Сокровище старой девы Маргарита Южина
        # Если не суждено выйти замуж, никакие ухищрения не помогут. Счастье Аллочки было так близко, жених столь преданно внимал сказкам о ее квартирке и папе-генерале, что вся деревенская родня невесты ликовала. Однако в разгар бракосочетания к молодой подбежала ватага каких-то детей, называя ошалевшую Аллочку мамочкой. Жених обалдел не меньше и сделал ноги. Родственнички заставили беглеца одуматься. Правда, в торжественный момент примерки нового обручального кольца тот не вынес количества нулей в ценнике и… Зря он это сделал: во время бегства его убили неизвестные. Аллочка, разумеется, в трансе, но не настолько, чтобы опустить руки и не выяснить, кто лишил ее семейного блаженства…
        Маргарита Южина
        Сокровище старой девы
        Глава 1
        Подарки бешеного аиста
        Этот день все-таки настал - день торжественного бракосочетания Аллочки Клоповой с Геннадием Архиповичем Зеваевым. Дело было не в Геннадии Архиповиче, а именно в Аллочке: вся ее родня уже давно похоронила последнюю надежду на счастливое - да что там счастливое, хоть какое-нибудь! - замужество перезрелой девицы, а она вон как завернула - ать! и ухватила себе завидного жениха.
        - Аллочка!! Ты сегодня точно бабочка - порх, порх! - неслись со всех сторон громоздкие комплименты.
        - Наша невеста самая… самая необычная! Ни у кого такой нет! - так и тянуло говорить одни приятности.
        - Аллочка! Мы же совсем забыли! Ты сегодня еще не повторила вальсирование! - вдруг вскрикивал кто-то. - Фома! Немедленно легко подхвати Аллочку и пройдись пару кругов!
        - Ну уж дудки! Я работаю хирургом, и мои ноги мне дороги, как рабочий инструмент, мне на них еще не одну операцию стоять. Варь! Да ухвати ты тетку и покружись с ней, чтобы ей потом перед людьми не опозориться!
        Фома был неисправим.
        Аллочка, или как она себя называла на сериальный манер - Алиссия, тучная дама, имела деревенскую прописку, два десятка килограммов лишнего веса и сорок с лишним лет от роду. Зато у нее совершенно отсутствовала трудовая книжка, также не было никакой обременительной жилплощади и никаких беспокойных сбережений. Аллочка вот уже который год проживала в городе у старшей сестры Гутиэры, питалась, как птичка, всем тем, что найдет… в холодильнике, но при этом отнюдь не чувствовала себя на птичьих правах. Хотя о собственной семье уже давно мечталось. Геннадий же Архипович, напротив, оказался весьма трудолюбивым господином - имел собственную сапожную «лапу», на коей просто творил чудеса, а потом эти чудеса продавал втридорога. Он был робок, длинноват, жидковат, зато интеллигентен. В общем, как бы там ни было, два одиночества столкнулись в мирской суете и собирались друг другу подарить счастье. И счастье должно было начаться именно с сегодняшнего дня, то есть с момента бракосочетания. Вот отчего все близкие Аллочки сейчас так суетились, волновались и пощелкивали челюстями от нервного напряжения. Даже всеобщий
мохнатый любимец - кот Матвей, и тот не валялся на диване, лениво щуря глаза, а радостно таскал у Аллочки бигуди и гонял их по всей комнате. Когда бигуди отбирали, в лапах тут же оказывался тюбик какой-нибудь эксклюзивной помады, и игра начиналась с новым азартом.
        Гутиэра, или в просторечии Гутя, вообще вела себя крайне непристойно - то и дело с визгом подскакивала к сестрице, чмокала ее в щеку и тут же строго сдвигала брови:
        - Ты, Аллочка, смотри мне! Только попробуй жениха упустить, я тебе… Господи! Ну не надо сейчас раскручивать бигуди! Еще только девять утра, а тебе в загс к четырем! Никак нельзя, чтобы он увидел тебя без прически!
        Аллочка обиженно наматывала прядки обратно на пластмассовые трубочки и с вожделением поглядывала на пышное платье персикового цвета.
        - Нет, Гутя, зря я все-таки тебя послушалась… - ворчала она. - Говорила же, надо, чтобы все, как у людей - платье белое, с декольте и с юбкой-вазоном, а на голове чтобы фата. А ты - «простенько, простенько»…
        - Ну что ты такое говоришь, Аллочка! - тут же подскакивала рыжеволосая Варька, дочка Гути и племянница невесты. - Куда тебе фату громоздить? Ты себя в фате-то видела? Я хочу сказать, что это не современно в твои-то годы! А вот на парикмахерской ты зря сэкономила, надо было мастера пригласить.
        Аллочка и сама теперь понимала, что с мастером было бы лучше, но когда она в первый раз услышала, сколько стоит свадебная прическа, то тут же решила, что на эти деньги они с Геннадием лучше съездят в свадебное путешествие. Пусть даже и не на Мальдивы, а всего-навсего в родную деревню, но зато замечательная экономия получится со всех сторон: и деревенских за свадебный стол приглашать в город не нужно - отметят там, на месте, и деньги сохранятся. Это только сейчас Аллочка вспомнила, что деньги-то все равно Гутины, так что можно было и выкроить на парикмахерскую. А то иди теперь в загс с этими овечьими клочками вместо прически.
        - Гутя, а сейчас парикмахера нельзя вызвать? - уже в который раз канючила невеста.
        - Нет, уже поздно, - решительно обрывала ее Гутя, вероятно, она тоже вспомнила, что деньги ее. - Да и зачем тебе? Сейчас все начешем, лаком зальем, где проплешина появится - цветочков натыкаем, зачем нам какой-то парикмахер?..
        - Аллочка! А где твои новые туфли?! - в панике вскидывала руки Варька. - Куда ты дела свои новые туфли?! Ой, боже мой, ну зачем ты на них уселась всем своим весом?
        Слезь немедленно, каблук сломаешь!!
        - И значит, так… - давала последние наставления Гутя. - Как только в ресторане это дело отметим, ты сразу к нему, к жениху, на жительство! Я тебе вот тут чемоданчик собрала, все самое необходимое на первое время… Фома! Где Аллочкин баул?!
        Фома Неверов - строптивый Варькин муж, чью фамилию взяла не только жена, но и теща, по всей квартире таскался с чемоданом и боялся выпустить драгоценную поклажу из рук.
        - Он в надежных руках! - откликнулся Фома. - Я его потом вручу молодым как ценный подарок.
        - Мне не надо такого подарка! - капризничала невеста, отвесив губу. - И вообще! Мы с Геннадием вовсе не поедем после свадьбы к нему, мы сюда приедем! Потому что мне надо привыкнуть к новому положению жены! Мне нужно будет отдохнуть от волнения, привыкнуть делить с незнакомым мужчиной свою пищу, я не побоюсь этого слова - постель… Я даже думаю - вам придется ненадолго уехать.
        Беготня родственников на минуту затормозилась, все уставились на Аллочку как-то недобро, а потом Гутя и вовсе пошла на нее разъяренным быком.
        - Это к чему ты там собралась еще привыкать? - шипела она, уперев руки в бока. - Это чью ты там пищу собралась делить? Это куда ты нас собралась выдворить?! Уехать?! Ненадолго?! Нет, миленькая моя, мы никуда не поедем, а вот ты - с лучшими пожеланиями! И поверь, нам будет тебя не хватать. Значит, так! Завтра просыпаешься у жениха…
        - Мам, скажи, чтоб она макияж не сразу смывала, - тоненько пискнула Варька. - Ну ведь сбежит же мужик!
        - Не сбежит, он человек интеллигентный, - рявкнула Гутя и тут же блаженно закинула голову. - Господи! Человек-то какой хороший! Взял и взял нашу… Аллочка!! И помни - жизнь прекрасна, поэтому улыбайся чаще… Так, стоп. Она прекрасна, но не до такой же степени! Зачем ты открываешь рот и вываливаешь язык? Достаточно просто растянуть губы!
        В общем, суета длилась до самых дверей загса.
        В загсе уже вели себя пристойнее. Впереди шла Гутя и крепко держала сестру под руку, чтобы никакие природные катаклизмы не смогли унести невесту из-под венца. С другой стороны Аллочку поддерживал торжественный и серьезный, как избирательная урна, Геннадий Архипович. В свою очередь, Геннадия Архиповича нежно держал под ручку Фома - за женихом тоже нужен был глаз да глаз. А уже все шествие замыкала перекосившаяся Варька с тяжеленным Аллочкиным чемоданом.
        Церемония началась по всем правилам - заиграл марш Мендельсона, отворились тяжелые двери, и пара молодоженов ступила на красную ковровую дорожку, которая украшала зал, вероятно, еще с середины прошлого века. Навстречу брачующимся поднялась степенная дама в кумачовом костюме - ровесница ковровой дорожки, уставилась в папку и монотонно заговорила загробным голосом. И все же Аллочка и ее родственники просто упивались этим траурным речитативом. И даже немного расслабились: Аллочка не могла сдержаться и улыбалась, распахнув рот, Гутя ревела в голос от счастья, заглушая марш Мендельсона, а Варька неприлично повизгивала от восторга. И тут судьба показала, что она всесильна даже в стенах районного загса.
        В тот самый момент, когда уже дама в красном костюме, злорадно прищурившись, допытывалась у жениха:
        - Геннадий Архипович, вы согласны взять в жены…
        Неожиданно распахнулась дверь, и в зал с оглушительным шумом ворвалась стайка из четырех оборванных, грязных детей.
        - Мама!! Мамочка!! - кинулись они к Аллочке, стали хватать ее за руки, прыгать и заглядывать ей в глаза. - Мамочка!! Ты нас обещала взять в загс, а сама оставила!! Мама!!! А это наш новый папа? Это дядя Гена, да?!! Мамочка, ну зачем ты нас оставила дома, мы тоже хотим!
        - Да я вас не оставляла… - растерянно отмахивалась от них Аллочка, ничего не соображая. - Ну да, это дядя Гена, ваш новый папа… Тьфу ты, черт! Он пока вам не папа!! Ой, господи… Какая я вам мама?!!
        - Мамочка!!! А Ваньку мы не взяли, бабушка сказала, что он еще маленький и болеет ветрянкой!!! Мама!! А папа Гена нас всех усыновит?! И Ваньку тоже? А это ничего, что он с ветрянкой?!!
        Аллочка уже ревела слонихой, махала руками, точно мельница, и глаза ее вылезали из орбит. Однако дети, младшему из которых было лет десять, а старшенькому все шестнадцать, от Аллочки не отцеплялись, хватали ее за подол свадебного платья, висли на руках и беззастенчиво разглядывали нового «папу».
        Вторжение «группы поддержки» несколько сбило работницу загса с заученной речи, она теперь только хлопала глазами и все сильнее прижимала к груди папку. И гости чувствовали себя не лучше: Варька выронила чемодан, тот распахнулся и на ковровую дорожку вывалились ночные сорочки невесты, белье и прочие вещи, для чужого взора не предназначенные. Гутя прекратила радостно рыдать и теперь непотребно икала, Фома открыл рот и ослабил хватку (он все еще цепко держал жениха), и только жених, интеллигентнейший сапожник Геннадий Архипович, не сплоховал - ужом вывернулся из-под рук Аллочки и Фомы и, высоко задирая колени, выскочил из зала бракосочетания.
        После бегства жениха бурная любовь детей к матери мгновенно утихла, и пока ошалевшие взрослые приходили в себя, они вихрем вынеслись из зала.
        - Что… это было? - первой проморгалась работница загса.
        - Это? - медленно проговорила Гутя. - Это была катастрофа. Родовое проклятие. Гибель всех надежд. Теперь нам больше никогда не найти другого идиота, который добровольно согласился бы прийти сюда с Аллочкой…
        - Да ну… - не понимала что говорит работница. - Идиотов еще знаете сколько… Я хотела сказать… да чего там говорить…
        - Ы-ы-ы-а-а-а! - раздался вдруг оглушительный рев брошенной невесты. - И-и-и-д-и-о-о-о-ты-ы-ы сами вы-ы-ы-ы!
        - Тихо-тихо-тихо! - быстро проговорила работница, нырнула куда-то под огромный стол и выудила бутылку коньяка. - Налейте ей, у меня всегда для таких вот случаев…
        Аллочка завалилась на красивую резную кушетку и аккуратно билась головой о красную плюшевую обивку мебели. Бутылку с коньяком она отшвырнула и все больше горя добавляла в звучные рыдания.
        - Господи! Беда-то какая… - уже клушей возле сестры бегала Гутя.
        - Мам, подержи ей голову, сейчас зальем коньяк, - переживала Варька.
        Фома - норовистый зять Гутиэры и муж рыжеволосой Варьки - видимо, вспомнил, что он хирург по профессии и Геннадий Архипович сбежал по его недосмотру, взял ситуацию под свой контроль. Он ухватил голову Аллочки в свои крепкие руки, приподнял ее и властно скомандовал:
        - Варь! Давай бутылку!
        Аллочка больше не сопротивлялась, пила успокоительное большими громкими глотками, после чего в руках Фомы обмякла и рухнула с сочным храпом.
        - Ничего себе, - хмыкнула Гутя. - Как-то она быстро… того… успокоилась…
        - Это потому что у нее защитная функция организма, - авторитетно пояснила Варька.
        Она только окончила курсы психологов, поэтому знала много красивых, умных слов.
        - Может, у нее и функция, но у меня-то регистрация, - осторожно напомнила работница загса. - Надо как-то ее… унести, что ли… Может, врача вызовем?
        - А врач что, будет ее на руках выносить? - раздраженно сказал Фома. - Я сам.
        Он приловчился, поднатужился и даму от кушетки оторвал. А потом и вовсе совершил подвиг - на подкосившихся ногах дотащил Аллочку до скамейки в холле загса. После чего рухнул рядом со своей ношей.
        - Вау!!! - визжала толпа в холле.
        Многочисленные пары молодоженов, которые терпеливо дожидались своей очереди к красной дорожке, встретили эдакое рыцарство с восторгом.
        - Целуй свою спящую красавицу!! Буди ее!! - неслось со всех сторон. - Ничего себе здесь регистрируют - невесты засыпают! А это уже можно считать первой брачной ночью или это еще брачный день?!!
        Фома только хмурился и тяжело дышал, а женщины крутились возле него и не знали, как допереть пьяную невесту до дома - жених испарился вместе со своей свадебной украшенной иномаркой.
        Только через час Варьке удалось поймать на дороге частника и за бешеные деньги всем вместе добраться до дома. В полусонном состоянии Аллочку дотащили до квартиры, уложили в постель, и лишь потом Гутя, Варька и Фома дали волю чувствам.
        - Я так и знала! Я так и знала, что что-нибудь случится! - бегала по кухне Гутя. - Ну просто не может быть, чтобы Аллочка вот так взяла и вышла замуж!.. Матвей! Матюша, не трогай этот веночек, это Аллочкин, может быть, он ей когда-нибудь пригодится… Хотя, играй. Когда это еще кто-нибудь ее замуж позовет! Бомба два раза в одну воронку не падает.
        Кот резвился с Аллочкиным украшением, а домочадцы никак не могли успокоиться.
        - И откуда только эти дети взялись? Мам, это кто ж ее так подставил, а? - задумчиво размышляла Варька.
        - Известно кто! Кто-то! - не могла усидеть на месте Гутя и маршировала по всей кухне. - И ведь все так хорошо начиналось… - она на минутку примолкла и вдруг вспомнила: - Варя, а ты заметила, как грамотно все сделано! И тебе ветрянка, и тебе «усыновить», и тебе «наш новый папа»! Вот и попробуй тут не сбеги. Честно говоря, я и сама уже сбежать собиралась, да вовремя очнулась… Слушай, Варя, а может, у этого Геннадия есть какая-нибудь зазноба? Ну любит его до гробовой доски, вот и делает всякие гадости, а? Аллочка ничего не говорила?
        Варька задумалась, потом покачала головой:
        - Мам, ну тут тебе лучше знать, - развела она руками. - Он же у тебя по каталогу проходил, жених-то!
        Варька была права. Гутя уже несколько лет успешно занималась сватовством. Это дело у нее было поставлено на широкую ногу, и она могла похвастаться уже не одним десятком счастливых семей, которые создались благодаря ее стараниям. Правда, свою личную жизнь все никак не получалось наладить, да и пристроить к кому-нибудь родную сестричку Аллочку, которая чугунной гирей висела на шее, тоже не удавалось. Геннадий Архипович появился в каталоге Гути полгода назад. Особенной любви к Аллочке по первости мужчина не проявлял, все присматривался к более успешным женщинам и лишь когда почтил своим вниманием весь Гутин список незамужних женщин, выбор его отчего-то пал на Алиссию. Та приняла это как должное, ухаживание не отвергла и вскоре у двух серьезных людей завязались серьезные отношения. Анкета у Геннадия Архиповича была в порядке, правда, он был когда-то женат, но жена бросила его и уехала на Украину. А больше никаких компрометирующих обстоятельств. И потом - за полгода он проявил себя с самой лучшей стороны. Правда, Гутя иногда задумывалась, что же именно притянуло мужчину к ее сестре, но она отгоняла
подобные мысли - в конце концов любовь слепа. И вот теперь такая оказия!
        - Нет, Варя, у него никаких зазноб в анкете не значилось, я точно помню… Но кто же тогда вытворил это безобразие?
        - А я вот все время думаю, - заговорил вдруг Фома, запихивая в рот сырую сосиску. - И когда ж это Аллочка столько детей успела народить? И ведь скрывала где-то! Какая загадочная, правда?
        Гутя с дочерью воззрились на него с неподдельным изумлением.
        - Аист принес, - съязвила Варька. - Бешеный. Какие у Аллочки дети?! Откуда?!! Ты что, не понимаешь, что ее подставили?! Вот так взяли и разрушили всю свадьбу!
        Фома от возмущения долго не мог проглотить сосиску, потом яростно блеснул глазами:
        - Мне бы посмотреть на этих разрушителей! Вот так просто взять и в глаза им взглянуть! А потом взять и… аппендикс вырезать! Без всякого наркоза!
        Страшные грезы Фомы прервал звонок в дверь.
        - Ой! - ухватилась Гутя за сердце. - Неужели Геннадий Архипович вернулся? А у нас Аллочка в пьяном состоянии…
        - Мама! Если это он, мы его самого до такого состояния вмиг доведем, лишь бы только вернулся, - пообещала Варька и побежала открывать двери.
        Их надежды не оправдались. Все оказалось куда плачевнее: на свадьбу к младшенькой доченьке из деревеньки заявился папаша, да не один, а в составе скромной делегации из двух мужичков того же места проживания.
        - Ну, дочура, встречай! - широко раскинул он руки навстречу добитой вконец Гуте. - Заждались поди? А мы вот… с мужиками решили свадебку украсить. Где они - молодожены? Тащите их скоренько ко мне, буду лобызать в уста сахарные!
        От батюшки нещадно несло перегаром, вероятно, радостное событие они со товарищи начали отмечать задолго до дня регистрации брака. И все же Влас Никанорович - так звали отца обеих великовозрастных дочурок - выглядел молодцом, не в пример Гуте.
        - Папа? Про… ходите… - вяло пролепетала она и растерянно прошла в комнату.
        Варька тоже немного скисла, но все же послушно улыбнулась и кинулась показывать гостям, где им удобнее расположиться. Фома и вовсе проявил себя с наилучшей стороны (вероятно, не давала покоя оплошность со сбежавшим женихом), он щедро вытряхнул из морозилки заледеневшие сосиски и даже собственноручно нарезал хлеб.
        - Так я чего говорю-то! - снова забасил папаша. - Я так и говорю: а подайте мне сюда молодоженов!! Я их целовать собираюсь!
        Гутя немного отошла от шока и теперь прибитой курочкой не выглядела.
        - Пап, ну чего ты раскричался-то? Никаких молодоженов нет, не было у Аллочки бракосочетания.
        - Это как же не было? - опешил отец. - Без расписки проживать собираются? А листоран? Неужто не заказали?
        Гутя испуганно заморгала глазами.
        И в самом деле - ресторан уже давно заказан, через час там соберутся гости, а с молодоженами такая неприятность. И ведь объяснять людям уже совсем нет времени…
        - Варя! - в ужасе кинулась она к дочери. - А с рестораном-то что делать? Ой ты господи, ну ничего не получается!
        Варька тоже испуганно моргала глазищами и ничего дельного предложить не могла. Выручил Фома.
        - А чего с рестораном делать? Там уже все сделано, - пожал он плечами. - Теперь надо туда кого-нибудь отправить и сказать, чтобы гости гуляли без молодых. Я думаю, после пятой рюмки гости уже и не вспомнят, по какому поводу собрались… Ну, а тем, кто особенно расстроится, можно предложить их же собственный подарок молодоженам в качестве утешительного приза.
        - А кого отправим-то? - все никак не могла успокоиться Гутя. - Мне вот сейчас никуда не хочется выходить, ну просто никуда. Варя, может, вы с Фомой сходите? Потанцуете там - тра-та-та, тра-та-та…
        Фома категорически замотал головой:
        - Какое «тра-та-та»? Я после сегодняшних силовых упражнений с невестой и вовсе двигаться не могу. Полежать тянет.
        Варька поспешно кивнула:
        - Точно. Мам, так давай деда отправим. Он заодно и с тетками встретится!
        Действительно, сегодня в ресторане собирались многочисленные сестры Аллочки и Гути, встречаться с которыми последняя совсем не стремилась. И у нее были на то причины.
        Дело в том, что жизненный путь Гутя начала в маленькой деревушке. Папа, вот этот самый приезжий бравый мужчина, самозабвенно мечтал о сыне, но жена-упрямица рожала ему только дочерей, назло, что ли? Дочерей Влас Никанорыч не хотел совершенно - чего с ними делать-то? Ни дров нарубить, ни крышу подлатать, ни кабанчика зарезать, куда ему такие работники? Он так расстраивался, что даже имена дочерям давал так, спустя рукава - в каком месяце родились, такое и имечко вписывалось в метрики. Очень скоро в избе Клоповых бегали Марта, Майя, Декабрина, сама же Гутя прозывалась Августой, потому что родилась в конце лета. Это она уже потом, после известного фильма про человека-амфибию, себе имечко выдумала, стала Гутиэрой прозываться. А Аллочка - та и вовсе в феврале народиться умудрилась. Но уж жить Февралиной… Она едва дотерпела до получения паспорта, а там уже немедленно в Аллочку переделалась. И ведь что интересно: все эти сестры, «двенадцать месяцев», такие славные росли да пригожие, а женихов в деревне им не находилось. Да их никому не находилось, не было парней на деревне, и все тут. Гутя первая
сообразила, что за семейным счастьем надо подаваться в город. И очень скоро это самое счастье обнаружила - выскочила замуж за рыжеволосого, веселого Ваську и, не откладывая дела в долгий ящик, родила от него доченьку Варьку. Поздравить молодую мамашу немедленно прибыла из деревни старшенькая из сестер - Марта. И так ей приглянулась молодая семья, причем даже не сама новорожденная племянница, а ее рыжий папенька, что она этого Ваську и увела.
        Сестры долгое время не общались - Гутя вдруг решила обидеться и из-за такой мелочи забыть зов крови. Но после того как на горизонте Гутиэры замаячила новая любовь, обиды были забыты. И совершенно напрасно: не успели молодые расписаться, как молодого супруга у Гути снова увела родная сестрица, теперь уже Майя. Когда Гутя решила расписаться в третий раз, она об этом ничего родственникам не сказала. Но те и сами все узнали, и поздравить молодоженов приехала уже Декабрина. Стоит ли говорить, что и третий муж Гути плавно перетек в нежные руки сестрицы. После этого Гутиэра зареклась вообще выходить замуж. Ну или, по крайней мере, до того, как совьет гнездо ее младшенькая сестрица - Аллочка. Аллочка почему-то решила свить гнездо прямо в квартире Гути, замуж не торопилась и Гутиэра Власовна, известная в семейных кругах как талантливая сваха, сама по сей день оставалась незамужней. С сестрами же отношения со временем наладились, однако встречаться со всеми своими бывшими мужьями в уютной, родственной атмосфере Гутя отчего-то не слишком вожделела.
        И все же в такой знаменательный день, как Аллочкина свадьба, пришлось собрать волю в кулак, наступить сапогом на самолюбие и собираться на совместное пиршество. Теперь же оказалось, что молодоженов нет, а следовательно, и появляться в ресторане Гуте было незачем.
        - Мам, так я говорю: давай деда отправим! - снова предложила Варька.
        - Точно, пап! Сходите, а? - засветились глаза у Гути.
        Влас Никанорыч капризничать не стал. Напротив, как-то браво выгнулся, орлом взглянул на спутников и усмехнулся в вислые усы.
        - Ну отчего ж не уважить обчество? Сходим. А, мужики? Я грю - в листоран сходим, а?
        Мужики - два замызганных создания с увесистыми котомками - дружно закивали головами.
        - Во! Мужики одобряют. Токо… - деловито нахмурился Влас Никанорыч. - Токо, доча, нам сперва надо помыться в ванне. Не можем же мы вот так, с устатку и прямо в листоран! Верно, мужики?
        Мужики, словно дрессированные тюлени, снова в лад задергали головами.
        Гутя молчком побежала готовить ванну, а приезжие гости принялись располагаться.
        После длительной купальной процедуры папаша потребовал «рюмашку для чистого тела». Потом решил познакомиться с котом, а за знакомство требовалось выпить еще одну рюмочку. Кот знакомиться не собирался, а даже напротив - оцарапал назойливого гостя, после чего тому приспичило смазать ранку водкой, причем выяснилось, что лучше принять «лекарство» внутрь. Потом понадобилась рюмочка для снятия стресса. После еще одна, а затем, весело блестя хмельными очами, батюшка и вовсе заявил:
        - Я, слышь, чего грю, мужики! А на кой леший нам ваабче этот листоран сдался? Нам и тут хорошо, а?
        Мужики масляно улыбались и кивать уже не могли.
        - Во, дочура! Мы так и порешили - сбегай-ка ты нам за бутылочкой, а мы тут посидим.
        - Но… - начала было Гутя.
        - А я грю - посидим! - властно рявкнул отец. - Потому как у нас горе! Беги, грю, за бутылочкой!
        Гутя уже не могла спорить, возмущаться, ей хотелось, чтобы этот шальной день поскорее закончился. За бутылочкой, конечно, она не побежала - сбегал Фома, а Варька уселась за телефон и принялась обзванивать теток и сообщать, что гулянье сегодня состоится без новобрачных.
        - Ты, Варь, скажи им… слышишь, Варя! Ты им скажи, что у нас жених занемог! - громким шепотом поучала дочь Гутя. - Скажи, сами не знаем, что с ним стряслось! Побелел, мол, весь, пена ртом пошла…
        Варька послушно плела всякую ересь на почтенного Геннадия Архиповича, а тетушки долго охали в трубку, сокрушались о несложившейся судьбе младшенькой сестрицы. Однако от ресторана не отказались и пообещали отгулять весело, как если бы жених и не занемог. Еще и выразили надежду, что, дескать, когда пена у молодого уляжется, можно будет и еще собраться, они не откажутся.
        Гутя немного успокоилась и собиралась тихонько удалиться в свою комнату, дабы мирно всхрапнуть после тяжелого дня, однако Фома уже принес заветную бутылочку, и папеньке требовалось выплеснуть душу.
        - Гутя! - кричал он из кухни. - Иди к нам!! Соболезнуй!
        Одного Фомы, который терпеливо восседал за столом вместе с гостями, ему было явно недостаточно.
        - Ты, доча, только послушай! У нас такое горе, такое горе… Петрович! Ну какого лешего ты в рот как воды набрал?! - накинулся отец на притихшего пьяненького друга. - Я, что ль, буду посвящать всех в твои напасти?! Ты думаешь, если ты вот так молчком просидишь, тебя здесь пригласят еще на недельку остаться? Не-е-ет, мил дружок, надо про свою беду подробности изложить, тогда моя дочь растает, и живи ты у нее здеся хоть цельный месяц!!
        Все Неверовы, заслышав про «цельный месяц», словно утиная стая, синхронно крякнули, вытянулись и приготовились к самому худшему.
        Петрович же дернул носом, пригорюнился, воровато опрокинул рюмочку и горестно развел руками.
        - Дык… а каки подробности? Корову мою споганили. Обесчестили, можно сказать… надругалися…
        - Господи… - тихо выдохнула Гутя. - И что с ней такое вытворили?
        - И главное - у кого ж на животное-то рука поднялась? - удивился даже Фома.
        Петрович злобно сверкнул глазами на своего соседа - молчаливого моложавого мужика и ткнул в него скрюченным пальцем.
        - Вот у яго! У Терехи! Пар-разит! У-у! Как дал бы! - замахнулся он на приятеля и тут же любезно пояснил хозяевам: - Он моей Дуське все роги отпилил! А кака корова хороша была! Я ее аккурат продавать собирался, так он, варнак… У-у! Как дал бы!
        Тереха быстро вытер нос рукавом и торопливо принялся защищаться:
        - А и правильно! А чего мне делать-то? - на всякий случай отодвинулся он с табуреткой подальше от яростного рассказчика. - Вот вы сами рассудите: оставил я, значит, машину возле ворот. У меня машина - «Жигули»! И черт попутал мою бабу на заднем сиденье буханку хлеба забыть. Она, вишь ты, из дальней деревни специально себе какой-то с отрубями покупает, от нашего, деревенского, у ее, вишь ты, нутро пучит! Ну и оставила. А корова эта… Я прям и сам не соображу - как она за этой буханкой в машину-то влезла? Я ж все стекла закрыл! А может, и не закрыл… точно, не закрыл, потому что жара была… Ну и она просунулась туда-то, к буханке башкой, а обратно никак не получается у ее. Рога ж мешают! И еще, главно дело, мукает! Мы с тестем все извелися, пока ее из «Жигулей» выковыривали! А все одно - не высовывается башка коровья, хошь ты тресни! И, главно дело, корова уж и сама б рада назад-то, ан нет - рога в стекла не пролазиют! Ну мы с тестем и того… пилой отпилили. И все только затем, чтоб не мучилась животина! А этот!… Набежал, орет
«кто над моей Дуськой надругался?! Какой самасшедший на роги позарился?!»
        Хлипенький Петрович подался тщедушным тельцем на здоровенного Тереху и визгливо заверещал:
        - А и чего такого неправильного сказал?! Самасшедший и есть! Подладился к корове, так и бери ее всю! А он роги открутил, а теперь!.. Она и так-то не красавица была, токо и добра, что вымя, а теперь кто такую корову возьмет?!
        - Что это значит - кто возьмет?! Да меня не просто возьмут - схватят!! - неожиданно появилась в дверях заспанная Аллочка. Естественно, по ее мнению, сегодня говорить могли только о ней, поэтому и рассказ про несчастную животину она приняла на свой счет. - Тоже мне - утешители… «Вы-ы-ы-ымя»!
        Гутя кинулась кормить бурчащую сестрицу, а Влас Никанорыч, обтерев усы, полез к младшенькой с поцелуями.
        - Ну, милая дочь, давай-ка лобызаться в уста сахарные, с самого приезду жду… - полез он через стол. - Чмокни отца-то, да садись, рассказывай - отчего твой жених, раскудрит его в кандибобер, от такого счастья отказался?
        Аллочка немного подумала - стоит ли ворошить рану на виду у всех желающих, но видно решила, что от батюшки все равно никуда не деться, промямлила:
        - Он, пап, трусоват оказался. Детишек моих испугался.
        Невинное Аллочкино признание чуть не довело отца до инсульта.
        - Эт…то каких таких твоих… детишек? - гусаком выгнул он шею и страшно зашипел. - Эт…то откуда у тебя твои-то детишки завелись, ежли ты в замужах не бывала, а?! Не крутись веревкой!! Отвечай отцу, паскудница!!
        - Пап, ты чего орешь-то, как рыбак на льдине? - нисколько не испугалась отцовского гнева Аллочка. - Это и не мои вовсе дети-то оказались. Откуда-то набежали, стали меня за руки хватать, кричать «мама!», «мама!». А я смотрю - дети-то не мои совсем! У меня ж и вовсе детей-то не народилось еще. Ну а Геннадий этого не знал, думал, я ему приятный сюрприз хочу сделать… - она тяжко вздохнула и сказала: - Не вынес. Слабоват оказался.
        Гуте очень хотелось задать Аллочке пару вопросов, но при посторонних не хотелось. А посторонние уже приступили к решительным действиям.
        - Слышь, Никанорыч! - встрепенулся Тереха. - Надо с женихом-то встретиться! Чего ж это он творит, а?! Мы его вот так в мою машину запихаем, стеклоподъемничком головку прижмем…
        - И роги ему отпилим! Хи-хи! Как моей Дуське - корове, прости господи! - пьяненько хихикал Петрович.
        - Цыть! - долбанул кулаком по столу Влас Никанорыч. - Не могла моя Алка ему роги наставить! Нечего ему пилить! А ты, Петрович, будешь мне тут чушь про дочь собирать, так я тебе эти самые макароны на шею повешу, как бусы!!
        Гутя поняла, что гостям уже не до хозяев, тихонько увела Аллочку в свою комнату, следом за ними шмыгнула Варька, а потом и Фома пришел. И все вместе они попытались разобраться - что же на самом деле произошло в загсе.
        - Аллочка, ты сейчас не волнуйся, а просто вспомни, - теребила сестру за пуговицу Гутя. - Может быть, Геннадий тебе говорил, что у него какие-нибудь непонятные знакомые имеются?
        - Или где-нибудь жена брошенная осталась? - подключился Фома.
        На него злобно зыркнули, и он решил больше в процесс беседы не вмешиваться.
        - Может быть, просто так про кого-нибудь рассказывал? - ласково спрашивала Варька.
        Аллочка только надувалась индюком и отфыркивалась.
        - Да чего он мне расскажет-то? Он только все меня расспрашивал. Вот так обнимет, бывало, за плечики, посмотрит в глаза пристально и пытает, правда ли, что папа у меня генерал московский, или еще - в самом ли деле твоя, Гутя, квартира на меня переписанная… - Аллочка мечтательно закатила глазки и вспоминала приятные мгновения. - А потом еще спрашивал, в каком банке мои сбережения, очень волновался, чтоб тот банк не лопнул…
        Варька прикрыла распахнутый рот ладошкой, затем все же решилась уточнить:
        - И ты, Аллочка, что же - всю эту лапшу ему на уши вешала? То есть… что у тебя отец генерал?.. Квартира?.. Да как же ты могла?
        Аллочка всерьез обиделась на непонятливую племянницу:
        - А чего не мочь-то? Нет, главное, она еще удивляется! А как мне было мужика заинтересовать, если у Гути в каталоге все женщины с машинами, с квартирами, да еще и в бриллиантовых колечках? Мне что же - всю жизнь в невестах торчать?! «Как ты могла-а-а!» Конечно! Пришлось немножко приукрасить мое состояние! Гутя, между прочим, я все хотела спросить, а ты что, и в самом деле не собираешься квартиру со мной разменивать?
        Гутя на такой вопрос и вовсе решила не отвечать - она уже столько лет ждала, когда у младшей сестренки проснется хоть какая-то совесть.
        - Единственное, что меня теперь успокаивает во всей этой истории, - с облегчением вздохнула она, - так это то, что жених оказался умственно нормальным. А то, когда он тебе, Аллочка, предложение сделал, я уж подозревать начала, что у него с головой проблемы, не перешло бы по наследству. А если из-за папочки-генерала…
        - Вот и я говорю! - всхлипнула Аллочка. - Мужик нормальный, а Фома его упустил!!
        Фома отвернулся к окну и стал пристально разглядывать, как огромная ворона с куском колбасы громоздится на ветку тополя.
        - И ведь у людей не всегда колбаса на столе, а тут ворона - и с сервелатом! - удивленно воскликнул он.
        Варька подошла к окну, резко дернула Фому за футболку и вернула мужа в семью:
        - Я думаю, сделаем так, - приняла она решение. - Мама… Мам, когда у вас встреча с вашими девицами?
        Девицами Варька называла незамужних женщин из Гутиного каталога, которым не стукнуло еще шестьдесят.
        - Так завтра и соберу! - мигом откликнулась мать. - Мне чего: скажу, что поступил новый жених, и попрошу посмотреть фотографии.
        - Вот и хорошо. Посмотрите фотографии, а потом ты тихонько вызнаешь, не держит ли кто обиду на Геннадия Архиповича, как-никак он со всеми там у вас в любовь играл, очень ласковый мужчина, - сказала Варька. - А я завтра на сеансе тоже постараюсь что-нибудь вызнать.
        Варькины психологические сеансы имели среди клиентов Гути большую популярность, и девушка решила этим воспользоваться. Раньше Варвара работала в одной фирме, и ей там нравилось, но после того как однажды она простояла на остановке полтора часа и сильно простудилась, Фома запретил ей работать вдалеке от дома. Вблизи же Варя ничего подходящего найти не могла, и тогда она пошла на курсы психологов, потому что психология всегда притягивала ее. Незаметно для себя девушка так втянулась в новую профессию, что и дневала, и ночевала в обнимку с трудами известных психологов. Гутя же, видя, что рядом проживает совершенно бесхозный психолог, решила немедленно прибрать такого специалиста к рукам. Теперь она могла смело говорить, что «их фирма по созданию семьи предоставит вам, если не жениха, то уж психолога непременно! Правда, за отдельную плату». Люди пошли, Варька старалась вовсю, и дело от этого только выигрывало. И вот сейчас Варвара решила использовать производственное положение в личных целях. И в самом деле, надо же было узнать, кто это свел многолетний маменькин труд к нулю.
        - А ты, Аллочка…
        - А я, - набычилась Аллочка, и кулаки у нее непроизвольно сжались, - завтра же навещу своего благоверного и спрошу, какая сволочь рассказала ему, что у меня нет денег на счету и папа мой не генерал!
        - Тихо-тихо-тихо! Угомонись, - остудила ее Гутя. - Может, он еще ничего этого и не знает. Просто возьми, навести Геннадия и расскажи, что никаких детей у тебя не имеется. А если надо, мы в свидетели пойдем.
        - А я… - начал было Фома, но на него только махнули рукой.
        - А ты утречком проснешься и работать, работать, работать, - докончила за него Варька. - Надо же иметь хоть одного нормального работника в семье.
        И в самом деле. Единственный, кто приносил в дом строго фиксированную зарплату, был Фома. Он работал хирургом в частной клинике и судя по заработкам хирургом слыл известным. А потому и отношение в семье к нему было заботливое и бережное. Его редко брали с собой на вечеринки - дабы не устал, фильмы после одиннадцати смотреть не позволяли, а уж такими мелочами, как «куда ушли деньги», и вовсе старались не докучать, чтоб не тревожить нервную систему.
        Решив все выяснить завтра, домочадцы потянулись к спальням - уж очень неспокойным выдался денек.
        Следующий день тоже не многим прояснил ситуацию.
        В этот раз Варька отнеслась к своей работе как никогда серьезно - вслушивалась в каждое слово клиентов, всматривалась в глаза. Вниманием не обходила никого - ни женщин, ни мужчин, кто знает, вдруг тетушке удалось разобидеть кого-нибудь из мужского состава, и он расстроил ее свадьбу, а заодно и пустил по ветру все надежды Неверовых на скорейший Аллочкин отъезд.
        И все же ничего познавательного она не услышала. Клиентка Валерия спрашивала - если у нее появится мужчина, не повредит ли это психике ее песика, потом Антон Андреевич - старый обожатель молодых дев - жаловался, что тем только подавай молодых жеребцов, а его интеллекта никто не замечает, а в конце Варькиного рабочего дня заявилась Виктория Даниловна и потребовала, чтобы Варькин муж - Фома - пренепременно сделал ей пластическую операцию, потому что другие хирурги уже не берутся. И все. Больше в этот день посетителей не было. Оставалось ждать, что расскажет мать.
        Гутя еще в начале дня всех обзвонила и уже в семь вечера бойко носилась по кабинету (она его снимала совсем дешево, по знакомству) и резво раскладывала перед каждым бумажные листы.
        - Вот-вот-вот! Заполните анкетки, это безумно важно! - щебетала она. - Очень скоро у нас будет новое поступление женихов и невест, так сказать, вольется свежая струя, так что наши старые анкеты никуда не годятся!
        Заслышав про новое поступление, члены клуба резво водили карандашами по бумаге, вспоминали свои новые лучшие качества и фантазировали на тему «кто ты, моя половинка».
        - Дарья Викторовна, не надо писать, что вы имеете две машины и две квартиры, так чего доброго афериста привлечете. Напишите скромненько - материально не нуждаюсь.
        - Нет уж, напишу как есть, - упрямилась Дарья Викторовна. - В прошлый раз не написала, так ко мне из всего потока так никто и не подошел. А я, между прочим, целых два с половиной часа в парикмахерской просидела!
        Расстроенная женщина бросила ручку и отодвинула листок.
        - И вообще! Ерундой мы здесь занимаемся! - агрессивно высказалась она. - У психолога что-то мямлим, дневники какие-то ведем, у вас здесь что-то строчим - анкетки выдумываем, а толку ни на грош, только деньги зря выкидываем!
        Гутя оскорбилась. Между прочим, Дарья Викторовна могла бы этого и не говорить - плату Гутя брала только после свадьбы, а если Дарья Викторовна и заплатила, так это за дело: совсем недавно она в Гутином клубе знакомств нашла невесту для своего великовозрастного сынишки. Парню было уже за тридцать, он никуда не ходил, никого к себе не приглашал, засиживался у компьютера и, если бы не Гутя, так бы и остался
«старой девой». А здесь ему подыскали скромную, милую девушку, и всего месяц назад молодые стали законными супругами.
        - Дарья Викторовна, - укоризненно покачала головой Гутя. - Ну почему же мы занимаемся ерундой? А ваш сын? Он же в нашем клубе женился! А Моисей Никодимыч? Помните, как он за вами ухаживал? И если бы не столкнули его тогда в лужу, вы бы тоже могли быть супругой. А Геннадий Архипович? Да! Кстати! Геннадий Архипович тоже за вами ухаживал! - Гутя вдруг вспомнила, что Аллочкин жених и в самом деле ухлестывал за капризной дамой.
        Однако Дарью Викторовну не так-то просто было перестроить - сегодня она намеревалась куражиться.
        - Ой, я вас умоляю… - по-кошачьи лениво промяукала она. - Мишеньке нашли невесту, конечно. Замечательная девочка! Такая вся… крутится чего-то, вертится! Серенькая такая, невидная провинциалочка, ничего не умеет, ничего не может… Однако старается. Но ведь это у сына! А у меня ничего не получается! - вдруг взволновалась она. - И этот ваш Моисей Никанорыч! Я вовсе не собиралась за него замуж! Он же без своих костылей и шагу ступить не может - сам в лужу и сиганул, только чтобы меня не переносить! И Геннадий этот ваш - ни кожи, ни рожи, ни кошелька! Зато ужимок! Самомнения! И вообще, никого порядочного ко мне еще не прибило, хотя на жизненном пути одни штормы, одни штормы! И никто мне не поможет! И некому протянуть руку помощи! Все плохо!
        Гутя обиженно засопела - все ее труды были вот так взяты и охаяны!
        - Может, вам обратиться к Варе? Она умеет замечательно успокаивать, - осторожно проговорила она.
        Однако Дарья Викторовна только безнадежно махнула рукой:
        - Мы у вашей Вари уже все побывали. Я даже несколько раз, мне ничего не помогает. Ну что она скажет - ведите дневник, все хорошее подчеркивайте и перечитывайте, все плохое сжигайте и любите! Любите себя! - Дарья Викторовна очень похоже передразнила Варьку. - А у меня этих дневников!.. Нет, может, кому-то и везет, я не спорю, - пошла на попятный Дарья Викторовна. - Только мне совсем некогда эти вот бумажки заполнять.
        - А и не заполняйте! - вдруг радостно воскликнула Лариса Вадимовна - веселая моложавая женщина. - Вот поступят новые мужчины, нам больше достанется! Верно, Лерка?
        Валерия, или Лерка, как ее звали знакомые, была очень приятной женщиной, и уже давно бы создала семью, если бы не являлась таким ретивым собаководом. Все говорили, что собак она любит куда больше, чем мужчин, и выгоняет любого жениха, который за ее Босса - шоколадного чау-чау - не согласится отдать жизнь.
        - Нет, девочки! А я вот серьезно верю, что именно в этой партии ко мне приедет мой принц на белом коне. Или хотя бы на лимузине!
        - Или хотя бы просто конь… - робко поддержала ее еще одна острячка - Татьяна Соловьева - девушка, которая недавно лечилась от алкогольной зависимости.
        Ситуация разрядилась, листки уже аккуратно сложили на Гутин стол, и та же Лариса прилипла к Гуте с нескромным вопросом:
        - Гутиэра Власовна, а вы нам расскажите, как прошла свадьба-то? Правда, что у вас отец - генерал? Аллочка нам все уши прожужжала!
        Гуте пришлось изворачиваться, краснеть и выкручиваться из последних сил.
        Домой она пришла уставшая и издерганная - сегодня так и не удалось узнать, кто же подложил сестрице свинью в свадебный день. Но, переступив порог, она сразу же забыла про свою усталость: в маленькой, уютной кухне раздавались мужские голоса, среди которых явно выделялся баритон Геннадия Архиповича.
        - Неужели они его притащили? - не могла поверить Гутя. - Ну и слава богу. Хотя… Вот именно сейчас он узнает, что наш папенька ничего общего с генералом не имеет, и опять придется его ловить. Интересно, а Фома уже дома?
        Фомы дома еще не было - зять никогда не приходил с работы так рано, зато за столом восседали все остальные в полном составе - и благородный отец семейства в широченных цветастых трусах, и оба его товарища по деревенскому жительству, и Варька, и раскрасневшаяся Аллочка, и сам виновник вчерашнего переполоха - Геннадий Архипович.
        - …А я еще думаю: как же это я не заметил у моей возлюбленной такого богатого приданого? - вовсю делился впечатлениями жених. - Кстати, я почему-то вообще никакого приданого не заметил, уж вы подсуетитесь, неловко как-то…
        - А мы думаем - и чего его унесло?! Прям был мужик, и как ветром сдуло! - успешно не расслышал просьбы о приданом Влас Никанорыч. Тут он заметил Гутю, и восторг его вскинулся на новые вершины. - Гутя!! Доча! Глянь, а мы его притащили все-таки! Прям так вот пошли с мужиками, и все! И за шкворник его! Дескать, женись, скотиняка, не позволим девку позорить!
        Аллочка сидела, скромно потупив глазки, вертела из подола халата свиное ухо и по обыкновению млела, если речь шла о ней.
        - А я и не думал скрываться! Вы, Гутиэра Власовна, это запишите в моей анкете, вдруг еще сгодится, - настаивал Геннадий Архипович. - Совершенно не думал. Вот так сидел дома и горевал, сидел и горевал. И все размышлял: как же это я детей-то не обнаружил? Расстроился, думал - теряю хватку. Ан нет! Детишек-то никаких и не было!
        Гутя расплывалась в счастливой улыбке и даже боялась спросить - заметил ли молодожен, что с батюшкой у Аллочки некоторые накладки? Жених об этом разговорился сам.
        - Тут мне Аллочка говорила, что Влас Никанорыч генералом служит, а опять же оказалось, что вовсе и нет, - криво улыбался он, искоса бросая боязливые взгляды на будущего тестя. - Так я, Гутиэра Власовна, вы это тоже в анкетке упомяните, так я даже и не расстроился! Даже и плюнул на батюшку, думаю - ну зачем мне в родне генералы, правда? Еще, упаси господи, строем заставит маршировать, а я ведь не строевой конь, правда же? И вот так вот… деревенским зятем буду…
        При этих словах радостный пыл у Геннадия как-то схлынул, однако он все равно продолжал держаться молодцом.
        - Вот и славно, - с облегчением выдохнула Гутя. - И ничего страшного, я вот тоже - деревенская дочь, а вон как замечательно устроилась: и своя квартира в городе, и свой бизнес, пусть маленький, но…
        Тут Гутя почувствовала под столом ощутимый пинок - Аллочка смотрела на нее, страшно выкатив глаза и сжав губы. И в самом деле - про квартиру Гуте надо было промолчать, не следовало все секреты раскрывать несчастному жениху в первый же вечер.
        - Значит, свадьбу будем играть на следующей неделе, - хлопнул по столу ладошкой отец. - Гутя, а мы пока у тебя поживем. Не ездить же нам туда-сюда каждый раз.
        Гутя скисла. Ей предстояло собрать Аллочку в очередной свадебный поход, надо было успевать крутиться по работе, Варька пропадала на своем новом рабочем месте, а еще требовалось регулярно кормить Фому. К тому же она прекрасно помнила, какого внимания к себе требует ее отец, когда наезжает в гости. В прошлый раз, когда он был, потребовал себе отдельную комнату, каждый день пива без газа, свежий букет на стол и кровавый бифштекс в постель. Где батюшка нахватался такой пошлости, вызнать так и не удалось, но нервы он им с Варькой попортил основательно. Сейчас же гости в жизненный Гутин распорядок никак не вписывались. Но пока она подбирала слова, как бы повежливее намекнуть гостям про некоторые неудобства, Аллочка уже трубно басила:
        - А чего эт ты, папенька, у нас проживать станешь? Тебя вон Марта к себе звала, Майка тоже. Обижаются, Майка даже плакалась мне вчера! Давай-ка собирайся, навести дочерей. Я думаю, если сейчас нагрянешь, для них будет сказочный сюрприз.
        Влас Никанорыч не хотел покидать насиженного места, однако ему льстило, что из-за него образовалась такая борьба. А посему он собрался довольно быстро, решив и в самом деле устроить средней дочери сказочный сюрприз.
        Вместе с отцом стал собираться и Геннадий.
        - Аллочка, сокровище мое, - припадал он к толстой ладошке Аллочки. - Я не могу тебя оставить, но… Но обстоятельства требуют. Потерпи, котик мой, совсем скоро мы соединим наши судьбы и уже ничто не сможет нас оторвать друг от друга! Теперь я никуда не сбегу, ласточка моя!
        - Я верю тебе, - курлыкала «ласточка». - Тем более что твой паспорт папенька забрал. Я тебя буду ждать завтра!
        Выпроводив всю компанию, Гутя уселась за стол и вопросительно уставилась на дочь.
        - Варь, что здесь случилось-то? Как это Геннадий Архипович все узнал, простил, да еще и решился на женитьбу?
        - Он просто любит меня без ума, - появилась в дверях Аллочка с куском булки во рту.
        Гутя и Варька медленно перевели на нее взгляд, а потом одновременно взорвались:
        - Аллочка!! Немедленно выплюнь булку!! Держи себя в форме, ну надо же хоть чем-то отблагодарить несчастного Геннадия Архиповича!!

«Ничего не получается! У меня опять ничего не получилось! Мне так нужно было сделать добро, а оно не получилось. Придется приступать к решительным мерам. Потому что надо восстановить справедливость, надо уберечь мир от зла. Нужно спасти слабых, слепых женщин от непоправимого… И это могу сделать только я!»
        Глава 2
        Дурные ноги голове покоя не дают
        Поиски тех, кто так вероломно решил порушить Аллочкино бракосочетание, заглохли сами собой - нужно было заново готовиться к свадьбе. И хоть в этот раз решили отметить радостное событие в скромном семейном кругу, забот не убавилось. Теперь Аллочка отчего-то решила, что ей просто необходимо новое свадебное платье.
        - Конечно, мне хотелось бы много гостей, много подарков, но… если уж вам так жалко на меня тратиться, если уж вы решили бессовестно на мне сэкономить… - капризно дула она губы.
        - Нам не жалко, и на тебе не сэкономишь, мы пробовали, - бодро обрывала ее Варька. - Просто примета плохая, если одних и тех же гостей зовешь на вторую свадьбу подряд, понятно? То есть, если ты снова соберешь такую же толпу, твой жених опять удерет. Или снова дети набегут. И кто знает, может, они еще и со своими отцами заявятся!.. Ой, не улыбайся так благостно, судя по всему, папаши у них совсем пропащие люди! Потому что, как ни верти, примета отвратительная.
        Аллочка побаивалась плохих примет, поэтому активно спорить не решалась. Зато отрывалась на полную катушку по «мелочам».
        - А я вот слышала, что одни и те же кольца на вторую свадьбу тоже не надевают! - мигом соображала она, решив пополнить свой золотой запас за счет жениха.
        - Но… любимая… - лепетал Геннадий Архипович. - Ты ведь на первую свадьбу это колечко не надевала. Его вообще никто из коробочки не доставал.
        - И кто в этом виноват?! - мгновенно вспыхивала Аллочка. - Я разве виновата, что ты сбежал прямо из-под венца?! Бросил меня, несчастную, одну с этими детьми!! Без алиментов!.. Ну да бог с ними, с алиментами, меня куда-то не туда… Но ты не подумал - а что, если я вообще на нервной почве расстроюсь? А если я вообще… а если я первая от тебя сбегу?!
        Неизвестно, как угораздило Геннадия Архиповича так влюбиться в Аллочку, но такого он допустить категорически не мог.
        - Хорошо, сокровище мое, - понуро мотал он головой. - Завтра же пойдем за новыми кольцами. Я в «Кристалле» видел совсем недорогие колечки, тоненькие такие. Мне покупать не надо, а на одну тебя уйдет рублей двести…
        Аллочка на все его расчеты только презрительно фыркала.
        Жених хоть и соглашался с невестой, однако поход в ювелирный магазин все время оттягивал. Зато Аллочке и помимо этого было чем похвастаться. Каждый вечер она надолго прилипала к зеркалу, придирчиво разглядывала жирненькие складочки на талии и хвастливо сообщала:
        - Генаша сказал, что мы у вас жить вовсе и не будем, - она крутила мощными бедрами перед самым экраном телевизора, напрочь заслоняя своим крупом всю видимость. - Генаша сказал, что у него своя квартира имеется, мы вчера ходили, смотрели. Он мечтает, чтобы я скорее стала там хозяйкой.
        - Ну и что тебе мешает?! - вскидывался Фома, который безрезультатно пытался усмотреть диктора через фигуру родственницы. - Давно бы уже переехала, все устроила бы по своему вкусу, а после свадьбы сразу в семейное гнездышко! Прямо не пойму, и чего кочевряжишься?
        Аллочка усаживалась в кресло, качала тапкой, медленно жевала очередной бутерброд и поясняла Фоме, будто младенцу:
        - Ну и чего я поеду-то? Там кто за мной ухаживать-то будет? Там же надо убираться! Все сама да сама! Еще намучаюсь… - и она протяжно вздыхала, будто собиралась вовсе и не замуж идти, а нанималась таскать баржи по Енисею. - Нет уж, пусть он сам устроит для своей птички уют и комфорт, а я еще посмотрю…
        У Гути лопалось терпение.
        - Конечно, посмотри, - едва сдерживаясь, цедила она сквозь зубы. - Только запомни, если ты мне этого Генашу упустишь, если довыстряпываешься, так и знай - я тебя лично упакую, как багаж, и вместе с отцом отправлю. А Тереха тебя до деревни еще и доставит на своих «Жигулях»!
        - А я…
        - А ты, если станешь выпендриваться, - повысила голос Гутя, - он тебе голову в стеклоподъемник запихает и… и что-нибудь отпилит, у него опыт есть!
        Аллочка замолкала, но барские повадки не бросала.
        В четверг она все же ухватила быка за рога, то есть Геннадия Архиповича за кошелек, и решительно заявила:
        - Все! Сегодня едем за кольцами! И не крути глазами: скоро свадьба, а мне даже на палец надеть нечего!
        Жених сдался.
        Вместе с молодыми поехала и Гутя. Она все же опасалась, что Аллочку опять куда-нибудь занесет, и такой замечательный Геннадий Архипович от нее откажется.
        Магазин «Кристалл» встретил их сияющими витринами, огромными зеркалами и приветливыми улыбками продавцов. Кругом неторопливо ходили покупатели в дорогих шубах, мужчины с бычьими шеями тыкали толстыми пальцами в стекло витрин, крутили массивные цепи и шли к кассам. Женщины замирали возле бриллиантов, и все это тихо, почти безмолвно - среди золота и драгоценностей царила почтенная тишина. Гутя даже растерялась от такой роскоши. Зато Аллочка повела себя уверенно - не задерживаясь, миновала лотки со скромными обручальными колечками и прямиком направилась к витрине с бриллиантами.
        Геннадий Архипович даже голос потерял от такой неожиданности. Он только стоял посреди зала и интенсивно махал руками, однако невеста немого жениха не замечала.
        - Во! Гуть, гляди, я вот о таком колечке и мечтала! - радостно воскликнула она, уперев палец в изделие с бриллиантом в два карата.
        - Аллочка! Ну надо же быть скромнее, - прохрипела сестра, пиная ногой зарвавшуюся невесту. - У тебя уже есть одно кольцо, зачем такие траты? Лучше съездите с Геннадием в свадебное путешествие.
        - Ага! На деревню, к матушке! С экскурсией в коровник! Знаю я вас, вам лишь бы вытолкать бедную родственницу, а он потом мне точно никогда бриллиантов не купит! - злобно сверкнула Аллочка глазами и ласково улыбнулась продавщице. - Девушка! Покажите, пожалуйста, вот это колечко… Да-да, вот это!
        Геннадий тихо подошел сзади, глянул на красоту и в ужасе прикрыл рот ладошкой. Между тем Аллочка уже напялила на себя дорогущее колечко, вертела рукой во все стороны и была непристойно счастлива.
        - Ген! Ты только посмотри! Оно необыкновенно подходит к моим глазам! - визжала она, вдребезги разбивая священную тишину. - Давай доставай деньги и иди, плати в кассу, а то я его снять не могу.
        Геннадий побледнел.
        - Аллочка, птичка моя, но у меня нет таких денег, - тряся подбородком, проблеял он. - Ты уж постарайся, сними колечко.
        - Здра-а-а-авствуйте! - обиженно протянула птичка. - Я, значит, постарайся! Нет уж, мил дружок! Это ты постарайся!
        Наконец до Аллочки дошло, что у жениха попросту таких денег нет, и она запыхтела паровозом:
        - Ладно… Я это запомню… Ну чего вы стоите?! Геннадий! Доставай все деньги, какие есть, а ты, Гутя, добавляй! У тебя всегда в кошельке тысячи водятся, я видела. Ну что теперь поделать, если я снять это кольцо не могу!
        Что-то и в самом деле надо было делать, потому что девушка-продавец уже нетерпеливо требовала оплатить покупку или отдать кольцо, а охранники в черных униформах подозрительно косились на странную троицу.
        - Вот зараза, а? - всплеснула руками Гутя. - Ну какого черта ты напялила это кольцо?! Деньги она у меня увидела! Между прочим, это деньги тебе же на ресторан! И у меня все равно не хватит!
        - Геннадий! - перекинулась Аллочка на жениха. - Вытряхивай все, что у тебя есть! Быстро! Не хватало мне еще тут позора натерпеться!
        Геннадий уже не спорил. Он как-то слишком покорно мотнул головой, потрусил к кассе, и тут произошло неожиданное. Не доходя до кассы, Геннадий Архипович резво скакнул в двери, выскочил на улицу и ретиво кинулся наутек. Аллочка сообразила мгновенно.
        - Держи его!! - завопила она и, раскидывая на своем пути охранников, бросилась вдогонку за женихом, унося на пальце кольцо с бумажной биркой.
        Гутя вынеслась вслед за сестрой.
        - Аллочка!!! - орала она на всю улицу. - Аллочка! Немедленно вернись!! Нам надо расплатиться! Это подсудное дело!! Алиссия, черт возьми!! Давай расплатимся! Сколько оно стоит-то?!!
        Однако Аллочке теперь было наплевать на бриллианты - от нее уже второй раз за месяц сбегал один и тот же жених, а счастье было так близко. И его еще можно догнать, если прибавить скорости.
        Мимо Гути пронеслись двое бравых охранников. Они бежали, как леопарды - какими-то скачками, вытянув головы и вглядываясь в «дичь». Их спортивная подготовка была несколько лучше, чем у Аллочки, но у той была выше цель, поэтому неслись они примерно с равной скоростью. Хотя, кто ее измерял, эту скорость, главное, что до Геннадия Архиповича они добежали одновременно. Неудачливый жених не вынес бешеной гонки, рухнул прямо на тротуар и, распластавшись, ждал возмездия. Оно не замедлило явиться.
        - Сбегать?!! - рявкнула Аллочка, подлетая к возлюбленному с кулаками.
        - Стоять!! - ревели охранники, опережая невесту на долю секунды. - Всем руки за голову!! Не двигаться!!
        - Это ограбление? - вежливо поинтересовалась какая-то прохожая бабушка с авоськой.
        - Не ваше дело! - непочтительно отнеслись охранники к старости. - Вы! Поднимайтесь немедленно! Сейчас вызовем милицию и составим протокол по всем правилам! Гражданин!! Поднимайтесь немедленно!
        - Да-да! Поднимите его, поднимите! - подливала масла в огонь Аллочка. - Он не хочет платить за ваш товар. Заставьте платить, я все равно уже кольцо снять не могу.
        - Граж… - сурово тряхнул охранник Геннадия Архиповича за плечо и отшатнулся.
        На него глянули безжизненные глаза беглеца, на груди светлой куртки расплывалось багровое пятно, а под животом несчастного валялся черный маленький пистолет.
        - …Твою мать… - не удержавшись, выругался охранник и вздрогнул - улица потонула в страшном крике Аллочки.
        - У-би-и-и-или-и-и-и!!! Из-за паршивого золота у-би-и-и-или-и-и-и!!! Я вам теперь вообще это кольцо никогда не отда-а-а-а-а-ам!!!
        В семью Неверовых пришли тяжелые дни. Аллочку с Гутей первое время постоянно вызывали к следователям, они в полуобморочном состоянии давали какие-то показания, но поскольку их рассказ слово в слово совпадал с историей охранников, да к тому же та вежливая бабушка любезно согласилась стать свидетельницей, сестры переместились из разряда подозреваемых в разряд потерпевших, и их на некоторое время оставили в покое. Если говорить по совести, то особенно никто женщин и не подозревал, потому что, как сказали сами работники следственных органов, «это чистый заказняк».
        Дома творилось и вовсе невообразимое. Аллочка лежала в спальне, и оттуда доносились только трубные стенания, прерываемые завтраком, обедом и ужином, которые требовалось приносить в кровать. Несостоявшаяся вдова выходила из комнаты редко, только чтобы поразмять затекшую спину да посмотреть кое-какие вечерние программы. Но от этого легче не становилось - все родственники, которым так и не удалось повеселиться на свадьбе, потоком хлынули к Неверовым, дабы проститься с женихом. Прощаться, собственно, было не с кем, тело Геннадия Архиповича увезла приехавшая из глубинки старшая сестра, но это никого не смущало.
        - Гутя, ты не переживай, - клал тяжелую, как утюг, руку на плечо дочери отец и утирал скупые родственные слезы. - Не печалься, мы тебя одну не оставим, правда, мужики?
        Мужики - все те же Петрович с Терехой - горестно кивали и швыркали носами.
        - Беду надо вместе встречать, - поучал отец. - Так что ты, доча, это… накрой быстренько на стол, да налей нам помянуть, чай, почти родственник был Николай-то…
        - Геннадий, - бросала измотанная Гутя.
        - Ну да какая ему теперь разница, - отмахивался батюшка, не забывая прилежно печалиться.
        Заявились и сестрицы.
        - Гуть, ты только подумай, горе-то какое! - качала головой Марта, пристально следя глазами за своим супругом. Родственники родственниками, а он, как-никак, когда-то Гуте мужем приходился. - Вот ведь как Аллочке с замужеством не везет, а? Как не везет, ай-ай-ай… Василий! Куда это ты к Варьке в комнату намылился? А ну сядь возле меня смирно!
        Вася, шустрый мужичонка с морковными кудрями, приходился Варьке родным отцом, поэтому некоторую его тягу к симпатичной дочери можно было объяснить родственными чувствами. Руководствуясь этим, Василий злобно запыхтел, собрал губы куриной гузкой и накинулся на супругу:
        - Ты с ума-то не сходи! Я грю - не сходи с ума совсем-то! Могу я дочь утешить в такую трудную минуту, как ты полагаешь? Я ж для чего ей отцом прихожусь?! Ишь! Орет она на меня!.. Варя, доченька, а вот сейчас мобильники у всех поголовно, у вас нет какого ненужного? Я б тебе каждый день звонил, о здоровье справлялся, а?
        Выронив из внимания непокорного супруга, Марта снова принялась усердно жалеть младшенькую сестрицу, начисто забыв, что Гуте как-то тоже не слишком везет с мужьями. Причем сама Марта - прямая тому причина.
        - Ой, ну как же судьбу Аллочке устроить? - хваталась она за свои толстые щеки. - Я думаю, надо к бабушке сходить, пусть она от нее порчу отведет. Но предоплату надо вперед внести.
        - Бедная сестричка-а! - старательно выводила Майя. - Вот ведь что делается-я! И ведь, главное, я только-только отца к себе уговорила переехать, а тут такое! Он теперь только у тебя гостить собирается, вот так прямо мне и сказал! Представляешь, говорит: «Ты меня, Майка, даже и не заманивай! Я как приехал к Гуте, так у нее и буду все сорок дней жить!» Вот ведь как.
        Гутя уже ничего не понимала. Она, будто автомат, что-то отвечала, кивала, соглашалась и ждала лишь одного - когда же наконец можно будет остаться своей семьей, чтобы успокоиться, отдохнуть от всех этих свадеб-поминок, а потом подумать - с чего это вдруг на их семью навалились всякие напасти.
        Неизвестно, сколько бы продолжался весь этот кошмар, если бы не выручил Фома. Потеряв всякое терпение, он однажды вечером, придя с работы, брякнул на стол прозрачную тонкую папку с какими-то документами.
        - Гутя!! - немедленно отреагировал отец. - Иди корми зятя, да и нам налей, пора уже Николая поминать!
        - Господи, да какого Николая ты все время хоронишь? - по привычке буркнула Гутя, направляясь в кухню.
        - Гутенька, ты сразу большую кастрюлю ставь, а то сейчас и мой с работы подтянется, - тут же поддержала батюшку Марта. Она теперь неотрывно находилась здесь, якобы помогая «скрасить» беду. - Да и Майкины ребятишки прибегут со школы, их тоже накормить надо. Поужинаем, а потом я тебе там фарш разморозила, нужно будет вам с Варькой котлет наделать. Кто его знает, вдруг с работы кто нагрянет…
        Гутя даже не сопротивлялась. И Варька покорно кивала, она была приучена с тетками не спорить. Зато Фому никто не приучал. Он вышел на середину комнаты, собрал брови к переносице и скорбно заявил.
        - Грустно вам говорить, но… Никаких котлет не надо. Сегодня же Аллочка отбывает в санаторий, поправлять свое драгоценное здоровье. И мы все уезжаем вместе с ней, чтобы одну не оставлять. Вот документы…
        К такому бесстыдству родственники были не готовы. Отец стал беспомощно крутить головой и спрашивать у своих товарищей:
        - Нет, стоп. Это чего ж, мы больше Николая поминать не будем, что ли? Это, что ли, нам опять в деревню? Нет, ну как же… а сорок дней? А полгода? Нет, полгода я, конечно, того, малость загнул, но сорок-то дней!
        - Гутя! А ты-то чего поедешь?! - таращилась Марта. - Нет, я не понимаю! Ну, Аллочка - понятно, а у тебя-то какое горе?! Ты-то чего собралась?
        Гутя только молча пожимала плечами, в душе визжа от радости. Варька тоже старательно хмурилась, но сама то и дело бросала на мужа пылкие, благодарные взоры.
        - Ничего не поделаешь, - еще раз вздохнул Фома. - Сейчас за стол и - все по домам, нам нужно собираться.
        И тут Гутю чуть не хватил инсульт от злости. Отворилась дверь спальни, выплыла заспанная Аллочка и категорично заявила:
        - А я никуда не поеду, здесь буду скорбеть по Николаю… Тьфу ты, папа!!! Запудрил башку каким-то Николаем!.. Говорю, здесь буду Геннадия оплакивать. И вот так! И такое мое слово!
        - Что-о?! - вытаращилась на нее Гутя. - Какое слово? Никуда не поедешь? Да ты, милая моя, сейчас не в санаторий, а к маменьке поедешь жениха оплакивать, понятно?
        И вдруг Гутя поняла, что сказала дельную мысль. Она встрепенулась и уже уверенней произнесла:
        - Точно! Как же я раньше не додумалась? Ты сегодня же отправляешься к маме в деревню, там тебе скорбеть гораздо удобнее будет.
        - Да-да-да! - быстренько подключилась Варька. - Я вам говорю как психолог - никто не умеет утешать так, как родная мама. Человек сразу же вспоминает, как ему замечательно было под родительским крылом, на материнской груди на него находит умиротворение и покой! Так что к бабушке - сейчас для Аллочки лучшее лекарство!
        Аллочка к маме в деревню не хотела, скорбеть ей было куда приятнее здесь.
        - Чего это я в деревне не видела? И вообще, кто вам сказал, что мне там было жутко замечательно? Меня там все время в угол ставили, а папенька еще и ремнем порол!
        - И за дело! - огрызнулась Гутя и добавила: - Пап, а ты если еще немножко у нас погостишь, мама обязательно в дом пастуха деревенского приведет. Я заметила: она давно на него поглядывает.
        Отец стал судорожно глотать, но ответить ничего так и не сумел. Просто интересно - откуда Гутя про их пастуха знает? Его сотоварищи сначала было хотели развить эту тему, но потом как-то сдуру примерили ситуацию на себя и уже не могли себе найти места.
        - Слышь, Никанорыч, - первым собрался Тереха. - Ты, конечно, можешь тут оставаться и на полгода, раз такое дело, а я уж поеду. Прям сегодня и отчалю. Черт его знает, вдруг и в самделе - приеду, а Петька, наш пастух, уже мою Нинку пасет!
        - Да ну-у… - с сомнением протянул Влас Никанорыч. - Разве ж одного Петьки на всех хватит? А может, и хватит. Петька, он же такой жук, он же как боров отъетый! Работа у него всегда на свежем воздухе, здоровый бугай… Ну чего расселись-то?! Собирайтесь быстро!! С вами тут, будь ты трижды султан, всех жен растеряешь!
        Неверовы и сами не ожидали, но уже глубоким вечером они остались в привычном составе - Гутя, Варька, Фома и Аллочка: ее так и не удалось отправить в деревню утешаться, а санаторий Фома просто выдумал.
        - Ну вот, теперь самое время поразмыслить, что ж у нас такое творится… - задумчиво проговорила Гутя, когда они все уселись почаевничать перед сном. - То дети какие-то у Аллочки обнаруживаются и чуть не срывают свадьбу, то и вовсе - кто-то взял и жениха нашего пристрелил… Аллочка, ты никого не подозреваешь? Что-то мне кажется, это тебе кто-то насолить хочет…
        Аллочка мотнула головой - никого.
        - А может быть, ты деньги у кого-нибудь занимала, да забыла отдать? - любезно подсказывал Фома.
        Аллочка снова мотнула головой - нет.
        - А ты точно ни с кем не ссорилась? - на всякий случай переспросила Варька. - А может, кому-нибудь наврала с три короба, ну типа того, что папа у тебя генерал или космонавт или вообще - владелец центрального рынка? Да что ты все головой-то мотаешь? Сказать не можешь?
        - Не могу! - наконец проговорила Аллочка. - Потому что булочку доедаю! У меня ж стресс! Сами, главное, пугают, а сами еще говорить требуют!.. Никому я ничего не врала, зачем мне? Это я Геннадию привирала, чтобы он меня скорее замуж позвал. И то потом все выяснилось… Он меня любил! И ему все равно было, кто мой отец! А остальным я и не врала, они все равно не верят, только потом дразнятся…
        Да уж, ситуация была непонятная. Аллочка была права - для того чтобы убить человека, простого вранья было маловато, что бы там такого не выдумала великовозрастная фантазерка. Во всяком случае, это бы непременно проверили, а никакой, даже мало-мальской проверки Аллочкины басни не выдерживали. Вот это и странно. Непонятно, отчего это Геннадий Архипович, который сначала заглядывался только на состоятельных дам, вдруг переключился на Аллочку. У той-то за душой и гроша не было - все на Гутином горбу. И ведь даже когда узнал, что никакого папеньки-генерала у невесты не водится, не сбежал, а продолжал степенно ходить в женихах. Неужели в самом деле настолько влюбился, что терпеливо сносил все ее выходки?
        - Ладно, - встряхнула Гутя головой. - Утро вечера мудренее… Матве-е-ей! Бедняжка! Ты где прятался все это время? Ой, надо же, как исхудал! Варя! Немедленно отрежь коту кусок мяса, видишь, как его наши гости замучили!
        Неизвестно, где хоронился все это время несчастный любимец, но вид у него и в самом деле был жалкий - тусклая шерсть, впалые бока и затравленный взгляд. Коту немедленно требовались питание, тишина и неназойливое внимание. За заботами о пушистом друге Неверовы как-то немного пришли в себя, и в голове мысли стали укладываться по полочкам.
        - Завтра у нас заседание клуба, - вспомнила Гутя, наглаживая Матвея. - Сделаю вечер памяти нашего ушедшего друга, может быть, кто-то что-нибудь интересное выскажет…
        - И я на своем психологическом сеансе аккуратно порасспрошу каждого индивидуально, - добавила Варька, тычась носом в усатую мордочку кота.
        - А я завтра прооперирую Серафиму Игнатьевну, - доложил Фома, решительно хлопнув по столу ладошкой.
        - А кто это - Серафима Игнатьевна? Она что - тоже тут замешана? - насторожились женщины.
        - Нет, - качнул ногой Фома. - Но у меня ее операция по плану.
        Когда Фома говорил о своей работе, никто из домочадцев его частенько не понимал, да, честно говоря, не слишком и стремились. Как бы то ни было, по своим спальням Неверовы уже разошлись в полной боевой готовности. У них сильная семья, и они не позволят бедам вот так вот безнаказанно врываться в дом! Они найдут виновного, и страшно подумать, что они с ним сделают за порушенное Аллочкино счастье.
        В клубе заседание началось с минуты молчания. В этот день, как никогда, собралось столько народу, что в маленькой комнатке мгновенно стало душно.
        - Я не буду вас долго задерживать, - горестно проговорила Гутя, внимательно вглядываясь в знакомые лица. - Я только хочу, чтобы каждый из вас что-нибудь вспомнил о нашем славном товарище. Мне будет интересна каждая мелочь, любой, незначительный пустяк. Ну же, кто начнет?
        Сначала люди молчали, видимо, подбирали правильные, теплые слова, а потом все заговорили, перебивая друг друга.
        - Я вот так вам обскажу! - вскочила новенькая пухленькая женщина, которая приехала недавно из маленького городка и сразу, прямо с вещами заявилась к Гуте с требованием найти ей жениха, потому что она его по старой традиции в дом хочет запустить первым, как кота. - Я вот так вам обскажу! Я вот лично с этим Геннадием Архиповичем не успела близко обзнакомиться, но сразу же заметила - хороший мужик! Просто… просто Ричард Гир! Потому что матом не ругается, вот!
        - Абсолютно с вами согласный по всем статьям! По всем статьям! - вскочил дряблый старичок Антон Андреевич, который никак не мог выбрать себе молоденькую супругу. - Вот сядет, бывало, со мной рядышком и ну про новые находки мамонтов рассказывать, и ну рассказывать! И ведь удивительная вещь! Это он мне рассказал, что самый древний археоптерикс был найден…
        - Не могу ничего сказать по поводу археоптерикса, но в колготках он оч-чень неплохо разбирался, - лукаво хихикнула молоденькая любительница кобелей Валерия. - На Новый год он мне такие классные подарил, с тюльпанчиками! Просто супер! А потом еще…
        - Уж не знаю, как там с колготками, но вот когда мой Мишенька на Любочке женился, Геннадий Архипович как раз со мной… дружил, - перебила девицу Дарья Викторовна. - И он прямо за столом такие теплые слова говорил Мишеньке, такие теплые… И все про меня, про мать то есть. Очень сердечный человек был, очень сердечный.
        - Ой, ну при чем тут какая-то сердечность? - презрительно протянула Виктория Даниловна. - Этот мужчина обладал совершенно эксклюзивным даром - он умел любить! Меня! Просто страшно вспомнить все его страдания, серенады, его стихи, которые он мне писал…
        Дарья Викторовна нахмурилась:
        - Позвольте, милочка, все, что о вас можно написать, уже написали на всех заборах! - и она презрительно отвернулась.
        Но Викторию Даниловну не так-то просто было заткнуть. Она закинула ногу на ногу и с вызовом продолжала:
        - Геннадий писал мне просто баллады! Боюсь, не смогу вспомнить… Сейчас, минуточку…
«ты такая запретная, адская, словно порнокассета пиратская…». Это он, к вашему сведению, лично сочинил и мне посвятил.
        Женщины вскипели.
        - Ну конечно! Еще бы покороче юбки надевала! И вообще, там не «адская» было написано, а вовсе даже неприличное слово, только он не матерился! - Вскинулась Лариса: она не терпела, когда писали стихи посторонним женщинам ее бывшие женихи. - А однажды, когда он к вам на свидание не пришел, вы лично мне говорили, что при первой же возможности его собственными руками растерзаете!
        - Ага! И мне говорила, что готова задушить, а теперь, оказывается, он ее любил!! Ха! Стихи он ей писал! - поддержала подругу Татьяна, она вчера испробовала то ли новый крем, то ли новую наливку, но лицо у нее было совершенно лиловое, что ее невероятно раздражало. - Он был человек интеллигентный, такую чушь не состряпал бы! Сама небось себе и написала!
        Гутя вслушивалась в крики, но ничего нужного выцепить не могла. Стоит ли удивляться! Она забыла одну важную деталь - сейчас про Геннадия никто полной правды не скажет, по традиции нужно говорить либо только хорошее, либо уж молчать.
        - Спасибо, вот мы и вспомнили… - хотела было она прекратить поток хвалебных гимнов, однако ее слушать вовсе не собирались.
        Да и про самого несчастного Геннадия Архиповича временно забыли, потому что яростно принялись высказывать Виктории Даниловне все, что накопилось.
        - А вот когда к нам двое мужчин пришло, помните? - кричала самая старшая из завсегдатаев клуба Анна Никитична. - Вот тогда ни один из двух на Викторию глаз-то не поклал! Дак она сама им звонила, я знаю, лично под ее дверью подслушивала, потому как мы проживаем в одном подъезде!
        - Ой, да чего там - мужчины! Эта Виктория даже на моего Мишеньку поглядывала! - фыркнула Дарья Викторовна. - Хорошо, что я вовремя успела его с Любашей познакомить! А про Геннадия она специально теперь говорит со слезой в голосе, потому что она его в последнее время терпеть ненавидела! И еще к моему Мишеньке подбиралась!
        Виктория Даниловна только громко хохотала, чем еще больше злила достопочтенное собрание.
        - Дурдом «Ромашка», - устало проговорила Гутя и плюхнулась на стул, закрыв уши ладошками.
        Варьке сегодня тоже не везло. К ней в кабинет пришли сегодня только две женщины, и одна из них совершенно посторонняя - чья-то подруга. Естественно, подруга не знала никакого Геннадия Архиповича и сказать о нем ничего не могла, вторая же женщина - Наталья Петровна - пришла исключительно с целью вызнать, что ей делать с собственным сыном. Парень никак не хотел учиться, а всерьез собирался заводить собственную семью. И это бы еще ничего, да только парню было всего четырнадцать лет. Понятное дело, что едва Варька сводила разговор к Геннадию Архиповичу, как Наталья Петровна тут же замолкала и с любопытством заглядывала Варьке в рот. Сама она ничего про несчастного не знала, а узнать пикантные подробности хотелось. Вот она и ждала, что Варька жаждет поделиться с ней новостями.
        Вечером мать и дочь ничего нового сообщить друг другу не могли.
        - Ничего, - утешила Варька. - Придется походить по домам и лично переговорить с каждым. Поодиночке люди куда откровеннее.
        - И главное - никто друг друга оскорблять не будет, - тут же согласилась Гутя. - Ума не приложу, с какой цепи они сегодня сорвались, такие приличные люди…
        На том и порешили.

«Все! Все вышло так, как и должно было! Справедливость восторжествовала - еще один мерзкий тип перестал поганить землю! И так будет со всеми! Просто удивительно, до чего слепы бывают женщины… Но ведь и слепым нужно как-то жить. А главное - им нужна особенная забота. Значит, еще не время складывать лапки…»

…Походы на дом Гутя запланировала с самого утра. Она уже накрасилась, оделась скромно, но достойно, как и полагается серьезной женщине, и уже собиралась выскользнуть за дверь, но не обнаружила в кармане ключей.
        - Аллочка! Алиссия! Не прикидывайся, будто спишь. Скажи, это не ты у меня ключи из кармана вытащила? - прошла она в спальню сестры.
        - Я, - сонно протрубила та. - Чтобы ты без меня никуда удрать не надумала. Ох, ну за всеми нужен глаз да глаз.
        У Гути от удивления вытянулось накрашенное лицо.
        - Ты что такое говоришь? Что значит - удрать? Да я… я бегу по всем нашим дамам, чтобы тайно выведать не было ли у кого причин… обижаться на твоего жениха! И тебе со мной совсем никуда идти не нужно, люди просто не раскроются, если ты будешь сидеть рядом!
        Аллочка уже поднялась с кровати, натягивала халат и яростно делилась своим мнением:
        - Ну коне-ечно, ка-ак же! Выведать она хочет! Да я тебя, Гутенька, как на флюорографии вижу - вот тут ручки, тут ножки, а тут вот твоя коварная мысль, дескать, убегу, и пусть Аллочка сегодня мучается, готовит обед на всю ораву! Не выйдет! Я иду вместе с тобой! Или, если хочешь, я могу и одна сбегать, побеседовать с кем надо.
        - Могу себе представить… - тяжко вздохнула Гутя и рявкнула: - Ну скоро ты?! Уже замучилась тебя ждать!
        Они решили, что первого навестят Антона Андреевича. Старичок, хоть и был намного старше несчастного Геннадия Архиповича, страдал излишней любовью к молоденьким девицам, а потому весьма крепко цеплялся и к моложавым мужчинам, ему казалось, что так он и сам выглядит на десяток годков моложе. Как знать, может, Геннадий Архипович и ляпнул старичку что-то важное? Да и с кем еще может поделиться мужчина секретами, если не с таким же героем-любовником, пусть даже слишком дряхлым? К тому же Антон Андреевич жил ближе всех к дому Неверовых.
        - Значит так, придем, и ты сразу же достанешь тетрадку, будто хочешь написать мемуары о вашей с Геннадием светлой и чистой любви, понятно? - учила Аллочку Гутя.
        - Ф-фу, как это пошло, глупо - мемуары! Только ты, Гутенька, такую чушь могла придумать. Можно подумать, в моей жизни больше никогда таких вот Геннадиев не будет! - скривилась Аллочка. - И чего мне потом, про каждого отчет в прессу писать? Эдак никакой бумаги не хватит…
        Гутя даже остановилась от возмущения.
        - Ты что такое говоришь - я, Гутенька, ей чушь придумала! Да кто тебе без мемуаров душу выворачивать станет? А нам как раз и нужно, чтобы все вывернуто было… ну, чтобы люди нам всю душу выпотрошили!
        Теперь уже оторопела Аллочка.
        - Ну уж дудки! Если из нас душу потрошить станут, тогда иди одна, я никуда не пойду! И вообще, чего мы с тобой приключения ищем? К каким-то потрошителям ее тянет! Пошли лучше в кафе-мороженое. Я, между прочим, не забыла - ты мне так свадебный подарок и не преподнесла!
        Гутя только протяжно простонала, ухватила сестрицу за рукав и потянула к Антону Андреевичу.
        Старичок гостей не ждал, видимо, поэтому, открыв двери, как-то засмущался, покраснел и стал наскакивать на непрошеных гостей хилой, куриной грудью, не пуская в дом.
        - И как это вы меня неожиданно решили навестить! - фальшиво скалился он во все железные зубы. - И кому только из вас такая замечательная мысль в голову стукнула? А я вот… ванну собрался принимать! Вот так взял, да и решил - чего вечера ждать, дай-ка я сейчас омовение приму! Так что…
        В этот момент в глубине квартиры раздался капризный писк и поведение старичка стало понятным.
        - Антосик! - мяукал кто-то из гостиной. - Ну скоро ты? Я уже две твои пешки съела!
        Гутя понимающе хмыкнула и даже повернулась, чтобы покинуть старого ловеласа, а вот Аллочка совсем не собиралась его покидать. Еще чего! Они что - зря сюда тащились, ноги терли?!
        - Это кого вы там пешками кормите? - набычилась она и решительно вошла в квартиру, отодвинув хозяина могучей рукой.
        В прихожую, устав ждать, выпорхнуло воздушное создание, годков двадцати от роду.
        - Вот… - смущенно хихикнул «Антосик». - Немножко подрабатываю, знаете ли. Учу младое поколение игре в шахматы, знаете ли…
        Аллочка так на него уставилась, что тот готов был провалиться сквозь землю.
        - А мы к вам по делу, - пояснила Гутя, желая разрядить обстановку. - У нас тут, понимаете…
        - …Донос на вас поступил, - сурово прервала сестру Аллочка. - Что несовершеннолетних совращаете. Так что извольте распроститься с этой девицей и отвечать на наши вопросы!
        Старичок посерел щечками, ухватился за дверной косяк и стал настойчиво совать пальто младой даме, которая торчала тут же. Дама возмущалась, пальто брать не хотела и кидала на гостей вовсе даже не приветливые взгляды.
        - Не, я не понима-аю! У меня ваще-то за два часа упло-очено! Что за дела-а?! Антосик, ты меня ваще ничему не научи-ил!
        - Дитя мое, сегодня не получилось, но вот завтра… Петунья моя, завтра я проведу два урока совершенно бесплатно, то есть абсолютно в ущерб себе, - лепетал старичок, продолжая тыкать в нос прелестнице старое, потрепанное пальто.
        - Здра-ассьте! За-автра! Я завтра не могу, у меня искусствове-едение!.. Да чего ты мне чье-то тряпье суешь?! Ну ваще! - девица наконец напялила на длинные ноги замшевые сапожки и упорхнула из дома, громко хлопнув дверью.
        Гутя и Аллочка молча смотрели на старичка.
        - Ох уж эти дамочки… - хихикал старичок, боясь поднять глаза. - Мужья у них имущие, все имеют, а вот воспитания, образования не хватает. Вот и посылают своих молоденьких жен то в шахматы играть учиться, то английские языки изучать, то вот еще искусствоведением загружают. А девочкам хочется свободы, интересного общения!
        - Вы бы поосторожнее с такими девочками, - глядя куда-то за окно, предупредила Аллочка. - А то вот после такого общения найдут где-нибудь ваше глубоко интеллектуальное тело в сточной канаве.
        - Да что вы! - охнул старичок, вытянул шейку и совсем уже без кровинки в лице посеменил к диванчику: стоять ему отчего-то становилось все тяжелее.
        Пока Гутя подбирала слова для беседы, Аллочка уже удобно расположилась в кресле и словесные вензеля придумывать не собиралась.
        - Ну так расскажите нам, уважаемый Антон Андреевич, в каких отношениях вы состояли с моим женихом - Геннадием Архиповичем. Только правду говорите, я ложь за версту чую.
        - О господи! - снова начало трясти Антона Андреевича. - Да в каких же отношениях? Да ни в каких! Только исключительно в приятельских. Я с ним даже никогда и нигде не встречался! Никогда! И нигде! Наше знакомство даже дружбой назвать было бы неверно - так только, встречались в клубе, сидели иногда рядом, все больше про политическую обстановку в стране судачили… про экономическую опять же. Ну, бывало, иной раз обсуждали женщин, много смеялись… Простите! Я хотел сказать, что смеялись не над женщинами, а над… над анекдотами! Да! Геннадий Архипович был мастак рассказывать анекдоты!
        - Что-то я не замечала, - подобрала губы Аллочка.
        - Я тоже, - подтвердил старичок, - но он все равно был мастак!
        Гутя решила не травить понапрасну пожилого человека. Она сердечно положила свою руку на его ладонь и проникновенно заговорила:
        - Антон Андреевич, вспомните, пожалуйста, а у Геннадия Архиповича не было каких-нибудь неприятностей? Может, он как-то говорил, что ему кто-нибудь угрожает? Или вы сами заметили, что он чего-то боялся, поведение у него странное было? Ну припомните…
        Старичок собрал на лбу все морщины, состроил очень важную гримасу и медленно качнул головой.
        - Да! Поведение у него было весьма странным.
        Сестры насторожились. Аллочка даже перестала «Орбит» жевать.
        - Поведение его было более чем странным, - еще раз повторил Антон Андреевич и пояснил: - Вот вы сами подумайте - за ним такие женщины ухлестывали, одна Виктория Даниловна чего стоит! Ларочка тоже, Дарья Викторовна опять же. Не цветочки уже, надо отметить, совсем даже не бутоны, зато состоятельные, да! А он? Позарился на такую копну, господи прости…
        Тут, вероятно, Антон Андреевич сообразил, что именно эта «копна» сейчас перед ним и восседает, изменился в лице и стал меленько стучать вставными челюстями.
        - Подождите-ка, дайте запишу, - не сразу поняла Аллочка, о ком речь. - Это вы сейчас хотите сказать, что у Геннадия, кроме меня, еще кто-то был?
        Старичок не знал куда деться.
        - Нет, это он как раз этих дам и имел в виду, - как-то путано проговорила Гутя, выручив старика. - А Геннадий Архипович не говорил вам, отчего же он не позарился на состояние Виктории Даниловны, например?
        Старичок только пожал плечами. Теперь он и вовсе старался рта не открывать. Не успеешь языком шевельнуть - обязательно какая-нибудь глупость выскочит.
        - Ну хорошо, а в гости вы к нему не захаживали? - наседала Гутя.
        - Да как же я захаживать буду, ежели он меня ни разу не приглашал? - не вытерпел хозяин. - Было один раз, шли мы вместе из клуба домой, нам же по пути, проходили мимо магазина, и так мне пивка захотелось! Я возьми да ляпни: «Пойдемте, мил человек, пригласимся к вам на кружечку пенистого пивка! Посидим часок, девочек позовем». Так он на меня таким волком взглянул, я даже поперхнулся. А вы говорите - захаживал!
        Аллочка, похоже, даже не слушала, что сообщает Антон Андреевич, она о чем-то сосредоточенно думала.
        - Погодите, - вдруг созрела она. - Это как же вам по пути-то получалось? Геннадий Архипович жил на Джамбульской, а вы на Никитина обитаете. Чего вы путаете-то нас? Я же, кажется, честно предупреждала: вранье чую за версту!
        - И ничего вы не чуете! И не чуете, потому что я правду говорю! - запальчиво выкрикнул Антон Андреевич, наконец-то почувствовав себя на коне. - И не вру я! Он жил на улице Никитина! Потому что мы завсегда с ним домой из клуба вместе ходили!
        Насторожилась уже и Гутя. Она совершенно отчетливо помнила, что Геннадий Архипович приглашал как-то Аллочку к себе. Мало того, она даже говорила, что он зовет ее к себе жить. Поэтому не доверять сестре причин не было. Но и старик на этот раз не врал, это было видно по его уверенному орлиному взору, возмущенному дыханию с присвистом и даже по ноздрям, которые трепетали от негодования.
        - Та-а-ак… - в раздумье протянула она. - Но… но ведь вы только что сказали, что он вас ни разу к себе не приглашал, как же вы знаете, что он жил на Никитина? Может быть, он заходил к кому-нибудь?
        - Ни к кому он не заходил! Не заходил, я совершенно точно знаю, - настаивал старичок и, видя, что ему не совсем доверяют, яростно принялся доказывать: - Я же вам говорил, что проводил курсы по вязанию морских узлов. И на эти курсы ходила ко мне очаровательная девушка Лялечка. На кой ляд ей те узлы сдались, я до сих пор ума не приложу, но ходила она исправно. И вот однажды, как раз наступил день оплаты, Лялечка не пришла. Позвонила и сообщила, что ее свалила ангина. На меня нахлынуло такое горе! И девушку жалко, и деньги получить страсть до чего хочется - я ж понимал, что до пенсии не доживу. Ну и решился я навестить девочку. Лялечка на Никитина, сто четырнадцать проживала, как раз через два дома от меня. Захожу в подъезд к Лялечке, а мне навстречу - здрассьте, не горюйте! - наш Геннадий Архипович! Я с ним так вежливо поздоровался, он тоже шляпу приподнял в знак доброго приветствия и разошлись. И Лялечка подтвердила, что это ее сосед, так что совершенно точные сведения вам сообщаю.
        - А вы не подскажете, в какой квартире проживала эта Лялечка? - спросила Гутя.
        Старичок наморщил лоб и выдал:
        - Никитина, сто четырнадцать, квартира двадцать четыре. Видите, мне даже в записную книжку смотреть не требуется!
        И он гордо дернул морщинистой шейкой.
        Гутя больше не стала мучить Антона Андреевича, вежливо попрощалась и, толкая впереди себя упирающуюся Аллочку, покинула квартиру.
        - Чего ты меня пинаешь-то? - кипятилась Аллочка. - Я еще у него не спросила: когда он видел Геннадия Архиповича в последний раз?!
        - Успокойся, это совершенно ненужный вопрос, - остудила ее Гутя. - Не забывай, что последней его видела ты.
        Аллочка крякнула и успокоилась. Но ненадолго.
        - И чего? Куда мы сейчас? - допытывалась она у сестры. - Ты не забыла, что мы хотели зайти к Виктории. К ней на троллейбусе ехать. Нет, Гуть, представь, как она меня встретит, да? Она, значит, возле Геннадия крутилась, крутилась, а он - хлопс! И на мне женился!
        - Какое там «хлопс»! Она вот теперь спокойно отдыхает, а мы его убийцу ищем, - буркнула Гутя, но тут же объяснила: - Мы на Никитина сейчас. Надо все-таки узнать, почему это наш уважаемый жених жил в нескольких квартирах? На богача он вроде бы не похож, а откуда у него тогда столько квартир?
        - Так, может, воровал… - простенько рассудила Аллочка.
        - Может, - согласилась сестра. - Вот мне и хочется у этой Лялечки все расспросить, может, она что-нибудь интересное выдаст…
        На улице Никитина, сто четырнадцать их ожидала неудача. В квартире двадцать четыре проживала вовсе даже не Лялечка, а неопрятного вида бабища, которая встретила их довольно неприветливо:
        - И чего с самого утра ходют, вынюхивают? Кого надо? Чего долбитесь?
        - Простите, если потревожили, но нам бы хотелось поговорить с Лялей, - максимально ласково сказала Гутя.
        - А я чего? - не купилась на ласку крикливая хозяйка. - Уехали оне! Все же богатые стали! Чего им тут у нас! Они ж себе яхту купили! А куда ж ту яхту здесь-то запускать? Только что в ванне! Вот и мотанули из родных краев! То ль в Калифорнию, то ль на Байкал. Да не знаю я ничего! Ходют тут, вынюхивают с самого утра!
        И тетушка захлопнула двери перед самым носом непрошеных гостей.
        На часах было далеко не утро, но спорить было уже не с кем.
        - М-да… неудача… - пробормотала Гутя.
        - А это потому, что сейчас прямо передо мной пробежала черная кошка, - поведала Аллочка. - А я давно знаю, мне мама всегда говорила - если попалась на дороге черная кошка, надо сразу же пойти и чего-нибудь перекусить, тогда день нормально сложится. А вот если не поешь, так и знай - сплошные неприятности!
        И Аллочка для пущей убедительности даже повернула к небольшому кафе, расположенному как раз возле остановки.
        - Когда это тебе мама говорила, чего ты врешь? - не поверила Гутя. - И вообще, тебе кто ни попадись - обязательно перекусить надо. Вот мы сегодня целое утро пробегали, а ничего нужного так и не узнали!
        Она в расстройстве уселась на скамейку возле подъезда и категорически отказывалась двигаться. Настроение было препаршивым, а сестрицу только еда и интересует! Прямо обидно, сил никаких нет.
        Аллочка же медленно продвигалась к кафе. Она все еще наивно думала, что Гутя ее догонит, и они вместе славно пообедают вот в этой самой забегаловке. В то, что в таких сомнительных заведениях запросто можно отравиться, Аллочка никогда не верила, да ей это и не грозило - ее желудок перемалывал все, точно комбайн.
        В это время к расстроенной Гуте подсела старушка с визгливой маленькой собачкой.
        - Мячик! Ну чего ты зря людей облаиваешь? - пыталась заглушить бабушка собачье тявканье. - Женщина может обидеться, подумает, что ты у меня совершенно невоспитанный пес, а это неверно. Не надо гавкать, Мячик.
        Собачка на мячик совсем не походила - худенькая, с торчащими ребрами.
        - Это он вас от меня защищает, - улыбнулась Гутя.
        Ей немедленно захотелось накормить песика, и добавить его хозяйке пенсию.
        - Вот вы сразу верно поняли! - засветилась старушка. - Охраняет! Будто на меня кто-то может покуситься!
        И она тихонько засмеялась, поглаживая собачонку.
        - Вы знаете… вы посторожите, пожалуйста, мою сумочку, - вдруг быстро проговорила Гутя. - Я недолго, мне очень надо, а вы посторожите, пожалуйста!
        Старушка удивленно вздернула белесые брови, но сумочку взяла. А Гутя, выхватив из сумки кошелек, понеслась к этому самому кафе. Аллочка, которая томилась в очереди, завидев сестру, расплылась в довольной улыбке.
        - Гуть, я нам уже выбрала - вон те фаршированные блинчики, шесть штучек, потом еще гуляш… двойной. И обязательно курочку, точно? А салаты не будем брать, того и гляди что-нибудь несвежее всунут.
        Гутя бессовестно влезла впереди сестры и принялась диктовать кассиру вовсе не то, что хотелось Аллочке. Она взяла три банки тушенки, сгущенку, парочку хороших рыбных консервов, здоровенных красных яблок и даже два килограмма ливерной колбасы, которая почему-то здесь продавалась по цене сервелата.
        - Гуть, ты чего? - таращилась на нее Аллочка. - Ты будешь нас кормить ливером? Совсем, что ли?
        - Не знаю, - пожала плечами Гутя, сунула сестре деньги и добавила: - Вот тебе сто рублей и ни в чем себе не отказывай.
        Через пять минут она уже сидела рядом со старушкой и мучилась стыдом, не зная, как предложить ей помощь. А в том, что пожилая женщина в этом нуждалась, Гутя не сомневалась ни минуты.
        - А можно я вашего Мячика угощу? - наконец решилась она.
        У старушки глубоко в глазах зажглись искорки.
        - Так отчего же нельзя? Конечно можно! Вы его не бойтесь, он не укусит, а тявкает от страха. Маленький он, боится, что меня или его обидят…
        Гутя достала из пакета кусок ливерной колбасы и протянула псу.
        Тот мгновенно отвернул морду, но глаз от вожделенного лакомства отвести не мог - так и косился.
        - Батюшки! А какой благородный-то! - не удержалась от смеха Гутя. - Вот у меня дома кот, Матвеем зовут, так он такой же точно - из чужих рук колбасу взять ему совестно, а ужасно хочется. Вы сами его покормите.
        Старушка взяла кусок колбасы и протянула на ладошке. Песик мигом проглотил ливер и теперь уже выжидающе уставился на Гутю, дескать, доставай все два килограмма, я же носом чую, что у тебя этого добра…
        - Вы так на мою бабушку похожи… - бесстыже врала Гутя, боясь взглянуть старушке в глаза. - Возьмите этот пакет, пожалуйста, как будто я своей бабушке гостинцы передала…
        Старушка с достоинством помолчала, потом все же пакет взяла.
        - Там и для Мячика гостинцы, - пояснила Гутя.
        - А он тоже на вашу бабушку похож? - лукаво прищурилась старушка. - Спасибо вам. Мы вообще-то, с Мячиком не нуждаемся, но… иногда не умеем правильно деньги распределять. Сразу все истратим, а потом… А вы почему здесь сидите? Приехали к кому-то? Если дома никого нет, мы вас с Мячиком можем к себе пригласить, дождетесь.
        Гутя замялась.
        - Понимаете… мне тут один человек… Вы не знаете, здесь проживал Зеваев Геннадий Архипович?
        - Зеваев? В нашем подъезде? Вроде не проживал такой… - задумалась старушка. - Я ведь в этом доме уже тридцать семь лет живу. И жильцы у нас тут не один год живут, все друг друга знаем, среди них нет Зеваевых. И Геннадиев не было, это точно. Правда, у нас тут в тридцать шестой Альбина Олеговна жила с мужем, потом они переехали в деревню, а комнату молдаванам сдают. Он не молдаванин?
        - Н-нет, русский.
        Песик тявкнул и сунулся мордочкой в пакет.
        - Да, вот еще Мячик подсказывает, в двадцать четвертой у нас молодые жили - Ольга Анциферова с мужем.
        - Это Лялечка? - догадалась Гутя.
        - Ну, можно и так. Спортсмен он у нее, к матери они переехали, в Петербург. Но мужа у Ольги Сашей звали. А вот в двадцать восьмой… точно-точно, рядом в двадцать восьмой семья проживала. Странная какая-то семья и квартира у них странная…
        Гутя боялась спугнуть старушку и сидела, точно в рот воды набрала.
        - Приехали они месяца три назад, муж - высокий, интеллигентный, в очках темных, при шляпе, жена - такая худенькая, замотанная, вечно с авоськами бегала и девочка лет девяти. Не успели со всеми перезнакомиться, как снова взяли, собрались и уехали. И самое интересное - в их квартиру больше никто не заселяется. То ли навсегда уехали, то ли на время. Только их уже больше месяца нет. А сейчас ведь знаете, какое время - люди каждую копеечку берегут. Разве ж можно, чтобы такие площади да просто так стояли? А они и не сдают никому, и не продают, потому что покупатели не ходят, не смотрят, и сами не проживают.
        - Ну, может быть, у них долгая командировка… - предположила Гутя.
        - Может быть, - согласилась старушка. - Только недели две назад Лида Старостина, она как раз под ними проживает, вызвала сантехников - потолок у нее протекать стал. Надо наверх подняться, а в двадцать восьмой нет никого. Ну, слесарям не больно надо в положение Старостиной входить, они воду перекрыли и ушли со спокойной совестью, а мы-то без воды остались. Так почти неделю сидели. Потом снова этих слесарей позвали, всю подъездную общественность привлекли и двери вскрыли. Конечно, противозаконно поступили, но ведь и нас понять можно. И что самое удивительное - зашли, а в квартире одни обои. Ни мебели, ни штор, ничего! А вы говорите - командировка.
        Гутя нетерпеливо заерзала на скамейке.
        - И что же, вы не помните, как звали того интеллигентного мужчину в очках?
        - Не помню. Она вроде Ульяна, а он… Она-то, бывало, еще пробежит, поздоровается, а вот он всегда молчком да бочком. Уехали, так мы их и не узнали. А зачем вы спрашиваете? Вы ему родственница?
        - Да мне Зеваев Геннадий Архипович нужен был, однако, боюсь, это и не он жил здесь вовсе, - поднялась Гутя. - Ну что же, до свидания, я и так вас сильно задержала.
        - Да что же - задержали… - засмущалась старушка. - Вы ж нас и так… вон как одарили. Вам спасибо.
        Гутя почесала Мячика за ушком, а тот в благодарность ухитрился и лизнул ее прямо в щеку. Вот и думай - неужели эти мохнатые твари так хорошо разбираются в наших чувствах? Ведь даже люди далеко не всегда друг друга понимают. Во всяком случае, Аллочка, сестрица родная, точно не соображает, что у Гути сейчас такой интересный разговор случился, вон как несется! Еще и щеки раздула, как паруса, как пить дать обиделась, наверняка не втиснулась в отведенные сто рублей…
        - Ну и чего ты здесь прохлаждаешься? - налетела на Гутю Аллочка, едва та отошла от скамейки. - Я, главное, набрала для нее целый поднос! А она, главное, даже не удосужилась прийти поесть! Иди вот сейчас, доедай! А то я из-за твоих блинчиков расплатиться не могу! У меня даже паспорт отобрали! Сказали, пока пятьсот семьдесят рублей не верну, чтобы к кафе даже близко не подходила, все равно документ не отдадут!
        - Ну что ж, что-то такое я и представляла, - вздохнула Гутя, но, поразмыслив, что сейчас можно посидеть за столиком и поговорить, добавила: - Ладно, пойдем доедать мои блинчики.
        - Да блинчики-то я уже доела, ты расплатись иди!
        - Понятно… - буркнула Гутя. Хорошее настроение стало медленно ее покидать. - Пойдем хоть кофе выпьем. Мне тебе нужно кое-что рассказать.
        Конечно, Гуте не терпелось рассказать Аллочке про странную квартиру. И про Геннадия Архиповича, потому что она ни минуты не сомневалась в том, что вместе с неизвестной Ульяной на Никитина, сто четырнадцать в квартире двадцать восемь проживал именно он. Пришлось вернуться в кафе, расплатиться, забрать паспорт и заказать кофе - на ходу про такие вещи говорить не хотелось.
        Аллочка выслушала сестру, но соглашаться с ней не спешила.
        - Ну и почему ты решила, что это был непременно он? - возмущалась она. - Ты сама-то подумай, что говоришь! Наш Дон Кихот говорил, что встретил Геннадия в том подъезде, так? Значит, они уже были знакомы, то есть Гена был уже в клубе. А в клуб он пришел совсем холостой! Ну ты же сама говорила - хо-лос-той! А тут вдруг вместе с ним какая-то Ульяна оказалась, да не одна, а с приплодом!
        - Не с приплодом, а с обыкновенным ребенком! Учу, учу тебя, а лексикон у вас, Февралина Власовна, как у портового грузчика! - не выдержала Гутя и задумчиво добавила: - Зеваев твой, Геннадий Архипович, мог написать в анкете что угодно - бумага все стерпит.
        - Мог! - звучно тянула кофе Аллочка. - Но в это время он уже ухаживал за мной! Он мне дарил цветы, простаивал под моим окном все ночи напролет, а днями думал только…
        - Ну хватит кривляться! - снова не выдержала Гутя. - Какие там ночи напролет? Вы с ним встречались три раза в неделю! И сидел он у тебя только до одиннадцати.
        - Правильно! А потому что позднее - это уже для девушки неприлично! Я бы, конечно, плюнула на все эти приличия, но ты не помнишь, кто мне говорил: «Он что, ночевать здесь остается?» Это, между прочим, ты го…
        - А как звали его жену, которая уехала на Украину? - на полуслове оборвала сестру Гутя.
        Та сразу надулась.
        - Никак ее не звали… - Но потом она подумала немного и призналась: - Розой! Тоже мне, царица полей - кукуруза!
        - Роза? - переспросила Гутя. - Значит, не Ульяна… Ладно, Аллочка, сами поели, пойдем домой, надо и Варьку с Фомой кормить, а мы еще даже ничего на ужин не купили… Куда ты опять к прилавку? Домой, я сказала!
        Глава 3
        Самцы прилетели
        Дома, несмотря на относительно раннее время, уже были и Варька, и Фома. Оказалось, что Фома делал серьезную операцию, как он и предупреждал, а в такие дни он уходил домой пораньше. А Варька покинула свой кабинет по собственной инициативе, потому что не могла находиться там более, так как ее распирало от новостей.
        Они уже удачно пообедали дежурными пельменями, и теперь Фома носился по комнате, нервно прижимая к себе кота, и звучно гордился успешной операцией, не забывая поносить на все лады любимую тещу.
        - Нет, ну какой я ей шовчик сделал! Паутинка! Красотища! Через месяц она сама его не найдет! Просто - чмок! - целовал он Матвея в недовольную морду. - Кстати, Гутиэра Власовна, сколько раз я просил, чтобы вы не отправляли никого ко мне на прием по так называемому блату?! Я уже устал повторять: я не пластический хирург! И не собираюсь удалять морщины даже вашим ближайшим знакомым!
        - Даже мне не удалишь? - грозно стала надвигаться на него Аллочка.
        - Аллочка! Я тебе могу только рот зашить! - не испугался Фома.
        Гутя ничего не понимала. А тут еще Варька перебивала супруга и несла откровенную чушь.
        - Ну, мамочка! Ну и сюрприз! Вот уж не думала, что ты можешь сохранить такое в тайне. Это специально, чтобы Аллочку утешить, да? Аллочка, а ты знала? Вижу, вижу, знала! - подпрыгивала девушка и по-детски хлопала в ладоши. - Представляю, что завтра будет! Наши дамы просто передерутся, просто вот так возьмут и передерутся!
        - Нет, вы мне, Гутиэра Власовна, все же пообещайте! - снова влезал Фома. - Матвей! Муркни своей хозяйке, чтобы пообещала!
        Гутя не выдержала такого агрессивного восторга. Если радоваться, то всем и хотя бы знать, по какому поводу. В последнее время поводов было не густо.
        - Фома! Отстань от бедного Матвея, - приказала она. - И расскажи, по какому поводу тебя прямо раздувает всего!
        - Ну а как же! А как же! - вытаращился Фома. - Я же сегодня не операцию провел, а конфетку! Но об этом после, я удивительно скромен. Вы лучше мне скажите, Гутиэра Власовна, доколе? До каких пор от вас будут приходить ко мне посланцы? Сегодня - пожалуйста, заявилась видная дама и попросила… нет, она не просила, она требовала! Чтобы я сделал ей круговую подтяжку лица! Сначала я корректно ей объяснил, что у меня иной фронт работ, но она меня вывела из себя! Она стала на всю больницу верещать, что я ей должен утянуть эти метры кожи, потому что пришла по знакомству! От вас! Гутиэра Власовна, кого вы ко мне послали?! А самое главное - зачем? Зачем вы это делаете? Вы хотите испортить мне карьеру? Вам надоела наша зарплата?
        Варька вдруг поняла, о ком идет речь, она тихонько подошла к мужу и ласково положила ему ладошку на рот.
        - Иначе он так и будет пыхтеть целые сутки, - пояснила она матери. - Фомочка, это к тебе Виктория Даниловна приходила, зуб даю, она уже давненько тебя выслеживает. Ей не делают подтяжку, потому что так часто нельзя кожу тянуть, а она решила обходным маневром. Но это уже неважно. Мамочка! Ты лучше расскажи, где ты откопала таких красавцев?
        Для Гути сегодня был просто день открытий. Она даже постаралась не слишком удивляться, медленно села на диванчик и осторожно проговорила:
        - Варенька, девочка моя, сядь спокойно и скажи мне - кого и где я откопала? И почему ты решила, что это красавцы?
        - Не-е-ет! Это пусть мамочка объяснит, почему о каких-то красавцах ее родная сестра, я не боюсь этого слова - скорбящая вдова, узнает последней?! - взвилась Аллочка. - Стоит ли удивляться, что с таким отношением я все еще на задворках семейной жизни?! Да у меня вообще никакой личной жизни!!
        - У меня, заметь, тоже, - оборвала сестрицу Гутя и выжидательно уставилась на дочь.
        Варька вела себя подозрительно. Она лукаво подмигивала, подскакивала на стуле и вообще - показывала, как могла, что маменькин юмор оценила по достоинству.
        - Прекрати паясничать! - не выдержав, взвизгнула Гутя.
        - Ну, мама! - надула губки Варвара. - Ну как будто ты сама ничего не понимаешь! Сегодня сижу я в своем кабинете, а народу-у-у-у!.. Ну никого нет, прямо как повымерли все.
        - Ты поосторожней с «повымерли», - на всякий случай предупредила «скорбящая вдова».
        - То есть нет никого, - исправилась Варька. - Сижу и скучаю. И вдруг!.. Открывается дверь и заваливаются три таких огромных молодца! Вот, честное слово - богатыри, да и только!
        Варька даже показала руками, каких размеров ввалились богатыри.
        - Ну и чего?! - нетерпеливо ткнула ее в бок тетушка. - Ты рассказывай давай, не кривляйся.
        - Я и рассказываю. Вошли. Значит, вежливо так поздоровались и спрашивают, здесь, мол, клуб знакомств. Я им отвечаю, что, дескать, именно здесь. Они и спрашивают, а где, мол, Гутиэра Власовна Клопова?
        - Ой, ну какая Клопова? Какая Клопова, когда я давно уже перешла на фамилию зятя! - заволновалась Гутя. - Ты что, не могла их поправить?
        - Мам, ну не перебивай, я поправила, - сморщилась Варька.
        - Ну дальше-то что?! Прямо клещами все приходится вытягивать! Варька! - бесновалась Аллочка. - Что дальше говорили? Ты их пригласила к нам на ужин?
        Все домочадцы повернули головы к Аллочке, такого бурного натиска не ожидали даже от нее.
        - Нет, я их не пригласила. Чего всех домой звать буду! И потом - мама их звала, пусть она их и приглашает, - пожала плечиками Варька.
        Гутя молча шевелила губами и старательно пыталась припомнить, когда это она приглашала в клуб трех богатырей. Память упрямо твердила, что такого счастливого случая с Гутей не происходило. Ну не было такого, и все!
        - Варь, я, конечно, не хочу вас огорчать, но… я никого не приглашала, - выдавила наконец она.
        - Ой, ну я тебе умоляю! - фыркнула Аллочка. - В кои-то веки совершила единственный стоящий поступок, теперь будет отказываться! Гутя, иди немедленно к телефону и зазывай их в гости. Немедленно!
        - Но я никого не приглашала в клуб! - упиралась Гутиэра Власовна. - Нет, я, конечно, давала всякие там объявления, рекламу, но чтобы лично…
        - Мама, они говорили, что лично! - упрямилась и Варька. - Даже не лично, а именно так: позвонила им на работу и попросила, чтобы в отпуск они обязательно приехали в наш город невест, и дала конкретный адрес клуба. И именно по твоей просьбе им дали отпуск вне очереди. И вообще, они все трое братья, фамилия у них Гусевы, работают в леспромхозе. Видные такие. Им сорок три года, сорок пять и сорок семь лет. К нам решили приехать сразу, потому что все как есть холостые.
        - Боже мой… - без сил простонала Аллочка. - Холостые… сорок три года… видные… Гутя!! Варвар! Садюга!! Немедленно тащи их знакомиться!! Пока эти твои Виктории не разнюхали!! Давай зови, пока они в ассортименте!
        Фома не выдержал первый.
        - Аллочка, по нашим русским традициям тебе полагается скорбеть как минимум сорок дней. Поэтому ассортимент не для тебя.
        - Во!! - выдвинула ему в лицо веснушчатый кукиш тетушка. - Я с вашими традициями так и помру в девках!
        Гутя уже не обращала внимания на беснующуюся сестрицу, ей отчего-то сделалось тревожно.
        - Варя, а они точно мое имя называли? - в который раз спрашивала она.
        Варька, видимо, тоже что-то начала соображать, потому что подтвердила уже не так восторженно:
        - Мам, они назвали тебя по имени-отчеству. И по фамилии. И адрес показали. Сказали еще, что с тобой сами лично говорили по телефону, обсуждали время их прибытия. Поэтому и удивились, что ты их не встретила…
        - Да уж… Хотелось бы на них посмотреть… - проговорила Гутя и тут же пожалела.
        - Вставай! Пойдем их смотреть! - подскочила к ней Аллочка и потянула за рукав. - Говори, где они остановились? Только не вздумай мне врать, ты же знаешь, я ложь просто не переношу, сама никогда не вру и…
        Варька только замахала на нее руками. Уж как не врет тетушка, известно было далеко за пределами квартиры Неверовых.
        - Я им посоветовала, они созвонились с Антоном Андреевичем и, похоже, остановятся у него. За весьма солидную плату, так что старичку не придется давать различные уроки по вязанию морских узлов. А назавтра я их пригласила в клуб.
        - Завтра, точно тебе говорю, обязательно на него Виктория или Татьяна клюнет! - встревожилась Аллочка и еще сильнее потянула Гутю. - Нет, ну ты посмотри на нее, еще упирается!
        Гутя выдернула руку из цепких Аллочкиных объятий и четко произнесла:
        - Алла! Немедленно успокойся! Мы никуда не пойдем! Просто потому, что я ни с кем, ты слышишь - ни с кем не говорила по телефону и не обсуждала время прибытия. Я вообще их не знаю! И ты никуда тоже не пойдешь! У нас вообще творится что-то непонятное! То дети какие-то в загс врываются! То единственный жених гибнет при странных обстоятельствах! То теперь еще красавцы какие-то по вызову заявились!
        - То еще какие-то дамы ко мне на прием рвутся, хотят от морщин избавиться! - поддакнул Фома.
        - С дамой-то как раз все ясно, - отмахнулась Гутя. - Эта Виктория Даниловна ко всем цепляется. А вот с остальным…
        Фома решительно поднялся и заявил:
        - Все! Дрожать и пугаться всем запрещаю, будем жить, как жили, потому что ничего плохого мы не совершали… Аллочка, мы точно ничего никому не сделали? Точно. Значит, выкиньте всех красавцев из головы, отныне у вас только один мужчина - это я!
        - Да типун тебе на язык, - буркнула недовольно Аллочка и поплелась к себе в комнату.
        Если честно, она абсолютно не понимала - чего уж такого страшного произойдет, если Гутя и пригласит этих славных Гусевых на ужин. Не станут же они набрасываться на все их семейство! А так совершенно точно известно - не успеют братья завтра дойти до клуба, как их уже приберут к рукам.
        Гутя же с Варькой на удивление быстро успокоились, расслабились и занялись привычными делами. Варька унеслась к себе в комнату смотреть новый диск с какой-то жутко познавательной психологической драмой, Фома, конечно же, подался составить ей компанию, чтобы всласть покритиковать Варькины вкусы, а Гутя, прихватив пушистое полотенце, удалилась в ванную.
        - Вот и славно, - высунула голову из своей комнаты Аллочка и на цыпочках прокралась к двери. - И хорошо, и смотрите ваши психологические ужастики, а то с вами тут сама психом станешь, без мужского-то внимания…
        Быстрее лани она неслась к дому Антона Андреевича. Так замечательно получилось, что они с Гутей совсем недавно к нему наведывались, а то где бы она его в городе искала.
        Двери ей открыл сам хозяин.
        - Аллочка? А вы по какому вопросу? - как-то не очень радушно встретил ее хозяин. - А мы вас и не ждали…
        - Что-то меня в последнее время вообще никто не ждет, - не знала, что ответить старичку, Аллочка и оттого все больше раздражалась. - Я к вам по серьезному делу… по очень серьезному… Что вы стоите, мнетесь передо мной? Мне кажется, оно напрямую с вами связано!
        И Аллочка разродилась экспромтом чистой воды.
        - Нашу общественность возбудило одно вопиющее сообщение охранительных органов… Простите, вы что - так и будете меня на пороге держать?
        Антон Андреевич с большой неохотой посторонился и пропустил гостью в прихожую. Дальше, по всей видимости, он ее приглашать не желал.

«Вот ведь старый мухомор», - ругнулась про себя Аллочка, заглядывая старичку за спину. В комнате слышались мужские голоса, и к ним приплеталось нежное девичье воркование.

«Так и знала, опять опоздала, этот дряхлый бойфренд приезжим своих подруг притащил», - поджала Аллочка губы и решила отыграться на старичке по полной программе.
        - А скажите, Антон Андреевич, вы последний выпуск криминальных новостей видели? - звонким, громким голосом поинтересовалась она, рассчитывая на широкую публику. - Можете не морщить лоб, я и так знаю - не видели! И совершенно напрасно! Там ведь говорили о вас.
        Старичок от такого сообщения мгновенно вспотел и на некоторое время утратил бдительность - отошел от двери в гостиную. Аллочка поняла, что другой возможности прорваться в гости может и не случиться, уверенно прошла в комнату и продолжала как ни в чем не бывало.
        - Там говорили о вас, Антон Андреевич, я это сразу поняла!
        В комнате сидели три крупных мужчины сосредоточенной внешности в толстых вязаных свитерах, напротив них, в стареньком кресле, восседала очередная молоденькая
«курсистка» радушного хозяина и беззаботно строила глазки всем сразу. При виде Аллочки все присутствующие замолкли, а мужчины принялись беспардонно разглядывать вошедшую. Крупные мужчины произвели на Аллочку неизгладимое впечатление. Во-первых, рост, во-вторых, вес, в последнее время в клубе все больше преобладали женишки с каким-то несолидным, бараньим весом, а тут такая роскошь! Ну и, конечно, их солидность. Так приятно, когда мужчина смотрит на тебя и молчит! Можно придумать, что он просто сгорает от страсти. Однако ж эта молоденькая свиристелка! . И как бы еще этих исполинов выудить из каморки старого казановы, он их обязательно плохому научит!
        Все эти мысли промелькнули в голове Аллочки в первый же миг, а уже во второй она ринулась в атаку.
        - Так я продолжаю, Антон Андреевич! - крикнула она в прихожую. - Поторопитесь выслушать!.. Здрассьте! - мило улыбнулась она мужчинам и даже сунула для знакомства руку пирожком. - Меня Аллочкой зовут, я вот рассказываю, что по телевизору говорили. Прямо ужас какой-то, опять в районе объявился маньяк! И описание… Антон Андреевич, ну идите же сюда, я описание рассказываю!
        Антон Андреевич, еще не подозревая, что ему уготовано, доверчиво появился в дверях.
        - Вот по описанию вылитый вы получаетесь, - оценила его взглядом Аллочка. - Там так и сказали - недоразвитого телосложения, волосы одуванчиком, при ходьбе потряхивает головой, часто моргает и шамкает. Отдельно подчеркнули, что маньяк просто обожает молоденьких девушек, а уже давно пора бы перекинуться на одиноких старушек, между прочим! Так, о чем это я? Ага! Обожает молоденьких девушек… - и тут Аллочка многозначительно посмотрела на младую прелестницу в кресле. - Похищает их…
        Девица слушала с интересом, однако покидать опасное жилище не торопилась.
        - Раздева-а-ает… - накаляла обстановку Аллочка. - И продает их одежду!
        По сценарию после этих слов девицу должно было снести с кресла и умчать домой, под крыло заботливой маме. Однако ничего подобного не произошло. Очевидно, для того чтобы покинуть такую теплую компанию, ужаса было маловато.
        - А еще… - уже совсем безнадежно закончила Аллочка, - он запирает девушек в темной комнате и не дает включать телевизор.
        Только после этих слов девушка как-то внезапно засуетилась, вспомнила вдруг, что ей надо еще переписать конспекты к завтрашнему дню и заторопилась домой. Антона Андреевича она просила не провожать. И все же старичок не смог усидеть - выскочил в прихожую поцеловать очаровашке ручку на прощание. Но самое обидное не это. Все три мужчины вдруг поднялись следом за девицей и синхронно отправились провожать нежное создание до дома, дабы этот самый коварный маньяк не позарился на девушку по дороге.
        - Вы уж давайте не все сразу, - от огорчения осмелела Аллочка. - Меня же тоже кому-нибудь проводить нужно.
        - А вас пусть вон Антон Андреевич проводит, - наивно моргал глазами один из братьев, который, к слову сказать, Аллочке приглянулся больше других.
        И они дружной компанией покинули гостеприимного старичка, а вместе с ним и Аллочку.
        - Ну и что? - как-то недобро ухмылялся Антон Андреевич, разглядывая непрошеную гостью. - Не получилось новых кавалеров урвать?
        - Что это вы такое говорите на старости лет? - растерялась Аллочка.
        Почтенного старца она таким еще не видела.
        - И чего ты ко мне таскаешься, а? - прищурился он, и взгляд его стал ужас до чего неприветливым. - Я тебе честно говорю: твоего Генку я не убивал и в друзьях с ним не ходил, не нравился он мне. И ты не нравишься… И мой тебе совет - про криминальные новости не забывай, мало ли что может случиться.
        И он растянул губы в страшном зверином оскале.
        - Ма-а-ама! - взвизгнула Аллочка, выскочила за двери и понеслась так, что за одну минуту догнала всех трех Гусевых, которые неспешно вели нескромную девицу к стоянке такси.
        - О! А где Антон Андреевич? - узнал ее один из братьев.
        - Да провались он пропадом! - рявкнула Аллочка, но вдруг спохватилась: здесь, в компании таких сильных мужчин, можно было не бояться странного старика, а значит, надо лучше следить за языком, Гутя всегда говорила, что от него у Аллочки одни неприятности.
        Старательно робея, напустив на себя вид несмелой и беззащитной девушки, Аллочка цепко ухватила за рукав того Гусева, который ей приглянулся, и потянула его в свою сторону.
        - Антон Андреевич уже старенький, - тщательно моргая, фантазировала она. - Он не может самостоятельно девушек провожать, поэтому попросил, чтобы это сделали вы.
        - Я?! - изумился Гусев. - Вот гад, а?! Федор! Федь! Вы с Игнатом проводите Леночку, ладно? А то меня Антон Андреевич попросил его подружку проводить!
        Братья согласно закивали, а Аллочка, наплевав на «подружку Антона Андреевича», решила времени зря не терять - за короткий путь от дома старичка до своего очаровать этого замечательного ковбоя, а то завтра как пить дать уведут.
        - Я тут недалеко живу, - щебетала она, выбирая самый длинный путь. - Прекрасная квартира, имеется машина «Жигули», почти иномарка - там новые заграничные чехлы. Водить сама совершенно не умею, вот и думаю, когда выйду замуж, сразу же на мужа ее и перепишу.
        Гусев пока стойко держался. Аллочка тоже не сдавала позиций.
        - А папа, он у меня московский генерал, он мне сразу так и сказал: буду тебя держать в черном теле, пока замуж не выйдешь! А то вдруг на тебя кто-нибудь не по любви, а из-за нашего богатства позарится, такой прямо смешной, правда?
        - Ну почему же смешной… - впервые открыл рот провожатый. - И такое встречается… А что ваш папа: правда, генерал?
        - Московский, - уточнила Аллочка.
        - И такие бывают? - заинтересовался попутчик. - Чего только не придумают… Видать, новая военная реформа…
        - Ой, ну что вы все обо мне, да обо мне! - кокетливо замахала руками Аллочка. - Расскажите что-нибудь о себе. Например, как вас зовут?
        Гусев некоторое время шел молча, видимо, соображая - стоит ли говорить даме свое имя, если она подруга твоего квартиродателя, но папаша у нее генерал, да еще какой-то неприлично московский!
        - Меня зовут Матвеем. Ивановичем, - наконец решился он и вздрогнул от неожиданности.
        Аллочка вдруг принялась прыгать вокруг него от восторга, хватать его за руки, приседать и громко хохотать.
        - Ой! Вы на меня не обращайте внимания! - наконец пояснила она. - Это я так радуюсь. Понимаете - это знак! То, что вас зовут Матвеем, - это знак! Потому что у нас дома уже есть один Матвей - это кот. А я все мечтала, чтобы в доме второй Матвей появился! Ну знаете, чтобы одного зовешь, а бегут оба! И вот появились вы! Теперь вам просто некуда деться! Некуда-некуда-некуда! Придется идти к нам пить чай!
        - Да я вообще-то по ночам чай не особенно…
        - Не беспокойтесь, у нас и водка есть, - успокоила Аллочка. - А сейчас вы просто обязаны рассказать мне о себе все! Вы женаты?
        Матвей Иванович покосился на спутницу и принялся докладывать:
        - Я не женат, потому что деревенька у нас маленькая и почему-то женщин очень мало. Нет, они есть, конечно, но их очень мало. У нас вообще как-то повелось - родится человек, чуть подрастет и в город! Все бегут из нашей Иванющевки, хоть ты их веревками привязывай! Нет, ну мужики-то еще держатся, потому что там мы лес валим и зарплату хорошую платят, а вот женщинам никакой работы нет, одни только окончательные трудности.
        - Это потому, что изнеженные ваши женщины, - заявила Аллочка. - Этих трудностей у нас навалом, так мы же от них не разбегаемся по деревням! Я вот каждое утро, как проснусь, сразу же зубы чистить! А потом по дому - полы мыть, обед варить, по магазинам бегу. Белье опять же стираю. У нас есть машинка-автомат, но я руками стираю. А потому что не боюсь трудностей, вот! Потом полы мою, ах, я уже говорила… затем еще… вечером в театр бегу, потому что нельзя жить только половой жизнью… ой, что это я сказала? Нельзя только полы мыть и все! Надо еще и… и холодильник мыть, и… руки…
        Аллочка старалась вовсю, однако провожатый все чаще стал поглядывать на часы, все больше кутаться в воротник, ежиться и вообще всячески показывал, что прогулка ему уже поперек горла.
        - Чего это вы как-то скукожились, лицо у вас сердитое сделалось? - кокетливо играла глазками Аллочка.
        - Да мне вот кажется, что мы по одному и тому же месту уже в третий раз идем! - раздраженно ответил Матвей Иванович.
        - А это потому, что мы уже возле моего дома! - обрадовала Аллочка. - Вот уже пришли, а расставаться никак не хочется! Как будто я родственную душу встретила, у вас такое бывает?
        - Нет, не бывает, - буркнул бука. - У меня так бывает - ежели пришли к дому, так чего топтаться, надо руки пожать и по домам.
        Аллочка расстроенно швыркнула носом, но решила не отступать. Уж если она его сегодня не захомутает, завтра пиши пропало.
        - Это в вас деревенские замашки живут. Что это за детский сад - руки пожать?! У нас в городе принято в щечку целовать.
        - Сразу же? - испугался кавалер.
        - А чего тянуть? Я и так с вами уже второй час гуляю! - не сдержалась Аллочка, но увидев, как вытянулось лицо у несчастного, переменила тему. - Я вот хотела поинтересоваться: а что, вам в самом деле Гутя звонила? Прямо сама Гутиэра Власовна? И вы с ней прямо вот так по телефону и разговаривали?
        Мужчина замялся.
        - Да когда ж нам разговаривать? Это бригадир наш по телефону говорил. Сам. Лично. Сказали, что от Гутиэры Власовны. Имя такое странное… Красивое…
        - Да какое там странное, а уж тем более красивое, - отмахнулась Аллочка. - Гутька да и все… Так вы не уточнили - сама Гутиэра или ОТ Гутиэры?
        Мужчина перекривился, видно было, что он не знает.
        - Ну что, вам даже не сказали мужской голос был или женский? - не отставала Аллочка.
        - Да у нас там связь такая - черт поймешь, что в трубке пищит, я ж говорю - деревенька у нас маленькая, далекая, кругом лес. Да и потом - кому там было особенно прислушиваться? Сейчас уж и не вспомнят…
        - М-да… - Аллочка остановилась возле подъездной двери и радушно замахала руками. - А теперь - к нам в гости на ча-а-ай!
        - Нет уж, - поклонился Матвей Иванович и стал пятиться назад. - Мне теперь не до чаев. Надо еще обратно до дому добираться, а я в чужом городе совсем не ориентируюсь. Придется на такси.
        И замотанный прогулкой гость вприпрыжку понесся к дороге. Аллочке ничего не оставалось делать, как вернуться домой в одиночестве.
        Гутя встретила ее с плотно сжатыми губами.
        - Ну? И кого мы опять караулили? - уложила она на груди руки кренделем. - Только не вздумай мне говорить, что ты выбежала за спичками, не забывай: у нас электроплита и никто не курит.
        Аллочка немедленно скроила уставшую физиономию, прошла мимо сестры в кухню и как бы между прочим сообщила:
        - По телефону Гусевым звонила не ты. Там кто-то от твоего имени постарался.
        - Не может быть, - с издевкой вздернула брови Гутя. - Я как-то тоже к этому склонялась. И что?
        - И ничего! - взорвалась Аллочка. - Надо работать, вот что! А ты в своей ванне замачиваешься! И дела тебе нету, кто на нашу семью устроил охоту! Если вот я не пошевелюсь, так ничего с мертвой точки не сдвинется! Прямо все я, все я! Ты сегодня хоть догадалась пирогов настряпать? Ой, господи, кого я спрашиваю! Конечно, ты об этом и не подумала, а я чуть не привела к нам в гости этого самого Гусева Матвея!
        - Неужели за этим Матвеем прямо к самому Антону Андреевичу бегала? - фыркнула Гутя. - И не лень тебе было?
        - А я не бегала, я на троллейбусе… - огрызалась Аллочка, но вдруг посерьезнела и почему-то шепотом произнесла: - Ой, Гуть, этот Антон Андреевич совсем не тот, за кого себя выдает. Если бы ты его сейчас видела! Я тебе точно говорю - это он убил Геннадия и лишил меня семейного блаженства. Пойдем расскажу.
        И Аллочка потащила сестру в спальню, чтобы их разговор не услышала Варька - девчонку пугать не хотелось.

«Странно устроены женщины, у них может быть дом - полная чаша, но они будут глубоко несчастны, если рядом с ними не будет своего, пусть самого захудалого мужчины. Это и хорошо, и плохо. Плохо, что этот захудалый не всегда рядом, а хорошо, что женщину сделать счастливой совсем не трудно. И я сделаю это! Я хочу, чтобы вокруг меня царило счастье! Поэтому сегодня прилетели целых три здоровенных мужика. Наши женщины будут довольны».
        Неизвестно, кто и когда успел сообщить женщинам клуба о новом мужском пополнении, но с самого утра телефон в квартире Неверовых просто раскалывался от беспрерывных звонков.
        - Гутиэра Власовна, голубушка, - вальяжно тянула в трубку львица клубного масштаба Виктория Даниловна. - А эти личности хоть что-нибудь слышали о пластических операциях или они совсем из глухого района? Понимаете, хочется создать иллюзию моей естественной молодости, не зря же я трачу такие капиталы!
        - Они непременно подумают, что у вас натуральная молодость, - мило скалилась возле телефона Гутя.
        - Вы уж, пожалуйста, не говорите им мой истинный возраст. Ведь это же совсем неважно в отношениях между мужчиной и женщиной, вы же со мной согласны?
        - Абсолютно! - уверяла Гутя Викторию и не успевала отойти от трубки, как раздавался новый звонок.
        - Гутиэра Власовна, а какую они кухню предпочитают? - волновалась Лариса, довольно молодая женщина. - Вот я хотела удивить их салатами, а теперь думаю: ну что им это сено, правда? Наверное, надо мясо. И много, и с кровью, а?
        - Ларисочка, я их еще и сама не видела. Но думаю, обязательно с кровью.
        Доставалось и Аллочке.
        - Аллочка, а почему их трое? Они что - однояйцевые близнецы? - исходила любопытством Татьяна Соловьева и ставила Аллочку в тупик.
        - Да нет… они такие… нормальные они! А вообще, я не смотрела так-то уж пристально… Господи, неужели однояйцевые?
        Даже Дарья Викторовна позвонила и, немного смущаясь, захихикала:
        - Гутенька, что за добрые молодцы у нас сегодня появятся? Это не такие, как в прошлый раз, - мы их сразу и не заметили, потому что они вдвоем за фикус спрятались?
        - Эти погабаритнее будут, - осторожно отвечала Гутя.
        - Ой, это хорошо, - снова хихикала Дарья Викторовна. - А то, знаете, я сегодня и вовсе не хотела в клуб идти: решила вот так взять и прожить всю жизнь в тихом одиночестве. Вот так вот взять и прожить! А мне Мишенька с Любочкой прямо все уши прожужжали - мамочка, иди! Мамочка, пусть люди увидят самую красивую женщину клуба! Прямо и не знаю, так неудобно… Наверное, приду… Только скажите, пожалуйста, Виктории, что сейчас короткие юбки уже не носят! И намекните, что у нее ужас до чего корявые коленки!
        А вечером в клубе и вовсе было что-то невероятное - женщины, не сговариваясь, устроили перед гостями самый настоящий конкурс красоты. В платья с самыми смелыми декольте обрядились даже те, кто не снимал вязаных кофт под горлышко, от коротких юбок удержались разве только те, у кого были исключительно колесообразные ноги, но и они нашли выход из положения - их юбки были безжалостно разрезаны чуть не до самого пояса. А макияж! А прически! А духи!
        - Аллочка… у меня такое ощущение, что я Золушка на балу, - растерянно проговорила Гутя, увидев наряженных завсегдатаев клуба.
        - Точно, ты на нее похожа. Когда она еще со шваброй, да? Похожа, - кивала головой Аллочка. Сама-то она себя украсила только прической и макияжем, но о своей красоте и не задумывалась.
        Рождаются иногда такие женщины, лицо которых сказочно прекрасно. И Аллочка всегда была уверена, что ей досталось именно такое.
        - Гуть, а мужики-то чего вырядились? - толкала она в бок сестру. - Посмотри! Иван Семенович в новом пиджаке… не иначе как с сына снял. А Горохов! Смотри, смотри, Горохов галстук напялил! Прямо поверх свитера! Слушай, а чего это Горохов притащился? Ты же ему уже нашла пару, у него свадьба на днях, а он!.. Нет, а правда, чего это мужики вырядились? Тоже хотят Гусевым понравиться?
        - Они хотят не потеряться, неужели непонятно? - шепнула Гутя и выпрямила спину, ей предстояло новое знакомство.
        Вечер проходил бурно, весело и бесшабашно. Женщины кокетничали напропалую, а мужчины, выгнув спины, ходили павлинами и чувствовали себя по меньшей мере арабскими шейхами. Единственно, кто был явно не в своей тарелке, так это сами Гусевы, которые просто ошалели от обилия внимания и всеобщего тисканья. А Гутя не спускала глаз с новых членов клуба.
        - Гуть, Гуть, смотри, вон тот, видишь, в серенькой такой рубашке, видишь? Это Матвей, он меня вчера провожал, - подлетела к сестре раскрасневшаяся Аллочка. - Нет, ну чего ты набычилась-то вся? Нормальные мужики!
        - Вот я и смотрю… - задумчиво говорила Гутя. - Какие-то слишком нормальные… Только бы еще узнать, кто их заманил сюда? И зачем?
        - Ой, ну как это зачем? Как зачем, когда в нашем клубе с мужиками просто катастрофа! Просто ужас какой-то! - кипятилась Аллочка. - Симпатичной женщине не на кого глаз положить! Позорище одно! А ты - «зачем»!
        Гутя пристально посмотрела на сестру.
        - Да все я знаю про катастрофу, только никаких спонсоров у нашего клуба нет. Если кто-то хотел для личного пользования мужчин вызвать, то скажи мне - кто? Возле них все больше Виктория крутится, Дарья Викторовна, да Татьяна с Ларисой. Ну Валерия еще… И что скажешь - это они вызвали? Даже не говори - если бы хоть одна из них позвала, то прямиком к себе домой, а уж никак не для общего пользования. А если не они, то для чего тогда кому-то надо было звонить в тьмутаракань, договариваться об отпуске для этих красавцев, и потом - нужно же было просто знать… нужно было… Ой, Аллочка, иди, а то твоего Мартына…
        - Матвея!
        - А я что сказала? - не поняла Гутя. - Иди, вон твоего ухажера уже Лариса повела, беги, а то упустишь.
        Аллочка рванулась к своему вчерашнему знакомому, а Гутя рассеянно отошла к окну.
        Эти Гусевы не давали ей покоя. Вроде бы ничего особенного - хорошие мужчины, а женщинам какое счастье! Можно было бы плюнуть на все, да и веселиться вместе со всеми, только какая-то непонятная тревога так и грызла Гутины внутренности. Ох, не спроста все эти подарки судьбы. И опять же - с Геннадием Архиповичем до сих пор ничего не выяснилось, Гутя специально в милицию вчера звонила, интересовалась - ищут. Ну это понятно, у милиции столько дел, но и Гутя никак не могла жить спокойно, эдак, если на все рукой махнуть, Аллочке всех женихов перестреляют. А у нее их и так-то не дивизионы… И потом, неизвестность всегда настораживает, а уж если эта неизвестность с криминальным запашком, тогда и вовсе пугает. И все же - кто? Может, начать с того…
        - Можно вас? - кто-то окликнул Гутю и потянул за рукав.
        Перед ней краснел и мялся тот самый Гусев в серенькой рубашечке, на которого указывала Аллочка.
        - Конечно, можно, - приветливо улыбнулась Гутя. - Что вы хотели?
        - Как что?.. Потанцевать хотел, - не знал куда деться кавалер. - Музыка же.
        - Ах, ну да! Музыка! - поняла наконец Гутя. - Конечно, пойдемте попляшем. А заодно я вам расскажу, какие прекрасные у нас женщины!
        Гутя успела рассказать, что в основном члены их клуба - женщины работящие. Вот взять, к примеру, Анну Никитичну… хотя, конечно, такому молодому мужчине ее брать совсем ни к чему. Но зато Лариса Дугина - работает на почте. Очень почетное место. Или вот Танюша - в детском магазине «Солнышко», правда же, романтично - продавать деткам игрушки? А Валерочка - замечательная портниха! Она даже и на работу не ходит, все время дома шьет. И у нее столько клиентов, столько клиентов, она вам непременно должна пошить брюки! А Виктория Даниловна… она просто состоятельная женщина, вот такая уродилась. А Дарья…
        Но больше ей ничего не удалось поведать, она даже не успела сказать самого главного - что Матвею Гусеву, как новому члену клуба, необходимо сдать сто рублей на такие вот увеселительные нужды, а к ним уже подлетела Аллочка, уверенно втиснулась между ними и, нервно скалясь, прощебетала:
        - Белый танец, белый танец! Дамы приглашают кавалеров! Ангажируют, так сказать… Гутя, ну оторвись от моего кавалера, иди вон Антона Андреевича пригласи!
        Решительно отодвинув сестру тучным задом, Аллочка уцепилась за плечи мужчины и принялась активно предаваться танцу. Гутя вышла из зала в холл, хотелось немного охладиться. От музыки, шума и всеобщей нервозности она как-то быстро устала.
        - Что-то ваша сестричка, Гутиэра Власовна, не больно о погибшем женихе горюет, - подошла к Гуте Виктория Даниловна. - Я думала, она по меньшей мере еще месяц кручиниться будет. Как-никак, Геннадий Архипович вашей Аллочке женихом приходился. А она вон задом наяривает… как пропеллером.
        - Это у нее нервное, - защитила Гутя сестру и решила не упускать момента. - А вы ведь тоже в тесном контакте с погибшим находились, вам отчего-то тоже не слишком печально, а?
        Виктория Даниловна вытащила из крохотной сумочки пудреницу с зеркальцем, промакнула лицо и подправила макияж. Потом неторопливо выудила пачку сигарет и задумчиво пустила в потолок сизое облачко.
        - Ну вы-то хоть меня не добивайте, - наконец проговорила она. - Конечно, кое-какие контакты были… но исключительно дружеские! И потом - я же не виновата, что у вас в клубе приличнее ничего не нашлось! Это, смею вам заметить, ваша недоработка! К тому же от меня он переметнулся к вашей родственнице, с какой стати мне соблюдать траур? Тем более когда выпала такая счастливая случайность - сразу трое прекрасных, сильных, дремучих братьев откуда-то прибыли! Разве можно бросаться такими шансами?
        Гутя согласно кивала, но, заметив, что Виктория уже докурила и собирается удрать танцевать, ухватила ее за сумочку:
        - Виктория Даниловна, я вот все время вас хотела спросить…
        - Ой, ну спрашивайте скорее, сейчас опять танец начнется и мне… - тут Виктория заметила, что танец уже начался, мужчин опять расхватали, и дама протяжно вздохнула. - Ну спрашивайте, только запомните - сегодня вы украли у меня полчаса, которые я могла бы с удовольствием провести вон с тем Гусевым, который повыше.
        Гутя не стала выслушивать слова «благодарности».
        - Я все время хотела спросить: и как это вы вот так взяли и отпустили Геннадия Архиповича? Вы же такая… властная! Сильная! Цепкая! Липучая! В хорошем смысле слова.
        Виктория только хмыкнула:
        - Да хоть в каком смысле слова - мужчины властных не любят, - перекривилась Виктория. - Они их боятся! Честное слово! Вот, казалось бы, чего меня бояться? Нет, ну утром, конечно, я бы на себя смотреть не советовала, можно и испугаться, но ведь что обидно - ни одна сволочь со мной еще до утра не дошла, а все равно боятся! И Геночка этот тоже!..
        - Вы поссорились? - осторожно спросила Гутя.
        - Да какое там… - махнула рукой Виктория. - Ничего и не ссорились. Я вам вообще хочу доложить: к тому моменту, когда он от меня ушел, я его вовсе даже разлюбила! Ну неинтересен он мне стал! А выгнать было неудобно, вот и… Ой! Да вы знаете, что мы с ним находились только в дружеских отношениях! В дру-жес-ких! Понимаете? Я рада была, что от него отделалась. И потом, я заметила, что ему нравится во мне лишь мое состоятельное положение! Поэтому я так ему и сказала - таких красавцев, как ты, у меня будет еще целый эшелон, на вас никакого состояния не напасешься, а мне на операцию деньги нужны! Люби меня просто так! Ну и он… расстроился, наверное, и бросил меня от огорчения.
        - Вас бросил, а сам…
        - А сам перекинулся на вашу Аллочку, - зло докончила Виктория. - Ой, ну когда я про нее узнала, то сразу подумала: Гешенька любил меня бескорыстно! Потому что ваша-то Алиссия и вовсе нищая как церковная крыса!
        Гутя поперхнулась от такого сравнения. И даже если Виктория была где-то права, так оскорблять Аллочку в присутствии сестры мог только тот, кто ее ненавидел. Не Виктория ли послала детишек в загс, чтобы расстроить регистрацию?
        - Я бы попросила вас таких слов в адрес моей сестры… родной сестры не отпускать, - Гутя вздернула подбородок. - Удивительно, но я даже представить не могла, что вы станете так ругаться!
        - А вы думали, я ее хвалить буду? - возмутилась Виктория. - Эта ваша… сестра! Прямо из-под венца увела… Да у нас все знают, что она проживает за ваш счет, нигде не работает, не учится и вообще!.. Скажите, Гутиэра, зачем вам такой горб?
        Гутя пожала плечами - кто ее спрашивал, приехала да и поселилась, но тут же снова кинулась в расспросы:
        - Я смотрю, вы не очень любите Аллочку…
        - Да я ее совсем не люблю! - округлила глаза Виктория. - Вы знаете, я так хотела, чтобы Гешенька на ней женился, вы не представляете!
        - Да уж… трудно представить, - не понимала странной логики Гутя.
        Виктории Даниловне это так понравилось, что она даже засмеялась, запрокидывая голову и показывая всю ротовую полость.
        - Это же моя месть, да! - довольная собой, пояснила Виктория. - Геша только недавно устроился в одну небольшую фирму «Канапе», маленьким таким клерком. Но с приличными перспективами. Работают в фирме одни мужчины, представляете? Директор в этой фирме мужчина старых, семейных устоев, то есть главное для него - это семья, жена и дети. И каждый месяц он придумывает для жен своих работников какие-нибудь развлечения, ну вроде конкурсов красоты, кулинарные поединки, спортивные состязания. Он так веселится, представляете? Дурдом, честное слово… Хотя… я бы не отказалась стать женой такого вот директора.
        - И что с конкурсами? - прервала ее грезы Гутя.
        - С конкурсами? Да ничего. Говорю же - они все так гордились своими женами. А теперь только подумайте, что Геша притащил бы свою жену на такие вот смотрины! Ну прямо, как Иван-царевич - лягушонку в коробчонке! Да какую там лягушонку, настоящую жабу!
        - Простите, а вот сейчас вы про жабу… это опять про мою сестру, я не ошибаюсь? - уточнила Гутя.
        Но Виктория ее уже не слушала. Она урвала наконец тот момент, когда музыка закончилась и по какому-то недоразумению один из Гусевых оказался без барышни. Виктория рванула к мужчине и никакие Гутины вопросы не могли ее остановить.
        - Понятно… - проговорила Гутя себе под нос. - Аллочку она ненавидит, но свадьбы ее желала страстно… очень запутанная месть… И с Зеваевым они расстались друзьями, мало того - просто не знала, как от него отделаться, а между тем все в один голос говорят, что это он ее бросил, и Виктория Даниловна от этого весьма гневалась, обещала даже убить при случае… И про Аллочку так зло говорит - все жаба да жаба… М-да… надо бы поосторожнее с дамочкой…

…Домой Гутя с Аллочкой возвращались одни - на них просто не хватило мужчин-провожатых.
        Аллочка беспрестанно гудела о том, что сестра принципиально строила глазки Матвею Гусеву, отчего тот, как порядочный мужчина, вынужден был пригласить на танец именно Гутиэру, а вовсе не скромную Аллочку. И, как ни верти, получается, что сестрица опять нарушила еще такие нежные, практические новорожденные отношения Аллочки с Матвеем.
        - Хватит, - сурово прервала ее Гутя. - И так уже перед людьми неудобно, вешалась на этого Матвея… Между прочим, мне сегодня напомнили, что тебе бы надо хоть дней сорок вести себя ненавязчиво, все же тебе Геннадий женихом был…
        - Да знаю я все эти намеки! - отмахнулась Аллочка. - Любую интересную женщину готовы с потрохами сжевать, лишь бы себя выдвинуть! И ты туда же! Нет чтобы взять сейчас телефон и назначить мне с Матвеем встречу. Гутя! Давай-ка и в самом деле - придем домой и садись, звони. Прямо-таки в приказном порядке! Позвони Матвею и вот так сразу с порога - дескать, я вас вызывала не для того, чтобы вы с какими-то Таньками Соловьевыми отплясывали, а исключительно о родной сестренке пеклась! А посему немедленно…
        - Аллочка, я сейчас приду и сразу лягу спать…
        - Нет уж, сначала… - сопротивлялась Аллочка, но Гутя ее резко прервала.
        - И только попробуй мне помешать!
        И все же сразу улечься у нее не получилось - на кухне за столом сидела еще одна сестра - Марта, нервно закидывала в рот печенье, и ее суровый взгляд не предвещал ничего радостного.
        - Вот… - с перекосившимся лицом выбежала навстречу матери Варька. - Тетя Марта пришла ругаться, тебя ждет…
        Гуте уже изрядно поднадоели все сестрицы с их руганью. Они почему-то всерьез решили, что могут с Гути требовать все жизненные блага, и страшно злились, если та им их не предоставляла.
        - Ну? - уперлась взглядом в сестрицу Гутя. - Какие претензии на этот раз?
        Марта, конечно, немного удивилась, что Гутя встретила ее вот так бесстыдно, но сдавать позиции не собиралась.
        - А то ты сама не знаешь - какие! - фыркнула она и забросила в рот печенье. - Сами, значит, собрались уезжать, а сами никуда не уехали! Я, значит, поверила, а они!.. Я знаю, для чего мне твой Фома наврал с три короба про путевку эту! Догадалась, не дурочка! Значит, наговорили мне, а сами!.. Это ты специально, чтобы Ваську моего к себе переманить, да? Чтоб я не догадалась, что вы здесь встречаетесь тайно, да? Не таращь глаза-то, не таращь! Он мне все рассказал! Квакушка! Нет… Кукушка, вот!!
        Гутя силилась понять, при чем здесь Васька - муж Марты? Нет, он когда-то был Гутиным супругом, даже умудрился отцом Варьки сделаться, но после того как перебрался к Марте на ПМЖ, Гутя его из своей жизни вычеркнула. Даже с дочерью встречаться не разрешала, тем более что он и сам не стремился, а Марта и вовсе - переживала до нервного тика.
        - О-о-о-й, да нужен он нам, эта рыжая поганка-а-а-а! Правда ведь, Гутя? - вскинулась на защиту сестры Аллочка. - О-о-о-й! Прям мы вот так и высохли по твоему огры-ы-ы-ызку! Да у нас такие килограммами в клубе валяются, их никто не берет! У нас знаешь, какие красавцы! Правда же, Гутя? У нас в клубе одни Миклухо-Маклаи… Нет… Одни Марсели Марсо! Джоны Траволты! Джеймсы Бонды, вот! И так и пристают, так и пристают! А ты со своим Васькой - фи!
        - Ну уж и не знаю, какие у вас там Бонды килограммами, но вот Васька так непременно решил к тебе, Гутенька, переехать! - поджала губы Марта. - Так и сказал - как только Гутька вернется со своих санаториев, так я сразу вещи и соберу!
        - О-о-о-й! Вещи он собере-е-е-ет! - уперла руки в бока Аллочка. - Да мы никуда и не уезжа-а-али! Специально придумали так сказать, чтобы вы здесь столоваться перестали! А то нет чтобы бедной вдове деньгами помочь, так вы еще и последние соки вытянули!
        - Это мы-то соки?! - в гневе прищурилась Марта.
        Гутя, сообразив, что сейчас ссора перекинется в глубокий родственный конфликт, резко грохнула пустой кастрюлей. От звона посуды обеих сестриц подбросило, и они на секунду примолкли.
        - Марта! Запомни: никакого Ваську я к себе принимать не собираюсь, ясно? - не давая опомниться, проговорила Гутя.
        - Так он сам…
        - А если он сам заявится, у меня с ним разговор короткий - за воротничок схвачу и вниз по лестнице, силы, слава богу, на него еще хватит.
        Марта с сомнением пригляделась к сестре и уже спокойней переспросила:
        - А у вас точно в клубе одни Миклухо-Маклаи? Нет, я просто интересуюсь, ты же, Гутя, понимаешь, я же жена верная, мне на чужого мужика и взглянуть совестно, просто я к тому, что если какой богатый… как ты говоришь? Джеймс Бонд? Ну вот, думаю, если вдруг какой богач захочет жениться на скромной деревенской девушке, так ты меня имей в виду, а уж сама - ладно, можешь тогда Ваську себе забрать, все равно от него никакого толку.
        Гутя пообещала узнать про богатого идиота, который бы захотел скромную деревенскую девушку пятидесяти четырех годков осыпать бриллиантами, и проводила сестру до порога.
        - Так приятно было с вами повидаться! - уже совсем успокоенная, курлыкала Марта, прижимая к животу кулечек с печеньем, которое не успела доесть.
        После ее ухода из своей комнаты высунулась Варька.
        - Мам, она не слишком обиделась, а?
        - По-моему, не слишком… да я, честно говоря, не очень-то и приглядывалась.
        На следующий день слова Марты подтвердились.
        Когда Гутя, нагруженная пакетами, вернулась из магазина домой, прямо в прихожей что-то темное кинулось ей на шею.
        - Гутенька!! Лилия моя ненаглядная! - гаркнуло ей в самое ухо, и Гутя поняла, что встречает ее бывший супруг Вася.
        - Ты чего на людей набрасываешься? - отбрыкивалась Гутя, пытаясь увернуться от пылких объятий. - Да отцепись ты, клещ какой!
        - Нет-нет, дай мне сумки, я все сам! - протараторил бывший и выхватил из рук Гути пакеты. - Ты не смущайся! Дома никого нет, я все устроил. Дал твоей Аллочке пятьдесят рублей и отправил ее в кино, на два сеанса! Заметь, потратился! А все для того, чтобы мы с тобой… вдвоем…
        Он бросил пакеты на кухонный стол и медленно, томно прикрыв глаза для большего эффекта, снова направился к Гуте в прихожую. Он даже надумал самолично снять с нее сапоги, чтобы та ярче ощутила его вновь вспыхнувшие чувства.
        Однако в прихожей никого не оказалось. Гутя вовсе не желала возобновлять отношения, она попросту сбежала, оставив Василия дожидаться Аллочку из кинотеатра. Ну или Варьку с Фомой, как повезет.
        - Вот паразит, а? - бурчала она себе под нос, выскакивая из подъезда. - Так хотелось сегодня курицу сделать в духовке, Фома любит, а теперь придется… теперь придется идти в гости. И я даже знаю к кому.
        Гутя отправилась к Дарье Викторовне. Перед Викторией Геннадий был с ней довольно нежен, несколько раз их даже видели в парке, а сама Дарья не однажды хвасталась, что они вместе отдыхали на даче.
        Встретила Гутю Любочка - приятная молодая женщина, невестка Дарьи Викторовны. Некоторое время Люба тоже посещала клуб, там она встретилась с Дарьей, а та уже познакомила ее со своим сыном, завидным женихом. Любочка была рада знакомству безмерно, сына Дарьи - Мишеньку быстренько полюбила и на новую родню не могла нахвалиться. Дарья Викторовна тоже души не чаяла в скромной, тихой женщине. Ходить в такие семьи для Гути было истинным удовольствием. Там она по-настоящему ощущала, как необходимо ее занятие, сколько счастья оно дарит, и вообще, если задуматься, то без нее, без Гути, в мире была бы ощутимая брешь. Правда, союз Любы и Мишеньки случился помимо Гутиных стараний, и все же…
        - Ой! Кто к нам пришел! - радостно всплеснула руками Любочка и по-детски кинулась к Гуте на шею.
        Она, видимо, стряпала, потому что руки у нее были в муке, и после пылких объятий пальто Гути тут же забелело пятнами.
        - Батюшки! Я вас испачкала! Проходите и раздевайтесь немедленно, я сейчас все почищу! - засуетилась Люба и потянула гостью в дом.
        Пальто она и в самом деле быстро привела в порядок и тут же усадила гостью пить чай с пышными пирогами.
        - Угощайтесь, они еще горячие. Вы какие больше любите? Вот эти с капустой, эти с повидлом, а эти с мясом, берите!
        Пироги источали такой запах, что удержаться было невозможно.
        - Я, Любочка, к Дарье Викторовне пришла… - пояснила Гутя, уплетая пирожок. - А ее чего-то не видно…
        - Ой, - лукаво блеснула глазами Любочка и придвинулась ближе. - Я расскажу только вам по большому секрету. У нее сейчас свидание с каким-то новеньким мужчиной! Вчера на вечере она познакомилась с… Ой, не знаю, как его зовут… кажется, Федор. Вот она с этим Федором сейчас на свидание отправилась. Счастливая-я-я, просто не передать!
        Гутя понимающе улыбнулась. Она так и думала, что кому-то из Гусевых Дарьи Викторовны не миновать. А Любочка продолжала:
        - Вчера утром еще никуда не собиралась, а вечером накрасилась, нарядилась и отправилась. И правильно сделала. Чего дома высидишь, правда же? Мы ей с Мишей так и сказали: сходи, мама, хоть повеселишься. Она же у нас еще совсем молодая! А вы вчера там были? Расскажите, как она выглядела? Ее приглашали?
        Гуте нравилось, когда вот так интересуются делами свекрови, однако она и сама пришла, чтобы что-то выяснить. Поэтому решила тему переменить:
        - Дарья Викторовна вчера была на высоте! Просто околдовала всех красотой, молодостью, весельем! Все про вас с Мишей рассказывала… А Миша сам-то сейчас дома?
        - Дома, - кивнула Любочка. - Только он спит. Он у нас гриппует уже третий день… А кто маму приглашал танцевать?
        - Да я сейчас и не вспомню… - увернулась от новых расспросов Гутя, потянулась за новым пирожком и проговорила: - Я вот тоже так рада, что Дарья Викторовна с Федором познакомилась, а то ведь с Геннадием Архиповичем у них так некрасиво вышло.
        Любочка немного опечалилась.
        - И не говорите, - вздохнула она. - Мама тогда так переживала и нам запретила про него говорить: очень на него обижена была. Все дома сидела, смотрела в окно и даже на улицу не выходила. Ой, мы тогда с Мишенькой так за нее переживали! Я к ней и так и эдак, а она… Все говорила - это как же он меня на такую торбу променял? Ой! Простите… он же, кажется, на вашей сестре женился?
        - Да нет, не женился… - проговорила Гутя. И спросила: - Ну и что, переживала, переживала, а потом решила забыть его, да? И сразу вот так взяла, пошла на вечер и познакомилась с Федором, да?
        Любочка наморщила лоб:
        - Ну почему сразу пошла? Она идти не хотела, я же вам говорю - это мы ее с Мишенькой уговорили.
        - И, говоришь, даже на улицу не выходила?
        - Не-а, все возле окошка. Только вот еще к вам в клуб наведывалась, а так все дома…
        Молодая хозяйка успевала говорить про свекровь, ляпать новые пироги и подкладывать Гуте уже готовые. Проговорили они до синего вечера.
        - Ну, Любочка, пойду я, - поднялась наконец Гутя. - Видимо, свидание у них с Федором затянулось, не буду ждать.
        - А вы в следующий раз приходите, - радушно пригласила Люба. - Или еще предварительно позвонить можно, тогда она точно дома будет.
        Гутя пообещала прийти еще раз и распрощалась.
        Домой она шла пешком. Шла и рассуждала - могла ли Дарья Викторовна нанять кого-нибудь, чтобы убить Геннадия? По логике, конечно, могла. Однако Гуте отчего-то трудно было представить, как эта уважаемая женщина ищет наемного убийцу, затем договаривается с ним о встрече, передает деньги… И потом, Геннадий ведь не сразу перекинулся от нее к Аллочке, он сначала к Виктории ушел. Почему тогда Виктория Даниловна никак не пострадала? Или Дарья не верила, что у них все серьезно, а уж когда ее бывший кавалер повел Аллочку под венец… Но опять же - кто тогда пригласил Гусевых? Сама бы Дарья Викторовна заботиться об общественности не стала, она бы познакомилась с тем же Федором где-нибудь за вратами клуба, а потом заявилась бы с ним на клубную вечеринку, чтобы ее вечная соперница Виктория сошла бы с ума от зависти. Именно так бы поступила уважаемая Дарья Викторовна. Или Гутя совсем не разбирается в людях. Хотя… появление Гусевых, возможно, никак с убийством Геннадия не связано, но что-то подсказывало, что все странности с женихами - дело одних и тех же рук.

«Интересно, а мой бывший муженек уже ушел или все еще меня дожидается? - вдруг подумала Гутя, поднимаясь на свой этаж. - Хорошо бы уже ушел…»
        Василия в доме уже не было. Зато возле телевизора сидела рассерженная Аллочка и, завидев сестру, тут же кинулась выговаривать:
        - Гутя! А я ведь твоего ухажера выставила! Да! - сощурившись и качая головой, сообщила она. - Сунул мне пятьдесят рублей и отправил в кино, хам! Как будто не знает, что в любом кинотеатре билеты по стольнику! Скупердяй! Ну я ему устроила! Не знаю, чего он тут дожидался, тебя, наверное, но я как заявилась! Как швырнула ему в физию…
        - …Пятьдесят рублей? - удивилась Гутя. Она знала, что деньги, которые попали к сестрице, выудить уже практически невозможно.
        - Еще чего! Я ему обвинение швырнула! - не обманула ожидания Аллочка. - И вот так взяла за шиворот, как ты учила, и прямо с лестницы!
        Гутя поморщилась - во-первых, ничему такому она Аллочку не учила, а во-вторых… человек ей все же выдал полтинник на карманные расходы, к чему уж звереть?
        - Могла бы и поаккуратнее с родственником… - пробормотала она.
        - А он со мной аккуратно? Аккуратно, да? - взорвалась Аллочка и ее обиженных криков хватило бы еще на битый час, если бы не зазвонил телефон.
        Аллочка пантерой кинулась к аппарату и мгновенно превратилась из гневной фурии в само очарование:
        - Квартира Неверовых. Алиссия вас слушает… Кого? Гутиэру Власовну? А ее сейчас нет… она придет поздно ночью, так что перезванивать… Ну подожди же ты…
        Последние слова Аллочка адресовала уже сестре, которая безжалостно рвала трубку.
        - Алло! Гутиэра Власовна у телефона… Аллочка! Уйди, говорю, мне по делу звонят!
        - Ага! Как мужской голос, так сразу по делу! А я потом выставляй этих кобелей!
        - Да… нет-нет, это у нас соседка-пьяница, как напьется, так и бушует… А с кем имею честь?.. Кто? Матвей Гусев?
        Аллочка окончательно вышла из себя. Теперь она всем телом навалилась на сестру и уже силой отбирала телефонную трубку:
        - Д-дай быстро, это мой Гусев, - пыхтела она, воюя с сестрой.
        - Что вы говорите? Встретиться?.. Да нет же, отчего же… Аллочка, отцепись, говорю! Да-да, диктуйте…
        - Она не может!!! - отчаянно пыталась влезть в разговор недоделанная вдова. - Она сейчас мужа встречать будет с работы!!. Гутька! Отдай трубку!!
        Гутя уже и сама бросила трубку и понеслась искать ручку, чтобы записать адрес, пока не забыла. Аллочка подлетела к телефону, прилипла ухом, но из трубки уже неслись короткие гудки.
        - А-а-а-а! - ринулась разгневанная дама на родственницу. - Моего мужчину уводить!
        - Аллочка! Да приди ты в себя! - пыталась урезонить буянку Гутиэра. - Ты понимаешь, что человек звонил по делу! Ты уже забыла, что я руководитель клуба! Да какой там руководитель - я его создала, это мое детище! Поэтому все и обращаются именно ко мне, ну неужели непонятно? Быть может, этот Матвей звонил только для того, чтобы расспросить, как ему удобнее сблизиться с тобой! И вообще, я не уверена, что это он, голос какой-то…
        - Ага! А я вот такая дура, взяла и поверила! Дудки! - бесновалась сестра. - Если он из-за меня с тобой встречается, значит, я тоже с тобой пойду!
        Гутя поняла, что договариваться с Аллочкой сейчас бесполезно, а между тем Матвей Гусев через полчаса ждал ее по назначенному адресу. Гутя решила, что пока она красится, причесывается, домой, возможно, уже вернутся Фома с Варькой и, может, удастся с ними провести операцию по задержанию Аллочки дома. Времени ей, по всем подсчетам, должно было хватить.
        Как Гутя и предполагала, к тому моменту, когда она накрасилась, Фома с женой и в самом деле вернулись. Выловив дочь, Гутя кратко обрисовала ситуацию, и Варька проявила чудеса смекалки:
        - Аллочка! - позвала она тетку в свою комнату. - Ты не видела, мне вчера журнал пришел - самые красивые мужчины года? Он тебе не попадался? Очень жаль, там адреса самых завидных женихов напечатаны… А! Вот он! Думала потеряла.
        Аллочке больше ничего и говорить было не нужно. Тигрицей кинулась она в комнату племянницы, выхватила из рук девушки глянцевый журнал и принялась лихорадочно листать страницы.
        - Где, ты говоришь, адреса? - не отрывалась она от смазливых мужских лиц на фото.
        - Да там дальше, листай внимательнее, - проговорила Варька, плотно прикрывая дверь.
        Гутя не стала ждать, когда судьба подарит ей еще один шанс, ужом проскользнула в прихожую и неслышно выпорхнула из дома.
        Только на остановке она смогла передохнуть. Интересно, зачем ее пригласил этот Гусев? Явно у парня что-то случилось, потому что у него был такой голос…
        - Женщина, вошли - деньги сразу приготовьте! - прогнусавила кондуктор в переполненном автобусе.
        Гутя нашарила в кармане мелочь, расплатилась и снова отвернулась к окну.
        - А вы, женщина? - добивала кондуктор другую пассажирку.
        - А за меня вон та дама расплатится, - услышала Гутя до тошноты знакомый голос.
        Так и есть, рядом с ней стояла Аллочка, презрительно кривила губы и обиженно пялилась в грязное окно.
        Глава 4
        Проверка на инфаркт
        - Ну и чего ты за мной потащилась? - ворчала Гутя, подходя к нужному дому.
        - Молчи лучше, - огрызалась Аллочка. - Сама, главное, к моему жениху на свидание несется, и еще недовольна!
        - Завтра же отправлю тебя в деревню к родителям, ты мне так всю работу загубишь!
        - А ты поменьше с моими женихами работай! Своих уже иметь надо… И никуда я не уеду, сюда приехала, здесь и помирать буду!
        Гутя уже даже не отвечала. Ее тревожило одно - зачем ее вызвал Гусев. И станет ли он с ней говорить, если увидит, какой хвост Гутя притащила за собой?
        Нужная квартира оказалась весьма убогой, на ней не имелось даже дерматиновой обивки, в то время как у всех на площадке были установлены сплошь металлические двери.
        - М-да… бедновато… - Гутя прищелкнула языком.
        - Это он, наверное, снимает, - тут же заступилась за кавалера Аллочка. - Звони давай, ждет же человек.
        - Да куда звонить-то? Здесь даже звонка нет!
        Звонка и правда не было. Тогда Аллочка, поправив шапочку и придав своему лицу выражение наивности, как у первоклассницы, с силой молотобойца забарабанила в дверь.
        От ее ударов дверь легко отворилась.
        - О! Смотри! Дверь сама открывается! - радостно фыркнула Аллочка и сунулась в квартиру.
        - Стой! - крикнула ей Гутя. - Нельзя входить, когда дверь вот так - нараспашку!
        - Да отстань ты, - отмахнулась Аллочка, смело продвигаясь в прихожую. - Это ты мне специально лапшу на уши вешала - по делу он тебя звал! Он небось сейчас развалился в спальне и ждет тебя, приготовленный ко всяким пошлостям. Я сама по телевизору видела…
        Гуте ничего не оставалось делать, как шагнуть вслед за сестрой.
        Дверь в комнату была закрыта, и Гутя на минуточку поверила догадкам Аллочки. Но едва они раскрыли дверь, как от догадки не осталось и следа.
        По всей комнате на полу стояли зажженные свечи, на стене висел огромный портрет Геннадия Архиповича и, казалось, он по-бесовски усмехается.
        Даже крикнуть женщины не могли - так сковал ужас. Уже через секунду, толкая друг друга, они кинулись обратно к двери, но та была захлопнута, хотя ни Аллочка, ни сама Гутя дверь за собой не запирали. Гутя никак не могла открыть дверь - замок в темноте было найти трудно, да еще руки дрожали, и сердце колотилось где-то в горле. А спину будто прожигал взгляд погибшего Геннадия Архиповича. И уж совсем женщины чуть не грохнулись в обморок, когда из Гутиной сумочки донесся дурацкий марш Мендельсона.
        - А-а-а! - не выдержав, завопила Аллочка. - Ты еще и свадьбу здесь заказала?!!
        Гутя привалилась к стене и постаралась успокоиться, в такой ситуации никак нельзя давать волю нервам, можно сойти с ума. В конце концов кто-то решил подшутить… если не придумал нечто большее…
        - Я не пойду больше замуж за Геннадия!! - чуть не в истерике вопила Аллочка. - Даже и не включай мне этот марш! Даже и не надо мне никакой свадьбы!!
        - Какая свадьба, это мой сотовый телефон… - постаралась спокойно проговорить Гутя.
        Ее тон подействовал на сестру, точно нашатырный спирт, она замолкла и теперь только хватала ртом воздух.
        - Алло, - ответила Гутя.
        В трубке секунду помолчали, а потом какой-то неживой голос, без малейших интонаций, проговорил:
        - Что ж вы, Гутиэра Власовна, старых членов клуба забываете? Быстро вы их на новых поменяли. К Гусеву пришли? А ко мне кто придет, на могилку?
        Гуте снова стало плохо. Она уже не позволяла себе безумно предаваться ужасу, пыталась держать себя в руках и понимала умом, что это работа совсем даже не погибшего, однако не было никаких сил обернуться назад, где с портрета во всю стену страшно щурился безобидный при жизни Геннадий Архипович.
        - Ваша шутка получилась не смешной, - как можно строже проговорила она. - Боюсь, этим придется заняться, я не люблю, когда меня хотят напугать.
        - Вы должны съездить ко мне на кладбище, привезти венки из черных роз и только тогда сможете спать спокойно, - снова раздался безжизненный голос.
        В комнате было так тихо, что весь разговор великолепно слышала не только Гутя, но и Аллочка.
        - Гуть, ты скажи ему - куда мы на кладбище-то поедем?! - не выдержала она. - Его ж сестра увезла! И еще главное - черные розы! У нас сейчас и красные-то розочки знаешь, сколько стоят, а где мы будем искать еще и черные?!
        - А на Гусева не рассчитывай. Он не твой. Оставь его в покое, - проговорил голос и отключился.
        - Вот! И я тебе говорила - не твой Гусев! - немного подзабылась Аллочка, но тут же снова уперлась взглядом в портрет на стене и тихонько заскулила.
        - Молчи, - рыкнула на нее Гутя и прошла обратно в комнату.
        Она аккуратно взяла свечку, которая стояла возле самого порога, поднесла ее к входной двери и только тогда разглядела замок.
        Замок они открыли, Аллочка рванула из квартиры, но Гутя не торопилась.
        - Постой здесь, подержи дверь, - попросила она сестру.
        Аллочка хоть и мечтала поскорее удрать из этого «священного» места, однако сестру ослушаться не посмела, в конце концов она и сама понимала, что тут все надо тщательно осмотреть.
        - Постой здесь, я пойду свечки затушу, а то пожар случится… - проговорила Гутя, поежилась и отправилась в комнату.
        Свечи гасли очень плохо, вероятно, специально покупались такие, чтобы горели долго и не могли погаснуть от случайного сквозняка. Портрет Геннадия Архиповича был закреплен на стене тоже весьма прозаично - скотчем, однако Гутя все же не решилась его снять. Зато лампочки в комнате вовсе не было - выкрутили. И в прихожей тоже. А больше - ничего, совершенно пустая комната.
        Когда Гутя захлопнула за собой дверь и они с Аллочкой вышли из подъезда, силы ее оставили - сказалось нервное напряжение.
        - Гуть, ты посиди здесь немножко, хорошо? А я сейчас, - как-то непонятно проговорила Аллочка и снова скрылась в подъезде.
        - С ума сойти… - пролепетала Гутя. - Неужели она все же пойдет искать там Гусева?
        Аллочка ринулась вовсе не на поиски Гусева. В ней вдруг проснулся азарт сыщика. И что это в самом деле! Это же всегда было ее хобби - разрешать самые запутанные ситуации! А сейчас рядом с ней творится черт-те что, а она только и занимается поисками мужа! Потом и получается, что ее скверное поведение даже погибшим женихам покоя не дает.
        Довольно решительно она поднялась на первый этаж и позвонила в первую же попавшуюся квартиру.
        Ей открыла довольно миловидная, пышная женщина в веселеньком платьице с пятнистыми жирафами по всему полю, поверх которого был пришит строгий белый воротник.
        - Здравствуйте… - начала было Аллочка, но женщина перехватила инициативу.
        - Вы Марселина Игоревна? - лучисто улыбнулась она.
        - Не совсем… - промямлила Аллочка, старательно соображая, как бы себя назвать.
        В это время из комнаты послышался крик, и женщина отвлеклась:
        - Юрочка! Не смей долбить Анюту по башке, а то получишь по попе а-та-та!.. Так я не поняла - вы пришли заниматься с детишками английским?
        - Это социальный опрос, - сурово рявкнула Аллочка первое, что пришло в голову. - Общественность интересуется, кто проживает у вас в квартире… так, какая же там квартира? В общем, кто у вас живет на третьем этаже, квартира прямо?
        - Это вот так, что ли? - показала женщина. - На третьем этаже, да? А я откуда знаю? Вы этой своей общественности скажите, что я здесь работаю няней, никого из жильцов дома не знаю, но ко всем отношусь с большим уважением. И вообще, как я могу отвечать на ваши вопросы, когда мне платят такую маленькую пенсию? Я совершенно не знаю никаких жильцов!
        - Обидно… - огорчилась Аллочка. - А кто знает?
        - Да никто не знает! Потому что в той квартире вообще живет неизвестно кто, а квартиру сдают посуточно! Ну и скажите, можно в таких условиях мне, как порядочной няне, спокойно воспитывать ребятишек? - возмущенно округляла глаза благонравная няня, все больше наседая на гостью. - Вон на втором этаже живут какие-то приезжие из Китая, и они все время меняются! Как у них попросить что-нибудь продать подешевле, так их нет, а как шуметь, да свою лапшу вонючую варить, так они всегда дома! В той квартире и вообще никто не живет, ее хотят продать, а покупать никто не хочет, потому что кто ж ее купит, если просят за нее миллионы! И это при том, что у всех мизерная пенсия!
        Женщина бы и еще выплескивала на Аллочку водопад претензий, если бы в это время из комнаты не высунулась голова детины лет шестнадцати.
        - Ну, Ка-а-атя! Ну скоро оладушки будут? - недовольно пробасил детина.
        - Юрочка, детка, сейчас я тетеньке все расскажу и побегу делать оладушки, - засуетилась няня. - Скажи Анюточке, чтобы убирала за собой игрушки, скоро будем кушать…
        - И ничо не надо убирать! - выскочила взъерошенная девица в коротюсенькой футболке, сверкая плавками. - Опять засунешь куда-нибудь мои диски, я потом забодаюсь их искать!
        - Ой, ну вы уж, женщина, ступайте, - заторопилась Катя. - Детишки оладушков хотят. Да у меня и тесто сейчас поползет…
        Аллочка распахнула рот от изумления. Она никак не думала, что таким великовозрастным детишкам надо специально нанимать няню. Между тем двери уже захлопнулись, и Аллочка вернулась к Гуте.
        - Ну и что, нашла? - усмехнулась та, завидев сестру.
        - Не-а, - вздохнула Аллочка. - Представляешь: оказывается, эту квартиру сдают в аренду посуточно… Вот и ищи теперь… И между прочим, если тебе еще раз позвонит этот Геннадий Архипович, передай ему, что на кладбище к нему я не поеду! Заявлюсь к его сестре - здрассьте, я ваша невестка, да? Я и вообще не знаю, где его сестрица-то живет!
        Гутя поморщилась, точно от зубной боли.
        - Аллочка! Ну как же ты не понимаешь… Не Геннадий Архипович нам звонил, это кто-то… ну не знаю, решил нас разыграть, что ли…
        - Ни фига себе розыгрыши! - возмутилась Аллочка. - Да за такие шутки!..
        - Ну, может быть, не розыгрыши, может, хотели предупредить.
        - Понятно! Хотели предупредить, чтобы ты на Матвея рот не раскрывала, да? Но тогда почему ты? - вдруг здраво рассудила Аллочка. - Тогда бы мне позвонили! Ты-то и вовсе на него никаких видов не имеешь!

«Зато он на меня имеет», - чуть не сказала Гутя, но промолчала. Ну не могла она сказать Аллочке, что ее кавалер предпочел Гутю сестре. И потом, это были только предположения.
        Дома разговору было только о случившемся. Сейчас здесь, в уютной маленькой кухне, когда из микроволновки доносились запахи горячих бутербродов, потому что Гутя ничего не успела приготовить к приходу работающей молодежи, рассуждать о чьей-то злой выходке было совсем не жутко.
        - Ну и товарищи у нас в клубе, - с осуждением мотала головой Аллочка. - Вон как за мужиков атакуют. Вот я бы такое никогда! Просто никогда не сделала бы. Я бы просто недодумалась!
        - Да ну, - отмахнулся Фома, нацеливаясь на четвертый бутерброд. - А по-моему, так вовсе и слабенькая фантазия. Между прочим, во всяких фильмах, где надо зрителя напугать, частенько такие приемы пускают. Темень, свечечки кругом, и главный герой…
        - …через эти свечечки прыгает, да? - подсказала Аллочка. - Я тоже видела, на Ивана Купалу такое показывают.
        - Да не прыгает! А убивают его! - перебил ее Фома.
        Гутя, которая только-только затолкала в рот кусок, теперь не могла его проглотить, он так и встал у нее поперек горла.
        - Ну Фома! Надо думать, что говоришь! - зыркнула на мужа Варька и долбанула матушку по спине.
        - Там не только свечки придумали, там еще в трубку таким голосом говорили… - наконец прокашлялась Гутя. - Каким-то неживым.
        - А с голосом и вовсе просто, - снова отмахнулся Фома.
        - У тебя все просто! - вскинулась Аллочка. - Тебе чего - стой себе возле стола, вырезай людям ненужные кишки, а тут!
        Фома поднялся, ушел в свою комнату и вскоре позвал женщин. Те, конечно, пришли, хотя еще не понимали - зачем.
        - Вот, смотрите, - сидел возле компьютера единственный мужчина в этом доме. - Сейчас я вам включу программу… Та-а-ак…
        На мониторе появилась забавная утка. Утка бегала из одного конца экрана в другой, и пока ничего удивительного в этом не было.
        - А теперь мы пишем здесь… Напишем: «Варвара - нерадивая жена», - предложил Фома.
        - Чего это я вдруг нерадивая? - оскорбилась Варька, но на нее зашикали, и она примолкла до «лучших» времен.
        Утка задрала голову к написанному и четко произнесла:
        - Варвара - нерадивая жена.
        - Ух ты! - радостно воскликнула Гутя. - Смотри-ка, какой умный селезень! Только в телефоне голос немножко другой был.
        - Да здесь можно какие угодно голоса подобрать, - объяснил Фома. - И написать можно что угодно, а он прочитает.
        - А вы знаете… - вспомнила вдруг Гутя. - А вы знаете, что мне еще показалось… Будто по телефону и не со мной говорили. Ну как бы это объяснить… Я, помнится, что-то спросила, а мне так никто и не ответил. То есть было такое ощущение, будто в трубку диктовали определенный текст, совсем не зависимый от того, что я там говорю.
        - Ну правильно, они, наверное, написали, а потом в телефон сразу и запустили, - предположила Варька.
        - Еще бы знать, кто это «они»…
        Все снова вернулись в кухню - скромной семье Неверовых все никак не удавалось наесться бутербродами с колбасой и сыром.
        - Вот я про криминальную Россию смотрела, так там преступников ищут очень легко, - авторитетно заявила Аллочка. - Сейчас вспомню… Значит, берут всех пострадавших, ищут, что их объединяет, и получается там круг подозреваемых! Нам тоже так надо.
        - Что-то я не совсем поняла… - помотала головой Варька. - То есть - пострадавший у нас Геннадий Архипович, так? И кого нам еще взять, чтобы выяснить, что «их» объединяет?
        - Да чего здесь думать? - замахал длинными руками Фома. - У вас все подозреваемые в клубе этом вашем. Только зачем это кому-то надо, вот вопрос? Мне отчего-то не верится, что Геннадия Архиповича могли заказать из-за пылкой страсти.
        Честно говоря, Гутя в это тоже не верила. И Варька не верила. Даже Аллочка понимала, что не такой Геннадий был секс-символ, чтобы его от ревности пристрелили. А тогда за что? И к чему вся эта чертовщина с его портретом?
        Свои мысли у Аллочки закончились, поэтому она уселась перед телевизором смотреть криминальную хронику, Гутя напилась «Новопассита» и ушла к себе, Варька села вязать, а Фома улегся с книжкой. И вечер закончился бы совсем уже спокойно, если бы в одиннадцать часов не прозвенел телефонный звонок.
        - Фома-а!! - вздрогнув, завопила Аллочка. - Иди, возьми трубку, если это… если это Он, то меня нет!
        Фома усмехнулся, но к телефону подошел.
        - Гутиэра Власовна уже отдыхает, у нее сегодня был трудный день, - не успел проговорить он, как к нему подлетела Аллочка и вырвала трубку.
        - Ал-леу! - томно мяукнула она, но тут же ее тон изменился. - А-а, это вы, Виктория Даниловна… Да ничего, ничего, правда, мы уже спали, но это такие мелочи, на ваш взгляд… Ах, вот оно в чем дело?! Ну, конечно же, мы сможем! Мы просто обязательно придем! Нет-нет, мы будем! Во сколько, вы говорите?.. Дайте-ка я запишу… Значит, в субботу, в семь часов, ресторан «Ракушка»… Что это за название какое-то несолидное, Виктория Даниловна? Чем там будут кормить?.. Ах, это в простонародье «ракушка», а по настоящему «Жемчужина»! Нет, ну, конечно же, я там бывала! Да-да, я там почти завсегдатай… а скажите, где она находится? Хорошо, мы будем… И обязательно Варю с мужем, и Гутиэру… А что - Гутиэру тоже обязательно? Ах, ну да, ее в первую очередь… Хорошо, все передам, не беспокойтесь.
        Аллочка устроила трубку на рычаг и с гордостью глянула на Варьку.
        - Вот, Виктория звонила, приглашает на юбилей. Я уж не знаю, сколько ей, наверное, лет восемьдесят будет, я не спросила…
        - Ей шестьдесят будет, - подсказала Варька. - Она меня с мужем уже пригласила. И маму тоже. А сегодня звонила, наверное, чтобы мы не забыли.
        - Хм! Чтобы вы не забыли! Это, чтобы я не забыла! - буркнула Аллочка и украдкой взглянула на себя в зеркало. - Прям и не знаю, в чем идти, наверное, зеленое платье надену, я в нем такая худенькая…
        До субботы Неверовы прожили без приключений. Фома принимал своих пациентов, Варя встречалась с посетителями в психологическом кабинете, Гутя выискивала новых женихов для старых невест, а Аллочка валялась на диване с журналами, выстраивая какие-то свои, неведомые никому пути поимки преступника.
        В субботу все семейство с самого утра готовилось к званому ужину. Аллочка уже с восьми часов торчала в парикмахерской, пришла домой в десять, увидела себя в зеркале и взвыла волчицей.
        - Гу-у-у-у-тя! Ты посмотри, что они натворили! Я же хотела, чтобы… я хотела, чтобы кудряшки, завлекалочки, а мне оставили… да на что же я теперь волосы крутить буду? На гвозди, что ли? У меня же никакие бигуди не зацепятся-я-я-я!
        Аллочка видела себя красавицей только с бараньим руном на голове. А между тем прическу ей сделали неожиданно красивую, стильную, преобразив до неузнаваемости простое, крестьянское лицо. Теперь во всем облике дамы виделся непередаваемый шарм.
        - Да что ты такое говоришь! - всплеснула руками Гутя. - Ты посмотри, как замечательно! Только тебя еще накрасить надо как следует. Варя!! Накрась Аллочку, как ты умеешь, а то она опять соорудит себе «Раша-Клаша» во все щеки!
        Варька, подбежав, тоже восхитилась преобразившейся внешностью тетки и пообещала непременно привести ее лицо в надлежащий вид.
        Гутя не испытывала проблем с макияжем, зато, помня, как нарядились ее женщины на последний вечер в клубе, страшно комплексовала по поводу одежды.
        - Варя! У нас еще есть время, чтобы сходить в магазин, - звала она дочь.
        - Мам, ну мне некогда, правда, - нехотя отнекивалась Варька.
        Они с Фомой и вовсе по поводу похода в «ракушку» не переживали. В конце концов наряды у Варьки имелись, а уж ее молодое личико за полчаса любая косметика превратит в шедевр. Да и особенного стимула у Варьки не было, зачем ей? Вон он, ее стимул, развалился перед телевизором и хрустит чипсами. И ведь знает, что от них никакой пользы, одни только крошки, а все равно хрустит. Да мало того что сам на них подсел, еще и кота Матвея приучил. Теперь Матюша расположился прямо на груди у хозяина и долбил его лапой всякий раз, когда тот проносил чипсину мимо кошачьей пасти.
        - Варя! Ты хочешь, чтобы я выглядела хуже всех, - трагически констатировала Гутя, усаживаясь рядом с Фомой и преднамеренно таская у него из пачки чипсы.
        Видя, что на его лакомство появился еще один рот, Фома не выдержал.
        - Варя! Ну сходи же с мамой в магазин! Видишь, ей выйти не в чем!
        - Ну пусть одна сходит, - не сдавалась вредная Варька.
        - Господи, ну что она там купит?! - терял остатки терпения Фома. - Опять какую-нибудь ерунду, а нам потом с ней весь вечер в ресторане рядом сидеть!
        В конце концов, обегав все магазины, накрасив лица и уложив волосы, женщины сообщили, что к юбилейному вечеру Виктории Даниловны они готовы.
        В ресторане было шумно, волнительно и весело. Сегодня дамы превзошли сами себя, а мужчины были непривычно строги и напыщенны. Поражал наряд Дарьи Викторовны - весьма скромный спереди, он был настолько откровенен со спины, что сама женщина то и дело ежилась, что-то поправляла и пыталась спину не показывать. Молодые дамочки - Лариса Дугина и Татьяна Соловьева - щеголяли длинными, открытыми ногами, Валерия смело обнажила роскошную грудь, а сама Виктория Даниловна была сказочно прекрасна в струящемся платье с великолепным боа. Даже Анна Никитична, которой уже и забыли сколько годков стукнуло, шаловливо открыла шейку больше обычного. Первое напряжение решено было быстренько запить, что гости и сделали. А дальше пошло как по маслу. Очень скоро каждый дошел до той кондиции, которая ему привычна, и теперь все веселились, как могли.
        Музыка оглушительно орала прямо в уши Неверовых, уж так неудачно они сели, и Гутя вздрагивала каждый раз, когда ее приглашали на танец. А приглашали ее много. Однако тот, кого она ждала, отчего-то медлил. Наконец ее тронули за руку, и она увидела смущенного Матвея Гусева.
        - Позвольте вас на танго пригласить, - пролепетал мужчина.
        - С удовольствием, - искренне отозвалась Гутя, и они прошли в центр зала.
        - Скажите, Матвей, а вы знаете мой номер сотового телефона? - игриво спросила дама, незаметно приступив к допросу.
        - Ваш номер?.. Н-нет… - растерянно признался кавалер и тут же поспешил исправиться: - Но я могу узнать, если вы хотите…
        Гутя вздохнула. Конечно, Гусев так прямо и не сознался бы, однако сейчас он говорил абсолютно искренне.
        - А у кого мне спросить? - теребил ее Гусев. - Про ваш телефон у кого спросить?
        - Не надо ни у кого спрашивать, я просто думала… Понимаете, мне в среду кто-то звонил, неизвестный мужчина, и голос был очень на ваш похож, вот я и подумала - вдруг это вы…
        - Нет, даже не думайте, это совсем не я! - испуганно заверил Гусев. - Я вообще по телефону разговаривать не люблю. Давайте я к вам лучше так приду, домой, живьем. Мы посидим…
        Гутя криво улыбнулась и обещала подумать. Нет, Гусев и его братья были довольно приятными мужчинами, однако… ну не доверяла Гутя им - и все! А Матвей буквально не отходил от нее ни на шаг, чем весьма затруднял наблюдение за всеми подозреваемыми. Как ни горько было осознавать, но все члены клуба, за исключением родственников, сейчас сделались подозреваемыми. Хотя, ну кого тут подозревать? Взять Дарью Викторовну. Женщина современная, сильная, однако ж все чувства у нее на лице. Вот сегодня Федор Гусев, на которого она возлагала такие надежды, вовсе не обращает на нее никакого внимания, увивается около молоденьких красоток - Валерии, Ларисы и Татьяны, а те и рады стараться: хлопнут рюмочку и танцевать. Перекидываются яркими шариками, благо их в зале великое множество - так устроители юбилея решили украсить торжество - и вроде бы никакого Гусева и не замечают. А Федор перед ними вприсядку пускается. Его можно понять - с каждым приседанием возле оголенных ног ему открываются совершенно новые виды. Естественно, Дарью Викторовну это не радует - даже ее обнаженная спина не удержала ветреника! Или вот
Виктория Даниловна. Та заполучила в свое пользование старшего из Гусевых - Игната, и теперь томно качается с ним на середине зала уже который танец. Мужчина наверняка проклял то мгновение, когда пригласил юбиляршу, и теперь с тоской взирает на полные бутылки, однако ж в такой день обижать даму не осмеливается. Антон Андреевич прилип к Дарье Викторовне и добивает ее своими приставаниями: «Дашенька, нам с вами, в нашем-то возрасте, уже пора носить собачий пояс, а не выставлять спину до самого копчика. А ну как сквозняк? Хондроз обеспечен. Кстати, я хондроз всегда лечу мочой, удивительный результат! Вы знаете, просто удивительный!»
        Вот на Варьке с Фомой глаз отдыхает, такая красивая пара! И как это ей, Гуте, удалось родить такую прелестную дочь? Вся в маму пошла, ничего от Васьки-недоумка. Все же семья у нее прекрасная, пусть безмужняя, но стыдиться не приходится… если бы не Аллочка!
        Аллочка после того вечера с портретом как-то остыла к мужскому полу, однако это не слишком утешало. Сегодня она выкушала бутылочку дорогого шампанского, стянула со стола матерчатую белоснежную салфетку и тыкалась то к одному гостю, то к другому с расспросами. При этом недремлющая сыщица пыталась что-то записать на салфетке губной помадой. Что называется, вела допрос. Можно догадаться, каких дров она сегодня наломает, если только преступник здесь присутствует. А верить в это ох как не хотелось.
        Гутя поправила новенький костюмчик и решительно направилась к Ларисе. Они с Татьяной только что отплясали очередной лихой танец и теперь, дыша паровозами, припали к фужерам.
        - Лариса, вы прекрасно выглядите, - улыбнулась Гутя. - Как сегодня весело, правда? Жалко, что бедный Геннадий Архипович не дожил до этого славного дня…
        Лариса икнула и уставилась на Гутю.
        - А ему-то какая разница? Это же не для него славный, не его ж юбилей! Все равно ему когда-нибудь пришлось бы умереть! И ничего в нем бедного не было. Обычный скупердяй - за копейку удавится, все время пытался прожить за чужой счет!
        - Лариса… - оторопела Гутя. - Но совсем недавно вы о нем говорили совершенно другое! Вы же говорили, что он добрый… интеллигентный! Валерочка, правда? Вы же говорили! Танюша?
        - Когда это я говорила? - Танюша была сегодня сильно пьяненькая. Видать, борьба с зеленым змием была проиграна - девушка не отпускала рюмку. - Я вообще… молчала! Точно вам говорю! А ну и что, что говорили? Тогда надо было его хвалить, а у нас язык не отвалится, правда, Лар?
        Лариса мотнула головой, к ней подскочил Федор, и они снова унеслись на танцплощадку. Татьяна попыталась было угнаться за ними, но только махнула рукой и попросила у официанта кофе. Однако Валерия плеснула в рюмки себе и подружке вина, дамы выпили и опять полетели танцевать.
        Гутя попыталась еще раз провести разведку. Заметив, что Дарья Викторовна едва сдерживается, чтобы не послать Антона Андреевича по матушке, она решила женщину избавить от старичка, а заодно и выяснить кое-что для себя.
        - Дарья Викторовна! - подсела она к ней. - А что это у вас на этом конце стола совсем нет ананасов? А они так сжигают жир. Пойдемте к нам, у нас там изумительные фрукты!
        Дарья Викторовна моментально ухватилась за предложение, стремительно вскочила, кокетливо изогнула спину и понеслась на другой конец стола быстрее самой Гути.
        Женщины накинулись на фрукты, мимоходом Гутя сделала парочку комплиментов даме и осторожно принялась сокрушаться:
        - Вот знаете, так обидно, что в нашем клубе мало настоящих мужчин. Ну что вот эти Гусевы? Они же настоящую красоту не умеют ценить! Откуда они только приехали!
        - Да кто их знает, - вздохнула Дарья Викторовна. - Я не спрашивала, но видно, что мужчины не здешние… И со вкусом у них большие проблемы. Такую красоту не заметить! Вы знаете, Гутенька, у меня поразительно красивая спина! Когда мне было шестнадцать лет, один известный балетмейстер мне так и сказал: «Дашенька! У вас такая ровная спина! Как у Буратино! Вам только в балет!»
        - А чего ж не взял? - забылась Гутя.
        - Да черт его знает, - махнула рукой почтенная дама. - Но спина у меня всегда была!.. Правда, я сама не видела, я же не сова - на триста шестьдесят градусов головой вертеть!
        Гутя подливала меда.
        - Да, я слышала! Мне неоднократно об этом Геннадий Архипович говорил. Он так восхищался! Все время говорил: «Вот знаете, Гутя, у кого-то красивые ноги, у кого-то глаза, у кого-то мозги, а у Дарьи Викторовны - спина!»
        - А где это он мою спину видел? - насторожилась женщина. - Я перед этим охальником не оголялась!
        Гутя крякнула. На самом деле комплимента не получилось.
        - И все же он очень много говорил о вас. Говорил, что вы его понимаете… а вы на самом деле его понимали? А какой он был, этот непонятный мужчина? Я уверена, что только вам он раскрывал свои маленькие тайны, что только вам…
        - Да что вы мне голову морочите?! - возмутилась вдруг Дарья Викторовна. - Уже по второму кругу пошли, что ли? Только что ваша сестрица подходила со столовой салфеткой! Та напрямик спрашивала: зачем я застрелила ее жениха? Это я-то застрелила! Теперь вы осторожненько подкрадываетесь! Что за подозрения в самом деле?! Я вообще вот подумаю, стоит ли мне оставаться в вашем клубе! Никакого семейного удовольствия, одни лишь подозрения и испорченное настроение!
        Гутя, как могла, пыталась утешить оскорбленные чувства брошенной женщины, и ей это почти удалось, если бы не Антон Андреевич. Он неожиданно подкрался к дамам со спины и со всей силы хлопнул над ухом несчастной Дарьи Викторовны воздушным шариком. Дарья Викторовна подскочила со страшным визгом, чем несказанно порадовала старого шалуна.
        - Вы!.. Вы, Гутиэра Власовна! Вы так и запомните! - отчего-то накинулась женщина на Гутю. - В вашем клубе либо я, либо это пенсионное удостоверение!
        И она кинулась из зала.
        - Ну какая капризка, у меня девчонки так не куражатся, - вздохнул Антон Андреевич и добавил: - Выгоняйте ее и дело с концом, от нее одни только беспокойства, никакого эстетического наслаждения.
        - Ну уж вами-то, Антон Андреевич, просто не устаешь наслаждаться, - парировала Гутя, расстроенно вгрызаясь в грушу. - Вы мне так всех клиентов разгоните.
        - Ой, да не беспокойтесь вы, голубушка, никуда она не денется. Здесь все же как-никак мужчины еще остались, а Дарья своего никогда не упустит. И несвоего тоже.
        Поздно ночью, или, можно считать, рано утром, разбитых от танцев и спиртного гостей развезли по домам.

«Женщины - роскошные душой, лицом и телом, прекрасные своими поступками, рождены мужчинам в дар, как великое счастье! И тот, кто ими пренебрегает, кто сам отталкивает, отказывается от своего счастья, остается без него. У того остается несчастье, то есть беда и горе. Пусть так и будет».
        И снова пропал целый день, ничего Гуте выяснить так и не удалось. Оттого и не радостно ей было вовсе, и недовольна она была и собой, и всеми домочадцами. Однако сегодня устраивать разбор полетов было бесполезно, поэтому Гутя улеглась спать, зато на следующий день она бесновалась вовсю.
        - Аллочка! - вопрошала она блаженно улыбающуюся сестру. - Скажи мне, Алиссия: зачем ты мне испортила всю работу? Тебя зачем туда отправили?
        - Потому что меня пригласили! - стыдливо теребила подол халата барышня.
        - Да никто тебя не приглашал, это нас пригласили! - гневалась сестрица. - А мы тебя взяли, чтобы ты наблюдала, подмечала, подслушивала… в смысле, запоминала! А ты?!
        - А я не стала ждать милости от природы и взяла все сама… Я взяла… ручку…
        - Салфетку, - подсказывала Гутя, гневно сверкая очами. - И пошла крушить такие тонкие отношения! А потом я, трезвый, умный, находчивый сыщик, уже никак не могла подобраться к подозреваемым!.. Варька, прекрати немедленно хохотать! Хихоньки им тут! У нас под носом жениха застрелили, а они!..
        Аллочка рассматривала себя в зеркало и совершенно не чувствовала за собой никакой вины.
        - Вот ты на меня орешь, - лениво проговорила она, - а между прочим, вчерашнее шампанское навело меня на дельную мысль.
        - Что надо опохмелиться, да? - не успокаивалась Гутя.
        - Нет. Ты, умный, находчивый сыщик, почему еще до сих пор не допросила тех самых охранников, которые догнали вместе со мной Геннадия?
        - А сама чего не сходила? - не утерпела Гутя.
        - Потому что я боюсь, - резонно отметила Аллочка. - Они если меня увидят, подумают, что я опять кольцо напялю и сбегу. А они, между прочим, могли кого-нибудь видеть рядом с потерпевшим.
        Гутя даже онемела от такого вывода. Вот ведь сестрица - как Илья Муромец - тридцать три года дрыхнет, чтобы потом все за один присест разнести!
        - И еще ты не сходила к Геннадию на работу. А ведь это у тебя в анкете он писал все свои данные.
        - Там нет данных о работе, - припомнила Гутя.
        - А ты найди. Для нормального сыщика это не проблема! - вскинула брови сестра. - А то вся такая умная, а самых простых вещей еще и не сделала. Так и скажи, что лень.
        Гутя задумалась. Ей и в самом деле не доставляло никакого удовольствия искать коварного преступника: кто знает, что у него на уме? Но и жить, испытывая постоянный страх, тоже не дело. Вчера он прикончил Геннадия, сегодня он устроил им встречу при свечах, а завтра что?
        - Хорошо, Аллочка. Тогда сделаем так - ты идешь к нему на работу, а я возьму на себя охранников.
        - Ага-а! - пошла на попятный Аллочка. - А чего это сразу я на работу? Я и не знаю, где он там работал!
        Гутя криво усмехнулась:
        - Я тебя умоляю! Для нормального сыщика это не проблема. Тем более когда этот сыщик переломал мне весь график работ! - сердито закончила она и стала одеваться: надо было успеть сбегать в «Кристалл», а до него столько добираться… Уже на пороге она обернулась. - Кстати, Аллочка! Мне Виктория Даниловна говорила, что Геннадий работал в маленькой фирме «Бутерброд»… или «Сандвич»… что-то такое, перезвони, уточни.
        И она плотно закрыла за собой двери.
        В «Кристалле» Гуте сначала повезло. Повезло потому, что дежурила именно та смена охраны, которая работала в тот злополучный день. Мало того, парни сразу вспомнили женщину со странным именем Гутиэра, потому что она ни на какую Гутиэру вовсе и не походила. Встретили ее хоть и настороженно, но поговорить не отказались.
        - Давайте вспомним, - просила Гутя крепких ребят. - Когда вы догнали Геннадия Архиповича, рядом случайно никого подозрительного не заметили? Ну, скажем, мужчину в черном пальто с сумкой или там женщину с продолговатым баулом?
        - Вы еще спросите - в шапочке с прорезями для глаз, - невесело хмыкнул один из охранников. - Милиция же правильно сказала: это было заказное убийство, а киллера так просто не заметишь. Это же профессионал! Не-е-ет, если уж менты руки умыли, нам там ловить нечего. А вы почему спросили?
        Гутя замялась.
        - Мне просто хотелось узнать… с кем провел последние часы потерпевший. Он все-таки был мне почти зятем… - ляпнула она первое, что пришло в голову.
        Парни переглянулись.
        - Так с вами ж и провел…
        - Но мне хотелось бы узнать, как он их провел. О чем он думал в последние секунды…
        - О том, чтобы за кольцо не платить, - набычились парни. - Сами подвели мужика под монастырь, а теперь… Хотя, если это заказняк, его бы в любом случае прикончили…
        Гутя мотнула головой и подалась восвояси. Еще не хватало, чтобы эти бравые молодцы заподозрили ее во всех смертных грехах!
        Дома Гутиэру ждала Варька.
        - Мам, ко мне сегодня Дарья Викторовна приходила, - не спросив Гутю про новости, проговорила она. - Как-то странно…
        - Чего ж странного, она член клуба, имеет право…Ты Матвея кормила? Вон он какие круги наворачивает. Матю-ю-ю-ша, пойдем я тебе дам сухариков твоих… Варь! Ну не могла хоть пельменей купить! Ну есть же совсем дома нечего! - заглянув в холодильник, возмутилась Гутя.
        Варька оперлась плечом о дверной косяк и задумчиво проговорила:
        - Понимаешь, мам… Эта Дарья ничего у меня не спросила, я сама с ней хотела поговорить, но она как-то увильнула от беседы, а потом вдруг выдала, что ее очень беспокоит состояние Любочки.
        - Любочки? А чего беспокоиться? - насторожилась Гутя. - Она же все время ею нахвалиться не могла? Всем хвасталась, какая у нее невестка замечательная…
        Варька уселась за стол и продолжила:
        - Понимаешь, она и сегодня про нее хорошо говорила, но как-то… неискренне, что ли… Как будто ее что-то тревожит, но она не может поделиться. Мне показалось, что Дарья хотела мне что-то рассказать, но в самый последний момент не решилась. Но было ощущение, что ей об этом говорить очень неприятно.
        - Но что-то она говорила? Какими словами?
        - М-м-м… я спросила, что ее тревожит, она помолчала, тогда я спросила, как ее домочадцы, не болеет ли Миша: Люба же говорила, что у него грипп. И тогда Дарья Викторовна с каким-то раздражением обронила, что, дескать, Мишенька ее в полном порядке, а вот Любочка!.. И тут она снова замолчала.
        - Ну ты спросила, что с Любочкой-то?! - нетерпеливо торопила дочь Гутя.
        - Спросила. Она тогда так фальшиво засмеялась, а потом отмахнулась, мол, что с ними может случиться, молодые, мало ли какие завихрения в таком юном возрасте бывают! Ну чудит девка, так это, может, она так устроена! И все, больше ничего не говорила. А когда я спросила, что значит - чудит, она быстро собралась, попрощалась и вышла. И вся такая… она даже со спины несчастной выглядела - согнулась как-то, походка изменилась…Я думаю, надо за этой Любочкой посмотреть…
        Гутя плюхнулась на стул. Час от часу не легче. Вот на кого меньше всего думаешь… Теперь еще за Любочкой следить! И как это устроить? Ну хорошо, придет Аллочка, надо ее попробовать уговорить присмотреть за странной девушкой.
        Но когда пришла Аллочка, просить ее о чем-то было бесполезно. Дама ворвалась в дом, как шаровая молния.
        - Ну?! Что?! Посмеялась, да?! - прямо с порога накинулась она на сестру. -
«Бутербро-о-од!»
        И Аллочка перекривилась, копируя Гутю.
        - Где это у нас в городе фирма «Бутерброд»?! Нет такой, я весь город объехала! Только «Бутербродные» есть. Я там была! Но когда я спрашивала, как у них работал господин Зеваев, которого пристрелили, меня чуть не побили! В одной кафешке меня даже вот так трясли! - и она подскочила к Гуте, чтобы наглядно показать, как вершилось беззаконие.
        Гутя проворно спряталась за стол.
        - Аллочка! Но я же тебе сказала - перезвони Виктории! - напомнила она. - К тому же я теперь совершенно отчетливо помню, что фирма называлась «Канапе»!
        - Во-о-от! Вот ты завтра в это «Канапе» и поедешь! - протянула Аллочка. - Не хватало, чтобы меня еще там трясли как грушу. Да подойди же ты! Дай я покажу, как меня мучили!
        С грехом пополам неудачливую сыщицу удалось успокоить, пообещав, что «Канапе» они посетят вместе.
        В контору, где работал пострадавший, они попали только через два дня - неожиданно снова появилась в их доме Марта и потребовала, чтобы Гутя принародно от своего бывшего суженого отказалась. Вот так, чтобы взяла и сказала, что она его назад не примет, а то похотливый Васька, видать, весну почуял, снова стал укладывать чемоданы и получку уже второй месяц не отдает, дескать, он не хочет заявиться к Гуте нищим родственником, а придет, как и положено, с приданым - не зря уже скопил семь тысяч триста!
        Официальный отказ был назначен Мартой на послезавтра.
        Гуте пришлось выдержать этот цирк - при всей родне пообещать, что, как бы велики ни были накопления неверного Васьки, пути к Гуте ему закрыты. Заодно выступила и Майя, потребовала сразу же обещания, что и на ее муженька Гутя зариться не станет.
        Лишь через два дня, когда во всех семьях воцарились мир и спокойствие, Гутя смогла с чистой душой вернуться к расследованию.
        В «Канапе» они с Аллочкой отправились утром.
        - Не понимаю, зачем надо было вставать в такую рань? - бурчала Аллочка, разглядывая номера на домах. - Ты уточнила адрес? Учти, я второй раз искать это твое «Канапе» не собираюсь!.. А название вкусное, это же такие маленькие бутербродики, правда?
        Гутя не слишком была разговорчива, она думала, какие вопросы станет задавать директору предприятия. Он, по рассказу Виктории, был мужчиной семейным, сердечным, а значит, сразу выгнать их не должен, может, и удастся у него что-нибудь выяснить.
        - Я вот думаю, - теребила ее за рукав Аллочка. - Если там бутерброды эти делают, так, может, нас и покормят, как считаешь?
        - Я считаю, что мы туда не побираться идем, а узнать про Зеваева, про Геннадия Архиповича. Про твоего жениха, между прочим, - напомнила Гутя и раздраженно спросила: - Мы же только что позавтракали, сколько ты можешь есть?
        Аллочка насупилась и долгое время шагала за сестрой молча. До того момента, пока на доме не заметила нужную цифру.
        - Нам сюда, - растерянно проговорила она, уже внимательнее взглянув на вывеску.

«Канапе» оказалось вовсе не кулинарией, где готовят маленькие бутерброды, а мебельной фабрикой.
        - Вот тебе и угостились, - захныкала Аллочка.
        - А ты попроси их, чтобы тебя маленьким диванчиком угостили, какая тебе разница, - поддела сестра.
        - Думаешь, смешно, да? - укоризненно покачала головой Аллочка и решительно навалилась на тяжелую дверь.
        Директора на месте не оказалось. Зато в кабинете сидела очень приятная, моложавая женщина.
        - А вы к директору по какому вопросу? - вежливо спросила она.
        - Да мы… все больше по личному… - замялась Гутя. И уже собиралась корректно намекнуть на суть, но Аллочка пошла более прямым путем.
        - У меня жених на вашей фабрике работал, а потом его застрелили. Вот мы и пришли узнать, вы не в курсе, какой паразит это сделал?
        Женщина изменилась в лице, однако на Аллочкин вопрос ответила достойно:
        - Что вы такое говорите? У нас солидная организация, никто никого не стреляет и никаких паразитов у нас в штате не водится! И потом, у нас все сотрудники живы и невредимы!
        - Ой, ну что вы мне рассказываете? - без приглашения уселась на стул Аллочка.
        Гутя же так и осталась стоять возле двери, нестерпимо краснея от стыда за такой наглый допрос.
        - Что вы мне рассказываете, когда у вас трудился мой почти что муж, он и кольцо мне с бриллиантом купил! А потом погиб. И оказалось, что он работал у вас… только кем, я не знаю.
        - Мелким клерком, - подсказала Гутя.
        - Да-да, клерком, мелким. Но неприятности с ним произошли крупные, погиб бедный клерк… - и Аллочка два раза отчетливо всхлипнула. - А вы отказываетесь дать показания! А между прочим, следствие сильно подозревает, что его могли убить и на производственной почве!
        Женщина глубоко вздохнула, набираясь новых сил для беседы, а потом вежливо поинтересовалась:
        - А фамилию вашего жениха вы не помните?
        - Это почему же не помним?! - возмутилась Аллочка. - Гутя, как фамилия была у Геннадия Архиповича?
        - Зеваев, - опять подсказала Гутя.
        - Зеваев? - лицо женщины прояснилось. - Геннадий Архипович, да? Так он у нас уже два месяца не работает. А вы говорите - его убили?
        Аллочка насторожилась:
        - Это почему он у вас не работал два месяца? Вы его уволили? У вас были какие-то конфликты? Расскажите подробнее, я требую!
        - Да никаких конфликтов у нас не было, он сам уволился, - пожала плечиками в хорошенькой кофточке женщина. - И работал он никаким не клерком, а ночным сторожем. Но не это главное. Дело в том, что Геннадий Архипович попросил поставить его в очередь на жилье, а у нас предприятие частное и квартиры своим сотрудникам не выделяет. А это Зеваева весьма расстроило, он очень сожалел, но решил поискать предприятие, где могут давать квартиры. У него были очень стесненные жилищные условия.
        - И все? - удивилась Аллочка такой развязке.
        - Все. Получил расчет и уволился. И больше он к нам не приходил. У нас, видите ли, в коллективе не принято встречаться во внерабочее время.
        - Позвольте, - не выдержала Гутя. - Но ваш директор часто устраивает вечеринки совместно с женами сотрудников! Говорят, он у вас жуткий семьянин, детей любит, жену обожает…
        - Да? - брови женщины вздернулись под челку. - Возможно, возможно… только в браке он до сих пор не состоит. Ни в законном, ни в гражданском. А в остальном… может, он кого-то и любит, но уж точно не жену и детей, их у него просто нет.
        Из офиса «Канапе» сестры вышли совершенно обескураженные.
        - Ну и кто из них врал? - зачем-то спросила Гутя у Аллочки. - Виктория нам? Или сам Зеваев Виктории Даниловне?
        - Вот эта самая тетка! - поджала губы Аллочка. - Ты видела, как она не хотела Гену вспоминать? А потом еще наговорила на него всякой гадости - дескать, он у них сторожем работал! А какой из него сторож, когда он мышей боялся?!
        Спорить с Аллочкой Гутя не собиралась. Она в отличие от сестры женщину во лжи не подозревала.
        Вечером, когда каждый занимался своими делами, Гутя заперлась в своей спальне, достала тетрадочку и принялась вспоминать все, что было известно об этом Зеваеве. Пора уже было мысли привести в порядок.
        Итак, с чего все началось? А началось все относительно безобидно - Аллочке сорвали свадьбу какие-то нищие детки. Детки грязные были, однако Гутя припоминает, что все они довольно упитанны, никаких корост, спутанных волос, обломанных ногтей у
«бездомных» детишек не наблюдалось. Весь этот выводок испарился сразу же после бегства жениха.
        - Гутя! - влезла в комнату сама Аллочка. - А можно я съем пончики с повидлом?
        - Съешь, - отмахнулась от нее Гутя.
        - А вареную сгущенку?
        - И сгущенку съешь… - растерянно проговорила Гутя, но вдруг взорвалась: - Что ты меня все время спрашиваешь? Можно подумать, у тебя кто-то куски отбирает!
        - Нет, но я думала, это Фоме на завтрак, - объяснила Аллочка и унеслась на кухню, гремя тапками.
        Гутя снова склонилась над тетрадкой. Значит, свадьбу Аллочке благополучно разрушили. Далее что? А далее был недолгий, относительно спокойный промежуток до тех самых пор, пока Аллочке не приспичило покупать бриллиант… Нет, пожалуй, до той поры, пока ей снова не взбрело в голову выйти замуж. И вот тогда… Милиция уверена, что это заказное убийство, найти заказчика и исполнителя необычайно трудно, поэтому его и не нашли. Дальше…
        - Гутя, а можно мне взять твой лак? - снова появилась в дверях Аллочка. - Такой бледненький, а? Я себе решила сотворить маникюр.
        - Иди, сотвори, - процедила Гутя.
        - Хорошо, я возьму, а то Варька ругается, говорит, что он двести рублей стоит. Врет, да?
        - Алиссия! - брызнули из глаз Гути молнии. - Еще только попробуй зайди хоть раз!!
        Аллочка быстро испарилась. Однако ход мыслей нарушила.
        Так, на чем Гутя остановилась? На том, что Геннадия Архиповича заказали. И что же дальше-то было? Дальше откуда-то появляются новые члены клуба. Причем - женихи, как на подбор, правда, без дядьки Черномора. И что самое удивительное - пригласила их, как выясняется, сама Гутя. Женихи себя ведут прилично, слишком не надоедают, как и положено хорошо воспитанным провинциалам. И ничего подозрительного в них нет, Гутя уже столько присматривается. Зато весьма подозрительной, даже жуткой кажется от их имени чья-то дурацкая выходка с портретом Зеваева. Спрашивается: кому это надо? И что все это означает? И все же нужно более тесно пообщаться с этими Гусевыми. В том смысле, что с ними следует поговорить. Ведь как-то этот неизвестный режиссер с ними связан! Как-то их нашел в далекой деревеньке!
        - Гутиэра! - снова открыла двери Аллочка и напыщенно сообщила: - К вам пришли!
        Гутя даже не сообразила сначала, что ей сказали.
        - Ну чего ты глазами хлопаешь? Говорю же - пришли к тебе! - уже с раздражением повторила сестрица. - Да хоть надень платье приличное, там, между прочим, мужчина. Гусев там, Матвей. Тебя просит.
        - Гусев? - поразилась Гутя. - Надо же, как вовремя, только его вспомнила.
        - Еще бы, - фыркнула противная родственница. - Дама у себя в будуарах, практически в неглиже, отчего бы не вспомнить прекрасного поклонника! Фи, какая ты пошлая, Гутя.
        - Вот дура-то, прости господи, - покрутила пальцем у виска Гутя. - Мне поговорить с ним надо. Между прочим, этих свидетелей мы еще не допрашивали.
        - Так мне его сюда на допрос позвать? - наивно хлопнула ресницами Аллочка.
        - Подожди, я к нему сейчас сама выйду. Поставь чайник.
        Когда Гутя вышла из комнаты, Матвей Гусев уже сидел за столом, возле него расположились Аллочка, Варька и даже Фома (не иначе, как зятя вытянули в приказном порядке).
        - Угощайтесь, - хлопотала возле гостя Варька. - Аллочка, достань пончики к чаю.
        - Ну какие пончики на ночь глядя, - выкручивалась Аллочка. - Матвей, у нас заведена традиция - после восьми никаких пончиков. И никакой сгущенки!
        - Потому что Аллочка только что все съела, - с милой улыбкой пояснила Гутя.
        Она присела рядом и решила с вопросами не тянуть:
        - У вас ко мне какое-то дело?
        - У меня к вам какое-то… дело… - угрюмо начал Матвей и искоса посмотрел на окружающих.
        - Вы на них не обращайте внимания, - махнула рукой Гутя. - Это моя дочь, это зять, а это…это мой крест. Говорите без стеснения. Так что у вас произошло?
        - У меня? У меня произошло! - раскипятился Гусев. - Я о вас был такого мнения!.. Такого… А вы мне все… все внутренности испоганили! Все мои чувства!!
        Гутя не понимала, о чем пытается поведать ей Гусев. О каких чувствах? И чем это, позвольте спросить, она «испоганила ему внутренности»?
        - Я не думал, что вы на такое пойдете! - продолжал сокрушаться нежданный визитер.
        - Да не-е-ет, - успокоила его Аллочка. - Если вы про Ваську, так Гутя на это не пойдет! Она же его жене обещала!
        - Какой там Васька?! - вскинулся Гусев. - Я про себя!
        - Стоп! - хлопнул ладонью о стол Фома. - Давайте спокойно, без истерик. Значит, вы сначала были о Гутиэре Власовне «такого» мнения, а потом что-то произошло… И вот с этого момента подробнее. Что случилось?
        Мужчина залпом выпил чай, секунду посидел, собираясь с мыслями, а потом отважился.
        Он рассказал, как вчера он с братьями возвращался домой очень поздно - они ходили в кино на ночной сеанс. Братья зашли в подъезд, а он замешкался, потому что нырнул в павильончик за бутылочкой пива. Уже подходя к подъезду, он услышал, как кто-то окликнул его по имени. Сначала Гусев не сообразил, что это его могут звать, и шаг не умерил, но тогда позвали громче. Он обернулся - от кустов к нему направлялась женская фигура, одетая в странное пальто - какое-то темное, бесформенное, с капюшоном.
        - Вы меня? - спросил Матвей.
        - Я вас, - хмыкнула дама.
        Она подошла ближе, но все равно не на столько, чтобы можно было стянуть капюшон, а Матвею этого жутко хотелось.
        - Вы что же делаете, уважаемый? - строго спросила женщина. - Вас привезли для того, чтобы вы здесь женились, а не прохлаждались с подозрительными девицами по ночам. Вам уже все расписали - вы должны быть с Гутиэрой, Игнат с Викторией, а Федор с Дарьей. Что вы себе позволяете? Вы что - не знаете, как у нас поступают с непокорными женихами? - И тут женщина страшно понизила голос: - У нас их просто отстреливают!
        - Только попробуй! - налился кровью оскорбленный мужчина. - Я тебя так отстреляю!.
        Под суд пойдешь!
        Неожиданно женщина весело засмеялась:
        - Дурачок! Оружием может быть вовсе не пистолет. Смотри, вот я наляпаю на вас, на Гусевых, жалобу, что вы сбербанк ограбили, что миллион долларов взяли, и пошлю
«копию протокола» на ваше место работы! Ну что? Думаю, ваша карьера на этом прекратится. Вы этого хотите?
        И она противно хихикнула. Матвей даже вспотел от возмущения - такого похабства он не ожидал ни от одной женщины!
        - А где это мы так удачно ограбили? - только и нашел что спросить он. - А деньги дели куда?
        - Это уже не мое дело! На пьянку потратили! - сердито рявкнула дама в капюшоне. - И мне все ваше начальство поверит!
        - Сейчас прямо! Разбежалось наше начальство! - не уступал Матвей. - Это сколько ж выпить надо на миллион-то долларов? Мы втроем с братьями за такой короткий срок не управимся, это нам до лета квасить надо. А чего ты в тряпку-то свое лицо упрятала? Дай-ка я вот тебя сейчас… - и Гусев ухватил женщину за рукав.
        Однако лицо женщина все никак не давала открыть.
        - А ну покажи физиономию! - пыхтел Матвей.
        - Зачем это? - отбивалась дама и как-то все время удачно уворачивалась. - Тебе сказано - за Гутиэрой ухлестывать должен, вот и иди, ей заглядывай!
        Завязалась небольшая потасовка, женщина царапалась кошкой, но при этом строго следила, чтобы капюшон не открывал лица. Потом дама начала визжать и звать на помощь. Из окон стали высовываться любопытные, однако особенно «помогать» никто не спешил. Правда, одна бабулька выплеснула на парочку тарелку прокисших щей, чтобы угомонились, и эта тарелка вывела Матвея из себя. Он просто рассвирепел - еще бы, прошлогодний суп угодил прямо ему на куртку и теперь от нее несло кислятиной.
        - Те-е-етка!! - завопил он сердобольной старушке. - Ну что такое-то, а? Ты что, свежих щей не могла вылить? И где ж ты хранила такую пакость? Тьфу ты, зараза…
        Матвей так огорчился, что на минуту забыл и про женщину, и про ее капюшон. Та же быстро отскочила и унеслась снова в кусты. И уже оттуда на бедную голову Матвея Гусева посыпались гневные угрозы и обещания.
        - И вы, конечно же, решили, будто это я на вас напала, - с легким презрением фыркнула Гутя.
        - Нет, ну вас бы я узнал… - пошел на попятную Матвей, однако тут же опять обиженно прищурился. - Может, это и не вы были, а какую-нибудь свою подругу подослали! Потому что вы нам звонили, приглашали на женщин, а сами уже все в своем клубе расписали! Не, ну ведь что обидно! - теперь Матвей Гусев обращался отчего-то исключительно к Фоме. - Ведь что обидно! Я уже и сам эту Гутиэру своей девушкой наметил, да? А тут, значит, на меня нападают и прямо приказывают! И еще мне говорят, что меня привезли для того, чтобы я на ком-то женился! Нет, ну нормально, да? Будто я племенной боров!
        - Действительно! - всколыхнулись в Аллочке нежные воспоминания. - Главное - на Гуте жениться! А если вы, к примеру, на мне возжелали?..
        - Да ну на фиг, - отмахнулся Гусев, изменившись в лице. - Я же говорю: я и так Гутиэру наметил, но вот зачем в меня прокисшими щами бросаться, а? Я теперь эту куртку… Нет, а чего говорить - вот вы сами понюхайте!
        И он с готовностью вскочил, притащил куртку и сунул прямо Гуте в нос.
        - Ну что вы в самом деле? - отшатнулась та. - Я вам и так доверяю!.. Господи, это какой же гадостью вас поливали? Выбросьте куртку, в подъезде повесьте, ее никто не возьмет, честное слово…
        Когда Матвей водрузил одежду на вешалку, Аллочка вдруг вполне серьезно поинтересовалась:
        - А вы случайно сбербанк не ограбили? - спросила она. - Про миллион долларов - это ради красного словца или все же есть надежда?..
        - Да я что же, совсем без стыда, без совести? - возмутился Гусев. - Как же такое… я же сам зарабатываю! Зачем же мне миллионы-то, вы подумали?! Да нам если с братьями такую прорву денег к себе в деревню привезти, нам же их и потратить негде будет! Да и чего с ними делать-то, с долларами?
        - И в самом деле… вам - совершенно нечего… - печально вздохнула Аллочка. - А вот я бы… Мы бы с Гутиэрой…
        - А в каком именно пальто была та женщина, которая приставала к вам? - вдруг спросила Варька. - Опишите.
        Мужчина задумался, а потом принялся размахивать руками:
        - Вот здесь так, здесь вот так, тут какая-то штука болтается, длинное такое, и все как есть фиолетовое!
        Неверовы переглянулись. Фиолетовое пальто было у Любочки - невестки Дарьи Викторовны. И по описанию оно подходило: «штука», которая болтается, называется капюшоном, «здесь вот так» - это рукава «летучая мышь», и длинное…
        - Неужели Любочка Клуня? - не поверила Варька.
        Фома, не удержавшись, весело фыркнул:
        - Да уж, фамилья! Клуня!
        - Между прочим, Джордж Клуни - очень известный актер и самый завидный жених. К тому же красавец необыкновенный! - пояснила Варька. - А ты - нет чтобы нам помочь, еще и насмехаешься! Сиди уж тогда, не мешай, если помочь не в состоянии!
        Гутя не любила, когда молодые ссорились. А они и не ссорились почти. Даже в самых сложных ситуациях друг на друга голоса не повышали. Но вот из-за мелочей могли распалиться не на жизнь, а на смерть. Поэтому Гутя быстренько перевела разговор на другую тему:
        - Наша Любочка раньше была Цесарская! - торопливо защебетала она. - Представляешь, Фома? Любовь Петровна Цесарская! Звучит? Правда, сейчас - Клуня.
        Гусев встрепенулся.
        - Любовь Петровна Цесарская? А у нас тоже была Любка Цесарская! Отец Любки, дядька Петро, специально в город ее отправил, чтобы она подлечилась, а она взяла да сдуру замуж выскочила!
        - Почему это сдуру? - обиделась Гутя. Сватовство было ее профессией, и выслушивать спокойно вот такие словечки она не могла. - Очень даже недурно поступила девушка - раньше жила в вашей деревне, а тут вдруг на какое-то время в город приехала и сразу же в жены умудрилась попасть!
        - А нам, между прочим, городским… - выпятила грудь Аллочка, - самим женихов не хватает! Ишь какая умная!
        - Да какая там умная! - отмахнулся Матвей. - Она у нас в деревне самая богатая невеста была, но ее никто не брал только потому, что она немного умом тронутая. А так-то… У дядьки Петра столько гектаров леса! И звероферма своя, и пасека! А теперь еще и какими-то махинациями заведует! Вот на Любку у нас дома четверо зарились, даром что ненормальная. Но дядька Петро сказал, что сначала вылечит дочь, а уж потом выдаст Любовь замуж. А оно вон как вышло-то… Она когда к нам по осени приезжала, отец ее чуть не покалечил со злости, все переживал, что она невесть за кого кинулась. А она только знай бормочет: «Счастье у меня возникло, а счастливая душа больной не бывает». Ну чего с нее взять, как есть ненормальная!
        В то время, когда Фома удивлялся богатству какого-то дядьки Петра, а Аллочка кокетливо бодала ногами деревенского жителя, Гутя смотрела на Гусева не мигая, смешно вытаращив глаза.
        - Подожди-ка, Матвей… Так ты хочешь сказать, что Люба Цесарская жила у вас в деревне, потом поехала в город, быстренько выскочила там замуж и приехала порадовать отца, так? Так ведь это наша Люба! Клуня!
        - Гутя, - одернула ее Аллочка. - Тебе же Матвей ясно сказал, что та была ненормальная-я! А наша ничего. Хотя… Вот знаешь, Гутя, если бы ты видела этого Мишеньку, за которого она вышла, ты бы ни за что не поверила, что у Любы с головой порядок. За него не может выйти нормальная женщина, честное слово. Он же… Квазимодо! Здесь висит, здесь торчит, брюхо вываливается даже из-за спины!
        - Мам, а ведь тогда все замечательно получается… - пробормотала Варька. - Это она и пригласила Гусевых! Кто еще мог знать, что в захолустье проживают такие богатыри? Это она их вызвала, точно тебе говорю!
        - А караулила под кустами - тоже она? - переспросил Фома.
        - Нет, постойте! - оборвал их Матвей. - Но меня дожидалась вовсе не Любка! Ну я ж ее как облупленную знаю! Не она это! Неужели ж я голос ее не отличу! Я и сам за ней некоторое время ухлестывал, пока мне не сказали, что дядька Петро все равно наследство пока делить не будет. Не она это!
        Неверовы переглянулись.
        - Варь, я тебе один телефончик дам, - проявил активность Фома. - Позвонишь завтра, там тебе скажут - стоит ли Клуня на учете и какие у нее проблемы, ясно?
        - Правильно! - поддержала Аллочка. - Я прямо завтра с утра сяду думать: кто же это у нас в клубе совсем стыд потерял, под кустами уже мужиков караулят!
        - Аллочка! - одернула ее сестра. - Просто надо подумать: чего добивалась эта женщина? К чему был весь этот спектакль? Ведь не надеялась же она, что господа Гусевы вот так возьмут ее и послушаются! А вы, Матвей…
        Матвей собачьими глазами взглянул на Гутиэру.
        - Все ж таки плохо, что это не ваша подруга меня подкараулила, - тяжко вздохнул он. - Я уже думал, что это вы ее попросили, думаю, теперь приду и скажу, что, мол, если навязывалась, так собирайся и домой поедем! А теперь как мне уезжать-то?
        - А куда это вы собрались? - насторожилась Аллочка. - Чего это вы сбегаете? Еще не всех девушек вниманием охватили, еще и не женились здесь ни разу, а уже - драть?!
        Матвей теребил пуговицу на рукаве и вяло пожимал могучими печами:
        - У нас уже отпуск кончается. Домой надо. У нас же как - на лесопилке платят хорошо, а другой работы в деревне нет. Вот поэтому нас в строгости и держат. Вместо нас сразу куча работников отыщется, а нам потом на что жить?.. Мы уж и билеты на поезд купили. В понедельник отъезжаем…
        - Нет, ну обидно так! - разволновалась Аллочка. - Главное - так ни на ком и не женились!
        - У себя женюсь, в деревне, - пообещал Гусев, чем окончательно ввел Аллочку в депрессию.
        Зато Гутя расправила плечи и проговорила:
        - Ну что ж… Проводим вас достойно. Аллочка! Звони всем членам клуба, что в субботу будем Гусевых провожать. Последний шанс… бал, так сказать. Варя, созвонись с Беллой Алексеевной, у нее дача пустует. Вот и устроим пикник на свежем воздухе, она давно предлагала…
        Гусев не стал больше утомлять хозяев, поднялся и попрощался. Правда, уже на пороге печально посмотрел Гуте в глаза и пролепетал:
        - Гутиэра Власовна… А может, вы со мной поедете, а? Вы как жена меня так устраиваете, прям так устраиваете! А природа там хорошая! Чисто, птички, свежий воздух, и никакого тебе города, даже автобус ходит не всегда…
        - Матвей! - встрепенулся Фома. - А может, тебя, как жена, Аллочка устроит, а? Ну какая тебе разница? Главное - птички… и автобус не каждый день ходит. Ну? А мы тебе… я тебе! Лично! Ежемесячно буду высылать алименты, молоко, как за вредную работу, а?
        - Не, - категорично помотал головой Матвей. - Еще бы вот на эту рыженькую я согласился, а вот эту здоровенную точно не прокормлю.
        Аллочка только злобно затрепетала ноздрями и с силой захлопнула дверь. Ей предстояло сохранить хорошее настроение до субботы, потому что… да потому что, помимо этого Гусева, остаются еще два его брата, а это уже последний шанс.
        Гутя прилипла к плите, заводила тесто на блины и что-то бубнила себе под нос, опять, наверное, сама с собой спорила. Фома с кем-то говорил по сотовому телефону, а Варька взяла было трубку, чтобы позвонить Белле Алексеевне, но вдруг подошла к матери.
        - Мам, а ведь ко мне Дарья Викторовна обращалась, помнишь, я тебе рассказывала. Она тоже что-то такое хотела сказать, но удержалась. Быть может, Люба и в самом деле не здорова?
        - Варя, мы во всем разберемся. У Беллы Алексеевны будет свободная, непринужденная обстановка, вот мы там и побеседуем с Дарьей, пусть расскажет.
        Она вытерла руки о фартук. И вдруг сказала:
        - Вот я и так думаю, и эдак… если это Люба, то все сходится… Смотри - Гусевых из деревни вызвала точно она, ну не верю я в такое совпадение, что какой-то доброжелатель случайно нашел таких красавцев в какой-то глуши! Ведь не в Интернет же Гусевы выходили! А она их знала, тем более - приезжала недавно. Вот и пригласила, чтобы любимую свекровь пристроить к хорошему человеку.
        - Правильно, - поддержала Варька. - А чтоб на нее сразу не подумали - она еще и братьев его вызвала.
        - Ну… во-первых, чтобы на нее не подумали, а во-вторых… Дарья Викторовна ведь у нас тоже дамочка с запросами, Люба и вызвала ей сразу троих, чтобы было из кого выбрать. И братьям вместе не так одиноко в городе.
        Варька вспоминала:
        - Все правильно, и детишек она в загс Аллочке созвала, чтобы расстроить свадьбу Зеваева. Ну не хотела, наверное, чтобы ее свекровь расстраивалась. Все сходится…
        - Ага? Сходится? - пролезла в дверь Аллочка. - А зачем она тогда этого моего Геннадия Архиповича угробила? Тоже чтобы свекровь не расстраивать?
        - Ну что ты хочешь?! Девушка же не здорова! - вскинулась Варька. - Она когда увидела, что ты его под венец тащишь любыми путями, да еще и бриллианты он тебе покупать собрался, сразу классику вспомнила: «Так не доставайся же ты никому!»
        Гутя снова приступила к тесту.
        - Ладно, девочки, не спорьте, завтра все узнаем. Кстати, Аллочка, постарайся не слишком вешаться на шею уезжающим Гусевым. И еще… Если ты после бутылки шампанского решишь, что ты мисс Марпл, я тебя сильно огорчу. Сильно, Аллочка, запомни!
        Аллочка прошла в свою комнату и скорчила рожицу:
        - Ме-е-е! Огорчит она… я, может быть, и сама огорчаюсь!
        Глава 5
        И в сиреневой дымке диван
        Отметить отъезд Гусевых у Беллы Алексеевны на даче не получилось - решили, что женщины должны запомниться Гусевым красивыми, нарядными, на высоких каблуках, а на каблуках какая дача? Расстаралась Виктория Даниловна - с кем-то договорилась и устроила встречу в маленьком, но уютном кафе. И теперь, когда все собрались и уселись за столы, вместо первого прощального тоста она поднялась и громогласно заявила:
        - Товарищи… Господа! Обратите внимание, собраться хотели все, а деньги сдали только четыре человека! Антон Андреевич! Я вам говорю! Вы сейчас опять будете просить льготу как интеллигентному пенсионеру, а сами выпьете две бутылки водки и еще с собой возьмете! Так что мне потом ваше пенсионное даже и не суйте! Лариса! Ты в прошлый раз тоже сдала не всю сумму, говорила, что тебе спиртное не надо, потому что ты не пьешь, а сама, между прочим, пила! Анна Никитична! Вы хоть и старейший член клуба, но вас это тоже касается! А то знаю я вас - у меня по-о-о-ст, по-о-о-ст, а сама, как мельница, прости господи, все смолотила!
        Поднялся самый старший из Гусевых, робко что-то промычал, и все сразу поняли - хочет сказать. Замолчала даже Виктория.
        - Я это… - отважился наконец Игнат. - Я чего хочу сказать… Не надо, чтобы все деньги сдавали… Мы за все платим.
        Гости радостно загудели, смелее потянулись к стопкам и никто уже не слушал, как возмущенно кричала Виктория. А она кричала и даже о чем-то спрашивала:
        - Когда же вы, простите, заплатите, если я уже всю сумму внесла?! Господин Игнат! Товарищ Гусев, я вас имею в виду!! Когда ж вы заплатите, если в понедельник с утра уезжаете?! И я ж уже заплатила!!
        Такие меркантильные подробности уже никого не интересовали.
        - Варь, ты куда? - дернула дочь за рукав Гутя, видя, что та куда-то собралась.
        - Хочу к Дарье Викторовне подсесть.
        - Посиди еще, рано. Сейчас все по третьей выпьют, и тогда уже можно будет.
        Однако после третьей последовала четвертая, потом Антон Андреевич, неуемный кавалер, вдруг решил, что им с Дарьей надо потанцевать вальс. Причем сам вальсировал впервые, чем немало повеселил публику и чуть не довел до слез свою партнершу.
        А когда Дарья села, усиленно обмахиваясь платочком, потянул ее на рок-н-ролл. Несомненно, старичок сегодня решил затмить всех Гусевых оптом. И неизвестно, сколько бы он истязал Дарью Викторовну, если бы его не утянула к себе Анна Никитична.
        Самое время было переговорить с Дарьей, однако к Гуте и Варьке подскочила Лариса и чуть не плюхнулась мимо стула.
        - Вот я как знала! - похвасталась она. - Вот прямо как знала! Не стала деньги сдавать, и все! Я лучше пить не буду, а денег не дам! А сегодня так красиво получилось! Этот Гусев - лапа! Вот так встал… нет, он вот так встал и сообщил - пей, Ларисочка, я за все заплачу! Ну просто душка! Конечно, я напилась! Потому что имею право!
        Гутя пыталась вставить хоть словечко, но у Ларисы что-то случилось с речевым аппаратом - она не замолкала ни на секунду.
        - И главное - почему это их раньше-то не было, этих Гусевых?! Мы столько денег зря на ветер выбросили! Вот вспомните - на юбилей Виктории скидывались? А могли бы те же Гусевы и заплатить! Дальше…
        Что дальше, Лариса сообщить не успела - зазвонил ее сотовый телефон.
        - Мам, смотри! - ткнула Варька мать в бок. - А Дарья Викторовна опять с Антоном Андреевичем. Странно, мне думалось, она будет возле Гусевых крутиться…
        - Она же солидная женщина… - пожала Гутя плечами. - Это Гусевы возле нее крутиться должны, а они теперь после той дамы принципиально ни на меня, ни на Дарью, ни на Викторию внимания не обращают…
        - Что вы говорите?!! - вдруг закричала в трубку Лариса, которая все еще сидела рядом с Гутей. - Да не может бы… а вы пожарных вызвали?!! Приехали?.. Да ломайте двери, чего там… Я сейчас… сейчас, говорю, приеду!!
        И молодая женщина стала в панике толкать телефон в сумочку.
        - Что стряслось, Лариса? - ухватила ее за руку Гутя.
        - Что-что?! Пожар у меня дома… стрясся… - неожиданно всхлипнула Лариса, и подбородок ее мелко задрожал. - Соседка сейчас звонила, говорит, пожарных вызвала… И какая гадина мне пожар устроила?!! Узнаю - убью!
        - Ну-ну-ну… - постаралась успокоить девушку Гутя. - Главное… главное, все живы-здоровы… Сейчас…
        Она подбежала к музыкантам, о чем-то с ними переговорила, и ей протянули микрофон.
        - Уважаемые господа! Боюсь, что сегодняшний вечер придется прервать! Дело в том, что у нашей подруги - Ларисы Вадимовны сейчас в доме случился пожар. Думаю…
        Дальше Гутю никто не слушал. В зале поднялся переполох - первыми к Ларисе подскочили Гусевы:
        - Поехали к вам, если что надо помочь, мы с превеликим удовольствием! - предложили помощь благородные рыцари.
        Лариса согласно кивала, а сама пыталась сообразить - где ей сейчас поймать такси.
        За Гусевыми потрусили некоторые дамочки в вечерних туалетах - все же страшно хотелось попрощаться. Ведь они больше не увидят этих славных богатырей. Так почему бы и не проводить их на пожарище? Но где им было угнаться! Надо же было еще забрать из гардероба свои шубы! И все же они не теряли надежды, кинулись к раздевалке и там немедленно образовалась толпа. Сама Лариса растерянно оглядывалась и, забыв про одежду, бросилась к выходу. Ее остановил Фома, усадил в свою машину и рванул с места прямо в парадном пиджаке.
        Встретились все возле почерневшей двери Ларисы. Когда прибыла сама хозяйка, пожар был уже потушен. В квартире у молодой женщины все было залито водой, огонь за короткое время успел сожрать весь ремонт, шторы и даже кое-какие вещи.
        - Ой! Вот она! Сама хозяйка прибыла! - кинулась к Ларисе женщина в полинявшем халате. - Я ее соседка!.. Ой, Лариса, что у тебя тут творилось! Короче, ты теперь должна всему подъезду убытки оплатить.
        - Я?! - чуть не скончалась несчастная. - А почему это я-то?! Я больше всех пострадала!
        Дамы, которые покинули ресторан, теперь толкались в подъезде, активно путались под ногами пожарных, настораживали жильцов, но считалось, что они поддерживают погорелицу:
        - Ларисочка, ну как же ты теперь, а? Ужас-то какой! А я слышала, что лучше пережить два ремонта, чем один пожар, даже социальный опрос проводили… Ну все, теперь ей только ложись да помирай, она теперь вовек квартиру не восстановит! А я знала, что так случится, знала, потому что мне виденье было!.. Ой, ну что там вам было?! Прямо знала она! И мне виденье, и мне! Ко мне черная женщина приходила!.. Точно! И ко мне приходила! Только не черная и не женщина, а мой бывший муж! Он всегда как напьется, так обратно просится, паразит! Так я его прям тряпкой, прям по роже!.. А все потому, что квартира была не застрахована!.. А я так считаю, что надо президенту написать! Ну что ж такое творится - не успеешь из дома выйти, а у тебя уже пожар! - гудели сотоварищи по клубу, однако суматошная соседка все еще цеплялась за пожарника и перекрикивала всех сочувствующих:
        - А не надо было курить в постели, правда же, господин главный пожарник?! - мартышкой прыгала она возле Ларисы. - А я тебе, Ларисочка, сразу говорю - мне первой заплатишь. Потому как я проживаю ближе всех к тебе. И оказалась ближе всех к очагу возгорания, правда же, господин главный пожарник?

«Господин главный пожарник» - парнишка лет двадцати - смущенно краснел и отводил глаза в сторону:
        - Эксперты все скажут. Вот осмотрят все и скажут, что явилось причиной пожара и кто за это должен платить. А вы, девушка, не расстраивайтесь, все выясним.
        Лариса просто онемела от горя.
        - Лариса, мы сейчас все вымоем, - предложила Варька. - А ты посиди пока… Где у тебя ведра?
        - Точно! - обрадовался Антон Андреевич. - Устроим субботник! Женщины будут мыть, а уж мы, мужики, посидим вот тут тихонько да выпьем за ваше здоровье!
        - Ничего мне не надо, никакого субботника! - вдруг тихо заплакала Лариса. - Я сейчас к маме поеду, а потом…
        Несчастной Ларисе и в самом деле нужно было прийти в себя. Она тут же созвонилась с матерью и сообщила, что сейчас приедет. Какой-то сердобольный сосед тут же проявил активность и вызвался отвезти бедолагу, куда она пожелает. Всем же остальным соседям ничего не оставалось делать, как разбредаться по квартирам. Однако членам клуба по домам не хотелось, поэтому как только они вышли из подъезда, так сразу и стали договариваться, куда следует идти горевать.
        - А пойдемте обратно в кафе, - предложила Анна Никитична - самая старшая искательница семейного уюта в клубе. - Я там такую индейку не доела! Только кусочек откусила, а потом все на пожар побежали!
        - Какая индейка! - одернули ее тут же. - У нас горе, пожар случился, не портите нам атмосферу!
        Женщина возмущенно вытаращилась:
        - Да что ж вы такое говорите? Да чтобы я в людном месте атмосферу… А пойдемте ко мне! Только мне угощать вас нечем!
        Клубисты дружно загудели, принялись доказывать, что угощаться им совсем даже и не хочется, а водку все равно Антон Андреевич со стола всю загреб и теперь она у него в пакетах звенит, даже неприлично, а потому самое время пойти к Анне Никитичне, дабы все же достойно проводить Гусевых.
        В отличие от остальных Гутя и Варька на продолжение банкета вовсе не собирались. Этот пожар не просто выбил их из колеи, он серьезно испугал. В их копилке странных происшествий добавилось еще одно непонятное дело, но теперь это было не так безопасно, как нашествие детей в загс. Неужели это преступник отважился на решительные действия?
        Мило попрощавшись со всеми, Неверовы отправились к машине. Фома сидел за рулем и нервно крутил на пальце брелок - этот пожар и ему не давал покоя. Только Аллочка была настроена не столь удручающе и тянулась к обществу, однако сестра властной рукой ухватила ее за пальто и сердито толкнула в салон.
        - Веди себя пристойно, ты уже сегодня и так одна выкушала графинчик настойки! Пусть Гусев запомнит тебя с поникшим взором и с закрытым ртом, а то еще рюмочка, и ты заменишь любого клоуна!
        Аллочка пыхтела, вырывалась, однако силы были неравные, потому что подключился Фома и резким рывком затащил родственницу в машину.
        - Сейчас домой? - спросила Варька.
        - Нет… - выдохнула Гутя. - Пора действовать. Сейчас поедем к Любочке. И если это она подожгла…
        Фома завел машину и выехал со двора.
        - Это не она, - произнес он, выруливая на главную дорогу. - Я говорил со специалистами, у которых она наблюдалась, никакой патологии у нее нет. Во всяком случае, если ей и нужен, то психолог, но не психиатр.
        - Ты говорил со специалистами? - подскочила Варька. - Мама!! Ну ты посмотри на него! Обещал мне номер дать и не дал, а сам уже везде позвонил! Мы тут голову ломаем, а он что-то там выясняет, а нам ни слова!
        - А потому что говорить-то нечего! - защищался Фома. - Нормальная девчонка эта Люба, сумасшедшая не больше, чем мы с вами.
        - Ага! А почему тогда ее в деревне все идиоткой считали? - проявила сообразительность Аллочка. - Я склонна доверять Матвею! Матвей… и на кой черт он уезжает? Эх, надо было ему сказать, что я умею шить бельевым швом и увлекаюсь детективами…
        Гутя толкнула сестру в бок, та прикусила язык, уперлась взглядом в окно и принялась горевать молча.
        - Фома, но ведь Любу и в самом деле считали… неадекватной! - напомнила она.
        При последнем слове все с уважением посмотрели на мать семейства - она неустанно пополняла свой словарный запас.
        - Ну считали… - дернул плечом Фома. - Потому что она… ну как бы сказать… Росла девчонка в глухой местности, всех увлечений - книги да телевизор. А дома только бабка старая под ухом жужжит. Ей же даже с подругами водиться не разрешали - отец все боялся, что из-за наследства девчонку соблазнит кто попало. И книжки ей подсовывали правильные, и программы по телеку только нужные включали, а бабушка еще и свои взгляды проповедовала. Вот девчонка и выросла - твори только добро, неси только счастье и будет благость, отдай последнее, бей ежедневно благодарные поклоны за любую милость, не твори зла…
        - И чего плохого? - не поняла Варька. - Все же правильно!
        - Правильно-то оно правильно, только вот никто ей не удосужился объяснить, что есть добро, что зло… - замялся Фома. - Вот из-за чего отец ее в клинику вытолкнул? За это самое «отдай последнее». Бабушка Любу научила, а она и отдала то ли отцовские деньги, то ли какие-то важные бумаги. Короче - все что было, то и отдала. Причем нимало не задумываясь, что это «последнее» вовсе не ее. Ясное дело - отец на дыбы, а вся деревня в ладоши хлопает: дочку идиотку вырастил, так тебе и надо!.. Ох ты, черт, чуть не проехал!
        Фома и в самом деле чуть не проскочил мимо нужного дома.
        - Там свет-то горит в окошке? - высунулась Гутя. - Горит. Все пойдем?
        - Нет, Аллочка уже не может, она спит, - кивнула Варька в сторону тетки и аккуратно закрыла дверь, чтобы не разбудить спящую.
        Дверь им открыла Люба. Завидев нежданных гостей, она радостно улыбнулась и защебетала:
        - Ой, какие гости! А мамы нет! Она… Ой, а почему вы не в ресторане? А где мама? С ней ничего не случилось?
        - Нет-нет, не волнуйся, - успокоила Гутя. - Они еще пошли в гости к Анне Никитичне, а мы… а мы к тебе. Ты нас чаем напоишь?
        Молодая женщина тут же засуетилась, стала приглашать гостей в дом, побежала ставить чайник и все это время не умолкала:
        - Это хорошо, что она в гости собралась! - кричала она из кухни, звеня чашками. - Чего ей со мной сидеть? Миша у нас уехал с друзьями на охоту, а мы с мамой вдвоем скучаем! Я-то еще креплюсь, а вот она так переживает, так переживает! Она же никуда Мишу с ночевкой не отпускала, а тут на целых трое суток!!. А вот и чай!
        Упоминание о Мише гостей насторожило. Сейчас они вообще ловили каждое слово.
        - И где же ты познакомилась с Мишей? - наивно спросил Фома, потягивая горячий чай.
        - Ой! Вы не представляете! Это мне само провидение его послало! - уперла глаза в потолок молодая хозяйка. - Я ему так благодарна, так благодарна… У меня же как все вышло…
        Оказалось, что, настрадавшись от воспитания доченьки, имущий деревенский папенька не выдержал и решил, что пора вмешаться психиатру. Конечно, было бы достаточно, чтобы хороший психолог помог адаптироваться девушке к нашей не идеальной действительности, но разницы между психологом и психиатром Петр Николаевич не наблюдал. А потому приехал в город и затребовал самого высококлассного специалиста по психиатрии. Такой нашелся, однако очередь к нему простиралась на месяц вперед. Даже большие деньги не могли решить проблему - к этому доктору неимущие просто не попадали. Столько батюшка ждать не мог, дела не позволяли, и тащить дочку обратно в деревню не хотелось - уж больно хлопотно с ней стало. Вот и оставил ее на попечение какой-то дальней родственницы односельчанина тети Веры. Естественно, заплатив за заботы сумму немалую. Уезжая, наказал:
        - Смотри, Любка, блюди себя! Башкой не крути да глазами не стреляй, это тебе не деревня, враз спортят, не успеешь мявкнуть!
        - Ну что ты, Николаич, так-то уж, - пожалела девушку наивная родственница. - Она ж не больно и молодая уже, двадцать семь, замуж пора, а у нас здесь парней побольше, чем в деревне-то, может, и выберет кого…
        - С парнями только под венец!! И никаких гулянок! И чтобы все под присмотром! - сказал свое веское слово батюшка и отбыл.
        За такие деньги, какие ей оставили, женщина была готова водить Любу за ручку. Но так продолжалось недели две, а потом такая опека показалась женщине лишней. И в самом деле - чего сидеть со взрослой девахой, если она сама с руками да с ногами, а дома столько дел!
        - Вот что, Люба, - решила тетя Вера. - Я тут вычитала в газете, клуб знакомств у нас имеется, я туда уже ходила, приличные люди собираются. Там и танцы проводятся, и всякие чаепития. Правда, молодежи совсем нет, да они тебе зачем? У молодых-то лишь одно на уме - выпить да в кровать! Только деньги из тебя высосут. А взрослые, они ж… может, какой дедушка и позарится на молодость-то твою…
        Люба и не перечила - а чего перечить? Она по телевизору видела, что в городах такие клубы есть, ночные называются, там так красиво! И музыка, и огоньки разные, и молодые парни есть, она сама видела. Ну, этот клуб, может, и не такой красивый, но все равно лучше, чем с бабками да с тетками всю жизнь…
        Клуб знакомств и в самом деле сильно отличался от того, телевизионного, однако и там было интересно. Да к тому же все так весело собирались в самый настоящий ресторан, потому что у одной из женщин юбилей намечался. А в рестораны Люба никогда не ходила, и уж точно не пойдет, если по доброй-то воле. Да и страшно, а со взрослыми…
        Так Любочка стала посещать Гутин клуб знакомств.
        Однажды, кажется на третьей или четвертой встрече, на нее обратила внимание красивая женщина лет пятидесяти (правда, потом оказалось, что ей несколько больше)… Возле женщины упрямо увивался какой-то пегий, невзрачный мужчина, и Любочка с интересом слушала, какие красивые слова он говорит.
        - О, Дарья Викторовна! Ваш голос, он расплавленным оловом льется мне в уши…
        - Да что вы такое говорите, Геннадий Архипович! - возмущалась женщина. - Вы меня просто каким-то фашистом выставляете - олово в уши!
        - Нет-нет, я просто глохну, когда вас слышу! - заламывал руки влюбленный.
        Увидев, с каким любопытством Любочка внимает мужским речам, женщина вдруг обратилась к ней:
        - Милочка, а вы что млеете?
        - Он… он так красиво вам говорит… - Люба мечтательно вздохнула. - Так преданно смотрит в глаза…
        - Господи, милочка, выбросьте немедленно это из головы! - замахала на нее руками Дарья Викторовна. - И вообще, нужно поменьше заглядывать мужчинам в глаза, а почаще в их кошелек, там куда интереснее!
        Любочка еще не вжилась в роль городской львицы, поэтому отреагировала по-простому:
        - Ой, да что там такого интересного в этих кошельках? Вон у моего отца сколько денег, весь район под ним ходит, а разве он счастливый? Злой всегда, как цепной пес, радости не замечает, улыбается редко. А все деньги! Потому что от них одна забота…
        Теперь собеседница уже не смотрела на Любу свысока, а даже напротив - с большим интересом.
        - Главное в жизни это ведь не деньги, верно? - несло Любочку. - Главное… чтобы душа смогла осуществить желания… это еще Лопе де Вега сказал…
        - Да-да-да, деточка, именно желания, а деньги тут совершенно ни при чем! Со-вер-шенно!! - затараторила Дарья Викторовна, усиленно кивая головой. - А вы, простите, не замужем? Ах, ну да же! Какой бы муж отпустил жену в такое заведение!.
        А вам, деточка, непременно хочется принца? И чтобы с конем, да? С белым?
        Люба очнулась и удивленно уставилась на женщину:
        - Ну зачем мне конь-то? У нас в деревне своя конюшня. И белые кони есть, правда, не кони, а кобылы, но куда я их в город-то?
        Видимо, Дарья рассмотрела в девушке что-то трогательное, потому что в следующие вечера она от нее совсем не отходила, не подпускала к ней никого и долго-долго наслаждалась беседой. А спустя еще неделю, когда Люба вместе с тетей Верой торопились на прием к доктору, тетя Вера случайно запнулась о тонкую веревочку, которую озорники ребятишки протянули над землей, и во весь рост грохнулась на тротуар.
        - Вы не ушиблись? - подскочил к тете Вере незнакомый молодой мужчина в элегантном черном пальто. - Позвольте я провожу вас, а то тут ходить - одно беспокойство. То хулиганы нападут, то сами упадете… Пройдемте вон по той дорожке.
        Тетя Вера так была растеряна, что не раздумывая кивнула головой, и незнакомец проводил двух дам до самой клиники. И всю дорогу он делал комплименты тете Вере, а сам глаз не сводил с раскрасневшейся Любочки.
        - Пусть ваша тетушка идет к врачу, а мы с вами ее здесь подождем, - предложил он Любочке, когда они подошли к поликлинике.
        - А чего мне там делать-то? - возмутилась тетя Вера. - Это вон ей надо, пусть идет, а мы с вами ее подождем.
        И он ее дождался. И даже назначил свидание. И они стали встречаться. Оказалось, молодого человека зовут Мишей, он не женат и давно мечтает о такой светлой девушке, как Любочка. И она даже снилась ему иногда, честно-честно. А потом Миша встретил Любу из клуба - она все еще туда ходила как на работу. Встретил и сказал, что его мама тоже посещает именно этот клуб, вот ведь радость!
        - А кто она? - удивилась Любочка.
        - Ее зовут Дарья Викторовна, - потупясь, объяснил Миша. - Она очень хочет большую, крепкую семью, а в квартире проживаем только мы с ней вдвоем…
        И он так тоскливо взглянул на Любочку, что той немедленно захотелось позвонить отцу и попросить денег на свадьбу.
        - Это провидение, - еще добавил Миша, и Люба вдруг почувствовала, что очень скоро она познает счастье супружества.
        - Вот так все и произошло, - радостно закончила Любочка. - А потом мы сыграли свадьбу. И вот вы видите, какая я счастливая получилась!
        - Ты счастливая, видим… - проговорил Фома. - А зачем же ты нашей Аллочке всю свадьбу испортила? Зачем спектакль с детьми устроила?
        - Ой, ну а как же! - всплеснула руками Любочка. - Я же сама слышала, как этот Геннадий Архипович Дарье Викторовне в любви признавался! Как же так можно, чтобы такую страстную любовь забыть за неделю и полюбить Аллочку? Он же сам не понимал, что творит! Это его бес попутал, моя бабушка всегда так говорит. Он бы женился, а потом бы ваша Аллочка случилась несчастной!
        - Ага, это ты пойди ей сейчас объясни, - фыркнул Фома, но тут же получил от супруги мощный толчок и умолк.
        - Ну хорошо, ты нагнала детей… кстати, а где ты их собрала-то? - удивилась Гутя.
        Девушка охотно пояснила:
        - А я возле нашего дома увидела, как дети шайбу гоняют, подошла, спросила - не хотят ли они заработать, ну и…
        - Видишь, как девочка быстро к теперешней жизни приспосабливается, а ее к психиатру… - снова встрял Фома.
        - И что? - нетерпеливо перебила мужа Варька. - Детей ты собрала, это понятно, а вот зачем ты… Люба, ты убила Геннадия Архиповича за то, что он не женился на Дарье Викторовне?
        Варька сама не понимала, как она смогла такое произнести. Люба побледнела, вытянулась струной и вышла из комнаты.
        - Ну кто тебя за язык-то тянул?! - вскинулся Фома. - Сейчас девка пойдет, сотворит что-нибудь с собой от расстройства! Все же надо учитывать, зачем ее отец в город послал!.. Люба!! Любовь Петровна!!
        Люба вышла с какой-то потрепанной тетрадкой.
        - Вот. Это мои откровения, - несколько напыщенно произнесла она и плюхнула тетрадку перед носом Варьки. - Там я записывала все мои чувства, как вы учили. И нигде про убийство ни слова! Потому что никого не убивала! Грех это!!
        - Да я и не думала, что это ты, так отчего-то ляпнула, вырвалось как-то… - бормотала Варька, судорожно листая дневник.
        - «Ничего не получается! У меня опять ничего не получилось!» - выхватила из рук дочери дневник Гутя и принялась читать. - Чего это у тебя не получилось, Люба?
        - Ну там же написано - ничего! - ответила девушка. - Это было написано после того, как провалилась затея с детьми, а ваша Аллочка снова засобиралась в загс.
        Неверовы опять углубились в чтение.
        - «Придется приступать к решительным мерам… надо уберечь мир от зла», - прочитала Варька и пристально посмотрела на Любу. - Ну вот! А говорила, что не убивала! Тут же черным по белому написано… И с чего ты взяла, что жених Аллочкин - это уж прямо такое вселенское зло? Ну, не красавец, конечно, но уж убивать его за это…
        - Да с чего вы взяли, что я его убить хотела?! - яростно принялась доказывать Люба. - Ничего там такого не написано! А к решительным действиям я потом приступила! Я хотела уберечь мир от зла, потому что Дарья Викторовна… я ее теперь мамой зову… не раз говорила: «Убью гада, пусть только попробует с кем-нибудь расписаться!» А мне не хотелось, чтобы она душу свою губила! А из-за любви люди голову теряют, и она могла на что-то решиться! А я взяла и пригласила наших Гусевых, все равно они там у нас в деревне без невест маются… А убивать - это грех! Не я это!
        Неверовы переглянулись - вопрос о том, кто пригласил господ женихов, отпал сам собой. И про убийство больше говорить, пожалуй, с Любочкой не стоит - конечно, деньги у девушки имелись, однако ж не такие, чтобы запросто расплатиться с наемным убийцей, а ее новая семья чтобы об этом даже и не узнала.
        - Значит, говоришь, грех, - припомнила еще «должок» Гутя. - А свечи зачем зажигала перед портретом Зеваева?
        - Где? - не поняла Люба. - Я в церковь не хожу, зачем же свечи?
        И здесь, похоже, девушка не врала. И все же к ней еще были кое-какие вопросы, однако их задать не успели - в прихожей раздалось щелканье замка и на пороге комнаты появилась Дарья Викторовна.
        - Ого! - удивленно воскликнула она, завидев у себя в доме столько гостей. - Вот неожиданность-то!! Если б я знала, что вы здесь, я бы пораньше пришла… Любочка! Иди поставь чайник, будем угощать гостей.
        - Спасибо, Дарья Викторовна, мы уже пили, - остудил ее пыл Фома.
        - Ну вы как хотите, а я выпью… - отчего-то погрустнела хозяйка дома. - Только что проводили Гусевых… такие мужчины, такие…
        И женщина собралась было всхлипнуть, однако тут же вспомнила интересную тему для беседы, и глаза ее вспыхнули.
        - Но вы знаете, наши дамы настолько неприлично себя ведут с ними, просто неудобно, честное слово! Вот взять, к примеру, Викторию Даниловну! Боже, какой ужас! Она просто утянула этого Игната к себе! Согласитесь: в ее-то возрасте так навязываться! Это так унизительно! Так непристойно!
        - Правильно, - хмыкнул Фома. - Куда пристойнее силой заставить его за собой ухаживать. И еще наивно верить, что он испугается какого-то пальто с капюшоном! Неужели вы, Дарья Викторовна, всерьез решили, что Гусев станет после этого за вами ухлестывать?
        Дарья отставила чашку с чаем и процедила Любочке:
        - Люба, выйди. Ложись спать, у нас серьезный разговор… Господа, не хотите ли пройти в кухню, мы там сможем поговорить без помех.
        Пока Любочка отправлялась к себе в спальню, Неверовы перебрались на кухню.
        Дарья Викторовна проверила, не подслушивает ли невестка, потом плотно прикрыла дверь и серьезно начала:
        - Я сама давно хотела с вами поговорить… мне надо было это кому-то рассказать. Понимаете…
        Она не выдержала, подошла к окну и нервно закурила.
        - Я хотела поговорить с вами, Варвара, но подумала, что вы здесь окажетесь бессильны… здесь вообще никто не может помочь, хотелось просто поделиться…
        И она отчетливо всхлипнула. Похоже, у дамы прорывались рыдания, но она с усилием их подавила.
        - У нас в семье несчастье… Я специально отправила Мишеньку на охоту, чтобы мальчик отвлекся… отдохнул как-то… Он так переживает! Ах, боюсь, вам не прочувствовать всей горечи!
        И Неверовы снова услышали сдерживаемые рыдания. Неверовы ждали - когда-нибудь Дарья Викторовна должна была приступить к главному.
        - Совсем недавно Мишенька с Любой поженились, - затягиваясь сигаретой, начала женщина. - Мне еще в клубе приглянулась скромная, работящая девушка из глубинки. Только такой я видела жену своего сына. Они пылко, со всей страстью молодых сердец полюбили друг друга! Читали по ночам… Джанни Родари… нет, этого… как его… неважно, короче, читали по ночам, спорили о литературе, искусстве, упивались тригонометрией… а потом… потом мы стали замечать, что с Любочкой что-то не так.
        - Вы знаете, если молодожены в медовый месяц ночью упиваются тригонометрией, то и с Мишенькой тоже что-то не в порядке, - не утерпел Фома.
        Естественно, Варька тут же отреагировала пинком, но Дарья Викторовна плоской мужской шутки, похоже, даже не заметила.
        - Она стала как-то непонятно себя вести, - продолжала женщина. - Стала пропадать по вечерам, наряжаться в какие-то немыслимые одежды! А недавно ко мне обратился господин Гусев! Можете себе представить - его подкараулила у дома какая-то женщина, накинулась на него и стала требовать, чтобы он… простите, такое даже произнести совестно, чтобы он за мной ухаживал! Не знаю, может быть, молодой человек решил, что это я выкинула такую глупость, однако ж… Я, конечно, расспросила - как выглядела та женщина, в чем она была одета и - о, ужас! Ее наряд полностью совпал с одеждой нашей Любочки! Девушка так ко мне привязана, что решила такой вот дикостью привлечь ко мне этого Гусева!
        - То есть, вы хотите сказать, что Гусева подкараулила Люба? - уточнила Варька.
        - Это она сама мне сказала… потом, конечно, как это бывает у людей с нарушенной психикой, все забыла… Боже! Ее отец предупреждал меня, что у нее могут быть обострения! Но… Как страшно видеть, когда твой близкий стремительно теряет рассудок! Люба не понимает что творит… становится совершенно больной! А вы ведь знаете - болезни психики не лечатся… Боже! Бедная девочка сходит с ума буквально на глазах…
        Несчастная свекровь упала на стул, уронила голову на руки и постаралась от души пореветь.
        - Да стоит ли так убиваться, Дарья Викторовна, - проговорил Фома. - Люба сумасшедшая не больше, чем все мы.
        - Нет! - топнула ножкой Дарья Викторовна. - Вы не знаете! Вы же ее не видели! А я знаю!
        Фома потер лоб и заговорил без всякой дипломатии:
        - Я сам лично говорил с ее лечащим врачом, девушка здорова. Правда, чуть наивна, доверчива… легко поддается внушению, а в остальном…
        - Вы что же… - забыла про слезы женщина, - вы хотите сказать, что я не могу распознать - здорова она или нет?
        Теперь хмыкнула Варька:
        - Отчего же не можете, у вас это получается. Однако ж вам удобнее выставить Любу сумасшедшей. Зачем вы наговариваете на Любу, ведь это же вы караулили Гусева возле подъезда.
        - Это не я! Говорю же - это она, Люба! - тревожно заблестела глазами Дарья Викторовна. - Матвей бы меня узнал!
        - А он и узнал, - бессовестно врал Фома.
        - Неважно - узнал он вас или нет, - не давала завраться Гутя. - Важно, что Любочку он не перепутает. Потому что они всю жизнь прожили в одной деревне, великолепно друг друга знают. И это она братьев Гусевых вызвала.
        - Она? - не могла поверить Дарья Викторовна. - Эта Люба с ними из одной деревни? И сама догадалась пригласить ко мне кавалера? И как же я не выяснила… да нет, вы меня разыгрываете!
        Фома не собирался либеральничать, он сегодня был жесток. Наверняка оттого, что ему по режиму уже давненько полагалось спать.
        - Нет, это не мы вас разыгрываем, - как топором рубил он. - Это вы нас хотели разыграть. Выставить свою невестку окончательной дурочкой, чтобы свалить на нее все свои грехи. Сами убили Геннадия Архиповича, а на…
        - Что-о-о-о?!! - взвилась женщина. - Это я его уби-и-и-ила?!! Д…д…да он вообще исчез из моей жизни после того, как предал меня!! Да я и не вспоминала про него! Уби-и-ила! Да чтобы я из-за него рисковала?! Он же… Он же после меня сбежал к подружке моей соседки! А мы с соседкой, с Томкой, всегда на ножах! А он к ее подруге от меня! И теперь Томка всем во дворе раззвонила, что я бедная как церковная мышь! Что у меня даже взять нечего! Что даже вот этот браслет, и тот не золотой, а подделка под золото! А у меня, между прочим, золотая статуэтка! Правда, в ней тоже золота нет, но… - женщина просто дышать не могла от возмущения. У нее получалось, что она так ненавидела Зеваева, что даже убить его не могла. - Теперь весь двор знает, что я белье кипячу по старинке - с отбеливателем, потому что на новую химию у меня не хватает денег! Это им Зеваев растрепал, еще мужик называется! А я из-за него рисковать?! Фигу ему! Если хотите знать, у меня такая месть ему придумана! Такая… Вот скоро мы станем жутко богатыми - Мишенька на прибыльную работу устроился - и сразу же купим себе новую иномарку! Новую! Дорогую! И
я уже на права пошла учиться! Я хотела в этой иномарке к нему так важно подъехать, открыть дверцу и сказать: «Садись, Зеваев, подвезу». А он такой ко мне подойдет и уже совсем соберется в салон брякнуться, а я ему: «Фу, Зеваев, от тебя дешевым одеколоном несет, не хочу, чтоб в машине воняло. Извини». И захлопну дверцу. Вот и пусть он тогда локти кусает! Главное - я убила! Да если бы его все, кого он бросил, убить хотели, он бы и месяца не протянул! Только у нас в клубе и Виктория, и Лариска, и ваш бочонок, прости господи, Аллочка!..
        - Про бочонок потом, вот скажите: к какой соседке он ушел? - вклинилась в монолог Гутя.
        - Да не к соседке, а к ее подруге! А соседка… У нас одна тут звезда - Томка из сорок первой.
        - Ну так чего мы сидим? - поднялся Фома. - Пойдемте к соседке!
        - Да побойтесь же бога! - не выдержала даже Дарья Викторовна. - Посмотрите, сколько времени!
        Часы и в самом деле показывали глубокую ночь. К тому же во дворе уже давненько раздавались странные звуки, похожие на крик самца снежного человека в брачный период:
        - У-у-у-у-а-а-а-а!! У-я-я-я-я!!! - страшно выло непонятное существо.
        - Вот! Слышите! - испуганно вытаращила глаза Дарья Викторовна. - Опять чей-то кобель воет, видать, к покойнику… Ой, а я Мишеньку… на охоту…
        Гутя скромно проговорила:
        - Не переживайте вы так за Мишеньку… никакой это не кобель, это наша Аллочка в машине заблудилась… Ну что ж, до свидания… не скажу, что была рада беседе… осадок какой-то…
        - А уж у меня какой осадок! - напыщенно произнесла Дарья Викторовна. - Ходите тут по ночам, атмосферу людям портите, да еще и… воете под окнами…
        С ней уже никто не спорил - надо было спешить к машине и утихомирить Аллочку.
        Та сидела, высунув голову в окошко, и блажила на весь район:
        - Гу-у-утя-я-я!!
        - Да замолчи ты в самом-то деле! - подскочила к сестре Гутиэра. - Ты хоть знаешь, сколько времени? Все люди уже спят, а ты вопишь!
        - А потому что мне тоже спать пора, а я тут машину охраняю! - огрызалась Аллочка. - Этот Фомочка! На сигнализации экономит, а я тут гуди ему, отгоняй воров…
        Домой приехали почти совсем без сил. Денек выдался не из легких - и проводы Гусевых, и пожар, и Любочка со своими новостями… Кое-как Неверовы доползли до своей квартиры, и тут же возле ванной образовалась очередь - каждый непременно захотел принять душ, чтобы уже потом с чистой совестью и чистыми ногами растянуться на кровати.
        Первой в ванную проскочила Варька, а это означало, что добрых полчаса остальным следовало пить чай - раньше она все равно не появится.
        - Между прочим, в твоей машине, Фомочка, бензином воняет! - продолжала высказывать претензии Аллочка. - У меня так разболелась голова…
        - Аллочка, помолчи, а? - попросил Фома, массируя себе виски. - Я весь день на ногах да на колесах…
        - А кому легко? Я вот там столько просидела!.. - не унималась женщина. - Я поэтому даже тебе немножко окошко выломала. Ну так, маленько. Зато в следующий раз ты подумаешь, как закупоривать собственную тетушку!!
        - Аллочка! Ну замолчи, тебя же просили! - взмолилась уже и Гутя.
        - А чего это замолчи?! Они, значит, там наговорились, а я…
        - Господи… - без сил сказала Гутя. - И как только Геннадий Архипович решился тебя в жены взять? Святой человек!
        Неожиданно Фома уперся в тещу немигающим взглядом.
        - А правда - как? - переспросил он. - Вернее - зачем?
        Аллочка разобиделась не на шутку. Она даже оскорбилась.
        - То есть как это зачем? - надулась она индюком. - Он хотел создать со мной ячейку!
        - Нет, а правда? - догадалась удивиться уже и Гутя. - Все, с кем мы говорили, утверждали, что особым пунктом в прелестях избранницы у Зеваева стояли деньги.
        - Вот-вот! - поддакнул Фома. - И Виктория числилась у него в невестах. И Дарья… И одну, и вторую он оставил из-за скудности финансов. А на Аллочке даже решился жениться! А ведь денег у нее нет.
        - Ну и что! - по-петушиному стала наскакивать на родню бывшая невеста. - А зато я моложе всех этих Викторий и Дарьев! И у меня есть это… мое женское обаяние!
        Гутя была неумолима.
        - Ну хорошо, перед этими двумя ты можешь похвастаться молодостью, а перед Ларисой? Она помоложе тебя будет. И обаяние ее не чета твоему. Но и с ней у него ничего не вышло. Почему?
        Фома уже забыл про сон. Он бухнул себе в чашку две ложки кофе и налил кипятку.
        - У Зеваева не вышло, зато после его гибели у Ларисы получился грандиозный пожар… И какая связь?
        - А никакой! - все не успокаивалась Аллочка. - Сейчас вон посмотри в газете: у кого-нибудь обязательно что-то происходит - то пожар, то наводнение. И что - все теперь на Геннадия вешать? Не марайте память моего суженого!
        Гутя полезла в холодильник. В последнее время она как-то совсем забросила дом. Сейчас бы какой-нибудь колбаски, сыру, а перед глазами только пустые полки. О ноги терся изголодавшийся Матвей.
        - Матюша, маленький, сейчас я тебе консервы открою… - заурчала Гутя.
        - Не смей так говорить с котом! - тут же влезла сестрица. - Когда ты его Матюшей называешь, мне все время кажется, что ты отбила у меня моего кавалера!
        - А ведь только что скорбела о женихе, - вздохнул Фома и добавил: - Надо к этой Ларисе сходить. Обязательно.
        Гутя даже консервы искать перестала:
        - Фома, ну давай хоть недельку переждем, у человека же такое несчастье - пожар! А если тебе сильно не терпится, завтра же сходи к соседке, к Тамаре этой.
        - Мне не терпится, но… но у меня есть чем заняться. А соседка… - Фома хитро подмигнул - из ванной уже выходила жена. - А соседка еще, чего доброго, вдруг окажется красивой молодой барышней, тогда не удержусь!
        - Если она позарилась на Геннадия Архиповича, то красивой и молодой не окажется, - мило улыбнулась ему Варька. - Ну я все, кто следующий в душ?
        Аллочка назло всем кинулась в ванную, хотя ей совсем не хотелось плескаться под душем.
        К соседке Дарьи Викторовны, Тамаре, Гутя пошла на следующий же день. Конечно же, за ней увязалась Аллочка и всю дорогу страшно негодовала, что Гутя отбирает у нее хлеб. Потому что именно она должна была раскрывать запутанное дело своего жениха, а Гутя, как всегда, везде лезет!
        - Здрассьте, - сурово поздоровалась Аллочка с Тамарой, как только та открыла двери. - Мы к вам из добровольного общества детективов.
        Гутя только молча охнула - ну чего мелет ее сестрица, неужели нельзя было сказать, что они из газеты «Подъездный надзиратель»?
        - Приглашайте нас скорее в дом, и мы вам зададим несколько вопросов, - продолжала диктовать Аллочка.
        С ней ходить к свидетелям было одно позорище! Непонятно откуда Февралина Власовна вынесла для себя, что беседовать со свидетелями необходимо только в таком ключе - нагло и напористо. Уже несколько раз их спускали с лестницы за такой тон, но Аллочка упрямо продолжала проявлять невоспитанность.
        - Итак, быстренько рассказывайте нам, - продолжала она уже в комнате, куда терпеливая хозяйка пригласила незваных гостей, - быстренько нам говорите, какие отношения…
        И тут она умолкла. Ее напористость вдруг растворилась, и в кресле теперь сидела весьма покладистая, немножко испуганная женщина, прилежно уложив ручки на колени. Все объяснялось просто - заслышав агрессивные нотки в голосе гостей, из спальни вышел здоровенный пес и уселся прямо возле Аллочки.
        - Что вы хотели узнать? - будто ничего не замечая, спросила Тамара.
        Аллочка только вытягивала шею и говорить не отваживалась. Она еще не перестроилась с командного тона, но говорить так в присутствии такого зверя! Она ж не совсем идиотка.
        - Аллочка хотела спросить - какие отношения у вас были с неким Геннадием Архиповичем Зеваевым, - любезно пояснила Гутя.
        - С Геннадием? - вздернула брови Тамара. - А какие у нас отношения? Никаких! А кто вам вообще рассказал, что у нас какие-то отношения? Дашка, что ли? Она все выдумывает! У нас ничего не было, он просто интересовался Ришаром и все.
        - Хе-хе… - жиденько хихикнула Аллочка. - Вы хотите сказать, что Геннадий специально познакомился с вами, чтобы поговорить о Пьере Ришаре? Что он вот прямо такой любитель французского кино, да?
        Тамара посмотрела на Аллочку немного свысока.
        - Я хотела сказать, что Геннадий интересовался моим кобелем - бордосским догом Ришаром. Кстати, вот он, собственной персоной, перед вами красуется. Я имею в виду не Геннадия, а кобеля.
        - Вы ему скажите, пусть он обратно в ту комнату красоваться пойдет, а то с ним как-то… неуютно, - вежливо попросила Аллочка.
        Пес тихонько предупредительно заворчал.
        - Он не хочет, - просто объяснила хозяйка.
        - Ах, какая прелесть! - перекривилась Аллочка. - Не хочет! А скажите, если он захочет, он может вот так накинуться и, к примеру, съесть меня?
        Хозяйка на минуту задумалась.
        - А зачем? Я его кормлю сбалансированным питанием, вы в его меню не вписываетесь. Он сала не ест! Хорошо бы еще, если бы вы меньше говорили. Отчего-то Ришару не нравится ваш голос.
        Аллочка прилежно кивнула головой и решила, что больше ни за что не раскроет рта, пусть они тут все хоть поумирают!
        - Вы говорили про Зеваева, - напомнила Гутя.
        - Да чего там говорить, - отмахнулась Тамара. - Честно говоря, несерьезный мужчина. Какой-то наивный как ребенок!
        Аллочка попыталась что-то вставить, но, видимо, пес твердо решил охранять собеседников от всяких Аллочкиных комментариев, потому что едва она раскрыла рот, как тот раскрыл пасть. Плюнув, Аллочка отвернулась к стене, заново решив больше ни при каких обстоятельствах не высказывать своего мнения! Пусть потом даже не просят!
        - А мне он не показался несерьезным, - пожимала плечами Гутя.
        - Ну как же! - всплеснула руками Тамара. - Дите, да и только!
        Заметив, что гости не поверили ей, она уселась поудобнее и принялась рассказывать все с самого начала.
        - Мы познакомились в сквере, - начала она говорить. - Познакомились в сквере, хотя я заметила, что Геннадий положил глаз на меня еще в подъезде - мы выходили с Ришаром из квартиры, чтобы отправиться гулять, а Геннадий уже нагулялся. То есть я хотела сказать, что он выходил от Дашки. И вот тут он увидел меня! Но… Я женщина замужняя, мне все эти мужские поклонения, воздыхания… Ну не нужно это мне, понятно же, да? И вот я улыбнулась Дашкиному кавалеру, а сама так Ришара к себе дернула, чтобы он пасть не скалил, и мы отправились гулять. Гуляем мы обычно в сквере и в тот день тоже пошли в скверик. И что я вижу?! Прямиком ко мне направляется Геннадий Архипович! Нет, это я теперь знаю, что он Геннадий Архипович, а тогда я просто подумала - ну что за мужик недоделанный! Галстучек в какую-то крапинку, в мошку, что ли… вместо шарфа женский платок с кренделями, наверняка у матушки позаимствовал, походка… Короче, он на меня впечатления не произвел. Правда, потом… Да что там говорить, пришлось признать, что у мужчины оказался тонкий вкус - он сразу распознал во мне умницу и красавицу в одном лице и наговорил
кучу комплиментов.
        - Да это он специально, потому что кобеля вашего боял… - не утерпела Аллочка, но Ришар снова оскалил зубы, и Аллочка прилежно примолкла.
        Гутя даже всерьез задумалась - не завести ли дома вот такую же псинку.
        - Он говорил и говорил, а я слушала и слушала! - продолжала вспоминать Тамара. - Но тут Ришар сцепился с какой-то собакой, мне пришлось их разнимать, и Геннадий Архипович понял, что сейчас мне явно не до него. Он откланялся, но еще долго следил за мной глазами.
        - А вы говорили, что он познакомился с вашей подругой? - снова напомнила Гутя.
        Тамара перекинула ногу за ногу и замахала руками.
        - О! Это было совсем не тогда! - и она снова завела глаза под люстру. - Мы уже встречались дня три, наверное. Ну и… понимаете, не хотелось слушать комплименты на холодном ветру, в полном дискомфорте, и я попросила Ульяну приютить нас. И вот мы встретились у нее.
        Гутя сразу вспомнила, что уже слышала про Ульяну.
        - Я надеюсь, вы, как честная женщина, пришли с собакой? - набычилась Аллочка.
        - За кого вы меня принимаете? - фыркнула Тамара. - Я пришла одна, но разговор, как ни странно, вертелся только возле Ришара. Геннадия сильно заинтересовал мой кобель. Он мне такие вопросы глупые задавал! Например, сколько Ришар выпивает рыбьего жира? Или еще, даю ли я собаке сырое мясо. Но самое интересное - он вдруг покраснел и попросил меня, чтоб на его день рождения я подарила ему щенка от Ришара! Нет, вы представляете! Это от моего Ришара - и подарить! Я, конечно, так тогда кричала! Дескать, знает ли он, сколько такие щенки стоят! И вообще, почему это он мне ничего не подарил, а я должна элитными щенками разбрасываться! Я ж вам говорю - дитя наивное! И все, потом мы с ним больше не встречались. Зато он стал встречаться с Ульяной.
        - О господи, - тихонько охнула Аллочка. - А с ней зачем? Тоже любовь, что ли?
        - Ой, да какая там любовь?! - перекривилась Тамара. - Он ей голову заморочил, Ульяна взяла кредит и все деньги отдала Геннадию. Потому что он, видите ли, собирался покупать дом!
        Гутя только помотала головой:
        - Неужели он обманул? - не поверила она.
        - Нет, не совсем. На дом у него денег не хватило, поэтому он продал свою старую машину, у него такая рухлядь была, вы не представляете! И купил себе сносную иномарку. Только на этой иномарке он и уехал - Ульяну даже не прокатил, а вот все долги ей оставил! На добрую долгую память, так сказать. Она, бедняжка, так расстраивалась. Ей пришлось съехать с квартиры, она даже пыталась ее продать: надо же было на что-то жить и кормить ребенка! - объяснила Тамара. - Это еще хорошо, что она взяла только сто тысяч. Зато теперь у нее так замечательно получилось! Она вышла замуж за какого-то архитектора и ушла в декрет. А кредит выплачивает этот ее новый муж. И квартиру не понадобилось продавать! Но все равно - как вспомнит, что Геннадий где-то на ее машине разъезжает…
        - Да нигде он не разъезжает уже, - махнула рукой Гутя.
        - Может, и не разъезжает, но я хочу вас предупредить, если вы надумаете встретиться с Ульяной, ее муж-архитектор вас обязательно спустит с лестницы, имейте это в виду. Он слышать ничего не может про Геннадия. Вот, собственно, и все.
        Сестры переглянулись - больше ничего интересного Тамара сообщить не могла, и пора было уже прощаться.
        - Уберите вашу собачку, - тонким голоском еще раз попросила Аллочка. - Нам уйти надо.
        В этот раз Тамара легко вскочила с кресла, взяла Ришара за ошейник и вывела из комнаты.
        - До свидания! - с чувством проговорила она, захлопывая за гостями двери.
        Вечером, когда домой с работы вернулись Фома и Варька, Гутя в красках рассказала про посещение соседки Дарьи Викторовны. Рассказала подробно и про саму Тамару, и про ее подругу Ульяну и теперь только восторгалась, что беседа прошла в легкой и непринужденной обстановке.
        - Такая откровенная дама! - удивлялась она. - Ну прямо все вот так взяла и выложила!
        - А чего ей бояться, - хмурилась Аллочка. - У нее вон какой зверь сидит. Попробуй, задай ей не тот вопрос! А у меня, между прочим, несколько вопросиков на языке вертелось! Например, как это Геннадий познакомился с Ульяной? Может быть, она сама его к себе заманила?
        - Да уж куда там! - отмахнулась Гутя. - Нам же ясно сказали, что это он сам к ней прилип да еще и вытянул из бедной, доверчивой женщины кредит в сто тысяч!
        Фома пристально вгляделся в глаза тетке.
        - Признавайся, Аллочка. А ты ничего лишнего не сболтнула своему кавалеру?
        Аллочка как-то заегозила на стуле, а потом догадалась возмутиться:
        - И с чего это я должна болтать что-то лишнее?! Ну чего я такого могла сболтнуть? Разве что проговорилась, что уже пахнет весной… Или про то, что небеса такие синие, а солнышко греет совсем по-весеннему?
        - А может быть, про то, что ты хозяйка Гутиной квартиры? - невинно предположил Фома. - Или, что у тебя богатое наследство?
        Аллочка поперхнулась:
        - Это тебе Геннадий проболтался, да? - сначала набычилась она, потом спохватилась, что этого говорить не стоило, вальяжно развалилась, небрежно запустила пятерню в прическу и промямлила: - Ну было что-то такое… право, я не помню в точности… А чего ты опять прицепился-то?
        - А того! - резко оборвал ее Фома. - Сдается мне, что женишок ваш, Февралина Власовна, был самый примитивный альфонс! А если точнее - брачный аферист.
        Все переглянулись. Мысль была свежая, но не слишком приятная. Особенно неприятна она была для Аллочки.
        - Вот ты, Фома, специально родился, чтобы мне настроение портить, - забубнила она. - Ну зачем я какому-то брачному аферисту, ты подумал? Что с меня взять, кроме моего огромного, доброго сердца? Мне даже кредит никто не даст, потому что нигде не работаю!
        - Вот и я все время про это думал, - качнул тапкой Фома. - Вроде ваших женщин послушаю - все сходится, только ты, Аллочка, из общей картины выпадаешь. Однако если учесть силу твоей фантазии…
        Гутя не выдержала.
        - Ну-ка, признавайся давай, что ты ему по себя наговорила? Только не ври, сразу предупреждаю! - рявкнула она.
        Ну как же не хотелось Аллочке что-то там такое вспоминать! Да еще и признаваться в этом. И потом - разве она упомнит все, что лопотала на каждом свидании!
        - Ну… говорила, что родители ждут не дождутся, когда я выйду замуж, - медленно начала она. - Я у них младшенькая, и они меня больше всех любят. Еще говорила, что… что они сразу переедут жить к Гуте, а мне оставят дом… или особняк, ну что-то там оставят. Потом еще… ну что папа у меня генерал, это вы уже знаете, потом… А между прочим! Между прочим, я про дом и не врала! Папа, когда пил здесь, так прямо и сказал: «Генка! Крокодил ты эдакий! Если мою дочь крокодилицей сделаешь - сразу на тебя дом перепишу!» Вот так! Грубо, конечно, какая я ему крокодилица, но важен ведь сам факт!
        - И добавил, что переедет к нам жить? - осторожно спросила Варька.
        - Про это он не уточнял, но… а куда ему потом деваться-то было бы? - изумилась Аллочка непонятливости. - Конечно, приехал бы. Так что тут я и не врала вовсе.
        Пока Неверовы всерьез решали, смог ли Зеваев клюнуть на такое призрачное обещание, Аллочка старалась вовсю. Она теперь вспоминала даже то, что и не надо было вспоминать.
        - А потом я еще врала, что займусь художественной гимнастикой, - вдохновенно выдавала она правду. - И еще, что я заведу себе огромного попугая, двух здоровенных собак и ангорскую козу. А! Еще, что вязать умею!
        - Ну хватит уже, - прервала ее Гутя. - Ты, похоже, несчастному и вовсе правды-то не говорила… Варька! Ну займись ты ею! Ты же психологом у нас считаешься, ну отчего она врет-то все время?! Может, у нее комплекс неполноценности какой?
        - Нет у нее комплекса, она на самом деле неполноценная, - сверкнула Варька на тетку строгим глазом. - И чего только ей не хватает? Наврала с три короба, а к нам потом лезут всякие аферисты, пусть даже брачные!.. Тут и так не разберешь, что творится, а она еще дополнительную путаницу… Мам, я думаю, надо к этой Ларисе сходить. Если и у нее Зеваев деньги вымогал, тогда… тогда прав Фома.
        Фома только снисходительно фыркнул. Теперь, после Аллочкиного признания, он ни секунды не сомневался, что Геннадий Архипович надеялся не только на большое сердце тетки.
        - Сходим, - согласилась Гутя. - Только давайте дадим девчонке хоть дней пять, чтобы после пожара в себя пришла. Ведь должно же быть в нас что-то человеческое…
        Все пять дней каждый крепился как мог. Гутя старательно перелистывала пухлые альбомы с фотографиями женихов и невест, только ничего нового там не находила, а старые как-то не стремились создавать брачные союзы, им и так жилось неплохо - встречи, чаепития, юбилеи в ресторанах. Чем плохо? Плохо только Гуте, потому что от такого времяпрепровождения она не получала ни копейки. Порой Гутиэра перекидывала всю энергию на домашнее хозяйство, и тогда домочадцы старались побыстрее сбежать из дома, а в спины им неслось:
        - А мусор?! Фома! Немедленно захвати мусорное ведро!.. Ну и что, что на работу! На мусорку-то ты можешь заскочить!.. Варя!! На обратном пути не забудь купить картошки, сегодня у нас будут драники!.. Аллочка! Сверни ковер и сходи на улицу похлопай! И ничего он не большой! Ты у нас тоже не дюймовочка!! Видишь же - Фома работает!
        Фома и в самом деле весь ушел в работу. Даже когда он возвращался домой, не слезал с телефона - трубка у него прочно прилипала к уху, при этом вид у Фомы был всегда интригующий: глаза стреляли во все стороны, рот кривился, а рука сама лезла теребить непокорные патлы.
        - Варька, ты бы проверила, кто ему звонит все время, - от души посоветовала Аллочка. - А то у одной моей подруги муж вот так же болтал, болтал по телефону, а потом к ним ребеночка под двери принесли!
        - Аллочка, опять врешь? Нет у тебя никаких подруг, - осаживала ее Варька. - И от телефонных разговоров дети не заводятся.
        - А они от чего только не заводятся! Не успеешь оглянуться… - упрямилась Аллочка.
        Варька ее не слушала, сама она проводила большую работу - просматривала в картотеке все карточки женщин, которые состояли в личном контакте с Зеваевым, а вдруг загадка в их прошлом? И Аллочка ей просто мешала.
        И сама Аллочка старалась занять себя из последних сил. Она вдруг увлеклась шопингом! Не просто шлялась по магазинам и скупала все, что попадется под руку, а подходила к этому очень ответственно. Сначала она покупала модные молодежные журналы, потом выискивала в них самое острое направление и шла по магазинам. Все то, что рекламировалось в журналах, на прилавках можно было отыскать, но… не имелось Аллочкиного размера. Правда, Аллочка все равно покупала модные вещи, а затем пыталась напялить их на себя…
        Каждый был занят делом, однако все они ни на минуту не забывали о главном - убийца Зеваева не найден. И внутри каждого шевелилось непривычное чувство тревоги.
        Глава 6
        Оно вам надо?
        К Ларисе зашли все же раньше намеченного срока. Так уж вышло. Аллочка высмотрела в телевизионной рекламе сногсшибательной красоты весенние сапожки по смехотворно низкой цене. Естественно, она тут же принялась канючить у Гути деньги, а поскольку та уже относилась настороженно ко всем Аллочкиным магазинным походам, то и решила ее сопровождать. Сапоги, конечно, оказались не настолько красивы, вернее, красивые стоили не настолько смехотворно и по цене не подходили, а те, которые подходили, были настолько уродливы, что Аллочка чуть не ревела от злости. Даже она не нашла ничего, что могло бы ее хоть как-то утешить. Из магазина решили идти пешком, потому что погода была славная. И тут они сообразили, что в двух шагах от магазина находится дом Ларисы.
        - Пойдем заглянем, - равнодушно предложила Аллочка, старательно сохраняя скучающий вид.
        - Да она сейчас, наверное, на работе, - так же безучастно отреагировала Гутя, но тут же добавила: - Однако зайти не помешает, чтобы потом сюда не тащиться.
        Дверь Ларисы Вадимовны была все так же черна от копоти, видимо, женщина все еще не набралась силы отмыть ее или покрасить. Звонок не работал, и сестры просто постучали. На их стук, как и предполагалось, Лариса не ответила, зато немедленно отворилась соседская дверь, и уже знакомая дама высунула голову.
        - Вы к Ларисе? А ее нет, - как-то испуганно проговорила она.
        Эту женщину Гутя запомнила еще с того вечера, когда дама кричала, что ей надо заплатить первой, потому что она пострадала больше всех.
        - Она почему-то домой не приходит, - снова каким-то странным голосом проговорила соседка.
        - Ну что ж, зайдем позже, - Гутя повернулась, чтобы уйти, но соседка продолжила:
        - Она не приходит, а в ее квартире что-то творится, - почти шепотом проговорила она.
        Сестры насторожились.
        - Что происходит? - остановились они как вкопанные.
        - А вот что! - проговорила соседка, огляделась по сторонам и жестом пригласила женщин войти.
        В комнаты она их не позвала, так и стояла в прихожей, но сестры этого даже не заметили.
        - Неладное что-то там. Сначала было вроде все спокойно, потом как-то вечером шум, крик, и снова тихо. Я на следующий день к Ларисе пошла - она мне своим пожаром всю квартиру попортила, я хотела, чтобы она того… возместила. Ну и постучала. А там - опять тишина. А я же слышала, что вечером крик был! Стучалась-стучалась, а все без толку. Ну и ладно, думаю, подожду. Только заметила, что моя Вафелька на улицу перестала проситься! Раньше, бывало, не успеешь двери открыть - она уже шасть в двери, и лови ее потом, а теперь - зовешь ее зовешь, она хвост подожмет и трясется!
        Гутя посмотрела по сторонам. Никакого животного не наблюдалось.
        - А кто такая Вафелька? - пробасила Аллочка.
        - Так это собачка моя, - охотно пояснила соседка, унеслась в другую комнату и вернулась с дрожащей собачонкой на руках. - Вообще-то, ее Альфой зовут, но внук, когда маленький был, все время путал - вместо Альфы все Вафля да Вафля. Теперь внуку-то шестнадцать лет, а она так и осталась Вафлей. Старенькая уже, а на улицу выходить не хочет.
        - Ну может, потому и не хочет, что старенькая? - предположила Гутя.
        - Да? А вот у соседа сверху молодая псина! А все равно, как проходит мимо этой двери, так скулить и подвывать начинает! - не согласилась соседка.
        - И чего ж вы ждете? - вдруг встрепенулась Аллочка. - Надо же вызвать милицию!
        - Ага, милицию! - покачала головой соседка. - А вдруг там и нет никого, а мне что же - за ложный вызов платить? А у меня пенсия, как нос у комара!
        Гутя ее уже не слушала, милицию вызвала прямо с хозяйского телефона.
        - Только вы тут со мной побудьте, - вцепилась женщина в рукав Гути. - А то они приедут, а вас не будет, а мне потом платить, а у меня пенсия…
        - Успокойтесь, мы никуда не уйдем, - заверила Гутя, и соседка, расчувствовавшись, пригласила их в кухню.
        - Пойдемте, хоть чаем вас напою, а то пока еще милиция доедет…
        Когда милиция приехала, женщина уже вскипятила второй чайник.
        - Это я сама виновата, - вздыхала Гутя. - Надо было сказать, что на меня маньяк напал, в минуту бы здесь были, а я что-то наплела, что человек пропал…
        Как бы там ни было, милиция приехала, и Гутя с Аллочкой вышли им навстречу.
        - Меня зовут Гутиэра Власовна, это я вас вызвала, - сразу же представилась Гутя.
        - И в чем дело, гражданочка? - обратился к ней высокий моложавый мужчина.
        - Понимаете… тут такое дело… - Гутя вдруг испугалась, что вызвала этих занятых людей напрасно и теперь ей придется платить какую-нибудь баснословную сумму.
        Она стушевалась буквально на секунду, а на передний план уже выбралась Аллочка и совершенно разумно пояснила:
        - Дело, видите ли, в том, что мы, вот я и Гутя, являемся близкими подругами Ларисы. Лариса - это дама, которая здесь и проживает. Ну и вот. Мы, значит, подруги, а она нам не звонит, двери не открывает, а мы, между прочим, договаривались встретиться, потому что у нее пожар случился, и мы помочь хотели.
        - Так, - кивнул головой моложавый мужчина.
        - Ну что «так»? - уже стала нервничать Аллочка. - Я ж вам сказала: договорились встретиться, а она не открывает! И собаки возле ее дверей черт-те что вытворяют! И на звонки она не отвечает! И на работе ее нет!
        Гутя поморщилась - Аллочка опять принялась врать.
        - Подождите, какие собаки? - притормозил Аллочку страж порядка.
        - Понимаете, - осторожно высунулась соседка, - у меня собачка, и она всегда на улицу так радостно бегала, а теперь упирается. А соседский кобель и вовсе под этой дверью воет.
        Милиционеры переглянулись. Не хотелось им врываться в чужую квартиру, но уж очень беспокойно вели себя граждане.
        - Ну что ж… понятыми пойдете… а слесарь-то есть у вас?
        Началась волокита со слесарем. Только через полтора часа парням в форме удалось войти в квартиру Ларисы. Женщинам не позволили прорваться первыми, их вообще оттеснили от двери, но они услышали, как присвистнул моложавый мужчина.
        - Гражданочка… нет, вы, пожалуйста, - через секунду появился он на пороге и ткнул пальцем в Гутю. - Пройдите, посмотрите, это и есть ваша подруга?
        Гутя на подкосившихся ногах прошла в комнату.
        В комнате после пожара ничего не изменилось - такие же обгоревшие обои, грязь, копоть, видимо, Лариса так и не собралась сделать уборку. Сама она лежала тут же, возле пианино, раскинув руки, без признаков жизни.
        - Она что, мертвая? - пролепетала Гутя.
        - Ну вы же видите, - пожал плечами мужчина. - Так это и есть ваша подруга?
        Гутя только качнула головой.
        - Посмотрите, здесь ничего не изменилось? Не пропало? Может быть, что-то передвинуто, стоит не так? - спрашивали ее.
        Гутя даже не ответила, она, пошатываясь, вышла из квартиры и только потом заговорила:
        - Мне сейчас трудно что-то сказать… у нее же пожар был… и потом… я нечасто бывала у нее в гостях.
        - Понятно… - протянул мужчина. - Ну что же, нам придется с вами поговорить еще…
        - …А какой номер телефона у вашей подруги? Вот вы говорили: звонили ей, а она не отвечала? - между тем расспрашивал Аллочку невысокого роста шустрый паренек.
        Аллочка бодро диктовала первое, что пришло на ум, хотя Гутя была уверена, что Ларисиного телефона она в жизни не знала.
        - А где работала погибшая? - продолжали расспрашивать Аллочку.
        - Я не знаю, как правильно называется ее место работы, - ловко отвечала та. - Думаю, вы сами все узнаете.
        Паренек поджимал губы и расспрашивал дальше:
        - А полное имя-отчество подруги вы знаете? Год рождения?
        Это знала Гутя. У нее хранились все данные о клиентах, и она уже выучила их назубок.
        - Слав! Ты слышь чего!.. - уже кричал в трубку паренек. - Ты там узнай, где работает Дугина Лариса Вадимовна… сейчас скажу год рождения… Да нет, тебе надо будет завтра съездить к ней на работу часикам к десяти и вызнать все, что про нее знают… у нас тут труп этой самой Дугиной… Да, вроде с признаками насильственной смерти - чем-то тяжелым… а может, и сама неловко упала… да, похоже, что дня два назад…
        Сестрам еще какое-то время задавали вопросы, а потом переключились на соседей.
        Они выскочили из подъезда и пробежали молчком целую остановку.
        - Ну и как? - первая остановилась Аллочка. - Что там такое-то? Ты хоть постаралась все рассмотреть - ну там улики, орудие убийства?
        Гутя тяжело дышала и боялась, что не выдержит сердце.
        - Аллочка, ну кто мне даст там улики разглядывать?! И потом… я как увидела эту несчастную Ларису… Лежит, руки раскинула… Ужас!
        - Эх, надо было этому мужику меня позвать… - прищелкнула пальцами сестра. - А они, как знали, из нас двоих самую недотепистую вызвали!
        Вечером в семействе Неверовых опять разразились бурные дебаты.
        - И все же я считаю, что надо арестовывать эту самую Дарью Викторовну! - кипятилась Аллочка. - Потому что это только она могла Ларису убить!
        - Ну с чего она-то? - не уступала Гутя. - По-моему, здесь вообще крутится кто-то, кого мы видим, но не подозреваем! Может быть, это Антон Андреевич, или Таня Соловьева, или Анна Никитична, или…
        - Или опять же Дарья Викторовна! - гнула свое Аллочка. - И чего тут думать-то? Это же она устраивала маскарады с переодеванием! Все хотела свои грехи на несчастную Любочку повесить! Это она все никак не могла успокоиться, что Геннадий ее бросил. И я вообще думаю, что сейчас она решила всех, кого Гена любил, взять и стереть с лица земли!
        С ней не соглашались. Конечно, Дарья Викторовна настораживала больше всех, однако было что-то такое, от чего не верилось, что убийство совершила именно она.
        - Вот скажи, Аллочка, - приставала к сестре Гутя. - Вот ты веришь в мою интуицию? Скажи честно: веришь?
        - Да нет у тебя никакой интуиции! - не поддавалась Аллочка. - Ее в кои-то веки к убитой пригласили, а она не могла даже улики поискать! А теперь - интуиция! Что тут говорить, если эта Дарья уже давно что-то мутит - выставляет невестку ненормальной! И зачем, позвольте спросить? И мы ее спрашивали, если вы помните, а она так ловко раз - и вывернулась! И не ответила - зачем.
        - Да затем, чтобы прибрать к рукам Любочкино наследство! - вмешался Фома. - Мне звонил мой знакомый, тот самый, к которому Любин отец определил ее на лечение, и рассказывал, что к нему приходила Дарья Викторовна. Нет, сначала к доктору пришла та женщина - тетя Вера, помните, у которой Люба жила первое время. Пришла, чтобы посоветоваться, дескать, у Любы умер папа, что-то там с сердцем у него приключилось, и ей сообщили, а Любочка - единственная наследница. И эта тетя Вера не знает, как сказать Любе, и пришла спросить: не повредит ли такое известие ее психическому здоровью? Доктор заверил, что Люба вполне нормальна и знать про смерть отца просто обязана, поскольку она является наследницей.
        - А уж наследовать-то ей есть что, - вклинилась Варька.
        Фома был на высоте. После того как Варька выговорила ему, что его мозги заточены исключительно под скальпель, молодой супруг просто места себе не находил - так хотел утереть нос своей рыжей избраннице. Тем более что в случае с Любочкой у него для этого имелись богатые возможности. И вот сейчас он деловито шатался по комнате, сунув руки в карманы пижамы, и чуть устало дарил информацию.
        - …Правда, доктор посоветовал, чтобы Любу к плохому известию подготовили, - продолжал он выкладывать все, что узнал. - А тетя Вера по простоте душевной обратилась к Дарье. А уж та, как узнала, что наследство теперь у Любы, тут же стала действовать - выставлять невестку умалишенной, чтобы оформить опекунство. Я даже думаю, они хотели совместно с сыночком упрятать девчонку в психушку, чтобы без помех распоряжаться ее деньгами.
        Аллочка скривила губы:
        - Это все твои домыслы, Фомочка…
        - Какие домыслы! - взорвался Фома. Сам он редко кому доверял, однако дико зверел, если кто-то не верил ему. Тем более сейчас, когда он так умно все разузнал и сделал выводы. - Какие домыслы, если мне все это лично передал лечащий врач Любы! И потом, если вы помните, Дарья сама как-то проговорилась, что скоро они станут богатыми, ну помните, когда про машину говорила, что Зеваева даже не прокатит! Вроде бы ее сын куда-то устроился. А он и не устраивался никуда, я звонил, проверял.
        - Ну и что?! - уже орала Аллочка. - И все равно! Эта ваша Дарья могла работать на два фронта - выставить Любу идиоткой, а там уже и убийства на нее повесить!
        - Зачем? - не вытерпела Варька. - Зачем ей кого-то убивать, если ей маячат такие деньги?
        - Ладно, мне вы не верите, а я вам докажу, - как-то враз успокоилась Аллочка. - Вот наша разиня Гутя, конечно, опять будет голову ломать - что делать, а я уже знаю. При мне этот парнишка говорил своему сотруднику, чтобы тот завтра в десять явился на место работы Ларисы и порасспрашивал ее коллег о погибшей. А я прямо сейчас разузнаю, где работала Лариса, и заявлюсь туда в то же время. И подслушаю весь их разговор. Вот так-то, Гутенька!
        Гутя только махнула рукой: Аллочка думает, что это так просто - взять и подслушать! Люди этому годами учатся! Посмотрим завтра, много ли ей дадут услышать?
        Аллочка уселась к телефону, и вскоре выяснилось, что погибшая работала на почте в отделе доставки.
        - Все понятно, - сообщила она родственникам. - Завтра я отправляюсь на почту!
        Гутя тоже хотела начать действовать с утра, а сейчас ей нужно было все продумать. Однако с думами пришлось повременить - поздно вечером произошло еще одно неприятное событие.
        Когда все домочадцы уже укладывались спать, в дверь позвонили. Кинулась открывать, конечно же, Аллочка. Непонятно, кого она ждала все время, но к дверям всегда неслась первой.
        На пороге стояли два крепких парня сурового вида.
        - Неверова Варвара Васильевна здесь проживает? - окинул недобрым взглядом Аллочку ночной визитер.
        - З-здесь, - заикаясь, ответила она. - Только еще не факт, что она к вам выйдет. Ей муж в такое позднее время не разрешает мужчин принимать.
        - А мы не мужчины, мы из милиции, - рявкнул еще один незваный гость и сунул Аллочке удостоверение прямо в нос, так что она и разглядеть ничего не сумела.
        Женщина решила обстановку не накалять, отскочила от двери и заверещала что было силы:
        - Варенька-а-а!! Иди скорее, тут пришли тебя в тюрьму забирать!
        На такой крик сбежались не только все Неверовы, но и все соседи прилипли к дверным
«глазкам».
        - Меня?! - выскочила Варька в халате.
        Вслед за ней вынесся Фома в одних трусах и бесстрашно затолкал супругу себе за спину. Гости уже прошли в прихожую и поэтому супружеский подвиг соседям был не виден.
        - Жену забирать не дам! - вызверился он на гостей.
        - Да мы и не просим, своих не знаем куда деть… - равнодушно пожали плечами крепкие парни. - А Варвара Васильевна, стало быть, вы?
        И они уставились недобрыми глазами уже на Варьку.
        Та судорожно сглотнула и кивнула головой.
        - А скажите, Варвара Васильевна, какой у вас номер сотового телефона?
        Варька номер назвала не сразу. Во-первых, испугалась, а во-вторых, себе самой она еще ни разу не звонила. Помог Фома. Телефон жены он знал назубок.
        - И где вы взяли этот телефон? - спросил один из прибывших.
        - Я… мне муж купил, - пискнула Варька и беспомощно взглянула на Фому.
        - А в чем, собственно, дело? - не мог успокоиться тот.
        - Да, собственно, в том, что этот номер принадлежал телефону Дугиной Ларисе Вадимовны, которую сегодня нашли убитой, - вздохнув, пояснил парень.
        Гутя медленно-медленно развернулась к сестре и, не обращая внимания на присутствующих, звонко треснула сестрицу по затылку.
        - Ты… ты с ума сошла совсем?!! - взревела та. - У меня и так голова не соображает, потому что болит все время, а…
        - В том-то и дело, что не соображает! - так рявкнула на нее Гутиэра Власовна, что Аллочка примолкла. - Тебя сегодня спрашивали телефон Ларисы, ты чей номер диктовала? А я еще удивилась - думаю, надо же! Я не помню телефон своей клиентки, потому что длинный очень, а она что-то там бормочет! А ты Варькин номер сказала?!
        Аллочка больше не спорила. Она просто отвернулась к стене и терпеливо ждала, когда ее вздорная сестрица перебесится.
        - Так вот, значит, что-о-о-о! - подключилась к маменьке Варька. - Ты мой телефон…
        - Постойте, гражданочки, - ничего не понимали поздние гости. - Давайте по порядку. Что тут с телефоном-то?
        С грехом пополам удалось объяснить мужчинам, что Варькин телефон никакого отношения к Ларисе не имеет. После этого парни удалились, не забыв вежливо извиниться и просверлить Аллочку яростными взглядами.
        - Ну, знаешь, Аллочка… - перекривившись, проговорил Фома и больше даже слова не сказал - обнял скулящую супругу и удалился к себе в комнату.
        - Ой, надо же, какие цацы, правда же, Гутя? - фыркнула вслед им Аллочка.
        Конечно же, Гутя поддакивать не стала. Она только смерила сестру долгим неприязненным взглядом и молча ушла к себе.
        - Ну и ладно, - хлюпнула Аллочка носом. - Вот уж не стану плакать!
        Она сгребла в охапку сонного кота Матвея и поплелась на кухню. И опять соврала. Посадив Матвея на стол, что строго запрещалось, она совала ему кусочки вареной колбасы и ревела.
        - Поду-у-у-маешь, номер телефона сказала не тот… Я и не Варькин хотела сказать вовсе, а Гутин. Только его на память не помнила… Ну ничего… я еще всем им покажу… Матюша, а ты чего, зараза, колбаску не ешь? Не любишь? А я так ничего, ем… - и она сунула остатки колбасы себе в рот.
        Утром Аллочка проснулась сама, ее даже никто не будил. Во-первых, потому что это было бесполезно, а во-вторых, потому что с Аллочкой принципиально не разговаривали. Аллочка тоже хотела ответить родственникам суровым молчанием, однако с кухни так несло печеными пирогами, что пришлось плюнуть на условности.
        - А вот и я-я-я! - радостно возвестила она, появляясь на кухне.
        Варька обиженно надула губы, а Гутя только качнула головой вместо ласкового приветствия.
        - Мне, Гутя, с капустой пирожки положи, а то сегодня такой день трудный… - деловито нахмурилась сыщица. - Да не жалей ты, чего уж два-то всего?! А молока у нас нет?
        - Алиссия, - остановилась перед ней Гутя. - Если ты думаешь, что мы тут шутки шутим, то тебе лучше оставаться дома. Здесь ведь такое тонкое дело, тут семь раз…
        - …Пометь, один зарежь, да? - сострила Аллочка. - Это я пошутила так, Гутя. Можешь веселиться.
        Но сестра взглянула еще строже, и Аллочка решила сразу приступить к делу.
        - А у нас есть какой-нибудь ненужный, черный халат? - вдруг спросила она.
        - Никаких черных халатов мы никогда не покупали, откуда он появится? - ответила Гутя.
        - Н-ну серый какой-нибудь. Да любой! Только чтобы не белый и не в цветочек.
        - У нас нет таких халатов! - не понимала задумки Гутя. - У меня только мой - махровый, персиковый, который вы мне на день рождения дарили. И еще белый с голубыми цветочками, шелковый, но ты говоришь с цветочками не надо.
        - А у меня розовый, тоже махровый, с лилиями, и еще обычный, но он цветастый, - вспомнила Варька.
        Аллочка шумно выдохнула. Вот так и погибают самые гениальные задумки.
        - Ну хоть какая-то униформа у нас имеется?
        Женщины помотали головами:
        - Зачем нам дома униформа? Здесь тебе что - цирк?
        - Ой, мам, а у нас есть Фомкин костюм хирургический, помнишь, он просил, чтобы мы купили. А сам бережет до лучших времен, - вдруг вспомнила Варька.
        - Ну так скажите ему, что лучшие времена настали, - решительно заявила Аллочка. - Придется взять костюм… хотя брюки мне не нужны, достаточно курточки.
        - Но он же бирюзовый! - напомнила Гутя.
        - Ну так что ж делать?! Другого же вы ему все равно купить не догадались! - уже нервничала Аллочка. - Гутя прямо так трясется за этот костюм, можно подумать Аллочка его съест! Хоть ведро-то есть у нас?
        Ведро в наличии оказалось: нарядившись в бирюзовую курточку, подхватив ведро и сунув туда тряпку, которую соорудили из старого полотенца, Аллочка отправилась на задание. Именно так она понимала сегодняшний поход.
        На почте ее встретили недоуменные взгляды работников отделения связи.
        - А вы что - новая техничка? - подошла к ней женщина, которая оказалась начальником почтового отделения. - Нам не требуется.
        - А нас с вами никто не спрашивает, - браво ответила Аллочка, располагаясь с ведром прямо в середине зала. - Это решение мэрии: раз в месяц выделять общественным организациям своего технического работника, это вместо дополнительного выходного техничкам, потому что у них зарплата маленькая и никто работать не идет. Вы что - не поддерживаете решение администрации?
        Такой вопрос поставил начальника отделения в тупик, и женщина сочла нужным быстрее ретироваться.
        К тому моменту, когда в небольшом почтовом отделении появился мужчина с папкой, Аллочка уже не путалась в коридорах, а бодро таскала ведро по всей почте, выделяясь ярким бирюзовым пятном среди прочих.
        - Девушки, скажите, а где я могу увидеть начальника отделения? - спросил мужчина у приятной молодой девчушки, которая кидала посетителям картонные коробки с посылками.
        - Она там! - неопределенно махнула рукой девчушка.
        - Мужчина! - тут же подскочила Аллочка. - Ноги вытирайте! Не в коровник пришли!
        Мужчина, даже не взглянув на старательную «техничку», вяло поелозил ногами по тряпке.
        - Кого вы ищете? Начальника? Пойдемте я вас провожу, - проявила похвальную активность Аллочка.
        Мужчина прошел в кабинет к начальнице, а Аллочка прочно прилипла к замочной скважине. Видно было плохо, а слышно и того хуже.
        - Вот черт… - ругнулась Аллочка. - Ну ни фига не слышно…
        Наверное, она так ничего бы и не услышала, но в этот миг дверь отворилась и начальница зычно заголосила на весь коридор:
        - Марина! Ма-ри-на!! Белова!! Иди сюда, с тобой человек поговорить хочет!
        На зов прибежала худенькая молодая женщина, исчезла за дверью, и кабинет снова закрыли.
        Аллочка опять приникла к скважине. Теперь слышимость была еще хуже - эта Марина наверняка в детстве плохо ела, говорила она как-то уж совсем тихо!
        - А вы здесь ничего не услышите, - вдруг раздался за спиной у Аллочки спокойный голос.
        Аллочка же так напугалась, что искренне решила, что разогнуться уже не сможет.
        Перед ней стояла девица в узеньких джинсиках и в кофточке в облипку.
        - Мы всегда вон в той каморке слушаем, - радушно пояснила девица.
        - А… а вы-то зачем? - не поняла Аллочка.
        - Да затем же, - пожала плечиками девчонка. - Интересно же! Наша главная вечно из себя строит благочестивую Марту! Все время нас, молодых девчонок, муштрует, учит, как надо себя с мужчинами вести! Меня вообще поедом ест: «Ты, Жанна, почему пуп проколола? Неужели собираешься кому-то показывать такое безобразие? Жанна, опять короткую юбку напялила? Думаешь, что твои ноги можно показывать?» А сама!.. Ну а мы, коллектив, должны быть в курсе.
        - Вот что значит верное плечо коллектива, - яростно поддержала Жанну Аллочка и спросила: - А где, вы говорите, лучше слышно?
        - Да вот тут! - и девчонка отошла чуть в сторону, открыла какую-то дверцу, и Аллочка оказалась в маленькой, темной комнатушке.
        Здесь и вовсе ничего нельзя было разглядеть, зато каждое слово слышалось чудесно.
        - Обратите внимание, - все еще не уходила Жанна. - Мы не подглядываем, а только подслушиваем. Правда же, это намного приличнее?
        - Да уж куда больше! - не удержавшись, фыркнула Аллочка и попросила: - Закрой дверь, а? А то мне колготки подтянуть надо.
        Девушка послушно вышла и закрыла дверь.
        - …Но она с ним поссорилась буквально неделю назад, - услышала Аллочка совсем рядом.
        Ясно, что половину допроса она пропустила, и теперь надо было ловить все, что говорила эта худенькая Марина, которая наверняка была Ларисе подругой. А иначе зачем бы начальница вызвала именно ее. Марина рассказывала:
        - Они с Денисом познакомились полгода назад, - снова услышала Аллочка. - Он ее замуж звал, а Лариса все смеялась.
        - Так она не любила его? - раздался уже другой голос, скорее всего, это спрашивал тот самый мужчина с папочкой. - А может, у нее еще кто-то был?
        Аллочка насторожилась. С ума сойти! Эта самая Лариса почти год посещает клуб, такая серенькая мышка, а оказывается, какой-то Денис ее звал замуж! Так может быть, это он ее и того… убил? Чтобы не капризничала…
        - Вот честное слово, я не знаю, любила ли она его, - продолжала говорить Марина, - но замуж за Дениса Лариса не собиралась. Она все время искала себе состоятельного мужа. Говорила: «Если не использовать молодость на всю катушку, можно было сразу родиться старухой» - вот. Ну и искала… Ой, знаете, она специально даже в клуб какой-то записалась. В клуб знакомств. Там, она говорила, молодых женихов днем с огнем не сыщешь, а вот старых, но состоятельных еще встретить можно. Потому что такие старички боятся, что их облапошат, поэтому думают, что в клубах надежнее.
        - И что? У нее был претендент на руку и сердце из состоятельных старичков? - снова спросил мужчина.
        Марина помолчала, вероятно, задумалась.

«Да что тут думать-то?! - хотелось крикнуть Аллочке. - Где у нас состоятельные-то? Откуда они возьмутся? Туда одни только женщины и идут, да еще Антон Андреевич прилепился!»
        - Н-нет, - проговорила девушка. - Во всяком случае, она мне не говорила.
        - А чем занимается этот самый Денис?
        - Я не знаю, что он делает, но Лариса говорила, что он работает в цветочном магазине «Сингониум». Но больше я ничего о нем не знаю.
        - А скажите, в последнее время поведение Ларисы вам не казалось странным? Может быть…
        - Ну скоро вы колготки подтянете? Мне же тоже хочется послушать, - вдруг появилась на пороге комнатушки Жанна.
        Аллочка крякнула, но спорить не осмелилась, потому что их могли услышать. А еще она боялась, что Жанна могла догадаться спросить, почему это неизвестную техничку так интересует их начальница?
        - Ой, побегу я, - «спохватилась» Аллочка. - Уже столько времени, а у меня еще не все полы помыты!
        Про полы она забыла сразу же, как вышла из комнатки. Теперь ей хотелось узнать, где находится этот славный магазин «Сингониум», а заодно и выяснить, что за фрукт этот самый Денис.
        Она вышла на улицу и направилась к первому же попавшемуся частнику на машине.
        - Скажите, пожалуйста, - игриво помахивая Гутиным ведром, спросила она. - А как мне добраться до цветочного магазина «Сингониум»?
        - Двести рублей, - бесстрастно проронил водитель.
        - Причем тут деньги? - опешила Аллочка. - Я вас спрашиваю…
        - А я вам отвечаю - двести рублей! - еще раз произнес водитель. - Двести рублей платите, и я вас довезу со свистом до этого «Сингониума».
        Денег у Аллочки не было. Тем более такой суммы - двести рублей! Поэтому красавица скромно потупилась и, заалев ланитами, пролепетала:
        - А можно, чтобы без свиста и без… без денег?
        - А мне оно надо? - вдруг вытаращил водитель на Аллочку рыбьи глаза.
        Самое обидное, что уговоры на него не действовали абсолютно, Аллочка проверила.
        - Ну и сиди в своем корыте, - обозлившись, ругнулась она и отошла к автобусной остановке. Ехать на поиски незнакомого Дениса без копейки денег было глупо.
        В который раз помянув сестрицу-скупердяйку неласковым словом, Аллочка повернула домой.
        Гутя ее встретила настороженно.
        - Скажи сразу: сегодня никаких фантазий? - пытливо приглядывалась она к сестре.
        - Фантазий никаких, одна только находчивость, - громыхнула ведром Аллочка. - А Фомкин костюм, наверное, постирать надо, я в нем полы мыла, некрасиво в таком-то на операцию…
        Гутя молчком вытащила бирюзовую курточку и бросила в мусор.
        - Мы ему новый купим. Но только если ты использовала его зря, я вычту стоимость из твоих карманных денег.
        - За то, что я узнала, ты мне еще и премию выписать должна, - высокомерно фыркнула Аллочка. - Я такое… Оказывается, наша Лариса имела жениха.
        - Жениха? - не поверила Гутя. - Откуда у нее жених? Она же ни с кем в клубе не встречалась! Да нет, ты что-то путаешь… Ну я совершенно точно знаю - все наши женихи расписаны, на сторону не бегают, я бы знала, это же мой хлеб! Да нет, не было у нее никакого жениха…
        Гутю так потрясла эта новость, что она уже минут пять разговаривала сама с собой, не обращая внимания на сестру.
        - Ты дальше собираешься слушать? - кончилось терпение у той. - У Ларисы был жених, зовут его Денис, работает в цветочном магазине… Черт… забыла, как магазин называется… цветок какой-то, что-то на синтезатор похоже…
        - Пахизандра?
        - Сама такая! - огрызнулась сестрица. - Ну подумаешь, забыла, сейчас возьмем справочник и отыщем, чего сразу материться?
        Гутя даже не стала спорить, она схватила справочник и стала сыпать названиями:
        - «Садовый мир»? «Азалия»? «Сад мечты»?
        - Чего ты читаешь-то? Я же говорю - там одно слово, на синтезатор похоже… - вырвала у нее из рук книжку Аллочка и уже через две минуты радостно воскликнула: - Вот! «Сингониум»! А ты пхи.
        - Между прочим, пахизандра - это цветок, - пояснила Гутя. - Только не очень распространенный.
        - Сама придумала, да? - перекривилась Аллочка. - Ладно, давай собирайся и мотай к этому Денису в па… в «Сингониум». А я что-то сегодня устала - весь зал на этой почте четыре раза перемыла… А вы пирожки не все съели? Матюша! Пойдем есть пирожки с мясом!
        Гутя приехала в «Сингониум» в самый обед. Вообще, она думала, что в подобных магазинчиках обеда не бывает, однако в торговом зале царила тишина и ни одного человека не наблюдалось.
        - Здравствуйте! - крикнула Гутя в пустоту. - Здесь кто-нибудь есть?!
        - И чего орать-то? - вышла в зал хорошенькая девушка с глазами в пол-лица и с фиолетовой челкой. Однако, завидев посетительницу, мгновенно растянула губы в приторной улыбке. - Есть! Только мы отвлеклись, чтоб поесть! Это стихи, правда? Вы знаете, находясь рядом с цветами, так и тянет на поэзию. Вас никуда не тянет? Что из товара вы уже выбрали?
        Гутя бегло осмотрела цветочные полки и спросила:
        - А… а где тут у вас Денис?
        - Денис? Вы выбрали Дениса? - оторопела девчонка. - А мы его не продаем. Он у нас работает!
        - И кем же? - поинтересовалась Гутя.
        Девушка, не переставая улыбаться, пояснила.
        - Он у нас водитель! Понимаете, если кто-то купит огромную пальму, и что - он ее на себе попрет? Конечно же, нет! Он попрет ее на Денисе! То есть покупателю ее доставят. Или вот еще, к примеру, захотели вы сделать подарок своей любимой девушке…
        - Я не захотела, - попыталась Гутя вернуть девицу на землю.
        - Да я не про вас! - отмахнулась та. - К примеру, захотел мой любимый человек подарить мне букет, но только чтобы я не знала! И вызывает Дениса. А уже тот привозит мне букет прямо на дом! А потом девчонки мне все равно расскажут, кто этот букет для меня заказал. Если Рафик, то…
        - Стоп! - категорически прервала младые грезы Гутя. - Мне нужен Денис.
        Девчонка наконец перестала улыбаться, схватила брызгалку для цветов и принялась орошать все вокруг себя.
        - А нету Дениса, - проговорила она.
        - А где он?
        Девушка, видимо, решила, что производственную тайну не выдаст ни за что на свете, поэтому гордо вздернула голову и посмотрела прямо в глаза странной посетительнице:
        - А что это за вопросы вы мне задаете? Я не намерена на них отвечать! Если бы вы спросили, к примеру, где тут находится кофейное дерево, я бы ответила, или еще, к примеру…
        - Девушка! - взмолилась Гутя. - Вы меня уже замучили своими примерами. Скажите, как мне встретиться с Денисом. С ним надо срочно переговорить, поверьте, это очень серьезно!
        - А у него, может быть, тоже очень серьезно, - возразила девушка. - У него тоже серьезно, потому что он пьет!
        - О господи…
        - Да!! И вот не надо этих всяких… намеков своих, не надо! - отчего-то обозлилась продавщица. - У него горе! Девушка у него погибла, вот он и пьет!
        - Мне как раз и хотелось сейчас с ним поговорить по поводу этой девушки…
        - А ему не хочется! Что теперь говорить-то, ее все равно уже не вернешь, а так языки чесать - только настроение портить!
        - А у него что, прекрасное настроение, если вы его испортить боитесь, а? - стала наседать Гутя. - Нет уж, вы отвечайте! И кстати, объясните, в каких отношениях вы состояли с подозреваемым Денисом?!
        Девушка такого натиска выдержать уже не могла.
        - Дом, в котором народный суд расположен, это на Краевой, а квартира сто восемнадцатая. Только сразу предупреждаю - к нему, когда он пьет, лучше не подходить, запросто может или сам в окно выброситься, или вас выбросить. Он у нас неуравновешенный, когда в запое. Все. Больше ничего не скажу, - выпалила она и вдруг совершенно неожиданно добавила: - И что, вы после всего этого даже не купите корневище пиона?!
        Корневище Гуте было совсем ни к чему, поэтому она вышла, совершенно ничем продавщицу не порадовав.
        Еще подходя к своей квартире, Гутя услышала голос любимого зятя. Похоже, единственный мужчина в этом святом семействе был крайне чем-то недоволен, он разъяренным быком ревел на кого-то. И этот «кто-то» был явно не Варька.
        Так оно и было. Варвара еще не вернулась со своих психологических бесед, на кухне перед телевизором грызла фисташки Аллочка, увлеченно следя за телевизионным судебным процессом. А перед ней взад-вперед носился разгневанный Фома и вопил не переставая:
        - Аллочка!! Я просил!! Я умолял!!! Неужели так трудно?!! - доносилось из-за двери Неверовых.
        - Как я люблю уют в нашем доме… - входя в квартиру, запела Гутя, желая загасить ссору. - Ой, а у нас уже все дома!
        - Да уж! Только вас ждем! - выскочил ей навстречу Фома. - Скажите мне, Гутиэра Власовна, почему это мой новый рабочий костюм покоится не в шкафу, куда его заботливо уложила моя супруга, а в мусорном ведре?
        Гутя только ругнулась мысленно - вот ведь росомаха, не могла сегодня мусор вынести, Фома еще лет десять не вспомнил бы, что там у них в шкафу хранится…
        - Завтра у нас в клинике намечается встреча врачей из Новосибирска, и мы всем коллективом решили надеть новые медицинские костюмы, - огромными шагами мерил кухню гневный Фома. - Все стали суетиться, кто-то пораньше отпросился, чтобы купить себе новое одеяние, и только я был абсолютно спокоен, потому что моя жена заранее побеспокоилась - купила своему мужу замечательный рабочий костюм нужного цвета и покроя. И что я вижу? Мой костюм украшает собой мусорное ведро!!
        Гутя молчком села, уронила голову на руки и еле слышно пролепетала:
        - Мы вышли на след убийцы.
        Фома сначала застыл как вкопанный посреди кухни, а потом по-идиотски хихикнул:
        - Хи-хи… а вы знаете, я верю! Я отчего-то вмиг поверил! Столько времени тыкались, как щенки слепые - не могли найти, за что зацепиться, а вот стоило мой костюм в мусор вы…
        - Да что ты как глухарь?!! Костюм-костюм!! - взвилась Аллочка. - Ну взяли мы твой костюм, и что?!! Мы, может быть, убийцу искали! Мы, может быть, на задание в нем ходили!
        - Вы делали операцию? - совсем полным дураком выглядел маститый хирург. - Вырезали аппендикс? Зашивали рваную рану? Нет, дайте-ка догадаюсь: в моем костюме вы оперировали мозг!
        - Вот твой мозг уже надо прооперировать, - буркнула Аллочка и пояснила: - С чего это мы операцию кинемся делать? Мы в твоем костюме мыли пол на почте.
        Фома без сил рухнул на стул.
        - Все. Я погиб.
        Погибнуть мужу не дала пришедшая с работы Варька. Зная, как трепетно относится Фома к своим вещам, она решила не откладывать дело в долгий ящик, а взамен отданного костюма сегодня же купить новый. А то ведь сейчас не купишь, потом обязательно забудется, а уж если Фоме понадобится, а костюма не окажется на месте…
        - Ну вот, а ты ревел, - фыркнула Аллочка.
        - Варя… - тихо проговорил Фома. - Если бы не ты, я бы с твоими родственниками умер.
        - Если бы не она, тебя бы здесь и не жило! - огрызнулась Аллочка и быстренько улизнула к себе в комнату.
        Мир восстановился за ужином. Гутя постаралась приготовить свиную отбивную так, как любил Фома. Да в общем-то отбивные всегда шли хорошо, а в этот вечер особенно. Каждый старался сделать другому приятное - сказать комплимент, улыбнуться или просто не опрокинуть соль в чужую тарелку. Вечер был бы совсем прекрасным, если бы не поздний звонок в дверь.
        Неверовы даже сделали вид, что не расслышали, однако звонок повторился. Кто-то там за дверью упрямо хотел в дом.
        - Аллочка, чего ж ты сидишь, ступай открой, ты же всегда к двери бежишь… - старательно сохранял на лице улыбку Фома.
        - Я еще вот этот кусочек не докушала, - краснела та, уплетая уже третью отбивную. - И вообще, пора вспомнить, что у нас в доме есть защитник.
        Фоме крыть было нечем, он вытер губы и прошел в прихожую.
        - Гутя, пока Фомы нет, положи мне еще одну, - торопливо проговорила Аллочка.
        Но сестрица шлепнула ее по рукам.
        - Оставь Фоме, ему завтра весь день людям жизнь спасать!
        - А вот и мы-ы-ы-ы! - появился в дверях тот, кого уж и вовсе не ждали, - Василий, отец Варвары. - И как раз к ужину. Ничего-ничего, Гутя, не вставай, я вот сюда присяду, я могу вот из этой тарелочки покушать…
        Фома побелел. Тесть всерьез собирался «покушать» из его тарелочки, а он еще и сам не наелся. Тем более что Василий уселся за стол не один, а с пушистой белой кошкой, которую зачем-то притащил.
        - Ты кошку отпусти, чего ты ее за стол? - не утерпела Гутя. - Мы даже своему коту такого не позволяем - чтобы с хозяевами из одной тарелки.
        - И чего? Она у меня, может быть, тоже голодная! - возмутился гость.
        Он уже собрался покормить киску отбивной Фомы, но Аллочка шустро вмешалась.
        - Вот что, Вася! Дай-ка кошку… - и она ловко выдернула кошку из рук гостя и спустила на пол. - Сейчас иди мыть руки, а потом мы позвоним Марте, пусть она нам расскажет, отчего это ее мужья шляются в такое время совершенно безнадзорные!
        - А она… - начал было Василий и даже напустил грусти в глаза, но Аллочка молчком подняла его за воротничок и направила в ванную.
        Гость вернулся минут через пять. Он помыл не только руки, но и голову, так, на всякий случай. Зато теперь перед ним стояла тарелка с ужином.
        - Не ешь пока, - продолжала командовать Аллочка. - Сейчас принесу телефон, Марте позвоним…
        - Да нету нашей Марты, - успел выкрикнуть Василий и грустно впился зубами в мясо.
        Неверовы переглянулись.
        - Как это нету? Что ты такое говоришь? - забеспокоилась Гутя. - Ты куда жену дел, ирод?!
        - Я… Я никуда ее не дел… - не отвлекаясь от ужина, пояснял гость. - Она просто в больнице.
        - Что с ней случилось? Она же нормальная была? Здоровая! - спрашивала Варька.
        - В какой больнице? Номер какой? В частной, в государственной? На какой улице больница-то? - тормошил Василия Фома.
        Василий не так беспокоился, как Неверовы. Он сначала неторопливо прожевал и только потом принялся отвечать:
        - И чего вы всполошились? Ничего с ней страшного не случилось! Отравилась она, но сказали, что теперь уже не помрет, - успокоил он родственников и вдруг обозлился. - А все потому, что сама дома ни фига не варит, а вкусненького хочется! Пойдет втихаря на рынок, купит у какого-нибудь умельца шашлык и лопает, купит и лопает! А родному мужу хоть бы кусочек! Вот одна и траванулась! Ей так и сказали, что от шашлыка. И главное - дети разъехались, дома никого! И шаром покати! Хоть бы кто ложку супа налил! Вот и к вам тоже - пока не пришел, так вы и не догадались пригласить! А мы там с Маруськой чуть от голода не опухли! Маруська!!! Ма-русь-ка! ! Я ее к вам принес, пусть хоть отъестся, пока мы тут поживем у вас.
        - А ты… собираешь у нас пожить? - не поверила Гутя.
        - А чего такого? - удивился, в свою очередь, родственник. - У меня имеется культурная программа, я не просто так. Сначала мы скрестим вашего Барсика с Маруськой, потом…
        - У нас Матвей. И он ни с кем скрещиваться не может, мы его в ветеринарку таскали, он теперь стерильный, - объяснила Гутя.
        Василий с сожалением поцокал языком:
        - Жалко… а я уже и баллончик притащил, чтоб кот на меня не кидался. Каждый раз, когда я Маруську к коту приношу, коты на меня кидаются. Отчего такое случается, я не стал разбираться, но вот на всякий случай с собой баллончик таскаю - брызнешь, и пять минут кошарик только моргает, шевелиться не может. А у вас, значит, кот - инвалид… Ну ладно, с Маруськой не получилось, но… но! Зато мы поиграем с Фомой в шашки! А, Фома?! Любишь поди шашечки-то, а?! Женщины, убирайте со стола, сейчас у нас первый раунд начнется!
        Еле-еле удалось Фоме доесть ужин, но от шашек отвертеться уже не получилось. И когда все женщины мирно сидели у телевизора, из кухни то и дело доносилось:
        - А мы тебя вот такушки, оп!!. А теперь вот эдак красиво! А еще так!
        - Варь, ты б сходила, спасла мужа, - посоветовала Гутя.
        - Ой, мам, да пусть поиграет, - отмахнулась дочь. - В конце концов надо же Фоме заниматься спортом!
        - Ты, Гутя, поменьше к мужикам прислушивайся, - по-старушечьи заметила Аллочка. - Лучше скажи: как сегодня к Денису сходила?
        - К Денису? - дернула бровями Варька. - А у нас есть какой-то Денис?
        - Ой, Варя, да ты живешь как в лесу, - выпятила губы Аллочка. - Мы же не просто так с Гутей здесь сидим, отбивные молотком дубасим, мы ж преступников ищем! Гутя, ну расскажи про Дениса.
        Пришлось рассказать, что Дениса сегодня увидеть так и не удалось. И вообще, удастся ли завтра - еще большой вопрос, потому что у этого товарища есть странная привычка выкидывать с балкона что попало - то себя, то гостей…
        - Ты не бойся, - успокоила сестра. - Я с тобой сама завтра пойду. Так ты говоришь, этот Денис молодой и красивый?
        - Я вообще-то ничего не говорю, - уточнила Гутя. - Я его не видела ни разу. Но то, что у него с головой проблемы, мне уже доложили.
        Утром Гутя проводила Фому на работу - Варька еще спала, у дочери начинался прием только с двух часов, - к Аллочке закрыла дверь и принялась будить своего бывшего мужа. Вчера она ему постелила в гостиной на диване. Василий до трех часов ночи смотрел телевизор - все программы подряд, а в половине четвертого вежливо постучался к Гуте в спальню и попросил что-нибудь почитать.
        - Ночью так хочется прильнуть к художественной литературе…
        Гутя сунула ему в руки «Справочник домашней медицины», первое что подвернулось, и заперлась на замок, вдруг бывшему мужу захочется прильнуть не только к литературе.
        Теперь мужчина сочно храпел на всю гостиную и мешал спать остальным.

«Носок ему в рот сунуть, что ли? - размышляла Гутя. - Раньше помогало…»
        Однако на такое она еще не отважилась, как-никак, он ей приходится… кем же приходится-то? Мужем сестры, вот кем. Гутя поправила одежду Василия, которая кучей громоздилась на кресле, и из кучи что-то выскользнуло.
        - Надо же - баллончик… - Гутя вспомнила. - Это он нашего Матюшу решил им брызгать, паразит, вот самого бы…
        Кот Матвей и кошечка Маруся как-то очень быстро нашли общий язык, друг на друга не шипели, не изводили хозяев диким ором и не устраивали скачек с препятствиями. Они мирно дремали на брюках Василия и даже на его храп никак не реагировали. Зато Аллочка оказалась истинной принцессой. Не было еще и девяти часов, как она вышла из спальни, сонно потягиваясь:
        - А ты уже не спишь? - удивилась она сестре. - И я никак не могу. Прям всю ночь какой-то бурый медведь снился. И будто он на меня ревет, ревет… Вот так вот и ревел всю ночь, - ткнула она пальцем в храпящего родственника. - Надо будет сегодня позвонить в больницу и узнать, когда Марту выписывают. Не век же держать у себя это сокровище…
        Марта, как ни странно, пришла сама. Она заявилась ровно в половине десятого, видимо, сразу после утреннего обхода врача.
        - А ты знаешь, Гутя, я ведь так и подумала, что он у тебя околачиваться станет! - уперла руки в бока сестра, едва вошла в квартиру. - Он давно уже к тебе намыливался, да я не пускала, а тут - пожалуйте! Жена угробилась, можно и к любовнице!!
        Гутя на нее так зыркнула, что у Марты резко поубавилось пылу.
        - Сейчас же толкай своего мужика и волоки домой! - подключилась Аллочка. - Он у нас вчера все мясо слопал, а сейчас проснется - еще завтраком его корми!
        - Ой, точно, девочки! - вдруг вспомнила Марта. - А я ведь совсем не завтракала. Гутенька, мне можно кашу геркулесовую… на молочке… с маслицем… и еще это мясо, которое мой мужик вчера ел… и еще…
        Аллочка категорически замахала руками:
        - Нет-нет-нет! Тебе теперь только чай! Слабенький-слабенький, потому что ты у нас из больницы. Только чай!
        Пока сестра заваривала чай, Гутя с Мартой разговорились.
        - А что с тобой случилось-то? - спрашивала Гутиэра. - Василий сказал, что шашлыками отравилась.
        - Ими! - охотно рассказывала Марта. - Сейчас ведь как: этих частников на каждом углу - кучи! Просто кучи! И все так вкусно пахнет, а на деле - мясо невесть чье, невесть сколько и где хранится, его перцем пересыплют, чеснока добавят, как будто острая национальная кухня, а на самом деле просто огрехи скрывают. И ведь люди-то какие идиоты - берут! Покупают всякие манты, шашлыки, люля-кебаб! Ума-то нету!
        - Ну и зачем ты брала, если такая умная? - поддела сестру Гутя.
        - А как не взять? Пахнет-то вкусно! - удивилась Марта. - Вот и схватила. Да еще легко отделалась, меня хотели дней двадцать в больнице держать, а мне куда столько, мне ж на работу надо, да и мужик ждать не будет… Гуть, а у вас что-нибудь к чаю есть?
        Гутя напоила родственницу чаем, угостила ванильными сухариками, а от остального воздержалась - кто его знает, что сестре позволительно, а что нет…
        - Ой, а кто это у нас тут лежит? - вдруг воскликнула Марта, завидев свою любимицу Маруську на брюках родного мужа. - И кто это у нас такой сладенький колечком свернулся? И кто это у нас тут такой умница? Кого нужно почесать за ушком, а? И кому это Марточка сейчас купит мяска? А рыбки?
        Неожиданно храп на диване смолк, спящий Василий молниеносно вскочил и предстал перед растерянной Гутей - хиленький, с торчащими рыжими волосенками, с ребристой грудкой, зато с гордо поднятой головой.
        - Запомни, Гутиэра! Понимаешь теперь, отчего я от тебя сбежал?! Потому что ты никогда не будила меня так, чтобы с мяском! А вот Марточка…
        Марточка взглянула на своего прыгающего супруга, сгребла красавца в охапку и потащила в прихожую.
        - Марта!! Ты ему хоть одеться дай! - успела крикнуть Гутя.
        - Ничего-о-о-о! Я его сейчас сама оде-е-ену! - послышался сестринский голос, который тут же перешел в крик. - А ну быстро в штаны прыгай, позорище мое!! Не успеешь на минутку в больницу прилечь, а он уже - нате вам, к старой жене!! Куртку застегни, несчастье!!. Марусенька, пойдем домой, кошечка моя… Спасибо, Гутенька, будешь в наших краях, так это… передавай нашим привет… - проворковала на прощание сестрица, и они всем семейством покинули гостеприимный дом Неверовых.
        Гутя убирала посуду и о чем-то размышляла.
        - Быть может, Аллочка, он прав? Нам с тобой надо как-то иначе относиться к мужчинам? А то я тебя и вовсе никогда замуж не выдам…
        - Да, Гутя… - вздохнула Аллочка, обнаружив, что после гостей не осталось ни одного печеньица. - Надо к ним и правда по-другому. Вот так, как наша замужняя сестрица - за шиворот и в стойло. А мы все нянчимся с ними, все нянчимся.
        - Чем больше я на тебя смотрю, - проговорила Гутя, - тем больше ощущаю утрату. Нам еще долго будет не хватать Геннадия Архиповича… Страшно подумать - был человек, который отважился взять тебя замуж!
        Аллочке не понравилось такое настроение сестры. Им сегодня предстоял поход к непредсказуемому Денису, надо быть предельно собранными, внимательными, а Гутя думает неизвестно о чем!
        - Собирайся давай, а то убежит Денис куда-нибудь, - пробурчала она. - От тебя, Гутя, сегодня хоть одна польза - сумела утащить из кармана Василия баллончик. Прыснем в лицо этому Денису, если он нами кидаться надумает…
        Гутя посмотрела на кресло, где спал Матвей. Рядом с ним и в самом деле лежал баллончик, который выпал из кармана Васильевых брюк, а Гутя забыла его вернуть на место.
        Глава 7
        Жених хорош, но деньги круче
        На Краевую сестры добрались быстро - повезло с автобусом. И дом нашли сразу. Но возле квартиры Дениса немного замешкались.
        - Звони давай, - толкала Аллочка сестру в бок.
        - А сама что - не можешь? - упиралась та. - Давай придумаем, что скажем.
        - Да ты позвони сначала, а там само пойдет.
        - Знаю я тебя! - шепотом злилась Гутя. - Опять ляпнешь, что мы сыщики, вот тут он нас и станет с балкона кидать.
        - Ничего, у нас баллончик, - успокоила Гутю Аллочка, и та наконец нажала на кнопку.
        Им ответила тишина. Гутя позвонила еще раз. И снова тихо.
        - Давай вот так, - повернулась вдруг спиной к двери Аллочка и принялась долбить в дверь каблуком.
        Последний ее удар пришелся не по двери. Она это сразу почувствовала - нога куда-то провалилась, и кто-то крепко ухватил ее за шиворот.
        - Если будешь хулиганить… - услышала она спокойный мужской голос и поняла, что сейчас-то ее и начнут скидывать. Пусть не с балкона, но с лестницы тоже не хотелось.
        - Гутя!! Ну брызгай же в него!! - взвизгнула храбрая сыщица. - Давай скорее, прямо в лицо ему! Брызгай!!
        - Так баллончик у тебя!! - пискнула Гутя и вдруг кинулась на здоровенного молодого парня, чтобы защитить сестру.
        Аллочка тоже зря не болталась в руках громилы, она верещала на весь подъезд:
        - Мы подружки Лари-и-и-исы!! Пришли… с вами погорева-а-а-ть, а вы нас с балкона, да? Изувер!..
        И Аллочка, и Гутя оказались на грязном полу лестничной клетки в одну и ту же секунду - Аллочку мужчина просто отпустил, а Гутю стряхнул с себя, как тряпку.
        - Чего вы орете-то, не понимаю… - сморщился он. - А нормально поговорить нельзя?
        Женщины поднялись, смущенно поправляя одежду и отряхиваясь.
        - Проходите, - буркнул парень, пропуская гостей в квартиру. - Еще вопят, будто их режут…
        - А как же не вопить! - вышла на первый план Гутя. - Чего ж ждать, когда вы из нас кашу сделаете?
        Парень молчком смотрел на визитерок и явно считал их душевнобольными.
        - И не смотрите на нас так, - кипятилась Гутя. - Мне все про вас рассказали, вы только с виду такой мирный, а когда в запое - от вас всего чего угодно ожидать можно.
        - В запое? - дернул бровями Денис. - Это вам Ирка сказала?
        Гутя постаралась вспомнить, как зовут девушку-продавщицу, но та своего имени не называла.
        - Это мне сказала девушка в вашем цветочном магазине. У нее еще волосы фиолетовые.
        - Ну точно, Ирка, - качнул головой парень. - Она всегда нас с Пашкой путает. У нас всего-то два мужика в магазине - я и Пашка, а эта курица никак не может нас запомнить. Я вообще не пью. И в запои не ухожу, но это так, для справки. А Пашка вас и в самом деле может с балкона…
        Аллочка заелозила на стуле.
        - А простите, у кого из вас подруга погибла: у вас или у того Пашки?
        Парень в одно мгновение стал мрачным.
        - Лариса была моей подругой, - скупо ответил он. - Только не врите, что вы ее подруги, ей знаете, сколько лет было? И еще… у нее вообще не было подруг.
        - Ну во-первых, ее год рождения нам известен, - проговорила Гутя. - А во-вторых… мы вместе посещали клуб… клуб по интересам. И там у Ларисы было много друзей. И все разного возраста. Вот Анне Никитичне, например, той за семьдесят, Виктории - шестьдесят отметили, Татьяне всего тридцать два, Валерии тридцать… И все подруги! И мужчины у нас тоже разного возраста, а какое у них здоровье… - хотела было похвастаться Гутя генофондом, да вовремя прикусила язык. - Да у нас их и нет, мужчин-то… вот прямо ни одного мужчины и не было…
        Парень хмыкнул. Прошелся по комнате, с силой потер лицо, и женщины вдруг увидели, что этот молодой мужчина страшно устал. Быть может, он не спал все эти дни, а может, это горе оставило черные круги под глазами, глубокие складки проложило возле рта, так скорбно свело брови…
        - Денис, - вдруг по-матерински проговорила Гутя, - мы ищем убийцу, нам столько еще нужно узнать. Но если ты не хочешь, не отвечай. Давай-ка я тебе картошки пожарю, ведь не ел, наверное, ничего, а?
        Парень резко повернулся к ней и взглянул совсем другими глазами:
        - А… а я не знаю, есть у меня картошка или нет…
        Гутя прошла на кухню и без спроса начала открывать разные шкафчики и холодильник. Картошки и впрямь не нашлось, зато в морозилке обнаружились сосиски, а в ячейке десяток яиц. Очень скоро из кухни поплыл запах яичницы.
        - Иди давай, - подтолкнула парня к кухне Аллочка.
        Все это время она сидела молча и только разглядывала квартиру, а Денис сидел, уткнув лицо в ладони.
        - Иди ешь, - повторила она. - У нас Гутя знаешь какая повариха, она из ничего может сделать… да хоть что сделает.
        Из десятка яиц и двух сосисок Гутя уже ничего не смогла придумать, но для голодного Дениса сейчас эта яичница была вкуснее всяких яств.
        - Ну вот, - ворковала Гутя, глядя, как парень работает вилкой.
        Даже Аллочка, видя, как накинулся на яичницу Денис, не стала требовать и себе еды.
        - Аллочка, сбегай в магазин, - попросила Гутя. - Надо же ему что-то и на вечер оставить…
        Аллочка не стала упрямиться, собралась быстро и только уже в прихожей громко прошептала:
        - Ты, Гутя, учти, у нас еще баллончик есть, если что… - и выскочила за дверь.
        На кухне послышался смешок.
        - Я одного не понял, а чего вы баллончиком размахивали? - фыркал Денис в уже пустую сковороду. - Это же обычный лак для волос.
        - Как это лак? - растерялась Гутя. - Это специальное средство для котов… ну и для людей, конечно…
        Денис встал и прошел в комнату. Конечно, Аллочка, дабы напугать незнакомого хозяина, как воспитанная девушка сразу показала средство обороны - простенько так выставила его на журнальный столик.
        - Ну вот… - Денис протянул баллончик Гуте. - Читать умеете? Здесь написано, что это средство для укладки волос…
        - Надо же… - глупо хихикнула Гутя. - Ну да ладно, нам теперь и незачем…
        - Спасибо за яичницу… я, оказывается, совсем забыл, что нужно есть… А что вы хотели узнать?
        Гутя решила говорить с парнем открыто. Конечно, так не делается, убийцей Ларисы вполне мог быть и сам Денис, мало ли - ревность или еще что. Но не верилось ей, что вот этот парень мог на такое пойти…
        - Понимаешь, Денис… у этой женщины, которая со мной пришла, погиб жених. Через неделю должна была состояться свадьба, а его взяли и застрелили. Милиция ищет преступника или преступников, сказали, что это убийство заказное… А потом погибла Лариса, и все это за короткий промежуток времени, и в одном клубе…
        - Так надо разогнать ко всем чертям этот клуб! - взвился Денис. - Может быть, хозяева дань не платят или с чернухой какой связаны, а убивают обыкновенных людей!
        Гутя грустно покачала головой:
        - Нет, там хозяева хорошие, честные люди, совершенно чистые перед законом, добрые… умные… инициативные, к ним люди тянутся, а они им - добро несут. У них такие светлые мысли, такие красивые лица, фигуры тоже ничего… нет, я знаю, что хозяева ни в чем не замешаны! Да чего там, это ж я хозяйка! А эта женщина, которая со мной, это моя родная сестра. И уж ее-то жениха я никак не хотела убить!
        - Точно? - прищурился Денис.
        - Да что я тебе - врать буду? - оскорбилась Гутя. - Да Аллочка же все время со мной живет, а мне так хотелось, чтобы она… свою семью завела и съехала наконец с моей квартиры!
        Парень подошел к окну и неожиданно заговорил:
        - Мы с Ларисой знакомы давно… очень давно…
        Они вместе учились в школе. Денис был младше Ларисы на один год, и сначала она его просто не замечала. Да и он не слишком ее выделял из других. А потом вдруг на экраны вышел какой-то фильм, который всем очень понравился. Фильм был о любви, и главный герой как две капли воды был похож на Дениса Кудинова. Вот тогда-то он и почувствовал, что значит слава. Все девочки из младших и даже старших классов кинулись к нему знакомиться, приглашали вечером погулять и только что не просили автограф. Денису хватило ума научиться точно так же хмурить брови, как это делал герой фильма, так же кривить губы, и даже хмыкал теперь он так, как его известный двойник. Однажды, когда он гулял в парке с очередной поклонницей, к нему подошла девушка довольно обычной наружности и строго проговорила:
        - Денис! Вот ты здесь прохлаждаешься, а тебя мама везде ищет.
        Денис вздрогнул. Вообще-то, мама его никогда не ругала, и ссор у них дома не происходило, но злить мать в семье было категорически запрещено.
        - Все, пока, - махнул рукой Денис своей знакомой и побежал к дому.
        - Стой! - услышал он у себя за спиной, когда уже отбежал от парка.
        Перед ним стояла эта самая обычная девушка и хитро улыбалась.
        - Мама не искала тебя, - сказала она. - Но у меня есть редкая марка.
        Денис покраснел. Никто в школе не знал, что он собирает марки. Это было его увлечение еще с детства, и он стеснялся в этом признаться, еще скажут, что малыш какой-то.
        - А что за марка-то? - не удержался он.
        - Классная. Сразу говорю - у тебя нет такой. Хочешь, пойдем ко мне, покажу.
        И они пошли. И она показала. И не только марку. Все девочки до этого не решались на столь отважные действия, а Лариса решилась. И мгновенно завоевала сердце Дениса. Они продружили весь год. Лариса с высокомерным видом проходила мимо подруг под руку с Денисом. А потом у нее был выпускной, затем она поступила в институт, а там… Дружба Дениса и Ларисы пошла на убыль. Она стала опаздывать на свидания, потом и вовсе не являлась, а в один из дней сказала, что уезжает в Москву, потому что собирается выйти замуж. Денис переживал страшно. Он даже пропустил целый год, не пошел поступать в вуз, а ведь ему грозила армия. После армии он вернулся полностью излеченный от любви к Ларисе. У него появилась девушка - Оля. Девушка была верная, добрая и нежная, любила Дениса и согласилась выйти за него замуж. Они прожили три года, потом Денис ушел от нее. Не мог больше жить с родителями под одной крышей, а на свою квартиру денег не было, а его милая, тихая жена его ни в чем не винила, смотрела влюбленно, и он от этого чувствовал себя подлецом. Он уехал на Север, на заработки. Работать было трудно, но он не жаловался,
теперь у него были деньги не только на квартиру, но и на машину, и на дачу! Ему виделось, как он вернется домой, купит квартиру, обставит ее по последней моде, а потом придет к Оле и скажет: «Прости, жить без тебя не могу, теперь я создал для тебя рай!» Конечно, она обрадуется, потому что ждет, любит, потому что Денис для нее - свет в окошке. Приехав домой, он сразу же купил квартиру. И по намеченному плану заявился к Ольге. И вот тут-то оказалось, что он теперь вовсе и не свет в окошке, что она благополучно вышла замуж за другого и готовится стать счастливой мамой. В этот же вечер Денис решил пойти в ресторан и напиться.
        Его посадили за столик к девушке. Но он сегодня принципиально на девушек внимания не обращал, все они…
        - О-о-о-о! Приве-е-е-т! - вдруг воскликнула девушка, едва Денис рухнул за стол. - Ничего себе встреча!
        Это была Лариса. Она повзрослела и как-то похорошела. Ее нельзя было назвать красавицей, но во всем ее облике виделось столько шарма, что Денис непроизвольно поправил пиджак. Что и говорить, он тоже выглядел выше всяких похвал, он же собирался сразить Ольгу. Правда, с той вышел облом, но зато замшевый костюм, дорогая рубашка, фирменная обувь не остались незамеченными Ларисой.
        - Ну что? Пойдем сегодня ко мне марки смотреть? - лукаво сказала она.
        - Зачем к тебе? Можно и ко мне, - вальяжно развалился на стуле Денис. - Хотя я в свою новую квартиру марки не взял.
        - А у вас есть новая квартира? Папа купил? - цепко держала глазами Дениса Лариса.
        - Я уже, слава богу, и сам могу себе покупать все, что хочу, - устало вздохнул Денис, чем окончательно сразил Ларису.
        В ресторане они долго не задержались, зато у Дениса дома спать не ложились всю ночь. Лариса рассказывала, как она бросила институт, как неудачно съездила в столицу, как чуть не выскочила замуж за совсем нелюбимого человека и как всю жизнь любила только Дениса. Денис же рассказал, что он все-таки успел жениться, но развелся, поехал на заработки и теперь вот купил квартиру, что тоже любил, как выясняется, одну лишь Ларису. И отсюда вытекало, что они друг другу нужны, а потому должны жить вместе, ведь сколько ж можно любить на расстоянии. Лариса переехала к Денису уже на следующий день. И у них образовалось подобие семьи. Не сама семья, а именно подобие, потому что даже гражданским браком их отношения назвать было нельзя. Лариса могла три дня жить у Дениса, а потом неделю у себя - в квартире, которая ей досталась от матери. Или жила у Дениса целую неделю, а потом пропадала дней на пять. Интересно, но никто из них не говорил о загсе. Первой не выдержала мать Дениса.
        - Деня, я уже не настолько молода, чтобы хвастаться только лишь сыном. Пора мне нянчить и внуков. Когда вы с Ларисой решите оформить все официально?
        Маму злить было не принято, и Денис в этот же вечер огорошил Ларису.
        - Лар, а пойдем в загс, ну сколько можно?
        - Ты что? - вытаращила на него глаза Лариса. - Ты видел, что у меня дома творится? Диван новый надо купить? Такой, знаешь, уголком, а то я на это старье смотреть не могу. Потом я еще телевизор хочу, чтобы большой, в полстены. Кто мне купит-то, ты, что ли?
        И Денис примолк. Теперь он и в самом деле ничего дорого купить уже не мог - деньги как-то быстро ушли, а снова заработать так много у Дениса уже не получалось. Он работал на двух работах, но разве можно так заработать себе на особнячок?
        Лариса стала пропадать все чаще. А однажды соседка Дениса, добропорядочная тетя Зоя, постучала в дверь и тихонько проговорила:
        - Денис, я не хотела говорить, но и молчать не могу. Сегодня я сама, вот этими самыми очками видела твою супругу Ларису с каким-то толстым дядькой. Она вокруг него так и вилась. Так себя неприлично вела, я прямо краснела за нее, честное слово.
        Вечером Лариса не пришла. А когда через два дня заявилась, Денис ей устроил допрос с пристрастием:
        - И что это за толстых мужиков ты обхаживаешь? Ты что, путаной теперь работаешь?
        Лариса не испугалась. Что поделать, она была старше Дениса на целый год и никогда об этом не забывала. Вот и сейчас она положила ногу на ногу и спокойно взглянула Денису в глаза:
        - Миленький, а я ведь тебе не жена, - покачивала она туфелькой. - И ты мне не муж, нас ведь с тобой устраивает такая жизнь, чего ты вскинулся?
        - Меня не устраивает! Кто тебе сказал, что меня устраивают твои шашни?!
        - Ой, не кричи так, все уши заложило… - поморщилась Лариса. - Ну какие шашни? Я вполне целенаправленно обхаживаю весьма состоятельного бизнесмена.
        - Зачем? - растерялся Денис от такой откровенности.
        - Ой, ну боже ж мой! Ну прямо дитя наивное! - всплеснула Лариса руками. - Да затем, что я больше не хочу разбирать эту почту! Затем, что я хочу себе достойную жизнь! И мне, между прочим, уже тридцать! И это еще хорошо, что я выгляжу моложе! У меня одна жизнь, а ты хочешь, чтобы я всю ее посвятила нудной работе, мужу, который будет выдавать мне пособие под громким названием - зарплата? Ты хочешь, чтобы я синее заморское небо видела только в глянцевых журналах? Нет? Ну тогда обеспечь мне достойную жизнь! Обеспечь, и я завтра же побегу с тобой в загс! Мы распишемся, а я, чтобы не упустить такого мужа, немедленно рожу тебе пятерых! Ну и?.. На что я могу рассчитывать?
        И тут Денис ляпнул такое, за что ему до сих пор стыдно.
        - А с чего это вы, уважаемые женщины, решили, что эту достойную жизнь должны обеспечивать вам мужчины, а? А самим слабо?
        Она хохотала долго. Так долго, что Денису хотелось подойти и заткнуть ей рот тряпкой.
        - Ну и какие ко мне после этого вопросы? - наконец успокоилась она и взглянула на Дениса победительницей.
        Тогда она и в самом деле победила. После этого он сдался. Они уже вполне спокойно обсуждали богатеньких кавалеров Ларисы, и сообщение о том, что его девушка посещает клуб знакомств, Денис принял без истерик.
        - Там вообще ревновать не к кому, - кривила губки Лариса. - Одни только старые ведра… но попадаются очень даже богатенькие, оч-чень. Девчонки рассказывали… Да и сама Гутя говорила, что весьма состоятельные старички боятся вот так с улицы девиц к себе в дом тащить, а уж очень хочется старость скрасить, вот и обращаются в такие клубы. Там барышни непривередливые, на все согласные, а у Гути репутация неплохая. Она в прошлом году двух своих клиенток так пристроила. А в этом году и вовсе - тетку сорокалетнюю почти за миллионера сосватала, теперь та счастливица живет в Голландии, представь!
        Денис представлял и особенно не перечил. Он все рассчитывал открыть свой бизнес, чтобы Лариса увидела в нем делового, серьезного человека и бросила все свои поиски. И кое-что у него уже получалось, а пока… Ему было нечего ей предложить.
        Но однажды Лариса прибежала к нему какая-то слишком радостная. Глаза у нее так и искрились, энергия просто плескалась в каждом движении, и Денис всерьез испугался, что она уже нашла себе старенького миллионера. Но все оказалось не так страшно.
        - Денька!! Все! Я скоро буду богатой! - прыгнула она на диван, описав ногами высокую дугу. - Н-ну… может, и не слишком богатой на первых порах, но… но можно будет наработать стартовый капитал! Открыть сначала небольшое, но уже раскрученное дельце, а самое главное - почти ничего не вкладывая, прикинь!
        Денису слабо верилось, что такое возможно. Он уже и сам давно пытался что-то такое придумать, но везде требовались деньги.
        - Ой, ну что ты такой… - Лариса махнула рукой и вскочила. - Давай собирайся, заводи свою телегу, поедем в Кукожино.
        - Ты мне можешь объяснить-то, зачем мы туда поедем? - только и спросил Денис.
        - А тебе какая разница? - надменно вздернула брови Лариса. - Крути руль, куда говорят, а думать за тебя я буду!
        Такое отношение Денису и вовсе не понравилось. У него в этот день имелись кое-какие дела - мать с отцом взяли кредит, чтобы арендовать столовую. Предполагалось, что оформят они все на себя, так как пенсионерам льготы, а вести все дела будет Денис, и теперь ему нужно было заняться бумагами. Вот-вот должна была приехать мать, присутствие которой было необходимо, и Ларисина поездка никак никуда не вписывалась.
        - Ну ты едешь или будешь брюхо отлеживать? Поднимайся давай! Сколько ждать-то? - рычала на него Лариса. - Ему уже все на блюдечке принесли, а он кочевряжится, у самого ума нет, так хоть моим бы пользовался!
        - Спасибо, я как-нибудь своим, - фыркнул Денис и впервые за последние месяцы взглянул на подругу с превосходством. - У меня дела. Если хочешь, расскажу.
        - Да пошел ты со своими рассказами! - вдруг обозлилась Лариса. - Тут надо действовать, а не языком трепать! Говори сразу - поедешь?
        Денис только улыбался и качал головой. Это Ларису взбесило несказанно. Он ей не подчинился?!!
        - Больше мне не звони, - злобно сверкнула она глазами и вышла, громко хлопнув дверью.
        - И больше мы не виделись, - уныло проговорил Денис.
        - А кто вам сказал, что Лариса погибла? - осторожно спросила Гутя.
        - Не помню… кажется, мама…
        Он бы, вероятно, и еще что-то вспомнил, но в это время в прихожей раздался шум - вернулась Аллочка, нагруженная пакетами, как верблюд.
        - Вот, кормитесь, - бухнула она все на стол и тихонько толкнула сестрицу. - Ну как? Говорил что-нибудь?
        Денис уперся глазами в гастрономическую гору на столе и почесал переносицу:
        - А мне даже мама такого не приносила… Ей сейчас очень некогда, она же с этой столовой… И я тут… захандрил…
        - А вот и не надо хандрить-то, - ласковой бабушкой залепетала Аллочка. - Что теперь поделаешь? Надо дальше жить… Нам вот помощь требуется…
        - Так я и не против, - пожал плечами Денис. - А чем помочь-то?
        - Надо рассказать… - мгновенно сориентировалась Аллочка, но Гутя ее прервала.
        - А вы не сможете отвезти нас в ту деревню?
        - В Кукожино? Да я ведь и сам там не был, мы и поссорились из-за того, что я не поехал.
        - А что за деревня-то? - волновалась Аллочка. - Куда ехать? Может, я знаю? Гутя, а нам обязательно туда, да?
        - Обязательно…
        - Ну тогда поехали, отвезу, - поднялся вдруг Денис. - Поищем. Только… а вы знаете, что там искать-то? Она ведь мне даже не сказала…
        - Возьмите ее фотографию, - задумчиво проговорила Гутя. - Будем по фото спрашивать.
        Парень на секунду задумался.
        - Ну тогда и водки.
        - Ага, - мотнула головой Аллочка. - И мне фисташек.
        Денис купил водку, заодно и дамам кое-какие угощения. Внезапно на него напала жажда деятельности - то ли толкало чувство вины перед Ларисой, то ли необходимо было заглушить тоску, но парень суетился, торопился и торопил женщин.
        - Ну давайте же, нам ведь еще искать это Кукожино, а скоро стемнеет!
        Кукожино находилось в тридцати километрах от города, но искали его три часа. За это время Аллочку ввели в курс событий и даже наметили дальнейший план действий. Поэтому, когда машина остановилась в маленькой, умирающей деревушке возле закрытого сельмага, Аллочка старалась вовсю.
        - Акция!!! Голосуем за наших избранников!! Всем голосующим - бутылка водки!! Граждане!! Подходим!.. Вот здесь крестик поставьте… Подождите-ка, а вот эту женщину вы видели? Ну как не видели, она же сюда приезжала! Граждане! Внимательно смотрим… девушку вот эту видели? Нет, куда вы тянетесь за бутылкой-то? Вы на девушку посмотрите!.. А вы, гражданин, уже подходили, руки уберите. Говорю - уберите руки! Одна бутылка только в одно лицо!!
        Люди подходили, ставили никому не нужные крестики, вглядывались в фотографию Ларисы и отходили с бутылкой водки, никто ее не узнавал.
        - А может, она сюда и не приезжала? - уже начала сомневаться Гутя.
        - Не знаю… - пожимал плечами Денис. - Настроена она была очень решительно. Нет, в тот день она бы вызвала такси, но поехала бы обязательно…
        - Граждане!! - не переставала голосить Аллочка. - Ну куда вы опять претесь?!
        - А я ишо не голосул! - шатался возле ящика с водкой упрямый «голосующий». - И мне хоцца… отдать свой голос! Берите, пока дешево, всего за… за две бутылки продам!
        - Как же не голосовали, когда я вашу физиономию сразу запомнила! - уперла руки в бока Аллочка. - Вы вот на фото посмотрите, не видели этой женщины?
        - Да не видел я энтой бабы! У меня у самого дома пятеро! Пя-те-ро! - растопырил пятерню назойливый избиратель. - Не знашь, куда пристроить, а?
        Женщина, которая стояла рядом и прилежно всматривалась в фотографию, оттолкнула мужичка и посоветовала Аллочке:
        - Да тюкни ты его по башке этой бутылкой, все одно ведь не отстанет! Он за бутылку корову продал, а тут даром отдают, разе ж он отойдет! Это ж подумать токо - корову!! И чего я, дура, тогда не взяла? По сей день маюсь… А с фоткой энтой ты во-о-он в тот домик зайди, на окраине, вишь? Ну куды ж ты смотришь-то? Вон там, где уже лесок начинается, в деревьях-то, вишь крыша виднеется? Забор ишо такой высокий. Там какой-то хмырь проживат, к яму приезжали городские. Не скажу точно кто - мущщины аль женчины, но машины дорогу спрашивали.
        - А как его зовут? - встряла Гутя. - Кого спросить-то?
        - А черт его знат… Вроде, Харитон. Да у нас его не больно-то спрашуют, сидит себе за оградой, да и пусть сидит, пока никому не мешат…
        За ценные сведения женщину наградили двумя бутылками.
        - Вот спасибочки-то, - благодарно принялась кланяться она. - Я сама-то эту гадость не потребляю, но куды ж без яё, крышу починить, аль забор поправить кого попросить, все ей расплачиваться приходится, куды ж без яё…
        Домик прятался за густыми старыми елками и сразу его заметить было сложно. Возле крепкого высокого забора Денис остановил машину. Вид огороженного дома был таким угрюмым, что женщины даже побоялись подойти к высоченному забору, вышел Денис и забарабанил в ворота.
        Едва он постучал, как за оградой послышался неимоверный лай - с десяток собачьих глоток отреагировали на гостей.
        - Ого! - в испуге пробормотала Гутя.
        Сестры уже вышли из машины и теперь тоже с опаской продвигались к забору.
        - Цыть вы!! - послышался окрик, и забренчала щеколда.
        Перед приезжими стоял невысокий кряжистый старик с хмурым взглядом из-под лохматых бровей.
        - Простите, мы хотели Харитона увидеть… - растерялся Денис.
        - Ну я Харитон, чего надо?
        Аллочка решила, что ее чары должны сразить этого замшелого, но все же мужчину, а потому храбро вышла вперед и проговорила, нещадно кривляясь:
        - А мы из города приехали. Специально, чтобы с вами поговорить. У нас такое серьезное дело, ну такое серьезное… Мы никак не можем вот здесь, на дороге рассказывать. Только вы собачек уберите куда-нибудь…
        Старик, конечно, и не клюнул на Аллочкины ужимки, но то, что перед ним вот так распинаются, ему явно польстило.
        - Дак и проходите, - уже добрее проговорил он и с интересом стрельнул на Гутю оценивающим глазом. - Они заперты, чего бояться…
        Гости вошли в калитку в воротах и оторопели - по всему периметру просторного двора стояли вольеры, затянутые сеткой, где сидели собаки разных окрасок и возрастов, которые довольно быстро угомонились и смотрели на пришедших с интересом и ожиданием.
        - Ути, какие хорошенькие, пушистики! - уже сюсюкала Аллочка возле вольера с подросшими щенками. - Смотрите, как хвостами машут! Они, наверное, есть хотят… Гуть, смотри какие!!
        - Да переростки уже, надо было их еще в прошлом месяце забить, чтоб шкура не портилась, а хозяина все нет, - просто пояснил Харитон. - А я без него не могу… Вдруг еще чего не то сотворю…
        - Постойте, как это забить? - вытаращилась на него Гутя. - Это убить, что ли? Щенков?
        - Ну а чего ж, смотреть на них, что ли? - удивился, в свою очередь, старик. - Они ж жрут-то!..
        Гости просто окаменели.
        - А зачем вы держите столько, если прокормить не можете? - не удержался Денис. - Чтобы забивать потом?
        - Ну а зачем же еще?! - таращил глазки Харитон. - Мне-то на кой ляд эта свора! Это хозяин! Он деньги на них делает. Специально - разводит собак, потом щенков забивает, шкуры на унты да на шапки идут, мясо у него какие-то мясники берут, и деньги не малые. Токо корми да и все. Правда, в этот раз хозяин уж чего-то долго не приезжает, слышал - убили его, что ль… А мне как кормить, сам-то я только здесь и работаю, у меня ни денег нет, ни собак кормить нечем. А забивать боюсь, вдруг чего не так. А эти каждый день жрать хотят! Уж и на станцию ходил, там поезда останавливаются, вагоны-рестораны есть, иногда дают, а то б…
        Гутя и Аллочка стояли белые, точно молоко, они даже боялись смотреть на эти клетки и на щенков, которые потявкивали в своих углах, выпрашивая еду.
        - А кто хозяин-то? - догадался спросить Денис.
        - Дак кто… Геннадий Архипович, сердешный человек… - нахмурился вдруг старик. - Только слышал я… помер он… я и не верю, а куда денешься, не появляется…
        Сзади Гути послышался грохот - Аллочка едва не упала на землю, споткнулась о какую-то железяку. Собаки, заслышав посторонний шум, снова затявкали. От этого лая Аллочка и пришла в себя. И даже стала мыслить весьма разумно.
        - Вы говорите про Геннадия Архиповича Зеваева? - строго спросила она, отряхивая испачканное пальто.
        - Его, горемычного… - кивнул головой старик. - Все собираюсь в город съездить да разузнать - неужель правда?
        - Никуда ехать не надо, - продолжала Аллочка. - Мы специально затем и приехали, чтобы вам сообщить… Да, случилось несчастье, кто-то застрелил Зеваева. И я, как вдова покойного…
        - Вдова? - вытаращился Харитон. - Дак это выходит… он женатый был?
        - Мы совсем недавно поженились, перед самой его гибелью… - врала Аллочка, а Гутя только морщилась, сейчас было не время воспитывать сестру. - Он мне, правда, не сообщал, откуда у него доходы, но… Теперь я и сама узнала. Так что… все это принадлежит мне, как законной наследнице. Вы согласны или будем решать дело через суд?
        Ясное дело, что через суд старичок решать никаких дел не хотел. Мало того, он даже подозревал, что суд его по головке не погладит. И потом его отчего-то сильно порадовал тот факт, что хозяин догадался-таки жениться.
        - Ух ты ж батюшки!! А у вас что есть - деньги аль сразу собственный дом? Геннадий-то Архипыч шибко о доме своем мечтал, все мыслил дело свое на широкую ногу поставить. Он же собачек-то даже уже для ресторанов начал откармливать, говорят, сейчас какие-то в городе появились рестораны, где собак едят, и все законно. А то ведь он шибко боялся за этих шашлычников! И дела у него пошли: он даже машину себе купил другую - красивую, не нашу, заграничную. А вот на дом все никак накопить не мог. А вы, стало быть, ему сразу и дом!.. Да я-то что ж… - проговорил он и пытливо сощурился: - А вы документики мне покажите. А то ко мне давеча приезжала дамочка и тоже говорила, что на собачек права имеет.
        - Я вам покажу документы… - качнула головой Аллочка. - Только мой паспорт в паспортном столе - надо же переписать фамилию мужа, вы же знаете, как это делается, а вот мои спутники… Гутя, покажи человеку паспорт…
        Неизвестно, что углядел в Гутином паспорте Харитон, но вздохнул с облегчением.
        - Ну вот и ладушки, вот и слава богу. А то уж я тут с ими так замаялся. Сегодня же перебью их всех к чертям собачьим, да и дело с концом…
        - Я те перебью!!! - осмелела вконец Аллочка. - Пусть только хоть одна собака пропадет! У меня на них свои виды имеются! Сейчас вот дам денег… поедешь им еды какой-нибудь купишь… чем вы их кормите-то?.. Гутя, у тебя деньги есть?
        - У меня есть… - проговорил Денис. - Я куплю, только я не знаю, что надо…
        - Дак а чего им надо? И ничего… - засуетился дед. - Крупы купи, пшенки или там овсянки… потом еще… хлеб у нас продают черствый, тоже пойдет, я его размочу, а потом… ну жира какого можешь…
        Парень еще раз оглядел старика и, решив, что женщинам ничто не угрожает, отправился за крупой. Аллочка уже торчала возле вольера:
        - Сейчас мои пушистики… кушать они хотят… ничего-ничего… больше вас никто не тронет, я им дам!
        - А чего ж мы здесь топчемся? - встрепенулся старик. - Пойдемте в избу, я хоть чай поставлю… да и Геннадия свет Архиповича помянуть надо… Неужели ж его убили? Ай-яй-яй… Значит, достал его мужик… Ай-яй-яй…
        - Какой мужик? - насторожилась Гутя.
        - Так я ж вам говорю - пойдемте чайку попьем, там и расскажу, чего ж на улице…
        - Аллочка!! - позвала Гутя. - Ну идем же!!
        - Подожди ты… надо же свое хозяйство оглядеть… - бормотала та, направляясь от одной клетки к другой. - Ух ты… а худые какие… а вот тут, надо же, только белые собачки…
        Харитон, видимо, желая блеснуть перед новой хозяйкой расторопностью, принялся объяснять:
        - Так это потому что мода такая пошла - на беленьких. Дамочки теперь хотят унтики чисто белые, вот Архипыч и приказал Белку со Снежком вязать, чтоб щеночки беленькие получились. Правда, которые не беленькие, он тех сразу… А вон там живодерня, пойдемте покажу!
        - Да иди ты!.. - взорвалась Аллочка. - Живодерню он мне покажет! Через неделю приеду, чтобы никакой живодерни, а то я тебя самого!.. Вот ведь гад какой! Нет, ты, Гутя, посмотри на него!!
        Старичок брякнул о землю шапкой:
        - Да чего ж ты меня, добра женщина, коришь?! Да нежли мне самому охота живую тварь жизни лишать?! Я вон в прошлый раз щенка маленького на живодерню поволок, а он уворачивается, крутится, будто знает, что ему предстоит. А под конец так и вовсе - тяпнул за руку: так жить хотел!
        - И ты, живодер, аж прослезился, да? - брезгливо перекривилась Аллочка. - А потом собачонку пришиб, ручки помыл и стопочку за помин души? Герасим мне тоже еще…
        - Да не пришиб я его… - махнул рукой старик. - Вон он сидит… Наглец его зовут. Архипыч-то в последнее время не больно собачонок считал, вот я и оставил. - Он подошел к клетке с подросшим щенком, который, завидев хозяина, грозно рявкнул. - Вишь Наглец какой, еще и рычит на меня… У-у, красавец…
        Гутя посмотрела на Харитона внимательней. Вроде нормальный человек, не кровопийца, чего уж работу-то себе такую нашел?
        - А вот Белка… Белочка, иди поглажу… - топтался уже возле другой клетки Харитон. - Смотри, вот эта хозяйка наша новая, кормить нас будет, потерпи…
        В клетке лежала замученная собака, а под ее брюхом копошились крохотные детеныши. Аллочка принялась что-то бормотать под нос.
        - Ты чего это? - ткнула ее в бок сестра.
        - Пересчитываю! А то этот изувер их на живодерню потащит!.. Ты у меня, Харитон, смотри, если хоть один из них пропадет!!.
        - Да с чего ж им пропадать-то! - воскликнул старик. - Да и какой я изувер?! Я ж каждый раз слезьми обливаюсь, а после тех ребятишек…
        И у старичка сморщилось огрубевшее лицо.
        - Та-а-а-к, - проговорила Гутя. - Пора за чай. Что еще за ребятишки? Аллочка, пошли в дом, потом свое хозяйство принимать будешь…
        Тут в ворота постучали - уверенно, ногой. Хозяин напрягся, но потрусил открывать. Денис пер на себе мешок крупы, а потому рукой стучать у него не получалось.
        - Куда сбрасывать? - тяжело дышал он.
        - Так в дом, в дом тащи! - засуетился Харитон.
        - Ага, - Денис потащил мешок в дом, а потом крикнул женщинам: - Там в машине еще кое-что, возьмите.
        В машине были подсолнечное масло, большой пакет с куриными лапами и головами, а еще пряники - наверняка чтобы попить чаю.
        - Слышишь, Гутя, а парень-то, оказывается, ничего… вон как расстарался, - шепнула Аллочка.
        - Я тоже не ожидала… Ты, Аллочка, не забудь с парнем расплатиться, - буркнула сестре Гутя. - Как-никак, ты теперь хозяйка, он на твою псарню потратился.
        Женщины притащили пакеты в дом. Харитон уже крутился возле плиты - сыпал в большой чан крупу, мешал здоровенной ложкой, а рядом на конфорке стоял чайник. Денис резал хлеб.
        - Я ведь не совсем изверг… - начал рассказывать Харитон. - Я ж после тех детишек и вовсе хотел удавиться, да потом… Эх-х…
        - Вы по порядку давайте… - попросила Гутя. - Как вы устроились к Зеваеву?
        - Да разве ж я устраивался? - Харитон присел на лавку. - Никуда я не устраивался… Квартиры я лишился… всю жизнь с женщиной прожил, с Анной своей, девчонку ее принял, воспитывал, как родную, а когда жена умерла, эта девчонка меня из дома и выставила. Дескать, я никто и ничто, потому как с матерью ее официально расписан не был, поэтому и никакого права на квартиру не имею. Ну… чего я, драться буду, что ль… ушел. Мотался по подвалам разным, по… да чего там вспоминать. Меня Геннадий Архипович однажды возле магазина нашел, я к нему в карман случайно… попал.
        - Ну да, случайно он попал, - фыркнула Аллочка. - Специально, наверное, залез. Хотел кошелек стырить?
        - Ну и специально! - вскипел старичок. - А есть-то мне надо было?!. Ну… он меня словил, но в милицию отдавать не стал. «Поедем, - говорит, - я тебе работу дам, там и жить будешь». А мне… вот поверите? Мне это прям как подарок! Он тогда в городе жил, на Брянской, домишки там развалюхи… Вот и приставил меня к псам. Уж не знаю, кто его надоумил этим ремеслом заниматься, но он уже собирал собак, когда я приехал. И все-то у него налажено было - за мясом собачьим сами к нему приезжали…
        - Интересно, а кому это он продавал мясо? - не выдержала Аллочка. - Корейцам, что ли? Это же у них только кухня с собачатиной?
        Старик пожевал губами, а потом вскочил и принялся шурудить ложкой крупу. Очевидно, чтобы не встречаться взглядом с приезжими. Тут же поднялась Аллочка, по-хозяйски заглянула в кастрюлю и высыпала из пакета куриные лапы. Старик снова уселся.
        - Не знаю я, кому… - бубнил он. - Только эти мясники вовсе на корейцев не похожи. Корейскую кухню у нас вон, по всей дороге найти можно, шашлыки, беляши, манты разные, думаете, вам туда говядину толкают или, может, свинину? Ага! Свинина-то знаете сколько стоит! А тут тебе - вон она, бегает, ростить не надо, сама подбежит…
        - Да еще и хвостом повиляет, - недобро хмыкнул Денис.
        - У-у, гад! - замахнулась Аллочка. - Как дам сейчас!
        - Так что за дети-то были? - спросила Гутя.
        - Да там ведь как вышло… - продолжил Харитон. - Соседи у нас жили, близняшки лет пятнадцати, парень да девчонка… И чего они полезли… они сначала просто так к нам пробрались, не уследил я. Пробрались и всех собачат выпустили… Ой, Архипыч тогда так ругался… А потом он мне и говорит, давай, мол, по забору проволоку пустим, колючую. Я еще заартачился помню, а он мне - дескать, мы ж никого силком на колючки не загоняем! А они увидят и не полезут больше. Ну и протянули. Я сам, лично, тянул… А они полезли… да все б ничего, но оказывается, Архипыч еще и ток пустил по проволоке-то… Вот брат с сестрой и насмерть, оба…
        Он достал стаканы, плеснул себе кипятка и долго смотрел в окно. Его не торопили, гости были подавлены рассказом.
        - Вот тогда-то я и решил в петлю… А потом подумал - ну я в петлю, а Архипыч еще кого возьмет, тот тоже протянет проволоку-то. А я уж больше никому не позволю… и остался. Сам-то Архипыч тоже так переживал… Спать плохо стал, черным каким-то сделался, прям смотреть на него страшно… а чего ж, тоже человек… А отец ребят этих так и заявил: «Я, грит, Генка, тебе все одно житья не дам, если тебя не посадят, сам убью!»… После этого Архипыч не долго на Брянской оставался, в деревне себе домик вот этот отыскал. Но на него ни документов никаких, ни прав, потому и стремился Архипыч жениться, чтобы на дом заработать… И уже новых собак здесь завел, тех-то выпустили…
        Гутя едва слышно вздохнула и мельком взглянула на Аллочку - ну вот и объяснение
«пылкой любови» Зеваева к ее сестрице. Женишку требовался дом, а Аллочка сама говорила, что отец ей дом передаст, да и батюшка подтвердил…
        - А когда обустроился, - продолжал рассказывать Харитон про хозяина, - снова в город подался, сюда приезжал два раза в неделю. Денег привезет, команду даст, сколько собак к следующему разу подготовить, товар возьмет и опять уезжает. Да мы с ним неплохо жили… Да вот, видать, мужик тот и здесь его нашел…
        - А Лариса когда приезжала? - спросил Денис. - Она знала, чем вы тут занимаетесь?
        - А как же не знать! Знала… Она приезжала… дней двадцать назад… Приехала, вот так же заявила, что теперь хозяйка, сказала, что Геннадий Архипович помер, царствие ему небесное, и пообещала скоро быть. Правда, в тот приезд не просила, чтоб я товар готовил. Говорила, что ей надо встретиться с заказчиками, а потом, дескать, она приедет и все решит. Правда, денег дала. Только немного. И больше не приезжала. А чем их кормить?..
        Аллочка решительно поднялась:
        - Ну вот что, дорогой друг. Тебе пора грехи замаливать, сам видишь, что творится - Архипыча твоего порешили, Ларису тоже…
        - Как же? - оторопел старик. - И ее тоже? Такая молодая еще была…
        - Вот и я про то же, - качнула головой Аллочка. - А все потому, что черным делом ты промышляешь. Теперь пора очищаться. За каждую собачку головой отвечаешь. Я их всех пересчитала. Кормить будешь, я на неделе еще приеду. И займешься бизнесом, понял?!
        - Нет! - честно ответил старик. - Каким же… как же я займусь, ежли вы собачек трогать не велите?
        - А вот так и займешься! Можно подумать, кроме сдирания шкур с невинных животных и заработать больше нечем! - разозлилась Аллочка. - Сейчас очень модно сады разводить, так вот ты будешь у меня рассаду выращивать! Сама лично приеду, привезу семян, а земли здесь накопаешь!
        Старик только беззвучно шамкал ртом.
        - Вижу, что проникся. И смотри мне! - Аллочка уже вовсю чувствовала себя хозяйкой.
        - А где именно вы проживали на Брянской? - спросила Гутя.
        - На Брянской? Дом сто сорок, там даже номера квартиры не было, просто дом да и все… - пояснил Харитон и тут же пристал к Аллочке: - Дак чего получается - сучек с кобелями не сводить? Раздельно держать?
        - Не сводить! Никаких кобелей! - уже направлялась во двор Аллочка. - Ну и кого тут сводить, сам посмотри, они ж все худые! Им же отдых нужен. И вообще, стерилизовать их надо. Ох, ну и работы тут… А ты чего за мной с пустыми руками тащишься? Крупа сварилась давно, выноси студить!
        Видимо, Харитон истосковался по хозяйской руке, потому все приказы Аллочки кидался выполнять влет.
        - А можно я эту собаку себе возьму? - вдруг проговорил Денис, пялясь на маленького забавного щенка. - А то у меня дома так… ну я его возьму, да?
        - Конечно, возьми, - кивнула Гутя.
        - Ну вот! Еще не успела наследство принять, а его уже растаскивают! - всплеснула руками Аллочка и зычно приказала: - Харитон! Поди сюда! Вынь мне из клетки вот этого щенка! Да пошевеливайся!
        Гутя с Денисом переглянулись.
        - Ну вылитая Кабаниха, - еле слышно проговорила Гутя.
        Когда машина тряслась в город, Гутя молча пыталась разобраться во всем, что сегодня услышала от Харитона. Мешала Аллочка. Она держала на руках подаренного Денису щенка и не умолкала ни на минуту.
        - Так, значит, одного щенка пристроили, еще одного себе возьмем, я уже решила, там есть такой, беленький… Нет, ну с ума сойти! Этот паразит Зеваев шил из них унты! Я вот сразу почувствовала, что это не мой человек, а ты, Гутенька, «выходи, выходи»! . Я думаю, надо дать объявление, про щенков…
        - У меня знакомый хочет для матери в деревню хорошего пса, - подал голос Денис.
        - Ну а чего молчал?!! - взвилась Аллочка. - Надо было сразу взять!
        Денис о чем-то раздумывал, а потом вдруг проговорил:
        - Поверить не могу… неужели можно из-за денег вот так… по трупам, сдирая шкуру… Неужели Лариса могла…
        - Не переживай, - успокоила его Аллочка. - Я вот тоже не могу представить, что Геннадий Архипович мог такое выдумать… с виду такой приятный мужчина… А мы с тобой, Денис, теперь их ошибки исправить должны. Хотя… почему это я должна исправлять, я Зеваеву не жена даже. Просто буду жить да и все… Кстати, Денис, а кормить собачек будем отходами от твоей столовой, точно?
        Дома сестер ждал ужин, Варька уже давно пришла, приготовила жареную курицу, и они с Фомой успели поесть.
        - Мам, Аллочка, садитесь, ужинайте одни, ладно? - сказала Варвара. - А я папки притащила домой, с личными делами… хочу кое в чем разобраться.
        - Нет уж, - не согласилась Гутя. - Садись с нами, и Фома пусть придет, у нас такие известия!
        - Да! А куда вы выбросили куриные косточки?! - сразу накинулась на племянницу Аллочка. - Неужели трудно вот так собрать и отдать дворовым собачкам?!
        - Мам, что это с ней? - удивилась Варька.
        - Хозяйский подход, - вздохнула Гутя. - Я же тебе говорю - садись, сейчас все расскажем.
        Чем больше рассказывали Гутя с Аллочкой, тем шире раскрывались глаза у Фомы и Варьки.
        - С ума сойти! - только лепетала девушка.
        - Вот гады, а? - тихо шипел Фома.
        - Да вы не беспокойтесь, - успокаивала их Аллочка. - Теперь-то уж я порядки наведу…
        - Но самое главное… я теперь знаю, что искать… - задумчиво проговорила Варька. - А вернее - кого!
        - А чего тут искать? - дернула плечиком Аллочка. - Нам же ясно, преступник находится в нашем клубе, так? И это мужчина. Потому что я четко слышала, что это отец, который за своих детей мстит. А мужчин у нас всего двое. Да, Гутенька! Только двое! Наш легендарный Антон Андреевич да Иван Семенович. Горохова не берем, он при жене, ему некогда счеты сводить… Вот такой у нас небогатый выбор! Хотя сейчас это только облегчает задачу.
        Варька колебалась. Да и Фома как-то скептически кривился.
        - Ну чего вы набычились? - не понимала Аллочка. - Завтра надо прямо с утра завалиться к этим старичкам по очереди, припереть их к стенке… Вот только бы не дали дуба…
        - И я про то же, - грохнул вилкой о стол Фома. - Их сердечный приступ хватит, а потом окажется, что виновны не они.
        - А кто? - прищурилась Аллочка. - Тебе же ясно сказали, что…
        - Мне тоже кажется, что не все так просто… - перебила тетку Варька. - Возьмите хотя бы ту историю с портретом.
        Аллочка даже подпрыгнула от негодования - вот любят ее родственнички искать иголку в стоге сена, когда ее там нет!
        - И чего? Сами говорили - придумано без искрометности, фантазия слабенькая, старческая, можно сказать…
        - А техника современная, - возразила Варька.
        - Не придирайся, - буркнула Аллочка. - Это такие мелочи…в конце концов на это можно просто не обращать внимания!
        - Нет, вы ее видели?! - вытаращилась Варька.
        Гутя устало поднялась.
        - Варь, оставь ее в покое, она сегодня намоталась за целый день, всякую чушь несет. И потом, у нее от новых забот кровлю снесло…
        - Крышу, мама!
        - Неважно. Сейчас ляжем спать. А завтра…
        - Мам, кстати, вам звонила Виктория Даниловна. Завтра в шесть вечера все собираются у нее, надо хоть как-то помянуть погибших, - вспомнила Варька.
        - Действительно… ну что ж, завтра и присмотримся к нашим старичкам. Но только присмотримся, слышишь, Алиссия?! - строго сказала Гутя. - Варь, идите тоже спать, поздно уже.
        Варька покачала головой.
        - Я позже… у меня кое-какие мысли…
        Глава 8
        Да поможет нам Босс
        У Виктории Даниловны собрались все члены клуба. Ее просторная квартира вмиг стала тесной, но всем нашлось местечко, сидели плечом к плечу.
        Сначала просто поминали погибших тостами, потом стали вспоминать случаи из жизни, затем потянулись курить, пошли разговоры, а вскоре люди и вообще посчитали, что гражданский долг исполнен, выпито за несчастных уже много, слов добрых им и при жизни столько не говорили, сколько сейчас, а посему можно немножко расслабиться.
        После десятой рюмки все чувствовали себя раскованно и только семья Неверовых не расслаблялась ни на минуту.
        Фома сидел рядом с Антоном Андреевичем и прислушивался к каждому его слову, приглядывался к каждому движению. Антон Андреевич был предсказуем. Сначала он говорил исключительно про птеродактилей, а потом стал воровато стаскивать со стола полные бутылки и совать их в спортивную сумочку, стоящую у ног.
        Варька хотела было поговорить с молодыми особами, но к ней подсела Любочка и буквально не отпускала от себя ни на шаг.
        - Ой, Геннадия Архиповича жалко, правда? - сочувственно качала она головой. - Вот ваша Аллочка, наверное, расстраивается, да? Наша матушка тоже расстраивалась, когда он ее бросил, но… бог отвел, все, что ни делается, - все к лучшему. И вашу Аллочку бог отвел.
        - Любочка, а вы что - так верите в Бога? - не утерпела Варька. - Хотя… у вас же бабушка верующая, верно?
        - Верно. Но как же не верить-то? - вытаращилась на Варьку девушка. - Как же не верить, если он мне звонил!
        - Любочка, вы ничего не путаете? - испуганно уставилась на девушку Варька. Эх, видимо, и впрямь сумасшедшая девица. - Как же это вам Он может звонить?
        Любочка замахала руками.
        - Нет, я, конечно, понимаю, это не господь, но тот, кто звонил, он так и представился - я бог, ну а я не стала допытываться, зачем? Если человек сам не хочет себя назвать… И потом, он все сказал верно. Так славно мне посоветовал тех ребятишек привлечь… ну помните же, когда я их к вашей Аллочке в загс отправила. Это он подсказал.
        - Так-так-так… - повернулась всем телом к девушке Варька. - И кто это он? Голос мужской? Женский?
        - Он… он никакой… он не человеческий… - растерялась Любочка.
        - Понятно, - пропыхтела Варька. - Все те же приемы - компьютер…
        Гутя сидела рядом со вторым подозреваемым - с Иваном Семеновичем - и смотрела, как тот методично таскает с блюда селедку.
        - Господа! - вдруг вскочила Аллочка, и сердце Гути ухнуло в пятки.
        Ни о каком выступлении Аллочки они не договаривались и теперь оставалось только гадать - что та выкинет.
        - Господа! - звякнула рюмкой Аллочка. - Минуточку внимания! Я попрошу выпить за моего жениха! Да! За Геннадия Архиповича!.. Вот вам никому не нравится, что он убивал собак. Да! Он убивал собак и шил из них унты! И что?!. Ой-ой-ой! А как мы все заохали! А как мы все испугались! Будто бы вы не знали! А свинину вам есть нравится?! А она, между прочим, тоже когда-то бегала и тыкалась своим пятачком в рыло хозяина… в руки хозяина тыкалась! А говядина? Ведь говядина это вообще умная скотина! Ее даже называют по человечески - Февралина! Марта, Майка… Вы вот, Антон Андреевич, курочку глодаете, а она… она вошла в мировую литературу! Потому что про нее даже сказку сочинили!
        Несчастный Антон Андреевич, который и в самом деле решил отведать курочки, чуть не подавился. Он держал куриную ногу и только жалобно кряхтел.
        - И я тоже! - все больше распалялась Аллочка. - Я тоже буду хозяйкой этих псов!
        - Господи, что она несет? - ужаснулась Валерия, прикрыв рот ладошкой. - Ужас-то какой!
        Гутя сидела белая, как скатерть.
        - Не обращайте внимания, Лерочка, - прошелестела она. - Аллочка опять напилась как сапожник, ей совсем нельзя пить… Аллочка!! Прекрати хлестать водку!! Виктория Даниловна, у вас сока какого-нибудь не найдется?
        - Да вон перед ней морс стоит, чего ж ей - насильно в рот заливать? - дернула плечом Виктория.
        - Ой, да оставьте вы ее в покое, - отмахнулась Дарья Викторовна. Она не любила, когда центром внимания была не она. - Ну чего уж она такого сказала? Каждый зарабатывает кто как может! Давайте лучше…
        - Позво-о-о-льте! - вскинулась Анна Никитична. - Что значит - кто как может?
        - Анна Никитична! Деньги не пахнут! - назидательно проговорила Виктория Даниловна. - Я лично ничего в этом такого не вижу. Честно говоря, пока тебя не поймали, ты закон не нарушил, правда ведь? А если поймают, пусть мне еще докажут, что я виновна!
        - Нет, это как же получается? - кипятилась Анна Никитична. - Это значит, я вот так возьму, убью кого хочу…
        - Да кого вы там убьете, - перекривилась Дарья Викторовна.
        - Ну не убью, просто на панель выйду, - упиралась дама.
        Дарья Викторовна на нее даже не взглянула, только громко проговорила:
        - Вот тогда точно все сами со смеху помрут. Давайте уже забудем. Я предлагаю выпить за наш коллектив! Потому что…
        - Нет уж простите!! - не унималась Аллочка. - Это я хочу выпить! И по-моему ясно выразилась - за моего погибшего жениха!! И за то, что он сделал меня теперь владелицей загородного дома! Я бы даже сказала - избушки! Земляночки такой…
        - Аллочка, ну мы все поняли… нет, ну кто-нибудь объясните ей… - загудели вокруг.
        Вскочила Варька.
        - Аллочка шутит. Она просто хотела сказать, что мы уже вплотную подобрались к преступнику, что у нас появились кое-какие улики, так сказать… вот и…
        - С ума сойти! Давайте не будем мешать милиции работать! - опять послышался недовольный ропот. - Надо завтра просто отнести на кладбище цветы, купить венок - и все. Мы сделали все, что положено. Нет, ну был такой хороший тост - за коллектив…
        - И все же давайте за жениха! За Ларису!
        - Аллочка, завтра съездим, возьмем с собой на кладбище бутылочку, там еще раз помянем! Ой, а у меня такой случай вчера вышел!..
        У Виктории гости сидели до глубокой ночи, были пьяны, расслаблены, но никто из них себя не выдал. То есть совершенно никак.
        Неверовы пришли домой в полном недоумении.
        - Это же надо так уметь собой владеть, - удивлялась Варька.
        - Если бы убийца собой не владел, он бы уже давно сам сдался, - поучал Фома. - А у нас есть что-нибудь перекусить?
        - Ты же только что из-за стола! - воскликнула Гутя.
        - Мам, он всегда дома ест. И не надо его от этого отучать, - качала головой Варька. - Если он когда-нибудь бросит меня, то навсегда останется голодный, потому что наедается только здесь. Ешь, Фомочка… ну чего ты схватил, это же Матвею рыбу отварили!
        Фома и правда держал в руках Матвееву кастрюльку и не знал, куда ее поставить.
        - Варь, покорми кота, а то мы ели, а он, бедняжка… - попросил Фома, усаживаясь за стол.
        - Матюша!! Матвей! - позвала Варька. Кот не откликнулся. - Матвей! Иди сюда, чем-то угощу!
        Кот не приходил. Всполошилась уже и Гутя.
        - Матвей! Кс-кс-кс! Матюша!!. Может, в подъезд выбежал?
        В подъезд кот не мог выбежать, потому что страшно упирался и царапался, даже когда его выталкивали туда насильно. И все же Аллочка пронеслась по всем этажам - кота не было.
        - И что это такое?! - со слезами на глазах вопрошала Аллочка у всех домашних. Но никто ей ответить не мог - сами были жутко расстроены.
        - Может, на балкон выскочил?
        Балкон был закрыт. Вскоре каждый сантиметр квартиры был исследован с фонариком - ни живого Матвея, ни мертвого нигде не было.
        - Я ничего не понимаю… - хлюпала носом Гутя.
        - Ну прямо как сквозь землю провалился! - отчаянно ревела Аллочка.
        - Он не мог провалиться… - задумчиво бурчала Варька. - И у меня есть только одно объяснение - его стащили специально.
        - Как?! - в один голос спросили Неверовы.
        - Не могу сказать… не знаю… - пожимала плечами Варька. - Но например, я знаю, что некто гражданин Макарышев, который числится членом нашего клуба, прежде сидел за квартирные кражи.
        И Гутя, и Аллочка тут же издали протяжные стоны.
        - Макарышев, это какой из себя? - проблеяла Аллочка.
        - Это Антон Андреевич, Аллочка, наш обожаемый любитель птеродактилей и молоденьких девиц! - повернула к ней голову сестрица. - Мне кажется, ты сегодня перестаралась со своими тостами, кота просто украли, чтобы ты не сшила из него норковый берет.
        - Но ведь я специально так говорила! - отчаянно кричала Аллочка. - Я ж специально! Чтобы разозлить этого убийцу! Чтобы он на нас вышел, испугался! А то так и будем ждать! А теперь он, может быть, к нам ночью нагрянет, а мы уже и готовы - хап его!
        - А он раньше - хап, - угрюмо пробормотал Фома. Находчивость Аллочки все время выходила боком.
        Кое-как Неверовы убедили себя, что с котом будет все хорошо, во всяком случае, ночью они ничего не могут поделать. Правда, Фома все-таки пробежался по ночному двору, крича во всю силу легких. Отзывались только разбуженные жильцы.
        - Ладно, завтра пройдем все дворы, к ворюге к этому сходим, а сейчас надо спать, - решила Гутя. - Фоме на работу рано, да и у нас дел полно. Спать.
        - А что, если завтра… - захлебывалась слезами Аллочка, - а что, если мне завтра принесут уже готовый… берет из Матвея?
        - Не смей думать о плохом! И всем спать! Вдруг убийца и в самом деле к нам наведается… Может, это у него ход такой - выбить нас из колеи, а потом неожиданно нагрянуть? Поэтому всем спать! А я буду слушать. И Варька чтоб спала вполуха - Фому толкнешь, если что… Аллочка! А ты спи. Крепко. И чтобы ни одного слова от тебя я больше не слышала! - рявкнула Гутя и ушла к себе.
        Едва Неверовы прикоснулись к подушкам, как их свалил самый крепкий сон за всю неделю, причем первой уснула охранница Гутя. Ни Варька, ни Гутя, ни Фома, ни, уж конечно, Аллочка не помнили через секунду о страшной опасности.
        Но в эту ночь ничего не произошло. Фома проснулся первым и сразу унесся в клинику. Варька убежала по каким-то своим важным делам, в последние дни она чем-то была чрезвычайно загружена. Гутя с Аллочкой проснулись почти одновременно. И сразу же вспомнили, что Матвея дома нет.
        Аллочка уселась к телефону.
        - Смотри-ка, этот старый мухомор трубку не поднимает, - с досадой проговорила она. - Надо к нему домой наведаться.
        - Давай напишем объявления, расклеим по столбам, - предложила Гутя, и сестры принялись писать.
        Около одиннадцати зазвонил телефон. Аллочка подбежала, что-то промямлила и с досадой положила трубку.
        - Мне надо ехать, - грустно проговорила она. - Уже все собрались, как всегда - в джазе только девушки… машина подъехала, поедем на кладбище, цветочки Ларисе возлагать. Гутя, а ты дома сиди, вдруг Матвея принесут… И на кой черт я вчера с этим тостом вылезла…
        Гутя не стала добивать сестру, той и так было несладко - она по-настоящему любила Матюшу и сейчас сильно переживала.
        - Иди, я никуда не выйду… - проводила она сестру. - Да мне кажется, найдется он… Может, и в самом деле выскочил в подъезд, а соседи приютили, все же знают, что он наш. Я сейчас по соседям пройдусь.
        - Пройдись… - грустно проговорила Аллочка, нисколько не надеясь на чудо.
        Конечно, никто из соседей кота не видел. И вообще, соседи ничего странного возле квартиры Неверовых не заметили. Гутя уже дала по телефону объявление в газету и даже на телевидение, есть там такая страничка для потеряшек. Теперь она сидела возле телефона и ждала, вдруг кто-то уже нашел их Матвея? Но телефон молчал.
        В пять прибежала запыхавшаяся Варька.
        - Ну что, мам, Матюши так и нет?
        - Нет… - всхлипнула Гутя. - Откуда он возьмется, если его украли?!
        - Знаешь, мам, а вот плакать вовсе ни к чему, - вдруг улыбнулась Варька. - Сама рассуди, если бы нас хотели наказать, Матвея бы уже подбросили мертвого, долго ли кота убить. А если его еще нет, значит, его кто-то специально от нас прячет…
        - Вот ты все так хорошо говоришь…
        - Мам, я не только говорю, я еще и думаю классно! - блеснула глазами Варька. - Я знаю убийцу, и это никакой не Антон Андреевич. И даже не Иван Семенович.
        - А кто? Ну говори же! - всполошилась Гутя.
        - Зови Аллочку, сейчас я вас буду удивлять, - тяжко вздохнула Варька. - Там такая история…
        Гутя вдруг озабоченно взглянула на часы.
        - Варь, а Аллочки нет, - проговорила она. - Они сегодня поехали на кладбище. Вчера же, сама слышала, договаривались. А сегодня за ней заехали, и они…
        - Кто заехал? - изменилась в лице Варька. - Кто заехал?! Как она могла куда-то ехать после всего, что вчера наговорила?!
        Гутя опустилась на стул. О плохом она приказывала себе не думать.
        - Варя, - постаралась она говорить спокойно. - Сегодня утром… часов в одиннадцать, позвонили, Аллочка взяла трубку и стала собираться. Она не могла не ехать, ведь вчера договорились. Но, Варя, она поехала с женщинами, это совершенно точно, она так и сказала - в джазе только девушки. Там нет никаких мужчин. Там нет убийц…
        Варька с силой потерла лицо ладонями.
        - Мама… Зеваева и Ларису убила именно женщина. И мы на нее просто не могли подумать. И Аллочка не думала…
        В этот миг раздался телефонный звонок.
        - Алло! - схватила трубку Варька. - Кто это? Говорите!
        Сначала была тишина, а потом уже знакомый бесстрастный голос заговорил:
        - Вы потеряли свою родственницу…
        - Подожди, Татьяна, - остановила Варька голос. - Тебе же неудобно через компьютер. Ты что - требования на магнитофон записала?
        В трубке опять помолчали. Гутя рядом с Варькой зажала рот руками: вот уж правда - от кого не ждешь! А может, Варька ошиблась? Варька нажала на громкую связь, и через минуту послышался голос именно Татьяны Соловьевой.
        - Вычислила? Это ничего не меняет, - почти так же бесстрастно проговорила она. - Если хочешь увидеть живыми свою Аллочку, а так же Дарью с Викторией, ровно в восемь приезжай к заброшенному сараю, по правую сторону от кладбища, перед поворотом на дороге, возле лесочка, он там один такой, не спутаешь. И привози свои улики и миллион рублей. Милиции не сообщай, здесь все обильно полито бензином, достаточно искры, спасти не успеете, а мне терять нечего, сама знаешь. Приедешь на своей машине. Можешь взять Гутю, наверняка она рядом торчит.
        - Но я не вожу машину, - старалась говорить спокойно Варька. - И Гутя тоже. И мы не успеем собрать миллион, это просто невозможно.
        - Возможно, - ледяным тоном говорила Татьяна. - Попроси мужа, у него солидные пациенты, ему дадут и не столько. А машину пусть он ведет. И учти - эти дамы очень цепляются за жизнь. Это я все про милицию.
        - Пусть они что-нибудь скажут.
        - Пожалуйста, - хмыкнула Татьяна, и в тот же миг в трубке раздались истошный крик Виктории, рыдания Дарьи и отборный Аллочкин мат.
        А потом в трубку полились короткие гудки.
        - Вот тебе и пирожки с котятами… - устало проговорила Варька и уткнула лицо в ладошки.
        Гутя принялась метаться по комнате. Она хватала какие-то тряпки, бренчала в маленькой шкатулке старенькими колечками, которые явно на миллион не тянули, и в конце концов просто села на диван и заревела в голос:
        - Варька-а-а! Я больше не могу-у-у! Ну когда это кончится-я-я?
        - Сегодня, мама, сегодня… - как-то совсем буднично ответила Варя. - Мы ведь почему так долго тянули - потому что не знали, куда кидаться. У нас просто не было времени дотошно проверить каждого. Я пыталась. Но, например, на Иване Семеновиче сломалась, потому что, оказывается, он был каким-то секретным агентом и узнать про него даже сейчас ничего невозможно. Правда, выяснила, что наш Антон Андреевич честную жизнь ведет совсем недавно.
        - Варя!! Ну какого черта мы рассиживаемся! Там ведь Аллочка сейчас не то слово скажет, и ее грохнут! А она скажет! И еще нам миллион собрать нужно! Звони давай Фоме!
        Варька не торопилась собирать деньги. Она посмотрела на часы.
        - Деньги собрать не успеем… но… Полтора часа у нас есть. Идем к Валерии! И да поможет нам Босс.
        Гутя не знала, кто такой босс, и почему он должен помогать, но спокойная уверенность Варьки вселяла уверенности в нее.
        На счастье, Валерия оказалась дома.
        - Лера… - посеревшими губами проговорила Варька, - ты можешь вести нашу машину?
        Валерия, как только увидела в дверях бледную Варьку и растерянную Гутю, сразу поняла - к ней пришли не на чай.
        - У вас «Жигули». И у меня «девятка», так что не проблема. Когда ехать?
        - Сейчас, Лера, сейчас… И еще - как твой Босс?
        - Босс? В прекрасной форме. И он умница, сделает все, что нужно.
        - Вообще, ты можешь отказаться… - честно предупредила Варька.
        Девушка мотнула головой и усмехнулась:
        - Считай, что я к подвигу готова. Что мне надо делать?
        Уже в машине, когда женщины стояли недалеко от назначенного места и выжидали время, Валерии рассказали, что случилось. Валерия, в куртке Фомы и в его же бейсболке, слушала, крепко сцепив зубы.
        - Вот уж на кого бы не подумала… - процедила она.
        - Варя, а как ты поняла, что убила Татьяна? - спросила Гутя.
        - И я бы не поняла… - проговорила Варька, теребя шерсть Босса. - Но после того, как вы мне сказали, что дело связано с собаками, я кинулась к анкетам. И в ее анкете меня многое насторожило. Например - отчего это девушка живет в нашем городе всю свою жизнь, а своего угла не имеет? Ведь она могла бы жить у родителей или в собственной квартире, правда же? А она снимает комнату. Понятно, когда молодая особа сознательно уходит от родителей, чтобы начать самостоятельную жизнь, но Татьяна никогда про родителей не говорила. Хотя это и можно объяснить - поссорились или родители неблагополучные… Геннадий Зеваев обошел всех наших красавиц, никого не упустил. Правда, задерживался он только у дам состоятельных, однако внимание уделял всем. Обошел всех…
        - Точно, и ко мне подбивался, - поддакнула Валерия.
        - Вот и я говорю - всех, но только не Татьяну. А почему? Она ведь не самая страшненькая. Она довольна приятна, но нет ведь - он позарился на нашу Аллочку, а вот Татьяну не заметил.
        - И почему?
        - Да потому что Татьяна сама этого не допускала. Наверное, боялась, что он ее узнает. Но это мне так казалось, - разъяснила Варька. - А вот дальше… Дальше уже интереснее. Оказывается, магазин «Солнышко», где работает Татьяна, продает вовсе не игрушки и детские пижамки, этот магазин торгует старыми подержанными компьютерами, понятно? Поэтому Татьяне совсем не сложно выкинуть такую штуку с голосом, она с компом на ты. Именно там, в том магазине я узнала ее старый адрес. Она туда устроилась, когда еще дом не продала. Мам, они были соседи с Зеваевым. И это ее брата и сестру убило током.
        - Ужас какой… - снова всхлипнула Гутя. - Но… я, конечно, все понимаю, но ведь Зеваев сам не убивал.
        - В общем-то, да, однако… - Варька потерла виски. - Татьяна подарила ребятишкам чау-чау…
        - Подожди, чау-чау, это что такое? - не могла вспомнить Гутя знакомое слово.
        - Гутя, да вот же, - кивнула Валерия на своего питомца. - Это порода такая.
        - Они одно время в моде были, ну и Татьяна подарила, - пояснила Варька. - У него еще окрас какой-то необычный был - лиловый, все в округе любоваться приходили… Ребята собаку так любили, а Зеваев ее украл. Украл и сшил невероятные дамские унты. Дети по наивности думали, что им удастся спасти любимца. В первый раз во двор к соседу прокрались, всех собак выпустили, а свою собаку не нашли. Вот и пошли во второй раз. И Зеваев знал, что они придут, во всяком случае догадывался…
        - А Лариса? Ее за что? - спросила Гутя, но сама же себе и ответила. - Наверное, за то, что та поддержала Зеваева, а не Татьяну, они же подругами были…
        Аллочка сидела в углу сарая. Она просто была раздавлена своей собственной тупостью. Это же надо! Спровоцировать преступника на решительные действия и сделать все, чтобы так подставиться! А Татьяна молодец. Так ловко использовать каждое слово - ведь вчера про поездку на кладбище не она предложила, тут же взяла на вооружение.
        Когда она позвонила, Аллочка даже не подумала ее в чем-то заподозрить. Да и как заподозришь, когда Аллочка отчетливо слышала в машине голоса Дарьи и Виктории. Вот черт, кто бы еще знал, что у Татьяны имеется своя машина - развалюха! И дамочки в самом деле уже сидели в салоне и обсуждали, где цветы дешевле. Они купили цветы и поехали на кладбище, и все было нормально до того самого момента, когда Татьяна вдруг направила машину в лесок.
        - Тань, ты куда? - веселились дамы. - Дороги не видишь? Ой, Виктория, посмотри, нас в сарай везут! О-бал-деть!
        - Да я купила венки, в сарае оставила, - просто пояснила Татьяна. - Идите, выбирайте, кто какой понесет.
        - Да чего там выбирать, мне дак и вообще любой… - скромничали дамы, но в сарай потопали.
        И на кой черт, спрашивается?! Какие венки?! Ну можно же было насторожиться!! Нет! Аллочка вбила себе в голову, что преступник непременно мужеского полу, а потому на женщин даже не реагировала. Хотя Варька предупреждала… Нет, она бы еще поостереглась, если бы инициативу проявляла Дарья или та же Виктория, но они топтались рядом и сами ничегошеньки не соображали. И даже когда попали в этот сарай, до них не сразу дошло, что это мышеловка.
        - Ну и где венки? - начала было Дарья, обернулась и… тихонько пискнула.
        - Всем к стене… Крикните - стрелять буду.
        Перед женщинами стояла Татьяна и спокойно, по-будничному, направляла пистолет прямо на них. И по ее отрешенному лицу было понятно - пальнет не задумываясь. Понятно было всем, но не Аллочке.
        - А-а-а-а!!! Сволочь!!! - взревела она и кинулась на Татьяну. - Сейчас ты у меня!.
        И в тот же миг будто шальная, здоровенная оса впилась ей в ногу - Татьяна выстрелила.
        - Я же сказала: стрелять буду, - не повышая голоса, как-то даже устало проговорила Татьяна.
        Больше повторять не потребовалось. Аллочка упала на землю, зажимая рану выше колена рукой.
        - Вот зараза, а? - шипела себе под нос Аллочка. - А я еще ей верила… Хамка!!. Да ладно, не тряси ты пушкой, молчу я… Ты хоть бинт дай!.. чего опять пистолетом уставилась, помру же!.. Вот зараза… Виктория Даниловна, чего вы торчите здесь статуей, окажите первую помощь - разорвите свою блузку на бинты!
        Видимо, у Аллочки от нервов случилась словесная диарея, она никак не могла замолчать. Но на нее больше никто внимания не обращал.
        Между тем Татьяна бросила скотч к ногам бывших подруг:
        - Дарья Викторовна, Виктория Даниловна, перемотайте себе ноги. Аллочка, ты тоже.
        - Да как я тоже-то?!! У меня тут кровь! - взорвалась было Аллочка, но увидев, как на нее снова нацелилось дуло пистолета, вырвала скотч из рук Дарьи. - Давайте ваш скотч, перемотаюсь куколкой и помру, вам же хуже будет.
        Потом по приказу Татьяны Виктория замотала всем руки, ей самой руки замотала Татьяна.
        - Ну вот, а теперь ждите, - улыбнулась Татьяна. - Сейчас попросим за вас денюжек и, если привезут…
        - Можно подумать, ты нас отпустишь, - перекривилась Аллочка.
        - Да кто его знает… - вздохнула Татьяна и набрала номер телефона Гути.
        Конечно, и Аллочка, и Виктория Даниловна, и Дарья Викторовна ждали от Гути с Варькой чудес. Они даже дышать боялись эти два часа, все ждали - вдруг послышится звук приближающейся машины. Но время тянулось, как жевательная резинка за сапогом, а никаких обнадеживающих звуков не слышалось.
        - Ну вы посидите немножко, - вежливо попросила Татьяна. - А я пойду сарай оболью.
        - Эй!! Ты чем это там обливать собралась? - заволновались женщины. - Татьяна, если ты в туалет хочешь, так здесь садись… Куда пошла-то?!! Ты чем там обливаешь?!!
        В общем-то, они могли не спрашивать: в сарае вдруг так завоняло бензином, что дамы поняли - Танечка их так просто не выпустит.
        - А вот это совсем лишнее, - пробурчала Аллочка. - Сейчас какой-нибудь идиот спичку бросит, и все мы тут, как новогодние гирлянды… ярким пламенем…
        - Тут же нет дураков, - фыркнула Татьяна.
        - Да много ты знаешь! - вспыхнула Аллочка. - Дарья вон или Виктория… Да ты тоже хороша! Тебя человеком считали, а ты… маньячка, честное слово!
        Татьяна поиграла желваками, у нее побелели пальцы на пистолете, но она сдержалась и тихо процедила:
        - А если бы у тебя братишку с сестрой убили? Хорошие ребята были, добрые. Даже неловко, до чего добрые. Им по пятнадцать стукнуло, а они над каждым загубленным щенком в голос ревели. Соседушка у нас был - женишок твой, уж он убивал этих щенков два раза в неделю, по расписанию. Иногда такой визг стоял… И все в округе на него жаловались, а только ничего сделать ему не могли… А может, никто связываться не хотел или он откупался. Только визг по четвергам и понедельникам никому в округе спать не давал. Я ребятам собаку купила, чтобы они не так переживали - дорогого чау-чау, редкого такого, лилового окраса. Они его Лютиком назвали… Я еще недовольна была, ну что за кличка такая для породистой собаки, нам его по выставкам таскать, там всякие Луиджи, Арчибальды, а у нас Лютик!.. А потом посмотрела на морду - и правда Лютик. Ну такой уморительный! Иришка - сестренка - его научила лапу давать, он так важно ее подавал… Лешка, тот все серьезным командам учил. Вот так сядет в сторонке и командует «Лютик, марш!» - и тот идет по прямой, будто марширует… а еще, бывало, ребята пойдут с ним гулять, спрячутся, а он
растеряется, ищет, а потом встанет на середину поляны и звать начинает - потявкивает. Да в общем-то все как у всех, но… так ребят любил… и они его… Его украли в четверг утром. А ночью, как обычно, вой… Ребята в эту же ночь прокрались во двор к Зеваеву и всех собак выпустить хотели… Только не получилось у них ничего - собаки подняли лай, из клеток выбегать не стали - не знали, что надо делать, а Лютика они так и не нашли… Мало того, Зеваев спустил с цепи Полкана, был у него такой… Иришке тогда здорово ногу распорол. Отец ругался, конечно, утром ходил к Зеваеву, грозился спалить все его гнездо, а его самого убить обещал… Но какое там убить, вы бы видели нашего папу! Добрейший человек… Иришка с Лешкой соседу даже денег предлагали, просили Лютика вернуть, но кого он им вернет, шкуру? Они тогда снова пошли к Зеваеву. Но… тот уже протянул проволоку и пустил по ней ток… И их обоих… током… - Татьяна тяжко вздохнула. - Отец после этого заявился к Зеваеву с охотничьим ружьем, но того дома не оказалось, сбежал. А через два дня нашего папу сбила машина… Правда, никто так и не стал заводить уголовного дела, хотя
поговаривали, что его уже мертвого под колеса сунули. Хотелось этого гада Зеваева наказать, но мне не до того было - надо было хоронить ребят, отца, а тут еще и с мамой инсульт случился… Я, пока могла, держалась, а потом уже, когда одна осталась, пить начала… не знаю, кто из соседей меня лечиться отвел, но… когда вышла, решила по-новому жить. На работу в магазин «Солнышко» устроилась… а потом… пришла на кладбище… а там… у Иришки на могилке стоят унтики, как раз на ее ножку, а мех из… лиловый такой мех, я его из тысячи узнаю!! Сволочь!!! Гад!! Это он так посмеяться хотел или силу свою показать!! - по лицу Татьяны текли слезы ручьем, но она их не вытирала, не замечала, только сильнее сжимала зубы. - Я тогда в тот же вечер в Интернет сунулась, дней десять прошло, пока я наемника нашла, денег запросил много, пришлось продать дом. А Зеваева я сама и отыскала. Мне соседка сказала, что он теперь в альфонсах ходит, хочет себе дом подальше от города купить, да чтобы земли побольше - расширяться мечтал… Ну а если в альфонсах, значит, во всякие клубы записан, это уж я сама догадалась. И тоже во все клубы города
записалась… нет, вру, в двух мне отказали, там женщин перебор, а к Гуте я и вовсе не хотела, но, видно, судьба была… Ну а потом уж дело киллера.
        Татьяна вытерла лицо рукой и с вызовом уставилась на Аллочку:
        - И я ни одной секунды не жалею, слышишь ты?! Ни одной!! И тебя сюда приволокла, потому что ты такая же, как он!! Тебе бы только деньги!! И эти две старые клуши - туда же!! И хрен вы отсюда живыми выйдете, слышите, вы!!! Вы мне… за эти унтики на могиле!..
        - Тихо-тихо… чего ты… - всхлипнула Аллочка. - Я бы и сама за такое разорвала б… еще в женихи намыливался! А его нору я нашла. И собак всех выпущу, щенков пристрою… у меня ж у самой кот дома, как же я могу… а кот мой пропал…
        Татьяна на нее посмотрела с недоверием:
        - Ты сейчас что угодно можешь наговорить, а вот вчера ты совсем другое лопотала…
        - А как же мне было тебя вытянуть-то?!! - возмутилась Аллочка. - Мы ее ищем-ищем, а она залегла и знай только людей крошит! Лариса-то чем тебе не угодила?! Нет, я в принципе догадываюсь - чем, но долбить ее по голове, это, по-моему, слишком! Можно было просто по за… просто ремнем отходить! А у тебя чуть что не так - сразу убивать!
        - Да не убивала я ее!! - воскликнула Татьяна. - Это даже милиция поняла - уголовного дела заводить не стала, там ясно - несчастный случай!
        - А ты просто помогла, да?
        - Да черт его знает… - Татьяна вдруг выдохнула, опустила плечи и будто сдулась. - Тошно мне стало, после того как Зеваева убили, не то чтобы его жалко было, ни минуточки! - но я убийцей себя чувствовала, вроде как хотела, чтобы он по заслугам получил, а вышло, что на одной ступеньке с ним оказалась. А тут еще вокруг все охи-ахи…
        - А сама-то! - фыркнула Аллочка. - Целый спектакль устроила в память о Зеваеве, на свечи не поскупилась.
        - А что мне оставалось делать? - удивилась Татьяна. - Вы как прилипли к этой бедной Любочке! А я ей всегда говорила - делай что хочешь, но Дарью замуж за этого альфонса не отдавай, ему нужны только деньги. И тебя оградить старалась, хоть ты в него как клещ вцепилась! А Любочка могла запросто про меня проговориться, ведь вы уже до нее добрались. Вот и пришлось вас переключать.
        - Ума-то нет, - качнула головой Аллочка. - Мы после этого только убедились, что правильно работаем. Правда, с Ларисой… опоздали…
        - Да никуда вы не опоздали… - равнодушно махнула рукой с пистолетом Татьяна. - Она давно меня выцепила. Правда, она ничего не знала про Зеваева, ее вообще волновали только мои деньги, которые от продажи дома остались, она же понимала, что частный дом в черте города не копейки стоит, вот и мучилась, не знала, как у меня их выманить. Специально на гулянке мне все «выпей» да «выпей»! А мне ж нельзя… но я не удержалась. А потом под пьяную лавочку она у меня все и вытянула, да не только про деньги, а еще и про Зеваева, вот ей счастье-то привалило! И ведь вроде подругой была, а оказалось… короче, стала она меня шантажировать. Один раз я ей большую сумму отдала, а она снова стала требовать. Я, конечно, на дыбы, а куда ж денешься… А тут у нее проводка полетела, это когда пожар-то случился, а она подумала, что это я ее решила со свету сжить, ну и вызвала меня, стала кричать, что я такая-сякая, пугать, стращать, и при мне стала в милицию звонить… мне и обидно было, и страшно, очень в тюрьму не хотелось, я ее оттолкнула… у нас драка завязалась, и она… как там получилось, я в деталях не помню, но она сама о
пианино головой ударилась… может, отлетела неудачно… Мне теперь врать ни к чему, но ее крови на мне нет. И поэтому… Так! Всем молчать! И только попробуйте пошевелиться! Сами знаете, чем здесь пахнет! - вмиг изменилась Татьяна.
        Теперь уже и пленницы услышали, как недалеко от сарая зашуршали колеса машины.
        Татьяна вышла из сарая… и никакой машины не увидела… может, виноваты были сумерки и «Жигули» стояли где-то там, за кустами, а может… Татьяна не видела ничего, потому что… навстречу ей шел и беспомощно оглядывался, будто искал своих маленьких хозяев… Лютик. Она понимала, что никого он не найдет, его хозяев уже нет в живых, да и самого Лютика тоже, но он шел… и растерянно оглядывался… и потявкивал - звал…
        - Не-е-е-ет!!!
        - Ну ты… Варька! Ну ты! Знаешь, ты кто?!! - ревела Аллочка, скотчем заматывая руки Татьяны. - Ты же у нее на самом больном сыграла!! Она же… Да лежи ты, Татьяна, не дергайся, сама ж мне ногу прострелила, а теперь… Ну Варька! Так нельзя, а еще психолог!
        Варька не знала, куда глаза деть. И ведь знала, что больно бьет… да чего там, только на это и рассчитывала… Немного в сторонке Валерия поглаживала своего Босса, который сегодня сыграл главную роль. Кто знает, если бы не он, может быть, кого-то из дам в живых бы и не досчитались.
        - Зато вы все живые! - вступилась за дочь Гутя. - Нам срок дали два часа, а где мы возьмем миллион за такое время? А что она правда сарай бензином облила?
        - Лера, ты вези Татьяну в милицию, - распорядилась Варька. - А нам надо что-то с Аллочкой делать, вон она сколько крови потеряла…
        У Аллочки и в самом деле как будто кончился запал: пока ждали машину, пока разбирались с Татьяной, она еще крепилась, а потом ее словно выключили - и она плавно опустилась на холодную, грязную землю.
        - Фома!! - кричала в трубку Варька. - Фома, срочно приезжай! Или пришли кого-нибудь! У нас тут Аллочка…
        - Ясно, - буркнул муж. - Честно говоря, после ее вчерашнего застолья я думал, она ко мне попадет гораздо раньше. Где вы? Мы выезжаем.
        Валерия везла связанную Татьяну и молчала всю дорогу. Зато всю дорогу на одном сиденье с преступницей ехал Босс и облизывал ее мокрое от слез лицо.
        - Да убери ты его!! - всхлипывала Татьяна. - Я… я не могу больше!!
        - Перестать… тебе надо выплакаться, а он тебя жалеет, собака же все понимает, - не оборачиваясь, сказала Валерия. - А он у меня вообще умница…
        Когда подъехали к райотделу, Валерия выходить не стала - Татьяна не маленькая, знает, что бежать ей некуда. И она не бежала, отрешенно пошагала к тяжелой милицейской двери. Потом вдруг рванула назад и сунулась головой в окно Валерии.
        - Слышь, Лерка… - шмыгала она носом. - Я отсижу, это ясно, а потом… Слышишь, а потом ты мне этого, вот этого самого Босса продашь, а? Именно его, а? Я дорого дам! Вот сколько скажешь, столько и заплачу!
        - Нет, - качнула головой Валерия.
        - Правильно, - быстро проговорила Татьяна. - Я бы тоже не продала. Но… пусть у него будет сын, лиловый, а? И назови его Лютиком, а?
        Валерия на нее посмотрела и произнесла:
        - Когда ты выйдешь, у тебя будет тот, кого ты выберешь сама. И может, это будет вовсе не чау-чау, и может, даже не собака, а попугай какой-нибудь, хомячок там или муж… Ты уже заплатила за прошлое, пора и о будущем подумать.
        Татьяна кивнула и пошагала к двери. И Валерии показалась, что походка ее стала уверенней.
        Уже к концу этого тяжелого дня всем членам клуба стало известно, какая Аллочка молодец, как храбро Варька завершила операцию и как Неверовы ловко вычислили всех преступников. Самим Неверовым про это говорить не хотелось, но телефон трещал без умолку, и все непременно желали выслушать о приключениях из первых уст. Аллочку Фома привез домой часов в десять вечера.
        - А вот и героиня, - чмокнула сестрицу в щеку Гутя. - Проходи… Фома! А как она ходить-то будет?! Она ж перевязанная.
        - Ей не надо ходить, пусть лежит! - отозвался из ванной Фома. - И скажите ей, чтобы рот не открывала, она у меня всех врачей замучила - учила, как правильно накладывать швы!
        Гутя его не слушала, она лукаво щурила глаза и смотрела, как сестра пробует передвигаться на костылях.
        - Ползи сюда, Аллочка, ползи. Смотри, кто к нам пришел…
        На диване, развалившись, лежал кот Матвей и смотрел на всех янтарными глазами.
        - Матюша! Мальчик мой пушистенький!! Звездочка моя золотая!! - быстрее запрыгала на костылях Аллочка. - Когда он пришел?
        - Ну уж конечно, пришел! - фыркнула Гутя. - Это его наш почтенный Антон Андреевич принес, он его, оказывается, спер, чтобы от тебя спасти. А потом, когда узнал, сразу же и притащил назад, да еще и извинений кучу наговорил. А тебе лично преподнес книжку про динозавров и розу в горшке… Только, Аллочка, мне кажется, у Ангелины Федоровны с первого этажа именно такая розочка на окошке стояла.
        - Да ладно, отдадим, - махнула костылем Аллочка. - Главное, вот оно, мое маленькое сокровище! Матю-ю-юша… Только попробуй еще куда-нибудь исчезнуть!
        - Кхм… Да я и не собираюсь больше… - раздалось кряхтенье в прихожей, и в комнату вошел Матвей Гусев. - Я вернулся. Что-то мне в городе больше нравится… Я уж так подумал-подумал… возьму я в жены Гутю, как мне та женщина велела! А чего? Гутя женщина хорошая, работящая, красивая опять же… и с жилищными условиями. Не могу я теперь отчего-то в глухой деревне жить. Гутя, пойдешь за меня, а?
        Аллочка опустилась на диван и грустно проговорила:
        - Молодой человек! Какая Гутя! Вы уже давно ранили меня своей любовью… прямо в бедро, видите, даже зашивать пришлось. Так что… кстати, у меня уже и платьице пошито, и самое главное - колечко обручальное не надо покупать, у меня есть!