Два скандала и одна свадьба Шантель Шоу
        Соблазн — Harlequin #200
        Их, еще ничего не знающих друг о друге, связала ночь любви в Лондоне. Мина Харт не догадывалась, что судьба столкнула ее с Акселем Торесеном, принцем маленького северного княжества Сторвхал. Аксель обвинил ее в том, чего она не совершала. Пылая негодованием, Мина отправилась вслед за ним, чтобы объясниться, и поняла, что влюбилась в Ледяного Принца, как прозвали его подданные…
        Шантель Шоу
        Два скандала и одна свадьба
        Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
        Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
        Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
        Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
        Chantelle Shaw
        A Night in the Prince’s Bed
                
          «Центрполиграф»
        Глава 1
        Опять он здесь.
        Мина сказала себе, что не будет выискивать его в толпе, но ее взгляд невольно устремился к стоячим местам перед сценой. Стоило ей его увидеть, как сердце перевернулось в груди.
        Уникальная архитектура шекспировского театра «Глобус» позволяла актерам со сцены видеть лица зрителей. Современное здание, построенное по образцу знаменитого елизаветинского театра, было, по сути, амфитеатром без крыши. Освещение сцены было минимальным, но даже без света рампы Мина отчетливо видела резкие черты лица мужчины: острые скулы и решительный подбородок, на котором проступала щетина, подчеркивающая его пронзительную мужественность.
        Его губы были твердо, почти сурово сжаты, но в них таилось чувственное обещание, которое Мина нашла интригующим. Цвет глаз рассмотреть было невозможно, однако она заметила более светлые пряди в темно-русых волосах. На нем была та же черная кожаная куртка, что и в предыдущие три вечера. Он был так сокрушительно сексуален, что Мина не могла оторвать от него глаз.
        Ей стало любопытно, почему он снова оказался в театре. Поставленная Джошуа Хартом эпическая история любви Ромео и Джульетты получила восторженные отзывы, но все же непонятно, зачем стоять два с половиной часа три вечера подряд и смотреть один и тот же спектакль. Наверное, он не может позволить себе купить билет на галерку. Билеты на стоячие места были недорогими и пользовались популярностью. С них отлично просматривалась сцена, и создавалась атмосфера близости между аудиторией и актерами.
        Мина попыталась отвести взгляд, но ее голова сама собой снова повернулась в том направлении — совсем как у марионетки, которую дергают за веревочки. Он пристально смотрел на нее, и от этого дыхание у нее перехватило. Все вокруг — и зрители, и актеры, занятые в спектакле,  — отступили на второй план. Она живо ощущала только присутствие этого мужчины.
        Краем сознания она отметила затянувшуюся паузу. Ощущая растущее напряжение стоящих рядом с ней актеров, Мина поняла, что они ждут ее реплики. В памяти образовался провал. Она почувствовала, как ее захлестывает ужас.
        О боже! Сбывался самый страшный кошмар любого актера. Язык прилип к нёбу, на лбу выступил пот. Мина инстинктивно поднесла руки к ушам, чтобы убедиться, что слуховые аппараты на месте.
        — Соберись, Мина.  — Из пучины паники ее вырвал чей-то настойчивый шепот. В голове словно что-то щелкнуло, и, переведя дыхание, она произнесла:
        — Кто звал меня?
        Кэт Николс, играющая кормилицу, с облегчением вздохнула:
        — Ваша матушка.
        — Вот я, синьора. Что угодно вам?
        Актриса, исполняющая роль синьоры Капулетти, вышла вперед. Разговор между ней и кормилицей позволил Мине собраться с мыслями. Она молилась, чтобы зрители не заметили потерю концентрации. Но от взгляда Джошуа это, конечно, не укрылось. Даже не глядя на режиссера, Мина почувствовала его раздражение. Джошуа Харт требовал от актеров, и в том числе от собственной дочери, совершенства.
        На несколько секунд она вышла из роли Джульетты и предстала перед зрителями в образе себя самой — двадцатипятилетней молодой женщины по имени Мина Харт с частичной потерей слуха.
        Вряд ли кто-то из зрителей подозревал, что она страдает глухотой. Только несколько человек, не считая членов семьи и близких друзей, знали, что, переболев в восьмилетнем возрасте менингитом, Мина стала плохо слышать. Цифровые слуховые аппараты, вставлявшиеся в уши, были маленькими, а длинные волосы скрывали их. Иногда Мине удавалось забыть, какой одинокой она себя чувствовала, когда пыталась приспособиться к миру, который за одну ночь стал безмолвным.
        Хотя Мина была уверена в надежности слуховых аппаратов, старые привычки были еще живы. Она прекрасно читала по губам и скорее инстинктивно, нежели по необходимости, следила за синьорой Капулетти.
        — Скажи, Джульетта, дочка, была бы ты согласна выйти замуж?
        Поэтическая прелесть строк Шекспира звучала в ушах Мины музыкой, задевая невидимые струны ее души. Реальности словно не бывало. Она уже была не актрисой, она была Джульеттой. Ей не исполнилось и четырнадцати лет, и она должна выйти замуж за человека, выбранного родителями. Она — девушка, которая вот-вот превратится в женщину. Эта девушка не подозревает, что до исхода ночи безвозвратно отдаст свое сердце Ромео.
        Джульетта отвечала, и ее голос звучал чисто и ясно:
        — Я о подобной чести не мечтала.
        Дальше спектакль шел без заминок, однако Мина чувствовала, что незнакомец не сводит с нее глаз.
        Пьеса Шекспира о любви двух сердец приближалась к своему трагическому финалу. Ноги у принца Акселя Торесена начали болеть, но он не замечал дискомфорта. Его глаза были прикованы к сцене, на которой Джульетта, стоя на коленях рядом с мертвым Ромео, вонзила кинжал себе в сердце.
        Прокатившийся по театру вздох был подобен печальному бризу. Всем известно, как заканчивается трагедия, но когда безжизненное тело Джульетты упало на тело ее возлюбленного, в горле у Акселя встал ком. Все члены труппы играли прекрасно, но Мина Харт была просто неподражаема. Созданный ею образ молодой женщины, впервые познавшей любовь, брал за живое.
        Решение Акселя посетить шекспировский «Глобус» родилось три дня назад после многочасовых дискуссий между членами Совета Сторвхала и британскими министрами. Сторвхал — княжество, расположенное между Норвегией и Россией возле Северного полярного круга. Династия Торесенов правила страной восемь веков. В руках Акселя, монарха и главы государства, сосредоточилась вся полнота власти, включая Совет. После смерти отца, принца Гейра, обязанность по управлению княжеством легла на его плечи. Это не только великая привилегия, но и ответственность. Он никогда и никому не признавался, что то, к чему его готовили с рождения, тяжелая ноша.
        Он приехал в Лондон для заключения нового торгового соглашения, но бесконечная бумажная волокита задерживала подписание документов. Поход в театр он счел хорошим способом отвлечься. И конечно, Аксель не ожидал, что ему приглянется исполнительница главной роли.
        Спектакль закончился, актеры вышли на сцену и поклонились публике. Аксель не сводил глаз с Мины. Сегодня состоялось последнее представление, а этот вечер был его последним вечером в Лондоне. Долгожданный торговый договор наконец заключен, и завтра он должен вернуться в Сторвхал, к обязанностям монарха, которые, о чем не уставала напоминать ему бабушка, заключались в том, что он должен выбрать подходящую для роли принцессы невесту и позаботиться о наследнике.
        — Долг перед семьей обязывает тебя продолжить династию Торесенов,  — настойчиво твердила принцесса Элдран удивительно звучным для девяностолетней женщины, недавно перенесшей серьезную пневмонию, голосом.  — Мое самое огромное желание — увидеть тебя женатым.
        Эмоциональный шантаж, как правило, оставлял Акселя равнодушным. С детства ему внушали, что долг и ответственность важнее его чувств. Только однажды он позволил своему сердцу одержать верх в споре с головой. Ему было за двадцать, когда он влюбился в русскую красавицу-модель. Карена предала его, и это было одной из причин, почему он воздвиг неприступную стену вокруг своего сердца.
        Единственной трещиной в его броне была бабушка. Пятьдесят лет принцесса Элдран помогала своему мужу, принцу Фредрику, управлять Сторвхалом. Аксель питал к ней огромное уважение. Но только когда она заболела и врачи посоветовали ему готовиться к худшему, Аксель осознал, как высоко он ценит ее мудрые советы. Но даже ради бабушки он не собирался очертя голову вступать в брак. Он выберет невесту, когда будет готов, и этот брак не будет основан на любви. Титул давал Акселю множество привилегий, но любовь не входила в их число.
        Должно быть, мысли о хрупком здоровье бабушки и вызвали не характерный для него эмоциональный отклик на трагедию «Ромео и Джульетта», решил Аксель. Сегодня исполнилось двенадцать лет с того дня, когда его отец погиб при крушении вертолета в Монако — там принц Гейр проводил большую часть времени. В отличие от отца Аксель посвятил себя государственным делам. Он постепенно добился того, что люди вновь стали поддерживать монархию, однако за свою популярность заплатил высокую цену. Акселю редко удавалось избежать пристального внимания со стороны средств массовой информации Сторвхала, которые тщательно отслеживали каждый его шаг, выискивая признаки того, что он, как отец, стал плейбоем и любителем вечеринок. Дома ему не удалось бы ускользнуть от репортеров, как в Лондоне. Если бы он отправился там в театр, ему пришлось бы сидеть в королевской ложе, на виду у всех. И он не смог бы стоять инкогнито в толпе, тронутый почти до слез величайшей историей любви.
        Аксель не сводил глаз с Мины Харт. На актерах были костюмы эпохи Ренессанса, и стройную фигурку Мины обтягивало простое белое платье. Ее лицо в форме сердечка обрамляли длинные золотисто-каштановые кудри, и она выглядела невинной, но чувственной. Аксель ощутил желание. На секунду он позволил себе представить, что могло бы произойти, будь он волен поухаживать за ней. Но правда, от которой никуда не деться, заключалась в том, что его жизнь подчинена долгу. Три вечера подряд он сбегал в мир фантазий, но сейчас настала пора вернуться в реальность.
        Сегодня он видит Мину в последний раз. Аксель изучал ее лицо, стараясь запомнить его до мельчайших деталей. В груди неожиданно стало тесно, когда он прошептал:
        — Всего хорошего, милая Джульетта.
        — Пойдешь с нами выпить?  — спросила Кэт Николс, следуя за Миной к выходу.  — Все собираются в «Риверсайд Армс», чтобы отметить успех.
        — Ладно, выпью бокальчик. Трудно представить, что мы больше не выйдем на сцену «Глобуса».
        — Но, может, мы скоро появимся на Бродвее. Все в курсе, что твой отец договаривается о гастролях в Нью-Йорке. Он просветил тебя?
        Мина покачала головой:
        — Все думают, что Джошуа посвящает меня в свои дела, поскольку я его дочь, но он относится ко мне так же, как к остальным актерам. Мне пришлось три раза ходить на прослушивание, чтобы получить роль Джульетты.
        Честно говоря, отец относился к ней строже, чем к кому бы то ни было. Джошуа Харт был замечательным актером и требовательным режиссером. С ним не так-то легко было ладить, а после того, как Мина снялась в американском фильме, ее отношения с отцом стали напряженными — Джошуа заявлял, что сомнительная слава фамилии Харт не нужна.
        Кэт не так-то легко было сбить с толку.
        — Только представь себе, что мы выступаем на Бродвее! Это замечательный способ сделать карьеру. Кто знает, может, нас заметит какой-нибудь известный режиссер и пригласит в Лос-Анджелес!
        — Поверь мне, в Лос-Анджелесе было не так уж и здорово,  — сухо заметила Мина.
        Кэт вгляделась в нее.
        — До меня доходили слухи, но что на самом деле произошло в Америке?
        Мина заколебалась. Она сдружилась с Кэт, но этой причины было недостаточно, чтобы рассказывать о темном периоде своей жизни. Даже спустя два года воспоминания о режиссере Декстере Прайсе и о разрыве их отношений из-за газетных публикаций приносили боль. Мина не могла поверить, что, как доверчивая дурочка, влюбилась в Декса. Но она была одна в Лос-Анджелесе и впервые получила значимую роль в фильме. Она была молода, наивна и очень не уверена в себе из-за проблем со слухом.
        Мина была благодарна Декстеру за поддержку и довольно быстро влюбилась в него, такого утонченного и обаятельного. Оглядываясь назад, она спрашивала себя: не объяснялась ли ее влюбленность в Декса тем, что он похож на ее отца? И тот и другой были сильными личностями, их заслуги высоко ценились в мире искусства. Когда Мина узнала, что Декс лгал, сердце ее было разбито не только его предательством, но и тем, что отец, как всегда, не протянул ей руку помощи…
        — Мина!  — позвала Кэт.
        Они уже подошли к пабу, Мина открыла дверь и подарила подруге извиняющуюся улыбку:
        — Расскажу в следующий раз.
        В пабе царило оживление и, к счастью, стоял такой шум, что Кэт при всем желании не удалось бы продолжить расспросы.
        — Я пойду за выпивкой, а ты поищи места для нас,  — сказала Мина.
        Пробираясь к бару, она решила, что выпьет бокал и уйдет. Она подозревала, что среди посетителей есть журналисты, до которых дошли слухи о том, что «Ромео и Джульетта» в постановке Джошуа Харта может отправиться в Нью-Йорк. Всю последнюю неделю папарацци ошивались вокруг театра, надеясь на сенсацию.
        Мина добралась до стойки и попыталась поймать бармена:
        — Простите…
        Бармен прошел мимо, и она решила, что он ее не услышал. Спустя несколько секунд история повторилась: уже другой бармен проигнорировал ее. В таких ситуациях Мина острее всего ощущала свою глухоту. Она видела свое отражение в зеркале за стойкой, однако чувствовала себя невидимкой.
        Неожиданно в зеркале рядом с ней возникла фигура. Мина напряглась, а когда она его узнала, сердце гулко забилось в ее груди. Это был он — мужчина, который стоял у сцены. Вблизи он оказался еще красивее.
        Его голубые глаза блестели, словно драгоценные камни, под четко очерченными бровями. В театре его губы были плотно сжаты, благодаря чему он выглядел сурово, но сейчас он улыбнулся ей такой завораживающей сексуальной улыбкой, что у Мины перехватило дыхание.
        — Помощь не требуется?
        При звуках хрипловатого мужского голоса крошечные волоски на шее Мины встали дыбом. Определить его акцент она не смогла. Она медленно повернулась к нему.
        — Одно из преимуществ моего роста заключается в том, что я обычно привлекаю внимание служащих бара,  — промурлыкал он.  — Могу я вам что-нибудь купить?
        Осознав, что она уставилась на него, Мина вспыхнула:
        — Вообще-то я хочу сделать заказ для друзей, но все равно спасибо за предложение.
        Голос у нее сел, когда их глаза встретились. Выглядел он необыкновенно мужественным и прекрасным. Неужели то же самое почувствовала Джульетта, впервые увидев Ромео? Изучая характер своей героини, Мина старалась представить себе, каково это — быть молоденькой девушкой, влюбившейся с первого взгляда. Это оказалось труднее, чем она думала. Неужели можно испытывать к человеку, которого ты только что встретила, такие сильные чувства?
        Здравый смысл подсказывал, что нет, а история Ромео и Джульетты не более чем фантазия. Но сейчас, за крошечный промежуток между двумя ударами сердца, Мина поняла, что можно. Еще более обескураживающей была уверенность в том, что и мужчина чувствует то же самое. Его глаза сузились, а тело напряглось, как у дикой кошки, следящей за добычей.
        Несколько человек пробились к бару, толкнув Мину на незнакомца. Ее груди уперлись в его грудь, и Мину пронзил электрический разряд. Каждое нервное окончание словно ожило, а соски мгновенно затвердели. Несколько секунд у нее кружилась голова от жара, исходящего от его тела и мускусного аромата. Все это ошеломило ее. Она почувствовала, как внизу живота разлилось жаркое, влажное тепло.
        С приглушенным восклицанием Мина отшатнулась. Мужчина не сводил с нее глаз, словно мог читать ее мысли. В отчаянной попытке вернуться в нормальный мир она выпалила:
        — Я видела вас сегодня вечером в театре. Вам понравился спектакль?
        — Вы были великолепны.
        В его низком голосе ощущалась сдерживаемая сила. Ее взгляд опустился на чувственный изгиб губ незнакомца, и дыхание застряло где-то в горле.
        — Я видела вас и прошлым вечером, и позапрошлым,  — хрипло пробормотала Мина.
        — Это было сильнее меня.
        Он не сводил с нее глаз, и Мина почувствовала, что угодила в ловушку: не смотреть на него было выше ее сил. На нее накатила слабость, а в животе словно затрепетали бабочки. Мину качнуло к нему — она не могла контролировать отклик своего тела на исходящие от мужчины жаркие чувственные волны.
        На его лице появилось выражение непонимания. Он тряхнул головой и, запустив пальцы в темно-русые волосы, убрал прядь со лба.
        — Скажите, что ваши друзья предпочитают пить, и я сделаю заказ.
        Друзья? Чары рассеялись, и Мина снова оказалась в переполненном пабе. Каким-то образом ей удалось собраться с мыслями и продиктовать список напитков. Незнакомец без труда обратил на себя внимание бармена. Еще через несколько минут, расплатившись и держа поднос с напитками, Мина размышляла, как донести его, не пролив ни капли.
        Незнакомец снова пришел ей на выручку. Взяв у нее поднос, он скомандовал:
        — Покажите, где сидят ваши друзья.
        Когда Мина подошла к столу в обществе высокого светловолосого мужчины, похожего на викинга, глаза Кэт расширились. Незнакомец поставил поднос с напитками на стол, и у Мины мелькнула мысль: стоит ли предложить ему присоединиться к ним? И еще ей хотелось, чтобы Кэт перестала откровенно глазеть на него.
        — Спасибо за помощь,  — поблагодарила она.  — Кстати, я Мина.  — Боясь не расслышать его имя, она перевела взгляд на губы мужчины, надеясь прочитать по ним ответ.
        В его голубых глазах сверкнули веселые искорки.
        — Я знаю. Ваше имя значилось в театральной программке.  — Он протянул руку.  — Меня зовут Аксель.
        — Это не английское имя,  — пробормотала Мина, стараясь не думать о том, какие сильные у него пальцы.
        При прикосновении к его коже по ее руке пробежала дрожь, и она ощутила странное нежелание убирать руку.
        Мужчина заколебался, но затем все-таки сказал:
        — Вы правы. Я из Сторвхала.
        — Это рядом с Россией?
        Брови Акселя поползли вверх.
        — Я потрясен. Сторвхал — маленькое княжество, и большинство людей понятия не имеют, где оно находится.
        — Я страстная поклонница всяких викторин,  — призналась Мина.  — Вопрос, где находится Сторвхал, задают довольно часто.
        Боже, она выставила себя скучной занудой, которая кучу времени проводит в одиночестве! «Люди считают, что актеры ведут волнующую жизнь, но это не соответствует действительности»,  — с кривой усмешкой подумала Мина. Были времена, когда она, не имея ролей, вынуждена была работать уборщицей и расставлять товары на полках в супермаркете. Большинство актеров, если, конечно, они не сделали себе имя в американской киноиндустрии, должны хорошенько постараться, чтобы жить худо-бедно. Но Мину не интересовали деньги. Ее влекла к себе сцена, потому что страсть к актерскому ремеслу была у нее в крови.
        Харты были хорошо известны в театральных кругах. Началось все с Джошуа, который вот уже тридцать лет считался одним из лучших исполнителей ролей в шекспировских пьесах. Мина мечтала об актерской карьере с детства. Она отказывалась поставить на этом крест из-за плохого слуха. Однако ее мечта оказалась растоптанной, а работа в Лос-Анджелесе оставила горький привкус. Когда Мина узнала, как создаются фильмы, с ее глаз словно спали шоры, и она возненавидела киношную жизнь с ее сплетнями и злословием. Вернувшись в Англию, Мина пересмотрела свои жизненные ценности.
        Она не желала, чтобы подробности ее личной жизни попадали на первые страницы таблоидов. Мину до сих пор передергивало, стоило ей вспомнить об унижении, которое она испытывала, читая в газетах искаженные и раздутые папарацци подробности ее отношений с Декстером Прайсом. У нее выработалось стойкое недоверие к прессе… и особенно к мужчине, который, как заметила Мина, только что вошел в паб.
        Узнав его, она обмерла. Стив Гарретт был тем самым журналистом, благодаря которому история с Декстером просочилась в прессу. Гарретт написал статью, изобилующую скабрезными подробностями и обвиняющую Мину в том, что она ради карьеры прыгнула в постель режиссера, в то время как его жена проходила курс лечения от рака. Почти все в статье было ложью. Мина никогда не спала с Дексом. Да, она любила его и была готова к близким отношениям — пока не узнала, что он женат. Однако никого не интересовала правда, тем более Стива Гарретта.
        Что он забыл в Великобритании? Вряд ли он объявился здесь случайно в то самое время, когда пошли слухи о том, что постановка Джошуа Харта может быть представлена на Бродвее. Гарретта привела сюда жажда сочного скандала, и сердце Мины упало, когда журналист посмотрел на нее и ухмыльнулся.
        Она запаниковала. Наверняка он собирается вытащить на свет божий тот скандал. Она не вынесет унижения, если об этом узнают ее друзья из театра. Прошло уже два года, история была подзабыта, и Мина надеялась, что она в прошлом и останется.
        Она бросила взгляд на привлекательного мужчину, который назвался Акселем. Они не знают друг друга. Странная связь, которую она ощутила, есть не что иное, как плод ее воображения.
        — Было приятно с вами познакомиться,  — пробормотала Мина.  — Спасибо за помощь.
        Аксель понял, что от него спешат избавиться. Для принца это было внове. При других обстоятельствах это могло бы его позабавить, однако по необъяснимой причине он почувствовал ревность, заметив взгляд Мины, устремленный на только что вошедшего в паб человека. Кто это? Ее бойфренд? Но это его не касается. Аксель уже сожалел о своем решении последовать за Миной в паб.
        — Я тоже был рад знакомству.
        Их глаза встретились, и на долю секунды он испытал страстное желание взять ее за руку и умыкнуть куда-нибудь, чтобы оказаться с ней наедине.
        Что, черт возьми, на него нашло? Пора покончить с непонятным увлечением Миной Харт.
        — Желаю приятно провести остаток вечера,  — отрывисто произнес Аксель и, не оборачиваясь, направился к выходу.
        — Мина Харт, какой приятный сюрприз,  — протянул Стив Гарретт.
        — Не разделяю вашей уверенности в том, что эта встреча приятная,  — холодно парировала она.  — И я сомневаюсь, что вы удивились, увидев меня здесь. Вы появились неспроста, и я догадываюсь, чем вызван ваш интерес.
        Журналист усмехнулся, продемонстрировав пожелтевшие от никотина зубы.
        — Птичка напела мне, что скоро состоится ваш дебют на Бродвее.
        — Кто вам сказал?  — Мина взглянула на его хитрое лицо и поняла, что он пытается выудить из нее информацию.
        — Да ладно, милочка. Все хотят знать, будет ли ваш отец показывать «Ромео и Джульетту» в Нью-Йорке. Наверняка вы в курсе. Дайте мне эксклюзивное интервью, и я позабочусь о том, чтобы вы получили хвалебные отзывы, если гастроли действительно состоятся.
        — Даже если бы Джошуа поделился со мной своими планами, вам я ничего не сказала бы. Вы скользкий тип, Гарретт. Вы суете свой нос в личную жизнь людей в поисках скандала, а если не находите его, то высасываете из пальца, как случилось со мной.
        Журналист цинично усмехнулся.
        — Мне надлежит посочувствовать вам? Не кормите меня чепухой по поводу того, что журналисты обязаны уважать личную жизнь знаменитостей. Актерам нужна реклама. Вряд ли фильм станет успешным только потому, что в нем задействована никому не известная английская актриса. «Девушка в зеркале» получила большие кассовые сборы, поскольку людям было интересно посмотреть на красотку, заарканившую Декстера Прайса.
        — Вы ненавидите меня,  — с горечью бросила она.
        Кэт болтала с коллегами, и Мина не стала прерывать их разговор. Пусть думают, что она поехала домой. Она пробралась через переполненный паб к двери. На улице было темно. Легкая куртка не спасала от прохладного ветра. Наклонив голову, Мина стремительно зашагала по тротуару. Вскоре ей пришлось свернуть с хорошо освещенной улицы в узкий переулок, от которого рукой подать до станции метро.
        Время было не позднее, но переулок был пуст, если не считать группы подвыпивших молодых людей. Мина решила было добраться до станции другой, не такой пустынной, но более длинной дорогой, однако она очень устала. Поравнявшись с компанией, Мина заметила, как они что-то передают друг другу. До нее дошло, что это сигарета с марихуаной.
        Мина развернулась и поспешила вернуться тем же путем, что пришла сюда, но парни двинулись за ней.
        — Эй, красотка, что это ты передумала?  — раздался голос одного из них.
        Остальные расхохотались.
        — Есть такой фильм, «Красотка», о шлюхе.  — Бритоголовый парень с татуировкой на шее обогнал ее. Мина была вынуждена остановиться.  — Ты этим занимаешься? Сколько берешь?  — Парни окружили Мину, а бритоголовый рассмеялся:  — Как насчет скидки на групповуху?
        Мина сглотнула, стараясь ничем не выдать страх.
        — Мне не нужны неприятности.  — Она шагнула вперед и замерла, когда бритоголовый схватил ее за руку.  — Отпусти!
        — А если я не хочу?  — усмехнулся он.  — Что ты сделаешь?  — Парень засунул руку под куртку Мины, и она почувствовала новый прилив страха и отвращение, когда он расстегнул пуговицу на ее блузке.
        Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Парни были навеселе и обкурились, а в холодный осенний вечер люди предпочитают сидеть в тепле, так что вряд ли ей стоит рассчитывать на чью-либо помощь.
        — Лучше отпусти меня. Я встречаюсь с друзьями и если не приду к назначенному времени, они станут меня искать,  — импровизировала Мина.
        Должно быть, бритоголовый понял, что она блефует, потому что он фыркнул:
        — Ну и где твои друзья?
        — Здесь,  — раздался негромкий голос, от которого по коже Мины побежали мурашки, а сердце сделало сальто.
        В свете уличного фонаря, стоявшего позади Акселя, его белокурые волосы напоминали нимб. Ангелы не могут быть такими дьявольски сексуальными, но перепуганной Мине он показался ангелом-хранителем.
        Бритоголовый, удивленный чужим вмешательством, ослабил хватку, и она не преминула этим воспользоваться.
        — Аксель…  — вырвалось у нее то ли рыдание, то ли стон, и она побежала к нему.
        Глава 2
        — Мина, все хорошо, тебя никто не посмеет обидеть,  — вполголоса произнес Аксель.
        Он чувствовал, как ее стройная фигура сотрясается от дрожи. Когда она бросилась к нему, он инстинктивно раскрыл ей объятия. Погладив ее золотисто-каштановые волосы, Аксель восхитился их шелковистостью. Он посмотрел на парней и ощутил прилив холодной ярости. Бритоголовый выступил вперед.
        — Считать не умеешь, братан?  — хмыкнул он.  — Нас шестеро, а ты один.
        — Верно, но я стою больше вас шестерых,  — отрезал Аксель.  — Как насчет того, чтобы поразмять косточки?  — Его взгляд оценивающе прошелся по парням.  — Но только один на один за раз, если вы считаете себя настоящими мужчинами.
        Аксель мягко отодвинул Мину в сторону и ободряюще ей улыбнулся. Глаза ее расширились от ужаса.
        — Аксель… ты не можешь драться со всеми,  — прошептала она.
        Аксель не обратил на ее слова внимания и направился к бритоголовому.
        — Если ты предводитель этой шайки крыс, думаю, ты никому не уступишь честь схлестнуться со мной первым.
        Чтобы взглянуть ему в лицо, бритоголовому юнцу пришлось поднять голову. В его глазах зародилось сомнение, когда он заметил, что противник не только высок, но и мускулист.
        Юнец разразился бранью и попятился. Дружки последовали за ним. Аксель стоял и глядел им вслед, пока они не скрылись в конце переулка.
        — Ты что, рехнулся?!  — Обессиленная Мина прислонилась к стене.  — У них могло быть оружие! Ты мог пострадать!
        Она внимательно посмотрела на него, изучая будто высеченные из мрамора черты и темно-русые волосы, упавшие на лоб, и ощутила слабость уже по другой причине. Аксель провел рукой по волосам, откидывая их назад, и обезоруживающе улыбнулся. Дыхание у Мины перехватило.
        — Я справился бы с ними,  — беспечно сказал он и тут же нахмурился: Мина пошевелилась, полы ее куртки разошлись, приоткрывая частично расстегнутую блузку.  — Этот тип тебя не обидел?
        Аксель почувствовал, как его снова охватывает гнев. Он всю жизнь контролировал свои эмоции и стал специалистом по их обузданию. Но когда он увидел испуганное лицо Мины, окруженной подонками, его обуяла смертельная ярость.
        — Нет, со мной все в порядке. Ох,  — пролепетала она и вспыхнула, обратив внимание на блузку, из-под которой выглядывал кружевной бюстгальтер и полушария грудей. Руки ее задрожали, и она потянулась к пуговицам.
        На Мину накатил приступ тошноты, живое воображение нарисовало картину того, что могло произойти, не появись вовремя Аксель.
        — Спасибо, что пришел мне на выручку. Снова,  — дрожащим голосом сказала она, вспоминая, как в пабе он помог ей заказать напитки.  — Кстати, извини, что я повела себя как идиотка и обняла тебя.
        Губы Акселя изогнулись.
        — Нет проблем. Можешь обнимать меня всякий раз, когда тебе этого захочется.
        Смутившись, Мина сменила тему разговора:
        — Что ты здесь делал?
        Аксель задавался тем же вопросом с той секунды, как вышел из театра «Глобус» после спектакля. Его ждала машина, но, когда шофер открыл дверцу, в нем вспыхнул протест при мысли о возвращении в клетку. В отеле принца ждали члены Совета, но перспектива провести остаток вечера за обсуждением государственных вопросов показалась ему невыносимой.
        Вне всяких сомнений, Харальд Петерсен, главный советник и близкий друг его бабушки, будет недоволен тем, что Аксель отпустил шофера и телохранителя.
        — Уверен, нет нужды напоминать вам, сэр,  — сказал он, когда Аксель заявил, что в Лондоне ему телохранитель не нужен,  — что растущее богатство Сторвхала и его политический вес означают возросшие риски для вашей личной безопасности.
        — Вряд ли меня узнают где-нибудь за пределами моей страны,  — заметил Аксель.  — Я стараюсь, чтобы мое имя не украшало заголовки газет, как отечественных, так и иностранных.
        В отличие от его отца, чьи сомнительные деловые предприятия и образ жизни плейбоя частенько давали пищу таблоидам.
        Отослав шофера, Аксель прогуливался вдоль реки и, заметив, как Мина вошла в паб, не задумываясь последовал за ней. Она оказалась еще более красивой, чем на сцене. Заглянув в ее глубокие зеленые глаза, он почувствовал, что тонет в них.
        — Когда ты ушел, я решила, что больше никогда тебя не увижу.
        — Я собирался сесть в такси. Увидев, что ты вышла из паба и свернула в переулок, я решил последовать за тобой. В подобных местах не стоит бродить ночью.
        Мина печально взглянула на него:
        — Я собиралась поехать домой, а это самый короткий путь до станции метро.
        — Почему ты не осталась со своими друзьями?  — Аксель помедлил.  — Человек, который зашел в паб… Ты посмотрела на него, и я решил, что ты его знаешь.
        Должно быть, он говорит о Стиве Гарретте. Подавив дрожь, Мина покачала головой:
        — Нет, это был просто… человек.
        Она сглотнула, думая о том, что единственной причиной, по которой она оказалась в переулке, было желание избавиться от журналиста.
        На Мину снова нахлынули воспоминания о том, как парни окружили ее, и краски сошли с ее лица.
        — С тобой все хорошо?  — Аксель пристально взглянул на нее.  — Ты в шоке.
        — Наверное, просто слабость. Я голодна. Я всегда страшно нервничаю перед спектаклем, поэтому мне кусок в горло не лезет,  — объяснила она с печальной улыбкой.  — Вот почему я спешила домой — чтобы перекусить.
        От его чувственной улыбки Мина чуть не задохнулась.
        — У меня есть идея. Почему бы нам не поужинать вместе? Мой отель находится неподалеку, а в нем отличный ресторан,  — предложил Аксель.  — Вряд ли тебе захочется готовить, когда ты приедешь домой.
        — Не хочу отнимать у тебя время.  — На какой-то безумный миг Мине захотелось принять приглашение. Но это настоящее безумие. Она познакомилась с ним в пабе и знает о нем только то, что он родом из страны, о которой большинству людей ничего не известно.  — Ты приехал в Англию в отпуск?
        — Деловая поездка. Завтра я возвращаюсь домой.
        Мина подавила охватившее ее — не к месту — чувство разочарования.
        — Что за дела привели тебя в Англию?
        Это игра воображения, или на его лице действительно промелькнуло непонятное выражение, прежде чем он ответил?
        — Я работаю советником в правительстве своей страны. Мой визит в Лондон связан с обсуждением торговых отношений между Сторвхалом и Британией.
        Мине не удалось скрыть изумление. Светлые волосы и кожаная куртка подошли бы скорее рок-звезде, а не государственному служащему.
        — М-м-м,  — пробормотала она.  — Звучит интересно.
        По переулку прокатился его смех. Мина растаяла.
        — Должен признаться, я ожидал от актрисы более убедительной лжи по поводу моей интересной работы,  — заметил Аксель.  — Ты поужинаешь со мной, если я пообещаю не наскучить тебе рассказами о торговых связях наших стран?
        Посмотрев в сверкающие голубые глаза, Мина решила, что Аксель не способен ей наскучить. Здравый смысл призывал ее поймать такси и вернуться домой. Это безумие — согласиться поужинать с незнакомцем, даже если он самый сексуальный мужчина в мире. Она последовала зову сердца в Лос-Анджелесе и теперь, обжегшись на молоке, дула на воду. В отношениях с мужчинами она была осторожна и не доверяла ни им, ни своему суждению о них.
        — Я не одета для ужина в ресторане.
        Это была еще одна попытка заглушить голос соблазна, советовавший отбросить осторожность ко всем чертям и пойти с Акселем. Но вообще-то она говорила правду — на ней были блузка и хлопчатобумажная юбка.
        — По-моему, ты прекрасно выглядишь,  — заверил ее Аксель.  — Правда, ты не так застегнула пуговицы.
        Он придвинулся ближе и быстро застегнул блузку так, как следовало. На Мину повеяло ароматом его одеколона с примесью сандалового дерева и еще каким-то легким, исключительно мужским, запахом. Мышцы ее живота напряглись.
        Аксель снова одарил ее сексуальной улыбкой, от которой зачастил пульс.
        — В ресторане подают густой шоколадный мусс — настоящее декадентское удовольствие. Давай отведаем его сегодня вечером.
        Его вкрадчивый голос завораживал. Или все дело было в его взгляде, которым он сопроводил легкое ударение на слове «декадентское»? Они оба понимали, что говорит он вовсе не о шоколадном десерте, и Мина не смогла сдержать дрожь.
        Аксель нахмурился.
        — Ты замерзла. Возьми!  — Он снял кожаную куртку и накинул ей на плечи. Шелковая подкладка хранила тепло его тела, и Мину словно накрыло жаркой волной.
        Аксель взял ее за руку и повел к выходу из переулка. Не пройдя и нескольких шагов, он остановился и взглянул на нее сверху вниз, лицо его приобрело загадочное выражение.
        — Меня ждет такси. Я попрошу водителя отвезти нас в мой отель или одну тебя — домой. Выбор за тобой.
        Это был решающий момент. В Мине вспыхнул мятежный дух. Какая опасность ей грозит, если она согласится поужинать с Акселем, который спас ее от юнцов и вел себя, как подобает джентльмену? Неужели она будет бросаться наутек от каждого красивого мужчины?
        Мина надеялась, что Аксель не подозревает о бабочках, порхающих в ее животе.
        — Ну, хорошо, твоя взяла,  — уступила она наконец.  — Ты соблазнил меня шоколадным муссом. Едем к тебе в отель.  — Фраза прозвучала провокационно. Ее щеки залила краска.  — Поужинать,  — быстро добавила она.
        О боже, почему она сказала «соблазнил»? Он может догадаться о подспудно тлеющем в ней желании поцеловать его.
        Аксель хрипло рассмеялся и наклонил голову — Мина почувствовала его теплое дыхание на своих губах.
        — Я понял.  — Его улыбка напоминала волчий оскал, когда он негромко добавил:  — Соблазн придет позже.
        И Аксель сделал то, о чем начал мечтать еще три дня назад, впервые увидев ее в роли Джульетты. Мечта превратилась в одержимость, когда он утонул в зеленых озерах глаз Мины, встретившись с ней в пабе. Обхватив ладонями ее лицо, он коснулся губами губ женщины раз, другой, пока губы ее не приоткрылись.
        Мина растворилась в первом же поцелуе. Она мечтала об этом уже три дня, а теперь фантазия и реальность слились в огненном шторме страсти. Тело Акселя было мускулистым и сильным, а жар его кожи, чувствовавшийся сквозь рубашку, заставил ее растаять. Поцелуй стал невероятно чувственным.
        — О…  — беспомощно прошептала Мина, когда Аксель попытался языком раздвинуть ее губы шире.
        Слабое восклицание позволило ему осуществить задуманное. Руки Акселя легли на ее шею, и он прижался к ее губам. Пылкий ответ Мины заставил его простонать. Он мог бы целовать ее вечно, но часть мозга, не затуманенная страстью, напомнила ему о том, что принц, целуя женщину, которую едва знает, в общественном месте, нарушает все правила протокола.
        Аксель неохотно оторвался от ее губ:
        — Ты пойдешь со мной, Мина?
        Мина смотрела в глаза Акселя, блестевшие так же ярко, как звезды. Здравый смысл настоятельно советовал ей отказаться, но на другом, более глубоком, инстинктивном уровне она знала: с ним она в безопасности. Мина молча кивнула и последовала за ним к такси.
        Оторвать от Акселя взгляд было выше ее сил. Она упивалась красотой его мужественного лица и любовалась его чувственными губами, которые породили в ее мыслях хаос. Казалось, Аксель тоже не мог насмотреться на нее. Они были слепы ко всему, что их окружало, поэтому не заметили мужчину, вышедшего из паба и украдкой следившего за ними. Когда они сели в такси, он сел в свою машину и на безопасном расстоянии покатил за ними.
        Здравый смысл скоро вернется, обнадежил себя Аксель, откидываясь на сиденье и называя водителю отель. Бросив взгляд на Мину, он снова был потрясен тем, как ей удалось лишить его контроля. Желание поцеловать ее жгло огнем. «Черт, не только поцеловать, но и зайти дальше»,  — мысленно усмехнулся он. Акселя буквально трясло от страсти, и только присутствие водителя, который смотрел на них в зеркало заднего обзора, останавливало его.
        Любопытство таксиста напомнило Акселю о том, что он не подумал о последствиях, пригласив Мину на ужин. Журналисты из Сторвхала сопровождали делегацию, и уж конечно, они не упустят свой шанс и сообщат всем, что застали принца в обществе красавицы актрисы в его отеле. Эта информация позволит врагам распустить слухи о том, что он стал плейбоем, как и отец.
        Зазвонил телефон. Бенедикту, его личному помощнику, можно было доверять во всем, поэтому Аксель распорядился, чтобы он позаботился об ужине на двоих.
        Мина не могла определить, на каком языке Аксель разговаривает по телефону, но предположила, что это язык уроженцев Сторвхала.
        Она снова вспомнила, что ничего не знает об Акселе, только то, что он работает кем-то вроде советника при правительстве. Но зато целуется он божественно — чтобы так целоваться, нужно много практиковаться. «Скольких женщин он перецеловал?»  — неожиданно огорчилась она. С такой внешностью, как у него, он должен быть искушенным мужчиной. Что, если в Сторвхале у него осталась девушка? Или… Мина окаменела. Что, если он женат?
        Аксель закончил телефонный разговор и, должно быть, неправильно истолковал причину ее неподвижности.
        — Извини, но я привык говорить со своим личным помощником на родном языке.
        — Сейчас слишком поздно, чтобы говорить с кем-то из своих сотрудников,  — заметила Мина и, поколебавшись, добавила:  — Я подумала, что тебе звонит твоя девушка или… или жена.
        Брови Акселя поползли вверх.
        — Я не женат. Иначе я не пригласил бы тебя на ужин. Черт, неужели ты думаешь, что я стал бы целовать тебя, если бы у меня кто-нибудь был?
        — Некоторые мужчины способны на такое,  — пробормотала Мина.
        — Я не из таких.
        Его уверенный тон убедил Мину: Аксель — человек порядочный. И держится он с достоинством, а это невольно наводит на мысль, что его должность при правительстве Сторвхала гораздо важнее, чем он хочет показать. Вполне возможно, что он министр.
        Но стал бы человек, занимающий высокий пост, целовать ее с такой жадной страстью? Впрочем, почему бы и нет? Не все политики — дряхлые старики. Аксель необыкновенно красив, сексуален, а главное, не женат. Это означает, что он может целовать ее, когда захочет. Она тоже свободна. Мину накрыла с головой жаркая волна, стоило ей вспомнить, как его губы прижимались к ее губам, а при воспоминании о его языке, вторгшемся в ее рот, вспыхнул чувственный голод.
        — Ты говоришь так, словно знакома с мужчинами, которые изменяют женам.
        Мина пожала плечами:
        — Нет, просто к слову пришлось.
        Аксель, к ее облегчению, не стал развивать эту тему.
        Такси остановилось у одного из самых роскошных отелей Лондона.
        — Ты не сказал, что живешь здесь,  — пробормотала Мина, охваченная паникой при виде швейцара в цилиндре и фраке, кланяющегося гостям. Все мужчины были в смокингах, а женщины в вечерних платьях. Мина с сомнением окинула взглядом цыганскую юбку и балетки.  — Я точно не одета для ужина в подобном месте.
        — Я забыл, что сегодня вечером в отеле проходит благотворительное мероприятие.
        Лоб Акселя прорезала морщина, когда сверкнула вспышка. Возле отеля скопились представители прессы. Фотографы снимали знаменитостей. Последнее, чего ему хотелось,  — это зайти в отель с красивой актрисой. Это породит в Сторвхале лихорадочное волнение и слухи. Наклонившись, он что-то сказал шоферу, и почти сразу машина тронулась с места.
        — Есть еще один вход,  — объяснил он Мине.  — Я тоже не одет для официального вечера.
        Таксист свернул в узкий переулок. Мина проверила свой телефон и прочитала сообщение Кэт: подруга напоминала ей, что Джошуа Харт собирает труппу в театре «Глобус» завтра в девять часов утра. Она быстро ответила и выбралась из такси вслед за Акселем. Выходя, Мина споткнулась. Он поддержал ее за талию. От прикосновения его руки у Мины захватило дух. Когда он притянул ее ближе к себе, пульс у нее участился. Они вошли в неприметную дверь и не заметили машину, припарковавшуюся сразу за такси.
        Хотя они воспользовались черным входом, им все же пришлось пройти через лобби, отделанное мрамором и золотом. Светская публика, прибывшая на благотворительный вечер, собралась тут же. Мина чувствовала себя уличной оборванкой. Она облегченно выдохнула, когда Аксель направился к лифтам, подальше от высокомерных взглядов персонала.
        Двери лифта закрылись. В небольшом пространстве она остро ощутила его присутствие. Аксель протянул руку и убрал волосы с ее лица. Она напряглась. Слуховые аппараты были крошечными — они вставлялись в ушные раковины,  — но с близкого расстояния были заметны. Говорить Акселю о частичной потере слуха Мина сочла излишним: она все равно больше не увидит его. Завтра он возвращается в Сторвхал. Мина не понимала, почему он предложил ей поужинать с ним, как не понимала и того, почему приняла приглашение. Неожиданно она почувствовала себя неуютно. Что, во имя всего святого, она делает в роскошном пятизвездочном отеле с мужчиной, которого не знает?
        — Что-то не так?  — мягко спросил Аксель.  — Если ты передумала насчет ужина, я договорюсь, чтобы тебя отвезли домой.  — Он умолк, а когда снова заговорил, хрипотца в его голосе вызвала в теле Мины дрожь.  — Но я все же надеюсь, что ты останешься.
        — Это просто нелепо,  — вырвалось у нее.  — Мы с тобой ничего не знаем друг о друге.
        — Тебе известно, что я поклонник Шекспира и любитель шоколадного мусса.  — Его голубые глаза сверкнули, как бриллианты.  — А я знаю, что у тебя замечательный актерский талант.  — Он понизил голос.  — И целуешься ты изумительно.
        Дыхание Мины пресеклось.
        — Ты не должен так говорить.
        — Я должен сказать, что ты не умеешь целоваться?  — Он улыбнулся, но глаза остались серьезными.  — Я не умею лгать, ангел, ты просто чудо, и я способен думать только о том, как сильно мне хочется поцеловать тебя снова.
        Мина не знала, была она обрадована или разочарована тем, что лифт остановился и двери плавно открылись. Она шла за Акселем по коридору, покрытому ковром, а внутренний голос уговаривал ее бежать отсюда как можно дальше. Глаза ее расширились, когда Аксель открыл двойные двери и они оказались в элегантно обставленном номере. Стол был накрыт для ужина. В номере стояли вазы с лилиями. Горели свечи, и атмосфера была чрезвычайно интимной.
        Аксель подошел к бару и вытащил из ведерка со льдом бутылку шампанского. Он откупорил бутылку с ловкостью, которая свидетельствовала о том, что ему часто приходится это делать. Налив шампанского в два высоких бокала, он подал один Мине.
        — Предлагаю выпить, пока будем изучать меню,  — предложил он.
        Мина смотрела, как он пьет шампанское. Его темно-русые волосы снова упали на лоб, и ей безумно хотелось провести по ним пальцами. Она отпила глоток и с запозданием подумала о том, что пить шампанское на голодный желудок опасно. Шампанское сразу же проникло в кровь, ударило в голову, и та закружилась.
        — Прошу, садись.  — Аксель бросил куртку на подлокотник дивана и сел, похлопав по сиденью.
        Закинув ногу на ногу, он положил руку на спинку дивана. От этого движения его черная шелковая рубашка натянулась на широкой груди. Вид у него был расслабленный и опасно сексуальный. Сердце Мины заколотилось сильнее.
        — Мне бы сначала в ванную,  — неуверенно сказала она.
        — Первая дверь налево по коридору,  — отозвался Аксель.
        «Возьми себя в руки»,  — одернула себя Мина несколько секунд спустя, глядя в зеркало на свое зардевшееся лицо. Она была совсем не похожа на себя, выглядела более оживленной, чем всегда. Внутри ее словно зажглась лампочка. Ее глаза казались огромными: зрачки были расширены и ярко блестели, выдавая возбуждение, которое она не могла контролировать. Проведя языком по губам, она сразу вспомнила, как Аксель раздвинул их в поцелуе.
        Чтобы снизить температуру, подскочившую сразу до точки кипения, Мина подставила руки под холодную воду. Может, если снять куртку, она немного остынет? Однако при виде затвердевших сосков, провокационно выпирающих из-под тонкой блузки, она передумала. Нет, куртку ни в коем случае снимать нельзя. Пусть лучше будет жарко, чем неловко!
        Проклятье! Ей все-таки придется выйти и встретиться с Акселем лицом к лицу. Как-никак она актриса. Можно сыграть роль сдержанной невозмутимой девушки. И ни в коем случае нельзя встречаться с ним взглядом.
        Сделав глубокий вдох, Мина вернулась в столовую. Чтобы не смотреть на Акселя, она прикончила шампанское. Он стоял у окна, однако, когда она появилась, повернулся к ней.
        — Хотелось бы мне знать, какие мысли скрываются в глубине этих загадочных зеленых глаз,  — негромко произнес Аксель.
        — По правде говоря, я задавалась вопросом, зачем человеку, который может позволить себе номер в пятизвездочном отеле, покупать самые дешевые билеты в театр и проводить на ногах не один вечер, а три. Впрочем,  — продолжила она, размышляя вслух,  — если ты в Лондоне по делам, твой работодатель оплачивает твое проживание. Наверное, ты хороший специалист, если правительство позволило тебе остановиться в одном из лучших отелей.
        Аксель заколебался. Мина слышала о Сторвхале, но совершенно очевидно, что она не представляет, кто он такой. Почему он не торопится сказать правду? Хотя бы на одну ночь ему хотелось забыть о своих обязанностях монарха.
        — Да, меня поселили в этом отеле,  — пробормотал Аксель.  — Что касается театра, то в первый вечер в кассе остались только билеты на места у сцены. Возможно, в дальнейшем мне удалось бы забронировать место на галерке, но, должен признаться, я предпочел стоять, чтобы лучше тебя видеть. Я был сражен.
        Мина почувствовала себя так, словно весь воздух вышел из ее легких. Она, как и Аксель, была сражена наповал его сексуальной мужественностью, стоило ей увидеть его среди зрителей. Она взглянула на него. Глаза мужчины выдавали примитивный голод, который был отражением ее собственной жадной, необъяснимой страсти.
        — Аксель…  — Мина произнесла это шепотом, и его имя прозвучало как приглашение, как мольба.
        — Ангел…
        Он шагнул к ней. Или это она шагнула ему навстречу? Мина не поняла, как очутилась в его объятиях. Аксель наклонил голову и прильнул к ее губам в поцелуе, от которого кровь женщины воспламенилась.
        Глава 3
        Мина вспомнила, как бросилась в объятия Акселя в переулке, сбегая от парней. Инстинкты подсказали: с ним она будет в безопасности. Подобное чувство охватило ее и сейчас. Пусть эта мысль казалась нелепой, но он был ее судьбой.
        Аксель целовал ее с нарастающей страстью, пока Мина не задрожала от желания раствориться в его объятиях. Когда он наконец прервал поцелуй, она прижалась губами к его щеке. Щетина — того же цвета, что и его волосы,  — царапнула кожу, заставив ее затрепетать. Губы Акселя коснулись ее шеи, и она запрокинула голову, но когда он заправил ее волосы за ухо, она быстро повернула голову, чтобы он не увидел слуховые аппараты.
        Его руки легли ей на плечи, погладили спину и ухватили за ягодицы. Аксель прижал ее к себе, и Мина почувствовала его возбуждение. С ее губ сорвалось потрясенное восклицание. Сомнений быть не могло: Аксель желал ее. Это должно было бы шокировать женщину, но контролировать свою страсть она не могла.
        — Ты даже не представляешь, сколько раз за последние три дня я мечтал об этом: сжимать тебя в объятиях и целовать, целовать…  — Голос Акселя зазвучал глухо.  — Заниматься с тобой любовью…
        Сердце в груди Мины перевернулось. Неужели она готова заняться любовью с мужчиной, с которым познакомилась всего несколько часов назад? Это безумие, но… но разве не он занимал ее мысли с тех пор, как она заметила его в толпе зрителей три дня назад? Мина попыталась убедить себя, что она не вышла из роли Джульетты и стала искать Ромео в жизни. Это не более чем фантазии. Однако снедавшее ее желание вполне реально.
        Но она все-таки не совсем сошла с ума. С отчаянием Мина произнесла:
        — Я так не поступаю. Я не хожу к незнакомцам в отель.  — Голос ее дрогнул.
        Аксель криво улыбнулся:
        — Поверишь ли ты мне, ангел, если я скажу, что происходящее между нами для меня тоже внове?
        Аксель убрал волосы со лба. Рука его дрожала. Статус принца означал, что у него нет права, впрочем, как и желания, приглашать к себе женщину, с которой он познакомился в баре. Он убедил себя, что всего лишь хочет узнать Мину получше. Но стоило им остаться наедине, как его обычная сдержанность была сметена страстным желанием, и ситуация стремительно выходила из-под контроля.
        — Я еще никогда не чувствовал себя так, как сегодня,  — отрывистым голосом признался он.  — Никогда еще я так отчаянно не хотел женщину.
        Вообще-то они должны сесть за стол, напомнил себе Аксель. Может, стоит изучить меню? Может, тогда охватившее его безумие пройдет?
        — Ты голодна?
        Его голос был почти не слышен, так что Мине пришлось напрячься. Она прочитала вопрос по губам и вспомнила, что после завтрака у нее росинки маковой во рту не было. Но голод, похоже, разбудил в ней потребность иного рода. Стоило Мине подумать о том, что Аксель хочет заняться с ней любовью, как ее тело запылало.
        — Да.  — Ее голос звучал хрипло и чувственно.
        — Хочешь заказать что-нибудь?
        Она колебалась лишь мгновение.
        — Я хочу не еды,  — сорвался с ее губ шепот.
        Аксель произнес что-то на родном языке. Разумеется, Мина ничего не поняла, но его интонация и блеск его глаз, когда он притянул ее к себе, говорили яснее всяких слов. Губы Акселя снова прижались к ее губам, затрагивая душу. Мина не протестовала, когда он поднял ее на руки и направился к двери, которая находилась в дальнем конце столовой. Ее руки обвили его шею.
        Они оказались в просторной спальне, в которой доминировала огромная кровать.
        «Должно быть, у Акселя очень хорошая работа,  — подумалось Мине,  — если ему позволяют останавливаться в таком роскошном номере». Впрочем, все мысли сразу же испарились из ее головы, поскольку он снова прижался к ее губам, и она сдалась, покоренная мастерством поцелуя. Мина почти не заметила, как он снял с нее куртку, расстегнул блузку. Белый бюстгальтер, украшенный крошечными кружевными цветами, высоко поднимал ее грудь, и сквозь тонкий материал было видно, что темно-розовые соски провокационно напряглись.
        Проведя пальцем по ее груди, Аксель негромко простонал.
        — Ты еще красивее, чем я думал. У меня кружится от тебя голова.
        Аксель расстегнул бюстгальтер. Мина не пыталась остановить его. Ей казалось, что все это происходит не с ней. Когда ее груди легли в его ладони, дрожь восторга прошла по ее телу. Мина подняла на Акселя глаза и увидела, что его резко очерченные скулы окрасились румянцем. Уже давно она не чувствовала себя сексуально привлекательной. После истории с Декстером она намеренно пряталась за просторной одеждой, не желая привлекать к себе мужское внимание. Но сейчас, в эту волшебную минуту, прошлое и унижение, с ним связанное, отошли вдаль.
        Чувство нереальности происходящего возросло. Казалось невероятным, что фантазии, которые пробудил в ней Аксель, превратились в реальность. Мина представляла, как он целует ее, раздевает, и сейчас, когда он расстегнул молнию на ее юбке и та упала на пол, она позволила себе отдаться порыву.
        — Милая Джульетта,  — прошептал Аксель, наклоняя голову и захватывая губами твердый бутон ее соска.
        Мину пронзило такое наслаждение, что она, не в силах сдержаться, вскрикнула и изогнулась, предлагая ему свою грудь, задыхаясь от восторга. Соски ее стали гиперчувствительными.
        Мине хотелось прикоснуться к Акселю так же интимно. Она дернула его рубашку и раздвинула черный шелк. Открылся покрытый золотистым загаром торс. Его кожа блестела, как атлас, под ней перекатывались мышцы. Темно-русые волоски покрывали грудь и мыском сбегали к плоскому животу. Мина провела ладонью по его коже, но остановилась, дойдя до пояса брюк. Негромкий голос в голове напомнил, что ее первый и последний сексуальный опыт имел место три года назад, причем до этого она долго встречалась с парнем.
        Толчки сердца замедлились. Должно быть, она все-таки сошла с ума, если хочет заняться сексом с незнакомцем. Самое благоразумное — сказать, что она передумала. Но, глядя на его словно вылепленное скульптором лицо с высокими скулами и чувственным ртом, Мина поняла, что не может вымолвить ни слова. Огонь сапфировых глаз сжег ее решимость. А когда Аксель погладил обнаженную кожу у кружевной окантовки ее чулок, между бедрами разлилось горячее, влажное тепло.
        Удерживая взгляд Мины, Аксель стал снимать с нее трусики. Его палец прошелся туда-сюда возле ее самого интимного местечка, и она расслабилась.
        — Ты чудо,  — пробормотал Аксель, почувствовав, как она возбуждена.
        Он целовал Мину со сводящей с ума чувственностью, так что она почти не заметила, как он разделся сам. Аксель отодвинулся на несколько секунд, и она перевела дрожащее дыхание, глядя, как он вытаскивает презерватив из прикроватной тумбочки и надевает его.
        — Уверен, ты не хочешь рисковать,  — пробормотал Аксель.
        Мина покорно кивнула. Она не подумала о контрацепции. Хорошо, что Аксель не забыл. Впрочем, это говорило о том, что его сексуальный опыт достаточно богат. В душу закралось сомнение, но Мина надеялась, что не разочарует его.
        Его сильное, мускулистое тело напомнило ей о золотоволосом скандинавском боге, но, хотя Аксель выглядел как устрашающий воин-викинг, руки его были нежными, когда он обхватил ее за ягодицы и приподнял.
        Мина задохнулась, почувствовав, что его возбужденная плоть ткнулась ей в живот.
        — Обхвати меня ногами!  — хрипло велел Аксель.
        Дрожа от предвкушения, Мина обняла его за плечи и скрестила лодыжки на его спине. Аксель медленно проник в нее, и она уткнулась лицом ему в шею, заглушая стон. Каждый его толчок был резче предыдущего, и вскоре Мину захлестнули волны экстаза.
        Все было замечательно, невероятно и неописуемо прекрасно. Мир летел куда-то с головокружительной скоростью, наслаждение нарастало с каждым движением Акселя. Мина всхлипнула, эмоции переполняли ее. Страсть Акселя и ее собственная реакция сводили Мину с ума.
        — Прости, ангел, я не могу ждать,  — простонал Аксель.
        Он крепче сжал ягодицы Мины и ворвался в ее глубины. Она заглянула в его голубые глаза, и в обжигавшем взоре увидела отражение собственной страсти. Лицо Акселя исказилось. Он откинул голову так, что вены на шее вздулись, и взорвался. В ту же секунду Мина почувствовала, как в глубине ее тела зародилась вспышка, от которой побежали импульсы ко всем нервным окончаниям. Всхлипнув, она отдалась во власть закружившего ее вихря.
        Прошло много времени, прежде чем все встало на свои места. Но как только ощущение реальности вернулось, Мина почувствовала, что ее с головой накрыло чувство вины.
        — Мне… мне пора,  — прошептала она.
        К горлу подступили слезы. У нее еще будет время подумать о том, что произошло, и пожалеть. Первостепенная задача заключалась в том, чтобы встать и одеться, сохраняя, по возможности, достоинство — учитывая сложившиеся обстоятельства.
        Мина подавила желание истерично рассмеяться, когда подумала об обстоятельствах. Не каждую ночь она занимается неистовым сексом с незнакомцем. Негромкий стон боли и стыда вырвался из ее груди. Закусив губу, она заставила себя взглянуть на светловолосого викинга, раскинувшегося на кровати рядом с ней. Она восхитилась совершенством его обнаженного тела, длинными ногами и сильными бедрами, накачанными мышцами живота и широкой грудью.
        Ее взгляд устремился туда, куда до этого она избегала смотреть. Несмотря на то что страсть была утолена, Аксель был великолепен. Мина сглотнула, вспомнив, каким большим он показался ей, когда медленно вошел в ее тело. О боже, о чем она только думала?.. Да примерно о том же, что и сейчас, поняла молодая женщина, испытывая отвращение к себе.
        — Эй, ангел!  — Аксель оперся на локоть и нахмурился, увидев, что Мина поспешно отвернулась.
        Она плачет? Неужели из-за него? Акселю стало стыдно. Он вел себя как неандерталец. Ему нет оправданий. Впервые в жизни железная выдержка ему изменила.
        — Что случилось?  — мягко спросил он.  — Куда ты собралась?
        Существуют ли правила, как выходить из ситуации, подобной этой? Даже если и существуют, ей они неведомы.
        — Мне надо домой. Теперь… теперь, когда мы…
        Продолжать было выше ее сил. Лоб Акселя прорезала морщина. Мина взмолилась про себя, чтобы он не предложил ей поужинать. Придется сидеть за столом, их будут обслуживать официанты, которые, возможно, догадаются о том, что предшествовало ужину… Она вздрогнула.
        Аксель взял Мину за подбородок и повернул лицом к себе.
        — Не думал, что доведу тебя до слез. Все произошло очень быстро. Я был нетерпелив…
        — Нет…  — возразила она, не желая, чтобы он обвинял себя.  — Это не твоя вина. Моя. Просто… просто я еще никогда не ложилась в постель с незнакомцем.  — Голос ее дрогнул.  — Мне страшно неловко.
        — Ангел… Мне следовало…
        Мина покачала головой:
        — Все было чудесно.
        Она сглотнула, вспоминая, как растворилась в его объятиях. Мина не была готова к тому, что может испытать такой экстаз. Ее и Акселя словно связала невидимая нить, они стали двумя половинками целого, и даже сейчас, сгорая от смущения, она не могла забыть это чувство.
        — Все было чудесно,  — хрипло повторила она.
        — Для меня тоже.  — Аксель был удивлен тем, что говорит правду.
        Он коснулся пальцем ее губ, почувствовал, как они задрожали, мягко притянул женщину к себе и погладил ее волосы. Мина напоминала молодую кобылку, нервную и пугливую, готовую в любой момент ускакать прочь. Она была совершенно не похожа на утонченных женщин, которые время от времени делили с ним постель. Разумеется, не во дворце. В соответствии с протоколом, в покоях принца могла находиться только его жена. Но у Акселя был особняк в нескольких километрах от столицы Сторвхала, Джоньи, в который он приглашал своих любовниц. И еще домик в горах, но туда он ездил один.
        Однако то, что он испытал с Миной, было ни на что не похоже. Впрочем, он понял это в ту минуту, когда увидел ее в роли Джульетты. Она покорила его своей трогательной невинностью и завораживающей чувственностью.
        — Я рад, что для тебя это было так же прекрасно, как и для меня,  — негромко произнес он. Аксель пригвоздил Мину к матрасу и улыбнулся, услышав, как она почти перестала дышать, когда он раздвинул ее бедра.  — Столь прекрасное необходимо повторить. Ты согласна со мной, ангел?
        Жизнь, раздумывал Аксель, имеет привычку обрушивать на человека проблемы, когда он меньше всего их ожидает. Он перекатился на бок и взглянул на лежащую рядом проблему. Длинные золотисто-каштановые волосы Мины рассыпались по подушке. Ее темные ресницы отдыхали на щеках, резко контрастируя с кремовой кожей. В лучах солнца, проникавших сквозь жалюзи, были видны крошечные золотистые веснушки на носике. Мина выглядела до боли невинной и в то же время невероятно сексуальной. Она пошевелилась, и простыня соскользнула, обнажив молочно-белую грудь, которую гордо венчал розовый сосок.
        Аксель почувствовал, как просыпается его плоть, и чуть было не уступил новому всплеску желания. Солнце на небе заставило его отказаться от мысли заключить Мину в объятия. Однако часы показывали семь утра. Самолет должен был вылететь в Сторвхал вечером, в восемь тридцать. У него было назначено несколько встреч, а вечером должен был состояться прием.
        Выругавшись, Аксель вскочил. Направляясь в ванную, он невесело подумал о том, что забыл о своих правилах, проведя ночь с Миной в отеле. Конечно, она не была его первой женщиной. Как-никак ему уже исполнилось тридцать пять, и монахом он не был. Но его любовницами становились представительницы лучших семей Сторвхала. Они разделяли желание принца хранить романы в тайне и не делились со средствами массовой информации подробностями его личной жизни.
        Аксель встал под ледяной душ. Мина даже не догадывается о его статусе. Возможно, именно поэтому ему было так хорошо с ней. Прошлой ночью Аксель сумел забыть на несколько часов о том, что он принц. Он был просто мужчиной, которого сжигала страсть к красивой молодой женщине.
        Но пора вспомнить о своих обязанностях. Нахмурившись, Аксель потянулся к полотенцу. Он должен был бы радоваться тому, что ведет жизнь, полную привилегий, но за двенадцать лет царствования Аксель понял: такая роскошь, как личная свобода, ему недоступна.
        Мина облегченно выдохнула, увидев, что Аксель направился в ванную. При виде его широкий спины и упругих ягодиц она почувствовала, как ее охватывает слабость. Не только золотые волосы и кожа напоминали ей скандинавского бога. Прошлой ночью Аксель продемонстрировал завидную силу и энергию, не говоря уже об изобретательности. Мина вспыхнула при воспоминании о том, какими способами они занимались любовью.
        Когда она проснулась и почувствовала, что возбужденная плоть Алекса уперлась ей в бедро, пульс у нее зачастил от предвкушения. Однако Мина притворилась спящей, поняв, что аккумуляторы ее слуховых аппаратов разрядились.
        Неизвестно, как отреагирует Аксель, если она признается, что плохо слышит. Их связала ночь безумной, всепоглощающей страсти, но он по-прежнему был для нее незнакомцем. В ярком свете дня ей стало стыдно за свою распущенность. Такой поступок был совершенно не типичен для нее, но Аксель об этом не знал.
        Мина понятия не имела, как следует себя вести женщине, которая просыпается в номере отеля с незнакомым мужчиной. Может, надо что-нибудь сказать? Что? Спасибо за самый лучший секс в моей жизни? Она прикусила губу. Нужно срочно взять ситуацию под контроль и первым делом поменять аккумуляторы.
        Понимая, что Аксель может выйти из ванной в любой момент, Мина не стала терять время на одевание. Она закуталась в шелковую простыню и отправилась на поиски своей сумочки. Прошлой ночью все ее внимание было приковано к Акселю, и она толком ничего не разглядела, а сейчас до нее дошло, что, похоже, он занимает пентхаус. В номере была элегантная гостиная, а позади нее — столовая.
        Ее ноги утонули в толстом ковре. Можно было только догадываться, сколько стоит такой роскошный номер. Какую же работу Аксель выполняет для своего правительства?
        В столовой шторы были раздвинуты, а стол накрыт для завтрака. Аромат кофе и свежеиспеченных булочек был соблазнительным, и у Мины разыгрался аппетит. Ее сумочка лежала на стуле. К счастью, запасные аккумуляторы, которые она всегда носила с собой, были заряжены. На то, чтобы поменять их, ушла пара секунд. Обретя слух, она почувствовала себя не такой уязвимой, поэтому желание убежать сменилось острым голодом, который требовал немедленного утоления.
        Мина успела съесть половину булочки с медом, когда поняла, что не одна. Обернувшись, она увидела Акселя, который наблюдал за ней.
        — Кажется, булочка вкусная,  — негромко произнес он.
        Глупо было сгорать от смущения. Однако под простыней у нее ничего не было, а соски, по-прежнему набухшие, отчетливо проступали под шелком. К щекам Мины прилила кровь, стоило ей вспомнить о том, как он целовал каждый дюйм ее тела и посасывал соски, а потом принялся ласкать самое интимное место.
        Аппетит пропал. Она положила булочку на тарелку.
        — Надеюсь, ты не возражаешь. Я была голодна.
        — Неудивительно,  — протянул Аксель, глаза его сверкнули.  — Я заказал завтрак для тебя. Все-таки по моей вине ты вчера вечером отправилась в постель без ужина.
        Прошлой ночью, в кожаной куртке, он был похож на рок-звезду, но этим утром на нем были безупречный серый костюм, белая шелковая рубашка и галстук небесно-голубого цвета. Алекс выглядел утонченным, ухоженным.
        — Мне надо одеться,  — дрогнувшим голосом сказала она.
        — Хотелось бы мне, чтобы ты осталась в том, в чем сейчас.  — Голос его погрубел, он обхватил обнаженные плечи Мины и притянул ее к себе.  — Прошлая ночь была фантастической. Жаль только, что она закончилась.
        Сердце Мины затрепетало, когда Аксель наклонил голову и поцеловал ее. Она не знала, как он поведет себя, и мысленно подготовилась к тому, что услышит сожаления по поводу прошлой ночи. Нежность поцелуя была неожиданной и подкупающей. Мина закрыла глаза, прижалась к Акселю, и окружающий мир перестал для нее существовать — он был непревзойденным мастером по части поцелуев.
        Прошло довольно много времени, прежде чем Аксель оторвался от нее.
        — Ты на вкус такая же сладкая, как мед,  — заявил он и с видимой неохотой убрал руки.  — Меня ждет машина, чтобы отвезти в аэропорт, но, конечно, сначала я доставлю тебя домой.
        — Ты возвращаешься в Сторвхал?
        — Я должен это сделать.  — Аксель бросил взгляд на часы, и его подборок напрягся.
        Времени на то, чтобы объяснить Мине, кто он такой, не было. Акселю было тяжело принять тот факт, что он больше никогда ее не увидит, но пригласить Мину в Сторвхал он не мог.
        — Что насчет тебя? Какие планы? Ведь «Ромео и Джульетту» больше не будут играть в «Глобусе».
        Возможно, сегодня к вечеру станет известно, что спектакль будут ставить на Бродвее, но Мина не видела смысла в том, чтобы говорить об этом Акселю. Впрочем, о назначенном собеседовании она тоже не собиралась рассказывать. Мина претендовала на должность драматерапевта, однако не была уверена, что получит работу. Но даже если получит, как сказать отцу, что она хочет покинуть труппу?
        Мина пожала плечами:
        — На пару недель у меня ничего не запланировано. Буду отдыхать.
        — В конце следующей недели мне надо съездить в Париж. Я собирался задержаться там и осмотреть достопримечательности.  — Аксель помолчал и пристально взглянул на нее.  — Не хочешь провести уик-энд со мной?
        Он хочет встретиться с ней в Париже, городе влюбленных! Сердце Мины учащенно забилось. Он хочет увидеться с ней снова! Она постаралась ничем не выдать волнение.
        — Да, это было бы здорово.
        В его голубых глазах вспыхнуло пламя.
        Аксель больше не мог противиться желанию прижаться к ее мягким губам. Он склонил голову, но в этот момент зазвонил его телефон. Увидев, что звонит личный помощник, он подавил раздосадованный вздох.
        — Извини, мне надо ответить.
        Мина торопливо прошла в спальню. Смятые простыни на кровати напоминали о разделенной страсти, заставляя ее густо краснеть. Но она радовалась, что это был секс не на одну ночь. В ванной Мина спрятала волосы под шапочку и быстро приняла душ. Было бы ошибкой принимать приглашение в Париж за что-то серьезное, но тот факт, что Аксель хочет провести с ней уик-энд, безусловно, означал, что он стремится узнать ее получше, и не только в постели.
        Когда Мина вернулась в спальню, Аксель встретил ее с безмятежной улыбкой, скрывающей напряжение,  — этому он учился всю свою сознательную жизнь. Ее юбка, проведшая ночь на полу, была помята, шелковистые золотисто-каштановые волосы спутаны, но, зайдя с Миной в лифт, Аксель думал вовсе не о ее богемном облике.
        — Машина ждет с противоположной стороны отеля,  — сказал он, размышляя, что скрывается за сдержанным сообщением его личного помощника.
        В лобби они направились к двери, через которую вошли в отель вчера. Порыв ветра поднял юбку Мины, открывая ее стройные бедра и кружевной верх чулок.
        — Ох…
        Она торопливо расправила легкую ткань. Следующий порыв едва не сбил Мину с ног. Аксель обнял ее за талию и прижал к себе.
        — Мина! Сюда, пожалуйста,  — раздался чей-то голос, и улицу озарила вспышка. Аксель повернул голову, и тот же голос произнес:  — Принц Аксель? Это фантастика! Мина — ты звезда. Я просил, чтобы ты подбросила мне сенсацию, и ты это сделала. Это новость дня. Я стану богатым.
        — Какого черта?..  — выругался Аксель и, увидев побелевшее лицо Мины, бросил полный ярости взгляд на мужчину с фотоаппаратом.
        — Сэр…  — Шофер подъехал к тротуару и выпрыгнул из машины, заднюю дверцу заранее открыл личный помощник.
        — Быстрее, сэр…
        Акселю не нужно было повторять дважды. Он запихнул Мину в машину и сел следом за ней. Шофер захлопнул дверцу. Когда машина тронулась с места, Аксель провел рукой по волосам и уставился на молодого человека в очках, сидящего напротив.
        — Не хочешь объяснить, что, черт возьми, происходит, Бен?
        Глава 4
        Лицо Бенедикта Линдберга исказила гримаса.
        — Перед отелем полно папарацци. Я надеялся, что вам удастся выйти незамеченным через заднюю дверь.
        Аксель обернулся. Фотограф навел камеру на отъезжающий автомобиль.
        — Я его уже видел,  — медленно произнес он и взглянул на Мину, закутавшуюся в куртку.  — Этот человек был в пабе. Ты смотрела на него так, будто его знаешь.  — Румянец вспыхнул на белых щеках Мины, и глаза Акселя сузились.  — Ты сказала, что не стоит обращать на него внимание.  — На ее лице появилось загнанное выражение, и он нахмурился.  — Ангел, кто этот человек? У тебя какие-то проблемы?
        — Простите, сэр, что вмешиваюсь, но у вас действительно проблемы,  — негромко произнес Бенедикт и протянул Акселю газету.
        На то, чтобы просмотреть первую страницу, ему хватило несколько секунд. Аксель в сердцах выругался.
        — Каковы шансы на то, чтобы история не получила широкую огласку?  — спросил он.
        — Нулевые,  — вздохнул Бенедикт.  — Ваша фотография, на которой вы с мисс Харт входите в отель прошлой ночью, уже появилась в газетах Сторвхала. Фотографии, которые были сделаны несколько минут назад, без сомнения, уже размещены на сайтах газет.
        — Черт бы побрал этих папарацци!
        — Я не понимаю,  — произнесла Мина дрожащим голосом. Она потеряла дар речи, увидев у отеля Стива Гарретта, но реакция Акселя поставила ее в тупик.  — Какая история? Что за беда, если нас увидели?
        Наверное, Аксель — крупная шишка. Она уставилась на фотографию. Над ней был крупный заголовок: «Принц и актриса».
        Мина перевела потрясенный взгляд на окаменевшее лицо Акселя, отчаянно пытаясь припомнить какую-нибудь информацию о Сторвхале. По своему государственному устройству страна напоминала Монако. Независимое княжество рядом с Норвегией, во главе которого стоит монарх.
        — Ты принц?  — выдавила она.
        — Принц Аксель Второй — глава королевского дома Торесенов и единоличный правитель Сторвхала,  — отрывисто произнес молодой мужчина в очках.
        Его глаза за стеклышками очков с осуждением смотрели на ее помятую одежду.
        — А вы?
        — Бенедикт Линдберг, личный помощник его высочества.
        Его высочество! Если прошлая ночь была нереальной, то после того, что ей стало известно утром, события вообще приобрели немыслимый оттенок.
        — Почему ты мне не сказал?
        Взгляд Акселя стал странно напряженным.
        — Значит, ты настаиваешь на том, что в пабе не знала, кто я такой?
        — Конечно нет.
        — Должно быть, вчера кто-то предупредил прессу, что мы войдем в отель через заднюю дверь,  — лишенным выражения голосом сказал он.
        Да, голос его звучал ровно, но в голове царил хаос. Никто не знал, что он пригласил Мину в отель. Никто, кроме нее.
        — Ты отослала кому-то сообщение, когда такси подъехало к отелю,  — заметил он.
        — Я написала своей подруге Кэт, что сегодня буду на собрании в театре. Я могу показать телефон, если ты мне не веришь.
        Мина вскинула голову, их глаза встретились. Ледяной холод его взгляда заставил ее вздрогнуть.
        В машине воцарилась напряженная тишина, которую прервал личный помощник Акселя:
        — Собрание по поводу постановки «Ромео и Джульетты» на Бродвее? Об этом объявили сегодня утром.
        Мина заморгала:
        — Уже? Я не говорила с отцом на эту тему, но слышала, что переговоры о гастролях ведутся.
        — Новость вызвала переполох в средствах массовой информации, и не последнее место, без сомнения, занимают спекуляции на тему ваших отношений с принцем Акселем,  — натянуто проговорил Бенедикт Линдберг.
        Аксель чертыхнулся. Став во главе Сторвхала, он тщательно следил за тем, чтобы его поведение не привлекало репортеров. Так продолжалось до тех пор, пока он не заглянул в зеленые глубины глаз Мины Харт и не потерял голову. Его сжигал стыд. Неужели он так же слаб, как отец?
        Аксель смотрел на Мину и презирал себя за то, что его по-прежнему притягивают ее дрожащие губы.
        — Журналист, который сфотографировал нас сегодня утром, знал твое имя. Он сказал, что просил тебя подбросить сенсационный материал. Этот человек был и в пабе.  — Он вспомнил о странном выражении лица Мины, когда она увидела того мужчину прошлым вечером, и почувствовал, что получил удар в солнечное сплетение.  — Это твой друг. Без сомнения, это ты сообщила ему, что я пригласил тебя в отель.
        — Я ничего такого не делала,  — стиснув зубы, возразила Мина.
        Ее красивые глаза стали огромными. Мужчина запросто может утонуть в таких озерах, мелькнуло в голове Акселя. Как же ему хотелось верить, что он уловил оскорбленное достоинство в ее тоне. Только искусная актриса способна так сыграть. А ведь Мина играла Джульетту настолько убедительно, что ей невозможно было не поверить.
        Она предала его! Акселя охватило оцепенение — он испытал это в молодости, узнав о предательстве матери.
        Когда выяснилось, что на самом деле Карена его не любила, Аксель почувствовал себя задетым. Но гораздо хуже было то, что его собственная мать уговорила ее соблазнить Акселя, обещая взамен славу, состояние и праздный образ жизни. После смерти принца Гейра у Ирины появились серьезные финансовые причины для того, чтобы перекинуть мост между Россией и Сторвхалом. Она была убеждена, что женитьба сына на русской пойдет ей на пользу.
        Проклятье! Если собственная мать оказалась способна на предательство, что уж говорить об актрисе, с которой он познакомился в баре. Горький опыт научил его не верить женщинам, и сейчас, поняв, что его обманул доверчиво-невинный вид Мины, Аксель разозлился на себя.
        — Я не знала, что ты принц,  — повторила Мина.  — А если бы и знала, зачем мне сообщать об этом прессе?
        — Чтобы сделать рекламу театру своего отца,  — небрежно бросил Бенедикт Линдберг.
        Мина вспыхнула:
        — Не вмешивайтесь! Вы ничего обо мне не знаете.
        — Вообще-то я знаю о вас все.  — Личный помощник протянул Акселю папку.  — Фотография была опубликована на нескольких сайтах вскоре после того, как была сделана. Как только мне об этом стало известно, я обратился в службу безопасности. Мой отчет включает подробности актерской карьеры мисс Харт в Англии, а также в Штатах.
        Краска сошла с лица Мины. Без сомнения, личный помощник раскопал и историю с Декстером. Она не совершила ничего предосудительного, но чему поверит Аксель: ее словам или клевете Стива Гаррета?
        Аксель открыл папку. Она постаралась поймать его взгляд, не сознавая, что в ее глазах появилась мольба. Если бы можно было вернуться в прошлую ночь, в тот волшебный мир, который они создали только для них двоих…
        — Аксель…  — в отчаянии прошептала она.
        На долю секунды ей показалось, что Аксель готов ее выслушать. В его глазах вспыхнул огонь, и он уставился на ее рот, словно хотел поцеловать. Затем его подбородок затвердел, и он отвернулся.
        Мина сидела как на иголках, пока он изучал информацию о самом унизительном эпизоде в ее жизни. Поток транспорта еле двигался, машина то и дело останавливалась. Единственной мыслью Мины было: бежать! Бежать от Акселя, как, впрочем, ей следовало поступить еще прошлой ночью. Она действительно была не в своем уме, согласившись переспать с ним.
        Мина открыла дверцу и выскочила в гущу транспорта на четырехполосной магистрали.
        Аксель бросился следом.
        — Мина, не глупи!  — проорал он.  — Тебя могут убить!
        Сердце его ушло в пятки, пока он смотрел, как она петляет между машинами, такси и автобусами. Спустя несколько секунд золотисто-каштановые волосы скрылись на лестнице, ведущей к станции метро. Аксель медленно опустился на сиденье, подавляя сильнейшее желание последовать за ней.
        Бенедикт закрыл дверцу. Личный помощник был потрясен: ему показалось, что в непроницаемых глазах его высочества он заметил волнение.
        — Сэр… прошу прощения,  — запинаясь, пробормотал он.
        Аксель пылал от ярости. То, что Мина выставила его дураком, само по себе было невыносимо, но хуже всего было то, что свидетелем его глупости стал один из приближенных.
        Он действительно дурак, раз решил, пусть даже на мгновение, что секс с Миной был чем-то особенным. Просто она оказалась искусной притворщицей — достаточно вспомнить, как ее большие зеленые глаза были прикованы к его губам. Она заставила его поверить в то, что для нее во всем мире существует только он один.
        Взглянув на помощника, Аксель вздернул бровь.
        — Мне не требуется ваше сочувствие, Бен,  — протянул он.  — Просто выполняйте свою работу. Вы подтвердили мое согласие на встречу с премьер-министром Дании?
        Наверное, ему показалось, решил Бенедикт. Лицо Ледяного Принца было лишено эмоций, как всегда. Поставленный на место помощник пробормотал:
        — Я сделаю это немедленно, сэр.
        — Убирайтесь!  — рычал Джошуа Харт.  — Я не собираюсь связываться с желтушниками, которые будут распространять обо мне всякие слухи и сплетни!
        Мина поняла, что в кабинете отца находятся журналисты. Она спряталась в шкафу, где хранился инвентарь для уборки помещений. Как оказалось, вовремя — спустя несколько секунд мимо нее быстро прошли двое мужчин с камерами и диктофонами.
        Не было ничего удивительного в том, что члены труппы старались не попадаться режиссеру на глаза. Распаленный Джошуа напоминал осерчавшего медведя. Мина глубоко вздохнула, прежде чем просунуть голову в дверь его кабинета.
        — А, это ты,  — приветствовал ее отец.  — Надеюсь, ты не притащила с собой еще какого-нибудь журналиста?
        — Нет.  — Мина была уверена, что ей удалось проскользнуть мимо репортеров, осадивших «Глобус», незамеченной. Она неуверенно улыбнулась.  — Хорошо, что спектакль покажут в Нью-Йорке, правда?
        Джошуа фыркнул.
        — Я пытался дозвониться до тебя прошлой ночью, чтобы сообщить тебе эту новость раньше, чем остальным артистам, но ты не ответила. Полагаю, ты была с тем парнем.  — Джошуа взглянул на нее из-под кустистых бровей.  — То, что ты встречаешься с принцем, напечатано во всех газетах.
        Сердце Мины затрепетало, когда она заметила утренние выпуски на столе отца. На первых полосах была напечатана фотография, на которой она вместе с Акселем входит в заднюю дверь отеля. Язык их тел прочитать было легче легкого — ни у кого не возникнет сомнения в том, что они направляются в постель.
        — Я не встречаюсь с ним,  — быстро сказала Мина, но отец как будто ее не слышал.
        — Я уж было решил, что тебе достаточно истории с режиссером в Америке. Да, ты взрослая и можешь жить так, как тебе хочется,  — грохотал Джошуа,  — но мне претит мысль, что твои похождения на любовном фронте попадают в газеты. Я не хочу такой рекламы ни для своей семьи, ни для театра. Неужели ты не подумала о том, что это нанесет нам вред, когда мы откроемся на Бродвее?
        Мина вспыхнула, вспомнив слова Декстера Прайса о том, что нет такого понятия, как «плохая реклама».
        — В каком смысле?  — с вызовом спросила она.
        — Мы собираемся играть Шекспира в Нью-Йорке,  — отрезал отец.  — Мне совсем не нравится мысль о том, что спектакль обернется мыльной оперой, потому что Джульетта спит с европейским аристократом. Тебе известно, как помешаны американцы на такого рода вещах.
        Мина прикусила губу, глядя на сердитое лицо отца. Она надеялась на его поддержку. Следовало бы знать, что его больше беспокоит судьба постановки, чем счастье дочери.
        — Уверяю тебя, что я вовсе не искала такой рекламы,  — натянуто сказала она.  — Я не собираюсь встречаться с Ак… с принцем, поэтому можешь не волноваться, что я привлеку к себе нежелательное внимание прессы.
        Судя по тому, что Аксель поверил всему самому худшему, он больше не предложит ей встретиться с ним в Париже. Как-никак он принц. Эта ночь была единственной. При воспоминании о том, как он поцеловал ее со щемящей нежностью этим утром, в горле Мины встал комок.
        — Твоя мать волнуется,  — уже более спокойно сказал Джошуа.  — Позвони ей.  — Он сел за стол.  — Я приказал всем собраться на сцене. Я сделаю пару звонков, а потом объявлю о гастролях в Нью-Йорке.
        Кэт Николс была первым человеком, которого Мина встретила по дороге к сцене.
        — Мина! Я глазам своим не поверила, когда прочитала утренние газеты. Кто бы мог подумать, что тот блондин из паба на самом деле принц?
        «Только не я, увы»,  — вздохнула про себя Мина.
        Кэт пристально посмотрела на нее:
        — С тобой все в порядке? В некоторых газетах появилась информация о тебе и о режиссере из Лос-Анджелеса. Что же там произошло?
        Мина прикусила губу. Ну, поскольку уже наврали про нее с три короба, не будет никакого вреда в том, чтобы рассказать все Кэт.
        — Меня пригласили на главную роль в фильме, которому прочили успех,  — начала она.  — Во время съемок я сблизилась с режиссером. Я наивно верила, что он хочет сохранить наши отношения в тайне, чтобы оградить меня от сплетен. Он никогда не приглашал меня в популярные бары и рестораны, где нас могли увидеть. Но какому-то проныре-журналисту удалось об этом разнюхать и сделать несколько чертовых снимков.  — Ее лицо исказилось.  — Я только целовалась с Дексом, но наши фотографии появились в газетах, а статьи были пронизаны намеками на страстный роман. Только тогда я узнала, что Декс женат — хотя он сказал мне, что разведен,  — и что у его жены рак груди.
        — О боже…  — Глаза у Кэт расширились.  — Это ужасно. И для нее, и для тебя.
        — Пресса заклеймила меня как жестокую разрушительницу брака,  — лишенным выражения голосом продолжала Мина, снова оказываясь во власти последовавшего за всем этим кошмара.  — Декс лгал мне. Я не знала, что у него была жена, и, тем более, ничего не знала о ее болезни. Мне было стыдно, а Дексу — все равно. Более того, он сказал, что информация о наших отношениях пойдет фильму на пользу.
        — Негодяй!  — возмутилась Кэт.
        — Я хотела сразу же вернуться домой, но нужно было закончить работу над фильмом. К счастью, до окончания съемок оставалось не более двух недель. Папарацци преследовали меня до тех пор, пока я не уехала из Лос-Анджелеса.
        — Этим утром журналисты пытались разговорить кое-кого из наших, но у них ничего не вышло,  — сообщила Кэт.
        — Просто они мало обо мне знают,  — с кривоватой улыбкой ответила Мина.
        Они прошли на сцену. Стоило им появиться, как голоса стихли и повисло неловкое молчание, которое прервал Лоуренс Адамс, игравший Меркуцио.
        — Ловкий ход, Мина!  — жизнерадостно воскликнул он.  — Новость о твоих отношениях с принцем, одним из самых завидных женихов Европы, облетела весь мир в тот же день, когда было объявлено о том, что «Ромео и Джульетту» ждут на Бродвее. С таким вниманием со стороны прессы все наши спектакли в Нью-Йорке пройдут с аншлагом.
        Она ни за что никому не покажет, как это унизительно для нее, поклялась Мина. В детстве она посещала обычную школу и была единственным ребенком, страдающим глухотой. Там она научилась скрывать неуверенность и ранимость, когда ее дразнили. Она, можно сказать, обросла панцирем. Актерское ремесло стало для Мины способом выживания, и сейчас она призвала на помощь все свое мастерство, чтобы не показать, как ей неловко обсуждать с кем-то свою жизнь.
        Мина вздернула подбородок и беспечно бросила:
        — Ну, я рада, что меня сфотографировали с принцем. Думаю, средства массовой информации в Штатах только об этом и говорят, а еще о том, что «Ромео и Джульетту» скоро будут играть в Нью-Йорке. Полагаю, на всех наших спектаклях действительно будет аншлаг.
        Актеры возбужденно загалдели, а Кэт, стоявшая рядом с ней, напряглась и прошептала:
        — Мина, он здесь.
        Сердце Мины пропустило удар. Она собиралась сказать, что это не смешно, но слова замерли на губах, стоило ей увидеть на галерке светловолосого викинга, взирающего на сцену.
        Суровое лицо Акселя было словно высечено из гранита, и даже на расстоянии Мина почувствовала холод его взгляда. Она в отчаянии громко обратилась к нему:
        — Все совсем не так, как ты думаешь!
        Его молчание было устрашающим. Несколько секунд Аксель пристально смотрел на нее, затем развернулся и ушел.
        — Черт, клянусь, я не знала, что ты принц!  — закричала ему вслед Мина, но он не повернул головы.
        Аксель ушел, не дав ей ни малейшего шанса объясниться. Кто этот холодный человек, в которого превратился нежный любовник? То, что их фотография появилась в газетах, его вина! Из-за его статуса они стали мишенью для папарацци. Наверное, Стив Гарретт узнал его в пабе и, скорее всего, последовал за ними в отель.
        Она подавила рыдание. Аксель не стал ее слушать, совсем как отец. Вместе со способностью слышать Мина утратила веру в себя и замкнулась. На то, чтобы она снова заговорила, потребовались многолетние занятия с логопедом, а благодаря слуховым аппаратам она сумела скрыть свой дефект. Однако в глубине ее души по-прежнему жила неуверенная в себе девчушка, ощущавшая одиночество.
        «Черт бы побрал этого Акселя!»  — возмущенно подумала Мина, устремляясь вслед за ним. В этот раз она заставит его выслушать ее!
        Однако когда Мина добежала до выхода, Акселя нигде не было видно. Зато вокруг толпились журналисты. Звук работающего двигателя привлек ее внимание. Черный лимузин, который забрал ее и Акселя из отеля сегодня утром, тронулся с места.
        Журналисты заметили ее.
        — Мисс Харт, какие у вас отношения с принцем Акселем из Сторвхала?
        — Надеетесь ли вы на то, что принц навестит вас в Штатах?
        Мина захлопнула дверь, отгораживаясь от вопросов. К ней подбежала Кэт.
        — Джошуа в ярости,  — с трудом переводя дыхание, сообщила она.  — Он хочет знать, почему ты пригласила принца в театр.
        Мина застонала. Когда отец вне себя, с ним невозможно сладить. Хотя она понимала, почему он разозлился. Главным для прессы, по его мнению, должно было стать известие о том, что труппа покажет «Ромео и Джульетту» в его постановке на Бродвее. Но Мина привлекла внимание журналистов к себе: их гораздо больше интересовали ее отношения с принцем, нежели спектакль.
        — Надо убираться отсюда,  — пробормотала она.
        — Моя машина снаружи возле запасного выхода,  — сказала Кэт.  — Если повезет, нас никто не заметит. Но, Мина…  — Она замялась.  — Сегодня утром по дороге в театр я проезжала мимо твоего дома и заметила рядом с ним фотографов.
        — Я собираюсь не домой,  — заявила Мина.  — Ты не подбросишь меня в аэропорт?
        Бенедикт Линдберг, сидевший рядом с шофером, бросил взгляд в зеркало заднего обзора, когда Аксель сел в машину, и, увидев выражение его лица, мудро ничего не сказал.
        «Хорошо, хоть личный помощник умеет, когда надо, промолчать»,  — угрюмо подумал Аксель, нажимая на кнопку, чтобы поднять стекло, отделявшее его от передних сидений. Вряд ли от главного советника следует ожидать такой же дипломатичности. Словно вторя его мыслям, зазвонил телефон. Увидев на дисплее Харальда Петерсена, Аксель скорчил гримасу.
        — По личному делу,  — коротко сказал он, отвечая на вопрос советника, почему полет в Сторвхал отложен.
        Последовала небольшая пауза, а затем Харальд спокойно сказал:
        — Как я понял, вы отменили на сегодня все встречи. Если у вас проблема, сэр, надеюсь, я смогу вам помочь.
        В чем состоит проблема, Харальд, безусловно, знал: заголовки «Принц и актриса» появились на первых полосах газет и в Англии, и в Сторвхале, и, без сомнения, во всем мире, как и фотография. Но истинная проблема заключалась в самом Акселе. Он ругал себя за импульсивность, велев шоферу развернуться и ехать в театр «Глобус», когда они уже были на пути в аэропорт. Все дело было в его совести: она не давала ему покоя. Он вспомнил о благотворительном мероприятии, которое проходило вчера в отеле, и о дежуривших возле парадного входа журналистах и фотографах. Вполне возможно, папарацци контролировали и другие входы в отель. Он был настолько занят Миной, что вполне мог их не заметить. Что, если он был не прав, обвиняя Мину?
        Прочитав о ее романе с женатым режиссером, Аксель был раздавлен. Однако грязные подробности этой истории как-то не вязались с женщиной, отвечавшей на его ласки с нежностью и страстью. Мина совсем не походила не бездушную красотку, какой ее представил автор статьи. Ей были присущи одухотворенность и невинность, что задело какую-то струну в его душе. Однако теперь Аксель твердо знал, что все это было игрой. Когда он услышал, что она говорит коллегам, с его глаз спала пелена. Мина Харт оказалась такой же расчетливой и холодной, как его мать и Карена.
        — Ваша фотография с английской актрисой достигла Сторвхала,  — сказал Харальд Петерсен.  — Боюсь, это напомнит о вашем отце, который приобрел репутацию плейбоя. Нам необходимо подумать о том, как минимизировать вред, нанесенный вашей репутации. Вы могли бы написать опровержение, хотя вашим словам будет трудно поверить, когда появится другая фотография, на которой она вместе с вами покидает отель.  — Советник тяжело вздохнул.  — Надеюсь, вы больше не будете с ней встречаться. Боюсь, у нас на родине не одобрят эту связь. Я уверен, что не нужно напоминать вам о долге перед страной.
        Подбородок Акселя окаменел. Сжав телефон так, что побелели костяшки пальцев, он резко ответил:
        — Вы правы, в этом нет нужды. Проклятье, Харальд! Вы лучше других знаете, какую жертву я принес, чтобы обеспечить стране стабильность, когда Сторвхал стоял на пороге беспорядков. Только вам известно, что Карена родила от меня внебрачного ребенка. Мой сын умер, а я уже восемь лет скрываю это, понимая, что должен сконцентрироваться на управлении Сторвхалом.  — Его голос стал стальным.  — Не вам напоминать мне о долге перед страной, Харальд. При вступлении на престол я поклялся, что не обману доверие людей, поверивших в своего принца, но за это я заплатил слишком высокую цену и никогда об этом не забуду.
        Аксель закончил разговор и откинул голову на спинку сиденья. Он отдал Сторвхалу все. Больше десяти лет у него ушло на то, чтобы загладить грехи отца. Он стал настоящим монархом, но при этом ему пришлось похоронить горе глубоко в душе.
        Ребенок родился в России. Его жизнь оборвалась спустя несколько недель. Потеря Финна заставляла сердце его отца обливаться кровью. Всякий раз, стоило бабушке заговорить о том, что ему следует позаботиться о наследнике, Аксель представлял своего мальчика и ощущал знакомую боль в груди. Бабушка понятия ни о чем не имела. Никто, кроме главного советника, не знал о Финне.
        Мысли Акселя снова вернулись к Мине, и по непонятной причине боль в груди стала сильнее. Его рот скривился в циничной усмешке. Да, у них был секс, но, конечно, она не задела струны его души, убеждал он себя. Он похоронил свое сердце вместе с сынишкой. Ледяной Принц — как называло Акселя окружение за его спиной — не способен на чувства.
        Глава 5
        Ничто не подготовило Мину к пронизывающему холоду. Она вышла из международного аэропорта Сторвхала и оказалась в стране снега и льда.
        — Ты уверена, что хочешь именно этого?  — спросила Кэт, отвозя Мину в Хитроу.  — В каком месте земного шара находится Сторвхал?
        — Это остров, расположенный у границы между Норвегией и Россией.
        Кэт с сомнением взглянула на ее тонкую хлопковую юбку и куртку.
        — Возьми-ка мое пальто,  — предложила она.
        Мину передернуло при мысли о том, что придется надеть пурпурное пальто с леопардовым рисунком и капюшоном, отделанным розовыми перьями марабу, но сил отказаться у нее не было. Сейчас ее уже не беспокоил экстравагантный вкус подруги. Она была благодарна за то, что бросающееся в глаза пальто спасает ее от холода, как и сапоги с мехом и перчатки, а также другие необходимые вещи, которые она купила в аэропорту. Но ни пальто, ни сапоги не защитят ее надолго, так как на табло она увидела, что температура — минус шесть градусов.
        Другим шоком стало то, что в три часа дня было уже темно. В купленном ею путеводителе Мина прочитала, что в Сторвхале скоро наступит полярная ночь.
        В ее планы не входило задерживаться здесь, правда, планы были весьма расплывчатыми. Покидая Англию, Мина была в ярости, она была полна решимости очистить себя от обвинений. Но, оказавшись в ледяном чужом краю, она начала сомневаться в здравости своего ума.
        Сестра часто дразнила ее за импульсивность. Мине страстно захотелось оказаться на Сицилии, в замке Торре д’Аквила, с Дарси и Сальваторе. Благодаря своему зятю она почувствовала себя как дома, навестив их этим летом. Мина искренне радовалась за Дарси, которая была влюблена и счастлива. К радости примешивалась капля зависти: красавец муж обожал ее сестру. Если она когда-нибудь выйдет замуж, ее любовь будет такой же сильной, как у них.
        Порыв ледяного ветра заставил Мину ускорить шаг. Она поспешила к стоянке такси. К ее облегчению, таксист прилично говорил по-английски и кивнул, когда она попросила его отвезти ее к дворцу.
        — Вы можете успеть на последнюю экскурсию,  — сообщил он.  — Дворец потрясающий. Он был построен в двенадцатом веке воином-викингом, который стал первым принцем Сторвхала. Если вы откроете газету,  — продолжал он,  — то увидите, что наш нынешний принц попал на первую полосу.
        Мина взглянула на газету, лежащую на сиденье. На фотографии были запечатлены она и Аксель, когда они выходили из отеля сегодня утром. Ветер задрал ее юбку, а ее спутанные волосы выглядели так, словно она только что встала с постели. Рука Акселя обвивала ее талию. По его лицу было понятно, что они провели страстную ночь.
        Мина съежилась, когда таксист бросил на нее взгляд в зеркало заднего обзора, и она возблагодарила Бога, что ее лицо скрыто капюшоном пальто.
        — По сообщениям прессы, у принца роман с английской актрисой. Мне его жаль,  — продолжал таксист.  — Люди Сторвхала пристально следят за личной жизнью принца Акселя. Они боятся, что он может пойти по стопам своего отца.
        — Что не так с его отцом?
        — Принц Гейр был плохим монархом. Люди прозвали его плейбоем. Он предпочитал развлекаться с красивыми женщинами на своей яхте в Монако, а не управлять страной.  — Таксист пожал плечами.  — Он не стал популярнее, когда женился на русской. Принца Гейра обвиняли в тайных сделках с российскими компаниями, а также в том, что он продавал природные ресурсы Сторвхала и нажил себе состояние. Когда править стал принц Аксель, он избегал скандалов и восстановил доверие к монархии,  — продолжал словоохотливый таксист.  — Вряд ли ему понравится, что его личная жизнь стала достоянием общественности. Да и принцесса будет очень огорчена.
        — Принц Аксель женат?
        Неужели она снова оказалась доверчивой простушкой?
        — О нет, я имел в виду принцессу Элдран, бабушку Акселя. Много лет она управляла Сторвхалом со своим мужем, принцем Фредриком. После его смерти трон унаследовал принц Гейр. Она не скрывала своего разочарования сыном. Гейр погиб, когда летел на вертолете к одной из своих многочисленных любовниц. Принцесса Элдран надеется, что ее внук возьмет в жены уроженку Сторвхала, которая родит наследника престола.
        Такси свернуло на усыпанную гравием дорогу, петляющую по большому парку. В свете ярких фонарей снег на земле блестел, слепя глаза, а ветви деревьев казались покрытыми белым кружевом.
        Наконец показался дворец. С белыми стенами, высокими башнями и окнами в виде арок, он напоминал сказку. Это впечатление усиливал сверкающий снег на крышах и шпилях. При виде гвардейцев в голубой, отделанной золотом форме сердце Мины екнуло. До ее сознания дошло, что мужчина, с которым она провела прошлую ночь и который занимался с ней любовью с такой жадной страстью, действительно принадлежит к королевской династии.
        Таксист высадил ее у входа для публики, и Мина присоединилась к людям, ожидавшим экскурсию. В информационном буклете говорилось, что экскурсии проводятся в библиотеке и нескольких приемных залах, которые преобразованы в музей. От красивых, обшитых деревом помещений с древними гобеленами и картинами захватывало дух, но настроение у Мины было вовсе не экскурсионное.
        Она обратилась к экскурсоводу:
        — Где я могу увидеть принца?
        — Вы не можете с ним увидеться.  — Женщина-экскурсовод была ошеломлена, но потом решила, что неправильно ее поняла.  — Вы хотите сказать, что вам нужна фотография принца Акселя? Она продается в сувенирном магазине. Дворец скоро закрывается для посещений, но вы успеете заглянуть в него.
        Мина мысленно отругала себя. Почему она считала, что для того, чтобы столкнуться с монархом, достаточно зайти во дворец? Это все равно что ожидать встречи с королевой Англии в Букингемском дворце летом, когда он открыт для посещений.
        Узнав кое-что от таксиста о королевской семье, включая непопулярность отца Акселя, Мина стала лучше понимать, почему его разозлили намеки прессы на их предполагаемый роман. Адреналин, который бурлил в ее жилах, пока она летела в Сторвхал и готовилась к разговору с Акселем, сошел на нет. Мина чувствовала себя измученной и уставшей — что неудивительно при недостатке сна. Она вспыхнула, поскольку вспомнила эротические подробности той ночи. А тот факт, что Аксель находится где-то близко, но она не может с ним встретиться, вызывал досаду и горечь.
        Мина выглянула в окно, выходящее на задний двор. На подъездной аллее был припаркован полноприводный автомобиль, и кто-то собирался сесть на водительское место. На мужчине была лыжная куртка. Капюшон куртки был откинут, и ее сердце пропустило удар, когда она увидела знакомые темно-русые волосы.
        Аксель!
        Мина отчаянно забарабанила по стеклу, пытаясь привлечь к себе его внимание. Через секунду-другую Аксель уедет, а она не может задержать его! На нее он не смотрел. Аксель вытащил телефон из куртки и направился к дворцу.
        Мина взглянула на коридор и увидела, что охрана направила экскурсию в магазин сувениров. Она торопливо прошла мимо магазина, покинула дворец и побежала к машине. Каждую секунду женщина ждала окрика, но, похоже, ее никто не заметил. Добравшись до машины, Мина отметила, что двигатель работает, но Акселя нет.
        Глаза ее кололо от жгучего холода. Прищурившись, Мина всматривалась в темноту, а вокруг нее кружились снежинки. Если она простоит здесь еще немного, то замерзнет, но Мина не могла заставить себя уйти, не поговорив с Акселем. Пальцы на руках и ногах окоченели. Если она не хочет превратиться в ледышку, придется сесть в машину. Мина открыла заднюю дверцу и забралась в салон.
        Ее приветствовало тепло. Она наконец-то перестала дрожать, но в машине на нее накатила такая усталость, что она легла на сиденье и закрыла глаза, уговаривая себя, что полежит всего лишь минутку.
        Снег валил так густо, что дворники автомобиля едва справлялись. Аксель знал, что поездка в горы в середине октября сопряжена с риском, но синоптики обещали ясную погоду, поэтому он решил наведаться туда в последний раз перед наступлением зимы.
        Дорога в долине могла к этому времени стать непроходимой, а потому не было смысла поворачивать назад. Аксель привык к резким и неожиданным сменам арктической погоды и был уверен, что сумеет добраться до домика. Однако если снегопад не прекратится, он может застрять там на неопределенное время.
        Наверное, стоило прислушаться к просьбе главного советника и остаться во дворце. Но у него не было никакого желания видеть выражение скорби на лице Харальда Петерсена. Главный советник сообщил ему последние газетные новости: у правящего монарха Сторвхала любовная связь с английской актрисой.
        Любовная связь! С губ Акселя сорвался циничный смешок. Его чувства задеты не были. Обвини его пресса в том, что он просто переспал с ней, она оказалась бы гораздо ближе к истине. Но ему не подобало и такое поведение, потому что, как часто напоминал Харальд, народ Сторвхала не потерпит еще одного принца-плейбоя.
        Благодарение богу, пока удавалось держать бабушку в неведении! У принцессы Элдран было слабое сердце, и слух о том, что ее внук пошел по стопам своего разгильдяя отца, мог спровоцировать приступ. Аксель сжал руль так, что костяшки пальцев побелели.
        В его памяти возникло побелевшее лицо Мины, когда он ушел из театра «Глобус» сегодня утром. Проклятье, он собственными ушами слышал, как она подтвердила, что слухи об их романе оказались хорошей рекламой для спектакля. Так почему же его до сих пор гложут сомнения?
        Вероятно, потому, что он дурак. Мина заслуживала только презрения, однако Аксель не мог забыть, какой она была в его объятиях, не мог забыть нежность ее кожи… «Черт бы ее побрал!»  — мысленно выругался он, меняя положение тела, чтобы уменьшить боль в напрягшейся плоти.
        Неожиданное движение в зеркале заднего обзора привлекло его внимание. Какая-то фигура выпрямилась на заднем сиденье. Сердце Акселя забилось быстрее. Шок и — да, черт возьми, он не стыдился признаться — страх обуяли его. Предупреждения Харальда о том, что ему следует лучше заботиться о безопасности, всплыли в памяти. Однако Аксель отказывался носить с собой оружие.
        Оставалось надеяться, что человек в его машине — кем бы он ни был — лояльно к нему относится. Большинство населения Сторвхала поддерживало Акселя. Однако ни один лидер не защищен от угрозы нападения.
        Что он почувствует, когда ему всадят пулю в шею?
        Дьявол, он не позволит! Аксель резко нажал на тормоз. Фигура повалилась вперед. Адреналин бурлил в его крови, когда он выпрыгнул из машины и распахнул заднюю дверцу. Аксель уставился на нелепое пальто с леопардовым рисунком и капюшон, обшитый розовыми перьями.
        — Что, черт возьми?..
        Не забывая о том, что у «зайца» может быть оружие, Аксель схватил его за одну руку, а другой рукой откинул капюшон. На него смотрели глубокие зеленые глаза в обрамлении спутанных золотисто-каштановых волос.
        — Мина?!  — Аксель был не в состоянии осознать, что женщина, которая весь день занимала его мысли, безмолвно смотрит на него.  — Что ты здесь делаешь? Как ты забралась в машину? Проклятье, отвечай!
        Мина молчала. Он нетерпеливо откинул волосы со лба, не сводя с нее глаз.
        — Какую безумную игру ты затеяла? Да отвечай же, черт возьми! Не притворяйся глухой!
        — Я не притворяюсь,  — наконец проговорила она едва слышно.
        Мина смотрела в искаженное от ярости лицо Акселя. По тому, как резко двигались его губы, она могла заключить, что он кричит, но ничего не слышала. Когда она проснулась, ошеломленная и дезориентированная, на заднем сиденье машины, ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, в чем дело. Аккумуляторы в слуховых аппаратах сели, хотя этим утром она вставила новые. Наверное, они не были полностью заряжены.
        Слабый свет в салоне бросал тени на лицо Акселя, высвечивая резко очерченные скулы и сильный подбородок. Он был невероятно хорош, и, несмотря на холодный ветер, задувающий в машину, Мина почувствовала, как ее обдало теплом и засосало под ложечкой.
        — У меня серьезное нарушение слуха. Я могу слышать только с помощью слуховых аппаратов,  — добавила она дрожащим голосом и показала ему два крошечных аппарата, которые вытащила из ушей.  — Аккумуляторы сели, но я умею читать по губам.
        Пожалуй, впервые в жизни Аксель не знал, что сказать.
        — Ты в самом деле не слышишь или ведешь какую-то игру?
        — Я бы не стала шутить на эту тему,  — отрезала Мина.  — Я оглохла еще в детстве. Почти никто не знает об этом, поскольку слуховые аппараты позволяют мне вести нормальную жизнь, а я привыкла скрывать от незнакомцев свой дефект.  — В ее голосе послышалась мрачная гордость.
        — Прошлой ночью мы с тобой были близки, как только могут быть близки люди,  — напомнил Аксель.  — Я бы не стал утверждать, что мы незнакомцы. Почему ты не сказала мне, что страдаешь потерей слуха?
        — Возможно, по той же причине, по которой ты не сказал мне, что ты принц.  — Мина пожала плечами.  — Я не была готова обсуждать с тобой столь личную тему. И все-таки мы по-прежнему незнакомцы; в противном случае ты не поверил бы, что прессе о нас рассказала я.
        Аксель нахмурился. Вокруг его ног уже образовались маленькие сугробы и, что более важно, вокруг колес машины. Надо двигаться, иначе он рискует увязнуть в снегу на горной дороге. Но была еще пара вопросов, на которые ему было необходимо получить ответы.
        — Что за жуткий маскарадный костюм?
        Мина опустила глаза на пурпурное пальто.
        — Подруга одолжила, потому что на мне была только тонкая куртка. У Кэт необычный вкус, но с ее стороны это было великодушно.
        — Значит, под этой штукой у тебя нет теплой одежды?
        — Я не знала, что она мне понадобится, когда залезла в твою машину возле дворца. Ты зашел внутрь, чтобы поговорить с кем-то по телефону, а я решила подождать тебя внутри, но уснула,  — объяснила она.
        — Удивительно, что ты приехала одна, не прихватив с собой дружка-журналиста,  — с нескрываемой горечью сказал Аксель.
        — У меня нет друзей среди журналистов.
        — Тот человек в пабе,  — напомнил он.
        Лицо Мины исказила гримаса.
        — Клянусь, Стив Гарретт не мой друг.
        Аксель стряхнул снег с волос. Он пожалел, что не может отвезти Мину прямиком в аэропорт. Погода ухудшалась, и единственное, что он мог сделать в сложившихся обстоятельствах,  — это взять ее с собой.
        — Поговорим позже,  — бросил Аксель, отворачиваясь.
        Не получив ответа, он осознал, что Мина не слышит его. Единственный способ общения — дать ей возможность читать по губам. Для него все начало проясняться. Вот почему она пристально смотрела на его лицо прошлой ночью. Он-то думал, что Мина не может глаз отвести от него, а она старалась скрыть глухоту.
        «Однако она не лишена смелости»,  — подумал Аксель, испытывая к ней невольное уважение за то, что она не позволила глухоте повлиять на ее жизнь.
        Но он не желал восхищаться Миной и не хотел везти ее в домик в горах. Она представляла угрозу для его рассудка. Аксель не мог выкинуть из головы связавшую их пылкую страсть, вышедшую из-под контроля прошлой ночью. Выругавшись, он захлопнул заднюю дверцу и сел за руль. Надо ехать, пока они не увязли в снегу.
        — Где мы?  — спросила Мина, выбравшись из машины.
        Она схватила Акселя за руку, вынуждая его повернуться к ней. Они неожиданно подъехали к дому, который появился словно из ниоткуда. Аксель завел машину внутрь, и в свете фар Мина увидела, что они находятся в подобии склада. Помещение не отапливалось, и она задрожала от холода.
        — На машине дальше не проехать. Отсюда мы двинемся на снегоходе.
        — Ты ждешь, что я сяду на это?
        — Я тебя вовсе не ждал.  — Аксель говорил медленно, чтобы Мина могла читать по губам. Блеск в его льдисто-голубых глазах подсказал ей, что он до сих пор разъярен.
        Аксель подошел к шкафу и вытащил какую-то одежду, а затем вернулся к ней.
        — К счастью, моя сестра хранит здесь теплые вещи на всякий случай.
        — Не знала, что у тебя есть сестра.
        — Ты многого обо мне не знаешь. Надень несколько свитеров под лыжный костюм. Чем больше на тебе слоев одежды, тем теплее будет.
        Мина сомневалась, что она когда-нибудь сможет согреться. Чтобы облачиться в лыжный костюм, ей пришлось стянуть юбку окоченевшими пальцами. Наконец она снова надела сапоги, и Аксель протянул ей шлем. Перекинув ногу через сиденье снегохода, он знаком показал Мине, что ей надлежит сесть позади него.
        — А если я упаду?  — с тревогой спросила она.
        — Тогда останешься там, где упала,  — заявил он и опустил защитные стекла на обоих шлемах.
        Связь между ними была прервана.
        Мина никогда еще не испытывала такой страх. Аксель вел снегоход по бескрайней ледяной пустыне. Позади ее сиденья была ручка, но она почувствовала себя в большей безопасности, обвив руками его талию. По крайней мере, если она упадет, он заметит и, может, остановится.
        Только бы снегопад прекратился! Ей казалось, что ее кровь заледенела. Снегоход набирал ход, и ветер свистел в ушах. Мина закрыла глаза и прильнула к Акселю. Его крепкое мускулистое тело придавало ей уверенности и напоминало о том, каким он был в ее объятиях… его покрытая золотистым загаром грудь расплющила ее груди… возбужденная плоть упиралась между бедер. Ее страх уменьшился, она доверилась гиганту-викингу, который уверенно вел снегоход по льду.
        В фарах снегохода ярко блестел снег, а в огромном раскинувшемся над головой небе сверкали мириады звезд. Лес редел по мере того, как они поднимались в гору, и наконец перед глазами Мины предстал деревянный дом, в окнах которого горел свет.
        Мина почувствовала облегчение, думая о том, что сумеет подзарядить аккумуляторы — она всегда носила с собой зарядное устройство.
        Когда Аксель помогал ей спуститься со снегохода, из тени вышел странно выглядевший человек. На нем была традиционная одежда жителей севера. Они заговорили на непонятном языке.
        — Его зовут Иску,  — сказал Аксель, когда мужчина забрался в сани, запряженные хаски, и скрылся в ночи. Мина еще некоторое время ощущала, как вибрирует земля под лапами собак.  — Он принадлежит к народу саами. Они разводят оленей и до сих пор верны древним традициям. Семья Иску живет неподалеку от меня, и он приехал в дом, чтобы согреть воду и растопить камин.
        Деревянный дом производил впечатление добротного строения, способного противостоять арктическим штормам. На крыше лежал снег, а из трубы вился дымок.
        — Какой милый домик, совсем как в сказке про трех медведей,  — пробормотала она.
        Аксель снял прикрепленные к снегоходу сумки и повернулся к Мине, помня, что она читает по губам.
        — В Сторвхале нет бурых медведей, а белые редко поднимаются в горы. Самые крупные хищники, которых можно увидеть рядом с домом, волки.
        Аксель заметил испуг в ее глазах, когда она поспешила зайти в дом. Он подумал, что, вероятно, в глухоте есть свои плюсы — по крайней мере, Мина не услышит их вой.
        В камине весело горел огонь. Она быстро согрелась и сняла лыжный костюм и несколько свитеров. Дойдя до блузки, Мина покраснела, вспомнив, что, должно быть, оставила юбку в машине, когда переодевалась.
        Аксель стянул сапоги, снял лыжную куртку, подошел к бару, налил неразбавленный алкоголь в бокал и залпом выпил, наслаждаясь обжегшим его теплом. Взглянув на раздевающуюся у огня женщину, он почувствовал, как затвердевает его плоть. Аксель узнал блузку — ее он стянул с Мины в номере отеля прошлой ночью. Бог знает, где ее юбка, но лучше бы она поторопилась надеть ее. Блузка доходила только до бедер, оставляя открытой кремовую кожу ног и кружево на чулках.
        Со своими золотисто-каштановыми волосами, спадающими на плечи, и огромными зелеными глазами, устремленными на него, Мина выглядела невероятно чувственной. Аксель хотел забыть о том, что он принц, и целовать ее до тех пор, пока она не попросит его лечь вместе с ней на ковер и раздеться.
        Взяв другой бокал и бутылку спиртного, он подошел к камину.
        — Вот, возьми!  — Он наполовину наполнил бокал и протянул его ей.
        Мина сделала осторожный глоток и закашлялась.
        — Какой крепкий! Что это?
        — Акевитт. Традиционный скандинавский напиток. В Сторвхале в него добавляют анис.
        Если она сделает еще несколько глотков, то легко может потерять сознание. Мина поставила бокал на стол и вытащила из сумки зарядное устройство.
        — Здесь есть электричество?  — спросила она.
        Аксель нахмурился:
        — Нет. Лампы масляные, а воду в баке нагревает дровяная печь. Единственное современное устройство, которым я здесь пользуюсь, спутниковый телефон. У тебя нет запасных аккумуляторов?
        — Оба комплекта сдохли.  — Мина закусила губу.  — Извини, если испортила тебе поездку. Когда ты собираешься вернуть меня в цивилизацию?
        Аксель пожал плечами:
        — Снег наверняка заблокировал все дороги.  — Он скрестил руки на груди.  — Мы можем оказаться отрезанными от мира на несколько дней.
        Глава 6
        Мина выглянула в окно и увидела, что на улице бушует метель. Похоже, они добрались до домика вовремя.
        Аксель ухватил ее за подбородок:
        — Почему ты приехала в Сторвхал?
        Ее охватила злость. Ведь именно из-за него они стали мишенью для папарацци.
        — Сегодня утром ты попросил меня встретиться с тобой в Париже. Ты сказал, что наш секс был фантастическим.  — Она посмотрела Акселю в глаза, призывая его опровергнуть ее слова.  — Почему ты ушел из театра, не выслушав меня?
        — Ты сообщила прессе о том, что мы провели ночь вместе, и использовала меня как рекламу вашего спектакля. Ты не могла не знать, что газеты растиражируют новость о твоем романе с принцем. Это усилит интерес к тебе, когда «Ромео и Джульетту» будут давать в Нью-Йорке.  — Ноздри Акселя затрепетали.  — Журналист у отеля назвал твое имя. Ты его знаешь. Не пытайся это отрицать.
        — Его зовут Стив Гарретт.  — На лице Мины было написано отвращение.  — Да, ты прав, я действительно узнала его, но он не друг. Из-за него я ушла из паба так рано. Я ненавижу Гарретта. Он написал обо мне кучу лжи. Твой личный помощник раскопал историю о моем предполагаемом романе с Декстером Прайсом, но почти все, что написал Гарретт, неправда. Я понятия не имела, что Декстер женат и что его жена больна. Он сказал мне, что разведен, и мы сблизились, когда работали над фильмом. А Стив Гарретт утверждал, что у нас с ним бурный роман. По его милости я выглядела беспринципной разрушительницей чужого брака.
        На нее накатили воспоминания о боли и унижении, которые она испытала после того, как Гарретт опубликовал статью, а Декстер Прайс отказался защитить ее.
        — Никто не желает меня слушать,  — вырвалось у Мины.  — Ни пресса, ни отец. Ни ты. Я глуха, но это не значит, что меня можно игнорировать. Я никому не говорила, что ты пригласил меня к себе в отель. Я понятия не имела, что ты принц. Ты был — хрипло продолжила она,  — просто красивым незнакомцем. Я не могла глаз отвести от тебя и согласилась поехать с тобой потому, что… что ты увлек меня. Наши занятия любовью — самое чудесное, что было в моей жизни. Я думала… думала, что для тебя наша ночь также стала особенной, поскольку ты предложил мне уик-энд в Париже.
        — Та ночь не была для меня особенной.
        Аксель проигнорировал пронзившее его чувство вины, увидев, как зеленые глаза Мины потемнели от боли. Но она — талантливая актриса. Женщинам нельзя доверять. Однажды он поверил Карене, и чем это закончилось?
        — Секс с тобой был фантастичен, но это только секс,  — заявил он.  — Я не могу притворяться, что это было что-то большее.  — Даже ему эти слова показались слишком жестокими.  — Послушай…  — Аксель провел рукой по волосам, чувствуя себя не в своей тарелке оттого, что Мина смотрит на него в упор. На секунду у него возникло ощущение, что она заглянула ему в душу, а это не то место, которое он хотел бы показать кому-либо. Лучше отойти подальше, но ей необходимо видеть его губы.  — Спектакль увлек меня, а созданный тобой образ Джульетты покорил. Но Джульетта — всего лишь роль. Ты сыграла ее очень убедительно. Я занимался любовью с Джульеттой,  — продолжал он.  — На одну ночь я забыл, что принадлежу к королевской династии. Я был просто мужчиной, который возжелал прекрасную женщину. Однако утром все вернулось на круги своя. Ты актриса, а я принц. Наши пути пересеклись только на одну ночь.
        Мина съежилась. Откровенность Акселя потрясла ее. Она попыталась убедить себя, что единственная причина, по которой она приехала в Сторвхал, заключалась в желании опровергнуть его обвинения. Однако в глубине души молодая женщина знала: истина в том, что она почувствовала, будто их связывает невидимая нить, и надеялась, что Аксель чувствует то же самое.
        — Почему же в таком случае ты пригласил меня в Париж?  — натянуто поинтересовалась она.
        — Ты выглядела расстроенной, когда я сказал, что возвращаюсь в Сторвхал. Мне показалось, что будет милосердно подарить тебе надежду на еще одну встречу, однако мы не назначили конкретную дату.
        Мину словно обдало жаром от унижения. Вспомнив, что Аксель назвал ее Джульеттой, прежде чем поцеловать, она похолодела. Он действительно занимался любовью с созданным ею образом. Его потрясла Джульетта, а не Мина Харт.
        Но правда ли это?
        Прошлой ночью, на несколько мгновений, показавшихся ей вечностью, когда они оба оказались перед вратами рая, Мина почувствовала, что их души устремились навстречу друг другу и между ними произошло что-то неописуемо прекрасное.
        Аксель одним глотком осушил бокал. Мина заметила, как его взгляд скользнул по ее телу — от грудей до ног в чулках,  — и ей показалось, что его глаза хищнически блеснули до того, как он отвел их.
        Сердце бешено забилось в ее груди. Аксель может сколько угодно утверждать, что ничего к ней не испытывает, но она-то видит его желание. Ей не приснилась его щемящая нежность. Она убеждена, что произошедшее между ними не вписывается в рамки примитивного физического акта.
        Мина хорошо разбиралась в языке тела, и напряжение, которое она улавливала в Акселе, наводило ее на мысль, что он не до конца откровенен.
        — Значит, ты утверждаешь, что желал Джульетту, а не Мину, реальную женщину?  — спросила она. Аксель смотрел в сторону. Она взяла его за подбородок и повернула лицом к себе. Жесткая щетина царапнула ладонь.  — Докажи,  — мягко сказала она.
        — Что ты хочешь этим сказать?
        — Поцелуй меня и докажи, что я тебя не возбуждаю.
        — Не говори чепуху.
        Мина поднялась на цыпочки. Их лица были совсем близко. Аксель моргнул, и она ощутила, что его ресницы коснулись ее щеки. То, что она лишена слуха, обострило остальные чувства.
        — Чего ты боишься?  — спросила она. Их губы оказались в опасной близости.  — Я поцелую тебя, и если ты не ответишь, пойму, что ты сказал правду и не хочешь меня.
        «В своем ли ты уме?»  — пропел насмешливый голос в ее голове. Если Аксель отвергнет ее, она умрет от унижения. Но жизнь научила Мину: если ты чего-то страстно хочешь, за это стоит побороться.
        Она не сомневалась, что, прорвавшись сквозь ледяную броню Акселя, найдет нежного любовника, каким он был прошлой ночью. Мина замерла, ее губы находились в сантиметре от его губ. Он напрягся, но не оттолкнул ее. Она подалась чуть вперед и коснулась его губ.
        Аксель не ответил. Он оставался безучастным, даже тогда, когда она провела по его губам кончиком языка. Мину захлестнуло отчаяние. Похоже, для него их близость действительно ничего не значила.
        Она прикусила его нижнюю губу. Аксель сделал глубокий резкий вдох. Мина воспользовалась этим и просунула язык ему в рот.
        Его руки легли ей на плечи, пальцы впились в кожу. Мина боялась, что Аксель не ответит на поцелуй, однако случилось то, во что она с трудом поверила.
        Его губы накрыли ее губы, сначала неуверенно, как будто он сражался сам с собой. Мину затопило облегчение, она прижалась к Акселю, так что ее груди расплющились о его твердую грудь. Ее губы манили, дразнили, соблазняли его, и Аксель был не в силах противиться их сладкой пытке.
        Страсть захлестнула их стремительной, мощной волной. Мина подумала, что Аксель может сломать ей кости, не рассчитав свою силу, когда он властно притянул ее к себе. Но ей было все равно. Неприкрытый голод мужчины заставил ее растаять и отвечать на его жадные поцелуи с такой же жадностью. Она запустила руки в его волосы, а потом сжала в ладонях скульптурно очерченное лицо, слегка уколовшись о щетину на подбородке.
        Аксель оторвал ее от пола, и Мина обвила ногами его талию. Вместе со своей ношей он направился в спальню. Она смутно отметила, что в камине горит огонь, а масляная лампа, висящая на стене, отбрасывает на кровать желтый свет. Аксель положил ее на кровать и, опустившись на колени, навис над ней. Холода в его глазах как не бывало, в них пылал голубой огонь желания, вызывавший жар в ее крови.
        Мина торжествовала: она была права, доверившись своему женскому инстинкту, Аксель желает именно ее, а не сыгранную ею Джульетту. Его выдавало неровное биение сердца. Руки его дрожали, пока он расстегивал и снимал ее блузку. Пальцы Акселя коснулась спины женщины, нащупывая застежку бюстгальтера. Как только он обнажил ее груди, на его резко очерченных скулах вспыхнул румянец. Соски Мины затвердели, отозвавшись на хищный блеск в его глазах.
        Аксель поднял голову и взглянул на нее:
        — Ты сводишь меня с ума, зеленоглазая колдунья.
        Мина, вглядывавшаяся в его губы, улыбнулась:
        — Кто я?
        Он нахмурился:
        — Мина.
        — Не Джульетта?
        Теперь до него дошло.
        — Колдунья,  — повторил Аксель.
        Она снова заставила его забыть свой статус, забыть обо всем, кроме страстного, испепеляющего желания, которое он никогда и ни к кому не испытывал. Аксель обхватил ладонями ее набухшие груди и провел подушечками больших пальцев по соскам. Услышав, как у нее сбилось дыхание, он улыбнулся: желание Мины было равно его желанию.
        Она сдавленно простонала, когда Аксель поцеловал ее груди, коснулся одного затвердевшего пика губами, лизнул его языком, затем повторил все с другим соском. Мину охватило ни с чем не сравнимое удовольствие. Она чувствовала, как восстала его плоть под джинсами. Ее руки опустились на молнию. Желание почувствовать его внутри себя стало нестерпимым. В том, как Аксель спустил джинсы, было что-то волнующе примитивное. Словно он сгорал от нетерпения.
        Мина распахнула его рубашку и провела ладонями по русым волоскам на его груди. Аксель стянул с нее трусики. Его большая ладонь легла между ее бедер, раздвигая ноги, и прикоснулась к месту, которое жаждало прикосновения.
        Мина закрыла глаза и с наслаждением вдыхала мускусный аромат его лосьона после бритья, к которому примешивались слабый запах соли, пота и неуловимая нотка сексуального возбуждения.
        Но ей было этого мало, слишком мало. Обвив рукой восставшую плоть Акселя, она вздрогнула от предвкушения, вспомнив, как он заполнил ее прошлой ночью. Мина взглянула на его мужественное лицо, и сердце ее затрепетало.
        А Аксель мысленно проклинал свою глупость.
        Реальность обрушилась на него, как шторм. Было несколько причин, по которым следовало все немедленно прекратить, и, главное, он не имел права не предохраняться. Он никогда прежде не привозил женщин в свое святилище, поэтому в доме не было презервативов. Возможно, Мина предохраняется, но в свое время Карена говорила ему, что принимает таблетки, и с тех пор он не верил ни одной женщине. Страсть снедала Акселя, но он не мог допустить, чтобы Мина забеременела.
        К тому же ее глаза говорили: она хочет от него не только секса. Как заставить ее понять, что он ничего не может предложить?
        — Не останавливайся,  — прошептала Мина.
        Пропади все пропадом! Почему он допустил, чтобы дело зашло так далеко?
        Вместо того чтобы раздеться, он застегнул молнию на джинсах.
        — Аксель… что не так?
        Она повернулся, и ее сердце замерло при виде его холодных глаз.
        — Все. Тебе не следовало приезжать в Сторвхал.
        — Прошлая ночь…  — начала она, но Аксель прервал ее взмахом руки:
        — Прошлая ночь была ошибкой, которую я не намерен повторять.
        — Почему?
        Его лицо было непроницаемым.
        Она не понимала, почему он вдруг пошел на попятную.
        — Потому что я глухая? Ты желал меня, пока не знал об этом, а теперь отвернулся?
        — Я никогда к тебе и не поворачивался — мое сердце затронуто не было,  — с убийственной прямотой заявил Аксель.  — То, что ты плохо слышишь, не является причиной, почему я не могу заняться с тобой сексом.
        — Тогда в чем причина?
        — Я не могу вступить с тобой в связь. Я принц Сторвхала, на мне лежит долг перед страной.
        Мина вдруг ясно осознала, что нага, тогда как Аксель полностью одет. Его взгляд задержался на ее грудях. Она вспыхнула, взглянув на свои припухшие соски — свидетельство того, что пламя страсти по-прежнему тлеет в ней,  — и натянула на себя простыню.
        — Я понимаю, что у тебя много обязательств.  — Мина вспомнила слова таксиста о том, что Акселю необходима поддержка населения после непопулярного правления его отца.  — Но народ Сторвхала, несомненно, согласится с тем, что ты сначала мужчина и только потом принц.
        Уж не показалось ли ей, что она уловила в его глазах пронзительную боль?
        Лицо Акселя исказила гримаса, когда он представил, как его бабушка отреагировала бы на заявление Мины. К этой роли его готовили с того момента, когда он только начал ходить. Принцесса Элдран внушала ему, что следует не бегать по дворцу, а важно вышагивать, как подобает будущему монарху. Строгие правила протокола сопровождали всю жизнь Акселя, а он старался, как мог, соответствовать требованиям, которые предъявляли бабушка, министры и даже — так ему казалось — жители Сторвхала.
        Он даже хранил в тайне жизнь и смерть своего сына.
        — Я дал клятву посвятить всего себя своей стране и ее народу. Для меня всегда на первом месте будут стоять мои обязанности.
        — Ты ставишь свой долг выше всего остального, потому что считаешь необходимым загладить тот факт, что твой отец был плохим монархом?
        — Откуда ты знаешь?
        — Мой отец говорит: если хочешь узнать настроение народа, поболтай с таксистом.
        — А сказал ли тебе таксист, что во время правления моего отца многие его министры поддерживали движение против монархии? Были случаи волнения среди населения, и дом Торесенов, который правил Сторвхалом восемь веков, был близок к свержению? Чтобы отец имел возможность прожигать жизнь, золотой резерв страны и многие активы были распроданы. Его неспроста называли принцем-плейбоем. Людям не нравилось, что правитель подает дурной пример своим подданным. Мне понадобилось двенадцать лет, чтобы вернуть доверие народа.  — В глазах Акселя сверкнул гнев.  — А теперь, благодаря твоему чертову дружку-журналисту и фотографиям, на которых я изображен с актрисой сомнительной репутации, пойдут слухи о том, что я веду двойную жизнь и такой же плейбой, как и мой отец.
        Аксель понимал: он несправедлив к Мине. Винить во всем нужно себя. Один бог знает, о чем он думал, когда прошлой ночью пригласил ее к себе в отель. Впрочем, он совсем не думал. Он был очарован зеленоглазой колдуньей.
        Прочитав его слова по губам, Мина побледнела. Как он смеет судить о ней по мерзким статейкам в газетах?!
        — Рискуя повториться, все же скажу, что я ничего не сообщала прессе о нас,  — натянуто произнесла она.  — Исходя из своего опыта, я поняла, что папарацци предпочитают врать и раздувать скандалы.
        Даже очень талантливая актриса вряд ли способна столь убедительно лгать. Аксель задумался. Статья о ее романе с женатым режиссером была гнусной, но в устах папарацци даже чаепитие викариев может приобрести скабрезный оттенок.
        Увидев влажный блеск в глазах Мины, Аксель почувствовал себя последним подонком. Желание отвести взгляд, пока он снова не утонул в зеленых омутах, было сильным, но он заставил себя смотреть на нее, чтобы она могла читать по его губам.
        — Тебе надо поспать. Как только погода прояснится, мы спустимся с гор. Возможно, для этого придется встать рано. Добавь поленьев в камин до того, как ляжешь спать, и ты не замерзнешь.
        — А ты? Где ты будешь спать?
        — На диване в гостиной.
        — Мне неловко, что я займу твою кровать. Она большая. Мы с легкостью поместимся вдвоем.
        — Нет.
        Она вспыхнула:
        — Не волнуйся. Я буду лежать на своей половине кровати.
        Аксель отвернулся, но проницательный взгляд Мины успел заметить, что он пробормотал:
        — Вряд ли я смогу держать руки при себе, моя зеленоглазая колдунья.
        В гостиной Аксель взял бутылку спиртного и растянулся на коврике перед камином.
        Расстроенная и разочарованная Мина укрылась одеялом.
        Глава 7
        Когда Мина проснулась, в камине по-прежнему горел огонь. Наверняка Аксель подбросил еще дров, пока она спала. Встав с кровати, она раздвинула шторы. Снегопад прекратился, но над землей нависли серые зловещие облака.
        Хотя на часах было девять утра, за окном царил полумрак. К концу месяца на Сторвхал опустится полярная ночь, и люди увидят солнце не раньше следующего года. Этот край — арктическая пустыня, и принц такой же, как его владения. Мина вздохнула.
        Какое-то движение привлекло ее взгляд. Повернув голову, она увидела рядом с домом Акселя — он колол дрова. Несмотря на холод, он был одет в джинсы и свитер. На мгновение он прервал свое занятие, чтобы убрать упавшие на глаза русые волосы, и сердце Мины забилось чаще. Она залюбовалась его крепкой фигурой.
        Мина часто ругала себя за импульсивность, однако она не удержалась, открыла окно и слепила снежок из снега, лежавшего на карнизе. Прицелившись, она запустила его в Акселя. Снежок угодил ему между лопаток. Он резко выпрямился и что-то прокричал, но стоял слишком далеко, и она не могла прочитать по губам, что именно. При виде его ошеломленного лица Мина улыбнулась. Да, он принц, существо иного порядка, чем обычные люди, но все-таки в нем еще живо что-то человеческое.
        Она надела рубашку Акселя, которую он снял, когда начал заниматься с ней любовью прошлой ночью. Рубашка доходила ей до середины бедер. Убедившись, что она более-менее прикрыта, Мина решила осмотреть дом. В кухню она вошла в тот самый момент, когда Аксель открыл заднюю дверь. Увидев в его руках снежки и взглянув в его глаза, полные решимости, молодая женщина замерла.
        — Нет!  — Она нагнулась слишком поздно и взвизгнула, когда снежок угодил ей в грудь.  — Не смей…
        Смеясь, Мина попятилась. Он бросил второй снежок. Она бросилась наутек, но Аксель легко ее поймал и, ухмыляясь, запихнул снежок в вырез рубашки.
        — Холодно,  — пожаловалась Мина, чувствуя, как по ее груди, щекоча, потекли холодные струйки.
        В его льдисто-голубых глазах искрилось веселье.
        — Ты сама напросилась, ангел.
        — Приносить снежки в дом нельзя. Разве ты не знаешь правила игры?
        Аксель покачал головой:
        — Я никогда не играл в снежки.
        — Никогда? Но ты живешь в краю снега и льда. В детстве ты должен был играть в снежки на школьном дворе, и, уж конечно, вы лепили снеговиков.
        — Я не ходил в школу и почти никогда не играл с детьми.
        Мина была потрясена.
        — Это… печально. В Англии отпрыски королевской семьи посещают школу. Разве твои родители не знали, что для ребенка полезно общаться со сверстниками?
        Улыбка Акселя угасла.
        — Моим воспитанием занималась бабушка. Родители были слишком заняты своей жизнью. До восемнадцати лет, когда я поступил в университет, со мной занимались репетиторы, но процесс обучения протекал во дворце.
        Те несколько лет, что он провел в Кембридже, были счастливейшими в его жизни. Аксель получал удовольствие, общаясь со студентами, выходцами из самых разных слоев. Он полюбил сладкое чувство свободы и возможность вести нормальную жизнь. Даже пресса отстала от него. Но все изменилось, когда погиб отец, и новому принцу пришлось взойти на престол.
        — Я слышала, что твоя мать русская и народ Сторвхала не одобрял выбор твоего отца.
        — Исторически сложилось так, что Сторвхал и Россию связывают напряженные отношения.  — Аксель пожал плечами.  — Да, верно, люди не одобряли этот брак. Моя мать ясно дала понять, что ей не нравится Сторвхал и она предпочитает жить в Москве. Я рос во дворце с бабушкой. Отец большую часть времени проводил с любовницами на Французской Ривьере, и я редко видел своих родителей.
        Мина осознала, что в детстве ему не хватало любви и заботы. Ее воображение рисовало маленького мальчика с непроницаемым выражением лица, который играет сам с собой в огромном дворце.
        — У тебя есть сестра,  — вспомнила она.
        — Линн младше меня на десять лет, и она почти всегда жила с матерью. Мы не были близки в детстве, но теперь нас связывают хорошие отношения.
        — Твоя сестра живет во дворце?
        — Иногда, но сейчас она в экспедиции на Аляске. Линн — гляциолог. Я изучал эту дисциплину в университете, пока не стал управлять Сторвхалом.
        Годы чтения по губам научили Мину читать также язык тела, к тому же она заметила сожаление в глазах Акселя.
        — Ты хотел бы стать ученым?  — догадалась она.
        Выражение его лица стало непроницаемым.
        — То, чего я хочу, не важно. Моя судьба и мой долг — служить отечеству как можно лучше.
        — Мне кажется, у тебя было одинокое детство. Я знаю, каково расти в изоляции. Мои родители отправили меня в школу, где я была единственным глухим ребенком. Я всегда стояла в сторонке, потому что была другой. Единственным человеком, который понимал, как мне тяжело, была моя сестра.  — На ее губах задрожала грустная улыбка.  — Не знаю, удалось бы мне пережить школьные годы, если бы не Дарси. Она была моей лучшей подругой и защищала меня от насмешек и издевательств.
        Аксель недоуменно посмотрел на нее:
        — В таком случае, почему ты решила стать актрисой?
        — В нашей семье почти все актеры. Отца считают одним из величайших исполнителей шекспировских ролей, мама тоже необыкновенно талантлива. Умение выступать перед публикой у меня в крови. Я решила, что не позволю физическому недостатку повлиять на выбор карьеры.  — Мина вздохнула.  — И еще я стремилась доказать отцу, что могу быть хорошей актрисой невзирая на глухоту. Мне хотелось, чтобы папа гордился мной… Правда, сейчас он в ярости.
        — Почему?  — спросил Аксель и нахмурился.
        С какой стати его это волнует? Ему не интересна ее жизнь. Однако образ маленькой девочки, которая отчаянно старается ни в чем не отставать от насмехающихся над ней сверстников, стоял у него перед глазами.
        — Джошуа не порадовали ни фотография, на которой я запечатлена с принцем, ни мое имя на первых полосах газет. Я его дочь и ведущая актриса «Ромео и Джульетты». Он считает, что любой скандал плохо отразится как на семье, так и на спектакле.  — Мина прикусила губу.  — Он заявил, что из-за меня трагедия Шекспира стала отдавать мыльной оперой.
        Аксель нахмурился:
        — Ты сказала ему, что твоей вины в этом нет?
        — Конечно, сказала, но, как и ты, он мне не поверил,  — горько улыбнулась Мина.
        Встретиться бы с этим Джошуа Хартом и сказать, что ему следует поддержать свою красивую, талантливую и мужественную дочь.
        Аксель смотрел на Мину и чувствовал, как его захлестывает страстное желание. Мокрая рубашка — его рубашка — прилипла к ее грудям, соски напряглись.
        Дьявол! Из-за нее спокойный уик-энд превратился черт знает во что, и чем скорее он отвезет ее в долину, тем лучше для его рассудка.
        — Линн оставила кое-какую одежду в шкафу. Подбери себе что-нибудь подходящее. Горячей воды достаточно, если хочешь принять душ, а в кладовке есть еда.  — Аксель схватил куртку.  — Я собираюсь проветриться.
        — По-моему, это не очень хорошая мысль. Кажется, снова пошел снег.
        Аксель подошел к окну и увидел кружащие в воздухе снежинки. Пожалуй, до наступления зимы ему может больше не представиться возможность навестить могилу сына.
        — Я ненадолго,  — сказал он и отвернулся, чтобы не видеть ее выразительные зеленые глаза.
        Джинсы и толстый шерстяной джемпер сестры Акселя, которые она нашла в шкафу, оказались ей впору. Фена не было, поэтому Мина не смогла уложить волосы волнами. Единственным косметическим средством, которое она носила в сумочке, был блеск для губ. Интересно, понравится ли Акселю образ простушки? Впрочем, не имеет значения, как она выглядит. Он сожалеет, что переспал с ней, и у него нет намерения это повторить.
        Вернувшись в кухню, она нашла в кладовке ржаной хлеб, сыр и ветчину. Мина выглянула в заледеневшее окно, однако Акселя не увидела. Его следы давно запорошило снегом, и вокруг расстилалась бескрайняя белая пустыня.
        Аксель вернулся через два с лишним часа. Он шел, проваливаясь в сугробы до середины бедра. В прихожей он разделся и прошел в кухню, стряхивая снег с волос. Сердце Мины забилось быстрее, и она ничего не могла с этим поделать. Его грубоватая мужественность вызывала в ней страстное желание. Но, посмотрев на Акселя, она чуть не ахнула, увидев мертвое выражение его глаз. Аксель молча взял бутылку акевитта и плеснул щедрую порцию напитка соломенного цвета в бокал.
        — Я собиралась приготовить кофе. Хочешь?  — спросила она.
        Аксель плюхнулся на стул напротив нее, чтобы она могла видеть его лицо. Его рот скривился в циничной улыбке.
        — Это согреет мою кровь лучше, чем кофе.
        Мина закусила губу.
        — Тебя долго не было. Я начала волноваться.  — Аксель поднял брови, и она быстро закончила:  — Ты говорил, что здесь есть волки.
        — Волки не нападают на людей. Более того, они по возможности стараются избегать встречи с ними. Я приезжаю в этот дом с юности и хорошо знаю горы.
        — Почему тебе нравится такое удаленное место?
        Он пожал плечами:
        — Наверное, потому, что только здесь я могу побыть один и подумать.
        — И выпить.  — Мина посмотрела на пустую бутылку, которую он, должно быть, прикончил прошлой ночью.  — Пить в одиночку — опасная привычка. Что ты пытаешься забыть?
        — Ничего.  — Аксель вскочил, и его стул отлетел назад.  — Я приезжаю сюда в поисках уединения и отдыха, но в этот раз расслабиться не получится, поскольку ты задаешь нескончаемые вопросы.
        Он вышел.
        На какую больную мозоль она наступила, если он отреагировал с такой яростью? Оказывается, в нем бурлят эмоции. Может, в жизни принца случилось что-то, заставившее его носить маску?
        Аксель вернулся в кухню и склонился над ней.
        — С чего ты решила, что ты психолог?
        — Вообще-то я изучала психологию. Более того, я квалифицированный драматерапевт.
        Аксель в упор смотрел на Мину, чувствуя, как гнев оставляет его. Предположив, что он пьет, чтобы забыться, она оказалась в опасной близости от истины. Аксель не забывал Финна, и порой чувство вины становилось настолько сильным, что единственным средством, которое помогало успокоиться, был алкоголь.
        — А это что еще за чертовщина?
        — Драматерапия — одна из форм психотерапии. В драматерапии используются театральные подходы, которые помогают людям, страдающим эмоциональными проблемами, например детям, получившим психологическую травму.  — Мина не могла слышать, как ее голос окреп, зазвучал по-иному. Эта тема была близка ее сердцу.  — Драматерапевт использует рассказы, ролевые игры и кукол, не говоря уже об импровизации, то есть все средства, доступные артисту, чтобы помочь пациенту излечиться.
        Аксель был заинтересован, хотя и твердил себе, что чем меньше он знает о Мине, тем лучше.
        — Как ты увязываешь это поприще с актерской карьерой?
        — Мне удалось работать и учиться одновременно. Но сейчас, получив диплом, я подумываю о том, чтобы оставить сцену и целиком сконцентрироваться на драматерапии. Я люблю сцену. Я ношу фамилию Харт, и актерское ремесло у меня в крови. Отец будет разочарован,  — призналась Мина.  — Но мне хочется, чтобы моя работа приносила не только моральное удовлетворение, но и пользу. Я стала актрисой не ради того, чтобы быть знаменитой,  — продолжала она.  — Мне претит показуха шоу-бизнеса. После скандала в Лос-Анджелесе я поняла, что не хочу такой славы. Наши с тобой фотографии — это худшее, что могло со мной произойти. На мою репутацию снова легло пятно.  — Ее лицо исказилось.  — Тебе стоило быть честным и сказать мне, кто ты. Может, ты и принц, но, уж точно, не мой прекрасный принц.
        Лицо Акселя потемнело, но он не проронил ни слова. Схватив бутылку, он вышел из кухни. Мину била дрожь. Она мысленно обозвала себя идиоткой, потому что страстно желала, чтобы Аксель зацеловал ее до безумия.

* * *
        К полудню робкое солнце скрылось за горизонтом, а тучи рассеялись, обнажая индиговое небо. Аксель зажег масляные лампы, а Мина уютно устроилась с книгой в кресле у камина. Она с удивлением обнаружила, что многие книги, стоявшие на полке, были на английском языке.
        — Английский — второй официальный язык Сторвхала,  — объяснил Аксель.  — Став принцем, я издал закон, согласно которому детей в школах учат английскому. Историю и культуру своей страны надо знать, но Сторвхал маленькое государство, и, чтобы соперничать на мировом рынке, мы должны говорить по-английски.
        Аксель отложил альбом, в котором он что-то рисовал, и взглянул на Мину.
        — Почему родители отправили тебя учиться в обычную школу?
        — Они боялись, что, начав посещать школу для глухих детей, я разучусь говорить. Мои слуховые аппараты были не такими совершенными, как те, которыми я пользуюсь сейчас, и мне приходилось непросто. Но не в учебе, а в общении с одноклассниками. Они меня не принимали.  — Она криво улыбнулась.  — Я научилась притворяться, что меня не волнует, что обо мне говорят. Почти никто не задумывался о том, что я могу читать по губам, и я знала, что меня обзывают глухой тетерей и дурой.
        — Ты доказала своим мучителям, что ты не дура и не тетеря, став талантливой актрисой.  — Представив себе, с какими сложностями пришлось столкнуться ребенку, страдающему потерей слуха, Аксель нахмурился.  — Я хотел бы побольше узнать о драматерапии. В Сторвхале ее не практикуют, а такой специалист мог бы помочь детям из рыбацкой деревни, у которых отцы утонули во время шторма. Трагедия непосредственно затронула двадцать семей, но потрясение переживает вся деревушка. Местные учителя и волонтеры делают все, что могут, но дети пока не оправились от шока.
        — Такая трагедия не могла на них не повлиять,  — кивнула Мина.  — Драматерапия поможет им понять и выразить свои переживания.
        Она перестала притворяться, что ее интересует книга. Сказать по правде, она большую часть времени проводила, тайком следя за Акселем. В язычках пламени камина его лицо, казалось, состояло сплошь из углов и впадин, и ей страстно хотелось разгладить их и провести пальцами по его волосам.
        Она бросила взгляд на альбом:
        — Что ты рисуешь?
        — Тебя.
        Ответ ее поразил.
        — Можно посмотреть?
        Аксель задумался, пожал плечами и протянул ей альбом. Увидев набросок, отличающийся поразительным сходством, она удивилась.
        — Ты хорошо рисуешь. Учился?
        — Я самоучка.
        — Ты нарисовал меня красивее, чем я есть.
        — Не согласен. Я не сумел передать твою красоту так точно, как мне хотелось бы.
        Сердце ее подпрыгнуло, но Мина твердо сказала себе, что она, должно быть, ошиблась, читая по губам, и ей только показалось, что в его глазах, в которых отражались языки пламени, промелькнуло желание. Она показала на другой альбом, лежавший на столе:
        — Не возражаешь, если я посмотрю?
        — Пожалуйста.
        Аксель не просто рисовал животных. Он стремился выразить свою любовь к ним. Его рисунки поражали своей глубиной, обнажая эмоции, которые Аксель тщательно прятал ото всех.
        «Он настоящая загадка»,  — подумала Мина. Она закрыла альбом и протянула его Акселю. Из альбома выскользнул рисунок. Она наклонилась, собираясь поднять его, но Аксель оказался быстрее и успел схватить листок. Тем не менее Мина успела заметить, что на нем изображен ребенок, совсем маленький.
        Она хотела было спросить, кто этот малыш, но что-то в выражении лица Акселя заставило ее прикусить язык. На его словно высеченном из гранита лице не было никаких эмоций, но во взгляде промелькнула такая неприкрытая боль, что Мина вздрогнула.
        — Аксель?..  — неуверенно спросила она.
        — Оставь это, Мина.
        Аксель вложил листок в альбом и положил его на полку.
        Ее недоумение усилилось, когда он выключил масляные лампы и комната погрузилась во тьму. Аксель положил руку ей на плечо и подвел к окну.
        Мина слышала о полярном сиянии, но ничто не могло подготовить ее к захватывающему световому шоу. Зеленые и розовые облака исполняли причудливый танец. Мистический свет, сверкающий, переливающийся и эфемерный, сиял в небе, отражаясь радугой на снежном покрове.
        Молодая женщина неосознанно прислонилась к груди Акселя.
        Он резко вздохнул, стараясь взять под контроль вмиг заполыхавшие эмоции. Он и забыл, что в альбом вложен этот рисунок.
        Его сынишка был настоящим чудом. Аксель ощутил боль в груди, продолжая наблюдать за волшебным световым спектаклем за окном. Он видел полярное сияние много раз, однако его всегда завораживала неземная красота этого явления. Для него было утешением знать, что Финн здесь, высоко в горах. Если где-то и существует рай, это место, далекое от цивилизации и озаряемое полярным сиянием, больше всего походит на него.
        По лицу Мины было ясно, что ей любопытно, кто этот ребенок. Но Акселя больше всего поразило то, что на какой-то безумный миг он был близок к тому, чтобы рассказать ей о Финне.
        Почему ему захотелось поделиться с ней своей самой оберегаемой тайной, если он не уверен в том, что Мине можно доверять? Почему ему страстно захотелось обнажить душу перед этой женщиной? Наверное, потому, размышлял Аксель, что он инстинктивно чувствует ее доброту. Многие ли бросят успешную карьеру артиста ради того, чтобы работать с людьми, перенесшими душевную травму?
        Впрочем, вряд ли Мина посочувствует ему, если он расскажет ей об ужасном поступке, который совершил. Аксель восемь лет скрывал рождение сына от Сторвхала, от друзей, даже от бабушки. Он верил, что поступает правильно — во имя долга. Но его продолжало грызть чувство вины.
        Он не заслуживает ни сочувствия, ни саму Мину.
        В окутанной полумраком комнате он вглядывался в профиль ее милого личика. Прошлой ночью ему пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы уйти от Мины, но сейчас, когда самоконтроль ослаб, Аксель с трудом мог вспомнить, почему не должен уступить своим чувствам.
        Ему хотелось прижаться губами к ее белой шее. Это желание стало таким всеобъемлющим, его пальцы впились в ее плечи с такой силой, что Мина протестующе вскрикнула. Она повернула голову, ее губы оказались в нескольких сантиметрах от его губ, маня, соблазняя. Конечно же ничего дурного в том, что он ее поцелует, не будет. Аксель ощутил сотрясшую женщину дрожь и понял: она жаждет поцелуя так же сильно. Наклонив голову, Аксель коснулся ее губ. «Только один поцелуй»,  — сказал он себе.
        «Едва ли этого будет достаточно»,  — раздался в его голове насмешливый голос. Если он поцелует Мину, чувственная магия возьмет его в плен. Однако причина, по которой он ушел от нее вчера, осталась. Он не может заниматься с ней сексом, рискуя зачать ребенка.
        Мина пошатнулась, когда Аксель отдернул руки. Она не понимала, что произошло,  — ведь он был близок к тому, чтобы ее поцеловать. Неожиданная смена его настроения поставила ее в тупик. Озадаченная и растерянная женщина смотрела, как Аксель зажигает масляную лампу. В озарившем комнату ярком свете она увидела, что его лицо замкнуто, а голубые глаза холодны, как арктическая зима. Он нехотя сделал шаг к ней, чтобы она видела его губы.
        — Надень лыжный костюм,  — велел Аксель.  — Небо прояснилось. Это значит, что снегопада не будет по крайней мере несколько часов. Я собираюсь рискнуть и спуститься вниз.
        Итак, он не хочет ее. Мина почувствовала, как ее захлестывает гнев. Она не понимала, как Аксель может быть пылким и страстным, а в следующий момент стать холодно-отстраненным. Ее импульсивный приезд в Сторвхал был ошибкой, и чем раньше она вернется домой и забудет, что встречалась с принцем, тем лучше.
        Глава 8
        Спуск по горной дороге прошел благополучно. Преодолев полпути, они пересели со снегохода в автомобиль. Снегоуборочные машины очистили дороги, и вскоре они добрались до Джоньи. Город окутал плотный туман, сквозь который просматривались белые башни дворца.
        — Я думала, что ты отвезешь меня прямиком в аэропорт,  — сказала Мина.
        Аксель затормозил, ожидая, когда откроются дворцовые ворота, и повернулся к ней.
        — Из-за тумана все полеты отменены. Тебе придется переночевать во дворце.
        Неожиданно вспыхнул яркий свет.
        — Какого черта?..
        Последовала еще одна вспышка.
        — Я не предполагал, что нас будут ждать фотографы,  — пробормотал Аксель.
        Ворота наконец открылись. Вдавив педаль газа в пол, он въехал на территорию дворца.
        — Приготовься к приему,  — отрывисто бросил он, припарковав машину у парадной лестницы.
        — К какому приему?
        — Сейчас увидишь.
        Хотя было уже поздно, в просторном холле собралась толпа, чтобы, как поняла Мина, приветствовать своего принца. Когда Аксель проходил мимо, придворные, охрана и персонал дворца склонялись перед ним. Среди встречавших Мина увидела личного помощника Акселя, Бенедикта Линдберга. Рядом с ним стояли мужчины в деловых костюмах.
        Мина инстинктивно жалась к Акселю и облегченно выдохнула, когда он проводил ее в комнату, которая, как она догадалась, была его кабинетом. Аксель закрыл дверь, и они снова остались одни.
        Заметив ее напряженное лицо, он сузил глаза.
        — Я тебя предупреждал. Наверное, трудно читать по губам в толпе? Зато теперь ты сможешь зарядить свои аккумуляторы.
        — Чего хотели все эти люди?
        Он пожал плечами:
        — Всегда найдется дело, которое министры считают требующим моего неотложного внимания.
        Аксель представил, какой была бы его жизнь, если бы он не был принцем. Он мог бы заниматься любовью с женщиной, которую страстно желал…
        Но мечтать об этом бессмысленно.
        — Если верить прогнозам, туман рассеется к завтрашнему полудню. Мой сотрудник отвезет тебя в аэропорт и купит тебе билет.  — В его голосе прозвучали резкие нотки.  — Где ты живешь в Лондоне?
        — В Ноттинг-Хилл. Но пока возле моего дома крутятся папарацци, я туда не вернусь.
        — Тебя преследуют журналисты?
        — Моя подруга Кэт видела их возле моей двери. Я поживу у нее несколько дней. К этому времени, надеюсь, фурор, вызванный сообщением о нашем предполагаемом романе, уляжется.  — Мина бросила на него странный взгляд.  — В любом случае это не твоя проблема, ведь так? Ты огражден от внимания прессы.
        Впрочем, не совсем так. Она вспомнила фотографов у ворот.
        — Мне жаль, что твоя жизнь сошла с привычной колеи,  — медленно проговорил Аксель.  — Надо было сказать тебе, кто я, когда мы познакомились.
        — Почему ты промолчал?
        — Ты могла бы решить, что я лгу, чтобы произвести на тебя впечатление, и отказалась бы поужинать со мной.
        — Ты не хотел, чтобы я отказалась?
        Он взъерошил волосы.
        — Не хотел.
        Раздражение прорвалось наружу.
        — Тогда почему ты отверг меня в горах?
        — То, что я принц, исключает возможность отношений между нами.
        — Об этом ты тоже забыл упомянуть перед тем, как уложить меня в постель.
        — Проклятье! Мина…  — Аксель схватил ее и развернул лицом к себе.  — Проклятье,  — повторил он, с жадностью приникая к ее губам.
        Его охватило самое настоящее безумие, бороться с которым не было сил. Жгучая потребность овладеть прекрасным телом Мины и сделать ее своей, сжигавшая Акселя на протяжении двух ночей, туманила рассудок.
        Стук в дверь спустил его с небес на землю. Он неохотно оторвался от губ Мины и ощутил вину, увидев недоверие в ее глазах. Черт, как разобраться в том, чего он не понимает? Его хорошо организованная жизнь вдруг полетела в тартарары, а в броне, которой он окружил сердце, появились трещины.
        — Ко мне пришли.  — Аксель распахнул дверь и увидел своего главного советника.  — Это не может подождать, Харальд?
        Пожилой человек, посмотрев на растрепанные волосы Мины и ее припухшие губы, произнес:
        — Боюсь, нет, сэр. Мне нужно срочно с вами поговорить.
        Его личная жизнь стоит на втором месте, долг — на первом, напомнил себе Аксель. Каким бы сильным ни было желание сжать Мину в объятиях и уложить ее в постель, он не допустит, чтобы страсть превратила его в слабака и глупца, как это произошло с его отцом.
        Отступив в сторону, он позволил Харальду Петерсену войти в кабинет и позвонил в колокольчик, вызывая дворецкого.
        — Ханс проводит тебя в твою комнату. Завтра он отвезет тебя в аэропорт.
        Гордость заставила женщину держаться с достоинством. Она не позволит Акселю увидеть, что он растоптал ее сердце. Мина холодно улыбнулась и испытала удовлетворение, когда он нахмурился.
        — Прощай, Аксель.  — Она закусила губу и испытующе взглянула на него.  — Надеюсь, когда-нибудь ты поймешь, что не можешь вечно расплачиваться за ошибки отца. Даже у принца есть право на счастье.
        Аксель испытал жгучий соблазн последовать за ней и целовать до тех пор, пока она не растает в его объятиях. Она талантливая актриса, но какова же настоящая Мина? Женщина, которая страстно отвечала на его поцелуи несколько минут назад, или леди, гордо удалившаяся из его кабинета ни разу не оглянувшись?
        — Сэр?  — Голос Харальда Петерсена вторгся в мысли Акселя.  — Бенедикт Линдберг сообщил мне, что возле дворцовых ворот была пресса. Журналисты могли видеть, что вы приехали с мисс Харт.
        — Они ее видели,  — хмуро подтвердил Аксель.
        — Тогда у нас проблема, сэр. Народ Сторвхала мог смотреть сквозь пальцы на ваш роман в Лондоне, но, боюсь, люди не потерпят, когда станет известно, что вы принимали свою любовницу во дворце, как делал ваш отец. Некоторые газеты уже провели нелестные параллели между вами и принцем Гейром. Не хватает только, чтобы на вас навесили ярлык плейбоя.  — Петерсен вздохнул.  — За двенадцать лет вы зарекомендовали себя хорошим правителем, но людям нужна уверенность, что монархия продолжится. Я настоятельно советую вам подумать о женитьбе. В Сторвхале есть несколько девушек, принадлежащих к высшему обществу, которые подойдут на эту роль. Если вы представите народу принцессу и дадите понять, что не за горами появление наследника, поддержка дома Торесенов и стабильность в стране обеспечены.
        — Что, если я не хочу жениться?  — осведомился Аксель.
        — Это ваш долг, сэр,  — ответил шокированный советник.
        — Ах да, долг. Вам не кажется, что я принес уже достаточно жертв во имя долга? Боже милостивый!  — вырвалось у него.  — Я не могу произнести имя сына на людях. Даже оплакать Финна не могу,  — пробормотал он, отворачиваясь.
        Когда Аксель снова повернулся к советнику, на его лице не отражалось никаких эмоций.
        — Я подумаю над вашим предложением, Харальд,  — холодно сказал Аксель.  — Сейчас я хочу остаться один.
        — А что мы решим насчет мисс Харт?
        — Я что-нибудь придумаю. Передайте Бенедикту, чтобы сегодня меня больше не тревожили.
        На следующее утро Аксель стоял в своем кабинете у окна и, нахмурившись, смотрел на засыпанный снегом сад. Когда в дверь постучали и дворецкий ввел Мину, сердце его забилось сильнее. Он попытался не обращать на это внимания.
        — Твои слуховые аппараты работают?  — поинтересовался Аксель.
        — Да, я слышу тебя.  — Мина закусила нижнюю губу — Аксель заметил, что она поступает так, когда чувствует себя уязвимой.  — Почему ты хотел со мной увидеться? Я собиралась выехать в аэропорт.
        — Планы поменялись,  — отрывисто произнес он.  — Нам нужно поговорить.
        До Мины дошло, что в кабинете они не одни. Пожилой человек, которого она видела накануне, окинул ее холодным обвиняющим взглядом. Она вспыхнула:
        — Мне кажется, мы уже все сказали друг другу.
        Пожилой человек выступил вперед:
        — Мисс Харт, вам, очевидно, незнаком дворцовый протокол. Принц изъявил желание поговорить с вами, и вам надлежит его выслушать.
        Аксель негромко выругался.
        — Мина, позволь представить тебе главу Совета Харальда Петерсена. Харальд, я хотел бы поговорить с мисс Харт наедине.
        — Пожалуйста, извини его за резкость,  — сказал он, когда советник вышел.  — Харальд — ярый приверженец монархии. Он, как мог, помогал мне восстановить доверие народа. Он опасается, как бы я не совершил то, что вызовет неодобрение в Сторвхале.
        — Наверное, его чуть удар не хватил, когда он увидел в газете твои фотографии с актрисой, которую папарацци прозвали голливудской шлюхой,  — пробормотала Мина.
        — Почему ты не подала на газеты в суд?
        — У меня нет денег. К тому же Декстер не стал опровергать информацию о том, что мы были любовниками. Ему скандал был только на руку — бесплатная реклама фильма. Я надеялась, что эту историю скоро забудут. Конечно, теперь, после того как меня сфотографировали с принцем, на это не приходится надеяться. О чем ты хотел со мной поговорить?  — сменила она тему.
        Мина была уверена, что больше не увидит Акселя, поэтому ей приходилось прилагать усилия, чтобы скрыть свое влечение к нему. И этому совсем не способствовал его вид. Он выглядел сногсшибательно сексуальным в костюме светло-серого цвета и небесно-голубой шелковой рубашке. Ее так и тянуло прикоснуться к нему.
        Вместо того чтобы ответить на вопрос, Аксель произнес:
        — Ты выглядишь настоящей красавицей. Это платье идет тебе.
        — Зато я ужасно себя чувствую, поскольку ношу вещи твоей сестры без ее ведома.  — Мина надела кремовое кашемировое платье, которое горничная принесла ей сегодня утром.  — Мне сказали, что моя юбка и блузка в стирке. Я верну платье и обувь, как только вернусь в Лондон.
        — Можешь не волноваться. Дизайнеры присылают Линн свои модели, но она редко их надевает. В платье для коктейлей не появишься на арктическом исследовательском судне,  — с кривой улыбкой сказал Аксель.
        Он оторвал взгляд от стройных ног Мины в туфлях на трехдюймовых каблуках-шпильках. Она уложила золотисто-каштановые волосы в узел на затылке, но несколько локонов обрамляли ее лицо. Она выглядела элегантной и такой соблазнительной, что Аксель серьезно подумывал о том, чтобы закрыть дверь кабинета, смахнуть кучу бумаг со стола и заняться с ней любовью.
        Он заставил себя вспомнить, ради чего пригласил ее сюда.
        — Тебе нужно это увидеть.  — Аксель протянул ей газету.
        На первой полосе она увидела фотографию ее и Акселя. Они сидели в машине, их взгляды были устремлены друг на друга, причем Мина смотрела на его губы, так как слуховые аппараты не работали.
        Морщина на ее лбу стала глубже, когда она прочитала заголовок: «Королевский роман. Неужели принц наконец нашел свою принцессу?»
        Она подняла глаза на Акселя.
        — Почему они решили, что наши отношения настолько серьезны?
        — Потому что я привез тебя во дворец,  — натянуто проговорил он.  — До тебя я никого не приглашал сюда. Если бы вчера я знал, что пресса нас караулит, я распорядился бы, чтобы тебя разместили в отеле.
        Ему следовало это сделать. Однако он не мог оставить ее в отеле в незнакомой стране, зная, как некомфортно она себя чувствует без слуховых аппаратов.
        Мина прочитала первый абзац.
        — Откуда журналистам известно, что я недавно получила диплом драматерапевта?  — По мере чтения статьи ее глаза расширились.  — Здесь говорится, что ты пригласил меня в Сторвхал, чтобы я поработала с детьми из деревни Ревика, чьи отцы-рыбаки утонули во время шторма.  — Мина уставилась на Акселя:  — Как это понимать?
        — Сведение ущерба к минимуму,  — отрывисто бросил он.  — Дворец выпустил пресс-релиз, раскрывающий некоторые подробности твоей жизни, включая то, что ты драматерапевт. Я не могу рисковать и позволить людям думать, что я такой же, как он, и что ты моя очередная любовница. Лучше, если все будут считать, что у меня серьезные отношения с драматерапевтом, сочувствующим детям из Ревики.
        Мина затрясла головой:
        — Я отказываюсь быть соучастницей обмана. Тебе придется выступить с опровержением.
        — К сожалению, это невозможно, поскольку есть фотография, на которой мы с тобой въезжаем во дворец. Глядя на нее, все решат, что мы любовники. Некоторые газеты пошли дальше и написали, что в скором времени будет объявлено о помолвке.
        Мина на миг потеряла дар речи.
        — Неужели в это поверят?
        — Как не устает повторять главный советник, жители Сторвхала давно надеются на то, что я женюсь и обеспечу преемственность,  — сухо сказал Аксель.
        — Я предполагала, что ты должен выбрать в невесты уроженку Сторвхала.
        — Не так уж и важно, какой национальности будет моя жена. Твое решение помочь детям Ревики нашло положительный отклик и в прессе, и у людей.
        — Но я не собиралась ехать в эту деревню,  — сердито заявила Мина.  — Нет, я, конечно, хотела бы помочь, но мой самолет вылетает через час.
        — Твой билет аннулирован. Некоторое время нам придется поддерживать версию о том, что у нас роман,  — заявил Аксель.  — Через несколько недель, когда ты отправишься в Нью-Йорк, чтобы играть на Бродвее, мы объявим, что, к сожалению, твоя актерская карьера заставила нас пересмотреть наши отношения и мы решили расстаться.
        Мина чувствовала, что ситуация стремительно выходит из-под контроля.
        — Ты уже все продумал, верно?
        — Сегодня утром у меня состоялось экстренное собрание с министрами по поводу наилучшего выхода из кризиса. Днем мы отправимся в Ревику, чтобы встретиться с детьми, чьи отцы погибли. Это хороший пиар-ход.
        Она оторопела.
        — Нельзя пользоваться несчастными детьми в рекламных целях.
        — Это не единственная причина визита. Я говорил с директором школы в Ревике. Элла Холмберг поддержала идею помочь детям, прибегнув к курсу драматерапии. Она опасается, что без помощи специалиста они еще долго не смогут оправиться.
        — Ее опасения оправданны,  — подтвердила Мина.
        — Не следует забывать и о том, что такая реклама поможет забыть историю твоего романа с женатым кинорежиссером. Это пойдет на пользу твоему имиджу,  — продолжал Аксель.
        — Это дешевый трюк.  — Мина решительно подошла к двери.  — Извини, но я предпочитаю покинуть Сторвхал. Я уверена, что рано или поздно пресса утратит к нам интерес. Не хочу притворяться, что у нас с тобой роман. Не могу позволить, чтобы моя частная жизнь снова стала публичной.
        — А как же дети рыбаков?  — остановил ее Аксель.  — Эта трагедия их потрясла. Ты хотела заниматься чем-нибудь полезным и нужным. Это твой шанс.  — Он подошел к Мине.  — Я прошу тебя съездить в Ревику ради детей.
        Она разрывалась между желанием покинуть Акселя до того, как он причинит ей боль, и сочувствием к детям, чью жизнь омрачила трагедия.
        — Я поеду с тобой, чтобы оценить, насколько сильно пострадали дети и как им помочь. Но, вполне возможно, одного визита будет мало и потребуется курс драматерапии, а это займет несколько месяцев.
        — И еще кое-что. Моя бабушка хочет с тобой встретиться.  — Увидев ее изумление, Аксель объяснил:  — Когда принцесса Элдран увидела сегодняшние газеты, она расстроилась. Фотография напомнила ей о судьбе моего отца. Бабушка стара и отличается хрупким здоровьем. Чтобы не расстраивать ее еще сильнее, я поклялся, что у нас все серьезно.
        — Как ты посмел?!  — взорвалась Мина.  — Это гнусно — лгать бабушке,  — даже ради того, чтобы защитить ее! Мне не нравится дурачить людей! И я не смогу притвориться, что люблю тебя.
        — Не сможешь?
        Не дав ей опомниться, Аксель обнял Мину за талию, наклонил голову и прижался к ее губам. Она напряглась, не желая отвечать на поцелуй, но предательское тело обмякло, когда он усилил давление на ее губы. Устоять было невозможно. С негромким стоном Мина приоткрыла губы, но, когда она обняла его за шею, Аксель отстранился.
        — Весьма убедительно,  — протянул он.  — Бабушка не усомнится, что ты от меня без ума.
        — Ты тоже был весьма убедителен.
        К ее изумлению, на щеках Акселя заиграл густой румянец. Огонь в глазах мужчины убеждал Мину, что его влечет к ней. Жадная страсть, с которой он целовал ее, была неподдельной.
        — Может, нам не придется лгать?  — пробормотала она.
        Глаза его потемнели.
        — Ты о чем?
        — Кто сказал, что из нашего притворства не смогут вырасти серьезные отношения?
        — Я,  — отрывисто бросил Аксель.  — Это не случится, Мина. Не теряй время в поисках того, чего нет. Я не испытываю тех эмоций, которые испытывают люди.
        — Это потому, что ты считаешь, что долг должен стоять на первом месте, или есть какая-то причина, по которой ты не позволяешь себе испытывать нормальные человеческие чувства?  — допытывалась она.
        Перед мысленным взором Акселя появилось личико Финна. Воспоминание о сыне разбередило рану в сердце. Любовь для него ассоциировалась с потерей и болью, и он не хотел испытать это еще раз.
        — Дело не в этом,  — ответил он.  — Мне нечего испытывать. И я не собираюсь меняться.
        Глава 9
        Мина не находила себе места. Она спятила, если согласилась с безумным планом Акселя. Впрочем, она искренне хотела помочь детишкам из рыбацкой деревни.
        Они направлялись в Ревику. Хотя был полдень, солнце уже садилось. Небо было расписано золотыми и розовыми красками, а пики гор казались объятыми пламенем.
        Но даже потрясающий вид не мог заставить Мину забыть о прижатом к ней твердом бедре Акселя. Для нее стало облегчением, когда они прибыли в деревню, однако облегчение длилось недолго. Их ожидала толпа фотографов, чтобы запечатлеть принца и женщину, которая, возможно, станет принцессой.
        Когда они вышли из машины, Аксель положил руку ей на талию. Мина ощутила прилив благодарности за моральную поддержку, но быстро осознала, что он сделал это ради прессы. Аксель заглянул ей в глаза, но она, наученная горьким опытом, как только появилась возможность, отодвинулась, кляня себя за доверчивость и за желание верить, что его нежная улыбка предназначена ей.
        Их приветствовала директор школы, в которой училось большинство осиротевших детей.
        — Дети рады, что вы снова приехали к нам,  — обратилась Элла Холмберг к Акселю.  — Они с нетерпением ожидают каждый ваш приезд.  — Заметив удивление Мины, она пояснила:  — С тех пор, как погибли рыбаки, принц Аксель наведывается к нам каждую неделю. Многие дети, у которых утонули отцы, страдают от ночных кошмаров. Я не сказала им, что вы драматерапевт,  — обратилась она к Мине.  — Для них вы друг принца Акселя.
        Когда они вошли в небольшой зал собраний, Мину поразила тишина, хотя там было более тридцати детей и кое-кто из вдов. Их горе было осязаемым.
        К ее изумлению, холодный и сдержанный принц исчез. Аксель приветствовал детей с мягкостью, которая напомнила Мине мужчину, познакомившегося с ней в Лондоне. Чтобы оценить, в каком состоянии пребывают дети, прежде всего нужно было завоевать их доверие. Когда Аксель присоединился к играм, которые затеяла Мина, она была приятно поражена.
        Ближе к вечеру тишину нарушили детские голоса и даже робкий смех. Мина сидела на полу, окруженная детьми.
        — В следующей игре нам надо притвориться, что мы актеры на сцене,  — начала она.  — Мы будем не говорить, а показывать зрителям, какие чувства испытываем. Например, как мы можем показать, что счастливы?
        — Мы можем смеяться и танцевать,  — предложила маленькая девчушка.
        — Ладно, покажите мне, что вы счастливы.  — Мина несколько минут смотрела на детишек.  — А как мы покажем, что рассердились?
        — Мы сделаем свирепое лицо и затопаем ногами,  — сказал какой-то мальчик.
        Атмосфера в зале неуловимо изменилась, когда дети начали «сердиться». Некоторые из них так громко топали по деревянному полу, что можно было оглохнуть, но Мина только подбадривала их.
        — Ладно, достаточно,  — наконец сказала она.  — Иногда мы прячем свои чувства, вместо того чтобы выразить их.
        Аксель ощутил комок в горле, слушая Мину, доверительно говорящую с детьми. Глубина ее сопереживания трогала. «Но это ее работа»,  — сказал он себе.
        В конце встречи директор подошла к Мине:
        — Сегодня дети впервые со дня трагедии веселились. Вы многого добились.
        — Мне хотелось бы провести с ними больше времени,  — мягко заметила Мина.  — Если я позанимаюсь с ними несколько месяцев, мне удастся высвободить эмоции, которые они прячут от самих себя.
        Она перевела взгляд на Акселя и задумалась: какие эмоции скрываются за его непроницаемым лицом? Он говорил с молодой вдовой. Женщина качала на руках младенца и протянула его Акселю. Мина была потрясена, когда он отпрянул. Его лицо исказилось. Она не поняла, почему он так странно отреагировал, однако в ней вспыхнуло желание помочь ему. Мина быстро подошла к ним.
        — Какой прекрасный малыш,  — обратилась она к матери.  — Не возражаете, если я подержу вашего сына?
        Женщина улыбнулась и передала ребенка Мине. Аксель вздохнул с облегчением, и Мина заметила капли пота на его лбу.
        Аксель заговорил с другой женщиной. Мина вернула младенца матери и подошла к Элле Холмберг, все еще ломая голову над тем, почему Акселя испугала перспектива взять ребенка на руки.
        — Принц — настоящее чудо, верно?  — улыбнулась Элла.  — Многие женщины хотели бы заполучить его, но до вас он не выказывал желания связывать себя серьезными отношениями. Несколько лет назад ходили слухи, что он полюбил одну русскую, но, полагаю, его отговорили от женитьбы. Мать Акселя была русской и, как и его отец, не пользовалась популярностью в Сторвхале.
        Под ложечкой у Мины засосало, когда она узнала, что Аксель любил, но не смог жениться на своей возлюбленной. Может, и на «Ромео и Джульетту» он пришел потому, что тема влюбленных, чьи семьи против их брака, близка ему? Интересно, любит ли он эту женщину по-прежнему? Возможно, из-за нее он до сих пор не женат.
        — Кажется, все прошло хорошо,  — позже, когда они дожидались машину, сказал Аксель.  — Ты многого добилась с детьми всего за одну встречу. Наблюдать за вашим общением было весьма трогательно,  — протянул он.  — Ты проникла в их маленькие души.
        Чувства, которые Аксель сдерживал восемь лет, бурлили, грозя прорваться наружу. К своему изумлению, он понял, что хочет рассказать Мине о Финне. Но можно ли ей доверять? Не предаст ли она его, как мать и Карена?
        Он заглянул в ее глубокие зеленые глаза и почувствовал, что боль в груди разрослась.
        — Какова настоящая Мина Харт?  — спросил Аксель.  — Глядя на тебя сегодня, можно было подумать, что тебе небезразлична судьба детей, но что, если все это — игра? С чего бы их судьба могла тебя заинтересовать? Ты блестяще исполнила роль чуткого доктора. Один из журналистов, освещающих наш визит, заявил, что ты современная мать Тереза.
        Мина была потрясена.
        — Я не играла,  — наконец выдавила она.  — Почему ты так решил? Я считаю, что любой, в ком есть хоть капля сострадания, захотел бы помочь этим детям.  — Слезы обожгли ей щеки, и Мина смахнула их тыльной стороной ладони.  — Сегодня ты видел настоящую Мину Харт. А какой ты, Аксель? Я имею в виду не принца, а человека из плоти и крови. Почему ты скрываешь от людей свои эмоции? И что, черт возьми, произошло, когда тебе предложили подержать малыша? У тебя было такое лицо, словно…  — Она не договорила, увидев, что он замер, но все-таки продолжила:  — Тот мальчик — настоящее чудо, а у тебя на лице был написан ужас. Разве ты не хочешь, чтобы у тебя были дети?
        — Мой долг — позаботиться о наследнике престола,  — отчеканил Аксель.
        — О, бога ради!
        — Черт бы побрал твое любопытство!  — отрывисто бросил он.
        Мине показалось, что в глазах Акселя мелькнуло то же загнанное выражение, какое она видела в домике в горах, когда спрашивала у него о рисунке малыша, выпавшем из альбома.
        — Аксель, что не так?  — мягко спросила она.
        Он закрыл глаза, и перед его мысленным взором снова встало ангельское личико сына в то трагическое утро.
        — Если тебе так хочется знать правду, я не хочу ребенка,  — отрезал Аксель.  — Машина пришла.
        Больше он не произнес ни слова, и они в молчании доехали до Джоньи. Язык тела Акселя предостерегал Мину от дальнейших расспросов.
        Во дворце его ждали несколько министров, все они хотели обсудить с ним дела первостепенной важности. Направляясь в кабинет, он оглянулся на Мину:
        — Остаток дня я буду занят. Сегодня вечером состоится благотворительный ужин, который организуют деловые круги Сторвхала, чтобы собрать средства для семей Ревики, потерявших кормильцев.
        — Я не хочу идти туда.  — В голосе Мины проскользнули панические нотки.  — Я не могу весь вечер притворяться влюбленной.
        — Билеты были распроданы, как только стало известно, что ты присоединишься ко мне,  — сказал Аксель.  — Не хочешь же ты разочаровать людей, которые пожертвовали крупные суммы, чтобы встретиться с тобой.
        — Это шантаж!
        Аксель, не ответив, скрылся в кабинете. Бенедикт Линдберг, глядя на удрученное лицо Мины, пробормотал:
        — Теперь вам легче понять, почему его зовут Ледяным Принцем.
        — Нет. Люди просто не понимают, что творится у него на душе.
        — А вы?  — полюбопытствовал личный помощник Акселя.
        — Нет,  — призналась Мина и закусила губу.  — Но мне хотелось бы понять.
        За полчаса до отъезда на благотворительный ужин Мина являла собой сгусток нервов. Аксель предупредил ее, что на мероприятии будет присутствовать пресса. Она хотела было отказаться от участия в этом, но изменила решение после встречи с бабушкой.
        Хотя принцессе Элдран было девяносто лет и она не отличалась крепким здоровьем, эта леди могла запугать кого угодно. Ее на удивление зоркие глаза некоторое время изучали Мину, прежде чем она предложила ей присесть.
        — Внук сказал мне, что вы тот самый драматерапевт, который оказывает помощь осиротевшим детям из рыбацкой деревушки.
        — Я надеюсь помочь детям выразить эмоции и облегчить их горе.
        Принцесса поджала губы:
        — Мне кажется, современное поколение слишком много внимания уделяет эмоциям. Я родилась в то время, когда говорить о чувствах считалось неуместным. К сожалению, мой сын Гейр не отличался осмотрительностью в делах личного свойства и его «подвиги» были широко известны. Я прилагала все силы, чтобы мой внук не пошел по его стопам. Я учила Акселя, что для принца долг и ответственность должны стоять на первом месте.
        — А как насчет любви?  — не удержалась Мина.  — Разве любовь не важна?
        Принцесса Элдран окинула ее высокомерным взглядом.
        — Для членов королевского дома Торесенов любовь является недостижимой роскошью.  — Она посмотрела на Акселя, стоявшего у окна.  — Но мой внук заявил, что любит вас.
        Мина напомнила себе, что это ложь.
        — А вы? Вы любите Акселя?  — властно осведомилась принцесса.
        Неожиданно Мина осознала, что лгать ей не придется. Как и Джульетта, она влюбилась с первого взгляда. Мина взглянула на Акселя, и ее сердце неровно забилось, когда она заметила, что он наблюдает за ней. Его лицо с жесткими чертами было непроницаемым, однако в глазах что-то мелькнуло, правда, она не смогла определить, что именно.
        — Да, я люблю его,  — улыбнулась Мина, молясь про себя, чтобы бабушка ей поверила, а сам Аксель — нет…
        Впереди ее ждал вечер, в течение которого ей надлежало изображать влюбленную. На сердце у Мины было тяжело — это перестало для нее быть игрой. Что, если Аксель догадается о ее настоящих чувствах и преисполнится жалости? Ее гордость воспротивилась.
        От стука в дверь она едва не подпрыгнула. Открыв дверь, Мина наткнулась на холодный взгляд Акселя.
        Он выглядел потрясающе. В нем сочетались непринужденная элегантность и разящая наповал мужественность, отчего по телу Мины разлилась жаркая волна. Взгляд Акселя охватил ее всю, начиная с волос, уложенных в шиньон, и заканчивая облегающим вечерним платьем, которое ей принесла горничная.
        — Рад, что платье тебе идет,  — отрывисто проговорил он.
        Чтобы разорвать опутавшие ее чары, Мина быстро ответила:
        — Хорошо, что у нас с твоей сестрой один размер. Надо думать, это ее платье?
        Аксель не стал объяснять, что заказал шелковое зеленое, гармонирующее с ее глазами платье в одном из домов высокой моды Сторвхала.
        — Я кое-что принес.  — Он вытащил из кармана узкую бархатную коробочку.
        Когда он поднял крышку, Мина увидела ожерелье из изумрудов и бриллиантов.
        — Люди ожидают, что ты наденешь драгоценности из королевской сокровищницы.
        Мина кивнула, закусила губу и повернулась. Почувствовав, как руки Акселя слегка задели ее обнаженные плечи, когда он застегивал ожерелье, она задрожала. Их глаза встретились в зеркале, и паника вернулась.
        — Не уверена, что я смогу встретиться с гостями и с прессой как ни в чем не бывало.  — Мина поправила в ушах слуховые аппараты.  — В толпе, когда все разговаривают, я чувствую себя дезориентированной.
        — Я не отойду от тебя ни на шаг,  — пообещал он.
        В вечернем платье с глубоким вырезом она выглядела ошеломляюще, и Аксель в очередной раз поймал себя на том, что готов забыть о своем статусе и заняться с ней любовью.
        Он не устоял и прикоснулся к ее губам. Этот мимолетный поцелуй вызвал потрясенный выдох Мины.
        — Не стоит,  — сказал Аксель, когда она хотела заново нанести на губы блеск.  — Так ты выглядишь убедительнее.
        Глаза Мины потемнели от боли, затем она пожала плечами и взяла сумочку.
        — Ну что ж, пора выходить на сцену.
        Благотворительный ужин должен был состояться в эксклюзивном отеле. Лимузин затормозил перед входом, и Мину ослепили вспышки фотоаппаратов. Дюжина репортеров бросилась к машине, чтобы сфотографировать женщину, пленившую принца.
        На улице собралась толпа — все хотели хотя бы краем глаза увидеть возможную будущую принцессу.
        — Ты готова?  — Аксель посмотрел на ее напряженное лицо и нахмурился.
        Мина сделала глубокий вдох и поправила слуховые аппараты в ушах. Ее руки слегка дрожали. Он удивился. Она же профессиональная актриса, привыкшая к тому, что все внимание устремлено на нее.
        Шофер открыл дверцу. Первым из машины вышел Аксель и предложил руку Мине. Мгновение она колебалась, а потом ее губы изогнулись в пленительной улыбке, которая, впрочем, не коснулась глаз.
        — Помаши рукой,  — пробормотал он, когда они поднимались по ступеням.
        Чувствуя себя мошенницей, Мина помахала. Толпа разразилась криками.
        — Не могу поверить, что столько людей собралось здесь в холодный вечер,  — сказала она вполголоса.  — Судя по всему, твои подданные хотят, чтобы ты как можно скорее женился. А я вынуждена обманывать их.
        В отеле к ним подошел организатор мероприятия, и Аксель не сумел ответить ей, но в течение ужина из пяти блюд его мысли то и дело возвращались к словам Мины. Она отлично играла свою роль, и никто не усомнился, что это будущая принцесса Сторвхала, но в нем крепла уверенность, что эта женщина — не настоящая Мина Харт.
        — Объясните, как драматерапия поможет детям, оставшимся без отцов,  — обратился к Мине один из гостей.
        — Когда с нами случается беда, мы чувствуем, как эмоции переполняют нас, но стараемся держать их в себе.  — Она подалась вперед, ее голос звучал искренне и оживленно. Акселю показалось, что он видит и слышит настоящую Мину.  — Искусство создает безопасную среду, в которой мы можем эмоции проявлять,  — продолжала она.  — Я надеюсь с помощью драматических методов помочь детям Ревики смириться с постигшей их ужасной трагедией.
        Сейчас Мина не играла. Впервые Аксель понял, что ей можно верить, просто предательство матери и Карены заставили его ко всем женщинам относиться с опаской.
        Остаток вечера превратился для него в пытку. Для мужчины, который долгое время считал, что разучился чувствовать, стала неприятным сюрпризом жгучая ревность. Мина непринужденно скользила по залу и очаровывала гостей. Его взгляд то и дело устремлялся на Мину, танцевавшую с Бенедиктом Линдбергом.
        Его личный помощник просто выполняет свою работу, убеждал себя Аксель. Согласно протоколу принцу надлежит пообщаться со всеми гостями, а Мина с такой завистью смотрела на танцующие пары, что Бен пригласил ее.
        Бенедикт положил руку на талию Мины. Аксель смотрел на них набычившись. Вообще-то он уважал Бена, но в данную минуту его переполняло желание дать своему помощнику в челюсть.
        Аксель проиграл в уме сцену знакомства Мины с его бабушкой. Конечно, не стоило верить ей, когда она сказала, что любит его. Однако ему вдруг страстно захотелось, чтобы это была правда.
        Снова отыскав Мину в толпе танцующих, Аксель попытался перехватить ее взгляд, но она смотрела на Бена и смеялась.
        — Прошу прощения,  — твердо сказал он, обращаясь к обступившим его гостям, и решительно направился к танцевальной площадке.
        — Сэр!  — Бенедикт отступил на шаг, чтобы Аксель мог занять его место, но на лице личного помощника отразилось удивление.  — Сэр, глава национального банка Сторвхала желает с вами поговорить.
        — Пригласите его на ужин во дворец на следующей неделе,  — протянул Аксель.
        Он заключил Мину в объятия. По его жилам потек огонь, когда она прижалась к нему. На ее губах появилась нежная улыбка. Все вокруг расплывалось, теряя очертания. Ему еще не приходилось испытывать такое всепоглощающее желание.
        — Бен,  — обратился он к помощнику, не сводя глаз с Мины.  — Пошли за машиной. Мы с мисс Харт уезжаем.
        — Но…  — запротестовал Бенедикт, однако, встретившись с жестким взглядом принца, отчеканил:  — Как скажете, сэр.
        — Аксель, что случилось?  — обеспокоенно спросила Мина, пытаясь не отстать от него.
        Он не ответил ей, стремительно преодолевая дворцовую лестницу, потом взял ее за руку и увлек в свои покои.
        Мина еще ни разу не была здесь. Ее внимание сразу привлекла огромная кровать с шелковым балдахином, украшенным затейливым узором. Балдахин венчал герб дома Торесенов, а на стенах были развешаны портреты предков Акселя.
        С мрачным блеском в глазах, ошеломившим Мину, он развязал галстук и провел рукой по волосам. Насколько она могла судить, благотворительный вечер прошел хорошо, но Аксель был явно чем-то озабочен.
        — В чем дело?  — спросила она.
        — Я скажу, в чем дело! В тебе!  — клокоча, словно от ярости, процедил Аксель.
        — Что я сделала?
        — Не знаю.  — Он сжал ее плечи и зло посмотрел на нее сверху вниз.  — Я не знаю, что ты сделала со мной. Ты околдовала меня своими большими зелеными глазами и заставила чувствовать. И, черт бы все побрал, я не хочу ничего чувствовать!
        Мина не понимала, какие эмоции бурлят за внешне учтивой оболочкой, но очень хотела исцелить его раненое — в этом она не сомневалась — сердце. Она обхватила покрытый щетиной подбородок Акселя, наклонила его голову и прильнула к его губам.
        Он простонал и прижал ее к себе. Его возбужденная плоть уперлась ей в живот.
        — Отец был слаб во всем, что касалось женщин. Я поклялся, что никогда не позволю страсти овладеть мною настолько, что меня ничто другое не будет интересовать.  — Его рука опустилась на ее ягодицы и сжала их.  — Но ты мне нужна, Мина.  — В голосе Акселя слышались гнев и досада на самого себя.  — Я не предполагал, что можно желать женщину так сильно, как я желаю тебя.
        Глава 10
        Акселя сотрясла дрожь. Жажда обладания Миной была так сильна, что пугала его, потому что он всегда считал себя сильнее отца.
        Надо дать ей понять, что ему нужно только ее тело и ничего более. Ни ее чудесная улыбка, ни, тем более, ее отзывчивое сердце не требуются.
        — Ты не такой, как твой отец, Аксель,  — мягко сказала Мина.  — Люди Сторвхала уважают тебя и восхищаются тобой. Они считают тебя хорошим правителем. Я, кстати, с ними согласна. Но я хочу узнать тебя как человека, не как принца. Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью,  — прошептала она, касаясь его губ, и остатки самообладания ему изменили.
        Ни слова не говоря, он крутанул Мину и расстегнул молнию на ее платье. Шелк с тихим шелестом соскользнул на пол. Бюстгальтера на женщине не было, и его жадный взгляд упал на полушария ее грудей с венчавшими их темно-розовыми сосками, затвердевшими в предвкушении ласк.
        — Ты настоящее чудо,  — хрипло прошептал Аксель.  — На ужине я представлял тебя именно такой, обнаженной, с бриллиантами и изумрудами на фоне кремовой кожи. Но на самом деле тебе не нужны украшения, ангел. Твоя душа так же прекрасна, как твое тело, и я…  — Голос его дрогнул.  — Я хочу держать тебя в объятиях и сделать своей.  — Его взгляд испепелял ее.  — Ты подаришь мне себя, Мина?
        От ее улыбки у него перехватило дыхание.
        — Я всегда была твоей.  — Мина расстегнула ожерелье. Положив сверкающую драгоценность на столик, она переступила через платье, шелковым озером растекшееся у ее ног.  — Мне не нужны бриллианты или дорогие платья. Мне нужен ты.
        Аксель притянул ее к себе, запустил пальцы ей в волосы и прижался к ее губам. Именно о таком поцелуе Мина мечтала. Предвкушение раскаленной лавой растеклось по ее жилам. Аксель избавлялся от одежды. Он показался ей могучим викингом с золотистой кожей.
        Положив Мину на кровать, он снял с нее трусики, опустился на колени и принялся целовать ее губы, горло и груди. Затем он лизнул ее соски, и Мина издала хриплый звук, от которого Акселя захлестнула жаркая волна. Он почувствовал странную нежность, чего прежде никогда не испытывал. Собственное желание отошло на второй план, главным стало удовольствие Мины.
        Аксель поцеловал ее живот, поласкал губами нежную кожу бедер и раздвинул ноги. Когда он добрался до сердца ее женственности, из горла Мины вырвался потрясенный возглас.
        Аксель неуклонно подводил ее к экстазу. Она всем телом подалась ему навстречу, она жаждала раствориться в его ласках. Однако ее целью было подарить удовольствие ему. Ей хотелось лишить Акселя его железного контроля и показать ему, что сущность близости между мужчиной и женщиной заключается в полной самоотдаче.
        Мина уложила его на спину.
        — Теперь моя очередь давать, а твоя — принимать то, что я даю,  — прошептала она, покрывая поцелуями его живот и бедра.
        Он хотел удержать ее, не подпустить к своей пульсирующей плоти, но опоздал. Акселя пронзило неземное удовольствие. Ни одной женщине он не позволял ласкать себя с такой откровенностью и жадностью, еще никогда он не отдавался ласкам полностью, боясь стать таким же, как отец.
        Но его телу не было дела до того, что он принц, с детства приученный к мысли о том, что на его плечах лежит ответственность за судьбу нации.
        — Хватит, ангел,  — пробормотал Аксель срывающимся голосом.
        Мина подняла голову. Дрожащей рукой он надел презерватив. Обычная сдержанность изменила ему. Нависнув над Миной, следя за тем, как темнеют ее зеленые глаза, Аксель скользнул в нее. Когда их тела слились, Мина улыбнулась и прошептала его имя.
        Она приподняла бедра и совсем скоро оказалась за чертой, за которой мир перестает существовать. Он хрипло застонал и зарылся лицом в подушки.
        Эти несколько секунд, когда он был так уязвим, тронули сердце Мины. Она обхватила ладонями лицо Акселя и нежно поцеловала его в губы.
        — Не верю, что ты не способен на чувства,  — прошептала она.
        Аксель скатился с нее и уставился на балдахин, на котором красовался герб.
        — Не приписывай мне того, чего во мне нет,  — предостерег он.  — Я занимался с тобой любовью исключительно ради удовольствия и удовлетворения своих потребностей.
        Мина покачала головой и сказала с пугающей проницательностью:
        — Я тебе не верю, хотя, наверное, ты хочешь, чтобы все было именно так. Мне кажется, что в твоей жизни произошло нечто, заставившее тебя убеждать всех, что ты не способен на чувства.  — Она помедлила.  — Ты все еще любишь ту русскую, на которой хотел жениться?
        — Карену?  — Аксель издал хриплый смешок.  — Нет, мое юношеское увлечение закончилось, когда я понял, какая она на самом деле. Откуда ты про нее узнала?
        — Мне известно немного. Элла Холмберг рассказала, что ты любил русскую женщину, но не мог жениться на ней, потому что люди Сторвхала не одобрили бы этот брак. А что убило твою любовь к Карене?
        Аксель тяжело вздохнул.
        — Ты представить себе не можешь, как сильно пошатнулась монархия, когда во главе государства стоял мой отец. Волнения были вызваны не только его многочисленными романами. Он женился на моей матери потому, что ее семья владела горнодобывающей компанией, которая обнаружила в горах Сторвхала крупное месторождение золота. Вместо того чтобы сообщить об этом Совету, отец заключил с компанией тайную сделку: он разрешил им добывать золото и оставлял себе часть прибыли. Масштабы воровства стали известны только после смерти отца. Моя мать надеялась заручиться моей поддержкой, чтобы продолжать добычу золота. Я оказался в непростой ситуации. Все-таки она была моей матерью. Я часто навещал ее в России, где и познакомился с Кареной. В то время я был молод. Наверное, неудивительно, что я безумно влюбился в красавицу модель. Позже я понял, что на это мать и рассчитывала,  — сухо сказал Аксель.  — Моя бабушка и Харальд Петерсен пришли в ужас от подобной перспективы. Они были уверены, что народ Сторвхала не признает еще одну русскую принцессу. Скоро выяснилось, что Карена обманщица. Она притворялась, что любит
меня, так как моя мать вбила ей в голову, что, выйдя замуж за принца, она будет наслаждаться гламурной жизнью.
        — Понятно,  — протянула Мина.  — То есть тебя обманула не только Карена, но и твоя мать. Две твоих любимых женщины оказались предательницами. Неудивительно, что ты стал скрывать эмоции.
        «Как, должно быть, не хватало любви и ласки мальчику, росшему во дворце, чьим воспитанием занималась жесткая бабушка»!  — подумала Мина.
        — Узнав правду о Карене, ты порвал с ней?
        Он кивнул.
        Аксель видел ее сочувственный взгляд и размышлял: «Какая чертовщина со мной происходит?» Стоило ему заговорить о прошлом, и шлюзы словно открылись. Акселю захотелось излить ей душу, которую он многие годы держал на замке.
        — Спустя восемь месяцев после нашего разрыва я отправился в Россию, чтобы увидеться с Кареной.
        — Зачем?
        Он глубоко вздохнул и спрятал лицо в ладонях.
        — Она сообщила, что родила от меня ребенка. Для меня стало громом среди ясного неба известие о рождении сына.
        — Сына?  — Мина была потрясена.  — Он живет с матерью?
        Аксель убрал руки, и сердце ее сжалось, когда она увидела пронзительную боль в его глазах.
        — Финн в горах, под звездами,  — хрипло проговорил он.  — Я отвез его в племя оленеводов саами, потому что знаю: этим людям можно доверять. Они похоронили его согласно их традициям и ухаживают за его могилой, когда я не могу выбраться в горы.
        — За могилой?..  — Горло у Мины сдавило.  — О, Аксель, мне так жаль…  — Она крепко обняла его. В голове мелькнуло воспоминание.  — Тот рисунок… это был Финн, правда?  — мягко спросила молодая женщина.  — Что с ним случилось?
        — Он стал жертвой так называемого синдрома внезапной младенческой смерти, еще известного как «смерть в колыбели».  — Аксель сделал глубокий вдох и почувствовал слабый аромат духов Мины. В том, как она обнимала его, было что-то трогательное, успокаивающее и вызывающее на откровенность.  — Я начну с самого начала. После того, как я порвал с Кареной, выяснилось, что она встречалась за моей спиной с русским бизнесменом. Она не сомневалась, что он отец ребенка, но бизнесмен настоял на ДНК-тесте. Тест дал отрицательный результат. Я тоже сделал тест, и он показал, что ребенок мой. Но и без теста я был уверен, что Финн — мой сын.  — Лицо его смягчилось.  — Он был так красив, Мина! Он был настоящее совершенство и, взяв его на руки, я пообещал ему, что стану самым лучшим отцом на свете. Я никого не любил так, как его.  — Голос Акселя дрогнул.  — Я предложил Карене выйти за меня замуж. Ведь она была его матерью,  — пояснил он, заметив удивленное лицо Мины.  — Я знал, что этот брак не будет пользоваться популярностью у народа, но ради Финна был готов на все. Более того, я надеялся, что мы сумеем преодолеть
разногласия и подарим нашему сыну счастливое детство. Карена приняла предложение, однако Финн ее не интересовал. Она ежедневно развлекалась на вечеринках и в ночных клубах.  — Лицо Акселя стало жестким.  — Я будни проводил в Сторвхале, а по выходным летал в Россию, чтобы увидеться с Финном. В тот вечер Карена где-то веселилась, у няни был выходной, а я устал как собака, но все равно был счастлив оттого, что вижу сына. Финн был неспокоен и почти беспрерывно плакал. Я перенес его кроватку в свою спальню, и тогда он наконец умолк, должно быть, крепко уснул. Утром меня удивило, что Финн не просит бутылочку, и я подошел к кроватке.  — Акселю казалось, что по его горлу провели наждачной бумагой.  — Сначала я решил, что он спит. Но он был бледнее обычного, а щечка, когда я коснулся ее, была холодной.  — Он проглотил вставший в горле комок.  — Вот тогда я понял, что утратил свое чудо.
        — Ты когда-нибудь позволял себе всплакнуть?  — шепотом спросила Мина.
        — Принцы не плачут.
        — Этому тебя научила бабушка?
        Аксель пожал плечами:
        — Я виню себя в смерти Финна. Если бы я не устал так сильно и не уснул так крепко, я мог бы спасти его.
        Мина принялась укачивать его, словно ребенка.
        — Не думаю, чтобы это что-нибудь изменило. Смерть Финна — ужасная трагедия, но тебе не стоило держать все в себе столько лет. Ты, наверное, не обсуждал это ни с друзьями, ни с бабушкой.
        — Я не говорил об этом ни с кем, кроме Карены, своего главного советника и оленеводов саами. Теперь о Финне знаешь и ты.
        Мина была ошеломлена.
        — Народ Сторвхала не знает, что у тебя был сын?
        — Херальд Петерсен счел, что рождение внебрачного сына станет доказательством моего аморального поведения, а значит, напомнит всем о моем отце. К тому времени в Сторвхале уже имели место волнения, и, чтобы сохранить порядок и мир, я согласился с Харальдом. Карену это тоже устроило.
        Мина обхватила ладонями его лицо и посмотрела в глаза.
        — Ох, Аксель, разве ты не понимаешь? Ты считаешь, что не способен на чувства, а на самом деле просто замкнулся в своем горе.  — Она помедлила.  — Все, что тебе нужно,  — это разок выплакаться. В психотерапии существуют способы…
        — Мне не требуется никакая терапия,  — перебил он ее.  — Болтовня не сможет ничего изменить. Ничто не способно вернуть мне сына.
        — Да,  — согласилась она,  — но разговор с психотерапевтом позволит тебе выплеснуть горе, чтобы ты снова мог полюбить так, как любил Финна.
        — Мне не нужна любовь. Почти всю свою сознательную жизнь я жил без нее, обойдусь и в будущем.  — Неожиданно для Мины Аксель толкнул ее на кровать и навис над ней.  — Утверждение, что секс может быть хорош, если люди испытывают друг к другу глубокие чувства, ложное.
        Наклонив голову, он накрыл ее губы своими. Ответив на жадный поцелуй, Мина почувствовала, как в ней вспыхнул огонь желания.
        — Это все, что мне от тебя нужно, ангел,  — бросил Аксель, отрываясь от ее губ.  — Твое прекрасное тело и твоя сводящая меня с ума чувственность.
        Как Аксель отреагирует, если она скажет, что любит его? Наверное, придет в ужас. Он считает, что может обойтись без любви. Что ж, если так, она никогда не откроет ему свою душу.
        Проснувшись и поняв, что она одна в постели, Мина не была удивлена, но все-таки загрустила. Она надеялась, что после откровений Акселя начнется новая глава в книге их отношений. Ей хотелось верить, что она нашла путь к его сердцу, но уже целую неделю, открыв глаза, Мина обнаруживала, что его нет рядом. Взглянув на примятую подушку возле себя, молодая женщина вздохнула.
        Они занимались любовью каждую ночь, и это был не просто хороший секс. Когда Аксель начинал ласкать ее с нежностью и любовью — да, да, с любовью!  — к глазам Мины подступали слезы, и он осушал их поцелуями и прижимал ее к груди так крепко, что она слышала неровное биение его сердца. Однако утром она чувствовала, что Аксель сожалеет о, как он считал, своей слабости.
        «Так не может дольше продолжаться»,  — подумала Мина. С каждым днем, проведенным в Сторвхале, она все глубже увязала в выдуманном для прессы романе с принцем. Газеты уверяли, что помолвка не за горами. Интерес журналистов был таким пристальным, что Мина была вынуждена прекратить поездки в Ревику. Теперь дети приезжали во дворец, где она проводила с ними сеансы драматерапии.
        Эти занятия укрепили решимость Мины оставить сцену и посвятить себя новой профессии. Она надеялась, что после гастролей в Нью-Йорке сможет вернуться в Сторвхал и продолжить работу с ребятишками. Но сначала придется сообщить отцу, что она уходит из его труппы.
        Мина вздохнула. Джошуа гордился театральной династией Хартов и был несказанно разочарован, когда его старшая дочь, отказавшись от многообещающей карьеры, стала логопедом. Дарси относительно легко удалось справиться со взрывным характером отца. Мина же, утратив слух, постоянно старалась заслужить его одобрение. Она боялась, что он станет любить ее меньше, чем брата или сестер. Всю жизнь она угождала отцу, а посему страшилась его реакции.
        Из гостиной донесся аромат кофе, должно быть, Аксель еще не ушел. Он обычно рано завтракал и к тому времени, когда она вставала, уходил на встречу с министрами. Мина вскочила и, не накинув халата, открыла дверь.
        Аксель сидел за столом, держа в одной руке чашку кофе, в другой — газету. В элегантном, безупречно сшитом костюме, с зачесанными назад волосами, он выглядел сдержанным и недосягаемым, совсем не похожим на ее сексуального викинга, который с такой нежностью и неутомимостью занимался любовью накануне. Мина печально вздохнула.
        Аксель был в гостиной не один, а со своим главным советником. Харальд Петерсен опустился на одно колено и дрогнувшим голосом сказал:
        — Мадам…
        Не успела она прийти в себя от изумления, как пожилой советник встал и вышел. Мина вопросительно взглянула на Акселя.
        — Как это понимать?
        Тут ее взгляд упал на первую страницу газеты с тремя фотографиями, на которых она была изображена в разных подвенечных нарядах. Глаза ее округлились. Подойдя ближе, она поняла, что снимок ее головы наложен на фотографии платьев. В статье обсуждалось, платье какого стиля может надеть невеста принца, если будет объявлено о свадьбе.
        Мина положила газету на стол.
        — Аксель, это надо прекратить,  — твердо проговорила она.  — Пресса убеждена, что мы собираемся пожениться. Обманывать народ Сторвхала и твою бабушку гнусно.
        — Да.  — Аксель встал и подошел к окну, за которым с серого пасмурного неба падал снег.
        — Ну… вот и хорошо.
        Мина не ожидала, что он так быстро и с такой готовностью с ней согласится. Наверное, она ему надоела и он подумывает о том, как сплавить ее отсюда. В животе у нее словно образовалась пустота. Ей стало страшно: что, если ее актерского мастерства не хватит, чтобы попрощаться с Акселем, не потеряв лицо и не выставив себя полной дурой?
        — Надо прекратить этот обман,  — пробормотал Аксель.
        Он повернулся к ней, и его рот странно скривился, когда он пробежал глазами по ее золотисто-каштановым волосам и ниже, по весьма откровенной атласной ночной сорочке.
        Акселя охватило желание, он чуть не уступил соблазну унести Мину обратно в постель и заняться с ней любовью. Он боролся с собой всю неделю, напоминая себе, что его долг заключается в том, чтобы обсуждать с министрами текущие дела. Он не позволит страсти поработить его, не позволит свой слабости к женщине отвлечь его от дел.
        — Харальд опустился перед тобой на колено потому, что, согласно традиции, только невеста принца или его жена имеет право находиться в спальне.
        Мина побледнела.
        — Я покину Сторвхал немедленно.  — Несмотря на решимость говорить твердо, голос ее дрогнул.  — Я получила от отца сообщение, что «Ромео и Джульетту» покажут на Бродвее раньше срока и что репетиции начнутся на следующей неделе. Это идеальная возможность сделать заявление для прессы о том, что мы решили расстаться.
        Аксель угрюмо молчал.
        — Есть альтернатива,  — наконец сказал он.
        — Я ее не вижу.
        — Мы можем довести историю нашего романа до конца и пожениться.
        Мина поднесла руки к слуховым аппаратам, убежденная, что неправильно его расслышала.
        — Ты хочешь сказать, что?..
        Аксель подошел к ней.
        — Ты выйдешь за меня замуж, Мина?
        Но радость ее длилась недолго. Аксель не улыбался, а если мужчина хочет убедить женщину выйти за него замуж, конечно же он будет улыбаться.
        — Почему ты мне это предлагаешь?  — осторожно поинтересовалась она.
        Аксель пожал плечами:
        — Есть несколько причин, по которым наш брак станет успешным. Пресса дает о тебе восторженные отзывы, люди Сторвхала восхищаются твоей работой с детьми из Ревики. Мне кажется, ты хотела бы продолжить занятия с ними. И еще мне кажется, что тебе нравится в Сторвхале.  — Он избегал смотреть ей в глаза.  — Кроме того, ты знаешь обо мне то, чего больше никто не знает.
        Сердце Мины сжалось. Она потянулась и, дотронувшись до его щеки, заставила его взглянуть на нее.
        — Обещаю, я никому не расскажу о Финне, хотя считаю, что народ Сторвхала должен знать о нем. Я убеждена: никто тебя не осудит и не будет сравнивать с отцом. Тебе нужно открыто оплакивать сына. Только так ты сможешь оставить прошлое в прошлом и двигаться вперед.
        В глазах Акселя что-то блеснуло, и Мина задержала дыхание, от всей души желая, чтобы его железный самоконтроль дал трещину. Но все осталось по-прежнему.
        — Ты так и не ответила мне,  — напомнил он.
        — Мой ответ «нет»,  — мягко проговорила она, заглушая внутренний голос, требующий согласиться. Аксель сказал, что не сомневается в успехе их брака. Возможно, он постарается, чтобы их связывали дружеские, добрые отношения. Но ей этого мало.  — Ты назвал несколько причин, по которым мы должны пожениться, но не упомянул главную и единственную.
        Аксель смотрел на нее в упор, но не сделал попытки преодолеть разделявшее их расстояние. Мина сочла, что это к лучшему. Если бы он привлек ее к себе и стал целовать, она не нашла бы в себе силы отвергнуть его.
        — Тебе так важно услышать, что я люблю тебя?  — насмешливо поинтересовался Аксель.  — Разве ты изменишь решение, если я произнесу три ничего не значащих слова?
        Его цинизм убил последнюю надежду. Если она выйдет за него замуж, то всю жизнь будет пытаться угодить ему, завоевать его любовь, как в детстве старалась ради похвалы отца. Нет, она заслуживает лучшей участи.
        — Я хочу, чтобы ты их произнес, но только в том случае, если они не являются для тебя ничего не значащими.  — Сердце ее рвалось на части, но гордость требовала, чтобы она не унижалась перед ним.  — Извини, мне надо собраться и заказать билет,  — сказала она и пошла в спальню.
        Глава 11
        Бенедикт Линдберг вошел в кабинет принца и обнаружил Акселя у камина. Он задумчиво смотрел на языки пламени.
        — Как вы и просили, сэр, я собрал пресс-конференцию.
        — Благодарю, Бен.  — Неподвижное лицо Акселя озарила тень улыбки.  — Через несколько секунд я присоединюсь к вам.
        Его личный помощник удалился, оставив принца с главным советником.
        — Вы все-таки хотите сделать заявление, сэр?  — натянуто спросил Харальд.  — Ради страны и сохранения монархии я прошу вас передумать, пока не поздно.
        Аксель покачал головой. Народ Сторвхала имеет право знать правду, а его сын заслуживает, чтобы о его короткой жизни стало известно. Он вспомнил слова Мины о том, что ему надо открыто оплакивать своего ребенка.
        — Я собираюсь создать мемориал в память о Финне в дворцовом саду.
        Сад был открыт для посещений, и ему хотелось, чтобы люди на минутку останавливались и думали о мальчике, которому было отпущено так мало времени.
        Конференц-зал был полон журналистов. Аксель поднялся на помост и, оглядывая море лиц и нацеленных на него объективов, понял, что никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким. От охвативших его эмоций в горле встал ком. Он открыл рот… но с его губ не сорвалось ни звука.
        Боже милостивый!
        Аксель посмотрел на церемониальный меч, висящий на стене. На рукоятке его сверкали драгоценные камни. Ярче всех сиял крупный изумруд. Аксель вспомнил зеленые глаза Мины, и на него снизошло спокойствие. Она была права, когда говорила, что он не сможет смотреть в лицо будущему, пока не развяжется с прошлым.
        Сделав глубокий вдох, он оглядел зал и начал:
        — Восемь лет назад у меня родился сын, но он умер, когда ему было шесть недель и четыре дня от роду. Его звали Финн, и я… я любил его.
        Желтые такси стояли бампер к бамперу вдоль Сорок второй улицы. Клаксоны загудели, пока Мина петляла между ними. Ступив на тротуар, она столкнулась с горой, которая сгребла ее в объятия.
        — Увидев, как ты переходишь улицу, я решил предупредить твою дублершу, чтобы она на всякий случай приготовилась исполнить роль Джульетты завтра вечером.
        Мина подняла глаза на отца.
        — Я задумалась и не обращала внимания на то, что происходит вокруг,  — призналась она.
        — Я заметил,  — сухо сказал Джошуа.  — Ты и во время репетиций витаешь где-то. Волнуешься перед дебютом на Бродвее?
        Разумеется, отец считает, что она может думать только о спектакле.
        В театре Джошуа направился в свой кабинет, даже не оглянувшись, и Мина поняла, что он уже забыл о ней. Его критика больно задела ее, тем более что во время репетиций она прилагала нечеловеческие усилия, чтобы никто не заподозрил, как тяжело ей приходится. Наверное, отец никогда не будет ею доволен. Джошуа ничего не сказал, когда она сообщила ему, что собирается уйти со сцены и посвятить себя драматерапии, но Мина чувствовала: он разочарован.
        Когда она вошла в его кабинет, Джошуа удивленно воззрился на нее.
        — Вообще-то я волнуюсь не по поводу завтрашнего вечера,  — раздраженно заявила Мина.  — Разве ты не видишь, что я расстроена?  — Точнее, у нее разбито сердце.  — Думаю, ты в курсе, что мои отношения с Акселем подошли к концу.  — Мина закусила губу.  — Я понимаю, как важен для тебя театр, но иногда, честное слово, папа, я задаюсь вопросом: не безразлична ли я тебе?
        Кустистые брови Джошуа образовали сплошную линию.
        — Конечно нет!
        — В самом деле? С того момента, как я утратила слух, я чувствовала, что ты сторонишься меня. Чтобы я ни делала, для тебя этого было недостаточно. Я начала бояться, что ты не любишь меня так же сильно, как Дарси, Вики и Тома. Ты гордился ими, а мне никогда не говорил, что гордишься мной.
        Джошуа грузно опустился в кресло и тяжело вздохнул.
        — Я любил тебя не меньше. Дело в том, что…  — Джошуа Харт, великий актер и режиссер, на мгновение лишился дара речи.  — Я всегда чувствовал свою вину за то, что ты перестала слышать.
        — Почему?  — выдавила Мина, пораженная неожиданным поворотом.  — Ты не виноват, что я заболела менингитом.
        — Разве ты не помнишь, что в тот вечер, когда ты заболела, я остался с тобой, потому что у мамы был спектакль? У тебя была небольшая температура. Я дал тебе какие-то таблетки и собирался проведать тебя позже, но увлекся разучиванием роли. Вернувшись домой, мать увидела, что ты вся горишь, и вызвала скорую. Если бы она так быстро не среагировала, ты могла бы умереть. Если бы я вызвал врача раньше, возможно, ты сохранила бы слух. Я видел, как ты пытаешься привыкнуть к своему состоянию, и меня грызло чувство вины. Врач предупредил, что наше отношение к тебе должно остаться прежним, что нельзя зацикливаться на твоей глухоте, но стоило тебе заплакать, как это разбивало мое сердце. И мне в голову не приходило, что ты решишь, будто я люблю тебя меньше остальных детей.
        Мина смахнула слезу со щеки. Признание отца стало для нее откровением.
        — Я никогда не винила тебя, папа. Вряд ли исход был бы другим, если бы ты вызвал врача раньше. Менингит развивается очень быстро.
        — Извини, если я не показывал, как горжусь тобой,  — с чувством проговорил Джошуа.  — Ты замечательная актриса, и драматерапевтом ты будешь замечательным.  — Он встал и раскрыл ей объятия.
        Не чувствуя под собой ног, Мина подлетела к отцу и обняла его.
        — Ох, папа… Жалко, что этот разговор не состоялся несколько лет назад.
        — А что произошло между тобой и принцем?  — поинтересовался Джошуа.  — Сегодня его имя снова в новостях. Ты не видела заголовки?  — Взяв газету, он протянул ее Мине.
        С фотографии на нее взглянул Аксель. Он выглядел таким же красивым и таким же отстраненным, как тогда, когда она видела его в последний раз. Он предложил ей выйти за него замуж, а она отказалась. Аксель удалился, не сказав больше ни слова.
        В аэропорт ее проводил Бенедикт. Обычно разговорчивый личный помощник Акселя был странно молчалив, и только когда она начала прощаться с ним, сказал:
        — Я надеялся, что вы сумеете его понять.
        Мина, задыхаясь от слез, попросила:
        — Приглядывайте за ним, Бен,  — и бросилась прочь, боясь передумать.
        Заголовок статьи гласил: «Сердце принца снова разбито».
        «Принц Аксель, глава Сторвхала, недавно сделал ошеломляющее заявление: восемь лет назад у него родился ребенок. Жизнь его сына трагически оборвалась, когда ему было всего шесть недель. Заявление вызвало огромный интерес нации. За несколько дней до этого пресс-служба дворца объявила, что принц Аксель и английская актриса Мина Харт расстались.
        Принц сказал, что разрыв с мисс Харт глубоко его огорчил, но он берет на себя всю ответственность за то, что она отказалась выйти за него замуж. Он всегда будет сожалеть о том, что не может стать мужчиной, которого мисс Харт заслуживает».
        — Почему ты ему отказала?  — спросил Джошуа Харт.  — Не любишь?
        — Я люблю Акселя всем сердцем, потому и отказала.  — Голос ее задрожал.  — Дело в том, что он меня не любит.
        — Ты в этом уверена? Мне кажется, что он вложил в свои слова душу. И почему он думает, что не может стать мужчиной, которого ты заслуживаешь?
        — Впервые об этом слышу,  — прошептала Мина.
        Она снова взглянула на фотографию. На лице Акселя не отражались эмоции, однако во взгляде сквозила невыразимая тоска, тронувшая сердце Мины.
        Всю жизнь он был одинок. Воспитанный бабушкой, он научился ставить долг превыше всего. Он не был нужен ни родителям, ни Карене.
        — Мне нужно немедленно вернуться в Сторвхал.  — Она неуверенно взглянула на Джошуа.  — Но как быть с завтрашней премьерой?
        Отец сжал ее руку.
        — Пойду-ка я скажу твоей дублерше, чтобы она готовилась к самой значимой роли в своей жизни,  — улыбнулся он.
        Белые башни королевского дворца были едва различимы сквозь падавший густыми хлопьями снег. Зима приблизилась к Сторвхалу вплотную. Мина нашла, что в пейзаже из снега и льда кроется особая красота. Машина проезжала мимо парка и при виде детей, лепивших снеговика, у Мины заныло сердце: она вспомнила, что маленькому Акселю было отказано в простых детских радостях.
        Бенедикт Линдберг встретил ее в холле дворца.
        — Принц в своем кабинете,  — сказал он.  — Я не предупредил его о вашем приезде.
        Сделав глубокий вдох, Мина открыла дверь. Аксель сидел за столом, на котором громоздилась куча бумаг. Он как будто похудел, и сердце Мины устремилось к нему.
        Увидев ее, Аксель напрягся, вежливая заинтересованность на его лице сменилась холодностью.
        — Мина? Я полагал, ты в Нью-Йорке, готовишься к премьере.  — Его льдисто-голубые глаза смотрели внимательно. Взяв карандаш, он стал вертеть его между пальцами.  — Чем обязан?
        Мина прошла к его столу, надеясь, что он не слышит стук ее сердца. Впрочем, она больше не желала скрывать свои чувства.
        — Отец освободил меня от контракта с театром. Роль Джульетты в Нью-Йорке исполнит другая актриса.
        — Почему ты отказалась от возможности выступить на Бродвее? Разве не о таком витке карьеры мечтает каждый актер?
        — Я мечтаю о другом,  — спокойно сказала Мина.  — Я надеюсь стать успешным драматерапевтом. И, главное, я передумала насчет твоего предложения. Если оно еще в силе, я готова стать твоей женой.
        Карандаш в его пальцах сломался.
        — Почему ты передумала? Должен предупредить тебя, мои чувства не изменились.
        — Мои тоже,  — тихо, но отчетливо проговорила она.  — Я влюбилась в тебя, как только мы встретились.
        — Мина, не продолжай!  — Аксель вскочил и обошел стол.  — Я не хочу это слышать.  — Он откинул волосы со лба, его рука дрожала.
        А он не так уж неуязвим.
        — Извини, но я отказываюсь молчать о своих чувствах к тебе.  — Она погладила его подбородок и почувствовала знакомую шершавость.  — Я люблю тебя, Аксель. Знаю, что ты не можешь сказать то же самое и, похоже, никогда не сможешь, но я не верю, что ты не способен на эмоции. Тебе причинили боль, и ты до конца от нее не оправился, тем более не теперь, когда публично заговорил о сыне. Я надеюсь, что мы продолжим беседы о нем и ты поделишься со мной всем, что накопилось в тебе за эти годы. Тебе надо раскрыть кому-нибудь душу. Я хочу быть рядом с тобой, поддерживать тебя и любить всем сердцем.
        Несколько секунд Аксель стоял не шевелясь. Его лицо казалось маской, однако Мина интуитивно поняла: он вовсе не спокоен. Глаза его блеснули, и по щеке покатилась слеза.
        — Аксель, не надо,  — прошептала потрясенная женщина.
        — О боже… Мина…  — Он обнял ее и так крепко прижал к себе, что ей стало тяжело дышать.  — Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня.
        Он произнес эти слова отрывистым шепотом, и Мина едва его слышала, но она не сводила глаз с губ Акселя.
        — Мне невыносима была мысль, что я тебя потеряю. Это было все равно что снова потерять Финна,  — хрипло продолжал он.  — Я не хотел тебя любить. Но когда ты ушла, я почувствовал, что у меня вырвали сердце. Мне пришлось взглянуть правде в глаза: я люблю тебя и буду любить до своей смерти. Без тебя моя жизнь утратит смысл.  — Аксель немного отодвинулся и посмотрел на нее.  — Я решил дождаться, когда ты вернешься в Англию, и приехать к тебе, чтобы умолять дать мне еще один шанс.  — Он смахнул слезы с ее щек подушечками больших пальцев.  — Почему ты плачешь, ангел? Неужели оттого, что теперь знаешь, как я люблю тебя?
        — Да, потому что знаю, как тяжело тебе говорить о своих чувствах,  — нежно сказала Мина.  — Ты воспитан в убеждении, что твое личное счастье второстепенно.
        — Ночь с тобой в Лондоне и то время, которое ты провела в Сторвхале, были самыми счастливыми в моей жизни. Я никогда еще не встречал женщину более добрую и чуткую. Ты придала мне мужества. Я взглянул прошлому в лицо и рассказал о нем своему народу.
        Аксель подошел к столу и вынул что-то из ящика. У Мины перехватило дыхание, когда он открыл маленькую коробочку. Бриллиантовое кольцо блестело, как слеза, как звезды, что мерцали над горами, где был похоронен его сын.
        — Ты выйдешь за меня замуж, любовь моя, и станешь моей принцессой? Пройдешь ли ты со мной весь земной путь, станешь ли ты лежать рядом со мной ночами, чтобы я мог любить тебя и боготворить?
        Мина всхлипнула и обвила его шею руками:
        — Да, о да! Только с одним условием.
        — Какое условие, ангел?
        — Когда наши дети подрастут, мы научим их лепить снеговика.
        Аксель, улыбнувшись, надел кольцо ей на палец.
        — И мы без устали будем напоминать им о том, что очень их любим,  — сказал он.  — Кстати, сколько детей ты хочешь?
        — Четыре или пять… Я хочу большую семью.
        — В таком случае нам лучше немедленно приступить к их сотворению.  — Аксель подхватил ее на руки и понес из кабинета к лестнице, ведущей к его покоям. Оглянувшись, он подозвал личного помощника.  — Бен, немедленно подготовь объявление о свадьбе принца Сторвхала и мисс Мины Харт, любви всей его жизни.
        Бенедикт Линдберг поклонился, скрывая радостную улыбку.
        — Конечно, сэр.
        В сочельник колокола кафедрального собора Джоньи весело звонили, объявляя о свадьбе. Несмотря на мороз, на улицах собралась огромная толпа, чтобы воочию увидеть принца и принцессу в коляске, запряженной лошадьми. Молодожены держали путь во дворец, на прием для пятисот гостей, после чего вертолет должен был отвезти их в державшееся в тайне место проведения медового месяца.
        Вертолет доставил их в домик в горах. Мина не сняла белое бархатное подвенечное платье и не вынула бутоны белых роз из прически. В руке она держала букет из белых роз и темно-зеленого плюща.
        — Я говорил тебе, как ты прекрасна, моя принцесса?  — пробормотал Аксель, неся ее в домик.  — Я боялся, что голос откажет мне, когда возле алтаря ты стояла рядом со мной и мы произносили наши клятвы.
        — Любить и заботиться друг о друге, пока смерть не разлучит нас,  — откликнулась Мина.  — Я говорила от всего сердца. Я буду любить тебя вечно, Аксель.
        Аксель нежно коснулся ее губ, но, как всегда, их страсть быстро стала неконтролируемой, и, войдя в спальню, он положил жену на кровать.
        — Ты могла бы выбрать для медового месяца роскошный отель в любом уголке земного шара,  — сказал он, избавляясь от костюма и приступая к платью Мины.  — Почему ты захотела провести его здесь?
        — Только в этом месте мы будем совершенно одни.  — У Мины пресеклось дыхание, когда Аксель стянул лиф ее платья и, встав на колени, коснулся губами ее темно-розовых сосков.
        Он улыбнулся:
        — Только ты и я… Что может быть лучше?
        — Вообще-то…  — Она взяла его руку и положила себе на живот.  — Вообще-то нас уже трое.
        Глаза Акселя потемнели. Мина видела, как выражение боли сменяется радостным удивлением, когда он понял, что означают ее слова. Она горевала и радовалась вместе с ним.
        — О, любовь моя.  — Он поцеловал пока еще плоский живот.  — Как я и сказал, что может быть лучше?