Греховная страсть Кэт Шилд
        Королевская семья Шердана #1Соблазн — Harlequin #157 Помолвка принца Габриэля и Оливии внезапно оказалась под угрозой срыва: в королевском доме назрел скандал. Бывшая любовница Габриэля перед своей внезапной кончиной отправила ему на воспитание двух незаконнорожденных дочерей. Оливия, которая очень любит детей, проникается симпатией к малышкам, но сможет ли она побороть свои многочисленные сомнения и страхи?
        Кэт Шилд
        Греховная страсть
        Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.
        Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
        Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.
        Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
        Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
        Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
        Royal Heirs Required
«Греховная страсть»
        
        Глава 1
        — Оливия — прекрасный выбор.
        Габриель получил чувствительный толчок в плечо от брата.
        Принцы стояли на краю бального зала, наблюдая за тем, как отец Габриеля кружил в танце его будущую жену. Их мама в это время всячески старалась уберечь носки дорогих туфель от неуклюжих движений премьер-министра.
        Габриель шумно вздохнул. При помощи приданого его невесты, а именно высокотехнологичного завода ее отца, у экономики Шерданы откроется второе дыхание.
        — Ну конечно же.
        Леди Оливия Дарси, дочь британского графа, была даже слишком хороша. Тем не менее юная девушка, лучившаяся теплотой и приветливостью на публике, наедине вела себя настороженно. Это вовсе не беспокоило его, когда они обручались. После Габриель старался думать о ней исключительно как о своей будущей жене и руководствовался только разумом. Его прошлый романтический опыт начисто отбили охоту отдаваться эмоциям.
        — Чего ты такой унылый?
        И правда, почему? У Габриеля не было необходимости притворяться перед своим братом. Да, стоило признать, что он не потерял голову от любви к своей будущей супруге. Это было нормально. Однако ему было печально осознавать то, что страсти ему в браке не видать как своих ушей.
        Когда дело дошло до подготовки к свадьбе, он действительно считал, что ему повезло найти девушку, которая не станет выводить его из себя капризами и жеманством. Его брак не будет иметь ничего общего с его последним романом с Мариссой. Он длился четыре мучительных года и был обречен с самого начала.
        Габриель не был ни известным музыкантом, ни актером, ни плейбоем, который разбивал бы женские сердца налево и направо. Ему просто повезло родиться престолонаследником небольшого европейского государства, где строгий брачный кодекс гласил, что его будущей супругой может стать лишь аристократка или гражданка Шерданы. Марисса не принадлежала ни к одной из этих категорий.
        — Я бы посмотрел, насколько был бы счастлив ты сам, если бы тебе пришлось связать свою жизнь с незнакомкой.
        Габриель старался говорить как можно тише, но его интонации были полны сожаления.
        Кристиан ухмыльнулся:
        — Быть самым младшим ребенком в семье — круто. Мне, в отличие от вас, можно вообще не думать о свадьбе.
        Габриель прекрасно понимал, что ни один из его братьев не хотел бы оказаться на его месте. Веками Шердана играла немаловажную роль во внутренних и внешних заговорах против короны. Было бы неприятно, если бы кто-то из его братьев захотел сместить его с трона. Габриель ухмыльнулся. Едва ли такое когда-нибудь придет им в голову. Ник жил в Штатах, строил ракеты-носители, которые когда-нибудь поспособствуют развитию космического туризма. Кристиану же доставляло превеликое удовольствие заниматься бизнесом.
        — Горячая штучка.
        — Что? Кто?  — Габриель только сейчас понял, что все это время Кристиан разговаривал с ним.
        — Не что, а кто.  — Мужчина смерил его ехидным взглядом.  — Твоя будущая жена. Я только что посоветовал уделять ей больше времени. Тебе это может понравиться. Она действительно хороша.
        Леди Оливия Дарси была действительно хороша, но у Габриеля никогда бы не повернулся язык назвать ее «горячей штучкой».
        Над ее платьем потрудилась армия именитых дизайнеров. Черты ее лица были женственными и изящными, безупречная молочная кожа. Стройная, но не худая, длинные ноги, тонкие руки, грациозная шея. Взгляд ее голубых глаз дарил умиротворение.
        Она не принадлежала к числу легкомысленных обеспеченных особ, которые коротали свои дни за бесконечными походами в магазины и вечерними загулами в дорогих ночных клубах. Оливия много работала, она сотрудничала с десятками детских благотворительных фондов. У этой девушки были все задатки для того, чтобы стать безупречной королевой.
        — Ты только что назвал мою невесту «горячей штучкой». Что бы на это сказала твоя мама?  — Габриель бросил на брата недовольный взгляд.
        — Я же ее «маленький мальчик».  — Кристиан заслужил такое отношение, будучи самым младшим из трех братьев.  — Она в восторге от меня, что бы я ни делал и ни говорил.
        — Ты ошибаешься, если думаешь, что она поддерживает твое безобразное поведение. Она просто чувствует себя виноватой из-за того, что тебя малышом приходилось оставлять с няней, потому как она могла нести на руках только нас с Ником.
        Кристиан даже не обратил внимания на насмешку брата. Он кивнул в сторону матери:
        — Она тоже горячая штучка. Как еще она может удерживать внимание отца на себе так долго?
        У Габриеля отсутствовало желание обсуждать любовные отношения его родителей.
        — Почему тебе так хочется испортить этот вечер?
        Лицо Кристиана вдруг стало суровым и озабоченным.
        — После тебя мама обязательно примется за нас с Ником.
        — Ник больше возбуждается от топливной системы, чем от женщины. Что касается тебя…  — Габриель хмыкнул.  — Всем доподлинно известно, что ты ни за что не расстанешься с холостяцкой жизнью.
        Спустя пять лет после автомобильной аварии Кристиан больше не питал никаких иллюзий относительно счастливой личной жизни. Несмотря на то что следы ожогов были скрыты от людских глаз, самыми глубокими шрамами была испещрена его душа. Однако это открывалось лишь в те редкие моменты, когда он перебирал со спиртным.
        Габриель продолжил свою мысль:
        — Не думаю, что наши родители даже в мечтах питают какие-либо надежды на то, что вы остепенитесь.
        — Ты знаешь, что мама — романтична.
        — Скажу больше, она также весьма прагматична.
        Кристиана это не убедило.
        — Если бы это было так, она бы приняла то, что только ты дашь Шердане наследников, и оставила бы нас с Ником в покое. Тем не менее этим вечером у меня сложилось обратное впечатление.
        Габриель бросил взгляд на свою будущую жену и почувствовал легкий дискомфорт. Теперь Оливия вальсировала с премьер-министром. Несмотря на ее обворожительную улыбку, ее глаза оставались серьезными. К такой девушке было страшно подступиться.
        Их с Мариссой отношения были наполнены чувственными ночами. Бывало, что они просыпались еще до рассвета где-нибудь в Париже и занимались любовью в полутьме просторной студии.
        — Ваше высочество.
        Это был его секретарь. Стюарт Барнс был для него оплотом спокойствия. Но сейчас на его лбу выступили сверкающие капельки пота.
        — У нас какая-то проблема?  — спросил Габриель.
        — Понимаю, что сейчас не время, но во дворец приехал адвокат. У него есть для вас срочное сообщение.
        — Адвокат?  — переспросил Габриель.
        — Каким образом он проник во дворец?  — В разговор вклинился Кристиан.
        Габриель едва слышал брата.
        — Что может быть так важно?
        — Это капитан Пулен предоставил доступ этому человеку в такое неподходящее время,  — запоздало ответил Стюарт.
        — Неужели это не может подождать до конца приема?
        Взгляд Стюарта метался от одной венценосной особы к другой.
        — Ваше высочество, он ничего не сказал мне, лишь назвал имя своего клиента.  — Не выдержав, Стюарт опустил глаза.  — Думаю, вам лично необходимо встретиться с этим господином.
        Все еще недоумевая, Габриель задал единственный вопрос:
        — Кто его клиент?
        — Марисса Сомме.
        Услышав имя бывшей любовницы, Габриель испытал настоящее смятение.
        — Что она задумала?
        Его свадьба была под угрозой. Будущее Шерданы висело на волоске. Если сейчас Оливия разорвет помолвку…
        — Ваше величество, пожалуйста,  — напомнил о себе Стюарт.
        Габриель бросил взгляд на Кристиана:
        — Развесели, пожалуйста, мою невесту, пока я узнаю, в чем там проблема.
        — Хочешь сказать «отвлеки»?  — печально пошутил Кристиан.
        — Просто объясни ей, что я ненадолго отлучусь.
        Затем он с непроницаемым выражением лица покинул бальный зал.
        Марисса Сомме.
        Что могло произойти?
        Габриель прекрасно помнил, что его стране удалось сохранить независимость только благодаря аграрной экономике. Но как будущий правитель, он хотел большего. Территориально Шердана располагалась между Италией и Францией. Для того чтобы его народ перестал выживать, им была необходима техническая революция. Залог успеха — лорд Эдвин Дарси. Ничто не должно было сейчас помешать им.
        Оказавшись в зеленом салоне, Габриель встретился лицом к лицу с непрошеным гостем. Адвокат был лысоватым невысоким мужчиной средних лет.
        — Добрый вечер, ваше высочество.  — Он почтительно поклонился.  — Простите меня за то, что я побеспокоил вас, но смею заверить, для этого есть веская причина.
        — Что задумала Марисса?
        — Задумала?  — Мужчина выглядел почти оскорбленным.  — Вы недооцениваете важность моего визита.
        — Прошу, не тяните, меня ждут гости. Если у вас сообщение от Мариссы, я готов выслушать его.
        Мужчина одернул лацканы своего пиджака:
        — Это не так просто…
        — Я не могу больше ждать,  — ответил Габриель и направился к выходу.
        — Марисса Сомме мертва.
        Мертва? Габриель оторопел:
        — Но как?
        Мужчина вздохнул:
        — Рак.
        Несмотря на то что их общение прекратилось довольно давно, новость потрясла его. Марисса была его первой женщиной, первой любовью. Единственной, кого он по-настоящему любил. Их расставание, которое произошло почти три года назад, было болезненным. Но ничто не могло сравниться с чувством потери, которое он испытал сейчас, услышав о ее смерти. Почему она не позвонила ему? Вместе они смогли бы найти выход.
        — То есть вы проделали весь этот путь для того, чтобы сообщить мне о смерти Мариссы?
        Неужели она сохранила к нему чувства? Габриель все еще живо помнил их последний разговор, когда Марисса наговорила ему так много гадостей.
        — Я также привез с собой то, что должно остаться у вас.
        — Что?
        Габриель подумал о подвеске, которую подарил ей на их первую годовщину. Марисса никогда не снимала ее. Когда их отношения только начинались, они были влюблены и романтичны. Роман, обреченный на разлуку, захватил их.
        — Что это?
        — Ваши дети.
        — Дети?!
        — Ваши дочери.
        У Габриеля закружилась голова.
        — Это невозможно. У нас с Мариссой не было общих детей.
        — Боюсь, это не так.
        Адвокат достал из коричневого портфеля бумаги. Габриель кивнул, и документы перекочевали в руки Стюарта. Бегло просмотрев их, помощник поднял озабоченный взгляд на принца.
        — Дети носят фамилию матери, но вы записаны в свидетельстве о рождении.
        — Они просто не могут быть моими,  — настаивал Габриель.  — Мы всегда были очень осторожны. Сколько им лет?
        — Через месяц им исполнится два года.
        Габриель мысленно произвел вычисления. Дети были зачаты в Венеции, вскоре после их с Мариссой разрыва. Он прекрасно помнил тот вечер. Марисса пришла к нему, устроила настоящий спектакль. Она умоляла его оставить трон. Потом они всю ночь занимались любовью. Утром она проснулась и увидела, как он одевался, чтобы уйти. Ее словно подменили. На этот раз между ними произошла грандиозная ссора. Она обвиняла Габриеля в черствости, в том, что он никогда не любил ее.
        Что бы он сделал, если бы узнал о ее беременности? Поселил бы на вилле неподалеку? Марисса бы недолго довольствовалась таким положением вещей. Она бы стала требовать от него большего. Он бы оказался между серьезным выбором — любимая женщина или его страна.
        Стюарт шумно вздохнул:
        — Это мог быть грандиозный скандал.
        — Несмотря ни на что, Марисса никогда бы так не поступила.
        — Можно провести тест на отцовство.
        — А потом? Что мне делать с девочками?  — настойчиво переспросил адвокат.
        — Где они сейчас?
        Габриелю не терпелось поскорее увидеть их.
        — В отеле с няней.
        Габриель не сомневался ни секунды:
        — Привезите их сюда.
        — Но, ваше высочество, подумайте о предстоящей свадьбе,  — предупредил его Стюарт.  — Они не могут оказаться здесь. Дворец полон прессы.
        Габриель бросил на секретаря уничтожающий взгляд:
        — Стюарт, вы хотите сказать, что не в состоянии незаметно перевезти двух малышей?
        Мужчина тотчас же выпрямился:
        — Я сделаю это незамедлительно.
        — Чудно.
        — А пока,  — предложил секретарь,  — будет лучше, если вы вернетесь к гостям.
        Габриель ненавидел советы, которые давал ему Стюарт. Ему страшно хотелось бросить дела и увидеть дочек.
        — Найди меня, как только девочки будут здесь,  — коротко бросил Габриель.
        Прежде чем вернуться к гостям, он почувствовал необходимость перевести дух. В библиотеке он налил себе немного портера. Двойня — его сердце учащенно билось. Интересно, у них такие же каштановые волосы и зеленые глаза, как у их матери? Рассказывала ли Марисса о нем? Правильно ли он поступил, приказав доставить детей прямиком во дворец?
        Скандал грозил разорвать его помолвку, положить конец экономическим планам. Позволит ли граф выйти Оливии за него замуж, когда узнает о наличии у него двух незаконнорожденных детей? Что будет, если сама Оливия не примет их?
        Не испытав никакого облегчения от алкоголя, Габриель покинул библиотеку, задавшись целью покорить свою будущую жену.
        Со своего места подле короля Шерданы Оливия наблюдала за своим будущим мужем. Габриель уже вернулся и, как того требовал этикет, общался с гостями. Ей было любопытно, по какой причине он так торопливо ушел с приема.
        Оливию бесконечно тревожило то, что уже через четыре недели ей предстояло стать принцессой, супругой Габриеля, а она едва знала этого человека. Нет, она не находила ничего трагичного в том, что не выходит замуж по любви. Этот брак был обоюдовыгодным для их семей. Ее отец упрочит свои и без того лидирующие позиции, а Шердана получит в свое распоряжение не один высокотехнологичный завод.
        Тем не менее друзья не оставляли Оливию в покое. Почему она согласилась? Она не была тщеславна, не мечтала проснуться принцессой в собственном замке. В подростковом возрасте ее будущее состояло из вполне прагматичных целей. Ей нравилось помогать детям, работать с благотворительными фондами. Она думала, что когда-нибудь придет время, она выйдет замуж и заведет детей. Но, как это часто бывает, ее жизнь совершенно неожиданно перевернулась.
        Прежде чем она поняла, что делает, Оливия повернулась к королю:
        — Прошу простить меня.
        — Конечно же,  — улыбнулся король.
        Отпущенная на волю, она устремилась за своим будущим мужем. Она надеялась, что они смогут встретиться и пообщаться наедине друг с другом. Но, не успев совершить и дюжины шагов, Оливия остановилась. Кристиан Алессандро встал у нее на пути.
        Его суровый взгляд тотчас же смягчился:
        — Тебе нравится вечер?
        — О да, очень,  — просияла она улыбкой.
        Прежде они несколько раз встречались с Кристианом в Лондоне. Будучи самым неуправляемым из знаменитого трио братьев, Кристиан проводил больше времени в клубах, чем за университетской скамьей, и в итоге едва выдержал выпускные экзамены в Оксфорде. За ним закрепилась слава повесы и гуляки, но к ней он всегда относился с уважением.
        — Я заметила, что принц Габриель ушел,  — пробормотала она, стараясь скрыть любопытство.  — Надеюсь, все в порядке?
        Лицо Кристиана было непроницаемым.
        — У него возникло неотложное дело. Ничего серьезного.
        — Но он выглядел несколько потрясенным.
        От взгляда Оливии не смогло укрыться то, как нервно подергивалась щека ее будущего деверя. Сомнений быть не могло — он скрывал от нее нечто важное. Ее сердце учащенно забилось. По всей видимости, не она одна имела скелеты в шкафу.
        Почти год назад Габриель попросил у отца Оливии ее руки, но у них совсем не было времени, чтобы узнать друг друга. Ситуация не претерпела никаких изменений, даже когда неделю назад она приехала в Шердану.
        Прогулка в парке на следующий день после прибытия Оливии была прервана королевской собакой, которая радостно бросилась им навстречу после купания в грязи. Габриель похвалил Оливию за проворство, с каким ей удалось уклониться от собачьих ласк, и, извинившись, ушел, чтобы переодеться.
        Второй раз они встретились на празднике, посвященном Дню независимости, где он похвалил ее шляпку.
        Сегодня же они провели наедине целых пять минут, пока кружились в вальсе. Габриель снова одарил ее комплиментом — на этот раз похвалив выбор наряда.
        Общение Оливии и Габриеля было теплым и вежливым. В любой ситуации он оставался безупречным принцем — вежливый, галантный, воспитанный. Каждый раз, когда они оказывались рядом, у Оливии возникало неконтролируемое желание взъерошить ему волосы и шокировать каким-нибудь неприличным замечанием.
        Чего ожидал от нее Габриель? Она должна была стать его политическим партнером? Его преданность государству была безусловной. Здесь он родился, здесь же получил лучшее образование и довольно редко предпринимал какие-либо путешествия за границу. Его младшие братья были совершенно не похожи на него — они работали и жили в других странах, навещали отчий дом довольно редко.
        Оливия не могла освободиться от мыслей о Габриеле, снова посмотрела на дверь, за которой он скрылся. Почему его нет так долго? Что могло его задержать?
        Он появился, когда она уже почти отчаялась.
        Оливия жадно окинула глазами его мощный торс, облаченный по случаю вечера в белоснежный китель с яркими планками. Широкая голубая лента пересекала его тело от плеча до бедра.
        — Прошу простить меня за то, что оставил тебя одну.  — Габриель остановился рядом.  — Надеюсь, мой брат не дал тебе скучать?
        — Кристиан поделился необходимой информацией о твоих гостях.  — Габриель метнул яростный взгляд в сторону брата.
        — Что же ты ей рассказал?
        — Ничего особенного.
        Габриель лишь покачал головой:
        — Оливии совершенно не нужно знать всю подноготную нашего высшего света, чтобы помогать мне руководить страной.
        Оливия заметно погрустнела. Теперь было понятно, чего именно он хотел от нее. У них не будет никакого партнерства, они не станут единой командой. В то время как ее муж будет управлять страной, она будет заниматься благотворительностью и скучать в одиночестве на официальных приемах.
        — Мне кажется, что ты недооцениваешь свою жену, Габриель.
        Подмигнув, Кристиан оставил будущих супругов наедине.
        — Знаю, что все это время ты редко была за пределами замка. Шердана — очень красивая страна, и у нас еще есть время, чтобы убедиться в этом.
        — Это было бы замечательно,  — ответила Оливия, думая о том, что до их свадьбы остался какой-то месяц, а она не может толком выспаться.  — Мне бы очень хотелось посетить виноградники.
        — Уверен, ты знаешь, что мы в Шердане гордимся своим вином.
        — Вероятно, это так и есть,  — с тоской ответила Оливия.  — Я рада, что тебе удалось решить свои срочные дела и вернуться.
        — Дела?
        Габриель решительно не понимал, о чем она говорит. Это несколько смутило Оливию.
        — Я видела, как к тебе подошел твой секретарь и вы о чем-то договаривались.
        — О… Да, конечно. У нас со Стюартом возникло некое недопонимание. Чепуха.
        — Хорошо.  — Она старательно изучала каждое его движение и жест.
        — Не хочешь потанцевать?  — спросил Габриель.
        Оливия чувствовала усталость, ноги в новых туфлях просили отдыха. Тем не менее она тепло улыбнулась:
        — Конечно.
        Оркестр заиграл вальс, Габриель взял ее за руку и вывел на середину танцевального зала. Когда его теплая рука легла ей на спину, стало особенно трудно выглядеть невозмутимой. Платье, которое она выбрала для этого вечера, было довольно скромным — никакого глубокого декольте или открытых плеч. Тем не менее тонкий шелк доставлял ей не меньше неудобств. Рука Габриеля вызывала жар в ее теле.
        — Ты выходишь за меня только потому, что этого желает твой отец?
        Оливия была обескуражена его прямотой.
        — Почему я должна поступать в угоду отцу? Ты красивый, умный мужчина, который когда-нибудь станет королем. Какая женщина откажется от того, чтобы стать королевой?
        — На мой вопрос ты так и не ответила.
        — Послушай, никто не выдает меня замуж силой.  — Она подняла подбородок.  — Или же ты ищешь причину для того, чтобы разорвать помолвку?
        — Ничего подобного. Я лишь предположил, что ты могла мечтать о другой жизни.
        — Уверена, что так случается со многими людьми. Но я считаю, что нужно использовать шансы, которые предоставляет тебе жизнь.
        Необъяснимо, но Габриель вдруг почувствовал близость с этой женщиной.
        — Этого ли ты хочешь на самом деле?
        — Выйти за тебя и стать королевой? Конечно.
        — Мы совершенно не знаем друг друга. У нас даже не было времени побыть вместе.
        — Можно начать узнавать друг друга прямо сейчас. Что тебе интересно?  — предложила Оливия.
        — Начнем с простого. Как тебе удается бегло говорить на трех языках?
        — С юных лет меня окружала армия репетиторов. Пришлось научиться обороняться.
        — У тебя восхитительное произношение.
        — Мне говорили, что у меня есть способности к языкам.
        — Ты неулыбчива. Мне показалось?  — Его вопрос смутил Оливию.
        — Я всегда улыбаюсь.
        Габриель внимательно рассматривал ее лицо. Она начала испытывать волнение.
        — Это все вежливые улыбки. Не думаю, что хоть раз слышал твой смех.
        — Смею заверить тебя, я вполне довольна всем происходящим.
        — Пожалуйста, перестать говорить то, что, по-твоему, я хочу услышать.
        — То есть я могу спорить с его высочеством?
        — Называй меня Габриель.
        — Хорошо.
        — Оливия.  — Несмотря на напряжение, Габриель произнес ее имя почти с нежностью.  — Мне доставит удовольствие, если ты начнешь думать обо мне как о мужчине, а не как о принце.
        Мурашки побежали по спине Оливии.
        — Я буду делать так, если ты перестанешь думать обо мне вне понятий экономической или финансовой выгоды и поймешь, что я женщина, которая прекрасно понимает, чего хочет.
        Габриель заморгал от удивления, которое вскоре переросло в любопытство.
        — Теперь я вижу, что ты представляешь нечто большее…
        — Слава богам,  — нетерпеливо перебила его Оливия.
        Быть может, брак с Габриелем сулит ей нечто большее? Она никак не ожидала, что ее будущий муж сможет так взволновать ее.
        От облегчения Оливия испытала радость. У нее закружилась голова. Впервые она устремила свой взгляд в будущее и преисполнилась оптимизма.
        Глава 2
        Оливия отдыхала на голубой кушетке, обитой бархатом. Вид из окна комнаты, подготовленной для нее во дворце, умиротворял, а грелка должна была избавить от спазмов, которые терзали ее вечером. Девушка рассматривала позолоченную лепнину на потолке. Мягкий свет, исходящий от длинных канделябров, придавал комнате уютный вид.
        На часах было почти три утра. Первые спазмы Оливия испытала незадолго до того, как король и королева распрощались с гостями. Боль была почти терпимой. Еще год назад ей бы понадобилась болеутоляющая таблетка и сон. Счастье, что те дни были позади. Принцесса никак не могла избегать присутствия на публике даже из-за плохого самочувствия.
        Словно надсмехаясь над ней, тело пронзила очередная волна спазмов. Впервые она начала так страдать в возрасте пятнадцати лет. Испуганная большим количеством крови во время месячных, она решила проконсультироваться с доктором. Ей поставили диагноз и назначили медикаменты, которые снимали боль. Йога, массаж и акупунктура также помогали бороться с симптомами, но проблему это решить не могло.
        Оливии необходима была операция.
        Оливия не могла объяснить, почему так решительно отказывалась от этого, хотя неприятные ощущения не покидали ее. Мать Оливии умерла при родах. Так что она продолжала скрывать состояние своего здоровья ото всех, включая отца. Только ее личный секретарь Либби знала о том, как непереносимы подчас становились ее мучения. Она делала все возможное, чтобы оставить в тайне регулярные визиты к доктору, и придумывала отговорки в те дни, когда Оливия была не в силах подняться с постели.
        Только год назад Оливия обнаружила связь между своей болезнью и бесплодием. Она решила пересмотреть свои методы борьбы с заболеванием. Если ей предстояло выйти замуж за состоятельного бизнесмена, политика или какого-нибудь аристократа, она бы смогла обсудить свое состояние с мужем. Но теперь, когда она была помолвлена с будущим королем, одной из ее первостепенных задач станет рождение наследника. Оливия сделала операцию и смогла прожить без боли почти год.
        Испытывая нетерпение, Оливия отложила грелку в сторону и поднялась на ноги. Несмотря на столь поздний час, она не могла сомкнуть глаз. Ей вдруг захотелось на воздух, и прогулка в саду показалась прекрасной мыслью.
        Она надела тонкое шерстяное мягкое платье с короткими рукавами и кожаные туфли на плоском каблуке. Ей не хотелось привлекать к себе лишнего внимания или ненароком разбудить кого-нибудь.
        Комната, которую ей предоставили, находилась в противоположном крыле от комнат королевской семьи. Оливия прокралась по коридору на цыпочках, намереваясь пробраться в сад по лестнице в конце коридора. У нее не было достаточно времени, чтобы хорошенько изучить дворец, но об этом пути она узнала в самый первый день.
        Когда Оливия достигла конца коридора, ей показалось, будто она услышала детский плач. Звук явно доносился откуда-то сверху. Она добралась до лестницы и снова прислушалась. Не прошло и минуты, как Оливия снова услышала детский плач. И теперь это был не единственный всхлип, слезы проливали двое.
        В мгновение ока она изменила свои планы. Вместо сада Оливия поднялась на третий этаж. Теперь она могла слышать не только детский плач, но и нестройные сдержанные голоса взрослых, которые, по всей видимости, пытались успокоить их.
        — Карина, Беттани, вернитесь немедленно!  — Тишину нарушил топот детских ног. Испугавшись того, что на подобной скорости дети смогут добежать до лестницы и проделать бесславный путь вниз, Оливия опустилась на колени и раскинула руки в стороны. Малышки резко остановились. Обнявшись, они воззрились на незнакомку, широко распахнув глаза.
        — Привет.  — Оливия нежно улыбнулась.  — Куда это вы собрались так поздно?
        Две крошечные испуганные девочки были похожи как две капли воды — одинаковые платья, каштановые волосы, сверкающие зеленые глаза, блестящие на бледных лицах, по которым ручьями стекали слезы.
        Оливии тотчас же захотелось обнять их, но она боялась еще сильнее расстроить малышей. Несмотря на то что всю свою жизнь она была лишена любви и заботы со стороны матери, это не помешало сформироваться сильному материнскому инстинкту. Доктора не раз предупреждали ее о том, что в случае ее окончательного отказа от операции она никогда не сможет иметь детей. Сейчас ей было почти физически больно смотреть на эти перепуганных крох.
        — Лучше бы вам побыстрее научиться хорошо вести себя, или вас выкинут отсюда как пару ненужных ботинок.  — Перед Оливией предстала незнакомая женщина.
        Услышав эти слова, Оливия решительно поднялась на ноги. Девочки тотчас же спрятались за ней.
        — Сейчас же замолчите. Они не сделали ничего, чтобы с ними так обращались.
        Женщина застыла как вкопанная.
        — Вы не представляете, сколько хлопот они доставляют,  — пробормотала она онемевшими губами.
        — На кого вы работаете?
        Незнакомка посмотрела на Оливию с тревогой:
        — Моя обязанность — присматривать за детьми.
        — Это я уже поняла. Кто их родители?
        — Их мать мертва.
        Оливия вздохнула:
        — Это ужасно.
        Женщина ничего не сказала.
        — Она на облаках,  — вдруг сказала одна из девочек.
        — Я имею острую необходимость переговорить с их отцом. Кто он?
        — Меня наняли неделю назад.  — Женщина смотрела на Оливию с открытой неприязнью.
        — Что же, в таком случае вы не выполняете свою работу должным образом.
        — Они избалованы и неуправляемы. Сейчас им необходимо быть в постели.
        Сказав это, няня сделала решительный шаг вперед и протянула руки так, словно собиралась силой отнять детей у Оливии.
        — Ты мне не нравишься!  — Девочка уцепилась за юбку Оливии.  — Я хочу домой.
        Сама Оливия никогда не знала, как это — потерять мать в таком возрасте, ведь свою она не помнила вовсе. Тем не менее она глубоко сопереживала малышкам. Ей страшно хотелось обнять девочек, поддержать, но это были не ее дети.
        Тяжело вздохнув, Оливия приняла решение отстраниться от ситуации. Сейчас она была обязана передать детей на попечение некомпетентной няни, чтобы она уложила их спать. Но уже утром она выяснит, кто их родители, и проинформирует о том, какой неподходящий выбор они сделали.
        — Если я сделаю так, что эта злая женщина уйдет,  — дети выглядывали из-под ее рук, словно птенцы,  — вы вернетесь и ляжете спать?
        — Нет.
        По всей видимости, пока только одна из девочек могла уверенно говорить.
        — Мы останемся с тобой.
        — Хотите остаться на ночь у меня?
        Девочки судорожно закивали.
        — Об этом не может быть и речи!  — решительно запротестовала няня.
        — Еще как может. Вам же я предлагаю вернуться к себе и собрать вещи.
        Только когда они втроем преодолели лестницу, Оливия подумала о том, что нужно послать кого-нибудь за детскими вещами. Ей также не терпелось поговорить с их отцом и узнать, какой человек мог так небрежно отнестись к подбору няни для своих детей.
        Когда Оливия вернулась в свою спальню, то с удивлением обнаружила там горничную. Девушка, в свою очередь, с не меньшим ошеломлением взирала на необычную троицу. Несмотря на то что во дворце Оливии в первый же день представили ее собственную горничную, последнее, чего она ожидала,  — увидеть ее у себя, убирающейся посреди ночи.
        — Леди Дарси, я прибирала у вас…
        — В три часа ночи?
        — Я увидела свет у вас под дверью. Подумала, что, возможно, вам что-то потребуется.
        Не желая устраивать скандал на глазах у девочек, Оливия внимательно вгляделась в лицо горничной. Она осталась довольна тем, что действительно узнала ее из сотни слуг, которые работали во дворце. На щеке у нее был небольшой шрам.
        — Могли бы вы принести из кухни два стакана теплого молока для девочек?
        — Ненавижу молоко,  — резюмировала самая разговорчивая из девочек.  — Мороженое.
        Оливия живо вспомнила слова няни и мысленно пожала плечами. В конце концов она напомнила себе, что девочки не были ее детьми. Она могла побаловать их.
        — Шоколадное?
        — Да!
        — И пожалуйста, захватите две порции мороженого.
        — Конечно, леди Дарси.
        Сделав книксен, девушка исчезла в дверном проеме.
        Все силы вдруг покинули Оливию. Она тяжело опустилась на софу и похлопала рядом с собой:
        — Почему бы нам не познакомиться? Меня зовут Оливия.
        Дети слегка колебались, прежде чем приблизиться к ней. Она ободряюще улыбнулась:
        — Присаживайтесь. Мороженое нужно будет подождать. Дворец очень большой.
        Дети все еще держались за руки и молча разглядывали просторную комнату. Теперь, когда Оливия могла рассмотреть девочек, было сложно не заметить их фамильное сходство с семьей Алессандро. Малышки были крошечными копиями сестры Габриеля, Арианы, когда она сама была ребенком. Неужели девочки — их родственники? Оливия нахмурилась. Знакомство с Шерданой для нее включало ознакомление с довольно ветвистой родословной.
        — Я сама приехала недавно. Дворец такой большой, я не раз терялась.  — Ее голос был спокойным, даже монотонным.  — Внизу есть библиотека со множеством книг. Вам нравится слушать истории?
        Малышки кивнули.
        — И мне. В детстве моими любимыми сказками были сказки о принцессах. Хотите послушать?  — Оливия приняла их улыбки за согласие.  — Жили-были две маленькие принцессы Карина и Беттани…
        — Это мы.
        Габриель отставил чашку кофе в сторону. Ему не терпелось узнать о девочках. В руках он держал единственное фото Мариссы, которое сохранилось у него после их расставания. Раньше он держал его между книг, запечатанным в конверте. Тем не менее тот факт, что он хранил это воспоминание о ней, не могло не смущать его.
        После длинного разговора с Кристианом он отправил брата спать. Они так и не пришли ни к какому решению по поводу будущего дочерей Мариссы. Несмотря на то что во дворце было множество свободных спален, Кристиан очень дорожил своим уединением и редко оставался у них. Габриель подозревал, что, если бы у его младших братьев была возможность, они бы отказались от своих титулов. Ник учился в университете в Америке, где встретился со своим будущим бизнес-партнером, и возвращался домой лишь по крайней необходимости. Работа Кристиана подразумевала многочисленные командировки.
        Год от года расстояние между ними росло, и это не могло не тревожить Габриеля. Он всегда знал, что именно ему уготована участь управлять страной, но даже в самом страшном кошмаре он не предполагал, что братьев не окажется рядом в тот момент, когда он больше всего нуждался в поддержке.
        Когда Стюарт вошел, Габриель неторопливо вернул фото в конверт. Бросив взгляд на часы, он отметил, что было почти три утра. Полчаса назад он отправил Стюарта проведать детей Мариссы.
        — Ну?  — спросил он, поднимаясь на ноги.
        — Их привезли полчаса назад. Я распорядился о том, чтобы их разместили в детской в северном крыле.
        Пока они не решат, что делать с девочками, лучше держать их подальше от королевского крыла.
        — Ты видел их?
        Габриелю хотелось знать, имели ли девочки сходство с ним.
        — Пока нет.
        Габриель вспылил:
        — Чем это, интересно, ты был так занят?
        Личного секретаря было не так-то легко сбить с толку.
        — Когда я пошел в детскую, их там уже не было.
        — Не было? Ты хочешь сказать, что они пропали?  — Это просто невероятно.  — У них же была няня? Она что, не знает, где они?
        — Ее нет, так же как и ее вещей. Около часа назад охранники вывели няню из дворца.
        — Вывели? По чьему приказу?
        — Секретаря леди Дарси.
        — Ты говорил с ней?
        — Но сейчас три утра.
        Если бы дело не касалось двух пропавших детей, Габриель смог бы отложить это дело до утра.
        — Передай, что я хочу серьезно поговорить с ней. Сейчас же.
        — По всей видимости, сейчас она вместе с леди Дарси в ее спальне.
        Отчаяние взяло верх над раздражением. Габриель торопливо направился в спальню к своей невесте. Он не ожидал, что дети Мариссы доставят ему столько хлопот. Конечно же Оливия захочет узнать о них все. Он уже убедился в том, что она совсем не такая, какой он представлял ее себе раньше. Кристиан предупреждал его, что Оливия не так проста. Однако ей прекрасно удавалось скрывать свою истинную натуру.
        Когда Габриель достиг комнаты Оливии, его волнению не было предела. Он довольно резко постучал в дверь. Ему открыла приятная женщина чуть за тридцать в классическом темно-синем платье. Она хмурилась, однако ее глаза удивленно распахнулись, когда узнала мужчину, поджидавшего за дверью.
        — Я ищу двух маленьких девочек, которые пропали из своей детской.  — Габриель решительно шагнул в комнату, женщина отпрянула.  — Как мне известно, они здесь. Можно я войду?
        — Конечно, ваше высочество. Леди Дарси.  — Она повернулась.  — Принц Габриель пришел, чтобы встретиться с вами.
        — Вы не могли бы оставить нас наедине?
        Габриель одарил Оливию выразительным взглядом.
        Когда дверь за секретарем закрылась, мужчина окинул взглядом покои своей будущей жены. Оливия стояла у камина. Она выглядела просто очаровательно в простом светлом платье, ее волосы были забраны во французский пучок, такой же у нее был во время бала. По всей видимости, она не ложилась спать. Затем он перевел взгляд на постель, где под одеялом лежали спящие девочки.
        — Прошу прощения за столь поздний визит, но две девочки пропали.
        — Беттани и Карина.
        Оливия назвала их по имени. Что еще она успела разузнать?
        — Что они делают здесь?  — Волнение придало голосу Габриеля излишнюю резкость.
        — Они съели по порции мороженого и заснули.  — Ее улыбка была мягкой и уставшей.  — Та ужасная женщина напугала их, и они отказывались спать в своих постелях. Я решила забрать их к себе.
        — Чтобы угостить мороженым?
        — Их матери не стало несколько дней назад. Незнакомцы забрали их прямиком из дома, а затем привезли в это огромное пугающее место. Ты хоть можешь представить, какое влияние это могло оказать на их психику?
        — В детской нет ничего пугающего.
        — Но им так казалось! Та женщина, которая присматривала за ними…
        — Почему ее выслали?
        Глаза Оливии метали молнии.
        — Полагаю, сейчас ты начнешь объяснять мне, что такие решения вне моих полномочий, но она безобразно обращалась с девочками.
        В гневе Оливия показалась Габриелю еще прекраснее. Его волнение незамедлительно прошло.
        — Как вы встретились?
        — Мне не спалось, и я захотела прогуляться. Когда я поднималась по лестнице, то услышала их плач и брань няни. Малышки выбежали из комнаты буквально мне навстречу.  — Оливия поджала губы.  — Мне бы очень хотелось поговорить с их отцом. Сделаю это завтра же.
        — Здесь все не так просто.
        Габриель шумно перевел дыхание.
        — Объясни же.
        — Для начала нужно кое-что сделать.
        Оливия строго посмотрела на него:
        — Что, например? Тест на отцовство?  — Она усмехнулась.  — Это же просто абсурдно. Они — точная копия твоей сестры в детстве.
        — Правда?
        — Неужели ты сам этого не заметил?
        — Их привезли только сегодня. Мне не удалось увидеть их раньше.
        Чувствуя бешеное сердцебиение, Габриель сделал шаг к кровати. Когда он впервые узнал о существовании дочерей, то сгорал от нетерпения. Теперь, когда девочки были от него на расстоянии вытянутой руки, он почувствовал, что не был готов к этой встрече. Мужчина посмотрел на безмятежно спавших девочек, похожих на отражение друг друга. Он прикрыл глаза. Марисса не лгала. Это были его дети. Он легонько погладил их по щеке. Какое облегчение.
        — Это твои дети, не так ли?  — Голос Оливии дрожал от эмоций, но лицо оставалось таким же спокойным, словно они обсуждали погоду.  — Сначала я подумала, что отец Кристиан, но теперь…
        — Я узнал об их существовании только сегодня.
        — Их мать ничего тебе не рассказала?  — Оливия вздохнула.  — Теперь ее не стало.
        — Мы расстались при довольно неприятных обстоятельствах. Она ничего не рассказала мне о своей болезни.
        Его наполнило отчаяние. Габриель сжал губы, но, заметив на себе ее взгляд, взял себя в руки.
        — Ты любил ее?
        Они с Оливией прежде никогда не говорили о любви. Их собственный брак не будет любовным союзом — чистая политика. Тем не менее, если она поймет, что его сердце до сих пор принадлежит другой женщине, едва ли это ее обрадует.
        — Мы были вместе очень давно.
        — Девочкам нет и двух лет.
        Несмотря на безразличный тон, было очевидно, что Оливии не слишком нравится встречаться лицом к лицу с его прошлым. Если бы новости о близняшках попали в прессу, Оливия бы стала настоящей жертвой.
        — Это должно остаться в тайне.
        — Невозможно. Вы сильно рисковали, когда привезли их во дворец.
        — Возможно, мы могли бы скрывать это, до того как найдем какое-то решение.
        — Если ты переживешь из-за моего отца, не стоит. Он очень заинтересован в этом заводе.
        — Но ты?
        — Эти девочки — чудо. Каким бы ни было решение, я поддержу его. Все же мне кажется, что ты должен признать свое отцовство.
        Взгляд Оливии был ясен и прозрачен. Габриель колебался. Отдавала ли она себе отчет в том, что ей предстоит стать мачехой двум девочкам — детям его любовницы?
        — Я совершенно не понимаю тебя.
        — О чем вы говорите, ваше высочество?
        — Прошу тебя, называй меня Габриель.
        — Габриель,  — задумчиво повторила Оливия.  — Хорошо, я запомню и не стану называть тебя так официально, когда мы будем заниматься любовью.
        Впервые Габриелю удалось заглянуть под маску, которую все это время носила на себе сдержанная и образованная Оливия Дарси. У нее было восхитительное чувство юмора. Они действительно провели друг с другом слишком мало времени.
        — Я вдруг подумал, что еще ни разу не целовал тебя.  — Габриель взял ее ладонь и легко коснулся губами.
        — Ты целовал меня в тот день, когда сделал предложение.
        — Да, но тогда вокруг было две или три сотни посторонних.
        — А как бы тебе хотелось?
        Раньше Оливия никогда не позволяла себе флиртовать с ним. Габриель не сомневался — в ее глазах был настоящий вызов. Он взял ее за подбородок и слегка склонил ее голову, так чтобы их губы безошибочно нашли друг друга. Он любовался прекрасными чертами ее лица, высокими скулами. Ее длинные черные ресницы встрепенулись, как крылья крошечной птички. Он впервые почувствовал ее собственный запах — свежесть, роза, ранняя весна. Габриелю пришлось приложить немало усилий, чтобы оторваться от Оливии. Он не понимал, что с ним происходит, был сбит с толку силой своего влечения.
        Оливия заинтриговала его с первого взгляда. Каждую минуту, когда они оставались наедине, лишь она становилась центром его внимания. Но тогда он остановил свой выбор на ней из-за бизнеса отца. Сегодня же эта девушка открылась для него с совершенно другой стороны.
        — Мне кажется, это не самое подходящее место для первого поцелуя.  — Однако его тело настаивало на обратном.
        — Понимаю.  — Оливия бросила взгляд на спящих девочек.
        Но Габриель сомневался, потому что и сам не понимал мотивов своих действий. Ни одна женщина, ни до, ни после Мариссы, не сводила его с ума. Он сомневался, что такое вообще было возможно. Да и сама Оливия казалась ему несколько холодной и отстраненной. Как же он ошибался…
        — Думаю, сегодня им лучше остаться здесь.  — Мягкий голос Оливии вернул его в реальность.  — Мне хочется, чтобы утром, когда малышки откроют глаза, они увидели того, кому доверяют.
        Габриель удивился:
        — Когда вы успели подружиться?
        — Ты забыл, я угостила их мороженым.  — Она ослепительно улыбнулась.  — Теперь мы друг другу не чужие.
        Глава 3
        Всю оставшуюся ночь Оливия почти не спала. В этом можно было винить кушетку, которая оказалась совершенно непригодной для сна. Но она едва ли могла бы выспаться лучше в кровати. Снова и снова она переживала события прошедшей ночи — спасение близняшек, которые оказались незаконнорожденными детьми Габриеля, и, наконец, поцелуй, который почти случился между ними.
        Почему он не поцеловал ее?
        Сомнения начали одолевать ее, как только Габриель ушел. Что касается мужчин, Оливия не была сторонницей мимолетных романов. Друзья подтрунивали над ней из-за этого, говорили, что она чрезмерно оберегала свою репутацию, но на самом деле ее не привлекали мужчины ее круга. Оливия и вовсе усомнилась в том, что способна испытывать физическое влечение, если бы не восхитительный опыт, который произошел у нее на первом курсе университета.
        Как-то раз она вместе со своим приятелем отправилась на костюмированный бал. Это мероприятие устраивал один из самых отъявленных холостяков в Лондоне. Если бы не маски, позволившие гостям быть неузнанными, Оливия никогда бы не решилась на такой поступок. Толпа вокруг оказалась по-настоящему дикой. Алкоголь и наркотики лились рекой, люди становились все более и более возбужденными. Оливия уже сожалела о том, что решила посетить это место.
        Какой-то мужчина, воспользовавшись ситуацией и недюжинным ростом, прижал ее к стене и попытался запустить руки ей под юбку. Она отчаянно отбивалась от его влажных поцелуев. Неизвестно, как бы все это закончилось, но уже через мгновение мужчина лежал на полу и держался за окровавленный нос, осыпая отборной бранью человека, который за нее заступился.
        В коридоре было слишком темно, чтобы она разглядела своего спасителя. Несмотря на то что Оливия все еще была потрясена, она сложила губы в благодарную улыбку:
        — Спасибо, что помогли мне.
        — Вам здесь не место.  — В речи незнакомца присутствовал легкий акцент.  — Тут небезопасно для того, кто выглядит так юно.
        Оливия покраснела, потому что ей было нечего возразить ему.
        — Иногда мужчины просто не принимают отказ. В следующий раз я положу в сумочку револьвер вместо помады.
        Мужчина улыбнулся:
        — Пожалуйста, сделай так, чтобы следующего раза не было.
        — Да, ты прав. Я отнюдь не чувствую себя как рыба в воде.  — Наконец она заметила своего приятеля. Настало время возвращаться домой.  — Было приятно познакомиться с тобой,  — сказала она своему заступнику.  — Жаль, что это случилось при таких сомнительных обстоятельствах.
        Поддавшись порыву, девушка встала на цыпочки и, быстро прижавшись губами к его щеке, прошептала:
        — Мой герой.
        Прежде чем она успела отстраниться, незнакомец положил руку ей на щеку и легко поцеловал ее в губы. Его прикосновение возбудило ее. Они прильнули друг к другу в страстном поцелуе.
        Оливия сделала вздох. Прошло без малого семь лет, но ничто не смогло превзойти того поцелуя. Она так и не узнала имени незнакомца. Наверняка именно поэтому она все еще была так заинтригована. Она полулежала, прикрыв глаза. Это воспоминание взбудоражило ее. Но предаваться воспоминаниям — занятие бессмысленное. Мужчина, который предотвратил насилие в тот вечер, наверняка был не лучше остальных гостей. Просто на мгновение он испытал угрызение совести.
        В комнате становилось все светлее. Сон не шел, Оливия решила не тратить время попусту и открыла ноутбук. После краткого ознакомления с последними новостями она решила сосредоточиться на прошлом Габриеля. Она ввела слова в строку поиска и нашла несколько статей, где бегло упоминалось о романе наследного принца с Мариссой Сомме — моделью американо-французского происхождения. Их отношения длились несколько лет. В основном в прессе муссировались слухи о том, что Габриель всерьез подумывал о том, чтобы отказаться от трона в пользу своих младших братьев, но роман подошел к концу. Встревоженная, Оливия принялась искать их совместные фотографии. То, что она увидела, нисколько не успокоило ее — газеты не врали, они действительно любили друг друга. Девушка смотрела на широкую ухмылку Габриеля и ослепительную улыбку Мариссы и была уверена в том, что, если бы Марисса обладала большим статусом и состоянием, они бы наверняка поженились. Было очевидно, что Габриель сделал выбор в пользу государства. Он предпочел трон счастью своего сердца. Мариссы больше не было.
        Услышав какой-то едва различимый шум, Оливия поднялась с кушетки. Девочки проснулись. Малышки натянули одеяло на голову, свернулись калачиком.
        Она немного завидовала им, потому что была единственным ребенком в семье. Ей всегда хотелось сестру, с которой она могла бы играть и делиться секретами. Если бы ее мама осталась жива, она бы обязательно родила еще одного ребенка, и Оливия не выросла бы такой отстраненной от других детей. С самых ранних лет ее окружали одни лишь взрослые — няни, различные и многочисленные педагоги. У нее никогда не было друга-сверстника, с которым Оливия могла бы играть. Но на самом деле у нее не было времени на игры.
        По всей видимости, двойняшки рождались в семье Алессандро довольно часто. Неужели, когда придет время, и у нее самой может родиться сразу несколько детей?
        Оливия потихоньку стягивала одеяло с девочек. Близняшки лежали нос к носу, обнявшись. Первое, что они испытали, когда перестали чувствовать одеяло,  — страх. Она увидела, как судорожно сжались их объятия. Уже очень скоро они узнали ее и заулыбались.
        — Кто-кто спал в моей постели? Они все еще здесь?
        Оливия зарычала и принялась щекотать их за пятки. Смеясь и визжа, девочки катались по широкой постели. Она опустилась на постель рядом с ними. Принц наверняка вернется, и довольно скоро, так что нужно было подготовить девочек к встрече. Наверняка Габриель уже успел рассказать о них королю и королеве, и им не терпится встретиться со своими внучками. Для детей этот день будет полон радостных потрясений.
        — Сегодня вы встретитесь со многими людьми,  — сказала она им.  — Это может вас напугать, но тут совершенно нечего бояться.
        — Праздник?
        — Что-то вроде этого.  — Если это хоть сколько-нибудь успокоит девочек, она была готова на эту маленькую ложь.
        — День рождения?
        — Нет.
        — Мама сказала…
        Напоминание об умершей матери тотчас же вызвало слезы на их глазах. Оливия увидела, что Карина была готова горько разрыдаться, и взялась всячески отвлекать детей.
        — Вам уже два года?  — Она показала два пальца и была награждена кивками.
        — Нам столько.  — Беттани подняла дрожащий палец.
        — Ну нет, ты слишком большая для годика. Уверена, что твой день рождения уже совсем скоро.
        — Я получу пони.  — Беттани решительно кивнула.
        Оливия имела самые серьезные сомнения по этому поводу.
        — Но ты еще слишком маленькая для пони.
        — Щеночек.  — Это были первые слова, которые Оливия услышала от второй девочки — Карины.
        Уже лучше, но Беттани продолжала настаивать:
        — Пони. Мама обещала.
        Оливия понимала, что вот-вот начнет плясать под их дудку.
        — Нет.  — Карина покачала головой.  — Щеночек.
        — Сначала нужно переодеться и позавтракать. Затем мы устроим вас в комнате.
        — Нет!
        Глаза Карины расширились от ужаса. Оливия поняла, что совершила ошибку.
        — Все хорошо. Злой женщины там уже нет. Теперь за вами будут присматривать хорошие люди.
        — Останемся здесь.  — Манерами Беттани была похожа на настоящую капризную принцессу.
        — Боюсь, это невозможно.
        — Почему нет?
        — Это — моя кровать, а вы занимаете слишком много места.
        — Мы спали с мамой.
        Любой разговор неотвратимо возвращался к Мариссе. Оливия задержала дыхание, ожидая, что они вот-вот расплачутся, но тут девочки обнаружили, что матрас под ними восхитительно пружинит, и стали, смеясь, подпрыгивать.
        Оливия в замешательстве наблюдала за ними. Она была почти в отчаянии. Теперь она станет не только женой и королевой. Она будет мамой для этих близняшек. Конечно же она справится с этим. Возможно, отчаяние вызвано лишь бессонной ночью? Или тем, что мужчина, за которого она собирается замуж, все еще мог испытывать чувства к своей бывшей любовнице?
        Когда девочки с увлечением исследовали ее комнату, в дверь постучали. Оливия была уверена в том, что это Либби, и не задумываясь распахнула дверь. Она испытала удивление, когда увидела на пороге Габриеля. В темном костюме, белой рубашке и галстуке цвета вина он выглядел элегантно и привлекательно.
        — Надеюсь, сейчас не слишком рано?
        Его глаза невольно задержались на ее точеной фигуре. За ним в комнату вошли несколько горничных, которые везли тележки с блюдами, накрытыми колпаками. Оливия учуяла привлекательные ароматы. Она пригладила волосы, понимая, что после такой бессонной ночи, вероятно, выглядит не лучшим образом. Ей даже не удалось почистить зубы.
        — Нет, конечно нет. Понимаю, как тебе хочется увидеться с девочками.
        — Это так.
        Его глаза блестели. Сердце Оливии болезненно сжалось, когда она догадалась, что он думал об их матери. Она твердо решила не анализировать свои чувства. Девушка повернулась к близняшкам:
        — Беттани, Карина, познакомьтесь…
        Оливия была в замешательстве. Кем для них был принц? Но Габриель закончил фразу за нее:
        — Я — ваш отец.
        Габриель почувствовал удивление Оливии. Он очень много думал над будущим своих дочерей и пришел к выводу, что, несмотря ни на что, он обязан признать свое отцовство.
        — Это Беттани.  — Оливия положила ладонь на голову девочки справа.  — А это Карина.
        Смущенный, Габриель переводил взгляд с одной сестры на другую. Ему до сих пор казалось, что у него двоится в глазах.
        — Но как ты их различаешь?
        — Беттани — разговорчивая.
        Но сейчас обе девочки потрясенно молчали, прижимались к Оливии.
        Мужчина подумал, что их чувство страха рассеется, когда он перестанет смотреть на них с высоты своего роста. Он опустился на колени.
        — Очень рад с вами познакомиться.
        Та, которую Оливия представила как Беттани, посмотрела на него с подозрением, а затем недовольно опустила голову:
        — Мы хотим есть.
        — И чего бы тебе хотелось на завтрак?  — спросил он.  — У нас есть яйца, блинчики, тосты.
        — Мороженое.
        — На завтрак мороженое не едят,  — мягко возразил Габриель.
        Оливия даже не пыталась скрывать свое восхищение. Она была готова разразиться радостным смехом.
        — С шоколадом.
        Требования Беттани несколько смутили Габриеля.
        — Может быть, после обеда.  — В политической карьере ему уже не раз приходилось иметь дело с трудными переговорщиками, но его собственные дочери не шли ни в какое сравнение с ними.  — И только после того, как вы съедите все остальное.
        — Хочу мороженое.
        — А как насчет вафель с сиропом?  — Он попытался смягчить свой отказ улыбкой.
        — Оливия.
        Жалоба Беттани была такой умилительной, что Габриель едва не улыбнулся.
        — Нет.  — Девушка решительно покачала головой.  — Вы должны слушаться отца. Он лучше всех знает, как нужно поступить.
        Она мягко подтолкнула девочек к столу, накрытому горничными, и посадила на стулья.
        Габриель отодвинул стул и для Оливии, но она покачала головой:
        — Вам нужно больше времени проводить вместе. Я хочу принять душ и переодеться.  — И, улыбнувшись, она скрылась в ванной комнате.
        Когда дверь за ней плотно закрылась, Габриель повернулся к девочкам:
        — Итак, вы решили, что будете есть?
        Они не сводили с него своих зеленых глаз, ожидая, что он сдастся.
        — Блинчики.
        Габриель попросил горничную сервировать блинчики. У него самого аппетита так и не появилось. Мужчина медленно потягивал кофе и узнавал Мариссу в каждом жесте.
        Прежде чем насытиться, девочки съели по два блинчика. Габриелю оставалось лишь завидовать такому здоровому аппетиту. Дверь справа негромко открылась, в комнату из ванной вошла Оливия. Длинные светлые волосы обрамляли ее лицо мягкими волнами. Она нанесла легкий, едва заметный дневной макияж. На ней было простое прямое темно-синее платье, которое подчеркивало ее осиную талию, бедра и грудь. Лодочки цвета топленого молока удлиняли ее и без того изящные ноги.
        Габриелю было трудно дышать. Ее красота буквально ослепила его, он испытал приступ сильнейшего эротического влечения. Если бы близняшки не ночевали здесь, их близость произошла бы уже вчера.
        Этот внезапный порыв заставил его задуматься. Этого ли он хотел, когда делал ей предложение? Когда он был с Мариссой, их страсть доставляла им изрядные неприятности. Но страсть — это не любовь, она конечна. К своей будущей жене он должен иметь здоровое влечение. У него получится не заходить слишком далеко.
        После расставания с Мариссой Габриель погрузился в глубокую депрессию. Понимая, что у них не могло быть будущего, он все же не спасся от привязанности.
        — Кофе?  — предложил он, но его голос звучал не так, как ему бы этого хотелось. Его лицо оставалось хмурым.
        — Да, пожалуйста.  — Она улыбнулась. Оливия выглядела куда более спокойно, чем он.  — Думаю, сегодня мне без этого решительно не обойтись.
        — Плохо спала?
        — Кушетка так же неудобна, как и прекрасна.
        — Ты что, совсем не сомкнула глаз?
        — Подремала час.  — Она наполнила тарелку яйцами пашот, свежими фруктами и хрустящим круассаном.
        — Думаю, что после встречи с моими родителями мы могли прогуляться в парке.
        — Это было бы прекрасно, но не думаю, что у нас получится это сделать. Свадебные приготовления отнимают у меня много сил и времени.
        — Послушай, если я могу оставить обязанности на полтора часа, то и у тебя есть возможность делегировать что-то своему секретарю. У нас не было времени, чтобы как следует познакомиться, а свадьба уже через месяц. Нам стоит больше времени проводить вместе.
        — Это приказ, ваше величество?
        Габриель вопросительно изогнул бровь:
        — Мне нужно приказать?
        — Дело в том, что именно твоя мама составляет мое ежедневное расписание.
        — Пойдем смотреть пони?  — решительно вмешалась Беттани.
        — Пони?  — переспросил Габриель и вопросительно взглянул на Оливию.
        — По всей видимости, Беттани страшно хочется получить пони на свой день рождения. Так что я предположила, что в конюшне есть пони, чтобы мы могли посмотреть на него.
        — Но насколько мне известно…
        Радостное выражение лица моментально сошло с лица его дочери.
        — Но я могу и ошибаться.
        Он обязательно попросит Стюарта приобрести пару пони для девочек. Он, его братья и сестра начали учиться верховой езде в самом юном возрасте. Теперь же единственная из них, кто сохранила привычку регулярно выезжать на лошади, была именно его сестра.
        — Умеешь сидеть в седле?  — спросил он Оливию.
        — Да, всегда навещаю конюшню, когда мы выезжаем за город.
        В дверь постучали. В комнату вошла Либби, а за ней Стюарт. Выражение их лиц было крайне озабоченным.
        — Я на минуту,  — произнес Габриель, и они вместе со Стюартом вышли в коридор.
        — Что такое?
        — Сюда идут король и королева.
        Он сам хотел все рассказать им.
        — Как они об этом узнали?
        — Прибытие во дворец двух детей посреди ночи не могло остаться незамеченным,  — сдержанно ответил Стюарт.  — Король задал мне прямой вопрос. А его статус значительно выше вашего.
        — Габриель, вот ты где. Я хочу немедленно увидеть моих внучек.  — Королева стремительно приближалась.
        За ее спиной возвышалась фигура короля. На его лице пролегли жесткие складки.
        Впервые за сорок лет что-то нарушило внешний покой его матери. Но она не смогла справиться с собой, когда узнала, что теперь является бабушкой двум незаконнорожденным девочкам, которых ее сын прижил со своей любовницей.
        — Послушай, не шуми так. За пару дней им пришлось пройти через многое.
        Габриель невольно уперся рукой в дверь. Отчего-то он был уверен, что дети могут перепугаться, если королева все еще будет так взволнована.
        — Ты рассказал об этом Оливии?
        — Вчера ночью.  — Глаза матери расширились от ужаса.  — Они ночевали у нее в спальне, после того как она встретилась с ними, когда они убегали от няни.
        Король сурово посмотрел на сына:
        — И как твоя будущая жена восприняла эту новость? Точнее, две?
        — Если ты хочешь знать, согласна ли она все еще стать моей женой, мне об этом ничего не известно.
        — Как?
        Суровые складки между королевскими бровями стали еще виднее. Габриель испытал разочарование. Он подвел семью. Во время их отношений с Мариссой он позабыл себя. Она сделала его сумасшедшим, который помешался. Она была не похожа ни на одну женщину, которую он знал прежде. Но эти отношения оставили не только неизгладимый след в его душе, но навредили его родителям.
        — Мне кажется, что она не изменила своего решения.
        — Знает ли об этом ее отец?  — Каждый следующий вопрос отца бил наотмашь.
        — Еще нет. Но девочки останутся здесь. Такую правду не скрыть.
        Его мама выглядела хмурой.
        — Лорд Дарси откажется от наших совместных проектов?
        — Оливия думает, что этого не будет. Он хочет, чтобы его дочь вышла замуж за представителя королевской семьи.
        — Ты уже решил, что мы скажем прессе?
        — Эти девочки — мои дети.  — Габриель вновь говорил с уверенностью.  — Мы направим в газеты заявление для прессы. Любое другое решение будет ошибкой. Оливия тотчас же заметила фамильное сходство. Близнецы — точная копия Арианы в их возрасте. Если во всем признаться, это нивелирует последствия скандала.
        — А что, если не так?
        — Мы будем решать проблемы по мере поступления.
        — Так и будет,  — поддержал его отец.
        — Но Оливия может не захотеть воспитывать твоих детей от чужой женщины.
        Габриель действительно опасался этого, но после того, как он увидел, как прекрасно эти трое понимали друг друга, все сомнения остались позади.
        — Это маловероятно. Она уже оберегает их, а они, в свою очередь, отвечают ей доверием.
        Королева вздохнула и всплеснула руками:
        — Как восхитительно будет снова слышать во дворце детские голоса и смех! Пойдем же познакомимся с нашими девочками!
        Глава 4
        Когда дверь открылась, Оливия поднялась, чтобы поприветствовать короля и королеву. Либби успела предупредить ее, девушка позаботилась о том, чтобы вытереть лица и руки девочек. Встреча с новыми людьми смутила девочек настолько, что они решили спрятаться за Оливию.
        — Это мама вашего папы,  — объяснила Оливия.
        Карина покачала головой, а Беттани боязливо посмотрела на свою бабушку. Увидев девочек, королева буквально застыла.
        — Габриель, ты прав. Они действительно очень похожи на маленькую Ариану.  — Она опустилась на кушетку и обратилась к одной из девочек:  — Как тебя зовут?
        К неописуемой радости Оливии, Беттани бесстрашно приблизилась к королеве:
        — Я — Беттани.
        — Приятно познакомиться.  — Королева перевела взгляд на ее сестру.  — А как зовут тебя?
        — Карина,  — ответила Беттани за сестру.
        — Сколько им лет?  — Король переводил взгляд с одной девочки на другую.
        — Совсем скоро им будет два,  — ответил Габриель.
        — Щеночек,  — наконец подала голос Карина.
        — У меня как раз есть щеночек. Хочешь его увидеть?  — спросила королева, и Карина радостно закивала.
        — Мари,  — обратилась королева к одной из горничных.  — Принесите Рози.
        Уже через пять минут горничная вернулась с собакой, и девочки весело смеялись, пока пес облизывал им щеки.
        — Габриель, почему бы вам с Оливией не отлучиться ненадолго? Я позабочусь о том, чтобы девочек разместили.
        Оливия поняла, что это не было предложением, и покорно позволила Габриелю вывести ее из спальни.
        — Пойдем, пока у нас еще есть такая возможность,  — шепнул он, когда они оказались в коридоре.
        Они вышли в сад. Стояло восхитительное свежее майское утро.
        Габриель с видимым удовольствием взял ее под руку. Оливии было приятно ощущать рядом с собой его сильное теплое тело.
        — Спасибо за все, что ты делаешь для девочек,  — сказал он.
        — Каждый раз, когда я думаю о том, что они вырастут без родной матери, у меня разбивается сердце. Но я счастлива, что у них есть ты.
        — Ты никогда не знала собственной мамы, верно? Она умерла при родах?
        Оливия никогда не рассказывала ему об этом.
        — По всей видимости, не только я интересовалась тобой.
        — Прости, что раньше я относился к нашему браку как к сделке.
        — Не нужно извиняться. Я знала, на что иду.
        Она явно услышала цинизм в собственном голосе и попыталась смягчить слова улыбкой. Но Габриель не улыбнулся ей в ответ.
        — На самом деле мне кажется, что ты не до конца понимаешь, во что ввязываешься.
        — Звучит интригующе.  — Оливия ждала продолжения.
        — Начиная с настоящего момента я собираюсь узнать о тебе все.
        Оливия не на шутку встревожилась. Что будет, если он узнает о ее медицинских проблемах?
        — В женщине должна сохраняться какая-то загадка. Это придает отношениям пикантности.  — Она бросила на него взгляд из-под ресниц.
        — Мне и в голову не приходило, что у тебя могут быть секреты,  — пробормотал он.
        — Мне кажется, они есть у каждой женщины.
        — Я бы предпочел, чтобы между нами не было никаких недомолвок.
        — После того, что произошло прошлой ночью, твои опасения мне вполне понятны. Хочешь что-то еще мне рассказать?
        — Я?
        Оливия мысленно поздравила себя с тем, что ей удалось отвести удар от себя.
        — Узнать друг друга было твоей идеей.
        Габриель просиял:
        — Что бы ты хотела узнать?
        — Почему ты выбрал меня?
        — Я был в курсе твоей благотворительной деятельности. Мне импонировало твое желание помогать детям.  — Сказав это, он повернулся и посмотрел ей прямо в глаза.  — Я тотчас же понял, что мой народ влюбится в такую королеву.
        Она рассматривала уток, лениво плававших в прозрачном пруду.
        — Твой народ?
        Оливия невольно задумалась о тех, кто действительно мечтал оказаться на ее месте. Все эти амбициозные красавицы, знали ли они, что на самом деле скрывалось за великолепием замков и титулами? Может быть, выйти замуж за принца звучит и заманчиво, но отдают ли они себе отчет в том, что это влечет за собой?
        Но для Оливии брак с представителем королевской династии Шерданы — исключительная возможность сосредоточиться на том, что было так близко ее сердцу. Оливия чувствовала внутреннюю потребность помогать детям. У нее была сотня мыслей о том, как изменить жизнь в приютах, как сделать больницы доступными для семей с ограниченными финансовыми ресурсами.
        В Шердане она станет активно продвигать всевозможные решения для того, чтобы улучшить жизнь сирот и детей из малообеспеченных семей.
        — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы не подвести твой народ.
        — Я знал, что ты скажешь именно это.
        Колени ее задрожали, когда он вдруг положил ей руку на шею и принялся слегка массировать ее своими длинными прохладными пальцами. Взяв ее лицо в свои руки, он повернул ее к себе: теперь они смотрели друг другу в глаза. Ее сердце учащенно забилось. Он желал ее. По ее телу разлилась теплота, которая лишь убедила ее в своей догадке. Он буквально ввел ее в транс. Когда же его губы наконец-то коснулись ее, Оливия испытала настоящее облегчение. Она издала слабый вздох, когда кончик языка коснулся кромки ее рта. Прижавшись к нему, она полностью забылась в поцелуе…
        — Прошу прощения, ваше высочество,  — послышался голос Стюарта.
        Прежде чем повернуться, Габриель одарил ее улыбкой. Отпущенная на волю из капкана его объятий, Оливия еще некоторое время не могла собраться с мыслями. Этот поцелуй, сколь кратким бы он ни был, являл собой воплощение всех потаенных женских желаний.
        Вынырнув из собственных мыслей, она прислушалась к тому, что говорил Стюарт.
        — Прошу прощения за то, что побеспокоил вас, но пресса узнала о близнецах, лорд Дарси сейчас на встрече с вашими родителями.
        — Но как им удалось так быстро узнать об этом?
        — Адвокат, нанятый Мариссой, мог сделать это.
        — Едва ли, это не представляет для него никакой выгоды.
        — Тогда кто-то из слуг.
        — Кто был с вами ночью?
        — Горничные, им приказали подготовить комнату.  — Стюарт пожал плечами.  — Но это преданные дворцу люди. Эти женщины работают здесь почти десять лет.
        Оливия задумчиво рассматривала мужчин. Кто еще мог знать о существовании близнецов?
        — Няня.  — У Оливии засосало под ложечкой.  — Та, которую я приказала вывести из дворца.
        Стюарт задумался:
        — Но адвокат заверил меня в том, что она не знает, кто были родители девочек.
        — Думаю, когда их привезли во дворец под покровом ночи, это навело ее на определенные мысли.
        — Мне так жаль.  — Оливия поняла, что совершила огромную ошибку.  — Я не должна была выгонять ее…
        — Оливия, ты хотела для девочек только лучшего.  — Габриель одобрительно подмигнул ей.  — К тому же в любом случае нам бы не удалось бесконечно скрывать их существование.
        Несмотря на то что Оливия привыкла к существованию под постоянным прицелом общественности, она никогда не была центром такого животрепещущего скандала.
        — Если мы все выступим единым фронтом,  — сказала Оливия, впервые чувствуя себя частью сплоченной команды,  — я уверена, мы выстоим.
        Габриель взял девушку за руку.
        — Именно так мы и поступим.
        Рука об руку Габриель и Оливия вошли в зал, который находился во дворце ближе всего к саду. Ариана и Кристиан уже были там. Краем глаза Габриель увидел работающий телевизор. По обилию информации, которая попала в руки к телевизионщикам, можно было быть уверенным, что у них есть свой человек во дворце. Когда же он услышал наглые предположения о том, что, по всей видимости, королевская семья заплатила Мариссе, чтобы она и девочки держались подальше, его обуяла ярость.
        — Они выставляют нас мерзавцами,  — резюмировал Кристиан.  — По крайней мере, они не создают впечатления того, что мы взяты врасплох или мало информированы.
        Габриель ничего не ответил брату. На экране появилась фотография Мариссы. Голос за кадром кратко описал начало и расцвет ее карьеры, Оливия, словно завороженная, приблизилась к экрану. На экране одно за другим мелькали изображения Мариссы на обложках самых знаменитых глянцевых журналов. Габриель испытывал отчаяние — на этих снимках ее ноги навсегда останутся бесконечно длинными, а лицо молодым и прекрасным. Он мог быть уверен в том, что его дочери унаследуют красоту его матери. Интересно, захотят ли Беттани и Карина пойти по стопам Мариссы?
        Когда по телевизору начали показывать их с Мариссой совместные фотографии, на которых они были молоды и счастливы, Габриель заметил, что Оливия заметно притихла.
        Настороженность Габриеля росла, когда он наблюдал за тем, как пристально Оливия следила за хроникой их с Мариссой отнюдь не спокойных отношений.
        Либби приблизилась и что-то шепнула девушке на ухо. Оливия кивнула и подошла к Габриелю.
        — Отец хочет поговорить со мной.
        — Я пойду с тобой.
        — Тебе следует остаться здесь, чтобы решить, что делать дальше.
        Ее предложение было более чем разумным, но он не хотел оставлять ее одну.
        — Мне бы хотелось переговорить с тобой с глазу на глаз. Это недолго.
        — У меня примерка в десять часов. Думаю, что я вернусь около двенадцати.
        — Но у меня ланч с моим консультантом по образованию.
        — Возможно, Стюарту и Либби удастся выкроить для нас время вечером.
        — Послушай, я не хочу откладывать этот разговор. Пойдем в кабинет и поговорим с глазу на глаз.
        — Как пожелаешь.
        Ему не понравилась ее безукоризненная вежливость.
        Бессмысленно, но факт — Габриель страшно желал, чтобы у них было время. Им требовался месяц или два, прежде чем у них могла появиться некая связь, до того, как они официально станут мужем и женой.
        Габриель привел Оливию в свой уединенный кабинет, плотно прикрыл дверь, надеясь на то, что им обоим удастся пережить выпавшие на их долю передряги.
        — Ты расстроена.
        — Я просто обеспокоена будущим девочек. Теперь к ним будет привлечена масса ненужного внимания со стороны абсолютно чужих им людей…  — Она вздохнула и обхватила себя руками.
        Ее голос был спокойным, но совершенно чужим. Габриель чувствовал острую досаду.
        — Думаю, будет хорошо, если они появятся на свадьбе вместе с нами. Поговорю с Ноель Дюбон. Она — дизайнер моего подвенечного наряда. Уверена, она будет в восторге, когда я предложу ей создать два одинаковых платья для Карины и Беттани.
        Габриель откинул голову.
        — Ты уверена в этом?
        — Абсолютно. Продолжать скрывать их существование — просто неразумно.
        — Согласен. Обязательно обсужу это с родителями.
        Конечно, волнение Оливии за девочек было искренним, но он догадывался, что под этим было что-то большее.
        — Тот репортаж о наших с Мариссой отношениях…
        — Вместе вы выглядели очень счастливыми,  — перебила она его. После этих слов она замолчала, хотя он чувствовал, что она хотела сказать больше.
        — У нас были действительно счастливые моменты.  — Габриель сделал глубокий вдох.  — Но чаще это была настоящая борьба за выживание.
        — По всей видимости, вы хорошо скрывали свои неурядицы от бульварной прессы.
        Габриель постепенно проникался ее напряжением.
        — Да, отношения мы выясняли наедине.
        А затем между ними всегда происходил секс на грани фантастики.
        По всей видимости, эти мысли отразились на его лице, потому что ее брови вопросительно поползли вверх.
        — Страсть вызывает привыкание.  — Она бросила на него взгляд через плечо.
        Откуда она могла знать об этом?
        Габриель знал, что у Оливии не было ни одного продолжительного серьезного романа. Вся ее жизнь была как на ладони. За ней не было ни одного громкого скандала.
        — Насколько достоверна эта информация?  — Габриель не узнавал самого себя — неужели он ее в чем-то подозревал? Тем не менее он не мог остановиться. Он должен был знать все.  — Ты…
        Когда он понял, о чем собирался спросить, то осекся.
        — Был ли у меня любовник?
        Дьявольская женщина! Оливия смеялась. Нет, не вслух, конечно же нет. Но он знал, чувствовал, что сейчас она смеялась над ним.
        Габриель нетерпеливо развернул ее к себе за плечи:
        — Так он был?
        — Нет,  — наконец ответила она.  — Ты будешь моим первым мужчиной.
        Когда она посмотрела ему в глаза, они были совершенно темными. Габриель почти потерял человеческий облик, когда убедился в том, что эта девушка была нетронута. Сдавшись в плен своим чувствам, Габриель прижал Оливию к себе и поцеловал. Тяжело дыша, он прислонился своим лбом к ее лицу.
        — Я только твой.
        — Конечно.
        То, как легко она согласилась, подсказало ему, что рядом с ней он слишком легко теряет контроль. Но его желание остаться с ней наедине лишь возросло. Габриель был обеспокоен тем, что скандал из-за его дочерей заставит ее отца передумать. Габриелю нужно было повысить свои ставки в глазах Оливии.
        Все будет идти по плану, только если она все еще будет готова выйти за него замуж. Ему лишь нужно было убедить ее в том, что он будет хорошим мужем. Для этого им просто нужно побыть наедине какое-то время. Он должен быть нежен, внимателен и предупредителен. Первый и последний подарок, которым он одарил Оливию, было помолвочное кольцо. Он должен был сделать больше, восхитить и удивить ее еще в день ее приезда в Шердану, но тогда Габриель был слишком занят. И если быть до конца честным с самим собой, тогда он никак не мог думать об Оливии как о своей невесте.
        — Сегодня вечером мы поужинаем вместе в моих апартаментах.
        — С нетерпением жду этого.
        Выражение лица Оливии оставалось бесстрастным.
        Когда они расстались, Габриель послал за Стюартом и попросил его изменить его расписание таким образом, чтобы он смог увидеться с придворным ювелиром. Они встретились спустя полтора часа в его кабинете, где мистер Сорди ожидал принца с двумя чемоданчиками драгоценностей. Несмотря на обилие безупречных камней исключительной чистоты и огранки, Габриель сомневался. Было ли здесь хотя бы одно украшение, достойное принадлежать Оливии? В итоге он выбрал браслет. Ему хотелось думать, что лаконичный платиновый браслет с бриллиантами и изумрудом свободной формы понравится его невесте. После того как все формальности были улажены, Габриель попросил Стюарта проводить ювелира и оставил браслет в своем сейфе. Затем он написал короткую записку, в которой приглашал Оливию на ужин, и ушел на деловую встречу, хотя все его мысли были заняты вечером.
        После непродолжительного разговора с отцом, в течение которого Оливия успешно убедила его в том, что уже знала о существовании детей и была рада тому, что теперь они будут жить вместе с отцом, девушка переоделась и в полном одиночестве вышла на террасу. Теперь поцелуй с Габриелем стал лишь туманным воспоминанием. Еще никогда она не целовала кого-либо с таким чувством. Все это было для нее ново и любопытно. Тем не менее на подсознательном уровне Оливия думала о любви. Знать о том, что Габриель когда-то любил мать своих детей, и принимать это было непросто. Ее состояние лишь усугубилось после репортажа, который она увидела по телевидению.
        Думал ли он о Мариссе, когда целовал ее? Желал ли того, чтобы жизнь сложилась по-другому и она осталась жива? Хотел ли он жениться на ней?
        Оливия не выходила замуж по любви. Она поступала так для того, чтобы ее голос был услышан. Теперь она сможет помогать детям в разных частях света и, возможно, исполнит свою заветную мечту — станет матерью. Ее дети станут следующим поколением королевской семьи Алессандро.
        Несмотря на это, ей было действительно трудно смотреть, как Габриель впивался глазами в каждое фото Мариссы. Ей было больно видеть его каменное выражение лица, тогда как его глаза были полны переживаний.
        Вздохнув, Оливия опустила глаза на помолвочное кольцо. Солнечный свет упал на ее руку, освещая крупный бриллиант, блеск которого напоминал фейерверк на празднике в честь столетия независимости. Слишком быстро ей удалось забыть об истинной цели своего прибытия в Шердану. Она здесь для того, чтобы стать женой не обычного мужчины, а принца. Но после того как ей удалось вкусить настоящей страсти, она поняла, что хочет большего. Она не была готова стать женой человека, который все еще был одержим своим прошлым. Габриель, безусловно, любил мать своих незаконнорожденных детей.
        Возможно, при других обстоятельствах их с Оливией встреча и брак никогда бы не случился, но теперь от него зависело так много. Множество квалифицированных работников смогут рассчитывать на место на новом заводе, который откроет ее отец в Кароне. До свадьбы осталось всего чуть больше месяца, а уже через час у нее должна состояться примерка свадебного платья. Оливия сверилась с изящными наручными часами, принадлежавшими ее матери.
        Машина остановилась, и Оливия вместе с Либби прошествовали в небольшой свадебный магазин, который располагался в историческом центре Шерданы. Молодая невеста решила оставить тревожащие ее мысли и смириться с тем, что ее частная жизнь не всегда зависела от нее самой. В конце концов, она была дочерью своего отца. Будучи взращенной на принципах прагматизма, она понимала, что было бы неразумно отдаваться мечтаниям о несбыточной любви и счастье.
        Об их прибытии возвестил звонкий перелив колокольчика над дверью. Благодаря большим окнам маленькая, но уютная приемная была ярко освещена. Пол был мраморный, стены окрашены в припыленный лимонный цвет. Небольшой диванчик для ожидающих клиентов обит бархатом цвета шоколада. Дополняли гарнитур низкий журнальный столик и пара кованых стульев. На столике лежал распахнутым альбом с последними работами Ноель Дюбон. Искусные фотографии некоторых из ее особо высокопоставленных клиентов в ее нарядах украшали стены. Там были снимки кинозвезд, манекенщиц, наследниц знаменитых фамилий — все выбирали ее роскошные подвенечные наряды.
        Сама Ноель вышла к ним почти сразу. Дизайнер тепло улыбнулась и крепко пожала руку девушке.
        — Я также рада снова встретиться с вами.  — Оливия тепло улыбнулась Ноель. Отдать предпочтение этому дизайнеру было легко, и на это было несколько причин. Оливия выбрала Ноель даже тогда, когда ее лондонские друзья пытались убедить ее обратиться к более именитому дизайнеру. Ей нравились наряды Ноель, но она отдала предпочтение ей еще и потому, что она была родом из Шерданы.
        — Платье уже ждет вас.  — Ноель сделала жест, приглашая Оливию войти в примерочную.
        К своим богатым или особенно требовательным клиентам дизайнер нередко сама приезжала на примерки. Если бы Оливия захотела, она бы прибыла во дворец. Но девушке нравилась уютная атмосфера магазина. К тому же она не желала, чтобы кто-то пытался навязать ей собственное мнение.
        Платье, которое она увидела, было безупречным воплощением эскиза, который они разрабатывали вместе. Оно стояло посреди нескольких других, но заметно выделялось. Оливия была потрясена качеством и скоростью работы.
        При помощи своей помощницы Оливия облачилась в свадебный наряд. Смотря на свое отражение в трехстворчатом зеркале в полный рост, она была переполнена эмоциями. Платье действительно было безупречным.
        Наряд плотно обнимал ее тело от плеч и до бедер. Ниже начиналась пышная юбка с небольшим шлейфом. Силуэт платья был до крайности простым, но материалы и отделка поражали воображение — драгоценное шитье, шелк. Несмотря на то что изначально эскиз, созданный Ноель, не предполагал рукавов, Оливия попросила, чтобы дизайнер добавила легкие полупрозрачные бретели на плечах.
        — Что будем делать с фатой?  — поинтересовалась женщина.
        — Королева одолжит мне собственную тиару, в которой она венчалась с королем. Не думаю, что мне нужна фата.
        — Вы похудели с последней примерки. Нужно уменьшить талию.
        Оливия повернулась, чтобы рассмотреть, как лежит шлейф.
        — Что ж, мне нужно позаботиться о том, чтобы не набрать вес до свадьбы.
        Следующие три четверти часа Ноель и ее немногочисленная команда работали над подгонкой наряда, несмотря на то что Оливии платье казалось и без того идеальным. По всей видимости, Ноель была по-настоящему одержима своей работой.
        — Знаете, я бы хотела обсудить с вами еще кое-что.
        Ноель передала платье помощнице.
        Как только Оливия вошла в ателье, она подумала о том, как сделать так, чтобы близнецы приняли участие в церемонии. Габриель не был против. Но как это могли воспринять его родители? Но после того, как их существование было обнародовано в средствах массовой информации, продолжать делать вид, что девочек не существует, было неразумно.
        — Пройдемте в мой кабинет,  — сказала Ноель.  — Расскажите, что пришло вам на ум.
        Потягивая ароматный кофе, Оливия раздумывала над тем, как тактичнее она бы могла изложить эту просьбу, но затем решила не ходить вокруг да около.
        — Вы видели новости этим утром?
        — Вы говорите о дочерях принца Габриеля? Эти писаки…  — Ноель поджала губы.  — А все дело в том, что королевская семья в последние несколько лет не давала им никаких поводов написать о себе. Но теперь… Боюсь, что это слишком скандальная история, чтобы отказаться от ее освещения, даже ввиду вашей предстоящей свадьбы.
        — Думаю, вы, как никто другой, понимаете, какие обязательства накладывает брак с царственной персоной. Регулирование отношений с прессой — лишь одна из них.
        Ноель была несколько смущена:
        — Я лишь создаю наряды для знаменитостей. Сама я к ним не принадлежу.
        — Вы создаете собственный имидж. Не нужно удивляться, что, когда дело доходит до именитых клиентов, вы становитесь частью этих событий.
        — Надеюсь, что этого никогда не случится. Я слишком дорожу собственным покоем и уединением.
        Женщина украдкой бросила взгляд на свой письменный стол. Оливия проследила за ее взглядом и увидела фото темноволосого мальчика в серебряной рамке.
        — Это ваш сын?
        — Да. Его зовут Марк. Здесь ему два года.
        Оливия почувствовала легкий приступ грусти.
        — Очень красивый ребенок. Сколько ему сейчас?
        — Почти четыре.
        Оливия не стала спрашивать об отце ребенка. Она знала, что сейчас Ноель не замужем, и не хотела вызывать у нее возможные неприятные воспоминания.
        — Мне бы хотелось, чтобы девочки были с нами в день свадьбы. Я хотела просить вас создать для них соответствующие платья.
        — Я поработаю над этим и пришлю образцы во дворец в ближайшее время.
        Кто-то постучал в дверь. Они обернулись и увидели ассистентку Ноель, которая неуверенно переминалась на пороге.
        — Я хотела предупредить вас о том, что снаружи пресса.
        В родной Англии ее помолвка с настоящим принцем стала сенсацией, но для британской прессы этого хватило ненадолго.
        В Шердане же все было совершенно по-другому. Неожиданно Оливия почувствовала на себе интерес со стороны жителей этого крошечного королевства. Когда она приехала сюда впервые, журналисты буквально осадили ее. Предложения об эксклюзивных интервью и фотосессиях сыпались на нее словно из рога изобилия. В ее распорядок дня добавились многочисленные появления на публике, начиная от церемоний открытия, где она перерезала ленточку перед новой школой или больницей, заканчивая пребыванием на парламентских заседаниях.
        Но когда Оливия оказалась в ателье Ноель, она смогла в полной мере понять беспокойство ее ассистентки. На улице собралась почти сотня людей, многие из них держали в руках фотоаппараты. Конечно, не все из них были репортерами местных газет. Давид, ее водитель, и телохранитель Антонио, человек, которого приставил к ней Габриель, вызвали из дворца еще несколько сотрудников охраны, которые сделали коридор безопасности от порога ателье до машины.
        Оливия бросила на Либби выразительный взгляд:
        — Кажется, жизнь, которой я жила раньше, безвозвратно утрачена.  — Девушка обернулась к Ноель.  — Спасибо за вашу работу. Платье очень красивое.
        Выпрямив плечи, Оливия сделала невозмутимое лицо и вышла на порог. Ноель придержала для нее дверь и шепнула:
        — Удачи вам.
        — Оливия, как вы переживаете то, что у вашего жениха двое несовершеннолетних незаконнорожденных ребенка?
        — Леди Дарси, свадьбе быть?
        — Вам придется воспитывать детей бывшей подруги вашего жениха, каково это?
        Вопросы сыпались как из рога изобилия.
        Улыбаясь, Оливия прошла мимо, так ничего и не сказав. Каждый вопрос она мысленно зафиксировала в памяти, чтобы обдумать позже. Как только она оказалась в машине и дверь за ней захлопнулась, она поняла, что все это время задерживала дыхание.
        Либби обеспокоенно взглянула на нее:
        — Все в порядке? Ты выглядишь такой… несчастной.
        — Просто устала. Дети спали в моей постели, а кушетка оставляет желать лучшего. Вот и все.
        Такая причина успокоила ее секретаря и дала Оливии возможность проанализировать взлеты и падения, которые случились с ней за прошедшие сутки.
        Оливия не обманывалась. Она понимала, что Габриель женится на ней только из коммерческих интересов. Тем не менее девушка питала надежду, что со временем между ними действительно могли появиться нежные чувства. Когда же они поцеловались в саду, она была совершенно сбита с толку и поверила, что ее брак не будет лишен страсти и романтики.
        Утренний репортаж и многочисленные фотографии Мариссы отрезвили ее. Вот это была любовь. Оливия смотрела на город, пролетающий за окном автомобиля. Ей просто нужно время. Время, для того чтобы понять, что всю свою жизнь она будет делить Габриеля с призраком.
        Глава 5
        Когда Оливия вернулась в свою комнату после примерки, то обнаружила на комоде приглашение и небольшую коробочку, обернутую шелковой лентой. С громко стучащим сердцем девушка раскрыла приглашение и узнала уверенный почерк Габриеля.
        Тихий ужин, только они, никого больше. В его личных апартаментах. Она прижала приглашение к животу и принялась часто дышать, чтобы успокоить нервы. За исключением вчерашней прогулки в саду, они едва бывали наедине друг с другом. Хотел ли он соблазнить ее? Она очень этого хотела, но что ей следовало надеть? Что-то скромное, чтобы наряд отражал ее невинность? Или же что-то более уверенное, возможно, открытые плечи, которые приглашали бы его прикоснуться к ней?
        Прежде она боялась, что не привлекала его физически, но после их утреннего поцелуя Оливия чувствовала себя увереннее. Но все же Габриель привык к женщинам искушенным. Ее мысли роились в голове, как злые осы в разворошенном улье.
        Отставив тревоги в сторону, она решительно потянула за ленточку. Ее пальцы ловко подцепили крышку коробки. Она с нетерпением ожидала, когда увидит, что стало ее первым подарком от Габриеля. Особенная форма футляра навела ее на мысли о браслете.
        Оливия сделала вдох и открыла его. Внутри на ложе из черного бархата покоился браслет с потрясающим изумрудом свободной формы. Он был центром композиции, остальная часть браслета была украшена бриллиантами ромбовидной огранки. Украшение было смелым и современным, это не та вещь, которую она бы выбрала для себя. Едва ли она могла укорить Габриеля в этом.
        Игнорируя укол разочарования, Оливия закрепила браслет на запястье. Она немного полюбовалась его блеском, но не могла освободиться от ощущения, что уже видела где-то эту вещь. Это было особенное, в своем роде уникальное произведение ювелирного искусства, но она уже знала его. Но откуда?
        Оливия и вовсе перестала размышлять над этим, когда пришла Либби. Вместе они постарались подобрать наряд, который бы максимально сочетался со столь экстравагантным украшением.
        Позже она поднялась в детскую и обнаружила, что близнецам не терпится посетить конюшню. Когда она вместе с девочками отправилась в путь, она вполуха слушала жизнерадостное щебетание Беттани. Девушка думала лишь о предстоящем ужине и надеялась, что она была в силах заставить Габриеля оставить прошлое позади и начать новую жизнь с ней и девочками.
        Пока конюхи учили девочек обращаться с пони, Оливия бродила по конюшне, лаская одну бархатную морду за другой. Успокаивающие звуки и запахи сарая погрузили ее в сладкую полудрему, где она позволила себе отдаться воспоминаниям о том, что произошло утром в саду. Ее тело живо отозвалось, она облокотилась спиной о бревенчатую стену и восстанавливала в памяти то, как он ласкал ее спину и бедра. Еще никогда она не была одержима желанием такой сокрушающей силы. Тогда она почти потеряла самообладание и чуть было не стала умолять его прикоснуться к ней везде. Он будет ее хозяином, учителем, а она очень и очень старательной ученицей.
        Теперь она дышала часто и прерывисто. Она перестала узнавать себя. Ее возбуждали даже мысли о Габриеле.
        — Вы в порядке?
        Она распахнула глаза и увидела одного из конюхов. Слабо улыбнувшись, она почувствовала, как краснеет.
        — Все хорошо.
        Откуда-то снаружи доносились радостные голоса близнецов. Оливия с силой оттолкнулась от стены и пошла им навстречу. Во дворе, под присмотром двух внимательных конюхов, девочки стояли на деревянных лесенках, которые помогали им быть на одном уровне с лохматыми головами пони. Оливия не на шутку разволновалась, но затем успокоилась. По всей видимости, выбор пал именно на этих животных ввиду их тихого нрава. В любом другом случае девочки бы просто перепугали их. Пони были очень похожи по окрасу. У питомца Беттани на шерсти шла светлая полоса на голове — она начиналась между ушей и заканчивалась между ноздрями. У пони Карины полоса была шире и совсем расходилась на носу. У обоих животных были белые гольфы на передних ногах.
        Первой Оливию заметила Беттани. Она обняла пони за шею:
        — Погляди на мою лошадку, ее зовут Греди.
        Оливия хотела было исправить недоразумение и объяснить девочке, что ее пони был мальчиком, но тут вступила Карина:
        — Орешек.  — Карина выглядела такой восхищенной, что Оливия уже сомневалась, что девочка все еще хочет щеночка на свой день рождения.
        — Они очень славные,  — сказала Оливия.
        — В будущем они могут стать превосходными наездницами.
        — Думаю, вы правы.
        — Хотите взглянуть, какую лошадь его высочество выбрал для вас?
        Она и не предполагала, что, несмотря на то что она призналась в своей любви к верховой езде, наряду с пони для детей Габриель мог приобрести лошадь и для нее.
        — Да, я бы очень хотела ее увидеть,  — рассмеялась она.  — Или его.
        — Это кобыла. Слышал, вы принимали участие в выездке. Думаю, вам понравится Ариозо.
        Животное было очень красивым — каштановая шерсть, мягкие глаза и тихий нрав. Но прежде чем Оливия успела сделать что-то больше, нежели погладить животное по крупу, к ней присоединились близнецы.
        Решив, что на этот раз достаточно, она забрала девочек, и они попрощались с конюхами. Передав девочек горничным, она вернулась к себе, чтобы принять душ и переодеться.
        Девушка тщательно готовилась к предстоящему вечеру. Платье, которое она выбрала,  — простой черный футляр, казалось невинным только наполовину. Скромное декольте, открытые руки, но глубокий вырез на спине.
        Когда она надела его и застегнула молнию, то начала нервничать. Слегка дрожащими руками она застегнула сережки с бриллиантами и, отказавшись от чулок, надела элегантные лодочки. Ей хотелось, чтобы весь ее вид предлагал ему дотронуться до нее.
        Рассматривая собственное отражение в зеркале, она с удовлетворением подумала, что это ей удалось. Осталась лишь одна деталь. Она достала из верхнего ящика своего секретера браслет, подаренный Габриелем. Либби помогла ей зафиксировать украшение на запястье.
        — И все это ради моего брата?
        В комнату проскользнула Ариана.
        — Думаешь, я ему понравлюсь?
        Ариана ободряюще улыбнулась:
        — Ну конечно.  — Ее взгляд остановился на браслете с изумрудом. Она взяла девушку за руку и смертельно побелела.  — Откуда у тебя это?
        — Его прислал мне Габриель.  — Оливия разволновалась.  — Что такое? Ты узнаешь его?
        — Это прислал Габриель?  — переспросила его сестра, а затем покачала головой.  — Ничего не понимаю.
        — Ты узнаешь эту вещь?  — Оливия задрожала всем телом.  — Она ведь проклята, не так ли?
        — Можно сказать и так.
        — Расскажи!
        — Меня это не касается.
        Она не отпустит Ариану до того, как узнает, что случилось.
        — Если что-то не так, я должна знать об этом.
        — Послушай, мне жаль. Я не должна была ничего говорить.  — Ариана попятилась к двери.  — Я уверена, что все будет в порядке.
        Такое поведение было совершенно не похоже на сестру Габриеля. Такие мелочи никак не могли вывести ее из себя.
        — Что ты хочешь этим сказать? Что будет хорошо? Что вообще может пойти не так?
        Оливия крепко ухватила Ариану за руку. Испуганная девушка переводила взгляд с ее руки на браслет и обратно.
        — Я просто не хочу расстраивать тебя.
        — Думаешь, это остановит меня и ты уйдешь, скрыв правду?  — Оливия подтянула девушку и усадила на кресло около камина. Она не отпускала Ариану, пока она не села.  — Объясни, почему ты так расстроилась, когда увидела браслет?
        Вздохнув, Ариана подняла глаза на девушку:
        — Последний раз я видела это украшение за день до того, как Габриель разорвал отношения с Мариссой.
        Та боль, которую испытала Оливия, не шла ни в какое сравнение с тем, что она пережила утром, когда видела совместные снимки Габриеля и Мариссы.
        — Он купил его для нее?
        — Да, это был его подарок на их вторую годовщину.
        Оливия понимала, что это потрясение, но ей вдруг показалось, что прохладная платина обжигает ее кожу. Она вцепилась в застежку. Восторг от предстоящего ужина померк. Девушка была в отчаянии. Первый подарок, который она получила от своего будущего мужа,  — браслет, который он преподнес своей любовнице на их вторую годовщину?
        Браслет распахнулся. Оливия оставила его на каминной полке и тяжело опустилась в кресло возле Арианы.
        — Как он вернул его?
        — Не знаю, вероятно, сама Марисса вернула его, когда они расстались.
        Оливию начало мутить. Плохо то, что ее жених подарил ей побрякушку, которая предназначалась не для нее, но еще хуже было то, что это был возвращенный подарок.
        — Я все думала, где могла раньше видеть его…  — бормотала она.
        Ариана подалась вперед и накрыла ее руку своей:
        — Послушай, я уверена, что здесь какое-то недоразумение. Вероятно, я что-то путаю.
        Ее слова успокоили девушку, но ненадолго. Оливия села прямо.
        — Единственное недоразумение здесь — это я. Я думала, что этот вечер сможет положить начало наших с ним отношений.  — Она горько улыбнулась.  — По всей видимости, я позабыла, что наш брак — в первую очередь деловая сделка.
        — Но это не так. Я видела, как он смотрел на тебя этим утром. Габриель очень нервничал из-за того, что не знал, как ты отнесешься к скандалу с девочками.
        — Он переживал из-за ряда договоренностей, которых он достиг с папой.
        — Да, но дело не только в этом. У него были и другие способы подстегнуть экономику. Но он выбрал тебя.
        Ариана, безусловно, была искренна, но Оливия покачала головой. Она чувствовала себя обманутой, но не имела на это права. Она сама согласилась стать его женой, потому что это был красивый мужчина и она станет королевой. Ее решение выйти замуж также было лишено какой-либо романтики.
        — Попроси его рассказать о вашей первой встрече.
        Сама Оливия хорошо помнила его холодную сдержанность и их короткий, скомканный разговор. Это было совершенно не похоже на то, что случилось с ними в саду.
        — Ты говоришь о приеме в посольстве Франции?
        — До этого.
        — До этого мы не встречались.  — Оливия покачала головой.
        — Встречались. Просто ты не помнишь этого.
        Это невозможно. Каждый раз, когда он оказывался в непосредственной близости, у нее кружилась голова, а тело начинало желать его прикосновений. Если бы они встречались раньше, она бы запомнила!
        — Послушай, я знаю, что у твоего брата исключительная память. Кажется, ошибаешься ты.
        Глаза Арианы просияли.
        — Просто спроси его.
        Смущенная, Оливия опустила глаза. Она оделась так, чтобы увлечь Габриеля. Ей страшно хотелось, чтобы он сделал то, на что прежде не отваживался ни один мужчина. Даже несмотря на то, что он подарил ей браслет своей любовницы, она все еще хотела его.
        — Черт!
        Она напугала Ариану.
        — Неужели я сделала это?  — пролепетала она.  — Пожалуйста, не сердись на Габриеля. Прошло пять лет! Уверена, он даже не помнит о браслете.
        — Но ты вспомнила.
        — Я — женщина. Я внимательно отношусь к деталям.  — Она покачала головой.  — Габриель — другое дело. Он не обращает внимания на такие вещи, как мода.
        Оливия чувствовала, что Ариана старалась загладить свою вину. Но девушка злилась не на жениха, а на саму себя. Ей стало очевидно, что она бы никогда не согласилась выйти замуж, если бы изначально не начала испытывать чувства к Габриелю.
        Но сейчас было уже поздно. Ее чувства стали слишком сильны. Единственное, что она могла сделать,  — держать свои мысли при себе и не позволить расстраивать себя еще больше.
        К своему глубокому потрясению, Габриель обнаружил, что он уже битый час рассматривал себя в зеркале. Он принял душ, побрился второй раз за день. Переоделся в серые брюки и черную рубашку без воротника.
        Единственное, о чем он думал,  — что сглупил с подарком для Оливии. Украшение бесспорно было красивым, но почему-то он считал, что она бы больше оценила какую-нибудь вещь с историей.
        Постепенно он начал раздражаться. С каких это пор он тратил столько усилий и энергии для того, чтобы сделать подарок женщине? В случае с Мариссой ему просто нужно было сделать выбор в пользу самого броского и дорогого аксессуара, за который позже он был сторицей вознагражден.
        Габриель сверился с наручными часами. До прихода Оливии оставалось чуть менее полутора часов, а он хотел достать из хранилища нечто особенное.
        — Послушай, у меня еще осталось небольшое дело,  — сказал он Стюарту.  — Если леди Дарси придет до моего возвращения, налей ей бокал шампанского и объясни, что я скоро буду.
        Сказав это, он вышел из комнаты и направился в хранилище, мысленно примеряя на шею Оливии то, что он хотел ей подарить. Когда он вернулся, Стюарт все еще был один.
        — Ужин накрыт и будет подан к восьми.
        — Чудно.
        Габриель не терпел спешки. Одновременно ему хотелось провести в ее компании как можно больше времени.
        — Ты заказал все ее любимые блюда?
        — Конечно.  — Стюарт обернулся, услышав негромкий стук в дверь.  — По всей видимости, это леди Дарси.
        Габриель улыбнулся. Ему было приятно думать, что она ждала этого вечера с подобным ему нетерпением. Его сердце учащенно забилось, он даже задержал дыхание.
        Она восхищала и возбуждала его легче и сильнее, чем кто-либо после Мариссы. Но они были слишком разными. Он совершенно не понимал, что с ним творится. Оливия была сдержанна, элегантна, воспитана. Совершенно не похожа на женщин, которым удается легко кружить голову мужчинам. Однако сегодня утром его невеста открылась ему совершенно с другой стороны.
        Что-то неладное творилось у дверей. До мужчины донеслись обрывки напряженного разговора. Габриель бросил взгляд на женщину в дверном проеме. Это была Либби. Как ни было любопытно ему узнать содержание их разговора, принц не торопился. Рано или поздно, но он узнает.
        Беседа подошла к концу. Стюарт приблизился к нему. Его лицо было хмурым.
        — Ваше высочество, леди Дарси отклонила ваше приглашение.
        Габриель молча воззрился на него. Отклонила его приглашение? Это неслыханно!
        Он так ждал этого вечера, и теперь…
        — Ей нездоровится?
        — У меня…  — Стюарт колебался.  — У меня не сложилось такого впечатления.
        — А какое у тебя сложилось впечатление?  — Габриель был потрясен и терял терпение.
        Стюарт пожал плечами:
        — Мне кажется, вы ее чем-то расстроили.
        — Я?!
        Когда они расстались утром, она не была расстроена. Что могло произойти потом?
        Не сказав ни слова, Габриель покинул свои апартаменты и уверенным, широким шагом направился в комнаты, отведенные Оливии. Постучал в дверь. К его удивлению, на стук вышла Ариана:
        — Что ты здесь делаешь, Габриель?
        — Я здесь, чтобы проводить Оливию на ужин.
        Глаза его сестры удивленно распахнулись.
        — Тебе что, не передали? Оливия не собирается ужинать с тобой сегодня.
        Габриель пригвоздил ее взглядом к месту. Что она могла замышлять против него?
        — Что с ней?
        Ариана подбоченилась и ответила ему с недовольным взглядом:
        — Она плохо чувствует себя.
        — Что я за жених, если не позабочусь о собственной невесте! В сторону,  — процедил он сквозь зубы.
        Но Ариана и бровью не повела:
        — Оставь ее в покое. Ей нужно немного времени.
        — Время для чего?
        — Нет, серьезно.  — Сестра выразительно изогнула бровь.  — Ты же не можешь быть таким чурбаном.
        — Объясни.
        Ариана поджала губы, но Габриель был не намерен отступать.
        — Ей весь день приходится иметь дело с твоим прошлым с Мариссой.
        Он прекрасно помнил то, как она восприняла тот репортаж, но мужчина думал, что им удалось прояснить эту ситуацию. Почему она не могла оставить это в прошлом? Он решительно потянулся к дверной ручке.
        — Габриель!
        — Это тебя не касается. Это проблема моя и моей будущей жены.
        — Ну ладно.  — Она вскинула руки в воздух.  — Только не говори, что я тебя не предупреждала.
        Ее последние слова все еще звенели у него в ушах, когда он переступил порог комнаты Оливии. В спальне Оливии не было. После разговора с сестрой Габриель ожидал найти ее сидящей где-нибудь в состоянии прострации. Чуть позже он заметил, как трепещутся занавески на французских окнах. По всей видимости, она вышла на террасу.
        Девушка стояла опершись о перила и глядела на расстилавшийся внизу вид — озеро, парк.
        Габриель отставил возбуждение в сторону и переключился на решение насущной проблемы.
        — Мы должны были поужинать вместе.
        — Я не голодна.
        Оливия не повернулась.
        — Значит, ты не расстроена.
        — Конечно же нет.
        Ложь. Габриель подумал, что она пыталась манипулировать им. Зачем?
        По всей видимости, нужно было преподать урок и Оливии.
        — Мне казалось, что мы разрешили наши разногласия еще утром. Мне казалось, что ты поняла: что бы ни было у нас с Мариссой, этому пришел конец уже три года назад.
        — Зачем ты хотел провести этот вечер со мной?
        Она повернулась, и теперь он мог видеть ее выражение лица. Оливия была в гневе и не пыталась скрывать этого.
        — Мы бы выпили шампанского, занялись любовью, а потом ты бы просвещал меня о бюджете страны на следующий год?
        Что на нее нашло? Еще утром она буквально таяла у него в руках. Сейчас перед ним стояла Снежная королева. Неужели это случилось из-за того, что репортеры ворошили его прошлое?
        — Я просто хотел, чтобы мы пообщались, лучше узнали друг друга. У меня не было никакого умысла тащить тебя в постель.  — Ему вдруг стало неприятно разговаривать с ней резко. Габриель сделал шаг ей навстречу.  — Я думал, что утром мы поняли друг друга.
        — Я тоже так думала,  — произнесла она одними губами.
        — Тогда что не так?
        — Наш брак. Это сделка.
        — Да.  — Его руки легли ей на бедра, а затем поднялись выше.  — Но между нами может быть больше.
        — Да,  — согласилась она.  — Просто я не уверена в том, что происходит.
        Габриель понял, что не он один был терзаем сомнениями. Еще прошлым вечером он почувствовал влечение к этой девушке, но справедливо сомневался в том, что это влечение взаимно. Но теперь, когда он убедился, он не даст ей возможности отмахнуться от этого.
        — Послушай, между нами есть сильное притяжение.  — Он решил признаться.  — И я никак не мог этого ожидать.
        Его аромат возбуждал, дразнил ее. Ее собственное возбуждение стало совершенно очевидным. Оливия слишком тщательно оделась, для того чтобы отказаться от его компании. Он опустил голову и почувствовал, что она оставила пару капель духов за ушами. Габриель жадно вдохнул и почувствовал ее руки на груди. Оливия дрожала.
        — Габриель, ну, пожалуйста…
        — Пожалуйста что?  — поинтересовался он так, словно его действительно интересовало ее мнение.  — Мне остановиться?
        Зная, что она предусмотрела это, он запустил пальцы в ее волосы и вынул шпильки.
        — Да.  — Она не была уверена.
        — Ты лжешь,  — настаивал он.  — И делаешь это дурно. Именно этого ты хотела, когда одевалась сегодня вечером.  — Он прижал к себе ее тело.  — Чтобы я прикасался к тебе.  — Он вновь склонил голову и провел губами от ее ключиц до уха.  — Чтобы целовал тебя.
        Оливия не могла сопротивляться.
        — Нам суждено было быть вместе.  — Габриель не сомневался в этом.  — Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
        Она прикрыла глаза:
        — Да.
        Глава 6
        Оливия была взволнована. Ее, несомненно, охватило возбуждение, но разве этого было достаточно? Лишь несколько минут назад она поняла, что хотела от Габриеля большего, много больше.
        Его руки гладили ее плечи. Затем он взял ее ладонь в свою и повел за собой.
        — Куда?
        Глаза мужчины лихорадочно блестели.
        — Конечно же в постель.
        — Но как же ужин?
        Он прижался к ней и, подавшись вперед, жарко прошептал:
        — Ты разбудила во мне голод другого рода.
        Руки его, до этого ласкавшие ее спину, нашли молнию. Платье упало к ее ногам. Оливия видела, как Габриелю было приятно видеть ее тело. Она решительно двинулась ему навстречу, но он остановил ее:
        — Это твой первый раз. Я не хочу торопиться.
        — Но я не хочу ждать.
        Он хищно улыбнулся:
        — Позже ты меня поблагодаришь.
        Когда они оказались в постели, Габриель принялся неторопливо раздеваться. Рот девушки заполнился влагой, пока она следила, как сантиметр за сантиметром обнажается его подтянутое загорелое тело. Он вопросительно поднял брови, будучи озадаченным ее вниманием. Когда он остался лишь в одном нижнем белье, Оливия не могла отвести глаз от внушительной выпуклости под тканью.
        Ее любопытство и очевидное бесстрашие возбуждало его еще больше. Оливия явно не собиралась изображать робость и стеснение.
        — Что это?
        Его пальцы коснулись небольшого иероглифа, располагавшегося чуть выше кромки ее нижнего белья.
        — Татуировка.
        У его утонченной, рафинированной британской невесты была татуировка? Более того, она располагалась в таком скандальном месте…
        — Что она значит?
        — Надежда.  — Она поджала ноги, подложила руку под голову.  — Сделала ее на первом курсе. Студентам полагается сходить с ума в университете.
        Габриель едва слышал ее. Его голова наполнялась шумом. Он представлял себе, как Оливия раздевается, чтобы открыть свою кожу для острой игры. Сначала она снимает джинсы, затем приспускает нижнее белье…
        Вероятно, его мысли отразились на его лице, потому что Оливия улыбнулась:
        — Ее делала женщина.
        Его плечи расслабились сами собой. Оливия принадлежала только ему. Габриель не принадлежал к тому типу людей, которые умели делиться. Взросление с двумя братьями выпестовало в нем волю к победе.
        — Что же, в таком случае она очень привлекательная.
        Оливия была довольна. Ей нравилось опровергать те стереотипы, которые сложились у него в голове.
        Он не ждал от нее сюрприза. Он никак не ожидал встретиться лицом к лицу со сластолюбивым созданием с разметавшимися по подушке волосами и телом, отмеченным словом «надежда».
        Габриель прикоснулся к ее горячему влажному лону, скрытому тонкой паутинкой нижнего белья:
        — Ты… Ты такая горячая.
        Его лицо светилось от удовлетворения.
        — Хватит разговаривать, я хочу тебя.
        Следующие несколько минут Габриель приводил ее в восторг и трепет. Оливия не скрывала от него ни одну свою реакцию. От возбуждения у него кружилась голова. Ее пальцы, комкающие простыни, побелели от напряжения.
        — Это было великолепно,  — шепнула она, вернувшись с небес.
        Габриель довольно улыбнулся:
        — Это может быть еще приятнее.
        — Приятнее?  — Она приподнялась на локтях и посмотрела на него с сомнением.  — Неужели это может быть еще лучше?
        Габриелю бросили вызов.
        — Расскажешь мне об этом через час.
        — Час?  — Ее глаза распахнулись.  — Но я не выдержу, это так долго.
        Габриелю час также показался вечностью, но он решил постараться.
        Он подался ей навстречу и прильнул к ее губам. Он хотел сделать Оливию своей. Ее руки теперь гладили его спину. Ее прикосновения обжигали его кожу как огонь. Ее ноги обвили его талию. Габриель поцеловал ее напряженный сосок, похожий на спелую вишню. Он медленно терял рассудок.
        Оливия судорожно вздохнула, когда Габриель впервые вошел в нее.
        — Все хорошо,  — урчал он ей на ухо.  — Мы не будем торопиться. Постепенно привыкнешь ко мне.
        Вместо ответа, она изогнулась ему навстречу и, откинув голову, впилась ногтями в плечи.
        — Габриель, пожалуйста…
        — Дыши.
        Ей было трудно сделать вдох.
        — Я стараюсь.
        — Вот так.
        Габриель принялся неторопливо двигаться ей навстречу. Еще мгновение, и она смогла приподняться и качаться на волнах блаженства вместе с ним. Оливия закричала от удовольствия. У нее больше не было сил дышать, смеяться или говорить.
        — Зачем ты так торопишься?  — Улыбнувшись, он прикусил мочку ее уха.
        — Я слишком хотела тебя…  — Ее глаза светились от счастья.  — Но все было так долго. Что будет теперь?
        — Подожди и увидишь.
        Он перенес вес своего тела на руки и стал постепенно наращивать ритм. Она изгибалась ему навстречу, стонала, распаляя его желание.
        Когда они, тяжело дыша, лежали рядом на постели, он поцеловал ее руку.
        — Как ты себя чувствуешь?
        — Прекрасно.
        — Значит, нас здесь двое.  — Прижав ее к себе, он с нежностью поцеловал ее в висок.  — Уверена, что все в порядке? Мне хотелось, чтобы твой первый раз был сдержанным…
        — Разве можно сдержанно заниматься любовью?  — Она рассмеялась и приподнялась на локте.  — Расскажи-ка мне об этом.
        Габриель снова прижал ее к себе:
        — Веди себя хорошо.
        — А не то что?
        Сегодня, сейчас Оливия чувствовала себя так, словно очнулась ото сна. Жизнь била из нее ключом. Ее высвобожденная сексуальность, подобно джинну, выбралась из бутылки, и ничто больше не могло остановить ее.
        — Отшлепаешь меня?
        Габриель распахнул глаза от удивления, но она заметила в них одобрение. Что же этот мужчина сделал с ней?
        — Ты ввела меня в заблуждение. Заставила поверить в то, что ты степенная, сдержанная, воспитанная девушка. Что с тобой случилось?
        Она довольно улыбнулась:
        — Ты.
        Следующие пару часов Габриель пробыл рядом с Оливией, которая безмятежно спала. В мыслях он воскрешал каждую деталь этого вечера. Когда сквозь неплотно задвинутые шторы начали пробиваться первые лучи света, он бесшумно поднялся.
        Габриель не сводил с Оливии глаз. Мужчина умирал от желания вновь разбудить и слиться с ней. Улыбка не сходила с его лица. После этой ночи он понял, что жизнь с этой женщиной станет бесконечным приключением.
        Покинув комнату, он задался вопросом, не сделала ли она это случайно. Неужели Оливия специально заставила его ждать, притворилась холодной, чтобы сильнее распалить? Марисса нередко поступала так же. Секс с ней был неповторимым — она оставляла длинные красные полосы на его спине и укусы на шее.
        Но прошлой ночью он испытал много больше — великолепный секс вкупе с сильнейшей эмоциональной связью. Оливия была ответом на все его молитвы.
        Габриель и Стюарт встретились у него в кабинете. В руках у его помощника была чашка кофе, а на лице озабоченное выражение.
        — Вы рано встали,  — заметил Габриель и сел за письменный стол вишневого дерева.
        — Думаю, вы должны взглянуть на это.
        Габриель подумал, что его секретарь не церемонился. Он увидел на краю стола бархатный футляр.
        — Что это?  — Он нахмурился.
        — Леди Дарси попросила вернуть это вместе с отказом разделить с вами ужин. Вы ушли раньше, чем я мог что-либо вам сказать.
        Фыркнув, Габриель раскрыл коробку. Когда он увидел ее содержимое, то был потрясен до глубины души.
        — Откуда, черт побери, это взялось?  — Он держал в руке браслет Мариссы.  — Каким образом он мог попасть к Оливии?
        Стюарт лишь покачал головой:
        — Ее секретарь, Либби, сказала, что леди Дарси обнаружила это у себя в комнате, когда вернулась после примерки.
        — Теперь понятно, почему она была так зла на меня.  — Он с хлопком закрыл футляр.  — Ариана наверняка рассказала, что я купил это для Мариссы.
        — Главный вопрос заключается в том, кто мог проникнуть в ее комнату.
        — Кто-то во дворце затеял дурные игры.  — Габриель ткнул ручкой в коробку.  — Пора позвонить Кристиану, раскрытие интриг — его излюбленное занятие.
        Глава 7
        Когда утром Оливия не обнаружила рядом с собой Габриеля, она не удивилась. Она села на постели и почувствовала легкие спазмы. Ей был необходим горячий душ.
        Когда же она вернулась из ванной комнаты, то обнаружила в комнате гостя. Габриель сидел за столом, накрытым для завтрака. Его длинные ноги были вытянуты, ладони обхватывали дымящуюся чашку с кофе. Он еще не заметил ее.
        Воспользовавшись этим, Оливия прислонилась к двери и принялась любоваться его безупречным мужественным телом, облаченным в темно-синий костюм. Но вот что-то привлекло его внимание. Возможно, Оливия мечтательно вздохнула. Он отставил чашку и двинулся ей навстречу. Движения его были грациозными, как у хищного животного, вышедшего на охоту. Прежде чем она успела что-либо предпринять, он обнял ее и жарко поцеловал. Именно этого ей хотелось утром, когда она проснулась в одинокой постели.
        Она охотно отвечала на его ласку — губы Габриеля на вкус были как кофе и малина.
        — Доброе утро.  — Он отстранился, но не отпустил ее.  — Прости, что мне пришлось оставить тебя.
        — Почему ты не разбудил меня?  — Щекой она прижалась к его груди, прислушалась к учащенному биению сердца.
        — Потому что мы бы занялись тем, чем занимались всю ночь, а весь дворец уже бодрствовал.  — Его голос был чувственным и хриплым.
        Она довольно рассмеялась:
        — Ты действительно считаешь, что никто не знает о том, что произошло ночью?
        Ее щеки невольно покраснели. С самого начала она понимала, что во дворце уединение — вещь несбыточная. Тем не менее ее страшно смущало то, что теперь она должна будет предстать перед всей его семьей.
        — Возможно, ты права, но мне бы всячески хотелось поддерживать приличия, пока мы не будем официально женаты.  — Он заглянул ей в глаза.  — Голодна?
        Ей страшно хотелось расстегнуть его рубашку.
        — Умираю от голода.
        Он ухватил ее за руки.
        — Завтрак. Вчера нам так и не удалось поужинать!
        Оливия оставила легкий поцелуй на тыльной стороне его ладони:
        — Да, о нем мы забыли.
        Его глаза светились от радости. Габриель подвел ее к столу и налил кофе.
        — Я не знал, чего бы тебе хотелось на завтрак, и попросил приготовить всего понемногу.
        — Обычно я предпочитаю омлет со шпинатом, но сегодня мне хочется блинов с сиропом.
        Оливия была удивлена, когда Габриель вызвался обслужить ее самостоятельно.
        — Почему ты не ешь?
        — Я перекусил час назад.  — Мужчина сверился с часами.  — Сегодня у девочек первый урок верховой езды. Думаю, мы могли бы пойти посмотреть на это вместе. Я уже сверился с твоим расписанием у Либби. Она сказала, что ты свободна до десяти.
        Оливия была по-настоящему рада тому, что, принимая во внимание свой плотный график, Габриель смог уделить время и ей.
        — Уверена, они будут в восторге. Вчера мы ходили в конюшню. Девочки уже не чают души в пони. Думаю, у них есть шанс стать превосходными наездницами.
        — У меня есть кое-что для тебя.
        Мужчина достал из внутреннего кармана пиджака продолговатый футляр. Оливия покачала головой:
        — Мне это не нужно.
        С нее было довольно вчерашнего подарка.
        Габриель не был ни удивлен, ни обижен ее отказом.
        — Но ты даже не знаешь, что внутри!
        Очередная вещь Мариссы? Оливия поборола тяжелый вздох.
        — Тебе не нужно делать мне подарки.
        — Я должен объясниться.
        Она больше не желала слушать об этом.
        — Здесь нечего объяснять. Браслет очень красивый. С моей стороны было грубо отказываться от такого дорогого подарка.
        Габриель с непроницаемым лицом откинулся на спинку стула. Его глаза меж тем довольно блестели.
        — Оливия, подскажи, что мне делать? Я в ужасе и одновременно горд тем, что ты такой умелый дипломат.
        Она отказывалась смотреть ему в глаза.
        — Именно поэтому ты женишься на мне.
        — Частично.
        Габриель положил футляр ей на колени:
        — Я беру тебя в жены, потому что ты безупречно образована и воспитана, а также из-за того, что не могу перестать думать о тебе с тех пор, как впервые увидел.
        Восхищенная его признанием, Оливия снова опустила глаза на бархатную коробку. Ни одно украшение в мире не смогло бы сравниться с такими драгоценными словами.
        — Это очень мило с твоей стороны.
        — Итак, вернемся к браслету. Знаешь, откуда он взялся?
        Ее насторожил этот вопрос.
        — От тебя.
        Мужчина покачал головой:
        — Это я выбрал для тебя.
        — Но откуда взялся тот браслет?
        — Мне бы и самому хотелось узнать об этом.
        Ее окатила волна радостного возбуждения.
        — Значит, это не ты подарил мне браслет Мариссы?
        — Нет.  — Теперь он выглядел сурово.  — И признаться, я не думал, что ты считала меня таким жестоким человеком.
        Женщина открыла рот и не нашлась, что ответить.
        — По всей видимости, надо мной хотели подшутить…
        — Хороша же шутка! Нет, Оливия, это серьезное нарушение. Кто-то незаконно пробрался в твои покои и оставил эту вещь.  — Он немного помолчал.  — Пожалуйста, открой мой подарок.
        Оливия покорно повиновалась.
        В отличие от изумрудного браслета, то, что оказалось в бархатном футляре, сразу же пришлось ей по душе — платиновая цепочка с большим аквамариновым кулоном в форме капли. Габриель выбрал поистине королевское украшение.
        — Раньше оно принадлежало моей бабушке Джинни. Ее муж, мой дед, подарил ей это в качестве подарка на помолвку.
        — Оно восхитительное.
        Это действительно было так. Подвеска символизировала собой любовь и верность традициям. Этот подарок был особенным еще и потому, что приоткрывал для Оливии доселе неизвестную сторону души Габриеля — он был законченным романтиком.
        Достав украшение из футляра, Оливия уселась на колени к жениху:
        — Не поможешь мне?
        Она подняла волосы, приоткрыв свою тонкую белую лебединую шею. От его прикосновений по коже побежали мурашки. Когда подвеска заняла свое законное место, Оливия повернулась и оставила на его щеке нежный поцелуй.
        — И это все, на что ты способна?  — поинтересовался он с улыбкой в голосе.
        Она бросила на него томный взгляд из-под ресниц:
        — Если я сделаю что-то другое, то мы рискуем опоздать на первый урок верховой езды.
        Вместо ответа, Габриель жарко поцеловал ее в губы. Затем, когда их поцелуй прервался, он взял ее на руки и понес к постели.
        — Да, по всей видимости, мы опоздаем.
        Но в конце концов они поспели вовремя и долго любовались тем, как близнецы делали свой первый круг на домашних, спокойных пони под присмотром двоих конюхов.
        Беттани говорила без умолку, она радостно озвучивала каждую свою мысль. Карина же была полностью поглощена процессом, ее посадка казалась более естественной. Габриель чувствовал, что настоящей страстью к лошадям воспылает младшая дочь.
        Вскоре первый урок девочек подошел к концу, Габриель вновь обратился мыслями к женщине возле него и всему тому, что произошло между ними в последнее время.
        Габриель начисто лишился памяти. Все его расписание и дела остались за дверями ее комнаты. Он помнил, что чувствовал то же самое, когда был с Мариссой,  — жар, страсть, истому.
        — Габриель?  — позвала его Оливия.  — Я пытаюсь объяснить девочкам, что мы не сможем поужинать сегодня вместе.
        — Потому что мы…  — Габриель совершенно ничего не знал о том, что назначено у него на вечер. Неужели это возможно? Прежде он знал свое расписание вдоль и поперек и мог пересказать его на трех языках вперед и назад.
        — Идем на балет,  — участливо подсказала Оливия.
        — Ах да,  — улыбнулся мужчина.
        — Но, вероятно, у нас получится заглянуть к вам перед сном и прочитать сказку на ночь.
        Девочки счастливо зачирикали.
        — Думаю, нам пора возвращаться,  — предложила Оливия и покачала головой, когда девочки пытались протестовать.  — Вашему папе надо работать.
        Габриель был восхищен тем, как умело Оливия обходилась с близнецами.
        До его встречи оставалось пятнадцать минут, и он решил отправиться на поиски Кристиана, но брата нигде не было видно.
        В городе у Кристиана был свой офис, но он всегда говорил о том, что предпочитал работать вне его стен, для того чтобы сохранять концентрацию внимания. Но Габриель подозревал, что таким образом Кристиан лишь стремится убежать от вездесущего присутствия короля и королевы.
        Улыбаясь, Габриель направился в кабинет отца, где его уже дожидался министр энергетики.
        Прикрыв рот ладонью, Оливия зевнула. На коленях у нее покоились наброски платьев для девочек. Была почти полночь. Совсем недавно она вернулась с благотворительного мероприятия, где производился сбор средств для творческих программ детям из неполных семей.
        Ирония заключалась в том, что за два наряда для близнецов Оливии предстояло заплатить сумму, которая могла покрыть две годовые образовательные программы.
        Позади нее дверь приоткрылась и также бесшумно закрылась. Ее кожа покрылась мурашками. Она узнала его запах бальзама после бритья.
        — Ждала меня?
        Габриель поцеловал ее шею, губы коснулись ее в самом чувствительном месте. Неужели еще неделю назад им было некомфортно друг с другом?
        — Конечно.
        Оливия отложила рисунки и поднялась на ноги. На ней была ее любимая шелковая пижама. Наряд не самый соблазнительный, ее тело было скрыто под тонким материалом сверху донизу, но мужчину это нисколько не отталкивало.
        — Завтра утром я уезжаю.  — Он привлек Оливию к себе и поцеловал в губы.  — Меня не будет четыре дня. Хотел встретиться с тобой перед отъездом.
        Четыре долгих дня и ночи, когда она так привыкла к его близости.
        Оливия обожала заниматься любовью с Габриелем. Для нее это было сродни пребыванию под солнцем, чьи жаркие лучи пронзали ее насквозь.
        — Просто встретиться?
        Оливия откинула голову, так чтобы ему было проще целовать ее шею.
        — Я упомянул о том, что уезжаю рано утром?
        Он поддразнивал ее. Габриель прижался к ней так, чтобы она могла почувствовать его эрекцию. Оливия возбужденно рассмеялась. Внезапно она поняла, что полна сил, от былой усталости не осталось и следа.
        — Конечно,  — проурчала она.  — Просто я подумала, что у тебя могло найтись для меня немного времени, чтобы мы попрощались как следует.
        — «Немного времени»?
        Когда Оливия ощутила прикосновения его влажного языка к своей коже, то почувствовала, как тает в его руках.
        — Не торопись.
        Оливии понравилось делить постель с этим мужчиной. Она с ненавистью думала о предстоящих длинных одиноких ночах. Каждое утро они просыпались затемно и долго, чувственно занимались любовью в свете начинающегося утра. Оливия фантазировала о том, что совсем скоро они поженятся, Габриель будет проводить с ней каждую ночь. Она обязательно забеременеет.
        Ее не удивило, когда он поднял ее на руки и отнес в постель. Взаимное притяжение между ними стало очевидно, когда они впервые увидели друг друга.
        Он был с ней не более двух часов. Его руки гладили ее спину. Оливия сладко дремала, прижавшись к его груди. Когда она проснулась, Габриеля не было рядом.
        Утомленная, она выбралась из постели и накинула халат. Окна ее комнаты выходили в сад, у нее не было возможности увидеть на прощание Габриеля.
        Теперь она действительно поверила в то, что их встреча была предопределена свыше. Когда Оливия согласилась выйти за него, то ошибочно полагала, что сексуальное влечение и нежность сделают ее счастливой. Но после нескольких ночей, которые они провели в объятиях друг друга, Оливия почувствовала себя околдованной. Теперь ей казалось, что всю свою жизнь она двигалась навстречу лишь этому мужчине.
        Осознав, что теперь ее мотивы изменились, Оливия спросила себя, так ли ее волновало то, что когда-нибудь она станет королевой… Чего она действительно желала?
        Любви.
        Этот ответ пришел незамедлительно.
        Ее колени предательски задрожали. Оливия обхватила себя руками и опустила лицо. Помолвочное кольцо ярко блестело у нее на пальце.
        Неужели она влюбляется в Габриеля? Мог ли он испытывать к ней такие же чувства?
        Женщина вернулась в спальню. Когда она плотно затворила высокие окна, ее взгляд невольно задержался на ее письменном столе и секретере, где она хранила копии всех важных документов, включая медицинскую карту. Неужели замок на секретере всегда был так исцарапан? Неужели кто-то мог прокрасться в ее комнату, оставшись незамеченным, и попытался взломать замок, чтобы получить содержимое? Такая мысль показалась ей абсурдной. Она вспомнила, что как-то обнаружила в своей спальне горничную, которая решила приступить к своим обязанностям посреди ночи. Но все ее вещи были на месте.
        Несколькими часами позже к ней пришла Либби. Оливия уже сидела за письменным столом. Она отперла секретер, и Оливия тщательно проверила всю объемную стопку бумаг. После того как кто-то предал огласке существование незаконнорожденных детей Габриеля, женщина держалась особенно осторожно.
        — Зачем ты проверяешь документы?
        — Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что кто-то пытался взломать мой секретер. Хочу проверить, что мои медицинские документы на месте.  — Повисла необычно длинная пауза. Оливия подняла глаза на своего секретаря.  — Что случилось?
        — Принц Кристиан методично допрашивает персонал в связи с утечкой информации.
        Оливия испытала приступ тошноты.
        — Он думает, что кто-то во дворце снабжает газеты информацией?
        Она еще очень хорошо помнила фотографии Габриеля и Мариссы. То не были снимки папарацци.
        С сомнением она вновь прикоснулась к замку, так, словно пыталась определить время, когда были нанесены царапины. Если результаты ее медицинского обследования попадут не в те руки — это будет катастрофой.
        — Держи меня в курсе расследования и помести эти документы в безопасное место.
        Габриелю было трудно сосредоточиться на обзорном туре по заводу. Последние несколько дней он провел в подобных турах по заводам Бельгии и Швейцарии. Он старался привлечь больше бизнесменов, которые бы захотели расширять свой бизнес в Шердане. Нужно было отправить в эту поездку Кристиана. Его брат заработал состояние на инвестировании в перспективные технологии. Кристиану было бы интересней слушать о типах продукции и том, как в целом было организовано производство. У наследного же принца эта информация не находила никакого отклика в душе.
        По всей видимости, именно так относились к трону его братья. Теперь у них действительно было мало общего. Временами Габриель искренне удивлялся их непохожести — каким образом они могли покинуть чрево одной и той же женщины?
        Несмотря на это, поездка пришлась как нельзя кстати. Те ночи, что он провел с Оливией, совершенно выбили почву у него из-под ног. Она легко проникала через все барьеры, которые он установил между собой и женщинами. Им стоило побыть наедине. Это охладит его чувства. Но, к сожалению, путешествие оказывало на него не тот эффект, на который он рассчитывал.
        Он грезил об Оливии наяву. Он? Грезил? Сам себе он казался глупым влюбленным юнцом, не имевшим ничего общего с человеком, который приехал за границу, чтобы заниматься бизнесом. Никогда он не смог бы предсказать такого развития событий — Оливия должна была стать его мудрым товарищем, партнером, а не той, кто будет приводить его в неистовство в постели.
        Недавно Габриель узнал, что на ее теле была татуировка.

«Надежда».
        Ее место, ее глубокий смысл сводили его с ума. Это открывало для него мир совершенно новых возможностей. Он хотел поставить на карту все и рискнуть. Из-за Оливии ему хотелось начать жизнь заново. Она помогла ему окончательно воспрянуть после расставания с Мариссой.
        Каждый день он узнавал о ней все больше, обнаруживал в этой женщине те качества, о существовании которых прежде и не подозревал.
        Было глупо не обращать внимания на то, что с каждым днем она обретает над ним все большее и большее влияние. Тем не менее теперь он не находил в себе сил остановить то, что в нем происходило. Лучшее, что он мог теперь предпринять,  — снизить темп и превратить их отношения в нечто приносящее спокойствие.
        Но будет ли ему этого достаточно?
        Несколько дней прошло с того момента, как Габриель отправился в деловую поездку. Сегодня у Оливии была назначен обед с королевой. За несколько минут до назначенного времени она поправила серьги и посмотрелась в зеркало. Для встречи она выбрала розовое платье без рукавов с тонким белым поясом, который подчеркивал ее тонкую талию. Чтобы дополнить образ, она надела туфли с цветочным узором. Волосы она оставила лежать на плечах спокойными волнами.
        Утром она проснулась с легким недомоганием, но не решилась отменять встречу с королевой. Глубоко вздохнув, она направилась в закрытую столовую, которая использовалась исключительно членами королевской семьи. Комната была выдержана в оттенках голубого. Ярким акцентом были тяжелые гардины, обрамлявшие высокие окна. Несмотря на то что здесь не было богатой лепнины и позолоты, было трудно забыть о том, что ты находишься во дворце.
        — Выглядишь очень мило.
        Королева приветливо улыбнулась Оливии. Сама королева была облачена в брючный костюм, ее шею украшало ожерелье из крупных жемчужин. Заметив интерес Оливии, она поднесла руку к воротнику:
        — Это подарок короля на нашу годовщину.
        — Оно очень красивое.
        — У Маттео безупречный вкус.
        Королева плавным жестом указала на стул напротив. Стол был накрыт лишь для них двоих. Когда они заняли свои места, горничная поставила на стол перед королевой высокий стакан с шипучей жидкость.
        — Диетическая кока-кола.  — Она озорно улыбнулась.  — Мне полюбился этот напиток, когда мы посещали Штаты два года назад. Мой маленький каприз.
        Оливия с улыбкой кивнула. Сама она не особенно любила такие напитки, но прекрасно понимала, что люди могут к ним привыкать. Даже королевы.
        После того как подали салат, королева принялась расспрашивать Оливию о том, что она знала о политической ситуации в стране, об экономике. Девушка предполагала, что они станут обсуждать свадебные приготовления, основательно подготовилась, но была рада поделиться с королевой своим мнением.
        — Мой сын уже оценил по достоинству твой незаурядный интеллект?  — Королева смотрела на нее с задумчивостью. Слуги сменили блюда и подали десерт. Она опустила глаза на тарелку.  — Ох, боже ты мой. Повар опять поддался соблазнам эксперимента.
        Оливия воззрилась на необычный красный чешуйчатый плод, разрезанный надвое. Его сердцевина, казавшаяся спелой и сочной, была смешана с йогуртом и измельченной клубникой.
        — Питайя, или, как его еще называют, драконье сердце,  — объяснила королева.  — Мне кажется, это должно быть вкусно.
        Оливия съела ложку и была удивлена, какой мягкой оказалась мякоть фрукта. По вкусу он напоминал киви, черные зернышки придавали хруст.
        — Ты бледна.  — Королева указала ложкой в сторону невестки.  — Думаю, теперь, когда мой сын уехал, ты сможешь наконец выспаться.
        Оливия покраснела. Королева только что намекнула на то, что знала, что они с Габриелем проводят ночи в ее комнате.
        — Послушай, тут нечего бояться,  — продолжила королева как ни в чем не бывало.  — Вы поженитесь, и мой сын настоял на том, чтобы не растягивать помолвку. Во дворце ни у кого не может быть секретов.
        — Да, видимо, это так.
        — Как поживают наряды для девочек?
        Королеве понадобилась пара дней, чтобы согласиться с тем, что близнецы будут участвовать в свадебной церемонии. Габриелю удалось убедить ее.
        — На следующей неделе все будет готово. Ноель выбрала чудное кружево. Думаю, вам понравится.
        — Ноель действительно очень талантлива. Вы все будете выглядеть превосходно.  — Королева удовлетворенно кивнула.  — Должна сказать, вы приняли ситуацию с детьми Габриеля как нельзя лучше.
        — Мне сложно представить, как можно не любить этих малышей,  — сказала Оливия, понимая, о чем на самом деле говорила королева.  — Я очень люблю детей. Мое стремление помогать им выразилось в том, что я занимаюсь детскими благотворительными проектами. С моей стороны было бы лицемерно отворачиваться от Беттани и Карины из-за того, кем была их мать.
        — Они очень к тебе привязались,  — улыбнулась королева.  — У вас есть все задатки стать превосходной матерью.
        — Спасибо.
        Похвала королевы должна была успокоить Оливию, но вместо этого она лишь громче услышала тиканье своих биологических часов.
        Глава 8
        — Тебе понравилась поездка?  — поинтересовался Кристиан, встретив брата на аэродроме.  — Надеюсь, ты привез мне сувенир?
        — Конечно.  — Габриель передал брату свой дипломат.  — Для тебя он полон всяких интересностей.
        — А для тебя?
        — Технологии всегда больше интересовали вас с Ником.
        Габриель прекрасно понимал, что поездка не обернулась успехом. Из-за Оливии ему было трудно думать о делах.
        — Конечно, было бы лучше, если бы ты поехал вместо меня, но это должен был сделать именно я. Мне хотелось привлечь как можно больше технологических компаний.
        — Могу представить, как тебе это не понравилось.
        Габриель бросил на него выразительный взгляд:
        — Это не важно. Мне нужно детально изучить все то, чем я буду заниматься, когда сяду на трон.
        — Особенно подробно тебе нужно изучить собственную жену.  — Кристиан рассмеялся.
        — Это тебя совершенно не касается.
        — Ой, да ладно. К чему это притворство? Из того, что я слышал о вас, можно сделать вывод, что вы влюблены, как подростки.
        Габриель недовольно фыркнул, не желая признавать радостного возбуждения в преддверии встречи с Оливией.
        — Никто из нас не влюблен,  — недовольно пробурчал Габриель.  — Но не стану отрицать, что нам приятно быть вместе.
        Он бросил на брата предупреждающий взгляд.
        — Не влюблены?  — Кристиан склонил голову набок.  — Ты, может быть, и нет. Но что ты знаешь о ее чувствах?
        Вопрос Кристиана заставил Габриеля вспомнить о вечере, предшествовавшем его отъезду. Тогда он почти поддался мольбам Оливии провести с ней ночь. Она казалось такой неуверенной в себе, такой уязвимой… Тем не менее это не значит, что она была влюблена в него.
        — Это просто смешно,  — сказал он.  — Сколько мы знаем друг друга, неделю? Этого недостаточно для того, чтобы…
        — Ах, ты, стало быть, не веришь в любовь с первого взгляда?
        Габриель посмотрел на брата с нескрываемым любопытством:
        — Ты веришь?
        — Конечно.
        — Именно поэтому ты до сих пор носишься за каждой юбкой, которая проплывает мимо тебя?  — Габриель был уверен в том, что Кристиан подшучивает над ним. Но если это было не так, теперь он мог рассмотреть родного брата под совершенно другим углом.
        — Неужели ни одна из них не заставила тебя почувствовать себя по-особенному?
        Что-то, какая-то невидимая дымка застлала взор Кристиана, но это длилось лишь мгновение. На его лицо вновь наползла язвительная ухмылка.
        — Зачем довольствоваться одной женщиной, когда вокруг тебя вьется столько прелестниц?
        — Когда-нибудь, возможно даже очень скоро, ты найдешь ту женщину, которая с легкостью заменит собой множество прочих.
        — Вот, значит, что ты чувствуешь?
        — Кристиан, я женюсь из одного лишь чувства долга.  — Габриель понимал, что слишком неуклюже избежал ответа на столь волнующий вопрос.
        Кристиан прищурился:
        — А если бы тебе не нужно было этого делать?
        — Я как-то не задумывался над этим…
        Габриель действительно не хотел думать о таком развитии событий, потому что это тревожило едва затянувшиеся раны в его душе.
        — Что же, кажется, я довольно помучил тебя на сегодня,  — поддразнил его Кристиан.
        — Мне кажется, именно этого ты и добивался.
        Габриель в прострации смотрел на высокую живую изгородь, за которой скрывался дворец. На мгновение кусты расступились, и он увидел двух девочек, катавшихся на пони. Несмотря на невеселые мысли, предстоящая встреча с дочерьми наполнила его радостью.
        — Господи,  — фыркнул Кристиан.  — Ты — настоящая квашня.
        — Я просто заметил своих ангелочков.
        Мужчина опять вздохнул:
        — На самом деле их поведение далеко от ангельского, равно как и их характер. Последняя из их выдумок — усовершенствованная версия игры в прятки, которая включает в себя обнаружение самого уединенного уголка во дворце, где они прячутся, пока на их поиски не снарядят всех слуг. Вот уже несколько дней Оливия чувствует себя плохо, и близнецы стали совершенно неуправляемы.
        Габриель нахмурился:
        — Что ты сказал? Оливии нездоровится?
        — А ты что, не знал об этом?
        — Я разговаривал с ней только вчера. Она и словом не обмолвилась.  — Габриель устало растер шею.  — Ей действительно очень плохо?
        — Не знаю. Она уже пару дней не покидала своих комнат.
        — Она что, не поднимается из постели?
        — Не знаю.  — Кристиан начинал раздражаться.  — Если ты хотел, чтобы я навестил твою английскую розу, следовало сказать мне об этом.
        После того как они вышли из машины, Габриель не удостоил брата и взглядом. Почему невеста не рассказала ему о своем недомогании?
        Он уже стоял под дверью ее комнаты. На стук в дверь ему открыла горничная.
        — Я пришел, чтобы увидеть леди Дарси.
        Помимо горничной в комнате было три женщины. Его сестра сидела на стуле, Либби за письменным столом, Оливия полулежала на кушетке. Ариана звонко смеялась, но, когда он вошел, этот радостный звук оборвался.
        — Добрый вечер, дамы.
        Габриель изо всех сил старался казаться спокойным. В первую очередь он приблизился к сестре.
        — Добро пожаловать, Габриель.  — Она подставила ему щеку для братского поцелуя.  — Мы скучали по тебе.
        Оливия подняла на него глаза. Габриель заметил, что она была необычайно бледна против своей обычной аристократической бледности, под глазами едва виднелись темные круги. От этого он разволновался еще больше. Опустившись подле своей невесты, он приложил руку к ее щеке:
        — Почему вчера вечером ты не сказала мне, что плохо чувствуешь себя?
        — Все в порядке.
        — Но ты так бледна… Я хочу знать, что происходит.
        Оливия вздохнула и покосилась на его сестру.
        Габриель снова посмотрел на Оливию:
        — Отвечай.
        Она густо покраснела.
        — У меня очень болезненные периодические боли,  — пробормотала она.
        Облегчение окатило его сверху донизу. Неужели ей было стыдно обсуждать с ним такие естественные вещи?
        — Послушай, я стану твоим мужем. Ты можешь и должна делиться со мной всем.
        — Как бы тебе не пришлось сожалеть об этих словах,  — пробормотала она. Они поцеловались.  — Я рада тому, что ты вернулся домой.
        Между ними повисла невысказанная нежность. Оливия пообещала не называть его между собой по титулу, но какое ласковое прозвище она могла использовать? Дорогой? Единственный?
        Любимый?
        — Твое путешествие выдалось успешным?
        — Оно показалось мне слишком длинным. Мне было чудовищно одиноко.
        — Я так по тебе скучала. На самом деле я…
        В дверь постучали. Тяжело вздохнув, Габриель чмокнул Оливию в нос и громко сказал:
        — Войдите.
        В комнату заглянул Стюарт:
        — Король просил поинтересоваться, не заблудились ли вы по пути на собрание с премьер-министром.
        Габриель накрыл рукой ладонь Оливии, все еще лежавшую на его щеке:
        — Меня зовут дела.
        — Конечно.  — Она улыбнулась, но радости в ее глазах как не бывало.  — Может быть, поужинаем вместе?
        Он испытал приступ досады.
        — Боюсь, сегодня никак не выйдет. У меня уже назначена встреча.
        — Хорошо.
        Понемногу Габриель начинал понимать, расшифровывать малейшие проявления ее мимики. Оливия была расстроена. Он возненавидел себя за то, что украл счастливый блеск из ее глаз.
        — Я обязательно навещу тебя сегодня.
        Ее взгляд на минуту впился в его лицо.
        — Я буду ждать тебя.
        Когда утром она вспомнила о том, что Габриель должен был вернуться домой, она улыбалась так же часто, как и зевала. Оставаясь верным своим обещаниям, принц заглянул к ней после ужина, и они вместе в обнимку обсуждали близнецов. Габриель рассказывал о Швейцарии и Бельгии. Но конечно же они не только разговаривали.
        Оливии вскружили голову его легкие, романтичные поцелуи. Он обходился с ней бережно и терпеливо. Саму женщину его самообладание радовало и печалило одновременно. Четыре долгие мучительные ночи до крайности распалили ее аппетит. Проклиная свои биологические часы, она позволила своим рукам всласть обнимать его тело.
        С другой стороны, ничто не встанет между ними в их первую брачную ночь. Если конечно же в первую очередь ничто не воспрепятствует самой свадьбе.
        Это были ее первые месячные после того, как она самостоятельно прекратила прием противозачаточных таблеток. Во-первых, она поступила так, чтобы во время очередной восхитительной ночи с Габриелем ничто не помешало ей забеременеть. Но потом возобновились былые симптомы ее состояния до операции. Оливия старалась успокоиться, но день за днем ей становилось лишь хуже. С каждым новым днем ее месячных она начинала худеть. Теперь она беспокоилась о том, что, по всей видимости, операция оказалась бессмысленной. Она поняла, что забеременеть и выносить ребенка станет для нее настоящим испытанием.
        После того как утром она встретилась с Габриелем, стало совершенно очевидно, что настало время рассказать ему о ее состоянии. В конце концов, он имел на это полное право. Несмотря на ту связь, которая зародилась между ними, Оливия не могла предсказать, какой станет его реакция.
        — Оливия?
        Она вынырнула на поверхность. Прессе хотелось как можно быстрее увидеть детей принца. Оливия распорядилась доставить платья, которые были выполнены Ноель, для примерки прямо во дворец. Часто моргая, она сосредоточилась на лице дизайнера.
        — Простите, Ноель. Я немного растеряна. Свадьба так скоро. О чем вы говорили?
        — Я спрашивала, хотите ли вы, чтобы я привезла платья на следующей неделе во дворец для последней примерки.
        — Желательно. В связи с подготовкой у меня много дел, вы меня очень выручите.
        — Буду рада помочь.
        Несколькими мгновениями позже в комнату вошли девочки в новых нарядах. Они были похожи на ангелочков в своих белоснежных платьях с пышными юбками.
        — Это лишь один из вариантов готового образа для детей,  — пояснила Ноель.  — Если вам нравится, я договорюсь с флористом подготовить для церемонии такие же букеты.
        — Платья просто восхитительные.  — Оливия лучезарно улыбнулась.  — Спасибо, что сделали их за такое короткое время.
        — Рада, что вы остались довольны.
        Часом позже, когда Ноель ушла, забрав наряды, Оливия читала девочкам сказку, когда дверь без предупреждения распахнулась. Слегка испуганная, Оливия подняла глаза и увидела Габриеля с тревожным выражением лица.
        — Что-то случилось?
        — Девочкам пора вернуться в свою комнату.
        Его голос оставался спокойным, интонация ровной. Он указал рукой в сторону няни:
        — Им пора обедать.
        Отложив книгу в сторону, Оливия поднялась и, обменявшись поцелуями с девочками, подтолкнула их к двери. Когда дверь за ними плотно затворилась, Габриель нахмурился:
        — Это правда?
        У нее засосало под ложечкой.
        — О чем ты говоришь?
        — Ты бесплодна?
        Такого Оливия никак не могла ожидать. Как Габриель мог об этом узнать? Либби была единственной, кто был в курсе ее состояния. Оливия была уверена в том, что ее секретарь никогда бы не предала ее.
        — Откуда ты об этом услышал?
        Он сделал несколько шагов ей навстречу, взял пульт от телевизора и, не сводя с нее глаз, включил один из главных каналов. Оливия почувствовала чудовищный страх. Еще никогда она не видела его в гневе.
        Внизу новостного выпуска бесконечной красной линией тянулась бегущая строка.

«Источники во дворце подтверждают информацию о том, что будущая принцесса по медицинским показаниям не способна дать трону наследника…»
        Эти слова практически ослепили ее. Если бы Габриель не обхватил ее за плечи, она бы сползла на пол.
        — Я хочу знать правду.
        — У меня были противопоказания…  — Его хмурое выражение лица заставило ее перескочить к сути разговора.  — У меня была операция. Сейчас все в порядке. Теперь ничто не должно помешать мне забеременеть.
        Но после того, как ее начали терзать приступы, она уже не была так уверена в собственных словах.
        — Ты можешь или нет?
        — Шесть месяцев назад, когда ты сделал мне предложение, я была уверена в этом. Сейчас я не знаю этого наверняка.
        — Ты должна была рассказать мне об этом.  — Он отпустил ее так, словно ему было неприятно продолжать прикасаться к ней.  — Как долго ты собиралась скрывать это от меня?
        — Я не думала, что все станет так серьезно. Я бы никогда не решила выйти за тебя замуж, если бы знала, что не могу иметь детей.
        — Но разве доктор не предупреждал тебя о том, что твои шансы невелики?
        Оливия не стала спрашивать о том, откуда он узнал такие подробности. Теперь по телевизору показывали целый репортаж. Репортер быстро и в красках предавал ее историю огласке.
        — Он не говорил, что «шансы невелики». Мне лишь сказали, что я могу забеременеть, только если перестану принимать противозачаточные, но он не мог предсказать последствия этого действия. Я принимаю их почти десять лет.
        — Но ты была девственницей. Уж мне ли об этом не знать. Зачем ты принимала противозачаточное средство?
        — У меня были спазмы, сильные кровотечения. Это помогало мне нивелировать симптомы.  — Оливия обхватила себя руками.  — Я перестала принимать таблетки, когда уехала из Лондона. Мне хотелось забеременеть как можно скорее. Добавь к этому тебя и необходимость наследника. Я знала, что от меня требуется именно это.
        Выражение его лица не изменилось. Габриель лишь еще плотнее сжал губы:
        — В первую очередь мы требовали от тебя честности.
        Она вздрогнула.
        — Я собиралась рассказать тебе об этом сегодня. Последние пару дней я чувствовала себя плохо, хотела обсудить с тобой свое положение дел.
        — Оливия, мне нужен ребенок.  — Его голос чуть смягчился.
        — Мне вполне понятно твое желание. Я бы никогда не согласилась выйти за тебя, зная, что не могу стать матерью.
        Ему нужна была жена, которая сможет дать начало новому поколению Алессандро. До этого момента она была убеждена, что будет в состоянии ответить его нуждам.
        Ее тело пронзила боль, она вздохнула. С утра спазмы не беспокоили ее так сильно, но теперь они набирали силу.
        — Ты в порядке?
        — С утра было много дел. Я утомилась. Думаю, мне пора принять обезболивающее и прилечь. Поговорим об этом позже?
        Оливия едва дождалась его согласия, прежде чем ринуться в ванную за лекарством, без которого чудом обходилась весь день. Плотно затворив за собой дверь, рассчитывая на то, что Габриелю не придет в голову заглянуть к ней, она тяжело облокотилась о раковину. У женщины, смотревшей на нее из зеркала, виднелись темные круги под глазами, лицо искажено болью. Она была по-настоящему напугана — боли были совершенно не похожи на те, что когда-либо терзали ее. Неизвестность пугала Оливию.
        Тяжело дыша, она боролась с тошнотой, приняла лекарство. Ей стало чуть легче, она нашла в себе силы вернуться в спальню. Там она обнаружила Либби и королеву. Слезы беспомощности застилали ее взор. Она торопливо сморгнула их.
        — Ты пила ананасовый сок? Он очень помогает от спазмов.
        Предложение королевы смутило Оливию. Она сцепила руки на животе. Почему королева была так мила с ней после всех новостей, облетевших, вероятно, все местные новости?
        — Спасибо. Обязательно попробую это средство.
        — Ты не первая женщина во дворце, которая сталкивается с проблемами подобного рода. Когда я вышла замуж за короля, то была молода и горела желанием дать мужу наследника. У Маттео, как вы знаете, не было братьев, которые могли бы унаследовать трон.
        — У вас были трудности с зачатием?
        — Именно поэтому мы так постарались, чтобы у Габриеля не было таких проблем.  — Она тепло улыбнулась.  — Без помощи я бы никогда не забеременела. Нам пришлось пройти через две неудачные процедуры ЭКО, прежде чем одержали победу. Так на свет появились Габриель, Кристиан и Николас.
        — Ариана?  — Принцесса была на шесть лет моложе братьев.
        — О, она подарок небес.
        Оливии понравилось, что рассказала королева. Она сама не оставляла надежду на то, что и на нее снизойдет Божье благословение.
        — Ты любишь моего сына?
        Девушка опустила глаза на помолвочное кольцо:
        — Да.
        — Хорошо. В таком случае я надеюсь, что ты сделаешь так, как будет лучше для него.
        Сказав это, королева удалилась, оставив Оливию гадать, что могли значить ее слова. Несколько позже дверь снова открылась. Она думала, что это могла быть Либби или горничная. Не оборачиваясь, она сказала, что ей ничего не нужно.
        — Я думала помочь собрать тебе твои вещи. Теперь принц знает, что у тебя не может быть детей. Тебе пора возвращаться в Англию.
        Оливия не узнала вошедшую. Выпрямившись, она глядела на невысокую темноволосую женщину с карими глазами. В ее облике не было ничего примечательного, кроме порывистых движений, которые вызывали у Оливии опасения.
        — Не смешите меня.  — Женщина двигалась ей навстречу.  — Я никуда не собираюсь.
        Оливия резко поднялась на ноги. Приступ боли. Покачнувшись, она ухватилась руками за спинку стула. Дыхание стало прерывистым. Что-то было не так.
        — Конечно, собираешься.  — Глаза незнакомки неприятно блестели.  — Принц никогда не женится на такой, как ты!
        — Это ему решать.  — Ей становилось все труднее следить за разговором.  — Убирайтесь отсюда.
        — Почему ты решила, что можешь отдавать мне приказы?  — выплюнула женщина.  — Из-за титула или денег твоего отца?
        Оливия шаг за шагом отступала к стене. Она узнала ее лицо.
        — Кто вы?
        — Моя сестра была женщиной, которой ты никогда не станешь!
        Она хотела было броситься на нее, но Оливия увернулась.
        — Марисса была вашей сестрой?
        Невероятно. Эта женщина была совершенно не похожа на яркую, пышущую жизнью манекенщицу.
        — Моей младшей сестрой! Она была так прекрасна и полна жизни! Так было до их встречи с Габриелем!
        — Что вы хотите этим сказать?
        Оливия понимала, что должна была выиграть время.
        — После поездки в Венецию Марисса начала уходить в депрессию. Она не могла пережить того, что больше он не хотел иметь с ней ничего общего.
        Сестра Мариссы глядела на Оливию с такой яростью, будто именно она была виновата в этом.
        — Мне жаль, что ваша сестра была так расстроена.
        — «Расстроена»?  — прокричала женщина в исступлении.  — Она была уничтожена! Она хотела убить себя. Именно я нашла ее в ванной, полной крови. Марисса перерезала себе вены! Позже, в больнице, мы узнали о ее беременности.
        Оливия почувствовала дверной проем ванной комнаты.
        — Беттани и Карина — замечательные девочки.
        — Он их не заслуживает. Он не заслуживает быть счастливым и никогда не будет таким, потому что ты бесплодна.
        Сестра Мариссы громко кричала.
        Очередной спазм согнул Оливию пополам. Она оказалась в ванной и впилась пальцами в дверь. Из последних сил она захлопнула дверь и повернула замок. Краем ускользающего сознания она чувствовала, как сестра Мариссы в неистовстве бросалась на дверь с другой стороны, словно обезумевшее от боли животное. Оливия сползла на пол, надеясь, что кто-нибудь найдет ее.
        Глава 9
        Габриель подался вперед и пришпорил коня. Ветер хлестал его лицо, но он был полностью поглощен перестуком лошадиных копыт.
        Он отправился в конюшню сразу после разговора с Оливией, потому что ему было необходимо разобраться в своих чувствах. Обвинять Оливию во лжи было нечестно. Она бы никогда так не поступила. Уж в этом у него не оставалось никаких сомнений.
        Как он вообще мог обвинять ее? Любая, любая женщина, которой говорят, что у нее есть хоть малейшая возможность забеременеть, ухватится за этот шанс, сколь тонкой ни была бы эта соломинка. Его невеста абсолютно покорила его дочерей щедростью и добрым сердцем. Все становились бессильны против ее доброты.
        Теперь его родителям предстояло выработать план выхода из кризиса. Безусловно, Оливия прекрасно поняла, под какой удар попала королевская семья после новостей о ее состоянии. Король и королева станут настаивать на браке с другой знатной, здоровой женщиной. Но Габриель откажется от каких-либо решительных поступков, пока не узнает о масштабах ее проблем со здоровьем.
        Но что, если Оливия никогда не сможет иметь детей?
        Им придется пересмотреть соглашение, которое было достигнуто с ее отцом. Сделка с лордом Дарси состоялась бы только при условии, что Оливия стала бы его женой.
        Двумя часами позже он вошел в гостиную, где уже собрались все члены семейства. Ариана обняла брата:
        — Ты разговаривал с Оливией?
        — Я только что вернулся с прогулки верхом.
        Король смотрел на него, сильно хмурясь, Габриель прекрасно понимал, о чем он думает. Он сел рядом с матерью.
        — Мне нужно было время побыть одному.
        Король воззрился на сына:
        — И как же ты намереваешься уладить сложившуюся ситуацию?
        — «Уладить сложившуюся ситуацию»?
        Принц даже не раздумывал над заявлением для прессы.
        — Думаю, нам стоит сделать заявление, где мы попытаемся приукрасить настоящее положение вещей, но, если достоянием общественности станут медицинские документы Оливии, мы попадемся в собственную ловушку.
        — Я говорю не об Оливии.  — Голос отца напоминал отдаленные раскаты грома.
        Габриель вдруг почувствовал: все домочадцы ожидают его ответа.
        — Что ты хочешь этим сказать?
        Он прекрасно понимал отца, но хотел, чтобы он четко задал интересующий его вопрос.
        — Тебе нужна здоровая жена.
        Другими словами, король говорил о том, что им следует разорвать помолвку и снова начать поиски невесты.
        — Что я скажу лорду Дарси? Что его дочь нужна мне только для продолжения рода?
        Выражение лица его отца подсказало Габриелю, что сарказм подобного рода сейчас был неуместен. Но ему это стало безразлично. Что мог сделать его отец?
        — У меня тоже были проблемы со здоровьем,  — мягко напомнила королева мужу.
        — Но мы не знали об этом, когда женились.  — Король бросил на нее суровый взгляд.
        — Тем не менее ты не отказался от меня, когда эта проблема стала очевидной.
        — Мы были женаты два года! О чем ты говоришь?!
        — Мы с Оливией поговорим еще раз, позже,  — перебил их Габриель.
        — Ты намереваешься расторгнуть помолвку?
        — Не думаю, что в этом есть такая необходимость.  — Брови его отца соединились в суровую линию.  — Оливия убедила меня в том, что сделала операцию.
        Неожиданно дверь со стуком распахнулась. На пороге стоял Стюарт. Его лицо было бледно как мел.
        — Прошу простить меня за вторжение.  — Он торопливо поклонился.  — Что-то случилось с леди Дарси.
        Сердце Габриеля учащенно забилось.
        — Что случилось?
        — Не знаю! Мисс Маршалл сказала, что она заперлась в ванной и не отвечает на просьбы открыть дверь.
        — Почему вы решили, что с ней могло что-то случиться?
        — Ее одежда разбросана и порвана в клочья.
        Выругавшись, Габриель пулей пронесся мимо своего секретаря и бросился дальше по коридору. Стюарт едва поспевал за ним. Когда они оказались в покоях Оливии, мужчина заметил беспорядок, но не остановился. Он приблизился к Либби и постучал в дверь, выкрикивая имя Оливии. Оттеснив женщину в сторону, он выбил дверь.
        На полу были видны следы крови. Оливия лежала без чувств на холодном полу.
        — Вызовите же скорую!
        Он упал перед ней на колени, проверил дыхание.
        Габриель просто не представлял, как он мог просто сидеть и дожидаться приезда бригады скорой помощи. Оливия истекала кровью.
        Завернув ее невесомое тело в одеяло, он взял ее на руки.
        Автомобиль уже поджидал их. Он сел на заднее сиденье, не выпуская Оливию из рук.
        — Быстрее!  — рявкнул он водителю, убирая прядь волос с лица Оливии.
        У входа в больницу уже стояло несколько людей в халатах. По всей видимости, их предупредил Стюарт. Оливию положили на каталку и увезли, прежде чем он успел что-либо сказать.
        Вход в операционную ему преградила медсестра.
        — Дайте врачам работать,  — сказала она мягко, но твердо.
        — Когда я что-то узнаю?
        — Я лично позабочусь об этом.
        — Она потеряла много крови.
        — Мы знаем об этом.
        Она сопроводила его в комнату ожидания и предложила кофе. Габриель смотрел на нее и не мог взять в толк, почему она так спокойна.
        — Нет,  — ответил он.  — Спасибо. Все, что мне нужно,  — узнать, как она.
        Медсестра кивнула и вышла.
        Оставшись наедине, Габриель опустил голову на руки. Он был в отчаянии. Она не могла умереть, не могла оставить его.
        У них с Оливией тоже получится найти хорошего врача. У них будут дети!
        — Габриель?
        Рука опустилась на его плечо. Ариана. Сестра прикоснулась к его щеке и ощутила влагу под пальцами.
        — Она?..
        Мужчина покачал головой:
        — Они борются за ее жизнь.
        — Ваше высочество. Принц Габриель, принцесса Ариана.
        В дверях показался мужчина средних лет в светло-зеленом халате.
        — Меня зовут доктор Уоррен.
        Габриель почувствовал, как Ариана сжала его руку.
        — Как Оливия?
        — Не стану успокаивать вас, дело дурное. Она потеряла очень много крови.  — Доктор выглядел не на шутку встревоженным.  — И пока нам все еще не удалось остановить кровотечение. Ее отвезли в операционную.
        — Что вы нам не рассказываете?!  — вскричал Габриель.
        — Единственный способ сохранить ей жизнь — полное удаление матки. Естественно, мы бы сделали все возможное, чтобы избежать этой процедуры, но…
        — Сделайте все, но спасите ее жизнь.  — Габриель выразительно посмотрел на доктора.  — Все.
        Глава 10
        Когда Оливия впервые открыла глаза, то не чувствовала ничего, кроме мучительной боли, терзавшей ее тело. Затем что-то изменилось, боль стала постепенно утихать, и она снова провалилась в небытие.
        Когда она второй раз пришла в себя, ей удалось продержаться в сознании чуть дольше. До Оливии доносились какие-то голоса, но она ничего не могла разобрать.
        Женщина со страхом обвела глазами больничную палату. Она была пуста. Оливия была одна и теперь ощущала себя пустой, как шар, наполненный воздухом.
        Последнее, что она помнила,  — ссора с Габриелем. Где он был? Он знал, что она в больнице?
        В палату заглянула медсестра:
        — Хорошо, что вы пришли в себя. Вам больно?
        — Терпимо.  — Во рту пересохло.  — Можно воды?
        Медсестра поднесла к ее губам высокий стакан с трубочкой. Она глотнула воды и снова откинулась на подушки.
        — Я чувствую сильную слабость.
        — Вам пришлось через многое пройти.
        — Что со мной произошло?
        — Доктор зайдет к вам немного позже.
        У Оливии не было сил спорить. Она положила руку на источник боли и вздрогнула.
        В этот же момент дверь в палату приоткрылась, вошел мужчина средних лет в белоснежном халате.
        — Доброе утро, меня зовут доктор Уоррен.
        — Хотела бы я сказать, что рада встрече с вами.
        — Понимаю. За прошедшее время вам пришлось многое пережить.
        — Что со мной случилось?  — Она была раздражена.
        — У вас случилось обильное внутреннее кровоизлияние, которое мы остановили.  — Он достал ее медицинскую карту, висевшую в изножье ее койки, и внимательно всмотрелся в нее.  — На сколько баллов вы оцениваете болевые ощущения?
        — На шесть,  — ответила она.  — Как вам удалось остановить кровотечение?
        — Оперативно.  — Он посмотрел ей прямо в глаза.  — Процедура была довольно серьезной.
        Он не сказал ничего лишнего, но Оливия прекрасно понимала последствия такого вмешательства.
        — У меня больше никогда не будет детей?
        — Мне очень жаль. Единственным способом остановить потерю крови было полное удаление матки.
        Женщина плотно сжала глаза, чтобы не видеть сострадания во взгляде доктора. Она не могла поверить в то, что слышала. Обхватив пальцами подлокотники, она старалась удержаться в мире, который ускользал от нее.
        — Понимаю, что для вас это сложно. Вы так молоды…
        — Кто еще знает об этом?  — прошептала она.
        Доктор, казалось, некоторое время пребывал в замешательстве от ее прямоты.
        — Ваш отец. Королевская семья.
        — Пресса?
        — Господи, конечно же нет.
        — Мой отец здесь?
        — Он в комнате ожидания вместе с принцем Габриелем.
        — Могу я его увидеть? Только отца?
        — Я попрошу медсестру сходить за ним.
        Но мужчина, который пятью минутами позже вошел в ее палату, не был почтенным седовласым лордом. Он был высоким молодым мужчиной с темными кругами под глазами. Сердце Оливии учащенно забилось, когда она заметила, что его одежда была мятой, волосы взъерошены, а щеки успели покрыться щетиной. Он был бледен, накрыл ее руку своей.
        — Прости меня,  — сказала она, не в силах поднять взгляд выше воротника его рубашки.  — Я с самого начала должна была рассказать тебе о своем состоянии. Просто я так надеялась, что все будет хорошо.
        — Как ты нас напугала.
        Габриель придвинул стул к ее постели. Теперь они могли смотреть друг другу в глаза.
        — Когда я нашел тебя на полу в ванной без сознания…  — От того, с каким чувством он говорил, Оливии было трудно спокойно дышать.  — Я подумал, что…
        — Прости меня. Я не представляла, что если перестану принимать таблетки, то…
        Ее отчаяние выразилось в частых громких всхлипах. Вот так. Все было кончено в мгновение ока. Слезы струились по ее лицу.
        — Оливия, мне так жаль.
        Он приложил ее руку к своей щеке.
        — Со мной все будет хорошо.  — Она лгала, презирая себя за слабость.  — По крайней мере, теперь мне больше не придется теряться в догадках относительно будущего потомства.
        — Я не хочу отказываться от нас.  — Он уверенно накрыл ее руку своей, его глаза потемнели.
        — Габриель, «нас» больше нет.  — Она отняла руку.  — Однажды ты станешь королем. Тебе нельзя забывать об этом.
        — У меня два брата…
        — Ну, пожалуйста.  — Она не могла больше этого слушать.  — Я устала. Мне больно. Хочу увидеться с отцом.
        Габриель, казалось, был готов и дальше спорить с ней. Оливия покачала головой и закрыла глаза. Слеза скатилась у нее по щеке.
        — Думаю, будет лучше, если ты воздержишься от дальнейших посещений.
        — Габриель, прошу тебя.
        Он шумно вздохнул:
        — Я схожу за твоим отцом.
        Она не открывала глаза, пока его мягкие шаги не затихли в коридоре. Собравшись с силами, Оливия дотянулась до коробки с салфетками. Собственная слабость злила ее. Прежде чем она успела погрузиться в плотное облако отчаяния, ее отец вошел в палату.
        — Хочу домой.
        — Доктор говорит, что тебе нельзя двигаться. Тебе нужно будет пробыть здесь неделю.
        — Разве меня не могут перевезти в больницу в Лондоне?
        — Сейчас не время для переездов.  — Лорд нежно сжал руку дочери.
        Ее тело невыносимо болело, но, несмотря на это, ей хотелось оказаться как можно дальше от королевства и его принца.
        Вскоре после разговора с Оливией Габриель вернулся во дворец в расстроенных чувствах. Слуги разбегались от него в разные стороны, пока он решительно пересекал коридор, чтобы скрыться в кабинете.
        Мужчина был потрясен тем, что после того, как Оливия едва не погибла, первым ее желанием стало разорвать их помолвку. Она поступила в высшей степени благородно, освободив его от принятия каких-либо невыгодных решений.
        Несмотря на то, как он был зол, узнав о ее здоровье, Габриель и не подумал заканчивать их отношения. Никто и никогда не сможет заменить Оливию в его сердце и постели.
        Оказавшись в кабинете, он бросился в кресло у остывшего камина. Как только он покинул Оливию, его начала терзать головная боль.
        Покинув ее постель, он понял, что его роль в ее жизни закончена. Равно как и ее. Отныне они останутся знакомыми. Как же болело сердце.
        — Ваше высочество?  — В комнату заглянул его секретарь.
        — Стюарт, не сейчас.
        Ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Габриель не представлял себе, как это — жизнь без Оливии, и не собирался притворяться, что может так легко перешагнуть через эти отношения.
        — Ваше высочество.  — Стюарт настаивал.  — Ваш отец желает поговорить с вами.
        Он направился в ванную, решив, что, что бы его отец ни собирался ему сказать, это могло подождать.
        Когда же он пришел к отцу, король говорил по телефону. Дожидаясь, пока отец завершит звонок, Габриель налил себе скотча.
        — Тебе не кажется, что для такого вида алкоголя еще слишком рано?  — Отец выразительно посмотрел на бокал в руке сына.
        — Думаю, что мужчине не помешает выпить, когда он узнает, что его невеста уходит от него.
        Король бросил на него тяжелый взгляд и поднялся из-за стола.
        — Я только что разговаривал с лордом Дарси. Он сказал мне, что между тобой и Оливией все кончено.
        По всей видимости, лорд Дарси отказался от своих коммерческих планов. Габриель пожал плечами. Он не мог обвинять отца Оливии в том, что он передумал.
        — Это она закончила наши отношения,  — сказал он.  — Но не переживай, думаю, что Кристиан быстро найдет нам новых инвесторов. А мне, по всей видимости, снова нужно искать жену.
        Выражение лица короля осталось бесстрастным.
        — Безусловно, мне бы хотелось, чтобы ты женился в ближайшее время. Но лорд Дарси не отказывается от своих деловых обязательств.
        Чашка звонко опустилась на блюдце. О лорде Дарси у Габриеля сложилось определенное впечатление — он был прожженным дельцом. Шердана, возможно, и была хорошим полем для деятельности, но не единственным.
        Утомление, которое преследовало его с утра, навалилось на Габриеля с новой силой. Его пошатывало.
        — Наверняка именно Оливия убедила его в этом. Нет никаких других причин.
        — Но если она знает, что ты не женишься на ней, зачем убедила отца оставаться верным нашей договоренности?
        — Потому что она именно такая женщина,  — сказал Габриель.  — Честная. Всегда держит свои обещания.
        Король больше не мог выносить вселенской печали в голосе сына.
        — Ты не подвел леди Дарси,  — сказал отец.  — Именно она поняла, что неспособна дать тебе то, что тебе будет нужно, и любезно отменила помолвку.
        И теперь Габриель все понял. Он не хотел, чтобы их помолвке наступал конец. Оливия обещала выйти за него. И если она действительно держала свои обещания, как он сам сказал отцу, она станет его женой.
        После шести дней в госпитале, наедине с болью и печалью, Оливия чувствовала себя опустошенной. Большую часть времени она лежала, изнывая от боли, которую медикаменты лишь притупляли, и старалась изгнать страдания из сердца. После того как ее лишили последнего шанса выносить и родить ребенка, ее будущее виделось ей крайне сумрачным. Потеря была невосполнима.
        На третий день ее заточения Либби смогла угостить ее любимым шоколадом. Оливия сделала все, чтобы не показывать ей боли, но, когда она ушла, вновь погрузилась уныние.
        Затем она попросила своего секретаря принести ей документы, чтобы она смогла наверстать упущенное в больнице.
        — Ты уверена, что можешь нагружать себя этим?  — Либби прижимала к груди кипу бумаг.
        — Мне нужно чем-то отвлечься, или я сойду с ума.
        Либби повиновалась и села на гостевой стул вместе с ноутбуком.
        — Принц Габриель…
        Оливия лишь покачала головой:
        — Как девочки?
        — Скучают по тебе. Все во дворце скучают по тебе.
        Оливия тотчас же решила изменить предмет разговора:
        — Сестра Мариссы найдена?
        — Пока поиски безуспешны.
        По всей видимости, сестра Мариссы сбежала, не оставив никаких следов.
        — За ее квартирой в Милане установлена слежка,  — продолжила Либби.  — Но домой она так и не вернулась, из чего можно сделать вывод…
        — Мне будет лучше, когда это произойдет.
        Ее навестили Кристиан и Ариана. Они принесли соболезнования от короля и королевы и цветы. Габриель больше не появлялся. Оливия на всякий случай просила Либби напомнить ему, чтобы он не пытался с ней связаться. Она была еще слишком опечалена. Ей понадобится много времени, чтобы смириться с разорванной помолвкой и порушенными планами на будущее.
        — Принц Габриель очень тревожится за тебя.
        — Надеюсь, ты сказала ему, что я иду на поправку.
        — Ему бы хотелось лично убедиться в этом. Он действительно дорожит тобой. Это очевидно.  — Либби подалась вперед.  — Когда он узнал, что твоя жизнь в опасности, то был в отчаянии. Он буквально приказал доктору вернуть тебя.
        Внутри у нее против воли все потеплело.
        — Конечно. Мы стали довольно близки. Но ему нужен наследник, а этого я дать ему не могу.
        — Но ты же любишь его.
        Либби старалась говорить сдержанно, пытаясь не выходить за рамки своих официальных полномочий.
        Оливия задумчиво выводила круги в блокноте. Да, она действительно любила его, но Габриель не должен был этого знать. Она не желала стать для него бременем, обузой.
        — Да, я действительно люблю его, но никто, слышишь, никто не должен этого знать.  — Лицо Либби просияло.  — Принц Габриель сможет найти себе другую, здоровую женщину. Не хочу, чтобы он думал обо мне, когда отправится просить руки другой.
        От этих мыслей ей и вовсе стало тяжко.
        — Я считаю, что он должен это знать.  — Либби теперь была настроена решительно.
        Оливия грустно улыбнулась:
        — Нет. Шердана заслуживает здоровую королеву.
        — Но чего заслуживаешь ты? Неужели ты не хочешь быть счастлива?
        — Хочу и буду,  — заверила ее Оливия.  — Моя жизнь не кончена. Я просто начинаю новую главу. Не самое радостное начало, но разве это может меня напугать?
        Глава 11
        Когда за завтраком Габриелю снова пришлось просматривать фотографии отвергнутых им ранее женщин, аппетит у мужчины пропал начисто.
        — Как тебе Реинетт дю При?
        Королева подтолкнула к нему портретный снимок очень привлекательной брюнетки.
        — Она косолапит.  — Мужчина зачерпнул из тарелки подозрительную жижу.  — Не напомнишь, случаем, что именно я ем?
        — Кремовый суп-пюре из моркови с анисом. Повар снова фантазирует.
        — Ты могла бы убедительно попросить его больше не производить над нами никаких кулинарных экспериментов?
        — Габриель, ты не можешь отказать дю При, потому что она косолапит.
        Да, поэтому не мог. Но он сделает это потому, что единственная женщина, которую он когда-либо любил, во что бы то ни стало собирается поступить во благо его королевства.
        — Послушай, я просто беспокоюсь о наших детях. Представляешь, как их будут дразнить, если они унаследуют от матери эту сомнительную черту.
        — Твоих детей никто не станет дразнить в школе, потому что они будут обучаться на дому, как ты и твои братья.  — Его мать недовольно повела плечами.  — Что насчет Амелии? Помню, она тебе нравилась.
        — Да, она была довольно приятной. Но думаю, ее супруг обидится за меня на то, что я пытаюсь похитить его жену.
        — Не переживай об этом.
        При других обстоятельствах Габриель нашел бы эту шутку вполне достойной. Но ему было грустно. Оливия покинула больницу несколько дней назад и все это время оставалась в отеле, дожидаясь, пока врач одобрит ее поездку. Подкупив главу больницы более чем щедрым пожертвованием, Габриелю удалось убедить его в том, что Оливия должна задержаться в Шердане как можно дольше. Ему страшно хотелось лично извиниться перед ней, но она протестовала против каких-либо личных встреч с ним.
        — Габриель, ты слушаешь меня?
        — Я не женюсь ни на одной из этих женщин.
        Его мать выпрямилась и, откинувшись на спинку стула, скрестила руки на груди:
        — У тебя есть какая-то кандидатура?
        — Да. Она не изменилась. Оливия.
        — Ты не выглядишь удивленной.
        — Ты слишком похож на отца — романтик до глубины души. Никто не знал, но он не отказался от меня, когда мне довольно долго не удавалось забеременеть. Этого не случилось даже тогда, когда я притворилась, что была увлечена другим мужчиной.
        — Что?
        Габриель никогда не подозревал о том, что нечто такое могло твориться в его собственной семье.
        — Ты влюбилась в кого-то, пока была замужем за отцом?
        Мама звонко рассмеялась:
        — Конечно же нет. Но я всячески старалась убедить в этом твоего папу. Он преследовал меня и узнал, что, в сущности, его, другого мужчины, никогда и не существовало. В конце концов мне пришлось признаться ему в своей неспособности зачать и выносить ребенка, и вместе мы нашли решение.
        Все, что говорила мама, было ему знакомо. Все, кроме совместного решения проблемы.
        — Я удивлен,  — признался Габриель.
        — Удивлен тому, что твой отец посоветовал тебе разорвать помолвку до операции? Ты должен понять, тогда нам было очень трудно. Он просто хотел избавить тебя от лишних переживаний.  — Королева подалась вперед и накрыла его руку своей.  — Мы оба этого хотим.
        Габриель посмотрел в глаза своей матери.
        — Ты бы хотела хоть что-то изменить в своем прошлом? Зная наперед о всех трудностях, ты бы ушла от человека, которого любила больше жизни?
        Королева уверенно покачала головой:
        — Нет.
        — Спасибо.
        Покинув мать, он поднялся и принялся ждать приезда Оливии. Через королеву она сообщила о своем намерении навестить близнецов и сделать им некий особенный подарок. Габриель понимал, что это низко — использовать дочерей, чтобы обеспечить себе встречу с ней, но он действительно был в отчаянии.
        Детей в их комнате не было. Вместо обеда он устроил им обильный пикник на лужайке. Через полтора часа они вернутся, чтобы их уложили спать. Он надеялся на то, что им с Оливией хватит этого времени.
        Он ждал ее, сидя на кровати Беттани. На прикроватном столике стоял снимок Мариссы. Габриель взял тонкую серебряную рамку в руки. Оливия сама выбрала эту фотографию из альбома, который остался у девочек. Они не должны были забывать о матери.
        На черно-белом фото, сделанном, вероятно, одним из ее хороших друзей-фотографов, Марисса была беременна, живот был уже довольно большим. Знала ли она о том, что родит близнецов? Почему она не рассказала ему о своем положении? Не хотела обременять его? Боялась, что он снова оттолкнет ее? Может быть, она не хотела, чтобы он женился на ней? То есть именно был вынужден жениться на ней. Даже несмотря на строгое законодательство его страны, которое предписывало, чтобы его невеста принадлежала к голубым кровям, для того чтобы дать ему законных наследников. Мариссе и Габриелю было комфортно вместе только в постели. Именно поэтому они проводили там большую часть своего времени.
        Вне ее их отношения были похожи на американские горки — взлеты, частые падения, конфликты, неуверенность друг в друге. Габриель прекрасно понимал, что в последнем он мог винить только себя самого. Он не мог предложить ей должного будущего, Марисса же чувствовала, что была достойна большего. В конце концов он отпустил ее и отчасти был этим доволен.
        Между ней и королевством Габриель выбрал Шердану. То же самое он пытался проделать с Оливией. Но поступать правильно было выше его сил.
        Теперь его радовали только дочери. Его мать дала ему возможность определиться с кандидатурой жены, но он не мог ни о чем думать, пока не поговорит с Оливией и не услышит собственное сердце.
        Оливия неторопливо преодолевала дворцовую лестницу. Боли не было, но к тому моменту, как она оказалась на втором этаже, было трудно дышать. Мимо нее суетливо прошествовало несколько экономок. Никто из них не обратил на нее никакого внимания. Теперь во дворце, где она мечтала провести всю оставшуюся жизнь, Оливия чувствовала себя чужой.
        Переведя дыхание, она покрепче обхватила два свертка, в которых были изящные фарфоровые куклы, и возобновила свой подъем. Возможно, не стоило делать близнецам такие хрупкие подарки, но Оливии очень хотелось сделать девочкам особенный подарок, потому что эти фарфоровые статуэтки как две капли воды были похожи на те, которые когда-то оставила ей мать.
        В глубине души Оливия понимала, что с ее стороны было эгоистично пытаться остаться в памяти двух этих девочек. Их мать умерла, а теперь они лишаются последнего человека, которому по-настоящему доверяли. Слишком большая ноша для кого-то в столь юном возрасте. Но у них всегда будет их отец.
        Через пару дней девочкам исполнится два года. Целую неделю Оливия провела за подготовкой детского праздника. Сама же она то и дело задавалась вопросом, стоит ей приходить или нет. Она прекрасно понимала, что Беттани и Карина захотят увидеть ее.
        За то время, пока она поднималась, она то и дело вспоминала о том, какие радостные предчувствия переполняли ее, когда она впервые оказалась во дворце и думала о прекрасном принце, который станет ее мужем.
        Визит во дворец был рискованным предприятием. Она случайно могла встретить Габриеля, и это бы камня на камне не оставило от ее самоконтроля. Но все же, вопреки здравому смыслу, Оливия хотела встретить его. Это будет настоящей пыткой, но она умирала от желания увидеть его в последний раз.
        Когда она сказала ему, что после операции она не хочет больше его видеть, Габриель согласился, и от этого ей также было больно. Именно Оливия положила конец этим отношениям.
        Но что абсолютно уничтожало ее, так это то, что после всего того, что произошло, она скучала по нему. Часто ей снилось, что во сне он все еще прижимает ее к себе, шепчет, что она его жизнь, его солнце. Потом неизменно она просыпается в одинокой постели с тяжелым сердцем. Оливия чувствовала себя опустошенной.
        Оливия достигла своей цели и тяжело облокотилась о перила, не в силах отдышаться. Детская была неподалеку. Она знала, что обычно в это время они заканчивают свой обед, решила навестить их именно в это время.
        Она распахнула дверь детской, но близнецов там не было. Казалось, Габриель занимал собой все пространство детской комнаты. Сердце встрепенулось у нее в груди. Мужчина сидел на постели своей дочери и с улыбкой рассматривал фотографию ее матери. Марисса.
        В выражении его глаз была вся вселенская печаль, губы скорбно сжаты. Еще никогда она не видела его таким. Она почувствовала его переживания, но слезы, которые выступили на ее глазах, были из-за жалости к самой себе. Напрасно она поверила этому человеку, когда он сказал, что пережил былую любовь. Как это могло быть правдой, если даже спустя три года он все еще продолжал оплакивать ее утрату?
        Теперь ей казалось, что приходить сегодня было по-настоящему дурной мыслью. Ей следовало попросить Либби привезти девочек к ней на встречу, но не могла позволить подвергнуть их такому стрессу. Пресса осаждала ее отель днем и ночью, и, чтобы добраться до автомобиля, она надела очки и широкополую шляпу, так чтобы у фотографов не было шанса сделать сенсационное фото.
        — Оливия!
        Габриель вскинул голову, услышав крики и частый топот на лестнице. Она пошатнулась, когда девочки налетели на нее со всех сторон.
        Бурная детская радость не дала ей возможности передохнуть, но она была довольна.
        — Девочки, будьте нежны с Оливией. Она болела и еще не совсем здорова.
        Теплота в его взгляде окутала ее мягким коконом. Ей было трудно отвернуться.
        — Болеть — плохо!  — уверенно резюмировала Беттани, оттянув нижнюю губку.
        Карина поддержала сестру энергичным кивком.
        — Мне уже гораздо лучше. Болит совсем немного. Так бывает, когда ушибешь колено.
        Девочка с удивлением воззрилась на стройные ноги Оливии:
        — Больно?
        Женщина нежно рассмеялась:
        — Нет, мой ангел. С коленками все в порядке. Больно здесь.  — Она приложила руку к животу.
        — Можно посмотреть?  — спросила Беттани.
        Оливия сделала жест в сторону свертков, которые Габриель оставил на детской кровати:
        — Поглядите лучше на ваши подарки.
        — День рождения.
        Оливия грустно улыбнулась. Ей было печально возвращаться домой, зная, что они больше никогда не увидятся.
        — Они — особенные. Надеюсь, что вам понравится.
        Пока девочки шуршали оберткой, Оливия рассеянно наблюдала за ними. Все ее внимание было сосредоточено на Габриеле, который стоял неподалеку. Как ей хотелось прильнуть к нему, снова обрести в его лице несгибаемую опору. Но то, что она увидела, когда переступила порог детской, твердо удерживало ее на месте.
        — Очень красивые подарки.
        Габриель наблюдал за детской возней.
        — Мне бы хотелось, чтобы они помнили обо мне.  — Ее горло почти свело судорогой.  — Я и представить себе не могла, как трудно будет расставаться.
        — Ты можешь остаться.
        Оливия вздрогнула:
        — Я не могу, с твоей стороны просто нечестно просить меня об этом.
        Зачем она ему? Они прекрасно понимали, что их дальнейшее совместное пребывание под одной крышей создаст помехи в его поисках невесты и прочих делах. Пресса не оставит их в покое.
        — Многое из того, что произошло недавно, было нечестно.  — Он откинул волосы у нее со лба, коснувшись прохладными кончиками пальцев ее лба.
        Оливия почувствовала первые искры возбуждения и была потрясена. Как это вообще было возможно после того, через что она недавно прошла? Она подняла глаза на Габриеля, задаваясь вопросом, заметил ли он ее реакцию, и, к сожалению, ответ был — да.
        — Оливия.  — Его голос был похож на шепот ласкового вечернего моря.  — Нам нужно поговорить.
        Затем он взял ее за руку. Ее сердце учащенно забилось.
        — Мне кажется, что мы уже сказали друг другу все.
        — Может быть, и так, но не для меня.
        Ее взгляд метнулся к детям. К счастью, они были поглощены подаркам и не слушали их разговор.
        — Не нужно этого делать. Я не хочу слышать ничего из того, что ты можешь мне сейчас рассказать. Единственное, что мне следует сделать,  — уехать и забыть обо всем.
        — И ты действительно можешь это сделать? Неужели сможешь забыть обо мне и о том, что было между нами?
        Его слова наносили ей один удар за другим.
        — Чего ты хочешь от меня?
        — Оставайся и борись вместе со мной.
        — Бороться?  — Она горько усмехнулась.  — Габриель, у меня не осталось того, за что бы я могла бороться. Все кончено. Я больше никогда не смогу забеременеть и стать мамой. Теперь я лишь пустая оболочка. Я просто хочу вернуться домой и забыться.
        — Сможешь?  — Он прижал ее к себе.  — Сможешь забыть меня?
        Она с силой отвела от него глаза. Как она могла желать его так же сильно после того, как у нее отняли то, что делало из нее настоящую женщину?
        — Потому что я никогда не смогу забыть тебя.
        — Возможно. Но со временем ты переживешь это и найдешь способ счастливо жить дальше.
        Прежде чем он успел что-либо ответить, они снова были окружены детьми. У нее больше не было шанса укрыться от Габриеля. Хищно улыбнувшись, он подался к ней навстречу и завладел ее губами. Она почувствовала, как теплый солнечный свет проникает ей в самую душу. Оливия всем своим существом почувствовала, что ее место — здесь. Рядом с этим человеком и девочками, которые стали для нее семьей. Шум заполнил ее уши, вытесняя голоса, которые убеждали ее в том, что у них не было будущего. Любить Габриеля было так легко.
        Она была почти готова произнести эти слова, но девочки решительно потребовали своей толики внимания:
        — Чай! Чай! Чай!
        Оливии потребовалось немного времени, чтобы понять, что девочка говорила о чайном наборе посуды. Она мягко покачала головой:
        — Девочки, вам пора отдохнуть.
        — Оливия права. Хетти почитает вам перед сном.
        Ей было больно наклоняться, но Оливия превозмогла себя и поцеловала каждую из девочек. К тому времени, когда они наконец-то были готовы отпустить ее, она была готова расплакаться и молчала. Габриель чувствовал ее волнение. Они не говорили, пока не спустились в коридор.
        — Когда ты уезжаешь?
        — В конце недели мне предстоит последний визит к доктору. После этого, думаю, уже ничто не помешает мне уехать.
        — Ты обязательно должна прийти на день рождения девочек.
        Она испытала сильное искушение. Проще было бы согласиться с ним, чем откладывать последнее прощание на другой день.
        — Думаю, что будет лучше попрощаться здесь и сейчас.
        — Я не согласен.
        Габриель взял ее за руку.
        — Беттани и Карина расстроятся, если я скажу им, что тебя не будет.
        Как же ей хотелось обернуть время вспять. Если бы она не торопилась прерывать прием лекарств, предписанных доктором, то уже через неделю стала бы женой Габриеля. Но Оливию отягощало бы бремя дать ему наследника…
        — Я не готов прощаться с тобой.
        Ей было радостно слышать его слова, но так было до того, как она вспомнила, с каким чувством Габриель смотрел на фото Мариссы.
        — Нет, готов. Нашему браку настал конец в тот самый момент, когда на поверхность всплыли мои проблемы со здоровьем. Люди в нашем положении не могут забываться.
        — Это так.  — Он взял ее за подбородок.  — Ты принадлежишь мне.
        Она отстранилась.
        — Это не так.
        — Ты можешь говорить все что угодно, но я — твой первый мужчина. Первый мужчина, которого ты полюбила. Такая связь не прерывается.
        Она вздрогнула, когда он сказал о любви. Понимал ли Габриель всю глубину ее чувства?
        — Зачем ты все это говоришь? Думаешь, мне легко уходить? Я и сама хотела связать с тобой свою жизнь. Мне больнее признаваться в том, что я не могу быть твоей женой. То, что сейчас ты просишь меня остаться, это…
        — Эгоизм?  — Он накрыл ее рот ладонью.  — Да, ты права. Я — эгоист.
        — У тебя есть на это право.  — Ее улыбка дрожала.  — В конце концов, ты — принц.
        Это не то, что она намеревалась ему сказать, но сказанного не воротишь. В полной тишине Габриель сопроводил Оливию к машине и помог сесть на заднее сиденье.
        Машина увозила ее все дальше и дальше, прочь от дворца. Оливия понимала, что совершила большую ошибку, приехав сегодня. По всей видимости, она была неспособна учиться на своих ошибках. Габриель обладал над ней властью. Хорошо, что он и не подозревал о силе ее чувств, потому что у нее имелись серьезные подозрения, что если бы он знал, то совершил какой-нибудь опрометчивый поступок.
        Глава 12
        За пару дней, предшествовавших дню рождению дочерей, Габриель усердно работал, чтобы ввести Кристиана в курс всех дел, так чтобы он смог достойно выступить, если в течение двух последующих недель в этом появится необходимость. После последнего разговора с Оливией мужчина решил взять время, чтобы отдохнуть. Ее упрямый отказ продолжать какие бы то ни было отношения поставил его под удар. Шердане нужен был наследник. Ему нужна была Оливия. Габриель разрывался на части.
        Утром, в день рождения Беттани и Карины, он поставил последнюю подпись под документом, которому требовалось его одобрение, и отправился завтракать с дочерьми. Как обычно, они были веселы и улыбчивы, наперебой делились с ним своими новостями.
        Габриеля радовало то, что Карина раз от раза становилась все разговорчивее. Конечно, она не могла тягаться со своей сестрой, но она обладала завидной сообразительностью и радовала исключительным чувством юмора. За это, как и за многое другое, следовало благодарить Оливию. Именно она терпением и лаской выманила ребенка из его скорлупы.
        Несмотря на то что Габриель прекрасно ладил с девочками, он имел серьезные опасения, что из-за ухода Оливии близнецы могли чувствовать себя покинутыми.
        Посадив Карину на колени, он принялся щекотать ребенка, пока она не залилась радостным смехом. Мог ли он донести до Оливии, что на кону стояло нечто большее, чем наследник трона? Возможно, именно сегодня у него получится показать ей, насколько ее любили и как нуждались в ней.
        Праздник начался в три часа. Посреди просторной лужайки был установлен яркий тент. Приглашенные музыканты играли детские песни, и дюжина детей резвилась под музыку между сценой и накрытыми столами. Рабочие также надули батут в форме замка с башенками. Установка покачивалась, когда на нее взбирались дети. На противоположной стороне лужайки их родители предавались уже более упорядоченному отдыху — наслаждались напитками и разнообразными и обильными закусками из буфета.
        Гости были представлены многочисленными знатными персонами и бизнесменами. Габриель ни на шаг не отходил от Беттани и Карины, пока они задували свечи, лакомились тортом и играли с другими детьми. Все это время он ждал Оливию. Она приехала лишь к пяти часам.
        Она выглядела бедной и очень красивой в легком розовом платье с летящими рукавами. Оливия проходила мимо гостей, время от времени вежливо улыбалась, когда встречала знакомое лицо.
        Габриель взял с подноса проходящего мимо официанта пару бокалов вина. Это было лучшее шардоне, что производили в Шердане. Он помнил, что Оливия хотела посетить винодельню. Он сделал ей очередное обещание и не выполнил его.
        Они встретились глазами, Оливия выглядела так, словно хотела тотчас же развернуться и убежать. Они находились на расстояние тридцати шагов друг от друга. Габриеля одолевали воспоминания об их поцелуях, он помнил, что единственный способ взять верх на ее упрямством — еще раз показать, насколько сильна была их взаимная страсть.
        — Я счастлив, что ты пришла,  — сказал он, приблизившись.  — Мы боялись, что ты не придешь.
        — Да, я была готова не сделать этого. Но я обещала, что приду.
        — Карина и Беттани очень обрадуются.
        Глазами она нашла девочек в толпе:
        — Вижу, что они от души веселятся.
        — Все благодаря тебе. Праздник просто чудесный.
        — Тебе стоит поблагодарить Либби.
        — Но именно ты придумала идею и организовала все.
        — В Лондоне я была членом нескольких комиссий в благотворительных обществах. Я уже организовывала несколько масштабных детских праздников. Кстати о детях, думаю, сейчас самое время поздороваться с близнецами. Я здесь ненадолго.
        Он внимательно рассматривал ее лицо. Под глазами едва виднелись темные круги.
        — Тебе больно?
        — Нет, я просто устала.  — Она вымученно улыбнулась.  — Силы возвращаются ко мне не так быстро, как мне бы этого хотелось. К тому же я очень плохо сплю.
        Габриель взял ее под руку, и они медленно двинулись навстречу детям. Он всячески старался продлить ее пребывание на празднике. Напряжение последних дней сильно сказывалось на Оливии, принцу хотелось вернуть ту радостную, пышущую жизнью женщину, которой была его невеста лишь две недели назад. Еще никогда он не чувствовал такой мучительной беспомощности.
        Девочки увидели их еще до того, как они приблизились, и бросились им навстречу. Когда их тоненькие ручки обвили шею Оливии, она буквально расцвела. Но и теперь ее улыбка не была лишена грусти. Той грусти, которую Габриель смог бы развеять, только если бы Оливия позволила ему.
        Одурманенные обилием сладкого и внимания, надолго близнецы с ними не задержались. После того как они бросились обратно к своим гостям, Оливия отстранилась от Габриеля.
        — Я отняла у тебя слишком много времени,  — сказала она.  — Думаю, тебе пора возвращаться к гостям, а мне уйти.
        Он взял ее за руку:
        — Ты единственная, до кого мне есть здесь дело.
        — Пожалуйста, не нужно этого,  — хрипло попросила она.  — Это и так тяжело.
        — Все это — моя вина. Позволь мне пройтись с тобой.
        Вместо того чтобы вести ее вокруг дворца, он отвел женщину и зеленую гостиную, где они могли переговорить с глазу на глаз.
        — Прости за то, что не уделял нашим отношениям должного внимания.
        Когда они остановились посреди комнаты, он обернулся и увидел, что Оливия вздохнула:
        — Ты решаешь все, как это пристало делать будущему правителю. Не права была я. Мне следовало рассказать тебе о своих медицинских противопоказаниях до того, как ты сделал мне предложение.
        — Но что, если бы я сказал, что это не имеет для меня никакого значения?
        — В таком случае мне бы пришлось оскорбить наследного принца и во всеуслышание объявить его идиотом.
        — К сожалению, это так. Но это не отменяет того, что я выбрал тебя и хочу связать наши судьбы. Я не готов отказаться от этого.
        — Ты — безумец!  — воскликнула она.  — Ты должен поступить правильно. Ты обязан жениться на той, кто сможет дать тебе наследника.
        Габриель лишь ухмыльнулся:
        — Это то, чего бы хотела моя страна. Но я не разделяю этого желания. Я — человек, который устал ставить на первое место всех, кроме себя.
        — У тебя нет выбора,  — шептала она, часто моргая.  — Габриель, ты станешь королем. Тебе следует поступать правильно. И мне.  — С поразительной силой она вырвалась от него.
        — Оливия…
        Он сделал несколько шагов ей навстречу, но понял, что ничто не сможет заставить ее изменить свое мнение. Выругавшись, мужчина достал телефон.
        — Она не изменила своего решения.
        — Очень жаль слышать это, ваше высочество. Все ваши указания выполнены. Вы все еще планируете совершить поездку послезавтра?
        — Да.
        Из-за смуты, творившейся последние несколько недель, возможно, ему стоило отказаться от поездки, но Габриель не мог допустить, чтобы их с Оливией ситуация осталась неразрешенной. В одном она была совершенно права — свою судьбу он не выбирает.
        С родителями он встретился в саду. Они прогуливались рука об руку, время от времени останавливались, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми. Ему страшно не хотелось разрушать их идиллию.
        — Как прекрасно, что Оливия смогла приехать сегодня,  — сказала его мать.
        — Она сама хотела поздравить Карину и Беттани.
        — Но вы провели вместе так много времени…  — Его мать откровенно недоумевала.
        Много ли его мать на самом деле знала о его намерениях?
        — Это было ее первое появление со времени нашего расставания и официального расторжения помолвки.
        — Ну конечно же. То, что случилось,  — трагедия. Мы не станем поворачиваться к ней спиной.  — Несмотря на то что королева явно была расположена к Оливии, на первом месте для нее всегда была собственная семья и страна.  — Ты можешь выказать ей свое участие, но держи себя в руках.
        Габриель горько усмехнулся:
        — Мама, не стоит недооценивать ее. Оливия прекрасно понимает, что мне нужна жена, которая сможет родить мне наследника.
        Королева бросила на него недовольный взгляд:
        — Хорошо.
        Он перевел взгляд на своих детей:
        — Хотел сообщить вам, что через пару дней я собираюсь уехать на пару недель.
        — По-твоему, сейчас подходящее время?  — поинтересовался его отец.
        Это не возымело должного эффекта, Габриель и сам уже думал об этом.
        — Возможно, нет, но мне нужно о многом подумать.
        Король нахмурился:
        — Но что насчет ужина с испанским послом?
        — Кристиан прекрасно с этим справится.
        — Мне радостно слышать, что ты готов двигаться дальше. Чем будешь заниматься? Хотя бы намекни,  — улыбнулась королева.
        — Не все еще решено, мне бы не хотелось пока говорить об этом.
        — Что же, это разумно,  — взвешенно произнес его отец.
        Габриелю стало любопытно, что сказал бы король, если бы имел подозрения о том, что он собирается сделать.
        Два дня спустя Оливия сидела в кабинете врача и старалась бодриться. На утро у нее уже были приобретены билеты в Лондон. Она возвращалась в свою квартиру, к своим друзьям.
        Ее возвращение едва ли обернется триумфом. Она была лишена возможности иметь детей и из-за этого потеряла любимого мужчину. Мысли о будущем лишь усугубляли ее переживания. Из-за этого она много работала — заканчивала формирование меню к детскому празднику в больнице, а также писала вежливые отказы на приглашения, которые получила, будучи невестой Габриеля.
        После десятиминутного ожидания в кабинет вернулся доктор Уоррен. Это вывело Оливию из задумчивости. Она была довольна, что он поверил в то, что после удаления матки Оливия не теряла присутствия духа. Но если бы он вдруг захотел обсудить ее эмоциональное состояние подробнее, она бы просто расплакалась.
        — У вас хорошие анализы,  — объявил доктор Уоррен.  — Нет никаких противопоказаний к путешествиям.
        — Я уезжаю завтра.
        — Хорошо. Не забудьте нанести визит вашему врачу через неделю-другую. Он должен будет проконсультировать вас и помочь справиться с какими-либо побочными эффектами, которые могут появиться после процедуры, и посоветовать хорошего репродуктолога.
        — Репродуктолога?  — Оливия подумала, что ослышалась.  — Не понимаю. У меня не может быть детей.
        — Вы не можете выносить ребенка, но ваши яйцеклетки никак не пострадали.
        — Я могу стать матерью?
        Сердце Оливии учащенно забилось от возможности обрести то, о чем она так долго мечтала.
        — Я и представить себе не могла.
        — Вам нужна суррогатная мать и…  — доктор подмигнул,  — подходящий мужчина. Но думаю, за этим дело не встанет. Медицина сейчас порой способна творить чудеса.
        Затем он оставил ее для того, чтобы Оливия оделась. Ее первым желанием было позвонить Габриелю и рассказать, что, несмотря ни на что, она сможет дать ему ребенка. Да, им понадобится другая женщина, чтобы выносить его, но это будет ее яйцеклетка!
        Но как отнесется такая консервативная страна, как Шердана, к тому, что ее наследник будет зачат в пробирке?
        Как отнесется к этому сам Габриель?
        Вернувшись в отель, Оливия бродила по своему номеру. Она старалась продумать все возможные сценарии. Прижав телефон к груди, смотрела в окно, набираясь мужества набрать номер Габриеля, рассказать ему о своей любви и предложить рискнуть.
        К тому времени, когда она собралась с мыслями, стемнело. С учащенно бьющимся сердцем Оливия набрала номер. Ее уверенность таяла по мере того, как увеличивался номер на дисплее. Затем она услышала автоответчик. Ей не хотелось делиться такими новостями с машиной. После этого Оливия решила связаться со Стюартом. Ей удалось.
        — Вы знаете, где он, он во дворце?
        — Нет, уехал два часа назад.
        — Куда он поехал?
        Последовала долгая мучительная пауза. Оливия задержала дыхание.
        — Послушайте, это очень важно.
        — Леди Дарси, мне очень жаль, но он покинул страну.
        — Он поехал в Италию?
        — Единственное, о чем он сообщил мне, так это то, что исход его путешествия повлияет на будущее семьи Алессандро.
        У нее засосало под ложечкой. Оливия вспомнила графа Верруа и его обворожительную дочь, с которой она познакомилась на дне рождения девочек. Она смутно помнила, что они с Габриелем и прежде были знакомы. Неужели они уже достигли договоренностей? Она станет заменой Оливии?
        — Есть хоть какой-нибудь способ связаться с ним?  — спросила она с отчаянием.
        — Я и сам пытался это сделать. Оставил ему несколько сообщений, но он не отвечает.  — Стюарт явно был раздосадован.
        — Как долго он планирует там пробыть?
        — Неделя, десять дней… Прежде чем уехать, он сообщил, что вы должны воспользоваться королевским частным самолетом для вашего путешествия домой.
        — Очень мило с его стороны.
        Оливия была раздосадована. Стало быть, Габриель окончательно принял крах их отношений?
        — Если он вдруг позвонит вам, скажите, что я останусь в Шердане до тех пор, пока у него не появится время переговорить со мной с глазу на глаз.
        Она не верила, когда Габриель настаивал на том, что они должны дать друг другу второй шанс. Ох, если бы он знал, как прав был.
        Она завершила разговор со Стюартом и позвонила отцу. Она предупредила, что останется в Шердане еще на неделю, но не рассказала почему. Однако, к ее облегчению, он не стал более подробно расспрашивать ее.
        После ей было нечего делать. Она рано поужинала и отправилась на прогулку в небольшой сад позади отеля. Вместо того чтобы любоваться душистыми яркими гирляндами цветов, шаг за шагом она погружалась в отчаяние. Что, если он сделает предложение Фабриции Верруа?
        Ей было больно. Она опустилась на скамью, чтобы перевести дыхание. Женщина опустила глаза на лепестки персиковых цветов, усыпавших дорожку. Прикрыв глаза, Оливия представила Габриеля с другой женщиной…
        Ее телефон завибрировал. Оливия была рада услышать голос Стюарта.
        — Пару минут назад мне звонил принц Габриель. Когда я сказал, что вы хотите встретиться с ним, он предложил вам прилететь к нему.
        Это было именно то, чего она так страстно желала, но тотчас же испугалась. Как воспитанный мужчина, Габриель, вполне возможно, хотел использовать эту ситуацию, чтобы лично сказать ей о том, что он решил идти дальше.
        — Конечно.  — Она слышала собственный голос словно издалека.
        — Самолет будет готов к десяти. Я отправлю за вами автомобиль.
        — Спасибо.
        Оливия завершила звонок и продолжила свою прогулку.
        Что, если она не успеет связаться с ним до того, как он сделает предложение Фабриции? Что, если, несмотря на тот поцелуй, он не будет готов дойти с ней до конца и зачать ребенка таким методом?
        Оставив эти утомительные гадания, женщина решила сосредоточиться на том, что она расскажет Габриелю о своих новых обстоятельствах.
        К тому времени, как Оливия вернулась в свой номер, она отрепетировала в своей голове множество диалогов, в которых убеждала Габриеля завести ребенка. В конце концов, она решила, что лучшим аргументом будет признание в любви. Она была рада, что до их встречи ей было необходимо потерпеть лишь несколько часов.
        Следующим утром она, протирая утомленные глаза, ждала, пока частный королевский самолет окажется на взлетной полосе. Несмотря на усталость, в номере Оливии не удалось сомкнуть глаз. Убаюканная приглушенным гулом двигателей, она провалилась в сон и открыла глаза, только когда пилот начал снижаться.
        Потягиваясь, она выглянула в окно, ожидая увидеть внизу буйство итальянских красок, но вместо этого под ними была лишь морская гладь, мерцающая под солнцем. Самолет мягко приземлился.
        — Где мы?  — спросила пассажирка у второго пилота.
        — Кефалиния,  — ответил моложавый мужчина, подхватывая ее легкий багаж.  — Мы в Греции.
        — Спасибо.
        Оливия решительно ничего не понимала. Она села в машину. Тем не менее, если это было похищение, ее похитители вели себя не менее странно.
        — И куда мы направляемся?
        Она задала вопрос водителю, когда дорога от побережья свернула в горы.
        — Фискардо.
        Это название не дало ей ровным счетом ничего. Единственное, что она понимала, так это то, что это путешествие не приблизило ее ни к Италии, ни к Габриелю. Неужели это был Стюарт? Неужели он совершил это для того, чтобы Оливия больше не пыталась сбить наследного принца с пути истинного?
        Как только они доберутся до места назначения, она решит, каким станет ее следующий шаг. Если автор этого сложного хода Стюарт, она найдет другой способ связаться с Габриелем. Возможно, она могла обратиться к королеве.
        Теперь Оливии было совершенно нечего делать. Она уставилась в окно. Прежде она никогда не бывала на берегу Ионического моря. Пейзаж, расстилавшийся за окном, был восхитительным. Со стороны Стюарта было мило отослать ее в такой живописный край. Машина проезжала мимо беленых низких домиков под яркими черепичными крышами, увитыми бугенвиллеями. По всей видимости, местом ее ссылки станет какой-нибудь небольшой отель с видом на бухту. Но снова и снова они проезжали мимо, и Оливия испытывала отчаяние.
        Их встретил обаятельный грек средних лет. Он широко улыбнулся, ослепив Оливию улыбкой. Ему тотчас же удалось заразить ее своим оптимизмом. Она послушно последовала за ним вдоль по цементированной набережной, вдоль которой находилось множество пришвартованных лодок. Оливия очень рассчитывала на то, что ее путешествие совсем скоро подойдет к концу.
        — Меня зовут Таос.  — Мужчина помог Оливии забраться на роскошную небольшую яхту.
        — Привет, Таос. Куда мы плывем?
        Она приняла от него бокал вина и заметила накрытый стол.
        — Киони.
        Очередное название места, о котором она ничего не знала. Вздохнув, она принялась есть, наблюдая за тем, как яхта покидает порт.
        Раньше Оливия думала, что вода была прекрасна с высоты птичьего полета, но когда она оказалась посреди бирюзового великолепия, то лишилась слов. Их путешествие оказалось не столь продолжительным, как ей могло этого хотеться. Издали на них надвигался изумрудно-зеленый остров, сплошь покрытый кипарисовыми рощами и оливковыми садами. Кое-где виднелись крошечные домишки. При любых других обстоятельствах она бы, безусловно, переживала из-за того, что ее привезли в неизвестное место, но эта поездка предлагала ей отдохновение от шума и гама большого города.
        После того как она угостилась вторым бокалом вина и утолила острый голод, Оливия смотрела на горизонт. Через девяносто минут они достигли другой пристани, похожей на подкову.
        — Киони,  — торжественно объявил Таос.
        Оливия вздохнула. Кто теперь встретит ее? Неужели ей предстоит очередная поездка?
        Она любовалась городом, пока Таос пришвартовывал яхту. Город был меньше, чем Фискардо, но обладал тем же средиземноморским шармом. Дома были сосредоточены у границы с морем, прижимались к горам. Куда бы она ни бросила взгляд — везде буйствовала алая и пурпурная бугенвиллея. Женщина выбралась на берег, Таос заглушил мотор. Их оглушила пронзительная тишина. Оливия послушно сделала несколько шагов вслед за своим проводником, прежде чем заметила Габриеля.
        Он был похож на совершенно юного мужчину. На нем были светлые закатанные брюки, темно-синий пуловер. У нее сладко защемило сердце при виде того, как ветер взъерошил его волосы. Приблизившись, мужчина поднял солнечные очки и тепло ей улыбнулся.
        Он не был в Италии, не предлагал кому-то руку и сердце. Судя по выражению его лица, Габриель был по-настоящему рад видеть ее.
        Глава 13
        Удивление Оливии стало для Габриеля настоящей наградой. Он почувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Он был ее принцем, который пришел спасти ее от огнедышащих драконов. То, что он приехал встречать ее на настоящем осле, пока не произвело на девушку впечатления.
        — Что ты делаешь здесь?  — Она была потрясена.  — Ты должен быть в Италии!
        Габриель покачал головой:
        — Италия? Почему Италия?
        — Я подумала, что ты собираешься сделать предложение дочери графа Верруа.
        Оливия прикоснулась рукой к своему лицу. Ей не хотелось, чтобы Габриель видел, что она готова расплакаться.
        — Нет. Я сразу же приехал сюда.
        — Стюарт знает, где ты?
        — Нет. Не думаю, что он бы это одобрил.
        — Еще бы! Не понимаю, зачем ты протащил меня через половину Европы.
        — Мне нужно было подготовиться.  — Он как ни в чем не бывало улыбнулся.  — К тому же я знал, что спорить с тобой будет легче, когда ты будешь уставшей после путешествия на самолете, машине и яхте.
        — Спорить о чем?  — Оливия только сейчас обратила внимание на осла, стоявшего неподалеку.  — И скажи на милость, зачем ты притащил сюда это несчастное животное?
        Габриель потрепал осла по холке.
        — Это греческая традиция — невеста едет на свою свадьбу верхом на осле.
        — Невеста? О чем ты?  — Она заметила, что седло было украшено цветами.  — Нет, ты же все это несерьезно.
        — Я очень серьезен. Нас ждут в церкви. Запрыгивай!
        Габриель видел: она была полна сомнений. Он нежно обнял ее за талию и прижал к себе.
        — Выходи за меня. Пожалуйста, я не могу жить без тебя.
        Слезы хлынули из ее глаз.
        — Ты любишь меня?
        — Я люблю тебя. Обожаю. Ты — моя жизнь.  — Габриель смотрел на нее с удивлением.  — Неужели ты не чувствовала этого?
        Она отвела от себя его руки. Ее движения были слишком уверенными. Габриель с досадой вздохнул.
        — Чего хотят твои родители? Ты оценил негативные последствия такого поступка? Что будет, когда мы вернемся домой?
        — Это ничего не значит. Все это лишено какого-либо значения. Есть только мы. У меня есть два родных брата. Каждый из них способен жениться и дать престолу столь желанного наследника. Не существует никаких причин именно мне наследовать трон. Когда мой отец заполучил трон, было совершенно другое время. Он являлся единственным наследником. И кстати, я считаю, что моим братьям пора снять с меня бремя ответственности.
        Постепенно узкая улочка начала заполняться людьми и редкими туристами. Все они, открыв рты, с любопытством рассматривали Оливию и Габриеля.
        — Но никто из них этому не обрадуется.
        — Не важно! Теперь моя очередь немного побыть эгоистом. Мы женимся. Сейчас. Сегодня. Отказа я не приму.
        Габриель был готов жениться на ней, зная о том, что Оливия не сможет родить ему ребенка.
        Ей не терпелось поделиться с ним радостными новостями.
        — Я кое-что должна тебе сказать.
        — Ты любишь меня?
        — Нет.
        — Не любишь?
        — Господи, конечно, люблю, но я хочу поговорить не об этом.
        — Тебе не кажется, что признание в любви — самые нужные слова для тех, кто собирается вступить в брак?
        — Хорошо. Я люблю тебя.
        — Почему-то я сомневаюсь в твоей искренности.
        Оливия встала на цыпочки, прильнула к Габриелю и страстно поцеловала его:
        — Я люблю тебя.
        — Так уже лучше.
        — Теперь ты готов выслушать меня?
        — Да.
        Вдали от дворца и обязанностей Габриель превращался в другого человека. Оливия решила, что во что бы то ни стало в следующий раз она сама украдет его и привезет в какое-нибудь уединенное место.
        — Вчера я виделась с доктором…  — Она сделала глубокий вдох.
        Радостный огонек в его глазах потух, уступив место тревоге.
        — Что-то не так?
        — Нет, со временем все наладится.
        — Но что?
        Глаза Оливии просияли. Мысленно она взмолилась, чтобы Габриель был открыт к тому, что она собиралась ему предложить.
        — Доктор сказал, что мы можем найти хорошего репродуктолога и… У нас есть шанс иметь ребенка.
        — Оливия, это потрясающе!
        Они вновь слились в страстном поцелуе.
        Глаза Габриеля сверкали ярче моря позади них. Оливию обуяло счастье от мысли о том, что вскоре она станет женой любимого человека.
        — Давай, взбирайся на осла, и отправимся в церковь!
        — Ты уверен, что это традиция?  — Она со смущением посмотрела на флегматичное животное.
        — Ну конечно.
        Тожественной процессией они направились в церковь. В Шердане путь в дом Божий они бы проделали на позолоченной повозке, запряженной шестью безупречными белоснежными лошадьми. Но сейчас вокруг не было нескольких тысяч человек, которые осыпали бы их розовыми лепестками. Но пока они держали свой путь через самый центр крошечного городка, то и дело встречали на своем пути доброжелательные улыбчивые загорелые лица.
        Когда они приехали, Габриель познакомил Оливию с Еленой. Экономка помогла невесте облачиться в скромное белоснежное свадебное платье с пышным бантом. В коробке была записка от Ноель. Она писала, что Либби приехала к ней через несколько дней после того, как она оказалась в больнице, и сообщила, что Габриель во что бы то ни стало собирался жениться. Только теперь церемония будет проходить на крошечном острове посреди Ионического моря. Новое платье должно приличествовать условиям.
        Видимо, несмотря на то что Оливия оказалась в больнице, Габриель и не думал признавать, что их помолвке пришел конец. Он все еще хотел, чтобы она стала его женой, и не считался с родителями или политическими мотивами.
        Прижав записку к животу, Оливия любовалась собственным отражением. Платье было гораздо проще того наряда, украшенного драгоценным шитьем и кристаллами, который бы она надела на церемонию в Шердане. Оно было безупречно. Как и мужчина, который ожидал ее в церкви.
        Габриель не сводил с Оливии восхищенного взгляда все то время, что они шли по проходу между колоннами церкви под аккомпанемент одинокой скрипки. В его глазах не было ни тени сомнения, только любовь. Они взялись за руки, ее тело покалывало от удовольствия. Свидетелями были лишь Елена и ее муж. Уединенность пустынной церкви позволила им с особым чувством обменяться брачными клятвами. Когда они вернутся в Шердану, им придется посетить официальный прием с семьей, друзьями, десятком гостей. Но пока единственное, чего они желали,  — остаться наедине.
        Когда Оливия и Габриель покинули церковь, их встретила небольшая горстка людей. По всей видимости, братья Алессандро успели довольно давно облюбовать это место. Многие подходили и по-свойски приветствовали их.
        Они задержались совсем ненадолго, здоровались, принимали поздравления, пока Габриель не настоял на том, что им пора возвращаться домой. Смеясь, принимая приглашения остаться и как следует отпраздновать столь знаменательное событие, Габриель улыбнулся и принялся подталкивать Оливию вперед.
        — Моя машина стоит неподалеку.  — Он взял ее за руку, и они принялись спускаться вниз по дороге.
        — Как хорошо! Я начинала опасаться, что мне придется и уезжать на осле!
        Габриель искренне рассмеялся:
        — Ему бы пришлось идти слишком долго.
        Усадив ее, он занял место на водительском сиденье и внимательно посмотрел на Оливию.
        — Что такое?
        — Я наслаждаюсь первыми минутами нашего брака. Мне хочется оставить прошлое позади и показать моей прекрасной жене, как сильно я ей увлечен.
        Оливия улыбнулась, почувствовав, что сбылось ее самое заветное желание.
        — Ты должен поблагодарить Ноель за то, что находишь меня столь красивой в этот особенный день.  — Она указала на свой наряд.  — Ты начал планировать это после того, как я вышла из больницы?
        — Это было идеей твоей помощницы. Либби прекрасно знает твой упрямый характер. Именно она подсказала, что мне нужно украсть тебя и пожениться в каком-нибудь экзотическом месте.
        — Либби?
        Оливия была потрясена. Именно эта женщина заронила семя сомнения относительно ее совместного будущего с Габриелем.
        — Она очень мне помогла — платье, цветы…
        — Но как ты собирался убедить меня убежать с тобой?
        — С моей стороны было очень галантно отдать в твое распоряжение собственный самолет, не так ли? Но все бы не прошло так гладко, если бы ты не захотела встретиться со мной.
        — Знал ли Стюарт о том, что ты замышляешь?
        Габриель покачал головой:
        — Нет. Он предан Шердане. Либби предана тебе.  — Он подался вперед и легко коснулся губами ее губ.  — Как и я.
        Оливия любовалась тем, как Габриель ведет машину. Путешествие до виллы было коротким. Она больше никогда не станет сомневаться в преданности, любви и уважении со стороны этого человека. Габриель сделал ее своей женой вопреки семье и здравому смыслу.
        Они задержались в городе, и поэтому Елене удалось их опередить. Когда они приехали, она уже накрывала романтический ужин на двоих на террасе с видом на бухту. Чтобы молодожены не путались у нее под ногами, женщина предложила Габриелю показать Оливии дом. В просторной спальне, которую им предстояло делить, он прижал к себе жену, и вместе они наблюдали за закатом.
        Оливия вздохнула:
        — Как здесь красиво.
        — Ты еще не раз полюбуешься этим видом. Мы сможем побыть здесь наедине.
        — Но нам все равно рано или поздно придется вернуться.
        Его руки обняли ее крепче.
        — Давай не будем пока думать об этом.
        — Считаешь, пресса уже бросилась на поиски?
        — Все это время я старался не привлекать к себе лишнего внимания. К тому же люди здесь очень доброжелательные.  — Габриель коснулся губами ее шеи.  — Пойдем спустимся и насладимся нашим первым ужином в качестве мужа и жены.
        На террасе они приняли у Елены по бокалу вина, затем она удалилась, чтобы принести первые блюда.
        Оливия любовалась чудесным видом. Габриель отодвинул для нее стул. Свечи бросали блики на их лица. Они с наслаждением пригубили вина.
        Прежде Оливия никогда не понимала, почему люди говорят, что иногда, чтобы обрести что-то, нужно многое потерять. Отставив бокал, Оливия положила на колени льняную салфетку и накрыла своей рукой руку мужа.
        — Несколько недель назад твоя сестра сказала мне спросить тебя о кое-чем. Мне так и не представилась эта возможность.
        — Спрашивай сейчас.
        — Ариана сказала, что мы с тобой встречались до помолвки. Это правда?
        — Да, это так.
        — Но почему я не помню этого? Я бы не смогла забыть так легко. Мы были молоды?
        — Наша первая встреча состоялась семь лет назад на маскараде. Принимая во внимание незавидную репутацию хозяина вечеринки, я был удивлен, встретив там юную леди Оливию Дарси.
        Габриель был ее загадочным спасителем! Мужчина, чей поцелуй навсегда лишил ее соблазна заводить прочие романы.
        — Ты узнал, кем я была?
        — Но не раньше, чем мы расстались. Кристиан был так мил, что тотчас же сообщил мне, кого я осмелился целовать.  — Габриель коснулся ее щеки.  — Когда я впервые прикоснулся к тебе, то почувствовал ту особенную искру. Но было не время — я не был готов жениться на тебе, да и ты была юна. Тем не менее я знал, что ты именно та женщина, которой суждено стать моей женой.
        — Но это было так давно!
        Оливия и представить не могла, что этот единственный поцелуй, это недоразумение могло оказать подобное влияние на Габриеля! Но и она сама чувствовала, что между ними творилась настоящая магия.
        — Мой отец выдвинул предложение о постройке завода…
        — Да, именно Кристиан вложил эту идею в его голову. Во всем, что касается бизнеса, мой брат — акула.
        — Но ты любил Мариссу. Ты бы женился на ней, если бы это позволяли законы твоего королевства?
        — Никогда я не хотел сделать ее своей женой. Марисса — еще один бунт против долга и обязанностей.
        Они снова поцеловались.
        — До сих пор не могу поверить в то, что произошло сегодня.  — Пальцы Оливии поглаживали его плечо.  — Когда я проснулась этим утром, то была настроена оптимистично. Но я не рассчитывала на такое…
        Габриель одарил ее улыбкой, полной нежности.
        — Я сделаю все, что от меня зависит, для того, чтобы ты оставалась счастливой.
        Они пропали ровно на неделю. Когда же Габриель вернулся домой с сияющей невестой, он предполагал, что пресса будет сходить с ума. Но чего он никак не ожидал, так этого того, что улицы будут под завязку набиты горожанами.
        Оказавшись на заднем сиденье лимузина, Оливия радостно приветствовала толпу. Она была принцессой до кончиков ногтей. Волнение проявилось лишь тогда, когда они подъехали к дворцу.
        — Нас отведут на виселицу или расстреляют?  — поинтересовалась она.  — Именно поэтому все вышли нас встречать?
        — Могу сказать лишь одно — ни одного члена королевской семьи не казнили уже более трехсот лет.
        — Это недостаточно успокаивает меня.
        Габриель тепло сжал ее руку:
        — Все будет хорошо.
        — С каких это пор ты стал таким оптимистом?
        — Мне всего лишь понадобилось жениться на тебе.
        Лакей в ливрее распахнул дверь лимузина. Оливия кивнула Кристиану, который встречал новобрачных на ступенях перед дворцом.
        — Что-то он не выглядит радостным.
        — Кажется, он понял, что ловушка захлопнулась.
        — Ты жесток!
        — Ты можешь представить, сколько анкет я пересмотрел, взвешивая личное счастье и процветание государства?
        — Сколько, сотню?
        — Тысячи.
        — Ну-ну, не уверена, что хоть одна из этих претенденток действительно собиралась выйти за тебя,  — дразнила его Оливия.
        — О нет, у меня действительно был выбор,  — ухмыльнулся Габриель.  — Просто я искал ту самую.
        Кристиан помог Оливии выйти из машины и поцеловал новобрачную в щеку, прежде чем хмуро уставиться на старшего брата.
        — Как дела?  — лучезарно улыбнулся он Кристиану.
        — В Багдаде все спокойно.
        — Нет-нет, мне интересно, как поживаешь ты. Мама уже досаждает тебе списками юных обеспеченных прелестниц?
        — Какой же ты мерзавец.
        — Ты что! Не дай бог, мама услышит.  — Он толкнул брата в плечо.  — Но о чем ты так переживаешь? Теперь очередь Ника. Пусть он даст трону наследника.
        — Боюсь, мама больше не желает рисковать и собирается охомутать нас обоих. На всякий случай.
        — Это очень разумно. Ничто не сравнится с тем, когда ты связываешь свою жизнь с любимой женщиной.
        Габриель искренне рассмеялся над выражением отвращения на лице Кристиана и последовал за Оливией.
        Когда супруги оказались в комнатах, которые они отныне будут делить вместе, Оливия спросила:
        — Могу ли я узнать, почему ты не сказал брату, что мы сможем завести ребенка?
        Габриель плотно прикрыл за собой дверь и обнял жену:
        — Думаю, что нам не повредит подержать эту информацию в секрете еще немного.
        — Уверен?
        Она положила руки ему на плечи:
        — Это могло бы успокоить твою семью.
        — Не думаю, что нам стоит радовать их раньше времени.
        — Но это может занять месяцы!  — воскликнула Оливия.
        — Наша свадьба — лучшее, что когда-либо приключалось со мной в жизни. Я не могу лишать этого своих братьев.
        — То есть ты поставишь их в те условия, в которых им придется найти себе любимых жен?
        — Чертовски хитрый план, не находишь?
        — Они живьем закопают тебя в землю, когда он откроется. Я останусь вдовой.
        — Не думаю.  — Габриель прекратил ее сопротивление поцелуем.  — Еще увидишь, как они станут благодарить меня за то, что стали вторым и третьим счастливыми мужчинами на планете.
        — А ты, стало быть, первый?  — Она вопросительно изогнула бровь.
        Габриель ослепительно улыбнулся:
        — Конечно!