Крейвен Мэнор. Хранитель призраков Дарси Коутс
        О НЕКОТОРЫХ СЕКРЕТАХ ЛУЧШЕ ЗАБЫТЬ НАВСЕГДА…
        Дэниел отчаянно нуждается в работе и потому без раздумий соглашается занять место смотрителя в старом поместье Крейвен Мэнор. Прибыв на место, он обнаруживает, что мраморное фойе покрыто листьями и паутиной, а в доме давно никто не живет. Но на полу он находит конверт с деньгами, а значит, эта работа - не чей-то розыгрыш.
        Какое-то время спустя вокруг начинают происходить необъяснимые события, и Дэниел понимает, что Крейвен Мэнор скрывает ужасную тайну…
        ТАЙНУ, ЧТО УГРОЖАЕТ ПОХОРОНИТЬ ЕГО ВМЕСТЕ С СОБОЙ.
        Дарси Коутс
        Крейвен Мэнор. Хранитель призраков
        Darcy Coates
        CRAVEN MANOR
        Originally published in the United States by Poisoned Pen Press, an imprint of Sourcebooks, LLC
        www.sourcebooks.com.
        Печатается с разрешения издательства Sourcebooks, LLC и литературного агентства Nova Littera SIA.
        Перевод с английского Елены Бойченко
        
        Глава 1
        ДЭНИЕЛ ШЕЛ ПО ХОЛЛУ, шаркая по ковровой дорожке изношенными башмаками, из которых торчали нитки. Он с грустью посмотрел на свои ноги и повернул за угол, направляясь в квартиру двоюродного брата.
        Шестиэтажный многоквартирный дом крайне нуждался в ремонте. Стены, когда-то выкрашенные в белый цвет, облезли, пожелтели и были покрыты серыми разводами и пятнами. Из четырех лампочек в холле горело только две. Дэниел сомневался, что это место выглядело привлекательным даже в лучшие времена, но к тому времени, когда он переехал сюда, оно превратилось в пристанище для безработных, для тех, кто доживал последние дни, и тех, кому было некуда податься.
        Дом для отчаявшихся. Он повел плечами. Целый день он мыл полы в туалетных комнатах казино, и теперь у него болела спина. Это была разовая работа. По утрам Дэниел тратил почти все время на поиски хоть какого-нибудь заработка. Он обращался по всем висевшим снаружи объявлениям «Требуются…», какой бы непривлекательной не казалась работа. Когда денег почти не оставалось, он шел в район красных фонарей в поисках подработки. Обычно его нанимали на несколько часов, чтобы убраться в ночном клубе, пабе или недорогом отеле. Оплата, конечно, была значительно ниже минимальной зарплаты, но выбирать ему не приходилось.
        - Дэниел! Дэниел! - из-за двери одной из комнат выглянула маленькая морщинистая старушка и помахала ему.
        Она была одета, но, похоже, забыла снять ночной чепчик. За толстыми стеклами массивных очков моргали прищуренные глаза. Старушка протягивала ему фарфоровое блюдо.
        - Дэниел, я испекла печенье. Попробуй!
        При виде соседки часть усталости Дэниела улетучилась.
        - Спасибо, миссис Киршнер. Вы так добры.
        Ростом она едва доходила ему до пояса, но, от его слов, казалось, чуть вытянулась.
        - Испекла специально для тебя, Дэниел. Молодому человеку, как ты, нужно больше кушать.
        Дэниел взял коричневое печеньице с блюда - жесткое и суховатое, - но он был голоден и быстро сжевал его.
        - Вкусно. Один из ваших рецептов?
        - Да, да, - старушка поправила очки и заулыбалась. - Обычно я пеку их с клюквой, но… но не сегодня.
        - Ясно, - у Дэниела упало сердце.
        Он взглянул на квартирку за ее спиной. Серый кот Алонзо мирно спал на подоконнике. Занавесок на окне не было, и свет, приникая через стекло, отбрасывал блики по всей скудно обставленной комнате. Дэниел был готов поклясться, что, когда она въехала, мебели было больше. Чашка чая стояла на полу рядом со стулом. Напиток был темного цвета, хотя он знал, что она любит чай с молоком.
        - Хм, миссис Киршнер, у вас все в порядке? Я имею в виду, как вы справляетесь? На все хватает?
        - Не волнуйся, Дэниел, - она похлопала его по груди. У нее были маленькие руки с изуродованными артритом суставами, но она продолжала улыбаться. - Мы в порядке. Я позвоню дочери, если что. И на следующей неделе она пришлет деньги.
        Сегодня вторник. Неделя - это слишком долго. И она никогда не звонит дочери - только если уж совсем дойдет до ручки… Дэниел сунул руку в карман и достал двадцать долларов, которые заработал уборкой туалетов. Он хотел потратить их на сегодняшний ужин и завтрашний обед, но решил, что не так уж и голоден.
        - Вот, возьмите. Это немного, но поможет продержаться до следующей недели.
        - Ох, - она цокнула языком и попыталась вернуть банкноту. - Нет-нет, это деньги Дэниела.
        - Действительно, - засмеялся он и сунул банкноту в передний карман ее кардигана прежде, чем она снова успела возразить. - Это плата за печенье, которое вы печете для меня. Берегите себя, миссис Киршнер.
        - Хороший мальчик, хороший мальчик, - пробормотала она и снова протянула ему блюдо. - Бери еще.
        - Спасибо, - он взял еще одно печенье и помахал ей, когда она зашла к себе. Дверь закрылась, но он услышал, как она поет колыбельную своему коту. Голос ее звучал счастливо.
        Дэниел жевал печенье и, откинув голову, смотрел на низкий потолок, весь в разводах. Дальше по коридору заплакал ребенок. Этажом ниже спорили двое мужчин. В конце коридора горел свет - одна из двух оставшихся рабочих лампочек шипела и мигала.
        Дом для отчаявшихся…
        Он выдохнул через нос и направился к квартире кузена. Можно считать, что он уже поужинал - печеньем. Если повезет, то, может, ему и завтра удастся найти работу по уборке и заработать немного наличных. Или - хотя он уж и не смел слишком сильно надеяться - вдруг он получит место там, где оставил отклики на объявления.
        Работы в городе почти не было. Каждый раз, когда он являлся на собеседование, ему приходилось сидеть рядом как минимум с двадцатью другими кандидатами, ожидавшими своей очереди. К тому же он не мог похвастаться опытом, у него не было квалификации и не было машины. Для передвижения по городу ему вполне хватало велосипеда, но работодатели считали, что его транспорт должен быть более надежным.
        Словно «уловка-22»: если бы он мог выбраться из города, появилось бы больше шансов найти работу, но тогда ему было бы негде жить. Дэниелу и так повезло с крышей над головой. Его приютил двоюродный брат Кайл - «пока он не встанет на ноги». Ровно шесть месяцев назад.
        На двери их квартиры № 616 висели две бронзовые цифры - «1» и «6». Одной цифры не хватало, но всем было наплевать. Дэниел вытер ноги о коврик снаружи, пока вставлял ключ в замок. Дверь со скрипом открылась, и Дэниел чуть не наступил на белый конверт, валяющийся на покрытом линолеумом полу.
        - Дэн, это ты?
        Голос звучал из гостиной, сливаясь со взрывами и артиллерийской пальбой из видеоигры Кайла.
        Дэниел наклонился, чтобы поднять конверт.
        - Да, я. Не думал, что ты дома.
        - Босс ушел рано. И я решил, что тоже могу, - раздался взрыв, затем механический звонок, означавший, что Кайл проиграл. - Черт, - громко выругался он.
        Конверт был из плотной, а не тонкой бумаги, на какой обычно приходили счета. Адрес не указан, но на лицевой стороне ровным почерком было написано имя Дэниела. Он перевернул конверт. Обратного адреса тоже не было.
        Приставка проиграла вступление, возвестив о новом раунде. Дэниел закрыл за собой дверь и прошел в крошечную кухню, внимательно разглядывая конверт. В раковине громоздились тарелки и кастрюли с липкими остатками риса. Дэниел включил краны, чтобы замочить грязную посуду и приподнял незапечатанный клапан конверта.
        Он никогда не получал писем - и уж тем более писем, написанных от руки на плотной бумаге. Сначала оназапаниковал, подумав про уведомление о выселении, но это не имело смысла: квартира была оформлена на имя Кайла. Кроме того, их домовладелец не стал бы тратить деньги на такую неприлично роскошную бумагу. Он вытащил лист из конверта и развернул его.
        Короткое письмо, написанное аккуратным почерком с завитушками. Строки были безупречно ровными, слова смотрелись крошечными темными пятнами, которые, казалось, окутаны белым пространством. Дэниел прочитал его дважды, и лишь тогда понял, о чем идет речь.
        «Мистер Дэниел Кейн,
        Я хотел бы предложить вам работу садовника в усадьбе Крейвен Мэнор[1 - Крейвен Мэнор - от англ. craven manor; это словосочетание можно перевести двояко: особняк, населенный трусами, или особняк, наводящий страх.]. Приступать следует немедленно.
        Пройдите по улице Тилбрук-стрит до развилки у сухого дуба. Затем поверните направо, и через две мили по прямой вы окажетесь на месте.
        Жду вашего прямого ответа,
        Бран»
        Дэниел перевернул лист. На обратной стороне было пусто. Это что? Шутка такая? Ничего не понимаю. Уже несколько месяцев он в отчаянии ждал предложения о работе, но письмо было настолько странным, что он и представить не мог, что оно сделано всерьез. Кто пишет вместо адреса какие-то указания, как добраться до места? И почему именно меня выбрали в садовники? У меня и опыта-то нет.
        Тут он немного лукавил. Дэниел любил заниматься садом, когда жил у бабушки, пока та не умерла. По выходным они по несколько часов проводили в саду за домом - пололи, обрезали ветки, ухаживали за растениями. Там он чувствовал себя спокойно, в безопасности.
        Вокруг многоквартирного дома не было никакой растительности. Когда-то у тротуара росло одно-единственное дерево, но теперь от него остался только пенек. Иногда он за целый день не видел вокруг никакой зелени, кроме водорослей в канализации или одинокого сорняка, прибивающегося из трещины в тротуаре. Поэтому предложение о работе в саду звучало как сказка.
        Навряд ли это настоящее предложение. Такого просто не может быть. Чей-то глупый розыгрыш.
        Вода уже текла через край кастрюль, поэтому он закрыл кран и двинулся в гостиную. Кайл сидел на заляпанном пятнами диване, наклонившись вперед и уставившись в экран телевизора, и его, по-видимому, нисколько не волновало, что он сидит на каком-то пятне. Его герой бежал через заброшенный склад, обстреливая всех выскакивающих перед ним вражеских пехотинцев и время от времени швыряя гранаты. Дэниел кашлянул, но Кайл не отреагировал, поэтому он оперся ноющей спиной о стену и стал ждать, пока его кузен закончит очередной раунд.
        Трудно было поверить, что в колледже Кайл играл в футбол. Тогда он был популярным парнем, с рельефной мускулатурой и волосами такого же бронзового оттенка, как у Дэниела. Но в футболе он не преуспел, карьеру на этом не сделал и, в конечном итоге, устроился на работу в строительную бригаду. Дэниел знал, что у него тяжелая работа, но газированные напитки и жирная еда на вынос делали свое дело и постепенно портили его фигуру. Ткань черной футболки, плотно обтянувшей живот, была покрыта слоем мелких опилок. Кроме того, щеки и затылок понемногу заплывали жирком. Закусив нижнюю губу, он совершил еще один маневр со своим героем и уничтожил еще одного снайпера. Прозвучал сигнал, означавший конец игры. Команда Кайла победила, он издал радостный клич и откинулся на спинку дивана.
        - Привет, - сказал Дэниел и показал ему лист бумаги. - Это ты оставил?
        - Что за хрень? - Кайл покосился на страницу, но даже не приподнялся с дивана, чтобы получше рассмотреть письмо. - Ты наконец нашел работу?
        - Нет… я хотел сказать, я…
        - А я как раз хотел поговорить с тобой об этом. Нам придется потесниться и поселить еще одного жильца, - Кайл почесал щетину и отложил пульт в сторону. - Я знаю, ты вносишь свою долю за аренду, но коммуналка в следующем месяце подорожает, и той суммы, что ты даешь, просто не хватит. Я уже поговорил с одним челом с работы. Думаю, он согласится.
        - Эээ, - Дэниел почувствовал знакомое ощущение, будто его желудок сжимается, и слегка скользнул вниз по стене. - Но у нас всего две спальни…
        - Точно, поэтому ему придется поселиться в твоей. Мне нужен полноценный отдых, чтобы меня никто не беспокоил. Ведь я рано ухожу на работу.
        Кайл редко выходил из дома раньше девяти, но Дэниел решил не развивать эту тему.
        - Но в моей комнате почти нет места, и вторая кровать навряд ли поместится.
        - У тебя есть работа? Сможешь платить больше? - Кайл оттопырил нижнюю губу и приподнял брови. - Потому что, если не сможешь, мы оба окажемся на улице.
        - Понимаю. Ну что ж, если нам нужен третий жилец… выбора у нас особо нет, - Дэниел потер рукой спину и шею и пожал плечами. - Может, поменяемся комнатами? В твоей больше места, там легко встанут две кровати, а ты поселишься в моей.
        - Извини, брат, - он снова взялся за пульт и начал выбор параметров для новой игры. - Ты же знаешь, что у меня слишком много вещей - куда я их дену в такой тесноте. Слушай, лучше принеси мне выпить из холодильника по дороге, окей?
        Дэниел послушно достал жестянку с напитком, бросил ее Кайлу, а затем выскользнул из квартиры. Его сердце стучало, ладони вспотели. Мысль о том, что он снова может оказаться на улице, начнет попрошайничать, копаться в мусорных баках в поисках еды, как раньше, перед тем, как Кайл нашел его, вызвала у него тошноту с металлическим привкусом во рту.
        Он стоял на коврике, прислушиваясь к крикам плачущего ребенка, эхом разносившимся по коридору. Свет мигал, и каждая его вспышка, казалось, била по натянутым нервам.
        Он провел большим пальцем по прохладной бумаге, ощущая ее текстуру и плотность. Навряд ли бы Кайл стал так шутить - слишком сложно и странно для него. Его кузен предпочитал что-нибудь более грубое и громкое. Например, подбросить петарды в кровать Дэниела в три часа утра. Его простыни так и остались подпаленными.
        Но кто еще мог оставить эту записку? Точно не миссис Киршнер. Она слишком добрая, да и почерк у нее не такой аккуратный. А в этом доме навряд ли кто-то еще знает мою фамилию.
        Дэниел задумчиво сворачивал и разворачивал письмо. Движения его были резкими и точными. Он пробормотал: «Предлагаю вам работу садовника…»
        Вопли ребенка наконец перешли в икоту. Дэниел сунул письмо в карман джинсов и сбежал вниз по лестнице в холл, где хранил велосипед. Приближалось время ужина, но солнце не сядет еще пару часов, так что у него есть время хотя бы проверить, на самом ли деле существует эта усадьба.
        Он жил в доме для отчаявшихся людей, а отчаявшимся людям выбирать не приходится.
        Глава 2
        ДАНИЭЛ МЧАЛСЯ НА ВЕЛОСИПЕДЕ, слегка наклонившись вперед, наслаждаясь прохладным ветерком, что обдувал его лицо и ерошил волосы. Уезжая из города, он любил крутить педали быстро-быстро, легко преодолевая подъемы и спуски. Если ему удавалось найти правильный угол, казалось, что он летит.
        Окруженный птичьим щебетом, он свернул на Тилбрук-стрит, следуя инструкциям в записке, и оказался в незнакомой местности. Время от времени он проезжал мимо фермерских домов и съездов с основной дороги, но никаких машин видно не было, и ничто не нарушало тишину раннего вечера. Он уезжал все дальше и дальше от построек и, наконец, оказался в окружении только толстых сосен, увитых стеблями лиан. Доехав до конца извилистой дороги, он увидел большой давно засохший дуб, ветви которого напоминали искривленные пальцы, как будто тянувшиеся к Дэниелу. Он немного запыхался, сбавил скорость и, приблизившись к дубу, остановился в его тени.
        У дуба дорога делала резкий поворот налево, как будто натыкаясь на препятствие и огибая его. В письме было сказано повернуть направо. Даниель внимательно осмотрелся, но не увидел ни малейших признаков ни дороги, ни тропы - только густая, почти непролазная растительность.
        Видимо, все-таки розыгрыш. Он повернулся, чтобы убедиться, что за ним никто не крадется, волосы на руках встали дыбом от беспокойства. Нетрудно было представить себе преступный картель, который заманивает отчаявшегося молодого человека без друзей на какую-то заброшенную дорогу, пообещав работу, только чтобы тюкнуть его по темечку кирпичом и извлечь почки. Дэниел знал, что человеческие органы очень ценятся на черном рынке - он даже изучил этот вопрос, когда ему было совсем тошно.
        Но грязная тропа была пустой, и, насколько он видел, никто не притаился в обрамлявших тропу пышных кустах. Он слез с велосипеда и, оставаясь настороже, подошел ближе к дереву.
        Ствол дерева был покрыт надписями, нацарапанными и вырезанными детьми и подростками. Некоторые послания выглядели довольно старыми и наверняка были старше Дэниела. Новых рисунков не наблюдалось. Все надписи, в основном, представляли собой общеизвестное уравнение с инициалами, между которыми стоял «плюсик», а после знака «равно» красовалось сердечко. Одна оказалась попыткой зарифмовать фразу, которую прервали на середине. А еще одна просто гласила «Усадьба Крейвен Мэнор» с крошечной стрелкой, указывающей направо.
        Дэниел повернул. Тропа меж деревьями так и не появилась. Солнце опускалось все ниже, и теперь, когда он больше не крутил педали, ему стало холодно. Разворачивайся. Иди домой.
        Он представил себе, что ждет его вечером. Ему придется лежать в постели без сна, голодному и разочарованному, и слушать, как Кайл играет в свою игрушку. Он сильно устал, но боль в мышцах не даст ему быстро уснуть. Дэниел скривился.
        Придерживая велосипед за руль, он дошагал до участка с развилкой, где деревья и лианы росли так же густо. Приблизившись, он увидел несколько контуров серых камней, вросших в землю. Он поскреб ботинком по одному из них, чтобы счистить грязь, и обнаружил, что это плоские каменные плиты. Глянув вперед, он обнаружил некое подобие тропы из этих плит, ведущей в лес. Некоторые торчали из земли под странными углами, видимо, вывернутые корнями деревьев. Остальные были утоплены глубоко в почву, так что их почти не было видно. Он подозревал, что есть и другие, скрытые из виду.
        «Ну, надо же». Дэниел бросил последний взгляд за спину, чтобы убедиться, что его никто не собирается похищать, затем поднял велосипед и перенес его над массивными корнями дуба.
        Он подумал, что ему не показалось, будто воздух становится холоднее. Лес стал довольно густым, и зеленая листва почти не пропускала свет, а на ветках висели капли воды, которые падали ему за шиворот, если он случайно задевал их, и заставляли его вздрагивать.
        Тропа хаотично петляла. В некоторых местах каменные плиты были расколоты проросшими сквозь них деревьями, образовавшими живописные группки. Дэниел не раз терял тропу, и ему приходилось некоторые время искать, где она продолжается. Ему не понравилось, что тропа так запущена. Он предположил, что, возможно, есть еще одна дорога, которая ведет к усадьбе с другой стороны, и что владелец дома просто указал ему наиболее короткий, но давно заброшенный путь. Тем не менее, он чувствовал себя уязвимым. Птичьи крики казались искаженными, а деревья действовали на него угнетающе. Их стволы были настолько толстыми, что ему навряд ли бы удалось обхватить их руками.
        Тропа пошла вверх, и Дэниел подумал оставить велосипед здесь, чтобы забрать его на обратном пути, но потом испугался, что потеряет его в лесу, и продолжал сжимать руль липкими пальцами. Лианы и ветки цеплялись за колеса, а тропа была такой неровной, что ему часто приходилось тащить велосипед.
        Когда лес, наконец, расступился, Дэниел уже задыхался от усталости. На землю опускались сумерки, и предметы вокруг расплывались и меняли цвет. И без того уставшие мышцы болели от напряжения, но он все равно не смог сдержать улыбку, когда наткнулся на массивные железные ворота, преграждающие путь.
        То есть, усадьба настоящая. Значит ли это, что и предложение о работе тоже не шутка? Впервые за несколько месяцев внутри него вспыхнула искра надежды. Затем он подошел ближе к воротам и снова впал в смятение, которое подействовало как холодный душ.
        Перед ним возвышалась массивная железная конструкция с рядами жутких шипов наверху, которая выглядела невероятно старой и была покрыта толстым слоем ржавчины. Сквозь нее проросли лианы, обнимающие ржавые прутья. Часть конструкции разъело полностью, и она упала на землю, образовав небольшую брешь, через которую Дэниел смог войти. На небольшом расстоянии он, наконец, увидел дом, скрытый разросшимися деревьями с переплетенными ветвями. Ему удалось разглядеть темную крышу, выделявшуюся на фоне угасающего света.
        Должно быть, это то самое место? Хотя ворота выглядят древними. На металлической планке, проходящей по центру ворот, были начертаны слова. Дэниел смахнул грязь и прочитал название - «Крейвен Мэнор».
        Он все еще тешил себя надеждой, что пришел к дому с заброшенных дальних подступов. И не имело значения, что ворота в таком запущенном состоянии - почти на грани разрушения, - ведь никто и никогда не заходил на эту часть территории. А если судить по буйно разросшимся деревьям, то, видимо, и в этом углу тоже давно никто не бывал.
        Странно, что мне дали инструкции следовать этим маршрутом. Даже если этот путь короче, найти усадьбу практически невозможно.
        Зазор в воротах был достаточно широк, чтобы протиснуться внутрь, но выбраться будет непросто. Он колебался, думая, стоит ли идти дальше - воображение рисовало картины, как его преследуют злобные сторожевые псы, и слюна летит из их пастей, когда они впиваются клыками в его лодыжки. Но он стиснул зубы.
        Отчаявшимся не приходится привередничать.
        Он прислонил велосипед к воротам и поднял ногу, просунул ее в щель и ступил на камень уже во дворе усадьбы. Дэниелу пришлось прижаться к ржавому металлу, когда он протискивался между створками, изо всех сил стараясь не порвать одежду, хотя руки его уже стали черными от грязи. Он бы не удивился, если б узнал, что к воротам не прикасались более века. Во всяком случае, так они и выглядели.
        Он зацепился ногой за стебель лианы, споткнулся, но схватился за дерево и устоял. С наступлением темноты видимость уменьшалась, и Дэниел начал нервничать, представляя, как ему придется добираться в темноте домой. Но в письме говорилось, что они хотят, чтобы он немедленно приступил к работе. Да, садовник им требовался немедленно. Если он откажется и уйдет, владелец может подумать, что ему не нужна эта работа, и предложит ее кому-нибудь другому.
        В стенах усадьбы тропа из каменных плит сохранилась лучше, но и здесь сорняки заглушили пространство между камнями. Растения расползлись за пределы своих границ неконтролируемыми клубами, борясь за пространство. Мертвых деревьев было почти столько же, сколько живых, хотя многие рухнули и медленно превращались в компост, благодаря работе крошечных насекомых. На пути к дому Дэниелу пришлось перелезть через несколько больших поваленных стволов.
        Неожиданно раздался глубокий, продолжительный тоскливый крик, напугавший Дэниела. На дереве возле дома сидела стая ворон, похоже, наблюдая за зданием. Двое из них обратились в бегство, когда Дэниел прошел под ними. Их массивные крылья засвистели, рассекая воздух. Он смотрел, как они уносятся прочь, а в их шелковисто-черных перьях отражается угасающий свет заката.
        Затем он повернулся к дому, и последняя искорка теплившейся надежды, которую он так лелеял, погасла.
        Особняк представлял собой большое трехэтажное здание, которое, казалось, вырывалось из-под земли, словно чудовище. Оно состояло из множества беспорядочных выступов и неровных карнизов. На фасадной стороне чернело более двух десятков окон, и стояло крыльцо из трех широких каменных ступеней, ведущих к деревянной двустворчатой двери в виде арки. Над крыльцом был сооружен навес, покоящийся на столбах, под которым могло легко укрыться человек двадцать. Все камни были старые, истертые и покрытые пятнами серо-зеленого лишайника. Рядом со зданием возвышалась башня, по высоте равная самой высокой точке крыши.
        Дэниел оглянулся, как будто он проскочил мимо настоящего дома, но нет. Размеры здания пугали, а замысловатая черная каменная кладка действовала на нервы, но что еще хуже - весь дом находился в плачевном состоянии. Стекла в окнах были либо в трещинах, либо разбиты. Каменные стены покрыты сколами, пятнами и потеками от дождей. Крыша из темного сланца выглядела рваной в тех местах, где отвалилась черепица. Дом не ремонтировали, наверное, несколько десятков лет. Одна половина большой двустворчатой двери стояла открытой, но света внутри здания видно не было.
        Когда Дэниел поднимался по истертым ступеням к входной двери, мертвые листья хрустели под его ногами. Дом был явно заброшен. Дэниел стоял и дрожал на верхней ступени, задаваясь вопросом, был ли он первым человеком, кто взошел на эти ступени за несколько десятилетий.
        Кому принадлежит этот особняк? И почему они так запустили его?
        Он подошел к двери. Одна из массивных деревянных створок была приоткрыта, словно приглашая его в холл. Нервы и любопытство Дэниела на мгновение вступили в схватку, но любопытство победило. Он прижал руки к бокам, наклонился вперед и заглянул внутрь.
        Холл был огромным. Вдоль стен тянулось не менее двадцати дверей. В конце холла располагалась великолепная лестница, ведущая на второй и третий этажи. По центру лежал ковер, который выглядел даже более истертым, чем дорожки в многоквартирном доме Дэниела.
        Вокруг камина, встроенного в стену справа, стояло четыре старых колченогих стула, хотя было совершенно очевидно, что камин давным-давно не разжигали. Дрова, сложенные рядом на подставке, были сухими и готовыми к топке, но на них лежал толстый слой пыли, как и на всем остальном.
        Через входную дверь и разбитые окна залетали листья и пыль, разбегаясь по полу и нарастая сугробами по углам.
        Что-то здесь не так. Уходи. Он стоял на пороге, подняв одну руку, как будто упираясь ею в открытую дверь, но все равно не хотел прикасаться к чему-нибудь еще в этом доме. Здесь никто не живет. Уже очень давно. Не задерживайся.
        Дэниел уже собирался развернуться и уйти, но взгляд его упал на светлый предмет. В нескольких шагах от него, среди листьев и грязи, лежал конверт, положенный там, по-видимому, с единственной целью - чтобы его увидели, находясь у входной двери. Это был точно такой же конверт, как Дэниел получил в квартире, вплоть до элегантной надписи на лицевой стороне «Для Дэниела».
        Глава 3
        РАЗВОРАЧИВАЙСЯ И УХОДИ. Здесь что-то не так. Убирайся, пока еще можешь.
        Дэниел нерешительно шагнул в холл, не отрывая глаз от белоснежного конверта с его именем, который отчетливо выделялся на окружающем коричнево-черном фоне.
        Все, что здесь происходит, как минимум, странно. Не будь дураком. Разворачивайся и уходи!
        Под ногами хрустнули листья. Дэниел облизнул пересохшие губы. Сердце колотилось от напряжения, но он не мог уйти просто так, не посмотрев, что в конверте. Обманчиво безобидный, он лежал в пяти шагах от двери, тихо ожидая его. Приближаясь к нему, Дэниел чувствовал, будто он падает в глубокую черную бездну. Свет едва проникал внутрь, и удаляясь от двери он с каждым шагом все больше погружался во тьму. Он протянул руку к конверту. На нем не лежала пыль в отличие от пола, мебели и массивной люстры над головой. Значит оставили его совсем недавно.
        Дэниел поднял конверт и ощутил, что он тяжелее записки, оставленной в его квартире. Он бросил последний настороженный взгляд на дверь, немного опасаясь, что она захлопнется, и он не сможет выйти. Затем приподнял незапечатанный клапан и заглянул внутрь.
        В конверте было письмо и два плоских круглых предмета. Сначала Дэниел вынул записку на двух листах. Как и в случае с приглашением в Крейвен Мэнор, первое сообщение было кратким и написано мелким почерком.
        «Г-н Кейн,
        В ваши обязанности входит поддержание чистоты и уход за склепом, а также, по мере возможностей, восстановление сада. Если вам понадобится что-либо из материалов или инструментов, положите записку с перечнем необходимых предметов на каминной полке в холле. Если вы захотите остаться здесь, вы можете занять дом садовника в дальнем углу сада. Оплата происходит еженедельно, при условии, что вы будете хорошо работать.
        Бран»
        Оплата еженедельно… На дне конверта позвякивали два кругляша. Дэниел положил их на ладонь. Это были монеты, но таких монет Дэниел никогда не видел. Они были размером с чернослив и довольно тяжелые. На аверсе красовался фамильный герб. Он подумал, что они, возможно, золотые. Это что, мое вознаграждение?
        За первым листом бумаги тихо шелестел второй. Дэниел расправил его, чтобы прочитать.
        «ПРАВИЛА:
        - Посторонним вход на территорию запрещен.
        - Не входите в башню.
        - Не выходите из коттеджа садовника между полуночью и рассветом. Задергивайте шторы.
        - Держите дверь запертой. Если слышите стук, не отвечайте».
        «Окей». Слово прозвучало почти шепотом. Дэниел аккуратно сложил листы и сунул их обратно в конверт. «Да, нет, не стоило и мечтать».
        Он, конечно, был в отчаянии, но пока в своем уме. Заброшенный дом, письма и зловещие правила - все смешалось и беспорядочно бурлило, оформляясь в одну простую мысль: «Нет, это все не для меня». Он поступил безрассудно, когда решил проследовать по заросшей тропе к тому, что, как он теперь подозревал, и было парадным входом в усадьбу. Еще большим безрассудством было входить в заброшенное здание только потому, что он увидел записку со своим именем. Согласиться работать здесь садовником фактически означало бы внести себя в список пропавших без вести.
        По зданию эхом разнесся скребущий звук. Казалось, он шел с одного из верхних этажей и звучал так гулко, так раскатисто, что Дэниел отпрянул. Он ждал, что наверху лестницы появится нечто или некто, но темные, покрытые паутиной верхние залы оставались пустыми.
        Может, животное? Через разбитые окна могли проникнуть те же вороны. Он был почти уверен, что он здесь один, но нервы его были на пределе, и ему не хотелось задерживаться, чтобы убедиться в обратном.
        В левой руке у него все еще были зажаты монеты. На эти деньги можно купить еды сегодня вечером, и, наверное, питаться еще несколько дней. Но он не был вором и не хотел неприятностей. Он сбросил монеты обратно в конверт, а конверт положил туда же, где и нашел - на мраморный пол, покрытый сухими листьями. Затем он попятился к открытой входной двери, непрерывно осматривая холл и верхние залы, пока не вышел.
        На дереве у входа в дом осталась одна огромная ворона. Она выглядела совсем старой: перья приобрели пыльно-серый оттенок, движения стали медленными. Но, когда Дэниел сбегал по широким стертым ступеням перед домом, она наблюдала за ним, как хищник за добычей.
        Дэниел двинулся в заросший сад, когда уже исчезли последние блики дневного света и опустилась ночь. В темноте он растерялся и не мог вспомнить дорогу к воротам. Из земли там и тут торчали плиты, но, казалось, они вели в разные стороны. Он выбрал одну из троп, молясь о том, чтобы выбор был верным, и протиснулся меж двух колючих кустов в поисках выхода.
        За спиной у него стоял дом и, казалось, наблюдал за ним. Так много окон, и все - черные, холодные. Если бы внутри действительно кто-то жил, они бы, наверное, наблюдали за ним, скрытые в полной тьме, окруженные паутиной и пылью.
        Сама мысль казалась смешной. Ну кто бы смог жить в этом месте, когда оно в таком ужасном состоянии. Но тогда кто послал письмо? Почему они хотят восстановить сад?
        В инструкциях упоминался склеп, но Дэниел не заметил ничего подобного, пытаясь найти выход. Сооружение либо скрывалось за домом, либо так оплетено растениями, что его почти невозможно обнаружить. Он продолжал продвигаться вперед и наткнулся на небольшую поляну. Вокруг пустой купели для птиц стояли мраморные статуи, покрытые водяными разводами, которые создали у Дэниела впечатление, что камень плачет. Скульптуры изображали женщин, кентавров и минотавров, поднимающихся из треснувших столбов, головы подняты к небу, а челюсти раскрыты в безмолвных криках. Дэниел старался не смотреть на них.
        Он помнил, что, когда шел в усадьбу, никаких скульптур по дороге не видел. Он судорожно провел руками по волосам, пытаясь избавиться от нарастающей паники.
        Вдруг раздался громкий шорох крыльев, Дэниел вскрикнул и споткнулся об одну из статуй. Он схватился за камень и отпрянул от темной фигуры, возвышавшейся над ним.
        Над головой пролетела стая ворон. Это их крылья производили громкие звуки - слишком громкие для птиц. Но они улетели в считаные секунды. Дэниел судорожно сглотнул, выдохнул и ослабил хватку. Он держался за статую гречанки, льющей воду из кувшина, одежда ее немного соскользнула с плеча, обнажив изящное тело. В изгибах статуи скопилась грязь, окрасив их в темные цвета… особенно вокруг глаз, и она выглядела так, будто плакала.
        Когда Дэниел отошел от нее, в груди у него что-то болезненно сжалось, а сердце стучало, как ненормальное. И тут он увидел высокий каменный забор между двумя деревьями. Он двинулся налево, обогнул колючие кусты, прошел мимо высохшего фонтанчика. Заросли были густыми, и на его пути возникла металлическая преграда. Он перелез через нее, услышав, как застонал от напряжения металл, затем перевалился на другую сторону. Впереди наконец замаячили ворота, и его охватило облегчение, согревая и заставляя спешить.
        Остальную часть пути до ворот он бежал, перепрыгивая через растения, и даже не обратил внимания, как зацепился рубашкой за мертвую ветку, которая проделала дыру в рукаве. Он добрался до железных ворот и протиснулся сквозь узкую щель. Велосипед ждал его там, где он его и оставил. Дэниел закинул его на плечо, нисколько не переживая о том, как устало его тело.
        Он бросил последний взгляд на Крейвен Мэнор. Деревья скрывали все, кроме рваной крыши из темного сланца и части башни. На секунду ему показалось, что в окне башни что-то двигалось, но он решил, что это, должно быть, зрение подшучивает над ним.

* * *
        - Привет, я вернулся.
        Дэниел толкнул дверь квартиры и, прежде чем войти, долго соскребал грязь со своей обуви. Он знал, что выглядит ужасно. Он чувствовал, что в его волосах застряли листья, а руки были грязными от того, что он хватался за деревья и ворота. Но хотя бы велосипед вернулся из путешествия целым и невредимым.
        - Ты не поверишь, во что я вляпался…
        - Привет.
        В гостиной на диване рядом с Кайлом сидел незнакомец. Его длинные волосы были собраны в хвост, на рубашке вокруг подмышек темнели пятна пота. И он, и Кайл играли в стрелялку, но, когда Дэниел вошел в комнату, Кайл остановил игру.
        - Привет, чувак.
        Кайл откинулся на спинку дивана и усмехнулся, но выглядел так, будто он едва сдерживал смех. Что-то в выражении его лица заставило Дэниела почувствовать, что объектом смеха является именно он.
        - Что-то ты долго добирался до дома. Мы же с тобой говорили о третьем соседе? Так вот, знакомься, это Флетч.
        - Привет, - снова сказал Флетч, на этот раз оторвав большой палец от пульта в знак приветствия.
        - Ээ, хм, - Дэниелу удалось выдавить смешок. - Быстро, однако.
        Кайл почесал пультом подбородок.
        - Ага, он расстался со своей девушкой, так что немного поживет с нами. Он будет жить в твоей комнате. А ты устроишься на кушетке, окей?
        Дэниел стоял, открывая и закрывая рот. Все происходило слишком быстро. Он был измучен и голоден, и единственное, чего ему хотелось, - это вернуться домой, принять душ и лечь в постель.
        - Вообще-то, мне бы хотелось остаться в своей комнате, если никто не возражает.
        - Там нет места для второй кровати, - Кайл пожал плечами, как будто хотел сказать «ну что ж тут поделаешь». - А здесь Флетчу будет неудобно. Уличный фонарь светит в окно кухни и не дает уснуть.
        - Бессонница, - согласился Флетч.
        - А значит, ему нужна комната. Он работает в закусочной «Рыба и картофель фри», и его смена начинается рано, поэтому ему нужно спать.
        - Погоди, - Дэниел провел пальцами по волосам, стряхивая листья, грязь и маленького паука, устроившегося в них. - Я думал, ты говоришь про одного из своих коллег по работе?
        - Ну да, я обедаю у них, - Кайл хлопнул Флетча по плечу, затем встал и развернулся вокруг стула, чтобы вторгнуться в личное пространство Дэниела. - Дело в том, что он платит, а потому получает комнату.
        - Но… я же тоже… - голос Дэниела напрягся, и в нем послышалась смесь отчаяния и разочарования. - Я же всегда вовремя отдаю тебе деньги. Всегда!
        - Да, но ты больше ни во что не вкладываешься. Еда, пиво, новые игры. Все это стоит денег. Так что, пока не выберешься из своей задницы и не найдешь работу, тебе придется довольствоваться тем, что дают, окей?
        Дэниел вспыхнул от несправедливости сказанного. Он никогда не ел еду Кайла, даже в те дни, когда у него не было своей. Но он знал, что имел в виду его двоюродный брат: у Флетча были деньги, и он мог потратить их на удовольствия, которые Дэниел не мог себе позволить. Удовольствия, в которых может поучаствовать и Кайл.
        Кайл насмешливо похлопал его по щеке, и от этого жеста у Дэниела вскипела кровь.
        - А будешь себя хорошо вести, Флетч сможет помочь тебе с работой. Например, будешь мыть у них посуду или что-нибудь в этом роде. Они не особо придираются, когда нанимают людей для такой работы.
        - У меня есть предложение о работе, - слова вылетели изо рта прежде, чем он успел подумать, разумны ли они. - Садовником. С хорошей оплатой. Проживание включено. Так… так…
        Отвисшие щеки Кайла затряслись, когда он попытался сдержать смех.
        - Кем? Садовником? Это что, реальная работа? Ой, не разыгрывай меня.
        - Я и не разыгрываю. Вот письмо!
        Он вытащил из кармана конверт и взмахнул им перед носом Кайла, но его двоюродный брат уже повернулся к дивану с небрежным «Пфф!».
        Флетч одной рукой вытащил горсть чипсов из пакета рядом, а другой возобновил игру.
        - Ах да, я вынес твои вещи из комнаты, чувак. Они в коридоре. Приношу извинения за неудобства и все такое.

* * *
        Приношу извинения за неудобства и все такое. Эти слова крутились в голове Дэниела, пока он лежал без сна, глядя на желтоватый потолок их квартиры. Как и было обещано, спал он на кушетке. Она была слишком короткой, и он не смог вытянуть ноги. Кроме того, на ней остались следы рвоты Кайла. Уличный фонарь за незанавешенным окном кухни отражался от стены не хуже ночника. Приношу извинения за неудобства…
        Он повернулся на бок и сжал руки в кулаки под подушкой. Ему всегда удавалось найти достаточно денег на свою долю арендной платы. За комнату, а не за кушетку. Он попытался договориться о снижении платы, пока Флетч будет жить с ними, но Кайл остался непреклонен. Им нужны были дополнительные деньги для оплаты коммунальных услуг.
        Коммунальных услуг и новых игр. Дэниел сердито посмотрел на коробочки, выстроенные рядом с телевизором. У Кайла их было не меньше двух дюжин, и очередная игра появлялась раз или два в месяц.
        Я не могу так жить. Но… и деваться мне больше некуда. Так ведь?
        В его голове всплыли слова, которые он произнес в свою защиту. У меня есть предложение о работе. И это было правдой. Предложение о работе в жутком заброшенном доме от человека, которого он никогда не видел, но который обещал ему платить золотыми монетами. Но монеты-то были настоящими. Дэниел держал их в руках. Если все мероприятие было розыгрышем или какой-то извращенной шуткой, почему они вложили монеты? Ведь Дэниел мог украсть их и сбежать?
        Это означало, что его либо разыграл какой-то богач - как в телешоу, когда задача состоит в том, чтобы посмотреть, до какого безрассудства может дойти безработный человек, либо предложение было настоящим.
        Дэниелу удалось рассмеяться, но смех быстро утих. Неужто это настоящая работа? Никаких шуток и никаких убийц, жаждущих заполучить мои органы? Если их цель состояла в том, чтобы заманить меня в отдаленный район, то они ее достигли. Зачем же оставили монеты? Почему не напали, пока я пребывал в растерянности? А если это действительно какое-то телешоу или что-то в этом роде, то мне, по крайней мере, должны заплатить компенсацию в конце, разве не так?
        Дребезжал холодильник. Сквозь тонкие стены был слышен храп Кайла. Из-под двери комнаты, которая когда-то была комнатой Дэниела, доносился запах травки. Он отбросил одеяло и встал.
        Перешагивая через пустые пакеты из-под чипсов и пивные банки, Дэниел пробился к своим вещам, которые были беспорядочно свалены в кучу в коридоре. Сунул в обшарпанный рюкзак смену одежды и вещи, наиболее дорогие его сердцу. Часы на стене показывали пять утра. Скоро взойдет солнце и осветит ему дорогу в усадьбу Крейвен Мэнор.
        Глава 4
        С КАЖДЫМ ВДОХОМ ТУМАН все больше окутывал лицо Дэниела. Он дрожал от холода, хотя достал из рюкзака и накинул на себя всю теплую одежду. Он шел пешком по тропе из каменных плит, ведущей к воротам усадьбы, нес велосипед и тихо ругал себя за упрямство.
        Даже если меня убьют, это все равно будет лучше, чем снова оказаться бездомным. Тыльной стороной ладони он вытер хлюпающий нос и старался выбросить воспоминания из головы. Он вечно был голоден. Вечно мерз. Если он пытался присесть где-нибудь под навесом во время дождя, владельцы всегда просили его уйти. Школьники, всего на несколько лет моложе, смеясь, пинали его ногами.
        И, что хуже всего, обычно люди его просто игнорировали. Когда у тебя нет дома, ты как будто становишься невидимкой. Они шагали мимо в толстых пальто, несли горячий кофе или ели гамбургеры. Их взгляды лишь ненадолго задерживались на нем, как если бы он был непривлекательной частью пейзажа. С ним никто никогда не здоровался - на него даже старались не смотреть. И это чувство вызывало в нем постоянный страх, что мир его позабудет.
        Он полагал, что именно поэтому так часто позволял Кайлу диктовать правила. С Кайлом они встретились днем на улице, и тот узнал его и пригласил жить вместе. Кайл был упрямым, незрелым и напористым, но все же он обратил внимание на Дэниела, когда все остальные просто не замечали его.
        Дэниел замедлил шаг. Когда он подошел ближе к особняку, в его голове снова зашевелились опасения. Если это действительно настоящая работа, то владелец особняка, надо думать, представляет собой нечто среднее между чудаком и безумцем. Даже если планы Брана исключали откровенную злонамеренность, работа все равно могла быть опасной.
        Велосипед зацепился колесом за корень, и Дэниелу пришлось остановиться, чтобы высвободить его. Нахмурившись, он снова ускорил шаг. Даже если работа окажется опасной, она все равно будет приносить реальные деньги, и платят ему авансом. Он может отнести монеты в обменник и начать что-то планировать, исходя из их стоимости.
        А вот и кованые железные ворота. В утреннем свете они выглядели еще более трагично, особенно теперь, когда он видел, какими великолепными они, наверняка, были когда-то. Железо сплеталось в замысловатые узоры, навеянные атмосферой старинных изысканных особняков аристократии. Как и накануне, он оставил велосипед у ворот и протиснулся сквозь щель. Он старался не дрожать, когда его пальцы коснулись холодного металла.
        Накануне вечером ему не удалось подробно разглядеть сад, но, похоже, все поместье стояло запущенным, как и ворота. Когда-то эта территория выглядела живописно и изысканно с полным набором экзотических экспонатов, за которыми тщательно ухаживали. Но царившее здесь запустение превратило ее в нечто одичавшее и жалкое. Сухие ветви деревьев переплелись с живыми. Упрямые растения подавляли своих более слабых соседей. Активно усердствовали корни и побеги, выворачивая каменную ограду сада. Дэниел прижал ладонь ко лбу, пытаясь представить, что может снова обуздать все это буйство.
        На деревьях у ворот сидели вороны, скорбно каркая, когда Дэниел проходил под ними. Пробираясь через сад, он не сводил глаз с особняка, в равной мере надеясь и опасаясь, что его хозяин вернулся ночью. Но окна оставались холодными.
        Он шел вдоль ограды, пытаясь определить, насколько велика усадьба, и обнаружил деревянный дом, угнездившийся между тремя древними деревьями. Он был невелик, но, похоже, в нем была пара комнат. Участок у входной двери зарос, насколько он смог определить, лавандой и кустарником, каменная тропа, ведущая к нему, была чистой. Он обошел строение и увидел небольшой сарай, притулившийся сбоку. Дверь была распахнута и болталась на ржавых петлях, которые протяжно заскрипели, когда он нажал на них. Окна были слишком грязными и почти не пропускали свет, но он увидел множество глиняных горшков, металлических леек, тачку, секатор и садовую мотыгу, расположившиеся между полками.
        Ага, это коттедж садовника. В письме говорилось, что я могу здесь жить. Надеюсь, это значит, что можно войти внутрь?
        Он закончил обход вокруг дома и повернулся к особняку. Из коттеджа садовника ему было видно башню и несколько окон, пялившихся с каменных стен. Пока он смотрел, с деревьев слетела ворона и опустилась на крышу здания. Он потер предплечья в надежде избавиться от мурашек.
        Дэниел попытался заглянуть внутрь через маленькое окошко во входной двери коттеджа, но было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо, кроме расплывчатых силуэтов. Он вздохнул и потянул за ручку. Дверь распахнулась.
        В коттедже садовника было значительно чище, чем в главном доме поместья. На поверхностях также лежал слой пыли, но он был тонким и не таким плотным, как в особняке. Планировка и мебель - кухонный уголок справа, кровать слева и камин прямо перед ним - были простыми, но все выглядело удобно и чисто. Комната, конечно, была далеко не такой роскошной, как в главном доме, но все же выглядела намного лучше, чем грязная комнатушка, в которой он жил в квартире Кайла.
        Дэниел поставил рюкзак рядом с кроватью и начал знакомство с домом. Ящики прикроватных тумбочек и шкаф были пустыми, но кухонные шкафы оказались полны запасов. Дэниел удивленно заморгал, увидев ряды банок и коробок, затем начал их вытаскивать. Консервированные овощи в жестянках, печенье, чайные пакетики и даже буханка хлеба - все было свежим. Хлеб был куплен, наверное, пару дней назад и только начал черстветь, но на это Дэниел не стал бы жаловаться. Он бросил последний нервный взгляд на дверь, затем вскрыл пакет с хлебом и засунул сразу два ломтя себе в рот. В процессе он осматривал запасы еды - ее было достаточно, чтобы нормально питаться пару недель.
        Значит кто-то совсем недавно посещал усадьбу. Может, они даже были здесь, когда я вчера заходил в особняк. Но кто? Человек, подписавшийся под письмом, Бран? И вообще, что это за имя - Бран[2 - Бран (англ. Bran) - отруби, высевки, также марка хлопьев для завтрака.]?
        У Дэниела возникла новая теория, которая, похоже, помогла ему снять груз с сердца. Возможно, кто-то унаследовал особняк и хотел бы привести его в порядок перед переездом. Если они наняли Дэниела для работы в саду, значит они могли нанять и других людей для уборки главного дома. Конечно, эта теория не объясняла всего остального: например, почему он получил предложение о работе письмом, которое просунули под дверь, а не использовали более традиционный способ, но тем не менее в нем снова проснулась надежда.
        Дэниел осторожно поставил на полки то, что вытащил, закрыл дверцы шкафа, и открыл кран, чтобы напиться. Но ничего не вышло - в трубах рокотало и гудело, будто там застрял крупный грызун. Дэниел наклонился, чтобы посмотреть, не перекрыта ли труба. Он протянул руку к крану, чтобы выключить, но в страхе отдернул ее - в раковину хлынула темная густая жидкость.
        В шоке он уставился на струю, которая вырывалась из крана, напоминая адский поток гнойно-кровянистых выделений, забрызгивающих раковину и грозивших забить сток. Но прошло несколько секунд, и вода из-под крана стала прозрачной. Еще минуту Дэниел потратил на то, чтобы смыть всю эту гадость в канализацию, но так и не смог заставить себя попить.
        У камина были сложены свежие дрова и стояло ведро с щепой для растопки. В доме было темно и холодно, но Дэниел не хотел тратить время на разжигание огня, потому что солнце за несколько часов согреет комнату. Он оставил дверь коттеджа приоткрытой и вернулся в сад.
        Он - мой. Эта мысль немного встревожила его, но когда он посмотрел на окружающие его спутанные заросли, то вдруг понял, что это правда. Конечно, сад не принадлежал ему, но он был готов укротить и приручить его и был бы счастлив ухаживать за ним. Он вспомнил, как работал вместе с бабушкой: копал ямку руками в перчатках, а она помещала в нее новый цветок и держала, пока он соскребал грязь с корней. Даже когда химиотерапия уже делала свое черное дело, и бабушке было слишком трудно стоять на коленях рядом с ним, она сидела в тенечке, советуя и подбадривая его, пока он обихаживал растения.
        В глазах защипало. Он потер их тыльной стороной ладони и стиснул зубы. Заросли вокруг особняка совсем не походили на аккуратный тщательно разбитый сад бабушки, но он уже видел, как сможет преобразить их.
        Ему захотелось просмотреть свои запасы, но дневной свет никак не мог пробиться сквозь серые облака, плотные кроны деревьев и запотевшие окна сарая. На столе под окном коттеджа стояла лампа и лежал коробок спичек, очевидно, специально для такой ситуации, с которой столкнулся Дэниел. Он вытряхнул спичку и зажег лампу. Как только пламя разгорелось, он прошел к небольшому сараю, пристроенному прямо к дому.
        Металлическая дверь никак не хотела открываться, и ему пришлось как следует толкнуть ее. По сравнению с коттеджем, где совсем недавно был наведен порядок и куплены необходимые вещи, в сарай явно не заглядывали со времен заселения особняка. Все было покрыто грязью и паутиной, а металлические части орудий полностью заржавели и были абсолютно непригодны к использованию. Да и их конструкция была практически антикварной. Дэниел не очень хорошо знал историю, чтобы точно определить период, к которому они принадлежали. Но он видел похожие инструменты в фильмах, действие которых происходит в эпоху Регентства.
        Больше ста лет - трудно поверить, что этот дом был так долго заброшен. Но если поглядеть на всю эту грязь и запущенность, то не так уж и невероятно.
        Он перебирал инструменты, чтобы понять, что можно спасти, а что нужно заменить. В итоге, осталось лишь несколько глиняных горшков, которые чудом не растрескались, и лопата, сохранившаяся лучше, чем большинство других инструментов, но все остальное оказалось бесполезным.
        Бран сказал, что я могу попросить новые инструменты, оставив записку на каминной полке. Дэниел вышел из сарая, чтобы посмотреть на особняк. Насколько ему было видно, ни в одном из окон так и не загорелся свет. Как часто он приходит за сообщениями? Раз в день? Раз в неделю? А если он вообще не появится? Думаю, я смогу купить необходимое сам, если хватит денег.
        На столе в коттедже Дэниел нашел блокнот и ручку. Он выдвинул стул и удивился его тяжести. В квартире Кайла он привык к легкой мебели, сделанной из фанеры или непрочного алюминия. Мебель в коттедже была изготовлена из цельного дерева, и он с удивлением обнаружил, что она ему очень нравится.
        Он сидел над листом бумаги и гадал, стоит ли ему поблагодарить Брана за то, что тот предложил ему работу, или это будет выглядеть странно. Потом решил, что пусть сообщение будет профессиональным и простым, как сообщение Брана. Если повезет, то, может, через несколько дней, ему удастся познакомиться со своим таинственным работодателем. В личном разговоре Дэниелу будет легче понять, что от него требуется.
        «Бран,
        Для работы мне понадобятся следующие инструменты:
        - тачка
        - ножницы
        - пила
        - рабочие перчатки
        - лопата».
        Он подписался и сложил лист пополам. Ему бы пригодилось еще с полдюжины инструментов, но Дэниел не хотел показаться жадным или слишком привередливым в первый же день. Держа в одной руке бумагу, а в другой лампу, он начал пробираться через садовые заросли.
        Над ним кружили вороны, и их скорбное карканье разносилось по всей территории усадьбы, будто они в нетерпении ждали момента, когда смогут слететься на труп и начать клевать его плоть. Он низко опустил голову, прижав подбородок к груди, и двигался настолько быстро, насколько позволяли окружающие его «джунгли». У Дэниела началась отдышка, когда он поднимался по трем ступеням у главного входа в особняк.
        Одной рукой он оперся о дверь, вторую, державшую лампу, протянул внутрь. Свет изо всех сил пытался добраться до темных углов просторного холла, и все было лучше видно, чем прошлой ночью. Он переместил лампу, чтобы рассеять тени, окутывающие камин, и вдруг увидел, как за ним пристально следят два оранжевых глаза.
        Глава 5
        ДЭНИЕЛ ПОТРЯСЕННО ОХНУЛ и быстро отступил от двери, ударившись спиной о колонну навеса. Он прижался к ней на мгновение, пока его разум боролся с самыми разнообразными порывами, а затем сделал осторожный шаг вперед.
        Глаза мерцали низко - примерно на уровне мраморного пола, в пространстве между стульями, расставленными вокруг камина. Дэниел снова заглянул в дверной проем, задержав дыхание и протянув руку с лампой как можно дальше. Глаза исчезли, и там, где он их увидел, было пусто.
        - Здравствуйте?
        Его голос эхом разнесся по всему зданию, отразившись в десятке самых разных углов. Он облизнул губы в ожидании ответа, затем сделал еще один шаг в дом.
        - Прошу прощения, я не хотел вторгаться…
        Краем глаза он заметил быстрое движение и вздрогнул. Трепещущая тень двигалась вдоль стены у камина, превращаясь в небольшого черного кота. Мигая оранжевыми глазами, кот уставился на Дэниела, который нервно рассмеялся, хотя мышцы его стянуло от напряжения.
        - Привет, малыш. Как ты меня напугал. Наверное, и я тебя тоже напугал, да?
        Он присел на корточки и поставил лампу рядом, затем протянул одну руку, чтобы посмотреть, сможет ли он уговорить кота подойти поближе. Кот не шипел и не пушил хвост, что было хорошим знаком, но, казалось, он был совершенно равнодушным к приглашению. Он сидел прямо, обернув хвост вокруг лап, и смотрел на стену за спиной Дэниела.
        - Кыс-кыс, я - друг, - нараспев продолжал он, подбираясь ближе. - Я просто хочу поздороваться, малыш. Не бойся.
        Он уже подобрался достаточно близко - еще несколько шагов, и он смог бы прикоснуться к коту, но тот встал и побежал прочь. Хвост его был опущен, уши слегка развернуты в его сторону, но он не убегал в поисках убежища. Вместо этого он остановился возле лестницы и снова уселся в ту же позу, обернув хвост вокруг лап.
        Сердце Дэниела сжалось. Когда кот шел, он заметил, насколько тот тощ. Кости торчали под острыми углами, и можно было пересчитать все ребра под кожей. Кота никто не кормил, а той добычи, которую он ловил, явно было недостаточно, чтобы прокормиться. От этой мысли его затошнило.
        - Подожди здесь минутку, малыш, - он сглотнул и попятился, изо всех сил стараясь не напугать кота, который почти не смотрел на него. - Я сейчас вернусь.
        Он медленно добрался до двери, вышел и, развернувшись, побежал к дому садовника. Кот не пуглив, значит, когда-то у него был хозяин, и он жил в доме. Кот не мог добраться сюда из ближайшего города - слишком далеко. Но последние пару десятков лет в особняке никто не жил. Как он сюда попал?
        Он заскочил в коттедж, поскользнулся на деревянном полу и повернулся к кухне, вспомнив, что видел в шкафу банку с тушенкой «Спэм»[3 - «Спэм» (от англ. Spam) - торговая марка консервированного мяса, производимого в США.]. Это, конечно, не идеальный корм для кошек, но лучше он, чем ничего. В одном из ящиков Дэниел нашел тарелку, открыл банку и положил несколько ложек вязкого розового желе.
        Возвращение в особняк заняло больше времени, поскольку он изо всех сил старался не опрокинуть тарелку, перелезая через мертвые деревья. Он начал переживать, что кот уже ушел, но, когда снова вошел в холл, тот так и сидел у лестницы. В свете лампы его шерсть тепло сияла. Когда-то она, наверное, была блестящей, но со временем стала грубой. Кот навострил уши, и Дэниел улыбнулся:
        - Вот, малыш. Я принес тебе немного еды.
        Он снова опустился на корточки и стал подбираться к коту, протягивая ему тарелку. Кот взглянул ему в глаза, затем быстро повернулся, взмахнул хвостом и начал подниматься по лестнице.
        - Подожди, вернись! Еда, котик, еда!
        Я разговариваю с котом, как идиот. Но Дэниел ничего не мог с собой поделать. Он схватил лампу и последовал за котом, выставив перед собой тарелку, как будто таким образом он мог его соблазнить. Кот не выглядел испуганным. Казалось, что Дэниел просто наскучил ему, поэтому на следующей площадке он снова повернул и направился на третий этаж.
        Из-под его лап при каждом шаге взметались крошечные облака пыли. Чем выше они взбирались, тем больше паутины свисало с перил и архитравов[4 - Архитрав - горизонтальная панель, опирающаяся на ряд опор, обычно это балочное перекрытие, поддерживающее верхнюю часть здания.]. Она цеплялась за руки Дэниела, если он не был осторожен. А когда он почти добрался до третьего этажа, большая невидимая липкая сеть накрыла его лицо. Он остановился, брезгливо скривившись, и попытался вытереться, не уронив тарелку с едой или лампу. Пока он убирал пелену с глаз, кот исчез в тени.
        - Эй? Малыш? - Дэниел вытянул шею в надежде увидеть своего маленького друга.
        Свет лампы не доставал так далеко, как ему хотелось, но подчеркивал сложную лепнину вдоль потолка и завитки на резных балюстрадах ручной работы. Он встал у перил и увидел, как простирается под ним огромный великолепный холл, трагичный в своей заброшенности.
        Он понимал, что надо спуститься на первый этаж и вернуться обратно в коттедж. В письме ему не запрещалось исследовать дом, но он не мог избавиться от чувства, что вторгается в чужие владения. Пыль под его ногами была плотной, и можно было сказать, что здесь давно не ступала нога человека. Кроме того, он пока не хотел сдаваться и надеялся накормить голодного кота.
        - Кыс-кыс, котик, вернись, пожалуйста.
        Дэниел преодолел последние шесть ступенек и оказался на площадке третьего этажа. Лестница выходила на открытое пространство площадью не менее двенадцати квадратных футов. Слева и справа от него тянулись коридоры, их концы терялись в темноте. Несмотря на возраст, бронзовые обои и синий ковер смотрелись очень красиво, а на стенах галереи висели картины. В коридорах было жутко тихо, словно они спали.
        Прямо перед ним в глубь дома уходил короткий коридор. Пол в нем был каменный, без коврового покрытия, и в конце была одна-единственная массивная деревянная дверь.
        Она казалась очень толстой - даже толще, чем входные двери, и была выкрашена в черный как смоль цвет. Словно завороженный, Дэниел поднял лампу и приблизился к двери. У основания двери на камнях лежали крошечные кристаллы, сверкавшие в свете лампы. На черном как смоль дереве ярко-белой краской был нарисован символ: круг, перекрытый крестом. Дверь оказалась заперта на четыре массивных замка. Но металл настолько проржавел, что Дэниел смог бы сломать их без особого напряжения.
        Что это за место?
        Он быстро понял, на что смотрит: вход в башню. Ту самую, входить в которую запрещалось.
        Тревожный вздох сорвался с его губ. Он сделал шаг назад, и по рукам крошечными пауками пробежал озноб. Не входите в башню…
        Дэниел сглотнул и посмотрел через плечо, чтобы убедиться, что он один. Даже когда он не смотрел на дверь, он чувствовал ее присутствие: массивное, устрашающее, угрожающее. Что там хранит Бран? Конечно, он там не живет. Если бы он там жил, снаружи не было бы никаких замков.
        Дэниел поставил лампу и потянулся к двери. Он просто не мог остановиться. Он не хотел дотрагиваться ни до одного из четырех замков, но хотел узнать, что за тайна там скрывается. Пальцы коснулись дерева в центре нарисованного креста, и он мгновенно отдернул руку. Внутри дерева что-то гудело, словно по нему шел слабый электрический ток. Внезапно он почувствовал, будто весь его мир находится в секунде от разрушения, тени ожили и поползли к нему, шевеля длинными тонкими пальцами с острыми когтями, которые тянулись к его горлу, обещая жестокую расправу.
        Не входите в башню…
        Он схватил лампу и бросился к лестнице. Удерживая тарелку и лампу в одной руке, второй он вытер пот, заливавший ему глаза. Его шаги звучали в тишине барабанным боем, эхом отражавшемся в сотне укромных уголков по всему особняку. Он почувствовал себя карликом перед этим зданием-великаном. Воздух внутри стал спертым, и Дэниел начал задыхаться. Он судорожно пытался поглубже вдохнуть, но воздуха все время не хватало. Голова закружилась. Хватая ртом воздух и дрожа, он остановился на площадке второго этажа, чтобы подождать, пока утихнет головокружение.
        Ощущение удушья исчезло, и он понял, что перенервничал. Он поставил лампу на пол, покрытый ковром, и прислонился спиной к пыльным перилам. Держись, Дэниел. Бояться нечего.
        Если Бран не хочет, чтобы он заходил в башню, значит так тому и быть - его это устраивает. Он видел достаточно фильмов ужасов, чтобы знать, что происходит с людьми, когда они открывают двери, которые не должны были открывать, и поэтому его желание остаться живым и невредимым было гораздо сильнее любопытства.
        Когда паника утихла, Дэниел решил осмотреться. Лестничная площадка на втором этаже была такой же, как и на первом: слева и справа - коридоры, все двери закрыты, стены покрыты золотом и темной припорошенной пылью синевой. Картина на стене перед ним была больше, чем все, что он видел раньше. Она была больше самого Дэниела, и доминировала в пространстве. Дэниел запрокинул голову, чтобы рассмотреть, что на ней изображено.
        Это был портрет девочки одиннадцати-двенадцати лет. Светлые волосы - такие светлые, что казались почти белыми - каскадом ниспадали по спине и вились нежными прядями вокруг лица. Большие голубые глаза смотрели на Дэниела. Он нахмурился, пытаясь понять, что выражает ее лицо: в глазах светилось любопытство, а уголки ангельских губок были слегка приподняты. Но все вместе, ее черты передавали ощущение уязвимости, а, возможно, даже страха.
        Дэниел поднял лампу, чтобы получше разглядеть детали. Пастельно-голубое платье девушки относилось к эпохе Регентства, может, к чуть более раннему периоду. Щеки были нежно-розовыми, но кожа на лице и руках выглядела очень бледной, как у привидения. Девушка позировала на фоне лилий. На платье приколота брошь. Орнамент украшения показался Дэниелу знакомым, но он не смог определить, где видел его раньше.
        На золотой пластине, вставленной в рамку портрета, было начертано имя. Дэниел натянул рукав куртки на руку и смахнул им пыль. Аннализа Мирикс.
        - Кем вы были при жизни, Аннализа?
        Платье выглядело дорогим. Прическа казалась простой, но волосы были тщательно уложены. Голубые глаза, такие выразительные и в то же время такие загадочные, казалось, следили за ним, когда он двигался.
        Наверное, какая-то знатная особа. Картина была огромной и написана с большим мастерством. Позолоченная, тщательно подобранная рама. Расположение картины тоже было продумано - она сразу привлекала внимание. Ее видел каждый, кто поднимался по лестнице, и Дэниел подозревал, что при достаточном освещении ее можно увидеть и из холла, если стоять в нужном месте.
        Хотя было немного странно, что она изображена тут такой юной. Большинство исторических семейных портретов, которые Дэниел видел, изображали взрослых людей или целые семьи.
        Внезапно Дэниелу захотелось больше узнать о семье, владевшей усадьбой Крейвен Мэнор. Он поставил тарелку со «Спэмом» на ковер у лестницы. Записка запрещала ему входить в башню, но там ничего не говорилось об остальной части дома. Уж в парочку-то комнат, наверное, можно заглянуть?
        Дэниел посмотрел на коридор. Казалось, он тянулся бесконечно - свет не доставал до конца, что был скрыт в густой тени. Он потер шею, ощущая, что ее начало покалывать от волнения, затем нерешительно шагнул влево.
        Все двери были высокими, темного дерева, и плотно закрыты. Дэниел потянул за ручку на двери ближайшей комнаты. Металл скрипел и сопротивлялся, но в конце концов раздался щелчок, и дверь открылась. Деревянная створка распахнулась, и Дэниел, чувствуя себя очень неудобно, вошел внутрь.
        Глава 6
        ЯРКИЕ НАСЫЩЕННЫЕ ЦВЕТА ударили по глазам. Несмотря на пыль, ярко-красного и золотого было слишком много. Это помещение скорее всего служило гостевой комнатой. В левой ее части стояла большая кровать с балдахином. У правой стены расположилась тумбочка с умывальником.
        Дэниел осторожно передвигался по комнате, стараясь не касаться антикварных вещей. Все говорило о том, что здание можно отнести к тому же периоду, что и картину - немногим более двухсот лет. Окна были плотно закрыты, и благодаря этому комната очень хорошо сохранилась, но возраст все равно не получилось бы скрыть. Раковина в пятнах и с длинной трещиной. На матрасе по центру - сгнившее углубление. Длинные портьеры по обе стороны от большого окна были изъедены молью и почти превратились в тряпки.
        Дэниелу захотелось посмотреть на вид из окна. Стекло было мутным и засаленным, покрытым грязью, копившейся в течение нескольких поколений. Но отсюда он мог разглядеть если не весь сад, то большую его часть. Дэниел наклонился ближе и задержал дыхание, чтобы стекло не запотевало.
        Сад оказался больше, чем он думал. У дальней границы слева находился его коттедж садовника. Эта часть была покрыта густой растительностью, которая буквально сплеталась ветвями, но справа деревья росли не так густо. Он привстал на цыпочки, повернул голову и мельком увидел большое каменное сооружение среди рощицы сосен.
        Такие остроконечные каменные крыши Дэниел видел на кладбищах. Одна из них располагалась на вершине холма недалеко от того места, где он похоронил свою бабушку. Ее могила была более чем скромной. Она не жалела денег при жизни, а то, что успела скопить, быстро съели больничные счета, и она умерла в бедности. Дэниел помнил, как рыдал после похорон, злясь на себя за то, что смог оплатить только самый дешевый гроб.
        С комком в горле он отошел от окна и вернулся в коридор. Волнение от осмотра дома исчезло. Высокие темные залы утратили свою таинственность и казались депрессивными и одинокими.
        Он остановился перед портретом Аннализы. Со второго взгляда, ему показалось, что ее лицо будто покрывает пелена ужаса, тщательно скрываемого маской дружелюбия. Он не знал, почему выражение ее лица так его беспокоило, но никак не мог забыть о нем.
        Дэниел поднял тарелку со «Спэмом» и спустился на первый этаж. Хотя черный кот оставался неуловим, Дэниел оставил тарелку между двумя мягкими разваливающимися креслами с изогнутыми спинками возле камина. Именно там он увидел кота, когда вошел в здание, и поэтому надеялся, что тот вернется и найдет еду.
        Камин был довольно большим и красивым сообразно эстетике дома. Дэниел мог бы вполне удобно расположиться на его решетке. На каминной полке стояли разнообразные украшения. Свечи в канделябрах наполовину оплавлены, а на сухих ветках, наверное, когда-то была хвоя. Рядом с часами, которые давным-давно остановились, стояло шесть узорчатых металлических рамок для фотографий, и все пустые.
        Дэниел вытащил из кармана записку и положил ее на свободное место в центре каминной полки, покрытой хламом и пылью. Белая бумага отчетливо выделялась на этом фоне.
        По стене возле лестницы двигалась тень. Дэниел прищурился в попытке разглядеть ее очертания среди тяжелого мрака. Небольшое пятно отделилось от стены и направилось к нему. Дэниел улыбнулся, узнав кошку.
        - Эй, приятель, ты вернулся?
        Кот поставил передние лапы на камень, пригнул голову и плечи, потянулся. Дэниел снова обратил внимание, как ходят кости под кожей у кота, и его сердце защемило от жалости. А кот тем временем выпрямился и уселся в десятке шагов от него, аккуратно обернув хвост вокруг лап.
        - Еда, - Дэниел указал на тарелку. - Я не собираюсь снова за тобой бегать, но оставлю тарелку здесь, чтобы ты поел, хорошо? Завтра принесу еще.
        Дэниел знал, что кот не понимает его, но от произнесенных вслух слов ему стало немного легче. Наверное, кот давно был бездомным и навряд ли подпустит к себе незнакомца, но Дэниел мог хотя бы кормить его и тем самым создать некое подобие комфорта на закате его жизни. Шерсть кота пока не начала седеть, но суставы, видимо, уже были изношены, что делало его движения неестественными и медленными. Вид его был изможденный, а значит он прожил долгую жизнь.
        - Будь здоров, малыш. Если зайдет Бран, поздоровайся с ним от моего имени, хорошо?
        Дэниел начал плавно пятиться к двери. Янтарные глаза кота следили за ним, но не выражали никакого любопытства по поводу тарелки, что он оставил.
        Конверт Брана с инструкциями для Дэниела и оплатой ждали в куче листьев неподалеку. Дэниел поднял его, сунул в карман и вышел на крыльцо.
        Снаружи на дереве его снова поджидали вороны, встретив скорбным карканьем, некоторые с опаской отлетели подальше. Дерево под ними почти умерло. На нем пока еще висело несколько случайных листьев, но Дэниел подозревал, что через год оно совсем зачахнет. Ворон было так много, что они казались фальшивыми листьями, облепившими дерево - темные, постоянно в движении, перелетают с ветки на ветку. Он опять склонил голову, проходя под ними и пробираясь сквозь спутанные клубки мертвых кустов и живых извивающихся лиан.
        Он изо всех сил старался запомнить планировку сада из окна, поэтому продирался сквозь растения в том направлении, где, как ему запомнилось, находился склеп. Инструкции в письме Брана гласили, что сад необходимо восстановить, но все же в первую очередь говорилось о приведении в порядок склепа, поэтому Дэниел решил, что это приоритетная задача. Он уже потратил впустую все утро, осматривая особняк и гоняясь за котом, поэтому решил, что пора браться за дело, чтобы заработать себе на жизнь.
        Сначала он нашел сосновую рощу. Сосны создавали почти идеальный щит вокруг склепа, и ему пришлось буквально протискиваться между ними, чтобы найти фасад из темно-серого камня.
        Сооружение было красивым даже в запущенном состоянии. Полностью построенное из каменных плит и достаточно большое - издалека можно принять за маленький дом. Остроконечная крыша на несколько футов возвышалась над головой Дэниела, а на стенах были вырезаны изображения растений и животных. Арочный вход вел в небольшой альков шириной шесть футов, где могли укрыться люди. Внутри проглядывали темно-коричневые оттенки, что позволяло предположить наличие двери в дальнем конце укромной ниши. Но Дэниел не мог подойти ближе, чтобы убедиться. И сам вход, и участок вокруг склепа заросли свирепым колючим кустарником. В кустах запутался плющ, и растения одновременно и поддерживали, и душили друг друга.
        Дэниел провел пальцами по волосам, обдумывая, что можно сделать. Неудивительно, что Бран хотел привести склеп в порядок. Действительно, было что-то ужасное в том, что последнее пристанище человека задыхалось в уродливых колючих зарослях. Дэниел посмотрел на свои руки. Да, без перчаток ему не обойтись, если он не хочет разодрать пальцы в кровь. Но он понятия не имел, когда Бран придет за запиской и доставит все необходимое.
        Ищи компромисс. Он осмотрел стены. Плющ рос выше кустов. Его стебли покрывали замысловатую резьбу на стенах и крыше и, казалось, скрывали усыпальницу. Если за плющом ухаживать, с его помощью можно создать приятный мягкий вид. Но теперь он так разросся, что просто душил все вокруг, включая само сооружение.
        Дэниел пробежался обратно к коттеджу садовника. В маленькой кухне он нашел нож и два кухонных полотенца. Он оставил лампу и конверт с оплатой, затем вернулся к склепу и обернул руки полотенцами для защиты. Работать было сложно и неудобно, но Дэниелу удалось взобраться на упавшую сосну и дотянуться до лоз, расположенных на высоте. Шипы все равно кололи его, даже сквозь ткань, но он упорно продолжал работать, отсекая плющ, росший над крышей гробницы. Шаг за шагом, он отделял темно-зеленые листья от камня и сбрасывал их на чистый участок земли, где соберет их позже.
        К тому времени, когда он обогнул все сооружение, очистив его от плюща, руки его были в ссадинах, а солнце уже садилось за верхушки деревьев. Нож был полностью покрыт соком растений, и Дэниел очистил его одним из полотенец. Улучшение было налицо, хотя кусты он пока не трогал. Дэниел довольно улыбнулся, радуясь, что без утяжеляющих крышу растений здание хотя бы частично вернуло свой прежний достойный вид.
        Теперь стало возможным разглядеть фасад склепа. Среди искусно вырезанных листьев, свитков и миниатюрных колонн было начертано имя: Аннализа Мирикс. Эмблема над ним представляла собой брошь, приколотую к платью девушки на картине.
        Дата, вырезанная рядом с именем, заставила сердце Дэниела внезапно сжаться. 1791 - 1803 гг. Она прожила всего двенадцать лет.
        Может, болела? На портрете у нее невероятно бледная кожа, но я думал, что это работа художника - ведь так было модно в то время. Она умерла юной, но, наверняка, ее нежно любили и увековечили и на картине, и в этой усыпальнице.
        Он вспомнил слегка приподнятые уголки ее губ и страх в глазах. Она знала, что умрет? А картину написали специально, чтобы увековечить ее до того, как она уйдет навечно?
        Закат горел яркими багряными и сверкающими золотыми цветами. Дэниел стряхнул с рук полотенца, завернул в них нож и отправился к себе в коттедж. Он намеревался вернуться в город до конца дня, но слишком увлекся работой и не заметил, как солнце практически село.
        Дэниел остановился перед домом садовника. По сравнению с особняком и садом в маленьком аккуратном доме было комфортно. Даже уютно. Он потер затылок ноющей рукой. Было бы здорово жить в собственной комнате и не ограничивать себя в еде. Было бы еще лучше снова не пробираться через лес. Конечно, он сможет справляться с работой в Крейвен Мэнор в течение дня, но после захода солнца он все еще ощущал необъяснимую тревогу и беспокойство.
        Есть осторожность, а есть паранойя. Ты провел здесь целый день, и ничего страшного не случилось. Рискни. Останься на ночь.
        Он толкнул дверь коттеджа. Без солнечного света он казался неестественно мрачным. Дэниел безуспешно поискал выключатель. На территории нигде не было видно огней. В особняке висели масляные лампы на стенах и в большинстве комнат стояли камины. Дэниел подозревал, что здесь никогда не было электричества.
        Да и холодильника тоже не было. Хотя для него это не проблема. Чай и кофе он привык пить без молока, потому что Кайлу не нравилось молоко. Но без холодильника любое мясо или скоропортящиеся продукты придется съедать сразу же.
        Отчаявшимся не приходится привередничать.
        Он фыркнул, опустившись на колени перед камином. До появления в Крейвен Мэнор он чувствовал себя отчаявшимся, постоянно хватался за любую работу, чтобы заработать деньги на оплату квартиры и еды, без конца рассылал резюме и получал отказы и всегда чувствовал свою ущербность из-за того, что у него не было дома.
        Но в Крейвен Мэнор была совсем другая атмосфера. Складывая в камин щепу для растопки, Дэниел попытался прикоснуться к нему пальцем. Усадьба, конечно, не была веселым местом. И не светилась радостью и дружелюбием. Но она казалась незыблемой. Ничто за последние двести лет так и не смогло ее разрушить. Как бы не били в стены бури, как бы не пыталась задушить дом бурная растительность, он по-прежнему стоял неподвижно и гордо.
        Несмотря на все хранимые тайны и пугающую атмосферу, в коттедже он чувствовал себя более уверенно, чем в квартире у Кайла. Это было поразительное открытие. У Кайла он всегда чувствовал себя гостем. Он платил половину арендной платы и половину коммунальных расходов, но его имя все равно не значилось в договоре аренды. Даже комната, в которой он жил, не была полностью его. Там хранилась гитара Кайла, его старая одежда и вещи, напоминающие о давно заброшенных хобби, что делало и без того маленькое пространство еще более тесным. А в Крейвен Мэнор у Дэниела был свой дом.
        «Мой собственный дом». Он сказал это вслух, пробуя слова на вкус, и ему очень понравилось, как они звучат. Конечно, он не был настоящим владельцем коттеджа садовника, но ему казалось, что он имеет право его украсить, поставить новую мебель и ночевать здесь, не опасаясь, что его могут в любой момент вышвырнуть.
        Не привязывайся слишком сильно. Он добавил полено в пылающий огонь и оставил его гореть. Конверт ждал на столе рядом с лампой, и Дэниел открыл его и вытряхнул содержимое. Может выясниться, что монеты ничего не стоят. Или владелец окажется сумасшедшим. Да и сам ты можешь проснуться следующим утром без почки.
        Но, так или иначе, все страхи сегодня казались менее реальными, чем накануне. Он начал мысленно рисовать образ владельца Крейвен Мэнор и представил себе отшельника, который максимально избегал контактов с людьми. Это вполне устраивало Дэниела.
        Он внимательно осмотрел монеты. Герб на них совпадал с изображением на картине и на склепе. Неудивительно, что он показался знакомым.
        Может, это фамильный герб? Интересно, можно ли найти кого-нибудь, кто его узнает. Когда в этой усадьбе жили, она, наверное, была хорошо известна. Дом такой большой, и для его обслуживания, вероятно, требовалась целая куча горничных.
        Дэниел отложил монеты в сторону, вытряхнул две записки, перечитал их и оставил на столе. Если работа была настоящей, а он начинал серьезно верить в это, он не хотел делать ничего такого, что могло бы поставить ее под угрозу.
        «ПРАВИЛА:
        - Посторонним вход на территорию воспрещен.
        - Не входите в башню.
        - Не выходите из коттеджа садовника между полуночью и рассветом. Задергивайте шторы.
        - Держите дверь запертой. Если слышите стук, не отвечайте».
        Последнее правило, как ни смотри, звучало зловеще, но Дэниел был не в том положении, чтобы нарушать указания. Поэтому он задернул шторы, чтобы в комнату не проникал лунный свет, затем закрыл дверь на замок. В качестве дополнительной меры предосторожности он подтащил к двери стул. Если кто-то вдруг действительно решит напасть на него посреди ночи, то он, по крайней мере, услышит шум и будет готов к визиту гостей.
        Дэниел приготовил себе простой ужин, разогрев на огне тушенку, и съел ее с двумя кусками хлеба. Накануне ночью он почти не сомкнул глаз, и мышцы болели от работы, поэтому он решил, что ничего плохого не случится, если он ляжет пораньше. Он вскипятил на огне кастрюлю с водой и неловко помылся. Затем переоделся в чистую одежду, которую принес с собой, и улегся в кровать. Постель была теплой и мягкой, а потрескивающий огонь успокаивающе гудел, убаюкивая его, создавая чувство защищенности.
        Вскоре после полуночи ощущение тепла и спокойствия закончилось - кто-то начал стучать в дверь.
        Глава 7
        ДЭНИЕЛ РЕЗКО СЕЛ в кровати, сбросив одеяло. Он быстро заморгал, судорожно пытаясь прогнать остатки сна, который окутывал разум и делал его вялым. Ему потребовалась минута, чтобы вспомнить, что он не в квартире у Кайла.
        Стук в дверь был негромким, мягким и как будто любопытствовал - тук-тук, тук-тук. Навряд ли бы это тихое постукивание разбудило Дэниела, если бы накануне он так сильно не перенервничал.
        Он выскользнул из постели и поджал пальцы ног, ступив на холодный пол. Огонь в камине догорал. Остатки тлеющих углей мерцали в темноте, отбрасывая блики по всей мебели.
        Тук-тук-тук. В этом стуке, казалось, был заключен и вопрос, и приглашение, и просьба. Сначала Дэниел непроизвольно потянулся к двери, чтобы открыть замок и посмотреть, кто снаружи, но потом резко отдернул руку. Часы на столе показывали 00:19. Ему не разрешалось открывать дверь или выглядывать в окно до тех пор, пока не наступит рассвет.
        Почему? Его охватил страх. И раньше это правило сбивало с толку и даже тревожило, но теперь от него повеяло чем-то по-настоящему жутким. Кто это? На что Бран запрещает мне смотреть?
        У Дэниела даже пальцы зачесались - так ему хотелось отодвинуть занавеску и выглянуть в окно. Окно находилось у двери, и все, что ему достаточно сделать - это отодвинуть уголок занавески и выглянуть.
        Стук затих. Дэниел в напряжении ждал, но все равно вздрогнул, когда стук послышался у стены рядом с дверью, а затем начал медленно поворачиваться вслед постукиваниям, разносившимся по всему дому. Вот легонько постучали в окно. Затем раздались более глубокие и медленные звуки у стены прямо над плинтусом. Дэниел попытался сглотнуть, но во рту все высохло, и язык прилип к нёбу.
        Не бойся. Дверь заперта. Что бы это ни было, внутрь ему не попасть.
        Он прокрался к камину, стараясь не шуметь, чтобы не воодушевить существо снаружи, но ему отчаянно захотелось тепла и света. Он положил небольшое поленце на тлеющие угли и подождал, пока оно вспыхнет.
        Постукивания эхом разносились по всему дому, доходили до самой крыши, и страх вновь охватил Дэниела. Адреналин хлынул в кровь, наполняя его энергией, которую он не мог потратить, и заставил дергаться. Что могло добраться до крыши? Возле дома нет ни лестницы, ни упавших деревьев, по которым можно взобраться. Что там такое, черт возьми?
        Стучавший полностью обошел вокруг здания и снова достиг двери - раздалось финальное тук-тук-тук, медленное и серьезное, как последнее предупреждение. Затем наступила тишина.
        Дэниел, скрючившись, сидел на полу, у огня. Прежнее теплое чувство, что он испытывал к Крейвен Мэнор, испарилось. Сейчас ему больше всего на свете хотелось, чтобы рассвет наконец прорвался сквозь адскую тьму и чтобы он мог уйти. Огонь еще как следует не разгорелся, и спина у Дэниела мерзла, а по телу периодически пробегала дрожь. В ночи любой тихий звук казался грохотом. Скрипели на ветру ветви. Жужжанье и шорохи насекомых звучали, как язык пришельцев. Каркнула и затихла в темноте ворона.
        Тянулись минуты, превращаясь в часы, и усталость все же победила Дэниела. Он повалился бочком на коврик у камина и задремал. Когда он наконец окончательно проснулся, сквозь края оконных занавесок пробивался рассвет.
        Ну, слава богу! Он вскочил на ноги, потряхивая онемевшей левой ногой, по которой теперь словно бежали иголки, и допрыгал до окна. Рассвело - значит опасность миновала?
        Он отдернул угол занавески, увидел каменную ступеньку у двери, и на ней никого не было. Ранний солнечный свет играл с тенями в заброшенном саду, окружавшем его дом.
        Дэниел посмотрел на особняк. Солнце уже вставало, подсвечивая его сзади, из-за чего он казался сплошь черным. Но башню, возвышавшуюся над крышей, было видно отчетливо. От изогнутого купола отражался свет. В окне что-то мелькнуло.
        Что это? Дэниел полностью раздвинул шторы, чтобы лучше видеть, но фигура в башне исчезла. Он мог поклясться, что видел что-то, похожее на женский силуэт. Но как бы он ни напрягался, больше ничего не разглядел, кроме двух занавесок, закрывавших окно. Они немного шелохнулись, как будто от ветра. Может, это и был ветер? Возможно ли, что я просто увидел, как колышутся занавески, и решил, что это человек?
        Объяснение показалось ему не убедительным, но другого не было. Навряд ли в доме кто-то жил - тогда бы пыль не лежала там нетронутыми сугробами. И Дэниел не заметил внутри ничьих следов, кроме своих собственных.
        Вспомнив о большой двери, выкрашенной в черный цвет с белым крестом на створке, он почувствовал дискомфорт. Он уже начал отходить от окна, когда вдруг заметил на нем мутное пятно и остановился. Пятно было расплывчатой формы, но выглядело как след от руки. Прищурившись, Дэниел наклонился ближе и разглядел на пятнах крошечные завитки, как от отпечатков пальцев.
        «Кто бы это мог быть…» - подумал он и приложил свою руку рядом. Разница в размере была значительной. Пальцы на отпечатавшейся руке были вдвое меньше его.
        Это оставило существо, которое бродило вокруг моего дома ночью? Ему стало физически плохо от этой мысли. Но пятно было размытым, и он решил, что это чей-то старый след. Кто-то же должен был приходить в коттедж, чтобы убираться и пополнять запасы в кладовой. И этот кто-то мог бы оставить свои отпечатки.
        Он потер мурашки, побежавшие по обнаженной коже рук. Дэниел не мог вспомнить, видел ли этот отпечаток накануне, потому что не внимательно осматривал коттедж. Может, он просто не обратил на него внимания.
        Хорошо, давай исходить из логики, Дэниел. Мы остаемся или нет?
        Нутром он чувствовал, что лучше убраться отсюда. Конечно, у Кайла ему не очень удобно жить, но там, по крайней мере, никто не стучит в дверь по ночам. Такое случилось лишь однажды, когда какой-то алкаш подумал, что это его квартира, и разозлился, что у него не подошел ключ. Это воспоминание породило легкую улыбку. Кайл вышел из своей комнаты, размахивая бейсбольной битой. Он и алкаш орали друг на друга через дверь, пока незнакомец, наконец, не сдался и не ушел.
        Улыбка Дэниела дрогнула. Кайл был местами грубоват, но все же они были братьями, хоть и двоюродными, и Дэниел был в долгу перед ним за то, что тот пустил его в свой дом. А он ушел оттуда среди ночи, даже не попрощавшись.
        Затем Дэниел подумал о Флетче, работнике фаст-фуда, который взял и выдавил его из комнаты в один миг. Может, он и не хотел его обидеть, но обидел все равно.
        Я не хочу туда возвращаться. Дэниел порылся в сумке, нашел две самые теплые куртки, что у него были, и надел их на рубашку. Я скажу Кайлу, что со мной все в порядке, но обратно не вернусь ни за что.
        Он отодвинул стул от двери и открыл ее. Внутрь тут же ворвался морозный воздух, заставив его вздрогнуть, несмотря на теплую одежду. Стоя на пороге и потирая руки, он услышал слабый шум, который доносился сквозь деревья, нарушая утреннюю тишину. Шум показался Дэниелу странным.
        Шаги? Шаги и… что-то еще… кажется, что-то тащат по земле?
        Дэниел провел пальцами по волосам в тщетной попытке выглядеть достойно. Наверное, это его таинственный работодатель. Кто еще мог прийти в Крейвен Мэнор в такую рань? Дэниел побежал в сад, изо всех сил стараясь определить, откуда доносится шум. По мере его приближения к источнику шума, звуки становились все отчетливее. Наконец он вырвался из зарослей кустов и умирающих деревьев и оказался у входа в Крейвен Мэнор. Дэниел замедлил шаг, надеясь, что выглядит, как спокойно прогуливающийся человек.
        У каменных ступеней над тачкой склонился парень, ненамного старше Дэниела. Его лохматые каштановые волосы доходили почти до воротника куртки. Одежда была простая, но чистая - так, по мнению Дэниела, одевались люди, работающие руками. Даже сквозь объемную куртку были видны его мускулы.
        Когда Дэниел приблизился, на дереве беспокойно задвигалась стая черных ворон. Парень раскладывал в тачке инструменты, которые попросил купить Дэниел, будто это была подарочная корзина, и важно было красиво ее оформить. Под башмаками Дэниела хрустнули опавшие листья. Парень дернулся и повернулся в сторону Дэниела. Глаза его расширились, лицо напряглось.
        Мгновение во дворе стояла устрашающая тишина. Дэниела охватило непреодолимое ощущение, что его присутствие здесь нежелательно, но отступать было поздно. Он сглотнул и протянул руку, молясь, чтобы она не дрожала.
        - Привет. Простите, что напугал вас. Вы Бран, верно?
        Парень уставился на протянутую руку и нервно улыбнулся, отчего вокруг его глаз разбежались морщинки, но улыбка не казалась искренней. На лбу выступила испарина.
        - Нет?.. А я подумал, что вы Бран. Значит, нет? Вы не хозяин этого места? Простите, я думал… - Дэниел совсем растерялся, закашлялся, все еще протягивая руку. - А я садовник. Меня только вчера наняли, и я ждал встречи с Браном.
        Парень наконец расслабился, расправил плечи и хмыкнул. Напряжение вокруг рта исчезло, но глаза смотрели настороженно.
        - Черт, извини, чувак. Ты меня действительно напугал. Я был здесь два раза, и оба раза один. И я не ожидал, что встречу кого-нибудь здесь сегодня. Меня Джоэл зовут, - Джоэл, наконец, пожал руку Дэниела.
        Рука у него была твердой, хоть и немного влажной.
        - Видимо, ты тоже не встречался с Браном?
        - Нет, - Джоэл поскреб ботинком по опавшим листьям.
        Было немного странно видеть, что такой накачанный парень испугался, но Дэниел мог описать его реакцию только так.
        - Я работаю в хозяйственном магазине в Арбуре с отцом. Нас наняли для поставки разных материалов. Отец не смог привезти их сам, поэтому отправил меня. Но…
        Дэниел подумал, что, наверное, сможет угадать его мысли.
        - Не самое гостеприимное место, да?
        Джоэл яростно кивнул и понизил голос до шепота.
        - Да это, черт возьми, какой-то кошмар. Вороны повсюду. Дом как из фильма ужасов. А этот парень, Бран, мы его не видели ни разу. Он просто отправляет инструкции в письмах. Каждый раз, когда я приезжаю сюда, я опасаюсь, что меня прикончит какой-нибудь ненормальный лесоруб.
        Значит, я не один такой.
        - Но вы все равно согласились на эту работу?
        - Да нам деваться было некуда, - Джоэл пожал плечами, и ему снова стало не по себе. - Мы уже собирались сворачивать бизнес через месяц. А этот парень оставил письмо у нас под дверью. Просил, чтобы мы убрали в коттедже и доставили кое-какие припасы в дом. А взамен заплатил небольшое состояние - намного больше, чем стоила эта работа. Это было так странно. Мы бы подумали, что это розыгрыш, но он заплатил авансом.
        Дэниел мотнул головой в сторону леса за спиной.
        - Так это вы навели порядок в коттедже?
        - Да. Этот парень, Бран, сказал, что хочет, чтобы там можно было жить. И написал, что мы должны доставлять еду раз в неделю, а также любые другие товары, которые он попросит… как-то так, - Джоэл указал на тачку. - Никаких указаний о марке или цвете, или еще о чем-нибудь не было. И никакой возможности связаться с ним, чтобы спросить. Поэтому нам пришлось действовать наугад.
        В тачки лежали ножницы, пила, лопата и рабочие перчатки, которые Дэниел попросил накануне.
        - Это для меня. Выглядит отлично. Хоть я не особо разбираюсь.
        - Да здесь все лучшее. Мы не хотим облажаться с этим парнем, ведь он, считай, оплачивает нашу аренду.
        - Быстрая у вас доставка.
        Дэниел не смог не нахмуриться, переводя взгляд с тачки на дом, который выглядел таким же безжизненным, как и в день его приезда. Ни света в окнах. Ни колышущихся штор. Ни единого признака обитания.
        - Я попросил их только вчера вечером.
        - Мы обнаружили письмо Брана у нас под дверью сегодня утром. Вместе с дополнительной платой. Он прислал больше, чем этот заказ стоит, поэтому отец решил доставить его в первую очередь.
        Дэниел выудил из кармана золотые монеты. Он огляделся, чувствуя себя немного неловко из-за разговора о доходах с незнакомцем, но ему было слишком любопытно, чтобы сопротивляться.
        - Вам он тоже платит этими монетами?
        - Точно, - Джоэл снова повел плечами и хмуро взглянул на монеты. - Вообще фантастика какая-то. Как я уже сказал, если бы дела у нас шли получше, мы бы не взялись за эту работу. Что-то здесь реально не то происходит.
        В животе у Дэниела узлом скрутилась тревога, как жирное голодное насекомое. Он сунул монеты обратно в карман и облизал пересохшие губы.
        На лице Джоэла тоже читались признаки беспокойства.
        - Слушай, прости и, пожалуйста, не говори ничего владельцу. Я не хотел жаловаться. Мы действительно очень благодарны ему за работу…
        - Нет, не волнуйтесь, я понял. Это… это и правда странно. Я и сам пока никак не могу привыкнуть.
        Джоэл немного помолчал и перевел взгляд с Дэниела на сад, на дом и снова на Дэниела.
        - Ты ведь здесь останешься?
        - Эээ… - Дэниел пожал плечами. - Да, думаю, останусь.
        - Слушай, - Джоэл провел рукой по подбородку, продолжая бегать глазами. - У меня мандраж начинается, даже когда я просто прихожу сюда. Но чтобы жить здесь… и представить не могу. Хочешь, я принесу тебе еще что-нибудь? В письме ничего не говорилось о том, чтобы провести электричество в коттедж - просили просто сделать его пригодным для жизни, и я не хотел делать никаких предположений. Но я могу привезти генератор и кое-какие бытовые приборы. Холодильник, чайник и все такое.
        Это было серьезное искушение. Технически Дэниел не нуждался в электроприборах, но они сделали бы его жизнь веселее. С другой стороны, Бран не выделил ему бюджета, и он не хотел злоупотреблять его гостеприимством, запрашивая «предметы роскоши».
        Джоэл заметил выражение его лица и натянуто улыбнулся.
        - Все нормально. Я не буду выставлять ему счет за них. Его первый аванс легко покроет все дополнительные расходы.
        - Ну, если вам не трудно…
        - Да вообще нет. Конечно, проехать на грузовике через лес - всегда приключение, но я же все равно буду приезжать каждую неделю и привозить еду, - Джоэл рассмеялся, но и в смехе слышался намек на дискомфорт. - В следующий раз я привезу генератор. Заполним его топливом и подключим тебе оборудование. Конечно, для такого… большого здания, - он махнул рукой в сторону возвышающегося над ними особняка, и его улыбка на мгновение угасла, но потом он снова заулыбался, - он навряд ли подойдет, но у нас есть модель, от которой будут работать четыре-пять приборов одновременно.
        Я смогу пить кофе, не кипятя воду на огне. И молоко не испортится за ночь. И я даже смогу купить вентилятор летом… Жизнь в Крейвен Мэнор в течение длительного срока уже не казалась такой ужасной.
        - Было бы здорово. Вы сказали, что приехали на грузовике. А как вы проехали через ворота? Я сам с трудом протискиваюсь в щель пешком.
        - Не, нет там никаких ворот, но тропа ужасно заросла, - Джоэл указал на участок сада у себя за спиной, который Дэниел пока еще не исследовал. - Я оставляю грузовик примерно в пятидесяти метрах отсюда, а затем тащу все вручную.
        Значит, в Крейвен Мэнор ведет еще одна дорога из другого города? Дэниел попытался разглядеть тропу, по которой пришел Джоэл, но деревья срослись слишком тесно. В голове у него возникла мысль, и он бросил быстрый взгляд на своего собеседника.
        - А когда Бран нанимал вас, он дал вам какие-то конкретные инструкции? Правила?
        - Конечно, дал. Не приходить с полуночи до рассвета, не приглашать сюда никого и не входить в дом.
        Мне сказали держаться подальше от башни, а Джоэлу вообще запретили входить в здание. Значит, в поместье есть нечто, что Бран не хочет показывать. В нем снова взыграло непреодолимое любопытство.
        Джоэл опять зашаркал ботинком по земле.
        - Эээ, хочешь, я тебе еще что-нибудь привезу?
        - Нет, не надо, спасибо за все, - Дэниел понял намек. - Можете ехать назад. Спасибо, что привезли все это.
        - Да, конечно, - Джоэл сделал шаг назад и остановился.
        Он перевел взгляд с Дэниела на дом и обратно, а затем что-то проворчал, порылся в карманах и вытащил ручку и бумагу.
        - Ты ведь здесь совсем один? Если станет совсем хреново - ну типа настолько, что нужно будет быстро убраться отсюда, позвони мне. Этот телефон всегда со мной, даже ночью. Я… я уверен, что беспокоиться не о чем. Но на всякий случай.
        Дэниел взял листок бумаги. В нем был номер мобильного телефона. Он не знал, что сказать, поэтому сунул бумагу в карман и выдавил улыбку.
        - Спасибо.
        Джоэл поднял руку на прощание, но был уже на полпути к зарослям деревьев.
        - Ну, бывай!
        Дэниел подождал, когда Джоэл скроется в саду, затем перевел дыхание, глядя на тачку. Мне надо попросить у него телефон. Номер Джоэла не очень-то поможет, если у меня не будет телефона.
        Вороны закаркали, рассаживаясь на дереве позади него. Солнце уже поднялось, но густая листва надежно защищала усадьбу от света, и Дэниел чувствовал, что мерзнет. Он потер руки и попытался взглянуть на ситуацию оптимистично.
        Джоэл и его отец подготовили для меня дом. Ответ на эту загадку получен. Бран явно предпочитает держаться подальше от своей собственности. Я в общем-то не возражаю, просто… Я бы хотел видеть во всем этом немного больше смысла.
        Джоэл получал письма с инструкциями, как и Дэниел. И ему платили теми же золотыми монетами. На этом сходство не заканчивалось. И Джоэл, и Дэниел находились в отчаянном положении и не могли отказаться от предложения Брана, каким бы неприятным оно им не казалось.
        Как будто он охотится на самых незащищенных.
        Дэниел изо всех сил пытался отделаться от этой мысли. Он провел рукой по ручке тачки. На его запрос о садовом инвентаре отреагировали так быстро, что это сбивало с толку. Он не знал, как это возможно - ведь он находился здесь в полной изоляции.
        Может, у Брана в холле есть камера слежения или датчик движения, чтобы видеть, когда я вхожу внутрь… ага, особенно, если учесть то, что в Крейвен Мэнор нет электричества, чтобы их подключить. Может, Бран нанял кого-нибудь, чтобы приходили туда каждый вечер и проверяли, нет ли записки. Может, это он и стучался в коттедж ночью.
        Над головой мрачно шуршали крыльями вороны. Когда он посмотрел на них, одна тихонько каркнула. Казалось, они собрались вокруг огромной старой вороны, которую Дэниел видел накануне. Она неотступно следила за ним немигающим взглядом, и Дэниел почувствовал себя неуютно. Он взял тачку и принялся толкать ее в сторону склепа.
        Глава 8
        ПО ДОРОГЕ К СКЛЕПУ Дэниел продолжал обдумывать только что полученную информацию. Приняв предложение Джоэла о генераторе, он практически скрепил печатью свое согласие работать в Крейвен Мэнор, поэтому бросить здесь все после оплаты поставок было бы неприлично. Дэниел покосился на башню, проходя мимо, но единственное, что он увидел в окнах, было отражение пасмурного неба.
        Может, у меня просто богатое воображение, и я схожу с ума из-за ерунды. Стучать могла ночная птица или даже белка. А то, что стук был похож на просьбу впустить кого-то, еще не значит, что так и есть.
        С дерева, громко хлопая крыльями, слетели вороны и разразились карканьем. Дэниел вздрогнул, но птицы пролетели над ним и исчезли в лесу за оградой.
        Да уж, жуткий дом. Но это не значит, что он плохой. Дэниел облизал губы. Он мог бы стать твоим домом. Может, здесь ты станешь счастливым. У тебя есть собственная кровать, и тебе доставляют все необходимое - стоит только попросить… и природа. Боже, какая тут красота.
        Он добрался до склепа и опустил тачку. Лианы, которые он оборвал накануне, кучами лежали вокруг каменного сооружения, и Дэниел собрал их в тачку. Он не знал, есть ли на территории компостная куча, но ее нужно было сделать. К тому времени, когда он начнет сажать новые растения на участке, органический материал уже разложится в достаточной степени и превратится в хорошее удобрение. Дэниелу стало интересно, получится включить саженцы в поставки, за которые платит Бран. Это было бы здорово - тогда Дэниел смог бы частично заменить мертвые деревья.
        Дэниел нашел чистый участок земли, сбросил оборванные лозы, а затем вернулся к склепу и надел перчатки. Джоэл не солгал, когда говорил, что это лучший бренд - перчатки надежно защищали ладони, и Дэниел почти не чувствовал шипов, срезая ветки и вырывая кусты из земли. К сожалению, остальные части тела остались без защиты. На джинсах образовались ряды крошечных дырочек, а незащищенные предплечья покрылись кровоточащими ссадинами. Но, тем не менее, работа приносила удовлетворение, а сам процесс казался ему сродни медитации. Каждый новый укол означал, что уродливых кустов у входа в гробницу становится все меньше. За несколько часов Дэниел расчистил довольно большое пространство, так что под навесом теперь можно было спокойно стоять.
        Он прервал работу, чтобы полюбоваться. Склеп был спроектирован как место, где люди могли спокойно посидеть и отдать дань уважения усопшим, и даже укрыться от дождя. В обеих стенах вырезаны каменные скамейки. Двери гробницы деревянные, примерно такой же толщины, как двери главного дома. Они были украшены такой же резьбой из листьев и орнаментов, что и снаружи.
        Дэниел схватился за один из уродливых кустов у основания двери. Кустарник доходил ему до плеч и упорно не хотел покидать землю. Дэниел кряхтел, приглушенно ругался и наконец вырвал его, но к шарканью его башмаков присоединилось странное позвякивание. Дэниел отбросил куст в сторону. Под ним прятались серебряный поднос и две стоявшие на земле чашки.
        Чашки были тонкого фарфора, и по их ободку шли искусно нарисованные нежные цветы. Поднос выглядел дорогим, но весь был покрыт грязью. Вся эта красота десятилетия пролежала на земле, и в результате поверхность фарфора покрылась черным зернистым налетом, а в чашках было полно мелких насекомых, нашедших там последнее пристанище.
        Дэниел ногой отбросил куст в сторону и осторожно поднял поднос. Металл практически прилип к камню, и его нижнюю сторону покрывал слой красной ржавчины. Он попытался представить, как кто-то приходил в склеп - возможно, скорбящий родитель, - чтобы выпить чаю и поговорить с покойной Аннализой. Но какие бы сценарии он не придумывал, ни один не объяснял, почему чашки оставлены именно там.
        Неприятное ощущение, преследовавшее его с момента прибытия в Крейвен Мэнор, усилилось. Оно было тяжелым и давило, как пальто, маловатое по размеру, и Дэниел никак не мог сбросить с себя напряжение. Было неправильно оставлять чашки в склепе, поэтому он вынес поднос.
        Вороны кружили над ним, как стервятники. Может, для них это обычное дело: утром сидеть на дереве у дома, днем летать в лесу в поисках пищи, вечером кружить вокруг особняка, и на ночь снова опускаться на то же дерево. В принципе, ему нравились птицы, но вороны не проявляли ни радости, ни энергии, которые, по его мнению, были присущи их пернатым родственникам.
        Он поднялся по лестнице в дом. Дверь так и была открыта, и в холле все так же были навалены листья, но он на мгновение замер, прислушиваясь, не появятся ли там признаки жизни. Любой тихий звук отдавался в доме эхом, и паранойя Дэниела росла. Ветви деревьев царапали каменную стену, в крошечных трещинах посвистывал ветер, даже шорох листьев, швыряемых по полу случайными дуновениями, казался отчаянно громким. Он собрался с духом и вошел внутрь.
        Без лампы было трудно понять, куда он идет. Даже когда он распахнул входную дверь полностью, проникавшего внутрь света оказалось недостаточно, чтобы осветить холл. Но тут в голову пришла одна мысль, и он направился к камину. Наполовину расплавленные свечи были вставлены в старинные бронзовые канделябры с изогнутыми ручками. Спичек не было, но он заметил кремень, спрятанный среди мертвых веток и пустых рамок. Потребовалось несколько минут, чтобы зажечь первый фитиль.
        Он оторвал канделябр от каминной полки и поднял его перед собой. Тарелка, что он оставил коту, так и стояла между двумя стульями. Розовый «Спэм» казался нетронутым. Дэниел вздохнул и поставил тарелку на серебряный поднос. Может, кошка не признавала «Спэм» за еду. Надеюсь, в следующий раз Джоэл привезет настоящее мясо. Бедный кот.
        Дэниел обошел холл по стенке, открывая двери в надежде найти ванную комнату или кухню. Петли скрипели и поддавались с трудом, и ему часто приходилось отбрасывать стога мертвых листьев. Первые несколько дверей вели в бальную залу, столовую и великолепную библиотеку. Дэниел ненадолго там задержался и заметил, что большая часть книг цела, и обветшали лишь несколько корешков.
        Ему повезло, когда он открыл одну из дверей, спрятавшихся за лестницей. Кучи листьев там были толще и выше, но он отшвырнул их с дороги, открыл дверь и оказался в помещении, похожем на помещение для слуг. Это была небольшая столовая с менее роскошным интерьером. Центр помещения занимал стол, вокруг которого стояло не менее тридцати стульев. В стенах располагалось несколько дверей. Он попытался открыть одну и попал в комнату, которая, видимо, была швейной мастерской. На столе лежало старомодное платье, утыканное булавками.
        Следующая дверь открывалась в прачечную с большими раковинами, заполненными разной одеждой, которая застыла странными смятыми формами - ее замочили и забыли. Ткань была покрыта давно засохшей плесенью. Наклонившись поближе, Дэниел увидел женское платье в одной раковине и белую униформу горничной в другой.
        Он вернулся в столовую и попытался открыть последнюю дверь, которая привела его в кухню, и чувство сюрреализма полностью охватило Дэниела. На плите стояли кастрюли, с крючков в потолке свисали сухие травы, а окаменевшая буханка хлеба на центральном столе медленно превращалась в пыль с помощью насекомых.
        Такое чувство, что дом покинули очень быстро. Слуги бросили все и просто… сбежали. Почему? Что такого могло случиться, раз, уходя, они не пытались спасти хоть что-нибудь?
        Он собирался вымыть чашки и поднос, но теперь ему пришло в голову, что водопровод навряд ли работает. Он повернул кран и стал ждать. Откуда-то из-под ног эхом донесся тяжелый резкий гул. Мгновение спустя из носика хлынула черная, напоминающая сукровицу, жидкость.
        Дэниел сморщил нос от зловония, которое полилось из крана вместе с водой, цветом и консистенцией напоминавшей ту, что лилась из кранов в его коттедже. Ему пришлось ждать несколько минут, чтобы вода очистилась, и он мог, не опасаясь, подставить руки под струю. Он смыл остатки сукровицы с раковины, затем опрокинул оставленную котом ветчину в одну из грязных кастрюль на плите и погрузил все в раковину под воду.
        Несколько минут он пытался стереть грязь с чашек и подноса. Однако это дело оказалось безнадежным. Его собственная тарелка была довольно чистой, но фарфор и серебро слишком долго подвергались воздействию сил природы, и оттереть пятна без мыла и горячей воды было невозможно. Он вздохнул и оставил их сушиться на столе у раковины. Если бы кухня сияла чистотой, он бы постарался отмыть посуду. Но в окружении грязи и запущенности мытье посуды напоминало сизифов труд.
        Может, Бран и наймет уборщиков, когда участок вокруг особняка станет выглядеть не так кошмарно, как сейчас. Дэниел поднял свечу и попытался открыть вторую дверь кухни. Она вела обратно в холл.
        Он был на полпути ко входной двери, когда спиной почувствовал взгляд. Внимательно оглядевшись, он обнаружил два светящихся янтарем глаза на площадке второго этажа. Дэниел подошел ближе и прищурился, пытаясь разглядеть кота в тени. Тот стоял прямо перед портретом Аннализы. В темноте едва угадывались белки ее глаз и намек на робкую улыбку.
        - Привет, - крикнул Дэниел коту. - Ты почему не ел?
        Хвост кота дернулся - черное на черном. Глаза Дэниела заболели от попыток разглядеть, где кончается кот и начинается мрак.
        - Я скоро принесу тебе что-нибудь другое, хорошо? Что-нибудь, что тебе больше понравится.
        Он попятился к двери и развернулся лицом к внешнему миру. Холодный ветер куснул его сквозь дыры на джинсах, пробрался под куртку. Монеты оттягивали карман. До заката оставалось еще несколько часов, и он знал, как их проведет.

* * *
        - Простите… Это точно?
        Дэниел склонился над прилавком ломбарда. Он пытался понять, не ослышался ли он, не ошибся ли оценщик. Оценщик сидел напротив и вертел одну из монет в пальцах. Вокруг них лежали на полках и в витринах разные безделушки, подержанные украшения и предметы антиквариата.
        - Это хорошая цена. Больше вы нигде не получите.
        Оценщик положил монету на стол и подтолкнул ее обратно к Дэниелу, чтобы тот принял решение.
        Дэниел сглотнул. Оценщик говорил таким тоном, будто Дэниел жаловался, как мало ему предложили за монету. Но оценщик очень сильно ошибался.
        Цена одной из монет покроет стоимость месяца аренды и еды, да еще и на бутылку приличного вина останется. У Дэниела онемели пальцы. Он надеялся, что шок, который он чувствовал, не отразится на его лице.
        - Гм. Да, непременно. Отлично. Гм, а можно мне пару конвертов?
        - Конечно, - оценщик, невысокий мужчина, улыбаясь морщинистым ртом, достал приходную книгу. - Если найдете еще, приносите их сразу мне, хорошо? Вам будет сложно продать их в другом месте, ведь они коллекционные, и все такое. А я знаю людей, которые захотят купить их, и поэтому предложу вам хорошую цену.
        Когда Дэниел вышел из магазина, то все еще пребывал в шоке. У него в карманах никогда не было столько денег. И таинственный Бран обещал ему еще, если он продолжит работать в Крейвен Мэнор. До того, как оценщик назвал ему стоимость, Дэниел сомневался, что монеты имеют какую-то ценность, но оказалось, что он ошибался. Он был богат… по крайней мере, по своим меркам.
        Одну монету он продал, а вторую пока оставил, на всякий случай. Ломбард находился через дорогу от квартиры Кайла. Дэниел зашел в вестибюль, вынул деньги и разделил их на части. Сорок долларов вернулись в карман. Бран дает ему кров и еду, поэтому Дэниелу не нужно много денег, но также он понимал, что было бы разумно иметь их под рукой. Двести пошли во второй конверт, чтобы помочь Кайлу с арендой, пока тот не найдет нового соседа по комнате. Остальные он сложил во второй конверт и, прижав его к груди, побежал вверх по лестнице.
        В конце коридора мигал свет. Дэниела не было два дня, и ему показалось, что здесь стало еще хуже. Ковер, казалось, вытерся еще сильнее. Дэниел остановился у комнаты миссис Киршнер, приложил ухо к дереву и услышал, как она воркует со своим котом по-немецки. Он сунул конверт под дверь.
        Дэниел шел по коридору, пока не добрался до двери в квартиру Кайла, на которой болтались одинокие выцветшие циферки «1» и «6». Ключ все еще был у него, но он не решился воспользоваться им. В конце концов, он там больше не жил. Поэтому он поднял руку и постучал. Мгновение спустя дверь приоткрылась, и Дэниел задохнулся, когда Кайл хлопнул его по спине.
        - А вот и ты! Я уж боялся, что ты помер где-нибудь в канаве.
        Кайл был одет в старую толстовку и зарос непослушной щетиной, но выглядел он счастливым.
        Дэниел засмеялся и позволил затащить себя внутрь.
        - Извини, я должен был оставить записку. Я переехал в коттедж садовника, - Кайл покосился на него. - Помнишь, я говорил тебе о работе - ухаживать за садом вокруг дома?
        - Ты меня разыгрываешь? Я думал, что это шутка, - Кайл покачал головой, оглядывая Дэниела с головы до ног. - Ну и как дела? Хочешь вернуться? Подружка Флетча помирилась с ним, и он съехал к ней, так что ты можешь заселиться в свою комнату.
        Дэниел колебался всего секунду.
        - Вообще-то, я собираюсь остаться там. Это хорошая работа. И мне неплохо платят. Вот, держи, - он протянул конверт. - Тут двести долларов - аренда за следующие несколько недель. Наверняка, за это время ты сможешь найти кого-нибудь.
        - Может, и найду, - Кайл вытащил деньги, пересчитал их большими пальцами и сунул в задний карман.
        Рот оскалился в широкой ухмылке, растянувшей пухлые щеки.
        - Ух ты! Только посмотрите на него. Настоящая работа. Настоящие деньги. Взрослеешь, наконец, да? Давай-ка я куплю тебе пива. Это меньшее, что я могу сделать. Заодно расскажешь мне все о своей новой работе.
        Глава 9
        КАЙЛ РАЗВАЛИЛСЯ НА СТУЛЕ у стойки бара рядом с Дэниелом. Бар был полон, и вечер они провели, окутанные шумом болтовни. По телевизору, подвешенному к потолку, шел футбол, и каждые несколько минут их слова тонули в криках и возгласах посетителей, когда местная команда забивала гол.
        Пиво ударило Дэниелу в голову. Он не мог вспомнить, сколько он выпил, но знал, что много, и у них обоих уже заплетался язык. Кайл накормил его сытным обедом и заплатил за выпивку. Было видно, что он в хорошем настроении.
        - Так-так, погоди, значит там больше никого? - Кайл смаковал пиво, взбалтывая его в бутылке. - И ты там совсем один?
        - Ага, только я, кот и птицы.
        Дэниел попытался рассмеяться, но вместо хохота раздался жалкий смешок. Вокруг ярко горели огни.
        - А, да, еще есть парень, который привозит еду, но он появляется только раз в неделю.
        - Дичь какая, - Кайл потряс головой, будто ничего смешнее в жизни не слышал. - Полный абзац. Но платит хорошо, да?
        - Ага. Вот, смотри, - Дэниел достал из кармана монету и передал ее Кайлу. - Это моя зарплата. Прикинь?
        Кайл перевернул монету, и его лицо скривилось.
        - Это что ли золото? А он кто? Пират?
        - А я знаю? - Дэниел поставил бутылку на стойку. Внутренний голос шептал, что он ведет себя безрассудно, но будучи в легкой эйфории, Дэниел не обратил на него никакого внимания. - Насколько я понимаю, их чеканили еще тогда, когда дом был обитаем. Конец Георгианской эпохи, а, может, эпоха Регентства.
        - И когда это было?
        - Конец семнадцатого или начало восемнадцатого века, - Дэниел наклонился вперед, чтобы показать герб на монете. - Такая же эмблема изображена на склепе в саду и на картинах в доме. Видимо, это их семейный герб.
        - Ух ты, а я знаю, что это, - к ним незаметно подошел бармен и, поставив на стол две бутылки пива, покосился на монету. - У моего дедушки была такая монета.
        - Да ладно! - почти выкрикнул Кайл, едва сдерживая смех. - Твой дедушка тоже работал садовником?
        Из-за высоко взбитого чуба и густой бороды бармен напоминал Дэниелу яка. Он оглядел бар, но все посетители болтали, и у всех еще было полно выпивки. Тогда бармен перегнулся через толстую деревянную стойку, прищурился и зашептал так тихо, что Дэниел едва мог его расслышать.
        - Неа, прадед моего деда был врачом и работал в семье Мириксов.
        Это имя вновь разожгло в Дэниеле приутихшее было любопытство. Он наклонился поближе.
        - Врачом? Это он лечил Аннализу Мирикс? Ты случайно не знаешь, почему она умерла?
        Бармен усмехнулся, заметив, как страстно жаждет Дэниел услышать продолжение.
        - Да я его и не видел никогда. Он умер сто лет назад. Но мой дед был историком и собрал целую коллекцию дневников своего прадеда и прочей фигни. Мои родители водили меня к нему в гости в детстве, и он всегда болтал без умолку, рассказывая историю за историей о наших предках. Он был уже наполовину в маразме, и все, о чем он вещал, больше напоминало байки, но он обожал поговорить о своем прадеде-лекаре и сумасшедшей семейке с холма. Мамаша их, очевидно, была помешанной. Паранойя и обсессивно-компульсивное расстройство. Он часто зачитывал отрывки из дневника врача, и после чтения таких записей вас, как правило, одолевают кошмары.
        Бармен скривил лицо и покосился на невидимую книгу, подражая своему деду.
        - Мне бы очень хотелось попробовать на ней лечение электрошоком. Любую другую женщину заперли бы в психиатрической клинике из-за того бреда, что она несла, но она была очень богата, а богачей обычно не трогают.
        Дэниел ясно представил себе старца с уставшим осунувшимся лицом, слюну, сбегающую с потрескавшихся губ, когда тот читает отрывки из древней книги. Огонь из камина отбрасывает блики и играет с тенями на его морщинистом лице, а глаза, полуслепые от катаракты, блуждают по комнате.
        - Сама она не хотела лечиться, боялась проклятья из-за моих лекарств. Никому не позволяла прикасаться к себе. Но она разрешила мне лечить ее ребенка, бедняжку.
        - Аннализу? - спросил Дэниел.
        Бармен прервал пантомиму и пожал плечами.
        - Я же говорил, что слышал эти байки ребенком. Но да, кажется так ее и звали.
        - А ты не знаешь, что с ней было?
        - Знаю, - бармен потер бороду татуированной рукой. - Это была любимая часть истории нашего дедули. У нее было такое заболевание, когда кожа покрывается волдырями на солнце. Он называл ее «дитя луны». Конечно, в наше время эта болезнь называется по-другому - что-то сложное, начинается на Кс…[5 - Ксерод?рма пигм?нтная - наследственное заболевание кожи, проявляющееся повышенной чувствительностью к ультрафиолетовому облучению, проявляется в возрасте двух-трех лет и постоянно прогрессирует.]. Проблема в том, что она вообще не переносила солнечного света и поэтому целыми днями сидела запертой в особняке с плотными шторами на окнах, и ей разрешалось выходить на улицу только ночью.
        Дэниел моргнул и мысленно увидел портрет. Девушка на нем была до невозможности бледной, и эта бледность объяснялась тем, что она никогда не видела солнца.
        - А как она умерла?
        - Понятия не имею, приятель, - бармен пожал плечами. - В дневниках нашего дедули говорится, что он испробовал разные методы лечения, чтобы помочь ей, в том числе и всякие безумные экспериментальные средства, но ничего не помогало. И через несколько лет мать в приступе ярости выгнала его и запретила появляться на пороге.
        Кайл покосился на бородатого бармена.
        - Ты что, так и называл его дедулей? Он, видимо, и откинулся от смущения?
        - Заткнись! Я любил своего дедулю.
        Бармен сердито взглянул на Кайла, затем перекинул полотенце через плечо и направился к другому концу бара.
        - Ну и зачем ты это сказал? - прошипел Дэниел.
        - Да ладно, тоже мне… пафосный болван. Пей пиво и радуйся.
        Дэниел взял бутылку, но пить не стал. В его голове кружились мысли. Он попытался представить, каково это - быть запертым внутри днем, прятаться за темными тяжелыми шторами, никогда не видеть солнца, не чувствовать его лучей на коже, опасаясь, что она покроется болезненными струпьями. Может, Аннализа и умерла из-за этого? Ему не хотелось думать о конце девушки. Дэниел провел рукой по лицу.
        - Эй, что такое? Этот мудак расстроил тебя? - Кайл фыркнул и хлопнул Дэниела бутылкой по колену. - Надо сказать его дедуле, чтобы бросил рассказывать эти мерзкие истории о кровавых преступлениях и мертвецах.
        - Да не в этом дело, - солгал Дэниел. - Просто… мне пора возвращаться. Я не хотел задерживаться так поздно.
        - Хорошо. Подожди минутку. Сначала мне нужно кое-что спросить. Как ты думаешь, может, и мне найдется какое-нибудь занятие в твоем особняке? Замолвишь словечко своему приятелю?
        Эйфория Дэниела начала утихать, но головокружение не прошло. Его губы скривились.
        - Замолвил бы, если бы мог, но не думаю, что ему нужны еще работники. В его инструкциях прямо оговорено, что нельзя никого приглашать в дом.
        - Да ладно, давай-ка, помоги мне. Разве я плохо к тебе относился? Кроме того, мы с тобой родственники по крови, - глаза Кайла сузились. - Или теперь, когда у тебя есть непыльная работенка по стрижке газонов, ты хочешь меня бросить?
        - Мы не кровные родственники… мы - кузены не по крови, а по браку.
        Головокружение усиливалось. Дэниел потер лоб, пытаясь прояснить мысли.
        - И я не стригу газоны. Там куча тяжелой работы. В усадьбе полный бардак.
        Кайл допил остатки пива и швырнул пустую бутылку на стойку.
        - Слушай, чувак, буду с тобой честным. Мне позарез нужна новая работа. Мой босс постоянно ездит на мне и еще погоняет, а платит сущие гроши. Я ведь знаю, что ты заработал больше, чем дал мне вечером. А такая работа меня бы вполне устроила. В общем, я хочу сказать, что, если б не я, ты бы сдох на улице. Так что ты мне должен.
        - Я… я…
        Свет был слишком ярким. Дэниел встал, и головокружение прокатилось по нему волной.
        - Я поговорю с ним. Напишу ему письмо. Но я ничего не обещаю, хорошо?
        Кайл хлопнул его по плечу и вернул улыбку на прежнее место.
        - Молодец, чувак. Ты и я - мы должны держаться вместе. Иди и подумай, за какие ниточки ты можешь подергать своего приятеля.
        Ночной воздух был прохладным, но Дэниел был рад этой прохладе, которая помогала изгнать туман из головы и сосредоточиться. Они с Кайлом направились к квартире, и он сунул руки в карманы. Кайл болтал о новой игре, которую купил.
        Что-то не то. Его пальцы тщательно ощупывали карманы, но там было пусто. Дэниел резко остановился.
        - Кайл! Монета исчезла.
        - Что? - Кайл покосился на него. - Что ты хочешь сказать?
        - Монета - я давал ее тебе посмотреть. Куда она делась?
        - Я оставил ее на стойке. Разве ты ее не забрал?
        Дэниел бросился назад к приземистому кирпичному зданию на углу улицы. Бар был переполнен. Он мог только молиться, чтобы никто не забрал монету за те пару минут, когда их не было.
        Голова сильно кружилась, и он с трудом пробирался сквозь толпу, чтобы добраться до места, где они сидели. Их стулья пока никто не занял, но монеты нигде не было. Дэниел внимательно осмотрел деревянную стойку и пол поблизости, чувствуя, как в груди поднимается беспомощное разочарование, затем помахал бармену. Бородач бросил на него кислый взгляд и неохотно подошел.
        - Слушай, ты же видел мою монету? - Дэниел провел пальцами по барной стойке, чтобы подчеркнуть пустое пространство. - Она лежала прямо тут. Наверное, ты нашел и забрал ее, чтобы она не потерялась?
        - Извини, приятель, - бармен пожал плечами, но его лицо выражало искреннее сожаление.
        Дэниел завис в растерянности, а внутри его терзали жалящие укусы от потери и горели ожоги унижения. Чья-то рука хлопнула его по плечу, и, повернувшись, он наткнулся на мрачную улыбку Кайла.
        - Ну что, не нашел?
        - Нет, исчезла.
        - Да уж, облом, - Кайл пожал плечами. - Я бы предложил купить тебе стаканчик, но я ведь уже купил.
        - Не шути. Это серьезно. - Дэниел оглядывал толпу, пытаясь разглядеть золотистые блики среди сверкающих бутылок и стаканов в руках посетителей.
        Его сердце упало, и плечи поникли. Кто бы ее не забрал, он, скорей всего, сунул ее в карман.
        Кайл обнял Дэниела за плечи, и они вместе вышли на улицу, в ночь.
        Дэниел выдохнул и посмотрел на пар, вырвавшийся изо рта.
        - Который час?
        - Как раз одиннадцать, приятель. Завалимся куда-нибудь на второй раунд?
        - Нет, не могу, - Дэниел вырвался из объятий. - Мне пора возвращаться. Комендантский час.
        Пробегая по улице в поисках велосипеда, он слышал, как Кайл идет за ним.
        - Не забудь спросить про работу!

* * *
        Я не должен был ничего ему обещать. Дэниел злился на себя, таща велосипед по разбитым, неустойчивым плитам тропы, ведущей к Крейвен Мэнор. А ведь Бран вполне мог нанять его. И в лучшем случае, поведение Кайла просто отразится на мне. В худшем, я могу фактически потерять работу.
        Кайл не был трудолюбивым. Когда рядом был босс, он старательно изображал усердие. Но Дэниел видел, как его кузен вел себя, когда его никто не контролировал. Его перерыв на обед, на который выделялось сорок минут, растягивался на два-три часа, в течение которых он потягивал пиво в тени и шутил с друзьями. Так что в усадьбе, без надзирающего ока, Кайл вряд ли будет что-нибудь делать.
        Надо было раньше об этом думать, идиот. Он увидел, сколько ты заработал, потому и пригласил на пиво. Он никогда и ничего не делает просто так - только в обмен на одолжение.
        Велосипед зацепился за корень, и Дэниелу пришлось встать на колени, чтобы вызволить его. Выпрямившись, он потерял представление, в каком направлении ехал. Плиты на мшистой земле между корнями и кустарниками отсутствовали.
        Он посмотрел направо и налево, оглянулся назад и вдруг испугался. Скоро наступит комендантский час. Что произойдет, если он не доберется до коттеджа к полуночи?
        Да не мог ты заблудиться. Он вернулся назад тем же путем, по которому, ему казалось, он пришел. Склоняясь пониже к земле, он оглядывал землю в поисках намека на серые плиты. Все деревья в лунном свете казались чужими. Рядом перекликались животные, умолкая, когда он подходил слишком близко. Страх нарастал, и Дэниел пошел быстрее, насколько позволял велосипед. Пелена сонливости, которой окутал его алкоголь, полностью исчезла, но ясность ума только усилила его беспокойство.
        В этот момент его ботинок наткнулся на что-то твердое. Дэниел соскреб грязь и глубоко вздохнул, увидев каменную плиту. Он еще походил вокруг, рыская в опавших листьях и суглинке, и обнаружил еще одну, затем третью. Теперь он знал, в каком направлении двигаться. Вскоре он вышел на тропу. Он испытал огромное облегчение, но знал, что потерял много времени.
        Было одиннадцать, когда я вышел из паба. Чтобы добраться до Крейвен Мэнор, нужно чуть меньше часа. Но я едва тащился, закопавшись в своих мыслях. А что, если уже за полночь? Может ли Бран узнать, что я так поздно вернулся? Со следующей зарплаты надо купить часы.
        Сквозь деревья стали видны ржавые ворота. Дэниел бросился бежать и едва сдержал проклятие, когда его велосипед снова застрял в кустах. Он дернул его и пробежал последние несколько футов.
        Луна заливала голубым светом сады и крышу особняка. Картина была обманчиво мирной. Дэниел оставил велосипед у ворот и протиснулся в щель. Пока он лез, не зазвучали ни звон колоколов, ни сирена, но он все равно чувствовал себя виноватым, пока крался сквозь деревья. Мертвые ветви хватали его за руки и за шею, когда он пробирался мимо. Они напоминали Дэниелу корявые пальцы, царапающие кожу. Его сердце вдруг кинулось в галоп.
        По саду эхом разнесся вой. Дэниел взглянул на ворону, сидящую над ним. Он узнал старую огромную птицу, которая обычно пряталась у входа в дом. Он потревожил ее, и она взъерошила перья, как будто оскорбившись.
        - Прости, прости, - прошептал Дэниел.
        Ее глаза-бусинки следили за ним, пока он шел мимо дерева, затем она встряхнулась и взлетела. Взмах ее крыльев был медленнее, чем у ее собратьев, но резче, будто она боролась с воздухом. Дэниел смотрел на нее, пока она не исчезла на крыше Крейвен Мэнор.
        Поспеши. Заходи. Закрой дверь. Может, еще не слишком поздно.
        Он, шатаясь, вошел в кольцо статуй. Полуобнаженные дамы и кентавры казались менее беззаботными, чем раньше. Хотя их позы были расслабленными - руки закинуты за голову, ноги танцуют, - их взгляды казались обвиняющими, а пятна на одежде выглядели более трагично.
        Дэниелу не нравилось, что они следят за ним. Он проскользнул мимо, туда, где, как он знал, спрятался его коттедж. Краем глаза он заметил какое-то движение. Он мог поклясться, что видел, как что-то движется сквозь деревья…
        Не задерживайся. Иди в дом.
        Его охватил жуткий страх. Волосы на руках встали дыбом. Во рту все пересохло. Ладони вспотели, он сжал пальцы в кулаки и бросился бежать.
        Кто-то идет за мной.
        Его охватила паранойя. Он все оборачивался и оборачивался, пытаясь уловить движение среди мертвых веток и удушающих лиан. Он был уверен, что его преследуют, но никак не мог разглядеть, кто. Прямо перед ним показался коттедж. Его окна горели словно маяки, залитые лунным светом.
        И все же кто-то его догонял. Он не слышал и не видел это существо, но чувствовал его. И оно приближалось с каждым шагом, непреклонно, неумолимо.
        Он врезался в стену дома с такой силой, что дыхание перехватило. Ручку двери заело. Он в панике начал дергать ее, опасаясь, что его не пускают в дом из-за того, что он нарушил комендантский час, но ручка, наконец, со скрипом повернулась. Ноги споткнулись о порог, и Дэниел растянулся на деревянном полу. Он развернулся, чтобы закрыть дверь, и сердце его остановилось. Сразу за порогом стояла фигура, и ее прозрачные глаза смотрели прямо на него.
        Глава 10
        ДЭНИЕЛ ЗАСТЫЛ. ЕМУ КАЗАЛОСЬ, что мир медленно разваливается на части, а сам он зажат в угол. Он лежал на спине, одна рука тянулась к двери, до которой было не достать, другая прижалась к деревянному полу. Потные пальцы скребли по грязному полу. Впавший в ступор мозг пытался зацепиться за реальность - пол надо подмести. Это было реальным. Настоящим. Земным. В это легко было поверить.
        А в призрак за дверью поверить было трудно, почти невозможно.
        Она - существовала, не существуя, осязаемая и иллюзорная, одновременно. Он ясно видел ее. Но он видел и сквозь нее. Деревья с черными кронами за ее спиной были такими же четкими, как и она.
        Губы его приоткрылись, но ему удалось лишь едва слышно выдавить: «Аннализа».
        Она как будто выцвела. Выцвели ее белокурые волосы, исчез румянец на щеках и пастельные оттенки платья. Все стало призрачно белым. Когда она двигалась, ее фигура как будто струилась и шла рябью, угрожая исчезнуть, словно оптическая иллюзия. Ее локоны плыли за ней, будто парили в воздухе. В глазах не было ни зрачка, ни радужной оболочки. Вот она сделала шаг вперед. Платье и волосы заколыхались одновременно с движением. Она потянулась к нему рукой…
        И тут страх, наконец, вывел Дэниела из ступора. Он бросился к двери и с силой захлопнул ее. Защелка сначала отскочила, но потом уверенно щелкнула. Дэниел судорожно вздохнул и приложил к двери ухо.
        Снаружи царило абсолютное безмолвие. Не стрекотали насекомые, не шуршали птицы на деревьях. Если бы не его собственное прерывистое дыхание, Дэниел подумал бы, что оглох.
        Потом в дверь тихо постучали - тук-тук-тук.
        Дэниел отполз назад, подальше от двери, и прижал руку ко рту, чтобы заглушить рвущиеся из груди крики ужаса.
        Тук-тук-тук. Удары становились сильнее. Требовательнее. Дэниел перевел взгляд от двери к окну и обратно, и глаза его вспыхнули. Он не задернул шторы. Между занавесками виднелись мерцающие звезды.
        Правила гласили, что шторы должны быть закрыты. А если не закрыты, произойдет что-нибудь плохое?
        Дэниел подкрался к окну и, схватившись за стол, поднялся на ноги. Он взялся за плотную ткань, чтобы задернуть занавески, но опять застыл от увиденного.
        Рациональная часть его разума уже пыталась придумать объяснение. Его зрение сыграло с ним злую шутку. Она была просто облачком, струйкой дыма, его завитком. А он слишком много выпил, и теперь ему мерещится всякая ерунда.
        Но сердце убедить оказалось не так просто. Дэниел прижался к стеклу и прищурился, пытаясь разглядеть, что происходит у крыльца. Он видел участки голой земли, каменную ступеньку перед входом и спутанные ветви вокруг дома. Никого не было. Тогда рациональная часть закричала громче, заявляя о победе над привидениями. Но насекомые по-прежнему молчали.
        Дэниел сглотнул комок в горле, поднял руку и, немного поколебавшись, постучал костяшкой пальца по стеклу, считая удары своего сердца.
        От его дыхания холодное стекло запотело. Прошло несколько секунд, и он уже почти уверился, что ему все показалось. Но тут снова раздался стук - тук-тук-тук - прямо у головы.
        Он отшатнулся, когда с другой стороны стекла вдруг материализовалась Аннализа. На него уставились пустые глаза. Ее постукивающие пальцы прижались к окну, оставив на стекле пятна. Уголки ее рта дернулись, слегка приподнявшись и сложившись в подобие улыбки. Дэниел моргнул, и девушка исчезла.
        Дэниел прикусил щеку изнутри, надеясь, что его не стошнит, и задернул шторы. От страха он весь покрылся липким потом, его трясло.
        Но постукивания больше не повторялись, и оставшаяся ночь прошла спокойно. Заперев дверь и задернув шторы, Дэниел промаялся еще с час, лег в кровать и попытался заснуть. Нервы его были слишком взвинчены, и погрузиться в глубокий сон ему никак не удавалось. Хотя Аннализа больше не стучала в дверь, но Дэниел был уверен, что она все еще ждет его у дома.
        Когда он испуганно проснулся, кажется, уже в сотый раз, то решил больше не ложиться и встал, чтобы разжечь огонь. В щели под дверью уже проникли первые лучи всходившего солнца. Он сидел на коврике у камина, сжимая руками кружку черного чая, и смотрел на пламя.
        Призраки существуют. Ему пока трудно было в это поверить. Но Дэниел видел предположительные свидетельства на видео и читал реальные истории о паранормальной активности. В них можно было не верить, считая совпадениями, если описание казалось слишком туманным, или обманом, если все было предельно ясно. Но после того, как он увидел дух за окном, даже рациональная часть его разума отказалась высказывать возражения.
        До Аннализы он никогда не видел призраков. Значит ли это, что призраки встречаются крайне редко? А, может, у Аннализы была какая-то особенность? Или в Крейвен Мэнор было что-то такое, что заставляет ее бродить здесь после смерти?
        Мысли кружились в поисках ответов, которых не было, пока усталость не сковала его тяжелым сном. Проснулся он, когда солнце было уже довольно высоко и лучами рисовало золотые узоры у края штор. Он опрокинул чашку, и остатки чая разлились по деревянному полу, поэтому Дэниел поднялся, чтобы найти тряпку.
        Значит, я остаюсь тут?
        Он вытер пролитую жидкость, подошел к раковине и сполоснул ткань. Пока он живет в коттедже садовника, будет находиться в непосредственной близости к призраку. Он поискал в душе какие-нибудь отрицательные эмоции, например, отвращение или страх, но их не было. Дух Аннализы не выглядел злобным. Она ответила на его стук в окно и улыбнулась. Она не пыталась войти внутрь. Он был напуган, когда она гналась за ним по саду, но это можно объяснить тем, что она ребенок, и, может, ей хотелось поиграть. В конце концов, ей было всего двенадцать.
        Так что я остаюсь. Закончу расчистку ее склепа и приведу остальную часть сада в порядок, чтобы он не выглядел необитаемым.
        Его таинственный хозяин Бран должен был знать о призраке. Вот почему он хотел привести в порядок склеп, даже несмотря на то, что дом необитаем. Он хотел сделать это для Аннализы, чтобы успокоить ее после смерти.
        Дэниел оставил тряпку сушиться на раковине и открыл дверь коттеджа. Он был готов к тому, что призрак может появиться снова, но на участке возле дома никого не было. Гомонили птицы. Жужжали насекомые. Аннализа скрылась в своем склепе. Интересно она живет там? Это было бы логично, но…
        Дэниел взглянул на башню, вздымающуюся над особняком. Он едва мог различить шторы на окнах. Но когда он пригляделся достаточно пристально, ему стало казаться, что он видит за стеклом лицо, скрытое тенями.
        В письме Брана было сказано запирать дверь и задергивать шторы на окне на ночь - чтобы я не увидел Аннализу. Мне также запретили открывать дверь башни… Значит ли это, что днем она прячется там?
        Дэниел вытянул вперед шею, стараясь получше разглядеть, что или кто притаился за окном башни, но расстояние было слишком велико, и он ничего не увидел. Скорей всего, это был просто предмет мебели, или мерцание света на стене, или даже оптическая иллюзия - свет, играющий на стекле. Он отвернулся и пошел по заросшей дорожке через сад. Кто бы там ни жил - Аннализа или еще кто, - Бран не хочет, чтобы я совал туда свой нос. И я не стану. Сконцентрируюсь на работе и не буду глазеть по сторонам.
        Вернуться к работе после того, как его мировоззрение пошатнулось, казалось нереальным, но он понимал, что работа поможет ему успокоить гудящий мозг. Когда перед ним появился склеп, Дэниел почувствовал легкий прилив гордости. За два дня он проделал огромную работу. Он очистил вход, вырвав уродливые колючие кусты, и прореженные лианы теперь выглядели не как удушающие плети, а как очаровательные вьющиеся растения. Дэниел осмотрел территорию, оценивая объем работ. Вырвал оставшиеся небольшие кусты, до которых не добрался в первый день, и прикинул, что еще нужно сделать.
        Стены склепа надо как следует вымыть щеткой, но для этого понадобится ведро и какое-нибудь не ядовитое моющее средство. Надо будет попросить курьера, Джоэла, чтобы он их привез.
        Дэниел осмотрел местность. В обычных обстоятельствах путь от склепа до особняка занял бы пару минут ходьбы, но из-за заросшего сада идти приходилось минут десять. Сад необходимо привести в порядок, насколько это в моих силах. А начать вполне можно от склепа. Расчистить тропу и к особняку, и к моему коттеджу, а потом постепенно облагородить прилегающие участки.
        Дэниел взял лопату и начал намечать, какие участки надо расчистить первыми. Тропа навряд ли получится прямой, потому что в некоторых местах растительность была такой густой, что на ее удаление потребовались бы недели. Среди зарослей растений все еще были видны остатки первоначальных дорожек и элементов оформления. Дэниел проложил маршрут так, чтобы их стало возможно использовать.
        При помощи лопаты он убирал с дорожек опавшую листву и срезал небольшие растения. Большинство поддавались легко, и Дэниел складывал их в кучи, которые позже планировал увезти на тачке. Но некоторые сорняки крепко вцепились корнями в землю, и ему пришлось их выкопать.
        «Давай-давай, не сопротивляйся - все равно не получится», - пыхтел Дэниел, поочередно выдергивая и вырубая корни одного особенно стойкого растения. Его листья и стебли превратились в клочья, но корневая система оказалась прочнее, чем он ожидал. Дэниел был привычен к тяжелому труду, но мышцы уже начали уставать.
        Когда он в очередной раз дернул, растение резко выскочило из земли, и он отлетел назад, весь осыпанный комьями грязи, словно конфетти. Рассмеявшись, Дэниел вытер лицо тыльной стороной ладони в перчатке. Он отбросил сорняк в сторону и вернулся, чтобы проверить, не осталось ли еще луковиц.
        Из углубления в земле торчало что-то грязно-белое. Дэниел нахмурился, вытягивая из глинистой земли сломанные корни. Предмет был странной формы и находился довольно глубоко под землей, и Дэниел, в принципе, снова мог закопать его. Может, это камень?
        На всякий случай он постучал костяшками пальцев по предмету и отпрянул. Что-то показалось ему неправильным в этом звуке. И это точно был не камень. Предмет казался полым.
        Дэниел отбросил корни и принялся откапывать предмет. В этой части сада земля была не такой плотной, как в других, а это значило, что она не была частью старой дорожки. Он продолжил медленно и осторожно копать. Предмет, наконец, обрел очертания - он был слегка округлым, размером с футбольный мяч. По его поверхности паутиной разбегались трещины. Кое-где прилипли комья земли. Копнув глубже, Дэниел обнаружил в нем отверстие. Руки его онемели, но он продолжил соскребать землю с предмета, затем схватил его за верхушку и потянул - из земли вылетел человеческий череп.
        Глава 11
        ДЭНИЕЛ УСТАВИЛСЯ НА ЧЕРЕП, и желудок его скрутило в узел от тошноты, волной катившейся вверх. Черепу не хватало нижней челюсти - она оторвалась и осталась погребенной в суглинке. На Дэниела уставились пустые глазницы, улыбаясь рядом верхних зубов.
        Он уронил череп, и трещины расширились, когда кость ударилась о землю.
        Чей это череп? Аннализы? Поэтому ее дух никак не успокоится? Он вернулся туда, где сорняки скрывали вид на склеп. В этом нет никакого смысла. Зачем Бран хотел, чтобы я привел в порядок склеп, если внутри нет тела?
        Дэниел покрылся испариной. Подняв руку, он стер пот с лица. Череп был слишком большим, чтобы принадлежать ребенку. Он был почти такого же размера, как голова Дэниела. Значит, это голова взрослого. Кого-то, кто умер тут, в поместье.
        Он часто и тяжело дышал, и каждая клеточка его тела взывала, чтобы он оставил кости в покое. Но, подавив инстинкты, Дэниел наклонился над ямкой. Часть нижней челюсти торчала из земли на глубине не более фута. А это означало, что могила - если это могила - была слишком мелкой. Он подумал, что, возможно, тело оставили на земле, и за последние двести лет оно постепенно погружалось в землю и покрывалось отложениями во время сильных дождей. Он оглянулся. Во многих местах из земли выступали светлые кости. Вокруг них густо колосились сорняки, тщательно скрывая их, но он узнал колено и часть ребра.
        Он поднялся и переступил с ноги на ногу, чтобы немного ослабить напряжение. Перчатки защищали его руки от прикосновения к костям, но он все равно тер их, как будто на них остались следы смерти, которые обязательно нужно убрать.
        Успокойся и подумай, как следует! На территории уже был склеп. Может, вокруг него располагалось старое кладбище, и он просто наткнулся на одно из захороненных на нем тел.
        Он посмотрел по сторонам, чтобы определить свое местоположение. Он стоял недалеко от стены - максимум в сорока метрах от склепа. Поэтому было бы логично устроить здесь кладбище: в то время семьи всегда хоронили людей на своих землях. В этом нет ничего необычного.
        Но оно было. Даже с учетом двухвековой эрозии, могила была слишком уж мелкой. Не было видно ни надгробия, ни любой другой метки, ни следов других могил.
        По венам Дэниела жидким огнем растеклась новая волна паранойи. Он сдернул перчатки и начал нервно расхаживать вокруг. Это тайное захоронение. Я просто уверен, что кто бы ни закопал это тело, он не хотел, чтобы его нашли. Что это могло значить? Убийство?
        «Черт возьми». Во рту пересохло. Дом возвышался над деревьями, освещенный послеполуденным солнцем, а тень его почти дотянулась до того места, где стоял Дэниел. Через полчаса она его проглотит.
        Вызывать полицию или не надо? В письме говорилось, что посторонним вход на территорию запрещен, но это убийство, значит я должен сообщить кому-нибудь?
        Он попытался представить, к чему это приведет. Они начнут рыться в саду в поисках костей. А что будет, если они их найдут? А что, если земля под ногами Дэниела усеяна давно сгнившими трупами?
        Успокойся. Прислонившись спиной к стволу дерева, он потер ладонями закрытые глаза и медленно вздохнул. Но это не помогло успокоить его учащенное сердцебиение и прояснить голову. Думай, Дэниел, думай и не торопись с действиями. Ведь это давняя смерть, убийцу задерживать не нужно, а скорбящие члены семьи тоже давно обрели покой. Костям более двух сотен лет. Они стали слишком хрупкими. А значит место нераскрытого преступления можно превратить во что-то типа площадки археологических раскопок.
        С того места, где он стоял, хорошо было видно макушку черепа, прилипшую грязь и темные трещины. Но об этом все равно необходимо сообщить, даже если не будет предпринято никаких действий. Возможно, найдется какой-нибудь праправнук, которых хотел бы знать, что случилось с его предком. Кроме того, кости необходимо предать земле. Значит надо решить, оставить ли Брану записку и ждать его ответа или обратиться непосредственно в полицию?
        Его внимание переместилось с шиферной крыши особняка на башню, и он растерял остатки самообладания. Через мутное стекло на него смотрело лицо. Света в комнате почти не было, поэтому виднелось только бледное лицо и рука с длинными пальцами, прижатая к окну. Кровь Дэниела похолодела, и угасающий солнечный свет не мог его согреть. Фигура появилась лишь на секунду, а затем повернулась и исчезла в комнате.
        Это был не призрак Аннализы. Прошлой ночью она была почти невидимой - лишь струйка испаряющегося тумана. А фигура в башне выглядела плотной.
        Неужели там действительно кто-то живет? В это было почти невозможно поверить. Слишком толстым слоем лежала пыль, слишком темным был ничем не освещаемый коридор. Но чем еще можно объяснить появление лица?
        Он последний раз пристально взглянул на кости, а затем оттолкнулся от ствола и пошел к дому.
        У входа снова сидели вороны. Их стало больше - новенькие устроились на каменных выступах и соседних деревьях. Их внимание казалось осязаемым и тяжелым - как будто его сверлили взгляды десятков глаз. Не поднимая головы, Дэниел взбежал по каменным ступеням и вошел в холл.
        Он искал признаки того, что кто-то побывал в доме, но не нашел ни одного. Ободранные стулья так и стояли, покрытые грязью. В медленно разлагающихся листьях, разбросанных по полу, новых следов не появилось. В воздухе витали пылинки, но вряд ли они могли служить доказательством того, что здесь кто-то недавно прошел.
        Это кажется невозможным, но я уверен, что я тут не один. Дэниел поднял подбородок.
        - Бран! Мне надо с вами поговорить.
        Его голос эхом разнесся по бесчисленным пустующим комнатам особняка. Дэниел подождал, пока эхо не затихнет, затем снова заговорил.
        - Я нашел кости в саду! Если вы не сможете объяснить их происхождение, мне придется обратиться в полицию.
        В ответ он снова услышал только эхо. Дэниел переступил с ноги на ногу. Из-за нервов и нерешительности, голос его надломился:
        - Бран или кто еще тут живет, я благодарен за работу. Но я не могу игнорировать кости. Либо я услышу ваши объяснения, либо придется позвать посторонних.
        Он ждал в холле до тех пор, пока не почувствовал себя глупо. До него доносились звуки - скрип дерева, глухой свист ветра, пробивающийся сквозь щели в камнях, - и за всем этим послышался звук, такой тихий, что его едва ли можно было принять за реальный: кто-то царапал ногтями по дереву. Но не было слышно ни шагов, ни слов.
        Он не собирается отвечать. Дэниел провел ботинком по мрамору, потревожив мертвые листья, и попятился к двери. Вдруг он почувствовал под ногой какой-то предмет, который не шуршал, как мертвые листья. Дэниел приподнял ступню и посмотрел вниз. Он наступил на белый конверт, оставленный на верхней ступеньке у входа - место, по которому он прошел всего несколько минут назад. Дэниел поднял его и огляделся. Он надеялся заметить движение среди деревьев, но увидел только беспокойную стаю ворон, следивших за ним. Он открыл конверт и вытащил бумагу.
        «Пожалуйста, предайте кости земле. У меня нет сил смотреть на них. Вы хотите знать ответы на вопросы. Приглашаю вас на ужин в столовой сегодня в семь вечера.
        Бран»
        Дэниел вернул записку в конверт, спускаясь по лестнице. К нему вернулся страх, глаза заслезились, волоски на руках встали дыбом. Значит, я был прав. Как бы невероятно это ни звучало, но я не один в Крейвен Мэнор. И он наблюдает за мной. Интересно, как? Смотрит в окно? Прячется среди деревьев? Узнать невозможно. Но он был здесь, в нескольких метрах от меня, а я его не услышал и не увидел. Это ненормально.
        Он сунул письмо в карман и, ускорив шаг, направился в сад, немного пошатываясь. Бран хотел, чтобы он похоронил кости. Что-то здесь было не так, но Дэниелу пришлось напомнить себе, что кости старые. Если он их перезахоронит, то не станет ни сообщником, ни преступником. И если ответы Брана не удовлетворят его, то кости всегда можно выкопать снова.
        Найти обратный путь к безымянной могиле было несложно. На участке вокруг нее Дэниел оставил раскиданными сухие ветви и комья земли. Здесь же валялся вырванный им сорняк, и его корни медленно подсыхали на солнце. На земле лежали его перчатки. Сама яма выглядела темной и сырой, как кровоточащая рана. Белые кости резко выделялись на фоне глинистой почвы.
        Могила была неглубокой - кости лежали, присыпанные землей лишь на несколько дюймов. Дэниел поднял полную земли лопату, чтобы засыпать голый череп, но какое-то внутреннее беспокойство остановило его. Оставить обнаруженные кости валяться здесь просто так казалось неправильным. Он мог бы просто засыпать их сверху, но землю быстро смоет дождями. Кем бы ни был этот человек при жизни, его следовало похоронить. Поэтому Дэниел расчистил небольшой участок возле черепа и начал копать новую яму.
        Первый фут дался легко, но затем стали попадаться камни. Копать стало труднее, но это не остановило Дэниела. В одиночку, без помощи, ему не удалось выкопать достаточно глубокую яму, до шести футов глубиной, как для настоящей могилы, но как минимум четыре фута он осилил. Могила получилась узкой, но ведь и кости были без плоти, для которой понадобилось бы больше места.
        От уборщика-фрилансера до садовника, а теперь и могильщика. Да ты прям делаешь карьеру, Дэниел.
        Он вытер лоб тыльной стороной ладони, обдумывая, как лучше переместить кости. Если за череп еще получалось ухватиться, то остальные кости были слишком хрупкими и грозили рассыпаться в прах при перемещении. Наверное, было бы легче переложить их вместе с землей. Он пометил пространство, откуда выступали кости, затем проследил участок, где, по его мнению, могло лежать тело. Все было покрыто сорной травой. Поэтому он сначала вырвал растения и затем начал раскопки.
        Первым он обнаружил ребро. Дэниел немного скорректировал направление раскопок и продолжил работу. Потом нашел бедренную кость, затем голень. В конце концов, когда он убедился, что отметил положение всего тела, он начал выкапывать кости квадратными кусками размером с фут.
        Он как будто собирал пазл. Сначала опустил в новую могилу три ребра и плечевую кость. Надо постараться уложить все, как положено, и не перепутать.
        На перекладывание всего скелета потребовалось больше часа. Он действовал со всей осторожностью, чтобы убедиться, что переместил все останки. К тому времени, когда он начал засыпать новую могилу землей, солнце уже садилось.
        Все в порядке. Либо я сделал хорошее дело, достойно похоронив чьи-то останки, либо разворотил место преступления столетней давности. Когда он принялся утрамбовывать землю, на него напало истерическое хихиканье. Ужас никак не хотел его отпускать. Но инстинкт говорил, что Брану можно доверять. Если исключить некоторые непонятные требования и странное поведение, этот человек не сделал ему ничего плохого. Но в душе у него продолжали шевелиться сомнения.
        У скелета не было надгробного камня, но, немного поискав вокруг, он обнаружил на дереве засохшую ветвь в форме искаженного креста, сорвал ее и воткнул в землю в изголовье могилы. Конечно, этому примитивному кресту было далеко до элегантного величия склепа, но все же лучше, чем ничего.
        Вдалеке каркали вороны, усаживаясь на ночь вокруг особняка. Дэниел побежал к своему коттеджу и вошел внутрь. Часы над камином показывали уже начало восьмого, поэтому он быстро умылся, переоделся в свежую одежду и направился к темному особняку.
        Входная дверь была распахнута, и Дэниел вошел под бдительным оком множества мрачных птиц. Помещение оставалось таким же пустым и безлюдным, как и раньше. Дэниел провел рукой по волосам, надеясь, что выглядит хоть немного прилично, затем подошел к камину. Он остановился у старинной мебели и стал ждать, когда появится хозяин. Вместо этого, в дальнем конце холла медленно открылась дверь, издав продолжительный скрип.
        Дэниел застыл на несколько мгновений. Сквозь дверной проем проникал свет, освещая паутину, оплетавшую вход. Она выглядела почти как ореол, нежный, но одновременно угрожающий.
        Иди. Не заставляй его ждать. Дэниел начал очень медленно двигаться к столовой, но ноги донесли его лишь до плитки перед входом в помещение и остановились - его вдруг охватило ощущение нереальности происходящего. Столовая была освещена расставленными вдоль стен лампами и канделябрами в центре стола. У ближайшей стены потрескивал камин. Вокруг него стояло три больших каминных кресла, и яркое пламя отбрасывало танцующие тени на обшитые деревянными панелями стены.
        По всей длине комнаты тянулся массивный стол. Дэниел представил, как вокруг него рассаживаются человек сорок, не меньше, даже не касаясь друг друга локтями. Поверхность стола была покрыта толстым слоем пыли. Накрыто было только одно место - во главе стола, рядом с камином. В глубокой тарелке дымился суп, а рядом стояло блюдо с булочкой и маслом.
        Ах, вот что он подразумевал под обедом. А я-то думал, что мы будем есть вместе. Дэниел украдкой оглянулся, но в холле по-прежнему было пусто.
        - Бран? Сэр?
        Неужели я опоздал? И он не дождался и ушел?
        Любопытство подтолкнуло Дэниела к столу. Посуда была чистой и современной. Суп немного похож на минестроне[6 - Минестр?не - блюдо итальянской кухни, легкий суп из сезонных овощей, иногда с добавлением макарон или риса.]. Но приборы поставили прямо в порошкообразную пыль, достаточно густую, чтобы скрыть цвет дерева.
        Дверь захлопнулась. Дэниел вздрогнул и повернулся к ней, но в комнату так никто и не вошел. С одного из стульев у камина раздался голос:
        - Садитесь.
        Глава 12
        Дэниел сел, как ему было сказано, с трудом вытащив стул во главе стола и проскользнув на него. Голос был очень своеобразным - Дэниелу никогда не приходилось слышать ничего подобного. Он был сухим и потрескивал, будто его украли у человека на смертном одре. Но в то же время в произносимых им словах чувствовалась огромная сила, которая словно предостерегала Дэниела от нарушения инструкций:
        - Приятного аппетита, мистер Кейн.
        От этих слов Дэниел вздрогнул, сжал руки на коленях и оглянулся за спинку стула.
        - А вы не присоединитесь ко мне?
        - Не сегодня. У меня нет аппетита, - раздался голос из кресла у камина.
        Его высокая спинка и широкие «уши» с боков отлично скрывали находившегося в нем человека. Он и Дэниел сидели спиной друг к другу, на расстоянии не менее пяти футов, поэтому не могли видеть друг друга. У Дэниела в голове мелькнула мысль, что можно осторожно проползти вокруг стула и увидеть таинственного хозяина дома, но он не осмелился ее реализовать. Голос звучал так, что ни в какие игры играть не хотелось.
        Ложка и нож для масла лежали на столе, на чистой салфетке, предназначенной для защиты от пыли, но Дэниел все равно нахмурился, когда он взялся за них. Он опустил ложку в суп и в качестве эксперимента перемешал, но есть не стал.
        - Вы - Бран?
        - Верно, - мужчина шевельнулся, и кожа кресла заскрипела.
        Когда Дэниел вошел в комнату, его посетила мысль, что ему, возможно, придется общаться с призраком, но раздавшийся звук уничтожил эту теорию. Призраки - по крайней мере, те призраки, о которых слышал Дэниел - были невесомы и не могли оказывать никакого влияния на окружающие их вещи.
        - Вы хотели что-то спросить, - сказал Бран. - Спрашивайте.
        Дэниел снова помешал ложкой в супе. Его разум бурлил от вопросов и сомнений, но во рту пересохло, а язык стал шершавым, когда он попытался их сформулировать.
        - Эти кости… Вы знаете, кому они принадлежал?
        - Да. Вы нашли Элизу Мирикс. Она была матерью Аннализы.
        Дэниел тяжело вздохнул. Он снова оглянулся, желая хоть мельком взглянуть на Брана, но его собеседник оставался невидимым.
        - Я слышал…
        Он оборвал себя. Наверное, невежливо повторять то, что рассказал бармен? Подумает еще, что я собираю сплетни о доме?
        - Продолжайте, - хриплый гортанный голос был резким, но звучал не враждебно.
        Дэниел облизнул пересохшие губы.
        - Я слышал, что она была не в себе. На грани безумия.
        Из кресла раздался странный звук - будто кто-то захрипел, задыхаясь, и Дэниел уронил ложку, поторопясь встать. Потом до него дошло, что это за звук. Бран смеялся.
        - Это правда, - в его словах звучало мрачное веселье, которое наполняло их жизнью, но Дэниелу от этого не полегчало. - Она была жестокой, переменчивой женщиной. Юной Аннализе пришлось испытать на себе всю тяжесть ее безумия, что в результате и убило ребенка.
        Дэниел нахмурился, уставившись в суп.
        - Ее могила была неглубокой. И надгробия не было.
        - Да. Ее похоронил единственный выживший родственник - сын, у которого не хватило сил, чтобы выкопать могилу поглубже, и он намеренно сделал так, чтобы могилу не было видно. Он считал, что она не заслужила христианского погребения. И я согласен с ним, поэтому и не беспокоил ее кости.
        - О, простите, - Дэниел почувствовал укол совести и зачерпнул ложку супа, чтобы отвлечься. - Я не должен был ее раскапывать. Но я не знал, что она там, а просто пытался расчистить дорожку…
        - Это простительно. Так же, как и то, что вчера вы нарушили комендантский час.
        Тон не был жестким, но в нем сквозила какая-то обреченность, отчего Дэниел вздрогнул.
        - Простите. Этого больше не повторится.
        - Я же сказал, это простительно.
        Отчаявшись перевести беседу в более безопасное русло, Дэниел прокашлялся.
        - Суп очень вкусный. Спасибо.
        - Я попросил владельца магазина приготовить его, - Бран выдохнул и беспокойно заерзал. - Если вам что-то нужно, говорите, не стесняйтесь. Например, если вы хотите что-то улучшить в коттедже. У меня есть средства.
        - Конечно, спасибо. Вы очень щедры.
        Бран не ответил, и Дэниел поднес к губам еще одну ложку супа. Его разум бурлил от вопросов, но он боялся их задавать. Он сделал еще одну попытку перейти к менее опасным темам.
        - Крейвен Мэнор - очень красивый особняк. Вы унаследовали его или купили?
        - Унаследовал. Моя фамилия - Мирикс.
        Значит, он родственник Аннализы. Это объясняет его заинтересованность в том, чтобы помочь ее призраку.
        - Я думал, что здесь никто не живет, когда приехал в первый раз. Вы давно здесь живете?
        - Да, некоторое время. Но я не постоянно нахожусь в доме.
        Ботинок Брана скрипнул по ковру, когда он снова шевельнулся в кресле. Дэниел подозревал, что что-то доставляет ему дискомфорт - может, артрит или еще какое-нибудь хроническое заболевание.
        У него был еще один насущный вопрос, и он изо всех сил пытался понять, как его получше задать. Он разломил булочку пополам и намазал половинки маслом, собираясь с мыслями.
        - Причина, по которой вы хотели, чтобы я запирал дверь и зашторивал окна после полуночи, это… Аннализа? Вы не хотели, чтобы я узнал, что в усадьбе водятся эээ… - он никак не мог подобрать слова, чтобы выразиться тактично. - Привидения.
        И снова хриплый, скрипучий смех заставил Дэниела напрячься.
        - Вы правы. Аннализа бывает любопытной. Хотя, кажется, вы восприняли ее появление вполне любезно.
        Дэниел неловко пожал плечами, хотя знал, что Бран этого не заметит.
        - Ну, в принципе, я ничего не имею против призраков. Но я никогда не видел ни одного, - он отрывал по кусочку от булочки. - Может, я могу что-нибудь сделать для нее… чтобы помочь?
        - Вылечить ее невозможно. Поэтому, единственное, что вы можете сделать - это сохранить те места, которые ей нравятся. Ее склеп. Ее сад. - Бран замолчал, и кожаное сиденье снова заскрипело. - Вы знаете о ее заболевании?
        - Аллергия на солнце? Да.
        - При жизни она не могла выходить из дома днем, но расцветала при лунном свете. Насколько я понимаю, сад был ее убежищем. Пока она была в доме, она находилась во власти матери. Но в саду Элиза Мирикс бродить не любила. Поэтому внешний мир стал настоящим убежищем для девочки при жизни. Похоже, она продолжает придерживаться этого образа существования и после смерти.
        - Ее призрак не заходит в дом?
        - Нет, никогда.
        Дэниел крошил недоеденный хлеб между пальцами.
        - Она живет не в башне?
        Бран на секунду замолчал, потом ответил, и голос его прозвучал устало.
        - Нет. Я не против, чтобы вы гуляли по особняку, но от башни держитесь подальше. Это единственное правило, нарушения которого я не прощу.
        В голове Дэниела возник образ стоящей у окна фигуры. Может, там живет Бран? Но если да, то почему замки на двери снаружи? Может, он прячет в башне кого-то еще?
        Дэниел чувствовал, что время для разговора с хозяином дома подходит к концу. Поэтому решил задать вопрос, который беспокоил его с тех пор, как он увидел склеп девушки.
        - Как умерла Аннализа? Вы сказали, что ее мать что-то сделала с ней?
        - Да. Безумие Элизы Мирикс усиливалось с каждым годом. Когда доктор, лечивший Аннализу, попытался предложить лечение и Элизе, его сразу уволили. Одна из ее брошей пропала, и она выгнала всех слуг из дома, размахивая ножом. Вы видели, что творилось в доме - спасаясь, люди побросали все свои дела, и убежали. Так и получилось, что она осталась наедине с Аннализой, которая оказалась в ловушке ее безумия, со временем погубившего ребенка. Она стала воображать, что Аннализа - ведьма, а боязнь солнечного света - это знак небес, что девочка была порождением дьявола.
        Дэниел ждал продолжения, полная ложка супа зависла над тарелкой. Но до него доносилось только потрескивание камина и изредка шипение свечи.
        Затем Бран вздохнул, и глубокая всепоглощающая усталость переполнила его хриплый голос.
        - Она сожгла Аннализу на костре.
        От ужаса Дэниел выронил ложку и зажал рот рукой. Он представил девочку на картине с широко раскрытыми глазами и намеком на улыбку - всю пронизанную ужасом.
        - Это ужасно.
        - Да, это было ужасно. Мне кажется, что именно поэтому Аннализа до сих пор не может обрести покой. Насильственная смерть, как правило, отражается на этой сфере. Я хотел бы извиниться и покинуть вас, мистер Кейн. Что-то я очень устал. Спокойной вам ночи.
        Дверь скрипнула. Дэниел даже не слышал, как мужчина поднялся, но повернулся, чтобы посмотреть, как тот уходит. Он как раз успел увидеть, как исчезает спина в темном пальто в дверном проеме в гнетущем мраке холла.
        - Подождите! Еще один вопрос - здесь живет кот - он такой тощий…
        - Не обращайте на него внимания. Он сам о себе заботится.
        Голос стал совсем слабым, а его эхо, наоборот, отражалось так сильно, что Дэниел не мог сказать, в каком направлении пошел Бран. Он встал со стула и направился к выходу, но его собеседник уже исчез.
        - Спокойной ночи. И да, спасибо, что уделили мне время.
        Дэниел оперся рукой на открытую дверь и выдохнул. Разговор с Браном был одним из самых напряженных испытаний в его жизни.
        По крайней мере, он ответил хоть на какие-то вопросы. Бедная Аннализа. Сгореть заживо - даже представить не могу, как это было ужасно.
        В столовой его ждали теплый суп и булочка, но у Дэниела пропал аппетит. Он собрал тарелки и приборы и пошел на кухню помыть их. Он не хотел оставлять эти хлопоты на Брана. Он не смог определить возраст своего работодателя, но тот определенно был немолод, и несколько минут разговора утомили его.
        Когда он смыл последние крошки с тарелки, его мысли вернулись к башне. Бран не ответил ему, кто там живет, хотя Дэниел был уверен, что видел в окне чье-то лицо.
        Все это очень странно. Бран - не привидение, и все же он живет в доме, который по сути непригоден для жизни. Ни электричества, ни воды в кранах, никто сто лет не вывозит мусор. И никаких доставок продуктов. Только Джоэла наняли незадолго до меня.
        Бран сказал, что не находится в доме постоянно. Но Дэниел понимал, что он может приходить из города каждый день. Или даже он мог бы построить на участке еще одно здание, хотя Дэниел подозревал, что уже обнаружил бы его.
        Все полотенца на кухне были ветхими, поэтому Дэниелу пришлось встряхивать тарелки и столовые приборы, пока они почти не высохли. Он старался не думать о поварах и горничных, которых хозяйка с ножом гнала из помещения.
        Интересно, как она выглядела? Были ли ее волосы такими же тонкими и светлыми, как у Аннализы? Была ли она тоже высокой и худой? Когда он перемещал кости в новую могилу, он видел испачканные землей клочья одежды. Возможно, они стали черными из-за того, что разложились. Но Дэниел легко мог представить себе сумасшедшую, одетую в темные цвета. Они бы соответствовали ее стилю декора. В доме царила элегантность и утонченность, но они излучали холод и недоброжелательность, как если бы осуждали всякого, кто переступал порог дома, и вполне могли проявить злобную неприязнь к тем, кого сочли бы недостойными.
        Дэниел вернулся в столовую, развернул салфетку и положил на нее еще влажные тарелки и столовые приборы. Он не знал, кому они принадлежали - Брану или Джоэлу, - но в любом случае их можно было забрать.
        Камин, возле которого сидел Бран, не горел и казался мертвым, холодным, как будто его никогда не зажигали. Дэниел настороженно взглянул на него, затем задул все свечи в комнате, кроме одного канделябра в центре стола. Наступила ночь, облака притушили лунный свет, и Дэниел очень надеялся, что Бран не будет возражать, если он его позаимствует.
        Проходя через холл, он почувствовал, что за ним следят чьи-то глаза. Он просканировал тени и обнаружил кота возле старых стульев. Кот сидел прямо, обняв костлявые лапы хвостом, и в его немигающих глазах отражался свет от свечей.
        - Почему ты не ешь, приятель? - Дэниел остановился в нескольких футах от кота и опустился на колени, чтобы поболтать с ним. - Бран сказал не беспокоиться о тебе, но мне кажется это неправильным. Ты слишком тощий.
        Кот смотрел на него, не шелохнувшись. Дэниел протянул к нему руку, предлагая коту немного ласки, но предложение было проигнорировано. Может, у него проблемы с пищеварением. А может какая-нибудь особая диета. После того беспокойства, которое Бран проявил по отношению к Аннализе, не могу себе представить, чтобы он оставил без внимания такого кота.
        По телу животного пробежала дрожь, и кот сжался еще сильнее. У Дэниела была куртка, но даже в одежде он чувствовал, насколько холоден воздух. А с наступлением ночи будет только хуже.
        - Бран? - он повысил голос, чтобы его услышали. - Твой кот замерз. А можно… в смысле, вы позволите мне разжечь для него огонь? Пожалуйста?
        Его слова разнеслись эхом по дому и затихли. Некоторое время он сидел рядом с котом, но, не дождавшись ответа, побрел к запасам щепы для растопки рядом с камином.
        - Он не сказал «нет», так что, наверное, он не возражает, верно? - Дэниел улыбнулся коту, уши которого развернулись в его направлении, но голову он не повернул. - Да, я думаю, так и есть.
        Дэниел стряхнул пыль с дров, сложил их за решетку и попытался поджечь, используя кремень. Кот не двигался, пока огонь не начал излучать тепло, затем поднялся и подполз ближе к пламени.
        - Ты такой худой, приятель, - прошептал Дэниел.
        Он протянул руку, чтобы провести по голове кота. Но тот вздыбил шерсть и, раскрыв пасть, издал яростное шипение. Дэниел отдернул руку.
        - Хорошо. Никаких нежностей. Я понял.
        Он несколько минут посидел рядом с котом, наслаждаясь теплом огня и обществом животного. Кот немного размяк от тепла, и его янтарные глаза заискрились. Хвост, наконец, выпустил лапы из объятий и лениво подергивался рядом.
        - Брану следует получше заботиться о тебе, - пробормотал Дэниел. - Он такой странный. С какой стороны ни глянь. А имя? Его что назвали так - в честь хлопьев для завтрака - за то, что он громко плакал?
        Кот никак не отреагировал на шутку Дэниела, а просто лениво моргал, глядя на пламя.
        Про себя Дэниел осознавал, что время идет. Он не хотел повторения вчерашней ночи. Ему показалось, что Бран несильно рассердился из-за того, что он нарушил одно из предписанных правил, но еще раз испытывать удачу не хотел. Он медленно поднялся на ноги, чтобы не потревожить животное, затем взял подсвечник и выскользнул в открытую дверь.
        Шорох крыльев над головой убедил его, что вороны по-прежнему прячутся в ветвях. Он посмотрел вверх, но все, что смог разглядеть - только разнообразные оттенки черного. Вороны, мертвые ветки и ночное небо смешались в бесцветном калейдоскопе, и Дэниел, дрожа, поспешил через сад к коттеджу. Щеку ему мазнула капля дождя, затем еще одна упала на предплечье, и Дэниел с облегчением выдохнул, проскользнув в свой коттедж и заперев дверь.
        В ту ночь он заснул быстро, но его тревожили сны. Во сне он видел себя - как он вытаскивает из земли кости, только их было слишком много для одного тела. Черепа, бедра и бесконечное количество ребер рвались из земли. Он бросал их за спину и копал глубже. Но они не кончались. Вскоре он улегся на землю и сунул руки глубоко в лабиринт, который выкопал в земле, но хрупкие человеческие останки уходили еще глубже.
        Дэниел всхрапнул, проснулся и повернулся на бок. Где-то за виском пульсировала слабая головная боль. Он потер рукой лицо и задрожал от холода. Вечером он слишком устал и не стал разводить огонь перед сном, и в коттедже стало очень холодно.
        Что-то скреблось в деревянную дверь. Дэниел потер сонные глаза. Он подумал, что сейчас снова услышит вопрошающие постукивания Аннализы. Но в этих скребущих звуках не было ни прежнего терпения, ни любопытства. Они скорее напоминали царапанье пальцев, как будто кто-то снова и снова скреб пальцами по дереву, пока не ободрал в кровь ногти. Эти звуки говорили о безумном ужасе. О всепоглощающей тревоге.
        Дэниел отбросил одеяло и сунул замерзшие ноги в ботинки. Он подошел к двери и прикоснулся ладонью к дереву, оно вздрогнуло, и скрежет стал более интенсивным и резким. Он попятился.
        Но звук не утихал. Его отголоски окружали со всех сторон, пока он не начал чувствовать, что тонет в них. Испуганный мыслью о том, что он может только смотреть, но не может ничего сделать, он подошел к окну и отдернул занавеску. Царапанье прекратилось. Дэниел затаил дыхание и наклонился ближе к стеклу. Пространство за входной дверью было пустым. Он нахмурился.
        - Тогда что…
        Чья-то рука стукнула в стекло у его лица. Дэниел отпрянул, хватая ртом воздух. Перед ним возникла Аннализа, ее прозрачные глаза были выпучены, а волосы так прилизаны вокруг лица, будто по ним хлестал сильный ветер.
        Маска милой вежливости исчезла, уступив место дикому ужасу. Рот раскрылся в безмолвном крике, и дрожал каждый мускул на лице. Это было выражение лица тонущего человека, человека, обезумевшего от ужаса, готового убить за один глоток воздуха.
        Дэниел не мог отвести взгляд. Что с ней случилось?
        Аннализа снова ударила раскрытой ладонью по стеклу, после чего повернулась и указала на Крейвен Мэнор. Дэниел прищурился, когда подошел к окну, и страх сжал его бешено стучащее сердце. Над деревьями поднималось зарево пожара.
        Глава 13
        КОГДА Я УХОДИЛ из особняка, свет шел только от огня, который я разжег в камине холла. Неужели он перекинулся на мебель? Распространился по дому? Неужели я сжег Крейвен Мэнор дотла?
        У Дэниела пересохло во рту, и говорить он не мог. Он снова посмотрел на Аннализу. Она цеплялась за стекло руками, бесполезно царапая его пальцами, а глаза округлились от болезненного страха. Затем, в мгновение ока, она исчезла. Дэниел приложил руку к тому месту, где заметил ее последнее прикосновение. Оно было холодным, как лед.
        Мобильного телефона у Дэниела не было, и в доме он не заметил ни одной линии для стационарного телефона. Он мог бы помчаться в город, но это заняло бы не менее получаса, да и тогда пожарные машины навряд ли пробились бы через лес. Что останется от Крейвен Мэнор, когда они доберутся сюда? Горстка углей, украшающих обугленный остов?
        И тут его осенила новая мысль. А вдруг Бран ночевал в доме? Он так стар и слаб, а особняк огромен. Как же он выберется из горящего дома.
        Пожалуйста, господи, пожалуйста, помоги мне успеть вовремя. Дэниел сорвал куртку с крючка у двери и выскочил наружу. По земле и листьям барабанили капли дождя, но не ливня, который мог бы потушить пожар. Он молился, чтобы тучи разверзлись по-настоящему и пожар не повредил дом.
        Как я вообще найду его в этом лабиринте комнат? Или кота? В особняке можно бродить целую вечность и все равно не обойти все комнаты.
        Он тряхнул головой, отгоняя панику, и сосредоточился на золотом сиянии над верхушками деревьев. Оно не было слишком ярким. Возможно, пожар только начался. Если загорелись одна-две комнаты, его можно будет потушить. Стены сложены из камня, а это замедлит распространение пламени.
        Дэниел выбежал на расчищенный участок перед входом в особняк. И замер от удивления. Не было никаких признаков дыма, поднимающегося в небо. Не было горького привкуса сажи в воздухе. Окна были целы. Не было слышно треска необузданного пламени.
        И все же половина здания была освещена. Куда бы он ни посмотрел, из окон лился золотистый свет. Он осветил ворон на дереве. Они ерзали и недовольно каркали из-за того, что их побеспокоили.
        - Что происходит…
        Бран зажигает все лампы в доме? Зачем? А если это не пожар, почему Аннализа была в таком отчаянии?
        Спешка, в которой он устремился к дому, сменилась осторожностью. Дэниел поднялся по ступенькам к входу. Дверь, ведущая в холл, была, как всегда, распахнута, приглашая его внутрь.
        Огонь в очаге погас, превратившись в угли. Маленького черного кота нигде не было видно. Но вдоль стен горели бра, заливая холл светом, что позволил Дэниелу разглядеть детали, которые он раньше не видел. Паутина, казалось, мерцала. Часть света преломлялась в гранях массивной люстры, и на потолке плясали искрящиеся блики.
        С верхней площадки лестницы на всю эту красоту глядел портрет Аннализы. Она была освещена полностью, и он не мог отвести взгляд от приглушенной паники в ее глазах.
        Шум доносился откуда-то сверху. Дэниел подошел к лестнице и остановился, держась рукой за покрытые пылью перила, сомневаясь, стоит ли подниматься. Звуки, которые слышались наверху, не принадлежали атмосфере этого дома. Он слышал шаги, слышал, как хлопают, открываясь, двери, слышал, как что-то падает на пол. Затем он услышал более быстрые, тяжелые шаги.
        Дэниел начал подниматься. Глаза Аннализы следили за ним, не отрываясь, и ему пришлось заставить себя отвести взгляд. Добравшись до лестничной площадки, он обнаружил, что и в коридорах горят огни. Двери были распахнуты, и из них лился свет свечей. Дэниел привык видеть дом закрытым, тихим, как мавзолей давно покинувшей этот мир семьи. Поэтому сейчас было просто физически больно видеть, как свет выделил все его недостатки и пренебрег красотой.
        Из коридора третьего этажа продолжали доноситься грохот и скрежет. Дэниел повернулся ко второму пролету лестницы, облизнул губы и крикнул: «Эй, кто там?»
        Звуки прекратились. Дэниел на мгновение задумался, а затем крикнул снова.
        - Бран? Все в порядке?
        По коридору послышались громкие шаги, затем вверху на лестнице появилось лицо, покрасневшее и потное от напряжения.
        - Ха! - прокричал Кайл. - Наконец-то ты это сделал!
        Он встал в позу на верхней площадке лестницы, уперев одну руку в бок, а вторую вытянув вперед.
        - Что… что ты здесь делаешь?
        Дэниел почувствовал, что его мир может рухнуть. Он поднялся по лестнице, но остановился на некотором расстоянии от Кайла. Тот был одет в темную одежду, и на боку у него висели сумка и рюкзак. Лицо его кривилось.
        - Да ладно, ты действительно такой тупой? Я пришел немного пошарить тут. Посмотреть, нет ли чего интересного, что может мне понравиться.
        О, нет. Нет, нет, нет. Взгляд Дэниела метнулся к рюкзаку и сумке. Они были наполовину полны.
        - Здесь ничего нельзя трогать. Поставь вещи на землю и уходи.
        Улыбка исчезла, и лицо Кайла потемнело.
        - Я так и знал, что ты вонзишься занозой мне в задницу. Еще прошлой ночью заметил по твоему лицу. На самом деле ты не собирался просить своего дружка-приятеля по переписке, чтобы он взял меня на работу, да?
        - Я бы спросил. Я собирался написать ему письмо!
        По прищуренным глазам Кайла было видно, что он не поверил.
        - А я-то думал, что мы друзья. А друзья должны помогать друг другу.
        - Друзья не воруют у работодателей своих друзей, - выдавил из себя Дэниел и сделал еще один шаг. - Я не шучу. Убирайся отсюда. Прямо сейчас.
        Кайл насмешливо фыркнул, прокашлялся и смачно сплюнул на пол.
        - Ты же сам говорил, что это заброшенное место, что его хозяин - черт знает где. Кого волнует, если что-то вдруг пропадет? Да пусть скажет спасибо, что я забрал кое-что из его хлама. По большому счету, все, что здесь есть - хлам.
        Дэниелу стало по-настоящему больно и плохо. Он вытер потные ладони о джинсы.
        - Дом не заброшен. Я познакомился с владельцем, он действительно здесь живет. Пожалуйста, уходи, он не должен тебя обнаружить.
        На секунду дерзость кузена дала сбой. Затем Кайл окинул взглядом коридор, и самодовольная ухмылка вернулась на место.
        - Туфта. Никто здесь не живет. Этот дом напоминает детский аттракцион на Хэллоуин со всеми его пауками и сломанной мебелью.
        - Я говорю правду.
        Дэниел сделал еще шаг, и теперь стоял довольно близко к Кайлу, чтобы уловить запах алкоголя, витающий вокруг кузена.
        - Мы вместе ужинали. Бран рассказал мне о доме. Он - один из потомков семьи, которая владела этим поместьем. То, что ты сделал, называется кража, но я знаю, что ты не вор. Пожалуйста, просто уходи. Из-за тебя меня уволят или посадят в тюрьму.
        - Я всегда знал, что ты стукач, Дэн, - Кайл поправил сумку, и его губы скривились в гримасе. - Всегда ищешь, как бы тебе получше пристроиться. Всегда пытаешься выжать из людей побольше. Держу пари, ты сам продаешь вещи из этого дома. Вот откуда у тебя все эти деньги. Ты рассказываешь нам сказки, что какой-то странный старый хрыч нанял тебя для ухода за садом. А на самом деле ты нашел пустой дом, решил погреть здесь руки и придумал бредовую историю, чтобы надуть меня. И я бы никогда ничего не понял, если бы не проследил за тобой.
        Таким мерзким Дэниел не видел Кайла давно. В последний раз он так себя вел, когда напился в стельку на выходных. Дэниел изучил позу своего кузена и увидел, что он немного клонится в сторону. Конечно, Кайл еще не пьян в хлам, но и трезвым он тоже не был.
        - Ты серьезно следил за мной?
        - Пфф, прошлой ночью. Ты ж был ужратый в жопу, и едва стоял на ногах. Я и подумал, что пригляжу за тобой, чтобы точно знать, что ты в порядке добрался домой. Правда, ты заблудился в этом долбаном лесу. И я потом тоже побродил, чтобы выбраться.
        Я думал, что хруст листьев мне только мерещится. Не могу поверить, что он следил за мной. И уж точно, он сделал это не из добрых намерений - иначе он бы шел рядом. А это значит, что он следил, чтобы узнать, где находится дом.
        Дэниел преодолел две последние ступеньки и взял Кайла за руку.
        - Ты должен поскорее убраться отсюда, пока тебя не обнаружил Бран. И ты должен оставить в покое меня и мою работу.
        Лицо Кайла не выражало ничего. На секунду Дэниелу показалось, что он готов согласиться с требованиями. Но Кайл вдруг бросился на Дэниела всем своим весом, отшвырнув его к ближайшей стене.
        Дэниел врезался в красные обои и услышал треск. Спину и голову пронзила боль, из глаз посыпались искры, заломило левый висок. Перед глазами повисла пелена, и он едва не испустил дух, когда грохнулся на пол.
        - Скажи мне, где они, - прошипел Кайл.
        Он встал на колени рядом с Дэниелом, погладил его по волосам в притворной ласке. Дэниел попытался отпрянуть, но Кайл вцепился ему в голову, крепко сжимая пучок волос, пока боль не усилилась в несколько раз.
        - Отпусти…
        - Золотые монеты, Дэниел. Как та, которой ты хвастался прошлой ночью. Я знаю, что тут есть еще.
        - Нет… нет… - он попытался перекатиться на спину, но Кайл крепко удерживал его голову, воткнув его носом в истлевший коврик. Пыль набилась ему в нос, щипала глаза.
        - Я не… Мне дал их Бран…
        - Ну ты сказочник, Дэн, - Кайл отпустил его и поднялся.
        Дэниел пощупал голову - она горела от боли, будто кто-то поджег его череп. Он убрал пальцы и увидел на них кровь.
        Кайл остановился на верхней площадке и уставился на каменную дорожку перед ним. Прищурившись, он сверху вниз оглядел черную, как смоль, дверь.
        - Что там?
        - Не смей.
        Губы Кайла скривились в ухмылке.
        - Ее бы не заперли, если бы внутри не было ничего ценного, верно? Держись, приятель. Много времени это не займет.
        Дэниел встал на колени. В глазах двоилось, и он уперся рукой в стену, чтобы не упасть.
        - Кайл, нет! Этого я тебе не прощу!
        - Куда ты денешься. Поделим добычу пополам. Устроит?
        Кайл говорил нараспев, и его голос разносился по коридору. Вскоре Дэниел услышал тяжелый металлический лязг - похоже было, что Кайл ботинком выбивает ржавые болты.
        - Это больше, чем ты сделал для меня.
        - Остановись! Эту дверь нельзя открывать.
        Он попытался подняться на ноги, но они подкосились, и он снова рухнул на коврик. В голове горел огонь. Он услышал еще один удар, сопровождавшийся тяжелым лязгом, и еще один, после чего раздался звук отброшенного в сторону покореженного металла.
        Пока Дэниел попытался избавиться от пелены на глазах, он вдруг осознал, что он больше не один. За его спиной в коридоре появилось нечто, которое нельзя было увидеть, но можно было почувствовать. Но у этого существа было столько силы, что бросало в дрожь. Инстинктивно он понял, кто это. Бран. Дэниел снова попытался встать.
        - Кайл! Убирайся, черт тебя побери!
        Сверху, от двери башни, донесся еще один удар, лязг и приглушенное проклятие. Нечто прошло мимо Дэниела. Сквозь пелену он заметил только тень, которая мелькнула мимо и исчезла в каменном коридоре прежде, чем он успел ее зафиксировать.
        Кайл вдруг задохнулся и закричал, и этот крик был ужасен. Борясь с головокружением, Дэниел пытался добраться до кузена. Он поднялся на ноги, упираясь в стену, и сумел удержаться в вертикальном положении.
        В коридоре возникло какое-то движение. Нечто высокое и темное вытащило его кузена из коридора. Мимо Дэниела промелькнуло лицо Кайла, искаженное ужасом и страхом, который пытался схватиться руками за шею. Они в мгновение ока пронеслись мимо Дэниела и исчезли в открытой двери одной из спален. Дэниел рванул за ними, но дверь захлопнулась прямо перед его носом.
        - Кайл!
        Он слышал звуки борьбы в спальне, слышал, как Кайл выплевывал проклятия, слышал пронзительные, полные боли вскрики. Дэниел схватился за ручку двери и попытался повернуть ее, но она была заперта. Кайл закричал снова. Послышался звон стекла. Затем наступила тишина.
        Дверь распахнулась, словно только что не была заперта. Дэниел уставился на открывшуюся перед ним картину и, пораженный, испуганный, вмиг покрылся холодным потом. При свете ламп было хорошо видно мебель в комнате, а под слоем пыли просвечивали насыщенные коричневые и красные пятна. Дверцы шкафов были распахнуты, ящики выдвинуты - видимо здесь рылся Кайл в поисках ценностей.
        Из треснувшего зеркала напротив кровати на Дэниела смотрело его собственное бледное лицо. Из виска текла струйка крови. Он коснулся ее пальцем, входя в комнату.
        Кайл исчез. Как и Бран. В окне зияла дыра с острыми зазубренными краями из осколков. Дэниел подошел ближе и на одном из осколков увидел красное пятно.
        Дыхание перехватило. В глазах до сих пор двоилось, и ситуацию ухудшили внезапно вызванные страхом слезы. Дэниел просунул голову в отверстие в стекле и посмотрел вниз. На земле, тремя этажами ниже, среди беспорядочно разросшихся мертвых кустов лежало тело Кайла.
        Глава 14
        «НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, нет». Сердце Дэниела на мгновение замерло и снова забилось. Он прижал руку к груди. Он чувствовал головокружение и тошноту, но не мог оторвать глаз от неподвижной фигуры кузена на земле.
        В пальцах возникла тупая боль. Он слишком поздно осознал, что положил руку на подоконник, на осколки разбитого стекла, и поранил запястье, которое теперь кровоточило. Он отдернул руку и сжал ее.
        Брана нигде не было видно. Холодный ветер, задувавший в окно, трепал шторы. В углах комнаты собрались плотные тени, непроницаемые ни для света лампы, ни для света луны. Все вокруг было неподвижно, безмолвно. Не было слышно даже дыхания.
        Этого не может быть. Спотыкаясь, на трясущихся ногах он вышел в коридор к лестнице. На ковер капала кровь, но он почти не ощущал боли в руке. Дэниел чувствовал себя так, будто его затянуло в ужасный потусторонний кошмар, вспоминать о котором он будет с дрожью даже спустя десятилетия. Он не мог поверить, что это происходит с ним наяву.
        Он бежал по кафельному полу холла, и из-под его ног разлетались листья. Ему не хватало воздуха, но не от напряжения. У него было такое чувство, будто его грудь стянуло тугим резиновым обручем, и он пытался преодолеть его сопротивление с каждым вдохом.
        Дэниел спрыгнул с крыльца, но недооценил расстояние, промахнулся и упал на землю. Оттолкнувшись, он вскочил на ноги и помчался вокруг дома. В детстве Дэниел ходил в школу с мальчиком по имени Адриан. Отец мальчика работал в полиции и, по всей видимости, рассказывал сыну множество историй. Адриан любил рассказать другим детям что-нибудь страшное во время обеда. По словам Адриана, его отец участвовал в расследовании многих самоубийств, особенно людей, спрыгнувших с крыш зданий. Он называл их «прыгунами». Это название казалось Дэниелу болезненно игривым, как если бы оно было задумано как шутка.
        Он вспомнил, как Адриан подзывал всех в столовой поближе к своему столу, и его зубастая ухмылка обещала темные секреты, недоступные их воображению. Он говорил, что прыгуны никогда не остаются целыми, упав на тротуар. Они лопаются, как шары с водой, и кровь и мозг разлетаются по тротуару. И местным властям потом приходилось использовать промышленное оборудование, чтобы смыть их с асфальта.
        В голове у Дэниела всегда маячил образ человека, который лопается, свалившись с высоты. Наверное, тот же образ застрял и в голове у Адриана, потому что сам он прыгнул с крыши здания за несколько недель до своего восемнадцатого дня рождения. Конечно, Дэниел знал, что депрессия или тревога могут возникнуть у кого угодно, но он не мог отделаться от мысли, что Адриана преследовали кошмарные рассказы его отца-полицейского. Они влезли в его голову и с каждым годом занимали там все больше места, окрашивая все его мысли в черный цвет, пока смерть не стала единственным спасением.
        Лопнул, как шар с водой. Дэниел почувствовал вкус желчи во рту. Ему хотелось кричать. Не надо было показывать Кайлу монету, не надо было давать ему денег. Но он хотел разделить свою удачу с человеком, который ему помог. А Кайл заплатил ужасную цену.
        Дэниел замедлил бег, приближаясь к месту происшествия, задыхаясь от давления резинового обруча. У него онемело все, даже рана на руке больше не болела. Тремя этажами выше виднелось разбитое окно. Осколки стекла валялись на заросшей травой земле, и один хрустнул под ботинком Дэниела. Ему потребовалось мгновение, чтобы найти тело.
        Оно лежало не на земле, как ожидал Дэниел. Не было ни пятен крови, ни фрагментов лопнувшего шара человеческой плоти. Кайл упал на густые заросли полумертвых кустов, и даже после того, как он придавил их своим весом, они все равно удерживали его на уровне почти трех футов от земли.
        Но кусты были колючими. Дэниел изо всех сил пытался добраться до своего друга. Он ощущал царапины на коже, но просто не обращал на них внимания, когда наконец протянул руку между спутанными ветками и коснулся щеки Кайла.
        Он был теплым. Дэниелу пришлось напомнить себе, что Кайл упал всего несколько минут назад, поэтому то, что он теплый, еще не значило, что он живой. И он не реагировал на прикосновения, что было плохим знаком.
        Кайл лежал на спине, голова повернута набок. Из порезов, оставленных осколками стекла на руке, лице и туловище, текла кровь. Кусты как будто баюкали его в колыбели, хотя и не очень удобной.
        Дэниел опустил руку ниже, чтобы нащупать пульс на шее Кайла. Пальцы онемели от потрясения, сам он все еще был охвачен ужасом от случившегося, поэтому никак не мог отличить реальность от того, что он хотел почувствовать. В отчаянии, он встал на цыпочки и подержал руку над открытым ртом Кайла. Пальцы ощутили тепло влажного дыхания.
        Он все еще жив. Дэниел немного отступил, поскольку головокружение и выброс адреналина заставили его пошатнуться. Это практически чудо.
        Казалось, что разбитое окно находится невероятно высоко. Густые заросли кустов - вот что спасло Кайла, не позволив ему разделить судьбу Адриана.
        Сосредоточься, Дэниел. Он жив, но ты не знаешь, сколько еще он продержится. С рук и лица Кайла продолжала капать кровь. Ему требовалась медицинская помощь… но у Дэниела не было телефона. Он мог бы сбегать в город, но это означало оставить Кайла одного - и не просто одного, а наедине с Браном, который вышвырнул его в окно. Ему потребуется полчаса, чтобы добраться до города, даже если он побежит. Но это очень долго - за это время его друг истечет кровью.
        Подожди-ка, а ведь у Кайла есть сотовый. Интересно, он у него с собой?
        Дэниел снова кинулся в кусты, продираясь сквозь хрупкие ветки, и обыскал карманы Кайла так тщательно, насколько это было возможно сделать трясущимися руками. В заднем кармане джинсов он нащупал какой-то предмет, сунул руку и вытащил телефон. Он поблагодарил свою счастливую звезду, что Кайл не оставил телефон дома.
        Трясущимися пальцами он набрал номер «Скорой помощи», но замер, прежде чем нажать на кнопку вызова. Они спросят его адрес, а он его не знает. Рассказывать им, что «у старого дуба надо будет повернуть направо», было бы бессмысленно, да и бесполезно - ведь машина «Скорой помощи» не сможет проехать по этой тропе, а каменные плиты вообще не видно ночью.
        Но кроме меня и Брана, больше никто не знает, как добраться до особняка. Дэниел вскинул голову. Погоди-ка, есть же еще Джоэл.
        Одной рукой Дэниел стирал номер «Скорой помощи», а второй шарил в карманах куртки. Он помнил, что сунул записку туда, когда курьер сказал, что телефон у него всегда рядом, даже ночью. Кроме того, у него есть грузовик, на котором можно добраться до Крейвен Мэнора.
        Дэниел стоял среди зарослей, прислушиваясь к звуку капающей крови, прижимал телефон к уху и молился, чтобы все получилось и обошлось.

* * *
        Дэниел сидел в приемном покое больницы. Он чувствовал себя потерянным. У него самого было легкое сотрясение мозга, порезы на руке зашили. Ему разрешили уйти, но сказали, что он должен отдыхать, пить много воды и вернуться в больницу, если головокружение или тошнота возобновятся. Но он не мог уйти - остался ради Кайла. Врачи рассказали ему о результатах осмотра его кузена. Сказали, что позвоночник не поврежден, что могут остаться шрамы от рваных ран. Сканирование показало, что у него было небольшое внутримозговое кровоизлияние, но к тому времени, когда его довезли до больницы, оно прекратилось. Они решили пока подождать с операцией.
        Дэниел никак не мог вспомнить, что сказал медсестрам, когда они спросили о причине травм. Они обнаружили алкоголь в организме Кайла и, кажется, предположили, что он упал во время исполнения какого-нибудь пьяного трюка.
        Джоэл, лохматый со слезящимися глазами, примчался через тридцать минут после звонка Дэниела. Вместе они поместили Кайла, который к тому времени почти пришел в сознание и стонал, в кузов пикапа Джоэла. Чтобы добраться до больницы, потребовалось еще двадцать минут.
        «Мы пока не знаем, как кровоизлияние повлияло на его мозг. Могут быть повреждения». Дэниел обхватил голову руками, вспоминая слова доктора. Свет в приемном покое казался невыносимо ярким, и голова разболелась еще сильнее.
        Поскольку он был один, все, что ему оставалось - это думать.
        Бран пытался убить Кайла. Он не мог не понимать, что навряд ли человек выживет, если его вышвырнуть с третьего этажа. Он хотел его убить. И осознание сего заставляло Дэниела пересмотреть все, что, как он думал, он знал об этом человеке - не только предположение о том, что Бран в конечном итоге действовал из благих намерений, но также его возраст и физические возможности. Дэниел не был маленьким, но в драке Кайл мог легко победить его. Благодаря его физически тяжелой работе на стройке, он был накачен и вынослив. И все же Бран схватил и потащил его, как тряпичную куклу.
        Но он казался таким хилым. Притворялся? Дэниел погрузил пальцы в волосы. Кожа головы все еще болела там, где его схватил Кайл. Воспоминания о нападении были свежи в памяти, и он не знал, как теперь быть. Он и Кайл всегда были друзьями - по крайней мере, он так думал. Как мог его кузен так внезапно и яростно напасть на него? Дэниел не лгал ему и не обманывал, и от мысли, что Кайл так мало ему доверял, Дэниелу стало больно.
        Должно быть, это из-за алкоголя. Обычно он не такой. Что-то на него нашло и беспокоило - может, стресс из-за того, что ему приходится искать нового соседа, - вот он и напился. Одно цеплялось за другое, вот он и оказался в Крейвен Мэнор в плохом настроении и в полной отвязке.
        Мысль, в общем-то, казалась здравой, за исключением одной детали. Кайл проследил за ним накануне, проводив его до особняка. А это говорило о преднамеренности его поступка.
        В приемном покое быстро нарастала суматоха. Звучали резкие голоса, прерывистые гудки и детский плач, переполняя сознание Дэниела. Он поднялся, взял свою испачканную кровью куртку и вышел через автоматические двери.
        До рассвета оставалось еще час или два. Воздух был довольно холодным, и кожа заныла, но он не мог заставить себя надеть окровавленную куртку. Вместо этого он обхватил себя руками и пошел.
        Он пожалел, что отправил Джоэла домой. Курьер пытался подбодрить Дэниела, сидя рядом в приемном покое. Но Дэниел чувствовал, что тому хочется спать, и отправил его домой, пообещав позвонить, если ему понадобится помощь. Дэниел так и не обзавелся собственным телефоном. А телефон Кайла был теперь спрятан в ящике прикроватной тумбочки, и сам он спал под действием снотворного.
        Дэниел бесцельно шел вперед. Улицы были пустынны, если не считать редких автофургонов и служащего пекарни, вывешивающего табличку с рекламой раннего завтрака. Дэниел посмотрел на вывеску и вошел в кафе, чтобы позавтракать. В кармане куртки у него так и лежали двадцатидолларовые купюры, которые он получил в обмен на монету. Он не чувствовал голода, но знал, что если не поест, то головокружение и головная боль только усилятся. И пока он ел, он думал.
        Квартира Кайла всего в двадцати минутах отсюда. Ключ до сих пор у меня. Можно пожить там несколько дней, пока он в больнице, и побыть подальше от особняка.
        Дэниел нахмурился и откусил кусок тоста. Мысль была заманчивой, но не разозлится ли Кайл? Вообще-то Дэниел заплатил ему за аренду в этом месяце. И спас ему жизнь. Кайл не станет возражать, чтобы Дэниел пожил там, пока он в больнице.
        Во всяком случае, ему было бы где отсидеться. Он не хотел сразу возвращаться в поместье. Конечно, это была провокация в отношении Брана - Кайл вторгся в его дом, совершил кражу и пытался проникнуть туда, куда Бран запретил даже приближаться. Но Дэниел все еще страшился того, как быстро Бран прибег к насилию.
        Собственно говоря, Дэниел не был уверен, что и его самого встретят там с распростертыми объятиями. Ведь он нарушил два правила из трех: не болтаться по территории после полуночи и не приводить посторонних. И Кайл чуть не нарушил третье правило: не открывать дверь башни. Если я правильно понимаю, Бран может вышвырнуть в окно и меня, если я попытаюсь вернуться.
        Благодаря этой мысли, он наконец принял решение. Дэниел заплатил за завтрак, вышел из теплой пекарни и быстрым шагом направился к квартире.
        Когда он толкнул скрипучую дверь подъезда многоквартирного дома, горизонт осветился слабыми лучами восходящего солнца. Он поднимался по узкой лестнице, и линолеум под ногами скрипел, жалуясь на тяжкую жизнь. Ноги его все еще дрожали, несмотря на завтрак, и Дэниелу пришлось держаться за поручень, чтобы сохранять равновесие. Он был липким от многолетней грязи, болты едва держались, и Дэниел пошатывался вместе с перилами. Он вернулся в дом отчаявшихся людей.
        Зачем Кайл решил приехать в Крейвен Мэнор? Дэниел повернул и продолжил подъем. От двери слева доносился храп. Кто-то, видимо, заснул, не выключив телевизор, из которого звучал смех и неразборчивые голоса. Эх, хорошая была работа. И нравилась мне. Мне даже казалось, что я что-то меняю к лучшему, хоть и незначительно.
        Бронзовые цифры «1» и «6», обозначавшие квартиру Кайла, блестели в мерцающем свете. Дэниел выудил ключ из куртки и вставил его в замок. Дверь всегда туго открывалась, поэтому, когда ключ повернулся не сразу, Дэниел приступил к обычной рутине: вынул, снова вставил и попытался повернуть. Прошла минута, и он понял, что ключ не просто застрял. Он не подходил к замку. Вместо обычного покрашенного металла, к которому Дэниел так привык, замок был новым и сиял серебром. Он вынул ключ и сглотнул.
        Кайл поменял замки из-за меня.
        Дэниел попытался подавить чувство обиды. В глубине души он надеялся, что ошибается, и что замок сменили вовсе не из-за него. Флетч, его приятель из закусочной, остался только на день, а потом снова съехал. Может, Кайл поменял замок, чтобы не пускать его.
        Но он понимал, что это не так. У Кайла не было третьего ключа, поэтому Флетчу пришлось бы ждать, пока Кайл откроет ему дверь, как приходилось ждать Дэниелу первые недели. Только потом Кайл сделал для него ключ. Замки сменили, чтобы Дэниел не смог попасть в квартиру.
        Когда же это произошло? Вчера? На следующий день после того, как я рассказал ему о работе и показал монету? Или раньше, сразу после того, как я ушел?
        Дэниел повернулся и прислонился спиной к двери. Он провел рукой по рту. Что бы он ни думал и сколько бы времени он не думал, идти ему было некуда.
        Только в Крейвен Мэнор.
        Он выругался себе под нос. Ему ничего не оставалось делать, кроме как вернуться. А значит, у Брана не будет времени остыть после произошедшего. Отправить ему письмо с извинениями или дождаться приглашения обратно было невозможно… Только если провести несколько дней на улице, но этого он совсем не хотел.
        Он больше не хотел быть бездомным бродягой. Он боялся, что если снова вернется на улицу, то там и останется.
        Глава 15
        ДЭНИЕЛ ДОШЕЛ ДО ВОРОТ Крейвен Мэнор и остановился. Он задыхался, потому что принес с собой две тяжелых холщовых сумки, и радовался, что день был не слишком теплым. Даже без куртки он вспотел и перегрелся.
        Ему казалось, что за прошедшие сутки он прожил полжизни. Сначала странная находка в виде черепа, потом странный ужин, потом Кайл, пытавшийся совершить кражу, потом его полет из окна и госпитализация - масса образов и эмоций беспорядочно вертелось в его усталой голове.
        Он потратил много усилий и времени, чтобы протиснуться в щель между воротами. Сумки были тяжелыми и громоздкими. Ржавый металл цеплялся за джинсы, он споткнулся, чуть не упал, но удержался. Над верхушками деревьев была видна остроконечная крыша Крейвен Мэнор, а на ней, на самой верхушке восседала крупная ворона.
        Пока он пробирался сквозь садовые заросли, одна его часть подготовилась к тому, что ему предъявят претензии, а, может, и вовсе прогонят. Вид земель, погруженных в обычный постоянный покой, здорово сбивал с толку. У Дэниела сложилось впечатление, что Крейвен Мэнор попал в пузырь-ловушку, полностью озабочен только собственными делами и равнодушен ко всему остальному миру.
        Он отодвинул в сторону занавес из серых лиан и ступил на небольшой участок чистой земли у входа в особняк. Вороны ждали его. Они сбились в кучу и выглядели взъерошенными и обиженными, и Дэниел не считал, что это игра его воображения. Он не единственный, кто не выспался сегодня.
        Входная дверь так и была открыта. Дэниелу хотелось верить, что это хороший знак, но он знал, что это особенность Крейвен Мэнор. Его дверь всегда оставалась открытой - и во время бури, и во время мокрого снега, и присутствие Дэниела никак не могло повлиять на этот факт.
        Он поднялся по широким каменным ступеням. Порыв ветра вихрем закружил листву перед ним. Он остановился прямо у двери, внимательно осматривая пол и камин в поисках письма. Ничего не было.
        - Бран, простите меня пожалуйста, - он сглотнул комок в горле и заговорил немного громче. - Кайл не должен был приходить сюда. И… и мне не следовало рассказывать ему о доме. Это было неправильно.
        Он уже привык к молчанию хозяина, поэтому не удивился, что его слова остались без ответа. Дэниелу хотелось получить хоть какой-нибудь знак, чтобы знать, услышал его Бран или нет. Может, хозяин особняка спрятался в каком-нибудь укромном уголке дома. А, может, вообще уехал. Но Дэниел молился, чтобы Бран услышал его, и что тишина не означает, что тот полностью отверг извинения.
        Кот сидел на своем обычном месте перед камином. Он дрожал и отказывался смотреть Дэниелу в глаза. Наверное, и его напугали шум и волнения прошедшей ночи. Дэниел медленно приблизился к кошке, тихо нашептывая успокаивающие слова.
        - Все в порядке, малыш. Ты в безопасности. Он не вернется.
        Возле камина было достаточно щепы для растопки, и Дэниел решил снова разжечь огонь. В этот раз у него получилось намного быстрее - сказывалась практика обращения с кремнем. Он подождал, пока пламя не разгорится. Кот так и не повернулся и остался сидеть спиной к огню. Он почти сомкнул лапы, и снова сильно задрожал. Дэниелу хотелось прижать его к себе или хотя бы погладить, но он знал, что коту это совсем не понравится. Все, что он мог для него сделать - это развести огонь, чтобы тот мог погреться.
        Дэниел вернулся к холщовым сумкам и открыл одну. На оставшиеся от зарплаты деньги он купил в городском садовом центре три горшка с белыми лилиями. Он пытался подобрать цветы, похожие на те, что были изображены на портрете Аннализы.
        Один горшок Дэниел поставил на каминную полку между частично расплавленными свечами. Ему хотелось придать уюта и вернуть жизнь в этот покинутый всеми дом. И хотя по зеркалу над камином бежала длинная трещина, а его стекло запотело, оно все же немного отражало цветы, придавая им пышность.
        Две другие лилии Дэниел оставил на полу и вернулся на улицу, где темные давившие на голову облака продолжали прятать небо, из-за чего казалось, что уже наступает вечер. Дэниел обошел особняк и нашел место, где приземлился Кайл. Растения частично пострадали при ударе, и на сломанных ветвях застыл выделившийся сок.
        Дэниел не мог отвести глаз от кустов. Вылететь с третьего этажа и выжить - просто невероятно. Хоть кусты и сыграли роль подушки, смягчившей удар, но все же… Он просто везунчик.
        Перед тем как отнести Кайла к пикапу, Дэниел и Джоэл сняли с него сумку и рюкзак, оставив их на земле. Они хоть и были заполнены только наполовину, но все равно казались тяжелыми. Дэниел отнес их назад в холл, поставив на коврик у камина. Кот продолжал дрожать. Дэниел не знал, как его успокоить, поэтому добавил свежее поленце в огонь, а затем расстегнул рюкзак.
        Видимо, Кайл пытался найти хоть какие-нибудь ценности, но ничего особенного не нашел. Он забрал пустые рамки для картин, которые стояли на камине. Дэниел достал их из сумки, посмотрел, не сломались ли они, быстро протер их рукавом и снова расставил на камине в промежутках между мертвыми ветками, свечами и часами. Он не мог вспомнить, в каком порядке они стояли, но надеялся, что не ошибся. Хотя в них не было вставлено ни фотографий, ни картин, но для кого-то они наверняка были дороги, раз он оставил их тут на обозрение.
        Большую часть украденных предметов опознать было не так-то легко. Кайл прихватил канделябр, которых в доме было великое множество, и Дэниел не знал, из какой комнаты он его забрал. В конце концов он положил его на стол в столовой - там, где ужинал накануне вечером. Пыль на столешнице оставалась нетронутой, за исключением небольшого смазанного пятна, где лежала салфетка и стояла тарелка Дэниела.
        Остальная добыча Кайла состояла из трех ожерелий, пары бриллиантовых серег и двух расчесок. Все это он, видимо, нашел в одной из спален. Дэниел чувствовал себя неловко, и ему совсем не хотелось искать эту спальню, и на секунду у него мелькнула мысль оставить драгоценности в холле. Но это выглядело бы совсем неуважительно. Дэниел оглядел усыпанный листьями пол, потом перевел взгляд на величественную лестницу и, наконец, решил поискать комнату.
        Лестница застонала, когда он начал подниматься. Дом вернулся к своей обычной игре с тенями. Либо Бран погасил все лампы и свечи, которые зажег Кайл, либо они сами сгорели за ночь. Портрет Аннализы следил за его перемещениями, но глаза смотрели так же испуганно, как и прошлой ночью.
        На первой площадке Дэниел повернул налево и заглянул в ближайшую гостевую комнату. Там Кайл выдвинул все ящики комода, выбросив их содержимое на пол. Дэниел сжал губы, перекинул сумку через плечо и начал вставлять ящики на место.
        Вещей в комнате было немного - только запасное белье и практически полностью истлевшие платья. Запах гниющей ткани щекотал ноздри, и Дэниел чихнул, убрав последние предметы и закрыв ящики. Он заходил в другие открытые двери, поправлял перевернутую мебель, снова складывал разбросанные одеяла в шкафы.
        Кайл распотрошил почти все комнаты на этом этаже. Дэниел был удивлен, с какой тщательностью его кузен обыскивал комнаты. Он пробыл в доме около часа, а потом Аннализа разбудила Дэниела.
        И пока он приводил в порядок четвертую комнату, начал думать, действительно ли он помогает. Все ткани превратились в ветошь, мебель тоже разваливалась на куски. Если бы кто-то захотел поселиться в Крейвен Мэнор, большую часть его обстановки пришлось бы выбросить.
        Но Бран-то пока живет здесь… хотя и не постоянно. И он, похоже, переживает о доме. Должно быть ему было ужасно больно, когда он увидел, как кто-то рвет на части дорогие его сердцу вещи, даже если они ничего не стоят.
        Дэниел методично прибирал во всех комнатах на этаже. Сквозь истлевшие шторы он видел сад с разных сторон. И вдруг понял, что усадьба нравится ему все больше и больше. Деревья и лианы льнули к стеклу, но он подумал, что сад, должно быть, специально был спроектирован так, чтобы из каждой комнаты открывался привлекательный вид.
        Он поправил все, что мог, на втором этаже, и направился на третий, чувствуя нарастающее сопротивление. Он начал подозревать, что знает, откуда взялись драгоценности.
        Бран сказал, что, окончательно свихнувшись, Элиза Мирикс выгнала из дома всех слуг. А значит гостей в этот дом точно не приглашали, а Аннализа была слишком юна для таких украшений. Наверное, они принадлежали Элизе.
        Дэниел миновал коридор, который вел к двери башни, и повернул направо. Там стояли нараспашку только две двери. Сначала шла комната, из окна которой выкинули Кайла, а вторая привела его в роскошную дамскую спальню.
        Он точно знал, кому принадлежит эта комната. Элиза Мирикс заказала свой парадный портрет, который теперь висел на стене над кроватью. Он был такой же большой, как и портрет Аннализы, и такой же впечатляющий. Дэниел осторожно приблизился к нему.
        Выглядела она величественно. У нее были высокие скулы и полные губы, и она казалась бы красивой, если бы не напряженный взгляд и нахмуренные брови, намекавшие на дурной нрав. Она позировала, как королева, сидя, сложив руки на коленях и слегка наклонив голову. Ее черные волосы были уложены в элегантную прическу. Единственным признаком сходства между ней и дочерью была бледная кожа.
        Дэниел заглянул в сумку, которую держал в руке. На портрете у Элизы на шее было точно такое же изящное бриллиантовое колье, что лежало сейчас в сумке. Он повернулся к бюро и нашел пятна в пыли.
        - Прошу прощения, - пробормотал он, обращаясь к теням, и возвратил на место ожерелья, серьги и расчески. Взгляд Элизы, казалось, впился ему в спину, будто она безмолвно осуждала его. Кайл добрался только до второго ящика, когда его прервали, поэтому Дэниел быстро разложил вещи по местам, как мог.
        Бедная Аннализа. Такой родительнице, как Элиза, наверняка, было трудно угодить.
        Дэниел на мгновение задумался, удастся ли ему найти комнату Аннализы где-нибудь на третьем этаже, но он и так уже переступил границы, которые установил для себя, и теперь чувствовал себя неудобно. Сумка и рюкзак опустели, он перекинул их через плечо и вернулся в коридор, закрыв за собой дверь спальни Элизы.
        Осталось навести порядок только в одном месте, но Дэниелу было страшно приблизиться к нему. Он расправил плечи, возвращаясь на площадку, и повернулся к каменному проходу, который вел к двери башни.
        Глава 16
        ХОТЯ КАЙЛУ НЕ УДАЛОСЬ взломать дверь, он был очень близок к этому. На полу кучей лежали три замка из четырех, запирающих дверь. А деревянное полотно, к которому они крепились, раскололось. Последний болт - бронзовый, небольшого размера - тоже был почти выбит, и едва держался на месте - можно выдернуть голыми руками.
        Дэниел подошел к сооружению. Из-за двери доносился еле слышный шум. Он напоминал звук скребущих по дереву ногтей Аннализы, как прошлой ночью.
        У него сжалось горло. Сквозь царапание слышался резкий свист, будто кто-то хватал воздух ртом. Дэниел нахмурился, наклонился ближе и задержал дыхание, проводя кончиками пальцев по двери.
        Он почувствовал, как кто-то скребет ногтями по дереву, как будто пытаясь выбраться. Он скользнул взглядом по сломанным замкам, валявшимся на полу. Они были изъедены ржавчиной. Эту дверь уж точно никто не открывал лет сто, а то и больше. Что бы там ни было, оно уже мертво.
        Существо по ту сторону двери подвывало, выдыхая со свистом. Царапанье стало громче, и он даже чувствовал его траекторию. Сначала ногти царапали дверь прямо над его головой, затем опускались к уровню талии, и снова вверх и вниз, пытаясь вырваться наружу.
        Странные кристаллы, которые он заметил, наткнувшись на дверь в первый раз, теперь сверкали на полу, частично лишившись изящности. Через секунду он понял, что произошло: Кайл растоптал их, пытаясь взломать дверь. Раньше они располагались четкой линией вдоль деревянного порога, а теперь их хрупкая структура была разрушена и размазана по полу.
        Сквозь дерево донесся вой. Дэниел вздрогнул и отшатнулся. Дрожа, он побежал обратно по коридору в ближайшую комнату. Там у кровати он нашел относительно неплохо сохранившийся деревянный стул. Он пронес его по каменному коридору и установил у двери так, чтобы спинка блокировала дверную ручку. Нельзя сказать, что это хорошая замена настоящему замку, но он надеялся, что стул хоть немного поможет.
        Бран готов был убить, чтобы то, что находится внутри башни, в ней и оставалось. Я должен верить, что для этого есть веская причина.
        Пока Дэниел спускался по лестнице в холл, он мысленно обдумывал слово верить. Он верил Кайлу, а его кузен воспользовался этим и попытался разрушить новую жизнь Дэниела ради личной выгоды. Кайл был его двоюродным братом, и Дэниел считал его своим другом. Он прожил с ним рядом, в одной квартире, целых полгода. А Бран был незнакомцем, человеком, лица которого он никогда не видел. И потому Дэниел молился, чтобы не оказаться в дураках, доверившись своему необычному и опасному нанимателю.
        Кот покинул насиженное место у огня. Дэниел осмотрел холл, надеясь обнаружить его, но тот, наверное, поднялся наверх или нашел где-нибудь укромное местечко. Дэниел положил еще одно поленце в огонь, чтобы кот мог погреться, если вернется. Затем снял сумку и рюкзак Кайла с плеча и аккуратно сложил у двери.
        - Бран, я еще раз прошу прощения за то, что произошло. Если я могу что-нибудь сделать, чтобы все исправить, скажите мне. Или… напишите записку или еще что-нибудь…
        Он чувствовал себя дураком, обращаясь, как ему казалось, к заброшенному дому. На этот раз он даже не стал ждать ответа, а просто подхватил холщовый мешок с лилиями в горшках и двинулся в сад.
        Результаты его работы по уничтожению сорняков на дорожке между особняком и склепом Аннализы были несильно заметны, но зато хождение туда-обратно дало свои плоды. Ему удалось протоптать тропинку среди сорняков и стало легче ориентироваться в зарослях сада. Он устал, как собака, но ему хотелось еще кое-что сделать, прежде чем вернуться в коттедж. Земля вокруг склепа без колючих кустов, которые он вырвал, казалось голой, и ему хотелось прикрыть эту наготу чем-нибудь красивым.
        Он опустился на колени и стал голыми руками копать ямки в мягкой земле вокруг камней. Вынув лилии из горшков, он осторожно освободил корни и посадил их в грунт, который должен был стать им новым домом.
        - Скоро здесь будет красота.
        Он присел на пятки, чтобы полюбоваться результатом: пышные лилии и темный плющ прекрасно оттеняли друг друга. А когда растения вырастут, станет еще лучше.
        Вдруг краем глаза он заметил небольшое цветовое пятно в той части склепа, которая была предназначена для отдыха. Дэниел решил выяснить в чем дело и увидел, что кто-то положил небольшой букет полевых цветов под дверью в задней части ниши. Он был изящным и хрупким - не более пяти стебельков, но Дэниела тронула эта картина. Видимо, он наводил здесь порядок не только ради Аннализы. Но и ради Брана, который хотел навещать ее.
        Он вышел из склепа и пошел по тропинке, ведущей к коттеджу. Стоял только ранний вечер, но усталость и напряжение навалились на Дэниела, и он почувствовал, что валится с ног. Он быстро вымылся у раковины, но сил на то, чтобы развести огонь, ему не хватило. Он рухнул в кровать и провалился в сон.
        Тук-тук-тук.
        Дэниел застонал и перевернулся. Шея и плечи затекли, за виском ритмично пульсировала боль. Занавески были плотно задернуты, скрывая луну, поэтому он не мог определить время, но предположил, что до утра еще несколько часов. Он спал довольно долго, но все равно никак не мог проснуться и был готов снова провалиться в сон.
        Тук-тук-тук.
        Он выпрямился в кровати, когда шум снова проник в его затуманенный сном мозг, и понял, кто пытается разбудить его. Аннализа. Он скатился с кровати, попытался найти в темноте свои туфли, но сдался и на цыпочках прошел по холодному полу к окну. Отдернув занавеску, он обнаружил по ту сторону Аннализу.
        Она казалась еще бледнее, чем прошлой ночью, но, по крайней мере, в ее глазах не осталось и намека на тот слепой ужас, который она испытывала вчера. На Дэниела смотрели прозрачные глаза, а губы растянулись в озорной улыбке. Затем она отпрыгнула и поплыла прочь, как будто танцуя между деревьями, и за ней поплыли ее длинные волосы и платье - будто в невесомости. Девочка спряталась за деревом. Длинные бледные пальцы скользнули по стволу, затем коснулись лица, когда она взглянула на него. Затем она снова отпрыгнула. Он решил, что она смеется.
        Дэниел тоже улыбнулся.
        - Пришли поздороваться? Надеюсь, вам понравились цветы.
        Она порхала между деревьями, то приближаясь, то снова удаляясь, исполняя свой ночной танец как мотылек. Дэниел несколько минут наблюдал за ней, а потом решил разжечь огонь и выпить чашку чего-нибудь горячего. Он догадался, что Аннализа хотела поиграть с ним в прятки, но не был уверен, что Брану это понравится, поэтому остался в коттедже и довольствовался тем, что наблюдал за ней через окно.
        Кто бы мог подумать, что я буду жить в саду с привидениями… да еще и разговаривать с ними? Сидя у окна, Дэниел потер босые ноги, чтобы согреться. Аннализа кружила вокруг дома, время от времени постукивая по стенам, чтобы подсказать ему, где она. Когда она подобралась ближе к окну, Дэниел постучал ей в ответ и был вознагражден радостной улыбкой. Она прижала одну руку к стеклу, и Дэниел зачарованно наблюдал, как от ее прикосновения по стеклу разбегаются крошечные морозные узоры.
        - Вам нравится Бран, да? - Дэниел не был уверен, услышит ли она его и поймет ли, но ему хотелось попытаться поговорить с ней не только с помощью стука.
        Девушка закусила губу и кивнула. Это движение было непроизвольным, и Дэниел глотнул из своей чашки.
        - Вы ведь за него испугались прошлой ночью? Боялись, что он может пострадать.
        Призрак склонил голову и сжал губы. Тогда он сделал еще одну попытку.
        - Прошлой ночью, когда вы разбудили меня, вы испугались незнакомца, который забрался в дом? Он вам не понравился?
        И снова Аннализа не смогла дать ему утвердительный ответ. Но радость исчезла с ее лица, будто плохое воспоминание развеяло энергию радости. Дэниел почувствовал себя виноватым, что испортил ей удовольствие от игры. Однако в его голове начала развиваться некая теория, и он продолжил опрос.
        - Или… вы боялись того, что этот человек может сделать? - Дэниел отставил кружку в сторону. - Вы боялись, что он откроет ту дверь? Вы не хотели, чтобы он входил в башню?
        В глазах девушки промелькнул проблеск ужаса, который переполнял ее прошлой ночью. Она посмотрела через плечо на башню, возвышавшуюся над домом, и Дэниел проследил за ее взглядом.
        Кто-то зажег свечу в башне Крейвен Мэнор. В бледном свечении он едва мог различить чей-то силуэт, шагавший туда и обратно у окна, ровными размеренными шагами. Внезапно силуэт замер и повернулся, и Дэниел понял, что существо смотрит в сторону его коттеджа. Тошнотворное чувство страха скрутило ему живот:
        - Кто это, Аннализа? - он повернулся к девушке, но та исчезла.
        Он оказался наедине с силуэтом в окне - два незнакомца пристально уставились друг на друга. Дэниел попытался сглотнуть, но мышцы в горле отказывались работать. Вместо этого он задернул занавеску, чтобы закрыть обзор призраку.
        Он должен оставаться запертым в башне. Дэниела охватила дрожь, и он, протащив стул через комнату, уселся перед огнем. Он чувствовал тепло на ногах и руках, но дальше оно не проникало и совсем не согревало тело. Он вспомнил, как царапали дверь пальцы - вверх-вниз, вверх-вниз, непрерывно, отчаянно. Дэниелу не хотелось даже представлять, какое существо необходимо запирать на четыре замка… или что произойдет теперь, когда остался только один.
        Он, скрючившись, просидел у огня до первых лучей солнца, проникших сквозь закрытые занавески. Тело ныло, голова болела, но усталость взяла свое, и он снова провалился в сон. Чуть не упав со стула, он вырвался, наконец, из ступора и обнаружил под дверью записку.
        Глава 17
        ДЭНИЕЛ ВСКОЧИЛ СО СТУЛА. Он не слышал, чтобы кто-то подходил к двери, но он уже знал, от кого записка. Толстый конверт и аккуратный мелкий почерк, которым написано имя Дэниела, без сомнения указывали на его работодателя как отпечатки пальца.
        Хотя, возможно, он уже мой бывший работодатель. Дэниел провел пальцами по подбородку, поднимая письмо. Конверт был тяжелым, но в нем лежал всего один лист бумаги.
        Дэниел вынул записку. Даже не успев прочитать, что написано, он почувствовал боль в сердце. Письмо было очень коротким - всего десять слов, которые могли означать, что угодно, кроме бесцеремонного увольнения.
        Он несколько раз моргнул, пытаясь сморгнуть пелену с саднящих глаз и прочесть плотно пригнанные друг к другу буковки. Когда он закончил чтение, то почувствовал замешательство и перечитал записку еще раз, подумав, что он что-то неправильно понял. Но текст оказался короткий, и его смысл был довольно однозначным, поэтому не понять было невозможно.
        «Мистер Кейн,
        Насыпьте соли вдоль порога двери в башню.
        Бран»
        Дэниел моргнул, ущипнул себя за переносицу, а затем прочитал сообщение в четвертый раз на случай, если зрение сыграло с ним шутку. И это все? И ни слова о том, как его ограбил Кайл? Ни предупреждений, ни обвинений, ни прощений… Ничего? Просто какое-то бессмысленное задание?
        Но жаловаться он не собирался. Если Дэниел правильно понял, у него все еще есть работа, хотя она все больше казалась ему сомнительной и рискованной. Ему хотелось, чтобы Бран потратил немного больше слов, чтобы прояснить ситуацию. Может, он все-таки планировал уволить Дэниела, но хотел сделать это лицом к лицу? Или его наниматель полностью проигнорировал ночное вторжение?
        Дэниел попытался вложить записку в конверт и обнаружил, что в конверте есть что-то еще, судя по весу. Он открыл его шире и увидел две золотые монеты.
        Ничего себе! Это значит, что он все-таки намерен меня оставить, верно? Он уже заплатил мне за первую неделю работы, а это, должно быть, зарплата за следующие семь дней. Но почему он не написал об этом ни слова? Ну надо же…
        Дэниел благоговейно положил записку на стол, затем переоделся в более теплую одежду и натянул ботинки. Несмотря на пульсирующую в голове боль и недосып, он чувствовал себя бодрым.
        Он трусцой рванул в направлении особняка и даже не особо переживал, когда с ветвей ему на голову падали ледяные капли, скатывались по волосам, попадали за шиворот. Он поднялся по ступенькам в холл. Видимо, его хорошее настроение отразилось и на его мнении о доме, но сейчас ему казалось, что затянутое паутиной пространство выглядит не таким удручающим, как обычно.
        У огня лежал черный кот. В камине остались только угли, но от очага по-прежнему исходило тепло, и кот приткнулся как можно ближе к камину, но на решетку не залазил. Он свернулся плотным клубком, пытаясь сохранить тепло.
        Он не ест еду, которую я приношу, но я вполне могу заслужить его благосклонность, разжигая огонь, чтобы он грелся. Дэниел опустился на колени рядом с котом и снова разжег огонь. Кот открыл глаза, наблюдая за ним, но с места не сдвинулся.
        - Ну вот, все в порядке, приятель.
        Дэниелу очень хотелось почесать кота за ушами, но он решил не приставать к тому с нежностями. Будем двигаться маленькими шажками.
        - Твой хозяин разрешил мне прожить еще один день. Он хочет, чтобы я насыпал соли под дверь, что кажется мне довольно странным, но я с радостью и посолю, и даже поперчу ее, если он меня попросит. Единственная проблема - я понятия не имею, где они хранят соль. Бьюсь об заклад, что ты знаешь, где ее найти, дружище.
        Кот сменил положение, и под его шерстью заходили кости. Дэниел попытался улыбнуться, но не вышло. Кот ему нравился, и отсутствие у него аппетита беспокоило его. Кот был стар. Он слышал, что иногда животные намеренно морят себя голодом, когда становятся слишком старыми, и молился, чтобы с этим котом ничего плохого не случилось.
        Если я снова увижу Брана, спрошу его. Может, он позволит отвезти кота к ветеринару.
        Дэниел посидел, пока огонь в очаге не разгорелся как следует, чтобы за ним можно было не следить. Затем он зажег свечу, стоявшую на камине, и пошел искать соль. В худшем случае, ему придется съездить в город на велосипеде, обменять одну из новых монет на наличные и купить пачку в магазине. Но если в Крейвен Мэнор найдется соль, это сэкономит ему уйму времени.
        Он начал поиски с того места, где она и должна была бы находиться - с кухни. Он нашел мешки с мукой и овсом, съеденными долгоносиком, мешок сахара и маленькие коробочки с высушенными чайными листьями, а еще бесчисленное множество банок с консервами. Из любопытства он взял с полки одну из бутылок. Надпись на этикетке была неразборчивой. Он потряс ее, и в темно-янтарной жидкости взметнулась и закружила целая туча мути. Понимая, что там может быть все, что угодно, в том числе и разложившиеся отрезанные пальцы ног, он поставил бутылку на место. На кухне не было никаких признаков соли, и Дэниел потратил еще несколько минут на осмотр расположенных поблизости комнат - столовую, прачечную и гостиную, но так ничего и не нашел.
        Он уже почти смирился с мыслью, что придется ехать в город, когда в поле его зрения неожиданно попала узкая дверь в задней части столовой. Он открыл ее, надеясь обнаружить посудный шкаф, но вместо этого попал в небольшое помещение, заполненное холщовыми мешками. На всех мешках по трафарету было темными чернилами написано «СОЛЬ», и Дэниел приподнял брови от удивления. В комнате было с полдюжины мешков, и каждый размером с его туловище.
        Да, тут много соли. Даже очень много. Может, зимой, когда идет снег, ее использовали для расчистки дороги. А, может, просто любят как следует посолить еду.
        Он принес с кухни ржавый нож и прорезал дыру в верхней части одного из мешков. Лезвие ткнулось в корку, которая образовалась из-за влаги, просочившейся сквозь пористый материал. Но нож легко пробил корку, а под ней соль все еще была мягкой. Дэниел принес сотейник, переживший сотню лет забвения, и сыпанул в него несколько пригоршней соли.
        Просьба Брана звучала довольно туманно, и Дэниел занервничал. Лучше всего ему работалось с четкими инструкциями, которым он мог следовать до буквы. А его просто попросили насыпать соли у порога башни, и сразу же возникло множество вопросов, например, сколько соли надо сыпать, где именно, и самый очевидный вопрос - зачем? Размышляя над этим, он решил, что пусть лучше будет больше, и до половины заполнил сотейник кристалликами соли.
        Поднимаясь по лестнице, Дэниел держал сотейник в одной руке, а свечу в другой. Утро сменялось полуднем, и по стенам вместе с солнцем перемещались и тени. Портрет Аннализы снова окутали сумерки, и единственное, что Дэниел мог разглядеть на картине, были белки ее широко раскрытых глаз.
        Он замедлил шаг, добравшись до площадки третьего этажа. Прямо перед ним находилась короткая выложенная камнями дорожка, ведущая к черной двери со сбитыми замками и белым крестом. Даже с того места, где он стоял, наверху лестницы, он слышал скребущий звук ногтей, доносившийся из-за двери. На него навалилось дурное предчувствие и сжало грудь так сильно, что он едва мог вдохнуть.
        Все будет хорошо. Иди и насыпь соли у двери, как это всегда делают обычные люди.
        Он подошел поближе. Скребущие звуки отличались от тех, что он слышал прошлой ночью - теперь к царапанью добавился звук расщепляемого дерева. У Дэниела внезапно возник мысленный образ двери, которую миллиметр за миллиметром взрезали ногти невидимого существа. Сколько времени ему понадобится, чтобы прорваться сквозь дверь? И что тогда произойдет?
        Последние три шага к двери он почти пробежал. Его охватило отчаяние - ему хотелось поскорее выполнить задание и убраться из наводящего ужас коридора.
        Он упал на колени и оглядел пол. При слабом освещении можно было заметить линию сверкающих кристаллов, и неожиданно его осенило. Кто-то и раньше сыпал здесь соль десятилетиями, но влага растворяла ее, образуя замысловатые кристаллические структуры. По крайней мере, теперь он примерно понял, что надо делать.
        Он окунул руку в соль и достал пригоршню. Начав с левой стороны двери, он сыпал соль толстой непрерывной линией по всему проходу, как можно ближе к порогу черной, как смоль, двери.
        Скребущий звук изменился. Стал быстрее, резче, свирепее. И пока он рассыпал соль от одной стены к другой, волоски на его шее стояли дыбом. Он не останавливался, пока белые кристаллики не покрыли весь камень, но в руке все еще оставалось немного соли. Импульсивно он швырнул ее в дверь.
        Соль рассыпалась по темному дереву двери, и из-за нее раздался громкий, булькающий вой. Дэниел закрыл уши руками, чтобы заглушить его, но жуткий звук проникал прямо под череп. Казалось, что ему никогда не спастись от него. Вой был злобным, горестным, и наполнен такой болью, что Дэниелу захотелось свернуться в клубок и спрятаться.
        Затем вой стих, и в каменном коридоре снова наступила тишина. Дэниел обнаружил, что тяжело дышит. Он постоял на коленях еще несколько минут в ожидании звуков, но в башне стояла тишина.
        - Мистер Кейн.
        Дэниел вздрогнул, услышав свое имя, и оглянулся. Свеча освещала лишь несколько футов вокруг него. Но в конце коридора, на перекрестке, где от лестничной площадки отходили коридоры, ему показалось, что он видит чей-то силуэт.
        - Здравствуйте?
        - Зайдите ко мне в кабинет. Поговорим. Кабинет находится в конце коридора.
        Голос был вполне отчетливым, и Дэниел не мог ошибиться. Скрипучий, задыхающийся голос Брана звучал еще хуже, когда его усиливало эхо, разносившееся по пустым коридорам.
        Силуэт развернулся и скрылся из виду.
        В горле Дэниела пересохло, и он едва мог прошептать в ответ «Хорошо». Сжимая в руке свечу, он вскочил на подгибающиеся ноги и побежал к месту, где только что видел Брана. Но тот как будто испарился. Дэниелу наконец-то удалось вздохнуть полной грудью, и он повернул налево, устремляясь туда, где исчез Бран.
        Коридоры Крейвен Мэнор, казалось, простирались на многие мили. Дэниел знал, что бесконечными их делают его собственный учащенный пульс и напряжение. Но сейчас на него давили стены, нависая со всех сторон, заставляя чувствовать себя карликом. В свете свечи открытая дверь в конце коридора казалась бездной. Даже когда он встал на пороге кабинета, свет не проникал далеко, освещая лишь часть давно истлевшего ковра на деревянном полу комнаты.
        - Бран?
        - Входите.
        Он вошел внутрь, дверь захлопнулась за ним, и он вздрогнул. Он заметил, что свеча потеряла силу в кабинете Брана, и это вовсе не было игрой его воображения. Он мельком увидел книжный шкаф, полный истлевших книг, на одной стене и холодный камин на другой. В стене напротив размещалось огромное окно - шириной в две руки, но тяжелые шторы были задернуты и не пропускали свет. Дэниел все еще не видел Брана.
        - Разведите, пожалуйста, огонь. Потом можете сесть.
        Слова прозвучали из самого темного угла комнаты. Когда Дэниел взглянул туда, ему показалось, что он заметил блеск двух глаз. Он быстро отвернулся и опустился на колени у очага. Руки его тряслись. У него никак не получалось высечь искру из кремня, несмотря на практику и абсолютно сухие щепки.
        - Расслабьтесь и не нервничайте, - скрипучий голос хоть и звучал официально, но тон немного смягчился. - Разговор пойдет вам на пользу.
        - Прекрасно, - выдавил из себя Дэниел.
        Щепки, наконец, вспыхнули. Дэниел подождал, пока пламя разгорится, и положил сверху тонкое поленце. На коврике у камина стояло два каминных кресла. Вид у них был такой, что, казалось, ткни, и они развалятся в прах, но Бран сказал ему сесть, а Дэниел все же очень переживал, что вполне может вылететь в это огромное окно, если не выполнит приказ босса. Поэтому он сел в одно из кресел.
        Бран прошел за его спиной, и половицы заскрипели. Дэниел осмелился выглянуть из-за спинки стула, но свет огня освещал не больше пространства, чем его свеча.
        Неестественные тени. Он вздрогнул и снова повернулся к пламени. Что-то не так с этой комнатой.
        - Я хочу обсудить с вами несколько вопросов, - сказал Бран. - Но самый главный вопрос - это существо в башне.
        Дэниел облизнул пересохшие губы.
        - Что это?
        - Мое бремя. Мое проклятье.
        Бран подошел ближе, но Дэниел не сразу сообразил. Он почувствовал, как на кресле натянулась ткань, и только тогда понял, что Бран положил руку на спинку.
        - Элиза Мирикс.
        Глава 18
        ДЭНИЕЛ ХОТЕЛ ОТКИНУТЬ ГОЛОВУ, чтобы увидеть пальцы, лежащие на ткани над его головой, но он устоял перед искушением. Каждая клеточка его тела дрожала от беспокойства, и ему приходилось сгибать пальцы ног, чтобы не дергались сами ноги.
        - У меня возникли такие подозрения. Она тоже призрак?
        - Хмм, - Бран убрал руку, и дерево скрипнуло. - Не знаю. Но в любом случае, ее нет в живых.
        Дэниела раздирало от любопытства, но он заставил себя проявить терпение, ожидая, пока его собеседник продолжит говорить. Бран дважды прошелся по комнате, потом снова заговорил.
        - Элиза Мирикс считала, что ее преследуют злые духи. Соль давно используется для очищения земли и защиты от злых духов, и Элиза хранила огромные запасы соли в кладовой и щедро использовала ее. Когда ее стали одолевать мысли о том, что Аннализа - ведьма, она заставила ее есть соль. Аннализу стошнило, когда она попыталась проглотить соль, и именно тогда Элиза решила сжечь ее.
        Тошнота усилилась вместе с нарастающим ужасом, и Дэниел прижал руку ко рту.
        - Когда Элиза Мирикс погибла, она не покинула землю, а осталась здесь как извращенная версия самой себя. По иронии судьбы, теперь соль помогает удерживать ее взаперти в башне. Меня беспокоит состояние двери. Ваш друг попытался ее открыть, но, похоже, она устояла. Пока.
        - Еще раз прошу прощения за то, что произошло. Мне очень, очень жаль.
        - Как и мне. Я не собирался причинять вред вашему другу, но он ринулся к окну во время борьбы, и я не мог остановить его падение.
        - Значит… вы не пытались… убить его?
        - Нет. Просто хотел убрать подальше от башни. Дверь должна оставаться запертой - это вопрос жизни и смерти.
        - Я могу купить новые замки.
        - Замки там уникальные. Способ их изготовления невозможно воспроизвести, - голос Брана звучал ровно, без эмоций, но были слышны звуки его медленных размеренных шагов по полу. - Что сделано, то сделано. Вы поступили опрометчиво, но не со зла. Надеюсь, вы извлечете урок из этого происшествия. Давайте больше не будем к нему возвращаться.
        - Вы не… - Дэниел попытался найти более подходящее слово, но ничего не придумал, - злитесь?
        - Знаете ли, мистер Кейн, я уже давно живу на этом свете и потому имею представление о том, как ничтожен опыт нашей повседневной жизни. Терпения у меня достаточно.
        И снова Дэниел попытался посмотреть за спинку стула. Огонь разгорелся, но и тени сгустились. Они соперничали между собой в комнате, и вопреки природе тени побеждали.
        - Вы ведь мертвы? - слова сорвались с его губ неожиданно.
        Бран усмехнулся, и от этого скрежета по коже Дэниела побежали мурашки.
        - Я не призрак, если вы хотели спросить об этом. Но в живых меня тоже нет.
        - А что же вы тогда? - Бран молчал так долго, что Дэниелу стало казаться, что он исчез, но тот продолжил.
        - Откройте шторы, если хотите.
        Дэниела охватил тошнотворный страх, когда он подошел к массивному окну. Ткань стала жесткой от времени и была довольно толстой, чтобы блокировать любой намек на солнечный свет. Он взялся за одну штору и отдернул ее. Сквозь стекло проник ослепительный свет, разогнав тени и осветив облака пыли, которую он нечаянно вытряхнул из ткани. Он отдернул вторую штору, открыв комнату и ее обстановку свету.
        В стороне у стены стоял большой стол из красного дерева в окружении трех стульев - все было покрыто толстым слоем пыли. Пространство над камином было по-прежнему скрыто тенями, но Дэниел видел пустые рамки для картин на стене. В книжном шкафу стояли тома, которые выглядели дорогими: у большинства корешки тиснены золотом и обтянуты толстой кожей.
        Перед столом лицом к Дэниелу стоял мужчина. На нем был темно-серый жилет и длинное черное пальто - оба такого фасона, который носили в начале XIX века. Черные волосы гладко зачесаны назад от висков и слегка вьются у основания шеи. У него было длинное лицо, тонкие губы. Руки он держал перед собой, сцепив длинные пальцы.
        Дэниел подавил непроизвольный вздох. Он изо всех сил боролся со страхом, но победил с большим трудом лишь потому, что прижался спиной к окну.
        С одной стороны, Бран казался молодым человеком - не старше тридцати, но с другой стороны, он выглядел древним. Потухшие глаза с тяжелыми веками, подчеркнутые темными тенями. Губы потрескались, щеки впали. У него не было морщин или складок, которые появляются с возрастом, но пепельно-серая кожа казалась тонкой, как бумага, и была полностью покрыта черными прожилками. Создавалось впечатление, что его кожа потрескалась, как пергамент.
        Губы подергивались в мрачной улыбке.
        - Ну и как? Совсем не рухлядь пока, да?
        - Я… нет… да… - Дэниел прикусил язык, чтобы не выдать какую-нибудь глупость.
        Он не мог перестать пялиться, хотя знал, что это невежливо. Ему потребовалось какое-то время, чтобы собрать в кучу разбежавшиеся мысли.
        - Вы сказали, что Элиза Мирикс была похоронена ее единственным выжившим родственником. Это были вы, да?
        Голова собеседника склонилась в изящном кивке, и волосы Брана взметнулись вверх будто невесомые, как и у Аннализы.
        - Верно. Вы интересовались историей моей семьи, и мне кажется, пришло время поведать ее вам. Элиза Мирикс была моей матерью, как бы я ни сожалел об этом. Я плохо ее знал. Когда мне было восемь, она отправила меня в школу-интернат и никогда не забирала домой на каникулы. Более десяти лет меня переводили из учреждения в учреждение - в основном, по прихоти моей матери, которая вдруг решала, что то или иное заведение нечестиво и развращает мой разум. Я и видел-то ее только дважды в подростковом возрасте.
        Бран отошел от стола и снова начал ходить по комнате. Дэниелу показалось, что такое его поведение было чем-то вроде навязчивой привычки.
        - Когда, в возрасте двадцати лет, я закончил образование и вернулся домой, меня встревожило, что Аннализа, моя младшая сестра, больше не жила в доме. Я спросил мать, что с ней случилось. Но она сказала, что у меня никогда не было младшей сестры.
        Он засмеялся, и в его горле хрипло заклокотало.
        - Я обыскал весь особняк в поисках доказательств того, что здесь жила Аннализа. Мне исполнилось восемь, когда я в последний раз видел ее, но я не мог поверить, что она была плодом моего воображения. Но моя мать скрупулезно вычеркнула все следы ее жизни. Она убрала все ее портреты, оставив только рамки. Ее спальню превратили в прачечную. Она не просто убила ее, она полностью и абсолютно уничтожила все, что могло напомнить о ней.
        Дэниел не мог заставить себя отойти от окна. Солнечный свет был бледным, едва пробиваясь сквозь вековую корку грязи, прилипшей к стеклу, но здесь ему казалось безопасней. Свет защищал его от теней, которые, казалось, прорастали из Брана, словно десятки шевелящихся паучьих лап. Чем больше злился Бран, тем темнее и длиннее становились тени. Некоторые порхали по полу, другие взбирались по стенам, и одна даже осмелилась заползти на каминную решетку. Как только они касались пламени, то начинали умирать, шипя от боли.
        - Я искал сестру несколько недель, а когда нашел, это меня ничуть не обрадовало. Ее обугленные кости были сложены в ведро в башне. И на них с высоты взирало то, что все-таки осталось от Аннализы - ее портрет, который Элиза заказала за несколько месяцев до убийства девочки. Он был слишком большим, и она не смогла сжечь его вместе с одеждой и другими вещами. Поэтому Элиза повесила его над костями моей сестры в нашей башне - той части дома, которую она всегда держала запертой.
        Он вытянул руки, будто осматривая их на предмет изъянов, затем сжал так сильно, что пальцы затрещали.
        - Не буду лгать вам. В тот же день я убил свою мать.
        Дэниел удивился, заметив скорбное выражение, мелькнувшее в глазах Брана.
        - Как?
        - Она была в саду. Она бредила - паранойя и горе свели ее с ума. Но ее безумие не могло служить оправданием, поэтому я не проявил ни грамма милосердия. Я подошел к ней сзади, взял камень и раскроил ей череп, - он вдохнул и медленно выдохнул. - Рядом лежали садовые инструменты. Я выкопал неглубокую могилу рядом с тем местом, где она упала, столкнул туда ее нечестивое тело и похоронил.
        - Но она не осталась среди мертвых.
        - Нет, - скорбь трансформировалась в горькую улыбку. - Как я сказал во время нашего ужина, вещи и люди, которые здесь умирают, имеют тенденцию задерживаться на этом свете.
        Дэниел оторвал взгляд от Брана и уставился на огонь. Злобные тени немного отступили, и пламя восстанавливалось.
        - И вы воспользовались солью, чтобы запереть ее в башне. Но она все еще пытается выбраться оттуда, даже двести лет спустя?
        - Верно. Она так и не успокоилась. И не знаю, успокоится ли когда-нибудь. Поэтому я решил остаться в поместье и делать все, что в моих силах, чтобы удержать ее в башне. Я использовал не только соль, но и болты, принадлежавшие церкви, в которой она когда-то преклоняла колени. И, кажется, они сработали.
        Бран подошел к Дэниелу и посмотрел в сад. Черты его лица заострились от усталости.
        - Но вскоре я обнаружил, что я не один в поместье. После того, как я похоронил останки сестры в семейном склепе и вырезал ее имя на двери, я стал замечать ее дух, который бегал по саду ночью. Я сидел и разговаривал с ней часами. Говорить она не может, но находит способы выразить свое мнение.
        Дэниел выдавил улыбку, проследив за взглядом Брана в сторону склепа.
        - Я понимаю, что вы имеете в виду. Она разбудила меня, чтобы сказать, что Кайл в доме.
        - Хм. И направляется к двери башни. - Его потрескавшиеся губы сжались. - Кроме всего прочего, Аннализа боится свою мать. Она наблюдает за башней из сада. А Элиза наблюдает за садом из башни. Даже после смерти они не могут освободиться друг от друга.
        Дэниел не хотел пялиться, но обнаружил, что никак не может оторвать взгляд от тонкой, изрезанной морщинами кожи и почти невесомых волос Брана.
        - Как вы думаете, вы когда-нибудь умрете? В смысле, как положено?
        - Не знаю. Я всегда ожидал этого, но дни превратились в месяцы, месяцы сложились в годы, и однажды я понял, что не помню, когда ел в последний раз. - Он поднял руки: вены на них выделялись еще сильнее, особенно на кончиках пальцев, которые казались почти черными. - Я почти исчез как человек и теперь больше напоминаю тень. Ухаживать за домом и садом становилось все труднее. Однажды вечером я принес поднос с чаем в склеп Аннализы - была у нас такая традиция. Но, когда наступил рассвет, у меня не осталось сил поднять поднос и отнести его в дом. - Бран сжал руки и опустил их. - Пока еще я могу поднять что-то легкое. Ручки, письма. Небольшие цветы. В состоянии стресса у меня проявляется прежняя сила, но гораздо слабее, чем когда-то. Я почти угас. Наверное, в конце концов, я полностью исчезну и с того и с этого света. Но пока я пользуюсь этой формой существования и еще парой других.
        Дэниел нахмурился.
        - Простите, но я не совсем понимаю, что это значит - другие формы? Как тени?
        - Да. - Тяжелые веки Брана задрожали. - И не только они. Причины безумия моей матери, чувствительности Аннализы к свету и моего особого состояния коренятся в прошлом, в жизни в наших предков. Мы происходили из рода опальных королей и королев. В результате жесткого кровосмешения многие рождались с уродствами и аномалиями.
        - Вы считаете, что именно поэтому вы с Элизой все еще живете даже после смерти?
        - Возможно, - его лицо было неестественно безмятежным, как будто вырезано из камня. - Паранойя матери была связана с тем, что она считала Аннализу ведьмой, но ей следовало беспокоиться не о ней. Когда мое тело стало угасать, уступая место теням, я научился формировать их. Придавать им форму.
        Пока Бран говорил, Дэниел смотрел в окно. Но как только тот умолк, он обернулся. Бран исчез из комнаты. Вместо него на спинке ближайшего стула сидела огромная взъерошенная ворона. У Дэниела отвисла челюсть, но он не издал ни звука.
        Вожак стаи ворон - та самая древняя птица, которая наблюдала, как Дэниел входит и выходит из дома, - запрыгнула на край стула. Ее движения были скованными, тяжелыми, что свидетельствовало об огромном возрасте. Она расправила крылья, глухо шурша перьями, и спикировала вниз, к земле.
        Но не приземлилась. Вместо нее на ковре возник тощий как скелет кот. Его янтарные глаза смотрели прямо в глаза Дэниела, когда несчастное существо проходило мимо.
        - Нет.
        В голове Дэниела возникла тупая мысль, что такого просто не может быть. Он отшатнулся от животного и закрыл глаза ладонями.
        - Я схожу с ума.
        - Не больше, чем я за последний век.
        Дэниел убрал руки с глаз, и увидел Брана, который снова стоял перед ним. Кожа его побледнела еще больше, и глубже стали тени вокруг глаз. Он пожал плечами и развел руки.
        - Некоторые из наших предков - первые представители викингов, короли и королевы, до опалы, умели перевоплощаться в других существ и называли себя оборотнями. Видимо, я унаследовал эту черту.
        - Да… конечно… - выдавил Дэниел, соглашаясь, но качая головой. - Оборотень. Конечно.
        Потрескавшиеся губы Брана растянулись в улыбке.
        - Но этот дар я получил не при жизни. Шли годы, и я все больше чувствовал себя тенью, а не человеком. Вот тогда я и заметил, что могу менять форму. В конце концов, тени более податливы и текучи. Я просто заливаю себя в новую форму. Это не магия, от которой страшно. Это просто… есть.
        - Э-э, это, конечно, здорово, что вы не считаете это страшным, но… - Дэниел почувствовал, как в лицо бросилась кровь, когда вспомнил все, о чем он болтал с котом. - О, господи. Нет. Простите.
        - За что? - Бран снова зашагал по комнате.
        - За то, что пытался погладить вас. - Щеки Дэниела горели, и ему казалось, что они светятся в темноте. - За то, что пошутил, что вас назвали в честь хлопьев.
        Комнату заполнил скрипучиq смех. Бран сложил руки за спиной и повернулся, чтобы снова обойти стол.
        - Не извиняйтесь. У вас сострадательная душа. Я не могу есть, но… мне очень нравится огонь.
        - Хорошо, - неожиданно пропищал Дэниел.
        - Знаете, почему я выбрал вас для ухода за нашим садом? - Бран наклонил голову, глядя на Дэниела. - Я бы ни за что не пригласил кого попало в нашу усадьбу. Мне нужен был человек, который ставил бы потребности других выше собственных. Однажды, когда я был в городе, я увидел человека, который сидел на улице. У него не было ни дома, ни денег, и вообще ничего своего, кроме грязного одеяла и сэндвича, который ему кто-то отдал. Но, увидев меня, он вытащил мясо из хлеба и протянул мне. И я понял, что это - тот, кто мне нужен.
        - Я…
        Дэниел задумался. Он был уверен, что помнил бы, если бы отдал кому-то свою еду, особенно человека, который выглядел бы так же необычно, как Бран. Но потом в голове у него щелкнуло.
        - Собака!
        Бран ухмыльнулся.
        Угольно-черная дворняга была такой изможденной, что Дэниел был потрясен, как она все еще может идти. Он взглянул на свой бутерброд, когда псина тащилась мимо него на улице. Дэниел и сам был голоден, но не настолько. Поэтому он и решил поделиться с собакой, чтобы та не сдохла. Он вытащил мясо из бутерброда и протянул его дворняге, она унесла его, виляя хвостом. А Дэниел довольствовался остатками хлеба.
        - Это было всего за пару дней до того, как Кайл нашел меня, - вспомнил он.
        - Когда я привел в порядок жилье для вас и вернулся с письмом о работе, вы исчезли. Я часто бывал в городе, пытаясь найти вас. Но время теперь идет для меня по-другому. Все сливается воедино. Должно быть, прошло несколько недель, прежде чем я снова нашел вас.
        - Шесть месяцев. - Дэниел неловко пожал плечами. - Но вы все-таки нашли меня?
        - Да, - Бран на секунду остановился у окна и снова продолжил свой путь вокруг стола. - Конечно, вы делаете… ошибки, но ваши намерения здравы и логичны. Вы позаботились об Аннализе, хотя ее больше нет в живых. Да и я - больше тень, чем человек, но вы меня не боитесь. И вы выполняете задания, которые я даю. Я снова могу сидеть с сестрой в склепе.
        Дэниел чувствовал себя неловко, но все равно заставил себя говорить.
        - Мне нравится здесь. Мне нравится работа. Мне кажется, я был бы счастлив заниматься этим еще какое-то время.
        - Меня это тоже устраивает, мистер Кейн.
        - Вы можете звать меня Дэниел. Если хотите.
        Бран не ответил. Дэниел оторвал взгляд от пламени и обнаружил, что он снова один в комнате.
        Глава 19
        ДЭНИЕЛ ЗАДУЛ СВЕЧУ b, сунув руки в карманы, вышел из кабинета Брана. Коридор все еще давил на него, а десятки одинаковых дверей лишали его чувства пространства и времени. Достигнув лестницы, он почувствовал облегчение.
        Спустившись в холл, он заметил кота. Тот сидел у камина, где пока еще тлел огонь. Его накрыло ощущение сюрреалистичности происходящего. Он знал, что кот - это Бран, но все равно видел обычного кота, и ему хотелось его погладить, покормить и поболтать с ним. Обращаться к коту официально показалось ему смешным, и он сдержанно кивнул: «Бран».
        Кот моргнул. Бран сказал, что ему нравится огонь, поэтому Дэниел подошел к камину с тлеющими углями.
        - Сейчас снова разожгу его для те… вас.
        Он уложил свежее поленце в угли и подождал, пока оно займется и разгорится. Кот сидел рядом, тихо, отстраненно, и разгоравшееся пламя освещало его янтарные глаза. Дэниел кашлянул.
        - Думаю, мне пора вернуться к работе.
        Он подождал, ожидая, что Бран примет человеческий облик, чтобы попрощаться, но этого не произошло. Наверное, быть кошкой для него менее утомительно, чем человеком. А, может, Бран так долго ни с кем не общался, что социальные нормы его больше не беспокоили. Ситуация была слишком странной для Дэниела, и он поспешил в сад.
        Нужно немного поднапрячься и просто принять это. Как только он отошел на порядочное расстояние, чтобы избавиться от бдительного надзора вороны, на него напал истерический смех. Если бы он не видел, как Бран меняет форму? собственными глазами, то подумал бы, что это какая-то тщательно продуманная шутка. Он даже не знал, как назвать то, что он видел. Оборотень. Призрак. Кот-фантом?
        Дэниел быстро добрался до склепа Аннализы. Земля вокруг лилий подсохла, и растения завяли, поэтому он пошел по тропинке к коттеджу за водой.
        Каково это - жить десятилетиями после завершения пути, и понемногу угасать с каждым годом? Дэниел решил, что в некотором смысле это хуже, чем смерть. Бран был заперт в старом разрушающемся здании, в компании с немым привидением и ненавистной мертвой женщиной, которая царапала дверь своей темницы. Это был рецепт безумия.
        Дэниел не нашел лейку, поэтому он взял кувшин и наполнил водой из-под крана. Он сказал Брану, что будет рад продолжить работу здесь, и это была чистая правда. Внутри него еще зрело небольшое зерно беспокойства - ему казалось, что Бран лгал, когда сказал, что не собирался причинять вред Кайлу. Но Дэниел практически подавил это чувство. Он хотел доверять своему необычному хозяину.
        Задумавшись, он вернулся к лилиям и аккуратно полил их. В его голове все еще витали мысли о Кайле. Без телефона у Дэниела не было возможности справиться о состоянии кузена или поговорить с ним.
        Интересно, что он видел?
        Почему-то раньше он не подумал об этом, и теперь его желудок сжимался от неприятных предчувствий. Он вылил остатки воды из кувшина, выпрямился и повернулся к башне.
        Вспомнит ли Кайл, что произошло, или все это затеряется в алкогольном тумане? Конечно, он не был пьян в стельку, и наверняка помнит, как свалился…
        Характер у Кайла был непредсказуемым. Он либо все забывал, либо сохранял в памяти с таким же уровнем одержимости, какой проявлялся, когда он играл в видеоигры.
        И что будет, если он все вспомнит? Внутри башни не было света, но Дэниелу показалось, что он видит внутри прижавшуюся к стеклу женщину. Он отвернулся и направился к своему коттеджу. Пойдет ли Кайл в полицию? Поверит ли ему кто-нибудь, если он скажет, что человек, сотканный из теней, вышвырнул его в окно? Даже описание дома - древнего, полуразрушенного поместья в лесу - вызовет скептицизм. И доктора пока не уверены, каким образом падение отразится на разуме.
        Дэниел опустил пустой кувшин на скамейку у склепа. Внезапно на него навалилась дикая усталость, и он рухнул на скамью.
        А вдруг Кайл совсем свихнется… из-за меня. Дэниел рассказал ему о доме, показал золото. Он должен был догадаться, что Кайлу тоже захочется немного золота. И что, если он расскажет людям о Бране и доме, и они будут думать, что у него и вправду галлюцинации? И его поместят в психбольницу, лишат свободы и будут пичкать сильными успокоительными?
        Дэниел собирался пообедать, когда вернется в коттедж, но вдруг почувствовал, что его тошнит. Если Кайл пострадает, его жизнь будет разрушена, и все из-за беспечности Дэниела.
        Я же пригласил его практически в логово дракона. Он мерил шагами каменный пол склепа, и голова его гудела. Если он попытается защитить Кайла, подтвердив его рассказ, это будет означать предательство Брана или - что еще хуже - его посадят в тюрьму и введут успокоительное. Надо обязательно найти решение, которое никому не принесет вреда.
        Он мог бы убедить Кайла, что ему все привиделось или что это была неудачная шутка. Тогда Кайл возненавидит его за то, что произошло, но ненависть лучше, чем диагноз с галлюцинациями.
        Дэниелу надо было поговорить с Кайлом и понять, что осталось в его памяти. Может, он вообще ничего не помнит. Может, это происшествие стерлось под влиянием алкоголя. А, может, он вообще думает, что ему все это приснилось. Было бы неплохо. А если нет… Дэниелу придется импровизировать на ходу.
        На сегодня часы посещения больницы уже закончились. Придется ждать до следующего утра, чтобы поговорить с Кайлом с глазу на глаз. Оставалось только надеяться, что Кайл еще не поделился историей с медсестрами.
        Дэниел рано лег спать, но из-за взвинченного состояния уснуть смог лишь за полночь. Снова приходила Аннализа, постучала в дверь, и он встал, чтобы поздороваться с ней. Он стоял у окна и смотрел, как она мелькает среди деревьев, как тянутся за ней шлейфом длинные тонкие волосы. Тени были слишком плотными, и разглядеть было сложно, но Дэниелу показалось, что он заметил большую взъерошенную ворону на сосне у дома.

* * *
        Наконец настало утро. Несмотря на бессонницу, Дэниел проснулся с первыми лучами солнца, блеснувшими над верхушками деревьев. Он надел на себя все теплые вещи, чтобы не замерзнуть, и отправился взглянуть на дом до отъезда в город.
        Бран заслуживал, чтобы ему объяснили, куда и зачем идет Дэниел. Но сам юноша чувствовал себя полным идиотом, рассказывая о своих планах черному коту, гревшемуся у камина. Бран прислушивался, время от времени моргал, но тревоги не проявил и в человека не обратился. Дэниел надеялся, что это был знак одобрения. Он попрощался и вышел на улицу, погрузившись в холодное утро.
        Дэниел шел, не торопясь, но все равно добрался до больницы слишком рано. Поэтому он воспользовался возможностью, чтобы обменять одну из своих новых золотых монет на наличные в ломбарде. Затем еще двадцать минут просто бродил по улицам. Он чувствовал себя очень неуютно - ведь в его кармане скрывалось небольшое состояние. Но одет он был невзрачно, и было видно, что одежда на нем с чужого плеча, поэтому никто даже не взглянул на него. Он проходил мимо магазинов, полных новых не заляпанных грязью джинсов и чистых толстовок, но ему все равно казалось слишком рано тратить деньги на то, что считалось пустяком, без которого легко обойтись, еще неделю назад.
        Однако запахи, доносившиеся из пекарни, были слишком хороши, чтобы сопротивляться. Дэниел зашел, опустился за столик и с удовольствием позавтракал свежей выпечкой, оставив хорошие чаевые. А затем провел еще полчаса, слоняясь возле больницы. Как только часы на башне здания отсчитали десять, он вошел и спросил, как себя чувствует его двоюродный брат.
        Медсестра, женщина с ямочками на щеках, у которой был такой вид, будто она не спала последние двадцать часов, прочитала ему записи из истории болезни. Накануне Кайл пришел в себя. Его когнитивные способности не были нарушены, но врачи хотели оставить его как минимум еще на несколько дней для наблюдения. Благодаря этой новости, у Дэниела камень упал с души. У Кайла не выявили серьезных нарушений, иначе врачи не сочли бы его состояние благополучным, если бы он рассказывал об особняке в лесу. Медсестра дала Дэниелу номер палаты, и он вместо того, чтобы ждать лифта, быстро поднялся по лестнице.
        Кайл лежал в отдельной комнате. Когда Дэниел вошел, в нос ему ударил запах антисептика. Жалюзи на небольшом окне были прикрыты, чтобы солнце не било в глаза. Кайл сидел в постели. На коленях у него стоял поднос с печеньем и чашкой чая. В руке он держал телефон.
        Дэниел пристально оглядел его, пытаясь отыскать изменения. Кожа Кайла была чуть более серой, отсутствовал обычный румянец. Веки были полуопущены, а щеки, казалось, обвисли больше обычного. Жесткая больничная пижама белого цвета не шла ему.
        - Привет, - сказал Дэниел.
        Он ненадолго задержался в дверях, так как не был уверен, что ему будут рады.
        - Ага, явился наконец-то.
        Кайл бросил телефон на поднос рядом с чаем. Он не улыбнулся, но его лицо не выражало и капли страха.
        - Хочешь печенье? По вкусу как мусор.
        Дэниел не был голоден, но и отказываться от оливковой ветви[7 - Оливковая ветвь упоминается как символ примирения.] тоже не хотел.
        - Давай попробую. Спасибо, - он уселся на стул рядом с кроватью Кайла и взял печенье в пластиковой упаковке. Он вертел упаковку в руках, делая вид, что его интересует бренд.
        - Как ты себя чувствуешь?
        - Как будто меня вышвырнули из окна.
        Губы Кайла, наконец, растянулись в улыбке, но выражение лица указывало на то, что он лукавит. Он поднял левую руку, закутанную в бинты.
        - Говорят, будет шрам.
        Фраза «прости» чуть не слетела с губ Дэниела, но он вовремя остановил себя. Падение произошло не по его вине, и извинение было бы одновременно признанием вины и того, что произошло. И ему не хотелось давать Кайлу повод следовать в этом направлении. Для всех, включая Кайла, будет лучше, если он останется в неведении.
        - Да, паршиво.
        - Еще как паршиво. - Кайл улегся и откинул голову на подушку за спиной. - Ты здорово влип с этим домом. Послушай, вали оттуда поскорее, а то нечто подобное случится и с тобой.
        Дэниел почувствовал, как его сердце забилось быстрее, но лицо оставалось безмятежным. Когда он заговорил, его голос почти не дрогнул.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ты, наверное, надеешься, что я ничего не видел. Или на то, что я думаю, будто мне это приснилось. Или что тебе удастся убедить меня, будто это была галлюцинация, - взгляд Кайла сделался жестким и колючим, когда он изучал лицо Дэниела. - Но я знаю, что видел. Я видел, как Бран Мирикс, который умер предположительно две сотни лет назад, тащил меня через весь дом.
        Дэниел попытался рассмеяться, но смех прозвучал сдавленно.
        - Я видел его гниющее лицо.
        Голос Кайла продолжал звучать ровно. В нем не было ни тени страха или гнева - он просто констатировал факты. И это нервировало.
        - Серый, как вурдалак, изможденный и весь в язвах, скелет, обтянутый кожей. Он - мертвец, и он должен лежать в могиле, но почему-то разгуливает по поместью.
        У Дэниела так перехватило горло, что он не мог сглотнуть.
        - А ты уверен, что не ошибся? Ты же был пьян…
        Кайл взял телефон, потыкал в экран и показал Дэниелу портрет, написанный в стиле портрета Аннализы. На портрете кожа Брана была еще здоровой и упругой, но прикрытые тяжелыми веками глаза, длинный нос и черные волосы, гладко зачесанные от висков, были безошибочно узнаваемы.
        - Бран Мирикс умер в 1805 году, когда в деревне свирепствовала чума. - Кайл скривил губы. - Только этот ублюдок не пожелал остаться среди мертвых.
        Глава 20
        ДЭНИЕЛ ПЕРЕВЕЛ ВЗГЛЯД с портрета в телефоне на лицо Кайла. Сердце стучало так бешено, что ребрам было больно.
        - Ты кому-нибудь рассказывал об этом?
        - Кого ты имеешь в виду? Медсестер? Конечно, нет, - Кайл опустил телефон на грудь. - Я ж не дебил. Кто мне поверит. Кроме тебя, конечно. Потому что ты видел то же самое, что и я. Этот ходячий труп предложил тебе работу, и ты согласился.
        Дэниел сжал руки в кулаки на коленях и откинулся на спинку стула. Он пытался говорить ровно, но понимал, что двоюродный брат чувствует себя хозяином положения, и Дэниел боялся, что он воспользуется своим преимуществом.
        - Вот поэтому тебе нельзя возвращаться в этот дом. Ты же понимаешь, что тебе там находиться небезопасно?
        - Там хоть кому небезопасно находиться. - Кайл прищурился. - А ты ведь собираешься вернуться?
        - Сейчас это неважно.
        - Черт. Ты уже вернулся. Поэтому ты и пришел сейчас, да? Чтобы попытаться защитить убийцу? - Кайл сжал переносицу большим и указательным пальцами. - Какой ты все-таки идиот.
        - Мне некуда было идти.
        Дэниел не хотел ссориться, но слова прозвучали как укор. Он прокашлялся и продолжил более мягко.
        - Ты же поменял замок в квартире.
        - Я дам тебе ключ. Только больше не ходи в дом этого маньяка, договор?
        Дэниел насторожился.
        - А почему ты не хочешь, чтобы я ходил туда? Сам собираешься навестить его, когда выйдешь из больницы? Со мной Бран вел себя очень вежливо и был внимателен. Он просто не любит, когда люди копаются в его вещах и крадут семейные реликвии.
        - Похоже, ты меня совсем не слушал.
        Кайл хлопнул ладонью по подносу. Чай вылился из кружки и растекся по пластику.
        - Он - убийца! Вся их проклятая семейка слыла безумной. А он вообще был полным психом. Ты и моргнуть не успеешь, как он тебя прикончит.
        - Ты врешь.
        Кайл фыркнул и схватился за телефон.
        - Когда он учился, загадочным образом погибали его сокурсники. Он точно был замешан во всех смертях, но доказать ничего не смогли. Поэтому от него просто избавлялись - переводили из школы в школу. Когда он вернулся домой, то мирно просуществовал лишь две недели, а затем до смерти забил мать в саду. После ее убийства он отправился в ближайший город и в кровожадной ярости убивал всех, с кем встречался. - Кайл опустил трубку. - Это были крестьяне. Женщины и дети, Дэн. Люди, которые не сделали ничего плохого.
        Дэниел не чувствовал пальцев. Он попытался разглядеть, что за статью читает Кайл, но текст на телефоне был слишком мелким.
        - Да, он убил свою мать. Но она убила его младшую сестру, поэтому он убил ее. На невиновных он не стал бы нападать. Он не…
        - Да неужели? Конечно, он преподнес тебе пристойную версию того, что произошло. - Кайл гоготнул, запрокинув голову. - Его мать не убивала сестру. Его мать всю жизнь пыталась защитить девочку. Особняк находился в нескольких минутах ходьбы от маленькой деревушки, и горожане были суеверны до безумия. Однажды наступил сильный голод, и они решили, что какая-то ведьма наслала на них заклятье. А кто был самой вероятной кандидатурой на роль ведьмы? Маленькая богатая девочка, которая покрывалась волдырями на солнце. Поэтому они затащили ее на кладбище и сожгли.
        Голова Дэниела кипела. Он прижал руки к вискам, пытаясь успокоиться. Он помнил, какое выражение лица было вчера у Брана. Он был подавлен горем, когда рассказывал о своей матери и сестре.
        - Ты все неправильно понял. Это мать была ненормальной и психически неустойчивой. Она убила свою дочь.
        - Ну-ну, - Кайл покрутил телефон в руках, приподняв брови. - Я тут почитал кое-что. На этом историческом сайте говорится, что Элиза Мирикс была застенчивой и хронически тревожной. Но она очень любила свою семью и даже преодолела боязнь врачей и пригласила одного в дом, чтобы лечить Аннализу.
        Робкая. Страдала фобиями. Всю жизнь пыталась защитить Аннализу. Дэниел попытался совместить этот образ Элизы с тем, что он создал ранее. Он подумал о пальцах, царапающих дверь башни, и о тихом прерывистом дыхании.
        - Тебе не кажется, что таким человеком легко управлять, особенно психопату с сильной волей? Вроде Брана.
        От улыбки Кайла у Дэниела по телу прошла дрожь, во рту пересохло, и язык едва ворочался.
        - Если ты уверен, что именно так все и было, докажи. Ты сказал, он напал на город. Какой? Этот или Арбор?
        - Ни тот и ни другой. Он назывался Флинтон. Теперь это город-призрак. Там все заросло лесом. Его процветанию способствовало богатство семьи Мириксов… пока Бран не напал на них, конечно. - Кайл потер пальцем чехол телефона. - Судя по всему, это было довольно жестоко. Он наложил на них какое-то проклятие, и никого не пощадил. Представляешь, Дэн? Из-за грехов нескольких городских старейшин погибли невинные люди. Как я уже сказал, он психопат.
        Дэниел не знал, куда ему деться. Я не могу доверять Кайлу. И не могу доверять Брану. Откуда мне знать, кто из них говорит правду?
        - Никогда не слышал о Флинтоне, хотя должен был - ведь я прожил здесь всю свою жизнь. Дай мне телефон - я взгляну на эту статью.
        - У меня есть более простой способ доказать его существование. - Кайл снова гнусно ухмыльнулся. - Посмотри на монеты, которыми он с тобой расплатился. Эта семья, должно быть, чеканила их или что-то в этом роде, потому что на реверсе у них карта. Там изображен не только дом, но и город. Я бы не стал врать тебе, Дэниел. Мы же все-таки братья. И нам надо держаться вместе.
        Дэниел моргнул, глядя на своего кузена, как будто увидел его впервые.
        - Монеты…
        - Какое-то время после больницы мне придется сидеть без работы. На реабилитацию, наверное, уйдет несколько месяцев. - Он пожал плечами и поморщился. - Но я подумал, ты можешь вернуться и пожить у меня. Продай монеты, которые получишь. И мы сможем продержаться, пока я не поправлюсь, а ты не найдешь другую работу. Если ты выручишь за них неплохую сумму, мы купим тебе что-нибудь нужное. Может, новый телевизор.
        Дэниел встал. Внутри него клубился гнев, но не тот - пылающий и жгучий, - который он испытывал раньше. Этот гнев был тяжелым и холодным, как сплошная глыба льда, на таяние которой уйдут месяцы.
        - Кайл, откуда ты знаешь, что на реверсе есть карта? Значит, ты украл ее? - Он стиснул зубы и сжал кулаки так, что пальцы задрожали от напряжения. - Я думал, что потерял ее в пабе, а это ты ее прикарманил.
        - Ну давай, еще начни занудствовать? - Кайл скорчил лицо. - Я же пытаюсь помочь тебе, неужели неясно? Или у тебя задница вместо головы?
        Дэниел никогда не любил драться. Но сейчас ему ужасно захотелось вмазать Кайлу по роже. Он подавил это желание, превратив его в отвращение, и пошел к двери.
        Кайл кричал ему вслед, и слова неслись за ним по коридору эхом, слабевшим по мере того, как Дэниел приближался к выходу из больницы.
        - Ах, ах, какая драма. Да ладно, Дэн, наплюй ты на все это! Ведь я тебе нужен. Эй, эй, погоди. Я же разговариваю с тобой! Можешь забрать назад эту дурацкую монету, если она так дорога тебе! Ты меня слышишь? Эй! Вернись, ублюдок!
        Какой же я идиот. Ему всегда было на меня плевать. Он просто притворялся, когда думал, что сможет выжать из меня что-нибудь. Дэниел сунул холодные руки в карманы куртки, когда вышел на улицу. Машины в ближайшей пробке истерически гудели, но до Дэниела все звуки доносились будто сквозь пелену. Он чувствовал себя слабым и потерянным. Кайл врал ему, украл у него монету, следил за ним.
        Но что, если он прав? Что, если и Бран лжет?
        Ему хотелось пройтись, но идти было некуда. Поэтому он выбрал улицу наугад и пошел по ней. Забитые транспортом улицы и магазины с толпами людей постепенно уступили место грунтовым дорогам и лесу, к которым Дэниел уже привык. Его скорость замедлилась, когда он очутился на Тилбрук-стрит. Если он продолжит идти по тропинке, то через сорок минут доберется до Крейвен Мэнор. А можно развернуться и вернуться в город.
        Мне нужно знать правду… и не просто с веб-страницы или из третьих рук. Я хочу увидеть доказательства своими глазами. И есть один простой способ сделать это.
        Дэниел выудил из кармана оставшуюся золотую монету. На одной стороне был фамильный герб. На другой - линии и выпуклости, которые он принял за бессмысленную текстуру. Кайл был прав. Теперь, когда он увидел, на что смотрит, Дэниел понял, что разметка представляет собой грубую карту.
        Он поднес монету к свету и прищурился, чтобы разглядеть детали. Линии, вероятно, были дорогами. Они привели к треугольнику в центре диска, который должен был представлять поместье. Форма в виде гриба в нижнем левом углу - огромный мертвый дуб на развилке дороги. Исходя из этих координат, Дэниел также смог определить дорогу, по которой Джоэл приближался к дому.
        Множество маленьких треугольников в правом нижнем углу монеты были практически незаметны, поэтому Дэниел чуть не упустил их. Прислонившись спиной к ближайшему дереву, он повернул монету так, чтобы свет падал на ее углубления и выпуклости.
        Если один треугольник символизирует Крейвен Мэнор, то группа треугольников, наверное, и есть город. Линия, отходившая от Тилбрук-стрит, как раз и вела к скоплению треугольников. Если бы Дэниел нашел эту дорогу, он смог бы пройти по ней в город, не заходя на территорию поместья, чтобы не маячить под зорким оком Брана.
        Дэниел огляделся. По обеим сторонам от тропы возвышалась густая растительность. Вились лианы, обнимаясь с корявыми соснами. Но никаких намеков на дорогу.
        Возможно, ею перестали пользоваться одновременно с дорогой, ведущей в Крейвен Мэнор. В таком случае она заросла.
        Дэниел бродил по обочине тропы, скользил взглядом по растениям и земле в поисках хоть каких-либо признаков заброшенной дороги. Двести лет могут полностью уничтожить следы вмешательства человека. Время проделало замечательную работу, поглотив плиты на тропе, ведущей к Крейвен Мэнор, и, похоже, постаралось так же тщательно стереть путь к Флинтону.
        Дэниел передвигался буквально ползком. Лес казался непроходимым, и к тому времени, когда Дэниел трижды осмотрел один и тот же участок, он начал думать, что тропа исчезла навсегда. Прислонившись к стволу, он остановился перевести дух и стереть пот со лба. Его внимание привлекло небольшое упавшее дерево. Своим видом оно выбивалось из окружения. Дэниел наклонил голову: дерево было узким и казалось странно массивным, а в вертикальном положении было не выше его головы.
        Дорожный указатель. Усмехнувшись, Дэниел начал убирать с основания знака слои слежавшихся листьев. Как он и думал, из земли торчал почти разрушенный указатель. Слова уже давно стерлись, но он был уверен, что когда-то на нем было написано название таинственного города.
        Между корней деревьев он не встретил никаких камней, поэтому Дэниел предположил, что тропа была грунтовая. Он рискнул действовать вслепую и надеялся, что движется в правильном направлении. Целься в луну. Если промахнешься, погибнешь страшной смертью в пустоте космоса.
        Он испуганно усмехнулся. Ему не хотелось до смерти замерзнуть в лесу, но солнце только-только пошло на закат. Значит, у него оставалось время вернуться к дороге, если он не сможет найти Флинтон за пару часов.
        При условии, что я найду дорогу обратно. Ему хотелось, чтобы у него был с собой моток веревки или краска, чтобы обозначить путь.
        Но тут его нога соскользнула в ямку. Выпрямившись, он понял, что площадка не идеально ровная. Над лесной подстилкой змеей вилась небольшая насыпь шириной примерно с вытянутую руку. Он посмотрел сквозь деревья: насыпь шла далеко вперед, насколько он мог видеть. Для защиты от наводнений и снега дорогу к Флинтону слегка приподняли. Примерно на фут. Пока он будет идти по ней, он не заблудится.
        Сказать было легче, чем сделать. Растительность была такой густой, что сама себя душила. Несколько раз Дэниелу приходилось сходить с дороги, когда он слышал злобное рычание, и каждый шаг давался с трудом.
        Он знал, что он на правильном пути, но начал беспокоиться, когда солнце опустилось ниже и мрачные серые облака закрыли ясное небо. Может, мне уже пора остановиться и повернуть назад? Скоро совсем стемнеет, и мне придется сдаться и попробовать в следующий раз.
        Ответ ему не понравился. Дэниел знал, что пойдет дальше и пройдет столько, сколько нужно, чтобы либо подтвердить рассказ Кайла, либо реабилитировать своего нового друга.
        Он не ожидал, что слово друг придет ему в голову, когда он будет думать о Мириксах. С самого начала их отношения были полны странностей, но, когда он покопался в душе, то понял, насколько привязался к этой семье, и начал думать о них как о друзьях.
        Это, конечно, не такая дружба, когда можно сидеть и болтать часами. Но у Дэниела возникла какая-то привязанность, которая заставила его инстинктивно сопротивляться обвинениям Кайла.
        Это опасный путь. Ты так долго верил Кайлу. Намного дольше, чем следовало бы. Действительно ли Бран заслуживает твоего доверия?
        Дэниел ненавидел этот порочный круг, в котором оказался, как в ловушке. После смерти бабушки у него ни с кем не было близких, искренне дружеских отношений. И не потому, что он не пытался. Просто после этих попыток он чувствовал себя человеком, который плывет по течению в океане, пытаясь снова и снова ухватиться за водоросли и морскую пену, а они ускользают из-под рук.
        Он поскользнулся и схватился за дерево, чтобы устоять. Пока он шел, он все время смотрел под ноги. А теперь он, наконец, поднял глаза и увидел темные силуэты, маячившие среди деревьев по обе стороны от тропы. Они были большими, массивными. Через мгновение он понял, на что смотрит.
        Домa.
        Глава 21
        ДЭНИЕЛ ГЛУБОКО ВЗДОХНУЛ и сошел с тропы, чтобы подойти к ближайшему зданию слева от него. Это был небольшой каменный дом - размером с его коттедж садовника. Стены казались черными от вековой грязи. Часть крыши обрушилась, а одна стена вогнулась внутрь.
        По крайней мере, в этом Кайл оказался прав: город существовал, и он был заброшен. Дэниел подошел к зданию так близко, насколько позволяла растительность, и попытался заглянуть в окно. Он увидел только разруху и тлен, поэтому и понять ничего было нельзя.
        Он снова выбрался на дорогу. По мере того как он приближался к центру города, домов и заборов становилось все больше. Все были почти полностью разрушены и едва различимы среди живых деревьев. Каменные постройки в основном уцелели, но Дэниел также проходил и мимо голых фундаментов, и мимо разложившихся куч, которые когда-то, должно быть, были деревянными домами.
        Растительность редела, постепенно сменяясь сухой бурой травой до пояса, которой заросла дорога. Дэниел предположил, что входит в сам город. Почва была плотно утрамбована, и пустить корни могли только очень упорные деревца. По всей площади были раскиданы ветхие дома - примерно с сотню. В пятидесяти метрах дальше были видны группки зданий побольше - видимо, там когда-то и была главная улица.
        С крыш свисал испанский мох, его длинные усики развевались на ветру. Большинство камней тоже покрылось пятнами мха, и почти все окна были разбиты. У входной двери одного из домов висело с дюжину металлических клеток для птиц. Они все еще дребезжали, стукаясь друг о друга, хотя ржавчина и приглушила звук. Дэниел поднялся на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь клеток, и обнаружил там кучку хрупких косточек, погребенных в грязи.
        Многие крыши частично или полностью рухнули, скрыв содержимое дома, но и то, что он увидел, было уничтожено временем - столы, стулья и даже балки перекрытия не выдержали его напора.
        Дэниел остановился у одного из относительно целых домов и положил руки на подоконник. Мох под пальцами казался губчатым и рассыпался на хлопья. Он осторожно просунул голову между оставшимися осколками стекла, заглянул внутрь и мельком увидел синий силуэт в самом темном углу комнаты. Это ему показалось странным для заброшенной комнаты. Силуэт был довольно крупным, размером почти с него, и опирался о стену под странным углом. Дэниел не мог как следует разглядеть его из окна, поэтому обошел здание. К входной двери, которая держалась на одной петле, вела каменная ступенька. Один рывок, и дверь распахнулась.
        Дэниел вошел в комнату, и его накрыло горьковатым запахом затхлости - как будто вдыхаешь пары после потушенного пожара, только вместо сажи чувствуешь привкус веков. Он зажал рот и наклонился, подождал, пока не исчезла тошнота, и прошел дальше в дом - туда, где находился странный силуэт.
        Царившее всюду разложение служило склепом для останков жизни. То, что когда-то было куклой, превратилось в серый комок, вжавшийся в пол. На дереве лежали осколки чашек, упавших с полки, которая треснула. Шторы приросли к стенам.
        Синюю фигуру он обнаружил в углу столовой. В комнате было темно, и Дэниелу пришлось прищуриться, когда он подошел к ней. Это была старая изъеденная плесенью ткань, прикрывавшая…
        - О… о нет…
        Пальцы разжались, ткань выпала из рук, приоткрыв мертвые каштановые пряди волос под складками. Дэниел обвел взглядом фигуру, увидел лицо. Кожа была черной и практически въелась в кости. Глазницы зияли пустотой, но, казалось, пялились на него темными ямами.
        Тело было покрыто черным грибком, который изливался из каждой трещинки или углубления на коже, придавая ей ужасную выпуклую форму. Текстура грибка была причудливо-пузырящейся, как только что пролитый деготь или взбитые сливки.
        Дэниел прижал ко рту руку и попятился. Он задел бедром стул, который тут же развалился. Вскрикнув, он отпрыгнул и побежал к двери. Он старался не вдыхать глубоко, пока не оказался на улице. Только там он, задыхаясь, глотнул холодного воздуха. Образ мертвой женщины, покрытой рябью черной плесени, все еще стоял перед его глазами.
        Господи, она просто осталась лежать там. Ни похорон. Ни могилы. Она даже не разложилась толком. Кайл был прав. В этом городе произошло что-то ужасное. Что-то чудовищное.
        Казалось, что здания рушились под гнетом времени. Раньше Дэниел не считал это странным. Но, выпрямившись, он понял, что причиной разложения стала не заброшенность сроком в две сотни лет.
        Он пошел дальше, в глубь города, словно подталкиваемый какой-то болезненной одержимостью. Заглядывал в окна или открытые двери, прикрывая рот и нос предплечьем. Через два дома он обнаружил еще тела. В постели лежала женщина, прижав к себе две фигурки, похожие на детей. Рядом на стуле сидела фигура в мужской одежде. Он склонился над своим семейством, будто хотел обнять их в последний раз.
        Их кожа была темной, туго натянутой и местами странно бугрилась. На спине у человека образовался ком размером с арбуз, который затем лопнул, извергнув наружу липкий грибок, тонким щупальцем протянувшийся к полу. Там, где он касался камня, казалось, что он впитывается в поверхность и распространяется по всему зданию.
        Дома покрыты не мхом. Они поражены какой-то заразой. Дэниел почувствовал тошноту из-за того, что касался ее. Он вытер пальцы о джинсы, хотя понимал, что паранойя, вероятно, припоздала. Если черная субстанция до сих пор заразна, то он уже полностью подверг себя ее воздействию.
        Чем дальше он шел, тем больше тел находил. Некоторые умерли в постели. Другие, сидя на стульях. А кто-то рухнул прямо на пол. На улице Дэниел нашел комок сукровицы размером с человека. Вокруг и сквозь него проросли сорняки, и их стебли были покрыты ужасными темными пятнами.
        Эти смерти были неестественными. А грибок каким-то образом сохранил тела. Он споткнулся, не желая больше ничего разглядывать и одновременно не в силах отвести взгляд. Большие здания располагались вдоль улицы, которая когда-то была главной. Одно из них, как счел Дэниел, видимо, было банком. Дальше шли универмаг и церковь, и кузница, где подковывали лошадей. Чем дальше он шел, тем больше было следов, оставленных смертью. Черные липкие кучи валялись в дверных проемах, на ступенях и на улице. От черной груды к перилам возле бара тянулись остатки полос из кожи, и Дэниел подозревал, что когда-то это было упряжью лошади. Видно, смерть не пощадила и животных.
        Сильнее всего пострадала церковь. Грибок покрывал ее стены и островерхую крышу почти полностью - как одеяло. Свободным от грибка остался только крест. Дэниел осторожно приблизился к церкви. Его нервы были напряжены до предела, и, несмотря на холодный день, на коже выступил пот.
        Церковь была одним из самых больших зданий в городе. Он подумал, что когда-то в ней стояли витражные окна, но они давно были разбиты, и в рамах остались лишь небольшие фрагменты. Двери отсутствовали, но внутри все было скрыто густой тенью. Дэниел подкрался ближе, миновал ржавые металлические прутья, которые остались от церковной ограды, и поднялся по двум ступенькам, чтобы заглянуть внутрь. На улицах города лежало много тел, но то, что он увидел в церкви, привело его в шок. Куда бы он ни глянул, везде были видны белые зубы, костлявые руки и спутанные волосы. Дэниел чуть не умер от ужаса и обхватил себя руками, чтобы защититься от потрясения и тошноты. Внутри церкви было, наверное, больше сотни тел. Одни, казалось, тянулись к окнам, как будто в попытке выбраться наружу. Другие собрались в задней части здания, у алтаря и за кафедрой. Многие умерли на скамьях, словно навсегда приклеились к разложившейся древесине.
        Дэниел закрыл глаза и повернулся лицом к городу. Он представил, как все это когда-то выглядело - скромные, но прочные дома, расчищенные грунтовые дороги и полные жизни сады. Представил, как слышит вопли и визг, когда нечто страшное, полное злобы, движется от здания к зданию, уничтожая жизнь в любом ее проявлении. Кто-то хватался за вилы и кухонные ножи. Кто-то бежал в церковь - единственное место, где мог почувствовать себя в безопасности.
        Он открыл глаза. Церковные двери были сорваны с петель. Спустившись по ступеням в заросший сорняками двор, он нашел их - два массивных, тяжелых деревянных блока валялись среди сорняков. Их поверхность была исполосована следами огромных когтей. У Дэниела пересохло во рту, когда он увидел их. Размером отметины были длиннее его руки, глубиной - не менее двух дюймов.
        Чудовище сорвало двери с петель и отбросило в сторону, будто они сделаны из картона. Он не мог даже вообразить, какой ужас, должно быть, испытали горожане, когда эта тварь переступила порог церкви и уничтожила всех.
        Дэниел больше не мог оставаться в этом разрушенном городе. Он наклонил голову и побежал - подальше от места массового убийства, которое произошло несколько веков назад. В его голове роилась масса вопросов. Почему он раньше не слышал о Флинтоне и постигшей его судьбе? Почему тела просто остались гнить в домах?
        Дорожка справа уходила в лес, и Дэниел знал, что эта дорога, должно быть, ведет в Крейвен Мэнор. Он свернул с нее и направился к тропе, по которой пришел сюда. Он чувствовал, что не сможет нормально дышать, пока не окажется в густых зарослях растений, подальше от ужасного, подавляющего разложения.
        По крайней мере, сейчас он знал, что Кайл говорил правду о Флинтоне. И, скорей всего, он сказал правду и о причине гибели людей.
        Бран же просто показал Дэниелу, в кого он может превращаться - кот, ворона, собака. Дэниел вздрогнул, представив, в кого еще мог обратиться владелец поместья. Медведь, полностью сотканный из тени. Огромный волк. Или еще нечто такое, чего Дэниел никогда раньше не видел. Какой-то потусторонний кошмар, полный ненависти и жестокости, который прокатился меж домами, выбивая стекла и снося крыши.
        Он признался, что камнем размозжил голову матери в саду. И я воспринял это как предупреждение о том, что он не планировал хладнокровное убийство.
        Тьма сгущалась, и Дэниел плохо различал, куда идет, но ему не хотелось сбавлять темп. Внутри зрела отчаянная, зудящая потребность - бежать. Бежать из города и из поместья. Поэтому ему было все равно, сколько раз он споткнулся о торчащие из земли корни или зацепившись за лианы.
        За последние двести лет Бран потерял свою силу. Все животные, в которых он обращался, были ужасно худыми и старыми. И его человеческое тело едва ли могло поднять что-нибудь тяжелее цветка.
        Небольшой букет полевых цветов у склепа Аннализы заставил Дэниела остановиться и перевести дух. Ему трудно было совместить образ кровожадного убийцы с человеком, который остался, чтобы заботиться о своей сестре. И Аннализа явно ему доверяла. Когда Дэниел спросил ее о брате, она улыбнулась.
        Возможно, Аннализа не знает, что Бран сделал с городом. Если история Кайла верна, инцидент во Флинтоне произошел уже после ее смерти. Она могла не знать истинного характера Брана, и, может, именно поэтому он был так добр к ней. Даже убийцы хотят, чтобы их считали героями.
        В этом был смысл. Бран был вежлив и внимателен ко всем, кто был на его стороне. Он проявлял жестокость только тогда, когда сомнению подвергались его принципы, или кто-то пытался добраться до его секретов. Как то, что сделал Кайл.
        Дэниел почувствовал тошноту. Он снова поверил в человека только для того, чтобы позже понять - он выбрал не ту сторону.
        Однако было еще не слишком поздно. Он находился вдали от Крейвен Мэнор. А с золотыми монетами в кармане он вообще мог отправиться туда, где Бран никогда его не найдет. Он мог бы снять квартиру, может, даже купить дешевую машину и, наконец, получить работу и наладить свою жизнь.
        Дэниел пошатнулся, ударившись ногой об упавшее бревно, и нахмурился, запрыгав вокруг него. План казался хорошим, но его не оставляло смутное беспокойство. Первые две монеты он заработал за то, что очистил склеп Аннализы. Но второй раз ему заплатили вперед, за предстоящую рабочую неделю.
        От напряжения у него зачесались глаза. Дэниел хотел потереть их, но все еще помнил ощущение, как под пальцами пузырился черный грибок. Поэтому он яростно заморгал.
        Отдать монеты невозможно. Ведь от них зависит, какую жизнь ему придется вести: нормальную или снова оказаться бездомным на улице. Кроме того, Брану они не нужны.
        Но решение оставить деньги себе по-прежнему казалось неправильным. Дэниел попытался стряхнуть с себя беспокойство, но неприятное чувство не проходило. Он бы забрал деньги, которые ему по праву не принадлежали. Тот факт, что он забрал их у злодея, не облегчил его совесть.
        Надо переспать с этой мыслью. Может, завтра станет легче принять решение.
        Растительность наконец совсем поредела, и Дэниел оказался на Тилбрук-стрит. Он повернул налево, в сторону города. Его разъедали нерешительность и одиночество. Он хотел бы, чтобы у него был кто-то, с кем он мог бы поговорить. Добрый человек, который выслушал бы его и дал честный, бескорыстный совет. Кто-то вроде его бабушки.
        Дэниел смотрел на луну, которая медленно поднималась над деревьями. А ведь в его жизни есть такой человек… в некотором смысле. Может, не самая лучшая мысль, но кроме этой женщины обратиться ему было не к кому. К тому же, Дэниел вспомнил, что она говорила, как несколько лет была членом местного исторического общества.
        Он поднял воротник, чтобы защититься от холодного ветра, и, ускорив шаг, направился к квартире миссис Киршнер.
        Глава 22
        СТОЯ НА ПОРОГЕ КВАРТИРЫ 612, Дэниел переминался с ноги на ногу. Он чувствовал себя мучительно неловко. После похода по лесу волосы его были грязные, кое-где торчали листья. Он провел по голове растопыренной пятерней, но эта попытка не сильно улучшила ситуацию. Джинсы нуждались в срочной стирке, а куртка была в дырках, проделанных шипами и острыми ветками.
        Дверь заскрипела, открываясь, и явила обитательницу квартиры. На Дэниела смотрело морщинистое лицо миссис Киршнер. Она подслеповато прищурилась, пытаясь разглядеть позднего гостя.
        - Дэниел! Ты вернулся, Дэниел! Я скучала по тебе.
        Дэниел облегченно вздохнул, расплылся в улыбке и немного расслабился.
        - Я тоже скучал, миссис Киршнер. Как у вас дела? Все в порядке?
        - Да, да, заходи, посмотри!
        Она схватила его за рукав и затащила в квартиру, несмотря на небольшой рост - Дэниел даже мог видеть ее пушистую белую макушку.
        - Кто-то оставить мне подарок. Деньги под дверь. Смотри!
        Дэниел проследил за ее пальцем, и у него вырвался смешок. Часть денег миссис Киршнер потратила на гигантский комплекс в виде дерева для своего кота. Он состоял из целого лабиринта туннелей, ящиков и полок, доходивших почти до потолка. Она разместила его в углу комнаты, где он уморительно контрастировал со скудной старомодной мебелью. Ее серый кот развалился на одной из самых высоких полок.
        - Алонзо счастлив, - сказал Дэниел, когда великолепное животное, прищурившись, посмотрело на него.
        - Да, Алонзо счастлив, и я счастлива, - ее глаза сверкали. - И сегодня в моем печенье есть клюква. Останешься ненадолго? Попьем чайку.
        - С удовольствием, - Дэниел откашлялся и вытер ноги. - И, гм… наверное, это прозвучит ужасно невежливо… но мне нужно где-то переночевать сегодня…
        - Оставайся у меня, - она похлопала его по плечу и занялась приготовлением чая на крохотной кухне. - Дэниел - хороший мальчик.
        - Спасибо вам огромное. Я очень вам благодарен и надеюсь когда-нибудь смогу отплатить вам тем же…
        Она тихо суетилась на кухне, бросая чайные пакетики в две чашки.
        - Дэниел составит мне компанию. Он мне как внук. Ему всегда здесь рады.
        Дэниел опустился в небольшое деревянное кресло рядом с креслом миссис Киршнер. Он обратил внимание, что в комнате, кроме кошачьего дерева, произошли и другие изменения. Она купила занавески на окна и новые чашки взамен побитых. И чашки, и шторы были красивыми, хоть и недорогими. Видно было, что она экономно тратила деньги, если не считать кошачье дерево.
        Алонзо встал на своей полке и спрыгнул на пол. Он потянулся, выгнув спину, затем приподнял пушистую лапу и дотронулся до ноги Дэниела, который понял, чего хочется коту, и убрал руки с колен.
        - Ну, иди ко мне.
        Кот прыгнул и ткнулся головой в его грудь. Дэниел погрузил пальцы в длинный серый мех, почесал коту шею и с наслаждением услышал его мурчание.
        - Горячий, очень горячий чай, - пробормотала миссис Киршнер, поставив чашки на пол рядом.
        Она положила четыре печенья на блюдце рядом с его чашкой. Вид у них был такой, словно они сделаны из клюквы, а не из теста. Но Дэниел был голоден и взял одну.
        - Миссис Киршнер, вы ведь раньше были членом местного исторического общества?
        - О, да, - она откинулась на спинку кресла и поправила вязаный плед на плечах. - Когда я переезжаю сюда, у меня нет друзей. Я встречаю женщину на улице, говорю ей, что я одинока. Она говорит: «Приходи в клуб! Узнай о стране!» Я прихожу. - Она улыбнулась, и вокруг глаз протянулись морщинки. - Они были такими добрыми. Не имело значения, что я не знала страны или почти не говорила на языке! Они хотели помочь мне учиться. Они до сих пор лучшие друзья. Это было счастливые времена.
        Дэниел кивнул и поправил чашку. Он знал, что миссис Киршнер и ее муж эмигрировали из Германии почти пятьдесят лет назад, и они долго состояли членами местного исторического общества, пока болезни и смерть окончательно не разобщили его членов, и оно не распалось.
        - Миссис Киршнер, а вы когда-нибудь слышали о месте под названием «Крейвен Мэнор»?
        - О-о, - бормотнула она и неодобрительно зацокала. - Плохой дом. Плохая семья.
        - А о Флинтоне?
        - Потерянный город. Да. Ты изучаешь историю, Дэниел? - Ее улыбка была такой искренней и милой, что Дэниел не мог заставить себя признаться, что живет в Крейвен Мэнор. Он не хотел, чтобы она отвернулась от него.
        - Немного интересуюсь. Расскажите мне о них, пожалуйста? - попросил Дэниел, все глубже погружая пальцы в шерсть Алонзо.
        - Теперь это все очень старые истории, - она взяла блюдце.
        Чашка дрожала в ее руках, и на секунду Дэниел испугался, что изуродованные артритом руки не смогут ее удержать. Но старушка справилась и подула на дымящуюся жидкость.
        - Им двести лет. Может, больше. Семья жила в большом особняке на холме. Мать и двое детей. Мириксы. У семьи было много денег - покойный муж был герцогом. Их деньги делают город богатым.
        Киршнер немного помолчала, бросив на Дэниела испытующий взгляд, как если бы она думала, стоит ли ему все это рассказывать, и он ободряюще кивнул.
        - Продолжайте.
        Она прищурилась.
        - Дэниел верит в науку. Старые истории для него мифы, да?
        - Э… не обязательно, - он пока не хотел рассказывать о своем работодателе. - Я верю в призраков.
        Она издала еще один бормочущий звук, сделала еще один глоток, и чашка задрожала в ее руках.
        - Дэниел хороший мальчик. Имеет открытый ум. Сегодня люди не верят старым историям. Они не понимают, поэтому думают, что все это выдумки! Семья Мириксов происходила из… из…
        - Викингов? - подсказал Дэниел.
        Она кивнула.
        - Да, да, семья викингов. Военачальники. Говорят, великий король превратился в чудовище во время битвы. Зверь с огромными когтями и клыками. Убивает врагов одним ударом!
        Она изобразила, как он уничтожал врагов и рычал, обнажив зубные протезы и взмахнув рукой в воздухе. Чай в ее кружке опасно булькнул, и Дэниел бросился к ней, чтобы помочь удержать чашку.
        - Оборотень.
        - Хорошо, Дэниел, да. Семья Мириксов стала очень богатой, построила особняк, построила город. Назвали дом «Крейвен Мэнор». «Крейвен» означает «страх», «трус», да? Дом должен был наводить страх на людей, которые его видели. Но со временем значение изменилось. Люди стали говорить, что это дом трусов. Великий полководец давно умер. Потомки Мириксов рождались болезненными и странными. Все больше и больше они прятались в своем доме и общались с людьми только с помощью писем.
        Миссис Киршнер снова поправила плед и зашаркала пушистыми розовыми тапочками. Дэниел заметил, что она сменила и старые дырявые серые тапочки, и вообще выглядела восхитительно.
        - Наконец, в великой семье Мириксов остается всего трое: мать и двое детей. Муж умер молодым. Сын был сильным, но дочь болеет. Не могла быть на солнце - его свет обжигал кожу. - Она снова цокнула. - Сын уехал в новую страну для учебы. Мать осталась присматривать за дочкой.
        Дэниел придвинулся немного ближе.
        - А вы знаете, какой она была, эта Элиза Мирикс? Злая?
        - О нет, нет. Очень робкая женщина, очень милая. Боялась всего, поэтому весь день пряталась в поместье. Боялась врачей, но ради дочери разрешила одному прийти, - миссис Киршнер грустно вздохнула. - А потом во Флинтон пришел голод. Урожай не растет. Животные пали от голода. Люди спрашивают почему. Тогда все очень религиозны. Очень, э-э… очень суеверны. Священник говорит, что они прокляты, что ведьма убила их растения. Они ему верят. Они ищут ведьму. Решают, что это, должно быть, маленькая девочка из поместья.
        - Но она же совсем маленькая, - вырвалось у Дэниела против воли.
        Но миссис Киршнер, похоже, ничего не заметила.
        - Да, да, всего двенадцать. Но селяне говорят, она безбожница. Она никогда не ходит в церковь, потому что днем не может выйти из дома. Они думают, что солнечная болезнь - это метка демонов. Они говорят, что она ведьма, и нападают на поместье. Тащат ее в город, и сжигают у столба.
        Дэниел поморщился. Он не ожидал, что миссис Киршнер знает все кровавые подробности, но она без колебаний пересказала их все.
        - Когда приехала мать, остались только обгоревшие кости. Она собирает их в ведро и забирает с собой домой. Очень грустно. Запирается в доме, больше никогда не выходит. Потом сын возвращается из школы.
        Алонзо поерзал на коленях Дэниела. Он придержал кота, чтобы тот не упал, и продолжил почесывать ему холку.
        - Что вы знаете о сыне?
        - Бран. Он был нехороший человек. Очень жестокий, очень злой. Он любил сестру и думал, что в ее смерти виновата мать. Напал на нее. Убил ее. Зарыл в мелкой могиле. Потом поехал в город, - она бросила на него еще один испытующий взгляд. - А дальше люди не верят. Но легенда гласит, что он стал великим зверем, как воин-викинг из его предков. Монстр и тень, взламывающие двери, убивающие, когда люди пытались его остановить. Он оставил после себя ужасную болезнь… чуму. Она проникала в людей, и они гнили заживо. Некоторые убегают в лес, но Бран ловит их. Другие прячутся в церкви.
        Дэниел представил дверь, сорванную с петель, следы огромных когтей, вспоровших дерево. Он был рад, что на коленях сидит Алонзо - кот согревал его.
        - Они думали, что святая земля спасет их, - миссис Киршнер покачала головой и пробормотала что-то по-немецки. - Не спасла. В ту ночь умерли все, кто сбежал в церковь. Все до единого. А после того, как он ушел, болезнь распространилась по городу, убивая людей, которые прятались. Когда они понимают, что произошло, люди из других городов присылают помощь. Докторов, лекарства. Но все, кто приходит в город, заболевают той же болезнью. Она растет в их жилах, как растение, и убивает в тот же день.
        Дэниел моргнул и увидел трупы, раздутые и покрытые грибком. Он вытекал из трещинок на коже. Его пальцы дрожали, и он пожалел, что не попросил разрешения миссис Киршнер принять душ перед тем, как сесть. Но к тому моменту он уже слишком глубоко погрузился в ее рассказ, чтобы прерываться.
        - Когда они видят, что чума распространяется, другие города перестают присылать помощь, - миссис Киршнер допила чай и поставила чашу. - К себе тоже никого не пускают. Некуда людям деться. В них стреляют, когда видят, как они идут по дороге. Боятся, что зараза распространится, да? Не хотят, чтобы их семьи умирали.
        Он медленно кивнул. Это звучало ужасно - отказать в помощи умирающим… Но если в опасности и твоя жизнь, и жизнь всех, кто тебе дорог…
        - Флинтон мертв через два дня, - она подняла вверх два жестких пальца. - Ни люди, ни животные не живут. Другие города соглашаются - они не разрешают никому приезжать из страха новых смертей. Он становится городом-призраком. Мертвый город. Забытый. Вокруг лес, поэтому растения растут по всему городу. Сейчас его нет на карте. Люди забывают, что он есть. Если об этом пишут в книгах по истории, то говорят только о чуме. Ни слова о Мириксах или большом звере. - Она пожала плечами. - Все, что осталось, - это истории, рассказанные друзьями, вроде этой.
        - Спасибо, - во рту у Дэниела пересохло, и он допил чай, но это не помогло. - Спасибо, что вы мне об этом рассказали.
        Она сложила руки и вздохнула.
        - Мне приятно поговорить об истории. Я скучаю по ней, да? Хочется снова встретиться с историческим обществом. Но нас осталось так мало, и у нас нет денег на аренду помещения. Но, может… может, мы что-нибудь придумаем. И я снова смогу видеться с друзьями. Посмотрим, начнем ли мы снова встречи, хотя бы ненадолго.
        - Звучит неплохо.
        Дэниел уставился на осадок в чашке. Его разум был поглощен рассказом, и он не осознал, что миссис Киршнер внимательно смотрит на него, пока она не заговорила.
        - Почему Дэниелу интересно узнать о Мириксах? Когда Дэниел узнал о городе?
        - Ох! Да я просто… ээ…
        - Ты говоришь, что веришь в призраков, - она склонила голову набок. - Тебе нравятся истории о привидениях, да?
        - Гм… - он пытался найти ответ и, наконец, неубедительно согласился. - Да.
        - Ты услышал историю о привидениях в доме Мириксов, - она кивнула, как будто это решало проблему. - И ты хочешь узнать больше.
        - Ну да, в принципе, так и есть.
        Она потянулась к нему и похлопала по руке, лежащей на голове Алонзо.
        - Дэниел, держись подальше от дома Мириксов. Плохое место. Опасное. Не попади в ловушку, как Элиза Мирикс.
        Он нахмурился.
        - Что вы имеете в виду… в какую ловушку?
        Глава 23
        МИССИС КИРШНЕР СЦЕПИЛА морщинистые руки. Она сосредоточенно уставилась на противоположную стену, но Дэниел сомневался, что она ее видит.
        - Ты не слышал эту историю? Бран Мирикс поступил с матерью ужасно. Он так ее ненавидит, он держит ее душу в ловушке, где она не знает ни сна, ни покоя. Она заперта в башне и никогда не сможет попасть на небеса. Говорят, она не освободится, пока не сломаются печати на двери.
        - Ох, - выдохнул Дэниел.
        Его затошнило. Он не сразу понял, что слишком сильно вцепился в кота, пока тот не начал выдираться. Дэниел ослабил хватку.
        - Извини, Алонзо… Шшш. Прости меня, малыш.
        - Говорят, Бран живет в поместье. Он сумасшедший, да? И он держит при себе всю семью - не только мать, но и маленькую сестру. Он знает, что ад поглотит его душу, когда он умрет, потому он и продолжает жить. А они вынуждены страдать вместе с ним. Навсегда, - ее передернуло. - Плохой дом, плохая семья. Держись подальше, Дэниел, хорошо?
        - Да.
        Он пытался представить, что бы он сделал, окажись навечно в ловушке в доме, который медленно разрушается. И все из-за эгоистичных, злобных прихотей одного человека. Дэниел часто оставался наедине с Браном. Интересно, действительно ли хозяин умел ловить души? Если так, он мог поймать и душу Дэниела. Неужели он бессознательно балансировал у края вечного заточения?
        Миссис Киршнер встала, взяла чашку Дэниела. Он предложил помочь ей вымыть посуду, но она махнула рукой.
        - Не надо, сиди, сиди. Алонзо так хорошо, да? Погрей его, Дэниел.
        Старая добрая миссис Киршнер. Кот всегда в приоритете. Дэниел выдавил улыбку, почесывая шею Алонзо. Из кухни доносились привычные звуки: хозяйка ополоснула чашки и убрала их, затем открыла ящик, которым, судя по скрипу, пользовались редко. Дэниел оглянулся через плечо и увидел, что миссис Киршнер возвращается, зажав что-то в руках.
        - Подарок Дэниелу, - сказала она, сияя. - Моя бабушка делает. Отгоняет злых духов, да? Сделан из соли и серебра, освящен святым человеком. Дэниел держи его рядом. Он защитит.
        - Я… - Дэниел, моргая, уставился на талисман, который она вложила в его руки.
        Он был сделан из нескольких крошечных серебряных бусинок, нанизанных на нить вокруг стеклянного флакончика. К флакончику крепился кожаный шнурок, чтобы его можно было носить на шее.
        - Мне не хочется забирать у вас подарок бабушки. Он, наверное, очень дорог вам.
        Она потрепала его по макушке, проходя мимо.
        - Нет, лучше так. Дэниел присмотрит за мной. Я присмотрю за Дэниелом. Хороший мальчик, хороший мальчик.
        Он смотрел, как она уходит, и его охватило ощущение дезориентации. Она поняла явно больше, чем он ей сказал. Она не дала бы ему талисман, если бы не думала, что ему угрожает опасность из-за Крейвен Мэнор.
        Она очень добра, но я ведь собрался переехать в новый дом, и талисман мне не понадобится. Он повертел талисман в руках. Он был довольно тяжелый. Я не планирую возвращаться в Крейвен Мэнор.
        Он попытался утвердиться в этой мысли. Но тут же заколебался. История Элизы и Аннализы поселила в нем чувство вины. Ему удалось избежать львиной пасти, и разумнее всего было бы продолжать жить дальше, не оглядываясь назад. Но он вдруг почувствовал ответственность за измученную семью, особенно за Аннализу. Она стала для него почти другом.
        Чувство вины продолжало мучить его, пока он принимал душ. Пока он вытирался в убогой голубой ванной комнате миссис Киршнер, он рассмотрел проблему со всех сторон. Поместье и его обитатели были практически забыты. Полиция тут не поможет. Если я ничего не сделаю, то и никто не сделает. Они навсегда останутся в ловушке. Эта мысль ужаснула его, и мыло выскользнуло из онемевших рук. Он вздрогнул и сделал воду погорячее.
        Он имел полное право забыть обо всем. И с юридической точки зрения он не был обязан помогать семье Мириксов… но он уже знал, что никогда не сможет их забыть. Память о том, что он бросил их, оставил страдать, будет висеть над его головой всю оставшуюся жизнь.
        Если ты исчезнешь, никто не будет по тебе скучать. Он вышел из душа и посмотрел на свое размытое отражение в зеркале, пока сушил волосы. Миссис Киршнер погрустит, что ты долго не заходишь. Возможно, Кайл будет время от времени интересоваться, куда ты пропал. Но общество ничего не заметит. Никто от тебя не зависит, и дома тебя никто не ждет, да и дома у тебя нет. Поэтому ты - лучший кандидат. Если тебе не повезет, то пострадаешь только ты и больше никто.
        Он вспомнил слова Брана: «Вещи и люди, которые здесь умирают, имеют тенденцию задерживаться на этом свете». Дэниел подумал, что встретит смерть без особого сожаления, но мысль о вечном заточении на территории Крейвен Мэнор рядом со мстительным хозяином ужаснула его. Может, Бран не станет приковывать его кандалами к земле. В конце концов, он же не из его семьи, а Бран, похоже, был одержим матерью и сестрой. Но риск все же существовал.
        Дэниел провел ночь в гостиной миссис Киршнер, устроившись на кровати с подушками и запасными одеялами. Он то ворочался, то вертелся, то смотрел на свет уличного фонаря в том месте, где он, преломляясь, бежал по потолку, то на Алонзо, который дремал на кошачьем дереве. Пока он лежал без сна, в его голове начал формироваться план. Он был груб и полон нестыковок - все, что угодно, могло пойти не так. Но, если он будет сохранять спокойствие и вести себя естественно, ему, возможно, удастся справиться.
        Основой всего плана было сохранить доверие Брана. Владелец поместья, наверняка, заподозрит неладное из-за того, что Дэниел не вернулся. Поэтому ему понадобится веская причина, по которой он остался в городе. Ему также нужно будет держать язык за зубами обо всем, что он узнал.
        Дэниел поднялся вместе с солнцем. Миссис Киршнер обычно спала долго, поэтому Дэниел двигался бесшумно, как призрак. Он приготовил завтрак на кухне. Поел у окна, глядя на людей на улице. Дом находился в неблагополучном районе города. Чей-то босой ребенок несколько минут играл в сточной канаве, прежде чем его нашла мать, как следует наподдала ему и затащила в одно из зданий. Лица у большинства прохожих выглядели изможденными, утомленными, переполненными той усталостью, которая возникает из-за ежедневного стресса.
        Дэниел задавался вопросом, станет ли его собственное лицо таким же изможденным, если он останется в городе. Все те несколько коротких дней, что он проработал в Крейвен Мэнор, он чувствовал себя прекрасно - будто сбежал в лучшую жизнь. И его работа имела значение… даже если он работал на привидение и человека, сотканного из теней.
        Он выдохнул, отвернувшись от окна. Вымыл свою тарелку и оставил на столе завтрак для миссис Киршнер. Наконец, он взял деньги, которые получил накануне от продажи монеты, и спрятал их в шкафу за банкой персиков. Наверное, она обнаружит их не сразу - может, через несколько дней или даже недель. Но они точно пригодятся и ей, и Алонзо, и она сможет продержаться еще некоторое время. Ему было стыдно тратить деньги на себя, но он не испытывал никаких угрызений совести, оставляя их тут, женщине, которая заслужила лучшей доли в жизни.
        Он подхватил с подоконника талисман, надел его на шею и сунул флакончик под рубашку. Затем посмотрел на себя в зеркало в ванной. Если куртка застегнута на молнию, талисман не видно. Дэниел молча вышел из квартиры.
        Как только он вышел на улицу, его тут же окружили звуки города. В магазине громко ругались, на дороге гудели машины. Дэниел наклонил голову, сунул руки в карманы и быстрым шагом, почти бегом, двинулся подальше от шума. Через пару кварталов он зашел в универмаг и потратил оставшиеся деньги на небольшую сумку с припасами.
        Так надо. Он чувствовал тошноту и потел. Его снова затрясло, когда он вспомнил, что касался гнили в заброшенном городе, но потом он успокоился, вспомнив, что миссис Киршнер сказала, что болезнь убивает людей в течение суток. Если бы он заразился, то сейчас уже бы почувствовал. Липкий страх возник исключительно из-за стресса.
        Город постепенно сменился сельскими пейзажами, и Дэниел направился знакомой дорогой по Тилбрук-стрит, в конце которой качались на ветру ветви огромного корявого дуба, будто маня его идти вперед. Дэниел повернул и пошел по тропе, выложенной плиткой, в лесные заросли.
        В тот день в лесу было шумно. Громко галдели птицы, жужжали и стрекотали насекомые. Дэниел попытался отстраниться от мыслей и сосредоточиться на звуках. Он должен быть спокоен, когда вернется в Крейвен Мэнор. Если он будет нервничать, весь его план рухнет.
        Вскоре - раньше, чем ему хотелось - показались ворота. Он остановился у них на мгновение, чтобы взглянуть на изъеденный ржавчиной металл. Бронзовая пластина с названием поместья блестела на солнце.
        «Поместье, внушающее страх людям, увидевшим его. Поместье, в котором живут трусы». Он облизнул губы и протиснулся в узкую щель. Этот маневр с каждым разом давался все легче, но он надеялся, что ему придется проделать это еще лишь раз… когда он окончательно покинет Крейвен Мэнор.
        Дэниел оставил полиэтиленовый пакет недалеко от ворот, спрятав его в густых кустах. Затем развернулся и пошел по знакомой тропинке через сад к особняку.
        Как только он увидел дом, его снова охватила тревога. Темные каменные стены, высокие окна и безумное сочетание контрфорсов и пристроек подавляли. Он посмотрел на башню, и ему показалось, что он видит призрачное бледное лицо, прижатое к стеклу. Он уставился на Элизу, но она отошла от окна и скрылась среди теней.
        «Робкая женщина. Женщина, объятая фобиями».
        На дереве и на каменных колоннах у входа собрались вороны. Дэниел искал огромную, потрепанную возрастом птицу, но Брана среди них не было. Он поднялся по ступенькам к открытой входной двери и вошел внутрь.
        Он и забыл, каким заброшенным выглядит холл. Пустое пространство многократно усиливало звук каждого вздоха и каждого движения. Люстра едва-едва отражала свет, с трудом пробивавшийся через окна. Каждый предмет - пустые рамки и свечи на каминной полке, стулья у камина, некогда пышные портьеры, обрамляющие окна - все задыхалось под слоем пыли. Было слишком темно, чтобы заметить паутину, но Дэниел знал, что она спряталась и выжидает, когда он влипнет в нее.
        Момент истины. Поверит ли мне Бран?
        Глава 24
        СЕРДЦЕ ДЭНИЕЛА ГУЛКО СТУЧАЛО, пока он несколько секунд стоял в дверном проеме в ожидании, когда с верхних этажей спустится хозяин поместья. Но тот так и не появился. Дэниел попытался унять дрожь в руках и шагнул вперед.
        - Бран?
        У погасшего очага камина зажглись два янтарных огня. Дэниел почувствовал облегчение и невольно улыбнулся. Ему нравились кошки. Разговаривать с Браном в его животном обличье было легче, чем пытаться солгать в лицо такому человеку.
        - Здравствуйте, простите, что меня не было так долго.
        Он двинулся к коту, стараясь идти естественно и пряча в карманах дрожащие пальцы.
        - Я зашел к соседке, а она оказалась больна, поэтому я остался с ней на ночь, чтобы убедиться, что с ней ничего не случится.
        Лучший способ лгать - искажать правду. Таким был один из любимых девизов Кайла… или, по крайней мере, его перефраз. Лгать гораздо легче, если большей частью придерживаться фактов.
        Кот моргнул. Он сидел в своей обычной позе - прямо, аккуратно обернув хвост вокруг лап. Дэниел опустился рядом с ним на колени. Кто-то снова принес щепки и поленья, сложив их у камина - вероятно, Джоэл. Дэниел начал укладывать дрова на пустую решетку.
        - Давайте немного согреем этот дом, чтобы вы не мерзли.
        Бран с надеждой повернулся к камину. Это был хороший знак - значит, его больше интересовало тепло, а не допрос. Дэниел подождал, пока не появились небольшие языки пламени, и только потом заговорил снова.
        - Я видел Кайла, и состояние его не очень. Он все еще в коме, и врачи боятся, что у него сотрясение мозга. Наверное, мне придется еще раз навестить его через несколько дней.
        Дэниел ненавидел ложь. Когда он лгал, ему казалось, что он становится липким и грязным, но лучше пусть Бран думает, что он и его секреты в безопасности. Пусть считает, что Дэниел на его стороне.
        Кот смотрел на Дэниела, но Дэниел не мог ничего прочитать в его отливающих золотом глазах. Уши кота оставались в нейтральном положении, но кончик хвоста шевельнулся, а значит внутри Бран все-таки переживал, хотя морда кота излучала полное спокойствие.
        - Я знаю, что пропустил рабочий день, но я отработаю. Если с вами все в порядке, то я продолжу работать с дорожками в саду. Нам обоим будет легче, если мы сможем передвигаться по саду немного быстрее.
        Бран повернулся к огню и осторожно опустился на бок. Глаза его закрылись, он наслаждался теплом. Дэниел подождал, пока пламя разгорится, подбросил еще поленьев, чтобы оно не потухло. Затем встал и вытер руки о джинсы.
        - Я, пожалуй, пойду, займусь делом. Вчера я сильно устал, поэтому вечером сразу пойду спать. А к вам загляну завтра, хорошо?
        Ответа не последовало - впрочем, он и не ждал. Поэтому Дэниел направился к двери. Ему потребовалось приложить усилия, чтобы идти в обычном темпе, хотя нервы его были на пределе, и ему хотелось рвануть из дома бегом. На пороге он бросил еще один взгляд на кота через плечо, но тот продолжал наслаждаться теплом у пламени.
        Как только Дэниел очутился в саду, он сделал несколько быстрых вдохов, одновременно пытаясь направить кислород в руки и ноги и избежать гипервентиляции. Ему казалось, что он только что прошел под носом у спящего дракона и ушел невредимым.
        Лгать кошке было легче, но и понять, о чем думает Бран, оказалось труднее. Верит ли он мне? Или он знает правду и просто ждет удобного момента, чтобы отомстить?
        Мысль о втором варианте приводила его в ступор, поэтому Дэниел задвинул ее подальше и сосредоточился на том, что нужно было сделать. День только начинался. Поэтому, чтобы вести себя естественно, ему пришлось заниматься работой, будто все в порядке.
        Он вернулся в свой коттедж. Снаружи была расставлена целая коллекция коробок и ящиков. Должно быть, их привез Джоэл, пока Дэниел отсутствовал.
        В самом большом ящике, наверное, был генератор. Дэниел провел руками по поверхности ящика, в котором была упакована машина из пластика и металла. Кроме того, Джоэл привез холодильник, посудомоечную машину для установки на столе и галогеновую печь. Рядом стояли ящики с припасами. Овощи завяли из-за того, что слишком долго оставались на улице, но их было в избытке. Было бы странно, если бы он не обратил внимания на оборудование, поэтому Дэниел потратил час на перенос техники в свой коттедж. Он не стал настраивать генератор, потому что он все равно не сможет им воспользоваться. Но он упаковал и убрал фрукты и овощи и разместил новое оборудование на своем столе, как будто намеревался закончить его установку позже. Затем он взял лопату и перчатки из сарая и вернулся в сад.
        Он начал работу над дорожкой между склепом и домом, где раньше обнаружил кости Элизы. Имело смысл продолжить работу там же, хотя лучше будет найти новую аллейку, которая пройдет на почтительном расстоянии от ее тела. Он нашел место, где закончил в прошлый раз, и с минуту постоял в тишине у могилы женщины. Земля на холмике уже начала оседать под воздействием дождя и времени. Импровизированный крест, который он поставил в изголовье могилы, покосился. Он поправил его и оглянулся.
        С места, где он стоял, было видно башню Элизы, но почти не видно дом. Солнечный свет падал под углом, на окне лежала тень, поэтому невозможно было разглядеть, наблюдает ли она за ним.
        Тебя не забыли, Элиза. Просто подожди еще немного.
        Он отступил на дорожку, пометил могилу еще одной палкой, чтобы ее было видно как минимум метров за шесть. Затем начал работать: вырывал сорняки, выкапывал небольшие деревья, где возможно, обрезал лианы и убирал сети паутины, которые мешали передвигаться. Намечая тропу, он огибал более крупные деревья и выбирал путь наименьшего сопротивления, что значительно ускорило его работу. К тому времени, когда солнце почти село, он добрался до парадного входа в Крейвен Мэнор.
        По крайней мере, Бран может быть доволен результатом сегодняшних трудов. Он провел по лбу тыльной стороной, чтобы вытереть пот. Несмотря на усталость и напряжение, он чувствовал удовлетворение. Было приятно осознавать, что он сделал хоть что-то.
        Вороны собирались устроиться на ночлег. Одна за другой они слетали с небес, усаживались на ветки или камни. Их скорбное карканье разносилось в прохладном ночном воздухе, а перья шуршали, создавая какофонию звуков, особенно, когда они прыгали с ветки на ветку и ссорились между собой.
        Карканье преследовало Дэниела, пока он шел по обновленной тропе к склепу. Он ненадолго остановился у каменной гробницы, чтобы вырвать сорняки, которые начали расти за время его отсутствия, и тихо попрощаться с Аннализой. Он не знал, сможет ли помочь ей. У него была теория, что она осталась, потому что ее мать оказалась в ловушке, и что как только призрак Элизы освободится, Аннализа последует за ней. Если миссис Киршнер ничего не перепутала, то из ее рассказа следовало, что дочь и мать были очень близки между собой.
        Но если освобождение Элизы не спасет Аннализу, Дэниелу придется действовать по обстоятельствам. На двери Аннализы не было ни замков, ни соли, ни заклинающих рун. Может, девушка даже не знала, почему оказалась в ловушке на земле. В таком случае Дэниел ничего не смог бы для нее сделать. Она казалась такой дружелюбной и любопытной, что он и думать не мог о том, что она останется один на один с таким злодеем, как Бран.
        Сконцентрируйся. Двигайся маленькими шагами. Сначала разберись с Элизой.
        Он смахнул несколько упавших листьев с передней части гробницы, а затем отступил. Ему хотелось предупредить ее о том, что произойдет, но он прикусил язык. Раскрывать свои карты так сразу слишком опасно. Аннализа была привязана к брату.
        Дэниел вернулся в коттедж. Он сосредоточился на том, чтобы день шел своим чередом. Из окна была видна только часть дома, но, насколько он знал, Бран мог наблюдать за ним, оставаясь невидимым, как ворона на деревьях. Он не стал задергивать шторы, когда мылся, готовил ужин и ел. Затем он переоделся в пижаму, задернул шторы и задул лампу.
        Он долго сидел на краю постели. Стрелки часов едва виднелись в темноте, но он наблюдал, как часовая стрелка минула девятку, затем десятку. Наконец, в одиннадцать он встал и облачился во все черное.
        Если Бран наблюдал бы за домом, то счел бы, что Дэниел заснул сразу после ужина. Если Дэниелу повезет, то Бран мог бы бросить слежку за коттеджем несколько часов назад. Тем не менее, Дэниел продолжал двигаться осторожно, легко, невесомо. Он повернул ручку двери, протиснулся через узкую щель.
        Ни вороны, ни кота не было видно. Дэниел скользил по темному саду, напряженно ловя каждый звук, каждый шорох. Дневные птицы умолкли, но слышны были крики летучих мышей и ночных животных. Вместо того чтобы двинуться по самому легкому маршруту, Дэниел намеренно выбирал заросшие и погруженные во тьму части сада, приближаясь к воротам. Он нашел сумку, которую спрятал в кустах, и, порывшись внутри, достал часы и бинокль. Затем он перекинул сумку через плечо и начал пробираться сквозь деревья.
        Наконец, он нашел укромный уголок между двумя стволами, вокруг которых росли папоротники. Оттуда можно было наблюдать за коттеджем, не приближаясь к нему, а папоротники хорошо скрывали его. Он прислонился спиной к дереву и поджал ноги. Кругом было довольно темно, и он был уверен, что любой, кто посмотрит в его сторону, просто не заметит его, но все равно с трудом подавлял желание свернуться в клубок.
        Он был настороже и ждал. Каждые несколько минут он менял положение, чтобы не затекли ноги и чтобы не уснуть. Время ползло мучительно медленно, наваливалась усталость и сонливость. Чтобы не терять бдительности, он щипал себя за руки, пока они не посинели.
        Наконец, наступила полночь, и Дэниел поднял бинокль. Он видел входную дверь коттеджа и небольшое расчищенное пространство вокруг нее. Он оглядел его, пытаясь обнаружить признаки движения среди растений. Он чувствовал себя так, будто сходит с ума. Десять минут спустя после полуночи он весь вспотел. Через пятнадцать минут паранойя превратилась в цепкий страх - ему казалось, что кто-то подкрадывается к нему за спиной. Он собрал в кулак всю волю, чтобы смотреть вперед.
        Наконец, в двадцать минут первого между деревьями что-то мелькнуло. К коттеджу бежала Аннализа, платье и волосы плыли за ней, когда она перепрыгивала через упавшие бревна. Она летела быстро и была едва видима, поэтому Дэниелу было трудно следить за ней с биноклем.
        Дэниелу хотелось просто наблюдать, как девочка резвится, но не она была его главной заботой. Он навел бинокль на деревья и начал увеличивать изображение. Его внимание привлекло бурное движение на большой сосне в двадцати метрах от коттеджа, и Дэниелу пришлось закусить губу, чтобы подавить радостный возглас. Как он и надеялся, Бран оставил особняк, чтобы присматривать за игрой своей сестры. Крупная ворона приземлилась на сосну и взъерошила перья, успокаиваясь.
        Нервы вновь напряглись, стряхивая последний намек на усталость Дэниела. Он беспокоился, что у него совсем мало времени, и сильно боялся, что слишком быстрое движение привлечет внимание Брана. Он смотрел, как Аннализа постучала в дверь коттеджа. Она склонила голову набок, ожидая ответа Дэниела. Когда дверь не открылась, она обогнула здание и начала стучать в окно и стены. Большая ворона сидела неподвижно, как статуя. Ее внимание, казалось, было сосредоточено только на сестре, и она не выказывала признаков нетерпения. Дэниел наконец осмелился убрать бинокль и пополз назад. Он подхватил сумку с припасами и направился к особняку.
        Глава 25
        ДЭНИЕЛ КРАЛСЯ ВПЕРЕД и переживал. Он боялся, что если будет двигаться слишком медленно, Бран вернется в поместье раньше, чем он закончит свое дело. Если же он пойдет слишком быстро, то может наделать много шума. Когда он подошел к каменным ступеням особняка, он с трудом дышал и дрожал от напряжения.
        Вороны на деревьях встрепенулись, как только Дэниел приблизился к входной двери. Он надеялся, что они не настолько разумны, чтобы общаться с Браном, но не спускал с них глаз. Если они начнут громко каркать или хлопать крыльями, взлетая, Бран непременно заподозрит что-то неладное.
        Он задержал дыхание, проходя через дверной проем в особняк. Внутри было темно и невозможно что-либо разглядеть, но Дэниел не рискнул зажечь ни одну из свечей. Ему приходилось пробираться на ощупь и по памяти. Ориентироваться ему помогали тонкие лучи лунного света, пробивавшиеся сквозь грязные окна.
        Когда он пересекал холл, под ногами хрустели листья. Огонь давно погас, но его угли по-прежнему источали тепло в холодный ночной воздух. Дэниел нашел лестницу и начал подниматься. Он съежился, когда старое дерево застонало под его весом.
        На лестничной площадке он замер, обнаружив, что за ним наблюдает пара глаз. У Дэниела перехватило дыхание, когда они уставились на него, но затем он облегченно выдохнул, прижав руку к сердцу, когда понял, что видит портрет. Картина была едва видна - только глаза и намек на нервно улыбающиеся губы.
        Он повернулся к лестнице на третий этаж. Чем выше он поднимался, тем плотнее становилась тьма. Он вздрагивал, когда руки, нащупывающие путь, касались липких нитей. Из глубины дома раздался скрип, и Дэниелу пришлось заставить себя смотреть вперед. Так скрипит доска, остывая. Вот и все.
        Поднимаясь, он старался держаться поближе к перилам. Он еще не видел двери в башню, но уже слышал, как скребут по дереву пальцы. Этот звук и раньше наполнял его ужасом, и в эту ночь реакция была такой же сильной, но по совершенно другой причине. Вместо страха перед тем, что произойдет, когда женщину выпустят, он почувствовал тошноту при мысли о том, что ей пришлось пережить. На протяжении двух столетий она томилась в плену в этой башне, каждый день царапала дверь своей темницы, пытаясь вырваться на волю, но никто и никогда ее не слышал и не видел. Он рискнул прошептать: «Я здесь, Элиза».
        Царапанье, казалось, стало громче, когда он ступил на площадку. Влево и вправо тянулись погруженные во тьму коридоры. Каменная дорожка перед ним выглядела как глубокая черная яма. Только доносившиеся оттуда шумы доказывали, что она существует. Помимо царапанья стало слышно прерывистое дыхание.
        Дэниел наконец осмелился вынуть из сумки фонарик, включил его и направил луч света в коридор. Свет был слабым и бледным - он специально выбрал дешевый светодиодный фонарик, чтобы его свет был меньше заметен, но его было достаточно, чтобы осветить и черную дверь, и белый крест, и бронзовый замок.
        - Элиза?
        Он не слышал никаких звуков, свидетельствующих о том, что Бран уже вернулся из сада, но Дэниел по-прежнему говорил тихо. Царапанье определенно стало громче. Дыхание стало алчущим… и отчаянным. Дэниел опустил сумку и начал рыться в ней.
        - Подожди еще немного, Элиза. Сейчас я тебя выпущу.
        Он нашел бутылку с водой, открутил крышку и опустился на колени у двери. Кристаллы соли ярко блестели в свете фонарика, и Дэниел залил их водой. Это было единственное, что он мог придумать, чтобы удалить всю соль с шероховатой поверхности камня. Он вылил целых два литра воды, а затем рукой смахнул жидкость в сторону.
        Вздохи прерывались звуками причитающих всхлипов. Пальцы заскребли под дверью в поисках щели. Дэниел отбросил пустую бутылку и достал из сумки последний предмет: молоток. Эту часть его плана выполнить тихо было невозможно. Он прицелился и ударил по замку. Он почувствовал мощную отдачу в руку и плечо, но металл с грохотом отвалился. Дэниел отодвинул замок ногой, затем потянулся к ручке.
        Шум внутри утих. Дэниел представил, как Элиза ждет по другую сторону двери, надеясь, что через несколько мгновений окажется на свободе. Он повернул ручку. Металл издал ужасающий скрежет, ручка впервые за двести лет повернулась, и щелкнула, освободившись, защелка. Дэниел распахнул дверь и отступил, чтобы призрак мог выйти на свободу.
        Но ничего не произошло. Дэниел поднял фонарик и направил его в черный проем двери. Его луч выхватил из тьмы два фута каменного коридора, затем узкую лестницу, ведущую в темноту. С другой стороны двери не было никого - ни призрака, ни человека.
        Может, она уже прошла? Может, было достаточно открыть дверь, чтобы дать ей покой? Он вытянул шею, чтобы заглянуть в коридор, но винтовая лестница уходила из виду.
        - Элиза?
        Инстинкт умолял Дэниела отступить, но он все равно перешагнул порог. Воздух внутри башни был намного холоднее. Когда он выдыхал, изо рта шел пар, а каменные стены стояли покрытые крошечными кристаллами льда. Дэниел коснулся одного и вздрогнул, когда холод проник сквозь кожу.
        Он не мог уйти, не убедившись, что призрак на свободе. Поднявшись на первую ступеньку, он остановился, прислушался, затем поднялся еще на одну ступеньку, на третью и на четвертую. Лестница в башне не была высокой в отличие от остального здания. В извилистом коридоре не предусмотрели окон, а стены были голыми. Узкие и крутые ступени вели вверх под таким углом, что Дэниел несколько раз боялся промахнуться.
        Это не комната для гостей, это обитель узника.
        Чем выше он забирался, тем холоднее становилось. Свистел ветер, задувая сквозь крошечные трещинки в камне, и этот свист складывался в заунывную мелодию. Дэниел продолжал светить фонариком по стенам и ступеням и все время был настороже, чтобы не пропустить ни призрака, ни Брана, если он вдруг возникнет позади. Ему уже стало казаться, что лестница не закончится никогда. Мышцы ног болели, и жар внутри боролся с холодом снаружи. Он пытался вспомнить, какой высоты была башня, когда он смотрел на нее снаружи. Она не намного возвышалась над крышей, но уж точно не такая высокая - слишком долго он понимался по лестнице.
        Затем фонарик осветил еще один темный дверной проем впереди. Дэниел ускорил шаг и ворвался в помещение наверху башни. Дышать ему стало больно, губы щипало от мороза, который превращал влагу на губах в льдинки. Он направил свет в помещение, медленно двигаясь вперед и пытаясь понять, что за диковинные предметы ожидают его там.
        Комната в башне была круглой и не более десяти футов шириной. У стены лежала куча одеял и подушек, представлявших собою грязную постель. Прижавшись боком к камню у противоположной стены, лежало пустое ржавое ведро. Рядом сложены в стопку два небольших романа. Узкое окно обрамляли очень толстые шторы - такие старые, что были похожи на тряпку.
        Окно! Он выключил свет и выругался себе под нос. Если Бран смотрит в сторону дома, он наверняка заметит свет фонарика Дэниела. Оставалось только молиться, чтобы владелец особняка остался сидеть лицом к коттеджу.
        - Элиза?
        В крошечной комнатке ей негде было спрятаться. Он бы предположил, что ее призрак невидим, но ведь он несколько раз видел ее в окне.
        В пространстве что-то чувствовалось. Щурясь от тусклого лунного света, пробивающегося через окно, Дэниел попытался определить, почему у него по коже бегут мурашки. Кровать была такой маленькой, что взрослый навряд ли мог в ней улечься, даже поджав ноги. Он опустился на колени и стянул одеяло. Слой покрывавшей его пыли был таким же толстым, как и тот, что устилал каменный пол. Под подушкой лежал небольшой предмет, и Дэниел, чувствуя вину за то, что вторгается в чье-то личное пространство, поправил разложившийся комок из ткани и перьев.
        Под подушкой была спрятана кукла, сшитая вручную из ткани. У нее были косенькие глазки, и на голове почти не осталось волос, сделанных из шерстяных ниток. Даже после столь долгого забвения было видно, что куклу очень любили. В тех местах, за которые ее держали, где гладили и сжимали в объятиях, вылезли нитки. Это была детская комната.
        Он повернулся к ведру. Под покрывающей все пылью внутри лежал темный порошок. Дэниел провел пальцем по порошку и потер между указательным и большим пальцами. На ощупь он был зернистым и имел странную, почти маслянистую консистенцию.
        Уголь. Он отпрянул, лихорадочно вытирая пальцы о джинсы. Это было ведро, в котором хранились обгоревшие кости Аннализы.
        Две книги на полу были маленькими. Одна - художественная. Вторая - Библия. Дэниел повернулся к окну. Деревянные ставни остались открытыми. Шторы были изъедены молью и возрастом до ветхости. Но сто лет назад они были отличной защитой от солнца, не позволяя свету проникать внутрь.
        Значит это комната Аннализы. Внутри у Дэниела вспыхнуло отвращение, опалив желудок. Его охватила дрожь. Миссис Киршнер сказала, что Элиза была доброй, хотя и застенчивой, женщиной, которая любила свою дочь. Если это правда, то почему Аннализа была изолирована в таком помещении, которое едва ли лучше тюремной камеры? Кровать была старой. Должно быть, она провела здесь месяцы, если не годы, в этой комнатушке.
        Неуверенность Дэниела превратилась в панику. Он чувствовал себя так уверенно, когда составил свой план. Он был убежден, что Бран - воплощение зла, а Элиза заслуживает освобождения. Теперь он не знал, что и думать, но дверь в башню уже была открыта, и замок невозможно поставить на место.
        В маленьком пространстве эхом разнесся шум - по камню скребли ногти. Сердце Дэниела упало, когда он повернулся к открытому входу - его единственному спасению из тюрьмы.
        Там было пусто. Дэниел сглотнул и нерешительно шагнул к двери. Царапанье нарастало, но определить его источник казалось невозможным: звук будто раздавался отовсюду - перед ним, сбоку, сверху и снизу сразу. Лунный свет освещал комнату в башне, но доходил лишь до первых двух ступеней лестницы.
        Выходи, идиот! Убирайся! Он сделал еще один шаг вперед. Пока он подходил, дверь начала сдвигаться. Нервы были напряжены, и Дэниел бросился к выходу. Он опоздал лишь на секунду - дверь с грохотом захлопнулась.
        Удар был невероятно громким. Дэниел закричал, но его крик потонул в отзвуках грохота. Он прижал руки к ушам и шагнул назад, споткнулся о кровать и ударился о стену.
        Элиза не ушла. Ужас сковал внутренности. Ему как будто сдавили грудь, и сердце было готово разорваться, а каждый вдох грозил сломать ребра. Он переводил взгляд с двери на окно и обратно. С его стороны на двери не было ни замка, ни ручки - она была спроектирована так, чтобы предотвратить побег. Он представил себя новой жертвой башни, упрятанным и запертым в ловушке навечно. Представил, как будет сидеть здесь годами, выглядывая в окно и царапая дверь. Домашнее животное Крейвен Мэнора, его темный секрет. Его никто и никогда не найдет.
        Нет. Нет. Нет. Слово пронеслось в его голове так громко, что ему пришлось открыть рот, чтобы оно могло вырваться наружу: «Нет!»
        Дэниел подошел к окну. Фонарь казался холодным в дрожащих пальцах. Он знал, что из его коттеджа открывается панорамный вид на башню, но не видел его в тусклом лунном свете. Он даже не знал, осталась ли Аннализа у дома, когда он не ответил ей на стук, и продолжает ли Бран наблюдать за ней. Но ему пришлось попробовать.
        Он включил фонарик и направил его в сторону дома. Луч был слабым. Он едва мог видеть круг, который он оставляет, но он молился, чтобы этого было достаточно, чтобы привлечь внимание Брана, и он водил лучом по деревьям.
        Заключаю сделку с дьяволом, чтобы спасти душу. Его бабушка однажды сказала ему эту фразу, когда подписывала бумаги о согласии на химиотерапию. Эти слова теперь казались Дэниелу более реальными и еще более ужасными. Он умолял убийцу спасти его от смерти.
        Скребущие и царапающие звуки слышались все ближе. Кожу Дэниела покалывало от напряжения, как будто через него шел слабый электрический ток. Он продолжал водить лучом в направлении коттеджа, спрятавшегося среди деревьев, вопреки надежде, что Бран повернется, чтобы посмотреть на башню. Сквозь скребущие звуки были слышны хриплые, сухие вздохи.
        От ужаса Дэниел застыл на месте. Его пальцы так сильно дрожали, что дрожал и свет, пока не стал практически бесполезным. Он боролся с желанием повернуться и осмотреть комнату, но он боялся потерять фокус. Что-то глубоко внутри него подсказывало, что отворачиваться от окна нельзя - очень опасно.
        Ццкррр. Ногти царапали камень, подбираясь все ближе и ближе. Сквозь вздохи слышалось скрытое отчаяние. Он практически чувствовал, как оно струится волной по полу. Глаза Дэниелу заливало потом, но он не осмеливался даже моргнуть. Ццкррр. Звук раздался прямо позади него, так близко, что…
        Когда нечто выдохнуло, воздух окутал его шею. Это было похоже на ледяное лезвие, скребущее по уже замерзшей коже.
        Дэниел больше не мог терпеть. Он повернулся.
        Глава 26
        ДЭНИЕЛ ПРИЖАЛСЯ СПИНОЙ к окну. Луч фонарика дрожал, пытаясь пробиться сквозь тени.
        Что-то совсем потемнело. Окна были распахнуты настежь, и лунный свет должен был бы освещать пространство, но не освещал. И Дэниелу вспомнился ранний вечер, когда они обедали с Браном в его кабинете, а по стенам струились разнообразные тени, пытаясь задушить пламя в камине. Только в этот раз тени ползли вверх по ногам Дэниела.
        Дэниел судорожно выдохнул, увидев черные пятна, что вились под ним. Там, где они касались его, по коже растекался ледяной холод. Они добрались до бедер и теперь карабкались выше.
        Перед ним корчился целый клубок густых теней. Они были сплошными, не нуждались ни в какой поверхности и, казалось, вырастали друг из друга в извивающемся беспорядке.
        Он направил фонарик на существо. Тьма втянула свет в себя и поглотила его. Щупальца потянулись к фонарику. Как только они коснулись его, лампочка мигнула и погасла. Пластиковая крышка покрылась инеем, и Дэниел подавился вскриком, выронив фонарь.
        Он оказался наедине с тьмой, запертый в башне. Он не видел ничего, кроме беспорядочных слоистых теней. Он не чувствовал ничего, кроме холода. Тени подобрались к горлу. Мышцы сжались, перехватило дыхание. Дэниел схватился руками за шею. Он чувствовал холод, исходящий от теней, но не мог его преодолеть. Растирая кожу, он коснулся кожаного ремешка, свисавшего с шеи.
        Дэниел вытащил талисман миссис Киршнер. Он видел отделанный серебром флакон. Он вроде и не совсем светился, но тьма не смогла поглотить его, как все остальное в комнате.
        Тени отшатнулись. Дэниел поднял талисман выше. Давление на горло ослабло, и он жадно задышал. Через стекло снова проник лунный свет, выхватив из тьмы существо, живущее на чердаке.
        Оно было ужасно - наполовину человек, наполовину чудовище. Черные волосы обрамляли перекошенное женское лицо. В глазах вспыхивали черные искры, приоткрылись губы, сверкнул злобный оскал.
        - Давай, Элиза, уходи.
        Дэниел сделал полшага вперед, держа перед собой пузырек. Он понятия не имел, понимает ли его призрак и может ли он вообще следовать инструкциям, но это было единственное, о чем он мог сейчас думать.
        - Твое время на земле закончилось. Уходи.
        От ужаса и гнева ее лицо исказилось. Она отшатнулась от талисмана, отступая по мере того, как на нее двигался Дэниел. Затем ему показалось, будто ее тело начало раздуваться. Закружились как дым чернильные тени. Они вздымались и росли, пока она не заполнила половину комнаты. Ее черты исказились, потеряв человеческий облик, а оскаленные зубы превратились в клыки.
        - Уходи, - голос Дэниела прозвучал словно вздох.
        Каждый мускул тела дрожал, когда над ним кружился ледяной воздух. Он проигнорировал инстинкты, которые приказывали ему остановиться, и медленно подошел ближе, пока его вытянутые руки не оказались в нескольких дюймах от клубящейся черной массы.
        Элиза рванулась к нему. Удар пришелся Дэниелу в грудь. Он слышал, как разбилось стекло. На него навалилась тьма, движение и страх, а затем он начал падать. Его конечности пытались хоть за что-нибудь зацепиться, но вокруг был лишь воздух и пустота. Мельком он заметил несущиеся вверх внешние стены башни и неотвратимо приближающуюся землю.
        Сначала у него было ощущение, что его бьют крыльями и щиплют когтями. Его будто тянули одновременно в разные стороны. Сил не осталось даже на вдох и на крик. Казалось, его мучения не закончатся никогда, но тут он грохнулся на землю, и в голове его вспыхнули огни.
        Дэниел моргнул. Он лежал на покрытой мхом земле под башней, наполовину застряв в чахлых кустах и лианах. В ушах эхом разнесся звон, и зрение затуманилось. Он закашлялся, когда попытался вдохнуть, и повернулся на бок.
        Первой его мыслью было, что он сошел с ума. По земле порхала огромная черная птица, пытаясь выпрямиться. Размером она была с Дэниела. Он в ужасе уставился на птицу, прежде чем до него дошло - Бран поймал его.
        Птица хлопала массивными крыльями, обрушивая на Дэниела грязь, пыль и мертвые листья. Внезапно птица превратилась в Брана: его черные волосы беспорядочно свисали, а его серая, похожая на бумагу кожа казалась почти прозрачной в лунном свете. Он подполз к Дэниелу и схватил его за плечо.
        - Что вы наделали? - вопрос прозвучал как обвинение, слова с трудом прорывались сквозь оскаленные зубы.
        Почерневшие пальцы Брана были почти такими же легкими, как перья, которые он только что сбросил.
        Дэниел открыл рот, чтобы ответить, но язык онемел. Он откатился от Брана и его вырвало.
        - Ну, по крайней мере, вы живы, - хриплый голос Брана прозвучал отрывисто и резко. - Вы можете сесть?
        Дэниел попытался. Голова у него кружилась, но мышцы начали подчиняться его командам. Он вытер рот тыльной стороной ладони и прижал колени к груди.
        - Я открыл дверь башни. Мне очень жаль.
        - Она выбралась? Сбежала?
        Дэниел ответил не сразу, и Бран зарычал.
        - Отвечайте!
        Бран впервые был по-настоящему разгневан. Нет, мысленно поправил себя Дэниел, сфокусировав взгляд на широко раскрытых глазах и раздувшихся ноздрях мужчины, не разгневан - он был в ужасе.
        - Я смыл соль. Сломал замок.
        Признаваться в этом было мучительно, но он чувствовал, что скрывать что-либо от Брана было бы ошибкой.
        - Я не знаю, выбралась ли она. Она захлопнула дверь, как только я вошел, а меня вышвырнула в окно.
        - Черт возьми, - Бран скривился, пробегая руками по волосам, и затем повернулся к Дэниелу.
        - Покажите мне руки.
        - Что?
        - Покажите руки!
        Дэниел послушно вытянул вперед все еще дрожавшие руки. Ладони были влажными от пота. Бран взял их в свои руки. Его прикосновение было едва заметным - словно дунул легкий ветерок. Но Дэниел напрягся, скрывая дрожь от этого ощущения. Кожа Брана была холодной и пугающе пористой. Прикосновение трупа.
        Бран перевернул руки Дэниела, затем с облегчением выдохнул и отпустил их.
        - Вы не заразились. Хоть в этом повезло.
        - Не заразился? Как… люди из Флинтона?
        Даниель подумал, что знает ответ на свой вопрос, и его заполнил болезненный ужас.
        Бран проницательно взглянул на него.
        - Вы обнаружили наш затерянный город, да?
        Он боялся, что Элиза заразила меня. В голове у Дэниела все поплыло, когда он попытался сложить пазл. Он чувствовал, что его снова может затошнить.
        - Город охватила сверхъестественная чума. Но это сделали не вы?
        Бран встал и отвернулся, но Дэниел успел заметить, как его рот скривился от горя.
        - Нет. Флинтон был уже мертв, когда я узнал об угрожающей ему опасности. Вы можете встать, мистер Кейн?
        Дэниелу показалось, что ноги стали ватными, но он напряг все силы и все-таки поднялся. Голова закружилась, он пошатнулся и оперся рукой о стену особняка.
        - Что именно там произошло? Я видел трупы и сорванные двери церкви. Похоже, по улице пронесся монстр.
        - Вы недалеки от истины.
        Бран скрестил руки на груди. Его впалые, покрытые прожилками щеки казались серыми. От того места, где он стоял, разбегались многочисленные тени: одни змейками устремлялись в лес, другие карабкались по каменным стенам особняка.
        - Когда я был в школе, в городе случился голод, и жители деревни начали призывать к охоте на ведьм. И в голове моей матери возникла идея, что Аннализа - это сосуд для демонов. Она заперла сестру в башне. Частично для того, чтобы спрятать ее от жителей, а частично, чтобы сдержать демонов. Но прошло несколько месяцев, а дождя так и не было. В конце концов, Элиза потеряла и разум, и волю и привела Аннализу в церковь… чтобы ее убили.
        Дэниел изо всех сил пытался осознать новую информацию, несмотря на туман в голове. Он чувствовал, как на спине и боках расплываются синяки в местах, где он ударился о землю. Онемение, вызванное шоком, исчезло, и теперь он почувствовал уколы от множества мелких порезов осколками.
        - Значит, все-таки она виновата в смерти Аннализы?
        - Да. Во время обеда в кабинете я рассказал вам почти всю историю, но опустил некоторые детали, которые были мне особенно неприятны, - губы Брана сложились в мрачную улыбку. - Когда я вернулся из школы домой, я обнаружил, что в поместье не осталось и следа Аннализы - как будто ее никогда и не было. Об этом я вам уже говорил. Я продолжал искать и в итоге обнаружил кости там, в месте, что было ее комнатой и ее тюрьмой - в башне. Я потребовал объяснений от матери.
        - Вы не убили ее?
        - Не сразу. Я обвинил ее в убийстве сестры. Как… как можно было убить собственную дочь? Я сказал ей, что, если в доме и было какое-то зло, так это только она. Подозреваю, что мои слова… окончательно сломали в ней что-то. Она изменилась. Стала меньше походить на человека, - от тревожного волнения Бран начал расхаживать, и его волосы плыли за ним в воздухе, будто в невесомости. - Я не знал этого, но она всю свою жизнь сдерживала в себе магию старого мира. Она была оборотнем, но подавляла свою природу, боялась, что это проклятие.
        Маленькие детали начали обретать смысл. Элиза не позволила доктору осмотреть ее. Она никого не приглашала в свой дом. Она даже выгнала горничных. Это были действия женщины, которая отчаянно боялась раскрыть свою истинную природу.
        - Чудовищная сущность из мира теней сбежала из дома. Я не знал, куда она направилась, и не пытался преследовать ее. Позже я узнал, что она уехала во Флинтон. Возможно, она пыталась переложить вину за смерть Аннализы с себя на горожан. А может, она просто набросилась на ближайший населенный пункт. В любом случае, она распространила по городу ужасную чуму - гниль, которая росла изнутри - неизлечимую, без надежды на выживание.
        - Но я нашел ее кости в саду.
        Дэниел оглянулся вокруг. Ночь казалась неестественно тихой. Его инстинкты подсказывали, что теперь, когда дверь башни открыта, он в опасности, но он не мог заставить себя прервать Брана.
        - Да. Через два дня она вернулась домой человеком. Я обнаружил, что она бродит в саду, спотыкается, несет всякий бред. Когда я попытался прикоснуться к ней, она набросилась на меня, - он поднял руки - кончики его пальцев были черными. - Она коснулась меня и заразила чумой. Когда я увидел, что происходит, я понял, что ее существование создает чудовищную угрозу не только для меня, но для всех, с кем она вступает в контакт. Я убил ее, чтобы предотвратить дальнейшее распространение заразы.
        Бран запрокинул голову, чтобы посмотреть на башню, и его глаза сузились.
        - Я не ожидал, что сущность из мира теней выживет после гибели ее смертного тела. Этот темный дух вылетел из ее рта столбом смрадного дыма, и чуть не уничтожил меня, прежде чем я запечатал его в башне.
        А я выпустил его на свободу. Дэниел застонал. Он попытался оттолкнуться от стены, но зашатался так сильно, что чуть не упал.
        - Я полагаю, вы нашли Флинтон. Это вселило в вас сомнения, верно?
        - Да, я, мм… - Дэниел сглотнул. - Мне сказали, что это вы виноваты в том, что там произошло.
        - Да, я виноват. Виноват больше всех, - тени, разбегающиеся от Брана, извивались, как разъяренные змеи. - Город был мертв, и никому не разрешали посещать его, поэтому ходили слухи о его полной гибели. Я потратил месяцы на распространение собственной версии событий. Я ходил в пабы и анонимно писал влиятельным членам общества. В моей сказке я был злодеем. Я убрал все упоминания о моей матери из рассказа и заявил, что я - один - уничтожил город.
        Дэниел нахмурился.
        - Зачем вы это сделали?
        - Чтобы защититься. Я беспокоился о том, что случится с Аннализой и существом в башне, если в дом придут посторонние. Я распространял слухи, что я - чудовище древнего мира, которое жаждет крови и способно отравить любую деревню. Только так я мог заставить людей бояться меня. Через несколько лет после смерти Аннализы в поместье приехала горстка работяг - грабить. Я просто появился перед ними, и этого было достаточно, чтобы напугать их, - бледные губы растянулись в ужасающей улыбке. - Уверен, что моя внешность сыграла мне на руку.
        - Значит, вы заставили людей бояться, чтобы держать их на расстоянии от вашего дома.
        - Точно. Со временем Флинтон и Крейвен Мэнор стали тускнеть в воспоминаниях людей. Леса скрыли их от любопытных глаз. Истории превратились в мифы. А сейчас молодежь - ваше поколение, мистер Кейн, даже и не слышала о них. Мне хотелось, чтобы такими они и оставались всегда - забытыми, скрытыми в чаще леса, безопасными. Тогда мы больше никому не сможем причинить вред.
        - А Элиза пусть сидит в ловушке?
        - Она - чума, - пальцы Брана дернулись. - И теперь, когда она вырвалась из плена, она захочет утолить голод и восстановить силы. Если она найдет дорогу в какой-либо город, чума распространится, и зараженным не получится помочь.
        Дэниел представил миссис Киршнер, напуганную и одинокую. Как она сидит в своей квартире, прижимая к груди кота. А чума делает свое дело - чернеют вены, пузырится кожа. Он отшатнулся от стены и схватил Брана. Прикосновение к этому человеку было похоже на прикосновение к паутине: нити паутины были настоящими и осязаемыми, но как будто таяли в руках. Ощущение было тревожным, но он отбросил его.
        - Мы должны остановить ее.
        - Как? - Серое лицо Брана исказилось. - Соль может задержать, но не удержит ее. Я использовал болты из церкви, где она молилась, но теперь они сломаны, я не знаю, что делать.
        Дэниел схватился за ремешок на шее и вытащил талисман.
        - А что если попробовать это? Я воспользовался им в башне. Она испугалась.
        Бран наклонился ближе. Пальцы пробежались по бусинкам и пузырьку, и его глаза загорелись.
        - Святая вода. Чистое серебро. Я чувствую, как от него исходит теплая энергия. А если я это чувствую, то почувствует и она. Этого… этого может быть достаточно.
        - Как вы думаете, этим можно ее уничтожить?
        - Не знаю. Но попробовать мы можем.
        Он повернулся, чтобы осмотреть дом. Его движения стали резкими и напряженными.
        - Моя мать уже покинула башню, но, если нам повезет, она все еще в доме. Пойдемте скорее, мистер Кейн. Мне нужна ваша помощь.
        Глава 27
        БРАН ПОВЕЛ ДЭНИЕЛА вдоль стены. Его пальто развевалось за спиной в холодном ночном воздухе, а исчерченная венами кожа выглядела почти призрачно в лунном свете. У Дэниела болела правая нога, а суставы все еще вибрировали после падения, но отчаяние гнало его вперед, и он не отставал от бежавшего Брана.
        Они завернули за угол особняка, лавируя между мертвыми деревьями и цепляющимися за одежду лианами. Бран двигался с ловкостью кошки. Казалось, он парил, огибая препятствия. Дэниел предположил, что это одно из преимуществ, если ты соткан из теней. Они приблизились к главному входу, и холодный ночной воздух наполнился приглушенным карканьем беспокойных ворон.
        Бран оглянулся через плечо.
        - У меня очень мало сил, поэтому я буду полагаться на вас как на свои руки. Мы должны насыпать соль на всех выходах из здания, чтобы моя мать не смогла покинуть дом. Как только она окажется за пределами поместья, загнать ее в угол или удержать станет невозможно.
        - Соль. Да, - Дэниел пробирался сквозь кусты и сорняки, почти ничего не видя, и держался на ногах только за счет адреналина. - Просто говорите мне, куда сыпать.
        - У любой незапертой двери или открытого окна, - Бран провел рукой по коре дерева, когда проходил под ним, и вороны горестно закаркали. - У любого проема, который достаточно большой, чтобы мог пройти человек, и который расположен не так высоко, чтобы можно было безопасно спрыгнуть. И будьте осторожны. Она заперта в том же междумирье, что и я - в подвешенном состоянии между живыми и мертвыми. Понимаете? Она будет искать добычу, чтобы утолить голод, и может причинить вред и вам, и Аннализе.
        Они добрались до открытой двери наверху лестницы. Бран остановился в холле и замер в напряженной позе с прямой спиной и приподнятым подбородком. Он сканировал тьму. Дэниел затаил дыхание, и вместе они прислушивались к движению внутри здания. Стояла мертвая тишина.
        Бран наклонился к Дэниелу.
        - Помните, где хранится соль?
        - Маленький буфет за кухней.
        - Отлично. Я пойду искать мать. Подозреваю, что от столь долгого сидения взаперти она будет вялой. Постараюсь задержать ее, насколько возможно, пока вы рассыпаете соль. Держите талисман под рукой, но будьте готовы отдать его мне, как только она попадет в ловушку.
        - Хорошо, - кивнул Дэниел и, нащупав маленький пузырек под рубашкой, сжал его. - Удачи.
        - И вам, мистер Кейн.
        Бран бросился вперед, словно падая на пол, и в мгновение ока исчез. А на его месте возник черный кот. Его янтарные глаза мерцали в лучах лунного света, когда он мчался к лестнице. Он нырнул в тени и через мгновение растворился в них.
        Дэниел пробежался глазами по пространству, пытаясь прикинуть, сколько соли ему понадобится, чтобы заблокировать все разбитые окна. В холле и днем было удручающе, а ночью он мог различить лишь небольшие участки - там, где лунный свет пробивался сквозь стекло. Пробраться через лабиринты задних комнат без света фактически невозможно, а фонарик он потерял в башне.
        Дэниел подбежал к камину, где между пустыми рамками и вазами стояли наполовину оплывшие свечи. Он схватил канделябр с тремя зубцами и попробовал зажечь его. Трио свечек неярко зажглось, но этого света хватило лишь для того, чтобы осветить его лицо да с полметра тьмы, простирающейся впереди, но это было лучше, чем ничего.
        По дороге к помещениям для слуг в задней части здания Дэниел частично сосредоточил свое внимание на лестнице и верхних этажах. Вокруг стояла тишина, и понять, что это - хороший знак или… предупреждение - было трудно. Бран надеялся, что Элиза после заточения будет медлительной и осторожной, но они провели много времени во дворе. Не было никакой гарантии, что женщина все еще в доме. А даже если она и в доме, то определить, где она выберется наружу, было невозможно.
        Над головой Дэниела застонала доска, и он вздрогнул. Поднял свечи повыше, осмотрел едва видную люстру и штукатурку на потолке. Это может быть ветер. Это старое здание.
        Металлическая ручка двери на кухню заскрежетала, когда он повернул ее. Дэниел попытался сглотнуть, но во рту пересохло. В свете канделябра замерцали брошенные горшки и покрытые пылью тарелки. Он обогнул массивную деревянную стойку и направился к двери, спрятанной в глубине комнаты.
        На втором этаже что-то грохнуло. Дэниел замер, затаив дыхание, но звук больше не повторился. Он ускорил шаг, вошел в кладовую и опустился на колени перед мешками с солью.
        Слава Богу, что у Элизы была паранойя. Она, наверное, и не думала, что готовит себе ловушку.
        Мешки были неподъемными. Дэниел схватился за углы одного мешка и попробовал тащить его, но не преуспел: мешок весил больше, чем он. А еще он почувствовал, как лопаются крохотные волокна старой мешковины.
        Застонала еще одна половица, на этот раз с противоположной стороны дома.
        Дэниел бросился назад в кухню и стал рыться в ящиках и шкафчиках в поисках острого ножа. Нож нашелся. Его лезвие было изъедено ржавчиной, но с его помощью все же можно было выбить щепку, проткнув поверхность стола. Он вернулся в кладовую, пробил дыру в боковой части мешка, и из него белым потоком посыпалась мелкая соль.
        Дэниел пинал мешок, стараясь высыпать как можно больше соли, пока в мешке не осталась лишь треть груза. Но даже сейчас он весил не менее двадцати килограммов, и этого могло хватить.
        Дэниел перекинул мешок через плечо и охнул от того, как заломило суставы. Подняв с пола канделябр, он прошел через кухню, в спешке сбивая стулья в разные стороны.
        Блокируй любую дверь или окно, через которые может проскользнуть человек. Наиболее вероятный путь побега - входная дверь. Поэтому он сначала закрыл ее. Шарниры никак не поддавались, и ему пришлось опереться всем телом на дерево, чтобы сдвинуть дверь с места. Наконец, он услышал щелчок замка и облегченно вздохнул.
        Дэниел поставил свечи и ногой отбросил опавшие листья от входа. Он не знал, какой должна быть линия из соли, чтобы сработать, но сейчас не время рисковать, поэтому он решил, что пусть будет сплошная. Освободив пространство, Дэниел снял мешок с плеча и, удерживая обеими руками, наклонил, чтобы из него струей посыпались белые кристаллы. Он провел линию от камня к камню, полностью заблокировав дверной проем, и отступил назад.
        Затем Дэниел взглянул на окна. Они располагались высоко - ему понадобится лестница, чтобы добраться до них, и были довольно широкими - человек мог легко выбраться из них. На них имелись защелки, а это значило, что их можно открыть. Кроме того, некоторые защелки явно сломаны. Дэниел тащил мешок за собой и провел линию из соли вдоль обеих стен с окнами. Затем он обработал двери, ведущие в помещения для слуг, и другие двери в холле, ведущие в другие помещения. Он не очень хорошо знал дом, чтобы догадаться, где расположены двери в задней части дома и входы для персонала. Поэтому безопаснее было просто заблокировать их сразу все.
        Как только Элиза спустится по лестнице, она окажется в ловушке в холле. Теоретически. Он взглянул на лестницу, но там не было никаких признаков ни Брана, ни существа из мира теней. С верхних этажей больше не доносилось ни звука.
        Дэниел подошел к свечам у входной двери и завязал мешок так, чтобы его можно было накинуть на плечо как сумку. В нем по-прежнему оставалось четыре или пять килограммов соли.
        Не пропустил ли я чего? Я прикрыл все выходы на первом этаже. И надо закрыть все окна наверху. Кроме…
        Что-то снова грохнуло на втором этаже справа от него. Дэниел двинулся на шум, держа одну руку на импровизированной сумке. Подождал. Вверху слева прогнулась доска. На мгновение воцарилась тишина, а затем на улице каркнула ворона, заставив Дэниела вздрогнуть.
        В доме было два разбитых окна: в башне и окно третьего этажа, через которое вылетел Кайл. Бран считал, что Элиза не станет прыгать, потому что это опасно, но рядом с разбитым окном росло дерево. И по его корявому стволу можно спуститься. Шансы на то, что Элиза найдет его, были небольшими, но все равно рисковать не стоило.
        Дэниел побежал к лестнице. Он держался за перила и старался ступать на цыпочках, чтобы не создавать шум, но покрытые ковром ступени все равно стонали под его весом.
        Интересно, Бран уже нашел ее? Или она до сих пор прячется? Ему хотелось позвать Брана, но это раскрыло бы их местоположение и подвергло обоих еще большей опасности.
        Он добрался до площадки второго этажа. С портрета на него с испуганной улыбкой взирала Аннализа, пока он крался ко второму пролету лестницы. Вдруг он услышал царапанье, которое доносилось из холла справа. Дэниел поднял канделябр повыше, но ему удалось осветить лишь окрашенные в красный цвет стены и двери из темного дерева.
        Сначала блокируй все возможные пути побега. Затем найди Брана.
        Сердце стучало как бешеное и закололо, когда он поднимался по второму пролету. Он еще не видел башню, но уже чувствовал ее. Резкий холодный ветер пробежал по его волосам, заставив мигнуть свечи, метнулся по извилистой лестнице, сквозь открытую дверь башни, и льдом проник в самое сердце Дэниела.
        Пробираясь в комнату с разбитым окном, одним глазом он следил за чернильно-черным каменным коридором. Дверь была закрыта, и Дэниел приоткрыл ее как можно тише.
        Через разбитое окно спальни проникал еще более холодный воздух. Дэниел вздрогнул. Он держал канделябр далеко от себя и использовал его, чтобы отбиваться от теней, заполонивших пространство. Стулья были перевернуты, на полу валялась ваза, разбитая во время борьбы Брана и Кайла. Дверь платяного шкафа распахнулась, и Дэниел мельком увидел хранившуюся внутри полусгнившую одежду.
        Дэниел поставил канделябр на комод рядом с дверью и наклонил мешок с солью. Мелкие белые крупинки падали на ковер по мере того, как он солью рисовал линию вдоль дверного проема. Его дыхание прерывалось от морозного воздуха.
        Стоп… что-то здесь не так. Дэниел поднял мешок, насыпав лишь половину линии, и уставился на выдыхаемый белый туман. На улице в это время года было холодно, но не настолько, чтобы вызвать конденсацию. Это напоминало холодный воздух, который он чувствовал в башне.
        Она здесь. Он облизнул губы. Что же делать? Позвать Брана? Или это заставит ее улизнуть?
        По коже поползли мурашки. Он стоял в дверном проеме, лицом в комнату, и сзади на него мог напасть кто угодно - из коридора или лестничной клетки. Он попытался прислушаться, но стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь его прерывистым дыханием.
        Свечи угасали, и пламя изо всех сил пыталось остаться в живых. Дэниел молча умолял их держаться. Их свет мало помогал в кромешной тьме, но лучше такой свет, чем полная тьма.
        Где же она? Он скользнул взглядом по сломанной мебели. В комнате было не так много мест, где получилось бы спрятаться существу размером с человека. Единственным местом, куда не мог добраться свет свечей, было пространство под провисшей двуспальной кроватью.
        Он обратил внимание на окно в противоположной части комнаты. Занавески кружились в прохладном ночном воздухе. Если он попытается противостоять Элизе, она выпрыгнет через дыру в стекле. И как только она вырвется наружу, растворится в тенях заросшего подобно лабиринту сада, ее уже будет не вернуть.
        Дэниел шагнул в комнату. Он старался держаться слева, ближе к стене, как можно дальше от кровати. Свечи остались на комоде, их пламя пока еще трепетало в темноте, заставляя тени плясать по стенам.
        Его вытянутая рука уткнулась в шкаф, и ему пришлось переместиться на несколько дюймов ближе к кровати, чтобы обойти его. Запах сгнившей ткани усилился, когда он проходил мимо открытой дверцы, и от этого у него перевернулся желудок.
        Через разбитое окно в комнату доносилась симфония из криков ночных животных и скрипа веток. Под ногами Дэниела хрустнуло стекло, но он все еще не мог отвести глаз от кровати. Грудь ему сильно сдавило, во рту пересохло. Он протянул руку к мешку с солью.
        Тихо, спокойно. Вытащил горсть. Крупинки побежали между пальцев, пока он осыпал солью оконную раму и осколки битого стекла.
        По комнате разнеслось тихое шипение. Когда Дэниел опустил руку в сумку и достал еще горсть соли, пальцы его дрожали. Шипение, казалось, окутывало его, надвигаясь со всех сторон сразу. Оно было одновременно испуганным, злым и агрессивным.
        И шло совсем не из-под кровати. Когда Дэниел понял это, сердце его пустилось вскачь, с пальцев упали остатки соли, и он оглянулся назад - туда, где за его спиной стоял шкаф.
        Из темноты на него взирали два холодных глаза.
        Глава 28
        ДЭНИЕЛ ОТКРЫЛ РОТ, но не смог издать ни звука. До полуоткрытой двери шкафа можно было дотянуться рукой. Из нее торчали обрывки гнилой ткани, потому что укрывшееся внутри существо вытеснило их с привычного места, где они покоились уже много лет. Глаза существа были прикованы к нему. Он застыл в ступоре, уставившись на монстра. Шипение усилилось, температура упала. Но тут Дэниелу удалось резко вдохнуть и закричать: «Бран!»
        Элиза вылетела из шкафа. Дэниел мельком заметил, как распахнулась дверца, услышал, как она врезалась в стену за кроватью. Что-то тяжелое и невозможно холодное ударило его в грудь. Он упал, поранив плечи и спину осколками стекла. Из тьмы проступила пасть, как у волка, лязгнули и заскрежетали зубы. С них закапала пена, капля которой попала на щеку Дэниела. Он схватил талисман и протолкнул его между собой и чудовищем, и существо с оглушительным воплем отскочило назад.
        Дэниел перекатился, пытаясь скрыться от замораживающего дыхания холода, который давил на него и впивался зубами в плечи. Он закричал и стиснул зубы. Прижав талисман к голове монстра, он почувствовал, как тот вздрогнул. Изо рта чудовища рвались бульканье и хрипы, но оно не отпускало его.
        Через открытую дверь комнаты влетело что-то большое. Оно врезалось в существо из мира теней, и Дэниел заметил мелькание когтей и черные бусинки глаз. Бран. От удара его прижало к полу, в руку вонзились осколки стекла, но чудовище наконец отпустило его плечо.
        Бран и Элиза повалились на пол. Ворона была массивной, крупнее Дэниела, но Элиза тоже выросла. Ее тело казалось скорее жидким, чем твердым, когда вокруг нее кружились подобные дыму тени. Дэниел не мог понять, кто есть кто. Он различал только скрежет зубов и мельканье белых глаз.
        Монстр попытался выпрыгнуть через дыру в стекле, но не прошел. Чудище отскочило, будто стеклянная панель все еще была цела, и похожий на свист вскрик заставил Дэниела вздрогнуть. Соляная линия сдерживала ее.
        Бран прыгнул на Элизу. Массивные крылья били по Дэниелу, а когти вцепились в чудовище из мира теней. Сцепившись в одно целое, Бран и Элиза врезались в гардероб. Дерево давно сгнило, и шкаф рухнул на них. Из кучи сломанных досок вырвалась темная фигура. Она пронеслась через комнату и вырвалась наружу сквозь все еще открытую дверь, обогнув незавершенную Дэниелом линию из соли.
        Огромная ворона еще раз взмахнула крыльями и нырнула вниз, ударилась оземь. Рваные черные перья превратились в пыльную шерсть, и вместо вороны появился маленький черный кот. Он моргнул, глядя на Дэниела, затем выпрыгнул в дверь, преследуя черного монстра.
        У Дэниела перехватило дыхание и закружилась голова. Он прислонился к стене под окном, пытаясь поглубже вдохнуть. Теперь, когда враждующие оборотни ушли, спальня казалась пугающе спокойной. Он прикоснулся пальцами к тому месту, где его укусили. Рука была усеяна пятнами крови, но она сочилась из тех мест, где его оцарапали осколки стекла. Место укуса было очень твердым, но кожа осталась целой. От следов зубов темными пятнами расползались синяки.
        Да, она сильная и быстрая. Дэниел сжал здоровой рукой талисман и поднялся на ноги. Если у Брана есть хоть малейшая надежда победить Элизу, ему может понадобиться святая вода и серебро. С лестницы доносились звуки борьбы: визг и хлопанье крыльев напоминали жуткую бурю. Дэниел схватил канделябр с комода, чтобы освещать себе путь, и побежал вниз по первому лестничному пролету.
        На первой площадке было пусто, но когда он повернул за угол, то увидел тени, танцующие в лучах лунного света, который освещал пол вестибюля. Он перепрыгнул три последние ступеньки и почувствовал, как у него снова перехватило дыхание.
        Бран и Элиза бились на полу в центре холла. Их чернильно-черные фигуры сливались воедино. Гигантская ворона оказалась в ловушке на спине, беспомощно хлопая крыльями и дергая когтями. Чудовище из мира теней вырывало перья целыми клочьями, и они летели, падая среди мертвых листьев, кружась водоворотами, когда ворона взмахивала крыльями. Каждый следующий взмах был слабее предыдущего.
        - Эй! - крикнул Дэниел, погрузив руку в мешок с солью и готовясь к битве.
        Элиза подняла голову. С ее обнаженных клыков капала черная жидкость. Дэниел бросил в нее соль. Гранулы летели в воздухе по дуге, блестели в свете свечей, и когда они попадали в монстра, его рычание превращалось в вой. Из ее тела вырывались клубы черного дыма, словно ее опалили. Она отскочила, тряся головой.
        Дэниел остановился рядом с Браном. Ворона в последний раз взмахнула крыльями и опустила их. Дэниел поставил канделябр рядом с Браном, затем поднял руки, держа талисман в одной и новую горсть соли в другой.
        Элиза кружила на краю света свечи. Ему не было видно ничего, кроме блеска ее жаждущих убийства глаз и слюны, которая пенилась и капала с челюстей. Дэниел тоже оскалил зубы, призывая ее попробовать еще раз. Ее взгляд метался между солью и талисманом. Она щелкнула челюстями и отскочила к входной двери.
        Дэниел проследил за ее движениями и резко вздохнул. Он точно помнил, что закрыл дверь перед тем, как насыпать соли, но теперь она оказалась открытой. Он пробежал мимо массивной вороны и бросил горсть соли, надеясь, что этого будет достаточно, но Элиза прижалась к земле и метнулась под летящей солью. Она проскользнула в дверь и исчезла в ночи.
        - Нет… как…
        Дэниел посмотрел вниз. Линия соли, которую он так старательно насыпал на порог, была смазана. Кем? Браном? Навряд ли…
        Он повернулся к месту драки. Ворона снова превратилась в маленького черного кота. Он выглядел ужасно замученным, когда лежал в кольце из мелких перьев и темной крови. Дэниел подошел ближе, но Бран не двигался.
        - Посмотри-ка на него. Наконец-то я тебя нашел, - раздался позади него голос.
        Дэниел обернулся. И как раз вовремя, чтобы схватить кулак Кайла, нацеленный ему в голову. Он схватил его за запястье, удерживая Кайла на расстоянии вытянутой руки, и уставился на него с нарастающим ужасом.
        Кайл выглядел ужасно. Куртка, надетая поверх больничной пижамы, покрыта пятнами и дырами после путешествия по лесу. Волосы всклокочены. Обвисшие щеки покрыты щетиной. В свободной руке он держал пластиковую бутыль. Когда он выдохнул, в воздухе явственно почувствовался запах алкоголя.
        Дэниел скривился.
        - Черт! Тебе нельзя здесь находиться! Это ты открыл дверь? И, видимо, ты нарушил линию соли.
        - И что теперь? - Кайл шагнул ближе.
        Дэниел отступил.
        Кайл безуспешно попытался вырвать руку и сощурил налитые кровью глаза.
        - Слушай, я не хочу никаких проблем, слышишь, ты? Я здесь, чтобы забрать то, что принадлежит мне.
        Дэниел продолжал крепко держать Кайла за запястье, и ему пришлось отступить еще на шаг.
        - Да ты с ума сошел, вернувшись сюда. Что тебе нужно? Твой рюкзак и сумку? Я оставил их в углу у двери.
        - Я сошел с ума?
        Кайл хрипло рассмеялся и уронил бутыль, которая с грохотом упала на пол.
        - На себя посмотри. И мне не нужен рюкзак, идиот. Я пришел за тем, что мне нужно. За золотом. Этот урод выбросил меня из окна и сломал мне плечо. Я имею право на компенсацию. Просто скажи мне, где оно, и мы договоримся, да?
        Они сделали третий шаг назад - дальше двигаться было некуда. Дэниел теперь ясно видел то, о чем он начал подозревать в больнице: Кайл стал одержимым. В его глазах горел незнакомый голодный свет. До этого происшествия, он ни за что бы не позабыл о чувстве самосохранения, какой бы большой ни была награда. Но в результате падения разум его повредился, и теперь его беспокоило только одно - как заполучить золотые монеты.
        - Хорошо, - ответил Дэниел, глядя через плечо Кайла в сторону открытой двери.
        Он не знал, как быстро двигалась Элиза. Если бы он мог броситься за ней прямо сейчас, то возможно успел бы загнать ее обратно в особняк.
        - Я отдам тебе все золото, которое у меня есть. Но сначала мне нужна твоя помощь. Мгновение назад в дверь выбежала женщина по имени Элиза. Она похожа… на монстра. Мы должны вернуть ее в дом. Это очень-очень важно. Если ты поможешь мне, я отдам тебе все, что у меня есть, в качестве награды.
        Он был слишком сосредоточен на двери. Кайл воспользовался этим преимуществом и замахнулся другим кулаком. Дэниел уклонился, чтобы избежать удара, но потерял равновесие. Ноги поехали вперед, и они оба рухнули на землю. Кайл свалился на него, и Дэниел охнул, когда из его легких вылетел почти весь воздух.
        - Ах, тебе нужна помощь, - ухмыльнулся Кайл, растянув губы в безумной улыбке.
        Он схватил Дэниела за плечи, приподнял и с силой швырнул обратно. Голова Дэниела гулко стукнулась о кафельный пол, в глазах потемнело.
        - Вот тебе целая огромная помощь.
        Дэниел потерял сознание.
        Глава 29
        ДЭНИЕЛ ЗАСТОНАЛ и перекатился на бок. В глазах у него вспыхивали огни, его тошнило желчью, потому что в желудке было пусто. В мозг впивались искаженные звуки, заставляя вздрагивать. Они ему мешали. Голова болела, и он хотел тишины. Он лежал неподвижно, закрыв глаза, но звук становился только громче.
        Нет, это не помехи… Листья шуршат?
        Он лежал на мраморном полу. Холод плит приятно охлаждал покрасневшую кожу, успокаивал ноющую голову. Но сухие листья тревожили - шуршали, царапали кожу на щеках. Болела левая рука. Сквозь запахи пыли и разложения пробился еще один - густой неприятный, от которого голова заболела еще сильнее.
        Бензин. У Кайла была с собой пластиковая бутыль. Он ее уронил. Наверное, пролил?
        Дэниел приоткрыл веки. Огни удвоились, вспыхивая белым и желтым, и в измученной голове Дэниела сложилась картинка. Он вскочил на колени и тут же пожалел об этом - боль взметнулась в голове с такой силой, что его снова вырвало. Когда он опять смог вдохнуть, то почувствовал, как в легких свербит от дыма.
        Он разжег огонь. Этот ненормальный пытается сжечь дом.
        Дэниел не мог позволить себе снова потерять сознание. Огонь пока только зарождался, но все равно быстро бежал по бензиновым дорожкам. Кайл разлил бензин кругами по сухой листве и направил пламя на стулья, разлагающиеся у камина, а затем скинул канделябр, чтобы все вспыхнуло. Дэниел не знал, достаточно ли будет дров, чтобы распространить огонь по всему зданию. Да ему и не хотелось знать. Он встал, умоляя себя держаться, и пошатнулся. На его плечах все еще висел мешок с солью, который тянул его вниз, но Дэниел пока не хотел бросать его.
        Языки пламени уже лизали его ботинки. Дэниел затоптал и пламя, и листья, которые оно быстро пожирало. Из-под его ног взвились миниатюрными фейерверками угли.
        Он прикрыл рот и нос рукавом, заморгал, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь пелену дыма. Но огонь уже набрал силу, и ему вряд ли удалось бы его потушить. Пламя уже ползло вверх по двум рваным портьерам в глубине комнаты. Дым заполнил пространство, отчего Дэниел закашлялся, а из-за нехватки воздуха закружилась голова.
        Надо выбираться. Дэниел повернулся, пытаясь обнаружить Брана. Он хотел позвать его по имени, но задохнулся.
        К горькому вкусу дыма примешивался тошнотворный запах горящих перьев. Дэниел пошел на него, оказался на месте битвы, где валялись вороньи перья, плавясь в огне. Дэниел прошел сквозь дым дальше и нашел черного кота, неподвижно лежащего на плитах. Кот не шевельнулся, даже когда огонь подобрался совсем близко, но грудь его слегка поднималась - он дышал.
        - Бран!
        Дэниел встал на колени рядом с котом и легонько толкнул его голову. Из-за кислородного голодания ему было трудно думать, и он плохо видел. Кот не шелохнулся. Его глаза были закрыты, челюсти приоткрыты. Плиты вокруг были залиты темной кровью вороны, но на теле кота Дэниел не заметил никаких следов порезов. Даже если и так, все равно с Браном что-то случилось. Дэниел подсунул одну руку под кота, уложил его голову на локоть, осторожно поднял его на руки и прижал к груди. Затем он встал и побежал сквозь разгорающееся пламя.
        Листья уже сгорели, но пламя не утихало, а наоборот росло и ширилось. Из-за его жара по лбу и спине Дэниела стекал пот, а от каждого вздоха болели горло и легкие, так как в воздухе почти не осталось влаги.
        Входная дверь все еще стояла открытой. Дэниел не знал, ушел ли Кайл или рискнул пройти дальше в здание. Если он не собирался уходить, то поджечь дом выглядело безумием, но, с другой стороны, Кайл не хотел возвращаться в город с пустыми руками.
        Дэниел выбежал в открытую дверь и, спотыкаясь, спустился по лестнице во двор. По сравнению с адом внутри, воздух снаружи был невыносимо холодным. От такой резкой смены Дэниел содрогнулся.
        На дереве гомонили вороны. Их карканье разрывало тихий ночной воздух, когда они озвучивали свое отвращение к сиянию и дыму, проникающим через окно.
        Дэниел прищурился, пытаясь обнаружить монстра из мира теней среди зарослей, тускло подсвеченных луной. Он не заметил никакого движения, но ему показалось, что растения справа стали темнее и крупнее, чем раньше. Поэтому Дэниел покрепче прижал кота к груди, пока крался к ним.
        Куски коры на деревьях пузырились и теряли цвет, превращаясь в комки размером с кулак, и затем снова застывали. Они напоминали куски расплавленного и вновь застывшего пластика. Дэниел взял палку и ткнул в один из таких выступов. Из него потекла черная жидкость, и рот Дэниела скривился. Чума.
        Он представил себе, как монстр прыгает в саду. Он задевал стволы и ветви, уродуя все, чего бы ни коснулся. Распространяя яд. Даже в те несколько секунд, которые Дэниел наблюдал за деревом, он заметил, как меняется цвет коры. Коробилось и разрушалось все, чего касалось чудовище.
        Черт. И как далеко все это расползется? Он видел тропу, уходящую дальше в лес. Деревья были изуродованы и выглядели ужасно и отталкивающе, но указывали четкий путь, по которому он мог преследовать монстра.
        Дэниел наклонился, чтобы положить кошку на землю перед домом, но остановился. Вороны за его спиной продолжали шуршать крыльями и каркать. Они были падальщиками, и для них неподвижный кот выглядел бы как тушка, готовая к употреблению. Дэниел вздрогнул и снова прижал кота к себе. Из последних сил он старался не обращать внимания на тошноту и головокружение, пока бежал по следам, оставленным чудовищем из мира теней.
        Лес в эту ночь казался более гнетущим, чем обычно. Ветви били его по щекам, цеплялись за одежду. На него попадали капли липкой жидкости - это был сок поврежденных деревьев. Вороны продолжали свой горестный крик вдалеке, но из-за расстояния и леса он становился тише и, наконец, совсем затих, и наступила удушающая тишина. В саду все как будто вымерли - и звери, и птицы, и насекомые. Дэниел был совсем один - слышно только его прерывистое дыхание да стук сердца.
        Вскоре на его пути встретилась преграда. Похоже, что когда-то это была живая изгородь. Но теперь кусты росли бесконтрольно, скручиваясь ветвями, поднимаясь плотным лиственным пологом над головой Дэниела. Чумной след проходил через изгородь, но Дэниел никак не мог проследовать за ним.
        Он взглянул направо. В дюжине метров от него в прохладном свете ночи, казалось, мерцала крыша склепа. Дэниел повернул к нему, пробился сквозь плющ и паутину, преграждающие путь.
        - Бран?
        Он снова качнул голову кота, выбравшись на небольшую поляну, которую создал вокруг склепа.
        - Бран, слышишь меня? Мы находимся у склепа Аннализы. Здесь ты будешь в безопасности. Хорошо?
        Дэниел нырнул в небольшую нишу у двери склепа. Каменные сиденья были холодными, но это лучше, чем оставить Брана снаружи, где он может стать добычей птиц или животных. Дэниел уложил Брана на чистый участок каменной скамейки, затем скинул с себя куртку и обернул ее вокруг обмякшего тела кота. Холод пронзил его насквозь.
        В руке чувствовалась резкая боль. Синяки и ушибы ныли по всему телу, но сильнее всего болело левое плечо. Он рассмотрел руку в лунном свете.
        Плечо покрывали темные отметины в том месте, где его укусила Элиза, повредив кровеносные сосуды. Ему показалось, что отметины стали больше с тех пор, как он проверил их в спальне наверху, а краснота и отек распространились до локтя.
        Плохо дело. Дэниел сжал губы. Волоски на шее встали дыбом, когда он бросил взгляд на дверной проем алькова, сквозь который лился лунный свет, высвечивая легкую как дымка фигурку. Глаза Аннализы были огромными и испуганными - точная копия выражения ее лица на портрете.
        - Все будет хорошо, - произнес он.
        Но как только Дэниел заговорил, он почувствовал себя виноватым. Слова очень походили на ложь.
        Аннализа перевела взгляд с Брана на Дэниела. Она сжала руки в кулачки, прижав их к груди.
        Дэниел помнил, что Бран говорил ранее: Элиза оказалась в ловушке между миром живых и мертвых и способна причинить вред и тем, и этим. Он прижал ладонь к ноющему лбу, пытаясь обдумать свой следующий шаг.
        - Аннализа, пожалуйста, оставайся здесь со своим братом, хорошо? Я попробую выследить Элизу и убить ее, если смогу. Если она вернется в склеп, делай все, что нужно, чтобы остаться в безопасности. Понимаешь?
        В полных паники глазах Аннализы мелькнуло понимание, но она не кивнула и не улыбнулась. Она продолжала сжимать и разжимать кулачки в тревоге и волнении.
        - Если Бран проснется, скажи ему, куда я ушел. Но сиди тихо и не ходи туда, где Элиза может тебя видеть.
        Дэниел поднял мешок с солью чуть выше на плечо. В нем осталось не так уж много соли, но она была эффективна для изгнания чудовища.
        Он бросил последний прощальный взгляд на брата и сестру. Усы Брана было едва видно из-под куртки. Аннализа стояла рядом с ним, склонив голову и продолжая работать пальцами. Она выглядела растерянной. Дэниелу хотелось сделать для нее что-нибудь еще, но ни один из них не будет в безопасности, пока не уничтожена Элиза. Он повернулся лицом к саду и шагнул в густую растительность.
        Бран сказал, что она будет искать добычу. Интересно, куда она направится? Прямиком в город? Или останется здесь, где она все знает, и будет охотиться за Аннализой, Браном или мной?
        Дэниел шел к поврежденной живой изгороди и надеялся, что монстр выберет второй вариант. Он попробовал представить, как будет выглядеть его город через год после налета Элизы. Выдержат ли бетон и кирпич нашествие чумы или разрушатся под действием гнили, как деревянные дома во Флинтоне? Он рисовал себе трупы, пузырящиеся и покрытые грибком, свернувшиеся калачиком в своих квартирах и машинах. В других городах будет создана карантинная зона, как это было в городах, окружающих Флинтон. Они сделают все, что будет необходимо, чтобы сдержать болезнь, даже если это означает полный отказ принимать беженцев.
        Дэниел заметил впереди изуродованное дерево и направился к нему. Чума расползлась по стволу, и из трещин в коре начал прорастать черный грибок. Дэниел старался не касаться его, пробираясь под ветками умирающего растения по следу монстра. Элиза, казалось, направлялась к воротам, через которые Дэниел входил в Крейвен Мэнор.
        Он чувствовал себя абсолютно неподготовленным к схватке. У него были талисман и соль, но не хватало знаний и опыта, которыми обладал Бран. Он не знал, что ему нужно сделать, чтобы убить или хотя бы задержать Элизу. Если ему повезет, то достаточно будет накинуть талисман ей на шею. Если не повезет, то ему, возможно, придется найти способ, чтобы заставить ее проглотить пузырек или разбить его и окропить ее святой водой. Ему не хотелось думать, что произойдет, если не сработает ни один из этих вариантов.
        Растения поредели, и Дэниел шагнул на поляну с каменными статуями и скамейками. Ему показалось, что на него уставилась дюжина измученных страданиями лиц. Пятна на мраморе подчеркивали складки одежды, рисовали слезы на щеках. Бассейн в центре окружности выглядел глубже, чем раньше. Его засыпало листьями и землей, и потому он казался темнее.
        Дэниел остановился. Он тяжело дышал, измученные до предела ноги дрожали.
        Куда она пошла? Следы разрушения теперь хорошо скрывали тени, и их было трудно заметить. Он глубоко вдохнул, пытаясь восполнить кислород в ноющих конечностях, и с губ слетело облачко конденсата.
        Она рядом. Когда он искал ее, то чувствовал, как неестественный холод проникает сквозь кожу и впивается в кости. Он сунул руку в мешок с солью и медленно повернулся. Туман появился из ниоткуда, растекся между статуями, закружился вокруг сухого фонтана, сгущаясь с каждой секундой. Пока Дэниел вглядывался в туман, он стал замечать причудливые формы, мелькающие в белой пелене.
        Вдруг он почувствовал, как нечто легкое коснулось его затылка - будто перышком провели. Он быстро среагировал, увернулся от прикосновения и вытащил горсть соли. За ним никого не было. Он моргнул, туман рассеялся, и Дэниел охнул, узнав очертания фигуры.
        За одной из статуй пряталась Аннализа. Девочка дрожала. Волосы струились вокруг ее лица, как река, но страх в глазах сменился твердостью.
        Дэниел высыпал соль в сумку, шагнул к ней и зашептал:
        - Что ты здесь делаешь? Это опасно.
        Она быстро помотала головой. Дэниел нахмурился. Неужели Элиза нашла склеп? Нет, вряд ли… слишком мало времени прошло. Аннализа, должно быть, просто последовала за мной. Но почему? Чтобы помочь?
        - Тебе нужно вернуться и спрятаться.
        Дэниел очень внимательно наблюдал, как при каждом его выдохе возникает крошечное облако конденсата. Чувствовал, как замерзают бисеринки пота, выступающего на лбу.
        - Быстро уходи, здесь Элиза. Со мной все будет хорошо - иди, присмотри за Браном.
        Аннализа подняла руку. Ее длинный, почти невидимый палец указывал на что-то за плечом Дэниела. Он повернулся и попытался сглотнуть.
        Между безголовым фавном и рыдающей гречанкой сгустился туман. Среди кружащихся клочьев белого тумана горели два широко раскрытых голодных глаза.
        Глава 30
        ДЭНИЕЛ СДЕЛАЛ ШАГ назад. Он полез в мешок, привязанный сбоку, и схватил горсть крупных соляных комков. Тварь из мира теней вышла из тумана, ее извивающаяся, похожая на дым фигура оттеснила белый туман в сторону. Глаза остановились на девушке за спиной Дэниела, и он переместился, чтобы блокировать ей обзор.
        Интересно, что она помнит? С технической точки зрения, причина, по которой она стала монстром - это Аннализа. Может, она хочет отомстить?
        Элиза сделала еще шаг вперед. Ее чудовищная пасть разверзлась, на опавшие листья закапала слюна. Когти, каждый длиной с предплечье Дэниела, сгибались, вонзаясь в землю и взрывая ее. Она стала больше с тех пор, как он столкнулся с ней в холле. Он не знал, подпиталась ли она за счет окружающей среды или за счет крови Брана, но теперь она возвышалась над ним.
        Каким образом, черт побери, я накину на нее талисман - да она меня тут же разорвет!? Внутри у Дэниела все свело от ужаса, но он не мог позволить себе бояться. Миг слабости может непростительно дорого ему обойтись.
        Перед ним что-то мелькнуло, и он отшатнулся. Аннализа выскочила из-за его спины, метнулась вперед - к существу, которое когда-то было ее матерью, затем отпрянула.
        Элиза среагировала мгновенно. Она бросилась к девушке, и холодный воздух взорвался рычанием. Дэниел с воплем швырнул соль, надеясь, что это остановит монстра, но промахнулся, и челюсти Элизы уже нацелились на горло девушки.
        Но в этот момент Аннализа налетела на статую элегантной женщины с кувшином в руках. Призрак просочился сквозь камень, как дым сквозь занавеску, а секундой позже возник с другой стороны. Элиза же врезалась в скульптуру. В воздухе раздался хруст и скрежет камня, раскрошившегося от удара. У статуи слетела голова, в последний раз мелькнули в тусклом свете слезы, катившиеся по щекам. Голова грохнулась о землю, разлетевшись на куски. За ней последовал кувшин и державшая его половина руки. Осколки и пыль взметнулись маленьким облаком, а монстр взвыл.
        Она заперта в пространстве между живыми и мертвыми - как Бран. Они оба покинули реальный мир лишь наполовину, и потому их тела слишком плотны, чтобы проходить сквозь стены. Мы можем использовать это.
        Огромные испуганные глаза Аннализы встретились со взглядом Дэниела. Она выглядела так, словно хотела что-то сказать, он понял ее взгляд и кивнул.
        - Продолжай отвлекать ее. А я попробую накинуть на нее талисман - как-нибудь.
        Уголки губ девочки приподнялись в улыбке, осветившей ее лицо. Стараясь не обращать внимания на сильную боль в левой руке, Дэниел стал черпать горсти соли и рассыпать их по земле между ближайшими статуями. Лежавшие кучами палые листья мешали ему проводить непрерывные линии, но убирать листву времени не было. Дэниел надеялся, что соль все же обеспечит хоть какую-нибудь защиту. Элиза поднялась, и он шагнул за линии.
        Голова, напоминавшая волчью, была разбита, и из раны текла черная кровь. Элиза повернулась к Дэниелу, но прежде чем успела сделать шаг, перед ней снова пронеслась Аннализа.
        - Будь осторожна! - крикнул Дэниел и побежал вперед.
        Монстр выбросил вперед лапы, и огромные когти скользнули по кончикам волос Аннализы. Девушка была быстрой, легкой, но слишком безрассудной. Она повернулась лицом к монстру, пролетев сквозь другую скульптуру.
        Но Элиза извлекла урок из своей первой ошибки. Вместо того чтобы слепо преследовать дочь, она ударила статую танцующего фавна, и растущие рядом кусты и деревья засыпало осколками камня.
        Дэниел швырнул назад еще одну горсть соли, закончив прерывистую защиту на половине круга. Затем он побежал вперед, стараясь ступать как можно легче и прячась за фонтаном, чтобы не привлекать слишком много внимания. Черное существо бродило по другой стороне бассейна. Его глаза были прикованы к Аннализе, и оно не среагировало на Дэниела, когда он подкрался сзади.
        Аннализа поддразнивала чудище, кружилась перед ним, то прыгая вперед, то отскакивая. Ее движения удерживали внимание Элизы, но при этом опасно приближали ее к щелкающим челюстям. Дэниел задержал дыхание, чтобы успокоиться, затем стащил сумку с плеча и рванулся вперед. Он швырнул мешок вверх, и соль дождем рассыпалась по застывшим теням. И он тут же бросился на спину монстру.
        Едва соль коснулась Элизы, она отреагировала: выгнулась, сверкнув глазами, и из нее вырвался звук - нечто среднее между звериным ревом и человеческим криком. Тени забились, вздымая клубы дыма. Дэниел запрыгнул к ней на спину, вцепившись рукой и ногами. Ощущение было очень странным - такого он никогда не испытывал: будто он схватился за сжатый воздух, который никак не поддавался пальцам. На ощупь Элиза была холоднее, чем арктический воздух, и по его коже пробежала дрожь, как будто он приземлился на провод под напряжением.
        Но прием сработал. Соль настолько отвлекла ее, что она почти не обратила на него внимания. Она вздрагивала и металась, но движения ее были хаотичны и направлены не против него, и в бок ему пока не впивались когти. Одной рукой Дэниел изо всех сил пытался удержаться у нее на спине, другой залез под рубашку за талисманом.
        Пальцы коснулись кожи. Он судорожно ощупывал грудь в поисках кожаных ремешков и флакона в серебряном чехле, но не мог ничего найти. Сердце Дэниела сжалось.
        Нет! Он не мог дышать, не мог думать. Потерял где-то? Где?
        Крик Элизы превратился в грохочущее рычание. Соль перестала обжигать ее, и клубы дыма рассеялись. Она повернула голову, и на Дэниела уставился арктически холодный глаз. Напряжение росло и распространялось по крови, как яд.
        Дэниел оттолкнулся от существа, упал и охнул, ударившись о землю. Голова все еще болела после драки в холле, и тут Дэниел вдруг понял, что произошло. Ему захотелось заплакать. Талисман, должно быть, прихватил Кайл. Наверное, он увидел флакон, пока Дэниел лежал без сознания в холле особняка. Кайл был не из тех, кто проигнорирует безделушку, которая может быть ценной, особенно если ее владелец не в состоянии возразить. Он сорвал шнур с шеи Дэниела и унес с собой. И где его теперь искать? В доме, который сейчас объят пламенем? Или в саду? Или он направился в сторону города?
        Дэниелу теперь не попасть ни в дом, ни в сад, ни в город. Чудовище повернулось к нему. Оно стало огромным, распахнуло пасть, обдав Дэниела зловонием и смрадом.
        В этот момент рядом с Дэниелом мигнул свет. Мимо пронеслась Аннализа и раскрытой ладонью ударила чудище по голове, отчаянно пытаясь отвлечь его. Попытка сработала слишком хорошо. Чудовище бросилось за ней, зацепив пастью волосы.
        Аннализа упала на землю. Ее рот открылся в крике, которого никто не услышал. Она попыталась отползти назад, подальше от монстра, но он сцепил челюсти на ее волосах. Взмахнув головой, он потащил девочку вперед, и ее лицо исказилось от боли.
        - Нет! - заорал Дэниел, стукнув по волчьей голове.
        Но его кулаки, казалось, причинили ей не больше боли, чем комариный укус. На него снова уставился светящийся глаз. Казалось, что монстр смеется. Элиза знала, что победила. Она подняла огромную лапу с когтями и вцепилась в спину Аннализы.
        И в это время с неба раздались пронзительные крики. Дэниел, охваченный ужасом и страхом, не мог определить, что это за звук. Затем к крику присоединился шквал хлопающих крыльев, и его отбросило назад.
        Дэниел поднял руки, чтобы прикрыть лицо, но в этом не было необходимости. Вороны не обращали внимания ни на него, ни на Аннализу. Они были сосредоточены только на одном объекте - звере, сотканном из теней. Птицы - их было не меньше пары дюжин - налетали на него волнами. Они набрасывались на него, клевали и снова взлетали. Некоторые уносили с собой нити теней. Один улетел подальше, и в его клюве блестело что-то круглое и влажное. Дэниела затошнило, когда он понял, что это глаз.
        Элиза кричала так, что у Дэниела заломило в ушах. Ее голова вертелась из стороны в сторону, когда она пыталась схватить птиц пастью. Из пустой глазницы текла кровь, а когда она в очередной раз дернулась, вылетели комья грязи.
        Дэниел отпрянул, оглянулся по сторонам, и через мгновение обнаружил среди хаоса Аннализу. Она пряталась за пустым фонтаном, прикрыв голову обеими руками и прижавшись лицом к земле. Дэниел окликнул ее, но она не ответила.
        Одна из клюющихся и хлопающих крыльями птиц была крупнее других. Она изо всех сил пыталась удержаться в воздухе и с трудом наносила удары, а у ее крыльев отсутствовало оперение. Похоже, она руководила стаей и не боялась приблизиться к клыкам, с которых, пенясь, капала слюна.
        - Бран! - крикнул Дэниел хриплым голосом, подобравшись поближе к птице и вытянув руку. - У меня нет талисмана! Будь осторожен!
        Если Бран и услышал его, то птица этого не показала. В воздухе металось черное над черным - мелькали тени и вороны. Понять, что происходит, было невозможно. Затем Элиза издала последний завывающий рык и попыталась убежать. Она мелькала между статуями, и вороны преследовали ее. Вот она перескочила через соляной след, и из-за спины взметнулись клубы дыма. Наконец, она добралась до леса. Через несколько секунд исчезли и она, и вороны.
        Дэниел поднялся на ноги. Рука в месте укуса больше не болела - она онемела. Он коснулся укуса и вздрогнул. Плоть стала холодной, бугристой.
        - Мне очень жаль, - хрип казался почти человеческим.
        Дэниел, пошатываясь, обошел фонтан. Бран лежал среди взбаламученной пыли, клочьев ветвей и листвы, оставшихся после разгоревшейся битвы. Дыхание его было частым и поверхностным. Он попытался перекатиться на бок, но вздрогнул и откинулся назад.
        Дэниел опустился на колени рядом с Браном, потянулся к плечу друга, но не коснулся, опасаясь причинить еще большую боль.
        - Могу я хоть что-то сделать?
        - Нет, - улыбка Брана превратилась в гримасу.
        Дэниел чувствовал себя ужасно. Битва высосала из него остатки энергии. Даже в тусклом лунном свете он видел, что с его рукой что-то не так. Краснота исчезла, а от раны разбегались черные линии. Они уже протянулись до запястья, и он подозревал, что и до груди.
        - Значит, я заразился?
        Бран не ответил, но в его глазах была печаль. Дэниел провел здоровой рукой по лицу и вздохнул. Он был рад ночи, что тьма помогла скрыть растущие выпуклости - следы распространяющегося по телу грибка. Он надеялся, что умрет быстро, до рассвета.
        - Я все испортил. Все. Мне не надо было…
        - Человеку свойственно ошибаться, - Бран закрыл глаза. - Рано или поздно она бы вырвалась на свободу, с твоей помощью или без. Моя защита не была совершенной и постепенно разрушалась.
        - Но я точно сделал хуже.
        - Если кто и виноват, так только я. Не надо было скрывать от вас историю моей семьи. Гордость - это действительно смертный грех, и из гордости я скрыл самые мрачные моменты моей истории. И теперь мы все расплатимся за это.
        Дэниел уставился на лес. Он больше не слышал никаких признаков присутствия ни Элизы, ни ворон. Но даже если бы у него нашлись силы бежать, вряд ли бы он нагнал ее. У него не было против нее никакого оружия. Он не мог ничего поделать - только ждать.
        Аннализа свернулась калачиком рядом с Браном. Она пыталась скрыть свое присутствие, но Дэниел уловил блики ее очертаний, когда она пошевелилась. Ему было интересно, останется ли она после того, как они с Браном уйдут. Он представил, как она провела целых сто лет среди деревьев и рушащихся стен, одинокая и забытая, и понял, почему Бран пожертвовал своей загробной жизнью.
        Дэниел запрокинул голову. Справа от него над верхушками деревьев поднималось оранжевое сияние. Сначала он подумал, что раньше времени наступил рассвет, но потом почувствовал запах дыма в воздухе и понял его источник.
        - Дом горит.
        - Хорошо, - вдох Брана походил на царапанье наждачной бумаги по дереву. - Это уже зараженная земля.
        - Все равно кажется, что так не должно быть. Этот дом хранил такую историю. И не все в ней плохо.
        Дэниел обнял колени здоровой рукой и положил на них подбородок. Он замерзал. Как только он сосредоточился, то почувствовал, как по его телу расползается чума. Рука казалась слишком большой, тяжелой, кожа натянулась, грибок полз по венам, как противные ворсистые гусеницы. Он знал, что разразится криком, зарыдает, если увидит это, поэтому устремил взгляд на оранжевое сияние и начал говорить, почти отчаянно.
        - Все эти спальни. Ваша семья, должно быть, была большой, когда построили этот дом. Даже несмотря на пыльные и грязные окна, он смотрится великолепно. Наверное, было здорово, когда во всем доме зажигались свечи, приходили гости.
        - Если тебя так волнует этот проклятый дом…
        Бран поднял руку к небу, разжал почерневшие пальцы, снова сжал их в кулак и прижал к груди.
        Дэниел моргнул, глядя на верхушки деревьев, но через секунду понял, что что-то изменилось. Начали исчезать звезды. Затем на щеку упала капелька холодной воды. За ней быстро последовали другие. А затем вспыхнула молния, на мгновение осветив пейзаж. Небо затянуло тучами, которые прорвались сильным ливнем. Под дождевыми струями волосы Дэниела прилипли к лицу. Вода смыла грязь, соль и пыль. Под дождем каменные статуи казались еще мрачнее, но вода омывала их и странным образом смягчала очертания. Теперь они казались не осуждающими, а просто грустными. Зарево пожара вдалеке стало угасать.
        - Вот и славно, - усмехнулся он. - Теперь можно не поливать.
        Бран молчал. Его бледное лицо стало дряблым, а морщинка на лбу между глазами исчезла. Дэниел мгновение наблюдал, как капли дождя стекают по его коже, а затем уткнулся лицом в колени. Он больше не видел Аннализу. И теперь чувствовал себя полностью одиноким - только он и отвратительные наросты, расползающиеся по его телу.
        Дождь хлестал, наполняя фонтан и превращая землю в грязь. Дэниел стиснул зубы, чтобы сдержать крик. Впереди, между растениями что-то двигалось. Дэниел заставил себя поднять голову. Доносившиеся звуки говорили о том, что движется что-то большое. Оно ломало ветви, громко хрустело листьями под ногами и резко дышало.
        Неужели монстр из мира теней вернулся, чтобы закончить то, что начал? Да и пусть. У меня ничего не осталось. А моя смерть поможет людям выиграть несколько минут жизни.
        Фигура остановилась между двумя деревьями. Тучи закрыли луну, и монстр был полностью скрыт тенью. Дэниел видел только пару широко раскрытых глаз.
        Глава 31
        НЕСМОТРЯ НА ПЕЛЕНУ, застилавшую глаза Дэниела от усталости и горя, что-то в этой фигуре, прячущейся между деревьями, показалось ему неправильным. Дэниел постарался разглядеть глаза. После схватки с воронами у монстра остался лишь один глаз, но у фигуры во тьме их было два.
        - Эй, кто это?
        Голос Дэниела прозвучал ужасно - хрипло, скрипуче. Он попытался убрать мокрые волосы с глаз пораженной рукой. Губчатая бугристая плоть выглядела ужасающе.
        Фигура сделала шаг вперед. Она была слишком маленькой, по сравнению с огромным зверем, в которого превратилась Элиза. В лунном свете, притушенном тучами, Дэниел мельком увидел человеческую кожу. Походка показалась знакомой, и в горле у Дэниела поднялась желчь.
        - Здесь какой-то проклятый лабиринт.
        Кайл говорил громким шепотом, как будто со сцены. Но шепот звучал так громко, что Дэниел без труда услышал его сквозь барабанную дробь дождя.
        - Это место, должно быть, проклято. Оно не дает мне уйти. Где тут выход, Дэн? Ты должен мне подсказать. Просто покажи направление, и я исчезну и больше не доставлю тебе проблем.
        В руках у него была сумка. Она выглядела тяжелой. В голове Дэниела мелькнула мысль, что он и вправду нашел монеты Брана, но ее затопила холодная, жгучая обида.
        Кайл подошел еще на шаг. С его лица сошли красные пятна, и оно стало серым. Со лба стекал пот, смешиваясь с дождем. Он поднял руку, чтобы прикрыть глаза. Дэниел почувствовал, как взгляд кузена перескакивает с него на поверженное рядом тело. Он сдвинулся вперед, чтобы закрыть Брана. Не надо Кайлу на него таращиться. Это неправильно. Непочтительно.
        - Скажи, как выбраться отсюда, - Кайл все еще громко шептал.
        Дэниел понял, что он, вероятно, слышал звуки схватки и теперь боялся. Алкоголь почти выветрился, а вместе с ним и бравада. Видимо, он отчаянно пытался выбраться из леса, попасть домой, снова оказаться в безопасности. Но провел больше часа, заблудившись в живых зарослях вокруг особняка. В другой жизни Дэниел пожалел бы его. Но теперь в нем горело и бурлило лишь отчаяние.
        - Ты! Ты виноват в этом! - Он не смог сдержать гнев и дрожь в голосе. - Хотя и я тоже. И Бран. И Элиза. И люди, убившие Аннализу. Мы все здесь виноваты, но ты спровоцировал все это. Если бы ты не пытался ограбить дом, не взломал дверь в башню, не рассказал мне о городе, не забрал талисман…
        - Где выход?!
        Кайл бросился вперед, чавкая сапогами по грязи. Его лицо исказилось от страха и злобы, и он занес кулак для удара.
        - Ты, ублюдок, должен знать, где выход! Показывай! Быстро!
        Дэниел поднял зараженную руку, махнув себе за спину. Увидев почерневшую бугристую плоть, Кайл закашлялся и попятился. С лица сошли остатки красноты.
        - Какого черта?
        - Это из-за тебя.
        Дэниел уронил руку. Он чувствовал, как инфекция ползет по груди, взбирается по шее. Ему стало интересно, когда он задохнется. Когда зараза достигнет пищевода? Это было бы милосердно.
        - И из-за меня. И зачем только мы полезли туда, куда нас не просили?
        - Да ты совсем плох, чувак, - взгляд Кайла не отрывался от руки Дэниела. - Несешь какую-то чушь.
        Он схватил сумку трясущейся рукой и попятился на нетвердых ногах.
        - Ты это… сиди, где сидишь, чувак, договорились? Я сейчас выберусь отсюда и… и пришлю кого-нибудь за тобой, хорошо?
        Это была ложь. Едва он окажется за пределами Крейвен Мэнор, он побежит, не оглядываясь, и постарается все забыть, как можно скорее. Дэниел запрокинул голову, чтобы почувствовать дождь на лице. Гнев утих, будто его смыло водой. А сам он впал в оцепенение. Зараженную руку покалывало, но он не хотел смотреть, насколько все стало плохо. Он боялся увидеть, как рвется кожа, как выползает наружу грибок, чтобы пригвоздить его к земле рядом с телом Брана.
        - Сиди тут, чувак… не ходи за мной, ладно?
        Кайл уже был на краю поляны. Тени позади него стали невероятно плотными, напоминая черную стену, которая могла поглотить его.
        Сердце Дэниела замерло. Тьма ослепила его, дождь оглушил, отрезав от происходящего вокруг. Но теперь он остро чувствовал опасность и попытался предупредить Кайла.
        - Сзади!
        - Сиди там, не двигайся…
        Кайл не сводил глаз с почерневшей руки Дэниела. Он тяжело дышал и потому не услышал шороха листьев за спиной. Не заметил, как вокруг него начинают кружиться тени. Не почувствовал, как вожделенно смотрит на его затылок уцелевший глаз монстра.
        Дэниел приподнялся, потянувшись вперед, но ноги отказывались держать его. Кайл отреагировал на это движение, сделав еще один шаг назад - прямо в открытую пасть Элизы.
        Страшный крик разорвал воздух. Дэниелу захотелось заткнуть уши. Он поднял здоровую руку и прикрыл ей глаза, чтобы не видеть кровавой расправы. Вой длился всего две секунды, затем Кайл булькнул и внезапно замолчал. Стал слышен хруст ломающихся костей и чавканье.
        Дэниел застонал. Он ненавидел Кайла, но никогда не желал ему смерти. Он сидел, низко опустив голову. От чавкающих звуков его тошнило. Он знал, что следующим станет он. Поэтому он наклонился в сторону Брана, где в последний раз видел призрак девочки.
        - Аннализа. Беги. Прячься.
        Она шевельнулась, и ее стало видно. Девочка сидела, обхватив себя за колени и положив на них голову. Волосы скрывали ее черты. Она энергично покачала головой.
        - Пожалуйста. У тебя еще есть шанс. Я смогу отвлечь ее на несколько минут.
        Чавканье стихло. Сердце больно колотилось о ребра. Несколько секунд Дэниел слышал только шелест дождя по листве. Затем из сгустка теней раздался тихий, медленно нарастающий вой. Дэниел боялся смотреть на источник звука, но вой становился все сильней, и Дэниел, не удержавшись, взглянул.
        Элиза стала огромной. Ее плечи возвышались над верхушками самых высоких деревьев, а бока оказались зажаты меж стволами. На зубах глянцево блестела ярко-красная кровь. Единственный глаз сверкал, перекатываясь в глазнице. По извивающимся теням прошла сильная дрожь, а затем ее голова откинулась набок.
        Дэниел дернулся назад и врезался в Брана. Монстр издал еще один пронзительный крик, и Дэниелу захотелось спрятаться, а еще лучше исчезнуть, но бежать было некуда. Поэтому он пригнулся к земле и закрыл лицо здоровой рукой.
        Вой становился громче и громче. Деревья трещали, когда Элиза протискивалась между ними. Массивные когти вонзились в землю и рвали ее на куски.
        Щеки Дэниела царапало какими-то мелкими частицами. Они напоминали крыльями мошкары, и он импульсивно шлепал себя по щекам. Одна частица прилипла к руке и рассыпалась, когда он согнул пальцы. Это было что-то тонкое, хрупкое, как сожженная бумага, рассыпавшееся под дождем на серо-черные комочки.
        Большинство частиц неслось мимо Дэниела. Они цеплялись за волосы и одежду, и он вздрагивал от этого ощущения. Он знал, откуда они летят, но смотреть, как распадается на частицы монстр, было страшно. Голова Элизы запрокинулась, шея вывернулась дальше, чем можно было представить. Она кричала, и мышцы в ее горле дрожали, а затем рвались. Они разлетались в разные стороны, и тени, покидая тело, превращались в сажу, оседавшую серым пологом на земле, ветвях и мрачных статуях.
        Она умирает. Дэниел сощурился, чтобы защититься от потока черных осколков. Элиза разрушалась. Казалось, что кто-то всунул ей в грудь магнит, и ее тело втягивалось в него. Разлетались на кусочки когти. Втянуло внутрь лицо. Конечности дернулись в последний раз. А затем из нее вырвался клуб черного дыма. Дэниела чуть не вырвало, когда накрыло этим дымом. Время застыло. Казалось, весь мир покрылся этой тяжелой, холодной пылью. Дэниел зажмурился и пытался не дышать, несмотря на сотрясающий его кашель.
        Но дождю, наконец, удалось рассеять дымную пелену. Воздух постепенно очищался. Легкие Дэниела перестало жечь. Он моргнул, открыл глаза и увидел, что все вокруг покрыто слоем сажи. Там, где в последний раз стояла Элиза, лежала кучка пепла. Дождь превращал его в глинистую грязь. Как только смыло почти весь пепел, в центре кучи заблестел металл.
        Дэниел подбежал вперед и здоровой рукой вытащил талисман из обугленных фрагментов. Он был теплым. Вот значит, как. Кайл, наверное, сунул его в карман. А Элиза проглотила талисман вместе с Кайлом.
        Ни от Кайла, ни от Элизы ничего не осталось. Дэниел откинулся назад. Грудь болела, в голове стоял туман. Он должен был чувствовать радость или, по крайней мере, облегчение, но вместо этого просто впал в ступор. Он прижал талисман к груди.
        Мерзкое ощущение ползущего по телу грибка исчезло. Дэниел посмотрел на поврежденную руку, но поморщился и снова отвернулся. Кожа отливала оттенками серого и черного. Он не мог согнуть пальцы. Но грибок перестал распространяться. Наверное, он должен быть благодарен и за это.
        Бран был покрыт слоем липкой черной сажи. Дэниел вернулся к нему, прижал пальцы к шее. Тонкая кожа была холодной, как мрамор, пульса не было. Дэниел догадывался, что пульса у Брана, возможно, не было уже несколько десятков лет. Но черты его лица тоже расслабились, обмякли. Он выглядел умиротворенно. Углом своей футболки Дэниел попытался стереть грязь с лица Брана. Однако и его одежда была покрыта той же копотью, и он лишь просто размазал ее. Он выдохнул и опустил голову.
        Рядом возникла Аннализа. Он чувствовал, как исходит от нее ледяной холод, усиливая его дрожь, но он не отступил. Ей было страшно и одиноко. Ей нужен был друг.
        - Я не оставлю тебя, - пробормотал он. - Ты не останешься одна.
        Она ничем не показала, что слышит его.
        Дэниелу показалось, что он просидел несколько часов в окружении разбитых статуй. Зарево пожара за вершинами деревьев исчезло. Дождь медленно затихал. В конце концов, край неба озарился легким сиянием и обещанием света. Он провел целую ночь во тьме и теперь был рад солнцу. Дэниел с облегчением снова увидел заросший сад.
        Он поднял опухшую руку. Невозможно было представить, что это - часть его тела. Ноги все еще дрожали, но он надеялся, что сможет идти. Он опустился на колени.
        - Я собираюсь пойти в коттедж, - сказал он Аннализе. - Пойдешь со мной?
        Она осталась сидеть, обхватив колени руками, спрятав лицо под копной прекрасных волос. Дэниел сглотнул и снова посмотрел на Брана. Ему нужно было где-то высохнуть. Когда дождь утих, и наступил рассвет, его охватил страшный холод. Он может замерзнуть. Если он не двинется с места сейчас, то вряд ли потом встанет.
        Он представил, как уходит и оставляет Брана в саду. Он представил, как вернутся вороны и будут клевать его тело, как суетливо буду бегать по нему насекомые. Как сажа будет проникать сквозь веки, меж зубов, в поры. И не мог этого вынести.
        Дэниел просунул руку под шею Брана и приподнял его. Он не надеялся, что сможет нести этого человека, особенно сейчас, когда все его тело ныло от усталости. Но, приподняв, понял, как мало тот весил - не больше, чем тощий черный кот. Поврежденной рукой подхватив Брана под коленями, Дэниел поднял его, пошатнулся, но устоял.
        - Пойдем, Аннализа?
        Он не видел девочку, но знал, что с первыми лучами рассвета она могла скрыться в склепе. Он глубоко вздохнул и постарался унять дрожь в коленях, чтобы не упасть, и двинулся в лес.
        Дождь превратился в морось, но с деревьев продолжали скатываться крупные капли. Дэниел едва чувствовал их. Одежда насквозь промокла и казалась ужасно тяжелой, ботинки месили грязь. Ему казалось, что он никогда не согреется.
        Из-за деревьев показался коттедж садовника. Дом. Дом означал тепло, сухую одежду и кровать, но он был слишком утомлен, чтобы чувствовать что-то больше, чем тупое предвкушение. По мере приближения его ноги шагали быстрее. Спотыкаясь, он продирался к двери сквозь сорняки.
        Он изо всех сил пытался удержать Брана на руках, вслепую нащупав дверную ручку. Когда он уходил, то не думал, что вернется, и сейчас был рад, что не запер дверь.
        В комнате было тихо, но не так тепло, как он надеялся. Он осторожно положил Брана на пол рядом с камином, а затем перелез к очагу, чтобы разжечь огонь. Пальцы так дрожали, что ему потребовалось целых две минуты, чтобы высечь искры из кремня. Наконец вспыхнуло пламя, и дрова занялись. Он отбросил камни в сторону и поднес руки к огню так близко, что сгорел бы, если бы не был таким холодным.
        Плоть на правой руке, пораженной чумой, выглядела кошмарно. В мягком свете огня не замечать этого было невозможно. Он потыкал тыльную сторону ладони и передернулся от ощущения губчатости. Он снова попытался согнуть пальцы, и на этот раз ему удалось немного скрючить их. Он не хотел думать об ампутации конечности, хотя в больнице, скорей всего, именно так и сделают.
        Можно ли мне вообще идти в больницу? Зараза перестала расползаться, когда Элиза умерла, но это не значило, что он больше не заразен. Ему не хотелось рисковать и заражать других людей… особенно пациентов с ослабленной иммунной системой.
        Но что случится со мной, если я не буду лечиться? Умру? Превращусь в гниль, получу заражение крови?
        С фасада дома эхом разнеслись два тихих стука. Дэниел повернулся. Он спешил поскорее зажечь огонь и оставил дверь открытой. Ему показалось, что мелькнули распущенные волосы. Солнце только начало вставать над горизонтом, мягко освещая чернильно-черное небо, но до рассвета в Крейвен Мэнор оставалась еще пара минут. Дэниелу удалось улыбнуться.
        - Хочешь войти? Заходи. Я закрою дверь, и окна оставлю закрытыми, чтобы на тебя не попадало солнце.
        Он даже не успел закончить фразу, как Аннализа вбежала в дверной проем. Ее форма стала достаточно плотной и хорошо различимой. Она остановилась у огня, сложив руки ладошками перед собой, и посмотрела на брата.
        - Мне очень жаль, - сказал Дэниел.
        Он заставил себя оторваться от разгорающегося пламени и закрыть дверь. Аннализа свернулась калачиком возле Брана и снова исчезла из виду.
        Его мокрая одежда оставляла лужи на полу. Дэниел кашлянул.
        - Отвернись, пожалуйста, на несколько минут к стене, - произнес он.
        Девушку он больше не видел, но надеялся, что она слышит его. Он вытащил из сумки полотенце и сухую одежду и поспешил переодеться. Натянуть рубашку на опухшую руку было непросто, особенно онемевшими пальцами, но после непродолжительной борьбы ему это удалось.
        Бран все еще был покрыт сажей. Дэниел не мог видеть его таким - покрытым остатками его безумной матери. Он взял кухонное полотенце, намочил его и постарался стереть грязь с лица Брана. Во время работы он пытался проглотить ноющий ком в горле. Он пока не думал, что будет дальше. Сначала нужно похоронить хозяина дома. Он думал, что сможет выкопать могилу рядом с могилой Аннализы, если девочка согласится.
        Пусть пока полежит здесь. Позже я найду ему последнее пристанище.
        Дэниел бросил грязную ткань в раковину. Он знал, что должен хоть что-нибудь съесть, но силы его покинули. Он пошел на компромисс, напившись воды из-под крана. Затем подбросил пару поленьев в камин. И, наконец, улегся в кровать, свернувшись калачиком под одеялами, хотя огонь уже начал наполнять комнату теплом.
        Несмотря на изнурительную ночь и усталость, Дэниел долго не мог уснуть. Каждый раз, когда он начинал погружаться в сон, перед ним возникали кошмарные образы, и он просыпался. Время от времени он случайно прикасался к поврежденной плоти на правой руке. А забыть о теле, распростертом у камина, было и вовсе невозможно.
        Но усталость, наконец, взяла свое. Ему снились странные сны. В какой-то момент ему показалось, что он видит Брана, который стоит у огня, сцепив руки за спиной, и свет пламени танцует по его серому лицу. Дэниел целое мгновение глазел на его профиль, затем пробормотал:
        - Я думал, ты умер.
        - Так и есть. Я умер, но ненадолго, - Бран криво улыбнулся. - Вдруг выяснилось, что смерть и я несовместимы. Спите, мистер Кейн.
        - Зовите меня Дэниелом. Мы через столько прошли, что можем звать друг друга по имени, да?
        - Полагаю, да, Дэниел.
        Когда Дэниел проснулся в следующий раз, огонь уже погас. Свет не пробивался ни сквозь окна, ни из-под двери, а это означало, что он проспал весь день. Он сел и потер рукой глаза, ожидая, пока прояснится в голове.
        Левая рука болела. Он вылез из постели, поискал свечу на столе, сумел зажечь ее одной рукой и приподнял пламя, чтобы рассмотреть поврежденную руку. Кто-то привязал серебряный талисман к его руке, прижав флакон и серебряные бусины к коже. Он удивился, увидев, что опухоль уменьшилась. Цвет кожи все еще был нездоровым, и сквозь сланцево-серый оттенок пробивались пятна красно-пурпурных синяков, но он мог сжать пальцы в настоящий кулак.
        Он опустил руку и повернулся лицом к комнате. Пространство перед камином было пустым.
        - Ну, это же просто здорово, - улыбнулся Дэниел.
        Глава 32
        Три дня спустя
        ДЭНИЕЛ ПОДХОДИЛ К ПОМЕСТЬЮ. Буря погасила пламя, но кислый запах горелого дерева и ткани все еще витал в воздухе. Три ближайших к дому дерева обгорели дочерна. Его охватило чувство благодарности. Если бы не буря Брана, пламя легко могло бы перекинуться на засохшие деревья в саду и заживо сжечь Дэниела в коттедже.
        За его спиной горестно каркала стая ворон. Им пришлось перебраться на другое дерево, подальше от входной двери, но все равно у дома. Дэниел мысленно отметил, что надо бы угостить их свежим мясом. Они заслужили награду за усилия в схватке с Элизой.
        Он поднялся по широким каменным ступеням. Вместе сухих листьев пол теперь был покрыт сажей. Дэниел остановился в проеме, где когда-то стояли деревянные двери. Здесь запах дыма усилился. Толстые полотна темного дерева исчезли почти полностью. На месте порога лежала куча пепла, да расплавленные остатки петель. Дэниел сглотнул и посмотрел сквозь проем.
        Внутри дом представлял собой удручающее зрелище. Он и так никогда не был особенно гостеприимным или уютным, но его огромный холл и старинная отделка впечатляли. Теперь в центре холла среди обломков прочей утвари валялась люстра. Из-за толстого слоя пепла мраморный пол совсем не было видно. Стекла в высоких окнах взорвались от жара и огня. Часть крыши обвалились. Исчезла гнилая мебель, стоявшая вокруг камина, и все безделушки на каминной полке.
        Больше всего Дэниел расстроился из-за лестницы: величественная деревянная лестница сгорела, и от нее остался лишь уродливый остов. Без нее помещение казалась разбалансированным и неправильным. Портрета Аннализы на лестничной площадке видно не было. Судя по ущербу на первом этаже, ничего хорошего ждать не стоило. Он выдохнул и скрестил руки на груди.
        - Иногда потери могут предвещать новый старт. Новое начало.
        Дэниел повернулся. На клочке земли возле дома стоял Бран. Он коротко кивнул Дэниелу, поднялся по ступеням и встал рядом. Вместе они смотрели сквозь обугленные остатки двери.
        Горло у Дэниела сжалось. Он немного подождал и затем спросил:
        - С вами все хорошо?
        - Полагаю, да. Настолько хорошо, насколько это можно сказать о мертвеце.
        Он выглядел лучше, чем Дэниел ожидал. Кожа все еще была серой и истонченной, как бумага, но ужасный рисунок из черных вен стал менее заметен.
        - Конечно, я чувствую себя обессиленным - будто меня выскребли до дна. Но надеюсь, часть сил - сколько бы их ни осталось - вернется со временем. - Взгляд Брана заострился. - Я удивлен, что вы вернулись.
        Дэниел пожал плечами.
        - Мне действительно некуда идти. Одну ночь я провел в приемном отделении больницы. Вторую - с миссис Киршнер. Это моя старая соседка. Но в конце концов решил вернуться.
        - Монет, что я вам дал, не хватило на оплату новой квартиры?
        Дэниел тактично умолчал, что миссис Киршнер потратила их на кошачьи игрушки. Вместо этого он сказал правду.
        - Хватило бы. Но я нигде не чувствую себя дома.
        - Спасибо, - в голосе Брана послышалась улыбка. - Мне было одиноко без вас. И усадьбу будет легче восстановить с тем, у кого есть сила, чтобы поднимать предметы тяжелее ручки. Как ваша рука?
        - Ох, пока болит, - Дэниел согнул пальцы.
        Плоть по-прежнему была покрыта серо-черными пятнами, но опухоль сошла. Он забинтовал ее, частично для защиты от инфекции и частично, чтобы не пугать людей на улице. Талисман был привязан к коже. Казалось, он помогал.
        - Доктора понятия не имели, что это и как его лечить. Поэтому я ушел, не дожидаясь предложений о каких-нибудь сумасшедших экспериментах. Вы не знаете, станет ли лучше?
        - Честно говоря, понятия не имею.
        Бран вытянул руки. Кончики пальцев, которые когда-то были покрыты черными пятнами, стали темно-серыми.
        - Теперь, когда Элиза мертва, моя болезнь, кажется, отступает. Чума, должно быть, была связана с ее волей. Без ее подпитывающей злобы она умирает. Но я смертен. Я не знаю, как инфекция повлияет на живой организм. Наверное, надо жить одним днем и быть за это благодарным.
        Дэниел запрокинул голову, чтобы осмотреть потолок дома.
        - Вы говорили про восстановление.
        - Да. Может, это и глупо и даже более чем напрасно, но я не могу смотреть, что мой семейный дом пришел в такое плачевное состояние. Если я могу попросить вас о помощи, давайте прикинем, сколько времени и усилий нам потребуется, чтобы отремонтировать его, - Бран мотнул головой в сторону леса за плечом Дэниела. - Начать мы можем с того, что заберем сумку с монетами, с которой ваш кузен пытался скрыться.

* * *
        Четыре недели спустя
        - НЕТ, Я ПРОСТО ГОВОРЮ, что это не имеет смысла.
        Речь привлекла внимание Дэниела. Он сидел в столовой и работал над бюджетом на ремонт Крейвен Мэнор. Слова донеслись через дверь столовой. Он отложил ручку и подобрался ближе к проему. Двое мужчин трудились над камином, удаляя следы ожогов и восстанавливая каминную полку. Они говорили приглушенными голосами, но слова все равно легко доносились через пустой холл дома.
        - Я имею в виду, что дом загорелся в течение недели после его переезда. Это мошенничество со страховкой, статья сто один, верно?
        Его спутник фыркнул.
        - А может, он просто не знает, как работают камины. Этот парень, Кейн, совсем дите. Мой двоюродный братец получил ученические права на вождение, купил себе дорогую машину и разбил ее тут же.
        - Вот именно. Он молод. Лет двадцать, может, двадцать два. Как он попал в этот дом? Где его родители? Мальчишка, который живет в сгоревшем особняке в такой глуши. Говорю тебе, здесь что-то не так.
        - Говори тише, идиот. Так или не так, но платят нам авансом и наличными. Так что мне не придется бегать из-за просроченных счетов. Поэтому я с радостью закрою глаза на некоторые странности.
        - И все же…
        - Я слышал, как он говорил Терри, что получил этот дом в наследство. Очевидно, какая-то прапра-пратетушка или кто-то в этом роде любила его, когда он был маленький, и вписала его в завещание.
        - Мне б такую богатую тетушку.
        - Да, нам всем не помешала бы.
        Мужчины коротко рассмеялись, и напряжение спало. Первый мужчина заговорил снова, но так тихо, что Дэниелу пришлось практически прижаться к двери, чтобы разобрать слова.
        - Есть кое-что еще. Этот дом вообще странный. Все эти инструкции не приходить до рассвета, не бродить по саду, не оставаться после наступления темноты…
        - Ему нравится уединение. Богатые люди обычно так и делают.
        - А я все равно слышу шаги, и как открываются двери, даже когда Кейна нет дома. Вот думаю, может, мы здесь не одни…
        - Да ты бредишь, чувак.
        - Тебе не кажется, что за нами наблюдают? Да, черт возьми, ты только глянь на это место! Этот дом… он будто выплыл из города Хэллоуин. Если в каком доме и водятся привидения, то именно в таком, разве нет?
        - И что? Призраки мешают работать? Нет. Поэтому мне, честно говоря, все равно.
        - Я думаю… этот кот… он смеялся надо мной.
        Последовала очень долгая пауза. Дэниел скрестил руки на груди и подавил смешок.
        Наконец, первый рабочий заговорил снова, защищаясь.
        - Я серьезно. Этот кот ходит за мной по пятам. Сегодня утром я попал себе молотком по большому пальцу, и он тут же раскрыл пасть. Клянусь, он рассмеялся.
        - Прекрасно! Объявляю официально - у тебя поехала крыша!
        - Заткнись!
        - Если дом так сильно тебя тревожит, направь, черт возьми, еще больше энергии на работу. Чем раньше мы закончим, тем скорее уберемся отсюда.
        - Ну ладно.
        Дэниел снова прокрался к столу и уселся на стул. Хотя холл был сильно поврежден, каменные стены не пропустили пламя дальше, в глубь дома, и большинство комнат остались нетронутыми. Ему пришлось оттирать сажу с обеденного стола, но на нем было столько пыли, что чистить его все равно пришлось бы очень тщательно.
        На столе сидел старый черный кот, наблюдая за работой Дэниела. Они встретились глазами, и Дэниел больше не смог сдерживать смех, хотя говорить старался шепотом. Со слухом у Брана все было в порядке.
        - Если бы я был там, я бы тоже засмеялся.
        Челюсти кота приоткрылись, и он выдал глухой смешок, похожий на тихое шипение.

* * *
        Шесть недель спустя
        ДЭНИЕЛ ДРОЖАЛ, НЕСМОТРЯ НА четыре слоя одежды. Он стоял, прислонившись спиной к одному из заросших лишайником деревьев. Вокруг него клубились клочья тумана, но в эту ночь они были почти прозрачными и не заслоняли склеп перед ним.
        Посаженные им цветы и кусты пустили корни. Большинство из них уже спали во второй половине осени, но с наступлением весны Аннализу будет окружать ковер из цветов.
        Справа из-за деревьев возник Бран. Дэниел постепенно привыкал к безмолвным появлениям и уходам этого человека. В течение первых нескольких недель он страшно пугался, увидев высокую фигуру в дверном проеме, хотя шагов слышно не было. Теперь же это была просто еще одна причуда, к которой он приспособился. Дэниел поднял руку в знак приветствия, но улыбнуться не смог.
        - Сегодня полиция перестала искать Кайла.
        - А, ясно, - Бран остановился рядом с Дэниелом и тоже прислонился к дереву. - Мне очень жаль.
        Дэниел пожал плечами. Он был рад, что Бран не выказал радости, услышав эту новость. Он знал, что для них и для Крейвен Мэнор будет лучше, если полицейское расследование прекратится, но в то же время это означало конец и полное забвение Кайла, которого даже не похоронили - нечего было хоронить. Все, что осталось, - это сумка Кайла, набитая монетами из кабинета Брана, и черная сажа, смешанная с высохшей грязью, покрывавшая статуи.
        Никто, кроме Дэниела и Брана, не знал, что Кайл отправился в Крейвен Мэнор той ночью. Он вышел из больницы, не зарегистрировав свой уход. Основная версия полиции сводилась к тому, что его мозг получил больше повреждений, чем предполагали врачи, и он ушел в бреду. Они думали, что он мог погибнуть в каком-нибудь заброшенном здании - таких в городе было множество, или заблудился в лесу и умер от переохлаждения. Семьи у Кайла не было - только Дэниел. Поэтому никто не теребил полицию требованиями о поиске тела. Он будет жить в их базе данных как пропавший без вести. Но на самом деле никто про него и не вспомнит.
        Никто, кроме Дэниела.
        Он снова и снова воспроизводил в голове события, связанные со смертью Кайла. Он винил себя в том, что подтолкнул кузена к таким действиям, и в том, что не проявил достаточно сострадания. Кайл, может, и не являлся ярким примером человеческой доброты, но Дэниел считал, что совсем уж пропащим он тоже, по сути, не был.
        - Дэниел?
        Он вздрогнул от хриплого голоса Брана, а затем сумел выдавить улыбку.
        - Простите. Не могу выкинуть из головы дурные мысли.
        Его взгляд привлекло движение. Аннализа вышла из склепа и стояла в двадцати шагах от них, покачиваясь, сцепив руки за спиной. Она улыбнулась, и ее радостное возбуждение немного ослабило напряжение Дэниела. Он улыбнулся ей в ответ, вытаскивая из кармана маленькую металлическую трубку.
        - Готовы?
        Она кивнула. Он включил лазерную указку. Красный свет прорезал туман и появился на дереве в нескольких футах слева от гробницы.
        Мысль о лазерной указке пришла ему в голову после нескольких попыток поиграть с Аннализой в прятки. Он никогда не мог угнаться за ней, ведь ее прозрачная форма давала ей явное преимущество. Лазерная указка решила обе проблемы. Дэниел мог отдыхать, а Аннализа играть, соревнуясь в скорости с перемещением красной точки.
        Аннализа исчезла в тумане. Дэниел пытался отслеживать ее движения, но она хорошо умела прятаться. У него возникла одна догадка, которую он решил проверить, выключив лазерную указку. Через секунду на дереве появилась рука Аннализы.
        Бран рассмеялся.
        - Почти удалось.
        Дэниел снова включил указку, направив ее на другое дерево. Он попытался угадать, сколько времени ей потребуется, чтобы добраться до него. Но уже через мгновение ее рука появилась под красной точкой. Она торжествующе закружилась и снова растворилась в тумане.
        - Молодец, - крикнул Дэниел и снова отключил указку.
        Аннализа исчезла в ожидании, пока он выберет новую цель.
        Дэниел наклонил голову к Брану и снова включил луч.
        - Утром я говорил с Джоэлом. Он может привезти генератор для особняка, если хотите. Будет свет. Радио. Или что-нибудь другое интересное, что вам понравится.
        Бран повел плечами, и это движение напомнило Дэниелу ворон, которые взъерошивают перья.
        - В этом нет никакой необходимости.
        - А вам не скучно? Днем, я имею в виду, пока я работаю?
        - Я был один почти двести лет. Может, это и удивительно, но я привык к одиночеству - оно мне не в тягость.
        Дэниел хмыкнул, на мгновение отвлекся от игры, и тут же проиграл раунд, потому что Аннализа поймала красную точку. Он сместил луч на стену склепа.
        - Понятно. Но вам больше не обязательно быть одному. Все закончилось.
        - Хммм, - Бран оглянулся назад, на огромный особняк, возвышающийся над верхушками деревьев, и выражение его лица смягчилось. - Может, вы и правы - этому дому не помешает немного света.
        Дэниел опять отвлекся от игры и вздрогнул, когда рядом с ним возникла Аннализа, чтобы напугать его. Она провела пальцами по лазерной указке, и металл тут же заледенел. Аннализа быстро ускользнула с сияющей озорной улыбкой на лице.

* * *
        Пять месяцев спустя
        Дэниел немного съежился, взбегая по широким ступеням парадного входа Крейвен Мэнор. Зима подходила к концу, и почки на деревьях уже начали прорываться ранними ярко-зелеными листочками. На нем была толстая куртка, а из кармана торчали теплые перчатки. Но он сомневался, что они ему еще понадобятся.
        Входная дверь особняка была приоткрыта. Он редко закрывал ее. Эта привычка отчасти стала немного сентиментальной: открытая дверь означала, что его ждут, и закрывать ее казалось неправильным. В зазор попадали и сухие листья, и пыль, и пол приходилось бесконечно подметать. Приоткрытая дверь также способствовала дополнительному освещению холла, который все еще выглядел мрачным даже после установки современного освещения.
        Дэниел снял куртку и повесил ее на один из металлических крючков у двери. Высокий потолок был пуст: они с Браном так и не заменили люстру после пожара, и Дэниел обнаружил, что так ему даже больше нравится.
        Ремонт дома занял несколько месяцев. Пламя хоть и не вышло за пределы холла, но все, чего оно коснулось, было безнадежно испорчено. Они с Браном постарались спасти, что смогли, и даже воспроизвели оригинальный дизайн дома с помощью новых конструкций. Им удалось отреставрировать обгоревший портрет Аннализы, и он продолжал смотреть на вход со своего места над величественной деревянной лестницей.
        В холле стало уютнее. На полу рядом с камином лежал толстый ковер. За решеткой потрескивал ровный огонь, излучая тепло по всему пространству и освещая каменные стены.
        Бран никогда не ел и не спал, но он все еще чувствовал тепло и холод. Дэниел разжигал камин каждое утро, после пробуждения, и несколько раз заходил в дом днем и вечером, чтобы пополнить запасы дров. Он постоянно поддерживал огонь в камине и гасил его, только когда надо было почистить решетку.
        - Добрый вечер.
        Дэниел обошел обитые красным плюшем стулья и сел на один. После сильного холода на улице даже вид огня казался потрясающе теплым.
        - Я наконец-то полностью убрал то упавшее дерево к востоку от склепа. Теперь в нашем лесном лабиринте есть целых шесть дорожек, по которым можно гулять. И куча сухих дров, чтобы продержаться до следующего года.
        - Смотри, - произнес Бран, откинувшись на стуле рядом с Дэниелом, и указал подбородком на маленький пушистый калачик рядом с ним.
        Казалось, он старался не двигаться.
        - Она спит.
        Дэниелу потребовалось пять месяцев, но он все-таки убедил Брана взять кошку из приюта. Он выбрал молодую серую кошечку, и теперь она дремала рядом с Браном, положив пушистую мордочку ему на ногу.
        Дэниел усмехнулся.
        - Я же говорил, что вы ей понравитесь.
        Длинные пальцы Брана почесывали кошачью голову за ушами. Ее усы распушились, но сама кошечка не шелохнулась.
        - Бедняжка слишком глупа, чтобы знать, что ей следует меня бояться. Так похожа на тебя.
        Лицо Брана осталось невозмутимым, но в глазах искрился смех. Дэниел фыркнул.
        После смерти Элизы чума постепенно отступала от них обоих. Чувствительность руки Дэниела восстановилась, и она вновь обретала подвижность. Безобразные пятна еще сохранялись, и в городе, на людях, ему приходилось носить рубашку с длинными рукавами и перчатки, либо бинтовать ее. Вид Брана уже не пугал так сильно, а черты лица все больше походили на человеческие. Дэниел подумал, что через несколько месяцев это будет совсем другой человек, который сможет выйти в город, и люди не станут испуганно пялиться на него во все глаза, как на привидение.
        - Завтра у нас здесь собрание исторического общества, - Дэниел вытянул ноги к огню. - Хочешь присоединиться? Я уверен, тебе будут рады.
        - Может, в следующий раз, - Бран продолжал чесать кошку за ушами.
        «Надо двигаться маленькими шажками», - напомнил себе Дэниел. Он не мог переделать привыкшего к одиночеству отшельника в одночасье. Он позволил миссис Киршнер и ее друзьям раз в неделю собираться в гостиной особняка, и это уже была огромная уступка с его стороны.
        Дэниел и Бран обычно использовали только несколько комнат в особняке: холл, гостиную, библиотеку и столовую. Почти все спальни на втором и третьем этажах, включая пропитанную смолой дверь башни, были закрыты. Поддерживать их в надлежащем состоянии было сложно. Но Дэниел надеялся, что Бран со временем откроет несколько комнат для гостей. Он подозревал, что миссис Киршнер и Бран поладят друг с другом, как только преодолеют настороженность. Да и ему было бы спокойнее знать, что за его соседкой ухаживают и ей комфортно на пенсии.
        Дэниел попросил Брана снизить его плату до чего-то более разумного, но конверт с двумя золотыми монетами так и продолжал появляться у дверей его коттеджа каждую неделю. Это было намного больше, чем ему было нужно. Часть денег он потратил на машину. Часть вложил. Остальные тратил на старинные книги о духах и сверхъестественном, которые постепенно заполняли полки разрушенной библиотеки. Он по-прежнему не знал, можно ли освободить дух Аннализы из поместья. И если такой способ существовал, ему хотелось бы найти его и предоставить Аннализе выбор.
        Дэниел не мог скрыть улыбки, наблюдая, как Бран ласкает спящую кошечку. Свистел сквозь щели в каменной кладке ветер, но даже он казался далеким и успокаивающим. Дэниел наклонился, чтобы добавить дров в огонь.
        Вскоре после нападения Элизы Бран сказал: «Наверное, надо жить одним днем и быть за это благодарным».
        Эта фраза стала девизом для Дэниела. Он не знал, исцелится ли когда-нибудь его рука полностью. И он вполне мог быть виновен в смерти Кайла. И в один прекрасный или не очень день жизнь может унести его из поместья Крейвен Мэнор и от его необычного хозяина.
        Но все это больше не казалось ему угрозой. Ведь он наконец обрел дом. Уютный, удобный дом. Его работа приносила пользу. И впервые за много лет у него появился настоящий друг. Работа, конечно, была необычной, но он чувствовал, что нашел свое предназначение в жизни - быть хранителем Крейвен Мэнор. И поэтому он решил жить одним днем и быть за это благодарным.
        Об авторе
        Дарси Коутс - автор бестселлеров Hunted, The Haunting of Ashburn House, The House Next Door и более десятка других книг, написанных в жанре ужасов и закрученной интриги. Она живет на Центральном побережье Австралии со своей семьей, кошками и садом, полным зелени, фруктов и овощей. Дарси любит леса, особенно старые леса, где деревья скрывают любого, кто встает между ними. Она всегда старается поселиться рядом с горами.
        notes
        Примечания
        1
        Крейвен Мэнор - от англ. craven manor; это словосочетание можно перевести двояко: особняк, населенный трусами, или особняк, наводящий страх.
        2
        Бран (англ. Bran) - отруби, высевки, также марка хлопьев для завтрака.
        3
        «Спэм» (от англ. Spam) - торговая марка консервированного мяса, производимого в США.
        4
        Архитрав - горизонтальная панель, опирающаяся на ряд опор, обычно это балочное перекрытие, поддерживающее верхнюю часть здания.
        5
        Ксерод?рма пигм?нтная - наследственное заболевание кожи, проявляющееся повышенной чувствительностью к ультрафиолетовому облучению, проявляется в возрасте двух-трех лет и постоянно прогрессирует.
        6
        Минестр?не - блюдо итальянской кухни, легкий суп из сезонных овощей, иногда с добавлением макарон или риса.
        7
        Оливковая ветвь упоминается как символ примирения.