим трудом. Он замечает меня и, глядя мне в глаза своей парной бирюзой с длинными чёрными ресницами, очаровательно улыбается. Похоже, очень рад моему появлению... Я отвечаю смущённой улыбкой, хотя вообще-то собиралась вести себя себя с ним на этой встрече так, чтобы он чётко усвоил - я на его эти мачовские штучки не ведусь и цель моего появления здесь - только удаление им при мне фотки, где я голая. Я правда как только подумаю, что он при мне откроет эту фотку, сразу чувствую, как от стыда теплеют уши и кровь приливает к щекам. Но иначе-то никак. Гляну, убежусь, что удалил и и всё, вопрос закроем. А насчёт ужина... я подумаю.
        Так я примерно и полагала, когда ехала в метро на Маяковскую. Мне же надо было себя как-то настроить на эту встречу, чтобы её не бояться. Но вот, блин, я его увидела и чувствую, что таю...
        - Привет, - говорит он.
        И не теряясь, приобнимает меня за талию, как только я подхожу, чуть наклоняется и целует в щёку. Я как-то автоматически подставляю её, будто здороваюсь с коллегой-мужчиной на корпоративе. Артур гладковыбрит и прикосновение его нежное и приятное. А ещё я чувствую запах свежего, приятного, чуть сладкого и чуть терпкого мужского парфюма, и он мне очень нравится.
        - Привет, - потупившись, смущённо говорю я.
        Смотреть дольше пары секунд в эти бирюзовые глаза я сейчас просто не могу. Реально чуть не теку от него... Он какой-то невероятный, этот Артур... И что самое удивительное - я совершенно перестала мандражировать. С ним как-то легко и спокойно...
        - Мы с тобой похоже одеты, - ухмыляется он.
        И он так ухмыляется, что мне хочется броситься к нему, обвить руками шею, зарыться пальцами в его волосы и долго-долго целоваться, ощущая рядом запах его чудесного парфюма... Вот же ж дура я... Пипец просто... Ну, о чём я вообще думаю?!
        Спустя минут пять мы садимся за столик у окна и атмосфера этого заведения - действительно в духе американского бара - располагает к веселью и непринуждённому общению. Здесь довольно шумно и играет бодренькая музыка.
        - Что будешь есть? - спрашивает Артур, кивая на меню.
        Улыбаясь, я пожимаю плечами и принимаюсь изучать салатики - на большее меня сейчас точно не хватит.
        - "Греческий", - говорю я.
        - И всё?
        - Да, - отвечаю я. - Я не голодна.
        - А пить?
        Понятия не имею, что пьют миллионеры, но уж точно не хочу ударить в грязь лицом.
        - А что будешь ты? - спрашиваю я.
        - Чай, наверное.
        - Тогда и я чайку выпью.
        - Выбери, какой хочешь, - с улыбкой предлагает Артур. - Доверюсь твоему вкусу.
        Мда. Ну, ладно, чего уж. Выбираю белый чай, оцениваю реакцию нашего бывшего заказчика. Он, судя по всему, доволен. Кивает и подзывает официантку. Она записывает в блокнот наш заказ - Артур выбирает "Бефстроганов" и тоже греческий салат - видимо за компанию, хотя фиг его знает - может он ему тоже нравится, и когда официантка, кивнув, уходит, обращается ко мне:
        - Ну, теперь давай удалим твоё фото. Только перед этим, я хотел бы кое-что для себя прояснить.
        - Что именно? - настораживаюсь я.
        Артур внимательно смотрит на меня. Вроде серьёзен, но бирюзовые глаза смеются.
        - Зачем ты мне её прислала?
        - Говорю же, пьяная была, - уведя взгляд в сторону, пожимаю плечами я.
        Артур, скрещивает на груди руки и качает головой.
        - Неа, - говорит он. - Это повод, а не причина.
        - Да неужели? - щурю глаза я. - И какова, по-вашему, причина, господин психолог?
        - Ты напрасно смеёшься, - улыбается Артур. - Первое высшее у меня - как раз психфак.
        - Надо же, - говорю я. - А второе?
        - Эконом, - смеётся Артур.
        - Ну, это предсказуемо да. Но мы отвлеклись. Ну и почему, я, по-твоему, это сделала?
        - Сложно сказать, - говорит он. - Я же тебя очень плохо знаю. Позлить меня ты явно хотела, но ты могла позвонить и наговорить гадостей. Или написать. А ты сфоткала голую себя. А потом прислала мне. При этом надела на голову бумажный пакет.
        - Слушай, - морщусь я, - я не уверена, что хочу это обсуждать.
        Официантка приносит заказ и пока она расставляет перед нами тарелки, мы молчим. Она желает нам приятного аппетита, уходит и я говорю:
        - Давай лучше есть. Приятного аппетита!
        - Приятного, - улыбнувшись, говорит Артур. - Однако одно другому не мешает. В общем, я думаю, что действительная причина, по которой ты прислала мне эту фотку - ты хотела, чтобы я увидел тебя голой. А поскольку ты себя за это осуждаешь, даже, возможно, толком не отдавая себе в этом отчёт, ты оформила это, как некий протест. Но в нём на самом деле не было нужды. Ты могла мне ничего не отправлять и мы бы просто больше не увиделись.
        - Артур, - прожевав маслинку, говорю я. - У меня до тебя была нормальная, устаканившаяся жизнь. В ней изо дня в день всё стабильно шло своим чередом. У меня был парень, с которым мы жили вместе уже не первый год, работа, которая меня кормила и которая предоставляла мне хорошие возможности для карьерного роста, и я уже была на пороге того, чтобы возглавить филиал. Заместителем креативного директора я стала совсем недавно и тот проект, который мы с тобой обсуждали - был моим первым самостоятельным проектом. И уверяю тебя, Артур, я сделала бы всё для того, чтобы выставка эта прошла на ура. Чтобы всё было оформлено и организовано по высшему классу. Чтобы ты после завершения сотрудничества с нами, отозвался обо мне, как об очень внимательном к нуждам клиента и очень ответственном организаторе и исполнителе. Но ты, Артур, стал настаивать на том, чтобы я - живущая с мужчиной гражданским браком женщина - разделась по твоей прихоти. Типа я так работать над твоей выставкой лучше стану. Ты поставил ультиматум и вынудил меня обсудить это со своим парнем.
        - И что он сказал? - чуть наклонив голову набок, спросил Артур.
        И снова бирюзовые, сумасшедше красивые глаза его, смеялись.
        - Он рассердился.
        - Почему?
        - А ты бы не рассердился на его месте? - прищурившись, спросила я.
        - Я не могу ответить на твой вопрос, - говорит Артур.
        - Почему?
        Он пожимает плечами:
        - Потому что я не завожу серьёзных отношений. И ситуация в которой ты оказалась - для меня чистая теория.
        Хм. Взглядываюсь в его глаза и понимаю, что он не шутит. По крайней мере, впечатления, что он прикалывается, у меня точно нет.
        - Ну, хорошо, - говорю я, - а в теории?
        - А смысл теоретизировать? Я не прикипаю к женщинам. Вообще никак. И в целом мне всё равно, оголяются перед кем-то женщины с которыми я спал, или нет. Я оцениваю это только с позиции эстетики и сексуального возбуждения. Всё. Но сам факт того, что твой молодой человек тебе что-то запрещает на основании своей ревности, для меня странен.
        Хм. Хм-хм. Я, честно говоря, немножко растеряна. Даже про еду забыла. Навёрстываю, пока не знаю, что ему ответить. Но слов так и не нахожу. Поэтому немного увожу тему разговора в сторону:
        - Могу я задать тебе личный вопрос?
        - Да, конечно, - отвечает он. - Задавай.
        - У тебя было много женщин?
        - Не могу ответить на этот вопрос, - снова совершенно серьёзно говорит он.
        - Почему? - спрашиваю я.
        - Я не помню.
        Мммдаааа. Это ж сколько ж их было?! Сосредоточенно жую.
        Похоже моя реакция его позабавила, потому что когда я поглядываю на него, вижу, что он легонько - и очень обаятельно! - улыбается.
        - Наверное, много, - говорю я.
        - Слушай, а чего ты хотела? - хмыкает он. - У меня куча денег и я вроде не урод.
        - Ты ведёшь себя, как павлин, - щуря глаза, говорю я. - Выпендрёжник.
        - Вовсе нет, - качает он головой. - Я тебе просто говорю, как есть.
        - Мог бы быть и поскромнее, - говорю я.
        Он ухмыляется и пристально, с улыбкой, на меня смотрит - мне аж неловко. Глядя в тарелку с остатками салата, жую изо всех сил.
        - Слушай, а продолжение где? - спрашивает он.
        - Какое продолжение? - поднимаю я на него взгляд.
        - Ну, ты остановилась на том, что твой парень рассердился.
        - А, ты про это, - машу рукой я. - Да и воообще и хрен с ним.
        - В смысле? - оживляется Артур.
        Смотрит на меня и смеётся.
        Выпрямляюсь, кладу вилку на пустую белую тарелку, вздыхаю, и говорю:
        - Мы расстались.
        - Из-за моего предложения сняться обнажённой для моей выставки? - удивляется Артур.
        - Нет, - говорю я. - Из-за его измены.
        Сама не знаю, зачем я ему это всё рассказываю. Но если честно - он очень располагает к доверительным беседам. Нет чувства, что он будет насмехаться или пытаться обидеть.
        - Неприятная штука, да, - говорит он, а потом, добавляет: - Наверное.
        - Тебе не изменяли? - спрашиваю я и тут же спохватываюсь: - Ах да, у тебя же не было серьёзных отношений...
        - По твоему любые серьёзные отношения ведут к измене?
        - Я так не сказала, - говорю я. - Но если у тебя серьёзных отношений нет, то нет и измен.
        - Соображаешь, - усмехается он. - И вот если не хочешь снова ощутить боль измены, можно защититься отсутствием серьёзных отношений.
        - Да, наверное... - говорю я. А потом спрашиваю, внимательно глядя в его прекрасные глаза: - А если влюбишься?
        Разливая чай по чашкам, он говорит:
        - Ну, давай так. Расскажи мне о своих влюблённостях. Как они происходили. И особенно меня интересует твой роман с парнем, с которым ты рассталась на днях.
        - Вчера, - строго уточняю я.
        - А, не суть, - говорит он.
        - А зачем тебе это надо?
        - А мы тебе кортизол на серотонин с дофамином поменяем.
        - Че-го? - не понимаю я.
        - Забей, - смеётся он. - Мы уже в процессе.
        Я рассказываю.
        И о своей школьной влюблённости в белокурого троечника и хулигана Петра, который на дискотеках меня в упор не видел, и лишь изредка, забавляясь подкалывал от нечего делать, а я потом рыдала из-за неразделённой любви, запершись в туалете.
        И о том, как на первом и втором курсе среди студентов слыла заучкой и серой мышкой, потому что ещё не умела стильно одеваться так, чтобы это подходило лично мне и была довольно стеснительной барышней.
        О том, как встречалась на четвёртом курсе с третьекурсником Сашкой, хорошим, в общем-то парнем, но удивительным мямлей в отношении хоть какой-нибудь предприимчивости, которому помогала с учёбой.
        О том, как он потерял ко мне интерес, когда влюбился в другую девочку, а я узнала об этом от общих знакомых.
        О том, как весь пятый курс не заводила никаких романов, готовилась к сдаче диплома и свободное время проводила в основном дома и гуляя в одиночестве по выставкам и музеям.
        О Серёжке, с которым вместе работала на первой работе, в которого тоже была влюблена и с которым у нас был бурный роман до тех пор, пока я не узнала, что он женат.
        О нашем некрасивом скандальном с ним расставании и моём последующем увольнении по собственному желанию.
        О том, как познакомилась с Мишкой, как мы быстро подружились и по итогу я впервые стала жить вместе с парнем.
        О том, как он потерял работу, с ссорах и кратко - о том, как застукала его с любовницей.
        Меня будто прорывает. Я выкладываю ему всё. Это очень легко сделать - он внимательно слушает, искренне успокаивает, когда я позволяю себе немного разволноваться, в тему и не обидно шутит, и то и дело подливает мне чаю - сначала из первого, а потом из второго, повторного чайника.
        - Скажи мне, пожалуйста, - чуть наклонившись вперёд и глядя мне в глаза, произносит Артур, когда я закончиваю, - а ты себя любишь?
        Не знаю, почему, но мне становится так жаль себя, что я не выдержаю и тихо расплакиваюсь. Я кусаю губы, чтобы сдержать непослушные слёзы, но безрезультатно - они скатываются одна за другой по моим щекам.
        Артур садится со мной рядом, берёт за руку и, когда я немного успокаиваюсь, тихо говорит:
        - Это не очень похоже на дофамин с серотонином, но это нормально. Тебе, судя по всему нужно было немножко выплакаться. Можно я задам тебе ещё один вопрос?
        Хлюпнув носом, я киваю.
        - Зачем ты так стараешься завести "серьёзные отношения"? Что тебе это даёт?
        Я немного думаю, вытераю слёзы, парясь на тему своей водостойкой туши, которая тем не менее всё равно могла потечь, и говорю:
        - Чувство нужности, наверное. Мне тоскливо очень, когда я одна. Одиноко, понимаешь? Хотя нет... ты, наверное, не понимаешь... Это будто... Не знаю... Как будто чувство голода - неуютно, тянет будто под ложечкой, места себе не находишь и не можешь ни на чём толком сосредоточиться. Я домой-то ехать боюсь. Там ведь теперь никого.
        - А зачем тебе сейчас ехать домой? - удивляется Артур. - Поехали ко мне?
        - Вот ещё, - отпрянываю я. - А то я не знаю, чего ты от меня хочешь.
        - Так это же взаимно, - усмехается Артур.
        - С чего ты взял? - вскинув подбородок, я пристально на него смотрю.
        - Ты такая боевая, обалдеть, - ухмыляется он. - Неудивительно, что твои прежние парни, все, как один, какие-то лопухи.
        - Ничё они не лопухи, - обижаюсь я.
        - Смотри, - говорит Артур, - вот мой телефон.
        Он берёт со стола свой огромный чёрный смартфон, больше напоминающий маленький планшет, включает его и я вижу горный пейзаж с синими озёрами. Артур заходит в файлы и находит фотку, которую я ему прислала. Я стыдливо отвожу взгляд в сторону. Мне действительно неловко. Надо же было такую дурочку свалять...
        - Вот, смотри, я её удаляю, - говорит Артур.
        Я мельком гляжу на экран и убеждаюсь в том, что он говорит правду.
        - Теперь удаляю её из Вотсапа, - продолжает он. - А теперь - из корзины. Всё, фотки этой больше нет. Разве что у тебя она сохранилась.
        - Спасибо, - опустив взгляд на чашку с чаем, тихо говорю я.
        - Как ты насчёт того, чтобы пройтись? - предлагает Артур.
        - Я - "за", - говорю я. - А куда?
        Артур нажимает на кнопку вызова официанта и говорит:
        - Недалеко. На Триумфальную площадь. Покатаемся на качелях. Хочешь?
        - Хочу, - улыбаюсь я.
        Когда официантка приносит папку со счётом и кладёт её на стол, я вынимаю из сумочки кошелёк, но Артур качает головой.
        - Нет, - говорит он. - Оплачу я.
        - Ты уверен?
        - Уверен.
        - Хорошо, - отвечаю я и убираю кошелёк обратно.
        Мы выходим из ресторанчика в сад и Артур галантно подставляет мне локоть. Я беру его под руку, мы выходим на тротуар широкой улицы, наводнённой проезжающими машинами, и неспешно направляемся к площади, где виднеется памятник Маяковскому, а чуть ближе - располагается несколько огромных качелей.
        Артур мало говорит о себе, в основном задаёт вопросы. О моих литературных вкусах, о цветах, которые мне нравятся, о том, в каких странах я отдыхала, кто я по знаку Зодиака и какой мой любимый десерт.
        - Ты ждёшь ответа "Тирамису", да? - смеюсь я.
        - Вовсе нет, - улыбается в ответ он. - Мне просто действительно интересно.
        - А... а почему тебе это интересно? - спрашиваю я.
        - Потому что ты мне нравишься.
        Мы подходим к качелям, но они все заняты. На двух качаются девушки, на остальных - парочки. Качели очень высокие с большой амплитудой движения, и мы отходим немного в сторону, чтобы никому не мешать.
        - Надо подождать, - говорит Артур.
        Я киваю.
        - И давно я тебе нравлюсь? - интересуюсь я, думая про присланное ему фото.
        - С момента встречи в Новинском пассаже, - говорит он.
        - И что, ты со всеми девушками, которые тебе нравятся, катаешься на качелях?
        Он ухмыляется.
        - Ты ищешь подвох, да? - спрашивает он.
        - Есть немножко, - говорю я.
        - А что для тебя тут может быть подвохом?
        - Ну, если честно, мне не хочется пополнять список твоих любовных... ах нет, прости, сексуальных, побед.
        - Я с женщинами не воюю, - усмехается он.
        - Ну, ты же прекрасно понял, о чём я.
        Артур берёт меня за плечи и легонько разворачивает к себе.
        - Смотри, - говорит он, - мы просто общаемся. К взаимному, смею полагать, удовольствию. А ты уже пытаешься расставить точки над "и". Зачем, скажи мне? Чего ты опасаешься? Что по деревне слух пойдёт, что тобой поигрались и бросили?
        - Ты опасный человек, - говорю я. - Располагаешь к себе, явно умеешь общаться с девушками, но при этом ничего не обещаешь. Играешься и бросаешь.
        - Я не играюсь, - качает головой он. - Да, я не предлагаю тебе серьёзных отношений. И, можешь верить, если бы предлагал, учитывая, что мы с тобой только недавно познакомились - был бы весьма поверхностным и ненадёжным парнем, у которого имеются явные проблемы в личной жизни. Я не пытаюсь тебе навешать лапши на уши, говорю с тобой честно и откровенно, а ты вся насторожилась и ищешь подвох. А подвоха нет. Мы покатаемся на качелях и, если ты захочешь, поедем ко мне и займёмся чудесным сексом. Уверен, ты очень страстная девушка.
        Пока я, несколько растерявшаяся из-за его прямолинейности, соображаю с ответом, освобождаются ближайшие качели и Артур ведёт меня к ним за руку. Мы усаживаемся на широкую деревянную скамью, хватаемся за канаты и Артур, сильно оттолкнувшись, принимается раскачивать качели туда сюда. Я ему активно помогаю. Мы сидим, прижавшись друг к другу и я чувствую тепло его тела.
        - Хорошо, - говорю я, - допустим. А что потом? Вот дальше? Утром, например?
        - А зачем ты сейчас про потом? - спрашивает он.
        - Затем, что... - я обдумываю ответ.
        - Что тебе страшно, да? - заканчивает он за меня.
        - Да, - глядя ему в глаза, говорю я. - Страшно. Я только вчера переживала измену своего парня. И ты напрасно думаешь, что у меня в планах прыгать по койкам.
        - Ну и напрасно, - говорит он. - Хороший секс - это как раз то, что тебе сейчас нужно. Можешь мне верить, я в этом понимаю.
        - Верю, что понимаешь, - хмыкнув, говорю я.
        - Нет. Ты понятия не имеешь, о чём я говорю. Уверен.
        - Да? - заинтересованно спрашиваю я.
        - Да. Я говорю про хороший секс.
        - А ты считаешь, что я не знаю, что это, да?
        - Да, - совершенно серьёзно отвечает он.
        - Ты очень самоуверенный тип, ты знаешь об этом? - немного раздражённо говорю я. - Поскромнее быть не пробовал? Ты знаешь обо мне только то, что я тебе рассказала. Ну, может чуточку больше, раз ты такой прям психолог. Но всё же - именно чуточку. И если ты думаешь, что аура больших денег...
        - Остановись, - перебивает он. - Деньги тут вообще ни при чём. Я не собираюсь тебя покупать. И в мыслях не было. Я же вижу, что ты из другого теста.
        - А что же ты тогда хочешь, Артур? Только секса и всё?
        - Вот это твоё "только секса" выдаёт тебя с головой, Оксана. Я серьёзно.
        - Останови качели, - говорю я.
        - Нет, - говорит он. - Не остановлю.
        - Я сказала - останови! - ошарашенно восклицаю я.
        - И не подумаю, - говорит он. - Я удалил фотографию?
        - И что? - не понимаю я.
        - Только то, что я пошёл тебе навстречу. Ты привыкла к формату отношений, когда ты указываешь мужчине, что ему делать, а он это выполняет. Для тебя это настолько естественно, что ты по прошествии небольшого времени, уже пытаешься диктовать мне условия. При том, что я на тебя вообще никак не давлю. Ты ломаешь гендерные модели, а потом страдаешь из-за этого. Потому что мужчины, которые соглашаются быть подкаблучниками - в принципе не способны сделать тебя счастливой в отношениях. Ты хочешь одного, но ведёшь себя так, что имеешь прямо противоположное. Пожалуйста, осмысли это. Я не воюю с тобой. И насиловать тебя не собираюсь. Но сам формат отношений, который ты пытаешься мне навязать только потому, что мы оба друг друга хотим, это именно и есть то самое, что по итогам причиняет тебе боль.
        - Я не буду с тобой спать, понял? - повернувшись к нему, жёстко говорю я. - Останови качели.
        Играя желваками, он опускает ноги на землю и, шурша подошвами, заставляет качели остановиться.
        Я вскакиваю и говорю:
        - Спасибо за ужин. Всего хорошего.
        - Счастливо, - хмуро отвечает он.
        Глава 13. "Несколько тоскливых дней"
        Жалеть о том, что я ушла, я начинаю уже через несколько минут, когда искреннее возмущение вызванное словами и настойчивостью Артура, несколько утихает. "Вот дура!" - думаю я, сидя в вагоне метро, несущего меня на мою станцию. - "Вместо того, чтобы и дальше классно проводить вечер, обрекла себя на тоскливый вечер. И что я так завелась?" На меня накатывает апатия. Ничего не хочется, всё кажется каким-то тоскливо-унылым и неинтересным. Я пробую читать в смартфоне какие-то посты авторов, на которых я подписана в ленте Фейсбука, но из-за того, что не могу сосредоточиться, довольно скоро бросаю этим заниматься. Посматриваю в Вотсап - написал ли мне что-нибудь Артур? Нет. Ничего он мне не пишет... Неудивительно. Вряд ли я ему теперь интересна...
        Бредя к дому от метро, думаю о том, что надо срочно заняться поисками работы, но сегодня я этим заниматься точно не буду. Думаю о Пупсе, о том, жалеет ли он, что мы расстались, скучает ли по мне или же быстро нашёл утешение в объятиях другой девушки, этой сисястой блондинки, или какой-нибудь другой. Думаю о том, что сказал мне Артур и всё больше склоняюсь к мысли, что он был прав - мой выбор мужчин был обусловлен наверное прежде всего тем, что они мне не перечили. А по итогу - просто мной пользовались. Хорошая девочка я. Очень удобная для слабых, безынициативных и ленивых мужчин. И денег заработает, и дом в порядок приведёт, и покормит и успокоит. Но главное - всё проконтролирует. Хотя где этот мой хвалёный контроль, если Пупс так легко обвёл меня вокруг пальца?
        На душе так погано из-за того, что вся моя иллюзорная более-менее счастливая жизнь, оказалась просто карточным домиком, рассыпавшимся в какие-то пару дней. Ещё недавно у меня был парень, который меня устраивал, работа, которую я любила и вера в себя. Теперь же всё, что у меня осталось - тоскливое одиночество и разбросанные по квартире вещи.
        Артуру легко рассуждать - его жизнь, по сравнению с моей, напоминает сказку. Богат, занят интересными проектами, трахается с кем хочет и ни от кого не зависит. А я, выходит, была очень зависима. И от своей работы и от присутствия Пупса в доме. А вот теперь я осталась наедине с собой - и что? И ничего. Серая тоска.
        Ладно, хватит унывать. Что я работу, что ли, не найду? Завтра же разошлю резюме, а потом, если будет хорошая погода, пойду гулять в парк.
        Подходя к дому, решаю зайти в магазин, купить что-нибудь на ужин и на завтрак. Долго брожу мимо стеллажей с продуктами, выбираю разные вкусности и совершенно не спешу домой. А что мне там делать, когда ничего не хочется?
        Но домой идти всё-таки надо. Расплачиваюсь на кассе, забираю пакеты и спустя несколько минут, открываю дверь квартиры. Грустно смотрю на исключительно женскую обувь в прихожей, разуваюсь и иду мыть руки.
        А потом не выдерживаю и звоню Дашке. Просто поболтать. Дашка берёт трубку, но сообщает, что у неё суматошный вечер, куча домашних дел и поэтому долго говорить со мной она не сможет. Спрашивает, как у меня дела и я, решив не грузить её своими проблемами, отвечаю, что нормально. Она не знает, что меня уволили и я решаю ей пока не сообщать. Незачем. Будет меня жалеть, я разревусь, и в итоге буду чувствовать себя виноватой за то, что навалила на неё своих проблем. Ну, нафиг.
        - Как твой поживает твой Артур? - спрашивает меня Дашка.
        - Он не мой, - говорю я, и на меня снова накатывает тоска.
        Так себе из меня сейчас собеседник. И чего, спрашивается, звонила?
        - Ну, ты согласилась сфоткаться-то для его выставки?
        - Нет, Даш, - вздохнув, говорю я. - Отказалась.
        - Ну, и правильно! - поддерживает меня Дашка. - Привык, понимаешь, что девчонки его нижним бельём закидывают, а ты ему утёрла нос. Знай наших, как говорится!
        - Да уж... Утёрла.., - говорю я. - Не думаю, что у него будут проблемы с поисками другой модели.
        - Ладно, Оксаночка, я побегу, - говорит Дашка. - Мелкие зовут. День суматошный сегодня. Ношусь туда-сюда, как электровеник и ничего не успеваю. Ещё ужин надо приготовить, а у меня даже картошка не чищена.
        - Беги, Дашуль, - говорю я. - Рада была пообщаться.
        - И я. Ну всё, целую тебя. Не хандри там.
        - Ага, - говорю я, и понимаю, что Дашка уже отключилась.
        Понятное дело, у неё своя жизнь. Семейная. В которой дома много дел. А вот у меня теперь дел дома нет. Хотя можно затеять уборку. Даже не "можно", а "нужно". Нужно привести квартиру в порядок. Сделать так, чтобы здесь ничего о пупсе не напоминало. Это несложно - все свои вещи он забрал, пока я отсутствовала. Причём, судя по тому, как всё везде валяется, убраться после своих сборов ему даже в голову не пришло. Из шкафов повываливал одежду, из тумбочек разную мелочь, столовые приборы вон прошерстил - забрал те, что купил сам. В общем, забрал все свои вещи и всё то, что счёл своим, хотя недавно это было общим. Ну, и ладно. Пофиг. Ушёл, забрал... Скатертью дорога. Ловлю себя на мысли, что я по нему не скучаю. Вот совсем. Это несколько удивляет меня, но, когда я, раскладывая по местам разбросанные на полу книжки и одежду, размышляю об этом, то прихожу к мысли, что это как раз нормально. Потому что я его, похоже, давно уже не люблю. То, что когда-то любила, это точно. Но последние несколько месяцев я, наверное, просто дружила с ним. И сожительствовала. Вот и всё. Иначе бы скучала сейчас. да что там -
иначе бы хотела за него замуж. А так - ушёл и ушёл. И ладно. Тоскливо, конечно, одной, но уж получше, чем жить с ним вместе после его измены. А может измен.
        Аппетита особого нет, несмотря на множество купленных вкусностей. Ужинаю через силу гавайской смесью и овощным салатом. Недоедаю, ставлю остатки в холодильник, мою посуду. Потом принимаюсь за уборку. Пылесошу, мою полы, застилаю новое постельное бельё. Квартира становится намного уютнее, но это не сильно улучшает моё настроение. Когда я заканчиваю уборку, понимаю, что заниматься чем-либо ещё мне по прежнему совершенно не хочется. А на дворе, между тем, уже глубокая ночь.
        Принимаю душ, надеваю трусы с футболкой, ложусь в кровать и выключаю свет бра. Лёжа на спине, закрываю глаза и пытаюсь уснуть. Но мне не спится. В комнате темно, за окном чуть слышно шумят изредка проезжающие автомобили. Где-то лает собака. Я лежу на спине и слёзы тихо скатываются по моим вискам. Мне так плохо, что я подумываю пойти к психологу. Впечатление какой-то беспросветности.
        Снова вспоминаю сказанное мне Артуром, его внимание ко мне, его улыбку, и понимаю, что очень хотела бы, чтобы он был сейчас рядом со мной. Воспоминания о проведённом с ним вечере, за исключением нашей ссоры на качелях - если это можно назвать ссорой, приятно греют меня, но одновременно с тем я думаю, что всё-таки поступила правильно. Я вряд ли смогла бы получить удовольствие в сложившейся ситуации. Совсем недавно я спала с Пупсом, и мне сложно так быстро переключиться на другого мужчину, пусть и такого сексуального, как Артур. Мы едва знаем друг друга, даже не целовались. Какой секс?!
        Не понимаю, как он так может. С Мишкой мы переспали недели через три достаточно плотного общения. И при этом всё случилось как бы само собой, он не говорил мне в лоб, что хочет меня, не предлагал заняться сексом. Мы просто сидя рядом друг с другом смотрели фильм на прежней квартире, которую я снимала и потом стали целоваться. Я, вроде бы, даже первая его поцеловала. Да, точно. Обняла и поцеловала в щёку. А он повернулся ко мне и мы стали целоваться в губы. И к тому моменту я его уже неплохо знала. По крайней мере, думала так. А что я знаю об Артуре? Да если вдуматься ничего толком не знаю. Меня просто к нему тянет, вот и всё. Но это неудивительно, он очень сексуальный. Красивый, стильный, двигается классно, голос приятный очень. А уж бирюза его глаз просто завораживает... Надо же, такой красивый цвет... Редкий. Вроде бы ярко-голубые, но с зелёным оттенком.
        От глаз я плавно перехожу к губам и рукам и мысли становятся разгорячённее. Я гоню их от себя, потому что так уснуть ещё тяжелее, но они довольно навязчиво лезут мне в голову. Интересно, а как бы у нас могло быть, если бы я поехала к нему? Горько усмехаюсь самой себе. Теперь я этого не узнаю. Может оно и к лучшему. Такие поиграются и бросают.
        Вздыхаю, беру в руки смартфон и захожу в Вотсап. Надо же - только что был онлайн... Минуту назад... Может написать ему? Глупости какие. Ещё чего! Это уж совсем надо быть идиоткой, чтобы сначала обидеться и свалить, а потом писать среди ночи. Захочет - сам напишет. А не захочет - и не надо. Обойдусь. Мне вообще нужно о другом думать. А то подойдёт время арендной платы, а у меня денег не будет. И что я тогда буду делать? К родителям поеду жить? Нет уж, девочка я уже взрослая, как-нибудь справлюсь. Я хороший специалист и работу найду. Обязательно. Проснусь и займусь поисками. Главное, не унывать. Это сейчас сложно, но после сна наверняка будет полегче. Как говорится - утро вечера мудренее. Хотя какой там вечер? Уже почти утро и есть... Ну и ладно. Ничего страшного, мне на работу завтра не вставать. Буду воспринимать свой временный статус безработной, как небольшой отпуск. Высплюсь наконец-то. Давненько этого не было.
        Кладу смартфон на тумбочку и снова закрываю глаза. А сна по-прежнему нет.
        Промаявшись чуть ли не до рассвета, дважды вставая чего-нибудь перекусить и один раз в туалет, я наконец засыпаю.
        Но сплю недолго - уже через пять часов я просыпаюсь и заснуть снова не могу. Чувствую себя измочаленной - всю ночь мне снилась какая-то беготная, выяснение отношений с Пупсом и мелькающий в толпе Артур. Причём, всё что я помнила из снов о нём, что люди в толпе были чёрно-белыми, а он единственный был цветным.
        В связи с этим лезу в Интернет и первое, что я там читаю, что цветные сны снятся шизофреникам. Не могу сказать, что это настраивает меня на бодрый и весёлый лад. Ищу более серьёзные источники информации по теме и, выяснив, что цветные сны снятся всем, много кому или просто очень талантливым людям, немного успокаиваюсь.
        Сообщений в Вотсапе нет. И из-за этого возникает чувство собственной ненужности. Опять одолевает тоска.
        После завтрака сажусь за компьютер, выкапываю из архивов почты старое резюме, немного правлю его в соответствии с последней на данный момент работой и принимаюсь рассылать его различным компаниям, куда могла бы подойти и чьи предложения о зарплате меня устраивают. Занимаюсь этим пол дня и к обеду дико устаю от всех этих писем, вакансий и заманчивых предложений.
        Иду гулять в парк, как и запланировала, но погода унылая, пасмурная и вскоре я возвращаюсь домой. Валяюсь на диване, смотрю советские фильмы и время от времени пускаю слезу.
        Ближе к вечеру созваниваюсь с несколькими работодателями, отклинувшимися на моё резюме и их эйчары назначают мне собеседования. Планирую день так, чтобы завтра собеседования шли в таком порядке, чтобы я могла вечером сходить в кино.
        На следующий день, после новой бессонной ночи, красиво одеваюсь, крашусь и езжу по офисам. Но после третьего собеседования на Тверской, ноги сами ведут меня к Маяковской, а конкретнее - к Триумфальной площади, где позавчера мы катались с Артуром на качелях.
        Теперь я катаюсь одна. И катаюсь довольно долго. Слезаю только, когда темнеет. Захожу в пиццерию и там грустно поедаю вкусную пиццу "Ассорти".
        Вечером ложусь спать пораньше и на этот раз крепко сплю до утра, а проснувшись, никаких снов не помню.
        Потом новые собеседования и так далее.
        А потом наступает день, когда у меня есть несколько свободных часов, а у Артура открывается сеть кофеен-кондитерских - я узнала о точном времени начала мероприятия из рекламы, которая попалась мне на одном из сайтов.
        Разумеется, я туда еду. Хочется поглядеть, как там всё выглядит, как организовали работу наши конкуренты, точнее бывшие "наши конкуренты", а ещё я очень надеюсь увидеть там Артура. Просто посмотреть на него издалека, а может и не издалека. Вдруг он не обиделся на меня и подойдёт ко мне поговорить?
        Глава 14. Выставка
        И есть ещё кое-что, что интересует меня на этой выставке. Фотография в главном зале. А точнее - та, кто будет на ней изображён.
        Мероприятие начинается в 11:00. Ехать мне на метро "Чистые пруды", неподалёку от которого оно и будет проходить, примерно час с момента выхода из квартиры. Погода ясная, солнечная и тёплая, и я надеваю одно из своих лучших платьев. Это элегантное белое платье миди из хлопка, с воротником-стойкой и красивым поясом. Оно больше соответствует деловому стилю, но немного напоминает коктейльное. По крайней мере, я не ударю лицом в грязь. А чтобы не казаться невестой - мало ли какие у Артура возникнут ассоциации - я надеваю серые туфли-лодочки и беру с собой небольшую серую сумку на тонком ремешке. Последний штрих - цветочная парфюмерная вода, со свежими цитрусовыми нотками.
        Выхожу из дома и сразу обращаю внимание на заинтересованные мужские взгляды в толпе прохожих. Это придаёт мне уверенности и поднимает настроение, что весьма кстати, потому что я, по понятным причинам, очень волнуюсь.
        Иду по наводнённому людьми тротуару и уже издали вижу толпу собравшихся у трёхэтажного здания под огромной вывеской с надписью "Тирамису". Бесплатные итальянские пирожные и кофе - отличный ход для привлечения внимания к открытию новой сети кофеен-кондитерских. И шумиха и сарафанное радио, если пирожные окажутся вкусными. В чём я, собственно, ни секунды не сомневаюсь.
        Перед входом дежурит охрана, суетятся менеджеры в строгих серых костюмах, галдят приглашённые гости и случайные прохожие - вход в кафе сегодня открыт для всех. Но ленточку ещё не перерезали и потому жаждущая халявных пирожных, кофе и кино публика ждёт. До открытия сети кофеен-кондитерских осталось ровно пять минут. Я занимаю место справа, неподалёку от входа. Не думаю, что Артур заметит меня в пёстрой толпе - здесь очень много белого в одежде присутствующих. Тем более, что высокие мужчины впереди меня неплохо загораживают.
        Наконец я вижу его. Он шикарен. Одет, как Джеймс Бонд, в строгий тёмно-серый двубортный костюм с бабочкой, на ногах чёрные итальянские туфли. Стрижка - стильный и аккуратный "полубокс". Бирюзовый взгляд и обаятельная, чарующая улыбка.
        Он идёт по ковровой дорожке держа спину прямо, лёгкой, чуть пружинистой походкой, приветственно поднимает руку, кому-то машет, улыбается. Такой красивый, такой свободный и такой уверенный в себе. Надо же... Совсем недавно мы качались с ним на качелях... Впрочем, не факт, что он вообще помнит обо мне. Мало у него, что ли, было таких, как я?
        Артур останавливается у небольшой лестницы при входе и поворачивается к собравшимся людям. Один из менеджеров тут же даёт ему микрофон и Артур произносит небольшую речь. Никакого пафоса, сплошное радушие и дружелюбие. Он благодарит всех собравшихся, напоминает, что выставка будет работать только для совершеннолетних, потому что оформлена в том числе в стиле "ню", просит приготовить паспорта для входа, кратко рассказывает о том, что в одном из залов гости смогут посмотреть интересные короткометражки о любви россйских и итальянских режиссёров, а ещё научно-популярные фильмы о итальянских десертах и о теме любви в древнеримской мифологии, а также смогут принять участие в конкурсах и выиграть подарочные сертификаты на посещение любой из двух работающих с завтрашнего дня кофеен-кондитерских "Тирамису".
        Потом он смотрит на часы, поднимает руку и кому-то кивает. Один из менеджеров передаёт ему большие синие ножницы, и под зазвучавшую из колонок торжественную музыку, он перерезает красную ленточку перед входом в здание.
        Толпа взрывается аплодисментами. Артур поворачивается к людям, прижимает к груди руку и импозантно склоняет голову. А затем широким радушным жестом приглашает гостей входить. Толпа устремляется ко входу и поначалу образуется некоторая сутолока, но менеджеры активно направляют людей, призывают не торопиться, потому что "всем всего хватит!", и в итоге справляются с движением толпы и не допускают давки. И чем больше людей заходит, тем тоньше становится струйка ожидающих своей очереди. Я иду одной из последних - пропустила людей вперёд. К чему торопиться? Я сюда не за пирожными приехала.
        Я показываю паспорт охраннику и он, удостоверившись в том, что я совершеннолетняя, пропускает меня внутрь. Народу в первом зале полным-полно, все ходят вдоль стен и рассматривают фотографии. Они чудесны. Всё так, как рассказывал Артур: сепия, грациозные обнажённые тела в стилистике древнеримских изображений и скульптур, утончённо поданные пирожные в их руках и на блюдах. Под каждой фотографией - огромные подносы с крошечными пирожными, соответствующими тем, что изображены на фотографиях. Рядом в вазочках тонкие палочки, напоминающие зубочистки - гости нанизывают ими пирожные на манер канапе, пробуют, восхищаются и переходят к другим фотографиям и десертам.
        Судя по довольным и счастливым лицам гостей, всем всё очень нравится. Абсолютному большинству - точно. Я прохожу в соседний зал и вижу там другие фотографии на стенах, теперь сделанные в стилистике картин эпохи итальянского Возрождения. Модели на этих фотографиях более полные, но удивительно сексуальные - чувствуется, что с ними работали фотографы-профессионалы. Всё очень тонко и изысканно, никакой пошлости.
        Если гости в первом зале разговаривают довольно громко и из-за этого гул их голосов производит впечатление какого-то рыночного гомона, то здесь почти все уже разговаривают шёпотом. Очень много держащихся за руки парочек. Вкусно пахнет кофе - по углам этого зала его разливает по картонным стаканчикам нанятый персонал в форме, соответствующей оформлению выставки - бежево-коричневые и тёмно-шоколадные цвета.
        Я прохожу мимо уютного кинозала мест на пятьдесят, где люди, попивая кофе смотрят какое-то чёрно-белое кино. Вход в него скрыт тяжёлым бежевым пологом и о том, что это кинозал я сначала догадываюсь по звукам, а потом, когда несколько человек входит туда, вижу сидящих на креслах людей.
        Один из менеджеров, улыбчивый приятный парень, приглашает меня зайти. Я вежливо отказываюсь и спрашиваю, как пройти в главный зал.
        - Пойдёмте, я вас провожу, - предлагает он.
        - Спасибо, вы очень любезны, - отвечаю я.
        Он ведёт меня сначала назад, а потом, минуя зал, в котором я уже была, с фотографиями в стиле итальянского Ренессанса, направляется в другой, арочный, вход. Я следую за ним. Навстречу идут люди, они улыбаются. Кто-то ест на ходу пирожные и пьёт из стаканчиков кофе. Люди разговаривают тихо, стараются никому не мешать. Здесь всё очень торжественно и приятно. Очень располагающая к себе, несколько музейная атмосфера - неудивительно, что гости стараются говорить между собой негромко.
        Мы проходим через зал, по периметру которого, под фотографиями, стоят круглые столики. За большинством из них сидят люди и тоже пьют кофе. Рядом за стойкой официанты активно разливают его из кофемашин гостям, собравшимся в несколько небольших очередей.
        Затем мы проходим ещё один зал. Здесь нет фотографий, зато много картин и скульптур. Здесь тоже довольно много людей и в какой-то момент нам приходится пробираться сквозь толпу. Мы снова проходим в арку и оказываемся в большом помещении, где людей так много, что сначала я вижу только их - преимущественно спины.
        - Это и есть главный зал, - сообщает мой провожатый. - Проходите поближе к сцене.Там у нас проходят розыгрыши призов, вы тоже можете поучаствовать.
        Я благодарю его и он уходит назад. Я же обхожу стоящую в основном по центру толпу и вдоль стены двигаюсь дальше.
        Людей становится меньше и я выхожу к сцене, на которой стоит ведущий с микрофоном - приятный пожилой мужчина с залихватскими усами. Но я недолго смотрю на него. Мой взгляд притягивает стена, перед которой он стоит. И то, что я вижу, заставляет меня замереть.
        На дальней стене главного зала действительно располагается огромная фотография.
        В том же стиле, в котором оформлена бОльшая часть выставки.
        У неё будто потрёпанные пергаментные края.
        И на ней нет никакой обнажённой девушки.
        На ней только надпись красивыми крупными буквами:
        "Bellissima Oxana".
        Секунд десять, наверное, я тупо пялюсь на эту надпись, как баран на новые ворота. Затем подхожу к одному из менеджеров - их видно по форме одежды - и, перекрикивая голос ведущего и гомон гостей, спрашиваю, что это.
        - Это наш лучший десерт! - кричит мне в ответ он. - Фирменный тирамису! Очень рекомендую. Потрясающе вкусный! С той стороны столы - пройдите, попробуйте!
        Впечатление, что всё происходит, будто в замедленной киносъёмке. Я настолько потрясена увиденным и услышанным, что впадаю в состояние прострации.
        Принимать участие в розыгрыше подарочных сертификатов мне не хочется. Мне вообще хочется выйти на улицу. Слишком много людей вокруг.
        Снова пробираюсь через толпу, вижу заинтересованные лица входящих в зал, огибаю их, и миновав ещё пару залов, выхожу из здания. Людей на широкой площадке при входе значительно меньше, и я отхожу в сторону, к уличному фонарю у кустов, чтобы осмыслить то, что увидела в главном зале.
        Для чего он это сделал?
        Спустя мгновение меня окликает знакомый голос - я вздрагиваю, поворачиваюсь назад и вижу Артура. Он приветственно машет рукой и идёт ко мне.
        - Привет, - говорит он. - Решила приехать?
        - Привет, - отвечаю я. - Да, хотела посмотреть, что в итоге получилось.
        - Зайдёшь? - предлагает Артур.
        - Я уже была внутри.
        - Ну и как тебе? - заинтересованно спрашивает он.
        - Стильно, красиво, хорошо организовано. Ты тоже был на высоте.
        - Спасибо, - улыбается он. - Я старался.
        - Я смотрю, ты передумал размещать на задней стене фотографию обнажённой девушки с пирожным.
        Он хмыкает.
        - Модель отказалась фоткаться, вот я и нашёл альтернативное решение.
        - А что, - спрашиваю я, - другой модели не нашлось?
        - Неа, - говорит он. - Не нашлось.
        - Ты хотел произвести на меня впечатление? - интересуюсь я. - Ты же понимал, что я приеду.
        - Я не знал, приедешь ты или нет. Когда ты уходила, то вроде вполне чётко дала понять, что не хочешь общаться. Просто ты вдохновила меня на эту концепцию и я подумал, что наш основной фирменный десерт стоит назвать твоим именем.
        - Это где же я сказала, что не хочу общаться? - спросила я. - Я сказала лишь то, что не собираюсь прыгать по койкам. Ты меня либо не понял, либо, что скорее - не услышал.
        - Напротив. Я тебя очень хорошо слышу. И я по-прежнему уверен, что единственное, что тебе сейчас реально нужно - это хороший секс.
        Закатываю глаза и вздыхаю.
        - Ты способен говорить о чём-нибудь другом?
        - А зачем? - смеётся он. - В принципе способен, да. Как тебе яровые в этом году? А озимые?
        Старательно сдерживаю улыбку, но получается плохо.
        - Ты пирожные пробовала? - спрашивает Артур.
        - Нет.
        - А что так? - ухмыляется он. - Брезгуешь?
        - Ну, что ты несёшь! - уже смеюсь я и игриво толкаю его в плечо.
        Он уворачивается и тоже смеётся.
        - Характер у тебя - огонь! - говорит он. - Я прям себя на уроке алгебры чувствую.
        - Почему именно алгебры? - спрашиваю я.
        - У нас математичка в школе была лютейшая женщина. Её из гестапо уволили бы за жестокость.
        - И ты хочешь сказать, что я на неё похожа? - изумляюсь я.
        - В плане сексуальной неудовлетворённости - один в один.
        - Я сейчас обижусь на тебя, - говорю я.
        - Ты с этой целью сюда приехала?
        - Нет, я же сказала. Но ты меня обижаешь.
        - Неа, не обижаю. Говорю, как есть - тебе нужен хороший секс. Чтобы тебя наконец отпустило и ты начала радоваться жизни.
        - По-твоему, я ей не радуюсь?
        - По-моему, ты стояла здесь какая-то понурая. Грустная. Опечаленная, если хочешь.
        - Задумчивая, - подсказываю я.
        - И о чём же ты думала?
        - О том, почему у тебя вместо голой девушки на фотке - только буквы.
        - Красивые буквы?
        - Очень. И сексуальнее не придумать. Сразу все влюблённые парочки захотят отведать Оксаны Прекрасной.
        Он хмыкает.
        - Знаешь, почему автомобиль "Мерседес" так называется?
        - Назван по имени дочери Эмиля Еллинека, австрийского предпринимателя, им же. Правда её имя имело ударение на второй, а не на третий слог.
        - Фигассе, ты эрудирована, - удивляется Артур.
        - Польщена твоей реакцией, - говорю я. - Но пирожное и автомобиль всё-таки разные вещи. Пирожное, названное в честь меня, посетители твоих кофеен будут есть.
        - Уже едят. А в автомобиле - ездят. Между прочим, имя Оксана не такое уж и редкое.
        - Это ты к чему сказал?
        - К тому, что мужчины будут заказывать этот десерт своим Оксанам.
        - А не Оксанам?
        - А для не Оксан, у нас есть ещё двадцать десертов, - ухмыляется он. - Наталья, Елена, Ольга и так далее.
        - Это твой послужной список? - щурю глаза я.
        - А ты разве в нём? - снова ухмыляется он.
        - А почему только женские имена? - интересуюсь я.
        - Потому что десерты. "Тирамису Пётр" - не звучит.
        - Да, пожалуй, - смеюсь я.
        - Так что, попробуешь?
        - Ты о чём? - подозрительно интересуюсь я.
        - О сексе, разумеется. Но и о пирожном тоже.
        - Пирожное - так и быть, попробую.
        - Точно?
        - Да, точно. А что?
        - Тогда поехали.
        - Куда? - округляю глаза я.
        - Ко мне.
        - Артур!
        Глава 15. "Волнительная поездка"
        То ли настойчивость Артура оказывает на меня такое влияние, то ли платье, в котором я чувствую себя увереннее обычного, но я сдаюсь. "Ладно", думаю я, "в конце концов, я никому ничего не должна и могу проводить время так, как хочу и с тем, с кем хочу". А с Артуром мне общаться нравится. Если уж он так уверен в том, что может меня удивить сексом, то что уж, пускай попытается. Мало ли, может я действительно чего не знаю.
        - Хорошо, - говорю я. - Поехали.
        Артур улыбается одними глазами, берёт меня за руку и куда-то ведёт. Спустя минуту, мы подходим к автомобильной стоянке, он нажимает на кнопку брелка и серебристая машина впереди едва заметно мигает фарами.
        Мы садимся в неё, Артур зводит её и включает музыку - тихую, расслабляюще-сексуальную, приятную и совершенно мне незнакомую.
        - А ничего, что у тебя выставка? - подняв брови, спрашиваю я.
        - Справятся, - отвечает Артур, выезжая задним ходом со стоянки. - То, что мне нужно было сделать - я сделал. Остальное - вполне в их компетенции.
        Он выезжает на дорогу меж двухэтажных домов и добавляет:
        - Я тебя безумно хочу.
        Смущённо перевариваю услышанное.
        - Ты это всем девушкам говоришь, с которыми едешь заниматься сексом? - наконец спрашиваю я.
        Мой голос звучит как-то то ли сдавленно, то ли глухо, отчего я смущаюсь ещё больше.
        - Что бы я ни ответил, ты же мне не поверишь, - усмехнувшись, отвечает Артур. - Ты вообще настроена скептически.
        - Есть немного, - говорю я. - Просто для меня это необычно. Ну, когда мужчина так рекламирует себя в сексе.
        - "Так" - этот как? - спрашивает Артур с усмешкой.
        - Ну, - говорю я, - обещает что-то классное.
        - А как у тебя это обычно было? - спрашивает он, глядя на дорогу.
        - Спонтанно, - говорю я. - Без договорённостей.
        - Ну что ж, - произносит он, - в этом тоже есть своя прелесть.
        Немного молчим.
        - Ты потрясающе выглядишь, ты знаешь об этом? - говорит он. - Реально потрясно.
        - Да ладно тебе, - ещё больше смущаюсь я, хотя казалось бы - ну, куда уже больше?
        - Да, Оксана, - взглянув на меня, говорит Артур, - это так. Ты, как я понял, склонна занижать для себя свою привлекательность. Но на самом деле, ты очень и очень сексуальна.
        Мне, конечно, приятно, но от смущения и неловкости я не знаю, куда деться. Я не привыкла к подобным разговорам - со своими прежними парнями, включая Пупса, я таких разговоров не вела. Всё было как-то либо полунамёками, либо и вовсе - молча.
        - Могу я узнать о твоих предпочтениях? - спрашивает Артур.
        - Э-эм... В смысле?
        - Что тебе нравится в сексе?
        - Я... я не знаю, как... в смысле... ну....
        - Ты мастурбируешь? - спрашивает Артур и я заливаюсь краской.
        Он поворачивается ко мне и снова смеётся одними глазами.
        - Что? - спрашивает он. - Ты стесняешься говорить об этом?
        Подростком я тайком видела несколько выпусков телешоу "Про это" с Еленой Хангой в роли ведущей, записанных родителями на видеокассеты. Ассоциативно эта передача мне вспомнилась, и я усмехнулась. Артур, конечно, знать о том, что я подумала, не знает, и потому трактует мою усмешку по-своему:
        - Что, частенько практикуешь?
        - Нет, - говорю я с улыбкой. - Я вообще не мастурбирую.
        - Почему? - искренне удивляется он.
        Он даже перед собой на пару секунд перестаёт смотреть - всё внимание на меня. Я киваю вперёд, напоминая ему, что он за рулём, и он, озадаченный, переключается на на дорогу.
        - Не нравится, - просто говорю я.
        У меня горят уши, я чувствую себя бесстыдницей, но при этом осознаю, что эта беседа очень возбуждает меня. В контексте цели нашей поездки она производит впечатление интересной прелюдии.
        - А ты? - выпаливаю я и тут же чувствую, что краснею ещё больше, хотя - ну куда уже больше?
        - Бывает, - говорит он. - Но обычно в этом нет нужды.
        Раздумываю на тему услышанного.
        - Я для тебя одна из, да?
        - Нет, - качая головой, твёрдо произносит он. - Но, что бы я сейчас не сказал - ты не поверишь.
        - А может поверю? - подначиваю я.
        - Ну, окей. Обычно я не предвкушаю.
        - В смысле?
        - В последние пару лет секс стал для меня чем-то вроде бизнес-ланча. Пойми правильно, я ведь вовсе не пай-мальчик, и у меня нет нужды ухаживать за женщинами, чтобы они со мной спали. Ну, в смысле...
        - Ты что, - улыбаюсь я, - смущаешься?
        - Ну, немножко, - улыбается он. - Просто ты - какая-то другая.
        - Да? - недоверчиво переспрашиваю я. - И в чём же?
        Он усмехается и смотрит в сторону. Затем снова на дорогу. Я, похоже, повела разговор несколько не так, как он хотел.
        - Я когда с тобой впервые общался, думал только о том, чтобы тебя раздеть. Фотка - просто повод.
        - Я так и поняла.
        - Нет, суть не в этом. А в том, что я не предложил тебе секс, не стал к тебе приставать, а попытался обыграть своё желание с деловой стороны, скажем так. Несвойственно это всё для меня. Понравилась ты мне. Но когда ты мне там у качелей дала отворот-поворот, я как-то даже растерялся, что ли. Не ожидал, честно. Ты какая-то непредсказуемая. Я вот сегодняшнюю нашу поездку ко мне тоже ведь не планировал. С тобой как-то всё вроде и спонтанно и вроде как - так и должно быть, - он усмехнулся, - Не слишком длинная речь получилась?
        Я мотаю головой:
        - Нет.
        Молчим.
        - Ну, хорошо, - говорю я, по-прежнему смущённо осмысливая услышанное от Артура, - а что дальше? Ну, после нашего с тобой секса?
        - Да не надо об этом думать сейчас, - говорит он. - Строить далекоидущие планы двум недавно познакомившимся людям - как-то несерьёзно, не находишь?
        - Нахожу, - соглашаюсь я.
        - Даже, если они нравятся друг другу. Ты просто прислушивайся к ощущениям. Если тебе со мной комфортно - значит, всё хорошо.
        - Мне комфортно, - говорю я.
        И это правда.
        - А куда мы едем? - интересуюсь я.
        - В мою квартиру-студию недалеко от Нахимовского проспекта. Там очень прикольно. Мансарда, лофт. Думаю, тебе понравится. И отличная звукоизоляция.
        - Что-то вроде домашнего борделя? - хмыкнув, спрашиваю я.
        - Да нет же, - укоризненно взглянув на меня, произносит он. - Я обычно не привожу туда женщин. Ты ведь об этом?
        - Да, - вздохнув, говорю я. - Об этом.
        - Нет, - говорит он, - я там, как правило, отсыпаюсь. Бывает, устаю, как собака, и просто приезжаю туда спать. Потому что там уютно и тихо. Дом не прям рядом с проспектом и район очень спокойный. Иногда кино смотрю там. Знаешь, что-то вроде моего места для частной жизни. Я ведь обычно сплю в гостиницах. Работа такая - всё время в разъездах. Ну, и отдыхаю когда. В смысле отпусков.
        - Знаешь, - говорю я, - сейчас ты стал больше похож на человека. А не на плейбоя.
        - Плейбой, по-твоему, не человек? - усмехается он.
        - Мне кажется, что это больше роль, - пожимаю плечами я. - Которой надо соответствовать.
        - Есть такое, - ухмыляется он. - Но я - не плейбой.
        Немного молчим.
        - Вообще, ты удивительная женщина, - произносит Артур задумчиво.
        - Почему? - спрашиваю я.
        - Трудно описать. Давай я пока не буду. Просто прими, как факт, что это мои ощущения.
        Мы снова умолкаем. Артур, видя впереди красный свет, замедляет ход автомобиля и останавливает его перед вереницей остановившихся на перекрёстке машин. Я поворачиваюсь к боковому окну и рассматриваю девушку в солнечных очках за рулём серебристого хэтчбэка. Ей лет двадцать, она уверенно держит руки на руле и смотрит перед собой. У неё шикарные волнистые волосы и аристократический утончённый профиль.
        Вдруг я чувствую прикосновение к моей руке и поворачиваюсь к Артуру. И он тут же, немного наклонясь ко мне, ловит своими тёплыми губами мои...
        Поцелуй нежный и страстный одновременно. Язык настойчиво, требовательно Артура скользит по моим губам, и я, разомкнув их, пускаю его внутрь. Мы целуемся страстно, горячо, я чувствую, как Артур нежно гладит кончиками пальцем мою щёку, шею, проникает ими в волосы, нежно гладя кожу, чувствую, что легонько и очень приятно кружится голова от насрастающего, будто снежный ком возбуждения, ощущая безумно приятный аромат первоклассного мужского парфюма смешанный с запахом чистой кожи и лёгким кофейным оттенком, чувствую, как внизу живота будто нарастает приятная тёплая пульсация, буквально ощущаю, что промокаю и... смутившись, чуть отпрянываю в сторону и снова отворачиваюсь к окну, не зная, куда деть глаза.
        Я так быстро и так сильно возбудилась, что мне кажется это бесстыдным и каким-то неправильным, что ли... Моя реакция на этот поцелуй немного пугает меня. Не припоминаю подобного в своей прошлой личной жизни. Запах, голос, бирюзовый взгляд и прикосновения этого мужчины сводят меня с ума... Будь я более раскрепощённой, я бы, наверное, отдалась ему прямо в этой автомобильной пробке, так сильно хочу, чтобы он вошёл в меня... По крайней мере, легко позволила бы большее...
        Я обожаю свои губы после его поцелуя, они будто источник тёплого наслаждения и, пытаясь осмыслить эти свои дикие, непонятные реакции, я чувствую себя какой-то слабоуправляемой собственным разумом...
        В том, что Артур сводит женщин с ума своей дикой, просто невероятной какой-то привлекательностью, я не сомневалась и раньше, но сейчас я чувствую себя будто тающим весной снегом, и понимаю, что мне хочется продолжать и продолжать...
        Поворачиваюсь в его сторону, вижу его внимательный взгляд и уже сама тянусь к нему.
        Новый поцелуй.
        Бесстыдное, но очень приятное прикосновение его тёплой ладони к моему бедру.
        Уверенное, властное и очень мужское проникание пальцами под платье; всё выше и выше - я на секунду отрываюсь от губ Артура, чтобы сладко выдохнуть "Аххх...", потому что чувствую, что кончиками пальцев он нежно и уверенно скользит уже выше, минуя эластичный край чулков, и наконец обжигает дико возбуждающим поглаживанием внутреннюю сторону моего обнажённого бедра, совсем недалеко от трусиков... Застонав от удовольствия, я задрав подбородок, прогибаюсь чуть назад и чувствую, как тёплые, мягкие губы Артура, целуют мою шею - мягко-мягко, нежно-нежно, просто сумасшедше приятно...
        Сзади раздаётся громкий и долгий гудок автомобильного клаксона, сразу за ним ещё один, им тут же вторит третий, и Артур, спохватываясь, хватается за руль, нажимает педаль газа и автомобиль устремляется на зелёный свет светофора, догонять уехавшие вперёд автомобили.
        Артур поворачивается ко мне и чуть смущённо улыбается:
        - Прости, - говорит он. - Увлёкся...
        - Ничего, - ещё более смущённо говорю я, робко поглядывая в его бирюзовые глаза.
        Мы едем молча. Оба тихонько улыбаемся. Мне очень хорошо...
        Однако наше молчание вскоре становится неловким. И кажется, что если что-то сказать, ситуация с волнительным нарастающим напряжением не только не улучшится, а скорее наоборот.
        Наверное, мне хочется поговорить с ним перед тем, чем мы собираемся заняться в его квартире. Наверное это нужно мне для того, чтобы не почувствовать себя шлюхой в его, но прежде всего в своих глазах. Ведь я никогда не делала это так.
        Красивый, очень нравящийся мужчина, которого я едва знаю, везёт меня в роскошной машине к себе домой, чтобы...
        ...чтобы раздеть меня и заняться со мной сексом.
        В его проникновенном взгляде читается сильное желание меня. И вообще, атмосфера салона будто наполнена этим его желанием, я чувствую это едва ли не кожей. А поскольку сама очень хочу его, но стараюсь завуалировать этой спокойной непринуждённостью, от волнения меня даже немножко потряхивает. Хорошо, что машина едет, а не стоит, и он - за рулём и внимательно смотрит на дорогу.
        Украдкой я поглядываю на него, мой взгляд падает на его брюки и я вижу, что у него эрекция... Вижу, как явственно топорщятся его брюки в паху и, чуть распахнув глаза от того, что заметила это, снова перевожу взгляд на его лицо. Вижу его мужественный профиль. Очень заметно, что рядом со мной находится сильный и уверенный в себе человек. И сейчас практически безэмоционален. Учитывая эрекцию, явно держит себя в руках. Вряд ли на моём лице такое же спокойное хладнокровие. Щёки пылают и мне кажется, что я покраснела. А может не кажется.
        Я поворачиваю голову вперёд и чуть облизываю губы, которые уже знакомы с нежностью и страстью его поцелуев. В мыслях - полнейший сумбур. Не знаю, как это всё будет происходить там, в его квартире-студии,и мне хочется, чтобы он хоть что-нибудь произнёс, чтобы уменьшить моё волнение.
        Но он этого не делает. Он молча ведёт машину.
        Моя нога закинута на ногу и когда я, меняю позу, садясь ровно, сведя вместе колени, явственно ощущаю влажность между ног. Там так скользко, будто у меня некстати начались месячные и я протекла... О Боже мой... Хорошо, что Артур этого не видит... Я бы, наверное, со стыда сгорела бы, узнай он об этом...
        Не припоминаю, чтобы я хотела кого-нибудь так сильно, как его. Нет, я, безусловно, возбуждалась и много раз, но вот так? Чтобы после пары поцелуев, просто сидеть рядом и течь?!
        И я понимаю, что теку и сейчас. У меня там уже так сильно тянет, что можно сказать, будто моя киска умоляет меня о том, чтобы член Артура поскорее вошёл в неё. Чтобы двигался там, чтобы унял наконец эту сложно переносимую физическую тоску женщины по мужскому обладанию ею.
        Потому что между ног у меня едва приятно тянет, нетерпеливо изнывает в предвкушении члена, но одновременно с тем это приносит и некоторый психологический дискомфорт. Потому что трудно переносить вот так - молча, делая вид, что мне чуть ли не всё равно.
        Я чуть шевелю ногами и понимаю, что по-прежнему теку. Опасаюсь, что намочила ему сиденье и он заметит это - а если это так, он наверняка это рано или поздно заметит. И конечно это не добавляет мне спокойствия.
        Стараюсь думать о чём-нибудь другом. О проносящемся мимо ухоженном парке, о залитых солнечным светом многоэтажных домах, о том, что мне нужно решить вопрос с работой.
        Но ничего не получается. Я трындец как хочу его...
        Наконец машина заезжает во двор очень красивой многоэтажки с панорамными окнами и аккуратными, увитыми зелёным плющом подъездами, а затем останавливается на небольшой парковочной площадке у второго с краю подъезда.
        - Вот мы и приехали, - повернувшись ко мне, говорит Артур.
        Он выключает зажигание и улыбается.
        - Чему ты смеёшься? - смущаясь, спрашиваю я.
        - Я не смеюсь, - говорит он. - Просто рад. Очень хочется показать тебе квартиру, в которой я иногда живу.
        - Мне очень интересно, - совершенно искренне говорю я.
        - Ну, тогда пойдём, - говорит Артур, и мы выходим из машины.
        На скамейке перед подъездом сидят две хорошо одетые пожилые женщины и с интересом смотрят на нас, что меня дополнительно порядком смущает. Так и кажется, что сейчас в спину полетит язвительным шёпотом "Ишь, проссститутка! Смотри, как вырядилась, а?"
        Но ничего подобного не происходит, бабульки общаются о чём своём, куда более интересном им, чем наши с Артуром персоны.
        Он прикладывает к замку магнитный ключ, открывает дверь подъезда и придерживает её передо мной. Мы заходим в очень красивый холл с обилием цветов в горшках, несколькими креслами, шкафами с книгами и двумя камерами наблюдения под потолком. Артур приветственно кивает консьержке за стеклом - темноволосой женщине лет сорока-сорока пяти, в больших овальных очках с роговой оправой, и здоровается. Она тоже отвечает улыбкой и приветствием.
        Мы проходим через холл к лифтам и Артур нажимает кнопку вызова. Открываются двери и Артур радушным жестом приглашает меня войти. Когда двери закрываются, я чувствую такой мандраж, что это уже больше похоже на озноб. И вовсе не потому, что у меня какая-нибудь клаустрофобия, а потому что под внимательным и чуть насмешливым бирюзовым взглядом Артура я чувствую себя будто на собеседовании, одновременно с тем, что в голове крутится множество мыслей на тему того, что он не воспринимает меня всерьёз, что я веду себя, как легкодоступная женщина, что не было по сути никаких ухаживаний с его стороны, что он, наверное, очень горд собой, что добился своего и я поднимаюсь с ним в его квартиру, что я веду себя так, будто у меня нет характера, что мне, наверное, нужно чуть больше общения для того, чтобы перейти непосредственно к сексу, что он - манипулятор, а я ведусь на его ловкие приёмы, что он прекрасно знает, что он мне очень нравится и я хочу его и оттого я совершенно не владею ситуацией, что я понятия не имею, как вести себя сейчас и много подобных же "тараканов" и сомнений, какой-то бешеной вереницей
пролетающих в моей голове.
        А лифт между тем тихонько едет вверх, на одиннадцатый этаж.
        - Чего ты так волнуешься? - вдруг ласково и участливо спрашивает Артур.
        Я сглатываю.
        - А что, так видно, да? - смущаясь ещё больше - хотя, ну куда уже больше?! - спрашиваю я.
        Вместо ответа, Артур делает маленький шаг ко мне, и обнимая за талию одной рукой, другой поворачивает ладонью мою лицо навстречу своему и нежно целует в губы.
        Именно нежно. Будто ягодку с ладони снимает губами.
        Голова кружится...
        Артур, чуть отстранясь, смотрит на меня, и я вижу, что он смотрит тепло и внимательно. Никакой насмешки в его взгляде нет.
        - Полегче? - тихо спрашивает он.
        Потупившись, я молча и едва заметно киваю.
        - Ты всегда такая скромница? - спрашивает он.
        Лифт останавливается и, после того, как открываются двери, мы выходим на очень красивую лестничную площадку с двумя креслами у окна и граффити едва ли не во всю бежевую стену - яркий, бегущий леопард запечатлён в прыжке вверх и вперёд. После того, как Артур поговорил со мной и нежно поцеловал, мне легче, но я всё равно очень волнуюсь.
        - Не знаю, что тебе ответить... - тихо говорю я. - Красивый леопард...
        - Да, я тоже так считаю. Художник знакомый нарисовал.
        Здесь нет общей двери. Одна квартира - кожаная, тёмно-коричневая дверь с переплётом находится слева, другая - серо-белая, чуть серебристая металлическая дверь - справа.
        - Твоя - вот эта? - повернувшись к Артуру, спрашиваю я, указывая на серебристую дверь.
        - Верно, - улыбается он и достаёт связку ключей из внутреннего кармана пиджака.
        Она чуть позвякивает, когда он открывает дверь. Я стою рядом с ним, чуть за спиной и с волнением и интересом жду. Мне очень интересно посмотреть, как выглядит квартира, которую Артур считает чем-то вроде уютной берлоги для отдыха в уединении.
        Глава 16. "Обалденный секс..."
        Первое, что меня поражает в этой квартире - её размеры. Она огромна! Высоченные потолки - метра три с половиной, широкие свободные пространства, отсутствие стен, большие окна - всё здесь говорит о том, что хозяин квартиры очень любит размах и свободу.
        Здесь пахнет чем-то очень приятным, свеже-цветочным, хотя растений тут я не вижу вообще. Судя по всему, какой-то клёвый аромадиффузор. Стены светло-серые в едва заметную белую полоску, пол чуть темнее, потолок - белоснежный, люстры нет - зато в нём и в стенах ниш много встроенных фонариков. Мебели по минимуму: только самое необходимое. Окидывая пространство взглядом, понимаю, что вся она могла бы уместиться в небольшой комнатке: пара невысоких стеллажей с книгами у стен, диван по центру глубокой ниши слева, чуть задёрнутый тяжёлой синей шторой, барная стойка с обилием прозрачных бокалов самой разной формы и несколькими бутылками явно дорого спиртного, небольшой столик у окна, два изогнутых модерновых стула и серый кухонный гарнитур с чёрной электроплитой. Всё. Интересная квартира...
        Артур оценивающе смотри на меня, пока я оглядываясь и увидев его взгляд, я спохватываюсь и думаю, что, наверное, чудно себя веду - что-то вроде деревенской девчонки, которая впервые увидела Красную площадь. Артур смеётся одними глазами и я, смущённо улыбнувшись, спрашиваю:
        - Что?
        - Да ничего, - улыбнувшись, говорит он. - Забавная ты.
        - В смысле? Почему забавная? Я просто никогда не видела таких квартир. Честно, я представляла себе несколько иначе место, где ты отдыхаешь.
        Артур быстро скидывает туфли и поворачивается ко мне.
        - Как заставленную всякими мужскими штуками берлогу с кучей разбросанного шмотья и минимумом света? - смеётся он.
        - Ну да, что-то вроде того, - улыбаюсь я.
        Я таю под его взглядом. И мне неловко оттого, что я не знаю, как себя вести. Явно понимая это, он мягко предлагает:
        - Хочешь я тебе вина налью вкусного? Ты не стесняйся - разувайся, проходи.
        - Можно, - отвечаю я. - А где у тебя тут можно руки помыть?
        - А вот, - говорит он, указывая на стену. - Кнопочку там нажми - дверь в сторону отъедет.
        Я киваю и, чуть наклонясь, поочерёдно снимаю туфли, с наслаждением давая отдых ногам. Одновременно с тем очень переживаю по поводу возможно мокрого сзади платья. Если там пятно, я со стыда, наверное, сгорю. Бочком прохожу к дальней стене, ступая по мягкому ковру из толстого ворса, осторожно касаюсь небольшой серебристой кнопки и вижу, как в сторону с тихим шуршанием отъезжает дверь.
        Ванная комната тоже просторная.
        Я включаю воду, беру ароматное салатовое мыло и принимаюсь намыливать руки. Поглядываю на себя в зеркало. Дверь осталась открытой, но Артур где-то "на кухне" и потому я поворачиваюсь к зеркалу спиной и рассматриваю свою задницу.
        Так и есть! Пятно!
        Блин, и что теперь делать?
        Причём, пятно немаленькое - будто немного описалась! Вот ведь стыдобень!
        Отрываю кусок туалетной бумаги и, опасаясь того, что Артур войдёт сюда сейчас, быстро промокаю ею пятно на платье. Толку - никакого вообще, оно уже чуть подсохло и даже побелело... Тут надо в стирку платье бросать!
        Блин, ладно, главное не поворачиваться к нему спиной и тогда он, возможно не заметит ничего...
        Конечно, вся эта паника из-за пятна, вкупе с усиливающимся волнением из-за того, что я понятия не имею, как себя вести здесь, у Артура дома, не создаёт мне никакого романтическо-эротического настроения.
        Но вскоре я забываю обо всём...
        Потому что, когда я выхожу из ванной, Артур протягивает мне бокал вина и когда я делаю глоток и благодарно говорю: "Спасибо, очень вкусно", он забирает бокал из моих рук, ставит его на небольшую полочку рядом со входом в ванную, обнимает меня и, прижав к стене, принимается целовать в губы...
        Вскоре расстёгнутое платье соскальзывает на пол. Горячие руки Артура нежными, умелыми прикосновениями исследуют моё тело, гладят его, ласкают, в то время, как губы покрывают безумно приятными поцелуями мою шею и грудь... И я так легко таю в его страстных объятиях, что все мои сомнения и страхи будто бы уносит вмиг лёгкий, свежий ветерок...
        Мне уже плевать и на пятно, и на платье... Я глубоко дышу, возбуждаясь всё сильнее и сильнее... Кажется, что я вот-вот потеряю сознание от удовольствия... Такого сильного сексуального возбуждения я не испытывала давно.... Если вообще знала его... Ладонь Артура сжимает, легонько мнёт мою грудь, губы приятно скользят поцелуями... Он целует меня так, что я вздрагиваю от удовольствия и в нетерпении трусь лобком о его пах... Голова от обилия эмоций и очень приятных ощущений кружится так сильно, что я еле стою на ногах от накатившей расслабленности, и сразу вслед за этим пониманием чувствую, как Артур подхватывает меня, будто пушинку, своими сильными руками и куда-то несёт...
        Открыв глаза, я мягко падаю спиной на удобный, чуть пружинящий диван, и вновь закрываю глаза, потому что впечатление, будто стены вокруг и потолок вместе с ними куда-то плывут... Я чувствую нежные, горячие губы Артура на своём животе, на лобке, на внутренней поверхности правого бедра, левого... Тихонько вскрикиваю от неожиданного удовольствия, едва не задыхаюсь в коротком вдохе... Продолжая целовать меня, Артур принимается безумно приятно поглаживать мои трусики там, где будто пульсирует набухший до одури клитор и я, изгибаясь дугой, упираясь затылком в диван, прорываюсь диким стоном удовольствия...
        Единственное, что я сейчас хорошо понимаю: любовник он просто превосходный...
        То, как он чувствует меня, как умело ласкает, как грамотно сочетает одни прикосновения с другими, рождая дикое удовольствие, не может не покорять... Прямо сейчас он становится моим наркотиком, потому что я не припоминаю, чтобы мне было ранее так ярко и прекрасно жить, что бы я так упоительно купалась в сплошном наслаждении... Это не ласки.... Это просто какое-то волшебство...
        Горячий язык скользит по моим влажным половым губам вверх-вниз, трепещет на клиторе, нежно сосёт его, крутится кончиком на нём, будто какая-то юла...
        Я не дышу... Я вдыхаю и выдыхаю удовольствие... Будто со стороны слышу свои сладкие стоны... И осознаю смутно, что Артуру они очень, очень нравятся... Я давно уже ничего не стесняюсь... Я давно растаяла, и не теку, а плещу влагой.... Пульсация внизу живота такова, что я будто превратилась в свою киску и всё вокруг потеряло значимость, кроме одного - её несравненного, потрясающего удовольствия...
        Вдруг я осознаю, что уровень этого наслаждения становится невыносимым - я всячески стараюсь уйти от чересчур сильных ощущений - они хоть и прекрасны и сладки, но столь ярки, что дрожь охватывает всё моё тело и я испытываю в связи с этим что-то вроде страха, и потому стараясь избегнуть усиления этих пылающих между ног ощущения, принимаясь метаться, будто в забытьи...
        Но руки Артура куда сильнее меня... Он удерживает меня за бёдра, продолжая ласкать языком и я, не в силах больше терпеть это зашкаливающее удовольствие, вдруг, будто ошпаренная, будто из-за удара тока, прогибаюсь в спине ещё большей дугой, и принимаюсь орать...
        Именно орать...
        Я вся превращаюсь в крик...
        Но меньше всего меня волнует то, что я кричу... Потому что лишь криком, не стоном удовольствия, не ласковыми и нежными словами, а именно, вырвавшимися из меня искренним криком наслаждения, я могу передать то, что чувствую...
        Меня тупо трясёт так, будто кто-то тоннами наваливает на меня необыкновенный, сумасшедше яркий, бешеный кайф... Я не уверена, что справляюсь с таким наслаждением, и всё что могу в ответ - дёргаться, как сумасшедшая, истекая влагой, будто родник и... орать...
        Перед глазами разноцветные вспышки салютом, клитор с каждой новой пульсацией распространяет по всему телу невероятно сильное удовольствие, руки Артура крепко сжимают мои ноги... я мечусь на диване, наслаждаясь ощущениями, которых не знала никогда...
        Это не оргазм... Это - счастье. Самое настоящее счастье.
        Я вдруг осознаю, что Артур уже не ласкает меня, что он меня отпустил, что дёргаюсь остаточно я просто лежа на спине, что я сворачиваюсь в клубочек, почти прижимая колени к груди... Что он дал мне возможность немножко отдохнуть...
        Я благодарна... Постепенно начинаю вновь понимать, что мир не является исключительно моим наслаждением, не ограничивается мной... Слух улавливает шорох одежды... приглушённые звуки улицы...Меня тихонько потряхивает... всё реже и реже...
        Горло саднит...
        Я открываю глаза и сквозь растворяющуюся пелену вижу, что Артур стоит у изножья дивана совсем голый... Свет из окна играет полутенями на его, скрытых матовой, бронзовой коже, рельефных мышцах... А между ног, над крупной мошонкой, торчит вперёд и вверх большой и красивый член с крупной, округлой головкой....
        Испуганно распахнув глаза, смотрю в бирюзовые глаза Артура и понимаю, что он собирается трахать меня этим... Этим... Этим вот, раза в полтора большим, чем у Пупса, членом...
        Но что сейчас я, а что - моя истекающая влагой киска, которая так жаждет Артура, как не жаждала никого и никогда ранее?
        Такое ощущение, что я перестала быть той, кем была... И превратилась в ненасытную самку, счастье которой только в том, чтобы её трахали и трахали... Трахали и трахали...
        Я бешено, неудержимо хочу его... Как никогда и никого не хотела...
        В моей жизни никогда ранее не было такого кайфа... Я подсела на наркоту... Я стала зависимой.... Я потерялась в этом безудержном, необъятном наслаждении... Продолжай, продолжай, бери меня... Всю бери... Без остатка... Я - твоя... Вся - твоя...
        И он берёт....
        Когда горячий, твёрдый, будто пульсирующий член проникает в моё лоно, я задыхаюсь новым криком...
        Я думала, что пик наслаждения уже был... Как же я ошибалась...
        То, что я испытываю сейчас - не называется никак.
        В богатом русском языке просто нет таких слов...
        Да и вряд ли в каком-нибудь другом есть...
        Это невероятно. Это просто невероятно.
        Я вся - наслаждение. Нет больше никакой пульсирующей киски. Я - киска. Я вся - киска. И нет ничего больше. Нет мира. Нет проблем. Нет ничего, кроме счастья и удовольствия, которое не называется никак...
        Наверное, я ору... Наверное, я мечусь...
        Наверное, это секс...
        Но всё, что я понимаю точно - меня прежней больше нет. И никогда не будет. Потому что то, чем я сейчас являюсь - это что-то космическое... Что-то, чем я никогда не была... Что-то, чего я не понимаю... Что-то, чем я хотела бы быть всегда...
        Мир растворяется вокруг... Я - сплошной крик наслаждения... Чувствовать движения члена Артура внутри себя - необыкновенно и не сравнимо ни с чем... Он двигается то медленно, специально выскакивая из меня и, безумно приятно проникая вновь, то долбит, лаская облизывающие его половые губы, в пульсирующую наслаждением матку, будто отбойный молоток... Он будто какая-то живая, пульсирующая машина, созданная для получения ни с чем не сравнимого удовольствия...
        У меня, оказывается, очень разные оргазмы... Тихие, мягкие и восторженные; яркие до одури и сумасшедшие; властные, подчиняющие и бескомпромиссные... Я, оказывается, очень женщина... Настолько женщина, что дальше просто некуда... И оказывается, я умею не стесняться... И оказывается, что никаких комплексов неполноценности у меня просто нет... И плевать мне и на работу, и на измену Пупса... И плевать на то, что подумает обо мне потом Артур... Мне вообще на всё плевать - лишь бы продолжал и не останавливался...
        В этих движениях есть какая-то магия... Я ведь не просто так плыву в этом океане наслаждения, ныряю в самую его глубь... Я не таю, я давно растаяла, растеклась лужей и ничего ни в чём не смыслю... Мне и не надо... Я - кайф.
        Тёплые брызги спермы льются на мой подрагивающий живот... Так клёво слышать этот утробный рык мужчины, в которого я сейчас безумно, до одури влюблена... Лучшего мужчины на свете...
        Секс ли это вообще был? Не чудо ли?
        Разве это называется сексом? Я вздрагиваю и вздрагиваю и волны удовольствия разливаются и разливаются по моему телу... Я так расслаблена, будто мне делали несколько часов высококлассный расслабляющий массаж... Я тихо млею от удовольствия, несмотря на то, что волны эти, сотрясающие моё обнажённое тело, затихают...
        А когда Артур успел меня раздеть? А важно ли это вообще?
        А можно я просто полежу, не думая ни о чём?
        Спасибо...
        О Боже, как же мне хорошо...
        Мы лежим рядом. Моя голова покоится на руке Артура. Он укрыл меня мягким пледом, потому что я была вся влажная и немножко мёрзла...Мне удобно. Артур само мокрый, но на мой вопрос, ответил, что ему не холодно.
        - Кто мы теперь? - спрашиваю у него я.
        - В каком смысле? - уточняет Артур, внимательно на меня глядя.
        Я тихонько провожу пальцем по его легонько ласкающей мою грудь руке.
        - Кто мы друг для друга?
        - Я не знаю, - говорит он. - А кем бы тебе хотелось быть для меня?
        Хороший вопрос. И что самое главное - у меня на него ответа нет.
        - Наверное, я хотела бы быть твоей женщиной...
        - А что ты в это вкладываешь?
        - Не знаю... Я хотела бы заботиться о тебе... Ну, знаешь, готовить еду, забрасывать вещи в стирку, украшать дом, в котором мы вместе живём... - спохватываюсь. - Я слишком многого хочу, да?
        - Сложно сказать, - говорит он. - Я не думал об этом так.
        - А как ты думал? - подавив обиду в самом её рождении, интересуюсь я.
        - У меня не было далеко идущих планов. Мне просто нравится быть с тобой. Но я не уверен, что завтра буду по-прежнему этого хотеть. Ты - другая, это мне ясно, не такая, как те, с кем я легко расставался, но я не хочу тебе врать - у меня никогда не было особой нужды в женщине, живущей рядом со мной. Вру. В матери я испытывал необходимость. Лет до пятнадцати. Но потом - всё. Просто не было подобных желаний. Нравится жить одному.
        - Поняла, - грустно говорю я.
        - А скажи - зачем?
        - Что - "зачем"?
        - Зачем жить вместе, когда можно просто встречаться?
        Задумываюсь. У меня, конечно, есть ответ, но он какой-то не мой, что ли. Какой-то в духе "так надо" с сопутствующими этому объяснениями. А зачем это надо лично мне? Была ли я счастлива, живя вместе с тем же Пупсом? И не было бы лучше для наших с ним отношений, живи мы порознь? У меня нет однозначного ответа на этот вопрос. Но то, что жить с ним было сложнее, чем одной, если исключить страх одиночества - было бесспорно.
        А что вообще было хорошего в моей жизни с Пупсом? Зачем я это делала - жила вместе с ним? Разве я стремилась домой, к нему? Разве я не лежала в ночном одиночестве на кровати, глядя на потолок и думая о чём угодно, но только не о том, что счастлива с ним? Разве я не упахивалась дома, будучи уже уставшей после работы, только для того, чтобы чему-то там соответствовать? И разве я хоть когда-нибудь получала столько удовольствия от секса с ним? Вот уж правду говорят: всё познаётся в сравнении... Я ведь правда думала, что с Пупсом в постели у меня всё хорошо. Что мне нравится заниматься с ним сексом. Да разве ж это был секс?
        Если то было сексом, то что тогда было сейчас?
        Какое название у этого процесса?
        Сколько минут я находилась в этой космической какой-то эйфории? И почему так получилось, что мужчина, которого я знала от силы несколько часов - чувствовал меня намного, намного лучше, чем мужчина, с которым я прожила вместе больше года?
        Как так получилось, что я теперь вообще перестала воспринимать Мишу всерьёз? Что я совершенно не хочу, чтобы он вернулся? Я застала его с той блондинкой всего пару дней назад - и как же так получилось, что из жизни моей, из важных для меня людей, я будто в пару движений стёрла его ластиком? Почему я совсем не скучаю по нему? Зачем же я тогда жила вместе с ним? Зачем я так тупо тратила на него свою личную жизнь?!
        - Я не знаю... - говорю я. - Может быть для того, чтобы не умирать от тоски?
        Артур внимательно смотрит на меня.
        - Тебе обязательно быть зависимой от кого-то?
        - Это сильнее меня, - говорю я. - Я точно знаю, что буду по тебе скучать.
        - А что в этом плохого? - спрашивает он, ныряя пальцами в мои волосы.
        Его прикосновения приятны.
        - Это дискомфортно, - говорю я. - Сложно сосредоточиться на работе и домашних делах. Постоянно чувствуешь нехватку человека рядом.
        - Но нам же никто не запрещает видеться, верно?
        - Верно, - соглашаюсь я. - Я, наверное, просто собственница... Мне хочется понимать, что мой мужчина... что мужчина, с которым я сплю... занимаюсь сексом - только мой. И ничей больше.
        - А зачем тебе это понимание?
        - Не знаю... Честно, не знаю... Чтобы чувствовать себя полноценной, что ли... Знаешь, когда мужчине важна женщина, он только с ней. Или нет?
        Я с сомнением гляжу в его бирюзовые, в его прекрасные глаза с длинными чёрными ресницами.
        Он сосредоточенно хмурится.
        - Не знаю. Я не помню, чтобы нуждался в подобном. Моя жизнь - это жизнь холостяка. У меня всё есть. У меня нет нужды во вкусной еде - в Москве полно классных ресторанов и кафе. Свою одежду я отдаю в прачечную для стирки. Она тут на первом этаже, в другом подъезде - очень удобно. Если мне нужна женская ласка - я просто звоню кому-нибудь. Наверное, я говорю сейчас неприятные для тебя вещи, но пойми правильно - я просто говорю, как есть. Правду.
        - Я понимаю, - грустно отвечаю я. - Нет, правда понимаю. Но у меня - не так. Я будто задыхаюсь в одиночестве, когда нет никого рядом. Многое из того, что мне вроде бы интересно - теряет смысл. Мотивация работать падает - я просто не понимаю, зачем это всё. Нет, ты пойми правильно - я люблю свою работу, нахожу в ней удовольствие, но она... как бы это сказать... будто нужна не сама по себе, а для чего-то... Для чего-то куда более важного, чем она сама... Просто без личной жизни я будто неполноценная.
        - А разве, если мы просто встречаемся, у тебя нет личной жизни? При том, что я тебя не ограничиваю - и ты встречаться можешь не только со мной?
        Задумываюсь.
        - А ты не считаешь, что если человек действительно для тебя важен, другие как бы меркнут для тебя?
        - Трудный вопрос.
        - Почему?
        - Смотря что считать важным. У меня есть работа. Она для меня важна. И когда я занимаюсь тем или иным проектом, которым я увлечён - действительно, остальные дела будто меркнут в сравнении с ним. Но потом... Потом наступает момент, когда другой проект занимает мои мысли. И он становится важнее предыдущего.
        - И я такой стану, да? Когда найдётся другая?
        Артур молчит. Вздыхает.
        - Я не знаю, Оксан. До тебя я вообще о таких вещах особо не думал. Женщины, с которыми я раньше спал... Извини.
        - Нет-нет, продолжай, - настаиваю я. - Мне интересно. Хочу лучше тебя понимать.
        Он оценивающе смотрит на меня.
        - Хорошо. Женщины, с которыми я раньше спал - они не были на тебя похожи. Ты в моей жизни появилась очень случайно. Очень. Я вообще не собирался сотрудничать с вашей компанией. У меня была другая. Просто они слились незадолго до того, как я объявил о начале этого проекта. Там какие-то перестановки возникли и они выдвинули новые, совершенно идиотские требования, которые мне не подходили. И они прекрасно понимали, уверен, что я на них не пойду. Естественно, я отказался. Потом стал искать варианты, нашёл несколько и остановился на вашей компании. Всё-таки твою бывшую начальницу я знаю, как профи, мы уже работали вместе. И я конечно не ожидал, что ты так мне понравишься, когда ждал твоего приезда в Новинском пассаже. Помню, как увидел тебя и обомлел. "Нифига себе", думаю, - "какая классная..." Но пойми правильно, это не значит, что я готов связать с тобой жизнь. Мне кажется, что жить вместе это очень и очень геморройно. Надо всё время с кем-то считаться, надо соответствовать чему-то... Да и просто - это лишает меня многих женщин мира.
        Обдумываю всё это. Не могу сказать, что мне понравилось то, что я услышала. Более того, он, не знаю, осознавая или нет, сделал мне этими словами больно. И я тут же спохватываюсь - а кто я такая для него, чтобы так считать, чтобы даже мысленно предъявлять ему претензии? Он мне обещал хороший секс. Не обманул.
        - Ты хочешь, чтобы я ушла? - спрашиваю я, делая акцент на слове "хочешь".
        - Нет, не хочу, - говорит он.
        - Почему?
        Он пожимает плечами:
        - Мне с тобой хорошо.
        Внимательно смотрю на него.
        - А дальше? Что будет дальше, Артур?
        Он улыбается.
        - Почему ты такая замороченная? Ну, вот скажи мне. Тебе хорошо со мной?
        - Да, - честно отвечаю я.
        - Это взаимно. Ну и зачем париться на тему "потом"?
        - Потому что хочется, чтобы и потом было хорошо.
        - Да так не бывает, - морщится он. - Всё приедается. Рано или поздно.
        - Может быть ты и прав... - тихо говорю я. - Но понимаешь... Некоторые вещи они будто воздух... Тебе приедается воздух?
        - Нет, конечно, - говорит он.
        - А мне кажется, что свой человек - он как воздух. Без него дышать нечем. И он не приедается. Никогда.
        Он молчит некоторое время, а потом говорит:
        - Твой этот парень... он был таким для тебя?
        Качаю головой:
        - Нет.
        - А зачем ты с ним жила?
        - Чтобы не быть одинокой, наверное. Я сейчас ту себя не очень понимаю, если честно.
        - А что плохого в одиночестве?
        - Не знаю, - говорю я. - Но мне - не нравится. Свербит будто. Чувство неприятное. Не объяснить. Знаешь, как голод, который унять невозможно. Ходишь, бродишь по квартире, не знаешь, чем заняться, хотя дел полно. Просто не хочется ничего. Хочется только, чтобы нужный тебе человек рядом был.
        - А как ты понимаешь, что человек тебе нужен?
        - Скучаю по нему очень.
        - Ну, хорошо, - говорит он. - Вспомни всех парней и мужчин, по которым ты когда-либо скучала. Много их было?
        - Несколько человек точно.
        - И всякий раз тебе казалось, что ты скучаешь по самому важному человеку в своей жизни, так?
        - Ну... По одному из точно...
        - И где они сейчас? Все эти парни? Разве ты сейчас нуждаешься в них?
        - Нет, - говорю я.
        - А почему? Ведь они были такими важными.
        - Потому что они таковыми быть перестали. Но если бы мы были бы вместе с каждым из тех, по кому я скучала, не факт, что было бы так.
        - История не терпит сослагательных наклонений. Сегодня кажусь тебе важным я, а завтра кто-то другой - центр твоей личной вселенной. Я - бабник, Оксана. И я не чувствую нужды в том, чтобы ограничивать себя одной женщиной. Если я ограничу себя только тобой, кто даст мне гарантию, что спустя месяц или год, я не захочу быть с другой? А если так, зачем мне ссать тебе в уши на тему принадлежности тебе? Не люблю я вранья. Я бабник, но не изменник и не лжец. Я позвал тебя сюда для того, чтобы ты расслабилась, для того, чтобы мы с тобой, оба, получили удовольствие от общения. А ты будто тащишь меня под венец.
        - Прости...
        - Тебе не за что извиняться. Просто пойми правильно - между нами много больше, чем секс, между нами сильное эмоциональное притяжение, но я вовсе не уверен в том, что это - на всю жизнь. И я хочу от отношений с тобой, если таковые продолжатся, только одного - свободы. Мы не вещи и друг другу не принадлежим. Мы можем встречаться и проводить вместе время, к удовольствию обоих. Но это не значит, что мы, из-за того, что мы занимались сексом, должны вместе жить. Мне нравится жить одному.
        - Я поняла, - тихо говорю я.
        Он ничего не отвечает. Я сажусь на диване и ищу взглядом своё бельё. Трусики мятой кружевной тряпочкой лежат на его краю. Бюстгальтер - валяется на полу. Беру трусики в руки и сую в них ногу.
        - Ты хочешь уйти? - спрашивает Артур.
        - Да, - говорю я.
        Да душе погано. Тоска ужасная. Кто бы мог подумать, что всего минут десять назад я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.
        - Почему? - спрашивает он.
        - Просто, - отвечаю я. - Хочется домой.
        - Понятно, - тихо вздохнув, говорит он. - Ладно.
        Я надеваю трусы, поднимаю бюстгальтер, застёгиваю его за спиной, встаю с дивана. Здесь хорошо, но я хочу уехать. Наверное, мне надо побыть одной. Где моё платье?
        - Я огорчил тебя, да? - спрашивает Артур.
        - Да.
        - Чем, честностью?
        - Да. Я благодарна тебе за то, что ты не врёшь, но мне теперь неуютно. Я лучше поеду домой.
        - Я не хочу, чтобы ты уезжала.
        - А я - хочу.
        - Хорошо, - грустно говорит он. - Извини меня.
        - Тебе не за что извиняться, - говорю я. - Ты такой, какой есть. Секс был чудесным, если хочешь знать. Лучшим в моей жизни. В постели ты - бог.
        Он молчит. Я надеваю найденное у входа в ванную платье.
        - Ты проводишь меня?
        Он будто спохватывается:
        - Да, конечно.
        Встаёт, поднимает с пола трусы, ныряет в них, идёт ко мне. Я выхожу в то, что в его квартире является чем-то вроде прихожей. Обуваюсь. Артур стоит рядом, нависает надо мной.
        - Может останешься? - спрашивает он.
        - Зачем? - спрашиваю я. - Чтобы побыстрее надоесть?
        - Ты на меня обиделась...
        - Нет, Артур, - подняв на него взгляд, говорю я. - Не обиделась. Я всё понимаю. Ты успешный, красивый, сексуальный мужчина. И тебе нужны разные женщины. Не я.
        Он молчит. Оперевшись поднятой рукой о стену, смотрит в сторону и играет желваками.
        - Спасибо за прекрасный секс. Я кончила несколько раз. Так, как не кончала ни с кем. Ты - очень хорош. Открой мне, пожалуйста, дверь.
        Он делает шаг к двери и говорит:
        - Давай я провожу тебя.
        - Не нужно, - качаю головой я. - Я справлюсь. Взрослая уже девочка, не потеряюсь.
        - Ну... как знаешь, - говорит он и поворачивает ручку дверного замка. - Спасибо, что приехала. Мне тоже было с тобой хорошо.
        - Счастливо, - говорю я, и выхожу в подъезд.
        - Счастливо, - отвечает Артур.
        Он не закрывает дверь. Ждёт. А я, нажав кнопку вызова, жду лифта. И когда он подъезжает, легонько машу рукой Артуру, стоящему в трусах в дверном проёме, захожу внутрь и нажимаю кнопку первого этажа.
        Двери закрываются.
        Глава 17. "Новые метания"
        Чувство, с которым я живу последующие пять дней, можно назвать дикой тоской. А можно - пессимизмом. В любом случае, счастливой я себя точно не чувствую.
        Каждый день в моих мыслях только он. Каждый день я, потея в душной ванной, ласкаю себя, вспоминая близость с ним, и каждый раз совершенно не удовлетворяюсь этими ласками. Каждый день я читаю его сообщения во входящих в Вотсапе и каждый раз заставляю себя их игнорировать, потому что незачем строить иллюзии: я для него - лишь новая женщина, не более.
        Он пишет мне разное. От простого "Привет!" до "Как насчёт того, что бы вместе поужинать сегодня?". Но я не отвечаю. Какой смысл в моих ответах, если у нас такие разные представления о счастливой личной жизни?
        Каждый день я едва на стену не лезу по вечерам, желая быть с ним рядом и, конечно, заниматься с ним любовью. Но я прекрасно понимаю, что это лишь для меня называется так - потому что я по уши втрескалась в обладателя этих бирюзовых глаз, а для него - это просто нескучный досуг. И потому я гоню от себя мысли о нём так настойчиво, как только могу. Получается плохо. Но как бы там ни было - я ему не звоню, не пишу и сообщения со звонками его - игнорирую.
        Нет, у меня нет чувства, что я поступаю правильно. Но поступать иначе мне просто претит. Я и так вляпалась в эту влюблённость просто потому, что дала слабину, а будь у меня выдержки хоть чуть-чуть побольше, я бы давно погрузилась бы с головой в новую работу.
        Квартира давно такая, что о Пупсе в ней напоминают только стены и местами - по-прежнему расставленная мебель. Но о Пупсе я вспоминаю так редко, что даже удивлена. Мы будто и не жили вместе. А вот об Артуре я думаю очень и очень часто.
        Он не навязывается, нет. Но даёт понять, что хочет встретиться. Я знаю, что он не знает, где я живу и это единственное, что позволяет мне держаться. О новом месте работы, куда я устроилась сразу после нашего с ним секса, он тоже не знает. И единственное, что ему известно - мой номер телефона.
        У меня не хватает духу заблокировать его. Я пару раз, скрепя сердце, заносила его в чёрный список, но спустя десять-пятнадцать минут после множества душевных терзаний, убирала его из него. Он не сделал мне ничего плохого, так за что же мне его блокировать? Я просто не беру трубку, когда он звонит и не сразу читаю его редкие, но ежедневные сообщения.
        Не знай я его позиции, я бы подумала, что он меня добивается, но быть той, с кем он иногда трахается ради прикола, мне совершенно точно не хочется. Точнее, это не совсем правда... Я очень хотела бы повторить - мне это снится едва ли не каждую ночь и просыпаюсь я влажная из-за возбуждения... Но... Но я не хочу так. На этих его условиях, когда и я никто и он никто - и мы просто время от времени трахаемся друг с другом и можем при этом трахаться с другими людьми. Вроде бы - полная свобода действий, но я не думаю, что буду чувствовать себя при этом свободной.
        Утро нового дня начинается с визгливой мелодии, которую я поставила на будильник. Она такая энергичная, истеричная и надоедливая, что не проснуться под неё, наверное, просто невозможно. А для того, чтобы я после очередной бессонной ночи, просто не выключила её и не продолжила спать, смартфон мой лежит в паре метров от кровати - на журнальном столике у противоположной стены.
        Нехотя поднимаюсь с постели, делаю несколько неуверенных шагов в темноте, жмурясь, нащупываю ярко мерцающий белыми цифрами будильника, смартфон. Жмурясь, выключаю будильник. Квёлая, ничего толком не соображающая, то и дело зажмуриваясь, усаживаюсь на край кровати и пытаюсь проснуться. Надо пойти умыться. Чё-то я вообще ничего не соображаю. Вроде бы что-то волнительное только что снилось, но я уже ничего не помню. Чё у нас сегодня? Четверг. Четверг, четверг... Завтра пятница, а потом выходные.
        Вот на выходных отосплюсь. А сейчас надо вставать. Овсянку себе заварю. Сыр вроде есть... Сделаю бутеры... Блин, вот бы поспать ещё...
        Поворачиваю голову и тоскливо смотрю на такую уютненькую, такую миленьку, мягонькую подушечку... Забраться бы сейчас под тёпленькое одеялко и заснуть... Только будильник всё равно через пять, нет, уже наверное, через четыре минуты поднимет... Ладно, хватит себя жалеть - надо встать и пойти умываться.
        Угу.
        Встать.
        Так.
        Встаю.
        Или нет?
        Или посижу пока на кроватке?
        На удобной, тёпленькой такой кроватке...
        Так, Оксана, вставай!
        Новая работа, тебя только узнают там, ещё не хватало опоздать!
        И так смотрят исподлобья, будто я, устроившись, места их поотбираю...
        Блин, да чё за фигня?!
        Вставай давай, Оксана!
        Раз-два, встать!
        Встаю. Чуть покачиваясь, сквозь полуприкрытые глаза, смотрю то ли на стену, то ли на обратную сторону своих век.
        Покачиваясь, как зомби, бреду в темноте в коридор, что-то там задеваю плечом и это что-то с грохотом падает на пол. Хэ зэ что это. Надеюсь не что-то важное. Расчёска, сто пудов.
        Тыкаю пальцем в кнопку и в ванной вспыхивает яркий свет. Зажмуриваюсь. Широко раскрываю глаза и снова зажмуриваюсь. С закрытыми глазами бреду к умывальнику и наконец, натыкаюсь животом на край фаянсовой раковины. Включаю воду. Умываюсь. Смотрю в зеркало на свою опухшую, помятую физиономию. Красотка, нечего сказать...
        Снова умываюсь. Выдавливаю на щётку пасту, активно чищу зубы. Потихоньку просыпаюсь.
        Вытершись полотенцем, иду в комнату за смартфоном. Вижу входящее сообщение в Вотсапе. Написал кто-то среди ночи.
        От Артура.
        "Чего ты боишься?"
        Я боюсь на работу опоздать. С трудом нашла неплохое место, платят чуть меньше, но зато - очень хорошие перспективы - могу спустя два-три месяца возглавить филиал. Надо только себя хорошо зарекомендовать, показать, так сказать, класс.
        Завтракаю овсянкой и парой яиц всмятку. Раздумываю над тем, что написал мне Артур в третьем часу ночи. Я заснула минут за двадцать до его сообщения. Интересно, то, что оно обо мне думает и ночами о чём-нибудь говорит?
        Как было бы здорово, завтракай мы сейчас вместе. Я бы подошла к нему, обняла его и, уткнувшись носом в его волосы, снова вдохнула бы его чудесный запах...
        Вздыхаю, встаю, бреду к раковине. Мою посуду. Протираю стол.
        На сборы осталось чуть больше получаса, а мне ещё накраситься нужно.
        Несу кипу бумаг в своё кабинет. В отличие от прежней работы, тут реально офисные кабинеты по бокам длиннющего коридора, а не современный оупен-спэйс. Но зато можно побыть наедине с собой. Никто не мешает, очень удобно.
        Как только сажусь за стол и двигаю мышкой, чтобы включить потухший монитор, в дверь стучат.
        - Да-да! - отзываюсь я.
        Дверь открывается и в мой кабинет заходит Сидоров - суховатый пижон лет тридцати. Насколько я поняла - местный плейбой. Приглаженные гелем, чтобы скрыть залысины, редкие тёмные волосики, нос с горбинкой, глубоко посаженные карие глаза, пухлые губы. Одет в чёрную, сверкающую блеском рубашку и тёмно-серые брюки. Пиджак вечно оставляет на спинке стула в своём кабинете. Зам какого-то зава.
        - Я вам кофе принёс, - говорит он. - В автомате на первом этаже налил. Капучино.
        Несколько недоумённо смотрю на него.
        - Зачем?
        Мнётся. Привык к тому, что офисные барышни в его присутствии смотрят в пол и хихикают, как дурочки. Я же молча сверлю его взглядом.
        - Ну... - мямлит он. - Просто... Подумал, может вам кофе хочется?
        Когда он впервые стал ко мне кадриться - а это было в первый же день после моего устройства на эту работу, сразу после обеда, он чувствовал себя куда более увереннее в себе. Был нагловатым, даже нахрапистым, пошловато шутил, то и дело поглядывая на меня, рассказывал скабрезные анекдоты, и всё пытался зазвать меня вечером в танцевальный клуб, где, по его словам, он имел какие-то прям вау-вау преференции - одним из владельцев клуба был его двоюродный братю
        Но я достаточно холодно дала ему понять, что на работе намерена работать, а не устраивать шашни. Тем более, что хорошо понимала, что меня оценивают со стороны, а сплетни в этом коллективе - обычное дело.
        - Хочется, - говорю я. - Спасибо.
        Он улыбается, несёт кофе к столу, аккуратно ставит его и кладёт рядом пару бумажных пакетиков с сахаром и пластиковую ложечку.
        Явно осмелевает. Поглядывает на меня оценивающе и спрашивает:
        - Вы сегодня после работы сильно заняты?
        - А что? - поднимаю я бровь.
        - Может, всё-таки сходим в клуб, потанцуем?
        - Андрей, - укоризненно говорю я, - вам заняться нечем? Спасибо за кофе, но мне нужно работать.
        - Да я, собственно, не имел в виду сейчас-то. Я ж говорю: после работы.
        - После работы я тоже буду работать.
        - Это как? - удивляется он.
        - А вот так. Возьму на дом.
        Он щурит глаза:
        - Оксана, а вас кроме работы что-нибудь интересует?
        Мой смартфон трынькает входящим сообщением. Бросаю на смартфон взгляд, но при Андрее ничего не предпринимаю.
        - Вам смска пришла, - кивает в сторону моего телефона он.
        - Да, я заметила, - говорю я.
        Он пожимает плечами. А потом говорит:
        - Ладно. Пойду я к себе. Если нужна будет какая-нибудь помощь - зовите. Мой кабинет сразу после...
        - Я в курсе, - говорю я.
        - Ну да, - бормочет он. - В общем, если что, то...
        - Обязательно, - говорю я. - Если что, то - непременно.
        Он выходит, мягко закрывает за собой дверь, я некоторое время смотрю на неё, а потом беру в руки смартфон и читаю входящее сообщение от Артура:
        "Так чего ты боишься?"
        - И чего ты боишься? - спрашивает меня Дашка, жуя рогалик.
        Я убираю меню в сторону и закатываю глаза.
        - Вы чё, сговорились, что ли?
        - В смысле? - не понимает она.
        - Да он мне уже два сообщения таких отправил. Ночью и сегодня, после обеда. С тем же вопросом.
        Дашка пожимает плечами:
        - Вполне логичный вопрос. Он тебя не обижает, стремится с тобой общаться так, чтобы тебе нравилось, явно тебя ценит. Чего ты паришься-то?
        - Даш, я не хочу быть очередной девкой в его послужном списке!
        Дашка смотрит на меня, как на умалишённую.
        - В каком "списке", Оксанк?
        - Я ж тебе говорю - он предлагал мне свободные отношения. В которых никто никому ничего не должен. Потрахались - разбежались.
        - Оксан, ты дура?
        - Не поняла, - хмурюсь я.
        - Чего ты не поняла? Мужик по тебе явно сохнет, не знает, с какой стороны к тебе подступиться, чтобы ты навстречу пошла. Ни адреса твоего нет, ни адреса твоей работы. Ты себя на его место поставь! У него только твой номер телефона, причём он понимает, что чуть переборщит с настойчивостью - ты его запросто забанить можешь. Ты вообще понимаешь, как он в действительности к тебе относится?!
        - Никак не относится. Просто хочет снова потрахаться. Я такое ещё в студенчестве проходила, Даш.
        Дашка хватается за голову.
        - Я тебя вообще не понимаю, Оксан... Классный мужик, в постели - огонь, чё тебе надо-то?!
        Молча жую салат. Натыкаю вилкой маслинку, отправляю в рот, снова жую.
        - Мне надо, чтобы я понимала, что я что-то для мужчины значу, Даш. Вот тебя твой муж на руках носит. Ты для него - единственная. И нет ничего удивительного в том, что я тоже так хочу, веришь-нет? Нафига мне бабник? Чтобы я от ревности сгорала, не зная, где он и с кем он?
        Даша надувает щёки и медленно выпускает воздух сквозь сомкнутые губы:
        - Оксан, я тебя реально не понимаю. Ты за своим Пупсом бегала сколько? Месяц, два?
        - Две недели, - сухо отвечаю я.
        - Не суть. Мужик не был инициативным. И что в итоге? Ну, пожила ты с ним, дальше что?
        - Ничего, - бурчу я.
        - Он бабником в твоём понимании был?
        - Нет.
        - А в итоге что?
        Молчу.
        - Оксан, ты думаешь мой муж был паинькой в этом отношении до того, как я стала с ним встречаться? Да он ни одной юбки не пропускал!
        - Да ладно... - офигеваю я.
        - Вот тебе и ладно. А как в меня втюрился, всё - я стала единственной на свете женщиной. Его на работе кадрят, я знаю - но он - даже не флиртует.
        - Ты уверена? - сомневаюсь я.
        - Абсолютно. Я сначала знаешь, как ревновала? Смски его читала по ночам, справки наводила среди знакомых. Реально трясло. Он мужик видный, к тому же начальник охраны в компании, где полным-полно красивых женщин. Мне его коллега как-то, смеясь, сказал на дне рождения общей подруги, что я его приворожила. Потому что для него женщин других будто нет. Он с ними, когда они флиртуют с ним, обо мне говорит, прикинь? А бабником был страшным! Когда мужик влюбляется по уши и видит женщину своей, его другие перестают интересовать. Я понимаю, что ты мне сейчас не веришь, но вот я не первый год замужем - и давно успокоилась. Доверяю ему. И знаю, что он на доверие моё не наплюёт. Оксан, я столько пережила из-за этой грёбанной ревности, ты бы знала! А теперь думаю - и зачем? Тебе этот твой Артур предлагает встречаться, то и дело пишет, звонит, хочет тебя увидеть... Ну, неужели ты сама не понимаешь, что он в тебя влюбился? Да интересуй его другие женщины, он бы давно переключился на них после твоего игнора. Нафига ты ему сдалась, такая строптивая?! Но нет, он весь на тебе сосредоточен! А ты чего? А ты по нему
сохнешь и в то же время его игноришь! Ты меня прости, Оксан, за прямоту, но ты ведёшь себя, как дура. Тем более, что мужик, как я поняла - офигенский.
        - Офигенский, - тихо подтверждаю я. - Правда.
        - Так чего ты тупишь-то? Езжай с ним на свиданку, отдохни, развейся. Займись сексом в конце концов!
        - А если он...
        - Никаких "если", Оксан! Мужики стремятся к свободе. Он именно поэтому так говорит: просто честен. А вот если бы он тебе в уши пел про то, что ты единственная его, после одного-то секса, при том, что не знал тебя толком, вот тогда бы имело бы смысл не доверять. А тут тебе прямым текстом говорят - давай просто встречаться. Без обязательств. Он имеет в виду "пока". Ему ж не двадцать, Оксан! У него определённый опыт за плечами! Красивый, богатый, успешный. Ты думаешь, его не хотят на себе женить? Ты ему понравилась и что в итоге? Тут же его тащишь едва ли не под венец!
        - Никуда я его не тащу. Просто хочу быть в нём уверена.
        - Ты хочешь, чтобы он тебе врал?
        - Нет, конечно!
        - А почему тогда не принимаешь его честную позицию? Ты что, замуж торопишься?!
        - Нет.
        - А чего тебя тогда не устраивает? Встречайся с ним, туси, отдыхай, трахайся, в конце концов! Если тебе в удовольствие и ему в удовольствие - что здесь плохого, скажи?!
        Не знаю, что ей сказать. Сцена, где Пупс трахает сисястую блондинку - стоит перед глазами, и я точно не хочу повтора подобного. Артур, конечно, очень классный, реально, какой-то мужчина-мечта, но он же сам дал понять, что он не хочет отношений с одной женщиной! Это не совсем тоже самое, о чём говорит Дашка, когда упоминает мужа.
        - Да напиши ты ему, - говорит Дашка, а потом тянет руку и добавляет: - Давай, я сама напишу.
        - Сдурела, что ли, совсем? - ошарашенно говорю я. - Не вздумай даже!
        - Да я тебе добра желаю, дурында! Пиши, короче, под мою диктовку.
        - Чего писать? - не понимаю я.
        - Пиши: "Привет! С удовольствием встречусь с тобой после работы. Заберёшь меня в..." Ты во-сколько заканчиваешь завтра?
        - В шесть... - бормочу я.
        - Отлично! - восклицает Дашка. - Завтра пятница... - она смотри на часы: - Уже сегодня, точнее... Первый час... Засиделись мы с тобой. В общем, ладно, в шесть, так в шесть! Точнее, нет, в десять минут седьмого пиши.
        - Да-аш... - протягиваю я.
        - Не сомневайся даже! Потом мне спасибо скажешь! "Заберёшь меня в десять минут седьмого?" Адрес укажи. Уверена, он подъедет.
        Меня одолевают сомнения. Смотрю на написанное и понимаю, что такая смска будет воспринята Артуром, как зелёный свет.
        - Отправляй, - убеждённо говорит Дашка.
        - Да ну, - отмахиваюсь я.
        - Отправляй, говорю.
        - Даш!
        - Что "Даш"? Я уже двадцать шесть лет, как Даш! Давай-давай, не робей!
        Вздыхаю и нажимаю "Отправить".
        Ответ приходит незамедлительно. Только я кладу смартфон на столик, он тут же характерным звуком сообщает о входящем сообщении.
        - Ну, что там? - заинтересованно спрашивает Дашка.
        - Погоди, я ещё не прочитала.
        "С радостью".
        - Ну, что, что там? - вскакивает со стула Дашка и заглядывает в экран.
        Показываю ей входящее сообщение. Сижу и улыбаюсь, как дура.
        - Ой, ты бы себя видела! - смеётся Дашка.
        - А чего?
        - Да ничего, так, - хмыкает она. - Счастливая, ппц. И что мешало сделать это раньше?
        - Ну, слушай... - улыбаюсь я. - Я порядочная девушка и вообще...
        Дашка поднимает бокал и показывает указательным пальцем на моё недопитое вино:
        - Давай, моя хорошая. За то, чтобы у тебя завтра был чудесный вечер!
        - Хороший тост, - говорю я.
        Глава 18. "По уши..."
        Выхожу из здания и вижу его.
        Он стоит, сложив на груди руки, в чёрной водолазке, светло-сером пиджаке, серых джинсах, опоясанных чёрным ремнём, и чёрных туфлях. Ветер играет его волосами. Он опирается на роскошный серебристый "Мерседес" и смотрит куда-то вдаль. Поворачивает голову в мою сторону и, завидев меня, улыбается и приветственно поднимает руку.
        Вскользь, боковым зрением я замечаю жгучую зависть в глазах проходящих мимо девчонок, которые быстро определили, что это... мой мужчина...
        Мой ли?
        Я иду к нему, поправляя на ходу волосы, заправляю локон за ухо. Волнуюсь ужасно. Он такой необыкновенно красивый - прямо картинка из журнала, такой мужественный и серьёзный, что я просто таю... И стесняюсь. Сама не знаю почему, ведь мы вообще-то уже занимались с ним сексом, но я дико стесняюсь... Как какая-нибудь первокурсница, берущая автограф у рок-звезды, солиста популярной группы, в которого давно влюблена.
        - Привет, - мягко произносит он, когда я подхожу. - Рад тебя видеть.
        - А я - тебя, - отвечаю я. - Привет...
        Он обнимает меня за талию, прижимает к себе и я чувствую на губах его ошеломляюще прекрасные, мягкие и тёплые губы... Он нежно целует меня и я, обвивая его шею руками, отвечаю ему взаимностью. Сумочка спадает с плеча, я вынужденно остраняюсь и поправляю её.
        - Я очень скучал, - говорит он. - Просто охренеть, как скучал по тебе... Весь Интернет перерыл в поисках инфы о тебе. Марины - как партизан. Говорит: личная инфа, не может сказать. Я, нахрен, чуть с ума не сошёл, думая о том, что, возможно, больше никогда тебя не увижу. Влюбился я в тебя по уши, Оксанк. Извини, что вот так с наскоку тебе всё это выпалил, просто хочется быть честным с тобой.
        Сказать, что я ошарашена - значит ничего не сказать. И ошарашена приятно.
        - А как же другие барышни? - спрашиваю я.
        У меня нет цели уколоть. Я просто хочу его лучше понять.
        - Не знаю я. Не хочется мне ничего. Хочется с тобой рядом быть. Я вообще просыпался среди ночи, думая о тебе. Ты мне снилась столько раз, что я даже не помню сколько.
        - И ты мне снился, - признаюсь я. - И тоже - не раз.
        Он открывает передо мной переднюю дверь автомобиля. Я в обтягивающем платье до колен и куртке - забираюсь внутрь без проблем.
        Вскоре мы отъезжаем от здания, в котором я теперь работаю.
        - Как тебе на новом месте? - спрашивает Артур. - Марина сказала, что жалеет о твоём увольнении. Говорит, что тебя заменить некем.
        - Серьёзно?
        Злорадства нет. Но мне приятно.
        - Да.
        - Ну, новое место - оно такое... В принципе - работа аналогичная, но платить обещают побольше. Я пока не поняла, нравится мне или нет. Вроде нормально.
        - А ты вообще - карьеристка, да? - взглянув на меня, спрашивает Артур.
        - Да нет, не сказала бы. Но работа для меня важна, это так.
        - Но по головам не пойдёшь, да?
        - Не пойду.
        Он снова бросает на меня оценивающий взгляд.
        - Какая же ты клёвая... - говорит он.
        - Да ладно тебе, - смущаясь, говорю я.
        - Я тебя пиздец, как хочу. Прости за мой французский, но это самое точное определение.
        Судя по моим ощущениям, это очень взаимно. Но я ничего не говорю в ответ. Просто не знаю, что здесь сказать. То, что я желанна им - я чувствую и без слов.
        В ресторане, в который мы входим, очень приятная, камерная атмосфера. Резные стульчики с высокими спинками в стиле викторианской эпохи, рубиновые тканевые скатерти, светильники и свечи. Доспехи рыцарей у стен, тихо снующие туда-сюда аккуратные и вежливые официантки.
        Мы садимся за столик в углу, в полумраке, и нам тут же зажинают красную свечу на столе. Толстые кожаные папки с меню с тихим шорохом ложатся перед нами не без помощи приятной темноволосой девушки - нашего официанта.
        - Как скоро вы будете готовы сделать заказ? - глядя то на Артура, то на меня, спрашивает она.
        - Минут пять дайте нам, пожалуйста, - отвечает он.
        - Хорошо, конечно, - кивает она и уходит.
        Мы выбираем блюда. С Артуром это интересно, он отлично разбирается в английской кухне.
        Девушка подходит вновь, записывает блюда, которые мы заказываем, забирает одно меню, второе, по просьбе Артура, оставляет и удаляется в сторону, скрытой деревянной решётчатой стенкой кухни.
        Мы болтаем с Артуром обо всём на свете, и я поражаюсь тому, как мне с ним легко. Это непередаваемое ощущение - просто с человеком поразительно легко. Ничего не напрягает, ни жесты, ни звуки, ни какое-то недопонимание, ни выбор неудобных тем, ни вопросы политики, религии или финансов. Он очень - свободный в общении, для него нет закрытых тем, и я говорю в том числе о том, о чём не говорила ни с Пупсом, ни с родителями. А поскольку мы оба друг друга хотим, разговор очень быстро начинает принимать пикантный оттенок.
        - Что, правда никогда? - щурит свои бирюзовые глаза Артур.
        - А-а, - мотаю я головой.
        - А попробовать хочешь? - заговорщицки предлагает он.
        - Ты прикалываешься, что ли? Я со стыда сгорю.
        - А кто узнает-то?
        - Да нет...
        - Чего ты? Стесняешься, да?
        - Стесняюсь, - улыбаюсь я.
        - А меня сама мысль об этом дико заводит.
        Я нервно облизываю губы и посматриваю по сторонам.
        - Да? - решившись, спрашиваю я.
        - Да, - кивает он.
        - Ну, хорошо.
        - Что, правда? Сделаешь?
        - Сделаю.
        Он старательно прячет улыбку. Я вижу, что он реально возбуждён, весь в нетерпении. Знал бы он, как возбуждена я.
        - А ты сядешь ко мне на диванчик? - спрашиваю я. - Мне просто нужно, чтобы ты меня закрыл.
        - Хорошо, - говорит он, и встаёт из-за стола.
        Улыбаясь мне, подходит к моему дивану и садится с краю. Я выглядываю из-за его плеча, отмечаю для себя, что все официантки заняты делом, и на нас никто не смотрит, а потом, вновь кусая губу, принимаюсь стягивать под платьем трусики.
        Это не так-то просто, как может показаться на первый взгляд. Я потихоньку отодвигаю их вниз, затем чуть приподнимаю одно колено, спуская их ниже, затем другое, а после, сняв с обутых в шнурованные ботинки ног, комкаю в руке и убираю в сумочку.
        Ощущения потрясающие.
        Никогда не думала, что это так дико волнительно.
        - Погоди, я туалет схожу, - говорит Артур. - Руки ополосну. Я недолго.
        - Хорошо, - кивнув, отвечаю я.
        Он уходит и вскоре возвращается. Пока я жду его, чувствую, что возбуждаюсь всё сильнее. Он садится рядом и, посмотрев в сторону, наклоняется над столом, вроде бы как изучая раскрытое перед ним меню, а сам в это время касается пальцами моей киски.
        - Нифига себе ты мокрая... - восхищённо шепчет он. - Охренеть просто...
        От его движений пальцами, у меня чуть кружится голова - удовольствие потрясающее... И да, я реально теку... В который раз в его присутствии...
        - Блин, это восторг какой-то... - тепло шепчет мне на ухо он.
        - Тише ты, - выдыхаю я. - Услышат ещё...
        Он ласкает меня пальцами, проводя по губам вверх и вниз, легонько поглаживает набухший клитор и я, не сдержавшись, легонько ахаю, а потом рефлекторно свожу ноги вместе, зажимая его ладонь.
        - Блин, прости, - тихо говорю я. - Просто сложно оставаться невозмутимой... Это очень приятно... и сам факт того, что вокруг нас люди - дико возбуждает.
        - Я тебя пиздец, как хочу... Просто охренеть как...
        Он вдруг вынимает зажатую между моих бёдер руку, подносит влажные пальцы к губам и легонько, едва заметно облизывает их.
        - Ты восхитительна... - тихо говорит он.
        Наверное, я вся красная от смеси дикого возбуждения и страха быть замеченной в том, что мы делаем.
        Артур целует меня в шею и по спине пробегает сонм приятных мурашек - от поясницы к шее.
        - Поехали к тебе? - предлагаю я. - Или хочешь - ко мне.
        - Лучше ко мне, - отвечает он. - В другую квартиру, окей?
        - Хорошо, - соглашаюсь я.
        - Сейчас, погоди только, я расплачусь.
        Он встаёт, я машинально свожу ноги вместе и оправляю платье. Он садится обратно, на своё место, допивает вино и поднимает руку. Наша официантка, увидев это, идёт к нам через весь зал. Я чинно выпрямляю спину и напускаю на себя самый серьёзный вид, который только могу.
        - Вы хотели ещё что-нибудь заказать? - наклонившись к нам, спрашивает девушка.
        - Нет-нет, - отвечает Артур. - Посчитайте нам, пожалуйста.
        Но мы не скоро доезжаем до другой квартиры Артура. Потому что по пути туда, я вновь замечаю его эрекцию, только на этот раз я прошу его остановиться и когда он паркуется у обочины, расстёгиваю ширинку его джинсов и забираюсь рукой внутрь. Тёплый, твёрдый и упругий член в моей руке возбуждает меня так, что немного помастурбировав его, я поддаюсь нахлынувшему желанию, наклоняюсь и, лизнув головку, обхватываю её губами. Кайфую, потому что слышу чуть сдерживаемый стон удовольствия Артура.
        Я принимаюсь скользить губами по члену, беру его в рот, как могу глубоко, а затем, плотно сжимая и посасывая головку, принимаюсь скользить по нему вверх-вниз. Артур скользит пальцами по моим волосам, забирается в них, обхватывает ладонью мою голову и тянет чуть на себя. Я едва не задыхаюсь, потому что член по самые яички оказывается в моём рту, упирается в глотку, и я чуть подаюсь назад. А потом принимаюсь вновь сосать головку и поступательными движениями имитировать половой акт.
        Артур хрипло постанывает от наслаждения и меня заводит это. Безумно. Я облизываю и сосу его красивый большой член, лижу яички и думаю о том, что ещё немножко я, наверное, кончу. Безо всяких ласк. Просто между ног какой-то пульсирующий вулкан.
        Но ласки не заставляют себя ждать. Артур проникает в мою киску сначала одним пальцем, потом двумя и круговыми движениями услаждает меня так, что стоны удовольствия раздаются уже из моей груди...
        Он поворачивает меня, проникает языком в киску, и я чувствую, как она начинает быстро-быстро сокращаться, а потом меня встряхивает, и я извиваюсь, купаясь в ярком, сумасшедше приятном оргазме…
        Но не успеваю я прийти в себя, в киску проникает уже его мокрый, недавно облизанный мной от основания до головки, член. Входит легко - смазки более, чем достаточно. Я упираюсь руками в дверь машины, приподняв попу, а Артур имеет меня сзади так, как никто и никогда не имел - быстро, глубоко и потрясающе приятно. Я подмахиваю попой навстречу его движениям и чувствую, что головкой члена Артур то и дело упирается мне в матку, отчего я чувствую, разливающиеся по телу приятные волны удовольствия.
        Новый оргазм не заставляет себя ждать. Артур удерживает меня за поясницу и даже не думает останавливаться, а я, не в силах сдерживать стоны наслаждения, хрипло кричу, когда достигаю самого пика. А затем слышу хриплый рык кончающего Артура и чувствую, как на мои ягодицы и поясницу брызгает тёплая сперма.
        И я падаю на живот, повернув голову в сторону переда автомобиля. Меня ещё немного потряхивает, оставшиеся волны затихающего оргазма приятно и тепло сотрясают влагалище и разливаются блаженством по всему телу. А потом наступает расслабленность и я затихаю.
        В горле чуть першит от хриплых криков. Я сглатываю и переворачиваюсь. Артур сидит за рулём и смотрит на меня. Во взгляде его какая-то поразительная нежность.
        - Ты чего? - спрашиваю я.
        - В смысле?
        - Ну, ты так на меня смотришь...
        - Ты очень красивая. И очень страстная. Это... это просто... сложно описать... Дух захватывает. Ты так ярко кончаешь, что с ума сойти можно от удовольствия. Мне кажется, что я могу кончить только от одних твоих оргазмов.
        Я смущаюсь. Отворачиваюсь немного в сторону. А потом говорю:
        - Ты не надел презерватив.
        - Да. Но не беспокойся, я не кончил в тебя.
        - Я знаю. У меня вся поясница липкая от твоей спермы.
        Артур наклоняется вперёд, открывает бардачок и достаётся упаковку бумажных платочков.
        - Давай я сотру, - говорит он.
        - Не надо, - отвечаю я. - Оставь. Мне нравится.
        И такая история продолжается изо дня в день, из недели в неделю. Идёт третий месяц наших отношений, а мы всё никак не можем друг другом насытиться.
        Первые два месяца мы вообще редко вылезали из постели, хотя постелью чего только не служило - кабинки переодевания в магазинах одежды, трава в ночном парке, задние ряды в кинотеатрах, сиденья в автомобилях, впрочем, первые пару недель, пока ещё было тепло - ещё и капот, и кусты парке, когда время близилось к ночи, в сумерках пели цикады и вокруг не было никого - только пустая дорога и деревья вокруг.
        Не знаю, можно ли назвать романтикой такое времяпрепровождение, ведь мы за два месяца даже ни разу не сходили в театр, а в кинотеатрах нас менее всего волновало, собственно, кино, но одно я могу утверждать точно - это были шикарные два месяца. Лучшие, если сравнивать с любыми двумя месяцами моей жизни до Артура.
        Глава 19. "Только мой"
        Мы сидим вчетвером в шикарном китайском ресторане с красными бумажными фонарями под потолком и резными аутентичными дверками. Артур, Даша, её муж - Сергей, и я. Здесь очень уютно и тихо. Только из динамиков еле слышно доносится расслабляющая китайская музыка.
        - Девочки, ещё винца? - стоя с бутылкой в руке, предлагает Сергей.
        - С удовольствием, - говорю я и протягиваю опустевший бокал.
        Дашка только одобрительно кивает.
        - Ты мне так и не рассказала, как твои успехи-то на новом месте?
        - Да ничего, - говорю, - терпят меня там. Я ж теперь попу не рву, как на прежней работе. Просто делаю то, что говорят, ни больше, ни меньше. Но подчинённые у меня - хорошие ребята.
        - Так уж и терпят? - сомневается Дашка.
        - Да шутит она, - смеётся Артур. - Вчера премию выдали.
        - Он так мной гордился, - улыбнувшись, говорю я, - будто я на Эверест залезла.
        Дашка тоже улыбается, смотрит то на меня, то на Артура, подставляет бокал Сергею, и пока он наливает красное полусухое вино, говорит:
        - Ребят, а когда свадьба?
        Я ошарашенно смотрю на неё. Незадолго до приезда в ресторан, мы с ним впервые затронули эту тему.
        "Оксан, скажи, а ты... хочешь замуж?"
        Я внимательно посмотрела на него, гадая, почему он решил меня об этом спросить.
        "Да я как-то не думала об этом... За кого замуж?"
        "Ну, допустим, за меня".
        Он так мило смутился, сказав это, что я обняла его и поцеловала в ухо.
        "За тебя? Ты это серьёзно спрашиваешь?"
        "Ну... я просто стал об этом думать... Мне это несвойственно, но я вот подумал знаешь о чём?"
        Я впервые видела, чтобы он, такой всегда уверенный в себе, такой часто невозмутимый, так стеснялся. Это было очень мило. Действительно очень мило.
        "О чём?"
        "Когда я просыпаюсь без тебя, у меня такое чувство, что что-то не так. Правда. Знаешь, будто что-то потерял. Некомфортно очень. Я первым делом лезу за телефоном, чтобы посмотреть, проснулась ли ты, написала ли мне что-нибудь. И пока не увижу твою мордашку на аватарке, это чувство какой-то нехватки, какого-то непонятного неуюта - не проходит. И я подумал о том, что ведь можно жить вместе. А если хочется жить вместе, то может стоит подумать и о том, чтобы эти отношения, так сказать, оформить официально?"
        Я не знала, что ему сказать. Я встречалась с ним, потому что была с ним счастлива и я конечно же хотела жить с ним вместе, но за всё это время я даже мысли не допустила, что он может позвать меня замуж. Просто получала удовольствие от общения с ним и знала, что я у него - одна".
        - Вы чего замолчали-то? - улыбнувшись, спрашивает Дашка.
        - Через месяц, - говорит вдруг Артур.
        Я ошарашенно поворачиваюсь к нему и во все глаза смотрю на него. Потом на Дашку. Она, походу, тоже озадачена. Явно не ожидала такого ответа. Судя по её мимике и взгляду, она пытается понять, шутит Артур или нет.
        - Ты это серьёзно? - спрашивает она.
        - Да, - говорит он. - Серьёзно.
        - А ты и предложение Оксане уже сделал?
        - Нет, - говорит Артур. - Ещё не сделал.
        Все молчим. Сергей, явно смеётся, чуть отвернувшись и прикрывая рот кулаком. Артур сидит такой напряжённый, что я чувствую себя неловко. Наверное, надо что-то сказать, но я порядком подзависла от только что услышанного.
        Дашка поворачивается ко мне.
        - Окса-ан?
        - Что? - спохватываюсь я.
        - Он прикалывается?
        - Я не знаю, - выдавливаю из себя я.
        - В смысле, ты не знаешь?
        - Я не прикалываюсь, Даш, - говорит Артур. - У меня вон что...
        Он залезает рукой во внутренний карман пиджака и, будто фокусник из шляпы, достаёт оттуда бордовую бархатную коробочку. Встаёт из-за стола, подходит ко мне и, встав передо мной на одно колено, раскрывает её. Из персикового цвета подушечки торчит золотое кольцо с пятью маленькими бриллиантами.
        - Будь моей женой, - глядя в глаза, говорит он мне. - Я люблю тебя и хочу быть с тобой.
        Я пытаюсь что-то сказать, но слова будто застревают в горле. Будто комок какой-то. Я стараюсь не расплакаться, но у меня не получается и слёзы сами по себе принимаются течь по моим щекам.
        - Ты чего, Оксан, милая? - волнуется Артур. - Ты чего, хорошая моя?
        Плачу. Он меня обнимает, прижимает к себе, гладит по голове, а я, как дура, просто плачу. И никак не могу остановиться. Слёзы всё текут и текут. От счастья, которое я никому не смогу объяснить... Даже ему.
        И я вижу улыбающееся лицо Сергея, который нежно прижимает к себе свою оторопевшую, притихшую Дашку, вижу бирюзовые глаза любимого своего мужчины и улыбаюсь. Сквозь слёзы.
        Он видит мою улыбку, улыбается в ответ и спрашивает меня:
        - Это значит "да", любимая?
        Кусая губу, я киваю.
        - Да, - тихо говорю я. - Это значит "да".
        Он крепко обнимает меня, а затем надевает мне на палец это колечко... Я чуть растопыриваю пальцы и смотрю на него... Оно такое красивое... Самое красивое кольцо из всех, что мне когда-либо дарили...
        - Оксан, - говорит Дашка. - Я тебя поздравляю. Вас поздравляю. С помолвкой, дорогая.
        Я приняла Артура бабником, а он оказался только моим. Оказался, как выяснилось, сразу - будто только меня и ждал всю жизнь. Я от друзей его узнала, что он совсем другим стал, как меня повстречал.
        - Вот, что любовь с людьми делает! - заявил Вова, его самый лучший друг, партнёр и бывший однокурсник.
        В том, что Артур мне верен, у меня сомнения пропали очень быстро. Просто он когда не работал - всегда был со мной. А когда мы спали в разных квартирах, он то и дело мне писал.
        Бирюза эта быстро стала для меня самой родной и самой любимой, я даже не поняла толком, когда конкретно это случилось. Руки эти нежные и сильные, на которых он меня то и дело норовил взять, быстро стали для меня необходимостью, моей уверенностью в будущем и просто - чувством, что я не одна.
        Поцелуи его нежные, которыми он покрывал мою голову, когда я засыпала в его объятьях, стали для меня лучшим выражением его чувств. Иногда я просыпалась и видела, как он лежит рядом и просто на меня смотрит. С нежностью и теплом во взгляде.
        Я никогда в жизни не чувствовала себя такой любимой, такой желанной и такой защищённой.
        Я никогда прежде не любила так сильно.
        Когда я только стала встречаться с ним, я была уверена, что никогда не смогу ему полностью доверять, что всегда буду думать о том, где он и с кем, когда его не будет рядом, что буду изнывать от ревности, места себе не находить.
        Всё это оказалось чушью.
        Верить ему было очень просто. Достаточно было просто посмотреть ему в глаза. Он мне не врал. В глазах его необыкновенных, бирюзовых, прекрасных я видела одну лишь любовь.
        И никогда раньше не любил меня никто, так, как он.
        Купающий меня в ванной, вытирающий махровым полотенцем, заботливо, нежно и поспешно, чтобы я не замёрзла.
        Делающий мне вкусные завтраки с прекрасным свежесваренным кофе.
        Носящий меня на шее, и придерживающий за ноги сильными руками.
        Встречающий меня у выхода из офиса с огромными букетами роз.
        Ласкающий меня так, что мне от счастья хотелось обнять весь этот мир.
        Обнимающий меня во время совместных просмотров кино.
        Мой любимый, мой нежный, мой сильный, мой умный и самый-самый красивый на свете мужчина.
        Успокаивающий меня, когда я расстраивалась или психовала.
        Он обнимал меня крепко-крепко, гладил, целовал и говорил, что всё будет хорошо. И он не врал. Всё у нас было хорошо.
        Мой Артур.
        Бывший бабник, который легко и просто полюбил одну-единственную. Меня.
        А потом я переехала к нему.
        Я никогда не любила фильмы про свадьбы. Вообще предпочитала романтическим комедиям и мелодрамам, исторические сериалы. Все эти Борджиа и Медичи интересовали меня куда больше розовых соплей в сахаре, которыми полнились эти голливудские фильмы про любовь.
        Но в предсвадебный месяц я на эти фильмы подсела. Они прекрасно ложились на моё настроение, тем более, что кругом только и говорили, что о предстоящем событии. И коллеги по работе, постоянно подкалывающие меня на тему того, что мой жених, ежедневно встречающий меня после окончания рабочего дня, не дотерпит до свадьбы и женится на мне раньше. И родственники, которые, как оказалось, вообще в большинстве своём не верили, что я когда-нибудь выйду замуж. И родители, которые очень хотели познакомиться с Артуром, а когда познакомились, мама в коридоре сказала мне, что он "шикарный парень", а папа нам обоим "ответственно заявил", что он доволен выбором дочки. И друзья, особенно Дашка, без участия которой, этого всего могло и не случиться.
        Я как могла сопротивлялась желанию Артура устроить шикарную свадьбу, стеснялась всей этой торжественности, но он всё так обустроил, что мне и думать не о чём не надо было - только по магазинам с ним ходить и выбирать платье и всякие нужные вещи для свадьбы, вроде букета для подружек невесты.
        Свадьбу мы сыграли в Москве, немного потусовались на Воробьёвых горах среди толпы счастливых женихов и невест, посидели большой компанией в итальянском ресторане, который Артур арендовал целиком специально для этого случая, уехали в "Тирамису", пили там чай, ели десерты, а коронным десертом был конечно же фирменный "Бэлла Оксана". И правда, очень-очень вкусный.
        А потом мы провели нежную ночь в пятизвёздочном "Хилтоне" и утром улетели на Карибы, плавать, загорать и ловить рыбу.
        Это были чудесные дни.
        А потом я вдруг осознала, что стала женой. И тогда чудесные дни плавно перетекли в чудесную жизнь.
        И я ни разу не пожалела, что вышла за Артура замуж. Он был настолько мой мужчина, насколько это можно было только представить.
        Эпилог
        Иногда я сижу в кресле-качалке на веранде нашего уютного частного особняка, укрываюсь мягким пледом, смотрю вдаль и думаю о том, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не застала Пупса с другой женщиной. С того дня прошло уже больше года, но я уверена, что ничего бы в той моей жизни не изменилось бы. Я бы по-прежнему жила одной работой, бессонными ночами лежала бы рядом с храпящим Мишей, выматывалась в надежде зарабатывать когда-нибудь большие деньги и обеспечить нам с ним достойную жизнь.
        Мне казалось, что именно деньги сделают нашу с ним "семью" счастливой. Ведь действительно счастлива я была только на своей работе. С мужчиной-тюфяком сложно быть счастливой, даже, если его любишь, а я, как выяснилось, Пупса вообще никогда не любила. Потому что в сравнении с тем, что я ежедневно испытываю к Артуру, мои чувства к Пупсу - ничтожны и не стоят внимания. С Артуром я испытываю трепет. То самое сокровенное и нежное чувство настоящей любви. Мой мужчина меня восхищает. Я безмерно его уважаю. Он мой самый лучший друг. И мне с ним тепло.
        Я сонно бреду в туалет, спотыкаясь о мягкие игрушки, разбросанные на полу, размеры которых поистине внушают уважение - Артур периодически дарит мне всех этих плюшевых и мохнатых зверей, открываю дверь, сажусь на унитаз и пытаюсь проснуться.
        И тут вдруг я понимаю, что вообще-то у меня давно должны были начаться месячные. Призадумавшись, подсчитываю, как долго у меня уже происходит задержка. Встав с унитаза, бреду умываться, а в мыслях только одно - уже неделю точно как должны были месячные начаться, а их почему-то нет.
        На солёное меня вроде не тянет, но мало ли? Решаю поехать купить тест на беременность.
        Спешно одеваюсь, и вся в волнении сажусь в машину. Машина у меня теперь новая - беленькая "Шкода". Подарок мужа на свадьбу. Мне она нравится куда больше прежней, которую мы так и не отремонтировали - продали такую, какая есть.
        Пробок на дороге нет - нормальные люди уже давно на работе, это у меня понедельник стал выходным после того, как я сверхурочно отработала целый день в субботу.
        Останавливаюсь у первой попавшейся аптеки и покупаю тест на беременность. Волнуюсь ужасно.
        Еду домой, и, вернувшись, торжественно снова усаживаюсь на унитаз.
        А спустя несколько минут с улыбкой разглядываю две полоски. Две самые прекрасные полосочки на свете.
        И думаю о том, позвонить Артуру, у которого сегодня важное совещание или же дождаться его дома и просто показать результаты теста? Выбираю второй вариант, а потом неоднократно об этом жалею, потому что не нахожу себе места. Всё думаю на тему того, что я забеременела, что у меня будет ребёнок. Мой. Наш с Артуром. Девочка или мальчик. Самый любимый на свете детёныш. Обалдеть можно! Чудо какое!
        Пытаюсь в ожидании приезда мужа смотреть кино, но моё волнение не позволяет мне сосредоточиться на фильмах. Очень хочется позвонить Дашке и всё ей рассказать, но я решаю, что Артур должен узнать об этом первым.
        И когда он наконец возвращается домой с букетом цветов, я бросаюсь ему навстречу, обвиваю его шею руками и шепчу на ухо:
        - Я тебе сейчас кое-что покажу.
        - Слушай, - говорит он, - судя по твоему виду, ты что-то приготовила вкусное. Угадал?
        - А-а, - хитро улыбаясь, мотаю головой я.
        - Ты мне подарок купила, - пытается угадать Артур.
        - Неа.
        - Ну, тогда я не знаю.
        Я молча достаю из-за спины тест и показываю мужу. Он сначала не понимает, что это, а потом округляет глаза, хватает меня за ноги, под попу, устремляет к потолку и кружится со мной на руках.
        - Да ты ж моя радость! - вопит он. - Ты ж моё счастье! Это же надо какой сегодня счастливый день!
        Я радостно смеюсь, склоняюсь к голове мужа, обнимаю его, и целую его волосы. Они пахнут ментоловым шампунем и чем-то очень-очень родным.
        Чуть позже, приятно уставшая после классного секса, я прижимаюсь к мужу, который шебуршит мои волосы и задумчиво спрашиваю его:
        - Артур, слушай, а если бы я тогда не приехала на открытие твоей сети кофеен, мы бы тогда больше не увиделись бы?
        Муж внимательно смотрит на меня, легонько улыбается и молча встаёт с кровати.
        - Ты куда? - обеспокоенно спрашиваю я.
        - В кабинет, - бросает через плечо он. - Сейчас приду.
        Совершенно голый он уходит на лестницу, ведущую на третий этаж, а я бесстыдно любуюсь его шикарной задницей.
        Спустя минуты три он возвращается ко мне, держа в руках какую-то книжку, плюхается рядом на живот и раскрывает книжку передо мной. Это ежедневник.
        "19 сентября.
        1. Решить вопрос с поставкой кофе. Позвонить Петрову насчёт дилера.
        2. Закинуть вещи в химчистку. Заплатить за услуги консьержа.
        3. Передать новый график Олегу.
        4. Лизинг. Решить сегодня!
        5. 9:00 Презентация сети на Тверской.
        6. 11:00 Открытие сети на Чистых прудах, речь.
        7. Эйчары. Плюс два сотрудника. Увольнение Лопахиной. Либо-либо.
        8. Перевести деньги "Нико-медиа". Договориться насчёт второй кофейни. Решить вопрос с Борщёвым и бабками за 2-ое число.
        9. Забронировать номер в гостинице Новосибирска на четверг. Купить билеты туда-обратно.
        10. Делегировать Михайленко вопрос с передачей прав. Позвонить Льву, узнать сроки второго транша.
        11. Наличка!!! Обязательно!"
        Там ещё какие-то записи, их много, что-то зачёркнуто, что-то подчёркнуто, что-то обведено в кружки. А потом, когда Артур понимает, что я всё это просмотрела, он говорит:
        - А теперь переверни страницу.
        Я переворачиваю и вижу:
        "20 сентября.
        Найти Оксану".
        И больше на это странице ничего нет.
        - А ты бы меня нашёл? - заглядывая ему в глаза, спрашиваю я.
        - Спрашиваешь! Я тобой бредил. Я бы тебя раньше нашёл, если бы не "Тирамису".
        - Не факт, - улыбаюсь я. - Зато точно можно сказать, что благодаря "Тирамису" тебя нашла я.
        Конец