Корона Тьмы, №01 Проклятый Наследник- библиотека РусЛит

Проклятый наследник Лаура Кнайдль
        Корона тьмы #1
        Многовековая война разделила мир на две части. Тобрия при-надлежит людям, навсегда отрекшимся от колдовства. В Мелидриане живут фэйри, жизнь которых тесно связана с магией. И лишь стена на Свободной земле между ними разделяет враждующие стороны.
        Принцесса Тобрии Фрейя нарушила запрет и овладела магией. С ее помощью она намерена отыскать своего брата, которого похитили много лет назад. Девушке придется миновать крепость, разделяющую мир фэйри и мир людей, и отправиться в Мелидриан, где человеку не выжить.
        Зейлан мечтала стать бессмертной хранительницей Свободной земли и защищать людей от кровожадных магических существ. Однако служба в крепости оказалась сложнее, чем она могла себе пред-ставить. За совершенный проступок Зейлан вынуждена отправиться в одну из столиц Мелидриана, где ее будут окружать лишь враги.
        Пока Фрейя и Зейлан борются за свои мечты, людям и фэйри угрожает смертельная опасность. Темная сила, пробудившаяся на магической земле, способна уничтожить этот мир. И никто не сможет ей противостоять.
        Лаура Кнайдль
        Корона тьмы
        Проклятый наследник
        Die Krone der Dunkelheit
        Серия «Young Adult. Корона тьмы»

* * *
        Продолжение следует…
        Верене
        Пролог - Вэйлин
        - Даария -
        Восемнадцать лет назад
        Воздух в Даарии, главном городе Благого Двора, насквозь пропах пеплом, и запах дыма разносился ветром повсюду, проникая даже в самые укромные уголки. Вэйлин бесшумно ступил во внутренний двор замка, в котором резвилось множество фейри. Королева Валеска затеяла пир. Закутанные в дорогие одежды, группы гостей беседовали между собой. Они обменивались замечаниями о последнем веянии моды - золотых кольцах, которые украшали всю длину их заостренных ушей, - и обсуждали недавние нападения эльв - зверских существ, бесчинствующих за пределами города, - как будто сами они принимали участие в прошедших битвах. Между тем придворные слуги сновали на площади среди гостей, подливая им сладкое вино и предлагая изысканные закуски из сырой рыбы и искусно приготовленного мяса. Двое циркачей танцевали на площади. Используя горящие факелы и собственную магию, они создавали сложные волшебные фигуры из огня, от которых исходил такой жар, что даже Вэйлин, находясь на расстоянии нескольких метров от артистов, способен был его ощущать.
        Вряд ли кто-нибудь из присутствовавших заметил его, и даже осторожные фейри, которые все же могли его увидеть, тут же поспешно отворачивались. Он слишком сильно отличался от них. Вэйлин был полукровкой. Тенью. Никем. Для них он стал пустым местом, не заслуживающим внимания. Темноволосый мужчина был с ног до головы одет во все черное, и только благодаря белоснежной коже не сливался с каменной кладкой стены замка. Это величественное сооружение в центре Даарии было построено из зловещей вулканической горной породы и, несомненно, считалось одним из самых впечатляющих зданий в стране. Даже запрокинув голову, Вэйлин едва ли мог различить верхушки шестнадцати замковых башен, на которых горел Вечный Огонь - негаснущее пламя, являющее собой знак власти королевской семьи, конца которой не будет.
        Вэйлин, однако, не нуждался в напоминаниях о власти королевы. Он каждый день ощущал ее на своем теле и видел в зеркале, глядя на свою спину. Хотя следы кровавой клятвы давно зажили, Вэйлин и сегодня мог заметить выпуклый шрам, выступающий в виде треугольника под его затылком. Его заклеймили рабом, но хуже того - его прокляли. У него не было выбора, он служил Валеске.
        Этим вечером она призвала Вэйлина в свои покои, и это могло означать только две вещи: сегодня ночью он или должен разделить с ней постель, или убить кого-то для нее. Оба варианта были ему противны. Если бы Вэйлин мог выбирать, он лучше бы предпочел голыми руками расправиться с целой армией, чем еще раз оказаться в постели с этой женщиной. Но даже в спальне Валеска любила командовать, и никто не мог быть более послушным, чем раб крови, вынужденный повиноваться каждому ее слову.
        Вэйлин вздрогнул и, превозмогая себя, поплелся через замок, до створчатой двери, украшенной золотым орнаментом. Две фейри из лейб-гвардии стояли в дверях спальни королевы. В отличие от Вэйлина они обладали типично рыжими волосами Благих. Кодекс гвардии требовал от фейри стричь локоны коротко, хотя остальные представительницы этого народа были длинноволосыми.
        Взгляды стражников были устремлены точно вперед, и они не отреагировали на появление Вэйлина так же, как и все остальные фейри. Чего он ожидал? Дружественного приветствия? Улыбки? Нет, полуэльф не стоил ничего этого, ибо он был не более чем игрушкой в руках королевы. Но охранники, казалось, все же были проинформированы о его визите, потому что позволили Вэйлину миновать их. Он толкнул двери в королевские покои. Комната, открывшаяся перед ним, поражала мужчину всякий раз, когда он переступал ее порог. Она была намного больше, чем тот закуток в «Стрекозе», таверне недалеко от замка, где Вэйлин сейчас обитал. Стены покоев были искусно драпированы дорогими тканями всевозможных оттенков красного и так высоки, что любой звук тут же терялся в отголосках эха. Черные шкуры диких эльв, с короткой щетиной на ногах и длинными ворсинками на спине, заменяли ковры на полу. К спальне примыкали туалетная комната и гардеробная, содержимого которой было бы достаточно для того, чтобы прокормить весь окрестный люд.
        Словно сам по себе, взгляд Вэйлина метнулся на большую кровать с балдахином, на которой он бывал слишком часто. Валеска не лежала на ложе, раскинувшись, как это нередко случалось, и он счел это хорошим знаком. Вэйлин заметил королеву у открытого окна. Она взирала на сад, который представлял собой настоящее произведение искусства. Извивающиеся гравийные дорожки, темные деревья и множество цветов, чьи лепестки напоминали жидкую лаву, делали его еще более привлекательным. Цветущие растения источали такой сильный горьковатый аромат, что он заглушал даже стойкий запах пепла от бурлящих вулканов на вершине горы, навсегда, казалось, нависший над городом.
        Королева не шевельнулась и не сказала вошедшему ни слова. Вэйлину не позволялось говорить первым. Валеска знала это, но каждый раз затевала эту игру. И даже если бы Вэйлин мог говорить, ему нечего было сказать ей.
        Мужчина молча подошел к окну и встал рядом с Валеской. Из-за темноты уже ничего нельзя было разглядеть, но звуки были слышны хорошо. Какой-то музыкант заиграл на лютне, и Вэйлин отметил про себя, что у того не очень-то хорошо получается. Интересно, как этот «умелец» вообще оказался при дворе? Кажется, ему невдомек, что инструмент нуждается в настройке.
        Явное отсутствие таланта у невидимого музыканта заставило Вэйлина усмехнуться. И тут же он услышал мягкий звук голоса Валески, которая наконец решила обратить на него внимание.
        - Ты опоздал, - проговорила она. - Мне не нравится, что ты заставляешь меня ждать.
        Вэйлин взглянул на королеву, и его губы растянулись в улыбке, хотя это было последнее, чего он хотел. Улыбка ему не принадлежала. Эта вынужденная гримаса появлялась на его лице всякий раз, когда он смотрел на королеву.
        - Прошу прощения.
        Ложь.
        Валеска кивнула и полностью развернулась к нему. Несомненно, душа королевы была черна и уродлива, но надо признать, что внешне правительница Благого Двора была восхитительна. Ни одной морщинки не выделялось на идеально гладком лице, полные губы и ярко-зеленые глаза создавали очарование юности. Локоны королевы фейри золотой россыпью ниспадали на плечи и притягивали взгляд к ее высокой груди.
        - Что я могу сделать для вас, Ваше Высочество?
        Валеска рассмеялась. Ее пронзительный смех заставил Вэйлина почувствовать отвращение. Тошнота усилилась, когда королева подошла к кровати с приподнятым балдахином.
        - Что за формальности, Вэйлин? Мы же одни.
        Нет, неправда, подумал он. Как только полукровка вошел в комнату, он почувствовал, что в помещении есть кто-то еще. Улыбка, которую Вэйлин изображал, глядя на королеву, сползла с его губ, когда мужчина начал осматривать комнату. В темном углу, самом дальнем от него, едва можно было различить мерцание в воздухе, какое часто бывает в жаркие дни. Но то, что заметил сейчас Вэйлин, не было природной иллюзией. Это была волшебная дымка, сотканная из Магии Воздуха. И только тот, кто знал, что ищет, мог видеть сквозь заклинание.
        - Выходи, Самия! - имя вырвалось у Вэйлина, подобно рычанию. - Я знаю, что ты здесь.
        - Тебе понадобилось много времени, - раздался туманный голос из ниоткуда, и в следующее мгновение сгустившийся дрожащий воздух образовал фигуру в белой мантии, усеянной серыми и черными перьями. Самия служила еще отцу Валески и с тех пор оставалась одним из самых близких доверенных лиц королевской семьи. По всей стране невозможно было бы найти существа, похожего на Самию. Эта фейри была совершенно бесцветной. Обычно фейри начинали стареть лет в пятьсот, но рыжие волосы Самии посерели еще в бытность прежнего короля. Ее кожа была пепельного оттенка, а прежде зеленые глаза стали чернее смоли. Вэйлин мог бы сравнить их с кратерами вулкана.
        - Ты становишься ненадежным.
        - А вы не опасны, - лениво бросил Вэйлин.
        Он ненавидел игры фейри и их постоянное стремление доказать свою силу и магические способности. Мужчина оглянулся. Королева наблюдала за словесной перепалкой с улыбкой. Вэйлин бы предпочел ударить ее в лицо.
        - Чего вы хотите от меня, Ваше Высочество?
        Королева прошлась по комнате. Шаги ее были абсолютно беззвучны, казалось, что она парит над землей. Возможно, так и было. Так же как и Самия, Валеска могла управлять Стихией Воздуха. Только ее магия была намного сильнее. Валеска обладала могуществом, о котором Вэйлин мог только мечтать. Отсутствие элементарных магических навыков он восполнял умением воевать. В конце концов, без причины стать Тенью королевы не так-то просто.
        - У меня для тебя поручение, - сказала королева.
        - Оно имеет первостепенное значение, - добавила Самия.
        - Позвольте догадаться, вам опять приснился сон? - поинтересовался Вэйлин.
        Самия неодобрительно прищелкнула языком:
        - Не сон, а видение. Это случится.
        Конечно.
        Вэйлин, в этот раз намеренно, направил свой взгляд на королеву, и заклятие вновь породило улыбку, которая позволила ему скрыть свои истинные мысли от провидицы. Некоторые фейри были одарены богами Иного мира не только Магией Стихий. Ими были получены и другие Дары: они могли колдовать над самыми вкусными блюдами, рассказывать самые грандиозные истории и рисовать самые яркие и живые картины. Вэйлин тоже был одарен. Музыкальным талантом. Ноты были его вторым языком, и даже если он не умел играть на каком-то инструменте, то имел благословенный Дар научиться этому умению меньше чем за час. Но лишь одна только Самия всегда была единственной фейри, утверждавшей, что обладает талантом провидицы. Ходили слухи, что для этого во время Полнолуния она принесла в жертву чей-то окровавленный труп. Впрочем, Вэйлин считал ее просто-напросто самозванкой.
        - И что вы видели?
        - Два дня назад королева Неблагого Двора родила мальчика, - пояснила Валеска вместо Самии. - Самия увидела его будущее.
        Вэйлин знал о беременности королевы Зарины, но весть о рождении мальчика пока не дошла до него, хотя постояльцы «Стрекозы» обожали всевозможные сплетни, особенно о других фейри.
        - И я должен передать принцу подарок?
        - О нет, мы не будем одаривать принца.
        Самия со злобной улыбкой смотрела прямо на Вэйлина, пока выражение ее темных глаз не сказало ему, что они задумали.
        - Мы хотим, чтобы ты убил его ради нас, - подтвердила Самия его догадку.
        - Я должен его убить? - недоверчиво переспросил Вэйлин.
        Самия кивнула.
        - После коронации принц принесет великое несчастье стране.
        - Какое несчастье?
        - Я не знаю.
        Провидица направила взгляд на потолок, украшенный лепниной. Она изучала узор, словно должна была увидеть в нем что-то большее, чем изящество работы мастера.
        - Я видела только Тьму. Сначала она накроет Мелидриан, потом Тобрию и, наконец, весь мир. Она задушит все вокруг своей чернотой.
        Вэйлин приложил все усилия, чтобы не встретиться с фейри взглядом.
        - И поэтому принц должен умереть?
        За годы службы Валеске этот приказ не был первым сомнительным поручением королевы. По ее велению Вэйлин отрубал головы и конечности, пытал женщин и делал так, чтобы дети попросту исчезали. Но приказать убить наследника престола Неблагого Двора было самым отвратительным из всего, что она до сих пор сделала.
        - Я доверяю Самии, - сказала Валеска.
        Королева остановилась рядом с Вэйлином и протянула к нему руку. Ее теплые бархатные пальцы мягко коснулись его кожи.
        - Наша страна слишком долго существует в мире. Это был лишь вопрос времени, пока не родится кто-то вроде принца.
        - Неужели его смерть действительно необходима? Король Неван молод. Пройдут века, прежде чем его новорожденный сын взойдет на трон.
        Вэйлин почувствовал, как вспыхнул шрам, оставшийся чуть ниже затылка от прикосновения раскаленного кинжала Валески. Королева не терпела возражений. Какой смысл противиться, если он все равно не мог отказаться?
        Однако сейчас разговор шел не о повстанце, которого заклятый раб должен был утопить в реке, а о будущем правителе Неблагого Двора. Что бы ни увидела Самия, вряд ли это могло быть хуже войны, которая неминуемо начнется, если кто-то выяснит, что убийство принца совершил Вэйлин, Тень Валески.
        - Эпоха короля Невана подходит к концу, - заявила Самия. Она просунула руки в длинные рукава своей украшенной перьями мантии. - Я видела это. Принц станет самым молодым королем всех времен, и его приход к власти не заставит себя долго ждать.
        - Вэйлин.
        Его имя прозвучало как угроза. Королева Валеска улыбнулась мужчине, но ни добродушия, ни милосердия не было в ее глазах. Он увидел в ее взгляде решимость и понял, что королева давно вынесла свой вердикт.
        - Я призвала тебя сюда не для того, чтобы услышать твое мнение. Сейчас есть только одна вещь, которую я хочу получить от тебя. Убери принца с дороги. Тебе понятно?
        - Конечно, моя королева.
        Неспособный сопротивляться, Вэйлин умолк. Судьба новорожденного принца, как, впрочем, и судьба заклейменного раба, была решена.
        Часть I
        Глава 1 - Фрейя
        - Амарун -
        Сегодня
        Фрейя крепче сжала кинжал, спрятанный в рукаве плаща, и ускорила шаг. На самом деле Амарун, главный город Земли Смертных, был одним из самых безопасных мест во всей Тобрии. Вряд ли где-то еще можно было найти столько университетов для ученых и академий для королевской гвардии, чем здесь: город процветал.
        Но стражники патрулировали только внутренние кольца города, устроенного по принципу мишени. Центром ее был замок семьи Драэдон. Он давал особую защиту знатным жителям и зажиточным горожанам. Но по мере удаления от центра города люди становились все более ничтожными, дома - более ветхими и убогими, а условия жизни - все более скверными. И королевской гвардии не было дела до внешних районов: охранять отбросы не считали нужным.
        Последнего гвардейца Фрейя миновала на пятом перекрестке, когда переходила с третьего на четвертое кольцо. Этот район нельзя было назвать приятным даже днем, и теперь ночная мгла скрывала самые гнусные пороки. Они таились в темных углах, куда не попадал ни один отблеск лунного света. Из рук в руки переходили кровавые деньги. Украденные товары продавались и покупались. Кто-то во мраке ночи сообщал убийце подробности преступления, которое будет совершено уже сегодня. Натянутые между домами, колыхались ткани. За ними женщины и мужчины расплачивались собственными телами за свои долги.
        Нет, принцессе вовсе не стоило гулять в этой части города ночью. Но Фрейя давно привыкла и к развратности общества, и к полуразвалившимся зданиям с покосившимися крышами. Только едкая вонь заставляла ее каждый раз зажимать нос, потому что в этих районах не было тех новых канализационных труб, которыми уже были оснащены внутренние кольца города. Грязь и нечистоты выливались и скапливались прямо на улице.
        Через лабиринт переулков Фрейя дошла до пятого кольца. Дороги здесь были еще более неровными, и в темноте принцессе все труднее было обходить зловонные лужи и кучи отбросов. Вообще-то сегодня Фрейя не собиралась посещать свою наставницу. Но вечером во время банкета ее отец, король Андроис, не переставая говорил о Талоне. Эти речи разбередили еще не зажившие душевные раны Фрейи. Сердце принцессы обливалось кровью от тоски по брату-близнецу.
        Возможно, эту боль девушке было бы легче переносить, не будь у нее ни крупицы надежды; но она была. Ибо независимо от того, во что верили ее родители и народ, Талон был еще жив.
        Фрейя ощущала это с каждым вдохом, с каждым ударом сердца. Может, родители принцессы и отказались от сына, но она от брата - нет. Девушка готова была рискнуть всем, только бы найти Талона. И если отец Фрейи когда-нибудь узнает, что она обратилась к помощи магии в своих поисках, пусть сожжет ее на костре. Принцесса знала, что может потерять и любовь отца, и свой королевский статус. Ей это было безразлично. Прежде девушка была слишком труслива, чтобы решиться на спасение брата. Она думала только о своей судьбе, но больше эту ошибку Фрейя не повторит.
        Добравшись до домика Мойры, принцесса увидела, что свет в хижине алхимика все еще горел. Старуха работала, пока другие спали. Фрейя постучала по полусгнившей древесине двери условным стуком, чтобы Мойра поняла: это она. Девушка замерла, прислушиваясь к шагам за дверью. Спустя некоторое время дверь немного приоткрылась.
        - Что тебе здесь нужно, девочка? - спросила Мойра, выглядывая наружу. Звук ее хриплого голоса напоминал Фрейе крики ворон, которые тучами летали вокруг королевского замка.
        - Добрый вечер, Мойра, - сказала она, оставив без внимания резкость приветствия. Ибо жизнь в пятом кольце заставляла всякую добрую душу стать жесткой и подозрительной. - Мне нужна твоя помощь.
        Неудовольствие отразилось в глазах Мойры. Ее кожа была темной и морщинистой. Волосы, иссиня-черные еще тогда, когда Фрейя впервые встретилась со своей наставницей, сейчас были сплошь пронизаны седыми прядями.
        - У меня нет времени на занятия.
        - А у меня сегодня нет времени на уроки.
        Конечно, Фрейя предполагала, что Мойра попытается отказать ей, и была к этому готова. Она откинула капюшон с лица, улыбнулась пожилой женщине и полезла в карман плаща.
        - Мне необходимо Заклинание Поиска, - сказала она, вынимая монету, которая, несмотря на тусклое освещение, сверкнула золотистой искрой.
        - Сколько еще ты будешь искать брата? - спросила Мойра и распахнула дверь. На ней было простое коричневое льняное одеяние с длинными рукавами, скрывающими многочисленные рубцы на коже рук.
        - До тех пор, пока не найду его, - ответила Фрейя и вошла, благодарная жилищу и его хозяйке за тепло. В это время года дни стали короче, и холод ночи давал о себе знать.
        Фрейя позволила своему взгляду скользнуть по комнате. Жилище казалось совершенно обычным. Раскладушка, обеденный стол, импровизированная кухня, горящий в камине огонь. Но в полу было отверстие, замаскированное старым ковром, которое превращало этот дом в нечто особенное. Лестница вела вниз, в тайный подвал Мойры.
        Фрейя сложила свой плащ, оставив в нем кинжал. На ней было простое темно-зеленое платье без жемчуга, бисера и вышивки. Девушка не носила никаких украшений, за исключением золотой цепочки с круглой стеклянной подвеской. Комнату озарило оранжевым мерцанием. Принцесса намеренно старалась выглядеть как можно проще, чтобы походить на обычную горожанку, и тем не менее ее наряд выглядел чересчур по-королевски в покосившемся домике со скрипучими половицами.
        - Тебе надо отпустить его, - ответила Мойра и положила ей руку на плечо. Выражение лица колдуньи стало нежнее. Она улыбнулась, отчего морщинки вокруг ее рта показались еще глубже.
        Фрейя тяжело сглотнула и покачала головой:
        - Я не могу его отпустить, потому что Талон жив. Я чувствую это.
        - Кто говорит, что мальчик мертв? - проговорила Мойра. - Но тебе когда-нибудь приходила в голову мысль, что твоему брату может быть лучше там, где он сейчас?
        - Ни в коем случае! - запротестовала Фрейя. Мысли о Талоне терзали девушку ежедневно, и, если чувства брата были хоть немного похожи на ее, он хотел быть найденным.
        - Если Талон в этом другом месте счастливее, я буду рада за него, но я должна убедиться в этом своими глазами.
        Фрейя шагнула к Мойре, ощутив аромат сгоревших трав, пропитавших ее одежду.
        - Позвольте мне попробовать. Пожалуйста!
        Принцесса взяла мозолистую руку старой женщины в свои, положила в нее золотые дукаты и накрыла монеты ее морщинистыми пальцами.
        - Мне необходимо это, а вам нужны деньги.
        Мойра взвесила монеты в руке, прежде чем засунуть их карман фартука.
        - Согласна, но колдовать тебе придется самой.
        - Конечно, - ответила Фрейя с легкой улыбкой.
        Она знала, что сможет убедить Мойру. Наставница никогда не подводила ее. Старуха подошла к отверстию в полу хижины и спустилась по лестнице. Ее движения были плавными и осторожными, и едва уловимый стон срывался с губ старой женщины каждый раз, когда она ставила ногу на следующую ступеньку.
        Фрейя последовала за Мойрой вниз по лестнице и оказалась в комнате таких же размеров, как и та, что осталась над их головами. Потолок, однако, был ниже, и вместо кровати и подобия кухни наверху здесь стояли только большой стол и ряд шкафов, полных флаконов, склянок и тиглей. Зато был еще один камин с пылающим огнем, шахта которого скрывалась за верхней. Над ним висел котел, в котором булькал отвар из трав. Полки на стенах подвала были уставлены множеством книг о магии и фейри, хранить которые строго запрещалось под страхом сурового наказания.
        - И ты абсолютно уверена, что хочешь это сделать? - спросила Мойра.
        Фрейя кивнула. Ей уже нечего было терять, кроме пары монет и надежды, еще и еще раз надежды. Уже не первый раз принцесса прибегала к помощи этого заклинания. Однако ее собственная магия была не такой мощной, как у Мойры. В конце концов, та с десяти лет обучалась владению магией, оставшейся в Тобрии. Но не только сила колдовства имела значение; желание выполнить задуманное, воля и вера в себя могли помочь осуществиться магии. И удача тоже играла свою роль. Иногда заклинания работали, а иногда нет, потому что магия бродила тут и там, как стайка перелетных птиц. Она простиралась над Тобрией, но не как ровное гладкое покрывало, а как изодранная ветхая тряпка с бесчисленными дырами.
        С растущим нетерпением Фрейя наблюдала за своей наставницей. Та аккуратно освобождала стол, за которым только что работала. Женщина нюхала пробки и закупоривала ими помеченные флаконы, ведь ошибка с одним ингредиентом могла иметь фатальные последствия. Мойра тщательно протерла тряпкой деревянную столешницу, покрытую пятнами, прежде чем положить на нее карту Лаваруса и нож.
        - Карта новая, - удивленно заметила Фрейя, проводя пальцами по четким линиям. Лаварус был огромным островом, разделенным на Землю Смертных Тобрию на севере и магическую страну Мелидриан на юге. Между ними лежала Свободая земля, территория бессмертных Хранителей, в центре которой была Стена, отделяющая Тобрию и Мелидриан друг от друга. Столицей Тобрии был указан город Амарун, в то время как в южном Мелидриане существовали две столицы - Нихалос, главный город Неблагого Двора, носящий знак Луны, и Даария, главный город Благих, помеченный Солнцем.
        Мойра зачерпнула мисочкой горячего травяного отвара из котла над пламенем и поставила ее рядом с картой.
        - Она стоила мне небольшого состояния.
        - Она прекрасна.
        - Мортимер нарисовал ее.
        Фрейя уже слышала о Мортимере. Он был известен тем, что создавал подробные и такие творческие карты, что иногда в них было больше искусства, чем науки. Поговаривали, что он сумасшедший, но кто такая была Фрейя, чтобы судить о нем? То, что она делала сейчас, тоже было безумием. И находилось под запретом. Под строжайшим запретом, даже для принцессы. И все же пока большая часть населения Тобрии ненавидела магию, потому что она напоминала о войне, бывшей тысячу лет назад, и фейри, Фрейя была ею очарована. Но так было не всегда. Именно исчезновение Талона привело девушку к колдовству. И тогда магия стала ей ближе, а теперь принцесса жаждала получить любые знания подобного рода. Одна только мысль о возможности исцелять раны за несколько секунд, выращивать целые урожаи мановением руки и управлять стихиями погружала Фрейю в очарование, которому она не могла и не хотела противостоять.
        - Давай начнем. - Мойра зажгла одну из самодельных свечей. Приятный аромат поплыл по маленькой комнате. - Что ты принесла с собой?
        - Старые записи Талона: его домашние задания по естествознанию. - Фрейя наклонилась и вытащила сложенный вчетверо лист бумаги из своего сапога. Почерк Талона был крупным и четким и свидетельствовал о самоуверенности своего обладателя, которую принц часто демонстрировал на занятиях.
        - Ты знаешь, что делать?
        Фрейя кивнула, и ее руки задрожали. Так бывало каждый раз, когда у нее появлялся шанс найти своего брата.
        После того как король объявил сына мертвым, Фрейя однажды спросила мать, есть ли у нее надежда. Сама девушка постоянно представляла себе, каково было бы, если бы Талон вернулся к ним. В своих мечтах принцесса видела, как ее брат шагает к замку с поднятой головой, как будто не было этих дней без него. Они падали друг другу в объятия, а отец созывал пир в честь принца.
        Но королева Эриина отрицала такую возможность и объясняла дочери, что понимание смерти, принятие ее придут с возрастом. Фрейя ждала до сегодняшнего дня, что ее детские надежды рассеются, но они никуда не исчезли, более того, они превратились в нечто другое - уверенность.
        Возможно, это было связано с тем, что они с Талоном вместе находились в утробе их матери. Или с тем, что их дружба и глубокая связь, которую они всегда чувствовали друг к другу, выходили за рамки простой любви родного брата и сестры. Как бы то ни было, Фрейя чувствовала глубоко внутри себя, что Талон был еще жив.
        В мыслях она вызвала из памяти образ своего брата-близнеца и попыталась представить, как бы он выглядел сегодня с его узкими чертами лица, светлыми волосами и голубыми глазами, так похожими на ее собственные.
        С этой картинкой в голове она схватилась за нож и прижала клинок, не задумываясь, к среднему пальцу левой руки, подушечка которого уже была вся в шрамах от многочисленных поисковых заклинаний. Порез был совсем крошечным, но кровь проступила сразу же, и Фрейя начертила на записях Талона скриптер - магический знак алхимии. Затем девушка поднесла листок к свече, наблюдая, как разгорается пламя. Оно колыхалось, края бумаги почернели и свернулись, и по комнате разнесся дым. Фрейя поводила листком над чашей с травяным настоем. Пепел осыпался, окрашивая отвар в мутный серый цвет.
        Девушка дождалась, пока огонь в ее руках разгорелся так, что коснулся кончиков пальцев. Только тогда принцесса опустила остатки бумаги в чашу с жидкостью. С шипением пламя потухло. В настое плавали лишь мелкие кусочки записки, на которой осталось так много воспоминаний. Когда-нибудь мысли о Талоне покинут ее, но до тех пор Фрейя готова была жертвовать всем, если существовала хоть малейшая возможность найти брата.
        - Теперь маятник, - сказала Мойра, протягивая принцессе кристалл на кожаном шнурке.
        Фрейя положила маятник в отвар, объединивший в себе стихии земли и огня. Травы дали ему силу земли, а сгоревшая бумага - мощь огненной стихии.
        Пожалуйста, пусть сработает!
        Принцесса положила руки на чашу и снова сосредоточила все свои мысли на брате, еще один, последний раз, прежде чем вынуть влажный шнур из жидкости, привлекая к кристаллу еще одну стихию - Стихию Воздуха. Она провела маятником, роняющим капли, над картой и немного качнула его. Вращающиеся движения кристалла стали размеренными. Мысли Фрейи все еще были погружены в воспоминания о Талоне: она вновь переживала в памяти момент его похищения.
        Ничего не произошло. Диаметр кругов маятника становился все меньше и меньше. Видимо, кристалл не получил магического заряда, который мог помочь принцессе в поисках. Фрейя со смешанными чувствами злости и обиды не отрываясь смотрела на кристалл. Она хотела, чтобы маятник отреагировал.
        Все равно как.
        Девушка не требовала многого, ей нужен был хотя бы намек на направление или подсказка, что с братом все хорошо и он в безопасности. Но маятник не дал ни единого намека. Пальцы Фрейи судорожно сжимали кожаный шнурок, и слезы разочарования наполнили ее глаза. Она не готова была принять, что снова рисковала жизнью впустую и зря потратила время. Фрейя изо всех сил старалась скрыть свои чувства. Она знала, что отсутствие магии не было ее виной. Стена, построенная сотни лет назад, не только разделила континент на две страны, но и изгнала из Тобрии магию, вместе с фейри и эльвами. Ибо магия всегда искала другую магию, а поскольку все сверхъестественные существа теперь обитали только в Мелидриане, там же сосредоточилось и волшебство. В смертной Тобрии остались лишь застарелые отголоски прежних заклинаний.
        - Прости, что не получилось, - сказала Мойра, которая видела истинные чувства Фрейи даже сквозь маску безразличия. Она подарила принцессе добрую улыбку, и в глазах женщины было больше утешения, чем могла бы получить Фрейя от своей семьи за всю жизнь. - Может быть, в следующий раз…
        - Может быть, - ответила Фрейя. Вздохнув, она уже хотела убрать маятник, но он внезапно вздрогнул и снова пришел в движение.
        Глава 2 - Неизвестный
        - Во тьме -
        Прежде тьма была его союзницей, теперь она стала его врагом. Он не видел солнца целую вечность. Единственный доступный ему свет был отблеском пламени случайного факела.
        В течение нескольких часов он наблюдал за мышью, устраивающей себе гнездо. Она выдергивала сухие травинки из тюка сена, который служил его постелью, и убегала прочь. Зверек легко проскальзывал сквозь решетки, державшие его в плену долгие годы, а потом возвращался, снова и снова. Он считал, что эта мышь, должно быть, сошла с ума, добровольно посещая такое место, как это, но очень старался не спугнуть ее. Ему нравились ее визиты. На самом деле он даже начал вытягивать из кучи сена, своего единственного источника тепла, небольшие пучки и разрывать их на более мелкие кусочки, чтобы животному было легче.
        Сначала мышь действовала неуверенно и с большой осторожностью, но потом осмелела и в конце концов приняла его помощь. С тех пор несколько дней подряд он думал только о том, как ее назвать. Неправильно было бы обращаться к своей единственной подруге просто Мышь, но у него не получалось придумать другого имени. Потому что теперь он редко вспоминал даже свое собственное.
        Глава 3 - Фрейя
        - Амарун -
        Что это было? Может, она случайно снова качнула кристалл? Или это был порыв ветра? Фрейя заставила себя держать руку спокойно, чтобы скрыть внезапно появившуюся дрожь в пальцах. Она задержала дыхание, и кровь зашумела в ее ушах. Без внешнего вмешательства круги, которые описывал маятник, становились все больше и больше, пока не достигли окружности, равной величине карты.
        - Работает, - пробормотала Фрейя.
        С открытым ртом она пристально смотрела на кристалл и снова вызывала в мыслях образ брата, каким он запомнился ей в день похищения.
        Маятник вращался все быстрее и быстрее, пока движение не остановилось так же резко, как и началось. Кристалл, однако, не указал на центр карты, а завис в воздухе.
        Фрейя почувствовала, что от волнения не может дышать. Она наклонилась через стол, потому что не могла поверить своим глазам. Нет. Этого не могло быть. Талон не мог…
        - Нихалос, - прошептала Мойра.
        Главный город Неблагого Двора.
        - Это невозможно.
        Голос Фрейи внезапно прозвучал бездыханно. У нее вдруг резко закружилась голова. Девушка присела на край стола, не в силах дольше держаться на ногах. Талон не мог находиться в таком месте, как это.
        - Маятник, должно быть, испорчен.
        - Нет, не думаю.
        Мойра переместила карту. Кристалл последовал за ней, продолжая указывать на Нихалос. Из груди Фрейи вырвался хриплый вскрик, и волшебница положила руку ей на плечи.
        - Ваш отец искал твоего брата в Мелидриане? - спросила она, успокаивающе поглаживая спину девушки, но это прикосновение не утешило Фрейю.
        Она покачала головой:
        - Нет, гвардейцы прочесали каждый уголок Тобрии, но они никогда не проникали в Мелидриан. У нас не было причин подозревать фейри и разрывать Соглашение.
        - Понимаю, - пробормотала Мойра, теряясь в догадках, и погладила ее плечо еще раз.
        - Пойдем наверх. Я думаю, нам обеим не помешает выпить чаю.
        Семь лет назад
        «Моя жизнь в твоих руках. Мое будущее в твоих делах.
        Избавь меня от скверны и защити меня от фейри…»
        «…Научи меня и придай мне форму…» Фрейя произносила слова вместе с другими верующими, молившимися на коленях перед стенами дворца.
        Она не знала их лиц, но узнавала их голоса, которые каждое утро сливались в нестройный хор, выражая свое поклонение королевской семье.
        «…защити меня и уследи за мной…»
        - Прекрати это, - сказал Талон. - Отец - не бог.
        - Зачем ты так говоришь? - спросила Фрейя. Ее брат уже много раз ей объяснял, но она не понимала. Ее отец был самым могущественным человеком в стране, и все знали, что именно Драэдоны изгнали из Тобрии фейри, а вместе с ними и эльв, зверских чудовищ, единственным инстинктом которых было стремление убивать. Ее семья спасла жизни тысячам людей и способствовала сохранению мира между странами в течение вот уже тридцать лет. Разве это не делает их богами?
        - Отец никогда не видел ни фейри, ни тем более эльв своими глазами, не говоря уже о том, чтобы сражаться с ними. Мы должны поклоняться Хранителям у Стены: они каждый день рискуют жизнью, чтобы защитить нас, - твердым голосом заявил Талон. С тех пор как несколько недель назад они вместе с отцом посетили Стену, брат был одержим мужчинами в черном и их магическим оружием. - Как только я взойду на трон, я наложу запрет на королевскую религию, потому что это все равно что украшать себя чужими перьями…
        - Ты действительно запретишь ее? - спросила Фрейя, глядя на Талона сверху вниз, так как за последние месяцы она выросла значительно больше, чем принц. Девушка восхищалась его решительностью и зрелостью и хотела быть для него больше, чем просто близнецом. Талон всегда находил нужные слова, знал, казалось, абсолютно все и не боялся произносить свои мысли вслух.
        «Собственное мнение и воля к осуществлению задуманного отличают сильного короля, но по-настоящему хороший король никогда не ставит себя выше своего народа». Так всегда говорил их отец, и, если он был прав, Талон станет самым сильным королем всех времен.
        В саду, поросшем травами, за замком, их уже ждал учитель Окарин. Фрейя находила, что Окарин был презабавным человечком, с толстым животом и поджарыми ногами, которые казались слишком тонкими, чтобы выдержать его вес. Он носил очки, которые были слишком малы для его круглого лица, и костюм, пуговицы которого грозили в любой момент оторваться.
        - Мой принц, моя принцесса, я ждал вас, - сказал Окарин и поднялся со скамьи, стоявшей перед клумбой, густо усаженной травами и цветами. Он жестом указал Фрейе и ее брату, чтобы они приблизились, прежде чем сесть снова. Талон всегда сидел справа от учителя. Иногда Фрейю беспокоило, что ее отец, люди при дворе и народ считали ее менее значимой Талона, поскольку принцесса не была наследницей престола. Но сегодня она не думала об этом. Девушка с усердием раскрыла свой блокнот, переплетенный в коричневую кожу.
        - Кто из вас может сказать мне, что это такое? - спросил Окарин, указывая на траву с зубчатыми листьями и желтыми цветками, которые расходились в разные стороны, подобно веткам дерева.
        - Любисток, - ответил Талон.
        - Превосходно, - удовлетворенно кивнул учитель. - Фрейя, теперь ваша очередь. Что это? - На этот раз он указал на одно из растений с овальными листьями и фиолетовыми цветами. Фрейя сощурилась от яркого солнца.
        Принцесса знала ответ. Он готов был сорваться с ее языка, потому что только вчера они повторяли все эти названия вместе с Талоном в библиотеке.
        - Шалфей! - воскликнула она.
        Талон одарил свою сестру широкой, гордой улыбкой, от которой глаза Фрейи радостно засияли. Они повторяли эту игру еще несколько раз, прогуливаясь вместе с учителем по травяному садику. Окарин снова и снова указывал на растения, спрашивая у близнецов их названия. Потом он начал рассказывать ученикам о свойствах трав и кустарников. Совместные уроки с братом Фрейя обожала, но они становились все более редкими. Потому что Талон медленно, но неотвратимо готовился к новому поприщу будущего короля, и ему все больше приходилось путешествовать с отцом, посещать важные встречи и участвовать в разработке стратегий, о которых принцесса не должна была ничего знать.
        Окарин был погружен в объяснение полезных свойств можжевельника, когда Фрейя заметила их. Четверо мужчин появились будто из ниоткуда. Они двигались в тени деревьев и возвышались среди них подобно великанам. Их стройные и в то же время мускулистые фигуры были закутаны в темную одежду, черные ткани закрывали их лица, но холодные глаза сверкали, и их взгляд был направлен на Фрейю и Талона.
        - Окарин.
        Фрейя произнесла имя учителя почти беззвучно. Он повернул голову и сразу признал воинов. Да, это были воины. Фрейя пока встречала лишь немногих из них; но узнала их инстинктивно.
        Талон схватил ее за руку и затащил себе за спину. В то же мгновение Окарин очутился перед близнецами, закрывая их собой. Он вытянул руки вперед в попытке защитить брата и сестру. Воины остановились всего в нескольких шагах от учителя. Лидер группы вышел вперед:
        - Убирайся с нашего пути!
        - Нет. - Окарин покачал головой. Его голос дрожал. - Ни за что!
        Фрейя обхватила себя руками и прижалась ближе к Талону. Он положил руку ей на плечо, и девушке казалось, что она слышит, как брат что-то ей шепчет, но никак не могла понять, что именно. Все внимание принцессы было сосредоточено на мужчинах в черном, стоящих перед ними.
        Еще двое воинов выхватили оружие и тоже вышли вперед. Фрейя, Талон и Окарин были окружены.
        - Убирайся с нашего пути! - повторил главный, и Фрейя вздрогнула, услышав, как в его голосе прозвучал металл. В нем было что-то неправильное, ужасно неправильное.
        - Нет, - снова сказал Окарин.
        - Я больше не буду повторять. - Предводитель наклонил голову, но никто не двигался. Окарин остался на своем месте. Вдруг его тело ощутило внезапный толчок.
        Фрейя не сразу поняла, что произошло, пока не заметила рукоятку меча, торчащую из спины учителя. Меч покинул рану, кровь брызнула на землю, а учитель обмяк, задыхаясь, на травяном ковре. Фрейя хотела закричать, но страх охватил все ее существо, и голос не смог преодолеть этот барьер.
        - Оставь мою сестру в покое! - словно откуда-то издалека услышала она голос Талона. Принц бесстрашно встал перед сестрой, вытянув руки точно так же, как до этого учитель. Воины рассмеялись.
        - Не волнуйтесь, - сказал главный воин. - Нам не нужна принцесса. Мы пришли за вами, юный принц.
        Нежный лимонный аромат мелиссы смешался с запахом диких трав, булькавших в подвале. Фрейя сидела за столом у камина, в то время как Мойра готовила чай. Пальцы принцессы дрожали, несмотря на жар, пылающий в очаге. Девушка пыталась понять, что только что произошло. Она не могла поверить, нет, она не хотела верить, что Талон на самом деле был в Нихалосе. Вокруг этого города Неблагого Двора ходило множество историй и слухов. Здесь жили существа, которых считали наиболее жестокими из двух народов фейри, движимые инстинктами и отравленные верой в своих богов. Из сказаний, что шептались в ночи, и из запрещенных книг Мойры Фрейя знала, что они управляли Стихиями Воды и Земли.
        Если верить этим рассказам, некоторые из Неблагих имели совершенно особый Дар. Они могли использовать Магию Воды, чтобы влиять на жидкость, находящуюся в живых существах, иссушая тела и останавливая кровь, пока сердце не перестанет биться. Этот Дар использовался редко: такая быстрая смерть противника была слишком милостивой и нехарактерной для Неблагих. Кроме них, были и Благие, предположительно более добрые фейри, которые господствовали над Стихиями Огня и Воздуха. Они жили в Южном городе Даария и уже более века подчинялись одной королеве.
        И еще были эльвы. Они жили в лесах, окружающих города Мелидриана. Эти существа были более дикими и звероподобными, чем фейри, и убивали ради удовольствия. Они могли уничтожать не только тела, но и души - по частям. Поговаривали, что эльвы любили сводить своих жертв с ума и наблюдать за этим. Они показывали несчастным худшие воспоминания из прошлого и самые жестокие видения будущего. С помощью магии они проникали в мысли людей и выворачивали наружу все самое сокровенное до тех пор, пока от сознания оставались только обрывки и смерть становилась спасением.
        Фрейя не хотела представлять, каково это могло бы быть для Талона - находиться в заточении в таком месте. Она спрашивала себя, осталось ли в нем хоть что-то от мальчика, которого она знала, или фейри уже украли у принца всю волю к жизни до последней капли.
        - Выпей это, - сказала Мойра, поставив перед ней на стол глиняную кружку. У напитка был восхитительный аромат, но Фрейя сомневалась, что он мог сделать ситуацию более терпимой.
        - У вас случайно не найдется вина? - полушутя спросила она.
        Принцесса часто представляла, что маятник не сработает или укажет на отсутствие возможности возвращения Талона, и так же часто видела в мечтах их воссоединение. Но ни разу мысль, что кристалл покажет на такое ужасное место, как Нихалос, не возникала у нее в голове.
        - Нет, вина у меня, к сожалению, нет, - ответила Мойра с кривой улыбкой.
        - Жаль! - Фрейя обхватила ладонями теплую кружку.
        Талон на самом деле был жив, ее внутреннее убеждение в этом было верным. И на самом деле не должно было иметь значения, сидел ли он в таверне в Амаруне, работал ли в шахте Горы Сокровищ или был окружен эльвами.
        Талон принадлежал ей, был ее частью, а она устала чувствовать себя человеком лишь наполовину. Фрейя должна была вернуть брата, и ей придется поторопиться. Принц слишком долго находился на территории волшебной земли, и каждый следующий день мог оказаться для него последним.
        Но как же спасти его?
        В соглашении между странами говорилось, что люди не допускаются в Мелидриан, а фейри не должны проникать в Тобрию. Это прежде всего касалось людей его отца. Если отправить на поиски Талона королевских гвардейцев, неминуемо начнется война. Кроме того, Фрейя совсем не хотела объяснять, откуда у нее сведения о местонахождении Талона. Это могло навлечь беду не только на нее, но и на Мойру. Ей некого было отправить на поиски брата, потому что никому при дворе она не доверяла настолько, чтобы взять с собой для выполнения такой важной задачи. У нее был только один вариант: она должна сама вернуть принца.
        Это было очень опасно, но Фрейя не боялась фейри, эльв и смерти: она боялась снова потерять брата. Девушке нужно было скрыться на некоторое время и исчезнуть самой, чтобы отправиться на поиски Талона. И если Фрейя выследит его и вернется домой с законным наследником престола, она станет героиней, а если потерпит неудачу - просто извинится и выйдет замуж за Мелвина де Феличе, как того желали ее родители. А если они погибнут в волшебной стране… Нет, она не хотела даже думать об этом.
        Фрейя подняла взгляд от своей кружки, когда Мойра поставила перед ней тарелку с двумя ломтиками хлеба. Они были скудно смазаны тонким слоем масла.
        - Почему это должен быть Нихалос?
        - Это - обратная сторона магии, - сказала Мойра и подсела к ней. В ее глазах читалось беспокойство и понимание. - Она непредсказуема, и ты никогда не знаешь, что она принесет.
        Фрейя уже не в первый раз слышала эту фразу от наставницы. Волшебство не поддавалось научным объяснениям. Магия была жизнью. Магия была верой. Ее нельзя было проверить ни одной математической формулой и нельзя было разложить по полочкам. Магия была свободой.
        - Вы когда-нибудь были в магической стране? - задала вопрос Фрейя.
        Она никогда не спрашивала Мойру об этом. Нелепо было даже думать о том, что какой-то человек захочет добровольно перелезть через Стену и столкнуться с фейри и эльвами.
        - Нет, но один мой друг бывал. - Мойра глотнула чая из своей кружки. - Его звали Гален. Он был талантливым алхимиком и мог делать с помощью магии такие вещи, о которых я могу только мечтать. Гален обладал исключительным талантом, но этого ему было недостаточно. Он хотел поехать в волшебную страну и узнать о магии еще больше. Мы отговаривали друга, но он все же ушел.
        - Он вернулся?
        Мойра взяла ломтик хлеба и начала жевать его. Ее зубы не были гнилыми, как у многих других жителей пятого кольца, но имели желтоватый оттенок.
        - Я больше не видела его с тех пор, но это ничего не значит. Гален - крепкий парень.
        Этот ответ никоим образом не успокоил Фрейю, зато укрепил ее в желании не отдавать Талона фейри. Принцесса оставила чай, который уже почти остыл, и потянулась за своим плащом. Порывшись в карманах, она вытащила мешочек, заполненный золотыми дукатами и серебряными ноблями. Девушка положила монеты на стол перед Мойрой. Та скосила глаза в сторону денег и выжидательно взглянула на Фрейю.
        - Предположим, что человек планирует путешествие в Мелидриан, что бы вы посоветовали ему сделать?
        - Я бы посоветовала ему пойти к целителю, потому что он, вероятно, не в своем уме.
        Фрейя подтолкнула деньги в сторону Мойры.
        - А потом?
        Мойра поджала морщинистые губы и заколебалась. Ее нерешительность нельзя было не заметить, и Фрейя знала, что переживала пожилая женщина. Она не хотела отказывать принцессе в представлении настолько хорошо оплачиваемой информации, и в то же время ее долг был защищать ее как ученицу.
        - Я пойду в Мелидриан, - решительно произнесла Фрейя. - Вы можете помочь мне выжить и хорошо заработать. Или я погибну за Стеной с этими монетами.
        - Это было бы пустой тратой денег.
        Фрейя улыбнулась.
        - Так помогите мне!
        - Я не могу.
        - Понятно, - пробормотала Фрейя, протягивая руку к кошельку.
        Едва пальцы девушки прикоснулись к бархатистой ткани, как Мойра схватила ее за запястье. Фрейя взглянула на наставницу.
        - Я не могу тебе помочь, - повторила Мойра. Она склонила голову, и прядь волос выбилась из ее косы. - Но Бессмертный Хранитель, который сидит в темнице твоего отца, может.
        Глава 4 - Зейлан
        - Свободная земля -
        Зейлан плотнее запахнула плащ, который несколько недель назад ей подарил переводчик из Лимелла. Дождь начался ночью и с тех пор еще не прекращался. Сопровождаемая монотонным стуком капель, она еще до восхода солнца отправилась на Свободную землю. В долгом пути ее одежда промокла насквозь и сейчас влажными лохмотьями липла к ее коже необычного золотисто-коричневого оттенка.
        На самом деле Зейлан хотела добраться до Стены и расположения Хранителей еще несколько дней назад, чтобы одной из первых записаться на вербовку. К своему сожалению, эти несколько дней ей пришлось провести в тюрьме Ориллона. Ее поймали, когда она пыталась украсть буханку хлеба. Счастье еще, что ей не приказали отрубить пальцы.
        Как она могла так ошибиться и угодить под арест? Девушка торопилась и не заметила, что сын булочницы в тот день не ушел на рынок. Но теперь это было не важно. Она снова свободна, и лес впереди редел под тенью Стены.
        Звук голосов смешался со стуком дождевых капель, и Зейлан почувствовала нервную тянущую боль в желудке, которая в этот раз возникла не от голода. Еще один путник, который шагал впереди нее от последней деревни, остановился посреди дороги. Должно быть, парнишке едва исполнилось семнадцать лет - это был минимальный возраст, с которого можно было рассчитывать на вербовку. У него были узкие бедра и, очевидно, ни одной мышцы во всем теле. Руки мальчика были не толще, чем ветви тернового куста. Казалось, малейший порыв ветра может сломать его пополам. Вероятно, к Стене его подтолкнула возможность питаться горячей едой, но теперь он поставил свое решение под сомнение.
        У бессмертных стражей, охранявших страну, была лишь одна миссия: они должны были удерживать мир между странами, защищать Соглашение и убивать эльв, фейри и людей, противостоящих существующему порядку. Они каждый день рисковали своими жизнями и давно растеряли человечность. Хранителей называли бессмертными, но на самом деле они не были такими. Но зато они обрели навыки, которые сделали их сильнее, выносливее, устойчивее против превосходящих врагов, совладать с которыми у обычных людей не было ни единого шанса.
        Как именно Хранителям были дарованы эти навыки, знали только сами стражники и, вероятно, королевская семья. Это была, пожалуй, самая охраняемая тайна страны, ибо страх, что кто-то еще обретет бессмертие, сможет его использовать и злоупотреблять в личных целях, был вездесущ.
        Прежде Зейлан много раз представляла себе, как мог выглядеть ритуал Бессмертия, но вскоре ей уже не нужно будет это воображать. Через несколько дней она будет знать. Девушка ускорила свои шаги и поравнялась с мальчишкой. Лес расступился, и она шагнула на огромную свободную площадь земли, травы и плоских холмов, раскинувшихся перед Стеной. Свободная земля. Эта узкая полоса территории острова Лаварус не принадлежала никому. Благие и Неблагие здесь не имели влияния. И эльвы. И король Андроис тоже. Здесь не было человеческих законов. И кодексы фейри здесь не имели своей силы. Единственное, что имело значение, - Соглашение о разделении острова Лаварус.
        Десятки мужчин рассредоточились по площади и принялись за свои обязанности. Одни тренировались, другие чистили оружие, рубили дрова, выделывали шкуры животных, готовили ужин или просто сидели у палаток и играли в карты, держа свои мечи в пределах досягаемости на случай тревоги.
        Бессмертных Хранителей узнавали не только по оружию; они отличались и облачением. Стражники носили темные одежды с многочисленными поясами, которые они обертывали вокруг своих тел. Эти пояса предназначались для крепления оружия. К плечам они пристегивали накидки, а некоторые из них носили плащи, расшитые легким мехом, призванные защищать в холодную влажную погоду.
        Охранники не занимали все внимание Зейлан. Центром его была Стена, сердце Свободной земли. Она уже видела Стену раньше. Нет, не просто видела. Зейлан приходила сюда, чтобы познакомиться с ней, зная, что однажды вернется сюда и будет ей служить. Сегодня этот день настал, и Стена по-прежнему действовала на нее так же устрашающе, как и тогда, когда девушка впервые посетила ее семь лет назад.
        Стена высотой, вероятно, более ста пятидесяти метров возвышалась над всеми зданиями в стране, и даже королевский замок Амаруна не простирался так далеко в небо. Зейлан попыталась отогнать от себя мысли о впечатляющих размерах Стены: в конце концов, ее построили фейри, и девушка отказывалась испытывать к этим существам что-то большее, чем ненависть и презрение. Сегодня уже никто не мог бы с уверенностью сказать, как тысячу лет назад был сооружен этот каменный монстр, но легенды рассказывали, что Благие построили Стену из горного базальта с Вулканической высоты, горы вблизи Даарии. Камень за камнем они возводили Стену, чтобы отделить народы друг от друга и изгнать магию из Тобрии. Ибо она была чудовищем, рыскающим повсюду, и потому почти полностью исчезла из Смертной земли, что, в общем-то, не имело особого значения, но только не для горстки оставшихся алхимиков.
        Зейлан уже встречала на своем жизненном пути этих волшебников-недоучек, которые обладали способностями ровно настолько, чтобы показывать карманные фокусы. Тем не менее они были сожжены на костре - и поделом. Потому что независимо от того, насколько слаба была магия в Тобрии, ее использование запрещено и каралось смертью. Она была особенностью фейри и эльв, а их существование относило к тому времени, когда свирепствовала война, о которой все хотели бы забыть. Уже тогда из-за огромных различий между людьми, фейри и эльвами затевались раздоры. Существа, обладающие магическими способностями, считали себя превосходящими людей. Эта вера была разрушена войной, потому что в ней не было победителя.
        Внезапно Зейлан услышала шаги позади себя. Она повернулась и узнала мальчика, которого видела на дороге раньше. Он поплелся к кустам на опушке леса и наклонился, исторгая все, что было у него внутри, с характерными звуками.
        Сморщив нос, Зейлан отвернулась. Она могла понять его нервозность, ведь этот момент был переломным и в ее жизни. Однако девушка никогда не стала бы опорожнять свой желудок на глазах Бессмертных Хранителей. Эти люди были воинами со стальными нервами. Они уже выбрали свое будущее, и последнее, что стражники хотели бы видеть на Стене, - это неудачники, которые не могут контролировать даже свое собственное тело.
        Зейлан проигнорировала рвотные звуки за спиной и оглядела местность. В нескольких метрах от нее горел крытый огонь. Другие претенденты, такие же как она, собрались вокруг тепла, как мотыльки вокруг керосиновой лампы. Глядя на некоторых из них, создавалось впечатление, будто они уже несколько дней провели на Свободной земле, дожидаясь вербовки. Затаив дыхание, они наблюдали за тренировочным поединком на мечах между двумя Хранителями, мастерству которых не мешала даже скверная погода. С мокрыми волосами, в тяжелых плащах, мешая слякотную грязь армированными сталью сапогами, они снова и снова наступали друг на друга.
        За последние годы Зейлан видела несколько сражений. Когда ей позволяло время, она с удовольствием посещала публичные тренировочные бои гвардейцев. Но потенциальные воины, которые обучались в Королевской Академии, были ничем по сравнению с этими двумя мужчинами, занимающимися своим ремеслом уже, наверное, десятки лет.
        Два стражника схватились друг с другом быстро и беспощадно. Ни один шаг не был небрежным, и они, казалось, инстинктивно знали, какой маневр противник выберет дальше. Движения мужчин были проворными и даже элегантными, чего Зейлан никак не ожидала. И каждый раз, когда тяжелые мечи Хранителей со звоном сталкивались друг с другом, оглушающий звук напоминал удары грома.
        Зейлан с удовольствием понаблюдала бы за боем еще, чтобы увидеть, кто из стражей выйдет победителем, но ей хотелось как можно скорее пройти регистрацию. Опоздаешь и упустишь время, и тебе придется ждать еще три года, пока не представится новый шанс. Девушка отвернулась от сражающихся мужчин и пересекла площадь. Ее грудь невольно затрепетала, когда несколько претендентов-мужчин и Хранителей проводили ее взглядами.
        Зейлан не знала, любопытство это или что-то другое, но на всякий случай спрятала лицо, натянув капюшон плаща сильнее и подавив желание поднять голову и посмотреть на Стену.
        Она поспешила к опорному пункту Хранителей, плоскому зданию прямо у Стены, со смотровой башней, такой же высокой, как и сама Стена. Сооружение было выстроено из того же темного камня, а рядом с ним располагались ворота, которые были снабжены сложным механизмом, позволявшим в нужный момент открыть проход в Мелидриан. Вдоль стены находилось еще несколько таких опорных пунктов, охраняющих Свободную землю, но только эта база Хранителей была снабжена воротами.
        Перед зданием Зейлан увидела очередь из молодых мужчин, скопившихся перед крытым деревянным домиком. На крыше дома висела табличка, на которой было написано что-то, относящееся к зачислению. Но в этом Зейлан не была уверена. Ее мать только начала учить дочь писать и читать, когда стая эльв вторглась в их родную деревню. Они хладнокровно убили всех людей, которых Зейлан когда-либо знала и любила. Этот день изменил жизнь девушки, и с тех пор у нее уже не было времени продолжать образование, потому что у нее появились другие заботы. Она училась, например, как не замерзнуть зимой до смерти и как не голодать летом, когда случался неурожайный год. Но считать девушка научилась - в конце концов, должна же она была знать, сколько монет лежит в ее кармане.
        Зейлан присоединилась к очереди и опустила глаза, рассматривая свою изношенную и промокшую под дождем обувь. От холода она едва могла чувствовать пальцы. Дадут ли ей Хранители новые ботинки?
        Очередь быстро продвигалась, и скоро пришел ее черед. Когда девушка прошла вперед, покалывание внутри нее усилилось, а руки покрылись мурашками.
        - Имя? - пролаял страж в избе.
        Зейлан подняла глаза, и ее чуть не стошнило от ужаса. Она не смогла подавить вскрик. Лицо мужчины было настолько изуродовано, что его уже нельзя было назвать таковым. Кожа будто расплавилась и, как воск горящей свечи, стекала с лица вниз. Подбородок и шея соединялись между собой дополнительными лоскутами кожи. Из-за обезображенной внешности Хранитель не мог поднять голову, отчего его безучастные глаза, лишенные ресниц, искоса глядели на Зейлан.
        - Сегодня что-нибудь будет или ты передумал? - спросил страж. Его голос звучал резче, чем Зейлан могла ожидать от человека, на чьем лице не было губ.
        Она прочистила горло и скинула капюшон с лица.
        - Меня зовут Зейлан Аларион, и я не передумала.
        Хранитель уставился на нее. Моргнул. И начал хохотать. Он трясся от смеха, словно девушка только что рассказала ему лучшую шутку, которую он слышал в своей жизни. При этом расплавленная кожа воина покрылась неестественными морщинами, которые сделали его лицо еще более отвратительным. Забавляясь, он хлопнул рукой по столешнице, чуть не перевернув чернильницу.
        Смех затих так же внезапно, как и начался, и в глазах Хранителя появилось болезненное выражение, будто он старался сдержать слезы.
        - Черт возьми, девочка, - выругался он, проводя рукой - невредимой рукой - по обезображенному лицу. - Не смеши меня. Боль не приносит мне удовольствия.
        - Как это случилось? - невозмутимо спросила Зейлан. - Я полагала, что Хранители обладают мощными целительскими способностями.
        Писарь перестал поглаживать свою покрасневшую кожу. Он внимательно разглядывал девушку, проводя языком по несуществующей верхней губе.
        - Так или иначе, я исцелился довольно быстро, в противном случае имел бы счастье быть мертвым. С этим проклятым бессмертием легкой смерти не жди. - Веселая искорка смеха над жуткой шуткой мелькнула в глазах мужчины, но в словах его, вероятно, было больше правды, чем он хотел признать. - Могу дать совет: окажешься рядом с магическим огнем - беги!
        Зейлан кивнула и посмотрела на листок, лежащий на столе перед Хранителем. Возможно, девушка и не умела писать, но она точно знала, как выглядит ее имя. Его не было на этом клочке бумаги, а до тех пор она не могла уйти.
        - Ты не хочешь записать мое имя?
        - Нет, - ответил страж, отложив свое перо в сторону.
        - Нет? - она приподняла бровь.
        - Стена - не благоденствие, детка. Если тебе нужны деньги для себя и твоего отпрыска, ступай в один из женских домов. Или ты одна из тех больных идиоток, которые желают забеременеть от фейри?
        Зейлан стиснула зубы и криво улыбнулась.
        - У меня нет ребенка, и мне он не нужен, особенно ни от одного из этих отвратительных существ. А свое золото ты можешь засунуть так глубоко себе в задницу, как тебе понравится. Я хочу, чтобы меня приняли на работу, поэтому впиши мое имя в список!
        Голос Зейлан звучал спокойно, но когда она взглянула через плечо, то поняла, что к ее разговору с Хранителем прислушивались, и теперь все взгляды были направлены на нее.
        - Женщинам не место на Стене.
        - Может быть, они нежелательны, но это и не запрещено, - ответила Зейлан.
        Она осведомлялась. Ни в одном Законе, изданном королевской семьей за последние века, не было запрета женщинам становиться Бессмертными Хранителями и защищать Стену. По крайней мере, если библиотекарь в Амаруне говорил правду.
        Писарь снова промокнул свою несуществующую верхнюю губу языком, потом вздохнул и взялся за перо.
        - Уверена ли ты, что хочешь этого, девочка? Стена не место для женщин.
        - Почему нет? - спросила Зейлан, вызывающе вздернув подбородок. - Потому что это опасно? Потому что я должна буду сражаться? Потому что я могу умереть?
        - Нет, потому что наши мужчины - животные, - ответил Хранитель и внес ее имя в список.
        Наступили сумерки, и Зейлан отступила к тенистому лесу, чтобы не привлекать к себе еще больше взглядов. Она, конечно, понимала, что будет выделяться среди стражей-мужчин, но ей все же не хотелось быть в центре внимания. Она привыкла оставаться невидимкой. Ибо только тот, кто не был замечен, мог избегать жадных рук пьянчуг, зорких глаз торговцев и безжалостного кнута гвардейцев.
        Одно время Зейлан собиралась остричь волосы и выдать себя за мужчину, но потом отказалась от этой идеи. Несколько дней она бы, может, и могла водить стражников за нос. Но рано или поздно они бы заметили ее обман.
        Поэтому девушка предпочла быть честной со стражниками и попытаться убедить их взять ее в свои ряды при помощи своего мастерства. В течение многих лет она ежедневно упражнялась с ножами и стала слишком хорошим бойцом, чтобы теперь скрывать свой пол от Хранителей.
        Зейлан задумчиво пережевывала хлебную корку, которую захватила с собой из Ориллона, и напряженно вглядывалась в Свободную землю - в ожидании и в то же время в страхе, что уже сегодня впервые за многие годы увидит фейри или эльву.
        Она вздрогнула, как вдруг один за другим раздались звуки ударов колокола, повергшие всех в смятение. Одетые во все темное Хранители устремились к Стене, в то время как группы молодых мужчин подтянулись к центру площади. Дождь прекратился, и теперь все собрались вокруг костра, который стремительно разгорался и уже достиг нескольких метров в высоту. Зейлан могла чувствовать жар пламени даже из своего укромного места на дереве.
        Девушка сунула остатки хлебной корки в карман плаща и резко спрыгнула с ветки дерева, на котором сидела, за секунду преодолев расстояние почти в два метра. Влажная почва смягчила ее прыжок, и Зейлан поспешила к другим кандидатам, которым только что было приказано выстроиться в ряд: предстояла проверка. Зейлан не хотела быть ни первой, ни последней в строю, поэтому она быстро протиснулась между двумя мужчинами, которые ответили ей сердитыми взглядами. Справа от девушки оказался высокий парень примерно лет двадцати. Его волосы были коротко подстрижены, а брови гладко выбриты, и Зейлан надеялась, что это очередное веяние моды, а не результат заражения вшами. На всякий случай девушка сделала шаг влево. У ее второго соседа были светлые волосы и такой острый нос, что он мог бы насквозь проколоть лист бумаги. В отличие от нее и их «блохастого» соседа, остроносый носил одежду, которая прямо-таки кричала на весь мир о богатстве.
        Зейлан некоторое время стояла неподвижно перед костром вместе с остальными кандидатами. Она была благодарна за тепло костра, который все еще не погас. Ее мокрая одежда уже высохла, и все же постепенно девушка становилась более беспокойной. Ей было нелегко так долго стоять на одном месте. Может быть, это была проверка их терпения и способности к послушанию? Зейлан была уверена, что у нее все получится.
        Она осторожно переступила с одной ноги на другую, перераспределяя вес тела, когда снова прозвенел колокол. Воздух завибрировал, и Зейлан повела плечами, почувствовав движение слева от себя. Несколько Хранителей вошли и стали позади ряда претендентов, и девушка сразу узнала одного из них: это был фельдмаршал Кори Томбелл.
        Томбелл был представительным мужчиной, выше Зейлан почти на двадцать сантиметров, хотя девушка гордилась своим нетипично высоким для женщины ростом почти под два метра. Впечатление усиливалось тем, как фельдмаршал двигался, и его одеждой; на плечи Хранителя был наброшен широкий плащ, отороченный светлым мехом. Ступая широкими шагами, он вышел вперед и остановился перед огнем, отбрасывая тени на претендентов. Его спутники, группа из четырех охранников, встали вокруг него, сложив руки за спинами и глядя прямо перед собой. Их лица были молоды и не выдавали истинный возраст этих мужчин, но усталые глаза были отмечены опытом многих десятилетий.
        - Меня зовут Кори Томбелл, - объявил фельдмаршал таким глубоким и сильным голосом, что даже земля под ногами задрожала. - Я фельдмаршал и командующий Свободной земли и Стены. - Он указал на громадное сооружение у себя за спиной, как будто можно было забыть о каменном колоссе. - Вы оказались сегодня здесь, потому что желаете служить Стене и своему королевству. Однако не каждый из вас достоин нести эту почетную службу. Мы ищем мужчин, готовых посвятить этому всю свою жизнь. Служба на Стене трудна, беспощадна и смертельно опасна. Говорят, что мы бессмертны, но это только слова. Интересная сказка для любопытных ушей. На самом деле никто не знает, сколько лет мы можем прожить, потому что до сих пор ни один Хранитель не умер естественной смертью. Мы все погибаем в битвах, и вопрос не в том, погибнешь ли ты на Стене, а в том, когда ты погибнешь. Служба Хранителя отмечена одиночеством, даже когда ты окружен своими братьями по оружию.
        Томбелл выдержал паузу, прежде чем продолжить свою речь, уверенный, что его слова подействовали на стоящих перед ним кандидатов.
        - Если кто-то из вас уверен, что Бессмертие и Война не идут рука об руку, сейчас у вас еще остался последний шанс выйти из строя и покинуть Стену.
        От слов Томбелла по телу Зейлан пробежала дрожь. Он пытался нагнать на собравшихся страху и сразу исключить праздных бездельников, но девушка не позволила этим угрозам себя впечатлить. Она хотела отомстить всем фейри и эльвам за своих родителей. Страх смерти или одиночества не терзал ее.
        Сердце Зейлан гулко ухнуло несколько раз, прежде чем из строя вышел худой паренек. Девушка узнала мальчишку, которого стошнило в лесу. Томбелл одобрительно кивнул ему. Казалось, он уважал его мужество уйти, так же как и мужество тех, кто решил остаться. На дрожащих ногах мальчик поспешил в сторону леса. За ним последовали и другие претенденты, и скоро строй новобранцев существенно поредел.
        Томбелл терпеливо ждал, и, когда никто больше не двигался, фельдмаршал и сопровождающие его Хранители встали перед одним из оставшихся новобранцев.
        - Как твое имя?
        - Этен. - Мужчина ответил так тихо, что Зейлан не была уверена, правильно ли она расслышала его имя. - Этен Санвинс.
        Томбелл оценивающе оглядел Этена. Он был ровесником Зейлан, примерно девятнадцати или двадцати лет, носил неопрятные каштановые волосы и изодранную одежду, из которой давно вырос. Но плечи его были шире, чем у большинства других кандидатов, а тело крепкое и мускулистое, что, скорее всего, было следствием работы в поле или на рудниках Горы Сокровищ.
        - Почему ты хочешь стать Хранителем?
        - Я… Моей семье нужны деньги. Моя младшая сестра больна, и… мой отец умер в прошлом году.
        Этен заикался от волнения. Зейлан не могла винить его за это, ведь он, по крайней мере, выдержал железный взгляд фельдмаршала.
        - Ты знаешь, что вся твоя семья умрет? - спросил Томбелл. В его голосе не было ни капли сочувствия. - Ты все еще будешь здесь, когда никого из них уже не станет.
        - Я готов на все ради своей семьи.
        Томбелл одобрительно кивнул и подошел к следующему кандидату, у которого были похожие мотивы. Многие мужчины решились на службу у Стены, чтобы заработать денег своим семьям. Отец Зейлан мог бы стать одним из этих мужчин, если бы эльвы не убили его раньше.
        Наконец Томбелл остановился перед парнем слева от Зейлан.
        - Деррин Армвон, - произнес тот, не дожидаясь вопроса фельдмаршала. - Я сын лорда Бартли Армвона и наследник Армвонских рудников.
        - Так-так, и что же привело наследника рудников Армвона к моей Стене? - спросил Томбелл. Он скривил губы в презрительной улыбке. Вблизи фельдмаршал показался Зейлан значительно старше, чем на расстоянии. Конечно, ничто не говорило о его истинном возрасте, и мужчине не могло быть больше двадцати пяти лет, когда он присоединился к Хранителям. У маршала были вьющиеся каштановые волосы и несколько морщинок у рта, которые появлялись, когда он улыбался.
        - Я хочу стать Хранителем, чтобы служить своему Королю, - выпятив подбородок, громко и высокопарно объявил Деррин голосом дворянина, привыкшего отдавать приказания.
        - Ты почитаешь королевскую религию? - спросил Томбелл.
        Деррин кивнул, а Зейлан едва сдержала смех. Ей никогда не понять, почему одни люди поклонялись другим только потому, что на головах у тех были короны. Конечно, королевская семья когда-то давно заключила Соглашение, положив конец войне, но нынешний король никогда в жизни не сражался ни с фейри, ни с эльвами и не подвергался воздействию их магии.
        - Ты знаешь, что наши Хранители обязаны соблюдать нейтралитет?
        - Моя вера не помешает моим обязанностям. Я хочу защищать своего Короля и его подданных, но, если один из них осмелится пересечь Стену без разрешения, он будет наказан.
        Томбелл кивнул Деррину, взглянул на него еще раз и встал перед Зейлан. Его харизма ошеломила ее, и девушка ощутила смутную тревогу. Маршал пристально рассматривал ее, и его взгляд был далеко не радостным. Зейлан почувствовала, как ее бросило в жар, а сердце ушло в пятки. Горло пересохло, будто она не выпила ни капли воды за последние несколько дней.
        - Зейлан Аларион. - Фельдмаршал выдавил ее имя чуть ли не по буквам. Девушка почувствовала, будто у нее внутри что-то сжалось. - Из-за тебя среди моих людей много суматохи.
        - Я не нарочно. - Зейлан сжала кулаки, чтобы скрыть усиливающуюся дрожь в пальцах. Она не хотела показаться фельдмаршалу слабой. Этот человек был для нее образцом для подражания. Ни один другой Хранитель не мог продержаться в бою против фейри дольше, чем он; никто до сих пор не убил столько эльв, сколько Томбелл, и Зейлан это приводило в восхищение. Если какой-то человек и заслуживал поклонения, то этим человеком был фельдмаршал.
        - Намеренно или нет, ты отвлекаешь моих людей, а я этого не потерплю. Убирайся отсюда, Стена не место для женщины!
        На мгновение Зейлан подумала, что ослышалась, но Томбелл уже подходил к следующему кандидату. Эльвы его забери, он говорил всерьез! Зейлан не могла в это поверить. И это все? Ее ногти вонзились в мягкую плоть ладоней, и она шагнула вперед прежде, чем успела осознать, что творит.
        - Вы не можете просто заставить меня уйти, - твердо сказала она, перебивая очередного кандидата. - Каждый имеет право служить Стене.
        Беспокойный ропот прокатился по рядам Хранителей. До сегодняшнего дня никто не смел спорить с фельдмаршалом. Томбелл повернулся к Зейлан.
        - Ты не можешь остаться здесь, - повторил он.
        Мужчина и в самом деле не хотел ее принимать. Зейлан никак не хотела в это верить. Маршал отослал ее, не дав ей возможности себя показать. Девушка не могла этого допустить. Она слишком долго - всю жизнь - готовилась к этому дню, чтобы теперь сдаться без боя.
        - Позвольте мне сражаться. Прошу вас.
        Томбелл удивленно приподнял правую бровь, отмеченную шрамом:
        - Ты действительно этого хочешь?
        - Да, прошу вас. Вы не можете наказать меня за то, что ваши люди не обладают достаточной силой воли, чтобы не отвлекаться, - сказала Зейлан, глядя прямо перед собой. Яростные взгляды других Хранителей могли бы сжечь ее дотла, но она выстояла против этого огня.
        - Позвольте мне сразиться с одним из ваших людей. Если после этого вы все еще захотите отослать меня, я уйду.
        Это смелое заявление, но Зейлан была уверена в своих навыках. В противном случае ее бы не было здесь сегодня, она бы лежала мертвой в городской канаве или голой в постели жениха.
        - Самоуверенности тебе не занимать, - кивнул Томбелл, и Зейлан почти поверила, что в его голосе проскользнуло нечто вроде уважения. - Но это не меняет моего мнения. Я не хочу видеть тебя на моей Стене.
        Это было как резкий удар под дых. К горлу поднялась тошнота, но девушка подавила желание сдаться. Так не должно было быть. Никогда. Стать Хранителем - это цель ее жизни. Сражаться - это все, что она умела делать, и, конечно, она не будет служить в гвардии Короля, который не сделал ничего, чтобы спасти ее родную деревню. Его единственным приказом был арест прежнего фельдмаршала, но не потому, что тот нес ответственность за гибель сотен сельских жителей, а потому лишь, что вместе с ними погибли несколько дворян, проездом оказавшихся в деревне. Если бы не эти дворяне, Ларкин Вэлборн, вероятно, до сих пор оставался бы фельдмаршалом.
        - Я не уйду, - сказала Зейлан с дикой решимостью.
        Не отступив от Главного Хранителя ни на шаг, девушка расправила плечи. Если он считает, что запугать ее чересчур легко, он ошибается.
        Томбелл фыркнул:
        - Делай, что хочешь, но Стене ты служить не будешь.
        Он отвернулся от нее и просто оставил стоять на месте.
        Посмотрим, подумала Зейлан, скрестив руки на груди. Она осталась в строю, потому что готова была бороться за то, чего желала, и за будущее, которое ей предстояло.
        Глава 5 - Фрейя
        - Амарун -
        В мире существовало три вещи, которые Фрейя ненавидела больше всего на свете: выступления ее отца, бессмысленные развлечения с надменными дворянами и пустые бокалы. По отдельности эти неприятные обстоятельства еще можно было стерпеть, однако сегодня они обрушились на нее все разом. Фрейе было смертельно скучно. В последнее время так бывало слишком часто.
        Вот уже много вечеров подряд дворец напоминал улей. Герцоги, князья и графы приходили и уходили. Они, как пчелы, кружили вокруг будущей королевы, жалили друг друга острыми словечками и распространяли ядовитые слухи. Если бы Фрейю спросили, что опаснее - дворяне или побег из города, который она планировала совершить этой ночью, девушка, не задумываясь, выбрала бы дворян, даже если бы все население Тобрии, в том числе и ее родители, считали иначе.
        В общем-то она не имела ничего против хорошей музыки, танцев и вкусной еды. Девушка просто не хотела тратить время на пустую болтовню, в то время как ей нужно было спланировать побег Бессмертного Хранителя.
        Тот факт, что торжества в замке были приурочены ко дню ее рождения, не делал ситуацию лучше. После похищения Талона девушка старалась не замечать этот день: он пробуждал слишком много болезненных воспоминаний. Одиннадцать лет Фрейя отмечала день рождения с братом, а на двенадцатый год принцесса вдруг осталась одна. Ей пришлось открыть гору подарков без Талона, съесть праздничный торт без брата и танцевать без него и его веселого смеха.
        До того дня рождения Фрейя не знала, как одиноко можно чувствовать себя в окружении людей. С каждым следующим годом ее одиночество росло. Сегодня она уже с трудом выносила его. Знание, что Талон ждет спасения за пределами Стены в Нихалосе, лежало на сердце неподъемной тяжестью. Она не хотела сидеть здесь со сложенными на коленях руками, приветливо улыбаться и делать вид, что ее интересуют разговоры о погоде или строительстве нового королевского храма.
        - Ты выглядишь обеспокоенной.
        Фрейя посмотрела поверх бокала на своего соседа за столом, Мелвина де Феличе.
        - Я просто устала, - солгала она, стараясь подкрепить истинность своих слов нарочитым зевком, потому что поделиться своими планами с Мелвином она не могла.
        Весь день принцесса провела, готовясь к отъезду. Прежде всего она постаралась побольше разузнать о Бессмертном Хранителе, про которого ей рассказала Мойра, - Ларкине Вэлборне. Он оказался не просто Хранителем, он был бывшим фельдмаршалом Свободной земли и сидел, запертый, в подземелье под Старым замком в шестом кольце.
        Фрейя лишь смутно помнила события семилетней давности, которые привели к аресту Хранителя. Тогда эльвы, преодолев Стену, напали на Тобрию. Они вторглись в деревню, что само по себе не являлось чем-то необычным, ведь эти дикие существа были совершенно непредсказуемы. Но в это время там остановилась группа герцогов. Они приехали, чтобы осмотреть тамошние земли. Король Андроис не мог оставить утрату этих дворян без кары, в том числе из-за требований их семей, и поэтому в наказание за проявленную небрежность правитель обрек тогдашнего фельдмаршала на вечное заточение в подземелье.
        - Фрейя?
        Она подняла глаза на Мелвина. Темные волосы молодого лорда были чуть длиннее, чем этого требовала последняя мода при дворе, а его темно-карие глаза внимательно изучали ее.
        - Да?
        - Ты слышала, что я сказал? Ты говорила со своим отцом?
        Фрейя посмотрела через стол на отца. Король Андроис возбужденно беседовал с одним из дипломатов, но тем не менее поймал взгляд дочери. Он улыбнулся и поднял бокал с вином за ее здоровье, и она кивнула в ответ. Отец совсем не замечал, как неловко она чувствовала себя между всеми этими людьми.
        - О чем?
        - О помолвке.
        Конечно, помолвка. Еще несколько дней назад принцессу от этой мысли прошибло бы потом, но сегодня Фрейя чувствовала лишь растущее равнодушие к своему уже устроенному браку, потому что теперь ей приходилось волноваться о более важных вещах. Если она останется в замке до тех пор, когда утро не рассыплет по небу свои предрассветные седины, пути назад уже не будет. Этой ночью ей нужно отправляться на поиски брата. Фрейя или умрет в волшебной стране, или вернется домой с Талоном, законным наследником престола, который достойно освободит ее от обязанности стать королевой. Возможность возвращения домой из Мелидриана с пустыми руками, без брата, девушка даже не рассматривала. В конце концов, она собралась совершить государственную измену, предоставив осужденному возможность сбежать.
        - Фрейя? - снова спросил Мелвин и коснулся рукой ее плеча.
        Она тяжело сглотнула. Ее горло внезапно пересохло. Принцесса потянулась к своему бокалу, но обнаружила, что тот уже пуст. После короткого колебания, убедившись, что на них никто не смотрит, она заменила свой пустой бокал на полный бокал Мелвина.
        - Нет, я еще не успела поговорить с ним.
        Мелвин мрачно взглянул на нее:
        - Я начинаю думать, что ты не хочешь этого брака.
        Фрейя невольно фыркнула. Она не хотела выходить замуж за Мелвина, но начинала понимать, почему ее родители сделали за нее этот выбор. Он был во всех отношениях отличной партией для королевской дочери. Отец Мелвина владел многочисленными поместьями и несколькими золотыми приисками в Кауруме, в Горах Сокровищ. Де Феличе были популярны у народа и щедро платили своим работникам. За последние несколько десятилетий они помогли создать новый средний класс, и это сделало их сильными союзниками. Для Фрейи проще всего было выйти замуж за Мелвина, уступив воле родителей и народа, но какой ценой?
        Предать Талона?
        Принять одиночество?
        Существовать без магии?
        Нет, это того не стоило. Фрейя предпочитала умереть за Талона, свои принципы и магию вместо того, чтобы жить пустой жизнью, презирая отражение в зеркале.
        - Если ты не хочешь этого союза и я не хочу его, зачем тогда ждешь? Наше время на исходе.
        На самом деле лорд хотел сказать: мое время на исходе. Не было человека, недовольного этим возможным союзом сильнее, чем Мелвин. Он был на пять лет старше принцессы, но женитьба на королевской дочери не входила в его планы. У него уже было все, чего он хотел: привлекательная внешность, отличная репутация и намного больше денег, чем он когда-либо мог потратить. Так зачем Мелвину возлагать на себя ответственность, связанную с королевским титулом? Фрейя на его месте тоже не торопилась бы выходить замуж.
        Принцесса вернула бокал на место. Отпечатки ее влажных пальцев виднелись на прозрачном хрустале.
        - Не волнуйся, Мелвин! Этот брак не состоится. Я позабочусь об этом.
        Она произнесла эти слова с решимостью, которую Мелвину не дано было понять. Лорд медленно кивнул и подозвал одного из слуг, чтобы вновь наполнить вином бокалы.
        Фрейя отвернулась и стала разглядывать зал, знакомый ей до мельчайших деталей. Даже закрыв глаза, она могла воссоздать в воображении сводчатый потолок, поддерживаемый колоннами из песчаника. Живописные картины, изображавшие королевскую семью в героических позах, и дорогие расшитые ковры украшали стены. Свет новых керосиновых ламп, недавно усовершенствованных в одном из университетов города, сверкал в витражах и вытеснял тьму наступающих сумерек. С рождения Фрейи в этом замке ничего не изменилось. Даже гвардейцы, застывшие в проходах по бокам этого зала, были теми же, что в детстве. Только девушка больше не была прежней, и с каждым днем чувство беспокойства росло в ее груди. Из-за Талона. Из-за магии. Из-за ее будущей роли в качестве королевы. Но скоро принцесса оставит все это и покинет замок. И город. И страну.
        - Извините за опоздание, принцесса.
        Роланд Эстдалл, верховный главнокомандующий гвардии, отодвинув пустой стул, сел напротив Фрейи.
        - Меня задержали на собрании.
        - Я рада, что вы все-таки пришли, - ответила Фрейя, и в случае с Роландом это действительно соответствовало истине. Командир был человеком действия. Он любил поверхностные разговоры дворян так же мало, как и она сама, и, несмотря на свою темно-синюю униформу с золотым значком, выглядел на этом пиру неуместно. Фрейя не удивилась бы, опоздай он умышленно.
        - На собрании? - заинтересованно спросил Мелвин.
        - Ничего страшного, - сказал Роланд, потерев руки, прежде чем взять кусок вяленого мяса, лежащего перед ним на серебряном подносе. - На прошлой неделе я был в Свободной земле. Мы с фельдмаршалом Томбеллом набирали новых послушников для службы на Стене, поэтому нужно было кое-что обсудить с казначеем и встретиться с королевскими писарями. Скучное дело. У этих людей чувства юмора не больше, чем у дохлой крысы.
        Фрейя подавила усмешку, потому что Роланд понятия не имел, как плохо обстоят дела с его собственным чувством юмора.
        - Я не знала, что вы тоже участвуете в обучении Хранителей.
        - В обучении я не участвую, но пока ваш отец снабжает стражников золотом, он хочет быть в курсе того, что происходит на Стене. В этом году фельдмаршал надеется на большое количество новобранцев. Эльвы участили свои атаки, и за последние месяцы несколько Хранителей погибли.
        - Эти твари становятся агрессивнее с каждым годом, - пробормотал Мелвин и наклонился над столом, будто они находились на Заседании Военного совета. Как и все мужчины при дворе, он лелеял болезненную страсть к сражениям, будто знал, каково это, когда на карту поставлена собственная жизнь. Правда, лорд, как и многие другие дворяне, учился в одной из Королевских Академий и сам состоял в гвардии, но самое сложное сражение, которое Мелвин мог представить, были поединки между гвардейцами, которые проводились один раз в год.
        - Вы планируете увеличить высоту Стены?
        - Нет, потому что проблема не в этом, - объяснил Роланд. Его тон был дружелюбным, но за улыбкой, как успела заметить Фрейя, скрывалось неудовольствие. Командиру не понравилось, что Мелвин вмешивается в вещи, о которых не имел даже смутного представления. Вероятно, лорд, как и Фрейя, никогда не видел Стену вблизи.
        - Сооружению уже несколько веков. Оно становится хрупким, камни расшатываются, а отремонтированные участки слабы. К тому же вынужден признать, что все больше и больше эльв обходят препятствие по морю. В ближайшие недели и месяцы мы будем укреплять базы в Сером и Дышащем морях.
        - Вы видели фейри или эльв во время вашего визита? - спросила Фрейя, у которой вдруг участился пульс. Прежде принцесса могла задать такой вопрос из чистого любопытства, но теперь она надеялась, что командир расскажет ей некоторые детали про этих существ, прежде чем она покинет город, потому что, вероятно, девушка и сама скоро станет жителем волшебной страны. И хотя Фрейя прочла о Благих и Неблагих фейри и эльвах все, что могла найти, знала она не так уж много.
        Официальные записи о войне имели бесчисленное количество дыр. Многие документы были неразборчивы или вовсе уничтожены. Причины войны - разница в мировоззрении, имущественные претензии на земли и высокомерие обеих сторон - не позволяли понять, что в конечном итоге привело к Соглашению, которое положило конец убийствам. А большинство книг, которые раскрывали тайны об эльвах и фейри и их даре овладевать стихиями, были давно уничтожены предками Фрейи. Но они недооценили человеческое любопытство и жажду приключений, и многие древние истины и легенды стали передаваться из поколения в поколение. Фрейя знала их все. Ее отец принимал интерес принцессы к магии неохотно, не подозревая, сколько еще за ним кроется.
        Роланд засмеялся.
        - Нет, я не видел ни фейри, ни эльв. Мой визит был коротким. Но среди Хранителей я кое-что слышал.
        Фрейя выпрямилась в кресле.
        - В самом деле?
        - Неблагие готовят Коронацию, - прошептал Роланд.
        Он знал, как неохотно эта тема обсуждалась в замке. Тем не менее ничто не могло остановить его, когда он хотел удовлетворить любопытство Фрейи.
        - Говорят, что принц Киран, сын короля Невана, взойдет на трон во время следующего зимнего солнцестояния.
        Принц Киран. Фрейя слышала это имя, но так мало знала о наследнике Неблагих, что не могла скрыть своего интереса. Принцесса собралась задать Роланду еще один вопрос, и тут ее отец поднялся со своего места. Музыканты, игравшие весь вечер для гостей, перестали извлекать звуки из своих инструментов. Король, сжимая бокал в одной руке, жестом другой призвал собравшихся к тишине - и все замолчали. Присутствие Андроиса заполнило весь зал, хотя он не был ни особенно высоким, ни особенно сильным. У него были густые светлые волосы и такая же роскошная борода. Глаза короля были той же пронзительной синевы, что и у Фрейи. Он покосился на дочь, и промелькнувшее в его взгляде невысказанное предупреждение напомнило принцессе, что ее разговор с Роландом не остался для него незамеченным.
        - Самые важные мужчины и женщины Тобрии сидят сегодня вместе со мной за этим столом, - произнес король. - Мы не просто празднуем существование и красоту нашей страны, но прежде всего хотим воздать должное моей дочери: принцессе Фрейе Драэдон. Кажется, только вчера я держал в руках маленький кричащий сверток, а сегодня мы уже празднуем ее восемнадцатилетие.
        Фрейя заставила себя улыбнуться. Говорил король, но теперь все внимание обратилось на нее - и это вызывало в ней ненависть. Принцесса ненавидела это внимание всеми фибрами души. Не только потому, что девушка жила в постоянном страхе, что кто-то мог видеть ее насквозь и узнать о ее алхимических способностях, но прежде всего потому, что в детстве ее не учили быть в центре внимания. Воспитание Фрейи изменилось только с исчезновением Талона, но даже сейчас она все еще ощущала скованность под взглядами людей. Девушка не хотела внимания, которое должно было уделяться королеве, а их народ заслуживал того, чтобы их возглавил человек, который хотел взять на себя эту ответственность. Это было еще одной причиной вернуть Талона.
        - Этот день знаменует собой окончание детства и начало господства. Восхождение королевы, чей разум уже опережает умы ее сверстников на десятилетия вперед и которая, когда придет время, займет мое место и будет править нашей страной вместе со своим мужем. Моя радость по поводу этого предстоящего дня не могла бы быть больше, - продолжил король Андроис. Улыбка, которая засияла в его бороде, стала угасать. - К сожалению, день рождения Фрейи напоминает всем нам о потере моего сына, который тоже отпраздновал бы сегодня свое совершеннолетие. Талон был удивительным ребенком. Он очень рано начал проявлять интерес к своей стране. Его слишком рано забрали от семьи и народа, и мы скорбим по нему. Покойся с миром, без страданий и без магии.
        Гости рядом с Фрейей склонили головы в молитве. Даже король и королева вторили этой молитве в память о своем сыне, только Фрейя молчала, отказываясь от слов, звуки которых разжигали в ней гнев, заставивший все внутри вспыхнуть жарким огнем. Теперь, когда она была уверена, что Талон еще жив, она все больше сомневалась в своих родителях и не могла ничего с собой поделать. Почему они так быстро прекратили поиски единственного сына? Что заставило их сдаться уже через несколько месяцев? Почему они не рассматривали в качестве похитителей магических существ, которые так сильно ненавидят королевскую семью? Прежде Фрейя не задавала этих вопросов, сегодня они готовы были сорваться с ее языка. Если бы Талон был так же важен для родителей, как и для нее, они бы не оплакивали его - они бы его искали.
        Молитвы вокруг Фрейи стихли, и король поблагодарил своих гостей. Некоторые из них, соблюдая приличия, еще несколько секунд благоговейно молчали, прежде чем снова занялись обсуждением придворных сплетен и опустошением своих переполненных тарелок. Музыка заиграла снова, и первые пары вышли на танец в центре комнаты, как будто им и в самом деле было что отпраздновать.
        У Фрейи, напротив, пропал аппетит. Одним большим глотком она опорожнила свой бокал. Слуга тут же подошел к ней, чтобы еще раз его наполнить, но принцесса остановила его взмахом руки, потому что существовала большая разница между напиться и выпить для храбрости, а сегодня ночью она нуждалась в последнем.
        Фрейя склонилась над картой Лаваруса, расстеленной на кровати. Изображение было выполнено не так искусно, как карта Мойры, но отлично справлялось со своим предназначением, и девушка кончиком пальца проследовала по предполагаемому направлению своего путешествия.
        Чтобы добраться до Мелидриана, понадобится несколько дней, а чтобы попасть в главный город Неблагого Двора, Фрейе придется преодолеть некоторые препятствия - например, обойти Стену, разделяющую Тобрию и Мелидриан. И это не единственная ее забота. С тех пор как принцесса вошла в спальню и осталась наедине со своими мыслями, она беспрестанно думала о вещах, которые могли помешать ей найти Талона. Но отступать Фрейя не собиралась.
        Она свернула карту и положила ее в сумку. И хотя девушка уже несколько раз проверяла ее содержимое, она никак не могла освободиться от ощущения, что забыла что-то важное. Кроме одежды принцесса взяла с собой мешочек с подвесками в виде стеклянных шаров, которые Мойра добыла для нее на черном рынке, а также несколько ювелирных изделий. Их можно будет продать, если Фрейе не хватит монет, украденных ею из королевской сокровищницы.
        Не обращая внимания на сомнения, Фрейя закинула сумку на плечо, потрогала цепочку на шее и проверила, на месте ли кинжал, который висел на кожаном ремешке в рукаве ее плаща. Потом приоткрыла дверь комнаты и прислушалась. Было тихо, и только откуда-то издалека доносился звук шагов по каменному коридору.
        Она шмыгнула в дверь и посмотрела на предательские тени вокруг. Слуги потушили на ночь почти все лампы, так что коридор был освещен очень тускло. До сих пор это не представляло для Фрейи препятствия. Девушка могла ходить по замку даже с закрытыми глазами.
        Затаив дыхание, Фрейя на цыпочках прокралась вдоль по коридору, а затем вниз по винтовой лестнице. Потолки здесь были выше, и принцесса могла слышать эхо разговоров. Слуги начинали вычищать замок, чтобы утром на поверхностях не оставалось ни одной капли вина, пролитой на банкете.
        - Она ни разу не танцевала с молодым лордом, - услышала вдруг Фрейя женский голос, прозвучавший совсем рядом.
        Принцесса прижалась спиной к стене и прикусила язык, чтобы не издать ни звука. Несмотря на то что ей много раз приходилось сбегать из дворца, девушка занервничала.
        - Я бы танцевала с Мелвином так часто, как ему бы захотелось… и даже больше… - прошептала другая девушка, чей голос звучал моложе.
        - И не только ты. Принцесса, должно быть, слепая.
        Фрейя закатила глаза. Кроме нее, в Амаруне, вероятно, не было женщины, которая бы тайно не вздыхала по Мелвину. Предположительно это и было одной из причин того, что лорд не хотел связываться с принцессой.
        - Или у нее другие предпочтения, - произнесла та, что была младше.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Ничего, кроме того, что лорд очень красив, а принцесса вовсе не обращает на него внимания. Может быть, его сестра для нее…
        - Тебе лучше не заканчивать эту фразу, - отрезала более взрослая женщина, заговорившая первой, оборвав собеседницу на полуслове. - Такие слухи могут стоить не только языка! Принеси-ка лучше на завтра муки из погреба!
        Послышался напряженный вздох. Фрейя убедилась, что женщины ушли, и только после этого продолжила свой путь. Без дальнейших происшествий девушка достигла одного из выходов, ибо благодаря частым ночным визитам к Мойре она знала все неохраняемые пути, ведущие из дворца, наизусть.
        Но вместо того, чтобы бежать к волшебнице, как это бывало раньше, сегодня она собиралась добраться до подземелья, расположенного на западе города, под Старым замком. При мысли о руинах Фрейю охватила холодная дрожь. О районе, называемом шестым кольцом Амаруна, девушке было известно только из рассказов Роланда, и ей отчего-то не очень хотелось идти в Старый Замок. В разрушенном здании, чьи башни обвалились во время войны, держали преступников, которым не была дарована казнь. Узники были вынуждены умирать медленной смертью, как бывший фельдмаршал. Если тот вообще способен был умереть.
        Представив, что скоро она окажется лицом к лицу с Бессмертным Хранителем, Фрейя почувствовала нервные спазмы в животе. Девушка ощущала не только страх и беспокойство, но прежде всего любопытство, ведь ни один человек не мог быть ближе к магии, чем Хранитель. Она текла по его жилам и наделяла стража такой силой, о которой Фрейя могла только мечтать. Поисковые заклинания и зелья принцессы - ничто по сравнению с магией, которую Хранитель носил в себе. Здесь, на севере страны, редко можно было встретить хранителя, ибо они принадлежали Свободной земле и потому стали для жителей Амаруна легендами, подобно существам за пределами Стены.
        Под покровом ночи Фрейя выскользнула из дворца и прокралась через ворота в дворцовой стене в город, который еще не спал. Слышались приглушенные разговоры, звуки музыкальных инструментов и мелодичное пение из таверн и вновь обустроенных игровых залов, которые в последнее время появлялись тут и там, как грибы после дождя. Каждый раз, когда она приближалась к одному из этих залов, резкая вонь табачного дыма била ей прямо в нос. Фрейя ненавидела терпкий запах табака и искренне надеялась, что этот обычай, призывающий вдыхать дым сожженных листьев, быстро выйдет из моды. Она даже чувствовала вкус этой вони: соленый и бледный, как пепел.
        Фрейя сильнее натянула на лицо капюшон своего плаща и поспешила скрыться от гвардейцев, колонны которых отец расставил по всему дворцу. С каждым разом сбегать из замка ей становилось легче. В те ночи, когда она навещала Мойру, девушка вовсе не думала о том, что делает. Но сегодня Фрейя воспринимала все вокруг так же осознанно, как и четыре года назад, когда она впервые посетила колдунью; по крайней мере, сердце ее пульсировало так же дико - болезненно быстро, словно хотело вырваться из ее груди.
        Несмотря на поздний час и темноту, Фрейя заглядывала в каждое окно, боясь, как бы ее не заметил какой-то дворянин или ученый, который мог передать ее в руки гвардейцев. Принцесса успокоилась лишь тогда, когда вошла во второе кольцо, а вокруг оказались поместья граждан среднего класса.
        Осторожно оглядываясь, девушка пересекла невидимую границу между третьим и четвертым кольцами, и тут же вспомнила об отсутствии здесь канализационных труб. Эту вонь невозможно было игнорировать, и принцессу сразу затошнило. Но это была не единственная проблема. Прямо перед собой Фрейя услышала громкие голоса. Какого-то пьянчугу выгоняли из таверны.
        Девушка свернула в узкий переулок, чтобы обойти спорящих. Сегодня принцессе не нужны были неприятности. Она хотела еще до восхода солнца добраться до Лимелла - небольшого городка, который находился на расстоянии полудневного пешего пути от Амаруна, надеясь, что там она будет в безопасности. Фрейя планировала скрываться там до наступления следующей ночи, так как население Амаруна знало принцессу в лицо лучше, чем жители других городов страны. Ее ни в коем случае не должны были узнать. Она ускорила свои шаги…
        - Эй, крошка!
        Во имя Короля, почему это должно было произойти сейчас?
        Из переулка за спиной Фрейи вышел мужчина, силуэт которого она не заметила в спешке. Его глубокий голос приобрел интонации, по которым Фрейе стало понятно, что он пьян.
        - Остановись!
        Фрейя, конечно, не стала этого делать. Она втянула голову в плечи и поспешила уйти от мужчины. Но его шаги зазвучали позади нее. Она вздохнула. Наверно, с ее стороны был глупо полагать, что она могла добраться ночью до подземелья без инцидентов.
        - Стой! - повторил пьяница. Язык мужчины уже заплетался, мешая ему четко выговаривать слова, и Фрейя ощутила растущее беспокойство. Она потянулась к рукаву своего плаща и обхватила рукой кинжал, который взяла с собой именно на такой случай.
        - Эй, я с тобой говорю! - голос мужчины вдруг прозвучал гораздо ближе, чем девушка ожидала, и тело Фрейи охватила нервная дрожь. Принцесса крепче сжала рукоять своего кинжала - и как раз вовремя. Мозолистая рука ухватила ее за плечо и развернула.
        - Я сказал, остановись!
        - Отпусти меня! - приказала Фрейя, почувствовав, что от страха ее ладони вспотели. Такие мужчины, как этот, были непредсказуемы. Вблизи она явственно ощутила запах спиртного и поморщилась от отвращения. Девушка все еще не решалась достать кинжал. Она не хотела навлечь беду на этого пьяного олуха и на себя.
        - Иди проспись, а то завтра будешь жалеть.
        Он засмеялся.
        - Сколько ты просишь?
        - Я не торгую телом.
        Фрейя, выглянув из-под капюшона своего плаща, в тусклом свете, исходящем от одного из домов, едва могла различить лицо мужчины. У него был длинный тонкий нос и впалые щеки. Непристойная ухмылка кривила его узкие губы.
        - Ну, говори. Сколько? - мужчина переместил свои пальцы с ее плеча на шею.
        - Убирайся, я не продаюсь! - прошипела Фрейя.
        Мужчина только рассмеялся. С нее хватит. Принцесса вытащила кинжал из рукава своего плаща. Отполированный металл лезвия блестел даже в слабом свете, и Фрейя могла видеть в своей ладони эмблему королевского двора, выгравированную на рукоятке. Смех мужчины тут же стих, и его пьяная веселость уступила место гневной усмешке.
        - Так ты смеешь мне угрожать? Ты что, не знаешь, кто я?
        Нет, подумала Фрейя, и даже не собираюсь узнавать. Дрожащей рукой она угрожающе поднесла кинжал к горлу мужчины. Но тот удивил ее быстротой, которой она от него никак не ожидала. Пьяница резко схватил ее за запястье и оттолкнул от себя кинжал. Гнев сверкнул в его глазах.
        - Неужели ты думаешь, что у тебя есть хоть один шанс против меня, женщина?
        Сердце Фрейи бешено стучало.
        - Отпусти… отпусти меня!
        Мужчина вновь рассмеялся. Он окинул девушку с ног до головы пристальным взглядом, и в его глазах мелькнула похоть. Наконец пьянчуга посмотрел на кинжал:
        - Прекрасное оружие. Краденое?
        - Нет, - прошипела Фрейя, стиснув зубы, и сделала попытку вырваться. Однако хватка мужчины была слишком твердой, и, хотя он не был особенно высоким или сильным, девушка уступала ему. Ее сила была не в мышцах, а в разуме и магии - прежде всего в магии.
        Свободной рукой Фрейя потянулась к кулону на цепочке. Сорвав его с шеи, принцесса мысленно умоляла магию не подвести ее и в этот раз. Осколки впились в нежную кожу девушки, когда она раздавила в ладони стеклянный шар с оранжевым мерцанием. Не обращая внимания на боль, Фрейя разжала кулак. Жар резко вытеснил прохладу ночного воздуха. Пламя пылало в ее ладони, жадное, горячее и разрушительное.
        Тьма уступила место огню, который рисовал тени там, где их раньше не было. Глаза мужчины расширились от ужаса. Он отпустил запястье Фрейи, на котором, без сомнения, останутся синяки, и, шатаясь, сделал шаг назад.
        - Ты… ты… - заикался мужчина, и в отблесках света Фрейя разглядела, как его щеки, прежде красные от количества вина, выпитого им за вечер, теперь заметно побледнели. - Ты… ведь… - пьяница хотел выкрикнуть это слово, но его голос оборвался, когда Фрейя пошевелила пальцами, заставляя пламя в своей руке танцевать. Жар волшебного огня, принесенного из Мелидриана, был неприятен, но не обжигал ее.
        - Убирайся! - потребовала принцесса и подошла к мужчине с немой угрозой.
        - Пожалуйста, пощади меня! - он поднял свои теперь уже дрожащие руки и отвесил девушке смиренный поклон. - Прости. Я не хотел…
        - Убирайся! - повторила Фрейя. У нее не было времени выслушивать его извинения; к тому же девушка боялась, что огонь может погаснуть в любую секунду.
        Но на этот раз мужчина послушал ее. Он бросил на Фрейю еще один последний, неуверенный взгляд, прежде чем побежал, не оглядываясь, прочь от нее. Фрейя не могла бы сказать, решил ли мужчина, что она колдунья, или просто узнал в ней принцессу. Да это было и не важно. Пьянице никто не поверит, даже если сейчас мужчина встретит гвардейцев ее отца и расскажет о девушке. А проснувшись завтра утром, он решит, что все случившееся было лишь плодом его воображения, картиной, нарисованной затуманенным алкоголем рассудком.
        Фрейя сжала руку, чтобы погасить огонь между пальцев, благодарная Мойре за выкупленные у нее стеклянные подвески. Она спрятала кинжал обратно в рукав плаща и вздохнула. Все пошло совсем не так, как планировалось. Девушка внимательно осмотрелась, выясняя, стал ли кто-то еще свидетелем этого инцидента, но на улице было тихо. На ватных ногах она продолжила свой путь в направлении Старого замка, пока наконец не добралась до подземелья, укрывшегося среди развалин. Здесь все словно вымерло, потому что никто, у кого был выбор, не стал бы добровольно искать это место.
        Факелы, воткнутые в землю, освещали груды обломков камней и землю, поросшую мхом и травой. Девушка бродила по руинам, пока не увидела вход в темницу. Издали она заметила одинокого гвардейца, охранявшего вход в подземелье. Фрейе повезло. Мужчина был молод, всего на несколько лет старше принцессы, и это вселяло в нее надежду, что он неопытен и легко поддастся влиянию. Именно это ей было нужно, чтобы без особых проблем попасть в подземелье.
        В тени груды обломков Фрейя остановилась. Она откинула капюшон своего плаща, прежде чем войти в полосу света, которую отбрасывал один из факелов. Гвардеец сразу заметил ее. Встревоженный, он выхватил меч, направив острие на Фрейю. Но уже через мгновение глаза мужчины расширились, когда он понял, кому именно угрожал своим оружием.
        - Моя принцесса, - выдохнул он, и его меч скользнул обратно в ножны. Затем гвардеец поклонился так низко, что Фрейе показалось, что он пытается облизнуть носки собственных ботинок. - Мне ужасно жаль. Я не ожидал встретить вас здесь.
        - Это не важно, - произнесла Фрейя, разрешая гвардейцу взглянуть на себя. Она приближалась величественной походкой, как и было положено принцессе.
        - Извините мое поведение, - заикнулся гвардеец, который, вероятно, все еще боялся потерять свое место или, того хуже, жизнь. Людей, бывало, казнили и за меньшее. - Прошу простить мне этот вопрос, но что вы делаете в таком месте, как это?
        Фрейя одарила гвардейца сдержанной улыбкой и остановилась в нескольких сантиметрах от него. Оценивающий взгляд принцессы был направлен на стражника.
        - Я прощаю вас, но что я здесь делаю, совсем не ваше дело.
        - Конечно, нет. Чем я могу быть вам полезен?
        - Вы можете впустить меня в подземелье.
        Недоумение мелькнуло в глазах гвардейца.
        - Вы… Вы хотите спуститься в подземелье?
        - Я ведь только что так и сказала, не правда ли? - спросила Фрейя, приподняв подбородок и стараясь придать своему голосу высокомерный тон.
        Она имела власть над этим человеком. Это было ее королевство. Она имела право находиться здесь - даже если это запрещено.
        - Пропустите меня!
        Гвардеец беспокойно оглянулся, словно предполагал, что все обернется шуткой или испытанием, которое он должен пройти.
        - Я не думаю, что это хорошая идея.
        - Я не спрашивала вашего мнения. Дайте пройти!
        Гвардеец не отступил. Фрейя склонила голову. Ее улыбка исчезла, и она постаралась придать своему лицу максимально суровое выражение.
        - Вы ведь хотите сохранить свой пост, не так ли?
        Гвардеец кивнул.
        - Тогда не заставляйте меня говорить с моим отцом или командиром Эстдаллом!
        При упоминании имени Роланда лицо охранника резко побледнело, и Фрейе стало любопытно, что Эстдалл сделал со своим отрядом, что гвардейцы так реагировали.
        - Пожалуйста, не надо, - взмолился гвардеец, переминаясь с ноги на ногу. - Я пропущу вас, но, пожалуйста, не говорите ничего командиру Эстдаллу.
        Фрейя приподняла бровь:
        - Вы ставите мне условия?
        - Нет. Нет, конечно, нет, - запнулся гвардеец. - Это… это была просьба. Вы можете делать все, что хотите, моя принцесса.
        - Все, что хочу? - спросила Фрейя, и, хотя извинений гвардейца ей было достаточно, такому повороту разговора она была несказанно рада.
        Такого человека, как Роланд, девушка никогда не смогла бы убедить впустить ее в темницу ночью. Власть принцессы тоже имела свои пределы. Тем не менее этот мужчина нетерпеливо кивнул.
        - Тогда впустите меня в темницу и дайте мне ваш ключ! - Фрейя протянула руку, демонстрируя, что не примет отказа, но охранник все еще колебался. Он неуверенно переводил взгляд с принцессы на вход в темницу и напряженно морщил лоб. В конечном итоге его уважение к имени Фрейи и страх перед Роландом устранили сомнения. Он снял с мундира связку ключей и передал ее Фрейе.
        - Должен ли я сопровождать вас?
        - Нет, в этом нет необходимости, - сказала Фрейя.
        На мгновение девушке показалось, что гвардеец хотел ей возразить, но спустя секунду юноша отошел в сторону. Не поблагодарив, Фрейя проследовала мимо него, стараясь сохранить на лице бесстрастное выражение, хотя внутри нее все ликовало.
        Она потуже обернула плащ вокруг себя и спустилась вниз по лестнице в ледяной подвал. Воздух здесь был холодным и влажным, а с затхлых стен капала вода. Она последовала за факелами, освещающими коридоры до площадки с камерами. Два других гвардейца преградили ей путь, но власть Фрейи убедила и их предоставить ей проход в темницу. К тому же они полагались на вердикт первого гвардейца и у девушки были ключи.
        Уверенно и спокойно, но только внешне, Фрейя наконец ступила в подземелье. Она освещала себе путь лампой, отгоняя мрачные тени. Любопытные взгляды заключенных сопровождали девушку, и некоторые из них умоляли ее о помиловании. Узники протягивали руки через решетки в надежде прикоснуться к принцессе, как будто она могла их спасти. Но Фрейя не могла. Не сегодня. Сейчас у нее была другая миссия. Тем не менее с каждым последующим воплем в ее горле нарастал болезненный ком. О чем думал ее отец?
        Фрейя знала, что с заключенными в подземелье плохо обращаются, но реальность оказалась еще более жестокой, чем она могла представить. Зловоние от испражнений и засохшей крови, казалось, пропитало темницу насквозь, и от удушающих запахов у девушки на глазах выступили слезы. Но еще более страшной, чем запах, была внешность заключенных. Фрейя не хотела видеть страдания узников, но ей необходимо было найти фельдмаршала, и девушка вынуждена была заглядывать в каждую клетку. Люди в них были просто грудами кожи и костей. Они лежали, свернувшись калачиком, на заплесневелых тюках сена в ожидании смерти. Узники были измазаны собственными экскрементами и слишком слабы, чтобы противостоять мухам и личинкам. Это было место израненных тел и сломанных душ.
        И где-то здесь находился Ларкин Вэлборн.
        Глава 6 - Неизвестный
        - Во тьме -
        Мышь вернулась. Она встала на задние лапки, подняла мордочку вверх и принюхалась. Ему было непонятно, какой запах она могла здесь уловить, кроме вони фекалий, крови и рвотных масс. Все его обостренные магией чувства забивались зловонием, к которому невозможно было привыкнуть. Мышь, однако, не выказывала возражений. Она пронеслась через его камеру и замерла недалеко от импровизированной постели из кучи сена. Она посмотрела на него круглыми черными глазами и тихонько запищала. Он решил, что она голодна, и бросил ей крошку сгоревшей корки хлеба. Мышь дернулась, но мгновение спустя схватила кусочек и снова ускользнула через решетку.
        Как сильно он ей завидовал.
        Он положил остаток хлеба в рот. Кусок был настолько сухим, что ему пришлось ждать, пока слюна не смягчит его. И все же он не мог отказаться от этой еды. Корка хлеба была единственной пищей, которую он сегодня получил. Гвардейцы приходили к нему раз в день. Они приносили немного воды и бросали через решетку что-то едва съедобное, чего не стали бы есть даже свиньи. Другой человек давно умер бы от такого обхождения; но в то время, как разум мужчины медленно угасал, тело его оставалось предательски крепким. Предположительно обреченный на вечную жизнь, он не надеялся умереть естественной смертью. Трудно уйти из жизни, когда имеешь целительские способности.
        В начале своего заключения он в ложной надежде умереть пытался покончить с жизнью. Он бился головой о прутья железной решетки, силился прокусить себе вены, останавливал дыхание до тех пор, пока его легкие не начинали разрушаться, потому что не мог выносить мысли о вечности в этой тьме. Но в какой-то момент он отказался от этих попыток. Дело в том, что лишить жизни Бессмертного Хранителя можно было лишь несколькими способами. Например, обезглавить или вырвать у него сердце. Или убить магическим оружием. Попытки самоубийства приносили ему только дикую боль, что в конце концов и остановило его. Тем не менее страдания, которые он испытывал в те дни, когда ощущал жжение и пульсацию ран, напоминали ему, что, несмотря на магию, растекшуюся по его жилам, он оставался человеком, и ему очень нужна была эта память.
        Снова и снова он бился затылком о каменную кладку, пока боль не пронзала его и он не впадал в тревожный полусон. Сегодня, как и каждый день и каждую ночь в темнице, он пребывал в беспокойном состоянии между сном и реальностью. Чаще всего его мучили кошмары, видения из прошлого, возвращавшие его вновь в кровавую бойню, в которой ему предстояло участвовать. Но будили его не только жуткие сны. Он слышал звуки, которые издавали другие пленники. Плач. Кашель. Стон. Рвота. Голоса. Шаги…
        Он рывком сел, прислушиваясь к эху звуков, которых не могло быть в этом месте. В темноте нельзя было понять, сколько точно сейчас было времени, но для следующей порции воды было слишком рано. К тому же шаги звучали неправильно. Они не были жесткими и властными, как у гвардейцев, наоборот, казались робкими и почти бесшумными. Если бы не его обостренные магией чувства, он бы, наверное, их даже не расслышал. Шаги звучали то громче, то снова тише. Казалось, что шел совершенно дезориентированный человек, заблудившийся в лабиринте подземелья. Вдруг ему показалось, что он слышит тонкий голос, который произносит его имя, но этого быть не могло. Значит, безумие настигло его.
        Мерцающий свет прорезал мрак темницы, и, хотя узник был слаб, глаза его начали слезиться. Ему пришлось моргнуть, и когда он поднял веки в следующий раз, то понял, что кто-то остановился перед его клеткой.
        Фигура с сумкой на спине была облачена в длинный плащ антрацитового цвета. Несмотря на то что под ним просматривались брюки, а лицо человека было прикрыто капюшоном, мужчина смог разглядеть, что в коридоре появилась женщина. Невысокого роста, с узкими плечами и изящной фигуркой, которую не могло скрыть даже громоздкое облачение. Узник не видел женщин уже много лет. Несколько заключенных здесь же преступниц и пара девушек-гвардейцев не в счет.
        - Вы Ларкин Вэлборн? - спросила девушка. Ее голос был так же нежен, как и внешность, но звучал очень решительно.
        Он смотрел на нее, неспособный произнести ни слова. Его имя. Девушка действительно произнесла его имя. Мужчина не слышал его так давно, что ему захотелось, чтобы она сказала его еще раз. И в то же время он боялся того, что этот звук может сотворить с его помутневшим рассудком.
        - Вы Ларкин Вэлборн? - и в самом деле повторила девушка.
        Сколько времени прошло с тех пор, как кто-то в последний раз называл его так? В течение многих лет он был только Хранителем, а мужчины-гвардейцы никогда не говорили с ним; они говорили о нем.
        Девушка испустила разочарованный вздох. Она посмотрела в направлении камеры пыток, которая находилась всего в нескольких метрах от его клетки. Посетительница внимательно вглядывалась в помещение, и ему оставалось только надеяться, что она не сможет разглядеть в темноте засохшую кровь, оставшуюся от сегодняшних истязаний.
        - Не могли бы вы хотя бы сказать мне, где я могу найти Ларкина? - спросила женщина.
        Он сидит прямо перед вами.
        Прежде чем Ларкин понял, что делает, он встал со своего сеновала и подошел к прутьям решетки. Девушка подняла голову, и он впервые остановил взгляд на ее лице. Она была моложе, чем он ожидал, и завиток светлых волос выбивался из-под капюшона. Ей здесь было совсем не место, и тем не менее губы ее кривились в намеке на улыбку.
        - Это вы, не правда ли?
        Он кивнул, потому что не мог лишить девушку радости от того, что ее поиски окончены. Может, конечно, он и пожалеет, но что ему было терять? В любом случае сейчас у него осталось только тело, которого он не хотел, и разум, который рано или поздно покинет его.
        - Я уже подумала, что не найду вас.
        Девушка откинула капюшон с лица. Оно ошеломляло своей красотой. Щеки порозовели от холода, царившего в подземелье, и полутьма не могла скрыть потрясающих глаз, полных сияющей синевы. И надежда, что плескалась в ее взгляде, предназначалась исключительно ему. Прошло уже добрых десять лет с тех пор, как женщина так на него смотрела.
        Ларкин тяжело сглотнул и укорил себя за предательскую реакцию тела. Ибо женщина, стоявшая перед ним, была практически еще девочкой. Шестнадцать, может быть, семнадцать лет. Он не должен был желать ее.
        - Я принесла вам кое-что.
        Девушка схватилась за карман плаща. Она вытащила оттуда сверток и протянула его через прутья решетки.
        Ошибка.
        Глупая ошибка.
        Ларкин схватил ее запястье и дернул к себе, так, что ее тело ударилось о ржавые прутья решетки. Она испустила испуганный вскрик, который подействовал на Ларкина как удар по конечностям. Сверток упал. Виноград покатился по полу.
        - Отпустите меня, - выдавила она, стиснув зубы. Ее слова прозвучали вызывающе, но дрожь в голосе выдавала ее с головой. И правильно. Разве ее не предупреждали, что нельзя подходить к пленникам слишком близко?
        Ларкин посмотрел на запястье молодой женщины, которое сжимал. Его грязная кожа отчетливо проступала в полумраке на ее нежной руке с аккуратно остриженными ногтями. Она пахла чистой водой и цветочным мылом - не как преступница, а как дворянка.
        - Уберите от меня свои руки! - девушка попыталась вырваться, но против его силы у нее не было никаких шансов. И пока она пыталась сопротивляться, Ларкин заметил древко, выглядывающее из рукава ее плаща. Свободной рукой он потянулся за ним. Их борьба прекратилась, девушка стала совершенно неподвижной, как эльва, которая прикинулась мертвой в надежде, что ее не найдут.
        Ларкин потянул за деревянную рукоятку, и кинжал появился на свет. Прошло много лет с тех пор, как он держал в руках такое оружие. Лезвие, выточенное из тончайшего металла, представляло собой шедевр кузнечного искусства, а деревянная рукоятка оказалась отлично сбалансированной. Такое оружие стоило целое состояние, и получить его было нелегко.
        Ларкин повернул кинжал, восхищаясь его изяществом, когда заметил гравировку на дереве. Он сузил глаза. Этого не могло быть. Ибо то, что он увидел, было эмблемой королевской семьи.
        Глава 7 - Зейлан
        - Свободная земля -
        Зейлан занесла топор над головой и с силой опустила его вниз. С треском древесина лопнула, и две половины чурбака упали на землю. Она подняла их и бросила в почти полную тележку. Солнце за ее спиной только-только взошло, но пот бежал по лбу и спине Зейлан, потому что девушка бодрствовала уже несколько часов. Вытерев лицо рукавом рубашки, она взяла следующее полено и поставила его на колоду. От нагрузки руки Зейлан уже налились тяжестью, но это не помешало ей снова ударить топором.
        - Что здесь происходит? - пролаял вдруг глубокий голос позади Зейлан. На ее лице появилась усмешка. Как раз этого она и ждала. Медленно опустив топор, девушка повернулась к фельдмаршалу. В темном мундире и плаще со светлым мехом, который когда-то давным-давно был белым, но теперь приобрел сероватый оттенок, он выглядел все так же внушительно, как и накануне.
        - Я рублю дрова.
        - Это я вижу. - Томбелл прищурился. - Но что ты здесь делаешь? Я отослал тебя.
        - Нет, не отослал, - ответила Зейлан, забыв все формальности. Одного присутствия маршала хватило, чтобы ее бросило в жар. Ведь этот человек решал ее судьбу.
        - Я сказала, что не уйду. А ты сказал: «Делай, что хочешь». И теперь я делаю то, что хочу. - Она указала топором на тележку. - Рублю дрова.
        Фельдмаршал скривился, и Зейлан с наслаждением отметила, что, кажется, довела его до белого каления.
        - Но почему ты делаешь это здесь? Ты отвлекаешь моих людей.
        Да, Зейлан тоже это заметила. С тех пор как она взялась за топор, возле нее то и дело останавливались стражники, чтобы понаблюдать за девушкой. Снова и снова вспоминала она слова писаря: потому что наши мужчины - животные. Но это была не ее вина и не ее проблема. Если они будут вести себя как животные, она станет охотником и поснимает с них шкуры.
        - Я не должна была бы делать это здесь, - легко сказала Зейлан и пожала плечами. - Но я хочу, - добавила она с озорной улыбкой.
        Фельдмаршал раздраженно потер переносицу большим и указательным пальцами.
        - Тебе лучше уйти отсюда. Свободная земля - не место для женщины.
        Зейлан приподняла бровь:
        - Откуда ты знаешь?
        - Я просто знаю.
        Девушка многозначительно огляделась вокруг, но среди одетых в черное людей и оборванных претендентов, которые скоро должны были стать послушниками, она была единственной женщиной.
        - Звучит скорее как догадка. Вы должны сначала взять женщину, чтобы узнать наверняка. - Зейлан расправила плечи. - Я с удовольствием предоставлю себя в ваше распоряжение.
        Томбелл изумленно фыркнул:
        - Ты - с удовольствием?
        - Да.
        - Забудь об этом, - грубо отрезал фельдмаршал, снова разрушая этими словами все ее надежды. Но Зейлан ничем не выдала, как сильно он ее задел. На лице ее не дернулся ни один мускул. Оно оставалось таким же невыразительным, как при карточной игре.
        - Ты можешь рубить здесь дрова до тех пор, пока кожа твоих пальцев не облезет, кровь не начнет с них капать, а руки не отвалятся. Но и тогда ты не станешь одним из Хранителей, которыми командую я. - Томбелл повернулся и пошел прочь. Видимо, он привык оставлять последнее слово за собой. Но не сегодня.
        - Это мы еще посмотрим, - буркнула Зейлан ему вслед. Он изменит свое мнение. Она об этом позаботится.
        Зейлан была рядом. Всегда. Куда бы ни пошел фельдмаршал и куда бы ни пошли его Хранители. Она была рядом. И он ничего не мог с этим поделать, потому что на Свободной земле действовал только один закон - Закон Соглашения. И пока девушка не пыталась перебраться через Стену, Томбелл ничего не мог сделать против ее присутствия или вмешательства.
        Целую неделю, день за днем, девушка колола дрова, а потом занялась очисткой кострищ. Она выметала сажу и пепел, убирала обугленные головешки и выкладывала заново нарубленные дрова. После Зейлан освободила тенты палаток от дождевой воды, которая, собравшись там, грозила порвать ткань тяжестью своего веса.
        Работая, девушка не забывала делать перерывы, наблюдая за тренировками новобранцев. Их еще не сделали бессмертными, и Зейлан задавалась вопросом, чего ждут Хранители. Может, полнолуния? Или короля? Чего бы они ни дожидались, стражи, по крайней мере, не теряли времени впустую, когда речь шла о подготовке послушников. И это было мудро, потому что у Хранителей действительно было много работы. За исключением Деррина, который, вероятно, уже обучался в одной из Королевских Академий, новобранцы никуда не годились. Им не хватало техники, выносливости, мастерства, а некоторым и сил. После нескольких тренировочных боев их руки дрожали под тяжестью оружия.
        Сама Зейлан не являлась мечником, и тем не менее она была уверена, что справилась бы с мечом лучше, чем большинство этих мужчин. Сама девушка предпочитала более удобное оружие, которое легко можно было спрятать под плащом. Такое, как ее лунные серповидные ножи. Они имели форму двух пересекающих друг друга полумесяцев с четырьмя смертоносными концами, созданными, чтобы вонзиться в противника. Серпы были так остро отточены, что только дубленая кожа сбоку одного из полумесяцев позволяла Зейлан держать это оружие в руках, не изрезав себе пальцы в кровь.
        Следующий день Зейлан начала с полировки тренировочного оружия, которое лежало, небрежно сложенное, в одной из палаток. Затем она отправилась на охоту и прочесывала терновый лес, пока не наткнулась на след кабана. Девушка шла по его следу до пещеры, где зверь, казалось, ждал ее. Зейлан вытащила стрелу из колчана, позаимствованного у Хранителей, и уложила ее на тетиву лука. Свинья, захрипев, рухнула на землю. Кинжал завершил дело. Девушка доставила свою добычу на базу к обеду, прежде чем вернуть лук и стрелы.
        День она провела, ремонтируя испорченные во время тренировок мишени. Зейлан сидела на корточках на влажной от дождя земле и как раз собиралась заполнять следы от стрел собственноручно изготовленной смесью, когда ощутила рядом присутствие другого человека. Уже через секунду над ней нависла тень. Девушка подняла голову. Сначала она различила лишь темную фигуру, стоящую против солнца, но, поморгав, стала видеть более четко. Над ней стоял Хранитель, которого она замечала уже не раз. Не только потому, что он часто находился рядом с фельдмаршалом, но и потому, что внешне он явно отличался от других мужчин. Да, у него были те же типично широкие плечи и мускулистые руки, что и у других Хранителей. Но его волосы были светлее, чем у всех блондинов, которых она могла встречать раньше, а глаза - практически бесцветными. В свете солнца они казались светло-серыми, с почти призрачной аурой.
        - Что тебе нужно? - недоверчиво спросила Зейлан, вернувшись к своей работе.
        - Поговорить с тобой.
        Ее бровь взлетела вверх:
        - Зачем?
        - Скептично и агрессивно. - Хранитель ухмыльнулся и просто сел рядом с ней на землю. На нем не было полной униформы, только черные брюки и темная рубашка, и еще магически выкованный меч, который, устроившись рядом с девушкой, страж положил около себя. - Я - Ли.
        Ей понравилось, что мужчина представился ей своим именем, а не рангом, хотя была уверена, что Хранитель им обладал, если находился столько времени под командованием Томбелла.
        - Зейлан.
        - Я знаю. Все это знают. Зейлан Аларион.
        - Фельдмаршал послал тебя, чтобы избавиться от меня? - Она не была уверена, хороший это знак или наоборот.
        - Нет. - Он покачал головой. - Я здесь не из-за Кори.
        Ее скептицизм рос. Если он спросит, не хочет ли она прогуляться с ним в заросли, она разобьет мишень о его голову. Зейлан выжидательно молчала.
        Ли прочистил горло.
        - Не пойми меня неправильно, но почему ты непременно хочешь стать Хранительницей? Для такой девушки, как ты, есть более легкие способы заработать денег. Бьюсь об заклад, многие мужчины хорошо заплатили бы тебе.
        Это не было предложением. Только констатация факта, без собственного интереса - и это было единственной причиной, по которой Зейлан пропустила его замечание мимо ушей. Но она точно знала, на что намекал Ли. Предки Зейлан происходили из Зеакиса, континента, расположенного к западу от Лаваруса. Это делало девушку редкостью даже для Мелидриана, за что мужчины готовы были заплатить действительно много. По какой-то причине они находили привлекательными ее черные волосы, смуглую кожу и тренированное тело. Особенно это чувствовалось в Амаруне. Там возбужденные дворяне нередко спрашивали красавицу, сколько стоит ее кожа, похожая на вкусный шоколад. Но Зейлан не была чертовой конфетой, которые торговцы привозили из-за границы.
        Девушка осторожно отложила деревянную мишень в сторону.
        - Как я уже говорила на отборе, я здесь не из-за денег. И не потому, что хочу забеременеть от одного из фейри. - Представив это, Зейлан содрогнулась.
        - Тогда из-за веры?
        - Нет!
        - Значит, тобой движет месть.
        Глаза Зейлан сузились. Ей не понравилось, что мужчина так легко разгадал ее мотивы. Казалось, он видит ее насквозь.
        - Да.
        - Понимаю, - пробормотал Ли. - Надеюсь, эта месть стоит твоей жизни.
        Мне бы этого не хотелось. Он не произнес этих слов, но Зейлан услышала их так же отчетливо, как если бы он сказал это вслух.
        - Что привело к Стене тебя? - ее очередь задавать вопросы.
        - Деньги.
        - В самом деле? - девушка бесстрастно взглянула на Хранителя. Ли не был таким гигантом, как Томбелл, но он был высок ростом, а под его темной одеждой угадывалось крепкое и упругое тело. - А я думала, что для такого мужчины, как ты, есть более легкие способы заработать денег.
        Ли рассмеялся и потянулся к одной из мишеней, которые Зейлан уже отремонтировала. Он одобрительно кивнул:
        - При том количестве денег, которое мне было нужно, моя задница до сих пор истекала бы кровью, выбери я этот путь.
        - Для чего тебе понадобились деньги?
        - Долги. - Ли выпрямился и поставил мишень на место. Его прекрасные черты лица ожесточились, и вся радость исчезла из взгляда. В этот момент он напоминал статую изо льда. Я обокрал тех, у кого не должен был красть… Темных.
        Последнее слово Ли произнес почти беззвучно, словно боялся, что их могут услышать. Глаза Зейлан расширились. Этого не может быть! Он ограбил Темных? Она и сама сделала в своей жизни немало глупостей, но это?
        - Почему ты это сделал? - недоверчиво спросила она.
        Ли пожал плечами:
        - Глупость. Беспечность. Высокомерие. Выбирай сама. Но это ничего не изменит. Что случилось, то случилось.
        Зейлан стало любопытно. Она хотела бы узнать больше о Темных людях, но холодного взгляда Хранителя хватило, чтобы заставить ее замолчать, бесчисленные вопросы остались незаданными. Потому что вряд ли кто-то знал по-настоящему что-то о людях, которые были не просто ворами, убийцами и мятежниками. Они были тенями. Никто не мог с точностью сказать, откуда пришли Темные люди, откуда они были родом или кто являлся их лидером. И все же их преступные махинации управляли страной, будто из подполья.
        - Было приятно поговорить с тобой, - вдруг сказал Ли и поднялся с места. Стряхнув грязь с брюк, он посмотрел на Зейлан сверху вниз. - Могу я дать тебе совет? Держись за Кори. Он передумает. Ты демонстрируешь обязательность, а такой человек нам здесь может понадобиться.
        - Спасибо, - ответила Зейлан, удивленная неожиданными словами.
        Одарив ее напоследок улыбкой, Ли, не оглядываясь, удивительно легко побежал в сторону Стены.
        Утро следующего дня наступило слишком рано для Зейлан, которая, окрыленная словами Ли, работала до глубокой ночи, стремясь произвести впечатление на фельдмаршала. Мышцы ее рук горели, бедра пронзала тянущая боль, но она заставила себя соскользнуть по свисающим веткам на землю, чтобы начать новый день. Девушка снова провела ночь на дереве, так как кровати ей, в отличие от избранных в послушники, не предоставили.
        Несмотря на ранний час, несколько стражников уже сновали по площади. Некоторые из них выглядели отдохнувшими, готовыми заступить на дежурство, в то время как другие провели ночь на смотровых вышках и теперь, изнемогая, направлялись в общежития. Взгляд Зейлан блуждал по местности. Ей хотелось отыскать среди Хранителей фельдмаршала, чтобы еще раз перечислить ему причины, почему он должен был сделать ее Хранительницей. Но его нигде не было видно.
        В поисках новой работы Зейлан начала бродить по Свободной земле. Но, сделав всего несколько шагов, девушка почувствовала неприятный кислый запах. Она повела носом и оглянулась в поисках источника вони, но вдруг поняла, что запах исходит именно от нее. Немудрено. Она не мылась с тех пор, как покинула Ориллон. Конечно, она воняла, после особенно напряженной работы в последние дни.
        А это означало, что у нее оставалось только два варианта. Либо ей придется жить с этим неприятным запахом, липкой кожей и жирными волосами. Или она должна найти место, чтобы помыться. Решение далось ей легко. Однако поблизости не было ни одного водоема. Могла ли она рискнуть воспользоваться уборными Хранителей? Хоть в Свободной земле и не было законов, а учитывалось только Соглашение, вторжений никто не любил. А она собиралась проникнуть во владения стражников, не будучи Хранителем. Пока.
        Черт с ним, подумала Зейлан и побежала в сторону общежития, где, как она предполагала, находились уборные. Хранители жили и спали в больших зданиях, возведенных из серого камня. Непогода и время оставили на них свои следы, но нельзя было не признать, что жилье было ухоженным. Крыши, должно быть, перекрыли совсем недавно, а на прозрачных стеклах не было ни царапины.
        У одного из зданий Зейлан заметила двух стражников. Они что-то обсуждали между собой. Девушка не могла вспомнить, видела ли их раньше. Неудивительно, ведь у Стены ежедневно сновали около ста Хранителей и десятка три новобранцев. Поначалу Зейлан старалась запечатлеть в памяти услышанные ненароком имена, но сейчас не смогла бы вспомнить и половины из них. Однако эти двое точно знали, кто она такая. Девушка поняла это по выражениям их лиц. Младший из мужчин поджал губы, а другой недовольно поморщился.
        Зейлан с улыбкой остановилась перед Хранителями, игнорируя их жадные взгляды, которые, несмотря на очевидное презрение этих мужчин, были прикованы к ее груди.
        - Не могли бы вы сказать мне, где я могу найти уборную?
        - Уборную? - фыркнул младший стражник. - На твоем месте я бы туда не пошел.
        - Я не спрашиваю твоего мнения. Мне нужно знать, как туда пройти.
        - Может быть, тебе лучше поговорить с фельдмаршалом? - заметил старший из мужчин и положил левую руку на рукоять своего меча. Этот жест выглядел скорее проворным, чем угрожающим.
        - Просто скажите мне, куда идти, - настаивала Зейлан, подавив желание схватиться за свои ножи. Девушка хотела избавиться от вони, а не возбуждать переполох. Все, что ей было нужно, - это мочалка и ведро чистой воды.
        - Иди туда и следуй по коридору. В конце - дверь, которая выведет тебя на улицу. Там уборные, - объяснил тот, что был постарше. Странные заговорщические нотки прозвучали в его голосе, тем не менее Зейлан поблагодарила его и последовала через здание, которое до сих пор видела только снаружи.
        Обстановка внутри была намного роскошнее, чем рисовало ее воображение, и напоминала Королевские Академии, куда девушка тайно проникла два года назад. На стенах висели керосиновые лампы, слева и справа от нее в стенах коридоров располагались обитые железом двери, а пол был устлан мягчайшими коврами, в которых ноги прямо-таки тонули. От широкого коридора ответвлялись проходы поменьше, ведущие в глубь жилища.
        Запах свежесваренной овсянки заставил желудок Зейлан заурчать. Не обращая внимания на голод, она прижала руку к животу и прошла по коридору до конца. Оказавшись возле двери, идущей на улицу, она с силой толкнула ее. Хижину она увидела сразу. Три трубы на крыше выпускали из себя дым, а перед входом стояло несколько стражников. Их волосы были влажными, а в руках они держали кружки с жидкостью, исходящей паром. Очевидно, ей не солгали.
        Какое-то мгновение девушка боялась, что Хранители могут остановить ее и преградить ей путь, но они не шевельнулись. Сопровождаемая их любопытными взглядами, Зейлан направилась к хижине. Гордость не позволила ей повернуть обратно. Ей бы только ненадолго войти, помыться и снова исчезнуть, прежде чем фельдмаршал заметит, что девушка вторглась в его владения.
        Облако теплого воздуха ударило ей навстречу, когда Зейлан распахнула дверь в хижину. Дерево ударилось о стену, и несколько пар глаз уставились на нее. Зрительный контакт длился лишь долю секунды. А потом Зейлан заметила кое-что другое.
        Пенисы.
        Много пенисов.
        Во имя Короля! Почему она не подумала, что Хранители будут раздетыми? Зейлан хотела отвернуться и уйти, но ее ноги словно налились свинцом. Она никогда не видела мужчину обнаженным, на самом деле никогда. И тем более ни одного такого, который имел бы настолько совершенное тело, какими обладали Хранители.
        У некоторых мужчин было достаточно стыда и порядочности, чтобы прикрыться или отвернуться от Зейлан. Другим, казалось, было все равно. Таким, как Ли. Он стоял в нескольких метрах от нее, и его маленький дружок - который был совсем даже не маленьким, - казалось, чему-то обрадовался.
        Щеки девушки жарко вспыхнули, и ей оставалось только надеяться, что мужчины примут краску на ее лице за результат действия горячего пара. Потому что она не могла позволить себе получить репутацию девственницы. Зейлан открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла выдавить из себя ни слова.
        - Могу я тебе помочь? - весело спросил Ли.
        Она уловила улыбку в его голосе, но не увидела ее. Взгляд девушки по-прежнему был направлен на тело юноши. Наконец, сообразив, что она нагло разглядывает его, Зейлан быстро подняла глаза. Она невольно отметила, что на груди Хранителя выделяется удлиненный шрам. Меч ли пронзил его тело? Было ли это волшебное оружие? Или этот знак на груди остался еще с того времени, когда Ли был смертным?
        - Я… я хотела помыться, - ответила Зейлан, запинаясь и проклиная себя за неуверенный тон.
        - Ты можешь составить мне компанию, - сказал Ли.
        Она яростно покачала головой:
        - Я не думаю, что это обрадует фельдмаршала.
        - Действительно, не обрадует, - ответил глубокий голос. Томбелл сидел на краю большого корыта. Голый. Проклятье! Проклятье! Проклятье! Зейлан указала на дверь, как будто мужчины могли о ней забыть, и сделала шаг по направлению к выходу. Ее сердце бешено колотилось. Она никогда не презирала себя больше, чем в это мгновение.
        - Кажется, мне нужно уйти.
        - Нет, почему же? - спросил Ли.
        - Да, так будет лучше, - сказал Томбелл в тот же момент.
        Зейлан кивнула и, не издав больше ни звука, повернулась, чтобы уйти. Ее щеки пылали от унижения, а глаза горели от гнева. Она злилась на себя. О чем она только думала, когда вздумала сюда прийти? Конечно же, в это время здесь не могло быть пусто. Мужчины перед хижиной должны были стать ей предостережением. А теперь фельдмаршал знал, что Зейлан проникла в помещения, куда ее не допускали. Великолепно. Девушке оставалось только надеяться, что ее единственный шанс стать Хранителем еще не был упущен.
        Глава 8 - Фрейя
        - Амарун -
        Приходить в подземелье было ошибкой. Ошибкой, о которой Фрейя не сожалела, несмотря на затруднительное положение, в котором оказалась. Рука Бессмертного Хранителя так крепко обхватила ее запястье, что девушка могла слышать пульсацию своей крови. Если бы узник приложил чуть больше усилий, ее кровь уже брызнула бы на пол темницы. О чем Фрейя только думала, просовывая свою руку сквозь прутья решетки? А еще этот кинжал. Проклятый кинжал!
        Фрейя беспомощно бросила взгляд себе на грудь, тут же вспомнив, что ее магический кулон, висевший на цепочке, был уже истрачен. Истрачен впустую на того пьяницу в переулке. Сердце принцессы билось быстрее, чем у пойманной птицы, и она была уверена, что страж слышит этот бешеный стук. Фрейя еще раз попыталась выдернуть руку, с ожесточением почувствовав дикую боль в плече. Крик готов был вырваться из ее рта, но девушка стиснула зубы, не желая показывать слабость. Вместо этого, вздернув подбородок, принцесса вызывающе уставилась на Хранителя.
        В мигающем свете лампы Фрейя разглядела стража. Кожа, покрытая грязью, спутанная борода, одежда мрачных серых оттенков и черные волосы, свисающие до плеч. Но самым зловещим в нем была пустота в глазах.
        Для Фрейи вмиг стихли все звуки подземелья. Все внимание девушки сосредоточилось на Хранителе, который сейчас держал в своих руках не только принцессу и ее кинжал, но и ее жизнь. Он изучал оружие, которое отобрал, казалось, обдумывая, каким образом хочет убить ее. Ударом прямо в сердце? Или перерезать горло? Или нанести ей множество мелких ран по всему телу?
        - Я здесь, чтобы сделать вам предложение, - выдавила Фрейя в последней попытке спасти свою жизнь. - Если вы выслушаете меня, то скоро будете свободны.
        Эти слова подействовали лучше любой угрозы или мольбы. Так же быстро, как и схватил ее, Ларкин разжал пальцы рук. Фрейя поспешно отступила на шаг назад и обхватила свое больное запястье, не отрывая взгляда от Хранителя, одежда которого состояла только из рваных лохмотьев. Они выглядели такими ветхими, что, казалось, могут свалиться с него в любую минуту.
        Фрейя хотела что-то сказать, но слова застряли в ее горле, когда Ларкин вдруг опустился перед ней на колени. Склонив голову, он скрыл лицо волосами. Девушка с опаской посмотрела на него, потому что Хранитель все еще твердо держал в руках кинжал. Он неподвижно застыл в таком положении, словно хотел просить принцессу об освобождении.
        - Вообще-то я должна бы оставить вас гнить здесь, внизу, - произнесла Фрейя строгим тоном, каким часто говорил ее отец. Чтобы подчеркнуть свою власть, она вытащила из кармана плаща ключи от камеры. Девушка пошевелила связкой так, что металл мелодично ударился о металл. Как призыв к свободе. - Но мне нужны услуги опытного воина, а вы, кажется, подходите для этого.
        Потому что вам больше нечего терять.
        Настороженно наблюдая за Хранителем, Фрейя вздохнула. Ларкин не отвечал. Совершенно неподвижно стоял он перед ней на коленях, и молчание между ними тянулось, как ведро воды, которое вынужден тянуть из колодца однорукий.
        - Что скажете? - настоятельно повторила Фрейя. - Помощь мне в обмен на свободу?
        Девушка искренне надеялась, что Хранитель примет ее предложение, не спрашивая ничего о ней или о ее миссии. Вряд ли узник станет охотно говорить о королевской семье Драэдон, и, вероятно, принцессе было бы разумнее держать пока свою личность в секрете. В конце концов, именно благодаря ее отцу Ларкин оказался в темнице, хотя посвятил свою жизнь защите этой страны.
        Вдруг Ларкин встрепенулся. Не поднимая взгляда и не говоря ни слова, он встал с пола. При этом мужчина ощупывал кинжал, пока его пальцы не нашли лезвие. Держа оружие таким образом, Хранитель просунул его сквозь прутья решетки и протянул Фрейе.
        Принцесса непонимающе уставилась на кинжал, гадая, что за игру стражник с ней затеял. Сначала молчание. Потом нападение. Теперь узник на коленях - но что это значило? Свидетельствовало ли это о послушании, страхе или, может быть, Ларкин просто сошел с ума и сам не понимал, что делает?
        Однако что бы ни происходило в нем, возврату кинжала Фрейя обрадовалась. Это был как раз тот ответ, на который девушка так надеялась. Принцесса вняла молчаливой просьбе Хранителя и взяла оружие, деревянная ручка которого согрелась теплом руки узника, несмотря на холод в подземелье.
        - Благодарю вас, - сказала Фрейя и, не выпуская Хранителя из виду, сунула кинжал обратно в рукав своего плаща. - Отойдите!
        Ларкин подчинился и отошел к тюку сена, на котором ему уже не придется больше спать. Мышь пронеслась под ногами мужчины. Фрейя, напрягая плечи, дрожащими пальцами открыла замок клетки. Раздался щелчок, потом ржавый скрежет, который эхом разносился по коридорам, словно дверь в камеру Хранителя не открывалась в течение нескольких дней или даже недель.
        Фрейя отступила от решетки и указала Ларкину на выход. Нерешительно, будто мужчина так же не доверял принцессе, как и она ему, бывший фельдмаршал вышел из своей темницы. Выше девушки на две головы, Хранитель был мускулист и широкоплеч. Годы заключения словно прошли мимо него, и крепкое тело казалось созданным для сражений. Такому мужчине вовсе не обязательно было оказывать Фрейе услугу, чтобы получить свободу; он мог просто взять то, что ему нужно, здесь и сейчас.
        Фрейя не хотела об этом думать.
        - Нам нужно поторопиться, - сказала девушка, вытаскивая второй сверток из плаща. Мойра изготовила эту взрывчатку специально, чтобы проделать дыру в стене камеры, не разрушая всего строения. Фрейя сняла настенный факел и метнулась в камеру Ларкина. Там она сунула сверток с фитилем как можно выше между двумя камнями кладки, затем зажгла фитиль, отбросила факел и снова выбежала в коридор.
        - Пригнитесь! - крикнула она Ларкину и укрылась сама. Как раз вовремя. Через мгновение раздался громкий взрыв. Земля задрожала, ударная волна раскатилась по коридору, россыпь мелких камней взлетела в воздух. Послышались крики. Кто кричал - другие узники или гвардейцы, - Фрейя не знала и не хотела знать. Девушка попыталась открыть глаза.
        Сквозь клубы пыли, затуманившие ее зрение, Фрейя заметила дыру в стене. Она была небольшой, но Ларкин должен был протиснуться сквозь нее.
        - Скорее! Нам нужно торопиться, - дрогнувшим голосом повторила девушка и вернулась в камеру, где Ларкин провел так много лет. После недолгого колебания Хранитель последовал за принцессой и снова оказался в своей темнице. Фрейя быстро заперла дверь и бросила ключ в темноту.
        Не теряя времени, девушка попыталась пролезть через отверстие, но в этом месте скала оказалась влажной и рыхлой. Фрейя никак не могла найти опору своим пальцам и сапогам. Она соскальзывала снова и снова, больно ударив колено об обломок камня. Девушка бессильно стиснула зубы.
        - Кажется, это было там! - закричал один из гвардейцев. Вдруг сильные руки подхватили Фрейю и подняли без особых усилий. У нее получилось ухватиться за край отверстия и протиснуться наружу. Девушка проползла по земле, готовая подать Ларкину руку, но тот уже наполовину выбрался из дыры. Обломки камней рвали его одежду и царапали кожу, и все же он сумел пролезть.
        - Хранитель! - услышала чей-то рев Фрейя. Нужно было убираться отсюда.
        Как можно скорее.
        - Сюда, - сказала Фрейя и бросилась прочь. Это был момент истины: Ларкин мог выказать принцессе свою благодарность, последовав за ней, или же мог просто исчезнуть. Хранитель остался. С бешено бьющимся сердцем, поднимая пыль под сапогами, Фрейя устремилась вперед. Она неслась на север, то и дело петляя и ныряя в узкие проулки, чтобы гвардейцам было труднее их выследить.
        Миновав несколько улиц, Фрейя решилась замедлить бег. В боку немилосердно кололо, а в легких ощущалось жжение. Держа руки на бедрах, девушка прошла еще несколько шагов, прежде чем остановиться. Она тяжело дышала. После зловония подземелья запахи шестого кольца почти не ощущались.
        Ларкин остановился на некотором расстоянии от нее. Побег его вовсе не утомил. Хранитель дышал глубоко и ровно. Запрокинув голову, он посмотрел на звездное небо. Изумление отразилось на его лице. Ларкин стоял с приоткрытым ртом, и вся горечь ушла из его взгляда. Облака, висевшие над городом весь день, ушли на север, очистив небо, которое теперь сверкало яркими бликами звезд в свете луны.
        Ларкин заметил, что Фрейя следит за ним, и на секунду их глаза встретились, прежде чем его взгляд снова поспешно вернулся к небу. Мужчина смотрел вверх так жадно, будто боялся упустить что-то важное. Как он должен был чувствовать себя сейчас, оказавшись после долгих лет заточения снова под этим широким и свободным небом, не сдерживаемый ни скалами, ни решетками?
        - Нам нельзя стоять слишком долго, - сказала Фрейя. - Вероятно, скоро вся королевская гвардия начнет нас искать.
        Девушка нерешительно сделала шаг вперед в надежде, что Ларкин последует за ней и на этот раз.
        Он не сделал этого.
        Мужчина оставался неподвижно стоять на месте. Все внимание Хранителя было сосредоточено на звездах. При этом его взгляд переходил от одной светящейся точки к другой, словно мужчина рисовал на небе невидимые линии.
        Фрейя шагнула к нему.
        - Ларкин?
        Он моргнул - и посмотрел на нее. Принцесса увидела изумление в его глазах, прежде чем он поспешно опустил голову. Ларкин не убежал прочь, он снова последовал за ней.
        Вместе с Хранителем Фрейя покинула квартал развалин. Шестое кольцо. И город - ее единственный дом, который она никогда не знала. Было темно, но Фрейя не смела зажигать свет. В пути все реже встречались дома, пока наконец не остались только луга и поля. Теперь можно было увидеть Гору Сокровищ, которая возвышалась, величественная и могущественная, к востоку от Амаруна. Однако ночь мешала рассмотреть ее снежные вершины.
        Наконец пастбища превратились в леса, и чем дальше беглецы продвигались на юг, тем больше сужались тропинки, тем гуще становился лес вокруг и тем сильнее ощущался землистый запах лесной почвы. Лиственные и хвойные деревья с каждым шагом путников жались все ближе и ближе друг к другу. Наконец их стволы, казалось, превратились в непроницаемую стену, сквозь которую не мог проникнуть лунный свет.
        - Подождите, - сказала Фрейя, опуская сумку на землю. Она достала лампу, которую припасла именно для этого участка пути. Беглецы уже удалились от города на достаточное расстояние, и девушка не хотела споткнуться и сломать себе ногу в темноте.
        Под бдительным взглядом Хранителя принцесса достала из кармана еще два стеклянных кулона. Один из них Фрейя подвесила на цепочку, висящую у нее на шее, другой раздавила пальцами. Стекло хрустнуло, и пламя вспыхнуло в ее ладони.
        Ларкин зашипел, и Фрейя подняла на него взгляд. Широко раскрыв глаза, он смотрел на ее руку. Девушка понимала, что Хранитель испугался не ее магии, а того, что он только что узнал. Использование магии считалось в Тобрии худшим из преступлений, и стражнику стоило бы сообщить о Фрейе гвардейцам. К счастью принцессы, Ларкин и сам был преступником, которого сейчас разыскивала вся королевская охрана. Она разожгла пламя в лампе и выпрямилась.
        - Пойдем дальше, - произнесла девушка, ничего не объясняя. Сейчас было не самое подходящее время. Фрейя двинулась вперед. На некотором расстоянии позади принцессы следовал Хранитель.
        Лампа отбрасывала ровный конус света, тускло освещая тропинку, по которой шли путники. Сосновые иголки и листья под ногами беглецов были едва различимы в полутьме. Дорога казалась Фрейе бесконечной. Она никогда не ходила так долго, и теперь ее любимые сапоги из воловьей кожи начали неприятно натирать пальцы.
        Однако еще неприятнее для девушки было равнодушие, с которым Ларкин шагал вслед за ней. Хранитель не удостоил ее взглядом и не произнес ни слова. Он даже не спросил, куда и зачем они идут. Фрейя начала задаваться вопросом, действительно ли Ларкин хочет помочь ей или просто бежит от гвардейцев.
        Может, теперь она - его пленница, хоть и не догадывается об этом? Девушка хотела спросить Ларкина о его намерениях, но заставляла себя держать язык за зубами, боясь последствий этих вопросов. В подземелье между нею и бывшим фельдмаршалом была решетка. Но теперь барьеров уже не осталось. Он мог беспрепятственно схватить ее, ранить, убить или подчинить ее тело себе совершенно по-другому.
        При мысли об этом Фрейя вздрогнула всем телом, и все же ее охватывало очарование, когда она думала о Хранителе. Когда она умрет и станет пеплом, он еще долго будет жить.
        Лес был так тих, что Фрейя сразу заметила, когда звук шагов Ларкина пропал. Девушка обернулась и обнаружила, что мужчина остановился. Он наклонил голову и вслушивался в ночь. Инстинктивно принцесса тоже застыла и прислушалась. Но Фрейя слышала только плеск ручья вдалеке и писк ночной птицы.
        - Что?..
        Не отрывая взгляда от темноты леса, Ларкин приложил палец к губам, призывая Фрейю к молчанию. И тут она услышала треск веток и хруст сухих листьев. Она как раз успела развернуться, когда две фигуры отделились от лесной темноты. Мужчина и женщина. Их туники были сшиты из темной кожи, а дырявые коленки черных брюк позволяли догадаться, что они много времени потратили, скрываясь в зарослях.
        - Кто это у нас тут? - спросил мужчина и шагнул вперед. Даже в тусклом свете лампы можно было рассмотреть его неровно выбритый череп. Бледный шрам вырисовывался под островком оставшихся волос.
        - Дворянка и ее собачка. Он воняет похлеще, чем я.
        Женщина фыркнула.
        - Быть не может такого, Томас. Никто не пахнет хуже тебя.
        Разбойник по имени Томас в шутку изобразил оскорбленность. Он перенес свое внимание на Фрейю. Девушке приходилось слышать рассказы о шайках грабителей в этих лесах, но она никогда не встречались с такими людьми - до сих пор.
        - Что в твоей сумке?
        - Только грязное белье и пара монет на дорогу, - солгала Фрейя.
        В ее голосе проскользнула дрожь, хотя она была не так уж удивлена этой нежданной встречей. Конечно, девушка надеялась, что этого не случится, но такие нападения частенько происходили за пределами Амаруна. По крайней мере, так говорил Роланд каждый раз, когда они проезжали в карете через лес.
        - Так-так, несколько монет, - поддакнул Томас.
        Фрейя кивнула и взглянула через плечо на Ларкина, который стоял за ней. Его мышцы были напряжены, тем не менее Хранитель не двигался. Лицо его казалось совершенно бесстрастным, и Фрейе стало интересно, что происходит у него внутри. Воспользуется ли страж нападением грабителей, чтобы сбежать, или защитит девушку, если ее собственный план не сработает? Фрейя надеялась на последнее, ведь Ларкин до заключения в тюрьму был человеком чести.
        - Деньги тебе лучше отдать нам, - сказал Томас с усмешкой, такой грязной, словно он уже обдумывал, сколько продажных женщин сможет купить за эти монеты.
        - Пожалуйста, не трогайте нас, - взмолилась Фрейя. Ее просьба была подлинной, но всхлип, с которым она произнесла эти слова, был наигран. Принцесса уже слишком много видела и слышала в Амаруне этой ночью, чтобы и в самом деле испугаться пары грабителей. Девушка охотно поставила сумку на землю и открыла ее. Сверху лежала одежда, о которой она рассказала вору, а под ней прятался мешочек с медными монетами, упакованный специально для такого случая.
        - Долго ты будешь копаться? - спросила женщина. У нее были коротко стриженные темные волосы, а за спиной покачивались лук и стрелы в колчане.
        Фрейя выпрямилась, отводя взгляд. Она цеплялась за сумку, как за спасательный трос. Руки девушки дрожали от страха, что ее хитрость откроется. Не подходя к грабителю, принцесса бросила мешочек в его сторону. Монеты звякнули, когда кошелек упал к ногам вора.
        - Благодарю, - заявил Томас, поднимая деньги. - А теперь сумку.
        Фрейя схватилась за ремень своей сумки, которую снова повесила было на плечо.
        - В ней только грязное белье. Ничего интересного.
        - Вот и посмотрим. Дай мне сумку!
        - А мне плащ, - потребовала женщина, нетерпеливо переступая с ноги на ногу в своих растоптанных сапогах, будто сегодня ночью они планировали ограбить кого-то еще.
        Фрейя покачала головой, сердце ее готово было выскочить из груди.
        - Отдай мне сумку! - повторил Томас. Он подошел к девушке так близко, что она ощутила запах, исходящий от него. Лес пропитал вора довольно приятными ароматами сосновой хвои и земли, но гнилостная вонь из его рта окутывала Фрейю каждый раз, когда он произносил очередное слово.
        - У вас уже есть монеты, - умоляла Фрейя, проклиная себя за наивность. Как она могла предположить, что такой «честный» человек, как Томас, удовлетворится медными монетами, в то время как за спиной у девушки висела целая сумка добра?
        - Давай уже, девчонка! - нетерпеливо сказал Томас. Фрейя начала дышать через рот. Между тем вонь стала просто невыносимой. Девушка скользнула взглядом по фигуре мужчины. Так же как и его спутница, он был вооружен. Фрейя не справилась бы с этими двумя даже с помощью магии. Один пьяница не шел ни в какое сравнение с двумя вооруженными грабителями, которые кое-что понимали в своем ремесле. Может быть, Ларкин и мог бы с ними совладать, но осанка и лицо Хранителя оставались неизменными. Он стоял на своем месте, совершенно неподвижный. Как Фрейя должна была подать ему знак, не выдав себя? И что гораздо важнее: встал бы он вообще на ее сторону?
        - Мое терпение на исходе, - напомнил Томас и угрожающе положил руку на оружие, висящее на поясе.
        Однако Фрейя ни при каких обстоятельствах не могла дать себя ограбить. Миссия девушки зависела от содержимого сумки, и, если ей придется вернуться в замок, чтобы восстановить свои запасы, она никогда не сможет снова покинуть Амарун.
        - Неужели эта дрянь действительно стоит твоей жизни? - ухмыльнулся Томас, обнажив полусгнившие пеньки зубов, источающие смрад.
        Одновременно с этой угрозой Фрейя уловила треск веток за спиной. Интуитивно она почувствовала, что это не Ларкин. Значит, был еще и третий грабитель.
        Принцесса посмотрела через плечо и побледнела, убедившись в своей догадке. Этот разбойник был лучшим доказательством того, насколько хорошо эти люди жили за счет других. Он не был толстым, но имел довольно сытый вид. Его крупная фигура напоминала ствол дерева, который выдержит любую непогоду.
        Но больше всего беспокойства Фрейе доставляли два коротких меча в руках грабителя. Мужчина перебирал их в руках, описывая лезвиями круги, будто в танце.
        Сердце принцессы замерло. Окруженная тремя вооруженными разбойниками, Фрейя действительно запаниковала. Девушка беспокойно огляделась, но, кроме света, исходящего от лампы, увидела только темноту, которая становилась тем мрачнее, чем глубже уходила в лес. Принцесса могла попробовать убежать в чащу, но будет ли это спасением? Томас и его люди жили здесь и наверняка знали каждый камень и каждый корешок в лесу. Она же обязательно споткнется и будет поймана грабителями.
        - Это мое последнее предупреждение, - сообщил Томас, угрожая девушке кинжалом. - Если ты добровольно отдашь мне сумку, я отпущу вас. В противном случае я позволю Давину медленно мучить вас, пока вы сами не попросите о смерти.
        Фрейя часто представляла свою смерть. С тех пор как девушка встретилась с Мойрой, она часто думала о неминуемой казни. Но даже помыслить не могла, что умрет в лесу, ночью, в компании с беглым преступником.
        Губы Томаса сжались, словно ему было безразлично, придется им страдать или нет.
        - Ты сама так решила.
        Он кивнул грабителю с короткими мечами в руках - Давину, и гигант шагнул вперед. Фрейя вернула сумку на плечо. Несмотря на дрожь в коленях, девушка приготовилась бежать. Если у нее оставался шанс выжить, она должна его использовать.
        И тут Ларкин шагнул к принцессе. Она вздрогнула, испуганная непредсказуемостью Хранителя. Ничто в позе мужчины не отражало паники, охватившей девушку. Он взирал на троих грабителей с тем же спокойствием, с которым смотрел на нее в подземелье. Но вдруг в глазах стража появился холодный злой огонь, а правый угол рта начал подрагивать.
        Во имя Короля, подумала Фрейя. Она освободила сумасшедшего. Неужели Ларкин всерьез полагал, что у него есть какие-то шансы против трех вооруженных людей? Давину понадобится всего несколько мгновений, чтобы пронзить ее защитника своими короткими мечами, прежде чем наступит очередь самой девушки.
        - Бегите в лес и не оборачивайтесь!
        Фрейя замерла, услышав глубокий голос Ларкина. Девушка не могла определить, с каким акцентом тот говорил. Он заставлял буквы звучать полнее, а слова круглее.
        - Бегите! - приказал Хранитель более решительно. Он не стал ждать, пока девушка последует его указанию, и сильно толкнул ее в направлении леса. Рука Фрейи дрогнула от боли, и лампа упала наземь. Неуклюже бросилась она в гущу деревьев, и как раз вовремя. Краем глаза девушка увидела, как Давин атакует. Ей не хотелось оставлять Ларкина одного, тем не менее, спотыкаясь, принцесса углублялась в лес, пока темнота не скрыла ее.
        Девушка нашла дерево, ствол которого был достаточно толстым, чтобы спрятать ее, и прижалась к нему спиной. Прислушавшись к звукам вокруг, Фрейя поняла, что за ней никто не последовал. Девушка осторожно выглянула из укрытия.
        Лучше бы ей этого не делать. От того, что Фрейя увидела, кровь моментально застыла в ее жилах. Давин рванулся на Ларкина, выставив свои мечи вперед. Несмотря на тусклый свет, девушка с пугающей ясностью осознала, насколько острыми были лезвия. Она едва смела смотреть, как Хранитель протянул руки вперед, защищая тело от удара. Два лезвия впились в кожу. Фрейя испуганно вскрикнула в ожидании крика боли Ларкина - но его не последовало.
        Призрачная тишина нависла над боем, и сцена, разыгрывавшаяся перед глазами Фрейи, словно замерла. Никто не двигался. Только кровь, капающая с рук Ларкина, убеждала ее, что время не остановилось. Давин крепко держал рукоятки своих мечей, а их клинки застряли в руках Хранителя. Такой удар заставил бы всех других мужчин упасть на колени, но Ларкин просто стиснул зубы.
        - Что… что ты? - запнулся Томас.
        - Он связан с магией, - ответила воровка.
        Едва эти слова покинули ее рот, как Ларкин пошел в атаку. Он отвел руки назад, и мечи с чавкающим звуком выскользнули из его плоти. Фрейя вздрогнула, но выражение лица Хранителя осталось бесстрастным. Страж схватил клинки голыми руками и рванул на себя. Давин выпустил оружие из рук и уставился на Ларкина, широко раскрыв глаза. Фрейя угадала страх в его взгляде. Ее это не удивило, ведь грабитель, несмотря на свои габариты, был лишь жителем Тобрии, которые в основной своей массе боялись всего, что не поддавалось логическому объяснению.
        Ларкин швырнул мечи на землю, словно они были лишними в этой схватке. Хранитель шагнул вперед, и его первый удар был быстрым и неожиданным. Окровавленная рука мужчины столкнулась с челюстью Давина, оставив на ней темно-красный отпечаток. Ошеломленный грабитель пошатнулся, но каким-то чудом смог избежать второго удара Ларкина.
        Давин издал злобный рев. Страх его уступил место гневу, и вор бросился на Хранителя. Томас и его сообщница тоже решили вмешаться и вступили в драку. Фрейя от страха едва могла следить за происходящим, но спустя некоторое время ее спутник обезоружил и этих двоих. Хранитель двигался между своими противниками, проворный и податливый, как стрела.
        Фрейя смотрела на него, затаив дыхание. Годы, проведенные в подземелье ее отца, не повлияли на ловкость и силу мужчины, а если и отразились на нем, то принцессе не дано было это заметить. Девушка никогда не видела Бессмертного Хранителя в бою, но Ларкин, без сомнения, был самым талантливым воином, которого она когда-либо встречала. Как будто у него были глаза на затылке. Каждый раз, когда кто-нибудь из грабителей пытался нанести Хранителю удар сзади, страж разворачивался с кулаками наготове и тут же атаковал снова. Казалось, ему вовсе не стоило труда противостоять этой троице, будто это была лишь игра перед основным боем.
        Фрейя задавалась вопросом, может ли ее магия или кинжал, спрятанный в рукаве плаща, помочь Хранителю в этой схватке. Но, казалось, Ларкин, несмотря на полученные травмы, вполне контролировал ситуацию. Ударом в грудь он нейтрализовал Томаса, который собирался было вынуть свой кинжал. Теперь разбойник неподвижно лежал на земле.
        Его сообщница все еще держалась на ногах, но Ларкин уже успел выбить ей два зуба. Кровь стекала из ее рта, оставляя пятна на одежде. Разбойница выбилась из сил и рухнула на колени, когда страж нанес ей удар по голени. Ее сдавленный крик разнесся по лесу. Женщина свалилась на бок, тяжело дыша, и больше не поднималась.
        Остался только Давин. С тех пор как Ларкин выхватил у него мечи, самый крупный из грабителей оставался в стороне. Однако сдержанность разбойника исчезла, когда оба его сообщника были низвергнуты. С животным криком он набросился на Хранителя.
        Давин нанес Ларкину несколько сильных ударов, и в этот момент Фрейя испугалась, что страж может проиграть бой. Напрасно. Удары нападавшего беспокоили Хранителя так же мало, как и мечи.
        Некоторое время соперники кружили на месте, время от времени атакуя друг друга ударами. Ларкин был все время наготове: со сжатыми кулаками он, казалось, танцевал вокруг врага. Мужчина постоянно находился в движении и не останавливался ни на минуту. Скоро Давин устал, и Ларкин воспользовался этим, наградив разбойника несколькими мощными пинками в живот. Соперник скорчился от боли и тут же получил сильнейший удар по колену. Фрейя явственно услышала треск сломавшихся костей, который слился воедино с воплями Давина, оказавшегося на земле. Он валялся на опавшей листве и сосновой хвое и больше не делал попыток подняться.
        Фрейя через силу вдохнула. Девушка почти не дышала, пока длилась эта схватка. Но и теперь, когда Ларкин одержал победу, она не чувствовала облегчения. Взгляд принцессы метнулся от Давина к Томасу, который по-прежнему не шевелился, а потом к женщине.
        Та корчилась в мучениях. Брошенная девушкой лампа уже едва тлела. Вспыхнув, пламя осветило Хранителя, стоявшего совершенно неподвижно между извивающимися и скулящими фигурами.
        Ларкин тяжело дышал, и капли крови с его пальцев орошали землю рядом с ним. Но на руках уже не было ран, оставленных мечами Давина, - они затянулись. Фрейя была в безопасности, но девушку беспокоило осознание того, на что способен ее спутник. Голыми руками он вывел из строя трех вооруженных грабителей, и это был еще не конец.
        Ларкин стоял прямо, и напряжение борьбы еще не покинуло его тело. Что он задумал? Может быть, грабители навели его на мысль самому отобрать у девушки сумку? Человек, не привыкший к роскоши, такой, как Ларкин, смог бы неплохо жить на то золото и драгоценности, что были у нее с собой, довольно длительное время. Мужчина мог бы построить себе небольшую хижину в лесу, вдали от цивилизации, жить там, охотиться и питаться дичью.
        Что же ей теперь делать? Должна ли она выйти к Хранителю в надежде, что ее страхи беспочвенны? Или сбежать поскорее? Пока он не обнаружил ее… Мысли Фрейи еще были в беспорядке, а Ларкин уже отвернулся от Давина и посмотрел в ее сторону. Девушка вздрогнула под его взглядом, хотя даже не была уверена, что мужчина мог разглядеть ее в темноте.
        Ларкин шагнул в чащу. Его босые ноги бесшумно ступали по лесному настилу. Фрейя попятилась и спряталась за стволом дерева. Девушка с силой прижала руки к груди, будто так она могла остановить бешеное биение сердца и свое хриплое дыхание. Если Ларкин ее не услышит, то подумает, что Фрейя последовала его совету и убежала прочь.
        Стиснув зубы, девушка ждала, когда дрожь в теле пройдет. Каждую секунду она боялась, что ее схватят, но Ларкин не приходил.
        Холодный ветер свистел между темных деревьев. Он стряхнул с ветвей пеструю листву, и Фрейе казалось, что она неподвижно стоит в своем укрытии уже целую вечность. Не выдержав, девушка выглянула из-за дерева.
        Ларкин остановился на краю тропы. Он равнодушно скосил глаза на разбойницу, пытавшуюся подползти к Томасу, а потом сосредоточил внимательный взгляд на чаще леса. И обнаружил Фрейю.
        Хранитель смотрел на нее.
        Девушка отвернулась.
        Ларкин направился в ее сторону.
        Фрейя отпрянула и тут же споткнулась о корень дерева. Принцесса схватилась за свисающую с него ветку, чтобы удержаться, но та оказалась слишком сухой и сломалась под ее весом. Фрейя свалилась на землю.
        Ветки деревьев и острые камни пронзили ткань ее плаща, но девушка проигнорировала тупую боль. Ее внимание полностью захватил Ларкин: он беспрестанно приближался. Лицо Хранителя снова ничего не выражало. Блеск в глазах пропал, словно только хорошая схватка могла вызвать у него какие-то чувства.
        Дрожащими руками Фрейя вцепилась в рукав своего плаща и вытащила кинжал. Девушка знала, что у нее не было шансов против мужчины, который сейчас уже стоял перед ней. Принцесса открыла рот, чтобы что-то сказать - что угодно, - когда Бессмертный Хранитель вдруг опустился на колени.
        Сначала Фрейя подумала, что Ларкин хочет поднять палку, чтобы убить ее, или, угрожая этим оружием, посягнуть на ее тело здесь, в темноте лесных зарослей. Но страж не поднимался. Он опустил голову и прервал их зрительный контакт, как тогда в подземелье. Неподвижно застыв перед ней, он тихо забормотал:
        - Моя принцесса, правительница Тобрии, моя богиня… Я ваш раб, ваш слуга и ваш подмастерье. Моя жизнь в ваших руках. Мое будущее в ваших делах…
        Он серьезно? Молитва? Он все время знал, кто она такая? Фрейя провела языком по губам и заставила себя подавить сухой смех, царапавший ее горло. Принцесса беспокоилась о том, что страж может лишить ее жизни, если узнает, что она дочь человека, который бросил его в темницу, а на самом деле Хранитель был приверженцем королевской религии и поклонялся ей, сидя во тьме среди зловония?
        Но это так многое объясняло. Молчание, блуждающий взгляд стражника, который никогда не смотрел ей прямо в глаза, и то, что он упал перед ней на колени в темнице. Верующие королевской религии считали богами всех членов правящей семьи. Им поклонялись и преклонялись, возвышая над обычными смертными. Если Ларкин был приверженцем королевской религии, он должен видеть в своем освобождении великую благодать, даже если Фрейя дала ему свободу из чисто эгоистических соображений.
        - …сохрани меня от бед и защити меня от фейри. Научи меня и придай мне форму…
        - Ларкин, пожалуйста, прекратите это, - прервала Фрейя Хранителя.
        Молитва стихла.
        - Помогите мне! - Она протянула ему руку. Ларкин поднял голову и посмотрел на ее вытянутые пальцы. Он колебался, так как прикасаться к богине было запрещено. Фрейя поняла его сомнения. Мужчина хотел подчиниться ей, но в то же время не хотел снова нарушать законов своей веры, которые за сегодняшний день он преступил уже дважды. Сначала - когда помог девушке выбраться из подземелья, и потом - когда толкнул ее в сторону леса. Почему Ларкин вообще следовал этикету после того, как ее отец оставил Хранителя вечно гнить в темноте, Фрейе, однако, было неясно.
        После короткого колебания Ларкин выпрямился и взял ее за руку. Его грубые пальцы обхватили нежную кожу девушки. Мужчина не поднял глаз на принцессу, когда плавным движением поставил ее на ноги.
        - Спасибо! - Фрейя улыбнулась. - Как вы меня узнали?
        Она была уверена, что никогда не сталкивалась с этим Хранителем. И даже если когда-то в ее детстве они могли пересекаться, за последние семь лет, что Ларкин провел в подземелье, принцесса должна была измениться до неузнаваемости.
        Страж наклонил голову, и волосы снова упали ему на лицо. Ему срочно нужна была стрижка. В схватке с грабителями это ему не мешало, тем не менее было бы лучше, если бы мужчина мог как следует разглядеть своих противников. Хранитель указал на кинжал в ее руке.
        Фрейя сдвинула брови:
        - По кинжалу?
        Он кивнул.
        Принцесса посмотрела на оружие, украшенное королевской эмблемой. Гравюра выделялась на дереве так же отчетливо, как и в тот день пять лет назад, когда она стащила кинжал из королевской кузницы.
        - А может, я его украла?
        Ларкин решительно покачал головой, словно даже мысль о том, чтобы обокрасть кого-то из членов королевской семьи, была смешной.
        - Понимаю, - пробормотала Фрейя, хотя не было ясно, как Хранитель мог быть так уверен. Но прежде всего было непонятно, как Ларкин после всего пережитого сохранил свою веру и почтение королевской семье. Неужели его отношение к правящему клану за последние семь лет вообще не изменилось?
        Фрейя не могла себе этого уяснить, но не стала подвергать сомнению его верность, чтобы не дать Хранителю возможности передумать.
        - Пойдем, - сказала она вместо этого. - Впереди еще долгий путь.
        Глава 9 - Зейлан
        - Свободная земля -
        С момента инцидента в уборной прошло уже два дня. Но не минуло и часа с того мгновения, как все Хранители уже знали о произошедшем. Это была катастрофа. Если раньше взгляды стражников, устремленные на Зейлан, будили в ней тревогу, то теперь она едва выносила их. Прежде девушка надеялась, что когда-нибудь эти мужчины все же увидят в ней не просто женщину, а нечто большее. Хранителя. Воина. Товарища. Наверное, сейчас Зейлан могла об этом забыть, но ничто не изменило ее решимости. Ей не нужны были эти мужчины для того, чтобы осуществить свою месть. Рано или поздно она наденет один из этих черных мундиров - чего бы ей это ни стоило. Сегодня новобранцы получили защитную униформу, а это означало, что церемония, которая сделает их бессмертными, вот-вот состоится. Осознание этого заставило троих новичков покинуть Свободную землю прежде, чем такая возможность исчезнет. Но Зейлан была полна решимости остаться и пройти этот обряд, даже если на это уйдет много времени.
        Девушка со вздохом поставила рядом с большим костром два ведра воды, которые она притащила из колодца для приготовления ужина. Хранители не проронили ни слова благодарности, скользя по ее телу похотливыми взглядами. Увидеть они ничего не могли, потому что Зейлан все так же была одета в бесформенный плащ переплетчика. Она носила его не для того, чтобы согреться, а чтобы скрыть свое тело от многочисленных мужских взглядов.
        На всякий случай девушка нащупала лезвия своих ножей кончиками пальцев. Тут же она ощутила спокойствие, которое ребенок чувствует в объятиях матери.
        - Еще два круга! - услышала она рык фельдмаршала и посмотрела в его сторону. Вместе с Ли и еще двумя Хранителями он наблюдал за тренировкой новобранцев.
        Тем временем Зейлан выяснила, что Ли носил фамилию Форэш и звание капитана. Капитан Форэш. Девушка все еще могла видеть его обнаженное тело в своих воспоминаниях, но старалась вытеснить этот образ из своих мыслей. Если она сделает вид, что ничего не произошло, стражники, может быть, поступят так же. Может быть.
        Зейлан молча встала рядом с Ли и скрестила руки на груди. Томбелл бросил на нее мимолетный взгляд, но ничего не сказал. Вероятно, маршал надеялся, что девушка просто исчезнет, если он будет игнорировать ее достаточно долго.
        - Вон тот парень, - сказала Зейлан, указывая на мужчину с короткими светлыми волосами, - совершенно не работает ногами. Не будь его противник столь сдержан, он бы грохнулся, наверное, уже раз десять.
        - Я уже говорил ему об этом, - пробормотал один из Хранителей, с которым Зейлан еще не была знакома. Страж выглядел молодо. По правде сказать, чертовски молодо. Лет пятнадцати или шестнадцати, но при этом ему не должно было быть менее семнадцати. А на самом деле ему могло быть и более ста.
        - Возможно, у него на ноге не хватает пальца, - заметил Ли.
        - Или он просто тюфяк.
        - А ты можешь лучше? - спросил безымянный Хранитель.
        - Определенно, - ответила Зейлан без ложной скромности и достаточно громко, чтобы даже мужчины у костра могли их слышать. - Могу я это доказать?
        - Легко, - сказал Хранитель.
        - Нет, - ответил Томбелл в тот же миг и бросил уничтожающий взгляд на стражника. - Никто здесь не будет сражаться с ней. Она не является и никогда не будет Хранительницей. Конец дискуссии.
        - Почему же нет? - задал вопрос Ли.
        Удивленная Зейлан посмотрела на Хранителя. Правильно ли она поняла? Он возразил фельдмаршалу из-за нее? Или девушка принимала желаемое за действительное? Она затаила дыхание.
        - Ты думаешь, что она будет отвлекать мужчин. Но, может быть, мы не должны просто так отсылать ее, особенно если она действительно такой хороший боец, как утверждает? - спросил Ли. - Посмотри на наших новобранцев. Что мы теряем?
        Томбелл взглянул на молодых людей, которые, задыхаясь, сомкнули свои мечи, и издал подтверждающее бормотание.
        - С тех пор как служба у Стены стала делом денег, а не чести, новички оставляют желать лучшего.
        - Так почему же мы хотим отослать способного бойца?
        - Она будет всех отвлекать, - настаивал Томбелл.
        - Только если мы позволим ей это, - не сдавался Ли.
        Фельдмаршал стоял, нахмурившись и, казалось, обдумывал слова Ли. Роковое чувство надежды охватило Зейлан. Наконец Томбелл повернулся к ней. Его лицо ничего не выражало.
        - Почему ты хочешь стать Хранительницей?
        Потому что так я могу отомстить эльвам.
        - Я выросла на улице. У меня нет семьи, которая во мне нуждается. Но я хочу быть нужной и приносить пользу, поэтому Стена показалась мне хорошим выбором.
        Не ложь, но и не совсем правда.
        - Понимаю. - Плотно сжав губы, маршал переводил взгляд с девушки на капитана Форэша. Наконец он вздохнул. - Хорошо. Я позволяю тебе сражаться, но это не означает, что ты можешь остаться. Сначала я хочу убедиться в твоих способностях, - согласился Томбелл. Голос его звучал устало, как если бы он дал свое разрешение только потому, что устал спорить. - И сражаться ты будешь с Хранителем, а не с послушником, как хотела несколько дней назад.
        - Я готова, - ответила Зейлан, стараясь скрыть свое беспокойство за воинственной улыбкой. Почему она не могла просто заткнуться?
        - Мужчины! - воскликнул Томбелл, и его глубокий голос эхом разнесся вокруг. Все разговоры тут же стихли. Послушники застыли в своих тренировочных схватках, и все внимание сосредоточилось на фельдмаршале. - Кто из вас готов сразиться с этой женщиной?
        Он указал на Зейлан, и бормотание возобновилось. Мышцы девушки напряглись, и в мерцающем свете костра она узнала десятки мужчин, одетых в черно-белое. Они уклонились от ее взгляда и опустили головы; ни один из них не вышел вперед, чтобы сразиться с ней.
        - Я сделаю это, - заявил Ли. - Я сражусь с ней.
        Томбелл закатил глаза:
        - Почему меня это не удивляет?
        Ли пожал плечами и положил руку на меч, который носил на правом бедре. Зейлан никогда не сражалась с левшой, по крайней мере осознанно. Большинство ее соперников были правшами. Левши вообще не считались особенно ловкими противниками, но Зейлан сомневалась, что это относится к капитану Форэшу.
        - Гаррик, твой меч, - потребовал Томбелл, протягивая руку. Не колеблясь, молодой Хранитель протянул ему свое оружие. Это было красивое и в то же время темное оружие, с обернутой кожей рукоятью и широким лезвием из металла, настолько черного, что, казалось, поглощает весь свет, идущий от пламени костра. Магическое оружие, подумала Зейлан.
        Фельдмаршал протянул девушке меч. Проверка. Без сомнения. Но если Томбелл хотел избавиться от нее таким образом, у него ничего не вышло. Магически выкованное оружие было редким и использовалось в Тобрии исключительно Бессмертными Хранителями, потому что никто другой не мог держать его. Фейри заключили в этом металле могущественную магию, и простые смертные не могли прикоснуться к такому оружию, не испытывая смертельных мук.
        - Я не могу его взять, - указав на длинный меч, сказала Зейлан.
        - О конечно. Я забыл, - сказал Томбелл с легкой усмешкой.
        Лжец.
        - Это меч, связанный с Огнем, так ведь? - спросила Зейлан.
        - Что наводит тебя на эту мысль?
        - Только Благие куют черное оружие. - Девушка прикусила внутреннюю сторону щеки, надеясь, что ее ответ был верным.
        Конечно, Зейлан не знала этого точно, потому что в Тобрии было мало книг по магии, а те немногие, что существовали, она прочесть не могла.
        - А почему Огонь, а не Воздух? - продолжал Томбелл, начав говорить громче, ибо это было уже не простое развлечение, это было зрелище. Хранители и послушники уже обступили их и наблюдали за разговором с любопытством, забавляясь происходящим.
        - Меч огненный, потому что свет не отражается в клинке, - ответила Зейлан с большей уверенностью, чем на самом деле ощущала, потому что до прихода в Свободную землю она никогда не видела магических мечей.
        Однако фельдмаршал, казалось, остался доволен ее ответом. Теперь он вытащил из ножен собственное оружие. Лицо его было уже не таким мрачным, как несколько минут назад.
        - А что это за меч?
        - Он связан со Стихией Воды, - ответила Зейлан после недолгого раздумья.
        Оружие на первый взгляд казалось выкованным из матовой стали, но при внимательном рассмотрении было видно, что клинок отлит из мутного кристалла, как если бы его изготовили Неблагие.
        Томбелл одобрительно кивнул:
        - Ты многое знаешь о магическом оружии.
        - Многое - это преувеличение, - ответила Зейлан нейтральным голосом, стараясь не показывать, что для нее значила похвала такого человека, как фельдмаршал, несмотря на то, насколько мерзок он был ей раньше.
        - Мы будем драться или нет? - нетерпеливо спросил Ли.
        Он держал в руках два тренировочных меча с тупыми лезвиями и хотел передать один из них Зейлан.
        - Если позволите, я хотела бы сражаться собственным оружием.
        При этом она говорила не о кинжале, который прятала под рубашкой, и не о стилете, засунутом в сапог. Зейлан имела в виду свое самое ценное сокровище. Она залезла под плащ и вынула ножи-полумесяцы.
        Томбелл приподнял бровь, рассматривая редкие ножи. Зейлан выгодно купила их на рынке шесть лет назад. Это было единственное оружие, которое девушка могла себе позволить носить таким образом, чтобы его не было заметно под одеждой. Меч привлекал бы слишком много внимания и мешал бы ее воровским похождениям.
        - Ты уверена, что хочешь бороться с этим? - спросил фельдмаршал с нескрываемым скептицизмом в голосе.
        Зейлан кивнула. Она знала, как держать меч, но предпочитала сражаться с Ли проверенным оружием.
        - Это твое решение, - сказал фельдмаршал. - Можете начинать.
        Хранители быстро рассредоточились, освободив достаточное для боя место перед костром. Это единственный шанс Зейлан - и она должна была им воспользоваться. С дрожью в коленях, которую, к счастью, никто заметить не мог, она шагнула вперед. Позади себя девушка услышала слова Томбелла, обращенные к капитану:
        - Пусть твоя победа опозорит тебя не больше, чем поражение.
        - Пошел ты! - огрызнулся Ли и занял боевую позицию.
        - Что имел в виду фельдмаршал? - спросила Зейлан, держа наготове свое оружие.
        Несмотря на горящий поблизости огонь, ей вдруг стало холодно, а ладони покрылись липким потом.
        - Что я идиот. - Ли фыркнул, и его красивые губы искривились в намеке на улыбку. - Если я проиграю тебе, я опозорюсь как Хранитель, а если выиграю - то как мужчина.
        Почему мужчины постоянно считали, что в том, чтобы сражаться с женщиной, есть что-то неправильное, даже если она сама этого хочет? Эти же Хранители отрубят голову женщине-фейри, когда дело дойдет до этого, разве нет?
        - Тогда зачем ты ввязался в этот бой?
        - Потому что никто другой не сделал бы этого, - подмигнул девушке Ли. - Удачи!
        - А тебе - нет! - парировала она, и в следующее мгновение раздался громкий удар колокола - стартовый сигнал.
        Зейлан не стала терять времени и сразу пошла в атаку. В конце концов, только она сама могла показать мужчинам свои способности. Все зависело от следующих нескольких мгновений.
        Девушка резко направила свои ножи в сторону Ли. Одним ножом она блокировала удар его меча, попытавшись другим достать его тело. Зейлан ловко орудовала всеми четырьмя лезвиями, не чувствуя беспокойства из-за того, что Хранитель может пострадать. Она знала, что страж привык к боли, а его ранам понадобится всего секунда, чтобы зажить.
        Но Зейлан не удалось нанести удар. Меч Ли встретил ее полумесяцы-ножи с такой силой, что боль пронзила ее руку до самого плеча. Она подавила стон и не смогла довести до конца свой маневр. Девушка отстранилась, игнорируя боль, которая еще несколько лет назад повергла бы ее на колени, и попыталась прорвать прикрытие Ли в следующем маневре. На мгновение он удивился ее агрессивности, но быстро взял себя в руки и ушел от удара. Крупное и мускулистое тело не мешало мужчине двигаться легко и проворно, а ноги его были так же быстры, как и у тех Хранителей, за которыми Зейлан наблюдала в первый свой день на Свободной земле.
        Она старалась не запугивать себя этим и решилась на очередную атаку, стараясь увести Ли в сторону костра. Его пламя заставляло кожу девушки светиться и отражалось в блестящем металле клинков противников.
        Хранители и послушники внимательно следили за боем, что-то выкрикивали и, казалось, ликовали. Захваченная боем Зейлан не понимала, что кричали мужчины, но это было ей безразлично. Девушке нужно было одержать победу. От этого зависела ее судьба.
        Решимость охватила Зейлан. Она сжала лезвие своих ножей так крепко, что костяшки ее побелели, и нанесла еще один удар. Левой рукой она попыталась отвести меч Ли в сторону, одновременно целясь правой в живот. Но Хранитель ловко блокировал ее удар и сам перешел в атаку. Зейлан отступила, уклоняясь от его клинка. И тут девушка поскользнулась на сырой от дождя земле и пошатнулась. В панике она снова попыталась уйти в защиту, но тут Ли еще раз ткнул мечом в ее сторону. Клинок соперника просвистел на расстоянии пальца от головы Зейлан, едва не задев ее ухо.
        Во имя Короля! Что это было?
        Она только что подала Ли победу на серебряном блюдечке. Капитану нужно было только приложить клинок к ее груди. Почему он этого не сделал? Зейлан старалась не думать об этом. Сейчас имело значение только то, что у девушки появился еще один шанс, и она его не упустит.
        От жара пламени костра на лбу Зейлан выступил пот, в то время как Ли вообще не выказывал признаков усталости. Капитан боролся пассивно, стараясь только уклоняться от ударов девушки. Казалось, Хранитель хотел дать ей возможность доказать свое мастерство.
        Зейлан уклонилась от одного из редких выпадов Ли и снова взмахнула своим оружием. Но на этот раз стражник не отпрыгнул в сторону, а заблокировал ее удар своим клинком. Металл боролся с металлом, пока один из соперников не одержит верх. Наконец руки Зейлан начали слабеть. Все ее тело дрожало от напряжения и возбуждения, и если бы не шум вокруг них с Ли, то она, вероятно, услышала бы, как кровь шумит в ее ушах.
        - Где ты научилась так драться? - спросил Ли, когда девушка в очередной раз попыталась прижать его оружие своим клинком. При этом он весело смеялся, словно этот бой, решавший ее судьбу, был для него просто развлечением.
        Зейлан не могла ответить. Она направила все силы на то, чтобы устоять против меча Хранителя. Девушка стиснула зубы и нажала сильнее - ничего. Хранитель стоял напротив, словно вылитый из стали, и не двигался с места.
        Сукин сын!
        Девушка издала разочарованное рычание и молниеносно отскочила назад, прежде чем меч Хранителя смог ее поразить. Тяжело дыша, она уставилась на Ли. Единственный шанс победить стражника был в том, чтобы как можно скорее найти брешь в его защите, но она была безупречной. Казалось, он предвидел каждый удар, что было очень странно, потому что до сих пор Зейлан удивляла своей двуручной боевой техникой большинство людей. Но только не Ли. Выходит, девушка сражалась по шаблону, который был ему известен, и это означало, что она должна была изменить стратегию.
        Но времени на это у Зейлан не оказалось. Ли напал на нее. Девушка вскинула свои клинки, чтобы блокировать еще один энергичный удар, но на этот раз оружие Хранителя обрушилось на нее со всей своей силой и быстротой. Зейлан выронила свое оружие, и ее суставы охватило болезненное жжение. Девушка в панике попыталась выхватить кинжал, спрятанный у нее под рубашкой, но в это время Ли мимолетным движением сбил ее с ног, и она приземлилась на мокрую землю.
        Нет.
        Нет!
        Нет!
        Зейлан снова попыталась подняться на ноги. Борьба еще не была закончена. Соперник еще не успел прижать острие своего клинка к ее горлу. Девушка потянулась за стилетом в сапоге, но… дуэль была завершена. Хранители и послушники аплодировали, а Ли и фельдмаршал праздновали победу.
        Зейлан прикусила нижнюю губу и с трудом сглотнула, подавляя странное чувство стеснения в горле. Это так и должно было быть? Один поединок? Это поражение и должно решить ее судьбу? Зейлан была способна на большее. Она могла лучше. Она требовала реванш!
        - Ты хочешь и дальше оставаться лежать на земле и жалеть себя? - спросил Ли, протягивая ей руку.
        Зейлан скривила губы в мрачной улыбке и встала без его помощи. Девушка не осмеливалась взглянуть на столпившихся мужчин. Что бы она увидела в их глазах?
        Презрение?
        Насмешку?
        Или еще хуже - жалость?
        Она подобрала свои лунные серповидные ножи и крепко зажала их в руках.
        - Это был интересный поединок, - сказал Томбелл, который стоял среди своих Хранителей. Он похлопал Ли по плечу прямо-таки отцовским жестом. - На мгновение я и в самом деле подумал, что девушка может выиграть. Ты подпустил ее к себе слишком близко.
        - Честно говоря, я немного сдерживался, - возразил Ли.
        Сдерживался? Он серьезно? Она отдала всю себя, а он сдерживался?
        - Настоящий человек чести, - поддразнил его Томбелл.
        - Всегда к вашим услугам, - Ли изобразил намек на поклон, не отрывая взгляда от Зейлан. Внутри нее что-то сжалось, и девушка ощутила, будто ледяная вода растеклась в ее жилах, пронзив дрожью все тело, когда полностью осознала свое поражение. Фельдмаршал теперь непременно прогонит ее.
        - Я должен признать, что ты проделала хорошую работу, - сказал Томбелл, вытаскивая Зейлан из ее мрачных мыслей. - Но я все еще не думаю, что это хорошая идея. Мои люди…
        - Поговори со своими людьми, - сказал Ли фельдмаршалу. - Скажи, чтобы не трогали ее, или выдели Зейлан в случае необходимости одноместную комнату. Та, где жил Торин, все еще свободна.
        Фельдмаршал покачал головой:
        - Если я возьму ее, она станет послушницей. Я не могу дать ей отдельную комнату. Это противоречит правилам.
        - Мне не нужна отдельная комната, - сказала Зейлан. Сердце ее учащенно билось. Девушка все еще не до конца поняла, что происходит. Она уже готова была умолять фельдмаршала на коленях, а он использовал такие фразы, как будто она уже была послушницей, как будто у нее на самом деле был шанс.
        - Разрешите мне спать с кинжалом под подушкой. Я сама позабочусь о тех мужчинах, которые не умеют держать свои руки при себе.
        Томбелл хмыкнул:
        - Я даже верю тебе.
        - Дай ей шанс, - сказал Ли, который, казалось, имел больше влияния, чем думала Зейлан. - Она понимает, что рискует, и, если с ней возникнет проблема, я лично позабочусь об этом.
        Фельдмаршал ничего не сказал. В тишине он переводил взгляд с Ли на Зейлан. Девушка вернула ему взгляд и с трепетом сердца ждала его слов, которые либо исполнят ее самое большое желание, либо навсегда уничтожат его. Казалось, раздумья Томбелла будут длиться вечно, и Зейлан чувствовала, как напряжение поднимается в ней и вот-вот взорвется, как бочка с порохом.
        Ее желудок сжался, и девушка уже готовилась умолять фельдмаршала, хоть и не делала подобного в течение многих лет. Зейлан смирилась с тем, что последняя ее просьба о паре монет закончилась лезвием у шеи и парой жадных рук на ее теле. Но сегодня, при таких обстоятельствах…
        Как раз тогда, когда девушка решила, что не выдержит больше ни мгновения, Томбелл испустил вздох.
        - Согласен. Ты можешь остаться, но я буду следить за тобой. И не ожидай особого обращения!
        - Оно мне не нужно! - вырвалось у Зейлан. Больше всего ей хотелось кричать от радости. - Я просто хочу быть Хранительницей. Ни больше. Ни меньше.
        - Согласен, - снова повторил Томбелл, словно убеждая себя в правильности своего решения.
        Зейлан не собиралась давать ему возможности передумать. Она отдала честь Ли и фельдмаршалу и собралась уходить, когда голос Томбелла заставил ее остановиться:
        - Зейлан?
        Ее сердце замерло, и она медленно повернулась.
        - Сейчас уборные пусты.
        Глава 10 - Фрейя
        - Лимелл -
        На рассвете Фрейя и Ларкин достигли Лимелла. К счастью, без дальнейших происшествий. Некоторое время Фрейя опасалась, что гвардейцы немедленно погонятся за ними, но они, видимо, решили сначала ограничиться поисками беглецов в Амаруне.
        На улицах Лимелла было еще тихо, но ожидание наступающего дня уже наполнило воздух. Ставни, покачивающиеся на петлях, были раздвинуты, пыль кружилась в воздухе там, где выбивали одеяла и подушки, и запах свежеиспеченного хлеба просачивался сквозь переулки.
        Прежде Фрейя часто бывала в Лимелле, но всегда в сопровождении родителей, и никогда - пешком. Она знала рыночную площадь, но не могла бы сказать, где находятся таверны, конюшни и магазины для простого пешего народа.
        - Вы случайно не бывали в Лимелле? - спросила она, взглянув на Ларкина. После той молитвы, что Хранитель произнес ночью, он не сказал больше ни слова. Даже когда девушка открылась мужчине, что разыскивает своего брата, объявленного мертвым, он никак не отреагировал. Фрейя не могла бы сказать, хранил ли стражник молчание из уважения к религии или неволя сделала его таким.
        Фрейя выжидательно взглянула на охранника, который шел по улице впереди нее. Он все еще нес ее сумку. Зажженная принцессой лампа погасла некоторое время назад, и в свете восходящего солнца Фрейя поняла, что глаза Ларкина были не такими уж темными, как ей показалось в подземелье; по крайней мере, не оба. Радужка правого глаза мужчины была цвета карамелизованного сахара, в то время как левый глаз был немного темнее.
        Фрейя вздохнула.
        - Могу я доверить вам тайну?
        Ларкин не ответил, но на этот раз повернул голову в ее направлении.
        - Вы не ограничены в словах. Можете использовать их столько, сколько хотите. Удивительно, правда?
        Уголки рта стражника дернулся вверх. Фрейя посмотрела на него с удивлением:
        - Это… это была улыбка?
        - Нет, - сказал Ларкин, выразительно глядя прямо на нее. Все признаки юмора исчезли.
        Фрейя вздохнула в очередной раз и снова двинулась вперед. Ларкин последовал за ней, и в скором времени в одном из переулков путники нашли таверну. Выцветшая табличка над входом сообщала, что таверна носит название Каменная клетка, а ниже таблички располагалась доска, на которой мелом было написано: свободная комната. В воздухе распространялся зловонный запах нечистот, которые кучей валялись прямо у двери. Помои и остатки пищи выливали прямо сюда. Каменная клетка произвела на Фрейю не самое приятное впечатление. Старые окна с заплесневелыми углами пожелтели, а на крыше не хватало нескольких кирпичей.
        - Позвольте мне говорить, - пошутила Фрейя, натянув капюшон плаща так, чтобы скрыть лицо.
        Ларкин безучастно смотрел прямо перед собой, и пустота в его лице заставила Фрейю содрогнуться. Она хотела что-то сделать для Хранителя и как-то помочь ему, но что ей сделать и как помочь, девушка не представляла. И хотя Ларкин больше не был узником короля, он все еще оставался пленником самого себя. Его душа, которая когда-то составляла все его существо как человека, теперь была закрыта ото всех где-то глубоко внутри, а может, и вовсе потеряна.
        Фрейя открыла дверь Каменной клетки, и навстречу ей вырвалось невыносимое зловоние застарелого дыма. Внутреннее помещение таверны освещалась только одиночными свечами. Несколько столов из темного дерева с глубокими насечками стояли перед прилавком. За ними тесными рядами выстроились бутылки из цветного стекла и запотевшие пивные бочки с подтекавшими кранами. На стенах были развешаны карты и рисунки, а в арке над лестницей, ведущей на второй этаж, была вырезана эмблема королевской семьи.
        Дверь за стойкой распахнулась, и в помещение вошел мужчина. У него были темные волосы и острый вздернутый подбородок, с легким пушком, который ясно показывал, что бороды ему не носить никогда.
        - Приветствую вас, незнакомцы, в этот ранний час.
        Хозяин вытер руки о запятнанную тряпку и начал рассматривать вошедших с растущим скептицизмом. Скорее всего, виной тому была разорванная в лохмотья одежда Ларкина.
        - Чем я могу вам помочь?
        Фрейя подошла ближе к стойке, радуясь, что свет в помещении достаточно тусклый для того, чтобы скрывать ее внешность.
        - Мы с супругом хотели бы снять одну из ваших комнат.
        Слово «супруг» было чуждым Фрейе, но такое объяснение, пожалуй, было самым правдоподобным. Тем более что Ларкин, несмотря на свое бессмертие, выглядел всего на несколько лет старше нее.
        - Можете ли вы заплатить?
        Фрейя кивнула и поманила Ларкина к себе. Он подошел ближе и передал ей сумку.
        - Сколько вы просите?
        - Как долго вы думаете остаться?
        - Всего на один день.
        - У меня есть одна свободная комната, но там протекает крыша.
        - Нас это не побеспокоит.
        Хозяин удовлетворенно кивнул.
        - С вас четыре толара, пять, если хотите поесть.
        - Можно ли у вас здесь помыться?
        Взгляд мужчины скользнул к Ларкину. Что он только думал о нем, грязном и оборванном, без обуви и с засохшей кровью на руках? Любопытство ясно читалось в глазах хозяина.
        - В подвале стоит ванна, - ответил он. - Два толара за холодную воду, четыре - за горячую.
        - Мы возьмем комнату, - объявила Фрейя, открывая свою сумку. Она вынула из нее девять толаров и толкнула их через прилавок. - И еду, и теплую воду. Можно ли принести ванну в нашу комнату?
        - Конечно.
        - Замечательно. - Фрейя подала мужчине деньги, прежде чем вынуть еще три толара. - Кроме того, мы были бы вам очень признательны, если бы вы не стали ни с кем говорить о нашем здесь пребывании.
        Хозяин усмехнулся:
        - Разумеется.
        Едва пальцы Фрейи отпустили и эту монету, как хозяин схватил деньги и спрятал в карман штанов.
        - Следуйте за мной!
        Фрейя снова отдала Ларкину сумку, и они вместе поднялись по сгнившим лестницам наверх, под крышу. Хозяин снял паутину, висевшую над дверью комнаты, и прижался к дереву всем телом.
        - Влага перекосила раму, - пояснил он с натугой и толкнул заклинившую дверь.
        Комната была крошечной. Гардеробная в спальне Фрейи была намного больше, чем эта полупустая конура. Узкая доска у стены без подушек представляла собой кровать, а стол стоял перед единственным окном, которое было лишь немного больше дыры в потолке. Под отверстием стояло уже наполовину полное ведро, такое ржавое, что Фрейя не удивилась бы, если бы оно тоже протекало.
        - Ванну я сейчас принесу, а вода будет попозже. Сначала нужно разжечь камин, - сказал хозяин. - На ужин я могу предложить вам колбасу и хлеб. Горячая пища бывает только в полдень.
        Фрейя заказала ужин для Ларкина. Сама она была не голодна. Побег из замка, ограбление и мысли о предстоящих нескольких часах тяжелым грузом осели у нее в животе. Сидя в этой маленькой комнате и надеясь, что Роланд и его люди не найдут ее, Фрейя испытывала мучительные спазмы в желудке от страха и неизвестности. Но выбора у нее не было. На открытой дороге беглецов рано или поздно узнают, а в каменной клетке у них, по крайней мере, был шанс. Кроме того, ноги Фрейи безумно устали от долгого пути, и она рада была дать отдых истертым пальцам и ступням. Почему никто никогда не говорил ей, что ходить пешком так утомительно? Пожалуй, пришло время найти лошадь. В Амаруне девушке казалось слишком рискованным украсть животное.
        Она села на койку, скинула с головы капюшон своего плаща и сняла сапоги. С губ ее сорвался полувздох-полустон. Фрейя вытянула ноги. Ларкин стоял у двери, опустив взгляд на ведро, куда размеренно падали капли дождя. Наверное, он мог стоять так часами, не двигаясь, но Фрейе было неприятно видеть его таким. Будь он простым гвардейцем, принцесса не стала бы ничего предпринимать, пусть бы стоял подобно статуе. Но Ларкин не был гвардейцем, он был Хранителем. Бывшим Хранителем, который имел все основания послать ее в эльвам, но мужчина этого не сделал из-за своей веры, и это раздражало Фрейю больше всего на свете.
        Роланд как-то сказал ей, что фейри поклоняются богам Иного мира, легендарной империи, из которой якобы и происходит магия. А в Тобрии боготворили королевскую семью, хотя для Фрейи это уже давно абсолютно не имело смысла. Фрейя и ее родители были людьми из плоти и крови, и однажды все Драэдоны умрут, став дымом и пеплом. Ничего божественного не было в них. В отличие от своих предков, ни принцесса, ни королевская чета не сделали ничего для того, чтобы защитить страну от эльв и фейри.
        Избавь меня от скверны и защити меня от фейри, говорилось в молитве веровавших.
        Фрейя же не могла никого уберечь и защитить от фейри, в том числе и саму себя. Зачем бы ей тогда рисковать своей честью и жизнью, чтобы спасать заключенного в подземелье Хранителя? Но Ларкин, казалось, не понимал этого. Даже после всех этих лет в темнице и жестокого обращения короля и его гвардейцев он все еще почитал правящую семью. Считал их святыми. Может быть, ей стоит воспользоваться…
        - Ларкин! - девушка намеренно произнесла имя Хранителя требовательным тоном. - Посмотрите на меня!
        После недолгого колебания стражник поднял голову. В его глазах читалось благоговение, граничащее со страхом. Бывший фельдмаршал вновь опустился на колени, склонив голову ниже обычного.
        - Поставьте мою сумку у двери!
        Мужчина повиновался. Девушка указала на место рядом с собой:
        - Садитесь здесь!
        Половицы пола заскрипели под босыми ногами Ларкина, когда он подошел к девушке и обосновался на должном удалении от нее, сев на самый краешек бортика кровати. Он вонял хуже, чем целое стадо коз, но Фрейя уже научилась не воспринимать этот запах. Принцесса подняла глаза на мужчину и остановила взгляд на руках Хранителя, покрытых коркой засохшей крови. В тех местах, где мечи Давина должны были оставить кровавые раны, виднелись только два почти незаметных светлых шрама, которые, решила Фрейя, скорее всего, исчезнут уже до следующего дня.
        Девушка вынула кинжал из рукава своего плаща. Прежде чем принцесса смогла отдать следующий приказ, Ларкин уже протянул ей руку, как будто ему уже сотни раз приходилось доказывать свои способности к быстрому исцелению. Фрейя испытала острое чувство вины. Она не сможет этого сделать, даже если ей очень хочется увидеть настоящую магию. Ларкин уже достаточно пострадал в плену, и Фрейя даже не хотела думать о том, как часто его уже резали гвардейцы Роланда, в наказание, ради забавы или из простого любопытства, потому что тоже хотели увидеть действие магии.
        Фрейя снова опустила кинжал и положила его на небольшой ночной столик, кособоко примостившийся у кровати.
        - Мне очень-очень жаль. Я не… - должна была этого делать, хотела продолжить Фрейя, но поняла, что это неправильно, - …должна была даже думать об этом. Если хотите знать, мне это очень интересно. Я никогда не сталкивалась прежде с Бессмертным Хранителем или вообще кем-то, кто может творить настоящую магию.
        Взгляд Ларкина скользнул от Фрейи к кинжалу и обратно к девушке. Его губы приоткрылись, словно мужчина хотел что-то произнести, но не был уверен, что ему позволено это сделать.
        - Что вы хотели сказать? - спросила Фрейя.
        - Ваша магия… магия, которой вы зажгли лампу… - прошептал Ларкин так тихо, будто боялся рассердить принцессу, если будет выговаривать слова чуть громче. - Разве это не настоящая магия?
        Фрейя подавила смешок и покачала головой:
        - Это даже не моя магия. Подвески доставлены из Мелидриана. Мне повезло выкупить их у одной моей подруги. Хотя совсем недавно я смогла воспользоваться поисковым заклинанием, с помощью которого узнала, где сейчас мой брат. Вы должны обещать мне, что ни с кем не будете говорить о моей магии, как бы ничтожна она ни была. Это может стоить жизни не только мне, но и вам.
        Выражение лица Ларкина ничуть не изменилось. Его взгляд был совершенно равнодушен, и Фрейя задумалась, было ли такое поведение нормальным для Хранителя. Неужели его чувства настолько очерствели за годы службы у Стены? Или на это повлияли Роланд и его гвардейцы? Она видела кровь на одной из дверей подземелья и могла представить, что пришлось вынести в долгом заточении такому человеку, как Ларкин.
        Фрейя осторожно накрыла руку Ларкина своей. Мужчина вздрогнул, но не отстранился от этого прикосновения. Кончиками пальцев принцесса могла ощущать зернистую грязь на коже Хранителя.
        - Обещайте мне, что вы будете хранить молчание.
        Мышцы на руке фельдмаршала напряглись. Он медленно кивнул:
        - Я бы никогда не предал вас, принцесса.
        - Я верю вам.
        Фрейя улыбнулась и убрала свою руку. Она не хотела прерывать их разговор. Ей нравились звучание его голоса и особый акцент, который сквозил в каждом слове мужчины. Но тут внезапно раздался стук в дверь, и Ларкин вскочил на ноги. Девушка едва успела вновь натянуть на лицо капюшон своего плаща, как в комнату снова вошел хозяин таверны в сопровождении незнакомца. Лица мужчин были красными от натуги, когда они с хриплыми вздохами втащили в комнату округлую деревянную ванну, видавшую лучшие дни. Вслед за ними вошла женщина с двумя ведрами. Воду она вылила в корыто и возвращалась еще несколько раз, пока ванна не наполнилась. От воды шел горячий пар.
        - Будут ли еще пожелания? - спросил хозяин, наклонившись вперед, чтобы поймать взгляд из-под капюшона Фрейи. Скорее всего, мужчина решил, что девушка либо очень некрасива, либо изуродована.
        Фрейя опустила голову.
        - Не найдется ли у вас сменной одежды для моего мужа?
        Хозяин хмуро посмотрел на Ларкина.
        - Мне кажется, у нас ничего такого нет. Элата? - обратился он к женщине, которая в этот момент снова вошла в комнату. Фрейя решила, что это, скорее всего, хозяйка таверны. Женщина принесла тарелку с колбасой и хлебом. Ее голову покрывала копна непокорных кудрей, а фигура была стройной и тонкой, но полные ведра с водой она таскала в комнату без единой жалобы.
        - Что такое?
        - Не найдется ли у нас сменной одежды для нашего гостя?
        Хозяйка оценивающе посмотрела на Ларкина, который отсутствующим взглядом уставился на воду.
        - Может быть, что-то и найдется, - сказала она и пояснила: - Иногда гости забывают у нас свои вещи, и мы сохраняем их некоторое время, прежде чем продать.
        - Спасибо, - поблагодарила Фрейя с улыбкой. Через некоторое время им принесли запятнанную рубашку, пахнущую сеном, и брюки с дырками на коленях. Выбирать не приходилось. Так или иначе, эти вещи были лучше, чем тряпки на теле Ларкина. Позже она найдет портного и купит ему новые вещи.
        - Вы должны принять ванну, пока вода еще горячая, - сказала Фрейя после того, как хозяин с хозяйкой покинули комнату. Ларкин стоял возле корыта и смотрел на восходящие облака пара. При других обстоятельствах Фрейя вышла бы из комнаты, чтобы не стеснять его. В их теперешней ситуации, однако, это было невозможно.
        - Вы не будете стесняться, правда? - Ларкин поднял глаза, и ответ был в его взгляде. Фрейя вздохнула. Конечно, ему было неприятно обнажаться в присутствии своей богини, но другого выхода не было. - Я не буду смотреть. Обещаю.
        Девушка отвернулась. На мгновение воцарилась тишина, затем она услышала, как Хранитель снимает свои лохмотья. Фрейя почти испугалась того, как неохотно мужчина повиновался ей. Она вдруг обнаружила, что это ей совсем не понравилось. Идея править и управлять другими никогда не была для принцессы такой привлекательной, как для ее отца. Она никого не хотела контролировать и уж тем более не собиралась путешествовать по стране с послушной марионеткой.
        Позади себя Фрейя услышала, как Ларкин скользнул в воду и удовлетворенно вздохнул. Она улыбнулась и повернулась к Хранителю, который едва помещался в ванне. Мужчина медленно провел руками по поверхности воды, перебирая пальцами, прежде чем взял мыло, принесенное хозяйкой, и начал намыливать свое тело.
        Мутная от грязи вода скрывала все, что находилось ниже ее поверхности, и Фрейя могла наблюдать за процессом, не отрываясь.
        - Сколько времени прошло с тех пор, как вы мылись последний раз?
        - Семь лет.
        - Значит, это ваша первая ванна с момента ареста? - ошеломленно спросила Фрейя. При полном отсутствии гигиены неудивительно было, что в подземелье воняло в пять раз хуже, чем в конюшнях у лошадей. Ларкин кивнул, погрузился под воду и через мгновение вынырнул снова. Вода выплеснулась через край посудины. Длинные волосы мокрыми прядями прилипли к щекам мужчины.
        Фрейя села на табурет перед столом, так, что могла видеть только спину Ларкина. Теплая вода не расслабила его мускулы. Наверное, это было привычное состояние для Хранителя. Он всегда был начеку; всегда готов к бою.
        - Вы когда-нибудь бывали в Мелидриане? - спросила Фрейя. Она впервые упомянула о волшебной стране в разговоре с Хранителем. О своем убеждении в том, что Талон жив, принцесса уже рассказала мужчине, а вот о том, где она собирается искать брата, пока не сообщила.
        - Пару раз, - ответил Ларкин, при этом его голос приобрел странное, прямо-таки тоскливое звучание.
        - Неужели там так опасно, как все говорят?
        Мужчина кивнул.
        Это был не тот ответ, который Фрейя ждала услышать. Девушка не позволяла себе даже думать о том, с какими опасностями Талону пришлось столкнуться за минувшие семь лет, потому что в прошлом она уже ничего не могла изменить. Что случилось, то случилось, и в этом отчасти была и ее вина. Но ее жалоть к себе и тревога за брата не спасут Талона. Нужно действовать.
        - Мой брат в Нихалосе, - произнесла Фрейя. Со своего места она не могла видеть лица Ларкина, но, судя по всему, оно оставалось таким же безучастным, как всегда. - И мы его вернем.
        - Вы хотите попасть в волшебную страну?
        - Да, мой план - поехать на юго-запад. Добраться до Асканы, портового города на берегу Дышащего моря. Там мы найдем корабль, чтобы обогнуть Стену по воде.
        Эти слова вызвали что-то в Ларкине и изменили его. Фрейя не могла с уверенностью сказать, что именно происходило в Хранителе, но его мышцы были напряжены, как никогда. Аура мужчины заметно исказилась. Его присутствие, казалось, нарастало, как и тогда ночью, в борьбе с грабителями. Он покачал головой:
        - Вы не поедете в Мелидриан.
        Фрейя не знала, что удивило ее больше, уверенность в словах Ларкина или то, что он осмелился ей возражать.
        - Что?
        - Вам предстоит вернуться в Амарун, - пояснил мужчина и бросил на девушку строгий взгляд через плечо, так что она увидела его угловатый профиль. Его лицо превратилось в стальную маску, холодную и безжизненную. Ни один обнаженный человек не мог выглядеть настолько угрожающе, как Ларкин в этот момент. Фрейя легко могла представить, как он с таким выражением лица руководил армией Бессмертных Хранителей. Но только она не даст себя запугать.
        Решительно выпятив подбородок, девушка смотрела прямо перед собой.
        - Ни в коем случае. Я не подведу Талона. Мы идем в Мелидриан.
        - Я пойду в Мелидриан. И я найду принца Талона для вас.
        Фрейя сжала руки в кулаки. Неужели всего несколько минут назад ей хотелось, чтобы Ларкин не переставал говорить с ней? Теперь девушке хотелось, чтобы он заткнулся. Принцесса не помнила, когда в последний раз кто-то, кроме родителей, позволял себе разговаривать с ней таким тоном.
        - Я буду сопровождать вас.
        Это не было ни просьбой, ни вопросом. Только констатация факта.
        - Вы этого не сделаете, - возразил Ларкин. Его руки схватились за край ванны. - Вам нельзя в Мелидриан.
        - Потому что я принцесса?
        - Потому что вы человек, - сказал он. Его голос приобрел строгий приказной тон, и тут Фрейя поняла, что изменилось. Ларкин перестал быть пленником и не выступал больше в роли верующего. Он снова был Бессмертным Хранителем, чья задача состояла в одном: следить за исполнением Соглашения. И страж должен был сделать для этого все, что в его силах.
        Однако и Фрейя была готова добиться своего любой ценой.
        - Вы не сможете меня остановить. Я поеду в Нихалос и найду своего брата. С вашего разрешения или без.
        Весьма вероятно, что Ларкин мог бы удержать ее, выдав гвардейцам, но тем самым он подпишет и собственный смертный приговор.
        - Вы спровоцируете войну.
        - Только если меня поймают.
        Принцесса не собиралась открывать фейри, кто она такая. Девушка просто хотела найти брата и вернуться с ним домой. Ларкин издал тяжелый вздох.
        - Разве вы не понимаете, как это опасно? Вы рискуете не только своей жизнью.
        - Я это знаю, - заявила Фрейя. Последние несколько дней девушка только и делала, что обдумывала сложившуюся ситуацию. Рассматривала ее со всех сторон и взвешивала возможность тех или иных действий. И при всей сложности теперешних обстоятельств одного принцесса сделать не могла. Она не могла оставить Талона жить в мучениях и рабстве; даже ради своего народа.
        - Пожалуйста, Ларкин, помогите мне! Только на этот раз.
        - Нет.
        В ярости Фрейя сжала губы. Принцесса не знала, что злило ее больше: то, что Ларкин перечил ей, или то, что она в своей наивности предполагала, что Хранитель из благодарности за свое спасение сделает для девушки все, чего бы она ни потребовала.
        - Если вы мне не поможете, я буду вынуждена рассказать обо всем своему отцу, - бросила она. Принцесса решилась на этот блеф, потому что не знала, как еще повлиять на Хранителя.
        - Вы этого не сделаете.
        - Вы уверены? - спросила она, стараясь скрыть обман. - Что, по-вашему, произойдет, если король узнает, что его единственный сын находится в Мелидриане? В плену у фейри. Соглашение уже давно нарушено, и это сделано не нашей стороной. Война неминуемо начнется, но у вас есть шанс предотвратить ее. Мы можем просто вернуть Талона, и никто не узнает, где он провел последние семь лет.
        Ларкин не возразил Фрейе в ту же минуту. Казалось, он действительно обдумывает ее слова и риск, на который должен пойти. Секунды пролетали одна за другой, а Хранитель, туго стянув брови, сидел, уставившись в одну точку. Нельзя было не заметить шантажа Фрейи, но совесть не позволяла ей дальше давить на мужчину.
        Принцесса нетерпеливо крутилась на своем стуле. Ей хотела получить ответ. Ей нужен был ответ, но она не хотела давить на Ларкина и загонять его в угол, как шкодливую кошку.
        - Искусство вести переговоры у вас в крови, - сказал наконец Ларкин и отвернулся, так, что девушка теперь видела только его затылок. - Согласен. Я буду сопровождать вас по Мелидриану, но мне требуется оружие.
        На лице Фрейи мелькнула усмешка. У нее получилось. Она убедила Хранителя.
        - Я куплю вам оружие. Столько, сколько захотите.
        - Я говорю не о каком-то обычном, а о магическом оружии, - ответил Ларкин. - Мне требуется оружие, связанное со Стихией Огня.
        Из занятий во дворце Фрейя зала, что фейри изготавливали магическое оружие, созданное для того, чтобы убивать тех волшебных существ, которые не хотели придерживаться Соглашения. Этим особым оружием они снабжали Хранителей у Стены.
        - Есть ли возможность достать это оружие, не подходя к Стене? Или его можно только украсть у Хранителей?
        - Такая возможность есть, - сказал Ларкин и вновь потянулся за мылом. - Но прежде, чем я расскажу вам о ней, вы тоже должны кое-что пообещать мне. Не говорите ни с кем о том, что я вам сейчас скажу.
        Это условие удивило Фрейю. Тем не менее принцесса была готова поклясться в чем угодно, лишь бы это помогло ей найти Талона.
        - Естественно. Хранить секреты - моя тайная страсть.
        - Существует черный рынок, - сказал Ларкин так тихо, что Фрейе пришлось наклониться вперед, чтобы разобрать слова, - которым заправляют Темные люди. Вы можете купить там все, в том числе и магическое оружие.
        Фрейя понятия не имела, кто такие эти Темные и как обстояли дела с черным рынком, но она считала верным любое средство, если оно поможет спасти Талона.
        - И где этот черный рынок находится?
        Ларкин снова взглянул на нее через плечо. Уголки его губ подергивались в улыбке.
        - В Аскане.
        Фрейе не нравилось, как хозяйка таверны смотрела на Ларкина. Вряд ли она узнала в мужчине Хранителя, который был заперт в подземелье семь лет назад. Тем не менее ее настойчивые взгляды заставляли Фрейю нервничать. Девушка наблюдала, как хозяйка наклонилась вперед, и лезвие бритвы медленно заскользило по коже Ларкина. При этом женщина позволила ему заглянуть в свое глубокое декольте, довольно пышное, несмотря на ее стройную фигуру.
        Фрейя натянула капюшон своего плаща пониже и подошла к окну на противоположной стороне комнаты. Уже минул полдень, и на улицах города царило оживление. Недавно хозяйка принесла жильцам две тарелки горячего мясного супа, и Фрейя воспользовалась этим, чтобы попросить женщину подстричь Ларкина. Теперь она жалела об этом. Но сама девушка в жизни не делала ничего подобного и очень боялась случайно поранить мужчину или вообще отрезать ему ухо. Конечно, магия могла все быстро вылечить, но принцессе не хотелось причинять Хранителю боль.
        - Есть ли здесь поблизости портной? - спросила Фрейя, изучая взглядом улицу.
        - Да, через несколько домов отсюда, - ответила хозяйка. - Ничего диковинного, только самое необходимое. Если хотите чего-то необычного, отправляйтесь в магазин Делано в Амаруне.
        - Нет, ничего необычного не нужно, - ответила Фрейя, наблюдая за торговцем овощами, который тащил свою тележку через дорогу. Одно из задних колес застревало, и при каждом шаге мужчины что-то из товара падало на землю. Трое ребят носились вокруг него и смеялись так громко, что даже Фрейя хорошо слышала их смех. Были ли эти трое детьми зеленщика или нет, она сказать не могла, во всяком случае казалось, что пожилому мужчине они не мешают.
        Фрейя еще некоторое время наблюдала за этими тремя, недоумевая, была ли она вообще когда-то такой же буйной. С рождения принцесса не знала печалей и нужды, жила в безопасности и могла получить все, чего хотела. Но такого безусловного, неограниченного счастья она не чувствовала уже давно. С тех пор как исчез Талон. Девушка смутно надеялась, что счастье снова вернется к ней вместе с братом, но в глубине души принцесса знала, что она уже никогда больше не будет прежней. А как иначе? Последние семь лет сформировали Фрейю, и скоро она уже будет в Мелидриане, самом жестоком месте на земле, если верить слухам.
        Вдруг зеленщик остановился, и дети тоже прекратили свою игру. Их головы повернулись в одном направлении. Фрейя проследила за их взглядами - и застыла. На дороге показалась группа всадников, и все они были одеты в мундиры королевской гвардии. Они смотрели по сторонам, их лошади нервно рысили на месте, пока один из мужчин не приказал что-то остальным. Гвардейцы переглянулись и принялись обыскивать дома. Трое из всадников подъехали прямо к таверне и спешились.
        Фрейя выдавила из себя ругательство и сжала руками твердую древесину подоконника.
        - Элата?
        Хозяйка вытерла выбритую кожу Ларкина влажной тряпкой.
        - Да?
        - Вам лучше спуститься вниз, - сказала Фрейя максимально тихим голосом. - Трое мужчин из королевской гвардии собираются войти в вашу таверну.
        - О нет! Только не снова!
        Только не снова? Что это значило? Фрейя не знала, и у нее даже не было времени думать об этом.
        - Заприте дверь! - приказала она Ларкину, едва хозяйка исчезла из комнаты.
        Хранитель вскочил с табурета и резко крутанул ключ в замке. Сердце в груди Фрейи громко застучало. В панике она искала выход. Существовал крошечный шанс, что Роланд и его люди не станут подниматься наверх, но на это не стоило особо рассчитывать. Беглецы могли впрыгнуть в окно, но их бы обязательно заметили. К тому же это было опасно для жизни. В комнате спрятаться было абсолютно негде. Как только гвардейцы прорвутся в номер, они обнаружат беглецов.
        На лестничной площадке послышался грохот шагов. Сердитые крики гвардейцев заглушали голоса остальных гостей. Люди Роланда отдавали резкие приказы, которые не встречали сопротивления.
        Желудок Фрейи так сжался, будто ее вот-вот вырвет. Почему судьба была против нее? Девушка находилась всего-то на расстоянии дневного пути от Амаруна, а ее план в очередной раз грозил провалиться. Принцесса вообще не хотела думать о том, что произойдет, если их найдут здесь. Вероятно, гвардейцы Роланда никогда больше не станут на ее сторону, а Ларкин…
        Девушка посмотрела на Хранителя. Сжав кулаки, мужчина уставился на дверь. Он будет бороться за них. Фрейя знала это. Вероятно, он даже сможет победить трех гвардейцев. Но какой ценой? Драка не останется незамеченной, и вскоре в этой комнате будет не трое, а полный десяток мужчин. Целый отряд королевской гвардии не под силу одолеть даже Ларкину.
        В панике Фрейя еще раз оглядела комнату. Подходящих вариантов для спасения пока не было, но девушка должна была найти выход. И в этот момент принцесса заметила свою сумку, которая все еще стояла рядом с дверью, там, где Ларкин ставил ее. Она подбежала к поклаже, надеясь найти хоть что-нибудь, что могло им помочь. Но, сделав пару шагов по направлению к сумке, девушка в спешке и панике задела ведро, стоящее посреди комнаты, и опрокинула его. Ведро перевернулось, и застарелая дождевая вода растеклась по полу.
        Проклятье!
        Разгневанная Фрейя хотела пнуть ведро еще раз, как вдруг что-то еще привлекло ее внимание. Она внезапно остановилась и задрала голову вверх. Лицо девушки осветилось теплыми лучами солнца.
        - Ларкин? - с надеждой позвала она, не сводя глаз с дыры в потолке. - Можете ли вы пробить дыру дальше?
        Ларкин не задавал вопросов. Мужчина моментально все понял и схватился за край отверстия в потолке, которое располагалось достаточно низко над полом для его роста. Страж начал яростно трясти деревянные перекрытия, заставляя вибрировать всю крышу.
        Фрейя спешно схватила с ночного столика сумку и кинжал, в то время как гвардейцы ее отца неудержимо приближались к их конуре. Ступени лестницы натужно скрипели под их тяжелыми шагами. Времени почти не осталось. Кулаки загремели по деревянной двери:
        - Откройте!
        Пыль и грязь дождем сыпались с крыши. Фрейя закусила нижнюю губу и стояла в смятении, чувствуя, что не может спокойно ждать и в то же время не имея возможности ничем помочь Ларкину.
        - Откройте!
        - Быстрее, - сказала Фрейя Ларкину. Едва она успела произнести это слово, как крыша обвалилась под напором пальцев Хранителя.
        - Вы первая, - приказал тот. Фрейя хотела запротестовать: первым должен был идти Ларкин. Однако, рискуя своей жизнью, мужчина уже обхватил ее за бедра и поднял к отверстию в крыше.
        - Откройте! - снова прозвучал голос гвардейца.
        Удары кулаков в дверь становились все настойчивее, и Фрейя больше не колебалась. Она ухватилась за обломки перекрытия, которые опасно хрустнули под ее хваткой, и вылезла на крышу. Девушка тут же отползла в сторону, освобождая место для Ларкина, который уже вылезал вслед за ней. Обломки перекрытий упали на пол, и Фрейя схватила мужчину за руку в попытке помочь. Стук в дверь прекратился…
        …и послышались мощные удары.
        - Поторопитесь! - прошипела Фрейя.
        Ларкин рывком подтянулся на руках и выбрался на крышу. Как раз вовремя. В этот момент дверь влетела в комнату с оглушительным грохотом.
        - Они бегут! - взревел гвардеец.
        Фрейя выпрямилась, и настил прогнулся под ее тяжестью. Долго он их с Ларкином не выдержит, если они останутся на месте.
        - Следуйте за мной! - сказал Ларкин, перехватывая инициативу.
        Дома в Лимелле были такими же приземистыми, как в пятом и шестом кольцах Амаруна, поэтому беглецам должно было быть несложно перескакивать с крыши на крышу. Ну, по крайней мере, Ларкину - точно. А Фрейя вдруг неуклюже наскочила на торчащий обломок кирпича. Снова и снова она грозилась потерять равновесие, но ей пока удавалось удержаться в вертикальном положении. Никогда в жизни девушка и подумать не могла, что ей когда-нибудь придется бежать по крышам домов, в которых она даже не хотела находиться. К счастью, Ларкин все время держался вплотную к ней, предостерегая от рыхлых досок и застрявших кирпичей. При других обстоятельствах высота, возможно, напугала бы Фрейю, но сейчас у нее не было времени даже подумать об этом. Девушка делала то, что требовалось, чтобы уйти от гвардейцев. От быстрого и непрекращающегося бега дыхание принцессы стало хриплым, встречный ветер откинул с ее лица капюшон плаща, но ей уже было не важно, узнают ли ее. Опасаться этого было слишком поздно, оставалось только бежать.
        - Стоять! - взревел мужской голос за спиной Фрейи. - Стоять! Именем Короля! Стоять!
        Фрейя слышала, что гвардейцы Роланда буквально дышат им в спину. Кровь зашумела в ее ушах; с непривычки в боку неприятно тянуло. Она проигнорировала неприятные ощущения и изо всех сил ударилась о склон крыши. В поисках опоры она крепко ухватилась за каминную трубу и перелезла на другую сторону, где ее ждал Ларкин.
        Задыхаясь, Фрейя сдернула с тела плащ, который только мешал ее движениям. Под ним девушка была одета в темную тунику и брюки для верховой езды, единственные брюки в ее шкафу, полном одежды. Ларкин оглядывался по сторонам в поисках выхода, но путь к спасению был только один: вперед, прочь от гвардейцев.
        - Чего вы ждете? - закричала Фрейя.
        - Стойте!
        - Ларкин? - голос девушки был пронизан паникой. Она оглянулась и увидела, что гвардейцы приближаются. Расстояние, разделяющее их, сокращалось так быстро, что Фрейя уже могла различить лица мужчин.
        - Вы доверяете мне? - спросил Ларкин.
        Фрейя не колебалась ни секунды:
        - Да!
        - Хорошо, тогда держитесь крепче.
        Прежде чем Фрейя успела опомниться, ее подхватила пара сильных рук. Ларкин перекинул девушку через плечо, как куклу, и принцесса вскрикнула от испуга. Пальцы мужчины больно впились в бедро Фрейи, когда он прижал ее к себе.
        - Позвольте мне… - слова застыли на губах девушки, когда она поняла, что он задумал. - Нет, Ларкин! Нет, вы не сможете…
        Слишком поздно.
        Хранитель перешагнул через край крыши, и они упали.
        Глава 11 - Зейлан
        - Свободная земля -
        День церемонии настал. У Зейлан и в самом деле получилось. До вчерашнего дня она была простой девушкой с заветной мечтой, сегодня она стала послушницей, а завтра проснется Хранительницей. До бессмертия оставались лишь пара часов и ритуал, о котором Зейлан до сих пор ничего не знала. Впрочем, для девушки не играло никакой роли, придется ли ей искупаться в крови ягненка или она будет вынуждена съесть эльву. Зейлан сделает все, чтобы наконец-то иметь возможность держать в руках магическое оружие. Правда, она ненавидела магию, но, если волшебство было средством, благодаря которому девушка могла остаться в Свободной земле и служить Стене, Зейлан готова была смириться. Если эту жертву послушница должна была принести, чтобы иметь возможность противостоять фейри и эльвам, пусть будет так.
        Церемония Бессмертия должна была состояться только вечером, но Зейлан уже надела обмундирование, которое ей выдали вчера. Никогда в жизни девушка не носила одежды лучше. Темные ткани были чистыми и отлично сшитыми, а кожа мягкой. Униформа не стесняла движений и могла защитить в бою от мелких травм. Плащ не только укрывал от непогоды, но и мог служить одеялом по ночам. Он был щедро расшит мехом и пах лесом и лугом.
        Одетая в черно-белый наряд Зейлан вышла на площадь перед опорным пунктом, потому что не знала, чем еще ей заняться. Она была слишком взволнованна, чтобы лежать, вытянувшись, на койке, и слишком напряжена, чтобы тренироваться. Вероятно, ее состояние объяснялось близостью цели и еще тем, что девушка никак не могла прекратить думать о родителях. Зейлан вспоминала их улыбающиеся лица и дружелюбные голоса и была благодарна родителям за роскошное детство, которое действительно было таким, несмотря на их бедность. Стали бы мама с папой гордиться ею, если бы узнали, что она станет первой Хранительницей всех времен? Или сочли бы ее сумасшедшей? Ее отец и сам думал о том, чтобы стать Хранителем, чтобы заработать денег, но мать всегда удерживала его от этого шага, до самого конца.
        Погруженная в свои мысли, Зейлан подошла к площади. Очевидно, она была не единственной, кто больше не мог ждать. Большая часть послушников уже собрались на базе, в том числе Деррин Армвон, дворянский сынок, вместе со своими товарищами. Они слонялись без дела на ступенях, ведущих к смотровой башне, и наблюдали за проходящими мимо Хранителями, готовящими все необходимое для проведения ритуала. Площадь была уже расчищена, столы и скамьи расставлены в нужном порядке. В центре площади сгрудилась огромная куча дров для большого костра.
        Зейлан размышляла, должна ли она им помочь, но никто из Хранителей, казалось, этого от нее не ожидал, и, увидев, что все остальные послушники сидят без дела, она решила поступить аналогично, чтобы не привлекать к себе еще большего внимания.
        Девушка села на землю спиной к стене опорного пункта так, что могла видеть не только площадь, но и Стену. Здесь, даже запрокинув голову, она не могла увидеть верхние ряды валунов, составляющих Стену, и оттого казалось, что бесконечный каменный гигант возносится прямо в небо.
        - Я не могу поверить, что она остается, - вдруг услышала Зейлан кого-то из послушников, который даже не старался понизить голос.
        - Конечно, она останется, - ответил Деррин. - Ты не заметил? Она была вместе с фельдмаршалом в уборной. Я могу себе представить, как она убедила его.
        Пальцы Зейлан сжались в кулаки. На самом деле она совсем не хотела знать, что говорят о ней другие, но, тем не менее, придвинулась чуть ближе, чтобы подслушать.
        - Я бы не возражал, чтобы она убедила и меня, - сказал один из послушников непристойным тоном, и Зейлан похвалила себя за то, что решила переодеваться не в общежитии, а в лесных зарослях.
        - Бьюсь об заклад, никто из нас не возражал бы. Было бы здорово подержать ее за волосы, - сказал Деррин.
        - Интересно, будет ли она кричать и стонать в постели так же, как и во время боя? - спросил другой послушник.
        - Я выясню это для вас и медленно доведу ее до крика. - Деррин издал грязный смешок.
        - С такой маленькой штучкой между ног? Вряд ли, - вырвалось у Зейлан прежде, чем она успела остановить себя.
        Мужской смех стих, и на мгновение воцарилась тишина. Потом девушка услышала, как кто-то спускается по лестнице.
        Деррин зашел за угол и пренебрежительно посмотрел на нее. Он уже был одет в свою униформу Хранителя. Свои белокурые волосы он зачесал назад, отчего его крючковатый нос показался еще острее.
        - Что ты сказала?
        Зейлан улыбнулась.
        - Ты уже слышал, стручок.
        - Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, - прошипел Деррин.
        Товарищи Армвона тоже спустились и теперь стояли за ним, как армия безвольных придурков. Зейлан вскочила на ноги.
        - Ну я же видела, как ты переодевался.
        - Не видела. - Деррин остановился так близко от нее, что ей пришлось поднять глаза, чтобы увидеть его лицо. - Ты ведь сбежала из общежития, едва капитан Форэш выделил тебе кровать.
        - Наверное, это потому, что я больше не могла выдержать жалкого вида твоей ничтожной мужественности, - парировала Зейлан. - Я искренне надеюсь, что с этой мелочью ты справляешься лучше, чем с мечом.
        - Следи за тем, что говоришь, - прорычал Деррин. Он шагнул еще ближе к ней, так, что его грудь почти коснулась ее. Юноша был выше и крупнее Зейлан, но она знала, что в любой момент может победить его в честном поединке. И все же что-то подсказывало девушке, что схватка с Деррином не будет справедливой до тех пор, пока рядом снуют его щенята.
        Она вопросительно приподняла одну бровь.
        - А что, если я не буду за этим следить? - Голос в голове Зейлан призывал Деррина нанести удар. И даже если она проиграет этот бой сопернику, девушка все равно преподаст этому заносчивому сопляку важный урок.
        - Тогда ты пожалеешь об этом, - прошипел один из приспешников Деррина.
        Зейлан взглянула мимо Деррина на его друга, который испепелял девушку уничтожающим взглядом.
        - Я вас не боюсь.
        - Ты должна, - сказал Деррин.
        - Почему?
        - Потому что…
        Армвон осекся и гневно сузил глаза в две тонкие щели. Ему не хватало слов. Скорее всего, Деррин не привык, чтобы ему не подчинялись. Дворянин из Амаруна, он веровал в королевскую религию, и окружающие всегда относились к нему, как к святому. И это лишь потому, что он заплатил за возможность доступа во дворец.
        - Потому что?.. - Бровь Зейлан взлетела еще выше, и девушка жестом предложила ему продолжить фразу.
        Челюсть парня задрожала. От гнева или от усилий подобрать подходящий ответ, Зейлан не знала. Она фыркнула.
        - Ну, тогда я…
        Кулак врезался в челюсть девушки, и взрыв в голове чуть не заставил ее застонать от боли. Ублюдок действительно посмел ударить ее! Зейлан провела языком по верхней губе и ощутила горький металлический вкус собственной крови. Она сплюнула и вытерла рукавом своей униформы красноватую слюну в уголке рта. Кое-что ей пришлось признать. Деррин не был слабаком. Время, проведенное при дворе, он использовал не только для того, чтобы играть на фортепиано и танцевать.
        Девушка медленно выпрямилась. На губах Деррина она увидела недобрую ухмылку, а в глазах - злобный блеск. Но Зейлан была только рада принять вызов. Она с силой толкнула юношу в грудь. Армвон пошатнулся, но друзья поддержали его и вернули на место. Деррин засмеялся и снова занес кулак. На этот раз Зейлан была готова. Она нырнула под его руку и тут же нанесла ему мощный удар в живот. Противник застонал и начал бормотать слова, которые девушка не могла понять. Друзья Армвона заслонили его собой и вышли вперед.
        Один из мужчин встал напротив Зейлан, готовый продолжить начатую дворянином драку. Зейлан подняла было кулаки, как вдруг прозвучал громкий звон, потрясший ее до глубины души. Все внутри девушки завибрировало, и громкий звук болезненным эхом отозвался в ушах. Друзья Деррина отступили, когда второй и третий удары привели площадь в смятение. Хранители поспешили собраться вокруг базы, не обращая внимания на Зейлан и остальных послушников. Руки они держали наготове на рукоятях своих мечей.
        Что это могло значить? Зейлан не знала наверняка, но было лишь одно логическое объяснение происходящему. Все Хранители собрались у Стены с оружием в руках.
        Фельдмаршал Томбелл, его генералы и капитаны (и Ли Форэш среди них) прошли мимо девушки к воротам. И если во время схватки с Деррином и его дружками Зейлан совсем не ощущала страха, то сейчас необъяснимый ужас объял все ее существо. Томбелл бдительным взором оглядел ряды Хранителей, выстроившиеся в полной боевой готовности, прежде чем раздался его приказ:
        - Открыть!
        Массивные каменные ворота распахнулись. Взгляды устремились на проем в Стене. Зейлан не могла дышать, и, кажется, не только она. У Стены воцарилась призрачная тишина. Только скрип и потрескивание камней раздавались в нависшем безмолвии.
        Зейлан никогда не видела фейри и не помнила, как эльвы напали на ее родную деревню. Зажмурив глаза, она вспомнила только окровавленные и обожженные, безжизненные тела собственных родителей. Но девушка видела рисунки в запрещенных книгах, которые она разыскивала в течение последних нескольких лет, чтобы подготовиться к службе Хранительницы.
        Зейлан знала, как сильно эти магические существа отличались друг от друга. Эльвы скорее напоминали животных с рогами и копытами, зубами и когтями, покрытых черным мехом. Фейри внешне трудно было бы отличить от людей. Как и тех, которые въехали на Смертную землю через проем в Стене верхом на лошадях.
        Всадники держались в седлах идеально ровно, не имели дополнительных конечностей, а кожа их была нежно-розовой. Единственным отличием от людей, которое бросалось в глаза при первом взгляде на этих волшебных существ, были их заостренные уши. И все же Зейлан оставалась убеждена, что и эти фейри были дикими созданиями. Движимые инстинктами и испорченные магией, они были опасны. Девушка посмотрела на прибывших, которые в это время как раз спешились со своих лошадей.
        Фейри было четверо: двое представителей Благого Двора и двое Неблагих. Благие обладали рыжими, как пламя, волосами и крепким телосложением, несмотря на то что эти гости оказались фейри женского пола. Они были одеты в темные мундиры, непохожие на те, что были у Хранителей, их уши были украшены кружевом многочисленных колец.
        Неблагие, высокие и стройные, носили светлые волосы и одежду из коричневой кожи и светлых тканей, с бесчисленными ремнями и пряжками, предназначенными для крепления оружия. Не то чтобы фейри с их магией действительно нуждались в помощи мечей и кинжалов, скорее такая одежда была просто удобной.
        Один из Неблагих носил волосы, заплетенные слева и справа у его лица. В косы были вставлены блестящие кольца, которые вместе с небольшой остроконечной бородкой придавали этому фейри вид дворянина.
        Но не он выделялся из других фейри, не он привлекал все внимание собравшихся. Не он, а второй из Неблагих. Зейлан не знала, что именно притягивало в этом фейри ее внимание, ведь он не носил никаких украшений, а его заостренные уши были скрыты за золотистыми волосами. Тем не менее нельзя было не понять его магической сущности, ибо этот фейри был нечеловеческой красоты. Девушке хотелось отвернуться от него, но она не могла. Даже издали пронзительная синева его глаз притягивала взгляд. Фейри обладал стройным телом с четко очерченными мышцами, а в его движениях сквозили изящество и элегантность, которые редко найдешь среди смертных.
        Фейри поприветствовал фельдмаршала, и на его лице появилась улыбка, озарившая сиянием все лицо магического существа. И Томбелл тоже улыбнулся. Без колебаний он схватил руку фейри и пожал ее.
        Предатель, подумала Зейлан и прикусила нижнюю губу. Знакомая ярость поднялась в ней. Девушка сжала руки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Она хотела спросить, что фейри здесь забыли, но втайне уже знала: церемония. Они были частью ритуала. Может быть, они принесут в жертву кого-то из стражников. Хорошо бы.
        Томбелл поприветствовал остальных трех фейри. Они сошли со своих лошадей, и фельдмаршал указал существам следовать за ним. В тот же миг ряды Хранителей образовали аллею, чтобы пропустить фейри, словно никто из них не хотел с ними соприкасаться. Зейлан прижалась спиной к форту. Сдуру. Ее движение не осталось незамеченным, и Томбелл тут же вытянул руку, указывая на девушку. Проклятье! Фейри повернули головы в ее сторону, и послушница тут же пожелала, чтобы земля под ней разверзлась и поглотила ее.
        - Я хочу познакомить вас с нашей первой женщиной-Хранителем, - сказал фельдмаршал и остановился вместе с фейри перед девушкой.
        - Послушница Аларион, это Олдрен, Эрима и Медин, а также принц Киран, правитель Мелидриана, принц Нихалоса и в скором времени король Неблагого Двора.
        Благие смотрели на нее сверху вниз. Зейлан было видно, что они чувствовали себя выше людей и считали себя лучше смертных. Но это было не так. Фейри тоже проиграли войну.
        - Я не был проинформирован о том, что женщинам разрешено служить у Стены, - сказал Киран, повернувшись к фельдмаршалу. В его голосе звучало не пренебрежение, а скорее изумление.
        - На самом деле это никогда не было запрещено, - ответил Томбелл. - Однако послушница Аларион - первая женщина, которая воспользовалась своим правом стать Хранителем.
        Что касается Зейлан, то она была почти уверена в том, что и до нее девушки пытались пройти отбор, но лишь ей одной удалось найти способ противостоять Томбеллу.
        - Понимаю, - пробормотал принц, глядя на нее с нескрываемым интересом. Черты лица Кирана были угловатыми, но губы - округлыми и полными, а на подбородке у виднелся крошечный, нетипичный для фейри шрам, который так и притягивал взгляд Зейлан. Откуда он взялся? Принц вступил в поединок с другим фейри? Или на него напали эльвы?
        - Как тебя зовут? - спросил принц без всякого уважения.
        - Зейлан, - ответил вместо нее фельдмаршал.
        - Зейлан, - повторил фейри. Его уста произносили имя девушки плавно и мелодично, и Зейлан почувствовала, как волоски на ее руках поднялись, будто от холода. Принц протянул ей руку, и она уставилась на длинные узкие пальцы с ухоженными ногтями, не решаясь их принять.
        Фельдмаршал кашлянул.
        Это был приказ.
        Неохотно девушка схватила протянутую ей руку и в тот же миг почувствовала, будто разряд молнии пронзил ее. Все мышцы напряглись, и по телу неожиданно разлилась горячая волна. Принц тоже должен был это почувствовать, потому что на долю секунды его выражение лица изменилось, но он быстро овладел собой.
        - Рад познакомиться с тобой, - сказал он, сжимая ее пальцы крепче.
        Зейлан тяжело сглотнула, чтобы унять тошноту, которая вдруг подступила к ее горлу. Эльвы, а не принц, убили ее родителей, но он мог бы сделать то же самое. Зейлан была уверена, что все эти существа одинаковые. Этот тоже был просто волком в овечьей шкуре.
        По мнению Зейлан, прикосновение принца, а значит, и горение во всем ее теле длилось невыносимо долго, поэтому, когда он наконец отпустил ее, девушка поспешно отдернула руку и вытерла ладонь о свои брюки. Фельдмаршал бросил на послушницу хмурый взгляд, но принц рассмеялся, и его смех прозвучал как перезвон ветра, мягко покачивающегося на ветерке.
        - Увидимся вечером, Зейлан Аларион.
        Слова фейри звучали в ушах девушки как угроза.
        Десятки факелов вытеснили тьму ночи. Они располагались на площади кругами, а в центре этой импровизированной мишени горел большой костер, рисуя подвижные тени на лицах присутствующих. Над пламенем медленно вращался целый кабан, и восхитительный аромат жареной свинины вызвал громкое урчание в животе Зейлан, хотя ее все еще тошнило с момента встречи с принцем Кираном. Церемония приближалась с каждым мгновением. Все послушники ощущали это, ибо напряжение, наполнявшее воздух, стало таким сильным, что, казалось, потрескивало в воздухе. Последние лучи солнца уступили место мраку, и луны поднимались в темном небе. Почти все Хранители, за редким исключением, собрались на площади и заняли места на скамейках, которые стояли только с одной стороны от огня. С другой стороны выстроились послушники, стоявшие в ожидании начала церемонии.
        - Меня тошнит, - сказал Этен и в очередной раз вытер свои мокрые от пота руки об униформу. Он был одним из немногих послушников, которые не относились к Зейлан с презрением. Между тем всем, вероятно, было ясно, что фейри должны были что-то сделать на церемонии. Зейлан, как и большинство послушников, совсем не радовалась этому пониманию. Вынужденные действовать в рамках Соглашения, все новобранцы воспитывались в вере, что фейри были презренными, ненавидимыми существами.
        - Не только тебя, - ответила Зейлан. - Думай о том, что завтра утром уже все будет кончено. Мы должны просто пережить одну эту ночь.
        - Как ты можешь быть такой спокойной?
        Зейлан пожала плечами, потому что на самом деле была совсем не спокойной. Девушка годами училась скрывать чувства, которые могли стать губительными для нее. Но и она уже устала от ожидания. Зейлан Аларион хотела сейчас только одного: чтобы церемония поскорее закончилась.
        Девушка отвернулась от Этена и посмотрела на остальных послушников. Словно сам собой, ее взгляд нашел Деррина. Он стоял у костра со своими друзьями, уверенный в себе, вдохновленный, с расправленными плечами и поднятым подбородком. Но Зейлан уже знала, что дворянин не может ей противостоять. Она поняла, что на самом деле Деррин труслив и как только начнется церемония, от его показной бравады не останется и следа.
        Внезапно Зейлан заметила, что среди Хранителей вспыхнуло смятение. Сквозь высоко пылающее пламя костра она увидела, что мужчины встали со своих скамеек и сейчас смотрели в одну сторону. Фельдмаршал вышел на площадь вместе с фейри. Вслед за ними ступали Ли и еще один Хранитель. Мужчины несли в руках массивный деревянный ящик. Фейри настороженно оглядывались, а Олдрен выглядел так, будто опасался внезапного нападения из засады.
        Некоторые послушники отступили перед фейри, но Зейлан осталась неподвижной. Она следила за каждым их шагом. Хранители вместе с капитаном Ли Форэшем остановились в нескольких метрах от огня, Томбелл же вместе с фейри стали прямо возле горящего костра. Теплый свет пламени обволакивал высокие фигуры магических существ, и длинные тени, плясавшие на их лицах, делали внешность фейри еще более нечеловеческой для Зейлан, если такое вообще было возможно.
        На мгновение воцарилась почти полная тишина, сквозь которую было слышно только потрескивание костра. Напряжение в груди Зейлан неукротимо росло. Молчание резко прервал колокольный звон. Звук завибрировал в ночной темноте.
        Церемония началась.
        - Целая эпоха заканчивается для вас сегодня! - провозгласил фельдмаршал Томбелл. - Этой ночью вы оставите свою смертность в прошлом и получите в дар вечность, чтобы защищать свою страну и сохранять мир.
        Он окинул взглядом ряды послушников, внимательно оглядывая каждого из них по отдельности. Мужчина излучал решительность, честолюбие и гордость, и эти чувства отражались в его громком голосе.
        - Сегодня вы обретете бессмертие. Ваша магия - это привилегия, которая предоставляется лишь немногим людям. Это святейший дар, и знание о том, что вы получите его, должно принадлежать Стене и ее Хранителям. Ни один человек, кроме вас, не должен узнать об этом. Возьмите этот дар и эту тайну. Защитите ее и сохраните. Здесь… - маршал указал на свою голову, - …и здесь, - он указал на свое сердце.
        Зейлан заметила, что Хранители повторили его жесты. Сначала каждый дотронулся пальцами до губ, потом до лба и, наконец, до того места на груди, где находилось сердце. При этом их уста беззвучно произносили слова, как при молитве. Мужчины шептали клятву, которую девушка тоже скоро выучит.
        - Бессмертие вам даруют принц Киран, а также представитель Неблагого Двора Олдрен и двое Благих фейри - Эрима и Медин, - продолжал Томбелл, снова привлекая внимание Зейлан к себе. Он шагал перед костром вперед-назад, словно предстоящая церемония заставляла нервничать и его. - Я знаю, что вы чувствуете, ведь давным-давно, двести тридцать восемь лет назад, если быть точным, я был на вашем месте. Мне даровал бессмертие отец Кирана, король Неван. Я был не в себе. Я хотел стать Хранителем, чтобы защищать Соглашение между Мелидрианом и Тобрией, а не для того, чтобы объединяться с фейри. Но я не жалею о том, что доверился тогда королю Невану, и если сегодня вы не можете довериться принцу Кирану и другим фейри, вы должны покинуть Свободную землю.
        Губы Томбелла сжались в жесткую линию. Он посмотрел на Зейлан и других новичков с вызовом, предоставляя им последнюю возможность вернуться к прежней жизни. Мужчины беспокойно переступали с ноги на ногу. Послушники стали одной нервной, вспотевшей и беспорядочной массой, и ни один из них не решался отделиться из толпы, потому что каждый новобранец внезапно понял: они были одним целым. Зейлан явственно ощутила это. Враждебность и недоброжелательность, возникавшие между ними во время тренировочных боев, исчезли. Они были одним отрядом, и ни один из них не должен был столкнуться с фейри и бессмертием в одиночку. Они будут вместе тренироваться, вместе есть и спать и вместе исследовать предстоящую вечность.
        Выражение отцовской гордости проступило на лице фельдмаршала.
        - Я передаю слово принцу Кирану, правителю Мелидриана, принцу Нихалоса и в скором времени королю Неблагого Двора.
        Томбелл указал на благородного фейри, все взгляды устремились за этим движением.
        Принц вышел вперед, и Зейлан обратила внимание, что он переоделся. Вместо простого кожаного костюма на Киране теперь был светлый мундир с двумя рядами золотых пуговиц. Меч с лезвием длиной в полтора метра висел на его поясе. Фейри также убрал назад свои светлые волосы, и они больше не закрывали его уши. На заостренных кончиках ушей Киран носил позолоченные насадки.
        - Послушники и Хранители, я очень рад присутствовать на сегодняшней церемонии, - сказал принц, и его мелодичный голос заставил умолкнуть шарканье ног и шепот вокруг. Казалось, даже ночные птицы в лесу прислушиваются к его словам. - Для меня честь помочь новым Хранителям обрести бессмертие и таким образом внести свой вклад в исполнение Соглашения.
        Копии Соглашения были развешаны в каждом городе и каждой деревне на рынках, где все могли их увидеть и прочесть. Зейлан читать не умела, но знала основы Соглашения. Благие фейри возвели Стену и совместно с Неблагими снабжали Хранителей на Свободной земле магическим оружием.
        Хранителей отбирали из людей, и люди же должны были обеспечивать стражников. Таким образом, каждый королевский двор вносил свой вклад в исполнение Соглашения. Однако нигде не говорилось о том, что именно фейри даруют бессмертие стражам.
        - Не буду больше вас задерживать, - продолжал принц. - Обещаю вам, ритуал будет коротким и безболезненным. Вам нечего бояться, кроме вечности, которая ждет впереди.
        Киран произнес слово вечность с горечью, и Зейлан спросила себя, сколько же принц уже прожил. По внешности фейри нельзя было понять, какого он возраста. Киран не выглядел ни на день старше двадцати, но правда была скрыта его магией.
        Двое из фейри, Олдрен и Медин, подбежали к пламенеющему кругу и вынули из земли четыре факела. Они подошли с ними к принцу и запрокинули головы. Сориентировавшись по звездам, фейри вкопали факелы в землю в нужном порядке.
        - Север - это вода. На юге - огонь. Воздух - на востоке, а на западе - земля, - пояснил принц. - Выбирайте стихию. Она сформирует вас как Хранителей и станет вашим самым сильным союзником. Выберете Стихию Огня, и она поведет вас. Вы сможете прикасаться и держать в руках даже воздушный меч, ибо его магия заключается в клинке, а не в рукоятке. Но с мечом, принадлежащим другой стихии, вы никогда не сможете сражаться так искусно, как с магическим оружием избранного элемента.
        - Для чего нужны стихии? - нетерпеливо воскликнула Зейлан.
        Принц склонил голову:
        - Это важный вопрос, ответить на который нелегко. В течение тысячелетий мы пытаемся понять и определить элементы, но они непреклонны, как сама природа, и постоянно меняются. Магия живет. Использующий магию формирует ее, а магия формирует своего владельца.
        - Значит ли это, что способ воздействия стихии зависит от конкретного человека? - спросила Зейлан. Она чувствовала на себе взгляды остальных послушников. Некоторые, казалось, восхищались ее стремлением узнать о церемонии больше, пока другие в изумлении качали головами. Ей было все равно. Сейчас речь шла о ее будущем и решении, которое предопределит всю ее оставшуюся жизнь. Девушка не хотела ничего оставлять на волю случая.
        - Именно это и означает. Я все же попытаюсь объяснить вам, - сказал принц. Его губы искривились в улыбке, причем правый уголок его рта поднялся чуть выше, чем левый. Возможно, другой фейри выглядел бы при этом высокомерно, но только не принц Киран. Усмешка придавала его облику невинное, прямо-таки мальчишеское выражение, но Зейлан не поддалась этому обманчивому впечатлению. Она не улыбнулась в ответ и скрестила руки на груди.
        Принц кашлянул.
        - Вода означает интуицию и чувствительность в бою. Носители этого элемента чаще всего оказываются мудрыми стратегами, но бывают беспокойными. Стихия Огня, с другой стороны, означает темперамент и авторитет. Этот элемент часто бывает связан с высокомерием и в то же время с силой, которую нельзя недооценивать. Этот элемент выбирают главным образом лидеры.
        Интересно, подумала Зейлан, вспомнив магический меч фельдмаршала, связанный со Стихией Воды. Это то, что принц хотел сказать? Что все зависит не только от самого элемента, но и от того, как человек повлияет на него? Томбеллу не понадобился огонь, чтобы стать лидером.
        - Воздух означает умный и творческий стиль боя, - продолжил принц. - Носители этой стихии редко специализируются на одном оружии. Такие воины универсальны, но, подобно носителям элемента воды, часто бывают беспокойны. Земля является полной противоположностью воздуха. Ее магия спокойна, но сильна, как и ее носитель, на которого всегда можно положиться. - Фейри замолчал, и его блуждающий взгляд снова остановился на Зейлан. - Ни один из элементов не превосходит других. Мои слова не должны повлиять на ваше мнение. Слушайте свое сердце, решайте, не задумываясь, и не сомневайтесь после.
        Не удержавшись, Зейлан фыркнула. Как можно не задумываться о таком важном решении? Она будет связана с выбранной стихией всю оставшуюся жизнь. Стоит ли ей пойти по пути, предопределяющем лидера? Или ей лучше стать верным Хранителем? С чувствительностью у нее были проблемы, зато с интуицией полный порядок. Жизнь на улице научила ее прислушиваться к своим инстинктам, и в то же время девушка умела обращаться с любым оружием. Конечно, Зейлан любила свои ножи, но справиться и с мечом, и с луком для нее не составляло труда.
        - Давайте начнем, - провозгласил принц, и фейри заняли свои места перед факелами. В свете пламени их фигуры образовывали длинные тени, соединявшиеся в центре. - Кто хочет начать?
        Зейлан опустила голову. Возможно, иногда ей стоило бы заткнуться и не говорить слова, которые лучше бы держать при себе. Но она ни за что не пойдет к фейри первой.
        Девушка не хотела слепо и неосознанно столкнуться с бессмертием. Никто не хотел этого. В рядах послушников сохранялось спокойствие. Ноги шаркали по гравию: многих юношей как раз в это время заинтересовал вид собственной обуви.
        В рядах Хранителей раздались громкие ободряющие возгласы:
        - Ну же!
        - Доверьтесь!
        - Они вас не зарежут!
        - Вы мужчины или кто?
        - Зейлан.
        Она вскинула голову. Во имя Короля! Кто это был? Она огляделась и уставилась на Деррина. Но дворянин выглядел слишком встревоженным и испуганным, чтобы думать о ней.
        - Зейлан?
        На этот раз ее имя прозвучало с вопросительной интонацией, и послушница поняла, кто к ней обращается - принц. Он наблюдал за девушкой, и на его губах по-прежнему играла улыбка. Во всем этом был виноват Томбелл. Зачем только маршал представил ее Кирану?
        - Хочешь ли ты быть первой?
        Нет, подумала Зейлан, но произнести это слово вслух она не смогла. Одно дело, не вызываться и не выступать первой добровольно, но совсем другое - отказываться от прямого вызова. Девушка шагнула вперед и услышала, как остальные послушники облегченно выдохнули, обрадовавшись тому, что не они оказались на ее месте. Трусы.
        Зейлан оказалась рядом с фейри. Она буквально чувствовала кожей теплые волны магии, исходившие от этих волшебных существ. Фейри недоверчиво посматривали на нее, словно сомневаясь в том, что девушка способна стать Хранительницей. Она устала от этого.
        - Что я должна делать? - спросила девушка.
        - Пойдем в центр нашего круга, - сказала фейри с рыжими волосами.
        Зейлан решительно вошла в круг, образованный фейри. Теперь она была окружена существами, которых ненавидела. Дрожь охватила девушку, и сердце ее забилось быстрее, чем бывало после боя. Она на мгновение закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она явственно чувствовала запахи дыма и жареного мяса и вместе с тем ощущала еще какой-то цветочный аромат, который не могла с точностью определить. Будь у нее больше знаний по естествознанию, она бы догадалась, что это благоухает энотера.
        - Какой элемент ты выбрала, Зейлан? - спросил принц. Он произнес имя девушки совершенно естественно, словно оно уже сотни раз слетало с его губ. На самом деле Зейлан еще не определилась, но вопрос представителя Неблагих вытянул из нее ответ. Не насильно, но с определенностью, которой девушка противостоять не могла.
        - Вода, - ответила Зейлан голосом, который мало чем отличался от шепота.
        Улыбка на губах принца стала шире.
        - Вода, - повторил он громче, чтобы все слышали. По рядам Хранителей прокатилась волна буйного ликования. Зейлан подумала, что, скорее всего, это были те стражники, которые тоже выбрали воду своей стихией и теперь приветствовали нового Хранителя в своих рядах.
        Краем глаза Зейлан увидела, что сундук, который Ли и еще один Хранитель вынесли на площадь, уже открыт. Фельдмаршал вытащил меч со стеклянным лезвием, похожим на его собственный. Рукояткой меч был направлен в сторону Томбелла. Гордость отразилась на его лице, когда маршал с улыбкой передал принцу Кирану магическое оружие.
        - Дай мне руку! - принц протянул свободную руку навстречу девушке. Другой рукой он держал меч, который станет ее оружием, как только церемония закончится. Ли сказал ей, что, будучи Хранителем, нельзя привязываться к какому-то определенному оружию, но большинство из них все же предпочитали сражаться мечом, который был вручен каждому из стражников на церемонии. Она примет бой со своим мечом и убьет эльву. Эта мысль придала Зейлан смелости, и она вложила ладонь в руку принца. Волоски на ее руке встали дыбом. Кожа фейри была теплой и мягкой, подсказывая, что принц редко держал в руках оружие и как будущий король вряд ли выполнял хоть какую-то работу.
        - Скоро будет больно, - сказал принц.
        И, прежде чем Зейлан успела спросить, как долго будет длиться боль, фейри провел магическим мечом по ее ладони. Клинок был настолько острым, что девушка увидела, как пролилась кровь, раньше, чем смогла ощутить боль.
        Эта боль была не привычным жжением от пореза; это была боль чуждого ей мира, которая расползалась по всему телу, как паразит, разъедающий ее вены.
        Зейлан хватала ртом воздух. Она никогда не чувствовала ничего подобного. Принц отпустил ее руку, но лишь на мгновение, за которое успел полоснуть лезвием по своей руке. Его кровь была красной. Это почему-то удивило Зейлан. В ее воображении легкие у фейри всегда были черные и жизнь сочилась из них как жидкий уголь.
        Фейри снова схватил ее за руку, но на этот раз неуверенным движением, будто сам он сомневался в правильности своих действий. Тем не менее принц положил свою ладонь на ладонь Зейлан, и горение в ее жилах усилилось. Девушка стиснула зубы, наблюдая, как кровь пузырится между пальцами, одинаково красная у нее и у фейри.
        - Моя кровь станет твоей магией, - сказал принц. - Твоя магия станет твоей силой, чтобы ты служила Свободной земле вечность.
        Едва он произнес эти слова, как боль, пульсировавшая в теле Зейлан, изменилась. Она еще была в ней, но слабела с каждой секундой. Мгновением раньше девушке показалось, что выжигающая боль заставит ее упасть на колени перед всеми, а в следующий миг было похоже, что боль отступает сама собой, словно паразит умирал в ее жилах.
        Ее существование оставило в Зейлан только далекое эхо, и она инстинктивно понимала, что это будет лишь вопросом времени, пока и этот далекий отголосок не пропадет.
        - Как ты себя чувствуешь? - спросил принц. Его голос звучал странно неуверенно. Фейри все еще держал ее руку, их пальцы переплелись.
        - Не знаю, - несколько запыхавшись, ответила Зейлан и беспокойно огляделась. Остальные фейри выжидательно смотрели на нее, слегка наклонившись вперед.
        - Тебе больно?
        Она покачала головой. Фейри отпустил руку и уставился на ее ладонь. Рана еще была видна. Само собой, ведь ее нанесли с помощью магического меча - ее меча, - но кровотечение уже прекратилось. И Зейлан действительно увидела, как ее кожа вокруг пореза начала медленно, но неуклонно сжиматься.
        - Это все? - она пошевелила пальцами.
        Принц кивнул. Улыбка снова вернулась на его лицо, и в глазах мелькнуло самодовольное выражение. Будущий король Неблагих протянул ей меч:
        - Это честь для меня, послушник Аларион.
        Зейлан ожидала, что после церемонии почувствует себя по-другому - более сильной. Фельдмаршал, Ли и другие Хранители всегда выглядели, двигались и действовали быстрее, сильнее и умнее, чем это казалось возможным для человека. Зейлан ничего такого не чувствовала. Совсем. Она должна будет расспросить нескольких Хранителей после церемонии, каково это, ощущать бессмертие. Конечно, ее рана могла служить доказательством, но сейчас девушка совсем не была уверена, что ритуал сработал.
        Но был способ узнать…
        Зейлан потянулась к мечу водной стихии в руке принца. Если девушка еще осталась смертной, она не сможет удержать это оружие. Как во сне послушница сжала пальцы на рукоятке и ничего не почувствовала. Нет, все же почувствовала. Девушка ощутила вибрацию, будто магия, заключенная в мече, призывает к себе ту магию, которая гудит где-то глубоко в ее теле.
        - Пройдет некоторое время, прежде чем ты сможешь использовать магию во всех ее проявлениях, - объяснил принц, понизив голос.
        - И много времени? - спросила Зейлан.
        - Я не знаю, - ответил он. - Большинство людей думают, что магия - это что-то неестественное, но правда в том, что магия - это сама природа. А природа - часть тебя, она как мышца в твоем теле. Ты должна тренировать ее, чтобы понять, как она работает.
        Зейлан кивнула и сунула меч в ножны на поясе. Гул ее тела стал тише, и она вспомнила о присутствии других послушников и Хранителей, которые по-прежнему наблюдали за ней. Девушка совсем забыла про них, завороженная магией и присутствием принца Кирана.
        Глава 12 - Фрейя
        - Лимелл -
        Фрейя зажмурилась и закричала. Ветер хлестал ей прямо в лицо, пока они с Ларкином падали, и она с содроганием ждала боли сломанных костей, когда Хранитель приземлился с шестиметровой высоты. Но боли не было. Девушка почувствовала рывок и неприятный спазм в желудке, от которого ее сразу затошнило. Задыхаясь от горького привкуса рвоты, Фрейя нерешительно приоткрыла веки. Она увидела землю, гравий и грязь - дорогу. Они больше не падали, Ларкин стоял на земле. Хранитель перехватил ее взгляд. Фрейя вздохнула с облегчением, но тут же чуть не выругалась, потому что мужчина резко выпрямился и побежал прочь, даже не подумав отпустить ее.
        - Эй! - возмущенно воскликнула она, но Ларкин ее проигнорировал. Его громоподобные шаги сотрясали тело девушки до кончиков пальцев. Под ногами мужчины молниеносно пролетала дорога. Люди кричали и сторонились их. Ларкин через что-то перепрыгнул, и Фрейя ударилась лбом о его спину.
        - Стоять! - заорал один из гвардейцев, которые все еще преследовали их, но голос казался уже более отдаленным, чем раньше, и Ларкин не собирался ему повиноваться. Напротив, он побежал еще быстрее. Фрейя бы так точно не смогла. Гвардейцы, догонявшие их, все еще стояли на крыше, но их товарищи бросились за преступниками верхом на лошадях. Они мчались по гравийной дороге, поднимая в воздух песчаные клубы пыли. Люди отступали к домам, и с каждым шагом Ларкина всадники становились все ближе к беглецам.
        - Ларкин, - прошипела Фрейя сквозь шум. - Они на лошадях.
        - Я знаю, - рыкнул он и резко свернул в переулок справа. Фрейя не знала, куда он бежал, вероятно, Хранитель и сам не знал этого, но ни разу не остановился.
        Направо. Налево. Направо.
        Гвардейцы отступили.
        Налево. Налево. Направо.
        Лошади замедлились?
        Направо. Налево. Направо.
        Улицы стали более узкими, а стены стояли плотнее друг к другу. Слишком плотно.
        - Во имя Короля! - воскликнула Фрейя, не в силах подавить усмешку, заметив, что всадники остановились перед узким проходом и переглянулись. Гвардейцы слезли с лошадей, но действовали слишком медленно, а Ларкин снова пустился бежать. Они уже продвинулись глубоко в центр города. Здесь дома были больше, переулки извилистее, улицы оживленнее, а толпа - гуще. Ларкин нырнул между какими-то рыночными ларьками, и крики торговцев заглушили подозрительные возгласы гвардейцев. За прилавком с разноцветными платками Ларкин остановился и медленно спустил Фрейю со своего плеча. В погоне девушка от волнения забыла о своей тошноте, но теперь, когда ноги коснулись земли, ее желудок снова дал о себе знать. К тому же у Фрейи вдруг резко закружилась голова, и она качнулась в сторону. Ларкин удержал ее за руку, и как раз вовремя, потому что девушка совсем не чувствовала своих ватных ног и вот-вот могла упасть.
        - Спасибо, - пробормотала Фрейя, прижав руку к животу. Ветер гонял опавший лист по земле, и она уставилась на него, сосредоточившись на том, чтобы мир вокруг нее перестал кружиться. Кровь отхлынула наконец от ее головы и распределилась по всему телу. Спустя несколько вдохов девушке удалось восстановить контроль над своим организмом.
        Фрейя не боялась поднять глаза. Ей было неприятно, что ее тело так отреагировало на эту погоню, при этом сама принцесса ничего не сделала. Она только беспомощно смотрела на гвардейцев, и, если бы не Ларкин, их бы уже задержали на крышах Лимелла. Хранитель вполне мог бросить ее и стать совершенно свободным, однако он этого не сделал и остался верен ей. Фрейя не могла бы с уверенностью утверждать, что она на его месте поступила бы так же.
        Принцесса подняла глаза на Ларкина и моргнула при виде Хранителя, который все еще держал ее. Потому что этот мужчина уже не имел ничего общего с преступником, которого девушка накануне освободила из камеры. В спешке Фрейя еще не успела рассмотреть его новый облик, над которым поработала хозяйка таверны. Ларкин выглядел более элегантным, более открытым и… более привлекательным. Несмотря на годы, проведенные в подземелье, кожа мужчины была зацелованной солнцем; он обладал таким потрясающим природным загаром, какого Фрейя не могла добиться даже в самое теплое лето. На лице, больше не завешенном волосами, принцесса рассмотрела нос с небольшой горбинкой, ярко выраженные скулы и характерный подбородок, который без спутанной бороды оказался довольно мужественным и волевым.
        Фрейя откашлялась.
        - Как… как ты?
        - Отлично, - ответил Ларкин. Улыбка мелькнула в уголках рта мужчины, и по его взгляду девушка поняла, насколько ему не хватало такой жизни. Борьбы. Волнения. Беспорядков. Принцесса не могла винить его за это. Ларкин был Хранителем, созданным для сражений, а темница лишила мужчину возможности выполнять свою задачу.
        Нет, не просто задачу.
        Свое предназначение.
        Фрейя никогда не планировала становиться воровкой. Тобрия была ее королевством, но это не позволяло принцессе просто брать все, чего она хотела. И все же девушка собиралась обокрасть одного из своих подданных. Вообще-то изначально она собиралась купить лошадей, но теперь у девушки просто не было на это времени. Гвардейцы следовали за беглецами по пятам, и каждая минута была на счету. Путникам стоило как можно скорее покинуть Лимелл, чтобы гвардейцам не удалось снова их выследить.
        - Вы раньше уже совершали кражи? - прошептала она шепотом.
        Ларкин покачал головой. Прижавшись друг к другу, они прятались за грудой нарубленных поленьев. Беглецы уже некоторое время укрывались в городе, стараясь держаться в тени, но Фрейя еще до сих пор не привыкла к ухоженному виду своего спутника. Без грязи, без бороды и без волос, которые лезли ему в глаза, он совсем не похож был на того стража, который сражался в лесу с грабителями.
        Фрейя снова перевела взгляд с Ларкина на человека, который еще не подозревал, что новоявленные воришки выбрали его в качестве своей жертвы. Мужчина работал на ее отца и как раз собирался оклеивать улицы плакатами, на которых было изображено лицо Фрейи и набросок бородатого мужчины, мало похожего на самого Хранителя.
        Когда-то Фрейя очень ценила типографию своего отца-короля. С помощью современных машин, которые прижимали чернила к бумаге, книги, письма и приглашения изготавливались гораздо быстрее. Но в этот момент девушке хотелось, чтобы не было сотен этих объявлений. Очень скоро каждый житель города будет знать о ее исчезновении и делать все, чтобы найти ее. И не в последнюю очередь из-за награды, которую пообещал король.
        Пряча лицо, Фрейя невольно ниже натянула платок, который Ларкин купил ей на ее собственные деньги на рынке. Оставить плащ на крыше, возможно, было не лучшей идеей, но без надоедливой ткани бежать было намного легче.
        - Вы готовы? - спросил Ларкин.
        Фрейя кивнула и быстро огляделась. Они следовали за глашатаем и его лошадью уже какое-то время, ожидая, когда он свернет на одну из менее оживленных улиц. Ибо все зависело от этого момента. Если Ларкину и ей не удастся украсть эту лошадь, то принцессе придется попрощаться со своим планом спасения Талона. Пеших беглецов люди ее отца догонят слишком быстро, и, вероятно, гвардейцы уже запросили подкрепление из замка. У них оставалось не так уж много времени - сейчас или никогда.
        Фрейя вышла из-за кучи дров и побежала прямо на глашатая, который как раз прибивал еще один плакат на стену. Никто из окружающих не обращал на нее внимания. На первый взгляд она была просто девушкой, а не принцессой. Но она не хотела, чтобы дошло до того, что кто-то посмотрит на нее второй раз, поэтому Фрейя торопилась.
        Сердце принцессы готово было выскочить из груди. Она крепче сжала рукой стеклянную подвеску и энергичным шагом подошла к глашатаю. Только оказавшись всего в нескольких метрах от мужчины, Фрейя раздавила стекло. В тот же миг боль от вонзившихся в кожу осколков снова пронзила ее тело, но девушка была рада почувствовать эту боль, потому что вслед за ней появилось тепло. Тепло пламени, плясавшего в ее руке.
        В этот момент глашатай заметил ее. Он перестал прибивать очередное объявление и как раз собирался обернуться, когда Фрейя прижала свою пылающую руку к сумке с плакатами, которую мужчина повесил через плечо. Ей не стоило бы уничтожать объявления, но чем меньше людей увидит ее лицо, тем лучше.
        Бумага загорелась мгновенно. Глашатай вскрикнул и бросил горящую сумку на землю, чтобы сбить пламя. Воздух наполнился густым дымом. Девушка кашлянула и повернулась к Ларкину, который уже держал лошадь под уздцы. Фрейя, не колеблясь ни секунды, забралась вместе с Хранителем на спину животного, в то время как глашатай все еще пытался потушить огонь. К нему стекались люди. Фрейя обвила руками Ларкина, который тут же пришпорил лошадь. Беглецы галопом поскакали прочь, оставив дым и возмущенные возгласы горожан Лимелла позади. Стремясь избежать тряски, Фрейя прижалась к Ларкину. От него терпко пахло мылом. Всадники неслись во весь опор, все дальше и дальше от того места, где люди безуспешно пытались понять причину неожиданного возгорания. Копыта лошади громыхали по дороге в такт сердцу Фрейи, оставляя клубы пыли позади себя. Люди на улице избегали появляться на пути, уступая им место. Иногда бег лошади замедлялся, но путники ни разу не остановились. И прежде, чем Фрейя пришла в себя, Лимелл остался далеко позади.
        Глава 13 - Зейлан
        - Свободная земля -
        Зейлан поднесла кубок к своим губам и взглянула поверх его краев на принца. Фейри сидел через две скамейки от нее и беседовал с фельдмаршалом Томбеллом. Она недоумевала, как фейри мог быть таким шумным и веселым посреди орды Хранителей, единственной задачей которых было убить его, если он незаконно пересечет границу между Тобрией и Мелидрианом.
        Трое других фейри выглядели не так расслабленно. Олдрен, спутник принца, сидел так прямо, что на него невозможно было смотреть, а двое Благих, расположившихся с краю стола, раз за разом демонстрировали свои магические способности, используя огонь, пылавший рядом с ними. Фейри заставляли пламя танцевать вокруг своих пальцев и создавали из него красивые скульптуры. Смотреть на это было приятно, и все же в действиях Благих чувствовалась скрытая угроза.
        - Ты не должна так смотреть на него.
        Зейлан моргнула и повернулась к Этену, сидевшему рядом с ней.
        - Я ни на кого не смотрю.
        - Ах, нет? - он приподнял бровь.
        - Нет. Но тебе не кажется странным, что эти двое так хорошо понимают друг друга? Они разговаривают между собой уже целую вечность.
        Девушка рискнула еще раз взглянуть в сторону принца.
        - И ты это знаешь, потому что не смотрела на него.
        - Может быть, я и взглянула пару раз, - призналась Зейлан, потягивая напиток из кубка.
        Этен рассмеялся.
        - Ты ведь догадываешься, как узнать то, о чем говорят эти двое.
        Этен сунул кусок мяса в рот и с невинной улыбкой начал его жевать, словно это не он только что предложил Зейлан подслушать разговор фельдмаршала и принца. Девушка и сама уже подумала об этом, но быстро подавила в себе эту мысль. Для этого нужна была магия, а Зейлан ею не обладала. И все же любопытство грызло ее, как Этен свой кусок мяса. Девушка заставляла себя сопротивляться внезапному импульсу. Ведь она всего только час назад поклялась вместе с остальными стражниками оставить тайну Хранителей при себе, согласившись честно служить и добросовестно использовать свои вновь обретенные силы.
        Вряд ли подслушивать фельдмаршала было бы добросовестным поступком. Зейлан вздохнула. Кого она хотела обмануть? Соблюдение правил и порядочность никогда не были ее сильной стороной. И если она просто послушает чужой разговор, кому от этого будет хуже? Она никому не причинит вреда. Зейлан положила руку на рукоять своего меча. И хотя магия теперь существовала и в ее теле, прикосновение к оружию, изготовленному Неблагими фейри, помогло ей сконцентрироваться. Она снова почувствовала вибрацию во всем теле, от макушки до кончиков пальцев. Зейлан была полностью охвачена этим новым ощущением. Чувства девушки обострились.
        Во время церемонии послушница не заметила особых перемен, уж слишком ошеломляющим был ее первый контакт с магией. Но теперь девушка ощущала воздействие магии на свое тело, которое, казалось, уже привыкло к своей новой волшебной составляющей. Взгляд Зейлан стал яснее, и, несмотря на огонь и стойкий аромат жареного мяса, она чувствовала запах грибов на опушке леса. Девушка слышала каждый звук и голос с отчетливостью, которой, казалось, не могло быть, но все же ей это удавалось. Она сосредоточилась на Томбелле и принце, и их беседа невероятным образом выкристаллизовалась из клубка голосов.
        - Роланд Эстдалл, верховный командующий гвардией, посетил нас на прошлой неделе, - сказал Томбелл. - Он щедро выделил средства на содержание Хранителей и направился к флоту.
        - Что за флот? - раздраженно спросил принц.
        Томбелл нахмурился:
        - Вам об этом не докладывали?
        - Наверное, я упустил это в приготовлениях к предстоящей коронации, - с фальшивой улыбкой произнес принц. Даже издалека Зейлан смогла уловить фальшь в его голосе. - Мое время очень драгоценно в эти дни. На самом деле Совет хотел отправить на церемонию вместо меня эмиссара, но я слишком долго не появлялся на Стене.
        Зейлан склонила голову. Выбор выражений и тон принца ошеломили ее. Он говорил о Стене в той же манере, в которой она думала о ней в прошлом. Как если бы Стена была лучшим местом, которое только можно было посетить. По правде говоря, на самом деле она была довольно уродливой. Темный наколотый камень.
        - Базы на море должны быть расширены, - заявил фельдмаршал. Командир Эстдалл уже ведет переговоры с капитанами, готовыми поддержать нас.
        - Почему вы не создаете собственный флот?
        - Вы знаете, насколько неукротимо Дышащее море, поэтому для такой службы нужны опытные моряки. К тому же у нас не хватает мужчин, чтобы создать полноценную команду. На каждом корабле должно быть не менее пяти Хранителей.
        Томбелл поднес свой кубок к губам.
        - Пустой, - произнес он. - Сейчас вернусь.
        Он поднялся со скамьи и направился к бочонкам, стоявшим вдали от огня.
        Зейлан посмотрела ему вслед и окинула взглядом собравшихся, проверяя, не заметили ли другие стражники, чем она занимается. Но все они были заняты собственными тарелками и разговорами. Девушка вновь обратила свое внимание на принца. Тот рассматривал еду на своей тарелке. В отличие от Хранителей и Благих фейри, принц и сопровождающий его фейри не ели мяса. Им принесли виноград и сушеную зелень, которая выглядела так, будто ее отобрали в конюшне у лошадей.
        Зейлан хотела отвлечься от разговора, как вдруг Олдрен наклонился к принцу, изменив своей несгибаемой осанке.
        - Вы слишком заинтересованы в этих людях, Киран, - сказал Неблагой.
        - Я заинтересован не в них, - ответил принц и покрутил виноградину между пальцами. - Я заинтересован в Соглашении.
        - Тем не менее. Тебе следует быть более сдержанным, - продолжал Олдрен. Он глотнул из своего кубка и поморщился. - Уже достаточно слухов о твоей симпатии к этим смертным, а мы не можем позволить себе еще один бунт. Тем более незадолго до коронации.
        В Мелидриане были беспорядки? Из-за коронации принца? Интересно. Что наследнику трона пришлось совершить, чтобы заслужить недовольство своего народа? Само собой, речь шла не только о его симпатии к смертным, ведь люди в глазах фейри слишком ничтожны.
        - Ты слишком много беспокоишься, Олдрен. - Киран сунул виноградину себе в рот. - Кто может рассказать моей матери и Совету о том, что происходило здесь? Я ничего не скажу, а ты?
        - Конечно, нет, Киран, но… - Олдрен прервался, и Зейлан выжидательно наклонилась вперед. Но фейри не стал продолжать разговор. Вместо этого он скользнул взглядом по скамьям стражников, пока не остановил его на Благих фейри, все еще погруженных в свои огненные забавы. Он разглядывал рыжеволосую фейри, глядя, как она создает из пламени два меча, обрушившихся друг на друга.
        - Ты слишком подозрителен, - сказал принц. Теперь он, в свою очередь, присмотрелся к Благим фейри, которые, не обращая внимания на их разговор, превратили огненные мечи в пылающих бабочек.
        - Неужели? - поинтересовался Олдрен и снова повернулся к Кирану: - Если это так, то почему эти двое сидят на другом конце стола и предпочитают проводить свое время с безмозглыми стражниками, когда могли сесть за один стол с нами и фельдмаршалом?
        Зейлан напряглась. До сих пор ей это не приходило в голову, тем не менее фейри был прав. Почему Благие предпочли расположиться на расстоянии? До сих пор девушка предполагала, что Благие и Неблагие фейри дружили друг с другом. В конце концов, они же располагались по одну сторону Стены. Теперь же недоверчивые слова Олдрена рассказывали совсем другую историю.
        - Они избегают нас, - ответил Олдрен на свой собственный вопрос.
        - Может быть, - подчеркнуто небрежно сказал принц. - Но, если бы эти фейри были шпионами Валески, они бы сидели напротив, а не прятались от нас.
        - Возможно, они хотят, чтобы мы так думали.
        - Олдрен, достаточно, - прошипел принц сквозь стиснутые зубы. Тон его голоса стал строгим. - Я уверен, что королева может найти лучшее применение своему времени и ресурсам, чем тратить их на меня и мой народ. Мы ее не интересуем. А теперь замолчи!
        - Ты прав. Прости меня! - Олдрен вздохнул и провел пальцами по своей белокурой бородке. - Наверное, я просто нервничаю из-за беспорядков в городе.
        - Напрасно. У нас все под контролем, - сказал принц.
        Он похлопал Олдрена по плечу и отвел взгляд от своего советника. И тут его глаза встретились с глазами Зейлан. Черт! Девушка поспешно опустила голову и убрала руку с рукоятки меча. Голоса и запахи вокруг нее затихли, свет пламени потускнел, и вибрация тела медленно, но неуклонно затухала.
        - И? - спросил Этен с улыбкой. Мясо с его тарелки уже исчезло. - Узнала что-то интересное?
        Не раздумывая, Зейлан покачал головой. Она не знала, что сказать Этену, потому что сама не была уверена в том, что только что слышала. Хранители собирались создавать флот? Отношения Благих и Неблагих были напряженными? И что там с этими восстаниями, о которых рассказывал Олдрен? Знал ли фельдмаршал и другие Хранители об этих беспорядках? Были ли они только лишь из-за принца Кирана? Или все-таки за этим кроется нечто большее?
        Глава 14 - Фрейя
        - В терновом лесу -
        Ночь уже накрыла Тобрию, когда Фрейя и Ларкин нашли посреди леса полуразвалившуюся, бесхозную хижину, скрытую под кронами деревьев и опутанную побегами. Не обменявшись ни единым словом, они решили, что пришло время дать себе передышку. С момента происшествия в Лимелле прошло два дня, и все это время они были в пути, делая только самые необходимые перерывы, чтобы немного отдохнуть. Слишком силен был страх снова попасть в руки гвардейцев. Ларкин остановил лошадь, и Фрейя, превозмогая боль во всем теле, сползла со спины кобылы. Конечности покалывало, а мышцы горели, как никогда в жизни, и все, чего хотела принцесса, - это принять ванну и оказаться в теплой постели в своей спальне во дворце. Ларкин соскочил с лошади легко, не издав ни звука. Он привязал животное к дереву, потом уверенно подошел к хижине и рывком распахнул дверь.
        Рассохшееся дерево, искореженное годами, протестовало его напору, треща и скрипя. С крыши дождем посыпались опавшие листья. Ларкин удостоверился, что хижина действительно пуста, прежде чем подал знак Фрейе войти. Без света лун девушка сначала не могла ничего рассмотреть, но спустя какое-то время ее глаза привыкли к темноте. Она могла различить два сломанных стула и пыль, которая покрывала все вокруг. Еще был камин, в котором, очевидно, уже много лет не горел огонь. Он был засыпан листьями и ветками, которые, очевидно, сыпались через полуразрушенный дымоход. В углах хижины лежали экскременты, оставленные мышами и крысами, а также две-три маленьких тушки.
        - Как мило, - сказала Фрейя, сморщив нос. До сих пор девушка думала, что таверна в Лимелле была худшим местом их путешествия, но, видимо, она ошибалась. Не будь их кобыла так измучена, она бы настояла, несмотря на ужасную боль в ягодицах, продолжать поездку, пока путники не приехали бы в более подходящее место. Где и как она должна здесь отдыхать?
        - Это всего на несколько часов, - сказал Ларкин и начал убирать пыль и грязь в одном из углов. Фрейя наблюдала за ним, искренне надеясь, что здесь нет насекомых, выползающих из стен. Когда Ларкин расчистил достаточно места на полу, Фрейя достала все, что нужно было для поискового заклинания. Принцесса нагрела травяной настой на волшебном пламени и порезала себе палец, начертив на старых записях Талона скрипетр. Затем она оставила влажный маятник кружить над картой, но ничего не произошло. Принцессу охватил ужас, когда она подумала, что Талон может быть уже мертв, но девушка решила прогнать эту мысль прочь. Она убрала все обратно в сумку. Беглецы решили спать по очереди, чтобы королевские гвардейцы не смогли застать их врасплох. Ларкин настоял на том, чтобы первой отдохнула Фрейя.
        Принцесса расстелила на полу платок, скрывавший ее лицо. К счастью, она была так мала, что ей, свернувшись, удалось уместиться на ткани. Стремясь улечься поудобнее, девушка положила свою сумку себе под голову вместо подушки и скрестила руки на груди. Хотя об удобстве не могло быть и речи. Для Фрейи казалось нереальным находиться в этой хижине. Еще недавно принцесса проводила свои ночи в кровати с балдахином, которая состояла только из подушек и одеял. Теперь же девушка бежала от мужчин, которые в течение семнадцати лет были ее союзниками.
        Воспоминания о гвардейцах, лесных грабителях и прежде всего ее мысли о Талоне еще некоторое время удерживали Фрейю от забытья. Но со временем ее веки стали тяжелеть. Убаюканная стрекотанием насекомых, кваканьем лягушек в пруду по соседству с хижиной и равномерным дыханием Ларкина девушка в конце концов уснула. Последние несколько дней выдались напряженными для принцессы, и отдых был ей необходим.
        Фрейя не знала, когда заснула, но, открыв глаза в следующий раз, она была застигнута врасплох солнечным лучом, бросившим вызов густой листве и просочившемуся в хижину сквозь щель в крыше. Зевнув, девушка повернулась в сторону Ларкина, думая, что он тоже заснул и поэтому не разбудил ее. Но Хранитель стоял на коленях вдали от принцессы, устремив взгляд на север. При этом губы его беззвучно произносили слова, которые были Фрейе настолько знакомы, что ей казалось, что она все-таки слышит: «Мой Король, Правитель Тобрии, Мой Бог. Я Ваш раб, Ваш слуга и Ваш подмастерье. Моя жизнь в Ваших руках. Мое будущее в Ваших делах».
        - Мой отец - не бог. - Ее слова прозвучали как крик в тишине леса, и немая молитва Ларкина резко оборвалась. Мужчина повернулся к девушке, взгляд его был нечитаем.
        - Он освободил нас от фейри и эльв.
        - Нас освободил Нехтан III, - ответила Фрейя.
        Ее отец за всю свою жизнь видел фейри только один раз, да и то случайно, во время одного из посещений Стены. Вероятно, при этой встрече он чуть не вцепился от страха в свои дорогие брюки. Девушка не могла винить короля в этом. Большинство людей боялись фейри, в том числе и она сама, несмотря на свое увлечение их магией.
        - А ваш отец не позволяет им проникать в нашу страну, - ответил Ларкин и встал с пола. Последние дни оставили видимые следы на одежде, которую Фрейя прибрела для Ларкина в Лимелле.
        Принцесса покачала головой и выпрямилась:
        - Это наши Хранители не пускают фейри в Тобрию. Если мы должны поклоняться кому-то, то тогда именно им.
        Ларкин колебался, сжав губы. Почему он не понимал, что ее отец по сравнению с ним был никем? Да, у короля были его корона и власть, но Ларкин и другие стражники обладали способностями, о которых можно было только мечтать.
        - Вы не понимаете. - Ларкин пробежал рукой по своим укороченным волосам. - Он ваш отец, а вы… Вы - богиня.
        Фрейя подавила усмешку. Если Ларкин на самом деле считает ее чем-то божественным, он идиот. Она была кем угодно. Нарушительницей закона. Колдуньей. Воровкой. Принцессой. Но уж, конечно, она не была богиней. Самым божественным в ней была ее магия. Но чтобы сработало даже простейшее заклинание поиска, девушке пришлось практиковаться месяцами. Ее магия была слаба - очень слаба, в то время как магия Ларкина была жива и пульсировала в его жилах. Она текла по его телу, исцеляла его, делала его сильнее - возможно, бессмертным. Если это не являлось божественным проявлением, что тогда?
        Однако Фрейя хранила эти мысли при себе. Хотя она и сомневалась в религии Ларкина, было бы глупо с ее стороны переубеждать Хранителя. В конце концов, благодаря своей вере мужчина помогал принцессе, а ей это было необходимо. Вдвоем они молча упаковали вещи и постарались уничтожить следы своего пребывания в хижине, прежде чем снова отправились в путь, на юг.
        Фрейя не доверяла миру. Несколько дней минуло с тех пор, как беглецы ночевали в лесной хижине. Последний раз они видели гвардейцев в Лимелле. Но, несмотря на свое недоверие, девушка была рада, что они с Ларкиным быстро и без помех продвигались вперед. Долго ли так будет продолжаться? Путники ехали в тишине, потому что после своей вспышки в таверне Ларкин редко говорил с ней, и только при необходимости. Поначалу Фрейе это молчание было неприятно. Девушка отчаянно искала вопросы, которые она могла бы задать, и темы, на которые бы могла высказаться. Но каждый раз, когда принцесса открывала рот, Ларкин напрягался так, что его напряжение, казалось, можно было пощупать руками. Было ли мужчине неприятно говорить о том, есть ли в ком-то из них божественное начало, или он вообще не любил болтать, Фрейя не стала бы утверждать. Но девушке хотелось, чтобы Хранитель не чувствовал дискомфорта в ее присутствии, поэтому она тоже перестала говорить, и тишина стала их третьим верным спутником.
        Никогда еще Фрейя не испытывала подобного умиротворяющего молчания. При дворе такого не было. Говорили всегда, а если не было тем для разговоров, сплетничали или вели бессмысленную дискуссию о погоде, как будто можно было повлиять на нее, если только достаточно подробно пожаловаться. Фрейя всегда была против таких бесед, но, находясь с Ларкином, она поняла, как глубоко укоренились в ней привычки дворянского общества.
        В тишине принцесса и Хранитель ехали по лесу, то и дело опасаясь появления гвардейцев, которые, по-видимому, поставили перед собой задачу обвешать все деревья на обочине своими плакатами. Чтобы не быть узнанными, путники углубились в заросли.
        Продвигаться в этих частях тернового леса было нелегко. Поваленные деревья лежали крест-накрест, кустарники то и дело вставали на пути, и время от времени беглецы натыкались на непроходимые болота, в которых так легко было застрять. Тем не менее Фрейя восхищалась этой дикой природой. Она никогда не видела более красивых лесов. Насыщенно-изумрудная зелень мха окаймляла стволы и покрывала земляной настил, полевые цветы прорастали среди упавших деревьев и протягивали свои соцветия навстречу солнечному свету. Яркая листва деревьев едва пропускала тусклый свет сквозь гущу ветвей, и сумрачный воздух в лесу давал Фрейе надежду, что магия существует даже в смертной Тобрии. Девушка могла бы вечно скакать по этим лесам, если бы не затекшие ноги, жгучая боль в ягодицах и отсутствие припасов.
        Голод, усталость и боль привели наконец путников в Сирадрею - деревню, которой, как надеялась Фрейя, гвардейцы интересоваться не станут. Неторопливо рысили они на своем коне по пустым улицам в поисках пристанища. В домах еще горели лампы, слышался уютный семейный смех, голоса беседующих людей, а издалека доносилась игра лютни, сопровождаемая заунывным пением.
        Осторожно! Здесь преграда! Близко подходить не смей!
        За Стеной опасно очень, если ты боишься фейри.
        Темный камень, прочный камень сложен, магией объят,
        Пусть Стена из камня будет мир наш вечно охранять.
        Путники последовали за звуками музыки, которые, как и надеялись Фрейя с Ларкином, привели их к таверне, дверь которой была широко открыта в эту прохладную ночь. Мужчины слегка навеселе разговаривали с женщинами, и их болтовня смешивалась с мелодией и ритмичным топотом по скрипучим деревянным половицам. Ларкин помог Фрейе спешиться, соскочил с лошади сам и крепко привязал животное.
        Внутреннее освещение комнаты, куда они вошли, было достаточно скудным, но Фрейе понадобился только один взгляд, чтобы понять, что эта таверна не была такой же дырой, как та, в которой путники останавливались в Лимелле. Свежевымытый пол сиял, паутина не свисала с потолка, а запах пива и медовухи смешивался с восхитительным ароматом жареного мяса, от которого рот Фрейи тут же наполнился слюной. Некоторые гости заведения наблюдали за Ларкином и девушкой, не прерывая разговоров. Вероятно, чужаки редко проходили через эту деревню, которая насчитывала больше свиней, коз и кур, чем хижин.
        Хозяин, молодой человек с огненно-рыжими волосами и бессчетными веснушками на лице, поздоровался с ней кивком:
        - Приветствую. Что вам подать?
        - Воды, - сказал Ларкин и сел на табурет у прилавка.
        - И что-нибудь поесть, - добавила Фрейя. - Нам и нашей лошади.
        - Будет сделано, - сказал хозяин и подозвал мальчика с черными волосами, сидевшего за столом с группой мужчин, которые по очереди вытаскивали карты из колоды.
        Фрейя села рядом с Ларкином и выудила четыре медных толара из своей сумки. Хранитель в типичной для него манере скользнул взглядом по таверне, впитывая, казалось, каждую деталь, как будто он мысленно уже готовил план вероятного побега. Но ничто и никто вокруг не угрожало принцессе, и интерес, вызванный появлением чужаков, уже угас. Только несколько женщин продолжали удивленно-восторженно наблюдать за Ларкином.
        Вернулся хозяин. Он принес две тарелки жареного мяса, немного картофельного пюре и пару кусков хлеба. Мужчина не забыл и про воду, которую поставил на стол в кувшине вместе с двумя кубками. Деньги Фрейи исчезли в кармане его фартука.
        - Ты из семьи Фионы?
        - Нет, - ответила она и сунула кусочек мяса в рот. Тот был слегка обуглен, со стойким привкусом дыма, как будто жаркое висело слишком низко над огнем.
        - Откуда вы? - незамедлительно поинтересовался хозяин. Фрейя подняла глаза от своей тарелки. Хозяин наблюдал за ней трезвым взглядом, свидетельствовавшим о том, что мужчина не выпил ни капли собственноручно изготовленной медовухи. Были ли его вопросы обычным любопытством или он что-то подозревал?
        - Эвадир, - ответил Ларкин, прежде чем девушка успела открыть рот. Акцент прозвучал в его голосе явственнее, чем прежде.
        - Я бывал там когда-то в детстве. Красивый город, - сказал хозяин, рисуя тряпкой вялые круги на стойке.
        - Это правда, - подтвердил Ларкин, не задумываясь, прежде чем склонился над своей тарелкой и снова принялся за еду. Хозяин наблюдал за ним еще несколько мгновений, но в конце концов потерял к мужчине интерес и посвятил себя другим гостям, в то время как музыкант, подыгрывая себе на лютне, спел первый куплет еще раз и перешел ко второму.
        Нужно здесь остановиться, чтоб себя не показать
        Злобной твари с черной силой и ушами ей под стать.
        Утром бойся, ночью прячься, лучше стой, остановись,
        Твари с острыми ушами ни за что не покажись.
        - Эвадир? - с любопытством уточнила Фрейя, обращаясь к Ларкину. Она не хотела упускать возможность узнать больше о молчаливом Хранителе.
        Ларкин кивнул.
        - Ледяной город? - поспешила она удостовериться.
        - Да, или вы знаете какой-то другой Эвадир?
        Очевидно, у хозяина и Ларкина было очень своеобразное понимание слова «красивый». Фрейя знала Эвадир как самый северный город Земли Смертных. Отец брал ее туда с собой в прошлом году, чтобы принцесса лучше узнала свое будущее королевство. Однако Фрейя легко могла бы обойтись и без посещения Ледяного города, название которому было дано совершенно справедливо. Хотя Эвадир располагался всего в нескольких днях пути от Амаруна, это путешествие оказалось для Фрейи погружением в другой мир. Эвадир был покрыт снегом и льдом двенадцать месяцев в году. Кажется, тому виной были морские течения и северные ветры, сейчас Фрейя не смогла бы вспомнить более точного объяснения.
        И все же одно девушка помнила совершенно точно. Холод. Безумный холод, который заставлял ее зубы стучать, а тело дрожать на ветру.
        - Вы из Эвадира?
        Ларкин снова кивнул, поднес к губам свой кубок с водой и молчал так долго, что Фрейя уже распрощалась с надеждой получить более подробный ответ. Девушка хотела вернуться к своей еде, когда Ларкин наконец продолжил. Его голос звучал тише и нежнее, чем когда-либо прежде. Даже свои молитвы он так не произносил.
        - Моя мать была из Ледяного города.
        Мать. Отец. Семья. Было так легко забыть, что и у Ларкина они были - да, были. В глазах Фрейи мужчина был прежде всего Хранителем, созданным магией. И только магия была единственным, что у него еще оставалось.
        - Когда она… когда вы видели ее в последний раз?
        - Двести три года назад, - ответил Ларкин, - в день, когда она умерла.
        Фрейя почувствовала, как в ее горле образуется ком, мешающий ей говорить и дышать. Ей хотелось плакать. При этом ее слезы были не по женщине, которая умерла, а из-за сына, которого она оставила после себя. Ларкин воздействовал на девушку больше и сильнее, чем сама жизнь, подаренная магией, - дар, доступный лишь единицам. Но, глядя на мужчину сейчас, принцесса увидела в нем одиночество, которое было ей слишком знакомо. Это одиночество ощущалось не потому, что Хранитель долгое время находился наедине с собой. Нет, это было такое одиночество, которое таилось глубоко в сердце, когда душа знала, что рядом отсутствовала важная часть, не принадлежавшая собственному «Я». Часть, которая была другим, близким человеком.
        Когда-то у Ларкина была семья, когда-то он был Хранителем. Но сначала беспощадное время украло у него родных, а потом король Андроис лишил его бессмертных собратьев. Что у него оставалось сейчас? Вера и еще, может быть, надежда, что когда-нибудь все станет лучше. Но сейчас Ларкин выглядел потерянным. Он задумчиво смотрел на кубок, который все еще держал, крепко обхватив. Однако мужчине не удавалось скрыть дрожь своих пальцев, и Фрейя вдруг поняла, что не желает ничего больше, кроме как помочь Хранителю. Она смирилась с собственным одиночеством и повернулась к Ларкину. Девушка нерешительно дотронулась рукой до его предплечья. Тепло кожи стражника совсем не соответствовало холоду в его взгляде. Ларкин медленно поднял глаза и смотрел на Фрейю, ничего не говоря. При этом мужчина, казалось, впитывал в себя каждую деталь ее лица - форму носа, изгиб губ, цвет глаз. Принцесса хотела отвернуться от Хранителя, но подавила в себе это желание, выдерживая взгляд темных глаз Ларкина, пока он обдумывал ответ на незаданный ею вопрос.
        - Мне очень жаль, - наконец сказала Фрейя. Шепот их слов едва не потонул в громких звуках музыки и непрекращающейся болтовни.
        - Я уже давно не говорил о ней.
        Девушка знала, что Хранитель имел в виду не только свою мать, но и тех людей, которых он встречал на протяжении всей своей долгой жизни. Сердце принцессы обливалось кровью от боли за мужчину. Фрейя хотела бы забрать у него часть этого всепоглощающего одиночества, но она по собственному опыту знала, что это невозможно.
        Ничто и никто не мог заполнить пустоту в ней, оставленную Талоном, но воспоминания о брате иногда делали пустоту более терпимой.
        - Хотите рассказать мне о ней? Я с удовольствием вас выслушаю.
        Ларкин сжал губы. Его взгляд соскользнул с лица принцессы к ее руке, которая все еще покоилась на его плече. Мужчина уставился на нее, и медленно, очень медленно напряжение его мышц растворилось под этим прикосновением.
        - Поговорите со мной! - мысленно умоляла Фрейя, но Хранитель покачал головой. Это была первая ее просьба, в которой Ларкин ей прямо отказал. И хотя любопытство Фрейи отнюдь не было удовлетворено, ее порадовало то, что этот мужчина наконец отверг ее. Принцессе показалось, что она наконец почувствовала истинное «Я» своего спутника. Он открылся девушке совсем по-другому и позволил ей увидеть то, кем был на самом деле. Не Хранителем. Не верующим.
        - Спасибо!
        На лбу Ларкина образовалась борозда.
        - За что?
        - За вашу честность. Это много значит для меня.
        Он кивнул, вытянул руку из-под ее пальцев и снова склонился над своей тарелкой. Голодные, они молча продолжили поглощать холодное мясо, не собираясь ничего оставлять на тарелках.
        Как только посуда опустела, хозяин убрал ее.
        - Могу я еще что-то сделать для вас? - спросил он, засовывая салфетку, которой протирал прилавок, за пояс своих брюк. - У меня есть отличное пиво с востока и вкусное южное вино.
        - Мы хотели бы получить комнату на ночь, - ответила Фрейя и спрятала белокурую прядь волос под платок.
        Хозяин поджал губы.
        - К сожалению, у меня больше нет свободных комнат.
        - Ни одной?
        - Нет, малышка Фиона завтра выходит замуж, и все комнаты заняты приглашенными. Приехали ее родственники из Асканы.
        - Вы уверены? - уточнила Фрейя.
        - Абсолютно.
        Фрейя порылась в сумке, вытащила серебряную монету и толкнула ее через прилавок. Глаза хозяина расширились в изумлении, и он быстро накрыл нобль рукой, прежде чем кто-то мог его увидеть. Надежда расцвела во Фрейе.
        - Я же знала, что…
        - Нет, - прервал девушку хозяин, отодвигая серебро в ее сторону. - Мне очень жаль, но у меня больше нет места. Я бы позволил вам спать в моем сарае, но там тоже разместились гости Фионы. Попытайтесь найти ночлег в Килерте. Эта деревня находится всего в часе езды от нашей.
        При мысли о том, что сегодня ей снова придется сесть на лошадь, жжение в бедрах Фрейи немедленно усилилось. Тем не менее она заставила себя улыбнуться и поднялась с места. Девушка поблагодарила хозяина и снова вернула деньги в один из своих карманов.
        Ларкин молча последовал за ней из таверны.
        - Хотите ли вы поехать верхом до Килерта?
        Он развязал лошадь. Кобыла всхрапнула и потрясла головой, как бы отвечая на его вопрос отрицанием.
        - Я больше не могу сидеть.
        - Мы могли бы идти пешком.
        Пустая трата времени. Пройдет не менее трех часов, прежде чем они доберутся в темноте до Килерта. Это не стоило того. Лошадь была истощена, и путники тоже нуждались в силах для продолжения пути. До Нихалоса было еще далеко.
        - Давайте поищем здесь спальное место. Хуже, чем избушка в лесу, уже не будет.
        - Как пожелаете, принцесса.
        Фрейя желала совершенно другого, но несколько часов отдыха были лучшим, на что она могла сейчас надеяться.
        Глава 15 - Зейлан
        - Свободная земля -
        Зейлан всегда нравились звуки битвы, но никогда еще она не воспринимала их так ясно и резко, как в этот момент. Воздух наполнился звоном оружия и тяжелыми хрипами стражников, пытавшихся перехитрить противника. Мышцы Зейлан уже горели от усилий. Несмотря на то что с бессмертием она обрела дополнительную силу и выносливость, девушке приходилось прилагать значительные усилия, чтобы бороться с остальными Хранителями. Они были полны силы - и магии. Зейлан буквально слышала ее потрескивание и ощущала магическое горение внутри себя. Девушка крепко обхватила меч, пытаясь парировать очередную атаку Этена, но удар юноши сразил ее оборону. Клинок обрушился на нее, и следующим, что почувствовала Зейлан, был жесткий поцелуй прохладного металла на ее коже. Тупая боль пронзила плечо послушницы. Перед церемонией новобранцы должны были тренироваться с тупым оружием, но теперь щадящий период закончился, и новоявленным стражникам приходилось учиться справляться с болью.
        Инстинктивно Зейлан схватилась за рану, чтобы остановить кровотечение, но порез уже затянулся. Травмы всегда быстро заживали на девушке, но никогда прежде это не занимало всего несколько секунд. Магия, которой наградил ее фейри, выполняла свое предназначение.
        - Ты рассеянна, - сказал Этен. Расслабленным движением он перекинул свой тренировочный меч через плечо. Будь он еще смертным, эта высокомерная поза стоила бы ему жизни.
        Зейлан вытерла пот со лба, чувствуя, что на ее лице наверняка остались кровавые полосы.
        - Может быть, ты просто лучше меня.
        Этен фыркнул:
        - Что случилось?
        Зейлан поджала губы. Она не верила, что было бы целесообразно дать волю своим мыслям, так как на самом деле они не касались ни ее, ни ее противника, и девушка глубоко сожалела о том, что подслушала принца и его советника во время церемонии бессмертия. Нужды фейри не должны были ее интересовать. Будучи послушницей, она не должна была передавать информацию о событиях в Нихалосе фельдмаршалу. Тем не менее слова Олдрена не выходили у нее из головы. В течение последних нескольких дней Зейлан следила за некоторыми из старых Хранителей, надеясь узнать больше, но… ничего. Стражники либо делали вид, что не беспокоятся о напряженности между Благими и Неблагими, либо понятия не имели о том, что происходит за Стеной.
        - Нам не нужно говорить об этом, - пожав плечами, произнес Этен и снова принял боевую позу.
        Благодарно улыбнувшись ему, Зейлан сделала то же самое, потому что ей больше не хотелось думать о фейри. Ее задача как Хранителя была заключена в сохранении Соглашения, ни больше ни меньше. И пока народы фейри враждуют в своей стране, девушка будет равнодушна к этому, даже если они поотрубают друг другу головы.
        В течение следующих нескольких часов Зейлан не давала себе отдыха. Она по очереди тренировалась с Этеном и еще тремя другими послушниками, пока ее разум не опустел и мысли об Олдрене и принце не испарились из головы. Единственным, что имело для девушки значение сейчас, были эта тренировка и ее руки, которые уже дрожали от напряжения.
        Поединки стоили Зейлан всех усилий. Девушка не просто рушила мечом клинки противников, но одновременно, стиснув зубы, боролась с болью и усталостью, в то время как тело ее буквально горело огнем. Она пылала изнутри, и каждый последующий бой заставлял ее все больше потеть.
        - Вы думаете, что больше не можете. Вы думаете, что свалитесь. Вы считаете, что вам нужна передышка. Вы ошибаетесь! - заявил Ли, шагая по рядам соперников. - Ваш разум обманывает вас. Он заставляет вас верить, что вашим силам пришел конец, так как он еще не понял, что ваши тела изменились. Но магия ведет вас все дальше, и дальше, и дальше…
        Слова Ли затихли, лязг клинков - нет. Капитан терпеливо исправил боевой стиль некоторых послушников и вместе с другими инструкторами продемонстрировал новые маневры, которые новобранцы будут использовать в последующих поединках. Солнце уже садилось, когда Ли наконец объявил последний поединок этого дня. Для многих он стал короткой схваткой, потому что большинство послушников, казалось, нарочно сдавались противнику, чтобы скорее положить конец тренировкам.
        Зейлан была одной из последних среди оставшихся сражаться на площади. Она не могла дождаться, когда сможет наконец вытереть пот со лба, но тем не менее девушка не была готова умышленно сдаться или попасться на чересчур очевидные бреши в защите своего противника, которые тот оставлял для нее явно намеренно.
        - Отпусти мальчика, - вдруг услышала она голос Ли. Инструктор подошел к ней, сложив руки на широкой груди. При этом его бледная кожа, светлые глаза и чересчур белокурые волосы резко контрастировали с черной униформой и темным взглядом, которым капитан смотрел на нее.
        Но Зейлан поняла, что его злость распространяется не на нее, а на всех остальных послушников, которые слишком рано закончили сражение.
        Послушник напротив Зейлан тоже не мог дождаться, когда покинет площадь. Он нетерпеливо бросил свой тренировочный клинок в кучу, где оставили свои мечи остальные новобранцы, и устремился в сторону столовой. Зейлан опустила свое оружие. Рука девушки дрожала, и больше всего ей хотелось, чтобы меч упал к ее ногам, но задеревеневшие пальцы не хотели отпускать рукоятку.
        - Ты сегодня отлично сражалась, - сказал Ли.
        - Я всегда хорошо дерусь, - ответила Зейлан, хотя знала, что это ложь. Девушка была, пожалуй, лучше многих других послушников, так как умела обращаться с оружием, но должно было пройти еще некоторое время и много тренировок, прежде чем она станет мастером клинка. Зейлан уже сейчас скучала по своим лунным серповидным ножам.
        Ли издал фырканье, а может, и смешок.
        - Скромность, видимо, не входит в число твоих достоинств.
        - В скромности нет силы, - ответила Зейлан и напилась из шланга с водой. - Кто скромен, тот трусит признаться в собственных способностях, опасаясь ожиданий, сопутствующих этому.
        - Значит, ты хочешь, чтобы у меня были большие надежды на тебя?
        - Самые высокие, - сказал Зейлан. - Я здесь, чтобы защищать Стену, а это я смогу сделать только в том случае, если стану самым лучшим Хранителем, каким только могу быть.
        Ли внимательно осмотрел ее. При этом, казалось, капитана больше волновали не ее длинные ноги, широкие бедра или высокая грудь, а руки, покрытые мозолями от напряженных поединков, кровь, засохшая на ее коже, и грязь на мундире - следствие недавнего падения на землю.
        - Отлично, - улыбнулся он, - потому что я и не жду от тебя меньшего.
        Глава 16 - Ларкин
        - Сирадрея -
        Ларкин прислонился головой к холодной каменной стене и сделал глубокий вдох. Ночной воздух дышал свежестью и прохладой. Устремив взгляд на звездное небо, мужчина продолжал бодрствовать, пока принцесса рядом с ним спала. Свадьба Фионы предопределила в эти дни всю деревенскую жизнь, так что им двоим не оставалось ничего другого, как заночевать в маленьком тупике.
        Постепенно огни в домах погасли, и Сирадрея погрузилась в тишину. Кто-то другой мог бы испугаться этого абсолютного спокойствия, но Ларкин наслаждался этим молчанием и отсутствием людей. Сидеть в многолюдной таверне, слушать музыку, разговаривать с хозяином и смотреть на женщин было теперь слишком мучительно для него. Он не мог дождаться момента побега из жаркого, душного и пропахшего винными парами помещения.
        Так было не всегда. Он помнил время, когда ему нравилось разговаривать с людьми, выпивать с ними и касаться их. Но годы, проведенные в королевской темнице, изменили его. Ларкин не мог бы сказать, что так повлияло на него: удары кнута, постоянная темнота, презрительные и в то же время опасливые взгляды гвардейцев или крики и стоны других пленников, и что-то в его душе разбилось вдребезги.
        Хранителю больше не было места среди живой толпы суетливых людей. Слова казались ему пустыми, а жесты незначительными. Они больше не вызывали в мужчине никаких чувств. Вообще никаких. И эта пустота была хуже всей его боли, гнева и печали, ибо она означала для него окончательную потерю человечности. Наверное, поэтому посещение таверны стало для Ларкина таким невыносимым. Оно вернуло эту пустоту, которая разверзлась в его душе и стояла перед глазами. Бездна, у края которой он еще держался.
        Только в схватке с грабителями, в ту первую ночь, когда принцесса его освободила, Ларкин почувствовал отголосок своего прежнего «Я». Сначала он посчитал это бредом, еще одной иллюзией своего блуждающего разума, но ощущение не пропало, напротив, он становилось сильнее. Постепенно Ларкин понял, что источником этого возрождения был не бой, как он поначалу думал. Нет. Причиной была принцесса. Правда, она насмехалась над его религией и не понимала своей божественности, но мужчина был уверен в том, что никогда он не чувствовал себя безопаснее, чем рядом с ней. Она услышала его молитвы, освободила узника и вернула ему то, что, по его мнению, было давно потеряно. Каждый раз, когда богиня обращала к нему свою речь, прикасаясь к нему или даже просто глядя на него, мужчина что-то чувствовал. Искру, которая пыталась снова разжечь в нем огонь; только душа стражника напоминала теперь обгоревшую, влажную кучу дров. Вряд ли когда-нибудь снова в нем вспыхнет пламя, но Ларкин хотел в это поверить. И если кому-то и удастся его зажечь, так это принцессе. В таверне мужчина был близок к тому, чтобы рассказать ей все.
Но воспоминания о семье были давным-давно похоронены им в глубине уголков памяти, и Хранитель еще не был готов вернуть их на свет. Принцесса поняла это и не стала продолжать терзать его душу, за что стражник был ей бесконечно благодарен.
        Ларкин взглянул на принцессу, которая, свернувшись калачиком, лежала рядом с ним на земле. Мужчина устыдился своих мыслей, которые настигали его каждый раз, когда он смотрел на девушку. Фрейя была красавицей, каких редко можно найти среди людей. Многим мужчинам, которых он знал, она показалась бы слишком маленькой и хрупкой, но ему нравилось ее красивое тело, с небольшими изгибами.
        Ему нравилось в ней все. От маленького носа и полных губ до больших голубых глаз и светлых волос, разлетавшихся веером у ее лица.
        Принцесса снова стянула платок с головы, использовав его в качестве подстилки. Сумка под головой служила ей подушкой. Сам Ларкин заверил девушку, что может спать без дополнительных удобств. Он привык к этому. При этих словах принцесса неодобрительно скривила губы, но предоставила ему такую возможность, не подозревая, что стражник в любом случае не сомкнет глаз.
        Затравленный Ларкин с момента бегства из подземелья был охвачен постоянным страхом. Каждый раз, закрывая веки, он боялся снова пробудиться в подземелье. В темнице, за решеткой сон был его единственным прибежищем, однако мужчина боялся не выдержать, если события последних нескольких дней окажутся лишь иллюзией его рассудка. Что богиня станет просто иллюзией.
        Тем не менее Ларкин все более убеждался, что происходящие события все же реальны, потому что принцесса из его фантазий не имела ничего общего с девушкой, которая в течение последних нескольких дней путешествовала с ним по стране. Она была более мятежной, упрямой, смелой и самоотверженной, чем мужчина когда-либо считал возможным, и до сих пор он так и не понял, почему девушка рискует своей жизнью ради принца, который свергнет ее с трона. В таверне Ларкин видел пустоту в ее глазах. Видел то же одиночество, что владело им самим. Девушка жаждала найти своего брата больше, чем желала получить титул королевы, и Ларкин сделал бы все, что было в его силах, чтобы отнять у принцессы ее одиночество. Стражник был обязан ей и себе, и тому отголоску, который девушка пробудила в нем. Он должен был изучить это эхо прошлого Ларкина и узнать, сколько еще осталось от его старого «Я», существовавшего до тех пор, пока мужчина не принял самое важное решение в своей жизни, которое теперь невозможно отменить.
        Глава 17 - Зейлан
        - Свободная земля -
        Зейлан проснулась от звона колоколов. Она открыла глаза и, несмотря на неуютное ощущение из-за соседства с мужчинами, почувствовала себя отдохнувшей. Удовлетворенной. Энергичной. Она была готова к новому дню. Готова к пробежке в лесу. Готова к силовым упражнениям. Готова к поединкам, но что-то… не сходилось. Было еще слишком рано. Девушка чувствовала это в своих костях и мышцах. Колокола не умолкли даже после третьего удара, как это обычно бывало. Их звон раздавался снова и снова, и тут Зейлан поняла, что она слышит не один, а десятки звонивших колоколов. И звуки доносились издалека, но пронзительная вибрация достигала ушей девушки.
        Зейлан оглядела комнату. В то время как все остальные послушники вопросительно-растерянно глядели друг на друга, опытные стражники, которые делили с ними комнату, вскочили со своих мест. Волосы Хранителей были все еще растрепаны после сна, но малейшая усталость уже покинула их могучие тела. Они спешно надевали униформу, пристегивая у бедер свои магические мечи. Стражники не обменялись ни единым словом, но на лицах каждого из них было одно и то же решительное выражение лица, и Зейлан поняла, что все они знали, на что идут.
        Девушка свесила ноги с кровати, готовая присоединиться к Хранителям, когда знакомый голос Ли остановил ее.
        - Слушайте сюда! - взревел он громче ударов колокола, и все стражники повернулись в его сторону. Он был уже полностью одет и вооружен не только своим обычным мечом, но и несколькими кинжалами, которые закрепил на кожаных ремнях, обвившихся вокруг его груди. На спине у него еще два меча, с более узкими и более легкими лезвиями, но и это оружие было магическим.
        - К востоку от нас группе эльв удалось преодолеть Стену и прорваться в Смертную землю. Они обошли одну из наших небольших баз и сейчас бесчинствуют в ближайшей к ней деревне. Я еще не знаю, как долго мы с остальными Хранителями будем отсутствовать, но, пока мы не вернемся, никто из вас не покинет эту комнату. Вы поняли?
        Нет, подумала Зейлан, в то время как все остальные новички послушно забормотали слова согласия. Неужели он серьезно? Ли, серьезно? Они должны оставаться здесь, в этом общежитии, в своих кроватях, и ждать, пока там, снаружи, в какой-то деревне в хаосе гибнут люди? Да, девушка понимала, почему Ли отдал этот приказ. Большинство послушников только несколько дней назад взяли в руки мечи в первый раз и еще никогда не участвовали в настоящей битве. Впрочем, у нее такой опыт был. Возможно, она и не выбрала бы меч в качестве своего оружия, но девушка отлично знала, как обращаться с серповидными ножами, луком и стрелами, и ей было отлично известно, каково это - столкнуться с противником, который не знал пощады. Зейлан хотела помочь этим людям, она могла помочь им - и не по этой ли причине девушка пришла служить Стене? Не для того ли, чтобы предотвратить повторение истории своей деревни?
        Зейлан больше не колебалась, потому что каждое упущенное мгновение для людей, подвергшихся нападению, могло стать решающим. И если девушка могла спасти их жизни, она сделает все для этого. Хранители уже покинули спальню бурной толпой, а остальные послушники были слишком заняты возбужденными разговорами, чтобы обращать внимание на Зейлан.
        Только Этен наблюдал, как она начала переодеваться, и впервые с момента их пребывания на Стене послушнице было все равно, что ее могли видеть окружающие мужчины.
        - И что это значит? - спросил Этен, как раз тогда, когда девушка натягивала на себя поверх рубашки кожаную кирасу.
        Зейлан крепко застегнула ремни.
        - А ты как думаешь?
        - По-моему, ты игнорируешь прямой приказ.
        - Я помогу, - возразила она, и ее губы скривились в мрачной улыбке. Послушать Этена, так можно было решить, что она была мятежницей, которая не знает, где ее место. Но это-то она знала точно. И место ее было не здесь, в ее постели, а там, снаружи.
        - Ты всего лишь…
        - Побереги слова, - прервала Зейлан юношу, не глядя на него и надевая сапоги, пытаясь игнорировать внезапно появившуюся дрожь в руках. - Я пойду, и ничто из того, что ты скажешь, не изменит моего мнения.
        Она вытянула из-под подушки кинжал, на котором спала, и засунула его за пояс своих брюк, прежде чем забрать свой меч и лунные серповидные ножи.
        Этен скрестил руки перед грудью и сжал зубы, при этом желваки заходили у него на лице от сдерживаемых чувств. Прошло некоторое время, когда он снова заговорил:
        - Должен ли я тебя сопровождать?
        Зейлан покачала головой:
        - Иди, если хочешь пойти, но не ходи из-за меня.
        Она не выдержит, если Этен погибнет из-за своих убеждений. Идти сражаться юноша должен был только в том случае, если он действительно этого хотел. Полностью одетая, вооруженная своим магически выкованным мечом, она в последний раз посмотрела на Этена. Послушник не тронулся с места. Наверное, это и был его ответ. Девушка кивнула ему и скорее почувствовала, чем услышала, шепот за спиной: «Береги себя», когда поспешила к выходу. Взгляды остальных послушников последовали за ней. Их разговоры не умолкли, но становились все тише, и Зейлан снова и снова слышала свое имя. Она уже почти добралась до двери в общежитие, как вдруг кто-то встал у нее на пути.
        - Забудь! - прошипел Деррин, сверкая глазами. Он спал без рубашки, и теперь его руки были скрещены на обнаженной груди. - Капитан Форэш сказал, чтобы мы оставались здесь.
        - А еще капитан Форэш утверждал, что крыса вкуснее белки. Не верь всему, что он говорит, - возразила Зейлан и хотела протиснуться мимо Деррина, но другой послушник угадал ее движение и тоже преградил ей путь.
        - Ты не покинешь эту комнату, Аларион.
        - Нет, я сделаю это.
        Ее руки сжались в кулаки. Что себе думал этот сопляк-воображала? Кто он такой? Почему он решил, что может диктовать ей свои правила?
        Зейлан могла делать все, что хотела, и единственными людьми, перед которыми она стала бы оправдываться, были Томбелл и Ли.
        - Ты только помешаешь капитану Форэшу и остальным Хранителям.
        - Не приближайся ко мне и уйди с дороги!
        Деррин покачал головой:
        - Нет.
        Терпение Зейлан было на исходе. В эту самую секунду эльвы собирались напасть на деревню. Селение, состоящее из бабушек и дедушек, отцов, матерей и детей. Поселок, каким была и Беллмара до того, как эльвы превратили его в поле боя. Если бы стражники под руководством Ларкина Вэлборна действовали тогда чуть быстрее, ее семья могла бы быть сейчас жива.
        - Отойди от меня! - потребовала Зейлан в последний раз. - Или я причиню тебе боль.
        Уголки рта Деррина приподнялись в высокомерной улыбке:
        - Попробуй!
        Я тебя предупредила, подумала Зейлан и, прежде чем смогла передумать или устыдиться своего поступка, вынула кинжал. Удивление мелькнуло в широко раскрытых глазах Деррина. Этого он не ожидал. Но, прежде чем мужчина успел предпринять какие-либо действия, девушка шагнула вперед и вонзила клинок ему в живот. Деррин вскрикнул от боли, и Зейлан услышала, как остальные послушники почти синхронно ахнули от испуга. Да, этим поступком гордиться не приходилось, но тратить время девушка не могла.
        Ошеломленный Деррин уставился на кинжал, торчащий из его тела.
        - Ты… ты порезала меня, - пробормотал он.
        Лицо его стало известково-белым.
        - Не бойся, ты это переживешь.
        В отличие от людей в этой деревне. Зейлан вытащила клинок, и кровь тут же хлынула из раны. Послушница не стала ждать, когда Деррин исцелится, и, пока он в шоке стоял без движения, бросилась мимо него к выходу.
        На этот раз никто уже не пытался ее остановить.
        Глава 18 - Фрейя
        - Сирадрея -
        Ларкин не сомкнул глаз. Фрейя поняла это по темным кругам вокруг его глаз и остекленевшему взгляду, которым мужчина посмотрел на нее следующим утром. Принцесса не знала, страх ли перед гвардейцами удерживал его ото сна или за его бессонницей стояло нечто большее. И раз уж Ларкин отказался дать своему телу отдых, который был ему необходим для дальнейшего путешествия, а возможно, и борьбы, Фрейя должна была заставить его поспать. Не силой, а с помощью алхимии. Она пыталась вспомнить рецепт сонного порошка, которому когда-то научила ее Мойра.
        - Ты ужасно выглядишь, - сказала Фрейя, чтобы дать Ларкину понять, что от нее не ускользнула его усталость. Девушка спрятала все необходимые приспособления для поискового заклинания обратно в сумку и подала ее Хранителю. Сегодня заклинание сработало. Маятник вновь показал, что Талон по-прежнему остается в Нихалосе. Ларкин пожал плечами, но ничего не сказал.
        Было совсем еще раннее утро, но Сирадрея уже полностью проснулась, и казалось, что все обитатели деревни занялись приготовлениями к свадьбе Фионы. В воздухе уже витал аромат свежеиспеченного хлеба, по улицам несли цветы, и, судя по запахам, где-то, несмотря на раннее время, уже было приготовлено на гриле мясо.
        Фрейя и Ларкин спешили в портняжную мастерскую, которую они обнаружили накануне вечером, то и дело встречая на пути местных жителей. Лавочка стояла, зажатая между жилым домом и пивоварней, источавшей тяжелый, густой аромат дрожжей. Всадники спешились и привязали лошадь к деревянному столбу перед мастерской.
        - Вы уверены, что мы можем тратить наше время на то, чтобы купить новую одежду? - спросил Ларкин, глядя на портняжную мастерскую, в витрине которой висел плащ цвета спелой сливы. Его капюшон был инкрустирован мехом, а подол вышит великолепными узорами, напоминавшими дикие цветы.
        - Это не займет много времени.
        Фрейя погладила морду кобылы. Ей уже сейчас было жаль оставлять животное в Тобрии. Но, как только они с Ларкином доберутся до моря, это придется сделать. Невозможно было взять лошадь с собой на корабль до Мелидриана.
        - Хорошо, тогда давайте покончим с этим, - прорычал Ларкин и толкнул дверь в лавочку. Фрейя не понимала, что произошло с Хранителем. Накануне вечером все было в порядке. Во имя Короля, ей даже показалось, что в таверне они стали ближе друг к другу, но сегодня он был еще более груб, чем обычно.
        Фрейя поправила платок на голове и последовала за Ларкином внутрь здания. Здесь тоже пахло дрожжами, но не только: ощущались запахи краски и мыла. На полках вдоль стен грудились рулоны материи. В помещении стояли большое зеркало, несколько табуретов и стол, на котором были разложены разнообразные инструменты. За столом, сгорбившись, сидела женщина, зашивая брюки, в промежности которых зияла дыра. Она была молода, примерно возраста Ларкина, если бы он был нормальным человеком. Каштановые волосы женщины были завязаны в узел, брови на лбу сосредоточенно сведены, но, когда она подняла глаза и обнаружила вошедших посетителей, на лице ее появилась теплая улыбка. Женщина поднялась со стула:
        - Добро пожаловать!
        - Приветствую вас, - ответила Фрейя. - Мы в пути, и нам нужна новая одежда для моего мужа.
        - Это я вижу. - Портниха наблюдала за Хранителем, который до сих пор ничего не сказал, мрачно разглядывая лазурную ткань, свисавшую с потолка.
        - Вам повезло. Несколько дней назад я вернулась из Асканы и привезла новые ткани. Они изысканны…
        - Нам не нужны ткани, - прервала Фрейя женщину. - Мы очень спешим.
        - Ох уж эти путешественники, - хмыкнула портниха.
        Улыбка не сошла с ее лица, но стала намного менее радушной. Вероятно, портниха надеялась продать им свои новые ткани по самой высокой цене.
        Фрейя кивнула:
        - У вас есть для него что-нибудь готовое?
        Портниха оценивающе оглядела Хранителя. Она медленно опустила взгляд вниз по его телу до самых ног, а потом снова подняла глаза к лицу мужчины. Хотя Ларкин и не мог принести женщине большого дохода, ей, очевидно, понравилось то, что она увидела. Интерес вспыхнул в ее глазах, когда она внимательно изучала Хранителя, и Фрейя не могла винить ее за это.
        - Вы хотели бы что-то конкретное? - спросила она с кривой улыбкой, не сводя глаз с Ларкина.
        - В темных оттенках, - сказала Фрейя в тот самый момент, когда Ларкин ответил «нет». Девушка окинула стражника пристальным взглядом, но он не придал этому значения. Мужчина бесшумно шагнул в глубь магазина и указал на готовый плащ из простого льна.
        - Понимаю, - пробормотала портниха, скривив губы. - Я посмотрю, что смогу сделать для вас. У меня редко бывают такие… крупные клиенты. Посмотрите пока товар, может быть, вы все же найдете ткань себе по нраву.
        Фрейя поблагодарила портниху и подождала, пока та исчезнет в задней части магазина, отделенной от остальной комнаты занавеской, прежде чем повернуться к Ларкину. Тот стоял к принцессе спиной и задумчиво проводил пальцами по грубо сплетенному полотну.
        - Что с вами? - спросила девушка, понизив голос и подойдя ближе к своему спутнику. - Я расстроила вас? Если это из-за нашего разговора вчерашним вечером…
        - Нет, - отрезал Ларкин еще до того, как принцесса успела закончить фразу.
        - Тогда что случилось? - Фрейя подошла так близко к стражнику, что он при всем желании не мог бы игнорировать ее присутствие и не смотреть на нее. Их взгляды встретились, но девушка ничего не смогла прочесть в глазах мужчины.
        - Мы не должны тратить свое время здесь.
        - Вам действительно срочно нужна новая одежда, - ответила Фрейя.
        Ларкин поджал губы и ничего не сказал.
        - Что беспокоит вас на самом деле? Скажите мне! - потребовала Фрейя приказным тоном принцессы, но с любопытством женщины.
        Он покачал головой:
        - Ничего.
        - Вы лжете.
        - А вы слишком любопытны.
        Она нахмурилась:
        - Скажите мне то, о чем я еще не знаю.
        - У вас что-то между зубами.
        - Что?
        - Вы хотите знать то, чего еще не знаете, - сказал Ларкин. На его губах появился намек на улыбку. - И вы этого не знали.
        Фрейя скосила глаза, неуверенная, серьезно ли он говорил или подшучивал над ней. На самом деле ее не должно было волновать, как она выглядит в присутствии грязного и потного Хранителя, но… она поспешила к зеркалу в другом конце магазина и улыбнулась собственному отражению. Ларкин не лгал. Девушка быстро вычистила зубы указательным пальцем. При этом она старалась не обращать внимания на свое лицо в зеркале, но ужасный внешний вид невозможно было не заметить. Что с ней только стало за последние дни! Спутанные волосы выбились из-под платка, под глазами чернели круги, а кожа стала темной, но не от загара, а от грязи. Во имя Короля, Фрейя действительно скучала по собственной кровати, гардеробной и ванной комнате с большой ванной.
        Она снова повернулась к Ларкину. Он наблюдал за ней: взгляд его был серьезен и полон беспокойства.
        - Пожалуйста, скажите мне, что вас беспокоит, - повторила свою просьбу Фрейя. - Если вы передумали и не хотите больше сопровождать меня в Мелидриан, я пойму.
        - Это не так, - ответил Ларкин. - Я просто не хочу, чтобы вы покупали мне вещи.
        Фрейя моргнула:
        - Почему бы и нет?
        Ларкин рассматривал плащ из льна, как будто этот кусок ткани вдруг пробудил в нем жгучий интерес.
        - Мужчина не должен позволять женщине покупать себе вещи, потому что… сами знаете.
        Девушка прекрасно знала, что он имел в виду. Иногда ей легко было забыть, что в молодом теле Хранителя живет старая душа, а потом - он говорил что-то вроде этого.
        - Но вы же не парень, которого я хочу соблазнить, Ларкин.
        На его лице появилось решительное выражение.
        - Нет, конечно, нет, - ответил он твердым голосом. - Но я буду чувствовать себя подобным образом, если позволю, чтобы вы платили не только за жилье и еду, но и за мою одежду. Мужчина не может подарить себя женщине.
        Фрейя подавила желание закатить глаза. Будет ли для Ларкина шоком узнать, что Мелвин любил, когда за него платили? Для него было честью, если он доставался женщинам не бесплатно.
        - Я не делаю вам подарков, - сказала Фрейя. Вот уж на что у них не было времени, так это на бессмысленные споры. - Я плачу вам за услугу. Сколько вы зарабатывали на Стене?
        Ларкин сжал губы так сильно, что от них осталась только одна тонкая белая линия. Фрейя пристально смотрела на мужчину, пока он наконец не поддался.
        - Один золотой дукат в неделю.
        Фрейя преодолела расстояние между ними и взяла свою сумку у Ларкина. Открыв ее, девушка достала несколько золотых монет.
        - Вот. Монета за каждую неделю, которую вы провели рядом со мной, и монета за каждого грабителя, от которого вы меня спасли.
        Прежде чем Ларкин успел возразить, принцесса схватила его руку и вложила в нее золото.
        - Это ваше. Через несколько дней вы получите еще одну монету и потом по одной такой же за каждую неделю, пока наши пути не разойдутся. А сейчас помогите мне выбрать новый плащ. - Она протянула руку к льняной накидке и приложила ткань к своему телу. - Как вам нравится этот?
        Он оценивающе посмотрел на нее. На мгновение Фрейя подумала, что получит обратно золото вместо ответа, но Ларкин сунул монеты в один из своих карманов.
        - Серый не ваш цвет, - сказал он и снял фиолетовый плащ с витрины магазина. - Попробуйте этот.
        Фрейя взяла плащ из рук Ларкина. Ткань была прелестна и внешне, и на ощупь и напоминала принцессе одежду, которая висела в ее шкафу дома, в Амаруне. Девушка набросила плащ на плечи и закружилась.
        - Как я выгляжу?
        Медленно Ларкин позволил своему взгляду скользнуть по ней. Это был беглый осмотр, но мужчина впитывал в себя каждый изгиб, каждую выпуклость ее тела. Его глаза потемнели, и хотя Фрейя была полностью одета, она почувствовала, как ее бросило в жар.
        Она нервно сглотнула.
        - И? Что скажете?
        - Прекрасно. - Голос Ларкина звучал тяжело и глубоко.
        Фрейя знала, что это не совсем соответствует истине, ведь она незадолго до этого видела себя в зеркале, но все же приняла комплимент.
        - Спасибо, тогда я возьму плащ.
        Ларкин кивнул:
        - Хороший выбор.
        Фрейя не стала снимать обновку. Она натянула капюшон как можно сильнее на лицо и запихнула платок, который носила раньше, в свою сумку.
        - Портниха очень долго не возвращается, - произнесла она, застыв на месте и глядя в сторону занавеса, за которым исчезла женщина.
        - Может быть, ей нечего мне предложить.
        Фрейя подошла к занавеске. Она отодвинула ткань в сторону и заглянула в заднюю комнату, обставленную всяким хламом. Окинув взглядом открывшееся помещение, они нигде не увидела портнихи.
        - Сколько времени еще вам потребуется?
        Ответа не прозвучало. Фрейя нахмурилась и шагнула в заднюю комнату.
        - Вы еще здесь?
        Внезапно девушка услышала ругань, хлопанье дверей, и через мгновение портниха появилась перед ней. Волосы женщины были растрепаны, а щеки покраснели.
        - Извините, - сказала она. Ее голос был дрожащим и задыхающимся. - Это было просто… Я должна была… - Она покачала головой; на губах женщины появилась и исчезла жесткая улыбка.
        Фрейя подняла брови. Если бы девушка не знала, чем она занята, то подумала бы, что портниха только что вернулась со свидания с мужчиной.
        - Вы нашли что-то для моего мужа?
        - Конечно, конечно, - портниха утвердительно кивнула. - Дайте мне еще минутку.
        Фрейя, не промолвив больше ни слова, удалилась обратно в магазин. Ларкин, должно быть, подслушал их разговор, потому что не задавал вопросов, а прогуливался от полки к полке и играл золотыми монетами в кармане, которые тихо бренчали меж его пальцев. Долго ждать портниху не пришлось. Вскоре женщина появилась из-за занавеса с ворохом темных вещей в руках. Она положила свою ношу на стол, за которым раньше работала, и подошла к одному из углов комнаты. Там она сняла полотно со стены, развесив его в виде занавески, так, что получилось что-то вроде примерочной.
        - Это все, что может подойти. Вы можете примерить вещи прямо здесь, - невыразительно заявила она. - Если вы что-то повредите, то будете должны это купить.
        Ларкин кивнул и шагнул за ткань. Портниха подала ему отобранные вещи. Мужчина переоделся, не жалуясь, и подошел к зеркалу. В некоторых местах одежда сидела очень туго, так как немногие мужчины могли похвастаться настолько крепким телосложением, как у Ларкина, но тем не менее отлично смотрелась на нем. Темные вещи из шерсти и кожи выглядели аккуратно, и Фрейя с восхищением поняла, что в этом наряде Хранитель выглядел еще более опасным и привлекательным, если это вообще было возможно.
        - Сколько я вам должен? - спросил Ларкин у портнихи, которая села за свой стол.
        Взгляд женщины метнулся от него к Фрейе и обратно.
        - Вы уверены, что вам больше ничего не нужно?
        Фрейя кивнула:
        - Да, это все.
        - Как насчет пальто на зиму? - спросила портниха, не обращая на нее внимания. - Я использую только самую качественную шерсть, которая будет сохранять тепло даже в самые холодные ночи. Вам больше никогда не понадобится палатка.
        - Мы направляемся на юг, - сказала Фрейя. Она вытащила серебряный нобль и передала его портнихе.
        Та быстро спрятала монету в одном из своих карманов.
        - Как насчет платья? Такой красивой девушке, как вы, определенно нужно платье для последних теплых дней в этом году.
        Дни давно уже не были теплыми, но Фрейя не стала этого говорить. Она покачала головой и еще раз оглядела магазин. Постепенно в ней нарастало ощущение, что что-то здесь не так.
        - Сколько я вам должен? - снова спросил Ларкин.
        Губы женщины скривились в почти болезненной улыбке. Не отвечая на вопрос, она медленно поднялась со стула. Скрестив руки на груди, она стояла, выпрямившись, посреди магазина, не отводя взгляд от своих клиентов и ничего не говоря. И тогда Фрейя поняла: это предательство. Как можно было так долго не замечать этого? Принцесса потянула Ларкина за рукав, и взгляд, который Хранитель бросил на нее, не вызывал сомнений, что мужчина думал о том же, о чем и она. Они должны были выбираться отсюда!
        Стражник небрежно забросил сумку Фрейи за спину и таким же размеренным движением схватил девушку за руку, потянув ее за собой. Пара отступила назад, готовая к схватке, когда дверь за ними распахнулась и с громким треском ударилась о стену. Двое мужчин стояли у входа. Один из них был высокого роста, с тугими мышцами и узкими чертами лица, в то время как рост другого мужчины напомнил Фрейе винный бочонок. Маленький и приземистый, второй мужчина был не менее мускулистым. Сходство между ним и портнихой было более чем очевидным. Брат швеи и его спутник не были гвардейцами, но они были вооружены.
        - Не двигайся! - пригрозил винный бочонок и указал своим кинжалом на Ларкина.
        - Подойдите к нам, принцесса, - сказал высокий мужчина, протягивая руку Фрейе.
        Она не сдвинулась с места ни на шаг. Вместо этого девушка посмотрела на портниху. В глазах женщины не было сожаления, только удовлетворение и самодовольство.
        - Принцесса! - настаивал мужчина.
        Фрейя мысленно взвешивала варианты возможных действий: бороться, убегать, отрицать. В конце концов, ей совсем не хотелось кровопролития. Эти трое были не преступниками, а почтенными гражданами, которые лишь повиновались своему королю. Бегство тоже не могло считаться хорошим выходом в сложившейся ситуации, потому что в таком случае им с Ларкином придется пройти через заднюю дверь, а это означало лишь одно: они останутся без лошади. Так что принцессе оставалось только лгать - и лгать правдоподобно.
        Фрейя громко рассмеялась, и собственный смех показался девушке ужасно пронзительным и фальшивым.
        - Вы думаете, я принцесса? - спросила она, ткнув Ларкина локтем. - А ты все твердишь мне, что я не похожа на принцессу Фрейю. Смотри, меня уже третий раз за четыре дня принимают за нее.
        Принцесса посмотрела на Ларкина, и ее живот сжался. В его глазах читалось удивление. Неужели он не разгадал ее план? Разве он понял, что?..
        Озорная усмешка озарила лицо Хранителя, смягчив его угловатые черты.
        - Если бы они хоть раз увидели, как ты ешь, то тут же поняли бы, что ты не можешь быть принцессой.
        Фрейя фыркнула:
        - Мои манеры за столом безупречны.
        - Так ты вообще не принцесса? - вклинился бочонок.
        Фрейя покачала головой и позволила промелькнуть улыбке на лице, спрятанном под капюшоном.
        - К сожалению, нет, иначе мне не пришлось бы покупать себе одежду в этой дыре.
        - Эй! - воскликнула портниха, но никто не обратил на нее внимания.
        Высокий мужчина нахмурился:
        - Вы уверены, что вы не принцесса?
        - Довольно.
        Недоумение мелькнуло в глазах мужчин, но ни один из них не опустил оружие. Они обменялись раздраженным взглядом друг с другом, прежде чем посмотрели на портниху, которая сидела за столом в ожидании драки.
        - Мы думали, что ты совершенно уверена в этом.
        - Я совершенно уверена!
        - Но малышка действительно не похожа на принцессу, - пробормотал винный бочонок. - Кроме того, Фрейя намного выше.
        - И очевидно, что ее не похищали, - добавил он между прочим.
        Портниха вынырнула из своего укрытия, чтобы лучше наблюдать за происходящим.
        - Наверное, он воздействует на нее своей охранной магией. - При этих словах женщина указала на Ларкина, как будто бы было сомнение, кого из них она могла иметь в виду.
        - Я не Хранитель, а простой кузнец. Мы с женой тут проездом.
        Ларкин положил Фрейе руку на плечи и плотнее притянул ее к себе, так, что они теперь стояли, прижавшись друг к другу. Девушка не могла не почувствовать его запах. От мужчины по-прежнему пахло самим собой, но к нему примешивался запах холодного ночного воздуха и свежей дубленой кожи. Мужчины пристально смотрели на Ларкина, словно в знак бессмертия он должен был носить на голове рога, а Фрейя задавалась вопросом, видели ли эти люди когда-нибудь Хранителя.
        - Надо его проверить, - настойчиво сказала портниха.
        - Проверить его? - спросил винный бочонок, не сводя глаз с Ларкина.
        - Если он Хранитель, его раны заживут мгновенно.
        Фрейе не понравилось направление, которое принимал этот разговор. Если она позволит этим мужчинам причинить Ларкину боль, игра будет окончена.
        - Быть Хранителем не запрещено, - легко заметила девушка скучающим голосом. Если она не проявит ни малейшего страха и беспокойства, мужчины, возможно, позволят им покинуть мастерскую.
        - Зато запрещено похищать принцессу, - ответила портниха. Теперь она полностью вышла из своего укрытия, потому что надежда получить обещанное золото была сильнее, чем страх перед предполагаемым преступником.
        Фрейя вяло сдвинула брови:
        - Какую принцессу?
        - Вас!
        - Но я не принцесса.
        - О да, вы она и есть. - Портниха издала короткий смешок, в котором уже не было ни крупицы доброты. - Вы просто не можете вспомнить.
        - Ну да, ну да, из-за его магии Хранителя. - Фрейя преувеличенно закатила глаза.
        До Ларкина девушка не была знакома ни с одним Хранителем, но даже она знала, что ничего похожего на охранную магию не существовало в природе. Между тем она жалела, что решила зайти в портняжную мастерскую.
        - Мы должны это сделать, - сказал винный бочонок.
        - Я не знаю, Бернт, - ответил другой, медленно опуская кинжал. Неуверенность в его лице вдруг открыла совсем еще мальчишеские черты лица. - Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? Если они не те, за кого мы их принимаем, и гвардия это поймет…
        - Если они не те, кем мы их считаем, гвардии они будут безразличны, - прервала его портниха. - А сейчас вам надо поторопиться, прежде чем люди что-либо заметят и нам придется разделить золото еще с кем-то.
        Высокий мужчина покачал головой:
        - Я думаю, мне не стоит в это вмешиваться.
        - Не будь слабаком, - ответил бочонок с вином, Бернт. - Посмотри на это как на наш долг. Представь, что она все-таки принцесса, а мы ее отпустили, - нас бы могли повесить за такое!
        - Он прав, - подтвердила его сестра.
        Однако высокого мужчину им убедить не удалось.
        - Если ты не хочешь принимать участие в этом деле, то можешь уйти прямо сейчас, но не жди, что я разделю награду с трусом, - сказал Бернт и шагнул вперед с поднятым оружием. Надо было отдать коротышке должное, мужества ему было не занимать, ведь даже если Ларкин не был бы Хранителем, он был на две головы выше этого винного бочонка и одолел бы его в бою в любой момент. Должен же был Бернт это понимать или мужчина был ослеплен возможной наградой так же, как и его сестра?
        - Дайте мне вашу руку, - потребовал Бернт от Ларкина.
        - Забудь, - прошипела Фрейя и сделала шаг вперед. - Вы ему ничего не сделаете. Вы не можете ходить повсюду и произвольно резать людей. Что вы вообще о себе возомнили?
        Бернт рассмеялся и направил острие кинжала на девушку. Металл давным-давно потерял свой блеск, но лезвие было по-прежнему острым. Кость бы ему уже не поддалась, но порезать нежную кожу девушки ему не составило бы труда.
        - Вы довольно смело высказываетесь для девушки.
        - Я…
        - Прекратите! - слово было произнесено Ларкином совершенно спокойно, но звук его голоса возымел такое же действие, как крик иного человека, потому что все взгляды тут же обратились на него. Мужчина отодвинул Фрейю подальше от клинка и взглянул на Бернта глазами, пылающими злобой.
        - Если окажется, что я не Хранитель, вы дадите нам уйти?
        - Конечно, - ответил винный бочонок с ехидной улыбкой.
        Ларкин кивнул:
        - Тогда я согласен.
        Фрейя вскинула голову:
        - Согласен?
        Ларкин кивнул:
        - Не беспокойся! Это просто порез. Я переживу.
        Его голос был мягким, с особыми интонациями, как будто они на самом деле были мужем и женой. Фрейя нахмурилась. Ей это не нравилось. Совсем не нравилось. Что Ларкин задумал? Она все еще пыталась разрешить сложившуюся ситуацию для всех участников без насилия, но, как только эти двое мужчин убедятся в целительных способностях ее спутника, их уже ничем нельзя будет остановить, кроме как кровопролитной схваткой, после которой их кровь останется на стенах и на полу этой злосчастной мастерской.
        Хранитель шагнул вперед, задрав рукав новой туники вверх до локтя. Решительно приподняв подбородок, он протянул руку Бернту; мышцы на руке были напряжены.
        - Будет немного больно, - сказал Бернт с тонкой улыбкой, по которой было ясно, что все происходящее ему очень нравилось. Грубым движением он полоснул лезвием по гладкой коже Ларкина, и кровь сразу хлынула из раны. Разрез был глубоким, глубже, чем было необходимо для получения доказательства.
        Фрейя затаила дыхание и не осмеливалась взглянуть на него. Девушка ждала, что начнется исцеление и ей придется участвовать в схватке, но ничего подобного не произошло. Порез не закрылся, и кровь все сильнее хлестала из поврежденной руки. Она капала на пол и оставляла на деревянных досках пола темные пятна. Фрейя посмотрела на Ларкина. Боль, которую он чувствовал, нельзя было не заметить. Его губы сжимались в тонкую белесую линию, а на лбу выступил пот.
        - Не заживает… - сказал Бернт.
        - Правда? - спросила швея, подходя ближе.
        - Действительно нет, - прошипела Фрейя.
        Она оторвала кусок ткани от покрывала и оказалась рядом с Ларкином. Девушка торопливо обвивала ткань вокруг его руки, чтобы остановить кровотечение. Почему разрез не зажил?
        - Теперь, надо полагать, вы довольны? Достаточно ли вам в качестве доказательства его крови? Или, может, хотите еще вонзить клинок в его сердце?
        По крайней мере, одному из этой троицы, худощавому высокому мужчине, который молчал последние несколько минут, хватило порядочности опустить голову в смущении. Брат и сестра уставились на руку Ларкина. Но рана все еще не закрывалась, и Фрейя нервничала все больше, потому что кровь Ларкина просачивалась теперь даже сквозь ткань.
        - Я надеюсь, что мы с вами благополучно избежим дальнейших встреч, - сказала Фрейя, ведя Ларкина мимо вооруженных людей. Она заметила подозрительный взгляд, которым сверлила ее портниха, но, в конце концов, та была достаточно умна, чтобы не рассчитывать на дополнительную оплату за предоставленные вещи. Не говоря друг другу ни слова, Ларкин и Фрейя оказались на улице. Солнце все еще сияло, по-прежнему воняло дрожжами, и никто, казалось, не заметил стычки, произошедшей в пошивочной мастерской. Ларкин стянул окровавленную ткань с руки и небрежно уронил на землю, а потом отвязал лошадь и вскочил на нее. Мужчина подал Фрейе руку и помог устроиться удобнее. Слегка пришпорив кобылу, они рысью устремились прочь. В безмолвии путники оставили лавочку далеко позади. И только когда впереди показался лес, Фрейя осмелилась заговорить.
        - Что там произошло? - она ничего не понимала. - Ваша магия…
        Слова застряли у нее в горле, когда Ларкин вытянул руку, чтобы девушка могла ее рассмотреть. Рана зажила. Кожа была покрыта засохшей кровью, но порез полностью закрылся.
        - Как?.. - запнулась Фрейя, нерешительно протягивая руку. Дрожащими пальцами она коснулась бледного шрама на руке Хранителя, который был пока еще заметен. Волоски на руках Ларкина приподнялись.
        - Я сдержал свою магию Хранителя, - объяснил он с насмешкой в голосе.
        Фрейя подняла глаза:
        - И это… возможно?
        Ларкин кивнул:
        - Это непросто, но этому можно научиться. Представьте, как если бы вы останавливали воздух в своих легких. Я могу противиться магическому инстинкту моего тела, но только некоторое время.
        Инстинктивно Фрейя перестала дышать. Несколько секунд ей это удавалось достаточно легко, а потом гнетущее чувство в груди все же пересилило девушку. Она снова взяла Ларкина за руку и вздохнула.
        - Я рада, что все обошлось без кровопролития - по крайней мере, в больших масштабах.
        - Жаль было бы новой одежды, - сказал Ларкин. - Кроме того, вряд ли оставить после себя троих убитых было бы в духе нашей миссии.
        - Вряд ли, - согласилась Фрейя с ним.
        Девушка прижалась ближе к широкой спине Хранителя, и они снова нырнули в тенистый полумрак тернового леса.
        Глава 19 - Зейлан
        - Деревня на окраине Свободной земли -
        Ветер задувал Зейлан в уши, низко висящие ветки хлестали ее по лицу, но девушка не позволяла своему коню замедлить бег. Послушница не ездила верхом целую вечность, но нападение на деревню не оставило ей другого выбора. Зейлан украла из конюшен стражников лошадь, раздобыла лук и стрелы и могла только порадоваться тому, что ей никто не помешал. В суматохе никто из мужчин не заметил, что она на самом деле еще не была Хранителем. Несмотря на грохот копыт и шум ветра, Зейлан спустя некоторое время наконец услышала звуки борьбы. Девушка различила плач детей, крики женщин и призывы о помощи мужчин, пытавшихся спасти свои семьи. Отчаяние и страх пронизывали каждый звук, и страх людей становился все более ощутимым, чем ближе Зейлан подъезжала к деревне, граничащей со Свободной землей. Девушка слышала и других Хранителей, их стоны, их ругань, но прежде всего звон их мечей и свист выпущенных стрел. Смертный не расслышал бы этих звуков, но Зейлан услышала все это с пугающей ясностью, от которой дрожь пробежала по ее спине.
        Между тем она могла видеть и дым, от которого у нее в носу уже какое-то время зудело, а в глазах горело. Он становился все плотнее, накрывая деревню и лес вокруг подобно одеялу, так, что лун больше не было видно на небосклоне. Но темноты не было. Огонь ярко освещал все вокруг. Многие дома горели. Пламя вырывалось из окон, лизало небо и нахлынуло на Зейлан волной жара, когда она въехала в деревню. Хотя то, что осталось от селения после пожаров и нападения, уже нельзя было так назвать.
        Двери были сняты с петель, эльвы снесли целые стены. Деревянные хижины стали просто кучками пепла. Люди кружили рядом с ними, подобно муравьям, которых выкурили из муравейника, пытаясь найти безопасное место. Но те, кто не попал в огонь пожаров, оказались в руках эльвы. Тварей было как минимум три десятка. Ловкие существа, которые сливались с темнотой и пляшущими тенями, появляясь будто бы из ниоткуда. Зейлан увидела женщину, которая собиралась скрыться в лесу. На руках у нее был ребенок. Путь впереди казался свободным, но вдруг перед матерью внезапно появилась эльва, в которой Зейлан нашла сходство с летучей мышью. Только эльва была в пять раз крупнее, с тремя парами крыльев на спине и острыми как бритва клыками, которые уже в следующий миг впились в шею женщины. Та закричала от боли и уронила своего ребенка. Девочка, которая была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, что происходит, попыталась убежать. Но эльва была быстрее, и уже в следующую секунду прокусила горло и ей. Чудовище удовлетворенно облизывало кровавые губы, пока мать и дочь, хрипя, умирали бок о бок на земле.
        Гнев и воспоминания одновременно охватили Зейлан, и живот ее свело от боли. Отогнав от себя мысли о пережитых страданиях, девушка спрыгнула со своей лошади и ворвалась в беспорядочную толпу эльв, людей и Хранителей. Она сосредоточилась на своих недавно приобретенных силах и смогла почувствовать, как все вокруг стало ярче. Ярче, чем когда-либо, как будто ее магия подпитывалась азартом боя. Запах страха, пота и крови смешался с вонью дыма и был прямо-таки одуряющим.
        Зейлан метнула взгляд с пылающей деревни на людей и стражников, которых атаковали эльвы. Она хотела бы спасти их всех одновременно, но это было невозможно. Она должна была поставить жизни одних выше всех остальных. Могли ли тогда Хранители сознательно решить не спасать ее семью?
        Зейлан не позволила себе думать об этом. Она обнаружила стражника, который уже лежал на земле, потеряв оружие. Над ним возвышалась эльва, более человечная, чем та, что убила женщину и ребенка. У нее не было крыльев, и ходила она на двух ногах. Но эти ноги напоминали козлиные копыта, а рога на голове выглядели как оленьи. Когти и клыки существа были как у хищника, так же как и черный мех, покрывавший все ее тело и похожий на блестящее темное масло. Кровь капала с когтей эльвы, издавая странные клацающие звуки. Все это Зейлан увидела и услышала благодаря своим обостренным чувствам буквально за секунды. Тут же она бросилась к эльве, которая теперь, склонившись над Хранителем, собиралась приблизить его конец.
        Но этого Зейлан не собиралась допустить! Дикая решительность и сила Хранительницы воспылали в ней. Она была готова заколоть эльву в спину, но в последний момент существо обернулось и поймало меч Зейлан, когда лезвие было на полпути от его туловища. Клинок глубоко вонзился в лапу эльвы, испустившей оглушительный крик, заставивший девушку вздрогнуть.
        Зейлан поспешно отступила и вытащила меч. Темная кровь хлынула из раны эльвы, и существо снова заорало, широко раскрыв пасть. Девушка смогла разглядеть раздвоенный язык и отошла еще на пару шагов, чтобы отвести эльву подальше от Хранителя, прежде чем обрушить на эльву новый удар.
        Та яростно зашипела, и в тот же миг тварь прыгнула вперед, замахнувшись на девушку когтистыми полуруками-полулапами, будто хотела прогнать ее, как назойливое насекомое. Несмотря на тренировки последних нескольких дней, Зейлан все же казалось странным драться с мечом. Она попыталась представить себе, что меч - это продолжение ее руки, и направила его на эльву. И вовремя, потому что существо, несмотря на свои изогнутые ноги, было удивительно подвижным. Эльва оскалилась и отпрянула, но Зейлан не позволила ей сбежать. Она снова размахнулась мечом, и на этот раз лезвие полоснуло по боку существа. Темная кровь сочилась из зверского тела. Воняло несвежим пивом и рвотой. Зейлан ждала, что существо будет использовать магию, чтобы создать иллюзии у нее в голове, лишить ее зрения или прочитать ее мысли, чтобы получить преимущество в бою. Потому что эти чудовища якобы могли делать все это и даже больше, но ничего такого не произошло. Эльва просто нападала на нее снова и снова. Однако ее атаки становились слабее и слабее с каждой секундой. Тварь до странности быстро потеряла интерес к битве. Наверное, на
сегодня с нее было достаточно тех убийств, которые она уже совершила. Зейлан не испытывала жалости. Девушка ловко уворачивалась от когтей и зубов. Все ее внимание сконцентрировалось на эльве. Девушка больше ничего не принимала за правду. Даже сгоревшая деревня в ее глазах стала прошлым, в настоящем существовала лишь схватка с этой тварью. Зейлан не могла позволить эльве победить. Считалось, что не было более достойной смерти, чем гибель на поле битвы, но до тех пор, пока Зейлан не будет готова умереть, она превратит в пыль и пепел множество эльв и фейри. Девушка проворно кружила вокруг чудовища, избегая его атак и нанося удары снова и снова. Наконец ей повезло: эльва попробовала атаковать ее, уклонившись от удара мечом, но на этот раз действовала слишком медленно, и Хранительница Зейлан с силой пробила ее защиту. Лезвие меча беспрепятственно вошло в горло существа, и, когда девушка отвела клинок в сторону, она увидела перед собой только черноту. Эльва, хрипя, валялась у ног Хранительницы. На самом деле чудище заслуживало мучительной медленной смерти, но Зейлан не собиралась рисковать. Она снова
вскинула меч, в последний раз в этой схватке, и отделила голову твари от тела. Слегка истеричный смех вырвался из ее горла. Первая убитая ею эльва. Но времени стоять возле дохлой твари у девушки не было. Она вытерла пот со лба и подбежала к Хранителю, которого только что спасла. Зейлан не знала его имени и даже не знала, служил ли он на ее базе или на другом опорном пункте. Живот мужчины был располосован когтями эльвы. Из глубоких ран сочилась кровь, пропитывая сухую землю. Зейлан не могла точно сказать, почему раны не закрывались, возможно, магия или яд чудовища заблокировали дар Хранителя. Но, как бы то ни было, этот человек без ее помощи обязательно умрет. Зейлан опустилась на колени рядом с Хранителем и осмотрелась. На девушке не было ничего, чем она могла бы исцелять раны. В глазах мужчины читался животный страх. Стражник тяжело сглотнул, и слюна, смешанная с кровью, вытекла из его рта. Вероятно, эльва выбила у него несколько зубов.
        - Все будет хорошо, - сказала Зейлан. Она старалась сохранять спокойствие и не позволять кровавым воспоминаниям детства поглотить свое сознание. Девушка подхватила мужчину под руки, стремясь придать ему вертикальное положение. Он издал болезненный стон и начал кашлять. Кровь брызнула на лицо Зейлан.
        - Сможете ли вы сами держаться на лошади, если я подведу вас к ней?
        Хранитель заколебался, но наконец хрипло проговорил:
        - Да.
        Зейлан не была уверена, правда ли это, но это было все же лучше, чем оставить его здесь. И даже если он проделает путь к Стене, падая с лошади, у него все же будет больше шансов выжить, чем здесь, на поле боя.
        Зейлан помогла Хранителю встать на ноги. Вместе они добрались до окраины леса, где девушка оставила свою лошадь, так быстро, как только могли. Отражение пламени плясало в глазах животного, и это было так же необычно, как и Хранители, которые ездили на нем. Конь не боялся огня, эльвы и криков, он просто стоял там; смотрел и ждал.
        Зейлан вложила поводья в руки стража, чтобы он мог держаться за них. Девушка помогла стражнику взобраться на лошадь и придерживала животное, пока мужчина не принял достаточно сбалансированное положение на его спине, чтобы не упасть в пути. Хранитель лежал, уставший и измученный, а на лбу его блестели капельки пота. Несколько мгновений Зейлан размышляла, не стоит ли ей сопровождать раненого, вместо того чтобы оставить его одного. Нет, она пришла сюда для того, чтобы помочь людям. А мужчина был Хранителем - воином - и сам выбрал свою судьбу, со всеми возможными рисками.
        - Береги себя, - сказала она Хранителю, срывая колчан и стрелы с седла лошади, и повела животное в том направлении, откуда приехала сюда. Девушка уже собиралась повернуть назад, чтобы продолжить бороться, когда кто-то больно схватил ее за руку. Зейлан обернулась и увидела напротив себя полные злости глаза.
        - Что ты здесь делаешь? - заорал Ли.
        Зейлан пожала плечами:
        - Разве это не очевидно?
        - Я сказал, что ты должна подождать на базе.
        - И ничего не делать, пока гибнут невинные люди?
        - Здесь есть другие новички?
        Она покачала головой:
        - Я не думаю.
        Облегчение мелькнуло на грязном лице капитана Форэша. К его щекам прилипла сажа, а кожа была вымазана кровью. Часть его светлых волос была обуглена.
        - Хорошо. Значит, остальные более разумны, чем ты. А теперь убирайся отсюда!
        - Нет.
        Мышца нервно дернулась под левым глазом Ли.
        - Зейлан, возвращайся на базу, это не игра.
        Девушка вздернула подбородок и демонстративно вытянула меч из ножен. Клинок был в крови недавно убитой эльвы.
        - Ты думаешь, я не знаю?
        - Очевидно, нет, - отрезал Ли. - Теперь убирайся отсюда!
        Прежде чем девушка смогла сказать капитану, что она не сделает ничего подобного, ужасный громкий рев вынудил их прерваться. Зейлан обернулась и увидела существо, которое издало этот ужасный звук. Эльва стояла всего в нескольких шагах от Хранителей. Внешне это был не волк, не медведь, не змея, не орел, но что-то среднее, с широкой спиной, остроконечной мордой, громадным хвостом и огромными раскачивающимися крыльями размахом в несколько метров. Гигантское чудовище издало еще один визг, который потряс Зейлан до глубины души.
        Ли выпустил ее руку и вытащил два скрещенных клинка из-за спины, которые Зейлан уже видела, когда капитан был в общежитии новичков. Как и его меч, который Ли, очевидно, потерял в бою, они были связаны со Стихией Земли.
        - Держись позади меня, - прорычал он, жонглируя клинками, которые несли обещание боли и неминуемой смерти.
        Ли сразу бросился на эльву, и спустя одно лишь мгновение Зейлан поняла, что она была Хранительницей, которая не видела настоящей битвы - никогда. Помнится, девушка обиделась, когда капитан Форэш сказал, что сдерживался в поединке с ней. Однако же видя его сейчас, послушница понимала, почему он это делал. Девушка не была равным противником для него, ни тогда, ни сейчас. Хранитель в два счета мог бы убить ее, если бы хотел. Потому что лезвия клинков в руках Ли кружились так быстро, что, если бы не обостренные магией чувства, Зейлан не смогла бы уследить за ними.
        В этот миг, пожалуй, впервые в жизни, девушка почувствовала нечто, похожее на смирение. Она должна была выполнить приказание капитана и остаться на базе. Как ей удалось расправиться с той, другой эльвой? Убить ее медленными, ленивыми и совершенно человеческими движениями?
        Снова и снова чудовище набрасывалось на Ли, жаждая размолоть его кости своими крепкими острыми зубами. Но Хранитель все такими же молниеносными движениями каждый раз ускользал от атак, успевая наносить ответные удары.
        И тут позади капитана появилась еще одна эльва. Снова, как будто из ниоткуда, возникло это крылатое чудовище и тут же разинуло пасть в попытке разорвать Ли на части.
        - Сзади! - заорала Зейлан.
        Хранитель развернулся и ударил вторую эльву. Как только его клинок рассек воздух, громадина за его спиной взревела еще громче. Когтистая лапа почти коснулась тела Ли. Стражник отскочил в сторону, пригнулся, и мерзкие существа столкнулись друг с другом. Сквозь вопли деревенских жителей и крики других Хранителей Зейлан услышала, как грубо захрипели эльвы, и все ее нутро сжалось. Девушка с содроганием ощущала, как чувство беспокойства нарастает глубоко внутри и вот-вот вырвется наружу. Ли все еще держался на ногах, но эти эльвы, в отличие от того существа, которого ей удалось убить, были настоящими монстрами. С того самого дня, как погибли ее родные, Зейлан не теряла никого из близких по вине эльвы или фейри, и она не допустит, чтобы Ли умер сегодня. Девушка едва знала капитана, но не была готова к смерти Хранителя.
        Эльва помельче обхватила стражника когтистыми лапами. Чудовище не вцепилось в самого Хранителя, но сорвало с него кинжалы, раздирало одежду и дергало за волосы, мелькая перед глазами и затуманивая взор и любыми путями отвлекая от более крупной твари. Как бы неопытна ни была Зейлан в сравнении с другими Хранителями, она больше не могла смотреть на эту неравную схватку и ничего не делать.
        Девушка схватила лук, который все еще держала в руках, и уложила на тетиву одну из своих стрел. От напряжения и нарастающей тревоги ее руки дрожали, но Зейлан заставила себя сохранять спокойствие. Она нацелилась на летающую эльву, задержала дыхание и выпустила стрелу. Та засвистела в воздухе и пронеслась совсем рядом с крылатой эльвой. Существо обернулось и заметило Зейлан. Тотчас же оно метнулось от Ли к девушке. Мембрана крыльев эльвы была настолько тонкой, что сквозь них можно было различить пылающий огонь пожара, охватившего деревню.
        Зейлан отбросила лук и снова вытащила меч. Она сжала его так крепко, что костяшки пальцев тут же побелели. Эльва уклонилась от первой атаки девушки и издала звук, напоминающий хихиканье.
        Зейлан сузила глаза:
        - Ты что, смеешься надо мной?
        Хихиканье эльвы стало громче. Она нырнула под руками девушки, снова поднявшей меч, крутанулась вокруг нее несколько раз, слишком быстро, чтобы быть пойманной. Тварь играла с Зейлан, будто чувствовала, что имеет дело с неопытным Хранителем. Иногда движения чудовища замедлялись, но каждый раз, когда послушница пыталась ударить монстра мечом, эльва уже исчезала.
        - Ааа!
        Маленькие острые зубы проникли в горло Зейлан. Девушка ударила эльву свободной рукой. Но тварь уже отпустила ее. Осталась только жгучая боль в прокушенном месте. Вот тварь!
        Зейлан почувствовала, что кровь, сочащаяся из раны на шее, уже пропитала воротник униформы и теперь капала с кончиков ее пальцев на землю. И хотя девушка уже ощущала знакомое покалывание исцеления, она заметила и то, что рана закрывается медленнее, чем те, что Этен нанес ей на тренировке.
        Зейлан стиснула зубы и заставила себя продолжить бой, когда снова услышала карканье эльвы. На этот раз за своей спиной. Девушка со всей силы ударила мечом в направлении звука. Но поразить тварь Хранительнице снова не удалось, и чувство отчаяния разрослось в ее груди, когда каркающий смех эльвы прозвучал уже с другой стороны.
        Зейлан обернулась и снова оказалась перед пустотой, как вдруг ее голова рывком дернулась назад. Она вскрикнула, и боль, как от вырванных волос, распространилась на ее голове. Глаза девушки наполнились слезами, и тут она увидела перед собой размытые очертания эльвы.
        Зейлан моргнула, чтобы убрать слезную пелену с глаз. Когда взгляд девушки снова прояснился, она поняла, что теперь тварей двое. Чудовища носились перед ее носом. Один из монстров держал в когтях пучок темных волос. Его узкие губы искривились в насмешливой ухмылке, обнажившей острые зубы, с которых капала кровь.
        Вторая эльва бросилась на девушку. Она не собиралась играть с ней или дразнить ее. Чудовище собиралось убить Зейлан. Меч Хранительницы дико носился вокруг нее, отгоняя тварей. Девушка повернула назад, в сторону леса, и кружилась, как веретено. Она продолжала наносить удары во все стороны, но ничего не помогало. Твари корчились и дергались, кусались и царапались, и сквозь шум крови в ушах и свои собственные рыдания Зейлан услышала звук рвущейся ткани, а потом ощутила прохладный ночной воздух на обнаженной коже своего предплечья.
        - Исчезни! - прошипела девушка, ощущая вкус пота и крови на языке. Эльвы хихикнули, и одна из тварей снова дернула ее за волосы, в то время как другая вцепилась в ее руку. Острые зубы чудовища прокусили плоть до самых костей. Зейлан вскрикнула и выронила меч. Неповрежденной рукой она пыталась вытащить кинжал и тут же с отчаянием заметила, что эльвы уже отняли у нее это оружие. Девушка попыталась нащупать свои лунные ножи.
        Нет.
        Их нет.
        Как это могло быть? Паника охватила Зейлан. Она наклонилась за мечом. И тут же потеряла равновесие от толчка в бок. Девушка упала, и влажный землистый запах проник ей в нос. Она поспешно попыталась встать, но эльвы уже склонились над ней. Когти снова рвали одежду и волосы, зубы щелкали над телом Хранительницы, каждый раз оставляя на нем глубокие раны. С ее родителями тоже было так? Они погибли таким же образом? Были разодраны такой же летающей тварью? Или одна из громадных эльв перемолола им кости? Они страдали? Кричали?
        Зейлан отбивалась, защищалась и каталась по земле. Песок и грязь набились ей в рот. Девушка начала кашлять, ее дыхание стало прерывистым; сопротивление Хранительницы угасало, хотя она все еще чувствовала в себе покалывание от исцеления и магический жар. Однако восстановление занимало слишком много времени. Потеря крови от многочисленных ран и постоянные атаки эльвы лишили Зейлан последних сил.
        Девушка хотела встать, хотела драться, хотела бежать, но ничего не получалось. Она снова и снова валилась на землю, успев в какое-то мгновение заметить, что к двоим чудовищам добавилась еще и третья эльва, которая с особым удовольствием выдергивала из головы Зейлан пучки оставшихся волос, до тех пор пока вся кожа головы девушки не оказалась объята жгучим пламенем боли. Вслепую она попыталась нащупать свой меч. Он должен был быть где-то здесь. Кончики пальцев девушки нащупали только камень и грязь. Все, чего она хотела в этой жизни, - это бороться с эльвами, и даже если за это желание она должна была сейчас расстаться с жизнью, Зейлан не стала бы менять решений, которые привели ее сегодня на поле боя.
        Глаза Хранительницы застилала черная пелена, и от боли дышать становилось все труднее. Сдаться было бы просто, очень просто, но Зейлан не хотела… не могла. И все же…
        - Зейлан!
        Бессвязные мысли девушки внезапно прервались, когда она услышала имя - свое имя. Не карканье эльвы, не шипение пожара, не пронзительные вопли деревенских жителей и не возгласы Хранителей. Ее имя.
        - Зейлан!
        Дрожа, она открыла веки и различила какую-то тень вблизи от себя. Силуэт напал на эльву, которая впилась зубами в ее бедро, и отбросил ее в сторону. Второй эльве он снес голову чем-то блестящим, и на Зейлан обрушилась лавина теплой, вонючей жидкости. Девушка начала задыхаться. Хранительница перевернулась, и ее вырвало на землю. И тут она снова услышала хихиканье, а потом рычание, скулеж и звук, похожий на треск рвущейся бумаги.
        Зейлан попыталась собраться с силами и встать, но руки и ноги дрожали, как после многочасовой тренировки. В бессилье девушка потеряла счет времени и не могла бы сказать, как долго длилась битва у ее неподвижного тела, но услышала, что в конце концов затихло последнее кудахтанье эльвы.
        - Зейлан.
        В этот раз ее имя прозвучало не криком, не призывом, а шепотом. Тень опустилась рядом с девушкой на колени, и сквозь черные пятна, пляшущие перед глазами, она узнала волосы, выделявшиеся из ночной темноты, как сама луна.
        Ли.
        - Ты слышишь меня?
        Да. Произнесла она это слово, выдохнула или только подумала? Зейлан не была уверена. Девушка снова осторожно перевернулась на спину. Все болело. Она застонала, и теплые руки легли на ее щеки. Кончики пальцев осторожно погладили ее лицо, и Зейлан не смогла не закрыть глаза, чтобы отдаться прикосновению. Как много времени прошло с тех пор, как другой человек прикасался к ней таким образом! Месяцы? Годы?
        - Не засыпай, - потребовал Ли. Он отнял руку от лица девушки, и больше всего ей хотелось протестовать против этого, но напряжение, с которым она открыла глаза, стоило ей всех оставшихся сил. И все же улыбка, которую Ли ей подарил, стоила приложенных стараний.
        - Все будет хорошо.
        Зейлан не была уверена, кого из них двоих он собирался убедить своими словами - себя или ее. Но, к своему облегчению, ощутила, что покалывание от исцеления продолжает бродить по ее телу. А это было хорошим знаком, ведь так? Магия ползла по ее телу, как мурашки по коже, и подбиралась к пульсирующим местам, которые хотели лишить ее сознания.
        Ли осторожно просунул руки под тело Зейлан и поднял ее с земли.
        - Ты не должна была вмешиваться, - сказал он.
        В его спокойных словах девушка не услышала ни намека на упрек.
        Прости, подумала Зейлан. Она еще была слишком слаба, чтобы говорить. Девушка склонила голову на плечо, борясь с желанием снова закрыть глаза.
        - Но для своего первого боя ты действительно очень хорошо сражалась, - продолжал говорить Ли. Он серьезно? Или это только пустые слова? Во всяком случае, сама Зейлан совсем не чувствовала себя сильной. Скорее похожей на ребенка, который не знает, где его место в жизни.
        - Кажется, ты даже спасла мне жизнь, - пробормотал Ли, и Зейлан не увидела, а скорее только почувствовала в тумане полубессознательной дымки, что они добрались до зарослей тернового леса. - И Готара ты тоже наверняка спасла от смерти. Я видел, как ты помогла ему сесть на лошадь. Он теперь в долгу перед тобой, и ты должна хорошенько подумать, что он смог бы сделать для тебя. Как тебе идея заставить его возложить на себя твою очередь дежурства на конюшнях?
        Ли продолжал говорить непрерывно, в то время как с каждым шагом капитана возгласы в горящей деревне становилось все тише, а треск ломающихся под его ногами веток все громче. Зейлан прислушалась к голосу капитана. Иногда она воспринимала его слова яснее, чем в другие мгновения. Но близость Ли и его тепло девушка осознанно воспринимала каждую секунду. Она прижималась к его мощному торсу, и каждый вдох Хранителя облегчал раздирающую ее боль, которая становилась все тише. Раны и царапины на ее теле смыкались, разум становился яснее, и чувство головокружения, вызванное потерей крови, постепенно исчезало.
        Наконец Ли остановился. На мгновение затуманенный разум Зейлан вдруг представил, что они уже вернулись на базу, но потом девушка увидела верхушки деревьев. Капитан Форэш медленно присел и положил раненую позади одного из кустов на влажной земле.
        - Ты подождешь меня здесь? - спросил Хранитель, наклоняясь так близко, что Зейлан ощутила на своем лице его дыхание. - Я должен вернуться и помочь остальным.
        Конечно, он должен был. Ли не мог бросить людей и подвести остальных Хранителей из-за нее. По той же причине она отослала обратно этого Хранителя - как там Ли назвал его? - Готара.
        Зейлан медленно кивнула. Ее веки снова отяжелели.
        - Иди!
        - А ты будешь прятаться здесь?
        - Да. - Ее голос был хриплым.
        - И не двинешься с места?
        - Нет, - сказала Зейлан.
        На этот раз она послушается Ли.
        - Я вернусь, - сказал он и окинул ее последним, пронизывающим взглядом, а потом встал, повернулся к девушке спиной и поспешил к полю битвы. Зейлан надеялась, что капитан Ли Форэш сможет сдержать свое обещание.
        Глава 20 - Фрейя
        - В терновом лесу возле Асканы -
        Ветер трепал плащ Фрейи и задувал ей в лицо волосы, выбившиеся из косы. Казалось, будто бы порывы ветра, пахнущие дождем, хотели выгнать их из леса, запугивая скорым наступлением грозы. И поистине, эта ночь никак не подходила для прогулок по лесу. Луны были закрыты тяжелым облачным покровом, и в кромешной темноте леса вокруг Фрейи не было ни одного отблеска света. Только факел в руках Ларкина, горевший магическим огнем, пронзал тьму, создавая ореол теплого света.
        Фрейя посмотрела сквозь деревья, в надежде увидеть хоть что-то, но ей это не удалось. Если бы Ларкин не был таким целеустремленным, она бы уже давно вернулась в Аскану. Некоторое время назад путники продали там свою лошадь.
        - Скоро будем на месте, - сказал Ларкин. Он отвел в сторону слишком низко висящую ветку, и Фрейя пролезла под ней. Она напряженно вслушивалась в лес, но не слышала ни единого звука, которые подтвердили бы слова Ларкина. Вокруг царила обманчивая тишина, и кроме шороха шагов и свиста ветра, ничего нельзя было услышать.
        Фрейя обхватила себя руками и осторожными шагами последовала за Ларкином еще глубже в лес. Принцесса не знала, как долго они шли, когда внезапно поднялся туман. Казалось, он появился из ниоткуда. Всего мгновение назад туман еще бродил по земле, траве и кустам. Но уже в следующий миг превратился в сплошную белую стену, которая поглотила все вокруг.
        Свет.
        Темноту.
        Ветер.
        Фрейя затаила дыхание. Шаги двоих путников становились все медленнее, и принцессе приходилось ощупывать Ларкина, чтобы убедиться, что он идет поблизости от нее. На самом деле она чувствовала, что Хранитель идет впереди нее, но видеть его не могла. Туман оставлял влажные следы на коже девушки.
        - Что это? - спросила она и увидела, как маленькие облачка пара сорвались с ее губ.
        - Мы скоро придем, - повторил Ларкин.
        Желудок Фрейи судорожно сжался; не от страха, а от неизвестности. Принцесса вызвала в памяти образ Талона, чтобы напомнить себе, почему она здесь. Девушка готова была сделать все, чтобы найти его, и она не остановится и не сдастся, пока не достигнет своей цели.
        Туман исчез так же внезапно, как и появился. Еще секунду назад Фрейя стояла посреди белой пелены, но уже после очередного шага от нее ничего не осталось, а позади девушки был совсем другой мир.
        Фрейя раздраженно моргнула в пламени факела, закрепленного всего в нескольких метрах от нее. Глазам девушки нужно было привыкнуть к яркости, потому что все пространство было озарено светом. Пораженная, она огляделась и поняла, что вокруг больше нет деревьев и кустарников. Перед глазами принцессы раскинулись хижины и палатки, расположенные в виде аллеи. Люди, как в простой одежде, так и в изысканных нарядах, сновали между киосками. Торговцы так громко рекламировали свой товар, что Фрейя не могла понять, как она могла не услышать их криков в лесу. Воздух был насыщен ароматами еды, и Фрейя сразу поняла, насколько она голодна. Оглядевшись, она увидела двух артистов, которые развлекали публику трюками с огнем и мечами.
        - Как это возможно? - Фрейя прищурилась и перевела взгляд с суеты, которую видела перед собой, на белую стену позади. Туман струился вокруг и не пересекал невидимый барьер, который находится на расстоянии вытянутой руки от Фрейи.
        - Магия, - ответил Ларкин, потушив факел о землю. В нем больше не было нужды. - Рядом со Стеной ее воздействие сильнее. Здесь, на черном рынке, собираются самые талантливые алхимики страны. Они защищают этот рынок и его посетителей.
        - Кто приходит сюда? - спросила Фрейя.
        - Все. Темные люди. Хранители. Алхимики. Воры и мошенники. Похитители. Торговцы. Пираты. Нередко здесь можно повстречать и фейри.
        Фрейя подняла голову:
        - Фейри?
        - Фейри, - невыразительно отозвался Ларкин. - Они доставляют товары из волшебной страны, но многие из них заинтересованы и в человеческих достижениях и переправляют их в Мелидриан.
        Фрейя не могла поверить в то, что слышала. Ларкин говорил об этом месте и фейри, как если бы они были чем-то совершенно естественным и не запрещенным по эту сторону Стены. Тем не менее это объясняло, откуда Мойра взяла стеклянные подвески, спрятанные у нее в сумке.
        - И давно существует этот рынок?
        - Вероятно, с тех пор как была построена Стена.
        Фрейя снова окинула взглядом рыночные прилавки.
        Как такое место могло существовать годами, в то время как ее отец даже не догадывался об этом? Внимание девушки привлек циркач, который как раз в это время вонзил горящий меч себе в горло. Отвернувшись от него, она перевела взгляд на толстую женщину, которая продавала за своим прилавком все то, что даже Фрейя при всей своей любви к магии просто не выносила.
        Заячьи лапы. Змеиная кожа. Петушиные головы. Молотый конский навоз и кости, которые в том числе могли быть и человеческими. Именно по этой причине Фрейя ненавидела Магию Земли, предпочитая использовать магический элемент огня.
        - Ларкин?
        - Принцесса?
        - Разве вы как Хранитель не должны были запретить существование подобного места?
        Ларкин прикусил нижнюю губу, будто хотел оставить этот вопрос без ответа. Тем не менее Хранитель знал, что он не может уронить достоинство принцессы своим молчанием.
        - Хранители давно решили оставить этих людей в покое.
        - Почему?
        Он не мог взять ее в такое место и ожидать, что она не будет задавать вопросы. Она хотела знать все-все!
        - По многим, прежде всего эгоистичным причинам.
        - Каким причинам?
        Ларкин колебался.
        - Говорите же! Я не стану осуждать за это ни вас, ни других охранников. Я просто хочу понять. Если честно, мне это место очень нравится.
        Фрейя говорила с абсолютной уверенностью, хотя даже не знала, что этот рынок может предложить. Но уже то осознание, что здесь существовали фейри, магия и люди, которые не осуждали никого из них, наполняло Фрейю детским волнением, которое охватило все ее существо. Сердце девушки забилось быстрее.
        - Мы, Хранители, - не люди и не фейри. Мы - что-то среднее. Люди, наполненные магией. Большинство смертных нас уважают, но принимают очень немногие. Простые люди не хотят с нами разговаривать. Хозяева не хотят, чтобы мы пили в их тавернах. Женщины не хотят, чтобы мы лежали в их постелях, - сказал Ларкин, и голос его стал слабее и тише. - Но на этом рынке Хранитель может побыть самим собой. Мы можем расслабиться и, напившись вина, которое продают здесь фейри, забыться на несколько часов.
        - А другим вином вы напиться не можете? Голова не болит?
        - Нет. Наша способность исцелять не позволяет это сделать.
        - А сегодня вы тоже собираетесь напиться? - спросила Фрейя.
        Ее брови взлетели вверх. Каким был Ларкин, когда был пьян? Сохранял ли он в таком состоянии присущую ему жесткую осанку, достоинство и преувеличенную внимательность, с которой он, казалось, смотрел на весь мир?
        - Сегодня я просто хочу купить меч, - сказал Ларкин.
        Он водил ее по черному рынку, и девушке представлялось, что она погрузилась в абсолютно другой мир. Принцесса никогда не видела ничего подобного, не говоря уже о том, чтобы так чувствовать. Воздух казался наполненным волшебной вибрацией. Фрейя чувствовала напряжение в животе и щекотание в кончиках пальцев. Девушке хотелось достать из сумки стеклянные подвески, чтобы посмотреть, будет ли здесь волшебный огонь реагировать по-другому. Со всеми заботами о Талоне и опасениями по поводу поездки Фрейя совсем не думала о том, как выглядит волшебная страна и как Мелидриан повлияет на ее собственную магию. Девушка хотела испытать, изучить, почувствовать это: силу, которой она была лишена в Амаруне.
        Осмелев от неприкрытой магии и увлеченная всем происходящим, Фрейя откинула капюшон своего плаща, чтобы лучше видеть окружающее многообразие. Здесь не имело значения, кто она такая и узнают ли ее вообще. Все здесь были равны. Сторонники магии и преступники Короны.
        - Я хочу что-нибудь купить. Сувенир, - сказала Фрейя и начала рассматривать прилавки. Ей нужно было что-то маленькое, практически незаметное, что-то такое, что она сумела бы спрятать под замком в своей комнате, когда вернется во дворец. Если вернется. Принцесса хотела оставить у себя напоминание о магии, которая, как оказалось, существовала и в Тобрии.
        - Вы хотите что-то конкретное?
        Фрейя покачала головой и остановилась перед палаткой с одеждой. Все наряды были сшиты из самых необычных тканей в самых великолепных цветах, которые когда-либо видела принцесса. И все же одно платье особенно привлекло ее внимание. Оно было без рукавов, а лиф был полностью закрыт, до самой шеи. Верхняя часть наряда искрилась серебром и вся состояла из крупных чешуек, напоминавших змеиную кожу. Широкая юбка платья привлекала взгляд нежно-голубым цветом шелка.
        - Вам нравится? - спросил голос рядом с Фрейей.
        - Оно прекрасно, - повернулась принцесса к женщине.
        - Хотите примерить? - спросила торговка. Ее волосы, завязанные в узел, были спрятаны под черным платком. Губы женщина подкрасила темным цветом, так же как и глаза. Она вся была темной, как тень, которая, казалось, не вписывалась в это светлое место, и все же ей это удавалось.
        Фрейя снова посмотрела на платье.
        - Что это за ткань?
        - Юбка сделана из шелка, а верх из стальных нитей фейри. Оно не только красиво выглядит, но и сослужит хорошую службу в бою.
        Женщина сняла платье с крючка. На мгновение показалось, что торговка хотела отдать наряд Фрейе, но потом она передала его Ларкину и показала, что его нужно держать у груди. Он сделал это без колебаний, и Фрейя не смогла сдержать улыбку.
        - Готовы? - спросила женщина.
        - Да, - ответила Фрейя, не сразу сообразив, что вопрос адресовался скорее не ей, а Ларкину.
        Женщина вынула кинжал из своего одеяния и, не раздумывая, всадила его в грудь Хранителя. Фрейя вздрогнула, и сдерживаемый вскрик вырвался из ее горла. В мыслях она уже представила, как хлынет кровь. Но ткань платья не покраснела. Девушка моргнула и уставилась на Ларкина. Углы его губ дернулись вверх, и женщина тоже улыбнулась Фрейе.
        - Это броня, - гордо заявила она. Торговка спрятала свой кинжал и забрала наряд у Ларкина. - Платье защищает от любого не магического оружия. Хотите его купить?
        Да.
        - Нет, - сказала Фрейя, с сожалением качая головой.
        В Мелидриане, где, вероятно, каждый фейри владеет магически выкованным оружием, такая одежда не сможет ее защитить, не говоря уже о том, что платье даже не поместится в ее сумке. Может быть, однажды Фрейя сюда вернется и тогда обязательно купит его.
        Ларкин и принцесса попрощались с женщиной и углубились в рынок, который был больше, чем показался девушке вначале. Всякий раз, когда Фрейя думала, что они достигли конца проулка, следовали новые палатки и прилавки. Некоторые из этих киосков, очевидно, предлагали обычные вещи - инструменты, маски, песочные часы, в то время как в других продавали странные и волшебные вещи - куклы с заостренными ушами, чьи глаза следили за каждым движением, скульптуры изо льда, который не таял, несмотря на жар пламени факелов, растения, которые никогда не прекращали цвести, и расчески, которые благодаря наложенным на них заклинаниям, заставляли волосы расти.
        Фрейя понятия не имела, сколько сейчас времени или как долго они уже бродят по рынку. Запрокинув голову, девушка видела только тьму, но, как и туман, эта темнота выглядела слишком плотной и идеальной, чтобы быть настоящей. За пределами рынка солнце уже могло взойти. Фрейя не знала, так это или нет, но в данный момент для девушки это не имело никакого значения.
        Взгляд принцессы был прикован к прилавкам, и куда бы она ни посмотрела, она снова и снова видела что-то новое для себя: новую магию, новые чудеса, новых людей… новых фейри?
        Фрейя никогда не видела ни одного из них, но безумно хотела этого. Поэтому принцесса жадно вглядывалась в каждого прохожего, будь то мужчина или женщина, молодой или старый, прежде всего оглядывая уши, которые у фейри должны были иметь заостренную форму. Ларкин разглядывал пару кожаных перчаток, которые якобы делали своего обладателя умелым в бою (не то чтобы он в этом нуждался), когда Фрейя в нескольких метрах от себя заметила не фейри, а палатку, в которой продавали картофель, жаренный на шампуре. Ароматный дым поднимался над грилем. Какая-то женщина как раз покупала три таких шампура, горячих и хрустящих, с толстым слоем сливочного масла. Фрейя обожала такой картофель, и ее желудок заурчал.
        - Вы проголодались, - сказал Ларкин.
        Она застенчиво улыбнулась:
        - Немного.
        - Подождите здесь!
        Прежде чем Фрейя смогла возразить, Ларкин был уже на полпути к другому киоску. Она проследила за ним и увидела, что Хранитель стал в очередь за женщиной, держащей в руках кричащий сверток. Судя по ушам, она тоже была человеком.
        - Привет, - вдруг раздался мелодичный голос рядом с Фрейей.
        Она повернулась. На том месте, где только что находился Ларкин, стоял молодой человек. Глаза девушки метнулись к ушам мужчины. Заостренных кончиков на них не было, но это не делало юношу менее экстравагантным. Его внешность сияла красотой, такой ослепительной, что ее невозможно было бы выразить словами. Смуглая кожа отливала бронзовым блеском, а темные волосы были сплетены в изящную косу, причем отдельные пряди, оставленные у лица, обрамляли его мягкими волнами. Узкий нос украшало изящное золотое кольцо. Фрейя перевела взгляд на полные губы молодого человека, которые соблазнительно улыбались, напоминая девушке о том, что юноша, кажется, что-то сказал ей…
        - Привет, - произнесла она, моргая. Может ли юноша быть таким красивым от природы или этому человеку помогла магия? В таком месте она бы не удивилась…
        - Сколько ты за него просишь?
        - Простите?
        - Твой охранник, - он указал на Ларкина. - Сколько ты просишь за него?
        Фрейя взглянула на незнакомца:
        - Я не понимаю.
        - Сколько золота. Вы хотите. За вашего Хранителя? - повторил незнакомец, выговаривая слова очень медленно и с преувеличенным значением, словно до нее плохо доходило.
        - Вы серьезно?
        - Конечно. - Незнакомец прислонился к стойке с перчатками, скрестив лодыжки.
        Только теперь Фрейя заметила, что он был одет в какую-то униформу из красных и коричневых тканей. На поясе мужчины висел меч, и не меньше дюжины колец украшали его пальцы.
        - Так сколько ты за него просишь? - повторил мужчина. - У меня есть золото. Много золота. - Он заколебался, затем наклонился вперед и прошептал так, как будто хотел рассказать ей свой секрет: - Или, может, ты хочешь не золото, а чего-то еще? Я могу наградить тебя другими способами.
        Фрейя сделала шаг назад.
        - Ларкин не продается.
        Незнакомец засмеялся.
        - Мы все товары на этом рынке, и у каждого есть своя цена. Я видел, как он служит тебе и повинуется, так ответь, какую цену ты просишь за него? Сто золотых монет? Двести?
        Фрейя наблюдала за юношей, и невольно ей стало интересно, какой была его цена. Сколько монет понадобилось бы, чтобы девушка могла назвать этого красавчика своей собственностью?
        - Больше золота, чем ты когда-либо будешь иметь, - ответил незнакомец на невысказанный вопрос, словно прочитав ее мысли.
        - Ларкин не продается, - повторила Фрейя, взглянув прямо в карие глаза юноши. - Ни за все золото мира, ни за что другое.
        Мгновение незнакомец неотрывно смотрел на нее, потом вздохнул:
        - Жаль, мне бы такой человек, как твой стражник, очень бы пригодился в экипаже.
        Он оттолкнулся от прилавка, намереваясь уйти.
        Но, проходя мимо Фрейи, он снова остановился, позволив своему взгляду блуждать по ее телу. От красавца пахло морем и корицей.
        - Если ты передумаешь, принцесса, ищи меня в порту Асканы. Спроси Элроя!
        Фрейя прикусила язык. Он узнал ее? Однако, прежде чем двушка могла обратиться к новому знакомому, Элрой уже исчез в толпе. Она вытянула шею, чтобы посмотреть ему вслед, но никак не могла разглядеть его в рыночной сутолоке.
        Какой странный человек, подумала Фрейя.
        Ларкин вернулся к ней всего через несколько мгновений, держа в руках два шампура. Темная тень набежала на его лицо, когда Хранитель встретился взглядом с девушкой.
        - Что случилось? - спросил он грубым голосом.
        Ларкин настороженно озирался, мышцы на его руках напряглись.
        - Ничего, - ответила Фрея и взяла один из шампуров. - Просто один незнакомец, который узнал меня и…
        Она прикусила язык.
        - И что?
        - И хотел купить вас у меня.
        Лицо Ларкина осталось бесстрастным.
        - Вы сделали это?
        - Что? Нет! - дрожащим голосом ответила Фрейя, покачав головой. - Вы же не товар.
        - На этом рынке все - товар, - парировал Ларкин с той же интонацией, с которой говорил Элрой.
        - Я надеюсь, вы не решите продать меня.
        Выражение лица Ларкина стало мягче, напряженные мускулы расслабились.
        - Я никогда не смогу продать вас, принцесса. Вы бесценны.
        Фрейя почувствовала, как все внутри нее согревается от этих слов, даже несмотря на то, что где-то в глубине души она понимала, что они прежде всего отражали убеждения верующего, которые придавали ей для Ларкина особую ценность.
        - Спасибо! И просто чтобы вы знали. Я бы никогда не продала вас. Вы слишком нужны мне.
        Ларкин отвесил поклон:
        - Я вас не разочарую.
        - Я никогда не сомневалась в этом, - сказала Фрейя, улыбнувшись. Она подавила желание протянуть к Ларкину руку, чтобы дотронуться до него и показать, насколько он был для нее ценен.
        Ноги Фрейи уже болели, когда Ларкин сказал, что пришла пора покинуть рынок. Хранитель целеустремленно провел принцессу сквозь толпу в сторону большой палатки насыщенного кровавого оттенка. Вход в нее был завешан тяжелой тканью. На которой золотыми буквами было начертано: «Клинок победы: без возврата, без обмена».
        Магазин напомнил Фрейе оружейную комнату в королевском замке. Она впервые увидела то помещение через несколько дней после исчезновения Талона. Роланд проводил ее туда, чтобы уверить, что гвардия была вполне способна защитить принцессу и оставшуюся часть королевской семьи. Фрейя вспомнила топоры и мечи, висевшие на стенах, луки и арбалеты, копья и кинжалы, доспехи и защитные щиты - она никогда не видела столько угрожающе блестящего металла в одном месте.
        Арсенал оружейной палатки не мог сравниться с тем обилием, что хранилось во дворце, но это не делало его менее впечатляющим. Палатка, которая со стороны казалась не слишком большой, внутри приобрела, казалось, более впечатляющие размеры, и Фрейя задалась вопросом, было ли это тоже следствием магического воздействия. Сотни мечей свисали с кронштейнов, которые рядами выстроились у стен шатра. Однако цвет этих клинков ничем не напоминал типично серебристый оттенок кованой стали. Лезвия мечей были мутно-синие или матово-черные. Должно быть, эти мечи и были тем самым волшебным оружием, о котором говорил Ларкин. Однако мечи не были единственным видом оружия, выкованного фейри. Выбор варьировался от ножей и копей до кинжалов, и у Фрейи не было ни малейшего сомнения в том, что этого оружия в руках умелых воинов хватило бы, чтобы с легкостью изгнать из замка Роланда и всю королевскую гвардию.
        В дальнем конце палатки у одной из витрин стояли двое мужчин. Один из них был одет в фартук торговца оружием. В руках он держал два одинаковых кинжала и показывал их второму человеку, который стоял к вошедшим спиной. Одежда его была сшита из коричневых и зеленых лоскутов, а в руках у человека была трость с набалдашником в форме черепа.
        Мужчина в фартуке поднял глаза, и широкая улыбка мелькнула под его темной бородой.
        - Фельдмаршал Вэлборн, какой сюрприз видеть вас здесь.
        - Приветствую вас, Энун, - ответил Ларкин, не торопясь разубеждать торговца.
        Фрейя подняла руку для приветствия, но застыла, не завершив жест, когда второй мужчина повернулся в профиль. Длинные волосы цвета жидкого золота не могли скрыть кончиков его ушей. Фрейя затаила дыхание. Девушка не могла ничего с этим поделать, она уставилась на мужчину - на фейри. Аккуратные черты лица были словно выточены из камня. Фейри встретил взгляд Фрейи самыми голубыми глазами, которые она когда-либо видела, и его губы, нежно-розовые, словно созданные для поцелуев, скривились в намеке на улыбку.
        Человеческую.
        Фейри выглядел таким человечным. Фрейя знала из рассказов, что фейри, в отличие от эльвы, внешне почти не отличались от людей, но такого сходства девушка никак не ожидала. То, как фейри двигался, смотрел и как кивнул ей, ничем не напомнило ей животных-зверей, о которых предупреждали легенды. Фейри повернулся к оружейнику и что-то сказал ему; Фрейя не поняла. Бородатый мужчина вставил оба кинжала в ножны, прикрепил к поясу и передал его фейри. Тот поблагодарил и передал торговцу деньги. Фрейя наблюдала за этой сделкой с выражением удивления на лице. Снова и снова ее взгляд устремлялся от идеального лица фейри к его ушам, которые были далеки от совершенства, но, несмотря ни на что, прекрасны в своем своеобразии.
        Внезапно Фрейя почувствовала прикосновение к своей руке и подняла взгляд. Ларкин. На мгновение она полностью забыла о существовании бессмертного Хранителя, и теперь он тянул ее в сторону, потому что девушка застыла перед входом в палатку, преградив путь фейри. Движения магического существа были грациозны и напомнили Фрейе о боевом стиле Ларкина. Наверное, именно по той причине, что она нашла что-то знакомое в его облике, девушка решилась заговорить с фейри, когда он собирался покинуть палатку.
        - Знаете ли вы человека, которого зовут Талон?
        Ларкин издал предостерегающее шипение, и Фрейя краем глаза заметила, что он показывает на кинжал, который девушка все еще носила под плащом.
        Фейри остановился, но к принцессе не повернулся.
        На мгновение Фрейя подумала, что он просто пойдет дальше и проигнорирует ее вопрос. Принимая во внимание реакцию Ларкина, так было бы лучше для всех, но Фрейя не хотела упустить свой первый шанс найти Талона.
        - Нет, я не знаю никого, кто носил бы такое имя, - ответил фейри, не поворачиваясь, голосом нежным, как перышко, и в то же время режущим, как лезвие.
        Не взглянув на Фрейю, он покинул палатку.
        Глава 21 - Зейлан
        - Свободная земля -
        Зейлан почувствовала приятный свежий аромат мяты, когда очнулась от своего тяжелого сна без сновидений. В то же мгновение ей стало ясно, что она находится не в общежитии с другими послушниками, потому что воздух вокруг нее был чище и свежее, чем обычно. Подушка под ее головой была мягче, а матрас, на котором девушка лежала, удобнее. Тем не менее ее тело было странно жестким. Моргнув, Зейлан распахнула веки. Девушка лежала на спине, и первым, что она увидела, была керосиновая лампа, болтавшаяся под потолком. Яркий свет ослепил ее, и девушка зажмурилась как раз тогда, когда над ее лицом нависла тень. Ли. Ли, который спас ее от эльвы. Воспоминания о крови, дыме и пепле нахлынули на Зейлан, но это были не полузабытые картинки из ее детства, это были новые воспоминания.
        - Ты слышишь меня? - спросил Ли чересчур громким голосом.
        Зейлан застонала.
        - Я ранена, но не оглохла.
        Он фыркнул:
        - А я вот беспокоился о тебе.
        Рука мужчины скользнула под ее неуправляемое тело и помогла девушке сесть. Зейлан прикусила нижнюю губу, стремясь подавить стон. Совершив проступок, она не хотела больше проявлять никакой дополнительной слабости.
        - Выпей это! - Ли поднес кружку к ее губам.
        - Что это?
        - Чай, - ответил он с вялой улыбкой, которая не отражалась в его глазах. И тут Зейлан поняла, как истощены были другие Хранители. Кожа Ли была еще бледнее, чем обычно. Темно-фиолетовые тени расположились под его глазами, а на шее капитана тянулся бледно-розовый шрам от еще не полностью зажившей царапины, словно эльва перерезала ему горло. Зейлан подавила желание провести по розовой нитке шрама пальцем. Вместо этого она взяла чашку из рук капитана. С неохотой девушка пригубила теплую жидкость. Во рту Зейлан пересохло; язык казался шершавым и пыльным. Она пила медленно, чтобы не перенапрягать свой раненый живот. Несмотря на свое бессмертие, она чувствовала себя довольно больной, как тогда, когда страдала от гриппа.
        - Скоро тебе станет лучше. Твои раны уже зажили, но тело еще не восстановилось, - заверил ее Ли и встал с табурета, который он притянул к кровати. Его кровати, поняла Зейлан, беглым взглядом осмотрев помещение. Комната была маленькой, но выглядела уютно, несмотря на скудную обстановку. Кроме кровати, здесь были только письменный стол и полка, где помимо одежды хранилось и оружие. Оружие было и возле камина. Прислоненные к стене, здесь стояли несколько мечей: обычное оружие смертных и магически выкованные мечи, связанные со Стихией Земли. Вид оружия напомнил Зейлан о потере собственного снаряжения. Особенно жаль ей было своих лунных серповидных ножей.
        - Мое… мое оружие, - прохрипела она.
        Ли подбросил в пламя щепы.
        - Не беспокойся об этом! Ты получишь новый меч.
        Зейлан кивнула, так как меч, вероятно, должен был быть для нее важнее всего - но не был.
        - А как же мои ножи? Кто-нибудь нашел их?
        Ли снова сел к ней.
        - Нет, насколько мне известно.
        Проклятье! Как только она могла позволить выхватить ножи? С ними у Зейлан было связано бесконечное количество воспоминаний. В течение многих лет они защищали Зейлан на улицах и в лесах Тобрии. А теперь они исчезли. Часть ее прошлого просто исчезла. Девушка сделала еще один глоток из кружки, чтобы собраться.
        - Как Готар? - спросила она мгновение спустя, хотя боялась ответа Ли.
        - Он выживет. Его травмы были серьезными, но ты спасла его как раз вовремя. Эльвы сильно навредили ему, да и тебе тоже. Он опустил глаза на белую простыню, которая покрывала ее тело, и прочистил горло. - Тебе очень повезло, что ты осталась в живых.
        Обвинение в его словах невозможно было проигнорировать.
        Зейлан не только подвергла себя опасности, но и заставила Ли покинуть деревню во время боя. Ненадолго, но все же. Сколько людей погибло, пока Хранитель выносил ее с поля битвы?
        - Извини, - сказала Зейлан. Ее голос был слаб. Как же она оказалась наивна! Неужели она в самом деле верила в то, что может соперничать в силе, быстроте и ловкости с эльвами? Ведь недаром же Хранители проходили трехлетний курс обучения, прежде чем становились полноправными воинами на Свободной земле!
        Ли склонил голову:
        - О чем ты сожалеешь?
        - О том, что я не повиновалась твоему приказу.
        Она не могла больше смотреть на Хранителя и тоже перевела взгляд на белую простыню.
        - Я сделала это не по той причине, о которой ты, наверное, думаешь.
        - Значит, ты последовала за нами не потому, что безнадежно переоценила себя и думала, что ты лучше, чем любой другой новичок?
        Эти слова были как пощечина, и Зейлан уткнулась в подушку.
        - Не исключено, - призналась она, глубоко вздохнув. Девушка не рассказывала о своей семье ни одной живой душе, потому что последнее, чего она хотела, это жалость. Она хотела мести.
        - Моя семья была убита эльвами. Я… я из Беллмара.
        - Беллмара? - повторил Ли с удивлением. - Я думал, что никто не пережил эту атаку.
        - Я выжила. В день нападения я поссорилась со своими родителями, - сказала Зейлан. - Мне было двенадцать, и я хотела обрезать свои волосы, потому что устала их постоянно распутывать. - Расстроенно она перебирала их черные кончики. - Моя мама пыталась отговорить меня от этого, когда вошел мой отец. Он сказал, что я не могу себе этого позволить, потому что в моем возрасте стоит производить на ребят, посматривающих на меня, хорошее впечатление. А мне было все равно, и когда родители отвлеклись от меня, я взяла у отца клинок и отрезала волосы так коротко, как это только было возможно.
        - Ты выстригла себе лысину? - спросил Ли, подняв брови.
        - Да, был только небольшой пушок на затылке. Мои родители испугались, и у нас случилась такая ссора, каких не бывало прежде никогда. Они говорили мне ужасные вещи, а я отвечала еще более отвратительными словами. Той ночью я сбежала из дома.
        Зейлан начала успокаиваться.
        - Только… вот почему я выжила.
        - Тебе повезло.
        - Ты правда считаешь это везением? - горько прошипела Зейлан. Она буквально выплюнула эти слова в лицо Ли, но сдержаться уже не могла. Для нее было бы счастьем умереть тогда вместе с семьей, избавившись от всей печали и тех страданий, которые ей пришлось пережить. - Моя жизнь не имеет ничего общего с везением, Ли. Я потеряла своих родителей. Свою семью. Своих друзей. Все…
        Ее голос прервался, потому что в нем вдруг не оказалось ненависти и ярости, а только тоска и боль, гнев и отчаяние, которые вместе со всепоглощающим чувством горя поглотили ее сердце и грозились задушить Зейлан. Девушка сжала руки в кулаки, пока серпы ее ногтей не впились в кожу, и эта новая форма боли не заменила душевные страдания. Слезы подступили к глазам девушки, и она отвернулась, зажмурившись, потому что не хотела плакать. Только не на глазах другого Хранителя. Не перед инструктором. Не перед Ли. Слезы являлись признаком слабости, а в жизни и без нее было достаточно слабых и беспомощных.
        - Я хотела убежать в соседнюю деревню, - продолжала она, - но далеко уйти мне не удалось. Начался дождь, а у меня с собой не было ни накидки, ни плаща. Поэтому я решила вернуться. Уже издали я увидела пламя пожара и услышала крики. Я испугалась и трусливо забралась в маленькую пещерку, скрытую корнями деревьев.
        - Ты не была трусихой, - ответил Ли. Он наклонился вперед, пока его лицо не оказалось на уровне глаз девушки. - Ты была еще ребенком и, конечно, боялась. И бьюсь об заклад, что в последние моменты своей жизни твои родители были рады вашей ссоре. Она помогла спасти тебе жизнь.
        Возможно, слова Ли и могли бы отозваться в мыслях Зейлан, но она рассказала капитану о своем прошлом не для того, чтобы почувствовать себя лучше. Хранитель должен был лишь узнать правду, которая, возможно, поможет ему понять ее действия.
        - Вот почему я хочу быть Хранителем. Когда я услышала, что эльвы снова напали на деревню, я могла думать только о своих родителях и о том, что я не смогла спасти их. Что вы не смогли их спасти.
        Она не знала этого наверняка, но догадывалась, что в то время, когда Хранители, подчиняясь приказам Ларкина Вэлборна, отправились сражаться с эльвами в Беллмар, Ли был вместе с ними. И на самом деле она должна была бы возненавидеть капитана Форэша за то, что он допустил смерть ее родителей. Но девушка видела, как стражник сражается с этими монстрами, и знала, что и тогда он сделал все от него зависящее. Если кто-то и был виновен в событиях в Беллмаре, так это Вэлборн. Ему следовало лучше организовать свои войска.
        - Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала. И Готар будет благодарен тебе за то, что ты не послушалась меня, - сказал Ли. Голос Хранителя звучал сочувственно, но с каждой следующей фразой его настроение падало. Из друга он превратился в капитана и инструктора. - Но ты не можешь таким образом подвергать опасности себя и других. Что бы нам пришлось делать, если бы за тобой последовали другие послушники? Мы не можем позволить себе потерять всех вас.
        - Я бы никогда…
        - Это не имеет значения, - прервал ее Ли. - Ты нарушила прямой приказ, отданный мной, и это будет иметь последствия. Готар выжил благодаря тебе, но не всем Хранителям так повезло, и после погребения фельдмаршал примет решение о твоем наказании. В том числе из-за Деррина. О чем ты только думала, нанося ранение другому новичку?
        Зейлан не ответила на вопрос Ли, потому что одно слово, сказанное им, до сих пор эхом раздавалось в ее голове: погребение. Слово разъедало уши, как кислота, и в очередной раз напомнило ей, что бессмертие Хранителей было всего лишь фразой, не соответствующей действительности.
        Зейлан смиренно кивнула, готовая к любым наказаниям, какие бы ни придумали для нее Хранители. Ослепленная местью, гневом и желанием возмездия, она ввергла себя в битву, которую никогда не смогла бы выиграть. Теперь девушка понимала это со всей ясностью. И хотя Зейлан все еще была готова умереть за свое дело, она дала себе и своим родителям обещание защищать людей и стать лучшей Хранительницей, какой только могла быть, чтобы не допустить, чтобы ее история повторилась еще с кем-то. Никому бы не помогло, если бы Зейлан умерла завтра, поэтому она будет тренироваться и учиться, и подчиняться Ли и его приказам. И когда наступит следующий бой, она будет готова.
        Глава 22 - Фрейя
        - Аскана -
        Фрейя всегда любила море. Бесконечную синеву, которую вдали, на горизонте, целовало солнце. Белые пенные брызги и волны, которые покачивались в такт порывам ветра, словно природа напевала колыбельную, которую могли понять только те, кто внимательно слушал. Родители принцессы никогда не ценили эту красоту.
        Фрейя никогда не понимала их. С детства она питала одинаково сильную страсть к магии, рассказам о фейри и эльвах и историям о морских путешествиях и пиратах. Девушка прочла великое множество книг об этих свободных людях, которые могли делать все, что им заблагорассудится. Когда Талон исчез, Фрейя особенно часто мечтала стать одной из них: капитаном Драэдон.
        Девушка вздохнула и перевела взгляд с Дышащего моря на лодки, притаившиеся у гавани. Они с Ларкином уже несколько часов бродили по причалам в поисках корабля, чей экипаж согласился бы доставить их в Мелидриан. Но страх перед фейри так глубоко проник в души и сердца людей, что даже жажда богатства не могла его пересилить.
        - Ненавижу этот запах, - заметил Ларкин. Его взгляд был обращен к морю, и впервые с момента их знакомства Фрейя не только ощущала его харизму стражника, но и видела перед собой Хранителя. Темная одежда подчеркивала высокий рост бывшего фельдмаршала, а магический меч на его бедре отражал силу и власть, которые не могли ускользнуть от людей.
        Она удивленно подняла голову:
        - Вы ненавидите запах моря?
        - Скорее рыбы. - Он сморщил нос и повернул голову вправо, к пристани, у которой стояли на причале несколько рыбацких лодок. Рыбаки уже закончили свой лов на сегодня, вытянули сети и теперь освобождали их ячейки от оставшихся рыб, которые застряли в спутанных нитях.
        - Может быть, сядем и передохнем в тени? - спросила Фрейя.
        Она хотела сделать перерыв. Отказы моряков вытянули из нее все силы. В ответ Ларкин направился к стройному ряду деревьев, которые росли вдоль линии порта. Десятки людей сидели здесь, бездельничая и отдыхая, любуясь морем и ожидая нужного корабля. Среди них было и несколько моряков. Они отдыхали, наслаждались солнечным теплом и пялились на красоток в воде, строивших им глазки.
        Ларкин и Фрейя быстро нашли среди деревьев место, удобное для наблюдения за кораблями. Прямо перед ними оказался пассажирский корабль, направляющийся в Амарун. Группа людей, пришедших заранее, собралась у пристани и ожидала входа на палубу. Фрейя представила, что она присоединяется к ним и возвращается в столицу, без всяких рисков для жизни, которые неминуемо ждут ее в волшебной стране. Девушка все еще могла вернуться домой живой и невредимой… Но эта мысль совсем не прельщала ее. Независимо от того, насколько велики были опасности, поджидающие ее за пределами Свободной земли. Невольно Фрейя подумала о фейри, с которым столкнулась на черном рынке прошлой ночью. Он казался таким величественным и возвышенным, и таким красивым, что…
        - Элрой! - воспоминание о нем возникло у девушки так же неожиданно, как и его обращение к ней на рынке. Почему она не подумала о нем раньше?
        - Что вы сказали? - спросил Ларкин, нахмурившись.
        - Незнакомец на рынке, который хотел купить вас у меня, - объяснила Фрейя и встала. - Он сказал мне, я смогу найти его в порту Асканы, и еще… еще он говорил что-то о своем экипаже. Значит, у него есть корабль!
        Губы Ларкина недовольно искривились:
        - Что? У вас есть идея получше?
        Ларкин покачал головой, но все еще продолжал сидеть на своем месте в тени деревьев, не шевелясь. Темными, полными сомнений глазами он смотрел на нее.
        - Что вы хотите предложить ему в обмен на судно?
        А! Вот что его тревожит! Фрейя рассмеялась.
        - Не волнуйтесь, я не променяю вас ни на золото, ни на корабль. Без вас самое лучшее судно, которое только сможет доставить меня в Мелидриан, будет бесполезным. Я уверена, что есть еще кое-что, с помощью чего мы сможем подкупить Элроя.
        Ларкин колебался еще некоторое время, но наконец поднялся на ноги, и они отправились на поиски. Отыскать Элроя оказалось совсем несложно. Спустя несколько минут путники нашли человека, который за пару монет указал, где его можно встретить. По-видимому, в порту имя Элроя было хорошо известно, и Фрейя с Ларкином в скором времени действительно нашли его в таверне, которая была перестроена из большой лодки. Там, где обычно хранились ящики, теперь стояли столы, прибитые к полу, дабы избежать скольжения от набегавших волн. Здесь пахло потом, несвежим пивом и гнилыми дровами. Элрой сидел за одним из задних столиков, держа пиво в одной руке, а другой обнимая красивую женщину, сидевшую у него на коленях. Девушка от души хохотала.
        Под любопытными взглядами матросов Фрейя и Ларкин переглянулись, не зная, кто из них привлек больше внимания - Бессмертный Хранитель или девушка, скрывающая свое лицо. Оказавшись перед столом Элроя, они остановились. Смех женщины стих; она вопросительно взглянула на парочку. Юноша неторопливо потягивал свое пиво. Кольца на его пальцах сверкали в свете лампы.
        - Ты все-таки передумала? - спросил Элрой, не поднимая глаз.
        - Может быть, - сказала Фрейя. Она не хотела, чтобы их разговор закончился, не начавшись. - Мне нужна твоя помощь.
        Это пробудило его интерес. Элрой приподнял вверх бровь.
        - В чем?
        Взгляд Фрейи метнулся к женщине на его коленях.
        Элрой все понял сразу. Он вытащил из штанов монетку и протянул красотке:
        - Будь так добра, принеси мне к пиву какой-нибудь жареной рыбы.
        С милой улыбкой женщина взяла монету и встала с колен Элроя. Но взгляд, которым она окинула Фрейю, проходя мимо, был совсем не так дружелюбен. Фрейя подождала, пока женщина не окажется вне пределов слышимости, а затем села напротив Элроя за стол. Ларкин занял место рядом с ней.
        - Что я могу сделать для тебя, принцесса?
        - Не так громко, - зашипела Фрейя и нервно огляделась по сторонам, но никто не обращал на нее внимания.
        Девушка снова повернулась к Элрою, на котором была белая рубашка с кровавым пятном на воротнике.
        - Мы хотим попасть в Нихалос, а вы можете доставить нас на корабле как можно ближе к городу. Мы бы хорошо заплатили.
        Элрой уставился на нее. Его прекрасное лицо оставалось абсолютно равнодушным, как вдруг он разразился смехом. Громкое гулкое эхо вторило ему и разносилось по таверне, привлекая излишнее внимание, которого Фрейя как раз старалась избежать. Она наклонилась вперед и глубже натянула капюшон своего плаща на лицо.
        - Что вам, во имя всего на свете, нужно в Нихалосе?
        - Это тебя не касается.
        - Очень хорошо, если вам нужна моя помощь.
        - То есть ты нам поможешь?
        - Если сойдемся в цене и вы ответите на мой вопрос.
        Фрейя колебалась лишь мгновение, но что ей было терять? Понизив голос до еле слышного шепота, девушка ответила нерешительным голосом:
        - Я кое-кого ищу. Заклинание поиска подсказало мне, что этот кто-то находится в волшебной стране.
        - Кто этот кто-то?
        - Ты слишком любопытен.
        Элрой пожал плечами и молча допил свое пиво.
        Принцесса вздохнула:
        - Я ищу своего брата, Талона.
        - Мне казалось, твой брат мертв.
        - Не тебе одному. Но он жив, и я собираюсь его вернуть.
        - Интересно, - пробормотал Элрой, отставляя кружку.
        Он покрутил ее между ладонями, и Фрейя услышала тихий скрежет донышка о столешницу.
        - Его жизнь будет тебе стоить немало.
        - Чего ты хочешь?
        Он посмотрел на Ларкина.
        Фрейя покачала головой:
        - Нет, все, что хочешь, кроме него.
        Элрой задумчиво провел языком по губам. Фрейя напряженно прислушивалась, ожидая его слов. Было не так уж много вещей, которых еще не было у человека с такой внешностью, да к тому же, кажется, и богатого.
        - Я могу назначить тебя лордом, - предложила Фрейя. - Или, может, ты хочешь замок? Как только я вернусь в Амарун, я могу подарить тебе один.
        Элрой рассмеялся.
        - Нет, мне не нужны ни титул, ни замок. Мне нужно кое-что другое.
        Он наклонился вперед, подперев подбородок одной рукой, и осмотрел Ларкина сверху донизу.
        Что-то непристойное было в его взгляде. Хранитель напрягся.
        - Бессмертие. Как его получить?
        - Ты хочешь стать бессмертным? - раздраженно спросила Фрейя.
        Элрой кивнул:
        - Вот почему я хотел выкупить его у тебя - и потому он бы хорошо дополнил мой экипаж, - но я просто отдаю себя, довольствуясь только знанием. Скажите мне, что нужно сделать, чтобы обрести бессмертие, и я приведу вас в Нихалос.
        - Нет, - сказал Ларкин, едва Элрой закончил последнее слово.
        Тот склонил голову:
        - Нет?
        - Знание о бессмертии священно и не может быть передано человеку. Я поклялся унести эту тайну с собой в могилу и не нарушу своего обещания.
        Челюсть Элроя напряглась:
        - В таком случае разговор окончен.
        Он перекинул одну ногу через скамью, готовый встать, но Фрейя не могла позволить ему вот так уйти. Вполне возможно, он был ее единственным шансом добраться до Нихалоса, не сталкиваясь с Хранителями у Стены.
        - Подожди! - сказала Фрейя, протягивая к Элрою руку через стол, но не прикасаясь к нему. - Оставь нас с Ларкином ненадолго поговорить наедине.
        Элрой схватил свою кружку с остатками пива.
        - Согласен. Я сейчас вернусь.
        Фрейя посмотрела, как он направился к стойке, и тут же снова повернулась к Ларкину:
        - Вы должны сказать ему.
        Она совсем не хотела этого делать, но обратилась к Хранителю командно-приказным тоном.
        - Я не могу.
        - Почему бы и нет?
        - Я дал клятву.
        - Я это знаю, но вы ведь больше не служите Хранителем, - в отчаянии сказала Фрейя. Девушка не могла поверить, что Ларкин отказывается. Они были так близки к тому, чтобы отправиться в Нихалос. Если бы им удалось достаточно быстро убедить Элроя, то, возможно, они сегодня же смогут покинуть порт.
        - Может быть, я и не служу больше Стене, - сказал Ларкин. - Но я все еще Хранитель, а бессмертие не может быть всеобщим достоянием.
        - Я не прошу вас стоять на рынке и продавать свое знание. Только для Элроя. Пожалуйста!
        - Он сможет стоять на рынке и продавать знания.
        Фрейя покачала головой:
        - Он этого не сделает.
        - Вы не можете этого знать.
        Фрейя в отчаянии сжала кулаки.
        - Хорошо, если вы не желаете дать Элрою то, чего он хочет, что же нам в таком случае делать?
        - Мы могли бы купить лодку и нанять свою команду.
        Фрейя засмеялась. Морской путь через Дышащее море был опасен, и его нельзя было преодолеть в обычной рыбацкой лодке.
        - У меня много золота, но не настолько. Нам нужен Элрой.
        - Я не могу сказать ему.
        - Но ты можешь солгать, - сказала Фрейя тихим голосом.
        На лбу Ларкина образовалась борозда.
        - Что?
        Фрейя наклонилась ближе к Хранителю, чтобы никто не смог ее подслушать:
        - Обмани его! Откуда он будет знать, правду ты ему сказал или нет? Только Хранители и мой отец знают секрет бессмертия. Мы давно уже будем в Мелидриане, когда Элрой обнаружит, что ты ему солгал.
        Ларкин ничего не сказал.
        Он сводил ее с ума.
        - О горе мне, скажите еще, что Хранители не лгут, потому что, если это так, я, может быть, вас все-таки продам.
        - Нет, - проговорил Ларкин, и правый уголок его рта едва заметно приподнялся. - Я просто подумал, не слишком ли будет включить в ритуал конские экскременты.
        Корабль Элроя, Хеления, был необычайно красив и вызывал своими темно-красными парусами, высокими мачтами и полированным деревом бортов стойкую зависть многих капитанов. Фрейя и Ларкин стояли на палубе роскошного корабля и наблюдали, как команда Элроя готовится к отплытию. Мужчины были далеко не рады, когда узнали о цели своего будущего плавания, но это не мешало им делать свою работу. Должно быть, Элрой платил им целое состояние, чтобы добиться такого послушания.
        - Если заболеете морской болезнью, блевать в ведро, - сказал один из мужчин и указал на старую кадку, которая была наполовину залита грязной водой. - Я не буду бегать за вами.
        Фрейя кивнула. Ей уже было тошно, но не потому, что она страдала морской болезнью. Все из-за Талона. Талон. Талон. Имя брата-близнеца звучало в каждом ударе ее сердца. Особенно при мысли о том, что скоро принцесса окажется в том же городе, что и брат. Впервые с тех пор, как девушка решилась на это путешествие с заключенным Хранителем, она позволила своему воображению снова представить их свидание с Талоном. В фантазиях принцессы эта долгожданная встреча была идеальной, сопровождаемой солнцем и смехом. И все же Фрейя далеко не была наивной и понимала, что реальность окажется совершенно другой.
        Вероятно, потребуется несколько дней, чтобы выследить Талона, который, скорее всего, стал рабом одного из фейри и терпел его жестокое обращение. Наверное, от него осталась одна лишь тень, но Фрейя обняла бы брата и спасла его, в каком бы состоянии он ни находился. А если Талон будет слишком сломлен, чтобы стать королем, Фрейя примет эту жертву и поднимется на трон вместо него, несмотря ни на что. Принцесса сможет пережить все, только бы брат был на ее стороне и положил бы конец ее одиночеству.
        Фрейя стряхнула с себя эти мрачные мысли. Прежде всего нужно было найти Талона в городе Неблагих, и в данный момент это было все, что имело значение. Чтобы отвлечься, девушка расстегнула карман своего плаща и вытащила вырезанный из темного дерева кубик, купленный ею в качестве сувенира на черном рынке. В другом обществе было бы, наверное, неразумно вынимать его, но мужчины вокруг все же собирались совершить преступление, обогнув Стену.
        Фрейя провела пальцами по кубику и насечкам на нем. На каждой его стороне был выгравирован треугольник, острый угол которого был направлен вверх. Символ огня. Это была ее стихия, или, по крайней мере, в Амаруне девушке лучше всего удавалось совершать магические действия именно с элементом огня. Торговец на рынке утверждал, что с помощью такого кубика проверяют магические способности детей фейри. Ибо в то время, как все высшие фейри обладали талантом к обеим стихиям своего народа, обычные гражданские фейри проявляли только одну одаренность: к элементам земли или воды у Неблагих и огня или воздуха Благого Двора.
        Фрейя положила руки по обе стороны куба и закрыла глаза. Она глубоко вдохнула воздух, вытеснив тошноту из желудка, и сосредоточилась на биении своего сердца. На том, как кровь текла по ее жилам, сохраняя тело живым и генерируя согревающее тепло. Тепло. Тепло. Тепло. Фрейя почувствовала, как эта мысль заставила ее ладони согреваться все больше и больше. Горячо. Услышав щелчок, принцесса открыла глаза. В следующее мгновение крышка кубика подскочила. Внутри деревянных стенок полыхало маленькое голубое пламя. Оно не нуждалось в питательной среде и в кислороде. Оно пылало, не разрушая и не угасая - вечно.
        - Вы и в самом деле обладаете магическим даром.
        Фрейя взглянула на Ларкина:
        - Вы так думаете?
        Хранитель кивнул, и девушке показалось, что она заметила что-то вроде гордости в его глазах, хотя, возможно, она и заблуждалась, и то, что она увидела, было лишь игрой света и отражением морских волн.
        - У меня ушло почти два года, прежде чем я смог открыть один из этих кубов.
        - В самом деле? - спросила Фрейя и снова посмотрела на пламя. - Я имею в виду… почему? Вы же средоточие магии.
        - Мы, Хранители, всего лишь слабый отголосок магии, - ответил Ларкин, глядя вдаль на кажущуюся бесконечной синюю морскую гладь. - Самовосстановление. Острота чувств. Сила. Эти способности - самое простое в магии. Для фейри это естественные свойства, которые присущи каждому младенцу. А вот искусству владения стихиями нужно учиться. И даже тогда не каждый может ими овладеть. Такие способности требуют большой чувствительности, а это обычно трудно для мужчин, которые отправляются в Ничейную землю, чтобы сражаться. Тогда я не был исключением.
        Фрейя с удовольствием познакомилась бы с этим молодым, неопытным Ларкином, если бы ей удалось увидеть, что скрывается за внешним фасадом стражника. В той таверне в Сирадрее девушка была близка к тому, чтобы заглянуть за стену, которую Ларкин возвел вокруг себя. Но Хранитель снова построил преграду между ними. Кем был этот мужчина до того, как обрел бессмертие, и сколько еще в нем осталось от того мальчика? Он был талантливым бойцом, защитником и верующим с твердыми принципами, но кем был Ларкин за всеми этими масками?
        Фрейя снова взглянула на свой кубик. Он закрылся, и вечное пламя внутри него исчезло. Вздохнув, принцесса сунула игрушку обратно в карман своего плаща и тут почувствовала, что корабль вздрогнул. Экипаж ослабил якоря и веревки, пока Элрой выкрикивал своей команде последние приказания перед отплытием. Совсем скоро они отчалят от берега, и как только Хеления отплывет от порта, пути назад уже не будет. У Фрейи оставалась последняя возможность, чтобы решить: хочет ли она и дальше рисковать своей жизнью ради Талона или останется в Тобрии и будет жить без него?
        Ответ был очевиден. Все нутро Фрейи сжалось, но больше не было тошноты, которую принцесса ощущала совсем недавно. Только волнение, надежда и уверенность. Все будет хорошо. Она просто должна была в это поверить. И когда девушка перевела взгляд на Ларкина, который провел пальцем по лезвию своего огненного меча, она поняла, что ей нечего было бояться. Фрейя прислонилась к ограждению палубы, подняла лицо навстречу солнцу и прислушалась к звукам корабля, готового к отплытию.
        Часть II
        Глава 23 - Киран
        - Нихалос -
        Принц Киран совсем не желал такого скорого завершения своего визита в Свободную землю. Путешествие к Стене было для наследника трона долгожданным вмешательством в его повседневные обязанности, которых он только был рад избежать. К тому же Олдрен был прав. Киран интересовался людьми. Они будоражили его любопытство, интриговали его. И хотя Бессмертные Хранители уже не были людьми в привычном смысле этого слова, принцу хотелось бы остаться на некоторое время, чтобы подольше побыть с фельдмаршалом и его послушниками.
        Послушниками.
        Ложь.
        Послушницей.
        Зейлан Аларион.
        Киран не сводил с девушки глаз. Снова и снова возвращался он к воспоминанию, каково было находиться рядом с ней и посвящать ее в Хранительницы. Ощущение ее горячей ладони в своей он никак не мог забыть и все еще видел красавицу в своих фантазиях. Упрямая, дикая, с такой бронзовой кожей, словно она сама была настоящим сокровищем. И с самыми темными глазами, которые принц когда-либо видел. И темными они были не только из-за цвета ее радужки, но и от того, как мрачно Зейлан смотрела на Кирана. Ненависть и презрение прочел он в этих глазах, устремленных на него. Похожие ядовитые взгляды бросали на Кирана народ и старейший советник его отца Онора, если принц снова принимал неправильное, на их взгляд, решение. И все же взоры, которыми уничижал его Онора, никогда не вызывали в нем сколько-нибудь похожих чувств.
        Киран не смог бы описать, что он чувствует, но, несмотря на явное отвращение девушки, ощущал некую связь с Зейлан. Потому что ее ненависть к фейри казалась ему такой же знакомой, как и вкус фиг. Он не должен так думать. Боги! Он ведь скоро станет королем, правителем над всеми фейри. Но принц мог думать только о том, как сильно он ненавидел то, что его вынуждали занять это положение. Хотя большая часть населения не хотела видеть его на троне даже больше, чем он сам не хотел там сидеть.
        Но какой у него был выбор? Отец его мертв, а мать оказалась в королевской семье, выйдя замуж. Она все еще носила титул королевы, но в жилах ее не было магии, и поэтому ей не суждено было властвовать над страной.
        - Киран? Киран! Ты меня слушаешь?
        Отвлекшись от своих мыслей, он поднял голову и посмотрел на свою мать, королеву Зарину, которая обеспокоенно смотрела на него ярко-голубыми глазами. Алебастровая кожа ее щек была покрыта нежным румянцем. Ее светлые волосы, как и у большинства женщин Неблагого Двора, были коротко стрижены, и форма прически подчеркивала ее заостренные уши, украшенные золотыми насадками с бриллиантами.
        - Извини. Что ты сказала?
        - Я спросила, готов ли ты встретиться с советниками твоего отца, - сказала Зарина, поджимая губы, но голос ее подрагивал от беспокойства.
        Если при дворе и существовал человек, который догадывался, насколько ему претила мысль о наследовании трона его отца, короля Невана, то это была мать принца. Но Киран и королева никогда не говорили об этом открыто. Слова были слишком опасны, чтобы их произносить, но иногда Киран верил, что замечает это знание в глазах матери. Она вздохнула:
        - Где ты только опять витаешь в своих мыслях?
        - Я просто устал, - солгал Киран, притворно зевая. Он был уверен, что мать не осудит его за интерес к людям, как все остальные фейри. Но принц не хотел вступать в дискуссию. Их и так было слишком много в последнее время.
        - Путешествие оказалось более утомительным, чем ожидалось.
        - Ты знаешь, что тебе не нужно было уезжать. Тиган мог бы взять эту ответственность на себя.
        Тиган также был советником его отца и в течение последних двухсот лет ездил на Стену вместо короля, чтобы наделять стражей бессмертием. Тем не менее Киран никак не хотел упустить появившуюся возможность увидеть мир людей своими глазами.
        - Но это был единственный способ познакомиться с фельдмаршалом.
        - Зачем?
        Вопрос матери застал Кирана врасплох. Чтобы выиграть время для обдумывания ответа, он склонился над столом и потянулся за земляникой, которую дворцовые слуги подали специально для него на золотом подносе.
        - Маршал и его люди несут ответственность за сохранение мира между нашими странами, - наконец ответил Киран. - Ты не находишь, что мы должны хотя бы знать друг друга?
        - Нет, - ответила мать не задумываясь и перегнулась через стол, чтобы схватить принца за руку. Ее пальцы были узкими, а ногти сложены в идеальные полумесяцы, похожие на серпы. - Потому что это ты несешь ответственность за сохранение мира. Хранители заботятся о том, чтобы не устранять эльв, полукровок и лесных фейри, которые не ценят то, что мы можем им предложить. И до тех пор, пока ты будешь справедлив к своему народу и им не на что будет жаловаться, у них не будет причин вторгаться в Смертную землю. Ты должен сосредоточиться на том, что происходит у тебя под носом. В этом замке. В Нихалосе. Хранители должны быть тебе безразличны. Для них у тебя есть такие мужчины, как Тиган. Ты нужен своему народу здесь, и твое отсутствие не ускользнуло от твоих будущих подданных.
        - Отец тоже много путешествовал.
        - Да, но он был старше и опытнее тебя и в течение нескольких десятилетий доказывал преданность своему народу. У подданных не было причин сомневаться в нем и его лояльности.
        Это не моя вина, что у меня не осталось десятилетий, чтобы что-то доказывать, подумал Киран, но не стал произносить этих слов вслух, боясь разбередить раны, оставленные смертью отца. Они совсем недавно только начали потихоньку закрываться, ведь с кончины короля прошло всего несколько недель. Но мать Кирана, казалось, смогла прочесть его мысли. Лицо ее стало пустым, глаза влажными, а взгляд устремился вдаль - в другое время, в другое место, в прежнюю жизнь.
        Киран утешительно сжал руку матери. Он не мог видеть ее слез и перевел взгляд на арочные окна на другой стороне зала. Они занимали собой всю стену. Комната была полностью залита светом в такие дни, как этот, и окна открывали обширный вид на искусно оформленный сад. С тщательно подстриженными розовыми кустами, аккуратными галечными дорожками и большим фонтаном в центре, который притягивал насекомых и птиц, как оазис. За садом можно было разглядеть Нихалос, с плоскими крышами, заросшими зеленью, на которых резвились Неблагие. Киран готов был отдать все на свете, лишь бы быть вместе с ними в этот момент, вместо того чтобы идти на встречу с королевскими советниками. Вероятно, они будут упрекать его так же, как и его мать. Онора был совсем не в восторге, когда узнал, что принц Киран сам отправится в Свободную землю всего за несколько недель до коронации. Она должна была произойти одновременно с зимним солнцестоянием. В тот день боги Иного мира были ближе всего к Мелидриану. Только тогда ворота, которые разделяли оба уровня друг от друга, открывались, и наследник трона мог просить богов об их
благосклонности и магии. Ибо только тогда, когда принц получит дар всех четырех стихий - земли, воды, огня и воздуха, - ему будет позволено занять трон Неблагого Двора.
        Внезапно в дверь зала постучали. Ослепленный солнечным светом, Киран моргнул и посмотрел на гвардейца, который охранял вход в помещение. Тот не двигался с места, пока Киран коротким кивком не дал ему команду открыть дверь.
        Зачем откладывать неизбежное?
        В комнату вошел Олдрен.
        - Ваше Величество, - поприветствовал он королеву и поклонился, прежде чем повернуться к Кирану: - Мой принц.
        Киран улыбнулся своему старому другу. Ему всегда было странно слышать, если Олдрен говорил с ним так официально. Но королева придавала большое значение придворному этикету и не одобряла никаких других манер между сыном и Олдреном в своем присутствии.
        - Что, уже пора?
        На лице Олдрена появилось недовольное выражение.
        - Нет, мой принц. Ваша встреча с советниками состоится только ближе к вечеру. Вопрос касается другой проблемы. Королевские гвардейцы арестовали двоих подозреваемых у стен дворца. У них с собой была бутылка с ядом.
        Королева Зарина рядом с Кираном резко втянула в себя воздух и сжала его руку крепче. Киран не был так уж сильно удивлен. Это было не первое покушение на его жизнь, и, вероятно, не последняя попытка убить наследника.
        - Вы оставили их в тронном зале? - спросил он.
        Олдрен кивнул.
        - Или мне запереть их в подземелье?
        Киран заколебался, но снова спросил себя: зачем откладывать неизбежное?
        - Нет. Я сейчас же займусь этим делом.
        Он погладил руку матери и встал. Но королева удивила его. Она тоже поднялась. Ее скорбь о короле превратилась в неукротимую решимость матери, которая хочет защитить своего ребенка. Ведь даже если Киран выглядел как мужчина, ему было всего только восемнадцать лет. В человеческом мире юноша был бы уже достаточно взрослым, чтобы жениться и самому стать отцом. С другой стороны, в волшебной стране он едва ли стал достаточно взрослым, чтобы принимать собственные решения, не говоря уже о том, чтобы стать королем, - и в этом заключалась проблема. Немалая часть населения не желала его восхождения на трон. В их глазах Киран был слишком молодым и неопытным, не достойным магии богов. Сам принц был согласен с ними, но только в его жилах текла кровь королевской семьи. И в этом ничего нельзя было изменить.
        Киран и королева вышли из трапезной в сопровождении Олдрена. Они проследовали через несколько коридоров из блестящего мрамора, по центру которых был проложен узкий канал, часть гигантского фонтана, который снабжал водой весь дворец так, чтобы все фейри при дворе могли использовать ее для воздействия магией. Вдоль текущей воды в грунт были вкопаны ведра с землей, из которых росли самые великолепные кустарники и цветы. Их высаживали и пестовали самые талантливые земные маги.
        По пути Киран старался не подходить к окнам, чтобы не смущать Неблагих фейри, которые ремонтировали стеклянные фасады замка. Несмотря на то что для строительства дворца использовалось самое массивное магическое армированное стекло, мятежные фейри, которые не хотели видеть принца Кирана на троне, находили все новые и новые способы повредить его. Трещины, как паутина, тянулись по поверхности стекла и, казалось, только и ждали, чтобы их разбили. После завершения войны дед Кирана разрушил внешние стены замка в знак того, что теперь у королевской семьи Неблагих не было причин бояться дальнейших нападений, - но Киран боялся. И беспокоился он не о своей жизни, а прежде всего о том, что из-за него могут пострадать его мать, Олдрен и все остальные фейри, служащие во дворце.
        Что, если бы двое арестованных фейри опрокинули бы свой яд не в тот горшок? И кто-то из его слуг или их детей попробовал бы эту еду, проголодавшись? Все это происходило только из-за него, и он не мог не чувствовать своей вины во всем происходящем, хотя и не выбирал эту судьбу.
        - Королева Валеска наконец-то официально подтвердила свое участие в вашей коронации, - неожиданно сказал Олдрен, когда они переходили реку, текущую вдоль коридора, по одному из многочисленных золотых мостов. - Она уже на пути сюда. Мы ожидаем ее прибытия только через несколько дней, потому что королева прибудет с многочисленной свитой. Помещения для них уже готовятся. Мы повесим в их комнатах темные непрозрачные шторы и будем иметь наготове огненные чаши.
        - Отлично, - ответил Киран, потому что это был единственный приемлемый ответ, хотя Валеска могла украсть у принца и его корону, и народ. Народы фейри испокон веков жили в мире, но не потому, что были друзьями, а только потому, что не были врагами. Они нашли только один способ разделить власть между правителями Мелидриана. Киран станет будущим королем Неблагих на севере, включая Огненные горы, а Валеска будет править на юге и юго-востоке.
        Но даже через тысячу лет после войны с людьми между бывшими союзниками сохранялась напряженность. Они действительно не проиграли войну - но они также и не выиграли, и все еще обвиняли друг друга в исходе этих сражений. Неблагие считали, что Благим не хватало тактики в боях, Благие же видели в фейри из Неблагого Двора слабых и недостойных воинов. Именно по этой причине две королевские семьи Мелидриана правили бок о бок, но не вместе.
        Киран не понимал, как эта вражда не прекратилась за целую тысячу лет, но это было не то, из-за чего он не переносил Валеску. Принц ненавидел королеву Благих за то, что она считала себя лучше других и смотрела на него сверху вниз в такой же высокомерной манере, как и на всех остальных. Будь отец Кирана жив, Валеска никогда бы не позволила себе ждать до последнего момента, чтобы ответить на приглашение.
        Наконец Киран, Олдрен и королева Зарина достигли коридора, который вел к тронному залу. Этот коридор был шире остальных, и его стеклянная стена открывала потрясающий вид на сад, окружавший весь замок; на другой стене висели портреты прежних королей и королев. Ранних королей и королев. У каждой картины стоял гвардеец. Неподвижно, как каменные статуи, они замерли под тяжелыми рамами портретов, которые были укреплены высоко на стене, так, как будто бы бывшие правители Нихалоса смотрели на всех сверху вниз. Перед портретом своего отца Киран на секунду остановился. Он коротко помолился и попросил сил для себя на то, что будет происходить сейчас.
        Перед створчатыми дверями тронного зала они остановились. Вход в помещение охраняли двое гвардейцев. Женщина-гвардеец носила короткие волосы, и ее стрижка поразительно напоминала прическу королевы. У мужчины, напротив, были длинные светлые локоны. Он собрал их в две косы с вплетенными в них кольцами. Первоначально такие кольца были символом власти. Каждое серебряное кольцо означало одного побежденного противника, а каждое золотое - победу над десятью врагами; поэтому Киран никогда не носил в волосах ни единого украшения. Но кольца среди народа все чаще становились просто украшением и вместо силы и власти отождествляли собой теперь лишь богатство.
        Олдрен жестом руки повелел гвардейцам открыть массивную дверь.
        - Подожди! - сказал Киран, едва их пальцы дотронулись до дверных ручек. Все уставились на него, а принц взглянул на свою мать. - Я выгляжу презентабельно?
        Киран был настолько погружен в свои тяжелые размышления, что совсем забыл посмотреть в зеркало.
        Королева Зарина коротко оглядела его. Затем она протянула руку и заправила выбившуюся из прически светлую прядь так, чтобы волосы выглядели аккуратно. Потом улыбнулась:
        - Теперь ты выглядишь идеально.
        - Благодарю!
        Киран ответил на ее улыбку и кивнул гвардейцам. Они открыли дверь, и все трое вошли в роскошно оформленное помещение. Каменный пол здесь был отполирован до блеска так, что в нем отражался богато украшенный лепниной потолок. Он располагался на добрых двенадцать метров в высоту, и даже если вы не смогли бы различить отдельные элементы узора, то в любом случае нельзя было не заметить, сколько золота, времени и сил было вложено в его создание. Устойчивые колонны из благородного мрамора, вверх по которым прорастали зеленые побеги, разбегались по залу, создавая тут и там укромные уголки, засаженные невероятными цветущими растениями и кустарниками. Листья и цветы источали восхитительно сладкий аромат. Частенько Киран наблюдал, как во время празднеств эти уголки посещали парочки, желающие пообщаться в более интимной обстановке. Не то чтобы это его беспокоило. Скорее он даже предпочел бы, чтобы тронный зал использовался именно для таких целей, чем для того, что он сейчас собирался сделать.
        Они пересекли комнату, в центре которой располагался фонтан в виде скульптуры Богини земли Остары и Бога воды Юла. Шаги вошедших эхом отдавались от высоких стен и потолка. Подойдя к противоположной стороне комнаты, Киран по ступеням поднялся к своему трону, который казался удивительно простым по сравнению с остальным замком. Он был выкован из золота, но не обладал слишком большим размером. Бежевая обивка трона менялась чуть ли не ежедневно. Ни одно пятно не должно было запачкать трона. Королева Зарина заняла свое место на троне поменьше, который располагался слева от Кирана. Трон справа оставался свободным, ибо он был оставлен для будущей супруги наследника престола.
        Олдрен направился к неприметному проходу в дальнем конце зала. Дверь едва ли можно было заметить, если вы не знали о ее существовании. Фейри произнес несколько слов, которые Киран не смог разобрать, прежде чем вернуться и занять свое место перед лестницей, ведущей к трону.
        Киран глубоко вздохнул, пытаясь успокоить свои взбудораженные нервы. Он ненавидел этот королевский долг еще больше, чем все остальные. Почему он не мог доверить эту обязанность Тигану или делегировать другому советнику?
        Сердце Кирана успело удариться о грудную клетку еще несколько раз, прежде чем потайная дверь снова открылась, и в помещение вошли четверо гвардейцев. Все они были одеты в светлую униформу Неблагого Двора, состоящую из темных брюк и бежевого плаща, расшитого золотым орнаментом. Мундир создавал впечатление, что он был сшит для вечернего банкета, а не для боя. Однако первое впечатление было обманчивым, ибо роскошная ткань скрывала клинки, спрятанные под нарядными одеждами. Снаружи были видны лишь светло-коричневые водяные трубки, которые показывали, что гвардия могла продемонстрировать свою магию в любое время и в любом месте.
        Гвардейцы привели с собой двоих пленников: мужчину и женщину. Арестованные были связаны по рукам и ногам. Лица их были заляпаны грязью, словно они падали по пути; видно, гвардейцы нашли излишним обращаться с пленниками деликатно. Их одежда, напротив, показывала, что они не имели ничего общего с деревенщинами, как часто называла этих фейри его мать.
        Шестеро фейри остановились на почтительном расстоянии от трона. В то время как четверо гвардейцев коротким кивком выказали свое почтение перед королевской семьей, двое пленников не пошевелились. Дикими, исполненными гнева глазами сначала оглядели Кирана, потом королеву и наконец снова перевели взгляды на принца. Ему стоило некоторых волевых усилий не ерзать беспокойно на троне под этими ненавидящими взглядами, как бывало раньше в классе под строгим взором учителя, когда Киран путался в ответах о фактах военных лет.
        - Знаете, кого вы видите перед собой? - спросил Олдрен самым авторитетным голосом у арестованных. Это был риторический вопрос, ибо он не стал дожидаться ответа пленников. - Перед вами сидит принц Киран, правитель Мелидриана, принц Нихалоса и в скором времени король Неблагого Двора. Рядом с ним королева Зарина, супруга погибшего короля Невана. Кланяйтесь!
        - Нет, - прошипела женщина. Слово источало неодобрение, и невольно Кирану пришло на ум, что они с Зейлан отлично поняли бы друг друга. Наверное, обе часами могли бы склонять его имя за бокалом красного вина, до тех пор пока Зейлан не вонзила бы свой волшебный меч в спину этой женщины; так или иначе, она была одной из фейри.
        - Поклонитесь, - строго приказал Олдрен.
        Фейри не повиновались, и двое гвардейцев молча толкнули их. Они заставили пленников опуститься на колени, а потом опустили их головы так низко, что арестованные могли бы лизнуть сверкающий мраморный пол тронного зала. Фейри боролись с этим подчиняющим воздействием и оковами на руках и ногах, которые мешали им воспользоваться своими магическими умениями. И все же они не могли ничего сделать против обученных воинов и Олдрена. Наконец гвардейцы отпустили их головы, и арестованные вскочили на ноги, неспособные дольше стоять в своих унизительных позах. Мужчина плюнул на пол. Тотчас же он получил сзади удар сапогом в спину и рухнул лицом вперед на полированные каменные плиты. Звук удара эхом прокатился по пустому тронному залу, и Киран услышал хруст сломанного носа. Гвардейцы, потянув фейри за оковы, снова вернули его в вертикальное положение. Кровь капала из носа арестованного и успела попасть на мрамор прежде, чем рана успела зажить. Киран был бесстрастен. Почему эти допросы никогда не могли пройти мирно?
        - Назовите ваши имена, - потребовал Олдрен, не затронутый этим инцидентом. В этом не было ничего нового. Он был сыном герцога более ста лет. Олдрен вырос в замке, получил образование гвардейца, а затем поступил в одну из средних академий. Он, наверное, уже видел и делал то, что Киран даже не мог себе представить.
        Оба пленника продолжали молчать, но, когда один из гвардейцев встал между ними - его присутствие представляло для них угрозу, - женщина все же заговорила:
        - Я Аланна, а это мой партнер Риордан.
        Аланна и Риордан. Киран предпочел бы, чтобы Олдрен не спрашивал у пленников, как их зовут. Принц не хотел этого знать. Не зная их имен, он мог бы обращаться с ними просто как с недобросовестными преступниками. Но теперь Киран думал о том, что эти имена были выбраны родителями арестованных. Родителями, которые будут скучать по своим детям. Детям, которые уже прожили свою жизнь.
        - Вы были арестованы при попытке проникнуть во дворец, - продолжал Олдрен, и его полные презрения голубые глаза сверкали от негодования. - Когда вас обнаружили, вы хотели сбежать, и у вас отобрали вот это.
        Он потянулся к карману своего мундира и вынул флакон, наполненный красной жидкостью, с виду похожей на вино.
        - Яд, - пояснил фейри, словно это не было понятно всем присутствующим. - Что вы можете предложить в свою защиту?
        Пленники посмотрели друг на друга и обменялись взглядами, словно в немом разговоре. Женщина нахмурилась, а мужчина покачал головой - в ответ на вопрос, который так и не был задан. Киран не мог не задуматься, как долго уже эти двое были парой; конечно, не меньше нескольких десятилетий.
        - Так что же? - сурово спросил Олдрен. Его голос был похож на лай кровавых гончих, которые каждое утро гнали по облачному лесу, чтобы держать эльв подальше от Нихалоса. Киран каждый раз чувствовал раздражение от того, что его лучший друг так строг и трезв. Олдрен, которого он знал, был сердечным, заботливым и добрым. Каждый день на рассвете он приносил из кухни фрукты и орехи, чтобы кормить птиц. Но в этот момент в фейри не было ничего от Олдрена, который проводил свои утренние часы, ухаживая за туканами и арами, жившими в королевских садах. Он надел маску и играл роль, точно так же, как это сделал сам Киран. Никто, кто смотрел на принца в этот миг, не мог догадаться, что в нем действительно происходило. Лицо наследника трона было невыразительным, его глаза опустели, а на губах покоилась возвышенная улыбка, такая же, какую принц видел у своего отца. Раньше Киран предполагал, что тот был просто счастлив. Сегодня он знал, что только эта улыбка помогала скрывать истинные чувства.
        - Мы просто хотели защитить наш народ. От него, - наконец ответила Аланна, задрав подбородок, и уставилась на Кирана. Ее острый взгляд был пронизан леденящим холодом, от которого принцу стало трудно дышать. Он знал, что в силу возраста многие фейри считали его недостойным трона, но что-то знать и видеть это своими глазами было далеко не одно и то же.
        - Таким образом, вы не отрицаете того, что планировали нападение на принца? - спросил Олдрен.
        - Нет, - ответил Риордан. Киран не знал, была ли честность этих двух фейри глупостью или же смелостью. Они знали, какое наказание ожидает их за покушение на убийство принца, потому что, как правило, фейри не держали пленных. Это было слишком утомительное и дорогостоящее предприятие для людей, которые жили несколько веков.
        Олдрен медленно кивнул. Расправив плечи, он выжидающе обернулся к Кирану. Его напряженное лицо было единственным свидетельством того, что все происходящее нравится ему так же мало, как и самому Кирану. На самом деле он должен был быть счастлив. Все были живы, доказательства ясны, и у него было признание, которое не оставляло сомнений в виновности заключенных. Тем не менее слова шли из его рта. Но какой еще у принца был выбор? Если Киран отпустит их, они вернутся, и кто знает, кому тогда достанется их яд?
        Краем глаза Киран мог видеть, как мать хмурится от его нерешительности, может быть, она боялась, что сын мог сделать что-то глупое, необдуманное, и, вероятно, она была права. Он откинулся на своем троне, изо всех сил пытаясь сохранить бесстрастное лицо, произнося свои следующие слова:
        - Отравить его! Только его. - Киран с притворной скукой указал на Риордана.
        Фейри не стал паниковать, как делали большинство арестованных после объявления своей казни. Он оставался совершенно спокоен, и тонкая улыбка заиграла на его губах. Мужчина не старался скрыть за этой улыбкой свой страх, за ней была только благодарность.
        - Нет! - взревела Аланна, вырываясь из оков. Слезы покатились из ее глаз, а тело забилось в конвульсиях. - Так… так не пойдет. Вы не можете только… Яд был моей идеей. Я хотела убить вас. Если вы казните Риордана, то и меня тоже. Это будет просто справедливо.
        - Дело тут не в справедливости, - ответил Киран.
        Он знал, что должен убить и ее. Уничтожить эту фейри, так как она была риском для его жизни. Но принц ненавидел казни, а таким образом Аланна могла не только жить, но и считать смерть Риордана предостережением, как и все остальные повстанцы.
        - Но…
        - Никаких «но», - прервал фейри Олдрен. - Никто не смеет возражать принцу.
        - Я не хочу…
        - Молчи, - сказал Риордан. Его голос был менее резким, чем у Олдрена. - Все нормально.
        - Ничего не нормально, - сказала Аланна. Она закрыла глаза, и слезы катились у нее по щекам. Ее боль казалась такой невыносимой, что у Кирана перехватило дыхание. Принц понимал ее и осознавал, почему смерть казалась ей в этот момент более привлекательнее жизни без своего партнера.
        Олдрен, все еще державший в руках бутылку с ядом, едва заметно кивнул и подошел к осужденному. Один из гвардейцев покинул свое место и встал позади Риордана. Он хотел удержать его голову в руках, чтобы предотвратить сопротивление.
        - Нет, - сказал преступник, - я не буду вырываться.
        Неуверенный взгляд гвардейца обратился к Кирану. Принц кивнул, и гвардеец отступил на шаг. Каждому живому существу должна быть предоставлена возможность сохранять собственное достоинство, даже во время казни, считал Киран. По этой причине последние несколько месяцев он не разрешал проведения публичных экзекуций. Он был свидетелем таких казней под руководством своего отца и полагал, что, пожалуй, не было ничего более унизительного, чем незадолго до кончины быть оскорбленным худшими словами, которыми обладал словарный запас волшебного народа.
        Олдрен остановился перед Риорданом. Дрожь прошла по телу фейри, и его взгляд в последний раз метнулся к Аланне:
        - Я люблю тебя.
        - Я тебя тоже, - ответила та, всматриваясь в лицо возлюбленного.
        Женщина перестала плакать, словно ее тело предчувствовало, что ей оставалось всего несколько секунд, чтобы запечатлеть в памяти образ своего возлюбленного.
        Олдрен прокашлялся, и Риордан, в последний раз с тоской взглянув на любимую, повернулся к нему. Осужденный открыл рот и запрокинул голову. Олдрен, не колеблясь, опрокинул содержимое флакона в глотку фейри. Риордан сглотнул и уставился в пол, чтобы Аланне не пришлось смотреть на то, что яд сделает с его лицом.
        В тронном зале стало тихо. Казалось, никто не дышал. Никто не издавал ни звука. Оконные стекла, открывавшие вид на город, были такими толстыми, что ни один звук снаружи не мог проникнуть внутрь. Вокруг воцарилась полная тишина.
        Кашель.
        Риордан попытался сдержаться.
        Не получилось.
        Хриплый, отрывистый кашель вырвался из горла приговоренного, и вместе с ним пошла кровь. Сначала было только несколько красных капель, а потом крови становилось все больше и больше. Осужденный задыхался. Его тело начало дергаться, и Риордан снова упал лицом вперед, на мраморные плиты. Почему Киран не подумал о том, чтобы приказать снять с него кандалы?
        Аланна снова начала плакать, видя, как Риордан корчится на полу. Лицо его покраснело, горло распухло, а зубы стали розовыми от крови. Из горла мужчины вырвался хрип. Глаза преступника были широко распахнуты, и Киран даже издали мог видеть, как в них постепенно лопались капилляры. Если бы тело позволило ему, Риордан наверняка закричал бы. Его боль и страдания были так ужасны, что Киран почти пожалел, что не приказал обезглавить преступника. Желудок принца сделал кульбит, и Кирану стоило немалых усилий сдержаться.
        Смерть Риордана наступила всего за несколько секунд: яд оказался очень эффективным. Тем не менее Кирану показалось, что прошли не секунды и не минуты, а целые часы, пока дергающееся тело отравленного фейри не осталось наконец лежать неподвижно. Капли слюны и крови вытекали из его открытого рта.
        Аланна завопила, взывая к Риордану. Ее душераздирающие рыдания и крики были так невыносимы, что Кирану показалось, что они будут преследовать его еще несколько дней после казни. Лицо женщины было обезображено душевными муками, она боролась с оковами на теле, которые мешали ей броситься на помощь любимому, хотя для этого было уже слишком поздно.
        «Они сами во всем виноваты!» - мысленно воскликнул Киран, стремясь отогнать чувство вины, которое, словно бегущий огонь, распространилось внутри него. Его собственное сердце обливалось кровью из-за страданий фейри, ибо принц слишком хорошо знал, каково это - ощущать боль утраты.
        - А как же она? - спросил Олдрен тихим голосом, указывая на Аланну. Женщина сидела, рыдая над трупом.
        - Отпустите ее, - ответил Киран. Голос прозвучал сдавленно.
        - Киран, - подняла на него глаза мать, но принц взглядом заставил ее замолчать. Ее губы от неудовольствия сжались в одну тонкую линию. Ей не понравилось то, что наследник трона оставил Аланну в живых. Но даже королева не могла спорить с Кираном, по крайней мере не в присутствии Олдрена и гвардейцев.
        Киран молча наблюдал, как стражники вышли через потайную дверь с Аланной, а вслед за ней вытащили тело Риордана. Они выведут женщину из замка, а потом освободят от наручников.
        - Я попрошу кого-нибудь позаботиться об этом, - сказал Олдрен, указывая на кровь и внутренности, которые растеклись по плитке и тонкими ручейками пробирались по швам.
        Киран кивнул и, не говоря больше ни слова, поднялся со своего трона и вышел из зала. Спиной он чувствовал взгляд матери, который прожигал принца горячим неодобрением. Но Киран проигнорировал ее и ускорил шаги. Они понесли его к выходу, по коридорам, и наконец к его спальне. Принц толкнул дверь и, едва войдя, тотчас снова закрыл ее за собой. Обессиленный, Киран опустился на скамью и хотел глубоко вздохнуть, но не смог. В груди было тесно. Он не мог отдышаться. Его легкие напрягались, а ощущение тесноты в груди становилось все сильнее, пока не стало так больно, будто сердце пронзила стрела. Руки юноши задрожали, все тело горело, как тогда, когда он упал в крапивное поле.
        С дрожащими коленями Киран поплелся в уборную и включил воду. Она набиралась в ванну, источая пар, пока принц дрожащими руками избавлялся от своей одежды. Без колебаний он влез в почти кипящую воду, принимая боль, которая, вероятно, составляла только малую часть того, что вынужден был испытать Риордан. Киран неподвижно сидел в воде, обхватив руками колени, словно пытался удержать себя и не разрушиться под давлением возложенных на него ожиданий и бременем собственных решений.
        Как он сможет управлять целой страной?
        Глава 24 - Фрейя
        - Дышащее море -
        Пахло солью, рыбой и рвотой. Фрейя зажала нос и заставила себя дышать через рот. Ларкин перегнулся через ограждение палубы в нескольких футах от нее, и его стошнило прямо в воду, в морские волны, которые с ревом разбивались о нос корабля. Оказалось, Бессмертный Хранитель за свои добрых двести пятьдесят лет жизни ни разу не плавал на корабле и не подозревал о своей морской болезни, которая мучила его с тех пор, как они покинули гавань Асканы.
        Фрейя надеялась, что во время морского путешествия сможет расспросить Ларкина о фейри и эльвах, но тот был не в состоянии рассказывать истории. Единственное преимущество его болезни заключалась в том, что отвратительная вонь рвоты удерживала экипаж Элроя от общения с ним - а значит, и с Фрейей. Она слишком хорошо замечала на себе жадные взгляды пиратов, которые проводили в открытом море, без женщин, большую часть своей жизни.
        Фрейя поплелась по палубе к бочке с питьевой водой. Она зачерпнула жидкости в ковшик и пошла обратно, стараясь удерживать руки от дрожи, чтобы ничего не пролить. Плечи Ларкина были низко опущены, скрещенные руки покоились на релинге, а сам Хранитель неотрывно смотрел на собственные ноги, как будто таким образом мог не замечать колыхания моря.
        - Ларкин?
        Остекленевшие глаза посмотрели на нее. Лицо его покраснело, и не только от морской болезни. Жара усиливалась и все больше воздействовала на них, чем дальше они плыли на юг.
        - Выпейте это!
        - Спасибо, - угрюмо пробормотал Ларкин.
        Она протянула ему ковшик. Мужчина попытался дотянуться до него, когда корабль наклонился вправо, чтобы обогнуть скалы. Ларкин тут же пошатнулся и снова ухватился за ограждение.
        Сочувствующая улыбка появилась на губах Фрейи. Она подошла ближе к Ларкину, так близко, что ткань его одежды соприкоснулась с ней, и поднесла ковшик прямо ко рту Хранителя. Он колебался несколько мгновений, прежде чем наклонился вперед, и его губы сомкнулись вокруг деревянной посуды. Медленно, чтобы не раздражать желудок, он начал пить, и пил, пока ковш не опустел.
        - Спасибо, - повторил он со вздохом и закрыл глаза.
        С тех пор как корабль покинул порт в Аскане, Фрейю лихорадило при одной только мысли о прибытии в Мелидриан. Потому что чем быстрее они достигнут Волшебной земли, тем скорее принцесса сможет сосредоточиться на поисках Талона. Кроме того, она рассчитывала на скорое прибытие и для благополучия Ларкина.
        Фрейя постояла около Ларкина еще несколько мгновений, а потом вернулась к бочке с водой, чтобы набрать живительной влаги и для себя. Вокруг нее на палубе суетились пираты. Они подхватывали паруса, натягивали канаты и выкрикивали приказы, которых Фрейя не понимала.
        - Принцесса, - раздался нежный голос рядом с ней.
        Фрейя подняла голову и посмотрела на Элроя, который подкрался к ней сзади. Несмотря на то что за последние дни девушка часто имела возможность лицезреть капитана, каждый раз ей нужно было несколько мгновений, чтобы привыкнуть к его красоте, которая, казалось, усиливалась сиянием солнца и мерцанием морской глади. Если бы пират поселился в Амаруне, Мелвину пришлось бы распрощаться со своей репутацией самого завидного холостяка.
        - Элрой, - поздоровалась она с юношей и вернула ковшик на бочонок.
        Пират улыбнулся ей. Сегодня нижнюю губу капитана украшало золотое кольцо, которое Фрейя никогда раньше не видела на нем.
        - Я вижу, твой Хранитель все еще не поправился.
        Взгляд Фрейи метнулся к Ларкину. Мужчина стоял, покачиваясь, и вялыми движениями пытался снять с себя плащ. Магический меч, появившийся под ним, мгновенно привлек внимание экипажа.
        - Нет, к сожалению, еще нет.
        - Как хорошо, что ему не придется долго испытывать эти мучения.
        Элрой наклонил голову и легко прислонился к ограждению. Прикрыв глаза, он поднял лицо к небу.
        - Вы хотите сказать, что мы скоро прибудем? - с надеждой спросила Фрейя.
        - Скоро? - Элрой улыбнулся правым уголком рта. - Нет, не скоро: сейчас.
        Не глядя, он указал в сторону скалы, которую они только что обогнули. Паруса корабля трепетали на ветру, и несколько мгновений Фрейя видела в том направлении, куда показывал пират, только серый камень. Но вдруг скалы кончились, как будто их кто-то отрезал, а пышная зелень сменила синеву моря. Высокие травы разрастались вокруг, а гигантские деревья поднимались в небо на несколько сотен метров. Вздрогнув, Фрейя перевела дыхание.
        Это был не просто лес, это были джунгли, по крайней мере девушка решила, что именно таким словом можно описать буйство зелени, которое она увидела перед собой. Она никогда не видела такого места, но Роланд и купцы из далекого Зеакиса, которые бывали в гостях в королевском замке, рассказывали о природе, более дикой, чем терновый лес, и более незыблемой, чем Гора сокровищ, полной жизни и полной теней.
        - Невероятно, - выдохнула Фрейя и сделала шаг вперед, как будто так она могла разглядеть больше деталей и даже, возможно, обнаружить эльву или фейри, хотя для этого корабль был еще слишком далеко от материка. И все же теперь это оставалось только вопросом времени. Когда они пристанут.
        - Мне все представлялось по-другому.
        Элрой рассмеялся и оттолкнулся от перил.
        - И как же?
        Принцесса покачала головой. Ей не хотелось признаваться, что жестокие истории о фейри укрепились в ее разуме так же, как и у всех остальных жителей Тобрии. И вместе с тем девушка была твердо убеждена, что магия приносит и добро. Волшебство привело ее сюда. И все же Фрейя полагала, что в Мелидриане ее ждет бесплодная, безжизненная земля. С пустынной почвой, высушенными травами и голыми деревьями, уничтоженными эльвами и фейри, которые разрушали все, что попадалось им на пути.
        - Тебе не обязательно оставаться здесь, - сказал Элрой. - Мы можем развернуться и отвезти тебя обратно в Аскану или в какое-нибудь другое понравившееся тебе место. Ты когда-нибудь была в Калчете?
        Хотя Фрейя все еще смотрела на материк, она ощутила на себе его взгляд. Девушка ни в коем случае не хотела поворачивать и возвращаться в Тобрию, теперь, когда она была близка к Талону так, как не бывало уже много лет.
        - Я не хочу в Калчет.
        - Ты уверена? Там красиво.
        Здесь тоже, подумала Фрейя, вытягивая шею. Перед разросшимися джунглями вырисовывался пляж. Яркий белый песок искрился и сверкал на солнце как бриллиант и прямо-таки ослеплял Фрейю. Она не могла дождаться, чтобы прикоснуться к нему и дать проскользнуть этому сокровищу сквозь ее пальцы.
        Наконец она оторвалась от восхитительного вида. В ближайшие дни у нее будет еще достаточно времени, чтобы полюбоваться Мелидрианом.
        Теперь девушке нужно было подготовиться к их прибытию. Без лишних слов она оставила Элроя и подошла к Ларкину. Облегчение от скорого завершения морского путешествия было написано у того на лице.
        - Я иду собирать наши вещи. Вам нужно еще что-то?
        Ларкин покачал головой, и Фрейя поспешила вниз по ступенькам, которые вели к носовой части корабля. Здесь пахло затхлостью, смешанной вонью старого дерева, пыли, вина и пота мужчин, которые спали тут на полках и в гамаках.
        Фрейя понеслась к каюте, отведенной Ларкину и ей. Не теряя времени, принцесса запихнула все свои вещи обратно в сумку. За исключением трех магических подвесок, которые она прикрепила к своей цепочке, обвитой вокруг горла. Кинжал девушка оставила в рукаве своего плаща. Ларкин вернул его ей теперь, когда владел мечом. И хотя это оружие не смогло бы опередить фейри и эльву и защитить ее, оно давало принцессе ощущение безопасности.
        Фрейя в последний раз окинула взглядом каюту, чтобы убедиться, что она ничего не забыла, прежде чем снова вернуться на палубу. Беспокойство вспыхнуло среди пиратов. Паруса были подняты, канаты затянуты, и вдоль ограждения стояли вооруженные мужчины. Руки Фрейи стали влажными от волнения и ожидания. Она задавалась вопросом, как часто плавал Элрой раньше к берегам Мелидриана. Матросы действовали обыденно и уверенно. Невозможно, чтобы они сегодня впервые прибыли в волшебную страну. Привозил ли капитан еще какого-то человека к фейри или он преследовал здесь собственные цели? Но, в сущности, ее это не касалось, и Фрейя присоединилась к Ларкину. Цвет лица мужчины уже улучшился, словно одной только мысли о материке было достаточно, чтобы успокоить его тошноту.
        Чтобы не застрять на мелководье, корабль остановился, приблизившись к берегу, и якоря погрузились в морскую глубь. Фрейя, Ларкин, Элрой и три члена экипажа погрузились в маленькую лодку, которую остальные матросы спустили на воду на веревках. Фрейя и Элрой сидели по одну сторону, уравновешивая массивную фигуру Ларкина, сидящего напротив. В центре лодки находились гребцы. И хотя магическая земля звала Фрейю к себе и привлекала ее взгляд совершенно волшебным образом, она внимательно смотрела на Ларкина. Хранитель сидел, опустив голову, и обеими руками цеплялся за борта лодки.
        Как только море стало достаточно мелким, чтобы увидеть дно, Хранитель выпрыгнул из лодки. Он подтянул на веревке к берегу, и запах трав и цветов смешался с соленым запахом моря.
        Оказавшись на земле, Ларкин жестом указал Фрейе оставаться на месте, пока он, вытащив свой огненный меч, пробежал через пляж, изучив ситуацию.
        - Вы собираетесь посетить в Нихалосе коронацию принца Кирана? - внезапно спросил Элрой, облокотившись на колени и слегка наклонившись вперед. На джунгли, расположившиеся всего в нескольких шагах, капитан абсолютно не обращал никакого внимания.
        Фрейя покачала головой, хотя ее интересовали и принц, и его коронация. И все же она хотела увидеть, как другой престолонаследник занимает свой трон. Они с Ларкином не могут тратить свое время попусту, так как оставаться в Мелидриане дольше необходимого было опасно.
        - Как далеко отсюда до города?
        - Город Неблагого Двора находится примерно в дне ходьбы. - Элрой посмотрел на небо. - Но вы не достигнете его до наступления ночи, а я не советую ходить по Облачному лесу в темноте.
        Фрейя кивнула и посмотрела на Облачный лес. Название никак не хотело соответствовать ярко-зеленой чаще.
        - А куда ты направляешься теперь?
        - В Амарун, - ответил Элрой.
        - Что… - Фрейя осеклась. Она почти спросила, что Элрою нужно в столице, но она же очень хорошо это знала. Он будет искать необходимые ингредиенты для обретения бессмертия. Сколько времени ему потребуется, чтобы понять, что он стал жертвой обмана. - Я уверена, тебе понравится в столице.
        В этот момент вернулся Ларкин.
        - Воздух чист, - сказал он.
        Его лицо обрело свой прежний цвет. Он сунул меч обратно за пояс, прежде чем протянуть ей руку и помочь выбраться из лодки. Его пальцы были мозолистыми и теплыми, и Фрейя почувствовала, как это прикосновение успокоило ее нервы. Девушка была не одинока. Ларкин был с ней. Вместе они найдут способ отыскать дорогу к Нихалосу и Талону. Как только отыщется убежище на ночь, Фрейя снова использует заклинание поиска. А оказавшись в Нихалосе, они смогут купить карту столицы, чтобы точно узнать, где находится Талон.
        - Тогда, наверное, пора прощаться, - сказал Элрой.
        Ларкин коротко кивнул и повернулся к джунглям. Хранитель и пират не собирались становиться друзьями в обозримом будущем. Фрейя не знала, переносит ли Ларкин свое неприятие морских путешествий на пирата или все еще недоволен тем, что тот собирался купить его, но скоро эти двое мужчин расстанутся, чтобы больше не встречаться.
        - Спасибо, что позволили нам быть на вашем корабле.
        - В любое время, принцесса. - Элрой улыбнулся ей и кивнул.
        Матросы тоже. Они выпрыгнули из лодки и оттолкнули ее назад, в воду, прежде чем залезли обратно и начали быстро и нетерпеливо грести в направлении корабля, стоящего на якоре. Фрейя стояла на берегу и смотрела, как лодка стремительно уходит вдаль. Она никогда не была так далеко от дома и, отпуская Элроя, впала в странно задумчивое настроение. Несомненно, пират был одним из самых интересных людей, которых она когда-либо встречала, и она хотела бы, чтобы юноша за бокалом-другим вина рассказал ей парочку интересных историй из своей занимательной жизни.
        - Мы должны идти, - настойчиво сказал Ларкин. Это звучало как предложение, но за этими словами таился скрытый приказ. Он снова стал самим собой, Бессмертным Хранителем. Оказавшись на суше, он быстро оправился от морской болезни.
        Фрейя повернулась спиной к Элрою и его кораблю и взглянула на Ларкина. Солнце было таким ярким, что пришлось зажмурить глаза. Джунгли позади него смешались в гигантскую темно-зеленую стену - массивную и кажущуюся непреодолимой, но Фрейю это не могло остановить.
        Глава 25 - Вэйлин
        - Нихалос -
        На него опять пялились, но, в конце концов, для Вэйлина в этом не было ничего нового. Он был полукровкой. Изгоем. С детства его сопровождали любопытные и в большинстве своем презрительные взгляды Благих фейри в его родном городе Даарии. Вот почему он быстро научился незаметно перемещаться по улицам и сливаться с вулканическим камнем. В то время его единственной целью было избежать враждебности других фейри, но его умение сливаться воедино с тьмой не осталось незамеченным. Придворные королевского двора и слуги дали ему прозвище Тень. А в сочетании с быстрыми пальцами полукровки и бесконечной жадностью его отца, придворного портного, слухам о нем не понадобилось много времени, чтобы добраться и до королевы Валески. И он стал ее Тенью.
        Но сегодня Вэйлин не был тенью, напротив, он был одной из тех лун, что ярко светили на ночном небосклоне. Здесь, в Нихалосе, не было темных базальтовых стен и мрачных углов, которые приглашали тебя спрятаться в них. Город Неблагих сверкал, зеленый и яркий, и это было отвратительно. Вэйлин едва мог ждать, когда снова сможет вернуться в Даарию. Он любил свой город так же сильно, как ненавидел королеву Валеску, и ему сейчас не хватало даже запаха дыма и пепла в воздухе.
        Однако полукровке было запрещено возвращаться в Даарию без головы принца. Королева Валеска приказала ему закончить то, что он начал восемнадцать лет назад. И едва ли прошел день, когда Вэйлин не сожалел о намеренно неверном истолковании приказа Валески в то время.
        Убери принца с дороги!
        Тогда Вэйлин не смог этого сделать. Не смог заставить замолчать беспомощный, плачущий сверток на его руках острым и беспощадным клинком. Вместо этого он выбрал другой путь.
        Путь, ставший для Вэйлина роковым. Теперь принц вернулся, и Валеска потребовала его смерти. Однако у полукровки осталось не так много времени. Коронация принца Кирана была неизбежна, и пророчество Самии о том, что он станет самым молодым правителем всех времен и, следовательно, принесет большое несчастье всей стране в ближайшее время, оказалось правдой, ведь король Неван был мертв. Никто не мог предвидеть его кончины. Королю было меньше четырехсот лет, он был в расцвете сил, и все же два месяца назад он уснул и не проснулся.
        Вэйлин все еще не мог поверить, что провидица с ее предсказанием могла оказаться права, но это теперь было не важно. Имело значение лишь то, что скоро кровь принца просочится сквозь стекло и светлый камень, из которого построен весь этот город.
        Вэйлин потянул поводья своего коня, и черный жеребец остановился перед таверной, которая называлась «Сияющий путь» и, тем не менее, оказалась наименее сверкающим зданием в городе. Таверна была построена из песчаника с окнами, которые вряд ли когда-либо подвергались чистке и мытью. Но на выцветшей доске рядом дверью поместились надписи, которые гласили, что свободные номера здесь есть. Оставалось надеяться, что хозяева примут деньги полукровки и не отправят его прочь.
        Вэйлин соскочил с седла. Его сапоги тяжело опустились на землю, но ни частички пыли не поднялось под его ногами. На первый взгляд этот город казался безупречным. Он был идеально аранжированной музыкальной пьесой, и только тот, кто внимательно слушал, мог различить, что на заднем плане играла расстроенная скрипка. Эта таверна перед Вэйлином и была той самой расстроенной скрипкой. Мужчина привязал своего коня у поилки, и животное тут же нырнуло мордой в воду. Поездка из Даарии в Нихалос длилась целую вечность и забрала у Вэйлина много сил и нервов.
        Не раз и не два по пути в Нихалос Вэйлин подвергся нападению эльв. Один раз он даже чуть не потерял Зефира, когда одно из чудищ бросилось на путника прямо с дерева.
        Вэйлин похлопал по крупу жеребца, который уже много раз сопровождал его в опасных поездках, обошел его и беглым взглядом осмотрел улицу.
        Повсюду вокруг него стояли стройные юнцы с бледной кожей и светлыми волосами. Локоны юношей ниспадали на плечи, похожие на легкое золото ножен, в то время как многие женщины носили короткие прически, чтобы выставлять напоказ кружева золотых украшений на заостренных ушах. Вэйлин же, напротив, собрал свою черную гриву в узел на голове, а его кожа была загорелой от летнего солнца. Такую несвойственную для фейри особенность он унаследовал от своей человеческой матери. Внешность полукровки привлекла всеобщее внимание.
        Напротив таверны стояла булочная, а около - молодая фейри, может быть, двадцати или тридцати лет, черты лица которой еще только собирались стать по-настоящему взрослыми. Она бесцеремонно уставилась на него, управляя дождевым облаком, поливавшим крышу дома. Скорее всего, ей мало доводилось раньше видеть полукровок, если она вообще могла их видеть. Неблагие фейри были мастерами в том, чтобы дать вам почувствовать свою нежелательность. Недаром большинство полукровок ушли отсюда и жили в Ливатте, деревне, расположенной недалеко от Летнего леса.
        Вэйлин вернул взгляд фейри и поднял брови в молчаливом приветствии, только чтобы запутать ее. Девушка ахнула и отвернулась от мужчины, как будто он поймал ее на чем-то противозаконном.
        С едва слышным вздохом Вэйлин снял свою походную сумку с седла и вошел в «Сияющий путь». Земля захрустела под его ботинками, и в воздухе распространился затхлый запах, как будто окна не открывались в течение длительного времени. В таверне было тихо и пусто. Только какая-то одинокая фейри сидела на одной скамье, уставившись в свой кубок.
        Вэйлин прошел мимо нее к прилавку, за которым стояла старая фейри, которой, должно быть, миновало пятьсот лет. Ее кожа больше не была гладкой, на ней появились глубокие борозды морщин; светлые волосы начали выпадать. Облысевшие места на ее висках нельзя было не заметить.
        - Приветствую вас, - сказала старая фейри, наклонив голову.
        Вэйлин не пытался выглядеть дружелюбно, ведь фейри в любом случае не могла этого увидеть, потому что ее глаза были слепы. И это было его преимуществом, ведь она не признает в нем полукровку, максимум, что старуха сможет определить, так это то, что он приехал из города Благих, потому что раскатистый голос мужчины носил в себе акцент жителя Даарии.
        - Я прочел, что у вас еще остались свободные комнаты.
        - Остались. Как долго вы хотите оставаться у нас?
        Только столько, сколько необходимо.
        - Забронируйте номер на три недели.
        Радостная улыбка появилась на губах фейри. Вероятно, гости, которые оставались в «Сияющем пути» больше нескольких дней, были очень редки.
        - Вы приехали в город на коронацию принца?
        - Можно и так сказать, - невыразительным голосом произнес Вэйлин. - Сколько талантов это будет стоить?
        Он знал, что Неблагие часто принимали товары или услуги в качестве оплаты. Но Вэйлин ничего не мог предложить в обмен на комнату, и у него не было времени оказывать старой фейри какие бы то ни было одолжения.
        - Какие элементы?
        - Огонь и воздух.
        По пути сюда Вэйлин получил еще талант воды, который выменял у прохожего торговца, но он был гораздо ценнее в Даарии, чем здесь, поэтому Вэйлин хотел сохранить его для себя.
        - О, огонь и воздух? - фейри нахмурилась. - Вы из Благих?
        Вэйлин подавил усмешку.
        - Нет, просто кто-то, кто много работает.
        По крайней мере, в некотором смысле это было действительно так, потому что таланты он получил от Валески, чтобы оплачивать свое пребывание в Нихалосе, пока не найдет возможность убить Кирана. Вместе с тем Вэйлин по-прежнему не хотел убивать принца. Одна ошибка со стороны полукровки может спровоцировать войну. Однако каждый раз, когда в нем назревало сопротивление и он думал о том, чтобы проигнорировать приказ Валески, жгучая боль растекалась от шрама по всей спине.
        - Жаль! Я давно не встречала Благих, - сказала Неблагая фейри, не заметившая внутренней борьбы стоящего напротив мужчины.
        - Поверьте мне. Они собой не представляют ничего особенного.
        Фейри рассмеялась.
        - Тут вы правы. Будь то один элемент, два или четыре, все мы должны жить на одной земле. За три недели с вас двадцать талантов огня или сорок талантов воздуха. Как пожелаете…
        Вот вам и равенство всех элементов. Но Вэйлин понимал, почему фейри указала такую цену. В Даарии круглый год царило лето, но в Нихалосе в ближайшее время должна была наступить зима. Огонь будет нужен Неблагим больше, чем воздух, и поэтому в интересах фейри было сделать так, чтобы платили именно элементом огня.
        Мужчина достал стеклянные шарики с оранжевым отливом из своей сумки и передал их фейри. Взамен Вэйлин получил ключ, и после того, как он проверил, все ли в порядке с Зефиром, направился в свою комнату. Узкое пространство помещения было обставлено только самым необходимым: письменный стол, шкаф, кровать и умывальник. Туалета в старом здании еще не было, и для своих нужд здесь использовали выгребную яму на первом этаже.
        Вэйлин бросил сумку на кровать и подошел к умывальнику. Над ним висело зеркало, удивительно чистое для этой таверны, как будто было новым и предназначалось только для него, чтобы он очистил стыд, осквернивший его горло, и мог ясно видеть. Красный шрам ожога, который изображал идеальный отпечаток руки Валески, отчетливо выделялся на коже полукровки. И каждый раз высмеивал мужчину за его слабость. Королева подарила этот шрам Вэйлину семь лет назад, в наказание, принесенное после того, как она узнала, что ее раб оставил принца Кирана в живых. Когда рука Валески легла на его тело, обхватив за шею. Вэйлин на мгновение поверил, что королева решила убить его за неповиновение. Он почти желал этого, но Валеска довольствовалась тем, что второй раз пометила его как свою собственность - и это было еще хуже.
        Вэйлин открыл кран. Послышалось урчание и бульканье, но в таз упало лишь только несколько капель. Он покосился на умывальник, но ничего не произошло.
        - Черт побери!
        Этого ему только и не хватало после долгого путешествия. Вэйлин оперся на умывальник и сделал глубокий вдох, чтобы успокоить свой разум. Ему нужно как можно быстрее найти способ убить принца и при этом выжить самому, чтобы остановить пророчество, не попав в ловушку.
        Потому что одно было несомненно: если Неблагие схватят его, они положат конец его существованию, а именно этим он и занимался - влачил свое существование. Он не жил. И даже если Вэйлин тогда хотел, чтобы Валеска его убила, он еще не был готов умереть, пока не узнает, что ему нужно сделать, чтобы почувствовать себя по-настоящему живым. Живым и свободным. Но и то и другое было невозможно, пока он, как послушная марионетка, исполнял все приказания Валески.
        Убить Валеску Вэйлин не мог. Клятва крови, которая связывала его с королевой, делала такое убийство невозможным. Но как только существование Кирана перестанет угрожать волшебной стране, мужчина продолжит искать возможность разрушить наложенное проклятие. Последние несколько лет он использовал каждую свободную минуту для этого. Он догадывался, где сейчас находилась королева, но принц должен был умереть первым.
        Вэйлин цеплялся за любое знание о проклятиях. Это давало ему надежду и силы продолжать свои поиски. Он оттолкнулся от раковины и подошел к кровати, на которой оставил свою сумку. Мужчина снял потную рубашку и сменил ее на чистую, а потом начал навешивать на себя различное оружие.
        В Даарии он легко выставлял напоказ кожаные ремни и пряжки, на которые были нанизаны многочисленные мечи и кинжалы, но фейри в Нихалосе вряд ли обрадуются, если по улицам города будут бродить вооруженные мужчины, тем более что по Вэйлину было отлично видно, что он полукровка. Не самая лучшая маскировка для того, чтобы незаметно подкрасться к принцу. Несколько недель или даже месяцев назад, до смерти Невана, это было бы намного проще, так как Киран не был еще центром всеобщего внимания, но Валеска ждала до последнего момента, чтобы снова отдать ему приказ убить принца. По совести говоря, Вэйлин не смог бы сказать, почему королева так поступила: то ли она ждала и колебалась из-за страха спровоцировать войну или - а это было более вероятно - она больше не доверяла ему и приказала другому убийце совершить преступление. Только, по-видимому, его предшественник оказался совершенно неспособным к выполнению приказа, иначе чем объяснить то, что по истечении семи лет Вэйлин снова должен был погрузиться в это? И вот теперь Киран находится под защитой гвардейцев и днем, и ночью, а Вэйлин должен его убить.
        Переодетый и с достаточным количеством металла под одеждой, Вэйлин вышел из своей комнаты. Старая фейри все еще стояла за стойкой, но фейри-посетительница уже исчезла. Вэйлин подошел к прилавку, стараясь издавать звуки, которые не смогли бы испугать женщину.
        - С вашей комнатой все в порядке? - спросила она.
        - Вода не течет.
        - Ой, - фейри сочувственно положила руку на грудь. - Мне безумно жаль. На данный момент у нас некоторые проблемы с водоснабжением, но они, безусловно, скоро будут исправлены. Я пока принесу вам несколько ведер воды в номер.
        - Спасибо, - с усмешкой ответил Вэйлин. Проблемы с водоснабжением у Неблагих? Это было почти смешно, потому что на каждой улице этого города находилось как минимум два колодца, чтобы фейри могли беспрепятственно осуществлять свою магию.
        Вэйлин попрощался с фейри и вышел на улицу. Солнечный свет на мгновение ослепил полукровку, черные пятна заплясали у него перед глазами. Зефир при виде своего хозяина радостно заржал. Мужчина улыбнулся и потрепал лошадь по загривку:
        - Не волнуйся, на сегодня твоя служба уже закончена. Отдохни!
        Жеребец издал фырканье, которое, как показалось Вэйлину, прозвучало с видимым облегчением, и снова опустил морду в поильник с водой.
        Мужчина оглядел улицу, размышляя, в какую сторону идти. Все пути в Нихалосе выглядели для него совершенно идентично, со всей своей зеленью и многочисленными небольшими речками, которые пересекали дороги. Только фонтаны, украшенные разнообразными статуями, помогали ему ориентироваться в чужом городе. Вэйлину необходимо было исследовать город, прежде чем он начнет разрабатывать план убийства Кирана. Конечно же, убийца не мог просто прийти с мечом в тронный зал дворца, даже если это значительно облегчило бы его работу.
        - Эй, малыш! - воскликнул Вэйлин, заметив в нескольких шагах от себя мальчика-фейри, сидящего на земле. Тот подбросил три камешка вверх, но вместо того, чтобы упасть, камни остались висеть в воздухе, а мальчик двигал пальцами в такт воображаемой мелодии, чтобы заставить их танцевать.
        Услышав голос Вэйлина, мальчишка потерял ритм, и камни упали, клацнув о землю. Юный фейри удивленно взглянул на полукровку. Светло-голубые глаза мальчика расширились при виде черной фигуры мужчины, и фейри молча уставился на Вэйлина.
        - Как мне побыстрее добраться до замка?
        Мальчик не ответил ему. Вэйлин нетерпеливо вскинул брови вверх и скрестил руки перед грудью. Видимое содрогание прошло по телу мальчика, но наконец он поднял руку и указал налево.
        Вэйлин кивнул и, желая выказать дружелюбие, полез в карман брюк и вытащил талант воздуха. Мужчина бросил его мальчику, который поднял талант, и улыбка сменила испуганное выражение на его лице.
        - Спасибо!
        Вэйлин ничего не ответил и направился в ту сторону, куда мальчик указал ему. Самым благоприятным временем для убийства Кирана была, вероятно, торжественная церемония в замке. Беспорядки, хаос и паника всегда были хорошим прикрытием, и если принц был таким же, как Валеска, он до своей коронации будет устраивать многочисленные празднества. А это было отличным поводом, чтобы поговорить со служащими при дворце.
        Чтобы избежать враждебных взглядов Неблагих, Вэйлин ускорил шаги. Он снова и снова оглядывал узкие улочки и тропинки, ища укромные уголки, в которых можно было спрятаться, но таких в Нихалосе не было. Путь бегства через крыши тоже исключался, потому что на них фейри выращивали свои сады, которые окутывали город прелестными цветочными ароматами, слишком сладкими на вкус Вэйлина.
        Он старался запомнить все вокруг себя, каждый перекресток, каждое здание, каждый фонтан и каждый магазин, в поисках возможных путей побега, которые невозможно было найти даже на карте. При этом от него не ускользнуло огромное количество стекольных заводов в Нихалосе. И это было совсем неудивительно, потому что весь город казался созданным из стекла и кристаллов, отражающих Стихию воды, в то время как бесчисленные сваи не только представляли элемент земли, но также были непосредственно призваны доказать могущественную магию фейри. Нигде не было видно засушливых листьев или засохших цветов, все было сыто и живо.
        После более чем часа ходьбы Вэйлин наконец смог заметить очертания замка за разросшимися садами на крышах и фонтанными скульптурами. Он казался вылитым из стекла, и закат отражался в бесконечных окнах оранжево-красными оттенками. Красиво, но ужасно ярко. Вэйлину пришлось отвести взгляд - и тут он застыл без движения.
        Неподалеку от него находился магазин, торгующий музыкальными инструментами. Мужчина знал, что должен идти дальше, чтобы наконец добраться до дворца, но не смог устоять. Его ноги словно сами собой пришли в движение и остановились только тогда, когда полукровка находился уже перед входом. Мальчишеское волнение охватило Вэйлина и заставило его сердце биться быстрее, совсем как тогда, когда его отец еще был жив и привозил ему подарки из своих деловых поездок.
        На витрине магазина стояли скрипка, несколько флейт и лютня. И хотя Вэйлин выбрал лютню в качестве своего инструмента, взгляд его был прикован не к ней, а к великолепной арфе внушительных размеров. Ее корпус был изготовлен из темного дерева, мастерски отшлифован и отполирован так гладко, что в нем отражался солнечный свет. Шейка была выполнена из золота, а в ногах извивались резные фигурки, обвивающие всю раму арфы, как виноградная лоза, которая выпустила первые весенние ростки.
        Пальцы Вэйлин покалывало при виде арфы. Он готов был отдать все на свете, лишь бы иметь возможность играть на таком прекрасном инструменте. Но он не мог себе этого позволить. Будучи Тенью королевы, он получал от нее только самое необходимое, а воровать он перестал уже давным-давно. После смерти отца и первых убийств он отказался от того, чтобы воровать у других. Кровь убитых и так смешала компас морального равновесия ниже некуда, и он не хотел опускаться еще ниже из-за воровства.
        Рассматривая инструменты, Вэйлин потерял всякое чувство времени. Только когда мимо него проехала карета и попутный ветер хлестнул мужчину по лицу, он очнулся от своих мечтаний. Ошеломленный, он огляделся и обнаружил двух женщин из числа Неблагих фейри. Они стояли рядом перед одной из других лавок, держа друг друга за руки. Но их взгляды покоились не на витрине, а на нем. При этом их губы двигались, и, хотя полукровка не мог их слышать, он тем не менее был уверен, что эти двое говорили о нем - и, скорее всего, ничего хорошего сказать не могли.
        Вэйлин ненавидел, когда на него смотрели так, будто он был скотиной на рынке, но не было ничего такого, что он мог бы сделать сейчас без привлечения дополнительного внимания к собственной персоне. Поэтому он отвернулся от Неблагих и решил сосредоточиться на своих обязанностях. Убить принца. Найти способ разрушить проклятие. Купить себе эту арфу. Именно в таком порядке, иначе ничего не выйдет. Бросив последний тоскующий взгляд на инструмент, Вэйлин оторвался от витрины и снова направился в сторону замка.
        В саду у «Скипетра» раздавались голоса и веселый смех. Запах сладких яблок и еще более сладкого вина витал в воздухе. Стеклянные шарики, в которых горел волшебный огонь, висели на веревках над головами гостей и факелами танцевали на ветру.
        «Скипетр» был таверной возле дворца, и Вэйлину не стоило особого труда узнать, что служители замка любят приходить сюда по вечерам, чтобы посплетничать вдали от тонких дворцовых стен о принце и королевской семье.
        В основном все они были из Неблагого Двора, но несколько Благих вносили яркие вспышки огненных оттенков в светлое море волос местных фейри. Благие фейри были эмиссарами или приспешниками Валески, которые изучали Нихалос до прибытия самой королевы, которая в качестве почетного гостя будет присутствовать на коронации Кирана. Как и везде в городе, Вэйлин привлек внимание и в «Скипетре», при этом некоторые фейри уже выпили достаточно вина, чтобы открыто интересоваться его вызывающим статусом полукровки. Не все взгляды были враждебны и скептичны или направлены только на его шрамы, некоторые выказывали явную похоть, потому что в отличие от жилистых мужчин Неблагого Двора у Вэйлина под рубашкой вырисовывались широкие плечи и отчетливые мускулы. Но он был здесь не для того, чтобы получать удовольствие - пока нет.
        Вэйлин прошел мимо столиков к стойке, которая была установлена в конце таверны. Фейри за прилавком как раз собиралась отполировать бокал с помощью своей магии. Снова и снова она заставляла крупные капли воды танцевать по загрязненной поверхности посуды, пока стекло не заблестело чистотой.
        - Приветствую вас, - сказал Вэйлин, наклоняясь к стойке.
        Неблагая подняла голову и окинула его взглядом с ног до головы. Не заинтересованным, но оценивающим, как будто фейри решала, мог ли этот полукровка доставить ей неприятности.
        - Что я могу вам принести?
        - Бокал вина.
        - Один момент.
        Хозяйка отвернулась от него и завозились у бочек, выстроенных стеной за стойкой. Долго ждать Вэйлину не пришлось, и скоро он расплатился за свое вино воздушным талантом. Едва хозяйка таверны спрятала талант в своем фартуке, она снова вернулась к полировке стекла. Всем своим видом она показывала, что у нее нет времени на вопросы, но прежде всего - нет времени на полукровку. Фейри, сидевшие по всему саду группами, беседовали между собой. Вэйлин не хотел выделяться больше, чем уже это делал, вклинившись в одну из этих групп, и вместо этого искал для себя свободное место среди толпы, чтобы подслушать беседовавших. Он сделал глоток вина из своего бокала. На вкус оно было сладковатым, как виноградный сок, но послевкусие имело жгучие нотки, и Вэйлин понял, что много этой дряни пить нельзя.
        Невольно Вэйлин оглядывал группы гостей и наблюдал за Неблагими, которые, по-видимому, не знали границ и не ведали чувства стыда. Через две скамейки от него одна фейри сидела на коленях у другой. Женщины страстно целовались, и одна из них уже просунула руку под платье другой. Но едва ли кто-нибудь из присутствующих обращал на них внимание. В Даарии такое было немыслимо. Потому что в родном городе Благих такие публичные проявления привязанности были нежелательны, и какая-то часть Вэйлина хотела отвернуться, но взгляд его оставался прикованным к этому зрелищу. Не потому, что ему это нравилось, а потому, что целовались две женщины. Две фейри одного и того же пола предавались страстным ласкам, и им никто не мешал. О Боги! Никто не проклинал их и не обвинял в грехе.
        Вэйлин оторвал взгляд от целующихся фейри и попытался сосредоточиться на том, чтобы прислушаться к разговорам вокруг себя, чтобы выхватить из них полезную для себя подсказку. Долго ждать ему не пришлось. Скоро один из разговоров привлек его внимание.
        - Они хотели его отравить, - сказала женщина-фейри.
        Она перегнулась через стол и сгорбилась; лицо ее было всего в паре сантиметров от собеседника - мужчины-фейри в гражданской одежде.
        - Опять?
        Вопрос фейри поставил Вэйлина в тупик. Означало ли это, что в последнее время произошло несколько покушений на принца? Каждый житель Мелидриана знал, что Киран не пользуется бешеной популярностью. Неблагие были гордыми фейри, даже больше, чем Благие. Многие из них не желали принимать тот факт, что ими правит восемнадцатилетний парень, которому еще не дарована благосклонность Богов, но Вэйлин никогда бы не подумал, что Неблагие готовы зайти так далеко.
        - Они хотели добавить яд в его пищу.
        - Но охранники смогли их остановить?
        Разговоры вокруг мешали воспринимать произнесенные слова, но Вэйлин был уверен, что услышал разочарование в голосе фейри.
        Женщина-фейри вздохнула:
        - Да, к сожалению.
        Вот так, подумал Вэйлин, потягивая вино.
        - Двое убийц предстали перед принцем. Я не был там, конечно, но оружейник Оккан знает одного из гвардейцев, и он сказал, что Киран все время улыбался.
        Последнее слово фейри произнес с таким отвращением, как будто речь шла не о правителе, не о принце, а о полукровке или даже о человеке.
        - Что он с ними сделал?
        - Мужчине пришлось выпить яд, а женщину он заставил смотреть на все это.
        - Ненормальный, - пробормотал фейри, задрожав. Представив эту картину, Вэйлин и сам вздрогнул, продолжая прислушиваться к разговору за столиком.
        - Вот что происходит, когда ты растешь с эльвами.
        Вэйлин подавил фырканье. Он не мог поверить, что Неблагие до сих пор принимали за чистую монету эту чушь, которую королевский двор рассказал им об исчезновении Кирана вскоре после его рождения. Какой малыш - какой ребенок - выжил бы без защиты среди эльвы? Дикие существа разорвали бы его на куски, прежде чем он мог бы испустить первый крик.
        - Он монстр, - кивнул фейри, соглашаясь.
        - Монстр, который скоро будет править нами… или, может быть, нет. - Фейри пожала плечами, позволив этим словам значительно повиснуть в воздухе.
        Мужчина напротив нахмурился:
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Ничего. Просто я думаю.
        - О чем? - скептически спросил фейри. Казалось, он старался угадать, в каком направлении пойдет разговор, совсем как Вэйлин. Сердцебиение убийцы участилось, и он даже опустил свой бокал, чтобы не пропустить ни слова. Женщина-фейри наклонилась над столом еще ниже. Приняв скучающий вид, она осмотрелась по сторонам, но никто из гостей таверны не обращал на них внимания. Все топили свою усталость и переживания в бокалах с вином, разговаривали или смеялись. Вэйлин тоже сделал вид, что очень занят своим бокалом, чтобы избежать взгляда женщины.
        - О том, чтобы взять это дело в свои руки, - наконец сказала женщина, и Вэйлин скорее прочел смертный приговор принцу по ее губам, чем услышал - так тихо проговорила фейри эти слова.
        - Ты спятила?! - фейри поморщился. - Ты же не серьезно сейчас, или?..
        Ответ пришел с легкой задержкой.
        - Конечно, нет. - Она нервно рассмеялась. - Я просто подумала о том, что я могла бы убить принца, но ради этого рисковать своей жизнью? Конечно, нет. Наверняка какой-нибудь другой идиот позаботится об этом.
        И этим идиотом, наверное, буду я, подумал Вэйлин.
        Фейри вздохнул с облегчением:
        - Хорошо. Я не хочу послезавтра вернуться сюда и узнать, что тебя обезглавили на рыночной площади.
        - Не волнуйся, этого не произойдет.
        Неблагая улыбнулась мужчине и подняла свой бокал. Фейри сблизили свои бокалы так, что послышался мелодичный звон, и к неудовольствию Вэйлина переключились на другую тему. Убийца жаждал услышать план женщины, потому что, даже если она пошутила и ее слова наполнились безразличием, выражение глаз фейри не могло скрыть ее истинного желания.
        Полукровка питал надежду, что эти двое еще раз обратятся к интересующей его теме, но вместо этого фейри принялись за бессмысленную болтовню о садах города и сборе фруктов. С каждой минутой, что ему приходилось слушать их, в нем росло желание выхватить кинжал, спрятанный в рукаве рубашки, и вонзить клинок себе в ухо. И это желание еще больше усилилось, когда двое других фейри через несколько столов от него начали петь, попадая при этом только в каждую вторую ноту.
        Постепенно он опустошил свой бокал, и Неблагая фейри, которая уже некоторое время наблюдала за ним, наконец решилась сесть рядом с Вэйлином. Он остановил ее попытку начать разговор, потому что его планы на вечер изменились. Ему больше не нужно было смотреть вокруг. Он должен был просто задавать правильные вопросы.
        Казалось, прошла целая вечность, пока фейри, которых он подслушивал, наконец встали и покинули сад «Скипетра». Его глаза проследили за ними. Они остановились перед воротами сада таверны и попрощались со страстным поцелуем, хотя они явно не были любовниками. К счастью, целовались они недолго. Пути фейри разошлись, и Вэйлин тут же вскочил на ноги. Мужчина протиснулся мимо узких столов, и, даже оказавшись на открытом воздухе, он чувствовал теплый несвежий воздух. Полукровка вышел из сада и посмотрел в ту сторону, куда направилась женщина-фейри. На некотором расстоянии он разглядел ее силуэт. Фейри, покачиваясь под действием выпитого вина, шла своей дорогой. Это будет легкая игра. Быстрыми шагами он последовал за фейри. На улице было темно. Свет в домах погас. Теперь, когда ночь проникла в город и создавала тени везде, где их раньше не было, Вэйлин чувствовал себя как дома.
        Фейри свернула на узкую улочку, где с крыш изящно свисал плющ.
        - Эй, подождите! - позвал Вэйлин, не заинтересованный в том, чтобы действовать незаметно. Фейри остановилась и повернулась к нему. Удивленное выражение промелькнуло на ее исключительно гладком лице, но тотчас его сменило разочарование. Вероятно, она надеялась, что окликнувший ее мужчина будет симпатичным Неблагим, с которым она только что разговаривала. Не повезло.
        - Что вам нужно?
        - Поговорить с вами, - сказал Вэйлин. Он старался придать своему голосу более мягкое звучание и остановился, чтобы не спугнуть фейри. Воздух вокруг них потрескивал от магии. Так как воды в непосредственной близости не было, это могло означать только одно: она овладела Стихией Земли.
        - О чем? - скептически спросила фейри.
        Сначала он должен был завоевать ее доверие.
        - Как ваше имя?
        - Бьянка.
        - Я Вэйлин, - сказал он, старательно изображая открытую улыбку.
        - И о чем вы хотите со мной поговорить?
        Бьянка осмотрела его с головы до ног, и вибрации магии усилились, позволяя ему почувствовать легкое дрожание земли под ногами.
        - Я слышал, что вы сказали в «Скипетре».
        Бьянка нахмурилась:
        - Я не знаю, о чем вы говорите.
        - Вы что-то говорили о принце.
        Готовая к побегу Бьянка отступила от мужчины на шаг назад.
        - Кто вы? Вы работаете на него? Вы его лакей?
        - Нет. - Вэйлин, усмехаясь, покачал головой. - Я тот, кто убьет его.
        Глаза Бьянки расширились:
        - Вы это серьезно?
        Вэйлин кивнул.
        - И какое это имеет ко мне отношение?
        Медленно Вэйлин снова приблизился к Бьянке. Он не хотел выглядеть угрожающе, но некоторые слова лучше произносить тихо, особенно в городе со стеклянными стенами.
        - Я подслушал, что вы сказали о плане. Вашем плане убрать принца с дороги. Я хочу его услышать.
        Бьянка тяжело сглотнула, и в свете лун Вэйлин заметил, что ее и без того бледная кожа стала еще светлее.
        - Откуда мне знать, что я могу вам доверять?
        Вэйлин фыркнул:
        - Да ладно. Посмотрите на меня. Я полукровка. Вы действительно думаете, что мы с принцем Кираном можем быть в одном лагере?
        Бьянка склонила голову:
        - Можете. Это может быть хитростью.
        - Полукровка в качестве маскировки?
        Она кивнула, но Вэйлин увидел сомнение в чертах ее лица. Никогда еще полукровка не служил при королевском дворе Неблагих. По крайней мере, мужчина никогда о таком не слышал. Разве только он Тень, как и ты сам, раздался голос в его голове, но он проигнорировал его.
        - Неужели вы доверяете принцу?
        - Ему нет, но его советнику Олдрену или королеве - да.
        - Я уже знаю, что у вас есть план, - сказал Вэйлин. - Если бы я работал на принца, это было бы достаточным основанием, чтобы вас арестовать.
        Бьянка задумчиво поджала губы:
        - Вы правы.
        Возникла короткая пауза, которая была наполнена голосами, отголоски которых доносились к ним с дуновением ветра, и стрекотанием насекомых, уютно расположившихся на крышах и чердаках.
        - Итак, - наконец сказал Вэйлин. - План. Поделитесь им со мной?
        - Это не план, а идея.
        Неутешительно, но хотя бы начало.
        - И что это за идея?
        - Парад, - многозначительно сказала Бьянка, как будто Вэйлин знал, о чем она говорит. Но если бы он имел представление о том, что она задумала, ему не пришлось бы иметь с ней дело.
        - Какой парад? - спросил он, приподняв бровь.
        - Ну, парад Праздника Творцов. Принц Киран будет произносить речь и ездить в карете по городу, чтобы приветствовать народ. По крайней мере, так всегда делал его отец. Он станет идеальной мишенью для того, кто умеет обращаться с луком и стрелами.
        Вэйлин улыбнулся. Хаос и паника.
        - Спасибо!
        Бьянка прикусила нижнюю губу и осмотрела мужчину с головы до ног, словно ее возбуждала сама мысль о том, что он может прервать жизнь Кирана.
        - Неужели вы и вправду хотите убить его?
        Вэйлин кивнул.
        - Вы когда-нибудь кого-нибудь убивали?
        - Да, я делал это, - ответил он, и его улыбка стала шире.
        Бьянка остановилась, чтобы ответить ему взаимностью, когда наконец заметила темный блеск, сверкавший в его глазах. Похотливое выражение исчезло с ее лица, и быстрее, чем фейри успела использовать против мужчины свою земную магию, убийца воткнул ей свой кинжал в череп снизу. Клинок прорезал кожу и кости, пока лезвие полностью не вошло в голову Бьянки. Та открыла было рот, но кричать уже не могла. С чавкающим звуком Вэйлин выдернул клинок, и из раны хлынула кровь. Невнятное бульканье вырвалось из горла фейри, прежде чем она безжизненно обмякла. Кровь растеклась красными ручьями по земле.
        Вэйлин опустился на колени и вытер окровавленное оружие об одежду Бьянки, прежде чем снова спрятал кинжал в рукаве своей рубашки. Несколько мгновений он оставался на месте, присев на корточки и ожидая, пока его нечистая совесть скажет ему, что Вэйлин еще не стал монстром. И с каждым последующим ударом сердца чувство вины в его груди становилось все слабее, и вскоре оно совсем исчезло. Он не мог оставить эту Неблагую в живых; слишком велик был риск быть преданным ею.
        Вздохнув, Вэйлин встал и отвернулся от трупа, прежде чем кто-либо мог его обнаружить и остановить. У него был план, как убить принца.
        Глава 26 - Зейлан
        - Свободная земля -
        - Мой король, правитель Тобрии, мой Бог, я твой раб, твой слуга и твой подмастерье. Моя жизнь в твоих руках. Мое будущее в твоих делах. Избавь меня от скверны и защити меня от фейри…
        Зейлан сжала губы, чтобы не издать ни единого лишнего звука. Она не могла поверить в то, что видели ее глаза и слышали ее уши. Опытные мужчины, Бессмертные Хранители в темной форме, полностью боготворили короля и подчинялись ему, как будто он хоть раз шевельнул пальцем, чтобы защитить людей в деревне от эльвы. Но ведь это они сами рисковали своими жизнями, пока Андроис, вероятно, ворочался в Амаруне с боку на бок на своей кровати с балдахином. Но где было их признание? Этих самоотверженных мужчин в черном? Единственным объяснением, которое находила Зейлан, было то, что такая религия оставалась для этих людей единственным якорем в их долгой жизни, который оставался на месте, в то время как все остальное исчезало, уходило или менялось.
        - Научи нас и сформируй нас. Защити нас и уследи за нами…
        Хранители закончили молитву, склонив головы перед костром. В пламени, которое оранжевыми всполохами взлетало в ночное небо, лежали три завернутые в темные ткани фигуры - Ньял, Бойд и Торин. Зейлан не была знакома с этими Хранителями и даже не могла связать их имена с лицами, но ее горло предательски сжималось, с каждой минутой все сильнее. Но она не хотела, чтобы перед Томбеллом и остальными пролилась хоть одна ее слеза. И без того было слишком много разговоров о ней. Она уже была не только женщиной, но и непослушной бабой. И чего ей точно не нужно было, так это получить ко всему еще и репутацию плаксы. При этом ее чувства были вызваны не только смертью этих мужчин. Обстоятельства, которые привели ее к собственной неудаче и разбередили воспоминания о родителях, наполнили тяжестью ее сердце.
        - Никто не знаком с прощанием лучше, чем Хранитель! - голос фельдмаршала эхом разнесся по всей площади. Он стоял на пьедестале, благодаря чему мог смотреть на стражников и на пламя. При этом его взгляд был таким же невыразительным, как и его голос. Вероятно, за последние десятилетия он видел на костре рядом с собой уже многих людей, и происходящее не трогало его. - Мы теряем многих близких людей. Отцов. Матерей. Братьев. Жен и детей. Мы оставляем их, чтобы приехать сюда и служить нашей стране. И сегодня все наши близкие стали землей и пеплом, так же как Ньял, Бойд и Торин. Пусть дым этого костра найдет дорогу обратно к их семьям. И пусть они покоятся с миром.
        Горло Зейлан немилосердно сдавило, и она яростно моргнула, чтобы прогнать влагу из глаз. Теперь мужчины, собравшиеся вокруг костра, один за другим выступали вперед и бросали в пламя что-то, девушка не могла понять что.
        - Что это? - спросил Этен, который все время находился рядом с ней, понизив голос. Огонь отбрасывал светлые оранжевые тени на его хмурое от горя лицо.
        Зейлан кашлянула.
        - Я… я не знаю.
        - Игральные карты, пучки волос, лоскуты ткани… то, что вы всегда можете дать, - ответил кто-то позади них. Зейлан обернулась. Сначала она не узнала Хранителя, который, согнувшись, стоял позади них, держа в руке трость, которая, очевидно, должна была сломаться под тяжестью его массивного тела. Но когда послушница заглянула в карие глаза мужчины, она поняла, что это Готар. Последний раз, когда девушка видела его, он лежал, истекая кровью, на земле подвергшейся нападению эльвы деревни, и с тех пор не выходил из лазарета.
        - Зачем они это делают? - спросил Этен.
        Готар сделал неуловимое движение, словно собираясь пожать плечами.
        - Традиция. Так усопшие что-нибудь возьмут от нас и смогут думать о нас, отдыхая с миром.
        Почему никто не сказал им об этом?
        - Я ничего не принесла с собой, - сказала Зейлан с сожалением в голосе.
        - Это не имеет значения, - сказал Готар с мягкой улыбкой.
        Улыбка повисла на его губах как-то криво, словно ему давали успокаивающие травы или что-то в этом роде, которые туманили его разум и отвлекали от боли, которую причинял ему яд эльвы. - Будете знать на будущее, при следующем захоронении, которое, надеюсь, заставит себя долго ждать.
        Этен кивнул и снова повернулся к костру. Зейлан же никак не могла отвернуться от Готара, задаваясь вопросом, лежал бы он сейчас в пламени костра четвертым усопшим, если бы не она. Хранитель выдержал ее взгляд и, кивнув, предложил ей последовать за ним. Девушка повиновалась, и Готар мучительно медленными шагами направился к срубленному дереву, которое большинство стражников использовали в качестве скамьи.
        Со стоном он сел. Зейлан сняла с пояса волшебный меч, прислонила его к стволу дерева и заняла место рядом со стражником. Готар полез в карман своего плаща и вытащил какую-то баночку. Зейлан сначала подумала, что это средство от боли, но это был белый крем. Он опустил палец в баночку и намазал его себе под нос.
        - Это от вони, - сказал он, отвечая на ее вопросительный взгляд. - Я ненавижу запах горелого человеческого мяса.
        Зейлан кивнула, ибо сладковатый аромат обгорелой человеческой плоти претил и ей тоже. К счастью, эта ночь не была спокойной и сильные порывы ветра быстро разгоняли дым.
        Готар протянул ей банку. Зейлан колебалась всего секунду и, прежде чем придумать что-нибудь, взяла мазь, которая имела приятный цветочный аромат. Любой другой стражник, вероятно, отказался бы от нее из боязни показаться слабым, но ей Готар мог доверять. Он, вероятно, был жив только из-за нее и не будет думать о ней плохо.
        Он спрятал баночку в кармане своего плаща и снова наклонился вперед, подперев сложенные под подбородком руки тростью. Готар не выглядел старше девятнадцати-двадцати лет, и видимых поражений на его лице и теле не было. Благодаря целительским способностям все раны уже затянулись, а шрамы исчезли.
        - Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты спасла меня.
        - Это же само собой разумеется.
        - Нет, это не так. Ты была не обязана.
        Зейлан в задумчивом безразличии пожала плечами. Она гордилась тем, что спасла Готару жизнь, но вместе с тем стыдилась того, что произошло в дальнейшем. Поверженная эльвой, она стала абсолютно бесполезной, и Ли пришлось покинуть поле боя и деревню. Это принесло смерть невинным людям, которые могли бы рассчитывать на спасение, если бы капитан продолжал сражаться с эльвами своим магическим оружием в то время, как ему пришлось выносить девушку с поля битвы.
        - Кори навестил меня сегодня, - сказал Готар после продолжительного молчания.
        - Чего хотел фельдмаршал?
        - Услышать мою версию того, что произошло в деревне.
        - И что ты ему сказал? - спросила Зейлан тихим неуверенным голосом. Ее раздражало, что она не может скрыть свои чувства. Но на завтра было назначено слушание, касающееся того, что произошло между Зейлан и Деррином, а также прямого игнорирования ею приказа командира. Девушка не могла оценить исхода этого слушания, и поэтому неуверенность съедала ее изнутри.
        - Что я благодарен тебе, но не могу отрицать того, что ты проигнорировала приказ Ли. Этим ты подвергла опасности других, и мы не можем позволить себе оставить это просто так. Что, если бы за тобой последовали другие послушники? - спросил Готар.
        Зейлан кусала губы и молчала. Что-то подобное ей уже говорил Ли, и он был прав, но от Готара, по крайней мере, она получила больше поддержки. Смертной казни среди Хранителей не было, так что, по крайней мере, этого девушка не боялась. Но все же она только начинала обучение мастерству Хранителей и могла быть лишена возможности проходить дальнейшую службу на Стене. Что будет с ней, если фельдмаршал примет решение, что она не стоит тех неприятностей, что приносит, и отправит ее прочь?
        - Но еще я сказал Кори, что ты просто пытаешься показать себя, доказать, что в тебе есть что-то такое, что делает тебя нужной здесь, на Стене, и никто не может винить тебя за это, пока его люди не дадут тебе почувствовать, что ты заслуживаешь права находиться здесь, - продолжал Готар. Слова звучали так, будто Хранитель задыхался, будто речь, которую он должен был произнести, забрала все силы из его истощенного тела. - Деррин и остальные считают, что у них есть право быть здесь, потому что они родились с яйцами. И они не хотят признавать за тобой такое право, потому что у тебя их нет? Но это несправедливо, тем более что мы все знаем, что среди всех новобранцев лучший боец именно ты.
        - Спасибо, - пробормотала Зейлан. Она не стала возражать словам Готара, хотя желание проявить себя перед мужчинами не было основной причиной ее поступка. Хотя, возможно, подсознательно девушка и стремилась доказать, что она лучше большинства набранных на службу послушников, когда пренебрегла приказом Ли. В любом случае теперь ее мотивы не играли уже никакой роли. Все, что имело значение для Томбелла, - это ее неповиновение, черта, которая не была свойственна Хранителям и не приветствовалась на Стене.
        Готар улыбнулся ей и со стоном поднялся с поваленного дерева.
        - Не за что. Для того чтобы приобрести такое мастерство, ты много трудилась. Не позволяй себе думать, что ты хуже, чем другие, только потому, что твое тело - другое. Мужчины просто пытаются тебя запугать и передать тебе собственную неуверенность в себе, но у них ничего не выйдет.
        - Я надеюсь, - ответила Зейлан, наблюдая, как Готар медленно побрел прочь. Тяжесть ее сердца ослабла благодаря словам Хранителя, но ее переживания из-за слухов, к сожалению, лишь усилились.
        Стук в дверь вырвал Зейлан из ее мыслей. Последние несколько минут она тупо смотрела на шнурки своих сапог, которые, собственно, собиралась завязать. Девушка бодрствовала всю ночь, беспокоясь о слушании, которое должно было состояться сегодня.
        Ее тело было совершенно измученным от переживаний и ночного бдения, и, когда девушка утром увидела свое отражение в зеркальном стекле умывальника, она испугалась. Темные круги под ее глазами были похожи на пожарища в деревне, подвергшейся нападению эльвы.
        - Зейлан? - спросил голос из-за двери.
        Удивленная девушка встала с кровати и открыла дверь для Ли. Она не понимала, зачем он вообще стучит, в конце концов это была его комната. После того как капитан спас ее от эльв, он оставил Зейлан спать здесь, чтобы она могла отдохнуть, не обращая внимания на шум и суматоху общежития. Но из двух ночей стало три, потом четыре, потом пять, и сегодня она все еще была здесь. Девушка спрашивала у Хранителя, должна ли она покинуть его комнату. Но Ли уверял, что она может оставаться здесь так долго, как посчитает нужным, потому что ему есть где ночевать. Тем не менее каждое утро после пробуждения Зейлан говорила себе, что сегодня она точно вернется в общежитие. Но опасность ночевать в одной комнате с другими послушниками после того, что она сделала с Деррином, удерживала ее, несмотря на разговоры других стражников. Зная, что она проводит ночи в комнате Ли, они, конечно, стали распускать пошлые слухи о ней и капитане, в которых не было ни малейшей крупицы истины. Конечно, она беспокоилась о своей репутации, которой эти разговоры, без сомнения, наносили непоправимый вред, но спокойствие и безопасность,
которые комната Ли ей предлагала, стоили того.
        Ли был одет в полное обмундирование Хранителя. На нем был даже тяжелый плащ с белым мехом, который мужчина элегантно набросил себе на плечи. Вероятно, этого требовало от капитана присутствие на слушании.
        - Какая эльва проглотила тебя и выплюнула? - спросил он, оглядывая девушку с головы до ног.
        - Я тренировалась всю ночь, - солгала Зейлан, протягивая руку к своему магическому водному мечу, стоявшему рядом с камином. Теплое покалывание, которое появилось в ее теле после церемонии, усилилось, когда пальцы девушки коснулись рукояти оружия. Ее чувства мгновенно обострились, как будто на окружающий мир навели увеличительное стекло.
        - Ты не должна тренироваться без присмотра. Это может закрепить неправильные боевые приемы.
        Зейлан засунула меч в ножны.
        - В следующий раз, когда я захочу попрактиковаться ночью, я разбужу тебя.
        - Или ты пойдешь к стражникам, которые охраняют опорный пункт.
        - Естественно. Они, конечно, будут счастливы мне помочь, - сказала Зейлан, закатив глаза. Остальные Хранители ничему ее не научат, вместо этого они скорее будут смотреть на Стену.
        Ли знал, что она права, и сменил тему:
        - Ты идешь?
        - Неужели у меня есть другой выбор?
        - Вообще-то нет.
        - И чего же мы тогда ждем?
        Зейлан шагнула мимо Ли в коридор. Она могла слышать шаги и голоса, которые удалялись от нее, а потом перенеслись на улицу. Видимо, Хранители и послушники торопились присоединиться к слушанию и полюбоваться зрелищем.
        Большинство Хранителей, вероятно, надеялись, что Томбелл отправит ее обратно и мужчины снова будут между собой, но они могли забыть об этом. Зейлан лучше предпочла бы привязать себя к Стене, чем покинуть ее.
        - Тебе не стоит волноваться. Все будет хорошо.
        - Кто сказал, что я волнуюсь?
        Ли многозначительно приподнял бровь.
        Зейлан старалась придать лицу невыразительное выражение, но с тех пор, как она рассказала капитану о родителях и своей деревне, девушка не могла притворяться, общаясь с ним.
        - Чего мне ждать?
        - Сначала фельдмаршал произнесет речь, затем он будет…
        - Нет, - прервала его Зейлан и расправила плечи, когда они прошли мимо группы Хранителей, заговорщически склонивших головы друг к другу. Их шепотом произносимые слова стихли, когда они обнаружили Ли вместе с ней. Легко было догадаться, о чем они говорили. - Я имею в виду, какое наказание меня ждет? Я же не могу быть первой, кто нарушил приказ, не так ли?
        - Нет, ты не первая.
        - И как наказали остальных стражников? - спросила Зейлан, пытаясь справиться с тошнотой в желудке. Она хотела быть готовой к неминуемому наказанию, но какая-то часть ее хотела и дальше оставаться в своем наивном неведении.
        - По-разному, - ответил Ли. - Томбелл - любитель творческих наказаний.
        - Что это значит?
        - Что ему нравится придумывать что-то новое. Один послушник однажды заснул во время своей первой ночной смены. Когда фельдмаршал поймал его на этом, то в наказание заставили его три дня обходиться без сна. Другого Хранителя, который таскал припасы из кладовой, он заставил принести двенадцать буханок хлеба и съесть их сразу, друг за другом. Я никогда не видел, чтобы человек так много и долго блевал, как стражник после этого наказания.
        - Спасибо, я уже представила это, - ответила Зейлан, фыркнув, но насколько бы отвратительным ни было представление о рвоте, оно казалось точно таким же безобидным. Если всем, что ей уготовано, была какая-то унизительная обязанность, девушке нечего было опасаться.
        За свою жизнь она валялась среди мусора на улицах, спала в конюшнях, стояла в коровьем дерьме, переживала и делала многие вещи, которыми нельзя было гордиться. Если наказание, придуманное фельдмаршалом, имело что-то похожее с теми обязательствами, о которых рассказал Ли, Зейлан нечего было бояться.
        Ли и Зейлан покинули комнату вместе со стражниками из общежития и направились к зданию, где должно было состояться слушание. Воздух в это утро был чист и ясен. Сладковатый дух горелой человеческой плоти исчез, рассветный ветер принес с собой сырой запах дождя, и сероватые облака обещали ливень в ближайшее время.
        Десятки стражников неподвижно стояли в общей комнате, где Томбелл и другие высокопоставленные Хранители ждали прихода Зейлан. Они жаждали увидеть, как она перенесет положенное ей наказание, подобно простому народу, который собрался вокруг виселицы в ожидании зрелища казни.
        Зейлан оглядела мужчин. Некоторые из них вернули ей взгляд, но девушка проигнорировала их любопытство, пытаясь найти глазами Готара. Но раненого Хранителя нигде не было видно. Должно быть, похороны, прошедшие накануне, сильно ослабили его и приковали юношу к постели.
        Ли сопроводил Зейлан в переднюю часть комнаты. Там уже располагался длинный узкий стол из темного дерева с шестью стульями с одной стороны. Пять стульев были уже заняты: фельдмаршал Томбелл, генерал Клиффорд, полковник Фэрроу, капитан Рэмхалл и лейтенант Глэйд уже сидели на своих местах. Шестой стул предназначался Ли.
        Капитан Форэш жестом указал девушке занять позицию перед столом, при этом фельдмаршал следил за каждым ее шагом. Черты его лица были пусты, а взгляд Томбелла был так холоден, что все эмоции казались замороженными, из-за чего Зейлан не могла судить, доброжелателен он или нет. Вмиг все разговоры стихли. Над комнатой нависло тяжелое молчание, которое нарушали лишь звуки тернового леса, доносящиеся из открытого окна.
        Зейлан почувствовала, будто снова вернулась в тот вечер, когда обрела свое бессмертие, потому что снова оказалась в центре всеобщего внимания, как первая послушница, но теперь девушка уже настолько привыкла к похотливым и презрительным взглядам остальных стражников, что почти не замечала их. Теперь они были не более чем побочным эффектом, но это не отменяло того факта, что быть объектом наблюдения Зейлан было неприятно.
        - Послушница Аларион, - провозгласил Томбелл преувеличенно официально. Его слова сопровождались вздохом. Это была его первая эмоция, направленная в адрес Зейлан. - Вы стоите сегодня перед нами, потому что проигнорировали прямой приказ капитана Форэша и тем самым подвергли опасности жизнь других Хранителей и людей. Кроме того, вы напали с кинжалом на другого послушника, Деррина Армвона. Что вы можете сказать в свою защиту?
        - Ничего.
        Томбелл приподнял бровь со шрамом:
        - Ничего?
        - Именно так.
        Зейлан не хотела объясняться или оправдываться. Она сделала то, что считала правильным. Возможно, это было ошибкой, но она будет стоять на своем решении и не пытаться придумывать какие-то обоснованные причины своего поведения. И уж, конечно, она не будет давить на жалость фельдмаршала, рассказывая ему о своей семье.
        - Вы уверены?
        - Что ты хочешь… что вы хотите услышать от меня? - исправилась Зейлан. - Объяснение? Ложь? Извинения?
        - Последнее было бы хорошим началом.
        - Мне жаль, что я спасла жизнь Готару. Я воздержусь от этого в следующий раз, - ответила Зейлан.
        Она не знала, откуда взялись эти саркастичные, а возможно, даже глупые слова. Они привели Хранителей в зале, которые до этого момента молчали, в волнение. Возмущенный ропот прокатился по рядам стражников. Сапоги заскрипели по полу, и оскорбления понеслись со всех сторон в адрес Зейлан. Она заставила себя смотреть прямо перед собой, чтобы не наделать еще больше глупостей. Взгляд девушки остановился на Ли, который разочарованно качал головой.
        - Тихо! - взревел Томбелл, и разговоры затухли мгновенно, как факел, брошенный в воду. Фельдмаршал многозначительно огляделся вокруг, и только когда удостоверился, что контроль над залом восстановлен, перевел взгляд на Зейлан. Презрение, которого прежде не было, пылало в его глазах, и руки мужчины, которые тот держал перед собой на столе, невольно сжались в кулаки.
        - Вы должны лучше следить за тем, что вы говорите. Мы не шутим над смертью, и прежде всего - с жизнями наших братьев. И сестер, - добавил он после небольшой паузы. - Если я еще раз от вас услышу нечто подобное, я накажу вас пятью сотнями ударов кнута. Вы поняли?
        В тишине Зейлан могла слышать, как стражник за ней резко втянул в себя воздух. С навыками исцеления Хранителей такое наказание не убило бы ее, но было бы совсем не из приятных. Видимо, своим замечанием она попала в больную точку.
        - Поняла.
        - Хорошо, тогда давайте продолжим. - Томбелл тяжело сглотнул, будто сердитые нотки, все еще оставшиеся в его голосе, мешали ему дышать свободно. - Капитан Форэш, у вас есть что добавить ко всему этому, прежде чем я озвучу меру наказания?
        Ли покачал головой:
        - Нет. Все прошло именно так, как я уже сообщил. Я дал указание послушникам оставаться в их общежитии. Зейлан Аларион не подчинилась приказу, а после ударила Деррина Армвона своим немагическим кинжалом и пошла за нами. Она спасла Готара, но сама была ранена в бою, и я должен был позаботиться о ней.
        Томбелл кивнул. Его руки, сжатые в кулаки, расслабились и легли друг на друга, как для молитвы. Мужчина задумчиво смотрел на Зейлан, начинавшую потеть под его взглядом, хотя, быть может, этим состоянием девушка была обязана присутствию многочисленных Хранителей в одном помещении с ней.
        - Когда принц Киран прибыл в Свободную землю, чтобы одарить вас бессмертием, мы разговаривали с ним на празднике, и он пригласил меня на коронацию в Нихалос, - начал фельдмаршал. - Я долго думал, смогу ли совершить эту поездку, стоит ли идти на такой риск и могу ли я так надолго передать командование моему заместителю генералу Слоану.
        Генерал рядом с ним кивнул - заинтересованно и утвердительно.
        - И я решил поехать, - продолжал Томбелл. - Король Неван не был Хранителям таким уж верным союзником в волшебном королевстве, а королева Валеска не имеет особого интереса ни к Свободной земле, ни к стражникам. С принцем Кираном у нас наконец появилась возможность установить контакт с магией, которая создала нас и поддерживает в нас жизнь. Я хочу воспользоваться этим шансом. Некоторые из Хранителей, включая капитана Форэша, будут меня сопровождать. Я решил, что вы тоже будете среди них! Собирайте свои вещи!
        - Что?! - вырвалось у Зейлан. Она правильно поняла фельдмаршала? Она должна сопровождать его в Нихалос? К фейри? Должно быть, он надышался дымом от погребального костра, если в голову ему приходит такое.
        - Так… так не пойдет, - возразила она.
        - А почему бы и нет? - спросил Томбелл.
        - А как же тренировки? - Она заметила, что ее голос приобрел визгливые нотки, и прочистила горло, чтобы придать ему обычное звучание. - Я же отстану. Другие…
        - Об этом ты должна была думать раньше, - перебил ее фельдмаршал.
        - Я не хочу…
        - Что вы хотите, сейчас не имеет значения. Вы должны быть наказаны, а не вознаграждены, - сказал Томбелл и добавил: - Даже если некоторые из послушников сочли бы за честь сопровождать меня. Существует не так много стражников, которые хоть раз за всю свою жизнь получили возможность посетить Неблагой Двор.
        Я могла бы обойтись и без этого, подумала Зейлан, но удержала свои мысли при себе. Она не знала, когда и как, но фельдмаршал узнал, насколько она ненавидит фейри и эльв. При этом она не боялась пути через Туманный лес и эльв, которые скрывались в нем. Она могла позаботиться о себе, она всегда умела это делать. Но мысль о том, чтобы целыми днями торчать в городе, кишевшем фейри, вызывала тревожную тяжесть у нее в груди.
        Зейлан было достаточно лишь представить это, чтобы по ее спине пробежала холодная дрожь. А когда девушка поняла, что ей придется снова встретиться с принцем Кираном, она начала нервничать совсем по-другому. В нем было что-то такое, что превращало ее отвращение в любопытство. И это волновало ее больше, чем все остальное. Почему Томбелл не мог просто погонять ее голой по площади или заставить ее съесть лошадиный навоз? Почти любое наказание было бы для нее предпочтительнее, чем посещение Неблагого Двора.
        Глава 27 - Фрейя
        - Туманный лес -
        С каждым шагом ноги Фрейи глубоко погружались в песок, словно Волшебная страна пыталась их сожрать. И каждый раз, когда девушка высвобождала сапог, мелкие крупинки ссыпались обратно в след, который она оставляла. В этом процессе было что-то гипнотическое, но Фрейя не успевала им насладиться.
        Некоторое время путники следовали вдоль побережья, прежде чем скрыться в джунглях, утопающих в зелени, сверившись с ручным компасом, который указывал им путь. Здесь не было ни одной специально построенной гравийной дороги, никаких расчищенных путей и ни одной тропинки. Казалось, что они с Ларкином были первыми людьми за много десятилетий или, по крайней мере, первыми более-менее крупными живыми существами, которые вошли в эту часть Мелидриана.
        В отличие от тернового леса Фрейя не ощущала длины пройденного пути. Постоянно открывалось что-то новое. Джунгли были еще более живыми и вибрирующими, чем виделись издалека. Насекомые щебетали под каждым листком леса, и деревья дарили благотворную тень гнездившимся в их кронах разноцветным птицам, каких Фрейя никогда не видела раньше. Ветви деревьев, будто сговорившись, разрешали лишь нескольким лучам солнца проникать к покрытой мхом земле. Причудливые лианы обвивали стволы деревьев и свисали, как занавески, с их ветвей. Кустарники с гигантскими листьями размером с покрышку кареты росли вдоль пути, а разноцветные цветы, с безупречными, будто нарисованными бутонами, распустились в тихих уголках и каким-то образом научились выживать среди разросшихся деревьев.
        И все же выправка Ларкина ясно показывала, что обманываться этой идиллией нельзя. Плечи Хранителя были напряжены, и в отличие от Смертной земли, когда он старался держать дистанцию с Фрейей, чтобы дать своей богине свободное пространство, которого требовала его религия, Ларкин теперь всегда находился вплотную к принцессе, всегда начеку. Любой тихий звук, который, как ему казалось, не вписывался в хор дикой природы, будоражил его внимание, и пальцы мужчины крепче смыкались вокруг рукояти магического меча.
        Почти бесшумно путники двигались по мху, и в то время, как одна часть Фрейи надеялась, что они доберутся до Нихалоса без инцидентов, другая ее часть жаждала увидеть эльву, теперь, когда она уже успела столкнуться с фейри. Наверное, наивно и глупо было желать встречи с одним из этих существ, но иногда жажда знаний Фрейи перевешивала разум.
        - Я думала, весь Мелидриан кишит эльвами, - сказала Фрейя. - Но я никого не вижу.
        Ларкин краем глаза посмотрел на нее. Недовольство отразилось в чертах мужчины, словно он предпочел бы не разговаривать с ней.
        - То, что вы их не видите, не означает, что их здесь нет.
        Фрейя еще раз окинула взглядом заросли - но не увидела ничего, кроме насыщенной зелени. Скорее всего, они в лесу одни.
        - Эльвы в совершенстве владеют искусством маскировки, и это делает их особенно опасными в собственных лесах, - пояснил Ларкин спокойным голосом, как охотник, не желающий выгонять дичь. - Вы сможете увидеть их только тогда, когда они захотят, чтобы их увидели, и тогда, как правило, уже поздно. Как вы думаете, почему фейри больше не живут в этих лесах? Они боятся.
        - Почему? Они же владеют Магией Стихий.
        - Магия ничего не стоит против врага, которого ты не видишь, тем более если он находится в большинстве.
        Магия пульсировала в венах этого мужчины, и даже при обычных обстоятельствах Фрейя была очарована им, но, когда он говорил об эльвах и фейри, не слушать его было невозможно. Девушка могла внимать Хранителю часами и говорить только тогда, когда ей хотелось задать вопрос.
        - Сами эльвы не могут овладеть элементарной магией. Но их инстинкты остры как бритва, и у этих существ есть навыки, которые фейри с их стихийной магией тоже не в силах освоить. Кроме того, эльвы часто нападают…
        Ларкин сделал паузу, и агрессивный блеск сверкнул в его глазах. Вскоре принцесса тоже услышала предательский шорох. Она беспокойно оглядывалась, но не могла разобрать, откуда доносился шум. Рука Фрейи потянулась к кинжалу в рукаве ее плаща. Взвизгнула птица. Ее писк прозвучал как детский крик о помощи. И вдруг показалось, что все заросли пришли в движение. Потрескивали ветки. Шелестели листья. И темная тень зашипела из кустов.
        Фрейя резко вскрикнула. В тот же момент ее сбило с ног. Плечо сильно ударилось о выпирающий корень. Спину пронзила гнетущая боль. Фрейя проигнорировала ее. Девушка яростно боролась с темной фигурой, которая прижимала ее к земле. Она отбивалась как бешеная, как вдруг две руки сжали ее суставы, удерживая от дальнейшей борьбы. Эти грубые пальцы были знакомы Фрейе, и она тут же перестала сопротивляться. Ларкин. Он бросился на нее сверху, чтобы защитить.
        Вопль заставил Фрейю замереть. Ларкин напрягся над ней. Медленно повернув головы, они одновременно посмотрели в ту сторону, откуда доносился шум. В нескольких шагах от них сидела черная птица. Склонив голову, она наблюдала за ними темными, как и ее перья, глазами. Фрейя никогда не видела такого зверя. Черное тело существа на долю секунды заставило принцессу поверить, что перед ней ворона. Но потом девушка поняла, что тварь чересчур велика для этой птицы и обладает слишком длинным клювом. Кроме того, у чудовища были длинные уши, напоминавшие уши хищной кошки, и хвост, как у быка. Он свисал с ветки и качался туда-сюда, как маятник. В когтях своей левой лапы существо держало мертвое животное, красная кровь которого капала на землю.
        - Это эльва? - спросила Фрейя шепотом.
        Ларкин кивнул, и сердце девушки забилось быстрее.
        - Нужно быть осторожнее с желаниями.
        Существо наблюдало за ними. Его взгляд был слишком настойчивым и умным для дикого зверя. Холодная дрожь пробежала по телу Фрейи. Ни она, ни Ларкин не двинулись с места, когда эльва наконец вернулась к своей добыче. Верхней частью своего клюва она соскребала мясо с костей большими кусками, срывала его сверху вниз. Оперение чудовища было настолько темным, что кровь нельзя было разглядеть. В какой-то момент Фрейя почувствовала неприятный укол в своей правой ноге. Она попыталась пошевелить ею, чтобы стряхнуть одеревенение, которое собиралось завладеть ее мышцами, но вес Ларкина был слишком велик для нее. Должно быть, она издала какой-то звук, потому что Хранитель перевел взгляд с эльвы на нее. Его лицо оказалось на расстоянии пары сантиметров от нее. До сих пор охваченная страхом и любопытством к магическому существу, Фрейя только в этот миг поняла, как близко друг к другу они находились. Девушка могла чувствовать дыхание Ларкина на своей коже, ощущая его взгляд, блуждающий по ее лицу. Глаза мужчины были так темны, что издали его зрачки было трудно разглядеть, но с близкого расстояния Фрейя заметила,
как они расширились, пока Хранитель разглядывал ее.
        Жар поднялся в ней, и она вдруг с невероятной ясностью осознала, что их тела прижимаются друг к другу. Ни один листок не поместился бы между ними. Таких ощущений Фрейя никогда раньше не испытывала. Ей доводилось находиться вблизи от мужчин. На балах она танцевала с ними. Они клали свои руки ей на плечи, а иногда и на бедра, притягивая девушку к себе. Но чувствовать Ларкина, лежащего на ее теле, было для Фрейи совершенно новым опытом, и она не знала, что думать об этом. Вероятно, ее разум, испуганный и очарованный видом эльвы, все еще был парализован. Думал ли и Хранитель о том, что грудь девушки прижималась к его рубашке?
        Эльва издала хрип, отбросив остатки своей добычи. Туша свалилась на землю рядом с Фрейей и Ларкином с неприятным чавкающим звуком.
        Фрейя вздрогнула, и эльва начала громко и тревожно хлопать крыльями. Ларкин весь подобрался. Он нахмурился, и в его глазах появилось непреклонное выражение.
        - Не надо, - прошипела она, пытаясь схватить его за плащ, но Ларкин проигнорировал ее просьбу. Он вскочил на ноги и таким же нечеловечески быстрым движением подхватил свой меч с лесной земли. Клинок магического оружия просвистел в воздухе. Эльва оттолкнулась от ветки. Ее крылья распахнулись, и она извергла из себя еще один крик, а потом резко умолкла. Послышались два тяжелых удара, когда голова и тело эльвы упали на землю отдельно друг от друга.
        Фрейя уставилась на голову эльвы с раскрытым клювом и широко распахнутыми пустыми глазами, которая валялась во мху. Из перерезанного горла сочилась темная кровь. Девушка сглотнула и поняла, что не сможет удержать содержимое желудка в себе. Поспешно отвернувшись, она перекатилась на четвереньки.
        - Принцесса?
        Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Девушка уже видела Ларкина в бою, и вид крови тоже был знаком принцессе, видеть голову животного всего на расстоянии вытянутой руки от себя было для Фрейи уже чересчур. Кроме того, ей показалось, что она почувствовала влажные капли на своей щеке. Поспешно задрав подол своего плаща, девушка вытерла им лицо. Тьфу! Она должна умыться. Кажется, она слышала где-то плеск ручья?
        - Извините, - сказал Ларкин. - Я должен был это сделать. Иначе ее крики привлекли бы других эльв.
        Фрейя кивнула с отсутствующим видом и еще некоторое время оставалась стоять на коленях на лесной земле. Она делала глубокие вдохи и смотрела на мох, пока Ларкин подобрал части убитой эльвы и бросил их в кусты. Затем он принес Фрейе бутылку с водой. Она взяла воду, поблагодарив его, и начала пить маленькими глотками, так как не была уверена, что запасов им хватит надолго.
        Ларкин снова спрятал воду в сумку, и, не сказав друг другу больше ни слова, они снова двинулись в путь. Но увлечение Фрейи джунглями уже не было прежним. Страх и недоверие теперь преобладали над любопытством, и сейчас, глядя в лес, девушка делала это не для того, чтобы любоваться экзотическими видами, а потому, что ощущала на себе взгляды невидимых созданий. Фрейя вцепилась в рукав плаща. Она обхватила рукоять своего кинжала и не отпускала его.
        Тем временем солнце достигло самой высокой точки небосвода. Несмотря на густую листву, жара проникала в глубь ветвей и достигала самой земли. Фрейя вытерла пот со лба. Ее ноги снова начали болеть, а в глазах появился страх. В боку кололо, но принцессе не хотелось останавливаться, пока они с Ларкином не найдут надежного укрытия на ночь.
        Фрейя не знала, как долго они шли, но через какое-то время Ларкин остановился перед кустарниками, покрытыми многочисленными шипами. Они были большими и достаточно заостренными, чтобы пронзить того, кто случайно окажется в плену этих веток.
        - Почему мы остановились? - спросила Фрейя.
        - Разве вы не слышите?
        Фрейя наклонила голову и прислушалась. Действительно, звуки джунглей изменились. К щебету, стрекотанию и шорохам примешивался какой-то шелест. Не плеск ручья, а…
        - Водопад, - кивнув, подтвердил Ларкин.
        Они последовали за звуком, который становился громче с каждым шагом, и наконец заросли превратились в поляну.
        Фрейя затаила дыхание. Джунгли показались ей прекрасными, но они были ничто по сравнению с тем зрелищем, которое представилось ей сейчас. Водопад, который они слышали, обрушивался с высоты двадцати метров в глубину, образуя бассейн, такой прозрачный и чистый, что можно было различить камни на дне. Пруд был окружен самыми яркими цветами, и стрекозы, переливаясь сине-зелеными оттенками, плясали над ними в воздухе.
        Но взгляд Фрейи приковывал не только водопад, хотя вид его был волшебно прекрасен. Она смотрела на храм, расположившийся у пруда. Здание было выстроено из камня, которого Фрейя никогда раньше не видела. Он был светлым и блестел на солнце, как жемчужина, - безупречно. Ничто не омрачало чистый лик святилища. Кому-то приходилось регулярно избавляться от грязи и нечистот, и это могло означать только одно: фейри были рядом. Сердцебиение Фрейи ускорилось, потому что если фейри были близко, то это означало, что они с Ларкином находятся уже недалеко от Нихалоса.
        - Мы должны расположиться здесь на ночь, - твердо сказал Ларкин. - Подождите здесь!
        Он поставил ее сумку на землю, выхватил меч и направился к храму вдумчивыми шагами, как вдруг остановился и повернул обратно к Фрейе.
        Девушка вопросительно приподняла одну бровь.
        - Что такое?
        Он задумчиво смотрел на нее.
        - Мне не нравится, что приходится оставить вас здесь одну.
        - Тогда я пойду с вами в храм.
        Она наклонилась, чтобы поднять сумку.
        - Нет. Там могут быть эльвы.
        Фрейя фыркнула:
        - Вы должны решить одну вещь. Либо я пойду с вами, либо останусь стоять здесь. Висеть в воздухе Мойра меня еще не научила.
        - Если так, то следуйте за мной - но будьте осторожны!
        - Я всегда осторожна, - ответила Фрейя, и Ларкин издал звук, подозрительно похожий на сдавленный смешок. Железные петли тихо заскрипели, и это был единственный звук в храме. Не было карканья, шипения или хрипов эльвы.
        Подняв меч, Ларкин вошел в храм. Фрейя последовала за ним, затаив дыхание. Интерьер храма был освещен бесчисленными свечами, пламя которых в сквозняке открывшейся двери заколыхалось, но не погасло. Их теплый свет освещал светлые стены и полированный пол, который блестел, будто на нем никогда не было ни единой крупицы грязи. Потолок храма выгибался вверх. Он был искусно расписан и изображал ночное небо со сверкающими лунами, настолько обманчиво реальными, что Фрейя могла бы попасться на эту иллюзию, если бы не могла видеть позади себя свет солнечных лучей.
        Она последовала за Ларкином через храм, который был пуст, за исключением пяти статуй, стоявших на пьедесталах, расположенных в виде пентаграммы. Они изображали собой двух женщин и трех мужчин, причем скульптура одного из мужчин заметно выделялась, потому что была неухоженной. Ее камень в отличие от породы, из которой были изготовлены другие статуи, был выветрен, местами на нем змеились трещины, и Фрейя заметила темные пятна у ног изваяния, напомнившие девушке о мышиных экскрементах, которые она видела в подземелье.
        - Кто они? - спросила Фрейя, любуясь скульптурами.
        Ее отец нанял для строительства нового храма лучших каменщиков Тобрии, но их талант не составлял и десятой доли того мастерства, которое Фрейя видела сейчас перед собой. Хотя статуи были высечены из камня, их тонкие черты казались такими живыми, словно они могли в любой момент подняться со своих пьедесталов и выйти из храма.
        - Это боги Иного мира, - ответил Ларкин, указывая на одну из женщин. На ее груди был выгравирован треугольник, кончик которого был обращен вверх, как на магическом кубе Фрейи. - Это Лита, богиня огня. Рядом с ней Мабон, бог воздуха. Их почитают Благие.
        Фрейя разглядывала статую мужчины. Треугольник располагался на его левом бедре и по центру был разделен дополнительной линией. Должно быть, это и был символ Стихии Воздуха.
        - Рядом с Мабоном стоит статуя Остары, богини земли. Ей поклоняются Неблагие, так же как Юле, богу воды.
        Треугольники этих двух богов указывали вниз. Они располагались на правом бедре и на животе, и через эмблему земли дополнительно проходила линия. Фрейя почувствовала разъедающее ее изнутри желание подойти поближе к статуям и прикоснуться к символам, но она подавила этот порыв, ибо не хотела показаться непочтительной, пусть даже это были не ее боги.
        Посещал ли Талон в свое время подобное место в Мелидриане? Ему бы оно понравилось. Королевскую религию он никогда не воспринимал всерьез, но это были настоящие боги.
        - А кто это? - спросила Фрейя, указывая на выветренную статую.
        Ларкин сунул меч обратно за пояс. Его движение казалось совершенно естественным, тем не менее девушка подумала, что Хранитель предпочел бы уклониться от ответа на ее вопрос.
        - Это Цернунос, бог смерти.
        Фрейя понятия не имела о богах, но, если бы ее попросили изобразить бога смерти, вряд ли он выглядел так, как Цернунос. Потому что даже слои грязи не могли скрыть привлекательных черт его лица.
        - Почему никто не заботится о его статуе?
        - Фейри поклоняются жизни, а не смерти.
        - Разве смерть не принадлежит жизни?
        Правый уголок рта Ларкина слегка приподнялся.
        - Я не думаю, что Бессмертный Хранитель тот самый человек, который мог бы философствовать с вами о завершении жизни, но я знаю, что существует очень мало вещей, которых фейри боятся больше, чем смерти.
        - При этом они получили гораздо больше жизни, чем мы, люди. Они должны быть благодарны Цернуносу за это, что он позволяет им так долго задерживаться на этой земле.
        - Фейри считают себя обязанными своей долгой жизнью не Цернуносу, а другим богам, которые подарили им свою магию. Воды. Огня. Воздуха. Земли, - пояснил Ларкин и потянулся за сумкой, которую последние несколько минут носила Фрейя.
        - То есть он не завещал им никакой магии?
        - Нет.
        - А для чего звезда у него на лбу?
        - Я не знаю. Об этом вам лучше поговорить со священником.
        - Они есть в Мелидриане?
        - Там, где есть храмы, есть и жрецы.
        - Как вы думаете, и в этом храме есть?
        - Возможно, и я очень надеюсь, что он не вернется сюда в ближайшие несколько часов.
        Но тогда я могла бы поговорить с ним, подумала Фрейя, снова обратив свой взгляд на Цернуноса. Что-то в его выветренной скульптуре завораживало ее и в то же время огорчало. Может быть, это была просто сама мысль о смерти, которая заставляла девушку испытывать грусть, особенно в нынешней ситуации, когда каждый ее вздох мог стать последним. Пока Ларкин готовил помещение для ночлега, Фрейя использовала это время, чтобы снова применить заклинание поиска Талона. Принцесса сожгла над свечой еще один листок со школьными записями брата, окрашенный ее кровью. Руки девушки дрожали от волнения, а в желудке поселилась тяжесть, хотя она уже несколько часов ничего не ела. До сих пор маятник показывал, что Талон в Нихалосе, но что, если это уже не так? Что, если он был мертв? Или переехал в Даарию? Что, если она зашла так далеко, только чтобы оказаться не в том краю Мелидриана? Эти и другие вопросы невольно приходили в голову Фрейе, в то время как пламя охватило бумагу, которая, сгорая, оставляла после себя черные хлопья и пепел, который сыпался в воду. Каждый клочок рваной сгоревшей шелухи был наполнен
воспоминаниями о Талоне. Принцесса окунула свой маятник в миску. Капля воды с кончика кристалла упала на карту, чернила которой тут же начали растекаться. Фрейя качнула кристалл, и волосы на ее руках встали дыбом.
        Сначала она подумала, что это обычная нервозность перед заклинанием, заставившим ее тело так реагировать, но что-то было не так. Воздух стал тяжелее, как незадолго до грозы, и наполнился потрескиванием магии. Маятник бешено плясал в ее руке. Нарисовал размашистые круги вокруг карты…
        - Фрейя?
        Принцесса с неохотой, но подняла глаза от маятника. Что-то настораживающее было в голосе Ларкина. Глаза мужчины потемнели, и все его тело, казалось, завибрировало от напряжения. Взгляд Фрейи метнулся к маятнику, который все еще вращался, и снова вернулся к Хранителю.
        - Что?..
        Невысказанный вопрос застрял у нее в горле. Стена позади Ларкина шевельнулась. Нет, не стена. Воздух тут же вспыхнул. Замерцал. И вдруг из ниоткуда появилась эльва.
        Глава 28 - Вэйлин
        - Нихалос -
        Мечтательный взгляд Вэйлина скользнул с шейки арфы к ее короне, затем вдоль рамы к подножке с педалями, и мужчина на мгновение потерял дар речи от восторга при виде искусной резьбы. С тех пор как полукровка обнаружил этот невероятный музыкальный инструмент, он почти каждый день возвращался к магазину. В первый раз это произошло бессознательно. Его ноги сами собой принесли Вэйлина к витрине, словно изящные струны арфы призывали его к себе. С тех пор он приходил снова и снова. Ни разу еще мужчина не осмелился войти в магазин, опасаясь того, что низменные инстинкты могут заставить его добраться в конце концов до инструмента. По этой причине Вэйлин стоял как оголодавший уличный мальчишка перед витриной пекарни и любовался красотой арфы издалека.
        Мужчина в немом прощании провел кончиками пальцев по стеклу, согретому солнечными лучами, и оторвался от созерцания. Ему оставалось не так уж много времени до Праздника Творцов. Благодаря болтливому кучеру Вэйлин уже знал, по какой дороге принц прошествует на параде, и уже смог в достаточной мере изучить местность. Он знал каждый выход и укрытие на этом маршруте: от пустующих домов до высохших колодцев и пыльных винных погребов - здесь было все. Убийца уже определил, с какой позиции ему будет удобнее всего выстрелить, чтобы стрела попала прямо в сердце принца.
        Кроме того, Вэйлину уже удалось раздобыть с десяток стрел, связанных со Стихиями Воды и Земли, чтобы нельзя было связать убийство принца с Валеской или с ним самим. Наконечники этих стрел были изготовлены из металла, а значит, их нельзя было вытащить из тела Кирана с помощью магии. Единственное, чего ему теперь не хватало, так это униформы дворцовой стражи. Одежда гвардейцев Неблагого Двора выглядела смехотворно помпезной и со всеми своими украшениями и нашивками больше походила на костюмы богатых купцов, чем на боевое обмундирование. Тем не менее Вэйлин нуждался в таком наряде, чтобы меньше выделяться из толпы в день парада. Для этой цели мужчина раздобыл себе еще и парик, который стоил ему чуть ли не всех его огненных талантов. Воздушные таланты, оставшиеся у полукровки, были такими же бесполезными, как и его собственная, заметная воздушная магия.
        Вэйлин бесшумно последовал уже знакомой дорогой через Нихалос. Он прошел мимо бесчисленных колодцев и небольших рек, которые пересекали город и его сады, как сосуды тела, сохраняющие его жизнеспособным. Не все реки были полноводными, и мелкие грызуны использовали такие русла, чтобы вырыть в них ямы, в которых животные могли прятаться в дневное время. Ночью же, в сиянии лун, Вэйлин, напротив, мог слышать их визг и поскуливание, пока остальная часть города спала, не подозревая о том, что он планирует для Праздника Творцов. Однако учитывая все, что Вэйлин слышал за последние дни, убив принца, он сделает одолжение не только Валеске и Самии, но и народу Неблагого Двора.
        Полукровка добрался до замка, причем единственным препятствием на его пути оказались разросшиеся сады, окружавшие его. Никакие стены не защищали принца, и ни одной сторожевой башни с бдительными охранниками не возвышалось над его владениями. Прилегающие к дворцу сады патрулировали гвардейцы, но делали это исключительно ночью и в тени искусно подстриженных деревьев и поэтому не представляли угрозы для Вэйлина, который только в темноте чувствовал себя как дома. Путь до дворца сегодня ночью оказался простой прогулкой, как, впрочем, и во все те разы, когда он уже бывал здесь, исследуя замок. Несколько раз убийца незаметно прокрадывался мимо охранников так близко, что невольно задавался вопросом, стал ли он так хорош в маскировке с годами или эти мужчины и женщины и в самом деле скорее предпочитали видеть принца мертвым, чем на троне.
        При дворе Неблагих в это время было тихо, как и в остальной части города. Единственными звуками были смех и голоса каких-то гвардейцев, развлекавшихся за игрой в карты. Слившись с одной из теней, Вэйлин подслушивал их несколько минут, стоя во дворе, в надежде узнать что-нибудь полезное. Один из мужчин - Эмет - не переставая говорил о Дуане, женщине, в которую он был влюблен. Вэйлин завидовал ему. Он жаждал такой жизни, в которой безответная любовь была единственным обстоятельством, вносящим смуту в мысли.
        Секунду он размышлял, глядя на влюбленного олуха, стоит ли избавить его от сердечных мук, а потом забрать его мундир. Но голый, убитый гвардеец мог возбудить переполох, а Вэйлин всегда старался не создавать слишком много шума, особенно если это могло поставить под угрозу его план. Никем не замеченный, он прошел мимо охранников и пересек внутренний двор замка, в центре которого находился прямоугольник из темного базальта, якобы из черного храма, в котором давным-давно поклонялись Цернуносу, богу смерти. Сегодня от этого мнимого храма ничего не осталось, и в центре темного поля стоял великолепный фонтан, статуи которого изображали двух богов Неблагого Двора - Остару, богиню земли, и Юла, бога воды. И пока кристальная влага изливалась из рук Юла, между пальцами Остары разрастались красные цветы, такие яркие, что, казалось, они даже светились в темноте. Но это были не единственные цветы. На каждом углу сада росли необычные растения, которые, казалось, были привезены не только из Мелидриана и Тобрии, но и из далекого Зеакиса.
        Вэйлин хотел бы располагать достаточным количеством времени, чтобы вдоволь полюбоваться этими редкими экземплярами, но он не хотел рисковать быть обнаруженным, а окна, выходящие во внутренний двор, заставляли его нервничать. Прежде всего его настораживали комнаты, в которых не было света. В ярко освещенных помещениях мужчина мог наблюдать за Неблагими фейри и избегать их взглядов; там же, где царила ночь, он мог надеяться только на свою удачу.
        Невидимой тенью Вэйлину удалось добраться до прачечной, которая находилась в задней части замка. Помещение было расположено между портняжной мастерской и оранжереей. Мужчина направился к двери и хотел было толкнуть ее, но замок не поддавался. Заперто. Полукровка быстро оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что он все еще один, и протянул руку. Будучи наполовину Благим, он мог творить только самую простейшую магию, но для открытия замка этого должно было хватить. Вэйлин сосредоточился на воздухе, пока он не подчинился его воле и не начал медленно двигаться. Вихрь возник вокруг его пальцев. Магия покалывала кожу Вэйлина, и тонкие потоки воздуха под его воздействием направились к замку. Мужчина заставлял воздух двигаться до тех пор, пока не услышал лязг болтов.
        Вэйлин опять попытался распахнуть дверь, и на этот раз она сдалась без сопротивления. Мужчина проскользнул внутрь прачечной. Здесь царила беспросветная темнота, так что он едва мог видеть перед глазами собственную руку. Поэтому Вэйлин нащупал один из его последних оставшихся у него талантов огня. Он раздавил стеклянный шар, и магическое пламя запылало между его разжатыми пальцами. Оно не жгло его, ибо магия в таланте была слаба и с благодарностью повиновалась мужчине, который освободил ее. Он зажег с помощью магического огня одну из свечей, которые стояли в беспорядке по комнате, и сжал пальцы в кулаке, потушив пламя.
        В мерцающем свете загоревшейся свечи Вэйлин оглядел прачечную. Бесчисленные ведра и тазы со стиральными досками стояли вокруг фонтана в центре комнаты. Между балками на потолке было развешано постиранное белье, а полки, выстроенные вдоль стен до самой крыши, были полны тканей. Не теряя времени, Вэйлин принялся за поиски обмундирования. Он обнаружил тележку с выстиранной одеждой. Торопливо перебрав мундиры, мужчина с трудом отыскал тот, что более-менее подходил ему по размеру; все-таки большинство Неблагих имели более худощавое телосложение.
        Вэйлин запихнул светлые вещи в сумку и засунул туда же одну из бутылок для воды, которые гвардейцы всегда носили с собой, прежде чем погасить пламя свечи. Он как раз собирался выскользнуть на улицу, когда голоса заставили его остановиться. Мужчина застыл, прислушиваясь к тихо произнесенным словам.
        - У нас проблема, - услышал он голос мужчины.
        Возникла короткая пауза. Вэйлин с любопытством приоткрыл дверь чуть больше и обнаружил две фигуры, скрывающиеся в тени дерева так, чтобы их не было видно из окон замка. Фейри беседовали. Мужчина был выше женщины и носил гвардейскую форму, но женщина была более могущественной. Ее аура обладала безошибочно магическим сиянием, и Вэйлин не сомневался, что она принадлежала к тем фейри, которые могли управлять не одной, а двумя стихиями.
        - Что это значит? - спросила женщина.
        Голос ее звучал сердито. В отличие от многих Неблагих женского пола, она не стригла свои волосы коротко. Кончики ее необычайно длинных локонов почти касались земли.
        Мужчина с сожалением склонил голову. Вэйлин узнал себя в этом жесте: так часто делал он, когда ему приходилось разговаривать с Валеской.
        - Доставка. Ничего не получилось. Нас обманули.
        - И ты позволил это?
        Он кивнул. Женщина испустила разочарованный возглас и на мгновение прикрыла глаза, как будто ей было жаль работать с такими неумелыми людьми.
        - Каков новый план?
        Мужчина снова опустил голову.
        - Мы… мы все еще работаем над этим.
        - У вас осталось мало времени.
        - Мы знаем это, - сказал фейри, и его голос наполнился убедительностью и уверенностью в себе. - Но вы можете доверять мне. К коронации все будет готово.
        - Я надеюсь на это. На кону стоит будущее нашего народа.
        Снова воцарилось молчание. Двое Неблагих многозначительно смотрели друг на друга, пока мужчина наконец не поклонился.
        - Спасибо, Онора. Вы не пожалеете о том, что доверились мне.
        - Не благодари меня слишком рано. Теперь приступай к работе. Я не прощу тебя за еще один провал такого рода.
        Онора отвернулась от охранника и ушла с высоко поднятой головой. У Вэйлина не было возможности понять, о чем шла речь, но одно было ясно: Онора запланировала что-то особенное для коронации. Коронации, которой не будет. Вэйлин позаботится об этом.
        Глава 29 - Фрейя
        - Туманный лес -
        Эльва встретила Фрейю с усмешкой, обнажив два ряда острых зубов, достаточно острых, чтобы прорезать одним укусом не только кожу, но и кости. Девушка замерла, и сердце забилось в ее груди так сильно, что она была уверена: эльва слышит этот стук. Эта тварь не имела ничего общего с тем вороноподобным существом, которому Ларкин отрубил голову. У этой эльвы было умное лицо, большие уши и длинный, но узкий хвост. Вместо перьев ее тело покрывал темный мех, и казалось, это должно было помешать чудовищу спрятаться в светлом храме. Тем не менее эльва преуспела в маскировке. Вероятно, для этого существо использовало свою магию, которая омрачила разум принцессе и Ларкину.
        Фрейя почувствовала, как ее руку слегка потянуло вниз, и поняла, что маятник остановился и теперь указывал туда, где был Талон. Но она не смела смотреть вниз, а тем более двигаться. Краем глаза Фрейя заметила новое движение. Еще эльвы. Существа передвигались на лапах, похожих на человеческие руки и ноги, вдоль стен храма и напоминали мух, которые могли сидеть на потолке вверх ногами без особых усилий. И как мухи, жадно уставившиеся на остатки еды после застолья, эльвы теперь следили за Ларкином и принцессой. Затаив дыхание, Фрейя нерешительно перевела свой взгляд с эльвы, которая смотрела на нее своими черными глазами, на Хранителя.
        Мрачные тени легли на его лицо, и глубокая борозда пролегла меж бровей. Во взгляде мужчины было что-то расчетливое, словно он планировал напасть на этих тварей, но это казалось безумием. У него не было шансов против эльв, они были в большинстве. Фрейя не была уверена, сколько всего их было, но она уже заметила четверых или пятерых существ, несмотря на то что не могла видеть всего, что происходило вокруг, боясь шевельнуться.
        - Нет, - тихо сказала Фрейя.
        - Нет выбора, - тоже шепотом ответил Ларкин. В его глазах мелькнуло наслаждение вызовом и возможностью использовать и доказать свои навыки Бессмертного Хранителя. Может быть, Фрейе стоило бы напомнить ему, что слово «бессмертный» было всего лишь фигурой речи и означало долголетие Хранителей, а вовсе не то, что мужчина неподвластен смерти. Но у Фрейи не оставалось времени, чтобы отговорить Ларкина от его замысла. Он уже схватил миску с травяным отваром и швырнул ее о стену храма. Металл ударился о камень с оглушительным звоном, и Фрейя испуганно вздрогнула. На долю секунды эльвы тоже потеряли бдительность. Ларкин воспользовался этим мгновением, чтобы выхватить меч. Никакой сдержанности не было в его движениях, когда он со свистом рассек клинком воздух и ударил по черепу твари прежде, чем та успела опомниться. Ее безжизненное тело упало на землю, как мешок, а остальные эльвы начали возбужденно визжать. Их крики звучали чересчур громко и очень пронзительно, так что Фрейе с трудом удалось подавить желание заткнуть уши.
        - Бегите! - приказал Ларкин, размахнувшись мечом еще раз и настигнув вторую эльву, которая после удара клинком осталась без одной лапы. Тварь свалилась со стены и попыталась уползти, но Ларкин ударил ее сзади. Темная кровь оросила пол и лицо мужчины. Принцессе не понравилась идея оставить Хранителя одного, но она не хотела стоять на его пути, и еще больше девушка не хотела, чтобы он отвлекался на нее.
        Фрейя подобрала свой плащ и понеслась к выходу, как вдруг двустворчатая дверь с громким стуком захлопнулась. Два магических существа повисли слева и справа на двери, ухмыляясь точно так же, как первая эльва, которая рассматривала Фрейю. Ледяной холод распространился по телу девушки при виде этих тварей и дошел до самых кончиков пальцев, когда она поняла, в каком хаосе они с Ларкином находились: окруженные группой монстров в закрытом помещении и единственный путь спасения был недоступен.
        Фрейя вытащила кинжал из своего плаща. Лезвие вспыхнуло в блеске свечей. Она знала, что обычное оружие не могло нанести жителям Мелидриана смертельных ран, как магическое, но девушка собиралась выиграть хоть немного времени для Ларкина.
        Эльва, которая висела на левой стороне двери, оттолкнулась от нее и прыгнула прямо на Фрейю. Принцесса неловко направила кинжал на существо и в очередной раз с момента начала своего путешествия пожалела, что никогда не принимала участия в обучении искусству ведения боя. Но сейчас было уже слишком поздно для раскаяния. Как и следовало ожидать, эльва отклонилась от нелепой попытки девушки ударить ее и со скоростью ветра заползла по стене обратно под потолок храма.
        Фрейя запрокинула голову, чтобы видеть тварь, но в то же время пыталась удерживать в поле зрения Ларкина и другую эльву. Две туши магических существ уже лежали на полу, и их кровь собиралась у статуй богов как жертвоприношение.
        Эльва, висящая над Фрейей, оттолкнулась от потолка и упала на девушку. В панике принцесса сделала шаг назад. Ее руки дрожали от волнения, когда она выставила навстречу эльве руку с кинжалом, но Фрейя заставила себя крепко держать оружие и в самом деле попала в существо. Тварь испустила визг, и черная кровь закапала на землю. Это было тревожное зрелище, и чувство вины на миг вспыхнуло во Фрейе. Но оно прошло так быстро, как и возникло, потому что уже в следующее мгновение эльва прыгнула на нее сбоку. Инстинктивно девушка подняла руки, но тварь успела схватить ее. Чудовище цеплялось за плащ принцессы и пыталось уцепиться за него, чтобы добраться до головы Фрейи. Девушка закричала. Ларкин, который загнал троих эльв в угол, обернулся. Его глаза расширились, и, невзирая на своих противников, Хранитель бросился в ее сторону. Он схватил тварь за шею, оттащил ее от Фрейи и отшвырнул в сторону. Когти, вцепившиеся в плащ Фрейи, разодрали ткань на полосы.
        - Почему вы все еще здесь? - прорычал Ларкин, и все мускулы внутри его тела напряглись. Голос Хранителя звучал более возбужденно, чем когда-либо раньше. Акцент усилился, а тон был полон гнева.
        - Они мне дорогу… осторожно! - Эльва прыгнула на стражника сзади. Однако благодаря предупреждению Фрейи Ларкин оказался быстрее. Хранитель обернулся и еще в прыжке разделил тело эльвы на две половины. Принцесса смежила веки, стараясь не думать о произошедшем перед ее глазами, ведь все, что сейчас имело значение, - это выбраться живыми отсюда.
        Ларкин встал перед Фрейей, пытаясь защитить ее. Однако эльвы были в ярости и атаковали со всех сторон - даже сверху. Одна из них рухнула с потолка на голову Ларкина и закрыла ему глаза своими человекоподобными руками. Хранитель громко зашипел и, рыча, попытался дотянуться до эльвы, но никак не мог этого сделать.
        Фрейя не колебалась. Она схватила хвост существа и хотела разрубить его своим кинжалом. Однако лезвие оказалось слишком тупым для этого и застряло на полпути. Эльва взвизгнула. Резким и быстрым движением она выхватила кинжал из руки Фрейи. Кровь брызнула на лицо девушки, и в тот же миг тварь набросилась на нее.
        Фрейя пыталась защитить себя, закрывшись руками, но это не помогло. Когти эльвы прошлись по ее коже и принесли жгучую боль, которую девушка никогда не чувствовала раньше. Ослепленная, в агонии, она наткнулась на туши убитых чудовищ, оставленные Хранителем. Принцесса вскрикнула и упала. От удара воздух покинул ее легкие, она начала задыхаться и даже не успела подумать о жидкости, которая пропитывала ткань ее плаща, потому что эльва уже сидела у нее на груди. Другая тварь вцепилась в ее ногу, а третья склонилась над лицом девушки. Кровь окрасила ее светлые зубы в розовый цвет. Была ли это кровь Ларкина или ее собственная?
        Фрейя каталась взад и вперед в отчаянной попытке стряхнуть эльв с себя. Ее сердце колотилось, и этот стук отдавался в ушах. Выжить - единственное, что сейчас имело значение. Принцесса слепо нащупала подвески на своей шее, хотя эльва все еще удерживала ее руку своей лапой. Девушка чувствовала, как ее кожа рвется под напором когтей чудовища. И все же она сжала три стеклянных шарика и раздавила их своими дрожащими пальцами. Стекло разбилось - и взрыв потряс храм.
        Эльва взвизгнула, когда пламя вспыхнуло над Фрейей. Оно сжигало кислород в воздухе, и на долю секунды принцессе стало нечем дышать. Девушка начала кашлять и перекатилась на четвереньки. Она больше не чувствовала тяжести веса эльвы на себе. Вместо этого Фрейя слышала гулкий стук крови в ушах и никак не могла сообразить, что случилось.
        Почему подвески вдруг подействовали намного сильнее? Конечно, она была уже не в Тобрии, а в Мелидриане. Волшебство было сконцентрировано здесь с тех пор, как фейри и эльвы были изгнаны из Смертной земли.
        Сапоги Ларкина появились перед Фрейей. Хранитель протянул к ней руки и поднял девушку на ноги.
        - У вас все хорошо?
        Принцесса изумленно кивнула и натянула рукава плаща на свои поцарапанные предплечья. Она не хотела, чтобы Ларкин беспокоился об этом.
        - А у вас?
        - Тоже.
        Фрейя с облегчением вздохнула и оглядела храм. Все эльвы были мертвы. Они или лежали расчлененными в собственной крови, или их тела были обуглены магическим огнем. Взрыв разлетелся на несколько метров и оставил после себя круглое черное пятно на полу. Фрейя недоверчиво уставилась на него, не в силах принять, что она сделала это своей магией.
        К счастью, у нее было только три подвески. Неизвестно, что случилось бы, если бы взрыв настиг Ларкина. Принцесса снова посмотрела на Хранителя. Девушка с радостью отметила, что огонь не задел мужчину. Борода, которую он сбрил в Лимелле, снова отросла. Черная кровь окропила его лицо. Щеки Хранителя были вымазаны сажей, и некоторые части его одежды были обожжены, но это были единственные следы, которые огонь оставил на нем. Фрейя нерешительно потянулась к Ларкину. Она стерла черную пыль с его щеки большим пальцем. Он продолжал смотреть ей в глаза. Боевой дух еще не совсем исчез из его глаз, но к ярости теперь примешивалось более мягкое чувство.
        - Принцесса, - прошептал он глубоким голосом. - Мы должны уходить отсюда, пока не появились еще эльвы.
        Фрейя не знала почему, но ее разочаровали эти слова, хотя, конечно, Хранитель был прав. Храм, полный крови трупов, конечно же, не мог быть тем местом, в котором она хотела бы заночевать. Девушка опустила руку. Торопливо упаковав маятник, миску и прочие вещи, путники спешно оставили храм и незамедлительно отправились в путь.
        Вооружившись мечом, Ларкин направлял их. Фрейя с Хранителем устремились мимо водопада в лес, который становился тем темнее, чем ниже опускалось солнце. Ларкин стремительно расчищал путь от веток и растений с помощью меча. Раз за разом ветки били Фрейю по лицу, но она предпочитала царапины на щеках зияющим укусам на шее.
        Фрейя не могла оценить, как долго они неслись через лес. В первые минуты девушка еще воспринимала все осознанно, но через какое-то время ей потребовалась вся ее концентрация, чтобы удерживать нужный темп. Она не привыкла к таким усилиям и пожалела, что они оставили свою лошадь в Тобрии. Легкие девушки напряглись, горло горело, а во рту образовалась отвратительная слизь. Дышать ей становилось все тяжелее. Лицо Фрейи начало краснеть, и в глазах заплясали черные точки, пока наконец зрение ее не стало мутным и принцесса споткнулась о корень.
        Прежде чем колени Фрейи соприкоснулись с поверхностью земли, Ларкин протянул руку и вернул ее в вертикальное положение.
        - Принцесса? Вы в порядке?
        Фрейя моргнула. Все это произошло слишком быстро и стоило громадных усилий для ее ставшего вялым разума. Девушка знала, что должна ответить Ларкину, но в этот момент она не могла понять слова, которые роились в ее голове, ожидая, когда их произнесут.
        - Принцесса? - от беспокойства глубокий голос Ларкина зазвучал мягче.
        Она слабо улыбнулась, но тревога все еще пряталась в чертах лица Хранителя за разводами темных пятен. По прошествии нескольких мгновений девушка наконец заставила свои губы пошевелиться:
        - Нет… не волнуйтесь. Все хорошо.
        Ларкин нерешительно отпустил ее плечи.
        - Вы уверены?
        Фрейя кивнула:
        - Мне просто нужно отдохнуть.
        Принцесса повернула голову, осматриваясь вокруг, чтобы найти возможность сесть куда-нибудь, но даже этого легкого движения было достаточно, чтобы жгучая боль пронзила ее тело. Она чувствовала себя так, как будто кто-то вылил на нее ведро кипятка, только он обжег кожу не снаружи, а сжигал ее изнутри. Фрейя, задыхаясь, хватала ртом воздух. Слезы брызнули из ее глаз, и девушка прикусила нижнюю губу, чтобы выпустить из горла крик, который мог бы привлечь других эльв.
        - Вас укусили? - спросил Ларкин. Голос его больше не был нежным; он был властным и утверждающим. Он не просил ответа, но ждал его.
        - Они меня поцарапали.
        - Где?
        - На руках.
        Ларкин поднес ее тело к дереву, чтобы Фрейя могла опереться на него, и без обычных колебаний схватил ее за руку и потянул наверх ткань ее плаща. Он морщился и шипел такие слова, которые Фрейя никогда раньше в своей жизни не слышала, но они звучали жестко и резко, как проклятия.
        Невольно глаза Фрейи закрылись. Девушка заставила себя снова открыть их, и это ей едва удалось. Казалось, что кто-то прикрепил к ее векам мешки, полные соли. Принцесса моргнула, борясь с тяжестью и светом, мешающим ей держать глаза открытыми, и то, что она увидела, заставило ее задержать дыхание.
        Яркие царапины раскраснелись. Воспаленные места были темны, как деготь, и там, где раньше под кожей Фрейи проступали бледно-голубые вены, теперь вверх по руке медленно ползли черные линии. Головокружение, которое она чувствовала прежде и, казалось, прошло, теперь появилось вновь. Колени девушки стали ватными, ноги отяжелели. Жжение, которое началось в горле Фрейи и распространилось на все ее тело, стало еще сильнее. Желудок сжался, и всепоглощающая боль охватила все внутренности тела принцессы, словно ее органы рассыпались в пыль и пепел.
        Фрейя застонала. Ее веки затрепетали, и девушке захотелось закрыть глаза. Ларкин что-то сказал и встряхнул ее за плечи, но боль охватила ее тело, и принцесса была больше не в состоянии осмыслить слова Хранителя. Она пыталась бороться с темными точками перед глазами, которые хотели лишить ее сознания, бороться, но ей это не удавалось, и Фрейя наконец погрузилась во всепоглощающую черноту.
        Глава 30 - Киран
        - Нихалос -
        - Киран! - выдохнула Сибил. Возбужденная, она склонила голову, обхватила себя обеими руками за груди и стала массировать их, стараясь создать перед его глазами чувственною картину, которая приведет принца к кульминации. Она ритмично поднималась и опускалась на его члене. - Ну же! - крикнула Сибил еще через несколько минут. Она вздыхала и стонала, как будто ее жизнь зависела от того, чтобы доставить ему удовлетворение. Однако оба они знали, что Киран в мыслях находился где-то далеко. Он был слишком напряжен в последнее время. И все же принц надеялся, что одна из самых красивых девушек Бриока сможет ему помочь.
        Киран не первый раз был в учреждении Бриока, что таилось за городом, но впервые решил больше не возвращаться сюда. Мало того что он как будущий король мог потерять свою репутацию, так еще и Сибил не могла дать ему того, чего он действительно хотел.
        Она была красива, с узкими бедрами, будто нарисованным лицом и грудью, более пышной, чем у большинства Неблагих женщин, и это было причиной того, что принц заплатил за время, проведенное с ней, целых пятьдесят талантов. Другой мужчина за эту цену наслаждался бы каждой секундой, проведенной с Сибил, но, когда принц закрыл глаза, он увидел перед собой не красивую фейри, а темные буйные глаза, свирепо буравящие его.
        Зейлан. Если бы она сейчас была с ним, ее каштановые волосы волнами ниспадали бы ей на плечи, заостряя кончики бутонов ее сосков, чуть более темных, чем бронзовая кожа красавицы. Киран хотел отведать ее. Он представлял себе, как исследует ее тело своими губами - сантиметр за сантиметром. Его член стал тверже.
        - Киран! - громко простонала Сибил, прерывая его фантазии. О боги, он действительно должен был перестать думать о Хранительнице. Если бы она только могла узнать, как сильно принца возбуждают мысли о ней, Зейлан тут же кастрировала бы его своим магическим водным мечом. Киран ухватил Сибил за талию и развернул ее так, что теперь он был сверху. Девушка засмеялась, как колокольчик. Ее голубые глаза сияли от желания, а щеки были покрыты нежным румянцем. Что с ним не так? Почему он не мог ее хотеть? Юноша наклонился вперед и бурно поцеловал, в тот же миг яростно пронзив ее лоно. Сильнее, чем могло понравиться Сибил, но он заплатил за нее, поэтому она разрешила ему, а может быть, потому что она чувствовала, что Киран никогда больше не придет. Его пальцы впились в ее талию, и если бы девушка была человеком, то руки мужчины оставили бы синяки на ее коже. Остались бы они на Зейлан?
        Стоны Сибил становились все громче с каждым толчком, а дыхание Кирана ускорялось, и наконец он излился в нее, и как раз вовремя. В дверь комнаты постучали, и Олдрен, у которого не было никаких манер, когда королевы не было рядом, вошел в комнату, не дожидаясь приглашения. Его шаг даже не прервался, когда фейри обнаружил, что Киран все еще находился в Сибил, являя его взгляду свой голый зад.
        - Привет, Сибил, - сказал Олдрен с усмешкой, и непристойная улыбка заиграла на его губах. Его козлиная бородка сегодня была несколько длиннее, чем обычно. Киран на мгновение подумал, что сейчас другой Неблагой фейри сбросит одежду и присоединится к нему в постели, как бывало не раз. Но Олдрен только переплел руки за спиной и невозмутимо смотрели на них.
        - Ты закончил?
        Киран вздохнул. Он вытащил свой член из Сибил, скатился с девушки и дал ей знак идти. Она сразу спрыгнула с кровати, влезла в платье, которое было лишь намеком на одежду, и выскочила из комнаты, тускло освещенной одними лишь свечами.
        - Теперь ты доволен? - спросил Киран, тоже поднимаясь на ноги.
        Олдрен пожал плечами:
        - Я не знаю, о чем ты говоришь.
        Киран фыркнул и встал перед большим зеркалом, которое Бриок установил рядом с кроватью.
        - Подумай в следующий раз, прежде чем войти в комнату. У других людей тоже может быть что-то вроде стыда.
        - Но ты, похоже, не принадлежишь к этим людям, - ответил Олдрен. В отражении зеркала Киран видел, как его друг и советник ощупывает взглядом его обнаженное тело. Принц потянулся к щетке, чтобы укротить свои волосы, растрепавшиеся во время секса. Грубыми движениями он проводил расческой по своей светлой шевелюре. Он с силой расчесал волосы, игнорируя болезненное натяжение кожи головы.
        Олдрен нахмурился:
        - Что случилось?
        - Ничего не случилось, - соврал Киран.
        - Для того, кто только что был с Сибил, ты слишком напряжен.
        Олдрен положил руки на плечи Кирана и начал разминать его шею. Твердые мышцы принца медленно сдавались под давлением.
        - Тебе не понравилось?
        Киран вздохнул:
        - Нет, почему же…
        - Неужели? - скептически спросил Олдрен, не прерывая массажа. Его тонкие пальцы точно знали, что делать.
        Принц ответил мычанием.
        Олдрен рассмеялся.
        - Понимаю. Это было нехорошо.
        - Я этого не говорил.
        - Нет, ты не говорил, это сказало твое оставь-меня-в-покое мычание. Тебе больше не нравится Сибил?
        Сибил была красива, но красота была далеко не всем, особенно в стране, где, по-видимому, все были одарены этим. Киран нуждался в большем.
        - Не в этом дело.
        - Или она не захотела дать то, что тебе нужно?
        Принц покачал головой. Что бы он ни потребовал от Сибил, она бы сделала это, если оплата была правильной. Это было одной из причин, почему Киран пользовался услугами Бриока, а не заботился самостоятельно о поиске женщины, которая, скорее всего, будет иметь собственные предпочтения в постели.
        - Может быть, ты хочешь чего-то другого? - спросил Олдрен, который всегда старался дать ему все необходимое, чтобы тот был счастлив.
        Киран опустил руку и закрыл глаза.
        - Может.
        Олдрен плотнее прижался к другу, пока его грудь не коснулась обнаженной спины Кирана, и мужская плоть фейри задрожала у ягодиц принца.
        - Мужчину? - с надеждой задал вопрос Олдрен, и уже не в первый раз Киран пожелал, чтобы он мог, как и все остальные, ответить на чувства друга взаимностью. Это сделало бы многое проще. Олдрен происходил из уважаемой семьи, ценился народом и стоял в тронном ряду вплотную к нему. Киран тяжело сглотнул.
        - Нет, не мужчину.
        Олдрен отступил. Его разочарование было явно заметно.
        - Эльву?
        Киран распахнул глаза:
        - Эльву? Ты отвратителен.
        Олдрен рассмеялся над своей шуткой, но разочарование от отказа еще не исчезло из его взгляда. Он позволил его рукам соскользнуть с шеи Кирана и отошел на шаг назад. Смех фейри затих, и выражение лица стало серьезным, когда он взглянул на отражение Кирана.
        - Я мог бы попросить для тебя женщину-полукровку.
        Киран замер:
        - Что?
        - Ее волосы были бы такими же темными, как у Хранительницы.
        - Откуда… - Киран не закончил свой вопрос. Конечно, Олдрен заметил, что на Стене он не сводил глаз с Зейлан. Друг слишком хорошо знал принца и всегда умел читать его, как открытую книгу.
        - Это не очень хорошая идея.
        - Я никогда этого не утверждал, - ответил Олдрен.
        Киран кивнул. Если народ узнает, что он имеет какие-то отношения с полукровками, он, наверное, мог бы отличиться от всех остальных правителей тем, что имел бы меньше всего сторонников. И Неблагие фейри никогда не примут его в качестве своего правителя.
        Киран отвернулся от зеркала и огляделся в поисках своей одежды. Номера у Бриока были стильными, с многочисленными подушками и одеялами из самых благородных тканей, доставленных из Зеакиса. В номере находился пурпурный диван, а на столе стояли бутылки, наполненные самым благородным вином, и тарелки, наполненные самыми вкусными фруктами.
        Киран обнаружил свою одежду рядом с креслом, у которого он полчаса назад нагнул Сибил, чтобы войти в нее сзади.
        - Сколько у меня осталось времени?
        - Уже немного. Заседание начнется через час, а вам еще обязательно нужно до этого вымыться. - Олдрен наморщил свой нос. Киран мог бы принять это за оскорбление, но он знал, что советник говорил не о его запахе, а о тяжелом смраде алкоголя, который висел в воздухе.
        - Дай мне еще десять минут, - сказал Киран, натягивая свою одежду. Он сделал бы все, чтобы избежать встречи с советниками своего отца, тем более что он не видел смысла в своем присутствии на совете. Юноша еще не был королем и не обладал верховной властью, что обычно приводило к бесконечным дискуссиям.
        После того как Киран оделся, он вместе с Олдреном покинул номер, который предоставлял ему Бриок для времяпрепровождения с Сибил. Перед комнатой стоял охранник, который следил, чтобы с посетителями и теми, кто составлял им компанию, ничего не произошло. Фейри кивнул им, показывая дорогу обратно в салон. Бордель располагался под поверхностью земли и был создан земными магами из камня. Низкие потолки над Кираном и Олдреном имели куполообразную форму, и музыка, которая играла в салоне, отражалась от стен. Тем не менее она не могла полностью перекрыть звуки стонов, хрипов и криков, доносившихся из других комнат. По крайней мере, другие фейри находили здесь удовольствие.
        - Хочешь чего-нибудь выпить? - спросил Киран Олдрена, когда они вошли в салон. Стеклянные шары, в которых пылал магический огонь, свисали с потолка и тускло освещали помещение, что в сочетании с дымкой и парами алкоголя пробуждало ощущение, что он находится во сне, и это было одной из причин, почему Киран так любил приезжать сюда. Другой и, пожалуй, самой важной причиной было то, что у Бриока продавались запрещенные в Мелидриане наркотики из Зеакиса. Киран не употреблял их, но эта запрещенная торговля делала всех присутствовавших здесь преступниками, а значит, в этом месте можно было хранить свои секреты. И пока Бриок занимался продажей наркотиков, никто не будет говорить об этом месте и о том, что Киран приходит сюда.
        Олдрен покачал головой и провел рукой по мундиру своей униформы. Посторонний посчитал бы этот жест просто случайным движением, но Киран знал, что фейри нащупывал свое оружие. В таком месте ошибок быть не должно. В центре комнаты в такт музыке танцевал мужчина-фейри, освобождаясь от своей одежды, а несколькими столиками дальше четверо Неблагих играли в карты. Между ними стоял стеклянный кувшин, полный талантов, и победитель игры смог бы жить на этот выигрыш несколько месяцев.
        Киран побрел к бару.
        - Бокал твоего лучшего вина.
        - Для тебя в любое время, - сказала Дэймин, подарив ему ласковую улыбку, которая совсем не была непристойной. Она была женой Бриока и знала принца уже почти два года. Женщина поставила перед ним на стойку бокал красного вина.
        - Вам было весело с Сибил?
        - Можно ли не веселиться с ней? - отвечал Киран с улыбкой, чтобы не соврать, ведь он не хотел, чтобы у Сибил появились неприятности только потому, что он не мог не думать о Зейлан.
        - Назначить тебе следующую встречу с ней? - спросила Дэймин. Кирану было приятно, что она об этом спросила, хотя это был только бизнес.
        Киран покачал головой и выпил еще немного своего вина.
        - Я еще не знаю, когда буду здесь в следующий раз. Следующие несколько недель будут для меня довольно напряженными, как ты можешь себе представить.
        Дэймин рассмеялась.
        - Естественно. Коронация. Ты волнуешься?
        Олдрен рядом с Кираном кашлянул, предупреждая принца не отвечать на этот вопрос.
        Киран проигнорировал своего советника. Дэймин и Бриок были самыми скрытными жителями Мелидриана, которых он знал, и для большинства населения Нихалоса они были обычными фейри. Кто бы поверил, что она говорила с будущим королем.
        - Взволнован тем, что открою врата в Иной мир, овладею новой магией и буду управлять целым народом? На это ты можешь поспорить.
        - Не беспокойся! Ты будешь хорошим королем, как и твой отец.
        Дэймин похлопала его по руке и, не спрашивая, снова наполнила бокал принца. Киран проигнорировал неодобрительные взгляды Олдрена и опрокинул содержимое вновь наполненного стакана себе в рот. В таком состоянии ему, возможно, и удастся пережить заседание королевского совета.
        - Пошли, пора, - сказал он, повернувшись к Олдрену, и встал. Пространство вокруг него вращалось, но он наслаждался этим ощущением, которое мешало ему волноваться - по крайней мере, на данный момент.
        Спустя час, вымывшись, Киран с фальшивой улыбкой, которую он носил как маску, следовал за Олдреном по коридорам дворца. Воздействие алкоголя ослабло, тем не менее Киран поднимался по лестнице, ведущей в одну из башен замка, довольно медленно. Его отец устроил там зал для собраний, чтобы никто не мог ничего подслушать. Комната, за исключением длинного деревянного стола, который был окружен десятью стульями, была совершенно пуста. И восемь мест были уже заняты. Как всегда, Киран и Олдрен пришли последними. Голоса остальных фейри смолкли, когда они вошли в комнату. И гвардейцы, которые охраняли помещение снаружи, закрыли массивную дверь, через которую не могло вырваться ни одно слово.
        - Принц Киран, - поздоровалась Онора. Старейшая советница и правая рука его отца поднялась со стула и поклонилась. Ее длинные волосы, доходившие ей до ног, коснулись мраморного пола. Ей стоило немалых усилий воздать ему такое почтение, ведь фейри не испытывала к нему никакого уважения.
        - Онора, - ответил Киран, оглядывая комнату. Остальные фейри тоже поднялись и склонили головы. Махнув рукой, принц жестом предложил им сесть. Сам Киран вместе с Олдреном заняли места во главе стола, на котором были расставлены вода и нарезанные фрукты на золотых подносах. Киран потянулся за абрикосом и откинулся в кресле. Он выжидающе оглядел собравшихся.
        Тиган кашлянул и снова поднялся со своего стула. Этому фейри с узкими губами, широкой челюстью и светлыми волосами, в которые было вплетено не меньше пятидесяти золотых колец, было уже добрых три сотни лет.
        - Тогда я, пожалуй, начну, - сказал верховный главнокомандующий гвардейцев мрачным голосом, который поневоле напомнил Кирану фельдмаршала Кори Томбелла. - Как уже было известно, недавно возле «Скипетра» была найдена убитая фейри. И мы только пытаемся установить личность убийцы.
        - Почему? - спросил Киран.
        - Все улики ни к чему не привели.
        - Значит, все ваши улики были ложными.
        - При всем уважении, мой принц, мои гвардейцы провели несколько дней в поисках виновного, и к тому же они сейчас заняты подготовкой к предстоящим торжествам. Наши ресурсы нужны в другом месте.
        - Кто это говорит?
        Взгляд Тигана метнулся к Оноре.
        Естественно.
        - Продолжайте поиски убийцы, - приказал Киран. - Я не чувствую себя в безопасности в городе, где одни фейри свободно разгуливают, вонзая в черепа других кинжалы. А если придется, то гвардейцев отстранят от подготовки к торжествам. Ясно?
        Тиган сдержанно кивнул, и тишина повисла над залом. Киран еще раз огляделся вокруг в надежде получить от кого-то из советников одобрительную улыбку, но никто не отреагировал. И хотя Киран знал, что он был прав - он не мог оставить убийцу свободно разгуливать по городу, - он поймал себя на том, что и сам ставит свое решение под сомнение. Но прежде, чем он утратил свою стойкость и смог отменить свой приказ, Онора взяла слово.
        - Давайте перейдем к повестке дня. Сегодня утром в замок прибыли очередные эмиссары королевы Валески. Сама она со своей свитой прибудет в Нихалос непосредственно к Празднику Творцов и параду. Помещения в северном флигеле замка и места в конюшнях уже подготовлены, - сказала Онора, и почтение, с которым она произнесла имя Валески, не было притворным.
        Киран воспринял эту информацию кивком в ее сторону, но не почувствовал необходимости что-то отвечать. Ему было безразлично, участвует ли Валеска в Празднике Творцов, не говоря уже о коронации.
        - Спасибо, Онора, - сказал Олдрен вместо Кирана. - Как идут дела с подготовкой Праздника Творцов?
        - Приготовления завершены, украшение кареты для парада было закончено вчера. Она стоит в конюшне. Принц и вы, если желаете, можете осмотреть ее, - пояснила Онора с такой жесткой улыбкой, будто это вызывало у нее боль.
        Киран пытался понять, что его отец видел в своей советнице. В течение нескольких десятилетий она доверительно и послушно служила на его стороне. Киран был сыном Невана, его плотью и кровью, и тем не менее казалось, что Онора напрягала терпение каждую секунду рядом с ним, отчего он не понимал, почему эти встречи так важны для нее. Для обеих сторон было бы проще общаться письмами через Олдрена. После коронации Кирана тот в любом случае займет место Оноры, если принц снова соберет совет.
        - Планирование коронации также почти завершено, - продолжила Онора. - Сады вокруг ярмарочной площади были пересажены, места для гостей согласованы, банкет…
        - А как насчет охранников? - перебил советницу Киран.
        - У Тигана и его гвардейцев уже есть план на случай непредвиденных обстоятельств.
        - Нет, - снова прервал Онору принц. - Я говорю о Бессмертных Хранителях. Ты что-нибудь слышала от них? Будет ли фельдмаршал Томбелл присутствовать на коронации?
        Киран лелеял абсурдную надежду, что Хранитель приедет и возьмет с собой Зейлан, но, конечно, это было безумием. Она была новичком и просто одной из многих. Даже если Томбелл решит присутствовать на его коронации, он прибудет без Зейлан.
        Онора наклонилась над столом, сплетя руки перед корпусом так крепко, что кости и сухожилия стали видны под ее бледной кожей.
        - Я не знала, что вы пригласили Хранителей.
        - С каких пор я должен обсуждать с вами приглашения на мою коронацию? - хрипло спросил Киран, пытаясь скрыть свое разочарование, но плечи его поникли, когда одна из немногих причин, из-за которой он с нетерпением ожидал коронации, испарилась в воздухе.
        - Не должен, - ответила Онора пустым голосом и с равнодушным лицом, но ее ярко-голубые глаза не могли скрыть, насколько она неспособна принять Бессмертных Хранителей.
        Киран не отводил от нее взгляда и приподнял одну бровь. Он все еще ждал ответа, и Онора знала это. Ее взгляд был немой борьбой за власть, так как в своем положении фейри не могла допустить настоящей дуэли. Тем не менее воздух был наполнен потрескиванием магии. Пока еще они с Онорой владели двумя Стихиями - Водой и Землей, - но вскоре он будет властвовать над Огнем и Воздухом, и тогда превзойдет всех фейри Неблагого Двора.
        Глава 31 - Фрейя
        - Нихалос -
        Фрейя почувствовала, как ее сознание медленно возвращается из сна в реальность. Девушка зевнула и зажмурила глаза, потому что за своими веками она уже могла ощущать яркое сияние света наступившего дня. Принцесса видела самый странный, самый красивый и самый ужасный сон из тех, что ей когда-либо снились. Вместе с одним очень мило выглядевшим Бессмертным Хранителем она отправилась в Мелидриан на поиски Талона, который якобы поселился в Нихалосе и выжил среди фейри после стольких лет.
        Как это было бы хорошо.
        Фрейя свернулась калачиком в своей постели, чувствуя при этом каждую свою кость, как будто она была не юной девушкой, а дряхлой старухой. Что-то не так. Ее одеяло было слишком тонким, подушка слишком плоской, а матрас слишком жестким. Почему она не лежала в собственной постели? Неужели она снова провела ночь с Мелвином, выпив слишком много вина, и заснула не в той спальне?
        Моргнув, Фрейя открыла глаза, и ей потребовалось некоторое время, чтобы ее разум осознал то, что она увидела. Принцесса лежала на простой койке в скудно обставленной комнате. В стене напротив кровати была устроена раковина; из крана капало. Светлый деревянный пол выглядел ухоженным, несмотря на то что годы оставили на нем много полос и царапин. У шкафа стояла сумка, которую Фрейя обычно прятала под кроватью, а возле него находился стол, и за ним спиной к девушке сидел широкоплечий мужчина с темными волосами.
        Ларкин.
        Она вспомнила.
        Ее предполагаемый сон вовсе не был сном. Принцесса действительно отправилась в Мелидриан, чтобы спасти своего брата-близнеца. Застонав, Фрейя села. Она почувствовала головокружение и пульсацию в висках. Ларкин через плечо посмотрел на девушку. Первым, что она заметила, было то, что он побрился, вторым - огромные черные круги под глазами Хранителя, как будто он не спал несколько дней.
        - Вы проснулись.
        Облегчение, сквозившее в этих двух словах, обеспокоило Фрейю, и все же ей было любопытно узнать, что произошло.
        - Как долго я спала? - спросила она.
        Голос не был похож на ее собственный, он был хриплым и резким, как у Мойры. И ее горло было сухим, как будто бы она спала всю ночь с открытым ртом - о нет!
        Ларкин встал со своего места и подошел к раковине. Он наполнил кружку водой и принес девушке. Принцесса с благодарностью взяла чашку и начала медленно пить, чтобы не перегружать пустой желудок.
        - Что случилось? - спросила Фрейя, заметив, что Ларкин не ответил на предыдущий вопрос.
        Теперь мужчина сидел на стуле рядом с кроватью.
        - Вы не знаете?
        Она покачала головой. Плохая идея. Голова снова закружилась. Пальцами свободной руки Фрейя хваталась за простыню, словно тонкая ткань могла ее удержать.
        Лицо Ларкина потемнело.
        - Что последнее вы помните?
        Фрейя постаралась восстановить в памяти события последних нескольких дней. Они вместе с Ларкином были на корабле. Потом Элрой доставил их в Мелидриан, а у Ларкина была морская болезнь. Вместе они прошли через джунгли…
        - Мы были в храме.
        Он кивнул.
        - Там нас атаковали эльвы.
        Фрейя не могла этого вспомнить. Она тщательно оглядела Ларкина, но Хранитель выглядел невредимым в его черных брюках и темной рубашке, которые, девушка точно это знала, они купили в Сирадрее.
        - С вами все хорошо?
        Ларкин рассмеялся, как будто она сказала что-то забавное.
        - Я себя чувствую лучше всех теперь, когда вы снова очнулись. Это вы были ранены. Эльва отравила вас. Вы потеряли сознание.
        Отравила? Фрейя уставилась на Ларкина и попыталась вызвать воспоминания о храме, но в голове было пусто. Она осмотрела себя. Одеяло соскользнуло с тела девушки, но принцессе показалось, что ничего не изменилось. У нее не было травм, просто… Фрейя подняла руку, в которой все еще держала кружку, и увидела тонкие линии, которые выглядели как месячные шрамы, бледные, несмотря на ее и без того светлую кожу. Фрейя запаниковала, и ее глаза отчаянно заметались по комнате.
        - Как долго я лежала здесь?
        - Семь дней.
        Не так долго, как Фрейя боялась, но все же немало. При этом возникал вопрос, как могло так случиться, что раны девушки так быстро зажили. Ответ был очевиден: магия. Фрейя поставила кружку на тумбочку, на которой стояла толстая свеча.
        - Где мы?
        - В Нихалосе.
        - Правда?!
        Фрейя откинула одеяло и встала. Ее сердце колотилось, и трепет, охвативший ее, стал сильнее, чем головокружение. Неуверенно поднявшись на ноги, девушка направилась к окну. Голубое небо и яркое солнце приветствовали и ослепляли в равной степени. Она моргала, пока ее глаза не привыкли к этому сиянию, и у нее перехватило дыхание. Она вообще не знала, куда ей следует посмотреть сначала. Перед ней лежал сад, богато украшенный самыми необычными цветами и самыми экзотическими деревьями, которые принцесса когда-либо видела вдали от Туманного леса. Светящиеся цветы были размером с ее голову, на кустах висели самые роскошные плоды, а деревья сплетали свои ветви в косы.
        Однако, присмотревшись повнимательнее, Фрейя поняла, что за ее окном простирался не сад, а сады, которые росли на крышах городских домов и вдали мягко переходили в зелень долины. А посреди этих садов стоял стеклянный замок, который сверкал на солнце, подобно кристаллу. Неужели это действительно то самое жестокое место, о котором рассказывали такие ужасные истории в Тобрии? На некотором расстоянии Фрейя заметила в воздухе несколько низко висящих дождевых облаков, расположившихся над городом довольно неестественным образом. Через улицы протекали реки, а с крыш домов, теряясь в их глубине, струились водопады.
        Фрейя сразу же вспомнила о храме в Туманном лесу, когда увидела, как в воздухе над речками и водопадами пляшут бабочки и стрекозы, совсем как над лесным озером. Но, каким бы великолепным ни был открывшийся из окна вид города, принцесса еще больше была очарована людьми, его населявшими, нет, не людьми - фейри. Это были высокие и стройные фигуры, с изящными чертами лица и светлыми волосами, которые под взором Фрейи совершенно обыденно бродили по улицам. Они разговаривали, смеялись и занимались уличной торговлей. Дети-фейри носились вокруг фонтана и играли с водой. Они останавливали струи воды с помощью своей магии, пускали их по воздуху и брызгались друг на друга, хихикая и весело визжа. Слушая жуткие истории о волшебных существах в Смертной земле, Фрейя не могла даже представить, что фейри могли издавать такие звуки.
        Вообще, в городе Неблагого Двора все выглядело совершенно иначе, чем рассказывали в сказках и историях. В легендах говорилось о темном замке из черного камня, а не о стеклянном дворце. Кровь текла по улицам, и смерть, как тяжелое одеяло, накрывала город, серый, мрачный и лишенный надежды.
        Слезы навернулись Фрейе на глаза. Она была ошеломлена и преисполнена благодарности. Благодарности судьбе за то, что Талон оказался именно в этом городе, а не в том страшном и жестоком месте, которое она себе представляла. Он был здесь, в Нихалосе. Впервые за много лет брат с сестрой оказались так близко друг к другу, и вскоре принцесса сможет заключить его в объятия. Потому что теперь, когда Фрейя достигла так многого, она уже не допустит ничего другого. Принцесса найдет Талона и отвезет его домой.
        - Что-то не так? - озабоченно спросил Ларкин.
        Фрейя всхлипнула, вытерла слезы со щек и посмотрела на Хранителя:
        - Нет. Я просто не ожидала, что здесь так красиво.
        Она замолчала, когда внезапная мысль пришла ей в голову:
        - Как мы вообще сюда попали?
        - Я нес вас.
        - Всю дорогу?
        Он кивнул:
        - От храма было недалеко.
        Фрейя не знала, правдой это было или ложью, но длина маршрута даже не была столь важна. В любом случае переход через джунгли был опасен, учитывая, что эльвы могли напасть на Хранителя в любой момент. И Ларкин пошел на это, чтобы спасти ее.
        - Благодарю вас!
        - Я… я только выполнял свои обязанности, - сказал Ларкин смущенно.
        Фрейя отошла от окна и неуверенными шагами приблизилась к Ларкину. Ее босые ноги не позволили девушке подойти к Хранителю совершенно бесшумно. Принцесса встала перед его стулом. Взгляд Хранителя остановился на Фрейе, и ей невольно вспомнился момент в Туманном лесу, когда мужчина лежал на ней. Сердце Фрейи внезапно забилось сильнее. Без этого человека ее бы не было здесь сегодня.
        - Спасибо! - снова сказала она.
        - Вы… - Ларкин кашлянул. - Вы не должны благодарить меня.
        Он был слишком скромен.
        - Но я хочу.
        Фрейя улыбнулась и коснулась ладонью его лица. Он вздрогнул, но не отклонился от нее. Кожа мужчины была теплой, и хотя на расстоянии его лицо выглядело гладким, принцесса ощутила под своими пальцами подросшую щетину. Девушка почувствовала волнение от того, что находилась так близко с Ларкином, а когда ее рука стала медленно обрисовывать контуры лица Хранителя, Фрейю бросило в жар. Она наклонилась вперед и запечатлела на щеке мужчины поцелуй. На мгновение губы девушки задержались, прежде чем она снова выпрямилась. Все тело Фрейи напряглось, и она почувствовала желание, которое до сих пор ей было чуждо. И только благодаря своему ослабленному состоянию принцесса не поддалась влечению, зародившемуся где-то глубоко внутри нее.
        - Спасибо, Ларкин!
        Широко раскрыв глаза, он уставился на девушку. Кадык Хранителя нервно подпрыгивал, и Фрейя успела заметить на его щеках слабый румянец, которого раньше не было.
        - Это было для меня честью, принцесса.
        Глава 32 - Ларкин
        - Нихалос -
        - Я скоро вернусь, - объявил Ларкин, взглянув на принцессу еще раз перед тем, как выйти из комнаты.
        Фрейя снова легла в свою постель. Натянув одеяло до подбородка, она стеклянными глазами наблюдала за Хранителем, с легкой улыбкой, которая наверняка была бы более лучезарной, если бы не яд эльвы, который все еще терзал ее тело.
        Благодаря травам, которые Ларкин купил у целительницы, самое худшее Фрейю уже миновало, но должно было пройти какое-то время, чтобы к ней снова вернулись силы и она могла смешаться в фейри в городской толчее. По недовольному лицу Фрейи было видно, как сильно ее огорчало это состояние. Девушка как можно скорее хотела покинуть это жилище, исследовать Нихалос и найти своего брата. Ларкин мог понять ее стремление. Только желание Фрейи найти принца привело ее сюда и подарило свободу Хранителю, но девушка пока не была готова продолжать поиски, и он не позволит ей подвергать опасности свое здоровье.
        За время пребывания у Стены Ларкин видел сотни пострадавших от нападений эльв. Укушенные или оцарапанные мерзкими тварями, не все из них остались в живых. Принцессе повезло - и ему тоже. Он даже не представлял себе, что случилось бы, если бы Фрейя умерла на его руках. Этого мужчина никогда бы себе не простил. Хранитель поклялся защищать ее своей жизнью, и он был готов это делать, тем более Ларкин сейчас ненавидел то обстоятельство, что ему необходимо покинуть девушку. Но принцесса попросила его достать карту города Нихалоса, чтобы использовать еще одно заклинание поиска.
        - Что может случиться со мной в этой комнате? - спросила Фрейя.
        Ларкин не знал, с чего начать, ибо он ни капельки не доверял этой Неблагой фейри. И все же мужчина оставил свои мысли при себе. Потому что теперь он знал упрямую принцессу достаточно хорошо, чтобы понять, что она не примет отказа, когда речь идет о ее брате. Ларкин закрыл за собой дверь и еще раз дернул за ручку, чтобы убедиться, что замок надежно закрыт. Конечно, это не помешает фейри войти в комнату, но, по крайней мере, создаст хотя бы небольшое препятствие.
        Старая фейри за стойкой, охраняющая вход в «Сияющий путь», кивнула Ларкину, когда тот спустился по лестнице вниз. Мужчина на ходу поздоровался с ней, мысленно интересуясь, подозревала ли слепая фейри, что Хранитель привел с собой человека. Три постоялых двора отказали ему и Фрейе именно по этой причине, несмотря на тяжелое состояние принцессы, отчего мнение Ларкина о фейри Неблагого Двора совсем не улучшилось. Хотя у него всегда были проблемы с Неблагими, и большинство Хранителей, которые когда-либо имели «удовольствие» проводить время с этими фейри или посещали Нихалос, разделяли его точку зрения.
        Благие фейри на первый взгляд выглядели более отсталыми, может быть, даже более дикими, чем Неблагие, но обладали честностью, порядочностью и могли открыто выказать свое противостояние, в то время как фейри Неблагого Двора стали бы улыбаться тебе и обнимать, но только для того, чтобы вонзить кинжал тебе в спину. Зная это, Ларкин осторожно шел по богато украшенным улицам города. С крыш домов свисали гирлянды из цветов, обвивая окна и двери и украшая скважины, которые качали чистую воду на поверхность. Но это великолепие было притворным и служило, по мнению Ларкина, только попыткой скрыть настоящую личину Нихалоса, которая проявлялась тогда, когда он присматривался или, в некоторых случаях, прислушивался получше.
        - Это полуэльф? - прошептала Неблагая фейри, когда Ларкин ступил на одну из многочисленных торговых улиц города. Здесь он должен был найти карту Нихалоса для принцессы. Хранитель остановился, чтобы сориентироваться, так как его последний визит в столицу Неблагого Двора состоялся еще несколько десятилетий назад. Тогда он сопровождал прадеда Фрейи, когда тот хотел переговорить с королем Неваном о расходах на стражников на Стене. Конечно, переговоры провалились.
        - Нет, Хранитель. Посмотри на уши, - ответила другая фейри. Она понизила голос и начала деловито рыться на прилавке швейного магазина. При этом она рассеянно пропускала свои пальцы сквозь выложенные на витрине ткани, в то время как ее любопытный взгляд то и дело возвращался к Ларкину и выражал все что угодно, но только не радушие.
        - Еще хуже. - Фейри, которая заговорила первой, сморщила нос. - Чего он здесь хочет?
        - Я слышала, что принц Киран пригласил их, - сказала вторая фейри, и имя принца в ее голосе прозвучало с большим отвращением, чем слово «Хранитель». Это заставило Ларкина насторожиться. Неблагие фейри были высокомерным народом и гордились своими правителями, по крайней мере до сих пор. И все же ожесточенный тон голоса фейри подсказывал Хранителю, что принц Киран не заслужил благосклонности своих подданных. Знали ли Томбелл и Хранители о недовольстве фейри? В любом другом случае это было бы пустяком, который и в самом деле не должен был их интересовать, но у такого народа, как Неблагие фейри, накопленное недовольство могло быстро перерасти в насилие, которое поставит под угрозу Соглашение между странами.
        Собственно, Ларкин мог бы не обращать внимания на это обстоятельство. Он больше не был Хранителем - или, по крайней мере, служба на Стене больше не входила в его обязанности. Тем не менее мужчина не мог двинуться дальше и проигнорировать разговоры фейри.
        - Хотелось бы знать, что творится в голове принца, - ответила Неблагая фейри, вернув красную ткань, которую она якобы рассматривала, обратно на витрину. Забыв о Ларкине, она перенесла теперь все свое ожесточение на Кирана.
        - Не только тебе. Он безумен.
        Фейри разочарованно покачала головой:
        - Они не должны позволить ему стать королем.
        - А кто будет править вместо него?
        - Совет? Олдрен? - она пожала плечами. - Любой подходит для этой задачи лучше, чем Киран. Он еще слишком молод, и не забывайте о годах, которые он провел у эльв. Это не может пройти бесследно.
        Ларкин знал о похищении принца вскоре после его рождения, но на Стене так и не узнал, что с ним стало. До своего освобождения из темницы он даже не знал о кончине Невана. Король еще не мог считаться старым для фейри, и на самом деле был еще слишком молод, чтобы умереть. Что с ним случилось?
        Ларкин решил это выяснить, но для этого у него еще будет время. Сейчас Хранитель хотел как можно скорее вернуться к принцессе. Он нервничал, не зная, все ли с ней в порядке и как подействовал на нее яд эльвы. Мужчина хотел бы опуститься перед ней на колени и послать молитву королю, но знал, что Фрейя не одобрила бы этого. К тому же он сам считал, что неправильно было бы возносить молитвы отцу Фрейи, в то время как Ларкин испытывал к Фрейе такие неуместные чувства.
        Ларкин все еще ощущал покалывание на своей коже в том месте, где его щеки коснулись губы девушки, но он был бы идиотом, если бы считал, что за этим жестом Фрейи кроется нечто большее, чем благодарность. Как только принцесса найдет своего брата и Хранитель благополучно вернет ее в Тобрию, она бросит Ларкина и даст ему то, что сама называет «свободой». Но Ларкин не мог быть свободен, ведь в Смертной земле он был беглым преступником. Мужчина всегда находился бы в бегах, без дома, без семьи и без людей, которым он важен. Ему пришлось бы в одиночку придавать смысл своему одинокому существованию - но как это можно было сделать? Ибо чего стоила жизнь без друзей, с которыми можно было ее разделить? И Ларкин не знал, готов ли он завязывать новые знакомства, зная, что этих людей не станет уже через тридцать или сорок лет. А ему придется жить.
        Глава 33 - Зейлан
        - Туманный лес -
        - Ненавижу этих тварей, - процедил Ли, стиснув зубы. Он вытер предплечьем пот со лба и поднялся над тушей обезглавленной эльвы, отдаленно напоминающей петуха. Тварь была примерно в три раза больше этой птицы; ее оперенье было идеально черным и блестящим.
        - Ты не единственный, - сказала Зейлан, вытаскивая платок из сумки, привязанной к седлу ее лошади, чтобы вытереть кровь эльвы с меча. Она еще не совсем привыкла к этому оружию и скучала по своим лунным ножам-полумесяцам, но, к счастью, могла отсекать головы и магическим мечом.
        - Жаль, что мы не можем их съесть, - бросил Брион, который еще до нападения эльв заговорил об ужине, и отшвырнул голову эльвы носком своего сапога в заросли. Он был одним из Хранителей, выбранных фельдмаршалом Томбеллом для своего сопровождения в Нихалос. На первый взгляд Брион с его седыми висками и глазами, окруженными тонкими нитями морщин, казался старше большинства Хранителей, и при этом он, в возрасте всего шестидесяти лет, был, пожалуй, почти самым молодым из их группы; моложе была только Зейлан.
        Ли вздрогнул от отвращения.
        - Я бы не стал есть этих тварей, даже если бы они на вкус были как мясное рагу моей бабушки. - Воспоминание сгладило его перекошенное от отвращения лицо. - Ну или только в этом случае.
        - Я бы не стал рисковать. Если, конечно, вы не хотите отравиться, - сказал фельдмаршал.
        Зейлан бросила ему платок, которым протирала свой клинок, чтобы Томбелл тоже мог очистить свой меч от крови эльвы. Но не только оружию довелось испытать на себе последствия предпринятого похода, Хранителям тоже приходилось переносить напряженные сражения с эльвами и тяготы путешествия, которое продолжалось вот уже несколько дней.
        С лошадьми они должны были дойти до Нихалоса давным-давно, но за пределами Свободной земли, несмотря на наступающую зиму, их встретил палящий зной. Душный воздух затруднял продвижение вперед. Путникам приходилось все чаще делать остановки, чтобы дать лошадям отдохнуть и напиться. И еще были эльвы. Эти надоедливые маленькие твари, которые, очевидно, существовали только для того, чтобы усложнить им жизнь. С тех пор как Хранители миновали Стену, Зейлан постоянно чувствовала их взгляды на своей коже. Как тени, движимые тьмой, существа следовали за ними на каждом шагу. Лошади нервничали, Хранители постоянно были начеку с оружием в руках, но эльвам каждый раз удавалось застать их врасплох, нападая из засады. Казалось, что магические существа затеяли игру: кто первым доведет Хранителей до безумия? Пока что награду могла получить эльва, которая два дня назад чуть не стоила Зейлан левой руки.
        Тварь пробралась к их лагерю ночью и уничтожила все припасы, пока Хранители спали. Брион проснулся, инстинктивно выхватил меч и обрушил его на эльву, всего в нескольких сантиметрах от руки Хранительницы, и если бы девушка только дернулась, то потеряла бы все пять пальцев, оставшись только с обрубком руки.
        В ту ночь Зейлан не сомкнула глаз. Она плохо спала еще и потому, что эльвы так воздействовали на нее. Они делали людей параноиками и наполняли их головы страхом и паникой. Зейлан чувствовала ускоренное сердцебиение в груди с момента первого нападения тварей, которое уже не успокаивалось после того, как Хранители покинули Свободную землю. В отличие от Томбелла, Ли и остальных Хранителей девушка не находила утешения в том, что скоро они достигнут Нихалоса. Она снова придет в себя, когда вернется в Смертную землю. Даже если ее попытка еще раз пересечь Туманный лес может окончиться неудачей.
        - Разобьем лагерь здесь, - сказал Томбелл, запрокинув голову. Небо было еще ярко-голубым, но скоро тени станут длиннее и в лесу стемнеет.
        - Зейлан и Ли, вы собираете хворост. Брион и Ивар, вы отправитесь на охоту, может быть, найдете что-нибудь неядовитое. Леннон, ты позаботишься о лошадях, а ты, Фергюс, строишь вместе со мной лагерь на ночь. Понятно?
        - Понятно, - эхом откликнулись Хранители и принялись за работу.
        - В каком направлении? - спросил Ли. Он поправил кожаные ремни на предплечьях, которые, по-видимому, были такими же горячими и так же липли к его коже, как и у Зейлан. Девушка указала на запад: там она слышала плеск воды. Правда, реки и водоемы всегда представляли опасность, так как они манили к себе и эльв, но Зейлан нужно было срочно вымыться, и притом везде. Послушница надеялась улучить несколько минут, хотя Ли не выпускал ее из виду с самого начала путешествия. По-видимому, Томбелл попросил капитана стать ее няней, чтобы девушка не наделала глупостей.
        - Эти эльвы до сих пор лишают меня рассудка, - сказал Ли. Он наступил ногой на большую ветку и поднял ее, разламывая пополам. Обе части он подал Зейлан. - Неудивительно, что фейри предпочитают собираться в городах, чем жить здесь.
        Довольно долго они шли на запад, собирая каждую ветку, пригодную для костра. Хранителям пришлось пробираться сквозь чащу, ведь проложенных троп в Туманном лесу не было. С ветвей деревьев свисали лианы, и массивные стволы были сплошь увиты их побегами. Если бы Зейлан не ожидала увидеть за каждым из этих стволов притаившуюся эльву, она могла бы назвать Волшебную страну прекрасной. Растения радовали глаз своей насыщенной зеленью, мшистая почва была мягкой и податливой, а цветы, над которыми порхали разноцветные бабочки, сияли самыми яркими оттенками. Собирая дрова, Ли рассказывал ей о нападениях и других инцидентах с эльвами на Стене. Он объяснял маневры и действия Хранителей во время таких нападений. Это могло считаться одним из видов теоретического обучения. Но эти рассказы, конечно, не могли заменить тренировки, которые Зейлан пропускала из-за этой поездки. Каждый день она спрашивала себя, что могли сегодня узнать остальные послушники, пока сама девушка сидела в седле до тех пор, пока ее бедра не начинали гореть.
        Внезапно Зейлан услышала, что плеск воды, который доносился до ее слуха, стал громче. Сделав еще несколько шагов, они прорвались сквозь густой лес и вышли на поляну, которая была красивее всего, что Зейлан до сих пор видела в Мелидриане.
        Шум исходил от водопада, опускающегося с высоты нескольких метров в глубину, у подножия которого лежало лесное озеро. Вода была настолько чистой, что, несмотря на отражение окружающих озеро деревьев, можно было легко рассмотреть его дно. Непосредственно рядом с водоемом находилось первое здание, которое увидела Зейлан после того, как они вошли в Мелидриан, - храм. Он был сооружен из светлого камня и блестел в сиянии солнца. Дверь храма была открыта, а внутри Зейлан узнала очертания мертвых эльв: зарезанные, обезглавленные и сожженные, их туши лежали на окровавленном полу.
        Ли вытащил меч.
        - Оставь хворост на земле! - приказал он, понизив голос.
        Зейлан повиновалась и потянулась за своим мечом. Что-то при виде мертвых эльв обеспокоило девушку. Сначала она не знала, что именно, но потом поняла, что обстоятельства гибели тварей были довольно странными. Фейри поклонялись своим богам. Они были благодарны им за владение магией. Никогда бы они не убили эльву ни в одном из своих храмов и тем более не оставили бы трупы так непочтительно лежать у ног своих богов.
        - Это были люди, - заключила Зейлан.
        - Или стражники, - ответил Ли и с опаской поднялся по ступеням, ведущим ко входу в храм. Зейлан последовала за ним, оторвав взгляд от эльв, чтобы посмотреть на остальную часть храма. На полу были отчетливо видны следы пожара, а стены были испещрены черной кровью эльв. В центре помещения стояли пять статуй, но только четыре из них были ухожены, в то время как пятая выглядела старой и выветренной.
        - Что, по-твоему, здесь произошло? - спросила Зейлан, пробираясь мимо одной из скульптур, чтобы убедиться, что за ней не скрывается эльва, пережившая схватку.
        - Я предположил бы, что эти люди искали здесь укрытие и были атакованы эльвами. - Ли присел около одной из мертвых тварей на корточки. Они выглядели совершенно не похожими на тех созданий, которые до сих пор встречались Хранителям на их пути.
        - Видимо, они сбежали.
        - Или их тела были растерзаны уцелевшими эльвами.
        Зейлан засомневалась в этом, потому что красной крови не было видно нигде, только черная. Это, в свою очередь, подкрепило догадку Ли, что, возможно, здесь поработали Хранители. Ни один обычный человек не мог без ущерба для себя выдержать такое нападение. Только что это значило? Обычно Хранители не проникали так глубоко в Нихалос и, главное, без ведома фельдмаршала. Даже отдаленные базы, которые были меньше основного опорного пункта, обязаны были сообщать Томбеллу о подобных вылазках.
        - Пойдем, - сказал Ли. Он вернул меч обратно в ножны и смахнул пот со лба. Его светлые волосы были мокрыми от испарины. - Остальные, наверное, уже заждались.
        - Ты хочешь просто уйти? - недоверчиво спросила Зейлан и опустила глаза на мертвую эльву. - Разве не стоит хотя бы пытаться найти людей, которые сделали все это? Скорее всего, они оставили какие-то следы в лесу.
        - Это не наше дело.
        - Но что, если они ранены?
        - Тогда это все равно не наше дело. Наши обязанности заканчиваются за границей Свободной земли и Мелидриана. Люди знают, на что идут, когда проникают в Бессмертную землю.
        Словно сами по себе, руки Зейлан крепче обхватили рукоять магического меча. Она не могла поверить тому, что слышали ее уши. Хранители существовали, чтобы оберегать людей, фейри и эльв друг от друга, и Ли просто хотел, чтобы эти бедные души были поставлены под удар? И даже если это были Хранители, которые без ведома Томбелла пришли в Мелидриан, им после такой схватки наверняка потребуется помощь. Что, если с кем-то из них случилось то же, что и с Готаром? Воображение послушно нарисовало перед внутренним взором Зейлан незнакомого ей Хранителя, бледного и слабо опирающегося на трость. И, судя по всему, у чужаков не было с собой целебных трав, как те, что Зейлан уложила в седло перед отъездом. Она должна была…
        - Забудь! - прошипел Ли так резко, что Зейлан пришлось прервать ход своих мыслей.
        Она раздраженно моргнула.
        - Что я должна забыть?
        - То, о чем ты сейчас думаешь.
        - Я вообще ни о чем не думаю.
        Многозначительно приподняв правую бровь, Ли скрестил руки на груди. Его взгляд был непреклонен, и глаза были такими светлыми, что в ярком дневном свете казались зеркалами. Зеркалами, в которых даже сама Зейлан видела отражение собственной лжи. Девушка вздохнула:
        - Хорошо, ты прав, но мы не можем просто оставить этих людей…
        - Мы можем и сделаем это, - прервал ее Ли.
        Он опустил руки и вплотную подошел к Зейлан. Она могла ощутить исходящий от него запах земли и пота.
        - Это не наша битва. Это путешествие и без того достаточно опасно, чтобы мы отправлялись еще и на поиски Хранителей или людей, избравших для себя этот путь самостоятельно. Нас ждет Нихалос.
        - Нихалос может подождать.
        - Зейлан, - произнес Ли строгим голосом, который он лишь изредка использовал в отношении девушки. В тот момент перед ней стоял капитан Форэш, а не ее друг. - Я приказываю тебе не ходить на поиски этих людей. Учитывая, что ты здесь только потому, что уже нарушила один из моих приказов, я посоветовал бы тебе на этот раз меня услышать. Или ты хочешь пропустить еще несколько часов тренировок после нашего возвращения к Стене, потому что тебе придется чистить туалеты?
        Зейлан стиснула зубы.
        - Хочешь?
        - Нет, - рыкнула она, все еще напрягая челюсть.
        Ей совсем не нравилось, что эти люди предоставлены сами себе, но Ли был прав. Она не могла позволить себе еще одно нарушение правил, и кем бы ни были эти чужаки, они оказались здесь не случайно, потому что невозможно было случайно оказаться так глубоко в лесах Мелидриана.
        - Хорошо, тогда мы договорились.
        Ли, улыбнувшись, повернулся и вышел из храма. Зейлан бросила последний взгляд в сторону мертвых эльв, прежде чем последовать за ним. Капитан опустился на колени перед хворостом, который они собрали, и поднял его.
        - Ли?
        Хранитель повернул голову и посмотрел на нее через плечо. В его глазах отражалась усталость, словно он предполагал, что девушка хочет продолжить спор о чужаках. Но Зейлан не собиралась этого делать.
        - Да?
        Зейлан указала на водоем позади себя.
        - Ты дашь мне пять минут?
        Он нахмурился:
        - Для чего?
        - Чтобы помыться.
        - Это необходимо? - Ли неуверенно посмотрел в сторону леса и наклонил голову, прислушиваясь к подозрительным звукам. Не сказать, чтобы это как-то помогло. Чаще всего они слышали эльву уже тогда, когда видели ее перед своими глазами.
        - Необходимо. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я измазала все седло своей кровью.
        Глаза Ли расширились, когда он наконец понял, о чем идет речь.
        - Понимаю. Естественно. Я… эммм… подожду здесь?
        Для мужчины, который только что отрубил головы двум эльвам, он вдруг очень смутился.
        - Спасибо! Я быстро.
        Он кивнул и поспешно повернулся к ней спиной. Зейлан повернулась и побежала обратно к озеру, когда голос Ли заставил ее остановиться:
        - Будь осторожна!
        Глава 34 - Фрейя
        - Нихалос -
        Фрейя разочарованно застонала и встряхнула кристалл. Больше всего ей хотелось швырнуть маятник о стену, но удовлетворение, которое вызовет вид осколков кристалла, было бы недолгим.
        - Никчемная штука! - нахмурилась Фрейя. Она разжала свои пальцы, судорожно вцепившиеся в кулон, и уронила его на карту Нихалоса, добытую Ларкином. Этот рисунок не был таким произведением искусства, как изображение, выполненное Мортимером, которым владела Мойра, и все же эта карта выполняла свое предназначение. Отдельные здания не были прорисованы, но были видны городские кварталы и улицы.
        - Вы не должны быть так суровы к себе, - сказал Ларкин. Он сидел на стуле и полировал свой волшебный меч, словно мог заставить заблестеть черный клинок, поглотивший свет пламени.
        - Вы еще…
        - …истощена ядом, - закончила Фрейя фразу за Хранителя. Он уже обращался к принцессе в самых разных формулировках. - Это я знаю.
        Откинувшись назад, она опустилась на матрас, такой же жесткий, как и доска, лежащая под ним. Устремив взгляд в потолок, Фрейя потерла виски круговыми движениями. Девушка снова почувствовала пульсирующую боль, как и каждый раз в последние дни, когда она слишком сильно волновалась. В глубине души она понимала, что Ларкин был прав. Возможно, царапины на коже, оставленные эльвой, уже зажили, благодаря травам, которые Ларкин купил у целительницы, но яд все еще терзал тело девушки. Фрейя могла чувствовать это точно так же, как чувствовала похмелье с утра, если выпивала слишком много вина. Яд одурманивал ее, и хотя магия в Нихалосе была настолько ощутимой, что принцесса чувствовала ее кожей, девушке не удалось применить поисковое заклинание. Маятник вращался и вращался, пока не повис, будто выбившись из сил. Фрейя была слишком слаба и не могла как следует сосредоточиться, но ее нетерпение и желание найти Талона были сильны, как никогда.
        - Может быть, нам стоит просто выйти отсюда и пойти его искать? - Фрейя указала в сторону окна и оживленных улиц, которые виднелись в нескольких метрах ниже ее комнаты. Сама девушка, с тех пор как очнулась от обморока, еще не покидала таверны и большую часть времени проводила в постели. И только прошлым вечером она впервые осмелилась встать надолго. Фрейя спустилась вниз вместе с Ларкином, и они сели за столик в пустой таверне. Там старая фейри принесла им виноградный сок и овощи, что было типично для Неблагих, которые не ели ни мяса, ни рыбы.
        Ларкин отложил свой меч.
        - Я не считаю это хорошей идеей.
        Фрейя снова выпрямилась.
        - А я - да.
        Казалось, Ларкину стоило немалых трудов не закатить глаза.
        - Нихалос - большой город. Без подсказки мы можем днями бродить по улицам, так и не найдя вашего брата.
        - Тогда нам лучше начать как можно раньше.
        - А с чего вы хотите начать?
        - Не знаю, - Фрейя пожала плечами. Она чувствовала себя неподвижной, будто бы деревянной. - Но покинуть этот полуразрушенный дом уже будет прогрессом.
        - Пощадите себя, - сказал Ларкин.
        - Вы говорите мне об этом каждый день.
        - Да, и убежден, что ваша магия - это верный путь. Вам нужно отдохнуть и проявить немного терпения. Ваше заклинание поиска сработает, как только вы снова наберетесь сил. Поверьте мне!
        Проблема не в том, что я не верю вам. Я не доверяю себе, подумала Фрейя. Ее магия всегда была непостоянной. И если не брать во внимание купленные у Мойры подвески, ее заклинания чаще не срабатывали, чем действовали.
        - Еще два дня, - сказал Ларкин, от которого не ускользнуло расстроенное выражение лица девушки. - Отдохните еще два дня, и если ваше заклинание не подействует, мы отправимся на поиски Талона обычным путем. Согласны?
        Фрейя уныло кивнула, но только потому, что пульсирующая боль в висках в последние несколько мгновений значительно усилилась. Принцесса вымыла разложенную на кровати посуду, которую использовала для заклинания, и свернулась калачиком на матрасе, чтобы немного отдохнуть. Она повернулась к Ларкину спиной и все же ощущала на себе его взгляд. Девушка восхищалась его спокойствием и невозмутимостью по отношению к ней. Вот уже несколько дней он был заперт из-за нее в этой комнате и спал, сидя на стуле. Другой на его месте давно бы сошел с ума, но, возможно, такое бесконечное терпение было побочным эффектом бессмертия, ибо впереди у Хранителя были еще века. Или это годы, проведенные в подземелье, давали о себе знать? При этой мысли Фрейя в очередной раз осознала, как мало она на самом деле знала о человеке, с которым уже несколько недель путешествовала по материку. Он был храбр, верен и доверчив, но по-прежнему скрывал свою истинную натуру за маской Хранителя.
        - Ларкин?
        - Принцесса?
        Она повернулась на кровати.
        - Почему вы стали Хранителем?
        - Зачем вам это знать? - недоверчиво спросил Ларкин, как человек, который всегда привык быть начеку и в жизни которого встречалось слишком много подозрительных людей.
        - Мне хочется знать о вас больше.
        Ларкин колебался, и Фрейя поняла, еще один вопрос «Почему?» просится с его языка, но вместо того, чтобы задать его, Хранитель ответил:
        - Я хотел быть подмогой своей стране и своему королю.
        - А почему в качестве Хранителя, а не просто гвардейца?
        - Хранителям платят лучше.
        - Но они также несут большую ответственность. - Фрейя не считала Ларкина лжецом, тем более не предполагала, что он станет лгать «своей богине», но у нее создалось впечатление, что мужчина своими словами пытается выманить ее на ложный след. Девушка не поверила, что страж избрал этот путь ради золота. Для этого Ларкин обладал глубоким чувством чести.
        - Конечно, это правда, - сухо ответил Ларкин. Он схватил платок, которым чистил свой меч, и взял в руки сапог. Никаких пятен на нем видно не было, тем не менее мужчина принялся деловито полировать кожу. Опустив голову, Хранитель избегал взгляда Фрейи, но она не удовлетворилась его уклончивым ответом. Если он не хотел говорить, пусть скажет об этом, как тогда, в таверне Сирадреи. Принцесса пристально уставилась на Хранителя, и молчание, повисшее между ними, стало тяжелее, несмотря на веселые голоса, доносившиеся до постоялого двора с шумных улиц.
        Наконец Ларкин глубоко вдохнул и шумно выпустил воздух. Не отрывая взгляда от своих сапог, он начал говорить:
        - Мой отец был священником в храме рядом со Свободной землей. Я вырос с ним и часто наблюдал за тренировками Хранителей. Иногда, когда у фельдмаршала Ярлата было особенно хорошее настроение, он разрешал мне присоединиться к ним. Не по-настоящему, конечно, но они давали мне деревянные палочки, объясняли последовательность движений, научили держать лук и стрелы. - При этом воспоминании на лице Ларкина заиграла улыбка. - Мой отец, конечно, хотел, чтобы я пошел по его стопам и стал священником. Я был близок к тому, чтобы начать свое обучение, когда на него напала эльва. Я хотел броситься ему на помощь, но отец приказал мне держаться подальше. Поэтому я стоял и смотрел, как он боролся за жизнь. В конце концов эльву убил фельдмаршал Ярлат, но было уже слишком поздно. Мой отец был мертв, и я больше никогда не хотел оказаться перед лицом этих тварей, чувствуя себя настолько беспомощным.
        Фрейя тяжело сглотнула.
        - Мне… мне очень жаль.
        Ларкин сдержанно покачал головой:
        - Не стоит. С тех пор прошло более двухсот лет. Сегодня его все равно не было бы в живых.
        - Но это не меняет того, что вам пришлось смотреть на его смерть.
        - С тех пор я видел, как умирало много мужчин, - сказал Ларкин.
        Он мельком взглянул на нее, но тут же снова посмотрел на свой сапог. Мужчина отложил его в сторону и взял в руки второй. Фрейя хотела сказать ему, что это не одно и то же, потому что эти люди не были его плотью и кровью, но она чувствовала, что Хранитель не хотел ее жалости. А может быть, принцесса ошибалась и Ларкин спустя годы оставил это в прошлом?
        - Как получилось, что ваш отец стал священником? Имя Вэлборн не подходит для верующего. Оно принадлежит знати.
        - Моего отца звали не Вэлборн. - Голос Ларкина стал жестче, мрачнее при этих словах. - Это имя принадлежит человеку, который должен был быть моим отцом.
        - О, так вы…
        - Бастард. - Ларкин опередил ее, и из его уст это слово прозвучало не как оскорбление или клеймо, а как то, чем можно было гордиться. - Родители моей матери выдали ее замуж за пожилого купца, когда ей было всего четырнадцать лет. Это был вспыльчивый торговец, который возил в Эвадир специи. Однажды там, в порту, он увидел мою мать. Их семья была бедна, а этот человек предложил им больше золота, чем они когда-либо видели. Мать не была счастлива с ним, и, пока ее муж был в путешествии, она познакомилась с моим отцом. Когда я родился, она уже знала, что я не сын Вэлборна. Тем не менее первые годы мать растила меня под его крышей, пока различие между мной и ее мужем не стало слишком очевидным и она начала бояться за мою жизнь. Поэтому для моей собственной безопасности мать отвезла меня в самый дальний храм на юге, к Гаэлю.
        - То есть человек, который воспитал тебя, Гаэль, не был твоим отцом?
        - Он не был моим создателем, но во всех других смыслах он был моим отцом. Вэлборна никогда не было дома, а с возлюбленным моей матери я так и не познакомился. Гаэль был единственным, кто был заинтересован в том, чтобы сделать из меня хорошего человека. Это и делает его моим отцом для меня.
        - А что твоя мать сказала Вэлборну о тебе после того, как ты ушел? - Фрейя вообще не могла представить себе такую неустроенную жизнь.
        Ларкин пожал плечами:
        - Не знаю. Наверное, что я утонул в море или сбежал. Мы с ней после этого не виделись много лет, пока она не написала мне письмо, в котором рассказала о смерти Вэлборна. Мать хотела, чтобы я вернулся в Эвадир, но к тому времени я уже стал Хранителем.
        Фрейя хотела бы узнать о Ларкине еще больше. Она хотела знать, были ли у него братья и сестры и какое блюдо он любил в детстве. Но девушка боялась своими вопросами всколыхнуть старые раны. И еще, слушая, как прошло детство Ларкина, Фрейя ощущала душевную боль. Принцесса чувствовала себя одинокой и лишенной части своей жизни, потому что ее брат был похищен, но Ларкин потерял гораздо больше; и не в последнюю очередь из-за ее отца. Его жизненный путь был полон потерь, и теперь у него не было даже друзей-Хранителей, с которыми он служил Стене и с которыми мог разделить вечность.
        - Почему вы не разбудили меня раньше? - спросила Фрейя. Она свесила ноги с кровати и встала; слишком быстро, потому что головокружение снова охватило ее, но она не позволила ему сбить себя с толку. Девушка неуверенно качнулась в сторону умывальника и оперлась на каменную раковину.
        - Вам нужно было поспать, - ответил Ларкин и открыл окно, чтобы впустить свежий воздух в комнату, которая за ночь стала теплой и душной. Холодный ветер ворвался в комнату. В это утро солнце скрывалось за густым облачным покровом, накрывающим город в обещании дождя.
        - Вам тоже нужно.
        - Я спал.
        - На стуле, - Фрейя многозначительно указала на названный предмет мебели. - То обстоятельство, что отсутствие сна не убивает вас, не значит, что вам вовсе не нужен сон.
        - Мое тело работает иначе, чем ваше, - сказал Ларкин и выразительно посмотрел на нее.
        Фрейя вздохнула. Очевидно, Хранитель не желал понимать, куда она клонит. Девушка снова повернулась к умывальнику. Над тазом висело зеркало, и даже беглого взгляда Фрейе было достаточно, чтобы понять, что она выглядела так же, как и чувствовала себя после более чем двенадцати часов сна: помятой. Подушка оставила на щеке следы, похожие на желобки. Губы потрескались, а светлые волосы, запутавшиеся на концах, были совершенно растрепаны. Фрейя попыталась расчесать их пальцами. Но когда ей это не удалось, она опустила руку и повернула кран, который, булькая, ожил.
        Вода медленно сочилась из крана. Фрейя поймала ее ладонями и умыла лицо, прежде чем выпить несколько глотков.
        Ее тело было обезвожено, а желудок пуст. Но принцесса проигнорировала голод и свой неопрятный внешний вид, за который мать стала бы упрекать ее. Вместо этого Фрейя вернулась обратно к кровати и под скептическими взглядами Ларкина разложила на матрасе карту города Нихалоса.
        - Принцесса…
        - Нет, - прервала она его.
        Фрейя знала, что он хочет сказать. Она должна сначала что-нибудь съесть, чтобы набраться сил. Он был ее голосом разума. Но время уходило. А принцесса, так же сильно, как и найти Талона, хотела проверить, вернулась ли к ней ее магия. Фрейя приготовила миску с остатками травяного отвара и зажгла свечу, прежде чем оторвать листок бумаги из записей Талона. У нее осталось не так уж много страниц. Девушка осторожно положила тетрадь на тумбочку и потянулась за своим кинжалом. Она внимательно рассматривала клинок, прижимая его кончик к указательному пальцу. Фрейя не почувствовала боли. Кожа на пальцах принцессы уже побагровела от всех тех поисковых заклинаний, которые она применяла в последние дни. Из небольшого разреза выступила кровь. Очень тщательно Фрейя начертила скриптер на бумаге, непрерывно думая о Талоне. Его улыбка. Его голос и мужество, с которым он защищал ее от одетых в черное людей.
        - Пожалуйста, пусть сработает, - прошептала Фрейя, держа окровавленную записку над свечой. Бумага тотчас воспламенилась, и пепел дождем осыпался в чашу. Исполненная воспоминаний о Талоне и тоски, Фрейя погрузила маятник в воду; пусть он станет единым целым со Стихиями и их Магией! Найди Талона!
        Фрейя подняла кристалл над картой и качнула его. Маятник описывал равномерные круги над картой. Капли падали на рисунок, испещренный линиями, и корежили бумагу. Кристалл вращался все быстрее и быстрее - и вдруг описал неестественную дугу. Фрейя вздрогнула всем телом. Ее сердцебиение ускорилось…
        Маятник остановился. Магия вернулась к ней! Фрейя склонилась над картой. Кому-то могло показаться, что маятник просто остановился, потому что кончик кристалла указывал почти на центр карты. Но принцесса чувствовала магию.
        - Ларкин! - воскликнула она. Она не смела моргнуть. Хранитель подошел к кровати.
        - Вы ведь тоже это видите, не так ли?
        - Да.
        - Талон, - прошептала Фрейя, и слезы выступили у нее на глазах.
        Он был жив и находился в центре города, посреди происходящего, он бродил между фейри. Теперь им нужно было только найти принца и забрать! К сожалению, карта была слишком приблизительной, чтобы определить его точное местонахождение, но у Фрейи была подсказка, и она не собиралась терять время!
        Еще несколько минут назад Фрейя не знала, что можно почувствовать зуд ушами, но золотые насадки, которые теперь украшали ее голову, доказали ей обратное. Когда она наконец справилась с ядом эльвы в своем теле, Ларкин успел не только достать ей карту города, но и сходить к ювелиру, который делал украшения для заостренных ушей фейри. Хранитель купил такие для Фрейи, чтобы она могла скрыть под ними свои человеческие уши. Но она не знала, как долго сможет выдержать эти неприятные царапающие ощущения, хотя такой камуфляж для нее казался идеальным. Фрейя легко могла вписаться в круг фейри благодаря своим нежным чертам лица и светлым волосам, по крайней мере в большую их часть. Потому что с удивлением обнаружила, что женщины Неблагого Двора стригли свои волосы коротко. В Тобрии это было бы немыслимо. Король Андроис, вероятно, запер бы ее в камере, если бы она осмелилась побрить голову. Там он держал бы ее до тех пор, пока она снова не стала бы соответствовать образу, которого ожидал ее народ от женщины.
        Но не длинные волосы девушки или ее человечность были причиной всех тех любопытных взглядов, которые то и дело оборачивались в их сторону. Этим вниманием они были обязаны Ларкину. Ни одно ювелирное изделие этой страны не могло скрыть его происхождение, особенно вкупе с огненным мечом, который висел у мужчины на бедре и который тот отказывался снимать.
        - Они подумают, что я прибыл в город на коронацию, а вы - слуга принца, которую приставили ко мне, - сказал Ларкин.
        Чтобы этот план сработал, Фрейе пришлось постараться сохранить нейтральное выражение лица, хотя все в Нихалосе повергало ее в изумление, от жителей с их садами на крышах до фонтанов, перетекающих в узкие каналы и проходящих через весь город, подобно сосудам в теле человека. Стихии Воды и Земли царили в каждом уголке этого города. Небольшие водопады стекали вниз и терялись в проточной воде. Побеги растений обвивали дома, построенные из светлого камня. На ветвях некоторых ягодных кустарников и зеленых кустов висели стеклянные шары с оранжевым мерцанием внутри, сильно напомнившие Фрейе ее подвески, только эти были значительно больше.
        - На карте путь выглядел короче, - заметила Фрейя, наблюдая за фейри, которая касалась руками увядшего цветка, возвращая его к жизни. Засохшие лепестки окрасились сначала желтым, потом оранжевым и наконец стали красно-фиолетового цвета, вытянувшись навстречу солнцу.
        - Судя по всему, масштаб карты не был соблюден.
        - Но вы уверены, что мы идем правильным путем?
        Ларкин кивнул:
        - Так мне сказали.
        - Может быть, фейри солгали вам, - сказала Фрейя, которая уже ощущала покалывание в боку и неприятное стеснение в груди.
        - В этом я сомневаюсь. - Ларкин пожал плечами. - Большинство из них, как правило, говорят правду, когда ощущают у своего горла лезвие магического меча.
        Фрейя застыла и схватила Хранителя за руку. Ошеломленная, она уставилась на него.
        - Вы ведь этого не сделали, не так ли? Вы… - она осеклась, заметив легкую улыбку, которую пытался сдержать мужчина. - Вы разыгрываете меня.
        Ларкин рассмеялся.
        - Как вы догадались?
        - Тьфу! - она отпустила его руку и скрестила руки на груди, изо всех сил стараясь не улыбаться. Ей нравилось так беззаботно шутить и разговаривать с ним, тем более что теперь девушка знала местонахождение Талона и ее тревоги должны были испариться. - Отныне я не буду верить ни единому вашему слову.
        - Я найду способ восстановить ваше доверие, - ответил Ларкин и пошел дальше.
        Фрейя поспешила за ним, причем ей стоило немалых усилий поспевать за его длинными шагами, хотя девушка и чувствовала, что из-за нее Хранитель старался идти медленнее. Решительно и уверенно Ларкин вел ее через город в том направлении, куда указал маятник, - к дворцу. И чем ближе они подходили к замку, тем полнее были улицы и тем более возбужденным казалось царившее там оживление. В воздухе чувствовалось ожидание чего-то грандиозного.
        - Что здесь происходит? - спросила Фрейя, обнаружив несколько фейри, которые при помощи своей земной магии подметали дорогу, пока на ней больше не осталось ни одной пылинки.
        - Праздник Творцов, - ответил Ларкин, уступая место тележке, на которой перевозили хрустальные графины. - Неблагие фейри отмечают его за неделю до зимнего солнцестояния. В этот день проходит парад, а после него будут многочисленные торжества по всему городу.
        - Почему вы не сказали мне об этом?
        - Мне это не показалось важным.
        Фрейя кивнула. Ларкин был прав: все, что имело значение, - это Талон, и тем не менее она была очарована видом занятых фейри. Она посмотрела через плечо на фейри, которая скрупулезно поправляла стебли цветов и побеги, сползшие с крыш. Ничто не было оставлено на волю случая. Два фейри громко обсуждали, насколько низко должен свисать разросшийся плющ. Фрейя наблюдала за всем этим молча, когда вдруг наткнулась на что-то твердое и непреклонное.
        Испуганная девушка отпрянула назад. На мгновение она подумала, что наткнулась на одно из деревьев, росших повсюду на обочине дороги. Но когда принцесса подняла глаза, то увидела пару темных глаз, и ей понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что это не Ларкин гневно уставился на нее, но и не другой Хранитель определенно.
        У мужчины перед ней были заостренные уши, но его черные, как крыло ворона, волосы ясно показывали, что он не принадлежит Неблагому Двору.
        - Смотри, куда идешь, - проворчал фейри, полностью одетый во все черное.
        - Прошу прощения, - пробормотала Фрейя. Она отступила на один, а потом и на два шага назад. Только тогда девушка заметила шрам на шее фейри, и она могла поклясться, что он был в форме отпечатка руки.
        - Какие-то проблемы? - спросил Ларкин. Слова звучали небрежно, и сам мужчина выглядел расслабленным, но, проведя с Хранителем несколько недель, Фрейя могла почувствовать его замаскированное напряжение.
        - Нет, я просто не смотрела, куда иду.
        - Советую в будущем быть внимательнее, а иначе кто знает, куда ты сможешь угодить, - сказал фейри. Черты лица незнакомца были невероятно напряженными и жесткими. Фейри напоминал ей воина, решившего выйти из боя победителем во что бы то ни стало. Ее неуклюжесть вряд ли могла вызвать в нем такие чувства, он был таким и раньше, и Фрейю так и подмывало спросить мужчину об этом. Но прежде, чем принцесса смогла решиться сказать этому странному фейри хоть слово, незнакомец развернулся и пошел прочь; твердый шаг, напряженная осанка - настоящий воин.
        Принцесса перевела взгляд с фейри в черном на здание, перед которым тот стоял. Фрейя удивилась, обнаружив, что это был магазин музыкальных инструментов. Не то, что она ожидала. Девушка снова посмотрела в ту сторону, куда ушел незнакомец, но тот уже исчез из виду.
        - Это был Благой фейри?
        Ларкин покачал головой:
        - Нет, это не Благой. Полукровка.
        - Полукровка?
        - Да. Наполовину человек, наполовину фейри.
        Фрейя, конечно, знала, кто такие полуэльфы. Они тоже были частью тех историй, которые рассказывали в Смертной земле. Но в отличие от фейри и эльв, они появлялись в них больше как мистические фигуры, которых на самом деле не существовало. Жестокие существа, смесь фейри с человеком, призванные удерживать мужчин и женщин от связи с фейри, которые могли очаровать их своей красотой. Фрейя не знала, был ли такой союз вообще возможен физически.
        - Вы уверены?
        - Более чем уверен. Я уже видел сотни полукровок.
        - Сотни?! - удивленно спросила Фрейя.
        Хранитель кивнул.
        - Этого не может быть. Я вижу такое существо впервые.
        В конце концов, они уже некоторое время бродили по Нихалосу.
        - Немногие полукровки живут в городах фейри, - пояснил Ларкин. Он мягко тронул ее за локоть, призывая двигаться дальше. - И прежде всего не в Нихалосе. Здесь их считают изгоями и презирают. Ни один Неблагой фейри, кто хоть что-то собой представляет, не подойдет к полукровке ни на полшага. Благие более открыты, но и в Даарии вы встретите не так много полукровок.
        Фрейя нахмурилась:
        - То есть полукровки живут в лесах?
        - Нет, в Ливатте, деревне к северу от Даарии, между Солнечным и Туманным лесом. Там они и собрались. Но вы не найдете Ливатта ни на одной карте. Он не существует, как и его жители.
        Конечно, нет. Если люди и фейри в равной степени запретили преодолевать Свободную землю между странами, то существование полукровок явно указывало, что Соглашение было нарушено - и не один раз. Могли ли жить полукровки и в Тобрии? А знали ли ее отец и Роланд об этом? Маловероятно, ведь если бы это было так, они бы уже убили их всех, в конце концов эти существа были связаны с магией, как и алхимики, которых сжигали на костре. Но теперь, когда Фрейя была в Нихалосе, она еще меньше понимала, почему люди так боятся магии. Сама принцесса наслаждалась ощущением волшебства, словно бархатом на своей коже, и была уверена, что будет скучать по ней, когда вернется в Тобрию. И все же тогда с ней уже будет Талон. С ним девушка наконец вернет ту часть себя, которую потеряла семь лет назад. Фрейя не могла дождаться, когда ее одиночеству придет конец.
        Глава 35 - Вэйлин
        - Нихалос -
        Неожиданно для самого себя Вэйлин снова оказался перед витриной музыкального магазина. Наступило утро дня, когда пройдет Праздник Творцов, и мужчине нужно было готовиться к выполнению поручения Валески, но, когда он вышел в туалет, ноги сами собой понесли его дальше. Сюда. Но сегодня ему не дано было насладиться видом инструментов. Он ощущал их близость, как присутствие магии. Но в то время, как покалывание от воздействия элементов было приятным и знакомым, ощущение ауры Валески снова обрушилось на него, сжимая голову в тиски, словно собираясь загонять в нее гвозди по одному.
        Королева накануне прибыла в Нихалос, чтобы принять участие в Празднике Творцов в качестве почетного гостя. Не менее десяти часов она просидит в карете, кивая и махая рукой народу, хотя на самом деле презирает фейри Неблагого Двора, а он будет скрываться за чердачным окном заброшенного дома. С натянутой тетивой и устремленным в одну точку взглядом, он будет сидеть там и пропустит Валеску, чтобы всадить свою стрелу в грудь принца, хотя Вэйлин предпочел бы залить землю кровью королевы. Однако клятва крови, обезобразившая шрамом его спину, не позволит использовать смертельное оружие против Валески.
        По крайней мере, смерть принца предотвратит пророчество Самии и избавит страну от погружения во тьму - небольшое утешение тому, кто неспособен избавить самого себя от мрака, которым была его жизнь; но так будет недолго. Вэйлин найдет проклявшего его и как только станет свободен…
        Мысли Вэйлина резко оборвались, когда его толкнули. Неблагая фейри, налетевшая на него, отскочила на шаг и испуганно посмотрела на мужчину большими голубыми глазами, как будто не могла поверить, что в ее прекрасном городе поселился полукровка.
        - Смотри, куда идешь, - проворчал он.
        - Прошу прощения. - Фейри отступила на шаг, затем еще на один.
        - Какие-то проблемы? - Резкий голос с нордическим акцентом прозвучал справа от Вэйлина. Он оторвал взгляд от фейри и посмотрел прямо в карие глаза Хранителя. Но не просто какого-то Хранителя, а фельдмаршала Ларкина Вэлборна. Его лицо Вэйлин никогда не забудет: загорелая кожа, темные волосы, характерная челюсть, покрытая щетиной, и полные губы, которые, казалось, никогда не улыбаются и все же выглядели как приглашение. Конечно, сам фельдмаршал понятия не имел, кем был Вэйлин, но полукровка видел стража на Стене и наблюдал, прячась в тени, как тот командует другими Хранителями.
        - Нет, я просто не смотрела, куда иду, - ответила фейри, о которой Вэйлин почти забыл. Почему Хранитель сопровождал Неблагую фейри через Нихалос, было непонятно. Полукровка перенес свое внимание с фельдмаршала на девушку и пристально оглядел ее. Только тут он заметил, что с ней что-то не так. В суматохе города, до краев наполненного магией, этого можно было и не заметить, тем более что золотые насадки на ушах девушки могли ввести в заблуждение, но предполагаемая фейри в действительности была человеком. Она была окутана магией, как плащом, но если издали он выглядел хорошо, то, присмотревшись повнимательнее, можно было обнаружить зияющие в его ткани дыры.
        - Советую в будущем быть внимательнее, а иначе кто знает, куда ты сможешь угодить, - наконец сказал Вэйлин. Он старался сохранять лицо невыразительным, несмотря на многочисленные вопросы, появившиеся в его голове. Что бы здесь ни происходило, мужчина не мог себе позволить втягиваться в это дело. Вэйлин должен был убить принца, и до того, как девушка или фельдмаршал смогли сказать что-то еще, он отвернулся и устремился прочь твердыми шагами, ни разу не оглянувшись.
        Резким движением Вэйлин запер дверь своей комнаты, чтобы закрыться от внешнего мира, в котором было столько отвлекающих вещей и соблазнов. Сейчас ему нужно было сосредоточиться. Солнце уже перекатилось за самую высокую точку небосвода, и оставалось не так уж много времени до парада, посвященного Празднику Творцов. Мужчине нужно было подготовиться и занять нужную позицию. Вэйлин чувствовал нарастающий зуд в пальцах; он едва мог ждать, когда наконец сможет натянуть тетиву лука и выпустить в принца стрелу, которая оборвет его жизнь. Это обязательство уже слишком долго лежало на его плечах, и полукровка был готов сбросить с себя этот груз.
        Вэйлин подошел к умывальнику и в последний раз посмотрел на свое темное отражение в зеркале, прежде чем начал снимать одежду. Он медленно снимал вещи и оружие, прятавшиеся под ними, пока не оказался совершенно голым. Тело мужчины разрисовывали бесчисленные шрамы, которые многое могли рассказать о сражениях и борьбе, одержанных победах и горечи поражений. Неблагие фейри осудили бы его за эти изъяны, но с годами Вэйлину все больше нравились его шрамы - они напоминали мужчине, что он был не просто тенью; его тело состояло из плоти и крови. Лишь один из шрамов он ненавидел, глубоко ненавидел…
        Вэйлин обернулся и заглянул через плечо. Первым, что он увидел, были красные полосы, оставленные огненной плетью, которая много десятилетий назад разорвала его плоть. Это было следствием одного из первых поручений, которые Валеска когда-либо давала ему. Купец, который поставлял зерно в замок, указал в счете больше веса, чем доставил. От королевы это не ускользнуло, и она дала Вэйлину поручение вернуть ей деньги и отрубить торговцу левую руку. По неопытности полукровка был загнан в ловушку. Лакеи торговца схватили его и заклеймили. Окровавленный и опозоренный, он добрался до дома, но через неделю вернулся и перерезал горло каждому из своих мучителей. И все же он ненавидел не эти красные полосы.
        На его спине были аккуратно высеченные места, образующие треугольник. Валеска надрезала кожу мужчины и залила раны на его теле собственной кровью, привязав полукровку к себе навсегда. Молодой и наивный, тогда он считал за честь служить королеве; сегодня он полагал иначе, потому что знал, что собой представляет эта служба.
        Вэйлин покачал головой, отгоняя мрачные воспоминания о давно минувших днях, в которых он уже ничего не сможет изменить. Мужчине пришлось сосредоточиться на том, что ему предстояло сделать, и, достав одежду, украденную из прачечной, он начал облачаться в мундир, раздумывая о запланированном покушении. Ткань гвардейской униформы была непривычно мягкой, и Вэйлин почувствовал себя предателем, увидев собственное отражение в ярком наряде с золоченым узором.
        Два связанных с воздухом кинжала прятались под этой богатой одеждой и помогали Вэйлину не стать совершенно чужим самому себе. Покончив с нарядом, мужчина взял парик, которому было суждено полностью превратить полукровку в Неблагого фейри. Светлые волосы скользнули сквозь его пальцы, как жидкий шелк. Это был момент, который полукровка оттягивал как можно дольше, потому что его черную гриву невозможно было спрятать этим париком, но мужчина не мог позволить, чтобы его тщеславие помещало выполнению поручения Валески. Судьба страны и его собственная жизнь зависели от этой маскировки.
        Осторожно отложив парик в сторону, Вэйлин взял в руки свой самый острый кинжал. Деревянная рукоятка была обернута темной тканью, которая должна была впитывать кровь его жертв. Но сегодня ни одна капля крови не смочит клинок. Вэйлин тяжело сглотнул. Руки его дрожали. Это было нелепо. Волосы ничего не чувствовали. Они снова вырастут, он не нуждался в них, и все же мужчине казалось, что он вот-вот оторвет одну из своих конечностей. Вэйлин привык носить свои черные волосы словно защитные доспехи, скрывавшие шрам на его шее, и использовать их как инструмент, который помогал ему сливаться с тьмой. Но в городе Неблагого Двора он должен был превратиться из тени в свет.
        Глава 36 - Фрейя
        - Нихалос -
        За последние годы, что прошли с момента исчезновения Талона, Фрейя пережила много моментов, когда от разочарования и безнадежности принцессе хотелось сдаться. В эти мгновения ее охватывало непреодолимое желание опуститься на пол, свернуться калачиком и безудержно рыдать, и нередко она поддавалась таким порывам под защитой своих покоев. Если бы девушка собрала все слезы, которые выплакала по Талону, она могла бы наполнить ими целую реку, которая протекала через Нихалос и которую они с Ларкином как раз собирались пересечь по мосту.
        Разочарование, которое Фрейя чувствовала в эту секунду, было другим. Оно не угрожало поставить ее на колени и заставить рыдать. Напротив, оно пробуждало в девушке желание сжать кулаки и наброситься на что-нибудь; предпочтительно на мужчин, похитивших Талона. Хранитель и принцесса уже несколько часов бродили по этому проклятому городу, который очень быстро потерял для Фрейи всякую прелесть и красоту. Были забыты экзотические цветы. Мерцающий свет. Ухоженные улицы и элегантные стекла. Она больше не могла на это смотреть. Девушка просто хотела найти брата, заключить его в объятия и увезти отсюда, но Талона нигде не было видно.
        Они обдумали свое передвижение. Фрейя и Ларкин систематически прочесывали квартал недалеко от замка, куда их отправил маятник. Они вошли в каждый магазинчик, заглянули в каждый угол и спустились под все мосты, осматривая прибрежные тени. Фрейя всматривалась в лица встречных мужчин, сравнивая их черты с обрывками своих воспоминаний. Но Талон не встретился им на пути, и надежда принцессы таяла с каждым следующим болезненным шагом. Подошвы ног девушки горели так, словно она пробежала по горячим углям; голова кружилась. Однако Фрейя изо всех сил старалась, чтобы ее недомогание оставалось незамеченным.
        Фрейя предлагала Ларкину разделиться, но Хранитель не хотел даже слышать об этом. Принцесса понимала его мотивы. Они не могли позволить себе потерять друг друга, и тем не менее девушка злилась на складывающуюся ситуацию. Может быть, Талон уже давно покинул этот квартал и искал, как многие другие фейри в это время, хорошую смотровую площадку в городе, чтобы полюбоваться парадом и принцем.
        Фрейя и Ларкин остановились на перекрестке. Судя по всему, парад Праздника Творцов здесь проходить не будет, потому что на улицах оказалось всего несколько фейри. Вероятно, они остались здесь, чтобы подготовить свои таверны к предстоящим празднествам, или просто отказывались выказывать принцу свое почтение и подбадривать его. Занимаясь в течение последних нескольких часов исключительно наблюдением за фейри, Фрейя, конечно, заметила, что далеко не весь народ радовался предстоящей коронации. Некоторые фейри даже употребляли слово «недостойный»; они считали, что Киран не заслуживал того, чтобы быть одаренным магией Иного мира, что бы это ни значило.
        - Здесь мы уже были, - сказал Ларкин, наклонив голову.
        Издалека ветер нес музыку и гул голосов. Фрейя не была уверена, начался ли уже парад или только должен был начаться, но солнце уже опускалось на небосклоне; и уверенность принцессы угасала вместе со светом этого дня.
        - Я знаю, - сказала Фрейя со вздохом. Они уже дважды обыскали несколько улиц и зданий, но до сих пор никто из них не облек это в слова, потому что такой вывод содержал горькое осознание: они не найдут здесь Талона, по крайней мере не сегодня. А значит, пройдет, очевидно, еще один день, прежде чем Фрейя снова сможет посмотреть на брата.
        - Простите, принцесса.
        Она плотнее завернулась в плащ.
        - Ни к чему извиняться. Это не ваша вина.
        - Нет, но я все же глубоко сожалею, что мы не нашли принца Талона.
        Фрейя кивнула и скользнула взглядом по перекрестку.
        «Только одна дорога», - раздался голос у нее в голове. Но принцесса знала, что, уступая этому голосу, она не ограничится одной улицей. Девушке захочется обыскать еще одну, и еще, и еще, борясь со страхом быть в нескольких шагах от Талона и сдаться слишком рано. Но Фрейя была измотана, и ей придется отдохнуть, если она хотела применить новое заклинание поиска.
        - Давайте что-нибудь перекусим и вернемся в «Сияющий путь». Завтра будет новый день.
        Ларкин согласился с предложением, и они решили зайти в таверну, которая называлась «Скипетром» и мимо которой они прошли сегодня уже несколько раз. Здесь можно было не только посидеть внутри, но и уютно устроиться в саду, разбитом подле заведения. Некоторые деревья были украшены свисающими с их ветвей стеклянными шарами, а в землю были воткнуты еще не зажженные факелы. В воздух витали сладкие ароматы, винные бочки были уже подготовлены, а стойка была обильно заставлена фруктами, всевозможной зеленью и свежеиспеченным хлебом, от запаха которого у Фрейи потекли слюнки.
        Они с Ларкином нашли себе защищенное от ветра место. Немногочисленные фейри, уже присутствовавшие в таверне, следили за ними, при этом Ларкин снова оказался в центре всеобщего внимания. Со своими широкими плечами и темными волосами Хранитель выделялся повсюду. Он пошел к стойке и вернулся с кувшином воды, тарелкой фруктов и пустой миской, которые он поставил на стол.
        - Спасибо, - сказала Фрейя, рассматривая незнакомые фрукты. В прошлом она слышала множество историй о якобы смертельной для людей пище фейри, так что она инстинктивно потянулась за знакомым ей кусочком яблока, хотя даже не могла представить себе, что Ларкин принес бы ей что-то ядовитое. Девушка откусила фрукт, который на вкус одновременно был и сладким и кислым, но не испытала при этом никакого наслаждения. В этот момент еда была необходима, чтобы тело продолжало функционировать. Разочарование, что сегодняшние поиски Талона закончились ничем, поселилось глубоко внутри, и хотя они прошли уже так далеко - дальше, чем большинство людей, когда-либо посещавших Мелидриан, Фрейя чувствовала себя неудачницей, слабой и недостойной.
        - Не беспокойтесь. Мы найдем вашего брата.
        - А что, если нет?
        В последние дни Фрейя редко позволяла себе так думать. Она всегда обращалась к своей надежде, уверенности и решимости, но в этот момент принцесса чувствовала только слабость и опустошенность. Ларкин покачал головой и взял с тарелки фрукт довольно своеобразного вида. Его форма напоминала виноград, а мякоть была белой и сочной.
        - Это исключено. Я не покину этот город без принца Талона, даже если на это потребуются годы.
        Фрейя улыбнулась:
        - Я не могу оставаться здесь годами.
        - Вы нет, зато могу я. Я могу сопроводить вас обратно в Тобрию и вернуться сюда.
        Он решительно кивнул и сунул фрукт себе в рот. Несколько секунд мужчина жевал его, потом выплюнул маленькую продолговатую косточку и положил в пустую плошку. Горло Фрейи сжалось.
        - Вы… Вы бы это сделали?
        - Если хотите, - сказал Ларкин, наклоняя голову.
        Он сделает это не ради нее, а ради своей богини и своего бога - принца, но то, что Ларкин говорил об этом как о чем-то само собой разумеющемся, согревало Фрейе сердце, хотя она и не собиралась никуда уходить в ближайшее время. Пожалуй, провести годы в Мелидриане девушка и не могла, но в течение следующих нескольких недель никто не заставит ее покинуть город без Талона. Ее можно было вытянуть из Нихалоса разве что за волосы.
        Ларкин прочистил горло. Фрейя моргнула и заметила, что она последние несколько секунд смотрела на мужчину, погруженная в свои мысли. Но это, казалось, ничуть не мешало Хранителю.
        - Я хотел бы задать вам вопрос, который мне совсем не следует задавать.
        Фрейя слабо улыбнулась:
        - Вы можете спросить меня обо всем.
        - Почему вы непременно хотите найти принца? Не поймите меня неправильно. Я считаю ваш замысел очень благородным и поддерживаю вас, но, как только принц вернется в Тобрию, вы потеряете право на трон и, возможно, никогда не станете королевой. Мало кто из дворян, которых я встречал в своей жизни, готовы были пожертвовать титулом даже ради любимого члена семьи.
        - Значит, они любили недостаточно.
        - И вы - да?
        Фрейя без колебаний кивнула, вспоминая все те моменты в своей жизни, когда ей было так одиноко без Талона и жизнь казалась совершенно бессмысленной. Девушка вспоминала не только о грандиозных событиях вроде дня ее рождения или празднования очередного года правления короля, но и о самых незначительных вещах. Как часто она вычитывала что-то интересное в одном из своих учебников и хотела рассказать ему об этом? И как часто она жаждала дождливыми вечерами устроить засаду, чтобы поиграть с ним? Она даже отказалась от того, чтобы искать в замке укрытия и потайные ходы, ибо эти открытия не могли принести ей радости, когда не с кем было их разделить.
        - Ваш брат может быть счастлив, что у него есть вы, - сказал Ларкин. Его слова звучали как комплимент, который Фрейя, однако, не собиралась принимать. Она не была так бескорыстна, как думал Хранитель. Да, принцесса любила Талона, и его жизнь стояла для нее на первом месте, но в то же время она ведь даже не собиралась становиться королевой. Девушка уклонялась от ответственности, внимания и от собственного народа. Эту ношу Фрейя хотела взвалить на плечи собственного брата, и в этом не было ничего благородного или достойного.
        - Нам нужно возвращаться, пока совсем не стемнело, - произнесла Фрейя, глядя в небо. Солнце за облачным покровом уже опускалось, и небо вместо светло-серого оттенка начинало приобретать цвет глубокой синевы. Ларкин кивнул:
        - Наверное, парад скоро закончится.
        Это означало, что скоро таверна и все постоялые дворы в городе заполнятся фейри. При других обстоятельствах Фрейя с удовольствием смешалась бы с толпами Неблагих, чтобы узнать еще больше о волшебном народе, но сегодня у нее уже не было для этого сил. Принцесса встала со своего места. Ее кости болели, и она чувствовала себя как Мойра, вынужденная безропотно спускаться по ступенькам в свой подвал. Мороз пробежал по ее телу, когда они покинули тепло уже зажженных факелов таверны и вышли на улицу.
        Ветер разносил по всему городу звуки парада, который как раз в это время собирался прошествовать к дворцу, находившемуся всего в нескольких улицах от «Скипетра». В поисках Талона они несколько раз миновали великолепно разбитые сады при дворце, и каждый раз Фрейя удивлялась отсутствию стен, укрепляющих замок.
        Ларкин совершенно естественно прокладывал дорогу обратно к постоялому двору. Принцесса, напротив, была полностью дезориентирована. В отличие от Амаруна, где дороги были продуманы и хорошо структурированы, в Нихалосе они располагались вдоль и поперек. Фрейе не хватало порядка, но она доверяла Ларкину и следовала за ним, не задавая вопросов. Спустя время, однако, стало ясно, что они направляются прямо в сторону празднества. Песни становились громче, свист флейт пронзительнее, а крики толпы яснее. Некоторые приветствовали принца и призывали взглянуть на них, в то время как другие ругали его как бездельника и требовали, чтобы уползал обратно в свой лес.
        - Нам лучше пойти куда-нибудь в другое место, - сказал Ларкин и, как это часто бывало в неопределенных ситуациях, положил руку на свой меч, словно желая убедиться, что оружие все еще на месте. В поисках выхода он огляделся вокруг.
        - Или спрятаться, пока парад не пройдет.
        - Мы могли бы, конечно, пойти и туда.
        Ларкин сдвинул брови:
        - Куда?
        - Ну, на парад.
        Фрейя многозначительно указала вверх по улице. Всего в нескольких домах дальше путь преграждали десятки фейри. Они стояли к ним спиной и наблюдали за происходящим. Их отвернувшиеся от замка головы подсказывали, что принц еще не проехал мимо них.
        - Зачем?
        Фрейя пожала плечами:
        - Чтобы увидеть принца.
        Принцесса приехала в Мелидриан не для того, чтобы подружиться со здешним королевским двором, но никто не мог бы ей сказать, когда в следующий раз у нее будет возможность увидеть принца Кирана. Если у нее вообще будет такой шанс. После заключения Соглашения между Тобрией и Мелидрианом регулярно проводились Собрания Трех Королевств. Однако эта традиция давно угасла. Ее отец король Андроис никогда не ступал в Волшебную страну, так же как король Неван и королева Валеска не осмеливались посещать Тобрию. Если принц думает о людях так же, как и его отец, он, конечно, не станет искать возможности посетить Тобрию при жизни Фрейи. При этой мысли ей вдруг стало важно увидеть Кирана, чтобы получить представление о фейри, который в ближайшее время будет править частью Лаваруса.
        - Уверены, что вы в состоянии отправиться на парад? - спросил Ларкин.
        Фрейя стояла на двух ногах и могла ходить, так что пару минут провести на параде ей не составило бы труда. Ларкин был настроен скептически, но не отказал принцессе в ее желании, и они вместе устремились к скоплению.
        Неблагие фейри были стройными, но такими высокими, что Фрейя не могла видеть поверх их голов. Она вытягивала шею, но это не помогало. Перед глазами был только ряд белокурых затылков.
        - Я ничего не могу разглядеть.
        Ларкин вздохнул:
        - Следуйте за мной!
        Едва эти слова сорвались с его уст, как Хранитель вклинился в толпу. Его рост и широкие плечи помогали ему в этом. Фейри бранились и ругались, но умолкали, увидев стражника. Был ли это страх или отвращение, Фрейя не могла определить, но большинство из них добровольно отклонялись от Хранителя. Она следовала за Ларкином по пятам, и, прежде чем успела опомниться, оказалась перед цветочными гирляндами, которые служили заградительными лентами. Позади них на равном расстоянии друг от друга стояли фейри в великолепных мундирах. В одежде, украшенной золотом, их можно было легко принять за дворян, но выставленные напоказ мечи и настороженные взгляды не оставляли сомнений в том, что это были гвардейцы, расставленные для того, чтобы держать на расстоянии взбунтовавшихся зрителей.
        Фрейя и Ларкин достигли заграждения как раз вовремя. В этот момент подъехали первые праздничные кареты. Это были не обычные упряжки. Повозки представляли собой ровные площадки с бортами. Фейри украсили их великолепными цветочными венками и композициями. Светящиеся шары и факелы освещали телеги, запряженные белыми неторопливыми лошадьми. Певцы и музыканты маршировали вместе с парадом, сопровождая его прекрасными мелодиями, в то время как другие фейри показывали искусство владения Магией Воды и Земли. По воздуху плыли прозрачные реки. Огибая запряженные повозки, они скользили между лошадьми и танцевали в такт музыке. Зрелище было поистине гипнотизирующим, и Фрейя с трудом могла оторвать от него взгляд, но еще больше, чем магия, ее интересовал принц.
        - Это он? - спросила Фрейя, указывая на фейри, который подъехал в первой упряжке. Его светлые волосы были распущены, но лицо обрамляли тонкие косички, в которые были вплетены блестящие кольца. Фейри улыбнулся и помахал толпе - движение, которого ее отец всегда ожидал от нее при выходе в свет.
        - Нет, это просто какой-то фейри, - ответил Ларкин. Он стоял прямо за ней, защищая принцессу от других зрителей, которые хотели протолкнуться вперед. Фрейя могла дотянуться до его груди, почувствовать ее спиной, но она была слишком взволнована, чтобы по-настоящему воспринимать его тепло. Все ее внимание было сосредоточено на параде. Мимо проезжали другие кареты с важными персонами королевского двора. Особенно много ликования было отдано Неблагой фейри, чьи волосы почти касались земли. Она самодовольно улыбнулась, заметно наслаждаясь вниманием и аплодисментами. Фрейя задалась вопросом, была ли эта фейри королевой - матерью Кирана. Но еще более впечатляющей, чем длинноволосая женщина, была фейри, которая стояла на следующей повозке. У нее были огненно-рыжие волосы, которые буйными кудрями лежали на ее плечах, спускаясь на глубокое декольте. Женщина была одета в открытое облегающее темно-зеленое платье, выставляющее напоказ все достоинства ее пышного тела.
        - Кто это? - прошептала Фрейя, благоговейно понизив голос.
        - Королева Валеска, правительница Благого Двора.
        - Она…
        - …сногсшибательна? - добавил Ларкин.
        Фрейя кивнула. Девушка была уверена, что никогда в жизни не видела женщины прекраснее. Без сомнения, все фейри были милы, но ни одна из Неблагих фейри, встретившихся Фрейе до сих пор, не могла бы конкурировать в привлекательности с совершенной внешностью Валески. В отблесках пламени ее алебастровая кожа мерцала, рыжие волосы сияли, а корона с золотыми зубцами сверкала. Ее зеленые глаза радостно блеснули в свете огней, а губы сложились в улыбку, которая была настолько интимной, что производила впечатление, будто королева находилась не на параде, а в спальне с любовником. Фрейя была поражена ее видом, но, очевидно, не на всех собравшихся королева Благих произвела такое же впечатление. Откуда-то звучали оскорбления и слова недовольства, но возвышенное выражение лица Валески не изменилось ни на секунду.
        - Похоже, Неблагим фейри она не очень-то нравится, - заметила Фрейя, проследив неподвижным взглядом за праздничной повозкой, пока она медленно миновала их.
        - Дело не в ней. У них вообще осталось мало симпатий к Благим.
        - Понимаю, - пробормотала Фрейя. - Сколько ей лет?
        Ларкин усмехнулся:
        - Я не уверен. Триста? Триста пятьдесят? Во всяком случае, она правит Благим Двором уже очень долго.
        - Одна?
        - По крайней мере, мне неизвестно, чтобы она вступала с кем-то в брак.
        Фрейя не могла не восхищаться этой женщиной. Если Валеска могла в течение сотен лет управлять страной без мужа, почему тогда король Андроис настаивал на том, чтобы она вышла замуж за Мелвина? Желание Фрейи знать о фейри как можно больше, угасшее в последние дни из-за тоски по Талону, вспыхнуло с новой силой. Принцессе хотелось узнать больше о королеве, которая уже пропала из ее поля зрения. За каретой правительницы последовали другие представители Благого Двора, владевшие Магией Огня и Воздуха. Они извергали пламя, заставляли пламя факелов вырастать в причудливые фигуры, края которых трепетали на ветру.
        Завороженная, Фрейя следила за зрелищем до тех пор, пока не появилась следующая повозка, которая заставила зрителей разразиться еще более громким ликованием, чем при появлении фейри с длинными волосами.
        - Королева Зарина! - завопил мужчина рядом с Фрейей, и Неблагие фейри подхватили этот крик, который, словно эхо, разнесся по толпе.
        - Зарина! Зарина! Зарина!
        Значит, это и была мать Кирана. На фоне Валески она выглядела удивительно невзрачной. И только диадема, имитирующая терновый венок, выделяла ее из Неблагих фейри, которые стояли рядом с ней в карете.
        Внезапно музыка, которая до сих пор сопровождала шествие, изменилась. Прекрасная игра на флейте стала энергичнее, барабанная дробь усилились, а пение, и без того терявшееся в непрерывном гуле голосов зрителей, стихло. И хотя Фрейя не знала традиций и обычаев фейри, она понимала, что сейчас произойдет. Кто появится сейчас. Сердце принцессы забилось быстрее, хотя для этого не было никаких оснований.
        - Киран!!! - прозвучало дальше по улице от фейри, которые уже увидели принца. Охваченные эйфорией парада, большинство фейри приветствовали Кирана или, по крайней мере, аплодировали ему. Однако нашлись и такие, кто не мог сдержать своего мнения и громко обзывал Кирана болваном, растяпой и любителем эльв.
        Принц никак не показал, что его задели эти ругательства, и помахал толпе. Фрейя увидела его издалека, так как Киран стоял на пьедестале, который был дополнительно установлен на его повозке, чтобы принц не только возвышался над зрителями, но и оказался выше всех других фейри, шествующих в параде. На нем был яркий мундир, украшенный двумя золотыми пуговицами и вышивкой на рукавах; на плечах, подобно эполетам, лежали перья. Светлые волосы принца доходили до талии, а голову будущего короля украшал терновый венок. Что-то в облике Кирана показалось Фрейе странно знакомым.
        Девушка нахмурилась, но тут же отбросила эти мысли. Несомненно, ее разум смущало только то, что большинство Неблагих фейри были очень похожи друг на друга. Так и должно было быть. Но ощущение чего-то знакомого, которое пробудил в ней принц, не хотело исчезать; совсем наоборот. Оно становилось все сильнее и неприятной тяжестью оседало в ее желудке.
        Фрейя напряженно наблюдала, как повозка принца приближалась; сердце билось все сильнее. Дым факелов разъедал глаза принцессы, но она не смела моргнуть, пока не смогла увидеть черты лица Кирана яснее.
        Его характерные скулы. Его голубые глаза с бровями, чуть более темными, чем волосы. Его улыбка…
        Фрейя затаила дыхание. Этого… этого не могло быть.
        Невозможно.
        Была ли она настолько измучена, что уже начала видеть галлюцинации?
        Теперь она начала моргать. Намеренно. У нее кружилась голова.
        Но образ, который она увидела перед своим внутренним взором, не хотел смягчаться, напротив, становился все яснее, как картина, которая сначала была только эскизом и постепенно, слой за слоем, обретала краски.
        Руки Фрейи начали бесконтрольно дрожать, и прежде, чем она поняла, что делает или могла оценить, к каким последствиям может привести ее открытие, принцесса позвала его по имени:
        - Талон. Талон!
        - Где? - спросил Ларкин. Она проигнорировала его.
        - Талон! - заорала она вместо ответа так громко, что в горле запершило. На мгновение рука принца, машущая толпе, замерла в воздухе, и это был знак, которого Фрейя ждала. Она бросилась вперед и нырнула под заградительную ленту, чтобы добраться до Талона.
        - Эй! Вернись! - закричал один из гвардейцев, за секунду оказавшись рядом с девушкой. Он схватил ее за плечо, и прежде, чем она поняла, как это случилось, Фрейя снова оказалась прижатой к толпе зрителей. Но рассудок оставил Фрейю. Разум ее был слеп, а сердце видело только Талона.
        Она обязательно должна была пойти к нему. Принцесса снова бросилась вперед, но гвардеец остановил ее:
        - Забудь об этом!
        - Но мой брат…
        - Мне все равно, - буркнул фейри, отстегнув с пояса шланг для воды, и приготовился создать заграждение своей защитной магией, если Фрейя не послушается его приказа. Принцесса не знала, что ей делать. Взгляд девушки метался от гвардейца к принцу, карета которого находилась всего в нескольких метрах от нее. Киран посмотрел в сторону принцессы. Узнал ли он ее? Фрейя с трудом сглотнула, чтобы избавиться от стеснения в горле и снова закричать, как вдруг что-то просвистело по воздуху.
        Тело Талона рванулось.
        Он застыл.
        Потому что из его груди торчала стрела.
        Фрейя закричала - и весь парад замер, когда принц безжизненно обмяк.
        Часть III
        Глава 37 - Зейлан
        - Нихалос -
        Зейлан обхватила рукоять своего меча, стараясь не выказывать беспокойства. Остальные стражники казались расслабленными, хотя Неблагие фейри уже минут десять не обращали внимания на девушку и мужчин, стоявших в холле замка. Возможно, они могли бы не заметить прибывших, но черная одежда Хранителей заметно выделялась среди светлого интерьера дворца. Правда, фейри все же искоса поглядывали на них, но ни один из них ни разу не остановился. Слуги суетились вокруг; они носили букеты цветов, свечи и тарелки. Каждый раз, когда очередной фейри проходил мимо нее, тело Зейлан покрывалось гусиной кожей, а мышцы ощутимо напрягались. Девушка ненавидела этих тварей и уже сейчас считала секунды до того момента, когда их отряд наконец сможет покинуть этот Двор и этот город.
        - Клянусь королем, пахнет хорошо, - заметил Брион, потирая рукой живот. Леннон издал одобрительный гул, и даже Зейлан вынуждена была признать, что в замке пахло действительно вкусно, но это не имело ровно никакого значения. Она не стала бы есть ничего, приготовленного фейри, как бы ни урчал ее желудок.
        - Может быть, нам уже просто нужно пойти в столовую, - предложил Брион.
        Фельдмаршал вскинул бровь и многозначительно уставился на Хранителя. Тот вздохнул и прислонился к белой стене в своем грязном мундире. Зейлан хотелось ощущать такую же беспечность, когда единственной ее заботой был бы ужин. Но чем дольше девушка находилась здесь, тем больше она нервничала. Ее желудок сжался в комок, а кожу покалывало так, будто тысячи насекомых бегали по ее телу. И тот факт, что их привели во дворец не официально, а явно через черный ход, делал ситуацию совсем не внушающей доверие.
        Зейлан представляла себе, что в любое мгновение сюда может ворваться отряд гвардейцев и, атакуя с помощью своей водной и земной магии, нападет на них и отправит Хранителей на костер. Если это действительно произойдет, она не сдастся без боя и прикончит столько фейри, сколько успеет.
        Внезапно дверь, через которую вошли Хранители, распахнулась. Зейлан вздрогнула. Время пришло. Она крепче сжала рукоятку своего меча и была готова вытащить оружие, когда в двери вошли несколько фейри. Двое из них, пошатываясь, оставляли на светлой плитке тонкие кровавые полосы, которые сразу бросались в глаза.
        - С ним все в порядке? - озабоченно спросила третья фейри. Она произнесла эти слова сквозь рыдания. Голову женщины венчала золотая корона.
        - Я в порядке, - ответил раненый фейри сквозь стиснутые зубы, и только тогда Зейлан поняла, что одним из двух фейри, нетвердо державшихся на ногах, был принц Киран. На нем был светлый мундир; в плечо вонзилась стрела. Поддерживающий принца фейри оказался его советником, который сопровождал Кирана к Стене. Олдрен осторожно усадил принца на стул в холле.
        - Я позову лекаря, - вдруг произнесла четвертая фейри, которая, казалось, ощущала больше гнева, чем беспокойства. Она обладала бесконечно длинными светлыми волосами, кончики которых скользнули по полу, когда женщина поспешила прочь.
        - А я отменю бал, - решила фейри, которую Зейлан посчитала королевой.
        - Нет! - приказ из уст Кирана прозвучал потрясающе властно, несмотря на стрелу, торчащую из тела принца. Пот выступил у него на лбу, а лицо приняло пепельно-серый оттенок.
        - Мы готовили этот праздник несколько недель. И он состоится.
        - Но ты ранен.
        Усталая улыбка появилась на губах Кирана. На мгновение он закрыл глаза, не имея достаточно сил, чтобы моргнуть.
        - Я не мог не почувствовать это, но, поверьте мне, именно на такую реакцию они и рассчитывали. Они хотят, чтобы я проявил слабость.
        - Они хотели убить тебя!
        - И не в первый раз, - бросил Олдрен. Советник не выставлял напоказ свою заботу о принце, как это делала королева, но его нахмуренный лоб и гневный блеск в глазах ясно показывали, что происшествие задело его чувства. Зейлан вспомнила о разговоре между фейри, который она подслушала у Стены.
        - Чего вы ждете от меня? - спросил Киран. Его взгляд вяло блуждал от советника к королеве. - Чтобы я всю оставшуюся жизнь прятался в замке и больше не показывался, опасаясь неудовольствия моего народа? Если это так, я могу сразу же исчезнуть в тех лесах, из которых выполз.
        Королева испуганно вскрикнула, словно не могла поверить в то, что только что сказал ее сын. Зейлан не поняла, в чем дело, и решила позже спросить об этом Ли или фельдмаршала.
        - Этого мы от тебя не ждем, - ответил Олдрен. - Но в твое плечо только что вонзилась стрела.
        Киран вздернул подбородок:
        - Тогда убери ее!
        Олдрен неуверенно взглянул на коридор, в котором исчезла фейри с длинными волосами.
        - Нужно подождать целителя.
        - Он не сможет сделать ничего другого, кроме как вытащить эту штуку.
        - Я не хочу причинять тебе боль.
        - Очень благородно с твоей стороны, но это мне не поможет.
        Зейлан удивлялась, почему убийца вообще пустил стрелу в его плечо. Возможно, во время нападения у него просто не было времени и главным было скрыться с места происшествия?
        Олдрен поморщился и взглянул на королеву, словно ожидая ее разрешения. Но та не ответила на его взгляд. Она перебирала пальцами цепочку, которая висела у нее на шее. Движения королевы выражали неуверенность и никак не соответствовали тому высокомерному образу, который Зейлан приписывала фейри.
        - Как хочешь, но обещай мне больше не падать в обморок.
        Киран сдвинул брови, словно ему неловко было вспоминать об этом:
        - Это был просто шок.
        Олдрен отрывисто кивнул, рассматривая стрелу. Осторожно провел пальцами по металлу. Даже издали Зейлан узнала стальной отблеск. Стрела была отлита из какого-то металла, а значит, Магия Земли не может помочь извлечь ее.
        - Может быть, поможет огонь, - размышлял Олдрен. - Мы могли бы расплавить металл…
        - Это займет слишком много времени, - прервал его Киран. Зейлан была уверена, что за последние минуты принц стал еще бледнее. - Просто сделай это. Она как вошла в руку, так и выйдет.
        - Ты уверен?
        - Абсолютно. - Принц, казалось, постепенно терял терпение.
        - Согласен.
        Олдрен ухватился за конец стрелы, и его плечи заметно напряглись.
        - На счет три. Раз, два, три…
        Фейри дернул стрелу, и Киран взревел от боли, едва она успела показаться из раны на ширину пальца. Олдрен тут же отпустил стрелу.
        - Я… я не могу.
        Киран взглянул на своего советника:
        - Не будь таким! Я знаю все, что ты делал по приказу королевского двора. Ничего особенного в этом нет.
        - Но тогда дело было не в тебе.
        Принц тяжело вздохнул и обескураженно закрыл глаза.
        - Тогда, наверное, подождем лекаря.
        - Я могу это сделать, - сказала Зейлан. Слова вырвались из нее, прежде чем она успела придумать что-нибудь получше.
        Все внимание в комнате сосредоточилось на девушке, и глаза Кирана расширились, словно он до сих пор в своем бреду совершенно не ощущал ее присутствия. Принц несколько раз молча моргнул, словно для того, чтобы убедиться, что она действительно стояла тут, в одной комнате с ним, а не была иллюзией его затуманенного болью разума.
        - Я не думаю, что это хорошая идея, - пробормотал Олдрен.
        Королева тоже выглядела так, будто была далеко не в восторге от такого вмешательства.
        - Ты когда-нибудь делала это раньше? - спросил Киран.
        - Нет, но большинство людей, которых я знаю, тоже умерли бы, если всадить им в тело стрелу.
        При такой бледности Кирана Зейлан не стала бы делать ставку на его выживание. Стрела была явно магической, а это означало, что способности принца к исцелению были заблокированы.
        - Сделай это! - со стоном сказал принц.
        Зейлан передала Ли свою сумку и шагнула вперед. Губы фельдмаршала скривились в неодобрении, в то время как все другие охранники, включая саму Зейлан, выглядели удивленными. Почему она хотела помочь Кирану? Нет, девушка не хотела ему помогать. Она просто не собиралась упускать шанс увидеть принца страдающим. Рано или поздно кто-то ведь избавит его от этой стрелы - так почему бы не она? Это будет ее местью за то, что принц первым назвал имя Зейлан на церемонии бессмертия.
        Олдрен отодвинулся, освобождая место для Зейлан, но не отошел от Кирана. Принц взглянул на девушку. В его взгляде читалась целая буря эмоций. Боль. Забота. Страх. Облегчение. Смятение. Что у него сейчас на уме? Получить травму в бою было бы неприятно, но это, конечно, нельзя было и сравнить с предательством, которое Киран только что испытал на себе. Зейлан не хотела даже представлять, что бы чувствовала она сама, если бы Ли когда-нибудь решил поднять свой меч против нее.
        Ее пальцы сомкнулись вокруг металлической стрелы, и Зейлан ощутила ее удивительную легкость в своей руке. Тот, кто ее выковал, кое-что понимал в своем ремесле. Девушка мгновенно ощутила магию, вибрирующую внутри стрелы и мгновенно завладевшую телом Хранительницы.
        - Опять на счет три?
        Киран кивнул.
        И Зейлан усмехнулась.
        - Три!
        Одним рывком девушка вытащила стрелу из его плеча. Киран закричал. Брызнула кровь, и торс принца резко подался вперед. К счастью, Олдрен вовремя успел его подхватить. Советник бросил на девушку быстрый взгляд, поддерживая принца.
        - Держись, лекарь скоро придет.
        Киран ничего не сказал, но, по крайней мере, не потерял сознания. Тяжело дыша, принц прижимал ладонью здоровой руки рану в своем плече. Кровь сочилась между его пальцев. Юноша медленно выпрямился и более настойчиво, чем это могло быть возможно в его состоянии, посмотрел на Зейлан. Девушка точно знала, что он видит. Забрызганные грязью сапоги. Перепачканная одежда. Взъерошенные волосы. Наконец взгляд принца остановился на стреле в руке Хранительницы. С наконечника капала кровь.
        - Спасибо!
        - Не за что. Просто позови меня, когда твой народ в следующий раз попытается тебя убить.
        Лицо Кирана скривилось в усмешке, абсолютно не соответствовавшей происходящему.
        - Обязательно.
        Раздались торопливые шаги. Фейри с длинными волосами наконец вернулась. Ее сопровождал мужчина, который выглядел удивительно старым для фейри. Морщины у глаз, сгорбленная спина и абсолютно белые волосы, такие светлые, что открывали пятнистую кожу на голове, делали его совершенно старым человеком. Не обращая внимания на присутствующих, он поспешил к Кирану.
        - Мой принц! - приветствовал юношу поклоном старик, снимая с плеча сумку и начиная рыться в ней. Достав ножницы, лекарь разрезал мундир, раскрыв рану Кирана. Зейлан была уверена, что смотреть на полуголого принца явно против этикета, но ее пленил вид крови. Она выглядела совершенно как человеческая.
        - Боже мой, - пробормотал целитель, обнажив отверстие в плече, и неодобрительно покачал головой: - Что за дилетант вытащил эту стрелу? Рана разорвана в клочья.
        Снова все взгляды обратились на Зейлан. Даже фейри, доставившая целителя, теперь смотрела на нее. Отвращение, проявившееся при этом в ее сморщенном носу, отразилось на собственной неприязни Зейлан к фейри. Приятно, когда твоя ненависть основывается на взаимности.
        - Кто ты такая?
        - Зейлан Аларион, - неловко ответила девушка, что, в свою очередь, не понравилось фейри. Рот превратился в одну бледную черту на лице женщины, когда она спросила:
        - А что тебе здесь нужно?
        - Вообще-то ничего, - Зейлан пожала плечами. - На самом деле я хотела бы вернуться.
        Раздраженная и расстроенная одновременно, фейри уставилась на нее. Фельдмаршал выпрямился и шагнул вперед. Сначала он обратился к фейри, которую Зейлан посчитала королевой и которая в последние минуты молча наблюдала за происходящим. В ее глазах не было ненависти, только беспокойство о принце. Женщина с короной на голове почти не обращала внимания на Томбелла, тем не менее тот отвесил ей поклон:
        - Королева Зарина. Для меня большая честь познакомиться с вами. Принц Киран, рад видеть вас снова, хотя и в несколько неприятной ситуации.
        - Я тоже, - ответил Киран с искаженным лицом. Целитель как раз собирался влить в его рану настойку, которая, судя по всему, была не только красной, как огонь, но и жгла не слабее, чем пламя.
        Фельдмаршал также приветствовал Олдрена и только тогда обратился к длинноволосой женщине, которой, казалось, совсем не понравилось то, что ее приветствовали последней.
        - Советница Онора. Я - фельдмаршал Кори Томбелл. А это мои спутники: капитан Ли Форэш и Хранители Брион Пардрей, Леннон Ситон, Ивар Эстам и Фергюс Макфи, - говорил главнокомандующий, поочередно указывая на мужчин. - И послушница Зейлан Аларион, которая уже сама представилась вам. Принц Киран пригласил нас присутствовать на его коронации.
        - Вы не ответили на приглашение, - сухо возразила Онора. В ее словах явственно ощущалось обвинение, сопровождаемое очередной волной неприязни.
        Фельдмаршал не растерялся, даже улыбнулся.
        - Прошу прощения, но мы не получили приглашения, которое требовало бы ответа. Только приглашение из уст самого принца.
        - На такой большой и торжественный праздник нельзя прибыть без приглашения. Запланирован банкет, зафиксирована рассадка гостей за столами и зарезервированы все комнаты для размещения прибывших. Но вам, людям, всегда не хватало уважения.
        В Зейлан вспыхнула безумная искра надежды. Если все комнаты были заняты, для них во дворце не было места и Хранители в любом случае были нежелательными гостями на коронации, то ее пребывание в Нихалосе может оказаться короче, чем ожидалось.
        - Мы, Хранители, с большим уважением относимся к фейри, - ответил фельдмаршал, держа свою руку на рукоятке магического меча. Это была не угроза, а просто напоминание о том факте, что без магии Мелидриана и без дара фейри его бы не было здесь сегодня.
        - В этом я сильно сомневаюсь. - Онора многозначительно взглянула на белый мраморный пол, на котором были видны грязные отпечатки сапог стражников. - Но, может быть, я путаю нехватку уважения с отсутствием чистоплотности.
        Зейлан сжала руки в кулаки. Как эта фейри смела так с ними разговаривать? Они целыми днями скакали через Туманный лес, сражались с эльвами и залезали поглубже в кусты, чтобы облегчиться, только для того, чтобы поспеть к чертовой коронации их короля. Но прежде, чем она успела поделиться с советницей своим мнением, слово взял Киран.
        - Онора! - сказал он резким голосом. Теперь принц сидел, выпрямившись, а лекарь перешел к нанесению на его рану зеленой пасты, сильный травяной запах которой Зейлан ощущала на расстоянии. - В этом замке более двухсот комнат. Я уверен, что мы найдем где-нибудь еще семь свободных коек. И если понадобится, двое или трое Благих фейри, сопровождающих Валеску, разделят одну спальню между собой. Она ведь без предупреждения привезла с собой половину двора. А если они откажутся, то вы можете рассказать им что-нибудь о неуважении.
        В глазах Оноры сверкнул гневный блеск. Она отвернулась от Кирана, чтобы тот не смог увидеть ее лицо, однако Зейлан отлично его разглядела. И, когда советница вновь обернулась к принцу, злобное выражение уступило место легкой улыбке, которая не выказывала никакого неуважения.
        - Как пожелаете, мой принц.
        Киран кивнул:
        - Да, я так желаю.
        Онора поклонилась, и при виде этого Зейлан почувствовала странное удовлетворение, хотя это и означало, что в ближайшее время Хранители не покинут Нихалос. Учитывая, насколько фейри ненавидела повиноваться Кирану, это делало сложившиеся обстоятельства немного терпимее.
        - Я позабочусь об этом.
        - Спасибо! И еще: позаботьтесь, чтобы за моим столом были свободные стулья. Я хочу посадить фельдмаршала и его Хранителей за мой стол в качестве почетных гостей.
        Онора возмущенно фыркнула:
        - Принц Киран…
        - Это все, - прервал он ее, переводя взгляд на лекаря, который собирался наложить ему повязку. Принц произнес свое последнее слово.
        Торопливыми шагами, не оставлявшими сомнений в том, что Онора хотела избавиться от них как можно скорее, Зейлан и остальные Хранители пересекли дворец. Несмотря на то что фейри то и дело попадались на их пути, напоминая Зейлан, где и в какой компании она находится, девушка вынуждена была признать, что в замке фейри была своя прелесть. Ей понравились белые стены, многочисленные окна и вид на сады и на город, окруженный живописной красотой, с его светлыми фасадами, засаженными растениями крышами и многочисленными огнями, вспыхивающими в вечернем сумраке. Зейлан задавалась вопросом, всегда ли они здесь горели или являлись лишь частью зрелища, подготовленного к Празднику Творцов.
        Онора повела их по красивой винтовой лестнице наверх, и здесь им впервые встретились фейри Благого Двора. Они окидывали их скептическими взглядами, при этом их неприязнь относилась не только к Хранителям, но и к советнице, которая умело ее игнорировала. Походив по коридорам замка довольно длительное время, они наконец остановились перед одной из золоченых дверей.
        - Фельдмаршал, эта комната будет вашей. Вы разделите ее с капитаном Форэшем.
        - Отлично, - сказал Ли, положив руку на плечо Томбеллу. - Вспомним былые времена, когда ты еще не был фельдмаршалом и спал на койке подо мной.
        Томбелл повернулся к Оноре:
        - Не могли бы вы найти для меня другую спальню? Я люблю спать и на скамейке в камере пыток.
        - Эй! - Ли отстранился от Томбелла и посмотрел на него в притворном возмущении. - Не такой уж я невыносимый.
        Фельдмаршал приподнял бровь:
        - Кто сказал?
        - Я. Я провожу много времени с собой.
        - У тебя просто нет выбора, - подчеркнул Томбелл.
        Ли склонил голову:
        - Есть, но с кем еще будет так весело?
        Онора кашлянула, прервав тем самым их веселое поддразнивание друг друга. Ее оно совсем не забавляло, словно каждая секунда, которую ей приходилось проводить рядом со стражниками, была мучением. И Зейлан почти ожидала, что советница действительно предложит им место в камере пыток.
        - Спасибо, - сказал фельдмаршал своим серьезным, глубоким голосом.
        Ли кивнул ему, и оба вошли в свое пристанище на будущую неделю. Затем получили комнату Брион и Ивар, дошла очередь и до Леннона с Фергюсом. Осталась только Зейлан. Ей не хотелось оставаться с советницей наедине, и вместе с тем девушка не хотела проявить слабость, попросив одного из стражников сопроводить ее в предназначенную ей комнату.
        - Здесь, - сказала Онора, поднявшись по еще одной винтовой лестнице наверх, и толкнула дверь в спальню. - Надеюсь, вам понравится. Вымойте руки, иначе перепачкаете все кровью.
        Зейлан взглянула на свои руки. Они были испачканы засохшей кровью принца. Олдрен забрал у нее стрелу, которая могла помочь найти убийцу.
        - Я сделаю все возможное, чтобы не ходить по нужде в углу, но ничего обещать не могу.
        Онора ошеломленно уставилась на нее. Но прежде, чем фейри смогла что-либо ответить, Зейлан захлопнула дверь перед ее носом и повернула ключ в замке. Будь прокляты эти остроухие!
        Девушка испустила облегченный вздох. После многодневного путешествия она наконец была одна, и в непосредственной близости от нее не было ни одного фейри. Зейлан закрыла глаза и несколько секунд наслаждалась этим состоянием, прежде чем снова подняла веки, осматривая комнату.
        - О мой Король, - пробормотала она, в то время как ее взгляд впервые ощупывал комнату, которая была больше, чем дом, в котором девушка выросла. Десятки стеклянных шаров, в которых горел магический огонь, освещали комнату, одна стена которой полностью состояла из окон. Они открывали шикарный вид на королевские сады, освещенные факелами. Вдалеке Зейлан различила фонтан, в струях которого отражался свет пламени, а за его пределами лежал город.
        Комната была выстлана светлым ковром. Картины, изображавшие Туманный лес в самое разное время суток, украшали стены помещения. В центре комнаты стояла кровать, достаточно широкая, чтобы вместить троих мужчин. Здесь же располагались письменный стол, на котором кто-то предусмотрительно разместил кремовую бумагу и чернильницу, а также шестидверный шкаф. Рядом с ним находилась закрытая дверь. Зейлан устремилась было к ней, как вдруг вспомнила о своих грязных сапогах. Она скинула их с ног и теперь могла ощутить мягкость ковра под своими ногами.
        За дверью скрывалась ванная, более роскошная, чем все, что девушка раньше видела в своей жизни, не говоря уже о том, что использовала. Белые плитки, украшенные золотым орнаментом, выстилали стены. Два умывальника и туалет из светлого камня, а также ванна из блестящего металла, свободно стоявшая в комнате - достаточно большая, чтобы полностью погрузиться в нее, составляли интерьер.
        Зейлан не знала, сколько времени у нее оставалось до пира, но, не колеблясь ни секунды, повернула кран. Внутри загудело и запузырилось, и вскоре ванна начала наполняться дымящейся водой. Девушка окунула свои окровавленные пальцы в тепло и вздрогнула от предвкушения. Она торопливо избавилась от своей потной одежды и залезла в еще почти пустую ванну. Нетерпеливо наблюдая за наполнявшейся водой, Зейлан отключила кран только тогда, когда ванна уже была заполнена до краев.
        Хранительница со стоном откинулась назад, и тут же ее напрягшиеся от путешествия мышцы расслабились. На мгновение она забыла, что находится при дворе Неблагих. Девушка закрыла глаза и откинула голову назад. Ее мысли блуждали от остальных Хранителей (принимали ли они сейчас ванну, как и она?) к принцу Кирану (оправился ли он уже от травмы?). Скоро Зейлан об этом узнает.
        Окруженная приятным теплом, девушка некоторое время оставалась лежать неподвижно. Потом она взяла мыло, которое вместе с несколькими полотенцами лежало на столике рядом с ванной. Оно восхитительно пахло лавандой, и Зейлан готова была мыться им бесконечно. Вымывшись, Хранительница вылезла из воды и обернула вокруг тела одно из полотенец. Оно было мягким, как шелк, и теплым, как пуховое одеяло. Девушка взглянула на груду черной одежды, брошенной на полу. Она не хотела снова облачаться в свою грязную униформу, особенно теперь, когда она была такой чистой, какой не была, вероятно, в течение уже нескольких недель. Вспомнив про шкаф в спальне, девушка в надежде найти в нем чистую одежду понеслась в другую комнату. За первыми четырьмя дверями было пусто. За пятой она обнаружила то, что искала.
        Зейлан быстро скользнула в темные льняные брюки со слишком длинными брючинами и рубашку, которая выглядела так, как будто ее никогда не носили. Она как раз собиралась застегнуть последнюю пуговицу, как вдруг в ее дверь постучали. Зейлан ожидала, что это Ли пришел за ней, чтобы пойти на торжество, на котором они должны были присутствовать в качестве почетных гостей принца Кирана.
        Но ее посетителем оказался не Хранитель, а Олдрен. Он тоже переоделся и теперь был облачен в бежево-золотой мундир, похожий на те, что носили гвардейцы, охранявшие каждый угол дворца. В руках советник держал большой черный чехол. Зейлан приподняла бровь. Неужели фейри пришел, чтобы похитить ее?
        - Можно войти? - спросил он.
        - Это ваш замок, - ответила Зейлан и посторонилась, чтобы Олдрен мог пройти. Мгновение она колебалась, прикрывая дверь, так как ей не хотелось оставаться наедине с фейри.
        - Я вижу, тебе понравилась эта комната.
        Зейлан пожала плечами:
        - Я ночевала и в более неудобных местах. - Которые я предпочла бы этому замку, добавила она мысленно.
        Олдрен улыбнулся. Зейлан сочла несправедливым, что фейри были так неестественно красивы и что их очаровательная внешность помогала им скрывать всю черноту их душ и животные побуждения.
        - Я уверен, что вы и другие Хранители сполна насладитесь пребыванием в этом замке. Об этом принц Киран позаботится лично. Он также попросил меня передать вам это.
        Фейри положил черный чехол на ее кровать и развязал шнурок, стягивающий его.
        - Что это? - спросила Зейлан.
        Вместо ответа Олдрен вытащил из чехла платье. Оно было сшито из тонкой ткани, такой же яркой, как морские брызги. Платье с длинными рукавами, тяжелой юбкой, доходящей до пола, и воротничком, украшенным золотой вышивкой, обладало более глубоким декольте, чем Зейлан стала бы носить.
        - Твой наряд для Праздника Творцов.
        Озадаченная Зейлан взглянула на фейри:
        - Я должна надеть это?
        Он кивнул.
        - Принц лично выбрал его для тебя, - объявил Олдрен с определенностью, предполагавшей, что носить одежду, выбранную самим Кираном, делало для нее наивысшую честь.
        Зейлан не знала, что сказать. Прошла уже целая вечность с тех пор, как она носила платье. И никогда еще девушка не обладала таким драгоценным и благородным нарядом, как тот, который Олдрен сейчас держал в руках.
        - Тебе не нравится? - спросил Олдрен, оглядывая темно-синюю ткань.
        «Напротив, даже очень», - подумала Зейлан. Только то, что девушка могла по достоинству оценить остро отточенные кинжалы и изящно изогнутые ножи и за последние годы своей жизни не могла позволить себе иметь красивые вещи, не означало, что она была слепа. Зейлан просто не была уверена, что идея надеть это платье так уж хороша. С тех пор как девушка стала Хранительницей, она приложила все усилия, чтобы завоевать уважение мужчин на Стене. Зейлан хотела выглядеть как Воительница. Не как объект желания. Но если девушка предстанет перед фельдмаршалом и другими Хранителями в этом платье, они будут видеть только оголенные части ее тела. Зейлан хотела быть больше, чем ее гладкая кожа, длинные ноги и высокая грудь.
        - Я не могу это надеть, - сказала наконец Зейлан.
        Олдрен приподнял одну бровь:
        - Почему бы и нет?
        - Я - Хранительница.
        - Я знаю, но твоя униформа настолько грязная, что я отсюда чувствую, как она пахнет, - ответил Олдрен, указывая в сторону ванной. - А то, что на тебе надето, - недостаточно торжественно.
        Зейлан издала ворчание. Если бы девушка только могла, она бы легко отказалась от участия в Празднике Творцов. Но фельдмаршал, прощаясь с ней, проникновенно произнес: «Увидимся за столом». Вряд ли его слова несли какой-то другой смысл.
        - Что наденут фельдмаршал и остальные Хранители?
        - То же, что и я.
        Она рассматривала бежево-золотой мундир с поясом и все его пуговицы. Должно быть, это была официальная униформа королевской гвардии. Идея присоединиться к ней не понравилась Зейлан. Она не служила Неблагому Двору и никогда не станет этого делать, но, по крайней мере, в такой униформе девушка не будет отличаться от других Хранителей.
        - Могу ли и я получить это?
        - Если хочешь, - сказал Олдрен с легкой улыбкой. Казалось, он почувствовал сомнения девушки. Зейлан прикусила нижнюю губу. Неужели она этого хотела?
        Хотела ли она упустить шанс надеть самое красивое и дорогое платье, которое она когда-либо видела в своей жизни? Она ни разу не пожалела о своем решении стать Хранительницей и с нетерпением ждала возвращения в Свободную землю, чтобы надавать парочке эльв по задницам. Но образ жизни, который она будет вести там, очень прост, и девушке изо дня в день придется носить одну и ту же униформу. Ей никогда больше не представится такая возможность, и, в конце концов, не все же Хранители увидят ее в этом платье. Всего лишь жалкая горстка, а Ли до сих пор всегда был рядом с ней. Он не изменит своего мнения о Зейлан, во всяком случае не из-за чего-то подобного.
        Девушка протянула руку к Олдрену:
        - Дай сюда!
        - Ты уверена? - весело спросил он.
        Она фыркнула и выхватила платье из его рук.
        Глава 38 - Киран
        - Нихалос -
        Талон.
        За последние несколько лет Киран сделал все, чтобы забыть это имя и стереть его из своей памяти. Но кто-то на параде выкрикнул его сегодня.
        Талон.
        Прошли месяцы с тех пор, когда Киран в последний раз позволил себе думать об этих пяти буквах - ключах к другой его жизни. И еще больше времени прошло с тех пор, как кто-то последний раз называл его так. Вряд ли кто-нибудь в Мелидриане знал это имя, только он сам, королева, Онора, Олдрен и отряд его воинов, которые вернули принца обратно.
        Каждый из них поклялся хранить тайну Кирана и унести ее с собой в могилу. Тем не менее он был уверен, что слышал забытое имя из толпы. Принц пытался отыскать глазами человека, который позвал Талона, но прежде, чем смог увидеть его, стрела вонзилась в его плечо.
        Киран посмотрел на повязку на своем плече. Под ней он ощутил покалывание от медленно начинающегося исцеления. Наверное, ему следует радоваться, что убийца не пропитал стрелу ядом эльвы. В этом случае он сейчас, наверное, не стоял бы в вертикальном положении. Тем не менее нападавший действовал мудро. Использовать стрелу из металла, а не из дерева, чтобы Киран и его гвардейцы не могли извлечь ее силой своей земной магии, было умным решением. И если бы стрела угодила в его тело всего на пару пальцев ниже, принца сейчас не было в живых. Эта страшная мысль должна была, наверное, ввергнуть его в панику, но Киран был полностью поглощен воспоминаниями о Талоне.
        Талон, которого больше не существовало. И которого на самом деле никогда не было. Он был ролью, которую Киран невольно играл в течение нескольких лет. Но он скучал по своему человеческому существованию и всем тем, кто был с Талоном. Прежде всего принц скучал по одному человеку, и не проходило ни дня, чтобы Киран не думал о ней.
        Фрейя. Оставить ее было самым мучительным, что ему до сих пор пришлось пережить. Принц часто воображал, каково было бы, если бы Фрейя жила в его замке. Ей бы понравилось здесь, особенно когда Киран рассказал бы ей обо всех тайных ходах, которые прятались за зеркалами, под фонтанами и между стенами.
        Стук в дверь вырвал Кирана из его мыслей, и Олдрен, как это часто бывало, вошел в его комнату, не дожидаясь приглашения.
        - Твой новый наряд, - сказал он, вешая одежду на шкаф.
        - Спасибо, - ответил Киран. Он снял с крючка мундир, похожий на тот, который разрезал целитель. Осторожным движением принц скользнул внутрь и попытался застегнуть пуговицы, но его пальцы сильно дрожали.
        - Позволь мне сделать это.
        Киран опустил руки, и Олдрен подошел к нему ближе. Нахмурившись и сжав губы, фейри принялся за дело.
        Киран чувствовал, что его советник собирается что-то сказать, но решиться на это тот смог лишь тогда, когда добрался до последней пуговицы.
        - Я считаю, это было ошибкой.
        - Сделать меня королем? Да, я тоже так думаю.
        - Ты прекрасно знаешь, что я говорю о Празднике Творцов, - заметил Олдрен. - Ты не в том состоянии, чтобы находиться среди людей. Ты дрожишь, ты потеешь и, вероятно, можешь принять глупое решение из-за одного лишь неосторожного замечания. - Киран терпеть не мог то, что Олдрен так хорошо его знал и мог видеть насквозь. - Кроме того, гвардейцы еще не поймали нападавшего. Что, если он еще раз попробует тебя убить?
        - Тогда, я надеюсь, он снова промахнется.
        Лицо Олдрена помрачнело.
        - Ты находишь это забавным?
        - Нет. Но я уже сказал это раньше и с удовольствием повторю еще раз: я не собираюсь прятаться.
        Киран был принцем и понимал свою ответственность, свои задачи и свои обязанности. И если одиннадцать лет своей жизни он считал, что будет служить другому народу, то это ровно ничего не меняло. Людям нужен был лидер, а на этой стороне Стены у юноши не было братьев и сестер, которые могли взять эту роль на себя.
        - Почему ты такой упрямый?
        - Потому что должен.
        Собственное мнение и воля к осуществлению задуманного отличают сильного короля, но по-настоящему хороший король никогда не ставит себя выше своего народа, всегда говорил его… говорил король Андроис.
        Эти слова вошли в плоть и кровь Кирана, и он ни за что не откажется от своего решения принять участия в бале. В одиночестве в своей спальне он только начал бы размышлять, и куда приведут его эти мысли, никто не мог бы сказать. Лучше он будет находиться в обществе, предпочтительно в компании Зейлан.
        Киран услышал голоса своих гостей уже издалека. В разговоры вплеталась тихая музыка, которая заиграет громче, как только первые фейри начнут танцевать. По крайней мере, эта обязанность была с него снята сегодня из-за ранения в плечо. Перед закрытой дверью бального зала Киран и Олдрен остановились.
        - Подожди здесь, - сказал принцу советник.
        Киран вздохнул:
        - Это необходимо?
        - Да. Необходимо. Ты же хотел присутствовать на балу?
        - Я помню, но там все знают, кто я такой.
        - Дело не в этом, - ответил Олдрен и скользнул в бальный зал, прежде чем Киран успел сказать еще что-то.
        Принц глубоко вдохнул и разгладил свой мундир. Хорошо ли лежали его волосы? Киран посмотрел в сторону окна, и отражение взглянуло ему навстречу, но было слишком нечетким, чтобы юноша мог издалека что-то разглядеть. И тут раздался громкий звон. Голоса в зале стихли до бормотания, пока наконец полностью не смолкли, и принц услышал Олдрена:
        - Прибыл хозяин сегодняшнего вечера, Его Высочество принц Киран, правитель Мелидриана, принц Нихалоса и в скором времени король Неблагого Двора. Приветствуйте его!
        Дверь перед Кираном волшебным образом распахнулась, и он вошел в банкетный зал под сдержанные хлопки приглашенных гостей, которые поднялись со своих мест, приветствуя принца.
        Расправив плечи и сияя фальшивой улыбкой, он притворялся безмятежным, хотя внутри у него все бушевало. Его пустой желудок нервозно сжимался. Все взгляды устремились на него. О чем думали люди, когда видели его таким? Они его уважали? Или презирали? Считали его решение принять участие в празднике храбрым или наивным? Будет ли он сразу поражен второй стрелой? И будет ли кто-то снова звать Талона?
        Это было маловероятно, и все же неуверенность и сомнения грызли его изнутри. Киран старался не показывать этого. Его заученная улыбка стала шире, и принц посмотрел на присутствующих, не видя толком их лиц. Длинные столы и стулья с помпезными спинками были развернуты к входу. Их занимали фейри в благородных одеждах и мундирах. Центр комнаты служил для танцев. Здесь стояли пятеро музыкантов, сложившие свои инструменты и склонившиеся перед ним. Канделябры с многочисленными свечами наполняли комнату теплым светом, вместе со сверкающими магическим пламенем стеклянными шарами, свисавшими с потолка. Здесь могло бы быть уютно, не будь в комнате двух сотен приглашенных гостей.
        С высоко поднятой головой Киран подошел к своему месту. Его стол располагался на возвышении, чтобы принц мог охватить взглядом весь зал. Слева сидела его мать, которая с облегчением смотрела на него, и Валеска в сопровождении своей провидицы Самии. Королева Благих тоже поднялась со своего места и аплодировала, но ее натянутая улыбка свидетельствовала о том, что она, вероятно, предпочла бы быть где-то еще. Киран это прекрасно понимал. Место по правую руку от него было занято Олдреном, а рядом с ним…
        О боги! У Кирана перехватило дыхание, и он был уверен, что его лицо довольно некстати приняло совсем некоролевское выражение. Зейлан. Она сняла черную униформу Хранителей и сменила ее на платье цвета луны, декольте которого было глубже, чем Киран осмеливался себе представить, а тем более посмотреть. Округлости ее грудей вздымались под тканью, а смуглая кожа сияла золотистыми отблесками в мягком свете свечей. Волосы вились по ее плечам, и Киран представил себе, как отводит их в сторону, чтобы покрыть декольте девушки следами своих поцелуев.
        От этой мысли организм Кирана отреагировал так, как он не должен был себя проявлять в присутствии всех этих гостей, и особенно матери. Когда Киран смог наконец контролировать выражение своего лица, улыбаться ему стало гораздо легче. Кто только додумался предоставить Зейлан это платье? Метнув быстрый взгляд на Олдрен, Киран заметил его понимающую улыбку, которая подтвердила подозрения принца. Наследник трона обошел стол вокруг и остановился перед своим стулом. Его глаза выжидательно смотрели на лица фейри и Хранителей.
        - Благодарю вас всех за то, что пришли, - заявил он голосом, в котором явственно прозвучали возвышенные интонации, так напоминающие речь его отца. Никаких сомнений, никакой неуверенности и никакой боли не сквозило в его словах. - Я рад, что вы ответили согласием на мое приглашение на Праздник Творцов в этом году. Этот день дает нам понять, что скоро состоится зимнее сполнцестояние. Через семь дней мы станем намного ближе к Иному миру и его богам: не только к Остаре и Юлу, но и к Мабону и Лите, как это было в последний раз во время летнего солнцестояния, которое является священным праздником наших уважаемых почетных гостей - королевы Валески и ее придворных.
        Киран указал на королеву, которая в типичной для нее элегантной манере склонила голову. Все присутствующие гости зааплодировали, проявляя тем самым гораздо больше приличия, чем некоторые жители Нихалоса до этого, которые не сдерживали своего неудовольствия от присутствия в городе королевы Валески во время парада.
        Киран подождал, пока стихнут аплодисменты, прежде чем продолжить:
        - Но в этом году мы празднуем не только зимнее солнцестояние в честь наших богов, но и мою коронацию. Я с нетерпением жду, чтобы принять благословение Иного мира и наконец стать полноправным королем Неблагого Двора, наследником моего отца, короля Невана. Я надеюсь, что он сможет мной гордиться.
        В зале снова раздались аплодисменты, громче тех, что достались Валеске. Киран подозревал, что аплодисменты относились не столько к нему, сколько к памяти отца. Народ любил короля Невана, поэтому весть о его ранней смерти стала для всех огромным шоком. И, вероятно, неожиданная смена держателя трона тоже была одной из причин, почему многие не хотели принимать Кирана в качестве своего короля. Всего два столетия фейри прожили под руководством Невана, они еще не были готовы отпустить своего старого правителя.
        - А сейчас… - Киран демонстративно поднял свой бокал, - я желаю вам всем приятного вечера и чудесной ночи. Ешьте, пейте и танцуйте, чтобы боги услышали наш смех. За Остару и Юлу и за короля Невана!
        Бокалы гостей зазвенели, и музыканты снова начали играть. Kиран сел, отпивая свое вино. Он сделал лишь маленький глоток, так как лекарь увещевал его не пить сегодня много, потому что алкоголь мог парализовать его организм и замедлить выздоровление. Если бы это была обыкновенная стрела, то рана принца давно бы зажила, но магия снаряда замедлила процесс, хотя он и был уже удален.
        - Красивая речь, - заметил Олдрен со стороны с лукавой усмешкой на губах.
        Киран отставил свой бокал.
        - Спасибо, что написал ее.
        - Мне было приятно.
        Честность в его голосе не позволила Кирану сомневаться в этом утверждении. Олдрен делал все для него, и в такие дни, как этот, ему хотелось, чтобы он мог вернуть своему советнику нечто большее, чем признание, славу и золото. Это напомнило принцу о том, что еще сделал для него Олдрен, - и что он мог бы сделать для него чуть больше.
        - Давай поменяемся местами.
        - Что?
        - Давай поменяемся местами, - снова сказал Киран шепотом.
        - Ни за что. Я не могу сидеть на твоем месте.
        Олдрен многозначительно посмотрел на стул, на котором сидел Киран. Он выглядел точно так же, как и все остальные стулья. Единственным отличием было то, что место принца было центром стола - так же как Киран чуть позже, когда станет королем, будет центром своего народа.
        - Ты можешь все, если я тебе позволю.
        - Нет, - Олдрен покачал головой, - это не дозволено.
        - Тогда… - поменяйся местами с ней, хотел сказать Киран, но в последний момент сдержал этот импульс и не произнес этих необдуманных слов. Потому что ни для одной женщины на свете он не заставил бы Олдрена уступить свое место. - Пожалуйста, - взмолился Киран вместо этого.
        Мгновение Олдрен смотрел на него молча, потом вздохнул и отодвинул свой стул.
        - Ты невозможен.
        Киран ухмыльнулся:
        - Спасибо!
        Друзья быстро поменялись местами. Перемена, конечно, недолго оставалась незамеченной. Королева Зарина неодобрительно скривила губы, но ничего не сказала. Если бы Кирана не ранили в этот день, она, возможно, рискнула бы затеять ссору, но сегодня ее благодарность судьбе за жизнь сына благополучно защищала его от неприятной дискуссии.
        Киран наклонился к Зейлан, которая в это время как раз разговаривала с одним из Хранителей. Его серые глаза отливали ледяным блеском, а волосы были таким светлыми, что казались почти белыми, словно снег на вершине горы. Однако Киран не мог припомнить его имени. Этот, другой Хранитель первым заметил принца. Он кивнул ему, так что Зейлан тоже узнала о присутствии Кирана. Девушка повернулась к нему, и, хотя улыбка на ее губах полностью не исчезла, она стала менее сияющей.
        - Ваше Высочество, - поздоровалась Зейлан с принцем. В голосе скользнули насмешливые нотки.
        - Хранительница Аларион.
        Это обращение, казалось, понравилось ей, потому что черты ее лица стали мягче.
        - Ты прекрасно выглядишь, - прямо сказал Киран. Хранитель позади Зейлан фыркнул, но принц, проигнорировав его, окинул Зейлан взглядом, не задерживаясь слишком долго на одном месте. - Платье изумительно идет тебе.
        - Ты должен был это сказать - в конце концов, оно от тебя.
        Девушка закатила глаза, словно комплимент был ей безразличен, но она явно лгала. Киран понял это по румянцу, который залил ей щеки, и мысленно поблагодарил Олдрена, ибо сам принц платье не выбирал. Но ему было очень приятно, что Зейлан надела что-то, что, как она считала, выбрал Киран.
        - Как тебе нравится в Нихалосе? - спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал максимально нейтрально, хотя боль в плече усилилась, когда они с Олдреном поменялись местами.
        Пару мгновений Хранительница колебалась, прежде чем ответить:
        - Город впечатляет.
        Принц нахмурился. Возможно, Зейлан считала, что может скрыть свой дискомфорт, но это было ошибкой. Лицо ее было невыразительным и отражало все то же равнодушие, которое он привык видеть в лицах других стражников во время визитов в Свободную землю. Но на протяжении десятилетний Хранители научились скрывать и пылавшие в них чувства, а в глазах Зейлан бушевали эмоции. Вероятно, в этот момент любое другое место в мире было бы для нее лучше, чем его замок.
        - А местные жители? - не смог Киран удержаться от вопроса.
        Теперь губы Зейлан все же дрогнули, и Киран мог видеть, как она сдерживает слова, готовые сорваться с ее языка. Вероятно, фельдмаршал призывал ее к хорошему поведению на торжестве и учтивости, хотя сам Киран ничего не желал, кроме того, чтобы девушка была честна с ним.
        - Они… другие.
        Киран издал понимающее мычание и снова взялся за бокал с вином. Принц поднес его к губам.
        - Признайся! Ты бы хотела, чтобы все мы были повешены в одной связке.
        - В вашем городе для этого достаточно деревьев.
        - Конечно, - подтвердил он. - Они и были посажены именно для этих целей, но, если их все же не хватит, мы сможем быстро вырастить новые с помощью нашей Земной Магии.
        Уголки губ Зейлан поднялись вверх, но улыбка исчезла сразу же, когда она поняла, что собирается смеяться над плоскими шутками Кирана, которые Олдрен так ненавидел.
        Снова раздался звон, и несколько фейри в выглаженной униформе вошли в зал. Они вынесли тарелки, прикрытые золотыми колпаками, и подавали их на столы присутствующим гостям. Киран откинулся в кресле, чтобы облегчить работу прислуге, которая обслуживала его. Та подняла колпак, и принц ощутил вкусный запах теплого пара, исходящего от блюда.
        - Спасибо!
        Фейри поклонилась:
        - Это честь для меня.
        Зейлан издала презрительное фырканье. Фейри бросила на девушку быстрый взгляд, но не посмела себе высказаться против одного из почетных гостей Кирана.
        Столовые приборы и бокалы зазвенели вокруг них повсюду, когда гости начали есть. Особенно нетерпеливым был один из Хранителей. Он поднял свою тарелку и буквально закидывал еду своей вилкой прямо в рот. Фельдмаршалу, сидевшему с ним рядом, пришлось даже толкнуть его, и тогда лишь Хранитель опустил тарелку и уже старался есть более неторопливо.
        Повара приготовили любимые блюда Кирана: овощи на пару с острой чечевицей, хумус и свежеиспеченный тыквенный хлеб. Он был еще теплым, а тесто - восхитительно воздушным. Только один повар при его дворе мог приготовить хлеб таким образом. Принц обмакнул кусочек в чечевицу, как вдруг заметил, что Зейлан не ест. Девушка сидела, сложив руки на коленях.
        - Ты не голодна?
        - Напротив, но я не стану есть ничего, приготовленного фейри, - ответила она, рассматривая пестрое разнообразие на своей тарелке с таким отвращением, будто бы ей предложили попробовать грязь.
        - Это может оказаться затруднительно, - произнес Киран. Он потянулся было за своим вином, но, вспомнив о совете целителя, взял кубок с водой. - Ты будешь находиться здесь, по крайней мере, еще неделю.
        Зейлан криво улыбнулась:
        - Я это выдержу.
        Он слышал, как урчит ее желудок.
        - Это смешно.
        - Как скажешь.
        - А что случится, если ты поешь?
        Зейлан пожала плечами:
        - Нас могут отравить.
        Киран нахмурился:
        - Зачем нам это делать? Вы - мои почетные гости.
        - Может быть, ты этого и не сделаешь, а твой советник - да.
        Киран оглянулся через плечо, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как Олдрен молниеносно отвернулся от него и повернулся к своей тарелке. Принц мог себе представить, каким ядовитым взглядом смотрел Олдрен на Зейлан, хотя его горькие чувства, вероятно, носили скорее личный характер и не были связаны с Хранителями.
        - Никто тебя не отравит, - пообещал Киран, склонившись над своей тарелкой. Он взял ломтик ее хлеба, макнул в хумус, откусил кусочек и медленно прожевал. - Вот видишь. Все хорошо. Я не упал замертво.
        - Пфф, это ничего не значит. - Она отодвинула свою тарелку прочь от себя. - Ты - фейри.
        - То, что не убьет меня, не убьет и тебя. Ты больше не человек, что, уже забыла?
        Лицо Зейлан окаменело, а руки сжались в кулаки. Вероятно, Кирану следовало порадоваться тому, что к трапезе были поданы совсем тупые ножи, так как овощи практически таяли во рту.
        - Я - человек.
        Он тоже прежде подвергался этому заблуждению.
        - Люди стареют.
        - Я все равно… - Зейлан замолчала. Ее взгляд скользнул мимо него. Глаза девушки сузились, а плечи напряглись. Она наклонилась вперед и приподняла подол своего платья. Кинжал блеснул под ним, но она медлила, не вытаскивая его.
        Киран развернулся на своем стуле и обнаружил двух гвардейцев, которые твердыми шагами направлялись прямо к его столу. И хотя их униформа была похожа на мундир Олдрена, тем не менее она отличалась от нарядов советника и других гостей. Гвардейцы носили с собой мечи и открыто выставляли их на обозрение, хотя вообще-то во время торжества оружие в зале было запрещено.
        - Ваше Высочество, - сказал один из гвардейцев. Оба стражника остановились перед стулом Кирана и поклонились. - Мы сожалеем, что мешаем вашему празднику.
        - А зачем вы тогда это делаете? - спросил Киран суровым голосом.
        - Необходимо ваше присутствие.
        - Для чего?
        При других обстоятельствах он бы обрадовался такому вмешательству, но только не сейчас, когда принц разговаривал с Зейлан. Кто знал, когда в следующий раз ему представится такая возможность? Дни до коронации были спланированы с утра до вечера и заполнены обязанностями и делами, которые ему никак нельзя было проигнорировать.
        - Мы кое-кого задержали, - ответил один из гвардейцев.
        - Убийцу? - раздался вопрос с того места, где сидел Олдрен, и Киран заметил, что его мать и королева Валеска тоже прислушивались к разговору. А также с десяток фейри, собственные разговоры которых при этом умолкли.
        Кучка любопытных.
        Гвардейцы обменялись настороженными взглядами, и один из них нервно провел языком по верхней губе.
        - Скорее всего, нет, - ответил он. - Их двое. Мы остановили их, когда они пытались проникнуть в замок. Они сопротивлялись и настаивают на том, чтобы поговорить с вами.
        - Разве вы не видите, что я сейчас занят? - резким размашистым движением Киран обвел рукой зал. Количество фейри, заинтересованных разговором, выросло за последние несколько секунд.
        - Мы так и сказали двум пленникам, - поклонился гвардеец. Подавшись вперед и понизив голос, он продолжал: - Но один из них - Бессмертный Хранитель, а девушка просто не дает нам покоя.
        - Она просила нас передать вам это, - сказал другой гвардеец и вытащил свернутую в трубку тетрадь. Она была очень тонкой, словно кто-то вырвал из нее страницы, а кожаный переплет выглядел старым и потрескавшимся.
        Киран нахмурился:
        - И что это должно быть?
        - Она сказала, что вы поймете.
        Киран взял блокнот, каких в Мелидриане было, вероятно, тысячи. Олдрен с любопытством вытянул шею, и даже Зейлан, которая, судя по всему, жаждала приключений, подсела ближе. Может быть, она надеялась, что ей удастся сегодня помучить еще парочку фейри.
        Киран раскрыл тетрадь. Моргнул. И застыл.
        Сердце принца замерло, и боль, не имеющая ничего общего с дырой в его плече, пронзила грудь.
        Потому что то, что принц видел и читал, было написано его собственной рукой. За прошедшие годы чернила выцвели, буквы исказились и расплылись, но он смог бы узнать эти записи когда угодно.
        Любисток. Шалфей. Мелисса.
        Уроки Окарина.
        Крики на параде.
        Возможно ли это?
        Фрейя?
        Глава 39 - Фрейя
        - Нихалос -
        Под бдительными взглядами дворцовой стражи Фрейя нервно меряла ногами помещение. Она пыталась сидеть рядом с Ларкином на скамье и подражать его равнодушному взгляду, но ей это не удалось. Несмотря на усталость, все ее тело дрожало от нервозности, а руки тряслись так сильно, что в этот момент она была совершенно неспособна использовать заклинание поиска. Ее шаги были единственными звуками в комнате, и, если их продержали бы в этой комнате долгое время, Фрейя, наверное, протоптала бы в земляном полу помещения борозду по маршруту своих перемещений. Задержанных заперли в камере, которая, вероятно, была одной из самых темных комнат в замке. Фрейе не удалось хорошо осмотреть дворец до того, как их арестовали. Но коридоры, по которым вели арестованных, были выложены блестящим мрамором. Стеклянные шары, в которых танцевало пламя, присутствовали повсюду, и казалось, замок состоял из одних окон - но только не эта комната.
        - Принцесса, - сказал Ларкин, когда она еще раз прошла мимо него, и протянул к принцессе руку, не прикасаясь к ней. - Садитесь!
        Девушка покачала головой:
        - Я не могу.
        Ларкин вздохнул, и в первый раз с тех пор, как их схватили, его ледяной взгляд оттаял.
        - Я знаю, вы убеждены, что видели его на параде. Но речь идет не о каком-нибудь фейри, а о принце. Вы не должны так сильно надеяться.
        Фрейя кивнула, хотя ее желание снова увидеть Талона и ее переживания о нем были тем единственным, что все еще держало ее на ногах. Принцесса была совершенно измучена. Не только из-за долгого хождения по городу и поиска своего брата, но и из-за ссоры с Ларкином. Никогда прежде она не видела Ларкина таким разъяренным. В его глазах вспыхнул огонь, который обычно можно было увидеть только во время боя. Хранитель был зол, потому что принцесса попыталась сломать барьер на Празднике Творцов и попала прямо в руки вооруженному гвардейцу. Она извинялась и уверяла, что сделала это из-за Талона, что только еще больше разозлило Ларкина.
        Хранитель не хотел верить девушке, называл ее открытие галлюцинацией, вызванной ядом эльвы в ее теле, но принцесса не дала себя убедить и настояла на том, чтобы посетить замок. Фрейя знала, что она видела, даже если это звучало так, будто она потеряла рассудок. Она и сама ничего не понимала. Как Талон и принц Киран могли быть одним и тем же человеком? Она знала Талона, и он не был фейри. Он никогда не применял магию в ее присутствии, и у него не было заостренных ушей. Да, уши брата имели странную форму, но никаких острых кончиков! И все же у Фрейи не было никаких сомнений…
        - Сколько еще нам ждать? - нетерпеливо спросила она из низкого помещения без окон, но гвардейцы, охранявшие вход снаружи, не ответили. Фрейя даже не понимала с уверенностью, чего именно они ждут. Никто им ничего не сказал. До этого двое фейри-грубиянов уже допрашивали их, но со времени этого допроса прошло уже несколько часов. Конечно, принцесса не рассказала им правду о себе и принце, сообщила лишь то, что ей нужно с ним поговорить. Мужчины посмеялись над ней, и наконец скрепя сердце Фрейя отдала гвардейцам записную книжку Талона. Потому что, если Киран был тем, кем принцесса его считала, он узнает эту вещь, при условии, что стражники отнесут ему тетрадь. О вероятности того, что гвардейцы этого не сделают и оставят Фрейю с Ларкином здесь - возможно, навсегда, - девушка не хотела даже думать. Она зашла настолько далеко не затем, чтобы здесь состариться.
        Вдруг в дверь постучали. Гвардейцы в комнате напряглись, когда дверь открыли снаружи. Фейри, которые опрашивали Фрейю и Ларкина ранее, вошли - но не одни. Принцесса затаила дыхание. Дрожь в руках мгновенно распространилась по всему ее телу. Сердце девушки учащенно забилось. Перед Фрейей стоял принц Киран. И Киран был…
        - Талон, - выдохнула она и бросилась вперед, чтобы заключить брата в объятия.
        Принцессе хотелось прижать его к себе. Удержать. Никогда больше не отпускать. Их взгляды встретились, и голубые глаза принца загорелись. Он узнал ее! Она не сошла с ума!
        Но прежде, чем Фрейя успела коснуться Талона, один из гвардейцев выступил вперед. Подняв оружие, он встал между ними, направив лезвие на горло Фрейи. Она замерла как раз в тот момент, когда ее схватили сзади. Ларкин дернул ее назад, и вдруг они оказались лицом к лицу с четырьмя вооруженными Неблагими фейри, за которыми стоял тот, кто ошеломленно смотрел на нее.
        - Фрейя. - Ее имя бездыханно слетело с его уст. - Неужели… неужели это действительно ты? - спросил принц за клинками своих гвардейцев.
        Девушка тяжело сглотнула. Ее горло пересохло, а глаза увлажнились. Принцесса кивнула, пытаясь понять, что только что произошло. Не так она представляла в своих мечтах свое воссоединение с Талоном. Талон - фейри. Неблагой фейри. Ошеломленная Фрейя уставилась на своего брата, которого весь народ и ее родители считали мертвым. Талон был жив. Так повзрослел и так вырос. Тогда, во время похищения, она была выше него, теперь же ей нужно было догонять в росте своего брата. Его плечи стали шире, несмотря на типичную для всех Неблагих фейри стройную фигуру. Фрейя перевела взгляд с тонкого шрама на подбородке к его ушам, но он был прикрыт длинными светлыми волосами.
        - Оставьте нас одних, - сказал Талон голосом, который был намного ниже того, что помнила Фрейя.
        Гвардейцы обменялись тревожными взглядами и посмотрели на Ларкина.
        - Ваше Высочество…
        - Убирайтесь отсюда! - зашипел Талон, прерывая фейри, как будто его раздражало, что мужчина оспаривает его приказ.
        - Конечно.
        Неблагой фейри склонил голову и убрал меч обратно в ножны на поясе. Другие фейри последовали его примеру, прежде чем покинуть камеру. Дверь за ними со щелчком захлопнулась, и в комнате повисла полная тишина. Фрейя все еще смотрела на Талона. Язык вдруг стал тяжелым и неповоротливым, будто кто-то подвесил в нему груз, иначе ей было бы легко сказать хоть что-то. Но принцесса не знала, что она должна была сказать. Девушка так часто представляла себе этот момент, но никогда не задумывалась над своими первыми словами, хотя, возможно, слова сейчас тоже были бессмысленны.
        Рыдания вырвались из горла Фрейи. Она прижала руку ко рту и протиснулась мимо Ларкина. Талон устремился ей навстречу, и они встретились на полпути. Принц обнял девушку и прижал к себе, как потерянное сокровище, которое он наконец-то нашел. Фрейя закрыла глаза и спрятала лицо на груди Талона. Она дрожала всем телом, боясь, что ее ноги могут подогнуться в любой момент. Это было слишком волнительно. Талон был здесь. Она нашла его! Он был жив. Он не был рабом. Ему не пришлось голодать. Его не пороли. Над ним не издевались. С ним все было в порядке, за исключением…
        - Твое плечо, - пробормотала Фрейя, осматривая его мундир.
        - Не беспокойся об этом, - прошептал принц ей на ухо, и в его голове девушка услышала те же слезы радости.
        - Что ты здесь делаешь?
        - Спасаю тебя.
        - От чего?
        На этот вопрос у Фрейи не было ответа, потому что дела у принца явно шли хорошо. Она выпустила его из объятий и отступила на шаг.
        - От жизни без меня, - сухо пошутила она.
        Юноша посмотрел на нее сверху вниз, и улыбка озарила его лицо, что заставило девушку со всей очевидностью осознать, кто стоял перед ней. Талон улыбался все в той же манере, что и прежде, слегка скривив губы. Фрейя услышала позади себя скрип. Ларкин. Талон, казалось, в этот момент тоже вспомнил, что они были здесь не одни, и оба повернулись к Бессмертному Хранителю. Фрейя смахнула со щеки слезу.
        - Видите, я была права. Дело было вовсе не в яде эльвы!
        - При чем здесь яд эльвы? - тут же спросил Талон.
        - Это не имеет значения, - быстро ответила Фрейя, не желая беспокоить брата.
        Ларкин, однако, перечеркнул этот план:
        - На нее напали в Туманном лесу.
        Талон обеспокоенно посмотрел на Фрейю:
        - Ты в порядке?
        - Все отлично. Царапины уже зажили.
        В качестве доказательства своих слов принцесса задрала рукав плаща вверх, чтобы показать брату исчезающие шрамы на предплечье, которые выглядели так, как будто они появились у нее несколько месяцев назад. Талон поднял руку, будто бы желая коснуться бледных отметин, но в последний момент остановился.
        - Могу ли я?.. - спросил он после некоторого колебания.
        Фрейя кивнула, и Талон взял ее за запястье. Осторожно принц повернул руку девушки сначала влево, затем вправо. При этом Фрейя заметила, что собственная кожа Талона была абсолютно безупречной. На тыльной стороне его руки не было ни единого шрама, даже с той зимы десять лет назад, когда они, катаясь на санках, врезались в дерево. Сама принцесса повредила голову, а Талон… она не знала. Девушка могла поклясться, что заметила кровь на его предплечье, но, вспоминая об этом сейчас, поняла, что не видела самой раны. В общем, Фрейя не могла припомнить, чтобы Талон когда-либо был ранен или болел. Ей это никогда не казалось странным - до сих пор. Неужели никто не заметил?
        Талон нежно водил пальцем по одному из исчезающих шрамов, но выглядел так, будто на самом деле не видел принцессу. Взгляд принца был устремлен в пустоту, и он, казалось, был погружен в раздумья. Фрейе хотелось задать Талону так много вопросов. Как он попал сюда? Как он стал принцем Кираном? Есть ли у него здесь друзья? Подруга? Понравилась ли ему еда в Мелидриане? Было ли фехтование до сих пор его любимым занятием?
        Внезапно раздался стук в дверь. Талон отпустил ее руку и сделал шаг назад. Кожу Фрейи покалывало в тех местах, которых касались его пальцы.
        - Да? - сказал Талон, и эти две буквы прозвучали скорее не как вопрос, а как приказ. Теперь его голос звучал потрясающе твердо, почти доминирующе, совсем как голос настоящего короля.
        В камеру проскользнул мужчина. Светлые волосы Неблагого фейри были распущенными, лишь по бокам лицо обрамляли две тонкие косички с вплетенными в них золотыми кольцами. Взгляд вошедшего переместился с Талона на Фрейю, потом на Ларкина и, наконец, снова вернулся к Талону - к принцу Кирану.
        - Что ты здесь делаешь? Твои гости ждут тебя. Сейчас не время общаться с заключенными.
        Талон фыркнул:
        - Они не заключенные.
        Фейри закатил глаза:
        - Тебе, конечно, виднее.
        - Олдрен. Я серьезно, - предупредил Талон. - Я хочу познакомить тебя кое с кем.
        Олдрен посмотрел на Фрейю, приподняв брови.
        - Это… - Талон указал на нее, - …это Фрейя.
        Глаза другого фейри удивленно распахнулись.
        - Это - Фрейя?
        Талон кивнул, и что-то, похожее на гордость, сквозило в этом жесте, словно он был счастлив представить ее. Сердце Фрейи подскочило. Олдрен осмотрел принцессу с головы до ног и сморщил нос. Вероятно, девушка выглядела просто ужасно после всего, что произошло за последние несколько часов.
        - Ммм, - усмехнулся наконец Олдрен. Он отклонился назад и задумчиво потер щетинистый подбородок. - Неудивительно, что в течение одиннадцати лет ты сходил за ее брата.
        - Он мой брат, - решительно сказала Фрейя.
        Она понятия не имела, что происходило в Нихалосе и почему Талон вскоре должен был взойти на трон Неблагого Двора, но одно девушка знала точно: он был ее братом. Фрейя ощущала эту истину своим сердцем.
        - Не уверен, - отрывисто ответил Олдрен и спросил Талона: - Мы можем идти?
        - Куда?
        - Вернемся на праздник. - Он указал в сторону двери, хотя ничто там не указывало на торжество. Но Фрейя слышала музыку и голоса, когда гвардейцы вели ее и Ларкина в камеру через замок.
        - Я не пойду сейчас на пир, - сказал Талон. В его голосе звучало возмущение, словно принц не мог поверить в то, что Олдрен был способен даже думать о таком.
        - Ты сделаешь это. - Фейри скрестил руки на груди. Под его мундиром отчетливо выделялись мускулы. Он явно был гвардейцем или воином и все же говорил с Талоном на равных. - Ты настаивал на том, чтобы бал состоялся, пригласил фельдмаршала и других Хранителей за свой стол, и если ты сейчас просто исчезнешь, совет сделает твою жизнь еще тяжелее.
        - Кто фельдмаршал? - спросил Ларкин. В последние минуты Ларкин так спокойно стоял в камере, что Фрейя почти забыла о его присутствии, но только почти.
        - Кори Томбелл, - быстро ответил Талон. До сих пор он абсолютно не обращал внимания на Ларкина. Теперь же принц внимательно разглядывал Хранителя.
        - А ты кто такой?
        - Ларкин Вэлборн. Я Хранитель принцессы Фрейи.
        - Я не знал, что королевская семья держит Бессмертных Хранителей в качестве крепостных, - сказал Олдрен.
        Обвинение в его голосе нельзя было не услышать. Фрейя была знакома с текстом Соглашения и знала, что Хранители не служат ни одному королю. Они должны по возможности соблюдать нейтралитет, находясь между странами. По этой причине им было даровано предполагаемое бессмертие, и поэтому они не были ни людьми, ни фейри.
        Фрейя улыбнулась:
        - Это долгая история.
        - И, наверное, еще и очень интересная, но сейчас она не ко времени. Кирана ждут.
        Талон покачал головой:
        - Я не буду…
        - Только подумай, какие пойдут разговоры. И о Зейлан, - прервал его Олдрен. - Ты действительно хочешь оставить ее одну за столом со своей матерью, Валеской и ее странной ведьмой? Да она после этого не скажет тебе больше ни единого слова. Уж это тебе должно быть понятно.
        Талон, очевидно, пребывал в сомнениях. Он нерешительно переводил взгляд с Фрейи на Олдрена и обратно.
        Наконец он вздохнул и повел плечами:
        - Согласен. Я возвращаюсь, но только при одном условии: ты позаботишься о том, чтобы Фрейя и Ларкин получили комнату. Они должны остаться.
        - Во дворце?
        - Нет, в конюшне. - Талон закатил глаза. - Конечно, во дворце.
        - У нас больше нет свободных комнат, - здраво возразил Олдрен.
        - Я уверен, что ты найдешь решение.
        Олдрен неодобрительно покачал головой и потер переносицу большим и указательным пальцами.
        - Тебе действительно нужно перестать постоянно собирать в замке незваных гостей.
        - А ты должен перестать постоянно оспаривать мои приказы.
        - Тогда ты должен перестать постоянно отдавать мне приказы, которые я должен подвергать сомнению.
        Талон ответил пожатием плечами, как бы говоря: я принц. Игнорируя пристальный взгляд Олдрена, он обратился к Фрейе:
        - При условии, что вы вообще захотите остаться.
        - Конечно, - ответила Фрейя. Он был здесь. Куда еще она могла захотеть пойти?
        Глава 40 - Вэйлин
        - Нихалос -
        Валеска пришла. Вэйлин почувствовал ее приближение подобно наступлению грозы, которая, извергая молнии, способна была поджигать деревья. Скрыться было негде, бежать некуда, и у мужчины не было другого выбора, кроме как подчиниться этому натиску.
        Он выпрямился, стараясь не обращать внимания на свое отражение. Полукровка снова был одет во все черное. Парик Вэйлин тоже снял, но и его темных волос больше не существовало. Мужчина ясно видел свою обожженную шею, и этот шрам, казалось, издевался над ним. Не добавится ли к нему сегодня вечером и второй?
        Все шло по плану. Он миновал гвардейцев Неблагого Двора, сумел незаметно расположиться в заранее выбранном месте и прицелился в Кирана. Все должно было пойти как по маслу. И все же в последнюю секунду что-то привлекло внимание принца, и он пошевелился. Не так уж сильно, но даже небольшого поворота было достаточно, чтобы стрела угодила в плечо Кирана вместо того, чтобы попасть в сердце. Вэйлин попытался выпустить еще одну стрелу, но гвардейцы и фейри, которые сразу же бросились Кирану на помощь, загородили принца, и тот исчез из поля зрения. Убийца отступил с неохотой, полностью осознавая, что это может означать. И, как оказалось, молодой принц действительно выжил, иначе до Вэйлина уже дошло бы известие о его смерти.
        В дверь комнаты, которую снимал мужчина, тихо постучали. Вэйлин неохотно открыл ее, и, хотя в коридоре было темно, а женщина была одета в плащ с капюшоном, который скрывал ее лицо, мужчина узнал Валеску. Ее фигуру. Ее осанку. Ее харизму. Королева подняла голову. Свет горевших в комнате свечей отразился в ее зеленых глазах гневным мерцанием. Тем не менее лицо Вэйлина озарилось улыбкой, которая появлялась по велению Валески и которая была так неуместна сейчас.
        - Впусти меня! - потребовала она.
        Вэйлин сделал шаг в сторону, и королева вошла. Женщина откинула капюшон. Ее безупречное лицо было слишком идеальным для такого места. Должно быть, Валеска направилась к нему сразу после торжества во дворце, потому что на ней по-прежнему сверкали великолепные украшения, которые Вэйлин видел на ней во время парада. При взгляде на королеву руки мужчины охватила дрожь, и он ничего не желал более страстно, чем выпустить стрелу, лежащую на тетиве его лука, но кровавая клятва, распаляющая его спину, мешала ему сделать это.
        Сморщив нос, Валеска оглядела комнату.
        - Что за крысиная нора! Зачем я давала тебе все эти таланты? Разве я не говорила тебе снять комнату поблизости от замка?
        - Говорили, Ваше Высочество, - поклонился Вэйлин. Послушные слова обжигали его язык, словно яд. - Но Неблагие слишком часто отказывали мне. Они не очень охотно сдают комнаты полукровкам.
        Валеска пренебрежительно фыркнула, не позволяя догадаться, относилось ли ее презрение к Неблагим фейри и их щепетильности или к тому, что Вэйлин был полукровкой.
        - В любом случае есть более важные вещи, которые мы должны обсудить.
        Вэйлин не пошевелился. Но его голова кивнула сама по себе.
        Неторопливым движением, словно в ее распоряжении было все время мира, королева стянула с плеч свой плащ и уронила его на стул, оставшись под ним, как и ожидал Вэйлин, в великолепном платье, подол которого тянулся по пыльному полу.
        - Принц Киран жив. Ты потерпел неудачу.
        Он опустил взгляд.
        Валеска подошла к окну. Было уже так поздно, что потухли даже огни и факелы гуляний.
        - Твоя неспособность отталкивает меня. Как может быть такое, что принц до сих пор еще не мертв? - Валеска говорила спокойным голосом. Опасно тихим и спокойным. В нем не отражалось ни единой искры того гнева, что пылал в ее глазах. - Скажи мне! Почему тебе до сих пор не удалось убить принца?
        Вэйлин поджал губы:
        - Мне очень жаль.
        - Это не ответ на мой вопрос. И смотри на меня, когда разговариваешь со мной!
        Мужчина неохотно поднял голову, и снова на его губах сформировалась неуместная улыбка. Вэйлин не хотел отвечать Валеске. Он хотел схватить кинжал, что висел на его поясе, наброситься на королеву, перерезать ей горло и наблюдать за тем, как из нее вытекает жизнь.
        - Я… может быть, убить принца - это не мое предназначение.
        Валеска рассмеялась. Это был сухой, горький смех.
        - Твое предназначение - то, что говорю я.
        - Конечно, Ваше Высочество.
        Королева оглядела своего кровного раба с ног до головы. Ее внимание привлек шрам на шее Вэйлина, которым Валеска наградила его семь лет назад за неповиновение.
        - Разденься!
        Вэйлин не мог противиться принуждению в словах королевы. Словно сами по себе его руки поднялись к пуговицам на рубашке и расстегнули их. Одежда упала на пол. Валеска пристально смотрела на мужчину. Королева, вероятно, задавалась вопросом, какую часть его тела она должна повредить теперь. На Вэйлине осталось уже не так много места. Мужчина расстегнул кожаный ремень с магическим оружием, обвившийся вокруг его груди, а после избавился от своих ботинок и брюк.
        Абсолютно голый Вэйлин стоял перед Валеской, ощущая горечь во рту. Его тошнило, но его тело принадлежало не ему, а королеве. Осознавая это, она позволила своему взгляду скользнуть по телу мужчины и начала медленно приближаться к нему. При этом ее ноги не издавали ни звука на половицах, словно фейри плыла по ним. Оказавшись перед полукровкой, королева остановилась, и, хотя она была ниже него, Вэйлину казалось, будто Валеска смотрит на него сверху вниз. Это ощущение ее превосходства усиливалось тем, что мужчина был совершенно обнажен.
        - Потрогай свой член! - приказала Валеска.
        Рука Вэйлина сомкнулась вокруг его спящего отростка. Улыбка королевы стала приторной. Она грелась в сиянии своей силы, потому что знала, как сильно он ненавидел это. Иногда мужчина подозревал, что эту женщину удовлетворял не секс, а ощущение абсолютного контроля.
        - Ты знаешь, что я хочу увидеть.
        Да, он знал это. Его рука начала двигаться, потому что Вэйлин не мог иначе. Он ненавидел это оскорбление, это унижение. Он, может быть, и был полукровкой, но он не заслуживал быть лишенным своего достоинства таким образом. Даже если бы она приказала выпороть его, физически Вэйлину намного легче было перенести эту порку, чем то, что происходило сейчас, но Валеска это знала.
        Некоторое время она наблюдала за ним. Гнев исчез из ее глаз, но его сменило не желание, а удовлетворение. Ей нравилось играть с ним и заставлять его страдать.
        - Итак, снова с самого начала. Почему принц до сих пор жив?
        - Я не знаю. Он… поменял положение своего тела, когда я выпустил стрелу. - Дыхание Вэйлина стало более прерывистым. - Я так же, как и вы, хочу, чтобы пророчество Самии сбылось.
        - То, чего ты хочешь, не имеет никакого отношения к делу, - изрекла Валеска. Она шагнула к мужчине, плотнее прижавшись к его телу и обняв. При этом рука королевы гладила пальцем выпирающую кость его ключицы, пока не достигла плеча, а затем и шеи. Прикосновение заставило мужчину замереть, но движения его руки не замедлились. - Но… - продолжала Валеска, - …я тебе верю.
        - Спасибо, моя королева, - выдавил Вэйлин, стиснув зубы. Его мышцы начали бесконтрольно дрожать, в то время как тело во власти Валески стремилось уступить желанию, и это разрывало его душу на куски. - Вы не пожалеете. Я обещаю вам, что найду способ убить принца Кирана еще до того, как он станет королем.
        - Ты обязательно сделаешь это, но не сейчас. - Валеска вцепилась в то, что осталось от волос Вэйлина, и резко дернула его голову назад. Резкая боль пронзила его виски. Он нашел это приятным, потому что боль на секунду отвлекла его от унижения.
        - Коронация уже через шесть дней, - прошептала Валеска ему на ухо. Ее теплое дыхание пахло вином. - После твоей сегодняшней неудачи Кирана будут охранять лучше, чем когда-либо прежде. Ни одна пылинка уже не сможет приблизиться к нему. И это твоя вина.
        - Мне очень жаль, - задыхаясь, повторил Вэйлин. Ритмичное движение его руки - вверх и вниз - становилось все быстрее. Долго он этого не выдержит.
        - Так и должно быть. Но у меня уже есть новый план, благодаря которому у нас будет больше времени.
        Королева прижалась губами к шее мужчины и поцеловала то место, где трепетно пульсировала жилка, слизнув пот с его кожи. Он зажмурил глаза и попытался представить себе, что за ним стоит красавец Хранитель, которого Вэйлин недавно встретил на улицах Нихалоса. Ларкин. Но какой бы грубой и горькой ни была душа Валески, тело ее было настолько же нежным и сладким, что абсолютно лишало Вэйлина возможности воображения.
        - Ты хочешь его услышать?
        Вэйлин кивнул.
        - Хорошо, я доверю его тебе, но сначала ты должен еще кое-что сделать для меня.
        Валеска вышла из-за его спины и еще раз ощупала взглядом его тело. Мышцы мужчины были напряжены, а влажная кожа блестела от пота. Казалось, Валеске понравилось то, что она увидела, потому что в прежде спокойных чертах ее лица появилось вожделение.
        - Прекрати!
        Мгновенно рука Вэйлина отстранилась от его тела. Ему хотелось бы вздохнуть с облегчением, но член болезненно пульсировал, и то, что Валеска не позволила ему кончить, могло означать только одно…
        - Сними с меня платье!
        Она повернулась к нему спиной, и, хотя внутренне мужчина весь дрожал, его пальцы, управляемые Валеской, не дрогнули, когда Вэйлин расстегивал пуговицы ее платья. Наряд соскользнул с плеч и обнажил тело королевы, которое многие Благие фейри сочли бы прекрасным: гладкая кожа, широкие бедра, узкая талия и пышная грудь. Но Вэйлина от него тошнило. Единственным недостатком Валески были шрамы, оставшиеся от коронации. Они располагались между ее грудей, на животе и бедрах, но многие фейри назвали бы прекрасными и их, ибо они были знаком власти королевы и ее дворянского происхождения.
        - Спасибо, - прошептала Валеска.
        Но ничего прелестного не было в ее голосе. Она говорила как охотница, осознающая одержанную победу. Королева грациозно подошла к потрепанной кровати и легла на нее. Ее царственная осанка оставалась прежней. Несколько мгновений она смотрела из-под наполовину опущенных век, как Вэйлин стоял перед ней обнаженный и беспомощный, подчиненный ее воле. Дьявольская улыбка проступила на ее губах.
        - Иди сюда!
        Ноги Вэйлина повиновались - в то время как какая-то его часть была разрушена.
        Глава 41 - Фрейя
        - Нихалос -
        Фрейя ворочалась в своей постели. Проведя столько дней и ночей на неуютных нарах в «Сияющем пути», она должна была считать наполненный водой матрас настоящим благословением после столь напряженного дня. Но сон не шел к девушке. Уже несколько часов принцесса ворочалась с одного бока на другой, со спины на живот, потому что остановить поток мыслей она могла с тем же успехом, что и заставить волны не подниматься на море.
        Фрейя нашла Талона. Встретилась с ним. Поговорила с ним. Девушка так долго мечтала об этом моменте, что даже сейчас все казалось нереальным. Она боялась закрыть глаза, проснуться и обнаружить, что Ларкин был прав. Что, если это все в действительности просто очень реалистичный лихорадочный сон, вызванный ядом эльвы?
        Это, по крайней мере, объясняет, почему Талон должен стать наследником трона Неблагого Двора. Этот факт Фрейя никак не могла взять в толк. Ее брат - король фейри? Знал ли об этом ее отец? Возможно, все это было просто игрой, о которой она ничего не подозревала? Ловкий способ занять Мелидриан, выдавая Талона за Неблагого фейри, который все скрывали от нее? Нет, такого просто не могло быть. Ее мать никогда бы не допустила, чтобы Талон в возрасте одиннадцати лет был разыгран, как козырь в карточной игре. Кроме того, риск новой войны при таком раскладе был слишком велик, и, даже если теперь у людей было улучшенное оружие, последствия таких сражений стали бы роковыми, особенно если бы война снова затянулась на несколько десятилетий.
        Фрейя закрыла глаза и снова повернулась на кровати, которая тихо плескалась под ней. Еще час назад она едва ли могла услышать этот шум, потому что он заглушался звуками голосов и музыки на Празднике Творцов, но к этому моменту во дворце стало тихо, если не считать случайных шагов, эхо которых разносилось по коридорам. Она спрашивала себя, сколько сейчас могло быть времени. Ночное небо казалось очень темным; плотное одеяло облаков закрывало от взора луны и звезды. Часов в ее комнате не было. Спал ли сейчас Ларкин? Он настаивал на том, чтобы его комната и комната принцессы были рядом. Фрейя знала, что его спальня находится всего в двух дверях от отведенного ей помещения. Между ними были лишь библиотека и комната советника, который отказался сменить спальню. Фрейя прикусила нижнюю губу и вцепилась пальцами в простыню, чтобы не дать себе пойти к Ларкину. Но ничего не помогало. Принцессе нужно было отвлечься, она уже не могла лежать вот так в тишине без дела. Девушка скатилась с кровати и накинула на плечи плащ, так как на ней была только тонкая ночная рубашка. Босиком она подбежала к двери, но шаги в
коридоре заставили ее остановиться. Фрейя колебалась. Она не должна идти к Ларкину. Что, если он и в самом деле спал, а она его разбудит? А он несколько последних ночей уже провел в кресле из-за нее. Хранитель сейчас отдыхал и заслуживал хоть немного личного пространства.
        Фрейя уже собиралась вернуться в постель, когда в ее дверь постучали. Вероятно, было бы разумнее оставить ее закрытой, потому что за ней мог находиться незнакомый девушке Неблагой фейри. Но любопытство Фрейи в конечном счете одержало победу над ее рассудком, и она открыла своему ночному посетителю.
        Это был Талон. Он улыбался ей.
        - Ты еще не спишь.
        - Да, я не могла уснуть.
        - Праздник был слишком шумным?
        Она покачала головой:
        - Я просто много думала о разных вещах.
        - Могу себе представить. - Он опустил взгляд вниз, и глаза Фрейи последовали за ним. Она нахмурилась, когда заметила, что Талон босой, хотя по-прежнему был одет в форму. Юноша прочистил горло. - Можно войти?
        Спустя мгновение раздумий принцесса кивнула. Она не знала молодого человека, стоявшего перед ней, но доверяла мальчику, который остался внутри него. Девушка отступила на несколько шагов назад, при этом ее ноги нервно подрагивали. Талон ступил в комнату. Он беспокойно осмотрел комнату, словно никогда прежде ее не видел. Фрейя закрыла дверь и замерла на месте, не зная, что ей теперь делать. У нее было так много вопросов, но любой ответ Талона, как ей казалось, мог только увеличить беспорядок в ее голове. Но в какой-то момент девушка все же должна была начать разговор. Незнание не сможет защищать ее вечно.
        - Как тебя зовут? - спросила наконец Фрейя, найдя в себе мужество заговорить и опускаясь на свою кровать.
        Талон фыркнул:
        - Ты это знаешь.
        - Я… - она вздохнула. Почему это было так трудно? - Как мне тебя называть?
        Он пожал плечами:
        - Как хочешь. - Уголки рта Фрейи потянулись вверх. - Только не олухом и не придурком.
        - Это сильно ограничивает мои возможности.
        Он фыркнул и сунул руки в карманы своего мундира. Только внимательно присмотревшись, можно было заметить, что он с осторожностью действовал своей левой рукой.
        - Меня зовут Киран. По крайней мере, это имя, которое было мне дано первым.
        - Кем?
        - Королевой Зариной и королем Неваном.
        В груди Фрейи стало тесно.
        - Они твои родители?
        Талон кивнул.
        Сердце девушки замерло. Конечно, она уже подозревала это, но услышать об этом из уст Тал… Кирана было чем-то совершенно другим. Конечно, он был сыном Зарины и Невана; Неблагие фейри никогда не доверили бы смертному свой трон. С другой стороны, ее отец был слишком готов короновать его и предоставить ему царствовать над Тобрией. Неужели он не знал?
        - Можно мне увидеть их?
        Киран нахмурился:
        - Кого?
        - Твои уши.
        Киран выглядел смущенным.
        - Там особо не на что смотреть.
        Огорченная, она взглянула на него.
        - Что ты имеешь в виду?
        Принц грустно улыбнулся и подошел к ней. Он задержался на мгновение, но потом все же сел к ней на кровать, на расстоянии вытянутой руки. Медленными движениями он отвел волосы сначала с левой, затем с правой стороны, открывая золотые насадки, такие, как носила Фрейя, чтобы ее принимали за фейри. Киран закрыл глаза, и глубокая боль отразилась на его лице. Киран снял украшения со своих ушей. Никаких заостренных кончиков не было, только гладкие верхушки, какими их и запомнила Фрейя.
        Она тяжело сглотнула. Кирану было заметно тяжело обнажать себя таким образом. Принц делал это с явной неохотой, но то, что после всех прошедших лет он достаточно доверял Фрейе для того, чтобы открыться ей, очень много значило для девушки. Принцесса нерешительно протянула руку к ушам фейри. Киран поморщился, но не отклонился, когда девушка коснулась его. Кончиками пальцев Фрейя ощутила теплую и гладкую кожу. Рубцов не было. И наростов тоже. Любой, кто видел его таким, подумал бы, что странная форма его ушей была врожденной. Фрейя тоже этому поверила.
        - Что случилось? - спросила она хриплым голосом и опустила руку.
        Киран открыл глаза.
        - Мне их обрезали.
        - Когда?
        Он вздохнул:
        - Я был еще малюткой. Мне было всего несколько недель от роду, когда меня похитили из моей детской здесь, в замке, и переправили на другую сторону Стены. Вероятно, это были похитители, которые… - он осекся. - Очевидно, я должен был походить на человека.
        Фрейя насторожилась. Это все? Почему кто-то должен был прикладывать столько усилий и подвергать себя опасностям, чтобы похитить наследного принца только для того, чтобы оставить его по другую сторону Стены? Для нее это не имело никакого смысла, но, если подумать, принцесса вообще ничего не знала о том, что тогда произошло.
        - Значит, отец не знает?
        Киран покачал головой:
        - Если бы король Андроис знал об этом, когда он нашел меня, он бы убил меня на месте, а не взял с собой в замок, чтобы растить как собственного сына. Он всегда хотел иметь наследником трона мальчика. Единственным шансом вручить корону наследнику-мужчине, не убивая своего первенца, была возможность выдать меня за твоего близнеца.
        Желудок Фрейи сделал кульбит. Она слышала подобные истории и знала о первенцах-дочерях в дворянских кругах, которые вынуждены были принять смерть, освобождая место для наследника мужского пола, чтобы право перворожденного оказалось на его стороне. Что, если король Андроис пощадил ее только потому, что нашел тогда Кирана? Дрожь пробежала по спине девушки. И, разумеется, ее мать согласилась принять и воспитывать Кирана как своего собственного сына, только чтобы спасти ее. Тем не менее эта ложь причиняла девушке боль, как ничто другое прежде. Принцесса думала, что они с Талоном одна плоть и кровь, но это оказалось не так. Даже после его мнимой смерти родители не сумели рассказать ей правду. Они хотели, чтобы Фрейя стала великой, справедливой правительницей, но не смогли быть честными с ней.
        - Откуда фейри знали, где они тебя найдут? - спросила Фрейя.
        - После моего похищения много раз применялись поисковые заклинания, чтобы выследить меня, но ничего не получалось. Я был слишком мал, а аура моя слишком слаба, чтобы магия могла найти ее. Кроме того, у меня не было реальной связи с предметами, которые можно было использовать для заклинаний. Я был маленьким и даже не осознавал, что значит быть живым. Мои поиски приостанавливали, но не навсегда. В течение многих лет не было и намека на мое пребывание, пока я с отцом не посетил Стену. Ты помнишь?
        Фрейя кивнула.
        - В тот день я был так близок к магии, как никогда раньше. И, наверное, это что-то во мне вызвало, - продолжал Киран. - Потому что, когда Онора вскоре осуществила очередное заклинание поиска, она нашла меня.
        Так что если бы Киран не сопровождал ее отца в тот день, если бы его магия не пробудилась, то его не похитили бы, но, вероятно, это было бы только вопросом времени. Потому что рано или поздно он, как король, должен был посетить Стену.
        - Ты знал?
        - Что я Неблагой фейри? - Киран сухо рассмеялся. - Нет, откуда? Я не почувствовал магии. Только те, кто меня вернул, сказали мне, кто я и что со мной произошло. Сначала я не хотел им верить, пока они не показали мне, как я могу использовать мою магию. И все вдруг обрело смысл. Ты заметила, что в детстве я ни разу не болел?
        Фрейя покачала головой; слова Талона не выходили у нее из головы. Вернули, а не похитили.
        - Они хорошо с тобой обращались?
        - Да. Сначала я был невероятно напуган. Потом я жутко разозлился. Я кричал на них, дрался и кусался, но, что бы я ни делал, они никогда не прикасались ко мне, а просто разрешали мне предаваться своему гневу. А когда наступила ночь и пришел страх, я начал плакать. Мужчины разбивали лагерь, а один из них подсел ко мне. Он стащил маску со своего лица, улыбнулся мне и сказал, что его зовут Олдрен и он предпочел бы умереть, чем допустить, чтобы со мной что-то случилось. Я спросил почему. И тогда он рассказал мне, кем в действительности я являлся.
        Фрейя схватила руку Кирана, которую тот держал на коленке, и с чувством сжала ее. Его пальцы были холодными и влажными - как и ее собственные. Девушка даже представить себе не могла, что ее брат чувствовал тогда. Ей приходилось испытывать страхи и муки, но люди, которых она любила и которым доверяла, всегда были рядом с ней.
        - Мне очень жаль, что тебе пришлось пережить все это в одиночку.
        - Я был не один. У меня был Олдрен.
        Фрейя взглянула на их переплетенные руки.
        - Вы стали лучшими друзьями, да?
        Киран кивнул:
        - Я не знаю, что делал бы без него.
        Если бы не он, у тебя была бы я, подумала Фрейя, но эта мысль была слишком эгоистичной. Потому что, как бы ни ненавидела принцесса мужчин, убивших Окарина и похитивших Кирана, теперь, когда она знала правду, девушка понимала, что их решение забрать принца было единственно верным.
        Принц никогда не смог бы стать королем в Амаруне и жить среди людей, потому что уже после его двадцатилетия люди начали бы говорить о неугасающей молодости Кирана. И от этого момента до виселицы его отделял бы только самый короткий путь. Она не хотела бы пережить такое потрясение.
        - Откуда это у тебя? - вдруг спросил Киран, вырывая Фрейю из ее мрачных мыслей и неприглядных видений альтернативной жизни. Она подняла глаза и проследила за его взглядом, обращенным на волшебный куб, который девушка оставила на тумбочке.
        - Ты знаешь, что это такое?
        - Естественно. - Он отпустил ее руку и потянулся за деревянным кубиком. - Они используются в Мелидриане для того, чтобы дети практиковались в своей магии и чтобы выяснить, каким элементом они владеют. - Принц сосредоточенно уставился на куб и повертел его в руках. - Я бы открыл его, но пока еще не могу контролировать огонь. Только после коронации.
        Фрейя усмехнулась:
        - Я могу открыть его уже сейчас.
        Киран посмотрел на нее с нескрываемым скептицизмом в глазах:
        - Как?
        - Дай сюда! - девушка не стала ждать, пока принц передаст ей кубик, и выхватила игрушку из его рук.
        Она положила руки на треугольные выемки и глубоко вдохнула воздух. Поначалу ей приходилось закрывать глаза, чтобы сконцентрироваться, но на корабле Элроя девушка попрактиковалась достаточно. Знакомый жар согрел ладони Фрейи, как раз перед тем, как раздался щелчок, и крышка куба распахнулась.
        - Невероятно. - Киран наклонился вперед и несколько секунд смотрел на синее пылающее пламя внутри, прежде чем, нахмурив брови, спросил ее:
        - Как ты сделала это?
        Фрейя пожала плечами. Она поставила куб обратно на прикроватную тумбочку. Крышка захлопнулась, и огонь исчез.
        - Я тоже не знаю. Просто могу это делать, и все. Раньше у меня не получалось, но с тех пор, как я начала учиться у Мойры, у меня выходит все лучше и лучше. Ну, и то, что я нахожусь в Волшебной стране, тоже, думаю, идет на пользу моей магии.
        - Твоей магии? - вырвалось у Кирана, как будто не он только что своими глазами наблюдал, как она разожгла огонь в кубе. - Наши родители знают об этом?
        - Конечно, нет! Если бы это было так, я бы сейчас не сидела здесь. Отец ненавидит магию, как никогда. Король приказывает казнить всех, на кого падает хоть малейшее подозрение, что он может быть связан с ней.
        - Я не понимаю этого, - недоверчиво покачал головой Киран, при этом озабоченность о Фрейе ужесточила черты его лица. - Как ты могла пойти на такой риск?
        - А как я могла остаться в стороне? Мне нужно было тебя найти.
        Киран окинул ее укоризненным взглядом:
        - Ты сделала это из-за меня?
        Он что, серьезно?
        - Для кого же еще?
        Киран насторожился:
        - Зачем?
        - По-твоему, я должна была оставить тебя на произвол судьбы?
        - Да! - ответил Киран без всякого колебания. - Если это означало бы, что ты не рискуешь своей жизнью.
        Принц был таким лицемером. Если бы Фрейя была на его месте, то он сделал то же самое для нее. И единственной причиной, по которой он все еще не попытался вернуться к ней, было то, что Киран знал, что принцесса находится в безопасности. Сама Фрейя не обладала такой роскошью. В течение многих лет она боялась за жизнь брата.
        - Нуу… Наверное, уже слишком поздно что-то менять.
        Киран напряг челюсти.
        - Обещай мне, что больше не будешь встречаться с этой Мойрой.
        Вообще-то Фрейя должна была с легкостью дать такое обещание. Она уже нашла Талона-Кирана. Именно это всегда было ее целью. У девушки больше не было причин цепляться за магию. Но травы, стихии и скриптеры уже стали частью ее жизни, ее индивидуальностью. Как она должна была отказаться от этого, не потеряв себя? Фрейя уже не могла быть просто принцессой. Она была чем-то гораздо большим.
        Так или иначе, обещание Фрейя дать не успела, потому что новый стук в дверь уберег ее от этого. Киран вопросительно посмотрел на нее:
        - Еще один ночной визит?
        Фрейя нахмурилась:
        - Я никого не жду.
        - Ммм, - промычал он. - То есть, если я открою дверь, там не окажется твоего Хранителя?
        - Нет, - ответила Фрейя, уверенная в своих словах. Ларкин слишком уважал ее, чтобы посреди ночи заходить в ее спальню. Он сделал бы это только в том случае, когда это было бы абсолютно необходимо, и в случае чрезвычайной ситуации он не стоял бы перед комнатой, а просто ворвался бы в помещение, чтобы защитить ее от угрозы.
        Стук прозвучал снова.
        - Входите! - провозгласил Киран. Его голос прозвучал неожиданно громко, так как до этого они неосознанно разговаривали на пониженных тонах. Вероятно, в этом были виноваты ночь и мрак, хотя вокруг не было никого, кому они могли бы помешать.
        Дверь распахнулась, и в комнату вошел Олдрен. Его взгляд метнулся от Кирана к Фрейе и обратно к Кирану. Советник вздохнул, но при этом на его губах покоилась понимающая улыбка.
        - Я так и знал, что найду тебя здесь.
        - Какая-то проблема? - спросил Киран.
        Олдрен улыбнулся, и Фрейя попыталась связать привлекательного фейри с одной из темных фигур, которые напали на них и убили Окарина. Может быть, это он нанес удар ее учителю?
        - Нет, просто уже поздно.
        Киран приподнял бровь:
        - Ты пришел, чтобы отправить меня в постель?
        - Так сказать.
        Киран фыркнул:
        - Не слишком ли я стар для этого?
        Олдрен сделал неопределенный жест рукой:
        - Это достаточно спорный момент. Кроме того, я хотел взглянуть на твое плечо. Тебе нужно держать его в покое и больше отдыхать. На завтра запланировано несколько важных встреч.
        - Мы с Фрейей…
        - Вы с Фрейей можете продолжить ваш разговор завтра, - прервал его Олдрен. - Я пригласил Онору на твою примерку, так что ты сможешь сделать два дела одновременно и позавтракать вместе с Фрейей.
        - Не могу ли я просто отказаться от встречи с Онорой? - с надеждой спросил Киран.
        Олдрен покачал головой:
        - К сожалению, это невозможно.
        - Ну, хорошо, если это обязательно. - Он посмотрел на Фрейю: - Мы увидимся на завтраке?
        - Конечно, - ответила Фрейя, несколько удивленная тем, что слова Олдрена возымели такое действие на Кирана, но при всем при том советник был прав. Принцу стоило поберечь себя, а завтра будет новый день.
        - Великолепно, - Киран улыбнулся ей. - Я заберу тебя.
        - Я рада.
        Принц молниеносно наклонился вперед и запечатлел у нее на лбу поцелуй, а после встал и направился к Олдрену. Киран как раз собирался выйти в коридор, когда Олдрен преградил ему путь и внятно хмыкнул:
        - Твои уши.
        - О! - Киран закрыл уши своими светлыми волосами.
        - Лучше?
        Олдрен склонил голову и посмотрел на него с блеском в глазах, который Фрейя узнала даже издалека. Он поднял руку и в удивительно ласковом жесте положил прядь на нужное место, чтобы скрыть порок Кирана от всего остального замка.
        - Теперь да.
        - Спасибо!
        Миновав Олдрена, Киран шагнул в коридор. Второй фейри посмотрел ему вслед, прежде чем снова повернуться к Фрейе:
        - Спокойной ночи, принцесса!
        - Спокойной ночи! - ответила она, со щелчком запирая за ними дверь на замок.
        Глава 42 - Ларкин
        - Нихалос -
        Ларкин бесцельно бродил по коридорам замка. Хранитель невольно отождествлял свое нахождение здесь со временем, которое он провел в подземелье короля, хотя во дворце ему разрешалось свободно передвигаться. Здесь было достаточно еды и пахло значительно лучше, чем в темнице Амаруна, но отвращение, с которым к нему относились встречные фейри, было таким же, какое он испытывал от гвардейцев, охранявших камеры подземелья. А еще ему было нечем заняться. Теперь, когда Фрейя нашла своего брата и каждую свободную минуту проводила с принцем Кираном, Хранитель стал лишним. Всего несколько минут назад они отправились в храм, а затем собирались посетить портного, чтобы заказать для Фрейи платье к коронации, так как у принцессы не было с собой подходящего наряда, который мог бы соответствовать предстоящему грандиозному торжеству.
        Ларкин хотел сопровождать Фрейю. Он доверял Кирану и, возможно, еще его советнику Олдрену, но не другим фейри. Они ведь не знали всей правды о своем принце и Фрейе. Для всех граждан города Фрейя была всего лишь человеком. Слабым и незначительным. И все же принцесса с улыбкой заверила Хранителя, что сегодня он ей не понадобится, и приказала ему взять себе выходной. Ларкину не нужен был выходной день; за последние годы у него и так было уже слишком много дней, когда он был вынужден ничего не делать. Стражник хотел быть полезным, и осознание того, что Фрейя больше не будет давать ему приказаний, беспокоило его. Мужчине нужна была работа. Какое-то задание. Однако во дворце никто не ожидал его помощи, и, судя по недоуменным взглядам фейри, она никому не была нужна.
        Хранитель чувствовал себя бесполезным. К этому ощущению он никогда не сможет привыкнуть. Годы, проведенные в тюрьме, были тому доказательством. Помогать другим было для мужчины все равно что дышать воздухом.
        Одной из причин, по которой Ларкин не сошел с ума в последние недели и месяцы, проведенные в подземелье, была мышь. Это могло показаться преувеличенным и смехотворным, ведь, в конце концов, мышь была обычным зверьком, но содействие ей в устроении гнездышка помогало ему оставаться в здравом уме и делало собственное существование тогдашнего узника более терпимым.
        Вся его жизнь была отдана для служения другим, таким образом он воспитывался в храме своим отцом и поэтому выбрал служение у Стены своим предназначением. Еще будучи послушником, Ларкин уже помогал менее одаренным новичкам в освоении искусства фехтования, впоследствии он добровольно брал на себя многие обязанности на Стене, затем стал инструктором и, наконец, поднялся до звания фельдмаршала. И в этом качестве он стал более полезным, чем когда-либо прежде.
        Но его прежняя слава теперь ушла в прошлое. Ларкин стоял перед небытием и не знал, сможет ли он когда-нибудь снова заполнить чем-то пустоту в своей груди, не говоря уже о том, хочет ли он этого вообще. Пожалуй, пора было прощаться. С этой долгой жизнью и этим миром, который, казалось, в нем больше не нуждался. Хранитель мог бы вернуться в Эвадир и выбрать конец своей жизни в том месте, где и родился. В этой мысли было что-то успокаивающее. Никаких оков. Никаких решеток. Свобода и мир, которые он, безусловно, заработал за более чем двести лет.
        Клирр! Звук мечей, ударившихся друг об друга, внезапно вырвал Ларкина из его мрачных мыслей. Ноги Хранителя вывели его из замка и перенесли в один из внутренних дворов. Мужчина остановился в тени круглой арки, глядя на четыре фигуры в черном, сражавшиеся на мечах парами. За долю секунды его натренированный взгляд определил, что опасности не было: Бессмертные Хранители устроили тренировочную схватку.
        Принц Киран еще во время первого разговора с ним упомянул, что в замок приглашены и гостят другие Хранители, но дворец был таким большим и имел так много коридоров и путей, что Ларкин до сих пор не встречал никого из них. Мужчина мог бы их найти, но какая-то его часть уклонялась от встречи с Кори, который прежде служил у Стены генералом под началом фельдмаршала Вэлборна.
        Теперь новый фельдмаршал стоял всего в нескольких метрах от прежнего и парировал удар Бриона Пардрея, прежде чем снова перейти в наступление. Кори всегда отличался очень мощным и целеустремленным стилем боя.
        Ларкин оторвал взгляд от своего старого друга и взглянул на второй поединок. И хотя мужчина находился спиной к Хранителю, по белокурым волосам бывший фельдмаршал понял, что одним из дерущихся был негодяй Ли. Он дрался с женщиной, которая схватилась за рукоятку своего меча так, будто в жизни не держала оружие в руках. Девушка была гибкой и ловко двигалась, поэтому сразу не проиграла, но в битве на жизнь и смерть эта возня не спасла бы ее. Ли играл с ней, но уже спустя несколько мгновений, казалось, устал от этого дела и нанес свой финальный удар. Он атаковал справа и тут же слева. Девушка все еще пыталась отбиться от удара справа, но второй удар застиг ее врасплох. Испугавшись, она потеряла концентрацию, и Ли одним целенаправленным движением выбил оружие из ее рук. Меч пролетел по воздуху и застрял в клумбе.
        - Ты, несчастный сукин сын! - проворчала девушка, потирая запястье.
        Ли рассмеялся.
        - Сколько раз ты еще клюнешь на эту удочку?
        - Я не знаю. Я делаю это не нарочно, - прошипела она и отвернулась, чтобы забрать свой меч, как вдруг заметила под круглой аркой Ларкина. Девушка застыла и раздраженно нахмурилась. И хотя на мужчине не было униформы Хранителя Стены, даже для послушницы, которой была эта девушка, его аура была очевидна. Она лишь только не могла ее понять. Ларкин ответил на ее взгляд и начал разглядывать девушку. Странно было видеть эту особу с ее смуглой кожей в таком месте, как Нихалос, особенно помня о том, что она уже являлась Хранительницей. Свои длинные черные волосы девушка собрала в беспорядочную косу, перебросив ее через плечо, а униформа послушницы была покрыта пылью, как будто Ли ее сегодня уже пару раз ронял на землю.
        - Что такое? - спросил тот. - Ты там что, призрака…
        Мужчина внезапно замолчал. Его взор проследовал за взглядом женщины, и он заморгал, словно не мог поверить своим глазам.
        - Да забери меня эльва!
        Его крик заглушил ритмичные звуки второй схватки, и Кори с Брионом опустили свои мечи. Теперь все четверо стражников стояли, уставившись на Ларкина, и в то время, как взгляд женщины выражал недовольство и раздражение, остальные смотрели удивленно и недоверчиво.
        - Я не могу поверить. - Кори сделал шаг вперед. - Ларкин? Ларкин Вэлборн?
        Ларкин вышел из тени круглой арки; в его животе образовалось странное тянущее ощущение, и мужчина понял, что нервничает. Хорошо, что он увидел других Хранителей, но бывший фельдмаршал не мог оценить их реакцию на него, ведь эти мужчины были с ним, когда гвардейцы короля вторглись в Свободную землю, чтобы арестовать его. Сначала он принял все происходящее за какую-то глупую ошибку, недоразумение, но гвардейцы не были расположены шутить. У них был приказ забрать Ларкина с собой, поскольку он якобы не выполнил свою задачу фельдмаршала. Его Хранители уверяли, что это неправда, что эльв невозможно проконтролировать, а фельдмаршал прилагал все зависящие от него усилия. Но гвардейцы не желали слушать, и между двумя фронтами завязалась рукопашная схватка, которой Ларкин вскоре положил конец и добровольно направился в Амарун. Только позже он узнал, что королю не было дела до деревни Беллмар. Он беспокоился только лишь о герцогах, которых фельдмаршал не смог спасти. И так как Беллмар находился за пределами Ничейной Земли, король мог наказать Ларкина согласно законам Тобрии.
        - Приветствую тебя, Кори, - ответил Ларкин.
        Какое-то мгновение тот стоял, безмолвно уставившись на Ларкина, а потом, к изумлению последнего, подбежал к нему, раскинув руки. Ларкин приветствовал объятия своего старого друга.
        - Рад тебя видеть, - сказал Кори, похлопывая его по спине.
        - Я тоже, - ответил Ларкин, и в то время, как Кори его удерживал, с плеч мужчины свалился тяжелый груз, хотя бывший фельдмаршал даже не знал, что до сих пор носил его. Стражник был рад снова оказаться на свободе и служить Фрейе, но до этого момента ему было не ясно, как сильно он скучал по людям, которых считал своими назваными братьями.
        Ларкин отпустил Кори и внимательно посмотрел на него:
        - Я слышал, ты теперь фельдмаршал.
        Внезапно нахлынувшая радость сползла с лица Кори, и его лицо стало серьезным. Он кивнул, коротко и отрывисто, как будто предпочел бы не отвечать, опасаясь реакции Ларкина. Ведь Томбелл был первым маршалом, вступившим на этот пост до того, как его предшественник умер. Но опасения Кори были необоснованны. Ларкин положил руку ему на плечо:
        - Они не могли бы выбрать лучшего.
        Улыбка Кори вернулась:
        - Спасибо!
        Ларкин кивнул и повернулся к остальным Хранителям, которые подошли ближе.
        - Привет, Брион! - он вытянул руку навстречу рыжеволосому мужчине. - Такое ощущение, что целую вечность не виделись!
        - Охотно верю. Не сказать, чтобы в подземелье время пролетало незаметно.
        - Говори, не стесняйся. Ты знаешь, время летит медленнее только тогда, когда ждешь обеда, - пошутил Ларкин. Он вспомнил, что Брион всегда питал слабость к хорошей еде. В остальном бывший фельдмаршал мало что знал об этом стражнике. Они никогда не были по-настоящему близки друг другу. В то время как с Кори Ларкина связывала дружба, а с Ли - взаимная неприязнь, к Бриону Хранитель относился достаточно нейтрально.
        - Воистину, - рассмеялся тот и шагнул в сторону, освобождая место для Ли.
        Ларкин неохотно взглянул на юношу. Его улыбка стала натянутой. Он не любил Ли, потому что вообще никогда не питал особого уважения к мужчинам, которые пришли в Свободную землю только из-за денег. Но большинство из них фельдмаршал Вэлборн, по крайней мере, понимал. Мужчины делали это, чтобы прокормить свои семьи, чтобы дать возможность своим детям пережить суровые зимы. Однако Ли стал Хранителем, чтобы погасить свой долг у Темных, потому что оказался достаточно глуп, чтобы красть у них. Он был вором. Преступником. Недостойным.
        - Хранитель Форэш.
        - Капитан Форэш, - поправил его Ли с гордой ухмылкой. - Меня повысили.
        Повысили? Взгляд Ларкина метнулся к Кори, хотя бывший фельдмаршал не имел никакого права подвергать сомнению принятые решения нового главнокомандующего, даже если Ли, по его мнению, обладал лидерскими качествами мертвой черепахи. Его разум был подобен сознанию ребенка, и вместо того, чтобы быть частью группы, Хранитель Форэш всегда искал способы выделиться. Даже во время их редких визитов в Тобрию. Хранители всегда старались вести себе там тихо и непринужденно, чтобы не создавать никаких волнений, так как одного их присутствия было достаточно, чтобы заставлять людей нервничать. Ли, однако, выделялся всегда либо жуткими рассказами о Стене, либо махинациями в карточных играх, которые не могли долго оставаться скрытыми.
        - Если это так, я могу только поздравить, - поджав губы, против своей воли произнес Ларкин.
        - Спасибо! - Ли, казалось, не понял его отношения. - Что ты здесь делаешь?
        Вопрос удивил Ларкина. Он почему-то предполагал, что стражники уже знали о прибытии Фрейи.
        - Вам никто не говорил?
        - Нет, кто же? - спросил Ли, обводя рукой пустой двор с черным прямоугольником в центре. Только два дворцовых стражника стояли в отдалении перед одним из проходов. - Единственные, кто не совсем игнорирует нас, - это Киран и его советник Олдрен.
        - Но вы же знаете, что принцесса Фрейя здесь, не так ли?
        - Нам сказали, что она приглашена на коронацию, - ответил Кори. - Однако мы считали, что это слухи. Неблагой Двор уже много лет не контактирует с Драэдонами.
        - Это правда, но принцесса Фрейя и в самом деле здесь, - заверил Ларкин. - Я сопровождал ее сюда.
        - Король Андроис отпустил тебя с дочерью? - недоверчиво спросила Ли.
        Ларкин замялся. Он мог бы сказать правду: что Фрейя освободила его из темницы, чтобы Хранитель мог сопровождать ее в Мелидриан. Однако это не только возбудит ненужные расспросы о ее мотивах, но и обнаружит в нем беглеца. И хотя остальные стражники имели благие намерения в его отношении, Ларкин не сомневался в том, что они исполнят свой долг и вернут его в темницу, когда узнают правду. Но Хранитель предпочел бы умереть, чем вернуться в подземелье.
        - Принцессе нужна была защита, а в Амаруне никто не знает Мелидриан лучше, чем я, - ответил Ларкин вместо этого. Его слова не были ложью, но оставляли место для интерпретации.
        - Как будто ты можешь кого-то защитить, - пробормотала Хранительница, застывшая на заднем плане.
        Девушка нахмурилось, и в ее взгляде, буравящем Ларкина, было что-то мрачное. От нее исходила странная вибрация, которую Хранитель не мог понять.
        - Мы знакомы? - спросил он.
        - Нет.
        В поисках объяснений Ларкин взглянул на Кори, но слово взял Ли. Он встал рядом с девушкой и положил ей руку на плечо. Она позволила ему это, но ее озлобленное выражение лица не изменилось.
        - По-моему, вас еще не представили. Это Зейлан Аларион, самая перспективная послушница Свободной земли.
        - Я - Ларкин, - он предложил ей свою руку. Девушка не приняла ее; напротив, она скрестила руки на груди.
        - Я знаю, кто ты.
        Ларкин опустил руку.
        - Должно быть, моя слава опередила меня.
        - Само собой, - сухо ответила Зейлан. Ее взгляд пронзил Ларкина еще раз, а потом она стряхнула руку Ли со своего плеча, резко развернулась и направилась за своим мечом. Рывком девушка выдернула оружие из земли и твердыми шагами направилась прочь от них.
        Ларкин озадаченно посмотрел ей вслед.
        - Что вы только рассказываете новичкам обо мне?
        - Ничего, - заверил Брион, выглядевший не менее удивленным.
        - Не морочь себе голову из-за этого, - сказал Кори. - Она иногда доставляет сложности, и ей еще предстоит найти свое место в наших рядах, но Ли прав. Она чертовски хороший боец. С мечом у нее пока нелады, но ты бы видел, как она сражается своими ножами. Если бы они были магическими, она могла бы соперничать с тобой.
        Ларкин фыркнул:
        - В этом я сомневаюсь.
        - Неужели? Ведь ты был взаперти семь лет.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - Ты не в форме.
        - Не может быть.
        - Ах, так? - бровь Кори, украшенная шрамом, взлетела. - Тогда докажи мне!
        Ларкин вынужден был усмехнуться:
        - Ты хочешь драться?
        Кори пожал плечами, словно ему было все равно, состоится их дуэль или нет, но Ларкин заметил промелькнувшее в его темных глазах предвкушение, и оно было схоже с его собственными ощущениями. От возбужденного ожидания его мышцы напряглись.
        - Я убью тебя, Томбелл.
        - Увидим.
        Ли и Брион уступили место, а Ларкин и Кори заняли свои места. Почти одновременно фельдмаршалы вытащили свои мечи. На расстоянии они уставились друг на друга. Уверенная улыбка победителя покоилась на губах Томбелла. Едва ли Ларкин мог ожидать, что увидит, как эта улыбка исчезает с лица Кори. Сигнала, извещавшего о начале боя, который звучал во время учебных тренировок с новичками, не было. Схватка просто началась.
        Как и следовало ожидать, Кори перешел в наступление, полагаясь, как всегда, на свою силу. Он обрушил на Ларкина несколько твердых ударов, со свистом рассекая воздух, но тот вовремя отразил атаку, умело парируя удары собственным клинком.
        Ларкин рассмеялся:
        - Хорошая попытка.
        - Это только начало. - Слова Кори прозвучали как обещание, потому что уже в следующий момент он снова бросился на бывшего фельдмаршала. Клинки мечей резко встретились. Это был знакомый танец, который заставил пульс Ларкина подскочить до небес. Звон металла вскоре привлек к себе всеобщее внимание, но Ларкин заставил себя не отвлекаться. В бою было важно следить за своим окружением и использовать его для себя, но это никогда не должно было становиться отвлечением.
        Кори наступал на Ларкина. Тот отклонился назад и поднялся на камни, которыми была огорожена клумба. Сапоги Вэлборна тонули в недавно орошенной земле, но он не обращал внимания на это. Он сбалансировал вес, присел под ударом, который должен был поразить его, и двинул ногой Кори по голени. Противник изумленно попятился назад. Ларкин усмехнулся и воспользовался неожиданным моментом, чтобы переключиться на атаку. Он нанес Кори удар, но тот, вместо того чтобы блокировать нападение, упал на землю и откатился в сторону. Не встретив сопротивления, тело Ларкина, последовав за движением его руки, рванулось вперед, и Вэлборн упал навзничь. Ему удалось восстановить равновесие как раз вовремя, потому что, когда он развернулся, Томбелл был готов к следующему удару.
        Ларкин едва успел встретить удар, который был настолько силен, что его рука онемела. Возможно, Кори был прав и бывший фельдмаршал был не совсем в форме, и все же это делало их лишь равными противниками, потому что прежде он всегда оказывался лучшим из них.
        - Ты уже устал, старик? - спросил Кори из-за скрещенных клинков.
        - Тебе бы, наверное, этого хотелось, - ответил Ларкин сквозь стиснутые зубы и отскочил назад, уворачиваясь от меча Томбелла, который бросился вперед. Вэлборн молниеносно выронил собственный меч. Освободив руки, он схватил Кори за одно из его запястий. Второй Хранитель испуганно вскинул голову, но было уже слишком поздно. Быстрым, мощным рывком Ларкин крутанул правый сустав Кори, и раздался хруст костей. Томбелл вскрикнул и от боли выронил свое оружие.
        - Ты гнусный ублюдок!
        Ларкин рассмеялся. Ему вспомнилось то время, когда он еще не стал фельдмаршалом. В то время они с Кори, к огорчению тогдашнего фельдмаршала, постоянно ломали на тренировках кости. Тот хотя и ценил их старания, но упрекал за легкомыслие. Такие травмы заживали быстро, но могли стать и роковыми, если в короткий промежуток времени после их получения произойдет настоящее нападение.
        - По-видимому, я не единственный, кто ослабел.
        - Ну, погоди! - Кори замахнулся левым кулаком, и между ними завязалась драка. Какие-то фейри возмущенно закричали, что они заступили на цветочные клумбы. Ларкин позже извинится перед Кираном. Он поднырнул под руку Кори, присел на корточки, схватил горсть земли и подбросил в воздух.
        Кори испуганно отпрянул назад и зажмурил глаза. Ларкин спрыгнул с клумбы. Он отбросил в сторону магически водный меч, скользнувший по земле, и схватил собственное оружие, направив его на Кори.
        - Сдавайся!
        Взгляд Кори метнулся от Ларкина к клинку. Он тяжело дышал. Грудь Томбелла беспокойно вздымалась и опускалась, но, видимо, не от напряжения, а от волнения.
        - Никогда!
        Он бросился вперед. Ларкин попробовал остановить противника мечом, но Кори ловко протиснулся под его оружием и наскочил на него. Вместе они рухнули на землю, но Ларкину удалось просунуть ноги между их тел. Он оттолкнул от себя Томбелла, так, что тот навис над ним, одним сильным толчком отбросил Кори на камни. Фельдмаршал Вэлборн вскочил на ноги и прижал острие своего меча к груди Кори. Теперь Томбелл не мог пошевелиться, не пронзив самого себя.
        - Теперь ты готов сдаться?
        Задыхаясь, Кори посмотрел на темный металл, прежде чем откинул голову назад и нервно рассмеялся.
        - Да, готов. Ты победил.
        - И? - выжидающе спросил Ларкин.
        Капля пота скатилась по лбу Кори.
        - Ты в форме.
        - Это то, что я хотел услышать.
        Ларкин удовлетворенно усмехнулся, отнял свой меч от Томбелла и позволил клинку скользнуть в ножны.
        - Семь лет подземелья не могут заставить мое тело забыть то, чему оно училось почти двести пятьдесят лет.
        - Я действительно впечатлен. - Кори поднялся, при этом он позаботился о том, чтобы не переносить вес на свою правую руку. - Но разве обязательно было драться так нечестно?
        - Разве мы двое когда-нибудь проводили честный поединок? - спросил Ларкин.
        - Верно, но с запястьем было действительно паршиво.
        Он посмотрел на свою руку. Снаружи травму уже нельзя было заметить.
        - Пройдет несколько часов, прежде чем она заживет правильно.
        - Бедный мальчик. - Ларкин поджал нижнюю губу. - Может, поцеловать для скорейшего выздоровления?
        - Да, пожалуй, - ответил Кори, с вызовом протягивая ему руку. Ларкин, не колеблясь, прижал губы к коже другого мужчины. Спустя десятилетия в общежитии и в уборных, находясь бок о бок в бою, они теряли всякую робость перед телесным контактом.
        - Лучше?
        - Нет, - отмахнулся Кори. - По-моему, ты сделал только хуже.
        - Может быть, ты найдешь красивую фейри, которая заставит тебя забыть ощущения боли.
        Он усмехнулся, и его взгляд переместился на одну из круглых арок. Там собралось несколько фейри, наблюдавших за их борьбой. Среди них были также две женщины из Неблагих, которые с любопытством смотрели на них.
        - Я возьму младшую, а тебе старшую?
        Ларкин смотрел на фейри, но только исподлобья. Там не было Фрейи, и это было все, что ему нужно было знать. Хотя между ним и Фрейей никогда ничего не случится - по рангу он был ниже ее, он все же не хотел встречаться с другими женщинами, пока еще находился на ее службе.
        - Ты можешь попытать удачи у обеих.
        - Неужели?
        - Конечно, прими это в качестве благодарности. Мне давно не было так весело, как только что.
        - У тебя своеобразное понимание веселья.
        - Здорово снова наконец поучаствовать в настоящем бою.
        - Понимаю, - поддержал его Кори и посмотрел на фейри за своей спиной, которые покинули двор и вернулись к своей работе, когда смотреть стало уже не на что. После недолгого колебания Томбелл последовал за двумя женщинами, но затем снова повернулся к Ларкину:
        - Вернешься ли ты к Стене, когда принцесса снова прибудет в Амарун?
        Ларкин покачал головой.
        - Почему нет?
        - Король не возвращал меня на службу.
        Он хотел бы вернуться и был уверен, что Хранители примут его к себе. Но риск был слишком велик. Если эта весть дойдет до короля Андроиса, он накажет не только Ларкина, но и Кори, и наверняка еще нескольких высокопоставленных стражников. Ларкин не хотел так рисковать.
        - И что ты будешь делать?
        Ларкин пожал плечами:
        - Я еще не знаю.
        - Это позор. Такой талант, как твой, не должен тратиться впустую.
        - У меня нет выбора.
        - У тебя всегда есть выбор, - настойчиво сказал Кори и потер подбородок, словно надеясь внушить Ларкину вернуться в Свободную землю. Тот внимательно оглядел своего старого друга с ног до головы: от его растрепанных волос до грязных сапог, рассматривая черную униформу, которую сам Ларкин никогда не сможет надеть снова. Но новый фельдмаршал был прав: у него был выбор! Возможно, Ларкин не мог стать одним из Хранителей Томбелла, но он был Хранителем! Ничто не могло лишить его сил, и, пока Вэлборн был на свободе, никто не мог помешать ему следовать своему предназначению и помогать. Для этого мужчине не обязательно было служить у Стены. Он видел собственными глазами: повсюду в Тобрии были люди, которые не могли защитить себя, пусть и от воровских банд, которые скрывались в терновых лесах, или от мошенников, которые совершали свои подлые деяния в городах. Ларкин мог находиться там для них, и эти люди не откажутся от его помощи.
        Глава 43 - Киран
        - Нихалос -
        Киран закрыл глаза и откинул голову назад. Несмотря на то что в последние дни стало заметно холоднее и подул прохладный ветер, солнце покалывало его кожу приятным теплом. Его сияние было таким ярким, что принц мог различить тонкие прожилки, прорезавшие его веки. Но тепло солнца на его коже было не единственным, что он ощущал. Принц чувствовал на себе и взгляд Фрейи.
        Они сидели у одного из фонтанов в саду дворца, слушая плеск воды и щебет птиц, которые, вероятно, надеялись, что Олдрен придет их покормить. Но в крайнем случае здесь могли появиться только другие фейри, и то, чтобы забрать Кирана. Потому что на самом деле принц должен был в этот момент находиться на совещании, но одна только мысль о том, чтобы снова встретиться с членами совета и сидеть вместе с ними в запертой комнате башни, вызывала мучительное стеснение в груди Кирана, ему не хватало воздуха, и он сбежал из своих покоев сюда. Однако это был только вопрос времени: когда Олдрен найдет его, утащит обратно во дворец и вернет принца к распорядку дня.
        - Ты выглядишь истощенным, - сказала Фрейя. Ее слова звучали немного невнятно. Девушка ела пирог, который принц сегодня утром приказал испечь для нее. Потому что за время ее путешествия из Тобрии в Мелидриан прошел день рождения, который они всегда отмечали вместе. Даже если на самом деле Киран был на несколько недель старше.
        Киран все еще не мог поверить, что Фрейя после всех этих лет на самом деле отправилась в Нихалос, чтобы найти его. Все остальные давно отказались от него, даже его приемные родители, но не она. Принцесса всегда была своенравна, но Киран любил ее, тем приятнее ему было, что девушка теперь была с ним. В последние дни фейри проводил с Фрейей каждую свободную минуту, и они пытались рассказать друг другу, что каждый из них пропустил за прошедшие годы, причем это было довольно нелегко - за несколько часов подвести итоги половины жизни. Было еще много того, чего они не знали друг о друге. И все же Киран доверял Фрейе и знал, что будет честен с ней. И правда заключалась в том, что дни его становились все длиннее, а ночи - все короче. Он уже не мог спать. Мысли о предстоящей коронации заставляли принца бодрствовать, а когда он все-таки засыпал, его будили кошмары. В менее жутких из них его кровь текла по улицам Нихалоса, в самых страшных - Киран не справлялся с ролью короля и кровь его народа заполняла город. Он не дорос до такой ответственности.
        - Я и в самом деле измучен, - ответил он.
        Киран услышал, как Фрейя отодвинула свою тарелку в сторону. Фарфор тихо звякнул на камнях фонтана, и рука легла на его колено. Прикосновение было едва ощутимым, и все же оно создало связь, которая была крепче, чем прибрежные скалы.
        - Что случилось?
        Он открыл глаза.
        - Я… - слова застряли у него в горле. Юноша сжал губы; до сих пор он еще не позволял себе говорить правду, но если принц и мог кому-то довериться, так это Фрейе. Киран осторожно огляделся, чтобы убедиться, что их не подслушивали. Тиган приказал полудюжине гвардейцев следовать за ним на каждом шагу, охраняя его - как малыша, который не мог сам о себе позаботиться. При этом они, казалось, забыли, что он не только умел владеть Стихиями Воздуха и Воды, но и обучался владению мечом.
        - Киран? - беспокойно произнесла Фрейя.
        Он вздохнул и посмотрел на нее. Страх отразился в ее глазах, но, хотя принцесса Тобрии находилась среди Неблагих фейри, страх ее был не за себя, а исключительно за него одного.
        - Я не хочу становиться королем, - признался он. Его голос прозвучал еле слышным шепотом, оборвавшимся на последних словах.
        Озабоченность во взгляде Фрейи сменилась состраданием, и складка, образовавшаяся между ее сведенными бровями, стала мягче. Она нежно сжала его колено.
        - Не переживай! Ты справишься, - заверила она его с улыбкой, в которой было больше убежденности и уверенности, чем он заслуживал. - Ты прирожденный король.
        Он покачал головой:
        - Ты ошибаешься.
        - Нет, не ошибаюсь, - возразила Фрейя, наклоняясь ему навстречу, пока их лица почти не соприкоснулись, а их головы заговорщически примкнули друг к другу. Что, по мнению гвардейцев, они должны были обсуждать?
        - Я всегда восхищалась тобой и верила, что ты станешь великим королем. Помнишь, что всегда говорил наш отец?
        - Собственное мнение и воля к осуществлению задуманного отличают сильного короля, но по-настоящему хороший король никогда не ставит себя выше своего народа.
        - Правильно, и это относится к тебе больше, чем к любому другому мужчине, которого я знаю.
        Она ошибалась. На данный момент он не владел собственным мнением; Онора, Тиган, Олдрен и остальные диктовали его жизнь. И у него не было ни решительности, ни воли - иначе он не сидел бы здесь в саду, а направлялся бы, минуя горы, в Тобрию. И только это желание показывало, что он глубоко внутри себя не хотел быть здесь именно из-за своего народа.
        - Речь идет не о нашем отце и не о людях, а о фейри.
        Фрейя нахмурилась:
        - Разве это имеет значение?
        - Огромное. Потому что я не понимаю фейри так, как понимаю людей.
        Замешательство на лице Фрейи стало заметнее.
        - Но ты - фейри.
        - Который много лет воспитывался как человек, - ответил Киран как можно тише. Он даже представить себе не мог, что будет, если народ узнает о том времени, когда принц был Талоном.
        - Они отличаются от нас… от тебя.
        - Помимо магии?
        - Да. Они… - Киран покачал головой, стараясь подыскать возможность передать ей то, что он наблюдал все эти годы.
        Внешне все в Нихалосе было чисто и роскошно, но глубоко в сердце города был мрак, который подпитывался ненасытным желанием.
        - Они безнадежны, - сказал он наконец. - Я не могу описать это по-другому. Им скучно проживать такую долгую жизнь, и они не знают, что с собой делать. Они существуют только для того, чтобы быть здесь, наполнять свои дни вином, аферами и ни к чему не приводящими интригами. Когда они умирают, становясь дымом и пеплом, они не оставляют на этом свете после себя ни единого следа. Даже их семьи не скорбят о них, потому что родители и дети веками живут врозь. Каждый сам по себе. Каждый борется за себя. И это ожесточает их. Единственная задача короля - делать их счастливыми, чтобы они не выплескивали свою скуку на Благих фейри, эльв и людей. Ибо внутренняя пустота может превратиться в отчаяние, а отчаяние приводит к глупым вещам. Их ненависть ко мне обоснована не тем, что я совершил ошибку. Они бросаются на меня, потому у них нет ничего лучшего, и считают, что бунт сможет привнести смысл в пустошь их жизни.
        Некоторое время Фрейя молчала.
        - А люди? Они другие?
        Киран кивнул:
        - Большинство. Всегда есть исключения из правила, как у Олдрена, но, как правило, люди живут более осознанно. Они используют свое короткое время в этом мире мудро и живут не только для того, чтобы существовать. Они осознают красоту восходящего солнца, наслаждаются любовью, стараются быть со своей семьей всю жизнь. Фейри устают от всего этого. Наверное, мне нужно дожить до ста лет, чтобы понять их.
        - Это… - Фрейя покачала головой. - Я не знаю, что сказать.
        - Тут и говорить нечего. Все так, как есть, и фейри не хотят ничего другого. Если бы они могли выбирать, то все же предпочли бы свою долгую жизнь ранней смертности, но только потому, что не знают, насколько богаты они будут в это время.
        Киран почувствовал, как его собственные слова оставляют пустоту в его груди. Она приходила с осознанием того, что, будучи фейри, он получал долголетие, но терял многое другое, и это причиняло ему боль.
        - Мне жаль, что ты испытываешь такие чувства по отношению к своему народу.
        - Мне тоже.
        - Ты мог бы поехать со мной в Амарун, чтобы там стать королем, - предложила Фрейя, но легкость в ее голосе прозвучала только для того, чтобы подбодрить его. - Тогда мне не пришлось бы становиться правительницей. Это не очень мне подходит.
        Киран фыркнул:
        - Тоже не хочется на трон?
        - Не особо. - Она отклонилась, чтобы поймать последние лучи солнца, прежде чем оно скроется за большой тучей, которая клубилась на горизонте. - Слишком много ответственности, с которой я не справлюсь. Я люблю свою свободу. И магию. А это противостоит вере и основополагающим принципам моего собственного народа и, похоже, не станет хорошей предпосылкой для моего правления.
        - Тебе действительно нравится магия, - отметил Киран. Они больше не говорили об этом с тех пор, как Фрейя рассказала брату в своей спальне об уроках алхимии и ее заклинаниях поиска. Обещания не применять магию в будущем она так ему и не дала, и, судя по мечтательному выражению ее лица, принцесса этого никогда бы и не сделала, хотя и рисковала из-за этого жизнью. Но в этом принц не мог ее упрекнуть, особенно после того, как незадолго до этого похвалил способность людей восторгаться.
        - Хочешь, покажу трюк?
        Правый уголок рта Фрейи приподнялся:
        - Хочешь похвастаться?
        - Может быть, немного. - Он усмехнулся, вслушиваясь в себя. В ту же секунду он почувствовал магию, текущую по его жилам. Его чувства обострились, и принц теперь мог не только видеть и слышать фонтан, но ощущать его кожей и чувствовать его запах. Киран ощущал влагу отдельных частиц не только в воде, но и в воздухе, в растениях, которые окружали их, в своем собственном теле и в теле Фрейи. Все они несли в себе этот жизненно важный элемент. Он отключил свой разум и пошевелил пальцами ритмичными движениями, которым его научили после возвращения в Нихалос. Настоящим мастерам не приходилось этого делать. Их мысли было достаточно, чтобы контролировать стихию, но должны были пройти еще годы, прежде чем Киран овладеет этим искусством в совершенстве. Тем не менее вода подчинилась его воле.
        Прозрачные нити поднимались из слюдяной влаги, плясали по воздуху и переплетались друг с другом. Он описал запястьем круг, и несколько капель упали обратно в фонтан, но остальная жидкость превратилась в мерцающий шар, парящий над ладонью Кирана. Пальцами другой руки он призвал свою земную магию, и камешки, дрожа, поднялись с земли. Принцу приходилось прилагать немало усилий, чтобы удерживать власть над обеими стихиями одновременно, но, тем не менее, камни симметрично выстроились вокруг водяного шара и начали вращаться вокруг него, как луны вокруг Земли.
        - Невероятно, - пробормотала Фрейя, и признание в ее голове заполнило его грудь гордостью. На самом деле Киран относительно безразлично относился к собственной магии. У нее были свои достоинства, но он не определял себя через элементы, которыми владел, как другие фейри. Наверное, поэтому он и не считал за честь быть Неблагим. Но ему понравилось, как смотрела на него Фрейя в этот момент, словно он наконец хоть раз сделал что-то правильно.
        - Я тоже хотела бы уметь делать подобное.
        - Ты смогла открыть куб.
        - Да, но это не одно и то же, - возразила Фрейя. - Кубик - это вспомогательное средство. Если бы ты дал мне факел и потребовал, чтобы я сделала с его помощью огненный шаг, я не смогла бы, даже если от этого зависела бы моя жизнь.
        Одним движением руки Киран отбросил водяной шар обратно в фонтан, и камешки упали наземь.
        - Я не знаю, какое преимущество дал бы тебе огненный шар.
        Фрейя закатила глаза:
        - Дело не в огненном шаре, а в принципе.
        - Ммм, - пробормотал Киран, подавляя усмешку. - Понимаю. Принцип.
        - Ты издеваешься надо мной. - Она легко ударила его по руке. Это был всего лишь игривый шлепок, тем не менее Киран мог видеть краем глаза, как один из гвардейцев выпрямился, словно защищая его. Смешно.
        - Да нет. Просто я тебя не понимаю. Для чего тебе нужна магия? Ты могла бы поливать с ее помощью поля в Амаруне? Или заставлять крутиться ветряные мельницы? Создавать дома из земли? Или разжигать своим огнем камины в замке?
        Ничто из этого невозможно было сделать, не нарушая законов Тобрии.
        - Нет, конечно, нет. Я бы… - Фрейя запнулась и склонила голову. - Я могла бы… могла бы… - Она снова замолчала, поджав губы.
        Принцесса задумалась на мгновение, а затем раздраженно всплеснула руками:
        - Не могу ничего придумать. Но магия должна быть полезна для чего-то. Ты же не хочешь сказать, что ваши боги пожертвовали вам совершенно бесполезный Дар.
        - Я не знаю, почему мы можем властвовать над стихиями.
        Киран пожал плечами, и уже в следующее мгновение напрягся, услышав приближающиеся знакомые шаги. Они явно были связаны с его бегством от собственных обязанностей и ответственности.
        - Вот ты где! - воскликнул Олдрен.
        Принц вздохнул, и Фрейя одарила его жалостливой улыбкой.
        - Неужели ты искал меня?
        - Очень смешно. Я пять раз напоминал тебе о сегодняшней встрече, - упрекнул Олдрен.
        - Возможно, стрела повредила мою память, - ответил Киран, думая о Зейлан, которая освободила его от снаряда. С тех пор как Фрейя появилась при дворе, принц больше не видел Хранительницу. Что она делает в этот момент? Позволит ли ему Олдрен ее разыскать, прежде чем они пойдут на заседание? Наверное, нет.
        - Конечно, так оно и есть. - Олдрен закатил глаза. При этом он выглядел не таким раздраженным, как предполагалось. Что, вероятно, было связано с тем, что советник знал правду и понимал, как много Фрейя значила для принца и как важно для него было проводить время с ней. Но Олдрен был единственным, кто показал себя таким толерантным.
        Советники его отца вышли из себя, когда узнали о присутствии Фрейи в замке, и все другие придворные фейри, включая королеву Зарину, были далеко не рады этому визиту. И в самом деле, Фрейя не должна была находиться в Нихалосе. Ее присутствие нарушало Соглашение между странами, в котором говорилось, что ни одному человеческому существу не разрешено входить в Мелидриан. Только ложь Кирана, что он пригласил ее в качестве представительницы королевского дома на коронацию, спасла Фрейю от подземелья и удержала Тигана от вторжения войск фейри в Тобрию.
        - Ни в коем случае! - вырвалось у Оноры так резко, что половина присутствовавших советников съежилась от испуга. Она вскочила было со стула, но Тиган бросил на нее гневный взгляд через стол. Командир только что огласил свой план переноса коронации во дворец. Традиционно ритуал, во время которого открывались ворота в Иной мир, проводился на праздничной площади города, рядом с храмом. Горожане должны были стать свидетелями церемонии и видеть, как боги даруют новому королю власть повелевать всеми четырьмя стихиями.
        - Не вам одной это решать! - ответил Тиган, покраснев. Он тоже приподнялся со своего места и оперся руками о стол, как будто он мог запугать Онору своим величием. Но каждый, кто знал советницу Невана, понимал, что это не сработает.
        - И не вам!
        - Думаю, предложение Тигана стоит рассмотреть, - бросил Олдрен, сидевший по правую руку от Кирана, не ввязываясь в ссору. Советник неторопливо отрезал кинжалом кусочки от яблока, которое он сорвал в одном из садов по пути на заседание.
        - Тут и думать нечего. - Онора упрямо скрестила руки на груди. - Коронация проходит один раз в несколько сотен лет, и так же редко открываются ворота в Иной мир. Народ имеет право на то, чтобы присутствовать на церемонии. Скрывать ее от него неправильно.
        - Вы правы, - сказал Тиган, снова опускаясь на свой стул, словно предчувствуя, что предстоящая дискуссия отнимет у него много сил. - И мне тоже не нравится отказывать жителям в этом, но моя забота прежде всего безопасность принца. Для меня приоритетная задача - защищать Кирана. Вы видели, что произошло на параде.
        - Да, это я видела, - заявила Онора спокойным голосом, как будто инцидент произошел много лет назад, хотя она вместе с матерью Кирана и Олдреном были теми, кто больше всех беспокоился о принце. На следующий день после праздника советница несколько раз поинтересовалась его самочувствием. А эта фейри редко выказывала так много сострадания за один день. - Но знаете ли вы, чего я не видела? - продолжала она. - Ваших гвардейцев на крышах и в толпе. Они просто стояли вдоль улицы.
        Глаза Тигана сузились до щелочек:
        - Что вы хотите этим сказать?
        - Вы это прекрасно знаете. В конце концов, обеспечение безопасности принца - ваша работа, а я бы не назвала безопасной стрелу, поразившую его.
        - Это возмутительно! - выпалил Тиган. Он снова вскочил на ноги. Обвинение так взбудоражило его, что румянец с лица фейри переместился на его заостренные уши.
        - Мы обсудили все планы с вами. Вы их одобрили. Все мои люди…
        Кирана поразили гневные слова командира. Онора не была полностью правой, но невозможно было устранить любой риск, если только не запереть его в пустой комнате в глубине замка. Принц ни в чем не обвинял Тигана. Единственным человеком, которого можно было обвинить в беспорядке, был убийца, все еще находившийся на свободе. Вероятно, Киран должен был беспокоиться об этом, но с того самого вечера на Празднике Творцов его мысли были заняты одним-единственным человеком.
        Талон.
        Он скучал по мальчику, которым был и которого в нем пробудила Фрейя. Воспоминания о первых годах жизни были для Кирана такими настоящими, такими осязаемыми, какими не были уже давно. Своим появлением Фрейя открыла запертый ящик, и с той самой первой ночи в ее комнате принц снова и снова вспоминал о событиях, которые, как ему казалось, он давно забыл. Например, о выезде в город вместе с матерью незадолго до седьмого дня рождения близнецов. Им можно было выбрать себе подарки, и Фрейя пожелала вырезанную из дерева фигурку Хранителя. Однако их мать возразила, что такая игрушка не годится для девочки, тем более для принцессы. Фрейя отодвинула от себя фигурку, но ее разочарование было слишком явным. Принц пожалел ее и сказал матери, что хочет такую фигурку себе. Эриина купила игрушку для мальчика, не задумываясь, а Талон подарил ее сестре на день рождения. От радости она бросилась ему на шею и несколько месяцев повсюду таскала с собой маленького Хранителя, пока тот вдруг не пропал. Киран всегда подозревал, что именно королева Эриина могла забрать игрушку у принцессы.
        Такие воспоминания преследовали его снова и снова в течение последних четырех дней. Киран нигде не мог скрыться от них. Если он был на заседаниях, они приходили к нему, если он ложился в постель - они обрушивались на него. Даже сидя на своем троне, он никак не мог отделаться от них. Воспоминания были горько-сладкими и вели его с собой в более легкую, счастливую жизнь вместе с Фрейей. Он скучал по своей сестре больше, чем по чему-либо еще. И Кирану было абсолютно безразлично то, что они не были связаны кровными узами. Их связывало нечто другое, что нельзя было пощупать руками, ведь даже после всех этих лет Фрейя все еще была близка принцу. И именно эта связь заставила принцессу поверить в то, что ее брат жив, в то время как все остальные считали его мертвым. Возможно, их связывала ее магия. У Фрейи явно присутствовали магические способности, иначе огонь в кубе не смог бы появиться, а сам принц, в конце концов, был фейри. Как бы то ни было, Киран был благодарен за это и желал тайно покинуть Нихалос вместе с Фрейей.
        Не только чтобы избежать своей участи нелюбимого народом короля, но и оттого, что принц скучал по Смертной земле и людям, которые там жили, особенно по своим родителям. В течение семи лет он пытался не думать о короле Андроисе и королеве Эриине как о своих отце и матери. Ему потребовались месяцы, чтобы признать Невана и Зарину своими родителями. Сейчас настоящие родители стали ему дороги, но присутствие Фрейи вернуло на свет все старые чувства, которые Киран похоронил. Ему не хватало мужчины, который рассказывал бы ему все о том, как быть королем, с гордостью во взгляде, и женщины, которая в детстве пела песни о Бессмертных Хранителях у его кровати. Неван и Зарина никогда не относились к нему так. И хотя они сделали все, что в их силах, чтобы максимально облегчить его новую жизнь, в королевском дворце Неблагих он никогда не чувствовал себя как дома и его единственным другом был Олдрен.
        Другие фейри ненавидели принца или просто принимали его только потому, что должны были, но на самом деле абсолютно не интересовались им самим, а только лишь властью, которую ему давала родословная.
        - Киран, ты согласен? Киран!
        При звуке голоса Оноры юноша вздрогнул в своем кресле и в замешательстве огляделся по сторонам. Все взгляды были направлены на него. Члены совета выжидательно смотрели на принца, и Киран по их лицам силился понять, о чем они только что говорили. Все еще обсуждали вопрос, нужно ли переносить коронацию? Он понятия не имел. Киран был полностью погружен в собственные мысли. Юноша нервно вытер дрожащие руки о брюки, слишком ошеломленный воспоминаниями, чтобы надеть маску, которая обычно скрывала его эмоции на подобных встречах.
        - Вы согласны, чтобы мы осушили фонтаны в храме на время церемонии и запретили приносить водяные шланги? - спросила Онора, поджав губы, явно раздраженная тем, что в мыслях он витал где-то далеко. - Мы считаем, что лучше всего сделать как можно более затруднительным для народа использование магии во время вашей коронации. Чтобы минимизировать возможность нападения.
        Киран с трудом сглотнул, чтобы унять стеснение в горле, но это не помогло. Он чувствовал, что ему не хватает воздуха. Больше всего принцу хотелось встать и убежать, но сверлящие взгляды членов совета требовали от него ответа. А правда была такова: ему было все равно. Киран не хотел ни церемонии, ни своей коронации. И не хотел владеть всеми стихиями. И править фейри. Он ничего не хотел из всего этого. Он хотел вместе с Фрейей вернуться в Тобрию. Он хотел исчезнуть.
        - Что будет, если я умру?
        Брови Оноры взлетели вверх:
        - Что, простите?
        - Что будет, если я умру до коронации или вскоре после нее? - спросил Киран, стараясь дышать спокойно. Однако ему было очень трудно контролировать свое тело. Логически он понимал, что не находится в непосредственной опасности. Тем не менее сердце его учащенно забилось, а пот пропитал мундир, как будто принц уже сражался за свою жизнь, и в каком-то смысле Киран, возможно, и делал это. Он боролся против короны, которую не хотел носить, и за жизнь, которую он желал.
        - У меня нет наследника трона. Кто станет королем или королевой после меня?
        - Не беспокойтесь об этом, - ответил Тиган, подавшись вперед в своем кресле. Гнев исчез с его лица, а это означало, что он, должно быть, договорился с Онорой. - Я пойму, если мои предложения по вашей защите вас смутят, но могу заверить вас, что вы не умрете. Я пожертвую своей жизнью ради вашей.
        - Я рад это слышать, но это не ответ на мой вопрос.
        - Если вы умрете до того, как появится наследник, советом будет избран новый король или новая королева, с учетом благороднейшей родословной, - пояснила Онора таким голосом, будто зачитывала протокол. - Однако последнее слово оставлено за богами. Если они одарят фейри всеми четырьмя стихиями, ничто не помешает коронации. Если нет - процесс повторится.
        - Понятно, - кивнул Киран. Если выбор происходил таким образом, то практически любой Неблагой фейри или любая Неблагая, овладевшие двумя стихиями, могли стать королем или королевой, потому что родословные благородных фейри были очень сильно приближены друг к другу. Возможно, даже сама Онора могла бы претендовать на трон. Однако Киран был не уверен, что правая рука Невана действительно подходила для принятия статуса королевы. Фейри обладала собственным мнением и сильной волей, но никак не смирением справедливо удовлетворять желания народа.
        - Дозволено ли мне избрать моего преемника?
        Удивленные взгляды блуждали по комнате, в которой стало удивительно тихо. Киран буквально ощущал растерянность советников, которая волнами исходила от них. За все тысячелетия у фейри еще никогда не было короля или королевы без наследников трона, поэтому никому не приходилось задавать подобные вопросы - до сегодняшнего дня.
        - Я думаю, мы можем рассмотреть этот вопрос, - наконец сказала Гемха. Ей было чуть менее ста пятидесяти лет, и наряду с Кираном и Олдреном эта фейри была одной из самых молодых членов совета. Более сорока лет назад она заняла место своего отца, умершего после почти семисотлетней жизни. - Но, как уже сказал Тиган, беспокоиться вам…
        - А что, если я не умру? - перебил ее Киран.
        Фейри нахмурила свой гладкий лоб.
        - Тогда, конечно, вы станете королем.
        - Нет, - вздохнул Киран.
        Почему открыть свои истинные помыслы совету для него было тяжелее, чем рассказать обо всем Фрейе? Принцесса, по крайней мере, считала, что он может стать хорошим королем. Но фейри, которые сидели здесь, служили принцу только потому, что этого от них требовали, а еще потому, что они любили Невана. Советники ничего не ожидали от него самого, об этом говорило даже то, как они опекали каждое его решение.
        - Я имею в виду, что, если я жив и хочу назначить преемника, потому что не хочу становиться королем.
        Тишина.
        Которую прервал смех.
        - Не слушайте его, - сказала царица Зарина, сидевшая в конце стола. Это были первые слова, обращенные к собранию, которые она произнесла. Вступив в королевскую семью, она не имела никакого влияния на решения совета и никаких претензий на трон. Ее присутствие было чисто представительным, но советники из уважения к королю Невану и короне позволяли ей управлять мнениями, что придавало ей совершенно особый вид власти. - Он просто нервничает.
        Совет забормотал, соглашаясь.
        Ласково понизив голос, Зарина продолжала:
        - Не беспокойся, сынок! Как только ты станешь королем, сомнения уйдут в прошлое. Ты - плоть и кровь Невана. То, что у него было, ты тоже носишь в себе. Никто не будет лучшим лидером для Неблагих фейри, чем ты, хотя это пока не все понимают. Поверь мне! Я твоя мать.
        Посторонний не обратил бы на последнюю фразу Зарины никакого внимания, но для Кирана она звучала так, словно королева хотела напомнить ему о чем-то, о чем, по ее мнению, принц забыл, а в этом она не так уж и ошибалась.
        - Я уверен, что вы станете хорошим королем, - вторил ей Тиган.
        - Обязательно, - согласились с ним Гемха и горстка других членов совета. Киран заметил, что Оноры среди них не было. Тем не менее именно она была первой, кто снова взял слово и вернулся к повестке дня, как будто бы ничего не произошло.
        Киран не знал, сердиться ли ему на это или он должен быть ей благодарен. С его стороны было наивно так свободно высказывать свое мнение, но на принца подействовал разговор с Фрейей. Глупая ошибка.
        Глава 44 - Зейлан
        - Нихалос -
        «Черт побери!» - прорычала Зейлан и со всей силы вонзила свой меч в землю. Несколько голов обернулись в ее сторону, но девушка не обратила внимания на взгляды фейри, которые сновали по замку и примыкающим садам, стремясь подготовить все необходимое для коронации, которая должна была произойти на следующий день. Потому что, как только весь этот театр закончился, Хранители смогут начать готовиться к отъезду и наконец вернутся в Свободную землю. Зейлан уже не могла больше ждать, даже если это означало, что она снова целыми днями будет сидеть на лошади и сражаться с эльвами. Все лучше, чем днями сидеть в замке. Хранительница ненавидела Нихалос и каждую минуту, которую ей приходилось здесь проводить. Фейри постоянно пялились на нее, насмехаясь над смуглой кожей девушки. Если Зейлан услышит еще хоть одну шутку о том, что ей не мешало бы помыться, прольется кровь!
        Дело в том, что с момента прибытия в Нихалос она принимала ванну каждый вечер, потому что туалетная комната примыкала к ее спальне. И это была единственная хорошая вещь в этом ужасном месте. Ни один кусок мыла во всем мире, как бы великолепно он ни благоухал, не мог заставить девушку изменить свое мнение о фейри. Несмотря на то что Неблагие фейри не были теми неуправляемыми животными, какими представлялись Зейлан в детстве, они, тем не менее, были мерзкими и злобными, и если бы им дали разрешение жить на этой, темной стороне, они бы это сделали - и испытали бы радость от этого.
        Зейлан вытащила из земли свой меч. Она скучала по своим ножам-полумесяцам, но, раз уж у нее не было выбора, девушка должна была сделать это оружие своим. Хранительница глубоко втянула воздух и подняла правую ногу, так что ей пришлось балансировать на левой, как ей было показано. При этом она старалась не отклоняться. Зейлан была сильной, но с длинным тяжелым оружием было нелегко удерживать равновесие, а это было жизненно важно при ведении боя.
        Зейлан предпочла бы изучать новые последовательности шагов и движений, но в отсутствие других Хранителей это было одно из немногих упражнений, которые послушница могла выполнять, не беспокоясь о том, чтобы присвоить себе неправильную технику, - но она ненавидела эту пассивную тренировку!
        И хуже всего было то, что она знала, что Ли и остальные были где-то во дворе и проводили поединки. Девушка с удовольствием находилась бы с ними, но она не могла заставить себя пойти к ним, потому что знала: он будет там.
        Ларкин Вэлборн.
        Зейлан не могла поверить, что король отпустил заключенного фельдмаршала на свободу и еще доверил ему жизнь своей дочери. И хотя Зейлан не принадлежала к королевской религии и не испытывала особого почтения к королевской семье, даже она могла понять, какая это честь - заботиться о принцессе Фрейе. Было похоже, будто фельдмаршала вознаградили за то, что родители Зейлан и сотни других людей в Беллмаре погибли под его руководством. В то время когда он должен был гнить в подземельях и обрастать плесенью. Но он был здесь, и весь его вид показывал Зейлан, насколько несправедлив этот мир.
        Умом она понимала, что не только Ларкин несет ответственность за случай в Беллмаре. Остальные Хранители тоже участвовали в этом, и Зейлан по собственному опыту знала, насколько непредсказуемыми могли быть эльвы. Тем не менее именно Ларкин возглавлял отряд и командовал войсками. Это позволило ей прежней считать его козлом отпущения, и теперь старые привычки отбросить было трудно, даже если они и были иррациональными. И в ее понимании Ларкин должен был все искупить. Он не должен смеяться вместе с остальными Хранителями. Он не может заставлять ее тренироваться. Она хотела узнать, как она сможет убить фейри, которые на нее нападут. Она хотела… она хотела убраться отсюда.
        Зейлан разочарованно отбросила меч в одну из цветочных клумб, забыв, что она все еще стоит на одной ноге. Сила броска повлекла ее вперед, и девушка упала на землю. Она сильно ударилась о камень. Тупая боль пронзила копчик, но тут же исчезла. Послушница откинулась на спину, разочарованно обнаружив слезы гнева, подступившие к глазам, и подняла взор к небу. Почему Ларкин и фейри имеют такую власть над ней?
        - Вам помочь? - неожиданно спросил мужской голос. Мгновение спустя перед глазами Зейлан появилось лицо. Она в спешке моргнула, прогоняя слезы, и на короткое мгновение подумала, что светлые волосы над ней принадлежат Кирану. Но потом она узнала Олдрена, который удивленно смотрел на нее сверху.
        - Нет, - грубо сказала Зейлан и вскочила на ноги так быстро, что фейри не успел отступить.
        Плечи Олдрена напряглись. Как и всегда в последние дни, когда Зейлан видела советника Кирана, он был одет в золотисто-бежевую форму гвардейцев. Его волосы растрепал ветер, который носился по двору, но это никак не умаляло красоты мужчины. Интересно, не заскучали ли фейри от собственного совершенства?
        - Я просто спросил.
        - Очень мило с твоей стороны. - Зейлан достала из клумбы свой меч.
        - Почему ты не тренируешься с остальными Хранителями?
        Она снова повернулась к нему:
        - Нет желания.
        - О! - весело усмехнулся он. - Неужели поссорились?
        - Мне кажется, это тебя не касается, - проворчала Зейлан и сунула меч обратно в ножны, иначе существовала опасность того, что она вонзит оружие прямо в сердце Олдрена. А убийство советника принца вряд ли будет воспринято положительно.
        - Что ты вообще здесь делаешь? Разве ты не должен быть с Кираном и целовать его королевскую задницу?
        Он вздохнул:
        - Я бы с удовольствием, но он бы предпочел, чтобы эту задачу взяла на себя ты.
        Зейлан фыркнула, стараясь не думать о том, что под этим утверждением подразумевает Олдрен. Девушка не была ни глухой, ни слепой и знала, что нравится Кирану. Послушница заметила его интерес еще на Стене, но во время Праздника Творцов это стало еще очевиднее. Ли и остальные Хранители, правда, тоже осыпали ее комплиментами благодаря платью, предоставленному принцем, но никто из них не смотрел на нее так, как Киран. Фейри был очарован ею, как будто бы он никогда не видел ничего и никого прекраснее Зейлан, хотя сам был окружен красотой.
        - Я могу тебя заверить, что Киран и все части его тела принадлежат исключительно тебе, - сказала Зейлан и, поскольку ее раздирало любопытство, спросила снова: - А если серьезно, что ты здесь делаешь? Разве тебе ничего не нужно готовить к коронации?
        - Звучит так, как будто тебя и вправду интересует коронация.
        Зейлан сжала руки в кулаки, но это было единственное выражение ее внутреннего состояния, которое девушка позволила себе выплеснуть наружу.
        - Интересует, потому что, как только весь этот цирк закончится, я смогу вернуться к Стене.
        - Понимаю. Я сам едва могу дождаться.
        При этих словах Олдрен улыбнулся, но на этот раз это была не веселая улыбка, а довольная, какая бывает на губах воина после выигранной битвы.
        - Значит, нас уже двое.
        - Прекрасно, что мы достигли единодушия.
        - Конечно, - ответила Зейлан, напряженно улыбаясь.
        Не говоря больше ни слова, она повернулась на каблуках и оставила Олдрена одного среди деревьев. Девушка не испытывала желания соблюдать какой-либо этикет или правила поведения. Она поспешила во дворец, в котором теперь отлично ориентировалась, несмотря на многочисленные коридоры и лестницы. Послушница проигнорировала фейри, которые пересекали ее путь, окидывая девушку хмурыми взглядами, и ускорила шаги.
        Она не имела представления, сколько пролежала в ванне. Потому что, во-первых, ей больше нечего было делать, а во-вторых, если она хотела что-то обдумать, то это приятнее всего было сделать в душистой воде, пахнущей лавандой.
        Некоторое время она пыталась вытеснить Ларкина и свое прошлое из головы, но в конце концов бросила эту затею и позволила мыслям, которые приводили ее не только в страшные времена, увлечь себя. Часто в своей ненависти и гневе девушка забывала, что с родителями ее связывали и прекрасные воспоминания. Например, отец часто дарил матери цветы, которые собирал сам. Та улыбалась и вдыхала цветочный аромат, а потом отдавала букет дочери, и Зейлан ставила его в воду. Зейлан нравилась эта обязанность, потому что она создавала чувство принадлежности.
        Это чувство умерло вместе с ее родителями, и Зейлан часто задавалась вопросом: какой была бы ее жизнь, если бы Ларкин не возглавил бы тогда свои войска? Каким человеком была бы она сама, если бы ее родители не погибли? Была бы она уже замужем? Были бы у нее дети? Возможно, так и было бы, хотя Зейлан не видела себя в роли матери. Ни сегодня. Ни завтра. Ни через десять лет. Перспектива не иметь внуков разбила бы ее матери сердце.
        - Как хорошо, что она никогда не узнает об этом, - пробормотала Зейлан. Она вытерлась и скользнула в ночную рубашку. В туалетной комнате не было окон; весь свет исходил от стеклянных шариков, которые сияли изнутри, придавая ее коже нежный блеск. Девушка не имела никакого представления о том, как работают эти штуки, и уже в день прибытия во дворец хотела погасить этот свет. Вместо этого она перенесла все шары в туалетную комнату и теперь закрывала дверь.
        В ее спальне горел только старомодный фонарь на письменном столе, пламя которого отбрасывало на стены танцующие тени. На стуле перед ним лежала ее свежевыстиранная гвардейская форма, а рядом с ней стояла сумка, которую Зейлан уже упаковала для отъезда после коронации. Из разговоров, которые Зейлан удалось подслушать, она знала, что церемония состоится в полдень, когда солнце будет стоять в самой высокой точке небосклона. Потому что именно это тот короткий промежуток времени, когда конвергенция между их миром и Иным миром позволяла открыть ворота между мирами. Как только Киран получит дар четырех стихий, он будет коронован. После коронации последуют торжества, которые продлятся несколько дней. Однако причин оставаться на время празднеств в Нихалосе для Хранителей не было, и даже если бы такие нашлись, Зейлан привязала бы фельдмаршала к своей лошади за волосы и вытащила бы из города. Она не задержится в Нихалосе ни минутой дольше, чем это необходимо.
        Зейлан легла на заполненный водой матрас. Вероятно, по этой тихой, удобной, уютной спальне, как и по ванной комнате, она будет скучать больше всего, когда вернется к Стене. Но зато девушка с нетерпением ждала тренировок и того ощущения, когда чувствуешь себя одной из многих. И хотя, будучи женщиной, она отличалась от своего окружения, девушка Зейлан предпочитала выделяться среди Хранителей, а не среди фейри. Этим мужчинам она могла устанавливать границы, не опасаясь нарушить Соглашение.
        Зейлан перекатилась на бок, прислушиваясь к звукам в замке. Абсолютной тишины не было, но эта ночь была тише, чем все предыдущие. Казалось, будто бы все во дворце набираются сил для завтрашнего дня. Но, несмотря на все это спокойствие, Зейлан не могла уснуть. Хранительнице мешали не собственные мысли и даже не беспокойство о том, что фейри могут проникнуть в ее комнату, а голод. Желудок девушки самопроизвольно издавал громкие, булькающие звуки, напоминающие ей о том, что за весь день она съела только два яблока и одну грушу, да и вся ее пища за последние дни была довольно скудной, поскольку Зейлан по-прежнему отказывалась есть блюда, приготовленные фейри.
        С раздраженным стоном Зейлан отбросила одеяло. Она нащупала спрятанный под подушкой кинжал, встала и, набросив на плечи накидку из светлой ткани, которую нашла в одном из шкафов, сунула оружие в левый рукав, спрятав лезвие под одеждой. Она не собиралась будоражить дворец, разгуливая по нему с кинжалом в руке, но, во имя Короля, Зейлан не пойдет безоружной через замок, кишащий фейри.
        Тихо приоткрыв дверь своей спальни, послушница выглянула в коридор. Проход был пуст, за исключением одного гвардейца, который стоял, неподвижно глядя на противоположную стену. Зейлан так и подмывало издать какой-нибудь громкий звук, чтобы увидеть, как поведет себя испуганный фейри, но она собиралась не привлекать к себе внимание, а только утолить голод. Торопливо шмыгнув в коридор, девушка направилась к лестнице и быстро спустилась по ступенькам вниз. Ее шаги были единственными звуками в этой части замка, ведь гвардейцев здесь практически не было. Если верить слугам, разговоры которых она подслушала, все стражники использовались для охраны покоев Кирана в северном крыле замка. Зейлан считала это вполне правильным, потому что и она сама, пробыв во дворце уже целую неделю, все еще считала, что гвардейцы могут напасть на нее. Кто знал, когда фейри контролируют свои дикие инстинкты, а когда превращаются в монстров, которыми были глубоко внутри.
        Холодный порыв ветра встретил Зейлан, сдувая с нее накидку, когда девушка вышла на лестницу. Она вздрогнула и плотнее закуталась в ткань, когда почувствовала под своими ногами что-то зернистое. Хранительница остановилась и взглянула вниз. На белом мраморном полу, всегда сияющем чистотой, лежали крупинки земли, словно кто-то прошелся по дворцовой плитке в грязных сапогах. Она огляделась вокруг, пытаясь понять, откуда эти следы и куда они ведут, но следов не было. Грязь просто была под ногами, словно кто-то разбросал ее здесь. Странно.
        Зейлан, немного поколебавшись, устремилась дальше. То, что происходило в замке, ее не интересовало. И вновь застыла на месте, едва завернув за угол и увидев, как по коридору торопливо шагает гвардеец. Казалось бы, в этом не могло быть ничего необычного, но абсолютная бесшумность шагов мужчины заставила Зейлан остановиться. В этих высоких стенах она должна была бы услышать их эхо - но было совершенно тихо.
        Гнетущее чувство сдавило грудь Зейлан, и она крепче сжала кинжал в рукаве. С этим гвардейцем было что-то не так. Что-то не сходилось. Он был слишком бесшумен. Сама девушка тоже старалась передвигаться потише, чтобы не привлекать внимание, но тут было что-то другое.
        Забудь об этом, прозвучал голос в ее голове. Тебе должно быть безразлично то, что происходит здесь. Возьми что-нибудь перекусить и возвращайся в свою комнату, скоро ты снова вернешься к Стене.
        Тем не менее ее разум восставал против того, чтобы оставить все как есть и просто свернуть в сторону кухни. Вопреки доводам рассудка, она последовала за гвардейцем прежде, чем он успел скрыться в глубине замка. Совсем не так беззвучно, как мужчина, девушка поспешила в тот же коридор.
        Осторожно заглянув за угол, Зейлан обнаружила, что неизвестный уже достиг конца прохода. Видеть мужчину, но не слышать его перемещений было жутковато для девушки, и она вздрогнула. Взгляд Хранительницы устремился к ногам гвардейца, которые, однако, явно касались земли. Мужчина остановился в том месте, где коридор разделялся. Он осторожно осмотрелся вокруг, как тот, кто не хотел быть замеченным. Стражник королевской гвардии, который находился на официальном задании, не имел причин так себя вести. Он явно что-то задумал, и Зейлан обязательно узнает, что именно.
        Неблагой фейри внезапно развернулся. Зейлан испуганно вжалась в стену. Ее сердце дико забилось, руки вспотели. Заметил ли ее мужчина? Кажется, нет. В конце концов, Хранительница находилась на другом конце коридора, а годы, проведенные на улице, научили ее быстрой реакции. Девушка ждала, пока ее пульс не успокоился, затем сделала глубокий вдох и выглянула, чтобы проверить, там ли еще гвардеец.
        Он был там - и стоял прямо перед ней.
        Испуганный крик вырвался из горла Зейлан. Она отшатнулась, и жгучая боль обожгла ее левое запястье. С рукава закапала кровь. От испуга девушка сама ранила себя своим кинжалом. Хранительница вытащила оружие и направила его на гвардейца, который молча смотрел на нее темными глазами.
        Момент.
        Темные глаза?
        Мысли Зейлан запнулись об это открытие, когда мужчина уже протянул руку, чтобы схватить девушку. Она отскочила назад. Ее босые ноги заскользили по гладкому полу. Ей удалось сохранить равновесие, но эта удача не принесла ей ощутимой пользы. Гвардеец тут же напал на нее снова. Он не использовал оружие, вместо этого нанес ей несколько жестких ударов. При этом неизвестный не сжимал пальцы в кулаки, а держал их плотно друг к другу; его руки были похожи на твердые металлические пластины. Зейлан было трудно избежать этих быстрых атак и блокировать их. Мужчина не давал ей ни малейшего шанса перейти в наступление. И каждый раз, когда ребро его ладони встречалось с телом девушки, она ощущала болезненные ощущения в костях.
        - Кто ты такой? - спросила она сквозь стиснутые зубы.
        Хранительница не ожидала ответа, но надеялась, что ее слова отвлекут нападавшего. Никаких шансов. Фейри настойчиво отталкивал ее все дальше назад. Девушка не видела, куда ступает, но у нее не было времени беспокоиться, что находится за ее спиной. То, что было перед Зейлан, вселяло в нее страх.
        Задыхаясь, девушка подскочила под очередным ударом и попыталась нанести удар своим кинжалом на уровне бедра, но мужчина перешел в контратаку так быстро, что Зейлан, несмотря на свои обостренные чувства, не успела за ним уследить. Кем же, палач его возьми, он был?
        Ответ Зейлан, вероятно, могла получить только тогда, когда бой завершится и если к тому времени она все еще будет в сознании, что было довольно сомнительно. Потому что противник девушки был не только выше нее, но и сильнее. К тому же он оказался блестящим бойцом. Несмотря на всю свою скорость, мужчина наносил каждый удар с точностью. Взгляд его темных глаз ни на миг не отрывался от Зейлан, и она тоже не смела от него отвернуться.
        Девушка сосредоточенно следила за последовательностью движений мужчины и пыталась усвоить его ритм, чтобы подстроиться под него. При этом Зейлан заметила, что ее гвардеец очень сосредоточен на ее правой руке и кинжале; и она могла использовать это в своих интересах. Хранительница провела обманный маневр, сделав вид, что хочет ударить кинжалом справа, но затем перенесла вес на другую сторону, чтобы прорвать оборону противника слева. Однако ее клинок вонзился в пустоту. Такими же бесполезными были и последующие атаки. Как ни старалась Зейлан, фейри всегда был наготове.
        Снова и снова ее внимание привлекал огненно-красный шрам на шее незнакомца. Сначала его скрывали светлые локоны мужчины, но теперь она ясно видела отметину, потому что волосы сползли: нападавший носил парик. Он не был Неблагим фейри. Но если «гвардеец» был злоумышленником, то почему не использовал в схватке оружие, чтобы прикончить ее?
        Скорее всего, он вовсе не собирался ее убивать. Это открытие поразило Зейлан так неожиданно, что следующий выпад фейри она заметила слишком поздно. Мужчина схватил правую руку Хранительницы и рванул ее так, что девушка почувствовала яростную вспышку боли в плече. Она выронила кинжал; из глаз брызнули слезы.
        - Сукин сын, - выплюнула она.
        Теплое дыхание фейри полоснуло ее ухо.
        - Тебе не стоило идти за мной, - твердо произнес мужчина. Он говорил с акцентом, происхождение которого Зейлан в испуге не могла определить. Кровь шумела в ее ушах, и все существо девушки кричало о необходимости сопротивляться захвату фейри, но если она поддастся панике, то может подписать самой себе скорый смертный приговор. Хранительница заставила себя сохранять спокойствие.
        - Чего ты хочешь от меня? - спросила она совсем не спокойно.
        - От тебя? Ничего, - фейри рассмеялся. От звука смеха мужчины по коже Зейлан побежали мурашки, потому что радости в нем не было. Казалось, мужчина даже не был доволен своей победой, которая была уже близка. Возможно, он все-таки был призраком.
        - А теперь приятных снов!
        - Что… - Зейлан не смогла закончить фразу.
        Рука мужчины накрыла нос и рот девушки, будто бы стремясь задушить ее. Зейлан начала биться в руках мужчины; боль в плече была забыта. Все мышцы ее тела напряглись в последней попытке спастись. Однако ее противостояние было недолгим. Взор девушки начал тускнеть, хотя каждая клеточка ее тела кричала, что она должна оставаться в сознании. Зейлан боролась с вялостью, которая начинала преобладать над ее рассудком, но она была сильнее и тянула ее вниз.
        - Тсс, - произнес фейри позади нее, словно отец, успокаивающий свою дочь.
        И Зейлан потеряла сознание.
        Глава 45 - Киран
        - Нихалос -
        - Киран! - Кто-то тряс его за плечо. - Киран! Проснись!
        Он что-то пробормотал, перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову. Какая-то часть его сознания спала и отказывалась покидать страну грез, в то время как другая часть уже бодрствовала, и принц вспомнил, какой сегодня день - день его коронации. Мысль об этом не пробудила в нем приятного предвкушения, а только лишь усилила его желание оставаться в постели. Если он проспит тот отрезок времени, когда можно будет открыть ворота в Иной мир, то коронацию можно будет перенести на следующий год, когда произойдет новое зимнее солнцестояние. И, может быть, его мать и совет к тому времени уже поймут, какой жалкий правитель из него выйдет.
        - Киран! - Олдрен потянул за одеяло и сдернул его с тела принца.
        Киран сел на кровати. Голова его пульсировала, а плечи болели от стресса и напряжения последних дней. Он не был готов - и устал до мозга костей. Накануне вечером он в течение многих часов лежал в своей постели и пытался смириться с тем, что произойдет сегодня. При этом его разум снова и снова терзали дикие фантазии о том, как избежать своей участи. Но теперь для этого было уже слишком поздно.
        - Киран, - еще раз настойчиво сказал Олдрен. Похоже, постоянно произнося его имя, советник пытался вызвать в нем лучшего короля, чем принц мог стать на самом деле.
        Киран открыл глаза и зажмурился от яркого света. Когда глаза принца снова смогли видеть достаточно ясно, он понял сразу две вещи. Во-первых, утро еще не наступило. За окном царила тьма. А во-вторых, Олдрен был бледен, как простыня. Только глаза у него были темны и затуманены горем. Кирану стало не по себе, и он попытался подготовиться к худшей новости, которую советник мог принести ему.
        - Что… что случилось? - спросил он хриплым ото сна голосом.
        Олдрен плотно сжал губы.
        - Говори уже, - настаивал Киран, желая, чтобы вместо советника была Зейлан. Хранительница сообщила бы ему плохую новость так же, как вырвала из его плеча стрелу: быстро и безжалостно. Ведь только после причинения боли мог начаться процесс заживления. Кадык Олдрена нервно дрогнул.
        - Речь идет о твоей матери.
        Киран почувствовал, что его сердце готово вырваться из груди.
        - Что с ней? - спросил он, понимая, что уже знает ответ.
        - Она… - руки Олдрена сжались в кулаки, и белье на постели смялось между его пальцев. - Она мертва.
        - Мертва? - ошеломленный Киран уставился на Олдрена.
        - Да, - ответил тот. Секунду фейри колебался, потом сел на кровать к Кирану и взял его за руку. Он нежно сжал ее, полный сострадания, при этом пальцы его были такими же цепкими, как и собственные пальцы принца. Киран не мог поверить в это. Мертва. Королева Зарина - его мать - была мертва. Как это могло произойти? Вчера вечером она сидела вместе с ним за столом, а теперь ее не было. Ушла. Потеряна. Навсегда. И он остался один. Она была последним членом его семьи, потому что старший брат короля Невана умер еще столетие назад, а у матери Кирана не было братьев и сестер.
        - Как она?..
        - Убита, - ответил Олдрен, прежде чем Киран успел произнести вопрос. - Ей перерезали горло.
        Олдрен запнулся на этой фразе, словно был мальчиком, который не мог причинить вреда ни одной живой душе, а не мужчиной, который сам покончил с сотнями жизней.
        Киран кивнул. За время своего существования в этом мире он уже успел испытать множество потерь. Это не всегда была смерть близких людей, но ему было знакомо чувство отчаяния, когда человек знал - или, по крайней мере, был уверен, - что никогда больше не увидит любимого человека. Тем не менее он так и не научился справляться с этой болью, которая не имела ничего общего с уколом разящего меча или страданиями, причиненными обжигающим пламенем. Эта боль была другой, жестокой и всепоглощающей, она разрывала душу и оставляла тьму там, где прежде царил свет.
        - Кто ее нашел?
        - Ее любовница. Элиша.
        Киран всегда старался избегать мужчин и женщин, которые согревали постель его матери после смерти Невана. Но он знал Элишу. Это была жизнерадостная молодая фейри, еще не озлобленная своим многовековым существованием. Ни при каких обстоятельствах она не стала бы рисковать своей жизнью ради такого поступка, тем более что от Зарины она получала не только привязанность, но и богатство. Лучшего у Элиши уже не будет.
        - Мы уже знаем, кто это сделал?
        - С уверенностью - нет. Мы все еще находимся в процессе изучения ситуации.
        - Понимаю. Может… - Голос Кирана стих. Он сделал глубокий вдох и попытался взять себя в руки. Ему нужно было как-то заставить свою нижнюю губу не дрожать. - Я хочу к ней.
        Олдрен крепче сжал его руку.
        - Ты уверен, что хочешь этого?
        Принц кивнул. Даже если это не будет красивым зрелищем, все в нем требовало увидеть свою мать. Обессиленный Киран поднялся с кровати, и Олдрен помог ему одеться. Советник снова застегнул на принце рубашку, потому что пальцы Кирана дрожали чересчур сильно. Он даже опустился перед принцем на колени, чтобы помочь ему влезть в ботинки. Киран не стыдился этого. Принц был слишком измучен; мысли его крутились волчком, но всякий раз этот волчок терял равновесие и падал.
        Бок о бок с Олдреном Киран устремился к спальне своей матери. Всю дорогу он боялся, что ноги откажут ему служить, но принц не должен был проявлять слабость, так же как не должен был размышлять о причинах и обстоятельствах убийства - пока нет.
        Но тишина во дворце не помогала ему сдерживать поток своих мыслей, и Киран спрашивал себя, как отреагируют слуги и гвардейцы, которые пока еще спокойно спали в своих постелях, когда узнают о смерти королевы Зарины.
        Некоторое время их шаги были единственными звуками в замке, до тех пор пока Киран и Олдрен не остановились перед комнатами королевы Зарины. Послышались голоса Оноры и Тигана. Они, казалось, о чем-то спорили, но Киран был не в том состоянии, чтобы по-настоящему разобрать сказанное. Что вообще им было нужно там? Кто их позвал? У него не было никакого желания видеть этих двоих. Киран хотел в последний раз навестить свою мать, а не обмениваться с членами совета домыслами об убийстве.
        - Держи их подальше от меня, - сказал Киран.
        Олдрен кивнул. Ему не было нужды спрашивать, кого принц имеет в виду. Друзья добрались до покоев королевы. Двое гвардейцев распахнули дверь, и Киран увидел Элишу, которая сидела, опустившись на колени, у стены возле входа. Подтянув ноги к туловищу и спрятав лицо в руках, фейри тихо всхлипывала и даже не подняла глаз, когда Киран и Олдрен проходили мимо нее. В комнате королевы находились еще трое: Тиган, Онора и мужчина в спальном халате, который заинтересованно прохаживался у кровати Зарины. Киран смерил его пытливым взглядом, прежде чем все его внимание сосредоточилось на безжизненной фигуре, которая, вытянувшись, лежала на матрасе.
        - О боги… - вздохнул Киран, прикрыв ладонью рот, и шагнул ближе к кровати.
        Металлический запах крови сковал воздух, и Киран ощутил на языке неприятный гнилостный привкус. Его мать боролась. Простыни, пропитанные ее кровью темно-красного цвета, были скомканы. Одеяло валялось на полу, а на изголовье кровати виднелся кровавый отпечаток руки, словно королева пыталась цепляться за свою жизнь. Горло было перерезано, и на шее все еще была видна эта зияющая рана, потому что магии королевы Зарины не хватило, чтобы она зажила достаточно быстро.
        - Принц Киран… - начала Онора.
        - Не сейчас, - прошептал Олдрен.
        - Но…
        - Нет, - прошипел Олдрен и схватил Онору, которая шагнула было вперед, за руку.
        Киран проигнорировал ее и остановился рядом с кроватью. Слезы навернулись на глаза принца, когда он посмотрел на бледное лицо Зарины. Не будь всей этой крови, могло бы показаться, что королева мирно спит. Кто-то, наверное Тиган, закрыл ей глаза, и очертания губ его матери были такими мягкими, что казалось, будто в любую секунду она может улыбнуться. За последние месяцы, со дня смерти отца Кирана, Зарина делала это не так уж часто. Были ли его родители теперь снова вместе?
        Киран опустился на колени и взял в свои ладони руку матери, свесившуюся с кровати. Кожа была холодна, и мышцы не оказали никакого сопротивления, когда он поднес ее пальцы ко рту и оставил последний поцелуй на этой безжизненной руке.
        «Я люблю тебя», - подумал он, осознавая, что никогда не говорил ей об этом. Чувство стыда смешалось с его горем. И принц вспомнил о том дне, когда вернулся в замок семь лет назад. Киран был ослеплен красотой города и его жителей. С разинутым ртом он смотрел на каждого, кто пересекал его путь. Тем более что женщины уже тогда притягивали его взгляд, как по волшебству. Он проехал с Олдреном по улицам Нихалоса, чтобы добраться до замка. Одного воина направили вперед, чтобы объявить о прибытии принца, так что их уже ждали. Десятки фейри собрались во дворе. Олдрен соскочил с коня, а затем снял с лошади и Кирана. Его ноги, вялые от долгой езды, подкосились под ним, и принц упал бы, если бы его не подхватили две сильные руки. В испуге Киран поднял глаза и посмотрел в улыбающееся лицо мужчины, голову которого украшала корона.
        - Приветствую тебя, сын мой! Ты знаешь, кто я?
        У фейри были самые острые уши, которые Киран когда-либо видел в жизни. Его светлые волосы были еще длиннее, чем у Олдрена, а ледяная синева его глаз напоминала поверхность застывшего озера. Но этот лед был не только холодным, но и отражал солнечный свет. Этот мужчина не выглядел как чудовищные фейри из страшных историй, которые всегда рассказывали друг другу дети в замке Амаруна.
        - Вы король Неван.
        Неблагой фейри улыбнулся еще шире.
        - Да, но прежде всего я твой отец. А это - твоя мать. - Он указал на женщину, которая опустилась на колени рядом с Кираном. Сначала он подумал, что фейри испытывает боль, потому что по ее лицу текли слезы, но женщина улыбнулась ему. При этом ее голубые глаза не только отражали свет. Они сами были светом. И голос звучал так же тепло. Киран никогда не забудет тех первых слов, которые королева тогда сказала ему…
        - Киран? - рука Олдрена легла на плечо принца и прервала поток воспоминаний. Киран взглянул на безжизненную руку матери.
        - Что? - спросил он слабым голосом.
        - Время пришло.
        - Для чего?
        На лице Олдрена отразилось сожаление.
        - Солнце скоро взойдет. Мы должны унести ее, если не хотим, чтобы люди видели ее такой. Кроме того, есть вещи, которые нужно обсудить, и они не допускают дальнейшей отсрочки. Сожалею, Киран.
        Киран не был готов столкнуться с этими вещами, не был готов распрощаться со своей матерью, но он знал, что она не хотела бы, чтобы слуги видели ее такой: помеченной смертью, в крови и собственных испражнениях, после того как все мышцы ее тела расслабились. Киран отпустил ее руку и поднялся с пола.
        - Унесите ее!
        Олдрен грустно улыбнулся принцу, и двое гвардейцев, которые незаметно вошли в комнату, начали заворачивать тело в одеяло. Потом один из них унес ее закутанную фигуру. Она казалась маленькой и тонкой, как ребенок, и Киран заставлял себя не думать о том, как подготовить тело матери к погребению. Вместо этого он повернулся к Олдрену, и Онора, и Тиган, и фейри, имени которого он не знал, подошли к нему. Все они провожали принца озабоченными взглядами, но на их лицах была решимость, которая совсем не понравилась ему.
        - Что такое? - спросил он удивительно грубым тоном.
        - Во-первых, я хочу выразить вам свои соболезнования, - сказал Тиган. - Мне больно, за такое короткое время вы потеряли не только короля Невана, но и королеву Зарину, и я даже не представляю, как вы должны себя чувствовать. Они оба были еще слишком молоды, чтобы расстаться с этим миром. И могу вас заверить, что виновный в этом понесет справедливое наказание.
        - Если мы его найдем, - бросил Киран.
        Тиган нахмурился, и на мгновение его взгляд задержался на Оноре и Олдрене, прежде чем командир продолжил говорить:
        - Мы уже знаем, кто убил вашу мать, Ваше Высочество.
        - Кто?
        - Мы нашли это здесь, возле королевы, - сказал Тиган, протягивая руку. Сначала Киран не понял, что имеет в виду командир, пока не заметил, что фейри сжимает в руках длинные черные волосы. Его кровь стала холоднее льда. Потому что в Нихалосе, вероятно, был только один человек, которому могли принадлежать такие волосы, но ведь это не мог быть этот человек, не так ли? Зейлан не могла…
        Руки Кирана сжались в кулаки.
        - Приведите ко мне Хранительницу!
        Глава 46 - Зейлан
        - Нихалос -
        В голове Зейлан стучало. Как будто кто-то невидимый бил ее камнем по лбу. Боль пульсировала в висках, и все вокруг кружилось само по себе. Потолок. Пол. Стены. И даже сама она, казалось, не стояла на месте, хотя и хваталась за столб. Тем не менее девушка яростно сопротивлялась желанию снова сесть на землю, после того как с таким трудом поднялась на ноги.
        Я убью этого ублюдка, поклялась Зейлан самой себе и закрыла глаза, пытаясь восстановить дыхание. Хранительница стыдилась того, что вновь проиграла в бою. И если на то пошло, у нее вообще не было шансов на победу. Но, по крайней мере, она была еще жива, и теперь у девушки появилась возможность отомстить, даже если сейчас это было слабым утешением.
        Некоторое время спустя головокружение утихло, и Зейлан рискнула открыть глаза. Девушка осторожно повернула голову в попытке осмотреться. Она была одна, а в окнах все еще сияли звезды. Лишь вдалеке Хранительница увидела яркое мерцание, но, возможно, это было следствием ее затуманенного разума.
        На полу Зейлан нашла свой кинжал. Кровь от пореза, который девушка нанесла самой себе, уже высохла на лезвии, но несколько капель остались на мраморе. Изнывая от боли, Зейлан опустилась на колени и начала отскребать ногтями пятна с каменного пола. Она не позволит, чтобы кто-то узнал об этой жалкой схватке.
        Хранительница со стоном выпрямилась и направилась обратно в свою спальню. Она шла медленно, но ходьба была ей полезна. С каждым шагом Зейлан чувствовала себя лучше, и после подъема по лестнице она снова почувствовала себя почти по-человечески.
        - Если понадобится, можете перевернуть вверх дном весь замок, - услышала внезапно Зейлан глубокий голос. Она застыла. Послышался топот по меньшей мере дюжины ног, приближающихся к ней. По-видимому, от гвардейцев не ускользнул тот факт, что кто-то проник во дворец, и может быть, фейри помогут ей отомстить.
        Зейлан решительно направилась навстречу гвардейцам. И оказалась перед мужчиной, который был представлен ей как Тиган. Глаза фейри потемнели, когда он увидел ее. С лицом, перекошенным от ненависти и презрения, он шагнул прямо к ней.
        - Зейлан Аларион.
        Она остановилась, нахмурившись.
        - Да?
        - Вы арестованы. Именем наследного принца Кирана я беру вас под стражу.
        - Что?!
        Слова фейри застали Зейлан врасплох, и она на какое-то мгновение не могла уяснить их смысл. Может быть, от того, что ее разум все еще был затуманенным? Но головокружение оставило девушку, когда двое гвардейцев схватили ее, а третий отобрал кинжал.
        - Отпустите меня! Вы не можете меня арестовать!
        - Мы можем и сделаем это.
        Она рванулась в попытке освободиться. Напрасно.
        - Почему?
        - Вы это прекрасно знаете.
        - Очевидно, нет, если я спрашиваю об этом, - процедила Зейлан и гневно сверкнула глазами на Тигана, который стоял, самодовольно улыбаясь Хранительнице. Девушка хотела стереть с его лица усмешку, но те аресты, которые она пережила на протяжении всей своей жизни, научили ее, что нападать на охранников при отсутствии реальной возможности сбежать вряд ли могло оказаться хорошей идеей.
        - Вас обвиняют в убийстве королевы Зарины, - ответил Тиган.
        - Королеву убили?
        - Не притворяйтесь глупее, чем вы есть на самом деле.
        - Это была не я. Клянусь, - с нарастающей паникой и все быстрее бьющимся сердцем заявила Зейлан. Она повернулась к фейри, схватившем ее. Потому что Хранительница была далеко не глупа и знала, какое наказание ее ожидает, если ее осудят за убийство королевы. И все же Зейлан не была готова умереть, тем более за преступление, которого она не совершала. - Но я знаю, кто это сделал! Я видела его!
        На Тигана это не произвело впечатления.
        - В самом деле?
        - Да, это был мужчина со шрамом на шее. Он был одет как гвардеец и напал на меня, когда я направлялась на кухню!
        - Ммм, - пробормотал Тиган. Это прозвучало так, будто он скорее развлекался, чем был убежден. Фейри заинтересованно наклонил голову и насмешливо спросил: - А где этот переодетый гвардеец?
        - Я не знаю. - Девушка хотела пожать плечами, но фейри этого не допустили. Зейлан бросила на них уничтожающий взгляд. Как только она будет свободна, она заставит ее заплатить за это. - Он одолел меня. Я потеряла сознание, а когда снова пришла в себя, он исчез.
        Тиган фыркнул:
        - Очень удобно.
        - Вы должны мне поверить! - воскликнула она. Неужели эти жалкие слова действительно покинули ее уста? Девушке было неудобно, но в то же время было бы глупо что-либо делать, пытаясь освободиться. Осуждение за убийство королевы не могло принести быструю и безболезненную смерть. Фейри обязательно заставят ее страдать.
        - Я ничего не должен, - сказал Тиган. Он привлек жестом еще двух гвардейцев и скрестил руки на груди в невысказанной угрозе: - Теперь следуйте за мной! Или я должен вас заставить?
        Зейлан тяжело сглотнула.
        - Куда ты меня отведешь?
        - К принцу. Он ждет вас.
        Она пойдет к Кирану? Отлично. Принц поверит ей. Он должен был ей поверить. По крайней мере, Киран не относился к Хранителям так враждебно, как все остальные фейри. Тиган, например, смотрел на нее как на грязь под сапогами. Ему было проще всего осудить ее. Тогда он мог бы сидеть сложа руки и убеждать себя в том, что выполнил свой долг.
        Они направились к Кирану. Зейлан неоднократно уверяла гвардейцев, что добровольно пойдет с ними. Бегство не имело смысла; она бы все равно не ушла далеко, но фейри не отпускали Хранительницу. Пальцы охранников крепко прижимались к тонкой ткани ее накидки и ночной рубашки, и девушке почти хотелось, чтобы они просто связали ее. Тем не менее она была рада, что коридоры были пусты и они мало кого встретили на своем пути. Возможно, с помощью Кирана Зейлан удастся освободиться еще до того, как Томбелл и остальные Хранители проснутся. Гвардейцы вместе с пленницей добрались до тронного зала, у которого, как и всегда, стояли двое охранников. Тиган приказал Зейлан и фейри, которые удерживали ее, остановиться.
        Сквозь массивную дверь были слышны разъяренные голоса. Видимо, в комнате велись оживленные дебаты.
        - Я не собираюсь проводить церемонию коронации сегодня! - взревел Киран.
        - Нет, вы сделаете это, - произнес женский голос - Онора.
        - Вы не можете заставить меня.
        - Но я могу взывать к вашему здравому смыслу.
        - Моя мать умерла.
        Слова Кирана были пропитаны горечью.
        - И я глубоко сожалею об этом, - продолжала Онора. - Но это еще одна причина, по которой церемония должна состояться именно сегодня. Людям нужен правитель, и мы не можем ждать до зимнего солнцестояния, чтобы дать его народу.
        - У нас есть совет.
        - Совет не заменит правителя. Людям нужен кто-то, кого они смогут почитать.
        - И это не я.
        - Вы станете таким правителем, когда боги вас благословят.
        - Однако сегодня этого не произойдет, - решительно заявил Киран. Эта фраза прозвучала так, будто слова принца были последними в этом споре. Тиган кивнул охранникам. Дверь в тронный зал отворилась, и Зейлан провели в комнату, которая освещалась только тусклым светом нескольких стеклянных шаров. Киран как раз поднимался по ступенькам к своему трону. С измученным видом он упал на золотой стул и уперся подбородком в кулак. Потеря матери оставила на нем неизгладимый след. Даже на расстоянии Зейлан заметила покрасневшие глаза принца и темные круги под ними. Киран не заправил рубашку в брюки, а его волосы выглядели не просто слегка растрепанными, а так, будто он ворочался в постели всю ночь.
        - У вас нет выбора, - внезапно сказала Онора резким голосом, остановившись перед Кираном. - Если вы не хотите потерять контроль над Нихалосом, сегодня вы должны стать королем. Людям нужен сильный лидер. Вы не можете показывать свою слабость.
        - Так я слаб, потому что оплакиваю свою мать? - спросил Киран, приподняв брови.
        - Вы слабы, потому что не делаете то, что нужно сделать.
        Киран опустил руку, которая подпирала его подбородок. Гнев в нем смешался с болью. Зейлан была уверена, что могла бы ощутить его гнев как покалывание на коже, будь она ближе к принцу.
        - Вы не правы.
        - И вы позволяете себе руководствоваться своими чувствами. - Онора сделала еще один шаг к трону.
        Но Олдрен, который до этого не вмешивался в разговор, протянул руку по направлению к Оноре, призывая ее остановиться. Фейри заколебалась, но в конце концов благоговейно отступила.
        - Я прошу вас, принц Киран. Попробуйте поставить себя на место народа, - продолжила она. - Да, многие Неблагие сомневаются в вас, но только потому, что они недооценивают и жаждут короля, который возьмет все в свои руки. Вы можете стать этим королем, если докажете сегодня свое величие и пройдете церемонию коронации, вместо того чтобы прятаться.
        Зейлан ожидала, что Киран снова пошлет свою советницу к эльвам, но вместо этого принц заколебался. Наклонив голову, он смотрел на Олдрена. Фейри ничего не говорил, но друзья смотрели друг на друга, и казалось, одними только глазами вели между собой безмолвный разговор. Наконец Киран снова повернулся к Оноре, которая стояла, выжидающе наклонившись вперед. Принц взирал на нее, мысленно взвешивая последние аргументы.
        - Согласен, - вздохнув, наконец сказал Киран. - Я пройду церемонию коронации, но на последующих торжествах присутствовать не буду.
        - Понятно, мой принц, - ответила Онора и улыбнулась так ослепительно, словно это ее саму сегодня назовут королевой. - Это единственно правильное решение. Я горжусь вами, и ваша мать тоже гордилась бы, будь она жива.
        Киран проворчал что-то неразборчивое и начал лениво оглядывать помещение, пока его взгляд не встретился со взглядом Зейлан. Сердце девушки дрогнуло, потому что боль в его глазах была так похожа на ее собственную. Хранительница знала, каково это - быть без родителей. Ее потеря оставляет пустоту, которая никогда не будет заполнена снова, потому что никто не может заменить отца и мать.
        Онора поклонилась и попрощалась, чтобы успеть подготовить все для коронации. Звуки ее шагов разносились по всему тронному залу. Проходя мимо Зейлан, фейри смерила ее сокрушительным взглядом, прежде чем закрыть за собой дверь. И тогда в комнате воцарилась призрачная тишина, а Зейлан вспомнила тот момент, когда она наблюдала за своим молчаливым противником. По ее позвоночнику пробежала дрожь. Если бы только она осталась в своей комнате и вытерпела голод!
        - Подойдите, - сказал Олдрен.
        Гвардейцы толкали ее вперед, пока Хранительница не оказалась в нескольких метрах от королевского пьедестала. Те места на руках, где гвардейцы держали ее, пульсировали. Теперь они отпустили девушку, но она чувствовала присутствие охранников за своей спиной.
        - На колени! - приказал Тиган, который встал рядом с ней.
        Зейлан не шелохнулась.
        Тиган раздраженно закатил глаза:
        - Я же понятно сказал: на колени!
        Зейлан подняла подбородок и расправила плечи. Она не встала бы на колени даже перед королем Андроисом. Честью подчинять ее себе обладали прежде всего Стена и еще - Хранители, но никто другой. И тем более не наследный принц Неблагого двора!
        - Я не встану.
        - Сделай это! - прорычал Тиган, обнажив зубы.
        - Нет.
        Едва она произнесла это слово, как почувствовала сильный удар под коленную чашечку. С криком, в котором было больше ужаса, чем боли, Зейлан рухнула на пол. Кончиками пальцев девушка ощутила ледяной холод мраморных плит. Но вздрогнула она по другой причине. Зейлан попыталась встать, но руки, удерживающие ее прежде, теперь заставляли ее стоять, преклонившись перед принцем. Хранительница сжала руки в кулаки и подняла глаза. Киран посмотрел на нее сверху вниз. Опустив руки на подлокотники, он неподвижно сидел на своем троне. Ничто в его позе не показывало, что он был рад ее видеть. Зейлан почувствовала тошноту. Возможно, убедить наследного принца в своей невиновности будет не так уж легко.
        - Почему? - спросил он. Это было единственное слово, которое раздалось из его уст.
        - Это не я. Я не убивала твою мать, - ответила Зейлан. Она пыталась сохранять спокойствие, но это было не так уж легко, учитывая ситуацию, которая могла произойти только в одном из самых худших ее кошмаров. Она могла рассчитывать только на благосклонность и милость фейри, а этого у Неблагих, если верить старым легендам военных времен, что рассказывали в Тобрии, было не так уж много.
        - Почему я должен тебе верить?
        - Потому что я бы никогда так не поступила. - И прежде всего не стала бы так поступать с собой. Она просто хотела покинуть это место, и, как только Киран отпустит ее, она соберет вещи и исчезнет. Черт с ней, с коронацией. Будь проклят фельдмаршал. И черт с ним, пусть он накажет ее за это.
        Киран покачал головой. Она не убедила его.
        - Зачем я стала бы убивать твою мать? - спросила Зейлан.
        - Я не знаю, - пожал он плечами. - Ты презираешь фейри.
        Ее губы сжались в тонкую нить. Кровь зашумела в ее ушах. Протест готов был сорваться с ее губ. Но все присутствующие, включая Кирана, знали правду. Зейлан никогда не скрывала своих чувств, и, если она сейчас солжет принцу, это будет звучать неправдоподобно.
        - Да, но, если бы я намеревалась прикончить одного из вас, я бы выбрала Олдрена.
        Видимо, Киран не ожидал от нее такой честности, и в чертах его лица проскользнуло удивление:
        - Почему?
        - Я ему не нравлюсь.
        Киран устремил взгляд на своего советника, который, невольно поведя плечом, как бы подтверждал: Хранительница не ошибается. На мгновение показалось, что Киран хотел что-то сказать по этому поводу, но он решил иначе.
        - Враждебность Олдрена по отношению к тебе сейчас не имеет никакого значения. Речь идет о моей матери.
        - Она была убита замаскированным гвардейцем.
        Киран нахмурился:
        - Что за замаскированный гвардеец?
        - Конечно, этого гвардейца не существует, - сказал Тиган и шагнул вперед, сцепив руки за спиной. - Она утверждает, что на нее напал фейри, который был в униформе гвардейца. Он впоследствии и убил королеву. Но это невозможно. Мои люди заметили бы странного гвардейца.
        - Очевидно, нет, - фыркнула Зейлан.
        - Закрой пасть! - огрызнулся Тиган. Его бледные прежде щеки покраснели от гнева.
        Зейлан, однако, не могла бы сказать, действительно ли весь этот гнев был направлен против нее или фейри злился и на себя. В конце концов, именно Тиган, будучи командиром охраны, должен был обеспечивать безопасность королевской семьи и, как видно, потерпел неудачу.
        - Почему ты решила, что гвардеец переоделся? - заинтересованно спросил Киран.
        - Может быть, одному из людей Тигана надоело твое отношение.
        Тиган с негодованием ахнул:
        - Никто из моих людей…
        Взмахом руки Киран заставил его замолчать:
        - Я говорил с Зейлан.
        - Это был не гвардеец, потому что человек, который напал на меня, не был одним из вас. Он не был Неблагим фейри. У него были карие глаза, а светлые волосы были не настоящими. Он носил парик, я заметила, как локоны соскользнули, когда сражалась с ним.
        Что-то, похожее на облегчение, вспыхнуло в глазах Кирана, и принц с любопытством наклонился вперед. Его волосы упали на плечи, и Зейлан удивилась, обнаружив, что на его ушах не было золотых наконечников, которые принц обычно носил. Видно, в спешке он забыл надеть их. Тем не менее Хранительница не увидела и острых кончиков на его ушах - фейри выглядел действительно почти как человек.
        - Может быть такое, что под этим париком у этого были длинные черные волосы?
        - Хм, я не знаю, - запнулась Зейлан, раздраженная и сбитая этим вопросом с толку. - Наверное. А что?
        - Такие волосы были найдены на теле моей матери.
        - Волосы, которые подойдут вам, - послышался со стороны голос Олдрена. Его взгляд, направленный на девушку, по-прежнему был мрачным, в то время как лицо Кирана немного посветлело. Казалось, какая-то часть его, по крайней мере, надеялась, что Хранительница была невиновна. Это придавало ей мужества.
        - Может быть, они и мои, - сказала Зейлан. Это были не самые умные слова, которые она когда-либо говорила, но, если эти волосы принадлежали ей, нужно было дать объяснение, как они туда попали. - Я боролась с этим человеком. Возможно, они зацепились за его одежду.
        - Да, такое могло произойти, - задумчиво пробормотал Киран.
        - Или нет, - сказал Олдрен. - Может быть, она просто хороший рассказчик.
        Это утверждение сквозило недоверием, что еще раз напомнило Зейлан, почему она избрала бы своей жертвой Олдрена. Он разжигал в голове Кирана сомнения, которых не должно было быть. Принц хотел ее отпустить - девушка поняла это по его взгляду, - но не мог. До тех пор пока ее невиновность не будет доказана - для этого преступление было слишком жестоким.
        - Что нам с ней делать? - спросил Тиган, когда молчание затянулось.
        Я не знаю, ответили глаза Кирана.
        - Закрой ее в темнице, - произнес его рот. - Я займусь этим после своей коронации.
        Глава 47 - Фрейя
        - Нихалос -
        Фрейя благоговейно погладила ткань своего нового платья. В Амаруне у нее был гигантский шкаф, который был до отказа забит благородными одеяниями. И все же она могла со всей искренностью утверждать, что до сих пор не носила ничего красивее платья, которое они с Кираном выбрали вместе. Платье было с открытыми плечами и совершенно неопределенного оттенка, который менялся в зависимости от того, как свет падал на материал. Ткань напоминала Фрейе радугу, которая тонула в мерцающей морской глади. Верх платья был расшит листьями из той же ткани. Они распределялись и по его юбке, создавая впечатление листвы, которую постепенно теряет дерево, которое усиливалось и подчеркивалось изменчивой игрой красок на ткани. Фрейя понятия не имела, как портному удалось создать эту иллюзию, но она едва могла дождаться, когда сможет показаться в этом платье, и надеялась, что сможет взять этот шикарный наряд с собой в Амарун.
        До сих пор принцесса старалась вытеснять из головы мысли о своей родине, потому что, несмотря на то что она не могла дождаться, когда снова будет засыпать в собственной постели и расскажет Мойре о своих приключениях в Мелидриане, она ощущала тупую боль в груди, думая о том, что для этого ей придется покинуть Нихалос и Кирана. Они наконец воссоединились после стольких лет, и недели, которую они провели рядом, было явно недостаточно для того, чтобы наверстать упущенное. В Нихалосе было еще столько уголков, которые она хотела исследовать, и столько вещей, которые принцесса могла испытать. До сих пор девушка видела лишь часть магии фейри. Наиболее впечатляющими были, пожалуй, дождевые облака, которые Неблагие могли призывать сюда, но Фрейя знала, что здесь было возможно еще очень многое.
        Фрейя хотела остаться, но нужно было возвращаться. У нее не было другого выбора. Принцесса пришла, чтобы разыскать брата и убедиться собственными глазами, что с ним все было хорошо. И она сделала это. У девушки больше не оставалось рационального повода дольше находиться в Волшебной стране, а вот причин вернуться в Тобрию было множество.
        До сих пор Фрейя отказывалась думать о последствиях своего открытия, но больше нельзя было обходить вниманием то, что Талон-Киран сегодня станет королем Неблагого Двора. Принц не был человеком. И не был ее биологическим братом. Он не взойдет на трон в Амаруне, а ей не останется ничего другого, как самой стать королевой. Принцесса не хотела этого, но она это сделает. Это была ответственность, возложенная на нее с колыбели.
        Фрейя вздохнула, отвернулась от зеркала и села на свою кровать, чтобы надеть туфли. Не хватало помощи горничной, поэтому принцессе потребовалось некоторое время, чтобы под слоями тканей застегнуть ремни сандалий. Теперь она была готова, и оставалось только подождать Олдрена, который вечером предложил сопроводить ее на коронацию.
        Однако, взглянув в окно, Фрейя поняла, что пройдет добрых два часа, прежде чем солнце достигнет наивысшей точки небосвода. И только тогда Киран сможет открыть врата в Иной мир. И хотя принц сожалел, что ему придется стать королем народа, связи с которым он не чувствовал, девушка с нетерпением ждала церемонии. Принцесса станет первым человеком за многие века, который сможет увидеть такое зрелище, и, как только вернется в Амарун, она запишет свои вновь приобретенные знания и переживания о фейри и эльвах, чтобы сохранить их для алхимиков, в надежде, что они не будут уничтожены.
        Принцесса откинулась на кровать. Наполненный водой матрас закачался под ней. Девушка закрыла глаза и представила себе, что находится на корабле Элроя и только направляется в Нихалос. Если бы она знала тогда то, что знает сегодня…
        Стук в дверь вывел Фрейю из задумчивости.
        Девушка выпрямилась.
        - Входите!
        Вошел Ларкин. Он тоже переоделся для коронации, но, так как черный, по-видимому, был единственным цветом, который он носил, его сегодняшний мундир напоминал предыдущие, и только его рубашка была сегодня из более благородной, чем обычно, ткани, которая красиво облегала резкие контуры тела Хранителя. Мужчина побрился и причесал волосы так, что они открывали лицо.
        - Принцесса, - приветствовал он ее.
        - Хранитель, - ответила она и, поднявшись с кровати, разгладила платье.
        Взгляд Ларкина проследил за движением ее рук, а потом начал блуждать по ее телу. Мужчина оглядел юбку, потом его глаза устремились вверх, по узкой талии до самой груди. Там взгляд Хранителя оставался, пока сердце Фрейи не сделало четыре удара. Принцесса знала это точно, потому что считала свой пульс. Взгляд переместился к выпуклостям ее ключицы, а потом на лицо, и они посмотрели друг другу в глаза.
        Жар охватил тело Фрейи; во рту пересохло. Была еще одна вещь - один человек, по которому она будет скучать, когда вернется в Амарун: Ларкин. Молчаливый Хранитель глубоко проник в ее сердце за то время, которое они провели вместе, и может быть, даже больше, чем она думала, и девушка не хотела, чтобы их пути разошлись. В последние дни она старалась держать Хранителя на расстоянии, чтобы постепенно привыкать к его отсутствию, потому что после нескольких недель совместной жизни и стольких переживаний ей будет трудно без него. Принцесса уже теперь скучала по Ларкину и хотела иметь возможность просто взять его с собой во дворец, не беспокоясь о том, что отец снова запрет Хранителя в темнице или, что еще хуже, прикажет убить его.
        - Это платье, - хриплым голосом начал Ларкин, но не закончил фразу.
        - Да?
        - Вы… - его кадык нервно подпрыгнул. - Вы в нем замерзнете.
        Фрейя рассмеялась и шагнула к Ларкину, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки от Хранителя. Все внутри нее охватил волнующий трепет, и девушка почувствовала, как сильно она скучала по тому, чтобы быть рядом с ним, быть с ним наедине.
        - Я уверена, что ваша религия не может запретить вам сделать мне комплимент.
        - Пожалуй, тот комплимент, который я хочу сделать вам, все же может, - прошептал Ларкин. Глаза его потемнели, но в них не таилось никакой опасности.
        - А что, если я прикажу вам высказать свои мысли?
        - Тогда я это сделаю.
        Фрейя склонила голову, готовая произнести приказ, но заколебалась. Любопытство и в самом деле съедало ее: принцессе очень хотелось знать, о чем думал Ларкин и разделял ли он ее тоску, но воспользоваться его верой и благоговением девушка не могла. Если она когда-нибудь решится сделать шаг в этом направлении, то только потому, что они оба будут этого хотеть, а не потому, что Хранитель будет вынужден это сделать.
        - Вы уже все подготовили к нашему отъезду?
        Неожиданная смена темы разговора застала Ларкина врасплох, но уже через мгновение он снова взял себя в руки и посмотрел на нее с нейтральным выражением лица. Фрейя хотела, чтобы он проследил их путь по картам.
        - Да, я с помощью Олдрена обо всем позаботился. Мы отправимся завтра утром, доберемся до Дышащего моря. Там нас будет ждать корабль, на котором мы поплывем на север. Судно доставит нас так близко к Амаруну, как только возможно.
        - Вы отважитесь на новое морское путешествие?
        Ларкин медленно кивнул, как будто был не очень-то рад этому факту.
        - Это самый быстрый и безопасный путь назад. Выбрать другой маршрут было бы слишком рискованно. Я вытерплю это.
        А я, возможно, нет, подумала Фрейя. Если они последуют этому плану, их путешествие закончится очень скоро. Девушка была бы рада снова пересечь Терновый лес верхом на лошади, прежде чем они попрощаются друг с другом и столкнутся с последствиями своего побега. Но Ларкин был прав, выбирать другой путь было бы неразумно.
        - Может, у фейри есть средство от вашей тошноты? Мне бы не хотелось видеть ваши страдания.
        - Я спрошу у одного из целителей, - ответил Ларкин.
        В тот же миг в дверь снова постучали. Хранитель отворил ее.
        - Надеюсь, я вам не помешал, - произнес Олдрен вместо приветствия. Он выглядел усталым, с темными кругами под глазами, как будто советник бодрствовал всю ночь, делая последние приготовления к коронации.
        Фрейя покачала головой:
        - Нисколько. Мы ждали тебя.
        - Замечательно. Тогда мы можем идти?
        - Сейчас! - Фрейя бросилась к своему гардеробу и вынула пальто. Цвета темной листвы, оно прекрасно дополняло платье. Ларкин был прав: без пальто ей стало бы холодно. - Теперь можно идти.
        - Превосходно. - Олдрен улыбнулся, но как-то скованно. Фейри повел их через замок, в котором царила суматоха. Количество слуг, казалось, увеличилось вдвое. Фейри торопливо сновали по комнатам, расставляли букеты цветов, двигали мебель и пытались отчистить все до единого пятнышки с пола и стен, которые Фрейя даже не могла увидеть. К коронации Кирана все должно быть идеальным. Подозревал ли кто-то здесь, в замке, что принц даже не хотел восходить на трон? Или Киран доверился только ей?
        - Вы скажете мне, где она! - раздался глубокий голос, прорезавший монотонное бормотание слуг, которые старались делать свою работу как можно тише. Фрейя понятия не имела, кто говорил, но Ларкин напрягся при первых звуках этой речи. - Мне все равно, что сказал принц. Она под моей ответственностью!
        Кто бы ни отвечал обладателю громкого голоса, он говорил намного тише, позволяя Фрейе слышать только часть разговора, но принцесса решила, что мужчина, речь которого она слышала, был Хранителем. По крайней мере, это объясняло полное отсутствие уважения к приказам Кирана и реакцию Ларкина.
        Фрейя нагнала Олдрена.
        - Что случилось? - спросила она.
        - Киран арестовал Хранительницу.
        - Зейлан? - встревоженный Ларкин подошел к Олдрену с другой стороны.
        Тот кивнул.
        - Что она натворила?
        - Я не должен об этом говорить.
        Фрейя поджала губы. Это прозвучало совсем не хорошо. Если советник не может об этом говорить даже с ними, с теми, кто завтра уедет и, вероятно, никогда больше не вернется, должно быть, это было что-то серьезное.
        - Она в беде? - не унимался Ларкин.
        - Она была взята под стражу, потому что в отношении нее возникло подозрение. В связи с предстоящей коронацией пока просто нет времени рассматривать эту проблему. Вам не стоит о ней беспокоиться, - объяснил Олдрен, ускоряя свои шаги, будто хотел увлечь их подальше от ссоры. Это не понравилось Фрейе; советник явно хотел что-то скрыть от них. Но, возможно, это было только напряжение, ведь, в конце концов, для этого мужчины сегодня тоже был большой день. После того как Киран будет коронован, Олдрен не только официально станет правой рукой короля, но и займет место Оноры во главе совета, и нервозность в голосе и действиях фейри ощущалась, скорее всего, именно по этой причине.
        Перед замком стояли великолепные кареты из светлого дерева, ожидая гостей, приглашенных в город на коронацию. Олдрен открыл дверь той, в которую была запряжена четверка беспокойных лошадей, нервно бьющих копытами. Фрейя подобрала подол платья. Тонкая ткань прилипла к пальцам, холодным и влажным от волнения, будто принцесса направлялась на собственную коронацию.
        Внутреннее убранство кареты освещалось только стеклянным огненным шаром, потому что шторы на окнах были кем-то задернуты, вероятно, для того чтобы до церемонии коронации можно немного отдохнуть здесь. Ларкин сел на скамью рядом с Фрейей. Олден занял место напротив них, спиной к кучеру. Он постучал по деревянной стенке, и через секунду карета рывком тронулась с места. Колеса, шелестя, покатились по гравийной дорожке. Когда карета достигла ровной дороги, внутри стало спокойнее, и тишина, повисшая между тремя пассажирами, с каждой секундой пути становилась все напряженнее. Минуты текли. Фрейя, нервничая, очертила пальцем контуры пришитого к платью листочка, беспокойно скользя взглядом из стороны в сторону, от пола до потолка кареты. Она совершенно не представляла, как обстоят дела у Кирана, и ее желудок сжимался от волнения. Ей хотелось сейчас быть с ним, держать его за руку и говорить ему о хорошем. Никто другой не сделал бы этого сейчас, тем более что кроме нее и Ларкина здесь, в Мелидриане, было всего двое фейри, которые знали все о его судьбе и заботились о благополучии принца. И один из них
сидел в карете вместе с Фрейей. От этой мысли пальцы Фрейи нервно сжались. Она нахмурилась и посмотрела на Олдрена. Тот поймал взгляд девушки, будто только того и ждал.
        - Почему ты, собственно, не с Кираном?
        Олдрен улыбнулся:
        - Я вернусь к нему, как только вы окажетесь на месте.
        - Он не должен сейчас быть один.
        - Он не один. С ним его мать, - сказал Олдрен, но его голос прозвучал неуверенно, как будто советник сам не верил в то, что королева Зарина могла дать Кирану то, в чем он нуждался.
        Фрейя склонила голову:
        - Ты знаешь, как он относится к коронации, не так ли?
        - Естественно. Я знаю о Киране все.
        - Только потому, что ты отнял его у меня тогда, - прошипела Фрейя.
        - Я не отнимал его у тебя, - тихо произнес Олдрен. - Он никогда тебе не принадлежал.
        Шелк заскрипел в пальцах Фрейи, когда они сжались в кулаки. Возможно, Киран и считал Олдрена своим другом, но этот фейри был одним из тех воинов, которые совершили похищение и убили Окарина.
        - Он был счастлив в Амаруне.
        - Ключевое слово - «был». Теперь он счастлив здесь.
        - Ты ошибаешься.
        Она видела это в глазах Кирана, когда он говорил с ней о своей коронации и о фейри. Принц не только не хотел становиться королем, но и чувствовал себя чужим в этом месте и неправильно понятым жителями, желавшими ему смерти. В своих кошмарах Фрейя представляла, как Киран мучается, подвергнутый пыткам острыми инструментами. Во дворце ему, правда, не приходилось истекать кровью, но принца мучили совсем по-другому.
        - Откуда ты можешь это знать? - спросил Олдрен, и его правая бровь высокомерно взлетела вверх. - Ты не знаешь Кирана. Ты знала Талона. Сегодня он совсем другой.
        - Потому что ты сделал его кем-то другим.
        Губы Олдрена скривились в мрачной улыбке, и впервые с момента их знакомства Фрейя смогла разглядеть в его глазах дикость фейри, которой боялись люди. От Ларкина это тоже не ускользнуло, и он подвинулся ближе к ней, хотя внутри кареты и не было места для боя.
        - Мы просто помогли ему понять, кто он есть на самом деле.
        - Ты внушаешь себе это, чтобы облегчить свою совесть?
        - Я ничего себе не внушаю.
        - Нет, ты делаешь это. Потому что ты думаешь не о Киране, а только о себе, - нахмурилась Фрейя. Ей пришлось призвать на помощь все самообладание, чтобы не перелезть на другую сторону кареты и не встряхнуть Олдрена как следует.
        - Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, - вяло ответил тот, словно его утомил этот разговор. - Киран - единственный, о ком я думаю. Все, что я делаю, я делаю для него. Я люблю его.
        Фрейя фыркнула:
        - Я тоже его люблю.
        Олдрен разразился отрывистым смехом.
        - Нет, не любишь. По крайней мере, не так, как я его люблю. - Фейри многозначительно уставился на нее, и взгляд его голубых глаз был настолько пронзителен, что она смогла разглядеть правду за его гневом и беспокойством. Как она могла не замечать этого раньше?
        Она откинулась назад.
        - Но если ты так любишь его, почему тогда ты здесь, а не с ним? Сегодня - нелегкий день для него.
        - Я знаю это, но сначала я должен кое-что закончить.
        - Что? - спросила Фрейя. В этот момент не было ничего важнее Кирана.
        Фейри ответил не сразу, но повернулся к зашторенному окну. Он отодвинул занавеску в сторону и выглянул наружу, а затем отпустил ткань и выпрямился.
        - Я увезу вас из города. Вы уедете сегодня же.
        - Что?! - Фрейя в панике выпрямилась и отбросила занавеску. Быстрым взглядом она окинула окрестности, которые проплывали за окном. Карета как раз катила вверх по холму, с которого открывался прекрасный вид на город. Дома вокруг стояли на удалении друг от друга, их окружали обширные поля, а деревья, которые начинали встречаться все чаще, наводили на мысль о том, что карета приближается к Туманному лесу.
        Фрейя отстранилась от окна и растерянно посмотрела на Олдрена:
        - Что это?.. Коронация…
        - Ты не будешь присутствовать на коронации, - прервал ее Олдрен. Он наклонился вперед, пошарил под сиденьем и вытащил что-то, что раньше Фрейя в сумраке кареты не замечала. Это была ее сумка. Как это могло быть? Должно быть, кто-то из дворцовых слуг спешно вынес сумку из комнаты девушки и положил в карету, в то время как Олдрен вел Фрейю и Ларкина через замок.
        - Но… Киран пригласил меня, - пробормотала Фрейя.
        В поисках поддержки она взглянула на Ларкина. Хранитель не шевельнулся, но скосил глаза и смотрел на Олдрена с настороженным видом, словно каждую секунду ожидал нападения.
        Олдрен вздохнул:
        - Я знаю. И он будет разочарован, когда узнает, что ты уже уехала, но это необходимо. Киран - Неблагой фейри. Он один из нас, и я не могу позволить, чтобы твое присутствие отравило его мысли воспоминаниями, которые заставят его сомневаться.
        - В чем сомневаться?
        - Ты это прекрасно знаешь, - сказал Олдрен. В этот момент фейри не казался ни счастливым, ни самодовольным. Советник выглядел встревоженным, как будто ему самому не нравилось то, что он собирался сделать. - Если он откажется не только от короны, но и от фейри, что тогда? Он должен будет следующие шестьсот лет прятаться в Смертной земле? Одинокий и покинутый всеми, когда ты умрешь лет в пятьдесят? Или он будет вынужден провести вечность с твоим другом-Хранителем?
        - Я… - сердце Фрейи сжалось. Она хотела опровергнуть его слова, но не смогла ничего произнести. Принцесса знала, что Олдрен прав. Киран, может быть, все еще был близок ей, но он уже больше не принадлежал Тобрии. Даже если бы он захотел, принц не мог вернуться в человеческий мир, так же как и не хотел оставаться в Мелидриане. Однако то, что Фрейя осознавала это, не могло уничтожить разочарования и всеобъемлющей печали, которая проступила слезами на глазах девушки.
        Побег. Фрейя еще не была готова. Девушка знала, что ее время в Нихалосе ограничено, но у нее оставался еще один день.
        Один день, чтобы быть там ради Кирана.
        День, чтобы забрать у него его страх.
        День, чтобы показать и сказать ему, что он для нее значил.
        День…
        - Поворачивайте! - вдруг сказал Ларкин. Фрейя удивленно взглянула на него. Сквозь слезы, которые уже текли у нее по щекам, она могла видеть только размытые очертания Хранителя. Но ей не нужно было видеть гнев Ларкина, чтобы почувствовать его. Он изменил его ауру, словно темнота, спустившаяся на улицы города.
        Олдрен покачал головой:
        - Мы не станем этого делать.
        - Поворачивайте! - повторил Ларкин еще раз, и его голос был сродни рычанию зверя. Мужчина подался вперед на сиденье, которое казалось слишком маленьким для его массивного тела. - Принцесса хочет присутствовать на коронации своего брата.
        - Он не ее брат.
        - На. Коронацию.
        Терпение Ларкина рассыпалось, подобно тому, как рассохшаяся краска облетает со стен.
        - Нет.
        Челюсть Ларкина напряглась, и он положил руку на рукоятку кинжала, висевшего на мундире рядом с его мечом. Угроза была явной.
        - Я могу тебя заставить.
        Олдрен мрачно улыбнулся:
        - Можешь попробовать.
        - Как хочешь.
        - Нет! - Фрейя схватила Ларкина за запястье, прежде чем он успел вытащить оружие. - Не надо!
        Нахмурившись, мужчина посмотрел на пальцы принцессы, обхватившие его руку. Его мышцы расслабились под прикосновением девушки.
        - Я думал, вы собираетесь на коронацию.
        - Я хочу этого, но Олдрен прав. - Эти слова были словно яд для ее души, и Фрейя почувствовала, как одиночество, вытесненное последними днями из ее сердца, снова нашло туда дорогу. И все же это было неизбежно. - Киран принадлежит этому миру.
        Складка между бровями Ларкина стала глубже.
        - Мы не хотим похищать его, а только присутствовать на его коронации.
        - Это больше, чем просто коронация. Речь идет о судьбе и всей будущей жизни Кирана.
        Краем глаза Фрейя заметила, как Олдрен кивнул. Он давно понял это - и она теперь тоже. Дело было не в том, чего они хотели. Речь шла о том, что было самым лучшим для Кирана. В человеческом мире он будет блуждать и потеряет предписанный ему путь. Теперь они должны были помочь ему снова обрести свою дорогу, и она вела его на трон Неблагого Двора, а не Тобрии.
        Глава 48 - Вэйлин
        - Нихалос -
        Он потерпел неудачу. Вновь. Правда, королева Зарина была мертва, ибо, как и предсказывала Валеска, ее комнаты едва охранялись. Все гвардейцы были направлены на защиту Кирана. Незаметно проскочить сквозь мужчин и женщин в северном флигеле замка было невозможно, но покои королевы были удивительно легкодоступны.
        Это было на руку Валеске. Ее безжалостный план состоял в том, чтобы кончина королевы Зарины привела к отсрочке коронации на год. Валеска была уверена в том, что убитый горем принц обязательно перенесет церемонию на день следующего зимнего солнцестояния, а она сама получит больше времени, чтобы раз и навсегда избавиться от Кирана. Как оказалось, королева Благих недооценила принца и его желание стать королем.
        Вины Вэйлина в этом не было, но это не помешало Валеске, не колеблясь, выплеснуть на полукровку все свое разочарование. Ранним утром, вскоре после восхода солнца, она в ярости ворвалась в «Сияющий Путь» и призвала его к ответу. Королева произносила слова не вслух, а шепотом, но каждое из них было режущим, как лезвие.
        - Я ожидаю, что ты убьешь принца прежде, чем он будет коронован. Мне все равно, на какие жертвы тебе придется пойти ради этого. Ты отдашь собственную жизнь, если это будет необходимо. Ты понял?
        Вэйлин кивнул, словно послушный раб, которым он и был, и вот теперь мужчина стоял здесь. Снова переодетый в Неблагого фейри, в светлом парике, но без мундира, полукровка, вместе с сотнями фейри, собравшимися на большой площади перед храмом, ждал начала церемонии - и своего шанса.
        Храм представлял собой внушительное здание, при строительстве которого Неблагие превзошли сами себя. Его фасад был чистого белого цвета, и здание возвышалось над всеми другими сооружениями, находившимися поблизости. Башни храма уходили далеко ввысь, а крыша поддерживалась величественными колоннами. Входом в храм были широкие ворота, к которым вела лестница из десяти ступеней. Они были снабжены механизмом, доставленным из Смертной земли, с помощью которого они могли открываться так широко, что внутри храма можно было беспрепятственно разглядеть скульптуры богов. На переднем плане рядом друг с другом стояли фигуры Остары Юла, слева и справа от них, немного отодвинутые на задний план, располагались изваяния Литы и Мабона. Но не только скульптуры богов в храме впечатляли воображение. Искусная детализация многочисленных украшений тоже привлекала к себе внимание. Орнаменты представляли собой картины природы, в которых вода и земля играли главную роль, но огонь и воздух тоже находили себе место в этих гравюрах.
        Прямо перед храмом протекал ручей шириной в полтора метра, пересеченный мостами. Сейчас русло его было сухим. Вероятно, ручей осушили для того, чтобы ни у кого не было возможности использовать магию воды против принца, и по этой же причине Неблагим фейри запретили приносить с собой использование водяных шлангов, причем некоторые места оставались свободными. Валеска была среди этих гостей. На королеве было белое платье, которое подчеркивало ярко-рыжий цвет ее волос. Руки ее были сложены на коленях. Фейри улыбалась и выглядела как женщина, которая никому не могла бы причинить вреда. Но Вэйлин знал ее лучше, и мог угадать под внешней безмятежностью нетерпение, раздирающее королеву изнутри. Валеска ненавидела ждать.
        Вэйлин не был знаком с остальными высокопоставленными фейри, но зато узнал бессмертных Хранителей, которые тоже сидели в первом ряду. Их лица были пусты, а взгляды мужчин устремлены друг на друга. Они не выглядели особенно обрадованными коронацией, но, может быть, тому виной было отсутствие женщины, которую Вэйлин встретил в замке. Схватка с ней не была частью его плана, и полукровка оставил ее в живых. Решение, которое, он надеялся, не окажется ошибкой.
        Вэйлин постарался избавиться от мыслей о Хранительнице. Ему нужно было сосредоточиться на более важных вещах, таких, как смерть принца. Убийца долго раздумывал, где и как ему совершить задуманное, пока не понял, что сама церемония коронации была его лучшим, если не единственным, шансом. После смерти королевы гвардейцы охраняли неприкосновенности принца - вплоть до церемонии. Врата в Иной мир принц должен был открыть самостоятельно, и Вэйлин надеялся, что охранники будут настолько увлечены богами и магией, что не заметят, как он подойдет.
        Мужчина медленно, чтобы не вызывать переполоха, нащупал кинжалы и ножи, спрятанные под одеждой. Сначала он снова хотел использовать лук и стрелы, но гвардейцы взяли под контроль все окрестные дома, а в толпе такое оружие будет слишком бросаться в глаза. Так что Вэйлину придется самому приложить к этому руку, невзирая на риск погибнуть при этом, но, если он потерпит неудачу, королева позаботится о том, чтобы мужчина уже никогда в свой жизни не был бы счастлив.
        - Они здесь, - пробормотала женщина рядом с Вэйлином, когда он тоже заметил карету, остановившуюся рядом с храмом. Запряженная четырьмя белыми лошадьми и сопровождаемая таким количеством гвардейцев, которых невозможно было сосчитать одним взглядом. Многие охранники прибыли на лошадях. Два гвардейца, сидевших рядом с кучером, спрыгнули с козел и открыли дверцы кареты для вновь прибывших.
        Голоса присутствующих стали менее громкими, а некоторые фейри и вовсе притихли, чтобы ничего не пропустить. С любопытством они вытягивали шеи, видеть происходящее через головы тех, кто стоял перед ними. Перешептывание фейри слышалось со всех сторон, и ожидаемое напряжение, нависшее над толпой с момента появления Вэйлина на площади, обрушилось на нее, как летняя гроза. Если бы он мог воссоздать этот момент в музыкальном произведении, то это было бы сочетание глухих ударов барабанов и жужжания скрипки, которая с каждой секундой звучала бы все громче.
        Вэйлин настороженно наблюдал, как из кареты сначала вышел человек с широкими плечами и удивительно коренастой, для Неблагого фейри, фигурой. Пряди волос у лица мужчины были сплетены в косы, украшенные множеством золотых колец. Такая прическа открывала уши фейри. Он был одет в мундир. Перевязь на груди мужчины украшали наградные знаки. Он кивнул в сторону толпы, а потом повернулся к гвардейцам. Фейри размахивал руками, но не для того, чтобы усилить действие магии. Он отдавал приказания гвардейцам, которые те выполняли незамедлительно. Стража спешилась и быстрыми движениями образовала защитный полукруг у кареты, затрудняя обзор всем присутствующим, в том числе и Вэйлину.
        Мужчина чертыхнулся и, не обращая внимания на презрительные взгляды и злые слова, которые фейри бросали ему вслед, двинулся вперед, чтобы найти место, с которого было бы лучше видно и можно было беспрепятственно добраться до принца. Краем глаза он заметил, что из кареты вышел еще кто-то. Это была миниатюрная Неблагая с волосами, спускающимися до самой земли. Вэйлин узнал в ней женщину, которую он подслушивал несколько ночей назад возле прачечной.
        - Онора! - хором взревели фейри. - Онора! Город нуждается в тебе!
        Онора улыбнулась и помахала толпе, отчего среди собравшихся вспыхнуло радостное ликование. Аплодисменты и пронзительные выкрики еще не смолкли, когда из кареты вышел Олдрен. Вэйлин знал этого фейри. Этот мужчина был советником принца и бывшим участником элитного отряда гвардейцев. Если кто-то и мог помешать Вэйлину убить Кирана сегодня, то это Олдрен.
        Советник принца остановился рядом с каретой. Руки за спиной, голова высоко поднята. По нему невозможно было заметить, какую ужасную находку он обнаружил сегодня утром. Двор еще скрывал смерть королевы Зарины, но ее отсутствие не осталось незамеченным.
        - Где королева Зарина?
        - Ты видел Зарину?
        - Разве королева не с ними?
        Вопросы то и дело раздавались в толпе фейри. Вэйлин, который был, пожалуй, единственным среди них, кто знал правду, игнорировал их. Прикрывая шрам на шее своими фальшивыми светлыми волосами, он проталкивался вперед. Его крупная фигура выделялась среди фейри, но именно это отличие удерживало большинство из них от желания препятствовать ему. А может, их притягивал вид принца Кирана.
        Будущий король остановился на верхней ступеньке кареты и помахал своему народу. Его светлые волосы струились до самой талии; уши украшали остроконечные золотые насадки. Вэйлин до сих пор с точностью помнил, в какой момент ему пришлось обрезать принцу острые кончики его ушей. Маленький Киран спал, лежа на лесной земле, измученный слезами, которые к тому времени успел пролить. Мужчина долго не решался причинить боль ребенку, но знал, что для Кирана это был единственный шанс выжить в Тобрии. Это его не спасло.
        Киран вышел из кареты. Сегодня на нем не было формы, которую он носил на параде - принц завернулся в длинную кремовую мантию, украшенную вышивкой, узоры которой походили на орнамент храма. Нити извивались, как вода, образовывали круги, подобно воздуху, вспыхивали пламенем огня, а некоторые части рисунка напоминали землю.
        И все же, в отличие от своего советника и Оноры, Киран не смог изгнать с лица переживаний по поводу смерти своей матери. Он выглядел несчастным. Его глаза остекленели; кожа побледнела. Его взгляд беспокойно блуждал по рядам гостей, будто надеялся увидеть, что королева сидит среди них. Разочарование наследного принца не ускользнуло и от подданых.
        - Непохоже, что он хочет становиться королем.
        - Скорее всего, он просто нервничает.
        - Для этого у него есть все основания.
        - Лучше бы ему вернуться к эльвам.
        Эльвы. Вэйлин подавил усмешку. Что сказали бы Неблагие, узнав, что их король на самом деле провел первые одиннадцать лет своей жизни среди людей? Хотя фейри и посмеивались над ним и эльвами, но в их голосах угадывался намек на признание, когда народ говорил о том, что принц, будучи ребенком, выжил после стольких лет, проведенных в Туманном лесу.
        Вэйлин добрался до первого ряда зрителей. Теперь только каменное заграждение отделяло его от гостей церемонии и Кирана, который только что поднялся по лестнице, ведущей в храм. Статуи богов величественно возвышались позади него. В своем светлом одеянии принц походил на одного из них. И в эту секунду Вэйлин, уже несколько десятилетий назад смирившийся с тем, что он полукровка и магия его слаба, вдруг ощутит пронзительную зависть. Чем этот юноша заслужил дар всех четырех стихий? Он еще ничего не успел сделать в своей жизни. Принцу лишь повезло появиться на свет из нужной материнской утробы. И поэтому он мог делать и приказывать все, чего желал, в то время как Вэйлин был прикован к Валеске и, наверное, даже не мог по своей воле умереть.
        Народ все еще приветствовал Кирана. Некоторые делали это сдержанно, другие орали во все горло. Действительно ли они поверили в него как в короля, или увлеклись церемонией и ожиданием предстоящего, Вэйлин не мог бы сказать. Ему все это было безразлично, как никогда. Интересовала его только одна вещь: подходящий момент.
        Мышцы мужчины напряглись. Он настороженно следил за каждым движением принца, гвардейцев и других участников церемонии. Первой вперед вышла Онора. Она раскинула руки. Широкие рукава платья сделали женщину похожей на птицу, расправившую свои крылья.
        - Приветствую вас, - провозгласила Онора, и ветер, казалось, разносил ее голос по всей площади. - Уважаемые Благие и Неблагие фейри. Уважаемые Хранители и Люди. - Она запнулась на последнем слове, но ненадолго. - Добро пожаловать! Сегодня день зимнего солнцестояния, и нам предстоит самый короткий день и самая длинная ночь года. С тех пор как мы, фейри, были одарены магией, мы празднуем этот переломный момент, потому что становимся ближе к Иному миру и его богам. Остара, богиня земли, коснется своей магией наших полей. Юл, бог воды, спасет нас от засухи. Мабон, бог воздуха, принесет нам дыхание, а Лита, богиня огня, подарит нам тепло.
        Фейри начали сплетничать при этих обещаниях.
        Онора указала на пасмурное небо. Только изредка одиночным солнечным лучам удавалось прокладывать себе путь сквозь облачный покров. Онора продолжила говорить:
        - Но сегодня магией может быть затронута не только наша страна, но и наш уважаемый наследный принц. После ранней кончины его отца и моего друга короля Невана пришло время принца Кирана! Он взойдет на трон, чтобы возглавить нас с силой, решительностью и благоразумием. Но прежде, чем это произойдёт, Боги должны признать его достойным. Остара и Юл уже одарили Кирана стихиями земли и воды, и, если и Мабон и Лита примут его, он будет достойным короны и станет одним из двух правителей Мелидриана!
        Снова поднялось ликование, но с радостью теперь смешались сомнения и неприятие.
        - Может быть, боги спасут нас от этой ошибки!
        - Он никогда не сможет овладеть всеми четырьмя стихиями!
        - Наверное, он даже не решится провести ритуал!
        - Надеюсь, он подожжет сам себя своим огнем!
        Онора не обращала на эти крики никакого внимания. Ее улыбка оставалась неизменной.
        - Теперь мне пора передать слово, потому что солнце вскоре окажется в самой высокой точке небосвода. Для меня большая честь присутствовать при этом событии, и я счастлива, что вскоре смогу назвать принца Кирана королем. Да здравствует принц Киран! Да здравствует магия!
        Снова раздались аплодисменты, и Вэйлин не мог отделаться от впечатления, что они в большей степени предназначались Оноре и богам. Невзирая на то, что фейри думали о Киране и его лидерских качествах, конвергенция с Иным миром и близость к богам были чем-то особенным. И сегодня боги будут близки не только народу - Киран откроет врата в Иной мир, чтобы запросить у них магический дар. Это событие повторялось обычно только раз в четыре-пять сотен лет, при коронации нового правителя, так как только им было дозволено общаться с богами.
        Онора поклонилась и шагнула назад, чтобы дать возможность Кирану выступить с речью. Нерешительность принца на несколько секунд застопорила церемонию, и все же юноша вышел вперед, окруженный четырьмя гвардейцами, которые сосредоточенно оглядывались по сторонам. Вэйлин прикидывал в уме, не стоит ли атаковать принца уже сейчас, но решил, что фейри в этот момент были слишком внимательны. Но этот миг настанет.
        - Для меня большая честь стоять здесь сегодня, - сказал принц, но тон голоса юноши противоречил его словам. Киран говорил так, будто в мыслях был где-то еще, словно желал быть сейчас в другом месте. Его ищущий взгляд скользнул по рядам приглашенных гостей. - Несмотря на то, что я глубоко сожалею об обстоятельствах, которые привели меня сюда, - продолжал он. По крайней мере, его сожаление выглядело искренним. - Мой отец, король Неван, слишком рано покинул этот мир. Он был справедливым и внимательным правителем. Один мудрый человек однажды сказал мне: «Собственное мнение и воля к осуществлению задуманного отличают сильного короля, но по-настоящему хороший король никогда не ставит себя выше своего народа». Никто не смог бы более точно описать моего отца. Его любили все, и мне нелегко будет пойти по его стопам. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы быть достойным его памяти.
        Вэйлин прыснул, заглушая следующие слова Кирана, и сосредоточился на своем окружении и гвардейцах. Мужчина слышал уже слишком много подобных речей; большинство из них были произнесены Валеской. Они звучали впечатляюще и зарождали доверие и надежду, но, по прошествии достаточного количества времени, оказывались всего-навсего маскарадом. Валеска могла быть милостивой, ибо она любила Даарию, и в этом не было никаких сомнений. Именно по этой причине она, доверяя Самии, приказала убить Кирана, рискуя начать войну. Она сделает все, чтобы спасти Мелидриан и свой любимый народ - Благих фейри. На полукровок вроде Вэйлина королеве было наплевать. Она пожертвует им, не моргнув глазом, чтобы защитить Благой Двор. Именно так монархии создавали иллюзию безопасности и процветания - устраняя тех, кто мешал этой идиллии.
        Будь Вэйлин королем, он бы отстаивал равенство всех народов, будь то Благие или Неблагие фейри, люди или полукровки. Ни один из них не был лучше или хуже другого. Мужчина знал это, ибо объединял в себе миры, разделенные Стеной. Правда, его воздушная магия была менее выраженной, чем у большинства Благих, но Вэйлин отнюдь не был слабее. И тот факт, что в течение последних десятилетий мужчина смог одолеть несколько десяткой фейри, доказывал это.
        Но Вэйлин не был королем. Он мог стать лишь убийцей короля. Киран закончил свое выступление, заполненное пустыми фразами, ностальгией и ложью. Валеска всегда прятала свои лживые обещания за улыбкой, но лицо молодого принца было напряженным - скорбь о смерти матери затеняла его лицо. Бормотание толпы смолкло, и над площадью повисла призрачная тишина.
        Все взгляды устремились на Кирана. Тот поднял глаза к небу, словно посылая короткую молитву богам, поднял руки и расстегнул пуговицы своего халата. По частям он обнажал свое почти безупречное тело. Только небольшой шрам на подбородке и свежий рубец на левом плече принца омрачали его совершенство.
        Под одеждой на Киране была лишь простая набедренная повязка. Если эта часть церемонии и была ему неприятна, принц, по крайней мере, не подавал виду. Высоко подняв голову, наследник трона подал Олдрену свой халат. В ответ тот положил на пол перед Кираном кожаный ремень с ножнами, в который были вложены четыре кинжала. Принц с благодарностью кивнул своему советнику, а затем снова повернулся к народу и молча воззрился на толпу.
        Он ждал.
        И все они ждали вместе с ним.
        Глава 49 - Киран
        - Нихалос -
        Киран взглянул на Олдрена. Ему хотелось протянуть к советнику руку и попросить своего друга остаться с ним, но так было нельзя. То, что сейчас обрушилось на принца, он должен был пережить в одиночку. Взгляд Кирана метался по толпе зрителей в поисках знакомого лица. Но он не нашел ни одного. Мать принц потерял навсегда, а Зейлан сидела в темнице. Юноша не мог… не хотел верить, что она была убийцей. Но доказательства говорили сами за себя. Чем фейри заслужили такую ненависть Зейлан? Киран не знал, но сейчас было не время и не место размышлять об этом.
        Кирану не хватало и еще одного человека: Фрейи. Где она? Ее отсутствие было необъяснимо. Уже во время речи Оноры он безуспешно искал принцессу. Почему ее здесь не было? Принц нуждался в ней. Только Фрейя понимала его чувства и скольких усилий ему стоило просто быть здесь. Взгляды всех присутствовавших были устремлены на него, и все ожидали, что он сделает нечто грандиозное, хотя сам принц предпочел бы спрятаться в своей комнате в Амаруне. Киран хотел исчезнуть. Но он не мог этого сделать. И он больше не мог тратить время на поиски Фрейи. Сейчас или никогда. Онора была права. У Кирана оставался только этот один шанс убедить народ в том, что он достоин трона, и заставить им гордиться своих покойных родителей.
        Раздался звук колокольчика, нежный, как перезвон ветра. Это был сигнал, которого все ждали. Конвергенция с Иным миром достигла своего апогея. Дрожащими пальцами Киран схватился за первый из четырех кинжалов. Это было магическое оружие, связанное с водой, которое выглядело так, будто его лезвие было отлито из стекла. Красиво и смертельно одновременно.
        Киран глубоко вдохнул, в то время как воздух в остальной части пространства, казалось, замер. С дрожью в коленях он повернулся на север, в направлении воды, и направил клинок себе на живот. Лезвие оставило колющий поцелуй на его коже. Сердце Кирана колотилось так бешено, как никогда в жизни. Онора и другие члены Совета раз сто объясняли ему, как и что надо было делать, но юноша, тем не менее, колебался. Не из-за боли, а из-за последствий, к которым приведут эти действия.
        - Давай, сейчас! - ревели ряды зрителей.
        - Отдайте лучше кинжал Оноре!
        - Перерезай себе горло!
        - Вперед! Время уходит!
        И действительно, оно уходило. На одном из помостов недалеко от Кирана стояли песочные часы. Черный песок просачивался сквозь отверстие, отсчитывая секунды, которых становилось все меньше.
        - Киран.
        Это был Олдрен - он мягко произнес его имя. Тем не менее Киран услышал голос советника четко и ясно. Принц повернулся к другу, и их взгляды встретились. На губах Олдрена покоилась нежная улыбка.
        - Ты справишься, - почти беззвучно пробормотал Олдрен. - Я верю в тебя. Я люблю тебя.
        Последние три слова Олдрен не произнес, но Киран прочел их в глазах друга, и понял, что не сможет разочаровать его. Принц еще раз глубоко вдохнул, а затем прижал лезвие к своему животу. Острая боль пронзила тело, когда магическое оружие вошло в кожу. Юноша стиснул зубы и заставил себя пошевелить рукой, чтобы прочертить ножом на коже треугольник, который был символом стихии воды и бога Юла. На лбу Кирана выступил пот. Дрожь его пальцев усилилась, когда лезвие двинулось, разрезая кожу юноши, и красные струйки устремились вниз по его телу, в то время как боль, как червь, распространилась по его конечностям.
        Киран понятия не имел, как он должен был проделать эту процедуру еще три раза, если еще не был закончен даже первый ритуал! Он убрал скованный водой кинжал с живота и приставил его к запястью, в том месте, где под его светлой кожей виднелись вены. Разрезы оставят на его теле шрамы, рисунок которых сохранится на коже всю его оставшуюся жизнь, так же, как и след от стрелы на его левом плече, оставленный убийцей.
        Киран вытянул руку вперед, чтобы его кровь капала на землю в северной части храма. Он неподвижно застыл в этом положении, ожидая, пока наберется достаточно крови. Затем принц опустился на корточки и нарисовал еще один треугольник. Ибо его кровь была ключом, а символы - замком. Если они совпадут и будут гармонировать, ворота в Иной мир откроются.
        Невольно он почувствовал на себе взгляды Хранителей и остальных фейри. Большинство из них были спокойны, вовлечены в церемонию, но то и дело раздавались возгласы одобрения или недоброжелательства по отношению к нему. Но Кирана это не трогало. Он сунул скованный водой кинжал обратно в ножны и взял в руки следующий клинок, связанный со стихией земли, чувствуя, как замедлились его движения. Боль и потеря крови разъедали его сознание, но принц знал, что сможет пройти через это. Его отцу это удалось!
        Каким-то образом Киран смог повторить ритуал еще три раза. Для стихии земли он повернулся на Запад и вырезал перевернутый треугольник с дополнительной линией на правом бедре. Взывая к стихии воздуха, он высек знак на левом бедре, повернувшись на восток, а затем, обратившись на юг, вырезал символ огня на груди, обратившись, таким образом, ко всем присутствовавшим, каждый раз заставляя кровь из своей руки капать на пол.
        В конце церемонии все тело Кирана истекало кровью. С подбородка принца падали капли пота. Глаза юноши слезились, и сам он чувствовал, как его конечности леденеют, но все было почти закончено! Теперь ему оставалось только воззвать к богам. Он взглянул на песочные часы с черным песком внутри. Оставалось совсем немного времени.
        Киран снова глубоко вздохнул и сел на прохладный мраморный пол, среди своих кровавых символов. При этом он пытался игнорировать боль в ногах, животе и груди. Раны, которые принц нанес себе, горели и пульсировали в такт его сердцу, которое билось слишком быстро. И все же эта боль была ничем по сравнению с теми мучениями, которые терзали юношу изнутри.
        Скорбь о смерти матери.
        Забота о судьбе Зейлан.
        Страх становиться королем.
        И отчаянье по поводу отсутствия Фрейи.
        Руки Кирана тряслись, когда он сложил их на коленях, и принц надеялся, что никто из присутствовавших не мог видеть дрожь, заставлявшую его тело вибрировать. В выжидательной тишине, повисшей среди народа и гостей церемонии, Киран явственно слышал в своих ушах пульсацию крови и шум своего сбивчивого дыхания.
        Он в последний раз оглядел ряды зрителей, но Фрейи среди них по-прежнему не было.
        Киран услышал сдавленный кашель.
        Онора.
        Конвергенция вот-вот должна была закончиться.
        Пожалуйста, пусть все завершится как можно быстрее, мысленно попросил принц и закрыл глаза, призывая богов наделить его даром, которым он совсем не хотел владеть.
        Глава 50 - Вэйлин
        - Нихалос -
        Время пришло. Еще несколько секунд. Напряжение охватило все мышцы Вэйлина. Принц опустился в центр круга, нарисованного его кровью - ноги скрещены, руки на коленях. Кончики светлых волос, достигающих ран на груди и животе Кирана, окрасились алым, кровавые потеки расползлись по его коже. Губы принца начали двигаться, произнося слова благоговейно и слишком тихо, чтобы Вэйлин мог их разобрать. Но полукровка знал молитву богам наизусть, как и все присутствующие, за исключением разве что бессмертных Хранителей, которые, судя по их взглядам, предпочли бы не находиться сейчас здесь.
        Благословенны стихии,
        Приносящие нам жизнь и мир!
        Мы поднялись из огня,
        Нас перенесли по воздуху,
        Земля сформировала нас,
        А вода нас воскресила.
        Про себя Вэйлин повторил эти слова на древнем языке. Не для того, чтобы вызвать богов, а чтобы просить у них прощения за то, что он совершит в любую минуту. Убийце оставалось только ждать, пока гвардейцы отведут свои настороженные взгляды.
        Вдруг сильный ветер пронесся над площадью, фальшивые волосы Вэйлина закрыли ему лицо. Порыв воздуха над головами присутствующих устремился к храму, но не внутрь него. Перед входом образовался смерч, который всасывал в себя землю и пыль, становясь все более видимым.
        Вихрь протанцевал вокруг Кирана, прежде чем поднялся в небеса. Облачный покров тоже начал двигаться, будто танцуя под неслышную мелодию. При этом в его центре образовалась дыра, через которую на землю просочились солнечные лучи.
        Волосы на руках Вэйлина встали дыбом. Фейри вокруг него одобрительно зашептались и возликовали, когда внезапно начался дождь. Мелкие капли падали сверху на присутствовавших, и уже через несколько секунд над головами зажглась радуга, раскинувшаяся, казалось, над всем городом.
        Вэйлин едва успел отвести взгляд. Это выглядело так, будто кто-то нарисовал радугу на небе яркими красками, но на самом деле она была даром богов.
        Вэйлин, не обращая больше внимания на эту красоту, сунул руку под куртку, которую он надел поверх своей рубашки. Его пальцы сомкнулись вокруг рукояти кинжала, и он приготовился вытащить оружие в нужный момент. Руки мужчины были спокойны. Они работали точно даже под самым высоким напряжением, даже когда сердце его бешено пульсировало, а та его часть, которую Валеска не контролировала, хотела просто развернуться и уйти.
        Словно услышав его предательскую мысль, королева повернула голову и посмотрела на Вэйлина через плечо. Взгляд Валески встретился со взглядом ее раба, и ледяная дрожь пробежала по спине мужчины. Он тяжело сглотнул, и уголки его рта приподнялись, словно сами собой. Проклятая клятва крови. Валеска удовлетворенно улыбнулась и кивнула убийце в немом поощрении сделать то, что она ему приказала. Полукровка крепче обхватил оружие и огляделся в последний раз. Как и ожидалось, многие гвардейцы отвлеклись и любовались зрелищем в небе. Взгляд Вэйлина был быстр, как и его мысли. Мужчина больше не думал о жизни, которой он будет жить без Валески. Или об арфе, которая ждала его в витрине. Контроль королевы и жжение в шраме не позволяли ему проявить нерешительность.
        Вэйлин выхватил свой кинжал, готовый пролить еще больше крови Кирана… как вдруг раздался громкий хлопок. Ударная волна прокатилась по Вэйлину, и фейри вокруг него закричали. Комья земли и камни дождем сыпались вниз, и Вэйлин, защищаясь, закрыл руками голову.
        Это был не Дар Богов.
        Это было нападение.
        И он его не планировал.
        Глава 51 - Фрейя
        - Нихалос -
        - Мы должны идти, если хотим успеть добраться к порту до наступления ночи, - произнес Ларкин, понизив голос. Это были первые слова, с которыми Хранитель обратился к Фрейе с тех пор, как она вышли из кареты Олдрена и села на скамейку у старой водяной мельницы, примостившейся у одной из многочисленных рек, пересекавших Нихалос. Непогода не пощадила строение: оно обветшало, а стены поросли мхом. Колесо водяной мельницы, которое, должно быть, когда-то было темным, давно выцвело. Водоросли цеплялись за ту его часть, что была погружена в воду, но колесо больше не вращалось.
        - Не сейчас, - сказала Фрейя, не отрывая взгляда от города, который простирался у ее ног. С холма, на котором они стояли, можно было видеть весь Нихалос, от заросших крыш до стеклянного замка и шпилей храма, где проходила коронация. Принцесса представила себе, как в это мгновение Киран стоит пред своим народом и ищет взглядом ее, Фрейю. Успел ли уже Олдрен передать принцу письмо, которое она оставила в карете? Или советник решил подождать с этим, и отдаст его после коронации? Знал ли принц, почему она не принимала участия в церемонии, или был просто разочарован ее отсутствием?
        Ларкин сел рядом с ней на скамью, при этом он совершенно не заботился о том, чтобы сохранять дистанцию. Их ноги соприкоснулись, и даже если это было не так уж много, Фрейя была благодарна за то, что сейчас была не одна.
        - Хотите вернуться?
        Фрейя покачала головой. Конечно, она хотела вернуться, но ни за что не сделала бы этого. Киран должен был найти свой собственный путь - новый путь. Прожив семь лет в волшебной стране жизнью фейри, принц не смог оставить в прошлом те одиннадцать лет, когда он был человеком, но он должен был забыть, чтобы впустить себя в новую жизнь. А она просто напоминала Кирану о том, чего у него не могло быть, точно так же, как принц напоминал Фрейе, что у нее не было и могло быть старшего брата, который взойдет на трон вместо нее.
        - Вы уверены?
        Фрейя кивнула и взглянула на двух белоснежных лошадей, которых им предоставил Олдрен.
        - Еще пару минут.
        Она не знала, почему хотела остаться здесь. Фрейя не могла ни видеть, ни слышать ничего, что происходило на церемонии коронации, но принцесса еще не готова была попрощаться с городом и оставить Кирана одного. И все же, сидя здесь, она чувствовала, что все еще находится рядом с ним. Ко всему прочему она еще не была готова закончить свое путешествие и попрощаться с Ларкином. Что будет делать ее молчаливый страж теперь, когда получил свободу? Покинет Тобрию? Или спрячется в чаще терновых лесов?
        - Ларкин?
        - Да, принцесса?
        Она посмотрела на Ларкина, лицо которого теперь ей было так знакомо, что она могла видеть его даже с закрытыми глазами. Возможно, это облегчит боль разлуки. Или сделает ее во много раз сильнее.
        - Называйте меня, пожалуйста, Фрейя.
        Ей нравилось слышать свое имя из его уст, с присущим его голосу круглым акцентом, который заставлял его звучать так мягко.
        Ларкин кивнул.
        - Как пожелаете… Фрейя.
        Она улыбнулась.
        - Что вы планируете делать, когда мы вернемся в Тобрию?
        - Я позабочусь о том, чтобы вы благополучно вернулись домой, - заявил он как что-то само собой разумеющееся, глядя ей прямо в глаза. Обещание.
        - А потом? - спросила Фрейя, хотя ей не хотелось даже думать об этом. Принцесса уже несколько дней размышляла о том, как ей уговорить отца сделать Ларкина своим телохранителем, но до сих пор ей не приходило в голову ни одного довода, который действительно смог бы убедить короля. Тем более, как ранее сказал Олдрен, Хранители не имели права служить королевству, только Свободной земле.
        - Я буду делать то, что умею лучше всего, - ответил Ларкин, - помогать людям. Возможно, ради этого я уеду обратно на юг.
        На юг. Далеко от нее. Однако Фрейя не хотела быть эгоисткой и одарила его ободряющей улыбкой. Она была уверена, что Хранитель сможет пригодиться везде, и люди у Стены только выиграют, если Ларкин будет с ними.
        Ларкин и Фрейя смотрели с высоты холма на Нихалос, как вдруг принцесса заметила в облачном покрове над храмом какое-то движение. Солнце пронзило мрачную серость как раз перед тем, как Фрейя почувствовала, как капля воды коснулась ее носа. Сначала одна, потом другая, третья, а потом начался мелкий приятный дождик. Девушка смахнула капли с ресниц и увидела радугу, раскинувшуюся над храмом.
        Фрейя улыбнулась, и гордость заполнила ее грудь. Она знала, что Киран не хотел становиться королем, но он был достоин этого. Боги откликнулись на его зов. Слезы, которые Фрейя до сих пор пыталась сдержать, проступили на глазах. Губы девушки начали подрагивать.
        - Ларкин, я…
        Взрыв оборвал ее на полуслове.
        И над храмом поднялось облако дыма.
        Глава 52 - Киран
        - Нихалос -
        Земля содрогнулась, и оглушительный грохот швырнул Кирана обратно в реальность. Он распахнул глаза и резко втянул в себя воздух. Связь с Иным миром была разорвана, словно последняя веревка моста. И принц начал падать в глубину. Его легкие напряглись, а сердце учащенно забилось. Огонь, который богиня Лита хотела подарить ему в этот момент, погас. Юноша уже чувствовал его тепло, но теперь оставался только холод. Ледяная стужа ползла по его жилам. Киран задрожал, и тонкие волоски на его руках встали дыбом, хотя дождь уже прекратился.
        Внезапно знакомые руки подхватили его.
        Олдрен.
        Киран попытался стряхнуть оцепенение, вызванное сумеречным состоянием. Он моргнул и взглянул на своего лучшего друга, который смотрел на него с озабоченным видом. Губы Олдрена шевелились, но Киран не понимал ни слова. Очень медленно тишина, в которую Кирана погрузила связь с Иным миром, растворялась, и так же медленно в сознание принца начали проникать звуки. Панические вскрики, пронзительный визг и невнятные голоса, сопровождаемые топотом сотен ног…
        - Киран! Вставай! Киран! - Олдрен схватил его за плечи и поставил на ноги. Колени принца подкашивались, кровь струилась из его ран.
        - Киран! Ты со мной? - Лицо Олдрена было всего в сантиметре от его собственного. Принц ощущал на своем лице дыхание фейри. Зрачки Олдрена расширились, а лицо стало мертвенно-бледным.
        - Да… да, - будто со стороны, услышал Киран собственный голос. Тихий. Слабый. Что случилось? Неужели боги сочли его недостойным? Такое могло произойти? Паника, радость и надежда в равной степени смешались в нем. Неужели он избежал своей участи? И теперь мог отправиться вместе с Фрейей в Тобрию, не предав свой народ?
        Неожиданно Киран ощутил запах дыма. В носу немилосердно жгло, глаза слезились. Ошеломленный, принц огляделся и обнаружил огонь.
        Недалеко от храма пылало несколько домов. Почему никто не погасил пламя? Киран смутно вспомнил об отключенных фонтанах и осушенных реках, но прежде, чем эта мысль стала яснее, снова раздался громкий треск и над ними пронесся порыв ветра. Он поднимал песок и камни, которые скользили по коже Кирана, царапая и забиваясь в порезы, и боль в теле принца вспыхивала с новой силой. В воздух взлетели и более крупные осколки, когда новые здания оказались объяты пламенем. Крики, эхом разносившиеся по площади, стали громче. Киран озирался, но не мог уследить взглядом за беспорядком, царившим среди Благих и Неблагих фейри.
        - Держи! - приказал Олдрен. Он сунул что-то Кирану в руки и потащил юношу за собой. Вокруг них сосредоточенно выстроились гвардейцы. Они шли, готовые в любой момент применить против огня и атакующих фейри водяные шланги.
        Тут же с разных сторон прозвучали третий и четвертый взрывы. Киран ощутил ударную волну и жар вспышек, от которых у него зазвенело в ушах. Голова юноши закружилась. Все тело принца болело от потери крови во время церемонии. К тому же Киран еще не привык к магии воздуха, которую он только что получил от Мабона, и это ослабляло его.
        - В храм! - заорал Тиган и выбросил руки в высоту, останавливая камень, который летел прямо на них. Обломок стены, отколовшийся от одного из зданий, застыл в воздухе, и Тиган заставил его медленно опуститься на землю.
        - Ни в коем случае, - ответил Олдрен, державший Кирана за руку. Их пальцы переплелись. И в то время, как принц все еще дрожал, не в последнюю очередь из-за того, что на церемонии был пронзен огненной магией, Олдрен, казалось, источал напряжение.
        - Там небезопасно. Что, если там тоже взрывчатка?
        - Мы обыскали все.
        - Извините, но если я буду полагаться на вас, то подам Кирана его убийцам на серебряном подносе, как тогда, на параде.
        Левое веко Тигана дернулось.
        - В храме мы сможем его защитить.
        - Вы не смогли это сделать даже на Празднике Творцов. Позаботьтесь лучше о пожарах и нападении, а я возьму на себя безопасность Кирана, - сказал Олдрен, и, не дав Кирану опомниться, начал спускаться по лестнице. Жгучая боль пронзила плечо принца. Втянув сквозь стиснутые зубы воздух, юноша попытался высвободить руку из пальцев Олдрена, но советник и в лучшие дни был сильнее принца. А сегодняшний день нельзя было назвать таким.
        На площади перед храмом царил хаос. Многие Неблагие фейри хотели убежать, но пожары и груды камней отрезали пути эвакуации. Обломки можно было легко убрать, если бы вокруг не было такой суеты, а дым вокруг не разъедал бы глаза и не мешал бы видеть происходящее.
        Некоторые фейри пытались погасить пламя. Они использовали дождевые облака и свои таланты воды или сбрасывали на него землю с окружающих крыш. Однако огонь явно был магическим, ибо он боролся за свое выживание, возрождаясь вновь и вновь. Почему Благие не помогали своей магией воздуха или огня? Они же могли остановить пламя или, по крайней мере, дым. Но он тоже мог сделать это!
        - Олдрен! Отпусти меня! - крикнул Киран и рванул свою руку.
        Но Олдрен не поддался.
        - Что такое?
        - Народу нужна моя помощь. - Свертком, который Олдрен сунул ему в руку, Киран указал в сторону пожаров. В тот же миг раздался очередной взрыв.
        Киран инстинктивно вздрогнул, когда в воздух взлетело еще больше обломков.
        Олдрен повернулся к нему.
        - И что ты собираешься сделать?
        - Я мог бы с помощью моей магии воздуха…
        - Забудь об этом! - покачал головой Олдрен. Белки его глаз покраснели от дыма, а кожа за короткое время уже успела покрыться слоем грязи. - Ты еще не успел освоить ее.
        - Я хочу попробовать.
        - Я не могу этого допустить.
        - Я твой принц. Ты не можешь мне ничего приказывать.
        - Верно, но еще я твой друг и прошу тебя быть благоразумным, - сказал Олдрен. - Ты слишком важен, чтобы пойти на такой риск, к тому же твой народ сам может отлично позаботиться о себе. - Он указал на одно из пожарищ. Там собрались фейри, которые медленно гасили пламя с помощью земли и грязи. - Никто не пострадает.
        Киран знал, что Олдрен не может обещать этого. Возможно, кто-то уже пострадал, а возможно, эти взрывы были только началом. Но если это так, всем будет лучше, если он сбежит. Если взрывы готовились для него, как и все прежние нападения, и если принца не будет на большой площади, то у нападавших не останется причин совершать новые взрывы и подвергать жизни невинных жителей и гостей города опасности.
        - Согласен. Давай уйдем отсюда.
        Олдрен улыбнулся.
        - Я так и знал, что ты можешь быть разумным.
        Киран позволил Олдрену увести себя. И, хотя он ориентировался в районе у храма так же хорошо, как и его советник, принц не хотел тратить время на повторную ссору. Сейчас имело значение лишь то, как быстро Киран будет изолирован от своего народа, чтобы жители оказались в безопасности. Но это оказалось не так уж легко. Фейри сновали по дорогам вдоль и поперек. Останавливались где попало. Выкрикивали указания. Пытались взять ситуацию под контроль с помощью магии, но из-за паники и давки это было непросто. Многие фейри беспорядочно носились вокруг, стремясь избежать огня и едкого дыма. В воздухе летали комья земли, а вода, которая без всякого согласования распределялась по горящим домам, не могла потушить ни одного пожара. Тем временем пепел накрывал город подобно серому одеялу.
        - Прочь с дороги! - взревел Олдрен.
        Он закашлялся, и одним движением руки направил им навстречу десятки, а может, и сотни мелких камней, отколотых взрывами от зданий. Обломки неслись прямо на них, но, прежде чем камни успели поразить кого-то, они по велению Олдрена остановились как бы перед невидимой стеной, защищавшей толпу.
        Фейри испуганно отпрыгнули в сторону, извергая проклятия. Они злобно пытались воздействовать на магию Олдрена и разрушить стену. Без шансов. Не зря король Неван почти семь лет назад избрал именно его, Олдрена, чтобы вернуть Кирана из мира людей.
        Киран следовал за Олдреном по пятам, но поспевать за мужчиной принцу становилось все труднее. В голове юноши все кружилось, слезы застилали ему глаза, и все тело молодого фейри пульсировало от ран, которые от резких движений и усилий снова начали кровоточить.
        - Еще немного! - сказал Олдрен, будто прочитав мысли Кирана. Рука советника сжала запястье принца еще крепче. Мужчина дарил силу и тепло - две вещи, которые были необходимы Кирану в этот момент. Юноша стиснул зубы и заставил себя идти дальше - ради Олдрена. Ради своего народа.
        Внезапно клубы дыма вокруг стали плотнее, и тепло, окружавшее их, превратилось в жгучий жар. Киран огляделся и понял, что они идут прямо через огонь и горы обломков. Слева и справа пламя лизало кожу принца, а земля под его ногами была раскаленной. Совершенно новая боль охватила тело Кирана, но он игнорировал ее и шел, прижав к груди сверток, который оказался его церемониальной мантией. Жар прошел так же быстро, как и возник, и они оказались по другую сторону от рухнувших зданий.
        Некоторые фейри последовали за Олдреном, использовав его в качестве защитной стены, и теперь разбегались в разные стороны. Другие фейри, которые, вероятно, не присутствовали на церемонии, с помощью магии разгребали валуны и передавали из рук в руки воду для тушения пожаров, не используя при этом ведра.
        - Уже скоро, - сказал Олдрен и замедлил шаги. Киран кивнул. Он не спрашивал, куда советник его ведет. Ему было все равно, особенно если в этом месте у принца будет время, чтобы собраться. Киран пока еще не позволял себе думать о том, что значила внезапно оборвавшаяся коронация и какие последствия это принесет с собой. Пока еще было рано. Хотя уже одной только мысли было достаточно, чтобы пульс наследного принца устремился ввысь.
        Олдрен выпустил его руку.
        - Здесь мы на данный момент в безопасности.
        Киран огляделся. Они стояли в узком переулке, не более двух метров в ширину, в который не смогла бы проехать ни одна карета. Крыши окрестных зданий устилали стебли растений, а на каменном выступе гнездился тукан. Но, кроме этой птицы, в проулке не было никого. Только издалека доносились голоса и звуки шагов. С тех пор как они покинули площадь перед храмом, взрывы прекратились.
        - Что там случилось? - спросил Киран, задыхаясь. Он уронил мантию, перепачканную кровью, и оперся руками о колени, стараясь не трогать порезы на своих бедрах.
        Олдрен покачал головой.
        - Я не знаю.
        - Я думал, что подписал указ, чтобы Тиган очистил и обыскал все здания для коронации во избежание подобных ситуаций.
        - Знаю, я присутствовал при этом.
        - Постепенно я начинаю думать, что командир хочет меня убить.
        - Ты действительно в это веришь? - спросил Олдрен, сдвинув брови. Он задал вопрос с такой серьезностью, что Киран начал размышлять над собственными словами, которые на самом деле изначально были просто шуткой. Было ли это возможно?
        Мог ли Тиган стоять за убийствами? Отец доверил Тигану свою жизнь - но, возможно, это было ошибкой. Что, если то обстоятельство, что вся его семья, находясь под присмотром командира гвардии, погибла, не было совпадением или случайностью? У Тигана были средства, возможности и подчиненные, чтобы планировать такие теракты.
        - Не знаю, - наконец ответил Киран, хотя эта мысль его более чем пугала. Тиган жил в замке десятки лет, и Киран всегда доверял ему. - Но как только ситуация прояснится, я разберусь с этим.
        Олдрен задумчиво кивнул. Киран ожидал, что его советник еще что-нибудь скажет по этому вопросу, но вместо этого мужчина начал раздеваться. Он расстегнул мундир.
        - Олдрен? Что ты делаешь? - спросил Киран.
        - Я раздеваюсь, - ответил Олдрен, не сводя глаз со своих сапог.
        - Ты действительно думаешь, что сейчас самое подходящее время для этого?
        - Любое время кажется мне подходящим, чтобы побыть обнаженным наедине с тобой. - Олдрен поднял глаза и одарил Кирана озорной улыбкой, которая должна была успокоить его нервы. - Я хочу, чтобы ты надел мою униформу. Так ты будешь менее заметным.
        - А что ты наденешь?
        Олдрен поднял с земли мантию.
        - Вот это.
        Киран освободился от своей набедренной повязки и взял одежду, которую протянул ему Олдрен. Одеваться было тяжело, потому что раны Кирана отдавались болью при соприкосновении с тканью костюма. Из уст принца вырывались стоны, и ему потребовалось гораздо больше времени, чем обычно, чтобы облачиться в наряд советника.
        - Нам пора идти, - сказал Олдрен, разглаживая церемониальную мантию, испачканную кровью Кирана. - Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока мы не окажемся в замке.
        Киран кивнул, и друзья как раз собирались продолжить свой путь, когда в дальнем конце переулка появились две фигуры. Киран замер, но тут же понял, что эти мужчины были королевскими гвардейцами. Он облегченно вздохнул. Однако облегчение длилось недолго, потому что вместо того, чтобы сказать: «Мы рады видеть вас, принц», гвардейцы набросились на них, выхватив водяные шланги из-за своих поясов. Мужчины собирались атаковать принца и советника с помощью своей магии.
        - Оставь их мне, - прорычал Олдрен. У фейри не было никакого оружия, но оно ему было и не нужно, потому что этот мужчина сам по себе был оружием. Раскинув руки, Олдрен весь напрягся. Его мышцы бугрились под мантией. Из поникших побегов просочилась жидкость; растения увядали. Капли воды покидали листву и воздух и собирались вокруг пальцев Олдрена. Когда советник набрал достаточно жидкости, он заморозил воду так, что она образовала вокруг его рук сосульки, достаточно острые, чтобы пронзить тело.
        Все произошло в течение нескольких ударов сердца, хотя Киран не был уверен, что его сердце в этот момент вообще билось. Он не мог поверить, что Тиган предавал его все время! Киран доверял ему. А командир в это время планировал за спиной принца его убийство. Возможно, на совести Тигана были смерти матери и отца наследного принца. Это объясняло то, почему мужчина, которого видела Зейлан, был одет в униформу гвардейца. Почему он не послушал Хранительницу?
        Двое охранников тем временем добрались до них. Вода в их руках превратилась в кнуты, которые обрушились на Олдрена в стремлении вывести мужчину из строя. Но благородный фейри был быстр, как сама вода. Советник присел, когда очередной удар стремился настигнуть его, и в тот же миг заставил одну из сосулек расплыться тонким слоем льда по поверхности земли. Олдрен заскользил в сторону одного из мужчин. Тот отступил на несколько шагов назад и обрушил свой хлыст на льдину, чтобы помешать Олдрену. Скользящая дорожка раскололась на тысячи мелких кристаллов, но это не помогло изменнику остановить своего противника. Последний поймал осколки льда, и, используя свою магию, трансформировал их в наконечники стрел, которые устремились навстречу отступающему гвардейцу. Фейри поднял руки в попытке остановить льдинки, но его магии было недостаточно, чтобы сломить мощь Олдрена. Ледяные осколки врезались в тело фейри, пронзив его насквозь. Он пошатнулся и рухнул на землю. На мундире поверженного гвардейца растекались темные пятна крови.
        В тот же миг Олдрен обратил свою магию против второго гвардейца, сковав ноги противника камнями, которые выскочили из земли и придавили его конечности к поверхности так, что тот не мог двинуться с места. Пленник попытался освободиться с помощью льда и воды. Напрасно. Внезапно Киран краем глаза уловил какое-то движение. Он молниеносно нырнул под камень, который просвистел у него над головой. Булыжник со всей силы громыхнул, ударившись о стену дома рядом с принцем. Появился третий гвардеец. Киран настолько сосредоточился на сражении Олдрена с двумя охранниками, что не заметил, как к нему сзади подкрался еще один.
        - Приветствую вас, мой принц.
        - Чего вы хотите? - спросил Киран, пытаясь понять, кем был этот гвардеец. Видел ли он его раньше? Служил ли он в замке? Или на одной из застав? Он не знал этого потому, что мало на кого из фейри в замке обращал свое внимание. Они были безразличны ему так же, как и трон.
        - Чтобы вас не существовало, - ответил мужчина, устремив дикий взгляд на Кирана, и камень, грохнувшийся о стену дома, снова поднялся в воздух и полетел прямо на Кирана. Тот вскинул руки. Камень застыл и повис в воздухе. Магия принца противостояла могуществу гвардейца. На самом деле Киран, как представитель правящего сословия, должен был с легкостью победить силы своего противника. Но наследный принц был ослаблен, и его магия все еще находилась в зачаточном состоянии, несмотря на тренировки в течение последних семи лет.
        Киран произнес короткую молитву богине Остаре, присутствие которой он отчетливо ощущал во время церемонии, но конвергенция Миров закончилась. Теперь он был сам по себе. Принц стиснул зубы и вжал ноги в землю, чтобы соединиться со своей земной магией. Дрожь пробежала по его ногам, а затем перешла на все тело. Символ земли на его бедре начал пульсировать сильнее, и жгучая боль протянулась вниз по его ногам - и еще ниже. Внезапно Киран ощутил под своими ступнями не только холодный камень, но и то, что лежало под ним.
        Землю.
        Гравий.
        Грязь.
        Кости давно умерших живых существ.
        Киран вобрал все это в себя. Его сердцебиение стало размеренным, мышцы почти перестали дрожать, и принцу все легче было удерживать камень на расстоянии от себя. Юноша решительно сосредоточился на этой вновь обретенной силе и представил, как она поднимается с его ног через тело - и переходит в руки.
        - Вы жалки, - сказал гвардеец с самодовольной ухмылкой.
        А вы - побеждены, - подумал Киран, прижимаясь к невидимой стене, удерживающей камень. Сперва она не поддавалась, но потом вдруг его тело содрогнулось, и принц со всей силы швырнул камень в гвардейца. Тот пытался увернуться, но чересчур медленно. Обломок угодил ему в висок, и мужчина без сознания свалился на землю. Долго в этом состоянии он, очевидно, не пробудет. Киран быстро оглянулся на Олдрена, но тот не нуждался в помощи. Он уже окончательно обезопасил последнего гвардейца и теперь стоял, прислонившись спиной к стене ближайшего дома. Скрестив руки на груди, мужчина улыбнулся Кирану.
        - Это выглядело совсем не так плохо.
        - Не так плохо? - поднял бровь Киран. Все его тело болело, ткань мундира пристала к кровавым ранам. - Он без сознания.
        - Да, я бы назвал это… везением? - ответил Олдрен. - В меня ты бы этим камнем не попал.
        Киран закатил глаза.
        - Конечно, нет, Великий Мастер.
        - Мне нравится это имя.
        - Не советую тебе к нему привыкать, - сказал Киран, слабо улыбнувшись, и глубоко вздохнул. У него все еще кружилась голова, но это головокружение отличалось от прежнего. - Зачем Тиган это делает?
        - Не знаю, - сказал Олдрен. Он наклонился к одному из лежащих без сознания мужчин, отстегнул от его пояса питьевой шланг и впустил в него всю воду, которая собралась в лужу на полу. - Но мы не должны стоять здесь и выяснять это. Мы позаботимся об этом позже.
        Киран мог только согласиться с этим, хотя при мысли о возвращении в замок его одолевало плохое предчувствие. Никто не мог бы ему сказать, сколько гвардейцев короны и кто из них стали неверными. Возможно, они угодят прямо в ловушку. Но куда им еще было деваться? Для принца существовало только одно место.
        - Не волнуйся! - сказал Олдрен. Он протянул руку к волосам Кирана и вернул на место выбившуюся из прически прядь. - Пока я жив, ты в безопасности.
        Киран слабо улыбнулся и взял Олдрена за руку. Он сжал пальцы, которые все еще сохраняли холод льда, и не отпуская их, двинулся вперед. Они последовали по аллее по направлению к замку. За их спинами в небо поднимался дым, а воздух сотрясали яростные крики.
        Внезапно Киран услышал какое-то шипение, вслед за которым раздался хрип.
        Как раз перед тем, как рука Олдрена выскользнула из руки принца.
        И его лучший друг упал на землю.
        Глава 53 - Вэйлин
        - Нихалос -
        Вэйлин с удовлетворением смотрел, как тело принца безжизненно склонилось к земле. На белой ткани его мантии, там, куда вонзился скованный водой кинжал, расползалось темное пятно. Сначала Вэйлин опасался, что потеряет Кирана в суматохе, но убийца отследил его, и принц был здесь. Наконец-то Вэйлин был избавлен от задачи, которую Валеска поставила перед ним восемнадцать лет назад. Он пока еще не освободился от власти королевы, но теперь, когда принц был мертв, Вэйлин мог наконец продолжить поиски способа избавления от проклятия.
        - Олдрен! Олдрен! - закричал одетый в форму гвардеец и опустился на колени рядом с принцем. Вэйлин остановился. Кого он позвал? Неужели мужчина, безжизненно лежащий на земле, не был принцем? Вэйлин стиснул зубы; его руки начали дрожать от гнева и разочарования. Этого не может быть. Как он мог оказаться таким идиотом! Это был не принц, а его советник. Эти двое обманули его, но он не уйдет просто так.
        Все закончится здесь. И сейчас.
        Вэйлин сунул руку под куртку и вытащил два кинжала: один - связанный с землей и другой - скованный огнем. Это было оружие, которое Киран использовал во время своей церемонии. После поспешного бегства принца кинжалы остались лежать на земле, но Вэйлин не привык попусту тратить хорошее оружие. Кроме того, будет даже символично, если принц умрет от лезвий, которые на самом деле должны были дать ему власть.
        Вэйлин решительно устремился к Кирану, игнорируя троих гвардейцев, неподвижно лежащих на его пути. Кристаллы льда хрустели под его ногами. Принц испуганно поднял голову, услышав его шаги. Глаза фейри расширились, и он вскочил на ноги. Вэйлин, не колеблясь, метнул еще один кинжал, на этот раз в настоящего наследника трона. Тот вскинул руки вверх, и кинжал застыл в полете. Магия воздуха. Мабон и в самом деле сумел передать принцу свою магию во время коронации. Но такой поворот событий не остановил Вэйлина. Он бросился на Кирана, и оба они свалились на землю. Не рассчитав силы, убийца приземлился за несколько метров от принца. При этом он ощутил мелкие камешки, впившиеся в его кожу. Полукровка проигнорировал боль и тут же вскочил на ноги.
        Киран подполз к неподвижному телу Олдрена и выхватил бутылку с водой из обмундирования своего советника. Вэйлин с удовлетворением заметил, что задел кинжалом руку принца. Окровавленными пальцами тот только что откупорил бутылку, и вскоре вода обвилась вокруг его кистей прозрачными нитями. Вэйлин подавил усмешку.
        Неужели принц действительно верил, что у него есть шанс в этой схватке? Вэйлин избавлялся и от гораздо более способных фейри. Единственными причинами, по которым Киран дожил до этого дня, были удача и талантливые Неблагие фейри, которые оберегали его. Но теперь он был сам по себе, и это был тот исключительный случай, когда Вэйлин насладится тем, что прольется чья-то кровь. Охота за принцем длилась слишком долго.
        Киран начал атаку. Прозрачные нити воды, подобно веревкам, потянулись к Вэйлину и окружили его запястья. Убийца почувствовал пронзительный холод, когда они превратились в лед. Но вода не замерзла как следует. Внутри оков Вэйлин мог различить движущуюся жидкость. Магия принца действительно была смехотворна. Вэйлин рванул руки, и лед сломался, как сухая ветка дерева. Он стряхнул с пальцев замерзшую воду и покрутил запястьями.
        - Ты мог бы пожалеть меня и избавить от хлопот, если просто сдашься.
        - Нет. - Киран покачал головой. Бледность его щек сменилась гневным румянцем. - Это не будет так легко для тебя.
        Горькая усмешка появилась на его губах, и вдруг к лицу Вэйлина что-то прикоснулось. Это был свисающий с крыши побег, который пытался ухватиться за него. Может быть, Кирану не хватало таланта, сил и опыта, но, по крайней мере, решительности ему было не занимать. Только это не спасет его.
        Вэйлин вынул кинжал и рассек побеги, когда удар кулака настиг его. Этот ублюдок смог добраться до него. Убийца молниеносно пригнулся, выставив в то же время левую ногу. Киран споткнулся и со стоном грохнулся спиной на землю. Принц заслужил это, потому что решил, что может перехитрить Вэйлина.
        Мужчина сел верхом на молодого принца и наклонился над ним. Киран смотрел на него большими глазами, полными гнева, но в его взгляде не было страха.
        - Они будут преследовать тебя за это. У тебя больше никогда не будет спокойных ночей, это я тебе обещаю.
        - Я уже много лет не спал ни одной ночи, - ответил Вэйлин с грубым смешком. С тех пор, как на его спине горела кровь Валески.
        Глаза Кирана сузились, и принц обжег убийцу взглядом, полным ненависти и презрения. Невольно Вэйлин вспомнил о том последнем разе, когда он находился так же близко к Кирану. Тогда он был младенцем и спокойно лежал в объятиях полукровки. Помнил ли его принц? Наверное, нет.
        - Передай от меня привет богам, - сказал Вэйлин, заводя руку с кинжалом над Кираном.
        Глава 54 - Фрейя
        - Нихалос -
        - Вы уверены, что это правильный путь? - спросил Ларкин, почти крича, потому что среди грохота и скрежета камней трудно было что-то расслышать. С момента последнего взрыва уже прошло какое-то время, но фейри все еще боролись с пламенем и убирали в сторону камни, которые загораживали проходы.
        - Абсолютно уверена, - ответила Фрейя, думая только о том, как бы не опоздать. Они спешили по улице, ведущей от храма. Фрейя не знала Нихалоса и не была знакома с его обычаями, но если она что-то узнала за те восемнадцать лет, что была принцессой, так это то, что королевскую семью всегда требовалось ограждать от опасных ситуаций. Если фейри следовали этому правилу, то Кирана уже не было возле храма - и он не был мертв, она чувствовала это. Если бы только ее инстинкты могли ей сказать, где именно он был.
        Фрейя подобрала свои юбки и ускорила шаги. Принцесса и Хранитель вернулись в город на лошадях, которых Олдрен оставил им, но дым, огонь и суматоха вокруг повергли животных в панику. Они испуганно вырывали поводья, и в конце концов Фрейя и Ларкин решили идти дальше пешком. Эту идею нельзя было назвать блестящей, потому что обувь Фрейи никак не подходила для этого. Тонкие ремешки сандалий натирали девушке ноги. Кроме того, в пространство между подошвами и ступнями постоянно попадали камешки, которые больно впивались в кожу. Ей стоило титанических усилий игнорировать эти ощущения и продолжать бежать, хотя принцесса уже чувствовала покалывание в боку.
        Двое фейри промчались мимо Фрейи, едва не сбив ее с ног, как и многие другие Неблагие. Над головами они несли воду, не прибегая к помощи ведер. Несмотря на то что в течение последних нескольких дней на нее постоянно все пялились, девушка вдруг почувствовала себя невидимой. Единственной причиной, по которой она все еще держалась на ногах, был Ларкин, который следовал за ней по пятам.
        - Налево! - крикнула Фрейя Хранителю через плечо и свернула в переулок, который уводил от главной улицы. Скорее всего Кирана должны были попытаться вернуть в замок, используя тайные ходы. Принцесса, ориентируясь на стеклянные башни, возвышавшиеся перед ней, прислушивалась к голосам и звукам, которые могли дать ей намек на местонахождение Кирана, но сквозь шум вокруг и гулкий стук крови в ушах ей едва удавалось разобрать отдельные слова. Сердце пульсировало где-то в гортани, горло охватило жжением. Тело девушки хотело, чтобы она остановилась, но она не могла этого сделать. Фрейя не остановится, пока не найдет Кирана.
        Каждый раз, когда принцесса сворачивала за угол, в ней снова и снова вспыхивала надежда. Она видела светлые волосы и униформу мужчин, и каждый раз на долю секунды верила, что видит перед собой Кирана, пока не понимала, что это был просто гвардеец или обычный городской житель. Это осознание каждый раз было как удар под дых, но Фрейя, стиснув зубы, бежала все дальше, дальше и дальше.
        Торопливо завернув за ближайший угол, она поскользнулась, когда у нее под ногами оказались кристаллики льда, уносившие землю у нее из-под ног. Она вскрикнула и начала падать назад. Ожидая, что сейчас свалится на твердый камень, Фрейя зажмурилась. Но сильные руки Ларкина подхватили ее и легко поставили на ноги.
        - Спаси… - слово застряло в горле Фрейи, когда она заметила безжизненную фигуру с кинжалом в спине, одетую в белую церемониальную мантию. Взгляд девушки неуверенно сместился, и на расстоянии нескольких метров она обнаружила полукровку, которого она толкнула возле музыкального магазина. Принцесса запомнила его по ярко-красному шраму на шее. Он стоял на коленях над Кираном, с кинжалом в руке. И с довольной улыбкой на губах опускал клинок вниз.
        - Нет! - закричала Фрейя. Не раздумывая, она бросилась вперед, но руки Ларкина удержали ее. Тотчас на ее глаза навернулись слезы, и в сердце поселилась всеобъемлющая боль. Все мысли в голове застыли. Этого не должно было случиться - и все же она своими глазами видела кинжал, который теперь торчал из тела Кирана. Девушка сдавленно вскрикнула, и ее ноги снова подкосились бы, если бы не желание Фрейи быть рядом с Кираном, которое было больше и сильнее, чем горе, которое хотело поставить ее на колени.
        Полукровка, все еще держа кинжал обеими руками, остановился, подняв голову. Его взгляд встретился с взглядом Фрейи, и ее горе рухнуло, подобно поваленному бурей дереву. Его сменило нечто новое: ненависть, гнев и желание отомстить.
        Фрейя билась в тисках Ларкина, стараясь вырваться. Но его пальцы лишь крепче прижались к ее плечу. Она с трудом воспринимала боль.
        - Отпустите меня! - прошипела она.
        - Нет, вы ждите здесь, - прошептал Ларкин девушке на ухо. - Я позабочусь об этом.
        - Вы не должны его убивать, - потребовала она. - Эта привилегия принадлежит мне.
        Ларкин кивнул. Его руки соскользнули с плеч девушки, и Хранитель бросился к полукровке. Свой магически выкованный огненный меч стражник выхватил на ходу. Полуэльф вскочил на ноги и выхватил откуда-то еще один кинжал, похожий на тот, что был в груди Кирана. Ларкин ударил своим клинком. Противник отскочил назад, блокируя меч своим кинжалом, и ловко парировал еще два удара Хранителя. Но мощный меч Ларкина не давал шанса клинку убийцы. Фрейя некоторое время наблюдала, но потом не выдержала. Она не могла бездействовать - стоять на краю событий и ждать, чем все закончится. Не раздумывая, она побежала к Кирану. Он не шевелился. Девушка опустилась рядом с ним на колени и всхлипнула. Кинжал полукровки торчал из груди принца, и вокруг клинка на мундире уже растеклось кровавое пятно. Неужели вся эта кровь была кровью Кирана?
        - Киран, - произнесла Фрейя дрожащим голосом, охрипшим от слез, которые девушка пыталась сдержать. Она протянула руку к его бледному лицу и провела кончиками пальцев по контурам его скул. Кожа принца была холодной, словно он уже несколько часов был…
        - Фрейя.
        Она застыла. И на мгновение девушке показалось, что этот горячий стон ей только послышался. Ее собственное желание, вызванное распаленным воображением. И тут принцесса заметила, что веки Кирана затрепетали. Вяло моргая, принц взглянул на нее. Из уголка его глаза выкатилась слезинка и покатилась по щеке.
        - Ты жив.
        Фрейя склонилась над ним так, что ее лицо оказалось совсем близко к нему, и она могла почувствовать теплое дыхание принца, которое вырывалось через полуоткрытые губы. Но Киран снова сомкнул веки. Он не должен умереть!
        - Останься со мной!
        Повинуясь инстинкту, Фрейя схватилась за кинжал, чтобы вытащить его из груди Кирана. Как только оружие покинет рану, она начнет заживать. Но когда ее пальцы сомкнулись вокруг рукоятки, она почувствовала разряд, как будто маленькая молния пронзила ее руку. Однако это не остановило девушку. Принцесса вытащила клинок из груди Кирана. Принц вскрикнул и распахнул глаза. Он испуганно посмотрел на Фрейю, но тотчас его веки снова начали закрываться. Из раны хлынула кровь, и девушка прижала рану пальцами свободной руки.
        - Ты переживешь это.
        - Фрейя, ты…
        - Тсс, молчи, - прервала она Кирана. Принцесса молилась богам, в которых, собственно, не должна была верить, чтобы они спасли принцу жизнь. Фрейя не могла его потерять. Возможно, она и была готова покинуть его, но именно знание того, что он будет выполнять свое предназначения по эту сторону Свободной земли, придавало ей мужество сделать это. А в мире, где не существовало Кирана, девушка жить не хотела.
        Фрейя всхлипнула и услышала позади себя звон, за которым последовало громкое проклятие. Она оглянулась на Ларкина. Полуэльфу удалось выбить у Хранителя из рук меч и прижать его к стене. Нападавший пытался кинжалом нанести Ларкину удар. Но стражнику удалось поймать мужчину за запястья, и теперь они боролись, пока кто-то один не возьмет верх над другим. Взгляд Ларкина сосредоточенно буравил полукровку. Руки Хранителя дрожали от напряжения. Казалось, он из последних сил старался удержать кинжал подальше от себя.
        Фрейя знала, что Ларкин не хочет, чтобы она вмешивалась, но она не могла позволить этому полукровке ранить и Хранителя, а тем более - убить его. Преисполненная решимости, она сдернула накидку с плеч, прижала ткань к ране Кирана и положила его руки сверху.
        - Я сейчас вернусь, - прошептала она и снова схватила кинжал с окровавленным лезвием, который вытащила из тела Кирана. И вновь она почувствовала, как в ее теле мягко вспыхнула молния. Девушка медленно поднялась, чтобы не привлекать к себе внимание полукровки, и тем более не отвлекать Ларкина. Размеренными шагами она преследовала передвижения мужчин. Принцесса говорила себе, что для нее в этом не было ничего нового. В Амаруне она часто встречала дерущихся, когда ходила к Мойре. Лоб девушки покрылся потом, когда она сосредоточила свое внимание на противнике Ларкина. Фрейя подождала, пока она окажется в нескольких шагах от него. И тогда принцесса прыгнула вперед, сжала рукоять кинжала и со всей силы ударила мужчину со спины в то место, где, как ей казалось, должно было быть сердце. И тут же снова вытащила лезвие, чтобы не дать ему возможность получить еще одно оружие. Мужчина вскрикнул и сделал шаг вперед.
        Ларкин использовал момент, пока его противник находился в состоянии шока, чтобы разоружить его. Он ударил полуэльфа рукояткой кинжала прямо в висок. Глаза убийцы закатились, и он осел на землю, потеряв сознание. Фрейя уставилась на неподвижную фигуру и кровь, которая растекалась по земле. Дрожащей рукой она все еще сжимала кинжал.
        - Клянусь королем, Фрейя! - воскликнул Ларкин. Двумя шагами преодолев расстояние между ними, он рванулся к ней и выхватил оружие из ее сцепленных пальцев. Не глядя на клинок, он отбросил его в сторону. Звеня, кинжал упал на каменное покрытие. - О чем вы только думали?
        - Я… я хотела помочь вам, - пробормотала Фрейя, раздраженная его внезапным гневом. Разве он не должен быть ей благодарен?
        - Помочь?! Вы прикоснулись к магическому кинжалу! - Взбешенный, он указал на оружие. - Вы представляете, что могло случиться? Это оружие не предназначено для людей. Оно могло убить вас.
        Убить? Недоверчиво посмотрев на Ларкина, Фрейя перевела взгляд на кинжал с темным клинком, который, казалось, впитал в себя весь свет. Он был прав. Оружие было волшебным. Принцесса вообще не обратила на это внимания. Девушка только хотела спасти Кирана, но это объясняло те своеобразные ощущения, которые она испытала при соприкосновении с кинжалом.
        - Я не умерла, - ошеломленно констатировала Фрейя. Почти полжизни она мечтала творить настоящую магию - и теперь ей это удалось. Она не знала, какие чувства отражались на ее лице. Изумление? Страх? Отчаяние? Радость? Как бы то ни было, они заставили выражение лица Ларкина смягчится.
        Он вздохнул.
        - Нет, вы не мертвы.
        - Но… почему? - она просто не понимала.
        Ларкин покачал головой, и улыбка облегчения проступила на его губах.
        - Я не знаю. Может быть, вы просто нечто особенное.
        Глава 55 - Зейлан
        - Нихалос -
        Зейлан беспокойно мерила шагами свою камеру. Кажется, ее ноги уже целую вечность блуждали от решеток, перекрывающих вход в темницу, до окна, в которое мог протиснуться только младенец. В него нельзя было увидеть ничего, кроме поверхности земли и стены, что располагалась напротив. Коронация уже давно должна была закончиться, и девушку постепенно охватывали страх и сомнения, и не в последнюю очередь из-за взрывов, которые она услышала некоторое время назад. Зейлан не знала, было ли использование взрывчатых веществ частью церемонии или очередным нападением, но никто здесь не хотел ей ничего говорить. Как долго Томбелл еще будет заставлять себя ждать? Она была уверена, что фельдмаршал или, по крайней мере, Ли придут, чтобы спасти ее, через несколько часов после ареста. Но послушница провела в заточении уже полдня, но никто так и не пришел.
        Зейлан могла смириться с тем, что фейри Неблагого двора и Киран вместе с ними сомневались в ней, но если Хранители тоже не верят ей? Томбелл, Ли и все остальные стражники знали, как сильно девушка ненавидела фейри и что она не стеснялась использовать свое оружие. Что, если они думают, что Зейлан виновата, и поэтому оставили их в плену Неблагих и вернулись в Ничейную землю без нее? Она была едва обученным, неуправляемым новичком, и, может быть, фельдмаршал решил, что она не стоит всех этих бед.
        Нет, она не должна так думать. Томбелл придет. Хранители были братством, они не оставят Зейлан фейри. По крайней мере, не поговорив с ней. Девушка цеплялась за эту надежду, обхватив себя руками в стремлении согреться. Ей было холодно в этой камере в подземелье замка, ведь на ней были только ночная рубашка и накидка, которую она надела перед тем, как выйти из своей спальни. Они даже не принесли ей туфли. Ее ноги были босыми, замерзшими и грязными. Темница была, пожалуй, единственным местом во всем замке, которое не отчищали со всей тщательностью. С потолка свисала пыльная паутина, а в углу койки Зейлан гнездился паук. Он сплел сеть, в центре которой виднелась серая масса - возможно, это были яйца, и скоро эти насекомые расползутся по всей клетке узницы. Как она это заслужила?
        Зейлан вздохнула и остановилась у прутьев решетки. Девушка обхватила руками холодный металл и прижалась к нему. Она уже сидела в нескольких подземельях, но ни одно из них не было таким тихим, как это. Никто не разговаривал, никто не ругался, никто не блевал и срал по углам, никто не оскорблял надзирателей - надзирателя. Единственного. Только один гвардеец стоял в проходе, но и охранять ему было особо некого, потому что до сих пор в темнице не было других заключенных.
        - Эй! - закричала Зейлан, чтобы привлечь внимание гвардейца.
        Он не шевельнулся.
        - Эй, остроухий!
        Его бровь дернулась.
        - Эй, я с тобой разговариваю. Это важно.
        - Что? - рявкнул Неблагой фейри, мундир которого в этой убогой темнице выглядел еще более элегантным, чем прежде. Зейлан задавалась вопросом, удастся ли ей одолеть фейри. Но действительно ли она хотела, чтобы схватка произошла? Лучше не стоит. Девушка должна была дать фельдмаршалу и остальным еще немного времени, прежде чем она начнет планировать побег.
        - Я хочу пить.
        - Еда будет только вечером, - ответил фейри. Он взглянул в ее сторону, но не сдвинулся со своего места у деревянной двери. За ней находилась лестница, которая вела к одному из задних дворов.
        - Я не спрашивала о еде.
        - Еда. Питье. Одно и то же. - Он пожал плечами.
        - Не для людей.
        Он фыркнул.
        - Ты не человек.
        Зейлан знала, что гвардеец прав, тем не менее это раздражало ее. Потому что даже если Хранительница не могла умереть от обезвоживания, жажда мучила ее все сильнее. Горло девушки стало шершавым, сухой язык прилип к гортани. Но на самом деле это, пожалуй, было ее наименьшей заботой. Послушница снова стала бродить по камере, пока движение не проникло даже в ее кожу и волосы, и девушка слонялась, словно в трансе, туда-сюда. Здесь убить время можно было только так.
        Внезапный стук вывел ее из этого состояния. Девушка услышала, как открылась одна из задвижек и снова лязгнула о прутья решетки. Руки узницы повлажнели от пота.
        - Мы хотим поговорить с Зейлан Аларион.
        С губ Зейлан сорвался вздох облегчения. Наконец-то! Она еще не могла видеть за дверью фельдмаршала, но его глубокий голос девушка узнала бы где угодно.
        - Вы не имеете права входить в подземелье.
        Пальцы Зейлан еще крепче сжались вокруг решетки.
        - Принц Киран дал нам разрешение.
        - Оно должно быть письменным, - ответил гвардеец. Зейлан возненавидела этого остроухого. Если она когда-нибудь выберется отсюда, этот фейри почувствует на себе всю ее ненависть.
        - Неужели вы думаете, что принц сегодня не придумал ничего лучше, чем заполнять какие-то формы? Дайте нам пройти!
        - Сделайте… - гвардеец сначала замолчал, а потом издал протестующий звук, когда дверь толкнули и его отстранили силой.
        Надзиратель хотел выхватить свое оружие, но Ли оказался быстрее. Он приставил клинок к горлу фейри и прошептал ему что-то, чего Зейлан не смогла разобрать. Немного спустя гвардеец кивнул. Ли улыбнулся, похлопал его по щеке, снова отпустил свой кинжал и вместе с фельдмаршалом вошел в подземелье. Оба выглядели потрепанными. Их волосы были в беспорядке, а кожа была покрыта слоем пыли и еще чем-то, более темным. Сажей?
        - Что случилось? - спросила Зейлан, обеспокоенно оглядывая обоих Хранителей.
        - Произошло нападение, - ответил Ли, изучая подземелье. Гвардеец, которого мужчины оттеснили в сторону, гневно сверкнул на них глазами. Но Ли проигнорировал мрачный взгляд, как мелкого зверька, надоедливо снующего под ногами.
        - Коронацию взорвали. В прямом смысле этого слова, - добавил фельдмаршал. - Кто-то заложил взрывчатку у храма и поджег ее по время коронации. Здание разлетелось у нас на глазах.
        Глаза Зейлан расширились.
        - Кто-нибудь пострадал?
        - Из наших - никто.
        - Это… это хорошо. - Зейлан кивнула и попыталась сглотнуть, но сухость в горле не позволила это сделать. - А что с принцем? - поинтересовалась девушка, задав этот вопрос только потому, что именно Киран должен был решить ее судьбу.
        - Киран был ранен, но он выживет, - ответил Ли.
        - Хорошо, тогда поговорите с ним и вытащите меня отсюда, - сказала Зейлан со спокойствием, которого совсем не ощущала.
        Фельдмаршал и Ли обменялись друг с другом взглядами и почти прижались к решеткам камеры. От них разило дымом и потом.
        - Мы это обязательно сделаем, но нам нужно знать правду, - сказал фельдмаршал, понизив голос. - Ты убила королеву Зарину?
        Ошеломленная, Зейлан отступила на шаг от решетки.
        - Нет. Конечно, нет.
        Томбелл сдвинул брови.
        - Ты уверена?
        - Конечно! - нахмурилась Зейлан. Послушница не могла поверить, что фельдмаршал, а значит, вероятно, и Ли сомневались в ней. Конечно, за те недели, что они знали друг друга, девушка не сделала ничего, чтобы завоевать доверие мужчин. Но она была Хранительницей. Она была одной из них, и разве этого было недостаточно? Ведь не стал бы отец бросать в костер собственную дочь?
        - Однако для невиновной ты выглядишь довольно виноватой, - заметил Ли.
        Зейлан вскинула руки.
        - Потому что я сижу в этой проклятой камере! - Она стиснула зубы, стараясь сохранять спокойствие, хотя это давалось ей с трудом. Если бы девушка находилась в подземелье в Амаруне или в Ориллоне, она могла бы улечься на койку, уставиться в потолок и выжидать нужный момент, чтобы сбежать или подкупить охранника. В Нихалосе не сработает ни то, ни другое. Ей нечего было дать фейри, а ближайшее безопасное место находилось в нескольких днях пути, за Стеной.
        - Я верю тебе, - сказал наконец Томбелл.
        - Очень любезно. - В голосе девушки было больше язвительности, чем она хотела вложить в произнесенную фразу. Но вместо Зейлан в ней говорил страх. На самом же деле она почувствовала облегчение. - И когда вы поговорите с Кираном?
        Томбелл с сожалением покачал головой.
        - Этого мы пока не знаем. Наверное, только через несколько дней.
        - Или недель, - добавил Ли, проводя рукой по своим призрачно-светлым волосам.
        - Что?! - вырвалось у девушки. Ее голос эхом отозвался в стенах камеры. Это прозвучало не очень хорошо. Совсем не хорошо. Расстроенная, она потерла лицо и сделала глубокий вдох. В глазах ощущалось предательское жжение, но Зейлан не станет плакать, даже от отчаяния.
        - Сейчас нужно принять множество важных решений в связи с несостоявшейся коронацией, - объяснил фельдмаршал.
        - Моя жизнь - тоже важное решение!
        Но только не для фейри Неблагого двора, прочитала Зейлан во взгляде Томбелла. Вслух мужчина произнес другое:
        - Мы можем попробовать поговорить с Онорой. Возможно, у нее получится…
        - Ни в коем случае, - прервала его Зейлан, помотав головой. Любой другой фейри, не моргнув глазом, прикажет казнить ее. И только Киран, не считая Хранителей, был, пожалуй, единственным, кто хотел верить в невиновность девушки и не осуждал ее происхождение и цвет кожи. И лучше она просидит в этой камере месяцы, чем сломя голову бросится на эшафот. Что такое несколько недель? У нее впереди были еще столетия, и, если все пойдет по плану, освобождение не заставит себя ждать.
        - Дождаться принца Кирана - правильный выбор. - Томбелл кивнул, будто бы одобрил принятое ею решение. - Тем более, что у Ли будет достаточно времени, чтобы найти доказательства твоей невиновности. Он останется с тобой в Нихалосе, все остальные Хранители должны вернуться.
        - Я понимаю, - ответила Зейлан. И она действительно осознавала, что так должно быть. Но это ничего не меняло. Девушка остро ощущала тоску и гнев, когда представляла, что Томбелл и другие мужчины скоро вновь будут проводить занятия с Этеном, Деррином, его тупоголовыми друзьями и всеми остальными послушниками. А ее не будет там, и даже если Зейлан вернется через несколько недель или месяцев, то уже намного отстанет от остальных.
        - Не волнуйся! - сказал Томбелл. - Мы вытащим тебя отсюда. Просто дай нам немного времени!
        - Ты хочешь сказать, что я вытащу ее оттуда, - бросил Ли.
        Томбелл закатил глаза.
        - Конечно.
        Ли удовлетворенно усмехнулся, но, когда капитан повернулся к Зейлан, он был серьезен.
        - Ты можешь положиться на меня. Я найду настоящего убийцу Зарины, и тогда ты выйдешь отсюда. Я обещаю.
        Она заставила себя улыбнуться.
        - Спасибо!
        - Не за что. - Ли провел рукой по воздуху, отгоняя муху. - По крайней мере, так я смогу еще какое-то время наслаждаться преимуществами замка. Ванные здесь и в самом деле великолепные.
        Зейлан фыркнула.
        - Рада, что ты нашел что-то положительное в моей ситуации.
        Она повернулась к фельдмаршалу, несмотря на то что ей было тяжело смотреть, как он будет уходить. Но у Зейлан не оставалось другого выбора, как и у Хранителя.
        - Желаю тебе и тем, кто пойдет с тобой, благополучно добраться до Стены. Надеюсь, эльвы будут вести себя лучше, чем при нашем приезде сюда.
        Фельдмаршал вынужденно улыбнулся и пристально посмотрел на нее. И девушка с облегчением обнаружила, что в его взгляде не было презрения; лишь только беспокойство и сожаление читалось в нем.
        - Я тоже на это надеюсь. Скоро увидимся, Зейлан Аларион.
        Она только кивнула, опасаясь, что ее голос может сорваться.
        - Я помогу тем, кто покидает Нихалос, подготовиться к отъезду, а потом вернусь, и ты расскажешь мне еще раз, что именно произошло прошлой ночью, - сказал Ли.
        Его заявление о возвращении звучало как обещание, и Зейлан ухватилась за эти слова, когда двое Хранителей покинули темницу, и девушка осталась в своей камере одна. Дрожь пробежала по спине узницы, и она попыталась мысленно привыкнуть к тому, что в ближайшие недели ее жизнь будет протекать в этих четырех стенах.
        Зейлан упала на свою кровать, спрятав лицо в ладонях. Ничто из этого не должно быть правдой! Как так могло получиться, что, проигнорировав приказ Ли, она оказалась здесь? Этот вопрос вновь и вновь будоражил ее мысли, и девушка раздумывала, что она могла бы сделать по-другому, до тех пор, пока каждое принятое ею ранее решение не стало казаться ошибочным.
        И вдруг в дверь темницы снова постучали. Зейлан вскочила. Неужели Ли вернулся так быстро? Гвардеец отпирал замок, а ноги уже несли девушку к решеткам камеры. Ожидание переполнило все ее существо.
        - Кто это? - спросил ее надзиратель.
        - Новый пленник, - произнес незнакомый голос за дверью.
        Плечи Зейлан разочарованно поникли, и она снова опустилась на койку.
        - Это я вижу. Но у него же есть имя?
        Незнакомый гвардеец рассмеялся.
        - Называй его как хочешь. Все равно он скоро умрет.
        - Давай, заходи, Лицо со Шрамом, я тут припас уютное местечко для тебя.
        Зейлан прислушивалась к звуку шагов до тех пор, пока гвардейцы не оказались в проходе перед ее камерой. Какое-то мгновение девушка опасалась, что получит сокамерника в лице нового узника, но фейри решили запереть его в темнице, которая находилась напротив ее клетки. Надзиратель толкнул пленника внутрь, и Хранительница вытянула шею, чтобы разглядеть вновь прибывшего. Она узнала темную копну волос.
        - Не устраивайся здесь слишком уютно. Ты не останешься здесь надолго, - сказал гвардеец с ехидным смешком, запирая дверь камеры на замок.
        - Не беспокойся, я знаю об этом. Я исчезну отсюда еще до того, как вы решите, как казнить меня, - ответил голос, который заставил кровь в жилах Зейлан превратиться в лед.
        - Поговори мне еще! - гвардеец отступил, и теперь Зейлан могла как следует разглядеть своего соседа.
        Но Хранительница уже знала, кто это был.
        Убийца Зарины.
        И он улыбался ей.
        Глоссарий
        Лаварус
        Лаварус - континент, который делят между собой Смертная земля Тобрия и Волшебная страна Мелидриан.
        Зеакис - соседнее королевство к западу от Дышащего моря.
        Тобрия - Смертная земля
        Амарун - столица Смертной земли
        Аскана - портовый город у Стены
        Эвадир - самый северный город в Тобрии
        Лимелл - маленький городок недалеко от Амаруна
        Королевская семья Драэдонов
        Фрейя - принцесса Смертной земли
        Талон - принц Смертной земли (похищен)
        Андроис - король Смертной земли
        Эриина - королева Смертной земли
        Другие персонажи
        Ларкин Вэлборн - бывший фельдмаршал
        Мойра - алхимик и наставница Фрейи
        Роланд Эстдалл - верховный командующий королевской гвардии
        Элрой - пират (капитан Элрой)
        Свободная земля - граница между странами
        Зейлан Аларион - начинающая Хранительница
        Ли Форэш - Хранитель (капитан Форэш)
        Кори Томбелл - действующий фельдмаршал и тренер
        Мелидриан - Волшебная страна
        Нихалос - столица Неблагого Двора
        Даария - столица Благого Двора
        Ливатт - родина полукровок
        Королевский двор Неблагих
        Элементы: вода и земля
        Киран - принц Неблагих, скоро станет королем
        Неван - Король Неблагих (умерший)
        Зарина - жена покойного короля
        Олдрен - лучший друг и советник принца Кирана
        Королевский двор Благих
        Элементы: огонь и воздух
        Валеска - королева Благих
        Самия - провидица и советница Валески
        Вэйлин - кровный раб королевы
        Боги Иного Мира
        Юл - бог воды (Стихия: Вода)
        Остара - богиня Земли (Стихия: Земля)
        Лита - богиня Огня (Стихия: Огонь)
        Мабон - бог Воздуха (Стихия: Воздух)
        Цернунос - бог Смерти (без элемента)
        Благодарности
        Среди всех моих книг Корона Тьмы стала одновременно и самой простой и самой трудной для написания. Обычно у меня появляется идея, и по прошествии года, в течение которого эта мысль созревает, я сажусь и пишу рассказ, если идея все еще нравится мне. Через полгода после этого у меня уже есть первый черновик, и, если повезет, еще через несколько месяцев черновик превращается в переработанную книгу. Но с Короной Тьмы все было иначе. Идея книги озарила меня в то время, когда я точно знала, что не могу должным образом разработать эту историю. Сначала мне следовало вырасти как автору. Однако вместо того, чтобы оставить эту мысль, я постоянно возвращалась к Фрейе и Зейлан. Они захватили мое сознание, и это было необъяснимо. И только спустя годы после того, как я сделала первые заметки, я осмелилась вникнуть в проект, который тогда еще назывался Пустой Трон, очень подробно.
        Вскоре после этого, в начале 2015 года, я неожиданно получила свой первый контракт на издание книги для другого проекта, и Пустому Трону пришлось ждать своей очереди. Я писала эту историю снова и снова, снова и снова, между тем у меня появлялись другие идеи, поэтому между написанием первой и последней страницы прошло более трех лет.
        Для меня это долгий срок. В моей жизни многое изменилось, и я даже не могу сказать, как часто в эти годы я сомневалась, удастся ли мне когда-нибудь закончить Корону Тьмы. Эти сомнения и были самым тяжелым.
        А вот писать книгу было легко и просто. Несмотря на недели и месяцы, которые частенько проходили между отдельными главами, мне всегда было легко найти путь обратно в умы моих персонажей. Они - часть меня, и их история так и просилась на бумагу, поэтому мысль отказаться от этого проекта хотя и появлялась частенько, но никогда не была вариантом. Не в последнюю очередь из-за фантастических людей, которые всегда придавали мне смелости.
        Моя самая большая благодарность (как это часто бывает) - Ивонне. Она всегда верил в Корону Тьмы и никогда не уставала говорить мне об этом. Кроме того, она прочитала все черновики первой главы, которые существуют - а их много!
        Так же я хотела бы поблагодарить Верену, которой я посвятила эту книгу. Для некоторых из моих романов она уже была тест-читателем, но с самого начала я поняла, что для нее Корона Тьмы - тоже особый проект, в который она принесла много полезного. Спасибо за оказанную вами помощь!
        Но не только Ивонна и Верена поддержали меня. Этот проект сопровождали также многие другие тестовые читатели. Иногда полностью, а иногда частично они читали мои тексты, и без них я точно не смогла бы обойтись. Так что спасибо: Бьянка, Нина, Каро, Лаура, Надин, Ванесса, Фридерика, Лиз, Миа, Джози, Джесси, Таня, Янина, Изабель и Надин. Последнюю я также хочу поблагодарить за встречи в Skype, когда она была вынуждена терпеть мою болтовню.
        Я не могу здесь не упомянуть и моего литературного агента Маркуса Михалека. Он не только способствовал публикации Короны Тьмы в великолепном издательстве Piper, но и помог мне извлечь лучшее из истории. Точно так же, как мой издательский редактор Лиза Хартманн, которая всегда была готова меня выслушать. Я также хотел бы поблагодарить Карстена Пользина за доверие к моему тексту и всей команде Piper за его использование.
        Я благодарю команду из Guter Punkt за великолепную обложку, Маркуса Вебера за карты и Габриэллу Буйдозо за прекрасные иллюстрации. А также Брэндона Сандерсона и Патрика Ротфусса, чьи книги в конечном итоге дали мне мужество и мотивацию для реализации Короны Тьмы.
        Большое спасибо моей семье и друзьям, которые всегда рядом со мной. Без вас я была бы намного беднее. А также спасибо моим читателям. Неважно, стала ли Корона Тьмы первой моей книгой, прочитанной вами, или вы уже читали другие мои истории: ваша поддержка очень много значит для меня.