Незабываемое лето Кенди Шеперд
        Любовный роман — Harlequin #523
        Сэнди приезжает в курортный городок Дольфин-Бэй, где подростком проводила летние каникулы, и встречает свою первую любовь — потрясающего Бена Моргана. У каждого из них своя жизнь, свои разочарования и потери. Что сулит им новая встреча?
        Кенди Шеперд
        Незабываемое лето
        The Summer They Never Forgot «Незабываемое лето»
* * *
        Глава 1
        Свой тридцатый день рождения, совпавший с днем, когда мужчина, с которым она прожила два года, женился на другой, Сэнди Адамс встретила с твердым решением убежать. Ну, не в прямом смысле, а найти новые виды на будущее.
        Первый шаг — к черту Сидней! Она направится за тысячу километров к югу, в Мельбурн.
        Она ехала по живописной дороге — старому шоссе Принс-Хайвей — и думала о том, какая кругом красота — самая лучшая природа во всем Новом Южном Уэльсе[1 - Штат в восточной части Австралии. (Здесь и далее примеч. пер.)].
        Ехала и повторяла про себя: «Одинокая и счастливая». Если повторять это много раз, то начинаешь в это верить.
        Где-то между приморским городом Киама и старинной деревушкой Берри Сэнди свернула на своем маленьком светло-зеленом «фольксвагене-жуке» на обочину и позволила себе пару минут размяться. Как же восхитительны пологие холмы и голубой простор Тихого океана! Дух захватывает. Она снова села в машину: на февральской жаре долго не простоишь.
        Из сумочки она извлекла новую записную книжку — подарок на день рождения от пятилетней племянницы. На обложке была фея в розовом наряде с блестками на крыльях. Эти блестки обсыпали все содержимое сумки. К записной книжке прилагалась ярко-розовая ручка. Сэнди долго и задумчиво покусывала кончик ручки. Потом озаглавила страницу «Решения в тридцатый день рождения» и начала писать розовыми чернилами: «1. Убраться как можно дальше от Сиднея. 2. Найти новую работу и быть самой себе начальником. 3. Найти доброго, интересного мужчину без душевных закидонов, который будет любить меня так же, как я буду любить его, и который захочет завести семью и много-много детей».
        Сэнди зачеркнула «много-много детей» и написала «троих детей», затем добавила: «двух девочек и мальчика». Подумав, она решила уточнить: «Мужчину, который ни в коем случае не будет похож на скрягу Джейсона». Она дважды обвела слово «скряга» и закончила, поставив число и подпись.
        Она любила составлять списки. Прямо сейчас у нее три цели. Вот доберется до места назначения и тогда определится с дальнейшим.
        Сэнди спрятала записную книжку и вывела машину на шоссе.
        Спустя час сельский пейзаж сменился бушлэндом[2 - Пространства некультивированной земли в Австралии и Новой Зеландии.], а по обочинам дороги замелькал эвкалиптовый лес.
        Плечи заныли от усталости. Неплохо бы сделать остановку и перекусить. Увидев указатель на Дольфин-Бэй[3 - По-английски означает «Залив дельфинов».], она недолго думая повернула налево.
        Она собиралась остановиться в каком-нибудь городке на взморье, чтобы поесть и искупаться. О тихом Дольфин-Бэй она не вспоминала много лет. Девочкой она часто проводила с семьей каникулы в курортных городках, но одно лето, когда семья в первый раз отдыхала в Дольфин-Бэй, стало поворотным в ее жизни.
        Сэнди было восемнадцать, и она влюбилась в Бена Моргана, красавца блондина, который занимался серфингом. Высокий, весь состоящий исключительно из мускулов и с чарующей улыбкой. Умереть можно, глядя на него. Он волновал ее, и с ним было весело. И в то же время он был настоящий друг, на которого можно опереться, который поддержит. Она и не мечтала встретить такого мальчика.
        Они целовались. Первые жаркие поцелуи будоражили и снились ей спустя много лет.
        Может, затормозить и повернуть обратно? Слишком много было сладких и горьких воспоминаний о том лете. Разумно ли снова в них погружаться даже ненадолго?
        Но неужели ей будет так уж больно остановиться на ланч в Дольфин-Бэй? В конце концов, у нее день рождения и она давно не ела как следует. Да она вообще может остановиться на ночь в пансионе Моргана.
        Сэнди нажала ногой на педаль акселератора.
        Пока она петляла по главной улице, которая тянулась между магазинами и пляжем, энтузиазма у нее поубавилось. Она не была в Дольфин-Бэй двенадцать лет и теперь едва узнавала это место. Сэнди припарковалась недалеко от справочного киоска и пошла вперед, пытаясь сориентироваться. Бухта, скалы, маленькая безопасная гавань. Вроде все как раньше: прогулочные катера и рыбацкие лодки подпрыгивают на воде, типично австралийский старый паб с железными балкончиками.
        Вот чего не было, так это старого каменистого мола. Вместо него Сэнди увидела новый гладкий пирс и пристань с прокатными конторами для лодок и дельфинарием, украшенным большим стеклянным дельфином. Поблизости ряд дорогих магазинчиков. Рыбная закусочная, где они с сестрой ели жареную рыбу с картошкой на пропитанной уксусом бумаге и препирались из-за последнего кусочка, была снесена, а вместо нее построили современное кафе. А универсам превратился в модный бутик.
        Хотя уже был февраль и школьные каникулы закончились, народу хватало. Люди прогуливались, глазели на витрины и ели мороженое в вафельных стаканчиках. Помнится, раньше столько народу в Дольфин-Бэй она не видела.
        Тут Сэнди увидела на пешеходной дорожке прежние мусорные урны в форме дельфина с широко открытым ртом и исподтишка погладила мордочку одного дельфинчика.
        — Замечательно, что ты еще здесь,  — прошептала она.
        Оглядевшись, Сэнди заметила, что, несмотря на современные ухищрения, все торговые точки до сих пор так или иначе использовали мотивы дельфинов, начиная от афиш и кончая резными деревянными навесами.
        И наверняка пансион Моргана не изменился.
        Дом был построен в двадцатых годах, построен беспорядочно, из обшивочных досок, но наверняка есть какой-нибудь охранный документ, поскольку дом является частью городской истории.
        Сэнди вспомнила, каким был пансион в то волшебное лето. Ставни на окнах, голубые и фиолетовые гортензии в саду, песчаный теннисный корт, где они играли с Беном.
        Вокруг залива тянулся потрясающий пляж. К нему проходили по дощатому настилу для прогулок. Когда Бен занимался серфингом, скользя по волнам подобно загорелому юному богу, на пляже всегда собиралась целая компания визжащих от восторга девчонок. Сэнди не входила в их число. Она стояла в сторонке, не смея даже мечтать, что он взглянет на нее как на женщину, а не как на гостью в пансионе его родителей. Каково же было ее удивление и радость, когда он выбрал ее. И тогда для Сэнди по-настоящему засияло солнце.
        — Пансион Моргана?  — переспросила женщина в справочном киоске.  — Понятия не имею, милочка.
        — Старое деревянное здание в северной части залива,  — подсказала Сэнди.
        — Там только отель «Гавань». Это современный отель и стоит там ровно столько, сколько я живу в городе.
        Сэнди поблагодарила и, немного смущенная, отошла.
        У нее перехватило дыхание, когда она увидела роскошный модерновый отель на месте очаровательного старого деревянного пансиона. Сооружение из бетона и стали. Старый дом напоминала лишь остроконечная крыша.
        Отель «Гавань»? Она назвала бы его отель «Уродство». Но там наверняка есть кондиционер и приличный ресторан. Подходящее место для ланча в одиночестве, чтобы отметить свое тридцатилетие. Сэнди стояла на ступенях, ведущих с пляжа к отелю. Она закрыла глаза, вдохнула соленый воздух, почувствовала тепло, поднимавшееся от песка, услышала плеск воды у края волнореза и почти представила себе, что все точно так же, как было тогда.
        Почти.
        В ресторане кругом стекло, металл и модный дизайн. Как не похоже на столовую в старом пансионе с разрозненными деревянными стульями, поцарапанными столом и кучей коробок с играми, которыми после обеда развлекались гости.
        Сэнди выбрала столик в углу подальше от бара и села. Она сняла шляпу и сунула в сумку, но солнечные очки оставила: за темными стеклами она чувствовала себя увереннее. Более защищенной.
        Она не позволит даже капли жалости к себе, когда в одиночестве отмечает свое тридцатилетие, а в это время Джейсон готовится идти к алтарю.
        Сэнди просматривала меню, когда услышала раскат мужского смеха со стороны бара. И вдруг сердце у нее подпрыгнуло: она узнала этот смех. Ни один другой мужчина на свете не мог так смеяться.
        Густой. Теплый. Незабываемый смех.
        Бен.
        Она боялась посмотреть в его сторону. Боялась разочароваться. Что ей делать? Может, встать и сказать «привет» первому мужчине, который завладел ее сердцем? Или надеть шляпу и незаметно выскользнуть из ресторана?
        Сэнди сняла темные очки — пальцы немного дрожали — и медленно подняла голову. Она затаила дыхание, кровь отлила от лица. Он стоял к ней в профиль, но это был Бен Морган. Широкоплечий, возвышающийся над другими мужчинами в баре. И так же красив, как и в тот день, когда они сказали друг другу «до свидания». На нем были шорты и рубашка поло вместо шорт для серфинга с гавайским рисунком и майки, которые он носил в девятнадцать лет. Он казался более мускулистым, возмужал.
        Но… он все тот же Бен.
        Он что-то сказал парню, стоящему с ним рядом, и снова рассмеялся, когда тот ему ответил. Сейчас, как и тогда, он был в центре внимания.
        Заметил ли он ее взгляд или нет?
        Он вдруг обернулся. Их глаза встретились, и он застыл. В его лице ничто не дрогнуло, не показало ей, что он ее узнал.
        А у Сэнди было такое ощущение, что в зале все куда-то исчезло, стих звон посуды и бокалов, гул разговоров.
        Бен повернулся к мужчине, с которым разговаривал, что-то сказал ему, а затем опять перевел свой взгляд на нее. На этот раз с улыбкой.
        Он шел к ее столику уверенным спортивным шагом. А она, словно загипнотизированная, смотрела на него, отмечая все изменения в нем за двенадцать лет. Широкие плечи, сильное, поджарое тело. Мальчик превратился в мужчину, взрослого и очень сексуального.
        Он подошел к ней так быстро, что она не успела встать со стула.
        — Сэнди?
        Голос, который она так давно не слышала, был низким, густым. Как тогда. Уже в девятнадцать лет у него был мужской голос, и, хотя он всего на год старше ее, он казался намного взрослее, чем она в восемнадцать.
        Надо поздороваться, но… язык прилип к нёбу. Сэнди кашлянула. О ужас! Она не в состоянии даже выдавить «привет».
        — Может, ты теперь Александра?
        Он помнил. Помнил, что ее отец настаивал, чтобы Сэнди называли полным именем Александра. Но Бен решил, что Александра — слишком длинно, и называл ее так, как она предпочитала. С того лета она для всех стала Сэнди. За исключением, разумеется, родителей.
        — Кто это — Александра?  — сказала наконец она и, изобразив удивление, оглянулась.
        Бен засмеялся. Засмеялся искренне, словно действительно рад ее видеть. И нервозность, смущение немного прошли.
        Она поднялась со стула. Круглый столик — барьер между ею и мужчиной, который двенадцать лет назад был для нее всем. Мужчиной, которого она уж не надеялась снова увидеть.
        — Как приятно встретить тебя, Бен,  — сказала она. Голос все равно прозвучал сдавленно.
        Она смотрела в его красивое, с волевым подбородком лицо, в глаза, синие-синие, словно летнее небо в полдень. Его волосы были коротко подстрижены. Теперь его можно было назвать темным блондином, в отличие от выгоревшей на солнце копны,  — тогда она считала его прическу очень модной. Вокруг глаз наметились морщинки, а на верхней губе — крошечный шрам, которого раньше не было.
        Но все равно в этом мужчине ей виделся мальчик.
        — Я тоже рад,  — произнес Бен.  — Я сразу тебя узнал.
        — И я тебя сразу узнала.
        Что он увидел, глядя на нее? Какие события последних лет отпечатались на ней?
        — Ты отстригла волосы,  — сказал он.
        — И ты тоже,  — ответила Сэнди, и Бен улыбнулся.
        Она машинально дотронулась до головы. Конечно, он заметил. В то лето ее длинные каштановые волосы были ниже талии. Он заставил ее дать слово, что она ни за что на свете не изменит прическу. А теперь у нее модная короткая стрижка, волосы взбиты на затылке и осветлены.
        — Но во всем остальном ты не изменилась,  — добавил он.  — Просто повзрослела.
        — Приятно это слышать,  — улыбнулась Сэнди, прекрасно сознавая, насколько она отличается от девочки, какой была тем давним летом.
        — Не возражаешь, если я присяду?  — спросил он.
        — Конечно. Я просто хотела что-нибудь выпить.
        Она снова опустилась на стул. Бен сел напротив.
        Когда он садился, его крепкие загорелые ноги коснулись ее ног. Она не отодвинулась. От этого легкого касания, пусть секундного, у нее по телу пробежали мурашки. Сэнди с трудом сглотнула слюну.
        Она всегда думала, что Бен Морган — самый красивый мужчина из всех, кого она когда-либо встречала. За двенадцать лет ее мнение не переменилось.
        На столе перед Сэнди лежало раскрытое меню.
        — Вижу, ты решила начать с десерта,  — сказал Бен и улыбнулся такой знакомой улыбкой.
        — Вообще-то я выбирала салат,  — соврала Сэнди.
        — Да ну?  — шутливо произнес он.
        Он ее поддразнивает, как делал это раньше.
        — Ты прав,  — сказала она и улыбнулась.  — Старые привычки долговечны. Малиновое пирожное с шоколадной глазурью очень привлекательно.  — Она ни за что не признается, что праздничного торта на день рождения у нее нет.
        — Это пирожное такое вкусное, что ты захочешь повторить.
        «Как ты любила делать раньше».
        Недосказанные слова повисли между ними в воздухе. Их глаза встретились. Она первая отвела взгляд.
        Бен сделал знак официанту. Когда он поднял руку, Сэнди едва не ахнула: на ладони выступали уродливые шрамы. Что случилось? Поранился на рыбной ловле?
        Она быстро отвернулась:
        — Это было…
        — Было давно?  — закончил за нее он.
        — Да. Я думала о тебе как раз минуту назад и спрашивала себя…
        Она чувствовала, что краска поднимается по шее и заливает щеки. Когда она шла от справочного киоска к отелю, то разве не вспоминала, как Бен целовал ее много лет назад? Не вспоминала, как они лежали в обнимку на песке в тени сарая, где Морганы держали свои лодки? А обещания, которые они давали друг другу в перерывах между жаркими поцелуями? Обещания, в которые она верила. Очень верила.
        Сэнди вновь ощутила себя неуклюжей и неловкой, как в тот вечер, когда в первый раз танцевала с ним в серфинг-клубе. Она поверить не могла, что Бен Морган выбрал ее из всех девушек, которые посещали местные клубы. После второго танца он спросил, остался ли у нее бойфренд в Сиднее. Когда она отрицательно покачала головой, он улыбнулся:
        — Значит, мне не придется ехать в Сидней, чтобы отбить тебя у него.
        У Сэнди тогда от радости закружилась голова.
        К их столику подошел официант.
        — Что тебе заказать выпить?  — спросил Бен.
        — Хм, колу без сахара, пожалуй.
        Что с ней творится? Почему она так нервничает?
        В то лето ей всегда было спокойно с Беном, она держалась естественно. А в Сидней вернулась совсем другой девочкой, не похожей на ту, что приехала в Дольфин-Бэй на каникулы.
        Хватит. Она должна успокоиться. Перед ней тот же самый Бен. Он стал старше, но все равно это Бен. И держится так же непринужденно, как и мальчик, в которого она влюбилась. Такой же, за исключением — она вздрогнула — ужасных шрамов на руках.
        — Ты не поверишь, но я в первый раз с того лета приехала сюда,  — сказала Сэнди, глядя прямо ему в глаза. Она вспомнила, как шутила, что зря такие красивые голубые глаза достались мужчине, а не ей. И что с радостью поменялась бы с ним. У нее-то самые обычные, карие.
        А помнит ли он те моменты? Долгие разговоры о том, чем они собираются заниматься, о планах на будущее, о радужных надеждах? Сколько же в них было юношеского оптимизма. А твердое намерение не допустить, чтобы расстояние между Дольфин-Бэй и Сиднеем разделило их навсегда?
        Если Бен и помнил все это, то по его виду не скажешь.
        — Так что же заставило тебя вернуться?  — спросил он.
        Вежливый, ничего не значащий вопрос. Такой вопрос можно задать старому знакомому, тому, кого давно не видел и кто неожиданно появился в городе.
        — Солнце, серфинг и дельфины?  — в тон ему беспечно предположила Сэнди.
        Бен улыбнулся:
        — Серфинг, как всегда, замечательный, и дельфины все еще здесь. Но должно быть что-то еще, что привело в нашу тихую заводь такую девушку, как ты?
        — Заводь? Я бы не назвала это так,  — сказала Сэнди.  — Мне очень жаль, если ты думаешь, что я…  — Она запнулась.  — Я ехала из Сиднея в Мельбурн. Увидела поворот в чудесную, но совсем не тихую заводь, и вот я здесь. Все произошло спонтанно.
        — Хорошо, что ты решила заехать.  — Бен сказал это как бы между прочим.  — И как тебе город?
        Сэнди никогда не врала Бену, но привычка быть тактичной взяла верх. И к тому же это его родной город.
        — Могу сказать, что сильно обрадовалась, увидев те самые мусорные урны в виде дельфинов.
        Бен засмеялся, сверкнув крепкими белыми зубами, особенно выделяющимися на загорелом лице.
        Этот смех… Ее сердце замерло. Сколько же раз они весело смеялись в то лето? Неудивительно, что она сразу узнала его смех.
        — А… Постоянно находится какой-нибудь сторонник модернизации, желающий их убрать, но пока что сделать это не удается.
        — И слава богу.
        — Даже появились слухи, что если дельфинов убрать, то это будет концом для Дольфин-Бэй.
        Сэнди улыбнулась:
        — Серьезно?
        — Серьезно. Как только снесут урны, то город будет наказан цунами или еще каким-нибудь бедствием.  — Он округлил глаза.
        Совсем как прежде. Сэнди почувствовала укол в сердце. Ничего удивительного, ведь он — ее первая любовь. Она отвела взгляд.
        Сэнди вспомнила, как они занимались серфингом, играли в теннис на старом корте. Как им было весело. Как они смеялись. А поцелуи… Пылкие, от всей души. Его твердые теплые губы, дразнящий язык у нее во рту… Она вся тянется к нему…
        Воспоминания заставили ее спросить:
        — Бен, я понимаю, что все было очень давно, но… почему ты не написал мне, как обещал?
        Он долго хранил молчание, потом дернул плечом:
        — Я не любитель писать письма. А когда ты не ответила на первые два, я перестал писать.
        Она не могла этому поверить.
        — Ты написал мне два письма?
        — Первое — на следующий день, как ты уехала домой. А затем еще через неделю. Как и обещал.
        У нее пересохло во рту.
        — Я не получила ни одного письма. Ни телефонного звонка. Я понять не могла почему.
        Сэнди ни за что не признается, как день за днем лазила в почтовый ящик, надеясь на то, что он напишет. Строгое воспитание привело к тому, что опыта ухаживания у нее не было, и она очень болезненно все переживала.
        «Не гоняйся за мальчиками,  — наставляла ее мать.  — Мужчины по природе своей охотники. Если он заинтересуется, то сам придет. Если нет, ты лишь выставишь себя дурочкой, вешаясь ему на шею».
        Но, невзирая на материнский совет, Сэнди все-таки позвонила Бену. Три раза она набирала номер пансиона и три раза вешала трубку, не назвав себя, когда на звонок отвечал его отец. На третий раз он сказал, чтобы она больше не звонила. Вероятно, он подумал, что это просто какая-то надоедливая девица. Или обо всем догадался, но не захотел, чтобы она приставала к его сыну?
        Даже сейчас ей казалось унизительным признаться в этом Бену.
        — Твой отец, видно, взял мои письма прежде тебя,  — сказал Бен.  — Я ему не нравился.
        Сэнди знала, что ее строгий отец мог помешать любому общению с Беном. Поэтому-то они с Беном договорились не перезваниваться.
        «Он просто курортный повеса, Александра».
        Отцовские слова звучали у нее в голове. Это неправда. Бен относился к ней с уважением. Не так, как сынки отцовских друзей, которые учились в частных школах и чью дружбу отец пытался ей навязать.
        — Твой отец хотел для тебя кого-то получше, чем рыбак из маленького городка.  — Голубые глаза Бена пронзали ее насквозь.  — А ты, вероятно, с ним согласилась.
        Сэнди потупилась. Ей стало неловко. Отец много раз повторял, чтобы она забыла о Бене. Он ей не подходит. Она — способная, одаренная девочка, а он, хотя и окончил среднюю школу, учиться дальше не собирается. А из всех этих рассуждений следовало: «Он не для тебя». Сэнди не верила в это, но… со временем пришла к выводу, что у нее нет будущего вместе с Беном. Она рыдала в подушку по ночам, когда Бен ей не написал. Писала ему сама, но смелости отправить письмо не хватило.
        А он так и не объявился. И тогда она заставила себя забыть его. Очевидно, то лето ничего для него не значило.
        «Мужчины дают обещания, которые и не собираются выполнять». Сколько раз мать твердила ей это?
        Сэнди поступила в университет в Сиднее, а Дольфин-Бэй и Бен Морган становились все дальше и казались все менее важными. Отец был прав: приятель, с которым она занималась серфингом, не вписывался в ее новое окружение. Так говорила себе Сэнди. Появились другие мальчики. Другие поцелуи. Семейные каникулы в Дольфин-Бэй давно прошли.
        Но в душе все же остался уголок, где порой вспыхивали боль и обида.
        Выходит, что Бен ей написал.
        Сэнди без конца помешивала кубики льда в стакане, не смея встретиться с Беном взглядом. Он не забыл ее после того лета, выполнил обещание! Ей стало легче на душе.
        — Это было так давно,  — повторила Сэнди.  — Все меняется.
        — Да. Двенадцать лет — долгий срок, и многое может измениться.
        Он говорит о ней, о себе или о городе? Она решила перевести разговор на другую тему:
        — Как появление этого отеля, да?
        — А что не так с этим отелем?
        — Он очень модный, но не очень уютный.
        — Мне он нравится.  — Бен сделал глоток пива.
        — И тебя не расстраивает то, что он построен на том же месте, где стоял старый пансион твоей семьи?
        — Как ты сказала, все меняется. Пансион… исчез навсегда.
        Бен помолчал, и Сэнди показалось, что он борется с волнением.
        — Этот отель и все новые постройки кругом… они дали работу многим людям. А это кое-что значит для города. Так думают жители.
        — И ты тоже так думаешь?
        Ответ Бена ее сразил.
        — Сэнди, я владелец этого отеля.
        — Ты…
        — Да. Неуютного… и все такое.
        Она прижала ладонь ко рту, но как забрать обратно свои слова?
        — Прости… я не хотела…
        — Никаких обид. Все на совести признанного архитектора, получившего не одну премию.
        Сэнди обратила внимание на оживленную атмосферу в баре, на то, что столики не пустуют.
        — Отель, конечно, современный. И я уверена, что дела идут хорошо. Просто… старый пансион был таким чудесным. Твоя мама очень им гордилась.
        — Родители уехали из пансиона уже очень давно. Они были рады распрощаться с ненадежным водопроводом и гнилыми полами. Они построили удобный новый дом на мысе, когда я занялся переоборудованием.
        Вот это да. Новость за новостью. Сэнди понимала, что за двенадцать лет многое изменилось, но это…
        — Ты сам занимался пансионом?
        Бена в этой роли она не представляла. Она всегда видела его в движении, а не в четырех стенах, угождающим капризам постояльцев.
        — Этим занималась моя жена.
        Его жена.
        Слова ударили прямо в сердце. Глупо, конечно, но она ни на минуту не подумала, что Бен может жениться.
        Она бросила быстрый взгляд на его левую руку. Обручального кольца не было, но ведь многие женатые мужчины не носят кольца.
        Сэнди выдавила жалкое подобие улыбки и так крепко сжала стакан, что он едва не треснул. Изо всех сил она старалась придать лицу вежливое выражение, показать заинтересованность в теперешней жизни старого приятеля.
        — Ты женился… на ком-то из местных?
        — На Джоди Харт.
        Сэнди вспомнила ее. Джоди. Тихая девушка с милым личиком.
        — Она была хорошенькая,  — сказала Сэнди, подавив укол ревности.
        — Да.
        У Бена дернулась щека, и Сэнди заметила морщины на его лице, которые сначала не увидела. Возможно, их брак был неудачным.
        Бен постукивал пальцами по столу. И снова Сэнди не смогла отвести глаз от шрамов на его руках. Страшные рубцы…
        — А ты?  — спросил он.  — Ты вышла замуж?
        Сэнди покачала головой:
        — Замуж? Нет. Мой партнер… он… он не сторонник брака.  — Сэнди слышала, как задрожал ее голос. Она всегда ненавидела сомнительное определение «партнер».  — Он обычно говорил, что это всего лишь листок бумаги.  — Сэнди делано рассмеялась, надеясь, что ей удалось скрыть боль и обиду.  — И уж точно нам было легче разойтись. Никакой волокиты с разводом.
        Она ни за что не признается, что едва не потеряла рассудок от злости и унижения.
        У Бена напряглись скулы.
        — Прости. Ты…
        Она подняла руку, не дав ему договорить:
        — Не стоит это обсуждать,  — и заставила себя улыбнуться.  — Дело прошлое. Много воды утекло.
        В последний раз она видела Джейсона полгода назад. И только для того, чтобы заплатить ему свою долю за купленный совместно диван.
        Бен пристально смотрел на Сэнди. Когда он наконец заговорил, то слова прозвучали медленно и обдуманно.
        — Много воды утекло. Ты права.
        — Да.  — Что еще сказать? Она не знала.
        После долгой паузы Бен взглянул на часы:
        — Это просто замечательно, что мы с тобой пересеклись, Сэнди. Но у меня встреча.  — Он встал, отодвинув стул.
        — Конечно.  — Ей хотелось задержать его. Так много надо спросить. Общие воспоминания… Но зачем ему оставаться? Зачем ему знать, что у нее день рождения? Знать, как ей приятно было бы с ним пообедать?
        Он женат. А женатые мужчины не обедают вместе со старыми приятельницами, даже если последний поцелуй был у них двенадцать лет назад.
        Сэнди тоже встала, подавив вздох:
        — Было чудесно после стольких лет встретиться. Пожалуйста… пожалуйста, передай привет Джоди.
        Он кивнул, не глядя ей в глаза, и указал на меню:
        — Ланч за счет заведения. Я скажу на кассе, что ты моя гостья.
        — Бен, это ни к чему.
        — Пожалуйста. Я настаиваю. В память о прежних временах.
        Она некоторое время колебалась, потом неуверенно улыбнулась:
        — О’кей. Спасибо. Это было хорошее время, правда? У меня только счастливые воспоминания о Дольфин-Бэй.
        Сэнди не решилась поцеловать его на прощание, а просто протянула ему руку.
        Он на секунду замер, потом взял ее руку в свою и пожал. Она вновь вспомнила, как его теплая рука ласкала ее. Бен ни разу не позволил ничего лишнего, зная, что она этого не хочет. Тогда на его ладонях не было этих грубых рубцов, этих ужасных шрамов. А сейчас… сейчас у нее нет права тешить себя интимными воспоминаниями.
        Бен женат.
        — Извини, что я так нелестно отозвалась о твоем отеле,  — сказала она. Затем постаралась перейти на шутливый тон.  — Но я, вероятно, никогда не перестану удивляться, почему ты снес пансион. А те великолепные эвкалипты… ни одного не осталось. Помнишь качели?
        Бен отпустил ее руку.
        — Сэнди, это был всего лишь дом.
        Слишком поздно она сообразила, что это не ее дело, как бы она ни сожалела о том, что пансион снесли.
        — Бен, я…
        Он оборвал ее:
        — Сэнди, это в прошлом. Здорово, что я снова тебя увидел. Приятного аппетита. До свидания.
        — До свидания, Бен,  — запинаясь, ответила Сэнди, пораженная его внезапным прощанием.
        Не сказав больше ни слова, он пошел к выходу, кивнул посетителям бара и закрыл за собой дверь. Сэнди вцепилась в край стола. Ей казалось, что она тонет.
        Что такого она сказала? Неужели перешла грань дозволенного, сама того не зная? И почему у нее внутри такая пустота? Может, оттого, что она думала о Бене Моргане, когда писала в блокноте про доброго мужчину, свободного от эмоциональных взбрыков и невероятных амбиций? Разве она не думала о нем, помня, как его честное, открытое отношение к жизни помогло ей повзрослеть в то лето? Повзрослеть настолько, что она впоследствии смогла противостоять отцу и сама определить свою судьбу.
        Да, не причал или пансион она хотела увидеть прежними. Сэнди хотела увидеть прежним мужчину, который являл собой противоположность жесткому, пресыщенному человеку, который так сильно ее оскорбил.
        В своих фантазиях она и не представляла, что Бен может быть женат. Она просто думала о том, что он всегда здесь, в Дольфин-Бэй.
        Подошла официантка, чтобы забрать пустой стакан, но задержалась, взглянув на Сэнди, и она пожалела, что снова не надела темные очки. Наверняка по ее лицу видно, как она расстроена.
        Официантка была ее ровесницей, с курчавыми рыжими волосами, уложенными в тугой пучок, и симпатичными веснушками. Прищурившись, она вдруг сказала:
        — Я вас знаю. Вы ведь Сэнди? Вы приезжали из Сиднея и останавливались в пансионе Моргана. Правда, это было давно.
        — Правильно.  — Сэнди была не на шутку удивлена.
        — А я Кейт Паркер. Но вы, скорее всего, меня не помните.
        Сэнди заставила себя улыбнуться, лихорадочно роясь в памяти. И вспомнила:
        — Вы лучше всех танцевали. Мы с сестрой изо всех сил старались вам подражать, но у нас так классно не получалось.
        — Спасибо,  — ответила Кейт. Ей явно было приятно. Она посмотрела на дверь, в которую только что вышел Бен.  — Вы тогда встречались с Беном, да? Бедняга. Тяжело ему пришлось.
        — Тяжело?
        — А вы разве не знаете?  — Голос Кейт прозвучал чуть ли не обвиняюще.  — У него погибли жена и ребенок, когда сгорел старый пансион. Джоди умерла, пытаясь спасти их сынишку. Бен был совершенно разбит. Он надолго уехал, а когда вернулся, то построил этот отель. Современный. Чтобы ничем не напоминал старую гостиницу. Он не мог вынести напоминания о прошлом…
        Кейт говорила и говорила, но Сэнди, не в силах больше ее слушать, вскочила на ноги, да так стремительно, что опрокинула стул. Она вылетела из ресторана, пронеслась вниз по лестнице и устремилась дальше, на берег. Сердце бешено колотилось, лицо горело. Она молила Бога дать ей еще один шанс.
        Бен.
        Она должна найти Бена.
        Глава 2
        Перепрыгивая через две ступеньки и едва не споткнувшись, Сэнди выбежала на белый песчаный пляж. Такого белого песка, как в Дольфин-Бэй, нет нигде.
        Бен был уже далеко: он шагал по направлению к скалам. Ветер был настолько сильным, что вода пенилась. Она должна его догнать. Объяснить. Извиниться. Сказать, как она сочувствует его горю, его потере. Сказать ему… Но ноги вязли в песке, и ей никак не удавалось добежать до него.
        — Бен!  — крикнула Сэнди, но из-за ветра он ее не услышал.
        Наклонившись, она расстегнула босоножки и сбросила их с ног. Может, босиком его догонит.
        — Бен!  — снова позвала она. Ветер бил ей по лицу, волосы лезли в глаза.
        Он наконец остановился и медленно повернулся к ней. Сэнди казалось, что прошла целая вечность, пока она добралась до него. Он стоял неподвижно, с окаменевшим лицом. Глаза смотрели настороженно.
        — Бен,  — с трудом выдавила она,  — прости. Ты не представляешь, как я тебе сочувствую.
        Его взгляд был прикован к ее лицу.
        — Ты знаешь?
        Она кивнула:
        — Кейт мне сказала. Она думала, что мне все известно.
        Бен смотрел на Сэнди. Покрасневшие щеки. Спутанные, упавшие на лицо каштановые волосы. Глаза широко раскрыты, в них видна боль. Она выглядит нисколько не старше той девочки, в которую он был влюблен.
        Эту девочку он сразу узнал, как только вошел в ресторан. Узнал и на один-единственный миг позволил себе обрадоваться, что она вернулась. Его первая любовь. Девочка, которую он никогда не забывал.
        — Прости,  — снова сказала она. Ее голос был еле слышен из-за ветра.
        — Ты же не могла этого знать.
        Повисло молчание. Бен был не в силах оторвать от нее взгляд.
        — Когда это произошло?  — спросила она.
        — Пять лет назад.
        Он не хотел говорить с Сэнди о том, что местные называли «его трагедией». Он вообще ни с кем не хотел об этом говорить, а с Сэнди — тем более. Потому что она — особый для него человек.
        Сэнди Адамс принадлежит его прошлому. Много воды утекло с тех пор. Так, кажется, она выразилась?
        Сэнди закусила нижнюю губу.
        — Я не могу представить твои мучения…
        — Никто не может. Но я оставил это в прошлом.  — Голос прозвучал резко.
        Но как оставить позади тот страшный день, когда он был охвачен беспомощностью, злобой и отчаянием? И пустые, полные вины дни, которые последовали? Годы, когда он не разрешал себе начать жить вновь.
        — Твои руки…  — мягко произнесла она.  — Ты тогда их поранил?
        Бен кивнул:
        — Металлические дверные ручки раскалились, когда я пытался их открыть.
        Снова вернулись те ужасные моменты: жара, дым, дверь, которая не поддавалась; собственный голос, сорвавшийся от крика, когда он звал Джоди и Лайама.
        — Я никогда не говорю об этом.
        Она молча кивнула и опустила глаза.
        Ему стало стыдно за свою резкость. Но беззаботный мальчишка из того давнего лета превратился в жесткого и хладнокровного человека. Человека, вычеркнувшего из своей жизни нежные чувства и даже память о летнем романе.
        Сэнди посмотрела на него:
        — Если… если я смогу чем-нибудь помочь тебе, ты только скажи, хорошо?
        Чем она сможет помочь? И зачем? Она здесь проездом, и это к лучшему, потому что он не хочет возрождения прошлого. Слишком опасно, чтобы его первая любовь была рядом, напоминая ему то, что он поклялся больше никогда не испытать.
        — Ты заказала номер в отеле?  — спросил Бен.
        — Пока нет, но я закажу.
        — На сколько?
        Ее лицо немного расслабилось. Она явно почувствовала облегчение оттого, что он переменил тему. Он помнил, что она никогда не умела скрывать свои чувства.
        — На одну ночь,  — сказала она.  — Я еду в Мельбурн на собеседование — надеюсь получить франшизу[4 - Право на создание коммерческого предприятия.].
        Ему вдруг пришло в голову, что это чертовски далеко от Дольфин-Бэй.
        Бен повернулся и пошел в сторону скал. Она, чтобы не отставать, засеменила рядом. Как двенадцать лет назад.
        Бен остановился.
        — А из Сиднея ты почему уехала?
        — В Сиднее у меня нет будущего, и меня там никто и ничто не держит,  — ответила Сэнди.
        Он уловил налет горечи в ее голосе.
        — Совсем никто?  — спросил он.
        Избегая его взгляда и помахивая босоножками в руке, она пожала плечами:
        — Ну, у меня там сестра Лиззи и племянница Эйми. И… больше никого.
        — А родители?
        Сэнди поморщилась:
        — Они расстались. Выяснилось, что отец не один год обманывал маму. В первый раз мама узнала об этом от его любовницы после того, как мы вернулись домой из Дольфин-Бэй в то лето. Они с мамой тогда помирились. Но в конце концов он ушел к своей медсестре. Она на два года старше меня.
        — Я тебе очень сочувствую.
        Бена это не удивило. Ему никогда не нравился самодовольный доктор Рэндалл Адамс, который контролировал каждый шаг Сэнди. Неудивительно, что этот человек перехватил его письма. Он ясно дал понять, что не считает рыбака подходящим кавалером для дочери врача.
        — Представляю, как тебе было тяжело,  — сказал Бен.
        Сэнди знакомым жестом откинула волосы с лица:
        — Сейчас все в порядке. Мама снова вышла замуж за очень хорошего человека и живет в Квинсленде[5 - Штат на северо-востоке Австралии.].
        В то лето Бен частенько подтрунивал над оптимизмом Сэнди.
        «Тебя следует называть Санни[6 - По-английски означает «солнечная».], а не Сэнди,  — говорил он, целуя ее в кончик обгоревшего на солнце носа.  — Ты никогда не падаешь духом».
        Выходит, она не изменилась. Но, приглядевшись, он увидел, что губы она сжимает тверже, а в глазах проглядывает усталость. Наверное, не все теперь у нее в жизни радостно.
        Вдруг она взглянула на часы, охнула и побледнела.
        — Что случилось?  — спросил Бен.
        — Ничего.
        — Тогда почему ты уставилась на часы, словно вот-вот последует взрыв? У тебя там часовой механизм?
        Сэнди скривилась:
        — Если бы. Не знаю, почему я тебе это говорю, но как раз сейчас, сию минуту, Джейсон — мой… прежний бойфренд, или партнер, или любовник, сожитель, или… как хочешь его назови — сочетается браком.
        Сэнди и сожитель? Бена это потрясло до глубины души. Неожиданная новость. Ему стало больно. Но так реагировать… глупо.
        То, что было у них с Сэнди, называется подростковым романом. Детская влюбленность. Они оба выросли. Он женился на Джоди. А Сэнди… Разумеется, у нее должен был появиться в жизни другой мужчина.
        Но Бену пришлось откашляться, прежде чем он ответил:
        — Это плохо или хорошо?
        Она засмеялась, но глаза у нее при этом остались печальными.
        — Ну, для него хорошо. И для нее, думаю, тоже. Я до сих пор не могу понять, что я почувствовала, когда вернулась как-то домой и не обнаружила его вещей. А для меня лежала записка, где он сообщал мне, что переехал к ней.
        — Ты шутишь?  — Бен не ожидал, что кто-то вот так может обойтись с его Сэнди. Его Сэнди… Если бы. Она уже давно не его Сэнди.
        — Какие уж тут шутки. Это было… унизительно, чтобы не сказать большего.  — Слова прозвучали неестественно легко.  — Сюжет для рассказа, да?
        Вот она — его солнечная Сэнди, которая со смехом отмахивается от того, что должно причинять боль.
        — Такое впечатление, что тебе лучше без него.
        — Чем дальше я от него нахожусь, тем яснее это вижу,  — сказала она.
        — Так далеко, как Мельбурн?  — спросил Бен.
        — Я вовсе не убегаю,  — твердо заявила она. Слишком твердо.  — Мне необходимы перемены. Новая работа…
        — Что у тебя была за работа?  — спросил он.  — Ты изучала право, как хотел твой отец?
        — Нет. Не удивляйся: все произошло благодаря тебе.
        — Мне?
        — Ты подвигнул меня не отказываться от своей мечты. Вернувшись домой, я много думала об этом. А стать юристом не было моей мечтой. Это занятие мне совершенно не подходило.
        — Но ты ведь готовилась к этому?
        — Да, получить степень по праву в университете Сиднея — это было желанием моего отца. Он понял, что сделать из меня врача не удастся, когда я срезалась по химии.
        — У тебя не хватило баллов в аттестате, чтобы изучать право в Высшей школе?
        — С баллами все в порядке: я была в почетном списке, опубликованном в газете. Ты бы слышал, как отец всем хвастался.
        — Могу себе представить.  — Бен не питал уважения к этому человеку. Он сноб. Но тем не менее у Бена имелись причины быть ему благодарным: он подтолкнул его к тому, чтобы покончить с подростковыми развлечениями и стать достойным такой умной девушки, как Сэнди.
        — В последний момент я перевелась на отделение информатики, которое отец считал менее престижным.
        — Представляю, как он взбеленился.
        Сэнди, помолчав, сказала:
        — Он опозорил себя адюльтером и потерял право вершить судьбы других членов семьи.
        Бен улыбнулся. По ее тону было ясно, что противостояние с отцом разбудило в ней бунтарский дух.
        — И какую же специальность ты в результате выбрала?
        — Я занимаюсь рекламой… вернее, занималась. Была делопроизводителем в рекламном агентстве. Отвечала за расчеты с клиентами.
        — Звучит впечатляюще,  — произнес Бен.
        — Звучало.
        — Почему звучало?
        — Это долгая история.  — Сэнди зашагала к скалам.
        — Расскажи.  — Он пошел рядом.
        Ветер стих, и казалось, что воздух замер. Чайки хрипло кричали. Бен, прищурившись, смотрел на горизонт, где скопились и угрожающе нависли серые тучи.
        Сэнди тоже посмотрела в ту сторону.
        — Надвигается буря,  — сказала она.
        — Не переводи разговор на погоду,  — прервал ее Бен и едва не произнес: «Я помню, как ты всегда уходила от разговора».
        Сэнди пожала плечами:
        — О’кей. Мы с Джейсоном познакомились, когда работали в одном и том же агентстве. Наш босс не одобрял романтических отношений между сотрудниками.
        — И тебе пришлось уйти? Не ему?
        Она скорчила гримаску:
        — Ну… я убедила себя, что проработала там уже достаточно долго.
        — Куда же ты ушла? В другое агентство?
        Сэнди кивнула:
        — А потом произошел экономический спад, и тот, кто пришел последним, стал первым на выход.
        — Представляю, как тяжело тебе пришлось.
        — Да, не легко. Но ведь когда одна дверь закрывается, другая открывается, правда? Я стала работать фрилансером в различных агентствах и узнала много всего такого, чего никогда не узнала бы при иных обстоятельствах.
        Вот опять прежняя Сэнди — ни за что не допустит, чтобы невзгоды ее сломили.
        Она глубоко вздохнула, и он заметил, как под плотно обтягивающим топом поднимается грудь. Женские формы вместо подростковой угловатости. И лицо тоже изменилось: скулы более очерчены, губы полнее. Она стала еще красивее, чем в восемнадцать лет.
        Бен отвел взгляд.
        — Значит, теперь ты хочешь создать собственное дело?
        Глаза у нее засверкали.
        — У меня появился шанс ни от кого не зависеть, быть самой себе хозяйкой. Это — магазин, где продают свечи.
        — Ты же занималась рекламой, а теперь хочешь продавать свечи?
        — Это не обычные свечи, Бен. Магазин пользовался большим успехом в Сиднее, и владельцы собираются открыть филиалы в других городах. Меня пригласили на собеседование в Мельбурн. Я подала заявку на франшизу.  — Сэнди помолчала.  — Я хочу попробовать что-то другое. Что-то необычное.
        Бен не удержался от поддразнивания:
        — Итак, свечи? Не вижу в этом ничего необычного.
        — Разве? Для каждого настроения есть свеча с определенным ароматом. Свечи, чтобы расслабиться, чтобы взбодриться, чтобы соблазнить…  — Она запнулась и покраснела, румянец разлился по кремовой коже шеи, ресницы затрепетали, и она отвела взгляд.
        Соблазнить…
        В девятнадцать лет Бен думал только о том, чтобы соблазнить Сэнди. А потом он в нее влюбился, и уважение к ее невинности стало для него намного важнее желания. Сколько раз он вставал под холодный душ?
        У них над головой раздались раскаты грома.
        — Пойдем,  — хрипло произнес он.  — Нам лучше вернуться.
        — Да,  — ответила она.  — Хотя, думаю, слишком поздно для ланча в честь моего дня рождения…  — Она запнулась.
        — У тебя сегодня день рождения?
        — Да.  — Она дернула плечом.  — Не имеет значения.
        Бен вспомнил:
        — Это твое… тридцатилетие.
        И она отмечает этот день одна?
        — Ага. Не напоминай мне о моем преклонном возрасте.
        — Конечно… в феврале. Как же я мог забыть,  — медленно произнес он.
        — Ты помнишь мой день рождения?
        — Совру, если скажу, что помню точную дату. Я помню, что это в феврале, потому что ты всегда говорила про совместимость наших знаков. Помнишь, как ты постоянно сверяла наши гороскопы в газете и…
        — Да, я помню. Ты Лев, а я Рыба. А ты смеялся надо мной. Говорил, что астрология — это полный обман, а гороскопы выдумывают сотрудники газет.
        — Я и сейчас так думаю.
        Громкий грохот заглушил его голос. Крупные холодные капли обрушились им на голову.
        Сэнди засмеялась:
        — Небеса рассердились на тебя за то, что ты им не веришь.
        — Точно.  — Бен улыбнулся.  — Если не хочешь вымокнуть, нам придется побежать.
        — Я тебя обгоню!  — Она, смеясь, побежала вперед.
        Ее стройные загорелые ноги замелькали у него перед глазами. Несколько шагов, и он догнал ее.
        — Это нечестно!  — запыхавшись, крикнула Сэнди.  — У тебя ноги длиннее.
        Он замедлил бег, и они побежали бок о бок. Сэнди искоса бросала на него взгляды. Глаза ее смеялись, капли дождя промочили волосы и стекали по раскрасневшимся щекам. Внутри у Бена что-то дрогнуло… что-то давно уснувшее. Словно механизм, в котором заело деталь, вновь медленно заработал.
        — Я дал тебе фору!  — крикнул он в ответ.
        Больше он ничего не успел сказать, потому что увидел на верху лестницы, ведущей с пляжа в отель, Кейт Паркер. Она махала ему руками.
        — Ох, Бен, слава богу. Я не знала, где тебя искать. Тетя Ида упала и ударилась бедром. Она не соглашается ехать в больницу, не поговорив с тобой.
        Глава 3
        Сэнди уже взбежала на середину лестницы. Она с трудом переводила дыхание, но улыбалась. Бен помнит ее день рождения… Хотя означает ли это что-то еще?
        И тут она увидела Кейт, услышала ее слова. Сэнди замерла и посмотрела на Бена. Он изменился в лице.
        — Что случилось?  — крикнул он рыжеволосой официантке.
        — Она упала…
        — Где? Отбивала чечетку? Или играла в теннис?
        Лицо Кейт под россыпью веснушек было мертвенно-бледным.
        — Да нет. Она передвигала пачку книг. Ты же знаешь, какая она. Думает, что ей тридцать пять, а не семьдесят пять…
        Ида? Тетя, которой семьдесят пять и которая танцует чечетку? Сэнди смутно помнила, как Бен рассказывал о своей тете — вернее, двоюродной бабушке, которую он так называл,  — Иде. Он ее обожал.
        — Где она?  — рявкнул Бен, забыв про дождь, промочивший ему волосы и рубашку. Рубашка прилипла к спине и плечам, обрисовав мощную мускулатуру.
        — В машине скорой помощи перед книжным магазином,  — сказала Кейт.  — Я скажу персоналу, где ты, и тебя догоню.
        Бен, не дослушав, резко развернулся и понесся за угол отеля.
        — Бен!  — крикнула ему вслед Сэнди и остановилась.
        Может, ей лучше не вмешиваться? Может, это сигнал для нее, чтобы попрощаться с ним, сказать, что она рада была повидать его, и пожелать всего хорошего? Практичная сторона ее натуры призывала ее поступить именно так.
        Но… как же Бен?
        — Я с тобой!  — крикнула Сэнди, забыв о ланче в честь своего тридцатилетия, и поспешно застегнула босоножки. Она хотела быть рядом с Беном. Она не могла его бросить. Вдруг ему грозит новое несчастье — потерять еще одного дорогого человека?
        — Бен! Подожди меня!  — снова крикнула Сэнди.
        Он оглянулся, но ничего не ответил. Она его догнала. Пусть не ответил, но хотя бы не возразил.
        Они быстро шли рядом, и его рука случайно задела ее руку. Сэнди ужасно хотела взять его за руку и пожать, но не решилась.
        Через несколько минут они дошли до квартала с новыми магазинами. Под навесом магазина с вывеской «Книги Дольфин-Бэй» стояла машина скорой помощи. Когда сегодня Сэнди проезжала мимо, ее внимание привлекла красивая резная дверь с резвящимися дельфинами. Могла ли она подумать, что вскоре будет смотреть на эту дверь при других обстоятельствах?
        Хрупкая пожилая дама с короткой стрижкой лежала на каталке перед раскрытыми дверями машины скорой помощи. Это и есть двоюродная бабушка Ида?
        Бен мгновенно очутился около тетки.
        — Ида, что ты учудила на этот раз?  — пожурил он ее строгим, но ласковым тоном.
        Он взял тонкую узловатую руку Иды в свою большую ладонь. Сэнди не могла не заметить нежности, написанной на его лице, и сразу в голову полезли мысли о том, как заботлив он был с теми, кого любил. И как оберегал ее, восемнадцатилетнюю…
        Она ужасно боялась высоких волн. Бен каждый день уговаривал ее удалиться от берега хоть на несколько метров дальше, вселяя в нее уверенность одним своим присутствием. Наконец ей удалось поймать волну и прокатиться на бодиборде до берега не упав, визжа и смеясь. Но когда она оглянулась, то увидела, что он организовал ей эскорт из своего брата и друзей. Какой еще парень поступил бы так же?
        — Они думают, что я сломала это чертово бедро. Я всего лишь споткнулась.  — Лицо Иды сморщилось от досады и, наверняка, от боли.
        Бен повернулся к фельдшеру:
        — Тогда почему она не в больнице?
        — Категорически отказалась, чтобы ее забрали, пока не увидит вас,  — ответил фельдшер, выразительно подняв брови и сдерживая раздражение.  — Предложил ей позвонить вам из больницы, но она и слушать не пожелала.
        — Правильно,  — заявила тетя на удивление твердым голосом.  — Я никуда не поеду, пока мой любимый внучатый племянник не пообещает присмотреть за магазином.
        — Не волнуйся,  — ответил Бен.  — Я сам его закрою. А теперь давай ввезем тебя в машину…
        Но тетя Ида приподнялась на тележке со словами:
        — Этого не достаточно…
        Она не закончила и охнула от боли.
        Сэнди чувствовала, что она ненужный свидетель, и
        переминалась с ноги на ногу в промокших босоножках.
        — С магазином я все устрою,  — сказал Бен.  — Пока что надо доставить тебя в больницу.
        — Конечно, это не вопрос жизни и смерти,  — вмешался фельдшер,  — но… ей следует уже быть там.
        Ида прикрыла глаза, но тут же снова открыла их. Глаза были такие же голубые, как у Бена, и на удивление ясные.
        — Я не могу допустить, чтобы все это время мой магазин был закрыт.
        Опять вмешался фельдшер:
        — Ей, возможно, придется пролежать в постели несколько недель.
        — Это неприемлемо,  — заявила неустрашимая Ида.  — Ты должен найти мне управляющего, чтобы магазин работал.
        — Прежде всего тебе надо попасть в приемное отделение, а я потом что-нибудь придумаю,  — сказал Бен.
        — Не потом, а сейчас. Сейчас,  — стояла на своем тетя Ида.
        Ее голос прозвучал твердо и требовательно. Она совсем не походила на беспомощную старушку, лежащую на медицинской тележке с серьезной травмой.
        Взгляд Иды остановился на Кейт — она стояла рядом с Сэнди.
        — Кейт, ты не могла бы…
        Кейт отрицательно покачала головой:
        — Боюсь, что не смогу.
        — Она нужна в ресторане. У нас не хватает персонала,  — сказал Бен, теряя терпение.
        Пронзительный взгляд Иды переместился на Сэнди:
        — А вы?
        — Я?  — Неужели пожилая дама сказала это серьезно? Может, она бредит?
        Прежде чем Сэнди успела ответить, Кейт повернулась к ней со словами:
        — Вы же в отпуске, да? Вы не могли бы помочь?
        — Что? Нет. Простите, но я еду в Мельбурн.  — Сэнди была ошеломлена.  — Боюсь, что не смогу…
        — Вы — подруга Кейт?  — не унималась старая дама, но ее голос прозвучал уже не столь отчетливо.
        — Нет. Да. В каком-то роде… Я…  — Она вопросительно взглянула на Бена, не зная, что сказать.
        — Сэнди… моя старинная знакомая,  — сказал он, запнувшись на слове «знакомая».  — Она здесь проездом.
        — А!  — вздохнула тетя Ида.  — Значит, помочь она не сможет. А я не могу потерять даже дня, закрыв магазин.
        Ее лицо осунулось, и теперь она выглядела на все свои семьдесят пять лет.
        Она вдруг напомнила Сэнди ее бабушку — мамину маму. Что бы она чувствовала, случись такое с бабушкой?
        — Мне очень жаль,  — произнесла Сэнди.
        — Да, жаль,  — сказала Ида.  — Вы милая. И интеллигентная. Такой, как вы, я могла бы доверить свой магазин.  — Она устало прикрыла глаза.  — Бен, найди мне кого-нибудь похожего на нее.
        Голос у нее ослаб. Сэнди с трудом разбирала слова за стуком дождя по навесу над головой.
        Бен смотрел то на тетю, то на Сэнди.
        — Может… может, удастся уговорить Сэнди задержаться на пару дней,  — произнес он.
        Сэнди уставилась на него:
        — Но, Бен, я…
        Бен поймал ее взгляд и наклонился к ней.
        — Подыграй мне и скажи «да», чтобы я мог отправить ее в больницу,  — пробормотал он сквозь зубы.
        — А!  — Она помолчала секунду.  — О’кей. Я присмотрю за магазином. Пару дней. Пока ты не найдешь кого-нибудь.
        — Обещаете?  — спросила Ида.
        Обещать? Может, еще побожиться?
        Сэнди кивнула:
        — Обещаю.
        Что за дурацкий порыв? Желание угодить Бену? Или мысль о бабушке, страдающей от боли и умоляющей незнакомого человека помочь?
        Ида посмотрела ей в глаза.
        — Благодарю вас. Навестите меня в больнице,  — сказала она и со вздохом откинулась на изголовье тележки.
        — Итак, все улажено.  — Бен хлопнул по кузову и повернулся к фельдшеру: — Я поеду вместе с тетей.
        Хрупкая рука повелительно поднялась.
        — Лучше покажи магазин своей приятельнице и введи ее в курс дела.
        Сэнди спрятала улыбку. Победа осталась за тетей Идой.
        В результате с Идой поехала Кейт, а Сэнди стояла рядом с Беном, глядя, как задние фонари машины скорой помощи исчезают в потоках дождя.
        — Она та самая тетя… Подожди, дай мне вспомнить. Вспомнила! Она сбежала с моряком?
        Бен выкатил на нее глаза:
        — Ты это помнишь? Через столько лет?
        — Конечно,  — сказала она.  — Пикантный скандал мне запомнился.
        — Это действительно был скандал. Для нашего города, во всяком случае. Ей было тридцать пять, и она была не замужем. Старая дева.
        — Старая дева? Ну и ну!  — Сэнди засмеялась.  — Послушай, мне тридцать, и я не замужем. Значит, я,  — она изобразила рукой в воздухе кавычки,  — старая дева?
        Бен тоже засмеялся:
        — Больше подходит — бизнес-леди.
        — Звучит лучше, но смысл такой же.  — Сэнди скорчила угрюмую рожицу.
        Бен с минуту не сводил с нее глаз.
        — Твой бойфренд — дурак,  — произнес он и поднял руку, словно хотел провести пальцем по ее щеке ко рту, как делал это раньше.
        Она замерла в ожидании, не уверенная, хочет этого или нет. Между ними повисло напряжение. Бен стоял к ней так близко, что она отчетливо видела шрам на его губе. Этот чувственный рот со шрамом. Каково ей будет, если он ее обнимет и поцелует…
        Сердце молотом стучало в груди, и так громко, что он наверняка это слышит. У нее пересохло во рту.
        И тут Бен опустил руку, сделал шаг назад и сказал:
        — Он тебя не стоит.
        Сэнди судорожно выдохнула. Она и не заметила, что не дышала. Расстраиваться ей или радоваться, что поцелуя от мужчины, которого она когда-то любила, не последовало? Но Сэнди знала: поцелуй он ее, она не оттолкнула бы его.
        Чтобы успокоиться, она сделала глубокий вдох.
        — Да… Ну, я… мне лучше без него. А скоро я буду жить очень далеко, поэтому не имеет никакого значения то, что он выбрал не меня, а богатенькую дочку своего босса.
        Да ни за что на свете она не захочет вернуться обратно к обманщику Джейсону. Но иногда так трудно напускать на себя браваду, скрывать боль при мысли о том, как он с ней обошелся. Это fait accompli[7 - Совершившийся факт (фр.).], и ничего тут не поделаешь.
        Бена не обманули ее слова.
        — Все еще страдаешь?  — спросил он.
        Она вспомнила, как он шутил по поводу того, что все ее чувства отражаются у нее на лице, и покачала головой. На любовном фронте у нее все протекало достаточно тускло, но ей показалось, что с Джейсоном у нее сладится. Но она не расскажет Бену, что Джейсон стал очередным разочарованием.
        «Сэнди, ты говоришь слишком много слов, но никогда не раскрываешься полностью, тебя всегда что-то сдерживает»,  — заявлял он.
        Она не считала это правдой. Сэнди ни за что не стала бы жить с Джейсоном, если бы не верила, что любит его.
        — Пострадала только моя гордость,  — сказала она Бену.  — У нас уже давно все шло не так, как хотелось. Я не была счастлива, да и он тоже. Все шло к концу…  — Сэнди выдохнула.  — И вот я здесь. На пути к новой жизни.  — Она решительно кивнула.  — Хватит обо мне. Расскажи о своей тете Иде.
        — Конечно.  — Бен обрадовался смене темы разговора.  — Ида вышла замуж за своего моряка. Это произошло на каком-то экзотическом острове. Потом плавала с ним по морям, пока он не умер. После этого она вернулась сюда и открыла книжный магазин — сначала на другом конце города, а сейчас в новом квартале, среди магазинов, которые я построил.
        — Ты владелец ее магазина?
        — Прежний владелец чуть не разорил ее огромной арендной платой.  — Бен повернулся. По его лицу не скажешь, что он собирался поцеловать ее всего несколько минут назад.  — Спасибо, что ты подыграла мне. Главное было запихать ее в «скорую помощь».
        — Не благодари. Мне приятно думать, что кто-нибудь сделал бы то же самое для моей бабушки.
        Бен взглянул на часы:
        — Тебе пора наконец съесть ланч, а то кухня закроется. Прости, я не смогу к тебе присоединиться, но…
        — Что «но»?  — Сэнди склонила голову набок.  — Разве ты не покажешь мне книжный магазин?
        — Зачем тебе это?  — нахмурился он.
        — Потому что я вызвалась приглядеть за магазином, пока ты не найдешь кого-то еще. Я обещала твоей тете. Ты забыл? Дала честное слово и…
        Бен оборвал ее:
        — Но это же было не серьезно. Ты просто мне подыграла, чтобы она наконец поехала в больницу. Такой тактический шаг…
        — Тактический шаг? Ну нет,  — замотала головой Сэнди.  — Я все восприняла серьезно, Бен. Я сказала, что помогу, и я сдержу слово.
        — А как же собеседование в Мельбурне?
        — Оно в следующую пятницу, а сегодня только суббота. Я собиралась не спеша прокатиться по побережью…  — Сэнди представила себе спа-курорт, на котором хотела пожить несколько дней. Но тут перед глазами встала Ида…  — Бен, все в порядке. Я с радостью поработаю в книжном магазине. На самом деле.
        — Сэнди, ну зачем тебе оставаться? Закрою магазин на пару дней, потом найду временного менеджера. Какие проблемы?
        — Но твоя тетя так не считает,  — возразила Сэнди.  — К тому же это пойдет мне на пользу: при собеседовании я упомяну, что была менеджером в магазине. Это хорошо для моего резюме.
        Бен стоял с мрачным видом.
        — Сэнди, с твоей стороны это очень любезно, но… забудь о своем предложении. Я найду кого-нибудь через агентство по экстренному найму персонала.
        Почему он так не хочет принять ее предложение и тем самым разрешить теткину проблему? Он ведь сам это предложил. И ее же винит в том, что она не разгадала его «тактики»!
        Сэнди медленно покачала головой:
        — Бен, я дала слово твоей тете. И я намерена его сдержать.  — Она бросила взгляд на дверь магазина и придала голосу твердость.  — Пойдем. Покажешь мне все.
        Бен заколебался. Он сделал шаг вперед и остановился. Лицо у него было похоже на штормовые облака, которые скопились на горизонте.
        Сэнди тяжело вздохнула и с нотками шутливой укоризны произнесла:
        — Не хотела бы я оказаться на твоем месте, если тебе придется сказать тете Иде, что я ее обманула.
        Бен сжал губы и с минуту молча смотрел на нее.
        — Это что, шантаж?
        Она не сдержала улыбку:
        — Не совсем. Но, как я тебе уже сказала, если я даю слово, то держу его.
        — Держишь?
        Улыбка застыла у Сэнди на лице. Он наверняка вспоминает те пылкие обещания вечной любви перед ее возвращением в Сидней после каникул. Обещания, которые она не сдержала, потому что не получила от него писем.
        — Да,  — сказала Сэнди и резко развернулась, не в силах посмотреть на него.  — Пошли. Покажешь, как работает касса, что делать с документами, ну и все остальное.
        Сэнди чувствовала, что говорит слишком быстро, почти тараторит, но как еще скрыть неловкость, возникшую между ними? Она оглянулась на Бена через плечо. Он что, так и будет стоять с угрожающим видом на тротуаре?
        Тяжело вздохнув — она надеялась, что это не от злости, а от раздражения, что она ему не уступила,  — он прошел за ней следом в книжный магазин.

* * *
        Бен ругал себя за то, что выглядит дураком. Его порыв успокоить Иду привел к неожиданному результату.
        Как он мог забыть, какая Сэнди добрая? Он вспомнил, что она помогала его матери мыть посуду в пансионе, хотя была гостьей.
        Конечно, Сэнди не станет лгать его двоюродной бабке. Он мог бы это сообразить.
        И сейчас она здесь и хочет выполнить свое обещание. Беда в том, что он этого не хочет. Не хочет присутствия в городе своей бывшей подружки, как напоминания о том, чтo когда-то к ней испытывал. Повторения он не хотел. Не хотел испытать то, что было. Ни к ней, ни к кому-либо еще.
        А поэтому Бен категорически не желал того, чтобы Сэнди ринулась ему на помощь, не желал слышать ее заразительный смех и… видеть ее хорошенькое лицо и сексуальную фигуру.
        Бен стиснул зубы и дал себе слово не поддаться ее чарам.
        И вот Сэнди ходит по магазину и восторгается тем, что некоторые называли последней блажью его двоюродной бабушки.
        Он смотрел на знакомую обстановку глазами Сэнди. Деревянные книжные шкафы с бордюром из резвящихся дельфинов, массивный резной прилавок, круглые столы, покрытые тяжелыми скатертями с бахромой, на которых разложены бестселлеры, удобные лампы, ковры с экзотическим рисунком, красивые рекламные витрины, уголок для детей.
        — Мне очень нравится… я просто влюбилась,  — с придыханием произнесла Сэнди.  — Вот так должен выглядеть книжный магазин. Маленький. Интимный. Созданный для завсегдатаев.  — Кончики пальцев с нежно-розовым маникюром гладили замысловатых резных дельфинов, поддерживающих прилавок.  — Никогда не видела ничего подобного.
        — Да, трудно найти что-то похожее. Во время своих путешествий Ида подружилась с семьей резчиков по дереву с острова Бали и поручила им оформление магазина. Всю обстановку переслали оттуда.
        — Это уникально. Понятно, почему твоя тетя хочет, чтобы магазин находился в надежных руках. Здесь даже пахнет чудесно. Деревом. И особый запах книг.  — Сэнди закрыла глаза и с блаженным видом сделала вдох.  — Я могла бы вдыхать этот запах целый день.
        Нет. Бен сжал кулаки. Он хотел, чтобы она уехала. Сэнди не должна стать частью его жизни.
        Как он это вынесет? Каждый день она будет заходить к нему, чтобы спросить совета по поводу магазина, а он ведь не сможет ей отказать. А может даже помочь с оригинальной бухгалтерией Иды. Вполне возможно, что он принесет ей кофе из ресторана отеля, и они поболтают за ланчем о делах.
        Это не должно произойти. Ему нужно, чтобы его жизнь текла как обычно. Он не хочет больше никакой любви. И у них с Сэнди не будет второго шанса.
        Сэнди уселась на низкий мягкий диван, который тетка приобрела для покупателей, чтобы они могли в удобной обстановке полистать книги. Потом вскочила, сложила руки на груди и с сияющими глазами заявила:
        — Все великолепно. Я знаю, что мне здесь очень понравится.
        — Но только на пару дней,  — предупредил Бен.  — Я сейчас же свяжусь с агентством.
        Сэнди нахмурилась, и он поморщился, заметив в ее глазах обиду.
        Она помолчала, а когда ответила, то уже не с таким энтузиазмом:
        — Бен, я знаю. Я буду помогать, пока ты не найдешь менеджера. И я рада, что смогу помочь, потому что поняла, сколько души твоя тетя вложила в свой магазин.
        Избегая его взгляда, она обошла прилавок, остановилась и огляделась. Она так взволнована, так воодушевлена, что ему сделалось неловко. И еще она слишком притягательна.
        — Постараюсь не очень тебя обременять,  — сказала Сэнди.  — Но мне понадобится твоя помощь с кассой. О, и с компьютером тоже. Весь товар зафиксирован в файлах?
        Бен понимал, что должен поблагодарить Сэнди за помощь. В конце концов, это он вылез с предложением — необдуманным!  — чтобы она осталась.
        — Я смогу показать тебе, как работает кассовый аппарат,  — проворчал Бен.  — А компьютер… С этим непонятно. Но тебе он не нужен. К тому же это ненадолго. Ведь так?
        — Да. Совсем ненадолго… как ты не перестаешь мне напоминать.  — На этот раз она не уклонилась от его взгляда.  — С чего ты решил, что я не захочу постараться и сделать все как следует для твоей тети Иды, пока я здесь? Ты же слышал, что она сказала? Она не может потерять ни единого дня.
        — Да я все устрою.
        Ему не нужна арендная плата, которую двоюродная бабка со свойственным ей упрямством ему платила. Он с легкостью возместил бы ей все расходы.
        — А может, она не желает, чтобы о ней заботились? Может, она хочет быть абсолютно независимой? Надеюсь, что я буду такой же в ее возрасте.
        Сэнди в семьдесят пять? Бен на минуту представил ее с седыми волосами, убранными в пучок на макушке, и такую же напористую, как и его двоюродная бабка.
        — Уверен в этом,  — сказал он и подавил улыбку.
        — Как насчет оплаты счетов?  — спросила она.
        — Я этим займусь.
        — Другими словами,  — Сэнди скривила губы,  — мне не следует забывать, что я просто временный смотритель?
        — Что-то в этом роде.
        — Знаешь что, Бен? Я начинаю думать, что ты не хочешь, чтобы я оставалась в Дольфин-Бэй.  — Глаза у нее были широко раскрыты, губы слегка дрожали.  — Я права?
        Он смотрел на нее и не мог вымолвить ни слова. В мозгу всплывали сцены, подобные кадрам на киноэкране.
        Сэнди на танцах в серфинг-клубе. Длинные волосы развеваются, она смеется над их с сестрой попытками подражать неистовому танцу Кейт, а потом застенчиво улыбается, когда замечает, как он за ней наблюдает.
        Сэнди задыхается и трепещет в его объятиях, когда он в первый раз ее целует.
        Сэнди в крошечном бикини, преодолевая страх, отважно стоит на доске, чтобы вместе с ним подняться на гребень волны.
        Сэнди с покрасневшими глазами, заплаканная, бежит к нему, чтобы еще раз обнять его и поцеловать на прощание, а ее отец ждет в автомобиле, который увезет ее обратно в Сидней.
        Потом… ничего. Ничего. До сегодняшнего момента.
        Бен так крепко сжал ладони, что ногти впились в шрамы.
        Как, черт возьми, ответить на ее вопрос?
        Глава 4
        Сэнди помнила, как Бен сказал, что у нее все написано на лице. Но ей не нужно быть доктором психологии, чтобы прочитать и его мысли. Совершенно очевидно, что он просто тянет время, прежде чем произнести слова, которые — и он это знает — ей не хочется услышать.
        Очень долго он ничего не говорил. Наконец выдавил:
        — Ну…
        Сэнди даже не ожидала, что ей будет так обидно, но она заставила себя нормальным тоном произнести:
        — Ты на самом деле не хочешь, чтобы я вертелась у тебя перед глазами. Я права?
        Она дрожащими пальцами отвела назад влажные от дождя волосы и вцепилась в край прилавка, чтобы унять дрожь.
        Бен с непроницаемым лицом произнес:
        — Ты права. Мне кажется, что это совершенно ни к чему.
        Лучше бы он ударил ее. Сэнди бросило в жар, краска залила щеки. Но она заставила себя посмотреть ему в глаза:
        — Почему?
        — Как только люди поймут, что ты моя прежняя подружка, поползут сплетни, домыслы. Я этого не хочу.
        В горле пересохло, но тем не менее она сказала:
        — Это из-за твоей… из-за Джоди?
        — И поэтому тоже.
        Между ними прилавок, но все равно Бен стоит близко, можно протянуть руку и дотронуться до него. Так близко, что она улавливает соленый, морской, свежий запах… запах Бена, такой до боли знакомый.
        — Но… в основном из-за меня.
        Он сказал это так тихо, что Сэнди едва разобрала слова за шумом дождя.
        — Из-за тебя? Не понимаю.
        — Потому что все изменилось, Сэнди. Изменился не только город.
        Он говорит слишком спокойно. Слишком размеренно. Сэнди чувствовала, что он борется сам с собой.
        Бен отвернулся к окну и смотрел вдаль, в сторону залива.
        — Кейт ведь все тебе рассказала о пожаре, в котором погибли Джоди и мой сын Лайам.
        — Нет.  — Сэнди испугалась того, что может услышать. Колени у нее затряслись, и она оперлась о прилавок.
        Бен повернулся к ней:
        — Он был совсем крохой, Сэнди. Ему еще не исполнилось и года. Я не смог их спасти. Я находился в пожарной команде волонтеров и тушил пожар в другом месте. От долгой засухи горело все. Мы считали, что Дольфин-Бэй вне опасности, но переменился ветер, и загорелись те большие эвкалипты около пансиона. А затем дом. Постояльцы выбежали. Но… но не…  — Слова замерли у него на губах, и он опустил голову.
        — Не надо,  — прошептала Сэнди, в ужасе от того, что заставила его пережить те страшные минуты. Она подняла руку, чтобы остановить его, а может, чтобы коснуться. Но рука ее опустилась.  — Не надо больше ничего мне говорить.
        У Бена на щеках блестели крупные капли дождя, похожие на слезы. Сэнди едва удержалась, чтобы не смахнуть их.
        Но он только что сказал, что не хочет, чтобы она была здесь, в городе.
        Бен поднял голову и уныло посмотрел на нее:
        — Я потерял все в тот день. Мне нечего предложить тебе.
        Сэнди посмотрела ему на руки. Эти шрамы… Она представила, как он отчаянно пытался добраться до жены и ребенка в горящем пансионе. Она понимала, что у него еще есть шрамы, которых не видно. Худшие, чем те, что на виду.
        — Бен, я ничего у тебя не прошу. Можно ведь просто быть друзьями.
        Он перевел на нее полный боли взгляд.
        — Друзья? Как можно быть просто друзьями с кем-то, кого когда-то любил?  — вырвалось у него.
        Сэнди машинально взяла с прилавка книжку в блестящей обложке и, не глядя на название, положила обратно. Повернувшись к Бену, она нашла в себе силы спросить:
        — Это действительно была любовь? Мы же были детьми.
        — Для меня — да,  — серьезно ответил Бен.  — Я очень тяжело переживал, когда ты так и не ответила на мои письма, ни разу не позвонила.
        — А я тяжело переживала, когда ты не написал мне, как обещал,  — вымолвила она, вспомнив все так ясно, словно это было вчера. Да, для нее это тоже была любовь.
        Но где-то в глубине души еле слышный голос зашептал, что, возможно, она оправилась от своей страсти быстрее, чем Бен. Она никогда его не забывала, но со временем мысли о первой серьезной влюбленности начали отходить на задний план. Иногда ей казалось, что Бен и время, проведенное с ним в Дольфин-Бэй, ей приснились.
        Они оба заговорили одновременно:
        — Почему…
        — Почему…
        И ответили тоже разом:
        — Мой отец…
        — Твой отец…
        У Сэнди вырвался нервный смешок.
        — И моя мать тоже.  — Повернувшись к выставке миниатюрных книг, она стала их перебирать.  — Мама сказала мне, что не нужно бегать за тобой, раз ты явно не проявляешь интереса. Даже моя сестра Лиззи посоветовала поскорее прийти в себя и жить дальше.
        — Мой отец сказал мне то же самое в отношении тебя. Говорил, что у тебя своя жизнь в Сиднее. Что ты и думать обо мне забыла. Что мы в любом случае слишком молоды.  — Бен фыркнул: — «Слишком молоды». Они с матерью поженились, когда были всего на год старше, чем я был тогда.
        Сэнди повернулась к нему:
        — Я звонила в пансион. Ответил твой отец. А я была слишком робкой, чтобы поговорить с ним, хотя я подозревала, что он меня узнал. Он сказал, чтобы я больше не звонила.
        — Он мне ничего не говорил.
        Громкий стук собственного сердца отдавался у Сэнди в ушах. Этот стук даже не перекрыл дождь, барабанивший по крыше.
        Неловкое молчание повисло между ними, пока наконец Сэнди не заговорила:
        — Интересно, что случилось бы, если бы мы…
        — Сэнди, не надо,  — сказал Бен.
        Он произнес это так категорично, что она от неожиданности шагнула назад и стукнулась бедром о край прилавка — резной плавник дельфина,  — но боли не ощутила.
        — Не надо мучить себя сомнениями и сожалениями,  — продолжал он.  — Помнишь, что ты сказала? Много воды утекло.
        — Да… это было очень давно.
        Сэнди не знала, что еще сказать. Не могла даже думать о тех «что, если», которые преследовали Бена после пожара, воскрешая в памяти боль от невыносимой потери, а она в это время всего лишь отгоняла от себя воспоминания о том, как здорово им было тогда, двенадцать лет назад.
        Она была серьезной девочкой, во всем слушалась отца. Просто пуританка какая-то. Господи, она уже могла участвовать в выборах, но… всегда возвращалась домой до полуночи. Бен помог ей легче смотреть на все, даже быть безрассудной, рисковать. Она не один раз потихоньку убегала, чтобы увидеться с Беном после наступления темноты.
        Какие же сладкие были их поцелуи. Он целовал ее при любой возможности, когда они оставались одни. Эти поцелуи будили в ней желания, о которых она и не подозревала.
        Сэнди страшно жалела, что сказала «нет» и не пошла до конца в своих отношениях с Беном в то лето. Наверняка расстаться с девственностью в его объятиях стало бы незабываемым опытом.
        Последний поцелуй она отлично помнила, хотя отец почти силой усадил ее в автомобиль. Этот поцелуй был полон неосуществленных желаний и потом вспоминался особенно остро. Могла ли она тогда предположить, что это последний поцелуй Бена?
        Помнил ли он это тоже? Она пристально смотрела на его лицо, а он, кажется, погрузился в свои мрачные мысли.
        Сэнди устало потерла лоб. Почему поцелуи Бена так неизгладимо отпечатались в ее памяти? Гормоны взыграли? Феромоны? Или это волшебство первой любви? А может, особая сила, исходящая только от Бена?
        От Бена, который вырос в этого сильного, замкнутого, измученного мужчину, которого она больше не понимает.
        Дождь продолжался и заглушал звуки машин, проезжавших за дверью книжного магазина. Казалось, что они находятся в замкнутом, только им одним принадлежащем мирке.
        Бен наклонился к ней.
        — Хорошо, что ты рассказала. Что писем моих ты не получила и что звонила мне,  — хрипло произнес он.  — Я никак не мог понять, почему же ты вот так просто исчезла после всего, что у нас было.
        — А я не понимала, почему ты не захотел снова со мной общаться.
        Сколько слез она пролила в подушку, какой покинутой себя чувствовала… Какой ужасно одинокой. Даже боль от предательства Джейсона не была настолько сильной.
        Сэнди заставила себя вернуться в сегодняшний день. Она расправила плечи и сказала недрогнувшим голосом:
        — Но теперь, может, забудем старые обиды и… перевернем эту страницу?
        — Перевернем страницу?  — опешил Бен.  — Что еще за психологические выверты?
        Сэнди не ожидала такого резкого отпора. Она-то сочла, что «перевернуть страницу» — очень подходящее выражение при сложившихся обстоятельствах.
        — Я имела в виду… может, мы попытаемся быть друзьями? Простить прошлое. Забыть, что между нами было что-то еще?
        О господи, это же ложь. Хотя ум подсказывал ей такие неэмоциональные слова, как «перевернуть страницу» и «друзья», тело кричало, что он для нее такой же желанный, как двенадцать лет назад. И даже больше.
        Теперь они оба взрослые. Опытные. В свои восемнадцать она была самая неопытная девочка на свете. Что она почувствует, если поцелует его сейчас? Сэнди проняла дрожь.
        — Ты, вероятно, можешь забыть, что мы были больше, чем друзья, но я не могу,  — глухо произнес Бен.  — Я до сих пор нахожу тебя очень привлекательной.
        Значит, он чувствует то же, что и она. Двенадцать лет не смогли стереть этого.
        Сэнди не успела что-то ответить, как он сказал:
        — Вот почему я не хочу, чтобы ты оставалась в Дольфин-Бэй.
        Она чуть не задохнулась от такой откровенности.
        — Я не хочу показаться грубым. Я… я не смогу нормально жить, если ты будешь рядом.
        Она умеет составлять рекламные объявления — и даже получала премии за это,  — но сейчас не нашла подходящих слов. Все, что Сэнди смогла сделать,  — это кивнуть.
        У него на виске пульсировала жилка.
        — Я не хочу напоминания о том, что я чувствовал, когда я не могу… не хочу снова это пережить.
        Краткое мгновение радости от того, что Бена все еще влечет к ней, сменилось горькой обидой на то, что он ее отвергает.
        — Все правильно,  — выдавила Сэнди.
        Какое несуразное слово. Ужасно неподходящее.
        — Все правильно,  — повторила она и кашлянула, глядя куда-то в сторону, лишь бы не на Бена.  — Я поняла. Все ясно.
        — Прости, я…
        Она прервала его, подняв руку:
        — Не надо. Я… я ценю твою честность.
        Сэнди знала, что такое боль. Конечно, не такая боль, что пришлась на его долю, но тем не менее это была боль. Развод родителей. Бессердечное поведение Джейсона. Предательство знакомых, которые остались на его стороне и приняли приглашение на сегодняшнее бракосочетание в соборе Святого Марка в Дарлинг-Поинт — церкви, известной пышными свадьбами.
        Отцовские запреты сформировали у нее способность не поддаваться обидам и разочарованиям. И сейчас она твердо верила, что все хорошее всегда находится рядом, за углом, что за тьмой будет свет. Но надо для этого действовать.
        — Честность — это самое лучшее,  — произнес Бен.
        Сэнди сжала зубы. Господи, сколько страданий выпало на долю Бена и как они его изменили… И как цепко прошлое держит его. Джоди Харт… Она смутно помнила эту миловидную девушку. Но она, Сэнди, тоже принадлежит к прошлому Бена, а он, судя по всему, решил оставить ее в прошлом, чтобы она хоть каким-то образом не стала частью его жизни.
        Сэнди подавила вздох:
        — Теперь я знаю, чего мне ждать.
        Он прав. Лучше не зацикливаться на прошлом. Бен не для нее. Больше не для нее. Он отгородился от нее слишком высокой стеной. Но, несмотря на все, она не сожалела о своем импульсивном решении приехать в Дольфин-Бэй.
        Сэнди вымученно улыбнулась:
        — Значит, во всем разобрались. Теперь расскажи мне о книжном магазине. Я намерена стать самым лучшим менеджером, какого ты когда-либо встречал.
        — Временным менеджером,  — уточнил он.
        Сэнди кивнула. Да, она справится. В конце концов, она любит читать, любит книги, в том числе и аудио, и электронные. К тому же она сможет сослаться на опыт работы в книжном магазине, а это лишнее очко в пользу получения франшизы на магазин по продаже свечей. Вдруг ее опрометчивое обещание Иде обернется выгодой для себя, а не только для двоюродной бабки Бена.
        Выходит, сегодняшний поворот с шоссе — это определенно удачная мысль. Но через пять дней она сядет в свой зеленый автомобиль и оставит позади Дольфин-Бэй и Бена Моргана.
        Пять дней страдать по Бену и знать, что ничего не произойдет?
        Но… можно посмотреть на это и по-другому. У нее пять дней, чтобы убедить его, что они могли бы стать друзьями. А после… Кто знает?
        Глава 5
        Целая палитра эмоций отразилась на лице Сэнди. Бен наблюдал за ней. Прошедшие годы не научили ее скрывать свои чувства.
        Он ее обидел. Обидел своим прямым признанием. Обидел тем, что отверг ее дружбу, тем, что твердо решил защитить себя от нее и тех чувств, которые она в нем вызывает.
        Бен ненавидел себя за то, что причинил ей боль. Но он должен быть честным, а она должна знать положение вещей. Он изменился, у него вырвана часть жизни, трагедия сделала из него другого человека, не похожего на того, кого знала когда-то Сэнди. Ему нечего ей предложить.
        Склонив голову набок, Сэнди настороженно смотрела на него, под глазами залегли тени. Тонкий завиток, влажный от дождя, упал ей на лицо. Бен заставил себя удержаться, не протянуть руку и с нежностью не убрать эту прядку.
        Сэнди глубоко вздохнула, и взгляд его потянулся к манящей груди. Она и в восемнадцать была сексапильной девочкой, а теперь в свои тридцать просто неотразима.
        Наконец она заговорила:
        — О’кей. Выходит, что обещание помочь твоей тете — не такая уж удачная мысль. Но я дала ей слово. Я здесь, в Дольфин-Бэй, нравится тебе это или нет.
        Нежно очерченные розовые губы задрожали. Она быстро заморгала, словно хотела смахнуть слезы. От всего этого у Бена сжалось сердце.
        — Не злись на меня за то, что я хочу остаться. Я не вынесу, если ты рассердишься,  — выдавила она.
        — Сэнди, можно подумать, что я на такое способен. Уж кто-кто, а ты меня знаешь.
        Она медленно покачала головой. Голос у нее дрогнул.
        — Я больше не знаю, какой ты.
        Они замолчали. Бен был не способен что-либо сказать, сделать, чтобы нарушить эту тягостную тишину.
        Он видел, что Сэнди тоже тяжело. Она ссутулилась, словно ей трудно опустить плечи и выдохнуть.
        — Если ты не хочешь, чтобы мы остались друзьями, то тогда… кем?
        — Ну почему… Старые друзья, которые разошлись, потом в силу обстоятельств встретились.
        Не в силах скрыть досаду, Сэнди отвернулась и не сразу снова посмотрела на него, а когда заговорила, ее голос прозвучал так, словно она решила, что вопрос закрыт.
        — Ты прав. Разумеется, ты прав. Посмотрим на все, как взрослые люди. Пять дней будем просто вежливыми. Договорились?  — И протянула ему руку.
        Он долго смотрел на ее узкую кисть с тонкими пальцами. Ему не стоит дотрагиваться до Сэнди. После всех тех лет, что их разъединили,  — не стоит. Он ведь помнит ее в своих объятиях.
        Бен слишком долго медлил, и она опустила руку.
        Он опять ее обидел. Бен сжал зубы. Что он за человек такой?
        — Значит, договорились,  — сказала она деловым тоном, не глядя ему в глаза.  — Между прочим, мне необходимо где-то ночевать. Что предложишь?
        Вот это удар так удар! Бен знал, что хочет ей ответить: «Ты можешь спать в моей постели. Со мной. Обнаженная. Наши ноги переплетутся. Ты будешь лежать поверх меня. Подо мной. С раскрасневшимся от страсти лицом, с бешено колотящимся сердцем. Спи со мной, чтобы мы смогли закончить то, что не успели двенадцать лет назад».
        Вместо этого он стиснул кулаки и плотно прижал руки к бокам, глядя куда-то поверх ее головы, только чтобы не видеть ее лица. Только бы она не догадалась, какие мысли охватили его.
        — Ты будешь моей гостьей в отеле.
        — Но это совсем не нужно. Я…  — запротестовала Сэнди.
        Он прервал ее возражения:
        — Никаких «но». Ты помогаешь моей семье. Ты будешь жить в пентхаусе, в номере люкс.
        Она покачала головой:
        — Я с радостью оплачу, но если ты настаиваешь…
        — Да, я настаиваю.  — Бен с облегчением отметил, что дождь перестал барабанить по крыше.  — Погода улучшилась, так что пойдем и определим тебя в номер.
        Сэнди хмыкнула, понимая, что возражать бесполезно.
        — О’кей. Спасибо. Я только возьму сумку и…  — Она огляделась.  — Моя сумка!
        — На ресепшн. Кейт подобрала твою сумку.
        Кейт, выпучив от любопытства глаза, прошептала ему, когда они отправляли Иду на «скорой помощи», что Сэнди в спешке забыла сумку в ресторане на столе.
        Интересно, сколько еще народу знает, что его бывшая подружка снова в городе? Вскоре надо ждать телефонных звонков. Сначала от матери. Ей нравилась Сэнди. Мать никогда не совала нос в их с братом Джессом личную жизнь, но она наверняка захочет узнать, почему Сэнди вернулась в Дольфин-Бэй.
        А в книжный потянутся постоянные покупатели, и — Бен готов был держать пари — их интересы будут не только литературного характера.
        Сэнди вышла из-за прилавка.
        — Послушай, Сэнди, я хотел кое-что тебе сказать.
        — Да?  — Она нахмурилась.
        Он повел себя непростительно невежливо, когда не пожал ей руку, лишь бы избежать любого физического контакта. Но что за необъяснимая сила заставляет его сейчас наклониться к ней и провести большим пальцем по ее рту в том месте, где губа была окрашена в ядовито-розовый цвет? Он вполне мог сказать ей то, что хотел, не дотрагиваясь до нее.
        Ее мягкие губы, теплый женский запах… Пульс у него участился. Она вздрогнула, потом замерла, щеки у нее зарделись, глаза округлились.
        Что с ним? Он же не хочет, чтобы она была рядом. Не хочет ее тепла, ее смеха. Не хочет, чтобы все это падало ему на сердце подобно каплям влаги на колючее растение, которое высохло и вот-вот погибнет. Растению нужно солнце и дарящий жизнь дождь, а в тени оно живет лишь наполовину. И до сих пор ему этого было достаточно.
        Бен прерывисто выдохнул и прокашлялся:
        — Я не знаю… наверное, это такая столичная мода, но твои губы… посередине они слишком розовые. Может, ты хочешь подправить…
        Сэнди быстро поднесла руку ко рту.
        — Ты о чем? Я не пользуюсь розовой помадой.
        Бен обошел прилавок и выдвинул ящик, нащупал внутри зеркальце, которое тетя Ида всегда там держала, и отдал Сэнди.
        Она поднесла зеркало к лицу и вскрикнула:
        — Это же чернила от авторучки, которую мне подарила моя племянница Эйми!
        Бен не мог не рассмеяться. А она сердито посмотрела на него:
        — А ты хорош! Ничего не говорил, а я разгуливаю в таком виде!
        Он пожал плечами:
        — Откуда мне знать, что это не такая мода? Я видел девушек с черным маникюром — у них ногти были похожи на синяки.
        — Но это…  — Она провела пальцами по губам.  — Да я похожа на клоуна!  — Сэнди изо всех сил терла рот.
        Бен отвернулся, чтобы не глядеть на ее мягкие, податливые губы.
        — И ты хотел, чтобы я вышла на улицу в таком дурацком виде?
        — Почему дурацком? Скорее, необычном,  — смеясь, сказал он.
        Она прищурилась:
        — Ты что, смеешься надо мной, Бен Морган?
        — Да ни за что на свете.
        Вдруг губы у Сэнди дрогнули в улыбке, и она разразилась смехом.
        После всех волнений, пережитых им утром, каким же облегчением стал этот смех. Что-то глубоко внутри перевернулось, задвигалось, словно запустился заржавевший мотор. Сэнди, ее запах, ее смех… Вот так заглохший механизм медленно приводится в действие, когда масло капля за каплей смазывает его.
        — Пойдем в отель, пока нет дождя,  — сказал он.
        Запирая дверь магазина, Бен поймал себя на том, что губы как-то сами собой сложились в трубочку, и он просвистел несколько несмелых тактов. Немедленно прекратив свист, он взглянул на Сэнди. Заметила она или нет? Но она смотрела вперед, на улицу.
        Он не свистел уже много лет.
        Глава 6
        Сэнди сидела в гостиной отеля и составляла новый список дел. В номере работало столько кондиционеров, что ее даже охватила дрожь.
        Она не могла не отметить, что современный интерьер отличался не только роскошью, но и вкусом. Ее порадовало, что узор с дельфинами украшал покрывало на кровати, декоративные подушки и бордюр штор. А уж вид на старую гавань и залив был просто великолепен.
        Но все равно этому великолепию не сравниться с очарованием старого пансиона. Господи, кто бы мог подумать, что такому красивому дому уготован столь страшный конец?
        Сэнди открыла чистую страницу в блокноте. Розовая ручка лежала в сумке, но выбросить подарок Эйми в мусорную корзинку у Сэнди духу не хватило.
        Она до сих пор сгорала от стыда, что не только Бен, но и Кейт, и Ида, и еще бог знает кто видели ее с по-идиотски окрашенными губами. К счастью, краску удалось стереть зубной щеткой.
        Сэнди взяла со стола ручку с фирменной эмблемой отеля «Гавань» — разумеется, с фигуркой дельфина — и начала писать: «1. Перепланировать празднование дня рождения. 2. Нет. Отложить на неопределенное время. 3. Поздравить себя с тем, что не думаю больше о свадьбе Джейсона. 4. Забыть Бена Моргана». Забыть? Забыть трепетный восторг, охвативший ее, когда пальцы Бена коснулись ее рта? Забыть свет в его глазах, тепло его улыбки? Забыть глупую, неразумную надежду, вспыхнувшую у нее в сердце, когда они шутили вместе, как в прежние времена? 5. «Навестить в больнице Иду и узнать у нее, как вести дела в магазине».
        В дверь постучали.
        — Кто это?  — Она захлопнула блокнот, обсыпав блестками стол.
        — Бен.
        Ее сердце подпрыгнуло при звуке его голоса.
        — Минутку!  — крикнула она.
        Руки потянулись к лицу, пригладили влажные после душа волосы. Сэнди потуже затянула пояс на белом махровом гостиничном халате. Проведя языком по вдруг пересохшим губам, она подошла к двери и повернула ключи в замке.
        Широкие плечи Бена заполнили проход. Сердце у нее отчаянно застучало. Он переоделся в джинсы и синюю, в полоску, рубашку. Синий цвет подчеркивал голубизну его глаз. Господи, ну какой мужчина сравнится с ним?
        Она пробормотала «привет», заметив, что у него в руке коричневая магазинная бумажная сумка.
        Бен протянул ей сумку:
        — Это тебе. Я не очень-то умею заворачивать подарки.
        — Подарки?  — Сэнди непонимающе смотрела на него.
        — Мне жаль, что твой день рождения обернулся таким вот образом.
        — Это — подарок на день рождения?
        — Памятный подарок.
        Она покраснела. Какой все-таки он внимательный.
        — Я люблю сюрпризы. Спасибо.
        Не зная, чего ожидать, Сэнди сунула руку в сумку.
        Сумка была набита батончиками сникерс.
        — О боже мой!
        Бен переступил с ноги на ногу:
        — Ты раньше их любила.
        Она улыбнулась:
        — Я и сейчас люблю. Они — мои самые любимые.
        Когда ей было восемнадцать, то она могла съесть дюжину шоколадных батончиков, не боясь растолстеть, а теперь она позволяет себе всего один, да и то иногда.
        — Спасибо тебе,  — сказала она.  — Ты не мог придумать ничего лучшего.
        Сэнди не соврала. Подарок Бена в коричневой бумажной сумке был для нее дороже, чем безликие побрякушки, которые обычно выбирал ей Джейсон и которые заворачивали в яркую обертку в магазине. Последний его подарок — аксессуар для ее планшета, которым он пользовался чаще, чем она.
        Сердце пело от избытка чувств. Чувств к Бену. К трудному, ранимому Бену. Ужасно хотелось обхватить его рукам и поцеловать. Поцеловать за то, что помнит, какая она сластена. Поцеловать за незатейливый подарок в коричневом бумажном пакете. Поцеловать за то, что где-то под шрамами и возведенными им преградами ее сэр Галахад[8 - Персонаж поэмы английского писателя Томаса Мэлори (1417 —1471) «Смерть Артура»; подвергается тяжелым испытаниям и наделен непорочной чистотой и целомудрием.] здесь.
        Но Сэнди побоялась сделать это. Она не была уверена, что переживет, если ее оттолкнут еще раз всего лишь за один день.
        — Спасибо,  — повторила она.
        — Я забрал все батончики, какие только нашлись в магазине,  — их оказалось тридцать,  — с довольным видом сказал Бен.
        Сэнди улыбнулась:
        — Продавщица наверняка подумала, что ты подсел на шоколад.
        — Не-е-т. Там знают, что я больше люблю кукурузные чипсы с чили.
        Она прижала сумку со сникерсами к груди.
        — Значит, мне не нужно делиться?
        — Они все твои. С днем рождения, Сэнди.
        В его глазах она увидела теплоту, смешанную с некоторой опаской, что вполне могло быть отражением ее собственных страхов.
        Оба замолчали. Неужели сейчас наступил момент для поцелуя? Ей отчаянно захотелось ощутить его губы на своих.
        Сэнди подалась в его сторону, глядя в его голубые глаза — сейчас они казались ей темно-синими. Он не отвел глаз. Сердце у Сэнди стучало так громко, что она даже испугалась, что он это услышит.
        Тут он неожиданно отступил назад. Она замерла. Он снова ее отверг. Ну когда она хоть чему-нибудь научится?
        Сэнди тоже отстранилась, запахнула халат и уставилась на инструкцию по пожарной безопасности на двери. Краска залила ее шею и щеки. Она не могла придумать ни единого слова.
        Бен прервал эту неловкую паузу, кашлянул и сказал:
        — Меня послала к тебе тетя Ида с поручением найти тебя и привезти к ней в больницу.
        Сэнди с трудом удалось произнести как ни в чем не бывало:
        — Срочный инструктаж?
        — Угадала.
        Сэнди улыбнулась, стараясь выглядеть естественной, словно секунду назад не жаждала его поцелуя.
        — Хочешь подождать, пока я буду одеваться?
        Бен бросил быстрый взгляд на распахнувшийся ворот ее халата и хрипло произнес:
        — Не стоит. Может, я лучше зайду за тобой через полчаса?
        Она покраснела и сжала рукой воротник.
        — Достаточно и двадцати минут.  — Голос у нее прозвучал почему-то пронзительно.
        Он повернулся к двери.
        — Бен?  — окликнула она его сдавленным голосом.
        Он развернулся к ней.
        — Спасибо за сникерсы. Не обещаю их сохранить, потому что все съем очень скоро. Но… спасибо тебе.
        — На здоровье,  — ответил он.
        Позже Сэнди задавала себе вопрос, что заставило ее забыть об осторожности и страхе быть снова отвергнутой. Ни о чем не задумываясь, она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
        Ее захлестнула жаркая волна возбуждения и желания. Небритая щека, крепкое тело… Он — олицетворение мужественности. Сэнди прижалась к нему, вся во власти тоски по прошлому, по тому времени, когда у нее было право обнимать его. Как же она могла отказаться от него? Потрясенная его близостью, она покачнулась.
        Бен сжал ее плечи, чтобы она не упала. Сквозь махровый халат Сэнди чувствовала его тепло. Он быстро отпустил ее, пробормотал что-то, чего она не расслышала.
        У нее кружилась голова, она ждала поцелуя, но на его глаза словно опустились шоры. Правда, она успела увидеть, как глаза сверкнули. Что это было? Желание? Скорее испуг.
        Сэнди овладела собой и подняла подбородок.
        — Встретимся через двадцать минут,  — сказала она, надеясь, что он не заметил, как у нее слегка дрожит голос.
        Ида лежала в отдельной палате новой городской мемориальной больницы. Ей было предписано лежать на спине шесть недель, чтобы срослась трещина в бедре.
        Сэнди подвинула стул к кровати, и они с Идой оживленно болтали о популярных писателях и бестселлерах, как две старые приятельницы.
        Бен насторожился: не сулит ли ему этот неожиданный альянс неприятностей?
        Сэнди смеялась, была оживлена. Ида тоже. Бен с радостью отметил, что щеки у тети порозовели, мертвенная бледность отступила.
        — Бен, а что ты думаешь?  — спросила Сэнди.
        — Я?
        — Да. Кто чаще всего посещает книжный магазин?
        Он пожал плечами:
        — Ну, не знаю. Туристы? Пенсионеры?
        Тетя Ида кивнула:
        — Да, их следует учитывать, но я продаю больше книг телекоммьютерам[9 - Служащие, работающие дома, при этом связь с коллегами осуществляется посредством компьютерных терминалов.], чем кому-либо еще. Они фанаты книжных клубов. Это дает им возможность человеческого общения и противоядие от многочасовой работы на компьютерах.
        — Для Дольфин-Бэй приток новой крови — это все те люди, что сбегают из городов, чтобы сменить обстановку и пожить на побережье,  — вмешался Бен.  — Они покупают земельные участки и пополняют ряды отдыхающих.
        Сэнди очень мило сморщила нос. Точно так же, как раньше.
        — Звучит очень расчетливо,  — сказала она.
        — А что вы ожидаете от президента Торговой палаты Дольфин-Бэй?  — с гордостью произнесла тетя Ида.
        У Сэнди глаза полезли на лоб.
        — Бен, ты полон сюрпризов.
        Конечно же она удивлена, что из сына рыбака он превратился в преуспевающего бизнесмена. Доктор Адамс считал, что Бен недостаточно хорош для его дочери и недостаточно богат. Но он понятия не имел, сколько земли было у семьи Бена. А Сэнди не знала, как Бена подстегнуло низкое мнение о нем этого сноба.
        Бен кашлянул.
        — Какое отношение это имеет к магазину?
        — Ты прав, никакого,  — согласилась Сэнди.  — Вернемся к магазину. Ида, расскажите мне о специальных заказах.  — И снова повернулась к Бену, кокетливо склонив голову: — Вы довольны, мистер президент?
        Бен бросил взгляд на Иду. Хитро прищурившись, тетка смотрела то на него, то на Сэнди.
        Началось. Судя по всему, рассчитывать на поддержку тетки он не может. Защищать свое сердце от новых потрясений ему придется самому.
        Что касается Иды, то она выглядела весьма довольной, обнаружив нечто личное между своим внучатым племянником и временной управляющей.
        — Расскажешь мне о твоей прежней дружбе с Сэнди в другой раз, дорогой племянник,  — заявила Ида.
        Сэнди старалась не смотреть на Бена, да и он чувствовал себя не в своей тарелке.
        — Может, вернемся к разговору о книжном магазине?  — сказала смущенная Сэнди.
        Тетя Ида засмеялась:
        — Вернемся к менее интересной теме? Хорошо, дорогая. У вас найдется что-нибудь для записи?
        Сэнди с облегчением извлекла из сумочки глянцевый розовый блокнот с блестками.
        — Ой, простите, я тут намусорила,  — извинилась Сэнди, глядя на разлетевшуюся по больничным простыням яркую пыльцу.
        — Это не мусор, это волшебная пыль!  — воскликнула Ида и даже хлопнула в ладоши. Голубые глаза молодо горели.  — Бен, это же чудесно! Сэнди принесет в Дольфин-Бэй волшебство. Я знаю!
        Бен смотрел на обсыпанное блестками одеяло, видел, как довольна его тетя… и какой у нее острый взгляд.
        — Волшебство?  — засмеялась Сэнди.  — Это пыльца с обложки моего блокнота.
        Что-то заставило Бена поверить в эту фантазию. Волшебство? А может, надежда, которую он считал давно потухшей, снова зажглась? А может, Сэнди и правда принесла с собой волшебство? Волшебство из прошлого? Волшебство на будущее?
        Но ни магии, ни волшебства не существует. Он понял это пять лет назад в тот объятый пламенем день, когда оказался не в силах спасти свою семью.
        Ему понадобится намного больше, чем волшебная пыль, чтобы измениться.
        Глава 7
        Первым, что заметила Сэнди на пляже Большого ската ранним утром на следующий день, была собака. Большой, лохматый, золотистого цвета охотничий пес лежал на песке рядом с полотенцем, уткнувшись мордой в лапы, и смотрел на прибой.
        Двенадцать лет назад она думала, что Большой скат — это человек, но Бен объяснил ей, что местные жители назвали его в честь двух огромных скатов, которые жили в северной части залива, но частенько перебирались на другой конец. Бен смеялся над ее писком и крепче обнимал, говоря, что скаты безвредны и что он защитит ее от всех напастей.
        Сейчас на пляже всего несколько человек, и наверняка один из них — хозяин собаки. В половине седьмого, когда лучи восходящего солнца все еще окрашивали облака, было уже тепло, температура быстро поднималась после вчерашней грозы, а цикады настраивали свои скрипочки.
        Сэнди улыбнулась, видя, насколько предан пес. Она подумала о том, что к списку ее дел необходимо добавить пункт о покупке собаки, как только она устроится в Мельбурне. У «скряги» Джейсона была аллергия, и он не терпел собак в доме. Господи, как же она могла любить его, когда у них было так мало общего, за исключением работы?
        Она подошла к псу, опустилась на колени, протянула руку, чтобы тот понюхал ее, и взъерошила ему шерсть на загривке.
        Пес посмотрел на нее дружелюбными, умными глазами, забил по песку хвостом и снова уставился на воду.
        Сэнди проследила за его взглядом. Ей было любопытно посмотреть на объект собачьей преданности. Пес не сводил глаз с мужчины, который занимался серфингом. Его атлетическая фигура с широкими, мощными плечами возвышалась над гребнем волны.
        Этим мужчиной был Бен.
        Сэнди поняла это еще до того, как он обернулся. На его лице было написано радостное возбуждение. Он был в своей стихии, как тогда, в девятнадцать лет.
        Сэнди мысленно перенеслась в то давнее утро, когда она убежала из пансиона на пляж и увидела, как Бен летит по волне в компании стаи дельфинов. Их серые спины отчетливо выделялись на фоне волн. Она побежала по воде навстречу Бену и с восторгом наблюдала за дельфинами, пока стая не уплыла прочь. Потом они с Беном лежали на песке, закинув руки за голову, и говорили о том, какое это чудо.
        Помнит ли Бен про это?
        Он заметил, что она его увидела, помахал ей, спрыгнул с доски и поплыл к берегу. Потом пошел по мелководью. Волны омывали его ноги. У Сэнди дух захватило от этого великолепия: высокий, мускулистый, волосы мокрыми прядями прилипли к голове, вода струилась по широким плечам, выпирающим мышцам… Он был похож на мифического героя, вынырнувшего из морских волн и господствующего над океанским простором.
        Сэнди пронзило желание, неожиданное и острое. Она хочет его. Не может без него. Как она могла его оставить? Она должна была противостоять родителям и вернуться в Дольфин-Бэй.
        А теперь… Теперь они совсем другие люди, которые случайно оказались на том же самом пляже. Но притяжение было таким же непреодолимым, как и раньше, таким же сильным, неподвластным прошедшим годам.
        Не в силах удержаться, Сэнди вбежала в воду ему навстречу. Пес последовал за ней, весело лая и обдавая ее брызгами.
        «Помни, только друзья»,  — повторяла себе она.
        — Доброе утро, мистер президент!
        — Сойдет и просто Бен,  — ответил он, выходя на песок.
        Она засеменила рядом: ей опять за ним не угнаться. Он был в красных пляжных шортах. Как же трудно не поедать глазами его потрясающее тело!
        — Вижу, что ты познакомилась с Хобо,  — сказал Бен, ласково глядя на пса.
        — Ну, официально мы не представлены, но «привет» друг другу сказали,  — пошутила Сэнди.  — Это твоя собака?
        Ей вдруг стало неловко оттого, что она в бикини и открытой майке.
        — Мама — волонтер в собачьем приюте. Иногда она приносит собак домой, пока им не найдут постоянных хозяев. Вот этому псу я приглянулся, и он ходит за мной по пятам.  — Бен нагнулся и потрепал пса по шерсти.  — Не могу от тебя отвязаться, да, приятель?
        — Он сторожил твое полотенце, как вышколенный ординарец.
        Бен подобрал полотенце с песка и обмотал вокруг шеи.
        Сколько раз она наблюдала, как он это делал? И сколько раз он заботливо вытирал ее своим полотенцем, когда ее собственное было мокрым?
        — С чего это ты пришла на пляж так рано?  — спросил он.
        — Нужно сбросить набранные сникерсами граммы,  — скорчив смешную рожицу, ответила Сэнди.
        — Сколько уже съедено?
        — Два.
        — Один на обед, а другой на завтрак?
        — Шоколад на завтрак? Я, конечно, сластена, но не настолько.  — Сэнди погрузила ступни в песок.  — Я никак не могла уснуть, все думала о магазине. Я ведь ничего не смыслю в торговле книгами.  — И едва не добавила: «Думала о тебе».
        Бен подобрал с песка палку и бросил Хобо. Тот подпрыгнул и понесся вперед.
        — Ты же сделала массу записей вчера у тети Иды.
        — Наверное, это нервы. Магазин для Иды очень много значит, и я не хочу ударить лицом в грязь.
        — Ты со всем справишься. К тому же это всего на пару дней.
        К чему эти напоминания? И так ясно, что он не хочет ее присутствия в Дольфин-Бэй. А может, он хотел ее подбодрить?
        — Да, на пару дней,  — повторила Сэнди.  — Надеюсь, магазин за это время не обанкротится.
        Хобо прибежал от отмели с палкой в зубах и бросил ее на песок между ними. Вид у пса был довольный, он только что не улыбался.
        Сэнди потянулась к палке, но не успела поднять ее, потому что Бен тоже нагнулся, и Сэнди стукнулась головой о его плечо.
        — Ой!  — Она потерла висок.
        — Больно?  — Бен развернул ее к себе лицом.
        Они стояли почти вплотную друг к другу, ее руки
        лежали у него на плечах. Он был мокрым и источал аромат соли и свежести — как само утро. Что, если провести руками вниз по упругим мышцам, по волоскам у него на груди? Каждая клеточка ее тела гудела от возбуждения.
        Сэнди кивнула, с трудом выдавив из себя:
        — У меня крепкий лоб. Все в порядке.
        Он осторожно пощупал ей голову. От его руки исходили потоки тепла и проникали ей сквозь кожу.
        — Шишки нет,  — заключил он.
        — Уверена, жить буду.  — Сэнди изо всех сил старалась выглядеть беспечной.
        Бен приподнял ей голову, заставив посмотреть прямо ему в глаза. Долго, очень долго он не сводил с нее взгляда.
        — Я не хочу причинить тебе хоть какую-то боль, Сэнди,  — хрипло произнес он.
        — Я знаю, Бен,  — прошептала она.
        И тут он ее поцеловал.
        Сэнди на мгновение оцепенела, потом ощутила вкус его губ на своих губах. Это… словно возвращение домой.
        Когда Бен, подняв голову от волны, увидел Сэнди, стоящую на пляже, прошлое и настоящее соединились для него в один сверкающий миг. Радость, такая неожиданная, заполнила сердце.
        И вот сейчас, вопреки всем своим твердым намерениям, он целует ее.
        Губы Сэнди были теплыми и податливыми, мягкая грудь прижималась к его груди, глаза, сначала удивленные, теперь были полны счастья.
        Зачем он ее поцеловал? Зачем начал то, что не сможет закончить? Но все мысли затерялись в ощущении радости. Словно не было этих двенадцати лет.
        Он запустил ладони в ее блестящие, пахнувшие ванилью волосы, откинул назад ее голову и вжался языком в губы. Сэнди приоткрыла рот и облизала кончик его языка, потом с легким стоном обхватила его за шею. Бен опустил руки ниже, ей на талию, туда, где гладкая теплая кожа виднелась из-под топа. Стук ее сердца отдавался ему прямо в грудь.
        Он хочет ее. И дело не только в одном лишь сексе. Сэнди — это намного больше, чем секс.
        Мир куда-то исчез, остались лишь он и она и приглушенный шум прилива.
        Бен чувствовал ее твердые соски, чувствовал, как по ее телу прокатился трепет.
        Что-то упало у его ног, и раздалось призывное поскуливание Хобо. Палка. Черт бы побрал этого пса!
        Бен не стал обращать на него внимания, но скулеж перерос в требовательный лай.
        Хоть бы этот нахал убрался отсюда! Но пес стал рыть носом, обдавая им ноги песком, и продолжал лаять. Бен оторвался от поцелуя — первого их с Сэнди поцелуя за двенадцать лет — и прошипел:
        — Пошел вон!  — и снова припал к ее рту.
        Но момент был упущен. Он почувствовал, что Сэнди трясется… от смеха.
        — Хобо не уйдет, ты же знаешь,  — прошептала она.
        Бен застонал и выругался. Он нагнулся, подхватил обломок коры и, развернувшись, забросил подальше от них.
        Сэнди зашлась от смеха:
        — Хобо все равно от нас не отстанет.
        Бен обозвал пса нецензурным словом и проворчал:
        — Отправлю обратно в собачий питомник.
        У Сэнди был такой довольный вид, словно он целовал ее долго и страстно. Бен обычно не брился до утреннего серфинга и видел, что оцарапал ей подбородок своей щетиной, но его охватил первобытный инстинкт собственника.
        — Это… это было так чудесно, Бен.
        «Чудесно?» Он не нашел слов, чтобы описать свои ощущения, и не сразу ответил ей.
        Глаза Сэнди, которые только что радостно светились, потухли.
        — Больше чем чудесно,  — наконец произнес он и увидел, как снова зажегся ее взгляд.
        Он протянул руку, чтобы убрать прядку волос с ее глаз. Она поймала его руку и легонько коснулась ее губами.
        — Почему ты меня поцеловал, Бен, если хочешь, чтобы я уехала?
        Знает ли он ответ на этот вопрос?
        — Потому что я…
        Какими словами сказать: «Потому что ты — Сэнди, и я до сих пор не могу поверить, что ты вернулась ко мне. Но я боюсь этого, потому что боюсь любить тебя, чтобы снова потерять».
        Сэнди провела по губам кончиком языка. Бен, как зачарованный, смотрел на нее. Ее глаза казались огромными, лицо раскраснелось, топ промок и облепил ей грудь и заострившиеся соски.
        — Бен, но ведь тяга осталась? Наша тяга друг к другу. Ощущение того, что в этот момент в мире только ты и я. Так было с самого начала, и ничего не изменилось.  — Сэнди сделала глубокий вдох.  — Если только…
        Он сжал кулаки, да так сильно, что заболели шрамы.
        — Я говорил тебе… никаких «если только». Поцелуй… этого не следовало делать.
        — Почему нет?  — Она не сводила с него широко раскрытых глаз.  — Мы оба свободны. Теперь мы взрослые люди и в состоянии сами выбрать, как нам жить.  — Лицо Сэнди посерьезнело, на лбу обозначились складки.  — То время двенадцать лет назад было особенным. Не знаю, как ты, но я была слишком юной, чтобы оценить, насколько особенным. Я больше никогда не ощущала такой уверенности в себе. А что, если эта неожиданная встреча — подарок? Подарок нам, чтобы снова узнать друг друга. Или… может, нам следует попытаться возродить те годы?
        Бен покачал головой:
        — Сэнди, это не так легко.
        — Согласна. И для меня это тоже не легко. Я не стремлюсь к новым сердечным разочарованиям.
        Бен помнил, что ее бывший вчера женился. Она не позволяет вырваться наружу своей боли, но боль тем не менее есть.
        — Я могу это понять,  — сказал он.
        Голос Сэнди прозвучал глухо и сдавленно.
        — Может, если мы уступим сами себе, то… все перегорит?
        — Ты так думаешь?  — недоверчиво произнес Бен.
        Она вскинула руки:
        — Кто знает? Спустя столько лет мы не знаем, какими стали. Взрослая Сэнди. Взрослый Бен. А вдруг мы возненавидим друг друга?
        — Вот этого я не представляю.  — Возненавидеть Сэнди? Никогда. Ни за что.
        Она водила ступнями по песку, опустив голову.
        — Откуда ты знаешь? Я стараюсь смотреть на все позитивно. Но так уж получилось, что с мужчинами мне не везло. Когда я стала ходить на свидания — после того как оставила мысль, что мы с тобой когда-нибудь увидимся,  — то поняла, что существует два типа мужчин: хорошие, такие как ты, которые все равно предали бы меня…
        Он недовольно что-то промычал, а она продолжила:
        — Сейчас я знаю, что между нами произошло недопонимание, но тогда я этого не знала. Уж кто меня предал, так это мой собственный отец. Он лгал мне про тебя, а сам обманывал нашу семью.
        Бен не стал возражать.
        — А второй тип мужчин?
        — Мужчины с сильным характером, которые любят всем руководить…
        — Как твой отец?
        Она кивнула.
        — Они убеждали меня в том, что знают, что для меня самое лучшее. Я не сразу поняла, что их волнует вовсе не мое благополучие. Но, возможно, я тоже была виновата, раз все пошло наперекосяк.
        — Ты слишком строго себя судишь.
        Сэнди усмехнулась:
        — Разве? Даже мелочи могут раздражать. Джейсону действовало на нервы то, что я забывала заменить пустой ролик от туалетной бумаги на новый рулон. Но… модный держатель, который он установил, ломал мне ногти…
        Бен не мог поверить своим ушам.
        — Да он просто лузер какой-то.
        — Он не лузер. Он очень умный. Я думала, что встретила наконец мистера Совершенство. Я думала, что смогу с ним быть сама собой. И вот по этой причине он меня разлюбил.  — Сэнди с силой вонзила зубы в нижнюю губу.  — Он заявил, что от меня слишком много шума и что я позерка.
        Бен был настолько поражен, что не смог найти подходящего ответа.
        — Когда я с ним познакомилась, то он сказал, что стоит мне войти в комнату, как я освещаю все кругом. Искрометная… вот как он меня назвал. А в конце нашего совместного проживания он сказал, что я ставлю его в неловкое положение своим слишком непринужденным поведением.
        Голос у Сэнди звучал нарочито весело, но Бена было не обмануть. Его охватил гнев. Он злился на незнакомого мужчину, который обидел Сэнди.
        — Он… дерьмо, вот кто он. Он говорил все это, чтобы оправдать свое предательство.
        — Я тоже себе это говорю. Но я начала стесняться людей… ну, боялась выглядеть шумной позеркой. Мне казалось, окружающим хотелось, чтобы я заткнулась, но они из вежливости меня терпят. Но… но я переросла эти сомнения.
        Указательным пальцем он приподнял ей подбородок.
        — Сэнди, посмотри на меня. Я никогда — слышишь, никогда — не считал тебя позеркой. Никогда так не думал и впредь не подумаю. Ты открытая, дружелюбная, и с тобой легко. Это — дар свыше.
        — Очень приятно услышать это от тебя. Добрые слова всегда приятны.
        — И плевать я хотел на туалетный ролик.
        У Сэнди скривились губы.
        — Это так по-дурацки звучит… Туалетный ролик.  — Она усмехнулась, а потом засмеялась: — Как глупо строить отношения на такой мелочи.
        — А он — идиот, если так поступил.
        Бен не мог не засмеяться вместе с Сэнди. Как хорошо и легко смеяться вместе с ней.
        — Конечно, туалетный ролик — это ерунда, но и незначительные мелочи могут раздражать кого-то другого,  — сказала Сэнди. Смех ее замер.  — Может, после нескольких дней в моем обществе ты обрадуешься, когда я уеду.
        — А если наоборот?
        Сэнди кивнула:
        — В таком случае мы оба могли бы попробовать… освободиться от того, что нас не отпускает… я имею в виду прошлое.
        — Могли бы,  — согласился он.
        Она хотела разворошить тлеющие угольки чувства и посмотреть, не возгорится ли их любовь. Или все перегорело и превратилось в золу. Если так, если их чувства исчезли, словно уничтоженные разрушительным лесным пожаром, то Бен снова останется обожженным и безжизненным.
        Сэнди взяла его за руку. В ее голосе слышалось нетерпение.
        — Бен, мы должны не упустить второй шанс. Иначе мы будем жалеть всю оставшуюся жизнь. Я не поверила в то, что у нас с тобой было, и сильно жалела об этом. Я должна была вернуться в Дольфин-Бэй. Мне же было восемнадцать лет, а не восемь, в конце концов. Что мои родители могли сделать против этого?
        — Я приезжал в Сидней, чтобы тебя найти.  — Бен не собирался в этом признаваться, но слова вырвались наружу.
        Сэнди удивленно приподняла брови:
        — Когда?
        — Через несколько месяцев после того, как ты уехала.
        — Я ничего не знала.
        — Ты и не могла знать. Я взял у отца машину, чтобы поехать с друзьями на северное побережье, в Чатсвуд[10 - Район Сиднея.].
        Мы там играли в футбол.  — Он тогда вернулся из университета на пасхальные каникулы.  — После игры я отыскал твой дом.
        — Мой дом в Килларе?
        Бен кивнул. Это был большой дом в шикарном северном пригороде Сиднея.
        — Я остановил машину на улице, надеясь увидеть тебя, хотя не знал, что буду делать, если увижу.
        — Почему же ты не вошел?
        — Почему? Мне было девятнадцать. Ты не написала в ответ на мои письма. И не позвонила. Скорее всего, ты обо мне забыла. И я знал, что твой отец мне не обрадуется.
        — Немыслимо! Пока ты был на улице, я вполне могла сидеть в своей комнате. И наверняка поливала слезами дневник, в котором писала о том, как сильно по тебе скучаю.
        — На веранде висела твоя шляпа, я видел ее из машины. Такая смешная, в полоску, похожая на ведро. Ты ее обычно носила.
        — Помню… я потеряла ту шляпу.
        — Нет, не потеряла. Шляпу взял я. Я перепрыгнул через ограду и схватил ее.
        У Сэнди глаза полезли на лоб.
        — Ты шутишь? Моя старая шляпа… Она до сих пор у тебя?
        — Когда я вернулся в машину, ребята отняли ее у меня. А когда мы ехали по Сиднейскому мосту, они выкинули ее в окно.
        — Ничего себе! Эта шляпа стоила мне всех денег, которые я заработала нянькой!  — наигранно возмутилась Сэнди, но Бен видел, что она поражена его рассказом.
        — Я полез с кулаками на ребят, а они мне сказали, что ни к чему страдать после расставания с девушкой, которой я не нужен, и что на свете полно других девчонок.
        Сэнди помолчала, потом вздохнула.
        — Ох, Бен, если бы только…  — И покачала головой.  — Ты прав, никаких «если бы».
        — И вот тогда я отказался от мыслей о тебе.
        Бен ни за что не признается, что несколько лет после этого, когда проезжал по мосту, смотрел на то место, куда друзья выбросили ее шляпу.
        — А у тебя были другие девушки?  — спросила Сэнди, но не дала ему ответить.  — Нет. Не рассказывай мне о них. Я не вынесу.  — И прищурилась.  — Я представляла их… всех этих блондинок… любительниц серфинга. Они, наверное, ликовали, что столичная девица уехала и теперь бог серфинга принадлежит исключительно им.
        Он непонимающе смотрел на нее:
        — Ты назвала меня богом серфинга?
        Сэнди покраснела.
        — Я же работала в рекламе. У меня творческое мышление.  — Она подняла на него глаза.  — Бен, я тебя обожала. Ты должен это знать.  — Слова застряли в горле.
        Он переступил с ноги на ногу.
        — Я… хм… я тоже.
        — Давай проведем эти четыре дня вместе,  — торопливо произнесла она.  — Забудем все, что случилось с нами с тех пор, как мы в последний раз видели друг друга. Просто вернемся в то, прежнее, время. Мы — Сэнди и Бен. Снова тинейджеры. Беззаботные. Наслаждаемся друг другом. Вспоминаем то, что было.
        — Ты хочешь сказать… отдадим дань увлечению юности?
        — Почему нет? Я готова рискнуть, если ты готов.
        Риск. Готов ли он рискнуть своей спокойной жизнью, которую так старательно создавал для себя в Дольфин-Бэй? В деловой сфере он многого достиг благодаря риску. Но риск, предложенный Сэнди, даже на четыре дня… Тут возможны более серьезные осложнения, чем финансовые потери.
        — Сэнди, я тебя понял. Но мне необходимо время…
        — Бен, у нас нет времени. Мы…
        У их ног мельтешил Хобо с куском коры в зубах,
        мокрый и жаждущий внимания.
        Сэнди сердито посмотрела на пса:
        — Ты очень вовремя, приятель.
        — Да, это в его духе.  — Бен наклонился и запустил деревяшку, но не очень далеко.  — Мне надо увести его отсюда. Собакам без поводков можно находиться на пляже только до семи утра.  — Он повернулся к Сэнди.  — Я подумаю о том, что ты сказала.
        — О’кей, мистер президент.
        Он улыбнулся:
        — Я предпочитаю бога серфинга.
        — Хорошо, бог серфинга. Но думай не слишком долго. Четыре дня закончатся очень скоро, и меня здесь уже не будет. Давай не терять времени даром.  — Сэнди отвернулась и посмотрела на водную гладь.  — А скаты все еще здесь живут?
        — Да. Но это, скорее, их потомки. Они до сих пор наводят ужас на туристов.
        Бен помнил, как Сэнди сначала испугалась больших черных скатов, но потом, в конце лета, уже плавала под водой с маской, не обращая на них внимания. Она преодолела свои страхи. Сможет ли он быть таким же смелым?
        Сэнди приподнялась на цыпочки и обняла Бена. На секунду он ощутил ее тепло. Потом она отстранилась от него со словами:
        — Мне не терпится искупаться. Я в первый раз за двенадцать лет на пляже Большого ската.
        Сама не сознавая того, насколько грациозны ее движения, Сэнди стянула майку и осталась в желтом бикини. Бен не мог оторвать глаз от ее восхитительного тела, от пополневшей груди.
        Господи, да он сойдет с ума, если не обнимет ее, снова не поцелует. Не посмеется вместе с ней. Не сделает ее частью своей жизни. На четыре дня.
        Сэнди направилась к воде, дав ему возможность любоваться ее покачивающимися бедрами.
        — Зайди ко мне, когда кончишь думать!  — крикнула она, оглянувшись на него через плечо, и взвизгнула, когда ее окатила холодная волна. Вода обдавала ее стройные загорелые ноги, а раннее утреннее солнце играло в сверкающих брызгах.
        «Волшебная пыль»,  — промелькнуло у него в голове.
        Сможет ли волшебная помощь Сэнди дать ему силу стать не тем человеком, каким он был, а кем-то другим, лучшим? Человеком, закаленным пережитой им трагедией. Или то, что предлагает Сэнди, сломает его?
        Глава 8
        Каждый раз, когда старомодный колокольчик у входной двери в книжный магазин издавал резкое треньканье, у Сэнди подскакивало сердце, а тело напрягалось в ожидании. И каждый раз, когда это был не Бен, она чувствовала пустоту внутри и заставляла себя с улыбкой встречать посетителей, надеясь, что они не заметят фальши в ее голосе.
        Когда же он придет? Он ведь хочет быть с ней так же сильно, как и она. А вдруг нет? А вдруг он не приходит оттого, что она испугала его своим напором, а он еще не готов?
        Сэнди понимала: ей следует прекратить снова и снова оживлять в памяти все моменты на пляже этим утром. Но как перестать думать о поцелуе? Это было… божественно. Она в его объятиях, его рот ищет ее губы. Сэнди до сих пор находилась во власти уюта и пьянящего желания, от которого ощущала слабость во всем теле. Теперь она хотела его с жадностью взрослой женщины, с осознанием того удовольствия, что последует за поцелуем.
        Сэнди помнила жар первого желания тогда, давно, когда они с Беном прятались в лодочном сарае или на заднем сиденье припаркованного у обрыва над океаном автомобиля его отца. Красоты вида они не замечали, да и не могли ничего увидеть сквозь тонированные стекла. И, несмотря на все это, она не позволила ему идти до конца. Сэнди не была готова для последнего шага, хотя по уши влюбилась в него.
        «Когда ты будешь готова»,  — говорил ей он. Совсем не похоже на тех «подходящих» парней — сынков отцовских друзей с их наглыми руками. Получив в ответ пощечину, они недоумевали и обижались. Нет. Бен — это целомудренный сэр Галахад, явившийся к ней на морской волне.
        Будет ли четырехдневный «загул» включать и любовную ночь с Беном? Или придется довольствоваться поцелуями и разговорами. И смехом.
        Сэнди заставила себя вернуться в сегодняшний день и стала раскладывать на столе новые книги.
        Закончив, с удовольствием оглядела плод своих усилий. То, как Ида устроила все в своем магазинчике, нашло отклик в ее душе, хотя ей сразу же захотелось привнести кое-какие новшества. А если ей удастся внести долю старомодного очарования магазина Иды в свой будущий магазин свечей, то она будет просто счастлива. Да, надо записать в блокноте: «Узнать у Иды относительно резчиков по дереву с Бали».
        Как здесь прекрасно. Стоит лишь подойти к окну, и уже любуешься видом на гавань со старыми каменными стенами, которые укрывают ее от сине-бирюзового моря. Если открыть дверь, можно услышать пронзительные крики чаек и вдохнуть свежий, соленый воздух.
        Сегодня утром Сэнди разбудил смех кукабарры[11 - Зимородок-хохотун — птица из породы гигантских зимородков.]. А когда она открыла раздвижные двери на балкон, то обнаружила стайку маленьких древесных попугайчиков с ярким оперением — они были похожи на живые драгоценные камни, украсившие перила балкона. По пути на берег она спугнула двух кенгуру, которые щипали траву в кустарнике между настилом на пляже и дюнами. От всего этого становилось легче на душе.
        Как не похоже все это на модный густонаселенный район Сиднея Сурри-Хиллс, где она жила, с бесчисленными ресторанами, барами и бутиками. Летом в нем царила удушающая жара и влажность. Сэнди иногда мечтала о том, чтобы жить где-нибудь поближе к природе. И вот она вернулась в Дольфин-Бэй, работает в чужом книжном магазине и встретила свою первую любовь.
        А как же ее решение уехать из Сиднея как можно дальше? Это не значит переехать в Мельбурн. Но устроит ли ее жизнь в маленьком городке со всеми вытекающими из этого ограничениями?
        Снова зазвонил колокольчик. У Сэнди заколотилось сердце, а во рту вдруг пересохло. Но это опять не Бен. Это была рыжеволосая Кейт, официантка из ресторана отеля.
        — Привет, Кейт. Рада вас видеть,  — сказала Сэнди разочарованно. Надежды на встречу с высоким светловолосым богом серфинга не оправдались.
        — Взаимно,  — ответила Кейт.  — Мы все очень любим этот магазин. Здорово, что вы смогли выручить Иду.
        — Я осваиваюсь. Хотите что-нибудь купить?
        Кейт улыбнулась:
        — Ида заказала для меня несколько книг, но из-за случившегося вчера я не успела проверить, получены они или нет.
        — Я проверю.  — Сэнди прошла за прилавок к компьютеру и открыла файл со специальными заказами.
        Кейт перегнулась через прилавок:
        — А я слышала, что вы с Беном целовались сегодня утром на пляже.
        Сэнди была настолько изумлена, что поперхнулась и закашлялась. Забежав за прилавок, Кейт стала хлопать ее по спине. Наконец Сэнди справилась с дыханием.
        — Спасибо,  — выдавила она.
        — Не удивляйтесь,  — сказала Кейт.  — В Дольфин-Бэй новости расходятся моментально.
        — Начинаю понимать,  — все еще хрипло произнесла Сэнди.
        Зеленые глаза Кейт заблестели.
        — Так вы целовали Бена?
        — Ну, я…
        Кейт усмехнулась:
        — Не знаете, как сказать, чтобы я занималась своими делами?
        Сэнди даже рассмеялась от такой наглости:
        — Ну, раз вы сами это сказали…
        — Не стесняйтесь. Можете посоветовать мне заткнуться. Но… вообще-то я очень люблю Бена и не хочу…
        Бен и Кейт? Сердце Сэнди скатилось куда-то вниз, в туфли-балетки.
        — Простите, Кейт. Я не знала… Он не говорил…
        Рыжие брови Кейт полезли на лоб.
        — Я не о такой любви! Моя мама и мама Бена — подруги. Я выросла рядом с Беном, а люблю я его брата Джесса. К сожалению, безответно.
        — А!  — вырвалось у Сэнди. Какое облегчение!
        Кейт наклонилась поближе:
        — Для Бена поцеловать женщину на людях кое-что значит.
        — Это было в половине седьмого утра и на почти пустом пляже…
        — В Сиднее на это никто не обратил бы внимания, но не в таком городке, как Дольфин-Бэй. Здесь достаточно увидеть вас хотя бы одному человеку, чтобы узнали все.
        — Вот уж не думала…  — Сэнди была в растерянности.
        — Вы и Бен вместе — это большая новость.
        — Значит, в следующий раз — если будет этот раз — я постараюсь убедиться, что мы одни.
        — Сэнди, простите. Но ведь это маленький город. Мы все на виду. Если у вас нет к Бену серьезных чувств, не надо и начинать.
        Сэнди ухватилась за край прилавка. Не хватает еще, чтобы ей об этом кто-то говорил. Она отвернулась к компьютеру:
        — Я не вижу вашего заказа, но контактный номер есть. Я вам сообщу, когда книги поступят.
        Кейт было явно неловко.
        — Вы наверняка сочли меня ужасной нахалкой, которая лезет не в свои дела.
        Сэнди промолчала.
        — Но я же сказала это только из-за Бена.  — В голосе Кейт прозвучала обида.
        Сэнди решила смягчить ситуацию:
        — Я поняла и оценила ваш порыв.
        Уходя, Кейт улыбнулась, а Сэнди подумала, что, несмотря на свою бестактность, Кейт ей даже чем-то приятна.
        Но от ее визита и ее слов Сэнди охватило смятение. Она и представить не могла, что любая встреча с Беном не остается незамеченной… включая и поцелуй на рассвете на пляже.
        И все то время, когда в магазине появлялись покупатели, ей было не по себе. Неужели они пришли лишь поглазеть на нее? Ее сомнения подтвердились, когда две немолодые дамы, укрывшись за выставкой путеводителей, заговорили громким шепотом.
        — Она на вид очень приятная и Иде понравилась,  — сказала одна из женщин.
        — Наверное, это хорошо. Сколько еще Бену ходить в трауре? Его мать очень за него переживает,  — произнесла другая.
        — А что подумают родители Джоди?  — вздохнула первая дама.  — Она была такой прелестной девушкой. Неудивительно, что Бен за эти годы так и не женился.
        Сэнди ахнула и зажала рот рукой. Джоди. Покойная жена Бена. Милая, тихая девушка, которую Бен полюбил и на которой женился. И от которой у него был ребенок.
        Сэнди уставилась в пустоту. Удовольствуется ли она ролью второго плана, ролью увлечения прошлых лет, в то время как покойная жена всегда будет занимать первое место в сердце Бена?
        Женщины, ничего не купив, быстро вышли из магазина. Сэнди постаралась не встречаться с ними взглядом.
        Колокольчик у двери опять зазвонил. Сэнди вздрогнула. Неужели еще любопытные посетительницы?
        На этот раз вошел Бен — он протиснулся в дверь с двумя большими кофейными контейнерами «на вынос». Он улыбнулся, и от его улыбки сердце у Сэнди совершило кульбит. Ей стало легко и весело.
        Ее бог серфинга.
        Бен снова был в шортах и голубой рубашке поло, обтягивающей широкие плечи и сочетающейся с голубыми глазами. Конечно, Сэнди предпочитала видеть его в пляжных плавках, но ее божество во всем выглядело потрясающе.
        Сэнди радостно улыбнулась в ответ. С тех пор как она попрощалась с ним на берегу, прошло четыре часа и тридцать пять минут.
        Она молилась, чтобы покупатели им не помешали. Как никогда, ей необходимо сейчас побыть с Беном наедине. Чтобы убедиться, что происходящее между ними стоит риска.
        Слова Кейт не шли у нее из головы. Есть ли у нее такая сила, чтобы привязать к себе Бена? Позволит ли он себе окунуться в прошлое?
        А она сможет?
        Что, если сегодняшний Бен окажется не таким, каким рисовался ей в мечтах? Что, если у них ничего не осталось общего и ей захочется убежать после первого же дня?
        А если он попросит ее остаться, а она не сможет, не захочет и опять причинит ему страдания? Или если она заново жутко в него влюбится, но не заменит ему жену? Что тогда?
        Тогда ее снова ждет разбитое сердце.
        Ото всех этих мыслей у Сэнди перехватило дыхание. Бен это заметил и спросил:
        — Тебе плохо?
        Его сказочные голубые глаза смотрели с теплотой и беспокойством. А этот чувственный рот… Ей захотелось поцеловать его озабоченно сжатые губы.
        — Сегодня утром нас видели на пляже.
        — Понятно. Видели и должным образом оценили. Людям явно нечем заняться.
        — Ты — важное лицо в Дольфин-Бэй.
        Бен поставил кофе на прилавок.
        — Ты важнее.
        — Ну конечно. Ловкая столичная хищница охотится за любимым всеми горожанином.
        Сэнди хотела, чтобы ее слова прозвучали шутливо, но сразу поняла, что у нее ничего не получилось.
        — Кто-то так сказал?  — нахмурился Бен.
        — Да. Ну может, не точно так. Заходила Кейт…
        Она прикусила нижнюю губу и посмотрела на Бена, не зная, как поступить. Хватит ли у нее смелости спросить его о Джоди?
        Глава 9
        Бену казалось, что Сэнди всегда стояла за прилавком магазина «Книги Дольфин-Бэй». Короткие волосы — он никак не мог привыкнуть к ее новой стрижке — она заложила за уши. Под левым плечом приколот круглый металлический значок кампании по развитию грамотности. Она выглядела очень по-деловому, ну просто эталон продавца. Желтое платье ярким пятном выделялось на темной деревянной резьбе прилавка, а уже привычный для него запах ванили — запах Сэнди — придавал уют.
        Но Сэнди совсем не выглядела счастливой: настороженная, под глазами темные круги, губа закушена, да с такой силой, что вот-вот брызнет кровь.
        Что с ней? Он прошел за прилавок и обнял ее, ожидая, что она прижмется к нему и успокоится. Вместо этого Сэнди напряглась и отстранилась.
        Почему такая перемена? Черт, он так старался снести барьеры между ними, которые сам же и возвел. Неужели теперь она решила возвести свои собственные преграды?
        — В чем дело?  — спросил он.
        Сэнди отступила назад. Взяв в руку стаканчик кофе, она сделала глоток. Рука у нее немного дрожала, и она поспешила поставить стакан на прилавок. Пена из-под крышки скатилась на полированную поверхность. Она потянулась к салфетке, чтобы промокнуть пятно.
        — Да оставь,  — сказал Бен.
        — Это может испортить дерево,  — возразила Сэнди и основательно вытерла поверхность прилавка, потом отложила салфетку и быстро-быстро заговорила, часто мигая: — Давай выпьем кофе за круглым столиком, так уютнее. Знаешь, я подумала, что для Иды было бы выгодно устроить здесь еще и кафе. Может, поговорить с хозяином пустующего магазина рядом, тогда покупатели…
        Она протянула руку к стаканчику кофе, но Бен взял ее за кисть. Ей его не обмануть.
        — Выкладывай, в чем дело. Сейчас же.
        Она взглянула на него и тут же опустила глаза, потом торопливо произнесла:
        — Кейт сказала мне, что весь город следит за тобой… за тем, чтобы я не причинила тебе вреда.
        Бен выругался, но с явным облегчением.
        — И это все?  — Он отпустил ее руку.
        — Что ты имеешь в виду?  — Теперь Сэнди смотрела на него сердито, подбоченившись. Она была похожа на взъерошенного от злости котенка.  — От слов Кейт я просто вне себя.
        Бен замахал на нее руками:
        — Кейт преувеличивает, как и все старожилы. Все они любят совать нос в чужие дела.
        Сэнди вскинула голову:
        — А в твои дела особенно, если верить Кейт.
        Он покачал головой:
        — Это ерунда.
        — Хочешь сказать, это плата за то, что живешь в маленьком городке?
        Он взял свой стакан кофе и сделал несколько глотков, обдумывая, что еще сказать. Он почти слышал, как в воздухе носятся горячие новости: «Вернулась старая подружка Бена».
        — Да. Не надо обращать на это внимания. К этому привыкаешь.
        — Не уверена, что смогу.  — Голос у нее зазвенел.  — Я привыкла к равнодушию большого города.
        Бен вспомнил о том, как город поддерживал его после пожара, едва не задушив в своих объятиях, так что он был вынужден уехать. Он занялся весьма рискованными операциями с деньгами, потому что терять ему было нечего: он уже все потерял. Но риск полностью окупился, и он вернулся обратно. Дольфин-Бэй всегда будет его домом, и не важно, какие печальные воспоминания преследуют его на каждом углу.
        Но почему жгучий интерес к его персоне так беспокоит Сэнди?
        Она стояла, сложив руки на груди, будто оборонялась. А может, городские сплетни — это всего лишь маска, чтобы скрыть свое нежелание быть с ним, свои сомнения?
        Осторожно выбирая слова, Бен сказал:
        — Понимаю. Но ты пробудешь здесь всего четыре дня. Зачем волноваться о том, что подумают другие?
        — Просто мне это не безразлично,  — еле слышно ответила Сэнди.
        Он отставил стаканчик с кофе, пальцем приподнял ей подбородок, чтобы заставить посмотреть ему в глаза.
        — Что еще сказала Кейт?
        — Это уже не Кейт. Это другие женщины. Покупательницы. Они… говорили о… о Джоди.
        Острая боль пронзила его. Люди обычно избегали произносить ее имя перед ним.
        Вероятно, на его лице отразилось все, что он чувствовал.
        — Бен, прости…
        Сэнди выглядела потрясенной. Она отвернулась и хотела отойти от него, но он ее не отпустил:
        — Я должен рассказать тебе о Джоди.
        — Бен… не надо. Ты не должен…
        Он осторожно прижал пальцы к ее губам.
        — Я любил Джоди. Это действительно так. Она была хорошей женой и замечательной матерью.
        — Я в этом не сомневаюсь.  — Сэнди смотрела на него полными сострадания глазами… и немного настороженно.
        — Я знал ее всю жизнь, но не ухаживал за ней, пока не окончил университет и не начал работать в Мельбурне.
        — Университет? Ты же говорил…  — Сэнди была изумлена.
        — Что в класс меня больше не затащить?
        — Ну да. Ты много раз это повторял.
        — Можешь поблагодарить за это своего отца.
        Она нахмурилась:
        — Моего отца? Не понимаю…
        — Он смотрел на меня так, словно я пыль у него под ногами, всем своим видом показывая, что я недостоин его дочери.  — Бен с удовольствием добавил бы крепкое словцо в адрес доктора Рэндалла Адамса, но сдержался.
        — Поверить не могу, что он мог такое сказать тебе,  — возразила Сэнди.
        — Ему и не надо было говорить. Я видел его усмешку.
        Сэнди скривилась:
        — Неудивительно, что я так и не получила твоих писем.
        — Чтобы стать достойным его дочери, мне нужно было распрощаться с серфингом и добиться еще чего-то в жизни. Я мог поступать в университет либо в Сиднее, либо в Мельбурне.
        — Ты ничего не говорил…
        — Тогда я не собирался никуда поступать. Я хотел только заниматься серфингом и помогать отцу, когда мне нужны были деньги, чтобы поехать на другой пляж помимо пляжа Большого ската. То лето… оно заставило меня повзрослеть.
        — Ты вполне мог учиться в том же университете, что и я,  — медленно произнесла Сэнди.  — Не бойся, я не скажу «если бы».
        Оба замолчали.
        — А что было после того, как ты окончил университет?  — наконец спросила Сэнди.
        — Стал работать биржевым маклером в одной из фирм Мельбурна.
        — Но ты ведь приезжал домой в отпуск? И… тогда ты снова встретил Джоди?  — Сэнди смущенно мяла в ладони ткань юбки.
        — Со мной произошел несчастный случай на серфинге: ударился лицом о ребро доски.  — Он коснулся шрама на губе.  — Джоди работала медсестрой в больнице.
        Это началось тогда. Спокойные, ни к чему не обязывающие отношения с милой, доброй девушкой. Правда, это привело к незапланированной беременности.
        Говорить Сэнди об этом Бен не хотел. Пока не хотел. А может, и вообще не расскажет.
        — Джоди переехала со мной в Мельбурн после того, как мы поженились.
        — Что заставило тебя вернуться в Дольфин-Бэй?
        — Я не столичный житель. Мельбурном я был сыт по горло. К тому же мама с отцом устали заниматься пансионом. А Джоди хотела быть со своими родителями, когда родился ребенок.
        Бен взял себя в руки, чтобы не дать волю чувствам при мысли о маленьком сыне. Сыне, которого он так сильно любил с того самого момента, когда новорожденного младенца положили ему на руки. И которого не смог спасти.
        — Я и здесь мог заниматься бизнесом.
        Снова повисло молчание. Сэнди продолжала теребить край платья.
        — Те женщины… они говорили, родители Джоди огорчились бы, узнав, что появилась я.
        Бен сжал кулаки. Кто эти любопытные старухи? Если он узнает, пошлет их куда подальше.
        — Это неправда. Родители Джоди — очень добрые люди. Они хотели бы… чтобы я снова кого-нибудь встретил.
        Сэнди уставилась на него:
        — Ты уверен?
        — Да. Они сказали, чтобы я не губил свою жизнь из-за трагедии. Что… что Джоди этого не хотела бы.
        — И ты этому веришь? Ну… насчет Джоди?
        Он кивнул и с трудом произнес:
        — В ту ночь, когда родился Лайам, она сказала, что если с ней что-нибудь случится — она ведь была медсестрой и знала, что при родах происходят осложнения,  — то она не хочет, чтобы я оставался один. Она… она заставила меня пообещать это.
        Сэнди положила ладонь ему на руку:
        — Как я могу сравниться с такой замечательной женщиной?
        Она вышла из-за прилавка, встала спиной к нему и в замешательстве взяла с выставки какую-то книгу, которую тут же поставила на место.
        — Сэнди, это не соревнование.
        — В наших отношениях всегда будет третий человек,  — еле слышно пробормотала она.  — Не знаю, справлюсь ли я с этим…
        — Сэнди, ты поняла, что я сказал? Джоди хотела бы — хотела бы!  — чтобы я не отбрасывал шанса быть с тобой.
        Сэнди повернулась к нему. Их разделял прилавок.
        — Джоди… она просто ангел.
        Бен, несмотря на грусть, заставил себя улыбнуться:
        — Джоди засмеялась бы, услыхав такое. Она была очень хорошей, и я ее любил. Но она была обычным человеком, как и все мы. И у нее, как у всех, были слабости и недостатки.
        — Бен, я тоже не ангел. И не ожидай этого от меня. Я спешу с выводами. Я раздражаюсь, когда хочу есть или устаю… и не стоит спорить со мной в критические дни. А, чуть не забыла про туалетный ролик.
        Разговор о Джоди не легко дался Бену, но слова Сэнди вызвали у него улыбку.
        — Я с этим справлюсь,  — сказал он.
        Сэнди откинула челку со лба:
        — Я… не знаю… не уверена, что я все продумала как следует.
        — Ты о чем?  — спросил Бэн… и испугался.
        В его жизни было пять поворотных моментов. Первый, когда он решил поступать в университет. Второй, когда женился на Джоди. Третий — рождение Лайама. Четвертый — пожар. А пятый… когда сегодня утром он поднял голову от волны и увидел Сэнди на берегу рядом с его псом, словно она ждала его, ждала, что он придет к ней.
        С того мига, когда он ее поцеловал, он ни о чем другом не думал, кроме как о том, что она менее чем за двадцать четыре часа перевернула его надежную, защищенную от случайностей… и совершенно пустую жизнь.
        Ее приезд в город заставил Бена по-новому взглянуть на себя. И что же он увидел? Унылая, одинокая фигура. Если он будет продолжать в том же духе, то есть идти по тому пути, который он для себя наметил, то навсегда останется один.
        Он не позволит — не позволит!  — чтобы Сэнди отвернулась от него сейчас. Она предложила провести вместе четыре дня, и он намерен воспользоваться этими днями.
        Сэнди глубоко вздохнула:
        — Я хочу поговорить о нас с тобой. Что, если у нас ничего не выйдет, и я… нанесу тебе еще одну рану? Я не выдержу, если стану причиной твоих новых страданий.
        — Оставь это мне. Это — игра, и я ее принимаю.
        Сэнди — его выигрышная ставка в этой игре. Игра стоила свеч, потому что неодолимая сила тянула его к ней. Сэнди полна жизненной энергии, тепла и живости. Она дала ему надежду. Может, в этом и заключается ее подлинное волшебство.
        Есть четыре дня. Бен не знал, что будет потом. Но он будет дураком, если не ухватится за второй шанс, который она ему предлагает. И не имеет значения, если он опять ее потеряет.
        — Тебя все еще волнуют городские сплетники? Их нечего бояться.
        Сэнди расправила плечи:
        — Бояться? Кто сказал, что я боюсь?  — Рот у нее дрогнул в улыбке.  — Ну, может… совсем чуть-чуть.
        А может, Сэнди боится его? Может, в этом все дело? Боится, что он вовлечет ее в нечто такое, к чему она не готова? Бен безумно хотел близости с Сэнди. Четыре дня… Достаточно ли этого времени, чтобы перейти к близости? Но он согласен подождать, если это то, что ей необходимо, пусть даже физическая боль от желания обладать ею буквально его убивает.
        — Не стоит бояться. Я здесь. Не забывай.
        — Ты уверен в своих силах?  — Теперь улыбались и ее глаза.
        «Господи, так хочется поцеловать ее прямо в кончик носа».
        Бен обогнул прилавок, взял ее за руки и потянул к себе. Она не возражала. Ее лицо совсем близко. Этот знакомый аромат ванили…
        — Уверен. Как и в том, что воспользуюсь вторым шансом. Давай переведем стрелки назад.
        Сэнди, не мигая, смотрела на него.
        — Ты это серьезно?  — задыхаясь, спросила она.
        — Очень серьезно.
        Сэнди протянула руку и погладила его по щеке, словно проверяя, он ли это на самом деле.
        — Я рада, что ты это сказал. Просто…  — Она замолкла.
        — Просто что?
        — Наши ожидания. Это… страшит. И что мы скажем людям?
        — Ничего. Пусть думают, что хотят.  — Бен схватил ее за руки.  — Это касается исключительно нас с тобой. Всегда были ты и я.
        — Мы…
        — Хватит слов.  — И прекратил разговор поцелуем.
        Поцелуем, который скрепил их договор. Поцелуй сказал ей больше, чем все слова.
        Бен прижал Сэнди к себе. Они плотно прильнули друг к другу, все ее мягкие изгибы вписались в его тело, она обхватила Бена за шею. Бретелька желтого платья сползла с плеча, а он был готов прямо здесь снять с нее это платье.
        Бен поднял голову и, прерывисто дыша, произнес:
        — Пошли отсюда. Куда-нибудь…
        — А… как же магазин?  — тоже еле дыша, спросила Сэнди.
        — Сколько книг ты сегодня продала?
        — Всего несколько.
        — Ага… покупателей мало. А сплетен много.  — Он погладил теплую обнаженную кожу на плече Сэнди.
        Она вздрогнула.
        — Они, кажется, в основном, пялились на меня из всех углов.  — Сэнди запустила руку ему в волосы, и его тут же пронзило острое желание.
        — Выключай компьютер, а я поставлю магазин на охрану.
        — Но Ида…
        — Не беспокойся об Иде.  — Он не стал сообщать Сэнди, что с легкостью восполнит теткины денежные потери.
        Сэнди хотела что-то сказать, но Бен заставил ее замолчать испытанным средством — поцелуем. Она застонала, и этот приглушенный горловой стон вселил в него еще бoльшую уверенность. Надо поскорее увести ее куда-нибудь, где никто им не помешает и где он сможет целовать ее без зрителей.
        Старомодный колокольчик на двери громко зазвенел, и Сэнди замерла в объятиях Бена, потом отодвинулась. Щеки у нее горели, взгляд блуждал.
        Бен выразительно посмотрел на Сэнди, крепко обнял ее за талию, и они повернулись к двум пожилым женщинам, которые вошли в магазин. Обе оказались приятельницами его мамы. У обеих глаза полезли на лоб.
        Ясно, что новость о втором поцелуе за день быстро разлетится по городу.
        Но Бену было все равно.
        — Простите, дамы,  — произнес он.  — Магазин закрыт.
        Глава 10
        Сэнди, и глазом не моргнув, прошла мимо двух дам, которых Бен выставил из магазина, а те стояли в полном ошеломлении и смотрели, как они удаляются вниз по улице.
        Уже через несколько метров Сэнди начала отставать от Бена — не успевала за его размашистыми шагами. Он обернулся, подождал ее и протянул ей руку. Она колебалась всего пару секунд, потом вложила свою ладонь в его. Сплетенные руки — это вызов всем сплетникам Дольфин-Бэй. Бен плотно притянул ее к себе. Она улыбалась ему, он — ей.
        Когда Сэнди в первый раз взяла Бена за руку, то совершила очень важный для себя поступок. Большинство ее подруг уже имели сексуальный опыт с ровесниками. Но не она. Она ни разу не познакомилась с мальчиком, с которым ей захотелось бы большего, чем поцелуй. Когда она встретила Бена, то все еще мучилась сомнениями, насколько прилично не просто держаться за руки, а сплести пальцы.
        — Куда мы идем?  — спросила она, немного нервничая.
        — Ко мне,  — ответил он совершенно спокойно.
        Он что, живет в отеле? Наверное, его апартаменты не менее роскошные, чем ее номер.
        — Ты помнишь старый лодочный сарай?  — спросил Бен и повел ее вниз по лестнице, ведущей от отеля на берег.
        — Конечно.  — Сэнди чувствовала, что краснеет.
        На песке под навесом сарая, среди прогулочных лодок, принадлежавших отцу Бена, они с Беном переходили от первых поцелуев к следующей стадии — объятиям. Но не далее.
        Сэнди бросила быстрый взгляд на Бена. Конечно же он тоже помнит: голубые глаза Бена ей все сказали без слов. Она покраснела еще гуще.
        — Я живу в лодочном сарае,  — сказал Бен.
        — Ты живешь… там?  — Зачем преуспевающий бизнесмен выбрал себе жилье в какой-то хижине?
        Но дом, который стоял справа, недалеко от отеля, мало чем напоминал прежний сарай.
        — Вот это да! Я не ожидала,  — воскликнула Сэнди.
        Бывший лодочный сарай выглядел как праздничная открытка. Серые деревянные стены, рифленая железная остроконечная крыша, голубовато-дымчатые наличники окон и каретные фонари при входе. По обеим сторонам двери — большие ящики с фиолетовыми гортензиями в синих глазурованных горшках.
        Бен нагнулся и машинально сорвал засохший листок с цветка.
        — Лодочный сарай — это единственное, что уцелело от пансиона после пожара,  — сказал Бен, открывая глянцевую входную дверь.  — В нем до отъезда жил Джесс. Я устроил здесь гостевой домик, но мне так все понравилось, что решил оставить его себе.
        — Понимаю почему,  — сказала Сэнди.
        На пороге стояла большая керамическая миска с водой, на ней красовалась надпись «Хобо».
        — А где твой любимец?  — спросила Сэнди, ожидая увидеть, как Хобо бросается навстречу Бену.
        — В те дни, когда я занят, он у мамы. У нее полон дом приблудных животных, так что Хобо в своей стихии.
        Сэнди собралась спросить Бена о матери, но не успела — он отступил в сторону, чтобы она увидела дом изнутри.
        — Ух ты!  — вырвалось у Сэнди при виде большого, просторного помещения с бревенчатыми побеленными стенами. В той части, что была предназначена для гостиной, окна от пола до потолка выходили на воду. В дальнем конце — широкая деревянная кровать.
        Сэнди едва успела подумать, что это потрясающий интерьер для рекламного снимка, как дверь захлопнулась, и она очутилась в объятиях Бена.

* * *
        Бен замер, закрыв глаза и крепко обнимая Сэнди. Он вдыхал ванильный запах ее волос. Неужели это происходит на самом деле и она здесь, с ним? Он поцеловал ее в изгиб шеи, в нежную ложбинку за ухом, жадными поцелуями осыпал лицо. И наконец поцеловал в губы.
        Не колеблясь, Сэнди поцеловала его в ответ. Он почувствовал вкус кофе и шоколада и еще только ей присущую сладость. Она обвила руками его шею, приоткрыла рот и коснулась своим языком его языка, гортанно выдохнув. Он помнил этот гортанный звук, разжигавший желание.
        Они одни, их никто не видит. Они целовались бесчисленное количество раз, но вскоре им стало этого мало.
        Бретельки желтого платья легко соскользнули с гладкой кожи. Сэнди повела плечом, и лиф платья упал вниз. Бен увидел край бюстгальтера и полную грудь. Он поцеловал эти дразнящие округлости. Сэнди охнула и впилась пальцами ему в плечи.
        Бен хотел целовать ее еще и еще. И хотел не только поцелуев. Но усилием воли заставил себя отодвинуться и спросить:
        — Ты хочешь, чтобы я остановился?
        — Нет,  — с нетерпением ответила она.  — Я не вынесу, если ты остановишься.
        Тогда Бен подхватил ее на руки. Сэнди засмеялась и прижалась щекой к его плечу.
        Он отнес ее на кровать. Платье сбилось наверх, открыв его взору загорелые стройные ноги и бедра. Заманчиво мелькнули красные трусики. Сэнди сбросила туфли — они со стуком упали на пол — и протянула к Бену руки.
        Какая же она женственная и обольстительная! И уверенная в себе.
        Он оказался рядом с ней. Она лежала с раскрасневшимся лицом и смотрела на него широко раскрытыми глазами.
        — Ты помнишь песок? Помнишь, как он нас царапал? Помнишь, как мы прятались здесь?
        — Как я могу забыть?  — ответил Бен.
        — Здесь намного удобнее,  — сказала она с улыбкой соблазнительницы на губах и, потянув его к себе, пробормотала прямо ему в рот: — И никто не помешает.
        Ее поцелуй был пылким и требовательным, и Бен ответил ей с тем же жаром. Подростками они не торопились, будто у них было много времени впереди и они все еще успеют, а сейчас стрелки часов двигались слишком быстро.
        Бен мгновенно снял с нее платье и бюстгальтер. Он с восторгом гладил налившуюся грудь, целовал и пощипывал кончики сосков.
        Стоило ему на секунду приподнять голову, как она издавала протестующий стон.
        — Ты уверена… ты готова?
        Глаза Сэнди, такие большие, в упор смотрели на него.
        — Наверное, мне надо сказать «нет»? Сказать, что нам сначала надо подольше побыть вместе, что не стоит сломя голову бросаться в «разгул»?  — Голос у нее дрогнул.  — Но сказать «нет» я не в силах. Я слишком хочу тебя. Всегда хотела. Бен, не останавливайся. Пожалуйста.
        Возможно, им действительно не стоило спешить, но рядом с Сэнди его разум отказывал. Последние сдерживающие струны порвались. Он гладил ее по животу, чувствуя, как она дрожит от его прикосновений. Трусики куда-то исчезли…
        — Это нечестно. Я хочу, чтобы ты тоже разделся,  — пробормотала Сэнди и начала стаскивать с него рубашку.
        Она покрывала горячими поцелуями его грудь. Пальцы у нее немного дрожали, когда дело дошло до молнии на шортах. Дразнящие, ласкающие прикосновения к бедрам и ягодицам… От всего этого его тело напряглось.
        Наконец они оба остались обнаженными.
        Сердце Сэнди билось с такой скоростью, что кружилась голова, у нее вибрировало все внутри, и она ближе прижималась к Бену. Ближе и ближе.
        Она нетерпеливо постанывала, когда Бен облизывал ей соски и гладил живот. Потом его ладонь переместилась ниже. Она выгнулась, ловя ртом воздух. У нее пульсировали все те места, которых он касался. Сэнди задвигала бедрами, чтобы ему было удобнее. Наконец-то это произойдет.
        И тут она застыла. И он тоже — одновременно с ней. И произнесли тоже в один голос:
        — Контрацептивы…
        Бен застонал и рывком поднялся с кровати. Сэнди мгновенно почувствовала, что ей стало холодно: кровать сделалась слишком большой и пустой.
        «Скорей, скорей, скорей ложись обратно»,  — стучало в мозгу.
        Двенадцать лет она ждала и не желала ждать ни секундой дольше.
        Но, несмотря на свое нетерпение, она не могла не любоваться Беном, неотразимым в своей наготе. Нисколько не стесняясь, он подошел к комоду по другую сторону кровати. Господи, да чего же он хорош, ее бог серфинга! Широкие плечи, выпирающие мышцы спины, крепкие ягодицы — чуть светлее загорелого тела,  — длинные мускулистые ноги. На Сэнди накатила волна такого томления, что она с силой прижала руки к бокам.
        Бен выдвинул верхний ящик комода.
        «Быстро доставай презерватив и в постель»,  — мысленно скомандовала Сэнди.
        Но он почему-то замер в нерешительности. Потом взял в руку маленькую фотографию в рамке, которая стояла на комоде. Сэнди не могла разглядеть, кто именно запечатлен на этой фотографии, но то, что это женщина, она увидела. Бен быстро сунул фото в ящик.
        Сэнди затаила дыхание. Джоди. Это должна быть фотография Джоди. И Бен не хочет, чтобы Джоди даже с фотографии увидела, как Сэнди лежит, голая, в его постели.
        Но это нормально. Конечно, нормально. И у нее нет никаких причин переживать по этому поводу. Он же сказал ей, что его покойная жена беззаветно его любила и не хотела, чтобы он всю жизнь прожил в одиночестве. Ревновать тут совершенно ни к чему.
        Но тем не менее Сэнди забил озноб, хотя день был жарким. Она приподнялась на локтях. Чем бы прикрыться? Рубашка Бена? Она закуталась в рубашку, еще хранившую тепло его тела.
        Бен встретился с ней глазами, и у Сэнди сдавило горло: он понял, что она все увидела. Он ничего не сказал. Сэнди знала: он не скажет. Как знала и то, что не может его спрашивать, несмотря на его недавнюю искренность.
        Сегодняшний Бен… Каков он? Она совсем его не знает, пусть за последние двадцать четыре часа они и сблизились.
        Она любила прежнего Бена со всей неистовостью юности. А сейчас? Как она может любить его, если больше его не знает? Секс без любви? Но ведь это она подстрекала Бена к их нынешней близости. Как же она теперь откажется? Неужели она снова его любит? Может, поэтому ее сердце так бьется? А если четыре дня — это все, что ей останется на память о Бене?
        Она хочет его. И не упустит свой шанс.
        Бен нетерпеливо выдвигал один ящик за другим. Выругавшись, он со стуком задвинул последний ящик.
        — Ничего нет. Ни одного презерватива. А у тебя что-нибудь есть?  — раздраженно, со злостью — и даже с отчаянием — спросил он.
        — Нет. Я… я не ношу этого с собой.
        У нее уже очень давно не возникало в этом необходимости. Выходит, что и Бен в похожем положении.
        Он вернулся к кровати и сел. Потом убрал завиток волос, упавший ей на щеку.
        — Я безумно тебя хочу, но не могу рисковать.
        Незапланированная беременность не входила и в ее намерения.
        — Прости… Я не принимаю таблеток.
        — Зачем ты извиняешься?  — простонал Бен.  — Это я должен был обо всем позаботиться.
        — Может… может, мы купим?..  — Сэнди не успела произнести эти слова, как поняла, что сморозила глупость.
        Бен тоже это понял и усмехнулся. Нет сомнения, что какой-нибудь любопытный житель Дольфин-Бэй окажется у прилавка аптеки и с удовольствием сообщит всем желающим, что Бену и его прежней приятельнице понадобились контрацептивы.
        — Ясно. Неудачная мысль.  — Сэнди не знала, что еще сказать.
        Лицо Бена страдальчески исказилось.
        — Сэнди… Ты должна знать, что я не смогу завести другого ребенка… после того, что произошло. Не смогу забыть ту потерю… ту боль.
        — Я… я понимаю,  — запинаясь, выговорила она. Но понимает ли? Сможет ли до конца представить себе ужас, испытанный им, когда он потерял сына?
        У него вырвался глубокий, сотрясший все его тело вздох.
        — Когда мама узнала, что должен родиться Лайам, она сказала мне: я пойму, что такое любовь, лишь взяв на руки своего первого ребенка.
        — Лиззи сказала что-то похожее после рождения Эйми.
        Бен с трудом сглотнул.
        — Отцовская любовь… это стало неожиданностью. Чем-то сокрушительным. Мама была права.
        — Конечно,  — снова беспомощно прошептала Сэнди, не зная, что еще сказать. Ей тридцать лет, и единственный ребенок, которого она любила,  — это ее племянница.
        — Я менял памперсы. Вставал по ночам, едва услыхав его писк. Укачивал его на руках целыми часами, когда у него резались зубы. Я все это делал. Но… но я не смог спасти ему жизнь.
        Вина выжившего. Посттравматический стресс. Сэнди могла вспомнить сколько угодно определений его состояния, но что она знает о том, как ему помочь?
        — Бен, ты носишь огромную тяжесть. Ты советовался со специалистами?
        Его глаза были такие же унылые и мрачные, как штормовое море.
        — Я советовался, но ничто не изменит того факта, что я не смог спасти своего сына. В тот день, когда я его похоронил, я поклялся, что никогда у меня не будет другого ребенка.
        — Ты считаешь, что не заслуживаешь этого?
        — И поэтому тоже. Но я не переживу новой потери.
        Сэнди чувствовала: сейчас не время говорить о том, что новая жизнь вселяет новую надежду. И может ли она винить его за то, что не хочет подвергать себя риску снова оказаться в том ужасе, который и вообразить нельзя?
        — Бен, я тебе очень сочувствую.  — Она взяла его изуродованную руку в свою и сжала ее. Хоть таким образом показать ему, как она переживает его горе!
        Он обнял ее и притянул к себе, а она уткнулась лицом в крепкое, мускулистое плечо. Но ей было грустно и за себя тоже. Она вспомнила про запись в блокноте о своей цели выйти замуж и родить много детей… троих. Двух девочек и мальчика.
        Бен словно прочитал ее мысли:
        — Помнишь, как мы с тобой говорили о том, что у нас будут дети?
        — Да,  — сказала Сэнди. Ей было трудно продохнуть: в горле стоял ком. Надежды не сбылись. Она всегда видела себя в будущем матерью, иного ей в голову не приходило.
        — Выходит, мое нежелание заводить детей положит конец нашему с тобой соглашению?  — произнес он.
        Сэнди не сразу нашла в себе силы ответить, настолько она была потрясена.
        — Наверное. Если говорить о длительных отношениях. Но у нас всего четыре дня, правда? Для… недолгого увлечения это не важно.
        — Согласен. Я хотел, чтобы ты знала это про меня.
        В тридцать лет она не может позволить себе тратить время на любую связь — даже кратковременную,  — если эта связь не предполагает возможности завести детей. А если просто-напросто упаковать свои вещи и прямо сейчас уехать из Дольфин-Бэй? Но зачем загадывать, что произойдет через четыре дня? Нет, ее ничто не остановит. Она проведет это время с Беном.
        — Прости, Сэнди,  — сказал Бен.  — Я не думал, что сегодня все вот так обернется.
        — Не важно. У меня… пропало настроение.
        Она освободилась из его объятий, нашла платье и, забыв про бюстгальтер, надела через голову, потом натянула трусики. Подобрала разбросанную одежду Бена и протянула ему.
        Он отвернулся и молча оделся.
        Сэнди села на край кровати. «Солнечная Сэнди» — так называл ее Бен. Но как найти что-то радостное и солнечное в том, что он вообще не хочет иметь детей?
        Бену хотелось бить кулаками по стене, ругаться и проклинать себя, чтобы выплеснуть злобу и отчаяние.
        Сэнди сидела с ним рядом с удрученным видом, покусывая губы и сложив руки на груди. Как ему снова зажечь ее улыбку?
        Его «Солнечная Сэнди» исчезла, когда он заявил, что не хочет иметь детей. Но был обязан сказать ей правду. Дети — это очень важно. И он не мог вводить ее в заблуждение, пусть у них всего-то четыре дня.
        Бен поднял ее на ноги.
        — Сэнди, мне очень жаль,  — начал он.
        — Не надо, не повторяй этого,  — произнесла она. Губы у нее дрожали. Она приложила палец к его рту.  — Уверена, когда-нибудь мы посмеемся над нашей осечкой.
        Бен фыркнул. В этой «осечке» он не видел ничего смешного.
        — Что теперь?  — спросила она.  — Мне вернуться в книжный магазин?
        Он стиснул ее руки:
        — Ни в коем случае. Магазин сегодня закрыт. Ты останешься со мной. Сначала у нас будет ланч, а вечером я приглашаю тебя на обед с танцами.
        Она выгнула брови:
        — Обед с танцами? В Дольфин-Бэй?
        — Сегодня вечером Торговой палатой присуждается ежегодная премия. Прием состоится в отеле. Как президент, я вручаю награды. Я бы очень хотел, чтобы ты пришла.
        — Как… твоя девушка?
        — Как моя девушка.
        Улыбка солнечными зайчиками заиграла в ее глазах. Как хорошо он это помнил!
        — С удовольствием,  — ответила она.
        — Что касается речей, то их будет немного, а потом — оркестр и танцы.
        — Ты помнишь?..
        — Танцы?
        — Да. Я тогда поверить не могла, что ты пригласил меня на танец.
        — А я не был уверен, что ты скажешь «да». Ты была самой красивой девочкой.
        Сэнди наклонилась и поцеловала его в губы:
        — Спасибо, что говоришь такие приятные вещи.
        — И ты будешь самой красивой девушкой сегодня вечером,  — сказал Бен. И получил еще один поцелуй.
        — Там будет кто-нибудь, кого я знаю?
        — Мои родители. Брат Джесс — он приехал домой на пару дней. Кейт…
        При упоминании этого имени Сэнди нахмурилась.
        — Кейт — болтушка, но она добрая,  — сказал Бен.
        — Она начнет делать выводы… сплетничать…
        — Не суди ее так сурово. Она никому не желает плохого.
        — Хотелось бы верить, что так оно и есть. Просто…
        — Да?
        — Ничего.
        Бен был не в настроении выяснять, что означает это чисто женское «ничего».
        — Тогда пойдем есть ланч.  — Он взял ее за руку и повел на кухню.
        — Я не знала, что ты умеешь готовить.
        — В основном я питаюсь в отеле, а сам могу приготовить что-нибудь незатейливое, по-мужски. Если хочешь, закажем еду сюда.
        — Нет. Мне очень нравится твоя идея приготовить для меня ланч.
        «Интересно, готовил для Сэнди ее бывший?» Судя по словам Сэнди, он был порядочной скотиной, так что, скорее всего, нет.
        — Итак, шеф-повар, какое меню?
        — Выбирай: тосты с сыром или…  — он сделал театральную паузу,  — тосты с сыром.
        — С кетчупом? А на десерт сникерсы? У меня в сумке найдется несколько штук.
        — Решено.  — Бен подошел к холодильнику.
        Незаметно для себя он стал насвистывать. И тут же прекратил. С чего это он захотел посвистеть, когда зол на себя за тот кошмар в спальне?
        — Как давно я не слышала этого звука,  — сказала Сэнди, усевшись на высокий табурет у длинного кухонного стола.
        — Заржавел от неупотребления,  — ответил он.
        — Нет-нет. Нисколько. Мне нравится. Продолжай. Пожалуйста.
        Ее глаза смотрели с пониманием и сочувствием. Желтое платье ярким пятном выделялось на фоне неброского оформления кухни. Каштановые волосы отливали золотом в свете солнечных лучей, пробившихся сквозь круглые окна. Сэнди… Здесь, в его доме. Единственная женщина, которую он сюда привел, кроме его матери и уборщиц из отеля.
        Бен снова стал насвистывать ту же самую оборванную мелодию.
        Глава 11
        Сэнди прекрасно понимала, что каждая деталь ее внешности, все мелочи их с Беном общения окажутся под пристальным вниманием на обеде в Торговой палате.
        Все, кто будут сегодня вечером на обеде, знают Бена. И знали Джоди. И даже — сердце у нее при этой мысли болезненно сжалось — его маленького сына. Вполне понятно, что ее это волновало.
        Слава богу, что у нее в чемодане приготовленные для Мельбурна наряды. Сэнди придирчиво изучила себя в зеркале своего гостиничного номера. Платье? Красное, без бретелек, в меру короткое. Украшения? Простой, но бросающийся в глаза золотой кулон. Браслет из рубинов, но это уже бижутерия. Туфли? Красные, лаковые, на высоченных каблуках. Сэнди решила, что придирчивый осмотр она пройдет.
        Взгляд Бена, его глаза, когда он зашел за ней в номер, сказали ей, что она не ошиблась.
        На секунду он застыл, ничего не говоря. Она была страшно довольна. Наконец он прокашлялся и произнес:
        — Ты выглядишь изумительно.
        Изумительно. А Бен в безукоризненном черном смокинге вообще не поддавался описанию. Он казался еще выше и шире в плечах, а голубые глаза светились как-то по-особому.
        Сэнди подавила желание обнять его за шею и завлечь в комнату. Она подумала о контрацептивах, которые обнаружила в углу своего чемодана вместе с неприличной запиской от сестры Лиззи: «На случай, если тебе повезет в Мельбурне».
        — Ты сам выглядишь изумительно,  — сказала она, смерив его шутливо-оценивающим взглядом.  — Бог бизнеса соперничает с богом серфинга.
        Он улыбнулся:
        — Тебе лучше знать.
        Она легонько поцеловала его в щеку, но он приблизился, и их губы соединились. Сэнди задрожала от охватившего ее желания. Когда же Бен просунул язык внутрь ее рта — как же это ей знакомо и уже привычно!  — она быстро подсчитала, сколько еще у них есть времени перед приемом. Десять минут. Недостаточно для того, что ей нужно от Бена.
        Подавив глубокий вздох сожаления, она отодвинулась, просунула руку ему под локоть, и они направились к лифту.
        Первый человек, кого увидела Сэнди, когда они вошли в конференц-зал отеля, где должен был состояться банкет, была мать Бена. У нее возникло такое ощущение, что время повернулось назад.
        Раньше Мора Морган предпочитала одеваться в джинсы и футболку. Сейчас на ней было элегантное парчовое платье. За прошедшие годы она почти не изменилась. В волосах, правда, появились седые прядки, она немного располнела, но улыбка по-прежнему была теплой и приветливой. В ее голосе до сих пор слышался легкий певучий ирландский акцент, наследие детства, проведенного в Дублине.
        — А, Сэнди, как приятно снова тебя встретить. Ты еще красивее, чем была девочкой. Кто бы мог подумать, что мы увидим тебя здесь после стольких лет… и рядом с Беном? Повороты судьбы порой удивляют.  — С этими словами она заключила Сэнди в объятия.
        — Мне тоже очень приятно.  — Сэнди не знала, что еще сказать, но ей действительно было приятно. В то лето — такое далекое — между ее родителями уже наметился разрыв, и они часто ссорились, а Мора относилась к ней по-доброму.
        Мора отстранилась:
        — А что твои родители?
        — Они развелись.
        Мора покачала головой:
        — Почему-то меня это не удивляет. А твоя сестра?
        — Лиззи по-прежнему моя самая лучшая подруга. У нее маленькая дочка, Эйми,  — ей пять лет, и она просто прелесть.
        Ей не следовало упоминать Эйми! Ведь сын Бена, Лайам, был единственным внуком Моры. Но Мора продолжала улыбаться.
        — Это очень хорошо,  — сказала она.  — А у тебя…
        Тут вмешался Бен:
        — Мама, я усадил вас с папой за мой столик, так что у тебя будет возможность поговорить с Сэнди.
        Мора засмеялась:
        — Значит, допрос закончен? А я еще не спросила Сэнди, найдется ли у нее в сердце место для бездомного щенка.
        Бен застонал, но улыбнулся.
        — Щенок? Я бы с удовольствием взяла щенка,  — не колеблясь ответила Сэнди, вспомнив про записанное в блокноте решение завести собаку. Но сможет ли она это сделать, когда ее будущее совершенно неизвестно?
        Искренность Моры подбодрила Сэнди. Она почувствовала, что остальная часть вечера уже не так сильно ее страшит.
        Бен наблюдал за тем, как Сэнди очаровывает управляющего банком и его жену, искренно интересуясь школьными успехами дочки этой пары. Да, Сэнди затмила всех женщин в зале. И дело не в модном красном платье и блестящих лакированных туфлях. Дело в ее искренней улыбке, в умении общаться. Бен понимал, что она волнуется, но, кроме него, об этом никто не догадывается.
        Как хорошо, что он пригласил Сэнди! Приятно чувствовать ее рядом. Он был рад увидеть одобрение в глазах знакомых и друзей.
        Впервые с тех пор, как его избрали президентом Торговой палаты, эти обязанности показались Бену обременительными. Вежливо беседовать с гостями ему не хотелось, не хотелось подниматься на сцену и произносить речь. И объявлять награды тоже не хотелось. Он хотел провести каждую минуту отведенного ему времени с Сэнди… наедине. У них осталось менее четырех дней — три дня, чтобы быть точным. Ему не терпелось остаться с ней за закрытыми дверями, медленно снять с нее это красное платье и ласкать ее всю ночь.
        — Мы должны как-нибудь встретиться за чашкой кофе,  — заявила Сэнди супруга банкира, когда Бен взял ее за локоть, чтобы отвести к своему столику.
        Стол президента стоял в передней части зала. Родители Бена уже сидели там вместе с Кейт, братом Джессом и двумя главными претендентками на получение премий.
        Если отец Бена и помнил свои сомнения относительно серьезности чувств столичной девочки к его сыну, он этого не показал. Он поздоровался с Сэнди в свойственной ему резковатой манере.
        Что касается Джесса, то он не смог скрыть восхищения, когда встал со своего места, здороваясь с Сэнди.
        — Я бы сразу тебя узнал,  — сказал он, целуя ее в щеку.
        Бен представил Сэнди финалисткам, затем усадил ее между собой и Кейт.
        — Я должен закончить процедуру банкета. Вернусь через пять минут, как раз к аперитиву,  — сказал Бен.
        Ему хотелось поцеловать Сэнди. Поцеловать перед всеми, чтобы окружающие поняли: она больше, чем его друг. Но время было неподходящее. Поэтому он просто коснулся ее обнаженного плеча и прошел к сцене, правда успев заметить, как Кейт улыбается во весь рот. Ясно — его жест показал ей больше, чем если бы он просто поцеловал Сэнди в щеку.
        Сэнди со вздохом облегчения опустилась на стул. Самая тяжелая часть испытания осталась позади. С первого момента появления в зале она чувствовала, какой интерес вызывает своим появлением рядом с Беном. Рот у нее болел от постоянной улыбки и от ответов на бесконечные вопросы о том, как долго она пробудет в городе. Сэнди чувствовала, что гости на банкете обсуждают каждое ее слово. Она потянулась к бокалу белого вина, чтобы смочить горло.
        Пустой стул Бена стоял между нею и Кейт. Высокий темноволосый красавец Джесс сидел рядом с ней и разговаривал с матерью. Кейт незаметно наклонилась к Сэнди и прошептала ей на ухо:
        — Заметили, что Бен не усадил меня рядом с Джессом? Наверняка боится, что я стану вешаться на его брата, повалю под стол и там соблазню.
        Сэнди чуть не подавилась вином:
        — На самом деле?
        — Да нет. Шучу. Я сама попросила не сажать меня рядом с Джессом.  — Зеленые глаза Кейт погрустнели.  — Тяжело болтать как ни в чем не бывало с парнем, по которому сохнешь всю жизнь, а он смотрит на меня исключительно как на сестру.
        — Неужели он не видит, какая вы роскошная женщина?  — недоуменно спросила Сэнди.
        В изумрудном шелковом облегающем платье, очень идущем к ее рыжим волосам, Кейт выглядела весьма привлекательно.
        Кейт грустно усмехнулась:
        — Спасибо. Но для Джесса я всегда останусь доброй старой Кейт, подружкой детства.
        — У вас с ним никогда не было романа?
        — Ну, мы поцеловались, когда мне было тринадцать лет, а ему четырнадцать. С тех пор я его люблю.
        — А Джесс? Больше не хотел целоваться?
        Кейт дернула плечом:
        — Он был робким мальчиком, а я… я просто подвернулась под руку. Больше поцелуев не было… только в моих мечтах.
        — Сейчас он совсем не выглядит робким,  — заметила Сэнди, глядя на Джесса, который во все глаза смотрел на привлекательную финалистку.
        — Да. Теперь он светский человек и дамский угодник.
        Сэнди охватило сочувствие к Кейт.
        — Для вас это большое испытание. Бен сказал мне, что Джесс приехал всего на несколько дней.
        — Я знаю. Джесс возглавляет строительную компанию, которая возводит недорогие дома в областях, пострадавших от стихийных бедствий. В Индии, Африке, Новом Орлеане. Он заезжает сюда только между командировками.
        Сэнди снова взглянула на Джесса:
        — Красивая внешность и доброе сердце. Неудивительно, что он вас зацепил.
        — Доброе сердце — это семейная черта Морганов. Думаю, вам это известно.
        Сэнди была не в том настроении, чтобы выслушивать умозаключения Кейт.
        — Кейт, я…
        Кейт засмеялась и замахала руками:
        — Умолкаю. Больше ни слова о вас с Беном. Меня предупредили.
        — Предупредили? Бен?
        — Конечно, Бен. Вы для него много значите. Бен стоит на страже тех, кто ему дорог.
        Сердце у Сэнди запело. Но не заходит ли она слишком далеко в своем ликовании?
        Бен занял свое место на сцене. Он выглядел очень внушительно: воплощение влиятельного представителя бизнес-сообщества. Он взял в руку микрофон и произнес краткую речь о деловой активности города за прошедший год. Последовали аплодисменты и одобрительный свист, из чего можно было заключить, что Бена в городе любят.
        Он особо подчеркнул рост доходов от туризма, и Сэнди охватила гордость за него: ведь в этом есть и его заслуга. Ей хотелось вскочить на ноги и радостно закричать. Она поймала взгляд Моры, аплодирующей сыну,  — та светилась гордостью и радостью. Мора, в свою очередь заметив, с каким воодушевлением Сэнди слушала Бена, кивнула ей и улыбнулась.
        Мора обо всем догадалась. Сэнди закусила губу и от смущения стала теребить салфетку с дельфиньим рисунком, пока не порвала на кусочки.
        Зачем обманывать себя, что она хочет от Бена всего лишь кратковременной близости? Зачем отрицать, что если она не запрет на замок свои чувства, то может снова влюбиться в него? И что тогда? Что ее ждет, если Бену хватит и четырех дней с ней?
        Глава 12
        Сердце у Сэнди пело, когда она танцевала с Беном. Местный оркестр играл на удивление хорошо. Они двигались в унисон.
        Официальная часть вечера закончилась, и почти вся публика в зале танцевала, но Сэнди едва ли кого-нибудь замечала вокруг. Она не сводила глаз с Бена и как бы невзначай слегка касалась его то плечом, то бедром, а Бен не делал ни малейшей попытки отодвинуться.
        Оркестр заиграл медленную мелодию. Сэнди не могла больше ждать.
        — Долго еще мы должны выносить эту пытку? Если мне снова придется отвечать на вопрос, сколько я пробуду в городе, я закричу.
        — Я тоже.  — Бен потерся лицом о ее шею и пробормотал: — Видишь те открытые двери на балкон?
        Она оглянулась:
        — Да.
        — Танцуем в ту сторону и выходим на балкон, будто хотим подышать свежим воздухом…
        — Значит, теперь ты весь мой на целый вечер?  — Она шаловливо вскинула голову.
        Глаза у него потемнели.
        — С балкона дверь ведет в соседний пустой конференц-зал, а оттуда — в фойе,  — сказал он.
        — А что потом?
        — Тебе решать.
        Сэнди чуть не задохнулась. Сердце совершило прыжок, голова закружилась. Она коснулась губами его щеки и прошептала:
        — Пойдем.
        Бен вел ее в танце сквозь толпу, обмениваясь приветствиями со знакомыми. Они проскользнули на балкон, потом вбежали в пустой конференц-зал, смеясь, словно школьники, прогуливающие уроки. Бен закрыл за ними дверь и с торжествующим рыком прижался спиной к створкам.
        Сэнди была возбуждена не меньше Бена. Такое ликование она испытывала, когда они подростками сбегали от родителей. Она уже открыла рот, чтобы напомнить ему об этом, но не успела произнести ни слова, как Бен припал к ее губам.
        Поцелуй, жадный и требовательный, помог ей отбросить сомнения. Она с такой же страстностью поцеловала его в ответ.
        Но тем не менее, отодвинувшись от него, она спросила:
        — Бен, а не спешим ли мы?
        Он посмотрел на часы:
        — День почти кончился. У нас осталось три дня. Я хочу тебя, Сэнди. Я всегда тебя хотел.
        — А что, если мы потом пожалеем об этом? Что, если ты…  — Она боялась, что физическая близость с Беном лишит ее сил, и она не сможет уйти от него.
        — Я точно пожалею, если мы с тобой упустим возможность быть вместе.
        Не важно, что случится после этих трех дней. Сэнди не хотела больше мучиться от сожаления, которое преследовало ее столько лет.
        — Моя комната или твоя?  — спросила Сэнди и подняла лицо для поцелуя.
        Бен повел ее через конференц-зал к лифту.
        Как только дверцы лифта закрылись, он прижал ее к стене, взял за обе кисти и поднял ее руки над головой. Стены были в зеркалах, и, куда бы он ни посмотрел, везде видел Сэнди в обольстительном красном платье. Волосы у нее растрепались, лицо пылало, губы припухли от его поцелуев. Платье на груди натянулось… это красное платье без бретелек. Как же оно его искушает. А запах ванили, запах ее тела действовал на него подобно афродизиаку. Он был готов заняться с ней любовью здесь и сейчас.
        Но он очень долго ждал ее и должен сделать так, чтобы их первая близость была медленной и основательной, а не жарким натиском. Чтобы этот миг запомнился им обоим.
        Бен поцелуями осыпал ей шею, ключицы, плечи. Лифт доехал до нужного этажа и остановился. Не отвлекаясь от поцелуев, Бен повел Сэнди в ее номер. Он извлек магнитную карточку-ключ из кармана, вставил в замок и плечом раскрыл дверь. Они, шатаясь, вошли в комнату, и Бен ногой захлопнул дверь.
        Чувственная неторопливость движений, рисовавшаяся раньше в воображении Сэнди при их первой близости с Беном, была забыта. Она не могла ждать, не могла медлить. Весь день был прелюдией к тому, что сейчас произойдет. Она хотела Бена. Сейчас, скорее. Ноги так дрожали, что она едва могла устоять на высоких каблуках.
        Она взяла в ладони его подбородок… и была потрясена страстью, пылающей в его глазах.
        — Бен, подожди,  — с трудом выдохнула она.
        Он мгновенно застыл. Господи, какой же он джентльмен!
        — Я не про то… я хочу сказать… черт, я не это имела в виду. Не останавливайся. Клянусь, я не могу больше ждать.  — О боже, неужели это она так ведет себя с мужчиной?  — Пожалуйста.
        Глаза у него сверкнули.
        — Ты себе не представляешь, как тяжело сдерживаться,  — простонал Бен.
        — О, я-то хорошо представляю,  — ответила Сэнди, задыхаясь. Сердце ее пело.  — У меня такое чувство, будто я ждала этого… тебя… всю свою жизнь.
        Сэнди сбросила свои блестящие туфли, а Бен дернул молнию платья. Она стянула с него смокинг, пальцы не слушались, когда она пыталась расстегнуть пуговицы на рубашке.
        И вот уже она стоит в одних лишь крошечных красных трусиках, а Бен вообще безо всего. Его крепкое, мускулистое тело напряжено, глаза сверкают.
        Он — ее единственная любовь, и она знала: что бы ни случилось завтра, послезавтра и послепослезавтра, этой ночью она безвозвратно изменится. Сэнди сделала шаг к Бену и застыла. Что сулит ей эта ночь?
        Бен подхватил ее на руки и отнес к кровати. Они снова двигались в унисон — теперь любовного танца.
        Бен не знал, который час, когда проснулся. Лунный свет просачивался сквозь неплотно задернутые шторы. Он приподнялся на локте и залюбовался спящей Сэнди.
        Сэнди лежала, вытянувшись на спине, правая рука над головой, простыня обмоталась вокруг талии, волосы рассыпались по подушке. Во сне ее лицо было спокойно, в уголках рта спряталась улыбка. Она казалась ненамного старше той девочки, которую он уже не надеялся опять увидеть.
        Неужели она здесь, с ним? Магия? Случайность? Судьба? Как он может отпустить ее через три дня? Но если он попросит Сэнди остаться, то должен быть уверен, что это навсегда.
        Кончиком пальца он провел линию от ее щеки к носу и ко рту. Сэнди пошевелилась, глаза заморгали и раскрылись. Она посмотрела прямо на него, улыбнулась медленной, довольной улыбкой удовлетворенной женщины и томно потянулась.
        — Подумать только! Просыпаюсь с тобой в своей постели,  — пробормотала она, взяла руку Бена и поцеловала — сначала каждый палец, потом ладонь со шрамами. Положив его руку себе на грудь, она накрыла ее своей рукой.  — Стоило ждать тебя целых двенадцать лет.
        — Да.  — Других слов Бен не нашел и просто поцеловал ее в лоб, в нос и наконец в губы.
        Желание снова нахлынуло на него. Он водил пальцами по ее груди, вокруг сосков, чувствуя, как они наливаются. Сэнди застонала от удовольствия и потянулась к нему всем телом.
        А потом… потом она лежала, плотно прижавшись к нему и положив голову ему на грудь, их ноги сплелись.
        Чувствует ли она то же самое, что и он,  — что с ними произошло чудо? Что их близость намного сильнее и глубже, чем просто физическое соединение?
        Знает ли она, что снесла большую часть барьеров, которые защищали его от проявления чувств?
        Сэнди ровно и глубоко дышала, и он понял, что она засыпает.
        — Бен,  — еле слышно пробормотала она и заснула.
        Радостно-утомленная, Сэнди проваливалась в сон. Никогда ничто у нее не получится без Бена. Ей нужен только он. Секс с ним — неописуемый восторг, но секс не главное. Бен необходим ей в жизни.
        В полусне она сжала руку Бена и улыбнулась. Ее сердце сделало правильный выбор.
        Глава 13
        Сэнди едва не упала со стула от смущения, услыхав вопрос тети Иды.
        — Итак, секс с моим племянником был хорош?  — Ида засмеялась.  — Не такой вопрос вы ожидали от старой дамы?
        — Хм… вообще-то нет.  — Щеки Сэнди запылали.
        — На самом деле вы не обязаны мне отвечать,  — сказала Ида.  — Но хороший секс важен для здоровых отношений. Если между вами не вспыхивает фейерверк сейчас, то забудьте о счастливом совместном будущем.
        — Я… мы…  — Как, черт возьми, Ида узнала, что произошло у них с Беном прошлой ночью? А насчет фейерверка…
        Ида засмеялась:
        — Принимаю это за ответ «да». Дураку ясно, что творится между вами двумя. Не важно, что уготовила вам жизнь, эта искра всегда будет поддерживать вашу любовь. У нас с Майком было так.
        Сэнди не знала, куда девать глаза. Говорить о сексе с кем-то возраста ее бабушки… это уж слишком.
        — Полагаю, вам известно мое скандальное прошлое?
        — Я слышала, что вы…
        По глазам Иды было ясно, что ей очень хочется рассказать свою любовную историю. А Сэнди было любопытно узнать про это.
        — Вы на самом деле сбежали с матросом, как говорит Бен?
        — Да. Майк плавал на судне, которое курсировало вдоль побережья. Мы с ним мгновенно влюбились друг в друга. Я поднялась к нему на борт и… Больше на берег я не вернулась. Я оставила работу и уплыла с Майком. Мы поженились на одном из островов Фиджи.
        — Но вы ведь едва его знали?
        — Знала достаточно, чтобы захотеть просыпаться с ним рядом и засыпать вместе с ним. Мне было тридцать пять, он был на пять лет старше. Мы не могли тратить время впустую.
        — А как же… дети? Вы сожалели о том, что у вас не было детей?
        — Никогда. Мы не смогли бы вести ту жизнь, которая у нас была, с детьми. Мне было вполне достаточно Майка.
        «А достаточно ли мне только Бена?»
        Если у них с Беном все сложится, сможет ли она отказаться от мечты иметь полноценную семью?
        А Ида продолжала:
        — Мне нельзя терять время. Как только поправлюсь, хочу вернуться в те места, где побывала вместе с Майком. Возможно, это мой последний шанс.
        — Да нет, что вы. У вас…
        — Еще много лет впереди? Кто знает? Но я знаю точно, что мне надо сделать — продать книжный магазин. И я хочу, чтобы его купили вы.
        Сэнди лишилась дара речи.
        — Вы же говорили, что хотите завести собственное дело,  — сказала Ида.  — И я предложу выгодную цену.
        — Да… Но…
        Почему нет? Продавать свечи менее престижно, чем книги. И у Сэнди уже появились кое-какие идеи относительно магазина. И разве она не задумывалась о возможности остаться в Дольфин-Бэй?
        — Почему «но»?  — спросила Ида.
        — «Но» — это Бен,  — сказала Сэнди.  — Мы не строим планов помимо следующих нескольких дней. Я не должна спешить. Ваше предложение меня заинтересовало, но я не могу связывать себя обещанием, пока не буду знать, как сложится у нас с Беном.
        Глаза Иды смотрели тепло и понимающе.
        — Я знаю, через что прошел Бен. Я также знаю, что ему необходимо смотреть вперед, в будущее. Надеюсь, это будущее с вами.
        — Спасибо,  — сказала Сэнди. Ее тронули слова Иды.
        — Мое предложение в силе. Но я продам магазин — если не вам, то кому-нибудь еще.
        — Мы можем оставить этот разговор между нами?  — спросила Сэнди.  — Не стоит Бену пока знать об этом. Я не хочу, чтобы он подумал, что я давлю на него.
        — Конечно,  — согласилась Ида.
        Мучимая чувством вины, Сэнди повесила табличку «Вернусь через час» на дверь книжного магазина, но встреча с Беном за ланчем намного важнее.
        Слова Иды звучали в ее голове. «Мне нельзя терять время».
        Сэнди направилась к лодочному домику. Дверь была открыта, а Бен разворачивал бутерброды, взятые в кафе отеля, и ставил напитки в холодильник.
        Он опять насвистывал, и Сэнди улыбнулась, радуясь его беспечному настроению. Он не заметил, как она вошла. Сэнди вдруг подумала о том, что это похоже на домашнюю обстановку. Хочет ли она, чтобы у них с Беном был общий дом? Каждодневный распорядок и захватывающая страсть? Намного, намного больше, чем несколько дней вместе?
        Ответ она прочитала в его глазах, когда он поднял голову и увидел ее.
        «Да. Да. Да».
        Огромное «да» на все ее сомнения.
        На все, но не на детей.
        Он поставил бутылку, которую держал в руке. Она бросила сумочку. Они шагнули друг к другу, и Сэнди оказалась в его объятиях, наслаждаясь его теплом, его силой, стуком его сердца, запахом моря, исходившим от него.
        — Я рад, что ты здесь,  — сказал Бен.
        — Я тоже.
        Сердце танцевало пируэты. Она его любит… Но сможет ли Бен с его раненым сердцем полюбить ее так, как она того хочет, и дать ей то, в чем нуждается?
        — Как там дела у Иды?
        Когда Сэнди пересказала ему теткины вопросы по поводу их секса, Бен расхохотался и произнес с долей гордости:
        — Эта старушка даст фору молодым. Что ты ей сказала?
        — Я так смутилась, что не знала, куда глаза девать.
        — А что ты хотела бы ей сказать?
        Она обвила руками его шею:
        — Мне кажется, ты знаешь, что прошлая ночь была самой потрясающей в моей жизни.  — Голос у нее дрогнул.  — Почему я не сказала «да» двенадцать лет назад? И почему я не боролась за тебя?
        — Много воды утекло… Помнишь?
        — Да, но…
        — В мои девятнадцать это могло бы не стать таким же потрясающим событием.
        — Неправда. Ты прекрасно целовался. И до сих пор прекрасно целуешься.
        — Всегда к вашим услугам. Обращайтесь,  — пошутил Бен.
        Сэнди улыбнулась:
        — Прошлым вечером… когда мы танцевали… Это было здорово, правда?
        — Ты была гвоздем программы.
        — Да ну? Я не уверена, что выбрала правильный тон общения. Учитывая то, что меня сравнивают с Джоди.
        — Тебя до сих пор это волнует?  — Бен взял ее за руку и повел к спальне.  — Хочу кое-что тебе показать.
        — С удовольствием,  — усмехнулась Сэнди.  — А ланч подождет.
        — Я не это имел в виду. Но мы можем заняться и этим.
        Он подошел к комоду, открыл верхний ящик и вытащил фотографию в рамке. Сэнди постаралась взять себя в руки. Она не была уверена, что у нее хватит сил увидеть Джоди и Бена в счастливые дни их жизни. Она молила бога, чтобы на фото не было ребенка.
        — Тебя беспокоило то, что ты для меня на втором месте. Так? Что тебя всегда будет затмевать память о другой женщине? Ирония судьбы, но Джоди чувствовала то же самое в отношении тебя.
        Сэнди непонимающе сдвинула брови:
        — Ты про что?
        Он передал ей фотографию. Она с удивлением смотрела то на фото, то на Бена.
        — Но это же мы с тобой.
        В простой деревянной рамке был выцветший снимок. Она и Бен, оба почти дети, они обнимаются, она — худенькая-худенькая — в крошечном бикини в розовый цветочек, с мокрыми, спутанными после купания волосами, которые ниспадают почти до талии. Она смотрит в объектив и улыбается счастливой, уверенной улыбкой. У Бена длинные выгоревшие волосы, на нем синие, с гавайским рисунком шорты для серфинга. Он смотрит не в камеру, а на нее, смотрит с гордостью, словно хочет сказать: «Вот какая у меня девушка». Взгляд собственника, взрослого мужчины, а не тинейджера.
        Сэнди не сразу смогла произнести:
        — Откуда у тебя это?
        — Ты дала. Разве не помнишь?
        И Сэнди вспомнила.
        — Это Лиззи нас сфотографировала. Фотографию я отдала тебе… на память.  — Еще Сэнди вспомнила, что у нее тоже осталась такая же фотография, но она вставила ее в альбом, а альбом куда-то засунула.
        — Джоди нашла эту фотографию в ящике у меня в комнате как раз перед нашей свадьбой и сказала, что мы должны объясниться.
        — Я… я не думала, что ты ее сохранил.
        — Джоди тоже, и поэтому спросила, влюблен ли я все еще в тебя или нет.
        — И… что ты ответил?
        — Я сказал, что ты мне очень нравилась когда-то, но теперь я с ней.
        Сэнди судорожно выдохнула. Ее охватила неуместная ревность.
        — Ты… ты женился на ней. Зачем ей знать про нас?
        — Мы поженились, потому что она была беременна Лайамом.
        Вот этого Сэнди никак не ожидала.
        — Я… не знала…
        — Разумеется, не знала. Но она переживала по поводу нашего брака, хотела, чтобы я ее заверил, что женюсь на ней не потому, что должен.
        — Бедная Джоди.  — Сэнди было жаль милую девушку, которая так любила Бена.
        — Теперь ты понимаешь, что «третьим» человеком в нашем браке была ты.
        — Я… понятия не имею, что сказать. Будь ты сейчас женат, я бы и близко к тебе не подошла.
        — Я знаю. И ты тоже это знаешь. И уверен, что Джоди это знала. Но, несмотря на мои заверения, что мы с ней все равно поженимся, где-то в глубине души ее мучили сомнения, что она на втором месте после тебя.
        — А ты… все-таки не выбросил эту фотографию.  — Сэнди сжала рамку в руке.
        — Нет. Хотел было выбросить в мусорное ведро, чтобы доказать Джоди, что она не права, но она меня остановила. Сказала: глупо предполагать, что у нас не было никаких прошлых увлечений. Она просто хотела удостовериться, что ты осталась в прошлом.
        — И вот я здесь… в будущем.
        — Я и думать забыл про эту фотографию. А после того утра на пляже, с тобой и Хобо, я нашел ее в коробке… в кладовой отеля.
        — И поставил сюда?
        Бен забрал у нее фотографию и вернул обратно на комод.
        — Здесь она и останется,  — сказал он.
        — Тогда… почему вчера ты спрятал ее от меня?
        — Решил, что тебе может показаться странным… ну то, что я сохранил фотографию. Слишком рано было ее тебе показывать.
        — А сейчас не рано?
        — Со вчерашнего дня у нас с тобой многое изменилось.
        — Да,  — сказала она.
        — Если ты не возражаешь, я оставлю фото здесь.
        — Конечно,  — с комом в горле ответила Сэнди.  — Но я все равно не могу не задаваться вопросом: смогу ли я соперничать с кем-то, кто был так для тебя дорог?
        Он взял в свои большие израненные руки ее лицо.
        — Я уже говорил: это не соперничество. Ты совсем другая. Она была надежной гаванью, спокойным морем. А ты — бьющиеся о берег высокие волны.
        В душе Сэнди надеялась, что она тоже смогла бы стать для Бена надежной гаванью.
        — Сколько у тебя есть времени до возвращения в магазин?  — спросил Бен.
        — А сколько нам надо?  — прошептала она.
        Глава 14
        Сэнди перевернула табличку «Вернусь через час» — который растянулся на полтора — обратной стороной с надписью «Открыто» и влетела в магазин. Она быстро поправила прическу и макияж, чтобы вошедшие любопытные покупательницы не смогли догадаться, как она провела время ланча. Можно представить, какие слухи поползли бы по Дольфин-Бэй!
        Покупателей было мало. То ли она уже не представляла собой новость номер один, то ли из-за жары люди предпочитали проводить время на пляже. Сэнди приподняла волосы с вспотевшей шеи. В магазине было душно, несмотря на то что она включила — хотя и с трудом — кондиционер.
        После того как ушли двое покупателей — дама хотела приобрести последнюю кулинарную книгу известного шеф-повара, а мужчина интересовался историей рыболовной флотилии Дольфин-Бэй,  — Сэнди вытащила свой сказочный блокнот, с которого на прилавок тут же посыпались блестки, и авторучку, взятую в гостиничном номере. Пора пересмотреть решения по случаю своего тридцатилетия.
        Пункт первый. Насчет того, чтобы уехать из Сиднея как можно дальше. Так. Дольфин-Бэй в четырех часах езды от Сиднея.
        Пункт второй. Новая работа. Возможность стать владелицей книжного магазина превосходит все ожидания.
        Пункт три. Добрый, интересный мужчина без эмоциональных сдвигов. И дети от этого мужчины: две девочки и мальчик. Она нашла такого человека — хотя у него хватает душевных проблем,  — и, возможно, он тот самый, с кого она подсознательно лепила идеальный образ.
        Сможет ли она быть счастливой, если только два из трех решений осуществятся? На какой компромисс она готова пойти?
        Сэнди не представляла себе жизни без детей. Ей на ум пришли слова, часто повторяемые матерью: «Ты не можешь иметь в жизни все, Александра».
        Сэнди неровной линией зачеркнула слова про детей и написала: «Если я останусь в Дольфин-Бэй, то спрошу Мору о щенке». Зачеркнула «о щенке» и написала «о щенках».
        И захлопнула блокнот.
        Зазвенел дверной колокольчик. Сэнди подняла голову и увидела маленькую девочку, деловито открывавшую дверь.
        — Эйми! Радость моя!  — Сэнди выскочила из-за прилавка и кинулась к племяннице, только потом увидев сестру Лиззи.  — Лиззи! Поверить не могу.
        Чмокнув Лиззи в щеку, Сэнди подхватила Эйми и чуть не задушила в объятиях. Она закрыла глаза, блаженно вдыхая неповторимый детский запах клубничного шампуня и свежих яблок.
        — Я скучала без тебя, малышка,  — сказала Сэнди, целуя гладкую, упругую щечку Эйми.
        — А я без тебя, тетя Экс.
        Так Сэнди называла только племянница: крошечная Эйми никак не могла выговорить «Александра» и сократила ее имя до Экс.
        — Ты меня раздавишь.
        — Ой, прости.  — Сэнди поставила девочку на ноги и поправила на ней платьице.
        Эйми с любопытством смотрела на полки.
        — А где книжки для детей?  — спросила она.
        — Вон там, киска моя. У тебя ручки чистые?
        — Да.  — Эйми показала ладошки.
        — В таком случае можешь взять книжку и посмотреть. Видишь в углу удобный пуфик?
        Эйми устроилась в углу с яркой книжкой про крокодилов. Сэнди не могла отвести глаз от своей маленькой племянницы. Ей показалось или девочка подросла за те несколько дней, что они не виделись? Эйми занимала особое место в ее жизни с самого своего рождения, она мечтала о такой же дочке.
        Но… если она останется с Беном, никто никогда не назовет ее мамой.
        — Скажи на милость, что ты здесь делаешь?  — спросила Лиззи, оглядевшись.  — Ты же должна ехать в Мельбурн.
        — То же самое могу спросить про тебя. Хотя очень рада тебя видеть.
        — У Эйми в школе свободный от занятий день. Я решила приехать и посмотреть, что поделывает моя старшая сестричка.
        — Я же тебе сообщила.
        — Всего пару слов, что ты остановилась ненадолго в Дольфин-Бэй. Дольфин-Бэй! Почему в этой дыре? Хотя должна признать, что городишко преобразился. А Эйми очень понравились старые урны в виде дельфинов.
        — Я ехала вдоль побережья. Пора было пообедать, и тут я увидела поворот на Дольфин-Бэй…
        — Это из-за Бена Моргана? Что еще может тебя привлечь? Не вздумай оправдываться. Ты покраснела.
        — Да. Я встретилась с Беном.
        Лиззи подошла к ней поближе:
        — Ты сделала кое-что большее, чем просто встретилась с Беном. Да?
        Сэнди закатила глаза. А затем рассказала сестре все, что произошло после того, как проехала на своем автомобиле по главной улице Дольфин-Бэй. Рассказала и про предложение Иды продать книжный магазин, но говорить о решении Бена не иметь больше детей она не стала.
        — Ты что, собираешься остаться здесь с Беном?  — спросила Лиззи.
        Сэнди пожала плечами:
        — Пока мы выясняем, что к чему. Но мои чувства к Бену не изменились.
        Лиззи долго молчала, прежде чем сказать:
        — Это не связано с тем, что у тебя произошло с Джейсоном?
        — Абсолютно нет,  — покачала головой Сэнди.  — Это касается только меня и Бена.
        — Я помню, как у вас это было. Вы словно помешались друг на друге.
        — Лиззи, наша привязанность… не прошла. Я так счастлива, что снова его встретила. А на Джейсона мне наплевать.
        — Я безумно за тебя рада. На самом деле. Мне Бен нравился. А этот магазин просто замечательный. Намного лучше быть хозяйкой здесь, чем торговать све ча ми.  — Лиззи немного замялась, потом сказала: — Раз уж я упомянула Джейсона, то должна сообщить тебе одну новость. Все равно рано или поздно ты узнаешь, так что лучше узнаешь это от меня.
        Сэнди нахмурилась:
        — Это насчет свадьбы?
        — Скорее о выпирающем животе невесты… как там ее зовут.
        Сэнди ухватилась за край книжной полки:
        — Ты хочешь сказать…
        — Они, конечно, это умалчивают, но гости на свадьбе держали пари, что через пять месяцев появится Джейсон-младший.
        У Сэнди кровь отлила от лица. Ей наплевать на Джейсона. Но ее охватила зависть к его невесте. И не потому, что у той будет ребенок от Джейсона. Одна лишь мысль, что кто-то, кроме Бена, до нее дотронется, казалась ей отвратительной. Это зависть другого рода: она никогда не сможет с гордостью демонстрировать свой выпирающий живот, потому что никогда не будет носить ребенка Бена.
        — Сэнди, тебе плохо?
        Сэнди сделала глубокий вдох:
        — Ничего страшного. Небольшой шок, вот и все.
        Лиззи обняла ее:
        — Может, ты будешь следующей беременной невестой, если у тебя сладится с Беном. Тебе тридцать — ты же не захочешь откладывать это надолго.
        — Да, разумеется,  — еле слышно ответила Сэнди.
        Если в гипотетическом будущем они с Беном решат остаться вместе, то начнутся расспросы. Сначала: «Когда же вы с Беном поженитесь?» Затем: «Ты поправилась?» или «Не хочешь ничего нам сказать?».
        Будет ли она в состоянии вынести взволнованные рассказы знакомых женщин о беременности, о родах, о крещении, о первых школьных днях, зная, что сама никогда не испытает этих волнений и радостей.
        Она понимала страх Бена и его нежелание иметь детей. Но как же строить отношения, если они основаны на том, чтобы жить без детей? С течением лет она начнет его винить, станет негодовать. Это вполне возможно.
        — С тобой действительно все в порядке?  — забеспокоилась Лиззи.  — Ты раскраснелась.
        — Все хорошо.  — Сэнди обмахнула лицо руками.  — Просто жарко. Подозреваю, что дело в старом кондиционере: он вот-вот сдохнет.
        — Установишь новый, если купишь магазин.
        — Наверное…  — Сэнди перевела разговор на другую тему: — А что вы, мои дорогие, собираетесь делать? Может, заночуете здесь?
        — Это зависит от тебя. Я обещала Эйми показать белых львов в зоопарке Мого. Потом мы можем пообедать с тобой и Беном, переночевать тут, а завтра утром вернуться домой.
        — Было бы чудесно. Закажем вам номер в роскошном отеле Бена.
        С какого это момента она стала думать об отеле как о роскошном, а не уродливом?
        Сэнди уже без укоров совести повесила на дверь магазина табличку «Вернусь через десять минут». У Иды имелась целая коллекция табличек на все случаи жизни.
        Бен был поражен, увидев Сэнди, направлявшуюся к ресепшн с маленькой девочкой, которая держала в одной руке коричневую бумажную сумку книжного магазина тети Иды, а другой крепко сжимала руку Сэнди. Девочка не переставая щебетала, а Сэнди смотрела на нее с нежностью и любовью.
        При виде Сэнди с ребенком сердце Бена, словно еще неотлаженный мотор, сначала бешено заколотилось, потом остановилось.
        Если бы Лайам остался жив, то был бы примерно такого же возраста. Тот день, когда Лайаму мог исполниться год, Бен провел один в своей комнате с бутылкой бурбона. Следующие дни рождения сына прошли не намного легче.
        Сэнди заметила его и улыбнулась. Неужели ему показалось, что глаза у нее не улыбались? Он заставил себя улыбнуться в ответ и сделать вид, что появление Сэнди с ребенком нисколько его не взволновало.
        Он подошел к ней и крепко обнял. Ушла в прошлое необходимость скрывать их взаимоотношения от любопытных глаз. После танцев на приеме Торговой палаты Бен выслушал массу теплых слов и пожеланий. Ясно, что его дама сердца вызвала одобрение.
        — Это моя племянница Эйми,  — сказала Сэнди.  — Эйми, это мой друг Бен.
        Бен присел на корточки:
        — Привет, Эйми. Добро пожаловать в Дольфин-Бэй. Тебе нравятся дельфины?
        — Нравятся,  — сказала Эйми.  — Они умеют улыбаться. И еще мне нравятся крокодилы. Вот — у меня книжка про крокодилов.  — Девочка протянула ему бумажную сумку.
        — Замечательно,  — ответил Бен. Что еще сказать, он не знал. Отучился общаться с детьми с тех пор, как потерял Лайама.
        Сэнди спасла его от дальнейшего неловкого разговора.
        — Ты помнишь мою сестру Лиззи?  — И указала на подошедшую к ним высокую блондинку.
        — Конечно, помню,  — сказал, здороваясь, Бен. Честно говоря, тогда, кроме Сэнди, он никого не замечал.
        — Кто бы мог подумать, что я снова увижу вас двоих вместе спустя столько лет?  — произнесла Лиззи.
        — Да.  — Это все, что он мог сказать.
        — Мы сможем поместить Лиззи и Эйми в номер с видом на залив?  — спросила Сэнди.
        Мы. Она сказала «мы». Бен не рассердился, услышав это. Ему, как ей показалось, даже понравилось, что они — это мы.
        Он обнял ее за плечи, а она прильнула к нему.
        Бен оформил для Лиззи с дочкой номер рядом с номером Сэнди и не пожелал слушать никаких возражений относительно оплаты: номер за счет отеля.
        — Обедаем здесь в ресторане?  — спросил он.
        — Да, пожалуйста. Обедаем все вместе. Правда, придется сделать это пораньше, чтобы Эйми вовремя легла спать.
        Лиззи посмотрела на часы:
        — Нам пора в зоопарк. Побежали, Эйми?
        Эйми потянулась к Сэнди. Сэнди взяла ее на руки, а девочка крепко-крепко обняла свою тетю за шею.
        — Я привезу тебе белого льва, тетя Экс.
        Тетя Экс? Бен хотел спросить, почему такое имя, но тут Эйми, сидя на руках у Сэнди, нагнулась к нему и протянула руки, чтобы тоже его обнять.
        — Пока-пока, Бен. А ты хочешь белого льва?
        Бен застыл. После Лайама он не прикасался ни к одному ребенку. Но Эйми положила ручонки ему на плечи, а ее лицо было в дюйме от его лица.
        Бену стало страшно. Он взглянул на Сэнди поверх светлой головки девочки. Глаза Сэнди смотрели печально.
        Он кашлянул и легонько похлопал девочку по спине:
        — Спасибо, Эйми. Белый лев… Это здорово.
        — Девочку или мальчика?  — уточнила Эйми.
        — Пожалуйста… мальчика,  — выдавил Бен.
        — Хорошо.
        Сэнди опустила ее на пол, и девочка подбежала к матери.
        — А как ты собираешься привезти сюда львов, Эйми?  — спросила Сэнди.
        — Глупенькая! Конечно, в багажнике,  — ответила Эйми.
        Взрослые засмеялись, и напряжение ушло.
        Но Бен все еще не мог оправиться от потрясения. От него не укрылось, с какой нежностью Сэнди смотрела на свою очаровательную маленькую племянницу. В ее глазах читалось нечто большее, чем обожание любящей тети.
        — Мне пора вернуться в магазин,  — заявила Сэнди. Повернувшись к Бену, она сказала: — Я задержусь после закрытия, мне нужно просмотреть документацию Иды. Увидимся за обедом.
        Бен обнял ее.
        — Не засиживайся слишком долго,  — сказал он, подавив желание попросить ее остаться.
        Лиззи с Эйми направились к своей машине. Бен смотрел, как Сэнди выходит из дверей. Голова у нее была опущена. О чем она думает? О том, что будет скучать по Лиззи и Эйми, если останется в Дольфин-Бэй?
        Он чувствовал: за этим кроется что-то еще. И это «что-то» связано с ребенком, с Эйми. Если он лишит Сэнди возможности стать матерью, то рискует потерять ее. Если не сейчас, то позже. Она вполне может сказать ему «до свидания», уехать в среду в Мельбурн и никогда не возвращаться в Дольфин-Бэй. Или, если она решит остаться с ним, все может кончиться тем, что она его возненавидит.
        Допустит ли он, чтобы это случилось?
        Глава 15
        Следующим вечером Сэнди устало тащилась к больнице. Она была сыта по горло духотой в книжном магазине и грохотом бесполезного кондиционера, поэтому закрыла магазин ровно в пять часов. Ну их, эти документы. Она поговорит с Идой лично.
        Но сможет ли она разумно, по-деловому поговорить с Идой — это вопрос.
        Беспокойство мрачной тенью нависало над заново приобретенной любовью к Бену. Мысли о детях, вернее, об отказе от них не давали покоя. Даже божественной близости в постели прошлой ночью, радости от того, что она проснулась в его объятиях, было ей недостаточно.
        От Сэнди не укрылась реакция Бена, когда вчера к нему потянулась Эйми: он был потрясен.
        Если у нее и была хоть какая-то надежда, что Бен передумает относительно детей, то эта надежда исчезла, когда она заметила в его глазах страх.
        И во время обеда Сэнди видела, с каким огромным усилием он принимает участие в детской болтовне Эйми. Слава богу, что девочка ничего не заметила. Ее маленькая племянница была очень довольна, что ей удалось купить белого львенка-девочку для тети Экс и львенка-мальчика для Бена.
        Неужели Эйми — единственный ребенок, которого она будет любить, если они с Беном станут жить вместе, и она обречена провести следующие десять лет или около того, надеясь, что Бен передумает? А она постепенно озлобится и разочаруется?
        Она любила Бена и не хотела возненавидеть его.
        Может, следует разорвать их отношения сейчас и тем самым спасти обоих от будущих страданий? Сердце сжалось в твердый болезненный узел при мысли, что придется разлучиться с Беном.
        Лиззи уже уехала обратно в Сидней, поэтому Сэнди не могла поделиться с сестрой своими сомнениями и страхами. Лиззи наверняка посоветовала бы ей бежать прочь из Дольфин-Бэй. Она часто говорила, что рождение Эйми было самым прекрасным моментом в ее жизни. И она не хотела бы, чтобы сестра этого лишилась.
        Чем ближе Сэнди подходила к стеклянным дверям больницы, тем яснее понимала, что ей придется отказаться от мысли приобрести книжный магазин. Но не успела Сэнди войти, как ее перехватила жена управляющего банком — она работала здесь администратором. Дама хотела поболтать.
        Когда же Сэнди наконец добралась до постели Иды, то застала тетю Бена в весьма взволнованном состоянии.
        — Почему вы не отвечаете на звонки мобильного? Из магазина валит дым. Бен уже там.
        Бен был готов поклясться, что прошлым вечером Сэнди отдалилась от него. Особенно во время обеда. Он каждую минуту ждал, что прямодушная Лиззи спросит, каковы его намерения в отношении Сэнди. А столь очевидная любовь Сэнди к племяннице заставила Бена вновь спросить себя: честно ли он поступает, лишая ее возможности иметь собственных детей?
        Завтра среда. Он обязан — обязан!  — поговорить с Сэнди о ее ожиданиях — и о своих тоже,  — если они решат жить дальше вместе.
        Она не отвечала на его звонки. «Лучше увидеть ее»,  — решил Бен и направился к книжному магазину.
        Еще не дойдя до места, он почувствовал запах дыма — едкий, раздирающий горло. У него на лбу выступил пот, рубашка взмокла на спине. Ноги налились свинцом.
        Он словно опять оказался в том кошмаре. Сердце так сильно колотилось, что он не мог дышать. Бен заставил свои онемевшие ноги двигаться и понесся по переулку к задней двери магазина. Темно-серый дым поднимался из разбитого окна.
        Деревянный прилавок. Книги. Все это мгновенно воспламенится…
        А Сэнди… Она могла упасть на пол, пораниться и лежит там и задыхается. Он должен добраться до нее. Спасти.
        Бен скинул пиджак, замотал им лицо, потом вставил ключ в замок задней двери и дернул. Дверь открылась, и он бросился внутрь.
        — Сэнди!  — закричал он.
        Никакого ответа.
        Прямо перед собой он увидел источник возгорания — старый кондиционер на стене, который Ида не дала ему заменить. Кондиционер раскалился и деформировался от нагрева, но пламени не было видно, только дым.
        Бен с замиранием сердца распахнул плечом дверь в основное помещение. Ни дыма, ни пламени.
        Сэнди не видно.
        У него подогнулись колени, и он едва не упал.
        Пронзительный звук популярной песни — рингтон мобильного Сэнди — заставил его вздрогнуть. Он схватил мобильный, лежащий рядом с журналом учета, и, не ответив на звонок, сунул его в карман. Почему, черт возьми, она не взяла с собой телефон?
        Бен вернулся к тлеющему кондиционеру, сорвал с кронштейна огнетушитель и выплеснул струю пены на кондиционер. Затем, шатаясь, вышел на парковку за магазином. Он отплевывался, кашлял и судорожно вдыхал свежий воздух.
        И тут рядом оказалась Сэнди с перепуганным и заплаканным лицом.
        — Бен… Слава богу. Бен…

* * *
        Сэнди почти не помнила, как оказалась у книжного магазина. Сердце едва не выскочило из груди от страха, что она обнаружит Бена в черном дыму горящего здания.
        Но Бен не пострадал.
        На перепачканном сажей лице застыла гримаса ужаса. Одежда была грязной, он пропах едким дымом. Но ей было это безразлично. Она бросилась к нему, прижалась к его большому, крепкому и — слава богу!  — живому телу. Какое счастье слышать, как стучит у него сердце, чувствовать, как вздымается грудь, когда он ловит ртом воздух.
        — Ты… жив.  — Это все, что смогла она произнести.
        Бен сжал ее так сильно, что у нее едва не треснули ребра.
        — Все оказалось не так страшно. В основном дым. Книги не пострадали.
        Он никак не мог откашляться.
        Сэнди заколотила кулаками ему по груди.
        — Зачем ты туда полез? Зачем так рисковать? У Иды наверняка есть страховка. Ты мог погибнуть!  — Она залилась слезами.
        Он поймал ее руки за кисти:
        — Я думал, ты там. Твой телефон не отвечал. Я испугался.
        Смысл его слов дошел до нее. Его жена и сын оказались в ловушке объятого огнем дома. За что к нему так жестока судьба, снова сталкивая с похожим случаем, чтобы он в очередной раз испытал страх за дорогого ему человека?
        Сэнди проглотила слезы.
        — Я навещала Иду. Прости меня. Это я виновата, что ты…
        Он до боли сжал ей руки, но она даже не поморщилась.
        — Все, о чем я думал… что будет, если я тебя потеряю.  — Бен отступил назад, сжав кулаки.
        — Бен, я здесь. Со мной все хорошо.
        — А если бы нет? Что, если…
        — Мы же решили не говорить «что, если». Забыл?  — с дрожью в голосе произнесла Сэнди.
        Послышался отдаленный вой пожарной сирены, и
        Сэнди только сейчас заметила толпу людей у магазина.
        Бен устало провел ладонью по лицу, размазав сажу.
        — Я должен сообщить в пожарную часть, что их помощь не требуется, а потом мне нужно вымыться.
        — Я пойду с тобой,  — сказала Сэнди.
        Он ответил не сразу:
        — Может, вернешься в отель, а я приду туда позже?
        Шаг вперед и два назад? Или десять шагов вперед и сто назад?
        — О’кей. Я вернусь в отель.
        Он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но она повернула лицо, и поцелуй пришелся на губы. Она обхватила его за шею, припала к нему, чтобы своим поцелуем показать, как много он для нее значит.
        Она шла к отелю, преследуемая предчувствием чего-то страшного.
        Глава 16
        Почти дойдя до отеля, Сэнди вдруг остановилась.
        Что ее заставило остановиться? Не только злость на Бена. Скорее, досада. Она ходит вокруг да около главных вопросов, которые им с Беном необходимо выяснить. Бен заслуживает бережного отношения к себе, но и она должна подумать о том, что нужно ей.
        И Сэнди спустилась по ступеням на пляж.
        Жара все еще не спала, песок был теплым. В это время года не темнело почти до девяти вечера. Ей необходимо до захода солнца получить ответы на свои вопросы.
        Она увидела Бена. Он сидел на деревянном причале. Широкие плечи были опущены, взгляд устремлен на мол.
        Не говоря ни слова, она села с ним рядом и взяла его руку в свою. Он в ответ крепко сжал ей ладонь. Они сидели и молчали.
        На горизонте разворачивалось большое грузовое судно. Прогулочные лодки направлялись к берегу. На конце пирса уселась чайка. Вода била по опорам пристани.
        Сэнди вздохнула и сказала:
        — Ида хочет продать мне свой книжный магазин.
        — Но ведь это то, чего тебе хотелось?  — Бен пристально посмотрел на нее.
        — Я хочу иметь собственное дело. Но единственная причина, по которой я останусь в Дольфин-Бэй,  — это ты.
        Голос Бена был таким же безжизненным, как и его лицо.
        — Я не уверен, что смогу дать тебе то, что ты хочешь.
        — Я хочу тебя, Бен. И ты это знаешь.
        — Я тоже тебя хочу. Больше, чем ты себе представляешь. Если бы… не другие обстоятельства, я бы попросил тебя остаться. Но… но все не так просто. Я наблюдал, как ты общалась с Эйми.
        — Ты понял, как я ее люблю?
        Он кивнул:
        — Ты призвана стать матерью, Сэнди. Ты уже в восемнадцать лет хотела иметь детей.
        — Двух девочек и мальчика,  — прошептала она.
        — Если меня ждет еще потеря, я не вынесу. Сегодня я словно пережил все это заново,  — произнес он.
        Она хотела встряхнуть его. Бен умный, образованный, проницательный деловой человек. Почему он продолжает убегать от жизни? От любви.
        — Я прекрасно понимаю цену твоей потери. Но разве ты не достаточно наказал себя за то, что случилось?
        Он пробормотал что-то неразборчивое.
        — Любая радость связана с возможной болью, риском. И ты всегда будешь избегать риска, опасаясь снова оказаться с разбитым сердцем?
        У Бена под загаром посерело лицо.
        — Это слишком скоро.
        — Ты уверен, что когда-нибудь передумаешь? Я имею в виду детей.
        — Четыре дня… очень маленький срок, чтобы я мог передумать.
        В глубине души Сэнди все знала. Знала, что Бен всего лишь озвучил то, что она уже знает. Она хочет Бена. Она хочет детей. Но не сможет иметь и Бена, и ребенка.
        Сэнди медленно и тяжело выдохнула:
        — Значит, твой ответ «нет». Но, Бен, тебе всего тридцать один год. Ты слишком молод, чтобы поставить крест на своей жизни.
        — С моей стороны было бы нечестно обещать то, чего я не могу дать.
        — Я… я понимаю.  — Но она не понимала. Совершенно не понимала. Сэнди заерзала на жестких досках.  — Ценю твою честность.
        — Но тебе такого объяснения не достаточно?  — Бен пронзил ее взглядом.
        Она покачала головой:
        — Нет. Не достаточно.  — И тут она дала волю чувствам.  — С Джейсоном моя жизнь была сплошным компромиссом. Я хотела брака и детей. Он говорил, что должен свыкнуться с этой мыслью. Я стала ждать, хотя мне не хотелось жить с ним без брака. Других это устраивает, меня — нет. Но я все-таки терпеливо ждала, забыв про то, чего хочу я.  — У нее вырвался вымученный, горький смех.  — А сейчас я узнаю, что он не только женился, но его жена беременна.
        — Что?!
        — Бен, я не могу повторять этот путь. Не могу ждать бог знает сколько времени, пока ты не найдешь в себе мужества перешагнуть через свое прошлое и связать свое будущее со мной.
        Бен смотрел вниз, туда, где вода билась об опоры.
        — Мне очень жаль,  — сказал он.
        Интересно, чего ему жаль? Жаль ее из-за Джейсона или жалеет, что не может дать ей того, чего она хочет?
        — Я… не смогу опять идти на компромисс, Бен,  — дрогнувшим голосом произнесла Сэнди.  — Несмотря на то, как сильно тебя люблю.
        И зажала рот рукой.
        Она сказала это слово… «люблю». Слово вылетело само собой.
        «Бен, скажи, что ты тоже любишь меня. Чтобы я хоть это забрала с собой».
        Но он не сказал заветного слова.
        — Мне очень жаль,  — повторил Бен.  — Я не могу быть тем, кем ты хотела бы меня видеть.
        Он привлек ее к себе и прижал к груди. Сидеть бы вот так вечно, чувствуя телом его крепкую грудь… Но Сэнди уже успела понять, что компромисс лишь с одной стороны не принесет счастья обоим.
        — Мне тоже жаль,  — пробормотала она, стараясь не заплакать.  — Но я не жалею об этих четырех днях.
        Он поднял ее на ноги.
        — Четыре дня еще не закончились. У нас есть этот вечер. Эта ночь.
        Сэнди покачала головой:
        — Пусть все останется так, как есть. Я не хочу лишиться воспоминаний. Я… не могу считать последние часы, когда мы видим друг друга.
        Трясущимися пальцами она провела по его щеке и скуле, стараясь оставить в памяти каждую черточку его лица. У нее нет ни одной фотографии, чтобы вспоминать Бена. Но… на банкете, кажется, был фотограф, так что она посмотрит веб-сайт и скачает фотографию. Но это через какое-то время, когда сможет глядеть на его изображение с улыбкой, а не с рыданиями.
        — Сэнди… Она заставила его замолчать поцелуем — быстрым, нежным и… прощальным.
        — Если ты еще раз скажешь, что тебе очень жаль, я расплачусь, и это будет безобразная сцена. Сейчас я пойду к себе в номер. Мне нужно позвонить, проверить электронную почту. Да и собрать вещи.
        У Бена дернулся уголок рта.
        — Я зайду позже… попрощаться.
        — Конечно.  — Ей удалось побороть дрожь в голосе.
        Она снова его поцеловала. Странно, почему он не услышал, как разрывается у нее сердце?
        Бен был не в силах смотреть на то, как Сэнди уходит. Он отвернулся и направился к лодочному домику. Каждый шаг давался с таким трудом, будто к ногам были подвешены гири.
        Пустой дом… Типичный дом одинокого вдовца. Рядом с раковиной стоял стакан со следами помады Сэнди на ободке, но больше никаких следов ее присутствия. Он снял пропахшую дымом одежду, надел пляжные шорты и пошел на пляж Большого ската.
        Сейчас серфинг превратился для него в битву с волнами, которые словно наказывали его за то, что он так и не смог освободиться от заточения, на которое сам себя обрек. Волны вздымались, окатывали его, разжигая злость на жестокий поворот судьбы, которая вернула ему Сэнди, но не дала сил воспользоваться вторым шансом.
        Наконец, устав, Бен вернулся к себе. На одно безумное мгновение он представил себе, что возвращается домой, а его ждет Сэнди, встречающая его радостной улыбкой.
        Но дом был необитаем, шаги звучали громко и гулко. Стакан с остатками ее помады, казалось, смеялся над ним. Бен взял в руки фотографию того лета: он и Сэнди на пляже. Все их мечты и надежды, не запятнанные обманом, болью и потерями, были перед ними.
        Тогда он ее потерял. И сейчас потерял, потому что боится будущего.
        Бен грохнул кулаком по комоду, и фотография слетела вниз. Он успел подхватить ее.
        Он — дурак. Он позволил страхам и теням прошлого задушить все надежды на будущее.
        Сэнди давала ему новую возможность, а он эту возможность упустил.
        Сэнди. Полная жизни, великодушная Сэнди. Она внесла в его жизнь магию. Магия Сэнди — это надежда, это радость, но самое главное — это любовь.
        Горечью и самобичеванием он слишком сурово себя наказал. А не простив себя, он тем самым наказал и Сэнди. Ему больно, но будет еще больней, если он потеряет Сэнди навсегда.
        Он должен сказать ей о своей любви. Сказать, что он обрел мужество, обрел цель, чтобы двигаться вперед, вместо того чтобы брести, спотыкаясь и оглядываясь назад.
        Бен принял душ, оделся и отправился в отель.
        Повторяя в уме, что он ей скажет, Бен поднялся на лифте и постучал в дверь номера Сэнди. Один раз. Второй. Ответа не было.
        — Сэнди?  — позвал он.
        Он вынул из бумажника хозяйский магнитный ключ и открыл дверь.
        Она уехала.
        Чемодана не было. Постельное белье было сложено на кровати. В воздухе остался лишь слабый запах ванили. Ее запах. На столе в лучах заходящего солнца сверкали блестки от блокнота. Среди блесток он заметил листок, сложенный пополам, а на нем он увидел свое имя.
        Сердце сдавило. Нетвердыми руками он развернул записку.
        «Бен, спасибо тебе за самые лучшие четыре дня в моей жизни. Я очень рада, что не упустила возможности увидеть тебя. Никаких сожалений. Никаких «что, если».
    Сэнди».
        Бен схватил мобильный. Вдруг успеет вернуть ее? Но номер Сэнди был переключен на голосовую связь. Она не хочет с ним говорить.
        Смысл происшедшего только сейчас дошел до него. Он ее потерял.
        Бен заставил себя встряхнуться. Он отыщет Сэнди! Утром он поедет в Сидней и там сядет на самолет до Мельбурна.
        Остается только надеяться, что она выслушает то, что он должен ей сказать.
        Сэнди отказалась от первоначального плана ехать по береговой дороге в Мельбурн. Она срезала часть пути, миновав гору Клайда и направившись в Канберру, где она сможет перебраться на более прямую автомагистраль — «Дорогу Хьюма».
        Она не осмелилась ехать в темноте после волнений предыдущего дня. На ночь она остановится в мотеле в Канберре, затем целый день пути до Мельбурна — это уже в четверг. Там она поселится в отеле и успеет подготовиться к собеседованию утром в пятницу.
        Сэнди проплакала всю дорогу из Дольфин-Бэй. Хоть бы исчерпать поток слез к тому моменту, как она появится на собеседовании.
        Бен наверняка уже прочитал ее записку. Может, с ее стороны было трусостью оставить ему записку? Но она не в силах снова увидеть его, зная, что им не быть вместе.
        Бен был ее единственной — на всю жизнь — любовью. Но бездействие погубит любовь. Она преодолела свою одержимость Беном раньше. И снова преодолеет.
        Глава 17
        Сэнди упоминала, что ее излюбленный отель в Мельбурне находится в старой части города, в районе Южного берега.
        Бен решил действовать наудачу. Он позвонил на ресепшн отеля и не ошибся — Сэнди действительно остановилась в нем. Он отправился туда, полный решимости прождать ее целый день, если придется.
        Бен шел под дождем по прогулочной зоне, которая тянулась вдоль берега реки Ядра. День был пасмурный, лишь слегка расцвеченный яркими зонтами прохожих.
        Он нашел отель и уселся в вестибюле в удобное бархатное кресло. Ему не пришлось долго ждать. Он почувствовал, что появилась Сэнди, еще не успев поднять на нее глаза.
        Как она изменилась! Лоснящийся черный костюм с узкой, до колен, юбкой. Туфли, тоже черные, на высоком каблуке. Через плечо — лэптоп в специальной сумке. Волосы гладко причесаны. На губах блестящая красная помада.
        Сэнди почувствовала на себе его взгляд, потому что остановилась на полпути. Он встал и с облегчением отметил ее приветливую улыбку. Но улыбка сразу же угасла.
        Они стояли друг против друга. Время словно остановилось. На этот раз он обязан все исправить. Другого шанса не будет.
        Сэнди едва не задохнулась.
        Бен. Невыразимо красивый, в прекрасно сшитом костюме темно-серого угольного цвета. Ее бог серфинга здесь, в Мельбурне. Сэнди с трудом обрела дар речи:
        — Что ты здесь делаешь?
        Он подошел ближе:
        — Я приехал сказать, как сильно тебя люблю.
        Бен. Он проделал весь этот путь в Мельбурн, чтобы сказать ей, что он ее любит, и сделал это посередине вестибюля в отеле.
        — Я тоже тебя люблю,  — тихо ответила она.  — Но это не изменит причин, по которым я уехала из Дольфин-Бэй.
        — Ты вправила мне мозги. Я хочу будущего. С тобой. Мы можем поговорить?
        — В моем номере,  — сказала она.
        В лифте они были одни. Сэнди боролась с желанием обнять Бена и поцеловать. Но это лишь все осложнит. Хотя… огонек надежды все-таки вспыхнул.
        Как только Бен оказался наедине с Сэнди в ее номере, он притянул ее к себе и заглянул в глаза:
        — Больше всего на свете я хочу строить свою дальнейшую жизнь с тобой.
        — Бен, я тоже.
        — И эта жизнь была бы пустой без ребенка. Нашего ребенка.
        Она выглядела скорее встревоженной, чем обрадованной.
        — Ох, Бен… Я не хочу, чтобы ты заставлял себя пойти на такой важный шаг, как рождение детей, только потому, что этого хочу я.
        — Да, я сделаю это ради тебя. Но и ради себя тоже.  — Он с трудом перевел дух.  — Я снова хочу когда-нибудь стать отцом.
        Он заслужил второй шанс. Еще одного сына. Или дочь. Ребенка, который вырастет в малыша, как Эйми, а потом в подростка, какими были они с Сэнди.
        — Сэнди, я хочу, чтобы у меня опять была семья. И я хочу иметь семью с тобой.
        Он поцеловал ее. Но есть еще кое-что, о чем ему нужно с ней поговорить.
        — Как твое собеседование?  — спросил он.
        — Магазин в Мельбурне мой, если я того захочу,  — ответила она без особого воодушевления.
        — А ты хочешь? Если твой ответ «да», то я перееду в Мельбурн.
        Она округлила глаза:
        — Ты это сделаешь?
        — Для того чтобы удержать тебя — сделаю,  — ответил он.
        Сэнди покачала головой:
        — Конечно, я очень хочу купить у Иды книжный магазин. Я хочу проводить беседы с авторами. Устраивать кулинарные шоу. Читать детям сказки.  — Она захлебывалась словами.  — Я хочу попросить Иду заказать резные детали для кафе у ее мастера с Бали.
        — Это можно устроить.  — Бен провел пальцем по ее щеке к уголку рта.  — Ты вернешься со мной в Дольфин-Бэй?
        Сэнди едва могла опомниться. Но Бен ничего не сказал о браке, а она хотела быть замужем, прежде чем появятся дети.
        — Да,  — сказала она.  — Я хочу вернуться в Дольфин-Бэй. Быть с тобой. Но я…
        Он зажал ей рот ладонью:
        — Жизнь коротка. Нельзя зря тратить время. Мы, конечно, могли бы еще повстречаться. Жить вместе. Но я хотел бы, чтобы это было постоянно. Ты выйдешь за меня?
        Несмотря на боль, страхи и потери, которые выпали на его долю, он в состоянии снова полюбить. И готов связать свою жизнь с ней.
        — Да, я выйду за тебя. Да, да, да!
        Он подхватил ее и закружил по комнате. Они смеялись, говорили наперебой и то и дело целовались.
        — Я не хочу пышной свадьбы и белого платья,  — заявила Сэнди.
        — Тогда, может, на пляже?
        — О да! Босиком. Эйми будет девочкой с цветами. А Хобо с большим бантом на шее.
        — Мы можем жить в лодочном домике.
        — С удовольствием.
        — А когда появятся дети, то построим большой дом.
        Глаза у Сэнди заволокли слезы.
        — Я об этом мечтала.
        Теперь ей остается только записать розовыми чернилами, что все сбылось.
        notes
        Примечания
        1
        Штат в восточной части Австралии. (Здесь и далее примеч. пер.)
        2
        Пространства некультивированной земли в Австралии и Новой Зеландии.
        3
        По-английски означает «Залив дельфинов».
        4
        Право на создание коммерческого предприятия.
        5
        Штат на северо-востоке Австралии.
        6
        По-английски означает «солнечная».
        7
        Совершившийся факт (фр.).
        8
        Персонаж поэмы английского писателя Томаса Мэлори (1417 —1471) «Смерть Артура»; подвергается тяжелым испытаниям и наделен непорочной чистотой и целомудрием.
        9
        Служащие, работающие дома, при этом связь с коллегами осуществляется посредством компьютерных терминалов.
        10
        Район Сиднея.
        11
        Зимородок-хохотун — птица из породы гигантских зимородков.