Чарльз Ширли Джексон

        Лори поступает в старшую группу детского сада. Там он встречает Чарли, который плохо, очень плохо себя ведет…


        Рассказ из антологии «Детские игры».

        Ширли Джексон
        Чарльз


        В тот самый день, когда мой сын Лори поступил в старшую группу детского сада, он категорически отказался носить свои вельветовые штаны с нагрудником и стал ходить в джинсах с настоящим ремнем. Глядя на то, как утром он впервые выходил из дома в компании жившей по-соседству старшей девочки, я поняла, что в жизни моей закончился определенный этап и что мой сладкоголосый ясельный малыш превратился в длинноногого щеголя, который даже забыл остановиться на углу улицы, чтобы на прощание помахать мне рукой.
        Домой он, однако, заявился в свойственной ему манере - дверь нараспашку, кепку на пол,  - и к тому же издав странный пронзительно-хрипловатый крик:

        - Здесь есть кто-нибудь живой?
        За ленчем он без конца дерзил отцу, разлил молоко младшей сестренки и, сославшись на слова учительницы, сказал, что мы не должны всуе упоминать имя Господа.

        - Ну, как прошел день в классе?  - спросила я подчеркнуто небрежным тоном.

        - Нормально.

        - Хоть чему-нибудь научился?  - спросил отец.
        Лори окинул его холодным взглядом.

        - А я чему и не учился,  - был его ответ.

        - Ничему,  - поправила я его.  - Ничему не учился.

        - А вообще-то учительница отшлепала одного малого,  - сказал Лори, обращаясь скорее к своему бутерброду.  - За то, что он плохо себя вел,  - добавил он с полным ртом.

        - И что же он сделал?  - поинтересовалась я.  - Кто он такой?
        Лори немного подумал.

        - Его зовут Чарльз. Он плохо себя вел. Учительница отшлепала его и поставила в угол. Прилично отшлепала.

        - Так что он сделал-то?  - снова спросила я, но Лори уже соскользнул со своего стула, взял пирожок и удалился, пока в спину ему все еще неслось отцовское: "Послушайте-ка, молодой человек".
        На следующий день, едва усевшись за стол, Лори объявил:

        - Сегодня Чарльз опять провинился.  - Широко улыбнувшись, он продолжал: - Сегодня он стукнул учительницу.

        - Боже праведный,  - воскликнула я, позабыв про предупреждение насчет упоминания имени Господня.  - Его, наверное, опять отшлепали.

        - Конечно,  - ответил он.  - Смотри-ка,  - это уже, обращаясь к отцу.

        - Что?  - спросил отец, поднимая взгляд.

        - Вниз смотри,  - сказал Лори.  - На мой большой палец. Эге, да ты совсем тупой,  - и зашелся безумным смехом.

        - И за что же Чарльз стукнул учительницу?  - не отставала я.

        - За то, что она хотела заставить его рисовать красными мелками,  - ответил Лори.
        - А Чарльз хотел зелеными, и потому ударил учительницу, а она отшлепала его и сказала другим детям, чтобы с ним никто не играл, но они все равно играли.
        На третий день - это была среда первой недели - Чарльз стукнул маленькую девочку качелями по голове, да так, что у нее даже кровь пошла, и учительница всю перемену не разрешала ему выходить наружу. В четверг Чарльз весь урок простоял в углу за то, что во время рассказа учителя топал ногами. В пятницу, когда учительница вызвала его к доске, он принялся кидаться мелом.
        В субботу я сказала мужу:

        - Тебе не кажется, что детский сад не очень хорошо на нем отражается? Все эти строгости, грамматические ошибки, да и Чарльз этот, похоже, также на него плохо влияет.

        - Все образуется,  - обнадеживающе проговорил муж.  - Людей вроде этого Чарльза полным-полно. На каждом шагу можно встретить.
        В понедельник Лори немного припозднился, зато домой пришел с ворохом новостей.

        - Чарльз!  - закричал он, взбираясь на холм,  - Чарльз!..  - все то время, что он поднимался, имя это не сходило с его уст.  - Чарльз снова проштрафился!

        - Ну, быстрее заходи в дом,  - проговорила я, как только он подошел на достаточно близкое расстояние.  - Ленч уже давно готов.

        - Знаешь, что сделал Чарльз?  - требовательным тоном спросил он, проходя за мной в столовую.  - Чарльз так орал на всю школу, что они даже мальчика из первого класса прислали, чтобы он сказал учительнице, чтобы та угомонила его, а потому его опять оставили после уроков. А вместе с ним и других учеников тоже - чтобы присматривали за ним.

        - И что же он сегодня натворил?  - спросила я.

        - А ничего, просто сидел,  - сказал Лори, вскарабкиваясь на свой стул.  - Привет, пап. А знаешь, ты у нас просто старый пень.

        - Сегодня Чарльза оставили после уроков,  - пояснила я мужу.  - И вместе с ним остальных детей тоже.

        - А на кого он похож, этот твой Чарльз?  - спросил папа.  - Фамилия-то его как?

        - Он больше меня,  - ответил Лори.  - И резинок на зубах у него нет. И куртку он вообще не носит.
        В понедельник состоялось первое родительское собрание, и лишь то обстоятельство, что Лори простудился, не позволило мне на него пойти. А мне очень хотелось поговорить с матерью этого Чарльза. Во вторник же Лори неожиданно объявил:

        - А сегодня к учительнице в школу кто-то приходил.

        - Наверное, мать Чарльза,  - одновременно проговорили мы с мужем.

        - Не-а,  - презрительно бросил Лори.  - Это был мужчина, и он заставлял нас делать упражнения - руками доставать до носков ботинок. Смотрите.
        Он сполз со стула, наклонился и дотронулся руками до своей обуви.

        - Вот так.  - Затем с мрачным видом вернулся за стол и взял вилку.  - А Чарльз упражнений не делал.

        - Ну и прекрасно,  - сердечным тоном проговорила я.  - Он что, не захотел их делать?

        - Не-а,  - сказал Лори.  - Он настолько плохо себя вел по отношению к этому новому учителю, что тот вообще не разрешил ему делать упражнения.

        - Снова плохо себя вел?  - не удержалась я.

        - Да, он ударил физкультурника,  - сказал Лори.  - Физкультурник сказал Чарльзу, чтобы тот дотронулся руками до ботинок, вот как я сейчас показал, а он взял и ударил его.

        - Ну и как, по-твоему,  - спросил отец,  - что они сделают с этим Чарльзом?
        Лори деланно пожал плечами.

        - Из школы, наверное, выпрут.
        Среда и четверг прошли как обычно. На уроке Чарльз завопил, ударил мальчика кулаком в живот и тот расплакался. В пятницу его снова оставили после уроков в школе - а вместе с ним и весь класс.
        На третью неделю Чарльз стал в нашей семье чуть ли не нарицательным именем. Младшая сестренка становилась Чарльзом, когда плакала после обеда; Лори вел себя, как Чарльз, когда нагружал на свою тачку кучу земли и вез через всю кухню; даже муж, когда задел локтем телефонный шнур и свалил на пол сам аппарат, а вместе с ним пепельницу и вазу с цветами, сказал в сердцах:

        - Что-то я сегодня, как Чарльз…
        В течение третьей и четвертой недель в Чарльзе, похоже, стали происходить определенные перемены к лучшему. За ленчем в четверг Лори мрачно заявил:

        - Сегодня Чарльз вел себя настолько хорошо, что учительница даже дала ему яблоко.

        - Что?  - спросила я, а муж осторожно добавил:

        - Ты сказал "Чарльз"?

        - Чарльз, Чарльз,  - кивнул Лори.  - Сегодня он всем раздавал мелки и поднимал книги, если кто уронит. Учительница сказала, что он настоящий помощник.

        - Да что же случилось-то?  - с недоверием проговорила я.

        - Ничего, просто он стал ее помощником,  - ответил Лори и пожал плечами.

        - Возможно ли подобное?  - спросила я вечером мужа.  - Такое что, и вправду бывает?

        - Поживем-увидим,  - заявил муж.  - Когда имеешь дело с типом вроде Чарльза, это вполне может означать, что он что-то затевает.
        Похоже, муж ошибся. В течение всей недели Чарльз был помощником учительницы: то что-нибудь раздавал, то что-то поднимал; и никого не задерживали после уроков.

        - На следующей неделе снова родительское собрание,  - сказала я мужу как-то вечером.  - Хочу сходить и познакомиться с матерью этого Чарльза.

        - Спроси ее, что это с ним случилось,  - проговорил муж.  - Интересно бы узнать.

        - Мне и самой интересно.
        В пятницу все снова вернулось в свою колею.

        - Знаете, что сегодня учудил наш Чарльз?  - спросил он за ленчем, причем голос у него был чуть испуганный.  - Он прошептал девочке на ухо одно слово, чтобы она сказала его вслух, а когда она сказала, учительница с мылом вымыла ей рот, а Чарльз смеялся.

        - Какое слово?  - опрометчиво поинтересовался муж, на что Лори ответил:

        - Я шепотом тебе его скажу, оно очень плохое.
        Он сполз со стула и подошел к отцу. Тот склонил голову, и мальчик с явным удовольствием что-то ему прошептал. Глаза отца округлились.

        - Чарльз попросил девочку произнести именно это слово?  - с подчеркнутым уважением спросил он.

        - Она его дважды повторила,  - добавил Лори.  - Чарльз сказал ей, чтобы она его дважды произнесла.

        - И что же сделали с Чарльзом?  - спросил отец.

        - А ничего,  - ответил Лори.  - Он снова раздавал всем мелки.
        В понедельник Чарльз оставил девочку в покое и сам четырежды повторил запретное слово, причем после каждого раза ему с мылом мыли рот. И еще он кидался мелом.
        В тот вечер, когда должно было состояться родительское собрание, муж проводил меня до дверей школы.

        - Пригласи ее потом к нам на чашку чая,  - сказал он.  - Хотелось бы взглянуть на эту женщину.

        - Если только она решится прийти,  - с мольбой в голосе проговорила я.

        - Она придет,  - заверил меня муж.  - Да разве они могут проводить родительское собрание без матери Чарльза?
        В течение всего собрания я сидела как на иголках, всматриваясь в каждое лицо и гадая, за каким же из них скрывается тайна Чарльза. Правда, ни одно из них не показалось мне в достаточной степени измученным; никто не встал и не попросил публично прощения за то, что вытворяет в школе ее сын. Никто вообще не упоминал Чарльза.
        После собрания я отправилась на поиски учительницы Лори. Она стояла с чашкой чая, рядом с которой на блюдце лежал кусок шоколадного торта. Я тоже держала в руках чашку с чаем и блюдечко с зефиром, осторожно двигаясь ей навстречу. Подойдя, я улыбнулась.

        - Мне так хотелось с вами поговорить,  - произнесла я.  - Я - мать Лори.

        - О, у вас такой интересный сын,  - сказала женщина.

        - Да, и ему самому нравится в саду,  - кивнула я.  - Только о нем постоянно и рассказывает.

        - Что ж, в первую неделю, или что-то около того, у нас были кое-какие трудности, так сказать, притирочного свойства,  - чопорно проговорила учительница,  - но сейчас из него получился такой хороший маленький помощник. Ну, иногда бывают, конечно, срывы.

        - Да, Лори обычно довольно быстро приспосабливается к новой обстановке,  - сказала я.  - Наверное, сказывается влияние Чарльза.

        - Чарльза?

        - Ну да,  - проговорила я со смехом.  - У вас, наверное, голова кругом идет от этого Чарльза?

        - Чарльз…  - покачала головой учительница.  - Но у нас в саду вообще нет ни одного Чарльза.