Роджер Желязны. Ангел, темный ангел


        Он вошел в здание аэропорта и спустился в зал ожидания. Когда объявили о начале посадки на его рейс, он направился к месту регистрации. Ему было пятьдесят пять лет, и в правой руке он нес небольшой чемодан. Когда он подошел к движущейся ленте транспортера, чтобы поставить на нее багаж, прямо перед ним вспыхнула завеса огня. Дюжина голов остальных пассажиров повернулась в этом направлении. Кое-кто заметил в пламени темную фигуру. Затем в воздухе послышалось негромкое "крак-к", черный силуэт исчез, а человек упал ничком на пол.
        Заключение о его смерти гласило: "Умер по естественной причине".
        Это было правдой. Чистой, чистейшей правдой.


        Поставив бокал с шампанским на стол, он не спеша раздел ее донага, разбрасывая одежду по комнате. Его руки жадно скользили по округлым прелестям ее тела, а затем бесцеремонно бросили ее на кровать. Она с замиранием сердца следила, как он навис над ней, опираясь на локти и поцеловал в губы.
        Последовала вспышка света, и она почувствовала, как внезапно одеревенело тело. Завизжав, она успела разглядеть в углу комнаты темную фигуру - это был Ангел Смерти.
        Ее любовник умер и также по естественной причине.


        Стайн работал в своей оранжерее, собирая опавшие листья и обрезая кусты и деревья. Это было его обычным утренним занятием вот уже два года.
        Он был почти шести футов роста, и его глаза имели цвет кристаллов йода. Его лицо было угловатым, загорелым, черные волосы на висках покрывал серебристый налет.
        Неудачно повернувшись, он столкнул плечом глиняный горшок с полки. Не оборачиваясь, он машинально протянул руку и не глядя поймал горшок, а затем поставил его на место.
        Он начал окапывать герань, когда браслет, надетый на его левое запястье, внезапно зажужжал. Нажав на еле заметную кнопку на торце браслета, он сказал:
        - Да?
        - Стайн, вы любите человеческие расы, рассеянные по Вселенной? А заодно и все остальные существа, созданные природой?
        - Конечно, - ответил он, узнавая хрипящий звук голоса Моргенгарда.
        - Тогда будьте добры, приготовьтесь к небольшому путешествию во времени и прибудьте в Зал Теней.
        - Но я ушел в отставку, - запротестовал Стайн. - Более молодые специалисты дадут мне сто очков форы.
        - Ваше последнее медицинское обследование говорит о том, что ваша реакция осталась по-прежнему прекрасной, - скрипуче возразил Моргенгард. - Вы пока еще в десятке лучших. В отставку вы были отправлены исключительно по преклонному возрасту. Ныне вы имеете право наслаждаться остатком ваших дней, как вам заблагорассудится. Вам не приказывают сделать то, о чем я говорю. Вас только просят. Но должен отметить, что вы получите достаточную материальную компенсацию за ваши усилия. Кроме того, вы вновь займетесь своим любимым делом.
        - Чего вы хотите?
        - Приходите в Зал Теней, но на этот раз не в форме, а в своей обычной цивильной одежде. Захватите с собой ваши перчатки, а также все необходимое, включая пищу, на время двухнедельной командировки.
        - Хорошо.
        Связь отключилась, и Стайн закончил обрабатывать герань, а затем вернулся в свою квартиру.
        Насколько он знал, никого из отставников не вызывали в Зал Теней. Впрочем, он мог и ошибаться.


        Ее имя было Галатея, она имела рыжие волосы и стройную, пяти футовой высоты фигуру. Ее волосы были зелеными, телосложение - хрупким. Мужчины считали ее привлекательной, но почему-то избегали ее общества. Она жила в большом старом доме на окраине Киборга, древнего города на планете Анкус в системе Кита. Она сама содержала себя и даже имела акции киборгской энергетической компании.
        Она жила одна, если не считать механических слуг. В своем гардеробе и обстановке комнат она предпочитала темные цвета. Иногда она играла в теннис или занималась фехтованием в местном спортивном центре. Она всегда побеждала. Она заказывала большое количество химикалий у местного оптового торговца. Мужчины, которые встречались с ней, говорили о том, что она глупа, блестяща, суперсексуальна, жеманна, помешана на идее самоубийства, а также, что она имела массу поклонников (немногих друзей) и ни одного кавалера, а ее любовники были соседям неизвестны. Говорили, что она имеет дома целую лабораторию и занимается неизвестными исследованиями.


        - Мы не знаем ответа на это, - сказал Симул. - От него нет защиты.
        Потому я должен отбыть срочно и секретно.
        - Подожди, - попросила она. - Ты же не готов пока к тому, чтобы выжить самостоятельно. Может быть, через месяц...
        - Слишком долго, слишком долго, мы боимся, - возразил Симул.
        - Сомневаешься, что моя сила способна защитить тебя?
        Симул сделал паузу, размышляя, а затеи ответил:
        - Нет. Вы можете спасти меня, но вопрос стоит так: "А стоит ли делать это?" Стоит ли? Берегите себя, леди. Мы любим вас. Это может оказаться сложнее, чем вы думаете.
        - Посмотрим, - сказала она. - А пока ты останешься.
        Галатея поставила его на книжную полку в своей библиотеке, рядом с "Лиром". Здесь он и остался.


        Стайн подошел к ее двери и нажал на кнопку звонка. Через некоторое время она вышла на порог и спросила:
        - Чем обязана?
        - Меня зовут Стайн, - объяснил он. - Я случайно узнал, что вы прекрасно играете в теннис. Видите ли, я хочу принять участие в открытом первенстве Киборга среди смешанных пар. Я недурной игрок. Не хотите ли стать моей партнершей?
        - Хороший? - недоверчиво спросила она, впуская его в гостиную.
        - И насколько?
        - Лучшего вы здесь не найдете.
        - Ловите, - внезапно сказала она и, схватив со стола мраморную статуэтку, швырнула ему в лицо.
        Стайн поймал ее молниеносным движением руки, а затем поставил на место.
        - У вас хорошая реакция, - улыбнулась она. - Так и быть, я стану вашей партнершей.
        - Хотите сегодня пообедать со мной?
        - Зачем?
        - Почему бы и нет? Я никого не знаю в этом городе.
        - Хорошо. В восемь часов.
        - Я заеду за вами.
        - Пока.
        - Пока.
        Он повернулся и пошел назад к городу, к своему отелю.
        Конечно же, они выиграли теннисный турнир. Тем же вечером они танцевали и пили шампанское в ресторане, и оба выделялись среди пышно разодетой публики своими черными одеждами.
        - Чем вы занимаетесь, Стайн?
        - Ничем особенным, кроме развлечений, - ответил он. Видите ли, я ушел в отставку.
        - В ваши-то тридцать?
        - Тридцать два.
        Она пристально взглянула ему в лицо и мягко сжала его руку.
        - А чем заняты вы?
        - Я тоже, как ни странно, в отставке. Развлекаюсь своими хобби и вообще делаю все, что хочу.
        - Чего бы вы хотели сейчас?
        - Что-нибудь приятное.
        - Я принес вам редкую орхидею с Гилагиана. Вы можете ее носить в ваших прекрасных волосах или приколоть к платью - словом, на ваш выбор. Я вручу ее вам, как только мы вернемся к нашему столику.
        - О, эти орхидеи очень дорогие! - воскликнула она.
        - Не очень, если выращивать их самому.
        - И вы этим занимаетесь?
        - Цветы - мое хобби, - улыбнулся он.
        Сев за стол, они допили шампанское, а затем она стала разглядывать чудесный подарок своего нового знакомого. Зал ресторана был отделан в серебристых и черных тонах, музыка была нежной и мелодичной. Ее улыбка сияла, словно свеча над их столиком, и они выпили по рюмке ликера и попробовали по ложечке душистого десерта.
        - Ваша подача несравненна, - сделала комплимент она.
        - Благодарю, но ваша превосходит мою.
        - Чем вы занимались до того, как ушли в отставку?
        - Я был кассиром. А вы?
        - Вела счета дебиторов для большого концерна.
        - Тогда мы почти что коллеги.
        - Похоже на то. Чем вы намереваетесь заняться теперь?
        - Для начала, я хотел бы встречаться с вами почаще - пока не уеду из города.
        - И как долго вы рассчитываете пробыть здесь?
        - Сколько захочу или вы пожелаете.
        - Тогда давайте закончим наш шербет. Поскольку вы настаиваете на том, чтобы наш общий приз достался именно мне, то я приглашаю вас в гости.
        Он поцеловал ее руку, а затем потерся щекой о тыльную сторону ее ладони. На мгновение их глаза встретились, и между ними словно проскочила электрическая искра. Они улыбнулись.
        Спустя некоторое время он отвез Галатею домой.


        Стайн прижал ее к себе, и их губы встретились. Они стояли в фойе ее старого, перестроенного дома на окраине Киборга, планеты Анкус звездной системы Кита. Один из механических слуг взял их плащи и двуручный золотой теннисный приз, и дверь мягко закрылась, и зажглось ночное освещение.
        - Останьтесь, - тихо сказала она.
        - Прекрасно.
        Она повела гостя в спальню, погруженную в уютный полумрак, обставленную мягкой мебелью, с фреской на одной из стен. Стайн сел на зеленый диван, зажег две сигареты, а Галатея, тем временем, наполнила два бокала и присоединилась к нему.
        - У вас очень мило, - сказал он, затягиваясь.
        - Вам нравится моя фреска?
        - Я еще не разглядел ее как следует.
        - ...и вы не пригубили вино.
        - Знаю.
        Их руки встретились, и Стайн, отставив в сторону полный бокал, привлек ее к себе. Закрыв глаза, она полностью отдалась долгому поцелую, а затем резко отстранилась.
        - Вы очень отличаетесь от большинства мужчин, - сказала она.
        - А вы - от большинства женщин.
        - Вам не кажется, что в комнате стало слишком жарко?
        - Согласен, - сказал он.


        Где-то шел дождь. Обычный или искусственный - где-то всегда идет дождь, в любое время, когда вы только можете подумать о нем. Всегда помните об этом, если можете.


        Дюжина дней прошла после финала Киборга среди смешанных пар. Каждое утро Стайн и Галатея вместе отправлялись куда-нибудь. Его рука лежала то на ее локте, то на талии. Она показывала своему новому другу город. Они часто смеялись, и небо было розовым, и дул нежный ветер, и на далеких скалах Анкуса поднимался ареол от лучей солнца, преломленных в утренней дымке.
        Однажды, когда они сидели в спальне, он спросил о фреске.
        - О, здесь изображены многие важные вехи развития человеческой цивилизации, - сказала она. - Фигура на левом ее краю, созерцающая полет птиц - это Леонардо да Винчи, решивший, что и человек может делать подобное. Немного выше и налево ты видишь две фигуры, поднимающиеся по зигзагообразной дороге. Это Данте и Вергилий, возвращающиеся из своего путешествия в ад. Этот худой человек налево от них - Джон Локк. В руке он держит свой труд "Опыт о человеческом разуме". А в середине виден маленький человек с перевернутой цифрой 8 в руках - это Альберт Эйнштейн.
        - А кто этот слепой старик, стоящий рядом с пылающим городом?
        - Гомер.
        - Почему все они собраны на этой фреске?
        - Потому что они - это то, о чем человечество никогда не должно забывать.
        - Не понимаю. Я лично и не забывал о них. А почему вся правая сторона фрески пока закрашена в серый цвет?
        - Потому что за последнее столетие не появилось ничего достойного.
        Все ныне планируется, предписывается, регулируется...
        - ...и нет ни войн, ни голода, ни революций, и большинство обитаемых людьми миров процветает. Только не рассказывай мне, как прекрасны были века Хаоса. Сама-то ты читала о них только в книгах. Кстати, все ценное, что было создано человечеством в прежние века, используется и теперь.
        - Да, но что нового было к этому добавлено?
        - Масштабность и легкость, с которыми старые идеи реализуются на всех обитаемых мирах. Только не читай мне проповеди о прогрессе! Не каждое изменение - благо, а лишь то, что приносит пользу. Кроме того, в последнее время было создано кое-что грандиозное, не имеющее аналогов в прошлом. Я бы мог запросто закончить твою фреску...
        - Изобразив на ней гигантскую машину, рядом с которой стоит Ангел Смерти?
        - Ты ошибаешься. Это были бы сады Эдема.
        Она рассмеялась.
        - Подстриженные газонокосилкой, с тщательно обрезанными деревьями, между которыми ходят тщательно отобранные по генетическим признакам твари, все по паре? - с иронией сказала она. - И между ними реет черной тенью Ангел Смерти, отмеряющий всем и каждому годы жизни и мгновения смерти - естественно, ради мировой гармонии?
        Он взял Галатею за руку.
        - Быть может, ты права, - сказал он. - Я говорю только о том, как вещи видятся мне.
        Она опустила голову.
        - Не знаю, может быть прав именно ты, - тихо ответила она. - Не знаю... Мне только кажется, что должен существовать какой-то противовес этому удивительному механизму, управляющему нашими жизнями так, что мы становимся словно бы растениями в оранжерее. Нас можно посеять, подкормить удобрениями, обрезать перед плодоношением, а затем вырвать прямо с корнями...
        - У тебя есть какие-нибудь альтернативные предложения?
        - Ты читал мои статьи?
        - Боюсь, что нет. Я по уши завяз в своем саду, и кроме того, я играю в теннис. Больше ни на что у меня не хватает времени.
        - Я выдвинула гипотезу о том, что хомо сапиенс, оказавшись в сетях излишне регулируемой, почти механизированной жизни, теряет постепенно свои человеческие черты. Он становится винтиком, способным лишь вращаться в своем узком резьбовом гнездышке, как ему и предписано. Например, мог бы ты починить мой миксер, если бы тот сломался?
        - Да.
        - Тогда ты очень необычный мужчина. Большинство людей позвали бы робота, специалиста по ремонту бытовой техники.
        Стайн пожал плечами.
        - Но дело не только в том, что каждый из нас передает часть своих функций различным механизмам. Что-то существует и вне нас, вне общества... Оно рассеяно повсюду, и словно невидимый пресс выдавливает из нас все человеческое, что осталось от прошлых веков...
        - Что ты имеешь ввиду?
        - Почему человечество стало в последнее время двигаться по горизонтальной линии, а не по восходящей кривой? Одна из причин - гениальные люди исчезли, они стали умирать юными.
        - Не может быть!
        - Я сознательно лишь недавно опубликовала все свои наиболее важные статьи, и в результате меня сразу же навестил Ангел Смерти. Это - лучшее доказательство моей правоты.
        Он улыбнулся.
        - Ты жива до сих пор, и это доказывает как раз обратное.
        Галатея вернула ему улыбку. Он зажег сразу две сигареты - для себя и для нее, а затем без особого интереса спросил:
        - А на какую тему были статьи?
        - Сохранение эмоциональности.
        - Кажется вполне невинная тема.
        - Возможно.
        - Что ты хочешь сказать этим "возможно"? Возможно, я не понимаю тебя.
        - Тебе это только кажется. Эмоциональность - это эстетическая форма разума, которую можно сознательно культивировать. Я предлагаю метод, с помощью которого это можно сделать.
        - И как же?
        Она слегка наклонила голову, вглядываясь в лицо Стайна, а затем сказала:
        - Пойдем, я покажу тебе кое-что.
        Она направилась в лабораторию. Стайн последовал за ней. Он достал из внутреннего кармана пиджака свои черные перчатки и не спеша надел их, а затем засунул руки в карманы.
        - Симул! - позвала Галатея, и крошечное существо, сидевшее перед читающей машиной, немедленно перебежало по протянутой руке и уселось на плече хозяйки.
        - Это одно из моих существ, которые я создала в своей лаборатории.
        - Многих?
        - Они уже перевезены на другие планеты. Большую часть этих крошек составляет мозг. У них нет стремления создать свою расу, конкурирующую с человеческой. Они хотят лишь учиться и учить всех, кто того пожелает. Они не боятся личной смерти, поскольку телепатически связаны друг с другом, и мозг каждого из них - часть коллективного Мозга. Кроме просветительской миссии, у них нет никаких целей и даже увлечений. Симул и его собратья никогда не будут представлять угрозы для людей, я знаю это, ведь я - их мать. Возьми Симула в руки, полюбуйся на него и спроси о чем-нибудь. Симул, это Стайн. Стайн, это Симул.
        Стайн протянул правую руку, и Симул прыгнул на раскрытую ладонь. Стайн стал с любопытством разглядывать крошечное шестиногое существо с беспокойным, почти человеческим лицом. Почти. Но не совсем. Оно не было отмечено теми характерными особенностями, по которым одно выражение человеческого лица называют "злым", а другое - "добрым". Его уши были относительно большими, а на безволосой макушке дрожали два стебелька-антенны. На малюсеньких губах Симула светилась постоянная улыбка, и Стайн невольно улыбнулся в ответ.
        - Привет, - сказал он, и Симул ответил на удивление густым, мягким голосом:
        - Доставьте мне удовольствие, сэр.
        Стайн понимающе кивнул и спросил:
        - Что может сравниться в прелести с ласковым июньским днем?
        - Конечно, леди Галатея, к которой я теперь вернусь, - ответил Симул и перепрыгнул на ладонь хозяйки.
        Она прижала Симула к груди.
        - Эти черные перчатки... - сказала она, нахмурившись.
        - Я надел их потому, что не знал, каким существом может оказаться твой Симул. А вдруг он кусается? Отдай его мне, я хочу задать ему еще несколько вопросов...
        Ее лицо исказила злая улыбка.
        - Вы - глупец! - звонким голосом сказала она. - Уберите ваши кровавые руки, если не хотите умереть! Неужели вам не ясно, кто я?
        Стайн опустил глаза.
        - Я не знал этого... - сказал он.


        В Зале теней в Моргенгарде, тысячи Ангелов Смерти стояли за дверями транспортных кабин, ожидая приказов. Моргенгард, контролирующий все изменения в цивилизованном мире, непрерывно инструктировал своих Ангелов, тратя на это от десяти секунд до полутора минут. Затем он хлопал в невидимые металлические ладоши, и с громовым звуком отправлял Ангелов в нужные точки обитаемой части Вселенной. Секунду спустя в опустевшей было кабинке вспыхивал белый огонь, и вновь появившийся Ангел докладывал о результате своей миссии одним словом: "Сделано". За этим следовал очередной инструктаж и новая миссия.
        Ангелы Смерти, любой из десяти тысяч безымянных мужчин и женщин, на чьих плечах были выжжены клейма Моргенгарда, были отобраны перед рождением по генетическим признакам, включающим высокую восприимчивость и быстрые рефлексы, получали специальное обучение как профессиональные убийцы и усиленное питание. К четырнадцати годам они могли (или не могли) получить назначение на службу Моргенгарду, машине размером в город, созданной за пятнадцать лет усилиями всех цивилизованных миров и призванной управлять этими мирами вместо людей. Будучи окончательно принятыми на службу, они проходили двухгодичный курс специальной тренировки. К концу этого срока тело служителя смерти имело встроенный арсенал оружия и множество защитных устройств. Рефлексы Ангелов были доведены до совершенства с помощью химических стимуляторов.
        Они работали восемь часов в день, с двумя дневными перерывами на кофе и часовым ленчем. В неделю, как и все остальные граждане, они имели два выходных дня. Также им полагалось два отпуска ежегодно (учитывая сложные условия труда). Отслужив четырнадцать лет, они имели право уйти в отставку, тем более что в тридцать их реакция ухудшалась. Но место ветеранов сразу же занимала способная молодежь, так что в любой момент все десять тысяч черных вершителей судеб находились в строю.
        Ангелы Смерти были осью, на которой кружилась человеческая цивилизация. Если бы не они, население миров то и дело вздымалось бы ввысь, словно цунами; если бы не они, уголовники стали бы судить судей и выносить приговоры прокурорам; если бы не они, ход истории совершал бы нежелательные зигзаги.
        Ангел Смерти могущественен и беспощаден. Темная фигура могла неспешно пройтись по улицам города и оставить его за собой пустым и безжизненным. Он возникал в яростной вспышке света и исчезал, сопровождаемый раскатом грома; он и его смертоносные черные перчатки были воспеты в легендах, мифах и фольклоре; для сотен миллиардов людей он был одним существом.
        И все это было правдой. Чистой, чистейшей правдой.
        Темный Ангел был бессмертен.
        Порой случалось маловероятное, и очередной посланец Моргенгарда возникал перед вооруженным и мужественным человеком имевшим также отличную реакцию. Иногда человек стрелял первым и превращал темную фигуру в груду дымящейся плоти. Но останки мгновенно исчезали, и словно из пепла, перед смельчаком поднимался другой Ангел.
        Такое случалось нечасто, и второй посланец всегда завершал работу работу первого.
        Впервые за время существования Моргенгарда произошло иное. Один за одним в семи кабинках появились истекающие кровью тела бывших Ангелов. И тогда был вызван Стайн, один из десяти лучших.


        - Вы - Темный Ангел, Меч Моргенгарда, - сказала она холодно. - Я и не думала влюбляться в вас.
        - А я в вас, Галатея. Но будь вы даже обычной смертной женщиной, куда более беззащитной, чем некий Темный Ангел, ушедший в отставку и как две капли воды похожий на вас - я и тогда бы, клянусь, не тронул вас! Вы могли десятки раз выстрелить мне в спину, как сделали это с теми семерыми, но не сделали этого. И я мог сделать это десятки раз, но не захотел.
        - Хотелось бы верить в это, Стайн.
        - Я ухожу. Вам не надо бояться меня.
        Он повернулся и пошел к двери.
        - Куда ты? - спросила она.
        - Назад в свой отель. Я хочу поскорее вернуться и отдать рапорт Моргенгарду.
        - И что ты скажешь?
        Не оборачиваясь, он покачал головой и вышел из дома.
        Он знал, что скажет.


        Он стоял в Зале Теней, перед мрачной громадой, называемой Моргенгардом. Он был Темным Ангелом, отставником, заслуженным ветераном смерти. Наконец, в громкоговорителе послышалось шуршание, и знакомый хриплый голос произнес:
        - Рапорт!
        Он не сказал как обычно: "Сделано", а произнес нечто совсем иное: "Совершенно конфиденциально".
        В зале вспыхнула ослепительная вспышка, и он впервые увидел всю десятиэтажную громаду машины, нависающую над ним, словно стальная скала.
        - Рапорт! - загремела она.
        Стайн сделал несколько шагов вперед и неожиданно спросил:
        - Один вопрос, Моргенгард, - сказал он, сложив руки в черных перчатках на груди. - Это верно, что ты уже пятнадцать лет управляешь Вселенной?
        - Пятнадцать лет, три месяца, две недели, четыре дня, восемь часов, четырнадцать минут и одиннадцать секунд, - ответила машина.
        Тогда Стайн, сжав руки, резко выбросила их вперед.
        Моргенгард мгновенно отреагировал, поняв его замысел, но в тело Ангела не зря был встроен целый арсенал мощнейшего оружия и множество защитных средств; его рефлексы были отточены до совершенства, и хотя он и был отставником, но не зря входил в десятку лучших слуг Моргенгарда.
        Эффект был ошеломляющим. Машина ответила могучим раскатом грома, но она не была профессиональным убийцей и не успела удалить взбунтовавшегося Ангела куда-нибудь в далекое Ничто.
        Темный Ангел имел настолько совершенную защиту, что не мог уничтожить сам себя. Семеро убийц, посланные к Галатее, были убиты отраженными от ее экранов импульсами, чуть-чуть изменившими при этом свою частоту.
        Этим же методом воспользовался и Стайн. Он послал огненную вспышку в центр машины, та отразила его, направив в грудь Ангела, та выдержала и отраженный, изменивший частоту импульс, ударил в механическое сердце Моргенгарда. Защита на этот раз не смогла парировать его, и ужасный огненный шар вздулся над городом, который на самом деле был гигантской машиной.
        Стайн перед смертью успел подумать: "Прав я или нет, но Симул и его собратья теперь получат несколько лет. Может быть, люди за это время немного изменятся, и..."
        А где-то сияло солнце, в недрах которого бурлила вечная феникс-реакция. Где-то сияло солнце, в любое время, когда вы только можете подумать о нем. Всегда помните об этом, если можете. Это очень важно.
        Галатея помнила об этом. И мы помним, и о ней тоже.
        Мы все помним...

        Last-modified: Fri, 28-Jun-96 20:49:37 GMT