Ненавижу тебя Анна Шварц
        Нормальные мужики(занесены в Красную книгу). однотомники! #01
        Он дьявольски красив и богат. Я серая мышь с неудачным браком за плечами. Наша встреча на свадьбе подруги - чистая случайность. Никто не знает, что этот дьявол с серыми глазами был когда-то пухлым затравленным парнем, а я - самой красивой девочкой школы. Пятнадцать лет назад я разбила ему сердце и унизила. Пятнадцать лет назад его выпускной закончился сломанными ребрами и больницей. Несмотря на целую пропасть между нами, Элиас узнал меня. И, кажется, судьба в этот раз решила отыграться на мне.
        Эпизод 1. Настя
        Аннотация: Он дьявольски красив и богат. Я серая мышь с неудачным браком за плечами. Наша встреча на свадьбе подруги - чистая случайность. Никто не знает, что этот дьявол с серыми глазами был когда-то пухлым затравленным парнем, а я - самой красивой девочкой школы. Пятнадцать лет назад я разбила ему сердце и унизила. Пятнадцать лет назад его выпускной закончился сломанными ребрами и больницей. Несмотря на целую пропасть между нами, Элиас узнал меня. И, кажется, судьба в этот раз решила отыграться на мне.
        - Внимание - насилия не будет! Откровенных сцен тоже, но пожар между героями будет полыхать!
        

* * *
        - Малышка, познакомимся?
        Я поворачиваюсь удивленно. Высокий блондин белозубо улыбается, опираясь на столик. Стоит только ему встретиться со мной взглядом, как улыбка исчезает.
        - Простите. Я той девочке рядом с вами.
        - Я замужем! - рычит Юлька, рыжая-бесстыжая бестия в черном облегающем платье. Поцелованная огнем девчонка. Ее веснушки на маленьком носике - словно произведение искусства. Яркие, как у моделей на обложках журналов. Они всегда притягивали взгляды парней.
        Синие глазищи Юли посылают разряды молнии в этого красавчика. Он тут же сливается, пробормотав что-то, а Юля продолжает бурчать:
        - Надоели, сил нет. Кольцо на пальце не видно, что ли? Специально побольше покупали…
        Мне охота всплакнуть. Господи, правду говорят - плохой брак вытягивает красоту, силы и деньги из женщины. Вот я и сижу сейчас - бледная, серая, концы волос секутся из-за шампуня по 69 рублей за два литра. Хочется больше сдохнуть, а не отрываться вместе с гостями на свадьбе. А еще убивает, что платье на мне - отстой. Я сто лет не видела нормальные вещи, поэтому в момент покупки этот дешевый ширпотреб вызвал сплошные восторги «ух, какая вещь и так дешево!».
        Только стоило мне переступить порог ресторана и посмотреть на порхающих девочек в дорогих брендовых платьях - и настроение рухнуло вниз.
        Я приняла приглашение на свадьбу от нашей общей с Юлькой знакомой, и надеялась развеяться. А на деле, наверное, поплачу сегодня в подушку.
        - Я в туалет, Юль, - произношу я, чувствуя, что мне нужно еще раз осмотреть себя в зеркале, чтобы убедиться - со мной еще не все настолько ужасно, просто гости сегодня в ресторане такие. Лена выходит за очень обеспеченного мужчину, чья фамилия мне смутно знакома. То ли композитор такой был, то ли актер…
        Как бы я не старалась, но мне сложно конкурировать с девочками в платьях за восемь моих зарплат. Я не испытываю злости или зависти. Мне просто нужно убедиться, что среди обычных людей, а не обласканных судьбой богачей я еще ничего так.
        - А-а, давай, - тянет Юльчонок, управляясь с едой в тарелке, - только быстрее. А то меня достанут с подкатами.
        Поднимаюсь с диванчика, разворачиваюсь на высоченных каблуках, и стараюсь идти ровно в сторону женской комнаты. Рассматриваю украдкой толпу. Восемь лет назад я бы могла поймать много заинтересованных взглядов, подмигиваний и улыбок, но сейчас я словно невидимка для всех.
        Даже вон тот лысеющий мужик с выдающимся пузиком, которое обтягивает зеленое поло «Лакост», просто стоит и общается с каким-то брюнетом напротив, хотя секунду назад лениво окинул взглядом зал. Волосатая рука обнимает за талию хрупкую платиновую блондинку. Она смеется, поднимая тонкую, загорелую ладошку к алым губам, и, кажется вовсю пытается флиртовать с собеседникам пузанчика.
        Перевожу на брюнета взгляд, и… едва не замираю.
        Не могу оторвать от него глаз. Впервые ощущаю горькое сожаление, оглушающим водопадом обрушившееся на меня. Смотрю завороженно, как скользит язык по белым, ровным зубам, когда он ухмыляется в ответ на какую-то реплику, словно дьявол, которому продали пару сотен чистых душ за бесценок. Красиво очерченные губы плавно изгибаются.
        Такой, как он, никогда не обратит на меня внимание. Никогда. Даже если я упаду перед ним, абсолютно голая в лепестках роз и магический портал перенесет нас двоих на ложе любви. Шанс будет только если в этот момент механический голос из спрятанного динамика мрачно произнесет, что у нас есть тридцать секунд, за которые мы должны провалиться в пучину греха и страсти и получить от этого удовольствие.
        Дьявол во плоти снова над чем-то смеется, и отворачивается от парочки. Поднимает невероятные глаза, яркие, серые, как расплавленное серебро, мазнув взглядом по людям, и внезапно останавливается на мне.
        Сердце замирает и падает куда-то в желудок, судя по ощущениям.
        Улыбка медленно исчезает с его лица, пока я приближаюсь, потому что путь к туалетам пролегает мимо этого трио. Мужчина едва прищуривается, провожая меня неотрывно взглядом. Боже, это что, какая-то ошибка? У меня на лице майонез, поэтому он так пялится? Грудь из бюстгальтера выпала?
        Я прохожу мимо него, прямо за спиной, и будто попадаю в облако его странной, давящей ауры с тяжелым запахом одеколона. Воздух вокруг густеет, а по спине пробегают мурашки. Я слышу шорох одежды - он оборачивается, и неожиданно звучит убийственной красоты голос с легкой, опасной хрипотцой:
        - Никольская?
        Что?! ЧТО? ЧТОО?!
        Я в шоке поворачиваюсь. Откуда он знает мою девичью фамилию?!
        Я рассматриваю его лицо, судорожно перебирая архивы памяти. Вблизи он еще красивее. Просто мистер геноцид девичьих сердечек. А дьявол улыбается так, будто я его лютый враг и он готовится всадить мне в грудь кинжал до самой рукояти.
        Может быть, так оно и есть, потому что пузанчик рядом внезапно произносит:
        - Элиас, не будем отвлекать. Мы пойдем.
        Тот кивает. А я ощущаю, как тысячи острых лезвий внезапно вонзаются мне в сердце, заставляя его истекать кровью от отвратительных, колючих чувств, которые всколыхнули давние воспоминания. Мне знакомо его имя. Мне знакомы его глаза. Господи, так вот откуда я знаю фамилию жениха. Бергман, Бергман, мать вашу! Кажется, сегодня женится кто-то из родственников Элиаса!
        Черт побери, последний раз я видела его пятнадцать лет назад. И я предпочла бы просто стереть из памяти эти моменты.
        Потому что пятнадцать лет назад, я, кажется, растоптала сердце этого красавчика. И из-за меня он в тот же день загремел в больницу со сломанными ребрами.
        Какая ирония.
        ОБЕЩАННАЯ ИСТОРИЯ ПРО БРАТА ЭРИКА ИЗ «КУРЬЕРА-МИЛЛИАРДЕРА») ЧИТАТЬ МОЖНО ОТДЕЛЬНО ОБА ПРОИЗВЕДЕНИЯ;)
        
        
        Эпизод 2. Настя
        Пятнадцать лет назад…
        - Настя, с выпуском! Поздравляю!
        Нечто огромное и мягкое налетает на меня со спины, под дружное «У-у-у!» и свист одноклассников, обнимает, и перед лицом появляется букет белоснежных лилий.
        - Бергман! Ты дурак! - взвизгиваю я, выворачиваясь из объятий. Отпихиваю в сторону веник из лилий, и их стебли с хрустом ломаются. Лицо пылает от стыда. Над этой сценой ржет Артем, парень, который мне безумно нравится, высокий блондин, в белой рубашке с небрежно закатанными рукавами. Стоит, засунув руки в карманы, и веселится.
        Оборачиваюсь, отталкивая парня, который своим поступком подписал себе смертный приговор. Руки будто проваливаются в теплое, мягкое желе, которое вместо тела у этого толстяка.
        Элиас Бергман, пухляш с девчачьей кличкой «Элис». Отец - швед, мать - русская. Весит около ста килограмм. Объект насмешек всего класса с тех пор, как перевелся к нам в школу. Самое большое желание, которое я испытываю сейчас - стереть из его памяти несколько классов нашей дружбы, хотя бы на один день. Мне ее просто не простят.
        На лицо толстяка будто ложится тень. Выглядит он несколько ошарашенным и растерянным.
        - Настя, что случилось? - спрашивает у меня он.
        - Ничего! Ты не видишь, что я занята? Что тебе от меня нужно?! - мой голос взволнованно взлетает на несколько октав, а сердце бьется, как сумасшедшее. Больше всего я боюсь, что девчонки начнут меня подкалывать, издеваться, и… прощай нормальная жизнь. Снова. Когда-то я уже была серой мышкой, и возвращаться в те времена не хочу.
        - Я хотел тебя поздравить, Настя. На, держи, если ты не в настроении…может, поднимет.
        - Я тебе не училка, Элиас, - я отпихиваю букет, который будто рой назойливых насекомых постоянно оказывается возле моего лица стараниями Бергмана.
        - Бергман, отвали от девочки! - ржет один из друзей Артема, - куда ты лезешь со своим беременным брюхом?
        - Пошел нахрен, - мрачно произносит Элиас, и переводит на меня горящий взгляд, - ладно, увидимся после выпускного, Настя. Аккуратнее с этими бабуинами.
        - Я не могу после выпускного, Элиас… - начинаю я, и хочу было договорить, что иду отмечать его в компании этих ребят, как Артем достает руки из карманов, сжимает кулаки и делает шаг к Элиасу.
        - Че сказал? Повтори? - перебивает он мой тихий голосок.
        Я вижу, как мимо меня пролетает букет, унизительно шлепаясь в лицо Артема. Тот с руганью отшвыривает его в сторону, и начинается какая-то вакханалия. Меня отпихивают плечом в сторону, ботинки с хрустом давят белые лилии на полу, превращая их в серую кашу. Парни, ругаясь, хватают Элиаса за шкирку и тащат к выходу из актового зала, на улицу.
        Мой локоть стискивают холодные пальцы. Я поворачиваю голову. На меня смотрит очкастая заучка Валя. Господи, это серое платье на ней, которое она надела на выпускной, смотрится, как половая тряпка.
        - Настя, иди и останови их, - произносит она с нажимом, - эти идиоты могут с ним что-нибудь сделать! Он твой друг или как?!
        - Шарова, что тебе от нас надо? Ты ничего не перепутала? - издевательски интересуется одна из девчонок, а я вырываю из захвата локоть.
        - Мы просто одноклассники, - холодно отвечаю я, хотя сердце неприятно и тревожно сжимается. Я чувствую, что немного перегнула палку с Элиасом. Хотя он действительно полез в неподходящее время, едва не опозорив меня. Но букет-то кинул он сам, я его не заставляла! Успокаиваюсь и продолжаю, - ничего с ним не сделают. Поговорят и все.
        - Артем не станет говорить, ты плохо его знаешь… Настя, не веди себя, как полная скотина!
        Она хватает меня за руку и тянет к выходу под возмущенные крики девочек.
        - Отпусти! Валя!
        - Настя, либо ты идешь и останавливаешь их, или я бегу к директору!
        Я упираюсь ногами, но туфли едут по полу. Наши силы неравны. Я - мелкая и тонкая девчонка, а Валя - настоящий бегемотик. В какой-то момент у самой двери я выворачиваюсь и отскакиваю от нее. Валя поворачивается и в темонте возле аварийного выхода ее очки грозно поблескивают.
        - Настя, ты просто дурная. С тех пор, как ты связалась с этой идиотской компашкой тебя не узнать. Если хочешь дружить с ними - дружи, пожалуйста, но сделай хоть последнее одолжение твоему другу - защити его от этих придурков! В прошлом месяце Артем так толкнул парня из восьмого класса, что у него было сотрясе…
        Она не договаривает. Дверь внезапно открывается, и в школу обратно залетает Артем с друзьями. Он тормозит, увидев меня, и на его бледном лице мелькает испуг.
        - Настя…
        - Где Элиас?! - кричит Валя, а Артем, шикнув, разворачивается и отвешивает ей подзатыльник.
        - Не ори, дура! Иначе сейчас с лестницы спущу!
        - Артем? - я осторожно обращаю на себя внимание, и парень сгребает меня в тесные объятия. Он тащит меня за собой, а я начинаю задыхаться. Если издали он симпатичный, то вблизи от него невероятно и отвратительно пахнет потом!
        - Настенька, - шипит он сквозь зубы, - если что - мы все время были с вами, и никуда не выходили из актового зала. Ясно?
        - Что случилось?
        - Этот придурок как, блин, желе. Я только ему поддых ногой заехал, как он свалился в обморок…
        Кажется, у меня темнеет перед глазами от ужаса. Я пытаюсь вывернуться и побежать к Элиасу, потому что это совсем уж перегиб… но перед глазами все проваливается в полную черноту, когда я слышу визг Вали, и крики "на помощь! директора позовите!", тело обмякает, и больше я ничего не помню.
        Мой выпускной был сорван. Мама с папой забрали меня домой, а на все мои вопросы про Элиаса учителя качали головой, и молчали.
        Спустя день я узнала от знакомых, что Элиас попал в больницу. Несколько сломанных ребер и нос. Артем соврал. Не только ногой, видимо, он его пнул… мама в шоке спрашивала меня, что там произошло с моим другом, который не раз помогал мне с домашним заданием и дико ей нравился. Я неопределенно мотала головой, и чувствовала себя дико виноватой перед Элиасом.
        Артема и его друзей поставили на учет, и я посчитала, что он еще легко отделался. Моя фальшивая дружба с теми девочками развалилась в течение пары месяцев, когда все разбежались по разным институтам. Нас не связывало больше ничего. Я даже не знала, где они живут, и мы больше никогда не списывались даже в соцсетях.
        С тех пор Элиаса я видела только раз. На мои звонки он не отвечал. Спустя несколько месяцев я случайно заметила его. Он шел утром по улице, накинув на голову капюшон и кутаясь в огромный шарф. Я окликнула его, чтобы извиниться и объясниться, но парень так и не обернулся.
        Той осенью, когда я провожала взглядом его спину в черной куртке, которая несколько болталась на его теле, словно он похудел после больницы, я поняла, что наша дружба безвозвратно закончилась. Потому что больше с Элиасом мы никогда не встречались.
        Со временем воспоминания и чувство вины стерлось, оставив после себя только легкий след в душе. А потом я и вовсе забыла о школьных годах, засунув неприятные воспоминания в архив памяти.
        Эпизод 3. Элиас
        Я не видел ее вечность, и подумал, что ошибся, когда заметил знакомое лицо в толпе.
        Все те же пухлые губы и маленькая родинка на щеке. Детские мягкие черты лица стали более женственными и тонкими, но я все равно умудрился рассмотреть ту самую девчонку сквозь призму долгих лет, оставивших на ней отпечаток.
        Нехилый такой. Она выглядит задолбанной, мягко говоря. Словно серая моль среди порхающих бабочек - красоток, со светящейся кожей, в дорогих платьях и с ухоженными блестящими волосами.
        Настя.
        Ненавижу это имя.
        Я вижу, как она ощупывает меня взглядом, оценивает, и в темных глазах сменяются калейдоскопом эмоции - одна за другой, яркие, как вспышки звезд на небе. Шок. Замешательство. Она вспоминает все, что произошло тогда - уверен в этом, потому что ее щеки начинают пылать, а в глазах жгучий стыд.
        Пятнадцать чертовых лет.
        У меня сама по себе появляется усмешка на губах.
        - Привет, Элиас, - взволнованно говорит она. Голосок почти такой же. Не изменился. Тихий, мягкий, нежный. Словно нож в сердце. Пока она молчала, я просто смотрел на нее, как на призрак из далекого прошлого, но стоило ей заговорить и в душе проснулось темное, злое и больное чувство. Сжало до боли в районе солнечного сплетения, и резко отпустило, разливаясь по венам.
        - Привет, Никольская. Все-таки, ты.
        Не хочу произносить ее имя. Стоит только мне сделать это - и я снова окажусь тем мелким жирным придурком, который просто любил ее. И который не знал, что его подарок на выпускной принесет ему столько проблем.
        Сейчас иногда я думаю - было бы несколько иронично, если бы в тот день я просто сдох. Мне прописали тогда в ребра, и я упал, ударившись затылком об камень, получил сотрясение. Кажется, меня тогда еще несколько минут попинали. В больнице я провалялся черт знает сколько в тяжелом состоянии. Если бы я не выкарабкался - эта бы стерва принесла бы мне на могилку цветочки?
        - Я, - она нервно поправляет волосы и отводит взгляд в сторону, будто бы смущаясь. Ах ты ж, посмотрите на эту милую зайку, - неожиданная встреча. Пятнадцать лет уже прошло, а ты… выглядишь здорово.
        Да, уже здорово. У меня вырывается смешок.
        - Спасибо, Никольская. Что ты здесь делаешь?
        - Моя знакомая замуж выходит. Лена, - она будто бы улыбается, но вся ее поза выдает нервозность. Я просто наслаждаюсь этим. Как она переминается с ноги на ногу, как старается смотреть на меня.
        Да, Настя, я уже не тот толстяк. Прекрасно тебя понимаю, но вряд ли хоть как-то постараюсь развеять это напряжение между нами.
        - Ясно. Что-нибудь выпить хочешь?
        Вряд ли сейчас она меня интересует как женщина, как друг или как собеседница. Вряд ли. Для моей женщины она слишком тусклая, другом уже была, и говорить нам просто не о чем. Между нами чертова пропасть. Мы стоим на разных сторонах. Теперь у меня есть все - и друзья, и девушки, и деньги, а она просто… Настя.
        И глядя в ее поблескивающие огромные глаза, в которых, кажется, появляется восторг, я внезапно понимаю, что теперь ее очередь шагнуть в эту пропасть, ослепленной обожанием. Как когда-то сделал это я.
        Эпизод 4. Настя
        Выпить.
        Больше всего я хочу не выпить, а напиться. От шока. Так будет легче воспринимать реальность, в которой толстый друг детства внезапно превратился в мачо с обложки журнала.
        - Да, не откажусь, - произношу я пересохшими губами, и провожу по ним языком. Взгляд Элиаса тут же падает на них. Бывший друг детства спустя секунду улыбается, посмотрев мне в глаза. Обезоруживающе. Красиво.
        - Пойдем, - он неожиданно обнимает меня за талию и ведет за собой. Скользит рукой по изгибу тела. Медленно продвигается на несколько сантиметров вверх, но даже от этого я шокировано чувствую, что мои брови взлетают вверх.
        Что это? Решил показать, что не держит на меня зла? Пофлиртовать?
        Вижу, как некоторые девушки растерянно осматривают нас. В их глазах мелькает что-то похожее на зависть смешанную с недоумением. Я без усилий могу прочитать их мысли - «какого черта ОНА делает с НИМ?»
        Странно, но Элиас ведет меня мимо свободных столиков. Мы не останавливаемся, отдаляемся от толпы гостей.
        По дороге Элиас подзывает жестом какую-то девушку в строгом брючном костюме с бейджиком.
        - Да, вы что-то хотели? - интересуется она, подбегая к нам. Снова встречаю этот удивленный взгляд. Уже от нее. И тушуюсь окончательно.
        - Принеси шампанское в мой номер и что-нибудь легкое перекусить.
        Я вздрагиваю. Удивленно смотрю на Элиаса, но он спокоен. Абсолютно.
        Как это - в номер? Я знаю, что этот ресторан, который сняли на свадьбу Лена с Эриком, принадлежит какому-то крутому отелю. Неужели Элиас живет в другом городе и просто приехал сюда на торжество?
        Так, постойте, номер - это слишком интимно… для первого разговора за пятнадцать лет.
        - Я попрошу принести, - вырывает меня голос девушки из мыслей, - пять минут.
        - Прекрасно, - кивает мой бывший друг и уводит меня.
        - Элиас… - произношу я, нервно сглотнув, - зачем в номер? Ты живешь в другом городе? Мы можем пообщаться и тут…
        Он издает смешок. Я смотрю украдкой на него, и вижу, как серые глаза превращаются из расплавленного серебра в темное, штормовое небо. Мне становится до чертиков не по себе, но Элиас моргает - и вот он, снова тот самый парень, которого я знала пятнадцать лет назад. Мягкая улыбка и добродушный взгляд. Просто лапочка.
        - Нам тут не дадут нормально поболтать.
        - Почему?
        - Никольская, ты напряжена, как струна, - пальцы снова сжимаются на моем боку. Горячие, - ты меня боишься, что ли?
        - Нет, - вру я, чтобы его не обидеть.
        - Зря, - встретив мой ошарашенный взгляд он усмехается, - кажется, мы идем в номер, где будем вдвоем. С шампанским.
        - На что ты намекаешь? - я нервно поправляю волосы, а Элиас заводит меня в лифт. Я останавливаюсь напротив зеркала. На меня оттуда смотрит бледная брюнетка с поблескивающими глазами. Под ними - явные синяки от усталости.
        Вижу за своей спиной, как Элиас протягивает руку и нажимает на кнопку. Лифт трогается вверх, мужчина поднимает глаза на меня и мы встречаемся взглядами в отражении зеркала.
        Мое сердце обрушивается вниз, потому что он улыбается по-другому. Как настоящий дьявол.
        Эпизод 5. Элиас
        - Намекаю на незакрытый гештальт, Никольская.
        Можно б было, наверное, к ней сейчас прикоснуться, пока мы стоим настолько близко, что я ощущаю, как воздух между нами наэлектризовывается. Только бывшая подруга, похоже, и так напряжена, и это может вызвать иной эффект. Не тот, которого я добиваюсь.
        Я не собираюсь с ней спать.
        Мне просто интересно - насколько быстро сейчас падет ее крепость. Давай, Никольская, удиви меня. Продержись хотя бы полчаса, и не начни мурлыкать, флиртовать и стрелять в мою сторону глазками, когда до тебя дойдет, что я тебе оказываю знаки внимания.
        В отражении вижу, как расширяются ее зрачки и заполняют всю радужку. Глаза кажутся черными на фоне бледной кожи.
        - Элиас, - произносит она. В голосе сквозит напряжение, - я не понимаю, о чем ты.
        Улыбаюсь ей в ответ обезоруживающе.
        - Наше общение оборвалось несколько резко пятнадцать лет назад. Хочу просто узнать тебя поближе.
        Лифт останавливается.
        - Я давно хотела извиниться за то, что случилось тогда, Элиас, - она разворачивается и поднимает на меня глаза, в которых плещется виноватое выражение. Ее макушка едва достает мне до плеча, и на секунду во мне появляется давно забытое желание, словно призрак. «Она настолько маленькая и хрупкая, что о ней хочется заботиться». Даже на каблуках мелкая. Абсолютно не изменилась с тех пор.
        С раздражением загоняю это чувство глубоко внутрь. Кладу ей руку на плечо и поворачиваюсь к открытым дверям лифта.
        - Честно говоря, мне уже не нужны извинения, - отвечаю я несколько резче, чем следовало бы. Мы выходим из лифта и направляемся по коридору отеля к моему номеру, - так что забей, Никольская.
        Подхожу к номеру, открываю его ключом-картой, и пропускаю даму вперед. Слышу пораженный вздох, когда она ступает внутрь, и едва сдерживаю улыбку.
        Дверь закрывается за нашими спинами с тихим щелчком. Птичка попалась в клетку.
        - Ого, - она, конечно же, не подозревает даже о моих мыслях, и осторожно ступает каблучками по паркету, рассматривая все вокруг. Потом берет себя в руки, видимо, и, изобразив смущение, поворачивается, - прости. Номер красивый и дорогой, никогда в таких не была. Ты так и не ответил - неужели ты уехал из города?
        - Да нет, - хмыкаю я, и опираюсь плечом на стену, рассматривая ее получше. Теперь я могу себе это позволить, когда мы наедине, и мое откровенное внимание только настроит ее на нужный лад, - я по-прежнему живу в этом городе.
        Платье явно дешевое, как и туфли. На пальце кольца нет, значит, не замужем. Ногти коротко обрезаны, без маникюра. Можно было бы и без этих мелочей сказать стопроцентно, что к бывшей подруге детства судьба оказалась не сильно благосклонной, но эти детали позволили мне утвердиться просто в догадках.
        - А номер зачем снял? - недоуменно интересуется она. Замечает мой взгляд и вижу, как к ее лицу приливает кровь.
        Она едва розовеет, но по-прежнему старается держаться спокойно.
        - Я не снимал. Это мой отель.
        И пока она шокированно хлопает глазами, я прекращаю подпирать стену, подхожу к ней и снова обнимаю, притягивая ближе… черт, что за шампунь? На секунду незаметно наклоняюсь к ее волосам. Напоминает по запаху освежитель воздуха. Такой же химический.
        - Твой? - пораженно выдает Настя, кажется, даже не заметив, что теперь наши объятия стали теснее, чем пока мы шли к лифту… - господи, Элиас, действительно многое изменилось за эти пятнадцать лет.
        Ты даже не представляешь насколько, Никольская.
        Эпизод 6. Настя
        То, что Элиас добился таких высот в жизни, удивляет меня. Однако, в глубине души я понимаю, что получил все это он заслуженно.
        Он всегда казался мне несколько занудным и правильным. Наши совместные уроки по вечерам я вспоминала с ужасом - потому что пока Элиас не убеждался, что я делаю все идеально, и что тема следующего урока отскакивает у меня от зубов - он не отставал. В эти моменты мне было охота повеситься.
        Сейчас я наблюдаю, как он разливает шампанское по бокалам и тихо радуюсь за него. Светлое, хорошее чувство. За неприятные школьные годы судьба его одарила сполна.
        Наверное, поэтому Элиас легко отпустил воспоминания о выпускном, и смог сейчас разговаривать со мной, будто ничего и не было.
        - Спасибо, - я забираю бокал, который он мне протягивает, и случайно касаюсь его пальцев. Всего на секунду, совершенно случайно, но на губах Элиаса появляется улыбка и он смотрит мне в глаза.
        Я смущаюсь. Надеюсь, он не думает, что я начинаю флиртовать с ним. Будь он просто знакомым - и я бы ни за что не пошла с ним болтать в номер. Но Элиас - друг детства и это немножко другое.
        - Извини, - произношу я на всякий случай, а он садится рядом со мной, и достаточно близко для дружеской болтовни. Поэтому я начинаю окончательно нервничать.
        - За что ты извиняешься, Никольская? - он поднимает уголок губ в легкой улыбке. Смотрит при этом на меня так, будто пытается заглянуть под черепушку, чтобы узнать мои мысли. Или уже читает их, - мы уже не школьники, а взрослые люди. Можем трогать друг друга и откровеннее.
        - Мы пришли поговорить, Элиас. Разве нет?
        - Я намекаю на то, что ты слишком нервничаешь. Расслабься, Никольская, - он усмехается, и подносит бокал к губам, делая глоток, - мы были с тобой когда-то друзьями, поэтому не стоит вести себя настолько зажато при встрече со старым знакомым. Ты мне нравилась тогда, кстати.
        И как я могу расслабиться после его слов?
        - Я знаю, Элиас, - признавать это трудно, но приходится. Врать будет очень глупо, - ты был толстым парнем, а я девочкой-подростком без царя в голове. Я не смогла бы ответить на твои чувства, и ты это, наверное, уже понимаешь.
        - Почему ты просто держишь стакан в руке? Ты не пьешь алкоголь?
        Он резко переводит тему. Я пожимаю плечами.
        - У меня болит голова от шампанского.
        - И ты молчала? Я закажу что-нибудь другое, - он отставляет свой бокал, поднимается с дивана, но я останавливаю его, схватив за запястье.
        - Элиас, не переживай.
        Его взгляд опускается вниз, на мою руку. А потом он смотрит на меня. Кажется, будто его глаза при этом становятся ярче, чем обычно. В них появляется странное для меня выражение - будто бы я сделала что-то, чего он очень ждал.
        - Ладно. У меня есть минеральная вода в номере, - сообщает он мне, - налить?
        - Да, можно и ее, - я радуюсь, что мне не придется из вежливости облизывать бокал губами, делая вид, что пью, или, все же, не огорчать собеседника и потом мучаться с гудящей головой от пары глотков, - спасибо.
        - Здесь несколько душно, - продолжает Элиас, когда я отпускаю его. Он снимает с себя пиджак, оставаясь в одной рубашке, расстегивает и закатывает рукава и улыбается мне, - ты не против, если я немного разденусь? Совсем немного, - он тихо усмехается, и я хмыкаю в ответ.
        - Да, душновато.
        Хотя, как по мне - нормально. Но я в платье с оголенными плечами, а он в костюме. Может ему и впрямь душно.
        Элиас отворачивается и идет к небольшому бару. Достает бутылку минералки и прозрачный стакан. Я наблюдаю за ним с интересом.
        Он здорово похудел. У него красивые руки с четкими мышцами, да и под рубашкой угадываются очертания тренированного тела. Кажется, Элиас здорово занялся собой после школы. Если раньше над ним смеялись все девчонки, то теперь что-то мне подсказывает - стоит ему снять эту рубашку, как они упадут в обморок от восторга.
        Несмотря на то, что я сижу с этим воплощением всего самого идеального в мужчине в одном номере, у меня нет романтичных мыслей. Не хочу испортить все то хорошее, что когда-то связывало нас. Я просто жду общения, чтобы узнать о его жизни побольше, а не флирта.
        Много лет я думала о том случае, и мне было беспокойно, потому что иногда школьная травля не забывается… Элиас мог бы окончательно уйти в себя и превратиться из веселого и доброго толстяка в угрюмого и озлобленного жирдяя.
        Я тру пальцем уголок глаза, прогоняя выступившую слезу, и вспоминаю внезапно, что я, вообще-то, накрашена. Черт.
        - Ты куда? - интересуется Элиас, возвращаясь, и наблюдая за тем, как я поднимаюсь с дивана. Он ставит стакан на столик рядом, - что-то случилось?
        - Кажется, я случайно размазала подводку, - улыбаюсь я, - где у тебя ванна?
        - Иди сюда, - он неожиданно делает шаг ко мне. Обхватывает пальцами за подбородок и поднимает лицо на свет.
        Я замираю, чувствуя, как быстро бьется сердце. Господи, никогда не была скромницей, краснеющий от мужского внимания. Но сейчас у меня есть оправдание - он ведет себя так же заботливо, как старый друг, он вторгается в мое личное пространство так же легко, как и когда-то делал в школе, однако, он уже не тот самый Элиас, а почти незнакомый мне мужчина, к которому я, по иронии судьбы, испытываю по-прежнему добрые чувства.
        - Ничего страшного, Никольская, - произносит он задумчиво, и проводит подушечкой пальца мне возле глаза, - всего лишь немного расплылось. Ты почти не изменилась. Такая же красивая.
        Его палец опускается ниже, ложится на мои приоткрытые от удивления губы и очерчивает легко их контур.
        Вот еще одно оправдание. Взгляд Элиаса говорит, что в отличие от меня, он, кажется, испытывает ко мне немного иные чувства и желания. Не хочу думать о нем плохо, но, похоже, он решил сейчас воспользоваться своим неожиданно приобретенным обаянием. Не хочу думать так, но все все равно обида неприятно царапает меня внутри.
        Он наклоняется ко мне, и в этот момент я кладу руки ему на грудь, останавливая. Буквально в сантиметре от себя. Мятное дыхание со вкусом шампанского оседает теплом на моих губах.
        - Нет, Элиас.
        Эпизод 7. Элиас
        В смысле, блин, «нет»?
        Я наблюдаю, как ее зрачки снова расширяются. Ее лицо настолько близко, что я могу за секунду преодолеть эти сантиметры между нами и просто начать с поцелуя. В голове бьются тысячи мыслей. Я сказал себе, что не собираюсь с ней спать, но когда воздух между нами накаляется от близости, то мысль об этом немного будоражит.
        Кажется, я упоминал про незакрытые гештальты. Можно считать, что это один из них.
        Она снова пытается отстранить меня.
        - Элиас, прекрати.
        - Почему?
        Набивает себе цену сейчас? Возможно. Тогда это ненадолго. Я умею разбивать эти высосанные из пальца аргументы, вроде «это слишком быстро» или «мы почти не знакомы».
        - Мы пришли поболтать, Элиас, - произносит она.
        - Болтай, Никольская, - усмехаюсь я и перехожу к плану Б: ладонь ложится ей на поясницу и крепко вжимает в меня. Девушка охает испуганно, пока я даю ей почувствовать - того толстяка, Настя, больше нет. Наклоняюсь к ее шее и запечатлеваю настойчивый поцелуй там, где тревожно бьется артерия.
        Черт, у нее нежная кожа. Она хрупкая, как статуэтка, что страшно сломать. Маленькая и тоненькая. Мои вкусы ничерта не изменились с тех пор - она мне нравится. Черт с тобой, Никольская, получишь ты меня сегодня на сладкое.
        Я провожу пальцами ей по бедру, задирая подол платья, как внезапно низ живота обжигает резкая боль, а потом меня окатывает сверху ледяной водой.
        - Твою налево… - вырывается у меня стон, пока я сгибаюсь, схватившись за достоинство. По вискам и лицу стекают маленькие холодные пузырьки. Настя отпрыгивает от меня в сторону и отставляет на стол пустой стакан из-под минералки.
        - Бергман, ты… - ее голосок звенит от злости, пока у меня сыплются искры из глаз, - …отвратителен. Решил затащить бывшую подругу в постель? Черт! - она горько смеется, - мог бы это и изящнее сделать! Опыта, наверное, все-таки, поднабрался за эти годы. Тебе не стыдно?!
        - Никольская, ты долбанутая? - вырывается у меня хрипло, и я распрямляюсь. Всадила так, что до сих пор боль пульсирует где-то внутри. Она пятится назад, к двери, а личико перекошено от злости.
        - Я говорила тебе - нет, Элиас! Но ты решил включить мачо-мэна. Я не идиотка с ватой в голове, чтобы растечься от красивого мужика, и растерять все достоинство, - фыркает она. Подходит к двери, дергает ручку, и… она не открывается. Настя испуганно оглядывается, и начинает исступленно рвать на себя бедный кусок металла, - выпусти меня! Я подам в суд за изнасилование!
        - Я тебя и пальцем не тронул, - холодно отвечаю я.
        Черт. Рубашка вымокла насквозь, и волосы мокрые, даже на брюки попало. Я начинаю расстегивать верхние пуговицы, чтобы сменить одежду, а Настя в шоке бледнеет. Хочется дать ей подзатыльник. От души прямо.
        Не идиотка она, видите ли.
        - Ты что творишь?! Я не стану спать с тобой, так и знай. Ты мне противен после этого, и кубики на прессе тебя не спасут!
        - Да что ты говоришь?
        Берусь за рукава и срываю с себя рубашку, швыряя ее на пол. Взгляд Насти, все-таки, падает на мое тело, и она сглатывает. Я усмехаюсь. Да, не-идиотка, я знаю, что я так или иначе произвожу на тебя нужное впечатление.
        Черт, я реально поспешил. Пятнадцать минут беседы ни о чем, и она наверняка бы расслабилась окончательно. У меня есть оправдание: как правило, раньше мне были не нужны эти пятнадцать минут болтовни, но тут другой случай. Дьявол!
        - Не подходи… - шепчет она, - я буду орать. Клянусь.
        Да хрен тебе, Никольская. Я быстро сокращаю между нами расстояние. Подхожу, протягиваю руку, опираюсь на дверь, пока Настя не знает куда девать глаза, и нависаю над ней. Хочется положить ладонь на эту тонкую шейку и сжать. Но я держусь.
        - Никольская, - говорю я, вкладывая в голос больше холода, - ты мне нафиг не нужна. Слишком много чести.
        - Да ну? - она фыркает. Я замечаю, как у нее подрагивают руки. Только не говорите мне, что она реально испугалась, - поэтому ты до меня домогался?
        - Просто решил попробовать. Но вряд ли меня сможет возбудить женщина, чьи волосы пахнут освежителем для туалета.
        Она сощуривает глаза, и в них мелькает что-то кровожадное. Я нагло лгу и просто хочу ее задеть, но сейчас эта девчонка, когда-то ранившая меня до глубины души, начинает вызывать давно забытое чувство азарта.
        И понимаю, что я идиот, только когда коленка снова врезается мне между ног. Подсечка выбивает пол из-под меня, юркая ручка залезает мне в карман брюк, достает ключ-карту, и пока я думаю, что в моей жизни что-то пошло вообще не так, Настя выпрямляется, громко фыркнув.
        - Я тоже изменилась, Бергман. Теперь я могу показать зарвавшимся красавчикам приемы самбо, на которое ходила шесть лет после школы. Еще раз меня тронешь - сломаю тебе руку!
        Дверь с щелчком открывается. Настя швыряет в меня карту, и выскальзывает наружу. Я слышу отдаляющийся быстрый цокот каблучков по коридору.
        Меня начинает раздирать дикий ржач.
        Никольская, мать твою… неожиданно.
        Это не последняя наша встреча. Я еще найду тебя, маленькая стерва, и покажу немного другие приемы, которые я изучил за эти пятнадцать лет.
        Эпизод 8. Настя
        Вот ведь кобель!
        Меня все еще потряхивает после встречи с “другом детства”, пока я спускаюсь на лифте обратно в ресторан.
        Боже, как гадко. Мерзко и обидно. Я тру лицо руками, снова позыбыв о макияже, который я уже черт знает сколько не накладывала, размазываю подводку и тушь окончательно. Зеркало отражает не вроде бы еще привлекательную женщину в самом расцвете сил, а панду-алкоголичку.
        Прелестно.
        Кое-как пальцем и тыльной стороной руки стираю это недоразумение вместе с корректором. Настроение проваливается в какую-то бездну, до краев наполненную унынием. Теперь у меня нет макияжа, зато есть синяки от недосыпа под глазами.
        Лифт раскрывает двери, и я выхожу обратно в зал ресторана.
        Пошел ты к черту, Элиас. Столько лет переживаний за несчастного мальчишку, который превратился в полное дерьмо.
        Пропихиваюсь через толпу девчонок, весело щебечущих об отстойном сервисе в каком-то отеле на Ибице, и иду прямиком к Лене.
        Она стоит со своим мужем, и что-то, мило улыбаясь, говорит ему. Платье облегает небольшой аккуратный животик. Светлые волосы красиво уложены волнами и блестят. Лена вообще вся сияет - и понятно, отчего. Любая бы женщина сияла, если бы на нее с таким обожанием смотрел мужчина, за которого она выходит замуж. Черт, кем он приходится Элиасу, а?
        Чем ближе я подхожу и рассматриваю эту гору мышц, обнимающих хрупкую невесту, тем больше убеждаюсь в мысли, что он и Элиас о-очень похожи внешне. Те же темные волосы, яркие серые глаза, высокий рост…
        Лена замечает, как я направляюсь к ней и размыкает объятия, поворачиваясь.
        - Настя! - она улыбается мне, - все в порядке? Ты какая-то усталая.
        - Прости, Лен, - я тоже улыбаюсь ей, - мне нужно уже домой.
        - Так рано?!
        - Я живу у черта на куличиках, если ты забыла - хмыкаю я, - пока доберусь с пересадками, уже будет поздно.
        - Все только начинается, - произносит ее новоиспеченный муж, - ты действительно слишком рано. В отеле есть свободные номера, где можно остаться на ночь.
        - Правда, Насть! - радостно восклицает Лена, - ты чего?!
        Я вздыхаю. Лену обижать не хочется, но настроение испорчено. К тому же, теперь я знаю, чей это отель, и тем более…
        - Погоди уходить, - коротко произносит ее муж, и кому-то машет рукой, подзывая, - сейчас скажем, чтобы тебе дали ключ. Устанешь - уйдешь отдохнуть.
        - Но…
        - Правда, Насть, останься! - всплескивает руками Лена, и смотрит мне за спину, - вот, познакомься! Это брат моего Эрика, Элиас…
        Остановите землю, я сойду!
        Волоски на руках встают дыбом. Я превращаюсь в соляной столб, как та бедная женщина, которая оглянулась невовремя на Содом и Гоморру. Божечки, как я могла забыть? Только сейчас в памяти всплывает воспоминание, как Элиас рассказывал про своего старшего брата, которого я видела от силы пару раз. Все это просто вылетело за пятнадцать лет из головы вместе с именем.
        - … и он поможет тебе разместиться, - продолжает Лена, и, схватив меня за руку, наклоняется к моему уху, шепнув, - он, кстати, не женат!
        О Господи! Я в шоке хлопаю глазами, пока Лена пытается меня развернуть в другую сторону, чтобы, видимо, сыграть в Купидона, который соединит два одиноких сердца. Я сопротивляюсь изо всех сил.
        - Лен, я хочу в туалет! - шепчу я в панике, понимая, что лучшее решение сейчас - улизнуть и просто тихо сбежать со свадьбы. Знакомая обидится, но я постараюсь потом загладить свою вину. Скажу, что заболел живот.
        - Элиас сейчас покажет тебе все! Не переживай! Правда, Элиас? - радостно восклицает она.
        Я не хочу, чтобы он показал мне ВСЕ!
        Но мне приходится повернуться, потому что Лена тычет меня ногтем в бок.
        Он уже переоделся. Я окидываю взглядом обычные синие джинсы и белую футболку с короткими рукавами на нем. Нда, Гермиона сильно изменилась за лето… точнее, Элиас очень изменился за пятнадцать лет. Под белой тканью легко угадываются очертания мышц живота и груди. Готова поспорить - сейчас там нет ни капли жира.
        Элиас криво улыбается мне.
        - Да-а, покажу.
        - Это Настя, она моя…
        - Мы знакомы с Никольской, - он склоняет голову на бок, рассматривая меня так, будто прикидывает - какую часть тела мне откусить первой. Я подживаю в ответ губы, - учились вместе.
        - Да ладно? - изумляется Лена, - прикол. А мы с Настей в автошколе познакомились. Помоги ей, пожалуйста, Элиас. Она останется на ночь в отеле. А я убегаю, меня, кажется, тошнит, - бормочет Лена, и, зажав рот рукой, уносится в сторону туалетов. Эрик провожает ее растерянным взглядом. Потом кивает быстро нам и идет за ней вслед.
        Мы остаемся с Элиасом один на один.
        Эпизод 8.1 Настя
        Он смотрит на меня. Мне кажется, что кожу начинает жечь от этого убийственного взгляда.
        Похоже, чье-то самолюбие определенно уязвили. Я улыбаюсь ехидно ему в ответ, разворачиваюсь на каблуках и иду в сторону выхода.
        - И Куда же ты, Никольская? - несется мне в спину, - разве тебе не нужен ключик от номера?
        - Хорошего вечера, Бергман.
        Да ну к черту. Пока Лена убежала здороваться с унитазом, я могу потихоньку, наконец, смыться со свадьбы. Потому что я еще не совсем идиотка, чтобы оставаться на ночь в отеле Элиаса, который буквально десять минут назад нагло домогался до меня, и слово “нет” его не остановило.
        Изнасилование красавчиком сегодня в мои планы не входило, поэтому я пытаюсь расслабиться и представить уютную квартиру, где я сяду за знакомый стол в простой пижаме, достану салатик и съем. И перед моими глазами не будут мельтешить красотки, с которыми я постоянно буду себя сравнивать. Буду пялиться в телевизор.
        Черт, сумочка.
        Я оставила ее у Юльки. Мысленно издаю стон, закатив глаза, потому что сейчас мне придется вернуться обратно и пройти мимо Элиаса. Не удивлюсь, если этот самовлюбленный индюк, в которого он превратился, подумает, что я пытаюсь привлечь его внимание, и просто кокетничаю, изображая неприступную крепость.
        Но мне приходится это сделать, и - ожидаемо, я вижу этого индюка, который провожает меня взглядом. Стоит, засунув руки в карманы. На его лице появляется довольная усмешка.
        - Решила, все же, остаться? - насмешливо интересуется он, когда я подхожу ближе.
        - Забыла сумочку, - мило сообщаю ему я.
        Он останавливает меня, вытянув руку, и я поднимаю на него испепеляющий взгляд.
        - Если ты сваливаешь из-за меня, то не стоит. Тебе выдадут ключ от номера, Никольская, - он поднимает уголок губ в улыбке, - я не стану расстраивать жену брата из-за глупой ситуации между нами.
        - Спасибо, Бергман, но мне не улыбается спать в отеле, владелец которого пытался залезть мне под юбку, - парирую я.
        - Кажется, я сказал, что ты меня уже не особо интересуешь.
        - Тогда тем более дай мне пройти. Какого черта ты ко мне прикопался, Элиас?
        - Повторяю - просто не хочу, чтобы жена брата расстраивалась и носилась в поисках тебя, будучи беременной. У не сильно много знакомых и друзей здесь, - он усмехается, - поэтому можешь не обольщаться, Никольская. Я не пытаюсь тебя остановить из-за того, что ты меня привлекаешь, поэтому прекрати набивать себе цену.
        - Пошел к черту, Элиас. Эта фраза тебе достаточно понятна? - медленно говорю я, смело глядя в расплавленное серебро его глаз. В их глубине светится ироничный огонек. Самовлюбленный индюк, однозначно, - я не хочу тебя больше видеть, и даже не пытайся меня остановить, прикрываясь заботой о жене брата. Твои поганые намеренья прекрасно читаются у тебя на лице.
        Резко отталкиваю его руку и обхожу.
        - Трындец ты проницательная. Вали, Никольская. Лучше вообще быть в одиночестве, чем иметь друзей вроде тебя, - доносится мне в спину.
        Я шокировано открываю рот, едва не споткнувшись.
        Ну и сволочь.
        Эпизод 9. Элиас
        Она возмущенно разворачивается в ответ на мою реплику, но я уже ухожу, усмехаясь про себя. Крючок заброшен. Рыбке Никольской осталось заглотить эту наживку из легкого унижения и игнора.
        Я могу пойти за ней, добиться в конце концов, что она окажется подо мной, отодрать до звезд в глазах, до того, что она не сможет даже в душ отползти потом. И уверен - вряд ли она останется разочарованной. Я могу притвориться хорошим парнем и добиться манипуляциями, что она рано или поздно будет таскаться за мной, выпрашивая внимание, ласковые слова и все, что положено.
        Однако, я знаю вариант проще. Как говорил мой отец - ты можешь сколько угодно меняться под влиянием обстоятельств, но какая-то часть всегда остается неизменной внутри. Это и есть ты. Несмотря на эти долгие пятнадцать лет, я уверен, что она осталась той же Никольской, кто бросил когда-то своего друга дохнуть за школой ради симпатичного парня. Рано или поздно сама придет ко мне. Такие, как она, приходят. У меня есть все, чтобы она проглотила любой мой отвратительный поступок, и любое отношение.
        - Элиас, - меня неожиданно останавливает голос отца, и я выплываю из мыслей. Поднимаю взгляд и вижу, что я едва не прошел мимо их столика, с хмурой рожей.
        Мать смотрит на меня с легким беспокойством.
        - Все в порядке? Ты куда-то уходил…
        - Да ничего такого, - пожимаю я плечами.
        - Девушка, с которой ты говорил, кажется мне смутно знакомой, но я не могу вспомнить, откуда, - продолжает мать, ощупывая меня взглядом, и будто пытаясь считать с моего лица все эмоции.
        - Это Никольская Настя, - усмехаюсь я, - старая знакомая.
        Мать округляет глаза.
        - Та самая?… - она пытается найти в толпе мою бывшую одноклассницу. Видимо, не находит и смотрит снова на меня, - неужели ты ее пригласил? Но зачем?!
        В ее голосе столько искреннего недоумения и возмущения, что я снова хмыкаю. Для родителей мы навсегда останемся детьми, и не удивлюсь, если она попробует сейчас отчитать меня за глупый, по ее мнению, поступок, который я, правда, не совершал.
        Отец смотрит на меня, молчит, но в его глазах прыгают искорки веселья. Я подмигиваю ему в ответ.
        - Я ее не приглашал, - поясняю я матери, - она знакомая Лены.
        - Боже. И ты с ней зачем-то поднимался в отель? - на лице матери появляется брезгливое выражение, - Элиас, мне кажется, здесь достаточно хороших девушек, чтобы…
        Я приподнимаю бровь и она замолкает, махнув рукой.
        - Прости. Это твое дело, конечно. Я вечно лезу в вашу с Эриком жизнь, хотя пора бы перестать… просто с высоты собственного опыта могу сказать, сын, что люди не особо меняются со временем. И то, как она поступила тогда…
        - Мы были подростками, - я перебиваю ее, потому что этот разговор действительно заходит слишком далеко, - и ты права, это мое дело. Отдыхайте, не буду отвлекать, - я отворачиваюсь, давая понять, что разговор закончен, и замечаю на лице матери несколько отчаянное выражение, будто бы я уже привел Никольскую к ней и сказал, что это ее новая невестка.
        Конечно же, этого не случится никогда.
        Даже если по моей огромной глупости случилось бы - даю сто процентов, что она Никольскую просто сожрала бы. Потому что когда-то Настя очень сильно нравилась моей матери. До тех пор, пока та самая очкастая одноклассница, чье имя я забыл, не рассказала ей все, что произошло в тот день.
        Я на секунду оглядываюсь, мазнув взглядом по залу ресторана. Безошибочно выцепляю Настю из толпы гостей - она сидит за столиком с какой-то рыжей. Активно жестикулирует, что-то рассказывая, и периодически прикладывается к бокалу с вином, почти пустому.
        У меня появляется сама по себе улыбка. Вечер только начался. И обещает быть… томным.
        - Эли! - за спиной раздается мурлыкающий грудной голос, а потом меня обнимают тонкие женские руки с кучей дурацких колечек на абсолютно всех пальцах.
        Твою мать, только тебя тут не хватало.
        Эпизод 9.1 Элиас
        Ручки шарят по моему животу, впиваясь ноготками в мышцы пресса.
        - Что это тут у тебя, пузико? У тебя намечается жирок, мой пухлый пряничек? - мурлычет голосок, а у меня встают волосы дыбом на затылке, потому что я понимаю - ну, трындец. Это чудовище здесь. Тушите свет, мать вашу.
        - Ксюша, отвали, - произношу я.
        - Я видела тебя, как ты уходил с девушкой наверх. Вернулись вы быстро, пряничек. Что, годы уже не те?
        Я закатываю глаза.
        - Ты можешь перестать меня лапать? Мы на людях, Ксения. И прекращай называть меня пряничком, - я пытаюсь сбросить ее руки с себя, а она хихикает.
        - Нееет, Эли, спаси меня! Я молчу, молчу, только спрячь меня где-нибудь, чтобы родители не спалили. Они смотрят на меня!
        - Ты пьяна, Ксюш? - я отрываю ее руки от своего живота и разворачиваюсь. Мда. Ешкин кот. Окидываю взглядом ноги в подростковых чулках с рисунком кошачьих ушей, короткую юбку и короткий топ, едва прикрывающий живот. Смотрю на длинные накладные ресницы, которые как опахала отбрасывают тень на ее лицо, потекшую подводку, поблескивающие глаза, и понимаю - угадал. Пьяна.
        - Тебе не стыдно, мелкое чудовище? - скептически интересуюсь я, - Ксюш, вроде уже взрослая. Контролировать себя надо.
        - Ой все, - она машет рукой, - почему вы такие зануды с Эриком? Не братья, а скучные пряники.
        В очередной раз ловлю себя на мысли - раньше я трындец как любил свою младшую сестру, но с каждым годом это чудо все больше и больше превращается в маленькую оторву с достаточно вредным и тяжелым характером. Иногда я подозреваю, что в этом есть и наша с Эриком вина. Ксюша столкнулась в школе с той же проблемой, что и мы - пухлую в детстве девчонку пытались обижать одноклассники. Только к этому времени у нее уже было два старших брата, которые просто пригрозили обидчикам натыкать в зубы.
        Друзей от этого у Ксении не появилось, поэтому то я, то Эрик, просто брали ее с собой в свои компании. Кажется, это было крайне плохой идеей. Подозреваю, что нормальные девушки должны вести себя несколько скромнее, а не без стеснения подкалывать братьев, ругаться, как рабочий на стройке, и постоянно влипать в какие-то неприятности.
        - Ксения, - я окидываю ее взглядом, пока она невинно хлопает глазками, - я сейчас отведу тебя в номер и ты при мне ляжешь спать. Ясно?
        - Какое спать?! - она надувает губы, - поехали веселиться, блин! Где твои друзья, пряничек?
        - Второй раз спрошу - тебе не стыдно? Твой брат сегодня женится, Ксюша.
        - Господи, тут скука смертная, - девушка фыркает, - все пришли пожрать и платья выгулять. Пряничек, давай устроим свою тусу! Ой, смотри, там Юлечка! Ой, меня тошнит, Эли, - она выпаливает этот набор фраз и зажимает рот рукой, - проводи меня, пожалуйста к ней… потом спать пойду. Иначе я навернусь по дороге.
        Десять минут мучений и весь вечер не видеть свою сумасшедшую сестренку? Ладно, это неплохое условие. Я со вздохом позволяю обнять себя, и сам обнимаю ее, придерживая. Ксюша прет вперед, как маленький локомотив. И прет прямиком к столику с Никольской.
        В этот момент Настя поднимает на нас убийственный взгляд. Класс. Я надеюсь, что Юлечка - это не та рыжая вместе с ней?
        Но, похоже, жизнь сегодня решает меня знатно обломать. Потому что Ксюша отцепляется от меня, когда до столика остается парочка метров, и с разбегу падает в объятия офигевшей рыжей. Я слышу при этом глухой стук.
        - Юляяяяяяя-ааааааа! - визжит она, тиская ее в объятиях.
        - Боже-е, Ксюша! Ты мне нос сломала!
        - Это был твой нос?! Мать твою, Юля, у тебя кровь!
        - Аааааааауч….
        И пока там творится какая-то вакханалия, мы с Никольской пожираем друг друга взглядами. Я чувствую, как у меня на губах расцветает улыбка.
        Прости, Настя. Видимо, это судьба.
        Эпизод 10. Настя
        Начинаю его ненавидеть. Какого черта он в который раз крутится где-то рядом?!
        Подарив ему холодный взгляд, демонстративно отворачиваюсь. Юля зажимает рукой нос, и громко матерится, отпихивая от себя девушку по имени Ксюша. Ксюша, Ксюша… в памяти всплывает воспоминание, как я захожу за Элиасом, и по коридору топает маленькая девочка с интересом выглядывая из-за спин взрослых - кто же там пришел?
        Боже, сколько лет минуло… она уже такая взрослая!
        - Юль, нужно умыться и остановить кровь, - произношу я. Кожа зудит под пристальным взглядом бывшего друга, - повернись ко мне.
        Она резко убирает руку от лица, демонстрируя перемазанные кровью нос, щеки и губы. Я ахаю, потому что вижу, как начинает развиваться явный отек.
        - Господи… нужен лед, срочно!
        - Что у меня там?!
        - Нос отекает, Юль…
        - А-а! - стонет она обреченно, - ты серьезно? Ксюша, я тебя ненавижу-у-уууу!
        Подскакиваю с диванчика и останавливаюсь, вспомнив, что я не дома и под рукой нет холодильника. Мне приходится повернуться к Элиасу и посмотреть ему в глаза, что я очень не хочу делать. Я б его игнорировала бы и дальше, если бы не вот это все…
        - Нам нужен лед, - сообщаю я ему, и думаю, что к Юлиному носу можно б было приложить и мой холодный тон.
        Элиас приподнимает бровь в ответ. Подзывает жестом одну из официанток, и к нам подбегает молоденькая девушка в форме.
        - Да, вы что-то хотели? - произносит она таким тоном, что в моей голове это звучит как «да, повелитель?».
        - Лед принеси.
        - Секундочку, - она уносится со скоростью урагана. Я все еще несколько секунд провожаю ее взглядом.
        До сих пор не верю, что этот толстяк из детства рулит целым отелем. Мне нужно держаться от него подальше, учитывая, что он, похоже, до сих пор таит на меня обиду. Потому что люди, добившиеся подобных высот простыми и мягкими не бывают. Поверь я на секунду, что он прежний добрый Элиас - и он просто однажды отыграется на мне, как попытался сделать сегодня. Наверное, в этом есть и моя вина, что он стал таким. Вполне возможно, что воспоминания о детстве отравили все светлое в хорошем парне, которым он был когда-то. Но жалеть его я не собираюсь - вряд ли сейчас что-то можно исправить. Это путь в пропасть, которую сегодня между нами он сотворил.
        - Ксюша, ты охренела? - меня вырывает из раздумий стон Юльки, и я с удивлением смотрю, как девчонка просто дрыхнет, привалившись к плечу моей знакомой.
        Неожиданно.
        Элиас с шумом выдыхает и тихо матерится сквозь зубы. Наклоняется к Ксюше, тычет ей в бок пальцем и та глупо и пьяно смеется, даже не подумав открыть глаза, дергая при этом ногой.
        - Никольская!
        Я смотрю на Элиаса. Тот сверлит Ксению мрачным взглядом.
        - Что?
        - Помогай давай.
        - В смысле?! - удивляюсь я, - я не нарколог и не умею ставить капельницы, чтобы привести в чувство вхлам пьяного человека! Как ты вообще это позволил ей?! Она похожа на маленькую свинку сейчас!
        - Ты лекцию мне прочитать собралась? - он снова смотрит на меня так пронизывающе, что у меня тревожно дергается что-то в груди, - иди сюда.
        Я открываю рот, чтобы сказать, что вообще-то я ни подо что не подписывалась, и помогать ему не очень охота, как в этот момент возвращается официантка и протягивает лед ошалелой Юльке. Та забирает пакет и прикладывает его к лицу.
        - Трындец - комментирует она, - и чё мне мужу сказать теперь?!
        - Эй, - Элиас окликает официантку, и показывает рукой куда-то в зал, - иди вон к тем людям и отвлеки их, чтобы они не смотрели в нашу сторону. Что угодно делай. Можешь хоть вино пролить.
        - Хорошо. Сделаю, - улыбается девушка и снова убегает.
        Элиас поднимает свою сестру с дивана на руки, и смотрит на меня.
        - Никольская, что стоишь, как столб?
        - А что мне делать?
        - На выход, к машине. У меня руки заняты, дверь хоть откроешь.
        Очуметь какой командный тон. Только из-за Ксюши я просто фыркаю в ответ, разворачиваюсь и иду к выходу из ресторана. Черт с тобой, золотая рыбка. Помогу Ксюше, а не тебе.
        Мы выходим из ресторана в ночь, и Элиас несет сестру к припаркованному на стоянке отеля "Мерсу". У меня бегут мурашки по плечам, потому что по-прежнему еще холодно, а пальто я не накинула.
        Бывший друг останавливается у двери машины и поворачивается ко мне.
        - Ну, давай сюда ключи, - произношу я спокойно, а он в ответ усмехается.
        - В кармане, Никольская. Доставай.
        Эпизод 11. Элиас
        Щеки бывшей подруги вспыхивают и она поднимает на меня возмущенный взгляд, будто бы я предложил ей что-то капец какое неприличное, а не просто пошарить ручкой у меня в кармане.
        - М? - я издевательски приподнимаю бровь.
        - Я не хочу трогать тебя, Элиас. Если честно.
        - Меня? Ключи, Никольская. Не переживай, у меня нет дырки в кармане, чтобы ты случайно потрогала меня.
        - Боже, - девушка проводит рукой по лицу, - и в это вот вырос тот самый хороший парень? У тебя крайне дурацкие шутки.
        - Для справки - не только я вырос. Ты вытащишь ключи, или мы будем тут торчать и болтать? Не лето на дворе.
        Она поджимает губы. Честно говоря, эта мелкая стерва умудрилась сегодня уже дважды меня унизить. Первый раз - прописав по самому больному месту коленкой, второй - только что. Дурацкие шутки? Ты офигела, Никольская? Кажется, в школе кто-то и сам любил пошутить на грани фола и потом поржать над этим.
        Она запихивает мне руку в передний карман с таким лицом, будто бы в банку с личинками. И несмотря на ее унылую рожу, я ловлю себя на мысли, что с удовольствием нашел бы ее ручкам немножко более интересное и приятное применение. Окей, Никольская, ей-богу, ты напросилась. Клянусь, через некоторое время ты пожалеешь о своих словах, и я тебе еще буду сниться в горячих снах, пока ты дрыхнешь в постельке с каким-нибудь задохликом.
        - И в каком кармане ключи? - в ее голосе столько яда, что у меня начинает першить в горле. Правда, потом я понимаю, что от смеха, - Бергман!
        - В соседнем, Никольская, - не сдержавшись, ржу я.
        - Я тебя не бью только потому что у тебя на руках Ксюша, - шипит она, резко запуская мне руку в другой карман и рывком вытаскивая связку, - ты чертов извращенец. Тебя полапать некому?
        - Много болтаешь. Открывай, - усмехаюсь я, - могла бы и спросить в каком кармане. Или как раз тебе охота было полапать старого друга?
        - Заткнис-ссссь, - она пикает брелком сигнализации, и открывает дверь машины. Я загружаю туда пьяное глупое тело по имени Ксюша, подгибаю ей ноги, чтобы влезли, и закрываю дверь. Поворачиваюсь, и в этот момент в лицо мне летит связка ключей.
        - Ты нормальная, Никольская?! - вырывается у меня рык, когда я едва успеваю поймать их. Настя громко фыркает, обнимая себя руками, - сядь в машину!
        - Вот еще, Бергман. Надеюсь, мы больше не пересечемся. Ты же не оставишь свою сестру одну?
        Ксюша, блин. Я действительно не могу оставить ее одну, как и не могу положить где-нибудь в отеле. Пусть лучше кто-нибудь донесет родителям, что их дочка сбежала со свадьбы веселиться, чем что она дрыхнет где-нибудь в номере, а возле нее торчит братец - сразу возникнут вопросы и подозрения.
        - Не оставлю, - я сверлю ее взглядом, понимая, что все мои планы на нее пока обламываются. Хотя, какого черта? Я еще успею на сладкое, если Ксюша хоть немного продрыхнется, и я вызову врачей, чтобы ее привели в чувство. А потом вызвоню ее подружек. Окей, - и что стоишь тогда? Вали. Спасибо за помощь.
        Она радостно улыбается.
        - Хочу посмотреть на твою унылую рожу, когда ты будешь сматываться, Бергман. Тебя конкретно обломали со всем сегодня, да… - она смотрит на время, - как раз скоро мое такси подъедет.
        Такси?! Нет уж, хренушки тебе.
        Я хватаю ее за загривок, как нашкодившего котенка, и открываю дверь, запихивая Никольскую в машину под дикие визги, сотрясающие парковку отеля.
        - БЕРГМАААН! Ты придурок!!! Пошел… ты…!!!
        Захлопываю дверь, пока она барахтается, пытаясь вернуть себе горизонтальное положение, быстро обхожу машину и сажусь внутрь. Блокирую все двери и ехидно улыбаюсь этой фурии, которая нервно убирает волосы с раскрасневшегося лица.
        - Поехали, Никольская. Будешь помогать приводить сестру старого друга в чувство, чтобы у него было не такое унылое…
        В следующий момент эта самая фурия бросается на меня, как бешеная кошка, целясь ногтями в лицо.
        Эпизод 11.1 Элиас
        Едва успеваю закрыться локтем, и она внезапно налетает на него. Издает жалобный писк и падает обратно на сиденье.
        - Ау… - тихо стонет она, сгибаясь, и хватаясь за живот.
        - Никольская, ты в адеквате, блин? Сильно ударилась? - я наклоняюсь к ней, тихо матерясь про себя и пытаясь прикинуть, насколько я ей сделал больно. Отстраняю ее руку и сам трогаю живот, - болит где-нибудь?
        Она мотает головой, и лицо искажается в гримасе.
        Черт. Я хотел ей устроить не сильно сладкую жизнь, но это как-то борщ. Я никогда и пальцем не трогал девушку… хотя, по факту она сама на меня налетела. Все равно жалко ее. Она будто совсем не изменилась с тех пор, и не выросла - такая же маленькая и хрупкая, как птичка. С каждым разом, когда я случайно к ней прикасаюсь, всплывают непрошенные и вроде бы уже забытые чувства из прошлого.
        - Ты… козел, - шепчет она, разгибаясь со стоном, - ты мне ребра сломать мог, знаешь?
        - Какого черта ты на меня прыгала?
        - Нефиг было в машину пихать насильно… - она отбрасывает мою руку в сторону, - не трогай. Со мной все ок. Дверь открой, Элиас!
        - Успокойся. Ты вопишь так, будто мы абсолютно незнакомы. Никольская, блин, ты можешь просто помочь, а?
        Она усмехается, прожигая меня взглядом.
        - Тебе?! После того, как ты нагло пытался меня соблазнить? Тьфу, - она машет рукой в мою сторону, - ты даже не пытался, о чем я? Просто решил, что я сама упаду в твои объятия. Элиас, из-за того, что ты стал богатым и красивым. Этого никогда не будет, Бергман. Знаешь ли, мир не крутится вокруг твоих кубиков на прессе и денег…
        - Все сказала? - перебиваю холодно ее я, потому что она, блин, права. Права насчет того, что именно так я решил, но не насчет того, что мир не крутится вокруг красивого тела и денег. Офигеть как крутится.
        - Почти все. Ехать с тобой я не собираюсь никуда.
        - Я не смогу затащить Ксюшу домой, Никольская, без твоей помощи.
        Она пожимает плечами.
        - Постарайся. Уж явно не бросишь ее на улице спать.
        Я прищуриваюсь в ответ.
        - Да, Настя, я не из тех, кто бросает близких в трудной ситуации.
        Я понимаю, что это не совсем нормально - так долго не отпускать раздражение, обиду и неприязнь к той девочке из прошлого за плохой поступок. Я бы мог уже сотни раз пережить, переварить и забыть, потому что прежний Я и настоящий Я - совершенно разные люди. Я больше не нуждаюсь во внимании, в друзьях или в женщинах - все это у меня есть, и жизнь с лихвой компенсировала мне за те годы. Однако, я справлялся со всеми этими неприятными чувствами сам. Без психологов и прочей чепухи, которую обычно советуют.
        Видимо, плохо справился, если даже все это время избегал девушек с именем Настя.
        Никольская в ответ закатывает устало глаза.
        - Слушай, Элиас… если ты все еще пытаешься ткнуть меня за наш выпускной, который произошел черт знает сколько лет назад - то это полный идиотизм. Если бы ты тогда взял трубку и выслушал меня - может, доперло бы, что я сто раз уже раскаялась, и вообще не ожидала, что такое может случиться.
        - Не ври, Настя, - я приподнимаю брови, - ты мне не звонила даже.
        - Да ты что?! - наигранно возмущается она, - Элиас, я твой телефон обрывала днями и ночами, пока ты его не отключил. Я уже закрыла для себя эту тему. И сейчас не хочу ее обсуждать. Выпусти меня немедленно, мне нужно домой.
        Я продолжаю есть ее глазами. Ммм… она сейчас лжет, или же я впервые за много лет должен допустить мысль, что солгали мне еще тогда?
        - Эй, очнись, - она щелкает пальцами у меня перед лицом.
        - Слушай, Настя, - я беру себя в руки, намереваясь расспросить ее как следует и выслушать не факт что правильную и правдивую, но все же, ЕЁ версию тех событий, - удели мне и Ксюше пару часов своего времени. После чего я отвезу тебя домой.
        - Нет! - резко отвечает она, - Элиас, меня ждут дома!
        Я снова смотрю на ее руку.
        - Ты вроде не замужем, Никольская.
        - Я в разводе, Элиас, - она усмехается, - и меня ждет дочь. Выпусти.
        Я в шоке нажимаю на брелок, и блокировка дверей громко щелкает в тишине. Никольская, криво улыбнувшись мне напоследок, покидает салон, хлопнув дверью.
        Провожаю ее спину взглядом, даже забыв, что следует хотя бы сказать “ну, бывай”, хотя, вряд ли она этого ждала. Наверное, удивление было явно видно на моем лице.
        Черт. Когда она успела?!
        
        
        Эпизод 12. Настя
        Несмотря на холод, который пытается пробрать до костей, пока я возвращаюсь за сумочкой, где-то внутри прыгают смешинки, немного согревая меня.
        Я знаю, как мужчины реагируют на слова "я в разводе и у меня есть дочь;. Встречаются адекватные, которые понимающе кивают, потому что знают, что одинокая женщина с маленьким ребенком - это немножко иное, чем беззаботная свободная девушка. Встречаются и те, кто тут же меняются в лице, и что-то бормочут невразумительное, быстренько сливаясь. Наверное, глупо называть их неадекватными, потому что не каждый готов к подобной ответственности….
        Но лицо Элиаса оказалось круче всех. Он будто бы хотел спросить какого черта и как ты посмела?";. Хе-хе.
        Юльчонок по-прежнему сидит за столиком, прижимая к носу пакет со льдом. Она поднимает на меня взгляд, и в глазах блестят слезы.
        - Юль, ты плакала что ли?!
        - А ты как думаешь? - гундосит она, - блин, мне еще ринопластики очередной не хватало!
        Упс. Я пытаюсь удержаться, но бровь предательски приподнимается. Юля хрюкает.
        - Ты реально считала, что этот тоненький аккуратный носик - мой? Да у меня клюв, как у коршуна был! И грудь единичка. Боже, зачем я тебе это рассказываю? Мне надо успокоиться и сказать мужу, чтобы опять откладывал бабки… он меня убьет.
        Телефон вибрирует в сумочке, и я сажусь рядом с подругой. Достаю старый смартфон и смотрю на экран. Три сообщения в Ватсаппе от абонента Мама.
        "Плачет!";
        "Попытаюсь уложить сама, но может не получиться";.
        "Насть, не справляюсь. До сих пор крутится и хнычет, кушать творожок не стала, еле ложку впихнула. "
        Сердце тревожно сжимается, когда я представляю как моя маленькая Соня плачет, не понимая, почему же ее укладывает бабушка и где же до сих пор мама. Изо всех сил уговариваю себя, что это нормально - дать возможность себе развеяться хоть раз в год. Ребенок с родной бабушкой, которая трясется над ним, как над самым ценным сокровищем, но… ужасающее чувство вины перед дочерью уже накрывает меня, как цунами.
        "Уже еду" - набираю я в ответ. Сообщение отправляется, но галочки не меняют цвет - видимо, мама совсем занята Соней, и не может его прочитать.
        - Наааааааасть?
        - Прости, Юль, - бормочу я, очнувшись, - дочка плачет. Мне срочно надо домой.
        Она тихо вздыхает.
        - Такси вызвать?
        - Да я уже. Должно с минуты на минуту подъехать.
        - Дети - зло, я всегда знала. Слушай, может, поплачет и уснет, а? Ты сколько уже не отдыхала? - предлагает мне Юлька.
        Фу-ух. Так, Настя, дыши.
        Качаю молча головой, хотя больше всего хочется съязвить или нагрубить в ответ на ее последнюю фразу. Молчу, потому что Юлька не знает, что такое дети и какое место они занимают в сердце матери.
        - Скажи мужу, что просто кто-то неудачно открыл дверь тебе в лицо, - произношу я напоследок, а Юля начинает хихикать. Потом охает и морщится, схватившись за нос, - ладно, Юльчонок. Лене скажи, что я уехала, пусть только не обижается.
        - Скажу-скажу. Ладно, мать-наседка, иди!
        Да елки-палки! Какая я мать-наседка?!
        Выдохнув, ухожу. Забираю пальто, одеваюсь и выбегаю на улицу. На парковке стоит желтое такси - сверяю номер с цифрами в смс-ке и радостно бегу к нему. Сорок минут по пробкам и я дома.
        Я сажусь внутрь машины, называю адрес и расплачиваюсь с водителем. Такси отъезжает с парковки, а я прислоняюсь виском к стеклу и провожаю взглядом горящие праздником окна ресторана. Внутри скребет странное чувство, будто бы я покидаю не просто какой-то праздник, а праздник жизни. Счастлива ли я? Несмотря ни на что - да. У меня есть прекрасная дочь, и нормальная работа. У меня есть уютная маленькая квартира. Я не променяю это ни на что другое.
        Однако, легкая грусть и тоска, все же, иногда отравляет это светлое счастье.
        Такси подъезжает к подъезду ровно через сорок минут, как я и предполагала.
        - Спасибо, хорошего вечера вам, - благодарю я седого дядьку-таксиста, который добродушно кивает мне на прощание, хватаюсь за ручку двери, поднимаю взгляд и замираю. Ледяные мурашки страха бегут по моим рукам и пробираются до самого сердца.
        Возле подъезда стоит знакомая фигура. Я бы заплатила самому черту, лишь бы никогда больше не видеть его. Мне страшно, но дома ждет дочь, поэтому я должна выйти. Переступить через себя…
        Открываю дверь, покидаю такси и решительно иду к подъезду.
        Мужчина замечает меня. Тонкие губы растягиваются в ухмылке, и он выпускает вверх сигаретный дым из легких. Щелчком отбрасывает бычок в сторону и приглаживает неопрятные длинные волосы.
        Черт, он когда-нибудь моется нормально? Совсем в свинью превратился.
        Я приближаюсь к нему и останавливаюсь напротив.
        - Что тебе нужно, Родион? - как можно более спокойно интересуюсь я.
        - К дочери я пришел, Настя, - ухмыляется он, - давай, открывай дверь. Задолбался ждать.
        Я чувствую явный запах алкоголя от его дыхания, и к горлу подкатывает тошнота.
        Уро-од.
        Эпизод 12.1 Настя
        - Ребенок спит. Ты время видел?
        - Настя, я соскучился по своему ребенку. Хоть зайду, посмотрю, как она спит, - лениво аргументирует он, а мне хочется побиться головой об стену. Причины его появления я прекрасно знаю, и это далеко не ребенок.
        - Родион, ты хочешь довести дело до суда, чтобы я назначила время для посещений? Ты постоянно приходишь вечером, когда Соня уже спит, - я начинаю закипать, - работы у тебя нет. Слушать твое нытье о нашем воссоединении я не собираюсь! Завтра приходи!
        Я пытаюсь обойти его, но бывший загораживает собой домофон.
        - Отойди! - рычу я.
        - Слушай, давай поговорим, Настюш, - он цепко хватает меня за плечо.
        - Отпустил быстро!
        - Насть, я скучаю по вам. Это была большая ошибка, - заводит он знакомую волынку, а меня начинает трясти, - я знаю, что ты больше мне не веришь, но я готов каждый день доказывать, что достоин семьи. Насть, - он сжимает пальцы, когда я пытаюсь вырвать руку, - пожалуйста, давай попробуем еще раз начать все сначала.
        - Отвали. Ты мне мерзок! - начинаю кричать я. Не потому что истеричка, а потому что он боится привлекать лишнее внимание, - ты водил домой баб, пока я была на работе и впахивала беременная ради семьи! Искал любовниц, потому что я тебе не давала, видите ли! И когда я сидела в декрете - смел мне говорить, что я, видите ли, с ролью жены не справляюсь!!!
        Он внезапно падает передо мной на колени, а мне хочется взвыть. Началось представление. Театр одного актера.
        - Насть, я виноват, - Родион, как преданная собака, пытается заглянуть мне в глаза, - я считал, что семья - это данность, а не дар небес. Я все понял и готов исправлять свои ошибки каждый день. Доказывать вам…
        Моя бровь поднимается вверх.
        - Понял, когда я начала зарабатывать неплохие деньги в декрете? И когда моя мать написала мне дарственную на квартиру?! Тогда ты перестал перебирать баб в поисках места потеплее?!
        - Слушай, Насть, это все слухи! Я не знаю, что тебе наговорили, но это же очевидно, что нас хотели рассорить. У нас много завистников, потому что мы прекрасная пара…
        Не выдержав, я пинаю его коленом в плечо. Туша глупого бывшего муженька грузно падает назад, а я, воспользовавшись моментом, прикладываю брелок к домофону. Сердце стучит, как бешеное. Забегаю в подъезд, почувствовав, как мазнула рука по лодыжке и изо всех сил тяну на себя дверь.
        Громкий щелчок - будто выстрел в сердце. Кажется, оно остановилось на секунду. От бешеного облегчения.
        Быстро бегу к лифту, потому что кто-нибудь может сейчас зайти в подъезд и впустить этого урода. Боже, как он меня достал.
        Когда двери лифта закрываются, слышу яростный удар по двери. Закрываю глаза и прислоняюсь лбом к стене лифта, стараясь сдержать слезы.
        Да какая у меня может быть нормальная жизнь после этого? Я в вечном напряжении со времен развода. Вечная мука ожидания - когда в следующий раз он подкараулит меня, когда снова попытается просочиться в квартиру, чтобы возлечь там на диван и остаться навсегда…
        Больше всего я боялась гулять с Соней. Всегда выбирала время, когда мамочки выходили со своими детьми, потому что этот урод может пойти на все - и даже попытаться украсть ребенка ради мести и чтобы меня вернуть. Прецеденты уже были.
        Конечно, суд определил место жительства Сони со мной, но все равно - что я смогу сделать? Ему всегда было на Соню плевать. Даже один день, который Соня проведет с ним будет для меня подобен какому-то кошмару. Он даже не подумает ее покормить, или переодеть и просто сплавит своей матери, для которой моя дочь - нагулянная мерзость, как она пыталась убеждать в этом своего сыночка.
        А если несколько дней…
        Двери лифта разъезжаются, и я выхожу на площадку. Открываю дверь ключом, толкаю ее и едва не бью испуганную маму. Быстренько захожу, замыкаюсь на внутренний замок и поворачиваюсь к ней.
        - Что такое? Как Соня? - шепчу я.
        - Спит уже, - машет рукой мама. Она бледная и глаза огромные, как блюдца, - слушай, твой козел мне названивал все. Хотел к Соне приехать.
        - Я встретила его у подъезда, - киваю я, разуваясь.
        - Офигеть, - мама всплескивает руками, - он все это время караулил? Кошмар.
        - Да…
        Она качает головой, а я прохожу сначала в ванную, мою там руки, и потом иду в детскую. Маленький ночник тускло светится в темноте, и я вижу умиротворенное лицо малышки. Щечки красные - мама опять пыталась дать что-то из запрещенных продуктов, или просто забыла об аллергии.
        Подхожу ближе, сажусь рядом с кроваткой на корточки и глажу девочку по мягким волосам. Соня тихо вздыхает во сне.
        - Я сделаю все, чтобы ты была счастливой, малыш, - шепчу я еженочную мантру и тянусь к ней, целуя в носик. Кладу голову рядом на постель и закрываю глаза, продолжая гладить дочку.
        Сон внезапно застает меня в таком положении и я вырубаюсь.
        Эпизод 13. Элиас
        Пьяное тело младшей сестренки все никак не хочет держаться на ногах, пока я пытаюсь вытащить ее из машины и завести во двор - оно все время норовит грохнуться лицом прямо в асфальт.
        Блин, я ей точно когда-нибудь всеку. Запас безусловной братской любви уже кончается.
        В конце концов закидываю ее на плечо, нормально открываю дверь дома и бросаю Ксюшу на диван в гостевой комнате.
        - Пшел вон, - бормочет сестра. У меня от удивления лезут брови на лоб, - не трогай меня… скотина… бородатая…
        И нога смешно дрыгается при этом. Надо будет у нее поинтересоваться - какая там бородатая скотина к ней пристает.
        Вся одежда пропиталась сестричкиными резкими духами, от которых меня просто выворачивает. Я стягиваю футболку по дороге в ванну и закидываю ее в стиральную машину. Телефон в джинсах внезапно настойчиво и долго вибрирует, несмотря на мои попытки проигнорировать его в который раз. Я достаю смартфон, смотрю на экран и вздыхаю. Дарья.
        - Нда? - принимаю вызов и слышу веселый голосок в трубке:
        - Эли, а ты где? Не могу тебя найти вообще!
        - Если ты ищешь в ресторане - то меня там уже нет. Я дома.
        - О-оу. Котик решил спрятаться в своей уютной коробочке? - хихикает девушка, - может, твоя кошечка приедет к тебе сегодня и помнет коготками что-нибудь?
        Я мрачно смотрю в зеркало напротив.
        - Слушай, нет. Не сегодня.
        «Может, вообще никогда». Мне не хочется обижать Дашу, однако, в очередной раз я чувствую, что даже наши свободные отношения начинают меня напрягать. Я терпеть не могу, когда дело доходит до разрыва, и мне приходиться объяснять его причину. Сложно сказать «ничего такого, ты замечательная, но меня бесит время, которое мы проводим вместе все чаще, твои участившиеся звонки и настойчивость».
        Все-таки, где-то действительно человек не меняется. Как я был интровертом - так и остался. Хотя, меня все равно несколько пугала перспектива остаться однажды в одиночестве в этом огромном доме. Наверное, это чумовое ощущение, когда рядом с тобой близкие люди, но почему-то еще никто не вызвал во мне желание просыпаться с утра вместе каждый божий день.
        - Ну ты чего? - удивляется Даша, - заболел, что ли? Я могу тебе сделать массаж… - она начинает мурлыкать в трубку, но это вообще никак не трогает меня, - расслабишься, заснешь в моих объятиях…
        - Нам нужно расстаться, Даша.
        Повисает такое молчание, что я слышу, как потрескивают помехи в динамике смартфона.
        - Элиас, я что-то не так сделала? - осторожно произносит девушка.
        - Нет, Даша. Ты прекрасная девушка, - устало произношу я, потому что это именно тот разговор, который я ненавижу, - я предупреждал, что долго мы не продержимся. Без обид, хорошо? Ты достойна хорошего мужчины, и это явно не я. Ты просто не мой человек.
        Кажется, она всхлипывает, и я чувствую себя полным дерьмом. В очередной раз.
        - Эли, давай не будем так резко… - тихо произносит она, и в голосе звенит отчаянье, - может, просто возьмем перерыв? Я не буду звонить и писать, а ты…
        - Это ровным счетом ничего не изменит, Даша.
        - Но я тебя люблю! Ты мне нравишься!!!
        - Даша…
        - Знаешь что? - она, судя по шороху, вытирает лицо и голос меняется, становится решительным, будто сейчас меня схватят за то, что ниже пояса, выкрутят и поставят на колени, - я знаю про тебя все, Элиас. И знаю, как ты менял девушек, и с каждой тебе становилось скучно. Прости, но я не из тех, кто плачет в подушку и собираюсь бороться за свое счастье…
        Позади с грохотом ударяется об стену дверь и я поворачиваюсь. Даша что-то тараторит в трубку, а я смотрю, как сестра, пошатываясь, идет к унитазу, зажимая рот рукой.
        Ну, мать вашу.
        - Уйдииииииии, - стонет Ксюша, падая с размаху на колени перед белым другом и закатывая глаза, - скажи родителям, чтобы не жрали рыбу! Она испорченная! Меня тошнииит…
        - Эли! - Даша внезапно кричит в трубку, - я слышу женский голос! Так и знай - это ничего не изменит! У тебя может быть сколько угодно женщин, но ТЫ ВЕРНЕШЬСЯ КО МНЕ!
        Сестра делает «буээээ», а я закатываю глаза. Сбрасываю вызов, пихаю смартфон в карман и сматываюсь из ванны. Чувство такое, будто эти двое сегодня насильно поимели мое уютное и спокойное болото. Одна - морально, вторая же просто осквернила мой туалет и дом своим пьяным присутствием.
        - Элиии! - несется мне в спину сдавленное, - есть активированный уголь?
        - В аптечке, - сквозь зубы отвечаю я, закрывая дверь. Точно завтра пропишу пару подзатыльников.
        Ухожу в спальню, закрываю дверь, чтобы кое-кто не вломился ко мне поболтать. Откидываю одеяло и ложусь на кровать. За большим панорамным окном, вдалеке на газоне светится небольшой фонарь. Летом я постоянно смотрел, как вокруг него летают всякие мошки, но сейчас ночи еще холодные, поэтому сейчас он выглядит одиноким. Прямо как я.
        Ловлю себя на мысли, что останься я таким же толстым, как в детстве - и почти ничего бы не поменялось в моей жизни.
        Раньше мне казалось, что красивая внешность - это билет в счастливую жизнь. Нет, мир крутится, все-таки, по другим законам.
        И почему-то ненароком вспоминаю встречу с Никольской. Черт, она умудрилась побывать замужем и у нее есть дочь. Успела завести семью. Втрескалась в кого-то настолько, что решила завести ребенка, и опять, как и раньше, оказалась в том мире, двери которого передо мной пока закрыты.
        Лучшее, что я сейчас могу сделать - это просто закрыть мысленно тему с ней, отпустить к черту все прошлое… но понимаю, что каждый раз это оказывается невозможным. Каждый раз ей удается как-нибудь меня задеть, заставляя испытывать весь спектр чувств, на который человек вообще способен. Даже когда ее нет рядом, даже когда между нами пятнадцать долгих лет друг без друга, и у меня есть только воспоминания.
        Черт, Никольская, ненавижу тебя. Я задолбался прокручивать в голове мысли «что было бы, если бы я мог вернуться в прошлое и изменить все».
        «Слушай» - советует мне холодный разум, - «даже не пытайся раскопать прошлое и узнать - звонила ли она действительно тебе, и почему ты об этом не знал. Что, если она не врет?»
        Хрен его знает. Тогда я просто буду идиотом, потому что все могло бы быть… иначе.
        И от этого, если честно, не по себе.
        Эпизод 14. Настя
        Солнце тускло светит из-за штор, когда я просыпаюсь. Из прихожей доносятся голоса. Кто-то говорит на эмоциях - шепчет яростно и возмущенно. Я смотрю на время. Стрелки настенных часов показывают шесть утра. Соня еще спит, размеренно сопя в две дырочки.
        Черт, и я заснула рядом с ней. Спина и колени затекли, и я еле распрямляюсь, чувствуя, как боль простреливает по мышцам. Вспоминаю вчерашнюю встречу с Элиасом и усмехаюсь. Если б он знал, что вчерашняя нимфочка Настя последнее время чувствует себя старой клячей…долго и зло бы смеялся.
        На цыпочках выхожу в коридор. Мама стоит у открытой двери и болтает с соседкой. Та с жалостью смотрит на меня и кивает, перехватив поудобнее пакеты в руке:
        - Ладно, пойду я, Валь. Не буду вас отвлекать.
        - Что случилось? - спрашиваю я у матери. Она закрывает двери и качает головой.
        - Козел твой… дверь в подъезд разрисовал.
        Что? Я округляю от шока глаза.
        - Угу, - она грустно усмехается, - тряпку возьми и отмой сходи. Чтобы перед соседями стыдно не было. Только вернись, пока Соня не проснулась, а то испугается.
        Молча разворачиваюсь, иду в ванну, беру половую тряпку и возвращаюсь в коридор. Накидываю старую куртку, пихаю ноги в кроссовки и выхожу в подъезд. Спускаюсь на лифте вниз, открываю подъездную дверь, выглядываю и ахаю.
        «НАСТЯ ПРОСТИТУТКА ДАЙ УВИДЕТЬ РЕБЕНКА»
        В голове проносится единственная мысль - слава богу, что мелом написано. Я бегу обратно домой за ведром, и когда возвращаюсь в квартиру, Сонечка уже сидит на кухне в пижаме, лохматая после сна, и что-то трескает. Мама гремит посудой.
        Услышав мои шаги, дочь оборачивается. Издает радостный возглас, спрыгивает со стула и бежит ко мне.
        - Ма! Ма!
        - Ну и что там? - выглядывает мама, пока я обнимаю Соню.
        - А?
        - Что написал-то?
        - Ой, - я отмахиваюсь, не желая ее беспокоить, - что он может написать? Только гадости.
        Мама вздыхает и вытирает мокрые руки кухонным ярким полотенцем.
        - Времени, видимо, у него много, чтобы такими делами заниматься. Подай ты на алименты - пусть зарабатывает идет. Ребенку еще трех нет, и на тебя начислят.
        - Мам, не хочу.
        - Ты все пытаешься гордость свою выпятить? Настя, ты ребенка почти не видишь, убиваешься на работе, - мама поджимает губы, - а он тебе только жизнь портит. Ты ребенка своего обделяешь в первую очередь.
        Я молча глажу Соню по спинке. Ну как ей сказать, что он совсем озвереет, если я подам на алименты? Сейчас жить спокойно не дает, а так вообще сгнобит.
        - Если времени нет, давай одолжу на адвоката. За тебя все сделают, чего по судам мотаться?
        - Иди ешь, - говорю я Соне, отпуская ее, и тычу пальцем в стол, - там ням-ням, Соня. Иди кушай.
        - Нямням, - подтверждает успокоившийся ребенок и убегает обратно за стол. Чтобы Соня и от еды отказалась? Я хмыкаю.
        - Ладно, я за водой. Тряпку намочить, - произношу я и иду в ванну.
        - Настя, ты мое предложение игнорируешь? - несется мне в спину.
        Ну да, игнорирую. Не надо мне помощи. Еще не хватало на мать вешать свои проблемы. И так сидит с Соней постоянно…
        Когда я снова выбегаю на улицу, то едва не сбиваю дверью одну из соседок. Она, охнув, отходит в сторону и многозначительно цыкает, глядя на надпись.
        - Простите, - бормочу я, и провожу тряпкой по самому гадкому слову, стирая мел.
        - Настька, ты чего мужику с ребенком-то видеться не даешь? - осуждающе произносит женщина, - он весь вечер вчера торчал у двери. Я из окошка все видела. Все звонил в домофон, а никто не отвечал. Мать-то поди дома была?
        - Приходить надо, когда ребенок не спит, - пожимаю я плечами.
        - Ну тебе. Мужик работает небось, а ты все обиду на него таишь. Ласковее надо быть, папа у ребенка один.
        Я хмыкаю. Ирина Анатольевна в своем репертуаре. Бесит до скрежета зубов, потому что всегда лезет не в свое дело. Эталон мудрой женщины, золотой матери, хорошей жены, и строгой бабушки. Она всегда знает, как правильно надо жить.
        - Вон на Свету посмотри, такой же была, - не унимается она, и от резкого и громкого голоса испуганно шарахается в сторону какой-то жирный голубь, - а теперь одна совсем живет. И сын даже не приезжает. Кому женщина с ребенком нужна? Вот и я про то же. Ты б лучше со своим помирилась, нормальный мужик, попомни мое слово. Не бывает идеальных, Настя, запомни! Был бы плохим - не оббивал пороги целыми днями, плюнул бы.
        - Ирин Анатольевна! - резко перебиваю ее я, стирая последнее слово, - не лезьте, пожалуйста, в мою жизнь. Я сама разберусь.
        - Ишь ты, - она приподнимает тонкие брови, - ну разбирайся. Мудрая нашлась, - бормочет она, заходя в подъезд, и я слышу только шаги и отдаляющееся бурчание, - самостоятельные все пошли, а потом кукуют сидят под старость лет…
        Боже. Руки уже коченеют от холодного ветра и воды. Я еще раз тру подъездную дверь, смывая остатки мела, вздыхаю и обвожу взглядом пустой двор. Шесть, блин, утра. Я стою в старой куртке и кроссовках, мерзну и стираю поганую надпись с двери, которую накорябал бывший муженек, и слушаю лекции от соседки.
        Ветер бросает мелкий дождик мне в лицо и остужает подступившие слезы. Как было в песне?… только небо, только ветер, только радость впереди. Как же я верила этим словам в детстве! Я ведь еще и на выпускном ее пела, а перед глазами было действительно безоблачное будущее.
        Телефон неожиданно играет мелодию и я, вытерев слезы с глаз, принимаю вызов.
        День может быть еще хуже? С работы в выходной день звонят…
        - Настя! Капец полный! Ты срочно нужна нам! Пожалуйста, приезжай скорее!!! - вопит Амина, а сердце испуганно вздрагивает от ее напора.
        - Боже, что произошло?
        - Быстрее!!! - она сбрасывает вызов, а я, швырнув тряпку на землю, бегу на автобус. Господи, пусть эта надпись будет самым поганым происшествием сегодня. Пожалуйста!!!
        Эпизод 15. Настя
        В автобусе я растерянно выворачиваю карманы. На пол выпадают два рубля и тоскливо блестят серебром под лучами хмурого солнца. Класс, деньги-то все в сумке.
        Плечо прижимает смартфон к уху, пока я обшариваю джинсы. Мама берет трубку с двадцатого гудка.
        - Да?
        - Меня на работу вызвали, мам, - быстро тараторю я, - посмотришь за Соней?
        - Ты глупость спросила. Посмотрю, конечно. Надпись отмыла?
        - Ага.
        - Тряпка где?
        Блин, мама! Нервно сбрасываю вызов. Какая, к черту, тряпка?! У меня тут черт знает что творится, а она про тряпку спрашивает!
        Двери автобуса открываются на следующей остановке и в салон вплывают контроллеры. Я едва успеваю сорваться с места и выпрыгнуть в последний момент наружу, обрызгав себя грязью. Штраф в пять тысяч ударил бы по моему бюджету очень серьезно.
        Кое-как отряхиваю джинсы и бегу в сторону работы. Быстрее доберусь, чем если буду ждать следующий автобус. Тем более в выходной.
        Когда я через несколько минут подбегаю к работе, то растерянно оглядываюсь, на секунду подумав, что совсем сошла с ума. Ноги привели меня сюда по привычке, да и здание вроде похожее… однако, четверо рабочих, демонтирующих вывеску над окнами, немного меня смущают.
        Матерь божья. Сердце принимается дрыгаться в груди, как сумасшедшее.
        Да всё правильно я пришла! Только не говорите, что нас закрывают!
        Забегаю в двери ресторана, и тут же врезаюсь в коробку. Она матерится, падает в сторону, рассыпает по полу солонки, соусницы и прочую чепуху… а я, наконец, вижу перед собой возмущенную Ольгу, которая эту коробку и несла.
        - Блин, Настя!
        - Прости… - ошарашено произношу я, пока официантка садится на корточки и сгребает весь скраб в одну кучу, - нас что, увольняют?
        - Нет, - цедит она, - мы меняем концепцию, - она сметает все в коробку взмахом руки, - по соседству отель построили. Для китайцев.
        - В смысле?…
        - Ну, в прямом. Неподалеку посольство же их. Вчера толпа целая приперлась, жалом поводила… - Оля издает смешок, - посмотрела на наши суши и уперлась дальше искать, где пожрать.
        - Но ведь всё нормально и так было… - развожу я руками, а Оля издает смешок.
        - Неа. Регинка в долги влезла и полгода уже отдать не может. Прибыли почти не было. Ты что, не помнишь, сколько последнее время народу сюда ходило? Почти нифига. Сейчас она сидит с этим хлыщом, кому отель принадлежит, и что-то обсуждает. Чую я, перекупили втихушку нас.
        - Но ведь не увольняют же? - осторожно интересуюсь я.
        - Да пока нет. Спроси у Амины, вон она бежит, - Оля кивает, подхватывает коробку и идет к двери, бормоча под нос “а я пока всю эту хрень выкину”.
        Чувствую себя идиоткой, потому что мозги вращаются со скрипом. Хотя, когда твой уютный мирок рушится в очередной раз за год - тут и крышей поехать недолго.
        - Настя!
        Ко мне подбегает Амина. Молоденькая чеченка, работающая, как и я, администратором. Красивая, как… торнадо. Когда я смотрела на ее холодное и несколько высокомерное личико, я представляла, сколько мужиков пропало, засмотревшись на нее. У нее был до ужаса стервозный характер. Но мы с ней ладили.
        - Ты выглядишь, как бомж, - ласково сообщает мне она, окинув взглядом, - нам капец.
        - Я уже услышала…
        - Давай реще подключайся! Нам надо за час все старье вывезти отсюда! Половина девчонок отмазалась, блин! Что у тебя с джинсами? - она приподнимает темную бровь, рассматривая мои ноги, - Насть, ты че? Ты с дачи?
        - Я в лужу наступила, - пожимаю я плечами.
        - Жуть! Переоденься хоть.
        - У меня только костюм… а я в кроссовках и куртке.
        - Да уж лучше так, - Амина хихикает, заправляя тяжелую, черную прядь волос за ухо, - беги сейчас, а то Регинка с этим мужиком вернутся и увидят тебя в таком виде. Мы сейчас все в Газель грузим. Все палочки, столовые приборы, и прочую чепуху. Давай переоденься и помогай.
        - Ладно, - бормочу я, и убегаю в сторону раздевалки, не желая встречаться с владелицей, как бомжиха. Ну нафиг, уволят еще под горячую руку.
        В раздевалке я распахиваю шкафчик, тяну на себя брючный костюм, и слышу громкий треск. В шоке выпускаю из руки ткань. Блузка с тихим шорохом падает на пол, а брюки остаются висеть. Запускаю внутрь шкафчика руку, и понимаю, что они зацепились за винтик.
        Судя по всему, под вечер на меня упадет метеорит. Я растерянно осматриваю себя в зеркале. Хоть убей, нигде не вижу черной метки «Везение: -999», но…
        Блин, и что делать?! Как бомж идти?! Махнув рукой, и понимая, что я явно не успею зашить порванную задницу на брюках, запихиваю вещи обратно в шкаф, чувствуя, как жутко хочется в туалет. Захлопываю дверцу и бегу в служебный санузел.
        Лампочка мигает в тесном помещении, как в фильме ужасов, а щеколда болтается на одном гвоздике. Одной рукой я расстегиваю штаны, другой - держусь за ручку двери, чтобы никто не зашел.
        В этот момент где-то поблизости в коридоре хлопает дверь и раздаются шаги. Они приближаются, и неожиданно некто нагло дергает за ручку, едва не сбросив меня с унитаза.
        Я давлюсь от неожиданности слюной возмущения, вместо “занято!” из горла вырывается сипение. Дверь дергается снова, из ручки вылетает болт, и я понимаю - еще один рывок, и некто увидит меня верхом на белом троне. Позор какой.
        Поэтому я делаю первое, что пришло в голову - хватаю баллончик с освежителем, и быстро застегиваю обратно штаны, и как только дверь распахивается, я выпускаю струю “Освежающего бриза” прямо в лицо наглецу. Чтобы не ломился больше никогда, если не открывается!
        - Аа-а! Мать твою! - ругается человек. Кажется, через туман освежителя угадываются мужские очертания. Он хватается за лицо и яростно трет глаза, - ешкин кот… ты совсем долб… долбанутая…
        Частички освежителя медленно оседают на пол, а я шокированно смотрю на знакомую рожу, которая изо всех сил пытается проморгаться.
        Ну, здравствуй снова, Элиас. Прекрасная встреча!
        Эпизод 16. Настя
        - Матерь божья… - вырывается у нас синхронно и с одинаковой интонацией. Элиас вытирает слезу в уголке глаза. Белки у него красные, будто неделю плакал.
        - Ты что тут делаешь, Никольская?
        - В туалете сижу, Бергман! - рявкаю я., - в который ты нагло ломился! И работаю!
        - В толчке работешь?! Трындец ты дурная. Отойди, - он отпихивает меня в сторону своим накачанным телом и открывает кран. Со стоном плещет воду себе в лицо, промывая глаза, - ты, мать твою, не могла сказать, что занято? Запираться надо!
        Его одеколон перебивает вонь Морского бриза, щекочет мне нос, и мне хочется сострить что-нибудь в духе его вчерашней фразочки про шампунь с запахом освежителя. От него несет сегодня просто термоядерной смесью.
        Так, ладно. Это именно меня застали сегодня в туалете, а не его, поэтому, не в моем положении особо острить.
        А чего он спрашивал-то вообще?
        Элиас фыркает, сдувая капли воды с носа и смотрит на себя в зеркало, опираясь руками на край раковины.
        Что-то мне подсказывает, что каждое утро он читает мантру своему отражению в зеркале - «я самая обаятельная и привлекательная!».
        - Я могу воспользоваться санузлом, Никольская? - доносится, как сквозь вату, голос бывшего друга, - Или ты посмотреть хочешь?
        - Ты совсем ку-ку? - вырывается у меня, - это ты, что ли, ресторан покупаешь?
        - Я терпеть не могу ресторанный бизнес, - Элиас усмехается, - нет, конечно.
        - Тогда что…
        Он поворачивается ко мне и я ошарашенно открываю рот.
        - Слушай, Никольская, я реально хочу в туалет… что? Что ты на меня смотришь?
        - Ммм… у тебя такое лицо и было? - интересуюсь задумчиво я, а мужчина быстро шкрябает пальцами по красным пятнам на щеке, которые, кажется, увеличиваются в размерах.
        - Какое, блин?!
        - В зеркало посмотри. На левой стороне.
        Он поворачивается к зеркалу одной стороной и удивленно поднимает брови. Потом пальцем чешет глаз.
        - Твою мать… - тихо произносит Элиас и проводит рукой по лицу, а потом яростно трет его ладонью.
        В коридоре раздается цокот каблучков. Я оглядываюсь, и в этот момент из-за поворота выплывает владелица с хищной улыбкой на полных губах.
        - Элиас… - мурлычет она, а потом неожиданно замечает меня, и ярко подведенные глаза сощуриваются, - Анастасия! Ты что тут забыла?!
        Застрелиться. В смысле - «что я забыла в служебном туалете»?! Прямо сказать или намекнуть?
        Хотя, по ее взглядам, которые то и дело она кидает в сторону мужчины, я понимаю, что ее больше интересует - что же я забыла именно с ним. Плюс я улавливаю от нее знакомые нотки духов… именно такие нотки я и учуяла от Элиаса. Это не у него мерзкий одеколон, а такая фиговая мешанина из их запахов получилась. Которыми они обменялись, видимо, при достаточно близком контакте. Фу. Ясненько.
        - Очередь в туалет, Регина Павловна, - сообщаю я ей спокойно, а она поджимает бордовые губы.
        - Ты в чем пришла на работу? Где твоя форма?
        - Простите. Только что порвалась.
        - Боже… вот поэтому я и хочу серьезно взяться за свой бизнес, Элиас, - Регина со вздохом закатывает глаза, - посмотри только на них - прутся на работу в чем попало. И это администратор зала! Гостей встречает! Наверное, мне и впрямь не хватает мужской руки… если сотрудники настолько распустились…
        Я возмущенно открываю рот, из которого готовится сорваться фраза про мой законный выходной, а Регина картинно прикладывает руку к груди и поворачивается к Элиасу. Кажется, она хочет и дальше построить из себя даму в беде, вот только вместо пламенной речи у нее вылетает громкий, высокий вскрик.
        - Мама! Что с тобой?!
        Элиас мрачно смотрит на меня. Запускает руку под футболку и чешет свои кубики. Уверена - они у него есть. И даже с крапивницей выглядят прекрасно.
        - Твой хренов чай, Регина, - цедит Элиас, а девушка краснеет до корней волос, - что в нем было?
        - Но… чай… просто чай…
        - Беги теперь за антигистаминным, пока я не сдох от отека Квинке.
        Регина, вытаращив глаза, круто разворачивается на каблуках и послушно убегает, абсолютно позабыв обо мне. Я провожаю ее взглядом. Да, вот она - сила любви…
        - Хотя, подозреваю, что на самом деле это твой хренов освежитель, Никольская, - вырывает меня из раздумий голос мужчины. Он смотрит на меня и яростно продолжает раздирать кожу, - тебе конец.
        Он внезапно хватается за край футболки и задирает ее, рассматривая себя в зеркало, а моя челюсть стремится к полу. Да черт бы тебя побрал! Это что, мой старый толстый друг Элиас?! А?!
        - О, блин, - выдает он, рассматривая россыпь крапивницы на теле, и я мысленно вторю ему. О, блин. Видимо, Элиас сполна отработал какие-то свои кармические задолженности, прожив десяток лет толстяком. Иначе я не могу придумать, каким образом колобок превратился в мачо с обложки журнала, если, конечно, хирурги не научились делать пластические операции на теле, рисуя силиконом рельеф.
        - Никольская… - он смотрит на мой приоткрытый от удивления рот, - мы же были друзьями когда-то?
        Я с усилием захлопываю челюсть.
        - Ну, да. А к чему вопрос?
        - Почеши меня, а? По старой дружбе. Или я сейчас точно сдохну.
        Эпизод 17. Настя
        Шутит он, что ли? Я смотрю на него, как на придурка.
        - Никольская, БЫСТРЕЕ. Пожалуйста, блин, - Элиас пытается завести руку за спину и почесать между лопаток. Но на этот трюк не каждый способен. Конкретно ему не удается, и у меня вырывается смешок.
        - Мне надо работать, Бергман. Почеши себя сам. Аллергия так быстро не проявляется, так что это не моя вина. Пока.
        - У меня, кажется, язык распух. И дышать сложновато…
        - Черт, Бергман! - я подскакиваю к нему, и заглядываю в лицо, пытаясь найти признаки отека Квинке. Вроде ничего такого… просто красивое, зараза, лицо. Он, наверное, и в детстве оказался бы очень симпатичным, если б не лишний вес. Перед глазами то и дело всплывает образ прежнего Элиаса, и я констатирую с грустью, что да, так и есть.
        К сожалению, дети многое не замечают. Я пытаюсь вспомнить того парня, в которого была тогда влюблена, и… он явно проиграл бы Элиасу сейчас.
        - Никольская… - бывший друг детства часто дышит, хватаясь за горло, и смотрит на меня довольно несчастным взглядом серых глаз, - помоги…
        - Так, дыши спокойнее, - растерянно говорю я. Тяну руку, открываю кран с горячей водой, и пихаю эту гору рельефных мышц ниже к раковине, от которой поднимается пар, - попытайся успокоиться и отвлечься. Я вызываю скорую.
        - Нет, - он хватает меня за запястье, когда я тянусь за телефоном и ловит мой изумленный взгляд, - все нормально. У меня с детства астма. Сейчас отпустит. Почеши, чтобы я отвлекся.
        Чего?! Какая нахрен астма?! Не было у него астмы! Я настолько в шоке, что послушно прикасаюсь к его спине и шкрябаю ногтями. Так, нет, это точно не силикон. Мышцы свои, тверденькие. Боже, насколько он до этого упал в моих глазах, и все равно разум то и дело отмечает, что он хорош собой.
        - Сильнее, Никольская. Мне щекотно.
        - Я и так вроде…
        - Представь, будто мы с тобой в одной постели, и ты раздираешь мне спину от наслажде… ааай, черт, - Бергман вздрагивает, открывает глаза, хотя секунду до этого довольно жмурился, и смотрит на меня с укором, - полегче.
        - Не о том болтаешь, Элиас, - говорю ему я, глядя, как на коже вспыхивают четыре алые полосы. И замираю, разглядывая его спину. Прикасаюсь к белым шрамам на ней, и провожу по ним пальцем, не задумываясь, что это может выглядеть странно, - откуда они у тебя?
        Я ловлю его внезапно заледеневший взгляд в отражении зеркала напротив и тут же убираю руку. Нашла чего спросить, Настя. Какая тебе разница вообще?
        Элиас криво усмехается и одергивает футболку.
        - Извини, - произношу я, - не мое дело.
        - Ну что ты, Никольская, - ехидно произносит бывший друг, - почему не твое? Это с выпускного.
        Я хмурюсь, глядя на него. Мне становится не по себе, когда Элиас упоминает прошлое. Как с выпускного? Артем и его друзья сделали что-то еще?…
        - Ты не знала? - приподнимает бровь мужчина.
        - Тебе сломали ребра и было сотрясение… - аккуратно пожимаю я плечом, - это все, что я знаю.
        Он снова приподнимает уголок губ в кривой улыбке.
        - Один из твоих друзей пнул меня в живот, - спокойно начинает перечислять он и от его ровного голоса, которым он говорит такие вещи, по коже бегут мурашки, - второй ударил с локтя в лицо и сломал нос, когда я попытался ответить. Я упал назад и напоролся спиной на осколки бутылок, из-за того, что какие-то придурки любили по ночам бухать, грея задницу на теплотрассе возле школы. И приложился головой о бортик. Мне еще пару раз прилетело по ребрам, пока эти идиоты не доперли, что что-то не так.
        Я нервно выдыхаю.
        - Я поняла, Элиас. Прости.
        - Никольская, - он издает смешок, - дофига лет прошло, чтобы извиняться.
        - Я не особо знала подробности. И то мне сказали, что у тебя было сотрясение и ребра сломаны, поэтому ты пролежал долго в больнице.
        - Отчасти из-за этого.
        - А из-за чего еще? - спрашиваю я удивленно.
        - Настя, - Элиас иронично смотрит на меня, сложив руки на груди, - тебе правда интересно? Могла бы позвонить тогда и узнать. У меня было заражение крови и я чуть не сдох. Короче, это был самый чумовой выпускной в моей жизни.
        - Я звонила! - возмущенно повторяю я, - и писала. Я отправила тебе кучу текстовых полотен в смсках, где извинялась и спрашивала - могу ли я объясниться перед тобой! Я даже заходила пару раз, а твоя мама грубо попросила меня больше не появляться.
        Кажется, это для него новость, потому что на лицо мужчины на секунду наплывает недоуменное выражение, которое он успешно в ту же секунду прячет. Но я успеваю его заметить.
        - Что? - я пожимаю плечами, - я так понимаю, тебе решили об этом не говорить? Короче, - я отмахиваюсь, - Элиас, мы уже давно выросли и сейчас перетирать прошлое уже глупо. У тебя уже закончалась астма и крапивница? - я усмехаюсь, - тогда я пойду. Хорошего дня. Спасибо за интересный разговор по душам в туалете.
        - Ну, нет, Никольская, - несется мне в спину, когда я разворачиваюсь и ухожу, - мы не закончили говорить.
        - Поговори с психологом, - отзываюсь я, ускоряя шаг.
        - Я выкуплю это чертово кафе и буду над тобой издеваться, если ты не остановишься.
        Я возмущенно торможу. Слов нет! Я, похоже, выросла, а этот ведет себя как богатенький подросток!
        - Да? - мой голос сочится ехидством, когда я оборачиваюсь и встречаюсь с ухмылкой бывшего друга. Он подпирает плечом косяк двери, - ты же терпеть не можешь ресторанный бизнес?
        - Открою здесь стриптиз-клуб и поставлю тебя администратором зала.
        Я изгибаю бровь.
        - Администраторам в стриптиз-клубе платят больше. Прекрасная идея. Валяй.
        - И введу рабочую форму, - фыркает Элиас, прекращая подпирать косяк и идет медленно ко мне, - короткие юбки и блузки с декольте.
        - И еще одна отличная идея. Летом будет не жарко.
        - А в договоре пропишу обязательный интим с начальником, - Элиас останавливается напротив меня и улыбается.
        - И у тебя будет интим с трудовой инспекцией. Элиас, ты сейчас явно блефуешь, - парирую я, усмехнувшись. Мужчина закатывает устало глаза, я собираюсь улизнуть, пока он видит только потолок, но мой маневр преграждает рука, грохнувшая ладонью в стену.
        - Куда?
        - Слушай, просто отстань. Ты ведешь себя, как подросток, - я пытаюсь его обойти, но он преграждает мне путь со всех сторон, упираясь обеими руками в стену за моей спиной. Я ощущаю себя неуютно. Наши весовые категории сейчас крайне неравны, - Боже, да что тебе надо от меня?
        - Поцелу-уй меня, Никольская, - с усмешкой тянет Элиас, склоняясь надо мной, как хищный коршун над зайчонком, и я настороженно наблюдаю за ним, - я ночами не спал все эти пятнадцать лет. Сжимал простыню в зубах, мечтая о тебе.
        - Придурок, - выдыхаю я, отступая, - ты что несешь?
        - И каждое утро вспоминал тебя… В душе.
        - Ты точно тогда головой приложился, Элиас, - я пытаюсь пройти сквозь стену, но она больно плотная для таких маневров. Пока Бергман пытается зажать меня в уголке, и, кажется, вдыхает запах моего дурацкого шампуня с нотками освежителя, - я тебе сейчас снова врежу.
        - Я разрешу тебе делать со мной, что захочешь, Настя. Хочешь, куплю наручники?
        - Лучше намордник купи себе!
        - Давай выпьем сегодня чашечку чего-нибудь где-нибудь? - этот наглец нагло трется носом об мою шею, оставляя на коже предательские мурашки, - и я тогда сейчас отстану от тебя. До вечера.
        - Боже! - я кладу руку ему на лицо и пытаюсь его отодвинуть, - Бергман, курсы пикаперства, которые ты прошел, дико хреновые!
        - Никольская… - он сбрасывает мою руку и насмешливо смотрит на меня, продолжая нести дичь прямо в лицо. Ни один мускул не дрогает! - если ты мне откажешь, я распечатаю твою фотку и повешу в спальне. И буду думать о тебе чаще.
        - Господи, хорошо, давай чего-нибудь выпьем, только замолчи и отстань!
        - Супер, - Элиас выпрямляется, как ни в чем не бывало, и спокойно смотрит на меня, - заеду за тобой после работы. До вечера, Никольская.
        Он разворачивается и уходит, насвистывая какую-то мелодию, а я остаюсь торчать одна, хлопая глазами. Точно ненормальный.
        Эпизод 18. Элиас
        Элиас.
        Я сажусь в машину, глянув на всякий случай в зеркала - чтобы убедиться, что не спалился нигде перед Региной. От футболки несет ее удушливыми духами за километр. Пометила, мать ее.
        Честно говоря, когда она поймала меня с утра в новом отеле, я все-таки, подумал, что девица реально решила предложить выгодно посотрудничать. Она даже вела себя достаточно нейтрально, сдержанно, и по-деловому. Только стоило нам переступить порог ее забегаловки, как начался цирк с конями.
        Смотрю на себя в зеркало, почесав красные пятна на щеке и усмехаюсь. Да хрен с ней. Зато я встретил Никольскую. Опять. Совершенно случайно. Будем считать, что это судьба, Анастасия.
        Кстати, о ней…
        Мне достаточно пятнадцати минут по пустым дорогам, чтобы добраться до своего дома, едва не задохнуться от запаха перегара, и растолкать Ксюшу, нагло дрыхнувшую без задних ног и пускающую слюни в мой диван. Мелкая коза.
        - Эли, дай поспать, - ноет сестренка, пытаясь отпихнуть меня ногой. Звонкий шлепок по заднице, и она, взвизгнув, подпрыгивает, - ты дурак, что ли?!
        - Поднимайся, - произношу я, стоя над ней, как надзиратель над заключенным, которого приговорили к смертной казни, - реще булками двигай. Я отвезу тебя к родителям.
        Она возмущенно смотрит на меня одним глазом, потирая попу. Второй еще закрыт. Настенные часы показывают половину восьмого. Ну да, после таких возлияний трудно оторваться от подушки в такую рань.
        - У меня синяк будет, идиот, - шипит сестренка, - Я не одна из твоих силиконовых телок, чтобы меня можно было так по жопе бить.
        - Ты все сказала? - я приподнимаю иронично бровь.
        - Нет, не всё. Я не поеду к родителям. От меня пахнет, - она отворачивается к подушкам дивана и тоскливо вздыхает, - сорри.
        Нет уж, Ксюша, не извиню. Я беру ее за шкирку, стаскиваю с дивана и перекидываю через плечо. Раньше она была потяжелее. Сейчас - почти невесомая, с тех пор, как похудела. Почему-то у нас все в семье сначала бегают толстяками, а потом что-то идет не так. Честно говоря, когда-то я думал, что начал худеть после больницы. Потом, на примере Ксюши понял, что просто так.
        - Элииииии!!! - девчонка колотит меня по спине кулачками, и от ее визга вздрагивают окна, - я тебя убьюуууу!!! Оставь меня, я отосплюсь!! Ты знаешь, что мне сделают, унюхав перегар?!
        - Ничего, Ксюша. Ты совершеннолетняя, - я неумолимо несу этого извивающегося на плече огромного червяка к двери.
        - Это ты так думаешь! А папа меня ремнем бьет!
        - Сними квартиру и живи самостоятельно.
        - А кто меня отпустит жить самостоятельно?!
        Я усмехаюсь. Честно говоря, проблема есть и в Ксюше, и в наших родителях. Она самая младшая из нас и девочка. Поэтому родители, словно коршуны, раскинув свои заботливые крылья, стараются уберечь ее от любых трудностей и гадостей в жизни.
        Ну, а Ксюше не хватает духу расставить все точки над «и», показать им, что она уже взрослая. Она пытается, но выходит у нее это сильно по-детски и неуклюже. «Если я устроюсь на работу, вы будете отпускать меня гулять до утра?» - это ее фразочка.
        И вот опять… «кто меня пустит жить самостоятельно?»
        Я запихиваю это брыкающееся существо в машину, хлопаю дверью и сажусь следом. Серые глаза Ксюши - как штормовое небо, мрачно смотрят на меня, и вот-вот прольются ливнем слез.
        - Я куплю тебе «Алказельцер», - сообщаю я ей, а она поджимает губы.
        - Спасибо, братик. Но это меня не сильно спасет. У них есть трубочка, в которую они меня заставляют дышать.
        О, Господи. Я в шоке завожу машину, отъезжая от дома. Трубочка, блин? Ну, окей, родители, конечно, после моего выпускного стали немного помешаннее на контроле, но тут как-то уже перебор…
        - Я поговорю с ними, Ксюша, - успокаиваю ее я, потому что я в любом случае хочу с ними поболтать.
        И о прошлом, и о настоящем.
        И Алказельцер Ксюше, все же, куплю, да и себе что-нибудь от аллергии, в конце концов.
        Эпизод 19. Элиас
        Ксюша не приукрашивала.
        Как только мы переступаем порог квартиры родителей, мать хмурится и с шумом вдыхает воздух возле лица дочери. Та тут же краснеет.
        - Так, чем от тебя пахнет?
        - Энергетиком, мам! - слишком уверенно заявляет Ксюша, которая десять минут назад выпила бутылочку какого-то пойла, отбивающего запах алкоголя, - пойду умоюсь. Спать хочется.
        - Куда пошла? - грозный голос отца прибивает к полу мою сестру, которая уже было хотела увильнуть от матери, убежать в ванную, а потом втихую скрыться в своей спальне, состроив из себя невыспавшегося человека.
        Я оборачиваюсь. Отец стоит в дверях коридора, в руке у него алкотестер с трубочкой наготове. На ногах мужчины домашние мягкие тапки в виде морды рождественских оленей. Сам он в полосатой пижаме, и я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать.
        - Пап! - жалобно произносит Ксюша, пятясь ко мне, - ты издеваешься?!
        - Сюда подойди, Ксения.
        - Не хочу. Это глупо!
        - То есть, ты признаешь, что пила этой ночью? - гремит бас отца, отчего Ксюша вжимает голову в плечи.
        - Эли, пойдем выпьем чаю, - мать пытается вытолкнуть меня на кухню, но женщина она невысокая и достаточно хрупкая. Вряд ли у нее это получится, пока я не поддамся. А мне, честно говоря, не очень приятно смотреть, как родители издеваются над сестрой. Серьезно, алкотестер?
        - Отпустите человека спать, - говорю я отцу, который наступает на Ксению, пока та пытается спрятаться за мной, - она была со мной всю ночь.
        Правда, вусмерть пьяная, но зачем им об этом знать? Подозреваю, что все Ксенины фортеля как раз из-за тотального контроля родителей.
        - Так чего ей тогда бояться? - вопрошает отец, - Элиас, я ж не могу думать, что ты спаивал свою младшую сестру?
        Я закатываю глаза, потому что второй цирк с конями за сегодня я не хочу смотреть. Беру Ксю за шкирку и веду в комнату мимо ошарашенной матери. Отец преграждает мне путь, грозно сверкая глазами.
        - Элиас.
        - Отойди, папа, - холодно произношу я, встречая его взгляд. Прости, отец, но на меня он уже не действует, - данная девица уже совершеннолетняя, и может хоть зеленой домой приползать.
        - Элиас, не вмешивайся, пожалуйста! - голос мамы звенит напряжением, - будут свои дети - будешь воспитывать как хочешь. Но что-то мне подсказывает, что тогда ты нас начнешь понимать.
        - Пропусти, - говорю я отцу, и тот еще сильнее сдвигает брови. Кажется, грядет настоящая буря. Я прямо вижу, как у него в мыслях вертится начало следующей фразы «так, сосунок…» или «щенок, да как ты можешь…», но папа слишком воспитан. И никогда не скажет такого. Поэтому просто хмурится, подбирая слова. Бить меня ремнем поздно - я уже его на голову выше.
        - Я вернусь и поговорим серьезно, - выдаю я аргумент, и отец нехотя отодвигается. Вот поговорить он любит. Серьезно.
        Я подталкиваю Ксюшу дальше по коридору, впихиваю ее в комнату, увешанную плакатами с какими-то полугомосеками, больше смахивающими на девочек субтильным телосложением, и толкаю ее на кровать. Ксюша падает попой на розовое одеяло с Hello Kitty, и мрачно смотрит на меня блестящими от слез глазами.
        - Пасиб.
        - Тебе все равно всекут, Ксения, когда я уйду. Найди уже у себя яйца и съезжай. Мотаешь нервы и себе и им.
        - Да мне пофиг, - Ксюша, как была - в уличной одежде заползает на кровать и заворачивается в одеяло. До меня доносится невнятное бормотание, - бесполезно. Они меня запрут дома, если я заикнусь о переезде. Я тут навсегда. Как принцесса в башне. Может, какой-нибудь отчаянный хрен меня похитит через окно…
        - С бородой? - иронично интересуюсь я, а она подпрыгивает.
        - Чего?!
        - Кто-то бормотал сегодня ночью про бородатую скотину.
        - А… нет, я с каким-то придурком в баре столкнулась. Бородатым. Забудь.
        Я пожимаю плечами. Ладно, моя братская миссия на этом заканчивается. Разворачиваюсь и ухожу, закрыв дверь. Ксюше явно скушают сегодня мозг, но я уже ничего не сделаю. Она не понимает, что такой больной контроль нужно разрывать быстро и решительно, потому что с каждым годом это будет сложнее сделать.
        Стоит мне зайти на кухню, как в меня ввинчиваются две пары злых глаз. Я спокойно сажусь за стол, игнорируя эти взгляды, и подвигаю ближе кружку с чаем. Поднимаю и медленно отпиваю. Блин, чай давно не пил.
        - Элиас, кто тебя просит лезть?
        Я знаю про родительский контроль достаточно, потому что сам в свое время столкнулся с ним. Не в такой тотальной форме, но, все же.
        - Никто. Я сам захотел, - просто отвечаю я, - хватит третировать человека. Вы просто не даете ей набить свои шишки и вырасти в самостоятельную личность.
        - Элиас, - голос отца мрачен, как тучи на небе, - еще раз спрашиваю - кто тебя просит лезть? Давай-ка ты не будешь решать за нас, как воспитывать ребенка.
        - Да вы уже нарешали в свое время, - произношу я, положив локти на стол, - телефон мой где? Тот, который я в одиннадцатом классе носил.
        Кажется, смена темы немного шокирует родителей и они удивленно переглядываются.
        - Зачем он тебе, Эли? - спрашивает мать, - мы купили тебе тогда новый…
        - Ностальгия замучила.
        - Ты смеешься сейчас?
        - Нет, - пожимаю я плечами, - просто мне тут донесли, что кое-кто писал мне смски и звонил, пока я лежал в больнице. Интересно будет почитать непрочитанное.
        Мать мрачнеет еще больше и надувает щеки.
        - Это Настя тебе сказанула? - выдыхает она, - Элиас, она могла сколько угодно тебе писать и звонить, но сам факт, что она поступила погано…
        Я поджимаю уголок губ, глядя на них, пока мама расписывает, насколько Никольская гадкая девица. Ну, окей, если в детстве я не задумывался - начерта мне тогда купили новый телефон с новой симкой, и посчитал, что это просто подарок, чтобы подсластить горькую пилюлю, то теперь я на сто процентов уверен, что нет, нифига не просто подарок.
        Почему-то иногда такие очевидные вещи понимаешь только спустя долгие годы.
        Тогда мне звонила только очкастая девчонка Валя. Наверное, она была единственной, кому мама дала мой новый номер.
        - Так ты дашь мне телефон или нет? - …перебиваю я мать, а она морщится.
        - Тебе это действительно необходимо? Эли, если человек предал раз, он сделает это и второй! Кто ее позвал на свадьбу Эрика?… - цедит она сквозь зубы в сторону.
        - Мне это необходимо.
        - Лучше бы ты с Валей пообщался, - мать подрывается нервно из-за стола, и с недовольным видом смотрит на меня, - ты с ней уже пару лет не списывался. А девочка, между прочим, хорошая и умная. В отличие от Анастасии. И добрая. И до сих пор не замужем, кстати.
        - Давай без сватовства, - усмехаюсь я, - наши дороги с ней уже давно разошлись.
        После того, как я понял, что эта девочка не только страшненькая, что, в принципе, не беда, но она еще та змея. Подставить ближнего, улыбаясь в лицо, для нее как раз плюнуть. Я терпеть не могу таких людей.
        Мать, поджав губы, уходит с кухни. Я слышу тяжелый вздох отца.
        - Элиас, мы хотели, как лучше…
        - Я понимаю. Вы родители и хотели уберечь меня от плохих людей, - спокойно отвечаю я, - я вас в этом не виню, но с Ксенией палку вы перегибаете еще хлеще, чем со мной.
        - Дай этой сумасбродной девчонке свободу - и она совсем от рук отобьется…
        - Она должна пройти через это, - пожимаю я плечами, - вшейте ей маячок в одежду и отпустите в свободный полет. Вряд ли с ней что-то случится, но вы будете спокойнее.
        Отец хмыкает недоверчиво. Мать возвращается на кухню с таким лицом, будто на завтра назначили мои похороны и протягивает мне черную Нокию. Я забираю у нее этот кирпич и кладу к себе в карман.
        - Спасибо.
        - Вот не за что, Эли. Надо было его выкинуть. Или сказать, что я выкинула. Почему я сразу не додумалась?
        - Не знаю, мам. Я поехал, спасибо за чай, - я поднимаюсь, хлопаю отца по плечу, и пытаюсь обнять мать на прощание, но она хмуро уворачивается. Ну, окей, - у меня еще куча дел.
        - Ты хоть почаще заезжай. А то что Эрик, что ты…
        - Обязательно. С Ксенией не лютуйте. Она вчера себя прилично вела.
        - Ступай уже, защитник, - подает голос отец, и я, хмыкнув, ухожу.
        На улице я поднимаю голову, глядя на мрачное, грозовое небо. Черт, мне нужна сегодня хорошая погода. У меня был план на встречу с Никольской…
        Я прикасаюсь к карману, в котором лежит Нокиа, и задумчиво иду к машине. Сажусь внутрь, достаю телефон и верчу его в руках. Воспоминания тут же накрывают меня с головой. Яркие, почти осязаемые, будто бы этот чертов кирпич - мой проводник в прошлое. Я давно не вспоминал детство. Может, поэтому всплывающие картины перед глазами странно и тоскливо резонируют где-то в груди.
        Черт, но ведь столько лет прошло. И я, и Настя, и каждый из тех ребят, которых я знал, уже стали другими. Глупо думать, что какие-то старые сообщения в этом куске пластика могут что-нибудь изменить.
        Он может вообще не включиться. Я могу просто спросить Никольскую, что она мне писала, и просто поверить ей, потому что мы оба взрослые люди, и врать нам уже незачем друг другу. Начерта мне эти доказательства?
        Но я все равно давлю пальцем на кнопку включения, и эти несколько секунд смотрю куда-то вдаль за стекло машины, на которое падают мелкие капли дождя.
        Прежде чем опустить снова взгляд вниз.
        Эпизод 20. Настя
        Регина возвращается спустя десять минут после того, как Элиас свалил. Она влетает в двери ресторана, будто за ней стая бешеных псов гонится, едва не сбивает меня с ног вместе с коробкой, и несется на каблучках в свой кабинет.
        Мне ее немного жаль. Элиас, все-таки, поступил крайне некрасиво.
        На улице я запихиваю коробку в грязную Газель. Рядом со звоном грохает еще одна, побольше, и Амина нервно сдувает с лица прядь волос.
        - Достало, - произносит она, отряхивая свой костюм от белой пыли. Морщится, трет пальцы друг об друга, и продолжает со вздохом, - какого черта мы это все таскаем? Почему бы грузчиков не нанять?
        - Сама сказала, что она в долгах…
        - Ну и что? Если бы Амир узнал, что я тут коробки тягаю - этот ресторан сегодня бы сравняли с землей! И меня бы больше не отпустили никогда работать… - со вздохом заканчивает она.
        Я пожимаю плечами.
        - Кажется, об этом все женщины мечтают. Тебе повезло с мужем.
        - Да ну Насть! Мне что, дома сидеть и деградировать? У меня, между прочим, высшее юридическое!
        Дверь ресторана неожиданно открывается, и на улицу выглядывает растерянная Регина. Она обводит медленно взглядом парковку и поджимает недовольно губы.
        - Девочки, - неожиданно елейно окликает она нас, - не видели, как со стоянки машинка отъезжает?
        - Кака-ая? - нараспев интересуется Амина.
        - Черненькая, дорогая… спортивная такая.
        - Не знаю, Регина Павловна… тут много машинок ездит. А мы коробочки грузим, не покладая рук.
        Кажется, владелица громко делает «пффф».
        - Вот и отлично! Работайте! - резко произносит она и уходит обратно в ресторан. Я тихо хмыкаю. Она поняла, что Амина над ней просто издевается.
        - «Черненькая, спортивная машинка»! - передразнивает презрительно девушка, - Мерс в AMG обвесе, блин! Хоть бы на перерыв отпустила, дура!
        Да-а, Амина - это вам не тихая и скромная восточная девушка.
        - Там немного осталось коробок, Амин, - произношу я, глядя на забитую Газель, - скоро уже закончим.
        - Ты скоро, а у меня смена сегодня… мне еще весь день на ногах стоять, - доносится до меня бурчание, и Амина резво топает обратно в ресторан, а я - за ней.
        Где-то ближе к десяти подъезжает другая газель, и мы снова носимся с коробками, уже выгружая их из машины в ресторан. Я упахиваюсь вконец, Амина похожа на растрепанную фурию, остальные девчонки тихо матерятся сквозь зубы, но к двенадцати от ресторана японской кухни не остается ничего.
        - Ты прикинь, она поваров даже не сменила, - шепчет мне Оля на ухо, и я с грустью думаю, что мне, кажется, придется вскоре искать новое место. Мы долго не проживем с таким руководителем. Регина, тем временем, цокает каблуками и осматривает наш новый интерьер.
        - Нормально, - выдает она, - Суши уже не в моде. Давно думала поменять концепцию.
        - Видимо, думала с тех пор, как при разводе отжала этот ресторан у бывшего мужа, - тихо хихикает Амина.
        - Ладно, девочки, на сегодня все свободны, - в толпе девчонок я слышу ликование, но следующая фраза обламывает его резко и бескомпромиссно, - завтра жду вас всех с утра. Сюда привезут караоке, будем ставить и настраивать. И столики двигать.
        - Боже… - выдыхает Оля, - мозги себе подвигай, дура…
        Девочки с недовольными лицами расходятся. Амина берет меня под локоток, разворачивает к выходу и закатывает глаза, что-то сказав одними губами. Похоже, матное.
        - Бизнес-леди недоделанная… караоке настраивать ей… столики двигать, - ругается девушка, пока мы идем на улицу, - я завтра не приду, пусть сама тут все двигает. Тебя подкинуть до дома, Насть?
        - Не заморачивайся. Можешь просто одолжить на такси? Я деньги сегодня забыла, завтра отдам.
        Амина пожимает плечами, запускает ручку в сумочку и достает пятьсот рублей, протягивая мне.
        - Не парься. Потом сочтемся.
        - Спасибо, Амин.
        Она улыбается мне и тянет дверь, с улицы в лицо врывается свежий воздух, и первое, что я вижу - тот самый Мерседес в каком-то там обвесе на парковке, который подпирает своей задницей Элиас.
        Я прирастаю от неожиданности к полу. Откуда, мать его, он узнал, что я уже закончила работать? В этот момент дверь закрывается, пока я рассматриваю его самоуверенное лицо с кривой ухмылкой, и пронзительный взгляд, направленный именно на меня. Дверь бьет больно по спине, я лечу вперед, а в голове крутится глупая мысль, что он первый мужчина, который так пялится именно на меня, а не на эффектную Амину рядом. Бах. Блин.
        - Ой, Настя! Ты чего?!
        - Упала, - бормочу я Амине. Ладошки болят.
        - Вот ты даешь! Ты что тормозишь? - Амина помогает мне подняться.
        - Никольская, - этот вкрадчивый голос, в котором появились какие-то странные новые нотки, мне скоро сниться уже будет. Слишком уж часто я его слышу. Меня внезапно обнимает за плечи тяжелая рука, и ведет к машине, - сильно ударилась?
        - Пока, Насть… - доносится мне в спину хихиканье Амины.
        - Бергман, ты куда меня тащишь?!
        - На чашечку чего-нибудь где-нибудь. Как и договаривались.
        Если бы меня так обнял другой мужчина с такой же эффектной внешностью, я бы, может сейчас наслаждалась этим моментом. Но меня обнимает хренов манипулятор Элиас. Я изо всех сил стараюсь не попасть под власть его больно сильного мужского магнетизма. Поэтому он буквально тащит меня к машине, пока я нервно толкаю его локтем в бок.
        - Ты мне сейчас ребра пробьешь, Настя.
        - Слушай, Бергман, - я выпутываюсь из его захвата и разворачиваюсь задом к машине. В серых глазах Элиаса плещется готовность внимать мне. А за ней - так себе скрытая ирония, - у меня дома ребенок, которого я почти не вижу. Давай в другой раз, а?
        - Я займу у тебя час времени, Настя, - мужчина приподнимает бровь, - если бы не мой звонок - Регина продержала бы вас до вечера.
        - Твой?..
        - Она ждет меня. В своем ресторане. Точнее… - Элиас издает смешок, - она ждет, когда я окажусь на ней.
        - Супер. Проведи время приятно, - от души желаю я, и хлопаю Элиаса по накачанной груди. Мда, Регине сегодня явно будет хорошо. Она еще не знает, насколько огромные тараканы в голове у этого мужика, - не мерзни, Бергман. Иди, согрейся в нежных женских объятиях.
        Я собираюсь уже было уйти, как Элиас подается вперед, поставив руки на машину по бокам от меня. Эта махина просто зажимает меня в крохотном пространстве между его телом и тачкой сзади.
        Я медленно поднимаю на него взгляд. Мне кажется, или это сероглазое чудовище с каждой встречей становится наглее и настырнее?
        - Может, ты погреешь меня в своих нежных женских обьятиях? - интересуется он, поднимая уголок губ в улыбке.
        - Тебе хватит часа? - усмехаюсь я, - все так плохо, Элиас?
        Он молча смотрит на меня, дернув бровью. Сердце немного ускоряет бег, когда он прикасается задумчиво кончиком языка к губам. Я зависаю на этом моменте, прокручивая в голове разные картинки. Интересно он своим ртом может хорошо только язвить и манипулировать, или еще что-нибудь приятное умеет делать?
        Интересно даже проверить. Запретный плод, как известно, сладок.
        - Слушай, Бергман, - тихо произношу я, когда он неожиданно медленно наклоняется ко мне, прижимая своими рельефными кубиками к машине. Я без труда могу предсказать, что он собирается сделать. И мне хочется немного оттянуть этот момент, - ммм… а что у тебя в переднем кармане? Мне немного неудобно.
        Он ухмыляется и смотрит на мои губы. А я - на его длинные черные ресницы, которые впервые могу рассмотреть так близко.
        - Телефон, наверное.
        - Слишком уж большое для телефона…
        - Ну… тогда банан, Настя.
        Кхм.
        Эпизод 21. Настя
        - У тебя идиотские шутки, Элиас, - врывается у меня шепотом. Между мной и его безумно притягательным лицом остаются считанные миллиметры. Дыхание Элиаса оседает на моем лице. Сердце начинает биться гулко и быстро, словно он выдохнул на меня наркотик.
        И останавливается, когда я закрываю глаза, решив ненадолго отдаться на волю судьбы. Думаю, что поцелуй на втором недосвидании - это совсем уж глупо, но такие мысли вспыхивают и рассыпаются, как только наши губы встречаются.
        Поцелуй кажется обжигающе горячим, пока холодный ветер треплет мои волосы, забираясь колючками под воротник. Элиас обхватывает мой затылок ладонью, зарываясь пальцами в волосы. От этого по спине будто водопадом стекает горячая волна.
        «Слишком уж хорошо, чтобы быть правдой» - бьется в голове мысль. Мой бывший добрый друг Элиас превратился в принца из сказки, внутри которого живет злое чудовище, и мне кажется, что именно оно целуется как настоящий дьявол. Незаметно перехватывет инициативу и медленно увлекает мой язык в сладкий танец.
        Дьявол действует без напора - он просто медленно и ласково искушает. Его терпкий вкус с мятными нотками ломает преграду за преградой. Я уже тянусь к нему сама, чтобы почувствовать больше. Сильнее. Чтобы он прижал меня крепче. И он угадывает мое желание. Обнимает свободной рукой и вдавливает в твердое и рельефное тело, а я ощущаю себя перед ним очень маленькой и хрупкой, как принцесса в лапах варвара.
        Мне казалось, что только в фильмах люди могут торчать на улице, самозабвенно целуясь, как мы сейчас. Это всегда было неудобно, затекала шея, а легкие требовали перерыва, чтобы немного подышать, но тут все происходит так, как надо. Я дышу Элиасом, и он очень горячий, потому что даже руки перестают зябнуть. Его выдох падает в мои легкие и растекается по венам остро и обжигающе, как кайенский перец. Его руки держат меня так, что я могу провести в объятиях весь день.
        Нет, все просто ужасно неправильно, потому что я должна была мысленно поставить галочку «ничего невероятного, очередной поцелуй».
        Элиас даже не позволяет оставить его просто поцелуем, прервавшись и поставив на этом точку. Он скользит губами по щеке, царапнув щетиной, пока я ошарашенно распахиваю глаза и смотрю, как облачка пара от моего дыхания туманят мир вокруг. Целует в шею, коснувшись языком самой чувствительной точки возле уха, от которой по коже пробегают маленькие наэлектризованные мурашки. Оставляет обжигающее невидимое клеймо «остановился я здесь, но ты будешь каждый вечер представлять мои поцелуи чуть ниже». Закидывает на будущее крючок в виде непрошенных картин, которые прокручивает мое потрясенное воображение.
        Он поднимает голову и я смотрю ему в глаза, которые сейчас такие яркие, будто кто-то расплавил в них серебряную ртуть.
        Пожалуйста, мир, сотри эти последние несколько минут из моей памяти. Потому что теперь этот человек получил надо мной совсем немножко власти. Но для такого, как он, этого достаточно, чтобы в будущем насовсем меня захватить в плен.
        - Ты сладкая, как коктейль, Никольская, - произносит Элиас медленно и тихо, скользя взглядом по моему лицу и снова задерживаясь на губах, будто не в силах оторваться от них, - и такая же коварная. Либо я сегодня нажрусь, либо остановлюсь прямо сейчас.
        - Бергман, ты закончил курсы пикаперов? - усмехаюсь я, стараясь, чтобы голос звучал достаточно твердо, а не так, будто я готова поднять белый флаг прямо сейчас. Мне на самом деле боязно, что он увидит, насколько меня увлек этот поцелуй. Ему останется всего лишь немного поднажать - и я окажусь у него в лапах. А потом он победно сожмет меня в когтях и съест без остатка. С него станется.
        Мысленно я ставлю пометку, что больше этого не должно повториться.
        Элиас хмыкает и отводит взгляд в сторону.
        - Да, закончил. Они назывались “Как поцеловать женщину на второй встрече”. И еще экспресс-курс “как свалить от женщины, которая предвкушающе ждет тебя в ресторане”. Поэтому мне сложно прерываться, но сядь, пожалуйста, в машину, Настя.
        - Ты поступаешь крайне некрасиво с Региной, Элиас, - я пожимаю плечами, хотя мне трудно говорить спокойно, потому что я все еще в плену его тела. Он не отодвинулся ни на миллиметр. И оставляет мне только один путь для отступления - развернуться, открыть дверь машины, сесть внутрь.
        Элиас приподнимает бровь, иронично рассматривая, как ветер треплет мои волосы.
        - Я всегда возвращаю людям их отношение. Регина оторвала меня с утра от работы, чтобы попробовать меня соблазнить под соусом делового разговора.
        Ветер забирается под полы куртки, покалывая неприятно кожу.
        - А сейчас ты пытаешься соблазнить меня, чтобы отомстить за то, что было еще в школе? - спрашиваю я тише, чем положено, потому что колючий холод царапает и мое горло.
        - Ага. Я ужасно мстительный. Готов мстить тебе весь день и ночь, пока ты не попросишь у меня прощения, - Элиас улыбается так, будто получил Оскар за самую порочную улыбку в мире, а я закатываю в ответ глаза, - сядь в машину, Настя. У нас еще будет время обсудить все нюансы моей мести. Но на нас уже пялятся твои коллеги.
        Он что, спиной видит? Я осторожно выглядываю, понимая, что действительно двое девушек курят возле дверей ресторана, наблюдая за нами и перешептываясь. Потом замечаю, что они прекрасно отражаются в окне машины Элиаса. Слава богу, глаз на затылке у него нет.
        Я достаю телефон. Моей ладони приходится протиснуться между нами, и я краем глаза замечаю, как на губах Элиаса снова вспыхивает едва заметная улыбка, которую он тут же прячет.
        Я все еще никак не могу сложить два и два в голове - вежливого и доброго толстяка, который дарил мне цветочки, и этого мачо, который только своим существованием вызывает развратные мысли. Надо бы проверить его паспорт, чтобы убедиться. Вдруг настоящий Элиас сейчас сидит где-нибудь в библиотеке, читая «Теорию квантовой физики», и трескает картошку фри, вальяжно вальяжно положив живот на коленки?
        - У тебя осталось пятьдесят минут, Элиас, - сообщаю я ему, бросив взгляд на экран.
        - Я справлюсь.
        - Попробуй только распустить руки…
        - У меня есть другие части тела, Настя. Могу обойтись без рук, если ты просишь.
        Нервно выдыхаю, разворачиваюсь, отталкиваю задницей Элиаса, и он тихо смеется, пока я открываю дверь и сажусь в его машину.
        Боже, как в другую жизнь попала. Я осторожно рассматриваю бежевый салон, который выглядит дорого и стильно. Элиас открывает дверь с другой стороны и садится на место водителя. Откидывается на спинку и роется в переднем кармане. Спустя секунду он вытаскивает… черт, не обманывал, зараза. У него реально в кармане была Нокиа-кирпич.
        Он наклоняется через меня к бардачку. Открывает его, практически лежа у меня на коленях и закидывает туда этого древнего динозавра. Я успеваю заметить в бардачке чек и коробку из-под зарядки. Уже пустую.
        Боже, нафига ему этот кирпич?
        - И куда ты хочешь поехать? - интересуюсь у него я.
        - К себе домой, Настя.
        - Ты издеваешься, Бергман? Я пошла, - я берусь за ручку, дергаю дверь, но она не открывается.
        - Упс. Двери-то заблокированы. Поздно дергаться, - слышу я смешок, и возмущенно поворачиваюсь к нему.
        - Ты…
        - Только не прыгай мне в лицо, как вчера, фурия, - Элиас кладет руку на руль, рассматривая меня, - ладно, Настя. Побуду сегодня приличным человеком… на час меня хватит.
        Телефон в кармане начинает требовательно вибрировать, и я вытаскиваю его, в ответ сверля взглядом Элиаса, вкладывая в него все подозрение, чтобы до костей проняло.
        - Да?
        Бывший друг снова прикасается языком к верхней губе, рассматривая мои. Боже, нет, у нас точно не выйдет нормального свидания. Если в детстве Элиас был очень настойчивым в учебе, то сейчас он стал просто настойчивым. Я бы сказала, почти напролом прущим. Похоже, его мало заботят какие-нибудь моральные аспекты, правила приличия или еще что-нибудь… вижу цель - не вижу препятствий.
        Только и я ведь не глупенькая девочка. До чего бы не дошло наше общение - мое сердце прочно и навсегда занимает один маленький человек, и вряд ли какой мужчина сможет выбить почву из-под моих ног настолько, что я буду страдать от неразделенной любви. В этом мое преимущество.
        - Настя… - в динамике звучит голос матери, - ты скоро будешь? Мы гулять пошли, если что.
        - Часик, мам. Погуляйте, скоро уже буду. Только оденьтесь хорошо, на улице ветер холодный.
        Я сбрасываю вызов, чувствуя на себе взгляд Элиаса. Даже не собираюсь притворяться перед ним, что ребенок для меня не самое главное в жизни, как делают некоторые мои знакомые, пытаясь зацепить мужчину. Избегают любых разговоров, отмахиваются от звонков и отправляют детей к бабушке, приглашая мужчину домой… нет уж, это не для меня. Пусть даже такая тактика поставит на моей личной жизни огромный крест.
        - Ну так что? - я поднимаю глаза, ожидая увидеть на лице мужчины то самое выражение «ой, как-то не хочу париться с такой»… Элиас наверняка выбирает в жизни только удобных девушек.
        Но этот настойчивый мужик жрет меня все тем же взглядом. Я растерянно пихаю телефон в карман. Эй, на мне старая куртка, старые кроссовки и джинсы! Может, у него со зрением все плохо?
        - Поехали, Настя, - произносит Элиас, усмехнувшись и заводит машину.
        Рычание мотора почему-то я странно ассоциирую с ним. Кажется, в этом мужчине дури стало ровно столько же, сколько в этой тачке.
        - И куда поехали?
        - Наверстаем. Упущенные годы, - снова слышу смешок, и моя бровь приподнимается.
        Чего-чего? И как же?
        Эпизод 22. Элиас
        Настя принимается копошиться. Она делает это, пока мы отъезжаем с парковки, и пока мы едем по дороге мимо одинаковых многоэтажек, и даже когда мы выруливаем на шоссе - она продолжает совершать тысячу мелких бестолковых телодвижений.
        Это «шур-шур-шур» скребет мне по нервам. То у нее падает телефон из кармана, и она нагибается, чтобы его поднять. То она внезапно решает застегнуть этот чертов карман. То поправить капюшон куртки.
        «Успокойся, да?» - советует внутренний голос, и я посылаю его нахрен.
        - Настя, прекрати скрестись, - вырывается у меня.
        Она поворачивает ко мне голову, изумленно приподняв бровь.
        - Бергман, ты можешь остановиться возле вон той остановки, которую мы проехали, и я отправлюсь домой, если тебя во мне что-то раздражает.
        Я молча сжимаю руль. Уголок губ нервно приподнимается в усмешке, когда я делаю выдох, пытаясь вернуть себе спокойное и расслабленное состояние. Из-за этого я едва не пролетаю мимо поворот, и в последний момент успеваю резко завернуть к ресторану. Мне пора пожрать. Да и этого скребушегося рядом хомяка Регина небось явно не покормила.
        Брысь из моих мыслей, Настя. Хотя бы на секунду.
        - Слушай, Бергман, аккуратнее. Я чуть не вмазалась в дверь.
        Я паркуюсь возле ресторана. Молча вылезаю из машины, обхожу ее, и открываю дверь Насте, которая пораженно взирает на меня, будто бы я сделал что-нибудь дико неприличное. Мое лицо при этом, кажется вот-вот треснет от натянутой улыбки.
        - Я и сама могу выйти, - выдает бывшая подруга детства, и вылезает из машины, настороженно косясь на меня, - ты знаешь, Элиас, мне кажется, что я не совсем подобающе одета для такого заведения. И я не планировала делать дыру в своем бюджете из-за одного похода в ресторан.
        - Никольская, не парься. Тут неподалеку Макдональдс.
        - А…
        - Просто тут парковка пустая. Удобно.
        Она пожимает плечами, вроде «ну ладно», а мне хочется закрыть глаза и тупо так постоять пару минут. Меня парят две вещи. Насте мешала не Нокиа в моем кармане, и не банан. И сейчас это продолжает мешать уже мне. Сложно думать.
        Ну и вторая вещь, мать её - она серьезно собирается платить за себя в ресторане? Ненормальная, что ли?
        Я приобнимаю ее за плечи, разворачивая в сторону входа и заставляю пойти вперед. Никольская снова косится на меня, а во взгляде читается невысказанный вопрос - «ты что вообще делаешь?»
        Только попробуй его задать, Настя, или что-нибудь ляпнуть в том же духе, что и пару минут назад. Клянусь, я тогда превращусь в розовую мечту всех девочек - властного миллиардера-Бдсмщика. Хоть у меня и нет парковки для вертолета на крыше домика, но шоковую терапию я смогу организовать, закидав тебя насильно баблом, чтобы тупое предложение разделить счет на свидании с мужчиной даже не появлялось в твоей голове.
        - Элиас, мы идем не туда, вроде бы. Я уже говорила, что одета не очень, и у меня нет денег… - эта эмансипированная хомячиха, все-таки, ляпает ту-самую-фразу, елозя в моих обьятиях, и продолжает клевать потухший мозг, - я предпочитаю не оставаться должной мужчине на первом свидании.
        - Настя, тут рядом нет Макдональдса. Я соврал. Я хочу жрать, понимаешь?
        - Ну… окей.
        Могу предсказать со стопроцентной вероятностью события ближайшего часа - Настя будет демонстративно сидеть с чашкой чая, и пялиться на меня голодными глазами.
        На входе нам улыбается блондинистая администратор. Улыбка становится чуть менее доброжелательной, когда она замечает спутницу рядом со мной. Кажется, она с удовольствием сейчас вгрызлась бы своими отбеленными зубами в горло Насте.
        - Рады вас снова видеть! - приветствует она, а Настя тихо откашливается. Я подталкиваю ее ладонью в спину, пока администратор скалится мне, расправив плечи и выпятив свои верхние «девяносто». Мой взгляд на секунду задерживается на верхней пуговице блузки, и мы проходим мимо.
        - Как прилично, Элиас, - раздается тихий голосок Никольский, и я выныриваю из странных мыслей.
        - Что?
        - Я ничего не жду особого, но облизывать взглядом других девушек, когда у тебя есть спутница - это несколько невежливо. Либо не корчи из себя джентельмена…
        Она ойкает, вздрогнув, потому что мои пальцы сжимаются на ее плече.
        - Никольская, могу облизать тебя, - ровно парирую я. Мне это стоит многого, потому что в голове крутится единственный действенный способ заткнуть ей рот, чтобы не слушать подобные глупости - это смахнуть все со столика, к которому мы идем и уложить ее на него в качестве главного блюда для меня.
        - Бергман, твои подкаты слишком топорные, - она сама отодвигает стул, опережая меня, и садится. А я сажусь напротив. Мы на секунду пересекаемся взглядами, и я усмехаюсь в ответ.
        У меня еще много способов подкатить в арсенале, Настя. А еще я настойчивый. Тебе конец, хомячиха.
        Эпизод 23. Настя
        От взгляда Элиаса моя спина под футболкой покрывается испариной. Этот чертов манипулятор ведет себя так заботливо, будто бы мир внезапно перевернулся и кто-то вернул в это тело с обложки "Плейбоя"; прежнего толстяка.
        - Десерт? - интересуется он, приподняв бровь, когда я отодвигаю в сторону пустую тарелку, в которой несколько минут назад был восхитительный тартар из тунца.
        Черт. Я будто снова попала в школьную столовку, где он заботливо подкармливал меня сосисками в тесте, только теперь все немного поменялось и Элиас имеет возможность подкармливать меня в ресторане. Поднимаю глаза и снова встречаюсь с этим пронзительным взглядом.
        Нет, пожалуй, ТОТ Элиас на меня так не смотрел.
        - Спасибо, но, боюсь, в меня не влезет.
        - Ты почти не изменилась. По-прежнему ешь, как птичка, - хмыкает он, и я прогоняю внезапное наваждение. Да, мы подумали об одном и том же, судя по его фразе. Только глупо сейчас будет повестись на его заботу и думать, что в нем проснулись прежние чувства.
        Я бы с удовольствием просто сбежала бы домой и больше с ним не виделась, если бы он внезапно не подъехал. И хорошо, что он ведет себя относительно прилично, а не как вчера или с утра. Или еще не вечер?!
        Неожиданно смартфон Элиаса вибрирует на столе. Я на автомате бросаю взгляд на экран. «Даша».
        Все понятно.
        - Извини, - Бергман небрежным движением сбрасывает вызов, а я сверлю его взглядом, чувствуя, как разочаровываюсь в нем все больше и больше. Черт, будто бы мне сказали, что добрый Дед Мороз - это бухающий сосед Митя со второго этажа. Такие же ощущения.
        Интересно, скольким девушкам одновременно он дурит голову?
        Фу, терпеть не могу таких… потаскунов. И даже его внешность как-то тускнеет, теряет свою привлекательность.
        Телефон звонит снова, и я поднимаюсь со стула, промокнув губы салфеткой. Элиас вопросительно смотрит на меня.
        - Я в… дамскую комнату, - мило сообщаю ему я, - не буду отвлекать. Ответь на звонок.
        - С верхней одеждой? - иронично интересуется он, кивнув на куртку у меня в руках.
        Блин.
        - Ага. Там у меня тональник в кармане, - вру я, разворачиваюсь и быстренько убегаю в сторону санузла. Теперь бы еще улизнуть незаметно! Хорошо, что он сидит к туалетам и ко входу спиной. Шанс есть, если меня не остановят администратор или охрана.
        Я захожу в большой красивый санузел, кидаю куртку на белый кожаный диванчик напротив раковин, и открываю воду, поплескав себе на лицо, чтобы немного остыть и привести мысли в порядок. Даша, блин. Если бы этот звонок был по работе - он явно извинился бы и ответил. Бедная Даша не в курсе, что ее молодой человек тем временем жрет в ресторане с бывшей подругой детства!
        Я яростно тру ладонью губы, будто пытаясь смыть наш поцелуй. Достаю телефон из кармана и набираю номер такси.
        - Такси «Спринтер», здравствуйте! - приветствует голос оператора.
        - Девушка, я хотела бы заказать машину. Будет хорошо, если она подъедет как можно быстрее.
        - Пожалуйста, назовите адрес. Я постараюсь найти водителя, который поблизости от вас.
        - Конечно, - я вздыхаю, кончиком пальца стираю немного размазавшуюся тушь, и отворачиваюсь от зеркала, - улица….
        Слова застревают в горле комом, и я беспомощно открываю рот. Потому что в дверях санузла стоит Элиас, подпирая плечом косяк двери, сложив руки на груди и ехидно ухмыляется.
        Черт, черт, черт!
        - Девушка? Простите, вас не слышно. Алло?…
        - Это женский туалет, Элиас, - выдавливаю я, когда он делает шаг и закрывает за спиной дверь. На замок. Он поднимает на меня взгляд и я нервно сглатываю. В серых глазах горит плохо скрываемая злость.
        - Никольская… ты про десерт забыла.
        - Про какой десерт? - растерянно произношу я, а он медленно приближается ко мне. Я пячусь назад, упираюсь спиной в холодную раковину из гранита. Сердце испуганно стучит в груди, я поднимаю руки, останавливая его, и ладонь упирается в твердую грудь. Он смотрит секунду на мою руку. И усмехается.
        - Про меня ты забыла, Настя.
        - Я чужой десерт не ем, - фыркаю громко я.
        - Ты про что, женщина?
        - Про Дашу, Элиас. Некрасиво пудрить девушке мозги и крутить шашни в этот момент с другой.
        Он закатывает глаза, а потом рассматривает меня с плохо скрываемой иронией.
        - Никольская, это моя бывшая. Которая поклялась добиться, чтобы мы снова воссоединились. Еще есть какие-нибудь подозрения, что я нечист на руку?
        - Нет, - растерянно отвечаю я, а он внезапно обхватывает мою талию руками и сажает задницей на край раковины, вклиниваясь между ног, - Элиас!!!
        Он так близко, что я могу рассмотреть хорошенько его чертовы длинные ресницы и красивые губы. Убедить мозг, который кричит в панике «нет, я не верю в такое преображение!!!», что да, иногда веселые толстяки через много лет становятся самыми настоящими демонами-искусителями.
        - Ты… что творишь-то? - вырывается у меня сдавленный писк.
        - Пришел попробовать свой едва не сбежавший десерт, - шепчет эта сексуальная скотина. Медленно наклоняется к моим губам и внезапно облизывает их, вернув мне такой взгляд, будто мы должны сыграть лучшую роль для ПорноОскара… Прямо здесь.
        Его ладони забираются мне под футболку, а я пораженно открываю рот.
        Эпизод 24. Элиас
        - Настя, ты дико вкусно пахнешь, - шепчу я практически в рот этому хомяку с оленьими испуганными глазами, - хочешь я съем тебя прямо тут?
        Она реально пахнет чертовски офигенно. Через тот дурацкий запах шампуня я чую запах ее горячей кожи, которую сейчас глажу пальцами.
        - Элиас, я еще не настолько низко пала, - она пытается сказать это возмущенно, но в голосе проскакивают взволнованные нотки, - мы в общественном туалете!
        - Мы в ресторане, сладкая пироженка, а ты - мой десерт. Я хочу тебя… сожрать.
        - Ты хочешь мне отомстить и показать, что я потеряла пятнадцать лет назад, когда поссорилась с тобой на выпускном! - яростно шепчет мне эта дикая хомячиха, и я усмехаюсь, скользя губами по ее лицу вниз, к шее. Это очень приятно. Она закрывает глаза, не в силах возмущаться дальше и немного запрокидыаает голову.
        Я правда могу получить свой десерт прямо здесь, еще немного дожав…я желаю этого настолько, что дышать тяжело, и она медленно, но уверенно поддается. Но когда я представляю, как она потом будет рыдать в подушку, считая, что я грязно ей воспользовался - и в душе что-то протестует против такого развития событий. Нет, я буду немного последовательнее.
        - Нет, Настя, за это я не хочу отомстить.
        - Нда? Это с чего бы? Передумал?
        Да блин. Я поднимаю голову и смотрю в ее немного затуманенные глаза.
        - Передумал, - отвечаю я. Она приподнимает бровь, смотрит секунду на мои губы и нервно прикусывает свои. Издевается? В груди от этого будто ворочается раскаленный шар, поджигая в венах кровь.
        - Да ты что? - издевательски тянет она.
        - Я прочитал твои смски, Никольская. Нашел старый телефон у родителей.
        Она тихо и пораженно выдыхает.
        - Боже, Элиас, тебя это реально настолько парило? - она елозит внутренней частью бедер по мне. Вдох, который я делаю, чтобы загнать дурное желание и мысли подальше, кажется бесконечным, - я на полном серьезе тебе рекомендовала бы сгонять к психологу…
        Почти нихрена не поменялось. Я по-прежнему пускаю слюни на эту маленькую стерву, а она по-прежнему старательно игнорирует меня. Вот как сейчас. Я до нее просто откровенно домогаюсь, а она мне льет в уши про психологов.
        - Нет, мне было просто интересно, Настя, - поясняю я спокойно, - ты действительно много раз звонила мне, писала смс с извинениями, где рассказывала, что не думала, что до такого все дойдет и хотела заехать ко мне в больницу.
        - Да. Я правда о тебе беспокоилась.
        - Однако, это не отменяет факта, что я бегал за тобой, как идиот все старшие классы, а ты мечтала о том белобрысом.
        - 'О-о-о! - рычит она, закатив глаза, - Бергман, ты придурочный. Поэтому ты решил зажать меня в туалете и в отместку показать, в какого горячего мачо ты превратился?! Ты хорош, Элиас! Бесспорно! Только фиг я тебе поддамся.
        - Теперь это дело принципа, Настя, - усмехаюсь я ей, пока она пытается прожечь во мне дыру взглядом.
        - Брысь от меня. Сейчас такси подъедет!
        - Врушка. Ты его не успела вызвать. Поцелуй меня. И я отвалю… подвезу тебя до дома.
        - Хрен тебе, Бергман, а не поцелуй!
        - Тогда ты отсюда не выйдешь, сладкая пироженка, - я смотрю на плечо, с которого немного сползла футболка, оголяя его. Наклоняюсь и прикасаюсь поцелуем. По коже Насти пробегают мурашки, а как стучит сердце - я слышу даже отсюда.
        Телефон в кармане внезапно начинает вибрировать. Скотина, как невовремя. Нехотя лезу рукой в карман, достаю смартфон, и… да мать твою. Даша, ты не хочешь познакомиться с моим черным списком?
        Она достала меня настолько, что я выпрямляюсь, прикладывая смартфон к уху и рявкаю:
        - Что тебе?!
        Настя округляет ошарашенно глаза.
        - Я хочу встретиться с тобой, Эли, - умирающим голосом произносит Даша.
        Начинается.
        - Прости, но у меня нет на это времени.
        - Правда?.. знаешь, Эли, у меня тоже осталось совсем-совсем немного времени. И то оно кончается так быстро…
        Мать вашу. Я напрягаюсь, потому что неприятное предчувствие холодком пробирается мне под кожу.
        - Что ты имеешь ввиду, Дарья? - произношу я как можно спокойнее и совсем позабыв, что рядом, вообще-то, Настя. Большая ошибка.
        - Я у себя дома, Элиас. Может быть, ты еще успеешь… я бы хотела увидеть тебя перед смертью, потому что ты стал мне самым близким и родным человеком…
        Дъявол тебя за уши, Даша! Она что, вскрыться собралась?! Я не успеваю ничего произнести, как в трубке виснет мертвая тишина, и растерянно посмотрев на экран, понимаю, что бывшая отключилась.
        И в следующий же момент мне прилетает по лицу оглушительная пощечина. Левая часть вспыхивает жаром. Никольская яростно смотрит на меня, покраснев до кончиков волос. Судя по всему, будь у нее больше места для маневра - и она бы врезала мне коленкой между ног.
        - Настя, мать твою…
        - Кобель ты, Элиас, - выплевывает она мне в лицо и отталкивает. Я пытаюсь остановить ее, и едва успеваю увернуться от следующего удара. Она задевает меня кончиками ногтей. Чума, блин.
        - Не прикасайся ко мне! - шипит Настя, отступая. Лицо девушки перекошено яростью, - «сладкая пироженка» я, видите ли! Иди уже к своей бывшей, - она поднимает руки и делает пальцами «кавычки», усмехнувшись, - бедная девушка. Надо было мне крикнуть, какой ты козел! Жаль, что не додумалась.
        Она резко разворачивается, взмахнув волосами, хватает куртку и вылетает из санузла, даже не дав объясниться.
        Дерьмо просто. Я растерянно смотрю то на телефон, то на дверь. Побегу сейчас за Настей - и эта идиотка по имени Даша реально сдохнет, если не шутит.
        А я хрен знает - шутит она или нет. С нее станется.
        Выругавшись, я тоже выхожу. Даша, если ты не собиралась сдохнуть - я придушу тебя сам. Серьезно.
        Эпизод 25. Элиас
        Администраторша, скромно хлопая глазками, останавливает меня на выходе, и мило сообщает, что я забыл оплатить счет. Это отнимает у меня еще несколько драгоценных минут, пока я еще могу остановить сбежавшего хомяка. Поэтому, когда я выхожу на улицу, то вижу только мелькнувшую знакомую ногу в старом кроссовке, которая спустя секунду исчезает в такси. Дверь захлопывается, такси стартует с места, а я растерянно остаюсь стоять на парковке ресторана, провожая желтую машину взглядом.
        Охренительно. Чувство такое, будто бы сама судьба хлопнула у меня перед носом дверью.
        - Никольская, почему ты такая стерва? - сквозь зубы вырывается у меня, и парочка, которая шла мимо, удивленно поворачивает головы в мою сторону.
        Дьявол. У меня нет ни ее номера, ни адреса. Если она была замужем - наверняка сменила фамилию, и черт я теперь ее даже в соцсетях найду. Если только она указала в профиле школу, где училась.
        Еще раз выругавшись, я сажусь в свою машину, и - последний издевательский аккорд - в салоне витает тонкий запах духов Насти. Арр.
        Я доезжаю до этой долбанутой идиотки по имени Дарья за десять минут. Торможу возле одной из типичных новостроек на окраине города, и великолепная четверка гопников на лавочке задумчиво принимаются пялиться на мою машину, затягиваясь дешевыми сигаретами.
        Вылезаю наружу, подхожу к подъезду и набираю на домофоне код. Дверь послушно пикает и открывается.
        Только в лифте до меня доходит умная мысль - по-хорошему бы надо вызвать скорую помощь, прежде чем переться к Дарье домой. Черт знает, может я сейчас там труп найду. И с Никольской увижусь в лучшем случае лет через десять.
        Черт, Настя, ты из моей головы вылезешь хоть на секунду?
        Двери лифта открываются на пятом этаже, и я выхожу на площадку. Подхожу к квартире под номером восемнадцать, поднимаю руку к звонку, и тут же опускаю, просто дернув за ручку. Бинго. Открыта. Прямо как в триллере.
        И стоит только мне шагнуть в неожиданно темный коридор, как я неожиданно попадаю в душные и голые объятия с запахом знакомых тяжелых духов.
        - Котик, - шепчут мне в рот, пачкая его липким блеском, - я так по тебе скучала…
        - Ты совсем крышей поехала, Дарья? - произношу я холодно, понимая, что меня развели, как подростка. Вот она, умирающая лебедь - обвивает мою шею руками, слишком крепко для дохлого человека и шумно дышит, елозя грудью по моему телу. Можно б было и догадаться.
        - Эли, давай без слов? Можешь потом уйти… но сейчас я хочу, чтобы ты был со мной, - голосом порноактрисы шепчет эта стерва.
        Я пытаюсь нашарить выключатель на стене, но Даша толкает меня куда-то в сторону.
        - Нет, давай так… не отвлекайся, Эли..
        - Ты ведь знаешь, что я больше всего ненавижу, Дарья?
        - Зна-а-аю, - стонет эта мартовская кошка, пока я пытаюсь ее оторвать от себя. Под пальцами колючее кружево вместо голой кожи. Слава богам хоть в белье, - ты терпеть не можешь ходить в кино, не любишь белое вино и фастфуд… и неженственных девушек.
        Все это она перечисляет, пытаясь настойчиво всосать мои губы, а когда ей это не удается - она покрывает липкими поцелуями мою шею.
        - Почти, Даша. Еще я терпеть не могу сраный блеск для губ на своей коже, и баб, которые врут. Свали с меня.
        - Не злись, котик. Я просто умру без тебя, если оттолкнешь.
        Я хватаю Дашу за запястье и заламываю легонько ей руку, развернув к стене лицом. Она взвизгивает, я нашариваю выключатель на стене, свет в коридоре вспыхивает. Передо мной прекрасная картина - бывшая в полупрозрачной кружевной комбинации. Яростно кусает красные губы и косится в мою сторону.
        - Мне больно, дурак!
        - Не ври, - усмехаюсь я, - я хотел расстаться нормально, Даша, но ты все испортила. Мой номер телефона забудь. Позвонишь еще раз - нахрен пошлю.
        Я отпускаю ее, разворачиваюсь к двери и в следующий миг эта дурная женщина падает с грохотом на колени и обнимает мою ноги.
        Ну начался цирк с конями.
        - Эли!!! Пожалуйста, дай мне еще шанс!!! Ты все равно нагуляешься и вернешься ко мне, - она, похоже, уговаривает отчаянно именно себя, а не меня, всхлипывая и карабкаясь вверх по моим ногам, - послушай, ни одна женщина не даст тебе все, что даю я, ты понимаешь это? Я готова сидеть дома, быть хорошей девушкой, и обеспечивать тебе тыл. Я даже буду закрывать глаза на твоих любовниц. Я знаю, что ты мужчина и тебе это нужно…
        - Дарья, я тебе ни разу не изменял. О чем ты? Наши дороги просто разошлись и дело не в другой женщине.
        Ее лицо перекашивает странная гримаса.
        - Врешь, Эли. От тебя пахнет другой. Я никогда не пользовалась такими духами.
        Удивительно, что при таком остром нюхе она не учуяла, что от меня пахнет двумя женщинами. Или духи Регины слишком термоядерные и перебивают любой запах.
        Я сбрасываю ее руки с ног и открываю дверь, намереваясь покончить с этим представлением.
        - Стой!!! - меня за плечо цепко сгребают пальцы и тянут на себя, - скажи мне просто, чем она лучше меня?! Я хочу знать, почему ты меня променял на какую-то дрянь!!!
        Она пытается заглянуть мне в лицо, и в глазах у нее при этом - чистое сумасшествие.
        - Даша, - я, приподняв бровь, смотрю на нее, - успокойся. Я тебя не менял. Мы просто расстались. Пока, Даша.
        Закончив, я вырываю руку из ее захвата и выхожу на лесничную площадку. В спину несется злобное:
        - Элиас, ты еще пожалеешь о том, что ушел от меня. Я хотела по-хорошему…будь уверен - я испорчу твою жизнь. И жизнь твоих новых девушек. Ты еще приползешь ко мне на коленях.
        Нет, мы не зря разошлись. Я предпочитаю прожить жизнь с адекватным человеком, а не с долбанутой на голову истеричкой.
        - Даша, осторожнее. Если сунешься в мою жизнь - пеняй на себя. Я предупредил, - бросаю я, нажимая на кнопку вызова лифта, пока эта психованная, не стесняясь своего вида, стоит на пороге, провожая меня взглядом.
        - И что ты мне сделаешь? - ухмыляется она, - я сунусь в твою жизнь, Элиас. Можешь потом мне придти и отомстить. Обожаю тебя, когда ты злишься, - она кокетливо накручивает прядь на пальчик, - ты такой… ррр!
        Слабоумие и отвага - девиз Дарьи. Я молча захожу в лифт и нажимаю кнопку закрытия дверей, оставив бывшую смотреть мысленно увлекательный фильм о наказаниях со мной в главной роли.
        - УРООООООД!!! - несется глухо из-за дверей, и в них с грохотом что-то ударяется.
        Мда.
        В душе почему-то скребется странное и фиговое предчувствие. Вряд ли у нее есть возможности действительно портить мне жизнь. Но обиженная женщина - опасная женщина. А у нас за это время стало слишком много общих знакомых, от которых она сможет узнать подробности моей личной жизни.
        Эпизод 26. Элиас
        В машине меня посещает единственная за сегодня полезная мысль - я вытаскиваю телефон из заднего кармана и набираю номер брата. Он берет трубку со второго гудка.
        - Че случилось? - хриплым сонным голосом интересуется он.
        - Лена рядом с тобой? Дай ее, пожалуйста.
        Эрик несколько секунд молчит. Я слышу в трубке смешок.
        - Слушай, брат… я все понимаю, но утро. Раннее. У нас вчера свадьба была. Ты звонишь и хочешь услышать мою жену, впервые за несколько месяцев Вашего знакомства. Че случилось?
        - Ты ревнуешь? - хмыкаю я, - я по делу. Номер телефона ее подружки нужен.
        Он внезапно начинает громко ржать. В динамике что-то громко шуршит, потом я слышу возмущенное “мля, Эрик, дай отоспаться!” и мягкий удар. Кажется, кого-то приложили подушкой.
        - Кобель, - фыркает в трубку Эрик, - на тебе Лену.
        - Привет, - я слышу следом веселый голосок жены Эрика, - что случилось, Элиас?
        - Привет, Лена. Дай мне, пожалуйста, номер Никольской, - произношу я достаточно приветливо.
        Хотя, честно говоря, когда я увидел Эрика впервые с этой нимфочкой, которая смотрела на меня испуганными глазками, будто перед ней сам Люцифер из ада предстал - она вызвала у меня легкую неприязнь, и я подумал, что это окажется очередным увлечением брата, максимум на полгода. Он вечно где-то откапывал странных экзальтированных дам, но Лена внезапно оказалась обычной и вроде ничего так.
        Ну и еще она мне чем-то напомнила Настю. Забавно, что они оказались неожиданно знакомы.
        - Кого? - удивленно произносит Лена, - кто такая Никольская?
        Блин, точно. Это же ее девичья фамилия.
        - Анастасия, твоя подруга. Ты нас еще свести хотела на свадьбе, а потом убежала блевать в туалет.
        - А-а, - тянет она, - она не Никольская. Она Малахова. Понравилась, все-таки? - я морщусь, потому что новая фамилия Насти вызывает во мне странно неприятные ощущения, а Лена хихикает, даже не подозревая об этом, и снова шуршит в трубке, бормоча, - та-ак, секундочку…сейчас найду ее номер. Ты, надеюсь, в курсе, что она в разводе и у нее маленький ребенок. Мне бы правда очень хотелось бы, чтобы ты был с ней честным, Элиас. Я сама вышла за Эрика почти сразу после развода и предательства бывшего мужа, и знаешь, сейчас думаю, что если бы он был не таким порядочным и хорошим человеком - мне было бы невероятно сложно пережить еще одно предательство…
        Я закатываю глаза, думая, как молчаливый Эрик ее терпит. Он явно на ней повернулся, потому что терпеть не мог болтливых женщин до дрожи в руках.
        - Записываешь?… - она диктует номер и я вбиваю его в телефон, - по своему опыту скажу, Элиас, что после развода женщины уже не ведутся на простые слова и ухаживания. Тебе придется зацепить ее чем-то другим или отстать. Хотя-я, - тянет она весело, - ты вроде симпатичный, может, просто оторветесь друг с другом! Ай! Эрик! Не кусайся! Ты лучше!
        Вызов внезапно сбрасывается, а я отнимаю смартфон от уха и смотрю на записанный номер телефона.
        С каких пор я стал таким навязчивым? Я ведь сам хочу избавиться от Дарьи, а сейчас собираюсь названивать Никольской, как сталкер, потому что номер она так и не дала?
        Оторвемся, блин, друг с другом. Может, плюнуть на все это, если я действительно хочу просто оторваться? Для такого есть объекты доступнее… или я хочу чего-то другого?
        И, задолбавшись думать над этим, я просто нажимаю кнопку вызова и смотрю, как смартфон соединяет меня с Настей.
        Малахова Анастасия. Ей абсолютно не идет эта фамилия.
        Эпизод 27. Настя
        Элиас Бергман пятнадцать лет назад - добродушный толстяк, умный парень, хороший друг и отвратительно честный человек. Элиас Бергман сейчас - мачо, кобель, наглый тип и обаятельный врун.
        Теперь я просто уверена, что это какой-то другой Элиас! Просто по невероятному совпадению у него тоже была школьная подруга Никольская.
        - Возле второго подъезда остановите, пожалуйста, - произношу я таксисту, и убираю пальцем с лица прядь волос, которая щекочет губы. Тут же проносится воспоминание, как Элиас говорил всякие глупости, находясь в сантиметре от моего лица. Боже, какой самоуверенный он стал. Застрелиться.
        С другой стороны, он человек из другого мира. Недоступного для меня - мира ухоженных умных девочек, дорогих машин и ресторанов, мира, где главными насущными вопросами выступают «как и где провести сегодня вечер», а не «как растянуть зарплату на тридцать дней». Вероятнее всего, что он имено со мной такой. Просто пользуется своим статусом. Обидно, досадно… но мир справедлив. Когда-то я была девочкой из хорошей семьи, дружила с крутыми ребятами школы и стала зазнайкой. А родители Элиаса тогда нуждались…
        Такова жизнь. Сегодня ты на коне, а завтра под конем.
        Я, хихикнув, и поймав изумленный взгляд водителя, выхожу из такси, шагнув прямо в глубокую лужу. Кроссовок весело булькает и нога тут же становится мокрой по щиколотку.
        - Блин! - вырывается у меня, - вы остановить подальше не могли?!
        - Сами сказали - у подъезда, - доносится из такси, - я у подъезда.
        Идиот. Реально ведь в луже затормозил!
        Я в отместку с силой хлопаю дверью, и тут же с шорохом опускается окно.
        - Я те щас по лицу хлопну, коза! Принцесса, мать ее…
        Такси внезапно резко газует, и мне в лицо летят брызги грязной воды. Я ошарашено захлебываюсь, отплевываюсь от песка во рту, стряхиваю пальцами воду с лица и смотрю вслед желтой машине. Нет, вот тварь!!!
        Куртка и джинсы покрываются темными коричневыми разводами, пока вода из лужи впитывается в ткань, расплываясь мерзкими пятнами. Мне хочется поднять голову и тоскливо завыть. День может быть еще хуже? Меня проклял кто-то? Так и знала, что нефиг было вчера с Элиасом шляться и ловить десятки взглядов от девушек. Ставлю все, что это именно их зависть. Эй, девочки, мне это сокровище кобелиное даром не нужно! Уберите вашу порчу, блин!
        - Настюш, солнышко, что с тобой?
        Ааааргх!
        Я медленно поворачиваюсь с лицом «ща убью». Позади сочувствующе улыбаясь стоит Родион.
        Да, день может быть еще хуже. Определенно.
        - Чего тебе?
        - Ты упала?
        - Родион, конкретнее давай, - чего надо? - спокойно произношу я, понимая, что когда он такой заботливый - ему что-то нужно от меня, или начался новый виток идиотизма под названием «вернуть удобную жену, вдруг оттаяла», - меня такси обрызгало.
        - Дочь хочу увидеть, Настя, - усмехается неприятно он, - выведи ее погулять.
        Чума просто.
        - Родион, Соня не собачка. Поднимись и пообщайся с ней.
        Он морщится. Я знаю, почему - бывший муженек в курсе, что дома моя мама. Он ее опасается, и ведет себя смело только под градусом, как вчера.
        - Погода вроде неплохая, - находит он отмазку, - тебе чё, не могу понять, жалко? Я отец и хочу выбирать сам, как и где общаться с дочерью.
        - Слушай, отец, - фыркаю я, не удержавшись, - если уж вспоминаешь о родительских правах - вспомни и об обязанностях. Можешь начать платить алименты. Мне проще станет.
        Он цыкает, закатив глаза.
        - Нефиг было от меня уходить, Настя. Было бы проще.
        О, Боже. Я разворачиваюсь и иду к подъезду, решив закончить этот разговор. Не хочу нового витка ругани, не хочу объяснять, что легче мне б не было с мужем, который шляется по бабам и лежит пузом кверху на диване.
        - Слыш, Настя, - доносится мне в спину ехидный голос, - не хочешь по-хорошему, тогда будем по-плохому. Я нанял адвоката и буду судиться с тобой за ребенка.
        У меня глаза лезут на лоб и я едва не спотыкаюсь об одну из ступенек.
        - Чего-о? - вырывается у меня, и я поворачиваю в сторону Родиона голову. Он стоит, засунув руки в карманы и самодовольно улыбается, - ты нормальный вообще? Ни один суд не отберет у меня ребенка. Она маленькая, и я ее мать. Ты придурок?
        - Не-е, Насть. Будем воспитывать Соню пополам. Полгода я, полгода ты, - он скалит неровные зубы, - я все продумал. Ты еще приползешь ко мне на коленях.
        И он уходит, оставив меня пораженно ловить воздух ртом, пока я пытаюсь что-нибудь выдавить из себя.
        Мне кажется, что его слова породили в моей груди горячего и ядовитого дикобраза. Потому что мерзкий и колючий страх растекается по моим венам, а сердце готово выпрыгнуть, чтобы сбежать от этого ужасного чувства.
        Я набираю код на домофоне трясущимися пальцами, и цифры перед глазами расплываются. Залетаю в подъезд, иду к лифту и на автомате нажимаю в нем кнопку этажа.
        Нет, это бред какой-то. Он же не может так поступить? Наверное, он хотел меня запугать. У него это удалось, потому что меня просто трясет. У меня нет денег на адвокатов! Какого черта вообще происходит?! Я не могу отдать Соню ему ни на день, потому что она просто к нему не привыкла!!! Ему плевать на ребенка!!!
        Телефон в кармане начинает звонить и я достаю его, едва не выронив на пол. На экране незнакомый номер.
        Почему-то от этого меня трясет еще больше, будто бы мне уже звонят из суда, чтобы сказать безэмоционально «собирайте ребенка, он едет к отцу на полгода».
        Я принимаю вызов, чувствуя, будто сердце падает куда-то вниз.
        - Да?…
        - Ммм, слушай, Никольская, - врывается в уши приятный голос кобеля Элиаса, и я резко выдыхаю. Меня отпускает, и внезапно слезы льются рекой из глаз. - я хотел…
        - В задницу иди, Элиас, - всхлипываю я, даже не заботясь, что он там подумает о моих рыданиях в трубку, и сбрасываю вызов.
        Пусть тешит свое самолюбие и думает, что я плачу из-за него. Откуда он вообще мой номер взял?!
        Эпизод 28. Элиас
        Я недоуменно смотрю на смартфон.
        Все заготовленные фразы выветриваются из головы подчистую. Меня обычно раздражают женские слезы. Особенно, когда они льются по какому-то абсолютно идиотскому поводу, вроде “эта стерва пришла в таких же туфлях, как у меня, прикинь?”. Наверное, я уже разучился думать о том, что женщины могут плакать по другим причинам, но что-то мне подсказывает, что у Никольской иного масштаба проблемы, чем похожие туфли у заклятой подружки.
        «Элиас» - спокойно замечает мозг, - «тебя в задницу послали. Зачем тебе думать о ее проблемах?».
        Сижу и барабаню растерянно пальцами по рулю. Те самые четверо парней гоповатого вида по-прежнему молча сверлят мою машину взглядом. Они живые вообще? Или голограмма? О чем я думаю?
        Черт, а если у нее там что-то случилось?
        «Остановись» - устало советует мне разум, но я уже снова набираю номер брата.
        - Да мать твою, Элиас, - рычит Эрик после двадцатого гудка, - че тебе еще, а?!
        - Дай мне Лену, пожалуйста.
        - Ты совсем опух? - интересуется он, я слышу отдаленный мат, и потом голос его жены в трубке. Звучит он вроде приветливо, но за этой приветливостью проскальзывает «да ты задрал», - да-а, Элиас?…
        - Дай мне, пожалуйста, адрес Анастасии.
        - Пфф, - вырывается у Лены, - ты издеваешься?
        Нет, я просто очень настойчивый и всегда иду к цели напролом.
        - Ну, нет, - произношу я, - мне серьезно надо.
        - Я не была у нее в гостях. Мы всегда встречались где-нибудь в городе.
        Бах. В этот раз передо мной будто вырастает каменная стена, в которую я с разбега и впечатываюсь.
        - Ммм… - задумчиво тяну я, - а кто знает? Дай номера.
        Молчание в трубке затягивается.
        - Прости… эээ, Элиас, у меня нет слов, но… кхм, - Лена хрюкает, - ладно, я тебе дам номера девочек, но вряд ли они так просто тебе выдадут Настю. Это странно. Записывай.
        Мне немного плевать на странность, потому что от прошлого отделаться нелегко. Я не хочу ставить точку в нашем с Никольской общении именно так.
        Какого хрена я вообще полез в старый телефон, прочитал миленькие смски пятнадцатилетней давности, вроде «Эли, прости меня, я была полной идиоткой, можно я приеду к тебе в больницу?».
        И вишенка на торте - «ты навсегда останешься моим самым лучшим другом». Короткое предложение, вырванное из простыни извиняющихся и плаксивых смсок, с которого меня закоротило. Френдзона, значит, да, Настя? Окей-окей.
        Я надеялся все-таки прочитать что-то вроде «я поняла, Эли, что ты лучше этих придурков, будь моим парнем». Увы.
        Ладно, я тогда реально был так себе. Но сейчас у меня вместо жира - рельеф из мышц, да и способен я теперь на большее, чем купить Насте пирожок в школьной столовке или сделать за нее домашнее задание. Честно говоря, я ожидал, что она поведется на все это еще при встрече на свадьбе. Но что-то пошло не так. Может, она все еще помнит меня толстым, и я ей просто отвратителен?
        И я хочу выяснить это, черт побери! Я хочу разгадать этот хренов ребус - какого черта она остается единственной, кто относится ко мне, как к прежнему жирному однокласснику. Черт, Настя, я могу подключить и тяжелую артиллерию. Два кита, на которых стоит мир - красота и деньги. Мои кубики пресса ты не сильно заценила, значит, заценишь счет в банке, который я могу спускать на женщину.
        Так или иначе я навсегда закрою тему с нами на каком-то логичном для меня моменте. Либо она упадет ко мне в обьятия и признается, что набивала себе цену, либо я реально пойду к психологу.
        Спустя двадцать минут обзвона подружек Лены и Насти, и идиотского флирта с их стороны по телефону, я получаю заветные цифры с буквами.
        А выныриваю из дурацких мыслей про психологов и женщин, набивающих себе цену, уже в цветочном магазине.
        - Чем я могу вам помочь? - улыбается блондиночка за кассой, - у нас сегодня привезли много роз. Вот, смотрите, - она машет ручкой в сторону темно-бордовых цветов.
        Я приподнимаю бровь. Ненавижу эти пошлые цветы. Особенно после всех этих дебильных тортов из роз, роз в коробке, огромных букетов, которыми убить можно и прочего.
        - Мне надо чего-нибудь необычное, - говорю я, а блондинка глупо хлопает длинными нарощенными ресницами.
        Она снова делает пас рукой в сторону бордовых роз, уже менее уверенный, и тихо произносит:
        - Вот… розы. Есть красные и белые еще.
        Да мать вашу.
        Я молча разворачиваюсь и ухожу, понимая, что флорист из нее так себе. Останавливаюсь на пороге магазина и обвожу взглядом окрестности. Черт, я мог бы, конечно, заказать цветы курьером там, где я всегда заказывал, но мне надо сейчас. А какая у меня есть альтернатива? Торт? Глупо. Ненавижу эту стадию знакомства, когда приходится отделываться вениками и ресторанами, потому что дарить что-то другое - перебор и подозрительно.
        Вздохнув, я возвращаюсь обратно в цветочный. Блондинка испуганно смотрит на меня.
        - Хрен с тобой, золотая рыбка, - произношу я, - собери мне что-нибудь симпатичное из роз и вон того медведя дай.
        Чувствую себя снова подростком. Медведь, блин.
        Блондинка собирает кое-как букет из роз, я прикладываю карточку к терминалу и получаю в руки все это безобразие. Выхожу на улицу, закидываю букет на заднее сиденье машины, медведя сажаю на переднее. Меня начинает разбирать смех. Я сажусь за руль и пристегиваю этого плюшевого уродца ремнем безопасности. И сижу еще минут пять ржу, фоткая его на смартфон.
        Ладно, хватит приколов. Убираю смартфон в карман и отъезжаю от магазина, забивая в навигатор адрес Насти. Долетаю до нее за двадцать минут, заворачиваю на пустое парковочное место возле типичной панельной девятиэтажки, и вижу, как по ступенькам к нужному подъезду ковыляет старушка.
        Отлично.
        Хватаю сраный букет и медведя, выхожу из машины, пикнув брелком сигнализации и, будто так и надо, с абсолютно каменным лицом захожу вслед за бабушкой в подъезд. Обгоняю ее, слышу бурчание в спину, заскакиваю в лифт и жму кнопку этажа.
        Напротив меня как раз висит зеркало. Окидываю себя взглядом, отметив, что я. вроде бы, выгляжу нормально. По сравнению с тем, как я выглядел в детстве - вообще супер. Вымахал сантиметров на пятнадцать с тех пор, а Настя осталась прежней. Если бы мы с ней тогда не поссорились - из нас получилась бы симпатичная пара.
        Мне не стоит представлять, как бы я проводил с ней вечера, потому что мне сейчас подарки ей отдавать. Прикрываться будет нечем и придется опять лгать про Нокию в кармане.
        Хотя, можно не врать, а предложить позвонить. Нет, пожалуй, она не оценит мой юмор.
        Я выхожу из лифта, и сразу же вижу нужную квартиру. Подхожу к двери и жму на звонок. Если она сейчас откроет и захлопнет дверь перед моим лицом, это будет полное фиаско. Я начну думать, что не так уж симпатичен. И счета в банках не такие уж и привлекательные.
        За дверью топают ноги, и она внезапно распахивается.
        Настя стоит на пороге и смотрит на меня заплаканными красными глазами. Переводит изумленный взгляд на медведя, и внезапно всхлипывает, вытирая ладонью лицо.
        - Мне не до тебя, Элиас, - произносит она, прежде чем я успеваю сказать «привет», - я сейчас не в том настроении, чтобы общаться с кобелями - мужиками.
        И она реально пытается закрыть дверь. Я едва успеваю поставить руку и заблокировать ее.
        - Настя, - говорю я, пока она грозно сверкает глазами, и шумно дышит хлюпающим красным носом, - во-первых, меня задалбывает действительно бывшая. Во-вторых - че случилось?
        - Окей, - пожимает Настя плечами, - предположим, я поверю. Бывшие они такие. Могут задолбать, - она снова всхлипывает, - но остальное тебя не ка….
        - Ма! - раздается неожиданно детский голосок и шорох за Настиной спиной. Я опускаю взгляд вниз.
        На меня удивленно смотрит девочка лет… черт знает, скольки лет. Я в детях вообще не шарю. Но она явно мелкая и похожа на Настю, как две капли воды. И это порождает во мне странные и непонятные чувства.
        - Соня, иди к бабушке.
        - Ми! - тычет пальцем в медведя ребенок и я молча протягиваю ей это меховое чудовище. Девочка издает восторженный звук, хватает игрушку и радостно убегает, и я слышу только бесконечное «Ми! Ми! Мимими!».
        Мы пересекаемся взглядами с Настей. Она, видимо, замечает что-то в моем лице и криво усмехается.
        - Да, Элиас, я была замужем и этот ребенок - мой. Так что не теряй время, - она смотрит на цветы, - я плохая партия для любых отношений. Даже необременительных.
        Я делаю шаг, и оказываюсь с ней лицом к лицу. Настя тихо вздыхает и смотрит на меня волчонком.
        - После развода тебе запретили общаться с мужчинами? - интересуюсь я, почти прижимая ее своим телом к двери.
        - Нет, что за глупости? Но…
        - Я пришел просто принести извинения, - начинаю я, и внезапно в коридоре раздается знакомый, но давно забытый женский голос.
        - Насть, все в порядке?…
        Мы с ней поворачиваемся. Настину мать я узнаю легко, несмотря на то, что годы немного изменили ее - старость накладывает на людей отпечаток.
        А вот она меня - нет.
        - Добрый день, - медленно произношу я. Женщина немного хмурится.
        - Добрый. Простите, а вы кто?
        - Старый Настин друг, - у меня вырывается усмешка.
        - Боже, - устало произносит Настя, - мам, я сейчас приду. Все окей. Это Элиас. Ты его, наверное, помнишь. Не переживай.
        Кажется, своими словами Настя подписала себе приговор. Потому что брови ее матери радостно приподнимаются, а улыбка озаряет лицо.
        - Серьезно?! - она всплескивает руками, - вот это да! Тебя не узнать! Как ты изменился! Проходи, чего на пороге стоишь? Насть, чего человека в подъезде держишь? Давайте, заходите оба!
        Настя обреченно закрывает руками лицо, пока демон во мне довольно ржет.
        - Гоооооосподи… - она мотает головой, - ладно, заходи. Скажешь свои извинения. И кто тебе выдал мой адрес!

* * *
        ЮЛЕЧКА ИЗ МАСТЕРСКОЙ ХАОСА СДЕЛАЛА ПРЕКРАСНЫЙ КОЛЛАЖ К ЭТОЙ ИСТОРИИ! Я В ПОЛНОМ ВОСТОРГЕ!))
        
        
        Эпизод 29. Настя
        Мать уходит на кухню и начинает греметь посудой. Элиас хочет было сделать шаг в прихожую, как я привстаю на цыпочки, хватаю его за рукав рубашки и притягиваю его ближе, чтобы шепнуть на ухо:
        - Так кто тебе выдал мой адрес? Я хочу знать, кого запихнуть в черный список!
        Он ухмыляется.
        - Информаторов не сдают так просто, Настя. Могу выдать тебе этот секрет взамен на что-нибудь приятное.
        - Какая наглость… - я отстраняюсь, отпуская из захвата рукав его куртки, - Бергман, если честно, мне сейчас не до твоих игр. У меня другого рода заботы. Пей чай и уходи.
        - Какие заботы?
        - Не твое дело, Эли, - хмыкаю я, но на секунду задумываюсь, задержавшись на мужчине взглядом, прежде чем уйти. Все-таки в голове мелькает чисто примитивная мысль - он богатый мужчина, наверняка не последний человек в городе, и при этом заинтересован во мне. Пусть его интерес явно не подразумевает хоть сколько-нибудь длительные отношения… наверное, я могла бы попросить его о помощи в обмен на то, чего он хочет.
        Я встряхиваю головой, отгоняя подобные мысли.
        Нет, от этом даже думать стыдно, а произносить вслух - тем более. Он может просто послать меня к черту и посмеяться, а чувство достоинства уже не вернешь. Я отвергала его много лет назад, а теперь падаю ему в ноги из-за денег и связей. Противно.
        Поэтому я молча разворачиваюсь и иду на кухню, пока Элиас разувается.
        Соня сидит возле холодильника и пытается отковырять глаз медведю. Мама ставит кружки на стол, наливает чай и на обратном пути к раковине ловит меня, обняв рукой за талию и заговорщически прошептав:
        - Смотри-ка, каким красавчиком стал, Насть. И тебя не забыл. Бери его давай, пока тепленький, хватит одной сидеть.
        - Мама! Я меньше полугода назад развелась! - возмущенно шикаю я.
        - И я про что!
        Я выворачиваюсь из ее обьятий, потому что слышу шаги Элиаса. Он появляется в дверях, как человек из другого мира. Такой как он не должен стоять на старенькой, пусть и аккуратной кухне, в окружении дешевой стиральной машинки и обычной белой газовой плиты. На фоне такого человека всегда должны быть дорогие апартаменты или дорогое кожаное кресло начальника.
        Даже Соня на секунду отрывается от увлекательного ковыряния мишки и удивленно смотрит на Элиаса. В детских глазках отчетливо светится «а этот дядька что тут делает?!».
        - Руки где мыть? - интересуется Элиас, скользнув в ответ взглядом по Соне. Я уже второй раз ловлю подобный взгляд, который он быстро переводит в другую сторону. В нем легкий интерес и недоумение, будто он до сих пор не может поверить, что Соня реально моя.
        - В ванной, Элиас, - пожимаю я плечами, - все моют руки в ванной.
        - Никольск… - он осекается, посмотрев на мою маму, - Настя, я в курсе. Ванна где?
        - В коридоре.
        - Насть, покажи ты человеку! - возмущается моя мама, будто бы я делаю что-то ужасное. Наверное, по ее мнению так и есть - она не понимает, почему же я не воркую мило с симпатичным другом детства, который за мной когда-то ухаживал. Кажется, тогда она спала и видела, как мы поженимся, когда вырастем. Элиас ей до ужаса нравился. А мне он нравился только как друг, и я приходила в ужас при мысли, что меня засмеют, если он случайно обмолвится в школе о том, как моя мать планирует нас поженить в будущем.
        - Пойдем, - вздыхаю я. Мы выходим в коридор, пока Соня провожает нас подозрительным взглядом, и я тычу пальцем в первую же дверь.
        - Ванна тут, - сообщаю я бывшему другу, и он ехидно приподнимает уголок губ в усмешке, - очевидно, не так ли? А свет вот он, - 'я щелкаю выключателем, - дорогу назад найдешь или тебя подождать?
        Он наклоняется ко мне, бросив взгляд поверх головы, видимо, чтобы убедиться, что нас с кухни не видно.
        - Ты трындец язвой стала, Никольская, - тихо произносит он, и я вовремя отстраняюсь.
        - Без подкатов, Элиас. Моя голова сейчас занята другими проблемами, а не твоими кубиками пресса.
        - Скажи, что за проблемы и я решу их, - Элиас улыбается, как, наверное, улыбался змей в райском саду, соблазняя сожрать то яблоко.
        Ишь ты. Я подозрительно прищуриваюсь, глядя в эти бесстыжие глаза. С чего бы такая щедрость?
        - Боюсь, это решается не по щелчку пальцев, Элиас, - медленно отвечаю я, - иди уже три ладошки. Мы слишком долго торчим наедине в коридоре, чтобы это выглядело прилично.
        И ухожу обратно на кухню под громкий фырк мужчины.
        Мама, дурацки улыбаясь, смотрит на меня. Хочется застрелиться, потому что за этим взглядом я прекрасно вижу ее намеренья.
        - Попробуй только завести старую пластинку, мам, - произношу я, усаживаясь за стол. Поднимаю кружку и отпиваю чай.
        - Настя! Тебе не стыдно? Поставь чай на место и человека дождись. О какой пластинке речь?
        - О твоем сватовстве. Я знаю, как ты любила Элиаса, но мы уже давно выросли, мам. У нас абсолютно разное положение в обществе, у нас совершенно разный бэкграунд, и даже не думай, что мы еще раз встретимся за чашечкой чая.
        Мама вздергивает бровь.
        - Ты стала такой брюзгой после брака с этим козлом.
        - Ой, всё.
        Она поднимает глаза и начинает снова улыбаться. Я понимаю, что Элиас вернулся из ванной, и чую его приближение по запаху. Он помыл руки тем самым дурацким жидким мылом, которое пахнет на километр вокруг. Просто термоядерная дрянь.
        - Спасибо, - произносит Элиас и садится рядом, - честно говоря, я заехал просто поболтать с Настей, но спасибо за чай.
        - Есть хочешь? - интересуется моя мама, а мне охота всплакнуть. Боже, Элиас давно не вечно голодный школьник.
        - Нет, спасибо. Мы с Настей перекусили сегодня.
        Мама переводит на меня взгляд, а я чувствую, как против воли краснею. Черт, ну почему? Это абсолютно нормально - сходить с кем-то поесть. Я уже не маленькая девочка, так какого черта я пылаю?
        - Ясно, - произносит мило мама, - расскажи хоть, как жизнь? Столько лет тебя не видела…
        И они принимаются болтать, а я спокойно ухожу в свои мысли. Пока эти двое чешут языками, я хоть могу сделать то, что хотела - просто подумать над тем, что мне ляпнул бывший муж. Было бы вообще хорошо достать телефон и погуглить законы, но это будет вообще невежливо.
        Мысли упорно разбегаются от внутреннего волнения, как тараканы. Мне страшно, но я убеждаю себя, что никто ребенка такому отцу не даст. У него нет ни кроватки, ни игрушек, и вряд ли он собирается их покупать заранее. Соня ему не нужна. Он просто хочет мне насолить и вернуть, зная, насколько она мне дорога. Действительно, присуди ему Соню - и я приползу к нему, и буду вариться в их адской семейке, лишь бы быть с ней рядом.
        Я, наверное, сижу минут двадцать, пялясь в одну точку и отхлебывая чай, как мать внезапно встает, и я выныриваю из мыслей. Все, поговорили? Элиас уходит?
        - Пошла я Соню выгуляю, Насть, - произносит мама, а я удивленно открываю рот, - а вы пообщайтесь спокойно.
        - Ты ж недавно гуляла? - вырывается у меня.
        Она сжимает губы в куриную попку, грозно сверкнув глазами.
        - Погоду видела?! Солнце светит! Чего ребенка дома держать?!
        - Дём, - поднимается с пола дочь, услышав волшебное «гулять», и тянет бабушке руку, - топ-топ.
        Я возмущенно смотрю на этих двух предательниц и тоже встаю.
        - Давай я погуляю, мам. Я…
        «Работаю и мало вижу Соню» - хочу закончить я, но мать украдкой бьет меня по заднице ладошкой.
        - Успокойся! Вечером погуляете, - шикает она и уводит радостную Соню.
        Ну вообще… я сажусь обратно, покосившись на Элиаса. Этот стервец сидит с абсолютно спокойным лицом, и только искорки веселья в его глазах выдают, о чём он думает. Моя мама слишком уж очевидна.
        Они шуршат одеждой, гремит самокат, который мама достает из шкафа, пока мы с Элиасом сидим, сохраняя гробовое молчание, и спустя пару минут я слышу Сонино «Пока!» и хлопок двери.
        Супер.
        Элиас в ту же секунду разворачивается ко мне на стуле. Я приподнимаю вопросительно бровь, встретив его ироничный взгляд.
        - Так что у тебя там случилось, Никольская? - интересуется он, разглядывая мое лицо. Наверняка у меня еще красные после слез глаза.
        Я отвожу взгляд, рассматривая отсчитывающие секунды часы. Боже, как же хочется решить все одним махом, просто поплакавшись кому-то. Например, вот этому человеку, который жгет меня взглядом. Но у всего есть своя цена. Это только в детстве мы могли совершенно безвозмездно и наивно помогать просто так друг другу…
        Тем более, Элиас слишком далек от подобных проблем. Он просто даже не поймет.
        Я качаю головой, снова поворачиваюсь к нему, чтобы сказать «все окей» и вздрагиваю. Он сидит, подавшись вперед и поставив локти на колени и смотрит на меня так, будто готов прямо сейчас вытянуть и вытряхнуть из меня всё.
        - Говори, Анастасия, - медленно произносит он, а я как-то тушуюсь от его тона, - я все равно от тебя не отвалю.
        Чертов Бергман. Он все такой же настырный.
        
        Эпизод 30. Настя
        Я снова окидываю его быстрым взглядом, и, все-таки, решаюсь заговорить. Да черт со всем этим. Будь, что будет. Откажет - и ладно. А вдруг поможет? По старой дружбе. Вряд ли, конечно…
        - У тебя есть хороший адвокат, Элиас?
        - У меня есть хороший адвокат, Настя. Для чего тебе? - хмыкает мужчина.
        - Можно я не буду говорить?
        - Нельзя.
        - Мой бывший муж собирается отсудить у меня ребенка, - медленно произношу я, и горло сдавливает невидимая рука, когда я снова осознаю масштаб своей проблемы.
        Элиас косится в сторону холодильника, рядом с которым сидела Соня. Сейчас там одиноко сидит только огромный медведь. Кажется, ей удалось почти отковырять ему глаз. Он странно выпирает и я ставлю мысленно пометку, что надо бы его отрезать, пока дочь не решила его случайно сожрать.
        А бывший друг молчит. Я только вижу, как он задумчиво поджимает краешек губ и внезапно тянется в карман за смартфоном.
        - Этот адвокат не станет заниматься семейными делами, - спокойно говорит Элиас при этом и я обреченно вздыхаю. А казалось - спасение так близко… - но у меня есть знакомые, которые могут знать нужного человека… погоди секунду, - заканчивает он неожиданно, подарив мне новый лучик надежды, и прикладывает телефон к уху, - привет еще раз. Вы там че, до сих пор спите?
        Динамик изрыгает громкие ругательства, и Элиас, поморщившись, убавляет звук. Я сижу, ни жива ни мертва, со страхом ожидая, что он мне скажет. И о том, что мне придется у него еще раз попросить…
        - Ты все сказал? Я по делу. Кто твою Лену с бывшим мужем разводил? Дай номерок.
        Я приподнимаю брови. Вот так внезапно! Он звонит брату?
        Ленин развод - это была целая эпопея с разделом кредитов и совместно нажитого в виде микроволновки, пылесоса и телевизора, затягиванием процесса развода по состоянию здоровья ответчика и прочей дребедени. А еще ее бывший написал заявление в полицию, что та выкинула его вещи на помойку.
        Кажется, там не обошлось без силовых методов решения вопроса, после чего ее бывший козлик явился в суд, отозвал встречный иск и даже согласился развестись.
        - А… - произносит внезапно Элиас, - ясно. Окей. Скинь номер мне тогда.
        И сбрасывает вызов, потыкав в экран. Задумчиво смотрит на телефон минуты две, тот вибрирует, и Элиас поднимает на меня взгляд.
        - У тебя же есть Ватсапп на этом номере?
        - Есть.
        - Лови, - он снова проводит пальцем по экрану, и телефон в заднем кармане коротко вибрирует. Я достаю его, снимаю блокировку и смотрю на новое сообщение в Ватсаппе. Просто молча сверлю его взглядом, не открывая. Кажется, у меня начинает дергаться глаз, от того, что один из вопросов решился так быстро, и мне внезапно пора переходить к самому неприятному, - Никольская, это все?
        - Ммм… - дрогнувшим голосом произношу я, и внутренности сжимает страх, - есть еще кое-что… просьба одна.
        - Какая?
        Его голос просто сочится любезностью. Такой добрый папочка, готовый руками море развести. Я с подозрением смотрю на него. Действительно - сидит с такой лучезарной ухмылкой.
        Элиас ловит мой взгляд, придвигается ближе, что мы упираемся коленками, и елейно произносит:
        - Давай я попробую угадать, Настя… адвокат берет достаточно дорого за свои услуги. Тебе денег дать, да?
        Чертов Бергман!
        Я чувствую себя как пятилетка перед взрослым, которая наивно считает, что мама не знает, что она тырит из вазочки конфеты. У меня что, на лбу написано «денег нет, но я держусь»?
        - Слушай, если собираешься поиздеваться надо мной, то… - начинаю я, но он перебивает:
        - Я не собирался издеваться над тобой, Анастасия.
        - Тогда одолжи мне… хоть с процентами.
        Элиас приподнимает бровь.
        - С процентами? Под сколько процентов годовых?
        Боже… я нервно приглаживаю волосы, чтобы хоть куда-то деть руки, и не вертеть в них смартфон.
        - Не знаю… - пожимаю я плечами, - под сколько обычно дают?
        - Давай начнем с тридцати девяти, - в серых глазах мужчины просто светится ирония, - можешь немного поторговаться.
        - Тридцать девять?! Но…
        «Если адвокат берет тысяч сто - наверняка около того, не меньше, то мне только собой и останется расплачиваться» - мелькает дурацкая мысль, а я мотаю головой. Элиас с протяжным и обреченным вздохом закатывает глаза. Кажется, в его вздохе звучит что-то матерное.
        - Никольская, у тебя с юмором все плохо. Удивительно, вроде в школе ты была веселее, - произносит он, переводя взгляд за окно, - одолжу я тебе просто так. Вернешь, как сможешь.
        - Ты серьезно? - меня подмывает расплакаться от облегчения, но я держусь. Может быть, тут есть какой-то подвох? Или Элиас не так уж и изменился за это время, и в душе у него живет по-прежнему добряк?
        - Ага, серьезно. Хотя я вообще женщинам в долг не даю, - он окидывает меня взглядом с легкой усмешкой, - это странно. Если бы у нас были более близкие отношения, то тебе бы даже не пришлось думать, как вернуть долг.
        - У нас нет близких отношений, Элиас.
        - Я в курсе. Подумай над этим.
        - Чего?!
        Он смеется и поднимается со стула.
        - Мы оба свободны, Настя. И я могу очень легко решить все твои проблемы, - произносит Элиас, глядя на меня. И хотя он произносит весьма расчетливые и циничные предложения, я не могу разглядеть ни капли издевки в его взгляде и позе. И это меня несколько смущает. Он говорит абсолютно спокойно, будто бы эти вещи - что-то обычное и само собой разумеющееся, - строго говоря, у тебя вообще бы не возникло подобных проблем.
        Поразительно. Я медленно приподнимаю брови. Он на полном серьезе предлагает мне отношения и все-все-все решить по щелчку пальцев? Вот так просто без подвоха?
        - Элиас, напомню, что у меня есть ребенок от первого брака, а ты - абсолютно свободный мужчина. Мало того, что это в каком-то роде мезальянс, так еще ты не совсем понимаешь, какие могут возникнуть проблемы с Соней, когда…
        - Только это тебя останавливает? Или ты все еще помнишь меня, как толстяка Элиаса, которого ты мысленно поместила во френдзону? - хмыкает он, перебивая меня, а у меня вырывается смешок.
        - Ты серьезно? - я качаю головой, рассматривая его мышцы, которые даже одежда не могла скрыть, - нет. Мы не виделись с тобой пятнадцать лет, Элиас. Для меня ты практически незнакомый человек.
        - Тогда подумай получше над тем, что я тебе сказал. Мне пора, Настя, - он смотрит на время, - я полдня уже промотался. Звони, если что. Где тут у тебя дверь?
        - Там же, где и была, - хмыкаю я, - в коридоре. Я тебя провожу, не переживай.
        Элиас уходит в коридор и одевается, пока я стою, подпирая стену плечом и наблюдаю за ним. Наверное, он не особо изменился. Просто в детстве мы все немного другие. Он всегда был умным, упертым и немного прагматичным. Может быть, я могу попробовать адекватно и спокойно воспринимать его поступки и слова, опираясь на эти черты характера…
        - До встречи, Никольская, - произносит Элиас, - ты можешь меня даже обнять на прощание. Как старого друга.
        - Опять прикалываешься?
        - Что ты… Я на полном серьезе.
        Я подозрительно смотрю в эти обычно бесстыжие глаза, но сейчас они неожиданно предельно честные. Со вздохом прекращаю подпирать стену, делаю к Элиасу шаг и обнимаю его, уткнувшись щекой в грудь. Дурацкая мешанина духов выветрилась, и от него пахнет по-мужски приятно. Черт, а он действительно вымахал. Наверное, в его обьятиях действительно можно почувствовать себя защищенной, а не будто тебя эльф тощими ручками обвивает.
        - А дружеский поцелуй, Никольская? - раздается голос этого стервеца, и его руки захватывают меня в крепкий плен. Вообще ни разу не дружеский, потому что левая случайно оказывается на спине под футболкой, а у меня, все-таки, начинает дергаться глаз, потому что эта обаятельная скотина, все-таки, в очередной раз решила идти напролом, - если тебя смущают отношения, то у нас может быть очень близкая дружба.
        - Мое колено в опасной близости от твоей дружилки, Элиас. У тебя еще есть возможность уйти.
        Он тихо смеется, но отпускает меня.
        - Окей. Пока, Никольская. Еще увидимся, думаю.
        Он уходит, закрыв за собой дверь, а я прикусываю губу, поворачивая ключ в замке, и думая о том, что будь все по - другому в моей жизни, и, может, я бы поддалась его обаянию. Но я не верю в долгие отношения, когда у людей разные социальные статусы. Даже пример Лены меня не разубедит - исключения лишь подтверждают правило. Что, если я приму его предложение, Элиас будет чаще появляться в моей жизни, и Соня к нему привыкнет? Я переживу, если мы разойдемся. А она? Вряд ли так просто.
        Я достаю смартфон и открываю сообщение в Ватсаппе с номером телефона от Элиаса. Конечно же, самым лучшим выходом будет вернуть ему потом одолженные деньги и просто поблагодарить за помощь. Максимум, что между нами может быть - просто общение или пара встреч без обязательств, если мы оба этого захотим.
        Я, наверное, минут десять еще гипнотизирую номер, раздумывая, с чего начинают обычно разговор с адвокатом, и собираясь с духом, как неожиданно смартфон оживает и я вижу надпись «Мама».
        Звонит, наверное, чтобы узнать - наболтались ли мы с Элиасом. Эх, мама.
        - Да? - принимаю я со смешком вызов, - Элиас уже ушел. Можете…
        - Насть, - мама всхлипывает. Я слышу, как в трубке шумит ветер, и ее тяжелое дыхание, будто она бежит. Мое сердце замирает в страхе, - выходи скорее. Твой козел Соньку увез.
        - Что?! Куда?!
        - Не знаю, Насть… он толкнул меня, что я упала и понес в машину к дружку, а потом они уехали…выследил, урод. Собирайся, пойдем к твоей свекровушке бывшей!
        Боже. Телефон выпадает из моих рук, и я, чувствуя, как внутри что-то будто умирает, быстро накидываю куртку и прямо в тапках выбегаю наружу.
        Все, что я просила у Элиаса - бесполезно. Я опоздала. Боже, какая я дура! Почему я сразу об этом не подумала?!
        Эпизод 31. Элиас
        Сомнения были относительно развеяны - Никольская, все-таки, морозится не потому, что помнит меня жирным Элиасом. Но легче от этого не стало. У Анастасии в голове полный бардак. Мезальянс? Долбанутая. Вроде бы мы не в семнадцатом веке живем. С каких пор женский пол это вообще парит?
        Хотя, в одном она была права - я не в курсе с какой стороны подходить к детям, а у нее ребенок. Вряд ли она ее сплавит матери на время наших встреч.
        Несмотря на проглядывающее солнце, весенний холодный ветер, все-таки, остужает меня, и, заодно, голову. Ладно, черт с ее заморочками. В конце концов, никто из нас двоих не знает, куда зайдет наше возобновившееся общение. Может, Настя окажется абсолютно отбитой женщиной, вроде Даши и я свалю к черту - все-таки, хренова туча лет прошла с нашей последней встречи. Это единственное, что может меня пока остановить. К сожалению, факт - вокруг меня толпы тюнингованных женщин на любой вкус, но школьная любовь задевает сильнее.
        Я сажусь в машину, заводу ее и выруливаю с парковки. А потом резко бью по тормозам, потому что какой-то кретин на раздолбанном ведре резко проносится передо мной, взвизгнув шинами.
        Я тихо выругиваюсь. В башке у водилы, видимо, ветер свистит. Не успей я отреагировать - полморды бы мне снес.
        И день, вроде бы, начинает протекать, как обычно, за исключением того, что я занимаюсь работой, а в голове прокручиваю мысли о Никольской. Хочу увидеть ее выражение лица, если она действительно решит мне возвращать долг деньгами. Я буду ржать и плакать в этот момент. Честное слово.
        Под конец дня, часов около девяти, я заезжаю в отель, где Эрик праздновал свадьбу, чтобы забрать документы на завтра, и, наконец, со спокойной душой свалить домой спать. Или не свалить и остаться здесь? Почему-то сегодня меня, как никогда, давит мысль об совершенно пустом доме.
        На полпути к лифту меня останавливает девочка-администратор.
        - Простите, Элиас, - тараторит низенькая блондиночка в форме отеля, - там на четвертом этаже придур…эээ… одна рок-группа номера ночью снимала. Они телевизор со стены оторвали и в окно выкинули.
        - Мама, мама, мама!!! - раздаются внезапно в холле детские рыдания, и я морщусь, а администратор вздрагивает. Нехилые у ребенка голосовые связки.
        - Плазму? От стены оторвали? - …растерянно интересуюсь я и перевожу взгляд на источник звука. Какой-то мужчина неряшливого вида стоит у ресепшена, а на руках у него извивается девочка. Она молотит ножками в воздухе и упирается руками ему в плечо, мотая головой.
        - Мама! Мама!
        Администратор тоже с сомнением смотрит на это безобразие. Уверен, что мысли у нас совпадают - этим двоим стоит выделить номер где-нибудь в самом конце коридора, чтобы постояльцам не мешали.
        - Пути, пути, пути!!!
        Мужчина протягивает паспорт на регистратуру. Девушка, которую, кажется, зовут Марией, если я не запамятовал, что-то спрашивает у него, а он мотает головой в ответ, раскрывает паспорт и тычет в одну из страниц пальцем.
        Я задумчиво сверлю эту парочку взглядом. Не покидает меня ощущение, что какого-то черта они выглядят подозрительно.
        - Ага, плазму… мы полицию вызвали, их менеджер за ущерб заплатил. Только в интернете уже куча новостей про нас… Элиас? Простите, я…
        Я ее не слушаю, потому что Маша пытается жестом попросить меня подойти к ней. Ее лицо несколько взволнованное. Подхожу к ней, и становлюсь рядом с мужчиной, который поворачивает в мою сторону голову и окидывает хмуро взглядом.
        - Простите, Элиас, - произносит Мария, - тут некоторые затруднения возникли. Нужен ваш совет. Мужчина говорит, что потерял свидетельство о рождении, в паспорте у него дочка записана. Мы можем как-нибудь их оформить?
        В этот момент девочка, которую держит на руках этот мужик, поворачивает ко мне заплаканное лицо, а я медленно охреневаю. Черт, либо все дети поразительно похожи, либо это Настина Соня. Кхм… интересно.
        - Ми? - произносит она, всхлипнув, а я нагло придвигаю к себе паспорт мужика и раскрываю. Пролистываю страницы, и замираю на секунду. Зарегистрирован брак с Никольской Анастасией Сергеевной. Расторгнут брак… на лицо наплывает кривая ухмылка, и я перелистываю страницы дальше, хотя, мог бы это и не делать. Дочь - Малахова София Родионовна.
        - Прописаны вы в этом городе. Дубликат свидетельства о рождении выдается за один день, - произношу холодно я, поднимая взгляд на Родиона. В голове щелкают куски мозаики - вряд ли, если Настя просила меня нанять адвоката, чтобы защититься от притязаний бывшего мужа, она бы отдала ему ребенка так просто…
        - Я не успел, - нагло парирует этот хрен, - буквально только что потеряли.
        - Да? Вы не будете против, если мы сейчас обратимся в полицию? - насмешливо спрашиваю я.
        Тот стремительно бледнеет, а Соня снова начинает завывать, скуксившись, и пытается вывернуться с рук.
        - С какого перепугу? Потеря свидетельства - не преступление, - цедит Родион, и, развернувшись, пытается уйти, но я перегораживаю ему дорогу рукой, - слыш, мужик, ты попутал?
        - У тебя ребенок рыдает, пытаясь вырваться, - я смотрю на него сверху вниз, потому что этот черт здорово проигрывает мне в росте, - документов на девочку нет, только запись в паспорте, которую можно сделать обычной ручкой дома. Позвонишь матери ребенка, чтобы она развеяла наши сомнения?
        - Я с ней не живу, - он выполевывает это так, будто Настя - это просто исчадие ада, от которого он был рад избавиться, - она не приедет. Бухает опять где-нибудь. Слыш, мужик, ну дочь моя это! Че ты прикопался?
        - А вещи ее где? - хмыкаю я, - налегке путешествуете?
        Он нервно жует губы, а я вижу, как Маша, округлив глаза, тянется к телефону и набирает номер. Я мотаю головой - нет, не надо. Она медленно кладет трубку обратно.
        - Отпускай девочку и проваливай, - произношу я, глядя в глаза бывшему мужу Насти. Черт, она жила с этим отбросом? Иначе я не могу никак назвать человека, который вместо того, чтобы спокойно договорится, таскает по судам бывшую жену и крадет ребенка, который, судя по всему, его не очень-то и хорошо знает.
        - Ты охренел? Я сейчас реально в полицию позвоню, - он ставит Соню на пол, и, придерживая за капюшон, достает из кармана смартфон. В этот момент Соня издает пронзительный визг, рвется от него в сторону, и капюшон, щелкнув кнопками, остается в руке у Родиона. Я хмыкаю. У нее явно гены Насти. Боевая деваха.
        - Кудабл!!! - орет Родион, пытаясь броситься вслед за ней, но напарывается на мой вовремя выставленный локоть животом и стекает, охнув, на пол, - да ты… урод… сядешь… за…
        - Наружу его вышвырните и не пускайте, - произношу я подбежавшей охране. Те подхватывают уродца под руки и тащат по полу к выходу. Окей, хоть какая-то с него польза. Полы собой протрет.
        Я иду вслед убегающему и громко шуршащему розовому комбинезончику. Помпон на шапке у Сони весело подпрыгивает при этом. Да, это с одной стороны весело смотрится - как двухлетка, или сколько там ей, пытается неуклюже и по детски перебирая ножками убежать в закат. Но внутри у меня расцветает поганое чувство жалости к ребенку, который натерпелся за сегодня стресса. Я не видел, чтобы она так отчаянно рыдала при Насте. И почему-то я уверен, что сейчас в ее детской головке бьется страх похлеще чем у взрослого.
        - Стой, - произношу я, поймав девочку за воротник, и она, вскрикнув, и вскинув ручки, садится с размаху на пол, вырываясь из захвата. Черт, расскажите мне кто-нибудь в срочном порядке, что делают с детьми, а? Я сажусь на корточки перед Соней и она испуганно смотрит на меня, готовясь снова разрыдаться. Глаза красные, нос опухший - девочка явно плакала сегодня много. Переломать бы ноги этому выродку, мать его, - слушай, я знаю, где твоя мама. Если ты не будешь убегать - я смогу позвонить ей и она скоро приедет.
        - Мама, - тихо произносит Соня.
        - Ага. Мишку хочешь?
        Она мотает головой. Дьявол, с Ксюшей, когда она была мелкая, как-то попроще было. Я подкупал ее конфетами и отдавал свои игрушки, а она велась. А с этим ребенком что?
        - Конфеты? Поесть? Хочешь на лифте покататься? - она снова мотает головой, а я растерянно оглядываю холл отеля, украдкой отмечая заинтересованые взгляды постояльцев и Машу, бегущую к нам, - на ручки? Спать? Пить?
        - Пить! - выдает внезапно Соня, а я чувствую, как меня отпускает паника. Окей, первый контакт есть. Может, потом и конфеты можно будет впихнуть, пока Настя едет.
        - Элиас, что мне делать?! - зато Маша выпаливает вопрос панически, подбегая к нам, - это был педофил, да?! Какой ужас! Мне звонить в полицию?
        - Нет, Маша, педофилом сделают меня, если я сейчас не позвоню матери ребенка, - хмыкаю я, - принеси девочке попить.
        - Э… - вырывается растерянное у Маши, - хорошо. Как скажете. Сейчас принесу.
        Она уносится, как ураган, цокая каблучками, и буквально через полминуты возвращается с пластиковым стаканчиком воды.
        Я забираю у нее стаканчик и протягиваю Соне. Она недоверчиво смотрит на меня, но, видимо, жажда пересиливает - девочка поднимает ручки и забирает воду, коснувшись на секунду ледяными пальцами.
        Не то, чтобы я повернут на детях, но, если бы этот хренов Родион сейчас стоял бы еще рядом - я бы ему нос сломал. На улице холодина, а она без варежек. У этого дебила мозги-то хоть есть?
        - Маша, видеонаблюдение починили? - задаю я вопрос, глядя, как Соня большими глотками пьет воду, едва не захлебываясь.
        - Мм… нет, простите. Еще нет. Сегодня целый день возились. Простите, очень невовремя, я знаю…
        - Да нет, отлично, - я достаю телефон из кармана джинс и набираю номер Никольской, прикладывая смартфон у уху. Она берет трубку почти сразу же.
        - Да, Элиас? - голос тихий и абсолютно убитый.
        - Настя, документы на дочь бери и приезжай в мой отель, где Лена играла свадьбу. И реще давай.
        Она в ответ издает странный звук, а Соня, допив воду, тянет мне стаканчик.
        - Пить! - произносит она решительно.
        - Боже… Элиас, откуда… Соня с тобой?!
        - Настя, вопросы все потом. Быстрее, повторяю.
        - Уже еду, - произносит она и отключается.
        А я встречаюсь с серьезным и хмурым взглядом Сони.
        Черт, мелочь… мы должны пережить эти полчаса вместе. И что-то мне впервые страшно, мать вашу.
        И еще одна проблема: этот хрен, все-таки, реально отец Сони. А я, по факту, похитил девчонку. Если он сейчас вызовет полицию - фиг я отмажусь.
        Придушу тебя, Настя, если сейчас же не приедешь.
        Эпизод 32. Элиас
        Маша приносит новый стакан с водой, а Соня, в очередной раз решив попить, проливает на себя воду, уделав весь комбинезон. Она удивленно опускает глаза вниз и округляет рот в тихом «о». Я обреченно закрываю лицо ладонями.
        - Упс, - выдает дочь Насти.
        Да, согласен. Именно упс.
        - Ой, - произносит Мария, - тут сквозняки. Мне кажется, ее надо переодеть… да и вообще в комбинезоне жарко.
        Мне тоже так кажется, но если сюда припрется полиция во главе с папашей ребенка, и застанут картину, как посторонний мужик стягивает с девчонки комбинезон - боюсь, я уеду далеко и надолго.
        - Пойдем, Соня, - произношу я, поднимаясь и протягивая девочке руку. Она недоверчиво смотрит, переминаясь с ноги на ногу. Что-то мне подсказывает, что стоит мне попробовать ее куда-нибудь увести - визг будет стоять такой, что стекла треснут.
        И, опять же: если в этот момент сюда припрется полиция… в общем, патовая ситуация. Никольская, черт, двигай булками реще, прошу тебя.
        - Маша, в мой номер закажи ребенку что-нибудь поесть, - я быстро прикидываю в уме потребности маленьких детей. Вероятно, что они схожи с обычными людскими потребностями, но не уверен в этом. Вроде бы в этом возрасте их еще как-то по особому, с заморочками кормят. Черт, а если она в туалет захочет? Она ж сама дойдет? Да нет, в унитаз провалится. Дело дрянь.
        - Соня, пойдем, покатаемся на лифте, - повторяю я, потому что девочка продолжает мяться, не решаясь взять меня за руку. В общем, с одной стороны я ее понимаю. Я выше ее раз в пять, и шире настолько же. Детям вообще, наверное, страшно жить в мире великанов, - хочешь конфету?
        Чувствую себя преступником, заманивающим ребенка сладостями. Да, Элиас, еще предложи посмотреть котенка или щенка.
        Соня задумчиво смотрит по сторонам, а потом неожиданно делает шаг вперед и берет меня за руку. Алилуйя. Я выдыхаю, и зря. Потому что с этого момента начинается полный трындец.
        В лифте Соня пытается потыкать во все кнопки, пока я держу ее за воротник, не подпуская. Пытается облизать зеркало, оттаптывает мне кроссовки, падает на задницу, когда я пытаюсь удержать ее возле себя и возмущенно машет руками. Оставляет отпечаток ботинка на белой футболке, когда я подхватываю ее под мышки и выношу из лифта, и снова недоверчиво стреляет в мою сторону взглядом.
        - Пути, - недовольно произносит она.
        - Веди себя нормально, Соня. Я не твоя мать, - я пытаюсь отряхнуть грязь с футболки, но только размазываю еще больше, а девчонка, тем временем, решительно драпает дальше по коридору. Черт побери! Дайте Никольской медаль, как она целый день с ней справляется?!
        - Стоять!
        Соня подбегает к одной из дверей и начинает стучать в нее ладошками. Да ешкин кот! Я хватаю ее, закидываю на плечо, и пока возле моего лица молотят ножки в ботинках, несу в свой номер, как мантру повторяя «быстрее, Никольская. Еще быстрее. Давай телепортируйся уже!».
        Я захожу в номер, ставлю Соню на пол и расстегиваю на ней комбинезон. Кое-как раздеваю ее, кидаю комбез в сушилку, и слышу тихий шорох. Выглядываю из ванны. Соня задумчиво общипывает листья с фикуса.
        Фиг с тобой. Только бы не кричала.
        Горшок с фикусом с тихим стуком валится на пол.
        - Упс, - задумчиво выдает девчонка, и принимается ножкой ковырять высыпавшуюся землю, - пепе…
        Хорошо, пусть будет песочница. Я устало сажусь на диван напротив, не спуская глаз с этого маленького чертенка, который планомерно принимается разрушать все вокруг. Она раскидывает землю, пытаясь построить куличики, трогает черными руками шторы, оставляет отпечатки на панорманом окне, наблюдая за машинами, открывает ящики, роясь в чистых полотенцах, тычет в экран телевизора, пытаясь включить.
        Я смотрю на время. Уже почти десять часов.
        Соня, словно услышав мои мысли, широко зевает и задумчиво смотрит в комнату, где стоит кровать. А потом жалобно смотрит на меня.
        - Пипи?
        Я медленно выдыхаю, пытаясь погасить панику. Твою мать, Настя… ускорься.
        Эпизод 33. Настя
        - Настя, ты куда? Настя! - мама, в одной пижаме, успевает схватить меня за руку перед самой дверью, - подожди, давай я оденусь и мы пойдем вместе. Ты что-то придумала?
        - Нет, мам, - я мотаю головой, а все внутри меня рвется вперед, за дверь, туда, где сейчас Соня. Каждая секунда промедления кажется мучительно ломает меня, - Соня у Элиаса. Мне нужно скорее к нему!
        Она удивленно смотрит на меня.
        - Что? О…откуда?
        - Я не знаю!
        Мама отпускает мою руку, и я отворачиваюсь, открывая ключами замок.
        - Слава богу… - несется мне тихое в спину, - Насть, пусть он тебя отвезет обратно. Одна не езжай. Смотри, чтобы он не попал в неприятности из-за всего этого…
        «Опять. Опять из-за меня. Нет, надеюсь, не будет неприятностей» - мелькает в голове, и я уже хлопаю дверью, а потом бегу к лифту. Как вообще вышло, что Соня оказалась там? Я надеюсь, что он не сделал ничего плохого Родиону. Просто потому, что у Элиаса действительно могут быть из-за этого проблемы.
        Я молю всех на свете, чтобы такси ехало скорее. Но по вечерним пробкам оно все равно добирается до отеля около часа, отчего мне хочется плакать навзрыд каждую нашу вынужденную остановку. В голове то и дело всплывает сцена встречи с бывшей свекровью, ее презрительно поджатые сухие губы, и вызывающая поза - она намеренно перегораживала нам вход в квартиру, а я готова была упасть ей в ноги, только бы убедиться, что Соня в порядке. Тишина меня испугала. Только потом уже до меня дошло, что этого урода, скорее всего, просто нет дома. Он ждал, что я приду и уехал с дочерью в другое место.
        - В смысле «украл»? - фыркнула тогда свекровь на реплику моей мамы, - отец не может украсть ребенка. У родителей равные права, вы не знали?
        - Предположим. Тогда мы хотим увидеть Соню, раз у нас равные права, - пожала плечами мама.
        - А они гуляют. Завтра приходите. Будешь торчать под дверью, Настя - и вообще в другой город уедут, ищи потом, - выплюнула та и захлопнула перед носом дверь.
        - Тварь, - вырвалось у матери, а я медленно стекла по стеночке на пол, - Насть, встань. Подкараулим еще этого урода, раз они только силовые методы уважают… Есть крепкие ребята в друзьях?
        Тогда у меня впервые мелькнула мысль обратиться к Элиасу, но я отбросила ее тут же. Посчитала, что он не станет впрягаться в такое… противозаконное. Тем более, ради меня.
        Поэтому я просто не представляю, как так вышло, что Соня оказалась у него. В голову лезет только самое страшное. Нашел на улице одну?
        Такси тормозит на парковке и я выбегаю, отдав деньги водителю. В отеле меня останавливает девушка, когда я растерянно осматриваюсь и начинаю рыться в карманах, чтобы позвонить Элиасу.
        - Могу я чем-то вам помочь? - вежливо спрашивает она.
        - Да. Тут девочка, моя дочь… и с ней… - начинаю сбивчиво тараторить я, а она кивает, будто все поняв и так.
        - Я поняла. Элиас с вашей дочерью в номере. Она облила себя водой, а тут сквозняки, - девушка неуверенно улыбается, пожав плечами, будто говоря «ну… вот так вышло», - поднимитесь, пожалуйста, на последний этаж…
        - Я помню, где его номер. Спасибо, - киваю я, и бегу к лифту.
        Следующие минуты растягиваются в вечность. Если бы в лифте была кнопка ускорения - я б сломала палец, тыкая ее.
        Нужный номер я нахожу сразу и, ни секунды не медля, стучусь в дверь. Повисает полная тишина. Я слышу, как громко бьется сердце у меня в груди. С каждой секундой все быстрее и быстрее. А когда пикает, открываясь, дверь, оно будто бы замирает.
        - Никольская, алилуйя, - Элиас стоит на пороге с таким лицом, будто бы на его глазах взорвали атомный реактор. На белой футболке отпечаток маленького ботинка. Я секунду пялюсь на него и выдавливаю:
        - Соня…
        Элиас несколько нервным жестом приглашает меня внутрь и я захожу.
        - Ма! - радостно выдает Соня, и у меня вырывается выдох. Она сидит в кресле, за столом, по которому разбросана еда. Я подбегаю к ней, падаю на колени и сжимаю дочь в обьятиях. Слезы льются сами по себе, капая ей на кофточку. Сегодня, пока я не знала, где она и что с ней - мне казалось, что я умерла. Сейчас я будто ожила снова. И силы появились. И сразу же - злость. На чертового козла, который натворил все это, чтобы потешить свое самолюбие.
        - Мне показалось, что она хочет есть, - Элиас становится позади меня - я чувствую его присутствие спиной, - пить она хотела точно. Извини, Никольская, детей у меня не было, поэтому я делал все наугад. Сорри, она без штанов, потому что до туалета я ее не довел.
        Я опускаю взгляд вниз и подавляю смешок. Соня, по пояс голая, сидит на подстеленном полотенце. Господи, Элиас явно не идиот. Родион бы посадил ее голой задницей и плевать ему, что тут наверное уличными штанами сидели до этого.
        - Где ты ее нашел? - Соня что-то лепечет, рассказывая мне, но больше всего меня волнует этот вопрос.
        - Нашел? - с усмешкой переспрашивает Элиас, - Твой бывший приперся сюда и попытался снять номер.
        Я удивленно поворачиваюсь.
        - И?
        - У него не было документов на ребенка, - Элиас поводит неопределенно плечом, - я заглянул к нему в паспорт. Удостоверился, что это Соня. Ну и понял, что ее он у тебя отжал, судя по всему.
        - У моей матери. Днем… как только ты уехал.
        Мужчина опускает взгляд на меня. Темная бровь медленно приподнимается.
        - И ты что?
        - Я пошла к нему домой… там его не было.
        - Позвонить мне не судьба?
        Я растерянно моргаю.
        - Я … Элиас, это уже другого рода разборки. Тут не обойтись мирными методами. Ты не понимаешь.
        - Я прекрасно все понимаю, Настя, - в голосе Элиаса появляются жесткие нотки. Такой тон я слышала только когда мы с ним цапнулись в этом же отеле. И взгляд слишком пронзительный. Мне кажется, что он готов меня им заморозить, поэтому я отворачиваюсь и пытаюсь понять, где Сонин комбинезон с ботинками, - чего ищешь?
        - Ее одежду.
        - Она сушится. Ты собралась сейчас уходить?
        - Ей пора давно спать, - произношу тихо я, - прости. Это невежливо, и я даже не смогу тебя поблагодарить, но пока мы доедем…
        - Ты нормальная? Можешь уложить ее здесь. Она почти что освоилась, хотя это и стоило мне пары миллионов нервных клеток. Нахрена ты сейчас потащишь ребенка в ночь по пробкам?
        У меня появляется чувство, будто кто-то загнал мне в грудь раскаленный железный прут. Какая же дура я была - выйти замуж за такого человека… я закрываю глаза и вспоминаю ненароком, как Родион потащил нас от моей двоюродной сестры домой, потому что ему там наскучило сидеть. В полночь. И его не остановило то, что мне пришлось будить Соню, чтобы ее одеть. Конечно, я последняя дура, что тогда слушалась его беспрекословно, считая, что он обязательно оценит мою жертвенность и исправится.
        Вот, пожалуйста. Абсолютно посторонний человек позаботился о Соне лучше, чем ее настоящий отец.
        - Никольская, ты плачешь, что ли?
        - Нет, - бормочу я, открывая глаза. Элиас сидит рядом, внимательно разглядывая мое лицо, - просто думаю. Ты что, отобрал Соню у моего бывшего мужа?
        Он усмехается.
        - Почти. Сказал отпустить ребенка и предложил вызвать полицию, когда он захотел уйти. Потом охрана выкинула его на улицу.
        На улице Родиона я не видела, и меня охватывает ярость.
        - Он просто оставил Соню тут?!
        - Ты меня спрашиваешь? Я надеюсь. Если бы сюда пришла полиция - мне бы было совсем не круто, Никольская.
        Чума просто. Бросить ребенка на произвол судьбы и сбежать. Видимо, Родион сам испугался разборок, но… мне от этого не легче! Слава Богу, что он пришел именно в отель Элиаса и он был тут в это время!!! Застрелиться.
        - Как тебя угораздило за такое чмо выйти, Анастасия? - иронично интересуется бывший друг.
        - Давай без нотаций? - фыркаю я в ответ. Он только криво усмехается.
        Соня подозрительно тихо сидит, и я перевожу на нее взгляд. Дочь, положив голову мне на плечо, спит, размеренно посапывая носиком. Бедная. Устала совсем. Я глажу ее по волосам, вытираю тыльной стороной руки личико, измазанное в клубнике, и аккуратно беру ее на руки, поднимаясь и поворачиваясь к Элиасу.
        - Куда я могу ее уложить? - тихо спрашиваю я. Он снова странно и задумчиво смотрит на Соню. В который раз. Я бы многое отдала, чтобы увидеть, чем он пытался ее отвлечь, и как у него получилось завоевать доверие девочки, если у нее сейчас возраст страхов - она даже Родиона испугалась в прошлую встречу, потому что практически его не видела.
        «Определенно, кому-то с мужем повезет» - мелькает у меня грустная мысль. Вряд ли Элиас при разводе вел бы себя, как дерьмо. Хотя, кто его знает. В отличие от того же Родиона он деньгами и властью не обделен - а при наличии таких рычагов можно сделать много плохого…
        - Никольская, ты слышишь?.. - выбивает меня из раздумий голос бывшего друга, - направо иди в комнату, там кровать.
        - Спасибо, - отвечаю я, а он пожимает плечами.
        - За что? Я переодеваться, - он смотрит на отпечаток ботинка и, развернувшись, уходит, на ходу стягивая футболку. Я чувствую, как уши начинают горячо пылать.
        Если бы не спящая на руках Соня, которая весит уже около пятнадцати килограмм, то я бы так и осталась стоять, провожая взглядом этого мужчину с телом греческого бога.
        Эпизод 34. Настя
        Соня на огромной кровати смотрится совсем маленьким комочком. Я укрываю ее, погладив по волосам, смотрю на опухшее от слез личико, и желаю Родиону всего самого… хорошего, блин. Чтоб его где-нибудь бросили! Желательно в незнакомой и враждебной стране, чтобы почувствовал - каково это.
        Ладно, слава Богу, что все в порядке. У меня не трясутся руки и я уже успокоилась, стоило мне привести мысли в порядок, пока я подтыкала края одеяла, слушая тихое дыхание ребенка.
        Я заминаюсь, перед тем, как выйти из комнаты. Не знаю даже, как благодарить Элиаса. У меня не хватит слов, да и достаточно ли их будет? Он вернул мне самое ценное. Даже позаботился о Соне, хотя сам признался, что детей у него нет и общаться с ними он не умеет.
        Вернул Соню, предложил помочь с адвокатом, и вообще кажется сейчас абсолютным душкой, способным обеспечить райскую жизнь. Я не понимаю, почему он это делает. Между нами - пропасть в пятнадцать лет, да и сама жизнь постаралась развести нас еще дальше. Какая разница - как вы дружили в школе, если теперь ты обычная разведенная женщина с ребенком, и в тебе медленно затухает огонек легкости и авантюризма. А он - красивый мужчина, обеспеченный и свободный.
        И я легко могу представить, как он покровительствует какой-нибудь воздушной нимфе, главная забота которой - в какой из салонов красоты сходить завтра, а не вот это все.
        Тысяча вопросов, но ответов на них нет.
        Я выхожу из комнаты и тихо прикрываю дверь.
        - Советую снять квартиру, - я вздрагиваю от неожиданности - голос Элиаса звучит над ухом. Не заметила его, задумавшись, - в другом районе, Настя.
        - Зачем? - поворачиваюсь и тихо хмыкаю. Он накинул рубашку, но не застегнул ее, поэтому передо мной - чистой воды оргазм для женских глаз. Скольжу взглядом по загорелой коже, которая контрастно выделяется на фоне белой ткани рубашки, и по четким мышцам груди. Медленно опускаю глаза вниз, рассматривая мышцы пресса. Демоны, Элиас, видели бы тебя бывшие одноклассники. Превратился из гадкого утенка в настоящего лебедя.
        - Мои глаза выше, Никольская. Не переедешь - и твой черт опять попробует выкрасть дочь.
        Кончики ушей становятся горячими, и я быстро вскидываю голову, встречаясь с ироничным взглядом Элиаса. Стыдно.
        - Ты в расстегнутой рубашке, Бергман. Если бы я так ходила - ты тоже не в глаза бы мне пялился, - отмазываюсь легко я, хотя, дурацкое чувство, что меня спалили за слишком откровенным вниманием, не пропадает.
        - А если я сниму ее вообще?
        Гм.
        - Или ты снимешь ее с меня, Настя… - он протягивает руку и упирается ею в дверь за моей спиной, наклоняясь ко мне с дьявольской улыбкой. Серые глаза бывшего друга будто горят в темноте.
        Я пытаюсь остановить его - ладонью. Его кожа гладкая и горячая по сравнению с моей. Черт, просто машина для соблазнения. Не очень я хотела его трогать, но теперь едва сдерживаюсь, чтобы не поводить ладошкой по этому произведению исскусства. Настя, верни себе самообладание! Иначе произведешь впечатление оголодавшей бабы.
        - Хочешь похвастаться собой? - произношу я, но выходит очень странно и сдавленно. Элиас хмыкает, услышав мой голос.
        - Предположим. Мы ведь были друзьями… кто, как не лучшая подруга детства заценит, как я изменился, м?
        - Хорошо, Эли, раздевайся. Я оценю тебя… по десятибальной шкале, - вырывается у меня и я громко фыркаю, ставя точку. Соблазнитель чертов. У него выходит это отменно, но я просто обязана вернуть ему чувство неуверенности, которое он вызывает во мне своими неожиданными подкатами.
        Он, усмехнувшись, снимает с себя рубашку. Взгляд у него несколько вызывающий, и я бы могла назвать его самовлюбленным индюком - потому что только они раздеваются с таким видом. Да-а, вряд ли он чувствует себя сейчас неуверенно.
        Ладно, ставлю все десять баллов, потому что мой взгляд сам по себе жадно рассматривает его обнаженный торс. Он точно продал душу дьяволу.
        - И сколько лет своей жизни ты потратил на спортзал?
        - Немного, Никольская, - его пальцы обхватывают мое запястье, и Элиас заставляет провести ладонью по его груди, останавливаясь там, где бьется сердце. Я замираю от неожиданности, позволяя ему это делать.
        - Ты злишься сейчас на тех, кто обижал тебя в школе? - задаю я неожиданный вопрос. Мне правда интересно, как он себя сейчас чувствует, когда его жизнь круто изменилась со времен школы.
        Он тихо смеется в ответ.
        - Настя, ты серьезно? Естественно, мне уже плевать.
        - Тогда почему ты все эти годы таил на меня обиду? - интересуюсь я, и веселье исчезает с лица бывшего друга. Его взгляд на секунду становится настолько пронзительным, что кажется, будто он меня обжигает.
        - Потому что тебя, Никольская, я тогда любил и считал близким человеком, - произносит он медленно. Мне хочется исчезнуть в этот момент, потому что в слово «любил» Элиас каким-то образом умудрился вложить все чувства, которые он испытывал тогда, и гадкое ощущение безнадежности и вины обрушивается на меня, - когда ты думаешь, что такой человек так легко и мерзко предал тебя… это накладывает отпечаток на всю жизнь.
        Он отпускает мою руку, и она падает вниз, как плеть.
        - Так что частично я тебе обязан за то, каким стал сейчас, - усмехается мужчина, а я молчу, потому что мне нечего сказать, чем глупое «извини» в сотый раз, - точнее, обстоятельствам, которые так сложились, потому что ты не виновата. Мне неплохо, в принципе. Кто знает, как оно было бы иначе?
        Он на секунду смотрит куда-то в сторону и его улыбка становится ироничнее.
        - Такие вещи мотивируют стать лучше. Может, в противном случае я бы стал обычным задротом, особо не парился бы из-за внешности, и слал бы тебе до сих пор влюбленные смс-ки. Ты бы тогда смотрела на меня с таким интересом, Настя?
        И, встретив мой ошарашеный взгляд, констатирует:
        - Вряд ли.
        - Ты… - в моей душе поднимается буря возмущения, - ты реально считаешь, что я тобой заинтересовалась из-за внешности и положения в обществе?
        - А ты смотрела на меня на свадьбе Эрика, потому что признала старого друга или по другой причине? - хмыкает он, и мне хочется пнуть его, чтобы убрать эту ухмылку с лица.
        - Черт, Элиас! Я не… - я заминаюсь, потому что частично он прав, а частично… нет, я не собиралась подкатывать к нему, когда узнала в нем старого друга. Но он и не поверит мне сейчас. Я прикрываю на секунду глаза, - ты неправ.
        - Не рычи. Я не сказал тебе ничего плохого, Никольская. Вполне очевидно, что люди выбирают лучшее. Лучше симпатичный мужчина и богатый, чем страшный и бедный, да? - Элиас тихо смеется в ответ.
        Фууух. Я тихо выдыхаю, и мрачно смотрю на человека, который когда-то мне нравился больше, чем сейчас. Ладно, внешне он мне абсолютно не нравился. Но с возрастом я бы лучше выбрала толстого и доброго Элиаса, чем красивого и циничного Элиаса.
        - Скажи мне тогда, Эли… - я кривлю губы в усмешке, - какого черта ты тогда предлагал сегодня мне отношения? Люди ведь выбирают лучшее… и я думаю, что у такого сокровища, как ты, есть варианты круче, не так ли?
        Я развожу руками, а потом фыркаю, встретив мрачный взгляд Элиаса.
        - Или ты таким образом гештальты закрываешь? Знаешь что, тогда? - делаю шаг к нему и кладу руку на грудь. И медленно провожу по горячей коже, глядя в яркие глаза цвета стали. Зрачки Элиаса расширяются, и он смотрит на мою руку, - можем поставить точку и не иметь друг другу мозги. Так и быть, сделаю тебе одолжение, - я усмехаюсь, - исполню мечту переспать с бывшей одноклассницей, в которую был влюблен.
        - Ты умом тронулась, Анастасия? - медленно произносит Элиас, перехватывая меня за запястье, - мне не нужен секс из одолжения. Шла бы ты лучше спать от греха подальше.
        - И думать, что один знакомый мозгоклюй мучается, вместо того, чтобы сходить к психологу? - издевательски интересуюсь я, - ты ведь на свадьбе Эрика заговорил со мной не из-за того, что просто соскучился по старой подруге, да?
        - Нет, - Элиас не сильно приятно усмехается, отчего мне хочется вырвать руку, но он продолжает ее крепко держать, - я хотел тебя затащить в постель. И отыграться за то, что было. Ответ тебя устроил? Ты это хотела услышать? - он внезапно рывком притягивает меня ближе, что я едва не врезаюсь в него, и ехидно произносит, - но я вроде бы уже сказал, что больше не таю на тебя обиду, мозгоклюйка Настя. А ты по-прежнему меня в чем-то подозреваешь.
        Я дергаю на себя руку, но фиг там. Держит, как в тисках.
        - Ну-ка, пусти меня.
        - Неа. Я передумал, Настя, - он поднимает мою руку выше, и вынуждает меня встать на цыпочки, - побудем друг другу психологами. Переспим и избавимся от всех заморочек махом, если в этом причина. Начнем общаться нормально, как старые добрые знакомые, - я дергаюсь в сторону, пытаюсь ущипнуть Элиаса за что-нибудь, возмущенно фыркая. А он неожиданно впечатывает меня спиной в стену, прижимая своим телом. Выбивает весь воздух из легких, а тот, что вокруг меня, будто вспыхивает от такой близости.
        Я ошарашено моргаю, глядя в серые глаза напротив. Ой, смотрите-ка, кажется, кого-то сильно задело. Сам вообще-то, возобновил отношения с гадостей! А теперь возмущается.
        Открываю рот, чтобы ответить что-нибудь в его духе, как Элиас ладонью заставляет меня заткнуться, и наклоняется, тихо и проникновенно прошептав:
        - Тут хорошая звукоизоляция, Настя, но не советую громко стонать, если Соня не сильно крепко спит по ноч…
        Я кусаю Элиаса за руку в ответ, и он шипит, отдергиваясь.
        Ибо нефиг.
        Эпизод 35. Элиас
        Боль пронзает руку и я пораженно рассматриваю отпечаток зубов на ладони. Поднимаю вопросительный взгляд на Настю, как бы спрашивая - какого хрена?
        - Не строй из себя миллионера-Бдсмщика, Эли, - недовольно произносит она.
        Черт, это не женщина, это кактус с колючками. Дикобраз чертов.
        - Миллионера я и не строю, Настя.
        У нее начинает вибрировать телефон в кармане. Как же, мать его, вовремя. Я смотрю, как она медленно тянется за ним, достает, внимательно изучает имя абонента на экране и принимает вызов, будто бы совершенно забыв обо мне.
        Нда, Анастасия, ты то еще динамо. Просто профессиональное.
        - Да мам? Да, все нормально… нет, что ты…
        Я рассматриваю ее лицо, которое освещает только достаточно тусклый и теплый свет номера. Красивая. Реально стала слишком красивой, и сейчас ей просто не хватает отдыха - усталость и серый цвет лица накладывает отпечаток на природную красоту.
        Если признаваться честно - я когда-то думал о том, что Настя вполне вероятно попадет в эту вот жизненную мясорубку для женщин, которая перемалывает их молодость, блеск в глазах и легкость в душе. Вполне рядовой случай - симпатичная девочка, которая привыкла к толпам поклонников, выбрала себе мужа-дебила по молодости.
        Так оно и вышло. Правда, мне не хочется сейчас смеяться над ней.
        Я оставляю ее разговаривать и иду на кухню номера. Там включаю кофеварку, и пока она с шумом что-то творит с кофейными зернами, стою, глядя в окно и слушаю голос из прошлого.
        В конце концов, издеваться над Никольской глупо. Она была моим единственным другом. Пусть и откровенно начала меня стесняться в старших классах. Впрочем, если бы красивая девчонка по имени Настя тогда просто так запала бы на меня - нищего толстого парня, то я бы собственноручно прибил к ее макушке нимб.
        Я забираю кружку с кофе, и задумчиво подношу к губам.
        - Эли.
        Поворачиваюсь - Настя стоит в дверях, почему-то смущенно розовея щечками.
        - Можно я воспользуюсь душем в номере? - интересуется она так неуверенно и осторожно, будто бы мы десять минут назад не намекали друг другу на приятный вечер в одной постели, - Я сегодня носилась, как угорелая, пока искала Соню.
        - Естественно, - пожимаю я плечом, отбрасывая мысли о голой Насте в душе. Черт, нет. Она заметит, о чем я думаю - джинсы достаточно тесные.
        - Там есть щеколда, дорогой миллионер-бдсмщик? - иронично звенит ее голосок и я прикрываю устало глаза.
        - Я не ввалюсь к тебе в душ, Анастасия. Можешь мыться спокойно.
        - Ну, окей, - как-то недоверчиво отвечает она и уходит. Я фыркаю. Блин, я похож на идиота без чувства достоинства? Вместо горячего секса под горячими струйками воды я скорее получу мочалкой в морду. С нее станется.
        Дверь в ванную щелкает, а я беру телефон и открываю браузер. Листаю предложения со съемными квартирами в центре, с закрытой территорией, нахожу первые подходящие и начинаю обзванивать риэлторов.
        Спустя несколько минут переговоров, один мужик, у которого уже дико сонный голос, соглашается оторвать свой зад от кровати прямо сейчас, прямо сию минуту, за скромные двести процентов комиссии.
        Я допиваю кофе, записываю на листке номер телефона этого мужика и короткую записку в пару предложений.
        Оставляю ее на видном месте в гостиной, и туда же бросаю ключ-карту от номера. Минуту слушаю, как льется в душе вода, смотрю на дверь, за которой комната, где спит Соня. Ребенок Насти. Черт. Может, ей действительно и не нужны никакие отношения? У них семья. Мама и дочь. Они уже привыкли друг к другу и не хотят пускать никого в свой мирок?
        Ладно. Я не стану портить то, что между нами осталось. Она привыкла быть с Соней - она останется сегодня с Соней, и ей не придется делать вид, что со мной вполне комфортно делить номер.
        Я забираю ключи от машины и выхожу из номера, тихо прикрыв дверь. Теперь нимб можно прибить к моей голове. Потому что темная часть души искушает меня, предлагая остаться - в конце концов Настя женщина, которая развелась с мужем и тот проигрывает мне по всем фронтам. Рано или поздно ее оборона дрогнет.
        Но побеждает хорошая часть. Просто потому что к этому человеку у меня особое отношение, что бы там между нами не произошло много лет назад.
        Я разворачиваюсь и иду по коридору к лифту.
        Надеюсь, Настя, это всего лишь «до встречи».
        Эпизод 36. Настя
        Я смываю с себя всю усталость, которая утекает в слив с гопячими струйками воды. Бодрое настроение возвращается, и мне кажется, что я вполне готова снова выйти и держать оборону перед этим чертовым искусителем, который любит жрать одним лишь взглядом.
        Эли точно стал мужчиной без комплексов. Мы знакомы заново второй день, а он уже применяет тяжелую артиллерию по всем фронтам - и намеки, и ухаживания, и неоценимая неожиданная помощь. Или цену за нее он прекрасно знает, но пока не озвучивает, надеясь, что я догадаюсь?
        - Блин, - тихо произношу я, зажмуриваясь и подставляя лицо под душ.
        Он красив. Он мог быть таким ещё в школе, если бы тогда не был таким пухлым. Тёмные волосы и яркие, серые глаза - завораживающее сочетание. А черты лица… они всегда были такими. Смешно, но тогда это никто не замечал.
        Теперь я имею дело с мужчиной, который прекрасно знает, что он умеет сносить крышу одним своим видом. И легко пользуется этим. И я ужасна, потому что мне хочется поддаться его обаянию, помня о том, каким он заботливым и внимательным был в детстве - а я тогда испытывала лишь досаду, когда он оказывал знаки внимания.
        Я выключаю душ, фыркнув, вытираюсь наспех полотенцем и впихиваюсь обратно в одежду. Расчесываю пальцами чуть влажные волосы, и выхожу из ванной комнаты.
        Хочется, но так страшно разрушить все тёплые воспоминания. Когда он наиграется и посчитает, что именно я теперь не ровня ему. Или когда я неожиданно обнаружу, что он круто изменился. Люди ведь меняются!
        Мне кажется, что в номере подозрительно тихо. Я задумчиво иду на кухню, где последний раз видела Элиаса. Чашка одиноко стоит в раковине, но его самого нет. Заглядываю в комнату Сони, подумав, что та проснулась и Эли, возможно, решил ее попробовать успокоить. Нет, только маленький комочек по-прежнему тихо дрыхнет на кровати.
        А туалет с ванной совмещен. Короче, Эли в номере нет. Я растерянно смотрю в пространство и только сейчас замечаю записку на кофейном столике. Хмыкнув, подхожу, гадая, что там в ней. «Отошел в магазин за винцом»? «Прости, прощай»?
        Я беру записку и медленно подношу ее ближе к лицу, вчитываясь.
        Позвони по этому номеру завтра и забери ключи от съёмной квартиры. Там закрытая территория и ты сможешь гулять с Соней спокойно.
        Звони, если будет нужна помощь.
        Элиас.
        ?
        - Дьявол, ты серьёзно? - растерянно произношу я в пространство и поднимаю взгляд. За окном - полная темнота, и только вдалеке видно, как машины едут по шоссе. Элиас ушёл. Просто взял и ушёл, пока я гоняла в голове мысли. Почему? Зачем он это сделал? Зачем снова помог? Неужели просто по старой памяти, как бывшей подруге?
        Внутри селится странное, тоскливо чувство с привкусом обиды. «Звони, если будет нужна помощь»? Видимо, Элиас сам решил поставить точку в наших запутанный отношениях.
        И от этой мысли на меня снова обрушивается одиночество. Как было когда-то после развода. Я сминаю записку в руке и кусаю губу до боли, чтобы не расплакаться. Он действительно не для таких, как ты, Настя. Может оно и к лучшему - запомнить Элиаса как близкого друга, который даже спустя много лет неожиданно помог тебе от чистого сердца, даже не потребовал за это ничего.
        И хорошо, что ваши отношения не зашли так далеко, что пережить это было бы сложнее. Невероятно сложнее.
        Эпизод 37. Элиас
        Я несколько минут сижу в машине на тёмной парковке и смотрю в окна своего номера. Наблюдаю, как там гаснет свет и усмехаюсь. Придурок. Просто заведи машину и езжай уже домой. Какого черта ты торчишь тут? Ты ведь не вернёшься обратно.
        Хотя, часть меня рвётся выйти из машины и отправиться обратно в номер. Просто к чертям разрушить все эти пятнадцать лет между нами, все барьеры и возведенные стены из недоверия и страхов. Сделать то, чего она так опасается - просто взять её, соблазнить и провести ночь вместе. Хрен она потом куда уйдёт, потому что я сделал бы все, чтобы она потом каждую ночь смотрела эротические сны со мной в главной роли.
        Я, опомнившись, понимаю, что чем дольше я сижу и гоняю в голове подобные картинки - тем больше шанс, что я действительно плюну на все и сорвусь обратно. Ни черта школьная любовь не ржавеет. Иногда она превращается в полное помешательство. Особенно, когда цель так близка.
        - Мать твою, - цежу я сквозь зубы, чувствуя, как вспыхивает знакомое желание в крови. Дьявол в голове шепчет «что ты потеряешь? Может, она ждёт тебя. Может, она ждала тебя ещё в душе. Ты ведёшь себя, как тот Элиас из школы. Удиви её. Ты ведь изменился».
        Я тяну руку к ручке двери, потому что это чертово пламя испепеляет махом чертов героизм и нимб над головой, но дверь внезапно открывается сама по себе, и я удивлённо поворачиваю голову.
        - Элиииии, - выдав с придыханием, на мои колени, изящно перекину ножку, садится Дарья. Она закрывает дверь, запирая нас в тяжёлом запахе её духов, которые откровенно начали бесить меня. Облизывает вновь ярко накрашенные губы и проводит ноготками мне по груди.
        - Ты крышей поехала? - интересуюсь я, подавив желание схватить её за шею и вышвырнуть наружу.
        - Прости, я поняла свою ошибку, - шепчет она, потираясь об мой подбородок, - это все из-за моего отъезда… Мы так долго не любили друг друга… я знаю, что тебе это очень необходимо, прости, котик, - она внезапно сползает на пол, устраиваясь между моих ног и преданно заглядывает в глаза, - ты ведь ещё никого не нашёл? Я могу сделать тебе приятно…
        У меня вырывается нервный смешок. Дьявол, я встречался с этой женщиной. Серьёзно, как я вообще вляпался в такое? Что-то мне подсказывает, что эта ненормальная реально сейчас меня изнасилует ртом.
        - Ты улыбаешься? Ты не злишься? - радостно выдаёт она, а я тихо хмыкаю.
        - Дарья, проваливай. Не пользуйся тем, что я бережно отношусь к женщинам.
        - Тебя ведь это заводит, я чувствую, - её руки нагло шарят по моим джинсам, пытаясь меня ощупать.
        Ошибаешься, Дарья, меня завели немного другие мысли.
        - Пять секунд. После этого я сделаю тебе больно, если ты не уберешься.
        - Эли!
        - Чего? - я прожигаю её взглядом, - вставай и вон из тачки. Не падай так низко, Даша, предлагая себя мужчине, который тебя не хочет.
        Она снова пытается запустить руки куда не следует, и я перехватываю её запястье, больно сжимая. Девушка вскрикивает, я открываю дверь и заставляю её выползти на карачках из машины.
        - Придурок! - она неаккуратно падает на асфальт, ударившись ладонями, и яростно смотрит на меня, - мне больно! Как ты вообще…
        - Я предупредил. Какого лешего ты тут забыла?
        - У тебя в номере свет горел. Только что, - выплевывает она, сидя на заднице на асфальте и яростно сверля меня подведенными глазами, - я хотела зайти, но на ресепшене мне сказали, что ты недавно ушёл.
        - Я не про это спрашиваю, - усмехаюсь я, - какого черта ты забыла рядом со мной? Тебе на лбу выбить, что мы расстались?
        - Это ты расстался! А я - нет! Эли, кто у тебя в номере? Ты никому не позволял им раньше пользоваться!
        - Не твоё собачье дело, Даша, - спокойно отвечаю я и захлопываю дверь, заблокирован заодно её. Бывшая что-то яростно визжит, но её вопли глушит музыка. Я завожу машину, и выруливаю с парковки, бросив напоследок взгляд в зеркала. Дарья показывает мне вслед средний палец.
        Скотина бешеная. Весь запал обломала.
        Я задумчиво перевожу взгляд на телефон. Давай, Никольская, позвони. Сорви мне крышу окончательно, чтобы я сейчас же развернулся и вернулся к тебе. Просто один звонок и твой голос.
        Но смартфон упорно молчит. Да, она не Даша, чтобы навязчиво иметь мужчину в мозг и обрывать ему телефон.
        Я смотрю на дорогу, и чувствую, как появляется сама по себе на губах улыбка. Черт, но это и интереснее. Если я проведу ещё несколько дней с такими мыслями - её уже ничего не спасёт.
        Эпизод 38. Настя
        Утром я просыпаюсь от того, что Соня возится рядом, что-то воркуя, а из динамика телефона несется громкий треск.
        Подскакиваю, резко открыв глаза, и чувствую головокружение, которое едва не прибивает меня обратно к постели. Выхватываю телефон из ручек дочери и смотрю на экран. “Дебил” - сообщает мне смартфон.
        - Я тебя слушаю, Родион, - закатив глаза, произношу я, поднеся трубку к уху.
        - Здорово, - голос бывшего мужа подозрительно добрый, - со связью у тебя что-то не то. Два раза какой-то шорох только в трубке.
        Значит, Соня умудрилась два раза уже ответить на вызов. Я усмехаюсь, смотрю на дочь, которая сползает с кровати и топает к панорамному окну. В голове неожиданно мелькает мысль - бывший-то не в курсе, что Соня у меня! И для чего, интересно, он звонит?
        Взгляд падает на часы, и я начинаю одеваться. Надо будет успеть отвезти Соню маме и уехать на работу. Что-то мне подсказывает, что я опоздаю сегодня.
        - Чего молчишь, Насть?
        - А что тебе говорить, а? - отмираю я, - что тебе надо, Родион?
        - А ты не хочешь поинтересоваться, как там твоя дочь?
        Ха! Я закусываю губу, и она вспыхивает болью - настолько сильно я это сделала, чтобы не ляпнуть что-нибудь злое.
        - Родион, ты отец ребенка. Я уверена, что ты прекрасно позаботишься о ней, - мило воркую я, взяв себя в руки, - я вчера впервые отдохнула за эти годы как следует! Когда ты ее привезешь обратно?
        - Потом, - нервно и тихо выдает бывший муж и неожиданно сбрасывает вызов.
        - Точно дебил, - констатирую я, и сжимаю в руке телефон до треска. Боже, какое счастье, что Соня сейчас рядом со мной. Он просто-напросто даже не сказал бы мне, что ребенок остался с чужими людьми!
        Я набираю мать, прошу её взять такси и забрать Соню. Спустя полчаса мы выходим из отеля, сдав ключи на ресепшен и я первым делом замечаю маму, которая стоит возле жёлтого такси, кутаясь в куртку.
        - Нямням, - ноет Соня, выворачивая ручку, и я, подавив в себе чувство «я ужасная мать, ребёнок не накормлен даже», веду её к бабушке.
        - Я приготовила ей кашу, - произносит мать, подхватывая на руки канючащего ребёнка, - оставила её в мультиварке подогреваться.
        - Слушай, - произношу я, замявшись, и доставая из кармана листок, с адресом, который мне сообщил риэлтор, - тут такое дело… в общем, Элиас помог мне немного и снял квартиру в хорошем жилом комплексе… там закрытая территория.
        Мама смотрит внимательно на меня, и только морщинка между бровями выдаёт её эмоции.
        - Не рановато ли для такой помощи?
        Я пожимаю плечами. Мать вздыхает, прикрыв глаза.
        - Насть, дело, конечно, не моё, но… ладно, не думаю, что он с задней мыслью тебе помогает. Я не поеду туда с Соней сейчас. Для начала сама посмотри, что там за квартира. Вдруг что-то не работает? Да и детские вещи перевезти надо, - мама приподнимает брови, - я не буду сегодня гулять с Соней, не переживай, и займись тогда квартирой.
        - Окей, - произношу я, быстро чмокнув дочь в носик, и погладив её по голове. Она машет мне ручкой и мать садится с ней в такси. Через прозрачное окно я вижу, как она пристегивает Соню в автокресле, а потом такси трогается и уезжает с парковки.
        Я хочу было пойти в сторону остановки, разворачиваюсь и едва не сбиваю с ног какую-то девушку. Та вовремя вскидывает руку, останови меня, и я почти утыкаюсь носом в приятно пахнущий духами рукав шубки.
        - Простите, - произношу я, поднимая на неё взгляд.
        Черт, красотка. Высокая, длинноногая, и одета стильно. Тёмные волосы красиво переливаются в тусклом свете солнца. Смотрит, правда, до мурашек зло.
        - Прощаю, - высокомерно и медленно цедит она, - скажи мне, цыпа, а кем ты приходишься Элиасу?
        Я теряюсь и глупо смотрю на неё.
        - Что?
        - Я видела, как ты сдала ключ от его номера на ресепшен.
        Я хмыкаю. Внимательно рассматриваю её надменное личико ещё раз. Судя по всему, она младше меня. Лет на пять, если не больше. Она точно не сестра Элиаса и не родственница. Дальних родственников у этой семьи в России нет. Да они и не станут так настойчиво спрашивать «кто я Элиасу».
        - А ты кто? - интересуюсь я, приподняв бровь. Девушка раздражённо выдыхает.
        - Офигеть. Я тебе первая вопрос задала. Или такие деревенские замухрышки, вроде тебя, ни фига не смыслят в вежливости?
        - Я вообще-то из этого города, - пропустив её пассаж мимо ушей, спокойно сообщаю я, - и я б прикусила на твоём месте язычок, прежде чем рассуждать о вежливости. Ни «здравствуйте», ни «извините». Что тебе надо-то?
        Она поджимает губы и поднимает подбородок, будто пытаясь казаться ещё выше.
        - Я имею право знать, с кем мой будущий муж проводит время.
        Да уж. Мне кажется, что время неожиданно начинает течь невообразимо медленно, пока я пытаюсь осмыслить сказанное. Будущий муж? Элиас, ты опух вообще, кобель?
        - Я его старая знакомая, - сообщаю я, а девица начинает тихо смеяться.
        - Старая знакомая, которая ночует в номере?
        - Ага. И к которой недвусмысленно подкатывал твой будущий муж, - произношу я, а глаза девицы расширяются от удивления, - так что подумай - нужен ли тебе с ним брак. Кобели не исправляются… как там тебя зовут?
        Она зло сощуривается в ответ.
        - Не твоё собачье дело. Лучше бы тебе исчезнуть, цыпа, и больше ни на километр не приближаться к Элиасу. Тебе ясно?
        - Ты мне угрожать будешь? - иронично интересуюсь я, окидывая эту пигалицу взглядом. Нашла на кого наезжать, - следи лучше за своим кобелем Элиасом.
        Она неожиданно делает быстрое движение рукой, я опускаю взгляд вниз, но не успеваю ничего увидеть. В нос врывается острый химический запах, глаза и лицо заливает какая-то липкая жидкость и я вскрикиваю, пытаясь её смахнуть с лица.
        - Не только угрожать. В следующий раз это будет не краска, - слышу я смешок, пока беспомощно вожу руками по лицу, - считай это предупреждением.
        Сильный удар рукой в плечо - и я едва не падаю вниз. Злость вспыхивает во мне яростным пожаром, я продираю кое-как глаза и первое, что вижу перед собой - тёмный мех шубки и свои испачканные в белой краске руки.
        И с неимоверным удовольствием вытираю их об эту дрянь.
        - Тупица! - она взвизгивает, подпрыгивая, и набрасывается на меня с кулаками, - ты хоть знаешь, сколько она стоила, тварь?!
        - Твой будущий муж купит тебе новую, - выплевываю я, отбивая её выпады. Она давит мне ногу острой шпилькой и я, все-таки, падаю вниз.
        Неожиданно позади раздаётся визг тормозов. Хлопает дверь машины, и спустя пару секунд Дашу рывком оттаскивают от меня. Я пораженно смотрю на знакомый профиль. Сейчас серые глаза горят яростью.
        - Ой, Эли… - лепечет девица, испуганно глядя на мужчину, который отшвыривает её в сторону от меня. Она, пошатнувшись, удерживает равновесие, и внезапно тишину парковки прорезает громкий звук пощечины.
        - Ещё раз приблизишься к ней - я тебя закопаю, - слышу я тихий голос Элиаса, от которого у меня бегут мурашки. Девица хлопает ресницами, схватившись за щеку, на которой вспыхивает яркий, розовый отпечаток.
        О-фи-геть. Он ей врезал!
        - Ты меня ударил… - лепечет она пораженно.
        - Я тебя убью в следующий раз, Дарья, - сообщает он, а девица пятится, пошатываясь на каблуках. Я в шоке пялюсь её маневры, а Элиас разворачивается ко мне и рывком поднимает с земли.
        - Сядь в машину, Настя.
        - Мне надо… я…
        - Сядь!
        Я вздрагиваю и послушно иду к знакомому Мерседесу. Открываю дверь и заползаю вперёд, а потом только понимаю, что я вся в краске. На бежевой ручке остаются белые отпечатки.
        Элиас что-то произносит напоследок девице. Спустя мгновение открывается дверь машины, в салон врывается такой знакомый запах одеколон вместе со свежим ветром и за ним появляется сам Элиас.
        - Дрянь, - роняет он, и выруливает с парковки.
        - Элиас, - медленно произношу я, глядя, как мелькает за окном отель, а потом друг детства поворачивает в абсолютно другую сторону от моей работы, - куда ты едешь? Высади меня на остановке. Я вся в краске. Мне надо домой. Отмыться.
        - Мы едем ко мне домой, Настя, и это не обсуждается, - произносит холодно он, и поворачивает ручку громкости на радио. Какая-то дурацкая музыка весело играет в салоне, а я молча смотрю за окно.
        Наверное, я не могу с ним даже спорить из-за шока.
        Эпизод 39. Настя
        - Выползай, - слышу я голос Элиаса спустя полчаса поездки, и с усилием захлопываю отвисшую челюсть при виде его домика. Хорошо живёт, зараза. У меня в памяти хранятся только кадры квартиры его родителей. Не сильно большой, но уютной и аккуратной.
        И я никогда не могла подумать, что этот толстяк однажды будет жить среди богатеньких мажоров, которые даже куски страной земли продают по цене девушки на окраине Москвы. Мой детский мозг упорно представлял Элиаса в старой однушке с бабушкиным ремонтом и кучей книг на полке.
        - Не хочешь объяснить мне ничего, прежде чем я зайду к тебе в дом? - интересуюсь медленно я, поворачиваясь к мужчине.
        - Тебе нужны какие-то объяснения? - приподнимает он брови, - по-моему, все и так предельно ясно. Я могу только принести извинения, чем сейчас и занимаюсь.
        - Пока мне предельно ясно только то, что твоя… мм, - усмехаюсь я, - будущая жена - полная неадекватка и истеричка.
        - Она бывшая девушка, которая стремится стать снова нынешней, Настя. Твой бывший муж тоже не милый хомячок, так, к слову. И ещё он сказал, что ты, оказывается, алкоголичка.
        Я прикусываю язык, закатываю в ответ глаза, хотя из-за застывшей на лице краски это немного сложно сделать и выхожу из машины. Брр. Такое чувство, будто я уснула, намазав глину на лицо. Ещё и воняет.
        Закрываю дверь, мысленно отметив отпечатки на ручке, и меня передергивает. Черт, машина стоит не полмиллиона. Я до конца жизни с Элиасом за её покраску не расплачусь.
        - Извини… - произношу я, поймав взгляд Элиаса, который обходит машину и задумчиво рассматривает белую краску на двери, - это можно исправить или оттереть? Или только перекрашивать? Я оплачу…
        - Никольская… - усмехается Элиас, - иди в дом, ок? Просто смой краску с себя.
        - Мылом?
        - Растворителем.
        Боже мой. Мало я воняю химией, буду вонять ещё больше!
        - Я могла это сделать и в твоём отеле, Элиас. Зачем ты меня сюда привёз? - интересуюсь иронично я.
        - Я не уверен, что там есть растворитель, а у меня он точно имеется. Двигай ножками, Настя, - он подталкивает меня, положив ладонь между лопаток и мне остаётся только покориться.
        - Надеюсь, я не встречу твоих очередных пассий, которые не вовремя решат заявиться домой?
        - Надеюсь, я не встречу больше в своём отеле твоих очередных бывших, у которых необходимо отжать ребёнка? - в тон мне интересуется Элиас, - Анастасия, тут живу только я. Очередных, блин? Я кто по-твоему?
        «Кобель» - мысленно констатирую я. Вслух не произношу. Мало ли.. Может, и не кобель, но верить на слово я людям перестала.
        - Куда ты дела Соню? - невзначай произносит Элиас, когда мы заходим в дом и я разуваюсь, стараясь не озираться, как идиотка. Блин, Настя, в руках себя держи! Ничего особенного. Такие дома ты часто видела… на картинках.
        - С чего такой интерес? - я туплю в пол, пока Элиас открывает дверь в маленькое помещение и с шумом роется там.
        - У тебя в роду не было евреев?
        - Поболтай мне тут, - тихо произношу я, и вздрагиваю, потому что друг детства внезапно будто телепортируется передо мной. Стоит с вонючей бутылкой в руках, а в глазах прыгают весёлые искры.
        - Настя, будешь огрызаться слишком много - я тебя искупаю в растворителе. Давай раздевайся.
        Моя бровь медленно и удивлённо ползёт вверх. Элиас едва заметно вздыхает.
        - Шмотки испачканные снимай и выкидывай. Их все равно не спасти.
        Э… я молчу, глядя на него и раздумывая, как бы отказаться от такого предложения. Шмотки эти у меня одни из немногих приличных. Выкинуть их жалко.
        - Может, тоже растворителем? - медленно предлагаю я.
        - Ты серьёзно? Останутся пятна. Это что, твои единственные вещи?
        - Ты трындец тактичный, Элиас, - злюсь я, выхватывая у него бутылку с растворителем, а он смотрит на меня внимательнее, чем обычно, будто пытаясь прочитать мысли. Просто сверлит взглядом, - ванна у тебя где?
        Какого-то дьявола молчание Элиаса затягивается, да и взгляд он не отводит. У меня чувство, будто он сейчас одним им прожжет мне всю краску на лице. Я в ответ развожу руками в жесте «и? Что?», а мужчина, наконец, отмирает.
        - За мной иди. Я покажу.
        И он снимает с себя куртку, оставшись в одной футболке. Кидает её небрежно на вешалку и, развернулись, уходит.
        Неожиданно, но пока я украдкой рассматриваю дом, то не вижу ни одной вещи, которая могла бы убедить меня в том, что тут жила… или живёт женщина. Ни милых безделушек на полках, ни туфель в гардеробе, ни цветочков на окне. Быстро скольжу взглядом по рабочей поверхности на кухне - ни симпатичных розовеньких прихваток и милых кружек, ничего. Ни единой разбросанной вещи, ни творческого беспорядка. Уюта ноль. Будто этот мужик просто ткнул пальцем в дизайн-проект и сказал «сделайте так», и с того момента здесь не появлялся.
        Боже, но я ведь не особо уж и хорошо знаю, какой Элиас в быту. В учёбе он был слишком усердным. А может, у него ОКР какое-нибудь? Вечно идеальный порядок, полотенчики по одной линии, и истерики, если ручки чашек не в одну сторону смотрят… должна же быть причина, почему он до сих пор холост?
        - Настя, не тормози, - Элиас запихивает меня в большую ванную комнату и я осторожно пытаюсь осмотреться, но мне не дают. Он пихает меня к зеркалу, берет с полки белое полотенце, ставит на раковину бутылку, откручивает крышку…
        - Я, может, сама? - интересуюсь я, наблюдая за тем, как он щедро полощет полотенце в растворителе. Как-то мне страшно. Не готова я была к такому химическом пилингу лица сегодня.
        - У тебя есть в лексиконе слова, кроме «я сама», «я заплачу», «я отдам»? - голос Элиаса звучит донельзя иронично, а потом тёплые пальцы аккуратно поднимают моё лицо за подбородок. И вот мы снова смотрим друг другу в глаза, - так где Соня? Я просил риэлтора перезвонить мне и сказать, что вы удачно переехали. Но мой телефон молчит.
        Он легко прислоняет край полотенца и ведёт по моей щеке вниз, стирая краску.
        - Какого хрена, Настя? - хмыкает он, задавая внезапный вопрос, а я осторожно дёргаю плечом.
        - Знаешь, это как-то слишком, Элиас. Соня уехала с моей мамой.
        - Считаешь, что твой бывший муж ещё раз не попытается её выкрасть? Сомневаюсь, что во второй раз он поедет в мой отель.
        - Помолчи и не нервируй меня, - легко огрызаюсь я, пока бывший друг слой за слоем снимает с моего лица застывшую краску, и кожа будто вновь дышит. Но приятнее всего странная забота, с которой Элиас все это проделывает, отчего я чувствую смятение, - Соня сейчас не гуляет. Вряд ли этот черт ещё раз сунется…
        Он неожиданно проводит полотенцем по моим волосам возле лба и опускает руку вниз, неожиданно опираясь на край раковины и задумчиво рассматривая меня.
        - Я полагал, что обстоятельства сделали из тебя прожженную стерву с острыми зубами, - произносит Элиас, скользя по мне взглядом, - но ты по-прежнему та же мелкая Настя, которая по наивности не может оценить, на что способно её окружение. Будишь тупить и хлопать глазками - пострадает уже твоя дочь, а не я.
        - Ты о чем? - я пропускаю мимо ушей «тупить». Но мысленно ставлю очередной минус в графе «Тактичность» Элиаса.
        - О том, что твой муж - моральный урод, Настя.
        - Бывший!
        - Пофиг. Он пойдёт на все, чтобы тебе сделать плохо. Другой бы на его месте мне уже нос сломал, если бы я тянул руки к его ребёнку.
        - Послушай…
        - Что послушать? - усмехается Элиас, - я тебя предупреждал в детстве, чтобы ты была осторожнее с той компанией. Если бы эти придурки не избили меня, ты бы продолжила с ними общаться и черт знает, до чего бы это дошло. Сейчас я тебя снова предупреждаю, - он бросает полотенце в раковину, отряхивая руки, и неожиданно идет к двери, обронив напоследок:
        - Сними уже эти шмотки и залезть в душ, чтобы от тебя не пахло растворителем. Я принесу тебе чистые вещи.
        «Откуда?!» - хочу завопить я, но бывший друг уже уходит, хлопнув дверью.
        Чувствую я себя так, будто Элиас из прошлого внезапно преодолел пространство и время и влепил мне подзатыльник за плохое поведение. Абсолютно ничего не меняется.
        Эпизод 40. Элиас
        Черт, и где ей теперь шмотки достать? Мне приходит в голову только одна дельная мысль, и я набираю номер Ксюши. Она отвечает почти с первого же гудка.
        - А? - голос грустный, трындец.
        - Мне нужна твоя помощь, Ксения, - произношу я. Захожу на кухню и запускаю кофемашину, мечтая спокойно сесть и выпить кофе впервые за весь день.
        - Понимаю, пряничек. Мне тоже нужна помощь, - поет Ксения, и у меня вырывается вздох.
        - Какая тебе помощь нужна, чудовище?
        - Родители не дают мне деньги, - она чем-то громко шуршит в динамике. Кажется, фольгой, а потом я слышу чавканье, - я теперь бомжик. Но что-то мне подсказывает, что мои братья очень добрые люди. И сейчас один из них как раз звонит мне. Так вовремя!
        Маленькая манипуляторша.
        - Ксюша, поднимай свою попу и двигай ее по направлению к моему дому. Я переведу тебе на карточку деньги, заедешь по дороге в магазин и купишь нормальные женские шмотки. Нормальные, Ксения, а не то, что ты носишь, - подчеркиваю я, а сестра начинает ржать.
        - На твой размерчик, Эли, я вряд ли найду нормальные женские шмотки. Женщины такими не бывают. Могу купить нормальный чехол для танка.
        - Ты сейчас договоришься.
        - Ладно, - фыркает она, - какой размер брать? Обувь тоже?
        Ммм…. хороший вопрос. Я смотрю в сторону ванной комнаты, где сейчас торчит Настя, отмываясь. Какой у нее размер?
        - Давай-ка я тебе перезвоню позже, - произношу я, - собирайся пока.
        - Про денежки не забудь, - щебечет Ксюша и отключается.
        Не уверен, что у сестры хороший вкус, но вряд ли у меня лучше. В конце концов, Ксюша общается с мажорками из института. Должна знать, что они там носят и как одеваются.
        Я захожу в онлайн-банк и перевожу ей на карточку деньги. Иду к двери в ванную, и прислушиваюсь. Там шумит вода. Поднимаю руку и стучу.
        - Ой, - доносится до меня приглушенное, - не вздумай заходить, Элиас.
        - Размер одежды скажи мне, - произношу я.
        - Чего? Я не слышу!
        Она выключает воду, судя по звуку отодвигает дверцу душевой кабины. Тихо шуршит и спустя мгновение по кафелю шлепают босые ноги.
        - Эли? - таинственно произносит она в щель между косяком и дверью. Я чувствую запах геля для душа и теплого воздуха даже отсюда.
        - Дверь открой, Анастасия, - усмехаюсь я.
        - Ты серьезно? Зачем?
        - Надо.
        Секундное молчание и замок тихо щелкает. Дверь едва приоткрывается и первое, что я вижу - очень укоризненный взгляд темных глаз. С мокрых волос Насти капает вода, стекая струйками в декольте, за край полотенца.
        - Что случилось? - интересуется она, а я чувствую, как у меня на лицо наползает улыбка.
        - Скажи мне свой… размер.
        Она сверлит меня взглядом. Потом медленно опускает его вниз, на грудь, и поджимает губы.
        - Очень смешно, Элиас.
        - Я не про то, на что ты смотришь, - я вовремя успеваю заблокировать рукой дверь, которую Настя пытается закрыть обратно, - мне нужен твой размер одежды и обуви. Я послал сестру купить тебе шмотки.
        - Сорок четвертый, - она пожимает голым плечом, - обувь - тридцать восемь.
        - Окей. Закрывайся обратно, - хмыкаю я и убираю руку. Настя настороженно бросив на меня взгляд, быстро закрывает дверь, будто бы я могу передумать и ворваться к ней в ванну.
        Пока я готовлю кофе и что-нибудь перекусить, потому что с утра сделать это я не успел, Ксюша снова звонит мне. В этот раз на заднем фоне не шорох шоколадки, а какая-то приятная музыка.
        - Что еще, чудовище?
        - Пряничек, у меня проблема. Переведи мне еще сотню.
        - Чего? Ксения, ты не опухла?
        - Пряничек, - голос сестры становится вкрадчивым, - в противном случае мне придется сэкономить на туфельках твоей Дашули. Куплю ей галоши за пять тысяч.
        У меня приподнимается от удивления бровь.
        - Ты где такие цены нашла, Ксения?
        - Я в ЦУМе, пряничек. И уже раздела маникен. Осталось купить туфельки для нашей Золушки, но у меня тогда кончатся деньги, а мне же нужно с тебя чего-нибудь поиметь?
        - Это не для Дарьи, Ксюша. Ты меня разорить решила?
        - Оу, - выдает сестра, а потом шуршит в трубку, - не для Даши? Тогда придется вернуть этот бомжатский пиджак и футболку с принтом Цоя обратно, и поискать что-то приличное. И ботильоны с рисунком грибов тоже тогда отпадают. Спасибо, что предупредил.
        Она отключается, а у меня вырывается тихий смех. Сестра Дашу не сильно любит. Я представляю, что за шмотки бы Ксюша привезла, если б я ее не предупредил. Клоунские шмотки за пару сотен тысяч, которые бы, по мнению Ксении, Даша бы не посмела отвергнуть, потому что дорого и подарок.
        Сестра приезжает ровно через полчаса после звонка. Объяснить, как она умудрилась добраться за такое короткое время я могу только одним способом: эта ведьма прилетела на своей метле.
        - Пряничек! - она влетает в дом и трясет пакетами из ЦУМа. Сегодня на ней дурацкий огромный балахон и кроссовки, которые смахивают по форме на копыта. - я купила просто бомбические вещи! А кому это?
        - Старой подруге, - отвечаю я, отбирая у нее пакеты.
        - Насколько старой? Там вещи на девушку, а не на старушку, Эли.
        - Ксюша, прекрати все понимать буквально. Настя в ванной, разувайся и отнеси ей вещи.
        Она хлопает глазами.
        - Настя? Та самая, которую родители упоминают только вместе с ругательными словами?
        У меня приподнимаются брови.
        - Ты серьезно? До сих пор?
        - После свадьбы Эрика - почти каждый день. Она правда подговорила парней тебя избить на выпускном?
        - Чего? - вырывается у меня, а Ксюша пожимает плечами, - это кто такую дичь вообще сказал?
        - Твоя не менее старая подружка Варя, - хихикает она, - славненько. Судя по твоему ошалевшему лицу, все было не совсем так.
        Мягко говоря. Почему я сразу не догадался, что этот синий чулок Варечка что-то наплела моим родителям? Их реакция на Настю действительно крайне отрицательная для такой глупости, которую она тогда совершила.
        - Ладно, - Ксюша хмыкает, - ты подумай, в какую сторону и на сколько градусов свернуть шею этой мымре, а я пока пойду переодену твою старую по-о-другу, - последнее слово она ехидно выделяет издевательской интонацией, и уносится внутрь дома.
        - ОУУУ, - слышу я крик Ксении, пока закрываю дверь и иду обратно на кухню, понимая, что пожрать готовить придется уже на троих, - так мы с тобой виделись на свадьбе! Я сестра этого пряничка! Смотри, что я тебе привезла!
        Настя что-то бормочет смущенно в ответ, а потом дверь в ванну со стуком закрывается.
        Эпизод 41. Настя
        Сказать, что я ошалела - ничего не сказать. Когда я открываю дверь и в ванну врывается Ксюша, потрясывая огромными шуршащими пакетами, мне приходится молча отодвинуться, пропуская ее внутрь и придерживая полотенце на груди.
        Так вот откуда Элиас решил взять вещи. Сестру попросил. Боже, ну не могу до сих пор поверить! Это та самая миленькая девчонка с огромными серыми глазищами? Красоткой стала.
        - Так, - Ксюша швыряет пакеты на пол и принимается в них рыться, безостановочно болтая, - тебе повезло, что Элиас предупредил меня, что шмоточки не для Даши. А то бы ты сейчас вместо этого бежевого шелкового топа носила бы полный кошмар. Терпеть не могу эту меркантильную тупицу.
        - Почему? - вырывается у меня вопрос.
        - Потому что она тупица, врунишка и истеричка. Я помню, как она поливала грязью одну мою знакомую, - Ксюша громко фыркает, - девчонка приехала из Костромы, и уже через пять лет начала нормально зарабатывать, открыла свой салон красоты. Даже квартиру в ипотеку взяла. А эта стерва ее лимитой обзывала и всем рассказывала, каким местом та на салон красоты заработала. На, надевай.
        Девушка отдает мне бежевую блузку, которая едва не выскальзывает у меня из рук. Я бросаю взгляд на пакеты. ЦУМ, блин! Ешкин кот. Пытаюсь нащупать сквозь ткань ценник, но, видимо, Ксюша его заранее сняла. Теперь я не узнаю, сколько своих месячных зарплат на себе ношу.
        - Ну, Элиас-то с ней встречался… - я пожимаю плечами, поддерживая разговор о бывшей пассии Эли. Приспускаю полотенце, отвернувшись, и надеваю на себя блузку.
        - Ха! С Элиасом она вела себя, как ангел. Если б я ей презентовала те страшные шмотки, которые собиралась купить, она бы хвалила мой вкус и рассыпалась в благодарностях, миленько краснея. А за спиной рассказала бы своим гадюкам-подружкам, какая я тварь. На вот тебе, колготки и брюки.
        Я молча одеваюсь, слушая, как Ксения ругает эту психически ненормальную Дашу. Да уж, ангел во плоти, обливший незнакомого человека краской. Подозреваю, что Элиас больше повелся на красивую внешность Дарьи, потому что я не могу представить, как полная стерва может притворяться долго и успешно лапочкой.
        - Ты миленькая, - довольно простодушно сообщает мне сестра Элиаса, рассматривая меня, когда я влезаю в полусапожки на каблуках, которые раньше мне казались страшными… до тех пор, пока я их не надела. Странно, но на ноге они смотрятся отпадно.
        - Спасибо, Ксюш.
        Я снимаю сапоги, потому что Ксюша, в отличие от меня, стоит в носочках. И ловлю ее внимательный взгляд.
        - Что? - я на автомате приглаживаю волосы, немного влажные после душа, а она хихикает.
        - Ты мне нравишься больше, чем все пассии моего младшего брата. По крайней мере ты не выпендрежница. Пойдем! - она хватает меня за руку, забирает сапоги и тащит из ванны. Похоже, ей абсолютно плевать, что у нас достаточно ощутимая разница в возрасте, и сейчас она ведет себя, как моя подружка, - сейчас мы заставим Эли пустить на тебя слюни.
        Эпизод 42. Настя
        Ксюша бескомпромиссно ведет прямиком на кухню. Блузка из шелка странно холодит кожу, пока я пытаюсь поспеть за сестрой Элиаса.
        Мы переступаем порог кухни, и первое, что я вижу - Элиас, который подпирает задницей стол и пьет задумчиво кофе. Он поднимает на нас взгляд, и я вижу, как у него резко расширяются зрачки, заполняя почти всю радужку. Тёмная бровь медленно приподнимается.
        - Черт, Ксения, - произносит задумчиво он, ощупывая меня взглядом, - у тебя, все-таки, есть вкус.
        - Идиот, - ласково отвечает Ксюша, - это была плохая похвала. Дай сюда, - она подходит к брату, отбирает у него чашку с кофе и поднимает палец вверх, будто собирается толкнуть торжественную речь, - слушай и запоминай: это не у меня есть вкус, а Анастасия просто отпад. На манекене эти шмотки смотрелись так себе. Есть что пожрать или опять у тебя в холодильнике мышь сдохла?
        Элиас закатывает глаза, пока Ксюша открывает его холодильник и принимается в нем с шорохом рыться. Я складываю руки на груди, лишь бы куда-то их деть и не теребить глупо поясок брюк.
        - Ты будешь кофе? - интересуется у меня Элиас, возвращаясь к сканированию меня взглядом.
        - Было бы неплохо. Только потом мне нужно на работу, Эли. Опоздать я ещё могу, но прогулять точно нет.
        - Ты ещё и работаешь, - отзывается Ксюша, что-то с хрустом поедая. К сожалению, я вижу только её зад, потому что верхняя часть торчит в открытом холодильнике, - смотрите-ка, я впервые вижу рядом с моим братом человека, а не домашнего хомячка, по недоразумению называющего себя человеческой женщиной.
        - Ты замолчишь хоть на секунду? - интересуется у Ксюши Элиас, пока я тихо давлюсь от смеха, - забирай еду и проваливай, пожалуйста.
        - Ты такой вежливый, - Ксения выныривает из холодильника с пачкой чипсов, - «вали, пожалуйста». И такой странный. Кто чипсы в холодильнике хранит-то?
        Элиас дарит ей холодный стальной взгляд.
        - Ксюша, попробуй мне ещё раз позвони с просьбой помочь тебе.
        - Поняла-а, - нараспев произносит девушка, закрывая дверцу, - я уже ухожу, пряничек.
        Она, взмахнув хвостом из волос, разворачивается и идёт к выходу из кухни, помахав брату на прощание ручкой. Поравнявшись со мной, она останавливается и наклоняется, заговорщически прошептав:
        - Пряничек - потому что он был толстым. Ну, ты, наверное, помнишь. Зато сейчас - уууух! Потрогай его пресс, как будет время. Каждый раз не могу сдержаться!
        И, хихикнув, она быстро убегает с кухни. Элиас иронично смотрит ей вслед, пока я тихонько откашливаюсь в кулачок.
        - Интересно, как из такого милого ребёнка выросло такое, - задумчиво произносит мужчина и ставит передо мной кофе, усаживаясь напротив.
        - Спасибо.
        - Не за что, Настя.
        Кофе в меня почему-то не лезет. Я с усилием делаю глоток и кручу на столе кружку, ухватив её за ручку. Потрогай его пресс, говорит… как избавиться теперь от этого навязчивого желания? То, что Элиас с собой сделал, я уже видела. Что-то мне подсказывает, что хорош он не только на вид, но и на ощупь.
        Я поднимаю взгляд на него и замираю. Элиас тоже смотрит на меня, и его губы медленно изгибаются в ухмылке.
        - Ты покраснела, Никольская, - констатирует он, - что тебе сказала эта долбанутая женщина?
        - Тайну твоего прозвища.
        - Поэтому ты так смутилась?
        - Отстань, Эли, - фыркаю я, - дай выпить кофе.
        Он хмыкает, но замолкает, и мне приходится делать вид, что я наслаждаюсь вкусом напитка. На самом деле я просто глотаю его, пытаясь поскорее расправиться. Черт, он крепкий. Даже слишком для меня. Я обычно пью растворимый, одну ложку на большую чашку, разбавляя щедро молоком. Этот же по вкусу как какой-то очень хороший и натуральный кофе, который падая мне в желудок, заставляет сердце в груди трепыхаться, будто у меня начинается тахикардия.
        Впрочем, может, так оно и есть на самом деле.
        - Спасибо, Эли, - быстро произношу я, отодвигая чашку, потому что при мыслях о мышцах пресса этого мужчины, сердечная мышца как-то совсем уж беспокойно дёргается, - и за кофе тоже. Честное слово, мне надо на работу, поэтому, не воспринимай это, как невежливость…
        Я поднимаюсь из-за стола, и в груди что-то сжимается, перехватывая дыхание, а мир неожиданно резко прокручивается перед моими глазами. Я пошатнувшись, хвастаюсь за столик. Рука проскальзывает вниз, и…
        - Настя, ёлки, - Элиас успевает меня подхватить, прежде чем моя челюсть встретилась бы с краем стола, - Ты нормально?
        - Кофе крепкий, - сипло вдыхаю я, пытаясь мысленно уговорить сердечко не убегать из груди, - кажется, мне нехорошо.
        - Предупредить нельзя было? - интересуется он, подхватывая меня на руки и выпрямляясь. Так легко, будто я ничерта и не вешу, - голова кружится?
        - Ага… и сердце бьётся.
        - Хорошо, что ещё бьётся, - иронично замечает он, глядя на меня, - отпрашивайся с работы, женщина.
        Я медленно мотаю головой. Мир мотается вместе со мной и я со стоном закрываю глаза, уткнувшись лицом в грудь Элиаса. Как он приятно пахнет! Самое главное, что мне становится чуть легче, и я тихо пыхчу ему в тверденькие мышцы.
        - Регина меня убьёт.
        - Хрен она тебе что сделает, Настя.
        - Ты плохо знаешь эту истеричку…
        - Ты плохо знаешь меня, - со смешком парирует Элиас.
        - Элиас… - я вдыхаю, - я не могу вот так валяться у тебя на руках. Тогда вызови мне такси домой, потому что там Соня…
        Он молча несёт меня куда-то, и я будто покачиваюсь на мягких волнах. Боже, не вырубиться бы у него на руках. Как стыдно. Взяла просто и свалилась почти в обморок в чужом доме, нахлебавшись кофе. Хуже только напиться до отключки в ночном клубе.
        Спустя пару минут я чувствую, как неожиданно падаю куда-то вниз, и открываю удивлённо глаза. Моя спина встречается с мягкой поверхностью кровати, а голова утопает в подушке. Элиас нависает сверху, поставив руки по бокам от меня.
        Я сглатываю, глядя на него. Повисает несколько смущающая пауза, пока я убеждаю себя, что Элиас просто положил меня в кроватку, чтобы мне стало хорошо. Но он не отодвигается слишком долго. Уже десять секунд. Одиннадцать.
        - Я помогу твоей матери и Соне перебраться в новую квартиру, - произносит медленно Элиас, и его пристальный взгляд смущает меня ещё больше, - попробуй только сейчас поспорить и начать отпираться.
        - Прости, буду.
        - Никольская, я тебе уже сказал…
        - Элиас! Я тебя внимательно выслушала и поняла. Я перееду, - произношу я, - но до этого момента надо все обустроить там для Сони. Это правда дело не одного дня. Поэтому…
        - Если я перевезу Соню сюда, ты успокоиться и будешь лежать смирно? - тихо интересуется Элиас, а я ошарашенно смотрю на него, едва не подпрыгнув.
        - Что? Шутишь?
        Он приподнимается в ответ бровь.
        - Нет. Просто ты отсюда не уедешь в таком состоянии, Настя.
        Черт. Я действительно не верю, что он предлагает мне на полном серьёзе. Я нерешительно пожимаю плечами. Просто рисуется передо мной? Это вероятнее.
        - Ну давай, Элиас.
        Я ещё не видела ни одного мужчину, который мог бы добровольно….
        - Окей, Настя, - спокойно отвечает он, даже не сделав паузу, и не замявшись. Я даже не успеваю додумать мысль, и мои глаза округляются от удивления ещё больше, - попробуй только сбежать на работу. Я запру дом.
        - Э…
        Он едва усмехается, скользнув взглядом по моим губам и задержавшись на секунду там. Мне кажется, что он сейчас воспользуется моментом…. И он действительно наклоняется, стремительно сократив между нами оставшиеся сантиметры. Я тихо и удивлённо вдыхаю.
        - Лежи, - произносит он всего лишь одно слово, почти касаясь моих губ, и неожиданно выпрямляется, оставив меня растерянно провожать его взглядом. Странно улыбается мне напоследок, и, развернувшись, уходит.
        Ну и ну. Что это было?
        Эпизод 43. Настя
        Я остаюсь одна в полной тишине, после того, как хлопает дверь. Голова кружится, и мне приходится перевернуться на живот и закрыть глаза, чтобы стало немного легче. Лицо утопает в подушке, я делаю вдох, и… мм. Смотрите-ка, Элиас закинул меня в свою постель. Он явно тут дрых - подушка все ещё хранит его запах с типичными для мужских шампуней резкими нотками.
        Я переворачиваю подушку, обнюхиваю её всю, и снова ложусь. Нет, женщиной тут явно не пахнет. Значит, Эли, все-таки не врал, когда говорил, что с той бесноватой Дарьей он разошёлся.
        Хм. Если он действительно привезёт Соню, чтобы я не беспокоилась, то в рейтинге адекватных мужчин он однозначно займёт первое место. Обычно наличие ребёнка всем мешает. Крайне мешает, и в ход идут отмазки, вроде «в ресторан с ребёнком? Там нет детского меню, может, оставишь её с бабушкой?». Или «Конечно же, я за серьёзные отношения. Но может это свидание мы проведём только вдвоём? Мне ведь с тобой семью строить!». Эй! Ты видел Соню только один раз за три месяца! Черт побери!
        На этой возмутительной ноте я вырубаюсь.
        Из глубокого и крепкого сна меня вырывает одеяло, натянувшееся под чьим-то весом, а потом мне на голову падает что-то тёплое и тяжёлое.
        Я в ужасе распахиваю глаза, и вижу, как на мне сидит Соня, улыбаясь.
        - Ку-ку, - произносит радостно она.
        - Ку-ку, - растерянно отвечаю ей я, и перевожу взгляд на Элиаса. Он стоит возле кровати, сложив руки на груди и приподняв бровь в немом вопросе «я говорил, что это сделаю? Получай».
        Но… как? Соня не выглядит ребенком, которого нагло похитили из рук бабушки и увезли черт знает куда. Она скорее смахивает на крайне довольного жизнью человека, на носу у которого размазаны остатки розового йогурта, судя по всему.
        - Как ты умудрился? - вырывается у меня вопрос, а Элиас тихо смеётся.
        - По-твоему, это было задание, которое я не смог бы выполнить и ты решила взять меня на «слабо»? - хмыкает он, - извини, что не оправдал твоих ожиданий.
        - Я не верю, что моя мать отдала тебе просто так ребёнка…
        - Нет, конечно. Она была здесь. Ты просто слишком крепко спала.
        - А кто привёл Соню ко мне?
        - Я, - пожимает плечами Эли.
        - И она от тебя не попыталась убежать? - подозрительно интересуюсь я, а он криво улыбается.
        - У меня есть младшая сестра, Анастасия. С тех пор я выяснил, что почти любого ребёнка можно подкупить вкусной едой.
        Я фыркаю и тру ладонями лицо, пытаясь проснуться, пока Соня стягивает с меня одеяло. Надеюсь, Элиас не подкупал её шоколадом или чипсами.
        - Боже, я уснула и не позвонила Регине. Кажется, у меня проблемы, - обречённо произношу я, вспомнив, как валялась на кровати, пытаясь справиться с головокружением. Сон помог. Чувствую я себя превосходно физически, зато в душе скребет я страх перед перспективой потерять работу. Капец.
        - Забудь. Тебе выписали больничный, Настя. Регина получит его завтра.
        - Кто?
        - Врач, кто же ещё?
        Я задумчиво смотрю на бывшего друга детства.
        - Элиас… я совру, если скажу, что не чувствую себя сейчас крайне неудобно. Зачем ты это сделал? Я бы сама…
        - Никольская, - неожиданно вкрадчиво произносит мужчина, - самостоятельность во всем - плохая черта в женщине.
        - Мне прикинуться домашней хомячихой, как выразилась твоя сестра?
        Он морщится в ответ.
        - Нет, Настя. Хотя, иногда это полезно. Иначе как ты узнаешь - способен ли человек позаботиться о тебе, если ты ему это не позволяешь сделать? Несомненно, ты умная и стойкая. Ты можешь все. Но нахрена?
        Я осторожно пожимаю в ответ плечами, и ловлю на себе ироничный взгляд серых глаз.
        - Спасибо, - произношу я спустя несколько секунд, хорошенько подумав, - не знаю, как тебя благодарить.
        На секунду губы Элиаса трогает едва заметная улыбка, которая исчезает так же быстро, будто и не было. Но я успеваю её заметить и подозрительно смотрю на него.
        - Меня каждый раз подумывает пошутить, Настя. Но вряд ли эта шутка тебе понравится. Ты продолжишь пускать слюни в подушку или тебе полегчало? - Мужчина бросает взгляд на настенные часы, - скоро девять, и я, если честно, сомневаюсь, что смогу её заманить спать клубничным мороженым, - Эли кивает на Соню, которая с головой залезла под одеяло и сейчас возится там с громким шорохом.
        Понятно, чего натрескался этот ребёнок. Элиас, блин.
        - Я уложу её. Спасибо ещё раз, Эли, - произношу я, а тот, закатив на секунду глаза, и что-то сказав одними губами, выходит из комнаты. Я окликаю его, когда он уже собирается закрыть дверь, - эй, Эли!
        - Что?
        - Ты ведёшь со мной так, потому что я была твоей подругой, или это такой способ ухаживать за женщиной?
        Он выглядывает из-за дверного проёма с ехидной улыбкой на лице.
        - Конечно же, я делаю это по старой дружбе, Никольская. Приходи потом по-дружески выпить чашечку кофе на кухню.
        И он закрывает дверь.
        Я изгибаю вопросительно бровь. Кажется, с Элиасом мои детекторы тонких намёков сломались. Или это был не намёк?
        Эпизод 44. Настя
        Соня засыпает почти мгновенно, стоит только ее голове коснуться подушки. Она задумчиво смотрит на фонарик за окном и медленно закрывает глаза. Я подтыкаю хорошенько одеяло, чтобы ей было теплее и выпрямляюсь.
        Всё это так странно. Я задумчиво осматриваю комнату, прислушиваясь к тишине - только откуда-то доносятся едва слышные голоса и музыка. Видимо, Элиас включил телевизор. Или смотрит видео на телефоне. "Это очень странно", - повторяю я мысленно, - "внезапно ворваться в жизнь человека, которого не видел пятнадцать лет".
        Я не могу чувствовать себя уютно, поэтому уговариваю себя выйти и просто пообщаться с Элиасом, словно мы старые добрые друзья. Спросить его, как и чем он жил, а там, может, дойдёт дело и до смешных историй, и станет легче общаться…
        Погладив Соню по волосам, я выхожу из комнаты.
        Элиаса я нахожу на кухне. Он задумчиво смотрит в экран смартфона, что-то на нем набирая, а рядом стоит коробка с пиццей. Ещё запечатанная. Услышав мои шаги, мужчина откладывает смартфон в сторону и складывает руки на груди, посмотрев на меня.
        - Ты обещал кофе, но давай обойдёмся без него. Сам видел, что вышло, - шучу я, чтобы разрядить обстановку. В первую очередь для себя, потому что Эли, вроде как, на вид расслаблен.
        - Я уже понял. Могу сделать молоко с привкусом кофе, Настя.
        - Тогда ладно, - улыбаюсь я, и сажусь на свободный стул. Элиас продолжает меня разглядывать. Пристально и пронизывающе. Я приподнимаю брови, - Чего не так?
        - Расслабься, Никольская, - медленно произносит он, - ведешь себя явно напряжённо. Ты у меня дома, но я вроде как гостеприимный хозяин и под юбку тебе с порога не полезу.
        Я издаю тихое «кхм».
        - Потому что на мне брюки?
        Он ухмыляется и отворачивается к кофемашине. Выставляет там программу и пихает чашку.
        - Тебе полегчало? - интересуется он, проигнорировав мой вопрос, а я пожимаю плечами.
        - Да. Отпустило.
        - Есть хочешь?
        - Да не очень…
        Он замолкает, а я уныло думаю, что разговор у нас не очень клеится. Мы продолжаем общаться вежливым фразочками, как простые знакомые, которые случайно пересеклись в баре.
        - Как ты вообще проживал? - интересуюсь ненароком я, а Элиас тихо хрюкает. Я замолкаю и возмущённо смотрю, как у него подрагивают от смеха плечи, - эй, а что смешного я спросила?
        - Извини. Просто ты забавно пытаешься завязать беседу, - он разворачивается ко мне, с улыбкой на красивых губах, и иронично смотрит на меня, - можешь не заходить так издалека. Просто спроси, что тебе интересно из моей жизни.
        - Ты остался таким занудой или решил просто со мной вспомнить школьные годы? - фыркаю я. Смотрите-ка, какой проницательный.
        - Остался, Настя, - он ухмыляется, - я такой же, как и раньше.
        - Кошмар. В детстве мне иногда хотелось взвыть от твоего характера.
        - Потому что ты была полной разгильдяйкой, Настя. Мне тоже иногда хотелось взвыть и стукнуть тебя чем-нибудь.
        Я задумчиво смотрю на него. Ну, да. Я была абсолютно неусидчивым ребёнком и только из-за дружбы я не могла послать Элиаса к черту, и мне приходилось делать вместе с ним уроки. Он тихо матерился, я пыталась отмазаться и придумать нам занятия поинтереснее, но друг был непреклонен. Если бы не он - я бы просто никуда потом не поступила бы после школы. Это именно он натаскал меня по многим предметам.
        Передо мной появляется чашка с кофе, а потом напротив садится Элиас. Он придвигает мне кофе ближе, подталкивая пальцем и наблюдает за мной с лёгкой улыбкой. Мне почему-то становится снова стыдно, когда я вспоминаю о школе.
        - А ещё кто-то подбивал меня прогуливать… - тянет с усмешкой Элиас, - ты была вообще местами оторвой с внешностью ангелочка. Мне приходилось иногда тебе поддаваться.
        - Ага, - бормочу смущённо я, забирая кофе, - мы играли у меня дома в приставку, а ты мне потом подделывал записки от родителей. Я не хотела идти в школу, потому что меня дразнили до десятого класса. Меня это задевало, хотя я не говорила об этом.
        - Я и без твоих разговоров это знал. Ты плакала под лестницей после уроков. Не спрашивай, откуда я это знаю, - Элиас тихо смеётся, а я округляю глаза. Мне кажется, что я тогда умудрялась хорошо спрятаться и всхлипывала очень тихо и без свидетелей.
        Хотя, наверное, я могла бы просто поплакаться Элиасу. Я пожимаю губы, вспоминая, что и ему тоже не раз прилетало от одноклассников и хмуро произношу:
        - И тебя травили.
        - Меня это тоже задевало, - бывший друг немного криво улыбается, но в серых глазах появляется странное выражение, а его голос становится тише и спокойнее. Элиас чуть сощуривается и продолжает, - но я думал, что если ты это заметишь, то совсем расклеишься. Проще было заставить тебя на своём примере показать, что ко всему можно относиться с долей пофигизм. Или оптимизма.
        Я опускаю взгляд вниз, потому что Элиас в этот момент неожиданно проводит пальцами по моей руке, которую я просто расслабленно положила на стол. Потом я растерянно смотрю на кофе, и на то, как по коже пробегают мурашки до самого плеча. Черт. В этот раз в моей внезапно начавшейся тахикардии виноват не кофе. Я его не пила, но сердце начинает стучать так, что я слышу его во внезапно повисшей тишине.
        Не знаю, что он со мной умудрился сделать за этот короткий разговор, но я хочу, чтобы он это повторил. Поэтому я не задаю глупые вопросы, вроде "что ты делаешь?". Я просто молчу, замерев.
        Эпизод 45. Настя
        - Ты, наконец-то, расслабилась.
        - Да, - в горле внезапно пересыхает, и мой голос звучит очень тихо. Серые глаза Элиаса темнеют, как небо перед самым штормом.
        - Забавно, что спустя долгие годы два изгоя снова встретились и нашли возможность поболтать по душам, - продолжает вкрадчиво он, будто рассказывает мне сказку на ночь, - я говорил тебе, Настя, что ты вырастешь красивой девочкой. Ты ничерта не верила.
        - Я и сейчас не особо в этом уверена, - смущённо и нервно хмыкаю я, заправляя прядь волос за ухо. Наши руки по-прежнему соприкасаются. Могу поставить любые деньги на то, что Элиас уводит разговор в иное русло. Но он делает это так легко, что я даже не хочу сопротивляться. Мне интересно. И я добавляю, забывшись на секунду:
        - Это как раз ты стал симпатичным.
        Ой. Мужчине лучше такое не говорить. Одно из старых и работающих правил - пусть лучше он думает, что перед ним настоящее сокровище, потому что как только он убеждается в своей неотразимости, то всегда начинает искать более достойную Его Величества замену своей спутнице.
        Элиас едва улыбается на мою реплику, а я тушуюсь окончательно. Вот с этим воплощением плейбоя стоило бы вообще никогда не выключать холодный и надменный вид. Беда в том, что он не посторонний незнакомый тип, а человек, которого я помню с детства. С ним хочется быть расслабленной. Но я уже совершила эту ошибку в отеле, когда мило ему улыбалась и как дурочка пошла за ним в номер.
        Поэтому я допиваю почти одним глотком кофе и поднимаюсь из-за стола. Сердце делает крутой кульбит, как на американских горках, когда Элиас встаёт следом и перегораживает мне путь к раковине. Между моим лицом и его грудью остаются считанные сантиметр до столкновения.
        - Сбегаешь, Настя?
        - Кружку помыть надо. Спасибо за кофе, - тоненько говорю я, а он забирает у меня кружку и ставит на стол, - от чего мне сбегать?
        - От меня, - он вынуждает меня сделать шаг назад, и моя поясница упирается в кухонную тумбу. А Элиас тут же захватывает меня в плен - ставит руки по бокам, не оставляя путей к отступлению, - и что тебя напрягает?
        - В тебе? Ты пытался отомстить мне и затащить в постель, - отмазываюсь легко я и боюсь лишний раз вздохнуть, потому что стоим мы слишком близко друг от друга. Теперь это не похоже на обычный дружеский разговор.
        - Было дело…
        - Пару дней назад, Эли. Всего лишь. Не могу избавиться так быстро от этих воспоминаний. Что-то кардинально изменилось в твоих чувствах ко мне? - хмыкаю я.
        Он задумчиво рассматривает меня и молчит.
        - Нет, - неожиданно произносит он, немного подумав, а я возмущённо округляю глаза. Чтооо?! Он внезапно тихо усмехается и продолжает, - за те годы, что я тебя знаю почти ничерта не изменилось, Настя.
        Элиас наклоняется ближе. Он медленно ведёт кончиками пальцев по моим рукам вверх, а я начинаю от этого медленно умирать. Гордая и холодная Настя не может пережить то пламя, которое вспыхивает внутри с прикосновения и этой красивой заразы. И мы в паре миллиметров от того, чтобы забить последний гвоздь в гроб нашей дружбы. А потом повесить на этот гвоздь моё нижнее белье вместе с честью и стойкостью. Хах!
        - Может и не стоит ничего менять? - предлагаю на всякий случай я, а серые глаза напротив вспыхивают в ответ темными искорками, - я имею ввиду… вполне вероятно, что мы не сможем больше оставаться друзьями, если ты сейчас продолжишь в том же духе, Эли.
        - Ты издеваешься? - иронично произносит он, - меньше всего я хочу тебя видеть своим другом, Настя.
        И он целует меня, видимо, чтобы я не успела ничего больше произнести. Его пальцы зарываются мне в волосы, а мне приходится обнять его, чтобы не упасть. Я едва не умираю от нахлынувших чувств, когда меня накрывает запах его одеколона. Уже такой знакомый.
        Черт. Черт. Черт. Ну за что моё тело абсолютно покорно отдается на милость этому мужчине? У меня кружится голова от нашего поцелуя и бегают мурашки по коже, а мы продолжаем это делать так напористо и страстно, будто мстя друг другу за что-то. Каждый за свое. Элиас - за годы безрезультатно поползновений в мою сторону, а я - за то, что он стал красивым и самоуверенным. Может, в душе я и готова трепетать, но показывать это не стану.
        Его ладони неожиданно проскальзывают под мою блузку, обжигая, и он внезапно прерывает поцелуй, чуть отстранившись. О, черт. Я открываю глаза и немного краснею. Элиас изгибает в ответ бровь.
        - Сюрприз? - произносит он, а я закусываю губу.
        - Я не специально… бюстгальтер… в общем, у него лямки в краске.
        - Только он в краске? - взгляд бывшего друга соскальзывает вниз, а я выдыхаю.
        - Только он!
        Элиас усмехается, и наклоняется к моему уху, едва касаясь его губами. А потом шепчет, пока я пытаюсь справиться с сердцем, подпрыгивающим где-то у горла:
        - У меня есть более удобное место для того, чтобы окончательно разрушить узы нашей дружбы, Настя. Обхвати меня ногами.
        - О Боже… - пораженно выдаю я. Он действительно подхватывает меня, и приходится обвииь его руками и ногами, чтобы удержаться. Уносит к черту с кухни и я грустно провожаю одинокую чашку. Кажется, Еву соблазнили яблоком. А меня - кофе, пообещав всего лишь по-дружески поболтать. Теперь символ моего грехопадения - дурацкая надпись «Утро добрым не бывает!» на чёрном стекле.
        Дежавю - я снова чувствую, как касаюсь спиной постели, а голова утопает в подушке, а Элиас нависает надо мной, но в этот раз и не думает отстраняться. Мы бесконечно долго смотрим друг другу в глаза, и внутри меня царит полный хаос из чувств. Нет, не бабочки в животе. Что-то тёмное, болящее до сих пор и тоскливое. Уже застарелое чувство вины, спрятанное глубоко, и обида, из-за того, что у нас вот так все вышло. Хочется наконец разрушить все это и освободить только светлую часть нашего настоящего и прошлого. Хотя бы ненадолго. Пусть даже это будет счастливым финалом после которого мы разойдемся.
        Уверена, что Элиас тоже испытывает что-то похожее. Веди его одна похоть - он бы уже срывал с меня одежду, не раздумывая.
        Но он просто нежно проводит большим пальцем по моей щеке. Заправляет выбившуюся прядь волос за ухо и наклоняется, медленно и почти невесомо принимаясь покрывать меня поцелуями. Каждый сантиметр, спускаясь все ниже. У меня сбивается дыхание и я закусываю губу, пока на коже вспыхивают горячие прикосновения.
        Я исполняю наказ Ксении - помогаю снять Элиасу футболку и провожу ладошками по прямо-таки действительно рельефным и стальным мышцам, испытывая чистый восторг. Почти не верится, что этот гадкий утёнок превратился в такого мужчину. Я прикасаюсь щекой к обнаженному плечу, закрывая глаза и слышу тихий вздох.
        - Что? - вырывается шёпотом у меня, а Элиас отстраняется, положив ладонь мне на затылок и пронзительно смотрит мне в глаза.
        - Я тебя больше не отпущу, Настя, - обещает он мне. Можно было бы произнести эту фразу ласково и многообещающе, но с его тоном это звучит несколько угрожающе. Будто бы у меня нет выхода. Вообще. Что же, посмотрим. Я больше привыкла верить делам, а не словам, хотя, конкретно этот человек даже звучит крайне убедительно.
        Я в отместку легко целую его и тут же прикусываю, а он с тихим шипением вдавливает меня в постель всеми своими накачанными килограммами.
        - Ещё раз - и я буду не таким сдержанным.
        - Пофиг, - шепчу я, обхватываю его за шею. С меня слетает одежда, и я только отстранённо успеваю заметить, что между нашими горячими телами не осталось никакой преграды. Элиас исполняет свою угрозу. Потому что теперь его поцелуи и прикосновения заставляют мою душу просто гореть, а меня - задыхаться от этого огня.
        Эпизод 46. Элиас
        Она засыпает прямо на мне, как есть - обнажённая и беззащитная, положив голову на плечо. Дыхание становится глубоким через пару мгновений, и я в полной тишине слушаю его, задумчиво вырисовывая пальцами узоры на ее спине.
        Пятнадцать чёртовых лет её образ вызывал во мне только раздражение и неприязнь, а первые пару лет после школы я буквально её ненавидел. Если бы можно было собрать все кадры моей мести, которые я прокручивал тогда в голове… я бы предпочёл их сейчас закопать где-то глубоко в воспоминаниях. Сейчас мне было крайне мерзко вспоминать все, что я тогда думал. Спасибо провидению, которое нас не столкнуло раньше и дало всем отрицательным эмоциям немного потускнеть со временем.
        К сожалению, иногда даже такое чувство, как любовь к человеку, может быть разрушительным.
        - Прости, - произношу я, и неожиданно вижу, как умиротворение лицо Насти озаряет хитрая улыбка. Я легко щелкаю её по носу, а она морщится и открывает один глаз.
        - Ай. Прощаю, Элиас. За что?
        За то, что даже звук твоего имени вызывал во мне раздражение.
        - Я думал, ты уже давно спишь, Настя, - произношу я, а она тихо зевает, спрятав лицо у меня на груди.
        - Честно говоря, я отоспалась днем. Я задремала немного, но ты меня разбудил.
        Дьявол, честное слово, не думал никогда, что мне попадётся женщина, с которой просто будет приятно находиться рядом, не говоря даже о чем-то большем. Всё, что я испытывал в прошлых отношениях - просто какой-то суррогат. Интерес, который быстро исчезал, такое же кратковременное влечение и больше ничего. Даже лица не отпечатались в моей памяти.
        Сейчас же моё тело не хочет расслабиться даже после того, что между нами произошло, и продолжает очень остро реагировать на ту, что мирно лежит на мне.
        - Ты сексуальный террорист, Эли, - произносит Настя, поднимая на меня взгляд. Она все прекрасно чувствует. Я переворачиваю её на спину и оказываюсь сверху быстрым движением, вжимая её, мягкую и худенькую в прохладную простынь.
        - Главное, что я кажусь тебе сексуальным, - хмыкаю я, а она тихо хихикает.
        - Это был не комплимент, а характеристика.
        - Тогда придётся соответствовать этой характеристике, - отвечаю я, прикусывая её за подбородок, и целуя тонкую, нежную кожу шеи, слушая, как громко и часто начинает биться её сердце. Боюсь, что пока я не удовлетворю все желание, которое накопилось к ней за эти годы и вспыхнуло с невероятной силой при нашей первой встрече, ей придётся несладко. Но я не хочу больше терять ни минуты.
        - Эли… - тихо шепчет она, вонзая коготки мне в спину а потом скользит маленькими ладошками выше и закрывается мне в волосы, обнимая, - и ты меня прости.
        - За что?
        Она молчит так же, как и я пять минут назад, не ответив на её вопрос. Только слышу, как она тихо фыркает. Потом отстраняется, взглянув на меня, и закрывает покорно глаза, когда я целую её, скользнув между мягких губ языком, и выдыхая ей в лёгкие тот огонь, который сейчас вспыхивает у меня в венах.
        Телефон неожиданно вибрирует где-то на полу возле кровати.
        - Забей… - произношу я Насте, когда она пытается отстраниться, - это мой.
        - Вдруг что-то важное? Два часа ночи, Эли.
        - Важнее, чем ты? Вряд ли.
        Она со смехом переворачивается подо мной и подползает к краю кровати, пошарив на полу рукой.
        - Эрик, - задумчиво произносит она, пока я прокручиваю в голове разные мысли по поводу её новой позы, и вряд ли эти мысли можно озвучить в приличном обществе, - эй, ты слышишь там меня? Я чувствую, как ты смотришь на мой зад, Эли, но тебе звонит брат. Наверное, это реально важно.
        - Наверное, Настя, но я уже думаю другой головой, - хмыкаю я, и забираю у неё телефон, а она закатывает в ответ беззлобно глаза. Смартфон принимается снова вибрировать и я принимаю вызов, отдалённо понимая, что вряд ли Эрик может звонить просто так посреди ночи. Особенно вот так настойчиво.
        - Слушаю тебя.
        - Ты там где сейчас? - сходу интересуется Эрик.
        - В постели. И ты меня отвлекаешь. Если у тебя ничего важного, то ты завтра труп.
        - Ясно, - хмыкает брат, - подъезжай ко мне сейчас домой. Это не телефонный разговор.
        - Что-то произошло?
        - Ага. Но давай все при встрече.
        Он сбрасывает вызов, а я задумчиво смотрю на Настю. По крайней мере она видела, что мне звонит действительно брат, и мой отъезд посреди ночи не станет поводом для первой сцены ревности.
        - Мне нужно ненадолго отьехать, Настя.
        Она вздыхает, опуская взгляд вниз, заворачивается в одеяло и ложится.
        - Ага. Я это услышала.
        И закрывает просто глаза. У меня приподнимается бровь. Она даже не спросит - надолго ли я и когда вернусь? Мне нравились в отношениях девушки, с которыми было удобно, и которые не задавали слишком много лишних вопросов. Но с Настей все работает по-другому. Меня начнёт тревожить её равнодушие.
        - Я скоро вернусь. Не переживай.
        - Да я не переживаю, Эли. Конечно, езжай по делам.
        Я, скрипнув зубами, встаю и одеваюсь. Она непробиваемо спокойная или ей пофиг? Только когда я беру футболку, Настя приоткрывает глаза, чтобы скользнуть по мне оценивающим взглядом. И закусывает на секунду губу, оставив на ней алый след от зубов, отчего желание плюнуть на все, раздеться обратно и заняться с ней тем, чем я планировал две минуты назад, перевешивает на мгновение здравый смысл.
        - Можно тебя попросить? - её милый голосок осложняет все ещё больше. Мне вообще становится сложно думать о вещах, которые не относятся к ней.
        - О чем угодно.
        - Ты не мог бы по дороге купить Соне какую-нибудь кашу? Ей будет необходимо поесть с утра.
        - Окей, - я наклоняюсь к ней, и она сама тянется ко мне за поцелуем. Отчего у меня появляется улыбка, а её глаза вспыхивают возмущенными искорками.
        - Эй! Что не так?
        - Ты перестала шарахаться от меня. Всё так, Настя, - хмыкаю я, и целую её так яростно, чтобы мне хватило пережить эти пару часов без неё. Когда я прерываюсь и отстраняюсь, то на секунду вижу в её взгляде мелькнувшее разочарование, - спи. Я могу разбудить тебя, как вернусь. И тебе понравится этот способ.
        Она улыбается в ответ, и закутывается обратно в одеяло.
        - Ловлю на слове, Эли.
        ??????
        Эпизод 47. Элиас
        Брат открывает мне дверь, и я быстро сканирую его взглядом, отметив, что он не выглядит, как человек, у которого случилось что-то плохое. Поэтому причины его звонка для меня по-прежнему остаются тайной, покрыто мраком.
        Он - не Ксюша, которая может и в пять утра тебя разбудить. Эрик слишком вежливый и тактичный.
        - Заходи, - произносит он, и я прохожу в большую прихожую, разуваясь. В углу замечаю огромную коробку с картинкой какой-то дорогущей на вид коляски, и киваю на неё, спросив:
        - Готовитесь уже?
        Эрик с шумом вздыхает.
        - Ага. Я купил. Только Лена сказала, что это плохая примета - покупать заранее вещи ребёнку, поэтому завтра придётся возвращать коляску.
        - Серьёзно? - хмыкаю я, - а потом как? В день рождения носиться по магазинам?
        Брат закатывает глаза.
        - И я про то же. Сейчас её отпустит немного и возьмёмся за покупки. Я хотел провести первые дни с сыном, а не катаясь по ТЦ.
        Сын, значит. Эрик проговорился случайно. До этого они делали таинственные лица на вопросы «и кто?».
        - Что у тебя произошло-то, что ты мне ночью звонишь? - решаю я перевести тему, пока брат не понял, что спалился.
        Он смотрит на меня, чуть приподняв брови.
        - Не у меня. У тебя, Элиас.
        Сюрприз, ешкин кот.
        - В каком смысле?
        - Пойдём, - он кивает на гостевую комнату, где у него бар. Мы заходим, я сажусь на диван, и когда Эрик тянется к бутылке с виски, жестом останавливаю его.
        - Вообще я за рулём.
        - А, - отвисает Эрик, - Точно. Ладно, кофе будешь? Или минералку налить?
        - Плевать что. Ты решил меня помариновать, чтобы я себе весь мозг поимел, пока гадаю, что там произошло? Выкладывай давай.
        Эрик хмыкает, берет два стакана и наливает в него прозрачную шипящую воду из бутылки. Мелкие пузырьки подпрыгивают весело на поверхность воды, лопаясь.
        - Ты разошёлся с Дашей? - интересуется он.
        - К чему вопрос? Да.
        - К тому, что твоя теперь уже бывшая та ещё хитрая тварь, Элиас. Мне тут одна птичка напела, что её вчера видели в одной машине с Ярышевым.
        У меня приподнимается удивлённо бровь.
        - Олег вроде не увлекался настолько молодыми и прожженными бабами.
        - Ага. Она ему нахрен не сдалась. Там более интересные причины для встречи. Я говорил тебе, Элиас, держать баб подальше от своего бизнеса. Не должны они знать ровным счётом нихрена о том, с кем ты встретился и что ты делал. И уж тем более о твоих проблемах, - Эрик болтает задумчиво воду в стакане, - теперь Ярышев в курсе, из-за кого он недавно едва не обанкротился.
        - Откуда? - медленно произношу я, - Дарья не знает ровным счётом ничего об этом.
        - Да ты что?
        - Я ещё не выжил из ума и ничего ей об этом не рассказывал.
        - Зато ты таскал её везде с собой. У вас много общих знакомых, Эли. Кто-то слил ей эту информацию, - спокойно отвечает Эрик, - а она решила тебе отомстить и найти нового содержателя. Я не стал бы тебе врать. То, что именно она слила эту тему Ярышеву - это сто процентов.
        - С… - я едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться и со стоном тру лицо ладонями, - тварь. Честно говоря, мне сложно поверить, что эта женщина, с мозгами, как у рыбки, повернула что-то подобное.
        - Наивный ты, Элиас.
        - Возможно. Окей, я её недооценил. Но подозревать своих партнёров по бизнесу, что они просто так ляпнули какой-то бабе такое…
        - Откуда-то она ж это узнала? - пожимает плечами брат, - Славик вот любит прибухнуть. Может, под градусом что-то и ляпнул. Я не знаю, Элиас. Ищи, у кого из твоих знакомых язык без костей. И я б на твоём месте ненадолго валил бы куда-нибудь. Ярышев сейчас рвёт и мечет и грозится вам всем ноги из жопы выдрать.
        - Я не стану бегать, Эрик.
        - Тогда найми охрану. Или ты считаешь, что человек, который поднялся в девяностые, станет мирно решать такие вопросы? Не высовывайся, Элиас. Я улажу все через некотороевремя., или он прессанет кого-то типа твоего Славика и успокоится. Дай просто ему остыть. Я пять лет назад тоже нарвался, и три месяца не просто так в Европе отсиживался. Бывает всякое.
        - Спасибо, Эрик, но я сам решу свои проблемы, - я поднимаюсь с дивана, пока брат иронично смотрит на меня.
        - Мне вот в твоё время никто помочь не мог, Элиас. Зря отказываешься.
        - Просто не впутывайся, - резко отвечаю я, - у тебя жена беременная, а ты скоро станешь папашей и не до этого тебе будет.
        Я собираюсь было уйти, но кое-какая мысль вспыхивает ясно в голове и я замираю. Брат что-то говорит мне вслед, только я его не слышу, потому что думаю об одном: Настя. Блин. У меня сейчас дома Настя, и лучше бы её отправить на ту самую съёмную квартиру от греха подальше - вряд ли, конечно, Ярышев будет что-то делать с посторонним человеком, тем более, женщиной, но перестраховаться надо.
        Почему как только все вроде начинает налаживаться, откуда-то подкрадывается внезапно огромная задница?
        Я не знал. Также, как и не знал, что сказать Анастасии. Но я явно не мог сказать правду - ей не восемнадцать лет, чтобы с восторгом смотреть на человека, которому могут отбить печень и голову, потому что иногда приходится делать такие вещи, которые не всем могут понравиться. Ей нужна стабильность.
        Похоже, матерное слово из пяти букв ещё долго будет крутиться в моей голове, пока я еду домой.
        Эпизод 48. Настя
        Элиас появляется неожиданно. Просто врывается в какой-то тревожный и темный сон.
        - Спи, - шепчет он, когда я открываю глаза, почувствовав горячие ладони на талии. Мотаю отрицательно головой и притягиваю его к себе, обняв за шею.
        - Я хочу побыть с тобой, Элиас, - вырывается у меня признание. Может, наутро я пожалею о своих словах, но в эту ночь, как никогда, мне хочется, чтобы он остался рядом. У меня есть оправдание: я только проснулась, и пока надо мной берут верх слишком примитивные желания, а разум сладко спит.
        Он с тихим вздохом целует меня в уголок губ.
        - Знала бы ты, как я тоже этого хочу… Настя, - шепчет он мне, и в следующий момент целует так яростно, что мне не хватает воздуха в груди. В нашем поцелуе, в том, как мы обнимаем друг друга, в том, как я срываю с него одежду, сквозит что-то безумное. Просто чистая, тёмная страсть без капли нежности. До боли в груди и головокружения.
        Мы прошли с ним очень долгий жизненный путь, чтобы неожиданно однажды встретиться снова. Мы стали взрослыми, другими, и сейчас, когда мы выражаем чувства друг к другу именно таким образом, я понимаю, насколько мы оба изменились. Больше нет наивной маленькой Насти и доброго тихого Элиаса. Больше нет милой дружбы, но зато вместо неё зарождается что-то новое.
        - Ты прекрасна, - шепчет Элиас, сжимая мои запястья, пока я кусаю до боли губы от слишком ярких чувств, - дьявол, ты просто охренительная, Настя.
        «Молчи» - думаю я, потому что произнести нет сил, - «ты просто демон-искуситель, и ещё одно слово - я точно умру. Будет обидно умереть от занятия любовью».
        Ещё обиднее, если это произойдёт сразу после того, как я стопроцентно изучила каждый сантиметр его тела, и вынесла мысленный вердикт, что в этом человеке сейчас нет изъянов. С Элиаса можно рисовать картины.
        Наше очередное грехопадение заканчивается в пятом часу утра, когда я устало засыпаю на плече у Элиаса, глядя как за окном потихоньку светлее небо. Поднимаю взгляд, и вижу, как Элиас тоже не спит - он задумчиво смотрит в пространство, водя пальцами по моей спине.
        На секунду мне хочется задать вопрос «о чем думаешь? «, но он настолько глупый, что я быстро прикусываю язык и притворяюсь спящей. Мало ли, о чем. Может быть, как в анекдоте «муха, муха на потолке! Как она держится там маленькими лапками?"
        - Ты хотела что-то сказать, Насть, - слышу я тихий голос и понимаю, что меня, все-таки, спалили.
        - Нет, уже ничего. Фигня. Спокойной ночи, Эли.
        - Сладких.
        Я закрываю глаза и ещё несколько минут борюсь со сном. Все прекрасно, кроме одного: я так и не дождалась поцелуя на ночь. Может быть, я слишком многое хочу, но почему-то этот факт тревожит меня до самого момента сна.

* * *
        Утром я осторожно выползаю из-под одеяла, одеваюсь и, посмотрев на мирно спящего Элиаса, иду будить Соню. На кухонном столе меня ждёт коробка с кашей, и, достав молоко из холодильника, я принимаю готовить, пока Соня сонно моргает на стуле, смотря мультики по телевизору.
        Я чувствую себя несколько скованно, хозяйничая на чужой кухне. Как кто-то сказал - «постель - не повод для знакомства», и я постоянно дергаюсь, когда мне слышатся шаги из коридора. Мне стоит показать свою хозяйственность и приготовить завтрак и для Элиаса? Или это будет слишком?
        Плюнув, я просто накладываю кашу Соне и мою кастрюльку, решив, что для завтраков с утра у нас слишком неясные отношения. Тем более, я себе когда-то пообещала, что выплясывать перед мужчиной с первых минут знакомства больше не буду.
        Я устало закрываю лицо руками, издав стон. Нет, с моей стороны все предельно понятно. Эта дьявольски соблазнительная зараза меня зацепила. Наверное, ещё дело в контрастах - обычно толстяки из школы не становятся такими горячими мужчинами. А Элиас теперь именно тот типаж мужчин, об которого можно обжечься. Больно в нем много этого «слишком». Слишком красив, слишком богат, слишком умел. Слишком легко влюбиться.
        - Доброе утро, - слышу я его голос, от которого в ушах будто снова звучит «дьявол, ты просто охренительная, Настя», и по телу пробегает мурашки. Я убираю руки. Элиас сонно проводит ладонью по лицу, машет Соне, и смотрит на меня, - как спалось?
        - Нормально.
        - Я ни капли не выспался. Кажется, это ты виновата, - он хмыкает и ставит кружку к кофемашину, тыкая в кнопки, - напиши мне номер своей карточки, Насть. Я переведу тебе на адвоката. Тебе не надо будет никуда ездить, он сам заедет к тебе сегодня.
        - Сегодня понедельник, Эли. Я работаю, - тихо произношу я, а он удивлённо поворачивается.
        - Да? Черт, - он задумчиво смотрит в сторону, - может, возьмёшь отпуск? В связи с переездом.
        - Эли, у меня кончился отпуск. Я его потратила, когда Соня болела.
        «Может, хотя бы обнимаешь меня? « - ехидно интересуется что-то внутри. Элиас ведёт себя так, будто бы мы ночевали в разных комнатах. Или в одной, но в браке уже много лет. Абсолютно отстранённо, словно у него есть мысли и поважнее, чтобы обдумать их с утра. От этого в душе царапает острым ногтем зарождающаяся обида.
        - Ла-адно, - странно тянет он, - окей, Насть.
        Он замолкает, а я, отвернувшись, вытираю салфеткой кашу с Сони. Всё это время мне кажется, что спину жжет его пристальный взгляд, но когда я оборачиваюсь, то Элиас смотрит напряжённо вниз. Я швыряю салфетку в ведро и спокойно произношу:
        - Подкинешь нас с Соней до дома?
        Он поднимает на меня глаза. В них я улавливаю на секунду какую-то неопределенную нехорошую эмоцию. Мгновение - и она испаряется, и вот на меня снова смотрит абсолютно спокойный и холодный Элиас.
        - Что за вопросы? Естественно, отвезу.
        Он потом смотрит на кружку с кофе. Задумчиво проводит пятерней по волосам, и внезапно разворачивается и уходит с кухни.
        Я тихо вдыхаю. Мне кажется, что все внутри леденеет и покрывается инеем. «Ничего такого» - убеждаю я себя, - «просто вы неплохо провели время. Вот и все».
        Эпизод 49. Настя
        Когда мы останавливаемся возле моего дома, и я выхожу, помогая выбраться из машины Соне, Элиас неожиданно появляется рядом. Он придерживает дверь, чтобы мне было легче, и закрывает её, как только Соня спрыгивает на асфальт. «Кажется, в последний раз тебе держали галантно дверь автомобиля пять лет назад, и то это был какой-то не совсем адекватный таксист в возрасте» - уныло замечает мозг, а я тихо посылаю его к черту.
        Мне не хватало ещё переживаний в духе «такой прекрасный мужик, и не твой. Может, стоило ему, все-таки, сварганить яичницу с утра?»
        - Спасибо, Эли, - произношу я достаточно нейтральным и дружелюбным тоном, в котором нет ни одной нотки, хоть отдалённо напоминающей «ты мне так нравишься! Без ума от тебя». Даже дыхание я в этот момент абсолютно контролирую.
        - Дом? - интересуется Соня, дверная меня за руку, - баба, дом, дём. Дём!
        - Идём, идём, Соня. Хорошего дня, Эли, - я улыбаюсь, стараясь не смотреть в эти серые, красивые глаза, и собираюсь было уйти, как Элиас неожиданно резко выдыхает и останавливает меня, схватив за локоть.
        - Стой, - произносит он, и я удивлённо в скидываю на него взгляд. Удивляюсь я только лицом. В душе все замирает в ожидании и предвкушении. Бывший друг несколько нервничает - заметно по его глазам. Неужели собирается предложить свидание?
        - Стою, Эли.
        - Я хотел бы кое-что прояснить, пока ты не надумала себе лишнего…
        Боже. После этой фразы я надумаю ещё больше лишнего! Ещё как назло он делает шаг ко мне и прикасается ладонью к щеке. Чувствую себя от этого влюблённой школьницей - холодный ветер треплет волосы, а я стою и смотрю на Элиаса, как глупышка. Даже на секунду забываю, что меня, вообще-то, держит за руку дочь, а самой мне уже скоро за тридцать будет.
        - Настя, если вдруг я в ближайшие дни не смогу тебя увидеть - не переживай, - произносит внезапно Элиас, а я приподнимаю бровь, - дело не в тебе или в нас. У меня есть некоторые проблемы, которые надо разрешить.
        - Боже, Эли, - отмираю, я, - Мне не шестнадцать лет. Серьёзно, ты мог бы не оборачивать фразу «извини, мне пора слиться после совместной ночи» в красивую обертку, - я фыркаю. И этому человеку я ещё думала завтрак приготовить? Хоть бы что-то более оригинальное придумал.
        - Повтори? - хмыкает мужчина, - Анастасия, ты путаешь. Такие фразы я обычно не заворачиваю в красивую обертку, как ты выразилась. Они звучат ещё до совместной ночи.
        - Просто ничего не говори, окей? Я не мечтаю женить тебя на себе, Элиас, или вступить с тобой в серьёзные отношения. Так что не нужно подбирать утешительные слова.
        Серые глаза сощуриваются в ответ. Я прикусываю язык. Да, я немного слукавила. Мне обидно. Кажется, после того, что между нами было должны звучать немного иные фразы, чем то, что выдал мне Элиас.
        - У тебя будет время подумать над своими словами, Настя, - произносит он, а потом притягивает меня ближе за подбородок и говорит ещё тише, - сегодня ночью я тебе сказал чистую правду. Я не отпущу тебя. Даже если тебе не нужны со мной отношения, - он криво усмехается, - можешь назвать меня тираном, но ты будешь однажды моей, Настя. Ясно?
        Я пораженно вдыхаю, а потом задумчиво произношу:
        - Тогда какого черта ты пытаешься свалить на неопределённый срок?
        - МА! Дём!!! - возмущённо выдаёт дочь.
        - Погоди, пожалуйста, Сонь…
        - Дьявол, Настя, это долгая история, - сквозь зубы отвечает Элиас, - я не уверен, что ты должна о ней знать. Хотя бы сейчас.
        - Поразительно. Я учту, что доверие для тебя…
        «Не сильно важно! « - заканчиваю мысленно я, потому что Элиас внезапно и яростно целует меня, заставляя замолкнуть. Ладно, сдаюсь. Я всего лишь на пару секунд кладу ладонь ему на затылок, притягивая ближе и следом отстраняюсь, заглядывая в потемневшие глаза.
        - Соня все видит…
        Он опускает взгляд вниз и я тоже. Дочь хмуро смотрит на нас двоих.
        - Прости, мелкая, - хмыкает Эли, и трепет её по макушке, - мы с твоей мамой увлеклись. Забудь это. Желательно поскорее.
        - Бу, - выдаёт недовольно Соня, скидывая руку Элиаса и прячется за меня.
        - До встречи, Настя. До скорой, - произносит Элиас, подарив мне ироничный взгляд, а потом садится в машину и уезжает. Я смотрю ему вслед, испытывая смешанные чувства. С одной стороны хочется ему верить. Хочется, наконец, хоть кому-то поверить и убедиться, что он не обманывает. Тем более, когда тебе так бескомпромиссно говорят "ты будешь моей" - это подкупает, и больше всего на свете охота почувствовать себя принцессой, вокруг которой скачет рыцарь… Или дракон, оберегая её от всех бед.
        А с другой стороны он больно подозрителен. Что за неотложные дела, о которых нельзя рассказать?
        Я бы так и стояла, раздумывая, если бы случайно не мазнула взглядом по двору и не замерла бы в ужасе.
        - Тебя ещё не хватало, - шепчу я, заметив бывшего мужа, который сидит в этот момент на лавочке и наблюдает за нами. Лицо его я не вижу - он слишком далеко. Поэтому я быстро подхватываю Соню на руки и забегаю в подъезд, чувствуя, как паника накатывает на меня волнами.
        Эпизод 50. Настя
        - Боже, - мама прикладывать руку к груди, разглядывая меня, - ты со съёмок пришла? Выглядишь, как кинодива, - она поднимает Соню, которая тянет к ней радостно ручки, и целует её, - нагулялись с мамкой? Как спалось на новом месте? Как самочувствие-то? Насть?
        Я почему-то чувствую, как лицо заливает краска, и пробормотал невнятно «да нормально, руки пойду помою», сбрасываю туфли, вешаю пальто и бегу в ванну.
        Не девочка уже, но почему-то становится стыдно из-за её вопроса. Ну и ещё я вспоминаю, что было между мной и Элиасом ночью. Включаю воду на полную, чтобы был шум, и, обхватив голову руками, смотрю в зеркало напротив, которое медленно запотевает.
        - Боже. Друзья, - вырывается у меня со смешком. Если бы все было тускло, серо и лениво, как… как с бывшим мужем, да! Тогда бы я не сбежала в ванну, чтобы привести мысли в порядок. Спокойно бы, не моргнув глазом, сказала матери «нормально спалось», и все. Но с Элиасом так не выходит. То, что было между нами - даже в воспоминаниях вызывает такую бурю эмоций, что дыхание становится неровным.
        Наверное, я, все-таки, слабая женщина, а не дама с яйцами, потому что хочется поверить каждому слову, что произнёс мне Элиас. Каждому, произнесенному ночью и сегодня с утра. Сложить покорно лапки, верить, ждать следующей встречи и не строить из себя Шерлока Холмса, роясь в воспоминаниях в поисках каких-то подозрительных и взаимоисключающих фраз от Элиаса, чтобы использовать их потом в борьбе с этим дурацким, миленьким и восторженным чувством назревающей влюблённости.
        «Вляпаешься в очередной раз» - саркастично замечает разум.
        «А если нет? Вдруг он тот самый? У него было такое честное лицо! По глазам же все видно!» - восторженно парирует сердце.
        «Такое же честное, как и у бывшего мужа, перед тем, как ты спалила его переписки с бабами?»
        Ой, все.
        Я наспех крашусь, потому что бледное лицо с кругами под глазами совсем не подходит к моей новой одежде. Выхожу из ванны, и, поймав Соню, целую ее на прощание.
        - Пока, малыш.
        - Ты на работу уже? - интересуется мама, а я киваю, - даже парой слов со мной не перекинешься? Интересно же мне.
        - С удовольствием, но я начинаю уже опаздывать, мам.
        - Ладно уж… - бурчит она, - скажи хоть, что с твоим переездом и квартирой решили?
        - Ты про ту, что снял Элиас? Я согласилась переехать. Не хочу нервничать за вас, мам. Элиас просто сделал широкий жест в память о нашей дружбе, и всё. Не переживай.
        - Ну-ну, - хмыкает мать, - в память о дружбе. Надеюсь, что ты это сказала с иронией. У меня вроде дочь родилась сообразительной.
        - Мам…
        - Всё, молчу. Купи по дороге все, что надо Соне, и привези в эту квартиру, которая в память о вашей дружбе.
        Я цыкаю, забираю сумочку, накидываю пальто, и, помахав Соне, выхожу из дома. В лифте достаю смартфон и набираю Амине, глянув быстро на время, и поняв, что немного опаздываю. Ещё пара подобных косяков - и Регина мне ноги из попы выдернет.
        - Привет, - тараторю я, - Амин, я опоздаю немного. Минут на десять. Прикрой, если что или предупреди Регину…
        - Ага… - скептически выдаёт Амина, - ну ты не спеши, Насть.
        - Прости. Я не специально. Тут пробка, - вру я. Карма за ложь настигает меня быстро - стоит мне выйти на первом этаже, как во второй лифт запрыгивает мужчина и звучит громкий механический голос «девятый». Блин.
        - Да я серьёзно говорю - не спеши, - Амина, кажется, ничего не замечает. Я слышу на заднем фоне, как она что-то грызёт, - я вчера натаскалась столики, чтоб они Регине поперёк задницы встали, и руку потянула. Ну муж и психанул. Я сейчас в машине, а Регинку тут проверяющие затрахивают.
        - Чего?
        - Девчат всех разворачивают и домой отправляют. Сейчас нашу мегерку ещё глубже в долги вгонят. Прости, Насть, я знаю, что у тебя ребёнок, но я не могу мужу возражать. Сама понимаешь.
        - Намекаешь, что я останусь без работы?
        - Всё без неё останутся. Ей зарплату нечем платить будет. Вот и все.
        Блин! Я сбрасываю вызов, даже не попрощавшись с Аминой. Невежливо? Ну да. Но без её мужа у меня, хотя бы, был призрачный шанс на зарплату! И на то, что наш ресторан выплывет!
        Я пинаю ногой дверь подъезда, нажав на кнопку домофона. Хочется впервые закурить, хотя я не балуюсь обычно этой гадостью. Толкаю плечом дверь, выхожу, и едва не сбиваю с ног человека, который пытался в этот момент юркнуть в подъезд.
        - Да куда ты прешь, - грубо вырывается у меня, пока я выпихиваю, как таран, наглеца. Ярость придаёт мне силы.
        - Настя!
        Я пораженно поднимаю голову и вижу лицо бывшего мужа. Он стоит перед входом, и виновато смотрит на меня, засунув руки в карманы. Весь такой несчастный на вид, будто я его уже с лестницы спустила.
        Боже, ещё мне этого цирка с конями не хватало. Он видел, что Соня у меня, я ему ничего не сказала, и сейчас от него можно ожидать чего угодно - наезды, истерики, серьёзные разговоры или угрозы… или всего понемногу, по кругу!
        - Что ты тут забыл? - цежу я сквозь зубы, выпихиваю его плечом окончательно и закрываю дверь. За спиной громко щёлкает магнитный замок.
        Брови бывшего мужа приподнимается домиком.
        - Насть… поговорим нормально?
        Ясно. Похоже, мы начнём с истерик и жалоб. Пристрелите меня.
        Эпизод 51. Элиас
        - На тебе, - брат кладёт на стол пару листов бумаги. Распечатанный авиабилет и бронь в отеле Испании. Я усмехаюсь.
        - Где ты взял мой загран?
        - Да с прошлого отдыха. Мы ж вместе оторваться поехали, - сообщает спокойно Эрик, - ты давай, расслабься слетай.
        - Ты конкретно заботливый, но я останусь, Эрик. Можешь сдать билет.
        - Иногда я хочу взять кулак и настучать тебе по голове. Честное слово, Элиас.
        - Взаимно. У меня тут есть дела, которые я не хочу откладывать.
        - Привёз я тебе твои дела. Сидят, сопли размазывают, - усмехается брат. Я пожимаю плечами.
        - Она прекрасно понимала, что творит. И я не про эти дела.
        Я встаю с кресла, хлопаю Эрика по плечу и выхожу из кабинета. В коридоре сидит Даша, растирая тыльной стороной руки тушь по лицу и громко всхлипывая. Рядом стоят двое крепких ребят.
        Бывшая поднимает на меня взгляд, и смотрит как побитая собака. Ярко накрашенные губы подрагивают. Я невольно сравниваю её с Настей. Черт знает, почему я клюнул на Дарью - сейчас я думаю, что абсолютно все в ней фальшиво и некрасиво. Вряд ли пластический хирург случайно перекраивает заодно с телом и душу человека. Вряд ли, но какого черта все эти тюнингованные дамочки, которых я встречал на своём пути, были абсолютно пустыми и скучными? Эта же ещё и подлая.
        - Я не хотела…
        - Не хотела бы - не сидела тут, Дарья, - перебиваю я её плаксивый голосок, - кто тебе рассказал про Ярышева?
        - Никто, - слишком быстро говорит она, а я усмехаюсь.
        - Я не делаю девушкам больно, Даша, но ради тебя сделаю сегодня исключение, если будешь отпираться.
        - Чтоб ты сдох, Элиас, - внезапно зло произносит она, а я приподнимаю бровь, - знаешь ли, я тебя любила. И скакала вокруг тебя на задних лапках, унижаясь. Надоела - уйду, хочешь встречи - и я, как дура, бежала по салонам красоты, лишь бы твоему сраному величеству угодить. Чтобы ты мог похвастаться друзьям, какая я красотка. А ты спутался с какой-то страшилой серой. С ребёнком. И как тебе спать с тушкой не первой свежести? - выплевывает она, яростно вытирая лицо, а я приближаюсь к ней, останавливаясь напротив.
        - Фильтруй речь, Даша.
        - Не буду! Что, из-за неё меня прибьешь? Ради меня ты б даже пальцем не пошевелил бы, - она снова неожиданно роняет лицо в ладони и истерично всхлипывает, - ты полная сволочь. И ударил меня. Можешь ещё раз ударить, чтобы полегчало. Сволочь, сволочь!
        - Я к тебе и пальцем больше не притронусь, - иронично произношу я, - только если ты так и будешь изрыгать гадости в сторону Насти, а не говорить по делу, и я позабочусь, чтобы вся Москва узнала, чем ты зарабатывала раньше на жизнь.
        Она в скидывает голову и в ужасе смотрит на меня.
        - Что!? Ты про… что?
        - Про видеочаты, Дарья, и про твои попытки пробраться в элитный эскорт, плавно перетекшие во встречи с мужчинами за деньги.
        - Ты… - пораженно выдыхает бывшая, - откуда ты узнал? … ты не расскажешь никому, Элиас. Испортишь и себе репутацию.
        - Я обычно не роюсь в прошлом своих пассий, Дарья, но сегодня ты меня вынудила это сделать. Мне наплевать на репутацию. Предпочту быть придурком, который завёл отношения с проституткой, чем идиотом, который держит рядом с собой слишком болтливого человека. Так у кого язык без костей?
        - Это Андрей… - глухо произносит Даша, прикрывая глаза, а у меня вырывается тихое «кхм». Вот от этого человека я меньше всего ожидал подлянки. Андрея я знал с двадцати лет, и мы многое успели пройти вместе, развивая свой бизнес.
        - И как он тебе проболтался?
        - Мы в баре одном пересеклись. Я… не виновата. Мы перебрали немного с выпивкой, и он начал травить истории, а потом полез ко мне…
        Я морщусь. Продолжение истории мне слушать не хочется.
        - Проводите её, - киваю я ребятам. Они подхватывают Дарью под локотки, и несут к двери, пока та, всхлипывая, перебирает ногами, - ещё раз появишься, Даша, и мои угрозы станут реальностью.
        - Пошёл ты, - выплевывает она и дверь закрывается. Я слышу только глухое «да отпустите вы, лысые уроды! Сама пойду!»
        Похоже, Андрею придётся сломать нос. Чтобы меньше болтал. Я провожу рукой по волосам, устало прикидывая, как выпутаться из этой задницы с меньшими потерями. Дверь моего кабинета открывается и выходит Эрик, весело улыбаясь.
        - Ну что, поехали Андрюхе настучим по чайнику? - радостно предлагает он, - стены у тебя тут капец картонные, Элиас. Хотя, какие ещё мог построить такой му… - он закашливается, - такая неблагодарная сволочь, как ты?
        - Иди к черту.
        - Шучу. По мнению бывшей я тоже теперь полный урод и маньяк. Ты с Ленкиной знакомой, что ли, все-таки сошёлся?
        Сошёлся. Интересное слово. Я усмехаюсь.
        - Это не только Ленина знакомая, Эрик. Никольскую я знаю со школы, - я иду к выходу, засунув пальцы в карманы, и слышу, как брат тихо присвистывает.
        - Так это она? Я даже её не узнал, - доносится мне в спину, - сочувствую. Родители застрелятся, если у вас перетечет все во что-то серьёзное….
        Дьявол. Я даже не подумал об этом.
        Эпизод 52. Настя
        Я скептически хмыкаю, разглядывая бывшего мужа. Опять одет, как бомж, зато одеколоном за версту несет, будто выплеснул на себя весь флакон. Приторный запах оседает в носу, на языке, да даже в горло пробирается и першит.
        Слушайте, где были мои мозги, когда я за его выходила? А глаза?
        - Пошел к дьяволу, Родион, - медленно произношу я, глядя ему в глаза. Я пытаюсь увидеть в них что-то - например, обиду или вину. Или даже злость. Но почему-то мне это никогда не удавалось - рассмотреть в Родионе понятные человеческие эмоции. Такое чувство, будто думал он одно, а делал другое. Или в него бес какой-то вселился.
        Вряд ли его остановит мой посыл - когда Родион отлипал так просто? Иногда мне казалось, что даже если я плюну ему в лицо, он будет продолжать вести себя как прилипала, с каким-то абсолютно ненормальным рвением устраивать мне и себе эмоциональные качели - от жалобных завываний “вернись, я все прощу” до угроз.
        - Нормально поговорим, Настя. Ты слышала меня?
        - Проваливай от подъезда, Родион. Дверь тебе никто не откроет, а я сейчас ухожу. Разговаривать с уродом, который похитил ребенка, а потом бросил его с незнакомыми людьми, я не хочу.
        Я собираюсь оттолкнуть его плечом и уйти - купить все для переезда, наконец, и договориться о встрече с адвокатом, чтобы надолго забыть об этом недочеловеке, как неожиданно рука бывшего мужа хватает меня за шею и прибивает к двери подъезда.
        Я вскрикиваю, а Родион, зло сверкая глазами, шипит:
        - Допрыгаешься, Настя. Пришибут тебя однажды в подворотне, когда с работы возвращаться будешь.
        - Сделаешь мне что-то - и я пойду сейчас же в полицию, - сдавленно говорю я. Сердце панически бьется в груди.
        - Докажи им сначала, - усмехается неприятно он, - что за мужик тебя подвозил, а? Нашла богатенького, перед которым ноги раздвигаешь? - от этих слов у меня по спине пробегает мерзкая, холодная волна отвращения. От того, как он легко обмакнул наши с Элиасом отношения в такую грязь.
        Я с силой бью бывшего мужа между ног. С извращенным удовольствием, посильнее вдавливаю коленку, наблюдая, как вся кровь мигом отхлынула с его лица. Он глухо стонет, отпускает меня, хватается за самое ценное, и стекает вниз.
        - Тварь, - сипло выдает он, сгибаясь, и утыкаясь лбом в бетонную площадку перед подъездом, - убью тебя.
        - За что, придурок? - скептически произношу я, отряхивая коленку, - еще раз что-то подобное скажешь, или потянешь ко мне руки, Родион, и повторю.
        - Не позволю… чтобы моя дочь смотрела… на проститутку-мать! - рычит этот на голову стукнутый, а мне хочется приложить его еще разок.
        - Ты нормальный? - я обхожу его и начинаю спускаться по ступенькам, - моя личная жизнь - не твое дело, Родион…
        Я взвизгиваю и бросаюсь бежать, потому что бывший муж внезапно подрывается за мной. Я в ужасе бегу по тротуару мимо подъездов, слушая тяжелое дыхание и топот за спиной, и думая, что у кого-то окончательно потек шифер. Я, конечно, подозревала, что у Родиона не всегда все дома, но чтобы настолько…
        - Спасите! - пищу я, не сбавляя скорость. Все равно никого вокруг нет. Утро. Понедельник. Погода полный отстой - дждь начинает накрапывать. Шаги приближаются, а у меня кончается дыхание, и в боку начинает неприятно колоть. После рождения Сони я абсолютно забросила спорт - кто ж знал, что физические нагрузки мне могут пригодиться…
        И в тот момент, когда я думаю, что стану сегодня героем полуденных новостей об очередной бытовухе, которая закончилась больницей или убийством, к тротуару внезапно заворачивает большой черный джип. Открывается дверь, и наперерез мне выходит огромный мускулистый мужик в черной куртке.
        Он протягивает руку и ловит Родиона. Вовремя, потому что тот уже скользнул пальцами по моей спине, пытаясь сгрести меня за пальто.
        - А! - слышу я глухой крик, потом удар и “бух”. Торможу, оборачиваюсь и пораженно наблюдаю, как бывший муж сидит на заднице, держится за челюсть, а над ним возвышается гора мышц, разминая кулаки.
        - Молодец, Вань, - слышу я странно знакомый голос. Из машины выходит полный, лысеющий мужчина в годах, в темном пальто, поправляя тоненькие очки на носу. Я ахаю.
        - Олег Николаевич?!
        Он разводит руки, улыбаясь.
        - Здравствуй, Анастасия Николаевна. А я все думал - не обознался ли? Летит девица, только волосы развеваются, смотрю - а это моя горе-переводчица сбежавшая. И кем тебе этот свин приходится? - он кивает на испуганного Родиона, который, похоже, уже понял, что крупно влип.
        - Бывшим мужем…
        Олег Николаевич хмыкает.
        - Дорог он тебе или не очень? Вань, а лопата с собой у нас? Сейчас нашего спринтера быстро упокоим, чтобы лапы больше к дамам не тянул, если Настенька нам добро даст.
        - Вы чего, не надо, - испуганно произношу я, пока Родион бледнеет, и пытается уползти, шоркая задом по асфальту, - мне потом перед дочкой стыдно будет, я всю жизнь буду думать о том, что ее отца того…
        Бывший начальник запрокидывает голову и весело хохочет. Гора мышц по имени Ваня скромно улыбается.
        - Шучу, Настасья. Куда бежала-то? Садись, подвезу, - он жестом приглашает меня в машину, и я только сейчас, успокоившись, вижу, что бывшее начальство пересело с Бентли снова на Гелендваген. Неужели девяностые опять наступают? Кивнув, я послушно залезаю на заднее сиденье.
        - А ты давай, ноги в руки и вали-ка отсюда, - слышу я тихий голос Олега Николаевича. Он обращается к Родиону, - в натуре ведь закопаю и искать никто не будет.
        Родион что-то испуганно лепечет в ответ, потом охает, а потом бывший начальник садится в машину рядом со мной и закрывает дверь.
        - Это ты из-за него уволилась? - интересуется спокойно он, а я киваю. Голос у него, конечно, специфичный. Вроде просто спрашивает, а иногда мурашки бегают, будто неправильно ответишь, и он тебя… того. Действительно закопает. Иногда с ним было сложно и нервно из-за этого работать.
        - Простите. У меня тогда плохо работали мозги. А еще были розовые очки на глазах.
        - Да я уже понял.
        - Спасибо большое вам за помощь.
        - Да было бы за что, - хмыкает Олег Николаевич, - куда едешь-то?
        Я открываю переписку в Ватсаппе с риэлтором, и показываю ему адрес. Олег Николаевич секунду смотрит на экран телефона, потом окидывает меня цепким взглядом. Потом кивает водителю.
        - Саша, давай в центр. Ты уже из декрета вышла, что ли? - обращается он снова ко мне, - Нашла хорошую работу? Рановато ты…
        - Вышла, - почему-то смущаюсь я, - работа так себе. Администратор в ресторане. Но на хорошую я и не смогу устроиться, сами понимаете, ребенок…
        - Настя, Настя… позвонила бы мне, взял бы тебя обратно, - вздыхает бывший начальник, - растеряешь так весь навык. Мозги работать должны. Давай возвращайся, сядешь опять за документы.
        Я начинаю краснеть, как идиотка, потому что в голове вертится “господи, вот я дура была, когда увольнялась". Вот же Родион вбил мне в голову, что начальник просто переспать со мной хочет, поэтому и взял девицу почти без опыта, которая до этого сидела, фрилансила, переводя всякую чушь. А я верила. Потому что дорогой муженек вдохновленно вбивал мне в голову эту мысль, и на каждый добрый жест от начальства клевал мозги, уверяя “вот, а я говорил. Готовься расплачиваться собой”. По правде говоря, я не знаю, за что начальник ко мне так хорошо и по-отечески относился. До сих пор загадка.
        Не выдержав такой нервотрепки, я ушла. Еще тогда Олег Николаевич несколько раз спросил меня - “ты уверена? Настя, мужики приходят и уходят, а работа остается”. Видимо, он, все-таки, слышал, как я иногда плачу, ругаясь с мужем по телефону.
        Родион только и ждал этого момента, и, видимо, чтобы окончательно привязать меня, предложил завести ребенка. Ну а потом… я много раз жалела, что уволилась. Денег перестало хватать, и мне пришлось устраиваться на абы какую работу беременной, откуда меня поперли, стоило только вернуться из декрета.
        - Олег Николаевич, - я вздыхаю. Дверь открывается, и рядом с водителем садится бугай-Ваня, отряхивая руки, а машина трогается с места, - спасибо большое, но я сейчас плохой работник. Я очень любила эту работу, но больше я так пахать не смогу, жертвуя личной жизнью. У меня ребенок…
        - Два через два, Настя, и половина от оклада, - внезапно произносит бывший начальник, а я удивленно смотрю на него, - ты не представляешь, как сложно найти ответственного и хорошего переводчика. Хотя бы половину работы тебе отдам, ей-богу. Устал я краснеть, вылавливая косяки. И увольнять одного за другим надоело. То девица припрется, грудь вывалит, из-под подола юбки жопа торчит, и давай глазки строить, то еще что-нибудь… заболеет ребенок - иди из дома работай. Только ты знаешь - всегда на связи.
        Он косится в мою сторону и едва улыбается. Я задумчиво закусываю губу. Олег Николаевич был хорошим начальником, но работать с ним мог не каждый. Он ценил тихих, молчаливых людей, делающих свою работу. Если ты слишком выделяешься - готовься к промыванию мозгов. Но я не стремлюсь особо выделиться, поэтому с радостью ухвачусь за его предложение.
        - Подумай, в общем, и напиши завтра мне на почту. Ты чего в центре-то забыла?
        - Переезжаю…
        Он задумчиво рассматривает меня еще раз.
        - Дороговато там жить.
        - Мне друг помог, - быстро произношу я, и мысленно хлопаю себя по лбу ладонью. Прозвучало невероятно глупо. Спасает меня вибрирующий телефон, и я, извинившись, смотрю на экран, чувствуя, как сердце начинает биться радостно и быстро. Элиас.
        - Секундочку, - говорю я Олегу Николаевичу и принимаю вызов, - Да, Элиас?
        И растерянно наблюдаю, как у бывшего начальника взмывают от удивления брови на лоб.
        Эпизод 53. Настя
        Не знаю, что удивило Олега Николаевича. Имя? Только сейчас я задумываюсь, что имя друга детства звучит достаточно непривычно для русского человека. Интересно, если он решит завести детей, им сложно будет жить с таким отчеством?
        - Я тут мимо твоего кафе проезжал… - произносит в динамике Элиас, не подозревая о том, что я на другом конце трубки мысленно нарекаю его несуществующих пока детей странными отчествами.
        - А?
        - Ты ещё не на работе? У твоей Регины, кажется, большие проблемы, судя по номерам машин, которые стоят на парковке.
        - Я уже в курсе, - вздыхаю я, - подозреваю, что нас ждёт массовое увольнение.
        - Ага, - Элиас хмыкает, отчего моё сердце почему-то начинает биться быстрее, - у меня есть одно тёплое место, Настя, если ты вздумаешь искать новую работу. Позвони для начала мне, прежде чем выкладывать резюме куда-нибудь.
        Я задумчиво смотрю в окно. Заботливый какой. Нет, Настя, не расплывайся сладким сиропом в мыслях, это может абсолютно ничего не значить. Иногда под видом заботы может крыться какая-то страшная задница.
        Например, я помню, как Родион обещал мне роды под неусыпным присмотром лучших профессионалов, когда я жаловалась, что боюсь наши роддомы после страшных историй от подруг.
        Он убеждал так вдохновлённо, что я даже не уточнила, что это за прекрасный такой роддом он выбрал и где взял деньги на это. Уточнить следовало бы с месторасположения: потом оказалось, что он собирался меня отвезти в сельский роддом, где работала акушеркой дальняя родственница сестры бабушки. Которая даже не подозревала о том, что я беременна.
        А я-дура, выбрала, все-таки обычный роддом по месту прописки, и отблагодарила заранее врачей конвертиками.
        - Спасибо, - отвечаю я Элиасу, прекратив вспоминать о жизни с бывшим мужем, - не переживай, мне уже предложили неплохое место.
        Он несколько секунд молчит в трубке, потом осторожно интересуется:
        - Ну… где, если не секрет? Я неплохой начальник, Настя. Особенно, для тебя. Подумай.
        - Секрет, Эли. Я сейчас немного занята. Перезвони, пожалуйста, чуть позже.
        И я сбрасываю вызов. Не очень хорошо трепаться при бывшем начальнике, да и…мне хочется немного оттянуть момент, когда наступает период долгих воркований по телефону о том и о сём, и ты окончательно прикипаешь к человеку, как наркоман ожидая следующего звонка.
        Если Элиас решил залечь на дно после того, что между нами было - пусть сначала выплывает и объяснится.
        - Элиас… - слышу я задумчивый голос Олега Николаевича, - необычное имя для России.
        - Да, простите, - смущаюсь я, - старый друг звонил. Его родители приехали из другой страны.
        - Тот самый друг, который помог с квартирой? - хмыкает бывший начальник, ловит мой взгляд, полный укора и откашливается, - прости, Настя. Не моё дело. Просто вспомнил…
        - Ничего. Но да, вы угадали.
        Остаток дороги мы проводим в болтовне на отвлеченные темы - Олег Николаевич быстро уводит разговор в другое русло.
        Начальник тормозит возле КПП, и я, тепло попрощавшись, выхожу из этого гроба на колёсах.
        - До встречи, Настя. Надеюсь, до скорой, - произносит Олег Николаевич напоследок, а я киваю.
        - Я обязательно напишу вам. Спасибо большое за предложение.
        После все проходит в суете - пухлый лысый риэлтор встречает меня у подъезда и как-то спешно начинает болтать - про интеллигентных, тихих соседей, про какую-то знаменитость, живущую этажом выше… на этом моменте я, зазевавшись, и рассматривая вполне себе уютный холл, едва не наступаю возле лифта в пахучую кучку.
        - Дико извиняюсь, - краснеет почему-то риэлтор, и я удивлённо смотрю на него. Не скажет же, что это он тут пометил нужный лифт? - у вас по соседству живёт старушка с собачкой. Собачка старая уже. Видимо, не дошла до улицы…
        Честно говоря, мне все равно. Либо он всю жизнь занимается только элитной недвижимостью, либо родился с серебряной ложкой во рту и не знает, что можно обнаружить, и во что можно наступить в заурядных подъездах обычных домов.
        По квартире я хожу, едва ли не придерживая челюсть, пока пухляш нервно и украдкой поглядывает на часы. Честно говоря, мне будет страшно тут жить с Соней. Если она случайно изрисует фломастерами этот ремонт… я точно попаду в рабство к владельцу этой недвижимости.
        - Спасибо большое, - говорю я риэлтору, понимая, что мужчину пора отпустить - видимо, я позвонила ему сильно не вовремя, - я дальше как-нибудь сама.
        - Если что - звоните в любое время, - произносит он с заметным облегчением, - вот, это два комплекта ключей. Вот это документы, не забывайте, что у вас есть два парковочных места.
        Вот с парковочными местами мне как раз делать нечего.
        Пухляш уходит, а я ещё долго стою у окна, глядя на город. Вид тут красивый… Из моего дома окна выходят в совершенно совершенно обычный и скучный двор, а тут я могу наблюдать за тем, как кипит жизнь в городе. Потом достаю телефон и набираю номер Элиаса. Гудок, другой… обиделся и решил не брать трубку?
        - Да, Настя? - со смешком говорит динамик, - освободилась?
        Зря я про него так думала. Я секунду раздумываю, что бы ему сказать.
        - Спасибо, Эли. Я встретилась с риэлтором. Квартира чудесная, только я боюсь теперь, что Соня испортит ремонт.
        - Это не проблема. Дети вообще многое портят. Ты ж в курсе, что Эрик в десять лет сжёг занавески на кухне у родителей? Или ты не видела там чёрные потолки?
        Я прыскаю. Слабо могу представить этого огромного мужчину в роли нашкодившего мальчишки.
        - Не помню, честно говоря. Может, не заметила просто, или не заострила внимание.
        - Ты до сих пор там? - я слышу, как он барабанит пальцами, и добавляет, - честно говоря, я тут поблизости. Если тебе нужно что-то - могу помочь.
        - А как же некоторые проблемы, которые надо срочно разрешить? - не упускаю я возможность немного съязвить и слышу тихий фырк в трубке.
        - Они могут подождать некоторое время.
        Убедительно. Я задумчиво закусываю губу. Хочу ли я увидеть Элиаса? Да, очень. К сожалению, за годы брака с мужем я уже начисто забыла правила, которые могут дать гарантию, что ты не останешься с разбитым сердцем после свиданий с мужчинами. И прежде чем я успеваю подумать, и выдать что-то вроде «давай ты сначала решишь дела, окей?», у меня вырывается одно-единственное слово:
        - Приезжай.
        Я бы хотела быть роковой женщиной, и чтобы мужчины ждали моего «да» с трясущимися ручками и расшатанными нервами, но у меня плохо получается. Вместо этого я с замиранием слушаю, как Элиас говорит мне «Окей, буду через минут двадцать».
        Врушка. Поблизости он, видите ли.
        Эпизод 54. Настя
        Элиас приезжает на пять минут быстрее обещанного. Я за это время успеваю позвонить матери, поинтересоваться, как там Соня, да поискать в архиве почты е-мейл бывшего начальства. Зачем откладывать возможность получить неплохую работу? Напишу сегодня же о том, что согласна вернуться, и со спокойным сердцем буду ждать сокращения у Регины.
        Я открываю дверь после короткой, приятной мелодии звонка, и поднимаю взгляд на Элиаса.
        - При…
        «… вет ещё раз, я тут чай нашла» - проносится фраза в голове, потому что Элиас делает шаг внутрь квартиры и как яростный шторм захватывает меня в свой плен, затыкая мне рот поцелуем. Оооу.
        Я даже не предполагала, что тот самый скромный пухляш из воспоминаний способен на такое. Каждый раз целовать так, что перехватывает дыхание. Эта сторона Элиса открывается мне весьма неожиданно.
        - Дверь закрой, - шепчу я, чувствуя, какие горячие у него ладони - они опять каким-то магическим образом оказываются у меня под блузкой, и сжимают талию. Эли задумчиво смотрит на меня, гипнотизируя яркими серыми глазами и пинком закрывает дверь.
        - Ты уже нашла тут спальню?
        - Я нашла кухню, - усмехаюсь я, пока эта зараза нагло ведёт вверх ладонями мне по телу, задирая блузку, заставляя моё сердце биться быстро, как у птички. Да, когда на тебя так смотрит такой мужчина, сложно оставаться спокойной и отстранённой, - нашла чайник и даже чай с кружками. Не хочешь?
        - Я тебя хочу, Никольская, - хмыкает в ответ Элиас, - нафиг мне чай? Я его как-нибудь потом попью.
        - А… - я чувствую, как у него начинает вибрировать карман, и бывший друг, выругавшись, лезет за телефоном. Достаёт, смотрит на экран, обречённо поднимает глаза к небу и отвечает на вызов.
        - Да, быстрее говорите… а-а. Понял. Будет ждать, - он сбрасывает звонок и смотрит на меня, - у нас есть полчаса, Настя, до того, как приедет твой адвокат. Как думаешь, мы успеем за это время расставить все точки над «и» в отношениях между мной и тобой? Нам нужно крайне серьёзно и проникновенно поболтать, - Элиас усмехается, как дьявол, и обхватывает пальцами мой подбородок, приподнимая, а я чуть улыбаюсь в ответ.
        - За полчаса, Эли? Будет обидно, если тебя прервут… - я ахаю тихо, потому что он наклоняется и легко прикусывает нежную кожу на шее.
        - Мы не откроем. Он получит достаточно денег, чтобы ради них подождать немного под дверью, - шепчет мне жарко на ухо эта зараза, и принимается снимать с меня одну деталь одежды за другой, впиваясь в меня поцелуями.
        Вместе с Элиасом в мою размеренную жизнь ворвалось что-то дикое, неожиданное и волнующие. Такое же, как и он сам сейчас.
        Зря я думала, что смогу потом выкинуть Элиаса из сердца, если близость между нами все-таки случится. Во-первых, я не ожидала, что он может быть настолько потрясающим в своей порывистости и наглости. Я это просто не смогу забыть, постоянно сравнивая каждого мужчину с ним. Во-вторых, это Элиас, и как бы он не изменился - он всегда останется другом детства, светлым человеком из беззаботного прошлого. Меня тянет к нему.
        Я ненавидела его за такую неудачную попытку завалить меня в постель при первой встрече, а теперь млею под его руками, жмурясь и едва не мурлыча. Он прикасается ко мне медленно и с нажимом, будто хочет навсегда запомнить. Запечатлеть в памяти и на коже эти прикосновения.
        - Красивая ты, Никольская… - произносит он мне на ухо, - разденешь меня?
        - У нас осталось двадцать пять минут, Эли, - я бросаю взгляд на часы, а он вжимает меня мягко спиной в прохладную стену, и я охаю.
        - Тогда делай это быстрее, Настя, - фыркает бескомпромиссно он, и я помогаю ему избавиться от одежды.
        Почему-то мне кажется, что сегодня он более напористый, чем обычно, но эти мысли уходят, стоит только его горячем телу соприкоснуться с моим. Всё становится далёким и не сильно важным в этот момент. Только наши поцелуи, наше дыхание, сливающееся воедино, и жаркие прикосновения. Я думала, такое бывает только в фильмах, когда двух героев прямо с порога охватывает страсть.
        Но такой страсти, с какой впивается в меня поцелуем Элиас, стоит только мне обмякнуть окончательно в его захвате, и забыться, чувствуя, как дрожат ноги - такой в даже в фильмах я не видела. Он целует несколько грубо и болезненно, будто оставляя клеймо. Резко отстраняется, не убирая ладони с моей шеи, и я стою перед ним, как была - обнажённая, растрепанная. Я облизываю припухшие губы, и смотрю с удивлением, как меняется выражение его лица.
        Оно становится холодным и жестоким. Элиас криво усмехается, заметив мой вопросительный взгляд.
        - Ну что, Настя, поболтаем о нас? - произносит он, и я сдвигаю брови, пытаясь понять, что не так в его тоне и в странной перемене настроения. Мы, черт побери, сейчас занимались любовью. После этого обычно не устраивают эмоциональные американские горки, а мило мурлычат, обнимая друг друга.
        В душе скребет неприятное предчувствие.
        - Что происходит? - интересуюсь я тихо.
        - Ничего особого. Просто ты мне сейчас расскажешь одну занимательную историю, Никольская, - он неожиданно сжимает пальцы у меня на шее - не больно, но не сильно приятно, и я ошарашенно пытаюсь отдернуться. Эли наклоняется ко мне ближе и вкрадчиво интересуется:
        - Откуда ты знаешь Ярышева, Анастасия? Говори прямо и быстро.
        Чего-о?! Я приподнимаю в ответ бровь.
        Эпизод 55. Настя
        - Ты крышей поехал, Эли? - вырывается у меня единственный разумный в этот момент вопрос, - при чем тут Ярышев?! Я тебя сейчас тресну, честное слово, - я сбрасываю его руку, наклоняюсь, подбираю свои вещи с пола, потом подбираю его вещи и швыряю ему в лицо.
        - Никольская! - он успевает поймать их, прежде чем они упали бы обратно, - ты ответишь на вопрос или нет?
        Я пораженно смотрю на него, прижимая одежду к груди. Откуда он вообще знает про Олега Николаевича? Следил за мной?
        - Это мой бывший работодатель, Элиас, - медленно произношу я, - Ярышев Олег Николаевич. Ты же про него? Знаешь, такие вопросы задают в беседе за чашкой чая, а не после занятия любовью. Ты головой стукнулся?
        Он нервно и раздражённо одевается, рывком расправляет на своих чёртовых кубиках (будь они неладны) футболку, и, сверкнув сталью глаз, смотрит на меня.
        - Нет, не стукнулся, Никольская. Ты каталась в машине с моим конкурентом, которому я когда-то подложил свинью.
        Оу. Я изгибаю бровь, и тоже одеваюсь. Медленно и вызывающе глядя ему в глаза, наблюдая, как через раздражение проблесками вспыхивает интерес. Придурок. Мечтай теперь обо мне.
        - Ты меня в чем-то плохом подозреваешь? - невинно интересуюсь я, - в промышленном шпионаже, что ли? Ответь мне на вопрос, Эли, почему ты ни капли не изменился? Почему ты готов подозревать меня во всяких гадостях, прежде чем попытаешься разобраться? Больше у тебя не будет пятнадцати лет подумать. Я не вижу смысла заводить новые отношения со всякими придурками в сорок пять, - я запускаю руку в карман пальто и швыряю в Элиаса ключи, - лови. Можешь сам жить в этой квартире и пестовать мысли о стерве-Никольской. И пить поганый, к слову, чай!
        Я разворачиваюсь к двери и хватаюсь было за ручку, как меня неожиданно берут поперёк талии, открывают от пола, и под аккомпанемент моих громких ругательств тащат в комнату. В одну из комнат.
        Там Элиас кидает меня на диван, и нависает надо мной, схватив и прижав мои запястья.
        - Я в уличной обуви, идиот, - сообщаю ему я.
        - Да мне плевать, Насть, - парирует он равнодушно, - ты никуда не уйдешь. Да, я тебя подозревал. Но мне плевать, даже если ты решила сговориться с Ярышевым и сливать ему всю информацию о моей жизни.
        - Тебе плевать на меня. Я поняла. Ты меня отпустишь, в конце концов? Что тебе тогда надо? - интересуюсь я, представляя, как делаю дыру в груди этого биоробота без совести, а потом сжимаю ему все внутренности, чтобы он хоть на мгновение ощутил то, что я чувствую сейчас.
        - Да не на тебя мне плевать, Никольская, - хмыкает Элиас, - я просто хочу знать правду. Он дал тебе деньги? Я дам больше, чтобы ты забыла о нем, - у меня взмывают брови на лоб, - я сказал тебе, Настя, что ты от меня никуда не денешься. Думаешь, я пошутил?
        - Ты точно придурок, - вдыхаю я, - и повернулся на деньгах. Бергман, Ярышев спас меня сегодня от бывшего мужа и просто подкинул сюда. И предложил вернуться к нему на работу. Ты чертов параноик, спросил бы сначала!
        - Я тебя и спросил, Настя.
        - Когда?! Сразу после…
        - Меня очень волновал этот вопрос, - фыркает Элиас, - ладно, если серьезно, я думал что-то подобное, а не о том, что тебе приплачивает этот пузан, чтобы ты сливала обо мне всю информацию. Я не могу тебе позволить работать у него, Анастасия.
        Кажется, я слышу, как в моей голове со скрипом крутятся мыслительные шестерни. Я вспоминаю телефоны доверия для жертв домашнего насилия и тирании. Странность в том, что Элиас как-то слишком рано начал проявлять себя в плохом свете…обычно это происходит после замужества.
        - Знаешь, если бы ты взял лопату и принялся закапывать наши отношения, это вышло бы у тебя медленнее, чем после твоих слов… - произношу задумчиво я, - у меня есть Соня, и я должна её вырастить. Меня не сильно волнует то, что это твой конкурент, Эли. Я всегда буду ставить благополучие ребёнка на первое место.
        Элиас внимательно смотрит на меня, и долго молчит, а у меня начинают затекать руки.
        - Дело не в этом, Настя, - отмирает, наконец он, и, кажется, ему этот разговор начинает даваться с трудом, потому что он делает паузы, подбирая слова, - дело… в другом.
        Он вздыхает и отводит взгляд.
        - Несколько лет назад я едва не обанкротил твоего бывшего начальника. Олег только недавно узнал, что именно я был причиной этого.
        - Ну и?
        - Ярышев в девяностые закопал достаточно людей, - приподнимается в ответ бровь Элиас, - я не думаю, что он просто забудет этот инцидент. Когда люди моего брата донесли, что видели, как ты выходишь из машины Олега, я уже ехал к тебе, доставая из сейфа оружие.
        Я холодею, внезапно осознав, о чем говорит друг детства.
        - Элиас, блин… у меня ребёнок! Мне не до ваших разборок! Я не стану строить из себя Робин Гуда…
        - Ага, я знаю. Поэтому я и решил отстраниться от тебя на время, пока не решу свои проблемы, - он едва улыбается и отпускает меня, выпрямляясь, - Поэтому не шипи на меня раньше времени.
        Он задумчиво смотрит на часы, пока я пытаюсь замедлить свое сердцебиение. Пульс панически бьётся, отдавая в виски, когда я вспоминаю фразу «необычное для России имя…» от Олега Николаевича. Блин, а если бы я сказала, что Элиас мне не друг, а кто-то более близкий?
        Почему красивые мужики приносят столько проблем?!
        - Мне пора ехать, Настя, - произносит Элиас, вырывая меня из мыслей. Он наклоняется, и, как ни в чем не бывало, целует меня, - извини. Я приехал убедиться, что все окей, и… - он пытается улыбнуться виновато, но уголок губ приподнимается как-то самодовольно, - не сдержался. Ты красивая. Очень.
        - Эй! - поражённо окликаю его я, когда он встаёт и пытается уйти, - это весь разговор?! А мне…
        - А тебе ничего не надо делать, Настя. Сиди, жди адвоката. Переезжай сюда с Соней. И, ради бога, не рыпайся выходить на работу. Если охота работать - я тебя устрою на тёплое место, - пожимает плечами Элиас и уходит, оставляя меня обалдевать от его непосредственности.
        Эпизод 56. Настя
        Практически сразу же, стоит только Элиасу закрыть за собой входную дверь, у меня вибрирует телефон в кармане. Я достаю его и вздрагиваю. Регина.
        - Алло? - принимаю я вызов, чувствуя, как желудок будто сжимает огромный кулак, и меня начинает тошнить от волнения. Почему-то, когда звонит начальница, у меня всегда такая реакция. Видимо, из-за того, что обычно ее звонки не сулили ничего хорошего - или “я тебе тут смены переставила”, или “в выходные надо будет поработать”, или “по какой причине ты вчера уходила днем?”
        Так оказалось и в этот раз.
        - Анастасия, - голос начальницы звучит мрачно и напряженно, - ты еще не уехала? Зайди в мой кабинет.
        Я нервно сглатываю. До ее кабинета мне сейчас далековато, мягко говоря, и придется не заходить, а заезжать. Неужели что-то изменилось с утра? Всех девочек же отпустили…
        - Регина Павловна… - сдавленно пищу я, - тут такое дело…
        - Ну что еще?!
        - Я уже уехала…
        - О, Боже… возвращайся обратно. И резче. Я тут весь день сидеть не хочу.
        - Что-то случилось? - осторожно интересуюсь я, а начальница тихо и нервно ржет в трубку.
        - Да, случилось, Анастасия! Сокращение. Пять окладов тебе на руки и подписывай заявление на увольнение.
        Пять?! Я прикладываю руку к сердцу, уговаривая его не так сильно подпрыгивать от радости. Пять окладов! Погодите-ка…
        - Только белая часть? - подозрительно интересуюсь я, а Регина раздраженно вздыхает.
        - Нет, и черная тоже! Я смотрю, ты только рада этому? Все вы рады этому! Почему я не удивлена! Работали бы лучше, усерднее, упорнее, а не с кислыми лицами обслуживали посетителей! Из-за вас теперь… - она замолкает, потому что на фоне звучит грубый мужской голос с сильным акцентом, а потом сквозь зубы тихо произносит, - в общем, жду тебя.
        И сбрасывает вызов.
        Я подскакиваю, быстро бегу в коридор, накидываю пальто, подбираю с пола ключи, которые я швырнула в Элиаса, обуваюсь и выхожу из квартиры. Может быть, кто-то наверху сжалился надо мной, потому что максимум, чего я ожидала от Регины - это хотя бы зарплата за отработанную половину месяца. На пять окладов я даже не раскатывала губу!
        Спускаясь на лифте, я вызываю через приложение такси. До работы добираюсь за пятнадцать минут. Выхожу из машины, и чувствую, как солнце начинает совсем по-летнему припекать спину. Даже погода изменилась! С утра я убегала от Родиона под мерзкий холодный дождик.
        - На-а-асть! - слышу я знакомый голос и оборачиваюсь. Мне машет рукой Амина, высунувшись из черного "БМВ". Боже, она все еще тут? Я подхожу к ней, а девушка окидывает меня восторженным взглядом, улыбаясь во все отбеленные тридцать два.
        - Твой муж еще тут? - спрашиваю я. Она разводит руками.
        - Все еще! Если вы будете быстрее шевелить булками, он быстрее уйдет, и я быстрее уеду. Потому что свои булки я уже отсидела! Ты откуда такая красивая?
        - Из дома.
        - Из чьего? - склонив голову набок, ухмыляется Амина, а я заминаюсь, - Насть, я хорошо знаю, сколько стоят эти шмотки. Мы такую зарплату не получаем.
        - Просто подарок… - пожимаю я как можно более небрежно плечами, решив особо не болтать. Амина не поймет, как можно было за несколько дней дня сблизиться с мужчиной настолько, что он будет делать тебе такие подарки, пускай это и твой друг детства, - пойду я, Амин, твои булки спасать. Не скучай.
        - Возвращайся, - весело кричит она мне вслед, - расскажешь про твоего щедрого дарителя, а то я тут скоро от скуки сдохну.
        Бедная девушка. Я бы рехнулась с самого утра торчать в машине.
        В кабинет Регины я захожу, робко постучавшись. Открываю дверь, и мне хочется тут же сбежать от греха подальше: в небольшой комнатке сидят четверо здоровых мужчин, черноволосых, черноглазых и с бородой. Мощные фигуры обтягивают черные рубашки. Начальница, почему-то растрепанная и в помятой блузке, как заложница, сидит за столом. Ее поза выдает напряжение.
        - Быстрее, Анастасия, - тихо рычит Регина, - я тут полдня уже сижу! - она рывком подвигает мне лист бумаги, швыряет сверху ручку, пока я, неуверенно кивнув мужчинам, которые сверлят меня внимательными взглядами, иду к столу, - вот образец заявления, твои документы, вот твоя трудовая. Вот конверт с зарплатой.
        Я быстренько переписываю заявление под напряженное сопение начальницы, чувствуя, как чешется между лопаток - судя по всему эти трое продолжают за мной наблюдать. Взгляды тяжелые, ужас. Амине я немного сочувствую: если среди них есть ее муж, то мне бы было тяжко жить с таким пугающим человеком.
        Протянув заявление Регине, я забираю конверт и трудовую, и под ехидное “ну, удачи, Анастасия”, выпрямляюсь, чтобы уйти, как едва не врезаюсь в одного из мужчин. Мамочки, даже внутренности холодеют.
        - Пересчитай, - голос, как из преисподней. Бывают вообще такие низкие голоса?
        - Ага, ладно, - я стараюсь смотреть не в мрачно поблескивающие глаза, спрятанные глубоко в глазницах, а на черную бороду, и дрожащими руками открываю конверт. Перебираю купюры, сбиваясь со счета, плюю и просто произношу, - все нормально.
        Мужик кивает и отходит. Я не подгибающихся ногах выбегаю из кабинета уже бывшей начальницы, закрываю дверь и только сейчас замечаю на ней большую вмятину.
        Интересно, если б я сказала “тут не все”, то меня бы не выпустили? На моих глазах бы из Регины выбили деньги? Или уже выбивали, поэтому она и дверь поэтому такие помятые?
        Почему-то, несмотря на то что начальница у нас самая настоящая самодурка, прощаться с рестораном мне грустно. Я иду по коридору, в последний раз оглядываюсь на кухню, на пустующие столики, прислушиваюсь к непривычной, звенящей тишине и только тогда выхожу на улицу.
        Вдыхаю свежий, согретый солнцем воздух и в груди лопается туго натянутая пружина, разливаясь теплом. Я подставляю лицо солнышку. Тут я нашла подруг, тут я снова поверила в то, что жизнь для меня не кончилась, получила поддержку, получила возможность немного опомниться после гнетущего и нервного декрета с унижениями от мужа, и полной растерянности после развода, когда есть только одна мысль “и как жить дальше? А я вообще смогу?”
        Смогла. Не только жить, но и еще радоваться, наслаждаться жизнью. Забыть все, как страшный сон.
        - Эй! - слышу я вопль Амины, - хватит там довольно скалиться! Иди поболтаем!
        Черт, я совсем про нее забыла. Я прячу глупую улыбку, опускаю голову и иду к машине. Девушка сидит, хитро ухмыляясь и постукивает пальчиками по коленке.
        - Судя по всему, у тебя или в жизни все прекрасно, или тебя так порадовал конвертик с пятью окладами. Или больше выбила из Регинки?
        - Нет, пять окладов, - хмыкаю я, - почему она такая помятая?
        - Пф, - усмехается Амина, - эта дурная полезла соблазнять моего мужа, когда ее пришли нагибать. Тот ее и встряхнул хорошенько, рассказав, что у нас на родине с такими женщинами делают!
        - Ясно… - я тихо откашливаюсь в кулачок. Регина ко всем лезет, что ли? - так там твой муж торчит до сих пор?
        - Ага. Выкупает эту шарашкину контору за копейки, - снова ухмыляется Амина, - я вчера пришла черт знает как домой, он и взбеленился. Заставил меня рассказать, что там Регинка творит, я ж молчала до этого. Разозлился еще больше. У тебя есть куда пойти? А то могу предложить местечко…
        Я подозрительно смотрю на нее.
        - Почему сама не пойдешь?
        - Ой. - вздыхает Амина, - к мужу работать? Нет, спасибо. Он мне поблажки будет делать. Я хочу трудностей, конкуренции, карьерного роста…. а у него стоит мне скукситься, так он мне сразу и зарплату поднимет, и в отпуск внеплановый погонит отдыхать. Еще и другим из-за меня достанется. Ну так что?
        Я вспоминаю мрачных мужчин в кабинете Регины и качаю головой.
        - Да нет, Амин, спасибо. Мне место неплохое предложили.
        - Где? - заинтересованно спрашивает она, - у кого хоть?
        - Переводчиком… в “Ясной поляне”.
        Амина изгибает бровь. Потом изгибает вторую и внезапно хмурится.
        - Это Ярышева контора?
        - Ага… откуда знаешь?
        - Блин, Настя… - она поджимает неприязненно уголок губ, - слушай, не хочешь дождаться моего мужа? У него с этим Ярышевым давние счеты. Тот в начале двухтысячных его кинул и чуть не завалил потом.
        - А я тут при чем? - хмыкаю я.
        - Как при чем? За промышленный шпионаж хорошо нынче платят! - радостно заявляет мне Амина, отчего я осторожно оглядываюсь. Слава богу, парковка пуста, и никто не слышит, о чем мы тут говорим, - а если накопаешь что-нибудь серьезное на этого толстопуза - да озолотим тебя в момент! Амир уже несколько лет пытается своих туда заслать. Эта скотина всех раскусила и уволила!
        Кажется, я начинаю понимать. Я отвожу взгляд и задумчиво смотрю на лужи, которые блестят в лучах солнца и отражают синее небо. Как сказал мне Олег Николаевич - он давно ищет переводчиков, предыдущие долго не держались на месте… похоже, он просто приукрасил. Увольнял он, наверное, их, подозревая в шпионаже. А встретил меня и, видимо, решил, что старая сотрудница уж точно не станет за ним шпионить.
        В сердце легкими крылышками трепещет грусть. Я-то думала, что я такая незаменимая… эх!
        - Не, Амин, я не буду вмешиваться в такое… - бормочу я, а девушка машет ручкой.
        - Ой… ну как хочешь. Ничего тогда Амиру не скажу. Но если вдруг надумаешь или чего разузнаешь - звони мне! А если накопаешь что-нибудь, за что его посадить можно… - она подмигивает мне, смотрит за плечо и внезапно вопит:
        - Машка! Ты за зарплатой? Выходи потом, поболтаем!!!
        - Поеду я, Амин, - говорю я, понимая, что она уже нашла себе новую собеседницу. Девушка пожимает плечами.
        - Спешишь? Ладно-ладно. Звони хоть, не забывай! У меня через неделю день рождения, не придешь - обижусь!
        Я машу ей рукой и ухожу. Снова подставляю лицо солнцу - теперь меня греет не только оно, но и пухлый конвертик в кармане пальто. Жизнь прекрасна! Только короткая вибрация телефона отвлекает меня от веселых мыслей.
        Я достаю его и смотрю на экран. Смс-ка от неизвестного номера.
        “Анастасия, получил ваше резюме на почту. В ближайшее время сможете подъехать? Ярышев О.Н”.
        “Конечно”, - тут же пишу я, - “могу хоть сейчас, если вам удобно, т.к в центре”.
        “Отлично” - получаю я спустя секунду смс, - “тогда жду, подъезжай”.
        Элиас предупреждал меня не связываться с Ярышевым, предлагая “тепленькое” местечко. К сожалению, я собираюсь нарушить его запрет.
        На это у меня две причины: слишком уж мало прошло времени, чтобы я начала доверять человеку, так резко ворвавшемуся в мою жизнь. И, почему-то я уверена - если Ярышев так трясется за сохранность корпоративной тайны, то вряд ли он просто так избавится от меня. Я буду слишком удобным сотрудником, а значит, это мой шанс долго, стабильно и без нервотрепки работать.

* * *
        Когда я подъезжаю на такси к офисном зданию, где работала несколько лет назад, то на меня тёплой волной накатывает ностальгия. Как давно это было! Как сильно изменилась моя жизнь за это время. Да и я сама изменилась - из весёлой, доверчивой и жизнерадостный девчонки, с радостью помогающей устраивать корпоративы, стала достаточно циничной и усталой женщиной.
        Зато тут ничего будто бы не поменялось. Я поднимаюсь по ступенькам, которые отделаны знакомой белой плиткой, на которой зимой можно ноги переломать, захожу внутрь здания, передаю паспорт охраннику, и тот пропускает меня.
        - Второй этаж, - напоминает он, а я киваю.
        Кажется, лифт тоже не изменился. Зеркало все то же - без одного уголка. Кто-то однажды неаккуратно отколол его кусок.
        Двери открываются, и я выхожу на втором этаже, растерянно осматриваясь. Меня никто и не думает встречать. Почему? Мимо ходят люди, но ни один из них не обращает на меня внимания. Где сидит начальство я хорошо помню, поэтому решаю, все-таки, самостоятельно дойти, а не ждать. В конце концов, вдруг Олег Николаевич решил, что я, как старый сотрудник, сама найду дорогу.
        Нет, все-таки, тут время не замерло. Я почти никого не узнаю. Состав кадров явно менялся и не один раз.
        Я прохожу мимо странно пустой стойки ресепшена. Провожаю взглядом фикус, который вымахал до самого потолка, хотя несколько лет назад робко выглядывал из-за стола, и подхожу к знакомой двери. За ней я слышу женский голос, который льется быстро, запинаясь и эмоционально. Я на всякий случай прислушиваюсь: вдруг у Олега Николаевича важная встреча, а я тут со своим стуком в дверь?
        - …вы же обещали, Олег! Обещали мне хорошее место, вот я и пришла, что изменилось?!
        - Чем тебе не нравится место уборщицы? - доносится до меня насмешливый голос начальника, - зарплата неплохая. Утром и вечером пришла - целый день свободна. Сама ж хотела так.
        - Где половые тряпки, и где я?! Вы серьезно?! Зарплата в сорок тысяч не считается хорошей!
        - За несколько часов в день!? Так, брысь отсюда. Или ты серьезно думала, что я посажу непонятную клушу-стукачку с улицы за стол начальника какого-нибудь отдела? Брысь, я сказал! Давай, ножками стройными шевели, пока я не разозлился!
        За дверью раздается цокот каблучков под тихое бормотание босса “оборзели совсем…”, и я едва успеваю отскочить назад, натянув улыбку до ушей, чтобы никто даже не подумал, что я тут подслушиваю.
        Дверь резко открывается.
        - Добрый… - начинаю я, и замираю, замолчав.
        - Матерь божья! - взвизгивает Дарья, моргнув длинными, как опахала, накладными ресницами. Она неожиданно выбрасывает вперед руку, сгребает в кулачок ткань моей блузки и затаскивает рывком в кабинет Олега.
        Я едва не падаю. Бывшая Элиаса тянет меня с неожиданной силой, а еще я полностью ошарашена. Что она тут делает?!
        - Вот! - она закрывает за моей спиной дверь и подталкивает меня между лопаток, к столу Олега Николаевича. Тот смотрит на Дарью так, как смотрят на сумасшедших, - знаете, хоть кто это? А это нынешняя любовница Элиаса Бергмана!
        Сердце сжимается от страха, потому что брови начальника взмывают вверх, пока эта дрянь держит меня в унизительной позе - чуть согнув, сжимая пальцы на воротнике пальто.
        О, нет. Я бы не хотела, чтобы мой бывший начальник об этом знал! Тем более сейчас и вот так неожиданно.
        - Что за чушь… отпусти, психованная, - пытаюсь вырваться я, но Дарья держит крепко, шикнув:
        - Не вырывайся! Не отпущу! Я знаю всех в тусовке, и за этой дрянью Элиас и ухлестнул, - фыркает девица, - а теперь небось решил подослать вам свою подстилку, чтобы пошпионила.
        Ах ты, дрянь!
        - Выслуживаешься сейчас? - хмыкает начальник, ощупывая меня внимательным взглядом, - или врешь?
        - Врет, - произношу я, понимая, что могу крупно попасть, если Олег Николаевич заподозрит меня в шпионаже, - я ее впервые вижу.
        - Это она врет! Да, Настенька? Вот лживая стерва! - она специально называет меня по имени, видимо, чтобы убедить Олега Николаевича, и толкает на пол. Я приземляюсь на коленки, больно ударившись руками и пораженно смотрю на реакцию бывшего начальника.
        Он продолжает сидеть, даже не подумав остановить Дарью или помешать ей. Сверлит меня тяжелым, задумчивым взглядом и хмурит брови. Я понимаю, что сейчас он думает далеко не о том, как извиниться передо мной за поведение бывшей Элиаса, и холодею. Кажется, он поверил ей.
        Так вот почему Элиас вызверился, узнав, что Олег подвозил меня. Судя по всему, Даша радостно прискакала к его конкуренту и выложила несколько неприятных подробностей, которые знала. Вероятно, Элиас об этом узнал. А потом ему донесли и про то, что его подруга детства катается с Ярышевым… немудрено, что он бросился проверять меня.
        Черт, кажется, стоило, все-таки, послушать Элиаса.
        Я сегодня приехала очень невовремя!

* * *
        - Гм… - отмирает, наконец, Олег Николаевич, и я нервно сглатываю. Пытаюсь подняться, но палач Дашенька опускает руки мне на плечи, возвращая в коленопреклоненное положение, - Настя, не объяснишься?
        - А чего обьясняться? - влезает неожиданно Дарья, - врать сейчас будет!
        - Помолчи. Я не к тебе обращаюсь, - резко прерывает ее Ярышев, - Настя, говори, не молчи.
        Господи, было б что говорить. Элиас, скотина, получишь ты у меня на пряники. Это именно из-за тебя мои отношения с бывшим начальником из официально-деловых внезапно стали по мотивам фильмов из девяностых. Хорошо хоть пока ноги в таз с бетоном не пихают.
        - Элиас действительно мой знакомый, - стараясь быть как можно спокойной, произношу я, решив, что лгать и отпираться будет уже глупо, - с детства. Мы в одной школе учились, наши дороги разошлись на пятнадцать лет и несколько дней назад мы пересеклись с ним на свадьбе его брата. Если вы меня в чем-то подозреваете, то, знаете ли, за несколько дней сложно сблизиться с человеком настолько, чтобы пойти к его конкуренту шпионить. Я вообще только сегодня узнала, что у вас какие-то недопонимания.
        - Недопонимания? - хмыкает Олег, - ну, можно и так назвать.
        - Она врет, - упорно лезет в разговор Дарья, и Ярышев, цыкнув, закатывает глаза, - они ночевали в одном номере в отеле. Так-то.
        - И что?! - с вызовом интересуюсь я, усмехнувшись, и решаю ее поддеть, - мы там не о бизнесе с Элиасом болтали. Нам не до разговоров было.
        - Тыыыы! - рычит Даша, - подстилка!!!
        - Помолчи уже! - рявкает Олег Николаевич и смотрит на меня, - Настенька… - он задумчиво барабанит пальцами по столу, - уж извини, но я хотел бы попросить тебя позвонить твоему…. другу детства.
        - Зачем?! Олег Николаевич, я не стану никого подставлять, простите! Это не мое дело, пожалуйста, разбирайтесь между собой сами!
        - Настенька, у нас на дворе не девяностые, о подстава речи нет. Твоего друга я очень давно хочу увидеть. А то нос задрал, бабло лопатой гребет, связями оброс, а старых знакомых знать не хочет, - ласково улыбается мне Олег Николаевич, - пусть приедет. Поговорим. Ты скажи ему просто, где сейчас. Может, чисто по-дружески заедет…
        Он так говорит, что на секунду хочется даже поверить в то, что бывший начальник желает мирно поболтать с Элиасом за чашечкой кофе. Но я смотрю на покрытые шрамами костяшки пальцев, которые стучат по столу, и синюю тату в виде короны на одном из них. Нет, вряд ли мой бывший начальник такой добряк, каким хочет казаться.
        - Настенька, я могу долго упрашивать. Хоть весь день.
        - Намекаете на то, что я отсюда просто так не выйду? - скептически хмыкаю я, а он морщится.
        - Зачем так грубо? Просто я терпеливый. Очень. Кофе?
        Я поджимаю в ответ губы.
        - Нет, спасибо. Я не стану никому звонить. Выпустите меня и пусть охрана уберет вот эту психованную, - я киваю себе за плечо, на Дарью, которая тихо шипит что-то ругательное и вдавливает ноготки мне в плечо, видимо, чтобы отомстить.
        - Настя, я могу упрашивать менее ласково, - Олег Николаевич сверлит меня взглядом, из которого исчезает все дружелюбие, - но лучше до этого не доводить.
        - Уберите вот эту, - мрачно произношу я, имея ввиду Дарью, - встану и позвоню.
        - Эй, слышала? Отойди. Только мешаешь человеку.
        Я тихо фыркаю, когда руки Даши исчезают с плеч и поднимаюсь. Достаю телефон и набираю третий по счету номер в списке вызовов. Олег Николаевич мило приподнимает уголки губ, показывая, что он доволен моим поведением.
        Ну, сейчас узнаешь, дорогой мой добрый начальник, как людей запугивать!
        - Алло-уууу, - тянет Амина в трубку, - я вся внимание.
        - Привет, - произношу я, чувствуя, как голос начинает подрагивать от напряжения. Не создана я для такой жизни, не создана. Может, ну его, Элиаса? Найду потом обычного мужчину, спокойно замуж выйду…. а то с его появлением вся моя спокойная жизнь пошла наперекосяк.
        - У тебя что-то случилось? Меньше часа назад болтали. Что с голосом?
        - Случилось. Я в офисе у Ярышева Олега Николаевича и он не хочет меня отпускать. Угрожает. Требует, чтобы я позвала на разговор его конкурента.
        - Она не Элиасу звонит! - взвизгивает внезапно над ухом Дарья, а Амина в трубке хрюкает, с сипением втягивает воздух и начинает громко кашлять. Я опасливо кошусь на Олега Николаевича. Тот приподнимает несколько удивленно брови, однако, пистолета в его руках я не вижу, а значит, пока ничего сильно страшного я не сделала.
        - Погоди… погоди, - сипит Амина, а потом орет, - Амиииир!!! Амиииир! Малахова, мы скоро будем! - Амина с треском отключается, а я закрываю глаза, молясь, чтобы ее муж не плюнул на эти разборки и действительно приехал. Вдруг найдут за что прикопаться к Олегу?
        Я опускаю руку со смартфоном. Ярышев качает головой.
        - Настя, Настя… хотел же по-хорошему.
        - День на улице, Олег Николаевич, в офисе куча людей, ничего вы мне не сделаете, - с вызовом произношу я, - я позвонила подруге, которая теперь знает, где я сейчас нахожусь и о том, что вы мне угрожаете. Так что лучше отпустите меня. Не хочу участвовать в Ваших разборках.
        Он отодвигается вместе с креслом и поднимается из-за стола, распрямляя покатые плечи в сером пиджаке. Обходит письменный стол и вразвалочку направляется ко мне, а у меня екает сердце.
        Ярышев останавливается напротив и с иронией смотрит на меня.
        - Насть, да зачем ты мне нужна? - просто и весело произносит он, а потом хватает и вырывает мой смартфон у меня из рук. Я пораженно вскрикиваю, - я ж сказал - не девяностые. Ну приедут менты. А у меня камеры тут не работают. И я скажу, что тебя никто силой не удерживал, сама пришла, - он улыбается, - Бергман мне твой нужен. Так что посиди тут еще полчасика, я ему сам позвоню тогда с твоего телефончика. Не бойся, отдам потом.
        - Отдайте телефон сейчас! - рычу я, а он отворачивается.
        - Эй, - окликает Ярышев Дашу, - последи за ней, чтобы не сбежала и ничего не трогала. Потом, так и быть, подумаю над твоим трудоустройством.
        - Не переживайте! - радостно взвизгивает Даша, - не рыпнется даже!
        Ярышев криво усмехается и уходит с моим телефоном.
        - Стойте! - кидаюсь я за ним, но эта долбанутая фурия, новый преданный миньон начальника, налетает на меня, хватая поперек талии и удерживая на месте, - это вообще незаконно! Я в полицию пойду!!!
        Он игнорирует меня, захлопнув дверь. Спустя секунду щелкает замок. Вот это трындец!
        - Попалась, дура? - хихикает Даша, а я в ответ бью ее локтем и попадаю во что-то мягкое, отчего она взвизгивает и сгибается, - ай, кретинка! Ты меня в грудь ударила! Знаешь, сколько она стоит?!
        Я отбегаю от нее на приличное расстояние, к стене. Даша стоит, держась за свою “четверочку” и яростно сверкает глазами.
        - Ты тоже сядешь, - обещаю я, а она мерзко хихикает в ответ.
        - Докажи что-нибудь. Сейчас твоего дорогого Элиаса отправят кормить рыб и ноги переломают, и останешься ты без богатенького покровителя. Потом и от тебя избавимся.
        - “Мы”? - передразниваю я, - тебе тут уборщицей предлагали работать, а не правой рукой начальства. И даже не левой.
        - После того, как я привела Элиаса в лапы Олега, поверь, уборщицей я не буду, - ухмыляется Даша, распрямляясь, а я пячусь назад, поглядывая на окно. В конце концов упираюсь попой в подоконник и смотрю вниз, за стекло. Этаж-то всего лишь второй. А под окном козырек. Спрыгну спокойно, даже не переломаюсь.
        Я просто встаю на цыпочки и поворачиваю ручку, распахивая окно.
        - Ты что делаешь?!
        - Планы твои грандиозные ломаю, дура, - в тон отвечаю я, подтягиваясь, и залезая на подоконник. Сейчас выйду отсюда и как-нибудь предупрежу Элиаса о том, что не стоит вестись на звонок Олега с моего номера. Как только? Лене позвоню. Ее номер я уже выучила наизусть, а она предупредит Элиаса или Эрика.
        - Никуда ты не пойдешь! - рычит Дарья, хватая меня за шкирку и пытаясь стянуть назад. Между нами завязывается потасовка, где Даша пытается сбросить меня вниз, а я пытаюсь оттолкнуть ее. Мажу, потому что эта стерва вертится, как уж на сковородке, уходя от ударов, - этот идиот еще пожалеет, что расстался со мной! Я бы так тупо… никогда не попала!
        - Окстись, блин! - пытаюсь я воззвать к ее разуму, отпихивая туфлей, - ты не попала, да. А просто пошла подкладывать Элиасу жабу и стелиться под конкурента. Может я и тупица, но хоть не подлая!
        Она замирает, сдувая нервно с покрасневшего лица прядь, но меня не отпускает, по-прежнему вцепившись в ногу.
        - Да, - соглашается внезапно она, - я так отомстила ему. И отомщу еще раз. И еще, до тех пор, пока он не приползет ко мне на коленях. Я превращу его жизнь в ад, и твою тоже, если не отвалишь. До твоего появления у нас все было прекрасно! - зло выплевывает она мне в лицо, - ты появилась на свадьбе Эрика, и именно в тот вечер он сказал мне о расставании!
        - Дурная ты, - усмехаюсь я, - в тот вечер я послала Элиаса к черту, потому что пятнадцать лет он считал меня предательницей. Той, кто разрушила нашу дружбу и бросила его когда-то одного в больнице. Так что в тот вечер мы поцапались и разбежались в разные стороны.
        - Не ври. - мотает головой Даша, - он бы не стал просто так разрывать отношения между нами!
        - Так, может, не просто так? - пожимаю я плечом, - знаешь, мне б и в голову не пришло вести себя, как психопатка после расставания с мужчиной. Я думаю, он просто тебя боится.
        - Ах ты…
        Она краснеет, захлебнувшись воздухом.
        - Дрянь!
        Дарья вскидывает руку и со всей силы бьет меня по лицу. Я не успеваю закрыться - с такой яростью она на меня кидается. Щека и скула вспыхивают болью, в глазах темнеет, а в ухе громко звенит. Пытаюсь отшатнуться от следующего удара, и неожиданно с ужасом чувствую, как теряю равновесие.
        - Мамочки! - визжит испуганно Даша, когда я падаю за окно. Это последнее, что я слышу.
        “Слава богу там козырек” - мелькает мысль, и в следующий момент я обрушиваюсь на твердый бетон, ударившись головой. Больше я ничего не успеваю подумать, потому что проваливаюсь в темноту. Только в угасающем сознании вспыхивает одно слово “Соня!”.
        Эпизод 57. Элиас
        Пальцы отбивают по столу какой-то ритм, пока я гоняю в голове невеселые мысли. Эрик с аппетитом жрет шашлык, мыча от удовольствия, пока Андрей, вжав голову в плечи, понуро смотрит вниз. Он старается избегать наши взгляды, несмотря на то, что мы сейчас сидим именно у него на даче.
        - Элиас, ну блин, - бормочет он виноватым тоном, - ну дурак я. Ну перебрал тогда, что теперь, меня вешать за это? Эту дуру я даже не трогал, хотя она пыталась тогда уже на меня залезть, уж извиняй…
        - Да мне уже пофиг, Андрей.
        - Ну не гони ты… она мне правда говорила, что ты ее уже тогда сливал. Так бы даже болтать не стал и всем бы дело закончилось. А тут разболтался, а когда я пьяный, сам знаешь, у меня язык без костей…еще и эта стерва подливала.
        Да уж, мне казалось, что я давно перестал ошибаться в людях, но тут ошибся. Даша не просто тупица, а хитрая и поганая тупица. Но хвататься за голову поздно - что вышло, то вышло.
        - Закрыли тему, - произношу я, глядя на шашлык. Есть не хочется абсолютно. В желудке селится мерзкое чувство с привкусом “ты идиот, Элиас”. Такое ощущение, будто бы я где-то расслабился, а все неожиданно вышло из-под контроля. Впрочем, все так и было. С Дарьей нужно было рвать отношения раньше, Андрея надо было тащить кодироваться к чертям, а мне - думать головой.
        - Может, по пиву?
        - Андрей, - я пораженно смотрю на него, - ты, часом, не охренел?
        - Дак пиво же…
        - Чтоб до следующего понедельника закодировался. Твои приколы с алкоголем уже переходят все границы.
        - Издеваешься, Элиас? - жалобно бормочет Андрюха, - как я вообще без пива-то буду? А на праздниках? Даже по пятьдесят не пропустить…
        - У тебя неплохой шашлык, - подает голос Эрик, - ешь его.
        - А пить-то что?!
        - Ну сок.
        - Издеваешься…
        - Ты правда задрал, Андрюх.
        Тот замолкает, как и Эрик. Мы какое-то время сидим молча - эти двое едят, а я просто пялюсь в телевизор на веранде большого коттеджа. Телефон на столе вибрирует, я бросаю взгляд на экран. Настя. Вау.
        Кажется, что-то огромное в лесу сдохло. Потом мелькает мысль - “у нее что-то могло случиться” и я без промедления беру телефон.
        - Да, Насть?
        - Привет, Элиас, - раздается насмешливый, грубый мужской голос, который я сразу же узнаю. Я сжимаю телефон в руках, что он едва не трещит.
        - Какого черта ее телефон делает у тебя, Ярышев?
        - Одолжил, - усмехается этот говнюк, а Эрик поднимает на меня задумчивый взгляд, - заедешь, заберешь? А то чего я девчонку держу… у нее дела, наверное.
        - Заберу, Ярышев, - рычу я, - можешь прямо сейчас ее отпускать, мы с тобой серьезно поговорим.
        - Полегче, Элиас, - смеется он, - я не собираюсь с тобой устраивать перестрелки. Девку я не отпущу, чтобы ты был сговорчивее и не таким борзым. Давай, жду.
        Он сбрасывает трубку а я со всей силы опускаю смартфон на стол, прибивая ладонью.
        - Тварь!
        - Эээ, потише, Эли, - тянет Эрик, глядя, как по экрану расходятся трещины, - еще одна тебя сдала, что ли?
        - Я тебе сейчас голову откручу, - я убираю руку с телефона и, выругавшись, пихаю его в карман, поднимаясь. Эрик встает следом за мной.
        - Понял, не рычи. Украли твою бабу, едем за ней. Поднимайся, Андрей.
        - А? А я нужен? - растерянно произносит Андрюха, отчего Эрик за шкирку вытаскивает его из-за стола.
        - Твою мать, нужен! Отсидеться думал? Двигай своими батонами, алкаш.
        Настя, черт побери. Я тебя же предупреждал. Я вылетаю с веранды, пикая брелком сигнализации, и иду к машине, припаркованной во дворе.
        Если Ярышев что-нибудь сделал Никольской - я просто его убью.

* * *
        Когда мы подъезжаем к офису “Ясной поляны”, то я сначала думаю, что рядом внезапно возникла пробка или авария - слишком уж много машин там стоит. Потом взгляд выхватывает какую-то толпу ребят кавказской национальности и я напрягаюсь. Дьявол, что тут происходит? Машина скорой помощи, две полицейские…
        Я резко торможу, сворачивая к обочине, потом глушу машину и рывком открываю дверь. Мне кажется, что полицейские уводят девушку, уж больно похожую на Дарью, а еще в толпе мелькает бледное лицо Ярышева.
        Эрик впихивает машину чуть дальше, приткнувшись между черными БМВ, и тоже выходит вместе с Андреем.
        - Это что за кипиш? - интересуется задумчиво он, сложив руки на груди. Я игнорирую его вопрос и направляюсь к толпе. В душе скребет неприятное предчувствие. Я был бы рад, если бы сейчас узнал, что эту жирную скотину разбил инфаркт, поэтому тут столько народу и скорая. Но вряд ли. Такие живучие твари не дохнут.
        Я распихиваю зевак, направляясь туда, где в последний раз видел лысеющую бошку Олега. Неожиданно на плечо ложится рука, останавливая.
        - Здорово, Элиас, - раздается грубый, низкий голос и я оборачиваюсь. На меня смотрит Амир, - какими судьбами?
        С ним мы пересекались буквально несколько раз - и познакомились на почве обоюдной неприязни к тому же Ярышеву. Если даже Амир тут, то явно что-то творится странное. Он давно копает под Олега, мечтая хорошенько его нагнуть.
        - Долго рассказывать, - решаю я не вдаваться в подробности, - что происходит-то?
        - А деваха из окна выпала. Прямо из кабинета этого придурка, - хмыкает Амир, - знакомая моей жены. Этот червяк хотел свалить, только мы немного раньше подъехали и немножко задержали его. Попал он, - мужчина ухмыляется, - девчонку только жалко.
        - Знакомую твоей жены как зовут? - медленно произношу я. Внутри растекается мерзкое чувство беды. Очень сильно надеюсь, что Амир назовет абсолютно другое имя. Что это будет не “Настя”. Честно говоря, никогда и ни на что я так сильно не надеялся. Она не должна участвовать во всей этой грязи, ее жизнь должа быть уютна и спокойна.
        - М, - зависает Амир, и секунды, кажется, текут бесконечно, - не помню. Малахова фамилия вроде.
        Дьявол.
        Я молча прохожу мимо Амира в толпу. Протискиваюсь через народ, пока мир вокруг смазывается и кажется отдаленным. Твою мать, твою мать, твою мать. Это все еще может быть ее однофамилица…
        Взгляд выхватывает кадрами, короткими вспышками - дрянь Дарья рыдает и пытается упасть на асфальт, пока полицейские тащат ее в машину. Кто-то пытается меня остановить, но я отпихиваю плечом этого человека. Белое пятно - лицо ублюдка Ярышева, который, поджав губы, вырастает у меня на пути.
        - Бергман, в натуре я поболтать с тобой хотел, - произносит этот черт, останавливая меня, - это не я ее так… Я просто взял у нее телефон, чтобы позвонить, и оставил присмотреть эту…. - он грязно ругается сквозь зубы, - Дашу твою, мать ее перемать. Они, видимо, поссорились, и…
        Я хватаю его за грудки и резко притягиваю к себе, а потом бью в нос. Он с мерзким хрустом ломается, и кровь заливает все - и жирное лицо этого чудака на букву М, и мои руки, и футболку.
        - Да ить тебя… - сипит Ярышев, падая на колени, - тебе конец… Бергман… убью скотину….
        Я отталкиваю его в сторону, как мешок с навозом, и иду к машине скорой помощи. Врачи грузят внутрь носилки.
        Нет, к сожалению, Амир не ошибся. Это именно Настя. Это ее одежда. Ее лицо бледное, как мел, а под глазами пролегают темные тени. Волосы в крови, и я бросаюсь к ней, отталкивая тех, кто пытается меня остановить.
        - Мужчина, куда лезете? - недовольно спрашивает одна из врачей, - вы кто?
        - Что с ней?!
        - Не орите, - морщится женщина, - вы родственник? - я медленно качаю головой, пожираю Настю взглядом. Ловлю каждое мгновение, и вот, замечаю, как ее грудь едва приподнимается во вздохе, - позвоните родственникам тогда. Выпала из окна, повезло, что на козырек. Отделалась черепно-мозговой, а так могла бы шею сломать вообще.
        Она ловит мой взгляд и вздыхает.
        - Позвоните ее родственникам. Скажите, что в восемьдесят шестую увозим. Вы что творите? - она смотрит, как я лезу в карман за деньгами, - уберите! Полиция смотрит, - шикает она, - приезжайте в больницу и там уже договаривайтесь.
        Она, фыркнув, разворачивается и залезает следом в машину скорой помощи. Двери закрываются, включаются мигалки и Скорая с воем уезжает. Я провожаю ее взглядом. Стою, как идиот, не в силах сдвинуться с места.
        - Эли, - меня находит Эрик, и кладет руку на плечо, - ты что торчишь? Ярышева ты хорошо поломал, правда, он теперь еще злее, но менты ему жизни спокойной не дадут. Вряд ли отмажется, мы проследим. Эй, ты чего?
        Я молча сбрасываю с плеча руку Эрика и ухожу. Мне сейчас не до Ярышева, меня заботит только один вопрос, точнее, много, но все они связаны с Настей. Черт, у нее ведь дочь. У нее маленький ребенок и мать, как, черт побери, я буду смотреть им в глаза, рассказывая, что Настя попала в больницу из-за меня?
        Что-то исправлять или каяться уже совсем поздно. Единственное, что я могу сейчас - это сделать все, чтобы она поправилась и больше никогда не сталкивалась со всей этой дрянью, что я принес в ее жизнь. Даже если она будет меня ненавидеть и не захочет больше никогда видеть.
        Я сажусь в машину и кладу руки на руль. Сжимаю его и выдыхаю, пытаясь хотя бы ненадолго успокоиться. Закрываю на секунду глаза.
        Когда снова их открываю, и завожу машину, то вижу, как пальцы на руках мелко подрагивают.

* * *
        ПС: АМИР ОТСЮДА И АМИР ИЗ "НЯНИ" - РАЗНЫЕ ЛЮДИ) ИМЯ СОВПАЛО СЛУЧАЙНО)
        Эпизод 58. Настя
        Тошнота накатывает волнами: мне кажется, будто бы я плыву на маленькой лодке посреди моря, и меня укачивает так, что хочется лезть на стену и плакать. Еще и эта дурацкая боль в голове.
        У меня вырывается стон, и я пытаюсь перевернуться на бок. Боль огромным, свинцовым раскаленным шаром перекатывается по черепной коробке, и я сжимаю зубы. Нет, лежу я не в лодке, а, кажется, в постели. По крайней мере кожа чувствует противную накрахмаленную ткань простыни.
        Я пытаюсь открыть глаза, но снова впадаю в забытье. Это происходит много раз подряд - стоит только мне очнуться и попытаться поднять веки, как от усталости я тут же вырубаюсь.
        Иногда мне кажется, что рядом раздаются голоса. Будто бы Соня пытается разбудить меня. Мамин голос. Снится дурацкий сон, будто она прогоняет Элиаса, ругаясь на него. Самого Элиаса я тоже однажды чувствую: сначала тонкими нотками в нос прокрадывается запах одеколона, а потом я ощущаю прикосновение. Друг гладит меня по лицу и молчит. Может быть, конечно, это был и не Элиас: но почему-то моя уверенность в том, что это именно он, была непоколебима.
        А потом ярким солнцем в голове вспыхивает боль, и я просыпаюсь окончательно. Лежу, уставившись на стены больничной палаты, слушая, как мерно что-то гудит рядом. Мыслей нет. Я просто в одну секунду осознаю все, что со мной произошло, и сейчас от шока не могу вымолвить ни слова. А потом начинаю плакать. Пытаюсь подняться, но замечаю капельницу, присоединенную к руке, а потом в палату забегает медсестра.
        - Лежите, лежите! - произносит она, подбегая ко мне, - очнулись? Как себя чувствуете? - она поправляет на мне простынь, поднимает веки, разглядывая мои зрачки, меряет давление, пока я захлебываюсь слезами, пытаясь хоть как-то взять себя в руки, - ну не переживайте вы так, вы уже на поправку идете…
        - Сколько … сколько я уже тут?
        - Два дня лежите, не переживайте. Еще долго тут, правда, пробудете. Помните, что с вами случилось?
        - Из окна выпала, - глухо говорю я, а медсестра качает головой.
        - Да, на козырек прямо. Черепно-мозговая у вас, средней тяжести.
        - Мои родные были тут?
        - Да. Заходили, - произносит медсестра, и, прежде чем я успеваю хоть что-то еще спросить, смотрит на время, - сейчас позову вашего врача. Полежите немного.
        И уходит, оставив меня метаться в тысяче вопросов.
        Господи, два дня. Как там Соня и мама? Бедная моя малышка провела эти два дня без меня, сколько переживаний ей это стоило? Я пытаюсь найти телефон, вспоминаю, что Ярышев его отобрал у меня и снова тихо, почти беззвучно плачу, глядя в потолок.
        Мама приходит вечером. Я просыпаюсь в тот момент, когда открывается дверь и она заходит с Соней. Я только сейчас понимаю, что у меня что-то со зрением - их фигуры расплываются, будто в тумане. Дочь издает радостный крик и бежит ко мне, а я снова не могу сдержать слезы. Не знаю, последствия ли это травмы или стресса. Голова не болит, потому что мне дают обезболивающие, но общее состояние ужасное.
        - Ма!!! - кричит Соня, хватая меня маленькими ручками, и я обнимаю ее крепко, покрывая поцелуями макушку и личико.
        - Слава богу, - мама подходит ко мне и обнимает нас двоих. Под глазами у нее синяки, веки опухшие - видимо, она много плакала, - господи, я так переживала…
        - Как Соня? Как она эти два дня?
        - Плакала без тебя. Я ее еле уложила вчера. Никак не хотела засыпать, все звала тебя.
        Мама не задает вопросы “что случилось?”. Наверное, и так все знает. Наверняка ей позвонили из больницы. Мне еще лечиться и лечиться, господи, ну как Соня будет без меня? Как же я неудачно поперлась к этому Ярышеву. Идиотка. Зачем я полезла на рожон? Поверила, что мне все по плечу, была в приподнятом настроении после Регины. Надо было думать головой, которой я и ударилась потом, видимо, чтобы мозги на место встали.
        - Я постараюсь выписаться побыстрее, - произношу я, и глажу притихшую дочку, - вы только приезжайте почаще. Я чуть не умерла тут от беспокойства. Все думала, как вы там.
        - Почаще… - вздыхает мама, - не знаю, Насть. Твой козел узнал, что ты в больнице и все крутится возле дома.
        - Родион? - я холодею.
        - Угу. Прости, что сейчас об этом говорю. Просто, чтобы ты знала - не смогу я так часто ездить с Соней. Он все пытался узнать, в каком ты состоянии, - мать поджимает губы, - видимо, надеется, что в плохом. Не дай бог, что случилось бы с тобой - он же Соню забрал бы сразу.
        - Да зачем она ему без меня…
        - Наследство, Настя. Половина квартиры твоя дочери отошла бы. Так что ты даже не думай тут расслабляться и поправляйся скорее.
        О, Боже.
        Усталость наваливается на меня тяжелой, удушливой волной. Мало мне гудящей черепушки, так еще и снова всплывает долбанутый бывший, мечтающий хоть что-нибудь захапать себе. Бесит.
        Мы болтаем еще около получаса, пока Соня ластится ко мне, пока я пытаюсь играть с ней в ладушки и не дать выкрутить из вены катетер. На это время у меня даже селится чувство спокойствия. “Все будет нормально” - тихо шепчет что-то внутри, - “ты жива, скоро поправишься, а бабушка Соню в обиду не даст. Соня ее видит больше, чем тебя. Скоро привыкнет с ней засыпать, а там и ты уже вернешься.
        Но стоит им засобираться домой, как внутри скребет плохое предчувствие. Я не хочу их отпускать. Вот бы оставить Соню тут, рядом, в безопасности. Сердце рвется от тревоги. Я привыкла укладывать ее, привыкла, что она всегда поблизости. Страшно, что она может плакать и завть меня, а бабушка не сможет ее успокоить.
        - Где мой телефон? - спрашиваю я, а мама вздыхает.
        - Насть, не знаю. При тебе не было. Я как смогу, куплю, привезу.
        - Почему вы не переехали в новую квартиру? - задаю я вопрос, нервно сглотнув, - и… Элиас не звонил?
        Мама замирает. В глазах вспыхивает злость, а челюсти сжимаются.
        - Нет, не звонил, - резко отвечает она, - не переехала, Насть, и все! Нечего там нам делать. Нашла кем интересоваться. Это из-за него ты попала в больницу! Слышать о нем ничего не хочу!
        - Мам… - вздыхаю я, - это я дура…
        - Ты точно дура! Все, разговор окончен, не нервируй меня. Я и так вся на иголках!
        Они уходят, после того, как я крепко обнимаю Соню. Я сворачиваюсь в комочек на кровати. Глаза уже не могут выдавить ни слезинки, поэтому я тупо пялюсь в стену. На сердце будто лежит что-то тяжелое и колючее. Это ком из ярости - из-за Родиона, который по-прежнему пытается тепло устроиться за счет меня, ком из злости - злюсь я на себя и Ярышева, и тоскливый, серый, холодный ком - из грусти. Сони рядом нет. И… неужели Элиас действительно даже не поинтересовался, как я?
        И я неожиданно будто снова переношусь на пятнадцать лет назад. Поваливаюсь в тревожный сон, где все меняется местами - почему-то там я представляю себя Элиасом, который терпеливо ждет, когда ему позвонит лучшая подруга. Но дни идут… а телефон по-прежнему молчит. Не знаю, кто в этот момент из нас испытывает оглушающее одиночество - Элиас из сна, я, или мы оба?
        А потом открывается медленно дверь. Я поворачиваю голову.
        Сон рассыпается на тысячи осколков, и я вижу на пороге больничной палаты знакомые очертания. Они вздрагивают, расплываются, на мгновение я думаю, что это просто мираж, как человек заходит внутрь, прикрыв за спиной дверь…
        И я отчетливо вижу Элиаса.
        Эпизод 59. Настя
        Он замирает, встретившись со мной взглядом. Я молчу и растерянно моргаю, все еще не в силах поверить, что это уже реальность. И не обман зрения, потому что в сухой и пыльный воздух палаты эта реальность врывается с запахом улицы, ветра, свежести и самого Элиаса. С холодными и острыми нотками парфюма, который идеально подходит к его глазам цвета стали.
        Элиас закрывает дверь, потом берет стул, переносит его к моей кровати и садится. Наверное, он приехал с какой-то встречи, как был - в брюках и белой рубашке, которая красиво контрастирует с чуть смуглой кожей.
        - Привет, Настя, - произносит Элиас с невеселой усмешкой, - как себя чувствуешь?
        “Голова трещит, от обезболивающих тошнит, еще и со зрением что-то” - мелькает мысль. Он выглядит потерянным. Винит себя в том, что случилось?
        - Нормально, - охрипшим после сна голосом отвечаю я, едва улыбаясь. Почему-то это немного больно делать. Я дотрагиваюсь до скулы и нащупываю шершавую корку. Видимо, ободралась, - не думала, что ты приедешь.
        Он ловит мой жест взглядом и улыбается в ответ. Нет, скорее просто поднимает уголок губ в подобии безэмоциональной улыбки, потому что в глазах нет ни намека на веселье.
        - Мне пытались помешать. Твой старый телефон пропал, новый номер не говорят, - он тихо усмехается, - дико знакомая ситуация… но мы уже не школьники, поэтому, несмотря ни на что, я здесь. Дьявол, - он внезапно ругается сквозь зубы и устало трет лицо руками, - прости. Ты не должна быть здесь, а я мог бы быть менее самоуверенным. Честно говоря, я думал, что ты не поедешь к этому ублюдку.
        Он опускает руки и смотрит на меня устало, а меня до боли пронзает простая и очевидная мысль, от которой я раньше старательно и уперто отмахивалась: в глубине души он все тот же Элиас, а я для него все та же Настя. Он все так же переживает и заботится обо мне. Несмотря на нашу короткую склоку на свадьбе Эрика, и несмотря на то, что пятнадцать лет Элиас считал меня предательницей. Он всегда умел признавать свои ошибки и быстро отходил. Так случилось и в этот раз.
        Это только я стала циничной, противной и упертой, но сейчас я ловлю себя на давно забытом чувстве - мне невероятно хочется довериться ему. Просто поверить, быть с ним той самой беззаботной Настей, не ожидать подвоха и не заглядывать со страхом в будущее.
        Я прикасаюсь к его руке и Элиас тут же переплетает наши пальцы.
        - У меня тут вообще нет телефона, если что… Элиас, ты не можешь отвечать за всех. Твоя бывшая - психованная дрянь, а мой бывший начальник - придурок. Если бы я приехала позже, ничего бы не случилось, - тихо говорю я.
        - Я в курсе уже, что там произошло.
        - Отлично. Ты прав, мы уже не школьники. Винить другого в стечении обстоятельств глупо.
        Он чуть наклоняет голову и усмехается, глядя на меня.
        - Я занимался этим долгое время.
        Я улыбаюсь ему в ответ.
        - Хорошо, что мы оба не повторяем прошлые ошибки. Но я еще серьезно подумаю, стоит ли еще раз переступать черту дружеских отношений с тобой. Мне как-то не нравятся угрозы от бывших работодателей и твоих бывших девушек, да и голова болит теперь, - шучу я, пытаясь разрядить обстановку.
        Элиас наклоняется ближе и усмехается.
        - Если ты отбросишь свою упертость и независимость, как в старые добрые времена, я смогу сделать твою жизнь безопасной и тихой, Настя. Сможешь без опаски еще раз переступить эту черту… навсегда. Просто сложно тебя защищать, когда ты, как упрямая птичка, норовишь упорхнуть из клетки.
        - Из клетки? - со смешком переспрашиваю я.
        - Прости. Неудачное сравнение. Обещаю держать дверцу открытой, если не будешь улетать далеко.
        Я тихо смеюсь, не сдержавшись, а в висок будто бьет молоточек, после чего я охаю и хватаюсь за голову. Элис с беспокойством смотрит на меня, и улыбка тотчас испаряется с его лица.
        - Не обращай внимание, - бормочу я, поморщившись, - голова иногда болит. Видимо, переволновалась. Мать сказала, что бывший муж грезит о моей смерти и мечтает получить наследство вместе с дочерью. А еще мне снился ты в больнице. Прости, теперь я представляю, насколько тебе было нелегко.
        - Не переживай, в подушку я не плакал. Страдал я недолго, - хмыкает Элиас, - потом Эрик принес мне какую-то игровую приставку и тамагочи. Я очень увлеченно играл, и собирал дерьмо за виртуальным псом, и это немного скрасило мне дни в больнице.
        - Теперь я буду меньше корить себя, Эли, - фыркаю я. Подростки действительно быстрее отходят. Или переживают слишком уж сильно, но тогда, наверное, это бы очень отразилось на характере Элиаса.
        Он снова улыбается, пусть и по-прежнему несколько криво, но с лица уходит напряжение.
        - Твоя мать теперь считает меня врагом номер один, поэтому она по-прежнему живет в прежней квартире, и почти не гуляет с Соней. Ты в нее такая упертая и гордая? Одно хорошо - с ней выходит какая-то женщина, так что твой бывший вряд ли полезет к Соне еще раз. Впрочем, ему это сделать в любом случае не дадут.
        - Наверное, это соседка. Родиону в принципе не нужна Соня, он просто ждет моей кончины, вот и крутится поблизости. Но нервы помотать может, - хмыкаю я, - откуда ты знаешь такие подробности?
        - Странный вопрос, Настя. Проследил, - он неожиданно подаётся вперёд и склоняется надо мной, свободную руку поставив на койку, - ты специально игнорируешь мое предложение? Я от тебя не отстану. Согласись сейчас и я, может, дам тебе доспать. Или ты решила снова оставить меня во френдзоне?
        Он неожиданно замолкает и усмехается.
        - Я могу снова побыть другом, Настя, только, хотя бы, не убегай далеко. Без тебя как-то уже не так.
        Не так.. Да и мне без тебя уже, Элиас, будет тоскливо. Я поднимаюсь и порывисто обнимаю друга детства, спрятав лицо у него на плече. Глаза начинает щипать от слез.
        - Я скучала, Элиас, - тихо шепчу я, - я очень долго скучала и думала о тебе. Ты был моим самым лучшим другом и самым близким человеком. Прости. Я была дурой, потому что посчитала, что так оно и будет всегда…
        - Я тоже скучал, Никольская, - его ладонь скользит по спине и Элиас прижимает меня к себе, - честно говоря, мне тебя очень не хватало. С тех пор я так и не смог ни с кем найти общий язык.
        Мы оба замолкаем и сидим так некоторое время в полной тишине, слушая только дыхание друг друга. Наверное, я пока не скажу это Элиасу - но я тоже так и не смогла найти настолько же близкого человека, каким он мне был в школе. Даже за Родиона я вышла замуж, потому что он показался мне подходящим, надежным и заботливым человеком. Бабочки в животе не порхали. Где-то наши интересы совпадали, и мне это показалось достаточным.
        Видимо, иногда случается чудо. И как жаль, что обыкновенная глупость или случайность может это чудо разрушить.
        - Можно глупый вопрос? - спрашиваю тихо я, и чувствую, как Элиас хмыкает.
        - Можно всё.
        - Если бы на свадьбе Эрика и Лены твоя месть свершилась бы…
        - Я передумал, Насть. Этот вопрос нельзя.
        Я возмущенно поворачиваю голову, поймав смеющийся взгляд Элиаса. Сейчас мне безумно нравится, что мы так близко друг к другу, что я могу потереться об его уже заросшую щеку носом. Потом я чувствую, как друг детства со смешком выдыхает.
        - Ничего не изменилось бы, Никольская. Просто мы бы наделали еще кучу ошибок. Кучу ошибок, которые пришлось бы исправлять, - его ладонь скользит мне по шее, заставляет поднять лицо и потом Элиас шепчет мне в губы, - но ты правда оказалась маленькой, стойкой и вредной стервочкой.
        - Элиас, я сейчас выгляжу плохо, и лежу тут черт знает сколько, - смущаюсь я, пытаясь увильнуть от его захвата, но он сжимает пальцы, и у меня ничего не выходит.
        - Ты всегда прекрасна, - он целует меня в уголок губ, видимо, поняв мое смущение. Но даже этот поцелуй вызывает мурашки.
        - Мои волосы пахнут освежителем, - фыркаю я, напоминая, что он мне говорил в номере отеля, а Элиас усмехается.
        - Чистая правда, прости. Что за шампунь?
        - Самый обычный, Эли.
        - Я уже привык к нему, - он приподнимает бровь, когда моя ладонь ныряет ему под рубашку и гладит плечо. Мне хочется быть еще ближе к нему… и я удовлетворяю это желание хотя бы так, - Я так понимаю, ты не против снова перестать дружить? Поправляйся быстрее, - он проводит большим пальцем по нижней губе, пока я несмело улыбаюсь, - и я устрою тебе очень долгую и горячую ночь, как только тебя выпишут.
        - Обещаешь?
        - Обещаю, - он немного отстраняется, потому что открывается дверь, и в палату заглядывает врач. Элиас оборачивается, и произносит:
        - Еще пять минут.
        Врач, кивнув, исчезает. Элиас ловит мой взгляд, в котором мольба - “нет, не уходи. Останься еще немного”.
        - Настя, я не навсегда ухожу.
        - Есть два человека, Элиас, которых я хотела бы каждый день видеть рядом - это Соня и ты. Пусть это будет ответом на твое предложение, - тихо произношу я, отпуская его.
        Элиас чуть улыбается, и я замечаю, как в уголках глаз от прищура появляются морщинки. Боже, мы такие взрослые. Сколько лет мы потеряли? Жалею ли я об этом? Нет. Иначе у меня бы не было Сони, да и я не оценила бы Элиаса так, как смогу сделать это сейчас. Некоторые вещи, видимо, просто должны случаться в свое время.
        - Тогда я сделаю все, чтобы это произошло как можно скорее, Настя, - Элиас неожиданно достает что-то из кармана и кладет поверх одеяла. Я удивленно смотрю на древнюю "Нокиа". Тот самый кирпич, который я увидела недавно в бардачке его машины.
        - Что это?
        - Замена моего телефона, - хмыкает Элиас, - у того треснул экран, а времени купить новый не было. Так что отдаю самое ценное. Там личная сим-карта, Настя, так что если будут звонить какие-то непонятные женщины - смело шли их к черту.
        - Ты…
        - Это шутка. Может позвонить Эрик или Ксюша, - эта красивая зараза быстро уворачивается от моего шлепка, - или я, и тогда на экране высветится “Рабочий”. Ответь тогда на этот звонок. Но, в любом случае, завтра я к тебе снова заеду, - он наклоняется, поцеловав меня в висок и встает, - поправляйся и ни о чем не думай. Соня под моим присмотром.
        Он собирается было уйти, но у меня внезапно появляется другой вопрос.
        - А что с твоей бывшей и Ярышевым?
        - А, да, - Элиас поджимает уголок губ, - к тебе может заехать полиция и допросить о случившемся. Говори все, как есть. Я запросил запись звонка Ярышева у оператора. Он удерживал тебя насильно. Они оба с Дарьей сядут, и лучше бы им не рыпаться, потому что иначе я собственноручно их закопаю.
        Да уж… я очень надеюсь, что эти двое не уйдут от ответственности.
        - Отсыпайся, Насть. Сладких снов, - произносит Элиас, и я вздыхаю.
        - Спокойной ночи…
        Он уходит, а я какое-то время снова лежу в тишине и смотрю в потолок. Потом беру телефон и задумчиво рассматриваю его. Такие выпускали, когда мы еще учились в школе. Похожий был и у меня, и у Элиаса классе в одиннадцатом. Может, это он и есть? Новым не выглядит.
        Я переворачиваю телефон и вздрагиваю. Надо же. Действительно, тот самый. Я тогда выцарапала Элиасу рисунок на крышке - вот же он. Логотип какой-то музыкальной группы.
        Сняв блокировку, я пытаюсь вспомнить, как им пользоваться и некоторое время просто тыкаю в меню. Открываю раздел смс и у меня вырывается короткое:
        - О, Боже…
        Куча смс от меня, которые я писала Элиасу, пока он лежал в больнице. Извинения, вопросы о здоровье, “почему не отвечаешь, ты совсем обиделся?”… В моих руках оказывается крохотный проводник в прошлое, и я грустно улыбаюсь, читая те глупые послания. Как жаль, что они тогда не дошли до Элиаса. Как жаль, что он увидел их только недавно.
        Я хочу вспомнить, что он когда-то писал мне, поэтому захожу в раздел “Исходящие”, пообещав мысленно читать только сообщения, предназначенные для меня.
        Последнее сообщение было отправлено несколько дней назад абоненту по имени “Настя”. Он что-то писал мне на старый номер? Я открываю это смс и замираю, пробежавшись глазами по строчкам.
        “Я люблю тебя. Спасибо, за то, что ты есть.”
        И хотя это сообщение отправлено на номер, который я уже давным-давно потеряла, я улыбаюсь. Потому что все-таки оно до меня дошло.
        Эпизод 60. Элиас
        Я был уверен - Настя поняла, что за телефон я ей отдал. А если поняла, то обязательно заглянула в сообщения, чтобы поностальгировать, и увидела там мое послание.
        На следующее утро мои мысли подтвердились - я получил от нее короткое смс “И я тебя люблю, Эли”. В этот момент я был на совещании, но все вылетело из головы, стоило мне прочесть эти несколько слов. Странно, но в те секунды я почувствовал, что жизнь обрела смысл. Будто бы я все эти годы ждал этого момента, и он, наконец, случился.
        Ее обещали выписать из больницы через полторы недели. Нас ждали полторы недели коротких встреч по вечерам, потому что я хотел побыстрее покончить со всем, что мне мешало - и с чертовой Дарьей, и с Ярышевым. Бывшей грозил неплохой срок, и отмазать ее было некому. Она пыталась позвонить мне: единственный раз, днем, я получил звонок с неизвестного номера, но стоило только услышать знакомый задыхающийся от рыданий голос - и я положил трубку.
        К сожалению, несмотря на все собранные мною доказательства, что эта дрянь не впервые напала на Никольскую(мне пришлось запросить у оператора запись ее звонков с угрозами, а также потом найти записи с камер видеонаблюдения возле отеля), потом я узнал, что Настя сказала полиции: вины Дарьи в ее падении не было.
        - Зачем? - поинтересовался я в тот же вечер, а она пожала плечами.
        - Это правда. Я думала спрыгнуть на козырек крыльца и потом спуститься вниз. Мы немного подрались, и я просто не удержалась на подоконнике.
        Мне хотелось еще раз спросить - “начерта ты такая честная?”, но я не стал. В конце концов, я знал, что Настя не из тех людей, кто с радостью подставит близкого. Это была одна из причин, по которой она мне нравилась. В конце концов, как можно быть уверенным, что человек не воткнет тебе в спину нож при удобном случае, если он проделывал это с другими? Лучше быть рядом с наивным и честным человеком. Пусть это иногда и осложняет все.
        - Все рано ее не отпустят, - спокойно пояснила Настя, перебивая мои мысли, - там снаружи камеры были, и все узнали, что она попыталась просто сбежать, бросив меня на козырьке. Это тоже статья.
        - Отлично, - усмехнулся я, - значит, мне не придется марать руки, чтобы избавиться от нее раз и навсегда.
        - Что? - она пораженно округлила глаза, а я наклонился, практически прикасаясь к ее губам.
        - Я не сладкий пряничек, и не милый зайчик, Настя. Могу побыть таким только для тебя.
        - Но ты же не стал бы делать что-нибудь… противозаконное?
        - Я бы подумал над этим.
        Настя нахмурилась, но я быстро заставил ее больше не задавать неудобные вопросы, просто поцеловав. Объясняться вышло бы слишком долго. Она была единственной, ради кого я действительно пошел бы на все, только бы сделать ее жизнь спокойной и безопасной.
        Я ни разу не встретил ее мать, хотя, слышал, что она приходила каждый день с Соней. Видимо, мы навещали Настю в разное время. Несмотря на это, однажды наша встреча должна была бы случиться, и она случилась. Когда выписывали Настю.
        Тот день был теплым и почти что летним. Термометр показывал около двадцати градусов тепла, а я заметил, что за эти полторы недели, пока Никольская провела в больнице, деревья начали зеленеть.
        Я тогда задержался в машине, чтобы отправить смс Эрику. Рядом на сиденье лежал букет из таких же чертовых роз, которые я притащил Насте во второй день нашего повторного знакомства - она случайно обмолвилась, что они ей тогда очень понравились. Окей. Почему-то розы именно для Анастасии меня не очень бесили, хотя я раньше считал эти цветы слишком пошлыми и посовыми.
        Отправив брату сообщение, я, не глядя, открыл дверь. В тот же момент кто-то со стуком затормозил ее рукой, а я растерянно поднял глаза.
        - Аккуратнее! - шикнула Настина мама, закрывая собой Соню. Черт. Кому-то свыше недостаточно того, что из-за меня Никольская попала в больницу, и они решили еще сделать так, чтобы я пришиб ее дочь дверью авто?
        - Я случайно.
        Соня, одетая в легкое платье с джинсовкой, робко выглянула из-за ног бабушки и, увидев меня, внезапно заулыбалась. Я легко улыбнулся ей в ответ. Что, мелкая, помнишь меня? Я-то хорошо помнил, особенно нашу последнюю встречу, пока ее мамка дрыхла без задних ног после кофе. Мне пришлось позволить ей распотрошить весь холодильник, так как у меня не получилось разбудить Настю, а занять ребенка после отъезда бабушки, чем-то надо было.
        Судя по взгляду Никольской, когда она проснулась, за клубничное мороженое меня потом хотели прибить.
        - Пивет, - внезапно произнесла Соня, а Настина мама ахнула.
        - Надо же! “Привет”? Это когда ты успела научиться?
        И, бросив в мою сторону быстрый взгляд, вздохнула, поджав губы.
        - За Настей приехал, Элиас? - пробурчала она, словно была абсолютно не рада этому. Впрочем, почему “словно”? Так оно и было. После того как я рассказал, что из-за моих разногласий с Ярышевым ее дочь попала в такую ситуацию. Про Дарью я, правда, умолчал. Если бы и это сказал - мне бы вообще отгрызли голову.
        - Да, за Настей, - я не стал глупо отмазываться, чтобы избежать неприятного разговора.
        - Жаль, что я не могу запретить вам общаться, потому что вы уже не дети, - она выразительно посмотрела мне в глаза, прищурившись, - а так с удовольствием бы это сделала. Честно говоря, мне не хочется, чтобы моя дочь попала в очередную передрягу из-за тебя, - она опустила взгляд вниз и кивнула на Соню, - у нее уже у самой ребенок, Элиас. И вряд ли отец ребенка будет с радостью нести бремя её воспитания, если очередная передряга закончится чем-то плохим. И да, учти, я не буду сидеть с Соней, пока Настя строит с тобой отношения! Потому что я против них.
        Я хмыкнул.
        - Было бы удивительнее, если бы моя будущая теща меня любила.
        - Что? - кажется, мать Насти едва не подавилась от неожиданности, потому что вопрос вырвался сипло, а потом она закашлялась.
        - Вы не в курсе? Ничего. Вам будет что обсудить с моими родителями на встречах родственников, - спокойно произношу я, наслаждаясь ее растерянностью, - у вас есть общая тема: они считают, что из-за Насти я попал пятнадцать лет назад в больницу. Вы считаете, что Настя попала сейчас в больницу из-за меня.
        - Как это - "из-за Насти"? - растерянно произносит она.
        - Это их мнение. Одна наша общая знакомая мило пересказала те события так, что Настя оказалась виноватой, - продолжил я, - у меня один вопрос: вы правда считаете, что я ничего не сделал, чтобы Настя не попала в беду?
        - Но она все равно попала, - произнесла женщина, внимательно глядя на меня, - и она моя дочь, Элиас. Ты правда думаешь, что я легко и непринужденно приму твою сторону, даже если все это случилось еще и из-за Настиной глупости?
        - Нет, - криво улыбаюсь я, - я и не жду. Как и не жду понимания от своих родителей. Но мы с Настей вместе, как бы такое развитие событий вам не претило. И вряд ли хоть что-то в мире изменит это.
        Она замолчала, и мне на секунду показалось, что на ее лице мелькнула и тут же исчезла немного скептическая, но в то же время, грустная улыбка.
        - Вы оба взрослые люди. Я знаю, что мое мнение ничего не изменит. Но до тех пор, пока я не увижу свою дочь счастливой, Элиас, я буду очень настороженно смотреть на тебя.
        - Эй! - нас прервал отдаленный голос Насти. Оглянувшись, я увидел, как она спускается по ступенькам больницы. Красивая, в обычных джинсах и футболке, немного растрепанная и бледная, но она улыбалась - и этого было достаточно для того, чтобы я восхищался ею.
        - Спасибо, мои дорогие! Я вас уже минут пятнадцать жду внутри, а они тут стоят и болтают! - она подбегает к нам, и Соня тут же прыгает в объятия мамы. Настя берет ее на руки, потом переводит взгляд на нас, и, приподняв бровь, интересуется, - а что с вашими лицами? Вы умудрились поцапаться?
        - Нет, - почти синхронно отвечаем мы с ее матерью, бросаем в друг друга быстрые взгляды, а Настя приподнимает бровь.
        - Попробую поверить. Но теперь выглядит всё так, будто вы что-то скрываете от меня!
        - Так, не болтай, - злится ее мама, пихая ей в руки детский рюкзак, - там твой телефон, который вернула полиция, ключи от дома, Сонин сок и салфетки. Все, я поехала.
        Телефон? Я мысленно хмыкаю. Родители иногда слишком похожи друг на друга. Ее мать ни словом не обмолвилась, что телефон дочери у нее. Да еще и хранила его до самой выписки. Интересно мои звонки и первые смс она стерла?
        - Куда ты? - удивленно произносит Настя, забирая рюкзак, - ты же меня встретить приехала? Ты обижаешься, мам?
        - На что? Встретила, посмотрела, с тобой все в порядке, раз огрызаешься. Идите уже, гуляйте. Бледные оба, как креветки, - бурчит она, разворачиваясь и направляясь в сторону такси, - не буду отвлекать.
        - Мам!
        Ее мать отмахивается и уходит, оставив нас наедине. Соня, мило улыбаясь, машет бабушке вслед ручкой. Я провожаю невысокую и худенькую фигуру женщины взглядом: я не злюсь на нее, нисколько. Я понимаю, что она просто переживает за дочь. Все родители переживают, и я не уверен, что сам не буду когда-нибудь таким же.
        - Как всегда, - вздыхает Настя и смотрит на меня, - ну что? Тебе работать надо, да? Докинь меня, хотя бы, до дома…
        - Не надо работать, - приподнимаю я брови, - ты не слышала, что тебе сказали? Погода хорошая, солнце жарит, Анастасия. Ты скоро грибами зарастешь, если не будешь выходить на улицу. Пойдем прогуляемся куда-нибудь.
        - Напоминаю - у меня Соня, - иронично смотрит она на меня, - романтического свидания не выйдет, и я буду носиться за этим ребенком по всей улице, ругаясь и оттаскивая ее от всяких какашек. Уверен?
        - Ты мне это говоришь? С этим ребенком я уже провел несколько незабываемых часов жизни. Не умер.
        - Ты не гулял с ней. Это страшнее.
        - Все бывает в первый раз, - хмыкаю я, и, Настя, пожав плечами, опускает Соню на асфальт.
        - Все, дальше ножками. Тут поблизости неплохой парк, - произносит она, делая шаг. Соня берет ее за руку, и, секунду подумав, неожиданно цепко хватает и мою. Она поднимает на меня взгляд и снова улыбается - доверчиво, как умеют только дети. Почему-то, когда я смотрю на нее, каждый раз возвращаюсь воспоминаниями в школьную жизнь - где время было таким теплым, наивным и беззаботным.
        Настя внимательно смотрит на меня, будто пытаясь понять, о чем я думаю. В глазах у нее легкая тень тревоги и беспокойства.
        - Чего? - спрашиваю я, - Настя, прекрати искать во мне то, чего там нет. Я прекрасно знаю, чего ты боишься.
        - Я боюсь еще и другого, Элиас, - как-то тихо произносит она, - если я буду счастлива - бывший муж мне этого не простит, и здорово потреплет нервы. Я не уверена, что ты к этому готов.
        - Я не уверен, что ты готова к тому, что душка Элиас больше не сможет проводить с тобой целые дни вместе, играя в приставку, или ползая по крышам гаражей, Настя, - усмехаюсь я, сжимая в руке теплую ладошку Сони, - ладно, это шутка. Но у нас с тобой за плечами долгие пятнадцать лет порознь. Будет глупо, если мы оба не сможем принять друг друга со всем, что с нами произошло за это время, в том числе и с хвостом проблем.
        Я ловлю ее взгляд и едва улыбаюсь.
        - По крайней мере, ты можешь постараться для начала поверить мне, что все будет хорошо.
        - Ладно. Я постараюсь, - произносит она задумчиво.
        К сожалению, все оказалось немного сложнее, чем я ожидал.
        Эпилог
        Я и Соня переехали к Элиасу спустя пару дней после моей выписки. Вся проблема была только в вещах. Когда у тебя ребенок - ты не можешь все покидать в одну сумку и рвануть хоть на край света.
        Нам не понадобилась притирка, чтобы жить вместе. Несмотря на все пятнадцать лет порознь, которые мы заполняли разными людьми, мы сошлись так же легко, как и когда-то в школе. Хотя, в первые дни я все еще немного смущалась, не представляя, как я буду переодеваться при Элиасе в милую пижаму с котами, а потом, пожелав ему “Спокойной ночи” ложиться спать в одну постель на двоих. Я успела отвыкнуть от всех этих ритуалов в браке.
        Элиас, правда, быстро развеял мое смущение и неуверенность. Я оказывалась в постели абсолютно голая, а пижама с котиками оставалась лежать на полу.
        - А ты думал в школе обо мне, как о девушке? - спрашивала его я, когда мы уже оба лежали в темноте, глядя на фонарик за окном, - я имею ввиду, что ты дарил мне цветы и оказывал знаки внимания, но они были довольно невинными тогда… наши одноклассники в то время лазили девушкам под юбки и зажимали их в углах.
        - Я был жирным, но не импотентом, Настя, - Элиас посмотрел на меня с ехидной улыбкой. Такой широкой и издевательской, - естественно, думал. Рассказать в подробностях, как?
        - Не надо!
        Он тихо и довольно засмеялся, пока я, поджав в ответ губы, продолжала водить ладонью по его телу, пересчитывая мышцы. Когда-то он был действительно толстяком, и, честно говоря, даже тогда я иногда его обнимала с чувством умиротворения. А сейчас и подавно сложно было удержаться, и не потрогать его еще и еще.
        - Спокойной ночи, Настя, - Элиас перехватил мою руку и коротко поцеловал ладонь. Он заснул быстро, а я еще некоторое время смотрела на фонарик за окном, возле которого вились маленькие насекомые. Никогда не думала, что мы с Элиасом окажемся снова вместе. Мне казалось, что он остался в том далеком и беззаботном времени, мой личный символ чистой дружбы и доверия, и это было правильным, потому что я считала - во взрослой жизни не бывает ничего чистого и хорошего.
        Но он вернулся. Я ошибалась. Во всем.
        Элиас уже крепко спал, когда я приподнялась над ним и поцеловала его в краешек губ, прежде чем заснуть и самой.

* * *
        Единственное, что могло испортить мою новую жизнь, и раздувало маленький огонек моего беспокойства - это новости со стороны бывшего мужа. Этот гад узнал, что я умудрилась найти себе нормального мужика, а не сдохнуть на теплотрассе с голубем в обнимку. И это его расстраивало.
        И если сначала он терроризировал меня смс-ками, где в красках расписывал, как Элиас меня скоро вышвырнет из дома, то потом перешел к активным действиям. В один прекрасный день мне пришла повестка в суд. Родион хотел законные часы общения с Соней. Опомнился, скотина.
        Элиас нашел меня в гостиной. Я сидела, опустив голову на стол, в руке у меня была эта чертова повестка, а Соня увлеченно усеивала разноцветным конструктором пол. Его купил Элиас, когда до него дошло, что этот ребенок разрушит ему дом, если не направить эту энергию в другое русло.
        Листок выдернули у меня из рук, а я подняла голову и увидела Элиаса, который хмуро читал, что там написано.
        - И по какому поводу повестка? - поинтересовался он спустя несколько секунд.
        - Угадай, - пробормотала я убито.
        - Ясно. Может, его проще пристрелить?
        - Ты с ума сошел? Я не хочу, чтобы ты из-за меня сел в тюрьму.
        Он улыбнулся.
        - Как раз только из-за тебя я и могу на это решиться. Ладно, не смотри на меня так. Настя, я тебе уже говорил когда-то, что мир крутится вокруг денег. Вроде бы, в школе ты верила, что я самый умный, и знаю, что говорю, может, и сейчас поверишь в то, что твои проблемы - не проблемы, и успокоишься?
        - Ты говорил фразу про деньги в другом контексте, - усмехнулась я, а Элиас присел передо мной на корточки, глядя в глаза.
        - Да и в этом тоже. Хватит переживать. Ты в привидение превратилась уже.
        Он притянул меня ближе и обнял, а я уткнулась ему в плечо, вдыхая запах от футболки. Это был его одеколон и сладкие женские духи. Я всхлипнула.
        - Настя?
        - От тебя пахнет женскими духами, Элиас. Ненавижу тебя.
        - Женщина, я тебя сейчас придушу. Это Ксюшины. Если продолжишь нервничать по пустякам, то скоро начнёшь замечать и её волосы, которые она щедро иногда оставляет на мне, или даже губную помаду, которую я каждый раз оттираю после ее слюнявых поцелуев в щеку, когда ей в очередной раз нужна помощь старшего брата.
        Я фыркаю, усмехнувшись.
        - Ты заезжал к родителям?
        - Ненадолго. Они очень ждут нас на днях в гости. У моего отца день рождения.
        Я задумчиво покусала губу.
        - Они больше не винят меня в том, что твой выпускной закончился очень плохо?
        Я виделась с родителями Элиаса только один раз, после того, как мы стали жить вместе. Не знаю, что Элиас им сказал, но вели себя они изо всех сил вежливо и радушно. Однако, меня не отпускало чувство, что его мама была бы не против откусить мне голову, а пирожки я ела аккуратно, надеясь, что мне не подсыпали туда цианистый калий.
        - По крайней мере они перестали это делать вслух после того, как я им сказал, что их любимая очкастая Валя вешала им лапшу на уши и очень щедро. Правда теперь им сложно признавать, что они были неправы, поэтому они будут до последнего кривляться. Иногда мне кажется, что меня им подкинули. Я не такой твердолобый. Ты успокоилась?
        - Немного…
        - Соня за твоей спиной ест фикус. Давай на секунду отлипнем друг от друга? - со смешком предложил он.
        Как бы я не переживала потом, но Элиас оказался прав насчёт Родиона.
        Тот был слишком алчным и тупым. Поэтому, когда Элиас предложил ему встретиться, а потом предложил заплатить крупную сумму денег, чтобы тот отвял, Родион согласился. И даже написал расписку, которую адвокаты принесли в суд.
        И когда судья огласил решение и сказал, что настоящего отца Сони лишают родительских прав, мне хотелось расплакаться, потому что я не верила, что этот кошмар, наконец закончился. Правда, в этот же день Родион прислал мне сотню смс с пожеланием сдохнуть, но в этот раз я смогла со спокойной душой нажать кнопку «В чёрный список» и запихнуть этот мрачный отрезок жизни в архивы памяти.
        Да, Элиас меня обманул тогда - «все хорошо» - это была слишком оптимистичная оценка того, что случилось за эти месяцы.
        Однако, хоть жизнь и преподала нам урок, что от одного нашего желания мало что зависит, но ещё я поняла другое: да и плевать на это, когда рядом с тобой находится человек, который готов сделать все ради тебя.
        Даже если меня впереди ещё поджидают трудности, я была рада, что плакать буду рядом с Элиасом, прямо в его футболку, если уж что.

* * *
        Год спустя.
        - Облачкааа, - мечтательно тянула Соня, глядя иллюминатора. Я в этот момент сжимала руку Элиаса и боролась с тошнотой. Он в тот момент успешно притворялся мёртвым, после бессонной ночи сборов, которая по совместительству должна была стать первой брачной ночью.
        Я даже вздрогнула, когда меня неожиданно назвали в аэропорту фамилией Элиаса. Это было непривычно.
        - Эли, - потрясла я за руку новоиспеченного мужа. Он открыл глаза, которые спросонья казались яркими, как расплавленная ртуть, - выпусти меня в туалет.
        - Опять? - он приподнял бровь, - Настя, у тебя все ок? Это уже пятый раз.
        - Я просто много пила перед отлетом.
        У меня были очень честные глаза, но, к сожалению, от Элиаса не скрылось, как я судорожно сглатываю, пытаясь усмирить желудок.
        - Тебя тошнит, что ли?
        - Нет.
        Серые глаза подозрительно сощурились.
        - И зачем обманываешь? Настя! - он смотрел, как я, психанув, расстегиваю ремни и, перекинув через него ногу, пытаюсь перелезть, а Соня радостно пытается последовать за мной. Спустя секунду я приземлились на колени Элиаса, когда он схватил меня за талию, останавливая.
        - Эли, пусти, или меня сейчас вытошнит прямо тут и на тебя, - произнесла я, пытаясь выкрутиться.
        - Если тебе плохо, давай я попрошу, чтобы пришёл врач?
        - И что он сделает? Развернет самолёт в сторону России, чтобы я осталась лежать дома? Дай я просто пойду и потошню спокойно.
        - Тебе дадут лекарство.
        - Не надо лекарств, - быстро говорю я а Элиас, скептически поджав уголок губ пытается подозвать жестом кого-то. Я хватаю его за руку.
        - Настя, - спокойно произносит Элиас, глядя мне в глаза, - если ты отравилась, то тебе может стать хуже. Поэтому…
        - Я не отравилась. Я беременна. Это токсикоз, - быстро выпалила я. И пока наблюдала, как глаза Элиаса становятся больше, думала, что было бы здорово, если у наших детей получился бы такой же цвет глаз. Он очень красивый.
        Пауза немного затянулась, пока Элиас рассматривал мое лицо, будто пытаясь понять - вру я или нет.
        - Ты не шутишь? - тихо поинтересовался он спустя несколько секунд.
        - Не шучу. Я говорила тебе, что мы больно неосторожны, а ты сам уверял меня, что ничего страшного не случится, - фыркнула я, хотя голос начал подрагивать от волнения. А что, если Элиас не планировал? Если дети в его планы не входили? Он прекрасно погладил с Соней, и та даже начала называть его папой, однако, я не была уверена, что Элиас был готов завести ещё одно такое торнадо, сметающее все на своём пути. Или просто не готов…
        Он отмер через несколько секунд. Взгляд опустился ниже, на мою талию, которая ещё не изменилась. Хватка ослабла.
        - Прости, - произнесла я, наблюдая за его реакцией, - я знаю, что это неожиданно. Но я сама узнала только вчера, сделав тест и не хотела сорвать нам отдых. К тому же со свадьбой я так замоталась, что забыла про задержку… ты злишься?
        - Чего? - он понял на меня смеющийся взгляд и напряжение меня немного отпустило, - с чего мне злиться? Действительно ведь ничего страшного не произошло.
        Его ладонь легла мне на затылок, притягивая ближе, как для поцелуя, но Элиас в последний момент замер, покосившись на Соню.
        - Соня, посмотри в окошко, пожалуйста. Мне надо кое-что сказать маме.
        Та приподняла скептически брови. Боже. Мне хотелось почему-то заплакать - не знаю, может, у меня уже начали шалить гормоны, а может, виноват слишком сухой воздух в самолете. Несмотря ни на что, Соня почему-то становилась дико похожей на Элиаса, хотя он не был ей родным отцом. Она точь-в-точь копировала его мимику.
        - Нет, - сложив ручки на груди, произнесла дочь.
        - Я тоже знаю слово “нет”, Соня, и могу говорить его чаще, если будешь вредничать.
        Та, надувшись, и взмахнув хвостиками, тут же отвернулась. Эта была действительно весомая угроза. К сожалению, Элиас ее баловал даже больше, чем я, и не мог отказать ни в чем.
        В этот же момент Элиас поцеловал меня. Он вложил в этот поцелуй больше, чем я ожидала: теперь я понимала, что новость, которую я так случайно принесла ему, не могла стать для него плохой.
        - Спасибо, - прошептал он, прервавшись, а я открыла глаза.
        - За что?
        - За все. И за все, что у нас еще будет.
        КОНЕЦ.
        БОЛЬШОЕ СПАСИБО ВАМ ЗА ПОДДЕРЖКУ. БЕЗ ВАС НЕ БЫЛО БЫ ЭТОЙ ИСТОРИИ.