Имя всего Сущего Дженн Лайонс
        Fanzon. Наш выборХор драконов #2
        Кирин Де Мон, пожалуй, самый разыскиваемый человек в мире. Уничтожив Кандальный камень и освободив демонов по всему Кууру, Кирин вынужден скрывается от гнева целой империи. А когда он случайно сталкивается с Джанель Теранон, ко всем прочим неприятностям добавляются тайное восстание, дракон, способный уничтожить целый город, и старый враг Кирина, волшебник Релос Вар. Джанель считает, что Вар обладает одним из самых могущественных артефактов в мире - Краеугольным камнем, называемым Именем всего Сущего. Если она права, то в мире нет преград, способных помешать мстительному волшебнику получить желаемое. А желает он голову Кирина Де Мона.
        Дженн Лайонс
        Имя всего Сущего
        Для Бетани, чьи вера и дружба - настоящее золото.
        Jenn Lyons
        THE NAME OF ALL THINGS
        
        Перевод Ксении Янковской
        
        Провинции империи (в порядке их завоевания)
        Куур - технически не является провинцией. Куур был городом-государством, которым правил бог-король Гаурас, который был убит Симиллионом, объявившим себя императором и начавшим затем расширять принадлежащие ему земли. Куур и сейчас остается столицей одноименной империи.
        Эамитон - присоединен к империи в 1 году от С.К. (от Счисления Куура) после брака Симиллиона и богини-королевы Дины. Единственная провинция, присоединенная к империи мирным путем, и ее жителям дарованы огромные привилегии по сравнению с остальной империей.
        Хорвеш - вошел в состав империи в 5 году от С.К. после смерти местного бога-короля Иниса. Коренное население - триссы - было или уничтожено, или изгнано. Потомки эамитонцев и куурцев, заселивших эти земли, храбры и славятся на поле боя.
        Казивар - завоеван в 43 году от С.К. императором Нериканом, завершившим военную кампанию, начатую сорок два года назад после гибели бога-короля этих земель Немезана от руки императора Симиллиона. Большинство местных жителей были насильно ассимилированы, после чего расширение империи остановилось почти на тысячелетие, что по большей части вызвано мирным нравом императора Самара Устроителя.
        Раэнена - присоединена к империи в 1533 году от С.К. императором Атрином Кандором. Люди до сих пор спорят, были эти владения покорены силой или присоединены мирно. Многие считают, что Кандор уничтожил местных жителей - дреттов, чтобы получить доступ к рудникам и шахтам этого региона.
        Джорат - завоеван империей в 1612 году от С.К. со смертью бога-короля Хорсала, павшего от руки императора Кандора. Им же была построена запруда на реке Зайбур, погрузившая под воду Бесконечный Каньон. После этого появились озеро Джорат, Демонские водопады и Атрин, позднее ставший столицей этих владений.
        Кирпис - завоеван в 1699 году от С.К. императором Кандором, изгнавшим из этих земель местных жителей - ванэ - во главе с их королем Теринделом. Ванэ из Кирписа бежали в Манол, к своим дальним родичам, ванэ из Манола. В 1709 году от С.К., преследуя беглецов, император Кандор погиб. Его меч, Уртанриэль, известный также как Погибель Королей, был утерян.
        Маракор - присоединен к империи в 1962 году от С.К. императором Джалором, завершившим кампанию, длившуюся двести сорок лет, и объединившим воюющие города-государства и спорящие между собой правящие Дома этого региона. Именно Джалор назвал объединенные владения Маракором, поскольку ни один из правящих Домов не желал, чтобы их владения носили это имя. В виде наказания за длительное неповиновение мятежное население Маракора было приговорено к суровым карам.
        Йор - завоеван императором Гендалом относительно недавно, в 2044 году от С. К. Даже не владея Уртанриэлем, Гендал смог убить королей-богов Йора, Чертхога и Сулесс, однако регион и по сей день остается негостеприимным, а его граждане по-прежнему недовольны правлением Куура. Хоть в жилах нынешнего герцога, Ажена Каэна, и течет кровь одного из куурских генералов, завоевавших эти земли, но он все равно остается йорцем.
        Предисловие
        Мой дорогой господин Вар!
        Поскольку Вы просили меня рассказать Вам о нынешней ситуации в Джорате, направляю Вам свой отчет об этом. Я слегка схитрила и воспользовалась тем, что Джанель сама рассказала эту историю, ведь лучше всего узнать все из первых уст, не так ли? Кроме того, ваш младший брат тоже находится здесь, и я уверена, вам это очень понравится.
        Я приукрасила не так уж много, как можно подумать, - использование артефакта, который может проверить информацию, очень помогает. Вклад нашего друга тоже был поистине неоценим. Сперва он не хотел помогать, но я убедила его прислушаться к голосу разума. Уверена, в конце концов он бы привел свои записи в некое подобие порядка, но у нас нет времени читать академическое дерьмо. Не обижайтесь, но вы видели его стенограммы? Несомненно, он очень любит зря трепать языком.
        Лучше уж я сделаю все сама.
        Надеюсь, вы простите мне эту случайную творческую вольность, но если отродье Де Лоров может себе это позволить, то почему я - нет? Так что по пути я оставила несколько заметок.
        В любом случае, как выяснилось, вы можете справиться с императором, освободить всех демонов и разрушить половину столицы Куура, но…
        Вы ведь знаете, как я люблю счастливые финалы.
        Всегда ваша верная и покорная служанка,
        Сенера.
        И еще одно, мой господин.
        Полагаю, я должна объяснить, что на самом деле произошло в столице.
        Если коротко: во всем виноват Гадрит. Наш любимый немертвый некромант возомнил, что все эти пророчества говорят о нем и только о нем. Его грязные замыслы похитить у всех, включая нас, Уртанриэль… Планы, которые он взращивал тридцать лет, были наконец воплощены в столице. И это закончилось очень нехорошо для Гадрита. Ну, и для столицы.
        Гадриту был нужен Кандальный Камень, и для него это было проблемой, потому что он понятия не имел, где тот находится. Мы-то знали, но он-то у нас не спрашивал! Разумеется, нет! Он просто интриговал, строил козни и завербовал пару членов королевского Дома - Дарзин Де Мон был настоящей находкой! - пока наконец не понял, что то, что он ищет, висит на шее давно потерянного сына Вврховного лорда, Кирина!
        Вот только чтобы выяснить это, мимик Дарзина Де Мона - Коготь - убила, ну, почти всех, с кем Кирин когда-либо разговаривал. Кирин ненавидел Дарзина до глубины души. Тем не менее Дарзин утверждал, что Кирин был его сыном, и, как бы смешно это ни звучало, настоящий отец Кирина просто спустил Дарзину это с рук. После этого Дарзин попытался запудрить мозг бедному мальчику для того, чтобы получить Кандальный Камень. Используя для этого в основном Турвишара Де Лора и какую-то рабыню, в которую Кирин был влюблен.
        Это не сработало, но это, конечно, не было заслугой Кирина. Все традиционно испортила Коготь - так же, как она всегда это делала. Именно Коготь отправила Кирина на невольничий корабль, и, в конечном итоге, именно благодаря ей Черное Братство вцепилось в мальчишку своими клешнями. И в итоге Кирин спустя четыре года возвращается в столицу, пройдя обучение у лучшего фехтовальщика и обретя друзей! Отличная работа, Коготь!
        Но Кирин недооценил готовность Гадрита идти по трупам. Колдун захватил Синий Дворец и пригрозил казнить семью Кирина, если тот не отдаст ему Кандальный Камень. Кирин, конечно, отдал. После чего Гадрит быстро его убил.
        Точнее, Гадрит приказал Дарзину убить Кирина, принеся того в жертву демону Ксалторату, что, без сомнения, было всего лишь одним из пунктов его злобного плана по захвату мира.
        Или, вы думаете, принести в жертву Кирина достаточно для того, чтобы убить его?
        Оно бы так и вышло, но тут мы опять можем поблагодарить Коготь. Ни Гадрит, ни Дарзин не знали, что за время своего отсутствия у Кирина появился гаэш. А вот Коготь знала и оставила себе талисман, с помощью которого можно управлять Кирином. В сочетании с нашей Джанель, лично сопровождавшей душу Кирина в Страну Покоя в Загробном Мире, Таэне этого было достаточно, чтобы вернуть его назад.
        Как говорится, чего мы и добились.
        Разумеется, Гадрит думал, что его план прекрасен и замечателен. Ксалторат начинает Адский Марш в столице, в открытую заманивая императора в ловушку. Затем Гадрит обманом заставляет Санда убить его в тот момент, когда на шее у некроманта висит Кандальный Камень. И, поскольку такова магия Камня, Санд теперь мертв, а захвативший его тело Гадрит правит всем Кууром. Этот план сработал, никто не мог остановить злоумышленника - и он даже убил свою собственную дочь Тьенцо, когда та попыталась остановить его, и оставил ее тело гнить на земле Арены. Все было просто великолепно.
        Забавно, как круто может поменяться твоя судьба всего лишь из-за того, что ты только что убил любимчика Богини Удачи. Пусть Кирин и был слаб после Возвращения, но он все же смог убить Дарзина, найти Уртанриэль и уничтожить и Кандальный Камень, и Гадрита. Гибель Камня разрушила все гаэши, что были созданы им, так что все демоны стали свободны. А кроме них, и мать Кирина, Хаэриэль, которая, кстати, убила тех выживших членов Дома Де Мон, которых не прикончил Гадрит. Ну, разве что кроме отца Кирина, которого она похитила. Я почти уверена, что она понятия не имеет, что ее сын жив. Так что вы можете использовать это при необходимости.
        И в качестве вишенки на торте. Помните, я сказала, что Гадрит убил свою дочь? Таэна вернула ее, даже не спросив. И произошло это после того, как Кирин убил Гадрита, и после того, как магические барьеры снова поднялись и скрыли Корону и Скипетр до следующего Великого Состязания. И все, что нужно было сделать Тьенцо, - это просто протянуть руку и схватить эти проклятые безделушки.
        Так что у меня хорошие новости: у нас теперь есть новая императрица. Причем яро ненавидящая Королевские Дома. Безумно хочется узнать, к чему это приведет.
        А что же Кирин? Кирин сделал всего одну умную вещь: он покинул город. Из-за Уртанриэля я не могла использовать магию, чтобы найти его, но мы точно знаем, что дальше он направился в Джорат: именно с этого начинаются прилагаемые мною записки.
        Приятного чтения.
        Часть I
        Беседы в доме, окруженном бурей
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ДЕ МОН ВЕРНУЛСЯ В КУУР
        Мужчины остановились на мостках у входа, отряхивая капли дождя с плащей салли. Черное небо за спинами путешественников замерцало, затем озарилось вспышкой молнии, а вслед за этим послышался раскат грома. Казалось, само небо разверзлось, чтобы затопить землю.
        - Закройте дверь!
        Они и ответить ничего не успели: Стерва, серая кобыла-огнекровка, тут же проскользнула внутрь, толкнув боком створку. Сильный ветер вновь отбросил дверь - и пока один мужчина удерживал ее, второй поспешно задвинул щеколду.
        И хоть снаружи завывал ветер, тишина внутри окутывала все теплым одеялом.
        Кирин повернулся к своему спутнику:
        - Почему мы не отправились в Атрин?
        Второй путешественник - крупный мужчина с родимым пятном на лбу в форме белой звезды - хмыкнул:
        - Там слишком много имперских солдат.
        - А, точно. - Кирин с подозрением окинул взглядом убранство каменного здания: - Звезда, я знаю, ты любишь лошадей, но это что - конюшня?
        Сейчас, когда Кирин Де Мон прошел внутрь, стало очевидно, что помещение переходило в огромную, расположенную в склоне холма пещеру, в глубине которой сбился в кучу целый табун лошадей, испуганно распахнувших глаза и прядающих ушами при каждом раскате грома. Выглядевшая как огромная кобыла, серая огнекровка Стерва уже успела присоединиться к своим сородичам, бочком подойдя к двум стоявшим здесь же крупным черным жеребцам-огнекровкам, чья не-лошадиная природа проявлялась в ярко-алых глазах и тигриных полосах на ногах. Остальные лошади сгрудились вокруг этих созданий, подобно детям, ищущим защиты у родителей.
        - Если она понесет от них, пусть мне не жалуется, - буркнул Кирин.
        Какая-то старуха с пятнами на коже бросилась ко входу из глубины залы:
        - Закройте дверь покрепче! Слышите? Это самая ужасная буря, которую я только видела… - Она не договорила, оборвав речь на полуслове, стоило ей только взглянуть на Звезду.
        И Кирин ее за это не винил. Звезда мог бы остановить давку, просто нахмурившись. Кирин был выше, чем его спутник, но Звезда был вдвое крупнее самого Кирина, а мрачен и вовсе - как непогода за дверью. В борделе, где Кирин вырос, Звезду бы без вопросов наняли вышибалой.
        Старуха подмигнула Звезде.
        - Здорово, кобыла, - рассмеялся он в ответ, дернув себя за прядь волос цвета соли с перцем. - Я тоже рад тебя видеть. Нам нужны подушки и хорошее место для Хамаррат. Извини, что пришли так поздно. Не думали, что начнется буря. - И, коснувшись указательными пальцами лба, он поклонился в пояс.
        Кирин никогда раньше не слышал, чтобы Звезда произносил столько слов за раз. Как, впрочем, и не видел, чтобы тот кланялся кому бы то ни было - ни Верховному лорду, ни кому-то еще.
        Стоп. Кто такая Хаммарат?[1 - Вероятно, Хаммарат (или Стерва, для друзей) была рабыней - огнекровкой, принадлежащей Дарзину Де Мону. Ты знал, что Дарзин тайно вывез огнекровку из Джората? Нет, ну это надо быть таким идиотом! Не в тему, конечно, но как ты думаешь, ты мог бы вернуть Дарзина из мертвых? Мне бы хотелось снова его убить.]
        - О, ничего страшного! - Старуха вдруг резко остановилась, обратив внимание на Кирина: - Отлично. По крайней мере, ты здесь. Проходи в укрытие. Она ждет тебя. Только поторопись, пока рагу не остыло.
        Кирин опустил суму на присыпанный соломой пол.
        - Простите, мэм, но здесь какая-то ошибка. Меня никто не ждет.
        Старуха удивленно глянула на него:
        - Тебя разве зовут не Кирин?
        С именем она определенно попала в цель, а потому Кирин с трудом смог не выхватить меч. С очень большим трудом.
        - Кто сказал тебе это имя?
        - Твоя женщина сообщила, что ты скоро присоединишься к нам[2 - Похоже, это образчик джоратского юмора. «Его женщина»! Ха!]. - Старуха показала в сторону коридора, ведущего в глубь холма: - Она ждет тебя. Сказала, чтобы я высматривала высокого парня с золотыми волосами, который выглядит как чужак. И я ведь не ошиблась? Ну, в смысле, ты, должно быть, с другого края империи - у нас так не одеваются. - По лицу собеседницы читалось, что ей достаточно было глянуть на его миши и кеф - и больше не требовалось никаких доказательств.
        - Моя женщина? - Кирин переглянулся со Звездой. Не всех женщин, которых он знал, можно было назвать его подругами. - Никто не знает, что я здесь. Проклятье! Да я сам не знаю, где мы! - Ладонь юноши легла на рукоять кинжала на поясе.
        - Я останусь здесь, присмотрю за лошадьми, - предложил Звезда.
        - Договорились. Услышишь мои предсмертные крики, отомстишь.
        Звезда пожал плечами:
        - Не уверен. Это же у тебя чудесный меч.
        Сейчас из оружия у Кирина был только кинжал, но если хозяйка конюшни и удивилась услышанному, виду она не подала.
        - Пошли, жеребенок. - Она жестом подозвала Звезду: - Помоги старухе напоить коней.
        Кирин же направился по коридору, ведущему, как он надеялся, к таверне. Проход вывел его из-под сводов каменной конюшни в просторную общую комнату, спрятанную так глубоко в холме, что она располагалась под землей, но при этом в нее невесть откуда поступали потоки свежего воздуха, заставляющие трепетать висевшие под самым потолком разноцветные флажки. Их радужные оттенки напомнили путешественнику цвета Королевских Домов столицы, но Кирин подозревал, что здесь они означают что-то иное. В Джорате влияние Королевских Домов не было сильно - и это было несомненным плюсом.
        Кроме того прохода, через который пришел сам Кирин, в комнату вело еще три. Конечно, у путника не было возможности узнать, который из них вел наружу - если такой вообще был, - но лучше всегда иметь пространство для маневров.
        Бар таверны был забит выпивкой, вышибалы нигде не было видно, а с кухни доносился аромат хорошо прожаренного мяса. Отлично.
        Зал заполняли джоратцы, укрывшиеся от непогоды и наслаждавшиеся вечерней трапезой. Кирин с трудом заставил себя не пялиться на посетителей - цвет их кожи был столь же разнообразен, как и шкуры их коней, - даже отметины были похожи, а длинные прямые волосы были или распущены, или заплетены в замысловатые косы. Некоторые, правда, выбривали голову по бокам, так что оставался узкий гребень, похожий на лошадиную гриву. При этом все посетители были одеты или в простые грубые одежды земляных тонов, или в яркие одеяния со множеством драгоценностей.
        Кирин не мог сказать, отчего зависела разница в одежде - от ранга или от выполняемой социальной роли, но казалось, что от пола это не зависело[3 - Да, я тоже вначале подумал, что одежда не зависит от пола. Легко ошибиться, не так ли?].
        Взгляды же, которыми одаривали чужака местные жители, были весьма недружелюбны: в зале даже повисла мертвая тишина.
        - Кирин?
        Он обернулся и увидел стоявшую у огня молодую женщину.
        У Кирина перехватило дыхание.
        Она была такой же джораткой, как и все в этой комнате, и в то же время она была совершенно иной. Она вся была красной: ее кожу обожгла охра, ее глаза были цвета рубина. Он так часто представлял, как увидит ее, что встретить ее вживую казалось абсурдным. Принц демонов Ксалторат явил ему этот облик лишь однажды, много лет назад - и все же Кирин никак не мог изгнать его из памяти, ибо для юноши она стала эталоном красоты.
        И она была здесь. Она была прямо здесь.
        Это невозможно. Сама мысль о том, что он может приехать в Джорат и в первой же пивной встретить женщину своей мечты, казалась нереальной. Конечно, Богиня Удачи благоволила ему, как никому другому, но ведь всему есть предел!
        Значит, это какая-то хитрость. Обман.
        Внезапно он почувствовал обиду - настолько глупа и проста была эта уловка.
        Девушка же одарила его такой улыбкой, что могла, в его влюбленных глазах, затмить солнце.
        - Я так рада тебя видеть. Прошу, присоединяйся, - собеседница указала на место рядом с собой, подле худого невысокого мужчины с западного Куура, обряженного в аголе и одеяния жреца. Похоже, ее спутник уже смирился с незавидной ролью третьего лишнего.
        Улыбка женщины погасла, когда Кирин вновь положил ладонь на рукоять кинжала.
        - Кажется, мы незнакомы, - отчеканил он. - Я - Кирин, а ты кто?
        Радость пропала из ее глаз.
        - Ты не помнишь меня.
        - Вынужден повторить. Мы незнакомы.
        В таверне послышался шум, сидевшие сзади люди начали вставать, собираясь защитить своих соотечественников от незнакомого чужака.
        Девушка посмотрела на посетителей и подала знак замолчать:
        - Все в порядке, он мой гость. Всем бесплатной выпивки за мой счет.
        Зала взорвалась хохотом и одобрительными выкриками, словно она сказала что-то смешное. Кирин про себя внес это в список причин не доверять сложившейся ситуации.
        - Может, вы присядете? - предложил жрец. - Мы представимся и расскажем, что здесь происходит.
        Кирин убрал ладонь с рукояти кинжала. Если это и была хитрость, то, по крайней мере, у него было небольшое преимущество - он понимал ее природу. Только три создания во вселенной знали, как выглядит девушка его мечты: его лучший друг Тераэт, демон Ксалторат и мимик Коготь. Тераэт никогда бы не сделал ничего подобного, а вот остальные… Ни тот ни другая не были его друзьями.
        Жрец, правда, казался странным сопровождающим для демонических соблазнов. Почему Ксалторат или Коготь взяли с собой такого компаньона?
        Кирин придвинул стул и сел. Джоратская девушка вернулась на свое место:
        - Все идет не так, как я планировала, а у нас совершенно нет времени.
        - Я же сказал, он не будет вас помнить, - обронил жрец. - Как и большинство других людей.
        - Может, вы все же представитесь? - не выдержал Кирин. - С этого ведь обычно и начинают любую беседу.
        - Ах да, - вздохнула девушка. - Конечно. - Она коснулась рукою, черной как непроглядная тьма, своей груди.
        Кирин прищурился. Ему не померещилось: на девушке не было перчаток, но цвет кожи ее рук и ее лица не совпадал.
        - Я - Джанель Теранон. Это мой самый дорогой друг Коун, в прошлом бывший… - Она оглянулась на жреца: - Это ведь в прошлом?
        Мужчина поморщился:
        - Мое положение слишком неопределенно. - И, повернувшись к Кирину, добавил: - Я брат Коун, служитель Мистерий Вишаи. Рад знакомству с вами.
        - Взаимно, - откликнулся Кирин, по-прежнему не отводя взгляда от Джанель.
        Джанель.
        Он чувствовал себя круглым идиотом. У нее есть имя. Ну, разумеется, у нее есть имя. Все эти годы, прошедшие с тех пор, как Ксалторат явил у него в голове ее облик, Кирин никогда не задумывался о том, как ее могут звать. А ведь «Джанель» вполне могло быть распространенным прозвищем! Может быть, в Джорате оно столь же популярно, как Тишар для столицы. Да и означает что-нибудь вроде милой или благословенной или - как, видимо, принято в этих землях - что-нибудь связанное с лошадьми.
        - Джанель… - протянул он. - Почему я не помню тебя, если мы знакомы?
        Она понизила голос:
        - Потому что ты был мертв.
        Кирин оглянулся по сторонам. После того как Джанель назвала его своим гостем, он стал неинтересен для остальных посетителей.
        - Я бы хотел узнать подробности.
        Тераэт - друг Кирина, мог свободно посещать Загробный Мир и возвращаться обратно - и все благодаря своей матери, которая по счастливой случайности оказалась Таэной, Богиней Смерти[4 - Ее настоящее имя Хамезра, не так ли? Я, конечно, не планирую встретиться с ней в ближайшее время, но…]. Да и сама Таэна часто возвращала к жизни разных людей - как и его самого пару дней назад. Так что сама мысль о том, что они могли встречаться, пока он был мертв, была вполне возможна.
        Пугающа, но возможна.
        - Ну что ж, - начала Джанель. - Я могу путешествовать между Миром Живых и Загробным. Два дня назад, когда ты был принесен в жертву Ксалторату, я была именно там. Я помогла тебе одолеть стоявших на твоем пути и охотящихся за тобой демонов, так что ты смог вернуться в Мир Живых.
        У него пересохло во рту.
        - И как вы узнали, что я должен… прибыть сюда?
        Жрец, Коун, оглянулся на нее:
        - Джанель, я не думаю…
        - Тс-с! - шикнула она на него, а затем вновь повернулась к Кирину: - Когда мы встретились в небытии, ты рассказал мне свою историю. Ты умер, пытаясь остановить Гадрита Де Лора, которого ты заподозрил в заговоре с целью убить императора. Пробудившись, я обнаружила, что император уже мертв, как и Гадрит, и кто-то разбил Кандальный Камень, освободив при этом всех рабов с гаэшами, а заодно и демонов с гаэшами. И, насколько мне известно, для уничтожения такого Краеугольного Камня, как Кандальный, требуется Уртанриэль, также известный как Погибель Королей.
        Тут Кирин уже не стерпел - она прекрасно знала, по каким болевым точкам бить:
        - Это все очень интересно, но я по-прежнему не слышу от тебя объяснений.
        Джанель вскинула подбородок:
        - Я искала тебя, но не могла найти. - Она вновь понизила голос: - Даже с помощью магии. А поскольку для своих поисков я использовала Краеугольный Камень, самое простое объяснение, почему мои попытки были неудачны, - это то, что именно ты владеешь Погибелью королей[5 - Ну… ладно. Я могла бы подшутить по поводу ее уверенности, что это именно Уртанриэль, но вот по поводу того, что с помощью одного Краеугольного Камня можно найти другой… Справедливое замечание.]. Он у тебя. Прямо сейчас. Поскольку мы не могли отследить тебя, оставалось только надеяться, что рано или поздно ты воспользуешься системой Врат.
        - И? - Кирин жестом попросил ее продолжить.
        - И мы подкупили Гильдию Хранителей Врат, чтобы они следили за тобой.
        - И направили тебя к местному Привратному Камню, а не туда, куда ты направлялся, - в тон ей продолжил Коун.
        - Джорат.
        Джанель склонила голову набок:
        - Извини?
        - Я направлялся сюда. В Джорат. Мне нужно было… - Кирин оборвал речь на полуслове.
        Мне нужно было найти Черного Рыцаря, - просилось на язык. - Потому что одиночка не способен исполнить пророчество об Адском Воине. Мы подозреваем, что речь идет о четверых, но знаем лишь троих: сына Террина, сына Дока и сына Санда.
        Что означает, что есть еще один[6 - Мне так нравятся эти предположения. Адский Воин обязательно должен быть мужчиной. Ох, как же мне претит куурское женоненавистничество.].
        Кирин понимал - девушка все еще ждет, что он объяснит, что привело его сюда, - но вместо этого он улыбнулся и спросил:
        - Как бы то ни было… мы сейчас в Джорате. Но где именно?
        - Авранила, - ответила Джанель, - городок на северо-востоке. - И вздохнула: - Я надеялась, что ты доберешься сюда раньше. Почему ты так задержался?
        - Мне нужно было принять душ, - усмехнулся Кирин.
        Ей это смешным не показалось.
        Кирин вздохнул:
        - В столице прошел Адский Марш. Беженцы заполонили все Врата на десять миль вокруг столицы, и нам пришлось идти пешком, поскольку Стерва не позволяет никому ехать на ней верхом. Нам пришлось преодолеть не менее тридцати миль, чтобы найти доступные Врата. А я еще удивлялся, что нам удалось так легко подкупить Хранителя Врат - он, должно быть, взял кучу денег за выполнение твоих требований.
        Джанель кашлянула, прочищая горло:
        - Ну и отлично. Мы очень боялись, что кто-то из Привратников может попытаться играть на обе стороны.
        А брат Коун добавил:
        - Дом Де Мон объявил награду за ваше «благополучное возвращение».
        - И почему я этому не удивлен? Я считался пропавшим несколько лет - и никто не потрудился снять объявления «пропала собака». - Кирин вскинул руку, чтоб привлечь внимание трактирщика: - Эй, можно мне сидра? И что-нибудь к нему.
        Джанель прикоснулась пальцами к его запястью:
        - Я все пытаюсь тебе объяснить - у нас нет времени ужинать. Прямо сейчас в другом месте нужна твоя помощь - именно поэтому мы привели тебя сюда.
        В коридоре, вторя ее речам, послышался громкий стук. Посетители таверны замерли, а несколько горожан привстали, чтобы получше рассмотреть прибывших.
        Впрочем, их не было - вместо этого в главный зал таверны вошли Звезда и старуха-конюх, которая помогала ему с лошадьми.
        Женщина вытерла руки о фартук:
        - Надеюсь, никто ничего не запланировал - буря так разгулялась, что мы заперли дверь.
        По таверне пронесся протяжный стон.
        Джанель вновь привстала:
        - Но мы уедем отсюда, как только дождемся еще одного гостя.
        Конюх мотнула головой:
        - А вот и нет. Никто не придет и не уйдет отсюда - буря за дверями разыгралась не на шутку. Ты не проживешь и нескольких минут, если выйдешь наружу. Так что присаживайся и наслаждайся нашей чудесной компанией, пока злые ветра не стихнут. - Старуха одарила Джанель острым взглядом: - Так ты кого-то там ждешь? Извини, но он, похоже, пропустит нашу вечеринку.
        - Он опаздывает, - признала Джанель. - Потому что должен уже быть здесь.
        - Да? А я должна быть маркривом Альвароса - так что мы не всегда получаем то, что хотим. Как бы то ни было, когда демоны начинают Адские Марши из одного края Куура в другой, твой друг, пытаясь заявиться в такое время - пусть даже если бы не было бури, - должен сразу понимать, что его задумка весьма сомнительна. - И старуха, отвернувшись, направилась к стойке. Уселась на свободный стул и громко потребовала бутылку.
        К удивлению Кирина, Звезда, обогнув стол юного Де Мона, последовал за нею.
        - Подожди. Она сказала Адские Марши?! Не Марш, а Марши?! - поразился Кирин.
        Джанель и Коун уставились на него:
        - Ты серьезно ничего не знаешь?
        Джанель пригладила ладонью свои брюки, которые она носила заправленными в сапоги для верховой езды.
        - Да, Адские Марши. С тех пор как ты разбил Кандальный Камень, Ксалторат бродит на свободе - и с тех пор он регулярно приглашает новых и новых друзей для своих развлечений.
        Кирин почувствовал, как у него скрутило живот.
        - Я… я не знал…
        - Ну, еще не все потеряно, - хмыкнула Джанель. - Восемь Бессмертных сражаются с демонами, чтобы помешать им захватить Мир Живых. Они и раньше изгоняли их, так что, не сомневаюсь, они сделают это и снова.
        А вот Кирин не сомневался в том, что она слишком наивна[7 - Эх, я тоже. Не говоря уже о том, что некоторое время технически их нельзя было называть Восемью Бессмертными. Им ведь не приходилось заниматься этим тысячелетиями. Готова поспорить, они давно не практиковались.].
        - Отлично. Но ты потратила много сил на то, чтобы найти меня. - Он посмотрел ей прямо в глаза: - Почему?
        - Мы хотим убить дракона, - просто ответила она.
        Кирин пораженно уставился на нее:
        - Дракона? Дракона?!
        Джанель вспыхнула:
        - Пожалуйста, говори тише.
        - Дракона, - повторил он еще раз. - У тебя есть какие-то… Хотя нет, подожди. Я не знаю, амбиции или жадность подтолкнули вас к этой идее, но позволь мне заверить тебя - вы совершенно зря это задумали!
        - Неважно, так это или нет…
        - Нет, погоди, выслушай меня. В перечне самых ужасных идей в мире ваша задумка «давайте убьем дракона» находится на весьма почетном месте. Точнее, где-то между вторжением в Манол летом и освобождением Вол-Карота «совсем на чуть-чуть». Знаешь, почему родители не отговаривают детей нападать на драконов? Потому что ни один отец не думает, что его ребенок может быть настолько туп, что решится на такое. Да дракон уничтожит меня раньше, чем я приближусь к нему, хотя бы для того, чтоб задеть его чувства, не говоря уже о том, чтобы ранить.
        Джанель вздернула бровь:
        - Ты уже закончил?
        - Нет! - прошипел Кирин. - Я хотел бы знать, кто посоветовал тебе втянуть меня в этот смехотворный план, потому что я очень хочу найти его и засунуть мой…
        - В Атрине сейчас живет четверть миллиона человек, - перебила его Джанель. - И они понятия не имеют, что скоро на них нападет самый большой дракон, какой только существует на свете.
        Его словно холодной водой окатило. Он даже не обратил внимания на трактирщицу, которая, выполняя обязанности разносчицы, поставила еще одну кружку сидра на стол, а затем добавила к ней тарелку с рисом и овощами, сдобренными густой подливой, а потом, не спрашивая, нужно ли кому-то что-то еще, отступила к стойке.
        Кирин отодвинул еду в сторону.
        - Что?
        Музыканты и сказители в Столице любили поведать об Атрине. Да и как можно было не любить? Атрин был воистину волшебным городом, созданным из поэзии и мрамора, возведенным императором Атрином Кандором за один день. Забавно, но Кирин никогда не встречал никого, кто действительно бывал в столице Джората - этот город был любим всеми на почтительном расстоянии.
        - Ты слышал, что я сказала. - Джанель больше не улыбалась. - Теперь, после того как выяснилось, что это именно я решила привлечь тебя к этому мероприятию, скажи-ка мне на милость, что и куда ты намереваешься мне засунуть? Была бы признательна, если б ты уточнил.
        Кирин покраснел. Тяжело выдохнув, он повернулся к жрецу:
        - А вы-то как впутались во все это?
        - Ну… я… э… - Коун запнулся. - Когда-то я был… Как бы сказать… - Он взволнованно нахмурился. - Это сложно, - закончил он.
        - Как Коун упоминал раньше, он Служитель Мистерий Вишаи. Он также квалифицированный врач и мой лучший друг.
        Жрецу явно было неуютно. Кирину же очень хотелось узнать, что из сказанного Джанель больше расстроило мужчину: слова о его вере или о его статусе целителя, имеющего лицензию от Королевского Дома. Тем более что раньше, когда его называли самым лучшим другом, это совершенно его не смущало.
        - Вы не похожи на человека, готового расстаться со своей жизнью, - и все равно тоже считаете хорошим план «Давайте пойдем убьем дракона»?
        - Со всем моим уважением, - перебил его Коун, - не имеет сейчас никакого значения, что я думаю об этом плане. Когда Мориос вынырнет из вод озера Джорат, он нападет на Атрин, и погибнут тысячи людей. Обычно с подобными проблемами справлялся император или Восемь Бессмертных, но император Санд мертв, а боги… - Он бессильно развел руками.
        - Боги заняты сражениями с демонами, - закончила за него Джанель.
        Кирин оглядел комнату. Все здесь казалось настолько нормальным… ну, или что считается нормой в этой части империи. Звезда и старуха-конюх сидели у стойки. Посетители таверны решили улучшить свое пребывание в самом сердце бури и затянули песню.
        Кирин повернулся к двум безрассудным будущим героям. Это явно не была ловушка Ксалтората.
        Принц демонов не стал бы городить столь неправдоподобный план.
        Насколько Кирин знал, последнее нападение дракона на город в Куурской империи произошло в Эпоху королей-богов тысячи лет назад. Кирин всегда полагал, что драконы - не что иное, как сказка: миф, который менестрели выкликали всякий раз, как хотели спеть хвалу первому императору. По крайней мере, Кирин так считал, пока не встретил настоящего дракона - Старика, Шаранакала. И повторять этот опыт не было никакого желания.
        Кирин провел рукой по лицу.
        - Вы не возражаете, если я поем, пока мы разговариваем? Я не ел с тех пор, как оказался к западу от Драконьих Башен.
        Джанель с аристократическим изяществом согласилась.
        Кирин задумался, не означали ли ее красные глаза, что она огенра - так Королевские Дома называли бастардов, которым посчастливилось доказать, что у них в родословных есть Прикосновение богов.
        Например, у Дома Де Тал красные глаза, а у его собственного Дома Де Мон - голубые.
        - Хорошо, значит, ты… Ладно. Я вас слушаю. По крайней мере, до конца бури.
        Он погонял еду по миске. Рис выглядел невкусным. Овощи побелели, густая паста сверху казалась съедобной, но что за белая слизь была сверху - оставалось совершенно непонятным[8 - Сыр. Я знаю, знаю, но в Джорате все по-другому. Честно говоря, мне очень нравится их вариант.].
        В столице была в моде джоратская кухня, и при мысли о том, что придется питаться лишь тем, что, насколько он помнил, было безвкусным мусором, сердце Кирина оборвалось.
        Брат Коун сжалился над ним. Подойдя к столу, он быстро сказал:
        - Прошу прощения, - и вытащил горшочек с ярко-красной пастой. - Существуют соусы чили, - жрец поставил кувшин перед Кирином. - Но если вы не попросите, их не подадут. Но если вам нравится перец, получается весьма неплохо.
        - Неплохо? - Джанель приподняла бровь.
        - Конечно, это не сравнится с баклажанами ванвази, - сказал Коун. - Извините, но это факт. Нельзя ожидать, что вы, джоратцы, можете сравнить свою кухню с совершенством.
        Джанель хлопнула Коуна по плечу:
        - Прекрати. Жрецы должны быть скромными.
        - Скромность - это добродетель, о которой мечтают те, кто идет к свету, - просиял Коун. - Так же как и честность.
        Усмехнувшись, Кирин открыл банку и принюхался. Когда жрец говорил о еде, а не о драконах, он казался гораздо более спокойным. Глаза Кирина наполнились слезами - хороший знак. Он добавил в еду большую ложку специй.
        - Будем считать, что на данный момент ты говоришь серьезно. И каков же план, если этот дракон… Как его, кстати, зовут?
        - Мориос.
        - Хорошо, Мориос. Как ты предлагаешь убить… - Кирин подавил рвущийся смех. - Извини. Как ты предполагаешь это сделать? Насмеши меня.
        - Мы ждем еще одного человека. - Джанель бросила встревоженный взгляд на коридор, ведущий ко входу в таверну.
        - Кого? - спросил Кирин. - И откуда ты знаешь, что этот дракон - Мориос - собирается разнести столицу провинции? Он прислал тебе письмо?
        Джанель и Коун переглянулись. Джанель сказала:
        - Это… сложно объяснить.
        Благодаря детству, проведенному с преступниками, Кирин очень остро чувствовал опасность. И все происходящее попахивало жульничеством. Приемная мать Кирина, Ола, научила его лучшему способу избежать опасности: никогда не задерживайся достаточно долго, чтобы оказаться на крючке.
        Кирин уронил ложку и схватил свою заплечную суму.
        - Хорошо. Я ухожу отсюда. Удачи вам в охоте на драконов. Было очень приятно с вами познакомиться. - И он крикнул через всю комнату: - Эй, Звезда, мы уходим! Прямо сейчас!
        Мужчина удивленно поднял глаза от своего напитка.
        - Мы - что?
        Джанель встала:
        - Ты не можешь уйти. Буря снаружи…
        - А я рискну! - Решив не дожидаться Звезду, он направился к выходу, огибая стулья. Джоратский конюх был именно там, куда Кирин обещал его отвести: в Джорат. И вряд ли преданность Звезды распространялась на что-то еще.
        Кирин вернулся по коридору обратно. В проходе с балок свисали фонари, освещая дорогу в конюшню и ко входу - с закрытой на тяжелый деревянный засов дверью, грохотавшей так, будто с другой стороны стоял великан, трясущий ее, чтобы войти.
        Когда Кирин подошел, чтобы сдвинуть засов, Стерва заржала на него. Кирин не говорил на языке огнекровок, но, судя по тону, это значило что-то вроде: «Ты же не собираешься выходить на улицу в такую погоду?»
        - Извини, Стерва, но ты, как я и обещал, вернулась в Джорат. Звезда сможет тебя отсюда забрать.
        Приехав сюда, он совершил ошибку. Кирин должен был остаться с Тераэтом. Тогда бы он по-прежнему пребывал в блаженном неведении о количестве трупов, связанных с его деяниями. Он вызвал Адские Марши…
        Так много людей погибло. И все потому, что он нашел хитрый способ обойти силу Кандального Камня, для того чтобы убить Гадрита. Откуда он вообще мог знать, что проклятый артефакт отвечает за сковывание демонов? Он ведь понятия об этом не имел!
        - Привет тебе, Нарушитель Закона. Привет тебе, Принц Мечей, - прошептал он самому себе насмешливые слова Ксалтората. Он сделал именно то, что хотел Ксалторат: освободил демонов. А еще убил императора. Затем вернул меч Уртанриэль, Погибель королей. И что же, согласно Деворанским пророчествам, было уготовано человеку, который совершил все это? Этот счастливый ублюдок уничтожит Куурскую империю - и, вполне возможно, весь мир. Имело ли значение, что Кирин не хотел этого?[9 - Нет, конечно, нет. Тебе не повезло, малыш.]
        Сколько он знал людей, что пытались избежать игры в пророчества, в которую играли демоны, драконы и боги? Это все не имело значения. Они все равно оказывались во все это вовлечены. Восемь Бессмертных лично втянули Кирина в эту неразбериху в надежде низвергнуть пророчества. И все же он задавался вопросом, действительно ли они знали, что делают. Казалось, демоны побеждали.
        Привет тебе, Похититель Душ.
        Он опустил рюкзак и налег плечом на засов на двери. Тяжелое дерево, застонав, освободилось, и Кирин отбросил его в сторону. Засов отворился, и наружная дверь с грохотом распахнулась. Ветер завывал подобно ревущему дракону. Кирин мог различить лишь силуэты ближайших зданий, словно шторм превратил послеполуденное время в ночь. Но Кирину было все равно, опасна ли такая погода для человека или зверя.
        Он шагнул на улицу.
        Шагнул. А затем услышал свирепый свист. Огромное белое пятно пронеслось над головой; затем фигура развернулась и приземлилась с оглушительным грохотом. Дома, навесы и здания, сделанные из дерева, потрескались и раскололись, а камни раздробило и раскидало в стороны.
        Молния очертила перед ним фигуру дракона. Это был не Шаранакал, вулканический дракон, пытавшийся удержать его в плену. Это был другой дракон, белый с серым и серебристым. Дракон, чьи голубые глаза сверкали, как драгоценные камни.
        И дракон уставился на него.
        Время застыло, вытянулось. Он подумал: «Ее глаза того же цвета, что и мои»[10 - Знаешь, это хорошая мысль. Есть ли какая-то связь, о которой ты мне не рассказывал, между восемью первоначальными Королевскими Домами Куура и Восемью Бессмертными?].
        Только лишь потом он понял, что догадался, какого пола дракон. Время рванулось вперед. Драконица широко расправила крылья и откинула голову назад. А затем резко наклонила ее вперед, и вместе с порывом ураганного ветра из огромной пасти вылетели острые, как бритва, осколки льда.
        Он попытался закрыть дверь, но один он бы с этим не справился.
        А затем рядом встала, ухватившись за край двери, Джанель. Подняла засов и с грохотом опустила его на место, одновременно с тем, как в дверь ударили осколки льда. Джанель налегла на дверь, и преграда содрогнулась.
        - Твой меч! - выкрикнула она. - Бей сквозь дверь. Ничто не может противостоять Уртанриэлю!
        Он выхватил кинжал, и тот мгновенно превратился в тонкий меч из белого серебра.
        Крик Уртанриэль вонзился ему в уши - о, это был рев сирены, способный соперничать с любым завыванием шторма. Она вопила, чтобы он уничтожил эту женщину. Кричала, чтобы он уничтожил что-то за спиной в таверне. Орала, чтобы он уничтожил дракона. Уничтожил любую магию. Любого, кто разбирается в магии. Уртанриэль пела песню хаоса и ненавидела все голоса, кроме ее собственного.
        Он не обратил внимания на ее вопли.
        - Пригнись! - крикнул он Джанель.
        Та подчинилась. И он вонзил лезвие по самую рукоять. Дерево поддалось, словно это была бумага, а не закаленный огнем дуб. Затем что-то массивное ударилось в дверь. Здание содрогнулось, и воздух наполнился ревом.
        Он вытащил Уртанриэль. Лезвие покрывала сине-фиолетовая кровь. И там, где она капала на землю, образовывались ледяные кристаллы.
        - Что нам… - Кирин повернулся к Джанель.
        - Драконица еще жива! - Джанель схватила его за мишу, оттащила подальше от двери и, упершись ногами в брусчатку, прижалась к стене. Комнату наполнил воющий, шипящий шум. На двери наросли толстые слои льда, а камень фундамента треснул и застонал.
        Наконец шум ветра снаружи стих. Джанель опустилась на мокрую землю, ее дыхание застывало в воздухе. Кирин сел прямо перед ней, держа в руке Уртанриэль. Рядом капала вода. Лошади фыркали, пытаясь успокоить друг друга, а огнекровки подались вперед, пытаясь выяснить, в чем дело.
        После долгого, тягостного молчания Кирин сказал:
        - Ты могла бы упомянуть, что дракон направляется к нам.
        - Да… - выдохнула она, потирая голову рукой. - Могла бы, но есть одна проблема.
        - Какая?
        - Это не тот дракон.
        1: Преступники из Барсины
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ДЕ МОН БЫЛ ПРИНЕСЕН В ЖЕРТВУ КСАЛТОРАТУ
        Когда Кирин вернулся в таверну, его - или ее - встретила волна вопросов. Гости хотели получить ответы. Что это был за шум? Он напугал лошадей? С лошадьми все в порядке? Неужели погода ухудшилась? Кто-нибудь проверял лошадей? Не хотят ли огнекровки присоединиться к ним в баре?[11 - Вопрос: Как угадать, что человек, с которым вы разговариваете, не джоратец?Ответ: Если вы общаетесь уже пятнадцать минут и собеседник не начал рассказывать вам о своих лошадях - это не джоратец.]
        Последнее предложение звучало серьезно.
        - Буря слишком сильна, чтобы путешествовать, - громко объявила Джанель. - Не пытайся уйти.
        Кирин приподнял бровь, но спорить не стал. Теперь внутри всех удерживал ледяной покров толщиной в несколько футов. А снаружи поджидал разъяренный дракон.
        Просто обычный вечер в таверне.
        Вероятно, не было смысла пугать толпу тем, что они не могли исправить. Кирин тоже сомневался, что он мог бы помочь, пусть даже и с Уртанриэль, но одно он знал точно: любые разговоры об убийстве дракона стали значительно менее спорными.
        Но если снаружи был не тот дракон, то где же был тот?
        После того как все вернулись к напиткам и болтовне, Джанель побрела обратно к жрецу Вишаев и бросила сумку Кирина на стул.
        - Эйан’аррик снаружи, - прошептала она брату Коуну, - и она закрыла льдом вход в таверну.
        Кирин сел и уставился в свою миску. Он задумался, сколько провизии запасено в таверне и хватит ли ее надолго. Как местные жители воспримут распределение или, еще хуже, нехватку еды?
        Нет, Кирин не собирался позволить дракону заманить его в ловушку. И полные ненависти песни Уртанриэль показали присутствие могущественной магии. Кирин не мог быть уверен, реагирует ли Уртанриэль на волшебников или на наличие одного или нескольких Краеугольных Камней, но меч давал ему смутное представление о направлении, достаточное для того, чтобы сделать обоснованное предположение. Уртанриэль хотела смерти Коуна столь же сильно, как хотела убить дракона, Джанель или старуху, которая занималась лошадьми.
        Эти люди не были столь уж беспомощными, как казались[12 - Обратите внимание, что Кирин уже вложил Уртанриэль в ножны. Судя по всем отчетам, которые я когда-либо читала, если он не держит клинок в руке, то он и не должен его слышать, однако он ее слышит.Это ужасно. Есть какие-то причины, по которым Кирин взаимодействует с этим мечом не так, как остальные?].
        - Эйан’аррик здесь? Уже? - Коун наклонился вперед, понизив голос, как и Джанель до этого. - Прошло так мало времени после боя. Если она так быстро пришла в себя…
        - Не «если», - сказала Джанель. - Она пришла в себя, и это очень плохое подтверждение тому, как трудно навсегда убить дракона. Она даже двух дней не побыла мертвой. И мы понятия не имеем, выздоравливают другие драконы быстрее или медленнее.
        Кирин нахмурился:
        - Она была мертва два дня назад? Как это произошло?
        Джанель вздохнула и огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что на нее никто не смотрит.
        - Я ее убила. - И добавила: - Честно говоря, мне очень помогли.
        - Итак… Давай посмотрим, правильно ли я понял. Вы заманили меня сюда с помощью комбинации подкупа и логики. Существует некий гипотетический дракон - Мориос, - и, по твоим словам, он готов в любую минуту уничтожить Атрин. И есть Эйан’аррик - совсем гипотетический дракон, - который преследует тебя. Потому что ты была достаточно груба для того, чтобы убить ее два дня назад. - Кирин придвинул к себе миску и ложку. - Нет смысла беспокоиться о вашей первой проблеме, пока вы не разберетесь со второй. Я ничего не пропустил?
        Джанель нахмурилась, глядя на него:
        - Нет.
        - Тогда ответь мне вот что. Если этот дракон - Мориос - направляется к столице Джората, почему ты не обосновалась в Атрине и не попросила Хранителя Врат отправить меня туда? Мы бы уже были на месте. Когда я прибыл, я не видел Хранителя, дежурившего по эту сторону Врат. Так что, если только у вашего Привратника не выходной и он не пьет в баре, мы не сможем открыть отсюда ворота. Зачем заручаться моей помощью здесь - даже если я и соглашусь, - если для того, чтобы добраться до Атрина, потребуется два месяца? Что останется от города к тому моменту, как мы туда прибудем?[13 - Ничего. Вообще ничего не останется.]
        Джанель и Коун снова обменялись взглядами.
        - Так. Прекращайте это, - сказал Кирин. - Если ты думаешь, что я во что-то не поверю или не смогу что-то принять, просто расскажи мне обо всем. Я через многое прошел и многое повидал. Я мастер принимать невозможное.
        - То, как трясутся твои руки, говорит об обратном, - возразила Джанель.
        - Это нормальная реакция на нападение дракона!
        Коун откашлялся:
        - Иногда конкретные действия выглядят очень плохо, если мы не знаем контекста, который поможет интерпретировать их. Для примера, если бы кто-нибудь сказал мне, что вы убили императора Санда…
        - Просто для примера? - прищурился Кирин. - Я гипотетически убил императора?
        - Дай ему договорить, - сказала Джанель.
        - Да, спасибо. Как я уже говорил, я был бы расстроен. Но только потому, что я не знал бы контекста. На самом деле Гадрит Кривой, используя Кандальный Камень, завладел телом Санда. Вы не убивали императора, потому что он уже был мертв. Видите? Если выболтать определенные факты - ну, без правильного контекста, - слушатель может прийти к неправильному выводу.
        Кирин уставился на него:
        - Откуда у вас столько информации обо мне?
        Их точность была слишком удручающей.
        Кирин покосился на руки мужчины: никаких перстней-печаток с рубином. Если Коун и принадлежал к Людям Грифона, тайному обществу покойного императора, свою преданность он открыто не демонстрировал.
        Коун прочистил горло:
        - И это тоже одна из тех ситуаций, когда важен контекст. - Он повернулся к Джанель: - Нам нужно многое объяснить.
        - Именно, - согласился Кирин. - И, к вашему счастью, я никуда не спешу.
        Джанель нахмурилась:
        - Мы должны сконцентрироваться на Атрине, Коун. Мориос может проснуться в любой момент. И когда он сделает это, Атрин будет беззащитен.
        - Хотите, чтобы я проверил? - спросил Коун. - Извините. Разумеется, хотите. - Он вытащил из-под одежды камень размером с яйцо. Коричневый агат шел слоями, словно превращаясь к середине в какой-то более драгоценный камень, и в центре его, казалось, горело пламя.
        Уртанриэль мысленно закричала.
        - Это… - Кирин замолчал и облизнул губы. - Это Краеугольный Камень, верно?
        - Сердце мира, - сказал Коун. - Один из восьми божественных артефактов. Каждый Краеугольный Камень обладает уникальными способностями, которые может использовать его владелец…
        - Я знаю, что такое Краеугольный Камень. Я уничтожил один такой пару дней назад,
        И освободил всех демонов в мире.
        - Верно. Кандальный Камень. - Коун заерзал. - Одну минуту. - Жрец не сделал ничего особенного или эффектного. Он просто уставился на камень, словно любуясь его красотой, а через несколько секунд моргнул и спрятал камень обратно под мантию. - Он еще не напал, - сказал Коун.
        - Но скоро это сделает. И мы должны быть там, когда он… - Она оглянулась на Кирина, успев заметить, как тот закатил глаза. - Ты нам не веришь.
        - Я все еще не услышал, почему мы не в Атрине.
        - У нас есть на то причины.
        - Какие же?
        - Мои собственные, - прищурилась она.
        Но Кирин не собирался ее успокаивать:
        - Ты не хочешь поделиться со мной информацией и ждешь, что я помогу? Зачем мне это?
        Джанель перегнулась через стол:
        - Потому что мужчина, с которым я столкнулась два дня назад, не был избалованным ребенком. Потому что он без колебаний помог мне, рискуя при этом оказаться в ловушке Загробного Мира. Потому что я думала, что человек, способный рискнуть своей душой, чтобы спасти кого-то, кого он никогда раньше не встречал… - Ее губы скривились. - Я думала, что такой человек рискнет своей жизнью, чтобы спасти двести пятьдесят тысяч других людей, которых он тоже никогда не встречал ранее. По-видимому, я ошиблась. - Она резко встала.
        Казалось, брату Коуну захотелось стать как можно более незаметным.
        Кирин схватил Джанель за запястье. Судя по уничтожающему взгляду, которым она его одарила, он был близок к тому, чтоб потерять руку, а следом и жизнь.
        - Извини. - Он уставился в ее глаза: красные с проблесками оранжевого и желтого - не такие, как у Дома Де Тал. - Я перегнул палку. Но, пожалуйста, пойми, ты просишь слишком многого. Ты ждешь, что я слепо поверю твоей истории. Любой бы отнесся к этому скептически. Дай мне какую-нибудь зацепку!
        Джанель окинула его долгим взглядом и лишь потом села.
        - Я не могу вернуться в Атрин из-за моего статуса в глазах правителя Джората. Как только герцог Ксун узнает, что я не умерла, меня немедленно казнят. Я могу прибыть в Атрин только в том случае, если город будет слишком занят другими проблемами, чтобы обратить на это внимание. Например, он будет занят Мориосом[14 - Забавно, что она не спешила объяснить, как ей выгодно победить Мориоса.].
        Кирин уставился на нее:
        - Почему герцог Ксун хочет твоей смерти?
        - Это довольно долгая история.
        - У нас есть время, - сказал Кирин. - Я имею в виду… - Он указал в сторону входной двери: - Мы все равно никуда не пойдем, пока ледяная королева не устанет от этой игры. Или пока мы не убьем ее.
        Брат Коун оживился:
        - Это замечательная идея!
        - Какая именно? Ее утомление или ее убийство?
        - Коун… - сказала Джанель.
        - Не ругайтесь. Он прав, мы должны рассказать ему! - Коун улыбнулся Кирину: - Кроме того, вы должны и сами понять, как вы вписываетесь во все это и почему вы нам нужны.
        - Я знаю почему, - ответил Кирин. - Уртанриэль. Если они уже один раз убили дракона, то трудность была вовсе не в том, чтобы сделать это снова. А вот убить дракона навсегда уже было сложно. И, вероятно, для этого нужна была Уртанриэль.
        Коун отвлекся от копания в сумке.
        - Хм, сомневаюсь.
        - С чего мне начать? - спросила Джанель. - Наверно, с герцога Каэна?
        Коун вытащил из сумки, в которой он хранил книги, маленький, аккуратно переплетенный томик.
        - Придется начать чуть раньше герцога Каэна, или это не будет иметь смысла. И раньше Атрина. Начнем с мероприятия в Барсине. - Он постучал большим пальцем по обложке книги. - К счастью, я все записал.
        - Барсина. Это человек или место? - спросил Кирин.
        Джанель тускло улыбнулась:
        - Это зависит от контекста. Коун, начинай. А я схожу принесу всем нам еще по одной порции. И еще больше упишеаррала[15 - Буквально: рис с овощами. В принципе, неплохо, но Коун прав: соус чили - ключ к успеху.].
        Кирин проводил Джанель взглядом к бару. И, что бы она ни сказала бармену, это заставило ее собеседницу бросить полотенце и скрестить руки на груди. Через несколько секунд они выскользнули через заднюю дверь.
        Брат Коун же взял свою записную книжку и прочел вслух:
        - Существует много рассказов о восстании, о его причинах, об обстоятельствах его успехов и неудач. Брат Коун был уверен, что его рассказ не совпадет с другими истори…
        - Подожди. У меня вопрос, - сказал Кирин.
        Брат Коун оборвал чтение:
        - Всего один?
        - Я ничего не обещаю, - сухо сказал Кирин. - Восстание? Какое восстание? Я думал, мы говорим о драконе.
        - Мы ведь говорили о контексте, помните? - возразил Коун. - Пожалуйста, наберитесь терпения. Опять же, пока не будут устранены определенные препятствия в виде дракона, у вас нет особого выбора.
        - Хорошо, хорошо. Это произошло недавно? Герцог Каэн выступил против империи? - Джанель и Коун упоминали герцога Каэна ранее, да и друг Кирина Джарит Миллигрест был обеспокоен необъявленным восстанием герцога. И если уж на то пошло, отец Джарита, главнокомандующий Корен Миллигрест, был обеспокоен герцогом Каэном. Оба, и отец и сын, наблюдали за ним, ожидая, когда он даст предлог направить против него армию.
        И это напомнило Кирину о том, что его друг Джарит был уничтожен Адским Маршем, прошедшим два дня назад в столице.
        Он выдохнул.
        - Мои извинения, - сказал Кирин. - Пожалуйста, продолжайте.
        - Да, хорошо, да. - Коун нашел взглядом место, на котором закончил. - Итак… Коун всегда будет настаивать на том, что восстание началось в Джорате.
        Все началось с ограбления…
        Все это с самого начала было проблематичным. Разбойники явно не хотели исполнять свои «грабительские» обязанности. Брат Коун знал, что бандиты прячутся на близлежащих деревьях, и чувствовал, что за ними уже несколько часов следят. Он задавался вопросом, чего же они ждут …
        Брат Коун поднял голову и нахмурился:
        - Да?
        - Вы рассказываете в третьем лице? - спросил Кирин, стараясь не рассмеяться. - Серьезно? Если вы там были… Почему бы не рассказать обо всем произошедшем со своей точки зрения?
        - Это хроника, - запротестовал брат Коун. - Я летописец, а хронику не пишут, как дневник, от первого лица.
        - Никогда не встречал никого, заслуживающего доверия, кто бы говорил о себе в третьем лице. Знал я одного мимика…
        Джанель поставила поднос с сидром, местным пивом и еще несколькими мисками с упишеарралом.
        - А вот и я.
        - Какие-то проблемы с барменом? - спросил Кирин.
        - Хм? Никаких проблем, - сказала Джанель, присаживаясь и наливая себе сидр.
        Кирин оглянулся на бар. Бармен вернулась, но теперь она стояла в обнимку со старухой-конюхом и о чем-то шепталась с ней.
        - Он все время меня перебивает. - Брат Коун посмотрел на Джанель, словно ища у нее защиты: - Можно я продолжу?
        Джанель прикоснулась к руке Кирина:
        - Если ты не позволишь ему читать, он не даст нам никакой жизни.
        И Кирин решил не спорить.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Ни одни предыдущие бандиты столько не медлили.
        В самом деле, пришлось ждать так долго, что кобыла Дорна даже пошутила, что их стоит пригласить в лагерь разделить завтрак.
        Наконец одинокая фигура в маске вышла к ним на поляну. Брат Коун смог скрыть свое удивление: он не ожидал, что разбойником окажется женщина. Впрочем, Джорат уже не оправдал стольких ожиданий.
        - Наконец-то, - пробормотала Дорна. Брат Коун толкнул ее локтем, чтобы она замолчала.
        Очевидно, в этой части Джората преступники были робкими существами, которых нужно было выманивать из их нор.
        - Где твои охранники? - спросила бандитка, оглядываясь по сторонам. Разумный вопрос для того, кто собирается совершить преступление.
        Кобыла Дорна фыркнула, соскребая засохший сладкий рис с железной сковороды[16 - Я была удивлена, узнав, что Кобыла - это выражение привязанности, что-то вроде обращения к пожилой женщине - «Тетушка».].
        Третий член их отряда тихо и неподвижно сидел у костра, воплощая в себе все чаяния тех, кто рискнул заняться бандитизмом. На шее на цепочке висело кольцо с драгоценными камнями. Туника для верховой езды была прошита золотой нитью, а прическа лаэвос была украшена нефритовыми заколками.
        - Охранники? Зачем? - Джанель неспешно отхлебнула чаю. - Вы ищете работу?
        В ответ на шутку бандитка закатила глаза, продолжая при этом осматривать поляну, словно вооруженные солдаты могли спрятаться под спальными мешками. На мгновение ее взгляд задержался на освежеванном олене, висевшем вниз головой на одном из деревьев.
        Брат Коун мог угадать, о чем она думала: их всего трое, и ни один из них не выглядел способным на то, чтобы подвесить оленя, не говоря уже о том, чтобы защищаться. Дорна выглядела старше гор. Сам брат Коун был плохо приучен к физическим упражнениям. Благородная дама, Джанель, походила скорее на ребенка. Лошади паслись на соседнем пастбище и казались совершенно безобидными. Нигде не видно никаких признаков хороших охранников, которые могли бы защитить джоратского аристократа от тех, кому при рождении повезло гораздо меньше.
        Металл, который легко добыть.
        - Слишком просто, - пробормотал бандит. - Вы слишком благородны для того, чтобы не иметь защитников.
        А она умнее, чем главари последних четырех банд, подумал брат Коун.
        Такая ловушка всегда напоминала брату Коуну салоса, змею, живущую в джунглях Манола. Сам он никогда их не видел, поскольку никогда не бывал так далеко на юге и не покидал границ Куура, но отец Зайхера описывал это существо. Рептилия охотилась, подергивая кончиком хвоста и делая вид, что это не кончик хвоста, а находящееся в отчаянии раненое животное. Любой хищник, набросившийся на эту бесплатную закуску, обнаруживал, что предназначался в качестве основного блюда.
        Его работодательница, Джанель Теранон, граф Толамер, выглядела столь же беззащитно.
        Он услышал треск сухих листьев и веток, хрустевших под ногами, и перевел взгляд в сторону леса.
        - Граф, - сказал он, - есть еще.
        - Я надеюсь на это, брат Коун, - ответила граф Джанель, рассматривая разбойницу и с преувеличенной осторожностью ставя чашку. - Ваши компаньоны тоже ищут работу? - улыбнулась она.
        - Зависит от обстоятельств. Сколько вы платите? - крикнул мужчина откуда-то из-за деревьев. Другие, тоже невидимые, засмеялись в ответ, показывая, что женщина привела на вечеринку всех своих друзей.
        Бандитка вздохнула. Она была одета в богато украшенную кожаную тунику, окрашенную в контрастные коричневые и зеленые тона. Маска на лице состояла из двух кусков вышитой зеленой ткани, наложенных друг на друга так, чтоб оставить прорезь для глаз. Кожа вокруг одного глаза была коричневой, а вокруг другого - винно-красной. Наискось через плечо был перекинут лук, а в руке она держала серп.
        Возможно, это просто взбунтовавшаяся фермерша. Тем более что это очень заразительно, учитывая, как часто разбойники нападали на них за пределами кантона графа Джанель, Толамера. Однако в этом была и положительная сторона. Большинство правящих аристократов Джората предлагали награду за пойманных бандитов.
        Прекрасный способ заработать на жизнь, если не бояться рисковать.
        Брат Коун очень возражал против этого, но не ему было указывать графу, как наполнять сундуки металлом.
        Разбойница повернулась к лесу:
        - Заткнитесь!
        Улыбка Джанель превратилась в усмешку:
        - Вашим людям нужно время. Ни одна лошадь не родилась оседланной.
        - Сущая правда, - согласилась бандитка, а затем расправила плечи, словно напомнив себе, что не следует отвлекаться на дружелюбную жертву. - Смотри сюда. С тех пор как ты пересекла реку, мы следили за тобой и твоими людьми и все время спрашивали себя, что же здесь делает такая модногривая, как ты. Думаешь, мы поверим, что тебя сопровождают только древняя кобыла и жирный мерин?
        Брат Коун выпрямился:
        - Подожди…
        - О, она зрит в корень, не так ли? - Дорна встала, по-прежнему держа сковородку. - Я стара, а ты за свою жизнь никогда не отказывался от второй порции лапши.
        Брат Коун нахмурился:
        - Дорна, ты на чьей стороне?
        Их прервал свист. Брат Коун, действуя скорее на животных инстинктах, чем вследствие долгих тренировок, отскочил назад. Стрела выбила из рук Дорны сковороду, отправив ее в полет.
        Все замолчали. Губы графа Джанель сжались. Она больше не выглядела удивленной.
        - Ой! Зачем вы это сделали? Я ее еще не дочистила! - Дорна потерла руку и недовольно поморщилась.
        Сердце брата Коуна билось так быстро, что он подумал, что оно сейчас превратится в кролика и убежит. Последние бандиты, с которыми они столкнулись, были сплошь вооружены вилами и длинными ножами - оружием ближнего боя, - и это играло на руку графу. Она выглядела такой беспомощной; это всегда приманивало волков.
        Другое дело - стрелы. К ним у графа Джанель не было иммунитета.
        Как и у Коуна с Дорной.
        Бандитка лишь крепче сжала серп в руке.
        - Мы здесь не для того, чтобы развлекать тебя, старая карга. Отдавайте свои ценные вещи. Сейчас. - Она указала на фамильный меч Джанель, вложенный в ножны и висевший на толстой ветке на поясе: - Чей он?
        Джанель склонила голову набок:
        - Мой.
        - Лошадиное дерьмо! - рассмеялась женщина. - Да будь я проклята, если ты хотя бы сможешь поднять такой тяжелый металл. Где твоя охрана? Справляет нужду в лесу?
        Брат Коун посмотрел в сторону деревьев. Листья шуршали, когда бандиты меняли позицию или выражали нетерпение. Тот, кто стрелял из лука, либо знал свое дело, либо был благословлен Таджей, но если у них чуть больше луков, если они смогут выстрелить залпом…
        Брат Коун подозревал, что граф знала об опасности, но глаза у нее горели так, словно она развлекалась.
        Брат Коун подозревал, что она действительно развлекается.
        Он сделал знак утреннему солнцу, задаваясь вопросом, что он сделал для того, чтобы огорчить отца Зайхеру. Было ли это задание наказанием?
        - Ты так убеждена, что у меня должны быть охранники, - задумчиво произнесла Джанель. - Слыхала поговорку: «Не суди о том, как быстро бежит лошадь, по цвету ее шкуры»? Это может быть применимо и здесь. - Затем она встала, отряхнула крошки, оставшиеся после завтрака, с вышитой туники для верховой езды и поклонилась: - Я предлагаю тебе сделку.
        - Думаешь, ты в состоянии заключать сделки?
        Брат Коун встретился взглядом с Дорной. Старуха сделала едва заметный жест в сторону расположенного рядом большого камфорного дерева с толстыми корнями, идеально подходящими для того, чтобы спрятаться за ними. Джанель всегда хорошо дралась, но Дорне и Коуну нужно было где-то спрятаться.
        Граф Джанель отмахнулась от ее слов:
        - Ты - пастух. Ты беспокоишься о моих охранниках, и это правильно; ты не хочешь, чтобы твои люди получили ранения. Поэтому я предлагаю компромисс. Дуэль. Я сражусь с любым из твоих соратников - даже с тобой, если пожелаешь, - используя любое оружие, которое ты выберешь. Если ты выиграешь, я отдам все, что у меня есть. Даю слово.
        Брат Коун затаил дыхание, гадая, заглотит ли вожак бандитов наживку и кинется ли на этот подрагивающий, беззащитный хвостик…
        Бандитка хмыкнула:
        - Ты, должно быть, вообразила, что я дура или слабачка, но это не так.
        - Ты разбойница. - В этом выпаде не было ничего оскорбительного. Джанель улыбалась, как ребенок, играющий с новой лучшей подругой.
        Казалось, ей доставляет удовольствие, что ее соперницей была женщина. В Джорате в разбойники шло мало женщин. Банды, с которыми она сталкивалась до сих пор, состояли из мужчин[17 - После Лонежского Адского Марша очень многие люди решили переехать в более крупные города - ошибочно думая, что там они будут в большей безопасности, - что и спровоцировало экономический крах. К тому времени, как эти дураки поняли, что у них нет навыков работы, о наличии которых хоть кто-нибудь бы позаботился, целая куча людей потеряла фермы.Результат? Бандиты.].
        Бандитка положила руку ей на бедро:
        - Ты действуешь мне на нервы, крошка.
        Джанель откровенно рассмеялась:
        - Возможно, я была бы и не против, если бы ты меня не грабила.
        - А теперь я заберу и меч.
        - Разве ты бы оставила его, будь я повежливей?
        - И это причудливое кольцо. - Женщина указала на цепочку на шее графа Джанель.
        Фамильный меч Теранонов и кольцо с печаткой кантона Толамер.
        Брат Коун с трудом удержался от громкого вздоха, но, по крайней мере, их потенциальный грабитель не ответил «нет».
        - Так что насчет сделки? - продолжала настаивать граф Джанель.
        Объявленная вне закона прошлась взад-вперед, а затем указала на меч:
        - О да. Хорошо. Сразись со мной, но оружие, которое я выбираю для тебя, - не твой клинок, а ветка, на которой он висит.
        Брат Коун невольно заморгал. Предложенное «оружие» - ветвь, горизонтально отходившая от ствола дерева, была толщиной с руку графа Джанель. Для того чтобы воспользоваться этим суком, был явно нужен топор.
        У них его не было.
        Бандитка увидела выражение лица Коуна, вздернутые брови Джанель…
        - Игры кончились, малышка. Все ваши ценные вещи находятся посредине лагеря, и считайте, что вам повезло, что нам не нужны ваши лошади.
        В глубине леса что-то шевельнулось. Вдали послышался дробный стук копыт.
        Женщина, должно быть, поверила, что это приближается перепуганная охрана, вернувшаяся, чтобы защитить благородную даму.
        - Стать в круг! - рявкнула она. - Приготовиться!
        Но стоило бандитам отвлечься на воображаемое подкрепление, как Джанель Теранон, двадцать четвертый граф Толамер, протянула руку и просто сломала ветку. Треск эхом разнесся по поляне.
        - Я принимаю твои условия, - сказала Джанель. - А теперь начнем.
        Поляна затихла, когда главарь бандитов поняла свою ошибку. Брат Коун почти что чувствовал к ней жалость. Кто бы мог подумать, что граф может быть опасна? Обычная девушка. Такая беспомощная.
        А в итоге оказалось, что дрожащий беззащитный червячок - не такая уж бесплатная пища.
        В воздухе пахло сосновой смолой, старым древесным дымом и приближающимся полуденным дождем: из леса вышли мужчины и женщины. Брата Коуна поразило, что женщин было не меньше, чем мужчин, да и выглядели первые не дружелюбнее вторых.
        - Что вы делаете? - потрясенно спросила бандитка. - Во имя Восьми! Почему вы вышли из укрытия? Возвращайтесь к деревьям, живо!
        Брат Коун тоже был в растерянности. Он не понимал, почему банда вышла из укрытия вместо того, чтобы начать стрелять, когда у них была такая возможность. Кобыла Дорна и брат Коун еще не успели спрятаться, так что они были весьма удобными мишенями.
        А бандиты не только вышли из леса, но и убрали оружие, повесив луки через плечо.
        Самый крупный из них - настоящий великан с серой кожей, покрытой черными пятнами, - искоса глянул на Джанель и указал на нее:
        - Она бросила тебе вызов. Ты согласилась. - Судя по выражению его лица, объяснение было очевидным.
        Второй мужчина потянул здоровяка за рукав:
        - Пять шансов, что модногривая упадет с первым же ударом.
        Дорна выпрямилась:
        - Ах, теперь ты бегаешь по моему пастбищу! Ставлю десять тронов, что моя граф надерет задницу твоему боссу! - Она похлопала брата Коуна по плечу: - Жрец, мне нужны десять тронов.
        - Дорна, нет! - возмутился брат Коун.
        - Ну ты ж знаешь - чтобы сделать металл, нужно потратить металл.
        - Идиоты! - рявкнула главарь банды. - Я говорила несерьезно!
        - Это Джорат. - Крепыш сложил руки на груди.
        Женщина с белой отметиной посередине лица сказала:
        - В Джорате не шутят с соревнованиями.
        - Неужели вы все такие идиоты?! - Главарь банды даже не пыталась скрыть раздражение.
        Джанель, покачивая веткой, рассмеялась:
        - Ты ведь не местная?
        В этот момент на поляну выскочил Арасгон.
        В каком-то смысле главарь банды была права насчет охраны Джанель. Если граф и нуждалась в свите, то Арасгон вполне подходил на эту роль. Он был ее верным спутником с детства, но, поскольку одно его присутствие во время путешествия могло напугать любого, Джанель приказала Арасгону, дабы ловушка удалась, держаться подальше от лагеря. Но Арасгон не носил доспехов, не пользовался оружием, да и вовсе не был человеком.
        Огнекровка был ростом восемнадцать ладоней, черным, как соболь, с малиновой гривой и хвостом - того окраса, который джоратцы называют «поцелованный огнем». На этом его сходство с сородичами - лошадьми - заканчивалось; ноги обвивали красные тигриные полосы, а глаза были того же рубинового оттенка, что и у его хозяйки Джанель. Из него получился бы великолепный конь, но огнекровки не были конями - и готовы были напомнить об этом любому, находящемуся в пределах досягаемости их копыт глупцу, посмевшему назвать их лошадьми[18 - О, пожалуйста! Коун мог бы считать себя счастливчиком, если бы огнекровка просто ударил его копытом. Эти создания всеядны, и у них есть клыки.].
        Арасгон издал звук, похожий на нечто среднее между ржанием и чем-то гораздо более обдуманным и проницательным. Брат Коун знал, что это был язык, настоящий язык, но, к своему разочарованию, не мог понять ни слова.
        - Я в порядке, - сказала Джанель, оглянувшись через плечо на Арасгона. - Она не примет вызо…
        Именно в этот момент бандитка ударила Джанель ногой в голову.
        Трижды.
        Бандиты ликовали. Если бы они могли, они б от радости поразбивали кружки и порвали вымпелы. А почему бы и нет? Даже учитывая огнекровку, которые почитались джоратцами почти до святости, разбойники вчетверо превосходили их числом. Это было не ограбление, а развлечение.
        Да и забыть, что их главарь сражалась с женщиной, которая могла обламывать толстые ветви с деревьев, было достаточно легко.
        Джанель так сильно покачнулась от удара, что брат Коун испугался, что бой закончится прямо сейчас. Разбойник, поставивший на такой исход, приободрился.
        Но вместо этого Джанель мотнула головой и сфокусировала красные глаза на нападавшей.
        - О, так мы уже начали? Извини, ошиблась. - Она вытерла кровь со рта. Улыбка, сверкавшая на ее лице, погасла.
        Главарь бандитов остановилась как вкопанная:
        - Почему ты не упала? Я так сбила с ног даже его! - Она указала на крепыша, принимавшего ставки.
        - Я славлюсь своим упрямством. - Джанель взмахнула веткой, подкрепляя свои слова. Дерево ударилось о землю, и разбойница испуганно отскочила в сторону.
        Вор, поставивший на легкую победу, застонал и передал монеты другому бандиту.
        Джанель снова шагнула к сопернице. И на этот раз главарь бандитов успела поднырнуть под ветку, одновременно зацепив ноги Джанель и сбивая ее на землю. Граф едва не упала в костер, на котором готовился завтрак, а бандитка пнула ее ногой, решив воспользоваться преимуществом. Джанель перекатилась на бок и встала, попав рукою в горящие угли.
        Едва раздавшиеся радостные вопли смолкли от ужаса.
        Правая рука Джанель была охвачена огнем. Она посмотрела на нее, вздохнула и, взяв ветку под мышку, стащила перчатку с пальцев. В отличие от лица цвета корицы, руки ее были черны как ночь и, насколько мог судить брат Коун, вообще не были обожжены.
        - Это была моя любимая пара перчаток! - возмутилась она.
        - Ах, жеребенок, - вздохнула Дорна. - Это была твоя единственная пара перчаток.
        - Я так и сказала, кобыла Дорна, - согласилась Джанель. Взяв себя в руки, она взмахнула веткой как дубинкой, указывая ею на свою противницу: - Я недооценила тебя, воровка.
        - О, аналогично. - В ее смехе прозвучало беспокойство. - Конечно, ты сильна, как демон, и крепче, чем бык, но одной лишь веткой тебе меня не победить.
        - Радуйся, что ты не выбрала меч.
        В смехе бандитки прозвучали нервные нотки:
        - Сначала тебе придется достать меня. А я быстрее любого, здесь присутствующего.
        Великан повернулся к Дорне и доверительно сообщил:
        - Это правда. Она - наш лучший боец. - Он постучал себя по груди: - А я уж в этом разбираюсь.
        Джанель улыбнулась своей сопернице:
        - Мне достаточно ударить тебя один лишь раз.
        Брат Коун заставил себя разжать стиснутые кулаки. В каждой провинции свои традиции. Хорвешцы были великими воинами. Кирписцы гордились своими магическими способностями. Йорцы - варвары. Джоратцы любили лошадей… Но ему бы очень хотелось, чтобы кто-то рассказал о том, как народ Джората любит соревнования.
        Все это время Джанель и главарь бандитов кружили вокруг друг друга, выжидая, когда кто-нибудь откроется. Преступница так и не попыталась ударить серпом, но и не отбросила его. Всякий раз, когда Джанель замахивалась, женщина ускользала от удара или отводила ветку в сторону. Каждое нападение Джанель заканчивалось тем, что она получала новый удар или пинок.
        В конце концов, воровка могла просто взять графа измором.
        - Не так уж и плохо, - сказала женщина после того, как Джанель в энный раз пропустила ее удар. - Жаль, что тебя никто никогда не тренировал.
        Джанель, сжимая ветку, рванулась вперед, бандитка отклонилась, шагнула в сторону и пнула ее в…
        Скажем, по ногам.
        Игрушки кончились. А может, граф Джанель просто утратила самообладание. И больше она не пыталась увернуться или избежать ударов. Она превратилась во что-то безжалостное. Женщина ударила снова, сильно, но Джанель, прищурив глаза, только хмыкнула. Граф выпрямилась и подбросила ветку в воздух. Та взлетела, кружась, как поросшее листьями колесо.
        Она казалась безоружной.
        Такой уязвимой…
        И главарь бандитов не упустила возможности: она напала. Джанель двигалась быстро, легко уклоняясь от ударов. Поймав падающую ветку, она с силой ударила по серпу, отправив псевдооружие в полет, а затем, перевернув ветвь, ударила противницу по ноге с такой силой, словно била молотом.
        Послышался громкий треск, а затем воздух распорол крик бандитки. Женщина, рыдая, упала на землю: нога ее была изогнута под странным углом.
        Джанель отбросила ветку.
        - О нет, - сказала она. - Я не… - Она сморгнула и отступила назад. - Брат Коун! Помогите нам!
        Он рванулся к ней:
        - Я здесь, я здесь! Позвольте, я возьму свою сумку…
        Великан окинул все это взором и, скрестив руки на груди, нахмурился:
        - Я совсем не так себе это все представлял.
        Стоявшая рядом с ним кобыла Дорна протянула руку, чтобы забрать свой выигрыш.
        2: Гнилой Плод
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КСАЛТОРАТ НАЧАЛ АДСКИЙ МАРШ В СТОЛИЦЕ
        Голос брата Коуна сорвался, и он замолчал.
        - Чай смягчит тебе горло лучше, чем сидр, - сказала Джанель.
        Жрец кивнул:
        - Ты права. Я пойду проверю кухню. - Проходя мимо, он вежливо кивнул Кирину.
        В наступившей тишине Кирин и Джанель уставились друг на друга.
        Кирин спросил:
        - Это все правда?
        - Что? Правда ли, что Коун проверяет, есть ли чай? - Она оперлась подбородком на руку и ухмыльнулась, когда Кирин закатил глаза. - А, ты говоришь о напавших на нас бандитах.
        Кирин ответил ей улыбкой:
        - Нет, я говорю о ветке, которую ты сломала.
        - Да. Думаю, в это действительно трудно поверить.
        Кирин отставил тарелку с упишеарралом в сторону.
        - Я не мог закрыть дверь конюшни. Этого не смог сделать мой приятель Звезда, хотя мы оба пытались, а ты закрыла и заперла входную дверь на засов так легко, словно она была сделана из сахарной ваты и комплиментов.
        Она заломила бровь:
        - Тогда, возможно, эта история правдива.
        - Почему эту историю рассказывает Коун, а не ты? Хорошо, конечно, иметь личного летописца[19 - Он вообще не понимает своих отношений с Турвишаром Де Лором, не так ли? Или Турвишар забыл упомянуть Кирину, что он намеревался создать из диалогов Кирина с этим безумным маленьким мимиком целый исторический отчет сомнительной точности?], но я сомневаюсь, что его версия беспристрастна.
        - А если я буду рассказывать со своей точки зрения, все будет иначе? По крайней мере, он запомнил, что надо записать все наши приключения. А я была слишком рассеянна.
        - А может быть, я просто предпочел бы услышать эту историю от тебя.
        Их глаза снова встретились.
        Губы Джанель дрогнули:
        - Удовлетвори мое любопытство. Жеребцы или кобылы?
        Кирин прищурился:
        - Что?
        Она наклонилась вперед, зеркально повторяя его позу:
        - Ты бегаешь за жеребцами? Или за кобылами?
        - Я никогда не задумывался о том, какого пола моя лошадь… - Он оборвал речь на полуслове. - Но ты ведь сейчас не о лошадях говоришь?
        - Ни в малейшей степени, - сказала она. - И люди, не знающие наших обычаев, отвечая на этот вопрос, могут попасться в ловушку.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Есть некоторая разница в том, как мы используем слова жеребец или кобыла. - Она медленно провела пальцем по столу. - Важно знать контекст, чтобы не оказаться в затруднительном положении.
        - И каков же контекст сейчас?
        - Предпочитаемый пол твоих партнеров по постели, разумеется. - В ее глазах запрыгали искорки озорства. - Ты бегаешь за жеребцами? Или за кобылами? - Она пожала плечами: - Некоторые вообще не любят бегать, но ты не из таких, не так ли?
        Кирин провел рукой по волосам:
        - Нет, не из таких. За кобылами, пожалуй. - Он заколебался: - И в чем тогда ловушка?
        - Потому что в Джорате слова жеребец, кобыла и так далее лишь в этом случае указывают на то, что находится между ног. Обычно, когда кто-то называет человека жеребцом или кобылой, мы обсуждаем их гендер.
        Кирин уставился на нее:
        - А разве раньше ты говорила не о гендере? Ты женщина. Разве не это ты имеешь в виду, говоря кобыла?
        Она дернула уголком рта:
        - Ты путаешь пол и гендер. Мой пол - так же, как и мое тело, - женский, да. Но это не мой гендер. Я жеребец. И жеребец - это то, как джоратское общество называет наших мужчин. Так что в этом ты ошибся; я, безусловно, не женщина.
        Глаза Кирина расширились:
        - Ты только что сказала, что ты женщина.
        Она вздохнула:
        - То, кто я, не зависит от, - она жестом указала на себя, - этого. Не имеет никакого значения, женщина ли я, мужчина или ни то ни другое. Я все равно остаюсь жеребцом.
        Кирин всмотрелся повнимательнее.
        - Ты… мужчина. - Его взгляд скользнул вниз по ее тунике, задержался на ногах, затем снова поднялся к лицу. - Оче-видно.
        Джанель закатила глаза:
        - Опять же, ты путаешь женщину и женский пол. Я не виню тебя за это; на западе это, должно быть, синонимы. Но, будь уверен, здесь - нет. - Она оглядела себя с ног до головы, дернула за ворот туники. - Обычно, когда для описания человека используют термин кобыла или жеребец, то говорят о гендере. И по этому определению я - мужчина. Но в отношении секса правила меняются. Потому что тогда мы говорим лишь об эстетических предпочтениях, и в этом случае, - она вновь осмотрела себя сверху вниз, - я, скорее всего, соответствую стандартам тех, кто предпочитает партнеров женского пола. На самом деле я мужчина женского пола. - Она улыбнулась: - Теперь ты видишь, в чем заключается ловушка?
        Он покачал головой. Если кто-то похож на женщину - как Джанель, например, - как следует вести себя при общении с ним, если он определял себя как… мужчину? Да и откуда ему знать разницу? Кирин всегда предполагал, что то, что находится между ног, и является самой важной частью для того, чтобы выяснить, кто мужчина, а кто женщина.
        Но, похоже, так было не для Джанель и, вероятно, и не для остального Джората тоже. О, теперь он понял, в чем заключается ловушка. Но совершенно не был уверен, что понимает, как это работает, не говоря уже о том, как этого избежать.
        Неужели брату Коуну нужно столько времени, чтоб заварить чай?
        - Э-э… возможно, мне понадобится время, чтобы привыкнуть к этой мысли. А обращаться к тебе надо «он» или?..
        - Она, - сказала Джанель. - Мы стараемся, чтобы остальная часть Куура не слишком путалась[20 - Это верно. К счастью, остальная часть Куура не обращает внимания на довольно замечательные социальные обычаи Джората или просто на то, насколько они отличаются от остальной части империи. Будем считать это хорошим знаком.].
        - Мне кажется, у вас это не особо получается. - Кирину потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями. - Так… Что насчет тебя?
        - Меня? Я вроде не запуталась.
        - Нет, я имею в виду, ты бегаешь за жеребцами… или за кобылами?
        Она вздернула брови:
        - Зачем мне бегать только за частью табуна?
        Кирин был рад, что он ничего не пил в этот момент.
        - Ага, действительно, зачем, - улыбнулся он в ответ. Ему нравилась ее прямота. Ему нравилось ее непоколебимое отсутствие стыда. И хотя Кирин понимал, что у Джанель все распланировано, ей достаточно было встретиться с ним взглядом на несколько секунд, и он тут же начинал забывать, почему это может быть важно. Кирин понимал, что это неразумно. Совсем не разумно.
        Кирин все равно потянулся к ее руке.
        Брат Коун поставил на стол поднос с чашками и чайником. Кирин убрал руку.
        - Ты нашел чай. Здорово.
        - Разве нет? - сказал брат Коун. - Я так рад.
        Джанель вздохнула:
        - Брат Коун, может, мне сменить тебя? Это поможет тебе сохранить голос.
        - Вы уверены? - Коун протянул ей книгу.
        - В этом нет необходимости, - сказала Джанель. - Я расскажу историю по-своему.
        Кирин чуть не расхохотался от того шокированного взгляда, которым одарил ее Коун.
        Придя в себя, жрец налил чаю:
        - Вы не возражаете, если я запишу ваш рассказ?
        Джанель заморгала, глядя на Коуна:
        - Каким образом?
        Коун полез в свою сумку и достал еще один блокнот.
        - Это заклинание, которому я научился… - он откашлялся, - в моем старом монастыре. Записывать рассказы для исторических отчетов. Оно очень деликатное. Вы даже не заметите, что что-то происходит.
        - Подожди. - Кирин наклонился вперед: - Ты знаешь заклинание, которое запишет все, о чем мы говорим? Дело в том, что мне знакомо это заклинание.
        Его приемный отец, Сурдье, умел делать нечто очень похожее.
        - В самом деле? О, это прекрасное заклинание, не так ли? Я не могу даже перечислить, сколько раз оно спасало мои пальцы от судорог…
        - У тебя нет кольца с рубином, не так ли?
        Глаза Кирина сузились, а Коун как-то странно посмотрел на него:
        - Что за странный вопрос? Нет, и никогда не было. Жрецы Вишаев живут скромной жизнью.
        Кирин взял себя в руки.
        - Извини. Разумеется[21 - Кирин, ты серьезно? Кирин действительно думал, что если бы Коун принадлежал к Людям Грифона, то жрец просто бы признался в этом? Я думаю, что даже Коун не настолько глуп.].
        - Ну, - сказала Джанель. - Я, например, не возражаю, если ты запишешь, что я рассказываю, Коун, так что я начинаю.
        И, не дожидаясь его ответа, она заговорила.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Увидев сломанную ногу, я отбросила ветку и отступила назад, а брат Коун бросился к нам. Арасгон обнюхал меня, проверяя, не получила ли я серьезных травм - и на это были причины: на челюсти и ребрах наверняка останутся синяки.
        Эта женщина пиналась, как сам Хорсал.
        Остальные бандиты побросали оружие у костра, показывая, что они сдаются. Я почти не обращала на них внимания, разве что подсчитала, сколько их - если считать женщину-главаря, восемь, - да еще и несколько имен расслышала. Женщину с белым пятном звали Кей. Еще кого-то - я так и не поняла кого - Виданом. Может, я и дура, но нужны они мне были лишь для того, чтоб заработать денег.
        Удача была с нами: в столице Барсины, Мерейне, должен был начаться турнир, на котором был обязан присутствовать местный барон, а значит, ждать награды было недолго.
        Когда мы в первый раз ловили бандитов на живца, брат Коун очень удивился: он никак не мог понять, почему другие бандиты никогда не пытались убежать или вступить в бой после проигрыша их предводителя. Пришлось мне объяснять…
        Видите ли, все в нашем мире зиждется на двух понятиях: идорра - власть и сила, которыми обладают те, кто защищает других, и тудадже - уважение, достигаемое при подчинении тому, кто выше. И для того чтобы определить, кому принадлежит каждое из них, проводятся испытания, состязания и дуэли, что способствует хорошему воплощению лидерства и хорошим общественным связям. В поражении тоже нет позора. Бандиты, показав тудадже и став нашими пленниками, найдут сочувствие и прощение. И поэтому, что вполне естественно, они сдались. И естественно, с ними будут хорошо обращаться.
        И разве человек, сильный в идорре, мог поступить иначе? Тот, кто использует свою силу для угнетения, - хулиган и тиран. И для него тоже есть слово на нашем языке: торра.
        Увы, но Коун так ничего и не понял. За горами, на западе, все иначе.
        Да на западе вообще все по-другому!
        Но именно сейчас у одного бандита было меньше тудадже, чем у остальных. У мужчины с лаэвосом - волосами, подстриженными, как конская грива. Прической, которая является признаком благородства.
        У того самого человека, который поставил на мое поражение и проиграл.
        В то время как остальные смотрели на своего бывшего лидера или брата Коуна, он уставился на меня.
        - Я вас знаю, - сказал он. - Вы - Джанель Данорак, внучка графа Толамера.
        О, чудесно! Он знает, кто я.
        Проклиная в уме свою удачу, я вздернула подбородок:
        - Ошибаешься, - отчеканила я.
        На его красивом лице промелькнуло замешательство. Белый лаэвос, выделявшийся на фоне темно-серой кожи, когда-то, наверное, был прекрасен. Как привыкший к роскоши человек мог превратиться в кого-то, таящегося в лесу, прячущегося от своих врагов?
        Так же, как я, наверно?
        - Разве? - удивленно прищурился он.
        - Да. Когда-то я была внучкой графа Толамера. Теперь я графиня Толамера. - Я заставила себя вновь посмотреть ему в глаза. - Как ты меня узнал? С тех пор как я посещала это знамя, прошло много лет. Я думала, меня никто здесь не узнает.
        Судя по его горькой улыбке, он смеялся скорее над собой, чем надо мной.
        - Я с детства помню ваши визиты. Вы всегда могли уговорить Тамина играть с вами и этой огнекровкой и возвращались грязной после лазанья по деревьям или постройки замков из песка. Это ведь вы, правда? Вы - Джанель Данорак.
        - Моя фамилия Теранон. Ты из свиты барона Барсины?
        - Был. - На его лице промелькнуло болезненное выражение. - Но вы ведь Данорак?
        Бандиты шумной и обеспокоенной стаей птиц обступили своего раненого главаря, но стоило раздаться этому вопросу, и все разговоры стихли. Все взгляды обратились ко мне.
        Я вздохнула:
        - Я просто случайно оказалась на пути Адского Марша.
        Он усмехнулся:
        - А еще вы очень скромны.
        - Нет, я не… - Я оборвала речь на полуслове.
        Меня всю жизнь учили, что я не должна никому рассказывать, что же на самом деле произошло в кантоне Лонеж, когда в нем бесчинствовали демоны, а потому я не спорила с людьми, готовыми сплести мифы из моих детских кошмаров.
        Для тех, кто не знает историю Джората, поясню: Данорак был огнекровкой. И он вдоль и поперек оббежал весь Джорат за неделю - без еды, питья и отдыха, и все для того, чтоб предупредить стада людей и огнекровок, что они должны подняться на возвышенность до того, как император Кандор затопит Бесконечный каньон, чтобы вынудить нашего тирана, бога-короля, выйти на открытое место, где его могут убить.
        Когда Данорак спас всех до единого, он упал замертво от истощения.
        Лонежский Адский Марш начался потому, что какой-то колдун или колдунья в Маракоре вызвали демона, обладающего большей силой, чем они могли контролировать. Результат был вполне предсказуем, и закончилось все лишь после того, как большая часть Джората и целый кантон - Лонеж - обезлюдели.
        Меня стали называть Данораком после того, как разнеслась весть, что я обогнала демонов и несколько дней была на шаг впереди них, и все для того, чтобы предупредить императора Санда о вторжении. Считалось, что это знак почета.
        А вместо этого служило напоминанием, что вся моя жизнь и моя репутация основаны на лжи.
        Никто не способен обогнать демонов, а уж тем более восьмилетняя девочка.
        Говорить об Адском Марше мне совершенно не хотелось, так что я переключила внимание на брата Коуна, все еще занимающегося главарем банды.
        - Она сможет путешествовать?
        - Хоть сейчас, - заявила женщина, пытаясь сесть.
        - Прекратите, - упрекнул ее брат Коун. - Я еще не закончил вправлять вашу ногу.
        - Еще раз дотронешься до нее, и я покажу, как сильно могу пинаться другой.
        - Но я должен… - Мой жрец повернулся ко мне за помощью: - Граф, пожалуйста, не могли бы вы ей объяснить, что я пытаюсь помочь?
        - Точнее, пытаешься полапать мои ноги!
        Дорна засмеялась:
        - Он не таков. Наш Коун - мерин во всех отношениях. - Ее улыбка стала еще шире. - Хотя ноги у тебя красивые. Если он и не будет этого делать, то я с удовольствием.
        Коун закрыл глаза, бормоча молитву.
        - Как тебя зовут? - спросила я побежденную.
        Она шмыгнула носом и отвернулась.
        Я стянула маску с ее лица. Она ударила меня по руке, но сейчас женщина была слишком слаба.
        Без маскировки она выглядела настоящей джораткой: с прямыми черными волосами, темно-коричневой кожей и неровным розовым пятном, занимавшим левую щеку и лоб. Судя по всему, она была вдвое старше меня.
        Но она не была джораткой.
        При этом она убедила целую банду джоратцев отдать ей свое тудадже. Вероятно, они не знали, кто она на самом деле.
        А может, она просто очень хорошо дралась.
        - Ее зовут Нинавис, - сказал мужчина с лаэвосом. - Можно Нина. До того как барон объявил, что лес полностью принадлежит ему, она была охотницей, но сейчас его солдаты под страхом смерти переселили целые деревни, и семьи, которые охотились на этих землях в течение многих поколений, теперь стали браконьерами.
        - Ты серьезно, Кэлазан?! - выругалась Нинавис. - Может, ты сразу и барону мое имя назовешь?
        - Ей можно сказать, - сказал Кэлазан. - Нина, ты разве не понимаешь? Она та, кого мы так долго ждали. - Он снова повернулся ко мне: - Я - Кэлазан. Великана зовут Данго, а того, со шрамом на лице, - Дубина. Это Кей Хара и Джем Накиджан, а рядом с ними стоят Видан и Ган…
        - Ган, дочь мельника, - перебила его женщина, которую так назвали. Она была молода, красива и щеголяла великолепным лаэвосом, и если она на самом деле дочь мельника, то я - королева Старого Зайбура. - Кэл, Нина права. Тебе не следовало называть наши имена.
        - Но, Ган, это она, - отчаянно жестикулируя, оживился он. - Мы месяцами влачили жалкое существование в лесах, а барон и его проклятый капитан сжигали деревню за деревней, разыскивая угрозу, которую им предсказали. Нужное демону дитя, помнишь? Но что, если она - та, кого они боятся? Что, если бы это всегда была Данорак? В пророчестве не сказано, что это должен быть кто-то местный.
        У меня скрутило живот от ужаса, охватившего меня с ног до головы, и чтобы не поддаться порыву схватить Кэлазана за горло и трясти его до тех пор, пока ответы не выплеснутся наружу, я уперла кулаки в бока.
        - Объясни, о чем ты говоришь? - потребовала я. - И напрямик, ибо я ненавижу пророчества.
        Вопрос остался без ответа.
        У Арасгона чувства намного острее, чем у любого человека, и огнекровка закричал:
        - Граф, мы не одни! - как раз в тот момент, когда на поляну с подветренной стороны выехали три дюжины вооруженных всадников, одетых в золотисто-коричневые цвета знамени Барсины.
        И у всех у них были арбалеты.
        Или, точнее, у всех у них были арбалеты, направленные на нас.
        Несколько бандитов рванулись то ли за оружием, то ли просто в лес, то ли в укрытие, которое они могли бы найти под корнями деревьев. Нинавис за ними последовать не могла, а Кэлазан хотя и не побежал, но я заметила, что и он, и Ган, дочь мельника, накинули на головы капюшоны плащей, чтобы скрыть прически-лаэвос.
        - Итак, что у нас здесь? - спросил командир стражи, выезжая вперед. - Всем оставаться на местах, никому не двигаться!
        - О, отлично! - выпалил Арасгон, подбегая к нему, чтобы поприветствовать прибывших. - Мы поймали этих отбившихся от табуна животных. А теперь помоги нам отвести их к твоему табунщику.
        Капитан стражи не обратил на Арасгона никакого вни-мания:
        - Тебе нечего сказать? Кто здесь главный? Говори громче!
        Арасгон сморгнул и уставился на меня. Я поняла, о чем он подумал. Неважно, что эти люди выглядели как джоратцы; ни одно дитя наших лугов не осмелилось бы проигнорировать слова огнекровки.
        Если только они не поняли огнекровку.
        Но это невозможно. В древние времена бог-король Хорсал избрал нас, чтобы мы заботились о его любимых детях - его огнекровках. И когда те же самые огнекровки присоединились к людям при свержении Хорсала, наши отношения лишь укрепились. Каждый ребенок в Джорате учится понимать наших четвероногих сородичей.
        Но этот солдат не понял речи Арасгона. Он либо идиот, либо такой же чужак, как Нинавис.
        И я готова поставить металл на последнее.
        Я шагнула вперед:
        - Я здесь главная. Я граф Толамера, еду в Мерейну навестить барона Барсины.
        Он окинул меня критическим взглядом. С моим ухоженным лаэвосом и достаточно роскошной, пусть и поношенной, одеждой я не была похожа на крестьянку. Однако, если одежду и уход за нею и можно подделать, идорру подделать нельзя. Я вела себя как настоящий граф.
        - О? И где же ваши охранники? - спросил он.
        Я услышала, как натужно запротестовала Нинавис, главарь банды.
        Я заставила себя изобразить на лице приятную улыбку:
        - Меня сопровождает огнекровка. Какая еще защита может понадобиться любому аристократу?
        Мужчина, наконец-то поняв, кто такой Арасгон, оглянулся. Огнекровка, вскинув голову, направился обратно к плотно и неуклюже сгрудившимся бандитам.
        Предводитель солдат спешился:
        - Я капитан Дедрю. Мы охотимся за преступниками, уже почти год грабящими и поджигающими деревни вдоль реки. И эти люди как раз похожи на них, так что, если вы простите нас, - он указал своим людям на бандитов, - мы заберем их.
        Половина солдат спешилась, убрав арбалеты и достав мечи. Однако меня обеспокоило выражение их лиц. Я бы поняла, если бы они были в гневе, но в их глазах светился голод хищника, нагнавшего добычу. Я видела, как капитан бросил короткий взгляд на сидевшую на земле Нинавис и облизнул губы[22 - Это та ситуация, при которой, я думаю, что хорошее проклятие помогает убедить мужчин, что нужно держаться на расстоянии.]. От такого взгляда нельзя ждать добрых намерений.
        Я изо всех сил пыталась сдержать гнев, чувствуя, как волна ярости наполняет меня неприятным теплом.
        Я возложила руку без перчатки на кожаный нагрудник Дедрю.
        - Это я поймала их, Дедрю, - сказала я. - Победила их и подчинила их тудадже моей идорре. И потому они находятся под моей защитой, пока я не передам их барону. Лично.
        Конечно, я чувствовала иронию всего происходящего. Видишь ли, я изначально и собиралась поступить так, как предлагал Дедрю. Я ведь специально их ловила! Когда я до этого охотилась на бандитов, то отдавала их местным властям, даже не узнавая, как их зовут. Я не собиралась нести за них ответственность. Я не собиралась брать под опеку каких-то бродяг, а просто пыталась наполнить сундуки, оставшиеся пустыми после моего быстрого отъезда из Толамера.
        Да в любом знамени, кантоне или округе провинции предлагалась награда за пойманных разбойников! Я действительно просто хотела обменять их на металл!
        И вот теперь я заявляю о том, что они находятся под моей идоррой, как будто они не просто мусор - простолюдины, преступники и грабители. Чем они отличались от других? Может, я так сказала потому, что вышла из себя и ранила их главаря? Не знаю.
        А может, капитан Дедрю просто шел неправильным аллюром.
        - Капитан! - закричал один солдат. - Там, за ее спиной! Это он!
        Дедрю попытался оттолкнуть меня и удивленно замер, обнаружив, что не может этого сделать, а всадники позади него навели арбалеты. И они выстрелят раньше, чем бандиты - о, Хоред, теперь они, похоже, стали моими бандитами? - успеют дотянуться до луков.
        Капитан Дедрю был воистину устрашающ. По крайней мере, на фут выше меня, со светло-серой кожей, испещренной темно-серыми ягуаровыми пятнами у самой линии роста волос. С глазами цвета льда.
        И хоть он был достаточно красив, в воздухе чувствовалась какая-то совершенно не нравящаяся мне вонь, что-то похожее на запах гнили, смыть которую не сможет ни одна ванна.
        - С дороги, - усмехнулся он и добавил: - Миледи, - как будто вспомнил об этом только сейчас и не потрудился извиниться за свои слова. - Эти преступники разыскиваются за государственную измену и колдовство. Если вы выступаете от их имени, мне придется предъявить эти обвинения и вам.
        - Капитан, если эти люди совершили преступления, они заплатят за них, однако сейчас они находятся под моей идоррой. Так что давайте, как и положено, отправимся для вынесения приговора в Мерейну.
        - Женщина…
        - Женщина? - Я недоверчиво вздернула бровь.
        Он нахмурился:
        - У тебя нет права вмешиваться в это. Будь благодарна хотя бы за то, что я сопровожу тебя обратно в город. - Он наклонился, так что его лицо оказалось напротив моего: - Зима была тяжелой и опасной. На обратном пути может случиться все что угодно.
        Я уставилась на него, совершенно не удивленная и не испуганная его словами:
        - Вот оно как?
        - Если ты будешь со мной мила, я позабочусь, чтобы ты добралась… - Моя рука сомкнулась на его горле, и он сдавленно булькнул.
        Не буду врать. Мне очень хотелось усилить хватку, да так, чтоб пальцы сомкнулись.
        - Я граф Толамера, - сказала я. - И я жеребец, а не кобыла. И я не спрашиваю твоего разрешения. Я отдаю тебе приказы.
        Несмотря на преимущество в росте, я все же приподняла его на несколько дюймов над землей. И заодно прикрылась им от его арбалетчиков.
        - Э-э… Граф? - окликнула Дорна. - Не хотелось бы мешать твоему флирту, но стоит позаботиться о детях…
        Я оглянулась. Солдаты направили свое оружие на Дорну и брата Коуна и да, даже на Арасгона, хотя их нервные взгляды намекали, что они совсем не были уверены в том, что это разумно - угрожать огромному огнекровке.
        - Скажи своим людям, чтобы прекратили, - сказала я Дедрю. - Или они смогут полюбоваться, как я оторву тебе челюсть и удушу тебя твоим собственным языком[23 - Она нравится мне все больше и больше.]. И отныне ты не будешь разговаривать с графом таким тоном. И не поднимешь оружия против тех, кто находится под моей защитой. Понятно? - Я замолчала, прислушиваясь к сдавленным звукам, которые он издавал. - Моргни, если понятно.
        Его пальцы коснулись моих, но он моргнул, а когда я отпустила его, сдавленно сглотнул и сплюнул на землю.
        - Опустите оружие! - прохрипел он, а затем в ярости повернулся ко мне: - Пообещайте, что вы поможете мне арестовать этих преступников, иначе то, что вы граф, вас не спасет.
        Я подняла бровь, задаваясь вопросом, как правитель знамени Барсины обучал своих людей. Я помнила барона как крепкого жеребца, предпочитавшего морковке кнут. Если поведение Дедрю что и доказывало, то лишь то, что с годами ему становилось все хуже.
        - Вы, кажется, запутались, капитан. Барон ниже, чем граф. И я уже предложила доставить их, не так ли?
        Он попятился, свирепо глядя на меня. Его тудадже был очень скуден. Я доказала ему свое превосходство, но он ответил на это негодованием, а не благородным подчинением моей воле. Он был хулиганом, торрой, тем, кто думал, что физическая сила - единственное, что имеет значение, когда ты доказываешь свое право доминировать. В его взгляде я видела угрозу: берегись, или, когда мне выпадет шанс, ты заплатишь за это унижение.
        Я прищурилась. Существующая система функционировала уже пятьсот лет, и это работало, потому что люди понимали свое место.
        Он показал, как он низок, настаивая, что его идорра выше моей, что было совершенно недопустимо после того, как я заставила его подчиниться. Впрочем, всегда были те, кто считал, что идорра и тудадже - это синонимы мужского и женского пола.
        Чужаки часто совершают эту ошибку.
        Я вряд ли могла называться графом, если бы позволила подобным образом относиться ко мне кому-то с таким статусом.
        Я подозвала свистом лошадь Дорны, Кусачую Крошку, и мерина брата Коуна, Облако, а сама начала спускать с дерева оленя, которого мы поймали.
        - Кобыла Дорна, брат Коун, помогите связать наших друзей, пока эти люди помогут нам свернуть лагерь. Нинавис, ты поедешь на Арасгоне. Я оседлаю наших лошадей. Остальные не создавайте проблем.
        Меня удивила улыбка Кэлазана. Я вспомнила его разговор о пророчестве, о нужном демону дитя.
        Кэлазан не боялся. Ну конечно, ведь прибыл герой, который избавит их всех от капитана Дедрю и его людей!
        Я не знала, хочу ли, чтобы он оказался прав.
        3: Правосудие барона
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ СМЕРТИ ИМПЕРАТОРА САНДА
        - Подожди, - сказал Кирин. - Огнекровки разговаривают? Эти лошади в конюшне умеют разговаривать? - Он указал себе за спину для выразительности.
        Кирин всегда разговаривал со Стервой так, как будто та понимала его, а в детстве он так же обращался с кошкой по имени Принцесса.
        Людям всегда нравится считать питомцев семьей, но это не значит, что те отвечают взаимностью.
        - О нет, - вздохнул брат Коун. - Теперь и ты это сказал.
        - Что?
        - Они не лошади, - настойчиво сказала Джанель. - Огнекровки - подданные империи, пользующиеся законными правами в полной мере.
        Глаза Кирина расширились:
        - А империя об этом знает?
        Джанель решительно поставила кружку на стол:
        - Когда Атрин Кандор освободил Джорат от бога-короля Хорсала, он предоставил гражданство обеим расам, порабощенным богом-королем: и людям, и огнекровкам. Назвать огнекровку конем, все равно что назвать человека животным. И да, они разговаривают. - Она скрестила руки на груди. - И не их вина, что ты так и не научился их понимать[24 - Хорсал не просто развлекался с кентаврами и огненекровками. Каждая лошадь в Куурской империи происходит из Джората. Не удивлюсь, если настоящей причиной вторжения Кандора было получение контроля над стадами Хорсала. В конце концов, джоратские лошади не просто сильнее, быстрее и выносливее; они также не страдают от колик. Хорсал действительно любил лошадей.].
        - Ну, тогда попытки Дарзина заставить Стерву размножаться смотрятся совсем по-другому. - Кирин скорчил гримасу: - И весьма непристойно. - Хотя это не особо бы изменило поведение его ужасного брата. На самом деле Кирина не удивило бы, если бы выяснилось, что его брат пытался сделать это, даже зная правду об огнекровках. Это было так похоже на Дарзина.
        - Ты назвал Хамаррат Стервой? - Судя по тону Джанель, Кирин провалил тест.
        - Что… Подожди! Почему ты думаешь, что Стерву зовут Хамаррат?
        Кирин вспомнил, что Звезда упоминал это имя.
        - Она сама мне это сообщила в конюшне, - сказала Джанель. - Помни, они умеют разговаривать.
        Кирин вспомнил о звуках, которые издавали лошади - вернее, огнекровки - во время нападения дракона. Он предполагал, что это было обычное лошадиное ржание.
        Шторм. Большой дракон. Опасности. Но речь?
        Все возможно.
        - Я понимаю, что это может шокировать, - сказал ему брат Коун. - Поверьте мне, я прекрасно понимаю.
        - Звезда сказал, что ей нравится имя Стерва, - сказал Кирин. - Так что я продолжу звать ее так.
        - Ладно, - сказала Джанель. - Если она сама на это согласилась, а не ты дал ей кличку, как рабыне.
        Глаза Кирина сузились:
        - Она не рабыня.
        - И лучше бы так и было.
        Брат Коун переводил взгляд с одного на другого:
        - Джанель, может, я начну чтение? А вы сможете поесть.
        Джанель придвинула миску к себе.
        - Да. Пожалуйста.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ГОРОД МЕРЕЙНА, ЗНАМЯ БАРСИНА ДЖОРАТ, КУУР
        Чтобы получить вознаграждение за пойманных бандитов, нужно было съездить в Мерейну - столицу знамени Барсины. Поездка была не очень приятной. Охранники всю дорогу шутили и подтрунивали друг над другом, хвастаясь так, словно они не просто прибыли на все готовое, а сделали что-то большее. И в отличие от них разбойники были мрачны.
        Брат Коун невольно сравнивал их с теми разбойниками, которых они ловили раньше и которые относились ко всему происходящему как к игре.
        Он был удивлен. В остальной части Куурской империи бандитизм карался продажей в рабство. Здесь же, в Джорате, мужчины и женщины, которых они арестовывали, обычно вообще не относились к этому серьезно. Они были преступниками и насильно и с радостью забирали металл, но к своему аресту относились как к шутке. Они проиграли, граф выиграл. Хорошо сыграно.
        Нинавис и ее банда вели себя по-другому.
        И бандиты, и граф Джанель молчали напряженно и угрюмо, а сама она, прищурившись, оглядывалась по сторонам, словно в любой момент ждала нападения. И по мере того как команда приближалась к цели, напряжение только росло.
        Стоило выехать за деревья, и в поле зрения появился замок Мерейна. Вначале Коун его не узнал и понял, что здание не было сторожевой башней или складами, лишь когда охранники направились к нему.
        Честно говоря, здание не особенно-то и походило на замок.
        Приземистое квадратное сооружение было построено в древности, когда все эти земли находились за пределами Куурской империи, и сейчас пограничная крепость была просто перестроена в резиденцию местного правителя. Называть это здание замком было все равно что сравнивать пологие холмы его родного Эамитона с Драконьими Башнями.
        «Город», расположенный в долине ниже плато, на котором находился замок, отличался от сделанных из дерева, глиняных кирпичей и камня сооружений, используемых в Западном Кууре. Вместо домов долину покрывали частные дворики и беседки. На столбах развевались флаги и знамена, превращавшие город при сильном - или даже слабом - ветре в море развевающейся ткани. Это было, конечно, мило, но совершенно бесполезно для защиты от штормов, которыми так печально славился Джорат.
        По улицам бродили лошади и слоны. Долы - порода собак с мордами, похожими на лисьи, - бродили по улицам или держались поближе к частным дворикам.
        Но где же дома?
        Единственные сооружения, напоминающие здания, располагались на том же плато, что и замок: сотни джоратских палаток, называемых азок. Сделанные из ткани и шкур, натянутых на деревянную раму, азоки были достаточно большими, чтобы вместить как людей, так и лошадей. Эти временные дома должны были приютить путешественников, прибывших на турнир: купцов, торговцев, фермеров и тех, кто представлял их интересы на самом мероприятии.
        Захваченные в плен бандиты шли перед братом Коуном и Дорной, только Нинавис ехала верхом на Арасгоне. Граф Джанель находилась рядом с разбойниками, отказываясь ехать с капитаном Дедрю или стражниками, хотя она вполне удовлетворилась тем, что позволила им нести тушу оленя, предназначенную в качестве гостевого подношения барону. Брат Коун подозревал, что Джанель сопровождала заключенных, чтобы убедиться, что никто не будет приставать к ним. Пусть он и был в чем-то наивен, но даже он заметил, как солдаты смотрели на разбойниц.
        У джоратцев слово торра буквально означает «жеребца, которого небезопасно оставлять с другими лошадьми».
        И это не комплимент.
        Дорога к замку вела через ярмарочную площадь. Из-под обычно опущенных клапанов палаток выглядывало множество людей, которые затем прятались обратно.
        Между палатками промчалась, распространяя весть о прибытии, девушка с жесткими седыми волосами и черной кожей, расцвеченной серебристыми пятнами. Секундой позже из азока вышел такой же пятнистый, но более крупный мужчина - судя по фартуку и брюкам, кузнец - и, вытирая руки полотенцем, остановился, наблюдая за группой. Казалось, его неодобрение еще долго витало в воздухе, даже после того, как они прошли.
        Ненависть не была направлена на брата Коуна, Дорну, Джанель или бандитов. Кузнец приберег свой гнев для стражников.
        Одетый в меха юноша остановился, надевая клобучок на орла - джоратцы часто использовали их для охоты. Казалось, он собирался выпустить птицу на сопровождающих бандитов стражников, но другой охотник удержал его, положив руку на плечо.
        Горожане узнали разбойников, но злости к ним не испытывали. Врагами здесь были не они, а стражники. И именно на них весь город смотрел так, словно люди барона были львами, бродящими по их лугам. Торра - хулиганы, мягко говоря.
        Брат Коун почувствовал озноб. Джорат не был той провинцией, от которой можно было бы ждать восстания[25 - Это потому, что никто не ценит упорство джоратцев, способных заставить плохих правителей уйти или попросту свергнуть их. Восстание пропитано их кровью. Подумайте: они - единственная провинция, свергнувшая своего бога-короля.]. Джоратское общество основывалось на идее, что каждый его член принимает свое место. Ненависть к солдатам знамени выглядела как гроза в обычно безоблачном небе.
        Пока группа двигалась к замку, Кэлазан развернулся и прошел назад, чтобы обратиться к своим компаньонам:
        - Для меня это было честью и привилегией. Вы лучшие из людей. И пусть никто не скажет иначе.
        Самый крупный бандит - кажется, его звали Данго - фыркнул:
        - Ах, Кэлазан. Оставь свои сладкие речи. Мы еще даже не поженились.
        Кэлазан грустно ему улыбнулся:
        - Возможно, в следующей жизни. Думаю, сегодня ночью я лягу на брачную постель Бледной Госпожи, а не на твою. - Он встретился глазами с разбойницей с прической лаэвос - Ган, дочерью мельника. Грустная улыбка стала горькой.
        Дорна повернулась к графу Джанель, которая с каменным выражением лица наблюдала за перепалкой. По лицу Дорны скользнула плутовская усмешка:
        - Мы могли бы…
        - Шагайте вперед, будьте вы прокляты! - приказал капитан Дедрю.
        - Пока никаких похоронных речей, Кэлазан, - сказала Нинавис. - Мы еще здесь не закончили.
        - Зато скоро закончите, - отрезал Дедрю. - А теперь шагайте, или я воспользуюсь мечом.
        - Пошли дальше, - предложила граф Джанель.
        И они пошли вперед.
        Брат Коун предполагал, что замок Мерейны будет комфортабельным, поскольку именно его правители этого знамени называли своим домом. Впрочем, он быстро понял свою ошибку. Каменные стены служили для безопасности, а не для комфорта, но в век современных магических осадных кораблей они давно устарели. В замке было душно, тесно и холодно. Коун подозревал, что, когда наступит сезон летних дождей, здесь будет душно, тесно и жарко. Как ни крути, крепость была местом совершенно неприятным для жизни. Палатки-азоки казались намного практичнее.
        Коун взгрустнул по Красному Человеку из Дома Де Тала, способному сотворить согревающее заклинание, но, судя по тому, как суеверно относились к магии местные жители, особого шанса найти здесь такого не было.
        Несмотря на отсутствие удобств, в замке были свои красивые оригинальные особенности: украшенные резьбой с лошадиными мотивами деревянные карнизы из кипариса и тунгового дерева. Старые, выцветшие гобелены скрывали крошащиеся стены. Фонари - солнце выжгло узоры на их кожаных боках - отбрасывали расписные тени на плиточные полы. Крепость не сильно отошла от военных корней: вооруженные мужчины и женщины расположились лагерем во внутреннем дворе, а лошадей оставили жевать зерно в грязном, затоптанном дворе.
        Дедрю послал гонца к барону, а стражники остановились у ворот.
        - Идет подготовка к турниру, - пояснил капитан Дедрю Джанель. Пока они ехали, Дедрю решил произвести впечатление на графа, превратившись из воинствующего в подобострастного.
        - Я вижу, - ответила она.
        Он усмехнулся, в глазах появился блеск:
        - Я тоже буду участвовать.
        Она искоса глянула на него:
        - Это очень мило с твоей стороны.
        - Я собираюсь выиграть, - признался он.
        Она так плотно стиснула зубы, что, казалось, можно было услышать скрежет зубов. Брат Коун не отводил от нее пристального взгляда, зная, что она в любой момент может не выдержать. Не то что он мог ее остановить - просто нужно было знать, в какую сторону бежать.
        Капитан Дедрю наклонился к Джанель:
        - Я всегда выигрываю.
        На этот раз она обратила на него внимание:
        - И барон не считает, что это конфликт интересов? Разве вы не следите за арестантами?
        Капитан Дедрю выпрямился, собираясь возразить ей, но в этот момент ведущие в замок двустворчатые двери распахнулись.
        Барон Барсины вышел во двор.
        На бароне был пышный наряд - гораздо роскошнее, чем когда-либо носила граф Джанель. Но жрец совсем не ожидал, что барон будет таким: с золотистой кожей, тонкими чертами лица - и в то же время очень молодым.
        Таким же молодым, как граф Джанель.
        - Тамин! - рассмеялась Джанель, с наслаждением обнимая барона и отвечая на его традиционное джоратское приветствие: лоб в лоб, положив руки друг другу на загривок. Она касалась его ласково, словно он был из тончайшего фарфора, а ее прикосновения были такими нежными, что ее деликатность легко было принять за застенчивость. - Я принесла подарок твоему огню и доброжелательность твоему табуну.
        - А я приветствую тебя как гостя на моих полях, - сказал он, заканчивая официальное приветствие. - Мне так жаль твоего дедушку. - Тамин разомкнул объятья. Увидел, как граф Джанель удивленно заморгала, и добавил: - Мои люди сказали, что прибыл граф Толамера. Но вместо твоего дедушки я вижу тебя.
        - Он умер во сне, - сказала Джанель. - Сердце подвело. - Она запнулась. - А ты… Где твой отец? Я думала, я увижу его.
        - Он тоже умер во сне, хотя и не должен был. Убит в результате подлого заговора, и среди заговорщиков был управляющий замком. Мне сказали, я должен поблагодарить тебя за розыск последнего из убийц моего отца. - Тамин нашел взглядом бандитов.
        Тому, что произошло дальше, можно было и не удивляться. Тамин, барон Барсины, прошел мимо графа Джанель к солдатам Дедрю, охранявшим бандитов, и остановился перед Кэлазаном.
        А потом дал ему пощечину.
        Кэлазан ухмыльнулся:
        - Я тоже рад тебя видеть, барон.
        Это было возмутительно, но он пренебрег традициями джоратского языка, отражающими уважение к собеседнику: мой барон, мой господин.
        Брат Коун не владел свободно древним джоратским языком - каро, но оскорбление смог распознать даже он. Кэлазан всего одним словом поставил под сомнение статус Тамина как своего сеньора. Он объявил Тамина недостойным быть его сеньором.
        И эти слова были смертельным оскорблением, даже если бы они прозвучали не из уст того, кто убил его отца.
        - Это ведь сейчас я должен бросить тебя в темницу, прежде чем твои приятели смогут организовать твое спасение? - спросил Тамин. И, не дожидаясь ответа, махнул Дедрю: - Убей его!
        - Нет! - отчаянно вскрикнула Ган, дочь мельника, и рванулась вперед столь внезапно, что этого никто не ожидал. Веревка, которой были связаны ее руки, потянула следующего привязанного к ней разбойника, Видана. Тот потянул за собой Джема Накиджана, и тот упал, и веревка, связывающая Кэлазана, лопнула.
        Его узы пали.
        Это могло застать врасплох солдат, но никак не самого Кэлазана. Рванув меч с пояса ближайшего охранника, он полоснул того по боку. Второй охранник еще мог что-то сделать, но прежде, чем он успел пошевелиться, нога Нинавис врезалась ему в подбородок, и тот упал.
        Арасгон, закричав, взвился на дыбы, и Нинавис скатилась на землю. Приземлилась на раненую ногу и коротко вскрикнула.
        Кэлазан схватил графа Джанель и приставил меч ей к горлу.
        - Не двигаться! - выкрикнул Тамин. - Никому не двигаться!
        Во дворе воцарилась тишина. Все замерли, увидев, что у Кэлазана заложница.
        А брат Коун услышал, как Кэлазан прошептал:
        - Прошу прощения, мой граф.
        И на этот раз он использовал правильную форму. Мой граф. Мой сеньор.
        - Оставь ее! - приказал барон Тамин.
        Кэлазан улыбнулся и лишь сильнее прижал меч к горлу Джанель, отступая вместе с ней к воротам.
        Граф Джанель промолчала - лишь стиснула зубы и, сжав кулаки, вытянула руки по швам. Брат Коун прекрасно понимал, что это значит. Кэлазан видел, как Джанель сражалась с Нинавис. Неужели он не понимает, что произойдет, если она будет защищаться?
        - Отпусти ее! - повторил Тамин.
        - Пока нет, - сказал Кэлазан. - Это, конечно, грубо с моей стороны, но ваш прием был столь холоден, что у меня нет другого выбора, кроме как отказаться от вашего гостеприимства. - Он отступил к арке.
        - Очень хорошо, - сказал Тамин.
        Кэлазан улыбнулся.
        - Стреляйте в нее! - приказал барон Тамин.
        Все уставились на него с недоверием.
        Все, кроме Дедрю и его солдат, которые продолжали следить за заложницей.
        И потом случилось очень многое.
        Кэлазан оттолкнул Джанель как можно дальше от себя. Арасгон рванулся вперед, закрывая ее своим телом. Арбалеты выстрелили или, точнее, дали осечку - на всех разом лопнула тетива. Один арбалетный болт попал в седло Арасгона, второй пролетел на расстоянии монеты от него. Остальные солдаты замерли, не желая впустую тратить заряды и выискивая цель - учитывая, какого размера был Арасгон, он прекрасно закрывал собой мишень.
        Кэлазан побежал. Проскочил через главные двери и метнулся в сторону. И прежде чем солдаты смогли прицелиться, проскользнул через дверь за бастионом.
        - За ним! - закричал Дедрю. - За ним!
        Солдаты бросились в погоню. Несколько осталось приглядывать за заключенными.
        Дедрю вернулся к охраннику, у которого выхватили оружие. Схватил его за куртку и поднял с земли, встряхнув на весу:
        - Идиот! Отведи этих мерзавцев в тюрьму, и если что-нибудь пойдет не так, клянусь, ты присоединишься к ним.
        Брат Коун бросился к Нине. Женщина, что совсем не удивительно, была без сознания. Приземление на сломанную ногу, должно быть, было мучительным.
        Тем не менее она была жива.
        Осматривая Нину, брат Коун услышал, как обсуждают остальных пленников.
        - А что насчет этой? - спросил солдат.
        Тамин ответил:
        - Она саэлен! Хочет жить в трущобах с ворами, так тому и быть. Посади «госпожу» Ганар рядом с ею подобными.
        Саэлен[26 - Ненавижу эту концепцию. Таким образом можно оправдать любую пакость, заявив, что это делается для «его же собственного блага».].
        Брат Коун вспомнил преподанные ему уроки каро. Потерянный или заблудший. Ужасное оскорбление по меркам Джората. Почти такое же ужасное, как и торра, но с подтекстом, что речь идет о маленьком ребенке, который не понимает, что в его интересах. Его сердце замерло. На секунду ему показалось, что Тамин подразумевал графа. Но нет, Тамин подразумевал скрежещущую зубами и пытающуюся вцепиться ногтями в барона Ган, дочь мельника. Будь у нее развязаны руки - лицо барона мгновенно стало бы гораздо менее симпатичным.
        Тамин же повернулся к графу Джанель:
        - Я очень сожалею об этом неприятном инциденте.
        Она заломила бровь:
        - Стреляйте в нее?
        - У меня лучшие стрелки во всей провинции, - заверил ее он. - Так что я совсем не боялся за твою безопасность. - Он указал на главный вход в замок: - Пойдем? Я прикажу, чтобы твой подарок доставили на кухню для вечерней трапезы.
        Тем временем двое охранников схватили Нинавис.
        - Она ранена! - запротестовал Коун. - Нужно быть осторожными. Позвольте мне пойти с вами и обработать ее рану.
        Они не обратили на брата Коуна ни малейшего внимания.
        - А что будет с другими саэлен? - Голос графа Джанель звучал скучающе, словно она спрашивала об этом лишь для приличия. Но, увидев приближающегося брата Коуна, она коротко махнула ему рукой, предупреждая: я разберусь с этим.
        - Все как обычно - станут наградой на турнире, - сказал Тамин. - Судьба Кэлазана уже предрешена. Мы скоро схватим его.
        Раздался крик.
        Брат Коун думал, что кричат о его поимке, но Ган, дочь мельника, откровенно рассмеялась, а все еще связанный Данго улыбнулся.
        - Этот Кэлазан, - сказала Джанель, - он знаком с замком?
        Тамин помрачнел:
        - Он был сыном управляющего.
        - А.
        Нахмурившись, Тамин жестом подозвал Дедрю:
        - Проклятье! Найди его и убей. Черт возьми! Он не должен увидеть рассвета, понял? А потом выясни, какой идиот так плохо связал его, и прикажи выпороть.
        Брат Коун уставился в землю, стараясь не выдать себя взглядом, и лишь когда солдаты увели пленников, а капитан Дедрю ушел, чтобы проследить за поисками, позволил себе поднять глаза и посмотреть на человека, который связал Кэлазану руки.
        Кобыла Дорна, улыбаясь, мурлыкала себе под нос непристойную песенку.
        Брат Коун последовал за стражниками в замок и остановился, когда один из них, неуклюжий серокожий парень с черными пятнами вокруг глаз, обернулся:
        - Что тебе надо? - требовательно спросил охранник.
        Брат Коун указал на связанных пленников, которых несли и вели в глубь здания:
        - Я должен заняться их лечением.
        - Их не нужно лечить! - прорычал его собеседник.
        Брат Коун, покачав головой, улыбнулся:
        - Граф дала четкие указания. Я должен позаботиться об их благополучии.
        И проверить все ли в порядке. Брат Коун видел, какими взглядами всю дорогу до замка Мерейны обменивались между собой стражники. Стоит только уйти всем, кому не все равно, и заключенные станут хорошей игрушкой для любых придуманных солдатами издевательств.
        И то, что это ненормально для Джората, вряд ли этому помешает.
        - Увидишь их утром, - скомандовал охранник.
        - А как же их кровавая болезнь? - спросил брат Коун.
        Все, и охранники, и заключенные, остановились.
        - О чем ты?! - спросил кто-то.
        - Кровавая болезнь Фалезини, - уточнил брат Коун. - Она не очень заразна, не требует карантина или чего-то вроде этого, но передается через кровь или другие жидкости. - Коун начал все сначала: - Я имею в виду, если ты прикоснешься к ним голой кожей, ты заразишься. У всех бандитов были симптомы. Мы планировали вылечить их, как только разберемся с ними, но в этой суматохе…
        Первый охранник прищурился, а затем захохотал.
        - Что это за чушь? Эти люди не больны, - отмахнулся он.
        Брат Коун указал пальцем на Данго.
        У великана были связаны руки за спиной, и в ответ на жест брата Коуна он лишь нахмурился. Но, по крайней мере, разбойники не спорили с братом Коуном, хотя он этого опасался.
        Из ноздри Данго капала свежая кровь. Данго не нужно было изображать панику - он и правда запаниковал. Брату Коуну оставалось лишь надеяться, что великан достаточно умен, чтобы не сойти с ума от страха.
        Данго сморщил нос, словно силясь чихнуть:
        - Опять начинается, жрец.
        - Да, - согласился брат Коун, - но, по крайней мере, мы нашли тебя до того, как ты истек кровавыми слезами.
        Охранники отступили назад.
        Брат Коун замахал руками:
        - О, не волнуйтесь! Пока вы не прикасаетесь кожа к коже, никакой опасности нет.
        Солдат обнажил меч.
        - Что, ко всем демонам, ты делаешь?! - рявкнул офицер.
        - Но они больны…
        - Заткнись и тащи их вниз. Хочешь, надень эти проклятые перчатки. Ты и сам знаешь, капитан хочет, чтобы они были живы. Мертвые они нам ни к чему! - Офицер снова повернулся к брату Коуну: - Они ведь не умрут от этого?
        - О нет. Это поддается лечению. - Он потянулся за сумкой. - Мне нужно сделать для них отвар. И через несколько дней все станет ясно.
        - Если они способны дожить до завтра, то нам не нужно ждать несколько дней. - Охранник махнул своим людям, жестом приказывая им отвести разбойников вниз по ступеням. Брат Коун предположил, что их вели в подземелье замка. Охранники, еще недавно бросавшие на заключенных голодные взгляды, теперь выглядели гораздо менее заинтересованными. Но, если говорить точнее, большинство солдат ушли сразу.
        Теперь, когда брат Коун последовал за пленниками и солдатами в тюрьму, никто не поднял шума. Честно говоря, это помещение больше походило на винный погреб - прохладный, темный, такой, в котором можно безопасно хранить лучшие бутылки местного правителя. Но сейчас все вина были убраны, хотя, судя по нескольким коробкам, сложенным рядами, это место все еще использовалось для хранения. Подвал явно не предназначался для жилища. Невозможно было представить, что здесь вообще будут держать заключенных.
        Брат Коун не был уверен, хороший ли это знак или ужасный.
        Солдаты разделили пленников, заменив им веревки на цепи, прикрепленные к железным перекладинам, вделанным в стены.
        Для всех нужд здесь было ведро и колодец.
        Стражники быстро вспомнили, что они добровольно вызвались разыскивать Кэлазана, а брат Коун вытащил ведро с водой и занялся травами - а это уже само по себе могло показаться серьезным человеку, не имеющему медицинской подготовки[27 - То есть почти любому в Джорате.].
        Последний охранник нашел себе стул и устроился у запертой снаружи двери. Остальные ждали его в коридоре.
        Брат Коун останавливался у каждого заключенного, предлагая ему воду.
        Данго прошептал:
        - Как ты это?.. - Он выразительно шмыгнул носом.
        Брат Коун вытер кровь с лица мужчины:
        - Коммерческая тайна. Не стоит здесь об этом говорить.
        Данго кивнул:
        - Спасибо. Кое-кто мог здесь что-нибудь устроить, и в итоге и закончить тем, что ей разорвут глотку. Так что ты можешь мне рассказать.
        Брат Коун помолчал. Он подозревал, что Данго совсем не преувеличивает: у джоратских женщин была весьма определенная репутация. Коун ответил:
        - Граф этого не потерпит. Мы вернемся за тобой.
        Брат Коун ходил по комнате, раздавая заключенным питье и притворяясь, что лечит их от болезни, которой у них не было. Кей Хара казалась настолько искренне напуганной, что Коун подумал, что она либо принимала историю за чистую монету, либо провела значительное время в театре. Джем Накиджан даже не взглянул на него. Видан попросил жреца заняться Ган и разозлился, когда Коун настоял на том, что он должен осмотреть каждого. Дубина ничего не сказал, но, когда брат Коун дал ему воды, его взгляд смягчился и стал менее убийственным. Охранники обыскали преступника, но Коун подозревал, что этого было явно недостаточно. Возможно, ему это и почудилось, но Дубина показался ему человеком, у которого всегда есть ножи.
        Дольше всего он задержался рядом с Нинавис - из-за ее травмы. То, что она упала с Арасгона и потеряла сознание, дало ему шанс вправить ее перелом. Жрец хотел бы сделать больше, но чувствовал, что, пока он занимается ею, оставшийся охранник смотрит на него. Брату Коуну очень не хотелось рисковать: увидев магию, стражник мог ее распознать. Все ведь знали, что у Нинавис сломана нога. И если бы она выздоровела к утру, Коун сделал бы ей очень плохое одол-жение.
        Позаботившись обо всех, он ушел, чтобы обсудить дальнейшую тактику действий с графом.
        4: Дитя, нужное демону
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ НАЧАЛА ПРАВЛЕНИЯ ГАДРИТА ДЕ ЛОРА
        - Кровавая болезнь Фалезини? Она действительно существует? - Джанель посмотрела на брата Коуна.
        Завсегдатаи таверны позади нее занялись сложной игрой, принявшись бросать кости на расположенную наклонно глиняную доску. Кто-то уже делал ставки.
        Жрец кашлянул в ладонь:
        - О да, более чем. Это геморрагическая лихорадка, вызываемая высохшей мочой пустынной мыши. Это одна из причин, по которой в Хорвеше так популярны кошки. - И добавил: - В Джорате никто никогда ею не болел. Не тот климат.
        - Очень умно, - сказал Кирин. - Но я не удивлен, учитывая…
        Его собеседники замолчали.
        - Учитывая что? - спросил брат Коун.
        Кирин указал на мантию брата Коуна:
        - Ты жрец Мистерий. Я знал одного их приверженца. Вы все такие хитрые.
        - Прошу прощения, - сказал брат Коун. - Я не «хитрый». Я предан делу, чтобы помочь другим постичь физическую и духовную гармонию.
        - Возможно, он немного хитроват, - ухмыльнувшись, сказала Джанель.
        Кирин продолжил:
        - Разве ваш орден не признан вне закона?
        Брат Коун откашлялся:
        - Это всего лишь политика[28 - Нет, это один из основных догматов религии: «Эй, ты знаешь, что боги - это просто волшебники, которые очень хорошо владеют заклинаниями? Может быть, вам не стоит поклоняться им?» Серьезно, я поражена, что вера вишаев вообще может быть где бы то ни было легализована.]. Теперь все улажено. И в Эамитоне наша вера всегда принималась. - Внезапно он просиял: - Вы знаете кого-то, кто следует Пути? Это замечательно! Нас не так уж много.
        - Знаю. Он скупал мои трофеи.
        - Простите, что? - Глаза брата Коуна расширились.
        Джанель бросила на Кирина любопытный взгляд и усмехнулась:
        - Ты вырос не во дворце, не так ли? - заметила она.
        - А ты - да, - согласился он. - Несомненно.
        - Это был не дворец, - сказала Джанель. - Это был замок.
        - Прости. Это ведь совершенно другое дело. Тем не менее я заметил, что ты больше не используешь благородный титул, - сказал Кирин. - Почему? И почему ты называешь себя графом, а не графиней?
        - Разве графиня - это не куурский титул жены правителя-мужчины? - пожала плечами Джанель. - Если так, я не отвечаю требованиям.
        - Он также используется для женщины-правителя, - сообщил Кирин.
        - Как странно. Нам все равно, кто наши правители - мужчина или женщина. Мы просто всегда настаиваем, что это жеребец.
        Позади нее крупный мужчина с серой кожей, словно обрызганной чем-то черным, одержал некую победу в игре, связанную с бросанием костей. Радостно закричав, он прошелся по комнате, подняв кулаки в воздух. О его победе возвестили приветствия, овации и чей-то свист, а затем шум снова утих.
        - Вы знаете, что родной язык джоратцев, каро, вообще не признает пол? - сказал брат Коун. - Только положение в обществе, отражающее власть или подчинение. А на практике я обнаружил, что используются по крайней мере три разных гендера. Ну, точнее, два и один общий термин, но все же…
        Кирин широко распахнул глаза, и Джанель отставила свою миску в сторону.
        - Лучше сменим тему, иначе это превратится в лекцию о социальных структурах джоратцев. А мы обсуждали это раньше.
        - Э-э… верно, - сказал Кирин. - Может, это и к лучшему.
        Джанель кивнула. Затем села.
        Как раз в тот момент, когда Кирин решил, что она передумала, она заговорила.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЗАМОК МЕРЕЙНА, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Независимо от того, каково наше происхождение и кто мы сами: вор или аристократ, жрец или колдун, мы всегда хотим быть героями нашей истории.
        Нет, это не так.
        Не «мы хотим быть».
        Нам нужно быть героями нашей истории.
        Мы все воображаем, что мы должны ими быть. Никто никогда не считает себя дураком или лжецом. Полагаю, что если кто так поступит, то он изобретает какую-нибудь правдоподобную выдумку, чтобы оправдать свои поступки. Мы все видим мир именно таким. Мы все интерпретируем каждое наше действие как кульминацию эпической истории, сосредоточенной на нас самих. Что это - высокомерие или наша ограниченная способность воспринимать Вселенную чужими глазами? Если наше восприятие - единственное, что мы можем испытать, не следует ли из этого, что наше восприятие - единственное, что имеет значение?
        Результат от этого не меняется. Мы противоречим правилам, нарушаем их и игнорируем. Мы ставим свои собственные потребности выше чужих. Но ведь именно так поступают герои? Разве мы не имеем права быть не такими, как все? Только на этот раз? Ну, и в следующий раз тоже?
        На этот раз все по-другому. На этот раз это важно.
        Я, конечно, размышляла о бандитах, а не о себе.
        Они считали себя героями. И поскольку я была воспитана в уверенности, что мне поручили защищать эти земли, получалось, что я должна осудить их как преступников? То, что они грабили незнакомцев, не делает их смельчаками.
        И все же… Слова Кэлазана жгли меня изнутри, словно готовое вспыхнуть ярким пламенем проклятье.
        Он сказал, что они ждали нужного демону дитя, будь он проклят.
        Хуже другое. Разве я могла не заметить, из кого Тамин набирал свои войска? Из солдат, которые не понимали языка огнекровок. Из солдат, которые, несмотря на мой костюм жеребца, обращались со мной как с кобылой. Да и в глазах самого Тамина, когда он приказал стрелять в меня, горел радостный блеск.
        Желание барона Тамина казнить Кэлазана расставило все по своим местам. Нельзя защитить табун, убивая саэленов, отбившихся животных. И если Кэлазан, его отец и остальные сговорились убить предыдущего барона, то это означало, что до этого они пытались вынести ему Осуждение. Пытались и не смогли снять с поста недостойного правителя.
        Я не могла поверить, что старый барон был настолько бесчестен, что не отрекся бы от власти до того, как ситуация стала настолько ужасной.
        От напряжения, царившего во время ужина, казалось, что нечем дышать. При нормальных обстоятельствах можно было бы ожидать, что замок будет переполнен друзьями и гостями, горящими желанием принять участие в пиршестве. Вместо этого главный зал казался почти пустым. В то время как я была единственной, кто привез пойманную дичь (как это и подобало по требованиям идорры), сам барон накупил ее или поймал во время охоты очень много. Как оказалось, без надобности. Большая часть забитой для турнира дичи, приготовленной в разных запрещенных стилях тамаране, осталась несъеденной.
        И я знала почему. Охранники все еще не обнаружили Кэлазана. Тамин был достаточно вежлив со мною за ужином. В конце концов, разве я не была его старым другом? (Не говоря уже о том, что я выше него рангом.) Но его вспыльчивый характер побуждал большинство гостей избегать обеденного зала.
        Один солдат клялся, что попал Кэлазану в спину из арбалета. Они даже нашли кровавый след, но тела так и не обнаружили. Никаких явных доказательств того, что «предатель» отправился на юг, в Загробный Мир, на последний суд Таэны.
        Позже я с завистью наблюдала, как люди уходили из-за стола. Уходили после ужина по двое и по трое. Когда сэр Орет появился на пороге моего дома с бумагами о выселении и угрозами, я как раз вступила в пору совершеннолетия - возможности предаваться взрослым развлечениям и играм у меня не было.
        Однако, похоже, сейчас было не время восполнять этот недостаток.
        На случай, если Тамин, его гости или - да помогут мне боги! - ненавистный капитан Дедрю повернутся ко мне передом или задом, я подготовила несколько оправданий: «Нет, извини, у меня как раз началась красная луна, но в любом случае спасибо за комплимент» и «Я все еще в трауре по дедушке и думаю, что пока еще рано заниматься постельными видами спорта».
        Или вот мое любимое - одно из тех, которые я никогда бы не смогла сказать Тамину, как бы сильно мне этого ни хотелось: «Нет, и не предлагай мне больше. Может, на меня и приятно смотреть, но я первоклассное чудовище. Я попросту разорву тебя на мелкие кусочки - и неважно, с какой нежностью я вспоминаю, как зимовала здесь в детстве».
        Вспоминая об этом, я и сама не знаю, почему я так волновалась. Я - титулованный аристократ высокого ранга, а значит, этого от меня ждали, чтобы я к кому-нибудь подошла. Технически говоря, отношения ранга и идорра - тудадже - не имеют отношения к постельным играм, но я сомневаюсь, что это правда.
        Так что ко мне никто не подходил, а Тамин сам не спрашивал. Да и, насколько я знала, Тамин уже решил для себя, что предпочитает бегать за жеребцами.
        Тем не менее Тамин выделил нам прекрасные комнаты. Правда, когда я поняла, кому они принадлежали, эти комнаты стали казаться уже не настолько прекрасными - вероятно, тут жила семья Кэлазана и его отец - безымянный управляющий, казненный за участие в убийстве покойного барона.
        Я не могла не задаться вопросом, сколько людей обвинили в участии в этом «заговоре». Запущенный вид замка наводил на мысль, что когда-то его залы наполняло большее количество прислуги, большее количество людей. Но кто я такая, чтобы осуждать все это? С моим домом творилось то же самое.
        Последний Адский Марш был тяжелым для всех в Джорате.
        - Думаешь, я неправильно поступаю с бандитами? - спросила я Дорну, когда она расплетала и расчесывала мне волосы.
        Дорна тихонько цокнула языком:
        - Нам нужен металл.
        - Я не об этом, - сказала я. - Они бросились под мою идорру, а я ничего не сделала, когда эти люди пришли за ними.
        - Ты молода, - сказала Дорна так же, как она обычно оправдывала и многие другие непростительные грехи. - Держу пари, Нинавис и ее люди думали, что смогут повлиять на тебя сильнее, чем на сына человека, которого они убили. Шансы выше. Таджа подарила им грязную удачу, когда солдаты нашли нас, прежде чем эти бандиты сделали все что могли.
        - А что, если они правы? - спросила я. - Здесь что-то не так. Вдобавок Кэлазан сказал о нужном демону дитя…
        Дорна, заставив меня вздрогнуть, схватила меня за подбородок:
        - Навоз и отбросы, жеребенок! Да каждый, у кого есть глаза и уши, знает, что случилось с тобой в кантоне Лонеж…
        Я оттолкнула ее руку:
        - Неправда! И ты это знаешь. Я - Джанель Данорак. Выживших нет, и никто не знает, что там было. Без свидетелей правда превращается в слух. Слухи превращаются в миф. Джорату нужен был символ - вот они и придумали его себе.
        - Меня всегда удивляло, почему этот шикарный главнокомандующий так и не внес ясность в этот вопрос[29 - А ты, Дорна? Ты это сделала?].
        Я вздохнула:
        - Он сказал всем, что Ксалторат возглавил Адский Марш. И это была правда. - Я на мгновение опустила голову и, прикрыв закрыл глаза, вздохнула: - Думаю, этот ярлык «нужный демону» очень близок к истине.
        - А я по-прежнему утверждаю, что это случайность, и ничего, кроме нее. Ничего, кроме случая. Все равно нам повезло, что мы избавились от разбойников. Помяни мои слова, от них одни неприятности.
        Я отвернулась, пребывая в уверенности, что мы ни капельки от них не избавились.
        - Может, мне следовало обвенчаться с Оретом…
        Она усмехнулась еще сильнее:
        - О, это было бы просто прекрасно. Вы оба жеребцы, и он тебе никогда этого не простит… Сэр Орет не просто хочет объездить тебя, он хочет тебя сломать. - Она уперла руки в боки. - Не могу поверить, что барон не попросил тебя остаться с ним на ночь. Вот ему точно нужен сильный наездник, запомни мои слова. Вы идеально подходите друг другу.
        Кровь прилила к моим щекам.
        - Не его дело - делать мне такие предложения, Дорна. Это я должна делать.
        - Ему все равно следовало развернуться к тебе. Грубо этого не делать.
        - Только для того, чтобы услышать мой отказ? Для него менее неловко просто этого не делать.
        Она покраснела, и на ее лице отразилось не столько огорчение, сколько вина.
        - Ох, жеребенок… Может быть, мы когда-нибудь закончим все это? Возможно, Атрин - лучшее место, чтобы найти кого-то…
        У меня не было настроения обсуждать политику моей спальни.
        - Дорна, хватит!
        - Иди отдохни, дитя. У нас завтра долгий день.
        И несмотря на то, как я боялась сна и всего, что он принесет, я кивнула:
        - Да. Спасибо, Дорна.
        Конечно, я очень долго пыталась не заснуть.
        Так долго, как только могла.
        Но Ад всегда готов заявить на меня свои притязания.
        Я ненавидела спать. Я ненавидела сон, хотя засыпала всегда очень легко. У меня никогда не было никаких проблем с засыпанием, сон завладевает мной, едва я закрою глаза.
        Возможно, потому, что то, что я делаю, технически не является сном.
        Мы живем во вселенной, разделенной на два мира, Жизнь и Смерть. Если я провожу часы бодрствования здесь, среди живых, то сон мой принадлежит богине Таэне[30 - О, ну вот это очень полезно знать!].
        Видишь ли, я умираю.
        Каждую ночь я умираю.
        Я закрыла глаза и открыла их уже не в Мерейне.
        Я стояла на поляне в тенистом лесу под грозово-красным небом. Моя ночная рубашка исчезла. Вместо этого на мне были пластинчатые доспехи, сделанные из металла - такого темного, что он поглощал весь свет, обрисовывая силуэт темнее ночи.
        Сюда я прибыла с обнаженным оружием - и это был не фамильный меч Теранонов. Да и доспехи были не те, что я унаследовала от своего дедушки и которые прятала сейчас в своем дорожном саквояже. В Загробном мире у меня не было физического тела, поэтому я не могла носить настоящие доспехи или оружие. Все это было у меня в уме - или, точнее, у меня в душе.
        Передо мной раскинулась деревня-призрак. Призраком она была не в поэтическом смысле: состоящая из пустых, похожих на скелеты зданий, она переливалась в воздухе призрачными, фосфоресцирующими голубыми и фиолетовыми оттенками, застывшими в полупрозрачных фантазмах.
        И она не была заброшена.
        Ее жители остались здесь - убитые рядом со своими домами. И деревня, и ее жители умерли вместе.
        Жители деревни, привязанные к изгородям и столбам, связанные, как скот после забоя, все пытались разорвать свои путы, а на стенах азоков были нарисованы светящейся человеческой кровью демонические руны. Не знаю, умерли ли эти люди от ударов мечом или сгорели вместе с подожженными домами, но, даже умерев, они продолжали кричать. Они корчились и умоляли, чтобы кто-нибудь уничтожил их и освободил от этих мучений.
        И долго ждать им не придется: демоны уже прибыли на пир.
        И их было очень много.
        Я скорее почувствовала, чем услышала, как приближается первая волна, и по моей коже прошла дрожь предвкушения от лающего вибрато. Гончие захлебывались от возбуждения - они выследили оставленных для них жертв! И они сожрали бы большинство запертых душ. Или, на худой конец, хотя бы несколько.
        Стоило гончим учуять меня, и их вой стал резче.
        Видишь ли, это мое проклятие. В Загробном Мире я полыхаю ярче, чем все остальное вокруг меня. Я свечусь от огня, который приношу с собой. А демоны так любят тепло, и после того, как они учуют мой запах, мало у кого хватит силы воли на то, чтобы переключиться на другую, более легкую добычу.
        Я задавалась вопросом, не путаю ли я причину и следствие. Стала ли я такой из-за демонов Адского Марша, нашедших меня в Лонеже? Или демоны пришли в кантон Лонеж, потому что их привлек мой огонь?
        Ладно, хватит об этом.
        Я хочу сказать, что они всегда преследуют меня, считая меня охотничьей ланью, робким оленем, которого нужно выследить и растерзать.
        И это меня вполне устраивает.
        Я уже неоднократно была наживкой в ловушке.
        Ухмыльнувшись, я развернулась и приняла на меч первую гончую: расколовшийся надвое череп забрызгал мертвую землю черной слизью. Вторая гончая прыгнула и впилась зубами в мою броню, вгрызаясь в металлическую пластину. Расхохотавшись, я отшвырнула тварь на землю - сладкий звук ломающихся костей стал мне наградой.
        За ними кинулись новые гончие. И тоже погибли.
        Это были детеныши, недавно зараженные, самые слабые и наименее опытные. Эти демоны, проклятые сохранять позорные формы, пока не докажут свою ценность, пока что только приспосабливались к пыткам своего нового существования. Собаки умерли легко.
        Следом появились всадники.
        Будучи старше и хитрее, они не спешили на смерть, подобно гончим. У них уже развилась индивидуальность, они уже знали, как предпочитают выглядеть. Ничего оригинального: черепа, рога и клыки всегда популярны. Демоны предпочитают формы, которые смертные считают пугающими: гниющие мертвецы, монстры из мифов и сказок о богах-королях.
        Мы считаем, что человеческий страх восхитителен.
        Я имею в виду, они так считают.
        Демон с черепом носорога вместо головы погрозил мне копьем:
        - Убирайся, шлюха! Пир приготовлен для нас!
        Я рассмеялась и плашмя ударила окровавленным клинком по ладони:
        - Тогда получите, что вам причитается, но учтите, что этот ужин придется отработать.
        Эти демоны не были настолько глупы, чтобы атаковать меня поодиночке. Будь они ненаблюдательны - и долго бы в Загробном Мире не протянули, а они прекрасно видели, что эта тактика сослужила их собакам плохую службу.
        Но это не имело никакого значения. Все демоны безумно наслаждаются резней.
        И я в этом от них мало отличаюсь.
        Демон верхом на коне-скелете пришпорил коня, пытаясь пронзить меня насквозь. Отступив в сторону, я ударила монстра между глаз: конь-ящерица закричал и повалился на бок, когда я схватила его за шипастый гребень, - всадник оказался в пределах досягаемости. И в тот же миг я пронзила ему грудь мечом - сотканный из бледно-голубого пламени человеческий скелет застонал от боли.
        Пока я освобождала свое оружие, его соотечественники не сидели сложа руки. Копье одного из демонов пронзило мою броню, я почувствовала жгучую боль. Атакующая демоница радостно и ликующе взревела, но крик оборвался, когда я перехватила оружие и повалила нападающую на землю. Одна стрела отскочила от моего нагрудника, но второй выстрел нашел слабое место в наручах и попал в цель. Кто-то в тылу выкрикивал команды.
        Битва обернулась против меня, и я чувствовала, как душа разрывалась между страхом и желанием.
        И я продолжала сражаться. Что еще я могла поделать? Сдаться было невозможно. Они не были джоратцами. И у них не было пощады к побежденным.
        Да и вообще ни к кому.
        К тому моменту, как я услышала вой приближающегося подкрепления, их количество сократилось наполовину.
        Я вызывающе закричала в ответ и, рассмеявшись в лицо нападающим, пронзила мечом одного из демонов. Его близнец в ответ ударил когтями, расплавляя крошащиеся края моей брони. Я почувствовала, как она ударила мне по бедру белым пламенем.
        Затем атака изменилась. Замерла. В ряду нападающих появилась прореха. Демоны, сомкнувшиеся вокруг меня, разбежались, бросившись в лес.
        Я знала, почему демоны бежали.
        Останавливая дрожащими пальцами призрачную кровь, я повернулась лицом к их королеве.
        Она была самым красивым и самым ужасным монстром: с кожей бледной, как смерть, и руками скользкими от свежей крови. Ее окровавленные волосы отливали зловещей белизной, а губы мерцали грибной зеленью. Ее груди и бедра таили обещание бесконечных плотских наслаждений, за которые отдал душу не один бедный идиот.
        Демон может выглядеть так, как он пожелает, какого пола он пожелает, но для меня Ксалторат предпочитает быть женщиной.
        Она знает, что мне от этого лишь больнее.
        ***НЕУЖЕЛИ КТО-ТО СЛИШКОМ СТРОГ К СВОИМ ТОВАРИЩАМ ПО ИГРАМ? ЭТИ ИГРУШКИ МОГУТ ДАТЬ ОТПОР.***
        - Я бы сказала, что рада тебя видеть, но я ненавижу ложь.
        Я встала между Ксалторат и деревней. Ее жители останутся запертыми в своих подвалах, прибитыми гвоздями к своим беседкам, пока слуги Таэны не прибудут, чтобы спасти их. Если демон, которому они были принесены в жертву, не найдет их раньше.
        Ксалторат заметила мое движение и поняла, зачем я это делаю.
        ***ОНИ МОИ.***
        Я оглянулась.
        - Судя по рунам, я бы сказала, что они - для Касмодея.
        ***ТЕМ БОЛЬШЕ ПРИЧИН, ПО КОТОРЫМ Я ДОЛЖНА ПРЕТЕНДОВАТЬ НА НИХ, НЕ ТАК ЛИ? КАСМОДЕЙ МНЕ НИКОГДА НЕ НРАВИЛСЯ***
        Я подняла меч, и она мне улыбнулась:
        ***ПРЕЛЕСТНО. ВОТ ПОЧЕМУ ТЫ МОЯ ЛЮБИМАЯ ДОЧЬ.***
        - Я не твоя дочь, - выплюнула я.
        ***КТО ТОЛЬКО ЧТО СКАЗАЛ, ЧТО НЕНАВИДИТ ЛОЖЬ?***
        Королева демонов склонила голову набок, изучая меня с выражением, от которого мои лаэвос всегда вставали дыбом. Это был жестокий, чужеродный взгляд, предвещающий что угодно: от лекций об обрядах ухаживания до урока о пытках - со мной в качестве подопытного.
        Она не моя мать.
        Она никогда не будет моей матерью. Я помню свою мать, храню смутные воспоминания о темных волосах и огне, горящем в очаге. Я вспоминаю ее сладкий яблочный аромат, ее пальцы, касавшиеся моих лаэвос, ночи, проведенные за подсчетом звезд, когда эти далекие драгоценные камни ясно проступали сквозь Вуаль Тиа.
        Нет, Ксалторат - не моя мать. Но по правилам ее проклятой расы я - ее дитя. Ее приемное дитя. Нужное ей дитя.
        Вот почему упомянутое Кэлазаном пророчество так обеспокоило меня.
        Ксалторат повернулась лицом к деревне.
        ***ТЫ БЫЛА ТАКОЙ ХОРОШЕЙ ДОЧЕРЬЮ, ДОРОГОЕ ДИТЯ. Я ГАДАЮ: НЕУЖЕЛИ ТЫ ПОЗВОЛИШЬ ХОЛОДНЫМ ВОДАМ ПОГИБНУТЬ НАПРАСНО?***
        Мой меч дрогнул. Деревня Холодные Воды находилась в нескольких минутах езды от столицы Барсины, Мерейны. В детстве я несколько раз бывала там, когда мои родители навещали семью барона. Холодные Воды были известны как маленькая деревня искусных ремесленников. Они сделали водонепроницаемую тростниковую корзину, такую тонкую, что она казалась сделанной из ткани. Много лет назад, будучи в гостях, моя мать купила ее, и она все еще была цела - когда меня вынудили уехать, я оставила ее в Тола-мере.
        И пусть я не узнала Холодные Воды, но это не значит, что это были не они.
        Я не могу контролировать, где я блуждаю во сне, но Загробный Мир отражает Мир Живых - пусть и не совсем точно. В Загробном Мире может существовать гора, в реальном мире давно превратившаяся в холмы, или равнины и пропасти, ныне погребенные под озерами. Города обычно слишком новы для того, чтобы у них были призрачные отражения, но деревни иногда могут быть старше стран. Деревня, разрушенная до основания, вместе со всеми ее убитыми жителями, может просуществовать в Загробном Мире гораздо дольше, чем когда-либо в Мире Живых.
        Но поперек горла у меня стали первые из ее слов.
        - Хорошая дочь? - плюнула я в нее. - Я нападу на тебя при первой же возможности. Я убью каждого демона, которого встречу. Я брошу вызов любому твоему желанию. Я не хочу быть твоей «хорошей» дочерью. Я хочу быть твоим заклятым врагом.
        Она гордо улыбнулась:
        ***КАК Я ВСЕГДА И ХОТЕЛА. ТЫ НАСТОЛЬКО ДЕРЗКА И НЕПОКОРНА, ЧТО Я УДИВЛЕНА ЭТИМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ ИСТОРИЯМИ, В КОТОРЫХ ГОВОРИТСЯ, ЧТО БЫТЬ РОДИТЕЛЕМ ТЯЖЕЛО.***
        Она приложила руку к сердцу:
        ***ВСЕ, ЧТО МНЕ НУЖНО БЫЛО СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ВЫРАСТИТЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОГО РЕБЕНКА, - ЭТО ЗАСТАВИТЬ ТЕБЯ ВООБРАЗИТЬ, ЧТО Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛА МОИМ ЗЕРКАЛОМ. Я ВЫПОЛНИЛА СВОЮ ЧАСТЬ СДЕЛКИ С ТВОЕЙ БИОЛОГИЧЕСКОЙ МАТЕРЬЮ.***
        - Моя мать не заключала с тобой никаких сделок! - Ярость жгла все сильнее, и сомнений в том, что говорю, у меня не было. Ксалторат любила лгать и спутывать ложь в связующие цепи с правдой. Я уже давно научилась не доверять ничему, что она говорила.
        ***О, ТЫ БЫ УДИВИЛАСЬ, УЗНАВ, ЧТО ДЕЛАЮТ МАТЕРИ, ЧТОБЫ ЗАЩИТИТЬ СВОИХ ДЕТЕЙ. ОТСЫЛАЮТ СВОИХ НОВОРОЖДЕННЫХ МАЛЫШЕЙ ПРОЧЬ СО СЛУЖАНКОЙ[31 - Ксалторат здесь ехидно упоминает Кирина, верно? Точно так же, как, насколько я помню из хроники Турвишара Де Лора, когда Ксалторат впервые встретил Кирина, демон поступил аналогично, ехидно упомянул Джанель.]. ЗАКЛЮЧАЮТ СДЕЛКИ С ДЕМОНАМИ. ПРИЧЕМ ТВОЯ МАТЬ СДЕЛАЛА ЭТО НЕ В ПЕРВЫЙ РАЗ. МЫ СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ.***
        Она усмехнулась, проведя алым языком по зеленым губам.
        ***НИКАК НЕ ПОЙМУ, НЕУЖЕЛИ ТЫ ТАК И БУДЕШЬ СПОРИТЬ? ЗНАЯ, ЧТО ТЫ СОЗДАНА ПО МОЕМУ ЗАМЫСЛУ?***
        - И как мало ты меня понимаешь, если думаешь, что я веду себя так лишь назло тебе. Я презираю тебя и ненавижу все, что ты олицетворяешь. Я не успокоюсь, пока не исчезнет весь твой вид.
        Ксалторат прищурилась, опустив веки медленно, как домашняя кошка. Ее зеленые губы скривились. Затем она наклонилась вперед и произнесла единственное слово, которое с тех пор преследовало меня много лет:
        ***ХОРОШО.***
        5: Правосудие графа
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ УБИЙСТВА ДРАКОНА КСАЛОМЕ
        Джанель прервала свое повествование и отвела взгляд.
        Кирин уставился на нее:
        - Ксалторат - твоя мать?
        Она оглянулась, ее улыбка была черна, как ночь.
        - К моему большому сожалению. Но из достоверных источников я знаю, что я не демон. Точней, не полностью.
        - О, это обнадеживает. И кто тебе это сказал, повтори еще раз?
        Она взмахнула рукой в его направлении:
        - Ты. Но были и другие, кто сказал мне то же самое. - На мгновение ее яркие глаза вспыхнули и тут же погасли от боли. Она выдохнула: - Во время Адского Марша в кантоне Лонеж все было настолько ужасно? Я даже не могу себе представить… - Кирин поморщился, чувствуя себя дураком. Конечно, все было ужасно. Да демон мог сделать с ребенком такое…
        Он вспомнил виденные много лет назад улицы столицы. Вспомнил, как, освободившись из хватки демона и все еще шатаясь после психического нападения того же демона, он слушал, как генерал Миллигрест обменивается оскорблениями с монстром. Ксалторат хвастался тем, что они сделали с восьмилетней дочерью генерала.
        И Джанель уже сказала ему, что, когда демоны напали на кантон Лонеж, ей было восемь лет.
        Кирин отвел взгляд. Он чувствовал себя идиотом.
        Возраст Джанель идеально соответствовал заданным условиям. И наверняка, если проверить ее происхождение, действительно окажется, что ее отец - главнокомандующий Корен Миллигрест.
        А значит, Джанель и была четвертым «сыном». И очевидно - нужным демону дитя.
        Где-то в Деворанских пророчествах наверняка об этом упоминалось.
        Кирин не заметил, что за столом воцарилась тишина, пока Джанель не заговорила:
        - Хуже всего то, что это не всегда было ужасно. Иногда Ксалторат была… милой. В детстве, когда она заранее становилась демоном или кем-то похожим на человека, я никогда не знала, как она себя поведет. - Она пожала плечами и вернулась к еде. - Когда я поняла, что она не может меня контролировать, я ушла и начала уничтожать демонов, но, очевидно, ее замысел был таков с самого начала.
        Кирин сочувственно хмыкнул. Оглядываясь назад, можно сказать, что его детство было даже счастливым. Полным преступлений, конечно, но и полным песен. Если сравнивать с этим детство Джанель, становилось непонятно, как она вообще могла связно говорить.
        Их глаза снова встретились.
        Кирин сказал:
        - Я бы многое отдал, чтобы понять, какова точка зрения Ксалторат на все это. Я всегда предполагал, что он пытается вызвать как можно больше демонов, но теперь думаю иначе. В какую игру они играют? - Он указал ложкой на Джанель.
        - Я не знаю, - ответила она, - но я согласна. Почему она не убила меня в детстве? Почему она напала на тебя? Я никогда не понимала ее мотивов. - Джанель пожала плечами.
        - Могу я рассказывать дальше? - спросил брат Коун.
        Кирин зашевелился. Он совсем забыл об их компаньоне.
        - Пожалуйста.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЗАМОК МЕРЕЙНА, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Когда на следующее утро брат Коун присоединился на кухне к Дорне, глаза жреца Вишаев запали и покраснели. Застонав, мужчина опустился в кресло.
        - Плохо спал? - спросила его кобыла Дорна.
        - Почему все должны спать на полу? - жалобно захныкал брат Коун. - Вы что, никогда не слышали о кроватях?
        Дорна была ошеломлена:
        - У нас есть кровати. На чем ты спал прошлой ночью?
        - На подушках, - сказал брат Коун. - И циновках. И ни то ни другое - не настоящая кровать. А ливрейный лакей, рядом с которым я спал, храпел. Странно, что этот шум вас не разбудил. Он еще и локтями толкался.
        - Так и тебе надо было его легонько толкнуть. - Она с любопытством посмотрела на него: - Ты имеешь в виду, что там, откуда ты родом, все спят в разных комнатах? Как это высоко и могуче! Здесь так поступают только благородные люди. Остальная часть дома, как и было задумано богами, спит вместе.
        - Или вообще не спит, - посетовал брат Коун.
        - Если найдут себе подходящего партнера… - подмигнула ему кобыла Дорна.
        - О звезды, я не это имел в виду! - Это ему тоже предлагали прошлой ночью. И когда он отказал, женщина нисколько не обиделась. Лишь сказала, что если брат Коун предпочитает бегать за жеребцами, то она знает именно такого мужчину. Она была даже готова свести Коуна с герольдом еще до того, как закончился вечер, если бы Коун не сказал ей «нет». - Но хотя бы скажите мне, что вам для этого нужно уединение!
        - Для чего? - Она невинно распахнула глаза.
        - Мне следовало вернуться в Храм Света, когда у меня была такая возможность, - вздохнул он.
        - Я всегда считала, что лучшее, что можно сделать, чтобы хорошо поспать, - это найти себе подходящую грелку в постель. Тогда не имеет значения, кто ткнул тебя локтем.
        - Неужели обет безбрачия ничего для вас не значит?!
        Она ошеломленно уставилась на него.
        Брат Коун напомнил себе перестать задавать вопросы, на которые он знал ответы.
        - Значит, ты вообще не бегаешь?!
        - Нет! - Он взял миску и поставил ее на стол чуть более решительно, чем следовало бы.
        - Тогда так и скажи. В этом нет ничего постыдного.
        - Кобыла Дорна, я принадлежу к монашескому ордену. Мы даем обет. Физические удовольствия, несомненно, отвлекают людей от созерцания божественных тайн.
        Прислуга по большей части отсутствовала, будучи занятой подготовкой к сегодняшнему турнирному пиршеству. Вероятно, сюда входило множество различных способов обжарки фруктов, овощей и дичи - гораздо больше способов, чем было знакомо Коуну, - и большая их часть проводилась снаружи. Никто по-настоящему не протестовал против того, чтобы Дорна заняла угол кухни.
        Кто-то оставил в замковой кухне большую кастрюлю с кашей, собираясь приготовить ее на огне, но рисом она не пахла. Коун зачерпнул себе в миску чего-то, напоминающего овес. Ячмень? Вероятно, ячмень.
        - Разве еда не удовольствие? - Дорна полила свою кашу красным соусом чили и добавила к своей порции маринованные овощи.
        - Цель пищи - укреплять и поддерживать организм. А что это такое? - брат Коун показал пальцем.
        - Это? - Она подняла кружевной ломоть. - Лотос. Знаешь, не стоит есть кашу просто так. - Она взяла несколько мисок со стола и начала по очереди добавлять из них в миску брата Коуна. - Лотос, имбирь, капуста…
        - Это не капуста!
        - Разумеется, это она! Ферментированные бобы дор, корень фениса, листья перечной мяты и маринованное кислое яблоко. Теперь добавим сверху перечный соус…
        - Дорна, пожалуйста… - попытался остановить ее брат Коун, но она не обратила на это никакого внимания.
        Дорна протянула ему миску:
        - Вот это настоящий завтрак. Не знаю, что вы там готовите на западе, но это, должно быть, скучно, как грязь.
        - Нет, вовсе нет. Наша кухня превосходна. Я был бы рад приготовить блюдо…
        - Ты собирался съесть кашу без ничего. Нет, спасибо. - Она вернулась к своей еде. - Если бы ты меня спросил, я б сказала, что этот твой «обет без брюквы» звучит глупо. Если ты не хочешь бегать, хорошо, но кто заставляет тебя обещать, что ты не будешь бегать? Вести себя так, будто бегать - это грех? Это неправильно.
        Брат Коун вздохнул. Потеря самообладания не поможет его делу.
        - Спасибо, что заметили, что я вас не спрашивал. Кроме того, речь идет не о вступлении в плотские отношения. Мы живем простой жизнью, чтобы удовлетворить наши духовные потребности и освободиться от цепей нашей физической формы.
        Дорна уставилась на него:
        - Наш граф «освобождается от цепей своей физической формы» каждую ночь. Думаю, она вряд ли согласится, что это так прекрасно.
        - Я не это имел в виду… - Он оборвал речь на полуслове, увидев, что на кухню входит мрачная граф Джанель.
        - Как вы спали, граф? - спросил брат Коун.
        - Как мертвая. - Она указала на кашу Дорны: - Там еще осталось?
        - О да, жеребеночек! - Взяв еще одну тарелку, Дорна наполнила ее из котла, а граф Джанель добавила в нее овощей и перечного соуса.
        Брат Коун подумал, что кухарка, все еще остававшаяся на кухне, упадет в обморок, увидев, как на скамейку плюхнулся приезжий граф, собирающийся поесть. Кухарка не осмелилась сказать аристократке, чтобы та уходила, но тем не менее она кружила вокруг графа, подобно крапивнику, беспокоящемуся из-за ворона, слишком близко подлетевшего к ее гнезду.
        Заметив это, граф Джанель встала:
        - Пошли со мной, - сказала она Дорне и брату Коуну.
        Кашу она забрала с собой.
        Никто не пытался помешать троице покинуть кухню или выйти на стены замка. Брат Коун подозревал, что кто-то, может, и был против - солдаты или им подобные, - но Джанель была гостем и она была графом. Пусть она и не была прямой сеньорой Тамина, но титул все равно что-то значил. Так что, пока не забредала в личные покои, она могла свободно ходить по замку.
        - Что-то не так? - спросил брат Коун. Лицо аристократки было экстремально суровым даже по ее собственным суровым стандартам.
        Граф Джанель прислонилась к зубчатой стене.
        - Все зависит от того, что обнаружил мой мастер шпионажа, - покосилась она на Дорну.
        Кобыла Дорна склонила голову и поднесла руку к лицу, словно пытаясь прикрыть застенчивый румянец.
        - Ах, моя дорогая, ты мне бесстыдно льстишь. Я просто старая увядшая сплетница[32 - Я бы была весьма рада, если бы под моим началом было еще несколько таких же старых увядших сплетниц, как она.].
        Джанель усмехнулась:
        - Старая увядшая сплетница, которая могла бы убедить гальку выдать название реки, которая ее породила. Продолжай в том же духе.
        Дорна выпрямилась и оглянулась по сторонам, высматривая, не подслушивают ли их.
        - Ничего хорошего не расскажу. Ветер полнится слухами: знамя Барсина полно колдунов. Зима наступила рано, холодная и суровая. Водяные буйволы замерзли насмерть, не выплюнув своей жвачки; ягуары начали охотиться на людей, потому что все дикие стада удрали в теплые края; из-за поздней весны будет поздний урожай, если, конечно, что-нибудь останется. Так что тут и так понятно, что во всем виноваты колдуны, не так ли?
        - А что насчет пророчества? - спросила граф Джанель. - И нужного демону дитя?
        - Никто ничего не говорил ни о каком пророчестве, - призналась Дорна. - Хотя о демонах говорят. Ходят слухи, что на местных фермах существовали демонические культы, поэтому барон покончил с ними, когда унаследовал титул. Вот почему так много земель объявлено лесом.
        - Э-э… лесом? - спросил Коун. - В Кирписе есть огромный лес, но он не обеспечивает никакой магической защиты от демонических культов.
        - В Джорате вход в лес запрещен, - объяснила Джанель, - поэтому это дает местному барону право войти и прогнать всех, кто живет в нем. И да, конечно, это относится и к так называемым демоническим культам. Но, к сожалению, относится и ко всем остальным. Никто не может там жить или охотиться, и любой, кто это сделает, будет объявлен саэленом и арестован на месте.
        - Ты имеешь в виду, что это запрещено всем, кроме аристократов, - пожала плечами Дорна. - Как бы то ни было, по этой причине были очищены и сожжены целые деревни и города.
        - Демонические культы? Здесь? - протянула Джанель. - Он что, думает, здесь Маракор?
        Брату Коуну очень хотелось назвать множество достойных маракорцев, не имеющих никакого отношения к демоническим культам.
        Дорна вскинула руки:
        - Я просто повторяю то, что смогла подслушать. Старый барон умер зимой. С тех пор новый барон перевернул вверх дном все земли, дабы усмирить колдунов, которые, по его словам, нападают на его людей. - Она на миг умолкла. - Я слышала, что для того, чтобы тебя обвинили в колдовстве, требуется не так уж много. А еще барон твердо верит, что использование огня помогает в борьбе с колдунами.
        - Что?! Это просто варварство! - не выдержал брат Коун. - Опять-таки, колдуны неуязвимы для огня!
        - Или уязвимы не больше, чем обычные люди, - согласилась граф Джанель. - Но в одном Тамин не ошибается: в Барсине есть колдуны, вызывающие демонов.
        - Разве?
        - Есть. И я найду и уничтожу их. - Ее тон не оставлял места для споров.
        Граф Джанель отставила миску в сторону и целеустремленными шагами направилась прочь. Дорна и брат Коун обменялись взглядами и поспешили за нею: через мгновение Дорна вернулась, чтобы забрать забытую миску.
        - Куда мы идем? - спросил брат Коун, догнав графа.
        - В подземелье. Мне нужно поговорить с Нинавис.
        Брат Коун думал, что подземелье будет одной из немногих территорий, куда титул графа не даст автоматического допуска, но он ошибся. На них практически не обращали внимания. Граф Джанель походила на королеву, прогуливающуюся по своему королевству, а слуги суетились где-то за ее спиной.
        Впрочем, ее уверенность была излишней: у двери не было никакой охраны.
        - Вчера здесь был солдат, - сказал брат Коун. - А еще дверь была заперта снаружи.
        Действительно, тяжелый железный прут лежал на полу, а дверь казалась на долю градуса открытой.
        Дорна подошла к двери и подтолкнула ее носком обуви.
        В ответ послышался оглушительный грохот: на пол упали меч и ножны, прислоненные к двери. Они только что дали кому-то внутри тюрьмы несколько секунд форы.
        Кто-то сдавленно вскрикнул, а затем выругался:
        - Проклятье! Ой! Сука!
        Отбросив всяческие условности, граф Джанель ворвалась внутрь. Подземелье выглядело почти так же, как и вчера вечером, за единственным исключением: оно было совершенно пустым.
        Брат Коун не увидел ни заключенных, ни охранников. Но вдруг из-за ящиков с вином, расправляя тунику и откидывая волосы с лица, выскочил стражник.
        У брата Коуна скрутило живот от ужаса. Они наверняка прервали что-то весьма мерзкое[33 - Мерзко? Да. Против воли? Нет. Нинавис просто убедила этого идиота обменяться с ней «услугами» - очевидно, для того, чтобы она могла залезть к нему в карман и сбежать.].
        Если в его рассказ о заразной болезни не поверили… Если кто-то раскрыл его блеф…
        - Эй, вам здесь не место! - запротестовал охранник, разглядев, кто помешал ему.
        - Значит, нас таких здесь двое, - сказала граф Джанель.
        - Почему у тебя идет кровь, жеребенок? - кобыла Дорна склонила голову набок, указав на прическу мужчины. Даже сейчас, когда его волосы были убраны, было видно, как по шее стекает кровь, капая на затянутое кожей плечо.
        Будь охранник поумнее или поизобретательнее, у него, возможно, была бы наготове правдоподобная история. Вместо этого он потянулся за мечом на поясе и внезапно понял, что оставил его в ножнах - прислоненным к двери, ведущей в подземелье. И не придумал ничего лучше, кроме как схватить цепь и кандалы и размахнуться ими, как цепом.
        А затем он кинулся на Джанель.
        Граф вздохнула. Шагнув вперед, она перехватила нападающего за грудки и швырнула его о каменную стену, да так, что он с глухим стуком врезался головой.
        Глаза мужчины закатились, и он сполз на пол.
        - О звезды! - Брат Коун поспешил к охраннику, надеясь, что граф Джанель каким-то чудом не убила тюремщика сразу. Но на теле пострадавшего были и другие признаки насилия: кто-то укусил мужчину за ухо, и с этим нужно было что-то делать. Быстро обдумав все варианты, Коун понял, что сначала ему следует проверить, кто мог укусить этого человека. Граф Джанель, должно быть, пришла к тем же выводам, потому что она бросилась за штабели ящиков.
        Догнав ее, Коун увидел Нинавис, как раз отпиравшую свои кандалы ключом, позаимствованным у тюремщика. По губам и подбородку пленницы стекали алые капли, а сама она размахивала оковами, как оружием.
        К изумлению брата Коуна, граф Джанель улыбнулась:
        - О, теперь понятно, что это за кровь.
        - Я здесь не останусь! - Нинавис, сверкнув глазами, крепче сжала цепь.
        - Разумеется, нет, - согласилась Джанель. - Это было бы весьма опрометчиво. - Казалось, она с трудом удерживалась, чтобы не рассмеяться. - Лучше покинуть это место.
        - А у нас не начнутся из-за этого проблемы? - Брат Коун подавил желание нервно потереть руки. Он очень сомневался, что барон будет игнорировать приезжую аристократку - пусть даже графа, - нападающую на его охрану.
        - О да, я думаю, весьма крупные, - по-прежнему ухмыляясь, сказала граф Джанель. Вытащив из рукава носовой платок, она дождалась, когда женщина, прихрамывая, подошла, и протянула его Нинавис: - У тебя какая-то грязь на подбородке.
        Нинавис прищурилась, но платок взяла.
        - Вы меня не выдадите?
        - О нет. Здесь небезопасно.
        - Гм. - Кобыла Дорна, стоявшая до этого на коленях рядом с охранником, встала, подняв руку, чтобы все увидели, что ее пальцы вымазаны чем-то серым и жирным. - Мне кажется, что не только у этой девочки что-то на подбородке.
        Опершись одной рукой на стену, Нинавис принялась другой вытирать лицо: сейчас, балансируя на здоровой ноге и делая это с гораздо большим мастерством, чем мог бы проявить брат Коун, она напоминала фламинго.
        - Мне тридцать пять лет. Прошло до хрена времени с тех пор, как кто-то имел право называть меня девочкой. - Она уставилась на руку Дорны: - Это что, краска?
        Брат Коун опустился на колени рядом с охранником и потер серые леопардовые пятна, покрывавшие подбородок лежавшего без сознания мужчины.
        На пальцах Коуна тоже остались следы.
        - Зачем ему подделывать окраску? - спросил он.
        - Думаю, по той же причине, по которой здесь так много неуклюжих охранников, которые не понимают огнекровок, - сказала кобыла Дорна. - Потому что они не джоратцы. - Она прикрыла один глаз и искоса глянула на лежащего, разглядывая его черты. - Это йорец, или я все еще акробат в передвижном турнирном шоу. - Она принялась проверять карманы солдата.
        Граф Джанель бросила на мужчину короткий взгляд, а затем повернулась обратно к Нинавис:
        - Где твои люди?
        - Охранники отвезли их на турнир. - На ее лице появилось кислое, злое выражение. - Я думала, эти ублюдки поднимут шум из-за того, что меня придется оставить, потому что я не могу идти, но они рассмеялись и сказали, что барону все равно нужно четное количество.
        Брат Коун закончил осматривать лежащего охранника. У него наверняка было сотрясение мозга, но в присутствии стольких зрителей жрец не мог сделать для него многого. Коун встал.
        - Зачем им было приводить пленных на турнир? Почему бы им просто не оставить их в темнице или не отправить в настоящую тюрьму до суда?
        Граф выглядел пораженным:
        - Что? О нет. Никакого суда не будет. Точнее, не в том смысле, что ты подразумеваешь.
        - Прошу прощения? - Брат Коун на мгновение почувствовал острую ярость. Даже в Столице правосудие было стандартным. Возможно, оно было искаженным и извращенным притворством в пользу тех, у кого есть деньги и связи, но, во имя Восьми, это все равно был суд!
        - В Джорате нет тюрем. Когда кто-то нарушает наши законы, мы держим заключенных достаточно долго, для того чтобы обеспечить их присутствие на следующем турнире. Заключенные выдаются победителям турниров в надежде, что идорра чемпиона вернет саэлена в лоно. Однако я никогда не слышала о турнире, где количество саэленов, выданных в качестве награды, имело бы значение.
        - В качестве награды?! - Брат Коун поперхнулся. - Вы имеете в виду, что с самого Толамера мы продавали бандитов в рабство?
        - Ага, - сказал Нинавис, - именно[34 - Думаю, Нинавис в чем-то права. Конечно, технически это не рабство, но что происходит, когда кто-то не хочет, чтобы его «вернули в лоно»?].
        Взглядом графа можно было плавить стекло.
        - А вот и нет! Женщины и мужчины, выданные в качестве награды, не являются рабами или пленниками. Их усыновляют, переводят в новый табун для их оздоровления. Это совсем не то же самое, что рабство.
        Нинавис фыркнула:
        - Назвать меч клинком - ничего не изменится.
        - Хватит, хватит, мои жеребятки. Философствовать будем позже, - сказала Дорна. - Нам нужно выяснить, что там с этим охранником. Почему йорец попытался замаскироваться под джоратца?
        - Многие маскируются под джоратцев, - огрызнулась Нинавис.
        - Ага, - согласилась Дорна, - но когда ты позволяешь людям принимать темное родимое пятно как доказательство того, что ты местная девушка, это не очень-то хорошая маскировка.
        Брат Коун прищурился: Нинавис - не джоратка? У нее было идеальное произношение. Но после того как Дорна это сказала, брат Коун понял, что большое темно-бордовое пятно на лице Нинавис не так уж сильно напоминает джоратские отметины на коже.
        - И он не единственный такой солдат. - Граф Джанель попыталась вернуть разговор к первоначальной теме: - Капитан Дедрю должен был понимать Арасгона. А он не мог.
        - Дедрю новенький, - откликнулась Нинавис. - Как и большинство солдат. Они появились здесь несколько месяцев назад, когда Тамин стал бароном после смерти своего отца. Тамин сказал, что не доверяет охранникам, которые позволили его отцу умереть.
        - А что с ними случилось? - спросил граф.
        Нинавис развела руками:
        - Это чертовски хороший вопрос! - Она вернула запачканный кровью платок. - Слушайте, я знаю, что вы с бароном были приятелями, но сейчас в нем не осталось ничего от вашего друга. Хотите нам помочь? Устраните его. Вы единственный человек, который может это сделать.
        - Я не его сеньор. У меня нет над ним власти.
        - Тогда не отдавайте ему приказов. Убейте его. Вы можете подобраться достаточно близко, чтобы сделать это, и вам даже не понадобится оружие. Вы Данорак. Если вы скажете, что у вас была веская причина для этого, люди вам поверят.
        Джанель пораженно уставилась на нее:
        - Мы здесь так не поступаем.
        - Да в Ад то, как вы все делаете! Думаете, кто-нибудь посмеет высказать ему Осуждение? Во всем, что касается барона, - любой, кто выступает против него, автоматически становится колдуном. Это единственное оправдание, которое ему нужно, чтобы его люди уничтожили нас. Он не откажется от власти. Если пророчество Кэлазана насчет тебя верно…
        - Подожди! - Джанель вскинула руку. - Что там насчет пророчества Кэлазана? Что там вообще с этим «нужным демону дитя»?
        - О, будь я проклята, если знаю! - призналась Нинавис. - Кэлазан утверждает, что это лекарство от всех наших проблем. Он подслушал, как Тамин и его учитель говорили об этом перед смертью старого барона. Будто пророчество предсказывало, что кто-то, называющийся нужным демону дитя, разрушит все. Им нужно было выследить этого человека. Вот почему Тамин так одержим борьбой с демонами. Тамин думает, что демоны приведут его к этому «дитя», который может убить Тамина, если Тамин не убьет его первым.
        - Я не собираюсь убивать Тамина!
        - Так ты и есть нужное демону дитя? Это прозвучало как признание.
        Граф Джанель пропустила вопрос мимо ушей, повернувшись к своим спутникам:
        - Брат Коун, кобыла Дорна, вы можете тайком провести Нинавис в наши покои?
        - Меня заметят. - Нинавис указала на свое лицо: - Я выгляжу примечательно.
        - Ха, нашла! - Дорна выхватила из карманов охранника маленькую жестянку и, отвинтив крышку, показала серую краску для лица, которую охранник, должно быть, использовал, чтобы притвориться местным. - Дай мне пять минут, и тебя не узнает твоя собственная бабушка. Единственной приметой будет больная нога, но думаю, с этим мы справимся.
        - А что насчет него? - Нинавис указала на лежащего без сознания охранника.
        - Затащи его за эти ящики, - предложила Дорна. - Это даст нам по крайней мере несколько часов форы, прежде чем его найдут другие охранники. А к тому времени мы придумаем, как разобраться с погоней, которую пошлет за нами барон.
        - Мы отсюда не уедем.
        Дорна вздохнула, глядя на Джанель:
        - Жеребенок…
        - Мы отсюда не уедем, - упрямо повторила Джанель, на мгновение становясь тем готовым затопать ногами упрямым подростком, каким и была на самом деле. - Я пообещала этим людям, что, если они сдадутся, с ними будут обращаться справедливо. Я отказываюсь бежать до тех пор, пока есть вероятность, что Тамин растопчет мое слово.
        Нинавис, поджав губы, окинула Джанель долгим взглядом:
        - Возможно, ты действительно чего-то стоишь, аристократочка.
        Брат Коун спрятал улыбку: даже если он и был доволен результатом, особых поводов для улыбки не было.
        - Как вы собираетесь узнать, что запланировал Тамин?
        Джанель расправила плечи:
        - Самым простым из возможных способов: я спрошу. - Она строго посмотрела на троицу: - Ждите в моих покоях. Как только у меня будет больше информации, я вернусь.
        И прежде чем они смогли запротестовать, она ушла.
        Они проводили ее взглядами. А затем Дорна сняла верхнюю юбку, завязанную на зап?х, - серую, шерстяную, прошитую нитью цвета индиго, образующей узор в виде головы лошади по подолу, и перебросила ее Нинавис:
        - Надень в качестве плаща. Если мы не хотим, чтобы на тебя все пялились, лучше прикрыть твое жалкое подобие доспехов. Эта потертая кожа выделяется намного сильнее, чем пара пятен на лице.
        - Эй, хватит! Их сделал Дубина. Их просто надо немного починить. - Нинавис боролась с шерстяной тканью, пытаясь закутаться в нее.
        - Дубина у вас дубильщик? - расхохоталась Дорна. - А как бы вы его звали, если бы он был деревенским золотарем?
        - Кобыла Дорна! - Поморщившись, Коун повернулся к Нинавис: - Не позволяй Дорне надоедать тебе. Она просто расстроена, что мы не сбежали.
        - Бежать было бы очень умно, - сказала Дорна и подманила рукой Нинавис: - А теперь, дорогая, иди сюда, где свет получше, а я приведу твое лицо в порядок. Жрец, будь хорошим жеребенком и оттащи охранника назад, хорошо?
        Брат Коун начал протестовать, но потом понял, что надо спешить, пока кто-нибудь не понял, что охранник оставался совсем один, так что он потащил стражника за ящики.
        Получалось с трудом.
        Когда брату Коуну впервые поручили это задание, он думал, его отправят в замок кантона Толамер. Думал, что это будет тихой, сидячей работой, на которой он сможет сосредоточиться на медитации и руководстве духовным развитием графа. Чем-то, где ему не нужно будет много двигаться.
        Если он будет продолжать в том же духе, то придется побольше тренироваться, чтоб не отставать.
        Нинавис продолжала бросать в его сторону раздраженные взгляды, как будто собиралась прервать свой сеанс рисования с Дорной и сама перетащить тело охранника, не обращая внимания на то, сломана нога или нет.
        Он оставил мужчину за ящиками, укрыв его потрепанным и изодранным одеялом. Если сильно не присматриваться, можно было решить, что охранник спит. Брат Коун проверил, не следят ли за ним Дорна или Нинавис.
        Не следят.
        Брат Коун приложил руку к груди охранника, сосредоточивая свою энергию, как учил наставник, отец Зайхера. Он вошел в Озарение, особую чувствительность к тенье, окружающим все сущее, к универсальному свету, играющему на ткани, коже, грязи и плоти. Озарение позволило увидеть тенье, сущностную природу каждого объекта в мире по отдельности. Эта энергия не всегда совпадала с объективными явлениями, и, глядя лишь на нее, вполне можно споткнуться и раскроить себе голову. Но в качестве компенсации этого неудобства открывалась целая вселенная возможностей.
        Джоратцы - или эамитонцы, или казиварцы - могли бы назвать то, что сейчас делал брат Коун, магией. Но он знал, что это нечто иное: он приобщился к вселенской благодати, вкусил божественного. Получил священный дар.
        Нет, точнее, самый священный дар.
        Яростная пятнистая отметина, портившая ауру охранника, наводила на мысль о сотрясении, гематоме, внутреннем кровотечении. Если бы брат Коун оставил этого человека без помощи, он бы, не просыпаясь, прошел Вторую Завесу и попал в Загробный Мир.
        Брат Коун положил руку на голову мужчины. Сначала он успокоил воспаление мозговой ткани, затем убрал трещины в черепе мужчины, после чего залатал кровоточащие раны - слишком маленькие, чтобы их можно было увидеть. Охранник будет спать, и спать он будет крепко, но если Коун закончит свою работу, охранник не умрет.
        И если кто-нибудь из джоратцев узнает, что сделал брат Коун, они попросту его казнят.
        - Эй, что так долго? - крикнула Нинавис.
        - Иду! - Брат Коун бросился за ними.
        6: Турнир в Джорате
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ДЕ МОН БЫЛ ВОЗВРАЩЕН К ЖИЗНИ
        - Мне нравится, как ты описываешь взгляд сквозь Первую Завесу, - сказал Кирин Коуну, когда жрец сделал паузу. - Этому учится каждый, кто занимается Мистериями Вишаев? Я к тому, что я не так уж много знаю о том, как работает религия. Я проводил время среди религиозных людей, но я бы не назвал их жрецами. Описанное тобою очень похоже на колдовство. Не объяснишь, в чем разница? - Кирин смущенно оглянулся, внезапно догадавшись, что, прежде чем спрашивать о чем-то, что может быть ересью, ему следовало проверить, не подслушивает ли кто-нибудь.
        - Я тоже не знаю, как функционируют другие религии, - признался брат Коун. - Подозреваю, что они включают в себя молитвы и обещания подношений за определенные услуги? Но Мистерии не таковы. Видите ли, наш бог мертв.
        Кирин кашлянул:
        - Твой бог мертв? Прошу прощения?
        Мягкобрюх говорил что-то о свете и о храме на Радужном озере, но о поклонении умершему богу он ничего не рассказывал.
        Джанель начала было рассказывать, но быстро замолчала.
        Брат Коун улыбнулся:
        - Мы следуем учению Селанола, стараемся распространять его свет по миру и защитить людей от демонов, сражаясь с которыми он погиб.
        - Селанол? Я никогда о нем не слышал, - сказал Кирин.
        - Он восьмой из Восьми Бессмертных. В память о нем мы отдаем себя и надеемся получить опыт и поощрение просвещенной жизни. Но поскольку наш бог мертв, он не может отвечать на молитвы, поэтому мы должны довольствоваться собственными магическими дарами. - Коун на миг замолчал. - Мои взгляды на магию довольно неортодоксальны.
        Кирин ошеломленно откинулся на спинку стула:
        - Ух ты! - Имя было незнакомым, но среди Восьми было всего одно «свободное» место, и только один из них мог считаться «мертвым», хотя разные регионы всегда предлагали своих кандидатов на эту роль. Сам Кирин вырос, думая, что Восьмым богом был Гризт Безумный, связавший всех демонов. Так же как и прочие истории, это было неверным.
        Настоящего Восьмого Стража звали Саррик, а не Селанол. И Кирин подозревал, что, если бы он был тем, кого имел в виду Коун, жрец бы ужаснулся, узнав, что на самом деле случилось с «богом» солнца и звезд. Кирин уж точно ужаснулся.
        - Так вот почему ваша религия была объявлена вне закона?
        - О нет. Наша религия была запрещена, потому что мы утверждаем, что боги - это всего лишь смертные, которые, используя магию, наделили себя великой силой, и поэтому им не следует поклоняться.
        Кирин уставился на него:
        - Хм. Да, я понимаю, как это может огорчить людей. - Он пошевелился на стуле, по-прежнему не сводя взгляда с брата Коуна.
        Разумеется, жрец и тут не ошибался. Изначально Восемь были не богами, которым поклонялись, а защитниками, которым было поручено спасти остальных людей от вторжения демонов. Но Саррик умер не во время битвы с демонами. Его убили, предали. Тем не менее Кирин вполне мог понять, как повествование могло превратиться в утверждение, что он умер именно так. Или как со временем имя «бога» изменилось с Соланаррика на Селанола.
        Кирин надеялся, что в Мистериях Вишаев не существовало какого-нибудь верования в то, что Селанол вернется, чтобы спасти всех, но он не удивился бы, если бы такое существовало. Оглянувшись, он увидел, что на лице Джанель застыло пустое выражение. Казалось, она изо всех сил сжимает кулаки под столом, чтобы удержаться от коммента-риев.
        У него возникло такое впечатление, что обсуждение «богов» было ее больным местом[35 - Боже мой, с чего бы это? Может быть, потому, что Восемь сознательно мошенничали многие тысячелетия? Меня просто поражает мысль, что Кирин по-прежнему поклоняется Тадже. Он вроде бы не настолько наивен.].
        И потому, чтобы сменить тему, Кирин сказал:
        - Джанель, мне интересно: барон Тамин просто так взял и рассказал тебе о своих планах?
        Она печально улыбнулась:
        - Можно сказать и так.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ПЛОЩАДКИ ДЛЯ ТУРНИРА В МЕРЕЙНЕ, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Чужаки почти не понимают, насколько для жизни Джората важны турниры. Участвующие в соревнованиях рыцари являются героями. В других провинциях рыцарство, если оно существует, - предназначение благородной крови, владеющая мечом рука аристократии. В Джорате мы не наделяем этой сбруей наших рыцарей. Они наши лучшие конники, спорт-смены и фехтовальщики, обученные и финансируемые для того, чтоб представлять интересы своего сеньора на поле чести. Любой может претендовать на то, чтобы стать рыцарем.
        Любой, кроме правящего аристократа.
        Поэтому стоит ли удивляться, что здесь так любят рыцарское сословие?
        Рыцари находятся на вершине, доступной любому, кто, независимо от его происхождения, достаточно смел, достаточно храбр и достаточно силен. Рыцари - это победители, которые могут представлять лордов, торговцев, города, но они поднялись из простолюдинов. Толпы людей, приходящих посмотреть на проявление их доблести, можно описать словами: «Любые кобыла, жеребец или мерин, которые только могут присутствовать».
        Турнир - сердце джоратского общества.
        И потому, чтобы понять, насколько это сердце прогнило, много времени мне не понадобилось.
        Оставив кобылу Дорну, брата Коуна и Нинавис, я нашла ложу для знати во главе полупустых трибун, рядом с которыми на столбах развевалось несколько измученных вымпелов, принадлежащих джоратским торговым ассоциациям, прибывшим с утренним открытием Привратного Камня - путешественники из других частей Джората прибыли торговать. Толпившиеся прошлой ночью во дворе крепости рыцари собрались сбоку. Их деморализованные, напряженные позы говорили, что людям были совершенно неинтересны предстоящие соревнования: они явились сюда лишь потому, что от этого зависело их жалование. Мрачная атмосфера казалась более подходящей для похорон, чем для турнира.
        Если меня и беспокоило то, с каким отвращением люди относились к турниру, то от одного взгляда на пару деревянных столбов, торчащих из земли напротив ложи знати, мой лаэвос встал дыбом. У основания каждого столба были сложены высокие штабеля хвороста и веток, выжженная земля вокруг свидетельствовала о многочисленных кострах, а сами бревна с прикрепленными к ним цепями были по всей длине покрыты знаками.
        Рядом с каждым предполагаемым костром стояла большая клетка, накрытая промасленной тканью. И мне совсем не надо было ее поднимать для того, чтобы догадаться, что под нею, и уж тем более сообразить, почему охранники сказали, что им понадобится четное количество.
        Я нашла спутников Нинавис.
        - Я ничего интересного не пропустила? - входя в ложу балона, спросила я, пытаясь скрыть свой гнев. Я пропустила открывающую молитву - церемонию посвящения турнира Восьмерым. Вероятно, я также пропустила по крайней мере несколько первых соревнований. Будем надеяться, что это не столь уж важно.
        Тамин прервался на середине глотка.
        - Джанель! Я боялся, что ты заболела. - Усмехнувшись, он подошел ко мне и, положив руку мне на шею, прижался лбом к моему лбу.
        Или, по крайней мере, попытался.
        - Ты в порядке? - отстранился он.
        Я коснулась его руки - вместо приветствия, в котором я ему отказала.
        - Путешествие было очень трудным.
        Тамин, впервые с тех пор, как я приехала, выглядел неуверенно. Сглотнув комок, он махнул рукою в сторону:
        - Граф Джанель, позвольте представить вам стража Лората - из одного из моих знамен. - Он указал на старика, явно находящегося в старческом слабоумии и слишком слабого, чтобы стоять самостоятельно. Для стража он был слишком немощен, но я придержала свой язык.
        Страж Лорат, как раз кормивший у себя на коленях маленького щенка дола - и это занимало его гораздо больше, чем турнир, - поднял глаза на меня.
        - Страж, - склонила я голову.
        Пожилой страж пробурчал что-то неразборчивое, и стоявшая рядом с креслом служанка бросилась к нему и прижалась ухом к его губам, прислушиваясь, что он бормочет. Щенок принялся облизывать свои лапы.
        Сиделка выпрямилась и повернулась ко мне. У нее был поразительный окрас: это была сероглазая бледно-молочная кобыла всех оттенков обесцвеченности - с кожей, покрытой тонкой сеткой голубых и фиолетовых вен. Можно было бы подумать, что она тоже проклятая льдом йорка, но для этого ее черты были слишком неправильными. У йорцев были маленькие носики и пухлые губы, а у нее вытянутые черты лица, тонкие губы и прямой нос.
        - Страж приветствует вас. - Ее акцент выдавал, что она провела долгое время на западе[36 - Это потому, что я родилась на западе.]. - Он извиняется, что не может обратиться к вам, как полагается, но из-за красной лихорадки ему трудно говорить.
        - Разумеется, - сказала я, обращаясь к нему. - Для меня удовольствие встретиться с вами. - Я улыбнулась сиделке: - Спасибо за помощь с переводом.
        Ее серые глаза остановились на моем лице, и она склонила голову в знак признательности, а затем вновь вернулась к стражу.
        У меня было такое чувство, что меня только что отвергли.
        - А это, - сказал Тамин, указывая на последнего из присутствующих, - это мой уважаемый учитель, Релос Вар. Я боялся, что ты не сможешь встретиться с ним до того, как он уйдет. - Тамин вздохнул, глядя на мужчину: - Неужели я ничего не могу сделать, чтобы убедить тебя остаться?
        Я вспомнила слова Нинавис: Кэлазан слышал, как Тамин разговаривал со своим учителем о пророчестве.
        Мужчина, по происхождению явно бывший куурцем, выглядел весьма непритязательно и был одет в простую одежду, подобающую слуге. Волосы у него были коротко подстрижены, лицо выбрито, а обут он был в сапоги, подходящие для верховой езды или путешествий.
        Мужчина посмотрел на меня, и наши взгляды встретились.
        Релос Вар улыбнулся.
        Я знаю, когда люди смотрят на меня с вожделением. Мужчины и женщины бросали на меня такие взгляды задолго до того, как я вошла в соответствующий возраст. Но он смотрел совсем по-другому.
        - Джанель Данорак, - сказал он, улыбаясь от удовольст-вия. - Единственная выжившая в Лонежском Адском Марше.
        - Джанель Теранон, граф Толамер, - поправила его я. - И последний Адский Марш пережили очень многие души - иначе мы бы просто сейчас не разговаривали.
        Релос Вар усмехнулся и чуть склонил голову - принять это за поклон мог только очень снисходительный человек.
        - И все же ваша репутация опережает вас. - После он отвесил столь же неискренний поклон барону: - Приношу свои извинения. Мне очень жаль покидать вас, но я получил известие, что у одного моего родственника небольшие проблемы. Я должен немедленно вернуться к нему, чтобы позаботиться о его надлежащем положении.
        - Что за проблемы? - спросила я, лишь потому, что все это весьма странно дополняло и без того странную ситуацию: слишком много иностранцев, слишком много тайн, слишком много изменений в порядке проведения турниров. И еще этот разговор о пророчестве. Был ли Релос Вар тем самым человеком, чей разговор с Тамином о «дитя, нужном демону», подслушал Кэлазан?
        Было в нем что-то…
        Я и по сей день не уверена, что его выдало. Может быть, он хотел, чтоб я заметила это.
        Наши глаза встретились, и я явно увидела его самоуверенность. Тамин не представил его как одного из западной знати или королевской семьи. Его тудадже должно было равняться тудадже обычного слуги, но - нет.
        На самом же деле его идорра была настолько велика, что я не понимала, почему все в аристократской ложе не стояли на коленях.
        Релос Вар помолчал, прежде чем ответить на мой вопрос:
        - Моего младшего брата вот-вот выставят на торгах в Кишна-Фарриге. - С его губ сорвался горький смешок: - У него талант впутываться в неприятности. А заодно и впутывать всех остальных.
        - Продадут в рабство? Это действительно кажется серьезным. Тогда счастливого пути. - Ах, как бы мне хотелось задать ему вопросы, на которые он мог бы дать ответы. Где находится эта Кишна-Фаррига? Поскольку ранг барона не позволял ему иметь собственного Хранителя Врат, как Релос Вар намеревался отправиться туда, чтобы спасти своего брата? Он заключил сделку с Хранителями Врат или сам был Хранителем?
        - Благодарю вас, граф, - ответил Релос Вар и поклонился мне - по-настоящему поклонился! Его глаза стали настолько теплыми, что это меня просто поразило. - Мы живем в чудовищные времена. Надеюсь, мы еще встретимся и я смогу уделить вам все свое внимание.
        Он казался искренним, выражение его лица было добрым, и все же его слова показались мне угрозой. Я почувствовала озноб, сдобренный уверенностью, что мне совершенно не понравится «все внимание» Релоса Вара[37 - Признайте, слова, которые она здесь подбирает, весьма забавны.].
        - Взаимно, - сказала я.
        Толпа нетерпеливо затопала ногами, и Релос Вар ушел. Я заняла освободившееся кресло и пыталась изобразить, что я, как обычно, заинтересована исходом соревнования, но взгляд вновь и вновь возвращался к столбам. Вар почти смог меня заболтать, но теперь моя цель располагалась прямо перед глазами.
        - Сэр Ксиа Нилос, - сказал Тамин, отвлекая меня от изучения столбов и указывая на рыцаря в красивом головном уборе, украшенном перьями орла, и серо-белом плаще, расшитом бисером. Рыцарь выехала верхом на прекрасной, серой в яблоках, кобыле, в гриву которой были вплетены такие же ленты. - Она представляет торговый консорциум «Семь путешествий». Напротив нее - мой человек, сэр Дедрю.
        Уж на него-то мне не надо было показывать. Дедрю был одет в желтое и коричневое, золото и бронзу, его парадный наряд был украшен блестящими лентами, развевающимися на ветру. Гарцуя по площадке для соревнований, мужчина выкрикивал угрозы противнику.
        Энтузиазм толпы казался вынужденным и неестественным. Если бы хвастовство Дедрю передо мной не было дурацким бахвальством, то он мог считаться королем тигров в этом маленьком лесу. Я ожидала, что у него будут преданные поклонники и почитатели, размахивающие его флагами, одетые в его цвета. Вместо этого местные жители явно болели за него лишь потому, что должны были это делать.
        Посетители приветствовали Дедрю по той же причине, по которой они приветствовали бы любого рыцаря: они поставили на него.
        - Вчера вечером твой капитан упомянул, что именно он обычно выигрывает финальный приз турнира - арестованных саэленов. Твои судьи не думают, что тут может быть конфликт интересов?
        Лицо Тамина помрачнело, но в следующий миг он рассмеялся и махнул рукой в сторону старого, дряхлого стража:
        - Вон там сидит мой единственный судья.
        У меня глаза расширились от удивления.
        - Знаю, - дернул уголком рта Тамин. - Но что я могу поделать? Остальные стражи отказались присутствовать, сославшись на невзгоды нынешней зимы. Если бы я попытался сам возглавить судей, это был бы дикий скандал, а он единственный, кто утруждается прибытием сюда. Остальные меня бросили.
        - А высокопоставленные кобылы?..
        - Ганар, дочь стража Докмара, находится там, внизу, в клетке, - огрызнулся он. - Эта шлюха и убийца связала свою жизнь с колдунами и душегубами. Как я могу попросить ее быть судьей?
        Я вздрогнула. Интересно, знал ли страж Докмара, что его дочь ждет казнь за измену и колдовство?
        Протянув руку, Тамин схватил меня за запястье. Если бы я не была самой собой, то сказала бы, что схватил он слишком сильно.
        - Твое прибытие, - сказал Тамин, - это единственное хорошее, что произошло за прошедшие месяцы, Джанель. Это словно наступление весны.
        - Тамин, - сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, - но сейчас - весна.
        На секунду он пораженно уставился на меня. Так, словно я только что сказала что-то удивительное и невероятное: что-то вроде того, что небо голубое, а не бирюзовое, или, например, объявила магию законной по всей стране.
        Если быть откровенной хотя бы перед собой, он выглядел просто ненормальным.
        Оглушительный, резкий грохот не дал ему возможности ответить.
        Мы обернулись к площадке для соревнований как раз вовремя, чтобы увидеть, что рыцари уже успели сойтись. Ксиа Нилос, идорра которой была ниже, могла выбрать форму поединка: она остановилась на Соревновании Хореда. В свою очередь Дедрю выбрал технику - стиль сражения на мечах, - в которой грубая сила превалировала над ловкостью. Для Ксиа Нилос эта стратегия была очень плоха, и сейчас она привела ее к весьма затруднительному положению: ее сшибли с лошади, и она изо всех сил пыталась нашарить рядом с собой выроненное оружие. Стоявший у края арены оруженосец Нилос подхватил запасной меч и рванулся на помощь своему рыцарю.
        Сэр Ксиа Нилос подняла свой щит как раз вовремя, для того чтобы принять на него ошеломляющий удар Дедрю, отбросивший ее назад. Нилос нащупала меч и вскинула обе руки, удерживая щит.
        Уверена, при других обстоятельствах, против других противников, навыки сэра Ксиа помогли бы ей справиться. Но не здесь. И не против такого врага, как Дедрю.
        Я посмотрела на стража:
        - Она побеждена. Огласи это.
        Старик что-то пробормотал себе под нос.
        - Пусть сэр Ксиа сама решит, когда она будет побеждена, - сказала служанка от имени стража Лората.
        Удары, которыми Дедрю осыпал Ксиа, казались мне подходящими скорее для работы молотом в кузне, чем для состязания в мастерстве: щит Ксиа сильно помялся.
        - Кончай с этим! - жарко прошептал Тамин. Его глаза блестели. Сиделка забрала щенка дола с колен стража и отвернулась.
        - Ты сдаешься? - изо всех сил закричала я, но вряд ли рыцари могли меня слышать за свистом и улюлюканьем зрителей.
        Оруженосец наконец добрался до рыцаря с запасным мечом.
        Все последующее я увидела так, словно само время замедлилось, дабы дать мне возможность рассмотреть получше. Беспрестанные удары Дедрю, сверхъестественно сильные и такие могучие, что я подумала, что он может пробить щит, чтобы сокрушить своего противника. Нетвердые шаги сэра Ксиа, пытающейся сохранить равновесие. Вскрик молодого оруженосца, протянувшего меч так, чтоб Нилос могла схватить его. Время остановилось.
        Дедрю отвел клинок назад, для замаха, а затем пронзил оруженосца насквозь.
        Я вскочила. Да и все остальные тоже.
        Шок и наивная вера в то, что соревнование закончилось - оно ведь и должно было закончиться, не так ли? - притупили бдительность сэра Ксиа. Ее взгляд остановился на умирающем оруженосце.
        Она отвела взор от врага.
        Рывком выдернув меч из тела мертвого юноши, Дедрю развернулся к сэру Ксиа и окровавленным клинком отбил щит женщины в сторону. Меч Дедрю вошел в сочленение доспехов на шее, а затем скользнул к подмышке. Сэр Ксиа закричала. Дедрю рванул лезвие вверх, вскрыв главную артерию и отрубив женщине руку. Брызнула кровь.
        - Тамин! - закричала я.
        Лицо Тамина горело экстазом. Все внимание барона было поглощено победой и жаждой крови. Услышав мой предостерегающий голос, мужчина резко повернулся ко мне:
        - Ты мой друг, а не мой граф. Твой тон неуместен. - Его ноздри затрепетали от гнева.
        - Они умрут, - сказала я. - И сэр Ксиа, и ее оруженосец умрут.
        Тамин уставился на меня так, словно я говорила на иностранном языке. Почему эти смерти должны были его беспокоить или волновать? Он сел в свое кресло.
        - Разве турниры предназначены не для того, чтобы подготовить нас к войне? И разве на войне люди не умирают? - Он поднял руку, благословляя сэра Дедрю: на поле вышли люди забрать тела.
        - Тамин…
        Он улыбнулся и помахал рукой, но когда он взглянул на меня, выражение его лица было ледяным:
        - Не стоит подвергать сомнению мои действия, Джанель. Мое знамя стоит на грани катастрофы. Я должен принять решительные меры[38 - Не думаю, что когда-нибудь пойму, чего, по мнению Тамина, он здесь добивался.].
        - Решительные меры?! - Я изо всех сил старалась говорить спокойно. - Тамин, Дедрю - твой человек. Ты несешь ответственность за то, что заплатишь смертную цену за тех, кого он убьет. Если твое знамя находится в таком бедственном положении, как ты вообще можешь допускать такое?
        - Я не приму совета от жеребца, который сбежал из своего собственного кантона, вместо того чтобы принять Осуждение лицом к лицу. - Тамин наклонился вперед, на лице светилось неприятное выражение: - Думаешь, я не знаю всей правды о твоем визите? Твой бывший нареченный, сэр Орет, выкупил твоих людей еще до того, как твой дедушка испустил дух. И все это время ты сидела там, не обращая внимания на то, как тебя выставляют на посмешище. Вот почему ты не пришла с помощью Привратного Камня - у тебя не было ни его, ни Хранителя Врат, чтоб его использовать.
        Его слова ранили сильнее, чем удары, - хотя бы потому, что были правдой.
        Но одновременно они и отвлекали от главного, а я этого очень бы не хотела.
        - Дедрю - чудовище. Я - твой друг, и именно поэтому я прошу тебя не нанимать чудовище, чтобы доказать свою идорру.
        Всегда были те, кто считал, что идорра требует насилия, - мол, палка - наиболее эффективное средство для удержания стада в узде. Это ошибочное убеждение всегда влечет за собой Осуждение. Аристократы могут править в Джорате, но они правят, потому что пользуются доверием наших горожан. И что же происходит, когда аристократы становятся опасней всего для народа?
        Они прогоняются прочь. Так было всегда.
        - А я, как твой друг, - сказал Тамин, - прошу тебя, чтобы ты управляла своим табуном и не лезла к моему.
        Я подняла руки в знак согласия:
        - Тамин, я не хотела тебя обидеть. Зима была тяжелой для нас обоих.
        Я увидела боковым зрением, как на площадку для соревнований выходит Черный Рыцарь турнира. Его послали, чтобы отвлечь толпу от запекшейся крови, которую вытирали за его спиной. Толпа злобно кричала:
        - Торра! Торра! - Но когда капитан Дедрю бросил взгляд на зрителей, повисла тишина.
        Гнев Тамина чуть приутих.
        - Как я тебе завидую, Джанель. По крайней мере, ты могла сбежать от твоих демонов.
        Эти слова полоснули меня, будто ножом.
        - Не от всех, - коснувшись его руки, я заговорила, тщательно подбирая слова. - Но мы могли бы помочь друг другу.
        Черный Рыцарь, подшучивая над зрителями, гарцевал по полю - как того и требовала его роль. Он был одет в богато украшенные черные доспехи, слишком маленькие для него - и причем в совершенно неподобающих местах. Его огромное брюхо обнажилось, но он, не замечая этого, пританцовывая, скакал на поцелованной пламенем черной огнекровке.
        Тамин отдернул руку:
        - Мне не нужна помощь. Эти колдуны думают, что смогут взять надо мной верх. Я им всем покажу. Я всех их сожгу!
        - Именно это ты намерен сделать с пленниками, которых я привела?
        - Они колдуны, или колдуньи, или в сговоре с ними. Разве у меня есть выбор? - Он стиснул зубы. - Я знаю Кэлазана с детства, Джанель, и до сих пор не могу поверить, что он предал меня.
        Страж не обращал никакого внимания на наш разговор; служанка вернула ему щенка, при этом она с таким интересом и сосредоточенностью изучала раму ложи для знати, что, должно быть, ловила каждое наше слово. Женщина отошла лишь тогда, когда к ней подошел находившийся на поле судья, собиравшийся о чем-то спросить.
        И она не посоветовалась со стражем, прежде чем начать давать указания.
        - Ты, должно быть, чувствуешь то же, что чувствовала я после того, как со мной поступил Орет, - сказала я. - После того, как он отвернулся от меня.
        - Он любит тебя, - сказал Тамин.
        - Страстное желание владеть чем-то не означает любовь.
        Он вздохнул и налил себе еще вина.
        - Ты всегда была столь мудра, дорогая Джанель?
        - Ты льстишь мне, Тамин. Если бы я была мудра, я бы не попала в эту передрягу.
        - Но ты ведь понимаешь меня. Мы оба должны делать то, что необходимо. Я должен убить каждую колдунью, каждого колдуна в своем знамени. Каждого. Я не оставлю в живых никого, способного призвать демонов, которые могли бы уничтожить нас. Релос Вар открыл мне глаза на существующую опасность.
        Я повернулась к нему:
        - Какую опасность?
        - Дитя, - сказал Тамин. - Нужное демону дитя. Пророчество гласит: «Нужное демону дитя собирает сломленных, колдуний, колдунов и преступников - ярых мятежников, дабы замыслить завоевание и восстание, пока зимняя злоба прячет цепи во дворце снежного короля».
        Я уставилась на него.
        - Разве ты не видишь? Это же очевидно!
        - Я не…
        - А вот еще, - продолжал настаивать он. - «Нужное демону дитя ждет, не мертвое, но спящее, видит сны о зле и душах для жатвы, ибо, когда день и ночь наконец сольются воедино, решетки короля демонов будут сняты». Все яснее ясного! Если демоны найдут ребенка, которого они ищут, они используют его, чтобы уничтожить мир[39 - Я бы истолковала это иначе.].
        Мне ничего не было ясно, но высказывать мнение добровольно я не стала.
        - Когда день и ночь наконец сольются воедино… в затмении?
        Несмотря на то что я изо всех сил пыталась сдержать эмоции, в голосе проскользнул сарказм, но Тамин пропустил это мимо ушей.
        - Да, мне так кажется. Но я не уверен. Это может означать что угодно.
        Я подавила желание попросить его повторить последнее предложение еще раз, медленнее.
        Я вздернула подбородок:
        - А как же руны, вырезанные внизу, на столбах? Они предназначены для… того, чтоб причинить боль… демонам?
        - Да. Когда колдунья или колдун умирают, становится меньше на одну колдунью, способную призвать демона.
        - Ах, как умно, - сказала я. - Теперь все ясно.
        И это было правдой. Все действительно было ясно.
        Видишь ли, из-за «нежного» воспитания Ксалторат я могла прочесть руны, вырезанные на этих столбах. А еще я заметила неестественную силу, благодаря которой Дедрю побеждал. Я не дура. Учитель Тамина Релос Вар, его доверенный наставник, сплел вокруг него красивую паутину лжи. Тамин проглотил всю наживку. В Знамени Барсина кто-то действительно вызывал демонов.
        И, к сожалению, несмотря на веру в собственную невиновность, этим кем-то был сам Тамин.
        7: Планы атаки
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК УРТАНРИЭЛЬ ПОДНЯЛИ С ЗЕМЛИ
        Кирин откинулся на спинку стула, чувствуя, как на него давит окружающий их камень. Юноша содрогнулся:
        - Ну, знаешь ли, это был я. Я - тот младший брат, которого продали в рабство в Кишна-Фарриге. И Релос Вар действительно пытался меня купить.
        - О, - сказала Джанель, - так ты - тот самый брат.
        - Ну, технически я ему вообще не брат. По крайней мере, не в этой жизни.
        Джанель пожала плечами:
        - Я не думаю, что он видит разницу.
        - Нет-нет, думаю, он ее вообще не замечает. И ненавидит меня так, будто я его настоящий брат.
        Она на мгновение замолчала, выражение ее лица было непроницаемым.
        - Думаешь?
        - Разумеется. - Он снова посмотрел на нее: - Думаешь, на самом деле все не так?[40 - Зачем ненавидеть меч, когда эффективнее ненавидеть руку, владеющую им?]
        Она обдумала свой ответ, прежде чем заговорить:
        - Наши эмоции редко бывают просты, когда дело касается семьи.
        - Тебе легко говорить. Ты никогда не встречалась с моим старшим братом Дарзином. Рад, что этого никогда и не произойдет.
        По ее лицу проскользнул испуг:
        - Понимаю. Хотя у меня такое чувство, что мы знаем одних и тех же людей. Так что, кто знает?
        Он, ухмыльнувшись, наклонился вперед:
        - Дарзин мертв.
        Джанель пристально посмотрела на него:
        - Как и ты.
        Ухмылка сползла с его лица. Разве мог Дарзин… Ну, нет. Богиня Смерти ненавидела Дарзина. Она никогда не позволит ему Вернуться.
        - А как насчет тех пророчеств, о которых упоминал Тамин? Они похожи на… - Кирин замялся. - Они похожи на Деворанские пророчества. Однажды я встретил Голос Совета, который был деворанским жрецом - так он был убежден, что каждое чирикание птицы относится к одному из этих проклятых катренов[41 - Мне всегда казалось забавным, что эти пророчества называют Деворанскими, хотя на самом деле они исходят от демонов, а не от острова Деворан.].
        - О, это и есть Деворанские пророчества, - вмешался брат Коун. - Я проверил это на случай, если Тамин или Релос Вар использовали их название в качестве оправдания своих зверств. Но нет - строфы, которые цитирует Тамин, подлинные. Конечно, это не означает, что они правдивее любого из тысяч четверостиший, которые деворанцы собирали на протяжении веков.
        - Это очень обнадеживает, - сказал Кирин. - Знаешь, Тамин все неправильно понял. По крайней мере, первое пророчество. Оно, должно быть, относится к Вол-Кароту. - Вздохнув, он покосился на Коуна. - Давайте просто надеяться, что конкретно это четверостишье никогда не сбудется.
        - Ты уже произносил это имя раньше. - Джанель сдвинула брови: - Кто это?
        У Коуна отвисла челюсть.
        - Что? Джанель! Вы не знаете, кто такой Вол-Карот? Никто не объяснил вам, кто такой Вол-Карот?
        Джанель беспомощно развела руками:
        - Нет. Но по твоему возмущенному тону я предполагаю, что это кто-то важный.
        Кирин прочистил горло:
        - Ну, можно и так сказать.
        Джанель, прищурившись, смерила его взглядом.
        - Он - Король Демонов… - начал объяснять Коун.
        - Нет, он не из них, - отрезал Кирин. - Он - то, во что превратился бог, которому ты поклоняешься и не поклоняешься, Коун, Восьмому из Восьми Бессмертных.
        Коун, распахнув рот от ужаса, уставился на Кирина.
        - Давным-давно некий волшебник обманом заставил одного из Восьми Бессмертных участвовать в ритуале, - медленно начал Кирин. - Я говорю обманом, потому что кульминацией ритуала, по-видимому, было принесение в жертву Бессмертного, о котором я говорю. Предполагается, что он не вызвался на это добровольно. Как бы то ни было, что-то пошло не так. Остальные люди, участвовавшие в ритуале, стали драконами, но этот Бессмертный - как я понимаю, вы называете его Селанолом, но настоящее имя у него другое - стал чем-то еще более ужасным. Он действительно умер, но то, что появилось из его мертвого тела, было аватаром уничтожения и зла, настолько опасным, что монстра пришлось заключить в тюрьму, иначе он уничтожил бы весь мир. А может, и всю вселенную. И поэтому они дали ему другое имя: Вол-Карот. Я на самом деле не думаю, что он Король Демонов. Он жаждет уничтожить демонов так же, как и все остальное.
        - Ох, - сглотнула комок Джанель. - Тогда прошу прощения; я слышала про него. Моргаджи называют его как-то иначе[42 - Дитя войны. Хотя, конечно, у него куча имен. В принципе, когда ты настолько страшен, что боги и демоны содрогаются при твоем упоминании, ты это заслужил.]. И в Деворанских пророчествах, которые я читала, он никогда не упоминался как Вол-Карот. Король Демонов, да? Это имя я уже слышала.
        Кирин выдохнул. Он не объяснил остального: что, хотя тело Саррика было превращено в сосуд для размещения развращенной силы тьмы, его душа в конце концов была освобождена и возвращена в Загробный Мир.
        Чтобы в конечном итоге возродиться в качестве Кирина Де Мона.
        Джанель встретилась взглядом с Кирином.
        - Однако я также слышала, что этот предсказанный Воин Ада будет тем, кто освободит его, тем, кто возвестит конец света.
        - Это… это все еще очень спорно. Мне кажется, это тоже неправда, - сказал Кирин. - Как бы то ни было, мы уверены, что это не один человек. Не просто один-единственный «Адский воин». Нас четверо.
        - Нас?! - повторил Коун.
        Кирин скорчил гримасу и не ответил.
        - Это тоже не имеет никакого смысла, - сказала Джанель. - Почему не восемь? Восемь Бессмертных, восемь драконов, восемь Воинов Ада?
        Но прежде чем Кирин успел сказать хоть что-то, вмешался Коун:
        - Хорошо, подождите. Вернемся к вашим словам о драконах. Если предположить, что все остальное сказанное - правда, вы еще сказали, что участники стали драконами. Вы уверены, что правильно расслышали эту деталь?
        - Абсолютно, - не глядя на Коуна, ответил Кирин. - Именно так и были созданы все девять драконов.
        - Восемь, - поправил его Коун.
        Кирин, нахмурившись, глянул на жреца:
        - Вижу, это входит в привычку. Девять. Именно это я и собирался сказать Джанель: цифры не всегда совпадают. Видите ли, человек, который разработал ритуал и выполнил его, - он тоже стал драконом. Вы с ним встречались. В наши дни он шастает повсюду, называя себя Релосом Варом.
        Коун пораженно заморгал:
        - Релос Вар - не дракон!
        - О нет, он дракон! Релос Вар просто предпочитает не выглядеть драконом большую часть времени. - Кирин пожал плечами: - Может быть, именно поэтому он не настолько безумен, как другие драконы? Честно говоря, даже не знаю.
        Коун замер, широко распахнув глаза от удивления, а Кирин повернулся к Джанель:
        - Первое четверостишие действительно звучит так, как будто оно относится к тебе.
        Она приподняла бровь:
        - Неужели? Неужели я, замышляя восстание, собираю преступников и колдунов?
        - Вот и скажи мне. Собираешь?
        Брат Коун поднял свою книгу:
        - Давайте я просто почитаю, что было дальше?
        Ни Кирин, ни Джанель не стали протестовать.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЗАМОК МЕРЕЙНА, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Замок казался безжизненным: сейчас, когда за спинами идущих закрылись ворота, внутри него оставался лишь костяк охраны. Большинство жителей толпились на арене на турнирной площадке. Но брат Коун, ведя вместе с кобылой Дорной хромающую Нинавис и притворяясь слугами, возвращающимися с пошедшего наперекосяк задания, по-прежнему чувствовал себя незащищенным и уязвимым.
        - С ней все в порядке? - охранник указал на Нинавис.
        Кобыла Дорна махнула рукой:
        - О, она в порядке, в полном порядке. Просто эта неуклюжая кобыла споткнулась на лестнице.
        - Эй, не такая уж я и неуклюжая!
        - Ну, а кто умудрился споткнуться о свои собственные ноги? Ты ведь, а не я.
        Усмехнувшись, стражник вернулся к обходу территории замка. На брата Коуна он даже не взглянул.
        Они направились в комнаты на третьем этаже, где раньше находились покои прежнего управляющего, а теперь жила граф.
        Стоило двери в комнаты закрыться - и все трое выдохнули с облегчением.
        Оставив Нинавис, Дорна кинулась собирать вещи.
        Брат Коун нахмурился:
        - Граф сказала…
        Дорна оглянулась через плечо:
        - Думаешь, я оглохла, жеребенок? Я знаю, что она сказала. Но гарантирую тебе, это место мы не будем покидать медленно и неторопливо. И лучше всего быть готовыми к быстрому отступлению.
        Брат Коун начал было возражать, но замолчал на полуслове. Нинавис по-прежнему опиралась на его плечо.
        - Дайте мне взглянуть на вашу ногу. Шина была временным решением. Я должен попытаться придумать что-нибудь более долговечное.
        Нинавис одарила брата Коуна безжизненным взглядом, затем стянула импровизированный плащ с головы и, прихрамывая, направилась к кровати.
        - Уверен, что ты не просто хочешь полапать мои икры?
        Брат Коун боролся с желанием закатить глаза к небесам.
        - Я жрец Мистерий Вишаев.
        - И?
        - Он вообще не может бегать за табуном, если ты понимаешь, что я имею в виду. - Дорна сделала несколько резких движений, имитируя ножницы.
        Коуну стоило огромных усилий проигнорировать Дорну. Он жестом пригласил Нинавис сесть на ближайший стул.
        - Не не могу. А не буду. Мы даем обет. Если меня и интересуют ваши ноги, то только потому, что я хочу узнать, насколько они зажили.
        Фырканье Дорны он пропустил мимо ушей.
        Он по нескольким причинам не использовал Озарение для исцеления Нинавис: прежде всего потому, что она была в сознании, настороже и главное - маракоркой. Последнее означало, что она вполне может понять, что он делает. Маракорцы не разделяли недоверия джоратцев к магии.
        Точнее, маракорцы сами были причиной, по которой джоратцы не доверяли магии.
        К счастью, перелом Нинавис был закрытым, а значит, было меньше шансов на заражение. Хотя на ноге и красовался вполне предсказуемый отек, да и мышцы были повреждены. Но при достаточном отдыхе она полностью выздоровеет. Другой вопрос, будет ли у нее возможность отдохнуть.
        - Дорна, как вы думаете, здесь можно найти восковую лиану? Я бы сделал пластырь. - Брат Коун оглянулся по сторонам, выискивая взглядом ткань, которую можно было бы прокипятить и разрезать на полосы.
        Однако прежде, чем он успел что-то сделать, в комнату ворвалась граф Джанель:
        - Вы здесь. Отлично. Дорна, помоги мне с моими доспехами. Вы трое должны немедленно уйти отсюда. Отправляйтесь на север, в Висалию. У маркрива есть там дальняя родственница. Она даст вам кров.
        Подойдя к собранным Дорной вещам, она достала фамильный меч.
        - Жеребенок? Что случилось? Ты не… Подожди, что ты делаешь? - Дорна уперла руки в бока.
        - Я дала слово, - сказала граф. - И я выполню его.
        - Что происходит? - Нинавис попыталась встать, покачнулась и рухнула обратно на сиденье. - Что они собираются сделать с моими людьми?
        - Подождите, - начал брат Коун. - Граф, вы расстроены. Но, пожалуйста, объясните, что происходит.
        Граф Толамер подошла буфету и взяла с него оловянные кувшин и кубок. Налила себе воды, осушила кубок залпом и отбросила его в сторону. Руки ее дрожали.
        Она даже не пыталась держать себя в руках. На пол упал раздавленный комок металла с отпечатками пальцев.
        Джанель запустила пальцы в лаэвос.
        - До того как мы уехали из кантона Толамер, еще когда мой дедушка был жив, он пользовался услугами Ковингласса, Хранителя Врат из Дома Де Арамарин. Он был казиварцем. Мне он никогда не нравился, но предателем я его не считала. По крайней мере, до смерти моего дедушки. Когда же я начала просматривать бумаги моего дедушки, я полностью поменяла мнение. Не знаю, то ли дедушка платил Ковинглассу слишком мало, то ли тот просто мстил ему за что-то незначительное, но при этом совершенно незабываемое. Когда дедушка заболел, Ковингласс рекомендовал одно неудачное решение за другим, отчего наши долги только росли.
        - Не все грабители пользуются мечами, - сказал брат Коун. - Некоторым достаточно пера и чернил.
        Граф горько кивнула в знак согласия:
        - Похоже на то.
        Нинавис нахмурилась:
        - Какое это имеет отношение к Тамину и к моим людям?
        - Поскольку у меня уже был опыт с предательством Ковингласса, - пояснила граф Джанель, - я хотела верить, что барона Барсины тоже ввели в заблуждение. Мне казалось, что все его мысли были заняты лишь покойным отцом Кэлазана и его покушением на отца Тамина и совершенный переворот. Ведь даже если Тамин слишком остро реагирует на убийство своего отца, самого Тамина могли использовать такие люди, как капитан Дедрю… и, возможно, этот Релос Вар.
        - Кто?
        - Релос Вар. Чужак[43 - По-видимому, в Джорате любой, кто приходит с той стороны Драконьих Башен, называется чужаком.]. Учитель Тамина. Вдобавок я знала Тамина много лет. Я хотела поверить ему на слово.
        - Ну разумеется! Вы, аристократы, всегда заступаетесь друг за друга, не так ли? - закатила глаза Нинавис. - Всегда прикрываете дерьмо друг друга.
        - Заткнись, ты! - рявкнула Дорна - Ты не имеешь права разговаривать так с моим графом.
        - Нет, Дорна. Она заслужила право ругать меня. - Совершенно опустошенная Джанель села на стул.
        - Граф, - спросил брат Коун, - что случилось?
        - Барон не понимает этого, но он и есть тот, кто призывает демонов, - объяснила она. - Он думает, что убивает колдуний и колдунов. Но на самом деле он казнит невинных людей, а затем посвящает их смерти демону по имени Касмодей. В Барсине действительно существует проблема с колдунами, но этот колдун - Тамин.
        - Вы должны убить его, - сказала Нинавис. - Вы должны убить его. Лучшей возможности не представится. Вы единственная, кто может пройти мимо его солдат и убить барона.
        Граф Джанель шокированно уставилась на женщину:
        - Неужели ты не слышала ни слова из того, что я сказала? Тамина обманывают. Мы должны объяснить ему!
        - И это все исправит? Вернет уничтоженные деревни? Или поможет мужчинам, женщинам и детям, отправленным на костер? - Нинавис приподнялась со своего места. - Не смей говорить мне, что его легковерие оправдывает его поступки.
        Лицо графа побледнело от гнева. Дорна вскочила. Брат Коун тоже встал, хотя не знал, что он может сделать.
        - Есть способы…
        Нинавис выпятила нижнюю челюсть:
        - Ты собираешься поведать мне об Осуждении? Клянусь, если… - Ее голос затих, стоило ей посмотреть в лицо графа Толамер.
        Глаза Джанель вспыхнули нестерпимым пламенем. Даже нечеловеческим.
        - Позволь мне, - сказала граф, - объяснить, что из себя представляет политика здесь, в Джорате.
        Она шагнула вперед, и Нинавис была вынуждена отступить. Вот только Нинавис уже стояла у края кровати, поэтому она попросту села.
        - Если я войду туда и убью барона, - сообщила Джанель, - у которого нет детей и который не избрал себе наследника, его титул и земли достанутся не мне, а самому сильному жеребцу его двора. Как ты думаешь, кто это может быть? Дедрю. Дедрю будет за главного. Ты не видела его на турнире. Он силен так же, как и я, если не сильнее. Он убьет нас всех, и ничего не изменится. В Джорате ты не можешь убивать любого, кто стоит на твоем пути к власти[44 - Конечно, можешь, глупая девочка. Это просто игра, основанная на популярности, а не на родословных.]. Но может быть, только может быть, у меня есть идея, как с этим справиться.
        Граф подошла к сундуку, откинула крышку и начала рыться внутри.
        Долгая, неловкая тишина окутала всех, находившихся в комнате.
        - Что ты собираешься делать?! - спросила Нинавис.
        Граф Толамер повернула голову:
        - Действовать решительно.
        - Я не это имела в виду!
        - Я знаю. Мне просто все равно.
        Нинавис вздохнула:
        - Послушай…
        - Ты собираешься мне помогать или так и будешь, как маленькая птичка, разбивать клювом все, что я делаю? - Джанель бросила ей в руки одежду и уставилась на женщину: - Я могу помочь тебе и твоим людям снаружи. Но не в том случае, если ты думаешь, что я враг, цель которого - дать тебе то, против чего можно восстать.
        Тишина была ей ответом.
        Дорна и брат Коун смотрели на двух женщин, не осмеливаясь дышать, и лишь ждали, кто двинется первым.
        - Возможно, мы были чуть-чуть оторваны от реальности, - сказала Нинавис.
        Брат Коун выдохнул. Джанель склонила голову в знак того, что она услышала ее, но больше ничего не сказала, лишь вновь принялась выкидывать одежду на пол.
        - Они мои люди, - продолжила Нинавис. - И они вот-вот будут принесены в жертву демонам.
        - Может быть… - Брат Коун откашлялся: - Не могли бы мы отправить сообщение сеньору Тамина? Предупредить, что барон - негодяй? Кстати, кто здесь граф?
        - Изиния, - сказала Дорна. - Но как именно ты собираешься это сделать, молодой человек? Непохоже, что у нас есть Хранитель Врат, если только у тебя нет каких-то талантов, о которых нам неизвестно.
        Брат Коун слабо улыбнулся, что Дорна восприняла как отрицание.
        У него вообще не было способностей к магии телепортации, для которой использовался Привратный Камень или что-то иное. Его это никогда особо не беспокоило. Хотя Привратные Камни соединяли каждый уголок империи, у Коуна не было реального интереса быть прославленным оператором платных врат.
        Тем не менее у брата Коуна действительно была законная лицензия Дома Де Мон на использование магии. И он даже платил членские взносы. К сожалению, в Джорате всех, кто не был жрецом Восьми или официальным Хранителем Врат, считали колдуньями и колдунами. Брат Коун не был уверен, что местные жители дадут ему достаточно времени, чтобы предъявить документы, прежде чем они потянутся за факелами и вилами.
        - Что ж, тогда, - продолжила кобыла Дорна, - так как Барсина - знамя, здесь есть Привратный Камень. Но я слышала от местных, что барон слишком скуп, чтобы платить за своего Хранителя Врат. Для этого у него есть люди из Дома Де Арамарин, которые выполняют только самые простые функции. Врата открыты за день до турнира. Врата будут открыты на следующий день после. А если кто-то хочет больше, он должен заплатить сам. И заранее договориться об этом.
        - Нам это не поможет! - рявкнула Нинавис.
        - Разумеется, нет, - согласилась Дорна. - Совсем не поможет. Вот почему я по-прежнему сторонница побега. - Она пошевелила двумя пальцами, показывая, как именно надо бежать. - Мне действительно жаль твоих людей, Нинавис. Они все выглядят хорошими людьми. Но я до сих пор не услышала плана, который позволил бы нам подобраться достаточно близко, чтобы освободить их. На нас направят столько арбалетов, что по одному болту нам точно достанется. А если этот капитан Дедрю такой же сильный, как ты, жеребенок, но вдвое больше тебя? Я не думаю, что в честном бою твои шансы так уж велики. Кроме того, давайте не будем забывать, что у нашего друга Тамина есть немного колдовской магии под рукой. Не стоит ставить весь металл на то, что этот отсутствующий учитель был единственным, кто умеет произносить заклинания. - Дорна прищурилась и, склонив голову набок, смерила графа взглядом: - Так как же ты собираешься с этим справиться? - Она вскинула руку: - Только не говори, что будешь пробиваться с боем наружу. Слышишь меня, юный жеребец? Не смей этого делать.
        - Вовсе нет, - сказала граф, вытаскивая груду кольчуг из сундука. - Я планирую пробиваться с боем внутрь.
        Кольчужный хауберк цвета темного индиго отливал цветами побежалости, словно его породили ночь и радуга, под иссиня-черной металлической поверхностью плясало пламя. Это были не латунь, не железо и не сталь, а шаната - металл, ради которого Куурская империя завоевала Кирпис и изгнала ванэ. Стоимость его была очень велика, и шаната был почти незаконен для гражданских лиц, если они вдруг могли бы позволить себе приобрести его.
        Для джоратских аристократов, формально относившихся к куурским военным, было исключение.
        - «Внутрь»? - спросила Дорна. - Что ты имеешь в виду, говоря «внутрь»?
        Граф улыбнулась, поднимая с земли еще одежду: бордовый гамбезон, настолько темный, что он казался черным, и поношенный плащ, знававший лучшие дни: его истинный цвет разобрать было невозможно.
        - Лучшего времени и быть не может. Барон молод и неопытен.
        Нинавис фыркнула:
        - А тебе сколько? Семнадцать?
        Граф фыркнула:
        - Не смеши меня.
        Брат Коун, искоса глянув на Джанель, прочистил горло.
        Граф выглядела смущенной.
        - Я имею в виду, я достигла совершеннолетия три месяца назад, как раз перед тем, как мы уехали из Толамера.
        Глаза Нинавис расширились.
        - Ой. А, понятно. Ты права. О чем я только думала! Тебе шестнадцать! Конечно, это совсем другое дело. - Она пристально посмотрела на Дорну и брата Коуна, как бы провоцируя их поправить ее.
        - Молода годами, - сказала Джанель, - но не страданиями.
        Нинавис встретилась с ней взглядом. То, что она там увидела, заставило ее сглотнуть и отвести взгляд.
        - И какое это имеет отношение к тому, что ты запланировала, жеребенок? - Дорна начала терять терпение.
        Граф Джанель, казалось, не обращала никакого внимания на плохое настроение своей няни. Казалось, она была рада, что тема разговора поменялась. Все-таки по любым меркам она была слишком юна.
        - Наша цель не Тамин, а Дедрю. И, в отличие от барона, Дедрю доступен: он сражается на турнире. Хотя после того, что я видела, будет странно, если он продолжит. Его противники сдадутся, и он станет победителем без боя. Поскольку никто не хочет разделить судьбу сэра Ксиа, он победит - но не стоит заблуждаться. Для того чтобы барон мог законно убить людей Нины, Дедрю должен победить. Иначе пленники не принадлежат барону.
        - Но… как же колдовство, в котором их обвиняют? - Брату Коуну не хотелось поднимать эту тему, но он чувствовал, что должен это сказать.
        Джанель покачала головой:
        - Это также определится турниром. Тамин собирается соединить обычный судебный процесс с исходом турнира, и это не случайно. Но, опять же, чтобы барон доказал, что они колдуньи и колдуны, Дедрю должен победить.
        - Но кто будет с ним драться? - спросила Нинавис. - У меня сломана нога, а ты - титулованный аристократ. Тебе не разрешено участвовать в турнирах.
        - Именно, - согласилась граф, натягивая на себя гамбезон. - Как граф Толамер, на турнире меня может представлять рыцарь, но мне никогда не разрешат участвовать самой. Это запрещено. - В ее голосе послышался смех. Она рассказала анекдот, но не объяснила, в чем соль.
        Дорна строго посмотрела на молодую аристократку:
        - Черный Рыцарь? Ты ведь об этом говоришь, не так ли? Ты хочешь выступить в качестве Черного Рыцаря.
        Брат Коун нахмурился:
        - Не понял. Кто такой Черный Рыцарь?
        Дорна фыркнула:
        - Никто. Кто угодно. Любой, кто хочет, может принять его облик. Черный Рыцарь - это анои… амони…
        - Аноним, - подсказала Нинавис.
        - Именно. Он самый. Черный Рыцарь - безумец, шутник. Небесный шут. Он непознаваем, ведь черный - цвет тайны и опасности, - и живое доказательство, что независимо от того, насколько хорош доспех на вашей лошади, всегда есть какая-нибудь придурочная задница, которая помочится на твои сапоги для верховой езды. Рыцарь - тот еще засранец. Это забавная работа, премия для отставника, выданная какому-нибудь пьянице, который весь день бродит среди толпы, пьет бесплатный эль и щупает за задницы хорошеньких мальчишек. Развлекается, как может.
        - Но я по-прежнему не понимаю, как это нам поможет?
        Граф закончила застегивать дублет. На ней было несколько слоев одежды. И поскольку она всегда носила туго стянутый на груди корсет, он эффективно скрывал изгибы ее тела.
        - Если личность Черного Рыцаря известна, - сказала граф, - эту роль может взять любой, даже правящий аристократ. Никто об этом не говорит, но самый плохо хранимый секрет в провинции заключается в том, что человек, носящий на любом турнире черные доспехи, вполне может быть веселящимся титулованным аристократом. Что означает, что я могу сражаться - и шансы Дедрю на турнире не столь высоки, как его заставили поверить. - Ее губы изогнулись в усмешке.
        - Черного Рыцаря всегда выбирают перед турниром, - сказала Нинавис. - Думаю, люди могут заметить, если появится еще один.
        Но на лице графа по-прежнему светилась улыбка.
        - Действительно, - согласилась она, надевая кольчугу из шаната. - Поэтому я полагаю, что было бы невежливо не нанести визит Черному Рыцарю барона Тамина заранее[45 - Оглядываясь назад, думаю, что я действительно должна была проверить прошлое всех людей барона.].
        8: Безумец
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК БЫЛ РАЗРУШЕН КАНДАЛЬНЫЙ КАМЕНЬ
        - Я так и знал, что ты Черный Рыцарь! - довольный собой, Кирин откинулся на спинку стула. Его теория о Джанель выглядела все более вероятной.
        - Мне жаль тебя разочаровывать, но нет.
        - Что? Но ты только что сказала…
        - Я была Черным Рыцарем, - поправила Джанель. - Постоянно существует много Черных Рыцарей, поскольку везде проводятся турниры.
        Кирин задумался.
        - Так это не за твое убийство герцог Каэн предлагает награду?
        Джанель покосилась в сторону бара, затем снова перевела взгляд на Кирина:
        - Нет.
        - Ох…
        - Кажется, ты разочарован.
        - Да. Я прибыл сюда, чтобы найти этого человека. Герцог Каэн из Йора объявил за его голову щедрую награду - больше металла, чем большинство людей увидит за всю свою жизнь. Я подумал, что хотел бы увидеть в союзниках любого, кого Каэн так сильно хочет убить.
        Но когда он это сказал, Джанель и Коун очень странно на него посмотрели.
        - Только не говорите, что Каэн стоит за моей спиной…
        Джанель хихикнула:
        - Нет, конечно.
        - Тогда почему вы оба так на меня смотрите?
        Джанель выдохнула:
        - Давай скажем так. Не думаю, что Каэн будет для нас проблемой.
        - Но не волнуйся! - Для убедительности Коун постучал костяшками пальцев по столу. - Вместо него у нас будут другие проблемы. И они столь же плохи, если не намного, намного хуже.
        - Это ты так пытаешься меня утешить?
        - Не совсем.
        - О, хорошо. Тогда у тебя прекрасно получается.
        Восторженные крики, раздавшиеся от стола, где играли в эту странную игру с метанием костей, отвлекли Кирина[46 - Игра называется пагос. Она популярна в тавернах по всему Джорату, но когда в барах возникают драки, от нее одни проблемы.]. Крупный мужчина приглашал кого-нибудь поучаствовать в новой игре, но никто не проявил интереса.
        Брат Коун спрятал улыбку за чашкой чая.
        - Надо же, как внезапно! - сказал он. - Он постоянно выигрывает, а потом удивляется, что никто больше не хочет с ним играть.
        Джанель усмехнулась:
        - Подожди.
        - Что ж, неужели никто не посмеет бросить мне вызов? - похвалялся мужчина, вскидывая руки. Смех и стоны были ему ответом, а несколько человек швырнули в него матерчатыми салфетками. - Давайте, люди, мы просто развлекаемся!
        Внезапно бармен, опершись одной рукой о стойку, перепрыгнула через нее и выхватила метательный камень из руки победителя. Эта жилистая женщина напоминала Кирину женщин - членов его старой банды «Ночные Танцоры», которые специализировались на кражах со взломом и грабежах. У нее была темная красно-коричневая кожа и бордовые волосы до плеч, выбритые с одной стороны до гладкой кожи. С другой стороны волосы падали на лицо, скрывая его наполовину.
        Толпа одобрительно выдохнула, а затем радостно закричала.
        Кирин понятия не имел, как в этой игре подсчитываются очки, но сама игра состояла из того, чтобы ударить камнем о землю и он отскочил в цель. Женщина кинула камнем об пол, и тот попал прямо в яблочко в центре доски, пискнув подобно птице.
        Бармен поклонилась толпе и, показав грубый жест серокожему мужчине, вернулась за стойку бара.
        Кирин усмехнулся и повернулся к собеседникам:
        - Чувствую, я должен был поставить на это металл.
        - Почему нет? Остальные ставят, - согласилась Джанель.
        - Есть о чем подумать позже, когда вновь выпадут кости. А пока расскажи мне побольше об этом Черном Рыцаре, - сказал Кирин.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ТУРНИРНЫЕ ПЛОЩАДКИ В МЕРЕЙНЕ, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        К тому времени, как я повела брата Коуна и Дорну обратно на турнирную площадку, солнце уже поднялось высоко над головой. Турнирные соревнования приостановились на полуденную трапезу, пока люди перегруппировывались за сценой. Как я и предполагала, капитан Дедрю больше не участвовал в матчах; его противники отказались от соревнований, уйдя пусть и сконфуженными, но живыми. Только идиот мог не заметить, что настроение толпы стало еще противнее.
        Если сразу после смерти сэра Ксиа Черный Рыцарь Тамина находился на поле чести, пытаясь отвлечь толпу от поступков Дедрю, то к тому моменту, как мы вернулись, он отсутствовал. Думаю, ушел он быстро, потому что разъяренная толпа начала выражать свое недовольство гнилыми овощами и испорченным вином. Отступить он мог только к азокам за территорией.
        Похожие на палатки азоки образовывали временный передвижной лагерь, перемещавшийся с каждым турниром из города в город. Несмотря на свою бродячую природу, схема улиц и адресов в нем была столь же постоянна, как и визит налоговиков сразу после сбора урожая.
        Дорна догадалась о секрете Черного Рыцаря, когда мы проходили мимо группы лошадей - жеребцов, если говорить точнее, - которых держали подальше от любых кобыл. Единственный жеребец-огнекровка выделялся среди них, как гигантское красное дерево среди карликовых сосен.
        Она увидела огнекровку и фыркнула:
        - О, вот оно что!
        - Будь с ним мила, - предупредила я ее, входя в палатку, помеченную красной паутиной.
        - Здравствуй, сэр Барамон, - сказала я, откидывая капюшон плаща салли.
        Отвлекшийся от эамитонского сливового вина мужчина с голубой чалой кожей и великолепными черными усами, кончики которых опускались ниже подбородка, выглядел, мягко говоря, далеко не лучшим образом. На нем все еще были доспехи Черного Рыцаря; шлем покоился на расположенном рядом с гамаком небольшом переносном сто-лике, на котором стояло еще несколько бутылок со спиртным.
        Удивленный нашим появлением, мужчина поднял глаза:
        - Вы не должны здесь находиться…
        - Ох, ну посмотри на себя. - Дорна вошла в палатку следом за мной. - С тех пор как я видела тебя в последний раз, ты так разжирел!
        - Да и ты, старая хавронья, не похорошела в своем старческом слабоумии. Я не… - Но стоило ему перевести взгляд с Дорны на меня, и краска отхлынула с его лица.
        Он узнал меня.
        Он даже не взглянул на брата Коуна, когда тот проскользнул в палатку, и продолжил игнорировать Дорну, хотя они только что обменялись колкостями. Я полностью завладела его вниманием.
        - Судя по твоей реакции, я предполагаю, что мне не нужно представляться.
        Сэр Барамон расхохотался и вытер рот.
        - О боги, нет! Не надо! Френа, увидев, как ты выросла, гордилась бы тобой.
        Он налил себе еще выпивки, но я перехватила его руку:
        - У нас нет на это времени!
        Он попытался вырваться, но ему было бы легче разогнуть пальцы у железной статуи. Он нахмурился и перевел взгляд с пойманной руки на мое лицо. Может, он и был стар и не в форме, но все равно оставался жеребцом.
        - Чего ты хочешь? - пробормотал он.
        - Ты помнишь, когда в последний раз видел меня?
        - Конечно. - На его лице появилось болезненное выражение. - Ты была… - Он опустил глаза на свою руку. - Отпусти меня.
        Я разжала пальцы.
        - В кантоне Лонеж, - сказала я, - когда у ворот стояли демоны. И ты сбежал.
        - Все было совсем не так…
        - Сбежал, - повторила я, - посреди ночи, вместе с Таларасом. Покинул свой пост и солгал стражникам, охранявшим подземный ход. Ты сказал им, что у тебя задание от моего отца и они должны тебя выпустить. Поэтому они подчинились.
        - Я сам помню, что произошло. - Взгляд сэра Барамона стал жестче, когда он отставил бутылку и откинулся на спинку протестующе заскрипевшего стула.
        Молчание сэра Барамона стало напряженным. Он на мгновение пошевелил челюстью, а затем наклонился вперед:
        - Я пытался взять тебя с собой. Ты помнишь?
        Мое горло сжалось.
        - А я кричала, брыкалась и отбивалась.
        - Так вот почему вы здесь? - Его взгляд остановился на Дорне. - Пришли поиздеваться над трусом?
        Я отодвинула второй стул от стены азока и села лицом к Барамону, улыбнувшись старому толстому рыцарю:
        - Зачем мне издеваться над тобой, сэр Барамон? У тебя одного была хотя бы капля здравого смысла.
        Барамон дернул головой и уставился на меня. Он ждал чего угодно, но только не этих слов.
        - Что?
        - Они были дураками.
        Барамон моргнул. Думаю, Дорна и Коун тоже.
        - Дураками, - повторила я. - Я люблю своего отца, но он был идиотом. Я не имею ни малейшего понятия, почему он решил пойти сражаться. Если бы я поехала с тобой… - На последнем слове мой голос сорвался. Я сглотнула и отвернулась, борясь с готовой разразиться бурей эмоций. Я глубоко вдохнула. - Ты избежал расправы. Единственный, кто смог.
        - Я бы так не сказал, - пробормотал он, склонив голову.
        Брат Коун сел на край гамака. Веревки заскрипели, и этот звук разрушил чары. После того как сэр Барамон поднял глаза, чтобы посмотреть, откуда раздался шум, он повернулся ко мне с суровым выражением на лице:
        - Чего ты хочешь?
        - Одолжения, - объяснила я. - Я собираюсь на сегодня взять на себя твою роль Черного Рыцаря.
        Сэр Барамон удивленно расхохотался, но выражение его лица посерьезнело, стоило ему понять, что я не шучу.
        - Ты что?.. Что?.. Ты не… - Он откашлялся и начал все сначала: - Мы разного размера, мой граф.
        - Ты разного размера и с носорогом, - сказала Дорна, - но это не мешает тебе пытаться выдать себя за одного из них.
        - Дорна, - упрекнула ее я, - прекрати. - Я повернулась к рыцарю: - Справедливости ради, доспехи немного, гм, маловаты для тебя. Они и не должны идеально на мне сидеть. У меня есть кольчужная рубашка из шанаты, которую я надену под них. - Я распахнула плащ салли, обнажив под ним синюю кольчугу.
        Сэр Барамон уставился на металл. Его взгляд не был похотливым - он не бегал за моим полом, - в нем скорее было потрясение от того, что он узнал.
        - Это кольчуга твоего деда.
        - Это была кольчуга моего деда.
        Выражение его лица омрачилось.
        - Мне жаль. Как он умер?
        - У него не выдержало сердце. - Я изо всех сил старалась сохранить спокойное выражение лица. То, что он умер во сне, не означало, что мои раны зажили. У меня не было времени горевать.
        - Я сочувствую твоему горю. Он был хорошим человеком.
        - Спасибо. - Я взяла оставленный на столе шлем, разглядывая окрашенный в черное металл. Большая часть основных элементов брони, используемых в турнирных боях, настолько же прочна, как и любая броня, которую солдаты могут носить на поле боя. Турниры не лишены риска, даже если поединки непохожи на демонстрацию, устроенную капитаном Дедрю. Сэр Барамон, возможно, и был пьяницей на последнем издыхании, но он не отказался от своей тренировки; шлем был в хорошем состоянии и весьма практичен. Это могло сослужить хорошую службу.
        Я поставила его обратно на стол.
        - Как ты думаешь, Таларас позволит мне поехать на нем? Я бы выехала на Арасгоне, но кто-нибудь может заметить, что он не тот же огнекровка.
        - Арасгон здесь? - Он вздохнул и ущипнул себя за переносицу. - Глупый вопрос. Он никогда не отходит от тебя.
        - Однажды он это сделал.
        Сэр Барамон не клюнул на наживку. Он взял свою бутылку вина и загнал в нее пробку.
        - Почему ты хочешь изображать Черного Рыцаря? Там такая уродливая толпа. И учитывая то, как проходит этот турнир, время лучше потратить на то, чтобы уйти, пока есть такая возможность.
        - Это вопрос идорры. Кроме того, если я этого не сделаю, тебе придется второй раз столкнуться с выбором, который ты сделал в кантоне Лонеж.
        Лицо Дорны посерело:
        - Что?!
        Вскочив, сэр Барамон вцепился в шлем, и я поспешно выпустила его, чтоб не драться с ним.
        - Что за глупости? Не стоит пытаться пугать людей историями о привидениях.
        - О, не притворяйся скептиком. Как часто ты слышал, как новый барон Барсины утверждает, что его знамя наводнено колдунами и вызванными ими демонами? - Я скрестила руки на груди. - Как ты думаешь, с чего начинается Адский Марш?
        - Его болтовня о колдовстве - параноидальный бред ребенка, оплакивающего смерть своего отца.
        - О нет, - прищурившись, сказала я. - Все гораздо хуже. - Признаюсь, я надеялась, что мне будет легче убедить в этом сэра Барамона. Полагаю, я надеялась, что он ухватится за шанс вернуть свою честь. Но…
        Демоны. Могу ли я винить его за то, что он дрогнул?
        Это означало, что мне придется играть в более сложную игру.
        - Не заставляй меня самой брать то, что мне нужно, рыцарь. Я не откажусь от своей цели.
        - Ты просто маленькая девочка, - упрекнул меня сэр Барамон. - Маленькая девочка, которой нужно идти домой.
        - Ты бросил мою мать умирать.
        Он вздрогнул:
        - Эти слова здесь неуместны.
        - Если бы мой отец был жив, он бы не согласился. Мой дедушка - тоже. Ты подвел Теранонов. Когда ты был нам нужен, ты бросил нас, думая лишь о себе…
        - Нет! - Глаза сэра Барамона стали влажными. - Это неправда! Френа приказала мне уйти! Твоя мать умоляла меня забрать тебя и доставить в безопасное место. Она сказала, что этого потребовали боги. Демонам нельзя было позволить заполучить тебя ни при каких обстоятельствах. Ты была надеждой всего мира. Я… - Его голос оборвался, и он сдавленно зарыдал.
        Дорна с непроницаемым выражением лица протянула мужчине носовой платок и похлопала его по плечу.
        Я пораженно заморгала и отступила назад, не в силах сказать больше ни слова. Моя мать приказала Барамону отвести меня в безопасное место? Если это правда, то она откуда-то знала, что бороться с демонами безнадежно. Она никогда бы не отправила меня за стены замка, если бы думала, что мы отразим нападение демонов. И это означало что-то ужасающее…
        Понимаешь, я многие годы боролась с чувством вины, что то, что меня пленили демоны, что мною обладала Ксалторат, не было простым совпадением. Что Ксалторат искала меня, вместо того чтобы выбрать наугад любую девчонку. Я знаю, знаю - мы все хотим думать, что мы особенные. Но «особенность» такого рода раз за разом вызывала кошмары, стоило мне лишь уснуть. Мысль, что половина Джората и Маракора, вместе взятых, пала в Адском Марше лишь из-за того, демоны искали одну-единственную девчонку, была столь ужасна, сколь и высокомерна. И ушла она только тогда, когда Ксалторат решила, что она наигралась.
        Видишь ли, я не сбежала от демонов. Совсем нет.
        Но позволить сейчас себе отвлекаться я не могла.
        - Теперь твоя помощь нужна мне, - сказала я. - Ты был лучшим рыцарем моего дедушки, а теперь? Ты последний рыцарь моего дедушки. Мне нужна твоя помощь. Я призываю тебя вернуться, чтобы служить Дому Теранона. Я призываю тебя вернуть твои долги.
        Он вытер глаза платком и нахмурился:
        - Я служу… - Я покачала головой:
        - Нет. Ты не служишь. Уже нет. Тамин недостоин тебя. Теперь ты мой человек, как и всегда должен был быть.
        Его челюсти сжались, и прежде, чем я начала сомневаться, не допустила ли я ошибку, он уставился на меня.
        Сэр Барамон протянул мне шлем:
        - Ремень немного ослаб.
        Дорна перехватила его:
        - Ну, мы об этом позаботимся.
        9: Соревнование
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ НАЧАЛА ПРАВЛЕНИЯ ГАДРИТА ДЕ ЛОРА
        Когда Джанель прервала рассказ и жестом попросила брата Коуна продолжить, Кирин вначале ничего не сказал. Лишь закусил на мгновение губу.
        - Знаешь, мне неприятно это говорить, но я думаю… Я думаю, что ты права. Я думаю, что Ксалторат искал тебя. Именно тебя. Точно так же, как, я думаю, что он… она… искала меня в Столице. Это было сделано намеренно.
        - Хотя это печальная мысль, я согласен, - сказал брат Коун.
        Джанель кивнула, сглотнув комок в горле:
        - Теперь я это знаю. И ненавижу. Я ненавижу каждой частицей своей души мысль, что люди умерли только потому, что я существую. Это так бессмысленно. Я действительно чувствую себя виноватой. - Она вскинула руку: - Я знаю, что это не моя вина, но я ничего не могу поделать со своими чувствами.
        Кирин встретился взглядом с Джанель:
        - Один мой хороший друг сказал мне, что мы добровольно вызвались на это. Все четверо. Мы добровольно вызвались вернуться из Загробного Мира и помочь сражаться на войне. Я думаю, что ты одна из нас.
        - Дай угадаю - меня звали Элана.
        Кирин заморгал, удивленно глядя на нее:
        - Что? Почему ты думаешь…
        - Когда мы встретились в Загробном Мире, ты называл меня Эланой. - Она сделала паузу. - Неоднократно.
        - Ох. Странно. Я не знаю никакой Эланы. Проклятье, единственный раз, когда я слышал это имя… - Он нахмурился. - Хм.
        Джанель ждала продолжения, подняв брови.
        - Мне говорили, что в моей прошлой жизни женщина по имени Элана спасла меня от кое-чего… э-э… ужасного. Честно говоря, без ее помощи я бы здесь не сидел.
        - О? - Джанель оперлась подбородком о костяшки пальцев. - И как же ты планируешь ее отблагодарить?
        На мгновение Кирину показалось, что она говорит об Атрине, но потом он понял, что на самом деле это не так. Он медленно улыбнулся:
        - У меня есть несколько идей.
        - Не могу дождаться, чтобы их услышать.
        Брат Коун прочистил горло.
        Кирин вздрогнул. Он все время забывал, что жрец все еще сидит за этим же столом.
        Джанель выглядела слегка смущенной:
        - Есть еще что-нибудь, о чем я должна знать?
        Кирин одарил ее кислой улыбкой:
        - Есть пророчество.
        Она закатила глаза и засмеялась, глядя в потолок:
        - О боги!
        - По большей части - именно они. Поэтому я думаю, что у Ксалтората - поскольку он демон - были причины искать нас. Точнее, выслеживать.
        - Но тогда почему она не убила нас? - спросила Джанель. - Это не имеет никакого смысла![47 - О, чепуха. Конечно же, в этом есть смысл! Никто никогда не уничтожает инструмент, который все еще может оказаться полезным. Мы не единственные, кто играет в эту забавную игру «именно я должен контролировать пророчество». Давайте посмотрим правде в глаза - все и каждый хотят сделать этих четверых своими марионеточками.]
        - Думаю, для того, чтобы понять, имеет ли это смысл или нет, нам придется понять самого Ксалтората.
        - Удачи тебе с этим, - сказала Джанель.
        - Демоны хотят жить, - наконец заговорил брат Коун. - Чего хочет каждый из живущих? Он хочет выжить. Вопрос, который мы должны задать себе: могут ли они выжить только за наш счет? Это игра Зайбура, где может победить только один игрок, или это «вороны и голуби»?
        Кирин и Джанель переглянулись.
        - Э-э… - протянул Кирин. - «Вороны и голуби»? Я такой игры не знаю.
        - О, - брат Коун явно смутился. - Я в детстве играл в нее в Эамитоне. Это детская игра, в которой возможно одержать несколько совместных побед, и на самом деле лучше всего, если выиграют все игроки.
        Кирин скорчил гримасу:
        - Эамитон - это очень мило. Не так ли? Я собирался открыть там бар для своего отца. - Вздохнув, он уставился на свой стакан и жестом попросил бармена налить еще, а затем повернулся к Коуну: - Теперь твоя очередь рассказывать.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ТУРНИРНЫЕ ПЛОЩАДКИ В МЕРЕЙНЕ, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        В ходе подготовки был составлен план - что в случае с братом Коуном и Дорной означало, что они должны найти места на турнире. В итоге это оказалось более сложным делом, чем ожидал Коун. В то время как трибуны были почти пустыми, посетители толпились перед ними. Множество зрителей собрались вместе, чтобы вполголоса обсудить странные события сегодняшнего дня, а также то, кто еще может быть убит и насколько они должны быть расстроены этим.
        - Как ты думаешь, сколько времени потребуется сэру Барамону, чтобы сломать свою палатку? - прошептал брат Коун Дорне, наклонившись к ней. Если, вернее, когда что-то пойдет не так, время будет очень дорого. Кому-то нужно было бы увести Нинавис - а это само по себе опасное предприятие, - поэтому Коун хотел, чтобы все остальное было подготовлено наилучшим образом.
        Дорна задумчиво разглядывала кожаный кошелек с гравировкой, который держала в руках.
        - О чем ты? - Она спрятала кошель под юбку.
        - Как ты думаешь, сколько времени потребуется сэру Барамону, чтобы сломать свою палатку? - повторил он.
        - Они называются азоками, - фыркнула Дорна.
        - Какая разница!
        - Ну, если ты собираешься изучать наши обычаи, жрец, тебе лучше начать с важных слов, тебе не кажется? - Подмигнув ему, старуха вновь уставилась на турнир.
        Дорна наклонилась и потянула за рукав женщину, сидевшую в ложе. На рукавах у нее был вышит квадратный герб купеческой семьи, а на коленях лежали пяльцы.
        - Доброе утро, кобыла, - сказала Дорна. - Кто этот рыцарь в синих и желтых цветах? - Она указала на поле, где виднелись двое приближающихся рыцарей.
        Женщина смерила Дорну взглядом, убедилась, что она не одета в цвета какой-нибудь команды, и лишь потом снизошла до ответа:
        - Гозен. Работает на семью Сифен. - Она шмыгнула носом. - Они фермеры, выращивают манго.
        - О-о-о, - протянула Дорна. - И насколько этот рыцарь хорош?
        На этот раз женщина фыркнула и вновь взялась за свою вышивку.
        - Подожди, мой кошелек! Где мой кошелек?!
        Дорна проигнорировала обвиняющий взгляд брата Коуна.
        - Может, ты его уронила? Когда ты видела его в последний раз? Ты что-нибудь покупала? Может быть, оставила его там?
        Женщина бросила на Дорну испуганный взгляд, схватила свою сумку с вышивкой и поспешила прочь. Дорна заняла ее место и жестом пригласила жреца Вишаи присоединиться.
        - Дорна!
        Она притянула его к себе:
        - Не поднимай шума, иначе люди обратят внимание.
        - Но ты… ты… - Брат Коун почти показывал на нее пальцем. - Это место тебе не принадлежит. Как и этот кошелек.
        - Мы сохраним это место для Ее Высочества, если она вернется. Ты сам на это согласился! - Дорна сделала глоток слабого, купленного ею ранее чая, скорчила гримасу и отставила его в сторону, забрав сидр, который оставила купчиха. - Так-то лучше. А теперь замолчи. Гозен выходит на поле, я его просто обожаю!
        - Минуту назад ты и знать не знала о Гозене.
        - Не говори глупостей, жрец. Гозен работает на семью Сифен. Они выращивают манго.
        Она вновь повернулась к полю.
        - Ты ужасный человек, - пробормотал брат Коун.
        Кажется, старуха приняла это за похвалу.
        На площадку выехали два рыцаря. Тот, что был одет в желтое и синее, Гозен, выглядел так, как будто буквально только что приобрел основной стартовый комплект рыцаря. То ли новичок, то ли попросту неудачник, еще не обзаведшийся полной броней и защитой для своего коня, он вышел против рыцаря в полных красных доспехах, который был явно старше его. Судя по цветам и знаменам соперника, тот был из Красных Копий - компании наемников, продающих свой меч тому, кто больше заплатит.
        Два рыцаря вышли во двор и сделали обычный первый круг по полю, сопровождая свой путь ругательствами. Брат Коун увидел, как граф Джанель, или, точнее, Черный Рыцарь, вошел на территорию.
        Никто этого не заметил. На Черного Рыцаря не обращали никакого внимания раньше, не обратили и сейчас, ведь он по-прежнему носил черные доспехи и ездил на вороной огнекровке, поцелованной пламенем. Брату Коуну казалось, что любой мог бы понять, что это другой рыцарь. Да, он ехал на черной огнекровке, поцелованной пламенем, но поскольку Таларас не позволил Джанель выехать на нем, это была не та же вороная огнекровка, поцелованная пламенем. Тигриные полосы на ногах легко его выдавали, а доспехи Черного Рыцаря внезапно оказались слишком большими, сидящими на чересчур стройном теле.
        Никто по-прежнему не обращал на это никакого внимания.
        Все внимание сосредоточилось на двух мужчинах, стоявших перед стражем и столом, на котором разместилось восемь не похожих друг на друга статуэток[48 - Существует восемь соревнований, каждое из которых может проходить в двух формах, так что в общей сложности существует шестнадцать различных стилей сражения, вот почему у вашей богатой джоратской знати есть конюшня атлетов, специализирующихся в определенных областях.].
        Годзен наклонился в седле и взял маленькую статуэтку беременной женщины, сидящей, скрестив ноги, на спине черепахи, - Галава, Мать, а затем поднял статуэтку как можно выше, чтобы толпы на трибунах могли увидеть его выбор.
        - А, - сказала Дорна, жуя свернутый лист пори, - еще одна вещь, которую Коун не видел, чтоб она покупала. - Четвертое Соревнование. Интересный выбор.
        - Какое Четвертое Соревнование?
        - Ш-ш-ш. Оно начинается.
        Жрец стиснул зубы, обратив внимание на сражающихся и их соревнование - что бы это ни означало. Красное Копье подъехал к столу, ожидая, когда подбегут оруженосцы с веревками. Их было два вида: маленькие тонкие веревки, которые можно использовать для связывания узлов, и одна большая веревка толщиной с запястье крепкого мужчины. Поскольку именно Гозен выбрал соревнование, Красное Копье теперь имел право выбирать, какое «оружие» они будут использовать.
        Красное Копье наклонился, коснулся веревки поменьше, помолчал, а затем, передумав, поднял толстую веревку.
        Толпа разразилась ликующими криками и протестующим свистом - в зависимости от предпочтений и от того, на кого они поставили металл.
        Граф подъехал к Гозену как раз в тот момент, когда тот поднял другой конец веревки. По толпе прокатился ропот; группа, окружавшая их, встала. Брат Коун поймал себя на том, что чувствует себя одновременно виноватым и благодарным Дорне за то, что она нашла им такое удобное местечко.
        Затем Черный Рыцарь выдернул веревку из руки Гозена и жестом велел молодому рыцарю отойти в сторону. Джанель не должна была сражаться в этом бою. Но она собиралась.
        - Она имеет на это право? - прошептал Дорне брат Коун.
        - Да, - ответила Дорна. - Честно говоря, Черному Рыцарю позволено не так уж много. И наименьшее, что он может сделать, - стать на одну из сторон. Если она победит, это будет ее победа, но это все равно будет иметь значение для семьи Сифен.
        - А если она проиграет?
        Кобыла Дорна хлопнула его по груди:
        - Закрой свой рот, жрец. Мой граф не может проиграть.
        Черный Рыцарь выехал на середину поля. Красное Копье поскакал за ним, держа другой конец веревки, так что оба рыцаря могли ехать рядом, на расстоянии нескольких ростов друг от друга.
        - Они?.. - Нахмурившись, брат Коун наклонился вперед: - Это ведь детская игра!
        - Ну да, правила достаточно просты. Каждый всадник держит один конец веревки, стараясь его не выпустить. Тот, кто это сделает, проигрывает. А тот, кого стащат с лошади, обязательно ее отпустит.
        - Но ведь это единственное соревнование ничего не решит?
        Дорна оглянулась на него:
        - Я думаю, что это решит, какую цену семья Сифен поставит за свои манго.
        - Что? Но… - брат Коун указал подбородком на клетку с пленниками, - я имел в виду их.
        Дорна изучала клетки с угрюмым выражением лица. Она огляделась по сторонам на случай, если кто-нибудь их подслушивал.
        - Проблема с ними в том, что…
        Толпа взревела.
        Дорна прервалась, не договорив, и вскочила на ноги. Брат Коун вытянул шею, чтобы посмотреть, что произошло на ринге, пока он отвлекся.
        Матч закончился. Упавший на землю Красное Копье пытался встать. Его лошадь стояла неподалеку, рыла копытом землю и выглядела удивленной. Судья побежал, чтобы обсудить все со стражем, или, скорее, с сиделкой стража, но результат, казалось, был ясен. Судьи подняли флаг семьи Сифен - квадратную метку торговой группы на сине-желтом поле.
        Она победила.
        Дорна хлопнула Коуна по плечу:
        - Я же тебе говорила.
        Граф Джанель, или, скорее, Черный Рыцарь, теперь привлекла всеобщее внимание.
        Арасгон проскакал обратно в центр, повернувшись к ложе, где сидел барон. Капитан Дедрю развалился в кресле неподалеку от ложи, наслаждаясь напитком и задержавшись там на случай, если кто-нибудь по глупости попытается посоревноваться с ним.
        Барон уже поднял руку и наклонился вперед, чтобы отдать какой-то приказ или вынести приговор, когда вдалеке раздался крик. Люди встревоженно начали указывать на что-то.
        Коун огляделся, пытаясь понять, что происходит. Из толпы раздались удивленные и встревоженные крики.
        Наконец жрец понял, что люди указывают назад, на замок, из-за стен которого шел густой черный дым.
        Что-то горело внутри замка Мерейна.
        Дорна и брат Коун переглянулись.
        - Ты же не думаешь?.. - Дорна обеспокоенно прикусила нижнюю губу.
        - Нинавис, - согласился он.
        Брат Коун не знал, что могло случиться, но он наложил шину и подлечил ей ногу. Сколько вреда она могла бы причинить…
        Да. Это точно была она. Возможно, вместе с Кэлазаном, но он нутром чуял, что она приложила к этому руку.
        Барон Тамин приказал солдатам вернуться в замок, и, судя по его жестикуляции, он был в ярости. Брату Коуну не надо было стоять рядом, чтобы понять это.
        Возможно, жрец сам это придумал, но ему показалось, что он слышал, как по ветру плывет имя Кэлазан.
        Сам Тамин не ушел. Вместо этого он вернулся на свое место, бросая сердитые хмурые взгляды на крепость.
        Пока барон разбирался с новой проблемой, граф Джанель выхватила меч и направила его на Дедрю. Арасгон выкрикнул что-то, привлекая всеобщее внимание к этому вызову.
        Дорна присвистнула:
        - О, а я думала, как же она собирается справиться с этим, не пробиваясь с боем через толпу рыцарей. Этот вариант действительно лучше.
        Барон Тамин подошел к краю ложи. Хотя Брат Коун и не мог расслышать слов барона, его испуг и замешательство были очевидны. Тамин, должно быть, понял, что это не его Черный Рыцарь, не сэр Барамон. Он, вероятно, тоже узнал огнекровку - и тогда он должен был понять, кто сейчас носит доспехи.
        Толпа хлынула вперед, дикая и кричащая. Турнир превратился в нечто совершенно неожиданное, пробудив воображение людей. Тамин поднял руку, ожидая, пока все утихнут, и жестом велел Черному Рыцарю покинуть поле боя.
        Арасгон переступил с ноги на ногу и важно шагнул вперед. Граф Джанель снова указала мечом на Дедрю.
        Брат Коун видел, как барон наклонился и выслушал что-то, что ему сказала сиделка стража, видел, как Тамин отрицательно покачал головой, а затем жестом приказал солдатам, которые еще не ушли в замок, убрать Черного Рыцаря с поля боя. Но стоило ему сделать это - толпа на трибунах, затопав ногами, закричала:
        - Черный Рыцарь! Черный Рыцарь! Черный Рыцарь!
        Толпа ожила, скандируя эти слова в унисон.
        Брат Коун понял, что он и не догадывался, какую роль на самом деле Черный Рыцарь играл на этих турнирах и заодно - в джоратском обществе.
        Да, это шут. Сидящий на лошади безумец, развлекающий толпу во время перерывов в шоу. Но если, глядя на этого человека, ты видишь лишь шарлатана, то ты упускаешь весь смысл.
        Черный Рыцарь, может быть, и был безумцем, но этот безумец служил богам. Черный рыцарь был святым идиотом, шутливой рукой удачи, озорным вестником божественной судьбы.
        Люди знамени Барсина ненавидели Дедрю. И теперь Черный Рыцарь вызывал его на бой. Из этого не могло ничего выйти. Несомненно, это была лишь попытка барона разрядить утренние зверства. Это не могло быть правосудием Восьми. Это была просто шутка, розыгрыш и ничего больше.
        Но что, если?
        Что, если?
        Барон кисло посмотрел на толпу и кивнул туда, где сидел Дедрю. Капитан охраны осушил бокал и встал. Он подозвал коня и вскочил в седло, направляя жеребца по кругу.
        - Кто смеет думать, что может победить меня? - крикнул он. - Думаешь, я боюсь неизвестного? Что я буду дрожать в темноте? Я сам - тьма! Я - тот неизвестный, которого боятся все люди! Я разорву самозванца на куски! - Вытащив меч, он взмахнул им в воздухе. И, продолжая кружить по двору, он подробно описывал все те способы, которыми он превратит в пыль бедного дурака, достаточно глупого, чтобы бросить ему вызов.
        Бахвальство Дедрю не казалось чем-то необычным. По причинам, не поддающимся пониманию брата Коуна, каждый рыцарь на турнире позволял себе этот петушиный парад оскорблений. Возможно, они делали это, чтобы запугать своих противников, дать толпе возможность сделать ставки или произвести впечатление на своих преданных поклонников. Некоторые традиции складываются из таких пустяков.
        Черный Рыцарь ждал на ринге. Он не издал ни звука.
        К турнирному столу Арасгон подошел с высоко поднятыми головой и хвостом.
        Ни Рыцарь, ни Дедрю не двинулись, чтобы взять статуэтку.
        Разумеется. Ведь выбирает тот, чья идорра ниже, а признаться в этом не мог ни тот, ни другой.
        - Мы в знамени моего господина, - прорычал Дедрю. - Ты выбираешь первым.
        Вначале Джанель не ответила. Затем она склонила голову - столь низко, как могла кивнуть, надев шлем, - и протянула руку в черной перчатке, подняв статуэтку выпрямившегося человека с крыльями и головой орла: Хоред Разрушитель. Брат Коун не был уверен, что означало это состязание, но, учитывая выбор бога, вероятно, стоило предположить, что оно будет жестоким.
        Граф подняла статуэтку над головой, давая толпе возможность разглядеть свой выбор. Все, как один, одобрительно взревели.
        Вместо того чтобы выбрать вариант боя, Дедрю немедленно атаковал ее[49 - Не то чтобы его действительно заботили правила или что-то типа того.].
        Соскочив с лошади, Дедрю набросился на графа Джанель с такой силой и яростью, что брат Коун не подумал бы, что это возможно, если бы не видел этого собственными глазами. Дедрю двигался столь быстро, что даже Арасгон, должно быть, был застигнут врасплох; прежде чем огнекровка успел хоть что-то предпринять, граф Джанель с глухим стуком рухнула на землю.
        Толпа за спиной кобылы Дорны и брата Коуна наседала все сильнее, так что вскоре жрец оказался прижатым к забору. Зрители, казалось, понимали, что они стали свидетелями чего-то необычайного, чего-то, чего они, возможно, никогда больше не увидят. Черный Рыцарь всегда был фальшивым рыцарем, рыцарем на бумаге: в лучшем случае - символом, а в худшем - грубым пасквилем. Но этот Черный Рыцарь вел себя иначе.
        С другой стороны, если Черный Рыцарь воплощал божественную тайну, возможно, это изменение и соответствовало его роли.
        Барон Тамин стоял неподвижно, опершись на край своей ложи. Белокожая сиделка стража тоже вышла вперед, вцепившись в деревянные перила и наблюдая за матчем. И, кажется, ни ее, ни его увиденное не радовало.
        Два рыцаря покатились по грязи. Оба так же быстро встали. Если предполагалось, что пластинчатая броня сделает их движения неуклюжими или затрудненными, то, похоже, им забыли об этом сказать. Обоих рыцарей объединяла животная грация.
        Дорна нервно схватила брата Коуна за аголе, комкая ткань в кулаке. Жрец чувствовал то же самое.
        Дедрю обнажил меч, а Арасгон подошел к Джанель, чтобы она могла вытащить клинок, все еще прикрепленный к седлу. Граф едва успела выхватить оружие, прежде чем Дедрю обрушил на нее град ударов, и она отступила назад, почти прижавшись к трибунам.
        Дедрю замахнулся на нее; Джанель пригнулась под ударом. Но Дедрю с такой силой взмахнул мечом, что тот вонзился в деревянную ограду, и капитан прикрыл руку щитом, чтобы выиграть секунды, необходимые для того, чтобы вытащить оружие. Меч Джанель скользнул по его бедру там, где кольчуга была более тонкой. Пролилась кровь.
        Брат Коун сказал себе, что эта битва не должна быть смертельной. В конце концов, ей нужно было только смутить Дедрю, заставить его признать ее превосходство, поклониться ее идорре.
        Дедрю взревел от ярости, и брат Коун понял, как же он был наивен. Дедрю высвободил меч и снова замахнулся на врага. Джанель приняла удар на щит, а сама бросилась вперед, норовя воспользоваться открывшимся преимуществом.
        Брат Коун подумал, что Джанель быстрее использует возможности, не говоря уже о том, что она быстрее передвигается. Дедрю оказался неуклюжим зверем на поле боя, полным ярости и не имеющим никакой стратегии. Против врага, равного ему по силе, этого было недостаточно.
        Дедрю нанес еще один мощный, рубящий удар. Граф Джанель отскочила, ударив щитом по его щиту, и с силой опустила меч ему на локоть. От его кольчуги оторвалась полоска, крошечные кольца посыпались на песок, подобно тому, как богач опустошает кошелек в руки нищего.
        Граф Толамер рассмеялась.
        Разъяренный Дедрю рванулся вперед, и Джанель отскочила на шаг. Брат Коун вдруг с удивлением понял, что она копирует стратегию Нинавис: подстрекает врага к атаке за атакой, нападая, когда он открывался для атаки и ослабевал. Затем она споткнулась, и он взревел от удовольствия.
        Это была ловушка.
        Ее меч вновь нашел слабое место, то самое, где она ранее повредила его доспехи. Меч погрузился глубоко, разрезая на этот раз сталь и кожу, посылая искры в песок и распространяя в воздухе запах горящего металла. Ее лезвие прошло через кожу, мускулы и кости.
        Меч Дедрю упал на взрытую соперниками землю, а секундой позже за ним последовала и его рука.
        Толпа разразилась оглушительным ревом.
        Брат Коун почувствовал, как сработал инстинкт, неподвластный его контролю или обуздываемому желанию. Вырвав свой аголе из рук Дорны, он перепрыгнул низкое ограждение. Если он сможет добраться до Дедрю достаточно быстро, прежде чем его убьет потеря крови, брат Коун, возможно, сможет спасти ему жизнь.
        Но толпа затихла.
        Толпа затихла, и Дедрю не упал.
        Вместо этого он стоял и с какой-то странной нежностью смотрел на Джанель. А потом он засмеялся, и от его хохота кожа на руках Коуна покрылась мурашками. Ни один человек не мог издавать такого звука.
        Кровь, капавшая с отрубленной руки Дедрю, не была красной. Она была черной - густой черной жижей старой свернувшейся крови, сочащейся из трупа.
        Из очень старого трупа.
        Дедрю до сих пор не упал, потому что он уже был мертв.
        Он был мертв все это время, оживленный вселившимся в него демоническим духом. Такому духу было бы все равно, что он требовал от тела больше, чем то было возможно. Такому духу было бы все равно, что это тело получало травмы. Такую беспечность легко принять за сверхъестественную силу. И легко спутать с тем же проклятием, которое придало графу ее адскую силу.
        Они совершили ужасную ошибку.
        ***АХ, Я ЗНАЛ, ЧТО ЭТО БЫЛО СЛИШКОМ ХОРОШО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ДЛИТЬСЯ ДОЛГО.***
        Из горла Дедрю не вырывалось ни звука. Он не использовал ничего настолько прозаичного, как голос.
        Каждый человек в толпе, включая брата Коуна, чувствовал, как демон кричит эти слова ему прямо в голову.
        - О, Селанол, - сказал брат Коун, не заботясь о том, что кто-то может его услышать. - Он не Дедрю. Он совсем не Дедрю. - Брат Коун перегнулся через перила и схватил Дорну за плечо. - Дедрю не запятнан демонами. Его телом овладели. Ты слышишь меня? Он и есть демон.
        Брат Коун не думал, что Дорна его слышит. Старуха стряхнула его руку и что-то пробормотала себе под нос, ее внимание было сосредоточено лишь на Джанель и демоне.
        ***Я ЧУТЬ НЕ ЗАБЫЛ. ЧТО ТЫ СКАЗАЛА, ТЫ МНЕ СДЕЛАЕШЬ, МАЛЫШКА?***
        Дедрю ухмыльнулся. Он уронил щит и положил пальцы оставшейся руки себе в рот.
        А затем резко дернул вниз. Кости и мышцы лопнули с тошнотворным хрустом.
        Дедрю оторвал себе челюсть[50 - Демоны столь мелодраматичны!].
        Люди кричали, падали в обморок, разбегались.
        ***МНЕ ЭТО БОЛЬШЕ НЕ ПОНАДОБИТСЯ.***
        Воздух заполнили хлопающие звуки - это ремни, удерживающие его броню на месте, лопались под давлением его расширяющегося объема. Из трещин в плоти сочилась густая черная кровь. Отрубленная рука начала восстанавливаться, деформированная, похожая на опухоль, плоть у самого плеча была светлой, становясь постепенно темно-синей на кончиках пальцев, заканчивающихся острыми черными когтями.
        - Касмодей, я полагаю? Неужели ты думал, что это меня напугает? Потому что следующее, что я собираюсь сделать, это оторвать тебе голову полностью и…
        ***ТЫ ЗНАЕШЬ МЕНЯ?***
        - О, я знаю твое имя. Мы не встречались, но ты ведь знаешь, демоны такие сплетники!
        Он облизал скулы длинным языком.
        ***Я БУДУ НАСЛАЖДАТЬСЯ ТВОЕЙ ДУШОЙ.***
        - Ты такой льстец! - Граф рассмеялась и подняла щит. - Но если хочешь произвести на меня впечатление, тебе понадобится что-то большее, чем сладкие слова!
        Взревев, он прыгнул на нее, и они покатились по земле. Воздух распорол ужасный рык.
        Толпа запаниковала. Большая часть зрителей не знала, следует ли им бежать или, может, стоит пододвинуться поближе, чтобы получше рассмотреть происходящее. И никто не пришел на помощь графу.
        Брат Коун задумался, что же он может предпринять, чем помочь.
        Она назвала имя демона. Отец Зайхера когда-то требовал, чтобы брат Коун запомнил все их имена и качества - и сейчас их следовало вспомнить.
        Касмодей. Демон среднего уровня, связанный с жестокостью и отчаянием тех, кто так голодал зимой, что обратился к каннибализму. Предпочитал использовать мужскую форму и любил жертвы, приносимые ему во время огненных подношений. К его слабостям относились талая вода от первого снега и чистая вода, благословленная святыми людьми.
        Чистая вода…
        На трибунах не было воды. Сливовое вино, зеленый чай или пиво с перечной мятой - все, что угодно, кроме чистой воды. Перегнувшись через перила, брат схватил украденную Дорной флягу и побежал к поилкам для лошадей возле ложи знати.
        Позади себя брат Коун слышал крики. Люди бежали, пытаясь спастись от рычащего смеха демона. Коун вылил сидр на бегу.
        Барон Тамин жестами подзывал стражников, которые, казалось, совсем оглохли. Старый страж наклонился вперед и шокированно заморгал, привлеченный творящимся на турнире. Сиделка стража, которую Джанель описала как похожую на йорку, оперлась на перила ложи. Ее руки лежали на резном дереве, ее внимание было приковано к Дедрю и графу Джанель. Стоило брату Коуну увидеть ее, он понял, почему граф Джанель ошиблась в ее расе.
        Она не только не была родом из Джората, но даже не была родом из Куура. Она была из долтарцев, расы, живущей далеко на юге от границ империи, расы, представителей которой обычно видели в Кууре только в качестве рабов.
        Потрясенный рев толпы заставил брата Коуна споткнуться, и он оглянулся - лишь для того, чтобы увидеть, как фамильный меч Джанель, перекувыркнувшись в воздухе, описал ленивую дугу и вонзился всего в нескольких футах от прикрытых клеток, расположенных около кольев для казни.
        Граф была безоружна.
        Дедрю-Касмодей ухмыльнулся и изготовился нанести последний удар.
        Арасгон рванулся вперед, но Джанель крикнула огнекровке, чтобы тот держался подальше, а сама, увернувшись от замаха Дедрю, побежала к кольям.
        Брат Коун заставил себя сосредоточиться на текущей задаче. В любой другой провинции воде, налитой в лошадиные ясли, не стоило доверять, но джоратцы возвели заботу о лошадях в ранг религии. Вода, которую пили скакуны, была чище, чем та, что пили люди.
        Вытащив из-под мантии медный солнечный медальон, брат Коун зашептал над корытом с водой молитву, а после увидел, как рабыня-долтарка вытащила из-под корсажа гладкую каменную табличку, которую она, должно быть, прятала у себя на груди, а затем достала из корзины крошечную серо-голубую бутылочку, а из белоснежных волос длинную тонкую шпильку.
        «Нет, - подумал брат Коун, - не шпильку. Заостренную на конце кисть для каллиграфии».
        Вновь раздался рев. Брат Коун попытался его игнорировать, но сохранять сосредоточенность, когда за твоей спиной чувствуется сильный жар, очень трудно.
        Коун моргнул. Жар? Закончив освящать воду, он оглянулся. Граф Джанель выдернула из земли один столб, собираясь использовать его как молот, демон же…
        Касмодей был охвачен огнем.
        Демоны всегда были большими поклонниками огня. Они разжигают пламя, когда это только возможно: купаются в сиянии, поглощают тепло. Питаются огнем.
        Попытаться сжечь призванного волшебником демона - ужасная идея, но сейчас все было по-другому: демон вселился в труп. Касмодею нужен был труп Дедрю. Ему нужна была эта связь с физическим миром. Уничтожение тела вполне может разорвать связь демона с физическим миром и отправить его обратно в Ад.
        Но что могло поджечь его?
        Эту загадку стоило оставить на потом. Коун зачерпнул полную флягу теперь уже освященной воды и пустился бежать.
        - А, вот ты где[51 - К тому моменту меня так тошнило от Мерейны.].
        Брат Коун повернулся. Долтарка отвлеклась от драки ровно для того, чтобы вонзить острый конец своей каллиграфической кисти себе в ладонь, а затем смазала щетину кисти своей же кровью.
        Она нарисовала у себя на лбу один-единственный символ. Тот же самый символ немедленно появился на лбу у каждого стражника.
        Братом Коуном овладело ужасное предчувствие.
        И пусть он относился к колдовству не так, как джоратцы, но он вполне мог определить, что перед ним произносится заклятье, когда видел это.
        - Что ты творишь?! - закричал брат Коун. - Остановите ее! Остановите ее! Барон! Вы должны остановить ее!
        Белокожая женщина посмотрела на него и улыбнулась.
        И даже зима не была столь холодна, как ее улыбка.
        В следующий миг она толкнула бутылочку. Та перевалилась через край перил и, издав тихий звон, не заметный в суматохе, бушевавшей на турнирной площадке, вдребезги разбилась о землю.
        Из разбитой бутылки повалил густой синий дым, который вился вокруг лица долтарки, не касаясь его. Старому стражу, однако, повезло меньше. Дым хлынул ему в ноздри, попал в рот, и страж, хрипло закашлявшись, оттолкнул от себя щенка дола, который заскулил и защелкал зубами, ловя завитки дыма.
        Долтарка подняла щенка, нарисовала у него на лбу ту же отметину и повернулась, чтобы уйти[52 - Разумеется, я спасла щенка. Я же не монстр.].
        - Сенера, что ты творишь?! - возмутился Тамин.
        - То, что должна, - отрезала она. - Следуйте за мной, мальчики. Здесь мы закончили.
        Солдаты, которые теоретически работали на барона, подчинились ее приказу.
        Барон начал было протестовать, но дым все усиливался. Его завитки поползли вверх, ему в нос, и вниз - в рот. Дым окутал все.
        За спиной брата Коуна раздался новый рев. Жрец обернулся и увидел Джанель, стоявшую над лежащим на земле обугленным телом Дедрю. Граф схватила Дедрю за волосы, резко дернула вверх: с шеи и позвоночника потекла черная кровь. Со стороны могло показаться, что она попросту оторвала мертвецу голову.
        Вероятно, так оно и было.
        Плоть горела очень быстро без всякого хвороста. Брат Коун не сомневался: Касмодею будет нечего оживлять.
        Но у них самих было не так уж много времени.
        Голубой дым поплыл и над братом Коуном.
        10: Удушье Мерейны
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ УНИЧТОЖЕНИЯ ГАЭШЕЙ
        Брат Коун закрыл дневник и отложил его в сторону.
        Кирин терпеливо ждал.
        Брат Коун взял чашку с чаем и сделал долгий, расслабленный глоток.
        - Так что случилось дальше? - Кирин уставился на жреца. - Что произошло с дымом?
        Брат Коун откашлялся:
        - Я просто… э-э-э… Не могли бы вы чуть-чуть подождать? Продолжение меня слишком вымотает.
        - Хочешь, я продолжу? - спросила Джанель.
        Брат Коун вздохнул с явным облегчением.
        - А вы можете?
        - Конечно.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        МЕРЕЙНА, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Я часто сражаюсь с демонами, но в мире живых это приходится делать редко. Вероятно, не стоило признавать, что мне нравилось сражаться с Касмодеем? Я имею в виду, мы должны искать битвы только по необходимости. Жеребец обязан защищать свой табун, и потому получать слишком большое удовольствие от боя - это… ну… это, вероятно, смахивает на то, чтобы быть торра? Глупо признавать, что я могла бы наслаждаться, преследуя этого зверя, играя с ним, обманывая его, отрывая ему голову.
        Вероятно, не стоило признавать, что я испытала глубокое разочарование от того, что, кроме Касмодея, никого не было? Что я не хотела останавливаться на его убийстве, что я хотела заняться следующим врагом, и следующим, и следующим - и до бесконечности!
        Несмотря на то что я знала, что изгнание Касмодея - лишь временная мера, и на мою уверенность, что ни один здравомыслящий человек не может наслаждаться подобным варварством, я попросту не смогла удержаться от улыбки.
        Да, признавать это совсем не стоило[53 - Мило. Но она ведь признала?].
        Забудь, что я это говорила.
        Как бы то ни было, я помню, что услышала, как брат Коун выкрикнул мое имя. За то, что он выдал меня, его стоило выпороть! И я даже повернулась к нему… Но слова застряли в горле, когда я увидела, как из ложи барона валит синий дым, движущийся со скоростью сильного прогуливающегося мужчины. И это совсем не казалось естественным.
        Ухаживавшая за стражем смертельно-бледная сиделка, находившаяся внутри ложи, подобрала свою корзинку для вышивания и щенка, а затем приказала солдатам Тамина следовать за ней. Самого Тамина я не видела.
        Ни сиделку, ни солдат дым, казалось, не беспокоил - и у каждого из них на лбу был нанесен странный символ. Что бы он ни означал, раньше я его не видела.
        Я увидела, как синий дым окутал одного из слуг, запустил струйки ему в нос и рот - и мужчина уронил поднос и, схватившись руками за горло, начал хватать ртом воздух.
        Я резко повернулась к толпе:
        - Бегите! - изо всех сил закричала я, но зрители уже мчались в укрытие. Я же поспешила к клеткам с бандитами и мятежниками.
        - Арасгон, помоги мне!
        Он закричал в ответ, давая знать, что услышал меня.
        Брат Коун, спотыкаясь, вынырнул из дыма. На лбу у жреца горел желтый символ, но в остальном было не похоже, что ему плохо. Увидев меня, он рванулся навстречу. Кончик его пальца светился.
        Шлем. Он кричал:
        - Шлем!
        Крики вокруг меня изменились по высоте и тональности, смешавшись с кашлем, стонами от удушья и рыданиями. Судя по всему, с анонимностью пора было кончать, так что я стянула шлем с головы. Подбежавший брат Коун провел кончиком пальца по моему лбу. Воздух стал другим. Я больше не чувствовала запаха пепла или дыма, гнилостной вони несвежей крови, горящей плоти или теплого травяного запаха конского навоза. Теперь воздух пах чистотой и такой свежестью и резкостью, словно ты вернулся домой после целого дня, проведенного в горах.
        - Быстрее! - выпалил брат Коун. - Мы должны пометить этой руной как можно больше людей.
        - Где Дорна? - спросила я.
        - Я здесь! Здесь! - Старая нянька выбежала к нам навстречу, спотыкаясь на взрытой, грязной земле. У нее на лбу уже был нанесен знак, хотя написан он был чем-то влажным и красным, слишком темным для того, чтобы быть свежей кровью.
        - Это… это соус чили? - недоверчиво спросил брат Коун.
        - Нет времени на выяснения, - сказала я. - Я освобожу остальных. Отметьте знаком Арасгона, а затем отряд Ни-навис.
        Арасгон уже стащил парусину с клетки, так что показались Дубина, Кей Хара и Видан, которые закричали, привлекая мое внимание, но у меня не было на это времени. Так что я попросту сломала замок на двери клетки.
        - Брат Коун сейчас нарисует знак у вас на лбу, - сказала я им. - Его благословение защитит вас от колдовства, - и перешла к следующей клетке. У меня не было времени на то, чтобы объяснять им то, что я и сама не знала. Что бы там ни сделал брат Коун и как бы это ни повлияло на наши души - все это будет совершенно неважным, если мы не выживем[54 - Мне кажется, если б они не выжили, это могло бы очень повлиять на их души.].
        Я сорвала замок со второй клетки - той, в которой сидели Ган, дочь мельника, Джем Накиджан и Данго. Слышавшиеся в отдалении крики становились все громче. Я думала, что придется сражаться с солдатами барона Тамина, но этих солдат не интересовали турнирные трибуны или горожане, оказавшиеся там в ловушке. Пока все остальные пытались укрыться от ожившего ведьминого дыма, солдаты попросту исчезли.
        Стоявший рядом со мной Арасгон вскинул голову:
        - Посмотри на замок!
        Я проследила за его взглядом и почувствовала, как все внутри заледенело.
        Синий дым разошелся уже во все стороны. Подполз к нам, приблизился к городу, занял ярмарочную площадь. И, подчиняясь влекущей его черной магии, он двигался против ветра, направляясь к замку Мерейна.
        - Приди в себя! - Арасгон толкнул меня головой в плечо.
        Я покачала головой и сделала знак Данго.
        - Найди всех, кого сможешь. Дорна покажет тебе, какой знак нарисовать на лбу. - По крайней мере, я предполагала, что она сможет это сделать. Если бы это сотворил один лишь брат Коун, я бы заподозрила, что он противостоял дыму заклинанием, но у Дорны не было такой силы. Она каким-то образом сохранила себе жизнь, используя лишь приправы, а потому она вполне могла сделать это снова. Конечно, возможно, для того, чтобы люди позволили незнакомой старой леди нарисовать что-то на их лицах острым соусом, Данго, возможно, придется их удерживать, но я была уверена, что он справится с этим.
        Я вскочила на спину Арасгону и протянула руку брату - Коуну:
        - Поехали. У нас мало времени, чтобы добраться до замка.
        К его чести, он не отказался. Я всегда подозревала, что он создан из более твердого металла, чем притворяется.
        Без могучей воли нельзя изгнать демона.
        Я даже не столько подтягивала его к себе, сколько позволила ему опереться на мою руку. Арасгон чуть наклонился, чтобы брату Коуну было легче усесться в седло позади меня, - времени на то, чтобы учить, как правильно ездить на Арасгоне, у меня не было: на гигантской огнекровке не получится скакать так же, как на обычном коне.
        - Держитесь! - закричал Арасгон.
        И мы рванулись к замку, пытаясь обогнать облако дыма.
        Несмотря на то что руны очищали воздух вокруг наших голов, синий дым скрывал все вокруг хуже любого самого плотного тумана.
        - Если я споткнусь и сломаю ногу, - рявкнул Арасгон, - я найду тех, кто в этом виноват, и пооткусываю им языки!
        - Я тебе разрешаю! - выкрикнула я.
        - Что он сказал? - спросил брат Коун. Странно, что он вообще услышал Арасгона во время этой дикой скачки, да еще и через крики, раздававшиеся в городе.
        - Он сказал, что он так несчастлив!
        - О! Я тоже. Но не стоит разговаривать без необходи-мости!
        Я повернулась в седле:
        - Что? Почему?
        - Не знаю, очищается ли весь воздух вокруг нас или у нас его ограниченный запас, как будто мы дышим в мешке[55 - Будь это правдой, они бы задохнулись в считаные минуты… ну… Думаю, это и так понятно.].
        Я инстинктивно сделала глубокий вдох, не в силах заставить себя прекратить. Уменьшился ли от этого воздушный пузырь вокруг меня? Не знаю.
        Как бы то ни было, дальше, до самого замка, ни я, ни Арасгон не обмолвились ни словом.
        Мы вырвались из дыма в ста футах от ворот. Синие щупальца вцепились в нас, как хищник, оплакивающий побег своей жертвы, но предстоящая битва вызывала не меньшее беспокойство. В замке царил совсем иной дым - густой и черный от тех пожаров, что горели в разных частях крепости: конюшнях, кладовых и даже в башне.
        Саботаж. Я была готова сделать ставку, что это устроила Нинавис - если бы не знала, что Кэлазан все еще на свободе - и уж он-то прекрасно разбирался во всех служебных проходах в замке.
        Судя по всему, стражники как раз пытались закрыть ворота замка, надеясь, что это убережет от клубящегося дыма, надвигающегося с ярмарочной площади, когда вместе с сэром Барамоном прискакали несколько рыцарей, надеющихся, что их пустят внутрь и внутри замка будет безопасно. Разгорелась стычка - и конец ей положил повисший у нас на хвосте колдовской дым. Сдерживающий двух солдат сэр Барамон еще сражался вдалеке, но с каждым шагом он выглядел все слабее. А вот другие солдаты…
        - Джанель!
        - Вижу! - ответила я.
        Они поднимали мост.
        От дыма это их бы не спасло, а мы бы оказались отрезаны.
        - Давай, Арасгон! - закричала я.
        Мы рванулись вперед.
        Мы прыгнули.
        Я повернулась и схватила брата Коуна за аголе, но он столь плотно прижался ко мне, что мне показалось, будто я даже через броню почувствовала, как он впился в меня ногтями. Уже во время прыжка я увидела, как сэр Барамон воспользовался тем, что солдаты замерли, испуганно распахнув глаза, и, пронзив ногу одному солдату, выхватил у него меч и разрубил бедро второго. Возможно, сэр Барамон и прибавил в весе, но мастерства он не утратил.
        Время едва двигалось, а мы навечно зависли в воздухе. Но затем секунды снова ускорились, Арасгон тяжело приземлился на деревянный настил с такой силой, что у меня даже кости задребезжали, а Коун удивленно вскрикнул.
        Затем мы вновь помчались вперед. Солдаты разбежались в разные стороны, но среди них я не видела, чтобы хоть один был бы отмечен знаком на лбу. Эти бедные дураки только что пытались защитить себя деревом и камнем. И потерпели неудачу, потому что они понятия не имели, с чем столкнулись.
        Так же, как и я. Но, по крайней мере, я знала чуть больше, чем они. Арасгон перешел на рысь, приветствуя своего брата Талараса.
        - Позвольте моему человеку благословить вас, - приказала я сэру Барамону. - Это защитит вас, когда колдовской дым будет здесь.
        - Он уже здесь, граф! - крикнул сэр Барамон.
        И это была правда. То, что подъемный мост закрыли, дало нам несколько секунд, но синий дым сочился сквозь трещины и вползал по краям, подобно живому существу, ищущему теплую плоть и кровь.
        Брат Коун наполовину упал, наполовину соскользнул со спины Арасгона и рванулся вперед, нанося руну на лоб сэру Барамону и Таларасу. Для окружающих это выглядело так, словно он провел по коже светящимся кончиком пальца, оставляя такие же светящиеся следы.
        - Мы должны найти Нинавис! - крикнула я.
        - У нее сломана нога, - ответил брат Коун. - Я сказал ей остаться в комнате и отдохнуть.
        - Сомневаюсь, что она послушалась. - Арасгон указал носом на внутренний двор: - Кто-то ведь разжег огонь.
        Я увидела, как на другой стороне из подвала выходят двое в плащах-салли с капюшонами - один поддерживал второго, причем второй хромал. И пусть лиц я их не видела, но зато прекрасно узнала вторую из лучших юбок Дорны для верховой езды.
        - Нинавис! - закричала я. - Нинавис, подожди!
        Хромающая фигура подняла глаза.
        Нинавис колебалась. Кэлазан, по-прежнему обнимающий ее одной рукой, явно напрягся. Подозреваю, они оба подумали о том, насколько проще могла бы быть их жизнь, если бы они сейчас просто сбежали. Тем более что они пока что не знали о синем дыме и не понимали, какой ужас только что охватил знамя Барсину. Они не понимали, что между их свободой и мерзкой смертью стояла иноземная Кровь Джораса, которую они едва знали.
        Нинавис откинула капюшон:
        - Мои люди у тебя?
        И в этот же момент Кэлазан спросил:
        - Что с бароном Тамином? Ты убила его?
        Я подбежала к ним, зная, что брат Коун следует за мной.
        - Неважно, что с Тамином. Твои люди в безопасности. И, возможно, они единственные, кто в безопасности.
        - Не поняла…
        - Я должен нарисовать знак благословения у вас на лбу, - выдохнул догнавший нас брат Коун. - И быстро. Синий дым убивает любого, кто не отмечен этим знаком.
        Нинавис глянула в сторону главных ворот поверх плеча Коуна и побледнела. Колдовской дым уже заполз внутрь и быстро распространялся. Испорченный проклятьем воздух уже нашел новых жертв, слышались стоны от удушья. По какой-то иронии судьбы, этот пар заглушил огонь, разожженный Кэлазаном, чтобы отвлечь внимание, пока он спасает Нинавис. Стоило колдовскому дыму ворваться внутрь и изменить воздух, пожары стихли.
        - Что?..
        - У нас нет времени, - отрезала я. - Опусти капюшон, мой Кэлазан. - Я использовала слово, которое не имела права использовать. Мой Кэлазан, мой приверженец. Я только что объявила его своим вассалом, приняв предложение, которое Кэлазан сделал мне накануне вечером, назвав меня своим графом.
        Он глубоко вздохнул, но подчинился - возможно, лишь потому, что увидел, как дым через весь двор плывет к нам.
        Брат Коун закончил рисовать глиф на лбу у Нинавис и перешел к Кэлазану.
        Дым окутал нас. Кэлазан закрыл рот, закрыл глаза и зажал ноздри. Дым попытался обвить его, но брат Коун дорисовал линию, соединил последние точки, завершил глиф. Струйки дыма буквально отбросило назад, образовав вокруг головы Кэлазана пузырь из чистого воздуха.
        - Найди как можно больше… - Я не успела закончить приказ, но брату Коуну это и не нужно было, он действовал инстинктивно. Он уже спешил к служанке, которая, широко распахнув глаза, лежала на земле, задыхаясь и хватая ртом воздух. Коун нарисовал символ у нее на лбу.
        Но колдовской дым уже проник ей в легкие. Она умерла на наших глазах, а мы были не в силах ей помочь.
        Они все умерли.
        Кэлазан первым обрел дар речи.
        И первым потерял рассудительность.
        - Что здесь произошло? Что это вообще такое? - Он смотрел на нас сумасшедшими, широко распахнутыми глазами, с тем враждебным гневом, возникающим у человека, который не понимает то, чему он стал свидетелем, но готов найти кого-нибудь, чтобы обвинить во всем.
        Мне было почти жаль его, но времени на сантименты не было.
        - Не стоит зря расходовать воздух. - Я повернулась к Нинавис: - Успокой его. У нас много дел и очень мало времени.
        Она и сама выглядела немного удивленной, но расправила плечи и коснулась ладонями рук Кэлазана:
        - Мы и так зашли очень далеко. Просто пойдем со мной еще немного дальше.
        - Что здесь творится? - Он никак не хотел успокаиваться.
        - Колдовство, - огрызнулась я. - Настоящее колдовство, а не те сказки, которые используются как предлог, чтобы убить старых кобыл, у которых слишком много бородавок на подбородке. Нам нужно уходить, Кэлазан. И как можно скорее. Сейчас. Клянусь, как только мы уйдем отсюда, я все тебе объясню.
        Его лицо побледнело от страха, или гнева, или и от того, и от другого одновременно.
        - Это сделал барон?
        - Нет, - сказал брат Коун. - Я видел женщину, которая произнесла это заклинание. Если бы они были с бароном заодно, она бы не оставила его умирать[56 - Конечно. Я бы ни за что так не поступила. Наверное.].
        Кэлазан замер:
        - Он мертв? Тамин мертв?
        В его голосе звучала такая надежда, такой ужас, такое… сожаление, что у меня просто разбилось сердце.
        Я заглядывала в знамя Барсину лишь по особым случаям, подбирая в качестве оправдания турниры. Кэлазан вырос вместе с Тамином. Они вместе играли, вместе исследовали мир, шепотом делились тайнами и мечтали стать рыцарями.
        - У нас нет времени выяснять это. Дорна, нужно… - Я поморщилась, вспомнив, что Дорна на площадке для турниров. - Неважно. Я соберу наши вещи. Каждый пусть возьмет свои, но даю на это всего пять минут. Берете, что можете, и следуете за мной.
        - Не хотелось бы портить такой хороший план, но дым, похоже, убивает не только людей, но и лошадей. - Нинавис оглянулась на конюшни.
        Я выругалась. Она была права. Наши животные были беззащитны.
        Сэр Барамон, склонившийся над павшим рыцарем и державший его за руку, поднял голову. Прежде чем встать, он поцеловал его в губы и снял с тела мужчины полосатый шарф.
        Я стиснула зубы и отвернулась. Вот уж что мне не было сейчас нужно, так это напоминание о том, что погибшие были людьми, которые жили своей жизнью, любили кого-то, были для кого-то важны. Задумавшись об этом, я бы просто не смогла жить дальше, так что я прогнала эти мысли и попыталась быть как можно жестче.
        Думаю, мне это было проще, чем остальным.
        У меня было больше практики.
        Я поймала себя на мысли, что рада тому, что синий дым мешает видеть. Колдовской дым клубился в воздухе, над землей, скрывая под туманом мертвые тела. А еще мне бы хотелось, чтобы он замаскировал зловоние, идущее от такого количества трупов.
        Сэр Барамон повязал шарф вокруг руки.
        - Если Таларас и Арасгон готовы, они могут какое-то время выполнять тяжелую работу. По крайней мере, до тех пор, пока мы не установим, насколько большую площадь заполняет дым. Может быть, он не достиг города.
        - Если на то будет воля Восьми, - согласилась я. - Собери все, что тебе нужно. Арасгон, не будешь ли ты так добр, чтобы позволить Нинавис еще раз воспользоваться твоим седлом? Мы сможем встретиться на ярмарке и найти там остальных.
        - Ган? Данго? Ты сказала, с ними все в порядке? - спросила Нинавис.
        - Если только с ними не случилось что-нибудь в мое отсутствие. Но нам нужно узнать это как можно быстрее.
        Я побежала наверх. Все наши пожитки мы везли в одном саквояже и нескольких тюках. В том, чтобы путешествовать налегке, есть свои преимущества, хотя для меня это означало, что на торжественный вечер у местного аристократа у меня практически не было красивой одежды.
        О вечеринках я сейчас думала меньше всего.
        Затем я опустила подъемный мост, и мы отправились в путь.
        Для того чтобы разгрузить ногу Нинавис, она ехала верхом на Арасгоне, а я пошла рядом с ним, так что мы помогали друг другу ориентироваться в этом непроницаемом тумане.
        Я задумалась, было ли это похоже на путешествие через песчаные бури Хорвеша или метели в далеком Северном Йоре. Если, конечно, не считать воздушные пузыри вокруг головы…
        Ладно. Думаю, если бы не свежий воздух, державшийся вокруг головы, я бы была не в том состоянии, чтобы ломать голову над этим дымом.
        Уже на полпути к ярмарочной площади я заметила, что кто-то движется по главной дороге. Не идет, как кто-то, отмеченный знаком, а ползет. Как раненый. А может быть, умирающий.
        - Брат Коун, там кто-то есть… - Я не могла поверить, что кто-то мог выжить в этом проклятом дыму. Судя по тому, как этот кто-то корчился в конвульсиях и полз на коленях, ему было очень больно. Если у него и был знак на лбу, то он был ранен.
        Я подошла и наклонилась, чтобы получше разглядеть этого человека. Желудок подкатил к горлу, и я почувствовала привкус желчи на губах.
        - Во имя Восьми! - прошептала я.
        Это был Тамин.
        У него не было знака на лбу, да и где бы то ни было тоже. Белокожая колдунья оставила его умирать. Каким-то образом он не умер.
        Хотя и пытался.
        Лицо Тамина безобразно побагровело. Синий дым танцевал вокруг его губ и ноздрей. Он открывал рот, хватая ртом воздух, но, несмотря на это, он каким-то образом все еще был жив.
        Однажды я слышала о девочке, которая утонула в реке, протекающей недалеко от замка Толамер. Она провалилась зимой сквозь тонкий лед, а потом обнаружила, что не может подняться на поверхность. К тому времени, как местные фермеры пробили лед и привели ее к жрецу, она была без воздуха целых десять минут - и выжила. Все согласились, что такова была милость Восьми. Ну и, конечно, ее спасла холодная вода.
        У Тамина таких преимуществ не было, и будь я проклята, если Восемь были на его стороне.
        Брат Коун опустился на колени рядом со мной. Он не колебался ни мгновения. Впрочем, как никогда не колебался, если чья-то жизнь была в опасности. Он нарисовал символ на лбу Тамина.
        Я покачала головой:
        - Дым уже проник ему в легкие.
        - Я найду способ вытащить его, - сказал он. - Какая-то сила удерживает этого человека в живых. Его случай не похож на другие. Если из раны не вытащить меч, ее не получится излечить даже магией.
        Я услышала за спиной крик Нинавис:
        - Кэлазан, нет!
        Мне этого было достаточно.
        Я вскочила и обернулась как раз вовремя для того, чтобы увидеть Кэлазана, рванувшегося ко мне с мечом на изготовку. Но метил он не в меня. Кэлазан приберег свой гнев для барона, приказавшего казнить его отца, сделавшего преступником самого Кэлазана и готового убить его и всех его товарищей. Приберег свой гнев для человека, предавшего их дружбу.
        Кэлазан увидел меня и прикинул свои возможности:
        - Уйди с дороги, мой господин.
        - Я - твой господин?
        Он дернул уголком рта. Даже несмотря на дым, стоявший между нами, я видела, как горят его глаза.
        - Похоже на то.
        - Тогда опусти меч.
        - Но он… - Кэлазан указал на Тамина. - Он был твоим другом еще до того, как ты встретила меня. Тебя он тоже предал.
        - Он был нашим другом, - поправила я его. - Но нашего друга больше нет. Не знаю, что с ним случилось, но подозреваю, что что-то ужасное. Я не знакома с той тварью, что корчится на земле позади меня. Если ты боишься, что я собираюсь защищать Тамина, вместо того чтоб свершить правосудие, будь спокоен.
        - Тогда позволь мне… - Он шагнул вперед и замер, когда я вскинула руку:
        - Он здесь единственный, кто, вероятно, сможет рассказать, почему произошло все то, что случилось сегодня, а также назвать виновных в этом. Как граф Джората, я связана клятвой защищать эту провинцию. Я обязана узнать, кто это сделал, и убедиться, что они никогда не смогут повторить это. Меня не волнует, что случится с бароном Барсины, но мне нужен живой свидетель до тех пор, пока я не выясню правду о том, что здесь произошло. Понял?
        Кэлазан облизнул губы, его лицо было угрюмым, как у собаки, которой не дали воды.
        - Понял? - повторила я.
        Он вложил клинок в ножны.
        - Я понесу его за ноги, а ты сможешь взять его за голову.
        Я могла бы нести Тамина и сама, но, если нести его вместе, брат Коун мог сделать для этого человека все, на что он был способен. Я кивнула и взяла Тамина под мышки.
        Мы направились дальше к ярмарочной площади. По пути я изо всех сил старалась не смотреть на тела, усеивающие землю. И дым помогал в этом, гневно скользя между нами, ярясь нашему побегу.
        Не думаю, что это преувеличение. Возможно, туман и в самом деле был зол. Дым действовал почти разумно. Надеюсь, я просто это выдумала[57 - Он притягивается к мыслящим существам в пределах определенного диапазона от точки рассеивания, так что для тех, кто не знает, что это, он может казаться вполне разумным. Мерзкая штука.].
        Добравшись до площадки для соревнований, я увидела Данго и Дубину вместе с дюжиной других людей, которых мы спасли. Все они были заняты тем, что складывали тела рядом с заготовленными для костра дровами. Дорна помогала им.
        Я еле сдержала себя, чтоб не наорать на них, не рассказать, что они идиоты, а то и хуже.
        Они не знали о демонах столько, сколько знала я.
        Кроме того, я не могла кричать: неизвестно, сколько продержится пузырь из воздуха.
        Я опустила Тамина и жестом приказала Кэлазану сделать то же самое. Тамин немного успокоился - служение брата Коуна принесло свои результаты, - но цвет его лица оставался все таким же ужасным. Может, он и выживет, но уже никогда не поправится.
        - Что вы задумали? - спросила я Дорну. Спокойствие, напомнила я себе. Я должна сохранять спокойствие.
        - О, Данго сказал, что мы должны разжечь погребальный костер. Ну, знаешь, потому что… - Дорна сделала многозначительный жест.
        - Сейчас не время для погребений, - сказал брат Коун.
        Я вздохнула и подавила желание ущипнуть себя за переносицу или врезать кулаком кому-нибудь в лицо, все равно кому.
        - Мы, в Джорате, сжигаем наших мертвых не по религиозным соображениям, брат Коун. Мы делаем это, чтобы убедиться, что демоны не захватят их тела. Вы видели, что случилось с Дедрю. Это может случиться с любым, чье тело оставлено гнить[58 - У меня есть некоторые соображения относительно того, почему это происходит на восточной стороне Драконьих Башен и не происходит на западной, но мне нужно проработать некоторые детали.].
        Брат Коун удивленно заморгал, глядя на меня:
        - Что?
        Я нахмурилась:
        - Твой орден - эксперт по борьбе с демонами. Как случилось, что отец Зайхера никогда не рассказывал об этом?
        Брат Коун уставился на меня:
        - Что?
        Я вздернула бровь.
        - Я видел, что Дедрю одержим, - взвизгнул он, - но я предположил, что черная магия вызвала демона… - Он повернулся к Нинавис и уже шепотом спросил: - Она серьезно?
        Нинавис понимала наши обычаи.
        - Как металл. Демоны должны завладеть живым человеком, чтобы призвать больше себе подобных, но они могут завладеть и мертвыми. Заставить их двигаться. Заставить их убивать. Там, откуда ты родом, все иначе?
        Он что-то забормотал себе под нос.
        Я же вновь повернулась к Данго и Дорне:
        - Так что у меня всего два вопроса. Во-первых, как вы собирались разжечь костер, если колдовской дым гасит огонь? И во-вторых, вы действительно собираетесь сжечь эти тела, используя зачарованные с помощью ритуала колья, предназначенные для отправки душ прямо к поджидающим их демонам?
        - О боги, - выдохнула Дорна.
        Глаза Данго расширились от ужаса:
        - Но?..
        Я указала на колья:
        - Это дерево нельзя использовать. Это дерево нельзя использовать и здесь нельзя сжигать мертвецов - иначе ты просто выполнишь за колдунью всю ее работу.
        Дубина в ужасе отбросил кремень и брусок стали, с помощью которых он хотел разжечь костер.
        - Будь они все прокляты! Мы должны сжечь тела!
        - Нет, - поправила его я. - Мы хотим сжечь тела. Но так уж получилось, что мы не можем это сделать. Так что прекрати тратить мое время.
        Выпрямившись, он уставился на меня:
        - Если мы не сожжем их, мертвецы недолго останутся мертвыми.
        - Если мы не уедем отсюда в ближайшее время, мы недолго останемся живыми. Мы не знаем, когда рассеется дым. Может быть, когда демоны начнут использовать наших убитых вместо платьев, он все еще будет здесь. Мы не можем ждать. Понимаешь? Мы не можем остановить все это.
        - Это тот самый барон? - спросил незнакомый голос. Я мысленно застонала: люди вполне могли захотеть обвинить его во всем произошедшем.
        И, возможно, они будут правы.
        Послышались новые голоса.
        Кэлазан - единственный из всех - заставил их замолчать:
        - Кто бы это ни сделал, он не предпринял ничего для того, чтобы защитить Тамина. Он был такой же мишенью для дыма, как и любой из нас.
        - А кто сказал, что это не ты виноват? - крикнул кто-то. - Он говорил, что ты помогаешь колдунам. Это твоих рук дело?
        - Нет! - нахмурился Кэлазан. - Конечно, нет!
        - Замолчите! - приказала я.
        Они не обратили на это никакого внимания.
        Я вздохнула, а затем набрала полную грудь воздуха. Но прежде чем я повысила голос, за меня это сделал Арасгон:
        - Мой господин сказал замолчите! Вы все живы лишь потому, что она спасла вас! А ну тихо!
        Голоса смолкли.
        - Спасибо, Арасгон, - сказала я. - Хватайте все, что можете. Встретимся в городе, если дым туда еще не дополз. А если он там, двигайтесь вперед, пока не найдете место, где его не будет, и ждите там.
        - Но мой муж…
        Несмотря на все мои усилия говорить тихо, мне пришлось повысить голос:
        - Если его здесь нет и если мои люди не смогли дать ему благословение, то спасать его уже слишком поздно. Сегодня мы оставляем мертвых там, где они пали. А теперь идите!
        - Откуда мы знаем, что вам можно доверять?
        Я вновь повернулась обратно к толпе. По сравнению с тем, сколько их было совсем недавно, сейчас их было так мало.
        - Потому что я все еще здесь. Пусть ваша совесть посоветует, доверять мне или нет. Но если вы останетесь здесь и ничего не будете делать или останетесь здесь, чтобы сжечь своих мертвецов, то скоро сами присоединитесь к ним. Ваши трупы просто добавятся к остальным! Так что делайте свой выбор. А мы уходим сейчас же.
        Собравшаяся толпа бросилась искать свои азоки и пожитки, в отличие от Нинавис и ее людей, которые уже расстались со своим скудным скарбом.
        Отряд Нинавис увеличился в размерах. Я узнала кузнеца, что выходил из азока посмотреть на нас прошлой ночью, а также чернокожую девушку с серебряными волосами, которая привела его.
        Дорна хорошо справилась, спасая их всех, плюс свою лошадь, Кусачую Крошку, и милого мерина брата Коуна, Облако. Всего несколько десятков людей в дополнение к тем, кого спас брат Коун. А ведь ярмарку посетили тысячи.
        Нет. Я не должна была задумываться об этом.
        - В какой стороне город? - спросила я Арасгона.
        Он вскинул голову, указывая сквозь дым. Насколько я могла судить, он с таким же успехом мог указывать на замок, но я знала, что он лучше меня чувствовал направление.
        Я помогла Кэлазану поднять Тамина, и мы отправились в путь.
        11: Восемь Врат
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДЕВОРАНСКИЕ ПРОРОЧЕСТВА ПЕРЕСТАЛИ БЫТЬ ЧЕМ-ТО ГИПОТЕТИЧЕСКИМ
        - Этот дым уничтожил целый город? - Кирин даже не пытался скрыть ужас в голосе. - Сколько людей погибло?
        Джанель нахмурилась:
        - Я не считала.
        - Чуть больше трех тысяч, - сказал брат Коун[59 - Три тысячи семьсот восемьдесят пять. Я всегда считаю.]. - Нам еще повезло. В обычной ситуации население Мерейны составляло около пятнадцати тысяч человек, но большая часть сбежала, скрываясь от охоты на колдунов, устроенной бароном.
        - И все же… - Кирин обнаружил, что не может выразить, насколько опустошенным он себя почувствовал от этой новости.
        Она бросила на него проницательный взгляд:
        - Ты должен знать, с чем столкнешься. Эта бутылка голубого дыма наверняка не уникальна.
        - Любой, кто использует подобное оружие, - монстр.
        - Не буду с тобой спорить, - мягким голосом сказала Джанель.
        Кирин наклонился вперед и вытер глаза ладонью:
        - Это неправильно. Я до сих пор не знаю, сколько человек погибло в столице. Не знаю, слышали ли вы…
        - Я слышала, - сказала она. - В том, что произошло в столице, нет твоей вины.
        - Если бы я не вернулся… - Он уставился на огонь в камине, оборвав речь на полуслове.
        - Если бы ты не вернулся, Гадрит все еще был бы «жив» - или как еще можно назвать его частичное освобождение от разложения?
        Кирин нахмурился:
        - Это звучит почти так, как будто ты его знала.
        - Может быть, и знала, но не стоит забегать вперед, не так ли? Давай позволим брату Коуну продолжить. - Она улыбнулась: - Ему нравится эта часть.
        - Неправда! - запротестовал брат Коун. - Эта часть очень печальна! - Но читать он тем не менее начал.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        МЕРЕЙНА, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Увидев солнечный свет, брат Коун с трудом справился с искушением упасть на землю и вознести молитву Селанолу - это означало, что дым не достиг города. Там должны были быть выжившие.
        По крайней мере, хотя бы немного.
        На окраине города их поджидала небольшая кучка людей. Всего несколько десятков, которые по разным причинам не были рядом с ярмарочной площадью, когда случилась катастрофа. Но и среди них были погибшие. По крайней мере, несколько горожан попытались разыскать родных и близких, не обращая внимания на облако. О том, что с ними случилось, говорили лежащие на границе колдовского дыма тела.
        В отличие от людей, у животных дела обстояли лучше: какой-то врожденный инстинкт побудил их к раннему бегству. Расстроенные и раздраженные долы стаями бродили по главной улице. Все шесть используемых на ярмарке слоних сбежали и сейчас бродили по улочкам в поисках утешения или заунывно трубя в поисках друг друга. Несколько лошадей тоже вырвались на свободу, но большинство все-таки погибло в загонах.
        Брат Коун с каким-то тупым оцепенением наблюдал за беспокойно снующей Джанель, чувствуя, что он не готов смириться с тем, что только что произошло.
        Не будь Коун знаком с графом, он бы сейчас и не догадался, сколько ей лет. Казалось, Джанель невосприимчива к смертям, свидетелями которых они только что стали, невосприимчива к ужасу, да даже к шоку. В то время как сам брат Коун чувствовал, что он готов в любой момент сломаться, граф приказала выжившим разделиться на группы и велела обыскать город: кто-то мог не знать о том, что появился демон, а кто-то мог просто сбежать. А раз так, они могли укрыться в своих домах, молясь о том, чтобы весь этот кошмар миновал их. Джанель приказала людям собрать все припасы, конфисковать фургоны, подготовиться к эвакуации.
        Она была обучена этому, подумал он. Всю свою жизнь она училась быть тем голосом, за которым в чрезвычайной ситуации последует любой. Она считала себя главной, и, следовательно, это было правдой[60 - Подожди, пока она не окажется в столице. И поверь мне, это уже не будет правдой.].
        Брат Коун наблюдал, как люди исчезали во внутренних двориках, пока наконец не сообразил, что же он видит. Сходни. В каждом из двориков были расположены сходни, уходящие под землю или в глубь склона холмов. Создавалось впечатление, что жители Мерейны попросту забыли построить дома над своими подвалами. Круглые груды камней, которые он принял за кострища, были дымоходами.
        Услышав крики, брат Коун очнулся от размышлений: это Данго рявкнул, чтоб выжившие замолчали. Граф Джанель накинула на плечи длинный красный плащ, который, должно быть, прихватила с турнирной площадки. Было очевидно, что на ней доспехи, но догадаться, что именно она и была Черным Рыцарем, было нельзя. Сейчас граф заняла место Нинавис на спине у Арасгона, используя высоту его роста для того, чтобы обратиться к толпе.
        - Сегодня на Мерейну напали, - объявила Джанель. - Против людей Мерейны была использована подлая черная магия. Синий дым, который виден позади нас, - проявление колдовства, и он убьет любого, кто задержится рядом с ним, не имея защиты. Мы не знаем, сколько продержится дым, но пока он здесь - нельзя сжигать мертвых. А потому здесь небезопасно находиться после захода солнца.
        - А как насчет Привратного Камня? - крикнул кто-то из-за спин людей.
        - А что с ним? - откликнулся сэр Барамон. - Он сейчас в замке! Для нас он с таким же успехом может находиться на дне озера Джорат.
        Нинавис нахмурилась:
        - А что случится завтра утром, когда Хранитель Врат откроет портал?
        Джанель заколебалась, и выражение ее лица смягчилось.
        - Все зависит от того, будет ли он достаточно глуп для того, чтоб пройти сюда… - Дорна вытерла об юбки пальцы, перепачканные перцем. - Конечно, он должен пройти. Только так он сможет открыть ворота всем участникам турнира и путешественникам, которым нужно возвращаться домой. Если он будет достаточно умен, он сможет остаться там, и тогда он увидит дым и расскажет своим людям в Доме Де Арамарин, что что-то пошло не так. Но если он не обратит на это внимания? - Дорна пожала плечами: - Думаю, он либо умрет от колдовского дыма, либо встретится с местным исчадием ада, когда они начнут бродить здесь, в округе, и тогда он умрет от этого.
        - Но ведь получается, что это хорошо, да? Когда Хранители Врат поймут, что один из них не вернулся, они пошлют армию, - сказал Данго. - Как раз через Врата.
        - Нет, - сказал Кэлазан, - это как раз таки последнее, что они сделают.
        Джанель склонила голову в знак признания:
        - Он прав. Если Хранитель Врат шагнет сюда завтра, для того чтобы открыть порталы, по которым смогут вернуться посетители турнира, то его уничтожит либо дым, либо одержимые демонами мертвецы. В любом случае после этого не будет открыто ни одного нового портала. А если у него хватит ума не проходить сюда? Тогда тоже не будет открыто ни одного нового портала. Но протокол будет соблюден, и от него не будет никаких отклонений.
        - Протокол? - послышался новый голос. Это спросил Гозен, который до этого был вынужден уступить свое место на соревнованиях Джанель.
        - Система Врат - величайшая сила Куура, - объяснила Джанель, - но она же и ее самая большая слабость[61 - Ну да, так оно и есть. Когда-нибудь это может стать проблемой. Обидно, правда?]. Если вражеские силы получат контроль хотя бы над одним из Привратных Камней, они смогут за считаные секунды переместить армию в любую точку империи. Каждый титулованный аристократ в каждой провинции обучен протоколам действия при вторжении смертных или демонов. В этом случае Привратный Камень считается утерянным и находящимся в руках врага. И тогда куурская армия действительно откроет Врата, но не здесь. Здесь этого ни за что не произойдет. Они попытаются открыть Врата через Привратный Камень, который находится как можно ближе к нашему. И убедившись, что Врата можно открыть безопасно, армия вернется сюда, чтобы узнать, что случилось с местным Привратным Камнем. Но это займет как минимум неделю.
        - Неделю?! - разинула рот Нинавис. - Да за неделю здесь оживут все трупы!
        - Я в курсе.
        - Но что мы можем?..
        - В зависимости от близости к Мерейне армия может использовать восемь мест, - объяснила Джанель. - Они наугад выберут Врата, которые откроют, для того чтобы гарантировать, что ни одни вражеские силы не смогут предсказать, откуда прибудут солдаты империи, и залечь в засаде. Для того чтобы встретиться с армией и рассказать им, что произошло, нам нужно разделиться на девять групп. Восемь из них отправятся к точкам открытия Врат и встретят солдат до того, как они прибудут в Мерейну.
        - А зачем девятая группа? - спросил кто-то.
        Джанель посмотрела на Нинавис:
        - Не все из нас могут путешествовать быстро. Среди нас есть дети, раненые, больные и старики. Им нужно будет укрыться в безопасном месте. Едва зайдет солнце - и город станет небезопасен для любого живого существа. Я не знаю этого знамени и потому спрашиваю у вас: где мы можем укрыться?
        Люди зашептались и начали переглядываться:
        - Старая мельница…
        - Там поместимся только мы двое… Да вдобавок она насквозь прогнила…
        - А как насчет Холодных Вод? Сейчас там никого нет.
        - Сейчас и Холодных Вод нет.
        - Да? А что там случилось?
        - Там? Дедрю.
        Нинавис вздохнула:
        - Я знаю место, где можно спрятаться.
        Джанель смотрела лишь на нее. Должно быть, она знала, что у Нинавис есть логово, но она давала женщине шанс самой рассказать об этом.
        Но стоило Нинавис заговорить, и это, казалось, развязало руки остальным. Закивал и Джем Накиджан, и Дубина, и Видан, и Ган, Которая-Как-Выяснилось-Не-Была-Дочерью-Мельника.
        - Да, - согласился Данго. - Там хватит места на всех.
        - Отлично. - Джанель махнула рукой в сторону толпы. - Теперь мне нужны восемь лучших всадников и все лошади, которые есть. Добровольцы, шаг вперед.
        Пока Джанель и остальные занимались распределением команд, брат Коун сосредоточил свое внимание на бароне Тамине. Изгнать дым из легких Тамина он, конечно, не мог, но то, что они выехали за пределы дыма, весьма помогло барону. Больше всего Коуна мучила слепая паника, горевшая в глазах барона. Казалось, что он очнулся, уже пришел в сознание и чувствовал, с каким трудом ему дается каждый вздох.
        - Этот знак ему так и не помог? - Дорна опустилась на колени рядом с Тамином, проверяя его глаза, рот и нос. Тамин по-прежнему задыхался, хотя уже вроде и не находился при смерти.
        - Он очищает воздух вокруг головы, но не думаю, что он может сделать что-то с тем, что уже находится в его легких. Новый воздух не может проникнуть внутрь. - Брат Коун покачал головой: - Этот знак… Я никогда не видел ничего подобного, Дорна.
        Старуха нахмурилась:
        - О чем ты говоришь? Ты ведь сам им пользовался. Я просто скопировала то, что сделал ты.
        - Но это не должно было сработать! Единственная причина, по которой… - Он осекся на полуслове. - Я объясню все позже. Нужно придумать, как очистить его легкие.
        Дорна уставилась на него так, словно он упустил что-то очевидное.
        Брат Коун поднял глаза:
        - Почему вы так смотрите на меня?
        Она наклонилась вперед:
        - Разве не предполагается, что ты обучен надлежащим образом? Получил эту блестящую лицензию Синего Дома на магию и все такое?
        - Я никогда не говорил вам… - Брат Коун понизил голос до шепота: - Я никогда не говорил вам, что у меня есть лицензия Гильдии Врачей.
        В Джорате не стоило рассказывать об этом. Местные верования не очень хорошо сочетались со знаниями, полученными им при прохождении строгого обучения и получении разрешения на практику магии. Джоратцы даже с Хранителями Врат примирялись лишь потому, что этого требовала военная сила Куура и экономическая стабильность. Все закрывали глаза на небольшое применение языческой магии, позволяющей пересекать всю область, чтобы регулярно смотреть на выступления своих любимых рыцарей.
        - Ой, да ладно. До того как старый граф нас покинул, он рассказывал о таких, как ты. У тебя ведь есть книжное обучение. Вот к чему я клоню.
        - Мне сейчас не нужны ваши насмешки, Дорна…
        Она демонстративно закатила глаза и указала на Тамина:
        - Так ответь мне на вопрос, жрец: разве подобное не влечет подобное? Ты ведь должен был это выучить, не так ли?
        - Что вы имеете… - Брат Коун оборвал речь на полу-слове.
        Он ошеломленно уставился на нее, несколько очень долгих, напряженных секунд не понимая, что она имеет в виду. Он ничего не мог поделать с колдовским дымом в легких барона. Однако, да, если бы он мог связать проклятый туман с чем-то достаточно близким к его основной природе - например, с обычным дымом, - он мог бы создать симпатическую связь. А потом то, что случилось с одним, случилось бы и с другим. Брат Коун бросился к своему вьюку и принялся шарить руками по карманам.
        - Свеча, - бормотал он. - Мне нужна свеча.
        - Хм-м-м-м-м… - Дорна протянула ему маленькую свечу из пчелиного воска, но, прежде чем он успел взять ее, отдернула руку. - Не здесь! - возмутилась она. - Ты с ума сошел, жеребенок? Не стоит показывать это всему городу, да и вообще любому, кто захочет посмотреть. Лучше отнести его за знамена кузнеца.
        Брат Коун почувствовал, как к лицу прилила кровь, но в логике Дорне было не отказать. Если бы местные жители увидели, как он использует на бароне Тамине магию, времени на то, чтобы объяснить, что он жрец, уже не будет.
        Они просто сразу потянутся за дубинками и ножами.
        А затем он вдруг осознал, что Дорна каким-то образом поняла правила симпатической магии, но сейчас было не время выяснять, откуда она все это знает.
        - Ты берешь под мышки. - Дорна подняла ноги барона.
        Брат Коун подхватил Тамина, и они втроем неуклюже прошаркали дальше, прячась за большими знаменами и направляясь ко внутреннему дворику с большой крепкой кузницей и рабочей зоной.
        Конечно, подумал он. Без особой на то необходимости лошади не захотели бы спускаться под землю, даже если бы здание было с мостками.
        Остальные горожане были заняты тем, что слушали инструкции Джанель, а потому не уделяли внимания странной троице. Брат Коун надеялся, что им удалось отнести Тамина в кузницу незаметно для остальных.
        Откинув в сторону полотнище, Коун открыл дверь в каменную кузницу. В этой части Куура коней подковывали нечасто, так что Коун предположил, что кузницу использовали для мелкого ремонта турнирной брони и тому подобного. Огня в топке было достаточно, чтобы зажечь небольшую щепку, от которой брат Коун, в свою очередь, и зажег свечу Дорны.
        Плохо сделанная свеча сильно дымила. Дым был совершенно обычным - густым и серым. Идеально подходящим.
        Взяв свечу в одну руку, Коун, скрестив ноги, сел на усыпанный соломой каменный пол патио, убедился, что ему хорошо видно тело хрипло кашляющего Тамина и дым, поднимающийся спиралью от крошечного оранжевого огонька, а затем глубоко вдохнул и попытался войти в Озарение.
        Это было нелегко. За сегодня он видел столько ужасного. Все, чему он стал свидетелем, промелькнуло в сознании, подобно преследующим призракам. Наконец он успокоился достаточно для того, чтобы видеть, пусть при этом и не пользовался обычным зрением.
        Внутри Тамина закручивалась темная, извивающаяся синяя масса, которая боролась с золотой аурой, вспыхивающей над его телом. Световые волны отбивались от синего облака; когда золотой свет отступал, возвращалась тьма.
        Голубая энергия казалась скользкой от злобы. Брат Коун сконцентрировался и атаковал своей волей это создание и обнаружил, что оно реагирует подобно живому существу. Оно попросту вывернулось из его рук, выскользнуло из его хватки.
        Дым, подумал брат Коун. Ты всего лишь дым.
        Пот тек у него по лбу, оставляя дорожки на коже, покрытой пылью и пеплом, но брат Коун не собирался сдаваться, не собирался останавливаться. Победа пришла так внезапно, что мужчина даже пошатнулся, как будто земля ушла у него из-под ног.
        Тембр кашля Тамина изменился. Если раньше он походил на кашель человека, давящегося костью, то сейчас он стал кашлем человека, давящегося мокротой после долгой болезни. Затем он перекатился на бок, и его вырвало дымом, вырывавшимся у него из носа и рта.
        Обычным дымом.
        Барон, тяжело дыша, перекатился на спину. Закрыл глаза и глубоко, прерывисто вздохнул. Лицо тоже обрело нормальный цвет.
        Дорна хлопнула брата Коуна по плечу:
        - Отлично сработано, жеребенок.
        Брат Коун откинулся назад на пятки и посмотрел на Дорну:
        - Как давно вы знаете обо мне?
        Пожилая женщина пожала плечами, делая вид, что разглядывает свои ногти:
        - Думаешь, я могла не заметить, как охранник, которому проломили череп, не умер? Я стара, а не слепа. - Взяв с верстака копытный крючок, она осмотрела его наконечник, а затем небрежно положила себе в карман. - Тебе ведь не объясняли, что значит быть Кровью Джораса?
        - Мне нужно… - Хриплый голос Тамина почти не напоминал речь.
        - Что тебе нужно, так это хороший пинок под зад, - заявила Дорна. Наклонившись, она схватила аристократа за воротник и потащила его за собой. В обычных условиях у нее бы ничего не получилось, но сейчас силы Тамина иссякли. Вначале он поковылял за ней почти на коленях, но затем смог встать. В конце концов он выкрикнул что-то бессвязное и вывалился на улицу.
        Брат Коун последовал за ними, не уверенный, хочет ли он видеть, что произойдет дальше.
        - Мой граф! - окликнула Дорна.
        Джанель оглянулась. Стоило ей увидеть Тамина, и она тут же бросила горожан и направилась к Дорне с братом Коуном:
        - Ты исцелил его.
        Брат Коун не мог сказать, обрадовала ли ее эта новость. Возможно, она и сама этого не знала.
        - Как бы то ни было, он не умрет от дыма. У него и без этого куча других проблем.
        - Джанель… - выдохнул Тамин.
        Граф стиснула зубы и, раздувая ноздри, уставилась на Тамина. А затем медленно уперла кулаки в бока:
        - Кто была та женщина, Тамин? Сиделка стража. Чужачка.
        - Я не… - сдавленно прохрипел он. - Я не знал… Я понятия не имел… что она… что она устроит.
        - Я не спрашивала тебя, знаешь ли ты, что она устроит. Я спросила тебя, кто она.
        Вокруг начала собираться толпа. Нинавис и Кэлазан с трудом сдерживали остальных людей, пытаясь убедить их, что нужно потерпеть. Джанель не обращала на это никакого внимания.
        - Она была… - Тамин облизал губы. - Она была рабыней. Рабыней-долтаркой. Сенера. Ее звали Сенера.
        Джанель нахмурилась еще сильнее:
        - Она командовала этими солдатами. Рабыни не командуют солдатами[62 - О, спасибо. Рада, что это кто-то заметил.].
        - Релос сказал… сказал, что она была рабыней. Он привел ее… - Тамин поморщился: - Можно воды?
        Брат Коун потянулся за бурдюком с водой, а Джанель склонилась на Тамином:
        - Кто такой Релос Вар? Расскажи мне о нем.
        Брат Коун протянул Тамину бурдюк, и барон принялся жадно пить воду. И, похоже, после этого ему полегчало, поскольку голос зазвучал лучше:
        - Что я натворил?
        - Слишком много всего и еще больше - недостаточно. Но прямо сейчас мне нужно, чтобы ты сосредоточился, Тамин. Кто такой Релос Вар?
        Поддерживаемый Коуном, Тамин с трудом сел.
        - Учитель. Мой отец нанял его, чтобы… - Он замялся.
        - Чтобы что?
        Глаза Тамина засверкали стеклянным блеском. Он глубоко вздохнул:
        - Чтобы вылечить меня от того, что я колдун.
        Кто-то в толпе ахнул. Еще кто-то выругался. Дорна, уперев руки в бока, повернулась к толпе:
        - Замолчите, вы все! Либо вы дадите человеку сказать, либо будете отвечать передо мной, понятно?
        Джанель, прищурившись, склонила голову набок:
        - Колдовство - это не то, от чего можно вылечиться, как от костоломной лихорадки или оспы.
        - Я не хотел быть колдуном, - прошептал Тамин, - но я не мог… я ничего не мог с собой поделать. Я таков, каков есть. - Он вскинул голову, пытаясь поймать взгляд Джанель: - Ты знаешь, каково это.
        Джанель, скривившись, возвела глаза к небесам, словно обращаясь к своим богам, а затем сосредоточила внимание на друге детства:
        - Уверена - не знаю. Расскажи мне. Расскажи мне, как ты можешь быть колдуном против своей воли.
        - Если тебя прокляли. А я всегда был проклят, - выдохнул Тамин, - с самого детства. Я лечил животных, лечил порезы и ушибы. Я не понимал, что делаю что-то не так. Точней, я не сразу это понял. Но когда… - Он скривился: - Когда отец был ранен на охоте… Я любил отца, поэтому я… я спас ему жизнь.
        - Бедняга, - пробормотал брат Коун. - Если бы вы родились в другом месте, такой подарок судьбы принес бы вам стипендию Академии, а заодно и финансовую помощь от Гильдии Врачей. Вы не колдун. Вы - чародей.
        Тамин бросил на жреца растерянный взгляд тяжелобольного человека:
        - Я способен творить магию. Это колдовство.
        - Я так понимаю, - в голосе Джанель звучало явное недовольство, - твоему отцу не нравилось, что у тебя есть дар?
        - Нет… - Тамин сжал зубы и отвел взгляд. - Не нравилось.
        - Тогда странно, что ты вообще дружишь с человеком, которого твой отец нанял, чтобы наказать тебя.
        - Нет, все было не так. Релос Вар - великий человек. Он показал мне, что мне не нужно стыдиться. Мне не нужно было скрывать, кто я такой. - Он понизил голос и бросил короткий взгляд в сторону ярмарочной площади. - А когда отец… - Он не договорил.
        - Что случилось с твоим отцом?
        Тамин закрыл глаза.
        - О, я думаю, и так все понятно, - откликнулась Дорна. - Его отец ненавидел колдовство. А Тамин учился использовать свои «колдовские» способности прямо под носом у своего отца. Так что это был лишь вопрос времени, когда старик поймает его за этим, верно?
        Выражение лица Джанель и раньше казалось мрачным, но когда Дорна заговорила, оно стало холоднее льда.
        - Так что ты сделал, Тамин?
        - Я в этом не виноват!
        - Ты барон Барсины. А значит, ты, по определению, виноват во всем, что происходит в этом знамени[63 - Технически Тамин в то время не был бароном.].
        Он вздрогнул от гнева, прозвучавшего в ее голосе.
        - Релос Вар сказал, что колдуны и колдуньи прокляли меня. Ты должна знать, каково это. Ты тоже проклята.
        Ноздри Джанель раздулись от гнева:
        - Кто тебе это сказал?
        - Релос Вар. И он ведь прав? Ты проклята.
        - Не колдунами.
        - В этом нет никакой разницы!
        Брат Коун вцепился в плечи барону:
        - Это не так! - запротестовал он, хотя, скорее всего, Тамин не обратил на это никакого внимания.
        - Это ты убил своего отца, Тамин?
        Мужчина загнанно оглянулся по сторонам, но собеседников со всех сторон окружала толпа. Все жители города прислушивались к разговору, смотрели с нетерпением, ждали его ответа.
        - Я не убивал его, - сказал Тамин, - я просто… Я просто убрал свое исцеление. Забрал его обратно. Он должен был умереть еще в первый раз, так что во второй он просто… умер.
        Брат Коун заморгал:
        - Это действует совсем не так! - и, повернувшись к графу, прошептал: - Исцеление действует не так. Нельзя просто его забрать!
        Джанель кивнула, показывая, что услышала его слова, и подняла руку, жестом показав брату Коуну, чтобы он замолчал. А затем вновь повернулась к Тамину:
        - А казнить управляющего за смерть твоего отца была твоя идея или Релоса Вара?
        - Это была… - Тамин не договорил, но в его глазах появилось что-то темное и призрачное. Казалось, он только что очнулся от кошмара.
        Тишину распорол голос маленькой краснокожей девочки с белыми пальцами, поставившей корзинку на землю перед Тамином:
        - Кобыла Ксала приготовила тебе на ужин булочки на пару.
        На вид ей было лет шесть.
        Девочка шмыгнула носом и, вытерев его рукавом, повернулась к пожилой женщине:
        - Я правильно сказала?
        Та кивнула:
        - Все правильно, жеребенок. - И она бросила под ноги Тамину зеленый шерстяной сверток: - Еще тебе понадобится плащ, чтобы согреться.
        Дорна выпрямилась и положила руку на плечо Джанель.
        Глаза графа расширились.
        Брат Коун почувствовал, что настроение толпы изменилось, но он не понимал, что происходит. Тамин сперва выглядел озадаченным, но затем на его лице появилась паника:
        - Нет. - Тамин покачал головой: - Нет, мне не нужна ваша милость!..
        - Ты возьмешь то, что мы тебе дадим, - мягко ответил ему Кэлазан. Вытащив из-за пояса кинжал в ножнах, он положил их у ног Тамина: - Тебе понадобится клинок, чтобы быть в безопасности
        - У меня есть для тебя пара седельных сумок, - предложил Данго. - Твой путь очень долог.
        Брат Коун потянул Дорну за рукав:
        - Я не понял. Он только что признался, что убил собственного отца, и обвинил в этом отца Кэлазана. Почему они дают ему подарки?
        Дорна, скрестив руки на груди, наблюдала, как горожане выбирают разную мелочь: какой-то мешок, веревку, сушеные яблоки.
        - Это не совсем подарки… - Она нахмурилась, с трудом подбирая слова по-гуаремски. Она указала на толпу: - Это скорее «оплата услуг»[64 - Как я понимаю, раньше это так и было. Эта практика - пережиток, оставшийся со времен, когда «дворяне» Джората были офицерами куурской армии, которым были пожалованы земли в обмен на службу.].
        - Что? Не понимаю!
        Толпа засуетилась. Подарки были импровизированными, их подбирали из запасов, взятых, когда люди убегали от дыма, - и вряд ли без них можно было обойтись. И все же они со всем презрением отдавали их барону. Отдавали с такой злобой, словно готовы были предложить ему яд, нанести удар ножом.
        Тамин заплакал.
        Он встал, и по щекам его бежали слезы.
        - Пожалуйста, Джанель. Пожалуйста, не позволяй им…
        - Не позволять им? - На лице у Джанель появилось недоверчивое выражение. - Это их право.
        В его глазах вспыхнул прежний гнев:
        - Ты лицемерка! Единственная причина, по которой ты находишься здесь, - это лишь бы избежать собственного Осуждения! И ты смеешь упрекать меня в том, что я не желаю отказываться от того, что принадлежит мне по праву, когда сама бежишь от такой же судьбы?!
        У Джанель перехватило дыхание. На мгновение Коуну показалось, что она ударит Тамина, но вместо этого она лишь сжала кулаки:
        - Я не скрываюсь от правосудия. Я скрываюсь от ублюдка, который думал, что сможет купить кантон Толамер и подкупить людей - моих людей, чтобы они Осудили меня, если я откажусь согревать ему постель. Сэр Орет явился со своими войсками, ультиматумами и требованиями о лишении меня имущества, не дожидаясь даже, пока остынет тело моего дедушки, - поправила его Джанель. - Но я не позволяла колдунам, йоранским шпионам и демонам иметь полную свободу действий для того, чтобы отправить души моих людей прямо в ад.
        - Я не знал, что делаю это! - выпалил Тамин.
        - И это лишний раз показывает, что ты слишком молод и наивен для того, чтобы тобой не манипулировали, заставляя делать это вместо себя.
        Его смех походил на сдавленное рыдание.
        - Слишком молод? Джанель, я на год старше тебя.
        - И намного младше во всем остальном.
        Тамин вскочил на ноги, не обращая никакого внимания на одеяла, заплечные сумки и завернутую в ткань еду.
        - То есть ты ничего не будешь с этим делать? Ты же граф!
        - Я не твой граф! - выкрикнула Джанель.
        Разговоры разом стихли. Все, кто готовился к отъезду, замерли, стоило ей повысить голос.
        - Будь благодарен за это, - уже мягче продолжила она, - потому что, будь я твоим графом, я бы приказала казнить тебя за то, что ты здесь сделал. Я бы сама держала меч. Понимаешь, Тамин? Я видела, как ты приказал убить человека, которого ты только что признал невиновным. Ты убил своего собственного управляющего за преступление, которое сам же и совершил. Ты смеялся, когда демон, которого ты наделил полномочиями, убил рыцаря и ее оруженосца, превратив поле чести в посмешище. Ты сжег невинных людей на костре, обвинив их в колдовстве. Ты убил бы еще больше, и все ради одобрения этого Релоса Вара и пророчества, которое он сам же, наверное, и выдумал. Не проси меня вмешаться, Тамин. Тебе не понравится, как бы я поступила с тобой, будь я твоим графом.
        Брат Коун вдруг понял, что с тех пор, как Джанель вышла сражаться с Дедрю, она ни разу не назвала Тамина бароном.
        На несколько долгих, напряженных мгновений повисла тишина. А затем Ган, дочь мельника, - точнее, Ганар, дочь стража Докмара, - вышла вперед, ведя на поводу старую лошадь, и улыбнулась Тамину, хотя это явно далось ей с трудом.
        - Я оседлала тебе лошадь. Мне сказали, ее зовут Орхидея. Ночью она плохо видит, так что тебе нужно будет убраться подальше от города до захода солнца.
        - Ган… - Тамин выглядел пораженным.
        - Не смей, - сказала Ган. - Просто - не смей. Тебе нужно уходить, Тэм, сейчас же. - Ган посмотрела на мужчину, за которого когда-то собиралась выйти замуж. - Я не уверена, что буду мешать Кэлазану, когда он захочет отрубить тебе голову. Думаю, когда он нанесет удар, я даже буду его подбадривать.
        Тамин сглотнул. Затем поднял подношения, сунул их в заплечную суму и вскочил на лошадь.
        Он поехал на юг. Выжившие молча смотрели ему вслед. А затем, как только он миновал крытое флагом патио самой дальней беседки, все взгляды снова обратились к графу Джанель.
        Она настороженно помолчала, а затем отрицательно покачала головой:
        - О нет, только не я. Я уже граф Толамер. Я не могу одновременно быть бароном Барсины.
        - Ну, и кто же тогда? - спросил Данго. - Уж точно не я. Я точно не хочу.
        Брат Коун нахмурился:
        - Вы ведь не можете просто… - Он повернулся к Дорне: - Они собираются просто… выбрать… нового барона? Как будто они просто могут его выбрать? Разве тот, кому Тамин присягнул на верность… - Он прикусил губу. - Разве граф, которому он присягнул на верность, не будет возражать, чтобы простолюдины просто решили, что барон Тамин больше не главный?
        Дорна уставилась на него:
        - Это делается не так, жеребенок. Не знаю, как это происходит у вас в Казиваре…
        - Я из Эамитона.
        - Неважно. В Джорате жеребец, который не может защитить свой табун, более чем уверен, что он не может им править. Здесь все, что ты защищаешь, - это то, чем ты правишь.
        - Но ведь на самом деле не жеребцы являются вожаками табуна, а кобылы! - С тех пор как он приехал в Джорат, это несоответствие доводило его до безумия.
        Она закатила глаза:
        - Прекрати говорить об обычных лошадях, когда мы говорим о политике. В Джорате вожаками человеческих табунов становятся жеребцы и только жеребцы. Как бы то ни было, если старого жеребца выгоняют, потому что он не может выполнять свои обязанности, кто решит, кем его заменить? Вожак другого табуна, которого никогда не будет рядом? Нет, конечно, жеребенок. Своего вожака выбирает сам табун. - Она склонила голову набок: - Вот почему я не положила подарок в стопку. Он не мой правитель. Я не давала ему никакого тудадже.
        От еретичности этой идеи у брата Коуна закружилась голова[65 - О, а мне нравится эта ересь. Подумайте, как джоратцы близки к тому, чтобы отвергнуть саму идею аристократии! Если так пойдет и дальше, они могут даже решить, что человек не должен автоматически становиться главным лишь потому, что таковыми были его родители.]. А Дорна говорила об этом столь буднично! Конечно, народ сам определится со своим правителем. Конечно, табун сам может выбрать. Разве может быть по-другому? И если вожак плохо справлялся со своими обязанностями, табун просто… просил уйти… даже не спрашивая, хочет ли он этого. Как Тамин, который только что понял, что ему следует уйти.
        Ган положила руку на плечо Кэлазана:
        - Бароном должен стать ты.
        - Я? Но я… - Он оборвал речь на полуслове и повернулся к Нинавис: - Нет, ты должна стать бароном. Ты осознала опасность раньше любого из нас. Ты возглавила борьбу против него.
        Нинавис покачала головой:
        - О нет, малыш. Я ничего не знаю о том, как управлять знаменем, и не хочу знать. Я воровка, а не лорд. Так что она права. Я желаю тебе удачи самой Таджи.
        Сглотнув комок, застрявший в горле, он огляделся по сторонам:
        - Ну, если все согласны, то я, конечно, возьму на себя такую ответственность.
        Толпа одобрительно зашумела, и громче всех кричал отряд Нинавис.
        - Отлично, - сказала Джанель. - Это хороший выбор. Но сейчас… - Она склонила голову, что выглядело, будто она извинялась. - Вам понадобятся восемь лучших наездников и все лошади, которые у нас остались. Нужно, чтобы они могли сменить скакунов, когда те устанут.
        - Все? - охнула Дорна. - И моя Кусачая Крошка? И Об-лако?
        Выражение лица Джанель стало печальным:
        - Нам ничего не остается, Дорна. Так что да, им понадобятся и наши лошади тоже. Восемь человек отправятся к вратам, чтобы рассказать о произошедшем - или перехватить армию и предупредить их. Остальные отправятся в крепость Нинавис.
        - Остальные? Ты поедешь с нами? - Нинавис казалась удивленной.
        - Конечно. Я уже позволила навредить тебе. И еще раз этого не повторится.
        Нинавис нахмурилась:
        - Значит, Арасгон тоже поедет с нами? Но твоя лошадь… - Она запнулась и прочистила горло: - Я хочу сказать, что огнекровки - лучшие скакуны.
        - Он сам решает за себя.
        Арасгон вскинул голову и что-то произнес. А затем что-то сказал другой огнекровке, Таларас. Брат Коун не понимал их языка, но, судя по их поведению, между собой они не договорились.
        - Я бы поехал верхом, - сказал сэр Барамон, - но я давно не практиковался.
        - Я тоже не в лучшей форме, - сказала Дорна.
        Но рыцарь не обратил на нее внимания.
        - Но Таларас может бежать без меня. Он уже делал это раньше.
        Джанель задумалась над этим, а затем повернулась к огнекровке:
        - Это ты так хочешь?
        Таларас вскинул голову и топнул ногой, так что было очевидно, что это его решение.
        Она кивнула:
        - Отлично. Если Арасгон отправится с…
        Таларас зло всхрапнул, обращаясь к Арасгону, а тот явно гневно ответил ему. Таларас стоял на своем, но казалось, что он в любой момент готов вступить в схватку.
        - Мы справимся и без тебя, - сказала Джанель Арасгону. - Мы возьмем с собой слонов. И опять же, когда вы закончите, кому-то надо будет привести Кусачую Крошку и Облако в Атрин. Так что мы сможем встретиться там, когда убедимся, что горожане в безопасности.
        Арасгон, похоже, не поверил ей, но все же, резко всхрапнув, отступил на шаг и повернулся к своему собрату.
        Джанель подняла сумку с земли.
        - Пора идти. Совет, который Ган дала Тамину, применим и к нам. До заката нам нужно оказаться как можно дальше от города. - Она повернулась к Нинавис: - Если, конечно, ты будешь настолько любезна, что покажешь нам дорогу.
        - Надо было заставить этого ублюдка Тамина вылечить мою ногу, прежде чем он ушел, - задумчиво протянула Нинавис, а затем повернулась к владелице слонов: - Сана, как ты думаешь, кто-нибудь из твоих деток позволит мне забраться к ней на спину?
        Женщина средних лет окинула ее взглядом:
        - Да ты для нее как пушинка. Тишар даже не заметит. - Она вымученно улыбнулась, даже не пытаясь скрыть слезы.
        - Тогда табуну пора трогаться, - сказала граф Джанель. - До того как стемнеет, нам предстоит долгий путь.
        Оранжево-красное солнце село, когда на горизонте показались деревья, под сенью которых путники планировали остановиться на ночь и разбить лагерь. Сумерки окрасили сине-зеленое небо в оттенки выгоревшей киновари.
        Первые несколько часов горожане держались на адреналине, но ужасы, свидетелями которых они стали, и память о людях, которых они потеряли, начали овладевать разумом. Беженцы погрузились в молчание. Кто-то тихонько заплакал. И все они смотрели на камфарные деревья и кедровник виднеющегося впереди леса глазами путников, вечно бродивших в пустыне и внезапно увидевших озеро.
        Если удастся добраться до деревьев, то все будут в безопасности.
        Нинавис и ее отряд чувствовали себя как рыба в воде. Они управляли слонами, следили за тем, чтобы взрослые, способные на это, несли детей на плечах, и патрулировали по краям небольшого отряда, следя за тем, чтобы не было неожиданных сюрпризов, - и все это с улыбками, песнями о замечательном приключении, шутками. Они даже поддразнивали стариков по поводу растраченной молодости. Они почти помогли забыть все ужасы, что остались позади.
        Почти.
        Внезапно брат Коун увидел, что граф Джанель чуть приотстала от группы и идет сама по себе, на некотором расстоянии от остальных. Дорна, которая как раз помогала детям, ничего не заметила.
        Но ведь Дорна и не должна была присматривать за эмоциональным и физическим исцелением графа. В отличие от Коуна.
        Уже подойдя к графу, брату Коун заметил, что она вытирает лицо.
        Она плакала. Она очень тихо плакала, и соленые слезы оставляли на ее красных щеках мокрые дорожки.
        - Граф… - начал было брат Коун.
        Джанель отвела взгляд:
        - Не надо. Другие не могут видеть, что я плачу.
        - Никто не стал бы винить вас за то, что вы расстроены произошедшим, граф. Это было… - Брат Коун с трудом подобрал слова: - Это было ужасно.
        Она снова шмыгнула носом и, проглотив короткий смешок, запрокинула голову:
        - Я жеребец. Они должны думать, что я сильная. Когда все это закончится и они окажутся в безопасности - тогда они поймут, что я второй раз обманула их доверие.
        - Граф Джанель, вы говорите чепуху, - сказал брат Коун. - Если бы не вы…
        - Если бы не я, - сказала она, - все эти люди в Мерейне по-прежнему были бы живы!
        - Неправда[66 - Ну, может, не совсем. Думаю, рано или поздно вы бы все равно приказали мне заняться Мерейной?].
        - Нинавис была права: я должна была сразить Тамина, когда у меня был шанс. Разве я не Джанель Данорак? Это я настояла, что не надо этого делать, - и в итоге все закончилось городом, полным мертвецов.
        - Убийство Тамина ничего бы не решило! Это не он выпустил колдовской дым, а вы и понятия не имели, что Сенера опасна.
        - Не имела, - согласилась Джанель. - Но она сделала это из-за того, что случилось с Дедрю. Потому что я показала, что он Касмодей. Она сделала это, чтобы скрыть настоящие преступления, и доказала, что для того, чтобы стереть свои следы, они зайдут очень далеко. - Джанель поморщилась: - Слишком далеко, если на то пошло.
        Брат Коун закусил губу. Ему, наоборот, казалось, что граф неверно поняла мотивы долтарской колдуньи. Странно, но ему почудилось, что Сенера была… удовлетворена… тем, что Джанель одержала победу над Касмодеем. Все выглядело так, будто долтарка наконец завершила то, зачем пришла. Ничто в поведении Сенеры не указывало на то, что она считала все произошедшее неудачей.
        - Вы не можете винить себя в произошедшем, - сказал брат Коун. - Кроме того, вы ведь ни в чем не ошиблись. Вы сами это сказали. Если бы вы тогда убили Тамина, его люди просто бы вас застрелили. Думаете, Дедрю отменил бы турнир? Или, может, думаете, что «голос» стража Сенера сделала бы это? Нет. Всех людей Нинавис сожгли бы на костре.
        - Думаешь, жители Мерейны сочтут это честным обменом? - возразила Джанель. - Смерть всех этих людей в обмен на меньше чем дюжину жизней?
        - Это заклинание - не ваших рук дело. Вы не можете брать на себя ответственность за него.
        - Моя работа - брать на себя ответственность. И явив всем, что Дедрю - демон, я вызвала все произошедшее.
        - Тогда вам просто надо постараться поступать правильно в дальнейшем - так же, как вы это можете. Думаю, Релос Вар и Сенера были бы весьма удивлены, увидев, как вы взваливаете на себя вину за их преступления[67 - Ну, это действительно весьма забавно.].
        Джанель остановилась.
        - Но разве я не прав? - с нажимом спросил он.
        - Я просто… я… - Она встряхнулась, и в глазах вновь появилась сосредоточенность. - Спасибо.
        - Не за что. Как бы то ни было, нужно обсудить еще кучу других вопросов.
        Она ускорила шаг.
        - Разве?
        - Например, то, почему мы выжили. - Брат Коун оглянулся на беженцев, высматривая, не подошел ли кто-нибудь слишком близко, чтобы услышать их разговор.
        - Это не так уж и сложно. Ты спас нас от дыма.
        Брат Коун удивленно заморгал и на мгновение застыл с открытым ртом.
        - Я… э… - Он почувствовал, что краснеет. - Да. Хорошо. Я так понимаю, вы ничего не знаете о магии.
        Она бросила на него косой взгляд, которым, наверное, можно было бы поджечь весь лес.
        - Так я и думал. - Брат Коун прочистил горло: - Не утомляя вас долгими разговорами, скажу проще. Знак, который я нарисовал на лбу у каждого, спас наши жизни. Но я понятия не имею, почему он сработал.
        Граф удивленно заморгала:
        - Я тоже, но, признаюсь, я предполагала, что ты будешь более осведомленным.
        - Все предметы обладают своей… энергией… люди называют ее тенье. Это жизненная сущность, принадлежавшая всем: вам, мне, тому дереву. И нет никакой разницы между тенье бога и тенье колдуна, кроме ее величины…
        - Как я понимаю, брат Коун, твой орден именно поэтому и считается в империи наполовину еретичным.
        Он кашлянул:
        - Проблема с ересями в том, что они названы так потому, что затрагивают неудобные истины. Моя точка зрения такова: у искусства нет тенье.
        Джанель моргнула:
        - Не поняла?
        - У любого превосходного рисунка столько же тенье, сколько было в материалах, использованных для него[68 - Я, конечно, могла бы с этим поспорить, потому что это не всегда так, ну да ладно, суть он сказал.]. В бумаге, краске, чернилах. Для тенье нет разницы между каракулями и шедевром. Символы в книге передают информацию, но они не содержат дополнительного тенье. И магия возможна только с тенье, которую она подпитывает. - Брат Коун указал за спину, в сторону Мерейны. - И там я занимался именно этим. Как и Дорна. Это вообще не должно было сработать. Я сделал это прежде всего потому, что надеялся связать символ, который скопировал у этой женщины - Сенеры - с ее заклинанием. Я надеялся, что, если это сработает, я окажусь в той же категории, что и солдаты, находящиеся под его защитой. Я стрелял наугад!
        - И все же ты попал в цель. Это сработало.
        - В том-то и дело, что нет! Это объясняло бы, почему это получилось у меня, но как насчет Дорны, которая понятия не имела, какое заклинание я собираюсь сотворить, и использовала знак, пока меня не было? У нее не должно было ничего получиться. А если я вдруг выловлю Нинавис, Данго или Дубину и попрошу их нарисовать этот знак, это все равно сработает. Этот символ магический по своей сути - что попросту невозможно.
        Граф задумалась над этим, не переставая шагать.
        - Но как насчет вызова демона? Для этого требуются особые символы. Разве эти символы не являются по своей сути магическими?
        Брат Коун прищурился:
        - Это… весьма проницательно.
        - Но разве я не права?
        - Нет. Нет, вы ошибаетесь, но тут очень легко ошибиться, - сказал брат Коун. - Символы, используемые для вызова демонов, не имеют присущей им магической природы, но мы - и люди, и демоны - согласились придать им таковое значение. Они символизируют договор между нашими расами.
        Джанель пораженно остановилась:
        - Договор? Между нами заключен договор? Ксалторат ни за что бы… - Она оборвала речь на полуслове и пошла вперед, уставившись перед собою.
        - Между нами заключен договор, - мягко согласился брат Коун. - Говоря конкретней, гаэш. То, что мы называем связыванием демонов, на самом деле является созданием для них гаэша. Для демонов создается гаэш, и они обязаны подчиняться его командам. Например, им запрещено проявляться в физическом мире, если их не призовут. А еще они должны следовать приказам призвавшего.
        Граф Джанель вздрогнула:
        - И почему демоны согласились на это?
        Брат Коун нахмурился:
        - Не думаю, что они согласились. Вероятно, им это навязали.
        - А я уверена, что они согласились. Любой, кто достаточно силен, чтобы заставить демонов заключить подобный договор, был бы достаточно силен и для того, чтобы уничтожить их. А это значит, они попросту согласились. Но почему? Что они получили взамен?
        - Я всегда предполагал, что они проиграли изначальную войну между Четырьмя Расами и демонами, и потому боги навязали им этот договор.
        Джанель рассмеялась:
        - Нет. С демонами это бы не сработало. Должно быть, они что-то получили взамен. Иначе они бы никогда и ни за что не согласились на такую сделку.
        - Может быть, вы и правы, но речь сейчас не об этом. Вы же поняли, что демонические символы не имеют никакой внутренней силы? Они действуют лишь потому, что мы договорились, что начертание символов влечет конкретный результат[69 - Коун, дорогой, любой язык не более чем набор символов, которые, как мы договорились, влекут конкретный результат.].
        - А почему это может не сработать здесь? Почему этот символ не может иметь конкретный результат, потому что мы договорились?
        Брат Коун поморщился. Это был очень хороший вопрос. Очень хороший и очень тревожный вопрос. Он попытался подобрать правильный ответ:
        - Договорились с кем, мой граф? С богами? Для создания такого эффекта потребовалась бы божественная сила, но ни один жрец из Восьми не использует подобную силу. Отец Зай-хера знает о магии больше, чем любой человек, которого я когда-либо знал. И если бы было что-то подобное, он бы сказал.
        Граф Джанель нахмурилась:
        - Тогда о чем вообще речь?
        - Эта долтарка, Сенера, учитывая то, что мы видели, вероятно, вызывает демонов, и, следовательно, ее можно назвать колдуньей. Но что кроме этого? У нее есть доступ к магии, которую я никогда раньше не видел и которую я не понимаю. Единственное, что в этом хорошее, - это то, что сила воздушного знака не заканчивается. Иначе огнекровки бы задохнулись.
        Она вздохнула:
        - Не знаю, кто из них главный…
        - Кого вы имеете в виду?
        - Сенера или Релос Вар.
        - Мы не должны предполагать, что они связаны между собой.
        - Тамин сказал, что Релос Вар привел ее. Я встречалась с ним всего один раз, но он не произвел на меня впечатление человека, способного быть чьим-то орудием. Я бы подумала, что он кобыла, раз он - учитель, но… - Она печально улыбнулась. - Не думаю, что Релос Вар расценивает все так же, как это сделал бы джоратец. Настоящий вопрос: он ушел из-за того, что действительно случилась неприятность, или он просто не должен был присутствовать при том, что последовало?
        - Эта логика предполагает, что они могли спланировать использование дыма с самого начала, а не выпускать его при непредвиденных обстоятельствах.
        - А что, если они так и поступили? - спросила граф Джанель. - У нас недостаточно информации. Опять же, ничего не объясняет, почему йорцы притворяются джоратцами. Тем более что ни Сенера, ни Релос Вар не являются йорцами, хотя я изначально думала, что Сенера - йорка. - Она сорвала три стебля высокой полевой травы, пока они шли, и принялась вплетать их в пряди. - Говоришь, она дол-тарка?
        - Они чаще попадаются на западе, - признал брат Коун. - Да и вообще они считаются несколько примитивным народом.
        - Ну, или как минимум не очень хорошо ускользают от работорговцев[70 - Откуда ж мне это знать? Я родилась в Кууре.].
        Он кашлянул:
        - Да. И это тоже.
        Она расправила плечи:
        - Отлично. Итак, все это вопросы, на которые я должна найти ответы.
        - Должны? - Брат Коун приподнял бровь. - Разве вы не выполнили свою роль? Разве все остальное не должно быть обязанностью армии?
        - Возможно, - фыркнула она. - Или даже вероятно. Но я не собираюсь вываливать все это кому-нибудь на колени и требовать, чтоб это стало их проблемой. Кем бы ни были эти люди, они использовали Тамина. Они убили… Я даже не знаю, сколько людей. Я не собираюсь это игнорировать. - А затем добавила: - Ты ведь тоже обратил внимание на пророчество?
        Брат Коун промолчал, надеясь, что за последнее время она не научилась чуть лучше распознавать, о чем он думает:
        - Пророчество?
        - Не притворяйся, что ты не заметил. Релос Вар сказал Тамину, что нужное демону дитя станет его погибелью. Так и случилось. - Джанель озадаченно замерла.
        - Вы о чем-то задумались?
        - Нет, что-то случилось…
        Земля сотряслась от трубного слоновьего рева, а затем раздался панический хор его сотоварищей. А уже через миг все стадо бросилось бежать, не обращая никакого внимания на людей. По травянистым равнинам эхом разнеслись вопли.
        Брат Коун узнал одного из кричащих. Нинавис.
        - Что происходит? - Он оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что могло напугать слонов.
        Небо потемнело.
        Огромная тень накрыла лес, проплыла над полями, скользнула обратно к Мерейне. Люди бросились врассыпную.
        Брат Коун вскинул голову. Гигантская фигура волной прошла по небу, расправив крылья, подобно огромной птице. Заходящее солнце осветило силуэт чудовища, но не смогло скрыть его мерцающего белого цвета, опалово светящегося изнутри голубым и фиолетовым, отчего казалось, что фигура состояла изо льда. Голова напоминала змеиную, но ни одна змея никогда не была столь огромной и не парила на массивных крыльях.
        Дракон понесся вниз.
        Люди с криками упали на землю, и чудовище, расправив крылья, пронеслось над лугом.
        Слоны, понял брат Коун. Дракон охотился за слонами.
        - Нинавис! - воскликнула Джанель, рванувшись обратно к основной группе.
        - Граф! Подождите! - крикнул брат Коун ей вслед, но у него было столько же шансов поймать ее, сколько и у дола, преследующего сокола.
        Нырнув, дракон схватил по слону в каждую переднюю лапу, а затем на могучих крыльях взмыл обратно в небеса.
        Все побежали. Большинство бросилось в разные стороны, но были и другие: Джанель, брат Коун и отряд Нинавис рванулись вперед. Оставшиеся слонихи неистовствовали, мечась взад и вперед, тщетно пытаясь вернуть своих похищенных сестер.
        С полдюжины стрел, выпущенных откуда-то из высокой травы, ударили в дракона, но он лишь продолжил свой полет. Пусть стрелы и попали в цель, но они не причинили зверю никакого вреда. Казалось, дракон даже не заметил, что на него напали.
        Когда брат Коун добрался до Джанель, она стояла над сидевшей в траве Нинавис. Главарь банды натянула тетиву лука и выстрелила в уносящегося прочь дракона. Увидев, что это не дало никаких результатов, Нинавис разразилась проклятьями:
        - Ублюдок! - заорала она. - А ну вернись сюда, ты, ублюдок!
        - Не думаю, что он тебя слышит. - Джанель скрестила руки на груди. - И не думаю, что нам бы действительно этого хотелось. Главное, что, стреляя в него из лука, ты не привлекла его внимания. Это было бы просто глупо.
        Нинавис разразилась новыми ругательствами.
        - Брат Коун, - сказала граф Джанель, - не мог бы ты позаботиться о ранах Нинавис? Кажется, она опять пострадала.
        - Не я, а лишь моя гордость, - проворчала Нинавис.
        - О? А я могла бы поклясться, что ты, должно быть, ударилась головой.
        Нинавис нахмурилась и натянула тетиву лука.
        - Что это было за чудовище?
        - Дракон, - откликнулся брат Коун. - Раньше я никогда не видел их живьем. - Брату Коуну очень хотелось сказать, что существо показалось ему очень красивым, но он побоялся, что эти чувства не найдут ни в ком отклика.
        - Тогда пошли. - Граф Джанель протянула руку Нинавис: - Обопрись на меня. Нужно успокоить слонов и как можно быстрее двигаться дальше. - Она указала на небо.
        Стоило дракону улететь, и небо начало темнеть, но не от приближения ночи, а от грозовых туч.
        - Что?..
        - Надвигается буря, - сказала граф. - Так что, где бы ни находилось ваше убежище, надеюсь, оно близко.
        12: Пир демонов
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КОРОЛЕВА ХАЭРИЭЛЬ, НАХОДЯСЬ В ДОМЕ ДЕ МОН, ПОТЕРЯЛА ТЕРПЕНИЕ
        - И что дальше устроила Эйан’аррик? - спросил Кирин.
        Комната резко содрогнулась. Причина была очевидна: что-то массивное только что приземлилось на склон холма, расположенного над таверной.
        Вероятно, что-то такое тяжелое, как гигантский дракон.
        Разговоры в таверне мгновенно смолкли. Все уставились на потолок, ожидая, не повторится ли это снова.
        В наступившей тишине Кирин отчетливо услышал, как сидевшая около бара старуха сказала:
        - Ты же не думаешь, что она начнет рыть?
        В этот момент Кирин отчетливо понял, что посетители таверны прекрасно знали, что происходит снаружи. Они не паниковали, не кричали и не спрашивали, что это за шум. Они не оглядывались по сторонам, пытаясь определить, откуда исходит угроза. Они дружно уставились на потолок.
        Они все прекрасно знали.
        Кирин встретился взглядом с Джанель. Она не оглядывалась по сторонам. Она наблюдала за ним.
        - Ты думал, я им ничего не скажу? - спросила она.
        - Ну, предполагал.
        Она встала со стула и, проведя пальцами по руке Кирина, вышла в центр комнаты:
        - Так, ребята, внимание!
        И все сразу повернулись к ней. Немедленно.
        - Уверена, что вы уже все слышали о той небольшой проблеме, что ждет нас снаружи, - сказала Джанель.
        - Да, и что нам с ней делать?! - спросил крупный мужчина. - Из-за этого проклятого дракона мы потеряли тринадцать человек в Ферре[71 - А ведь мы почти до них добрались. Они были так близко!].
        - Мы потеряли пятнадцать человек в Ферре из-за того, что они не выполняли приказов! - рявкнула бармен, рассеянно откинув волосы.
        На ее лице виднелось родимое пятно винного цвета.
        Может быть, это было просто совпадение… Но нет. Кирин так не думал. Нинавис.
        - Что за… - Кирин снова огляделся по сторонам. Здесь было слишком много жеребцов - особенно теперь, когда он знал, как они выглядят. Такого не могло бы быть в маленьком городке, а вот в военном отряде - вполне. Кирин взглянул на брата Коуна; он тоже не выглядел особо удивленным.
        - У меня есть предположение, что здесь происходит, - сказала Джанель. - Надеюсь, я ошибаюсь, но в то же время мы можем только ждать. И да, Дорна, если бы она хотела прорыть сюда ход, она бы уже это сделала. Эйан’аррик не пытается нас убить. По крайней мере пока.
        - Но как она нас нашла?.. - спросил крупный чалый мужчина с впечатляющими усами. Сэр Барамон.
        Джанель не дала ему договорить:
        - Не знаю, но это ничего не меняет. Устраивайтесь поудобнее, не тушуйтесь.
        Джанель вернулась обратно к столу.
        - Не смотри на меня так, - сказала она Кирину. - Или ты хочешь сказать, что сам никогда не устраивал подобного трюка при встрече в нейтральном месте, когда всех можно заменить своими людьми? Вообще ни разу?
        - Устраивал, но все закончилось тем, что я оказался на аукционе, так что я не рекомендую так делать.
        - Если бы у меня был выбор, я бы этим не занималась.
        Кирин обвел комнату взмахом руки:
        - Эти люди ведь все из Мерейны, да?
        - Здесь есть несколько людей, которых я не узнаю, - сказал брат Коун. - Но мы давненько не виделись.
        - Мы кое-что приобрели, кое-что потеряли, - хмыкнула Джанель. - И я бы рассказала тебе все гораздо раньше, Кирин, но ты показался мне достаточно подозрительным.
        Как ни крути, в этом была доля правды. И все же…
        - Ты сказала, у тебя есть какое-то предположение по поводу нашего друга - дракона. Не так ли? Или ты сказала это лишь для того, чтобы их успокоить?
        Джанель покачала головой:
        - В отличие от тебя, меня можно выследить с помощью магии, так что, скорей всего, это Релос Вар сообщил Эйан’аррик, где меня найти.
        Кирин уставился на нее. Похоже, она не шутила. Хотя в принципе он вообще не мог придумать никаких обстоятельств, при которых было бы забавно упоминать Релоса Вара.
        - Но вы не знаете точно, что это сделал именно он, - сказал брат Коун. - У нас нет никаких этому доказательств.
        - Верно, - сказала Джанель. - И я надеюсь, что ошибаюсь. Полагаю, что, когда мы встретимся в следующий раз, мне просто надо будет его об этом спросить. Так я продолжу свой рассказ?
        Кирин выдохнул:
        - Разумеется. Мы уже собрались на этой вечеринке. Так почему бы не спеть?
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        РУИНЫ ЭСТАВЫ, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        К тому времени, как мы добрались до убежища, все уже отчаянно в нем нуждались. Вскоре после того, как дракон умчался, начал накрапывать мелкий дождик, но уже через несколько минут он превратился в ужасный ливень. Сильные ветры хлестали ледяным дождем с градом, который постепенно усиливался. К счастью, крона деревьев, под которую мы вошли, пропускала не так уж много влаги, но мы все равно промокли. Деревья скрипели, гнулись под усиливающимися порывами ветра и порою трещали от напряжения. Молнии резкими вспышками освещали воздух, а парочка промелькнула так близко от нас, что вся земля содрогнулась от последовавшего раската грома.
        - Оно впереди! - завопила Нинавис. - Как раз под этим холмом!
        Она указала на прогалину между деревьями, в сторону зеленого, заросшего деревьями холма, на склонах которого виднелись старые каменные блоки и осыпающиеся руины. От подножия вверх шел грубый каменный пандус, ведущий к зияющему черному отверстию. Вход в пещеру можно было бы принять за естественный, если бы отверстие не было столь симметрично.
        И когда я поняла, что передо мной, на меня нахлынуло облегчение.
        - Что это за место? - спросил брат Коун.
        - Эстава[72 - Оглядываясь назад - если бы я знала, что эти места существуют, я бы отследила их местоположение. Но я просто не знала, что мне искать!], - ответила я. - Слава Восьми.
        - Что? - Он выглядел озадаченным.
        - Убежища, построенные Хорсалом и его кентаврами. - Дорна поморщилась, словно попробовала на вкус что-то мерзкое.
        - Поскольку она спасает наши жизни, мне плевать на ту кучу лошадиного дерьма, которая его построила, - сказал Нинавис. - Все внутрь, прямо сейчас. Живо, живо, живо!
        Присматривающая за слонами Сана покачала головой:
        - Эти места прокляты!
        Я повернулась к женщине:
        - Кобыла, если под проклятием ты подразумеваешь «место, где Нинавис и ее люди скрывались от капитана Дедрю несколько месяцев», то ты совершенно права, но у нас нет времени разыскивать что-нибудь получше. Поэтому будь любезна, иди внутрь! - Я старательно изобразила тоном, что обращаюсь к ней совсем не с просьбой.
        Сана хотела возразить, но люди Нинавис уже двигались вперед. Треск молнии и раскат грома, раздавшийся почти рядом с нами, решили проблему. Женщина повела оставшихся слоних внутрь.
        Брат Коун спросил:
        - Что значит эстава?
        Дорна ответила первой:
        - Штормовое убежище. - По ее лицу скользнула мерзкая ухмылка. - Ты ведь не видел еще ни разу джоратского торнадо, жеребенок?
        Он в ужасе распахнул глаза.
        Дорна схватила его за мантию, и я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.
        - Пошли, - сказала она. - Этой ночью нельзя оставаться на улице.
        Пусть и не все джоратские дома представляют из себя землянки - хотя и очень многие, - мы стараемся не забывать, что именно у нас могут разразиться самые ужасные бури, какие только можно найти в империи. Джоратская архитектура происходит от эстав, так что сейчас подземные дома не особо от них отличаются - разве что масштабами. Они не были крепостями; скорее они были укрытиями для тех случаев, когда, по каким бы то ни было причинам, Повелители Лошадей не хотели уводить свои табуны от приближающихся бурь.
        Когда мы вошли в убежище, люди Нинавис зажгли несколько ламп. Слишком мало для столь огромного помещения. Вероятно, для бандитов в бегах ламповое масло было редким удовольствием.
        Туннель вывел нас в поддерживаемый массивными гранитными колоннами гигантский каменный зал - такой огромный, что лампы не освещали дальние стены. Эстава была очень древней - на полу виднелись трещины, кое-где с потолка обрушились камни. За пределами света, отбрасываемого факелами, эхом разносился шум бегущей воды, но не знаю, шумел ли это дождь, стекающий по холму, или в убежище был постоянный доступ к свежей воде.
        А Нинавис вместе со своим отрядом наверняка знала.
        Нынешние владельцы зала оставили свой след. Вдоль каменных стен стояли раскрытые ящики, заполненные продовольствием и свертками с тканями, припасами и пайками, украденными со всего знамени. Я даже опознала, у каких торговцев их позаимствовали. Там - чай от торгового консорциума «Восемь монет», а вон там - сушеное манго, переданное не кем иным, как семьей Сифен. Основное место для сна отмечала огромная груда подушек и ковров, и вдобавок кто-то потратил время, чтобы изготовить глиняную печь.
        Беженцы не нуждались в инструкциях; рассредоточившись, они сложили свои пожитки и начали разбивать лагерь.
        Брат Коун дождался, пока я помогу Нинавис присесть на кусок обрушившейся каменной кладки, а затем склонился над женщиной:
        - Дайте мне взглянуть на вашу ногу.
        Я увидела, что она собирается начать протестовать.
        - Нинавис, я несу ответственность за твою травму. Позволь брату Коуну вылечить твою ногу. Жрецы Вишаи не имеют равных себе в искусстве врачевания. - Усевшись на деревянный ящик, я потянулась и принялась снимать черные, покрытые эмалью доспехи, позаимствованные у сэра Барамона. Сэр Барамон был прав насчет того, что они были плохо подогнаны. У меня жутко болели мышцы.
        - Гильдия лекарей не оценила бы, если бы ты рассказала об этом людям, - сказала Нинавис.
        - Гильдия лекарей больше озабочена пополнением своей казны, чем помощью людям[73 - Что вам об этом известно? В чем-то мы с Джанель весьма сходимся.], - ответила я. - И вряд ли они утруждают себя в Джорате даже этим.
        - Может быть, если бы вы перестали сжигать их как колдунов, - предположила Нинавис, - они бы охотнее брали ваш металл.
        Я начала было протестовать, но поняла, что она дразнит меня. Но настроения на это у меня не было. Я все равно собиралась ответить ей, но в этот момент к нам присоединился сэр Барамон. Его лицо покраснело от тягот долгого похода и от слез, которые он пролил по пути. Я напомнила себе, что всего несколько часов назад он потерял кого-то очень близкого.
        А я даже не знала имени его любовника.
        Сэр Барамон сел рядом со мной.
        - Это… - Он резко сжал губы и попробовал начать заново: - Мне ведь не показалось?! На нас напал дракон? Я думал, это миф…
        - О нет, - сказал брат Коун, распаковывая свою сумку в поисках того, что ему было нужно для лечения Нинавис. - Это было нападение Эйан’аррик.
        Все замерли.
        Нинавис удивленно заморгала:
        - Ты знаешь его имя?
        - Ее имя, - поправил брат Коун. - И да, я знаю ее имя. Существуют восемь драконов[74 - Ладно. Девять драконов. В конце концов, Кирин прав.]. Судя по описаниям, которые я читал, это Эйан’аррик, Несущая Лед, Повелительница Бурь. - Увидев выражение наших лиц, он заколебался: - Отец Зайхера научил меня их именам.
        - Их восемь, - повторила я. - Как и богов?
        Брат Коун бросил на меня шокированный взгляд, которым он одаривал меня каждый раз, когда я задавала вопрос, которого не стоило задавать.
        - Нет! Я имею в виду, что богов гораздо больше, чем восемь…
        - Только восемь богов важны.
        Он прочистил горло:
        - Ладно. Хорошо. Драконы - это живая противоположность естественному порядку, который олицетворяют боги, так что их нельзя сравнивать! - Он вскинул руки: - Иногда число - это просто число[75 - Но не в этом случае.].
        Я уставилась на него, нутром чувствуя, что мой жрец только что солгал мне в лицо.
        - Итак, их восемь в целом мире, - сказала я. - И вот один из них - одна из них - являет свой лик прямо здесь. И сейчас. - Я закончила снимать пластины с рук. - И даже если мы предположим, что нам так повезло, потому что драконицу заинтересовали наши слоны, я все равно чувствую себя неуютно. Она направилась к Мерейне…
        - Это может быть простым совпадением, - сказал Коун.
        - О да. И когда стервятники кружат в небе после битвы, это тоже просто совпадение. - Дорна принялась собирать брошенные мною доспехи и раскладывать их аккуратными, упорядоченными рядами рядом с сэром Барамоном. - Я бы могла помочь приготовить беженцам ужин, но боюсь, за сегодня у них было достаточно катастроф. Хотя я могу помочь им с прощальным ритуалом.
        Меня захлестнула волна смущения. Конечно, горожане все равно собирались устроить похороны. Даже если у них не было тел, которые можно было бы сжечь, и пепла, который можно было бы развеять над полями, они все равно собирались почтить память тех, кого потеряли. Пусть у нас и не хватило бы еды на поминальный пир, но…
        Именно, что «но». Они должны были что-то сделать.
        Я не могла их винить за это.
        - Как вы думаете, они будут возражать, если я скажу несколько слов? - спросил брат Коун.
        - Но ты же не жрец Восьми, жеребенок, - запротестовала Дорна.
        Коун разочарованно нахмурился:
        - Дорна, но я жрец Восьми! Мой повелитель Селанол - один из Восьми. Я такой же жрец Восьми, как и любой, кто следует за Хоредом или Галавой.
        - Ой, - она пожала плечами, - ну извини. Я просто не подумала над этим.
        Я коснулась руки брата Коуна:
        - Я уверена, что они были бы благодарны тому, кто скажет для их мертвых. Пожалуйста.
        Дорна бросила на меня странный взгляд:
        - Что? А ты сама этого не сделаешь?
        - Я не могу. Я сейчас пойду спать.
        Руки Дорны замерли на доспехах.
        - А не рановато-ли? - спросил сэр Барамон.
        - Совсем наоборот. Я надеялась, что мы сможем разбить лагерь раньше. Сейчас, боюсь, я и так опоздала. - Я встала и подобрала плащ, который сняла с тела Красного Копья. Заприметив, где собирались расположиться для сна остальные, я направилась в противоположную сторону, подальше ото всех.
        Я бы, конечно, предпочла, чтобы рядом со мной был Арасгон, но, с другой стороны, было бы еще лучше, чтобы ничего из того, что произошло сегодня, не случилось бы вовсе. Скатав плащ в импровизированную подушку, я легла, свернувшись калачиком.
        Прикосновение Смерти пришло незамедлительно. Как и всегда.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЗАГРОБНЫЙ МИР
        Во сне я хожу по землям мертвых.
        Даже в Загробном Мире я часто просыпаюсь и обнаруживаю, что меня влечет к какой-то сцене смерти. К какому-нибудь месту, где частое прохождение душ через барьер, разделяющий Мир Живых и Мир Мертвых, истончило его. Демонов, похоже, тоже тянет в эти места, они жаждут возвращения в Мир Живых, в который при других обстоятельствах им так трудно добраться.
        Но так ли это?
        (Им мешает нападать на нас по собственному желанию обычный договор, заявил брат Коун.)
        Я снова оказалась в Мерейне.
        В этой старой крепости прошло много жизней, так ее легко было узнать. И каждая смерть отправляла сквозь Завесы эхо, придавая все больше силы этому замку. При других обстоятельствах новый город мог бы быть здесь невидим. Раньше город был слишком молод и слишком миролюбив для того, чтобы его сооружения оставили память, резонирующую в Загробном Мире.
        А теперь?
        И город и замок мрачно возвышались передо мною, прочные и незыблемые. Фосфоресцирующий свет обводил зубчатые стены и очерчивал внутренние дворики, турнирные трибуны и азоки. Призраки бродили по замку, растерянные и напуганные. И как они умерли, так они сейчас и выглядели. Даже бедный страж с посиневшим лицом стоял в ложе для знати, избавленный от болезни, но озадаченный нынешним затруднительным положением.
        К сожалению, у меня не было времени отвести эти бедные души в сторону и прояснить для них ситуацию, провести их в Страну Покоя Таэны, дать им совет. У меня не было времени объяснять, что они могут умереть дважды и вторая смерть будет более неизменна, чем первая, потому что демоны используют эти смерти, чтобы получить то, чего они хотели больше всего на свете.
        А именно: весь мир.
        О да, демоны пришли в Мерейну. Если бы они могли, они бы устроили настоящий Адский Марш, они бы гнали этих мертвецов через весь Джорат, истребляя села, деревни и города, до тех пор, пока не соберут достаточно душ, чтобы привлечь внимание принцессы демонов[76 - Касмодей думал, что если он просто соберет достаточно душ, то сможет создать себе еще одного Ксалтората, но я склоняюсь к мысли, что это не сработает.].
        И тогда убийства никогда не прекратятся.
        Демоны прибыли, чтобы опустошить души умерших.
        Я прибыла в поисках более сложной добычи.
        И я не теряла времени даром. Обнажив меч, я рассмеялась, первым же замахом снеся голову демона с плеч, а затем, блокируя щитом нападение адской гончей, отступила в сторону. Я начала эту бойню, позволив ненависти и ярости наполнить меня огненным теплом. Кровь первого демона была черной, второго - ярко-фиолетовой; впрочем, она могла быть любого цвета.
        Пронзив челюсть демонического тигра мечом, я услышала какой-то рев и вскинула глаза как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как массивный молот врезался мне в лицо, отбросив меня назад.
        Происходи это в Мире Живых, и я бы погибла, но, когда твое существование весьма метафорично, действуют другие правила.
        Ударив по земле рукой, чтобы найти точку опоры, я поднялась. Передо мной стоял огромный демон без кожи - между белыми клочками соединительной ткани и желтым жиром блестели красные мышцы.
        Однако у него по-прежнему не хватало нижней челюсти.
        - Касмодей? - Я сплюнула кровью. - Ты выздоровел быстрее, чем я думала, учитывая, как легко ты умер в прошлый раз.
        Мышцы на его скулах напряглись. Ухмылка или что-то настолько близкое к ней, насколько он мог изобразить.
        ***ДРУГИЕ ДЕМОНЫ БУДУТ КРИЧАТЬ И ЗАКРЫВАТЬ ГЛАЗА РУКАМИ, КОГДА ОНИ УВИДЯТ, ЧТО Я С ТОБОЙ СДЕЛАЮ!***
        Я рассмеялась:
        - Значит, ты планируешь спасти несколько тонущих щенков? Или сварить суп для старой больной кобылы? - Я улыбнулась: - Или подарить ей розы? Тебе не стоит это делать.
        Его глаза вспыхнули гневом.
        ***УМРИ, ШЛЮХА!***
        Он взмахнул своей дубиной, позволив ей моментально рухнуть вниз.
        Я едва увернулась от него. Он был более могущественен, чем раньше, но, опять же, он украл по крайней мере несколько бедных душ, которые умерли слишком близко к этим проклятым кольям. Кто знает, сколько душ он забрал во время ужасных жертвоприношений на предыдущих турнирах?
        Он не дал мне времени собраться с мыслями. Грязь еще даже не разлетелась в разные стороны, как он принялся замахиваться вновь и вновь. Один сокрушительный удар следовал за другим. Я вскинула щит, блокируя удары и давая себе шанс на более короткий замах. Очередной удар заставил меня упасть на колени. Я стиснула зубы и ударила мечом. Острие попало точно в цель, пронзив мышцы и грудную клетку.
        Он этого даже не заметил. Или, возможно, ему было все равно.
        Его молот, в свою очередь, ударил меня по ребрам, и я закричала, когда треснули кости. Как и на турнире, я почувствовала, как меня охватывает разливающийся по телу жар…
        Огонь вырвался из-под земли у самых кончиков пальцев, спиралью распространился вокруг меня по траве. Этот красно-белый узор на фоне голубых и пурпурных оттенков Загробного Мира выглядел так нереально. У меня не было времени на удивление, но я чувствовала, как черпаю силу от этого жара.
        Он ухмыльнулся остатками рта.
        ***Я БУДУ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ТЕБЯ В КАЧЕСТВЕ ПОДСТАВКИ ДЛЯ НОГ. Я СДЕЛАЮ ИЗ ТВОЕГО ЧЕРЕПА ПОБЕДНУЮ ЧАШУ!***
        Он поднял свой молот.
        - Почему бы тебе не придерживаться практичности? Для начала тебе нужна челюсть…
        Вдалеке послышался слоновий рев.
        Я вскинула голову.
        Он замер.
        Все больше и больше слонов перекликались друг с другом, их рев был подобен раскатам грома. В Мире Живых в этом не было бы ничего необычного. Слоны там не были такой уж редкостью. Однако как насчет Загробного Мира?
        В Загробном Мире у слонов есть только одна хозяйка. Я расхохоталась:
        - Ну что ж, похоже, смерть нашла нас обоих.
        13: Пережидая бурю
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ РЕЗНИ В ДОМЕ КОРОЛЕВСКОЙ СЕМЬИ ДЕ МОН
        Джанель улыбнулась, замолчала и потянулась за своим на-питком.
        Кирин вздохнул, стараясь не смотреть на брата Коуна и не думать о грязных, уродливых сложностях его религии. Самым неловким во всем происходящем было то, что жрец, сидевший напротив него, поклонялся… Кирину[77 - О… Честно говоря, я не думала об этом в таком ключе. Кирин прав: это весьма неловко. Вот почему я не люблю религию. Хорошо. Это всего лишь одна из причин.].
        Или, по крайней мере, тому, кем Кирин был в прошлой жизни.
        Молчание Джанель вывело его из размышлений.
        Кирин посмотрел на нее:
        - Подожди, ты ведь не закончила.
        - Кто-нибудь голоден? - спросила она. - Думаю, я могла бы посмотреть, что у них есть на кухне.
        - Нет-нет-нет, - запротестовал Кирин. - Ты не можешь просто закончить на этом! Неужели там действительно появилась Таэна? Я имею в виду, что там произошло?
        - О, я подумала, что мы могли бы сделать перерыв. - Если дикую ухмылку Джанель и нельзя было назвать злой - то совсем чуть-чуть. - Может быть, пропустим вперед Коуна?
        Она дразнила его.
        Брат Коун открыл свою книгу.
        - Мы действительно переходим к моей части истории? - безрадостно спросил он.
        - Да нет, не бойся, брат Коун. Ты ведь хочешь что-то добавить, прежде чем я продолжу?
        - Совсем чуть-чуть. Можно?
        Она махнула рукой:
        - Начинай.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        РУИНЫ ЭСТАВЫ, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Увидев, что граф Джанель уходит, Нинавис нахмурилась:
        - Эй, мы ведь еще не договорили!
        Граф не обратила на нее никакого внимания и, свернувшись калачиком, уснула.
        Нинавис поковыляла было к ней, но выругалась от боли и остановилась.
        Брат Коун вздохнул:
        - Вы такая упрямая. - Он протянул руку Нинавис: - Разве вы умрете, если не будете несколько дней ступать на ногу?
        - Учитывая то, отчего мы сбежали, я бы сказала, что ответ - да. - Нинавис, прихрамывая, подошла к Джанель.
        - Побереги силы, - сказала Дорна. - Она спит, и ты ее не разбудишь.
        - Э-эй, - окликнула спящую Нинавис, а когда та не откликнулась, повысила голос до крика.
        Несколько человек, расположившихся в главном лагере, оглянулись.
        - Тебе что-то нужно, босс? - крикнул в ответ Данго.
        Нинавис, балансируя на здоровой ноге, наклонилась, чтобы встряхнуть Джанель за плечо. Молодая аристократка даже не пошевелилась.
        - Дорна права, - сказал брат Коун. - Вы ее не разбудите. Она проспит до утра, и я никогда не видел, чтобы что-то ускорило этот процесс.
        Нинавис испуганно отпрянула от Джанель.
        - Жрец, она не дышит!
        - О, она дышит, - сказал он. - Только медленно. И, пожалуйста, зовите меня братом Коуном. Я ненавижу, когда меня называют жрецом.
        - Но она не дышит, жрец. Я вижу, что она не дышит!
        Сэр Барамон придвинулся ближе, с растущей тревогой прислушиваясь к разговору.
        - Что это за магия?
        Дорна пожала плечами, разглаживая руками юбки для верховой езды.
        - Она проклята. Неужели никто из тех, кто распространяет эти треклятые истории о «Данораке», никогда не упоминал о проклятии?
        - Что? Но…
        Дорна указала на спящую Джанель:
        - Она спит. Жрец сказал, что она сейчас не мертва, хотя по ее виду этого не скажешь. Она не дышит. Ее тело холодеет. Мертва для всего мира, и это не просто фигура речи. Мертва для Мира Живых. Эта эстава может упасть нам на головы, и она проснется так же, как мог бы проснуться любой труп. За исключением того, что, когда наступит рассвет, она снова будет на ногах, как будто всю ночь крепко спала.
        Нинавис вцепилась в плечо Джанель еще сильнее.
        - А я думала, что она колдунья.
        - Прошу прощения? - Дорна приподняла одну бровь.
        - Она такая сильная. Я думала, она колдунья!
        - Мой жеребенок не занимается вызовом демонов! - Казалось, Дорна была сама готова вступить в схватку.
        - Я имею в виду… - вздохнула Нинавис. - Я имею в виду, она использует магию. А это ведь делает ее колдуньей? - Она махнула рукой в сторону стоящего на земле ящика: - Ты не мог бы помочь мне добраться, жрец?
        На его вздох она не обратила внимания, а сам брат Коун помог ей добраться до импровизированного сиденья.
        - Граф Толамер не использует магию, - возразил сэр Барамон.
        Дорна и брат Коун переглянулись.
        Дорна склонила голову набок:
        - Конечно, нет. Никто этого и не говорит. А теперь почему бы тебе не пойти проведать наших прекрасных новых друзей из города - посмотреть, как скоро они будут готовы к поминальному обеду? Или они готовят тушеное мясо, или я граф перевала Леанан[78 - Честно говоря, я бы не удивилась, если бы это было правдой. У меня почти возникло искушение проверить это.].
        Он прищурился:
        - Я не должен тебе тудадже, ты, старая карга!
        Дорна усмехнулась:
        - О мой милый Барамон. Теперь ты находишься под идоррой графа, а я ее главная кобыла. Так что я достаточно близка к ней, нет? А теперь убирайся. Наш разговор не предназначен для твоих нежных ушей.
        Сэр Барамон фыркнул и удалился на импровизированную кухню.
        - Почему он так тебе не нравится? - спросила Нинавис.
        - Сэр Барамон? О, я люблю его до безумия. Мы знакомы с тех пор, как были жеребятами, и если бы я бегала за жеребцами, а он за кобылами, мы бы поженились много лет назад. - Она скорчила гримасу: - По крайней мере, должны были жениться. Из нас получились бы отличные родители для табуна.
        Нинавис посмотрела на спящую девушку.
        - Когда она спит, она кажется такой юной. - Главарь банды проверила, выдержит ли ящик ее вес, и присела на него. - Моя Хава была бы ее ровесницей.
        Брат Коун поморщился:
        - Мне очень жаль.
        - Не извиняйся. Это ведь не твоя вина. - Она уставилась на свои колени. - Она была милой девочкой, с сердцем чистым, как весна. У тебя когда-нибудь были дети, Дорна?
        Старуха улыбнулась и жестом указала на Джанель:
        - Разве она не считается? Я люблю ее как родную.
        Брат Коун не был уверен, осмелится ли он спросить, что случилось с дочерью Нинавис[79 - Я проверила. Хава была убита за колдовство. Если бы Нинавис была обычной солдатской женой, ее бы убили тоже. И нет, как ни крути, ее дочь не была колдуньей.]. Боль женщины казалась такой ощутимой, темной и личной.
        Нинавис опередила жреца, указав на спящую графа:
        - Мой муж умер во время Адского Марша, который она остановила. А дочь - сразу же после него.
        Дорна и брат Коун замерли.
        Нинавис ждала, что они что-нибудь скажут, что угодно, но что они могли сейчас сказать?
        - Я видела, что демоны делают с людьми, - продолжила Нинавис. - Они творят с ними ужасные вещи, но они не… они не «проклинают» их. Так почему бы вам двоим не перестать врать мне и не рассказать, что происходит?
        - Мы не лжем, - сказал брат Коун. - Джанель - особый случай.
        - Так она колдунья или нет?
        Брат Коун откашлялся:
        - Если колдуны - это те, кто заключает сделки с демонами, то мой ответ - нет. - Брат Коун старательно обходил вопрос, насыщая его техническими деталями, хотя выбора у него особого не было. - Тамин тоже не колдун. Люди путают способность использовать магию с колдовством, хотя это совсем не одно и то же.
        - Мой народ - не путает, - напомнила ему Нинавис. - Как бы то ни было, просто расскажи мне, что с ней случилось. Расскажи мне, почему она такая.
        - О, он не знает, - с сердитым выражением лица сказала Дорна. - Коун присоединился к нам всего несколько месяцев назад, потому что ему поручила это его церковь. Уверена, отец Зайхера рассказал ему, во что он ввязался, но получить сведения из вторых рук - это не то же самое, что быть на месте событий.
        Нинавис нахмурилась:
        - А если я попрошу вас рассказать, что с ней случилось, вы скажете мне, что это не мое дело?
        - А разве это не так?
        - Ошибаешься, - сказала Нинавис. - Это мое дело. Может, я и не родилась здесь, в Джорате, но мой муж и дочь были джоратцами. И я достаточно знаю здешние обычаи для того, чтобы понять, что эта девчонка просто зашла ко мне на задний двор и украла моих людей прямо из-под моей руки. Теперь ей предан даже Кэлазан. Может, он и новый барон этого знамени, но я гарантирую вам, что именно она - его новый граф. - Она склонила голову набок: - Не уверена, что старый граф этому обрадуется.
        Дорна закатила глаза:
        - Меня это совершенно не волнует. Старый ублюдок должен был положить конец глупостям Тамина до того, как он зашел так далеко.
        Нинавис вскинула руку:
        - Я не об этом. Моя маленькая банда воров - такой же конский народ, как и вы. И если я что-то и знаю о джоратцах, так это то, что вы безумно доверчивы. В отличие от меня. Мне нужно знать, за каким человеком я следую, особенно если ты говоришь мне, что она проклята.
        Дорна вздохнула:
        - Меня там не было, когда они уехали в Лонеж - когда она была ребенком. В тот год я была на Фестивале Поворачивающихся Листьев и… - Она покачала головой: - Они просто навещали двоюродных братьев ее отца. Ничего особенного. Собирались просто посмотреть турнир. Не знаю, что там случилось, но…
        - Но в историях говорится… - запротестовала Нинавис.
        Дорна вскинула руку:
        - Все, что касается Данорака, - легенды врут. Она не убегала от демонов для того, чтобы предупредить императора. Ее поймали так же, как и остальных, но демоны не убили Джанель. Вместо этого их предводитель, этот принц демонов, ну, он решил завладеть ее телом, чтобы вызвать еще больше демонов. Использовал ее, как люди используют платье для верховой езды. Так что эта армия демонов прошествовала путем разрушения и смерти из одной части Джората в другую под предводительством восьмилетней девочки. И даже когда император вышел и остановил марш, он не смог заставить этого ублюдка отказаться от своего прелестного нового тела.
        - Отец Зайхера считает, что демон хотел заставить императора убить ребенка, - предложил брат Коун.
        - Еще раз напомни мне, кто он?
        - Отец Зайхера. Он - исток моей веры! - Брат Коун прижал руку к груди. - Когда Ксалторат овладел Джанель, никто не мог заставить демона уйти. Император надеялся, что отцу Зайхере повезет больше[80 - Император Санд не мог изгнать демона? О, а вот это уже интересно… Вообще-то, это невозможно, поскольку гаэши связывают всех демонов. Хм…]. Так и вышло. Отец Зайхера вылечил одержимость Джанель, а затем присматривал за ней, чтобы убедиться, что…
        - Убедиться в чем? - спросила Нинавис.
        - Одержимость оказывает пагубное влияние на разум. Большинство людей никогда больше не будут в здравом уме. Отец Зайхера позаботился о том, чтобы Джанель выздоровела. Она нуждалась в умственном и духовном исцелении, а не в физическом.
        - Да-да, - сказала Дорна. - Отец выполнил все отлично. Джанель оставалась с ним в его причудливом храме в течение шести месяцев, пока он вылавливал этого демона. Когда она вернулась в Толамер, отец поехал с ней. Пробыл еще года три или около того, чтобы убедиться, что она в своем уме. И это так… Но это не значит, что она стала прежней. Я думаю, что эти шесть месяцев, должно быть, показались годами. Она вернулась сильной, как слон, и с этим проклятием, которое каждую ночь отправляло ее обратно в Ад, как будто Ксалторат все еще держит ее душу.
        - Я же говорил тебе, это не Ад, - запротестовал брат Коун.
        Нинавис уставилась на лежащую девушку:
        - Так кто же она такая?
        - Ты что, меня не слушала? - Дорна, усевшись, покачала головой: - Я же тебе это и пытаюсь объяснить: я понятия не имею.
        14: Ночная охота
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ВЕРХОВНОГО ЛОРДА ТЕРИНА ДЕ МОНА ВИДЕЛИ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ
        - Хорошо, теперь твоя очередь рассказывать, - сказал Кирин.
        - Ты уверен, что не хочешь отдохнуть? - Джанель улыбнулась, явно поддразнивая его. - Очевидно, что у этой истории счастливый конец - во всяком случае, для меня. Я-то все еще здесь.
        Он покачал головой:
        - Просто расскажи все.
        - Ладно-ладно. Знаешь, ты скоро появишься в моей истории. В то время я не знала твоего имени, но все же… - Она пожала плечами: - Думаю, мы действительно знаем одних и тех же людей.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЗАГРОБНЫЙ МИР
        Что-то огромное прогремело в лесах Загробного Мира. И этого огромного было несколько штук. Я слышала, как рушились деревья, когда звери двигались по темному лесу и вороны разлетались при их приближении.
        Касмодей остановился, отведя молот в сторону, и пораженно уставился на звук.
        Я не могла его винить. Прибытие Охоты не предвещало ничего хорошего.
        И не только для него.
        Я откатилась в сторону и подняла свой щит так высоко, как только позволяли мои сломанные ребра.
        Он оглянулся на меня.
        ***МЫ МОГЛИ БЫ ДЕЙСТВОВАТЬ ВМЕСТЕ. ДАВАЙ ОСТАВИМ ЭТУ МЕЛКУЮ ССОРУ ПОЗАДИ И ОБЪЕДИНИМ УСИЛИЯ. ПРИБЫВ СЮДА, ОНИ УБЬЮТ ТЕБЯ ТАК ЖЕ, КАК И МЕНЯ.***
        Я смахнула перчаткой кровь с лица, хотя, подозреваю, просто разбрызгала эту гадость повсюду.
        - Интересная идея, - сказала я. Слоны подходили все ближе, и, когда демоны воспользовались возможностью убежать, спасая свои жизни, призраки Мерейны исчезли.
        Демоны мало чего боятся. Это их боятся остальные, это они питаются страхом, это они заставляют матерей кричать, а стариков мочиться в постели. Однако Восемь Богов относятся к числу существ, которые вызывают у демонов уважение.
        Демоны убегают, когда боги выходят на поле боя.
        И тот, кто приближался к нам, был, по меньшей мере, слугой тех Восьми. Если нам повезло - всего лишь слугой.
        А если нет, то это была сама Таэна. Я не питала иллюзий по поводу того, переживу ли такую встречу. Я вторгалась сюда так же часто, как и любой демон. Касмодей знал это; вот почему он сделал такое предложение.
        Я улыбнулась:
        - Увы, но есть маленькая проблема.
        Демон склонил голову набок.
        ***КАКАЯ?***
        Я пронзила его мечом.
        - Боги мне не враги. В отличие от тебя.
        Молот Касмодея был тяжелым оружием, способным ошеломить любого, но это не всегда работало на пользу демону. На моей стороне была скорость, а демону было трудно блокировать мои удары.
        Кроме того, мне нечего было терять. Я в любом случае была мертва.
        Я напомнила себе, что боль была лишь в моем сознании. В буквальном смысле этого слова. Я выдернула меч и ударила демона снова. Я не думала, что смогу победить, но надеялась, что смогу помешать ему уйти до того, как прибудут силы Смерти, чтобы прикончить его.
        Касмодей поглотил много душ. Я хотела быть уверенной, что у него не будет шанса извлечь выгоду из этого безумного пира. Обеспеченная мною смерть была бы временной, она была лишь кратковременным ослаблением, а потом он вновь вернется в Ад, чтобы восстановить свои силы.
        Но что могла с ним сделать Таэна? Она могла возродить все души, которые он погубил, устраняя нанесенные им повреждения, чтобы те, кто умер, могли возродиться. Демоны разорвали цикл реинкарнации; и именно это делает их отвратительными. Я ничего не могла сделать, чтобы восстановить правильный баланс.
        А Таэна могла.
        Я распорола ему руку, разорвав мышцы и сухожилия, позволяющие ему размахивать своей огромной мясорубкой. Несмотря на это, он по-прежнему оставался опасным и смертоносным и все так же был вдвое больше меня. Я пожалела, что Ксалторат никогда не учила меня менять облик. С другой стороны, если бы она попыталась, я бы отказалась от ее уроков.
        Взревев, Касмодей взмахнул рукой и, ударив молотом в мой щит, заставил меня отвлечься. Это, конечно, выбило меня из колеи, но то, что он с трудом управлялся с молотом, помешало ему нанести завершающий удар. Я закричала и боднула его головой, когда он наклонился вперед, думая сделать то же самое. От удара он замер, и я пнула его, затем вонзила меч ему между ног, чтобы отвлечь внимание, а затем снова полоснула его по животу.
        Рев слона - теперь уже совсем близко - заставил Касмодея оглянуться.
        В воздухе что-то засвистело. Я замерла, пытаясь сообразить, где я слышала этот звук. Нинавис, подумала я.
        Ох… Стрелы.
        Я прикрылась щитом от белых стрел, дождем посыпавшихся с темного, как во время бури, неба. Демоны, не успевшие скрыться с поля боя, закричали от полученных ран. Касмодей взревел, но этот крик не защитил его. Белая стрела пронзила ему грудь, другая - левую руку, еще несколько попало в живот и ноги. Испуганный Касмодей пошатнулся от удивления - от ран, нанесенных стрелами, распространялось сияние.
        Несколько стрел воткнулось в мой щит.
        А затем одна стрела нашла свою цель, пронзив мне ногу насквозь.
        Такой сильной боли я раньше никогда не испытывала, мне казалось, что я чувствую агонию. Из раны излилось обжигающее пламя, и я стиснула зубы, чтобы не закричать. Казалось, пылающий под кожей огонь сжигает ногу.
        Но опустить свой щит я не могла: дождь из стрел не ослабевал.
        Я видела, как Касмодей получил одну стрелу в шею, вторую - в правый глаз. Тело демона пульсировало от света, изливающегося из множества ран.
        Мышцы Касмодея начали отслаиваться и улетать по ветру светящимися лохмотьями.
        Глянув на свою ногу, я увидела на ней такие же хлопья света - пусть они были и меньше, чем у Касмодея, но от этого не менее мучительные. Новые и новые стрелы били по моему щиту. Одной удалось пронзить дерево, остановившись на расстоянии волоска от моего лица.
        Я расхохоталась[81 - Я знаю, что Коун настаивает на том, что она в своем уме, но подобные реакции заставляют меня в этом сомневаться.].
        Я собиралась там умереть. Умереть по-настоящему.
        Я не собиралась смиряться с этим. Я так многого не сделала за свою жизнь. Где-то в голове билась детская мысль, что, если я умру, человек, изгнавший меня из дома, победит. Что таким образом я позволю сэру Орету поступать с моим кантоном и моими людьми, как он пожелает.
        И все же…
        И все же здесь и сейчас я остановила Адский Марш. И поэтому выживут тысячи людей.
        Не такой уж плохой способ закончить свои дни.
        И тогда я опустила щит, потому что хотела увидеть лица своих убийц.
        В отличие от обычных серых слонов, возящих лес и помогающих в городах и деревнях по всей империи, эти светящиеся белым слоны были вдвое больше их. Их глаза, так же как и мои, горели алым.
        И это понятно. Белый и алый, священные цвета Таэны. Разумеется, цветами ее слонов были белый и алый. Доспехи на животных были красиво и богато украшены гравировкой в виде переплетающихся между собой роз и ветвей, покрытых остро заточенными шипами.
        Мужчины и женщины, ехавшие на их спинах, казались скрадываемыми сияющим блеском их скакунов размытыми тенями. Одетые в темное, вооруженные луками и стрелами - они были тенями, обрушивающими правосудие смерти на тех, кто его заслужил.
        Последняя стрела пронзила мою грудь. Я не закричала, скорее, я тихонько всхлипнула. Слава ледяного огня охватила меня - это было что-то настолько недоступное пониманию, что моя душа перестала понимать, насколько опасны раны. Весь мир потемнел. В лесу воцарилась тишина.
        Дождь из стрел стих.
        Я знала, что Касмодей умер - он перестал кричать.
        Умер - неподходящее слово. Разве можно умереть в Загробном Мире? Распался, разрушился, развоплотился.
        И меня ждала та же судьба.
        Я много раз задавалась вопросом, оставалась ли я человеком после того, как Ксалторат впервые обманом заставила меня принять ее помощь. Если да, возможно, меня будет ждать новая жизнь.
        А если я все же демон, меня ждет совсем иная судьба.
        Слон замедлил шаг, затем опустился на землю с таким ударом, что, казалось, сотряслась вся земля. С его спины спрыгнул наездник.
        На нем была странная одежда, зеленая с золотом, а узор напоминал змеиную чешую. Рубашки на нем не было, и ткань свисала с торса подобно длинной бахроме, напоминая парадное рыцарское платье - если только рыцарь, о котором шла речь, по глупости забыл надеть доспехи.
        Его кожа была черной, и черты лица было трудно различить в тусклом свете, но я подумала, что он чрезвычайно красив.
        Его глаза сияли, как чистый, яркий нефрит.
        В руках он держал два кинжала, а через плечо был перекинут лук, так что это был не праздный пассажир, но один из воинов Таэны, охотящийся на демонов.
        Я закашлялась и почувствовала влагу на губах - то ли кровь, то ли то, что здесь ее заменяло.
        - Ты все еще жива, - сказал он мне. Кажется, он сам был удивлен этим открытием.
        Я хотела рассмеяться, но не смогла от боли. Вместо этого я ему улыбнулась, ну, или, по крайней мере, попыталась это сделать. Скорее всего, выражение моего лица напоминало гримасу.
        - Думаю, это ненадолго. - Я поморщилась, стараясь не дать агонии захлестнуть мой разум. - Подойди ближе. Я хотела попросить тебя преподнести мне дар.
        - Дар? - Склонив голову набок, он перехватил оружие.
        - Да, мой прекрасный убийца. Дар. Одолжение, которое сможешь мне сделать, прежде чем заберешь мою голову.
        Он подошел ближе.
        - Итак? - Он опустился рядом со мной на одно колено, но я заметила, что глаза его были все такими же подозрительными и настороженными, а оружие он продолжает держать наготове, не ослабляя бдительности.
        Отлично. Он мне уже нравился.
        - Они пытались устроить Адский Марш, - сказала я ему. - В Джорате. Они пытались создать принца демонов вместо того, чтобы призвать его. Они собирались продолжить убивать людей, предлагая все эти души одному демону, который бы становился все сильнее с каждой смертью. Каждая душа, скормленная ему, сделала бы его все более могучим, пока он бы не стал таким же сильным, как и принц демонов. Достаточно сильным для того, чтобы самостоятельно открыть врата в Ад. Выпустить демонов на свободу. Ты должен предупредить их. На этот раз им это не удалось, но они попытаются снова[82 - Интересная теория. Совершенно ошибочная, конечно, но на самом деле вполне правдоподобная. Знаешь, думаю, я рада, что она не на стороне демонов.].
        Он встретился со мной взглядом.
        - С чего ты взяла, что мне не наплевать, что творится в Кууре?
        Я замерла.
        Я проморгалась и вновь посмотрела на него. Мне и в голову не пришло заинтересоваться его высоким ростом, его идеальными чертами лица, изящными очертаниями его скул. Он не был куурцем. Он даже не был человеком. Он мог быть только ванэ - бессмертным существом, обитающим в джунглях Манола на юге. Ванэ, которые остались непобежденными после того, как добились единственного поражения Куура.
        Ванэ из Манола действительно было бы наплевать, что творится в Кууре.
        - Ты не… - Я стиснула зубы, с трудом сдержавшись от ядовитого смеха. - Конечно. Ты - ванэ из Манола.
        Он улыбнулся:
        - Кто-то решил внимательно посмотреть на своего учи-теля?
        - Было бы трудно этого не сделать. Я веду свою родословную от императора Кандора. - В обычной ситуации я бы произнесла это с большей гордостью в голосе, но этот мужчина принадлежал к расе, которая убила Кандора.
        Он засмеялся, сверкнув клыками, такими же белыми, как у слонов позади него, но мне не казалось это забавным. Думаю, ему тоже - в его смехе было больше юмора висельника, чем радостного веселья. Похоже, я рассказала ему развязку шутки, которую сама не поняла.
        Невольно я задалась вопросом, не был ли он тем самым ванэ, который убил моего предка во время неудачной попытки Кандора вторгнуться в Манол. Тогда, если бы этот же ванэ убил и меня, это была бы прекрасная шутка.
        Но мне нужна была помощь слуг Таэны; я должна была показать, что это важно и для него тоже.
        - Они собирались начать Адский Марш, - повторила я. - Не знаю почему. Это замыслили женщина по имени Сенера и мужчина по имени Релос Вар. Злые колдун и колдунья, которые все еще живы и которые попытаются сделать это снова. Даже если тебе безразличен Куур, Таэна должна заботиться обо всех душах, которые никогда не достигнут Страны Покоя.
        Наверное, я могла гордиться, что произнесла эту речь, не подохнув… ну, или как минимум не упав в обморок.
        - Релос Вар? Ты встречалась с Релосом Варом? - В его голосе проскользнуло удивление, и он резко перестал ухмыляться.
        Он попытался приподнять меня за плечо, но я с трудом сдержала крик, и он отдернул руку.
        - Да, - сказала я, - но он ушел до того, как все началось. Пошел за своим братом.
        Его взгляд стал острее:
        - Его… брат. Его брат? Ты уверена?
        - Я уверена, что именно это он и сказал. Ему пришлось уехать, потому что его брата выставили на аукционе, чтобы продать в рабство в каком-то месте под названием… Кеша-Фаригона, что ли?
        - Кишна-Фаррига[83 - Так вот как Черное Братство узнало, что Кирин в тот день будет выставлен на продажу.].
        - Да. Точно. - Закашлявшись, я напомнила себе, что должна остаться в живых хотя бы еще ненадолго. - Он ушел до того, как началась схватка, но я не думаю, что он невиновен. Они убили всех до единого. Ты понимаешь? Всех. Пожалуйста, не дай мне умереть напрасно. Ты должен их предупредить.
        Он положил ладонь на пронзившую мою ногу стрелу. На мгновение его рука вспыхнула, и стрела, тоже вспыхнув, исчезла, заставив меня стиснуть зубы от боли. Его прикосновение к моей ноге казалось таким интимным - даже сквозь броню.
        - Ты неправильно поняла, что я имел в виду, - сказал он. - Я сказал, что ты все еще жива. У тебя все еще есть тело. Твоя связь с Миром Живых слаба, но она существует. Ты не мертва, и ты не демон. Ты не умрешь здесь этой ночью.
        - И все же я демон. Я…
        Он наклонился ко мне. Его глаза казались драгоценными камнями.
        Я обнаружила, что совершенно отвлеклась от боли: та отошла на второй план как нечто несущественное.
        - Ты не демон. Иначе ты бы уже разорвала мне горло.
        У меня в горле пересохло. А вот его горло… О, его горло было очень красивым - сухожилие проходило бархатной нитью от уха до ключицы, и это было так чувственно, так элегантно. Я поднесла руку к его лицу, и он не пошевелился, не попытался меня остановить. Я коснулась его губ, не зная, могу ли я доверять себе, не попытаюсь ли я сделать что-то большее. Я не знала, не помешает ли моя сила мне и здесь, где я всегда лишь охотилась и убивала демонов.
        - Я не виновата, но ты слишком красив, чтобы тебя убивать, - сказала я ему.
        Он улыбнулся моей шутке, а затем положил руку на пронзившую мою грудь стрелу - ту, что излучала яркий свет, но пока не превратила меня в ничто. Возможно, он был прав насчет моей природы: на Касмодея стрелы подействовали гораздо быстрее.
        - Это будет больно, - предупредил он меня.
        Я коснулась его ладони.
        - Не так больно, как не знать твоего имени.
        Он в открытую рассмеялся:
        - Спроси меня об этом, когда мы встретимся в следующий раз, - и растворил стрелу.
        Я помню лишь свой крик.
        15: Там, где бродит табун
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ОСВОБОЖДЕННЫЕ ДЕМОНЫ НАЧАЛИ БЕСНОВАТЬСЯ В МИРЕ ЖИВЫХ
        Стоило Джанель замолчать, Кирин встал и вышел из ком-наты.
        Он ничего не мог с собой поделать. Вдобавок он прекрасно понимал, что, если потеряет самообладание на глазах у Джанель, вряд ли это произведет на нее хорошее первое впечатление.
        Ну, или второе, если они встречались раньше.
        Кирин прошел мимо основного сборища. Кем они были сейчас? Военными? Наемниками? Они казались слишком хорошо организованными для бандитов. Сейчас они уже притихли, тихим шепотом обсуждая что-то между собой. Звезда сидел с краю бара и не обращал на него внимания или, скорее, по-прежнему увлеченно беседовал с Дорной. В какой-то момент Кирину захотелось узнать, что же связывало Звезду и Дорну. Тем более что за это время им удалось залиться чем-то, что выглядело намного крепче, чем сидр.
        Кирин глубоко вздохнул и опустился на стул рядом с длинной высокой деревянной стойкой, напоминая себе, что, если он перережет сейчас кому-нибудь глотку, это ему ничем не поможет.
        Тем более что человека, которого он хотел убить, здесь не было.
        Бармен подняла на него глаза и, вытащив полотенце из-за пояса, протерла стойку:
        - Чем я могу служить?
        - Нинавис, верно?
        Она улыбнулась:
        - Да, верно, но… ш-ш-ш… - Она откинула волосы назад. - Я маскируюсь.
        Кирин рассмеялся:
        - Точно. Я бы тебя ни за что не узнал. Что у них налито? - он указал на Звезду с Дорной.
        Хмыкнув, бармен сунула руку под стойку и вытащила бутылку с янтарным напитком.
        - Вот, держи.
        Кирин подхватил бутылку, принюхался к ее содержимому и заморгал - глаза начали слезиться.
        - Постарайся не дышать, когда его пьешь, будешь меньше кашлять, - посоветовала ему бармен.
        Он сделал глоток и, несмотря на предупреждение, закашлялся. На вкус напиток напоминал пепел от костра и продирал огнем до самого желудка - как будто кто-то взял сасабимское бренди и забрал из него всю сглаженность.
        - Что, будь я проклят, это такое?
        - Арис, - довольно гордо сказала она[84 - Совершенно отвратительная выдумка джоратцев, которые позволяют всяким растениям разлагаться, а затем перегоняют осадок. Получается похоже на сасабимское бренди, но на вкус как мох.]. - Местная винокурня делает его из ячменя, затем выдерживает в деревянных бочках в течение нескольких лет, пока он не станет мягким.
        - Пока он не станет мягким? Он что, поджигает бочки?
        - Разве это не придает ему приятный вкус?
        Он решил, что лучше быть дипломатичным:
        - Я полагаю, что к этому можно привыкнуть. Что я тебе должен?
        Она улыбнулась:
        - Ничего. Сегодня вечером счет оплачивает добрый благотворитель.
        - Когда я был ребенком, слова «счет оплачивает добрый благотворитель» означали, что кого-то только что ограбили до нижнего белья.
        Она усмехнулась.
        - Понятно. - Кирин поставил стакан. - Я выпью еще.
        Нинавис наклонилась вперед, облокотившись о стойку:
        - Ты недолго разговаривал с Джанель. Мне показалось, что ты до самого конца пытался завести друзей. Или ты бегаешь за жеребцами?
        Кирин вспомнил предыдущие уроки Джанель, касающиеся джоратских ритуалов ухаживания. Жеребец ты или кобыла - не имело никакого отношения к биологии, за исключением тех случаев, когда это касалось секса. И тогда оно имело к этому самое непосредственное отношение.
        - Я почти уверен, что бегаю за кобылами.
        Женщина усмехнулась:
        - Всего лишь почти уверен?
        - Абсолютно уверен, - твердо поправил он ее. - К такой откровенности нужно привыкнуть.
        - Да, джоратцы такие забавные, - усмехнулась она. - Мне это нравится. С ними невозможно ничего предугадать, и редко встретишь кого-то, кто не может услышать, как ты говоришь «нет». Может, старый бог-король и был придурком, но Хорсал так и не удосужился рассказать своим людям, что на сексе не стоит зацикливаться[85 - Я так привыкла к этому в Джорате, что мне будет этого не хватать. Всякий раз, когда я говорила людям, что мне не нравится ни за кем бегать, за жеребцом или кобылой, они просто верили мне и переставали заигрывать. Это было очень мило.]. - Нинавис наполнила его стакан и уставилась куда-то мимо него: - Привет, Джанель.
        - Привет, Нина. - Джанель села у стойки бара рядом с Кирином и повернулась к нему: - Что такого я сказала?
        Кирин искоса взглянул на нее:
        - Это сложно объяснить.
        Джанель фыркнула и помахала Нинавис:
        - Сидра, если ты не возражаешь, Нина. И чашку чая кульма.
        - Что-нибудь еще, Ваше Святейшество?
        Джанель улыбнулась:
        - Ты поставила кофе на огонь?
        Нинавис закатила глаза и минуту спустя вернулась с чашкой холодного чая, который она налила из большой стеклянной банки[86 - На случай, если вы когда-нибудь задумывались, как Джорат с таким сексуально раскованным населением не забит младенцами от одной горы до другой: существует такой дикий цветок под названием «кульма», который обеспечивает эффективный контроль над рождаемостью. Да, кульма, как тот, что на болоте. Угадайте, где он растет?].
        Джанель взяла кружку двумя руками. От нее тут же пошел пар.
        - В любом случае давай поговорим о том, что я сказала такого, отчего ты расстроился. Это ведь не из-за того, что я флиртовала с этим ванэ из Манола, не так ли?
        Он задумался, не выпить ли залпом еще один бокал ариса.
        - Да, - Кирин повернулся к ней на стуле. - Но дело не во флирте. Я расстроен, потому что это был не какой-нибудь там ванэ из Манола; это был сын Таэны, Тераэт. Который, как ни странно, мой лучший друг.
        - Ой. И это все? - Джанель выпила всю чашку чая одним долгим глотком.
        - Когда Тераэт выкупил меня в Кишна-Фарриге… - Он сделал паузу. - По-видимому, за это спасение я должен поблагодарить тебя, так что… спасибо. Как бы то ни было, впоследствии мы с Тераэтом подружились. Но были люди, которым я был нужен в Кууре, и я хотел уехать. А он этого не хотел. Мы поссорились из-за этого. Он убедил меня остаться, втянув во все это тебя.
        - Меня?
        - Да. Не буду вдаваться в подробности. Я спросил его, откуда он вообще знает, как ты выглядишь, а он… - Кирин рассмеялся. - Он мне не солгал. Он просто позволил мне поверить в ложь. Он не мог просто встать и сказать, что вы двое познакомились. Он понимал, что если б я узнал это, то обязательно бы уехал, чтобы найти тебя.
        Он забарабанил пальцами по столешнице.
        Бармен принесла сидр и поставила его перед Джанель. Нинавис явно хотела что-то сказать, но затем покачала головой и вернулась на кухню.
        Джанель отставила чай и взяла сидр.
        В комнате, где всего несколько часов назад множество людей смеялось и пело, было очень тихо.
        Кирин искоса взглянул на Джанель:
        - Не так больно, как не знать твоего имени? - вскинув бровь, процитировал он ее слова. - Серьезно? Это худшая из попыток подцепить мужчину.
        Она с достоинством выпрямилась:
        - Я страдала от боли и бредила. Заткнись.
        Он громко расхохотался, и через несколько секунд она к нему присоединилась.
        - Я не виновата, - пробормотала она. - Ты его видел? Он красивый.
        - О, он весьма красив. Тут не поспоришь. Просто, если бы я умирал в Загробном Мире, лежа в чьих-нибудь объятиях, у меня бы просто не было сил на то, чтобы заниматься любовными играми.
        Она повернулась к нему лицом и, улыбнувшись, заморгала:
        - Ты уверен?
        Это заставило его задуматься.
        Кирин уставился на Джанель:
        - Подожди, а что я тебе говорил в Загробном Мире? И что я делал?
        Она усмехнулась:
        - Много чего, хотя и ничего такого, из-за чего я бы держала на тебя обиду. Извини, я не хотела тебя расстраивать.
        - О нет, - сказал Кирин, - это я должен извиниться за то, что сорвался.
        - Я рада. Хочешь присоединиться к нам снова?
        - Да, пожалуй.
        Она встала со стула и направилась обратно к их столику, но потом вернулась обратно:
        - Кирин!
        - Да?
        - Когда мы были вместе в Загробном Мире, я сказала тебе, что я оскорблена… - Она на мгновение замолчала, с трудом подбирая слова. - Что я оскорблена тем, что Ксалторат предполагала, что между нами будут отношения - еще до того, как ты согласился. Что мой интерес к тебе уже был воспринят как должное.
        Кирин чувствовал себя так, будто наелся камней.
        - Ох…
        - Ты должен знать, что я не отвергну тебя просто назло Ксалторат. Если отношения с тобой меня заинтересуют. - Она поморщилась и подняла палец: - Получилось неправильно. Я хочу сказать вот что: Ксалторат была права. Они меня заинтересовали.
        Камни в его животе превратились в бабочек - и это чувство было гораздо приятней. И все же…
        - А как насчет Тераэта?
        - О, я бы советовала спросить его самого о его влечении к тебе. Это ведь не мое дело. - Уголок ее рта приподнялся.
        - Очень смешно, - сказал Кирин.
        - Я так и подумала, - улыбнулась Джанель. - Еще одна история. Затем мы прервемся на ужин.
        Кирин взял свой бокал и направился обратно. Настала очередь Коуна рассказывать.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        РУИНЫ ЭСТАВЫ, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Дождь лил как из ведра.
        На следующий день дождь прекратился, превратившись в слякотный промозглый снег. Выжившие из Мерейны жались друг к другу, чтобы согреться. Брат Коун был рад тому, что оказался под землей; огромная каменная пещера оберегала людей от непогоды, но все по-прежнему держались поближе и делились одеялами.
        Судить, когда наступило утро, они не могли, но Джанель открыла глаза как раз в тот момент, когда, как подозревал брат Коун, солнце поднялось над горизонтом на западе. Сев, Джанель откинула одеяла и принялась потягиваться и рассматривать свои конечности, как будто удивляясь, что они все еще находятся на месте.
        Затем она подошла к очагу в поисках завтрака.
        - Они действовали умно, - сказала она позже, когда Дорна, сэр Барамон и Данго собрались поиграть в кости.
        - Умно? - Брат Коун изо всех сил старался, чтобы его голос звучал нейтрально.
        - Да, - согласилась она. - Они знали, что дым убьет всех в городе. Затем демоны должны будут сожрать их души и оживить тела и, в свою очередь, убьют еще больше людей, которыми могли бы обладать их братья. Затем появляется дракон и хоронит деревенскую местность в бурях и снегу. - Она ткнула пальцем в потолок, указывая на бурю, по-прежнему бушевавшую над головами. - Поэтому, когда придет армия, их задержит непогода[87 - Опять же, это хорошая теория. Но совершенно неправильная.].
        - О, я понял, - сказал брат Коун. Он прикусил губу. - Ненавижу умных. Я бы предпочел, чтоб мы имели дело с глупцами.
        Она вздохнула:
        - Увы. Это было бы предпочтительнее. - Она просияла: - Но, по крайней мере, им это не удалось. Может, погода и мрачная, но это все напрасно. Никакого Адского Марша не будет.
        - Вы уверены?
        Она улыбнулась:
        - Уверена.
        - Мы не можем оставаться здесь. - Нинавис, прихрамывая, направилась в их сторону. - У нас не хватит припасов на всех людей. Уходя, люди хватали то, что попадется под руку. К снегопаду никто не был готов - здесь просто никогда не идет снег.
        Джанель откинулась назад, опираясь на одну руку. Она выпила чашку крепкого чая из запасов Дорны, но в целом все были согласны на половинный паек. Никто не знал, когда же закончится эта неестественная буря.
        - Когда буря закончится, тебе следует вернуться в Мерейну, - сказала Джанель.
        - В Мерейну? - Нинавис была потрясена. - Туда, где демоны?
        - Где были демоны, - поправила ее Джанель. - Больше их там нет. И ты ведь знаешь, что армия отправится именно туда. Ты не можешь просто оставить это место, Нинавис. Теперь это твой дом. Тебе некуда больше идти.
        - Ты все время говоришь «ты», - сказала Нинавис. - Я чувствую явный недостаток слова «мы».
        Джанель вздохнула:
        - Я не твой барон. Когда Кэлазан вернется…
        - Если Кэлазан вернется, - огрызнулась Нинавис. - Мы не знаем…
        Джанель посмотрела туда, где Ганар Венос (которой уже не было смысла притворяться Ган, дочерью мельника) помогала с готовкой.
        - Пожалуйста, говори потише.
        Выражение лица Нинавис смягчилось:
        - Отлично. То есть ты просто уходишь?
        - Кто-то должен попытаться предупредить остальных. Я не просто говорю об армии, которая прибудет. Кто-то должен убедиться, что люди знают, что здесь произошло. Мои люди и я отправимся в Атрин и поговорим с герцогом Ксуном.
        Дорна оторвала взгляд от игральных костей:
        - В Атрин? О, жеребенок, мы не можем! Я знаю, ты сказала Арасгону встретиться с нами там, но это ужасный риск… - Не оглядываясь, она хлопнула сэра Барамона по руке: - Не пытайся подменить кости, или я тебя порежу. Смотри у меня!
        - Да я бы никогда! - запротестовал сэр Барамон, убирая руку от игральных костей. - Э-э, а почему поездка в столицу провинции может быть рискованной?
        Данго кивнул:
        - Я тоже хотел спросить об этом.
        Брат Коун старательно делал вид, что он изучает свои ладони, не обращая внимания на то, как напряглись Джанель и Дорна.
        - Есть что-то, о чем ты мне не рассказала? - прищурился сэр Барамон. - Тамин что-то говорил о том, что ты избегаешь Осуждения. Это правда?
        Джанель вздохнула:
        - Это правда. Но это не… - Она покачала головой: - Это незаслуженно, ты же понимаешь. Тело моего дедушки еще даже не остыло, когда сэр Орет появился на пороге вместе с небольшой армией.
        - Сэр Орет? Второй сын маркрива Ставиры?
        Дорна закатила глаза:
        - Он самый. Наши родители устроили этот брак, когда мы были детьми, но… из этого ничего не вышло.
        - Естественно, из этого ничего не вышло, - согласилась Дорна. - Ты прекрасная молодая аристократка, а он - лошадиная задница. Межвидовые отношения в этих краях не одобряются. - Она ухмыльнулась, на ее лице появилось озорное выражение. - Разве не это ты сказала в том последнем письме, которое оставила перед нашим отъездом?
        Джанель не смогла удержаться от улыбки:
        - Думаю, возможно, так оно и было.
        Сэр Барамон широко распахнул глаза:
        - Тогда понятно, почему он так из-за тебя расстроен.
        - Нет, я подозреваю, что он просто затаил обиду - потому что сразу после нашей помолвки он вел себя как торра, и я преподала ему урок хороших манер. - Джанель нахмурилась: - Он хотел, чтобы я ему поклонилась, а я отказалась, и он попытался меня заставить.
        - О да! - фыркнула Дорна и, наклонившись к сэру Барамону, пояснила: - Я слышала, она сломала Орету обе руки и протащила его за ноги в спальню его отца. О, как бы я хотела присутствовать при этом! - Она скорчила гримасу: - Но мне не рады в поместье Ставиры.
        - Я хочу сказать, он считает, что я должна ему тудадже, - объяснила Джанель, презрительно махнув рукой. - Приехав после смерти моего дедушки, он поставил меня перед выбором: или я выйду за него замуж, соглашусь занять место кобылы и смирюсь с этим, или… или расплачусь с людьми, которых он подкупил, чтоб объявить мне Осуждение. Поскольку у меня не было такой возможности, я уехала.
        - То есть именно таков и был твой план? Продолжать двигаться вперед, пока ему не надоест гнаться? - Сэр Барамон нахмурился, глядя на девушку.
        - Нет! - Джанель замолчала. - Хорошо… Да. Но сэр Орет не может продолжать это вечно. Орет думал, что сможет вой-ти в мои земли со своими солдатами и держать меня в плену, пока меня не Осудят. Он думал, что это займет неделю. Чем дольше я тяну с этим, тем больше Орету приходится давать взяток и тем сильнее истощается терпение его отца. У маркрива Арота могут быть полные сокровищницы металла, которые можно потратить, но это не значит, что он сделал бы это добровольно.
        - Арот всегда был проницателен в вопросах финансов. - Дорна бросила кости. - Я снова выиграла.
        - Проклятье, кобыла! - Сэр Барамон нахмурился.
        Данго покачал головой:
        - Никому не может так везти.
        - Мне это совсем не нравится, - сказала Дорна. - Идти в Атрин слишком рискованно. Для тебя вообще лучше держаться подальше от столицы. - Она на миг замолчала. - Ты ведь умеешь писать. Отправить весточку: «Здравствуйте, герцог Ксун, надеюсь, это письмо застанет вас в добром здравии. Извините, что не смогла вас навестить. Кстати, в Барсине вынашиваются злые планы. С этим нужно что-то сделать. С любовью, Джанель».
        Джанель покачала головой:
        - На письма могут не обратить внимания, их могут потерять, они могут попасть в чужие руки. И если мы пойдем пешком - а нам придется поступить именно так, потому что мы отослали всех наших четвероногих друзей, - мы доберемся до Атрина примерно к Великому Турниру. Участие в этом турнире обязательно для всех аристократов ранга стража или выше. Я могла бы избежать встречи с Оретом, но только для того, чтобы герцог Ксун лишил меня титула за то, что я не оплатила расходы. У меня нет выбора.
        - Это просто означает, что Орет рассчитывает на твое присутствие, - настаивала Дорна.
        - Это не такой большой риск, как можно подумать. Даже если сэр Орет будет в Атрине, ему все равно потребуется время, чтобы найти всех людей, которые ему нужны, чтобы вынести мне Осуждение. И их гораздо больше, чем требовалось для Осуждения Тамину, который в конце концов потерял очень много населения своего знамени. Если я не буду сильно задерживаться, я смогу проскользнуть к герцогу и уйти до того, как у Орета появится шанс противостоять мне.
        - В ее словах есть смысл, - сказал сэр Барамон.
        Дорна сжала губы в тонкую линию:
        - Мне все равно это не нравится.
        Джанель улыбнулась:
        - Принято к сведению, дорогая Дорна. - Она повернулась к Нинавис: - Это тебя удовлетворит? Я знаю, тебе кажется, что я бросаю тебя, но я делаю все наоборот. Я должна выяснить, кто такой этот Релос Вар, кто такая Сенера и, самое главное, чего они пытаются достичь. У нас не будет лучшего шанса остановить их.
        Нинавис по-прежнему выглядела угрюмой и все никак не могла успокоиться, но она кивнула и склонила голову в знак согласия.
        - Отлично. Вы все идете в Атрин. Мы останемся здесь и перестроимся. - Она замолчала. - Хотя нам придется нелегко. Осталось не так уж много способных людей.
        - Делайте то, что должны делать, - сказала Джанель, - хотя я бы рекомендовала попытаться убедить армию оставить здесь какую-то часть в качестве меры предосторожности. Возможно, вся цель состояла в том, чтобы ослабить этот район обороны Джората.
        Нинавис уставилась на нее:
        - Этот район Джората? Мы находимся в самом центре Джората. Прямо посередине него. Если бы кто-то вторгся, им пришлось бы пересечь полдюжины кантонов и около тридцати знамен, чтобы добраться досюда. Это место совсем не подходит для военного вторжения.
        - Но если у вас есть незащищенный Привратный Камень, без Хранителя Врат, - сказала Джанель, - это станет отличным способом обойти нас с фланга и позволить йорцам тайком проникнуть в наши владения[88 - Ладно, она ошибалась насчет демонов. Но это? Это совершенно верная идея.].
        - Пусть так, но все же я бы сказала, что есть места получше, чтобы закрепиться. Ну, не знаю… - Нинавис махнула рукой.
        - Толамер, - предложил сэр Барамон. - Кантон графа Джанель прекрасно бы подошел.
        - Точно. Толамер, - согласилась Нинавис. Затем она замерла и оглянулась на Джанель.
        - Да, - сказала Джанель, - именно поэтому я бы хотела получше прояснить всю эту ситуацию с сэром Оретом, хотя я сомневаюсь, что он в сговоре с решившими вторгнуться йорцами.
        - Но разве йорцы могут вторгнуться? - спросил брат Коун. - Я имею в виду, они часть империи. Разве не странно будет, если одна часть империи попытается захватить другую, не так ли?
        Остальная троица переглянулась, будто переговаривалась друг с другом - и одновременно напоминая друг другу, что брат Коун происходил не с восточной стороны Драконьих Башен.
        - Йор - последняя из провинций, присоединенных к империи, - объяснила Дорна.
        - Я знаю, - сказал брат Коун.
        - Ну… - Дорна пожала плечами. - Они от этого не в восторге. Я имею в виду, джоратцы стали куурцами уже лет пятьсот как - ну, или около того. Нас это вполне устраивает. Мы гордимся этим. Кроме того, здесь, в Джорате, мы сами перешли на сторону Куура, чтобы император Кандор помог нам изгнать нашего старого бога-короля. Мы хотели стать частью Куура. Но есть йорцы, чьи бабушки и дедушки прекрасно помнят, как ими правил бог-король Чертхог и противная богиня-королева Сулесс. Ни у кого не было Уртанриэля, поэтому убийство богов-королей было делом тяжелым и грязным. Настоящей кровавой баней. Бойня от одной двери до другой, с поджиганием любого, у кого есть хоть капля магической силы. Настоящие йорцы по-прежнему не допущены к власти. Им не разрешается исповедовать свои убеждения или говорить на старом языке. Я хочу сказать, что они не стремятся считать себя верными империи, как мы.
        - Все равно это лучше, чем в Маракоре, - пожаловалась Нинавис. - По крайней мере, йорцам разрешено владеть оружием.
        - Это потому, что йорцы не продолжают бунтовать, - возразил сэр Барамон, а затем пожал плечами: - Или, может быть, они просто гораздо терпеливее относятся к этой идее. Разве ты стала бы жить в таком жалком месте, как Йор, если бы в этом не было необходимости.
        Нинавис закатила глаза:
        - Нет.
        Сэр Барамон вскинул руки:
        - Ну, вот и все. Мотивов более чем достаточно для того, чтобы попытаться расширить свою территорию до земель более солнечных и плодородных, чем их родной заснеженный, замерзший, личный Ад.
        - Релос Вар, - пробормотала Джанель.
        Остальные посмотрели на нее.
        - А что Релос Вар? - спросила Дорна.
        Джанель покачала головой:
        - Не бери в голову. Я выясню, кто он такой, как он замешан во всем этом и как он связан с этой колдуньей, Сенерой.
        - А затем? - спросила Нинавис.
        Джанель склонила голову набок:
        - Затем я просто убью их. Что ж еще?[89 - Всего одно слово: попробуй.]
        Часть II
        Серебряный Меч
        Они прервались на ужин.
        Вечерняя трапеза состояла из длинной лапши, политой острым рагу из бычьих хвостов с томатами. Кирин ел большую часть еды с помощью хлеба, но он признавал и использование двузубых вилок, которыми местные ели лапшу.
        Закончив есть, он вдруг понял, что запах горящего дерева стал сильнее. Его глаза наполнились слезами, а люди вокруг начали кашлять.
        Так же, как и он.
        Кирин оторвал взгляд от тушеного мяса как раз вовремя, чтобы увидеть, как из камина рядом с ним повалил дым. Так же, как и из большого камина в другом конце комнаты. Мужчина, которого он раньше не видел, задыхаясь, выбежал из коридора, который, как он предполагал, вел на кухню. За беглецом следовало серое облако дыма, вырвавшееся из соседней комнаты.
        Джанель вскочила:
        - Всем на землю! Не вставать!
        - Что происходит? - выкрикнул кто-то.
        - Рисуйте знак! Срочно! - Это, похоже, была Нинавис.
        Кирин присел на корточки. В тот же миг рядом с ним опустился Коун.
        - Откинь волосы назад, - сказал брат Коун.
        - Зачем? Что ты… - Он не договорил, вспомнив, как брат Коун расправился с колдовским дымом в Мерейне. Этот дым был обычным, но это не означало, что в нем нельзя было задохнуться до смерти. Он откинул волосы назад.
        Брат Коун колебался.
        - Подожди, меч… - Он посмотрел на пояс Кирина, где отдыхала Уртанриэль.
        - Все равно должно сработать, - сказал Кирин. - До тех пор, пока я не попытаюсь развеять его или пока Уртанриэль не решит, что это мне угрожает. Ты ведь воздействуешь на воздух, а не на мое тело или тенье, верно?
        - Верно. - Коун коснулся пальцем лба Кирина и что-то нарисовал на нем, а затем перешел к следующему человеку. Воздух сразу же стал сладким и свежим на вкус. Кирин больше не чувствовал запаха дыма. Он встал и увидел, как дым расступился вокруг его головы, как будто там был невидимый барьер. Далеко в дыму Кирин не мог видеть, но, по крайней мере, он мог стоять. И дышать.
        - Сначала лошади, - приказала Джанель всей комнате. - Иначе они окажутся быстро на земле.
        - Кто-нибудь потушите огонь в очаге!
        Кирин чуть не вызвался добровольцем, но внезапно вспомнил, что у него Уртанриэль. А значит - ему не полагалось никакой магии, потому что, как бы ему ни хотелось помочь, отпускать ее не хотелось еще сильнее.
        Кроме того, он не был уверен, что Уртанриэль позволит ему отпустить ее.
        - Чем я могу помочь? - крикнул Кирин[90 - Неужели ему не пришло в голову схватить ведро и потушить огонь в очаге водой? Клянусь, подари кому-нибудь небольшую возможность пользоваться магией, и это все, о чем они могут думать!].
        - Проверь задние комнаты, - ответил какой-то мужчина. - Убедись, что там никто не спит… ну или не занимается чем-нибудь еще.
        Кирин не мог видеть достаточно далеко, чтобы найти, где располагались задние комнаты, но примерно это представлял, так что смог, спотыкаясь, подойти к ним и принялся открывать двери.
        - Здесь есть кто-нибудь?
        Гостиница предлагала номера для ночлега.
        Последний из которых был занят.
        Кирин отвернулся.
        - Так, ребята, надевайте одежду и быстро наружу. Высоко не подниматься - из каминов дым.
        Троица в кровати откликнулась, и он сразу ушел.
        Когда он вернулся, дым уже рассеялся. Учитывая ворчание Уртанриэль, можно было предположить, что кто-то использовал магию, чтобы рассеять его. Джанель вернулась из конюшни с Арасгоном, Таларасом и Хамаррат. Никому это не показалось странным.
        - Внимание всем! - крикнула Нинавис. - Давайте успокоимся. Холодно станет не сразу, так что мы сможем убрать дым. Возможно, даже сможем нагреть для тепла эти камни.
        - Эйан’аррик сделала это нарочно? - спросил кто-то[91 - О нет, что вы! Эйан’аррик случайно вылетела из Йора, наткнулась на таверну, а потом так же случайно выдохнула лед. Чисто случайно.].
        - Не думаю, - ответила Джанель. - Должно быть, накопившийся снег и лед наконец заблокировали трубы. Это ничего не меняет, так что расслабьтесь.
        Толпа не расходилась, но они хотя бы успокоились. Люди отодвигали столы и стулья в сторону. Поскольку большинство чувствовало, что ложиться спать еще рано, они располагались не для сна, а скорее для отдыха. У всех на лбу были нарисованы знаки, некоторые - пеплом или мелом, но большинство было создано элегантными светящимися желтыми линиями, явно волшебными - и это в стране, которая, как известно, ненавидела любое проявление магии.
        Кирин надеялся, что их предупредят до того, как прибудет человек, которого ждала Джанель, и будет время удалить метки.
        А если нет… Вряд ли они кого-нибудь смогут одурачить.
        16: Черный Лотос
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ЖЕНЩИНА НАКОНЕЦ СТАЛА ИМПЕРАТРИЦЕЙ
        Когда все закончили уборку и разобрались с различными мелкими проблемами, Кирин устроился на стуле у бара рядом со Звездой.
        - О, привет! Меня зовут Кирин. А тебя? И не мог бы ты представить меня этой очаровательной женщине, которая на весь вечер монополизировала твое внимание?
        Звезда на мгновение глянул на него, а затем скорчил гримасу:
        - Продолжай звать меня Звездой. Я не возражаю.
        - Я Дорна. - Старуха окинула Кирина взглядом с ног до головы. - Хм.
        Кирин понятия не имел, что это значит.
        Джанель села рядом с Кирином так близко, что их бедра соприкоснулись. Было так смешно осознавать, что их бедра соприкасаются. Он чувствовал каждый нерв. Каждый раз, когда Кирин хотя бы слегка приближался к Джанель, казалось, что воздух звенит от напряжения.
        Через секунду Нинавис зашла за стойку бара, схватила бутылку ариса и налила всем по стакану.
        - Мне воды. Мы так пили сегодня вечером, как на свадьбе или на похоронах. - Дорна обвела рукой всю компанию: - Вам тоже стоит начать пить воду, слышите?
        - Да, мама, - сказал Звезда.
        - Итак, этот твой отсутствующий друг… - сказал Кирин.
        Джанель прижала костяшки пальцев к вискам:
        - Мы ждем волшебника, который знает, как открывать Врата. Не думаю, что он воспользуется входной дверью.
        - И он должен уже быть здесь?
        - Да, но… - Джанель оборвала речь на полуслове, увидев, что рядом с Дорной сел брат Коун.
        Жрец отодвинул стакан с арисом:
        - Чай есть?
        - Сзади есть кофейник.
        - Еще лучше, - согласился брат Коун.
        - Коун, есть что-нибудь от Турвишара? - спросила Джанель.
        - Турвишар? - Кирин удивленно моргнул: - Вы ждете Турвишара Де Лора?[92 - Со стороны Кирина немного самонадеянно думать, что в мире существует только один Турвишар - тот, которого он знает. Тот факт, что он внезапно оказался прав, делает его просто невыносимым.]
        Он испытывал смешанные чувства к лорду-наследнику Дома Де Лор. Турвишар работал на некроманта Гадрита Де Лора, но только потому, что ему в детстве был сделан гаэш. После устранения гаэша Турвишар проявил большую готовность помочь Кирину, чем другим соратникам Гадрита - включая Релоса Вара[93 - Ха! Оказывается, вы соратники.]. Кроме того, Турвишар действительно был безумно могущественным волшебником. Его сил хватило бы для того, чтобы самостоятельно открыть Врата без использования Привратного Камня.
        - Я же говорила тебе, что мы знаем одних и тех же людей?
        - Кто такой Турвишар Де Лор? - спросила Дорна. - Кроме того, что он никчемный отброс из королевской семьи. - Она взглянула на Кирина: - Не обижайся.
        Кирин пожал плечами:
        - О нет. Тут я полностью согласен.
        - Я оставлял ему сообщения, - сказал Коун. - Пока ничего. О, спасибо, Нинавис. - Он потянулся за кофе.
        - Подожди, вы можете связаться с Турвишаром? Как? - Кирин посмотрел на него мимо Звезды и Дорны.
        Брат Коун закусил губу:
        - Это…
        - Только не говорите, что это сложно, - сказал Кирин.
        Брат Коун сглотнул:
        - Мой Краеугольный Камень, Сердце Мира, позволяет мне видеть сквозь источники тепла на большом расстоянии. Это один из способов, с помощью которых мы узнаем, что Мориос еще не атаковал Атрин, - я проверял это через фонарь в городе. Я также могу… э-э… Я также могу накладывать заклинания в любом месте, которое я вижу, и таким образом я оставляю сообщения.
        Кирин присвистнул. Любой Королевский дом в Столице отдал бы дюжину любимых сыновей и дочерей, чтобы иметь такую способность[94 - Давайте будем реалистами: любой Королевский Дом в столице отдал бы дюжину дочерей за горсть ржавых, использованных гвоздей.].
        Проклятье, Тераэт тоже был бы очень счастливым убивашкой, если бы обладал такой способностью. Кирин почти почувствовал ревность: Кандальный Камень был артефактом, которым вряд ли бы кто пожелал пользоваться. На повседневном уровне Краеугольный Камень брата Коуна казался намного более полезным.
        - Ты недавно проверял Атрин? - спросила Джанель.
        Жрец кивнул:
        - Как раз перед обедом. По-прежнему ничего.
        - Будем надеяться, так и останется. Мы втроем просто… - Джанель окинула взглядом бар. - Мы кое-чем занимались. Дорна, Нинавис… - Она посмотрела на Звезду. - Э-э…
        - Звезда, - подсказал он.
        - Верно. Знаю, что веду себя грубо, но не могли бы вы оставить нас наедине…
        - Нет, не могли бы! - сказала Дорна. - Я не видела ни тебя, ни Коуна со времени Великого Турнира, и ты знаешь, что там произошло. Прошли годы. И нам нужно наверстать упущенное. Я останусь здесь! - Для выразительности она скрестила руки на груди.
        - Я тоже, - сказала Нинавис.
        Кирин усмехнулся:
        - Я думаю, теперь твоя очередь рассказывать, Джанель.
        ОЧЕРЕДЬ ДЖАНЕЛЬ.
        ЗАГРОБНЫЙ МИР
        Сейчас будет часть истории, которую никто из вас - даже брат Коун - раньше не слышал.
        Позвольте мне рассказать, что произошло после того, как мы покинули Мерейну и наше убежище.
        Бури закончились. Ко мне, кобыле Дорне и брату Коуну теперь присоединился сэр Барамон (который настаивал, что путешествие пойдет ему на пользу). Мы отправились в столицу Джората, Атрин. Я настояла на этом. Я знала, что армия движется к Мерейне, но чувствовала себя обязанной доложить о катастрофе герцогу Ксуну. Нинавис и горожане согласились вернуться и присмотреть за Мерейной - и проверить, рассеялся ли колдовской дым.
        К тому времени, как мы разбили лагерь, настроение у нас было испорчено. Мы отдали большую часть еды Нинавис и горожанам. Лед и снег не по сезону нанесли много вреда дикой природе, которая уже приготовилась к весне. Дорна собирала травы и растения - съедобные, если их заморозить. Я поймала себя на том, что тоскую по кому-нибудь с луком и острым охотничьим чутьем. Стараниями Дорны мы получили не больше нескольких пригоршней кореньев и ягод.
        И все же, даже когда я ложилась спать голодной, для того, чтобы пересечь Вторую Завесу, мне было достаточно закрыть глаза[95 - Нет, серьезно, я снова поднимаю этот вопрос. Знали ли мы, что она может это делать? И под «мы» я имею в виду вас.].
        Открыла я их для того, чтобы обнаружить, что нахожусь на небольшом холме с видом на город. Мое сердце заныло от его сходства с Холодными Водами - возможно, здесь было больше азоков, но тут были такие же общие зоны для приготовления пищи, те же конюшни и землянки.
        И такие же мертвецы, запертые внутри.
        Вдалеке ревели демоны. Я обнажила меч, зная, какая ночная работа мне предстоит.
        А затем слоны Таэны снова наполнили воздух своими трубными голосами. Ухмыльнувшись, я сменила тактику. Вместо того чтобы броситься в бой, я погнала демонов прямо к светящимся боевым слонам Богини Смерти. На этот раз я держалась подальше от светящихся стрел, убивая отставших демонов, посчитавших, что я представляю меньшую угрозу, чем Охота.
        Я поискала его глазами. Все это время я осматривала линию деревьев, изучая слонов, выискивая взглядом ванэ из Манола в зеленом и золотом. Того, которого я предупреждала о Релосе Варе[96 - Мне не нравится тот факт, что, несмотря на огромные различия, у них есть средства общения. Предполагается, что это наша уловка.]. Того, кто спас мне жизнь.
        Но его там не было. Разочаровавшись, я направила свой гнев в его естественное русло: убийство демонов.
        Эти демоны - молодые, глупые, зеленые - не понимали, что лес Загробного Мира стал их склепом. Им была обещана власть и страх убитых ими жертв. Их никто не предупредил, что они и сами могут стать добычей.
        Когда пал последний демон, я стряхнула фиолетовую кровь с меча, наблюдая, как слоны трубят о своей победе. Они не заметили моего присутствия. Учитывая, что альтернативой было стать их жертвой, меня это вполне устраивало.
        Однако по-прежнему не было никаких признаков моего безымянного ванэ из Манола.
        - Кого ты ищешь?
        Я резко обернулась.
        Он, одетый в тот же наряд, который я видела на нем в прошлый раз, стоял позади меня, скрестив руки на груди и прислонившись к стволу мертвого дерева. На этот раз его кинжалы оставались на поясе.
        На груди у него была рана, словно его ударили ножом, но, казалось, он даже не заметил ее.
        - Это ты?.. - благоразумно спросила я, подходя к нему. Я не услышала и не почувствовала его приближения, и на мгновение у меня возникло подозрение. Могла ли это быть Ксалторат? Могла ли она знать о нашей предыдущей встрече? Неужели она сейчас выдавала себя за него?
        Нет, сказала я себе. Она не знала. А если бы и знала, то не осмелилась бы подойти так близко к месту, где могла появиться сама Таэна. Это все было реально. Или, по крайней мере, настолько реально, насколько это может быть в Загробном Мире. Я тонула в его зеленых глазах, и от него пахло кровью, мускусом и глубоким, бескрайним морем.
        - А кем еще я могу быть?
        - Неважно, - сказала я, и…
        Ну, нет смысла этого стесняться. Я поцеловала его.
        Это было глупо. Я знаю, что это глупо. Я не спросила у него разрешения. Я все еще держала меч. Если бы он решил, что я нападаю на него, это была бы лишь моя вина. Но даже если нет, было бы невежливо начинать такую увертюру без определенных обсуждений. Я позволила своему желанию взять верх над здравым смыслом.
        Я почувствовала, как он вздрогнул. Он потянулся к оружию, инстинктивно предположив, что это ловушка. У меня вообще не было оправдания. Он остановился.
        - Ты помнишь меня? - Он посмотрел на меня так, словно я была чудом.
        - Конечно, я тебя помню. Ты спас мне жизнь.
        Он отступил назад, выглядя странно разочарованным[97 - Он разочарован тем, что женщина, которую он спас, так рада его видеть, что начинает целоваться? Я знаю, я вряд ли эксперт по романтике, но не думаю, что это должно происходить именно так.].
        Затем кто-то позади нас откашлялся.
        Он шумно втянул воздух. Я обернулась и увидела…
        Таэну.
        Таэна, Богиня Смерти, стояла прямо позади нас.
        Подобно своим статуям, она была темнокожей и одетой в белый шелк. Розы и черепа обнимали ее бедра, венчали ее мерцающие волосы. И было понятно, кто она. Дело было не только в том, что она являлась красотой, воплощенной в обсидиане, костях и багровом цвете. Ее аура, ее ужасная манера держаться, ее облик провозглашали, что она пережила все абсолютное и неизбежное. В ее глазах каждый находил свой окончательный суд, все людские грехи и милости обнажались пред ее ртутным взором.
        Я опустилась на колени и наклонила голову, распростершись перед ней ниц. Позади я услышала, как ванэ из Манола отошел в сторону. В каждом его движении чувствовалась вина, словно его поймали с поличным, - и я поймала себя на том, что задаюсь вопросом, не Таэне ли принадлежит его тудадже. Я слышала много шуток о брачном ложе Таэны как эвфемизме для обозначения смерти, но мне никогда не приходило в голову, что за этим юмором может скрываться что-то реальное. Неужели меня только что поймали на вольностях с любовником Таэны?
        Затем я услышала шум шагов, шуршание ткани, свист металла, рассекающего воздух.
        Что? Нет!
        Жизнь, потраченная на то, чтобы пережить грубые и резкие «уроки» Ксалторат, сделала некоторые инстинкты необратимыми.
        Я успела откатиться в сторону за мгновение до того, когда меч Таэны вонзился в землю там, где я только что была.
        - Мать, нет! - закричал ванэ из Манола.
        - Значит, не любовник, - сказала я, перекатываясь на бок.
        Сын было не намного лучше.
        Она держала по клинку в каждой руке и двигала ими с невероятной скоростью.
        Она приближалась неуклонно, неумолимо - подобно тигру, идущему, медленно и уверенно, к добыче, слишком тяжело раненной, чтобы убежать. И хотя она не бежала, она мгновенно приблизилась ко мне, появившись рядом в мгновение ока, хотя, казалось, шла не спеша и не торопясь.
        - Пожалуйста! Остановись! - закричала я, пытаясь увернуться. Щит задрожал от мощного удара мечом. - Я тебе не враг!
        Моя рука онемела от удара.
        - Нет? - Таэна шагнула ко мне: - Тогда почему Ксалторат пощадила тебя? Почему она выбрала тебя, дав возможность выжить в Адском Марше кантона Лонеж?[98 - Интересно, Таэна действительно использовала здесь женские местоимения для Ксалтората или это просто Джанель так модифицировала ее речь, пересказывая историю?] По какой еще причине, кроме того, что ты поклялась ей в верности?
        Протест застыл у меня в горле. Слезы навернулись на глаза.
        - Я не знаю, почему она пощадила меня.
        - Нет, знаешь. - Она вновь замахнулась.
        Я увидела, что ее сын отодвинулся в сторону, и поднырнула под ее замах. А она неглубоко полоснула мне по бедру, прорезав броню насквозь.
        Моя сила здесь не шла мне на пользу. Моя способность отбить оружие врага или даже сломать его ничего не значила против бога. И эта полнейшая бесполезность проявлялась в каждом замахе, каждом увертывании, каждом близком или не очень близком промахе. Новые и новые разрезы пересекали мою броню, подобно бритвенным следам, оставленным врагом, которому не нужно было торопиться с неизбежным исходом.
        Я не нанесла ей ни одного удара.
        Я не подходила близко.
        Я отбросила меч и щит и вновь опустилась на колени.
        Я почувствовала, как холодный металл прикоснулся к моей шее и два лезвия остановились у самой кожи.
        - Я не знаю почему, - повторила я. - Она спросила меня, хочу ли я ее защиты. Она не была похожа на демона. Она выглядела как красивая женщина. Поэтому я согласилась. Но я никогда не подчинялась ей. Однажды она… - Я не решилась сглотнуть, все время ощущая на себе пристальный взгляд Таэны, понимая, что единственное движение способно положить конец моему существованию. - Однажды она потребовала от моей матери - моей настоящей матери… заключить с ней сделку, чтобы защитить меня. Я не верила ей тогда и не верю сейчас: Ксалторат любит лгать.
        - Да. Да, любит. Посмотри на меня. - Она приподняла мой подбородок лезвиями.
        Я скорее почувствовала ее голос костями, чем услышала ее. И не выполнить приказ я не посмела.
        Я подняла глаза. Наши взгляды встретились.
        Смотреть в глаза Таэны - означало смотреть в зеркало каждого прошлого греха, который я когда-либо совершала, каждой ошибки, каждой обиды. Эти глаза видели все. Каждый постыдный поступок или поступок, которого я должна была стыдиться. Эти глаза говорили: «Я видела все, что ты сделала. Ты можешь скрыть свои грехи от всех остальных, даже от тебя самой, но не от меня. От меня не скроешь никогда».
        Я находила в этом своего рода утешение.
        Я знаю, это звучит странно, но утешение может быть и в том, чтобы сорвать струпья с раны. Это приносит боль, да, но еще и облегчение. Наконец-то все открыто. Наконец-то я призналась в своих грехах. Наконец-то кто-то знает.
        Я не видела, как она уронила мечи или убрала их, но они исчезли. Она взяла мое лицо руками, продолжая смотреть мне в глаза, изучая мои черты.
        - Кто твой господин? - спросила она меня. - Кому принадлежит твое тудадже?
        - Маркриву Став… - начала отвечать я.
        - Нет, - поправила меня она. Я вздрогнула, когда поняла правду, заключенную в этом единственном простом слове. Возможно, я была обязана своим тудадже маркриву Ставиры, Ароту Малкоссиану. Возможно, я знала свое место, отдала ему свою преданность. Но, по правде говоря, у меня не было к нему никаких чувств с того дня, как он решил поставить амбиции своего сына выше чести моего дома. Но кто же тогда оставался? Ксун, герцог Джората? Возможно, герцог Ксун. Но я не видела этого человека много лет; трудно быть верным тому, от кого осталось только имя.
        Затем я поняла очевидный ответ:
        - Ты, - сказала я. - Восьмая. У тебя всегда была моя ту-дадже.
        Ее осуждающий и справедливый взгляд продолжал ловить мой, но ее руки изменили свое положение, прижавшись к моим щекам. Она наклонилась и поцеловала меня в лоб, а затем отпустила меня.
        - Я ошиблась на твой счет.
        - Ошиблась?
        Это было хорошо или плохо? Она имела в виду, что не должна была пощадить мою жизнь?
        Она отвернулась, освобождая меня от своего пристального взгляда. Я чувствовала себя так, словно меня только что держали на веревочках и теперь освободили, так что я рухнула на землю, пытаясь восстановить дыхание. Я попыталась обратиться к ванэ за объяснением, но он уставился на меня так, словно видел в первый раз.
        - У меня есть плохая привычка слишком рано списывать людей со счетов, считая их безнадежными, - объяснила Таэна. - Я предполагала, что, как только Ксалторат вцепится в тебя когтями, ты будешь потеряна для нас.
        - Я не понимаю.
        - Мать не поверила мне, - наконец вмешался ванэ из Манола, - когда я сказал ей, что ты все еще не демон.
        Таэна развела руками:
        - В мою защиту скажу, что это небывалый случай. Демоны или пожирают, или заражают. Демоны не проявляют милосердия.
        Я вскинула голову:
        - Я бы не назвала это милосердием.
        На меня снова уставились эти зеркальные глаза:
        - О, я понимаю почему. - Она протянула руки, то ли благословляя, то ли извиняясь. - Я ошибалась в тебе, - повторила она, - и поэтому ты не получила помощи, которая могла бы тебе послужить. Так что теперь я в долгу перед тобой. Что ты хочешь? Попроси меня об одолжении, и если в моей власти даровать его, я сделаю это.
        Мое сердце билось так быстро, что я не слышала ничего, кроме стука крови в ушах. Дар Богини Смерти. Я могла бы попросить достаточно металла, чтобы восстановить мое фамильное поместье, выкупить залоги, причитающиеся маркриву Ставиры, вернуть лояльность моих вассалов в Толамере. Я могла бы попросить о смерти Орета, человека, который вынудил меня покинуть мой собственный дом, или о том, чтобы Таэна вернула моего дедушку. Я могла бы попросить снова увидеться с родителями…
        Я закрыла глаза от боли. Нет. Я не могла.
        «Если в моей власти даровать…»
        Сюда не входило возвращение моих родителей или даже просто встреча с ними. Души моих родителей пребывали за пределами досягаемости богов.
        В наших двойственных и переплетенных мирах нелегко по-настоящему умереть, но все-таки это возможно. И легче всего приносят эту истинную смерть другим именно демоны[99 - И Гадрит тоже был на это способен. Думаю, отныне я буду называть его Номинальным, так как он, по сути, был отсталым демоном.].
        Но в любом случае я могла обратиться с одной только просьбой и жить спокойно.
        - Тогда я прошу вот о чем: покончите с Релосом Варом.
        Таэна моргнула, глядя на меня. Затем она усмехнулась и повернулась к сыну:
        - Что ты ей рассказал?
        - Это не я, - запротестовал он. - Она сама узнала о волшебнике.
        - Пожалуйста, - сказала я, вставая. - Я знаю, что Релос Вар замышляет недоброе в Джорате. Ему помогают колдунья и дракон, и я не знаю его целей, но они не могут быть добрыми.
        - О, тебе не нужно убеждать меня, - сказала Таэна. - Я лучше, чем кто-либо другой, знаю, на что он способен. К сожалению, ты назвала дар, который не в моей власти предоставить[100 - Я подумывала опустить этот отрывок, опасаясь того, что он может сделать с вашим эго. В конце концов, я оставила его для полноты картины и еще потому, что приятно иногда слышать, что враг говорит о тебе за твоей спиной. Приятно время от времени получить такое угощение.].
        Я почувствовала слабость.
        Я предполагала, что Релос Вар будет сильным. Ну или хотя бы достаточно сильным. Но то, что он достаточно силен, чтобы пребывать вне суда богов? Я в шоке уставилась на нее.
        - Действительно, возможность остановить Релоса Вара очень занимает меня и моих собратьев из Восьми, - призналась Таэна. - Так что вместо того, чтобы помочь тебе, все будет совсем наоборот.
        Я нахмурилась:
        - Не поняла.
        Она сделала какой-то жест. Ничего такого уж витиеватого, но только что ее руки были пусты, а уже в следующее мгновение она держала копье. Золотое копье, прекрасное и сияющее. И она предложила его мне.
        Имей в виду, копье - не мое любимое оружие.
        Я не могу вспомнить ни одного случая, когда я когда-либо использовала его. По большей части я практиковалась с мечами и булавами, но это совсем не одно и то же.
        Однако, когда бог вручает вам оружие, вы берете его. Вы не просите чего-нибудь другого.
        Металл казался теплым на ощупь. Длинное зазубренное копье было украшено вдоль древка символами солнца. Оно было легким и хорошо сбалансированным. И без всяких объяснений я знала, что каждый дюйм его был волшебным.
        - Оно зовется Хоревал, - объяснила Таэна. - Когда-то оно принадлежало старому другу. И если я права, то это одно из немногих видов оружия во всем мире, которое может убить дракона. Я сожалею, что не могу дать тебе само это оружие.
        Я посмотрела на богиню, ответив ей улыбкой на улыбку.
        - Вот как? - Затем до меня дошли ее слова. - Что значит «ты не можешь дать мне оружие»? Оно же здесь?
        - Нет, дитя, это всего лишь видимость. Настоящий Хоревал спрятан за многими замками во дворце Ажена Каэна, герцога Йора, который является поборником Релоса Вара.
        - Это действительно усложняет дело[101 - Она даже глазом не моргнула, когда ей сказали, что Каэн работает на вас, а не наоборот. Она либо намного умнее, либо намного глупее, чем мы ее считали, и другие примеры доказывают, что она не так уж глупа. Будьте осторожны.].
        - Так что, похоже, я даю тебе задание, а не дарую тебе милость. Верните это копье в Мир Живых. Если копье способно убивать драконов, то у тебя есть возможность убрать одно из величайших орудий Релоса Вара - Эйан’аррик.
        - Но, Мать, это безрассудно. Даже Братство никогда не было в состоянии проникнуть в Ледяные Владения…
        Она вскинула руку. Он замолчал.
        Я улыбнулась ему, польщенная тем, что он заботится о моей безопасности.
        - Знаешь, твой сын не так уж и ошибается. Не имею ни малейшего представления, как можно проникнуть туда. Я не воровка и не шпионка.
        Таэна наклонила ко мне голову:
        - Когда доберешься до Атрина, поищи человека по имени Митрос. Он руководит компанией наемников, состоящей из свободных всадников. Он будет только рад посоветовать тебе, как лучше всего решить эту проблему.
        - Мать, ты не можешь просить ее об этом!
        Таэна посмотрела на него так, что тысяча слонов бросилась бы в паническое бегство.
        - Это слишком опасно, - продолжал настаивать он. - Релос Вар уничтожит ее, если даже предположить, что герцог Каэн не сделает этого первым. Не может быть, чтобы Релос Вар не знал, кто она такая. Ее невозможно замаскировать. Не получится притвориться, что она другая!
        - Да, - мягким и опасным голосом согласилась Таэна. - Я рассчитываю на это. Я рассчитываю именно на это. Я знаю, что он не причинит ей вреда. Ему нравится настраивать наши семьи против нас. Это желание будет непреодолимо[102 - О, хороший совет. Спасибо, Таэна.].
        - Это не тебе решать! - огрызнулась я на слова ванэ, который, казалось, был очень удивлен моему вмешательству. - А мне!
        - Ты ничего не знаешь о рисках…
        - Какие риски имеют здесь значение? Что он контролирует людей и силы, способные убивать тысячами? Я это знаю. Что он обладает магией и силой, недоступными моему пониманию? Я узнала это, когда Таэна сама сказала мне, что не может победить его. Я знаю, что это опасно. Имеет ли это значение, когда на карту поставлено так много жизней?
        Он нахмурился:
        - Почему ты такая упрямая?
        - Почему ты думаешь, что я не могу выбирать свой собственный путь?
        Он выпрямился:
        - Я этого не говорил.
        - За кого ты меня принимаешь? - Я указала на его мать, Богиню Смерти: - Моя тудадже у нее, но не думай, что передала тебе свои поводья. Я этого не делала.
        - Тераэт, она приняла решение.
        Я замолчала.
        - Его зовут Тераэт?
        - Да.
        Я прикусила нижнюю губу, глядя на Тераэта. Он казался достаточно молодым. Не намного старше меня.
        Я снова повернулась к Таэне:
        - На него уже кто-нибудь претендовал? Он так прелестен.
        Она удивленно заморгала, а Тераэт и вовсе уставился на меня в немом шоке. Затем Таэна улыбнулась:
        - Почему… Что ты предлагаешь за него?
        - Ну, ты все еще должна мне дар.
        - Очень хорошее замечание.
        - Но Мать! - Возмущенный тон Тераэта развеял все сомнения, которые могли быть у меня по поводу их отношений. Он был оскорблен. Его мать смутила его.
        Прекрасно. Очаровательно.
        О, я хотела его.
        Я крутила в руках иллюзорный Хоревал.
        - Думаю, я соберу для тебя великое множество душ, великий господин, и я начну сегодня ночью. - Я понятия не имела, какие обряды ухаживания существуют у богов или их потомков, но по обычаям моего народа я заявила о своих намерениях. О его отце я не беспокоилась - идорра Таэны возвышалась над любым, кто мог бы лечь в ее постель. Так что за ее сына я торговалась только с ней.
        - Мать, ты не можешь продавать меня. - В его дразнящем тоне проклевывалось что-то более острое, чем смех. Что-то более темное. Сомненье. В этом утверждении таился вопрос, и очень некрасивый вопрос.
        - Разве я не Правосудие? - ответила Таэна. - Разве, если я поступлю так, это не значило бы, что ты этого заслужил?
        И вдруг она перестала смеяться или улыбаться. Все стало слишком серьезным, и я совершенно не понимала почему.
        Тераэт взглянул на меня, и эти прекрасные зеленые глаза наполнились сожалением и чувством вины.
        - Что здесь происходит? Что мне нужно понять, чтобы прояснить все происходящее?
        Таэна и Тераэт посмотрели друг на друга в течение еще одного удара сердца, а затем он вздрогнул и отвел взгляд. А Таэна повернулась ко мне:
        - Мы не всегда избегаем грехов прошлых жизней. Но если тебе нравится мой сын и ты завоюешь его сердце, тогда он твой, и с моей стороны ты не найдешь возражений. А пока - удачной охоты, дитя мое.
        - Тераэт?
        Он поднял глаза от земли:
        - Да?
        Я наклонила к нему голову:
        - Мы еще увидимся.
        Улыбка Тераэта стала кривой:
        - У меня ведь есть право голоса по этому вопросу?
        - Всегда. А до тех пор… - Я отсалютовала Таэне и зашагала в лес, в поисках демонов.
        17: Перевал Тига
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДВЕ ЖЕНЩИНЫ СТАЛИ ФАКТИЧЕСКИМИ ГЛАВАМИ ДОМА ДЕ МОН
        - Пожалуйста, скажи мне, что ты не замужем за Тераэтом, - сказал Кирин.
        - Технически… - начал было говорить брат Коун, но Нинавис протянула ему чашечку кофе.
        - Я не замужем за Тераэтом, - сказала Джанель, хлопнув пальцами по плечу жреца. - Не доводи его до сердечного приступа.
        Коун с улыбкой отхлебнул из чашки.
        - Кто этот жеребец, о котором ты говоришь? - спросила Дорна. - Тераэт? Как получилось, что я его не знаю.
        Представлять таким же образом Кирина Дорна не требовала. Но Кирин подозревал, что каждый в таверне знал, кто он такой.
        - Дорна, я никогда не встречала его в Мире Живых, - сказала Джанель, - но если я когда-нибудь его встречу, обещаю, я приведу его сюда, чтобы познакомить с тобой. - Она на миг замолчала. - Если он когда-нибудь поймет, что не он главный.
        - О, ты должна перестать влюбляться в жеребцов, которые думают, что ты должна быть кобылой, - покачала головой Нинавис. - В любом случае ты даже не знаешь, жив ли он.
        - О, Тераэт жив, - сказал Кирин, чувствуя себя намного лучше после всего этого разговора. Тераэт еще не покорил сердце Джанель? Прекрасно[103 - Да, я тоже так думаю. Я не знаю, ревнив ли Тераэт. Я просто напишу себе заметку на потом, на случай, если это окажется полезным…]. - Я провел несколько лет, тренируясь с ним. Однако он убийца и потенциальный революционер.
        Нинавис ухмыльнулась:
        - О, вот это я понимаю. Это прямо мой тип мужчин.
        Дорна подняла палец:
        - Но он вожжи или седло? Вот в чем вопрос.
        Кирин нахмурился:
        - Что… о боги, ты ведь опять сейчас говоришь не о лошадях? Прекрати!
        Все, за исключением, возможно, брата Коуна, рассмеялись.
        - А теперь продолжай, - махнув рукой, сказала Дорна. - Я хочу услышать, что случилось с моим жеребенком.
        - О, мы меняемся друг с другом, кобыла Дорна, - объяснил брат Коун, - чтобы не надрывать голоса.
        Он вытащил свой дневник и начал читать.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        СРАЗУ ЗА ПЕРЕВАЛОМ ТИГА, ДЖОРАТ, КУУР
        Путешествуя из Мерейны в Атрин, они представляли собой самое жалкое зрелище. С тех пор как они покинули эставу, погода оставалась все такой же отвратительной. Брат Коун прибегнул к магии, чтобы помочь не отморозить руки и ноги, и даже сэр Барамон не протестовал. Они смогли добыть пропитание лишь через несколько дней, когда погода наконец улучшилась. Позже путники остановились в небольшой деревне, чтобы купить припасов.
        Брат Коун предпочел не заострять внимание на том, что граф, похоже, никогда не нуждалась в исцелении. Ее кожа оставалась теплой, каким бы холодным ни был лед или снег, как будто в ее алых глазах горел настоящий огонь.
        На второй неделе они выехали в районы Джората, недоступные для холодного дыхания Эйан’аррик. На земле распускались цветы. Улыбаться стало легче. Однажды утром граф проснулась так, словно никогда не знала ни боли, ни страданий, с такой широкой улыбкой на лице, что даже Дорна замерла и уставилась на нее.
        - Будь ты кем-то другим, жеребенок, я бы сказала, что тебе, должно быть, снились сладкие сны.
        - Достаточно сладкие, - согласилась граф. Она посмотрела на Дорну, проморгалась, а потом покачала головой: - Мне все время кажется, что я сейчас увижу Арасгона.
        - Он скоро нас найдет, - сказал сэр Барамон, потянувшись и застонав: - О-о-о… У меня болит все тело. Даже ногти на ногах.
        - О, мне нужно взглянуть… - предложил было брат Коун.
        - Я в порядке, - огрызнулся сэр Барамон.
        Граф перестала улыбаться.
        - Ты же знаешь, что Коун - Кровь Джораса[104 - Причудливая джоратская культурная реликвия. Если вас считают потомком Джораса (как и любого жителя к западу от Драконьих Башен), ваша магия по какой-то странной причине считается приемлемой. Это позволяет им игнорировать дихотомию ненависти к магии, в то же время наслаждаясь всеми преимуществами Привратников Дома Де Арамарин. Этот самообман настолько вопиющ, что я даже не сержусь.], - сказала Дорна. - Не обращайся с парнишкой, как с местной кобылой. Позволь ему помочь тебе.
        - Кровь кого? - спросил брат Коун. - Подожди, кто я?
        Но Дорна уже и не думала о нем. Пристальный взгляд старухи сфокусировался на Джанель:
        - Жеребенок? Что случилось?
        - Перевал Тига, - махнула рукой Джанель. - Глянь туда.
        Брат Коун повернулся на север. Они уже почти доехали до переплетения троп и мостов, ведущих из Пастбищ Южного Джората в Великие Степи, где находились Толамер и столица Джората, Атрин. Именно этим же путем они и прибыли в Барсину. Коун предпочитал восхождению на острые степные скалы тропы, но и они были столь узки, что от этого кружилась голова.
        Но от одного взгляда на белый как снег цвет земли на перевале начинали слезиться глаза
        Не обмолвившись ни словом, они бросились сворачивать лагерь - и поспешность, с которой этим занялась граф, заразила всех. Брат Коун вдруг понял, что ему не хватает Облака - мерина, которого Джанель подарила ему, узнав, что у Коуна нет лошади. Жрец, конечно, не считал себя наездником (и, скажи он это вслух, Дорна бы сразу подтвердила, что так оно и есть), но он очень привык к Облаку.
        - Мы всегда можем воспользоваться Большим Подъемником, - заметила Дорна.
        - Это еще сотня миль, - отрезала Джанель.
        - Посмотри на снег. На перевале Тига никогда не бывает снега. Если дракон здесь, мы должны быть от него как можно дальше.
        - Мы должны в этом убедиться! - Граф даже не замедлила шаг.
        Дорна выругалась под нос и родительски глянула на сэра Барамона, но он лишь пожал плечами, как бы говоря: «Что мы можем поделать», и последовал за Джанель.
        Как и остальные.
        Поднявшись на перевал, брат Коун понял, что худшие подозрения графа сбылись. Перевал Тига всегда считался оживленным местом, и с его помощью было проще всего добраться с плато на расположенные внизу пастбища, так что воспользоваться им могли все, кто был слишком беден или слишком упрям для того, чтобы использовать систему врат Куура. Они и сами прошли этим путем, не заходя в расположенный рядом город, потому что были слишком бедны, чтобы позволить себе платить за гостеприимство, и слишком горды, чтоб просить милостыню.
        Впрочем, именно это и вдохновило Джанель начать охоту на преступников.
        А сейчас намертво замерзшие город и перевал лежали под толстым слоем льда.
        Увидев это, граф бросилась вперед, не дожидаясь своих спутников.
        - Мы за тобой не успева… - Дорна проглотила рвущееся с языка ругательство, увидев, как на дальнем краю города кто-то пошевелился.
        Проснувшаяся Эйан’аррик, Повелительница Бурь, подняла голову.
        Граф резко остановилась. Следом замерли и остальные - до конца не веря, что они могли быть так легко застигнутыми врасплох - да еще и на голом пространстве, где не было ни малейшего укрытия: ни домов, ни деревьев.
        И дракон их увидел.
        Брат Коун знал, что они сейчас умрут.
        Эйан’аррик могла убить их в одно мгновение. Коун не владел боевой магией и потому не смог бы отбиться от дракона. Да и оружия, способного поразить такое создание, которое было больше, чем целый город, у них не было.
        Граф Джанель замерла. Дракон и девушка смотрели лишь друг на друга.
        Затем Эйан’аррик взмыла в воздух и улетела, устремившись на север.
        Над замерзшим городом повисла тишина.
        Брат Коун не знал, что спасло их, но некоторые подозрения у него были. Эйан’аррик не убила их вовсе не потому, что пожалела. Она просто отнеслась к ним как к каким-нибудь жукам - разве ей есть до них дело?
        Стоило Эйан’аррик подняться в воздух, и Джанель рванулась к городу, надеясь, что сможет помочь хоть кому-нибудь… Но увы. Все жители были мертвы.
        Брат Коун тоже не мог никому помочь, но единственная мысль, которая билась у него в голове, - как же все произошедшее здесь напоминало трагедию Мерейны. Неужели светлокожая колдунья-долтарка и здесь выпустила облако волшебного голубого дыма? Или это все-таки было случайное нападение дракона?
        В последний раз Коун видел разъяренного дракона очень давно.
        Графа они догнали уже в центре города - девушка стояла на коленях, и ее глаза блестели от слез.
        И учитывая, что вокруг был лишь лед, температура рядом с ней явно была выше, чем полагается. И с каждой секундой температура все сильнее повышалась. Лед под ногами Джанель начал таять, обнажая весеннюю траву.
        Сэр Барамон оглянулся по сторонам и обнажил меч, словно ожидая новой атаки.
        - Жеребенок, ты не должна себя винить, - прошептала Дорна. - Прекрати.
        Граф Толамер сдавленно всхлипнула.
        Дорна положила руку на плечо Джанель:
        - Пожалуйста, дитя. Остановись.
        Оттаявшая трава у ног Джанель вспыхнула пламенем. Дорна убрала руку и попятилась.
        - Мы должны найти убежище, - предложил брат Коун, не зная, что еще можно сказать. Небо темнело с каждой минутой. Надвигались бури, вызванные уходом Эйан’аррик.
        - У нас нет времени, - отрезал сэр Барамон.
        - Граф, я понимаю… - Брат Коун прочистил горло, чувствуя, как в душе поднимается волна паники, и не зная, что сказать. Он понятия не имел, как убедить Джанель прекратить использовать ее чары - при том, что она, вероятно, вообще не знала, что у нее есть дар. Может, она вообще не понимала, что сейчас топит лед или поджигает все, что находится рядом?
        - Если мы согреем азок изнутри, - продолжил Коун, - то сможем укрыться в нем, по крайней мере, до тех пор, пока буря не утихнет. - О еде, которой у них не было, он благоразумно не сказал.
        Все, затаив дыхание и не произнося ни слова, ждали ответа. То, что граф была как-то связана с огнем, понимали уже все, хотя никто не осмелился произнести это вслух.
        Брат Коун задумался, сможет ли он приписать себе этот небольшой пожар, заявить, что это сработало его заклинание. Кажется, слова Дорны о том, что Коун относился к Крови Джораса (что бы это ни значило), дали ему какой-то иммунитет от наказания за занятие магией. Возможно, сэру Барамону будет проще признать, что источником магии является Коун, а не его граф.
        Джанель вытерла глаза руками.
        - Я не могу это контролировать, - прошептала она[105 - Подозреваю, что раз она не спалила их дотла, это неправда.].
        - Вы можете этому научиться, - предложил брат Коун. - Вы не колдунья.
        Она вздрогнула:
        - Ты имеешь в виду, что я такая же, как и Тамин?!
        Он пропустил ее вопрос мимо ушей. На него можно будет ответить позже.
        - Что такое Кровь Джораса?
        Она вздохнула и вместо нее ответила Дорна:
        - Когда император Кандор освободил нас от лошадиного бога, Хорсала, взамен он попросил всех наших магов - потому что наши маги были сильнейшими в мире. В основном это относилось к великому волшебнику Джорасу, возглавившему восстание против Хорсала. Он был велик, этот Джорас, - ты ведь слышал, что Кандор назвал нашу провинцию в его честь. В любом случае Джорас собрал свою семью и всех своих кровных родственников. Он взял весь свой клан, и они отправились на запад, чтобы обучать и породниться с вами, куурцами…
        - Джорат - часть Куурской империи. Мы все куурцы.
        - Нет, - поправила его Дорна. - Ты куурец. Мы - джоратцы. Как бы то ни было, его родственники направились туда, чтобы у вашего народа тоже были могущественные маги. И вот почему вы все так хорошо знаете магию. Это означает, что кровь Джораса течет в твоих венах, давая тебе его силу. Любой другой, кто может творить магию, либо должен заключить сделку с демонами, либо запятнан кровью маракорцев. И уж они-то точно заключают сделки с демонами!
        Брат Коун удивленно заморгал:
        - Ты… ты хочешь сказать, что использование магии нормально, если ты происходишь из определенной наследственной линии?
        Он посмотрел на остальных собеседников, но никого из них слова Дорны не шокировали и не прозвучали как что-то странное.
        Она хмыкнула:
        - Я не говорила, что я в это верю. Думаю, что это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала, но ты сам спросил.
        Брат Коун снова повернулся к Джанель:
        - У вас красные глаза. В остальной части империи это бы означало, что вы огенра из Дома Де Тал. Их волшебники специализируются на огне. Так что, возможно, вы тоже Кровь Джораса и потому не колдунья, как на это ни по-смотри.
        О том, что ее все равно бы считали колдуньей, потому что у нее нет лицензии, как и у любой женщины, он просто промолчал. Об этом можно будет сказать позже.
        - Ты намекаешь, что у нее порченая кровь?! - вмешался в разговор сэр Барамон.
        Дорна изо всех сил ткнула его в плечо:
        - Да заткнись ты. Мать Джанель была простолюдинкой. Может быть, Френа была одной из этих огинрей. Мы ведь не знаем.
        - Огенра, - поправил ее брат Коун.
        - Ой, ну можешь на табличке это написать! - огрызнулась Дорна. - Я даже спелой сливы не дам за то, как правильно произносить это проклятое слово.
        Джанель встала:
        - Все вы - держитесь подальше.
        Дорна схватила сэра Барамона за руку и начала оттаскивать его назад - словно Барамон был ребенком, не понимающим, как не попасть под колеса повозки торговца, - а на его лице застыло страдающее выражение.
        Лед вокруг Джанель начал таять, обнажая лежащие на земле тела.
        Тела, которые внезапно зашевелились.
        - О, Селанол! - взмолился брат Коун. - Граф, смотрите!
        Дорна испуганно отпрянула назад, а сэр Барамон обнажил меч:
        - За спину мне, живо!
        Брат Коун заставил себя вспомнить, что, несмотря на свой вес, Барамон весьма неплохо владел мечом.
        Граф не сдвинулась с места. Она лишь обнажила меч, дожидаясь, когда одержимые демонами мертвецы приблизятся.
        Брат Коун судорожно пытался придумать, чем он мог бы помочь. Благословение может заставить демонов остановиться, но не более того, тем более что физически они здесь не находились. Они лишь использовали эти трупы как марионетки в Мире Живых. Получалось, что демоны, должно быть, овладели мертвецами лишь для того, чтобы оказаться в ловушке во льду.
        Коун нахмурился. Дракон помешал демонам начать Адский Марш[106 - Да, я знаю! В этом, демон вас подери, и была вся суть!].
        Джанель взмахнула мечом. Голова крестьянки скатилась с плеч. Еще один мертвец замахнулся на графа Толамер, и та нырнула в сторону, с размаха ударив его в челюсть, а затем рубанула мечом сверху, одним ударом располосовав труп от плеча до паха.
        Ни одной капли крови не вытекло из замерзшего тела.
        - Не размораживай их больше! - выкрикнула Дорна.
        Если граф ее и услышала, виду она не подала, лишь шагнула вперед и замахнулась на следующего демона.
        Дорогу заступила маленькая девочка.
        Граф заколебалась.
        Внимание Коуна привлекло движение сбоку. Повернувшись, жрец увидел, что какой-то обряженный в домотканую потрепанную одежду труп с каштановыми волосами не пошел напрямую в атаку на Джанель, а решил обойти их с фланга.
        Вскрикнув от ужаса, Коун отпрыгнул назад, но запутался ногой в подоле своего аголе и рухнул на землю.
        Сэр Барамон рванулся ему на помощь, изо всех сил ударил мечом, но плоть демона столь замерзла, что, не имея демонической силы графа, рыцарь смог нанести нападающему лишь легкую рану, и тот, не обращая на это никакого внимания, замахнулся на брата Коуна.
        Коун закричал.
        Демон уже поднял когтистую лапу, но в этот момент сэр Барамон смог вытащить брата Коуна из-под удара, а сам ударил снова, отрубив нападающему руку.
        Правда, тот так и не остановился. Что совсем не странно.
        Но затем его голова скатилась с плеч.
        Позади упавшего тела стояла граф Джанель, и глаза ее сверкали, как два солнца.
        - Это был последний, - обронила она. - Вы двое в по-рядке?
        - Проклятая тварь поцарапала мне руку, - вздохнул сэр Барамон. - Впрочем, бывало и похуже. Ничего страшного.
        - Давай я осмотрю рану, - тут же обратился к нему Коун.
        Барамон отмахнулся:
        - Это может подождать. Мы должны убедиться, что больше здесь нет демонов.
        - О, я уверена, они тут в каждом замороженном, - фыркнула Дорна, отряхивая ладони. - Но они все заперты подо льдом, так что, пока мы не начнем его растапливать, мы в безопасности, как жеребята. - Замерев, она уставилась на Джанель: - А теперь успокой меня. Скажи мне, что ты не будешь настаивать на том, чтобы мы их разморозили.
        На Джанель было страшно смотреть. За ее спиной лежала скомканная домотканая ткань, под которой покоились сотни трупов. Джанель указала на азок, стоявший достаточно далеко от главного города - в отличие от остальных, он не был заморожен и из него не лезли мертвецы.
        - Укройтесь там. И не выходите, пока я не вернусь.
        - И что потом? - Дорна не собиралась ее отговаривать - ее бы просто не послушали.
        - А потом мы продолжим путь в Атрин. И если понадобится, растопим весь снег по дороге.
        Джанель дождалась, пока остальные спрятались в укрытии, а затем начала свою смертоносную работу.
        18: Демонский Водопад
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДЖАРИТ МИЛЛИГРЕСТ БЫЛ УБИТ КСАЛТОРАТОМ
        Брат Коун закрыл книгу и жестом указал на Джанель:
        - Теперь ваша очередь.
        Поездка в столицу нашей провинции была мрачной по многим причинам, но не в последнюю очередь и из-за того, что мы видели на перевале Тига.
        Нинавис наклонилась вперед:
        - Подожди, а что случилось дальше?
        Джанель уставилась на свои руки:
        - Ничего особо необычного. Я разморозила деревню, разобралась с одержимыми, а затем, пока я разбиралась с демонами в Загробном Мире, мы отдыхали в том же азоке.
        Ее голос звучал столь ровно и деловито, что было видно, каких усилий ей это стоило.
        - Я очень сожалею… - сказал Кирин. Конечно, в том же возрасте у него были и свои проблемы - невольно вспоминалось, как ему сделали гаэш и продали в рабство. И все же он не мог не заметить, что с Джанель мало кто мог сравниться на поле боя. Однажды Джарит Миллигрест предложил ему военную службу, лишь потому, что он был готов сразиться с одним демоном. Что он скажет о женщине, которая сражалась с сотнями?
        Что бы сказал Джарит, поправился Кирин. В прошедшем времени.
        - Ты сожалеешь? Ты не имеешь к этому никакого отношения, - ответила Джанель.
        Он очень надеялся, что это правда.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ДОРОГА В АТРИН, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Зачем убивать целый город, а потом замораживать его? Демоны могли бы охотиться за этими убитыми душами и в Загробном Мире. Но демоны никогда не упускали возможности отправиться в Мир Живых, даже если не в полной мере. Но эти демоны были заморожены. Для чего это было сделано?
        Пусть мне и хотелось получить ответ на этот вопрос, но внутри меня бушевал хаос, поднятый совсем другим. Пламя, которое я вызвала. В ушах вновь и вновь звучали слова Тамина. Я была колдуньей так же, как и он - колдуном.
        Поглощенная своими мыслями, я даже не заметила, как мы добрались до водопада.
        - Что это за шум? - спросил брат Коун, когда мы спустились на лошадях вниз по главной дороге.
        О да. Мы снова нашли лошадей.
        Когда городок Тига подвергся нападению, городские лошади сбежали. Хотя и не все. Некоторые из них были такими же одержимыми, как и люди, но обычно мы, джоратцы, никогда не запираем наших лошадей, если только им не нужно укрыться от бури. Как только город оттаял, мы подобрали упряжь и смогли уговорить нескольких лошадей вернуться.
        Сэр Барамон удивленно покосился на брата Коуна и хлопнул жреца Вишаи по плечу:
        - Ты что, никогда раньше не видел Демонский Водопад?
        - Демонский?.. - Жрец удивленно моргнул. - Я думал, нам еще день до него ехать.
        - Самое большее - несколько часов, - поправила его я.
        - И при этом он уже слышен? - Кажется, его это совершенно сбило с толку.
        Прищелкнув языком, я направила лошадь вперед. Я решила ее назвать Цветком Ясеня. Хотя она и должна была всю жизнь прожить простой фермерской лошадью, я нашла, что она довольно мила, хотя и немного пуглива. Она заслуживала кого-то, кто кормил бы ее морковкой, называл бы ее красивой и водил на прогулки. И пусть это буду не я, но я пообещала себе, что найду ей достойного спутника в Атрине[107 - Интересно, что случилось с Цветком Ясеня? Удалось ли ей выбраться из города, может быть, в компании какого-нибудь милого фермера или маленькой девочки?].
        Мы поднялись на вершину холма. Я остановила Цветок Ясеня, дожидаясь, пока меня нагонит брат Коун.
        Наконец он появился - и на лице его читалось множество вопросов. Вместо ответа я просто указала ему вперед.
        Он проследил взглядом за моей рукой, и у него отвисла челюсть.
        - Демонский Водопад, - сказала я.
        Я много раз бывала в Атрине, но обычно прибывала с помощью Привратного Камня и потому никогда не видела его с такой высоты. Я никогда не видела этот изгиб Великой Степи, когда озеро Джорат переливается через край, образуя гигантский водопад шириной в несколько миль.
        Атрин, цветок Джората, расположился на вершине этого водопада, в центре плотины, сдерживающей воды озера Джорат. Город взмывал ввысь, подобно горе из белого кварца и голубого гранита, с дворцом и храмами, образующими ряд высоких шпилей, царапающих грозовое небо. Город раскинулся кругом. Защищавшие его толстые стены из белого камня с такого расстояния выглядели изящными и тонкими, как фарфор.
        С внешним миром Атрин соединяли два моста - две дорожки из каменного кружева, протянувшиеся от города до берега. В действительности мосты были шириной в сотни футов и длиной в несколько миль, по ним могла проехать целая армия лошадей, но с такого расстояния масштаб искажался и все выглядело крошечным и хрупким, как яичная скорлупа.
        Я нахмурилась, пристально вглядываясь вперед. С мостом было что-то не так.
        - Что это за пятно на мосту?
        Сэр Барамон сморгнул:
        - Пятно, граф?
        Дорна наморщила нос:
        - Ах, у меня уже не то зрение, что раньше. - Прикрыв глаза рукой от солнца, она прищурилась, вглядываясь в даль.
        - Это… - Она на миг замолчала. - Кажется, это здания на дамбе?
        - Кто будет строить на мосту? - спросила я. - Это странно.
        К моему удивлению, в голосе брата Коуна прозвучало негодование:
        - Города, они как реки, граф. Они выходят из берегов и распространяются за пределы своих границ. Это происходит повсеместно.
        - Это другие города, - пренебрежительно фыркнула я. - Я слышала, что столица регулярно переполняется человеческим мусором, но за стены Атрина никому не выйти. Город - это остров.
        - Это правда, жеребенок, - сказала Дорна, - но ты забываешь, насколько широки эти мосты. И вообще, большую часть года город пустует. Места предостаточно.
        Брат Коун нахмурился:
        - Не понимаю, зачем городу такого размера пустовать?
        - Потому что это ловушка, - пожала плечами я и под удивленным взглядом Коуна выдавила то, что могло сойти за улыбку: - Понятно, что сейчас это не ловушка, но Атрин не был построен, чтобы быть городом. Он был построен в качестве… издевки. Видишь ли, у императора Кандора была пехота, и он сражался с богом-королем лошадей. Огромная кавалерия Хорсала включала тысячи кентавров, и это не считая огнекровок и прочих конных чудовищ в его армии. Куур не мог выиграть войну, вступив в бой с Хорсалом на своих условиях, поэтому Кандор запрудил все реки плато, затопил Бесконечный Каньон и построил этот город в качестве приманки. Император Кандор спроектировал Атрин таким образом, что эго Хорсала потребовало бы напасть на него. Он построил Атрин, чтобы убить бога, а то, что его потом заняли люди, было случайностью. - Я неодобрительно сжала губы. - Здесь не должно быть столько людей, чтобы они не помещались в городе.
        Сэр Барамон нерешительно, словно извиняясь, пожал плечами.
        - Ты посещала его в последнее время, граф?
        Моя челюсть непроизвольно сжалась.
        - Мы были здесь до… - Продолжить я не смогла. До кантона Лонеж. До Ксалторат. - С тех пор прошло много лет, - пришлось признаться мне.
        - Ну что ж, граф. - Он почесал начинающую отрастать бороду. - Все меняется.
        Я вздохнула:
        - Или кое-что. - Я повела Цветок Ясеня обратно к главной дороге. - Пошли, что ли. Чем скорее мы доберемся до города, тем скорее я смогу предупредить герцога Ксуна об опасности, грозящей Джорату. Это угрожает всей провинции. Ему придется что-то предпринять.
        - Я бы не спешила, - сказала Дорна. - Ты же знаешь, что Орет ждет тебя.
        - Это ничего не меняет, - отрезала я. - У меня есть долг, Дорна. Герцог должен быть предупрежден.
        - Хорошо, - угрюмо сказала она, явно показывая, что все совсем не хорошо.
        Мы тронулись в путь.
        Стоило пересечь мост Мерат, соединяющий сушу с островом, и масштабы Атрина становились очевидны. По сравнению с озером Джорат, обширным внутренним морем, заканчивающимся бесконечной чередой демонических водосбросов, разбрызгивающих струи воды, город выглядел таким крошечным. Из-за масштаба Атрин казался причудливым пасторальным замком, ожившей сказкой о боге-короле. А потом вы замечали людей и понимали истинные размеры города.
        Все было так, как я помнила с детства.
        Ну, или почти так.
        Я не помнила ветхие трущобы, притаившиеся на мосту, ведущем непосредственно в город. Кто-то понастроил хижин из дерева и глины, добытой на берегу озера. Я увидела десятки различных стилей архитектуры - от отделки родом из Западного Куура до какой-то спиральной глиняной конструкции, напоминающей улей. Ни один из них не напоминал джоратский азок.
        - Маракорцы, - сказала я. Я заметила, как из-за занавесок на нас бросают угрюмые взгляды. А еще я увидела ровный цвет кожи, от светло-коричневой до темно-каштановой, и темные волосы, рыжие или черные. - Что здесь делают маракорцы?!
        Меж нагромождения зданий петляла узкая дорожка, достаточно широкая для того, чтобы по ней могли гуськом двигаться лошади. Мы решили, что безопаснее идти пешком, чем ехать верхом. И с каждым шагом я чувствовала на себе укоризненные взгляды поселенцев.
        - Они - беглецы и беженцы… По общему признанию, ситуация… э… за последние несколько лет стала немного хуже, - сказал сэр Барамон.
        - Ты хочешь сказать, что так было годами? - Я моргнула, глядя на него. - Кто владеет их тудадже?
        - Никто, - удивленно ответил он. - Я имею в виду, они маракорцы!
        Внезапно впереди раздался крик. Я увидела, как солдаты вытащили какую-то женщину на мост и приковали ее кандалами к земле, пока вторая группа обыскивала развалюху, в которой ее нашли. Через несколько секунд они, крича, вышли наружу, таща за собой какого-то маракорца. Женщина, завопив в полный голос, потянулась к нему, но солдаты сбили ее с ног.
        Я почувствовала, как рядом напрягся брат Коун.
        - Мы разве не собираемся что-нибудь предпринять?
        Я заколебалась:
        - Это не наше дело. Кроме того, эти мужчины носят цвета герцога.
        Сердце бешено колотилось в груди. Я хотела вмешаться! Мне следовало отнестись ко всему происходящему спокойно, доверив людям герцога следить за соблюдением законов. Но то, что произошло в Барсине, по-прежнему жгло мою душу. Я больше не могла…
        И в этот миг охранник полоснул кинжалом по горлу маракорца.
        Воздух распорол оглушительный женский вопль.
        Я успела перехватить брата Коуна за одежду за мгновение до того, как он успел рвануться к маракорцу - попытаться спасти ему жизнь.
        - Но я могу помочь!
        - Ошибаешься!
        Солдаты ушли. Отбросив в сторону тело и не обращая никакого внимания на женщину, они направились к воротам. Какова бы ни была их цель, они либо достигли ее, либо считали, что оно того стоило.
        Я отпустила брата Коуна. Он рванулся к женщине, которая рыдала над убитым мужчиной. Он мог быть ей кем угодно: братом, отцом, другом, мужем. Сперва она не обращала на брата Коуна никакого внимания, а затем с криками набросилась на него.
        - Пошли. - Сэр Барамон оттащил от нее Коуна. - Клянусь, здесь ты ничем ей не поможешь.
        Я чувствовала на себе пристальный взгляд Коуна. Хотя он не произнес ни слова, я знала, о чем он думал.
        Ты могла остановить их.
        - Хватит! - рявкнула я на него. - Это не наше дело. Здесь все живут лишь с позволения герцога. Мы не знаем всех обстоятельств.
        - Вы говорили, что джоратцы не убивают преступников просто так! А как насчет этого саэлена? Где его испытание боем? Его турнир? Кто собирался победить его тудадже?
        - Брат Коун…
        - Разве это справедливо?! - По его лицу текли слезы гнева.
        - Ах ты, милый жеребенок, - сказала Дорна, похлопав жреца по плечу. - Ты же знаешь, что это относится только к джоратцам.
        Я прошла прочь вслед за Цветком Ясеня, не собираясь проверять, идут ли за мною остальные. Не собираясь проверять, что стало с мертвым маракорцем.
        Я не знала всех обстоятельств. Я ничего не знала о преступлениях этого человека. Возможно, он это заслужил. Возможно, нет. Но одно я знала наверняка.
        В Джорате ты защищаешь то, чем правишь.
        Брат Коун не понимал этого. Он не понимал, что заступничество за какого-то случайного беженца из Маракора может быть воспринято как попытка бунта.
        Натянув на голову капюшон, я подошла к воротам, которые всегда мне казались обескураживающе малы - Кандор спроектировал их так, чтобы лошадям было трудно, почти невозможно пройти через них.
        Что императору Кандору было до лошадей? Он пришел не спасти их, а уничтожить.
        Если передние ворота были маленькими, то площадки для стрельбы из лука - нет.
        - Мой граф, - сказал сэр Барамон, - позвольте мне сказать.
        Я с облегчением кивнула, по-прежнему не доверяя собственному голосу. Слова брата Коуна ранили мою душу, как бритвы.
        Я надеялась на незаметный, тихий въезд в город, но этому не суждено было сбыться. Вся эта история с беженцами и кое-как построенными на мосту зданиями, похожими на осаждающую город армию, показывала, что охранники не только проверяли каждого входящего, но и записывали о нем все подробности, чтобы потом составить отчеты. Получалось, если их передадут моим врагам - проникнуть в город будет гораздо труднее.
        - Имя и причина визита? - спросил охранник у ворот.
        Сэр Барамон расхохотался:
        - Причина визита? Скажи мне, мой добрый человек, разве кто-нибудь назовет иную цель, кроме турнира, который состоится через две недели? С таким же успехом можно сказать, что тот, кто плавает в Зайбуре, просто хочет увлажнить лоб!
        Охранник прочистил горло и окинул сэра Барамона оценивающим взглядом:
        - Посмотреть или поучаствовать?
        - Победить! - рявкнул сэр Барамон. Он наклонился к мужчине, понизив голос: - Ну, побеждать буду не совсем я… Прошло несколько лет, - для выразительности он похлопал себя по животу, - с тех пор как я был звездой турнира. Тем не менее ты наверняка слышал о великом сэре Кависарионе из Далрисии? - Он снова понизил голос до шепота: - В этом году я привез свою новую протеже, Эмбер, - это ее первое шоу, но ты точно заметишь ее на играх, обещаю, - а также нашего тренера Крошку и ее личного слугу Пухлозада[108 - О, это мне понравилось. Надо обязательно записать.].
        Брат Коун удивленно заморгал. Дорна, напротив, ухмыльнулась от уха до уха и выпятила грудь.
        Охранник внимательно оглядел нас, особо задержавшись на моем красном плаще, а затем, вздохнув и закатив глаза, вновь обратил свое внимание на сэра Барамона:
        - Почему ты не сказал, что вы с Красными Копьями? - и нацарапал что-то у себя на бумаге. - Ваши люди находятся там же, где всегда: на Лугу рядом с Храмом Хореда. Передай капитану Десроку привет от меня.
        - Десрок? - Барамон приподнял бровь: - Ты имеешь в виду капитана Митроса?
        Я изо всех сил старалась сохранить скучающее и спокойное выражение лица. Именно это имя, Митрос, назвала мне Таэна. А значит, это именно он - человек, который поможет мне найти путь во дворец герцога Каэна.
        Охранник улыбнулся:
        - О, точно. Ошибся. Наслаждайтесь играми, - и он жестом велел нам заводить коней.
        Насколько же странными мы ему показались! Участники турнира обычно пользовались Привратным Камнем. Мы пришли пешком, с плохими лошадьми, слишком слабыми для ринга.
        Так что он решил устроить нам проверку.
        К счастью, сэр Барамон прошел ее.
        Внезапно я услышала вопль и, оглянувшись, увидела сэра Барамона, прыгающего на одной ноге.
        - Проклятая старуха! Что ты творишь?!
        Дорна уперла руки в бока:
        - Будто ты не знаешь что. Ты назвал меня Крошкой?!
        - Ну, не похоже, что к старости ты увеличиваешься!
        Кобыла Дорна ткнула пальцем сэру Барамону в живот:
        - В отличие от некоторых!
        - Граф! - Брат Коун тихо и предостерегающе обронил одно-единственное слово, но и этого было достаточно, чтобы я проследила за его взглядом: он смотрел наверх - на один из многочисленных городских мостов, протянувшихся с крыши на крышу. На ближайшем ко входу мосту висела почерневшая от огня клетка, предназначенная для того, чтоб ее видели все, кто проходил мимо. На крыше клетки сидела ворона. И тот огонь, что сжег клетку, несомненно, убил и человека внутри: теперь от него остался лишь обугленный скелет.
        С клетки свисала деревянная табличка, возвещавшая о деяниях преступника.
        Колдун.
        Люди позади меня замолчали, даже Барамон и Дорна прекратили пререкания.
        В отличие от того, что я видела в Барсине, на этой клетке не было рун. Похоже, это было скорее обычное сожжение. Учитывая, что рядом находились трущобы маракорцев, и зная, что у них была репутация демонопоклонников и колдунов, думаю, я могла бы достоверно назвать этническую принадлежность этого колдуна.
        В конце концов, последний Адский Марш начался в Маракоре. Начался в Маракоре, но закончился в Джорате.
        Мы никогда этого не забывали.
        Я почувствовала, как мне на плечо легла рука. Сэр Барамон сказал:
        - Нам не следует здесь задерживаться.
        Я кивнула и повела всех в замок герцога.
        Атрин всегда считался красивейшим из городов[109 - Очевидно, она никогда не была в Тара-Моатассе в Восточном Долтаре. (Я тоже, но я об этом слышала.)], но сейчас я этого не замечала.
        Каждый угол таил в себе опасности. Каждая тень скрывала лезвие ножа. Я изо всех сил пыталась оставаться спокойной и уравновешенной, улыбаться и вести себя так, словно у меня не было врагов и не было причин прятаться.
        Впрочем, капюшон своего позаимствованного плаща я все-таки подняла.
        Сам город был выложен в виде круглого лабиринта, но его узкие, извилистые дороги и переулки, ведущие над землей, служили одной цели - убивать лошадей.
        Улицы предназначались для того, чтобы заманить захватчиков Хорсала в ловушку, загнать кентавров и лошадей в ущелья, где на них сверху могли обрушиться кипящее масло, тяжелые камни или зазубренные стрелы.
        Пригодные для жизни районы города начинались со второго этажа или выше. Попасть туда можно было по узким лестницам, извилистым и изгибающимся таким образом, что лошади не могли по ним подняться. Брат Коун спрашивал, почему в пригодном для проживания городе люди проводят так мало времени, но ответ был очевиден. Как джоратец, достойный своей гривы, мог вынести то, что он так долго находился вдали от своего табуна?
        В центре города находилось несколько заметных зданий: дворец герцога, собор, посвященный Восьми, и еще больший собор, посвященный Хореду, божеству-покровителю императора Кандора. Перед этими зданиями плескался целый травяной океан - единственное достаточно большое пространство для того, чтобы здесь могли находиться лошади, огнекровки и даже слоны. Таким образом, было лишь одно место, где можно провести Великий Турнир Вызовов.
        На Лугу кипела бурная деятельность - плотники заканчивали строительство зданий и возводили азоки. Участники турнира тренировались до последнего, пока у них еще была такая возможность. Несмотря на размеры Луга, большая его часть была занята. У Дорны были все основания для беспокойства.
        Но я подумала, что это может сработать нам на пользу. Переполненное поле могло послужить отвлекающим хаосом.
        По крайней мере, я на это надеялась.
        Мы уже дошли до тени, отбрасываемой дворцом, когда я вдруг услышала крик Арасгона:
        - Это недопустимо!
        И стоило мне понять, на кого он кричал, как я сразу предостерегающе вскинула руку, останавливая Дорну и Коуна. Сэр Барамон и вовсе замер на месте с таким видом, будто он только что вышел из-за угла посмотреть на пирующих львов.
        - Джанель Данорак - это не вещь, которую можно продать по собственной прихоти! Ее родословная насчитывает пять сотен лет! - Арасгон показал зубы, и я чувствовала гнев в каждом его напряженном мускуле. Он еще не встал на дыбы, но этот момент был близок.
        - Маркрив Ставиры, - сказал сэр Барамон. - Арот Малкоссиан.
        - Да, - согласилась я, чувствуя, как внутри у меня все переворачивается.
        Рядом тихо выругалась Дорна.
        Хотя маркрив и был довольно стар, но он все еще находился в расцвете сил. У него, как и у его сыновей, Илвара и Орета, была золотая грива и темная кожа. Я никогда в жизни не видела, чтобы этот человек улыбался. И я не видела его лично с того дня, как вошла в спальню маркрива и рассказала ему о преступлениях его младшего сына.
        Из всех моих врагов я считала его худшим. Но он был моим маркривом.
        Я была обязана ему своим тудадже.
        Но отдавать ему свой тудадже я не собиралась. Арасгон был прав: маркрив Ставиры обращался со мной как с вещью. И этого я ему никогда не прощу.
        - Я ее и не продавал. - Маркрив скрестил руки на груди и выпрямил спину. И хотя его люди выглядели весьма обеспокоенными этой ситуацией, самого его не могла испугать ни одна разъяренная огнекровка. - А где твой хозяин?
        - Я не видел ее несколько месяцев, - сказал Арасгон, и если бы он до сих пор меня не заметил, возможно, это было бы правдой. - Я…
        Маркрив скривился:
        - Мы уже дважды обсуждали это. Я поговорю по этому вопросу со своим сыном, но что сделано, то сделано. Ты испытываешь мое терпение. Убирайся, пока я не решил, что ты переступил черту.
        Арасгон фыркнул и, вскинув голову, поскакал прочь от парадной двери.
        Сам же Арот Малкоссиан, маркрив Ставиры, вошел внутрь, и его люди направились следом.
        Точнее, большинство из них. Не все пошли за ним. Я заметила, как охранник обменялся взглядом и многозначительным кивком с садовником, притворяющимся, что занят обрезкой цветов. Я узнала прячущуюся неподалеку от Луга огнекровку - Соминию, прекрасную кобылу, которая долгое время была другом и компаньоном жены маркрива, Шинии.
        Итак, маркрив следил за входом во дворец. Нетрудно догадаться почему.
        Теоретически я служила маркриву. Ему было достаточно приказать мне сопровождать его, и Орет, его сын, мог добиться моего Осуждения просто на досуге. И не имело бы никакого значения, что для того, чтобы купить волю горожан Толамера, он использовал подкуп. Все протоколы были бы соблюдены. А что потом, когда меня бы изгнали? Благодаря все тем же взяткам, людей бы легко убедили избрать Орета вместо меня.
        - Ну, - пробормотала Дорна. - У нас прекрасная коллекция проблем. Думаешь, Арасгон видел нас?
        - Да, - сказала я. - А теперь пошли отсюда.
        - Куда? - спросил брат Коун.
        Я вздохнула:
        - Домой.
        19: Орет Гадюка
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТУРВИШАР ДЕ ЛОР УДАЛИЛСЯ В ШАДРАГ-ГОР ПОРАБОТАТЬ НАД СВОИМИ ЗАМЕТКАМИ
        - Так ты была помолвлена с этим Оретом? - спросил Кирин.
        - Да, со вторым сыном маркрива, - ответила Джанель. - Но у нас с Оретом были очень разные представления о моем положении в отношениях. Я не кобыла и никогда ею не стану.
        - И кобыла - это ведь не означает… женщину? - Кирин хотел убедиться, что он все правильно понял.
        Нина рассмеялась:
        - Ни капельки. Кобылы остаются дома и присматривают за хозяйством, да, но они также становятся фермерами, учителями, смотрителями, организаторами. А жеребцы - это прихорашивающиеся, гарцующие воины, кружащие вокруг табуна на случай, если появятся львы. Спросите у большинства жеребцов, и они скажут вам, что они за главного, в то время как кобылы, следящие за тем, чтоб все было сделано, просто хихикают.
        - Не все так просто, - упрекнула ее Джанель. - И не все делится именно так.
        - Не все, - согласилась Дорна, - но ты никогда не останешься дома выращивать жеребят, пока твой приятель-жеребец отправляется на войну, и это факт. - Дорна погрозила Кирину пальцем: - И ты должен это запомнить.
        - О, это не проблема, - сказал Кирин, вскидывая руки. - Как говаривал мой старый друг, я вступаю в романтические отношения лишь с теми, кто может содрать с меня штаны в битве.
        Нинавис повернулась к Джанель:
        - Ну, по крайней мере, с этим все в порядке.
        - О, спасибо. Теперь, когда у меня есть одобряющая печать от бабусек…[110 - Если бы я была Нинавис, я бы поставила ей одобряющую печать своим ботинком.] - Джанель указала взглядом на Дорну и Нинавис, а затем повернулась к Коуну: - Теперь твоя очередь рассказывать.
        Коун откашлялся и начал читать.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        АТРИН, ДЖОРАТ, КУУР
        К тому моменту, как они добрались до дома графа Толамера и его семьи, брат Коун почувствовал, что он заблудился. Извилистые городские проходы и повороты образовывали лабиринт, сбивавший с толку любого, кто не знал, куда поворачивать.
        К тому же никто не пользовался дорогами.
        Без крайней на то необходимости люди практически не спускались на первый этаж. И необходимость эта включала в себя въезд в город через главные ворота или переход к Лугу - гигантскому парку в центре города. В остальных случаях все пользовались лестницами, поднимаясь по спиральным ступеням до мостов и магистралей на третьем этаже (который, если считать с уровня земли, был четвертым). Именно они и были истинными дорогами Атрина.
        Граф Джанель остановилась перед деревянной дверью, абсолютно ничем не отличающейся от дверей, мимо которых они до этого проходили. Пока Дорна зажигала старую латунную лампу, Джанель вытащила из-под плаща-салли древний на вид ключ и отперла дверь.
        Она подождала.
        Никто не издал ни звука. Никто не подошел к двери. Внутри не было ни движения.
        Джанель открыла дверь и впустила всех внутрь. Они миновали приемную и гостиную, затем расположенную справа кухню, а потом спустились по главной лестнице.
        Спускаясь с лестницы, брат Коун ударился голенью о низкий приставной столик и с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Кобыла Дорна подняла фонарь, освещая просторные комнаты. При одной мысли о том, что семья Теранон пользовалась этими покоями почти половину тысячелетия, с момента создания Атрина самим императором Кандором, брат Коун чувствовал трепет.
        Граф Джанель осматривала нижний зал, словно пыталась определить по узорам пыли, лежащей на полу, были ли здесь незваные гости. Но в конце концов она пожала плечами и подошла к расположенным вдоль одной из стен главной гостиной встроенным шкафам с изящными каменными дверями с узорчатыми решетками. Открыв каждую по очереди, она порылась внутри, а затем достала оттуда коробки.
        - Я закончу здесь и посмотрю внизу. - Дорна начала разжигать фонари в комнате.
        Сэр Барамон сидел на низкой каменной скамье.
        - Все это навевает воспоминания.
        - Придержи их при себе, - отрезала Дорна. - А лучше прекрати сидеть и помоги мне…
        Джанель достала из шкафа маленькую металлическую шкатулку и поднесла ее поближе.
        - Все в порядке, Дорна. Я нашла то, что нам нужно. - Она поставила шкатулку на стол и открыла крышку.
        В шкатулке были драгоценности. Цепочки из драгоценных металлов, камеи из резных раковин, нефритовая брошь с такими же заколками для волос, сердоликовая подвеска с изображением льва, ожерелье из огненных опалов и нитка идеального темного жемчуга.
        Джанель облегченно вздохнула:
        - Я так рада, что они все еще здесь. Я беспокоилась, что дедушка уже продал их.
        - Почему он этого не сделал? - спросила Дорна. - Возможно, это помогло бы с залогами. - Стоило ей услышать о находке Джанель, и она прекратила препираться с сэром Барамоном и даже забыла о том, что ей надо что-то делать внизу.
        - Потому что это было бы воровством. Это принадлежало моей матери. Теперь они принадлежат мне. - Она снова закрыла коробку и протянула ее Дорне: - Не могла бы ты вместе с сэром Барамоном продать их?
        Дорна моргнула:
        - Но ты только что сказала, что они принадлежали твоей матери.
        - Для того чтобы помнить ее, мне не нужны драгоценности.
        Глаза Дорны заблестели. Затем старуха опустила голову и щелкнула пальцами, подзывая сэра Барамона:
        - Ну, тогда пошли. Пойдем посмотрим, покупает ли Гериос украшения в своем магазине так же хорошо, как продает безделушки. - Она взяла коробку и начала подниматься по лестнице, ведущей ко входу.
        - Не смей щелкать пальцами, обращаясь ко мне, женщина. Перестань говорить со мной так, словно я твой лакей!
        - Размечтался! - Дорна вновь щелкнула пальцами, а затем повернулась к Джанель и постучала костяшками по узору на двери: - Когда мы вернемся, мы постучим так. Так что ты поймешь, что это мы.
        - Спасибо тебе, Дорна. - Джанель вернулась к вещам: убрала коробки, закрыла дверцы и направилась к следующему шкафу.
        - Могу ли я чем-нибудь помочь? - спросил брат Коун.
        Джанель остановилась и указала на стол, придвинутый к стене:
        - Там могут быть письма. Какая-нибудь переписка. Даже просто перечисление долгов моего дедушки даст мне очень многое. - Она улыбнулась: - Мои кредиторы могут сказать, что я должна им любую сумму. У меня нет возможности опровергнуть их.
        Брат Коун кивнул и начал рыться в ящиках, чувствуя, что он больше этого не вынесет.
        - То, что произошло на мосту…
        Тишина была ему ответом. Брат Коун только решил, что Джанель не захочет продолжать начатую им фразу, как она сказала:
        - Ты во мне разочарован.
        - Я просто не понимаю. Вы вмешались в Барсине…
        - Мне не следовало этого делать. Барсина не входит в число моих знамен. Если кто-то скажет, что я не имела на это права, он не ошибется.
        - Я просто не… - У него перехватило горло. - Я не понимаю.
        - Неужели это так сложно? - Она повернулась к нему лицом. - Вот вы видите, как под присмотром родителей играют дети. К одному ребенку пристают другие, и он начинает плакать. Что вы сделаете?
        Брат Коун моргнул:
        - Я скажу другим детям, чтобы они перестали задираться.
        - И что ты этим покажешь?
        Он нахмурился:
        - Я не… Что вы имеете в виду? Я покажу, что детям нельзя издеваться друг над другом.
        - Нет, ты покажешь, что ребенку нужен кто-то, кто защитит его, и одновременно ты покажешь, что его родители не выполняют свои обязанности.
        Брат Коун проглотил раздражение:
        - Граф, это сравнение не подходит, когда родители явно не выполняют свои обязанности.
        - А они не выполняют? Откуда ты знаешь? Возможно, ваш гипотетический ребенок - хулиган, и родитель поощряет смену ролей в качестве урока эмпатии. Возможно, ребенок склонен плакать, потому что ему нравятся сладости, которые родители дают ему, чтобы он перестал. Возможно, ребенку нужно научиться сопротивляться издевательствам, потому что они не прекратятся, едва он достигнет совершеннолетия. Ты оказался в центре ситуации и принял поспешное решение, а затем принял поспешное решение о том, как все исправить. Все, что ты сделал, - это доказал свое высокомерие.
        - Высокомерие? Я?
        Она не отступала:
        - Разве в смирении нет высокомерия? Или в исцелении и добрых делах? Разве в глубине души - где-то очень глубоко - ты не считаешь, что твой пацифизм и добрые дела делают тебя человеком лучшим, чем Дедрю или я?
        - Дедрю был демоном!
        - Я тоже демон. Что в имени? Может быть, не стоит так автоматически предполагать, что все монстры злы?
        Брат Коун подавился от этой ереси.
        - Граф…
        - Я согласна, что на мосту произошло нечто ужасное. Но если бы я вмешалась, то своими действиями я бы заявила, что понимаю ситуацию лучше, чем ответственный за это человек - герцог Ксун.
        Брат Коун вздохнул и покачал головой:
        - Эта аналогия работает только тогда, когда вы говорите о джоратцах. Герцог не предоставляет маракорцам тех же прав, которые ваши люди считают само собой разумеющимися.
        Джанель вздохнула и села на ящик. Ее взгляд стал отстраненным.
        Он прервал свои поиски, чтобы посмотреть на нее:
        - Я ошибаюсь, мой граф?
        - Нет, но…
        Ее прервал какой-то шум наверху. Шум, подобный тому, как если бы кто-то вставил ключ в замок.
        И при этом никто не постучал - ни условно, ни как бы то ни было еще.
        Вскочив, Джанель схватила брата Коуна за руку и, прежде чем он успел запротестовать, затащила его вслед за собой в шкаф, и они присели на корточки за штабелями коробок.
        Уже когда дверь открылась, Коун вдруг вспомнил, что они не потушили фонари и оставили открытыми коробки, а их содержимое так и осталось разбросанным. Любой бы заметил, что кто-то что-то искал. А значит, их легко могли обнаружить - если не услышав усиленное сердцебиение жреца, то уж по остальным признакам точно.
        - Что?.. Клянусь Хоредом, кто здесь был?
        Услышав этот голос, брат Коун вздрогнул. Пусть он и недолго служил у графа Джанель, но голос сэра Орета Малкоссиана, младшего сына маркрива Ставиры, а заодно и нареченного жениха графа, он узнал прекрасно.
        - Одну минуту, сир. Позвольте мне проверить. - Голос его собеседника был незнаком.
        Брат Коун пригнулся еще ниже и услышал, как шаги приблизились, а затем хлопнула дверца шкафа. Нет, слава Селанолу, не того, где прятались он и граф. Жрец услышал, как кто-то разбрасывает коробки. Если бы вновь прибывший решил обыскать все шкафы, он бы их нашел.
        - Мне очень жаль, сир. Они забрали шкатулку с драгоценностями.
        - Ты уверен, что они хранили ее в том шкафу? - Орет зарычал от гнева.
        - Да, сир. Я в этом совершенно уверен. Кажется, нас ограбили, хотя я не могу представить, кто бы мог вообразить, что здесь есть что красть.
        - Не можешь, Ковингласс? - огрызнулся Орет. - А ты не думаешь, что, возможно, внучка твоего бывшего сеньора могла знать о шкатулке с драгоценностями, принадлежавшей ее матери?!
        - Она не настолько глупа, чтобы показаться здесь, сир, - ответил Ковингласс.
        - Мне нужны эти драгоценности, чтобы заплатить проценты, установленные моим отцом!
        - Возможно, вы сможете убедить его продлить вам срок?
        Сэр Орет усмехнулся:
        - Сомневаюсь в этом. Он думает, что это закаляет характер.
        - Да, сир. - Ковингласс сохранял нейтральный тон.
        - Он хочет, чтобы я потерпел неудачу. Он мечтает лишь о том, чтобы увидеть, как я приползу к нему. - Голос сэра Орета сочился ненавистью. - Пусть слуги все уберут. Возможно, мы сможем спасти что-нибудь ценное.
        - Я не помешал? - В разговор вмешался третий голос - приятный тенор с западным акцентом.
        Лязгнули металлическая пластина и цепь.
        - Кто ты такой? Что ты здесь делаешь?
        - Простите мою грубость. Я ищу графа Толамера.
        - Я снова спрашиваю: кто ты?
        - О? Меня зовут Релос Вар.
        Повисла тишина.
        Брат Коун представил, как эти двое мужчин удивленно смотрят друг на друга. Он мог только догадываться о реакции Джанель - должно быть, это был тот самый человек, которого она встретила в Мерейне.
        - Я граф Толамер, - сказал Орет.
        Релос Вар усмехнулся:
        - Вы? Вы что-то сделали с волосами? Я вас не узнал. Возможно, потому, что вы мужчина и совсем не похожи на Джанель Данорак…
        - Ее зовут Джанель Теранон.
        - И так тоже. Милая юная леди. Как вы называете ее окрас? Поцелованная ночью? Вполне ей подходит.
        - Джанель - моя невеста, - поправился Орет. - Я скоро стану графом Толамером.
        - Без сомнения, она считает минуты до этого счастливого дня[111 - Ха. Мне нравится, с каким сарказмом говорит этот парень, Релос Вар. Мы должны его завербовать.].
        - Ее здесь нет, - сказал Ковингласс, - так что, возможно, вам следует уйти.
        - Ах да. Уверен, ты прав. - Шаги последовали к лестнице, а затем остановились. - Но прошу прощения. Я не мог не услышать ваш разговор и считаю, что у нас сложилась ситуация, которая может быть взаимовыгодной. Я был бы весьма неосторожен, если бы не упомянул об этой возможности.
        - Говори яснее, - сказал сэр Орет. - Что ты имеешь в виду?
        Шаги направились обратно: Релос Вар вернулся.
        - Очевидно, что вы - человек, который не приковывает себя к этим причудливым джоратским обычаям. Идорра и тудадже - увлекательные понятия, но мудрый человек использует все имеющиеся в его распоряжении ресурсы.
        - Тщательней подбирай слова, старик.
        - Если я ошибся, то приношу свои извинения. Я пытался достичь торгового соглашения со старым графом, но его это не интересовало. Я не могу понять почему, ведь это решило бы все его финансовые проблемы. Я думал, что его внучка, возможно, согласилась бы рассмотреть мое предложение, но, услышав о вашем затруднительном положении… - Релос Вар оборвал речь на полуслове. - Извините, что отнимаю у вас время. Хорошего вечера, джентльмены.
        Шаги снова направились прочь.
        - Подожди! - не выдержал сэр Орет. - Какое предло-жение?
        - О, вы хотите его услышать? - Судя по голосу Релоса Вара, он улыбнулся.
        - Что?.. Да. Поэтому я и спросил. - Сэр Орет вполне мог бы скрежетать зубами.
        - У меня есть несколько друзей, которые хотят проложить торговый маршрут в Джорат и нуждаются в… Давайте назовем это безопасной гаванью. Метафорически, а не буквально[112 - В обычной ситуации я бы сделала замечание, что не нужно объяснять очевидное, но поскольку я встречалась с сэром Оретом… Не буду спорить.]. Кантон Толамер очень удачно расположен. И в обмен на льготный доступ к Привратному Камню и ваше благоразумие мои партнеры готовы предоставить щедрую стипендию, чтобы компенсировать вам ваши труды.
        - Стипендия? - тут уже заговорил Ковингласс. - Когда вы просите нас нарушить устав Привратника? Вы собираетесь сколотить состояние, избегая королевских тарифов?!
        - Я уверен, что мы сможем прийти к подходящему соглашению, - ответил Релос Вар. - Если бы покойный граф был готов выслушать меня, всех его финансовых проблем удалось бы избежать.
        - Я не помню, чтобы граф когда-либо упоминал о вас, - сказал Ковингласс.
        В его голосе прозвучало подозрение.
        - О, я не приближался к нему, когда ты был рядом. В конце концов, ты Привратник. С чего бы мне делать такое предложение, если после этого ты сразу убежишь в Дом Де Арамарин с моими планами?
        - И все же ты сообщаешь их сейчас?
        Релос Вар усмехнулся:
        - Сейчас я знаю, сколько ты стоишь.
        - Да как ты смеешь!..
        Коун услышал какую-то возню и бульканье. Он затаил дыхание. Он никогда не встречал Ковингласса лично, но он знал его имя: Ковингласс был Привратником кантона Толамер. И заодно - человеком, чьи плохие советы поставили дедушку Джанель в тяжелое финансовое положение.
        Брат Коун подумал, что этот Релос Вар выбрал неплохую цель для оскорблений.
        Потом он понял, что ошибся.
        - Э-э… - сказал сэр Орет. - Не могли бы вы не убивать моего человека? Он мне нужен.
        Что-то тяжелое упало на землю.
        - Спасибо, - сказал сэр Орет.
        - Не за что. Но вы уверены, что он вам нужен? По моему опыту, человек, чью преданность покупаешь за свой металл один раз, в следующий раз будет куплен кем-то другим.
        Сэр Орет рассмеялся:
        - О? И как ты покупаешь преданность?
        - Целью, ее значением и моей признательностью, - уверенно ответил Релос Вар. - Мои люди верны не из-за моей казны: они верны моему делу. - Он на миг задумался. - Хотя сундуки не повредят.
        Брат Коун начал понимать, почему граф Джанель решила, что этот человек - настоящая угроза.
        Ответ, казалось, застал сэра Орета врасплох:
        - Откуда, говоришь, ты прибыл?
        - Совсем недавно? Из Казивара.
        Ящик заскрипел, когда сэр Орет встал.
        - Позволь мне оказать свое гостеприимство, чтобы мы могли обсудить все подробнее за ужином. Я… - Он на миг замолчал. - Слугам нужно прибраться и развести огонь в печи. Могу я предложить нам удалиться на Луг? Я знаю там фантастическую таверну.
        - Ничто не доставит мне большего удовольствия. Проснись. - Последний приказ сопровождался нетерпеливым щелчком пальцев.
        Ковингласс вздохнул:
        - Что? Что? Что случилось? Что…
        - Релос Вар и я собираемся поужинать. Приберись здесь, пока нас не будет.
        Последовала долгая пауза. Привратники не были слугами. Они часто выступали в качестве советников просто потому, что их уровень образования делал их хорошо подходящими для этой роли. Но прежде всего они были магами, которые платили взносы Дому Де Арамарин.
        В конце концов Ковингласс прорычал:
        - Да, сир.
        Брат Коун вознес про себя благодарственную молитву. И в тот же миг Релос Вар и сэр Орет ушли. В комнате воцарилась тишина. В конце концов, брат Коун начал было сомневаться, уехал ли Ковингласс вместе с ними.
        Затем Привратник подошел к шкафу, в котором прятались Джанель и брат Коун, и распахнул дверцы.
        Брат Коун едва сдержал крик, когда Ковингласс открыл верхний сундук в стопке. Привратник порылся в том, что могло быть тканью, и остановился, когда кто-то открыл входную дверь наверху.
        Брат Коун затаил дыхание, вопреки всему надеясь, что это не вернулись Дорна и сэр Барамон. Удача ему улыбнулась.
        - Что вас так задержало? - рявкнул Ковингласс. - Нам нужно свежее постельное белье на кроватях, и кто-то должен убрать на кухне. Ею не пользовались уже много лет. Начинайте!
        Хор голосов:
        - Да, мастер Ковингласс, - вознаградил его за выговор: прибыли домашние слуги.
        Какая-то женщина спросила:
        - Не хотите ли чаю, мастер Ковингласс? Я принесла котелок из замка вместе с паровыми булочками с кунжутом. Синон устраивается на кухне.
        - Да. О да. - Раздражение Ковингласса, казалось, растаяло при одной мысли о чае и свежей еде. Стоило ему отойти от шкафа, и голос стал тише. - Сива, что бы я без тебя делал?
        Она рассмеялась:
        - Остались бы голодными и без чая, мастер Ковингласс. А теперь идите. Вы, потомки Крови Джораса, слишком важны для того, чтобы оставлять вас подметать. Я сама займусь этим.
        Брат Коун нахмурился. Женский голос показался ему знакомым.
        Шаги Ковингласса затихли вдали, и уже через мгновение Джанель встала.
        - Нинавис, что ты здесь делаешь? - прошипела она.
        Брат Коун заморгал и выглянул из-за сундука.
        Там действительно стояла Нинавис, одетая в скучную коричневую юбку с разрезами и тунику джоратской служанки-кобылы. Одна ее рука застыла, как будто она потянулась за оружием, которого больше не было.
        - Клянусь Восемью! - прошептала Нинавис. - Не делай так больше! Какого демона вы здесь делаете?!
        - Я спросила об этом первой.
        Встав, брат Коун встал и выбежал из шкафа:
        - Не обращайте внимания. Мы должны уйти, пока никто не вернулся.
        Джанель глянула в сторону кухни, затем схватила Нинавис за руку и потащила ее в коридор и вниз по второму лестничному пролету. Брат Коун последовал за ними, чувствуя себя таким голым и уязвимым, как будто их могли обнаружить на любом повороте. Все ли слуги спустились вниз? Промолчат ли они? От всего этого у него заболел живот.
        Лестница, ведущая на первый этаж, заканчивалась в длинном коридоре, в котором уже горел разожженный слугами свет. Болтовня эхом разнеслась по дому, когда прислуга убирала и открывала мебель, подготавливая дом к заселению. Граф не обратила внимания на этот шум и жестом позвала всех следовать за ней в темную кладовую.
        Оказавшись в комнате, Джанель схватила со стены фонарь и протянула его брату Коуну:
        - Зажги его! - Она подошла к толстой железной решетке в полу, закрытой на цепь.
        - Что ты… - начала было Нинавис.
        Джанель голыми руками разорвала металлическую цепь.
        - Следуйте за мной. - Она подняла решетку и отложила ее в сторону.
        Пока граф помогала Нинавис спуститься, брат Коун зажег фонарь, удерживая его над люком. Затем Джанель помогла и брату Коуну.
        - Что за…
        Семья маракорцев приподнялась со своих спальных мест, испуганно моргая при виде незваных гостей. Судя по тому, что ящики были сдвинуты в сторону, образуя мини-форт, казалось очевидным, что они потревожили незаконных захватчиков, воспользовавшихся тем, что подвалы на первом этаже редко использовались или посещались.
        В течение нескольких ударов сердца никто не произнес ни слова.
        - Извините нас, - объявила граф Джанель. - Я приношу извинения за то, что помешала вам, и рекомендую вам всем уйти. Наши преследователи в конце концов будут искать и здесь, - и она направилась к выходу, перешагнув через старика.
        - Извините, - сказал брат Коун семье. - Если я могу для вас что-нибудь сделать…[113 - У меня просто болят зубы от этого человека!]
        Нинавис схватила его за руку и потащила за собой.
        Подвал выходил на первый этаж Атрина. Граф сняла засов с двери и открыла ее, явив взору усыпанные мусором улицы города. По запаху брат Коун предположил, что беженцы сливали на них сточные воды.
        Граф Джанель повернулась к Нинавис:
        - Что ты делаешь на службе у Ковингласса? Говори, - с каменным лицом прошептала она.
        Брат Коун знал графа уже достаточно хорошо, чтобы понять, что она в ярости.
        Нинавис закатила глаза:
        - Я тоже рада тебя видеть.
        Ноздри Джанель раздулись.
        - Нина, пожалуйста! - взмолился брат Коун.
        Главарь бандитов пожала плечами:
        - Это была идея барона. В смысле, Кэлазана. Мы решили, что, поскольку вы все шли пешком, поход в Атрин займет у вас некоторое время. Тем временем, как только армия уладила все дела в Мерейне, их Привратник открыл этот камень для всех, кто хотел уйти. Я попросила разрешения поехать в Толамер. Решила, что смогу найти работу в замке, присматривать за сэром Оретом и, если когда-нибудь увижу тебя, предупредить, как у него продвигается вся эта история с Осуждением.
        - Помет Хорсала! - пробормотала Джанель, ущипнув себя за переносицу. - Мне не нужна твоя помощь!
        Учитывая их последний разговор о защите, брат Коун понял, почему она так сказала, хотя - с его точки зрения - она солгала. Графу Джанель действительно нужна была помощь. Ей нужна была настолько большая помощь, которую она только могла получить.
        Нинавис приподняла бровь:
        - Я не придерживаюсь ваших обычаев идорры, граф. Я помогаю тем, кто мне безумно нравится, и я не жду никаких рукопожатий или клятв в ответ.
        - Я просто имела в виду… - выдохнула Джанель. - Ты не должна была этого делать. Кэлазану не нужно было этого делать.
        - Прошу прощения, но мы - будь все это проклято - знаем, что делаем. Кэлазан должен тебе тудадже, и не пытайся это отрицать. Он стал бароном благодаря тебе. Думаешь, он просто так это забудет?
        - А ты? Ты же только что сказала, что не веришь в идорру или тудадже? Зачем ты это делаешь?
        - Потому что…
        Брат Коун прочистил горло:
        - Мне неприятно вас прерывать, но как мы собираемся найти Дорну и сэра Барамона? Если мы этого не сделаем, есть очень большая вероятность, что, когда они вернутся, они столкнутся с Ковинглассом. Или, еще хуже, с сэром Оретом или Релосом Варом.
        Нинавис вздрогнула:
        - Релос Вар? Он здесь?
        - Да, - сказала Джанель, - и он такой же злодей, каким я видела его в последний раз.
        Брат Коун повернулся к ней:
        - Он действительно что-то предлагал вашему дедушке?
        - Нет, - отрезала Джанель. - Я никогда не встречала этого человека до Мерейны и не видела, чтобы его имя упоминалось в бумагах моего дедушки. Он солгал Орету, вливая ему мед в уши, а поскольку Орет дважды проклятый дурак, ему и в голову не пришло искать яд. - Она хлопнула себя ладонями по бедрам. - И вот в тот момент, когда я узнаю, что Орет находится там, где я хочу - на грани разорения, будучи неспособным продолжить свои планы! - появляется Релос Вар. С подарками и лекарством от всех проблем Орета. Я была неправа. Орет в сговоре с Йором. По крайней мере, теперь, будь он проклят и в Аду!
        Брат Коун не был уверен, кому именно она желает отправиться в путешествие к демонам. Вероятно, и тому, и другому.
        - Но зачем ему сближаться с Оретом? - спросил брат Коун. - Какую выгоду Релос Вар надеется извлечь из такого партнерства? Может, хочет отомстить?
        - Дело не в мести, - сказала Джанель. - Мы стоили Релосу Вару незащищенного Привратного Камня в Мерейне. Он заменяет его на лучший. На мой. - Она сделала паузу. - Хотя, может быть, это небольшая месть.
        - Мы можем поговорить об этом позже, - нервно обронила Нинавис. - Пошли. Здесь небезопасно оставаться, не говоря уже о том, какую болезнь можно подхватить, вдыхая эти пары.
        Граф кивнула и, с отвращением окинув взглядом грязные улицы, взяла фонарь у брата Коуна.
        - Если я правильно помню, в конце улицы есть лестница.
        - Вот, - сказала Нинавис, вытаскивая из фартука кованый железный ключ. - Ключ от апартаментов Барсины, расположенных здесь. Кэлазан сказал, что ты можешь ими воспользоваться. Если после того, как я уехала, ситуация не изменится, он пробудет в Атрине достаточно долго, чтобы принести клятву верности, но не останется для Испытаний. В Барсине слишком много работы.
        - Подожди, ты не пойдешь с нами? - Джанель даже не подумала взять ключ.
        Нинавис покачала головой в ответ:
        - Если я не останусь там, я не смогу шпионить для тебя.
        - Я не просила для меня шпионить! - запротестовала Джанель. А затем добавила: - Кроме того, я не знаю дороги к Дому Барсины. Кэлазан рассказал, как туда добраться?
        Нинавис стиснула зубы:
        - Несносная девчонка!
        Граф ухмыльнулась - и в этот редкий момент она действительно выглядела на свой возраст.
        - Но ведь за это ты меня и любишь!
        - О, во имя благословения солнца, вы двое! - Брат Коун вздохнул и покачал головой: - Мы можем, пожалуйста, обсудить это в другом месте?
        Нахмурившись, Нинавис спрятала ключ обратно в карман.
        - Ладно. Идите за мной. И смотрите под ноги.
        20: И снова бандиты
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТУРВИШАР ДЕ ЛОР СОВЕРШИЛ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ИСТОРИЧЕСКОЙ ТОЧНОСТИ
        - Оглядываясь назад, я думаю, что Релос Вар сказал правду. Возможно, он действительно обращался к моему дедушке, - призналась Джанель. - В некотором смысле, Орет вмешался в планы Релоса Вара, и мне кажется, что в этом есть странная ирония.
        Дорна моргнула:
        - Твой дедушка никогда бы не взял металл у посторонних.
        - О, я знаю, - согласилась Джанель. - Но я бы взяла.
        - Джанель!
        - Нет, Дорна. Я бы непременно так и поступила! Кантон нуждался в помощи. Если бы Релос Вар или его люди прибыли бы в Толамер, предложив помощь в обмен на «незначительные услуги», я бы приняла их предложения. За исключением того, что Орет предпринял попытку конфисковать мои земли и замок, едва услышав, что мой дедушка скончался, и прежде чем кто-то успел отреагировать.
        - Но почему это должно волновать Релоса Вара? - спросил Кирин.
        - Между Йором и Джоратом не так уж много перевалов, - объяснила Джанель, - но один из них находится в Толамере. Действительно, помимо самого Привратного Камня у нас есть горный перевал и морской путь. И с тех пор как я выгнала Ковингласса, в штате не было Привратника, который мог бы предупредить кого-либо о несанкционированном использовании Привратного Камня. Точно так же, как никто в Мерейне не предупредил бы об этом Дом Де Арамарин или имперскую армию. Когда ты хочешь куда-нибудь вторгнуться, разве ты не хотел бы, чтобы для ваших сил было открыто как можно больше подходов?
        - Это не единственная причина, по которой Релос Вар выбрал Толамер, - сказал Коун. - Герцог Каэн хотел бы получить ваш кантон для этого, но я сомневаюсь, что для Релоса Вара это была единственная причина.
        - Это правда, - согласилась Джанель. Она встретилась взглядом с Кирином. - Ты ведь сам рассказывал о том, что Ксалторат разыскивала меня. Релос Вар охотился на «добровольцев» - людей, которые согласились помочь Восьмерым. Он искал меня. - Она улыбнулась: - Я должна поблагодарить Таджу, что ты оказался на том аукционе в Кишна-Фарриге. Благодаря этому у Релоса Вара не было времени разобраться со мной в Барсине.
        - Хм. О таком неожиданном благословении я не подумал, - согласился Кирин.
        - В любом случае я должна закончить следующую часть, - продолжила Джанель. - Я ее совсем не люблю.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        АТРИН, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Мне никогда не было комфортно в городах.
        Я признаю, это связано с тем, что я их мало знаю: Толамер - сельский кантон. Турниры были самым близким эквивалентом города, который я когда-либо знала. Город, каким его видит Западный Куур - то есть большая группа постоянно живущих там людей, - лежал за пределами моего понимания или представлений о комфорте.
        Тем не менее оказалось, что города в одном очень важном отношении похожи на леса: и там, и там есть бандиты.
        Всего несколько минут - и мы на них наткнулись.
        - Итак, отлично, - сказал их главный, выходя из переулка. - Прекрасный вечер для прогулки, не так ли?
        Этот человек спрятался в засаде, и его намерения могли быть какими угодно, но только не приятными. На нем была лоскутная маска и темно-серый плащ поверх потертой, изношенной кожаной одежды. Я не могла сказать, был ли он джоратцем, маракорцем или кем-то более экзотическим. Я достаточно легко узнала лишь его заряженный арбалет.
        А также арбалеты его друзей.
        Я вздохнула и шагнула вперед:
        - Вечер действительно прекрасен, но нам не нужны проблемы, так что проваливайте.
        Шансы на то, что он примет мое предложение, были весьма невелики. Так и случилось.
        - Это не твое дело, девчонка! - фыркнул мужчина. - А за то, чтобы пройти этой дорогой, нужно заплатить пошлину. Так что вы должны нам по пять тронов за каждого - и можете идти своей дорогой.
        Он был маракорцем. Джоратец не назвал бы меня девчонкой. Я оглянулась на брата Коуна и Нинавис, оба они были безоружны.
        Ну или, по крайней мере, брат Коун, - я прекрасно помнила, как пиналась Нинавис. У меня, конечно, был меч, но орудовать им в столь узких переулках было неудобно. На мне не было ни доспехов, ни другой защиты. Арасгон не пасся поблизости, чтобы броситься в стремительную атаку с фланга. Они превосходили нас числом, и на их стороне была возможность стрелять издали.
        И самое главное, у нас не было металла, чтобы заплатить им.
        - Это невозможно, - сказала я, - но поскольку то, о чем вы просите, является незаконным - почему бы нам не посчитать, что мы в расчете, и не разойтись?
        Бандит усмехнулся:
        - О, вот как ты заговорила, мелкая дрянь. Но мне нравится, как ты выглядишь, так что я заключу с тобой сделку. Ты оставляешь у нас свой модный меч, и если ты хочешь его вернуть, то ты просто вернешься с нашим металлом. - Он нацелил арбалет мне в голову. - Впрочем, у тебя нет выбора.
        Я сжала зубы. Его требования сами по себе были ужасными, но то, что он требовал мой меч, было ужасно само по себе. Моя семья владела этим мечом пятьсот лет, с момента основания Джората.
        Нинавис, должно быть, увидела выражение моего лица. Она встала рядом со мной:
        - Ты что, идиот? Ты же знаешь, что по закону такие, как мы, не могут владеть мечами. Зайдешь в любой магазин в городе, и они узнают, что ты его похитил.
        - Вот почему это выкуп, а не кража. Я расплавлю эту пакость, прежде чем… - Мужчина наклонил голову и, уставившись на Нинавис, поднял бровь: - Подожди минутку. «Такие, как мы», говоришь? Из какого ты клана, женщина?
        - Это не имеет значения.
        - О, а я говорю, что имеет.
        Она окинула мужчин критическим взглядом:
        - Кто вы такие, ребята? Леумиты? - Она усмехнулась. - Проваливайте отсюда. Вам совершенно не нужны проблемы, которые могу причинить я, не говоря уже о ней. Уж она-то и вовсе заставит тебя кричать о твоей старой богине-королеве. - Сняв фартук, Нинавис принялась его скручивать.
        И, по-моему, она совсем не нервничала.
        - Посмотри на ее лицо. - Один из бандитов ткнул пальцем в родимое пятно Нинавис. - Держу пари, она Дираксон.
        Я изо всех сил сохраняла невозмутимое выражение лица. Дираксон. Леумиты. Эти имена ничего для меня не значили. Может, это районы Маракора, откуда они происходили? Так же, как я происходила из Толамера, кантона Ставиры?
        А вот бандиты, казалось, были более знакомы с клановым именем Нинавис. Арбалеты дрогнули. Один из бандитов и вовсе вскинул арбалет и в страхе прижал его к груди.
        - Дираксон. Но… - Он сделал шаг назад.
        Их лидер оказался более невосприимчив к запугиванию.
        - Я мог бы назвать себя главнокомандующим Куура, и это было бы точно так же. А теперь снимите ценные вещи и бросьте их на землю.
        - А как насчет предложения просто взять меч? - спросила я, вынимая оружие из ножен и держа его клинком вниз.
        - Это было до того, как я узнал, что эта сучка - Дираксон. - Он, по-прежнему держа арбалет направленным на меня, указал подбородком на Нинавис. - Считай, тебе повезло, что ей до сих пор не перерезали горло. Большинство добрых людей сочли бы своим долгом убить любого Дираксона, которого встретили на пути после того, как они вызвали Адский Марш.
        После того, как они… Мои мышцы напряглись. Я глянула на Нинавис, ожидая объяснений, но она не обратила на меня никакого внимания. Пусть она и не отрицала его обвинений, но лишь потому, что она не слушала.
        Нинавис готовилась к бою.
        - Не делай этого, - сказала я, не совсем уверенная, обращаюсь ли я к мужчине или к Нинавис. Я опустила руку - все еще не убирая меч. Пусть против арбалетов он и был почти бесполезен, но, по крайней мере, сейчас он был не в ножнах.
        - Знаешь что? Не бери в голову. Я передумал, - сказал он и поднял руку, чтобы отдать приказ, который, я была в этом уверена, совершенно мне не понравится.
        - Не делай этого, - повторила я, но он тоже не обратил на это никакого внимания. - Все не обязательно должно быть так.
        Никто не обращал на меня ни малейшего внимания; все глаза были прикованы к Нинавис.
        - Я граф! Причини вред мне или моим людям, и герцог вечно будет охотиться на тебя!
        Бандит усмехнулся:
        - Герцог пусть идет на мороз!
        - Брат Коун, спрячься.
        - Граф, пожалуйста…
        - К демонам тебя, - сплюнул главарь банды и нажал на спусковой крючок.
        Я повернулась. Перья болта свистнули, и он промчался, разорвав тунику и плащ, и проделал рваную рану на моей левой руке. А потом помчался дальше, ударившись о грязную белую мраморную стену.
        Я зашипела от боли.
        - Проклятье! - выругалась Нинавис и, с размаха ударив свернутым фартуком по одному направленному на нее арбалету, одновременно несколько раз быстро ударила ногой в голову другого бандита, который тут же рухнул на землю.
        Остальные, впрочем, были готовы в любой миг обрушить на нас шквальный огонь - и все они считали Нинавис большей угрозой.
        Мне нужно было изменить их мнение.
        Я бросилась на главаря бандитской шайки. У него была время уйма времени обдумать все ошибки в своей жизни до того, как мой кулак, усиленный рукоятью моего фамильного меча, проломил ему череп. На стену брызнула струя крови, - но мне было не до этого. Я лишь подхватила труп за тунику и выставила его щитом перед собой, прикрывая им Нинавис от еще двух выстрелов. Развернулась и швырнула труп в следующего бандита и уже через миг распорола его мечом от паха до живота. Кто-то предостерегающе окликнул меня по имени.
        Я повернулась и на мгновение…
        Ох, всего лишь на мгновение.
        Я не узнала Нинавис. Я не увидела в ней друга. Она уставилась на меня широко распахнутыми глазами - должно быть, она поняла, что я была на волосок от того, чтобы направить свой меч против нее.
        И те же бандиты, что пытались убить ее, спасли ей жизнь.
        Арбалетный болт попал мне в спину.
        По моему позвоночнику прокатилась горячая волна пламени. Закричав от боли и ярости, я, забыв о Нинавис, развернулась к нападавшему.
        Я не стала возиться с мечом.
        Я когтями вырвала ему трахею и, отшвырнув ее, шагнула к следующей жертве и разодрала ему брюхо - кишки вывалились на землю дымящейся кучей. К запаху пролитой крови и мокрого металла присоединилась вонь фекалий - более резкая, чем запах сточных вод на дороге.
        Не знаю, что происходило с Нинавис или братом Коуном. Я их в тот момент не видела, за что буду вечно благодарна. Двое оставшихся мужчин попятились назад, вскинув руки над головой. Думаю, они молили о пощаде, но у меня не было ушей для человеческих слов.
        Их я убила тоже.
        И для всех вас лучше, если я не буду вдаваться в подроб-ности[114 - Слишком поздно. Напомни мне, чтобы я не читала эту часть истории Джанель сразу после еды.].
        Не знаю, сколько я там простояла, прежде чем ко мне начали вновь возвращаться чувства. В какой-то момент я поняла, что стою в окружении полудюжины трупов маракорцев - и на людей их тела походили не больше, чем забитый скот. Меня покрывала кровь - возможно, и моя собственная.
        И я не знала, живы ли Нинавис и брат Коун.
        - Нина? Коун?
        Я услышала в стороне какой-то шепот. Брат Коун встал из-за сломанной, перевернутой телеги, Нинавис судорожно пыталась затащить его обратно. Жрец в ужасе оглядывал происходящее. Пожалуй, мне не стоило ему завидовать, что его вырвало, но иногда я забываю, что он не падает в обморок при виде крови.
        Я хотела что-то сказать, но у меня в глазах начало темнеть.
        - Надо сказать, я рада, что в первый раз, когда мы встретились, ты не стала мне показывать, как владеешь мечом, - усмехнулась Нинавис, но ее шутка ушла впустую. - Джанель? Джанель!
        Земля поплыла у меня под ногами, и я рухнула в бездну.
        21: Тяжелое исцеление
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ДЕ МОН, ХАМАРРАТ И ЗВЕЗДА УЕХАЛИ ИЗ СТОЛИЦЫ В ПОИСКАХ ПРИВРАТНОГО КАМНЯ
        Кирин нахмурился.
        - А я ведь сказала, что не люблю эту часть истории, - сказала Джанель.
        - Да нет, просто я вдруг представил, как ты убиваешь демона, используя чью-то оторванную руку. - Кирин окинул ее изучающим взглядом. - Но ты такого не рассказывала. Кстати, напомни мне держаться подальше от тебя в бою.
        - Больше я практически никогда не теряла контроль.
        Кирин покачал головой:
        - Видишь ли, вот это «почти никогда» малость приводит меня в замешательство.
        - Добро пожаловать на нашу вечеринку, - хмыкнула Нинавис. - По крайней мере, пиво здесь бесплатное.
        Джанель прочистила горло и на секунду отвела взгляд.
        - То, что ты описал, - это твои воспоминания о Загробном Мире, когда мы встречались в прошлый раз.
        - Хм. - Кирин не был уверен, как относиться к мысли, что он может помнить загробную жизнь или, косвенно, свою прошлую жизнь. Как минимум это тревожило.
        Дорна, протянув руку, хлопнула Коуна по плечу:
        - Продолжай, жрец. Меня там тогда не было. Расскажи, что произошло дальше.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        АПАРТАМЕНТЫ БАРСИНЫ, АТРИН, ДЖОРАТ, КУУР
        Пока Нинавис и брат Коун несли графа Джанель прочь от засады, Коун размышлял о том, какая же она легкая. Бодрствуя, она занимала так много места в комнате, что было очень легко забыть, каков ее истинный размер.
        Уже поднявшись на несколько пролетов и пройдя мимо нескольких зданий от места засады, они услышали шум и крики позади.
        Нинавис оглянулась через плечо:
        - Похоже, кто-то только что нашел тела.
        - Останавливаемся.
        - Мы не можем, - нервно ответила Нинавис. - За нами скоро погонятся.
        Но брат Коун все равно остановился, а вместе с ним и Джанель. Нинавис зло заговорила на незнакомом Коуну языке. Жрец предположил, что Нинавис подробно описывает его родословную.
        - Что ты делаешь?
        - Я ничего не вижу, - ответил брат Коун. - Мы оставили фонарь позади. Я боюсь, что мы споткнемся о какую-нибудь скамью и упадем с двадцати футов. А вы не боитесь?
        - И где нам взять свет?
        Брат Коун вызвал маленький, светящийся желтым шарик. На расстоянии это походило на свечу - достаточно яркую, чтобы осветить им дорогу.
        Она покачала головой:
        - Это демонски рискованно. Если люди заметят, они не остановятся, чтобы сначала убедиться, что ты - Кровь Джораса. - Она воспользовалась остановкой, для того чтобы передвинуть на поясе ножны с гигантским мечом семьи Теранон[115 - С их стороны так мило, что они его нашли. Я бы оставила прямо там.]. В конце концов, она перекинула пояс вместе с ножнами через плечо. - Пойдем. - На ее бледном лице светилось мрачное выражение. Когда закончилась битва, ее начала бить дрожь.
        Она наклонилась, чтобы поднять Джанель за плечи, а брат Коун взял ее за ноги. Оба они старательно не обращали внимания на покрывавшую их кровь - в основном кровь Джанель.
        Апартаменты оказались рядом, хотя без Нинавис брат Коун их бы и не заметил. Для жреца все эти коридоры без окон выглядели одинаково. Но когда они добрались до нужного, Нинавис скомандовала отпустить раненую, достала из кармана железный ключ и, отперев ворота на крыше, впустила всех внутрь. Вместе они перенесли графа Толамера в апартаменты, отведенные для барона Барсины.
        Брату Коуну не было дела до украшений или мебели: он искал то, что ему было нужно. Вон тот стол. Да.
        - Помогите мне уложить ее на него. На живот.
        - Тебе нужна горячая вода? Я могу развести огонь…
        - Давайте. У нас не так много времени. - Брат Коун сделал жест, и маленький волшебный огонек свечи превратился в дюжину свечей, достаточных, чтобы осветить комнату.
        Нинавис разинула рот.
        - Разожгите огонь! - рявкнул брат Коун. - Вскипятите воду. Кто знает, какая отрава на их арбалетных болтах?!
        - Леумиты не используют яд.
        Брат Коун облегченно выдохнул:
        - Но им нравится обмакивать наконечники стрел в навоз.
        Внутри него что-то сжалось. Он склонил голову.
        - Селанол, даруй мне свет! - Брат Коун попытался достичь Озарения.
        Нинавис уставилась на него.
        Он выпрямился и вытащил из-за пояса маленький нож.
        - Ну? Помогите мне или найдите Дорну, чтобы она мне помогла, потому что у меня нет времени, чтобы смотреть, как вы преодолеваете свои суеверия.
        Нинавис покраснела, дернула челюстью, а затем, повернувшись, бросилась к очагу и принялась укладывать поленья из дровяного ящика в камин.
        Брат Коун начал срезать одежду Джанель, освобождая рану. На западе, где большинство женщин носили расиги, которое оставляло живот открытым, это было бы проще. Увы, там очень многое было бы проще. Джоратцы предпочитали полные туники, а те, кто еще и туго шнуровал грудь, дополняли их на груди усиленным камышом лифом. Из-за этого ткань было очень трудно резать. Окончательно расстроившись, Коун разрезал завязки лифа и разорвал одежду.
        При виде открывшейся раны брат Коун недовольно поморщился.
        Пока они бежали, Нинавис отломила древко болта, чтобы не открылась рана, но теперь у него не оставалось выбора. Стоит ему только выдернуть оставшуюся часть болта, свернувшаяся черная кровь хлынет наружу, и кровотечение возобновится.
        Нинавис чем-то загрохотала. Чем-то металлическим. Кухонной кастрюлей. Он поднял глаза.
        - Так это тоже было из-за проклятия? - спросила она.
        Брат Коун стиснул зубы:
        - Я пытаюсь сосредоточиться!
        - Ведь в ее случае это не было просто использованием магии, нет так ли?..
        Брат Коун хлопнул ладонью по столу:
        - У меня нет на это времени! У нее нет на это времени. Замолчите!
        Ответа он не стал дожидаться. Он вновь сосредоточился на Джанель и еще раз попытался изменить свое видение. Он мог это сделать. Он должен был это сделать.
        На этот раз Нинавис не перебивала.
        Аура графа Джанель оказалась непохожей ни на одну из тех, что раньше видел Коун. Она извивалась и расплывалась, сворачиваясь сама по себе, как дым, поднимаемый кружащимися зефирами.
        Аура, казалось, насмехалась над его попытками вернуть ее телу здоровье.
        Брат Коун попробовал еще раз.
        И снова потерпел неудачу.
        Он не мог исцелить ее. Паника скрутила ему сердце.
        Джанель уж побледнела от потери крови и шока. Если брат Коун не сможет найти способ исцелить ее…
        Если он ничего не сделает, она умрет. Стрела не задела ее позвоночник, но попала ей в печень. Если она не умрет от сепсиса и инфекции, одного этого достаточно, чтобы убить ее.
        Брат Коун порылся в мантии и вытащил маленькую металлическую коробочку.
        - Что это? - спросила Нинавис. Должно быть, все это время она наблюдала за ним.
        - Отчаяние, - выдохнул он. Жрец открыл шкатулку. Внутри находилось гнездо, сплетенное из маленьких веточек и пуха, а в середине лежало идеальное голубое яйцо малиновки.
        Ну, точнее, это было похоже на яйцо малиновки.
        На самом деле оно было сделано из тонкой глины, раскрашенной, чтобы выглядеть как настоящая вещь - такая же красивая и хрупкая.
        Брат Коун с силой швырнул его о каменный пол - и оно разлетелось на множество осколков.
        - Отец Зайхера, мне нужна ваша помощь!
        Секунда растянулась в вечность. Тысяча забот породила еще тысячи.
        Неужели магия не сработала? Или что-то случилось с отцом Зайхерой? А может, он слишком занят?
        Соседняя стена засветилась. Свечение сгустилось, начало перетекать в фигуры, соединенные во фракталы, кружащие друг вокруг друга, а центр пятна снова погрузился в ничто.
        - Что за… - начала было Нинавис.
        Брат Коун вспомнил, как дышать.
        - Слава Селанолу!
        Он знал отца Зайхеру с детства.
        Отец Зайхера - высокий, худой и мудрый.
        Человек, который, когда у Коуна впервые проявился магический дар, предложил его родителям другой вариант, вместо Дома Де Лор.
        Его белые завитые облаком волосы спутались в толстые пряди, удерживаемые сзади бамбуковыми заколками, а одет он был в такую же мантию, как у Коуна. Отец Зайхера больше походил на простого монаха, чем на главу целой религии.
        Зайхера одним взглядом оценил ситуацию и, отмахнувшись от Нинавис, бросился к брату Коуну:
        - Как давно это случилось?
        - Около получаса, наверно. Она потеряла так много крови, и все же она сопротивляется моим усилиям исцелить ее.
        - Я нисколько не удивлен. - Отец Зайхера снял аголе с плеч и отложил его в сторону. - Давай начнем.
        Всего одна простая вещь напомнила брату Коуну, что джоратцы жили в городе, который они не строили: в Атрине имелся рабочий водопровод.
        Даже по стандартам Западного Куура, ванные комнаты в Атрине поражали воображение: прекрасная плитка на стенах, эффективная очистка сточных вод, углубленные бассейны для купаний - с подогревом, разумеется.
        Он задавался вопросом, принимали ли джоратцы все это как должное. Задумались ли они вообще об этом? Останавливались ли когда-нибудь горожане, чтобы подивиться колдовству, которое приносило свежую воду в их апартаменты, а также уносило отходы? Поддерживала ли канализационную систему какая-то забытая ветвь Дома Де Эвелин - или магия Атрина Кандора в этом городе была настолько велика, что все это продолжало функционировать спустя столетия? Сбрасывались ли сточные воды в озеро Джорат или реку Зайбур или кто-то занимался этим бурливым бизнесом, продавая удобрения Королевским домам?
        И пока Коун мыл руки, его мысли занимали эти тривиальные вопросы.
        - С ней все будет в порядке, дорогой мальчик. Я вижу по твоему лицу, что ты все еще беспокоишься о ней. - Отец Зай-хера вошел в дверь за спиной Коуна и подал жрецу чашку горячего чая - вода, вскипяченная Нинавис, послужила иной цели.
        - Я беспокоюсь за нее. Дело не только в ее ране. - Коун принял из рук своего главы чашку казиварского фарфора с голубой глазурью и невольно задумался, находилась ли чашка в этом доме или Зайхера принес ее с собой. Так. Надо сосредоточиться. - Я не думаю… - Брат Коун запнулся и начал снова: - Я не думаю, что я тот человек, который может ей помочь, отец. Я знаю, как много она для вас значит. Я думаю, что посылать меня к ней было ошибкой.
        Отец Зайхера уставился на брата Коуна, а тот, в свою очередь, попытался не съежиться под его пристальным взглядом. Зайхера умел смотреть с тем родительским разочарованием, которое было способно вызвать слезы на глазах у любого ребенка. Видеть недовольство в глазах главы Вишаев было больнее, чем чувствовать прикосновение лезвия кинжала.
        - Расскажи мне, что случилось. Думаю, дело ведь не только в ране, нанесенной разбойниками.
        Брат Коун жестом пригласил отца Зайхеру следовать за ним - это был не тот разговор, который стоило продолжать в ванной. Они спустились вниз, в небольшую гостиную, где стояли удобные кресла и столы, за которыми можно было выпить чаю.
        Нинавис отправилась на поиски кобылы Дорны и сэра Барамона. Больше в апартаментах никого не оставалось, кроме спящей Джанель, которая проспит мертвым сном всю ночь.
        - Я последовал вашим советам, - присев, начал брат Коун, - я избегал обсуждать источник ее способностей. С тех пор как я впервые встретил ее, она поддерживала свою силу благодаря проклятию Ксалторат. Но в последние недели… - Брат Коун сделал паузу, чтобы отхлебнуть чаю. - Становится трудно игнорировать способности, которые нельзя описать таким образом.
        Отец Зайхера выглядел удивленным:
        - У нее развился второй дар?
        Никто из них не собирался называть ее колдуньей. Колдуны - это не просто люди, которые забыли заплатить за лицензию.
        - При всем уважении, отец, я полагаю, что у нее развился третий. Вы долго утверждали, что ее сила - это ее собственные способности, защитный механизм, возникший после травмы, которую она пережила в Лонеже. Я верю, что проклятие, которое каждую ночь отправляет ее в Загробную Жизнь, также является ее даром… И я думаю, что она начинает проявлять признаки третьей способности, связанной с огнем.
        Отец Зайхера усмехнулся:
        - Впечатляет. Но это такой позор, ее дед никогда бы не позволил мне тренировать ее.
        - Конечно, не позволил. Она не Кровь Джораса, - брат Коун бросил на старшего жреца укоризненный взгляд. - Вы никогда не рассказывали мне об этой концепции.
        - Хм-м? Ах да. Я совсем забыл о ней.
        - Ну, а я никогда не забуду этот ярлык. Интересно, смогу ли я найти кого-нибудь, кто вышьет его мне на мантии. Может быть, Дорна… - Брат Коун вздохнул и потянулся. - Это еще не все. И даже не половина. - И, не дожидаясь ответа, он продолжил: - Мы были в Мерейне, когда на город напали. Это была изощренная атака, организованная настоящими колдунами, которые уничтожили почти весь город и всех, кто собрался на турнир. Там были тысячи погибших.
        Отец Зайхера, казалось, не удивился услышанному. Брат Коун предположил, что этого и следовало ожидать. Отец Зай-хера знал очень многих людей и ведал очень многое.
        - Среди тех, кто виновен в нападении, была долтарка по имени Сенера. Она выпустила магический дым, который удушил всех жертв - они умерли именно от этого. Однако я также видел, что она сделала для того, чтобы самой не быть охваченной этим дымом. - Брат Коун протянул руку и провел в воздухе линию, вычерчивая символ. Пока что он просто светился - Коун предположил, что это потому, что воздух вокруг был прозрачным и чистым. Демонстрация была бы более очевидной, если бы он нарисовал знак рядом с дымом.
        На лице отца Зайхеры быстро сменилось несколько выражений - в том числе и гнев, но в конце концов на лице появилось грустное беспокойство. Он долго и пристально смотрел на руну, а затем вздохнул и откинулся на спинку стула.
        Брат Коун знал отца Зайхеру всю свою жизнь. Он знал, как читать его настроения.
        - Вы ведь знаете, что это?
        - Это символ… - начал было старший жрец, а затем покачал головой: - Нет, прошу прощения. Это определение звучит как игрушка, которую можно нарисовать на удачу в детской комнате. А то, что ты только что нарисовал, является символическим и эквивалентным представлением тенье, истинной сущности объекта. Скажи мне, эта женщина, Сенера, держала ли она при себе маленький камень? Ожерелье или другие украшения? Может быть, что-то такого размера? Какой-нибудь кристалл? - Он показал большим и указательным пальцами нечто в несколько дюймов длиной.
        - Нет, ничего подобного… - Брат Коун замолчал. - Нет. Нет, подождите. Не украшения, нет, но у нее был чернильный камень. Небольшой такой. И когда она нанесла себе рану, то вытащила его из-за корсажа. Она использовала свою кровь, чтобы нарисовать этот знак на лбу. Я думал, это ритуальная магия. - Он нахмурился: - Ну, я до сих пор так думаю. Эта кисть, вероятно, была сделана из волос, вырванных у всех ее йорских солдат. Симпатическая магия позволила сделать так, чтобы ее «знак» появлялся на лбу каждого одновременно.
        - Да, - согласился отец Зайхера. - Ты проницателен. И еще более ты проницателен, потому что заметил сам символ и смог использовать его в своих интересах[116 - Подумать только, как бы все это могло обернуться, если бы он был чуть менее наблюдателен.]. Я горжусь тобой.
        Брат Коун покраснел:
        - Отец, я… благодарю вас, но этот символ… вот что меня беспокоит. Какова его природа? Откуда это все берется? Я не вкладывал никакого тенье в его создание. Он не должен обладать силой, но каждый раз, когда рисуется этот символ, его магический эффект один и тот же.
        Долгое время отец Зайхера ничего не отвечал, лишь потягивал чай, обдумывая свой ответ. Но наконец он заговорил:
        - Эта женщина, Сенера. Если это ее настоящее имя[117 - Я никогда никому не расскажу, так ли это.], - кивнул он брату Коуну. - Камень, который она использовала, не просто какой-то там речной камень. Это самый опасный из всех Краеугольных Камней, и называется он Имя Всего Сущего.
        Брат Коун почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Жрец знал о Краеугольных Камнях очень немного. Отец Зай-хера редко говорил о них, но брат Коун помнил достаточно, чтобы знать, что это были восемь артефактов с различными и весьма значительными магическими свойствами.
        - Вы однажды сказали мне, что Краеугольные Камни - это боги, заключенные в камне, - прошептал брат Коун.
        Зайхера раздраженно махнул рукой:
        - Я был слишком поэтичен. Это описание придает камням ту разумность, которой у них нет и которую они совсем не заслуживают. Краеугольные Камни - это восемь драгоценных камней, связанных с универсальными концепциями. Они содержат божественную силу, но не волю и разум божественного существа. Такое направление должно быть предоставлено другим. Тем, кто ими обладает. - Его улыбка стала сардонической. - Даже если это беглая рабыня из Долтара.
        - На что… - У брата Коуна пересохло в горле. - На что способен камень под названием Имя Всего Сущего? Каковы его силы?
        Зайхера пожал плечами:
        - Кто может сказать уверенно? Он предоставляет информацию. Его сила неуловима. Его сферой является знание. Похоже, камень можно использовать для ответов на вопросы. Даже, возможно, эзотерические вопросы, такие как «какой знак тенье может сделать воздух чистым и прозрачным».
        - Любые вопросы? - Брат Коун почувствовал, как панически затрепетало сердце в груди. - Мог ли его владелец предсказывать будущее или исследовать слабые места своих врагов? И как бы тогда поступил любой, имея такие ответы под рукой?
        - Не могу сказать. - Отец Зайхера отставил чай в сторону. - Но ты должен распутать эту загадку.
        - Но я…
        Зайхера поднял два пальца:
        - Ты нужен ей, сын мой[118 - Не нужен он мне! О, он имел в виду Джанель…]. Ей нужен кто-то, кто осветит ей путь, потому что вокруг нее тьма. Ксалторат оказала на нее ужасное влияние, и ты видел, во что она превращается, когда теряет над собой контроль.
        - Она должна быть обучена! Я никогда не знал никого, у кого был бы такой огромный потенциал. Три дара, отец! Она хранит все это время свои силы и даже не осознает, что делает это.
        - Обучена кем? - спросил отец Зайхера. - Она женщина. Империя не предоставляет женщинам лицензий на использование или изучение магии. Женщина, которая обладает хотя бы одним даром, каким бы большим потенциалом она ни обладала, является колдуньей. А колдовство - это преступление, за которое империя карает смертью, а не рабством.
        - Но вы ведь знаете, что законы Куура отвратительны. Тем более что я не уверен, что здесь они будут применимы из-за джоратского отношения к полу. Например, закон Джората ясно дает понять, что только мужчины могут носить благородный титул, да?
        Отец Зайхера нахмурил брови:
        - Да.
        - Нет! - Коун даже палец поднял, чтоб заострить на этом внимание. - Только жеребцы могут носить благородный титул. Но остальная часть империи предполагает, что это означает мужчин. Например: как перевести с гуаремского корень слова идорра?
        - Ну… мужчина… - Отец Зайхера замолчал. - Мужчина, но это не совсем правильный перевод идорры.
        - Нет, совсем неправильный. Идорра - это гендерно-нейтральное понятие. Но поскольку мы, западные куурцы, не можем представить себе власть или лидерство, привязанные к чему-либо, кроме мужественности, мы предполагаем, что это слово должно означать мужчина. Но это совсем не так.
        - Но тогда это просто неправильный перевод. Джоратцы явно понимают разницу между мужчиной и женщиной.
        - Неужто? Они знают разницу между жеребцами и кобылами. Но если вы им скажете, что только мужчина может унаследовать аристократический титул в Кууре, они кивнут и согласятся, что здесь они тоже так поступают. А если бы вы указали, что титул унаследовал кто-то вроде Джанель, они все равно согласились бы, что так и есть. Потому что они не понимают, в чем тут противоречие.
        Отец Зайхера выглядел смущенным.
        - Но она женщина?..
        - Физически, - согласился брат Коун. - Но вы помните, как вы впервые рассказали мне о ней? Как вы сказали, что все эти сообщения о том, что у графа Толамера есть внук, - ложные? Вы предположили, что люди видели ее одетой в мальчишескую одежду и потому делали неправильные выводы. Я не думаю, что так и было, потому что на самом деле джоратцы видят происходящее не так, как вы или я. Она не кобыла, она жеребец. Для джоратцев граф Джанель - и обратите внимание, граф, а не графиня - мужчина по всем стандартам, которые мы использовали бы на западе. За исключением одного: она женщина.
        - Но она была помолвлена с этим мальчишкой…
        - Для двух жеребцов нет ничего позорного в том, чтоб жениться, - и обратите внимание, как эта маркировка не будет иметь ничего общего с биологическим полом. И у них их вообще три.
        - Три чего?
        - Три гендера. Так же существует мерин. И это название не имеет никакого отношения к тому, любите ли вы секс или даже способны ли вы на секс. Мерин - это универсальный термин для всех тех, кто не совсем вписывается в определения жеребца и кобылы или кто не хочет вписываться в эти определения. В любом случае нет причин, по которым два жеребца не могут быть парой. Но, я так понимаю, сэр Орет решил, что она должна быть кобылой, и попытался форсировать этот вопрос. Она не согласилась. - Он сделал паузу. - Весьма жестко…
        - Хм. - Отец Зайхера покачал головой. - Ну разумеется, не может быть никаких сомнений, что это совсем чуждая нам земля. Но даже если они подумают, что она мужчина - или жеребец, - ее все равно сожгут как колдунью.
        - Они сожгут любого с этой стороны гор как колдунью. С магическими способностями или нет. Только нам, немногим счастливчикам с запада, дают такую вольность. - Брат Коун вздохнул: - И еще я должен упомянуть пророчество.
        Глаза отца Зайхеры смотрели на него, яркие, как драгоценные камни.
        - Об этом вы тоже знали, - догадался брат Коун.
        - Всегда трудно понять, к чему приведут пророчества, - согласился отец Зайхера. - Полагаю, если бы у меня, например, был этот Краеугольный Камень, Имя Всего Сущего, то у меня было бы преимущество[119 - Да, давайте сделаем так, чтобы этого никогда не случилось.]. Тем не менее я уже давно знаю, что Джанель замешана во всем этом. Иначе с чего бы демонам выделять ее среди остальных людей? Продолжай заниматься тем же, чем занимался, не высовывайся, отчитывайся обо всем, старайся помочь Джанель, не подвергая себя риску. Помните, что мертвый врач не вылечит пациента. Что касается графа Джанель… - Он снова взялся за свой чай.
        - Да?
        Отец Зайхера улыбнулся:
        - Если тебя прокляли демоны, то этим ты не нарушаешь никаких законов, сын мой, и неважно, какого ты пола. Поэтому я и говорю, что любые силы, которые она может проявить, связаны с проклятием. И ты тоже так скажешь. Мы ведь поняли друг друга?
        Брат Коун кивнул:
        - Да. Конечно, отец. Я прекрасно все понял.
        22: Цена идорры
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК В СТОЛИЦЕ НАЧАЛИСЬ ПОЖАРЫ
        Джанель изучала Коуна всего мгновение.
        - Значит, ты всегда это знал.
        Коун зашевелился под ее пристальным взглядом, окинул взором других людей в таверне и уставился на собственные руки.
        - Что именно?
        - Каков источник моей силы.
        - Я не знал этого наверняка, - поежившись, признался он, - но мы это подозревали. Травма часто вызывает появление дара, и, ну, ваш талант проявился сразу же после довольно ужасающего количества травм, не так ли?
        Кобыла Дорна покачала головой, цокая языком:
        - Мой бедный жеребенок.
        - Ты по-прежнему общаешься с этим отцом Зайхерой? - нахмурился Кирин.
        Джанель и Коун переглянулись.
        - Я полагаю, мы могли бы с ним связаться, если бы захотели, но зачем? - спросила Джанель.
        - Послушайте, я понимаю, что вам обоим очень нравится этот мужчина, но что-то во всей этой истории меня беспокоит, хотя, конечно, палец на кон я не поставлю. - Кирин вдруг щелкнул пальцами: - Подожди. Я все понял. Коун, ты никогда не говорил отцу Зайхере, что Сенера была сбежавшей рабыней-долтаркой[120 - Мне было интересно, поймет ли это кто-нибудь.].
        Брат Коун моргнул:
        - Я… Что?
        - Ты никогда не говорил отцу Зайхере, что она была рабыней, сбежавшей или что-то в этом роде. Так почему же он назвал ее так?
        - О, - брат Коун сдвинул брови. - Я этого совсем не заметил.
        - И он не ошибся, - медленно произнесла Джанель. - Но до недавнего времени мы не знали этого о Сенере. Коун, ты уверен, что он сказал именно это?
        Коун поморщился:
        - Уверен.
        - Ну и что это значит? - пожала плечами кобыла Дорна. - Может быть, он просто это предположил. Я слышала, что большинство долтарцев оказываются в Кууре именно так, верно?
        Кирин пожал плечами и откинулся на спинку стула.
        - Я не знаю. Это все показалось мне странным, но, возможно, Дорна права, и он просто предположил, что она могла быть рабыней.
        - Нет. - Коун на секунду прикрыл глаза. - Нет, он совершил ошибку - или он проверял меня. В любом случае я должен был это заметить.
        Джанель странно посмотрела на Коуна:
        - О чем ты говоришь?
        - Мы еще не добрались до этой части истории, - сказал брат Коун, - но теперь ваша очередь рассказывать.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        АПАРТАМЕНТЫ БАРСИНЫ, АТРИН, ДЖОРАТ, КУУР
        Я часто думаю, не было бы лучше, если бы я не могла вспомнить, что произошло той ночью. Была бы я чище, счастливее, если бы я проснулась на следующее утро, будучи невинной в своем неведении, не уверенной в том, что я сделала? Могла ли я притвориться, что не совершила ничего дурного, или я бы погрязла в сомнениях? Что было бы хуже - проснуться в надежде, что я никого не убила, или открыть глаза с абсолютной уверенностью зная, что мои руки в крови?
        Неважно. Я знала. Я вспомнила. Я сбросила покрывало и потянулась за халатом.
        - Ах, жеребенок! - накинулась на меня Дорна, стоило мне пошевелиться. - Тебе не следует вставать с постели. - Дорна сидела за маленьким столиком у камина, штопая прорехи на моей окровавленной тунике. Она и сама была готова признать, что ужасно готовит, но при этом она потрясающе управлялась с иголкой и ниткой; к тому времени, когда Дорна закончит, я вряд ли смогу найти, где на ткани была дыра. Тем более что она покрасит все в новый цвет, чтобы скрыть пятна.
        - Я в порядке, Дорна. - И это было чистой правдой: я совершенно не ощущала никакой боли, а когда прикоснулась к пояснице, даже не почувствовала, что была ранена.
        Я взяла корсет со стола, рядом с которым сидела Дорна.
        - Кто исцелил меня? Коун? - Я просунула палец в дыру в корсете. Его еще можно было починить. А ведь совсем недавно я просто бы выбросила эту одежду и приказала слуге подобрать мне новую.
        Теперь же придется довольствоваться этим.
        Дорна ничего не ответила. Она была так занята шитьем, что, глядя на нее, я невольно задавалась вопросом, что же случилось со мной, пока я была без сознания.
        - Дорна? Это Коун исцелил мои раны?
        Дорна отложила пяльцы в сторону, сделав вид, что не услышала моего вопроса:
        - Как ты себя чувствуешь? До этого у тебя еще ни разу не было таких серьезных ран…
        Я положила корсет обратно на стол.
        - Где мы находимся? Это те самые апартаменты Барсины?
        - Да, жеребенок, - улыбнувшись, сказала она. - Мы даже находимся здесь на законных основаниях. Кэлазан разрешил нам.
        - Я знаю. Ты нашла Арасгона и Талараса?
        Дорна пристально посмотрела на меня и только собралась что-то сказать, но затем сжала губы:
        - Жеребенок…
        - А что с драгоценностями моей матери? Ты их продала?
        Дорна вздохнула:
        - Нет. Арот всегда был хитрым ублюдком. За ломбардами тоже следят. Но я хорошо разбираюсь в его уловках. - Она заметила выражение моего лица. - Мы что-нибудь придумаем. У меня есть немного накопленного металла, так что пока не придется выворачивать карманы. С огнекровками тоже все в порядке: они резвятся на Лугу и гарцуют со старыми друзьями. Ну и флиртуют с кобылами, как бесстыдные жеребцы. Впрочем, это ж они и есть. - Старуха встала. - Нинавис рассказала мне, что произошло. Не будь к себе строга. Они были плохими людьми.
        - Они были отчаянными людьми, - поправила ее я. - И больше мы ничего не знаем об их характерах[121 - Конечно, я прочла все это из третьих рук, но даже я кое-что узнала о характере главаря этой банды. Джанель нужно прийти в себя.].
        - Они бы убили тебя.
        - Я не знаю, так ли это. И ты тоже. И если только в следующий раз я не встречу их души в Загробном Мире, их истинные намерения останутся мне неизвестными. - Я потерла кончики пальцев друг о друга. Дорна или кто-то еще, наверное, Коун, должно быть, помыли мне руки, пока я спала. Впрочем, справились они с этим не особо хорошо: под ногтями осталась липкая корка крови. - Все, что я знаю наверняка, - это то, что я уничтожила их[122 - Лично я считаю, что, если люди стреляют в тебя из арбалетов, они собираются тебя убить. Но, возможно, я слишком в этом педантична.].
        Дорне нечего было мне ответить на это - либо потому, что она в конце концов согласилась со мной, либо потому, что она решила, что спорить со мной бесполезно.
        - Давай я принесу тебе завтрак.
        - Нет, давай все-таки вернемся к моему первоначальному вопросу. Неужели… Коун… исцелил… мои… раны? - спросила я.
        Раз уж Дорна не захотела мне ответить, то ее молчание превратило праздный вопрос в важный.
        - Ой, я думаю, да, но с помощью Зайхеры…
        Зайхера? Я распахнула глаза от удивления.
        - Тебе нужно отдохнуть! - крикнула она мне вслед, но я уже выскочила в главную комнату.
        Большинство апартаментов в Атрине похожи друг на друга. Этажи не столь уж разнообразны в планировке, но поскольку барон занимает более низкое положение, чем граф, то апартаменты Барсины меньше, чем апартаменты Толамера, хотя все остальное одинаково: точно так же расположен камин, те же самые декоративные карнизы, такой же резной потолок и главный зал. Сотни живших здесь поколений отполировали оштукатуренные стены до такой мягкой гладкости, что их легко можно было принять за мраморные.
        Кастрюля, стоявшая на очаге, пахла чем-то более острым, чем обычная джоратская овсянка, готовящаяся на завтрак. Большой и хорошо заметный алтарь Восьми занимал почетное место в главном зале, но сами апартаменты украшало всего несколько картин или гобеленов. Здесь не было ни скульптур, ни книг, и это вполне соответствовало тому, что я помнила об отце Тамина - мрачном человеке, который считал, что все, от искусства до поэзии, может стать потенциальным началом для демонического разложения.
        Сэр Барамон, брат Коун и Нинавис сидели в главном зале, разговаривая с еще одним человеком, который с искренним энтузиазмом наклонился к ним, совершенно забыв про приправленную специями кашу, остывающую на столе рядом с его локтем. Белая борода и заплетенные в косу волосы цвета облака ярко выделялись на фоне смуглой кожи куурца с мудрыми глазами и веселой улыбкой.
        Без него я никогда бы не дожила до совершеннолетия. Отец Зайхера спас меня тысячами способов. Он дал мне возможность игнорировать вопли, звучавшие у меня в голове, позволил поверить, что я могу быть не только дщерью Ксалторат.
        - Вы уже видели ее в таком состоянии? Это просто ужасно… - Сэр Барамон толкнул Нинавис сапогом, и она оборвала речь на полуслове. Стоило людям понять, что я вошла, и в комнате повисло неловкое молчание.
        Впрочем, был человек, который не собирался молчать.
        - Моя дорогая Джанель! - Старый жрец Вишаи поднялся на ноги и с распростертыми объятьями направился ко мне. - Мое дорогое дитя, мы так давно не виделись! Мне так жаль слышать о твоем дедушке. Его свет сиял до самых дальних уголков наших душ.
        - Отец Зайхера. - Я изо всех сил старалась говорить спокойно, и хотя мне безумно хотелось броситься ему в объятия и, разрыдавшись, спрятать лицо у него на груди, просто положила руку ему на затылок, а затем прижалась лбом к его лбу. Он ответил на мое приветствие, хотя, вероятно, он в последний раз здоровался по-джоратски много лет назад, когда мы встречались. - Я думала, вы сейчас по ту сторону Драконьих Башен.
        Брат Коун встал:
        - Так и было, граф. Я отправил для него сообщение. - Он замолчал на мгновение, и тень пробежала по его лицу. - Я подумал, так будет лучше.
        Я отступила на шаг от главы веры Вишаи и опустила руки.
        - Я понимаю. Спасибо тебе, брат Коун. - Я смотрела на них и чувствовала, как разбивается мое сердце. Брат Коун выглядел встревоженным, сэр Барамон - пристыженным, а Нинавис…
        Нинавис вообще не смотрела на меня[123 - Если Нинавис действительно Дираксон (и это очень многое бы объяснило), то тут уж чей бы конь ржал. Если верить гуляющим слухам, Дираксоны убивали людей значительно более… творческими способами.].
        - Мне нужно, чтобы вы освободили комнату, - сказала я. - Нам с отцом Зайхерой надо кое-что обсудить наедине.
        Повисло молчание, а затем все неохотно направились к выходу.
        - Нинавис?
        Она оглянулась, остановившись в дверях.
        - Мы закончим, и я с тобой поговорю.
        Нинавис открыла рот, собираясь что-то сказать, но затем нахмурилась и, утвердительно кивнув, последовала за остальными.
        Я проводила ее взглядом, а затем вновь посмотрела на отца Зайхеру:
        - Ваше Сияние, вы знаете, я обязана вам всем, но вам не следовало сюда приходить.
        Старик улыбнулся:
        - Присядь со мной. Расскажи, как все было.
        - Зачем? Разве я должна поверить тому, что брат Коун до сих пор не полностью отчитался перед вами?
        Он зацокал себе под нос и похлопал по подушке стула напротив:
        - Не будь столь строга к нему, дитя. Брат Коун позвал меня, потому что он узнал то, что я знал уже некоторое время: тебя нелегко вылечить. Ты борешься с этим. Ты сражаешься с этим так, как колдун сражается с проклятием своего соперника[124 - Во время моего ограниченного общения с Джанель я заметила, что она впитала все свои талисманы. Это третий человек из тех, кого я встречала, кто способен на это. Причем двое других - это вы и Гадрит (и Гадрит здесь сжульничал, буквально вшив их в свое тело). Так что тут есть над чем подумать.]. - Его добрый взгляд стал суровым: - А теперь сядь.
        В его голосе прозвучало что-то такое древнее, что-то похожее на тон, которым все родители воспитывают детей, что я невольно подчинилась его приказу и села у огня напротив него.
        - Что он вам рассказал?
        - Немного о злом колдуне и злой колдунье, а также о том, что тебе нужно найти способ увидеться с герцогом. А еще об этих бесконечных проблемах с семьей Малкоссиан. - Он наклонился вперед: - Ничего такого, что ты не можешь решить, моя дорогая. Я абсолютно верю в тебя.
        Я глубоко вздохнула, вновь борясь с искушением упасть в его объятия, подобно маленькой девочке, находящей утешение в жреце, который всегда был рядом. Ну, или, по крайней мере, в жреце, который был рядом со мной с тех пор, как мне исполнилось восемь.
        Вместо этого я сказала:
        - Прошлой ночью я убила шесть человек. Это Коун тоже рассказал?
        - Убийство, - ответил отец Зайхера, - требует преднамеренности. И если я правильно понимаю требования закона, ты имела полное право защищаться от этих людей или даже лишить их жизни за нанесенное оскорбление. - Я начала было спорить, но он вскинул руку: - Они не принадлежали к твоему табуну. Они не были саэленами. Это были опасные люди, совершавшие незаконные действия. Но проблема ведь не в этом, верно?
        Я вздохнула и уставилась на свои черные пальцы:
        - Нет, настоящая проблема в том, что я потеряла контроль.
        - Возможно, так и может показаться. Но было ли это одержимостью? Ксалторат вернулась?
        - Нет, я… - Отвернувшись, я уставилась на танцующее пламя. - Я внезапно стала столь злобной. Яростной. Это чувство просто вспыхнуло во мне, как огонь, который я могла погасить только кровью. Боюсь… боюсь, что становлюсь тем, кого ненавижу.
        - Хм…
        Я, заморгав, оглянулась на него:
        - Хм? И это все, что вы можете сказать? Хм?
        Он пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, принялся за кашу.
        - Просто восхитительно. Это Дорна приготовила?
        - Вы сами сказали, что это восхитительно, так что нет.
        - Тебе повезло, что она рядом с тобой, дитя мое. Это ведь не рис, не так ли?
        - Понятия не имею. Может, ячмень? Вы меняете тему.
        Вместо ответа он усмехнулся и продолжил есть. И лишь когда я уже почти была готова закричать на него, он отставил миску на соседний стол.
        - Мне кажется, молодежь так… любит драмы!
        - Драмы?! - Я вытаращила глаза. - Я убила…
        - Да, да, да. Ты молодая девушка, оказавшаяся в трудной ситуации, вынужденная делать трудный выбор, когда испытываешь чрезвычайное давление на свои плечи и имеешь в собственном распоряжении еще более необычное оружие - саму себя. Нужен ли демон, чтобы объяснить, почему ты могла потерять контроль? Даже если испытания, свалившиеся на тебя, и дали тебе огромный опыт, несоизмеримый с твоим возрастом, - ты всего лишь подросток. Так что это никакая не тайна, что у тебя могут быть трудные времена. - Он сложил руки на коленях. - Меня гораздо больше беспокоит это дело с бароном Барсины. О чем ты только думала?
        Я разинула рот. Этого не было в списке вещей, за которые, я думала, он будет меня ругать.
        - Не понимаю, о чем вы.
        Старый жрец вздохнул:
        - Я не принадлежу к вашему народу, но знаю достаточно о джоратских обычаях, для того чтобы понять последствия.
        Я прищурилась:
        - Какие последствия? Я остановила Адский Марш, отец Зайхера. Помните, что было во время предыдущего, когда я была ребенком? Они создавали принца демонов из душ, принесенных в жертву Касмодею. Они собирались вскрыть Джорат, как гнилую сливу.
        - Да, и ты Осудила барона и назначила своего человека в качестве нового правителя…
        - Я никого не Осуждала, и Кэлазан - не мой человек…
        Отец Зайхера только отмахнулся:
        - Я знаю, как работают идорра и тудадже, моя дорогая. Кэлазан - твой человек. Ты правишь Толамером…
        - Орет бы не согласился с этим…
        - Пока сэр Орет не найдет способ лишить тебя титула, ты граф Толамера. И что произойдет, моя милая девочка, когда ты войдешь во дворец герцога, объяснишь ему, какова существует опасность, а он… отвергнет угрозу?
        - Он этого не сделает! - запротестовала я.
        - О, сделает! Потому что, если не считать последний Адский Марш, Джорат уже почти сто лет не знает войны. Ваш юный герцог Ксун даже представить себе не может, как быстро это все может измениться. Он подумает, что, выехав предупредить Джорат, ты на самом деле пытаешься соответствовать своему прозвищу, Джанель Данорак. Он решит, что ты переутомлена, расстроена смертью своего дедушки, ищешь причину своей вражды с Оретом Малкоссианом. Он отмахнется от твоих опасений, как от слов простой молодой девушки, которая думает, что она жеребец, в то время как она должна была принять свое место кобылы. И что ты тогда будешь делать?
        Я застыла в ужасе, когда его слова проникли мне в душу. Нет, нет, этого не может быть!..
        Я содрогнулась.
        - Мне нужно остановить Релоса Вара. Я должна остановить Релоса Вара! Города на перевале Тига больше нет, отец! Холодные Воды пропали! Сколько еще городов исчезнет так, как исчезла Мерейна? Сколько людей еще погибнет?[125 - Это один из немногих случаев, когда я с ней полностью согласна. Но если бы был какой-нибудь другой способ…]
        Он наклонился вперед, упершись локтями в колени:
        - А задумывалась ли ты когда-нибудь о том, что это будет означать для остальных, если ты будешь спасать эти города, знамена и кантоны? Если ты спасешь их после того, как их правители отвергнут угрозу? Как герцог Ксун отреагирует на то, что его люди будут должны тебе больше тудадже, чем ему?
        Кровь отхлынула от моего лица, когда я, наконец, поняла, что он имел в виду. В своем стремлении поступить правильно, остановить этих демонов и безумцев, я забыла самое фундаментальное правило в политике Джората.
        То, что вы защищаете, - это то, чем вы управляете.
        - Я могу… - Я сглотнула комок в горле. - Я могу сделать это во имя герцога. А он возьмет на себя ответственность за ту защиту, которую я предложу.
        Он кивнул:
        - Похвальный план, если предположить, что герцог Ксун достаточно умен, чтобы признать твою лояльность. Но так ли это? - Он обнял меня за плечи. - Я всегда знал, какая ты особенная, Джанель. Однажды ты уже провела армию через весь Джорат…
        Я протестующе захныкала:
        - Я этого не делала. Ксалторат…
        - Она выбрала тебя не случайно[126 - Неужели Дарзин, Кирин и я - единственные люди, которые рассматривают Ксалтората как мужчину? (И да, я знаю, энергетические существа не имеют пола, но демоны почти всегда показывают, что у них есть определенный пол. А значит, это выглядит так, как будто они бы считали, что определенный пол у них есть… И теперь, когда я это записываю, все это кажется мне странным. Мне нужно провести кое-какие исследования.)]. Орет совершает ту же ошибку, что и его отец Арот, и эту же ошибку совершит герцог Ксун - они видят в тебе низшего, того, над кем они владеют идоррой. Они видят в тебе невесту, вассала, просителя… Кого-то покорного. И это неправда. Запомни мои слова, дочь моя, - прежде чем все кончится, ты вновь поведешь армию через весь Джорат. Твоя идорра покроет всю империю, и Куур склонится пред тобой.
        Его слова поразили меня, подобно ударам. Я уставилась на него, во рту пересохло, а горло сжалось.
        - Я всегда ценила ваш совет. Вы помогли мне, когда остальные не смогли. Но это… Вы ошибаетесь, отец. Вы ошибаетесь. - Я замолчала, чтобы собраться с мыслями. - Это ведь проверка, да? Подобно тем играм, в которые вы играли со мной раньше, чтобы убедиться, что я избежала порчи Ксалторат. Вы пытаетесь убедиться, что я не потеряю себя из-за гордости и амбиций.
        Он улыбнулся:
        - Ты так легко видишь меня насквозь.
        - Я знаю, я - своевольна, - сказала я, - но я не торра. Я знаю свое место. Когда придет мое время подчиниться идорре герцога Ксуна, я это сделаю.
        Отец Зайхера обнял меня за плечи. Но стоило ему заговорить, и на лестнице раздались шаги. В комнату ворвалась Нинавис:
        - Джанель! Ты ведь сказала, что та колдунья в Мерейне была белокожей долтаркой? - Она не выглядела напуганной, но ее настойчивость было невозможно игнорировать.
        - Да. А что случилось?
        - Ну, мне не хотелось бы вас прерывать, но она здесь[127 - Здесь должна быть драматическая музыка в исполнении менестреля.].
        Поскольку император Кандор построил Атрин как скотобойню, а не как столицу, на многих крышах были расположены башни. Башни, где можно было сидеть и наблюдать за несколькими извилистыми, петляющими улицами одновременно, или, например, поднять тревогу, или организовать оборону.
        Сэр Барамон как раз сидел в одной из таких башен, когда увидел, как женщина с кожей цвета снега[128 - Да ладно тебе, я не настолько бледная.] ведет к нам вооруженных солдат, и потому послал Нинавис найти меня.
        - Я ведь не ошибся? - Сэр Барамон прищурил глаза, разглядывая фигуры. Солдаты остановились в тупике, споря о том, в каком направлении идти.
        - Нет, - сказала я. - Не ошибся. Это Сенера. - Я узнала ее даже на таком расстоянии; то, как она стояла, как покачивала бедрами, произвело на меня столь же неизгладимое впечатление, как и цвет ее кожи. Я почувствовала охватившую меня дрожь ужаса. Эта колдунья уничтожила целый город, используя магию.
        Теперь она прибыла в Атрин. И направлялась в апартаменты Барсины.
        Не нужно было быть великим гением, чтобы понять зачем. Только тот, кто знал, что барон Тамин мертв или Осужден, мог надумать поселиться в его пустых апартаментах. Только тот, кто пережил нападение на Мерейну. Так что либо у Сенеры возникла та же идея, что и у нас, и она искала место, где могли бы спрятаться она и ее люди…
        … либо она искала нас[129 - Я промолчу. Так я выгляжу умнее.].
        - Вон, - Нинавис потянула меня за руку, - небесные пути. - Она указала на крыши. Я увидела, как все больше мужчин переходили дорогу, направляясь к нам.
        Может быть, это было просто совпадение. В конце концов, по небесным путям в Атрине путешествовало больше людей, чем по улицам лабиринта.
        Но и не заметить, что подобное путешествие отрезало нам пути к отступлению, было нельзя.
        И вели себя эти люди, шедшие по небесным путям, как солдаты.
        - Они здесь из-за нас, - пробормотала я. - Наверняка. Быстро собирай наши вещи.
        - Может быть, я могу помочь? - предложил отец Зайхера.
        Сэр Барамон нахмурился, глядя на него:
        - Хотя это, конечно, хорошее предложение, жрец, но я не уверен, что ты можешь помочь…
        Отец Зайхера не обиделся на этот отказ - глаза его все так же светились теплым весельем:
        - Куда бы вы хотели направиться? Я предполагаю, куда-нибудь в пределах Атрина?
        Я заморгала, уставившись на него, а брат Коун испуганно пролепетал:
        - Но, отец! Это же Джорат. Вы уверены, что такая демонстрация разумна?
        - Не волнуйся. Меня никто не будет преследовать за то, что я колдун. Эта глупая сказка бога-короля о Джорасе и его потомках все-таки дает некоторые преимущества. Но не вздумай рассказать об этом Дому Де Арамарин. Я ни разу не платил им взносов[130 - Какой же он смелый бунтарь!].
        Отец Зайхера поправил аголе и поднял руки, став в позу танцора перед выступлением. Он что-то прошептал, тихо, нежно и бархатисто, голосом, способным увлечь в объятия дремы тысячи беспокойных младенцев. Энергетические нити выплывали из его пальцев, фрактальные формы сливались в воздухе в математические мотки. Во всем этом был какой-то порядок, закономерность. Это притягивало меня, словно я могла понять его значение. Энергетический круг посветлел, а затем остыл, оставив в центре зеркальный блеск.
        Зеркальный блеск, который не отражал крыши позади нас.
        - Колдовство, - пробормотал сэр Барамон.
        - Кровь Джораса, ты, болван. Он не может быть колдуном, как на это ни посмотри. - Кобыла Дорна поднялась по ступенькам с несколькими сумками, перекинутыми через плечо. - А теперь хватай наши вещи и пошли. Ты ведь знаешь поговорку про коня и подарок? Она сейчас как раз применима, так что хватит ныть.
        Сэр Барамон запротестовал.
        - Следуй за мной, - приказала я ему, нырнув обратно в дом. Мне совершенно не было нужно, чтобы джоратское отношение сэра Барамона к магии вступило в противоречие с нашей потребностью в отступлении. Я взвесила свой дорожный саквояж и позволила ему забрать его собственные сумки, размышляя о том, что я должна быть рада, что с самого Толамера обычно держала свои вещи собранными, как будто мы всегда готовы к дороге. Я понятия не имела, какие безделушки из барсинских апартаментов случайно соскользнули в карманы Дорны, но, как только у меня выдастся такая возможность, я обязательно пошлю Кэлазану свои извинения и замену.
        Вернувшись на крышу с дорожными запасами, я увидела, что солдаты притаились на расстоянии всего нескольких крыш отсюда. Я даже могла разглядеть их светлокожие лица и почти была уверена, что под гримом и масками прячутся йорцы.
        В нижнюю дверь громко постучали.
        - Вперед! - рявкнула я, отдала солдатам честь и прошла через Врата.
        23: Луг
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК МИМИК КОГОТЬ СБЕЖАЛА ИЗ ПЛЕНА
        - Итак, давайте проверим, правильно ли я понял, - сказал Кирин, - ты хочешь сказать, что в Джорате героические поступки рассматриваются как акт… завоевания?
        - Необязательно, - сказала Джанель. - Если в Толамере вдруг появятся кентавры, и я отобью их нападение, то я выполню свой долг графа. И поступлю - и героически, и приемлемо. Это обязанность жеребца - защищать табун от угроз. Если я не могу этого сделать, какая от меня польза?
        - А если ты не сможешь, но появится кто-то другой, кто сможет… Что тогда? Неужели люди ждут, что тогда ты уйдешь с поста и позволишь этому новичку взять верх? - Кирин не мог поверить, что кто-то может быть таким наивным. Люди, у которых была власть, не могли так просто отказаться от нее. Сила предусматривает совсем иное.
        Кирин вспомнил слова отца Зайхеры. Этот человек понимал, в чем заключается сила. Он понимал, что потребность Джанель спасти свою родину неизбежно приведет ее к конфликту. Она столкнулась бы с людьми, которые восприняли бы ее помощь только как угрозу их собственной власти. И к чему это могло привести?..
        К свержению герцога Ксуна? Джанель сказала, что он хочет ее смерти. К восстанию против всей империи? Вполне возможно, что да. На фундаментальном уровне Куурская империя не могла позволить женщине - к тому же колдунье - обладать подлинной властью. Они бы раздавили ее за одно только это. Кирин подумал о пророчествах, описывающих, как Адский Воин разрушит Куур и перекроит его. А заодно напомнил себе, что Адский Воин - это не один человек, а четверо.
        А это означало, что, когда армии пройдут через Куур, ему не придется быть их командиром. Эта честь может принадлежать Джанель.
        - Так должно быть, - сказала Джанель, опустив голову. - Но, кажется, наши правители забыли, почему они вообще обладают властью.
        Нинавис приподняла одно плечо и улыбнулась:
        - Эх! Значит, нам просто придется им напомнить. Теперь твоя очередь рассказывать, Коун?
        Брат Коун кивнул.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        АТРИН, ДЖОРАТ, КУУР
        Мало кто во всей империи достаточно силен в магическом искусстве, чтобы открыть Врата самостоятельно. Брат Коун не обладал такими способностями: его навыки всегда были направлены на исцеление. На самом деле даже большинство Привратников, обязанных Дому Де Арамарин, не могли открыть Врата без посторонней помощи. Вот почему им нужны были Привратные Камни.
        Дом Де Арамарин тщательно охранял свою монополию. Поэтому они были бы в ужасе, если бы когда-нибудь узнали о ком-то достаточно сильном, чтобы открыть Врата в одиночку, и при этом не подчиняющемся приказам их гильдии. Хуже того, он возглавлял маргинальную религию, которую многие считали немногим лучше культа.
        Наблюдение за тем, как отец Зайхера прикасается к чему-то божественному, всегда наполняло Коуна радостью: благодаря Зайхере заклинание казалось таким же простым, как написание молитвы кистью и чернилами. Его движения формировали универсальное тенье с таким мастерством, что брат Коун невольно этому завидовал[131 - Что ж, всегда приятно наблюдать за работой профессионала.].
        Отец Зайхера благословил их одним лишь своим присутствием. Коун знал, что теперь все будет в порядке.
        - Отец Зайх… - Они уже проходили через портал, когда брат Коун увидел, что старый жрец, тепло улыбнувшись своему ученику, вскинул правую руку и сделал вращательное движение пальцами.
        - Нет, подождите… - В этот момент брат Коун понял, что Зайхера не планировал последовать за ними. - Отец!
        Врата исчезли.
        Граф Джанель поставила на землю большой дорожный саквояж со своими вещами и накинула капюшон плаща на голову, скрывая лицо.
        - Он ведь не остался там? Сенера…
        - О нет, - успокоил ее брат Коун. - Я уверен, он только что вернулся в Эамитон. В конце концов, он занятой человек и оставался здесь лишь для того, чтобы залечить ваши раны[132 - И поболтать. И помочь ей сбежать от меня. Хотя я не особо переживаю по этому поводу.].
        Она приложила руку к спине, туда, где ее пронзил арбалетный болт.
        - Да, конечно. Я уверена, что отец Зайхера вполне способен позаботиться о своей защите. Так же, как должны и мы. Это уже второе убежище, из которого мы были вынуждены скрыться.
        - Честно говоря, жеребенок, они были не особо укромными, не так ли? - прищурившись, кобыла Дорна оглянулась по сторонам. - Так что давайте посмотрим, сможем ли мы добиться большего успеха в самом центре табуна.
        Брат Коун задумчиво пожевал нижнюю губу. У жреца еще не было возможности рассказать Джанель об Имени Всего Сущего и не было шансов сказать ей, что Сенера вполне может выследить их - независимо от того, где они залегли на дно.
        Ей нужно было только спросить об этом Краеугольный Камень[133 - О, если бы это было так просто. - Где сейчас находится Джанель Теранон? - На углу бульвара Доблести и Триумфальной улицы. - Отлично. Где это? - Где что? - Где угол бульвара Доблести и Триумфальной улицы? - В Атрине.Некоторые вопросы просто не стоит задавать.].
        Но последнее замечание Дорны попало точно в цель, и брат Коун понял, что на самом деле она говорила совсем не метафорически. Он был так поглощен тем, что отец Зайхера не отправился с ними, что не обратил внимания, что творилось вокруг.
        Их окружали, по меньшей мере, сотни лошадей. Лошади ржали, переступали с ноги на ногу, шумно всхрапывали. Запах травы и мускуса, царивший в воздухе, смешивался с более ароматным, но все еще пахнущим травой запахом конского помета. Лошади бродили по огромному, похожему на парк пространству, которое подобно гигантской стене окружало здания Атрина. Сверкающие вершины дворца герцога и остроконечные башни храма Хореда образовали ось, направленную в небо.
        Это был тот самый Луг, который они видели во время своей первой, тщетной попытки встретиться с герцогом. Этот океан зелени, способный вместить в себя большую часть огромного города, был единственным местом внутри Атрина, достаточно большим, чтобы вместить всех лошадей, прибывших на Великий Турнир. Красочные азоки и развевающиеся флаги, скачущие лошади и тренирующиеся рыцари потрясали до глубины души. Спрятаться здесь казалось невозможным, если, конечно, не считать, что на Лугу было так много людей и так много лошадей, что попытка найти конкретного человека могла стать настоящим упражнением в разочаровании.
        Где-то здесь, на Лугу, огнекровки - Арасгон и Таларас - общались с родными и узнавали важные новости и сплетни. Где-то здесь паслись лошади, которых они привели с собой с перевала Тига. Ну и заодно и их собственные лошади, приведенные Арасгоном из самой Барсины. Брат Коун с нетерпением ждал новой встречи с Облаком. Он полюбил милого серого малыша, пусть даже этот мерин из всех аллюров обычно выбирал шаг.
        А может быть, именно по этой причине.
        - Сэр Барамон, - сказала Джанель, - помоги мне с моим багажом. Кстати, а где тренировочный лагерь капитана Митроса? - Она коснулась полы красного плаща на своих плечах. - Кажется, мне есть что вернуть.
        - О, умная мысль, жеребенок. Нам бы пригодилась какая-нибудь наемная служба. Наемные рыцари часто приходят и уходят. На них никто не обращает внимания. - Дорна, ухмыльнулась, уперев руки в бока. - Кроме того, капитан - мой старый друг.
        - Маркрив Ставиры тоже твой «старый друг», - хмыкнул сэр Барамон. - Заметьте, что все старые друзья Дорны, похоже, не желают иметь с ней ничего общего.
        Дорна фыркнула:
        - Маркрив просто до сих пор переживает по поводу своей жены, вот и все.
        Сэр Барамон, закатив глаза, поднял сумку.
        - В самом деле? И это все? - И, не дожидаясь ответа, снова повернулся к графу: - Нам действительно нужно найти вам другую одежду. Красные Копья обидятся, что вы носите его, пусть даже если вы собираетесь его вернуть.
        Джанель поколебалась, но затем все-таки кивнула. Она носила красный плащ с самой Мерейны, хотя брат Коун не был уверен почему.
        Наклонив голову, она сняла его, перекинув через руку. Дорна протянула ей простую коричневую накидку - брат Коун не стал спрашивать, где она ее взяла, - и Джанель накинула ее вместо красного плаща.
        - Сюда. - Сэр Барамон мотнул головой в сторону Храма Хореда. Направились они, правда, не в сам Храм, а к огороженной веревками зоне в тени Храма, позади которой стояли красные азоки, украшенные яркими вымпелами и хрустящими лентами. На еще одной огороженной веревками площадке размером с турнирный боевой двор тренировались рыцари, а вокруг находились другие тренировочные площадки, назначение которых было неясным, хотя у всех было кое-что общее: все они служили для верховых соревнований. Среди тренирующихся были и мужчины, и женщины, и почти все они носили либо разнообразные красные плащи, либо как минимум красную повязку на руке. Лишь один человек не был одет в красное: рыцарь на спине лошади, готовящийся стать Черным Рыцарем и одетый соответствующе.
        Для того чтобы войти внутрь, путешественникам пришлось бы либо поднырнуть под веревку, либо иметь дело с охранниками у единственного входа.
        - Я пришла поговорить с капитаном… - Джанель и договорить не успела, как охранник выхватил плащ у нее из рук.
        - Спасибо, что вернули плащ. На тренировочном дворе могут находиться только Красные Копья - и никаких исключений. Хорошего вам дня[134 - Это даже как-то неожиданно. Я за нее даже обиделась.].
        И он вернулся к разговору с другими стражниками, явно ожидая, что граф и ее свита двинутся дальше.
        Граф уставилась на него, разинув рот.
        Брат Коун понял, что Джанель сейчас не походила ни на аристократку, ни даже на жеребца. Ее испачканная и залатанная одежда, в сочетании с непричесанным лаэвосом и полным отсутствием украшений, не оставляла сомнений в ее гендерной принадлежности. Разве кто-то, посмотрев на нее, не подумает, что она кобыла?
        - Эй, ты! Да ты хоть представляешь, кто перед тобой? - возмутилась Дорна, но Джанель положила руку ей на плечо, и старуха замолчала.
        - Я прибыла на отбор, - сказала Джанель.
        - Отбор закончился две недели назад, - ответил охранник. - У нас достаточно людей, спасибо.
        Нинавис усмехнулась и, сняв с плеча лук, натянула его. Охранники ничего не заметили.
        - Мне просто нужно поговорить с капитаном Митросом.
        Охранник ухмыльнулся:
        - Забавно, что об этом говорят все хорошенькие кобылы.
        Джанель шумно втянула воздух.
        Брат Коун поморщился и протянул к ней руку, пытаясь ее успокоить, прежде чем она понаделает глупостей.
        - Граф…
        Охранник махнул рукой:
        - Давай убирайся. Поздороваться с поклонницами он вый-дет позже. А сейчас он занят.
        Нинавис вложила стрелу в лук и выстрелила.
        Проклятая стрела летела так быстро, что брат Коун увидел лишь какое-то расплывчатое пятно, но ему показалось, что стрела прошла прямо перед лицом охранника, прошила вороньи перья, украшавшие шлем Черного Рыцаря, а затем, все еще дрожа, вонзилась в главную мишень для стрельбы из лука на дальней стороне комплекса.
        Позже брат Коун обнаружил, что это было идеальное попадание в яблочко.
        А потом начался настоящий ад.
        Граф Джанель и сэр Барамон замерли, повернулись и одарили Нинавис недоверчивым взглядом. Нинавис, глядя на них, пожала плечами, а сама опустила лук и одарила охранника самодовольной улыбкой:
        - Хорошо работаешь.
        Судя по лицу Джанель, она изо всех сил пыталась не расхохотаться.
        - Ты с ума сошла?! Да я тебя…
        Но галопом подъехавший всадник помешал ему осуществить угрозы.
        Это прибыл Черный Рыцарь. В отличие от сэра Барамона во время турнира в Мерейне, этот Черный Рыцарь не валял дурака. Его богатые доспехи были украшены изображениями воронов и кричащих демонов, а на плечах у него был черный плащ из перьев. И такие же перья образовывали напоминающий лошадиную гриву гребень на шлеме - эдакая версия лаэвоса из перьев. И пусть его черный конь не был огнекровкой, но все равно он выглядел весьма впечатляюще.
        А затем мужчина снял шлем, и брат Коун увидел, что чернота спустилась к самой его коже. Глаза у него были светло-зеленые, но кожа и волосы казались чернее вороньих перьев.
        Брат Коун так привык видеть джоратскую разноцветную кожу, что на мгновение не понял, что же видит. И лишь потом он заметил, что черты лица этого человека были не куурскими. Причем это относилось ко всем куурцам, с любой стороны Драконьих Башен.
        Это был ванэ. Ванэ из Манола, если быть точнее, и одна только мысль об этом так поразила Коуна, что он только и мог пораженно смотреть на него.
        Что ванэ из Манола мог делать в Джорате?[135 - Очевидно, притворяться Черным Рыцарем.]
        - Кто выпустил стрелу? - Соскочив с лошади, ванэ направился к ним.
        - Капитан, мне очень жаль. Я не думал, что кто-нибудь окажется достаточно глупым, для того чтобы…
        Но капитан Митрос не обратил на него никакого внимания. Его взгляд прошелся по группе путешественников, задержался на лице Джанель на секунду дольше, чем на остальных, и замер на лучнице с родимым пятном на лице.
        Нинавис помахала ему пальцами.
        Он усмехнулся, широкая полоса белых зубов нарушила эбеновую темноту его лица.
        - А верхом ты так же стреляешь?
        Как оказалось, да.
        Весь лагерь прекратил тренировки, чтобы посмотреть на это. Капитан Красных Копий Митрос установил ряд мишеней вдоль извилистой тропы, так что Нинавис должна была целиться и стрелять, одновременно управляя лошадью.
        Впрочем, намного важнее было то, что капитан Митрос впустил всех путешественников внутрь огороженной веревками зоны.
        - Внимание, приготовься, вперед! - Митрос махнул рукой, и Нинавис пустила лошадь в галоп.
        Брат Коун не видел, чтобы это показывалось на турнире в Мерейне, но ему показалось, что это могло бы быть включено в число игр. Пусть Нинавис и не была коренной джораткой, но по тому, как легко она управляла лошадью, этого нельзя было сказать. Вытаскивая стрелы одну за другой из колчана, она принялась стрелять - и, кажется, все попадания в яблочко дались ей легко.
        Доехав до конца дорожки, она замедлила ход, развернула лошадь и рысью вернулась обратно.
        Воздух наполнился аплодисментами. Металл легко переходил из одних рук в другие, и это еще раз доказывало, что джоратцы готовы воспользоваться любым предлогом, чтобы сделать ставку, пусть даже и на кого-то неизвестного[136 - Как только осядет пыль, я должна вернуться в Джорат. Все, что мне нужно, - сообщник, бушель семян пиона и черная коза.].
        Митрос рассмеялся, а затем поклонился спешившейся Нинавис:
        - Я не видел такой стрельбы с тех пор, как в последний раз был дома. Выходи за меня замуж, красавица. Наши дети спасут мир.
        Нинавис, удивленно моргая, уставилась на него, и была она настолько озадаченной, что даже не заметила, как кто-то из Красных Копий забрал коня. Нахмурившись, женщина ослабила тетиву лука.
        - На мой вкус, ты немного молод[137 - И это лишний раз доказывает, что Нинавис никогда не обращала никакого внимания на детские сказки о ванэ.]. Как бы то ни было, с тобой хочет поговорить граф. - Она кивнула в сторону Джанель. - Так что, если ты так хочешь, чтобы я сражалась под твоим знаменем на турнире, ты тоже захочешь поговорить с ней.
        Мужчина, ухмыляясь все шире, казалось, не был слишком уж сильно озадачен ее отказом. Он по-прежнему не сводил с нее взгляда, не обращая внимания на остальных, и даже на Джанель.
        - Но где ты научилась так стрелять?
        Нинавис прищурила глаза:
        - Мой муж служил в армии.
        Выражение его лица стало задумчивым.
        - Лучники Куура, должно быть, улучшили свои навыки с тех пор, как я в последний раз посещал их тренировочные лагеря.
        Джанель подошла к Нинавис:
        - Не могу представить, чтобы куурские тренировочные лагеря позволили посещать ванэ из Манола.
        Брат Коун заморгал. Он готов был поклясться, что граф понятия не имела, как выглядят ванэ из Манола. Впрочем, упрекнул он себя, отец Зайхера три года лечил ее. Конечно, она не была невежественной.
        Капитан Митрос впервые обратил на нее внимание:
        - Ты предполагаешь, что я когда-нибудь спрашивал разрешения…
        Граф Джанель скрестила руки на груди и нахмурилась, глядя на него.
        - Митрос, ты, старая похотливая задница, прекрати дразнить детей и иди сюда! Ты все еще должен мне сотню тронов за последнюю карточную игру, и я собираюсь выцарапать их из твоих блестящих черных волос. - Дорна поморщилась и ухмыльнулась: - Плюс, нам нужно поговорить где-нибудь наедине.
        Митрос удивленно наклонил голову и уставился на Дорну, затем его глаза расширились:
        - Когда ты стала женщиной?
        Дорна закатила глаза:
        - Много лет назад, ты, невежественный болван. Я же говорила тебе, что собираюсь посетить фестиваль Поворота.
        Митрос рванулся к Дорне и, подхватив ее, одновременно обнял и развернул:
        - Я тебя не узнал! Что случилось?
        - Отпусти меня, придурок, пока я не пнула тебя так, что ты никогда уже не сядешь на лошадь! Что случилось? Я же только что сказала тебе…
        - Я не это имел в виду. Ты такая старая!
        - О, ты еще больший дурак, - сказала Дорна. - Прошло тридцать лет. Люди стареют!
        Митрос сделал шаг назад, выглядя смущенным.
        - Так много? Как течет время. - Он улыбнулся ей, нежно и грустно. И, судя по улыбке, отношения у них были далеко не дружескими.
        Но все то время, что брат Коун знал Дорну, она постоянно утверждала, что предпочитает бегать за кобылами, и только за кобылами. Если только не…
        Брат Коун наклонился к графу:
        - Э-э… я правильно расслышал?
        Джанель отвлеклась и посмотрела на него:
        - Что именно?
        - Дорна когда-то была мужчиной? Как это возможно?
        Джанель удивленно моргнула:
        - Праздник поворачивающихся листьев. Его проводят каждый год в Нивулмире, и Галава исполняет молитвы просителей. Именно по этой причине Дорны не было в кантоне Лонеж. - Она на миг замолчала. - У вас на западе вы делаете это иначе?
        Брат Коун моргнул:
        - Нет! Нет, мы вообще этого не делаем! Никогда!
        Джанель нахмурилась:
        - В самом деле? Это странно.
        Сэр Барамон откашлялся и отвесил ванэ из Манола полупоклон:
        - Сэр Барамон, капитан. Мы познакомились здесь, в Атрине, на турнире, четыре года назад.
        - Ах да! Рад снова тебя видеть. А где ваш очаровательный… - Он замолчал, крепко сжав плечо Барамона. - Мне очень жаль. Это произошло недавно?
        Сэр Барамон кивнул:
        - Да, но все равно спасибо.
        - Разумеется. Потеря тех, кого мы любим, всегда причиняет боль. - Они обменялись взглядами, и капитан Митрос крепко сжал руку мужчины, прежде чем отпустить. - Так, ладно, все до единого. Возвращайтесь к тренировкам! - рявкнул он, махнув рукой лучникам, а затем жестом пригласил всю группу следовать за ним. - Ладно, вы все. Вы меня убедили. Нам действительно нужно поговорить где-то в более уединенном месте. - И он направился к Храму такими широкими шагами, что все были вынуждены перейти на рысь, чтоб поспеть за ним.
        - Ты планируешь разговаривать с нами в Храме одного из Восьми? - В голосе Джанель послышалось возмущение.
        Честно говоря, брат Коун и сам был немного шокирован, но Митрос только фыркнул.
        - Это не просто Храм одного из Восьми, это Храм Хореда, - одарил он улыбкой Джанель. - Не волнуйся. У меня есть разрешение находиться там столько, сколько мне нравится.
        Брат Коун, сам не зная почему, почувствовал озноб.
        Но тем не менее все пошли за этим мужчиной в Храм бога Разрушения.
        24: Черный Рыцарь
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК СТОИМОСТЬ НЕДВИЖИМОСТИ В ПОРТОВОМ РАЙОНЕ СТОЛИЦЫ РЕЗКО УПАЛА
        - Митрос… - задумчиво протянул Кирин. - Хм. - А затем ухмыльнулся, глядя на Нинавис: - Ты приняла его предложение?
        - Нет! - возмутилась Нинавис. - Не будь таким смешным. Я не племенная кобыла, которая будет выталкивать одного за другим детей из своего тела ради какого-то нестареющего ванэ, которому нравится жить в трущобах со смертными. Мне? Выйти за него замуж? Да я никогда этого больше не сделаю! - Она оперлась локтем о стойку и ухмыльнулась: - Я имею в виду, конечно, я занималась с ним сексом. Я же не дура.
        Кирин подавил смешок.
        - О нет, я никогда так и не думал.
        Нинавис поджала губы, на мгновение ее взгляд стал отсутствующим.
        - О, кстати, рекомендую. Найди себе ванэ. Когда тебе пара тысяч лет, ты много чего умеешь.
        - Если бы только он был женщиной, - сказала Дорна.
        Джанель засмеялась - причем так сильно, что даже опустила голову на стол.
        - И вовсе это не смешно, - запротестовала Нинавис.
        Джанель, по-прежнему ухмыляясь, подняла голову:
        - О, Нина, ты даже не представляешь, насколько это смешно!
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛУГ, ЗНАМЯ БАРСИНА, ДЖОРАТ, КУУР
        Мне было очень трудно сохранять невозмутимое выражение лица. Я не восприняла всерьез хвастовство Дорны, что она знает капитана Митроса, который, должно быть, знал мою мать Френу, которая начинала участвовать в турнирах под руководством Дорны. Тем более что мои родители познакомились во время турнира.
        Капитан Митрос порождал другую проблему. Его сходство с зеленоглазым сыном Смерти Тераэтом было слишком велико для того, чтобы быть просто совпадением. Они явно не были одним и тем же человеком, но сходство определенно было… В отличие от Тераэта, Митрос предпочитал широкие ухмылки и игривые подмигивания. И все же, когда он взмахивал рукой или клал ладонь на рукоять меча, эти жесты просто сияли сходством со смертоносной элегантностью Тераэта. И было еще что-то знакомое, как будто Митрос напомнил мне кого-то еще, кроме Тераэта.
        Но поскольку я знала, кроме Митроса, всего одного ванэ из Манола, мне показалось это очень неприятным.
        - Ад и лед! Не снимай капюшон. - Дорна надвинула капюшон сменного плаща мне на глаза.
        Я заморгала, глядя на нее, но голову все же опустила. Не успела я это сделать, как увидела что-то красное с золотом и заметила краем глаза почетный караул, одетый в цвета марша Ставиры.
        Цвета маркрива Ставиры. Цвета моего сеньора Арота Малкоссиана.
        Каждый житель Атрина в какой-то момент заглядывал в Храм Хореда, чтобы воздать почести и помолиться о благосклонности на турнире. Храм всегда был полон эхом голосов молящихся.
        Я знаю, что в других провинциях поклоняются иным богам игр и спорта, но все они когда-то были богами-королями Маракора. Любой джоратец скорее согласится облить себе ноги горячим свинцом, чем окажет им такую честь. Кто-нибудь мог бы сказать, что Таджа - Богиня Удачи - больше подходила бы для соревнований. Но мы, в Джорате, не верим, что турниры выигрываются по счастливой случайности. Так что именно на Хореда принято смотреть как на покровителя вызовов, конфликтов и состязаний.
        Кроме того, Хоред был богом-покровителем императора Кандора. Так что теперь он и наш покровитель.
        Храм Хореда всегда был исполнен ужаса. Исполнен благоговения. По периметру стояли на страже статуи лошадей, а по алтарю с изображением поля боя спускалась или поднималась резьба из красного мрамора, изображающая кружащих ворон. Благовония, пахнущие кровью и корицей, наполняли собор туманом. Свет, красный и фиолетовый, просачивался сквозь витражные окна наверху[138 - Кровь и корица? Фу. Вряд ли этим можно убедить людей посетить храм.].
        И Арот Малкоссиан, маркрив из Ставиры, молился у главного алтаря.
        Дорна потянула меня за локоть:
        - Не останавливайся. И не пялься.
        Я заставила себя пойти дальше и тихонько пробормотала себе под нос молитву Восьми, с трудом подавив панику при одной мысли о том, что брат Коун носил характерные одежды жреца Вишаи. Я напомнила себе, что Арот никогда не встречался с Коуном. Маркрив, вероятно, даже понятия не имел, как выглядит жрец Вишаи.
        Независимо от того, куда человек направлялся внутри Храма, он должен был сперва остановиться у алтаря. Ни одно правило не гласило, что я должна остановиться прямо рядом с Аротом. Поэтому я нашла подушечку, лежавшую как можно дальше от него, и опустилась на колени, произнося ритуальные молитвы. Дорна выбрала место через несколько подушек от меня, а остальные расселись и того дальше, чтобы не привлекать к себе внимания. Коун, как я заметила, тоже сел довольно далеко, как бы показывая, что он не со мной, на случай если его присутствие могло меня выдать. Пока я молилась, Арот встал из первого ряда, собрал своих солдат и повернулся, чтобы уйти.
        Я вздохнула с облегчением.
        Но уже через несколько секунд Дорна издала тихий, сдавленный звук, поскольку Арот Малкоссиан сел на подушку слева от меня.
        Казалось, воздух в соборе стал настолько густым и тяжелым, что я не могла ни дышать, ни пошевелиться. Я чувствовала, как горит моя кожа, и для того, чтобы понять, что нас окружили вооруженные - даже здесь, в Храме, - люди Арота, мне не нужно было оглядываться по сторонам.
        Я не смотрела на него. Он не смотрел на меня. Мы не обменялись никакими формальными приветствиями.
        - Я не был уверен, что ты появишься на турнире.
        - Это мой долг.
        - Учитывая обстоятельства, связанные с твоим отъездом из Толамера, твое чувство долга поставлено под большое сомнение.
        - Весьма странная ситуация, - согласилась я, изо всех сил стараясь не скрипеть зубами, - быть правителем кантона и при этом не владеть в нем ни землей, ни даже родовым замком.
        - Прими мои соболезнования в связи с кончиной твоего дедушки, - пробормотал он. - Он был хорошим человеком.
        - Хотя и слишком доверчивым, - согласилась я.
        - Он знал свое место. - Его упрек был безошибочен. Очевидно, что я своего места не знала. С другой стороны, Арот всегда знал, что мое «место» - в браке с его сыном Оретом.
        Я бы предпочла нажраться навоза.
        Мои кулаки сжались сами собой.
        - Возможно, потому, что ты никогда не пытался заставить его вступить в нежеланный брак.
        - Наглость неприлична.
        - Так же как и обращение внимания на долги кого-то, кто находится под вашей идоррой.
        - Орет бы выплатил эти долги и вернул их тебе в качестве свадебного подарка.
        - Это должно было быть утешением или угрозой?
        Он шумно вдохнул воздух и выдохнул, прорычав:
        - Так я защищал тебя, даже если ты этого не понимаешь!
        Я с трудом сдержалась, чтобы не сказать что-нибудь опрометчивое. О, я хотела сказать ему очень многое! Я хотела спросить, как ему удалось породить такое мерзкое существо, как Орет, - ведь его старший сын, Илвар, отличался от Орета так же сильно, как ночь от дня. Я хотела знать, почему Арот предал доверие моего дедушки.
        Но я не спросила. Я и так уже зашла намного дальше, чем это позволяли приличия. Еще слово - и он был бы вправе и вовсе посадить меня на привязь.
        Я склонила голову, глядя на него настолько пристально, насколько я могла это делать, не отворачиваясь от алтаря:
        - Орет считает, что его право командовать мной - естественный порядок. Он думает, что он жеребец, а я должна быть кобылой. Но это не так, и я никогда ею не буду.
        Он пристально посмотрел мимо меня - туда, где сидела Дорна, не двигаясь и едва дыша.
        - Тогда тебе следовало пойти на Фестиваль Поворачивающихся листьев.
        Меня затопил гнев: гнев на Орета, гнев на его отца, гнев на моего собственного дедушку за то, что он поставил меня в такую ситуацию. Предложение маркрива обожгло огнем. Не потому, что я плохо относилась к тем, кто провел свой год в услужении богини природы Галавы в обмен на ее дар. Если Дорна жила счастливее, будучи не того пола, что был у нее при рождении, а как женщина, то кто мог усомниться в этом? Если маркрив решил стать мужчиной, это тоже было его правом.
        Но я хотела остаться женщиной.
        В то время как маркрив, казалось, думал, что я могу быть жеребцом только в том случае, если мой пол и гендер будут совпадать. Внезапно я поняла, откуда у Орета взялось это мерзкое мнение.
        Подушка под моими ногами начала нагреваться.
        Нет… Нет! Не здесь. Не сейчас.
        Я вдохнула и попыталась успокоиться. Я взмолилась Хореду, нараспев повторяя себе под нос Литанию Вызова.
        Я вдохнула и закрыла глаза, чувствуя, как внутри меня нарастает глубокая горечь.
        - Как мало вы знаете своего сына, если думаете, что смена моего пола изменит его потребность контролировать меня.
        - Орет очень любит тебя.
        - И Орет думает, что лишь его выбор имеет значение.
        Я услышала, как Арот встал.
        - Но это не оправдывает твою неспособность исполнить твои обязательства… Прошу прощения?
        Я открыла глаза и посмотрела вверх.
        Там стоял Митрос, протягивая Дорне руку и помогая ей встать.
        - Приношу свои извинения, что потерял вас. Позвольте, я покажу вам дорогу. - Увидев, что Дорна успокоилась, он протянул мне руку.
        Арот Малкоссиан прищурил глаза:
        - Не думаю, что ты знаешь, кого ты…
        Митрос встретился с ним взглядом.
        С лица маркрива разом сбежала краска.
        - Я… - оборвал он речь на полуслове и заморгал.
        Митрос шагнул к маркриву. Сейчас капитан наемников казался намного больше, чем снаружи, казалось, он занимает огромное количество места. И пусть мужчин разделяло несколько футов, но Арот отступил назад, словно Митрос стоял слишком близко.
        Никто не смотрел на происходящее, кроме моих людей и людей Арота. Остальные были заняты курением благовоний, чтением молитв или тем, что оставляли цветочные венки на шеях священных лошадей.
        Солдат положил руку на меч. Маркрив покачал головой, и мужчина опустил руку.
        Арот уже не обращал на меня никакого внимания. Вся его энергия сосредоточилась на Митросе. Я понятия не имела, о чем думал или что чувствовал маркрив, но глаза его были широко раскрыты и полны страха.
        Митрос поднял руку. Арот вздрогнул, но не пошевелился, и Митрос опустил ладонь на затылок Арота, коснувшись лбом его лба. Митрос каким-то образом смог превратить традиционное приветствие в нечто агрессивное. Состязательное.
        Приветствие, которое всегда было приветствием равных, теперь стало актом доминирования. Арот издал звук, но я не могла сказать, какие эмоции он испытывал.
        - Иди, - приказал Митрос, отпуская Арота. Маркрив Ставиры отступил на несколько шагов и, споткнувшись о кающегося грешника, возносящего молитву, принялся поспешно извиняться. Затем на миг обернулся и, жестом приказав солдатам следовать за ним, направился прочь.
        Арот на меня даже не оглянулся.
        Митрос, улыбаясь, повернулся ко мне:
        - Прости меня за это.
        - Хоред?! - Это имя вырвалось прежде, чем я смогла остановить себя, и в нем одновременно звучали и вопрос, и молитва, и утверждение. На прошлой неделе я уже встречалась с богиней - и встреча с еще одним богом уже не казалась чем-то невозможным. Но я выросла на тысяче историй о богах, и ни в одной из них Хоред не изображался чернокожим ванэ из Манола.
        Но ведь никто и не говорил, что он не может быть им.
        Улыбка немного сползла с его лица, но затем вернулась и засияла еще ярче:
        - Пожалуйста, зови меня Митрос. Пошли. Нам сюда.
        Митрос повел нас в заднюю комнату, в которую вела вниз, под Храм, длинная лестница. По этому же проходу шли и жрецы Хореда, но они не обращали на нас никакого внимания. Некоторые кивали или махали руками Митросу, когда он проходил мимо.
        Когда мы вышли из-под главного свода собора, сэр Барамон повернулся ко мне:
        - Это был Арот Малкоссиан? Что случилось? С тобой все в порядке?
        - Я в порядке. Он пришел помолиться.
        - Но что…
        Я покачала головой:
        - Поговорим позже.
        Группа погрузилась в молчание. Нинавис бросила на меня несколько странных взглядов. Она видела, что что-то случилось, но находилась недостаточно близко, чтобы услышать, о чем разговаривали. У Коуна был вид ребенка, изо всех сил игнорирующего спор родителей.
        А Митрос вообще не счел нужным давать никаких объяснений.
        Он просто повел нас через длинный подземный комплекс, используемый для проживания и медитаций храмовых жрецов, которые, как и остальные, не обращали на нас никакого внимания.
        К тому времени, когда мы добрались до второй лестницы, я чувствовала себя полной дурой. Как я могла позволить своему сверхактивному воображению взять над собой верх? Я стала свидетелем впечатляющей демонстрации идорры, но лишь потому, что раса Митроса была бессмертной. Для устрашения Арота не требовался бог, достаточно просто мужчины, которому тысяча лет.
        К тому же жрецы не относились к Митросу с каким-то особым почтением. Глядя на него, они чуть ли не закатывали глаза, словно он был старым дядей, смущающим всех, рассказывая непристойные шутки за ужином. Он был членом семьи, его присутствие воспринимали как должное.
        А вовсе не так, как могли бы относиться к одному из Восьми.
        Вторая лестница выводила в помещение настолько большое, что стены скрывались в темноте. Воздух был холодным и влажным. Вдалеке я услышала шум текущей воды. Для эставы это было бы вполне нормально, но Атрин был построен куурским императором, который не стал бы устраивать эставы или дома в подвалах. Вдобавок, насколько я знала, в Атрине не было подвалов. Ни одного. А лестница и вовсе не была рассчитана на лошадей; даже огнекровка заартачилась, если бы ей пришлось спускаться по ней.
        Пол бы составлен из старых массивных каменных блоков, плотно подогнанных друг к другу. Помещение освещали пылающие фонарики - их огонь был белее, чем огонь свечей или масляных фонарей. А все пространство заполняли диваны и столы, отчего казалось, что мы находимся в таверне Красных Копий, судя по повязкам присутствующих здесь. Люди приветливо махали Митросу и с интересом разглядывали нас, возвращаясь к более важным занятиям: еде, выпивке, азартным играм.
        - Большинство людей думают, что все это немного угнетает - даже людей, которые предпочитают строить свои дома под землей, - объяснил Митрос. - Поэтому жрецы разрешили нам использовать это место. Думаю, здесь можно поговорить наедине. И что ты предпочитаешь? Продолжить притворяться, что я заинтересован лишь в найме твоей лучницы, - он указал на Нинавис, - или, может, ты хочешь объяснить, в чем дело? - Он сделал паузу и улыбнулся Нинавис: - Должен добавить, что предложение руки и сердца вполне искренне.
        Нинавис закатила глаза.
        - Нам нужно поговорить наедине. - Я прочистила горло и огляделась по сторонам. - По крайней мере, настолько конфиденциально, насколько это возможно.
        - Эй, помогите моим друзьям хорошо провести время! - Митрос указал на мужчин и женщин, сидевших за стойкой в баре. - Только не выигрывайте у них слишком много металла в кости.
        - Кости? - оживилась Дорна. - О, да ни за что на свете! Я ужасно играю в кости!
        - Проклятье! - пробормотал Митрос. - Она собирается отобрать у них каждый трон, шанс и чашу, какие только возможно. - Он указал на еще одну лестницу, ведущую вниз, в темноту: - Так мы идем?
        На лицах моих спутников отразилось ошеломление - я не рассказала им о своем разговоре с Таэной. Они все думали, что я хотела поговорить с Митросом о Нинавис, найти для нас новое место для проживания - а раз так, я вполне могла поговорить об этом публично.
        Я сделала вид, что не замечаю вопросительного выражения их лиц, и последовала за Митросом вниз по лестнице.
        Темнота длилась недолго; через несколько мгновений он призвал магические огни, чтобы они осветили наш путь. Лестница вывела нас на крыльцо, обнесенное резными каменными перилами. Журчание воды теперь стало громче, воздух наполнился мелким холодным туманом. В помещении было вполне уютно; кто-то разложил бамбуковые циновки, расставил стулья и подвесил светильники. На резном деревянном столе лежала доска для зайбура, с расставленными по бокам фигурами[139 - Мне нужно посетить это место. Учитывая количество ступенек, по которым они спустились, оно должно находиться под озером Джорат. Я хочу посмотреть, как он сдерживает воду. Кроме очевидных вариантов.].
        - Мы далеко от водопада?
        Он указал в темноту:
        - Одна миля вверх. Если сесть поближе, то мы просто не услышим друг друга. Не хочешь чего-нибудь выпить?
        - Нет, я… - Я огляделась. Я не видела никаких напитков, которые можно было бы предложить, но от вопроса все же удержалась. Возможно, он и не был богом, но как минимум был колдуном.
        Я вдруг поняла, что в наших легендах нет ничего, что могло бы описать магию ванэ. Ярлык «Кровь Джораса» тут был неприменим, но вряд ли их можно было назвать запятнанными кровью маракорцами.
        - Я здесь, потому что мне порекомендовал вас наш общий друг.
        Он сел за доску зайбура и взял два начальных камня, один деревянный, другой металлический, держа по камню в руке.
        - Нас никто не слышит, так что можешь прямо говорить, что ты думаешь. Тебя послала ко мне Таэна, потому что она хочет кое-что сделать, но не знает, как это сделать самой, и хочет, чтобы эту проблему решил я. Ты умеешь играть? - Он заложил руки за спину.
        - Меня научил дедушка, - призналась я и, когда он вытянул сжатые в кулаки руки, коснулась левой. - Что касается Таэны, я не могу говорить о мотивах богов.
        Он раскрыл ладони. Получалось, что я выбрала деревянный жетон, а значит, он ходил первым. Ему повезло.
        - Я знаю ее уже давно. - Судя по его тону, поклонником Таэны он не был.
        - Тераэт - твой сын? - Вопрос вылетел у меня изо рта, прежде чем я успела замолчать.
        Он заморгал, глядя на меня с открытым ртом и явно передумав произносить то, что собирался.
        - Ты знакома с Тераэтом?
        Он повернул доску поперек, так, чтобы мы могли играть вдоль длинного края.
        Я просмотрела игровые фигуры. Разные наборы состояли из разных фигур. В этот набор, естественно, входил Хорсал, и любой мог бы предположить, что джоратский жеребец выберет именно его. Поэтому после минутного колебания я выбрала королеву-колдунью Сулесс.
        - Он, должно быть, твой родственник. Не хочу обидеть тем, что говорю, что ты на него похож. Он кто? Сын? Брат?
        Он улыбнулся и сделал свой выбор, совершенно над ним не задумываясь: это был бог-король Немесан, хорошо подходящий для начала, с сильным нападением.
        - Технически он мой внук.
        - Технически? Он либо твой родственник, либо нет.
        Он удивленно рассмеялся:
        - Полагаю, что все-таки да. Пожалуйста, пойми меня правильно. Я не стыжусь Тераэта. Как раз наоборот. В прошлой жизни я очень ему благоволил.
        Я почувствовала, как моей спины ледяными пальцами коснулся холодок.
        - Ты знаешь о своей прошлой жизни? Как? Я думала, что люди теряют все воспоминания о предыдущих жизнях, когда возрождаются. - Я выбрала фигуру дракона, на миг задержавшись перед этим.
        Я насчитала в общей сложности восемь фигур драконов. Как я раньше этого не замечала? Я невольно задалась вопросом, были ли у них имена и было ли одно из этих имен Эйан’аррик.
        - Это не я возродился, а он. - Он указал на меня: - Точно так же, как возродилась ты, будучи когда-то частью жизни Тераэта. - Увидев выражение моего лица, он жестоко ухмыльнулся, отчего его лицо разом утратило всю привлекательность. - Ну же. Разве ты никогда не встречала никого, с кем бы у тебя была какая-то связь, даже если это не имело никакого смысла, даже если ты не могла понять почему? Кто-то, к кому ты сразу же прониклась недоверием или про кого знала, что он бросится за тобой в огонь? Или ты за ним? Не так уж трудно поверить, что души, связанные в одной жизни, ищут друг друга в следующей. - Он пожал плечами: - Или в то, что Восемь могут отслеживать определенные души из одной жизни в другую.
        Я прочистила горло и отвернулась. Я чувствовала такую непосредственную связь с Тераэтом.
        И такую же, хоть и не столь позитивную, с Релосом Варом.
        - Так в чем же Таэна не может разобраться сама?
        - Мне нужно украсть копье по имени Хоревал.
        Он уставился на меня так, как будто я только что сказала ему, что лед горячий.
        - Зачем?
        - Таэна думает, что копье способно убить Эйан’аррик. - Слова сорвались у меня с губ, подобно признанию. - Релос Вар посылал драконицу в Джорат, заставляя ее атаковать города. И хотя я знаю, что не могу напасть на Релоса Вара напрямую, я могу напасть на его союзников, разрушить его поддержку. Без Эйан’аррик ему будет труднее… - Я запнулась. - Делать то, что он делает[140 - Ах, этот образ мыслей так называемого Героя из Предназначения. Нам нужно остановить такого-то такого-то. Почему? Потому что он… он… я имею в виду, он очень плохой! Почему? Потому что он мне не нравится, вот почему.Спасите меня от дураков и потенциальных «героев».]. Таэна сказала, что ты можешь мне помочь.
        - Таэна солгала.
        Я запнулась, опрокинув фигуру.
        - Что?
        Ванэ из Манола вздохнул:
        - Ты хочешь, чтобы я помог тебе проникнуть во дворец герцога Каэна, да?
        Я моргнула. Я ведь не сказала, у кого копье.
        - Таэна сказала, что ты знаешь, как это сделать.
        - Технически это верно. Но если она утверждала, что я помогу тебе, она солгала. Я не буду тебе помогать.
        - Что? Но…
        - Для тебя это буквально будет стратегическим самоубийством. Возможно, женщина, которая контролирует силы самой смерти, не понимает, что на самом деле это значит. - Он начал расставлять свои фигуры на доске.
        Я прищурилась, глядя на него:
        - Тераэт уже говорил с тобой об этом?
        - А он сказал тебе не делать этого? Мне уже нравится это воплощение. Ты могла бы уже разместить свои фигуры на доске.
        - Что? Проклятье!.. - Я покраснела, когда поняла, что вместо того, чтобы играть, была слишком занята спором с ним. Я поспешила, стараясь не отставать.
        Митрос криво усмехнулся:
        - Ты молода и одарена, и ты настоящая дочь своей матери, но не совершай ту же ошибку, которую совершает Таэна. Ту же ошибку, которую она продолжает совершать до сих пор: не стоит недооценивать Релоса Вара.
        - Я и не совершаю! Я знаю, что он опасен!
        - О? Ты знаешь, что он опасен. Хорошее начало. - Он первым передвинул свою фигуру, немедленно прижав мою фигуру к адаманту. - Чтобы проникнуть во дворец герцога Каэна, тебе понадобится одобрение Релоса Вара. Ему придется поверить, что он завербовал тебя - что ты перешла на другую сторону. Но он никогда не примет твое отступничество за чистую монету. Если бы он так поступил, он бы был круглым дураком, а мы с тобой уже установили, что Релос Вар не дурак. Так что же мешает ему просто создать тебе гаэш?
        Я замерла как вкопанная.
        И снова почувствовала озноб.
        - Он закует твою душу в цепи, - сказал Митрос. - Почему нет? Нет ни одной причины, по которой он бы поверил в твою преданность. Но он может сделать так, что ты не сможешь ослушаться его. Для того чтобы убедить Релоса Вара, что ему не нужно создавать твой гаэш, тебе потребуется по-настоящему подлая демонстрация преданности. Настолько ужасная, что ты потом не сможешь жить в ладу с собой. Меньшего он не примет. Может быть, те, кто служит ему, и не начинают как монстры, но заканчивают они именно так[141 - Это просто грубо!].
        Я боролась с паникой и желанием наброситься на него в ответ, закричать, что он ошибается, что я смогу заставить Релоса Вара не создавать мне гаэш.
        Но что, если он не ошибся?[142 - Он ошибся.] Это было бы настоящей глупостью, вмешаться в эту ситуацию без учета, что Митрос мог быть прав[143 - Он не прав.].
        - Возможно, ты прав, - сказала я и захватила одну фигурку, но эта победа была слишком мала и незначительна.
        - Тогда я не могу тебе помочь, и ты не должна желать моей помощи. - Он откинулся на спинку стула. - Теперь, если ты хочешь присоединиться к Красным Копьям, я буду рад видеть тебя среди них. О, и эту маракорку тоже. Она стреляет достаточно хорошо, чтобы быть Дираксоном.
        Я прочистила горло и пропустила его комментарий мимо ушей.
        - Я сказала, что ты, возможно, прав. Но я знаю, что Релос Вар не верит в те же правила, что и мы, джоратцы. Он использует их против нас. Ты думаешь, я должна оставить его в покое, но я не думаю, что он оставит меня в покое. Он уже завербовал кого-то на свою сторону, лишь потому, что они враждебны мне. Я привлекла его внимание.
        Его губы сжались.
        - Прискорбно.
        - Таэна думает, что он не причинит мне вреда.
        - Это не Таэна умрет или получит гаэш, если ошибется. И, как я уже говорил, он бы завербовал тебя, если бы считал твою преданность искренней…
        - Тогда это может сработать…
        - Не стоит недооценивать его способность распознавать правду[144 - Хорошо, что у Коуна еще не было возможности рассказать ей об Имени Всего Сущего.]. Ему трудно соврать, и как только он тебя поймает, он вывернет тебя так, что тебя невозможно будет узнать.
        Я сглотнула и отвела взгляд:
        - Я видела, что он сделал с Тамином.
        - И Тамин не лгал ему.
        - Релос Вар высокомерен. - Я повернулась обратно: - Достаточно высокомерен, чтобы думать, что он может развратить меня. Он думает, что он умнее всех остальных.
        - Он умнее всех остальных[145 - Приятно быть известным, не так ли?].
        - Отлично. Даже если это правда, рано или поздно наши сильные стороны всегда становятся нашими слабостями. Это может быть использовано против него. Я знаю, насколько это опасно, но я отказываюсь отступать только потому, что это трудно.
        Он начал было что-то говорить, но внезапно замолчал.
        - Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь.
        - Выбери иную милость[146 - Выбери какую-нибудь милость. Нет, не эту. Ни ту, ни другую. Нет, и эту тоже нельзя. Хорошо, хорошо, я расскажу тебе, какую милость я собираюсь тебе оказать.].
        Встав, я принялась расхаживать по комнате, чувствуя, как отчаяние тяжелым грузом давит мне на грудь. Я предполагала, что этот мужчина будет служить Таэне или какому-нибудь другому из Восьми, что он будет сговорчивым.
        Он был каким угодно, но только не сговорчивым.
        И все же он обещал мне дать любое благо. Было бы глупо этого не использовать.
        Я снова повернулась к нему:
        - Ты можешь провести меня на турнир? Я хотела бы, по крайней мере, предупредить герцога. Кто-то ведь должен это сделать.
        Он скорчил гримасу:
        - Все устроено немного не так.
        - Ты можешь добиться, чтобы меня пустили, или нет? - Я почувствовала, как мое самообладание начало сдавать.
        Митрос вздохнул:
        - О, я могу незаметно провести тебя на турнир. Я просто немного беспокоюсь, как ты оттуда выберешься.
        Я вздернула подбородок:
        - А это уже моя проблема.
        25: Маракорские трущобы
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КОРОНА И СКИПЕТР НЕ СМОГЛИ ЗАЩИТИТЬ НЕ ТО ЧТО ОДНОГО, А ЦЕЛЫХ ДВУХ ИМПЕРАТОРОВ
        Нинавис повернулась к Джанель:
        - Так я спала с Хоредом или нет?
        Джанель вскинула руки:
        - Ты же не хочешь, чтобы я испортила сюрприз?
        - О боги, - прорычала Нинавис. - Ты действительно демон!
        Дорна фыркнула:
        - Держу пари, ты это и Хореду сказала.
        Нинавис замахнулась на нее, и старуха резко пригнулась.
        Кирин налил стакан ариса и протянул его Нинавис.
        - Спасибо. - Нинавис глянула на брата Коуна и театрально прошептала: - Спаси меня.
        Брат Коун улыбнулся и взял свой дневник. Но стоило ему заглянуть внутрь, и улыбка пропала с его лица, а сам он отложил дневник в сторону.
        - Я немного пропущу, если вы не возражаете. Я имею в виду, все интересное началось на турнире.
        - О нет, - сказала Джанель. - Я ведь не знаю, что с тобой происходило, пока мы тренировались.
        Жрец откашлялся и вновь открыл книгу:
        - Ну что ж…
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        МАРАКОРСКИЕ ТРУЩОБЫ, АТРИН, ДЖОРАТ, КУУР
        Граф Джанель, сэр Барамон и Нинавис провели следующие две недели, учась притворяться Красными Копьями и готовясь к участию в турнирах. И это было достаточно просто. Нинавис обладала неоспоримым талантом к стрельбе из лука - неважно, находилась ли она при этом верхом или нет. Сэр Барамон, хотя и был слишком стар для того, чтобы преуспеть в самом турнире, оказался отличным тренером. Дорна тоже могла дать много советов. Вдобавок она умудрилась участвовать в любой азартной игре, которую только можно было найти где-то в лагерях, и уйти с нее с кругленькой суммой.
        А вот таланты брата Коуна оказались не нужны.
        Жрец начал посещать маракорские трущобы. Пусть между джоратцами и маракорцами и произошло некоторое социальное смешение, но его было явно недостаточно, чтобы смягчить отношения между двумя группами. Джоратцы считали своих южных соседей вторгшимся табуном. Они также были убеждены, что каждый маракорец тайно практикует колдовство, крадет детей и вызывает демонов, а потому относились к ним соответственно.
        Но если бы маракорцы объединились для взаимной защиты… К сожалению, маракорцы даже не считали себя маракорцами, не говоря уже о том, чтобы объединиться.
        Большинство из них жили в лачугах, построенных на мосту с помощью материалов, которые они привезли с собой или купили у какого-нибудь предприимчивого торговца, привезшего их на повозках и обменявшего на семейные реликвии. Большинство маракорцев не говорили, почему они покинули Маракор. А когда их об этом спрашивали, лишь проклинали Королевские Дома и плевали в сторону.
        Никто не говорил о возвращении домой.
        - Как ты сломал руку? - спросил брат Коун у темнокожего подростка с каштановыми волосами, накладывая ему повязку с травами.
        Мальчик ничего не сказал. Просто уставился на брата Коуна.
        - Во всем виноваты проклятые ублюдки Агари, - выплюнула его мать. - Его отец ушел из дома с моими братьями. Они все исправят.
        Брат Коун заколебался:
        - Ты имеешь в виду, что им тоже переломают кости?
        Ровный взгляд, который она бросила на жреца, наводил на мысль, что он был слишком наивен, но она просто сказала:
        - Спасибо. В наши дни нам трудно найти помощь. Слишком много людей утверждают, что могут вылечить что угодно, а сами торгуют травой и речной водой.
        - Да, это действительно проблема.
        - Их забирают демоны. Это неправильно. Как бы то ни было, я… - Она что-то услышала и замолчала.
        Горшок с горящим маслом влетел в открытое окно. Дерево вспыхнуло. Мать закричала. Брат Коун схватил мальчика за здоровую руку и потащил его наружу, но в этот момент в деревянную притолоку вонзились две стрелы.
        Они не могли выйти через дверь. К счастью (если так можно сказать), лачуга была скорее каким-то холмом из обломков, а не домом. Мать (брат Коун так и не узнал ее имени) пробила дыру в досках, и все они вылезли наружу. Мать и сын бросились бежать.
        Брат Коун бросился за ними.
        Бросился.
        Он услышал позади себя шарканье ботинок. В затылке взорвалась острая боль.
        Больше он ничего не помнил.
        Брат Коун услышал голоса и крики.
        Он закрыл глаза и притворился, что по-прежнему без сознания.
        На самом деле это был один голос.
        - Ты что, сошел с ума? - возмутился первый голос. - Ты не можешь просто так убить жреца! Ты хоть представляешь, что сделают люди герцога, когда узнают?
        Второй голос хмыкнул:
        - Ой, хватит возмущаться. Он не умер, слегка пострадал. Просто скажем ему, чтобы не вмешивался в наши дела, и пусть проваливает.
        - Нет, ты просто идиот. У нас сейчас нет выбора. Придется…
        Коун услышал хрип, за которым последовали еще два. Затем раздался звук, будто кто-то уронил большую книгу.
        А затем еще один глухой удар.
        Брат Коун попытался достичь Озарения. Если бы у него получилось, то он смог бы видеть, не открывая глаз, не показывая, что очнулся. Ему требовалось сконцентрироваться. Ему нужно было…
        Чья-то рука похлопала брата Коуна по плечу.
        - Давай, жрец, - сказала Нинавис. - Пойдем.
        Брат Коун открыл глаза. Над ним склонилась Нинавис. Волосы и лицо были обернуты тканью - подобно той маске, что она носила в первый день, при их встрече. Висящая масляная лампа отбрасывала тени на стены грубо сбитой хижины, а через окно струился свет Трех Сестер. Двое крепких на вид мужчин лежали на земле, держась за головы и интимные места, и стонали.
        Брат Коун взялся за протянутую руку и позволил поднять себя на ноги.
        - Как ты нашла…
        - Позже, святой человек. Это небезопасно. - Она вытолкнула его за входную дверь, за которой жрец увидел еще нескольких человек, двух мужчин и женщину, которые также стонали. Нинавис и брат Коун вернулись на главную улицу, освещенную небесным светом и случайными фонарями, расположенными близко к окнам.
        Нинавис уверенно вела его вперед. Она не была вооружена; лук и стрелы она оставила. Конечно, ей такое оружие и не нужно было.
        - Я не понимаю, почему эти люди…
        - Классическая афера, жрец, - сказал Нинавис. - Они приходят продавать исцеляющие заклинания маракорцам, потому что никто из этих бедных ублюдков не может позволить себе заплатить ту цену, которую требуют Синие Дома Де Монов. А это значит, вы снижаете их прибыль.
        - Они действительно были лекарями? - Брат Коун оглянулся, но Нинавис потянула его за рукав, чтобы он не отвлекался.
        - Не будь таким глупцом! - Она вздохнула и повела его по глухому переулку. Кто-то сложил несколько коробок и сбил их с помощью досок вместе, чтобы они выглядели как мусор. Вместо этого они заменяли лестницу, и Нинавис показала, куда можно ступать, а чего следовало избегать. Наконец они выбрались на обшарпанную крышу лачуги. Брат Коун замер, поняв, как близко они стоят к краю моста, у того самого бесконечного обрыва, где вода срывается с Демонского Водопада.
        - Теперь осторожнее. - Она взяла его за руку.
        - Куда мы идем?
        - Просто посидим здесь немного. - Она поудобнее устроилась на крыше, прислонившись к тому, что вполне могло быть импровизированной трубой.
        Стоило ей это произнести, и брат Коун услышал внизу шум. По улицам начала растекаться большая толпа с факелами. Люди переговаривались между собой, и среди их речей было слышно: целитель и он не мог уйти далеко.
        Они искали именно его.
        - Ты хотел бы узнать секрет Дираксона? - мягко спросила Нинавис.
        Коун удивленно моргнул:
        - Я… Что?
        Она, должно быть, восприняла это как «да», потому что продолжила говорить, и ее голос был таким тихим, что, если бы Коун находился на фут дальше от нее, он бы ничего не услышал:
        - Секрет Дираксона в том, что нас не существует. На самом деле. Мы - клан, состоящий из отверженных и изгоев всех остальных кланов. Дираксоны принимают людей, которые больше никому не нужны. Младенцев с волчьей пастью или зловещими родимыми пятнами, со слишком большим или слишком маленьким количеством пальцев, кривыми ногами или изогнутыми позвоночниками. Маракорцы знают, что, если они не хотят оставить ребенка у себя, они могут бросить его на краю болота Кульма, и этот ребенок просто… исчезнет. Его примут Дираксоны, призраки Кульмы, которые воспитывают своих подкидышей на постоянной диете тьмы, смерти и мести.
        - Ох. - Коун почувствовал смесь печали и отвращения. Печаль по брошенным детям; отвращение к людям, которые оставили их умирать. - И затем вас обучают быть убийцами.
        - Да. Теми, кого ненавидят, боятся, и теми, кто всегда, всегда пользуется очень большим спросом. - Взгляд Нинавис был устремлен куда-то вдаль. - Я ушла до Лонежского Адского Марша. Я покончила с убийствами. Потеряла к этому вкус. К сожалению, - она махнула рукой в сторону трущоб, - эти люди так и не поняли того же, что и я, - что остальной мир хочет, чтобы мы враждовали и дрались. А Адский Марш лишь усугубил эту ситуацию.
        - Я тоже не понимаю. Адский Марш закончился много лет назад.
        - Адский Марш был просто предлогом, чтобы напасть на нас. - Она пожала плечами: - Прекрасной возможностью. В конце концов, это ведь мы все начали. Так что Дом Де Арамарин открыл Врата, и тогда Дом Де Эринва пронесся по целым городам. Они хватали всех, кого могли найти, заковывали в кандалы Мурада - делали их рабами, независимо от того, совершали эти люди преступления или нет. Снабжать плантации Дома Де Нофра рабами намного дешевле, чем платить фермерам за их работу. Прибыль в изобилии, и никаких признаков того, что она прекратится. Держу пари, что через двадцать лет любой маракорец, рожденный от родителей-рабов, будет рабом с самого начала.
        - Рабство не передается по наследству. - От одной мысли об этом брат Коун почувствовал, как к горлу подкатывает комок…
        - Ты просто очарователен! Этот вопрос не так уж трудно форсировать. Есть много способов сделать это. Тем более что это выгодно Королевским Домам. Дом Де Эринва продает рабов. Дом Де Нофра управляет фермами и собирает урожай. Это приносит запасы для Дома Де Кард и позволяет превратить их в полезные товары на продажу. А поскольку Дом Де Арамарин специализируется на транспорте, они получают металл за каждую партию товара, проходящую через их Врата. Поэтому кланы, бежавшие после Адского Марша, слышат, что их ждет, если они вернутся. Они идут дальше на север, пока не окажутся в Джорате, но Джорат не хочет иметь с ними ничего общего. А потом до них доходит этот слух. Ну, ты слышал: на вершине Демонского Водопада есть целый город, который пустует большую часть года. Поэтому они тащат сюда свои задницы и выясняют, что здесь не так уж пусто, как они думали. А джоратцам не нравятся маракорцы, не так ли? Вторжение всех этих беженцев, которые начинают драться друг с другом, как только оседают здесь, просто лишний раз убеждает прекрасных граждан Атрина, что все их предрассудки оправданны.
        Брат Коун затаил дыхание, увидев, как по переулку, где они нашли убежище, проходят люди, несущие факелы и дубинки, но без клинков.
        Нинавис положила руку ему на плечо и крепко сжала.
        Люди огляделись по сторонам, и брат Коун понял, что свет факелов ослепил их. Если брат Коун и Нинавис не двинутся с места, их никто не заметит.
        Если, конечно, никто не найдет лестницу…
        Мужчина заметил ее и начал подниматься, но стоило ему ступить на нее, как Коун услышал крики и стук копыт. Люди рванулись на главные улицы, толпа рассеялась, а мимо пронеслись солдаты, одетые в цвета герцога.
        - Я видела, как ты был расстроен, - прошептала Нинавис, наблюдая за уходящими, - когда увидел, как люди герцога убили того человека на мосту. Я не знаю, может, он это и заслужил, но знаю, что мои люди заслуживают лучшего, чем быть загнанными, как собаки. Мне не нужно было притворяться джоратцем, чтобы со мной обращались правильно. Не думаю, что Джанель действительно понимает это. В отличие от тебя. По крайней мере, ты пытаешься.
        - Должно быть что-то, что мы можем сделать. Мы должны их как-то убедить прекратить сражаться друг с другом.
        - Да, я задавалась этим вопросом, - задумчиво произнесла Нинавис. - Раньше я думала, что это невозможно. Что мы, маракорцы, никогда не откажемся от нашей вражды, но больше я в этом не уверена. Символы могут быть такими мощными. Все кланы всегда знали это, но у всех нас были свои собственные символы, свои собственные боги-короли, которым мы могли поклоняться и использовать, чтобы чувствовать себя особенными. Мы стекались к ним. Проклятье! Ведь джоратцы, по сути, просто еще один клан бога-короля бассейна Зайбура. Что нам действительно нужно, так это символ, вокруг которого мы можем сплотиться. Стать чем-то большим, чем джоратцы, Дираксоны, Агари или кто-то еще.
        - Но что?
        Нинавис пожала плечами и ухмыльнулась:
        - Пока не уверена. Если ты что-нибудь придумаешь, дай мне знать. - Она вскочила на ноги. - Пошли. Толпа уже должна быть на улицах. Давай отведем тебя обратно на пастбище.
        26: Великий турнир вызовов
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЕРАЭТУ НЕ УДАЛОСЬ УБИТЬ МИМИКА
        Джанель посмотрела Нинавис в глаза:
        - Знаешь, я действительно пытаюсь понять.
        Женщина пожала плечами:
        - Да, я знаю. Но в то время…
        - Я понятия не имел, что Королевские Дома делали в Маракоре, - сказал Кирин.
        - А зачем тебе это надо было? - Нинавис взяла воду вместо спиртного. - Королевские Дома ведь не будут ходить вокруг тебя и говорить: «Эй, ты в курсе, что мы, как проклятые, пытаемся поработить целую провинцию? Мы получим столько прибыли! У нас все прекрасно складывается!»
        Дорна усмехнулась:
        - Но, по крайней мере, так оно и было.
        Джанель кивнула:
        - Так и есть. Жаль, что с плантаций продолжают пропадать люди. Какое несчастье!
        Кирин замер, уставившись на женщин:
        - Подождите. Что вы… О чем вы говорите?
        - Все зависит от обстоятельств, - сказала Нинавис. - Насколько ты предан Дому Де Мон?
        - Совсем не предан, - сказал Кирин. - Уж поверь мне, особой любви там нет. - Он нахмурился и замолчал. - Хотя мне приходит в голову, что я должен проверить, не являюсь ли я лордом-наследником или, может, Гален… - Кирин пожал плечами: - Впрочем, это не имеет значения. Я не вернусь.
        - Хорошо. Итак, на самом деле мы… - Нина замолчала, стоило Джанель коснуться ее руки:
        - Не так быстро. Я думаю, что наш новый друг должен сначала услышать о моей встрече с герцогом Ксуном. - Джанель одарила Кирина улыбкой, которая казалась извиняющейся, но в то же время ничего не обещала.
        Кирин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди:
        - Прошу!
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛУГ, АТРИН, ДЖОРАТ, КУУР
        - Ты нашел брата Коуна? - положив руку на талию и борясь с тошнотой, спросила я у вошедшей в палатку Нинавис. - Пожалуйста, скажи мне, что с ним все в порядке.
        Нинавис, склонив голову набок и разглядывая меня, плюхнулась в кресло. Дорна в это время продолжала возиться с плащом и головным убором из перьев.
        - С ним все в порядке. Попал в переделку с шарлатанами, которым не нравилось, что из-за него они теряют прибыль. Значит, Митрос позволит тебе занять его место в качестве Черного Рыцаря?
        - Это самый простой способ получить доступ во дворец. Дорна, этот плащ слишком тяжел. Я чувствую, что задыхаюсь.
        - Дело не в плаще, жеребенок. Это нервы. - Дорна бросила на меня понимающий взгляд. - Твоя мать была такой же. Ее тошнило перед каждым выступлением.
        Меня затошнило. Разумеется. В прошлый раз я была сосредоточена на битве с Дедрю. Это было намного хуже.
        - Твоя мать когда-то участвовала в выступлениях? - Нинавис заинтересованно уставилась на меня.
        - Да. - Я по-прежнему пыталась удержать ту скудную кашу, что смогла проглотить, в желудке. - Вот как она… - Я замолчала и прочистила горло.
        - Так познакомились ее родители, Френа и Джарак, - сказала Дорна, - а я познакомилась с матерью Джанель. - Она ударила себя кулаком в грудь: - Я помогала ей тренироваться.
        Нинавис посмотрела на меня:
        - Получается, ты поддерживаешь семейную традицию.
        Я села и сосредоточилась на своем дыхании.
        - Это только на сегодня. Когда герцог покинет свою ложу, чтобы отправиться на ужин, я уже буду ждать его.
        - Будь осторожна. - Из голоса Нинавис пропал всякий намек на легкомыслие.
        Я резко встала, прекрасно понимая, что стоит клубящейся внутри меня энергии позволить взять верх, и мой плащ будет развеваться вокруг, подобно оперенью гигантского ворона, но в то же время меня вдруг озарило, почему в голосе Нинавис звучит беспокойство.
        Я смотрела на женщину и задавалась вопросом, когда именно Нинавис стала одной из моих людей. Все обещания, данные Кэлазану, были выполнены несколько недель назад. Она не должна была ни присматривать за моими людьми, ни помогать в моих поисках, ни заботиться о моей безопасности. И она не была джораткой, а значит, ее не заставлял оставаться здесь сохраняющийся табунный инстинкт, говорящий, что ей некуда больше идти.
        Она оставалась здесь, потому что хотела этого.
        Я задавалась вопросом, поняла ли Нинавис, что она изменила своей верности, но была ли она у нее? Кэлазан был ее человеком, а не наоборот. Ее преданность ему была преданностью идорры, а не тудадже.
        Она прищурилась, глядя на меня:
        - Не смотри на меня так, будто я только что прокляла твою любимую лошадь. Я по-прежнему считаю, что, несмотря на то что Ксун - твой герцог, ты идешь в логово ягуара. Будь осторожна.
        Я встряхнула головой и схватила шлем с пером со стола:
        - Буду. Не волнуйся… - Но вдруг мне в голову пришла такая мысль, от которой я распахнула глаза: - Дорна, они узнают Арасгона…
        Дорна махнула рукой:
        - Никто не обратит на него внимания. Я выкрасила ему ноги, Митрос изменил ему глаза. Сейчас он просто статный черный жеребец. Сам он, конечно, красивее и больше по размеру, чем большинство коней, но ничего выдающегося. Вдобавок мы позаимствовали седло и снаряжение у Красных Копий. До тех пор, пока Арасгон будет держать рот на замке и не станет выкрикивать, как его зовут в лицо каждому, кто захочет послушать, никто его не узнает.
        Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.
        - Спасибо.
        Дорна подтолкнула меня к выходу из палатки:
        - А теперь убирайся отсюда! Тебе нужно развлекать толпу[147 - О, так вот как надо бороться со страхом сцены: напомнить тому, кто боится, что множество людей только и ждут, как ты падешь в грязь лицом. Кстати, напомните мне, Дорна, вообще, на чьей стороне?].
        День пролетел быстро.
        Турнир начался с грандиозного зрелища: перед выходом на площадь, где проходил турнир, рыцари, участники и артисты шествовали по городу. Джоратцы заполнили все трибуны и крыши, с которых можно было увидеть соревнования. Самые предприимчивые сдавали места на небесных мостиках тем несчастным, кому не удалось найти места на трибунах.
        Участники турнира носили яркие цвета, чтобы люди обратили внимание на тона их спонсоров, их Домов и организаций, оплативших им участие в представлении. Следующая неделя боев решит очень многое: деловые контракты, цены на товары, и даже установит виновность или невиновность подсудимых. Никто в Джорате не стал бы заниматься каким-либо значительным бизнесом, не установив сперва соответствующие идорру и тудадже для каждого из участников. Наиболее цивилизованным способом установления всего этого были соревнования[148 - И джоратцы не понимают, почему остальная часть империи считает их такими же дикарями, как и йорцев?].
        Все смотрели, радовались и пили. На турнирной площадке и за нею одна за другой вспыхивали драки. Лучшие художники Джората изображали на лакированных рыцарских доспехах ягуаров, слонов, обезьян и попугаев. Но портились такие доспехи намного проще, чем обычные металлические, так что на соревнованиях были нередки сломанные кости.
        Стоило мне взглянуть на сражающихся, и я вновь вспоминала сэра Ксиа Нилос и ее оруженосца, убитых клинком Дедрю. Или жителей Мерейны, насмерть задохнувшихся от синего дыма.
        Но нет, здесь такого не могло произойти. Атрин - столица Джората. Пусть весь Джорат и относился неодобрительно к магии, каждый аристократ привел своих Привратников. Здесь присутствовали жрецы всех Восьми. Ни один колдун не смог бы повторить трюк Сенеры, иначе бы его сразу поймали[149 - Ну, я бы смогла. Я действительно бы смогла. Просто говорю об этом.].
        Поэтому мы с Арасгоном проводили время, развлекая толпу и притворяясь шутами в черном. Наконец солнце закатилось за гору на востоке, и герцог, встав, помахал толпе на прощание, отправляясь вместе со своим двором прочь.
        Я знала, что они отправятся на пир: их будет ждать восемь вечеров богатой еды, выпивки и веселья, соответствующих дневным празднествам[150 - Звучит так утомительно.].
        Я подавила зависть и разочарование. Это был бы мой первый Большой Турнир после совершеннолетия. Моя первая возможность предстать перед сверстниками во всем великолепии графа Толамера и насладиться танцами и почестями.
        Никто не остановил меня, когда я направилась в коридор, выбранный для засады. Когда-то в детстве я пользовалась им, чтобы подстерегать там герцога - отца нынешнего герцога, который вознаграждал за такие засады леденцами. Так что я стояла там, как скучающий рыцарь, ожидающий приказов.
        Выбери герцог другой путь - и все мои планы пошли бы прахом, но прозвучавшие шаги подсказали мне, что я угадала правильно. И когда они приблизились, я стащила шлем с головы, сунула его под мышку и вышла навстречу.
        Форан Ксун, герцог Джората, получил свой титул молодым - как и я, он потерял своего отца во время Лонежского Адского Марша. Его мать, Пина, просто шла следом за своим сыном, одетым в богатые коричневые одежды, лишь формально соблюдая приличия кобылы. Сам Форан был красивого цвета красного дерева, с белым лаэвосом и светлыми пятнами-«поцелуями» на руках.
        Он увидел меня впереди в коридоре, и его карие глаза расширились от удивления. Его солдаты, вооруженные и закованные в броню из настоящего металла, а не из лакированной кожи или тростника, казались не менее удивленными… но гораздо менее обрадованными встрече.
        - Мой герцог. - Я опустилась на колено как раз в тот миг, когда охранники выхватили оружие. - Прошу вас, выслушайте меня.
        Раздался звук шагов, направляющихся ко мне.
        Именно то, как он отреагировал бы на мое появление, и подсказало бы мне, настроили ли его против меня. Я напряглась и даже приготовилась бежать при необходимости.
        - Подожди. Джанель Данорак? Из Толамера? Я не видел тебя уже много лет. - В его голосе звучало удивление. А затем он рассмеялся: - Нет, нет, все в порядке. Оставьте ее.
        Оставить меня охранники явно не собирались, но, по крайней мере, почтительно помогли мне подняться.
        - Посмотри, как она выросла, - прошептала Пина Ксун своему сыну. - Она такая милая, но нам нужно одеть ее в другие цвета. Сейчас она выглядит как Черный Рыцарь, - и она рассмеялась от этой нелепой мысли.
        Я глубоко вздохнула, опустив глаза в землю:
        - Мой герцог, я бы хотела поговорить с вами о знамени Барсина.
        - Барсина? Барсина… Мама, почему это звучит так знакомо?
        - Колдуны, мой дорогой.
        - Точно! - щелкнул пальцами герцог Ксун. - Да, колдуны. Ты ведь присутствовала при этом, верно? Во имя Восьми, должно быть, это было ужасно. Пойдем с нами. Ты ведь придешь на пир сегодня вечером? Мне сказали, что повара приготовили из рисовой муки и кукурузных рылец жеребца в натуральную величину. Я так взволнован.
        Я удивленно смотрела на герцога, не в силах совладать с собой. То, что он знал о произошедшей катастрофе, конечно, успокаивало меня, но он придавал гораздо большее значение вечеринке!
        - Мне так жаль было слышать о твоем дедушке, - продолжил герцог, - хотя не могу сказать, что я удивлен. Он был таким старым. Не так ли, мама?
        - О, совершенно верно. Но весьма преданным.
        - Полагаю, да. Я всегда чувствовал себя с ним так, словно у меня застряла еда между зубами, - признался герцог. - Держу пари, в Загробном Мире он даже Таэну заставляет поправлять платье. Он был очень строг с тобой? - На меня он даже не оглянулся, так что мне потребовалась секунда, чтобы понять, что обратились ко мне.
        - Э-э… мне он таким не казался, мой герцог.
        - Конечно. В конце концов, ты ведь была единственной семьей, которая у него оставалась, и, вероятно, поэтому тебе все сходило с рук. Надеюсь, ты привезла с собой другой наряд? Эта броня просто фантастична для турниров, но она совсем не подойдет для праздника. Если ты не наденешь никаких украшений, люди подумают, что ты кобыла.
        - Я надеялась, что смогу сначала поговорить с вами о Барсине…
        - О, конечно. Я имею в виду, что, когда появляется кто-то и уничтожает во время турнира целый город… Я ведь должен быть очень внимателен, не так ли? Мы не можем допустить, чтобы это повторилось.
        Я выдохнула, почувствовав, как меня покидает напряжение.
        - Да, мой герцог. Я совершенно согласна.
        - К счастью, я был проинформирован о ситуации и держу все под контролем. Никаких проблем не будет.
        - Это замечательно, мой герцог. Это барон рассказал вам, что случилось?
        - Нет, нет. У меня есть письмо от нового барона, но у меня еще не было возможности встретиться с ним лично. Нет, сюда в город добрался выживший, который все объяснил. Замечательный парень. Я думаю, что мог бы держать его при себе, даже если он не джоратец.
        Коридор заканчивался двойными, богато украшенными дверями, перед которыми замерли солдаты. Они отдали честь при приближении герцога, а затем распахнули перед ним двери.
        - Он не джоратец. - На какое-то мгновение я почувствовала себя озадаченно, но как только двери распахнулись, я поняла, что описать так можно было только одного человека. У меня внутри все оборвалось.
        - Мой герцог, - отвесил глубокий поклон Релос Вар. - Я так счастлив видеть вас[151 - И брат Коун говорит, что молодежь любит все драматизировать. Ха!].
        27: Охота на Белую лань
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДАРЗИН ДЕ МОН ПОЛУЧИЛ ПО ЗАСЛУГАМ
        - Серьезно? - Кирин смерил Джанель долгим взглядом. - Ты остановишься на этом? Нина права, ты настоящее чудовище.
        Джанель только рассмеялась и потянулась за водой.
        - Но у меня так пересохло во рту. - Она отсалютовала ему стаканом. - Как бы то ни было, сейчас я, по крайней мере, могу посмеяться над этим, а в то время совершенно не находила это забавным.
        - Подожди, - сказала Нинавис. - Но я думала… - Она изумленно покачала головой: - Неужели по эту сторону Драконьих Башен нет ни одного аристократа, которому этот ублюдок ничего не нашептал?
        Коун покачал головой:
        - Не совсем.
        - Герцог Маракора? - предположил Кирин.
        - Герцога Маракора не существует со времен Лонежского Адского Марша, - сказала Джанель. - И, похоже, никто из Высшего совета Куура - ну, слышали, того, который принадлежит Королевским Домам? - по какой-то причине не спешит его заменить.
        Кирин покачал головой:
        - Так вот что имел в виду Митрос, когда сказал, что не уверен, что ты добьешься большого успеха, предупредив герцога Ксуна. Из-за Релоса Вара.
        - Может быть, - сказала Джанель. - Но есть и другое возможное объяснение.
        - О?
        Джанель пожала плечами:
        - Герцог Ксун - дурак, у которого не хватает мудрости осознать, что, если стоять на улице во время бури, можно промокнуть?
        - А, - сказал Кирин. - Значит, для него нет тудадже?
        - Трудно иметь тудадже к тому, с работой которого справилась бы лучше даже лошадь. - Джанель вскинула палец: - Не огнекровка. Лошадь.
        - Теперь я действительно хочу услышать, как прошла ваша встреча.
        Коун прочистил горло:
        - Если не считать того, что сейчас моя очередь рассказывать.
        Кирин прислонился к стойке:
        - Верно. Прости.
        РАССКАЗ КОУНА.
        ЛУГ, АТРИН, ДЖОРАТ, КУУР
        - А вот и немного прелестного металла, - сказала кобыла Дорна, высыпая монеты из кошелька на ладонь.
        Брат Коун моргнул, глядя на нее. Раньше у нее в руках был другой кошелек. А вот этот больше подходил к лифу женщины, с которой Дорна ушла ранее.
        - Ты ведь не… - Брат Коун замолчал и откашлялся. - Она сделала тебе подарок?
        Ухмылку Дорны лучше всего можно было описать как похотливую.
        - Она оценила мой урок.
        - И какой урок она оплатила?.. - Брат Коун вскинул руку: - Не берите в голову. Пожалуйста, забудьте, что я спрашивал. Я совершенно уверен, что не хочу этого знать[152 - Так же, как и я, друг.].
        Она захихикала.
        Прежде чем вернуться к Красным Копьям, чтобы помочь им в соревнованиях, Нинавис оставила жреца на попечении Дорны. Сэр Барамон исчез, стараясь возобновить свои связи в рамках турнира, а Джанель продолжала гарцевать, изображая Черного Рыцаря. В итоге брат Коун остался наедине с Дорной, которая бродила по турниру, воспринимая его как передвижной пир: банкет воровства, выпивки и похоти, готовый утолить ее немалые аппетиты.
        Брату Коуну иногда казалось, что она проделывает все эти выходки лишь для того, чтобы его шокировать.
        Его внимание снова привлек низкий, одобрительный свист Дорны. Брат Коун проследил за ее взглядом: как и следовало ожидать, она глазела на женщину, проходившую по небесному мосту.
        Если джоратцам нравилось сравнивать себя с лошадьми, то предметом внимания Дорны был белый жеребец. Не той окраски, которая называется серой и выглядит белой, лишь когда подрастет, а по-настоящему белой, того тона, как выглядит жеребенок, которому суждено умереть, едва родившись. У этой женщины были настолько белые кожа и волосы, что она вообще не могла бы находиться под солнечным светом - под ним она казалась прозрачной. Она одевалась по-королевски, не следуя моде джоратцев, а одеваясь так, как одеваются мужчины в столице. Она щеголяла в обтягивающей серой шелковой мише с высоким воротом и в серебристых бархатных штанах «кеф», заправленных в высокие сапоги. На ее блестящем аголе сверкали бриллианты, подобно снежинкам, падающим в зимних сумерках. Шедшие рядом с нею в качестве почетного караула солдаты казались вполне способными сделать все для того, чтобы на нее могли лишь смотреть и завидовать[153 - Мне было даже как-то неудобно это читать. Неужели он мне льстит? Никогда бы не подумала, что брат Коун способен бегать за кобылами.].
        Затем она повернула голову, и брат Коун увидел ее лицо.
        - Дорна! - Брат Коун схватил старуху за руку. - Дорна, это долтарка из Мерейны. Это Сенера!
        - О? Ну, мне никто не говорил, что она все это время возила контрабандой проклятые дыни за корсажем[154 - Дыни? О чем она говорит… Ох. Неважно.]. - Дорна убрала кошелек. - В прошлый раз я ее как следует не разглядела.
        - В прошлый раз она одевалась менее вызывающе.
        - Она одета как жеребец, но я бы не сказала, что слишком уж вызывающе.
        Брат Коун вытянул шею, чтобы посмотреть вслед кол-дунье.
        - Мы должны пойти за ней.
        - Дважды можешь это не говорить. - Дорна протянула свою кружку мужчине, стоявшему рядом: - Подержи, ладно? - Схватив брата Коуна за руку, она потащила его с трибун.
        Брат Коун никогда бы не смог последовать за Сенерой в одиночку. Он понятия не имел, как добраться с трибун турнира до тех небесных мостов, по которым, как они видели, проходила женщина. К счастью, Дорна знала Атрин так, будто родилась здесь (что, насколько знал брат Коун, вполне могло так и быть), а значит, знала все его кратчайшие пути и закоулки небесных троп.
        Сенеру в то же время оказалось легко отследить. Ее белые волосы светились вдали, как маяк. Как раз в тот момент, когда брат Коун думал, что они потеряли ее, они мельком видели ее аголе или сопровождающих солдат и снова шли по ее следу.
        Брат Коун вскрикнул от неожиданности, когда Дорна внезапно оттащила его за угол. Он даже не сразу понял, в чем дело: он был так увлечен преследованием Сенеры, что перестал обращать внимание на то, куда она их привела.
        К поместью маркрива Ставиры.
        Коун сглотнул, увидев одетых в алое и золотое солдат Ставиры, патрулирующих территорию. Никто не выглядел настороженным. Солдаты, казалось, больше интересовались ликующими толпами и завидовали тому, что не могут присутствовать на турнире.
        Но брат Коун был уверен: если возникнет такая необходимость, они немедленно проявят бдительность.
        Дорна потянула брата Коуна за рукав. Сенера приблизилась к главному азоку. И, к удивлению Коуна, ее у входа ждал, чтобы поприветствовать, сам сэр Орет Малкоссиан.
        Брат Коун заподозрил, что Релос Вар не терял времени даром, налаживая связи между сэром Оретом с Сенерой; они явно встречались раньше.
        - Сзади нет охраны, - прошептала Дорна.
        - Дорна, это небезопасно. Мы должны вернуться и рассказать графу Джанель.
        - Подожди чуть-чуть.
        На другом краю комплекса показался рыцарь Ставиры, вернувшийся с соревнований. Его доспехи были весьма потрепаны, гигантское искусственное птичье крыло на плече сломалось и волоклось по спине его огнекровки.
        И вдруг подпруга на его седле лопнула.
        Рыцарь, и без того тяжеловесный, сделал то же, что и любой при таких же обстоятельствах: он упал. Брат Коун предположил, что огнекровка начала звать на помощь, и охранники побежали к ним.
        Кобыла Дорна зашевелилась.
        И брат Коун, опасаясь, что привлечет внимание охранников, не осмелился протестовать, когда старуха, прячась за стогами сена и бочонками с рисовым вином, нашла в царившей вокруг суматохе место для них за главным азоком, в который вошли Сенера и сэр Орет. Собираясь подслушать, она наклонилась к палатке и махнула брату Коуну, призывая его поступить так же. Он был вынужден подчиниться, молясь про себя Селанолу, чтобы их не обнаружили.
        - Я ничего не слышу, - прошептала кобыла Дорна. - Может, ты слышишь?
        Брат Коун прислушался. Рыцарь, выпавший из седла (как Дорна вообще добилась этого?), судя по качеству и жару проклятий, уже не казался таким уставшим. Охранники начали возвращаться на свои посты. А из самого азока ничего не было слышно.
        - Может быть, они, ну, ты знаешь… - Он покраснел.
        - При этом тоже шумят, жрец, - убедительно заявила кобыла Дорна.
        - Может быть, они подкрадываются к подслушивающим, - предположила Сенера из-за их спины.
        Брат Коун обернулся.
        За их спинами стояли Сенера и сэр Орет. Причем в руках у сэра Орета был обнаженный меч - так же, как и у полудюжины солдат, стоявших позади них. Сэр Орет уставился на кобылу Дорну с убийственным выражением лица.
        Сенера улыбнулась:
        - Нам нужно о многом поговорить. Не хотите ли вы оба пройти внутрь?
        28: Обвинения в колдовстве
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТАЭНА НАШЛА ЛАЗЕЙКУ В КУУРСКОМ ПРОЦЕССЕ ОТБОРА ИМПЕРАТОРА
        - Ну вот только ты не останавливайся! - сказал Кирин брату Коуну, когда тот замолчал, чтобы сделать глоток.
        Коун улыбнулся:
        - У меня пересохло во рту.
        Джанель засмеялась и толкнула плечом Коуна.
        - О да, я понимаю, такое случается, - сказал Кирин. Он повернулся к Нинавис: - И чем же ты тогда занималась?
        - О, всего лишь восстанием против империи. Работали над тем, чтобы полностью снести Королевские Дома. - Нинавис улыбнулась: - Ну, знаешь, как обычно.
        Кирин понял, что она не шутит.
        - И насколько ты продвинулась?
        - Честно? Весьма порядочно, но когда империя решит всерьез заняться нами, нас ждут трудные времена. Они не будут играть честно. - Нинавис повернулась к Джанель и хлопнула рукой по деревянной стойке. - Да ладно тебе. Я тоже хочу услышать, что произошло дальше.
        - Точно. - Джанель глубоко вздохнула и, перестав улыбаться, заговорила.
        ОЧЕРЕДЬ ДЖАНЕЛЬ.
        ДВОРЕЦ ГЕРЦОГА, АТРИН, ДЖОРАТ, КУУР
        Я настолько сосредоточилась на Релосе Варе, что не заметила, что в комнате находится еще один человек. У ног Релоса Вара скорчился, стоя на четвереньках и низко склонив голову, еще один мужчина, чье тело было скрыто плащом с капюшоном, так что я не могла разглядеть всех деталей.
        - Как продвигается допрос? - спросил герцог, выходя вперед. Он не выказывал ни малейшего страха, ни малейшего намека на то, что осознает, что стоит перед кем-то очень опасным.
        Кем-то, кого не может остановить сама Таэна.
        - О, весьма успешно, - ответил Релос Вар, едва взглянув на герцога Ксуна. Его взгляд скользнул мимо него и остановился на мне: - Джанель Данорак. Мое сердце поет в твоем присутствии. Я никогда не сомневался, что ты выживешь.
        - Да, разве это не замечательно? - Герцог хлопнул в ладоши. - Я встретил ее в коридоре. Она так же, как и мы, беспокоится о колдунах, Вар. Я подумал, что она могла бы оценить всю ту работу, которую ты проделал, чтобы выведать все об их ковене.
        - Я уверен, что ни о чем другом она и не думает, - согласился Релос Вар, положив руку на спину мужчине, стоящему на коленях рядом с ним, и встретился со мной взглядом.
        Его идорра ничуть не уменьшилась с того дня, как я встретила его в Мерейне. Я все еще испытывала искушение вздрогнуть, отвести взгляд, поклониться. И выражение его глаз…
        Мне трудно это объяснить. В его глазах светилась тщательно скрываемая улыбка, словно Релос Вар поделился прекрасной шуткой, всю соль которой герцог Ксун никогда не смог бы истолковать.
        В это мгновение я поняла. Релос Вар знал, что я знаю. Он понял, что я пришла сюда, чтобы указать на него. Эта улыбка подтверждала истину. Мы оба осознали нашу истинную природу: враги.
        Ему это нравилось.
        - Герцог, что бы он вам ни говорил…
        - Джанель? Джанель, это ты? - раздался вдруг жалобный хриплый голос. Мужчина, стоявший на коленях, посмотрел на меня. Капюшон съехал с его золотого лаэвоса.
        Тамин.
        На его скулах красовались многочисленные кровоподтеки, потемневшие, отекшие. Под глазами виднелись синяки. У него не хватало нескольких зубов. На меня нахлынуло внезапное чувство неправильности всего происходящего.
        Он мог бы себя исцелить. Он этого не сделал.
        - Расскажи герцогу о колдунах, Тамин. Будь хорошим мальчиком. - Рука Релоса Вара погладила лаэвос Тамина, как будто собаку.
        Тамин начал что-то говорить, по его телу побежала дрожь:
        - Их был целый ковен. Они заставляли меня… они заставляли меня делать разное. Держали меня под своими чарами.
        - А их предводительница? Кто она? - с мягчайшей злобой спросил Релос Вар, не отводя от меня взгляда.
        Я почувствовала, как время остановилось и отяжелело, когда Тамин заговорил, даже герцог и его мать, и солдаты ловили каждое слово.
        - Я никогда не знал ее имени, но ее кожа была белой. - Рука Релоса Вара сжала лаэвос Тамина. - Забрызганной черным. Белой с черными пятнами. Мне очень жаль, Джанель. Мне так жаль. Это была пожилая женщина с покрытой черными пятнами кожей. Пожалуйста, прости меня.
        - Ты… - Я знала, что последует дальше. Описав Дорну, Тамин продолжил бы описывать остальных людей. Возможно, следующим будет брат Коун. Нинавис. Я.
        - Это описание звучит очень знакомо. Граф, разве у тебя в услужении нет похожей женщины? - Герцог кружил вокруг нас, не отводя сосредоточенного взгляда от Тамина, так что сам пропустил происходящую перед ним битву взглядов.
        - О нет, герцог, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал легко и нежно. - У моей няньки черная кожа, а не белая.
        - О, точно. Теперь я вспомнил.
        Рот Релоса Вара скривился. Этот ублюдок изо всех сил пытался не рассмеяться[155 - Только потому, что это действительно смешно. Я не знаю, что смешнее - как Джанель пыталась найти выход из сложившейся ситуации или то, что герцог Ксун оказался таким дураком, что это сработало.].
        - Мой герцог, - сказала я, все еще не в силах отвести взгляд от Релоса Вара. - Я очень хочу присутствовать на празднествах сегодня вечером, но боюсь, что из-за нападения на Барсину моя официальная одежда и украшения не выдержали путешествия. Могу я положиться на вашу милость и щедрость вашего гардероба?
        Я не планировала присутствовать на празднествах, сами понимаете. Я просто не знала, не сделает ли Вар чего-нибудь, что может оказаться смертельным. Я хотела убрать с дороги леди Ксун.
        - О, моя бедная дорогуша! Да, я уверена, что смогу найти что-нибудь подходящее, - фыркнула леди Ксун. - И, конечно, вам всем есть что обсудить. С вашего позволения, мой дорогой?
        - Ты хочешь уйти сейчас? Но сейчас будет самое захватывающее! Тамин назовет колдунов!
        - О, я уверена, что ты справишься с этим без меня. - Ее плащ взметнулся крылом.
        Релос Вар поднял голову. Ублюдок по-прежнему улыбался.
        - Мне попросить Тамина продолжить его отчет?
        Прежде чем герцог успел заговорить, ответила я:
        - Он и так через многое прошел. Кроме того, я думаю, герцог хотел бы услышать мой отчет.
        - О, это правда, так и есть. Клянусь богами, что-то не так? Вы двое смотрите друг на друга так, словно собираетесь обнажить мечи или тайно бежать.
        Значит, он все-таки заметил.
        Релос Вар прервал зрительный контакт, поскольку слова герцога заставили его рассмеяться глубоким приятным смехом.
        - О нет, мой герцог. Боюсь, граф немного молода, на мой вкус. Без обид.
        - И не думала обижаться, - пробормотала я. - Хотя, может быть, ваш младший брат был бы ближе мне по возрасту. Вы привезли его с собой?
        О, значит, у его блестящего самообладания был свой предел. Взгляд, который он бросил на меня, был полон злобы. Тогда я предположила, что ситуация с его «братом» сложилась вовсе не так, как ему хотелось бы. Я не знала, радоваться мне этому или грустить.
        Я медленно обошла Релоса Вара по кругу, заставляя его поворачиваться вслед за мной, не сводя с меня взгляда.
        - Я действительно видела колдунью в Мерейне. Белокожую чужачку. Она очаровала стража, притворилась его служанкой.
        - О, как вы видите, герцог, это соответствует описанию, данному бывшим бароном. - Улыбка Релоса Вара вернулась, он снова надел свои доспехи. - Но она, должно быть, работала вместе с другими. В конце концов, у колдунов всегда есть ковен.
        - И, будучи их предводителем, ты прекрасно это знаешь. - Я преподнесла это обвинение как простой факт. Я не могла позволить Вару продолжать контролировать разговор. Я не могла позволить ему привести герцога ко мне и моим друзьям.
        - Что? Джанель! Релос Вар - наш гость! - Судя по взгляду герцога Ксуна, он был шокирован.
        - Тщательней подбирайте свои слова, - сказал Релос Вар.
        - О, я подбираю. Видите ли, ваша светлость, он кажется достаточно безобидным, этот Релос Вар, со всеми этими его улыбками и мудрыми глазами. Но белая колдунья, которая задушила Мерейну, обязана Релосу Вару своим тудадже, как и Тамин, и ничего не изменилось до сих пор. Вар использует сладкие слова, чтобы исказить правду. Он мог заставить вас подумать, что мои люди или я - колдуны, но лишь для того, чтобы помешать нам раскрыть правду: он призвал тех демонов. Это он виноват во всех этих смертях.
        Выражение лица Релоса Вара стало жутким.
        - Я разочарован в тебе. Твои слова - отчаянное и злое обвинение женщины, которая знает, что ее вина скоро будет раскрыта.
        Я громко рассмеялась, хотя ничего смешного в этом не видела. Я всегда думала, что однажды кто-нибудь может выдвинуть такое обвинение против меня. Мой дед тоже знал об этом и поэтому потребовал, чтобы я никогда не переубеждала никого по поводу случившегося Лонежского Адского Марша.
        - Ты чужак. Ты нас не понимаешь. Ты не понимаешь наших обычаев. Вы слышите его, ваша светлость. Вы слышите его слова. И вы слышите мои. Вы знаете, что есть только один способ решить эту проблему.
        Герцог кивнул:
        - О, вполне. Как волнительно! Но… Джанель. Пожалуйста, скажи мне, ты же не колдунья? - Выражение его лица лучше подходило для того, чтобы выяснить, не пробрались ли его любимые лошади во дворец, чтобы внезапно заболеть поносом.
        - Я не колдунья, ваша светлость. Клянусь, не колдунья.
        Я давным-давно решила для себя, что определение колдуньи, данное братом Коуном, - как той, что вызывает демонов, - звучит более верно. А так называемое преступление, заключающееся лишь в обладании талантом к магии, не заслуживает смертного приговора.
        - И теперь кто лжет? - рявкнул Релос Вар.
        Герцог, казалось, не услышал слов Вара, а если и услышал, то воспринял все спокойно:
        - Ну, тогда… Решено.
        Я облегченно выдохнула.
        - Здесь? Или на главном дворе?
        - О, на главном дворе, - сказал герцог. - В конце концов, у нас турнир. Нет причин не показывать остальным.
        На лице Вара появилось нерешительное выражение:
        - Подождите. Что решено?
        Мы с герцогом посмотрели друг на друга.
        - Он чужак, мой герцог. - Я позволила проявиться в голосе ноткам сочувствия[156 - Пф-ф-ф. Джоратцы!].
        Релос Вар постарался придать своему лицу менее сердитое выражение.
        - Я это и не отрицаю. Но я думаю, что имею право знать, что вы оба имеете в виду.
        Герцог махнул рукой:
        - О, ну что ж, вы уже обвинили друг друга в тяжких преступлениях. Есть один способ решить этот вопрос: в бою.
        Я улыбнулась Релос Вару:
        - Это означает, что у нас будет дуэль. И если ты откажешься, все узнают, что ты мошенник.
        Он уставился на меня. Он выглядел шокированным или, по крайней мере, немного потрясенным. А затем усмехнулся:
        - Моя дорогая девочка, ты должна знать, что не сможешь победить меня.
        - Ты хочешь сказать, что я не смогу победить колдуна твоего калибра? - Я положила руку на пояс: рядом с оружием, но не на него. - Да, я знаю.
        Он скорчил гримасу:
        - Решила поиграть со мной? Думаешь, что можешь поставить меня в положение, когда мне придется использовать магию, чтобы защитить себя? Дурацкий план. Я ожидал большего[157 - Даже если учесть всю эту «Кровь Джораса», которую они так любят, я полагаю, что люди должны держаться подальше от политики. Я имею в виду спорт. Ну или соревнования. Чем бы ни были эти проклятые турниры.].
        - Посмотрим, - пробормотала я.
        Герцог сказал:
        - Мне неприятно прерывать, но традиции требуют, чтобы стороны были разделены. Релос, почему бы тебе не пойти со мной? Мы должны найти кого-то, кто будет сражаться вместо тебя.
        - Я сам буду сражаться за себя.
        - Что? - Герцог, казалось, опешил, но затем пожал плечами: - Ну что ж, если хочешь. Тогда мы должны найти тебе доспехи и оружие. Пойдем со мной…
        Я улыбнулась. Даже когда Релос Вар позволил вывести его и Тамина из комнаты, колдун не сводил с меня взгляда. Но лишь когда он вышел, я почувствовала, как воздух вернулся в комнату, а мое сердце вспомнило, как биться.
        - Что же я наделала? - пробормотала я в пустоту.
        Никто мне не ответил.
        29: Непродуманная дуэль
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ЗАВАЛИЛ СТОЛИЦУ НЕНУЖНЫМИ ТАЛИСМАНАМИ
        - Ты ведь этого не сделала? - сказал Кирин.
        - О, сделала, - призналась Джанель.
        - Но ты с ним не сражалась? - поднял бровь Кирин. - Я имею в виду, что не шучу, когда говорю, что видел Релоса Вара лицом к лицу с богами. Не просто королями-богами. С самими Тремя Сестрами: Удачей, Смертью и Магией. Одновременно[158 - В защиту Джанель: это была волшебная ситуация. Она, должно быть, думала, что поймала вас в хитрую ловушку фехтования на мечах. Довольно умно с ее стороны попытаться контролировать поле боя. Мне почти жаль ее.].
        - О, она сражалась с ним, - сказала Дорна. Она посмотрела на Звезду: - Я не могу дотянуться до нее отсюда. Ты не против, дорогой?
        - Без проблем, - сказал Звезда. Наклонившись, он отвесил Джанель подзатыльник.
        - Эй! - Джанель впилась взглядом в Звезду. - Ты что творишь?
        - И ты заслуживаешь еще тысячи, жеребенок, - сказала Дорна. - Я воспитывала тебя иначе! - Она ткнула пальцем в барную стойку. - Не затевай драку с тем, кто способен напугать богов. Слова, по которым можно жить.
        - Я точно знала, что я делаю, - запротестовала Джанель. - Практически.
        Коун открыл книгу:
        - Я действительно ненавижу эту часть.
        РАССКАЗ КОУНА.
        МАЛКОССИАНСКИЕ ПОМЕЩЕНИЯ ГРИН, АТРИН, ДЖОРАТ, КУУР
        Стражники затащили брата Коуна и кобылу Дорну в палатку, стены которой украшали огненные мотивы, вышитые красным и золотым. Со всех сторон усмехался ягуар Ставиры - он словно потешался над этим безрассудным вторжением.
        Брат Коун встречался с сэром Оретом всего раз - когда тот несколько месяцев назад злобно прибыл в замок Толамер с солдатами. За время своего отсутствия сэр Орет не стал менее красивым. Джоратцы называли окрас его кожи поцелованным солнцем - золотисто-белый лаэвос и бронзово-коричневая кожа сочетались с темно-коричневыми перчатками на руках. Один глаз окружало белое пламя, отчего казалось, что он блестит чуть бледнее, чем второй.
        Настроение Орета тоже особо не улучшилось. Едва оказавшись в палатке, он замахнулся мечом на Дорну.
        - Нет, сэр Орет, - остановила его Сенера. Акцент выдавал, что она была родом из столицы Куура[159 - У меня нет акцента.]. - Если здесь обнаружат трупы, это приведет к расследованию. Мы не хотим привлечь внимание. Лорд Вар был бы очень разочарован.
        - Эта сука знает меня, - отрезал сэр Орет. - Если она расскажет обо всем отцу, он потребует выплаты по своим кредитам, и тогда у ваших людей не будет Привратного Камня в Толамере, которым можно было бы воспользоваться.
        - Она старуха. Она не способна причинить тебе вред. - Сенера посмотрела на кобылу Дорну, затем на охранников: - Кто-нибудь выньте у нее кляп.
        Брат Коун ожидал, что стоит только охраннику вытащить кляп, и изо рта кобылы Дорны посыплются ругательства. Но, возможно, Дорна не стала браниться, так как понимала, чем это грозит.
        - И что теперь? - кобыла Дорна вздернула подбородок.
        - О, все как обычно, - сказала Сенера. - Мы разговариваем, я задаю вопросы, ты в ответ рассказываешь мне какую-нибудь историю - правдивую или ложную, как тебе больше нравится, - чтобы убедить меня не позволить очаровательному сэру Орету перерезать тебе горло[160 - На случай, если это не очевидно, - это был сарказм.].
        Брат Коун сглотнул:
        - Здесь так не поступают, ты же знаешь. В этой провинции проникновение в чужое жилище не считается тяжким преступлением. Было бы очень странно предавать нас смерти. Никто не поверит, что мы убийцы, пойманные на месте преступления. Если сэр Орет убьет нас, это будет иметь тяжкие последствия.
        Сенера повернулась и впервые посмотрела на него. Ее теплые серые глаза не носили Прикосновения богов, не были оттенка одного из божественных цветов Королевских Домов.
        Она подмигнула брату Коуну.
        - Жрец прав, - сказала она сэру Орету.
        - Старуха - злая колдунья с нечестивым языком! - рявкнул сэр Орет.
        - Да, твоя мать говорила мне именно это, - сказала кобыла Дорна.
        Он снова вытащил свой меч и шагнул к ней, но на его пути встал охранник.
        - Дорна! - сказал брат Коун. - Ты совсем не помогаешь!
        - Прости, - пробормотала она. - Не смогла остановиться.
        Сенера наблюдала за ними с выражением, граничащим с недоверием. Подойдя к столу, она налила несколько чашек чая.
        - Признаю свою ошибку. Старуха может причинить вред твоим чувствам. - Она подняла чашку. - Кто-нибудь хочет чаю?
        - О, я бы с удовольствием, - сказала кобыла Дорна. - Если бы ты меня развязала… - Она пошевелила руками за спиной, чтобы подчеркнуть, насколько она скована.
        Сенера внимательно посмотрела на нее и протянула чашку:
        - Развяжи себя сама. Мы обе знаем, что для кого-то вроде тебя эти узы с таким же успехом могут быть сделаны из сахарной нити.
        - Что мы делаем? - Сэр Орет указал на переднюю часть азока. - Моя семья вернется с минуты на минуту. У нас нет времени на общение с крестьянами. На тебя достаточно приятно смотреть, Сенера, но ты никого не обманешь, заставив думать, что ты жеребец[161 - Такой красивый и такой глупый. Каким-то образом ему удалось упустить тот факт, что все охранники следовали моим указаниям. Если это не совпадает с определением «жеребца» в джоратской культуре, то просто я не знаю, что еще может совпадать!]. Предоставь все людям, которые знают, что делают. - Он сделал знак охранникам: - Заберите их обоих. Мы переведем их в южный амбар и позже решим, что с ними делать.
        - Ты по-прежнему очарователен, как и всегда, - пробормотала Дорна.
        Выражение лица Сенеры напряглось, и она на секунду закрыла глаза, а затем поставила чай на стол:
        - Сэр Орет, что это за шум?
        Рыцарь снова повернулся к ней:
        - Что?
        Брат Коун понял, что Сенера не болтает без дела. Вдалеке раздался глухой рев, как будто они вновь оказались слишком близко к Водопаду Демонов.
        И шум был ликующий. Толпа на турнире просто ликовала.
        Запыхавшийся гонец в красном и золотом вошел в палатку.
        - Благородные господа, - судорожно глотая воздух, сказал он. - В расписание турнира добавлено еще одно соревнование. Граф Толамер будет сражаться с Релосом Варом.
        - Нужно иметь совершенно пустую голову! - возмутилась кобыла Дорна.
        Брат Коун знал, что Дорна не имела в виду Релоса Вара.
        - Будь оно все проклято! - не выдержал сэр Орет. - Она собирается убить его[162 - Ох, он такой хорошенький! И такой глупый! Познакомившись с остальными членами его семьи, я предполагаю, что Орета в детстве роняли вниз головой. Несколько раз.].
        Сенера уставилась на него:
        - Ты здесь новенький, да?
        - Джанель сильна, как десять мужчин, - сказал сэр Орет. - Твой хозяин хорошо болтает языком, но на дуэли Джанель разорвет его на части.
        Сенера закатила глаза. Она выглядела растерянной, но не встревоженной.
        - Тогда пошли. - Сенера жестом подозвала охранников: - Забирайте этих двоих на трибуны. Самое меньшее, что мы можем сделать, - это позволить им стать свидетелями смерти их любимого графа.
        - Как можно быть такой глупой?! - пробормотала себе под нос кобыла Дорна, пока они шли, иногда подталкиваемые сзади нетерпеливым охранником. - Она сказала, что просто поговорит с проклятым герцогом, а вовсе не то, что вызовет какого-нибудь колдуна на дуэль. О чем, чтоб мне в ледяной ад попасть, она только думала?
        - Не знаю, - ответил брат Коун. - А что Сенера имела в виду, говоря о веревках?
        - Не обращай внимания, жрец.
        - Я вдруг подумал об огнекровке, у которой лопнула подпруга, - сказал он. - И о веревках Кэлазана. И если уж на то пошло, помнишь все эти арбалеты, нацеленные на графа Джанель в Мерейне? На которых внезапно лопнули все тетивы.
        - Хватит болтать! - сказал охранник, идущий позади них. Его акцент звучал вполне по-джоратски, но в голосе слышалось что-то еще.
        Брат Коун вздохнул, но подчинился приказу стражника. Впрочем, это не могло помешать ему думать. Брат Коун задался вопросом, имела ли граф Джанель какое-нибудь представление о том, что кобыла Дорна также подходила под джоратское определение колдуньи. Он вспомнил обо всех людях, которые рядом со старухой вдруг теряли свои кошельки, но он никогда не видел ножа в ее руках. Он подумал о том, как хорошо она штопала дырки, делая стежки столь мелкими, что их невозможно было различить невооруженным глазом. Она, вероятно, знала лишь одно заклинание - связывающее и развязывающее, - но владела им блестяще.
        - О чем она только думала? - снова пробормотала Дорна.
        Сенера шла как королева. Ничто в ее поведении не наводило на мысль, что она боялась, что кто-нибудь может призвать ее к ответу за смерти в Мерейне. В то же время сэр Орет нервничал и оглядывался по сторонам, чтобы посмотреть, не наблюдает ли за ним кто-нибудь.
        Он, вероятно, искал своего отца.
        Сенера повела своих спутников в уединенную, расположенную выше остальных зону на трибунах, где у каждого присутствующего были свои слуги и стражники.
        - У тебя есть собственная ложа? - шокированно спросила Дорна.
        Сенера рассмеялась и села. К ней тут же подскочил, надеясь на объедки и внимание, маленький дол, возможно, месяцев восьми или около того, спавший до этого на бархатной подушке. Сенера потрепала собаке уши и позволила ей сесть рядом, положив голову на колени.
        Брат Коун моргнул, узнав собаку. Щенок стража из Мерейны, которого Сенера забрала с собой, когда покинула город из-за вызванного ею удушливого газа.
        - Я собираюсь посоветоваться с отцом, - сказал сэр Орет. - Если я найду его первым, он не станет меня искать. Надеюсь, вы знаете, что делаете. - И он ушел, жестом приказав своим солдатам следовать за ним.
        - И вот перед нами очень красивый идиот, - покачав головой, сказала Сенера. - Я рада, что он нам не нужен ни для чего по-настоящему важного.
        Брат Коун начал было отвечать, но в этот момент граф Джанель выехала на ринг, и толпа радостно заревела. Девушка взмахнула мечом и что-то закричала толпе.
        Брат Коун понял, что она выкрикивает свои обвинения. Что Релос Вар - колдун, который приказал демонам и драконам напасть на провинцию, а белая колдунья с юга помогала ему.
        Находящаяся рядом Сенера замерла, поглаживая дола.
        - Последствия этого могут быть весьма обременительны. - Сенера повернулась к Дорне: - У ваших людей есть законы, защищающие от клеветы?
        - Да, ты как раз смотришь на их исполнение.
        Следующим выехал Релос Вар, и хотя он не щеголял на лошади, как Джанель на Арасгоне, в седле он держался достаточно уверенно для того, чтобы не опозориться.
        Речь Релоса Вара была убийственной.
        - Эта женщина не настоящая джоратка! - воскликнул он. - Я знаю, я здесь чужак, но, по крайней мере, я не лгу. Она заключила соглашение с демонами, будучи еще ребенком, в кантоне Лонеж. Она не сбежала от демонов. Она была их предводителем! Она повела армию демонов против всех вас! И теперь, когда мы захотели остановить ее и ее махинации, она стремится исказить правду. Разве она не посетила Мерейну незадолго до ее разрушения? Разве она не покинула свой родной кантон Толамер? Она напала на своего жениха, когда он обнаружил ее предательство. И теперь она указывает на меня, потому что я знаю, кто она такая, и у меня хватает смелости сказать это.
        Толпа на миг умолкла, а потом взревела.
        Они не приняли сторону Релоса Вара. Он был чужаком, а она была Джанель Данорак. И, имея сомнения, они заранее решили, что она права.
        Если только Джанель не проиграет. В его словах было что-то мерзкое, и в немалой степени потому, что он адски извратил ее историю. Брату Коуну стало плохо. Если Релос Вар победит, этот бой станет доказательством, необходимым для того, чтобы предать Джанель смерти. За дуэлью последует сожжение.
        Сенера улыбнулась и продолжила гладить собаку[163 - Кто хорошая девочка? Бунтарка - хорошая девочка! Проклятье! Не осуждайте меня! Она просто очаровательна.].
        Окончив свой выезд, Релос Вар удивил всех, спешившись и оставив лошадь в стороне. После минутного раздумья граф Джанель сделала то же самое, отправив Арасгона обратно в конюшню, несмотря на энергичные возражения огнекровки.
        Сражающиеся сошлись друг с другом, и каждый был вооружен мечом и щитом. Джанель воспользовалась своим фамильным мечом, который давал ей преимущество, и при том, что любому человеку понадобились бы обе руки, чтобы управляться с ним[164 - Почти любому.], Джанель держала его так, словно это был одноручный меч.
        Релос Вар выглядел как библиотекарь, которого кто-то насильно загнал на гладиаторский бой.
        Впрочем, его внешность совсем не соответствовала его мастерству. Релос Вар легко уворачивался от ее замахов, тесня Джанель назад. Ее сила не давала никаких преимуществ.
        Если они сейчас о чем-то и говорили, этого не было заметно.
        Весь стадион принялся скандировать:
        - Данорак, Данорак, Данорак!
        А затем что-то произошло. Брат Коун не заметил ошибки. Может быть, Джанель ее и не сделала. Она вскинула меч, Вар замахнулся на нее своим…
        И меч Джанель разлетелся вдребезги, как будто был из стекла. Все вскочили с мест. Все до единого, от герцога до самого обычного ребенка, сидевшего на коленях у родителей на крышах по ту сторону Луга.
        Мгновение спустя побежденная Джанель без сил упала на колени.
        Она сдалась Релос Вару.
        - О, проклятье, - сказала кобыла Дорна. - Твой человек выиграл достаточно честно…
        Релос Вар пронзил Джанель мечом.
        Время остановилось. Брат Коун, пораженный, уставился на поле. Даже с этого расстояния брат Коун увидел потрясенное выражение лица Джанель. Релос Вар выдернул меч, и Джанель упала. Под ней растекалась лужа крови, впитывающейся в землю.
        Она не шевелилась.
        Толпа притихла. Сенера вздохнула и встала:
        - Итак, с этим закончили. Пойдем принесем тело.
        30: Прогулка по лесу
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ УВИДЕЛ, ЧТО НЕФРИТОВЫЕ ВРАТА ЗАКРЫТЫ
        Кирин указал пальцем на Джанель:
        - Подожди, что? Таэна вернула тебя? Что случилось? Как?..
        - Ш-ш-ш, - сказала Джанель. - Я как раз собираюсь рассказать об этом.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЗАГРОБНЫЙ МИР
        Проблема со смертью заключается в том, что каждый раз, когда ты закрываешь глаза, ты никогда не знаешь, последний ли это раз. Если, конечно, все по-настоящему.
        Была ли я мертва или просто находилась без сознания? Я не могла сказать точно. Я стояла у склона холма, расположенного в Загробном Мире, будучи облаченной в черные доспехи, лишь слегка отличающиеся от тех, что я носила всего несколько мгновений назад.
        Передо мной был Разлом.
        Все называли его Разломом, даже Ксалторат. Это была гигантская трещина в земле, могучий каньон, отмечающий границу, где Загробный Мир уступает место Земле Покоя. Гигантские куски камня и земли поднимались вверх непрерывным потоком, подобно водопаду, бегущему в обратном направлении.
        Демоны атаковали Разлом, но они всегда атаковали его. Немногие места во всем Загробном Мире могли быть посещаемы Восемью Бессмертными с большей вероятностью. Я всегда избегала этого региона. Покажись я здесь, и на меня нападут с обеих сторон. Даже если Таэна и сказала своим людям, чтобы они оставили меня в покое, другие боги и их силы вряд ли автоматически сделали бы то же самое. Здесь всегда было правилом - сперва нападать, а потом задавать вопросы, тем более что меня здесь не знали.
        Потому я отступила.
        Мне всегда было интересно, как бы отреагировали люди в Мире Живых, если бы узнали правду о загробной жизни. Большинство душ так никогда и не достигали Земли Покоя. Ни в одной из известных мне религий не говорилось, что наградой за хорошо прожитую жизнь будет еще одна вечность на передовой - в загробной жизни, где ты будешь сражаться с демонами.
        Но кто знает? Может быть, призрачные солдаты вызывались добровольцами. Я ведь и сама не знала, что значит по-настоящему умереть.
        Хотя, учитывая, как прошла дуэль с Релосом Варом, возможно, я скоро это узнаю.
        Спускаясь, я почувствовала какое-то движение среди деревьев позади меня и обернулась, готовясь сразиться с любым, кто появится.
        И тот, кто появился, был богом. Хоред-Разрушитель был одет в красную броню и такой же шлем, на плечах его был плащ из перьев ворона. В руках он держал меч из красного стекла, и я знала, что он способен уничтожить все, к чему прикоснется.
        Затем он вложил меч в ножны и снял шлем.
        - Иди за мной, - сказал Митрос.
        Позади нас продолжала бушевать битва, но никто, казалось, не был заинтересован в захвате этого района. Мы шли одни.
        - Я убедила себя, что ты не можешь быть Хоредом, - сказала я. - Твои жрецы… они не знают этого?
        Он не ответил на вопрос, и, пока мы шли, я чувствовала его гнев. Радость, которую я почувствовала, увидев его, поблекла.
        Я ведь ослушалась его, верно? Как минимум его желаний, если не его конкретных инструкций. Я незаметно поморщилась.
        Ничем хорошим это не кончится.
        - Мне интересно… - начал Митрос. - О чем ты вообще думала, вызывая Релоса Вара на дуэль?
        - Ты несправедлив ко мне! - запротестовала я.
        - Разве? Потому что я хочу знать, какая извращенная логика могла заставить тебя решиться вызвать Релоса Вара на дуэль[165 - Ой, да ладно! В этом вопросе я полностью на стороне Джанель. Вы действительно выглядели «как библиотекарь, которого кто-то заставил выйти на поединок гладиаторов!». Я бы тоже подумала, что смогу сразиться с вами на мечах.]. Пожалуйста, скажи мне, что ты не настолько глупа, чтобы думать, что он не способен владеть мечом лишь потому, что он волшебник?
        Я вздернула подбородок:
        - Я сыграла с ним в немезийский гамбит: это была битва, которую он не мог выиграть.
        - Должен ли я указать на недостаток в задуманном тобой плане? Он победил. Без сомнений.
        Я боролась с искушением скрестить руки на груди.
        - Если бы я выиграла, что ж, тогда я бы доказала свою правоту. Учитывая то, что Таэна и ты сказали об этом человеке, я не думала, что такой исход вероятен. Но я могла бы обернуть проигрыш в свою пользу. У моего народа существует престиж, который можно завоевать, хорошо проиграв.
        Митрос секунду смотрел на меня, пытаясь разгадать загадку. Затем он запрокинул голову и усмехнулся:
        - Конечно. Ты сдалась ему. Склонив голову и подарив ему настоящую джоратскую демонстрацию тудадже.
        - Единственный способ, которым он мог бы «победить», это если бы он изящно принял мою капитуляцию. Он этого не сделал, - сказала я, - что делает его торрой. Его терпят в Джорате, потому что он изображает себя мудрой, глубоко смиренной, достойной доверия кобылой, которая хочет служить, даже если он не джоратец. Теперь ему никто не поверит. Вся провинция видела, как он сразил молодого жеребца, признавшего свою идорру. И теперь будет неважно, что, победив, он доказал, что я колдунья, - у него не было права предавать меня смерти, пусть даже он и доказал свою власть надо мной. Поступая так, он говорил всем, смотрящим битву, что считает себя лучше маркрива Ставиры, лучше герцога Ксуна. Релос Вар превысил свои полномочия. Он победил. И, выиграв, он проиграл.
        Бог Разрушения пристально посмотрел на меня.
        Я сглотнула и ответила ему тем же. На него было легче смотреть, чем на Таэну, но это не значило, что на него было легко смотреть.
        - Ты спросил, о чем я думала.
        Митрос склонил голову набок:
        - И я признаю - твой ответ меня удивил. Я извиняюсь. Я предполагал, что ты вообще ни о чем не думала.
        Я вздернула подбородок:
        - Поверь мне, я задумывалась.
        - А ты подумала о цене, которую заплатишь за эту очень незначительную победу?
        Цена, которую я заплачу…
        - Значит, я не умерла?! - Я почувствовала, как мое сердце - или иллюзия моего сердца - заколотилось в груди. Я предполагала… Когда я увидела меч Релоса Вара, направленный на меня…
        Я выжила?
        - Нет, ты не умерла. А ты думала?.. - Он взял меня за подбородок. - Неужели мысль о собственной смерти так мало значит для тебя?
        Я вырвалась из его хватки, и мое сердце наполнила горячая ярость:
        - Мысль о смерти? Оглянись вокруг. Как ты думаешь, где я провожу свои вечера? Каждый вечер? С чего бы мне бояться детской площадки, на которой я провожу каждую ночь со времен Лонежского Адского Марша?
        - Но что будет дальше…
        - Просыпаюсь или нет, но в любом случае я знаю, что будет дальше! Снова сюда, на следующую ночь, сражаться в тех же битвах, в которых я всегда сражалась. Смерть - это не конец, это смена места действия.
        Нахмурившись, он принялся расхаживать взад-вперед, как загнанный тигр в клетке.
        - Ты думаешь, тебе нечего терять. Ты ошибаешься.
        Я отвела взгляд.
        - Я знаю, что мне есть что терять. Что я могу потерять. Меня лишат титула, я буду вынуждена скрываться. Я готова…
        - Нет, - мягко сказал он. - Релос Вар даст тебе то, что ты хочешь.
        Я не поняла его. Точнее не сразу. Я непонимающе уставилась на него:
        - А что я хочу?
        И тут я поняла. Он не имел в виду, что я хочу вернуть кантон или очистить свое имя или даже остановить самого Релоса Вара.
        Он имел в виду, что я стремлюсь проникнуть в крепость герцога Каэна.
        - Релос Вар не оставит тебя в Джорате, - сказал Митрос. - Он собирается забрать тебя обратно в Йор.
        Я уже на это и не надеялась. Отмахнулась от этого, как от чего-то невозможного, еще когда Митрос впервые сказал, что Релос Вар почти наверняка убьет меня. И теперь… Я повернулась к Митросу, чувствуя, как меня пробирает дрожь от страха:
        - Почему? Почему бы ему не оставить меня? Теперь я проблема герцога. Почему герцог Ксун позволил Релос Вару забрать меня? - Я столкнулась с мотивами, которые едва понимала. Неужели я ошиблась насчет Релоса Вара? Может, он хочет отомстить? Хочет заставить меня страдать за то, что я бросила ему вызов? Может, он…
        Саэлен.
        Релос Вар мог бы назвать меня саэленом, бездомной. Он ведь якобы лечил колдунов? Он мог бы убедить маркрива Ставиры или герцога Ксуна, что я могу быть реабилитирована, мог воззвать к желанию джоратцев сохранить табун сильным…
        Пытаясь заставить Релоса Вара претендовать на идорру надо мной, я только помогла ему.
        Увидев испуганное выражение моего лица. Митрос протянул руку:
        - Это не то, что ты думаешь. Вар способен на многое, но он не пойдет на то, чтобы похитить и обесчестить девушку. Даже такую, которая вмешалась в его планы.
        Я моргнула:
        - Ты прав. Но я подумала не об этом. На самом деле… Этот вариант никогда не приходил мне в голову.
        Он откашлялся, смутившись на мгновение.
        - И это к лучшему, - а сам продолжил: - Но теперь надо побеспокоиться о том, что он может сделать гаэш.
        К горлу подкатила тошнота.
        - Да, именно.
        Я никогда не видела никого с гаэшем, но Ксалторат всегда любила поговорить о технике его изготовления. О том, как правильно вытащить хотя бы частичку чьей-то души. Как связать талисманом, который можно было бы использовать для того, чтобы отдавать жертве команды. Чтобы жертва либо повиновалась… либо умерла в агонии.
        У меня не было против этого иммунитета. Ни у кого не было[166 - И все же… Все же мне совершенно ее не жаль.].
        Митрос кивнул:
        - Если он не будет уверен, что ты принадлежишь ему, он убьет тебя. И гаэш уничтожит любой шанс украсть копье Хоревал у герцога Каэна. Первая команда, которую получает любая жертва гаеша, - это приказ не пытаться сбежать. Он не должен создать твой гаэш.
        - И как мне его остановить?
        - Никак. С другой стороны, я сам… Я собираюсь кое-что предпринять.
        Теперь я сглотнула:
        - Что предпринять?
        - Лучше тебе не знать, - сказал Митрос. - Он попытается изменить тебя, склонить на свою сторону. У него это хорошо получается[167 - Не знаю, смеяться мне или плакать от того, что Восемь никак не остановятся и не задумаются, почему же это так хорошо у вас получается?]. Он выведает секреты, о которых ты и сама не будешь знать, что обладаешь ими, откроет истины, о существовании которых даже не подозревала. У него тысячелетний опыт, а ты - как бы тебе ни хотелось это не признавать - всего лишь ребенок. - Митрос приподнял бровь: - Если ты хочешь победить, тебе сначала нужно потерпеть неудачу. Релос Вар попытается сломить тебя. Ты должна позволить ему добиться успеха.
        31: Саэлен
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДАРЗИН ДЕ МОН СДЕЛАЛ НЕУДАЧНУЮ СТАВКУ
        Нинавис хлопнула рукой по стойке:
        - Проклятье!
        Дорна закатила глаза:
        - О, прекрати ныть. Ну да, ты переспала с Богом Разрушения. Ну и что с того? По крайней мере, тебе было весело. - Она указала на женщину костлявым пальцем. - Мне кажется, по сравнению с остальными ты даже легко отделалась.
        Нинавис нахмурилась:
        - Верно. - Она поморщилась. - Верно.
        Кирин окинул собравшихся взглядом:
        - Дальше будет еще хуже?
        - О да, - сказал Коун, начиная читать.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ТУРНИРНАЯ ПЛОЩАДКА, ЛУГ, АТРИН, ДЖОРАТ, ЙОР
        Брат Коун так крепко вцепился в деревянные перила, что загнал себе занозы под ногти. Казалось, все замедлилось. Он услышал судорожные вздохи кобылы Дорны и где-то далеко яростный вскрик Арасгона. Толпа недовольно завопила, но никто не помешал Релос Вару уйти. Никто не бросился вперед, чтобы поднять графа, чья кровь текла на землю.
        Он победил, она проиграла.
        Он был силен, она была слаба.
        Победители были правы, проигравшие ошибались.
        Он невиновен, она виновата.
        Брат Коун почувствовал, как на плечи ему легли руки стражников, помешавших ему перепрыгнуть через ограждение на турнирную площадку.
        - Нет! - выкрикнул брат Коун, - Я могу ей помочь!
        - Терпение, жрец, - сказала Сенера. - Она не нуждается в твоей помощи.
        Ее спокойный, приятный тон остановил его. Брат Коун повернулся к Сенере:
        - Она умирает там, внизу, а тебе все равно?
        - Мне не все равно, - откликнулась она. - И не волнуйся. Причинить боль тебе и Дорне не входит в мои планы, что бы там ни думал этот идиот Орет.
        - Почему нет? Почему бы тебе относиться к нам здесь иначе, чем к тому, как это происходило в Мерейне?
        Ее взгляд стал напряженным:
        - Будь благодарен, что я обращаюсь с тобой иначе.
        - Ах, жеребенок. Как давно ты знаешь, что ты не на той стороне?
        Сенера резко обернулась, уставившись на кобылу Дорну. У старухи было мрачное выражение лица, по щекам текли слезы, но она вызывающе вскинула подбородок и встретила взгляд молодой женщины, не дрогнув.
        Прошли секунды.
        - Я на той стороне[168 - Я на той стороне. Я бы просто хотела, чтобы у нас был другой способ…Ладно. Вы знаете, что я думаю по этому поводу. Не нужно тратить чернила на повторение.], - сказала Сенера. Она сделала знак, и стражники подняли кобылу Дорну и брата Коуна на ноги. - Нет смысла продолжать ждать здесь.
        Охранники повели их обратно на плацдарм.
        - Должно же быть что-то…
        Кобыла Дорна покачала головой:
        - Тише.
        Брат Коун закрыл глаза и попытался унять бешено колотящееся сердце. Всю обратную дорогу с поля для турниров он пытался придумать, как сбежать. Но он не мог ничего придумать из-за тупой боли в голове. Неужели Джанель вызвала Релоса Вара на дуэль? Или наоборот? Неужели герцог Ксун потребовал сделать это, чтобы определить, кто виновен?
        Граф Джанель была мертва.
        Разве нет?
        Брат Коун чуть замедлил шаг, и в тот же момент охранник подтолкнул его в спину, заставляя жреца задуматься о более насущных проблемах. Во-первых, о его собственной безопасности. Им нужно было бежать; он не мог себе представить, что они могли быть более полезными Сенере и сэру Орету живыми, а не мертвыми.
        К сожалению, его собственные магические таланты всегда были слабыми. Он никогда не обладал большим талантом к разрушительным искусствам[169 - Учитывая, каким оказался Дарзин Де Мон, я рада, что у Коуна «нет таланта» к разрушительной стороне целительной магии. Если он когда-нибудь поймет, что это возможно, это может его просто сломить.].
        Вместо того чтобы вернуться в азок Ставиры, охранники завели их за главные трибуны, в «закулисье» турнира, не предназначенное для публики.
        Конечно. Сенера сказала, что хочет забрать тело Джанель.
        Охранники задали несколько вопросов. Были даны указания. Брат Коун увидел пару конюхов, несущих тело, завернутое в турнирные флаги.
        Сенера залилась слезами и замахала конюхам, умоляя их подождать.
        И в тот же миг брат Коун почувствовал, как охранник притянул его ближе, коснувшись острием кинжала его ребер. Послание казалось достаточно ясным: не создавай проблем. Мрачное выражение лица кобылы Дорны наводило на мысль о том, что с ней поступили так же.
        Конюх остановился:
        - Э-э … могу я вам чем-нибудь помочь?
        - Мой граф! - взвыла Сенера.
        Брат Коун не мог не заметить, что она достаточно хорошо знала каро, чтобы использовать правильные местоимения.
        - Мы… э… - Конюхи переглянулись. - Мы забираем тело в Синий Дом.
        Она шмыгнула носом и вытерла глаза.
        - Ее жених, сэр Орет, попросил меня забрать ее. Я не могу поверить, что это произошло. - Она выпрямилась, закутываясь в достоинство, как в плащ. - Мы заберем ее.
        Он надеялся, что конюхи что-нибудь заподозрят. Но вместо того чтобы подвергнуть сомнению ее неправильную просьбу, они, казалось, были рады избавиться от ответственности. Они многозначительно переглянулись, а затем жестом приказали охранникам Сенеры забрать тело. И пока одни охранники продолжали, угрожая ножами, держать кобылу Дорну и брата Коуна, другие забрали носилки.
        Брат Коун едва не пропустил взглядом лучников, стоявших в стороне и замолчавших, стоило процессии пройти мимо них.
        Одним из этих лучников была Нинавис. Она встретилась взглядом с братом Коуном и коротко кивнула ему, а затем продолжила негромкий разговор со своими спутниками.
        Брат Коун с трудом заставил себя не сделать благодарственного знака Селанолу.
        - Что ты собираешься с нами делать? - спросил брат Коун Сенеру. - Мы не представляем для тебя угрозы.
        - О, давайте не будем сейчас лгать друг другу, - оглянувшись, сказала Сенера. - Но не беспокойся. Я не собираюсь причинять тебе вреда. Мы просто совершим небольшое путешествие. Куда-нибудь подальше отсюда, где мне не придется беспокоиться о том, что ты будешь разговаривать не с теми людьми.
        - И почему у меня такое чувство, что я одета недостаточно тепло для этого маленького бегства? - тихо пробормотала себе под нос Дорна.
        Улыбка Сенеры на мгновение стала шире[170 - Мне нравится Дорна. Она умнее, чем кажется.].
        Брат Коун внимательно оглядывался по сторонам, выискивая остальных: сэра Барамона, Красных Копий, Нинавис, но если они и были рядом, то прятались очень хорошо.
        В то же время сама Сенера и не пыталась скрываться. Как и Джанель до этого, она прекрасно овладела искусством быть королевой в своем королевстве. Ее поза кричала об идорре[171 - Спасибо! Вот уж действительно: «Никогда не поверю, что ты жеребец!»] и требовала, чтобы все держались от нее подальше.
        В основном так оно и было.
        Брат Коун снова оказался на территории Ставиры, в азоке, где Сенера встречалась с сэром Оретом. Стражники усадили брата Коуна и кобылу Дорну в кресла, а другие стражники положили тело графа Джанель на большой стол.
        Сенера сняла турнирный флаг, прикрывающий тело графа.
        Кобыла Дорна сдавленно всхлипнула и отвернулась.
        Брату Коуну хотелось поступить так же, но его профессиональная подготовка взяла верх. Джанель получила тяжелое проникающее ранение, проходящее прямо под грудиной. Будь на ее месте кто-нибудь другой, и Коун предположил бы, что рана смертельна.
        Но это была Джанель. Коун знал, что, когда она «спала», ее метаболизм замедлялся до такой степени, что непосвященным она казалась мертвой. Могла ли она по-прежнему быть жива?
        Полог палатки откинулся, и внутрь вошел сэр Орет. Он сделал один шаг и остановился, с непроницаемым выражением лица уставившись на тело Джанель.
        Сенера нахмурилась, глядя на рыцаря-джоратца:
        - Только не говори мне, что ты ее любил.
        - Она мертва?
        - Этот вопрос означает совсем не то, что ты думаешь, он должен означать, - ответила Сенера. - Как бы то ни было, нам нужно уходить, пока неправильные люди не задали правильные вопросы.
        Сэр Орет нахмурился:
        - Мой отец примет это на свой счет.
        - Конечно, примет. То, что произошло сегодня, было оскорблением его чести. То, что вы не можете защитить, над тем вы теряете право управлять. Ведь здесь все именно так? - улыбнулась она сэру Орету.
        Лицо сэра Орета исказилось:
        - Она не должна была умереть.
        - Жизнь несправедлива.
        Внезапно в палатку вошел еще один, выглядевший очень измученным мужчина. Полный, хорошо одетый, он походил скорее на кирписсца, чем джоратца.
        - Ковингласс, в чем дело?
        - Сюда идет ваш отец, - выдохнул Ковингласс. - И с ним герцог.
        - Им понадобилось мало времени. - Сенера, поджав губы, глянула на Ковингласса: - Мне нужно, чтобы ты обеспечил нам выход.
        - Это невозможно! Я не могу просто… - Внезапно он задохнулся, казалось, воздух попросту застрял у него в горле. Он скривился от боли.
        - Поторопись, волшебник. - Сенера протянула к нему руку, и хотя брат Коун не видел, чтобы она произносила заклинания, он знал, что здесь была замешана магия. - У нас не так много времени.
        Она опустила руку, и Ковингласс, казалось, сдулся. Он с трудом устоял на ногах и, задыхаясь, кивнул.
        Взгляд сэра Орета переместился на брата Коуна, а затем на кобылу Дорну, на лице застыло ненавидящее выражение.
        Кобыла Дорна подмигнула ему.
        - Я никогда не смогу объяснить это отцу, - сказал сэр Орет.
        - Если мы уйдем сейчас, тебе не придется этого делать, - сказала Сенера, бросив на Ковингласса многозначительный и угрожающий взгляд. - Неужели ты не понимаешь, что значит «поспеши»?
        - Не указывай мне, что делать, женщина, - огрызнулся Ковингласс. Возможно, он убедил себя, что заклинание, созданное Сенерой всего несколько мгновений назад, получилось у нее случайно. Или, возможно, его гордость не позволяла ему признать, что он не мог открыть ворота без Привратного Камня.
        Солдаты шагнули навстречу ему.
        Сэр Орет обнажил меч. Но вместо того, чтобы шагнуть к солдатам, Орет поступил иначе.
        Он ударил мечом Дорну.
        Старуха уставилась на него тусклыми от шока глазами, а после неопрятной кучкой соскользнула с его меча на пол. Брат Коун закричал, но никто не обратил на него внимания, и его возмущение мало на что повлияло. Он рванулся к кобыле Дорне, но стражники удержали его.
        Сенера напряженно посмотрела на Орета.
        - Зачем? - спросила она.
        - Она знала моего отца, - выпалил он. - У нее были рычаги воздействия на него. Думаю, она могла его шантажировать, хотя я в этом не уверен. В любом случае он поверил бы в любую ложь, которую она бы ему скормила.
        Брат Коун попытался сосредоточиться, попытался проскользнуть взглядом за Вуаль. Безрезультатно. Он едва удержался от рыданий. Он увидел, как свет померк во взгляде Дорны, и у него не было причин предполагать, что кобыла Дорна могла, как Джанель, инсценировать свою смерть.
        Сенера с непроницаемым выражением лица глянула на тело Дорны, а затем щелкнула пальцами:
        - Неграч, Молаш, вы понесете тело графа. Прагаос, забирай жреца. Ковингласс, почему Врата до сих пор не открыты?
        И в тот миг, когда Ковингласс попытался открыть магический портал, быстрый щелкающий звук послышался в воздухе. Одна из стен палатки упала.
        Спустя долю секунды в горло Ковинглассу вонзилась стрела.
        Солдаты рассредоточились. У некоторых из них были щиты, но они не знали, кто стрелял.
        У брата Коуна, знакомого с тем, как стреляла Нинавис, была идея получше, но он не видел причин обучать солдат. Когда стражник схватил его за локоть, Коун притворно споткнулся и упал, использовав свой вес, чтобы вывести из равновесия и себя, и охранника.
        Стрелы вонзались в азок и охранников. Коун услышал крики и звуки борьбы.
        - Хочешь сделать что-то правильно… - пробормотала Сенера.
        У брата Коуна мелькнула ужасная мысль, что у Сенеры может быть еще один флакон с синим дымом.
        Но нет. Она открыла собственные Врата вместо вышедшего из строя портала Ковингласса. Несколько стен азока уже рухнули к этому моменту, так что она сделала это на виду у очень многих джоратцев. Независимо от того, будут ли ее считать Кровью Джораса или нет, она только что придала правдоподобности словам Джанель.
        Брат Коун встал, но один из солдат увидел это и взмахнул мечом. Мимолетный взмах, словно он собирался прихлопнуть жука, и Коун услышал, как его аголе разорвалось; лезвие меча рассекло кожу. Почувствовав мучительную боль, истекая кровью, он упал навзничь.
        Другой солдат схватил его. Он почувствовал, как его вскинули на плечо.
        Сенера направила своих людей через портал, включая тех, кто нес тело Джанель.
        - Ну? - спросила она сэра Орета. - Ты идешь или нет?
        Сэр Орет хмуро глянул на нее, но крик, раздавшийся снаружи палатки, заставил его прыгнуть через портал. Солдаты вместе с братом Коуном последовали за ним. Последней удалилась Сенера со своим щенком, закрыв за собой Врата.
        К тому времени, когда маркрив, герцог и солдаты, среди которых были Нинавис и сэр Барамон, ворвались в палатку, она была пуста.
        Вернее, она была пуста, если не считать трупов нескольких охранников, одного Привратника и одной старухи[172 - Вы даже не представляете, как меня подмывало оставить Орета прямо там. Проклятый идиот.].
        Часть III
        Дети зимы
        32: На берегу моря
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ЗАДУМАЛСЯ, СМОЖЕТ ЛИ ОН СПРАВИТЬСЯ С ГАДРИТОМ В ОДИНОЧКУ (ОТВЕТ: НЕТ)
        Кирин пораженно уставился на Дорну.
        - Что? - спросила она. - Ты что, никогда раньше не умирал? - вскинула она брови, потянувшись за напитком.
        Кирин помолчал, прежде чем ответить:
        - Это… справедливое замечание. - Тем более что его собственная смерть произошла всего несколько дней назад, и неважно, что самому ему казалось, что это было давно. - Иногда я забываю, как легко это провернуть, если ты знаешь нужных людей.
        - Все легче провернуть, если знаешь нужных людей, - мягко поправила его Дорна.
        - Мне просто любопытно, - сказал Кирин, - что у вас есть против маркрива Ставиры?
        - Я и сама задавалась этим вопросом, - сказала Джанель.
        - Ничего настолько зловещего, как думает этот сопляк Орет, - сказала Дорна. - В молодости я участвовала в окружном турнире. Арот был моим поклонником… и одно привело к другому[173 - О, я не знала, что у них был ребенок. Хм-м. Причем самый старший у Арота. Это может оказаться весьма важным.].
        Она обняла Звезду и взъерошила ему волосы.
        Звезда нахмурился:
        - Мама, прекрати.
        Дорна отдвинулась от него и ухмыльнулась:
        - Ни о чем не сожалею. У меня по итогам этой сделки ведь все равно остался Паломарн, не так ли? Хотя через несколько лет это все рухнуло: я решила, что буду счастлива, став женщиной, а Арот решил, что он будет счастлив, став мужчиной. Меня это устраивает, за исключением того, что я по-прежнему бегаю за кобылами, а он больше не одна из них. - Она пожала плечами: - Из этого все равно бы ничего не получилось.
        Кирин поднял бровь, глядя на Звезду:
        - Паломарн? Тебя на самом деле зовут Паломарн?
        Крепкий мужчина пожал плечами:
        - Мне нравится имя Звезда.
        Джанель уставилась на Дорну, медленно моргая:
        - У тебя был ребенок от Арота Малкоссиана?
        - Эй, - возмутился Звезда. - Не ребенок!
        - Значит, твой сын… - Кирину было трудно представить, что Звезда вообще когда бы то ни было рождался. Он больше походил на что-то порожденное в одном возрасте. Звезда - младенец? Звезда - ребенок? Нет. - Но как так получилось, что я случайно наткнулся на твоего сына, выставленного на продажу в рабских Ямах Восьмиугольника?
        Дорна неодобрительно посмотрела на Звезду:
        - Что? Рабские Ямы?
        - Я не виноват, - сказал Звезда. - Люди, которые плохо обращаются с лошадьми, не заслуживают того, чтоб держать их.
        Дорна хлопнула сына по плечу:
        - Нет, я имею в виду, что ты позволил им поймать себя. Я воспитывала тебя лучше!
        Звезда ухмыльнулся и повернулся к Кирину:
        - Я не планировал, что ты меня купишь. Удачно вышло, я полагаю.
        - Ага. Удачно. - Кирин совершенно не мог сбрасывать со счетов такую возможность. Богиня Удачи иногда оказывала ему разные милости. И крайне редко спрашивала разрешения[174 - Я полагаю, мы должны ожидать, что Таджа будет очень хорошо организовывать мероприятия, позволяющие обеспечить встречу определенных людей.].
        Джанель сказала:
        - Ты не мог бы снова начать рассказывать, Коун? Я не слышала до этого, что случилось сразу после того, как нас похитили…
        Коун окинул ее долгим взглядом:
        - Что?
        Жрец вздохнул:
        - Увидите, - и открыл свою книгу.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ДОМ СЕНЕРЫ, МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ НЕИЗВЕСТНО
        Стражник пронес брата Коуна через Врата и усадил его на деревянную скамью.
        - Полковник, этот ранен.
        Брат Коун стиснул зубы, сорвав с себя мантию, перепачканную алым. Рана по-прежнему продолжала кровоточить.
        Было весьма больно. Его предупреждали, что очень часто бывает трудно исцелить самого себя, потому что боль мешает сконцентрироваться, но он никогда не сталкивался с этим. Если говорить честно, он всегда предполагал, что будет исключением, способным силой воли игнорировать сильную боль.
        - Положите тело графа на этот стол. На спину, пожалуйста. Молаш, принеси мою сумку. Ту, из красной кожи, что висит рядом с дверью. - Сенера опустила восьмимесячного дола на землю и сняла с него ошейник. Щенок тут же направился прямиком к своему месту - бархатной подушке, лежавшей у камина, и, покрутившись на месте, лег, одобрительно похлопав по полу хвостом[175 - Бунтарка очень высокого мнения о своей подушке.].
        Сэр Орет, заморгав, оглянулся по сторонам, а затем пересек комнату, подойдя к Сенере:
        - Верни меня обратно. Мне нужно поговорить с отцом.
        Она не обратила на него никакого внимания и склонилась над братом Коуном:
        - Насколько все плохо?
        Коун поморщился:
        - Могло быть и хуже. Задеты кожа и мышцы. Грудная клетка выполнила свою функцию и защитила внутренние органы. В основном это просто потеря крови. Если бы только я мог… сосредоточиться… я мог бы…
        - Тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком много болтаешь? - улыбнулась ему Сенера. - Неудивительно, что ты не можешь войти в Озарение.
        Он моргнул, глядя на нее:
        - Что ты сказала?
        Брат Коун почувствовал, как у него потяжелело на сердце. Пожалуйста, пусть не окажется, что она последовательница Пути Вишаи. Пожалуйста, пусть не окажется так, что она из тех, кто утверждает, что разделяет мою веру[176 - Как будто я когда-нибудь буду поклоняться его богу.].
        Она не ответила на его вопрос, продолжив очищать рану на его груди.
        - Ты меня слушаешь, женщина? Я сказал, что мне нужно вернуться, прямо сейчас! - Гнев Орета граничил с паникой. Его руки начали дрожать.
        Сенера положила руку на грудь брата Коуна:
        - Прагаос, проследи за сэром Оретом. Если он попытается мне угрожать, убей его.
        - Да, полковник. - Выхватив меч, Прагаос стал рядом с сэром Оретом.
        - Что? - Лицо сэра Орета исказила гримаса: - Немедленно отойди! Ты подчиняешься моим приказам.
        Рот солдата скривился:
        - Возможно, в этом вы ошибаетесь.
        - Почему бы тебе не налить себе выпить, Орет? - спросила Сенера. - Ты дрожишь, как… - Она замолчала, не договорив метафору, и, прищурившись, посмотрела на сэра Орета: - Ты никогда никого раньше не убивал.
        Сэр Орет, широко распахнув глаза, скрестил руки на груди:
        - Что? Не смеши меня! Конечно, я убивал! Я просто не подумал… - Он подошел к скамейке и сел. - Я не думал…
        Солдат налил в баре стакан бренди и, вернувшись к сэру Орету, протянул ему.
        Сэр Орет залпом выпил бренди.
        - Мне нужно поговорить с отцом, - прошептал он. - Мне нужен отец.
        - Почему ты мне помогаешь? - Брат Коун перевел взгляд с сэра Орета на Сенеру.
        - Позор терять довольно приличного целителя, - сказала Сенера. - Никогда не знаешь, когда он тебе понадобится. А теперь прекрати болтать, мне нужно сосредоточиться.
        Брат Коун слишком хорошо знал, что она имеет в виду. Он откинулся назад и постарался не думать о боли, тем более что рана с каждым мгновением болела все меньше. По крайней мере, физическая рана.
        Дорна. Проклятье, Дорна. Это все произошло так быстро…
        Стараясь перестать крутить эту сцену в голове, брат Коун сосредоточился на сборе информации и оглядел комнату. Утро еще не наступило, но к тому моменту, как в Джорате заходило солнце, на западном побережье Куура уже несколько часов стояла ночь. Комнату освещали магические лампы, вставленные в стеклянные фонари. Со стропил аккуратными пучками свисали травы. На деревянных балках были выжжены оккультные формулы. В очаге, достаточно большом для приготовления пищи или кремации, пылал огонь. Аптечный шкаф с лекарственными порошками и принадлежностями обрамляли стеллажи с бутылками. В двух стенах были окна, в третьей - две двери, а вдоль четвертой располагались целые завалы книг от пола до потолка. Вся комната походила на неопрятный и захламленный алтарь мистерий.
        По виду из окон ничего нельзя было понять - слишком темно, и он мог лишь строить догадки. Дом располагался над землей, так что это не могла быть землянка. А еще это явно был не азок. Таким образом, полностью исключались оба архитектурных стиля Джората. Температура казалась умеренной, так что Йором это тоже быть не могло. А саманные стены, прямые отвесные линии и каменный пол совершенно не соответствовали стилю Маракора.
        Несмотря на свои большие размеры, комната казалась уютной. Книги и полки, заставленные странными безделушками, заполняли все щели в стенах, не занятые окнами и дверями. А к балкам были приколоты рисунки: анатомические изображения, пейзажи, архитектурные чертежи. Все это казалось нарисованным одной и той же рукой.
        Брат Коун услышал грохот волн вдалеке. Поскольку Сенера умела открывать врата, они могли быть почти где угодно, но он заподозрил, что они находятся в Казиваре - возможно, даже в Эамитоне.
        Если, конечно, предположить, что она решила остаться на том же континенте[177 - Я не буду ничего говорить. Понимаю, что вы и так знаете, где мы, но всегда есть возможность, что документы попадут не в те руки.].
        По его коже разлилась прохладная энергия. Опустив глаза, он увидел, как Сенера закрывает рану и запечатывает ее.
        - Спасибо, - сказал он, просто потому, что промолчать было невежливо. - Я займусь исцелением остальных. - Он понадеялся, что, если вызовется добровольцем, то она забудет связать его, а воспользоваться возможностью сбежать проще, когда ты не связан.
        - Хорошо. - Выпрямившись, она подошла к своим людям: - Скольких мы потеряли?
        - Четверых, - откликнулся один из солдат. - Двое убиты во время боя, а двоих, должно быть, схватили.
        На лице Сенеры появилось выражение ужаса:
        - Спасибо.
        Солдат кивнул и отступил назад, выражение его лица было непроницаемым. Сэр Орет с грохотом поставил стакан на стол и встал:
        - Прикажи своим людям покинуть комнату, и немедленно. Нам нужно поговорить наедине.
        Солдат-предводитель заломил бровь. Остальные выпрямились и насторожились. Несколько ладоней потянулись к рукоятям мечей.
        - Если тебе так угодно… - сказала Сенера.
        - Полковник! - возмутился солдат.
        Брат Коун с трудом заставил себя сесть. Он вдруг понял, что полностью согласен с солдатами, при том, что буквально каждый человек в комнате заставлял его пожалеть о принесенных клятвах отказа от насилия.
        Она отмахнулась:
        - Все в порядке. Я полагаю, жрец может остаться? Ему сейчас не стоит лишний раз двигаться.
        Сэр Орет глянул на брата Коуна.
        - Меня он совершенно не волнует.
        «А стоило бы… - подумал про себя брат Коун. - Потому что, если ты приблизишься, я с радостью… Нет, - прервал он себя. - Нет. Это совсем не то, во что я верю».
        Он сосредоточился на исцелении тех ран, которые могла пропустить Сенера. Солдаты заколебались.
        - Идите, - приказала Сенера.
        Предводитель поклонился и направился прочь из комнаты. Остальные солдаты последовали за ним, бросая на сэра Орета неприязненные взгляды.
        Стоило за ними закрыться двери, и сэр Орет дал Сенере пощечину. Она лишь отшатнулась от него и прижала ладонь к щеке, уставившись взглядом в пол[178 - Видите, как я хорошо себя вела? Я даже не превратила его кости в кислоту. Похоже, в Джорате никто ничего не знает о талисманах… Это было бы так просто.].
        Но брат Коун знал, что ее кроткое поведение было лишь уловкой. Неужели ты настолько глуп, Орет? Волшебницы, имеющие звание полковника в чьей бы то ни было армии, не будут подчиняться тебе лишь потому, что ты дал им пощечину.
        - Ты забыла свое место, женщина. Я не знаю, что ты наврала этим людям, но Релос Вар послал тебя помогать мне, а не горевать по какой-то проклятой кобыле, которая хочет перекраситься в жеребца. И я знаю, что Джанель не мертва, так что ты можешь перестать притворяться; проклятие Ксалтората просто заставляет ее выглядеть мертвой, когда она спит, так что исцели ее. Она должна передать мне свой титул, так что она нужна мне живой.
        Белокожая женщина моргнула один раз, когда сэр Орет упомянул имя Ксалтората, а затем подняла на него серые глаза:
        - Интересно, - пробормотала она. - Существует не так уж много джоратцев, которые знают о Ксалторате. Откуда тебе известно?
        - У меня нет времени отвечать на твои глупости! - рявкнул он, выхватив меч. - Исцели ее и открой мне Врата.
        - Сенера… - предупреждающе окликнул ее брат Коун.
        Щенок, лежавший у камина, припал к полу, глядя на сэра Орета, и зарычал.
        - Довольно! - Сенера направила на сэра Орета скрюченные пальцы. Меч изогнулся в его руке, рукоять обхватила пальцы, подобно кандалам, а лезвие извернулось, обратившись к самому сэру Орету, подобно змее, готовящейся нанести удар.
        Сэр Орет попытался отбросить меч и понял вдруг, что не может.
        - Прекрати! Что ты… - Острие клинка остановилось всего в волоске от его горла. Сэр Орет замер.
        - Что я делаю? - Сенера усмехнулась: - Полагаю, это очевидно: имею дело с тобой. И ты сейчас прекратишь играть в свои захолустные игры, мой милый идиот. В этой борьбе участвуют враги такого масштаба и мастерства, что ты даже не представляешь, каковы твои шансы. Вот почему Релос Вар приказал нам никого не убивать. Если бы мы забрали старуху с собой, она бы не выдала никаких секретов. Ну а будучи убитой? О, то, что она убита, теперь играет на руку нашим врагам.
        - Ты несешь чушь… - Сэр Орет не смотрел на нее. Он не отводил напряженного взгляда от клинка.
        Сенера прищурила глаза:
        - Как ты думаешь, кто ты? - Подойдя к камину, она наклонилась, чтобы погладить щенка дола, и тот радостно завилял хвостом, стуча им по очагу.
        - Что ты имеешь в виду? Я сэр Орет Малкоссиан…
        Она закатила глаза:
        - Это бесполезно. Эфемерно. Титулы и причуды рождения могут исчезнуть в одно мгновение. Кто ты? - И, не дожидаясь его ответа, она повернулась к брату Коуну: - Давай попробуем еще раз. Кто ты?
        - Я… - Коун скривился: - Я жрец…
        Сенера оборвала его сердитым жестом:
        - Я ожидала лучшего. Это всего лишь работа. И если я убью тебя, жрец, неужели ты перестанешь существовать? - Она вновь повернулась к сэру Орету: - Ты думаешь, что ты - всего лишь твое физическое тело? Симпатичное и ловкое? Молодое и тупое?
        - Эй! - Сэр Орет было дернулся, но вновь замер, почувствовав острие меча у своего горла.
        - Наши души, - сказал брат Коун. - Мы - это наши души.
        - Верно, - согласился сэр Орет. - Когда я умру, моя душа отправится в Землю Покоя.
        - Не думай, что ты так сильно нравишься Таэне. Но, по крайней мере, я позволю тебе отправиться в Загробный Мир. - Она подошла к телу Джанель. - Тело, которое ты носишь, - не то, кто ты есть. Это не твоя личность. На самом деле это твоя тюрьма. Твое тело держит тебя прикованным к этой стороне миров-близнецов, запертым, контролируемым. Пока эта старуха была в своем физическом теле, живая и здоровая, ее душа находилась под нашим контролем. Но теперь, когда ты убил ее? - Она цокнула языком. - Даже сейчас, пока мы разговариваем, Дорна рассказывает Таэне все, что она знает. И Таэна сообщит это своим людям. А затем Богиня Смерти сообщит все это твоему отцу, маркриву, когда он в ближайшее время совершит погребальное подношение у одной из святынь Таэны. Скажи мне, что за человек маркрив Ставиры? Будет ли он лгать, чтобы защитить тебя? Или он скажет герцогу правду: что его сын - предатель, так легко ставший саэленом? Как ты, должно быть, разочарован…
        Сэр Орет, казалось, был так напуган этим вопросом, что перестал обращать внимание на тянущийся к нему меч[179 - О, спаси меня от красивых избалованных маленьких мальчиков с проблемами с папой.].
        - Подожди, - сказал брат Коун. - Ты говоришь так, как будто Таэна - враг. Сама Таэна.
        Сенера пожала плечами:
        - Таэна и есть наш враг. Все они, точнее, Хоред, Таджа, Галава - все они. Тебе всю жизнь скармливали ложь. Восемь Бессмертных - не наши хранители. Они наши тюремщики, наши правители. Они находятся на вершине системы, которая извлекает выгоду из порабощения человечества. Зачем им вообще освобождать нас? - Она взяла ножницы и принялась разрезать кожаные ремни, удерживающие узорчатую черную броню Джанель на теле.
        - Но это не… - Но прежде чем брат Коун смог начать с ней спорить, перед книжным шкафом ярко вспыхнул свет, застывая в знакомом кружащемся фрактальном вихре, центр которого стал зеркальным.
        Релос Вар шагнул в комнату.
        Волшебник закрыл за собой Врата и поднял бровь, глядя на меч, превратившийся в серебряную змею, обвившую сэра Орета.
        - По крайней мере, хоть кто-то развлекался. - И, не обращая внимания на брата Коуна и лежащее на столе тело Джанель, он подошел к расположенному сбоку столику, чтобы налить себе выпить. - Я бы спросил, как все прошло, но последние десять минут я провел, разговаривая о младшем сыне маркрива Ставиры с бьющимся в истерике герцогом Ксуном. Судя по всему, наш юный рыцарь только что убил бывшую жену маркрива. Или бывшего мужа? Не уверен, что это столь уж важно.
        Сэр Орет захлебнулся воздухом, но ни Релос Вар, ни Сенера даже не посмотрели на него.
        Брат Коун никогда раньше не видел Релоса Вара вблизи, и в то же время он не мог избавиться от безошибочного ощущения, что он его знает. Жрец нахмурился, пытаясь понять, что вызвало это чувство.
        Релос Вар бросил на Сенеру извиняющийся взгляд:
        - К сожалению, мне пришлось заверить герцога, что мы с тобой никак не связаны. Мои самые искренние извинения.
        Она махнула рукой, продолжая работать:
        - Все в порядке. Турниры и без того стали слишком скучны.
        - Мой отец… - Голос сэра Орета сорвался.
        Релос Вар бросил на сэра Орета раздраженный взгляд:
        - Что мы будем с ним делать? Он бесполезен для нас в контексте Толамера. Маркрив Ставиры теперь потребует, чтобы он выплатил все свои кредиты. Поскольку юный Орет, находясь здесь, не может их вернуть, кантон по умолчанию перей-дет к его отцу. Я сомневаюсь, что мы сможем убедить Арота работать с нами.
        - Релос, мы заключили сделку. Я помогал тебе! - перебил его сэр Орет. - Я могу все объяснить. Я не… я не хотел убивать Дорну. Я просто… я потерял самообладание!
        - Не самообладание! - выплюнул брат Коун. - Смелость! Ты не собирался ее убивать, пока не узнал, что твой отец вот-вот придет.
        - О, ну, тогда это просто одно плохое решение принималось за другим? Могу поделиться дополнительным бонусом: Дорна не мертва. - Релос Вар с напитком в руке уселся в кресло. - Ты даже этого не смог сделать. Честно говоря, Орет, какой от тебя прок?
        - Но я видел, как она… - Брат Коун моргнул.
        Сэр Орет, казалось, был удивлен не меньше:
        - Ты только что сказал, что я убил ее!
        Релос Вар пожал плечами:
        - О, она умерла. Безусловно. Но осталась ли она мертвой? На это нет ни единого шанса. - Он многозначительно посмотрел на Сенеру. - Она ведь ангел. Я уверен, сейчас, когда мы говорим, Таэна уже возвращает душу Дорны обратно в тело.
        Сенера приподняла бровь:
        - Ангел? Серьезно? Я подозревала, что внутри этой старухи таится многое, но она никогда не казалась мне одной из избранных помощниц Таэны.
        - О нет. Она одна из служанок Тиа.
        Сенера повернулась к Джанель:
        - В этом гораздо больше смысла.
        Брат Коун наклонился вперед:
        - Подожди. Дорна служит Богине Магии?
        Релос Вар бросил на него мимолетный взгляд, прежде чем вновь обратить взор к Сенере:
        - И что же мы будем делать с нашим прекрасным джоратским рыцарем? Создадим ему гаэш?
        Глаза сэра Орета расширились.
        - Можно, - согласилась Сенера. - Но зачем? Он нечаянно задушится петлей гаэша в первый же день, как мы пошлем его собирать дрова. - Она вытащила из своего миши небольшой чернильный камень и принялась смешивать чернила.
        Если бы брат Коун не знал, что она использует Краеугольный Камень, он не счел бы скрежет чернильной палочки, скользящей по камню, таким зловещим. Вдобавок использовать такой артефакт, как простой инструмент писца, казалось кощунственным.
        - Вы не посмеете сделать мне гаэш! - запротестовал сэр Орет.
        - Замолчи, - потребовала Сенера, - или я заставлю тебя замолчать, и тебе это совсем не понравится. - И она возобновила свой разговор с Релосом Варом: - Может, он мог бы сделать приятное предложение Гадриту?[180 - Честно говоря, я рада, что его больше нет. Я знаю, что Гадрит был полезен, но он был слишком опасен.]
        Релос Вар наморщил нос:
        - Я бы предпочел этого не делать. Тем более что Гадрит все равно предпочитает колдунов. - Склонив голову набок, он посмотрел на сэра Орета: - Насколько ты хорошо поешь?
        - Что? - Сэр Орет выглядел озадаченным. - Я… э-э… мне очень жаль. Я не чувствую мелодию. Но я могу попытаться научиться…
        Сенера вздрогнула:
        - О, а я подумала, что это мое предложение было жестоким. Релос, ты просто ужасен.
        Релос Вар пожал плечами:
        - Как бы то ни было, я все равно не знаю, где Шаранакал спит сейчас.
        - Может, пусть он станет проблемой герцога Каэна? - Широко раскрытые глаза Сенеры олицетворяли саму невинность[181 - Что? Это ведь не я написала! Это все Коун! Я совершенно уверена, что у меня во всем теле нет ни капли невинной крови.].
        Релос Вар расхохотался:
        - Да, отлично! Проблемой Каэна. Одно только выражение лица Каэна стоит этого. Последнее, чего он хочет, - это чтобы в его коллекцию добавили еще одного щенка. - Он допил из стакана и встал. - Я собираюсь прогуляться по пляжу. Скоро вернусь.
        Сенера улыбнулась:
        - Собираешься поздороваться со своей подружкой ванэ?
        Глаза Релоса Вара расширились:
        - Я понятия не имею, что ты имеешь в виду.
        - Ага. - Сенера сморщила нос. - Обними ее за меня.
        Он усмехнулся:
        - Она не из тех, кто обнимается. Но я передам Ее Величеству твои наилучшие пожелания.
        - Не возражаешь, если я займусь гаэшем нашей Данорак, пока тебя не будет? - спросила Сенера. С таким же успехом она могла спросить, не возражает ли он, если она заварит еще чаю.
        - Прошу.
        Как только Релос Вар ушел, Сенера вернулась к изготовлению чернил.
        Сэр Орет облизал губы:
        - Полковник?
        Сенера раздраженно подняла на него глаза.
        Он осторожно пошевелился, стараясь не напороться на все еще живой меч:
        - Я… э-э… я хотел извиниться.
        Сенера отложила чернильный камень и повернулась к нему, удивленно вскинув брови.
        - Мне очень жаль, - сказал сэр Орет. - С моей стороны было весьма неправильно так плохо обращаться с тобой. Я был не прав, и я хочу подчеркнуть, как сожалею. Если бы я мог… - Он взглянул на меч. - Я могу быть очень полезен. Клянусь.
        Губы Сенеры скривились.
        - На мужчинах стоит использовать ожившие мечи как можно чаще.
        - Если ты не идорра, то ты тудадже, - сказал брат Коун.
        Сенера, должно быть, услышала его, потому что усмехнулась и, наклонившись вперед, внимательно посмотрела на сэра Орета:
        - Надеюсь, ты искренен. Хотя я думаю, мы скоро это выясним. Просто пойми, что, если ты неискренен, я могу сделать с тобой такое, отчего сами демоны будут стыдливо отводить глаза.
        - Я тебе верю.
        - Отлично. - Сенера взмахнула рукой, и меч сэра Орета выпрямился, рукоять вернулась к прежней форме.
        Он судорожно отбросил оружие на землю.
        - Чем я могу тебе помочь? - Сэр Орет был самим воплощением заботы и внимания.
        - Я уверена, что брат Коун был бы признателен за чай, - сказала Сенера. - Я бы тоже была не против, но сейчас я буду немного занята, - она указала на тело Джанель.
        - Создавать гаэш графу Джанель - ужасная идея, - сказал брат Коун. - Может, я как-нибудь могу тебя переубедить?
        Она улыбнулась:
        - Нет.
        - Я так и думал. - Комок подкатил к его горлу.
        Брат Коун никогда не видел никого с гаэшем, но он слышал о нем от отца Зайхеры и знал достаточно, чтобы понять все кощунство этого ритуала. Особенно для кого-то вроде Джанель…
        Это убьет ее. Он сильно сомневался, что она будет выполнять приказы гаэша, пусть даже это будет стоить ей жизни.
        Сэр Орет подошел к огню, чтобы поставить чайник, и щенок тут же зарычал на него, словно пытался не дать ему приблизиться.
        - Бунтарка, лежать! - приказала Сенера. - Иди к своей подушке.
        Дол бросила укоризненный взгляд на сэра Орета и вернулась на бархатную подушку.
        - Ее зовут Бунтарка? - спросил сэр Орет.
        - Ш-ш-ш. Замолчи. Мне нужна тишина. - Сенера, нахмурившись, уставилась на тело Джанель.
        Брат Коун сменил позу, морщась от боли в еще не залеченных ранах. Он хорошо понимал, что пыталась сделать Сенера: исцелить тело Джанель перед ритуалом создания гаэша. И он прекрасно понимал, почему у нее ничего не получается. По той же причине, по которой несколько недель назад не получалось у него.
        Если он сейчас ничего не сделает…
        Казалось, что с Джанель все в порядке, но брат Коун не знал, было ли это из-за какого-то заклинания, наложенного Релосом Варом, или из-за собственной магии Джанель. Как бы то ни было, когда-нибудь действие заклинания закончится и Джанель попросту умрет.
        Но если Сенера исцелит ее, Джанель постигнет еще худшая участь. Ужасно, когда тебя похищают и привозят в Йор: эта провинция славилась плохим отношением к женщинам. Но если Релос Вар и Сенера планировали отвезти туда Джанель после того, как сделают ей гаэш…
        Коун подумал об утверждении Сенеры, что смерть - это спасение. Таэна ведь вернет Джанель, правда? Может быть, вполне возможно. Но при этом всегда существовал риск, что душу Джанель получит не Таэна, а Ксалторат. Коун мог бы даже поспорить, что Ксалторат специально все подстроила, чтобы добиться этого. И какая судьба была бы хуже?
        Выбор был не так уж и труден.
        - Тебе понадобится помощь, - заметил брат Коун.
        Сенера подняла глаза.
        - Ее магическая защита весьма неразборчива. Из-за этого ее трудно вылечить, - уточнил он. - Тебе понадобится кто-то, кто может помочь.
        - Если ты только попытаешься…
        - Знаю, знаю. Если я только попытаюсь что-нибудь сделать, ты заставишь меня пожалеть, что я родился.
        - Не совсем то, что я имела в виду, но в принципе - да. - Сенера жестом подозвала его: - Пододвигай табуретку, и приступаем к работе.
        Вся работа заняла около тридцати минут, и к ее завершению у них было две чашки чая и целый, здоровый граф.
        Брат Коун чувствовал себя ужасно. Он спасал жизнь Джанель, но это походило на предательство.
        - Иди, сядь обратно. Дальше ты мне не понадобишься, - сказала Сенера. - Вдобавок из-за своей моральной стойкости дальше ты, вероятно, попытаешься совершить что-нибудь глупое, так что лучше избавить тебя от этого искушения. Сэр Орет, если хочешь быть полезным, присмотри за жрецом. Не следует прибегать к насилию, но меч на всякий случай держи поближе. О, и говорю на всякий случай, хотя это и так понятно: не убивай его. Ясно?
        Джоратец кивнул и наклонился, чтобы поднять лежащий на полу клинок. Меч он держал так осторожно, будто только что достал его из печи.
        Брат Коун снова сел на свою скамью, проведя заодно пальцами по собственному телу - проверяя, не осталось ли где-нибудь гематом. Однако профессиональное любопытство все же взяло верх, и он принялся наблюдать, как Сенера рисует какие-то знаки на руках, лице и груди Джанель.
        - Ты же не… - Он нахмурился: - Кого ты призываешь?
        Сенера усмехнулась:
        - Никого.
        - Не понял?
        - Почему я не удивлена?
        Сэр Орет перевел взгляд с Коуна на Сенеру:
        - Подождите, а зачем нам демон?
        Брат Коун моргнул, глядя на него:
        - Потому что он необходим. Если ты хочешь создать гаэш, ты должен вызвать демона.
        - Ох! - Сэр Орет заколебался: - И… Я имею в виду, мне всегда было интересно. Что вообще такое гаэш? Я знаю, так поступают с рабами…
        - Прелестно! - вздохнула Сенера. - Но так уж получилось, что брат Коун ошибается. Для того чтобы создать гаэш, не нужно вызывать демона. Демона просто легче заставить сделать это.
        - А гаэш? - продолжал настаивать сэр Орет.
        Сенера закатила глаза:
        - Ты же уже слышал. Он позволяет удерживать кого-либо под твоим контролем. Правда, не всегда успешно.
        - Ты отрываешь кусочек чужой души, - сказал брат Коун. - Ты вырываешь кусочек души и используешь его, чтобы причинить человеку невыносимую боль, если он ослушается тебя. Настолько невыносимую, что это может просто его убить. - Он многозначительно глянул на сэра Орета: - Если ты помнишь, они собирались сделать это и с тобой.
        Сэр Орет, конечно, выглядел встревоженным, но особо этим не заинтересовался.
        - Итак, мы вызываем демона, да?
        Брат Коун ожидал, что он испугается или, по крайней мере, почувствует отвращение.
        А сэр Орет всего лишь казался взволнованным[182 - Милый. Но идиот.].
        Сенера покачала головой:
        - Я же сказала, мы не вызываем демона. Мы используем Краеугольный Камень.
        Брат Коун выпрямился:
        - Который из них?
        - Кандальный Камень.
        - У тебя есть Кандальный Камень?
        - Нет, но это не имеет значения, - протянула Сенера, продолжая рисовать на теле Джанель. Брат Коун не мог сказать, для чего нужны были все те символы, что она изображала, но, возможно, они требовались для использования Краеугольного Камня.
        Наконец она отступила на шаг и, склонив голову набок, окинула взглядом свою работу: спиральный рисунок, покрывавший все точки нахождения жизненной энергии на теле лежавшей без сознания женщины.
        - Теперь мне нужно, чтобы вы оба вели себя очень тихо, - сказала Сенера, взяв с полки медальон со львом. - И если вы попытаетесь помешать мне, то все оставшиеся дни вы проведете, крича от боли. И я не шучу. - Она глянула на них снизу вверх: - Понятно?
        Оба мужчины кивнули.
        Сенера воткнула кисть обратно в волосы и взмахом указала на Джанель. Тело девушки взмыло в воздух, а потом выпрямилось вертикально, будто Джанель стояла.
        Зажав медальон в одной ладони, Сенера прикоснулась другой к рукам Джанель, ее шее, лбу и провела согнутыми подобно когтям пальцами над сердцем пленницы.
        Брат Коун невольно подумал, что этот жест был символическим или даже указующим: в сердце больше не будет места для обретания жизненной энергии.
        Он оставил эту мысль при себе.
        Сенера отвела пальцы назад, и из тела Джанель, следуя за рукой женщины, потекли тонкие энергетические ручьи, похожие на нити. Коуну это напомнило работу пряхи: тонкие нити, протянувшиеся от комка шерсти к веретену. Стоило материи, из которой состояла душа, начать собираться в руке Сенеры, и та формировала ее как нить, а затем растягивала и вкладывала в медальон.
        Когда Сенера закончит, любой, у кого будет медальон Джанель, сможет отдать ей любую команду, какую пожелает, и ослушаться этих приказов Джанель сможет лишь ценой своей жизни.
        Джанель не пошевелилась и не издала ни звука. Она все еще находилась в Загробном Мире. И до тех пор, пока она не проснется, она не будет даже понятия иметь, что произошло, а когда она придет в себя - это станет началом тех кошмаров, что будут преследовать ее все ее дни.
        Коун взглядом обыскал комнату, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь, что можно было бы использовать, чтобы отвлечь Сенеру, хоть что-нибудь, что можно было использовать против сэра Орета. И ничего не нашел. И пошевелись он - он просто позволил бы им себя убить. Мертвый врач никого не вылечит.
        Наконец Сенера закончила прясть нити и сжала медальон в кулаке. Тот на мгновение вспыхнул и погас, превратившись в простую безделушку.
        - Отлично, - выдохнула Сенера. - Все самое сложное завершено.
        И в этот момент кулон рассыпался в прах.
        Светящаяся материя души потекла обратно в тело Джанель.
        Сенера пораженно уставилась на нее.
        - Так и должно произойти? - спросил сэр Орет.
        Даже брат Коун не смог удержаться от того, чтобы не податься вперед.
        - Нет… Не должно! - Сенера выглядела потрясенной. - Стой на месте, - приказала она, выбирая новый кулон, на этот раз зуб гепарда.
        Она принялась за ритуал, проделывая все те же пасы с усердием ученика, наизусть заучившего все строчки. На этот раз она действовала медленнее, чтобы убедиться, что не пропустила ни единого шага.
        Стоило ей закончить, и зуб гепарда тут же обратился в прах.
        - Как… проклятье… - пробормотала Сенера.
        - Я никогда не видел ничего подобного, - выдохнул брат Коун, совершенно упустивший тот факт, что вообще никогда не видел, чтобы кому-нибудь создавали гаэш.
        - Прагаос, Молаш, сюда, живо! - рявкнула Сенера. Стражники ворвались в комнату с обнаженными мечами, но, увидев, что на ведьму никто не нападает, опустили их. Один из солдат впился взглядом в обнаженную грудь графа, но после этого вполне разумно уставился на Сенеру:
        - Да, полковник?
        - Найдите Вара, - приказала Сенера. - Он должен это видеть.
        Пришедший Релос Вар выгнал из комнаты лишних свидетелей: остались лишь он, Сенера, Коун и Джанель. Сэр Орет, казалось, только обрадовался, что ему удалось уйти из-под пристального взгляда Сенеры.
        После того как ненужные зрители ушли, Релос Вар и Сенера вновь занялись ритуалом. И у них вновь ничего не получилось.
        Затем Релос Вар повторил ритуал сам, под наблюдением Сенеры. Он подробно описал ритуал, объяснил каждый шаг и изложил все в таких подробностях, что в конце концов Коун решил, что он уже и сам мог бы его провести. Теперь брат Коун понимал, что все это - не заклинание, точнее, его можно было считать таким же заклинанием, как и тот символ, который он подсмотрел у Сенеры. Если шаг за шагом следовать ритуалу, то вполне можно было бы получить надежный, предсказуемый результат, и способность колдовать не имела тут никакого значения. Любой мог бы создать гаэш, если бы следовал указаниям.
        Но в итоге все равно ничего не вышло.
        Затем Релос Вар применил иную магию, притягивающую магические силы и переплетающую связи. В какой-то момент, исчерпав весь запас безделушек, из которых можно было создать гаэш, он даже открыл Врата в иное место. И в тот момент, когда Релос Вар работал, что-то в нем снова привлекло внимание брата Коуна. Он снова почувствовал, что знает его. Вар не был ему незнаком, брат Коун знал его.
        Поскольку брат Коун вел себя тихо и не двигался места, на него никто не обращал внимания. Никто не мешал ему войти в Озарение.
        Так что он понял, почему Релос Вар показался ему таким знакомым.
        Он творил магию так же, как отец Зайхера.
        Брат Коун получил по магическим искусствам более глубокое образование, чем большинство выпускников Академии. Отец Зайхера был весьма дотошным инструктором - одним из тех, кто верил в необходимость преподавания основ и теории. И поэтому брат Коун знал, что магические наставления могли не только вдохновлять и давать советы. Магия была индивидуально определенной. Никто не подходил к созданию заклинаний одинаково. Даже у близнецов были бы разные подходы к произнесению заклинания.
        Но Релос Вар творил чары так же, как отец Зайхера.
        Точно так же.
        Коун вообще не заметил никакой разницы[183 - О, так вот как у него это получилось. Мне всегда было инте-ресно.].
        И, широко распахнув глаза, он привстал со скамьи, тихо прошептав:
        - Зайхера.
        Релос Вар поднял на него глаза.
        Их взгляды встретились.
        Релос Вар помрачнел. На долю секунды он даже выглядел каким-то опустошенным.
        Убитым горем.
        А затем он опустил глаза и, отбросив кристалл, который использовал для фокусировки, усмехнулся:
        - Не удивлен, что ты потерпела неудачу, ученица. Нас кто-то опередил.
        Сенера заморгала, удивленно глядя на него:
        - Что?
        - Ты не можешь создать ей гаэш, потому что он уже у нее есть. Нас кто-то опередил, ее душа принадлежит кому-то другому.
        - Кому?
        Релос Вар, казалось, задумался над этим вопросом.
        - Понятия не имею, - и рассмеялся: - О, я не произносил эти слова столетиями. К несчастью… - Он указал на Джанель. - У нас нет времени удовлетворять наше любопытство. Раз мы не можем создать ей гаэш, нужно действовать по-другому.
        - И что вы собираетесь делать? - спросила Сенера.
        - Вырвать когти нашей маленькой львице, - хмыкнул Релос Вар. - Ну или, по крайней мере, ограничить ее способность расшвыривать солдат, как мышей. Нет никакого удовольствия в том, чтобы отвезти ее к герцогу Каэну лишь для того, чтоб увидеть, как она оторвет ему голову. - Он на миг замолчал. - Не говори герцогу Каэну о ее гаэше. У него и так слишком много параной.
        Казалось, они не обращали на брата Коуна никакого внимания, и жрец решил, что Релос Вар, должно быть, не расслышал, что он сказал. Коун почувствовал, как невидимая рука, схватившая его за горло, ослабла, и он облегченно выдохнул.
        - Давайте перевернем ее, - предложила Сенера. - Лучше обработать ей спину. - И она добавила немного воды в черные чернила, разводя их, а Релос Вар осторожно перевернул Джанель на живот.
        Брат Коун посмотрел в сторону двери. Как далеко он сможет убежать, прежде чем его схватят охранники? Он не знал ни одного толкового заклинания невидимости - если он и умел что скрывать, так только слова. Может быть, если бы что-то отвлекло охранников…
        Когда он обернулся, Сенера уже рисовала на спине Джанель знак. И хотя брат Коун не мог помочь графу, он все равно замер.
        Она рисовала знак.
        Не тот же, который использовала для очистки воздуха, но чем-то похожий по стилю. И стоило Сенере завершить обводку линий на коже Джанель, как чернила мгновенно впитались и высохли, став столь же стойкими и темными, как пальцы Джанель.
        Сенера отступила на шаг, любуясь своей работой.
        - Этого должно хватить, - сказала она. - Когти вырваны, как и приказано. - Она на миг замолчала, и на лице ее появилось печальное, горькое выражение: - Зачем мы это делаем?
        Вар молча заломил бровь.
        - Зачем мы берем ее с собой? Что вы задумали?
        Релос Вар выглядел удивленным:
        - Ты меня что, допрашиваешь?
        - Вы лишили эту женщину… - Она запнулась. - Нет, даже не женщину. Вы лишили эту девушку ее силы, а теперь бросаете ее на растерзание волкам. Это так на вас не похоже.
        Он усмехнулся:
        - Но мы не лишили ее силы. Мы лишь забрали ее костыли. Раньше ей никогда не требовалось развивать свои способности. Можно назвать это мотивацией. Что касается того, что я задумал… - Вар оглянулся на Коуна, а затем снова обратил внимание на Сенеру: - То же, что и всегда. Я забочусь о том, чтобы пророчества исполнились. «Нужное демону дитя»…
        - «Нужное демону дитя собирает сломленных, колдуний, колдунов и преступников - ярых мятежников, дабы замыслить завоевание и восстание, пока зимняя злоба прячет цепи во дворце снежного короля». Деворанские пророчества, книга третья, четверостишие семнадцатое, - скривила рот Сенера. - Отлично. Я допускаю мысль, что дворец снежного короля находится в Йоре, но я не понимаю, как она должна замыслить восстание, находясь там в плену. И, опять же, разве не герцог Каэн - нужное демону дитя?
        - Он может им быть, - ухмыльнулся Релос Вар. - Но, между нами говоря, я всегда чувствовал, что эта интерпретация была немного натянутой. - Он глянул на неподвижное тело Джанель, и улыбка пропала. - Я ставлю металл на нее. Но ты ведь знаешь, как я всегда говорю. Хочешь выиграть скачки…
        - …ставь на всех лошадей, - закончила за него Сенера. - Тогда мы отправляемся?
        - Не совсем. - На лице Релоса Вара проступило искреннее раскаяние. - Боюсь, сперва нам все-таки нужно будет создать еще один гаэш.
        Повернувшись, он уставился на брата Коуна.
        И тот понял, что одурачить Релоса Вара ему не удалось.
        33: Дружеское воссоединение
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ОБНАРУЖИЛ, КТО КОНТРОЛИРОВАЛ ЛЮДЕЙ ГРИФОНА
        - Значит, Релос Вар сделал тебе гаэш? - спросил Кирин.
        Брат Коун вздрогнул.
        - А ты как думаешь? - Он поморщился: - Мои извинения. Я веду себя грубо. После трех лет, когда мне не было позволено говорить об этом…
        Джанель отодвинула свой стул и вышла из комнаты, направившись к конюшне.
        Брат Коун встал:
        - Ох. Она…
        - Она знала, кем на самом деле был отец Зайхера?
        Брат Коун ответил ему беспомощным взглядом:
        - Нет.
        Кирин вспомнил, как она рассказывала об отце Зайхере, о том, как жрец Вишаи помог ей оправиться после того, как она была одержима Ксалторат. Вспомнил слова Дорны: «Когда Джанель вернулась в Толамер, отец прибыл вместе с ней…»
        Что-то загрохотало. Больше всего это походило на то, будто во входную дверь что-то врезалось. Все люди в таверне замерли.
        Дорна встала:
        - Я лучше пойду…
        - Нет! - Кирин вскинул руки. - Позвольте мне.
        Хотя, конечно, не то чтобы он ждал разрешения ее спутников. Он последовал за Джанель.
        И прибыл как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как она всем телом ударилась о скованную льдом дверь.
        Огромное каменное помещение заполнил грохот крушащегося льда. Несколько кусков огнестойкой двери откололось и рухнуло на землю, но, несмотря на это, замороженная стена выстояла.
        - Хватит с меня игр! - рявкнула Джанель. - Где твой дядя, Эйан’аррик? Передай этой наглой лошадиной заднице - пусть он выйдет и посмотрит мне в глаза.
        Арасгон, замерший позади Джанель, заржал и топнул по земле копытом, сердито взмахнув черной гривой. Но что бы огнекровка ни говорил графу, она пропустила его слова мимо ушей.
        Она уперлась обеими руками в дверь.
        И та вспыхнула пламенем.
        Кирин решил, что Джанель намеревалась растопить лед, но он очень сомневался, что она могла сделать что бы то ни было против драконицы снаружи[184 - Она могла бы вызвать у нее несварение желудка. Или застрять у нее в зубах.].
        Как бы то ни было, пока на пути Кирина будет стоять вопящая, бушующая огнекровка, добраться до Джанель он не сможет.
        - Эй, Арасгон. Дай я попробую.
        Арасгон повернулся к нему.
        Кирин вдруг вспомнил… что-то… Какую-то вспышку из огней и копыт, какое-то ощущение, что Арасгон уже преграждал ему путь раньше, где-то в другом месте. Кирин решил, что огнекровка сейчас нападет, но вместо этого Арасгон отступил к Стерве и Таларасу.
        Джанель прижала пальцы к обугленному дереву, продолжая прожигать себе дорогу насквозь.
        - Я не буду игрушкой Релоса Вара! Слышишь?
        Кирин положил руку на плечо Джанель.
        Огонь погас.
        Она развернулась, замахнулась на него, но внезапно стала столь же слабой, как и любая женщина ее роста и веса. Уртанриэль не позволила бы ее магически возросшей силе затронуть его.
        Кирин поймал ее за запястье.
        - Джанель, - сказал он, - остановись. Пожалуйста, прекрати.
        Слезы наполнили горящие яростью глаза Джанель. Прерывисто дыша, она прислонилась спиной к обугленной двери и тихонько всхлипнула.
        - Отец Зайхера рассказывал мне сказки, - прошептала она. - Пел мне, чтобы я могла уснуть по ночам.
        Кирин почувствовал, как у него сжалось горло, но он все равно постарался казаться беззаботным:
        - Погоди. Он умеет петь?
        Джанель в отчаянии уставилась на него.
        - Нет, - выдохнула она. - На самом деле не умеет[185 - Эм… Правда? Я имею в виду, я никогда не слышала, как вы поете, но… Знаете что, забудьте, что я что-то говорила.].
        И она разрыдалась. Он обнял ее, притянул к себе и позволил ей выплакаться в его мишу. Он знал, как это было нелегко для нее - плакать было неудобно, даже грязно, это был признак слабости для любого жеребца. Кирин начинал понимать, что Джорат возлагал на своих мужчин те же надежды, что и Столица; просто Джорат позволял некоторым из этих мужчин быть женщинами.
        Он держал ее так, словно все это не имело значения, потому что это и в самом деле не имело никакого значения.
        Джанель прижала кулаки к его груди и зарыдала со всем гневом человека, которого предал кто-то любимый, и почти наверняка Релос Вар был именно таким.
        Через некоторое время плач стих, и Джанель смущенно отстранилась, вытирая нос. Казалось, она вот-вот извинится перед Кирином и уйдет в более уединенное место.
        Кирин попросту не отпустил ее.
        Вместо этого он мягко коснулся ее щеки:
        - Я знаю, каково это. Ладно. Конечно, человеком, которому я доверял, оказался не Релос Вар, но все-таки… Я знаю, насколько это больно.
        - Он ухаживал за мной. - Лицо Джанель исказилось. - Эта задница…
        - Он исцелил тебя после того, как ты была одержима Ксалторатом. Я не могу ненавидеть Релоса Вара за это. Это Ксалторат создал твой гаэш?
        - Не знаю… - Джанель отвела взгляд. - Если и она, то никогда его не использовала[186 - Это действительно не имеет никакого смысла. Но я уточнила это с помощью Имени Всего Сущего - просто из любопытства. Ксалторат действительно создала гаэш Джанель. С какой целью? Я знаю не больше вашего.]. Как бы то ни было, Релос Вар исцелил меня лишь потому, что он не смог бы использовать сломанный инструмент.
        - Он может пойти и прыгнуть со скалы вместе со своими мотивами. Мне все равно, почему он это сделал. Главное, что ты здесь.
        Они смотрели друг на друга, не отводя глаз. Затем Джанель дотронулась пальцами до его миши, повела вверх, легонько коснулась подбородка и замерла. Кирин задался вопросом, кто вдруг застучал в барабан в этой комнате, и вдруг внезапно догадался, что слышит стук собственного сердца.
        - Я бы хотела поцеловать тебя, - прошептала Джанель.
        - О, прекрасно. Мне бы тоже этого хотелось. - Он наклонил голову, потянувшись к ней.
        Их поцелуй начался мягко, медленно и нежно, прикосновение их губ было почти что робким, но продолжалось это недолго. Кирин даже не был уверен, кто из них первым начал действовать решительно, но внезапно их поцелуй перерос во что-то жизненно необходимое и даже свирепое, в какой-то танец губ и языков, от которого они оба задохнулись. Она впилась ему пальцами в спину и притянула его к себе так близко, что он почувствовал, как к нему прижимается каждый изгиб тела Джанель. Он почувствовал запах дыма от сгоревшего дерева, задержавшийся в волосах ее лаэвоса, услышал, как их сердца бьются в такт. Как это назвал Хоред? Немедленная связь? Точно. И еще тысячу раз такая же[187 - Я подумала, вам захочется узнать подробности их… встречи. Поверьте, мне было столько же некомфортно это писать, как вам - читать.].
        Он просунул руки ей под тунику и внезапно нащупал металл.
        Кирин моргнул и посмотрел вниз:
        - Ты носишь кольчугу?
        Джанель смущенно замерла:
        - Я хочу быть готова к появлению Мориоса.
        - А, точно. В этом есть смысл. - Кирин начал целовать ее в шею, но его внезапно остановило громкое лошадиное фырканье.
        Джанель покосилась на огнекровок и страдальчески закатила глаза:
        - Они предлагают нам найти себе комнату?
        - Хуже. Критикуют. - Джанель погладила его по груди сквозь мишу. - Мы вполне могли бы использовать тюки соломы сзади. - Ее глаза были красны от слез, но, судя по ее улыбке, она говорила вполне серьезно.
        По крайней мере, Кирин был в этом уверен. Как бы сильно эта идея ни возбуждала его - о, а она весьма его возбуждала! - он знал, что сейчас должно было произойти. Нечто, что с помощью гладкой плоти и томных движений могло заглушить боль, - когда не хотелось использовать арис и пиво.
        Кирин поцеловал ее в лоб.
        - Мне бы очень этого хотелось. - А затем прошептал: - Я не хочу, чтобы наш первый раз был таким.
        Джанель прижалась к нему. Весьма приятно прижалась. Она смотрела на него из-под опущенных век, а ее руки опускались по его спине все ниже. Затем она снова притянула его к себе и потерлась бедрами. Кирин застонал и решил, что сможет справиться с тем, что его использовали в качестве обезболивающего.
        Но внезапно Джанель, тяжело дыша, оттолкнула его и медленно выдохнула, прислонившись спиной к двери. Казалось, ее совершенно не волновало, что та была покрыта тающим льдом.
        - Верно. Если ты не хочешь, нам следует остановиться.
        - Но… - Кирин провел пальцем по звеньям ее кольчуги. - Но я хочу.
        Джанель рассмеялась:
        - Я чувствую, как ты этого хочешь. - Она закрыла глаза и прислонилась спиной к двери. - Но… нет, ты прав. Сейчас неподходящее время. И сначала мне нужно тебе кое-что сказать.
        - До тех пор, пока ты не собираешься сказать мне, что, стоит мне только повернуться к тебе спиной, ты выбежишь на улицу, став ледяным Адским Воином, я смогу это принять. Ни Эйан' аррик, ни ее дядя… - Кирин замолчал, осознав, что только что он сказал. Что только что сказала Джанель. - Подожди. Дядя?
        Джанель откашлялась:
        - Да, дядя. Релос Вар - дядя Эйан' аррик.
        Кирин моргнул и отступил назад:
        - Эйан… аррик.
        Джанель выпрямилась и поправила тунику.
        Кирин не уловил никакой связи. Настоящее имя Релоса Вара было Реваррик, а имя самого Кирина в прошлой жизни тоже заканчивалось на аррик. Очевидно, что это фамильное имя.
        - У Релоса Вара есть… другие… братья и сестры?
        Джанель покачала головой:
        - Нет.
        - Значит, эта драконица там - племянница Релоса Вара и моя… - Он сжал губы.
        - Твоя дочь. - Она поспешно поправилась: - Твоя дочь в прошлой жизни. Очевидно, не твоя дочь.
        - Это ненамного лучше. - Кирин внезапно почувствовал, как на него накатила волна гнева. Покончила ли Эйан' аррик со своей прошлой жизнью добровольно, как это сделали Шаранакал и другие драконы? Неужели она думала стать богиней, поддалась искушению этой сверкающей силы, но вместо этого превратилась в ужасного монстра?
        Неужели Релос Вар и ей нашептал что-то на ухо?
        Кирин взял Джанель за руку:
        - Давай вернемся к остальным. Если мы останемся здесь еще немного, они действительно подумают, что мы прятались за тюками соломы. И как бы мне ни нравилась эта идея, мне нужно услышать остальную часть истории.
        Джанель бросила на него встревоженный взгляд:
        - Да, мне тоже так кажется.

* * *
        - Ты в порядке, жеребенок? - спросила Дорна, когда они вернулись.
        Джанель села на свое место.
        - Да, спасибо. Мне очень жаль, что так произошло. Я просто была в шоке.
        Брат Коун с сочувствующим видом кивнул:
        - Мы справимся с этим.
        Джанель заговорила.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        На следующее утро я, совершенно здоровая, проснулась в постели.
        Это была не моя кровать. На мне не было моей одежды. Все казалось неправильным. Очень неправильным.
        Самое очевидное: я никогда в жизни не чувствовала себя такой слабой. Казалось, меня покинули все силы. Все, что я смогла сделать, - это сбросить с тела меха.
        - Граф? - Брат Коун спал рядом на маленькой кушетке, и сейчас он, зевая, сел.
        - Что?.. - Я встала и вздрогнула.
        Трудно описать, в чем именно я чувствовала себя иначе, но я с самого детства была сверхъестественно сильна. После Адского Марша мне пришлось учиться держать предметы повседневного обихода. Вы понятия не имеете, как легко раздавить чашку, держа ее, или порвать ботинки, пытаясь их надеть. To, что сейчас я чувствовала себя не сильнее любого человека моего возраста и физической формы, казалось болезнью.
        - Как вы? - Брат Коун протер глаза.
        Мы были укрыты белыми меховыми одеялами. Нас окружали гладкие, отполированные стены без окон, сложенные из толстых плит из черного камня. На крюках висело несколько фонарей, а в очаге в другом конце комнаты горел огонь. Комната больше походила на гробницу или мавзолей, чем на место обитания живых существ. В одной стене виднелась большая дверь, в соседней - две двери поменьше. Комнату чуть украшала приземистая, прочная мебель, расписанная необычными геометрическими узорами и решетками.
        Декор совершенно не напоминал джоратский.
        Я вдохнула и поморщилась.
        - Я… - Я потерла грудь на том месте, где недавно была рана, а сейчас не оставалось даже синяка, по которому можно было хоть что-то определить. - Честно говоря, я плохо себя чувствую. Релос Вар держит нас в плену?
        Брат Коун поколебался, но затем кивнул.
        Жрец тоже выглядел неважно. Темные круги под его глазами свидетельствовали, что он мало спал. Вдобавок он сильно дрожал.
        - Брат Коун, мы справимся со всем этим. Сейчас. Когда они вернутся, они попытаются создать мне гаэш…
        - Нет, не попытаются, - прервал меня брат Коун.
        Я вздрогнула:
        - Что?
        - Они уже это сделали. - У меня сердце оборвалось. Я уставилась на него, чувствуя себя идиоткой. Разумеется, они уже все сделали, пока я спала. Ведь когда я не могла сопротивляться, все было намного проще.
        Хоред сказал, что защитит меня, но я все еще не знала как…
        - Я имею в виду - они уже попытались. - Казалось, Коун с трудом подбирал слова. - Но у них ничего не получилось. Вам нельзя создать гаэш.
        Я моргнула:
        - Мне нельзя создать гаэш? Но это невозможно. Гаэш может быть у любого! Всем, у кого есть душа, может быть создан гаэш. Даже демонам можно создать гаэш…
        - Я видел, как они пытались сделать это. Я видел, как они пытались сделать это четыре раза. И у них ни разу не получилось.
        Я снова села. Хоред сделал это. Каким-то образом он сделал это.
        - Они захватили остальных? - спросила я.
        Он заколебался:
        - Дорна… Сэр Орет ударил Дорну ножом…
        Вздохнув, я с силой сжала кулаки, безумно жалея, что не могу зажать в них сэра Орета. Да и была я для этого слишком слаба.
        Он добавил:
        - Релос Вар, кажется, уверен, что ее вернут. Хотя, что случилось с остальными, я не знаю.
        Можно ли доверять тому, что сказал Релос Вар? Но зачем ему лгать? Если Дорна умерла, почему бы ему просто не признать это и не обвинить в случившемся меня? С другой стороны, если бы я могла поспорить о том, кто может вернуться из Загробного Мира, свой металл я бы поставила на Дорну. Она знала больше трюков, чем сама Таджа[188 - Я почти… почти… верю в это. И нет, Дорна - не Таджа. Я проверяла.].
        Если больше никто не умер, значит, все прошло хорошо. За исключением того, что моя репутация лежала в руинах. И за исключением того, что герцог Ксун почти наверняка лишил меня титула. И того, что я намеревалась выполнить эту миссию в одиночку.
        Попасть сюда, найти копье, убраться отсюда. Я думала, что эта часть миссии будет самой легкой, и использование Хоревала для убийства питомца Релоса Вара - ледяного дракона - ее легко затмит по сложности. А теперь выяснялось, что все совсем не просто.
        Я подошла к нему.
        - О, Коун, мне так жаль, - сказала я. - Я не хотела втягивать тебя в это. Я предполагала, что Вар привезет сюда одну меня.
        - Предполагала… - Он удивленно заморгал, а затем вскинул руку: - Пожалуйста, не говорите больше ни слова. Мне больше нельзя доверять. Я уже сказал, что вы были невосприимчивы к созданию гаэша. В отличие от меня.
        У меня отвисла челюсть. От услышанной правды у меня сжалось сердце и меня охватил ужас.
        Я никогда не хотела подвергать своих друзей риску. И уж особенно такому.
        - У кого он? У кого твой гаеш? Я… - Мое тело вновь напомнило мне, что сейчас я слаба, как новорожденный жеребенок. Долговязый и не обладающий даже десятой частью моей обычной силы.
        Я положила руки на колени и глубоко вздохнула. Я не планировала, чтобы все пошло так. Я предполагала, что все пойдет по-моему.
        Я ведь всегда побеждала, не так ли?
        Митрос сейчас бы просто посмеялся надо мной, и совсем не по-дружески. Тераэт не стал бы смеяться, но его гневное «я же тебе говорил» прозвучало бы еще хуже. Они оба говорили, что риск слишком велик, а я проигнорировала их слова. Я была слишком самоуверенна, слишком высокомерна, слишком уверена в своем успехе.
        И очень, очень неправа.
        - Что они со мной сделали? - спросила я.
        - У вас татуировка на спине, - ответил он. - Похожая по стилю на знак, который мы видели в Мерейне. Я не знаю, что она делает, но Релос Вар сказал, что это «вырвет вам когти».
        Я кивнула, борясь в равной степени с тошнотой и отчаянием. То, что у меня забрали силу, действительно «вырвало мне когти», но они ошибались, если думали, что их знак превратит меня из жеребца в кобылу.
        Я положила руку на стену и нащупала гладкий камень. Сколько стен отделяло меня от свободы? Поместили ли они нас в комнату без окон, чтобы не дать нам сбежать, или потому что в провинции, скованной вечной зимой, только дурак будет делать окна в стенах?
        - Итак, мы в Йоре, - сказала я.
        - Мы в Йоре, - согласился брат Коун.
        В комнату вошла Сенера с подносом в руках. В отличие от брата Коуна и меня, она выглядела весьма прелестно и совершенно не изменяла своему стилю. Сейчас на ней была меховая куртка и длинная, ниспадающая серая туника.
        - Я бы спросила, как вы себя чувствуете сегодня утром, но и так знаю ответ. Надеюсь, вам было удобно. Я попросила поместить вас в теплую комнату. Йорцы иногда забывают, что не все переносят холод так же хорошо, как и они. - Сенера поставила поднос на стол. - Я принесла вам обед. Скоро у нас будет пир, лучше поесть заранее. Рацион йорцев состоит почти исключительно из мяса. Понадобится время, чтобы привыкнуть.
        Я поймала себя на мысли, что задаюсь вопросом, не возвращалась ли она в Джорат лишь для того, чтобы принести нам еду. Я увидела несколько мисок риса, пахнущего кокосом и жасмином, ароматное овощное рагу, яичницу из утиных яиц, банку соуса чили и прочие обычные гарниры из овощей и ферментированных закусок. Она даже чай принесла.
        Я нахмурилась. Она обращалась с нами как с саэленом. Не как с заключенными, не как с врагами, а как с новыми членами семьи. Как будто можно было считать само собой разумеющимся, что мы будем вести себя спокойно, как это делали бездомные.
        Потом я поняла, что это не было великодушием, доверием или желанием примириться с нами: несомненно, это была мера безопасности. Для мяса требовались ножи. Для такой трапезы - нет.
        - Я не ем мяса, - сказал брат Коун.
        - Боюсь, тебе не повезло, потому что ты вот-вот начнешь. - Сенера подошла к двери поменьше, которая, как оказалось, вела в шкаф, и вытащила оттуда рубашку, брюки и длинное темно-красное платье. - Я принесла одежду, пока вы спали, так что тебе есть что надеть, чтобы встретиться с Достопочтенным.
        - Достопочтенным?
        - Ты будешь так называть герцога. - Она улыбнулась: - Йорцы отвергают титулы Куура.
        Я прищурила глаза:
        - Герцог - куурец.
        - Я бы не стала упоминать при нем об этом.
        - Почему бы просто не убить меня? Зачем вы привели меня сюда?
        Она перестала улыбаться:
        - Релос Вар думает, что ты полезнее ему живой. По крайней мере сейчас. Так что старайся вести себя соответственно. - Она бросила одежду на кровать и указала на комод: - Там ты найдешь украшения и расчески для волос: их достаточно, чтобы удовлетворить гордость жеребца. Пообедайте и приготовьтесь. Я вернусь через час, чтобы отвести вас к герцогу.
        - А если мы скажем «нет»? - Я скрестила руки на груди.
        Она усмехнулась:
        - Не будь глупой. Если мы не хотим причинять тебе боль, то это не значит, что мы этого не сделаем. И сейчас в тебе нет ничего особенного. Ты просто обычная девушка. А он? - Ее серые глаза метнулись к брату Коуну. - Причинить боль ему еще легче.
        - Не смей!.. - Я рванулась к ней, заставив ее вздрогнуть. Пусть и на мгновение. Но затем она схватила меня за запястье и резко вывернула его так, что я закричала от боли. Я была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Она прижала меня к краю стола.
        - В любое. Время. Когда. Захотим, - отчеканила она и вышла за дверь.
        Когда я повернулась к брату Коуну, он уже начал завтракать.
        - Ешь, - сказал он мне. - Нам понадобятся все наши силы.
        Одежда, которую принесла Сенера, была тяжелой, плотной и шерстяной. Она состояла из шерстяных брюк и рубашки, отделанных мехом, - для Коуна и длинного красного шерстяного платья - для меня.
        - Я бы не хотела сражаться в этом, - призналась я, с отвращением уставившись на платье.
        - Я подозреваю, йорцы считают, что женщины не должны сражаться, - сказал Коун.
        - Я не… - Я оборвала речь на полуслове и вздохнула: - Я ведь не смогу убедить их обращаться со мной как с мужчиной?
        - Я не… думаю… нет…
        Я неразборчиво зарычала, снимая ночную рубашку. Краска под нею отслаивалась лохмотьями.
        - Мне нужно принять ванну, - сказала я. - Но я очень сомневаюсь, что в Йоре можно… Стоп. - Я нигде не видела ночного горшка. Либо Сенера забыла об этом, что было на нее не похоже, либо вела себя жестоко, что не соответствовало ее характеру.
        Я осмотрела стены. Черные камни были идеально подогнаны друг к другу безо всякого раствора. Если бы у меня был нож, я и то бы не смогла вставить лезвие между блоками. Уровень мастерства превосходил все, что я когда-либо видела в Джорате, за исключением разве что Атрина.
        Что наводило на мысль…
        Я подошла к двери поменьше и обнаружила ванную с горячей проточной водой. Я вспомнила, что одна или две королевские гильдии занимались подобными делами. Герцог (или Достопочтенный) не боялся нанимать магических служителей.
        Вот чего всегда не хватало мне с тех пор, как я уехала из Атрина: проточная вода по требованию - это просто великолепно.
        - Вам нужно сбежать, - сказал брат Коун, и его голос эхом разнесся по главной комнате. - Вы не можете оставаться здесь. Я слышал истории о том, как обращаются с женщинами.
        Я замерла, вытирая с лица чернильные пятна.
        - Я тоже слышала эти истории. Любого, кто попытается сделать со мной что-нибудь похожее, ждет весьма неприятный сюрприз.
        - Я не просто это имею в виду, - сказал брат Коун. - Ну, я действительно имею это в виду, но кроме того… Я имею в виду… Я никогда не слышал о незамужних женщинах в Йоре. Никогда. Если вы не замужем, они женятся на вас. У женщин нет выбора.
        - Опять же, хотела бы я посмотреть, как они попытаются это сделать.
        Но я знала, что мне придется с этим смириться. Как бы мне ни хотелось верить, что мой пол не должен был стать проблемой, йорцы не верили, что гендер можно выбирать. Для них это была всего лишь физическая форма человека. Форма сосуда, а не его содержимое. Так что я была для них женщиной, а они считали, что женщины могли быть только…
        Только женами. Только матерями. Только движимым имуществом.
        Я стиснула зубы.
        Я услышала, как открылась главная дверь.
        - Вы готовы? - раздался голос Сенеры.
        - Одну минуту. - Вздохнув, я набросила на себя сорочку и красное платье.
        Платье плотно облегало фигуру и мягко ниспадало ниже талии. Я подумала, что, если мне придется ходить по лестнице, я попросту споткнусь об эту проклятую юбку. Несмотря на то что платье было шерстяным, ткань не обеспечивала никакой защиты от холода, так что выйти на улицу я бы вряд ли смогла - и, скорее всего, это было сделано намеренно.
        Зима - фантастическая клетка, если все, что на тебе надето, - это летнее платье.
        - Я принесла обувь. И надеюсь, она подойдет. Коун, почему бы тебе ее не примерить?
        Я вошла в комнату.
        Сенера переоделась в серебряное платье, которое делало ее похожей на ожившую мраморную статую. Ее юбка была такой же расклешенной, как и у меня, хотя сверху был более свободный покрой. В волосах у нее были серебряные заколки, на пальцах - кольца, и при этом ничего такого, что я могла бы отнять и использовать в качестве оружия.
        По какой-то причине она носила с собой маленький сланцевый чернильный камень. Ничем не украшенный серый камешек покоился в серебряной колыбели, висевшей у нее на шее. Я решила, что это, должно быть, символ ее гильдии или, может быть, символ писца.
        - Ты прекрасно выглядишь, - сказала она мне.
        - Я этого не чувствую, - огрызнулась я, подходя к комоду. Внутри я нашла выстроенные ровными рядами золотые кольца и ожерелья, а также длинный широкий металлический пояс, предназначенный для ношения низко на бедрах. Решив, что я смогу использовать его в качестве импровизированного цепа, я взяла его. Все украшения были весьма хорошего качества: тут было золото с драгоценными камнями, пылающими, как огонь, - рубинами, гранатами, топазами и сердоликами. Я не узнала, в каком стиле были сделаны эти украшения, - но явно не в джоратском.
        Уже начав надевать украшения, я внезапно поняла, что знаки, которые в Джорате давали бы понять, что я сильный, гордый, успешный жеребец, в Йоре могут иметь совсем другое значение.
        Я замерла:
        - Чьи украшения я ношу?
        - Релоса Вара, - ответила она.
        Я поспешно принялась сдирать их с рук.
        - Нет, нет! - она вскинула руки. - Послушай, я понимаю, как ты, должно быть, себя чувствуешь.
        - Нет, думаю, что ты не понимаешь!
        - Это для твоей защиты!
        - И как это может быть правдой?
        Колдунья вздохнула:
        - Послушай, Йор весьма… провинциален в своих взглядах на женщин. Даже по сравнению со столицей - и это уже говорит о многом. Здесь ожидается, что женщины определенного возраста будут замужем. Это даже вопрос религии, хотите - верьте, хотите - нет. Нам пришлось обойти эти причудливые местные обычаи. Тебе тоже придется адаптироваться.
        - Ты предлагаешь мне выйти замуж? И кого ты мне предлагаешь в качестве партнера? - Я указала на брата Коуна: - Его?
        Она поморщилась:
        - Нет. Разумеется, нет. Здесь допустимо убить мужчину из-за его жены. Ну, не совсем допустимо. Достопочтенный объявил эту практику вне закона. Но иногда это случается. Если мы скажем, что вы двое - муж и жена, наш дорогой брат Коун долго не протянет. Это должен быть кто-то, кого никто не посмеет убить.
        - Если ты имеешь в виду сэра Орета…
        - Хм, неплохая идея, - согласилась Сенера, - но я не должна позволить, чтобы и его убили.
        Я скрестила руки на груди, вспоминая разговор, в котором Хоред обещал мне, что Релос Вар никогда не похитит женщину и не возьмет ее силой.
        - Значит, ты имеешь в виду Релоса Вара.
        Сенера пожала плечами:
        - Я «замужем» за Релосом Варом уже пять лет. Только для видимости. Ты даже не будешь мучиться на этой унизительной церемонии.
        - Как тактично, - закатила глаза я.
        - Я хотела предупредить тебя об этом, - продолжила Сенера, - чтобы, когда Релос Вар представит тебя Достопочтенному как свою жену, ты не сделала ничего опрометчивого. Многоженство здесь вполне законно, так что никто не будет сомневаться, что Релос Вар может взять еще одну жену.
        - А что ты будешь рассказывать насчет брата Коуна? - спросила я.
        - Новый помощник Релоса Вара, - пожала плечами Сенера. - Никому не нужно знать, что на самом деле он заложник, чтобы ты хорошо себя вела.
        - Этого совершенно не нужно! - запротестовала я. - Я и так буду себя хорошо вести! Отпусти его.
        Она похлопала меня по щеке:
        - Заканчивай одеваться. Пришло время тебе познакомиться с оставшимися мятежниками.
        Но у брата Коуна были собственные планы. Жреца Вишаи вырвало, и он рухнул на пол.
        34: Единственный выход
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ (ВРОДЕ КАК) ПОСЛЕ ТОГО, КАК КОГОТЬ ПОДАРИЛА ТУРВИШАРУ ВОЛШЕБНЫЙ КАМЕНЬ
        Брат Коун смущенно откашлялся:
        - У меня не сохранились заметки о следующей части наших приключений.
        Джанель выглядела удивленной.
        - Что? Но ты… - Тут она осеклась. - Ох.
        Кирин вздернул бровь:
        - Я что-то упускаю?
        - Я не записал большую часть того, что произошло дальше, - признался брат Коун, открывая свою книгу. - Я прочитаю то, что у меня есть, а потом ты расскажешь остальное, Джанель.
        Она кивнула:
        - Конечно. Все, что понадобится.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Брат Коун провел первые несколько часов после создания гаэша, всерьез задумавшись о преимуществах самоубийства.
        В конце концов, что они могли сделать, чтобы остановить его? Если он ослушается гаэша, боль убьет его. Поэтому, чтобы покончить с собой, все, что ему нужно было сделать, - это ослушаться. Его свободная душа отправится в Страну Покоя, а затем к следующей реинкарнации. Конечно, ее могут схватить демоны, но ведь и она может от них убежать.
        Но зато он будет свободен. Это означало, что и Джанель будет свободна. Если он был нужен лишь для того, чтобы гарантировать хорошее поведение Джанель, то убрать эту гарантию можно было очень просто - достаточно было убрать себя.
        Гаэш означал, что у него всегда было оружие, которое он мог использовать против себя. Они никогда не смогут отнять у него право сказать «нет» - или лишить его последствий того, что он скажет это. Они могли заставить его выполнять любой приказ, кроме одного приказа - не убивать себя.
        Но пока что он этого не делал. Он не покончил с собой из-за одного-единственного слова: тоже.
        Джанель не планировала, что он тоже окажется в Йоре.
        Это означало, что она сама планировала оказаться там.
        Не обратить на это внимания он просто не мог. Вызвать Релоса Вара на дуэль было весьма глупо для молодой и обычно не глупой девушки - даже если она действительно обладала удручающей склонностью искать насильственные решения всех своих проблем. Джанель должна была знать, что джоратские концепции идорра/тудадже для постороннего были совершенно бессмысленны… Но если она с самого начала намеревалась проиграть…
        Это возможно. Вполне возможно.
        Но Джанель не знала всей правды о личности Релоса Вара. А еще она не знала, что кто-то там владеет частицей ее души.
        Она не знала правды, и он не мог ей рассказать. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас.
        Брат Коун пропустил мимо ушей разговор двух женщин и вместо этого сосредоточился на солнечном медальоне, который он всегда носил при себе. Ни Релос Вар, ни Сенера его не забрали - они не были такими садистами, чтоб сделать его сосудом для гаэша. У него по-прежнему был его символ, и он привычно потер его большим пальцем. Пусть отец Зайхера и был мошенником, но это ведь не значило, что и религия была такой же?
        Была ли милость Селанола, истина Озарения, навсегда запятнана ложью? Может ли в ней быть по-прежнему найдена истина? Так ли важна эта правда, чтобы отказаться от нее, притом что ее последствия искажены служением злому человеку?
        Он не запомнил, как надел одежду, которую принесла Сенера. Только что на нем была ночная рубашка, а в следующее мгновение - меха. Это все показалось одним мгновением. С тех пор как он проснулся, Коун обнаружил, что проносится сквозь мгновения времени, пропуская какие-то эпизоды, чтобы попасть в новые кошмары.
        Он был в шоке. Он знал достаточно для того, чтобы диагностировать свое собственное состояние.
        Предательство Зайхеры, его поступки оказались слишком травматичными.
        Зайхера был ему как отец. Коун доверял ему свою жизнь.
        Дедушка Джанель, предыдущий граф Толамер, тоже доверял этому человеку, доверил Зайхере жизнь своей внучки. Зай-хера был тем, кто изгнал Ксалтората, когда принц демонов оказался невосприимчивым к обычным методикам, включая и прямой приказ императора. Зайхера был тем, кто снова собрал Джанель, кто вернул ее к здравомыслию - и не дал ей превратиться в гноящийся клубок ненависти и злобы.
        Зайхера был хорошим человеком. Лучшим из людей.
        Зайхера не мог быть Релосом Варом.
        За исключением того, что он им был.
        Это все в совокупности было слишком ужасно: предательство было слишком сильным, боль была слишком терзающей, жизнь была слишком…
        Но если он ослушается, боль прекратится[189 - Вероятно, здесь мне следовало бы пошутить, но я просто не могу заставить себя сделать это.].
        Он помнил, как его вырвало, и больше ничего не запомнил.
        35: Ледяной замок
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КОГОТЬ НЕ СМОГЛА УБИТЬ ВАНЭ ИЗ МАНОЛА
        Никто не проронил ни слова, когда брат Коун закончил говорить.
        - Это, должно быть, был трудный выбор, - сказал Кирин. Он и сам знал об этом выборе, еще когда у него самого был гаэш, но он никогда не рассматривал его всерьез.
        - Я рада, что ты решил остаться, - сказала Джанель и, склонившись к Коуну, поцеловала его в макушку.
        Дорна похлопала жреца по руке.
        - Я тоже, - сказал Коун. - Я хочу помочь сделать все вокруг лучше. Думаю, в Загробном Мире добиться этого будет труднее, - и, обращаясь к Дорне, добавил: - Вдобавок я не знал нужных людей, которые могли бы гарантировать мое возвращение[190 - Что ж, теперь он прекрасно их знает, не так ли?].
        - Теперь моя очередь, - сказала Джанель.
        ОЧЕРЕДЬ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Мы с Сенерой бросились к брату Коуну. Подтянув ноги к груди, он раскачивался взад и вперед, тихонько подвывая.
        - Это из-за гаэша? - спросила я.
        - Нет! - Сенера пощупала запястья брата Коуна, коснулась кожи под его челюстью, а затем, приподняв ему веки большими пальцами, заглянула в оба глаза по очереди. - На него сейчас не действует петля гаэша.
        - Петля?
        - Противоречивые команды гаэша. Этот конфликт обычно оказывается смертельным. Тем не менее что-то повергло его в шок. Помоги мне перенести его на кровать.
        Я наклонилась поднять его и закричала от боли, почувствовав, как руки выворачиваются из суставов. Я совсем забыла о своей слабости.
        - Вместе, - сказала Сенера.
        - Поняла. - На этот раз мы подняли его вместе, и нам удалось перенести брата Коуна на кровать. Я поняла, что она имела в виду: брат Коун не терял сознания и у него не было припадка. Он смотрел прямо перед собой, его глаза были расфокусированы.
        И я знала этот взгляд. Я знала это всем своим нутром.
        Когда-то и я жила в таком состоянии, когда ты чувствуешь себя слишком оцепенелым, чтобы грустить, или быть несчастным, или злиться. Ты находишься в том месте, где ничто не имеет смысла и все причиняет боль.
        - Это может быть не… Как ты это назвала? Петля гаэша? Но все-таки думаю, что это реакция на гаэш. Он впал в ступор из-за того, что с ним случилось. - Я замолчала. - Или в него вселился демон, но это вряд ли.
        Сенера вздохнула:
        - Отлично. Оставим его.
        Я бросила на нее взгляд, полный яда.
        - У нас нет времени, - объяснила она. - Его присутствие на банкете не обязательно. Твое - да. Мы разберемся с ним позже.
        Я вскочила на кровать и обняла брата Коуна за плечи.
        - Я не оставлю его одного в таком состоянии. Он может прийти в себя и навредить себе, а если кто-то попытается причинить ему боль, он беззащитен. Я остаюсь.
        Ноздри Сенеры раздулись:
        - Не остаешься.
        - Остаюсь!
        Но прежде чем я смогла сделать еще хоть что-то, она коснулась лба брата Коуна. Его глаза закрылись, подбородок упал на грудь, и он мертвым грузом осел у меня на руках.
        - Вот так. Он спит и не будет представлять ни для кого опасности - в том числе и для себя. Мы уйдем - и я запру дверь. А теперь ты идешь со мной на пир и можешь пойти со мной на своих двоих, или я могу позвать стражников, чтобы они тебя тащили, разрешаю выбрать.
        Я высвободила руку из-за спины брата Коуна, укладывая его обратно на кровать, и натянула на себя меха.
        Направляясь к двери, я старалась вести себя как можно более достойно. Я и так собиралась пойти с Сенерой. Я прибыла сюда с единственной целью: найти копье Хоревал и украсть его. Теперь же у меня было две цели: найти и украсть и копье Хоревал, и гаэш брата Коуна. Выполнение любой из этих работ требовало, чтобы со мной обращались не как с заключенной. Я должна была убедить Релоса Вара, что я на его стороне. Но нужно было сделать это правдоподобно.
        Никто не будет ценить приз, если его удастся выиграть без усилий[191 - Мы серьезно недооценили ее. Или, по крайней мере, я недооценила. Подозреваю, что вы этого не сделали. В конце концов, именно вы добились, что она стала такой.].
        Итак, мы оставили брата Коуна спать, а Сенера заперла дверь позади нас.
        В коридорах не стояли стражники, над нами не нависали солдаты. В этом не было нужды.
        Внешний вид помещений не был похож ни на что, что я видела раньше: идеально черный камень, рубленые вставки из хрусталя и сверкающие серебряные линии. Все вокруг казалось прозрачным, морозным и холодным, отчего создавалось впечатление, что мы окружены бесконечными ледниками и застывшими сосульками.
        - Этот дворец кажется таким старинным…
        - Он старше империи, - признала Сенера. - Потому что построен богом-королем Чертхогом и богиней-королевой Сулесс.
        - Как он мог пережить вторжение армий Куура?
        - Фактически он его не пережил. Его восстановили.
        Я даже не притворялась, что поражена. Эта конструкция буквально соперничала с Атрином, который был построен самим Кандором.
        Мы поднялись по лестнице, и я поняла, что поспешила с предыдущей оценкой красоты и сложности этого дворца.
        Сначала я подумала, что лестница вывела нас наружу, на огромную, устеленную мрамором площадь, расположенную на вершине горы. Вокруг нас, прямо под нами, пронзали шелковисто-бирюзовое небо зубчатые горные хребты. Белые облака плясали у наших ног. Под нами, в долинах, скрывался отец тысячи бурь, оставивший нашу площадку нетронутой, так что мы могли наслаждаться игрой молний в облаках за много миль отсюда.
        Потом я поняла, что не чувствую ни ветра, ни холода. Не было ни малейшего колебания воздуха. Солнечный свет отражался от серебряной решетки, смыкавшейся над нашими головами. Когда я протянула руку, словно желая коснуться неба, кончики моих пальцев уперлись в невидимые холодные хрустальные стены. Идеальные, прозрачные стены.
        Мы по-прежнему находились внутри дворца. Давным-давно, в эпоху, скрывшуюся под обломками времени, бог-король зимы создал великий зал, чтобы оглядывать свои владения. И каким-то чудом уничтожившие правителя куурцы спасли сам дворец, несмотря на то, что разрушили все остальное.
        Дворец снежного короля…
        Окружающий вид показался мне столь чудесным, что я чуть не забыла, как дышать.
        - Красиво, не так ли? - сказала Сенера. - Когда я попала сюда в первый раз, я, должно быть, простояла здесь несколько часов.
        Я снова приложила руку к прозрачной стене, наблюдая, как тепло моих пальцев оставляет следы конденсата на холодной, прозрачной субстанции.
        - Из чего сделаны стены?
        - Понятия не имею[192 - Я попрежнему не имею ни малейшего понятия. И не собираюсь выяснять это у Имени Всего Сущего. Иногда следует оставить тайну тайной.].
        Стены располагались под углом. Я решила, что они сходились над нашими головами усеченной, приплюснутой пирамидой, оставляя небольшой участок квадратного потолка - единственный, который был не прозрачным. Хрусталь и серебро сверкали повсюду, так что у любого сама по себе рождалась мысль об огромной и могущественной империи холода и льда. Обрамленные в металл хрустальные осколки шли вверх или опускались под точными углами, соединяясь друг с другом и образуя узоры. Они походили на сосульки или снежинки - или на холодные и далекие звезды. Потолок парил по меньшей мере на высоте ста футов, преломляя магический свет и мерцая фиолетовым и синим сквозь кристаллы.
        И, как и Сенера, я могла бы потратить часы, просто рассматривая это, но раздавшиеся голоса напомнили мне, что мы не одни.
        Львиную долю тепла в этой огромной зале обеспечивал массивный очаг, окруженный потемневшим от жара огромным железным кольцом, которое служило барьером от случайных искр. Вокруг же очага расположились столы, за которыми сидели придворные и аристократы, наблюдавшие за нами. В сравнении с обычным цветом кожи куурцев большинство гостей выглядели типичными йорцами - лица их были в основном белыми, но были люди и с бледно-голубой, фиолетовой или серой кожей. У большинства были длинные светлые волосы, собранные в пучок на макушке. Мужчины носили бороды, заплетенные в косы и украшенные драгоценностями. И все они предпочитали одеваться в светлые тона. То есть Сенера подарила мне платье, гарантирующее, что я выделяюсь, как пламя, прожигающее себе путь на бумаге.
        Если я и надеялась слиться с толпой, то эти надежды стоило оставить позади. Понятно, что Сенера хотела, чтобы я привлекла всеобщее внимание.
        Старуха, по сравнению с которой Дорна выглядела неопытной девчонкой, занималась очагом, расположившись рядом со стаей… Нет, это были не волки. Это были белоснежные гиены с голубыми глазами.
        И стоило мне переступить порог зала, как старуха резко обернулась и уставилась на меня. Прищурившись, она одарила меня сердитым взглядом, в котором явно читалось, что, если я подойду слишком близко, она вряд ли справится с искушением не швырять в меня горящие поленья. Зубастая ухмылка, которой она меня затем одарила, больше напоминала оскал собаки, чем улыбку.
        Раньше я эту старуху не видела.
        - Трон бога-короля стоял наверху. - Сенера указала в сторону лестницы, которая шла вдоль всех стен и заканчивалась подле маленькой дверцы, расположенной вдали, у самого потолка. У ее подножия за одним столом сидело несколько дюжин женщин.
        - Кто… - начала было я.
        - Жены Достопочтенного, - хмыкнула Сенера. - Не волнуйся. Нам не придется сидеть с ними.
        - Жены? - Я удивленно заморгала. Сенера упоминала, что у йорцев не было никаких проблем с многоженством. Впрочем, как и у джоратцев, но наши семьи довольно невелики и полностью полигамны. Три человека. В редких случаях - четыре. - И сколько же у него жен?
        - По одной от каждого из сорока восьми племен. - Она указала в сторону главных столов: - Идем, встретимся с остальными?
        Сенера вела нас мимо столов, пока за одним из них я не увидела одетых в яркие цвета, сильно выделявшиеся на фоне пастельных тонов Йора, мужчин и женщин с куурским цветом кожи. И цвета эти были примерно одного оттенка. Цвета Королевских Домов, внезапно поняла я, почувствовав себя пораженной и встревоженной. Теоретически эти люди сформировали империю. Так зачем же им сидеть за одним столом с людьми, столь известными своей ненавистью к ней же?
        Затем я услышал знакомый смех сэра Орета.
        Похоже, он прекрасно вписался в обстановку.
        Гости начали пить еще до того, как начался пир, - слуги постоянно курсировали между столами, стремясь сохранить бокалы полными.
        Сэр Орет заметил, что я уставилась на него, и, злобно ухмыльнувшись, толкнул локтем сидевшего рядом мужчину, с головы до ног одетого во все синее. Его собеседник ухмыльнулся в ответ и сделал непристойный жест.
        Я отвернулась и пожалела, что у меня нет с собой оружия[193 - Если б оно у нее было, я б, вероятно, не стала ее останавливать.].
        К нам приблизился Релос Вар. До этого он сидел за одним столом с двумя представителями королевской семьи, одетыми во все черное вместо традиционных ярких цветов. Если не считать их одежды, во всем остальном они не могли быть еще менее похожими друг на друга: один, по стандартам Куура, выглядел больным и бледным, а второй напомнил мне Данго, решившего вдруг сбрить все волосы.
        Релос Вар взял Сенеру за руки и поцеловал ее в лоб:
        - Достопочтенный скоро прибудет. Как вели себя наши гости?
        - Джанель вела себя хорошо, но я беспокоюсь о жреце Вишаи. Нам пришлось оставить его в комнате. С ним что-то не так.
        Я повернулась к Релосу Вару, решив вмешаться в разговор. Тем более что до этого у меня не было такой возможности.
        - Итак, что за специи сегодня ты нам принес, Ледышка? - хохотнул мужчина за моей спиной. - Я бы с удовольствием съел горсть этого за ужином.
        И кто-то схватил меня за зад.
        Я собиралась вести себя прилично. Тем более что я все еще чувствовала слабость после того, как Сенера нарисовала на мне этот знак. Последнее, чего я хотела, - ссориться. Но у меня все еще оставалась гордость. Там, откуда я была родом, некоторые действия требовали немедленной реакции. Тем более что он не просто мило похлопал меня по заднице - он с силой стиснул пальцы, пытаясь коснуться мест, куда его совсем не приглашали.
        Так что я просто развернулась и врезала этому мужлану так сильно, как только смогла.
        Сейчас я могу сказать, что переоценила себя. Я больше не обладала сверхъестественной силой, но по-прежнему могла нанести удар. К сожалению, я понятия не имела, как это сделать безопасно.
        Я почувствовала, как в носу мужчины что-то поддалось - и в тот же миг в моей руке что-то хрустнуло. Боль была невыносимой.
        У моей жертвы была светло-коричневая кожа, ледяные голубые глаза и темные вьющиеся волосы. Он только начал отращивать бороду в йорском стиле - пока что она была слишком коротка для того, чтоб заплести ее в косу или украсить. И он не ожидал, что я отвечу ударом.
        Он рухнул, ударившись спиной о колени стоявшего рядом с ним мужчины с красивым и эгоистичным лицом и ярко-голубыми глазами, затмевающими по цвету даже его вышитые голубые шелка. Как я впоследствии поняла, этот красавчик и был тем, кто сказал эту гадость.
        Несмотря на то что мы стояли в комнате, полной воинов и волшебников с закаленными боевыми рефлексами, никто, казалось, не знал, как реагировать. Все замолкли. Даже музыканты перестали играть.
        Я прижала сломанную руку к груди, чувствуя, что из глаз бегут слезы.
        Сверкнуло серебро - это Сенера вновь повернулась ко мне. Схватив меня за руку, она попыталась увлечь меня за собой.
        Молодой человек, которого я ударила, вскочил на ноги, закрывая рукой окровавленный нос:
        - Да как ты смеешь!.. - Думаю, он хотел бы сказать намного больше, но ему помешал сломанный нос - слишком уж нелепо звучал голос, и он сам это прекрасно понял.
        А потому потянулся за своим мечом.
        - Эксидхар, что происходит?
        Глаза молодого человека расширились от ужаса, а все присутствующие - даже члены королевской семьи - встали.
        Я вдруг поняла, что за выражение появилось на лице у юноши - выражение виноватого мальчишки, которого родители собираются унизить перед всеми его друзьями. То, как эти друзья внезапно резко решили посмотреть на завораживающий вид, открывающийся на горы, - и для этого вскочили на ноги, подсказало мне, что «родитель» не был случайным гостем.
        А это означало, что я попала в беду.
        Я сморгнула слезы с глаз и, несмотря на боль, попыталась сосредоточиться. Так я впервые увидела Ажена Каэна, герцога Йора.
        Ажен Каэн был самым совершенным примером того, каким должен был быть йорец - и никого подобного я больше не видела - ни до, ни после. Он был очень высоким, широкоплечим, а кожа его была столь бела, что Сенера рядом с ним выглядела загорелой. В седых косичках его бороды сверкали похожие на кристаллы льда бриллианты - того же цвета, что и его глаза. Он был стар, но по-прежнему красив и по-прежнему полон сил.
        А еще у него был лаэвос - и это меня очень обеспокоило.
        Серый лаэвос у него на голове держался вертикально либо с помощью магии, либо с помощью клея. Я напомнила себе, что так же, как Куур победил Джорат с помощью солдат родом из Хорвеша, Йор в дальнейшем был побежден Кууром с помощью солдат из Джората.
        Первым губернатором Йора, а позднее и первым герцогом был джоратец - малопримечательное событие, произошедшее менее ста лет назад. Он был дедушкой герцога Каэна или, самое большее, прадедом.
        Эксидхар Каэн выглядел так, словно собирался заползти под стол.
        - Я… я имею в виду, я… - и, по-прежнему зажимая кровоточащий нос одной рукой, он ткнул свободной в меня: - Она ударила меня!
        Хотя скорее это прозвучало как «Она уварила мемя!».
        Герцог Каэн, подняв бровь, взглянул на меня, а затем повернулся к Релосу Вару:
        - Как я понимаю, мой сын только что схватил твою новую жену за задницу?
        Стоявший позади Эксидхара член королевской семьи в синем прочистил горло и сделал вид, что он внимательно разглядывает свое вино. Я стиснула зубы, задаваясь вопросом, действительно ли я ударила не того человека[194 - Разумеется, это был Дарзин. Я очень рада, что он умер.].
        Имей в виду, я хотела бы избить всех их, но это не помогло бы мне в долгосрочной перспективе.
        Релос Вар казался беззаботным:
        - Я полагаю, ее требования чести удовлетворены.
        - Две минуты, - пробормотала Сенера. - Мы здесь менее двух минут.
        Члены королевской семьи, сидевшие за тем же столом, что и Эксидхар, расхохотались, явно считая эту встречу восхитительной. Хотя, судя по тому, как покраснел Эксидхар Каэн, сам он не думал, что это было так уж забавно.
        Релос Вар ответил на их хохот тихим смешком.
        - Приношу свои извинения за принесенное беспокойство, Ваша Светлость. Позвольте представить вам Джанель Данорак, мою новую жену.
        Мне удалось не закатить глаза лишь потому, что мне было слишком больно. Я даже не стала поправлять Релоса Вара, что меня зовут иначе.
        Герцог Каэн улыбнулся мне.
        - Я ею очарован. - Нахмурившись, он уставился на меня: - С вами все в порядке?
        Полагаю, он заметил мои слезы.
        - Я в порядке, - ответила я.
        - Разве? - и он схватил меня за руку.
        Стиснув зубы, я сдержалась, чтобы не закричать. Едва.
        - Вы, кажется, сломали руку, - сказал герцог.
        - Неужели? Я и не заметила.
        Он недоверчиво уставился на меня. А затем расхохотался.
        Повернувшись к Релосу Вару, герцог Каэн сказал:
        - Я просто очарован. Скажи мне, что ты оставишь ее здесь.
        - С вашего разрешения, конечно. - Релос Вар потер нос суставом пальца. - Должен вас предупредить, что она редко бывает в лучшем настроении.
        - Как и все хорошенькие девушки.
        Я зажмурилась, пытаясь думать лишь о боли, чтоб не сказать ничего опрометчивого. Я совершенно не была готова к тому, что со мной будут обращаться так, словно меня вообще не было в комнате, или воспринимать меня как кого-то, кого можно обсудить, а не кого-то, с кем можно разговаривать. Кого-то, кто будет вежливо молчать, пока взрослые обсуждают важные вопросы[195 - Да, Джанель, добро пожаловать в веселый мир женщин, где всегда все происходит именно так и где мы все тихо кипим от гнева.].
        Мне было совсем не трудно понять, почему Релос Вар настоял на том, чтобы лишить меня сил. Иначе я вырвала бы сердце каждому присутствующему в этом зале.
        - Пожалуйста, давайте поедим. Не знаю, как ты, а я мог бы съесть лошадь, - сказал герцог Каэн, по-прежнему смеясь и бросив на меня быстрый взгляд, чтобы убедиться, что я оценила шутку.
        Я направилась к свободному месту, но внезапно почувствовала руку Сенеры на своем плече.
        - Только не сюда.
        - Пожалуйста, - сказал голубоглазый мужчина, - присядьте со мной. Я был бы счастлив видеть вас во время ужина.
        Стоило ему закончить речь, и я узнала его голос. Именно он, а не сын герцога Каэна сказал, что «хочет меня съесть».
        - Дарзин… - предупреждающе начала Сенера.
        - Да, «Госпожа Вар»? Я просто хочу залечить рану этой молодой госпожи. Это что, проблема? - Он заморгал, глядя на Сенеру, и он явно был не против поспорить.
        Я изучала его синюю одежду. Значение этого цвета было мне известно лишь благодаря лицензионным платежам брата Коуна. Дом Де Мон, королевская семья, контролирующая Синие Дома и Гильдию Врачей.
        - Действительно, ваш дом славится навыками исцеления, - сказала я, несмотря на боль, улыбаясь так сладко, как только могла. - Поэтому любую помощь, которую вы могли бы мне оказать, я прошу вас направить непосредственно сыну герцога. В конце концов, он принял удар, предназначавшийся вам.
        Дарзин засмеялся и этим подтвердил, что я права.
        Рука Сенеры потянула меня за локоть, и мы сели напротив Дарзина и Орета - между Релосом Варом и двумя членами королевского дома, одетыми в черное. Герцог Каэн сел рядом с Варом, и место, которое я пыталась занять рядом с ним, осталось пустым. Сын герцога Каэна, Эксидхар, покинул стол для того, чтобы подойти к старухе у огня. Именно она, а не Дарзин, и вылечила его, бросая в мою сторону ядовитые взгляды.
        Я задумалась, не была ли она бабкой Эксидхара, но одета она была в такие лохмотья, которые вряд ли могла бы носить мать герцога.
        В стоявшей рядом со старухой корзине, выстланной мехом, задергался какой-то сверток, который оказался… нет, не детенышем снежной гиены… а жалобно хнычущим белым медвежонком.
        - Дай мне взглянуть на твою руку, - прошептала Сенера, когда слуги подошли с первым блюдом.
        Я позволила ей взять меня за руку и попыталась притвориться, что не замечаю, как все пялятся на меня. Слуги приносили еду постепенно, вместо того чтобы расставить все блюда сразу и позволить людям выбрать то, что им понравится. Кроме того, я не увидела никаких признаков приправ: ни перечного соуса, ни соленых огурцов, ни сушеных специй.
        Слуга поставил передо мной пиалу с кровью. Я поняла, что благодарна Сенере за то, что та настояла, чтобы я поела раньше.
        - Я знаю, это тяжело, - прошептала Сенера, осматривая мою руку, - но попытайся просто улыбнуться и наслаждаться происходящим.
        Я встретилась с ней взглядом.
        - Я бы предпочла сотню раз сломать кости. - Я склонилась к ней: - Даже не притворяйся, что ты не чувствуешь того же[196 - Да, да, она права. Вы ведь знаете, как я отношусь ко всему этому.].
        Теплое сияние залило мою руку.
        - Какая же ты вся сложная, - пробормотала она, выпуская мою руку, - я заметила, что она выглядит довольно усталой. Она даже вспотела.
        С ложки сэра Орета сорвалась капля крови.
        - Это… Что это?
        - Кровь нарвала, - сказал Дарзин. - Попробуй. Конечно, потребуется немного к этому привыкнуть, но в целом она весьма хороша[197 - Она действительно хороша, и это очень раздражает.]. - Он пошевелил бровями. - Весьма острая. Это особенное блюдо в Йоре, предназначенное лишь для знати. Напоминает нашу новую подружку.
        Я не смогла удержаться, чтобы не закатить глаза.
        Сэр Орет рассмеялся и уронил ложку обратно в пиалу, так что все его содержимое расплескалось, заляпав белоснежную скатерть кровью.
        - О, не позволяй ее внешности обмануть тебя. Джанель не благородной крови.
        На этот раз Сенера двигалась быстрее и успела вцепиться мне в руку прежде, чем я вскочила.
        Но Эксидхар Каэн, вернувшийся за стол после того, как его вылечили, не был заинтересован в том, чтобы держать все в секрете, и, учитывая то, что только что произошло, у него были все основания наслаждаться сплетнями.
        - Разве нет? Я думал, она колас? Я имею в виду, графиня? Графиня по-джоратски? Как она может быть графиней, если она не аристократка?
        - Сэр Орет, опыт, пережитый тобою недавно, что-то сотворил с твоим разумом, - процедила я. - Тебе известно мое происхождение.
        Он одарил меня злобной улыбкой:
        - О, известно. Держу пари, даже лучше, чем тебе. У меня даже есть доказательства. Я собирался подарить это герцогу Ксуну на турнире, но… - Он пожал плечами, доставая из одежды лист бумаги. Сложенная несколько раз бумага выглядела очень старой и настолько помятой, что можно было предположить, что ее разворачивали и читали уже много раз. - Как бы то ни было… Никто не возражает?
        - Я возражаю, - сказала я. - Я очень возражаю.
        - Тебя никто не спрашивает.
        Релос Вар наклонился вперед:
        - Не думаю, что сейчас подходящее время или место. - Но Эксидхар только отмахнулся от него:
        - О нет, Релос. Я хочу это услышать.
        Все еще ухмыляясь, сэр Орет развернул бумагу и принялся читать:
        - «Моему маркриву, Ароту Малкоссиану, от его верного табунщика, Джарина Теранона».
        Я напряглась. Джарин Теранон был моим дедушкой.
        «Дорогой Арот, я умоляю вас о помощи, потому что я в отчаянии. Со смертью моего сына я вынужден взглянуть в лицо неприятной правде: мой род погиб. Поэтому я должен признаться в секрете, который я собирался унести с собой в могилу: моя внучка, Джанель, не моей крови».
        Я покачала головой:
        - Это ложь! Ты все это выдумал…
        Он повернул бумагу так, что я увидела строчки, написанные на странице, и, хуже того, увидела, что они написаны почерком Джарина.
        - Ничуть. Я нашел это среди бумаг отца много лет назад. И это весьма увлекательное чтение.
        - О, я просто обожаю хорошие семейные скандалы. - Дарзин откинулся на спинку стула. - Пожалуйста, продолжайте. Я хочу знать все подробности. Хотя можно поступить и получше… - и он выхватил бумагу у сэра Орета.
        - Эй!
        - Поскольку я не знаю соответствующих имен, заявить, что я все это выдумал, будет гораздо труднее, не так ли?
        - Дарзин, ты осел, - пробормотала себе под нос Сенера.
        Дарзин только усмехнулся.
        - «Я всегда это подозревал. Я любил свою невестку, но я не дурак. После того как она так долго безуспешно пыталась родить ребенка, разве я мог закрыть глаза на то, как Френа вернулась из их поездки по округу с младенцем, которого она никогда не носила? Она никогда не кормила Джанель грудью. Ее девичья фигура никогда не менялась. Я знал, что моему сыну было трудно подарить Френе ребенка. Я знал, как страстно они об этом мечтали. Поэтому я не расспрашивал никого об этом чудесном рождении. Они любили это дитя так же, как и я».
        Я почувствовала, как у меня кружится голова. За столом воцарилось молчание: все слушали, как Дарзин читает письмо.
        - Пожалуйста, остановись!
        Но останавливаться Дарзин не собирался:
        - «Но то, что ребенок не джоратец, никак нельзя было отрицать. Я был вынужден отправиться в Дом Де Мон…» - Дарзин на миг оборвал чтение. - О, речь о моем Доме! Но, как бы то ни было… «Дом Де Мон, и они, взяв свой возмутительный гонорар - это правда, мы действительно стоим дорого! - гарантировали, что у девочки есть соответствующие лошадиные отметины. Стоимость услуг была столь велика, что, когда прошел Адский Марш, мы остались в очень плохом состоянии, и в нашей казне было очень мало средств на восстановление после случившегося. Таким образом, я полагаюсь на вашу милость и предлагаю возможное решение. Хотя Джанель и обычной крови, но она весьма миловидна, а потому она может стать прекрасной женой вашему младшему сыну. Таким образом, Толамером по-прежнему будут править люди благородной крови, и это будет правильно и уместно. Подписано с величайшим уважением Джарином Тераноном».
        - Нет, - выдохнула я, чувствуя, как внутри нарастает чувство паники. Да, я знала, что мой дед договорился о браке с сэром Оретом. И все же он не протестовал, когда я объявила, что не желаю даже слышать об этом. Мой дедушка всегда относился ко мне как к собственной внучке. Он никогда не относился ко мне как к меньшей.
        Это не могло быть правдой.
        - Ты должна была просто смириться с судьбой и позволить мне жениться на тебе, - хмыкнул сэр Орет. - Вместо этого мы здесь. - Он обвел рукой вокруг и вдруг замер. - Ничего личного.
        - О, видела бы ты выражение своего лица, малышка, - ухмыльнулся Дарзин. - У меня на глазах только что развалился на куски весь твой мир. - Он глянул на Релоса Вара: - Серьезно, назови за нее цену. Чего ты хочешь?
        - Чтоб ты был умнее, - огрызнулся Релос Вар. - Но это вряд ли когда получится.
        Лысый мужчина в черном, сидевший рядом с ним, за-смеялся[198 - Может, мне и не нравятся члены королевской семьи, но, по крайней мере, Турвишар и я всегда будем едины в нашей общей ненависти к Дарзину Де Мону.].
        На всякий случай - вдруг Релос Вар попытается меня продать - я запомнила их подшучивания, но в основном мое внимание было сосредоточено на Орете. Изначально он смеялся над моим унижением, но чем дольше Дарзин читал это проклятое письмо, тем сильнее под насмешками Орета проступал гнев. Гнев, причину которого я, наконец, поняла - впервые за эти годы.
        Поступки Орета всегда были загадкой для меня. Мы кружились друг вокруг друга с нежным любопытством двух играющих жеребят, с раннего возраста знающих, что мы помолвлены. Но по мере распространения историй о Джанель Данорак стало ясно, что я вырасту жеребцом. Поведение Орета резко изменилось. Он никогда не показывал мне тудадже. Должно быть, он с самого начала знал о моем происхождении и считал это доказательством того, что он лучше меня. То, что я была простой крови, означало, что мне суждено было стать кобылой для него, для жеребца, а не наоборот. Получалось, что все эти годы я отказывалась знать свое место.
        - Это просто удивительно! - хмыкнул Дарзин. - Изначально я предполагал, что ты хочешь вкусить новый аромат юности и невинности, но теперь мне кажется, что у тебя могут быть чувства к ней. С другой стороны, Вар, тебе ведь нравится жениться на брошенных женщинах?
        Я почувствовала, как рядом со мной напряглась Сенера.
        - Хватит, - предупредил герцог Каэн.
        Релос Вар поднял бровь:
        - Да, конечно. Настоящая мать Джанель была танцовщицей, а ее отец был хорвешским солдатом. - Он наклонился вперед, уставившись на Дарзина: - Намекаешь, что это позор - иметь родителей-хорвешцев? Разве твоя мать не была хорвешкой?[199 - А разве его мать не была невесткой Верховного генерала Миллигреста?]
        Я заметила, что все, кто до этого не смотрел на Дарзина или Релоса Вара, теперь уставились на сына герцога Каэна. Который явно не был чистокровным йорцем. Судя по коричневой коже и черным волосам Эксидхара, его мать явно была не из Йора.
        Эксидхар Каэн заерзал на стуле, от смущения на его лице появился румянец. Юноша заметил, что я тоже смотрю на него, и поспешно сменил выражение лица на надменно-злобное.
        Похоже, мне было не суждено завести здесь друзей.
        Дарзин, казалось, осознал свою ошибку:
        - Конечно, я не это имел в виду. Хорвешские родословные - самые почитаемые в империи. И, как бы то ни было, несмотря на мнение юного Орета, твоя новая невеста не простолюдинка - хотя бы из-за своих рубиновых глаз, к которым явно прикоснулись боги. Ее мать, несомненно, была огенра из Дома Де Талус.
        Релос Вар потянулся за своим напитком.
        - Несомненно.
        Сидевшая рядом со мной Сенера расслабилась. Люди перешли к другим темам для разговора. Политика. Сплетни. Что можно сделать, чтобы подорвать контроль империи. Может, мне следовало прислушиваться внимательней, но я не могла сосредоточиться.
        К горлу подкатил комок. Они наверняка лгали. Я выросла под нежной опекой Ксалторат. Я знала о лжи, которой можно было орудовать, как кинжалами, чтобы колоть, резать и заставлять истекать кровью. А еще я знала, что и правда может быть использована, чтобы вскрыть те же самые вены. И истину легче заточить, как клинок.
        - Не позволяй им видеть, как это тебя волнует, - прошептал кто-то рядом.
        Я оглянулась. Со мной заговорил один из тех, одетых в черное, членов королевской семьи. Лысый.
        - Они преуспевают от причиненной ими боли, - сказал он. - Они кормятся ею. Не доставляй им такое удовольствие[200 - Я сидела прямо рядом с ними и не видела, чтобы Турвишар шевелил губами. Предполагаю, что он использовал магию.].
        - Они? Разве вы не один из них?
        Его губы скривились:
        - Я совсем не такой, как они. - Он не смотрел на меня. Вокруг нас шумели чужие голоса. И все же я каким-то образом по-прежнему слышала его шепот. - Меня зовут Турвишар Де Лор. Я постараюсь помочь, если смогу, но не стоит очень на это полагаться. Во многом я связан по рукам и ногам.
        - И чем Дом Де Лор?..
        - Книги. Мы управляем Академией.
        - Спасибо. - Больше мне нечего было сказать. Академия. Школа, разумеется. Но я смогла услышать заглавную букву в его произношении. Школа волшебников в Кирписе.
        Я искоса взглянула на него. Я не могла определить, сколько ему лет. У него было точеное лицо из тех, что выглядит старым, когда человек молод, и молодым, когда человек стар. Когда Турвишар глянул в сторону Релоса Вара, я увидела, что его глаза соответствуют его платью. Черный, цвет тайны. А за пределами Джората еще и цвет магии.
        Какими бы ни были цвета Королевского дома Турвишара Де Лора, он, вероятно, тоже хотел разделить острые ощущения от унижения нового придворного, просто в этом Турвишар Де Лор был умнее, чем Дарзин Де Мон.
        Когда мы с Сенерой ушли, мужчины по-прежнему оставались в зале, чтобы выпить и обменяться забавными историями. Я и не заметила, как противная старуха исчезла со своего места у костра.
        Впрочем, если бы я и заметила - это бы для меня ничего не значило.
        - Похоже на пир среди волков, верно? - сказала Сенера, когда мы направились в свою комнату. - Они грызутся, сражаются и пытаются встать на пути друг у друга. Когда Каэн свергнет империю, они хотят быть фаворитами, чтобы получить собственную провинцию в управление. Идиоты.
        Я не ответила. Мы продолжали идти по коридору. Она остановилась и повернулась ко мне:
        - Я достаточно изучила джоратскую культуру для того, чтобы понять, что «благородная кровь» не является обязательным условием для того, чтобы править. Разве ваши люди не говорят, что доказательство крови - в делах? Даже если ты приемная, это ничего не меняет.
        Я потерла нижнюю губу, напомнив себе, что вспышки гнева не помогут моему делу - независимо от того, насколько хорошо я в результате буду себя чувствовать в краткосрочной перспективе.
        - Ты не понимаешь.
        - Мне кажется, понимаю.
        - Если Орет прав - если Релос Вар прав, - я даже не джоратка. И это очень важно. - Я на миг замолчала. - Как Релос Вар узнал, кто мои родители? Этого не знал даже мой дедушка.
        Сенера приподняла чернильный камень, который носила на шее, а затем вновь спрятала его под одежду.
        - Благодаря ему. Если ты задашь вопрос и при этом воспользуешься камнем, то ты с его помощью напишешь ответ на свой вопрос.
        Я уставилась на нее. Какая полезная игрушка. Такой полезный инструмент, что я почувствовала себя голым младенцем, пытающимся отбиться ото львов.
        Знали ли они уже о моих мотивах? Знали ли они все это время, что я здесь только для того, чтобы украсть волшебное копье и убить их любимого дракона? Только для того, чтобы ослабить их?
        Она ухмыльнулась:
        - Но это очень не просто. Задашь плохой вопрос - получишь плохой ответ. И он не будет рассказывать о каких-то чужих точках зрения. Он не расскажет о событиях, которые еще не произошли. И мое самое любимое условие: как только ты начнешь писать, камень не позволит тебе остановиться, пока ты не закончишь отвечать на вопрос. Поэтому довольно важно задавать недвусмысленные вопросы. Последний человек, которому Релос Вар позволил использовать камень, очень плохо кончил. Он задал вопрос настолько расплывчатый, что, даже упав замертво от усталости, все еще продолжал писать ответ.
        - Так это ты спрашивала о моих родителях.
        Сенера кивнула:
        - Да.
        - И кто они? Они по-прежнему живы? Мне нужны имена!
        Мы как раз приблизились к двери, которую она до этого замкнула. Сенера усмехнулась:
        - Все зависит от того, как ты будешь себя вести. Возможно, тогда я тебе сообщу. А пока это будет моя маленькая… - Она нахмурилась: - Что?!
        Я повернулась, чтобы посмотреть, на что она уставилась.
        Дверь была приоткрыта.
        Я бросилась внутрь.
        Брат Коун пропал.
        36: Явно недостаточные извинения
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТИШАР ДЕ МОН СОЗДАЛ ПРЕКРАСНЫЙ ГОЛУБОЙ КАМЕНЬ ЦАЛИ
        - Итак, ты познакомилась с моим братом Дарзином, - сказал Кирин Джанель. - И, как ни трудно в это поверить, Дарзин даже вел себя прилично.
        - Если он именно так понимает, что значит «вести себя прилично», у меня есть стрела, которая исправит эту проблему, - предложила Нинавис.
        - Это очень великодушно с твоей стороны, - сказал Кирин, - но я убил Дарзина три дня назад.
        Джанель улыбнулась:
        - Я знала, что ты мне нравишься.
        - А ты пыталась когда-нибудь узнать, кто твои настоящие родители… - начал было спрашивать Кирин.
        - Да, - быстро сказала Джанель. - Да и Дорна знала все это время. - Она бросила взгляд на старуху.
        - О жеребенок, все было совсем не так.
        Джанель вскинула руку, заставляя ее замолчать.
        - Но теперь ты это знаешь? - снова спросил Коун у Джанель. - Потому что я не хочу читать дальше, если ты не знаешь.
        - Не волнуйся, в этом нет ничего шокирующего. - Взгляд Джанель вновь переместился на Кирина, и она склонила голову набок, наблюдая за собеседником. - Но ты ведь тоже знаешь, кто они?
        Кирин заколебался, но все же ответил:
        - Я подозреваю, что знаю. Мне кажется, я встречал твою мать. - Он ковырнул пальцем барную стойку. - А еще я не нравлюсь твоему отцу. Особенно после… - он махнул в сторону Уртанриэль.
        Улыбка Джанель стала несколько натянутой.
        - Наверно, я могу даже не рассказывать, как мало для меня значит мнение моего отца.
        - Он хороший человек, - сказал Кирин.
        - Он поддерживает правление жадных, деспотичных дегенератов. И после этого он может быть хорошим?[201 - Возможно ли, что мы действительно повлияли на нее?]
        Нинавис наклонилась вперед:
        - О ком мы здесь говорим?
        - Я как раз хотела спросить об этом же, - согласилась Дорна. - Я понятия не имею, кто твой отец, жеребенок. Для меня это никогда не имело значения.
        Джанель скорчила гримасу:
        - Мы еще доберемся до этого. - Она повернулась к Коуну: - Ты готов начать?
        Коун кивнул.
        - Думаю, да.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Брат Коун проснулся в библиотеке. Он понял это еще до того, как открыл глаза, потому что почувствовал запах кожи и насыщенный ванильный аромат старой бумаги, смешанный с ароматом его любимого чая с корицей. Он проснулся с улыбкой и лишь потом вспомнил, почему чай показался ему таким успокаивающим.
        Брат Коун уселся на низком диване без спинки, на котором до этого спал. Он был в другой одежде. Он чувствовал себя чистым. На подбородке не было щетины. Его сумка с книгами стояла рядом с диваном, а на шее висел символ солнца. Брат Коун чувствовал себя в полном здравии, но где-то сбоку скрывалась метафорическая черная пропасть отчаяния - столь широкая и зияющая, что достаточно повернуть голову и можно было увидеть ее невооруженным глазом.
        Впрочем, здесь же было и физическое воплощение его отчаяния. За стоящим неподалеку столом сидел Релос Вар и что-то писал пером, сделанным в кирписском стиле. Здесь же, на столе, стоял большой синий чайник и чашки с казиварской глазурью. Тот самый чайник, которым пользовался отец Зайхера.
        Брат Коун знал, что должен что-то сделать, что-то сказать, но он просто смотрел перед собой, чувствуя, что не может произнести ни слова.
        - Выпей чаю, - предложил Релос Вар. - Это твой лю-бимый.
        Коун секунду поколебался, но не почувствовал ни боли, ни намека на то, что умрет в жутких страданиях, если ослушается. Он не знал, означало ли это, что у Релоса Вара не было его гаэша, или он просто решил не использовать сейчас его гаэш.
        Упоминание о чае звучало приятно.
        Вар налил две чашки, поставив одну напротив свободного стула.
        - Я прекрасно понимаю, что извинений недостаточно для того, чтобы загладить то потрясение, которое ты испытал. Я бы никогда не послал тебя помогать Джанель, если бы предвидел такой исход. Ты один из моих любимых учеников. Любознательный, умный, сострадательный по отношению к другим. Прекрасные качества человека, достойного лучшей судьбы, чем твоя нынешняя.
        Брат Коун взял чашку чая, борясь с подкатывающей к горлу тошнотой. Извинений было явно недостаточно. Релос Вар вырвал часть его души. Коун даже не знал, у кого сейчас находится эта часть.
        - Извинений совершенно недостаточно! - Эти слова совершенно не описывали то, что он чувствовал. - Вы солгали мне! - сказал Коун, перебрав с сотню оскорблений и детских протестов.
        - Нет.
        Коун почувствовал, как у него сам собой открылся рот:
        - Нет?! И вы просто говорите мне «нет»?!
        - Коун, я прожил очень долго, - начал Релос Вар. - Можно ли назвать ложью то, что я показывался тебе как личность, которую я носил еще до того, как ты родился? Зайхера не был какой-нибудь одноразовой маскировкой, которую мог набросить, а затем выбросить какой-нибудь мимик-убийца. Зайхера - хороший человек, который хочет помочь людям обрести лучшую сторону себя. Он не менее реален, чем Релос Вар, хотя взгляды Релоса Вара гораздо более конфронтационные. И даже если ни один из них - не я на самом деле, их существование не менее правдиво.
        Брат Коун прищурился, глядя на волшебника. В те дни, когда он шел путем Вишаи, он встречал людей, которые были так травмированы, что, пытаясь защититься от травмы, поделили свой разум на хрустальные осколки. Он не думал, что Релос Вар мог так страдать.
        По крайней мере, он на это надеялся.
        Наконец он фыркнул и отвернулся:
        - Это всего лишь оправдание. Вы лгали мне. Вы лгали всем и каждому.
        - Давай поговорим об этом еще раз через несколько тысяч лет - после того, как тебе придется сотню раз изобрести себя заново и увидеть, как твои близкие приходят и уходят подобно падающим в лесу листьям.
        Брат Коун пропустил это мимо ушей.
        - Так кто же вы такой? Кто вы на самом деле? Если это, - он указал на тело Релоса Вара, - ложь и отец Зайхера - тоже, то как вы выглядите? Как ваше настоящее имя?
        - Реваррик, - ответил Релос Вар. - Что касается того, как я выгляжу… - Он поморщился: - Я бы не хотел показывать. Неправильно проведенный ритуал привел меня в состояние, не подходящее для вежливого общения. Лучше его не демонстрировать. Каэн был бы расстроен, если бы я разрушил его дворец.
        Брат Коун отвернулся и, обняв себя за плечи, поежился.
        - Вы чудовище, - прошептал он.
        - Нет, - сказал Релос Вар. - Это очень легко усваиваемая идея - быть чудовищем. Ужасным, злобным до самой глубины души, неспособным на исправление. Если я чудовище, то любой, кто противостоит мне, если мыслить логически, является героем, не так ли? - Он наклонился вперед: - Все не так просто. Иногда все ошибаются, и ты сам должен решить, чья неправота более приемлема.
        Брат Коун даже не взглянул на чай. От чашки шел чудесно пахнущий пар, напоминающий ему об удобной лжи. Отец Зайхера никогда не был отцом Зайхерой. Он был чудовищем.
        Релос Вар вздохнул и снова взялся за перо, обмакнул его в чернила и продолжил писать.
        - Ты слишком драматизируешь, Коун.
        - Я просто чувствую себя глупо из-за того, что не понял правды.
        - С чего бы тебе ее понимать? И ты не идиот, Коун. Я не обучаю идиотов.
        - Случай с бароном Тамином в знамени Барсина говорит об обратном.
        Релос кашлянул:
        - Признаю, что надеялся… на большее… от Тамина. - Он отставил чай в сторону и отложил перо. - Коун, я никогда не хотел предавать тебя.
        Эта формулировка заставила брата Коуна вскинуть голову:
        - Так вы признаете, что сделали это?
        Вар выглядел печальным.
        - Конечно. Разве может любой здравомыслящий человек истолковать это иначе? Тот факт, что я никогда не хотел причинить тебе боль, не отменяет того, что я тебя обманул, - и это не доставляет мне никакой радости. Быть под властью гаэша - крайне неприятно, но я не мог рисковать, что ты расскажешь Джанель обо мне.
        Тот факт, что Релос Вар был прав - брат Коун обязательно бы рассказал Джанель об отце Зайхере, - ничуть не успокаивал.
        - А теперь? Что вы собираетесь со мной сделать? Принести в жертву демону? Продать какому-нибудь йорскому аристократу, которому нужен целитель? Возможно, герцог заплатит за меня чуть больше металла…
        Релос Вар улыбнулся:
        - Вообще-то я собирался рассказать тебе все, что ты хочешь узнать. Объяснить весь план. Ответить на все вопросы, которые могли возникнуть.
        Брат Коун замер.
        - Что?
        - У тебя, должно быть, есть вопросы или замечания. Ну, а ты… - Вар глянул на него. - Ну, ты мое наказание за то, что я так желал иметь умных учеников. Кто-нибудь поглупее и не смог бы сличить между собой магическую подпись Релоса Вара и подпись отца Зайхеры. - Он усмехнулся: - Сенера или Ирисия тоже могли бы догадаться, но, опять же, мне нужны умные ученики, и ты сам это поймешь.
        Брат Коун уставился на него. Он знал, что Релос Вар льстит его самолюбию, и все это лишь для того, чтобы привлечь Коуна на свою сторону. С другой стороны, даже если гаэш Коуна не даст ему сказать ни слова, мог ли он позволить себе отказаться от возможности выведать планы Релоса Вара?
        Вряд ли. Но о чем его спросить, если вопросов так много? Но в конце концов он все-таки понял, о чем важнее всего спросить:
        - Зачем вы все это делаете? Чтобы захватить Куур?
        Релос Вар не смеялся и не издевался. Он лишь задумчиво кивнул и отхлебнул чая:
        - Меня, в отличие от Каэна или Королевских Домов, не волнует власть над Кууром. Это лишь средство для достижения цели. - Вар на миг замолчал. - Я пытаюсь спасти человечество. А это сложнее, чем ты думаешь.
        Коун уставился на него:
        - Спасти человечество? Вы уничтожили целое поселение. Или это были не вы?
        - Нет, я, - согласился Релос Вар. - И поселение было далеко не одно. Их было гораздо больше. Мне не нравится убивать, но в своем стремлении спасти наш народ я бы пропитал землю кровью миллиона младенцев, если бы это было необходимо.
        Коун, широко распахнув глаза, откинулся на спинку стула. Хоть Релос Вар отрицал это, ему прекрасно подходило определение чудовище.
        - Коун… - Релос Вар покачал головой. - Я не ждал, что ты одобришь мои действия. Я был бы в ужасе, если бы вышло так. Но я надеялся, что после всех тех лет, что мы знаем друг друга, ты поверишь мне на слово, что это необходимо.
        - Но я совсем вас не знаю. И этому нет никакого оправдания! Не существует ни малейшей отговорки, после которой это будет оправданно!
        Релос Вар кивнул:
        - Понимаю. Война - сама концепция войны - противоречит всему, во что верят вишаи. Я создал веру, которая позволила бы быть лучше, чем я есть. То, что мне это удалось, утешает, даже несмотря на все нынешнее разочарование. Я не скажу, что ты наивен или просто не понимаешь. Я только надеюсь, что однажды смогу создать мир, в котором такие люди, как ты, не станут жертвами… - Его губы тронула горькая улыбка: - Ну, для таких людей, как я.
        Брату Коуну хотелось плакать. Ему хотелось кричать:
        - Но это ведь не война!
        - Это война. Единственное, в чем я полностью согласен с Восемью, - война никогда не прекращалась.
        Брат Коун глубоко, судорожно вздохнул и отставил чай в сторону. Его чувства - возмущение, гнев и глубокую, бездонную боль - никак нельзя было контролировать. Но сейчас у него была прекрасная возможность. И он должен был воспользоваться этой возможностью. Этим шансом узнать как можно больше информации в надежде, - неважно, насколько слабой или невозможной она была, - что однажды он сможет поделиться своими знаниями с другими.
        - А как насчет Джанель?
        Релос Вар приподнял бровь:
        - Извини?
        - Как насчет Джанель? Вы исцелили ее. Вы помогли ей. Послали меня помочь ей. Она, должно быть, очень важна для вас и ваших планов. Как она связана со всем этим?
        Релос Вар улыбнулся:
        - Ты поверишь мне, если я скажу тебе, что существует пророчество?
        - Четверостишие, которое Сенера читала у себя дома.
        - И не только. Я знаю, что ты знаком с пророчествами. Я одолжил тебе несколько книг на эту тему, когда ты проходил этот этап в подростковом возрасте. Я полагаю, что удручающий процент этих катренов касается Джанель. В том числе и Джанель.
        - Это демонические бредни!
        - Демоны, сын мой, не воспринимают время так, как мы. Ужасно, но они действительно воспринимают время не так, как мы. Они говорят на универсальном языке гораздо меньше нас и связаны гораздо меньшим количеством правил. Мы не можем сбрасывать со счетов их прогнозы. Мне бы очень хотелось думать, что пророчества - это всего лишь издевка демонов, дергающих нас за ноги, но за тысячелетия я пришел к выводу, что вероятна гораздо худшая возможность: пророчества подлинны. И я не одинок в этой вере. Восемь Бессмертных так же привержены исполнению пророчеств - естественно, для собственного блага. И они управляют реинкарнациями тем способом, который совершенно недоступен моим способностям. Джанель - одна из их «участников гонки», созданная на заказ с учетом предсказаний тысячи демонов. И я должен отдать должное Тиа - еще одной, к счастью для нее, слишком умной ученице, - я почти что не мог найти Джанель. Если бы Ксалторат не выследил Джанель первым, у меня бы ничего не вышло.
        - Тиа, Богиня Магии? Какое она имеет отношение к Джанель?
        Релос Вар приподнял бровь:
        - Она - мать Джанель. Ее настоящая биологическая мать. И, позволь мне заметить, у Тиа не часто бывают дети.
        - Ее мать? Но это…
        - Правда, - сказал Релос Вар. - Истинная правда. Хочешь - расскажи об этом Джанель. Я не буду тебя останавливать. Однако ты достаточно умен, чтобы понять, что достаточно этой единственной новости - и весь ее замок из песка рухнет, не так ли?
        Брат Коун вздохнул. Именно. Потому что даже если каким-то чудом - или проклятием - Джанель действительно была дочерью Богини Магии, а не происходила из благородной семьи Теранон, эта правда была бы чем угодно, только не благословением. Где была Тиа во время Лонежского Адского Марша? Где была Тиа, когда Ксалторат овладела Джанель? Где была Тиа, когда дедушка Джанель умирал в своей постели и Орет выгнал Джанель из дома ее предков? Где была Тиа, богиня, одна из Восьми, все эти мучительные часы, дни и месяцы, когда ее дочь нуждалась в ней?
        Это разобьет сердце Джанель. И настроит ее против всего, что символизируют Восемь.
        И Релосу Вару было нужно именно это.
        А еще Релос Вар очень бы хотел, чтобы Коун знал эту тайну и скрыл это от Джанель, ведь тогда волшебник в любой момент мог вбить клин между Коуном и Джанель, стоило ему только этого захотеть - достаточно было просто сказать, что Коун знал правду и ничего не сказал, хотя мог.
        Брат Коун всегда старался относиться с уважением к Восьми. И все же, если бы Тиа сейчас появилась перед ним, он бы дал ей пощечину, ведь Тиа сыграла на руку Релосу Вару, скрыв правду от своей собственной дочери.
        Релос Вар вышел из-за стола и через мгновение вернулся, держа в руках деревянную резную шкатулку.
        - Я знаю, что ты не сможешь помочь Джанель, поделившись этими секретами. А потому у меня есть предложение к тебе, дорогой Коун. Если хочешь, я отправлю тебя домой.
        Брат Коун удивленно заморгал:
        - Что?
        - Я отправлю тебя домой. Ты вернешься в Эамитон. Обратно в Храм Света. У тебя по-прежнему будет гаэш, и ты по-прежнему не сможешь раскрыть никаких секретов, но тебе там будет безопасно и комфортно. Ты вернешься в Храм, вернешься к своим друзьям, проведешь свои дни в медитации и исцелении просителей, которые прибудут на Радужное озеро. - Релос Вар поставил шкатулку на стол перед братом Коуном. - Или ты можешь помочь мне спасти человечество. Я оставляю выбор за тобой.
        - Что в шкатулке? - спросил брат Коун.
        - Подарок, на случай, если ты решишь мне помочь, открой ее.
        Брат Коун подчинился. На ложе из черного бархата лежал большой кусок агата. Сердцевина камня искрилась и извивалась, подобно пламени.
        37: Жены герцога
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК НЕНАВИСТЬ МИИ К ДАРЗИНУ СТАЛА ЧЕМ-ТО ОЧЕНЬ ЛИЧНЫМ
        Кирин уставился на Коуна широко распахнутыми глазами:
        - Проклятье!
        Брат Коун кивнул:
        - Ну, действительно. Его… слова были столь резонными. Это самая сложная часть истории, когда ты ловишь себя на мысли, не ты ли неправ?
        Нинавис глянула на Дорну:
        - Знаешь, мне никогда не приходило в голову, насколько глубоко я вляпалась. Как будто в глубоководном плавании. И сейчас я беспокоюсь лишь о том, как мы собираемся убедить Адорели прекратить войну с Гадуранами. - Она замолчала, увидев замешательство на лицах собеседников. - Это маракорские кланы, воинов которых мы набираем. В общем, неважно. Как бы то ни было, вы находитесь на совершенно другом уровне. - Она наклонилась к Джанель: - Тиа?! Ты, демон раздери, издеваешься надо мной?
        Джанель покачала головой и пожала плечами:
        - Не я это выбрала. - Она на миг задумалась. - По крайней мере, я почти уверена, что не я это выбрала. Мне бы не хотелось думать, что все-таки это сделала я[202 - Совершенно уверена, что не она. Полагаю, что в этом есть некое утешение.].
        - Однако Тераэт положил Джанель на обе лопатки, - заявил Кирин. - Помимо того что он, по-видимому, ангел - теперь я точно знаю, что такое ирония, - он сын Таэны и внук Хореда. - Он вскинул руку: - Но я не знаю, значит ли что-нибудь его происхождение. Божественность - это, похоже, не то, что можно унаследовать.
        - Да, - согласился брат Коун. - Похоже на то.
        Кирин посмотрел на Джанель:
        - Твоя очередь рассказывать?
        Она кивнула:
        - Моя.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КВУР
        - Куда он мог пойти?! - Я бросилась в комнату, проверила туалет, гардероб, проверила все места, где он мог спрятаться.
        Сумка брата Коуна пропала.
        Сенера не ответила мне. Сняв камень с шеи, он потерла его указательным пальцем и нарисовала на мраморной стене призрачную линию. Пробежала по гаснущей теплой полоске взглядом и, казалось, почувствовала облегчение.
        - Все в порядке. Релос Вар послал за ним Прагаоса.
        - С чего бы это все было в порядке?! - огрызнулась я. Я понимала, что то, что брат Коун был заложником моего хорошего поведения, вовсе не означало, что ему не причинят вреда. Но если бы Коун сумел проснуться и покончить с собой во время моего отсутствия, она вполне могла мне солгать.
        Сенера подняла глаза, удивленная тому, что я так разозлена, а затем улыбнулась:
        - О, дорогая, ты действительно думаешь, что Релос Вар - злодей, не так ли? А ты что, героиня?
        - По крайней мере, это не я уничтожала целые поселения.
        - Нет, но ты поддерживаешь правительство, которое это делает, - сказала Сенера. - Неужели ты думаешь, что это я изобрела лицианский газ?
        - Что такое лицианский?..
        Сенера помахала рукой:
        - Синий дым. Небольшой подарочек из вашей Академии Магии в Кирписе. Куур использовал его против йорцев во время вторжения. И да, против целых поселений.
        - Тогда… тогда шла война, - заикаясь от потрясения, пробормотала я. Я даже не подумала, что она все это выдумала. Хотя, наверно, так оно и было.
        - Обрати внимание: это - война. Или ты думаешь, Куур сел с правителями Йора за стол и сказал: «О да, отлично. Мы примем вашу официальную капитуляцию, когда вы будете готовы к установлению прочного мира?» Нет, куурцы наступали до тех пор, пока весь лед в Йоре не окрасился кровью. И когда они пришли к выводу, что полностью и по-настоящему сломили дух Йора, вот тогда они поселились здесь. - Она засмеялась. - Я полагаю, что подчинение прекрасно сработало в Джорате. Все эти выдумки с тудадже. Твои люди знают, как смириться с тем, что вы потерпели поражение.
        Несмотря на то, как небрежно она произнесла это, ее слова резали как бритва - я почувствовала это, хотя - если Релос Вар сказал правду - я и происходила из Хорвеша, а не из Джората.
        Ну и что это, по большому счету, могло значить? Я мало что знала о хорвешцах, кроме того, что у них репутация хороших солдат, находящихся на переднем рубеже каждого военного наступления Куура. Я знала, что они жили в стране, по своим качествам почти полностью противоположной Джорату: горячей, жаркой и засушливой. Я знала, что армия, которая помогла нам - помогла джоратцам - победить Хорсала, была хорвешской.
        Ну, получается, мне есть чем гордиться, как потомку Атрина Кандора[203 - Забавное совпадение. Она действительно потомок.].
        - Куур не завоевал нас, - сказала я. - Мы объединили свои силы с Кууром и приняли их помощь в уничтожении тирана, поработившего нас. И совсем неважно, как куурцы поступили с Йором - я все равно не скажу: «Ну, тогда все в порядке. Вперед! Используйте это ужасное оружие против ничего не подозревающих, невинных людей, поскольку Куур сделал это первым».
        - Нет, но должна сказать, что именно Куур установил эти правила. Мы просто играем по ним.
        Я не стала ей отвечать, в этом не было никакого смысла: мы все равно бы не смогли убедить друг друга.
        Вдобавок я напомнила себе, что мне надо бы притвориться, что у нее в чем-то получается меня убедить.
        Сенера села на диван.
        - Я знаю, ты думаешь, он ужасный человек, но, может быть, тебе стоит на мгновение пересмотреть свои предположения. Он самый прекрасный человек, которого я когда-либо знала.
        - Если сравнивать его с теми людьми, что мы встретили за обедом, возможно, тебе стоит начать встречаться с людьми получше.
        Она усмехнулась:
        - Возможно, в твоих словах есть смысл. Когда я впервые встретила Релоса Вара, я была ненамного старше тебя. Вот только, в отличие от тебя, я была сексуальной рабыней, принадлежащей Верховному лорду Дома Де Джоракс. Так что, когда я говорю, что Релос Вар намного лучше представителей королевских семей, тебе стоит мне поверить.
        Я вздрогнула:
        - Извини.
        - Я бы сказала, что все было намного хуже, чем ты можешь себе представить, но, учитывая, что ты знала Ксалторат, я сомневаюсь, что это правда. В любом случае ты должна понимать, почему я склоняюсь на сторону Релоса Вара.
        И, глядя на нее, я тоже все поняла. В конце концов, разве можно это с чем-то сравнить? Вар спас ее от настоящего кошмара. Разве она может отвернуться от человека, который спас ее от такого?
        Вдобавок он сделал больше, чем просто спас Сенеру: он воспитал ее, обучил ее, дал ей цель жизни. Сенера не верила, что она злой человек. Она могла делать ужасные вещи, да, но она явно считала, что все те неправильные поступки, которые она совершает, делаются ею ради большего блага, оправдываемого большим и лучшим будущим. Она не демон, а ангел, ведущий священную войну против чудовищ, заставивших ее пережить всю ту боль, которую больше не должен терпеть ни один мужчина, женщина или ребенок[204 - Да, и это все лишь потому, что мы правы.].
        Я не могла смотреть на нее и говорить себе, что никогда не попаду в ту же ловушку. Как легко убедить себя, что мы непогрешимы, что наш путь и наша точка зрения - единственные, имеющие значение. О, это самая легкая ловушка, и в ней всегда самая эффективная приманка - наша отчаянная потребность в самоуважении.
        - Послушай, ты не могла бы… оставить меня в покое? Мне нужно время.
        Сенера начала что-то говорить, но затем остановилась и кивнула:
        - Конечно.
        Она вышла за дверь.
        Как только она ушла, я глубоко вздохнула, а затем позволила себе поддаться тому чувству, которое я сдерживала, сколько себя помнила. Сдерживала потому, что меня воспитывали в убеждении, что мой долг требует, чтобы я была символом силы для всех остальных.
        Но я больше ни для кого не была символом силы. Никто не рассчитывал, что я буду все контролировать.
        И я была кем угодно, только не тем, кто мог что-то контролировать.
        Я хотела быть рядом с моим дедушкой. Я хотела быть рядом со своими родителями. Я хотела быть рядом со своей мамой.
        Но они не были моей настоящей семьей. Она не была моей настоящей матерью. Она никогда ею не была.
        Я разрыдалась и рыдала до тех пор, пока в какой-то момент мои рыдания не превратились в мою пародию на сон.
        Я проснулась и обнаружила, что я вновь вернулась в Загробный Мир.
        И на меня вот-вот нападут демоны. Ну, разумеется.
        Я не колебалась ни мгновения. Закричав в полный голос, я бросилась в битву.
        И уже в разгар битвы с демонами, по щиколотку в крови, я вдруг поняла, что я не одна. На этот раз я не слышала рева слонов. Я не видела стрел войск Таэны.
        И все же рядом со мной сражался Тераэт, уничтожая демонов, вспарывая им глотки и загоняя клинки под броню с безумно элегантной точностью. Он лишь кивнул мне, и мы вновь вернулись к убийствам.
        Слезы по-прежнему текли по моим щекам. И даже отбросив меч, чувствуя, что он не соответствует моей бешеной ярости, и начав рвать плоть голыми руками, калеча и убивая, я продолжала рыдать.
        Несмотря на то что я всегда считала, что моя сила была моим проклятием, на этот раз я упивалась мощью, в которой мне было отказано в Мире Живых. Я позволила своему дикому восторгу проявиться в каждом раздавленном голыми руками черепе, в каждой разорванной моими скрюченными пальцами глотке.
        Наконец не осталось никого, кроме нас.
        - Джанель… - Вложив мечи в ножны, он бросился ко мне, в глазах светилось беспокойство: - Что случилось? Я слышал…
        Я едва не уселась на труп демона, но, зная, что тело исчезнет через несколько минут, предпочла камень. Сделав глубокий, судорожный вздох, я взяла свои эмоции под контроль:
        - Тераэт, я совершила ужасную ошибку.
        Он опустился на колени рядом со мной и коснулся моей щеки столь же нежно, как я когда-то касалась его.
        - Я организую спасательную группу. Мать рассказала мне, что случилось. Тебе не стоит оставаться там.
        - Они создали гаэш Коуна. - Я поморщилась: - Релос Вар создал гаэш Коуна.
        Он прикусил губу - и я поняла, что он понятия не имел, кто такой Коун. Я никогда раньше не упоминала при нем о жреце. Но, даже не зная, кто такой Коун, Тераэт, должно быть, понимал, в чем моя вина.
        - Ладно, - сказал он. - Моя мать может помочь. Мы можем вытащить тебя.
        - Нет-нет! Я… - Я глубоко вздохнула: - Мне все еще нужно найти копье. Кто знает, сколько еще людей умрет по всему Джорату, пока я этого не сделаю?
        Его лицо напряглось:
        - Таэна сказала, что копье может убить дракона. Может. Она сама не знает наверняка. Никто никогда не делал этого. Тебе не стоит подвергать себя опасности.
        Я почти что почувствовала себя польщенной заботой, прозвучавшей в его голосе. Почти. Если, конечно, не считать здоровой дозы снисходительности, в которой так же звучало: «Я разбираюсь в этом лучше тебя».
        Я была сейчас не в настроении.
        - Нет, - повторила я. - Я отказываюсь отступать, зайдя так далеко. Мне нужно найти копье и способ уничтожить гаэш Коуна, а тем временем я смогу получить бесценную информацию. Например, у них есть Краеугольный Камень под названием «Имя Всего Сущего», который можно использовать для получения ответа на любой вопрос. Если ты думал, что твои враги знают слишком много, то это не игра твоего воображения[205 - Ну да, разумеется, она им все рассказала. Прекрасно.].
        Глаза Тераэта расширились:
        - Что?!
        - Видишь? Теперь и ты узнал что-то новое. Все для тебя.
        - Так ты имеешь в виду, что единственное, что мешает им узнать, что ты шпионишь за ними, это лишь то, что они до сих пор не спросили об этом?! - Его голос повысился: - Нет. Исключено. Я иду за тобой прямо сейчас. Я отправлюсь к Митросу. Он ужасно беспокоился о тебе…
        - Митрос знает, где я, Тераэт.
        Он взволнованно остановился.
        - Нет, не знает! Я разговаривал с ним вчера. Он сказал, что не общался с тобой с самого утра турнира.
        Я уставилась на него:
        - Нет, это не… - Я встала с камня и несколько раз прошлась взад-вперед, бросая взгляд в сторону Разлома. - Когда я увидела его здесь, в Загробном Мире, он не собирался идти к Разлому. На самом деле он увел меня от Разлома.
        - И что?
        - Наибольшая вероятность встретить бога в Разломе. - Я глянула на Тераэта. - Я думала, что разговариваю с Хоредом, то есть с Митросом. Ты ведь знаешь, кто такой на самом деле Митрос?
        Он махнул рукой:
        - Знаю, но продолжай.
        - Что, если я разговаривала с кем-то другим? С Ксалторат? Но почему она… - Я подавила желание заломить руки. - Тераэт, если это была она… Она сделала со мной что-то, что помешало Релосу Вару создать мой гаэш. Зачем Ксалторат надо было это делать?
        - Помешало создать твой гаэш? - Тераэт моргнул: - Не понял?
        - Хоред - или Ксалторат, или кто бы это ни был, - сделал что-то, что защитило бы меня от создания гаэша. И это что-то, учитывая, что сейчас у меня нет гаэша, вполне сработало.
        Тераэт покачал головой:
        - Это невозможно.
        - Очевидно, возможно.
        Он нахмурился:
        - Что, если Ксалторат сама создала твой гаэш? Насколько я знаю, его невозможно создать дважды.
        - Думаю, я бы знала, если бы у меня был гаэш.
        - Знала? - Тераэт поднял бровь: - Ты спишь без сновидений? Ты чувствуешь себя ослабевшей?
        Он уже знал ответ на один из этих вопросов: у меня не было сновидений, кроме моих путешествий в Загробный Мир. И я действительно чувствовала себя ослабевшей - из-за Сенеры.
        Итак, если бы у меня был гаэш, заметила бы я разницу?
        Я принялась расхаживать перед ним:
        - Ты думаешь, это была Ксалторат?
        - Кто ж еще? Это не мог быть Хоред. Это бы не имело никакого смысла[206 - Я лично не думаю, что мы должны предположить именно это, но такие действия действительно нехарактерны для Митроса.].
        - Зачем Ксалторат помогать мне? Это тоже не имеет смысла.
        - В действиях демонов всегда нет никакого смысла.
        Я снова села.
        - Ксалторат нарушает слишком много правил для демона. Она даже не выполнила приказ императора, когда он велел ей оставить меня. Ты бы видел, как у него отвисла челюсть. - Я заморгала, глядя на Тераэта, который потрясенно уставился на меня: - Примерно так же.
        Тераэт провел рукой по лицу:
        - Ты хоть понимаешь, что ты только что сказала? Когда демоны скованы, у них есть гаэш. Как ты думаешь, кто контролирует их гаэши? Император. Для этого и были созданы Корона и Скипетр. Ты хочешь сказать, что демон лишь посмеялся над приказом гаэша? - Он выдохнул: - Это было бы возможно лишь в том случае, если Ксалторат не демон, что, очевидно, неправда[207 - Меня начало это беспокоить не меньше, чем Тераэта, поэтому я спросила. Знаете, что сказал мне камень? Когда я спросила, почему Гриззт не создал гаэш Ксалторат? Он ответил: Нельзя создать гаэш тому, чего не существует. Понятия не имею, что это значит.].
        Я обнаружила, что снова встала.
        - Хочешь сказать, что я «ошибаюсь» по поводу единственного травмирующего опыта за всю мою жизнь?
        - Джанель, это действительно было очень травмирующе! Вполне разумно думать, что ужасы, которые ты пережила, исказили твои воспоминания.
        - Там был Верховный главнокомандующий! Там был император Санд! Думаешь, Санд забыл приказать демону оставить одержимого ребенка?
        - Проклятье, Джанель, я носил корону. И я говорю тебе, все это работает совсем не так!
        Я замолчала: какие бы оправдания я ни придумала, сейчас они просто умерли на моих губах. Вместо этого я нормальным тоном спросила:
        - И когда же ванэ из Манола носили человеческую корону, не говоря уже о Короне и Скипетре Куура?
        Он замер.
        - Тераэт… - вновь начала я. - И когда же ванэ из Манола?..
        - Я и в первый раз тебя услышал. - Он глубоко вздохнул: - Проклятье.
        - Тогда ответь на вопрос, пожалуйста.
        Он очень долго молчал. Затем отошел от меня и сел на камень, возвышающийся над обрывом. Впереди раскинулись сломанные, искореженные деревья Загробного Мира. Вдалеке над поверхностью озера плавал желтый туман - скорее жуткий, чем романтичный.
        Я подошла к Тераэту.
        - Цикл, - начал он, - состоит в том, что мы умираем и мы возрождаемся. И в новой жизни мы не должны знать, что с нами происходило в прошлой. За исключением того, что я прекрасно это помню. И в своей прошлой жизни я был императором Куура.
        - Которым из них?
        Он поморщился:
        - Джанель, это неважно…
        - Которым из них?
        - Атрином Кандором.
        Я в шоке уставилась на него:
        - Что?[208 - Хм. Раньше вы ведь были с Кандором? Как вы думаете, может, именно поэтому Таэна в первую очередь выбрала именно его?]
        Он закатил глаза:
        - Я был Атрином Кандором. Ну, помнишь, человеком, который…
        - Я знаю, кто такой Атрин Кандор! Все знают, кто такой Атрин Кандор! Большая часть Куура не существовала бы без Атрина Кандора. Человека, который за одну ночь построил Атрин, убил бога-короля Хорсала и выгнал кирписских ванэ с их родины. Это действительно был ты?
        - Ты забыла ту часть, где я, пытаясь вторгнуться в Манол, приказал большей части куурской армии пойти на смерть.
        - Ты… проспорил своей матери Таэне? Потому что сама мысль, что Атрин Кандор может переродиться тобой - в ней заключается вся соль шутки. Ты был величайшей угрозой для ванэ из всех, когда-либо ходивших по земле, и она заставила тебя переродиться ванэ?[209 - Хотелось бы мне знать, кого Таэна наказывала этим - императора Кандора или короля ванэ Териндела? А еще мне очень интересно, почему Тераэт помнит свою прошлую жизнь. Это ненормально.]
        - Она действительно любит эту поэтическую справедливость. - Он вскинул палец: - Но, для протокола, мне приписываются грехи, которых я никогда не совершал. Например, я не уничтожал дреттов. Они все еще здесь. Прямо под землей. В буквальном смысле слова.
        - Понятно, - сказала я. Я его действительно понимала, поскольку, будучи Джанель Данорак, я знала все о силе искаженного мифа. - Есть ли еще что-нибудь, в чем бы ты хотел мне признаться, пока мы все еще находимся здесь?
        Он не ответил. Тераэт продолжал сидеть, задумчиво барабаня пальцами по камню.
        - Тераэт…
        - Когда я был Атрином Кандором, ты была моей женой.
        Я подождала, на случай если ему захочется сказать, что последние слова были шуткой.
        Ему не захотелось.
        Я не могла винить его за честность, но его признание показалось мне очень неловким. Слишком личным и вдобавок весьма неприглядным. Как будто я узнала, что была так пьяна, что сделала что-то, чего не помнила. Даже если предположить, что в то время я была на это согласна - мысль о том, что я не могла вспомнить свой выбор или причины, по которым я так поступила, оставили у меня неприятное чувство тяжести в животе.
        - Я полагаю, это был роман на века, - наконец сказала я - лишь потому, что не знала, что еще сказать.
        - Нет, - срывающимся голосом сказал он. - Нет, ни в малейшей степени. Я ужасно с тобой обращался, я тебя не заслуживал, и к тому времени, когда я это понял, я уже не мог ничего исправить, - ровно и мрачно заговорил он, и голос его сочился, сочился, сочился глубочайшим сожалением. - Когда я встретил тебя…
        - Не надо, - сказала я.
        - Я просто хочу, чтобы ты знала…
        Я поднесла руку к его рту:
        - Замолчи.
        Он уставился на меня.
        - Мне все равно, - сказала я, пытаясь заставить себя поверить, что это правда. - Другая женщина, разделявшая мою душу со мной, вышла замуж за другого мужчину, разделявшего твою душу - с тобой. - Я убрала руку от его рта. - Разве ты по-прежнему Атрин Кандор?
        Он рассмеялся:
        - Нет.
        - И я не она. Как я могла быть ею? Да и кем она была? Принцессой? Какой-то дочерью герцога?
        - Нет, - сказал он. - Нет. Она была никем. - Он поморщился. - Я имею в виду, простой музыкантшей. Играла на арфе… - Его глаза расширились: - О боги! Мне нравится определенный типаж.
        - Видишь ли, если тебе нравится определенный, то я под него не подхожу. Вместо игры на инструментах я умею лишь убивать. Я даже не знаю, как петь. Я, конечно, люблю танцевать и наряжаться на вечеринки, но все же не так сильно, как побеждать. Я не подхожу на роль жены для мужчины, хотя и не могу обещать, что у меня никогда не будет мужа, или жены, или обоих. Вряд ли я ограничусь кем-то одним.
        Он ошеломленно посмотрел на меня, но особо расстроенным не казался:
        - Ты выйдешь за меня?
        - Учитывая нашу предысторию, не думаю, что нам следует задавать этот вопрос, пока мы не узнаем друг друга намного лучше. Спорю, что ты понятия не имел, каков был любимый цвет твоей жены, какую еду она предпочитала или какие личные цели она хранила в своем сердце. Сомневаюсь, что замужество ограничило ее жизненные амбиции[210 - Я безумно надеюсь, что нет.].
        Тераэт притянул меня в свои объятия:
        - Все это очень верно, но я по-прежнему думаю, что ты потрясающая.
        - Это хорошее начало. - Я прижалась к нему и стала ждать.
        Он тоже ждал.
        Я прошептала ему на ухо:
        - Сейчас самое время спросить меня, какие цели я храню в своем сердце.
        - Ох! Э… Я… - Он не выпустил меня из объятий, но неловкость вернулась.
        Я откинулась назад, чтобы посмотреть на него:
        - Давай начнем с чего-нибудь легкого. Мой любимый цвет - бирюзовый.
        Он приподнял бровь:
        - Бирюзовый? Правда?
        - Цвет летнего безоблачного неба. Правда. А теперь скажи, какой цвет ты любишь?
        - Если я скажу «красный», ты подумаешь, что я тебе льщу.
        - Нет, если это правда.
        - Это правда. - Тераэт устремил взгляд куда-то вдаль. - Вот этот красный, переходящий в малиновый, который возникает, когда для глазурирования фарфора используется медь. Его очень трудно создать специально. Многие используют медь для создания зеленой глазури. Но если знать, что делать, можно создать красный цвет и придать ему любой оттенок - от хорвешского песчаника до самой свежей артериальной крови. Мой отец раньше… - Он замолчал. - Я имею в виду моего отца в прошлой жизни. Не в этой. В этой я не знаю своего настоящего отца.
        - Я начинаю думать, что помнить свои прошлые жизни - не такое уж преимущество.
        - Ну, не совсем. Но впоследствии… - Он кисло и самоуничижительно усмехнулся: - Рано или поздно все благословения становятся проклятьями.
        - Именно. - Я наклонилась к нему и…
        Ну…
        Скажем так, мы приступили к «более близкому знакомству», и пусть это останется нашей тайной[211 - Я так рада, что она сама отредактировала это, чтобы мне не пришлось этого делать.].
        На следующее утро я проснулась в хорошем настроении.
        Примерно на две секунды.
        И я даже не могла винить в своем плохом настроении Йор за то, что я проснулась на его землях. Однако я могла винить странную, склонившуюся над моей кроватью женщину.
        Она была очень стара. Но не той приятной, грациозной старостью, которая есть у Дорны и которая дарует приятный облик любимой бабушки с теплыми глазами и милыми улыбками[212 - И хваткими пальцами, и злым языком… Восемь точно знают, как выбрать своих ангелов, не так ли?]. Эта же старуха выглядела так, будто она представляла опасность для любого ребенка. У нее была морщинистая кожа, как у ящерицы, если, конечно, существуют ящерицы-альбиносы с водянистыми карими глазами. При взгляде на ее волосы невольно вспоминались сплетенные крысиные хвосты и перепутанные шнурки.
        От ее усмешки у меня по коже побежали мурашки.
        - Я приготовила тебе завтрак, дорогая. - Она поставила на прикроватную тумбочку блюдо с овсянкой, яблоками, обжаренным хлебом и тушеным мясом.
        Я уже потянулась за хлебом, но в этот момент в комнату вошла Сенера. Бросив всего лишь один взгляд на старуху, она рявкнула:
        - Не ешь ничего, что она тебе дает! - и резко перевернула поднос, разбрызгав тушеное мясо и овсянку по всему полу.
        Я заморгала, а старуха огрызнулась:
        - Сука! Я пыталась быть милой!
        Сенера дала ей пощечину.
        - Эй, подожди…
        - Чье мясо ты использовала, Вирга? Котенка? Щенка? Или, может, младенца, оставленного местной женщиной на морозе?[213 - Серьезно, не стоит есть ничего из того, что дает Вирга. Это правила, по которым нужно жить.]
        Я перестала протестовать и замерла, охваченная ужасом. Но еще больший ужас я испытала, увидев радостное выражение, которое появилось на лице старухи.
        - О, ты портишь все мои игры. Прошлой ночью я нашла мертворожденного жеребенка.
        Я отодвинулась от нее, борясь с подкатывающей к горлу тошнотой.
        - Проклятье, Вирга! Сколько раз нам еще говорить, чтоб ты все это прекратила?
        - Вечно! - прорычала старуха. - Не мешай мне веселиться!
        Сенера поморщилась:
        - Давай, Джанель. Мы все равно уходим. Вирга, убери это все!
        - Я не твоя служанка! - отрезала старуха. - Сама уберешь! - Стоило мне встать, и она вновь обернулась ко мне: - Я знаю тебя. И в далекие времена я знала и твою мать. Она была шлюхой. Ты тоже шлюха?
        - Во имя Восьми! Что же произошло, отчего ты стала таким отвратительным созданием? - И, уже произнеся эти слова, я вспомнила, где ее видела. Она поддерживала огонь на банкете. Это была та самая старуха, чья ненависть была так же остра, как копье.
        Она захохотала:
        - Ха-ха-ха! О, вот так история! Лучший вопрос, который кто-либо задавал мне за последние годы. - Она указала на меня костлявым пальцем: - Приходи ко мне как-нибудь, и я тебе все покажу!
        - Вирга, не смей! - рявкнула Сенера и вновь потянула меня за рубашку: - Пошли. Давай уйдем, пока я не сделала чего-нибудь такого, о чем потом пожалею. Вирга - одна из любимиц герцога по причинам, которые от меня ускользают.
        Старая карга оскалила зубы. Ни один не пропал - напротив, казалось, у нее их было слишком много, и все - острые.
        - Ему нравится, что я умею делать ртом!
        - О, я очень в этом сомневаюсь. И вообще ты просто отвратительна.
        Я совершенно не была против того, чтобы уйти, хотя, технически говоря, я даже не была одета. Для начала, меня даже не волновало, что я оставляю одежду, которая не была моей.
        - Куда мы направляемся? - спросила я, когда мы оказались вне пределов слышимости.
        - Я возвращаюсь к работе, с которой, как мне кажется, ты вряд ли захочешь иметь что-то общее. И, поскольку мне не хватит смелости оставить тебя здесь одну, я помещу тебя к женам герцога. Это самая охраняемая территория во всем дворце. Там ты будешь в безопасности.
        - Подожди, что? Я не хочу быть…
        Сенера остановилась и повернулась ко мне:
        - Две минуты. Ты вляпалась в неприятности менее чем через две минуты после того, как тебя оставили здесь наедине с мужчинами. У меня нет причин думать, что на этот раз все будет иначе. И ни меня, ни брата Коуна, ни лорда Вара не будет рядом, чтобы исцелить твою руку, когда ты снова разобьешь ее о чье-нибудь лицо. Поэтому я бы предпочла поместить тебя в какое-нибудь безопасное место.
        - Ладно.
        - Тебе это даже может понравиться. Несколько жен находятся под смехотворным впечатлением, что герцог оплодотворит их, но большинство женщин просто наслаждаются тем, что их не заставляют иметь ничего общего с мужчинами. У них даже есть книги.
        - Звучит фантастически. Но у них нет конюшни?..
        - В этом климате? Нет. Честно говоря, одна мысль о том, что Вирга могла здесь где-то найти лошадь, заставляет меня содрогаться. Она могла солгать. Самое близкое, что можно найти среди этих гор, - это снежные гиены, которые тянут сани, и иногда мамонты.
        Я кивнула и напомнила себе, что мне нужно найти копье, выяснить, у кого гаэш брата Коуна (и, если уж на то пошло, где сам брат Коун), и сбежать.
        И чем скорее, тем лучше.
        Мне еще предстояло получить настоящее представление о том, как выглядит дворец снаружи. Все стены без окон были созданы из одного и того же черного камня, отчего создавалось впечатление бесконечного и извилистого лабиринта, освещенного лампами магического света. Хотя воздух казался свежим, я предположила, что это из-за магии. На самом деле я бы не удивилась, узнав, что множество слуг ходит по залам, рисуя эти проклятые воздушные знаки под каждым стулом и за каждой картиной.
        Единственный охраняемый вход в покои жен привел нас в огромный зал, одна стена которого состояла из того же прозрачного кристалла, который я видела в главной столовой. Несколько выступающих прямо в бирюзовое небо балконов прерывали его почти невидимое пространство. Вдоль стен зала расположились зеркальные пруды, окруженные цветами. Комната казалась олицетворением ставшей мягкой и уютной зимы. Повсюду были разбросаны подушки, меха и шелка, какие только можно было пожелать.
        Несмотря на то что холод меня обычно не беспокоил, мне по-прежнему было зябко, но жены герцога, казалось, ничего не замечали.
        Все они были разного возраста: от моих ровесниц до ровесниц Нинавис, старше не было. И все они были йорками: бледнокожими, как лед, и не обязательно привлекательными.
        - И никаких мужчин? - прошептала я Сенере.
        Она бросила на меня странный взгляд, который я не смогла толком истолковать, затем встряхнула головой:
        - Нет, мужчинам вход воспрещен. Единственные, кто может быть здесь, кроме герцога Каэна, - стражники, всегда находящиеся снаружи, и даже им не разрешается входить внутрь, когда присутствует герцог. Герцог Каэн требует, чтобы он был единственным, кто доставит удовольствие его женам.
        Я едва не поперхнулась:
        - Э… но… э…
        Сенера даже не пыталась скрыть улыбку:
        - Да?
        - Разве никто не сказал Каэну, что для этого нам не нужны мужчины?
        Ее глаза заблестели.
        - Не порть им веселье. Здесь, конечно, терпят долгосрочные романы, но лишь потому, что их муж, похоже, и не осознает, что это возможно.
        - О, я бы и не подумала ничего говорить.
        Нас заметила одна из женщин и подошла к нам.
        - Привела нам хорвешку? - Она поджала губы: - Ты не похожа на жительницу Хорвеша.
        - Спасибо, - совершенно искренне ответила я. - Я и не ощущаю себя хорвешкой.
        - Байкино, это Джанель. - Сенера подтолкнула меня вперед. - Я была бы тебе очень признательна, если бы ты присмотрела за ней, пока меня не будет.
        Женщина вскинула бровь и снова поджала губы:
        - Конечно. Нам же больше нечем заняться? - Судя по тому, как резко прозвучали ее слова, в прошлом были какие-то недоразумения.
        - Просто сделай это. И достань ей что-нибудь из одежды. Сегодня утром в ее комнату ворвалась Вирга, поэтому я не решилась оставить ее там.
        Готова поставить металл на кон, что знак, который сделала женщина, предназначался для того, чтоб отогнать злых духов.
        Сенера повернулась ко мне:
        - Я вернусь через несколько дней.
        - Не торопись из-за меня.
        Она закатила глаза и ушла.
        - Кто такая Вирга? - спросила я, едва Сенера скрылась.
        Байкино оглянулась по сторонам и лишь потом ответила:
        - Чудовище герцога Каэна. И дрессировщик чудовищ Каэна. Она занимается животными. Белыми медведями и снежными гиенами. Она находится здесь гораздо дольше, чем я, и она просто ужасна. Однако не все здесь так к ней относятся, так что я бы не стала слишком громко критиковать ее.
        - Она кому-то нравится? В это трудно поверить.
        Байкино снова оглянулась:
        - Вирга утверждает, что она последняя мать-колдунья.
        Я моргнула:
        - Мать-колдунья? Кто это?
        - Так это новая хорвешская жена волшебника, да?
        Приблизилась еще одна девушка. Она выглядела почти моей ровесницей, и она не столько шла, сколько расхаживала с важным видом. Эта женщина явно хотела убедиться, что я не испытываю никаких заблуждений относительно иерархии и моего места в ней.
        Я искоса взглянула на нее:
        - А это какая-то проблема?
        Женщина пожала плечами:
        - Нет. Пока ты держишься подальше от Ажена.
        - Кого?
        - От моего мужа, - уточнила она. - Ажена Каэна.
        - О, Вейсижау, пожалуйста. Ты жена номер двадцать восемь. Думаешь, он вообще заметит, если ты вдруг пропадешь?[214 - Я бы не заметила.]
        - Ну, если бы ты пропала, он бы точно не стал беспокоиться. Сколько лет ты уже замужем за этим мужчиной и до сих пор не родила ему ребенка?
        - А ты думаешь, мне это не все равно?
        - О, скоро будет. Он все так же тащит меня в постель, и скоро я стану первой женой! - Вейсижау закатила глаза и неторопливо удалилась, очень тщательно вихляя бедрами. Заметьте, у нее были красивые бедра. Но, учитывая ее характер, это было легко игнорировать.
        Я так и замерла, удивленно моргая:
        - Она кажется весьма милой.
        - Не беспокойся о ней. Она просто расстроена тем, что до сих пор не беременна. - Байкино засмеялась, а затем понизила голос до шепота: - Как будто мы можем когда-нибудь забеременеть. Каэн хочет, чтобы престол унаследовал Эксидхар. Это страхует его от убийства кланами.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Ты уже знакома с сыном Достопочтенного?
        Я вспомнила нашу очень неудачную встречу.
        - Да, вполне. - Я на миг замолчала. - Они не хотят, чтобы Эксидхар наследовал, потому что он наполовину хорвешец?
        Будучи знакома с неприятной новостью о том, что я по крайней мере наполовину хорвешка, я обнаружила, что меня весьма интересует ответ. Значит ли это, что мне придется бороться еще с какими-нибудь предрассудками, кроме тех, что связаны с моим полом?
        - Да. Был ужасный скандал, когда Достопочтенный женился на хорвешке. Настолько ужасный, что кланы почувствовали, что должны что-то с этим сделать. Говорят, ее привидение все еще бродит по туннелям под дворцом. Если спустишься в кладовые и прислушаешься, обязательно услышишь ее крики. - Она усмехнулась: - Не то чтобы нам, конечно, разрешают спускаться в кладовые.
        - Зачем убивать жену? Не было бы более разумным убить герцога и его сына?
        - Достопочтенного, - поправила меня Байкино.
        - Хорошо. Достопочтенного.
        - Да, они пытались убить его. Когда Ажен Каэн отказался от старых правил, начав говорить об образовании и правах, лидеры кланов подумали, что это их шанс. Ажен и Эксидхар выжили. Его жена Ксиван - нет. - Байкино скорчила гримасу: - Мой отец, сколько я себя помню, говорил, что семья Каэн была мягка. В их венах слишком много крови Куура[215 - Я куплюсь на то, что куурцы - развращенные, жадные и аморальные, но мягкие? Ах вы, бедные дети.]. Что ж, кланы проделали хорошую работу. Убийство жены Достопочтенного просто отлично закалило Ажена Каэна. И, клянусь Чертхогом, он никогда не заставлял нас сожалеть об этом. Выследил Симошгру и уничтожил весь клан. Всех до единого, до последнего. Как только мы услышали эти новости, я сказала отцу, что нам лучше дать Каэну гарантии. Нам лучше продемонстрировать, насколько мы сожалеем о случившемся, иначе он не остановится на Симошгре. И вот кто я. Как и все эти женщины. Гарантии. С тех пор я здесь.
        - Мне очень жаль.
        - Все не так уж плохо. По крайней мере, у меня никогда не было причин жаловаться на это Сулесс.
        - Действительно. - Я оглядела комнату. Все здесь казалось весьма изнеженным и еще более скучным. - Полагаю, он весьма занят с женами.
        - О нет, - рассмеялась Байкино. - Я думаю, он бы предпочел забыть о нашем существовании, но иногда он все же вспоминает и выполняет свой долг. Но думаю, что, если мы когда-нибудь дадим ему повод, он будет очень рад отправить нас всех обратно к нашим семьям.
        - Но разве так не было бы лучше?
        Ее глаза расширились:
        - Нет!
        Я ничего не понимала. В Джорате браки по договоренности заключались довольно редко, но вполне могли быть успешными, если семьи хорошо поработали над сватовством. Но чтобы заставить кого-то вступить в брак сразу с несколькими партнерами? Неслыханно. Вероятность того, что партнер почувствует себя саэленом и просто… забредет… в другие отношения, делала такой вариант весьма непопулярным и неразумным. А если бы один супруг держал других в тюрьме, дабы они не ушли, они бы назвали себя торрой. И этого бы точно никто не захотел.
        Конечно, возможно, этим женщинам вообще было неинтересно гулять. Байкино, казалось, чувствовала себя в этой ситуации вполне комфортно. И это многое сказало мне о том, на какое обращение могли рассчитывать женщины в Йоре.
        - Ты еще не завтракала? - продолжила Байкино. - Мы могли бы…
        Но стоило ей заговорить, как к нам, запыхавшись, подбежала еще одна жена. Судя по ее разноцветной коже, среди ее предков были один-два джоратца из тех, что служили в армии Куура, когда те десятилетиями раньше оккупировали регион.
        - Ты новенькая, верно?
        Я решила ее не поправлять.
        - Я могу тебе чем-нибудь помочь?
        - Не мне, - выдохнула она. - Тебя хочет видеть Достопочтенный. Прямо сейчас.
        38: Огненное око
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ТРИ ДНЯ С ТЕХ ПОР, КАК ДЖАРИТ МИЛЛИГРЕСТ ВЫБРАЛ ВТОРОЙ ВАРИАНТ
        - Так… эти жены все еще заперты? - спросила Дорна. - Кто-то должен их освободить.
        - Не будь столь развратной, - сказала Джанель. - Знаю, что это трудно для тебя, но постарайся. Кроме того, если я говорю, что их уже не надо спасать, то ты должна мне просто поверить.
        Кирин покачал головой:
        - И ваша третья встреча с Тераэтом подтверждает, кто такая Элана. - Джанель удивленно глянула на него, и он пояснил: - Помнишь, ты говорила, что в Загробном Мире я продолжал называть тебя Эланой? Единственная Элана, которую я могу вспомнить, - жена Атрина Кандора: Элана Миллигрест.
        - Миллигрест? - Джанель выглядела весьма удивленной.
        - Да, после смерти Кандора она вернулась к своей девичьей фамилии. - Кирин помолчал и, заморгав, принялся тереть большими пальцами виски.
        Очевидно, что Богиня Смерти обладала столь подленькой чертой характера, что Кирин только и мог открыть рот от благоговейного трепета. Таэна взяла двух печально известных смертельных врагов - Атрина Кандора и Териндела Черного - и заставила одного переродиться сыном другого.
        Это было просто… подло.
        И это даже не беря во внимание то, что вдова Атрина - Элана - позже вышла замуж за Териндела.
        Да, все того же Териндела.
        Кирин поймал себя на том, что благодарен судьбе, что может наблюдать за этим запутанным узлом на безопасном расстоянии. Ну, практически. Учитывая его чувства к Джанель, он не мог претендовать на полную беспристрастность.
        - С вами… все в порядке? - спросил Коун.
        Кирин поднял глаза:
        - Простите. Я просто… Я просто задумался о том, что Джанель тоже нравится определенный типаж.
        В конце концов, Тераэт и его отец, Териндел, обладали определенным сходством. Точно так же, как Териндел, вероятно, походил на его отца - Митроса.
        - О, кстати, да, - сказала Дорна. - Я раньше никогда не замечала, но ты до ужаса походишь по цвету на Орета. Я имею в виду, не по глазам, а во всем остальном.
        - Нет, - отмахнулся Кирин. - Это не то, что я… - Он сжал губы и посмотрел на Джанель: - Серьезно?
        Джанель беспомощно вскинула руки:
        - Похоже, что да, но ты мне нравишься намного сильнее его. - Она неловко поерзала на месте и вновь повернулась к брату Коуну: - Ты не возражаешь? Пожалуйста?
        - Ни капельки, - сказал Коун.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Брат Коун все так же находился в библиотеке, уставившись на лежащий в шкатулке агат. Его необработанные края блестели, а над ними мерцал свет, словно он держал камень перед огнем.
        Релос Вар вернулся в комнату, неся стопку книг, чернила, кисти и, вероятно, чернильный камень, который он бросил на стол.
        Коун нахмурился:
        - Зачем мне все это?
        - Увидишь. - Релос Вар пододвинул к себе стул и сел. - Возьми камень и сосредоточься на нем. Это поможет тебе закрыть глаза.
        Брат Коун заколебался.
        Релос Вар лишь приподнял бровь:
        - Передумал?
        Коун поморщился и поднял камень. И… не произошло ничего особенного. Его рука не вспыхнула пламенем. Он не почувствовал никакой странной энергии, проходящей через него. Не происходило ничего особенного, он держал обычный, хотя и весьма изысканный, камень.
        Он закрыл глаза и сосредоточился.
        - Теперь я хочу, чтобы ты представил огонь. Тот, что горит в камине.
        Брат Коун подчинился и тут же почувствовал прилив сил и обнаружил, что стоит у противоположного конца стола, глядя на Релоса Вара, сидящего рядом… с ним самим. Все цвета сейчас выглядели неправильно. Брат Коун казался окрашенным теплым красным светом, стол казался холоднее, а Релос Вар сиял раскаленным добела огнем.
        Ахнув, брат Коун выронил камень и распахнул глаза:
        - Сердце Мира, как ты, возможно, только что догадался, - сказал Релос Вар. - Он дарует ясновидение, позволяя использовать огонь в качестве точки фокусировки. Чтобы овладеть этой способностью, требуется время, но еще больше времени потребуется, чтобы научиться шпионить за другими. Однако, поскольку в мире нет огня, невосприимчивого к гаданиям, любой - смертный или бог, - кто стоит рядом с пламенем, уязвим. Весь фокус заключается лишь в том, чтобы найти их.
        - Я думал, вы могли бы использовать Имя Всего Сущего, чтобы шпионить за людьми.
        - Вполне логично, но Имя Всего Сущего лишь отвечает на вопросы. Это весьма мощная способность, но для того, чтобы спрашивать, надо подготовить конкретные вопросы. Ответы тоже будут буквальными. Если бы я спросил, ел ли ты сегодня утром, это дало бы ответ «да» или «нет». И для того, чтобы узнать, с кем ты завтракал, тот камень бесполезен. Этот - гораздо более гибок в использовании или, по крайней мере, у него другие ограничения.
        Брат Коун потянулся за камнем:
        - Я понимаю. И я полагаю, вы хотите, чтобы я записывал, что люди, за которыми я шпионю, говорят друг другу.
        - А также любые иные детали, которые ты посчитаешь уместными. Я знаю, что ты более чем готов к выполнению этой задачи. У тебя всегда был острый глаз на детали.
        Брат Коун кивнул. Если он хотел сбросить путы гаэша и помочь Джанель, особого выбора у него не было. Он снова посмотрел на камень.
        - У вас есть список «целей»?
        - Давай не будем забегать вперед. Единственное, что я сейчас хочу, так это чтобы ты сосредоточился на науке пользоваться камнем. Это может быть очень трудно - найти человека, которого ищешь. И еще труднее - найти человека, который находится за тысячи миль отсюда. Камень позволит тебе перепрыгивать с одного костра на другой, но для овладения им нужна практика. Тебе лучше начать сейчас. - Релос Вар на миг замолчал. - Я попрошу кого-нибудь принести тебе немного еды и горячего чая. Опять же, тебе понадобится регулярно делать перерывы. Можно настолько глубоко погрузиться в камень, что попросту забудешь, что происходит с твоим физическим телом.
        - С последним человеком, который использовал его, произошло именно это?
        - В некотором смысле, - ответил Релос Вар. - Он использовал камень во время прогулки и шагнул с балкона. Потребовалось две недели, чтобы найти камень в этих снежных заносах. - Он встал со своего места и направился к двери. - Этого должно быть достаточно для начала.
        - Подождите, и это все? - Брат Коун почувствовал, как на него накатывает паника. - Это все инструкции, которые вы мне даете?
        Релос Вар остановился в дверях:
        - Я знаю тебя с тех самых пор, как ты был ребенком, Коун. Ты всегда учился лучше, если я позволял тебе самому во всем разбираться. Я загляну позже, чтобы узнать, как у тебя дела.
        Вар поступил умно, не объяснив, как работает камень. Заставив Коуна самостоятельно исследовать возможности камня, Релос Вар позаботился о том, чтобы у него не было времени размышлять о своей ситуации. Коун вцепился в этот спасательный плот с энтузиазмом человека, который никогда не мог устоять перед разгадкой тайны.
        Сердце Мира действительно фокусировалось на огне, как и объяснил Релос Вар. Ясновидение тоже играло здесь свою роль, так как брат Коун мог сфокусировать камень на огне, который он видел раньше - например, на висячей жаровне в Храме Хореда в Атрине. Но начать с огня в очаге во дворце в Атрине, внутренние залы которого он никогда не видел, Коун не мог. Однако, как только он увидел висящую жаровню, он мог перепрыгнуть на соседний костер, а затем на следующий и на следующий, меняя направление по мере необходимости. Ему удалось найти канделябр в столовой, а оттуда отправиться к печи во дворце герцога в Атрине.
        Однако на это у него ушел почти целый день. Когда он оторвался от камня, его тело взбунтовалось: он был голоден, хотел пить и отчаянно нуждался в ванной. И он уже давно чувствовал это, просто был слишком поглощен решением проблемы, чтобы беспокоиться.
        Задача состояла в том, чтобы определить свое местоположение достаточно быстро для того, чтобы прыгнуть к следующему огню. Он понятия не имел, как это сделать, но, если он хотел в разумные сроки найти людей, ему нужно было научиться эффективно их искать.
        Когда он в следующий раз вернулся к занятиям с Сердцем Мира, он увидел нечто такое, что заставило его похолодеть.
        Нинавис.
        Бывшая главарь бандитов, грея руки, сидела рядом с небольшой угольной жаровней внутри азока. На женщине был плащ с капюшоном, и она то и дело оглядывалась на солдат через плечо.
        Поисками сейчас были заняты не только люди маркрива, но и люди герцога. Подобно охотникам, они переходили от азока к азоку: капюшоны откинуты на спину, волосы убраны с глаз. Они осматривали каждого человека, одного за другим. В конце концов они найдут палатку, где их ждала Нинавис, каждые несколько минут прикасавшаяся к луку, словно напоминая себе, что он натянут и готов. Она не собиралась сдаваться без боя.
        В воздухе пахло дымом - причем не только из очага, а небо над городом и вовсе казалось испачканным грязью.
        Брату Коуну не были знакомы остальные люди внутри азока, но, судя по тому, что все они были одеты в красное, они были Красными Копьями Митроса - и все они держались с напряженным видом солдат, ожидающих начала боя.
        Затем земля содрогнулась.
        Брат Коун не знал, что означал этот звук, но все отреагировали немедленно.
        - Кони вырвались! - крикнул кто-то. Люди бросились бежать - действительно, большой табун лошадей, разместившийся на Лугу, вдруг рванулся вперед, словно в панике.
        Задняя панель азока сдвинулась, и Дорна вошла внутрь, держа большую сумку, перекинутую через плечо.
        - Вот ты где. А я тебя искала.
        Брат Коун выдохнул - она была жива. Значит, по крайней мере о Дорне Релос Вар не лгал.
        - Что ты здесь делаешь? - рявкнула Нинавис. - Маркрив пообещал, что он вытащит тебя из города.
        - Я не уйду без вас всех. Кроме того, у Митроса есть план.
        Старуха бросила большую сумку рядом с огнем:
        - Живо надевай это. Арасгон и Таларас смогут держать лошадей на взводе лишь до тех пор, пока их не успокоит другой огнекровка.
        - Дорна, они арестовывают любого маракорца, которого только видят, и у них есть мое описание. Ты с этим ничего не… - Она замолчала, открыв сумку и вытащив черный, покрытый эмалью шлем Митроса, доспехи и плащ из перьев ворона.
        Доспехи Черного Рыцаря.
        - Митрос клянется, что он тебе подойдет. Он специально его изменил. А теперь поторопись.
        Брат Коун отвернулся, когда Нинавис сняла с себя одежду. Вместо этого он наблюдал, как Дорна бродит по палатке. Старуха казалась вполне здоровой. Она благожелательно кивнула Красным Копьям, которые не ушли, чтобы посмотреть на бегущий табун, и пока она шла, в ее юбках исчезало множество мелких ценных предметов, но на это, как и всегда, никто никогда, кроме брата Коуна, не обращал внимания.
        - Помоги мне с этим плащом, пожалуйста, - сказала Нинавис. Черные доспехи со зловещими наплечниками и нагрудником, богато украшенным узором, скрыли ее пол и пропорции.
        Снаружи заржала лошадь. Брат Коун увидел у входа в палатку черные ноги Арасгона, разукрашенные тигриной полоской.
        - Мы почти закончили! - крикнула Дорна. Она накинула плащ из вороньих перьев на плечи Нинавис. - Арасгон ждет тебя. Ты отправишься в Храм Хореда. Остальные уже там. Митрос тайно вывезет тебя из города.
        - А как насчет тебя? Герцог не позволит тебе просто так уйти…
        Старуха махнула рукой:
        - О, конечно. Восстань из мертвых раньше, чем пара дворян, и они назовут тебя колдуньей, прежде чем ты сможешь наполнить легкие воздухом. Не беспокойся обо мне. Я встречусь с тобой в пещерах.
        Их прервал шум: солдаты возвращались, а лошади рысили в свои загоны.
        - А теперь поторопись. Они ждут тебя.
        - Кто? - не поняла Нинавис.
        - Твоя армия. - Дорна помахала пальцем: - Лучше не заставлять их ждать.
        39: Вручение короны
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ПРОИЗОШЛО ТО, К ЧЕМУ ТЬЕНЦО БЫЛА НЕМНОГО НЕ ГОТОВА
        Нинавис, схватив тряпку для мытья посуды, швырнула ее в брата Коуна.
        - Мне очень жаль! - всплеснул руками он. - У меня был гаэш!
        - Конечно! - проворчала она. - Все так говорят!
        Джанель рассмеялась и начала свой рассказ.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Байкино нашла мне платье и вывела меня с женской половины. Все это время я чувствовала на себе сердитые взгляды жен, которые, вероятно, считали меня угрозой, думая, что я буду привлекать внимание, которое должно принадлежать им.
        Мне хотелось расхохотаться, назвать их дурами, высмеять саму эту идею. Но я не знала герцога Каэна. Вдруг, несмотря на мнение Релоса Вара, Каэн не стал бы уважать «территорию» нашего фиктивного брака. Может быть, он хотел бы получить то, чем не мог владеть.
        Может быть, они были правы.
        Когда Байкино привела меня в личный кабинет герцога, уверенней я себя не почувствовала. Как и комнаты жен, это помещение выходило окнами на внешнюю стену, открывая умопомрачительный вид на горные пейзажи.
        Но стоило Байкино уйти, как открылась еще одна дверь, и в нее шагнула Вирга. Сгорбившись, старуха несла драгоценности Релоса Вара и охапку одежды, среди которых я увидела и красное платье, которое мне дали, - и от этого я почувствовала себя неловко: Вирга сама сказала Сенере, что она не прислуга.
        - А, это наша шлюшка! - хихикнула Вирга.
        - Скажи, ты проводишь время, сплетничая с демонами? Твои оскорбления столь же оригинальны, как и их. Мне кажется, ты недостаточно сильно пытаешься меня ужалить. Ну же, давай, ты ведь можешь лучше!
        Она радостно рассмеялась, бросив всю одежду на стул.
        - А знаешь, я ведь знала твою мать.
        - Ты уже об этом говорила. И ты, случайно, не подскажешь, как ее звали?
        - Ирисия, хотя сейчас ее так не называют. После того как Вол-Карот покончил с ними, они все вернулись лишь для того, чтобы обнаружить, что мир дал им новые имена взамен старых. - Старуха подкралась ко мне и замерла, согнувшись и принюхиваясь, как зверь. - Я знала твою мать, видела, как мерцали Завесы. Ты такая же, как она. Но не стоит позволять им превратить тебя в милого питомца. Ирисия совершила эту ошибку, но львы не должны любить свои клетки.
        Я помолчала, а затем протянула:
        - Вот оно что?
        - Думаешь, я не могу узнать себе подобных? Мы оба дикие чудовища - ты и я. - Она снова усмехнулась: - То есть Реваррик думает, что может приручить тебя. Глупец. Мой муж тоже думал, что приручил меня, но я так и не научилась любить свой поводок. О, я заставила его заплатить за это. Разве это не привилегия всех несправедливо заключенных - мстить своим тюремщикам?
        Я вдруг поняла, что, несмотря на все свое здравомыслие, внезапно заинтересовалась ее словами:
        - Кто такой Реваррик?
        - А я сказала Реваррик? Я имела в виду Релос Вар. - Ее дыхание пахло сырым мясом.
        - Кто… кто ты такая? Кто ты на самом деле?!
        Она так возмущенно отшатнулась от меня, словно я предложила ей поиграть в постельные виды спорта.
        - Я не могу тебе этого сказать. - Она вновь захихикала: - Но я знаю, почему ты здесь. Я знаю о тебе все, маленькая львица.
        Я попыталась не обращать внимания на то, насколько неудобным мне казался этот разговор. То, что она выглядела совершенно безумной, еще не означало, что она врала. Вполне возможно - наоборот.
        - И что же ты знаешь?
        «В каменном городе трех дорог великая катастрофа опалила львенка, в те дни, когда ужасный марш смерти захватил страну изобилия. Проклятый великой силой детеныш живет одиноко, и лошади вырастят его». - Отступив на шаг, она указала на меня: - Это ты, дорогая, - прошептала Вирга, добавив на выдохе: - Адский воин!
        Прежде чем я успела ответить, дверь открылась и на пороге появился герцог Каэн.
        - Вирга, что ты здесь делаешь? Возвращайся к своим зверям!
        - Да, конечно, ваша светлость. - Она отвесила мужчине поклон, который казался столь же искренним, как ухмылка гиены, и, шаркая, выползла из комнаты.
        - Граф Толамер, - сказал герцог. - Буду рад, если вы присоединитесь ко мне. Нам нужно многое обсудить.
        - Кто эта женщина? Она же не… - И тут я увидела его кабинет, и у меня отвисла челюсть.
        Вдоль стены за моей спиною располагался огромный книжный шкаф, но мое внимание привлекло совсем не это. О нет! Во всем были виноваты регалии джоратского турнира, украшавшие противоположную стену. Флагов и знамен было достаточно, чтобы порадовать добрую половину ярмарочной площади кричащих и бушующих поклонников.
        Причем герцог тоже не был поклонником какой-то одной команды, хотя ему явно нравились рыцари Ферры, обычно проигрывавшие во многих турнирах.
        Также на противоположной стене висела карта Восточного Куура. Я заметила булавку, воткнутую в столицу знамени Барсина - Мерейну. И еще одну - на перевале Тига.
        Я отвела взгляд.
        Благодаря горящему камину и удобным креслам комната казалась весьма теплой и уютной. Стены из черного камня были скрыты под панелями из лиственных пород, поэтому кабинет выглядел весьма привлекательно.
        - Вы мой поклонник? - Я ничего не смогла сделать с проклюнувшимся в голосе недоверием. - Смотрите турниры?
        Усмехнувшись, он уселся рядом с камином. На столе перед ним стоял большой поднос с мясом и рагу с жареным рулетом - как я надеялась, с овощами. Так же я увидела серебряный графин, от которого шел пар. Рядом с подносом кто-то положил доску для зайбура без фигур.
        - О да, - согласился он. - Я ваш большой поклонник. Не только из-за соревнований как таковых. Это ведь и есть основная предпосылка всех турниров. Величайший вопрос, который задают себе на протяжении многих веков все правители, звучит так: что делать с постоянной армией? Кандор решил эту проблему, раз за разом находя для своих солдат новую войну, но что делать, когда земли для завоевания заканчиваются? - Он махнул рукой: - Хорвешу приходится бороться с Пустошью и, я полагаю, с Манолом, но что делать Джорату? Джорат зажат между тремя провинциями Куура, у которых нет внешних границ, кроме побережья, настолько охваченного штормами, что ни один флот не посмеет напасть на него. Что делать Джорату со всеми теми, кого воспитали в вере, что бутон настоящего взрослого человека может распуститься лишь на поле боя?
        Я выросла, зная ответ на этот вопрос:
        - Мы превратили это в спорт.
        - Вы превратили это в спорт, - согласился он. - И спорт - весьма важное, точнее, экономически значимое начинание, в которое глубоко вовлечено ваше население. В результате вы проявляете героическую доблесть на поле боя, но при этом получается гораздо меньше жертв. Гениально! - Герцог на миг замолчал. - По крайней мере, до тех пор, пока снова не появится реальная угроза. Но, возможно, не столь гениально сейчас, когда ваши «рыцари» не знают, как справиться с реальной опасностью.
        - Да, кто бы мог подумать, что вы нападете на них с колдунами, демонами и драконом. - Я даже не старалась скрыть свое презрение.
        - Действительно, кто? - ухмыльнулся он. - У вас была возможность поесть? - Он указал на еду: - Я был бы польщен, если бы вы разделили со мной трапезу.
        - Спасибо. Я умираю с голоду.
        Усевшись, я принялась накладывать себе еду. Кажется, герцог удивился.
        Похоже, он должен был первым приступить к еде - либо как герцог, либо как мужчина. И какой вариант правила ни был бы верен, я не подходила ни под один вариант. Знай я, что так ошибусь, и я бы специально попыталась первой схватиться за тарелку.
        Я разрезала рулет ножом и увидела внутри какое-то белое студенистое вещество.
        - Что это?
        - Китовый жир, - ответил он. - Вы должны это попробовать: это просто восхитительно.
        Я посмотрела на поднос:
        - Здесь есть что-нибудь, кроме мяса?
        - В чае нет мяса, - ответил он. - Мне очень жаль. Никто не сказал, что вы не едите мяса.
        - Я ем мясо, - возразила я. - Как и многие джоратцы. Мы не едим его каждый день, иначе у меня просто заболит живот. - Я потянулась за чаем: по крайней мере, это было безопасно.
        Или нет. Прямо в кружке плавала огромная головка масла. И хотя против этого я не испытывала никаких угрызений совести, но от неожиданного вкуса чуть не подавилась.
        Герцог, поджав губы, наблюдал за мной.
        - Здесь, в Йоре, очень холодно, - пояснил он. - Поэтому мы и едим мясо и жир. Раньше, пока куурцы не вторглись и не разрушили Весенние пещеры, мы ели больше растений.
        - Вы могли бы завозить овощи, - заметила я.
        - Да, - согласился он. - Могли.
        - Если вы отказываетесь сотрудничать с Королевскими Домами, почему в большом зале было столько пирующих?
        - Но ведь вы не видели вчера там Дома Де Арамарин, не так ли? Нигде не было ни малейшего намека на зеленый цвет. Так же как и Дом Де Нофра, или Де Кард, или Дом Д'Эринва? Они вполне довольны существующим положением вещей. А что насчет остальных? Они как раз более открыты для перемен.
        - Не боитесь, что они вас предадут?
        - Уверен, что они меня предадут - но только если подумают, что я потерплю неудачу.
        Я отставила чай.
        - Ваша светлость, почему я все еще жива?
        Он засмеялся и откинулся на спинку стула:
        - А вы не церемонитесь!
        - Я весьма ценю то, что я жива, но я чувствовала бы себя лучше, если бы понимала, каковы мотивы этого. А я не понимаю. - Я сложила руки на коленях. - Вы напали на деревни и города по всему Джорату. Напали так, что герцог Ксун и не распознал бы, что это нападение, не говоря уже о том, чтобы противостоять им. Но что случится в Джорате, когда люди поймут, что их герцог не может защитить их от угрозы, которая произошла так недавно, что дети до сих пор мучаются кошмарами? Еще один Адский Марш. Что случится, если вы явитесь и сделаете то, на что неспособен наш герцог, - если вы спасете их от этого кризиса? - Я пожала плечами: - Вы получите доступ ко всем земельным угодьям, к каким только захотите. И если не считать ваших первоначальных атак - это можно было бы даже назвать бескровным поглощением. Вам не придется завоевывать Джорат. Мы вручим вам корону и потребуем, чтобы Высший Совет Куура назначил вас главным.
        Каэн выглядел довольным.
        - Вы счастливы, не так ли?
        Я закатила глаза:
        - Тот факт, что я вижу вашу стратегию, лишь сильней меня озадачивает - я не пойму, зачем вы привели меня сюда. Почему бы не позволить Релосу Вару убить меня? - Я остановилась. - Или это была его идея сохранить мне жизнь?
        - Общая. И может, вы догадываетесь почему?
        Я нахмурилась:
        - Я бы не спрашивала у вас, если бы… - Я заколебалась: - Это как-то связано с моими родителями. Моими настоящими родителями.
        Таэна ведь так и сказала? Релос Вар любит наносить удары по своим врагам, используя их семьи. А значит, я была жизненно необходима Вару.
        Но теоретически из моей семьи не оставалось никого в живых. По крайней мере, я так думала ровно до того момента, как Дарзин Де Мон прочитал письмо моего дедушки. Теперь появилась вероятность, что у меня не только были живые родители, но и Релос Вар считал их своими врагами.
        Если Таэна была права, то я лишь приманка, которую использовали, чтобы поймать кого-то другого.
        - Да, - сказал Каэн. - Не с твоей матерью. Я уверен, что она была восхитительной женщиной. Вар, кажется, сказал, танцовщицей или кем-то вроде этого? А вот твой отец… - Он улыбнулся: - Он действительно хорвешский солдат. Но он совсем не простой офицер. Главнокомандующий Корен Миллигрест, глава Высшего Совета, самый могущественный человек в империи.
        - Но император…
        - Всего лишь марионетка, которая выиграла магическую бесплатную игру и которая подчиняется приказам Совета, которым командует твой отец.
        Я не ответила. Думаю, я все еще была в шоке. Верховный главнокомандующий?
        - Я вижу выражение твоего лица. Корен - прекрасный человек. Я встречался с ним несколько раз. К сожалению, он так и не научился держать свои брюки застегнутыми. Его жена заслуживает гораздо лучшего.
        - И это говорит мужчина, у которого несколько десятков жен.
        - Это политика, - ответил он. - На его месте я был бы верен. Конечно, мы удостоены вашего присутствия лишь потому, что у него просто нет никакого самоконтроля, так что это все к лучшему. Его ошибки идут нам на пользу.
        Я поймала себя на том, что очень рада тому, что уже сижу, потому что внезапно почувствовала слабость.
        - Я уже с ним познакомилась.
        - После Лонежа, я полагаю.
        - Я думала… - Я подхватила кружку с чаем и отпила его, совершенно не чувствуя вкуса масла на этот раз.
        - Вы думали, что Главнокомандующий обратил на вас внимание, потому что хотел знать, почему Ксалторат выбрал вас своим носителем, почему Ксалторат не оставил вас. Но нет. Верховный генерал Миллигрест опознал вас намного раньше - еще до того, как закончился Адский Марш. Кто-то - возможно, император Санд - посмотрел на вашу ауру и узнал, что вы - Миллигрест. Хорвешка. И Миллигрест так и не признал правды. Он оставил вас с Вишаями и вернулся домой, сделав вид, что вы ему вообще не родственница. И это почти сработало.
        - И после этого вы предполагаете, что ему будет не все равно, что со мной случится? - хмыкнула я.
        - О, мне не нужно ничего предполагать. Если бы ему было наплевать на то, что случится с восьмилетней девчонкой, руководившей Адским Маршем, то армия Куура попросту обрушила бы на него всю свою магическую мощь. И все же этого не произошло. Нет ни единого оправдания, почему вы выжили. Поэтому, когда ему придет время вновь задуматься о том, не высвободить ли эти силы, я хочу, чтобы он снова колебался. И он будет колебаться, потому что ему не все равно.
        Не хватит никаких слов, чтобы описать, как у меня все заледенело внутри. Все было намного хуже, чем я думала. Даже хуже, чем то притворство, когда тебя называют Данораком и провозглашают великим героем.
        Я была жива, потому что какой-то там отец, которого я и не встречала никогда, придавал моей жизни большее значение, чем жизни всей провинции. Почему? Потому что я была зачата из его семени, причем, предположительно, в постельных играх, которые сами по себе значили для него очень мало. Весь Джорат мог отправиться в ад, лишь бы его отродье жило.
        И эта наглость обожгла мне горло.
        «Они попытаются сломить тебя», - сказал Хоред. Нет, стоп. Все было не так.
        Это ведь был не Хоред?
        Релос Вар попытается сломить тебя, сказала Ксалторат. Ты должна позволить ему добиться успеха.
        Почему, Ксалторат? Почему ты выделила меня из всех? На что ты надеялась? Я видела, как внутри одних колес вращаются другие, но вне контекста, с учетом того, что я не знала мотивов, все это вращение не имело смысла. Я видела игру, но понятия не имела, какие силы определяли правила.
        Но в тот момент я понимала, что слишком много сил играют в это, и все они намереваются заявить на меня свои права.
        Пока я, замерев, сидела, уставившись в никуда, герцог Каэн встал и, взяв поднос, отнес его к другому столу. Затем подошел к двери, и я услышала, как он тихо разговаривает с кем-то снаружи.
        Я отвернулась и сделала вид, что изучаю карту.
        Когда герцог вернулся, я вновь повернулась к нему.
        - Мне очень жаль, - сказал он. - Я расстроил вас.
        - Ничто из того, что вы говорите, не может меня расстроить, - прошептала я, хотя такой отвратительной ложью нельзя было бы обмануть даже пятилетку.
        - Должен добавить, что я не назвал еще всех угроз, которые придумал. Для Джората существуют опасности, о которых ваш народ даже не знает, опасности, которые уничтожат ваш народ, если с ними не сражаться.
        Я приподняла бровь:
        - О, и я полагаю, что вы единственный, кто может нас спасти? Ваши слова столь убедительны!
        - О, если бы. Эйан’аррик - это ледяная драконица, с которой вы столкнулись, хорошо воспитана и в основном способна подчиняться приказам. Релос Вар дает ей задания, и она их выполняет. А вот другие драконы… - Он покачал головой: - Они просто безумны. Они не поддаются контролю. Их невозможно приручить. Релос Вар может заставить Эйан’аррик вести себя прилично, но я никогда не буду ей доверять. А вот самый большой и опасный дракон - Мориос - спит под озером Джорат. И когда он проснется - именно когда, а не если, - он уничтожит половину провинции, прежде чем его обезвредят. О нем даже есть пророчество. Хотите его услышать?
        - Пророчество, - уставилась на него я. - Ненавижу пророчества.
        - Они могут быть весьма полезны. - Он достал с полки книгу и открыл ее на закладке. - Особенно это. «В двадцатый год ястреба и льва, под серебряным мечом, цепи спящего зверя разлетаются вдребезги. Дракон мечей пожирает падающего демона, когда ночь захватывает землю». - Каэн протянул мне книгу. - Четверостишье из Деворанских пророчеств.
        Книга в кожаном переплете, о которой шла речь, казалась весьма старой. И глядя на нее, я вдруг поняла, что половина книжного шкафа состоит из ее копий.
        - Сколько… - Я подняла взгляд на герцога: - Сколько существует Деворанских пророчеств?
        - Гораздо больше, чем находится здесь. Но я весьма увлеченный читатель.
        - Двадцатый год ястреба и льва. По какому календарю?
        - Если Релос Вар прав… - Ажен Каэн протянул руку и, прежде чем я успела увернуться, щелкнул пальцем по кончику моего носа: - Вы - лев. А это значит, что у нас осталось всего несколько лет до того, как Мориос проснется. У нас мало времени. И я, например, не собираюсь позволить Мориосу - дракону мечей - уничтожить Атрин, прежде чем я смогу его завоевать. И именно Атрин, как вы понимаете, означает…
        - Серебряный клинок. - Я откинулась назад на случай, если ему захочется еще раз щелкнуть меня по носу. - Я знаю. Каждый джоратский ребенок знает, что означает имя Атрин Кандор. И что же вы собираетесь со всем этим делать?
        - Ничего.
        Я ждала дальнейших объяснений, но их не последовало.
        - Что?
        - Я ничего не собираюсь делать, - сказал Каэн, - потому что Вар не думает, что я готов. И поскольку он не думает, что я готов, он не обязан открывать Врата в неизвестное мне место. Несмотря на свое название, озеро Джорат является внутренним морем. А найти Мориоса в одиночку, даже несмотря на то, что он таких чудовищных размеров, просто невозможно. Даже если не учитывать, что герцог Ксун наверняка неверно истолкует мои поиски как нечто более зловещее. Например, как вторжение.
        - Релос Вар ваш… - Я мотнула головой. - Он работает на вас, да?
        - Он поддерживает меня. Я не могу заставить его подмастерье, Сенеру, рассказать мне, где можно найти Мориоса. Релос Вар до сих пор тоже отказывался помогать; говорил, время неподходящее, что бы это ни значило. - Он отсалютовал мне своим чаем. - Я начинаю думать, что настоящая проблема в том, что я всегда предполагал, что именно я буду тем, кто убьет дракона, а Релос Вар на самом деле имеет в виду кого-то другого. - Он многозначительно посмотрел на меня. - В конце концов, это ведь не обязательно должен быть я.
        Я почувствовала тяжесть на сердце.
        - Что вы имеете в виду?
        - Я не обязан идти спасать Джорат. Высший Совет не так уж легко передаст управление одной провинции правителю другой провинции. Они хотят, чтобы владения были разделены. И тогда можно не беспокоиться, что джоратцы не доверяют Йору. Но если джоратка спасет положение и убьет Мориоса, если это, например, сделает знаменитая героиня Джанель Данорак… У меня странное чувство, что Главнокомандующий не стал бы оспаривать твои претензии.
        Я панически оглянулась по сторонам, пытаясь найти достойный ответ:
        - Но, очевидно же, что я не джоратка.
        Он легко отбил мои возражения:
        - Джоратцы думают, что ты одна из них. Вас будут приветствовать как героиню.
        - И все, что мне нужно сделать, - это предать свой народ.
        Я знала, что меня наверняка лишили титула и, скорее всего, заклеймили колдуньей. Но если бы я вдруг вернулась и победила действительно настолько опасного дракона, как сказал герцог Каэн? Я бы вполне могла заявить о своем желании заменить герцога Ксуна.
        То, что вы защищаете, - это то, чем вы управляете.
        Я вдруг испытала сильное искушение. В конце концов, с моими знаниями и опытом насколько было бы сложнее организовать гораздо менее насильственную революцию в Джорате? Герцог Каэн не понимал джоратцев так, как я. Он не понимал, как поколебать их преданность. В отличие от меня - причем я могла это сделать без драконов и демонов.
        Стоит мне согласиться с его планом - и все эти смерти прекратятся. И совсем не после того, как я найду копье и убью дракона. Не после того, как я выясню, как победить Релоса Вара. Все закончится немедленно.
        Сколько жизней я бы могла спасти, если бы поклялась в верности герцогу Каэну? Я могла бы получить все что хотела. У Каэна не было бы причин посылать Эйан’аррик против джоратских деревень[216 - Ах, милая девочка. Если бы только амбиции герцога Каэна были единственной причиной, по которой это было необходимо.]. Если история Каэна о Мориосе правдива, я помогла бы спасти сотни тысяч жизней, победив его.
        Все, что мне нужно было сделать, - это сказать «да».
        Каэн вздохнул:
        - Но разве это предательство? Они оскорбили вас первыми, и это лишь восстановление справедливости. Релос Вар рассказал мне о вашей ситуации. Твой маркрив не защитил вас, когда должен был. Он использовал свою власть над вами, чтобы заставить вас вступить в недостойный вас брак. Ваш дедушка предал вас, предположив, что вы подчинитесь власти другого человека, позволив своим прискорбно расистским наклонностям преодолеть осознание вашей истинной ценности.
        - И все же эти люди не обвиняли меня в колдовстве, не убивали на дуэли, не похищали меня и не держали против моей воли в другой стране.
        - Если ваш энтузиазм по спасению всех тех, кто причинил вам зло, пропорционален преступлению, мы на отличном пути к тому, чтоб убедить вас, что Йор стоит того, чтоб его спасти, - улыбнулся он, без сомнения считая, что удачно пошутил.
        - О? - Я рассмеялась, потому что, наоборот, считала, что все иначе. - И почему это Йор нужно спасать?
        - Потому что наша земля умирает. - Из голоса Ажена Каэна пропал всякий намек на смех. - Куур убил его.
        Вейсижау, молодая жена, которая расспрашивала меня, когда я только прибыла, ждала меня, когда я вернулась на женскую половину. Я не могла сказать, решила ли она произвести на меня впечатление или собиралась превзойти, но сейчас на ней было платье из парчи и ослепительное бриллиантовое ожерелье.
        Впрочем, мои мысли были заняты другим - я думала о чести и о том, не придаю ли я своей гордости больше значения, чем своему народу. Разве я прибыла сюда не для того, чтобы любыми способами и средствами завоевать доверие Релоса Вара и герцога Каэна? Так почему же я отказалась от предложения Каэна? В конце концов, я ведь имела полное право и не сдерживать данное им обещание!
        Но я поняла, чего же я хотела.
        О, это было ужасное осознание. Я хотела, чтобы Джоратом правил кто-нибудь лучше герцога Ксуна. Я хотела, чтобы маркрив Ставиры признал мою идорру. Я хотела…
        - Это заняло много времени, - прервав мои размышления, сказала Вейсижау. Если она и хотела казаться милой, то не очень-то и старалась.
        - Неужели? Я потеряла счет времени. Где здесь находится кухня? Я умираю с голоду.
        - Сегра, принесешь нашей гостье чего-нибудь с кухни?
        - Да, спасибо, - сказала я. - Никакого мяса, пожалуйста. Лучше хлеба. Или, если есть, овсяной каши.
        Сегра, молодая женщина с большими фиалковыми глазами, неуклюже и нервно улыбнулась мне, прежде чем уйти.
        Вейсижау предложила мне стул:
        - Пожалуйста, присаживайся. Расскажи мне все о вашем разговоре. У меня так редко бывает возможность услышать о том, что происходит за пределами наших залов.
        Ее нежный тон заставил меня остановиться.
        - Герцог - извините, Достопочтенный - не делится с вами информацией о том, что происходит вовне?
        - У нас есть лишь книги. Старые книги. В них нет ничего особенного.
        В разговор вмешалась еще одна жена:
        - Я бы хотела сказать, мне очень нравятся книги, но это не то же самое, что свежие новости.
        - А где Байкино?
        Я огляделась по сторонам, но так и не увидела старшую жену Достопочтенного.
        - Ушла по каким-то своим делам, полагаю. Я не слежу за ходом событий. О чем говорил Достопочтенный? - Вейсижау наклонилась вперед.
        Я поняла, что она решила, что мы и не разговаривали, и лишь надеялась застать меня врасплох, заставив выдумать весь разговор.
        - Он хочет, чтобы я помогла ему завоевать Джорат, - ответила я.
        Она удивленно моргнула:
        - Что?
        Я вздохнула. У меня совсем не было настроения. После разговора с герцогом я окончательно пришла в дурное расположение духа и, учитывая, как у меня болела поясница, могла просто взорваться. У меня не было ни малейшего желания терпеть ревнивую жену, которая думала, что я пытаюсь заигрывать с ее мужем.
        - Твой муж хочет, чтобы я помогла ему завоевать Джорат. Мы долго говорили об этом. - Я пододвинула стул - совсем не тот, который предложила Вейсижау, и плюхнулась на него. - О всякой ерунде вроде убийства дракона - хотя мне кажется, что это задача, которую умный правитель поручил бы кому-нибудь другому. О, и он хочет использовать меня, чтобы заставить моего отца оставить Йор в покое. Еще одна прелестная идея.
        Я закрыла глаза, чтобы не видеть выражения ее лица, но она издала удивленный звук:
        - О, моя бедная девочка. Мне так жаль! Поверь мне, я знаю, каково это, когда тебя забирают из семьи против твоей воли.
        Я подняла голову, открыла глаза и посмотрела на нее:
        - Все, что ты сказала, звучит совершенно неискренне. За исключением разве что того, где говорится, что тебя отняли у твоей семьи.
        - Ты неверно судишь обо мне, - выражение ее лица было воплощением невинности.
        - Я в этом сомневаюсь. Я намерена объяснить тебе: меня не интересует твой муж. У меня нет ни малейшего желания быть семьдесят третьей женой Достопочтенного или сколько их там у него плюс еще одна. Если он попробует взять меня силой, я убью его или умру, пытаясь это сделать.
        - Ты настолько предана этому волшебнику Релосу Вару? Ты, должно быть, безумно любишь его.
        Я усмехнулась себе под нос:
        - Вряд ли.
        Она бросила на меня загадочный взгляд. Как раз в это время Сегра вернулась с пустой кашей и передала миску Вейсижау. Стоило мне почувствовать ее запах - и сердце оборвалось. Она принесла не кашу, а размазню. Размазню на мясном бульоне.
        Вейсижау поставила миску на стол. Я глянула на месиво в миске, но затем все равно начала его есть. У него был странный привкус, так что я не могла понять, какое мясо они использовали. Вероятно, мне незнакомое. Или такое, о котором я бы и не хотела узнавать.
        Я глянула на Вейсижау:
        - Ну? Я тебя успокоила?
        Она приподняла бровь и ухмыльнулась:
        - Да, вполне. Скажи честно, ты ведь даже никогда не была с мужчиной?
        Я промолчала. В Джорате никогда не придавалось особого значения идее «нетронутости», но, насколько я знала, этого придерживались не везде в империи. Мне определенно не нравилось ликование, светившееся в ее глазах.
        - Я замужем.
        - На самом деле? Не уверена, что это правда. - Она рассмеялась. - Не волнуйся, я никому не расскажу. Честно говоря, я в полном восторге.
        Мне стало не по себе.
        - Почему?
        - Незамужние женщины занимают у нас весьма… особое… положение. Это очень редкое и ценное качество. А незамужняя женщина, такая доверчивая, как ты, подобна сверкающему бриллианту.
        - Что? - Я глянула на кашу. В ней не было ничего зловещего, но уже через мгновение на меня накатила первая волна головокружения.
        Вейсижау все еще улыбалась мне, когда я соскользнула на землю.
        40: Императорский сын
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК МНЕ НАПОМНИЛИ, ЧТО НАДО РАДОВАТЬСЯ ТОМУ, ЧТО ХАЭРИЭЛЬ НА НАШЕЙ СТОРОНЕ
        - Девственницы «ценны»? - Лицо Кирина потемнело. - Мне не нравится, как это звучит.
        Джанель пожала плечами:
        - Это не то, о чем ты думаешь. - Она сделала паузу. - Если, конечно, ты думаешь о чем-то сексуальном.
        - Ну… я… - Кирин прочистил горло. - Рад это слышать.
        Нинавис подмигнула ему.
        - Так ты думаешь, что Каэн прав насчет Мориоса и пророчества? - спросил Кирин, пытаясь уйти от предыдущего разговора.
        - Более чем. Нам с тобой обоим по двадцать, - сказала Джанель. - И поскольку я - лев…
        - А я - ястреб. Потому что символ Дома Де Мон - ястреб. Верно. - Кирин рассмеялся. - И с учетом сроков, пророчества гласят, что Мориос вот-вот проснется и отправится на прогулку.
        - Ненавижу пророчества! - сказала Джанель. - Я уже упоминала, насколько сильно я ненавижу пророчества?
        - Ах, и еще хуже, когда они сбываются, - сказала Дорна. - И для всех наступают темные времена.
        Все погрузились в долгое, многозначительное молчание.
        - Я просто… э-э… - Брат Коун указал на свою книгу.
        - О, точно. Да, пожалуйста, - сказал Кирин.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КВУР
        Проснувшись на следующее утро, Коун обнаружил, что он заснул, сидя за библиотечным столом и выпачкав слюной руку. Жрец протер глаза, несколько раз моргнул и лишь затем вспомнил, чем занимался прошлой ночью. Урчание в животе напомнило, что он не ел больше двадцати четырех часов.
        Коун начинал понимать, как кто-то может убить себя, используя этот артефакт.
        - Ты усердно поработал, - послышался низкий голос.
        Брат Коун моргнул и, оглянувшись, увидел высокого широкоплечего мужчину, разглядывающего книжные стеллажи. Платье этого темнокожего лысого мужчины было глубокого черного цвета, совершенно не соответствующего цвету его темных глаз.
        - Вы из Королевского Дома де Лор, - совершенно не задумываясь, сказал брат Коун,
        - А ты жрец Вишай. А если мы отыщем здесь моргаджа и модный бар, получится как раз начало шутки. - Он склонил голову: - Я Турвишар. Не думаю, что тебе следует оставлять это просто так, хотя я слышал, что украсть их весьма сложно.
        Брат Коун моргнул и понял, что Сердце Мира открыто лежит на столе, всего в нескольких вдохах от его пальцев. Схватив камень, Коун сказал себе, что ему нужно найти какой-нибудь лучший способ носить его с собой. Возможно, с помощью ожерелья, как это делает Сенера.
        - Вы… э-э… - Брат Коун прочистил горло: - Не знаете ли вы, где можно найти немного еды?
        - Полагаю, под едой ты подразумеваешь что-то, что может счесть приемлемым жрец Вишаи из Эамитона и что вряд ли имеется здесь, в Йоре.
        - Я умею готовить. Я был бы счастлив сам приготовить себе еду, если бы у меня просто были ингредиенты.
        - Но, как ты можешь обнаружить, собрать их здесь весьма трудно. Впрочем, следуй за мной. Я случайно знаю, где находится редко используемая кухня. - Он сделал паузу. - Не беспокойся о своем гаэше. Это не попытка побега. Я прослежу, чтобы Релос Вар знал, куда ты направляешься.
        - О, хорошо. - Теперь уже брат Коун сделал паузу. - Куда мы направляемся?
        - В Шадраг-Гор.
        Лишь когда брат Коун почти закончил выпекать партию тонкого лаваша и доготовил на медленном огне партию карри из баклажанов, ему вдруг пришло в голову, что он должен был бы с подозрением отнестись к гостеприимству Турвишара Де Лора. Хуже того, поскольку Турвишар Де Лор все это время оставался с ним в комнате, волшебник, казалось, прекрасно понял, когда Коун осознал свою ошибку.
        - Никто бы не назвал тебя параноиком, - прокомментировал Турвишар. - Честно говоря, это немного освежает.
        - О, я не… я имею в виду…
        - Никаких гнусных трюков, - пообещал Турвишар. - Иногда мне просто нравится беседа с людьми, чьи основные интересы не включают в себя новые и интересные способы завоевания мира.
        Брат Коун усмехнулся:
        - Я подумал, что ты, возможно, пытаешься… Не знаю… Я имею в виду, у вашей семьи действительно есть определенная репутация.
        - Правда? - спросил мужчина в дверях. - Я этого не замечал.
        Новоприбывший тоже был одет в черное, но его бледная кожа наводила на мысль о долгой болезни, и он был гораздо более худощавого телосложения, чем Турвишар. Его черные глаза казались дырами, пронзающими мир.
        Было в нем что-то такое, от чего брат Коун покрылся мурашками.
        - Обед почти готов? Я очень сильно проголодался. - Вновь прибывший посмотрел на брата Коуна, как голодающий смотрит на десерт.
        - Он принадлежит Релосу Вару, - запротестовал Турвишар.
        - Вар ничего не заметит.
        - Думаю, насчет этого он все заметит.
        Второй мужчина вздохнул:
        - Да, ты прав. Однажды мне придется с ним что-то сделать. А пока я буду у себя в кабинете. Не беспокойте меня.
        Стоило двери закрыться за ним, и Турвишар облегченно выдохнул.
        Брат Коун тоже почувствовал, как его охватывает облегчение, хотя он и не знал, какой судьбы избежал.
        - Я так понимаю, что это не настолько безопасное место, как вы заставили меня поверить, - наконец сказал Коун.
        - Обычно он никогда не заходит на кухню. Я думал, это будет последнее место, куда он заглянет. - Турвишар выглядел огорченным.
        - Кто это был?
        - Лучше тебе не знать. Иначе мне придется попросить Релоса Вара добавить это к твоему списку тем, которые не подлежат обсуждению, а ни ты, ни я этого не хотим.
        Двое мужчин обменялись долгими взглядами.
        Брат Коун снова повернулся к плите.
        - Что ж, спасибо, что привели меня сюда. Я уверен, раньше домовые слуги и близко не подпустили бы меня к кухонным плитам, а даже если бы и подпустили, у них не было бы хороших овощей.
        - Опять же, есть и другие плюсы, - добавил Турвишар.
        Брат Коун на миг замолчал.
        - Что вы имеете в виду?
        - Мы оба образованные люди. Ты должен знать, где мы находимся.
        Брат Коун сглотнул:
        - Я слышал истории, но иногда истории - это просто… истории.
        - Не в этом случае. Шадраг-Гор находится за пределами времени. Здесь что-то произошло. Что-то, что повредило то, как это место существует во Вселенной. Так что время здесь движется очень быстро. Это подходит моему хозяину, так как позволяет ему без помех проводить свои исследования. Вы можете провести здесь месяцы, недели, дни, которые другим покажутся минутами или секундами. И если бы кто-то искал способ получше изучить Краеугольный Камень, это место прекрасно бы подошло для начала.
        - Я не знаю… - Брат Коун не договорил. Если время здесь действительно движется быстро, то все его попытки заглянуть во внешний мир будут похожи на просмотр неподвижных картин. И это было бы весьма подходяще, поскольку самой большой проблемой было то, насколько быстр темп окружающего мира. - Хм.
        - Предложение не ограничено, - сказал Турвишар. - Но, конечно, ты должен прибывать сюда в моей компании. Приходить сюда одному было бы для тебя небезопасно.
        - Ну, это звучит не так уж ужасно. - Он мысленно дал себе пощечину. Это прозвучало совсем не так, как он хотел. - Я имею в виду, если Релос Вар одобрит, конечно. Это был бы способ учиться намного быстрее, поэтому я не думаю, что он стал бы возражать. Однако я хотел бы попросить вас об одолжении.
        - Назови его.
        - Можно ли найти способ узнать, как там Джанель? Я беспокоюсь о ней. Ей… сейчас так тяжело.
        - Возможно, но она сделана из металла, - кивнул Турвишар. - Вдобавок я и сам буду рад к ней заглянуть.
        - Спасибо. - И брат Коун приступил к трапезе.
        Турвишар был прав: изучать артефакт оказалось намного проще, когда ему не нужно было беспокоиться о каждом движущемся предмете. Он мог даже сделать перерыв, пойти заварить себе чай и вернуться к своим наблюдениям, в то время как объект этих самых наблюдений едва сдвигался с места.
        Турвишар и сам оказался отличным партнером по учебе. Он был тихим, замкнутым и редко перебивал, обычно потому, что возвращался с кухни с чаем или тем густым черным кофе, который так популярен в Хорвеше. Маяк оказался пригодным для жизни и весьма безопасным, и хотя брат Коун знал, что ему постоянно надо возвращаться в Йор, чтобы принять ванну и поспать, происходящее очень напоминало возвращение в библиотеку в Храме Света.
        Он быстро понял, что Релос Вар ошибался насчет того, что камень был взаимосвязан с огнем. На самом деле Сердце Мира фокусировалось на любом тепле, и было совершенно неважно, горел ли рассматриваемый объект. Трудность заключалась лишь в том, что объекты, по сравнению с их окружением, выделялись только температурой. Два объекта одинаковой температуры казались смешанными, неразделимыми. Поэтому, хотя он мог находить людей по теплу их тел, ему удавалось лишь переходить от человека к человеку, от одного к другому. Поиски подходящего человека могли занять недели.
        Но не все они были одной и той же температуры.
        Он точно подстроился под управление камнем, и это позволило ему искать людей, которые были горячее, чем те, кто их окружал. Сюда входили Джанель, которая в этот самый момент завтракала, и Релос Вар, который был настолько горячим, что Коун заподозрил, что может найти его где угодно. Действительно, Релос Вар был таким горячим, что либо он постоянно горел сам по себе, либо… он вообще не был человеком.
        Коун понятия не имел, что это значит. Во дворце было еще несколько таких же существ, от которых шли сильные всплески тепла: старуха, дрессировавшая медведей, была горячее почти всех, кроме Релоса Вара, а еще, что странно, таким же горячим был один из детенышей белого медведя.
        У брата Коуна не было объяснения, чем вызвана такая разница температур, но он сделал заметки об этом, чтобы использовать эту информацию позднее. По крайней мере, зная все это, было легче найти этих людей, что действительно было важно.
        Но, оттачивая с помощью камня свои способности, он сделал еще два удивительных открытия. Он обнаружил, что Сердце Мира позволяло ему произносить заклинания через любой источник тепла, который он видел.
        Брат Коун узнал об этом, когда попытался проникнуть в дом Сенеры. Он воспользовался удачной догадкой, основанной на том, что он знал, где находился ее коттедж. Во всяком случае, Коун подумал, что она, скорее всего, оставит несколько теплых углей в камине. Однако, когда он определил ее местоположение, в комнате оказалось слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Не раздумывая, он взмахнул рукой, чтобы сотворить легкое заклинание.
        Которое вспыхнуло в коттедже Сенеры.
        И, как следствие этого первого открытия, Коун сделал свое второе: Релос Вар использовал коттедж Сенеры, чтобы встретиться со своей приятельницей ванэ, потому что именно в эту самую секунду они остановились, застыв на пороге дома.
        Брат Коун выключил свет и отделил свой разум от прорицания, вернувшись на маяк. Жрец откинулся на спинку стула, дрожа от страха. Увидели ли они свет? А если да, то поняли ли, что это означает?
        - С тобой все в порядке? - спросил его Турвишар.
        Брат Коун начал было рассказывать ему, но тут же закрыл рот, опасаясь, что признание будет воспринято как нарушение запрета гаэша.
        - Как много вы знаете о ванэ? - спросил он вместо этого.
        - Э-э… Всемогущие? Бессмертные? Ты имеешь в виду ванэ из Кирписа или ванэ из Манола? Первые были бесславно нами побеждены, а вторые десятикратно отплатили нам тем же. И те и другие недолюбливают Куур, и разве их можно в этом винить?
        - Они все очень отличаются друг от друга, не так ли? Я имею в виду, можно ведь определить, кто из них кто, лишь по их облику? У них волосы подобны облакам всех возможных тонов?
        - В основном. Но, думаю, мы можем предположить, что в чем-то они похожи друг на друга. Ты видел кого-то конкретного?
        - Не знаю, - признался брат Коун. - У королевы ванэ синие волосы?
        - Королева ванэ?.. Ты действительно задаешь весьма интересные вопросы. Одну минуту, думаю, у меня есть ответ. - Турвишар направился к книжной полке в кабинете и через мгновение вернулся с очень тонкой книгой с надписью «Королевские особы высших рас». - Давай посмотрим… Нынешнюю королеву зовут Миянэ, и да, у нее действительно голубые волосы. И локоны, похожие на облака, но вряд ли это удивительно, так как она наполовину ванэ из Кирписа. - Он приподнял бровь: - Почему?
        Брат Коун поморщился:
        - Я не могу вам сказать.
        - Понимаю. Что ж, если ты нашел королеву Миянэ, я уверен, некоторые хотели бы это узнать, хотя бы из-за ее мужа, короля Келаниса. Он новенький, так что о нем мало что известно.
        Брат Коун закусил губу:
        - Не могли бы вы отвести меня обратно во дворец? Я должен… э-э… проверить кое-что.
        Если он поторопится, то, возможно, даже успеет вернуться вовремя, чтобы услышать разговор Релоса Вара и королевы ванэ.
        - Ты заметил вспышку? - спросил женский голос.
        Нахмурившийся Релос Вар вошел в коттедж и жестом зажег несколько свечей в комнате.
        - Заметил, но я не уверен… - Он сделал паузу, оглядываясь по сторонам и изучая обстановку. - Здесь никого нет. Полагаю, это могла блеснуть молния вдалеке.
        - Я думаю, что это, возможно, была неудачная идея. - Женщина повернулась, чтобы уйти.
        - Все в порядке, - заверил он. - Вы не нарушаете никаких законов. Или даже правил.
        - Если бы нарушала, - ответила она, - уж будь уверен, что у нас с тобой вообще не было бы никакого разговора. - Она махнула рукой: - Что это за место?
        - Моя ученица использует его в качестве пристанища. Она уехала по делам, так что здесь не будет никаких посторонних глаз[217 - Да, я бы тоже так могла подумать.].
        Женщина-ванэ сглотнула и отвернулась с самым несчастным выражением лица. Она казалась весьма молодой - если, конечно, не считать, что напряженное выражение глаз и сжатые губы делали ее старше.
        - Ты нашел его?
        - Пожалуйста, присядьте. Вы предпочитаете кофе, чай? Есть бренди, если вы его предпочитаете.
        Она выдвинула стул и села.
        - Ты нашел его?
        Он заколебался, но тоже сел.
        - Да.
        Она выдохнула с облегчением.
        - Я не могу забрать его оттуда, где он сейчас. Но будьте уверены, он в безопасности и с людьми, которые будут хорошо к нему относиться.
        Она распахнула глаза, в которых пылала разрастающаяся ярость.
        Релос Вар вскинул руку:
        - Это может обернуться в нашу пользу. Таким образом мы избежим перетасовки, необходимой для того, чтобы мои различные «друзья» не сталкивались друг с другом. Я должен послать Хамезре благодарственный подарок.
        - Хамезра! - Выражение лица этой женщины могло бы убить богов.
        - Да. - Он улыбнулся: - Разве предательства членов семьи - не худшее в жизни?
        Гнев покинул ее лицо, и она усмехнулась:
        - Можно и так сказать. Так что у нее мой… - Она замолчала и поморщилась, сжав губы.
        Брат Коун почувствовал, что он и сам вздрогнул. Он задался вопросом, не произнесла ли она это из осторожности или что-то помешало ей высказать свои мысли. Он стал весьма чувствителен к подобным нюансам.
        Выражение лица Релоса Вара стало сочувственным.
        - Мне очень жаль. Я никогда не хотел, чтобы для вас все обернулось именно так.
        - Я виню себя за то, что думала, что боги были заинтересованы в поиске другого решения. Но нет… Пострадали все расы. Зачем останавливаться сейчас, когда работа не окончена? - Она вздохнула, чтобы успокоиться. - Кстати, о неоконченных делах. Валатэя у тебя?
        Релос улыбнулся и склонил голову:
        - У меня. Хотя, позволю вам сказать, что увести ее у жрецов Деворса было весьма непросто.
        Она покачала головой:
        - Я не понимаю, чего они хотели добиться, похищая ее.
        - Честно говоря, я думаю, что они сами этого не понимали. Они знали только, что она весьма важна. В любом случае это еще одна причина, по которой я хотел нашей встречи. - Подойдя к шкафу, он достал завернутый в ткань треугольный предмет и, положив на стол, развернул его.
        Коун удивленно моргнул. Это была арфа. Старомодная, но весьма элегантная, изготовленная из ценных и красивых пород дерева. Релос Вар поднес арфу синеволосой женщине, и та встала и, протянув руку, погладила ее деку.
        - Валатэя, - пробормотала она. - Рада снова видеть вас, моя королева.
        - Если позволите поинтересоваться, ваше величество, почему вы просто не забрали ее раньше? Я имею в виду, она была рядом с вами несколько месяцев.
        - Релос… Мне не позволено воровать у семьи. Однако никто не сказал мне, что я обязана вернуть то, что уже украл кто-то другой.
        - И что вы будете с ней делать? - спросил Релос Вар.
        - На данный момент оставь ее у себя, - ответила она. - Нет такого места, куда я могла бы поместить ее, будучи уверенной в ее безопасности. Когда ее забрали, я почти… ну… оказалось, что мне может быть хуже, чем было раньше, хотя это и потребовало некоторых усилий. - Она потянулась к нему и взяла его за руки. - Пообещай, что не причинишь ему вреда, Релос.
        - Ваше величество, причинить вред вашему сыну совершенно не входит в мои планы. Пожалуйста, поверьте мне. Он слишком важен. - Релос Вар улыбнулся: - Он поможет нам уничтожить Куур. Он нам нужен.
        Она приняла это заверение, как утопающий, стремящийся к берегу, и, вздохнув, кивнула. А затем, наклонившись, поцеловала Релоса Вара в щеку.
        - Спасибо. - С этими словами она встала и, начертив в воздухе руны, открывающие Врата, вернулась туда, где проводила свои дни.
        Как предположил брат Коун - в Манол.
        Но сам он задержался на мгновение дольше, а потому увидел, как Релос Вар, тихо зарычав и глядя вдаль, откинулся на спинку стула. А затем, раздавив в руке металлический кубок так, что тот сжался в крошечный шарик, швырнул его в огонь.
        41: Материнская любовь
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН НЕ СМОГ ОБМАНУТЬ ГАДРИТА
        - Кирин, с тобой все в порядке? - спросила Джанель.
        Кирин откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
        - Как ты и сказала, мы знаем одних и тех же людей. Ну, по крайней мере, я знаю, что случилось с моей арфой.
        Джанель уставилась на него:
        - Ты играешь на арфе?
        - Да, я играю на арфе. И Валатэя была моей… - Кирин замолчал, увидев, как брови Джанель поползли вверх. Затем он вспомнил, что Тераэт говорил о типажах. Он прочистил горло: - Все совсем не так. Мы с Тераэтом просто друзья.
        - О, конечно, - согласилась Джанель. - Разве может быть иначе? Ты ведь бегаешь только за кобылами![218 - Беру свои слова обратно. Я думаю, что Джанель может быть ревнивой.]
        - Подождите, я не понимаю, - сказал Коун. - Вы говорите, что оба знаете - арфу? Я прошу прощения. Я думал, вы говорите о королеве Миянэ.
        Кирин поморщился и, повернувшись к брату Коуну, поднял голову:
        - Это не королева Миянэ. Да, у нее синие волосы, и они, вероятно, родственники, учитывая первый слог ее имени, но это не она.
        - А кто?
        Кирин несколько раз стукнулся головой о стол.
        - Нет, как вы и сказали, Релос Вар любит нападать на людей, используя их семьи. Это была моя мать. И можно было бы пройтись по всем связанным с этим странным генеалогиям, но в игру вступил Кандальный Камень. Если мы застряли здесь всего на несколько недель, не уверен, что у меня хватит времени рассказать.
        - Она, кажется, беспокоилась о тебе, - сказала Джанель.
        - Да. Полагаю, она обратилась за помощью к Релосу Вару после того, как меня похитили, когда поиски, устроенные моим отцом, не дали никаких результатов. И Релос Вар сказал ей то, что она хотела услышать. Я не знаю, что бы она сказала, если бы узнала, что он послал кракена убить меня[219 - Что? Я знаю, что вы могли бы вызвать кракена, если бы захотели, но, честно говоря… Зачем? Это совсем на вас не похоже.]. Он не хочет, чтобы я был здоров и находился в целости и сохранности. - Он покачал головой: - Я должен был догадаться. Я, демон раздери, должен был догадаться. Ну, разумеется.
        Джейнел и брат Коун обменялись взглядами.
        - Ладно, - сказала Джанель. - Теперь, я полагаю, мне следует рассказать часть истории о моей матери.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЗАГРОБНЫЙ МИР
        Я поняла, что произошло, едва очнулась в Загробном Мире.
        - Сын мула, - пробормотала я себе под нос и подумала, не умерла ли я действительно на этот раз. Может, мне дали наркотики или яд? И до тех пор, пока я не проснусь, я этого не узнаю.
        Или так и не узнаю вообще.
        ***И ЧТО МЫ ТЕБЕ ГОВОРИЛИ О ТОМ, ЧТОБЫ БЫТЬ СЛИШКОМ ДОВЕРЧИВОЙ?***
        Я выхватила меч и развернулась к Ксалторат. Ее тон указывал на то, что она совсем не планировала поболтать со мной, как мать с дочерью, о том, как культурно есть моллюсков.
        - Возможно, на этот раз ты была права.
        ***ТВОЯ СМЕРТЬ НЕ ВХОДИТ В МОИ ПЛАНЫ. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛА? Я НЕ ПОЗВОЛЮ, ЧТОБЫ ТЕБЯ УНИЧТОЖИЛА КАКАЯ-ТО ИЗБАЛОВАННАЯ МАЛЕНЬКАЯ ЙОРКА, ЧЬИ АМБИЦИИ РАСПРОСТРАНЯЮТСЯ ЛИШЬ НА ТО, ЧТОБЫ ПОСАДИТЬ СВОЕ ОТРОДЬЕ НА ТРОН.***
        - Послушай, я не думала…
        Она наотмашь ударила меня. Это, конечно, звучит так, как могла поступить благородная женщина с придворным, который вызвал ее недовольство. Но пощечина, нанесенная Ксалторат, отбросила меня на двадцать футов и попросту убила бы меня в Мире Живых. А затем она бросилась ко мне, размахивая глефой, которой еще мгновение назад не было.
        Я полоснула ее мечом по животу, но рана мгновенно зажила. Я нанесла ей колющий удар, но она перехватила меч, лишь ухмыльнувшись тому, как лезвия резали ей ладони. А затем она сломала мой клинок и бросила обломки на землю позади меня.
        ***МНЕ ПРИДЕТСЯ ПРЕПОДАТЬ ТЕБЕ УРОК.***
        Она потянулась ко мне.
        - Давай… не сейчас, - сказал кто-то.
        Ладонь Ксалторат сомкнулась на моей шее, и я закричала, чувствуя, как она, поворачиваясь на голос, потащила меня за собой. Перед нами стояла женщина.
        Я вытаращила глаза.
        У нее была коричнево-красная кожа и черные волосы, и ее глаза были похожи на мои. И пусть у нее не было ни лаэвоса, ни лошадиных меток, но все это казалось весьма незначительным расхождением. Правда, в отличие от меня, она была с головы до ног окутана в прекраснейший наряд, переливающийся всеми тонами зеленого, красного и фиолетового цвета.
        Я сразу поняла, кто это был. Кто это мог быть. Тиа, Богиня Магии.
        - Наша сделка разорвана, Ксалторат, - сказала она, - потому что ты обещала оберегать ее, и ты делала все что угодно, но только не это, не так ли?
        Ксалторат рассмеялась и подняла меня, не обращая внимания на мою борьбу.
        ***ЗНАЧИТ, Я МОГУ СЕЙЧАС ЕЕ УБИТЬ, ТИА?***
        - Ты не сделаешь этого, - сказала Тиа, подходя ближе, - иначе ты бы сделала это много лет назад. Может, тогда сразимся? До тех пор, пока твоя гордость не будет удовлетворена?
        Ксалторат разжала пальцы и позволила мне упасть на землю:
        ***УЖЕ СКОРО. ПРОРОЧЕСТВА СБУДУТСЯ.***
        - Это ты так говоришь, - сказала Тиа. - Посмотрим, не так ли?
        ***ДА, ПОСМОТРИМ.***
        Я поморщилась и потерла шею, а затем огляделась в поисках обломков меча. Когда я подняла глаза, Ксалторат исчезла, и осталась лишь эта женщина.
        Тиа.
        Я уселась на земле, поджав под себя ноги.
        Женщина обернулась:
        - Джанель…
        - «Наша сделка разорвана»? - спросила я. - И что же это за сделка? Откуда ты меня знаешь?
        - Джанель, пожалуйста, позволь мне объяснить.
        - Я прошу об этом же.
        - Я твоя мать, - сказала Тиа. - Твоя настоящая мать.
        Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Бешеная ярость сейчас бы не помогла.
        - Всю свою жизнь мне говорили, что мою мать звали Френа. А совсем недавно сказали, что моя мать была танцовщицей. Ты не похожа ни на ту, ни на другую.
        - Кто сказал тебе, что твоя мать была… ох. Дай-ка угадаю. Релос Вар?[220 - Я очень хочу знать, как танцовщица может стать Богиней Магии. Очень.] - Она вздохнула и подошла ко мне. - Полагаю, что когда-то это описание было довольно точным. Однако прошло уже много времени. - Она села напротив меня, не обращая внимания на то, что ее красивое платье волочится по грязи.
        Я уставилась на нее:
        - Ты хоть представляешь, что все эти годы делала со мной Ксалторат?!
        Моя мать отвернулась, на ее лице отразилась боль.
        - Немного… представляю. Ничего этого не должно было произойти.
        - Какое утешение!
        Она поморщилась от горечи, прозвучавшей в моем голосе.
        - Я тщательно подбирала тебе родителей. Они были хорошими людьми, которые хотели иметь ребенка и должны были хорошо тебя воспитать.
        - Я любила их, - призналась я, чувствуя, как у меня сжимается горло.
        - И я считала себя такой умной, - сказала она, - потому что, хотя я и следовала пророчествам, «рецептам», по поводу твоего отца, я еще сделала так, чтобы тебя было трудно найти. Я не пыталась удержать тебя. Я не оставила тебя ни с кем, кто имел хоть какое-то отношение ко мне. За исключением того, что Ксалторат каким-то образом знала это… И, напав на Лонеж, она дала ясно это понять. Так что у меня был выбор: согласиться на ее условия или смотреть, как она убьет тебя.
        - Ты ведь богиня? - Я подняла взгляд от своих рук лишь для того, чтобы впиться в нее глазами: - Я имею в виду, что ты здесь, ты прогнала Ксалторат. Она назвала тебя Тиа. Ты одна из Восьми. И все же ты не смогла изгнать одного-единственного демона?
        - Она не один-единственный демон. Она Ксалторат. Ее личность составляют миллион вопящих душ, и некоторые из этих душ принадлежат богам-королям[221 - Мы знаем, кому именно? Это, конечно, просто дикое предположение с моей стороны, но возможно ли, что Ксалторат и сама была богомкоролем? Может быть, именно по этой причине ее «не существовало», когда Гриззт создал гаэши всех остальных демонов? При этом, думаю, что первоначальная сделка Гриззта навечно и весьма эффективно создала гаэши демонов и их последующего потомства, поэтому я не уверена, что это вообще возможно.]. В такой битве ты могла быть просто уничтожена. Когда демон убивает, он пожирает своих жертв, поглощает их души. Никогда нельзя быть уверенным, что душа может быть восстановлена, и когда это Ксалторат… - Тиа покачала головой: - Ксалторат не сдалась бы легко. Так что мы заключили сделку.
        - И чего же она хотела?
        - Тебя. Доступ к тебе. И мое невмешательство.
        Я закрыла глаза.
        - Ты знаешь почему?
        - Нет, но Таджа уверяет меня, что мы должны рассматривать это как хороший знак. Я не надеюсь, что ты простишь меня…
        - Хорошо.
        Тиа вздохнула:
        - У меня были на то свои причины.
        Я обнаружила, что не в состоянии справиться с буйством эмоций. Я понятия не имею, почему поле не вспыхнуло само собой. Я была так зла на нее, так зла на Корена Миллигреста. И при этом оба доказали, что пожертвовали бы тысячами людей ради меня. Но почему? Для чего?
        Почему я была так важна? Потому что я соответствую требованиям какого-то демонического пророчества? Потому что я «добровольно» пошла на это в той жизни, которую и не помнила? Мне хотелось заорать на них. Я хотела сказать, что они идиоты! Пророчества были ложью. Я знала это, потому что их создали демоны.
        И если и был какой-то урок, который я выучила, сидя на коленях Ксалторат, так это то, что демоны лгут.
        Демоны всегда лгут.
        Я снова открыла глаза.
        - То есть герцог Каэн не убил меня только из-за моего отца. А Релос Вар не приказал убить меня из-за тебя. Потому что ему нравится наносить удары по своим врагам, используя членов их семьи.
        - Да.
        - Твое настоящее имя Ирисия?
        Тиа нахмурилась:
        - От кого ты услышала это имя?
        - От старухи по имени Вирга.
        - Не так уж много людей помнят мое настоящее имя. Кто бы она ни была, думаю, она намного старше, чем кажется.
        - И она выглядит довольно старой. - Я вздохнула: - Отлично. Теперь я знаю, что ты моя мать. Можешь идти.
        Тиа выглядела одновременно удивленной и опечаленной.
        - Джанель, я думала…
        - Думала - о чем? Думала, что у нас будет счастливое воссоединение? Думала, что я раскину объятия и обниму тебя как мать, о которой всегда мечтала? Мать, о которой я всегда мечтала, умерла, когда мне было восемь. Ее убили демоны. Ты бросила меня. Возможно, ты думаешь, что твои доводы обоснованны, но это ничего не меняет. И, бросив меня, ты бросила меня навсегда. Ты не можешь заставить меня притворяться, что все прощено и забыто. Потому что это не так! И никогда так не будет!
        Она помрачнела.
        А затем исчезла.
        Я кричала в пустоту.
        - Мой граф?
        Я почувствовала, как мои глаза расширились, я вскочила на ноги, развернулась и увидела Арасгона.
        - Что? Нет, что случилось? Ты не должен быть здесь…
        Была только одна причина, по которой Арасгон мог бы быть в Загробном Мире: его смерть. Но уже когда эта паническая мысль пронеслась у меня в голове, я вдруг поняла, что внешность Арасгона изменилась.
        В его глазах и на его копытах пылало пламя. Тигриные полосы на ногах исчезли, а вместо гривы бушевало разбрасывающее искры пламя. Будь оно синим - и я бы приняла Арасгона за демона. И все же я бы узнала его где угодно - по линии его боков, изгибу его шеи, нежному излому его носа. Это была не Ксалторат.
        Он подошел ко мне и, склонив голову, ткнулся носом мне в плечо. Я обняла его и заплакала.
        - Неужели… как? - Я не могла связать ни слова.
        - Твоя мать, - ответил он. - Она подумала, что тебе может понравиться моя компания, и потому показала мне, как присоединиться к тебе[222 - Он маг. Это значит, что он маг. Почему никто не сказал мне, что чертовы огнекровки могут быть волшебниками?].
        Я даже не подозревала, что такое возможно или что Тиа могла это сделать. И все же я могла предположить, что Богиня Магии знала на пару-тройку фокусов больше меня.
        - Если она думает, что я прощу ее лишь потому, что она… - Но на этих словах у меня перехватило горло.
        Потому как, судя по всему, это было хорошее начало.
        Я рыдала, уткнувшись лицом в шкуру Арасгона, до тех пор, пока ему это не надоело и он не боднул меня головой.
        - Тогда пошли. Я хочу побегать.
        - Ты всегда хочешь побегать. - Смех и слезы боролись в моей душе, и я вытерла глаза.
        Он беззвучно рассмеялся и покачал головой в знак согласия.
        - Бег - одна из величайших радостей жизни. Вы, двуногие, всегда все усложняете обязанностями, обязательствами и наказаниями. Просто беги. Помнишь, как ты любила бегать?
        - Просто бежать? - эхом отозвалась я. - Я больше не бегаю, Арасгон.
        - Конечно, ты бегаешь. Ты просто не убегаешь.
        Я погладила его по мягкому, как бархат, носу, чувствуя, как смех сотрясает мою грудь. Да, я больше не убегала. Однако я на мгновение пожалела о своем кантоне Толамер. Я бросила его, хотя и обещала себе, что это необходимо, чтобы спасти его.
        И я подумала о том, что моя мать сделала со мной.
        Получалось, что я лицемерка. Но разве мы не все такие?
        Но потом мне пришла в голову другая мысль:
        - Подожди, ты с Дорной? Я имею в виду, в Мире Живых?
        Арасгон кивнул:
        - И с Таларасом, сэром Барамоном и Нинавис. Мы сейчас прячемся, потому что за наши головы назначен выкуп. - Он растянул губы. - Глупые двуногие.
        - Действительно, глупые двуногие, - пробормотала я. - Как ты думаешь, ты сможешь снова вернуться сюда? После того, как Тиа показала тебе этот трюк?
        - Это не трюк. Она сказала мне, что я буду знать, когда ты будешь спать, и у меня будет выбор - присоединиться ли к тебе. Это может быть возможно не каждую ночь, в зависимости от времени.
        Мои глаза расширились. У меня был способ общаться с Нинавис и Дорной. У меня был способ передать сообщения, передать информацию, которую я почерпнула из планов вторжения герцога, расположенных на стене его гостиной. Даже если я не буду помогать герцогу, я бы могла сама осуществить его планы. И если он подумает, что я помогаю ему…
        Хорошо. Я должна была найти способ изучить его планы и карты, не так ли?
        Но разве я не была Джанель Данорак? Время обратить это в мою пользу.
        Я ухмыльнулась:
        - Идеально. Нам предстоит еще много работы. Мы должны стать во главе этого восстания.
        В Загробном Мире я находилась не так долго, как обычно, потому что на этот раз я была без сознания, а не спала. Я даже почувствовала облегчение, когда проснулась, - я не мертва.
        Но это облегчение длилось всего пять секунд, потому что вскоре я поняла, что меня окружает сплошная белизна.
        Снег. Снег кружился вокруг меня, а лед находился подо мною. Я попыталась встать, но это усложнялось еще и тем, что я лежала в луже, отчего лед становился еще более скользким.
        Вейсижау выбросила меня за пределы замка, прямо в арктическую непогоду, окружавшую Ледяные Владения. Ледяная вода насквозь пропитала мое шерстяное платье, и от этого становилось лишь хуже.
        Не успела я это осознать, как заметила еще один факт: мне не было холодно. Сенера украла мою силу, но не мою магию.
        Я захохотала, и кружившие подле меня штормовые ветра подхватили и разбросали мой смех. Я вдруг поняла, что с отцом-хорвешцем и бессмертной матерью я становилась такой же Кровью Джораса, как и они. Для своего народа я не была колдуньей.
        А вот для остального Куура, которого заботило лишь то, что я была женщиной, - была.
        Из-за снега ничего не было видно, но неподалеку послышались громкие визги. Я узнала этот звук с равнин моего дома: гиены. Тем более что у герцога я уже видела белых гиен, которые были крупнее и чья шерсть была более густой, чем у их южных сородичей.
        Гиены могут оказаться большой проблемой, если их стая достаточно велика. Я решила, что смогу относительно легко отбиться от пары зверей, но если бы они были хоть чем-то похожи на своих южных кузенов, могло получиться так, что я столкнусь с тридцатью или сорока проклятыми тварями. Звери приближались, я уже видела их очертания среди снега.
        Их визги резко оборвались. Гром расколол небо, и земля загрохотала. Серое одеяло небес откинулось, и потоки снега взмыли ввысь. Бритва бирюзового неба разрезала серые облака от зенита до горизонта, как занавес, задернутый при создании мира.
        И в этот разрыв в облачном покрове влетела ледяная драконица, Эйан’аррик, направившаяся прямо ко мне.
        42: Волчата
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КСАЛОМЕ, ДРАКОН ЗАГРОБНОГО МИРА, ПОПЫТАЛАСЬ ПРОГЛОТИТЬ НЕ ТУ ПРОКЛЯТУЮ ДУШУ
        - Тебе не кажется, что ты, возможно, была немного сурова со своей матерью? - спросила Дорна.
        Джанель бросила на нее взгляд.
        - Совсем нет.
        - Но все же…
        Джанель вскинула руку:
        - Ты знаешь, что я люблю тебя, Дорна, поэтому, пожалуйста, не заставляй меня вспоминать, что ты все это время служила Тиа и не рассказала мне об этом.
        Дорна вздохнула и печально опустила глаза на свою чашку: Звезда понимающе обнял мать за плечи. Нинавис наклонилась через стойку и толкнула локтем брата Коуна.
        - Точно, - сказал он, возвращаясь к своему дневнику.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Когда брат Коун не учился в Шадраг-Горе, он возвращался в библиотеку в Ледяных Владениях. Но на этот раз его занятия были прерваны.
        Дверь в библиотеку открылась, и в помещение вошли несколько мужчин. Сперва Коун даже глаза не поднял от своих записей, будучи поглощенным описанием ясновидения с использованием тепловой дисперсии.
        А затем кто-то выхватил его книгу.
        - Это что еще такое? - Обидчик - высокий, красивый и вдобавок еще и куурец - пролистал книгу. - Ты действительно пишешь об урожайности сельскохозяйственных культур?
        Брат Коун встал, одновременно пряча Сердце Мира под аголе. Он узнал сэра Орета, и сердце его оборвалось. Остальных мужчин он не знал, но понимал достаточно, чтобы распознать членов королевской семьи - за исключением бледнокожего молодого человека, выглядевшего йорцем-полукровкой.
        - Прошу прощения. - Брат Коун низко поклонился. - Но я работаю над исследованиями по просьбе Релоса Вара. - Он вообще не писал об урожаях, но одно из самых ранних заклинаний, которым Коун научился, заключалось в том, чтобы прятать записи за иллюзией разной скучной чепухи, и он часто пользовался этим заклятьем.
        - О, посмотри, какой он ручной, Дарзин, - хохотнул сэр Орет. - Этот жрец - прислужник Джанель Теранон, которую убил Релос Вар. Его держат в заложниках, чтобы Джанель себя хорошо вела.
        - Больше об этом можно не беспокоиться, - сказал молодой йорец. - Какая грустная шутка - получить гаэш ни за что.
        Дарзин закатил глаза:
        - Эксидхар, мы должны поработать над твоей деликатностью.
        Брат Коун похолодел:
        - Простите, господа, но я не понимаю, о чем вы.
        - О, ничего, - по-прежнему ухмыляясь, сказал сэр Орет. Затем он скрестил руки на груди и сделал вид, что поежился: - Бр-р-р.
        Остальные засмеялись.
        Страх брата Коуна грозил перерасти в масштабную панику.
        - Вы намекаете, что с графом Толамер что-то случилось?
        Сэр Орет сказал:
        - Она больше не граф. Она даже не джоратка. - Он ухмыльнулся: - Она ничто!
        - Освободи нам комнату, - приказал Дарзин. - Мы пришли сюда в поисках уединения.
        Брат Коун наклонился, чтобы собрать свои вещи, но Дарзин прикрыл ладонью его кисти:
        - Проваливай.
        Брат Коун выпрямился, протянув руку к вещам:
        - Конечно, мой господин. Но мне это понадобится. Релос Вар ждет.
        Дарзин взглянул на книгу, а затем перевел взгляд на огонь.
        - Пожалуй, нет. - А затем, ухмыльнувшись, швырнул книгу в огонь.
        Брат Коун бросился за нею, но член королевской семьи Де Мон вцепился ему в плечи, удерживая.
        - Это нужно Релосу Вару? Похоже, тебе придется сказать ему, что ты споткнулся и книга упала в огонь. Ты такой неловкий!
        Брат Коун перестал сопротивляться. Член королевской семьи хотел увидеть именно это, а потому брат Коун выпрямился и поклонился Дарзину Де Мону:
        - Благодарю вас, мой господин.
        Дарзин растерянно заморгал:
        - Что? Э-э… Разве оно не было тебе нужно?
        - О да, милорд. Очень сильно нужно. И когда я скажу Релосу Вару, что случилось, он поймет, что я говорю правду. Но вы преподали мне ценный урок о важности отказа от материальных вещей - пусть даже и книг. На этих страницах нет ничего, что нельзя было бы воссоздать заново. Так что спасибо, что напомнили мне об этом. - Он снова поклонился[223 - Я думаю, что превращение Дарзина в ил принесло бы больше эмоционального удовлетворения, но, вероятно, в том, чтобы сбить его с толку, тоже есть свои преимущества.].
        Дарзин выглядел озадаченным. В конце концов мужчина просто закатил глаза:
        - Как бы то ни было, убирайся.
        Брат Коун отправился на поиски Турвишара.

* * *
        Стоило только Турвишару открыть дверь в свои апартаменты, как брат Коун ворвался внутрь и, не давая тому сказать ни слова, выпалил:
        - Я думаю, они что-то сделали с Джанель.
        - Подожди. О чем ты говоришь?
        Брат Коун попытался успокоиться. Из всего, что он знал, получалось, что Джанель уже мертва. Но если Релос Вар был прав…
        Если Релос Вар был прав, Джанель должна была жить. Они все нуждались в том, чтобы она жила.
        Он покачал головой:
        - Я писал свои заметки в южной библиотеке, когда один из членов королевской семьи Де Мон прервал меня. Дарзин со спутниками. И как мне ни грустно это говорить, среди них был и сэр Орет…
        - Волчата.
        Брат Коун запнулся:
        - Что?
        - Мы называем друзей Эксидхара Волчатами. Тот факт, что Дарзин оказался среди них, меня нисколько не удивляет. Он тоже совершенно не повзрослел. - Турвишар приподнял бровь: - И что они делали?
        - И Эксидхар, и сэр Орет сказали весьма неприятные вещи, намекая при этом, что Джанель в опасности - где-то, где очень холодно.
        - Я так понимаю, ее оставили с женами. - Турвишар рассмеялся. - Думаю, там достаточно холодно.
        - Нет, вы не понимаете. Я использовал Сердце Мира, чтобы осмотреть каждое пламя во дворце. Ее здесь нет. Я не могу ее найти.
        Турвишар перестал улыбаться.
        Через мгновение он спросил:
        - Возможно ли, что она сбежала?
        Брат Коун моргнул. Эта мысль не приходила ему в голову. Да, это было возможно. Она могла бы сбежать. Джанель могла уйти в любое время. У нее не было гаэша.
        Он покачал головой:
        - Нет. Она бы не… она бы не оставила меня.
        - Ты так уверен?
        Брат Коун кивнул:
        - Уверен. И они не были бы такими самодовольными, если бы это случилось. Произошло что-то плохое, и они были в этом замешаны.
        - Давай найдем Достопочтенного.
        43: Огненные пещеры
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ДЕ МОН ОБНАРУЖИЛ, ЧТО ТАЛИСМАНЫ ДЛЯ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ МОЖНО ДЕЛАТЬ… ПРОТИВ ИХ ВОЛИ
        - Дарзин всегда такой очаровашка? - сказал Кирин, покачав головой.
        - Торра, - сказала Джанель.
        - Да, - согласился он. - Определенно торра. - Он усмехнулся.
        - Похоже, он настоящий победитель. - Нинавис зевнула и глянула на свою кружку. - Я, наверное, сварю еще кофе. - Она ушла на кухню.
        Джанель, нахмурившись, смотрела ей вслед. Кирин не мог сказать, была ли она недовольна Нинавис или просто расстроена.
        - С тобой все в порядке? - все равно спросил он, сжав ее руку.
        - Мы ждем не Турвишара, - внезапно сказала Джанель, - а Релоса Вара.
        Весь стол на секунду ошеломленно затих.
        Кирин отдернул руку.
        - Джанель! - Брат Коун встал. - Мы ведь пытались объяснить контекст…
        А Дорна добавила:
        - Возможно, теперь я бы не…
        - Тихо! - рявкнула Джанель и повернулась к Кирину: - У нас больше нет Хоревала. Я владела им совсем недолго, но затем Релос Вар вернул его себе. Поэтому мы заключили сделку: если я смогу убедить тебя помочь нам убить Мориоса, он отдаст Хоревал. Нам нужны оба орудия, чтобы закончить работу. - И тихо добавила: - Я должна была тебе это сказать.
        Кирин не знал, что и думать, но выражение лица Джанель не оставляло сомнений в том, что она говорила серьезно. Она действительно планировала предать его.
        Или, по крайней мере, то, что она собиралась сделать, весьма походило на предательство.
        Он встал со стула, не зная, что ему делать, и понимая лишь, что должен сделать хоть что-то.
        - Кирин, пожалуйста…
        Он повернулся к ней и указал на потолок:
        - Если ты и Вар работаете вместе, почему моя злобная дочь из прошлой жизни сейчас болтается снаружи? Или она нужна лишь для того, чтобы я не сбежал отсюда?
        - Вар, должно быть, догадался, что я расскажу Джанель об отце Зайхере, - задумчиво протянул брат Коун. - Теперь, когда гаэш уничтожен, ничто не мешает мне сказать правду.
        - А значит, я бы тоже рассказала правду. Но Релос Вар не знает, что Турвишар работает вместе с нами, - объяснила Джанель. - Мы оставили его в Атрине в качестве подстраховки[224 - Если подумать, мы действительно должны были предположить, что они будут работать вместе.]. И в тот момент, когда Турвишар увидит, что хоть что-то намекает о приближении Мориоса, он откроет портал к нам.
        - Так… с помощью Турвишара я мог уехать отсюда в любое время?
        - Подожди, мы все могли уехать отсюда в любое время? - Дорна казалась такой же удивленной.
        Кирин не обратил никакого внимания на старуху, продолжая пристально глядеть на Джанель.
        - Скажи мне, что ты не знала, что Релос Вар собирался прислать Эйан’аррик, чтобы та держала нас в ловушке.
        - Клянусь, я этого не знала, - сказала Джанель. - Я даже не представляла, что Эйан’аррик вернулась к жизни. Релос Вар утверждал, что это произойдет, но я понятия не имела, что это займет так мало времени.
        Кирин стиснул зубы, борясь с гневом.
        - И я должен тебе доверять? Вы передали Релос Вару, где я нахожусь. Он мне не друг, Джанель. Его намерения по отношению ко мне совершенно ужасны!
        Джанель глянула на него, явно собираясь начать спорить, но вместо этого лишь вздохнула:
        - Не имеет значения, каковы они. Он фермер, разводящий скот. Фермеру может понравиться свинья - и он даст ей имя, будет гладить, накормит лакомствами, - но осенью она все равно увидит топор. Даже если бы он любил тебя, даже если бы он любил меня, это не помешало бы ему убить нас, если бы он почувствовал, что это необходимо.
        - Конечно, и когда придет время для бойни, ни одна свинья не будет вспоминать о том, что ее любили.
        - Но, - сказал Коун, - я узнал его достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что он не убивает без необходимости. Пророчества явно подразумевают, что Мориос будет побежден - нет причин думать, что Релос Вар не захочет помочь нам достичь этой цели.
        - О, от этой мысли мне намного лучше, - огрызнулся Кирин. - А хотя нет, подожди, ненамного.
        - Коун, отправь сообщение Турвишару. Скажи ему, чтобы он открыл врата, чтобы Кирин мог уйти. - Джанель потерла виски и покосилась на стойку бара.
        - Но… - Глаза Коуна расширились. - Этот… дракон. В Атрине сейчас четверть миллиона людей…
        - Обманывать Кирина, чтобы он помог нам под ложным предлогом, было ошибкой. Я не знаю, почему я когда-либо думала иначе.
        - Наверное, из-за четверти миллиона человек, жеребенок, - сказала Дорна.
        Звезда изогнула бровь:
        - Ты бежишь?
        - О, хоть ты не начинай! - Кирин уселся обратно и помахал Коуну, когда жрец вытащил Сердце Мира из-под аголе. - Убери его. Я остаюсь.
        Джанель заморгала.
        - У меня четыре причины на это, - сказал он, допивая последний глоток холодного кофе. - Во-первых, я пришел сюда, чтобы найти тебя, и хотя я не в восторге от того, что тут происходит, без тебя я не уйду. Во-вторых, потому что, гори все в Аду, если я сбегу от Релоса Вара, когда у меня есть Погибель Королей. Это он должен скрываться от меня. В-третьих, потому что я буду чувствовать себя настоящей задницей, если Мориос действительно существует и я просто оставил всех этих людей умирать.
        - А четвертая? - спросила Джанель.
        Он поморщился:
        - Ты не можешь просто оборвать свою историю на этом. Я должен знать, что будет дальше.
        Хоть Джанель и не рассмеялась, но рассказ продолжила.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЛЕДЯНЫХ ВЛАДЕНИЙ, ЙОР, КУУР
        - ЭТО МОИ ВЛАДЕНИЯ! - рявкнула Эйан’аррик. - ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ, НАРУШИТЕЛЬНИЦА!
        Она казалась гораздо больше, чем я ее запомнила. Белая, светящаяся, с безумно голубыми глазами, цвет которых перекликался с голубизной и прозеленью ее живота, покрытого чешуей, мерцавшей пастельными оттенками, похожими на наползающие друг на друга ледяные глыбы. Эйан’аррик ослепляла своим блеском и при этом все же отбрасывала темную тень. Наверху, едва заметный среди вихрей затихающей бури, виднелся мерцающий замок. Когда Чертхог строил свой дворец, он срубил вершину горы, построив гигантскую пирамиду из хрусталя и мрамора, искрящуюся на солнце.
        Где-то там, наверху, Вейсижау, решив оставить меня умереть на ледяном холоде, сбросила меня с балкона, так что я соскользнула вниз по склону, подобно куче ненужного мусора.
        И каким-то образом я пережила падение и холод, хотя в принципе я предполагала, каким образом мне это удалось.
        Но невосприимчивость к холоду не означала, что я выживу, если меня разорвут когти размером с половину моего роста.
        - Мне очень жаль! - крикнула я в ответ, потому что не знала, что еще сказать. - Здесь есть где-нибудь тропинка обратно в город? Я немедленно уйду.
        Она посмотрела на меня безумными лазурными глазами, ее губы растянулись, и она распахнула пасть. Через несколько мгновений она сделает то, о чем я весьма пожалею.
        Я нырнула в сторону, пытаясь найти укрытие - и в тот же миг со стороны Эйан’аррик ударил поток холодного воздуха и льда. Я вздрогнула, едва избежав ужасной участи быть скованной во льду. Мне стало холодно. Впервые с момента пробуждения я по-настоящему почувствовала холод, дрожь пробрала меня до костей.
        Когти врезались в лед, прорезая в нем огромные борозды, и земля дрогнула и затрещала.
        Огонь, подумала я. Мне нужен огонь.
        К сожалению, мне совершенно нечего было поджечь, кроме насквозь промокшего платья. Вейсижау забрала все мои драгоценности, от пояса до украшенных драгоценными камнями заколок для волос. Мы стояли на горе, состоявшей из замерзшей воды, бесполезной в качестве топлива.
        Так что у меня был бы один шанс, но и воспользовавшись им, я могла лишь надеяться, что получится ее отвлечь.
        Стащив с себя платье, я подбросила его в воздух. Наряд застыл ледяной коркой, стоило ему перестать соприкасаться с моей кожей, но сейчас это не имело никакого значения: я заставила его вспыхнуть.
        Драконица удивленно отпрянула и вздрогнула. И пока она потрясенно моргала, я рванула прочь.
        И в тот же миг я споткнулась и заскользила вниз по гладкому крутому склону. Уверена, сейчас я представляла собой совершенно смехотворное зрелище - абсолютно голая и без оружия. И совершенно уязвимая.
        Именно поэтому бег и показался мне такой прекрасной идеей.
        Арасгон бы гордился мною. И Дорна тоже.
        У подножия горы ледник соединялся с расщелиной. Я надеялась, что она будет слишком узкой, так что драконица не сможет пролезть за мной. Хотя даже в этом случае оставалась опасность, что она дыхнет на меня метелью.
        Но разве мне было что терять?
        Слыша за спиной крики Эйан’аррик, я вдруг поняла, что, возможно, у Ксалторат была веская причина расстраиваться. Умереть здесь, ничего не добившись, было очень легко. То, что я каким-то образом до сих пор была жива, было настоящим чудом.
        Я бросилась в расщелину, и в тот же миг меня накрыла тень Эйан’аррик. Драконица отставала от меня всего на несколько секунд. Я споткнулась и закричала от боли, когда острый осколок льда распорол мою голень, лишний раз доказав, что у меня нет особого иммунитета к обычным повреждениям.
        Эйан’аррик попыталась достать меня когтями, но расщелина действительно оказалась слишком узкой для нее. От ее ударов лед крошился и летел в разные стороны, а потом и вовсе полетели искры, когда драконица начала биться о гранит. Я попятилась, оставляя за собой потеки крови, смешивающейся с талой водой.
        А затем атаки вдруг прекратились. Я услышала, как захлопали крылья, когда она улетела.
        Я ждала.
        Я не собиралась выходить наружу, чтобы убедиться, что она улетела. Я же не дура. Так что я, голая и дрожащая от холода, который убил бы большинство людей, просидела в пещере несколько минут, прислушиваясь.
        А потом я услышала раздавшиеся позади меня шаги. И увидела мерцание теплого света, отбрасывающего тени на стену пещеры передо мной.
        Я заставила себя скорчиться.
        В пещеру вошла женщина, державшая в одной руке фонарь, а в другой - длинный изогнутый ятаган. Ее смуглая кожа была сине-серого оттенка, а черные волосы заплетены в толстые, свалявшиеся косы. Из одежды на ней была лишь кольчуга с пластинчатым панцирем. Женщина казалась хорвешкой, но, что еще более примечательно, казалось, что она вмерзла в лед, так что на лице осталась корка, а на темных ресницах блестели снежинки.
        А еще она выглядела очень мертвой, но это, казалось, не доставляло ей ни малейшего неудобства.
        - Итак, - сказала женщина. - И кого ж мне сегодня притащила крошка Эйан? Это место весьма небезопасно для вас, юная госпожа. - Она улыбнулась. - Хотя то, что ты до сих пор жива - большое достижение. Особенно в таком наряде[225 - Или, точнее, совсем без наряда.].
        - Кто… - Я попыталась заговорить и почувствовала, как застучали зубы: - К-кто ты?
        Мертвая женщина жестом пригласила меня следовать за ней.
        - Я Ксиван Каэн. Думаю, нам стоит подыскать тебе какую-нибудь одежду.
        - Я думала… - Следуя за женщиной все глубже в расщелину, которая фактически превратилась в прекрасный вход в пещеру, состоявший уже не изо льда, а из сплошной скалы, я прочистила горло и попыталась снова: - Мои извинения. Я думала…
        - Дай-ка я угадаю. Кто-то сказал тебе, что герцогиня Ксиван Каэн умерла. - Ксиван пожала плечами: - И они ведь тебе не солгали? Кстати, кто ты? - Она вытащила шарф из-за пояса. - Это тебе для ноги.
        - Джанель Теранон, - сказала я, потирая руки. - И спасибо тебе. - Наклонившись, я очистила неглубокую рану, а затем повязала шарф вокруг ноги. Конечно, мне нужно было как следует перевязать ее, но сейчас на это не было времени.
        - И что ты здесь делаешь? Признаюсь, я не возражаю против посетителей, просто раньше с этой стороны пещер никто не приходил. Тебе повезло, что звук эхом разносится по туннелям.
        - Боюсь, одна из же… - Я закашлялась.
        - Одна из жен герцога. Я знаю, что он женился на других. - Кажется, это ее совершенно не обрадовало.
        - Верно. Честно говоря, я понятия не имею, почему она это сделала. Она просто выяснила, что я… - Я замолчала, будучи не уверенной, что могу все рассказать.
        Ксиван подняла бровь:
        - Тебе следует научиться заканчивать свои мысли. Она выяснила - что?
        Я глянула на нее. Она была хорвешкой. Точнее, мертвой хорвешкой, убитой йорцами. А потому она вряд ли будет испытывать по поводу моего «незамужнего статуса» те же чувства, что и йорцы.
        - Она узнала, что на самом деле я не замужем. А потом она одурманила меня и выбросила наружу, чтобы я замерзла насмерть. Хотя я на самом деле не понимаю почему.
        - Интересно, - сказала Ксиван. - И за кем же ты на самом деле не замужем?
        Я прочистила горло:
        - За Релосом Варом.
        Она усмехнулась:
        - Ах да. Релос Вар. Я знаю его с давних пор. На самом деле я в долгу перед ним за это, - Ксиван обвела себя рукой с ног до головы.
        - Я думала, йорцы…
        - О нет. Вар не убивал меня. Он вернул меня к жизни или что-то в этом роде. И в придачу купил себе герцога. - Она нахмурилась: - Я знаю, почему тебя оставили снаружи. - Она остановилась. - Похоже, одна из жен моего мужа - приверженка королевы-колдуньи Сулесс.
        - Не поняла?
        Она наклонилась ближе:
        - Ты нарочно это делаешь? Ты очень… теплая.
        Я беспомощно развела руками:
        - Я ничего не делаю.
        - Как интересно. - Ксиван посмотрела на свет фонаря, отбрасывающий блики на стены пещеры. - В старые времена, до того как мы, куурцы, прибыли сюда, у королевы-колдуньи Сулесс было взаимопонимание со своими приверженцами. Она могла исполнить любое их желание, но лишь в том случае, если они принесут ей в жертву незамужнюю девушку. Обычно женщина приносила в жертву дочь, но с технической точки зрения жертва не обязательно должна была быть родственницей.
        - Я не чувствую себя принесенной в жертву, - призналась я.
        Но затем вспомнила, как слышала улюлюкающий смех гиен, и задумалась. Что бы произошло, если бы Эйан’аррик не прибыла?
        - Разве ты не рада, что Сулесс мертва? - Ее взгляд был задумчивым. - Но искоренить религию очень трудно. Люди по-прежнему соблюдают старые обычаи, считают гиен и медведей священными, потому что Сулесс и Чертхог утверждали, что эти животные - их символы. Люди стремятся при первой же возможности выдать своих дочерей замуж, хотя при этом они, вероятно, даже не помнят, что когда-то эта практика проистекала из желания уберечь девушек от того, чтобы их отдали королеве-колдунье - принесли в жертву, а затем использовали против них самих.
        - Это варварство. Позволь мне угадать - жертв оставляли на холоде.
        - Да, и их ждали снежные гиены или что похуже. Сулесс пожирала младенцев. Спроси любого. Хотя я в этом, конечно, сомневаюсь. В старинных историях не говорится, откуда взялись матери-колдуньи. Видишь ли, у Сулесс раньше были такие жрицы-колдуньи, разумеется, которых она творила из снега и отдавала замуж за вождей, которые ей нравились.
        Я усмехнулась:
        - Творила из снега?
        - Сейчас мне кажется, что она забирала всех этих принесенных в жертву девочек и сама воспитывала их, а затем отправляла обратно в кланы в качестве своих блюстительниц и тайной полиции. В конце концов, если бы Сулесс действительно могла создавать колдуний из замерзшей воды, Йор бы не проиграл в войне.
        - И что же тогда случилось с матерями-колдуньями? - Я вспомнила, как Байкино говорила, что Вирга была последней.
        - Разумеется, их всех убил Куур. - Она махнула рукой: - Декады и декады назад, задолго до твоего рождения.
        - Но если матери-колдуньи были уничтожены декады назад, то кто показал Вейсижау, как принести меня в жертву?
        - Так это она сделала? - Она улыбнулась. - Я ведь могу ошибаться. Может быть, тебя просто выбросили наружу, чтоб ты замерзла насмерть, потому что Вейсижау приревновала, но ты ведь говоришь, что ее заинтересовал именно твой девичий статус. У нее явно были не те же причины, что могут быть у мужчины, хотя, возможно, я спешу с выводами. Прижмись к стене слева. И что бы ты ни делала, старайся держаться как можно дальше от правого прохода…
        - Почему? Что там внутри? - Лучи фонаря отбрасывали длинные тени.
        - Смерть. - Она указала туда, где пещера переходила в небольшую комнату. Возле правого прохода повис синий дым.
        Я выпрямилась:
        - Я видела этот дым раньше.
        - Тогда ты знаешь, насколько это опасно. - Она указала в левый, ведущий вниз туннель: - Этот путь безопасен.
        Я шагнула влево. Мне не нужно было объяснять, что от правого прохода надо держаться как можно дальше. Я узнала колдовской дым, с которым мы столкнулись в Мерейне.
        Чем дальше мы шли, тем удобнее становилась тропинка.
        - Держись левее. Мы проходим еще одну опасную пещеру.
        Мы прошли по узкому уступу, обрывающемуся справа в зияющую тьму. Вряд ли я бы смогла заглянуть в эти глубины, но там, внизу, что-то светилось. Я увидела стелющийся по земле голубой дым, вьющийся среди заброшенных руин.
        Затем мое внимание привлек сам источник света.
        Это было копье.
        Золотое копье, лежавшее на подставке в центре пещеры.
        - Что это? - Я вдруг поняла, что остановилась, чтобы лучше рассмотреть.
        Хоть я притворялась невежественной, но я прекрасно узнала копье, которое показала мне Таэна. И как только я найду способ украсть Хоревал, я покончу с самой легкой частью своей миссии.
        Ложных иллюзий относительно того, насколько сложно будет убить дракона, у меня не было[226 - А иногда это вообще невозможно сделать. Я не уверена, что некоторых драконов вообще можно убить, и точка.].
        - Более медленная смерть по сравнению с предыдущей пещерой, - сказала Ксиван, то ли проигнорировав мой вопрос, то ли неправильно его поняв. - Я единственная, кто может дойти туда, не упав замертво, поскольку я уже мертва. Если тебя не убьет дым, то это сделает камень.
        Я оглянулась на нее:
        - Камень? Что ты имеешь в виду?
        - Это проклятие, которое придумала Академия, когда оказалось, что йорцев очень сложно выкопать из их пещер. Они изменили сами пещеры, сделав их ядовитыми. Это чем-то похоже на поджог замка, вынуждающий всех покинуть осажденный город. Если, конечно, не считать, что замок будет продолжать гореть столетия спустя.
        У меня пересохло в горле.
        - Сколько людей здесь жило?
        - Тысячи, - ответила она. - И это всего лишь одна пещерная система. По всему Йору стали непригодными для жизни сотни таких.
        Я в ужасе смотрела на все это. Здесь, как и в Мерейне, голубой дым застилал пол, усеянный мертвецами.
        Она положила холодную руку мне на плечо:
        - Мы не должны задерживаться. По крайней мере, не здесь.
        Я позволила ей увести меня. Проход выглядел старым, прочным и казался мне весьма комфортабельным учитывая любовь джоратцев к землянкам. Мы шли в самую глубину горы - от отравленных пещер, где когда-то жили йорцы, пришлось идти не меньше получаса. И к тому моменту, как туннель вновь привел нас в пещеру, воздух ощутимо потеплел.
        Эта большая пещера была поделена на секции, а пол был гладко отполирован. Как я поняла, это все были жилые секции, хотя я понятия не имела, нужны ли они вообще Ксиван. Спала ли она когда-нибудь? Ела ли что-нибудь?
        И если ела, то что именно?
        Как оказалось, пещера была занята. В одной из секций кто-то нарисовал на полу круги, расставил деревянные манекены, и именно с этими мнимыми врагами сражалась деревянным мечом молодая красивая девушка. Изредка она останавливалась, чтобы поправить опору, а потом вновь принималась за занятия. Незнакомка была одета в практичные брюки и свободную рубашку и, как и Ксиван, казалась хорвешкой.
        Но, в отличие от Ксиван, она выглядела живой.
        - Вот мы и пришли, - сказала Ксиван. - Дом, милый дом… Такой, какой есть.
        Едва Ксиван заговорила, как тренировавшаяся девушка остановилась и оглянулась на нас. Стоило ей заметить нас, и ее подернутые влагой карие глаза расширились, а я покраснела. Я впервые с тех пор, как вошла в пещеры, почувствовала себя неловко из-за своей наготы.
        - Талея, - сказала Ксиван, - у нас гостья. Давай найдем ей что-нибудь из одежды и пойдем поднимем шум наверху. Это будет весело.
        44: Суд истины
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ПОНЯЛ, ЧТО ТОСКУЕТ ПО ДОМУ
        Нинавис вернулась из кухни с кофейником.
        - Что я пропустила?
        - Все это ловушка, устроенная Релосом Варом, и я все равно убью его, а жена герцога Каэна мертва, но по-прежнему жива. - Кирин выхватил у нее кофейник и налил себе напитка.
        - Ты рассказала ему о Релосе Варе? - Нинавис повернулась к Кирину: - И ты все еще здесь?
        - Ты что, шутишь? Упустить шанс точно узнать, куда он направился дальше?[227 - Честно говоря, неплохой способ взглянуть на это. Но все равно глупый.] - Кирин повернулся к Джанель: - То есть Ксиван Каэн - вампир, как Гадрит?
        - Похоже на то, - признала Джанель. - По крайней мере, мне так кажется. Хотя она меньше пользуется колдовством.
        - Это уже хоть что-то, - сказал Кирин.
        - Не знаю, - сказала Джанель. - Она потрясающе владеет мечом.
        - Опять же, зачем тебе знать магию, если ты можешь поглотить чью-нибудь душу? - спросил Коун, а затем вновь принялся за чтение.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Стражники втолкнули брата Коуна в огромный зал, и жрец рухнул на колени.
        - Это действительно необходимо? - спросил Турвишар Де Лор.
        Коун вытер кровь с губ и попытался встать. Охранник, которому явно больше нравилось, когда Коун лежал, ткнул его древком копья, заставив жреца вновь упасть ниц.
        Брат Коун должен был догадаться, что его первым и заподозрят в пропаже Джанель.
        Сейчас жрецу было не до того, чтобы любоваться геометрическим совершенством большого зала. В воздухе пахло морозной свежестью. Коуну даже показалось, что он вышел из собора навстречу зиме и снегу в ясный зимний день.
        Если, конечно, не считать толпы йорцев, решивших с ним разобраться.
        Если, конечно, не считать герцога, стоявшего возле гигантского очага, расположенного в центре. Сердце Коуна оборвалось, когда он понял, что ни Релос Вар, ни Сенера не присутствуют.
        Он рассчитывал, что, если они будут здесь - и Сенера воспользуется Именем Всего Сущего, - это подтвердит его невиновность. Они ведь легко могли докопаться до истины.
        - Мы проверили все комнаты, ваша светлость, - сказал охранник. - Ее нет во дворце.
        Герцог нахмурился:
        - Кто в последний раз видел Джанель? - обратился он к женщинам, стоявшим чуть в стороне.
        Вперед вышла ровесница герцога:
        - Вейсижау приветствовала Джанель по ее возвращении.
        Женщина помоложе - предположительно Вейсижау - резко повернула голову, глядя на говорившую, а затем шагнула вперед:
        - Я ушла после того, как Сегра принесла ей еду, муж мой, но я должна сказать, что Джанель казалась несчастной. Возможно ли, что она не хотела здесь находиться? Этот юноша - колдун, не так ли? Разве он не мог помочь ей сбежать?
        Брату Коуну потребовалось несколько секунд для того, чтоб понять, что под юношей имели в виду его.
        - Я не…
        Стражник дал ему пощечину.
        Брат Коун поднес руку к лицу. Челюсть тупо пульсировала от боли.
        - Пусть он говорит, - приказал герцог.
        Брат Коун вновь попытался встать и почувствовал прикосновение чужой руки - Турвишар шагнул вперед, чтобы помочь ему.
        - Спасибо, - пробормотал он.
        - Не за что.
        Брат Коун вытер кровь с губ своим аголе.
        - При всем моем уважении, ваша светлость, я не видел графа по крайней мере… - На него как затмение нашло. День прошел? Два? Сколько всего? Он запутался. - И я не в состоянии даже предположить… э-э … - Он запнулся. - Побег просто невозможен.
        - Для тебя, - сказал герцог Каэн, - но, возможно, не для нее.
        - Может быть, она выбралась из окна, - предположила Вейсижау.
        - И что? - спросил Турвишар. - Спустилась по стене замка во время снежной бури, одетая в одно лишь платье? Я сомневаюсь, что она была достаточно сильна, чтоб карабкаться по стенам в зимнем снаряжении.
        - Вы оба волшебники, - огрызнулась она. - Что вы с ней сделали?
        - Нас не пускают в ваши апартаменты!
        - Довольно! - раздался голос герцога.
        Все притихли. Каэн шагнул вперед, стук шагов по каменному полу отдавался эхом. Наконец он остановился перед несколькими мужчинами - теми самыми, что присутствовали, когда Дарзин Де Мон сжег дневник брата Коуна. Сам Дарзин, очевидно, вернулся в Столицу.
        - Сын, - обратился герцог к Эксидхару, - ты имеешь к этому какое-нибудь отношение? Я понимаю, что эта женщина смутила тебя, но она важна для моих планов.
        - Жрец, вероятно, лжет, - прервал его сэр Орет. - Он всегда защищает ее… - Рыцарь встретился взглядом с герцогом и оборвал речь на полуслове.
        Каэн снова обратил свое внимание на сына.
        Брат Коун обнаружил, что затаил дыхание. Если Эксидхар или кто-то из его друзей был замешан в исчезновении Джанель, то Эксидхар, скорее всего, сознается. А вот если он убедит своего отца в том, что у брата Коуна слишком развито воображение или, что еще хуже, жрец прикрывает побег Джанель, у того будут большие неприятности.
        О, Коуна трясло при одной мысли о том, чем это может для него закончиться, не говоря уже о том, чем это могло уже закончиться для Джанель.
        - Итак?
        Эксидхар моргнул, а затем бросил панический взгляд на своих друзей.
        - Отец, я… - Он облизнул губы. - Я в этом не замешан, клянусь. Я не знал… - Он взглянул на жен.
        Герцог вздохнул:
        - Ты имеешь в виду, что ты не знал, но твои друзья знали, - а затем внезапно схватил сэра Орета за лаэвос.
        Рыцарь попытался схватиться за меч - и обнаружил, что полдюжины солдат уже наставили на него обнаженные мечи.
        - Мне не составит большого труда, всадник, - сказал герцог, - вышвырнуть тебя прямиком в бурю. Вдобавок ты здесь новенький, так что мой сын не понесет никаких потерь, если я убью тебя. Так что расскажи мне все.
        Сэр Орет не колебался:
        - Это была идея Дарзина Де Мона, мой господин. Розыгрыш, и ничего больше. Он сказал, что холод ее не побеспокоит, потому что она огенра из Дома Де Тал.
        При этом признании все собрание разразилось возмущенным ропотом. Брат Коун тоже почувствовал гнев, но совсем по другим причинам. Джанель действительно была устойчива к холоду, но Дарзин Де Мон не мог этого знать. Он скорее должен был предположить обратное - потому что Королевские Дома не учили женщин магии.
        Это означало, что Дарзин Де Мон попытался походя убить Джанель. Если, конечно, предположить, что сэр Орет не лгал. Ведь это с самого начала могла быть идея самого рыцаря.
        - И как вы проникли в покои жен? - требовательно спросил герцог: - Конкретней.
        И в этот момент закричала женщина.
        И все обернулись к главному входу.
        В зал вошла мертвая женщина.
        Она могла бы казаться весьма красивой, если бы не была столь явно безжизненной.
        Эта женщина казалась ожившим трупом, на долгие годы оставленным на льду. Застывшие голубые кристаллы намерзли на ее кожу, подобно крошечным драгоценным камням. Лед и холод иссушили ее плоть.
        Она не была йоркой. Для этого ее кожа выглядела слишком темной. Ее волосы напоминали змей, покрытых чешуей из черной шерсти и стянутых сзади серебряными булавками и кольцами. Она была одета так, словно готовилась к битве - вся в серебре кольчуги и сверкающей стали. Казалось, при дворе герцога она была совершенно излишней.
        Но ее манеры могли вызвать зависть любого государя.
        За ней следовали две женщины, служанки королевы войны.
        И одной из них была Джанель.
        В огромном зале воцарилась потрясенная тишина.
        Ксиван Каэн, мертвая, но не умершая герцогиня Йора, расхохоталась.
        - О, муж, - ухмыляясь, сказала она. И от того, что между черепом и кожей оставалось слишком мало ткани, улыбка ее казалась еще ужаснее. - Неужели они так быстро забыли меня?
        - Прошло много времени, любовь моя, - сказал герцог Каэн.
        Выхватив меч, Ксиван обвела им собравшихся придворных, а затем вновь вложила в ножны.
        - Неужели вы думали, что сможете удержать меня лишь потому, что убили меня? Думали, что это будет так легко?
        - Ксиван, ты решила вернуться? - Казалось, увидев ее, Каэн ни расстроился, ни удивился. - Ты же знаешь, я всегда хотел, чтобы ты была здесь, а не в этих проклятых пещерах.
        Она усмехнулась:
        - Да, и я скучала по тебе и по Эксидхару. Мне нужно было время, чтобы все обдумать.
        - Прошло пятнадцать лет, - напомнил ей Каэн.
        - Кто же знал, что мне будет так трудно смириться с тем, что меня убили? Опять же, я не думала, что ты будешь счастлив со мной, если я уничтожу весь твой двор. Хотя мне очень этого хотелось.
        - А теперь?
        Она склонила голову набок:
        - Я здесь, не так ли?
        Он подхватил ее на руки и закружил вокруг себя, а потрясенная толпа отшатнулась назад в плохо скрываемом ужасе от этого проявления привязанности.
        Одна из жен упала в обморок - или как минимум притворилась.
        Брат Коун, которого больше не охраняли, направился к Джанель.
        Она вцепилась ему в руку:
        - О, слава Восьми, что с тобой все в порядке. - Она коснулась его лица: - Хотя с этими синяками надо будет что-то сделать.
        - Я беспокоюсь о вас. У вас идет кровь. - Он взглянул на другую женщину. - Если вы не возражаете, я осмотрю ее ногу.
        - Пожалуйста. - Ее спутница, тоже хорвешка, глянула мимо него и помахала кому-то рукой, словно приветствуя друга, которого давно не видела.
        Турвишар, понял он. Она махала Турвишару. Он повернулся к Джанель:
        - Как это?..
        - Я споткнулась на льду, - объяснила Джанель, - когда убегала от Эйан’аррик.
        Поскольку разговаривали лишь герцог и герцогиня, да и то они давно перешли на шепот, то слова Джанель с совершенной ясностью разнеслись по всему залу.
        Герцог вновь обратил внимание на Джанель:
        - И почему ты оказалась на льду?
        - Вам следует об этом спросить Вейсижау, - ответила Джанель.
        Жена, о которой идет речь, спешила прочь, перебирая ногами с похвальной энергией. Это ее не спасло. Длинные ниспадающие платья - не особо хорошая одежда для бега. Солдаты поймали ее и подвели к герцогу.
        Ксиван, заломив бровь, глянула на женщину и снова повернулась к мужу:
        - Ты можешь поблагодарить Вейсижау за мое присутствие. Я более чем уверена, что она пыталась принести твою юную гостью в жертву Сулесс. Правда, интересно?
        Коун знал, что Сулесс, богиня колдовства и предательства, когда-то правила Йором вместе со своим мужем - богом-королем Чертхогом. Затем, после того как Куур вторгся сюда и завоевал Йор, империя объявила эти религии вне закона, что было весьма необычно для империи, как правило, весьма спокойно присоединявшей религии завоеванных земель к своим собственным.
        Хотя герцог Каэн мог ненавидеть империю, но нарушения этого закона он бы не потерпел. Хотя бы потому, что его собственный дед помог убить Сулесс и Чертхога. Поклонение любому из этих древних королей-богов было равносильно открытому бунту против самого Каэна, а не одного лишь Куура.
        И это вполне объясняло, почему выражение лица герцога Каэна стало хмурым. Мужчина подозвал жестом солдат:
        - Обыщите комнаты жен. Принесите все знаки ведьмы-королевы, какие только найдете. Живо.
        Быстро поклонившись, они выбежали из комнаты.
        - Пожалуйста! - Вейсижау бросилась на землю перед герцогом. - Пожалуйста, смилуйтесь! Я ношу вашего ребенка!
        По залу пронесся ропот.
        Выражение лица герцога стало холодным.
        - Вирга!
        Вперед, пошатываясь, вышла старуха, закутанная в грязные лохмотья.
        - Да, мой Достопочтенный?
        - Она носит моего ребенка?
        Зажав белого медвежонка под мышкой, Вирга направилась к женам. Подойдя, она схватила Вейсижау за подбородок и окинула женщину взглядом.
        - Она вынашивает ребенка, - сказала она. - Но не твоего.
        - Будь ты проклята! - отпрянув назад, выкрикнула Вейсижау. - Ты сука! Ты… - Она прижала руку к горлу, словно силилась что-то сказать и не могла.
        Вирга хихикнула, а затем хитро взглянула на герцога:
        - Ты бы хотел узнать, кто настоящий отец? Тебе это очень понравится.
        Взгляд герцога Каэна был настороженным.
        - Нет!
        - О, но это же…
        - Молчать! - рявкнул Каэн. - Больше ни слова, пока я не разрешу!
        Вирга зарычала, прижимая медвежонка к груди.
        Не обращая на нее внимания, герцог повернулся к Вейсижау:
        - Кто отец?
        Она вздернула подбородок:
        - Вы.
        - Правда?
        Вейсижау не ответила.
        Прошла минута, в зале стояла гробовая тишина.
        - И что мы сейчас делаем? - наконец спросила Ксиван Каэн. - Помимо того, что создаем неудобство для всего двора?
        - Мы ждем, - ответил герцог Каэн.
        - А, - кивнула она.
        Так что они ждали. И примерно через десять минут ушедшие ранее солдаты вернулись, неся сундук.
        - Ваша светлость! Вы захотите это видеть.
        Герцог оглянулся:
        - Что вы нашли?
        Мужчины поставили сундук на пол и открыли его. Брат Коун не мог видеть, что было внутри, но выражение лица герцога стало убийственным.
        - Где вы это нашли? - спросил Каэн.
        - В одной из удаленных комнат, ваша светлость. Дверь была не заперта.
        Герцог запустил руку в сундук и достал из него опаленный и покрытый замысловатыми узорами череп животного: судя по крепким, острым зубам - хищника. К челюстям были привязаны длинные ленты, украшенные бисером.
        Герцог Каэн показал череп толпе. Люди ахнули и потрясенно отступили назад. Вирга оскалилась.
        Брат Коун не понимал, что это могло значить. Судя по выражению лица Джанель и ее спутницы, также пришедшей с герцогиней, они тоже не знали. В отличие от йорцев.
        - Это маска для поклонения Сулесс? - спросил Турвишар. - Я никогда не видел ее вживую.
        Герцог Каэн не ответил, лишь, обернувшись, бросил суровый взгляд на своих многочисленных жен.
        - Это что, волчий череп? - прошептал Коун Джанель, хотя и сам не знал, почему решил, что та сможет ответить.
        - Я подозреваю, что это гиена, - прошептала она в ответ. - По-видимому, раньше они были священны для Сулесс. - И она бросила короткий взгляд на Виргу.
        - Кто установил этот алтарь? Вейсижау? Были ли другие? Кто из вас поклонялся ей? - Голос герцога разнесся по залу. - Поведайте мне.
        Тишина.
        Каэн швырнул череп обратно в сундук.
        - Убейте их всех! - Его голос дрожал от гнева. - А затем верните тела семьям.
        Стражники переглянулись.
        - Сир?
        - Вы что, оглохли? Я приказал убить моих жен.
        - Всех жен? - Глаза мужчин расширились.
        Герцог махнул рукой:
        - Неважно. Ксиван, они твои.
        Кто-то из жен скорчился, кто-то залился слезами. Еще несколько упало в обморок - на этот раз по-настоящему. Остальные вызывающе выпрямились.
        Коун задумался, не они ли поклонялись у самодельного алтаря королевы-ведьмы. Вейсижау была именно из них.
        Герцог заметил это:
        - Ты хочешь мне что-то сказать?
        Вейсижау покачала головой:
        - Ни слова, мой господин.
        Ксиван выглядела странно недовольной для той, кто и сообщил герцогу о случившемся. Она обвела взглядом комнату, словно надеясь найти другой выход, но, похоже, спорить с решением герцога не собиралась. Когда охранники шагнули к женам, она отступила в сторону.
        - Подождите! - вскрикнула Джанель.
        Герцог Каэн обернулся:
        - Да?
        - Я молю о пощаде.
        Брат Коун закусил палец, пытаясь заставить себя не вмешиваться. Он разрывался между гордостью и беспокойством.
        В зале вновь воцарилась тишина, герцог Каэн склонил голову набок:
        - Что ты сказала?
        - Я молю о пощаде, ваша светлость. - Джанель указала на сундук: - Откуда нам знать, кто в этом замешан? Ваши жены не единственные, кому разрешено входить в эти покои. Сенере не нужно было разрешение, чтобы войти. Может ли Вирга приходить и уходить, когда она пожелает?
        Герцог Каэн замер.
        - Да.
        Вирга за его спиной корчила ужасные рожи, но не проронила ни слова.
        - Так что, возможно, причина, по которой ваши жены не смогли ответить на ваш вопрос, заключается в том, что они не знали ответа!
        - Ты забыла, что Вейсижау пыталась убить тебя? Принести тебя в жертву мертвой богине? Как минимум она виновна. И никто из них не пытался ее остановить. Ни одна из моих «жен» не вызвала охрану. И давай внесем ясность: кроме моих жен в сговоре участвовали и другие. Как минимум в этом замешаны Дарзин Де Мон и сэр Орет, и они же вовлекли в это моего сына. Увидев тебя мертвой, они бы просто порадовались тому, как все хорошо получилось.
        На лице Джанель появилось упрямое выражение.
        - Я молю о милосердии по отношению к вашим женам, - повторила она. - Даже если несколько жен знали, что задумала Вейсижау, об этом не могли знать все. Я прошу Ксиван пощадить их.
        Ксиван шагнула вперед:
        - Пощадить их? Почему?
        Коун задавал себе тот же вопрос. Не то чтобы он хотел видеть их казнь, но Джанель, кажется, имела в виду что-то конкретное.
        Джанель повернулась к Ксиван:
        - Потому что они пленницы. Потому что они провели годы, живя в прекрасной золотой клетке, и единственная власть, которой они когда-либо обладали, - та, которую они надеялись получить, завладев вниманием одного-единственного человека. Стоит ли удивляться, что эти женщины думали, что их единственным выходом было устранить конкуренцию?
        Жены, которые не плакали, бросали на Джанель странные взгляды. С таким же успехом она могла бы говорить на иностранном языке - они бы поняли не больше.
        Ксиван склонила голову набок:
        - И что ты предлагаешь, дитя мое?
        Джанель развела руками, как бы охватив весь двор:
        - Ты уже тренируешь Талею. Почему бы не расширить это? Тренируй и остальных женщин. Дай им шанс стать чем-то большим, чем заложники и товары для торговли.
        Ксиван нахмурилась:
        - И зачем мне это делать?
        - Сколько женщин Йор потерял, когда вторгся Куур? Сколько умерло тех, кто мог бы взяться за оружие, чтобы помочь защитить эту землю? Чем это отличается от того, что пережил Хорвеш, когда вторглись моргаджи? Разве женщины Хорвеша не взялись тогда за оружие? Разве не по этой причине ты и все остальные женщины Хорвеша отныне носят мечи?
        Ксиван заморгала:
        - Это не одно и то же.
        - Разве? Большинство из этих женщин, скорее всего, невиновны, но мы с тобой обе знаем, невиновность - это не тот щит, который можно поднять против меча.
        Герцог откашлялся:
        - Эти женщины - не воины.
        - Пока нет, - ответила Джанель. - Но мы можем это изменить. Зачем Йор запирает людей, заставляя их быть женщинами, когда вы должны тренировать их? Они должны были взять в руки щит и меч, чтобы защитить свои дома. Зачем отказывать себе в поддержке половины населения?[228 - Потому что они, очевидно, предпочли бы наше порабощение.]
        Герцог пораженно уставился на Джанель.
        А затем вся комната взорвалась смехом. Издевательским, презрительным. Джанель прекрасно пошутила. Из всех мужчин лишь Эксидхар выглядел несчастным. Остальные сочли, что это весьма прелестно и забавно. Женщины - воины? Смешно.
        Женщины нахмурились.
        Наконец смех утих. Джанель стояла в центре комнаты, сжав руки в кулаки.
        Брат Коун сочувствовал ей. Попытка действительно была достойной. Разве йорцы согласились бы со столь еретичной идеей? Разумеется, нет, как и большинство из куурцев.
        - Мне это нравится, - сказала Ксиван.
        Герцог Каэн повернулся к ней:
        - Что? - Он усмехнулся: - Моя дорогая, это ужасная идея.
        - Почему? Разве нам не нужны солдаты? - Затем она добавила: - Кроме того, это не твое решение.
        Казалось, весь зал затаил дыхание.
        Немертвая герцогиня заломила бровь:
        - Ты отдал этих женщин мне. Всего несколько минут назад.
        - Не искажай мои слова, жена. Я дал их тебе для казни, так же, как отдавал и всех остальных осужденных, отправленных в пещеры, дабы утолить твой голод. - Герцог Каэн вскинул руку, не давая Ксиван возразить, и повернулся к Джанель: - По правде говоря, я готов отдать их своей жене, но поскольку это ты просишь о пощаде, то заплатить за это должна ты же.
        Джанель насторожилась:
        - Заплатить?
        - Как раз перед твоими приключениями за стенами дворца я говорил о том, что мне нужна помощь в одном деле. Я хочу, чтобы ты дала слово, что окажешь мне эту помощь. Мне нужна твоя клятва верности. - На его губах появилась мрачная улыбка. - Как это называют джоратцы? Твоя тудадже? Мне нужна твоя тудадже.
        Джанель вздрогнула, как от удара. Явно озадаченные придворные зашептались между собой. Почему их герцог так беспокоился о женской верности? Казалось, даже женщины начали задавать себе тот же вопрос, и в конце концов они, вероятно, решили, что Каэн добавил себе в коллекцию еще одну хорвешку - и какая разница, что Джанель была «замужем» за Релосом Варом.
        - Ну? - спросил герцог. - Спрашиваю в последний раз.
        Джанель упала на колени и, склонив голову, что-то тихо пробормотала.
        - Что это было?
        Джанель подняла на него глаза:
        - Я сказала, что клянусь вам в верности, ваша светлость.
        Коун услышал потрясенный вздох и лишь потом понял, что это он сам вздохнул.
        - Итак, Джанель Данорак, это было не так уж сложно? А теперь пора сделать это должным образом. - Он жестом подозвал одного из служителей, приказав ему что-то на незнакомом Коуну языке.
        Вперед тут же выступил крупный мужчина с налысо выбритой головой и туго завитой бородой, в которой было столько украшений, что было удивительно, как он вообще может двигать шеей. И, что бы он ни сказал герцогу, было видно, что вновь прибывший совсем не доволен происходящим.
        Герцог ответил все тем же пренебрежительным тоном, и придворный выскочил из большого зала, а за ним последовало еще несколько мужчин.
        Тем временем служитель вернулся, неся распахнутую деревянную шкатулку, из которой Каэн вытащил украшение, по стилю напоминавшее украшения в его бороде и бороде других мужчин в комнате. Отделив одну прядь от лаэвоса Джанель, герцог обвязал волосы лентой у самых корней.
        - Повторяй за мной: поскольку зима холодна, я полагаюсь на защиту моего короля.
        - Поскольку зима холодна, я полагаюсь на защиту моего короля, - повторила Джанель.
        Из шкатулки появилась еще одна украшенная драгоценными камнями лента, немного отличающаяся от предыдущей.
        - Поскольку зима длинна, я защищаю свой народ от его имени.
        Она повторила и это. Он обвязал лентой еще одну прядь волос.
        - Поскольку зима сурова, я одолею наших врагов. - Он даровал ей еще одно украшение, дождавшись, когда она повторит эти слова.
        - Пока не закончится зима, моя жизнь принадлежит Йору. - Ритуал вновь повторился.
        Все это время толпа молчала, замерев с широко распахнутыми глазами. Коун задумался, не было ли это своего рода посвящением в рыцари - из тех, что не связаны с турнирами и торговлей товарами. По крайней мере, это бы объясняло, почему тот придворный был так взбешен. Герцог Каэн завязал последнюю ленту на волосах Джанель и отступил на шаг.
        - Теперь я нарекаю тебя своей десницей, продолжением моей воли. Встань.
        Джанель неуверенно поднялась на ноги.
        Герцог склонил голову к своей немертвой жене:
        - Они все твои.
        Они продолжали свой разговор, не обращая внимания на то, что придворные выглядят смущенными или расстроенными.
        - С вами все в порядке? - Коун наклонился к Джанель.
        - Спроси меня об этом позже, - сказала Джанель. - Почему все так уставились на меня?
        - Потому что ты первая женщина, которая удостоилась такой особой чести, - сказал Турвишар Де Лор. - Приношу свои извинения. Я не мог помочь, но слышал вопрос.
        Джанель начала было отвечать, но остановилась и моргнула.
        - Я видела тебя на банкете. Де Лор, да? Академия?
        - Взаимно, - ответил Турвишар.
        Он начал было говорить что-то еще, но вдруг замер и оглянулся на герцога, который как раз обратил внимание на Джанель и жестом указал на сэра Орета:
        - А как насчет этого? Будете ли вы молить и о его пощаде?
        Сэр Орет моргнул:
        - О моей? Подождите, но я думал, мы определились, что это женщины…
        - Замолчи, - приказал герцог Каэн. - Ты хочешь, чтобы он жил?
        - Он? - Она недоверчиво изогнула бровь.
        Глаза сэра Орета расширились:
        - Джанель, пожалуйста…
        - Трижды, - сказала она Орету. - Трижды ты выступал против меня. В первый раз ты пытался заставить меня быть твоей кобылой. Во второй раз ты забрал мои земли. В третий раз ты пытался лишить меня жизни.
        - Джанель, проклятье, все было совсем не так! Ты можешь выслушать меня? Я не сделал ничего плохого. Я не имею к этому никакого отношения! Это просто смешно!
        Она снова повернулась к герцогу. Лишь брат Коун мог видеть, как дрожат от гнева ее пальцы.
        - Никакой пощады от меня. Делайте с ним, что хотите, ваша светлость.
        Герцог кивнул:
        - Он весь твой, Ксиван.
        - Что? Нет! - Сэр Орет выхватил меч, направив его в сторону приближающейся немертвой женщины.
        - Я согласна. Лучше идти на смерть с мечом в руках. - Ксиван Каэн ответила ему тем же. В отличие от прямого меча Орета, она использовала изогнутый хорвешский клинок.
        Брат Коун отвел взгляд:
        - Я не могу смотреть на это.
        Впрочем, ему и не пришлось, так быстро все случилось. Не успел он отвести взгляд, как послышался звон упавшего на землю металла, а следом - хрюкающий звук. Коун в шоке оглянулся и увидел, что сэр Орет обезоружен. Ксиван Каэн держала его за горло, а он, извиваясь, безуспешно пытался вырваться из ее хватки.
        От его глаз и рта к герцогине потекли струйки сияющей энергии. Зал пораженно молчал.
        Это заняло секунды или вечность, в зависимости от того, как это измерять. Закончив, Ксиван отшвырнула труп на землю. Теперь она выглядела гораздо здоровее: ее кожа не казалась такой синей, щеки налились плотью. Она почти могла сойти за живую.
        - Мы закончили с этим, - объявил герцог.
        45: Отвергнутые
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ИСТОРИЯ КИРИНА ЗАКОНЧИЛАСЬ… НЕНАДОЛГО
        Кирин указал на кольца в волосах Джанель:
        - Это они?..
        Она быстро покачала головой:
        - Нет. Вдобавок моя верность герцогу Каэну… Ну, она ведь всегда была ложным предлогом? - Джанель уставилась на свою кофейную чашку. - Ложные предлоги с обеих сторон. Ажен Каэн знал, что я была кандидатом, соответствующим пророчеству об Адском Воине, поэтому он хотел держать меня под присмотром. Удостовериться, что я никогда не узурпирую роль, которую он избрал для себя. И если бы он тем временем смог сделать меня преданной себе, я с гораздо большей вероятностью согласилась бы с его планами относительно генерала Миллигреста. Можешь себе представить выражение лица Главнокомандующего, если бы Каэн явился на встречу с генералом в моем сопровож-дении?
        - Не думаю, что мне нравится этот парень, герцог Каэн, - сказала Дорна.
        Джанель вздохнула:
        - У него, конечно, были просветления. Хотя затемнений, конечно, было больше.
        Кирин подавил зевок и подхватил свою чашку с кофе. Если они продолжат в том же духе, то в итоге проведут на ногах всю ночь. С другой стороны, лучше бодрствовать и устать, чем спать, когда прибудет Релос Вар.
        - Да, но Ксиван гораздо более опасна.
        Нинавис усмехнулась:
        - У тебя хорошее чутье на людей.
        - Это ты так думаешь, - сказал Кирин.
        Джанель пожала плечами:
        - Признаю, у меня есть проблемы с Ксиван.
        - Какие? - спросил Кирин.
        Джанель вздохнула:
        - Она мне действительно нравится.
        ОЧЕРЕДЬ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Вернувшись на женскую половину, я пребывала в полном оцепенении.
        Этого никто и не заметил, потому что остальные были столь же ошеломлены. Ксиван осталась с Каэном. Мы с Коуном расстались. Не знаю, что случилось с Талеей. Охранники сопроводили остальных женщин, включая меня, обратно в наши комнаты. Никто не вымолвил ни слова.
        Я и не подозревала… Я не была готова.
        Все произошедшее в большом зале обошлось мне слишком дорого.
        Я знала, что до этого дойдет. Я знала, что у всего была цена, которую мне придется заплатить. И все же, когда пришел срок оплаты по счету, я была потрясена, обнаружив, насколько огромна была стоимость.
        Насколько мое чувство собственного достоинства, мое представление о себе предопределялось идеей быть воистину благородным человеком, человеком чести? Тем, кто держит слово. Кто верен империи и богам. А теперь все рушилось. Потому что я была либо предательницей, либо вруньей.
        Не имело никакого значения, что единственная причина, по которой я и собиралась проникнуть в Йор, заключалась в том, что я хотела проникнуть в дом герцога Каэна, хотела солгать ему и завоевать его доверие для того, чтобы украсть волшебное копье Хоревал. Если мне нужно было это копье для того, чтобы убить Эйан’аррик и остановить ее буйство в Джорате, то из этого следовало, что я должна была сделать все возможное, чтобы стать полновластным владельцем этого оружия.
        Все строилось на том, чтобы предать Каэна. Верно? За исключением того, что мой новый статус - каким бы он ни был - означал, что я могу убедить Каэна вообще не спускать Эйан’аррик на Джорат, и тогда… Нужно ли мне вообще это копье?
        Я могла бы получить все, что хотела, предав саму себя.
        Женщины скользили мимо меня по большой комнате, веером рассыпаясь по помещениям. Я прикоснулась к кольцам, вплетенным в мой лаэвос, и поймала себя на том, что вспоминаю выживших в Мерейне - всех тех, кто, будучи слишком потрясенным произошедшим, только и мог смотреть в пустоту. Одна из жен села на диван и расплакалась.
        Я заметила какое-то движение на одном из балконов, расположенных в другом конце комнаты, и, приглядевшись, поняла, что это Вирга - кормит какими-то объедками маленького белого медвежонка. Она поймала мой взгляд, одарила меня своей дикой ухмылкой и подмигнула мне, а затем поднесла палец к губам, давая знак молчать.
        Я оглянулась по сторонам, пытаясь выяснить, заметил ли ее кто-нибудь еще, но, когда я вновь повернулась к Вирге, ее уже не было - при том, что идти ей было некуда: либо сюда, в главную комнату, либо… либо с высоты тысячи футов на лед.
        В комнате повисло напряжение. Я подумала, что это из-за Вирги, зашедшей через другую дверь, но, обернувшись, поняла, что причина была совсем не в этом.
        В залу зашла Вейсижау. Скрестив руки на груди, она оглядела комнату.
        - На что вы, суки, смотрите?
        Женщина, которая первой поприветствовала меня, Байкино, закатила глаза:
        - Ты серьезно? После всего того дерьма, которое ты только что натворила? Тебе еще повезло, что мы сами тебя не убили!
        - Как будто половина здесь присутствующих не поступила бы так же, получив такой шанс! Я просто вас опередила. И не пытайся быть такой ханжой. Мы все поклонялись… - Вейсижау замолчала, когда одна из жен откашлялась и ткнула пальцем.
        Причем в меня.
        Я помахала рукой.
        Вейсижау, нахмурившись, уставилась на меня:
        - Что ты здесь делаешь?
        - Пытаюсь найти себе кровать, - вздохнула я. - Забавно, но они пока не нашли никакого другого места, куда меня можно пристроить. Но ты ведь усвоила урок?
        Ее ноздри раздулись:
        - Разумеется. Я усвоила. Мне следовало тебя просто отравить.
        - У тебя еще будет время.
        Ни одна женщин не встала на защиту Вейсижау, так что она перестала обращать на них внимание и сосредоточилась на мне:
        - Я бы на твоем месте не улыбалась, томай. Потому что ты там все неправильно поняла. О том, что с тобой случилось, я рассказала только одному человеку, Эксидхару, и предполагаю, что он рассказал остальным, потому что хотел произвести на них впечатление. Но сами друзья? Они ведь в этом не участвовали. А это значит, что ты только что скормила невинного человека чудовищной мертвой жене Каэна.
        И тут я действительно перестала улыбаться:
        - Нет, Орет сказал, что Дарзин…
        Это не могло быть правдой. Орет замыслил убить меня. Я знала это!
        Вейсижау рассмеялась:
        - При других обстоятельствах было бы весьма удобно обвинить во всем королевскую особу. Непохоже, что герцог наказал бы кого-нибудь из них. Бьюсь об заклад, твоему Орету даже в голову не пришло сказать правду. Он подумал, что, если он укажет на кого-то, так будет лучше. Он был неправ.
        - Ты лжешь.
        - И это самое интересное: я не лгу. И даже не вздумай передо мною оправдываться. Теперь ты принадлежишь Сулесс, и это только вопрос времени, когда она заявит права на тебя.
        - Сулесс мертва, - напомнила я ей.
        - О нет, совсем нет. О, я не могу дождаться, когда вы встретитесь. Она обожает убийц.
        Я вздрогнула.
        Она заметила это и улыбнулась, а затем развернулась и, высоко держа голову, выскользнула из общих покоев.
        Все женщины молчали. Наконец, Байкино хлопнула в ладоши:
        - Так, ладно, все. Давайте поужинаем, а потом пораньше ляжем спать. У меня такое чувство, что завтра будет очень длинный день.
        - Что означает томай? - спросила я. Я снова впала в оцепенение, отвлекаясь на незначительные детали.
        Она помолчала, прежде чем ответить:
        - Полагаю, что на гуаремском самым подходящим по смыслу словом было бы рыцарь.
        Я кивнула. Вейсижау произнесла это как оскорбление, но, возможно, это было не так. А может, это и не имело значения. Потому что подходящим казалось совсем другое.
        Монстр. Каэн, похоже, их коллекционировал?
        Байкино коснулась моей руки:
        - Давай найдем тебе комнату.
        В последующие недели ни боги, ни богини мне так не явились, как и боги-короли или Восемь. Слова Вейсижау оказались пустой болтовней.
        Но я по-прежнему не могла выбросить из головы ее обвинения. Не могла избавиться от мучительного подозрения, что Орет был невиновен - по крайней мере, в этом преступлении.
        Я ушла в себя, не разговаривая ни с кем, пока ко мне не обратятся, не ища общения, огрызаясь на вежливые попытки разговора. Мне удалось избежать встречи с Сенерой и Релосом Варом, и хотя теперь я теоретически была человеком герцога Каэна, он не пытался найти мне работу. Я не видела даже брата Коуна, и это меня радовало. Я закуталась в свой гнев, как в плащ, и не желала слышать, как Коун настаивает, что это не моя вина.
        Так продолжалось несколько недель.
        - Джанель, что ты делаешь?
        Я оторвалась от книги Деворанских пророчеств, которую «позаимствовала» из библиотеки герцога.
        - Разве не видно?
        Мы находились в центре тренировочного двора, который, как и все остальное в Ледяных Владениях, располагался глубоко внутри хрустальной пирамиды. Гигантская комната была разделена на секции, так что тренироваться могли одновременно несколько групп, но большое пространство совершенно не скрадывало накопившуюся вонь потных тел.
        Ксиван заломила бровь и указала мне на тренировочный коврик:
        - Иди сюда. Я хочу посмотреть, на что ты способна.
        - Я занята.
        Шум мгновенно стих. Даже стоявшие рядом мужчины прекратили сражаться.
        Солдаты герцога Каэна пользовались теми же тренировочными манекенами, что и новобранцы Ксиван; никому из мужчин не понравилось делить их с женщинами. А значит, все то время, пока женщины тренировались, мужчины наблюдали, изводили их насмешками и издевались над ними - в той мере, насколько это, как они думали, могло им сойти с рук под злобным взглядом Ксиван. Впрочем, были и инциденты. Некоторые солдаты пытались лапать женщин, а в трех случаях и кое-что похуже. Некоторые думали, что если герцог не считает этих жен своими, то и помогать себе они должны сами.
        Ксиван забрала мужчин, поступивших так, и мы больше никогда их не видели. После третьего «предупреждения» все прекратилось.
        Но теперь все взгляды обратились ко мне. Брови Ксиван поползли вверх.
        - Иди сюда, немедленно. Если мне придется позвать тебя в третий раз, ты будешь сражаться со мной, а не с Талеей.
        Талея, ученица Ксиван, которую я впервые встретила в пещерах, начала учиться еще восемь месяцев назад, так что это давало ей преимущество перед другими ученицами. Я вернулась к чтению книги.
        Я знала, что веду себя по-детски, но не могла заставить себя остановиться. Мой гнев постепенно разгорался, и от того, что он не был ни на кого направлен, было лишь хуже. Насколько было бы проще, если бы я могла ненавидеть кого-то одного-единственного, а не весь мир.
        Изогнутый хорвешский ятаган приземлился тупой стороной вниз на разворот книги, а затем и вовсе вырвал фолиант у меня из рук. У меня было достаточно времени, чтобы заметить, что мне протягивают другой меч, а затем Ксиван рубанула ятаганом, метя мне в голову.
        Она сражалась боевым оружием.
        Я откатилась в сторону, схватила меч и, ухмыляясь, встала. Но ухмылка пропала, когда я почувствовала вес оружия. Любое оружие, которым я дралась раньше, казалось мне легким, как отрез шелка. А этот клинок я могла лишь поднять, да и только. Но сделать этот меч продолжением моей руки и воли? Об этом не могло быть и речи.
        Это была проблема.
        - Больше никаких улыбок? - усмехнулась Ксиван.
        - Улыбнусь, когда все это закончится. - Я замахнулась на нее, но удар был слишком неустойчив и слаб. Она легко парировала его и оказалась так близко, что смогла полоснуть меня по руке. Я зашипела.
        - Когда будешь готова начать, - хмыкнула Ксиван, - просто дай мне знать.
        Мышечная память и инстинкты научили меня сражаться определенным образом. Без силы дюжины мужчин эти инстинкты стали ловушкой.
        Закричав, я бросилась на нее, надеясь хоть как-то показать, что я стараюсь. Она с удивлением наблюдала за моим приближением, легко парировала удар и в последний миг крутанулась на пятках, будто выходила вперед в гонках.
        - Неудивительно, что сэр Орет не верил, что ты можешь быть жеребцом. Ты дерешься, как кобыла.
        Глаза затянуло красным туманом. Сбоку кто-то закричал.
        Туника Ксиван вспыхнула огнем.
        Она глянула вниз, увидела горящую ткань и рассмеялась. А затем, по-прежнему держа меч одной рукой, погасила пламя другой.
        - Запомни этот трюк, ученица. Против другого противника это может оказаться хорошим отвлекающим маневром.
        Она взмахнула изогнутым ятаганом, словно исполняла красивый вычурный танец.
        Я попробовала парировать ее удар, потерпела неудачу, увидела, как мой меч вылетел у меня из руки, и попыталась пнуть ногой герцогиню. Ее нога зацепилась за мою.
        Я оказалась на земле, меч Ксиван касался моего горла.
        - Как ты можешь рассчитывать победить врага, если ты даже не овладела собой? - Ее голос был спокоен, а вопрос - скорее серьезным, чем риторическим.
        - Я не… - Я поняла, что не знаю, что ответить. Я сражалась глупо. Я превратила тренировку в истерику. Я понятия не имела, как контролировать круговорот своих эмоций. Я даже не стала пытаться встать. Я, несчастная, просто лежала на земле, и все в тренировочном дворе уставились на меня. Кажется, они были слишком поражены, чтоб попытаться мне помочь.
        Ксиван отвела меч от моего горла и опустилась на колени рядом со мной.
        - Не говори мне, что ты любила его.
        - Что? Кого? - Ее слова обожгли подобно пощечине, но в то же время я почувствовала, как меня пронзило раскаяние. Я знала, о ком она говорит.
        Орет.
        Но нет, я не любила его.
        Хотя и хотела любить. Я хотела, чтобы и он любил меня в ответ. И ни одно из этих желаний не сбылось. Вместо этого его гордость потребовала, чтобы он сломал меня, а моя гордость…
        - Рыцаря. Того, которого я казнила.
        - Нет, я… - Я закрыла глаза, чувствуя, как в уголках выступили слезы. - Я просто… - В голосе зазвучали хриплые рыдания. - Не любила. Но все это так бессмысленно. Так напрасно. Я не хотела, чтобы он умер. Я никогда не хотела, чтобы кто-то из них умер и… - От охватившего меня горя я только и смогла прерывисто вздохнуть. Каким-то образом его смерть сплелась со всеми остальными - со смертями тех, кто погиб в Мерейне, в Лонеже, во время Адского Марша, со смертью моих родителей, и того человека из Маракора, которого убили на мосту в Атрин…
        Всех тех людей, которых я не смогла спасти.
        - Значит, ты ненавидишь себя. - Голос Ксиван звучал грустно.
        Я почувствовала себя так, словно она вытащила последнюю деталь из шаткого фундамента. Я почувствовала дрожь, какое-то мерзкое сжимающее чувство, а затем на меня словно накатила лавина. Ее слова пронзали меня насквозь, я чувствовала, что теряюсь среди них. Конечно, я ненавидела себя. И разве могло быть по-другому, если я была жива? Жива не потому, что я это заслужила, не потому, что я этого добилась, но лишь для того, чтобы служить лживым играм демонов, приказам генералов и этим вечно проклятым пророчествам. Жила, но не сделала этим лучше ни для кого. Я стала жеребцом, чтобы защитить тех, кого любила, но я не могла защитить даже себя.
        И что же во всем этом было хорошего? Каким целям это служило?
        Я перекатилась на живот и, закрыв лицо ладонями, разрыдалась, чувствуя, что не могу остановиться. Для того чтобы посмотреть в будущее, с этим надо было что-то сделать. Я должна была попытаться все исправить.
        И вряд ли бы у меня что-то получилось.
        Я почувствовала, как она коснулась моего лаэвоса, погладила меня по голове:
        - О, моя милая крошка. Как, должно быть, этот огонь жжет твое сердце.
        Я дошла до той крайней стадии рыданий, которая состоит из слез, икоты и слишком большого количества мокроты. Мы были на людях. Как бы то ни было, я вытерла глаза и нос рукавом.
        - Ты позволяешь остальным определять, кто ты, - прошептала она мне. - Так много людей говорят тебе, кем ты должна быть.
        Я не могла оставить ее слова без ответа.
        - Я восстала…
        - Это не имеет значения. Когда противники сталкиваются, они определяют друг друга. Ты не можешь выступить против врага, не позволив ему придать тебе какую-то форму. Ты толкаешь, и тебя толкают. Ты сравниваешь себя с другими, с их одобрением или с их недовольством, и очень скоро обнаруживаешь, что даешь им власть на собой - осознаешь ты это или нет. - Она коснулась моей щеки, и я почувствовала ее холодную плоть, совсем не похожую на живую ткань. И все же это не напугало меня так сильно, как должно было. - Ты должна найти себя, моя дорогая. Найти свое собственное сердце, свою собственную красоту, свою собственную правду. - Встав, он протянула мне руку: - И тогда мы сможем поработать над тем, чтобы победить твоих врагов.
        Схватив ее за иссохшую руку, я засмеялась сдавленным, почти истерическим смехом и позволила ей помочь мне подняться на ноги. Потому что, видишь ли, она была моим врагом. Каэны, и Релос Вар, и все силы объединились, чтобы помочь им. Моим врагам.
        Или моим друзьям.
        И я больше не видела разницы. Была ли Ксиван лишь препятствием в моем стремлении украсть Хоревал - копье, убивающее драконов? Или Ксиван была тем, кто мог помочь мне одержать победу над герцогом Ксуном и маркривом Аротом, чтобы отвоевать Джорат? Было ли действительно лучше быть томаем герцога Каэна - или сделать так, как я обещала Богине Смерти, и помочь ей уничтожить всех, кто помогает Релосу Вару?
        С тех пор как Тиа, Богиня Магии, зачаровала Арасгона, чтобы он мог присоединиться ко мне в Загробном Мире, я была предателем в стане герцога Каэна. Каждую ночь, пока я «спала», я передавала сообщения и инструкции в свой лагерь. И все же я понимала, что по-настоящему я так и не приняла свою роль. Возможно, Орет был прав. Может быть, я никогда не найду своего места.
        Я называла преступления Йора непростительными, когда у самой на руках была кровь.
        Мною вновь овладели мучительные рыдания, и Ксиван Каэн притянула меня в свои объятия и принялась укачивать…
        После всего произошедшего Талея, обняв меня за плечи, отвела меня в мою комнату. Усадив на стул у кровати, она опустилась на колени рядом со мной.
        - Могу я тебе что-нибудь предложить? - спросила она. - Чаю? Или чего-нибудь покрепче?
        - Я там все испортила, да?
        Она улыбнулась:
        - Все испортила? Вряд ли. - Она откинула меха на кровати. - Ты скорбишь. Позволь себе это. Я до сих пор не оправилась от… - Талея, должно быть, увидела выражение моего лица, вопрос, появившийся в моих глазах. - У меня была сестра. Ее убили.
        Она обронила эти две фразы, как какой-то пустяк, но от боли, прозвучавшей в ее голосе, у меня разорвалось сердце.
        - И… - Я вернула ей более бледную версию ее улыбки. - Ты убьешь того, кто виноват в этом.
        Она всегда подходила к своим урокам с такой яростью, которая, как я подозревала, была весьма персонифицированной, такой, словно она представляла себе, что с каждым взмахом меча поражает кого-то конкретного.
        Усмехнувшись, она отвернулась от меня, присев на кровать.
        - Я бы хотела. Дарзин Де Мон убил ее.
        Я заморгала, почувствовав, как это заявление пробилось сквозь мое оцепенение.
        - Из королевской семьи? Тот самый, который… - Я чуть было не сказала: «Тот самый, который пытался убить меня», но теперь я уже так не думала.
        - Так говорит Турвишар. - Она покачала головой: - Думаю, Дарзин даже осознает, что он сделал. Ей просто не повезло. Она оказалась не в том месте и не в то время, а служащей ему убийце не нужны были свидетели. Просто еще один свидетель, втянутый в королевские игры империи. И Дарзин поступал намного хуже… - Она отвела взгляд. - У него длинный список преступлений.
        Я встала со стула и села рядом с ней, взяв ее за руки:
        - Мне так жаль. Ты собираешься убить его? Тебе нужна помощь?
        Она засмеялась и в ответ крепко сжала мои руки:
        - Я ценю твое предложение. Спроси меня снова через несколько лет. Мне сказали, что он феноменально владеет мечом, так что, я подозреваю, какой бы удивительной ни была Ксиван, мне понадобится чуть больше восьми месяцев тренировок.
        - Когда придет время, я буду счастлива тебе помочь.
        Талея усмехнулась:
        - Спасибо. В один прекрасный день, когда я буду достаточно хорошо владеть мечом, а Дарзин станет бесполезен герцогу Каэну - я надеюсь, я буду рядом. Или Турвишар. Думаю, он может попытаться сразиться со мной за честь убить Дарзина.
        - Как ты можешь дружить с королевской особой? С лордом-наследником Дома де Лор?
        Она сглотнула:
        - Он купил меня у Дарзина. - Талея увидела выражение моего лица и добавила: - Но Турвишар освободил меня. Он сразу же освободил меня[229 - Я предполагаю, что Турвишар собирался однажды сделать ее своим телохранителем или кемто в этом роде. В конце концов, он попрежнему член королевской семьи. И вряд ли он помогал ей, не надеясь, что однажды она отплатит ему за его «доброту».]. Он спросил меня, чем я хочу заняться, и сказал, что исполнит любое мое желание. Я чувствовала себя так, словно попала в сказку о боге-короле, в которой крестьянская девушка освобождает раненую львицу из ловушки, а та оказывается богиней, которая может исполнить любое желание. - Талея прочистила горло: - Ну, я сказала ему, что хочу отомстить.
        - Дарзин все еще жив, - сказала я. - Так что, я предполагаю, Турвишар не выполнил своих обещаний.
        - Он сказал, что все будет зависеть от меня, - сказала Талея, - но он объяснил… - Она на миг замолчала, взяв меня за руку. - Он объяснил, что они пытаются сделать. Я могу ненавидеть Дарзина, но они пытаются уничтожить империю. Рабство не является особенностью культуры Йора - если Каэн станет главным, он запретит его. А я готова заплатить любую цену за Куур без рабства!
        По правде говоря, ее сила воли повергла меня в благоговейный трепет. Я же весьма скептически относилась к мотивам членов королевских семьей. Королевские Дома покоились на фундаменте рабства, жадности и боли[230 - Ну, она же не врет?]. Не думаю, что кто-то, чье состояние покоится на такой основе, будет стремиться подорвать источник своего богатства.
        О, я поняла мотивы Каэна: Йор страдал под гнетом Куура, так что, прежде чем объявить Йор свободным, имело смысл сначала разбить империю.
        А что же королевские семьи? Все, чего они хотели, - это больше власти. Как можно больше власти.
        - Должно быть, это настоящая пытка - видеть, что он живет и дышит, - наконец промолвила я.
        Талея пожала плечами:
        - После того как я начала тренироваться с Ксиван - нет. Я редко покидала пещеры. Но и тогда… - Талея усмехнулась: - Он видел меня однажды, когда я впервые прибыла с Турвишаром. Ты можешь поверить, что этот ублюдок даже не узнал меня?
        - Но теперь ты покинула пещеры. - Мысль о том, что Талее теперь придется иметь дело с Дарзином, ужаснула меня. - Он бывает здесь - и довольно часто.
        - Нет, - ухмыльнулась она. - Я не собираюсь с ним встречаться. И за это можно поблагодарить тебя.
        - Правда?
        - Достопочтенный изгнал Дарзина из своего двора в наказание за его участие в попытке твоего убийства. Дарзин может послать кого-нибудь другого вместо себя в качестве эмиссара, но ему самому больше не позволят сюда прибыть.
        Мне не хотелось указывать на то, что Дарзина могли обвинить несправедливо.
        - Рада это слышать. Признаюсь, мне бы не доставило удовольствия видеть его снова.
        - Он чудовище. - В ее голосе вновь проклюнулись горечь и ненависть.
        Даже учитывая, что и я была чудовищем, не согласиться я не могла.
        Она протянула руку и коснулась моей щеки, на миг задержав пальцы чуть южнее моей нижней губы.
        - Хочешь, я останусь с тобой на ночь?
        Я почувствовала, как по моему телу - от щеки до самой поясницы - пробежала дрожь. Я заколебалась:
        - Ты предлагаешь разделить со мной постель?
        Улыбка сползла с ее лица:
        - Только если ты захочешь. Надеюсь, я тебя не обидела. Если ты предпочитаешь мужчин…
        Я едва не рассмеялась. Желание притянуть ее к себе, коснуться ее головы, поцеловать, почувствовав вкус ее дыхания, а затем толкнуть обратно на кровать - было просто непреодолимым. Хотела ли я этого? О да.
        Я взяла ее за руку, медленно, один за другим, поцеловала мозолистые кончики ее пальцев и почувствовала, как она вздрогнула.
        - Ничто не доставило бы мне большего удовольствия.
        46: В поисках Черного Рыцаря
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДЖАНЕЛЬ ПЕРЕСЕКЛА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ШАТКИЙ МОСТ
        - Мне всегда было интересно, что случилось с Талеей, - сказал Кирин. - Я думал спросить об этом Турвишара, но боялся, что он скажет мне, что ее съел… Видишь ли, я знал этого мимика… Как бы то ни было, я рад, что Турвишар освободил ее[231 - О, конечно. Он был так расстроен мыслью о том, что Джанель помолвлена с Тераэтом, но глазом не моргнул при мысли о том, что она спит с другой женщиной. Это так типично!].
        Коун поднял голову:
        - Вы сказали мимик? Я думал, это лишь миф.
        - О нет, - сказал Кирин. - Это очень реально и очень страшно. И этот конкретный мимик, Коготь, та самая убийца, о которой упоминала Талея, та, кто убил ее сестру Морею.
        - Ну, а я просто рада, что ты образумилась и решила бегать за кобылами, - сказала Дорна, кивнув и похлопав Джанель по плечу. - Талея выглядит весьма очаровательной.
        Джанель закатила глаза:
        - Дорна, не начинай.
        - Бегай за кем хочешь, дорогая. Я всегда буду любить тебя, - мягко сказала Дорна.
        Джанель натянуто улыбнулась и повернулась к Коуну:
        - Начинай читать. Прямо сейчас.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА. ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        В следующий раз брат Коун увидел Релоса Вара через несколько месяцев, но когда это произошло, волшебник, казалось, был в очень плохом настроении.
        Остановившись в дверях кабинета, он продолжал разговаривать с кем-то снаружи.
        - Почему вы ее до сих пор не убили? - спросил Релос Вар, оглядываясь назад и, насколько мог судить брат Коун, пока что не замечая самого жреца. - Попомните мои слова, вы пожалеете о своей неуместной преданности. Она опасна. Она должна быть уничтожена.
        Мимо волшебника протиснулся Достопочтенный, Ажен Каэн.
        - У меня на это свои причины. Это не обсуждается, Вар.
        Когда мужчины вошли в комнату, брат Коун поймал себя на том, что надеется, что они, будучи слишком увлеченными разговором, могут не заметить, что он уже находится здесь.
        Удача была не на его стороне.
        Достопочтенный хлопнул по столу перед братом Коуном, отчего тот подпрыгнул.
        - Ты новый ученик Вара, верно?
        - Я… э-э… - Брат Коун сглотнул. Учитывая все обстоятельства, «ученик» было не совсем подходящим словом. Но напоминать Достопочтенному, что он был заколдованным рабом с душой, закованной в цепи, тоже не казалось хорошей идеей.
        - Все в порядке, Коун, - сказал Релос Вар, улыбаясь ему сверху. - Достопочтенный обратился к нам за помощью по поводу ситуации в Джорате. И поскольку я уверен, что у тебя было достаточно времени, чтобы привыкнуть к Сердцу Мира, я предложил воспользоваться твоими услугами. Надеюсь, ты не возражаешь.
        Брат Коун снова сглотнул, но на этот раз сумел слабо улыбнуться:
        - Нет. Конечно, нет, господин Вар.
        - Хорошо, - сказал Достопочтенный. - Мне нужно выяснить, кто скрывается под мантией Черного Рыцаря. На последней дюжине турниров кто-то взял на себя эту роль - и мне это надоело.
        - Прошу прощения? - спросил брат Коун. - Как один-единственный человек, изображающий Черного Рыцаря, может создать проблему? Это турнир, он влияет лишь на цены на сырьевые товары и деловые сделки…
        Достопочтенный бросил на Коуна такой свирепый взгляд, в котором читалось «ты идиот», что жрец поймал себя на том, что борется с желанием пригнуться.
        - Выиграв турнир в Пралиаре, он использовал свою идорру для того, чтобы убедить местного барона эвакуировать весь город до прибытия Эйан’аррик. А еще он несколько раз вел себя так разрушительно, что местные правители отменяли турнир и отправляли всех по домам. А еще он пробирается на турниры, нокаутирует того, кто должен быть Черным Рыцарем, занимает его место и выигрывает - часто лишь для того, чтобы раздать свои призовые деньги толпе. Из-за чего местные правители похожи на дураков - выбирай, что больше нравится! - прорычал он. - Это я должен был делать, Вар. Как я должен прийти и спасти этих людей, если этот ублюдок попросту меня опережает?!
        Брат Коун моргнул и посмотрел на Релоса Вара:
        - Разве было бы не лучше использовать Имя…
        Релос Вар покачал головой:
        - Это потребовало бы слишком открытого вопроса. Черный Рыцарь не уникальный идентификатор. Поскольку это роль, а не наименование, мы получим или тысячу имен, или вообще ни одного. В Джорате бывают периоды, когда там вообще нет Черного Рыцаря, потому что никто не играет эту роль в турнире. Но мы составили первоначальный список людей, которые играли эту роль в прошлом году. Скорее всего, это один из них. - Он развернул огромный пергаментный свиток, который держал под мышкой, и положил его на стол.
        Свиток свернулся и покатился по столу[232 - Мне потребовалось два дня, чтобы составить этот список. И для этого мне сперва пришлось заколдовать себя, чтобы мне не нужны были еда, вода или сон.].
        - Мы знаем, что Джанель Теранон приложила к этому руку, сорвав наши планы в Мерейне, но очевидно, что во время последних событий ее там не было. Выясни как можно больше и доложи мне.
        Брат Коун взял свиток. Там должно было быть имя Джанель. Как и сэра Барамона, и капитана Митроса. Вдобавок последним, кого Коун видел в этом наряде, была Нинавис, хотя он не знал, считается ли она, поскольку она сделала это лишь для того, чтобы сбежать от солдат герцога Ксуна. Но поскольку Релос Вар не отдал прямого приказа, Коун не испытывал никакого желания делиться тем, что знал.
        - Да, господин. Я начну прямо сейчас.
        Достопочтенный смерил Коуна долгим взглядом и хмыкнул:
        - Хорошо.
        - Каэн… - сказал Релос Вар.
        Герцог Каэн не ответил.
        - По поводу женщин, - сказал Вар. - Ваших жен.
        Вздохнув, Каэн махнул рукой:
        - Бывших жен. Мне все равно. Хочешь, чтобы член королевской семьи Де Лор научил их магии? Хорошо. Может быть, они для чего-нибудь и пригодятся.
        - Не у всех из них будут способности к магии, - обронил Релос Вар, - но я уверен, что Турвишар Де Лор хочет начать их обучение с того, чтобы научить их читать[233 - Повидимому, это не является необходимым навыком для женщин в прошлом. Хотя на самом деле это не так уж и важно и в остальной империи тоже.].
        - Да пусть делает что угодно. Я тебе разрешаю. - Герцог вышел из комнаты столь же стремительно, как и вошел.
        Релос Вар, однако, остался. Он проводил Достопочтенного взглядом, подождал несколько секунд, а затем занял место рядом с братом Коуном. Со своей обычной грациозностью открыв небольшие Врата, он начал вытаскивать из этого крошечного портала тарелки и чашки. Всего несколько мгновений - и на столе стояли рисовые булочки, приготовленные на пару, любимый суп брата Коуна с черными трюфелями и дымящийся чайник чая.
        - О, в этом нет необходимости…
        - Я скорее думаю, что есть. Ты забываешь перекусить, что на тебя совсем непохоже. - Релос Вар пристально посмотрел на него. - Мне сказали, что у тебя были некоторые проблемы, пока меня не было. - Он положил на тарелку булочки с овощной начинкой, а затем налил Коуну тарелку супа.
        Брат Коун уставился на собственные руки:
        - Все в порядке. Просто слабые люди хотели почувствовать себя сильными.
        Релос Вар улыбнулся:
        - Да, слабые люди всегда доставляют неприятности, не так ли?
        У брата Коуна возникло ощущение, что в этом вопросе таится ловушка, поэтому он не ответил. Вместо этого он потратил около двух секунд, размышляя, не делает ли его плохим человеком желание вкусить пищу, предложенную Релосом Варом. Сейчас Вар предлагал ему настоящую эамитонскую кухню, о которой Коун грезил, занимаясь в библиотеке Ледяных Владений. В конце концов, он решил, что ни один, даже самый высоконравственный человек не смог бы устоять перед таким искушением. Коун принялся за еду.
        Волшебник положил руку на плечо брата Коуна:
        - Мне также сказали, что ты проводишь время с Турвишаром Де Лором.
        Брат Коун отставил еду на стол.
        - Это плохо?
        - Будь осторожен. Турвишару можно доверять не больше, чем тебе.
        Брат Коун моргнул. Неужели Релос Вар имел в виду…
        - У него есть гаэш. - Релос Вар окончательно развеял любые сомнения. - Принадлежащий Гадриту Кривому. Если ты когда-нибудь столкнешься с бледным, тощим человеком с черными глазами Де Лора, беги как можно дальше от него. Он тебе не друг. Он никому не друг.
        - О боги, - сказал брат Коун. - Я действительно встречал кого-то подобного. Я думал… - Он вздрогнул, вспомнив голодный взгляд бледного человека, встреченного им в Шадраг-Горе. - Подождите, Гадрит Кривой? Я думал, Гадрит Де Лор умер.
        - К его счастью, все так думают. Однако его Дом полезен для Достопочтенного, и его библиотеки полезны для меня, и у него… - Релос Вар на миг замолчал. - У него есть кое-что важное для меня. Гадрит знает, что я не восстану против него, пока у него есть это.
        Брату Коуну удалось не подавиться супом, удалось вообще не выказать никакой реакции, но внутри у него бурлили эмоции. В конце концов, если действительно существует талисман или артефакт, который можно было бы использовать против Релоса Вара и который находится в распоряжении у Гадрита, тогда, возможно, Коун смог бы его найти. То есть если до этого брату Коуну удастся освободиться от гаэша Релоса Вара.
        - Итак, у Турвишара есть гаэш, и Турвишар - шпион Гадрита. - Брат Коун перевел разговор в более безопасное русло.
        - Да. Сейчас Турвишар талантливей в магии, чем его отец, так что нет никого лучше, кто мог бы помочь тебе с учебой. За исключением одной крошечной детали - он будет следовать командам Гадрита, какими бы ужасными или коварными они ни были. - Он нахмурился, накладывая себе несколько булочек с бобовой пастой. - Иногда полезно знать, на чьей стороне находится другой человек, независимо от того, кто он тебе - союзник, враг или, как в данном случае, и то и другое.
        - Уверен, они чувствуют то же самое, - ответил брат Коун, - но у всех вас есть общий враг, верно? Куур?
        Вар усмехнулся:
        - Я не играю столь мелко, дорогой Коун. Пусть Железный Круг - Гадрит, Дарзин и все эти слабоумные люди - думают, что речь идет о свержении Куура и его Высшего Совета. Реальные ставки намного больше, чем они могут себе представить.
        Брат Коун на мгновение прикусил губу.
        - А когда вы пришли, вы говорили о женщине, которая должна умереть…
        Релос Вар ответил не сразу. Он съел еще несколько булочек на пару, выпил чая, отхлебнул супа.
        Наконец Релос Вар заговорил:
        - Я люблю Ажена Каэна. Но это не значит, что мы согласны во всем. Иногда ты видишь, как твои друзья совершают ошибки, и ничего не можешь с этим поделать, кроме как позволить им сделать это.
        - Вероятно, вы не думаете, что это действительно большая ошибка, иначе вы бы его остановили.
        - Он не единственная моя игровая фигура, Коун. Далеко не единственная.
        - Вот как вы о нас думаете? Игровые фигуры? - Он не смог скрыть прозвучавшее в голосе отчаяние.
        Релос Вар снова протянул руку, положил ладонь на руку Коуна и сжал пальцы так, как делал раньше, когда его звали отец Зайхера, а не Релос Вар.
        - Нет, вовсе нет. Но я прожил слишком долго и повидал слишком много для того, чтобы позволить моральным неудачам или неправильному выбору остановить меня. То, что мы пытаемся сделать, гораздо важнее.
        Брат Коун задавался вопросом, отступится ли волшебник, если он сам станет расходным материалом.
        - «То, что мы пытаемся сделать», звучит так, как будто у вас есть план.
        Релос Вар улыбнулся жрецу:
        - Дорогой малыш, у меня всегда есть план.
        Похоже, Сенера потратила очень много времени для того, чтобы составить список, который Достопочтенный дал брату Коуну. И, как и предполагалось, в списке значились имена сэра Барамона и Джанель Теранон.
        Как и имя Нинавис. И Дорны.
        И Данго. И Кей Хары.
        На самом деле многие имена не принадлежали рыцарям или людям, от которых можно было бы ожидать, что они когда-нибудь станут рыцарями. Еще до того как брат Коун использовал Сердце Мира, чтобы увидеть их, он прекрасно понимал, что случилось.
        Его друзья мутили воду.
        Они как будто откуда-то знали, что у их врага есть способ обнаружить информацию о них, и потому обрядили как можно больше людей в костюм Черного Рыцаря. Это затрудняло, если не исключало, выяснение личности «настоящего» Черного Рыцаря.
        Внезапно брату Коуну пришла в голову мысль, мысль настолько возмутительная, что он даже остановился и отпрянул от очага, через который смотрел на Атрин.
        Была ли у Джанель возможность общаться с остальными? Это казалось невозможным, но он знал, что, когда Джанель «спала», ее сознание уходило куда-то далеко. Он всегда был уверен, что, даже если предположить, что это заклятье все еще действует, эта способность весьма пассивна и Джанель не может ее контролировать. Но могла ли граф каким-то образом использовать свою способность, чтобы поддерживать связь с остальными?
        Нет, подумал он. Это невозможно. Отправляясь в Загробный Мир, она могла бы общаться лишь с тем, кто обладал такой же способностью. Только боги обладали такой силой. И, возможно, Релос Вар.
        Ему с трудом удалось избавиться от неприятного ощущения, что он пропустил что-то важное.
        Но что, если он продолжит это выяснять? Выведав секрет Джанель, он не окажет ей никакой услуги и лишь расскажет все Релосу Вару, когда тот прикажет ему рассказать все, что Коун обнаружил. Лучше этого не касаться. Если истина не подтверждена, ее нельзя разболтать.
        Как сказал сам Релос Вар, брату Коуну нельзя доверять. Потому он решил начать с других имен в списке - с имен, которые не были ему знакомы и которые были не связаны с маракорскими бандитскими королевами и их лесными разбойниками. Выследить Черных Рыцарей оказалось трудно, потому что между выступлениями на турнирах они жили собственной жизнью. Никто не собирался ежеминутно бегать в черном, ради смеха переворачивая чужие кружки.
        А потом он наткнулся на Черного Рыцаря, который не пытался показаться смешным.
        На это ушло несколько долгих и трудных недель - турниры не проходили каждый день, но, когда это происходило, турниры проходили одновременно по всему Джорату, и Коуну приходилось метаться по самым разным местам. Вдобавок турниры по большей части устраивались днем, когда люди не зажигали костры, фонари или свечи. А кухонные очаги редко располагались на расстоянии видимости турнирных трибун. Все это делало выполнение просьбы Достопочтенного по-настоящему сложным делом.
        В какой-то миг, решив, что возвращение в Шадраг-Гор поможет ему, Коун чуть не попросил Турвишара о помощи, но потом решил, что не хочет, чтобы тот знал об этом.
        И, найдя нужного Черного Рыцаря, он чуть не упустил его, проскользнув над лошадью и всадником. А потом он узнал лошадь.
        Точнее, не лошадь, а Арасгона, замаскированного и обряженного в черное.
        Всадника брат Коун не узнал, но судя по тому, каким огромным был Черный Рыцарь, это была не Нинавис.
        Удачное расположение азоков позволило Коуну разглядеть турнирную площадку из кузницы. И этого было достаточно, чтобы увидеть, как сражается Черный Рыцарь. И если в этом не было ничего необычного, то в том, что Черный Рыцарь выигрывает сражение за сражением - о чем свидетельствовали разговоры и жалобные шепотки других рыцарей, - явно было. Эти жалобы вызвали сильное скрытое чувство благоговения.
        Одновременно распространилась весть о том, что произошло в Мерейне, где Черный Рыцарь убил демона на турнирном поле. Эта история соединилась с исказившейся и уже ставшей легендарной дуэлью Джанель с Релосом Варом. Так что никто не знал, был ли это обычный Черный Рыцарь или тот самый Черный Рыцарь.
        С каждым новым повторением эта история становилась все грандиознее.
        Черный Рыцарь уже почти был готов взять приз, когда из расположенного рядом замка донесся шум и крики. Появился гонец, одетый в цвета местного маркрива.
        - Пожар! Пожар! Пожар на мельнице!
        Начался хаос. Брат Коун снова попытался перепрыгнуть от одного огня к другому, но их было слишком мало, однако жрецу все же удалось разглядеть стоявший за азоком стражи, рядом с трибунами, фургон, в который споро грузили ящики с доспехами и оружием, ранее предназначенным для солдат местного маркрива.
        Брат Коун узнал Данго.
        - Что же ты задумала, Нинавис? - пробормотал брат Коун, прекрасно понимая, что его никто не услышит.
        Ограбление закончилось быстро. К тому времени, когда стражники вернулись с радостной новостью о том, что мельница не пострадала, люди маркрива остались без оружия и доспехов. Черный Рыцарь скрылся еще до окончания турнира: воспользовавшись впечатляющим способом отвлечь внимание, он въехал в азок и пропал. Арасгон вышел в своем обычном черно-красном виде. И вскоре чернокожий кузнец, которого брат Коун впервые увидел в Мерейне, завопил, что его тоже ограбили.
        Все присутствующие согласились, что это был лучший турнир, который они видели за целую вечность.
        Когда похитители покидали город, брат Коун потерял их, поскольку при свете дня никому не нужны были факелы или фонари. Среди участников он заметил несколько людей, которых помнил по отряду Нинавис, но не видел ни Дорну, ни саму атаманшу.
        Если бы не Арасгон, брат Коун мог подумать, что Данго, вернувшись к привычной преступной жизни, присоединился к другому отряду бандитов.
        В следующий раз он заметил Черного Рыцаря несколько месяцев спустя, при обстоятельствах, от которых у него скрутило живот. Одна «предприимчивая» барон решила, что маракорские беженцы, прибывшие на ее землю, могут быть использованы для сбора урожая. Заплатила ли она им, было неясно, но брат Коун подозревал, что нет.
        Если бы она им заплатила, чтоб их мотивировать, не понадобились бы хлысты.
        С наступлением темноты на мосту, ведущем в баронскую усадьбу, появился Черный Рыцарь верхом на коне. Гулким демоническим голосом Черный Рыцарь предупредил, что, если барон к следующему утру не освободит маракорцев, он проклянет ее земли, и случится катастрофа, которую невозможно представить.
        Барон рассмеялась и приказала солдатам пристрелить Рыцаря. Однако ни одна стрела не сорвалась с лука - у всех солдат лопнула тетива.
        А в следующий миг прятавшиеся в лесу люди открыли ответный огонь - уж их-то тетивы были в полном порядке. За первым последовали новые залпы, ослабившие оборону барона, а затем захватчики рассеялись по всему комплексу, забирая маракорцев.
        Когда группа отступила в лес, брат Коун потерял их след, но ему не нужно было видеть Дорну, чтобы знать, что она там. Достаточно было, что он знал, как работает ее магический дар. Он понятия не имел, зачем Дорне нужны маракорцы. Хотя несколько освобожденных людей использовали тот же стиль драки без оружия, который практиковала Нинавис и который хорошо помогал в стычке.
        Брат Коун старательно делал пометки, но ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что его расчеты не имеют никакого смысла. Он изначально подозревал, что Нинавис и Дорна вернулись к преступлениям - у них обеих явно было к ним пристрастие.
        Но во всех этих нападениях участвовало гораздо больше людей, чем если бы в отряде состояли только Нинавис, сэр Барамон, Дорна и их пятеро - или чуть больше - спутников. За те месяцы, что Коун наблюдал за происходящим, он уже насчитал несколько сотен разных людей и несколько огнекровок, действующих по всей провинции. Они казались… организованными.
        Брат Коун откинулся на спинку стула, выдохнул и потянулся за давно остывшим чаем.
        Увиденное жрецом явно не свидетельствовало о нападениях каких-то непутевых бандитов с золотыми сердцами, грабящих богатеев Куура и помогающих угнетенным.
        Скорее оно свидетельствовало о начале организованного восстания.
        Наблюдение за подвигами Черного Рыцаря было не единственным исследовательским проектом брата Коуна.
        Через несколько недель после казни сэра Орета и того, как сорок с лишним женщин оказались в разводе, слуга принес брату Коуну коробку его любимого шоколадного печенья и записку от Джанель.
        В записке говорилось: «Спасибо вам за помощь в исследовании военных проклятий Куура. Уверена, в будущем это будет иметь огромное значение. Передайте также мою благодарность Турвишару».
        Разумеется, Коун не исследовал боевые проклятия Куура.
        А потому - начал.
        И это действительно требовало помощи Турвишара.
        - Как можно заняться исследованием боевой магии, которую использовали куурцы, когда вторглись в Йор? - спросил Коун Турвишара при следующем посещения Шадраг-Гора.
        Принц-наследник Де Лор с головой ушел в обучение жен Достопочтенного чтению. В тот момент, когда Коун прервал его, он как раз просматривал подходящие материалы.
        Турвишар поднял глаза:
        - Почему, во имя всех небес, ты хочешь это знать?
        - Очевидно, потому что это помогло бы Йору.
        Разумеется, это не казалось очевидным, но брат Коун прекрасно понимал, почему Джанель хотела это узнать. Оружие, использованное против Йора, продолжало уничтожать эти земли. Пока йорцы не понимали, что с ними сделали, существовала возможность завоевать доверие герцога, получить большие привилегии и больший доступ к… ну, к тому, ради чего Джанель приехала в Йор. Если бы кто-то вроде Джанель - или брата Коуна - представил герцогу информацию о том, что было сделано, а еще лучше, как это изменить…
        Турвишар, прищурив глаза, откинулся на спинку стула:
        - Ты хочешь подружиться с йорцами.
        - Моя жизнь зависит от того, воспринимают ли меня как полезного, - возразил ему брат Коун. - Вы ведь знаете это? Что было сделано?
        - О да, - сказал Турвишар. - Мы обрушили ужасы на этих людей.
        Брат Коун ждал.
        Турвишар вздохнул.
        - Это необратимо, - сказал он. - То, что мы сделали… - Встав со стула, он подошел к большой стопке книг. - Вот. «Ритуалы войны» Ибатана Де Тала. А еще… «Победная тактика вторжения в Йор» Сивата Вилавира. У этих двоих больше всего информации. Но я бы не стал читать их сразу после еды. - Он отложил книги.
        Брат Коун удивленно заморгал, глядя на мага, но тот казался серьезным.
        - Храни нас Селанол. Все настолько ужасно?
        Турвишар нахмурился и отвел взгляд:
        - Нам должно быть стыдно. Но на самом деле нам никогда не стыдно. Видишь ли, это наш долг, наша судьба. Мы придумаем любое оправдание, которое позволит нам поверить, что мы были правы, когда давили ногами наших врагов.
        У брата Коуна пересохло во рту.
        - Может, они это заслужили?
        - Определенно заслужили. - Рот Турвишара скривился: - Бог-король Чертхог и Сулесс были извергами. Чертхог был властолюбивым зверем, а у Сулесс… о, у Сулесс на руках было столько крови, что не хватило бы океана отмыть их. Ты знал, что Сулесс и изобрела ритуал бога-короля?
        Брат Коун моргнул:
        - Что?
        - Она изобрела процесс, выяснила, как превратить волшебника в бога. Она была самым первым богом-королем. Точнее, богиней-королевой. Восемь Бессмертных намного старше ее и появились совсем по-другому. Даже если бы никто не поклонялся Аргасу, как одному из Восьми, он все равно существовал бы - потому что существует концепция, которую он представляет. То же самое с Таэной и смертью или Галавой и жизнью. Восемь связаны с концепциями, которые дают им власть. Однако боги-короли требуют активного поклонения, они требуют жертвоприношений тенье, чтобы сохранить свою власть. Без ритуала, созданного Сулесс, у нас не было бы богов-королей, были бы лишь могущественные волшебники. Она нашла способ стать чем-то большим. Затем она научила своего мужа, Чертхога, и свою дочь, Калесс. Калесс научила своего возлюбленного, Гаураса, который основал то, что позже станет Кууром… - Турвишар развел руками: - Остальное - история. Может быть, если бы Сулесс-колдунья не сделала это первой, до этого додумался бы кто-нибудь другой… но она сделала это первой. Подумай обо всех расах монстров в мире, которые не существовали бы,
если бы не Сулесс. Король-змей Инис не создал бы триссов. Хорсал из Джората никогда бы создал кентавров или огнекровок. Не существовало бы дочерей Лааки. Это длинный список. Итак… заслужила ли Сулесс смерти, когда Куур завоевал Йор? Интересный вопрос.
        - Даже если она заслужила, не заслужили йорцы.
        - Верно! - Турвишар недовольно и зло ударил ладонями по столу. - Там, в частности, есть одно заклинание… Изобретенное Хенакаем Шаном около двухсот пятидесяти лет назад, оно превращает обычную магматическую или иную породу в руду разаррас, которая… смертельна. Даже Красные Люди Дома Де Тал больше не знают, как безопасно работать с разаррасом[234 - Если, конечно, они когданибудь действительно понимали. Хотя, держу пари, что дретты понимали.]. И он убивает все живое вокруг себя. Целыми пещерами в этой провинции нельзя пользоваться, потому что руда отравляет любого, кто заходит внутрь. И это совсем не быстрая смерть. Нет. Когда наши волшебники поняли, что йорцы выращивают в тех пещерах пищу, они наложили проклятие, чтобы прорвать осаду. Яд разрушает все, с чем соприкасается. И он не выветривается.
        Брату Коуну стало плохо.
        - Но почему… - Он не договорил. Ему и не нужно было этого делать. Он слишком хорошо знал почему. Они сделали это, потому что могли, потому что это казалось простым и умным решением всех проблем.
        Он начинал ненавидеть простые, умные решения проблем.
        Брат Коун открыл книгу. Самая первая глава называлась «Подавление крупных населенных пунктов с помощью самораспространяющегося лизианского газа». Самый первый абзац состоял из предупреждения об экспериментировании в районах без подходящих систем вентиляции. И в самом первом предложении отмечалось, что вызванный магический газ проявлялся с приятным синим оттенком.
        Брат Коун закрыл книгу, борясь с тошнотой.
        - Я говорил тебе, это будет трудное чтение, - предупредил Турвишар.
        Брат Коун сделал несколько глубоких вдохов и напомнил себе, что в глубине души, на каком-то уровне, он всегда знал, что Куур способен на зверства.
        В конце концов, невозможно стать крупнейшей империей в мире благодаря состраданию и великодушию. Куур всегда безжалостно и без колебаний сокрушал своих врагов. Это просто… просто еще один пример.
        Но он видел воплощение этого примера своими собственными глазами. И он знал, что из всех примеров, какие он мог найти в этих книгах, этот был далеко не худшим.
        - У вас есть еще какие-нибудь тома? - спросил он, хотя очень хотелось убежать.
        Турвишар нахмурился, глядя на него:
        - Это темное исследование, мой друг.
        - Если я собираюсь выяснить, как вылечить проклятие, мне нужно понять, как оно работает, - ответил Коун.
        - Важные хранятся запертыми в архивах Дома Де Лор, - признался Турвишар, - но, поскольку я принц-наследник, у меня есть ключ.
        47: Королева-колдунья
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ВКРАТЦЕ ВСПОМНИЛ, ЧТО ОН САРРИК
        Когда Коун закончил, в комнате повисла тишина.
        - Академия тратит много времени на исследования… оружия. Заклинаний, пригодных в качестве оружия, - наконец сказал Коун. - У них хорошо это получается.
        - Когда я сказал, что любой, кто использует подобное оружие… - Кирин сглотнул и посмотрел на Джанель: - Ты уже знала.
        - Я уже знала, - согласилась она. - Я могу ненавидеть разговоры о пророчествах, но я могу сказать так: те пророчества, в которых говорится о том, что Адский Воин свергнет Куурскую империю, разнесет ее в клочья… Я надеюсь, что эти пророчества верны. Куур заслужил это.
        - Теперь ты говоришь как Тераэт.
        Джанель налила себе свежего кофе.
        - Разве это неправильно?
        Кирин потер глаза руками. Он потерял всякое представление о том, что вообще означает слово «неправильно». Это ужасно, но он вдруг понял, что в чем-то согласен со своим братом - точнее, с Релосом Варом. Может быть, все вокруг были неправы, и главное сейчас было в том, чтобы стать на ту сторону, которую можно было найти более приемлемой.
        - Если Куурская империя так могущественна, как ты говоришь… так ужасна, как ты говоришь… Разве есть шансы у кого-нибудь, кто попытается против нее восстать?[235 - Основная ошибка, которую совершает большинство людей, - это когда все происходящее называют восстанием. Если вы сделаете все правильно, это называется быть амбициозными.]
        - Рано или поздно все рушится. - Джанель и Кирин довольно долго смотрели друг на друга, а затем Джанель глубоко вздохнула: - Как бы то ни было, думаю, теперь моя очередь рассказывать.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        - Байкино, у меня к тебе вопрос. - Мы как раз ждали своей очереди приступить к тренировкам, когда я наклонилась к женщине.
        Не все бывшие жены горели желанием обучаться владению оружием, но, на удивление, было много и тех, кто захотел. Но намного больше было тех, кто хотел научиться читать и писать и проверить, есть ли у них способности к магии. Когда принц-наследник Де Лор обнаружил, что каждая проверенная йорка проявляла высокие магические способности, он потрясенно пробормотал, что это совершенно беспрецедентно. Женщины засмеялись и напомнили ему, что они йорцы.
        Байкино повернулась ко мне:
        - Да?
        - Кто учил Вейсижау?
        Она моргнула, глядя на меня:
        - Что?
        Я перевела взгляд на двух женщин, которые сражались между собой под критическим взором Ксиван.
        - Прошло сто лет с тех пор, как поклоняться Сулесс стало незаконно. Вейсижау научилась этому у своей семьи? От своей матери? Непохоже, что глава клана поощрял бы такое поведение у себя в семье.
        - Вероятно, в семье и научилась.
        Я подняла бровь:
        - Ты действительно так думаешь?
        Женщина сглотнула и отвела взгляд:
        - Нет.
        Я проследила за ее взглядом. Она смотрела на Виргу, которая, держа на сгибе локтя белого медвежонка, заглянула на тренировочный двор, чтобы понаблюдать за сражающимися женщинами.
        - Я здесь почти пятнадцать лет, - тихо сказал Байкино. - И у нее всегда был этот проклятый детеныш. Он не становится старше ни на день. Так же, как и она.
        Вирга, должно быть, почувствовала, что мы смотрим. Оглянувшись, она ухмыльнулась и расхохоталась. Она была слишком далеко, так что слышать я это не могла, но я знала, как она ужасно хохочет, так что вполне могла себе представить.
        Я встала со скамейки:
        - Спасибо. Скажи Ксиван, что я плохо себя почувствовала, хорошо? Я вернусь чуть позже.
        Женщина пожала плечами:
        - Конечно.
        Я ушла, чтобы посмотреть, смогу ли я найти кое-кого особенного, способного ответить на мои вопросы.
        Сенера придерживалась нерегулярного графика, но мне повезло. Она вернулась.
        Когда она с зареванными глазами открыла дверь, по щекам ее текли слезы, но стоило ей увидеть меня - и взгляд серых глаз стали жестким, как кремень, словно, став свидетелем ее слабости, я совершила непростительный грех. Не обронив ни слова, она, оставив дверь открытой, вернулась к своему креслу.
        Уже хорошо. Я восприняла это как разрешение войти.
        Она снова села у камина и налила себе чаю, а затем с отсутствующим выражением лица уставилась на огонь.
        Это была та же самая комната, в которой я очнулась в первый день, и в ней было не больше личностного, чем в тот раз, когда я впервые ее увидела.
        Сенера проводила свое время и тратила силы в полевых условиях[236 - Вынуждена напомнить себе, что на самом деле она никогда не видела мой коттедж. Она, должно быть, думает, что я действительно живу в этой жалкой комнатушке.].
        Потом я поняла, что ошиблась насчет проявления личностного в комнате. На столе, рядом с маленькой куклой, сделанной из белого льна и выцветшей пряжи, Сенера оставила бумаги и угольные карандаши. Кукла была ничем не примечательной, если не считать двух серебряных бусин, пришитых вместо глаз. А бумага…
        Верхний лист был разорван пополам, но на нем все еще можно было разглядеть лицо юного джоратца. Понятия не имею, получилось ли нарисовать его похоже, но глаза мальчика светились радостью. И в этом не было бы ничего зловещего, если бы не…
        Если бы не одно «но». Я вспомнила, как заплаканная Сенера открыла дверь, вспомнила ее красные глаза. Если причиной этого была какая-то трагедия, то виновной в том, что она случилась, была не Сенера. Содрогнувшись, я отвела взгляд[237 - Я совсем этого не помню. Я бы никогда не стала плакать изза какогото джоратского мальчишки!].
        - Ты чего-то хочешь? - голос Сенеры прорезал воздух.
        - Сенера, что случилось? - Я подошла к ней, но она на меня даже не глянула.
        - Хочешь, чтоб я повторила вопрос? - парировала она.
        - Я пришла попросить тебя об одолжении, но ты выглядишь очень расстроенной. Хочешь об этом поговорить?
        Сенера повернулась ко мне, ее ноздри раздулись:
        - Нет, не хочу! А теперь говори, что тебе надо, и проваливай. А лучше - просто проваливай.
        Я не сразу ей ответила. Я сидела и наслаждалась потрескиванием пламени в камине, ароматом горячего чая и горящей сосновой хвои.
        Я услышала, как она глубоко вздохнула, и поняла, что она вот-вот закричит.
        - Какая цена будет слишком высока? - спросила я, подняв на нее глаза.
        - Это не похоже на одолжение, - отрезала она.
        - Не похоже, - согласилась я. - Но мне интересно, когда цена, которую нужно заплатить, будет для тебя слишком высока? Где эта черта?
        Зажмурившись, она пробормотала себе под нос проклятие. Уверена, оно было связано с неприятностями, связанными с моей генеалогией.
        Я наклонилась вперед:
        - Сколько жизней слишком много? Сколько людей должно умереть, прежде чем будет достаточно?
        Она усмехнулась:
        - Смерть - бессмысленный термин. Они отправляются в Загробный Мир. Они возрождаются из Загробного Мира и начинают все сначала. Кого это должно волновать?
        - О нет. Неужели тебе никто не сказал? Демоны и магия изменили эти правила. Души бессмертны лишь до определенного момента, и после этого момента забвение реально. Когда Ксиван убивает кого-то, этот человек не попадает в Загробный Мир. Когда демоны пожирают души своих жертв или, что еще хуже, превращают эти души в новых демонов, те не отправляются в Страну Покоя. Травма, которую испытывают эти души, реальна, и даже если предположить, что Таэна может их спасти, эта травма переносится из одной жизни в другую. Кого это должно волновать? Тебя. Ты просто не хочешь признавать этого, потому что это означало бы признать, что ты неправа.
        Она вскочила: ее лицо превратилось в маску праведной ярости.
        - Да как ты смеешь?! Ты хоть представляешь, через что я прошла, будучи рабыней? Через что проходит каждый раб? А ты даже не задумываешься…
        - Любое сочувствие, которое я могла бы испытывать к твоему прошлому, исчезло, едва ты начала уничтожать деревни и решилась создать гаэш Коуну. И хотела создать гаэш мне, хотя эта попытка провалилась.
        Глаза ее вспыхнули яростью, но она захлопнула рот на полуслове. О, подозреваю, я попала в точку, затронув струны, задетые чувством вины.
        Опустив голову, я отвернулась.
        - Мне очень жаль, - сказала я. - Я пришла не для того, чтоб спорить.
        - И все же ты здесь.
        - Здесь. Я просто… - Я покачала головой. - Мне очень жаль, - повторила я. - Эти месяцы были для меня очень сложными.
        - Я слышала о том, что случилось с Оретом. Я бы сказала, что мне жаль, но…
        Я улыбнулась, глянув на нее:
        - Он был ослом.
        Она кивнула:
        - Был.
        - К сожалению, я также думаю, что он был невиновен.
        Сенера снова села.
        - Думаешь, что это Дарзин Де Мон замышлял заговор с целью убить тебя? Я так понимаю, Достопочтенный запретил ему возвращаться сюда.
        - Нет, думаю, что и не он. Я уверена, что Дарзин просто ужасен, но я не думаю, что мы должны совершить ту же ошибку, что и герцог и его придворные. Они предполагают, что в этом преступлении замешан мужчина. Я думаю, что в этом преступлении участвовали только женщины. В конце концов, если Вейсижау намеревалась принести меня в жертву Сулесс, мужчины, помогая ей, ничего бы от этого не выиграли.
        Она окинула меня задумчивым взглядом:
        - Звучит правдоподобно. Но могу я спросить, почему это сейчас так важно? Все закончилось.
        - Закончилось ли? Это не было планом Вейсижау. Ею кто-то манипулировал. Представь, как все могло бы сложиться: сорок восемь вождей получают в подарок головы своих дочерей - с приложением записки, в которой говорится, что они казнены за то, что поклонялись Сулесс. Думаешь, на этом действительно бы все закончилось?
        Она выдохнула:
        - Я понимаю, о чем ты. Если бы я была одним из вождей… - Сенера усмехнулась: - Каэну и сейчас довольно сложно сохранить единство своих земель.
        - Вот именно. Это было бы все равно что подлить масла в огонь. Теперь я думаю, что знаю, кто за этим стоит, но я не хочу идти к герцогу Каэну без доказательств.
        - А, так вот какое одолжение тебе нужно. Ты хочешь, чтобы я использовала Имя Всего Сущего.
        - Да. Я хочу именно этого.
        - Я взяла себе за правило не использовать камень по каждому какому-то проклятому вопросу, который мне задают. Иначе я просто не усну.
        - Однако это не просто какой-то проклятый вопрос. Все, что я хочу знать, - не Вирга ли была той, кто научил Вейсижау поклоняться Сулесс.
        Сенера замерла, не донеся кружку до рта.
        - Вирга? Но почему… - Она замолчала. - Ха.
        - Вирга могущественней, чем кажется. Она знает то, чего не должна знать. И хотя я не знаю, почему Каэн так сильно ей доверяет, но я не думаю, что он поступает мудро.
        - Какой у нее мог быть мотив? Если он потеряет власть, некому будет ее защитить.
        - Разве ей нужен мотив? Это женщина, которая пыталась накормить меня мясом жеребенка просто потому, что знала, что сама эта идея вызовет у меня отвращение. Я думаю, она любит создавать проблемы просто так. - Я закатила глаза. - А вообще, она тренирует проклятых снежных гиен, которых дворец использует для патрулирования. Разве эти животные не были священными для Сулесс?
        Сенера поджала губы:
        - Это правда. И на этот вопрос может быть дан ответ «да» или «нет». Я предпочитаю именно их.
        - Так ты сделаешь это?
        - И что я получу за то, что помогу тебе?
        По крайней мере, это не было отказом.
        - Ну, во-первых, ты получаешь удовлетворение от помощи женщинам, с которыми обращаются немногим лучше, чем с рабынями.
        Она запрокинула голову, бросив на меня веселый взгляд:
        - О, значит, я буду способствовать доброжелательности и товариществу? Мне почему-то казалось, что я не на той стороне.
        - У Вирги могут быть неприятности?
        Она бросила на меня острый взгляд:
        - Хм. А это уже заманчиво. Релос Вар ненавидит Виргу. - Она вытащила из лифа Имя Всего Сущего. - Знаешь, существует очень мало людей, которых он ненавидит. Она попала в весьма эксклюзивный и очень короткий список. - Сосредоточившись на камне, она облизнула палец и начертила слово на деревянной столешнице.
        На этот раз чернил не было. Как, впрочем, и бумаги. Но ее действия были равноценны. Она использовала вощеную поверхность стола, чтобы прочитать результат.
        - Да, - сказала Сенера. - Именно она научила их. - Затем она сосредоточилась и начертила еще одно слово.
        И опять - «да».
        - О чем ты только что спросила?
        - Вирга ли приказала Вейсижау посвятить тебя Сулесс.
        Я нахмурилась:
        - Ксиван говорила, что в старые времена женщины приносили в жертву своих дочерей, чтобы получить милости от королевы-колдуньи.
        - Технически то, что она сделала, не является жертвой, - поправила меня Сенера. - Это посвящение, а не жертва. Женщины больше никогда не видели своих дочерей, но Сулесс не убивала их.
        - Ксиван подозревала именно это. Сулесс воспитывала их как жриц. Как своих матерей-колдуний.
        Я наклонилась над столом:
        - Сенера… Возможно ли, что Вирга - жрица Сулесс? Мать-колдунья?
        - Куурцы убили всех…
        - Возможно ли?..
        Сенера прикусила губу.
        - Давай спросим. - Она снова сосредоточилась и снова написала односложный ответ. Мне не нужно стоять рядом, чтобы понять, что это было «нет».
        Сенера покачала головой:
        - Ну, это была интересная гипотеза. Но нет, более вероятно, что Вирга - просто противная старуха, которая знает достаточно старых историй, с помощью которых можно заманить в ловушку кучу доверчивых молодых жен. Вероятно, она поступила так, чтобы позабавиться, а затем ночью заползти обратно в ту дыру, в которой спит, и посмеяться над этим вместе со своим дурацким медвежонком.
        Я вздрогнула. Точно.
        - Медвежонок. Спроси насчет медвежонка.
        Сенера заломила бровь:
        - Что насчет медвежонка?
        - Просто… - Я махнула рукой: - Кое-кто сказал мне, что медвежонок не взрослеет.
        - Что? - Сенера рассмеялась. - Не будь такой смешной. Я уверена, что она выращивает его, затем убивает и заводит нового.
        - Проверь для меня?
        Она усмехнулась:
        - Мы вступаем на территорию дурацких вопросов. А я такие не задаю.
        - Просто спроси о возрасте медвежонка Вирги. Это ведь простой вопрос? Безобидный? Конечно, на него не ответишь «да» или «нет», но ответ будет точным. - Конечно, я хваталась за соломинку, но, проклятье, в Вирге все было не так: от знания пророчеств до настойчивого утверждения, что она знала мою мать, Ирисию.
        И то, что мою мать звали Ирисия. Вирга знала эту информацию гораздо раньше меня. Сколько людей знало, что при рождении имя Богини Магии было не Тиа?
        Страдальчески закатив глаза, Сенера задала Имени Всего Сущего новый вопрос.
        Мы уставились на стол, на котором Сенера начертила число. Очень большое число.
        - Это минуты? Месяцы? - Я была в замешательстве. Это не могли быть годы!
        Глаза Сенеры расширились. Не обращая на меня внимания, она вытащила из стола бумагу с грифелем и положила на стол.
        Затем она сосредоточилась и написала одно-единственное слово: воррас.
        Это ничего не проясняло.
        - Что это значит?
        - Я думала, Турвишар будет обучать вас всех! - раздраженно откликнулась Сенера.
        - Не путай меня с отвергнутыми женами, - огрызнулась я.
        - Еще до того, как была создана Куурская империя, - объяснила Сенера, - задолго до ее создания существовало четыре бессмертные расы: воррасы, ворамеры, ворфелане и вордредды. Каждая раса, за исключением ворфеланов, была вынуждена отказаться от своего бессмертия, чтобы удержать Вол-Карота в заключении. Воррасы сделали это первыми: они стали людьми.
        - Я никогда не слышала о ворфеланах.
        - Это потому, что теперь мы зовем их ванэ. - Она махнула рукой: - Ты упускаешь главное. Детеныш не родился белым медведем. Он родился человеком, точнее, бессмертным эквивалентом человека. Он родился воррасом. - Сенера написала второй ряд чисел, на этот раз углем на бумаге. - Это годы.
        - Больше четырнадцати тысяч? - поразилась я. - Как детеныш полярного медведя может жить больше четырнадцати тысяч лет?!
        - Он и не может. Вот поэтому я и спросила, какой расы был детеныш, когда родился.
        - Какое у него имя? Какое у него было имя при рождении? Не знаю, как Вирга его называет, но предположу, что, если бы спросила, она бы солгала.
        - Мне тяжело заставить себя спросить.
        - Ты должна.
        Сенера сосредоточилась на артефакте, зажатом в руке, а затем написала одно-единственное слово:
        - Если я права…
        Чертхог.
        Чертхог, йорский бог-король зимы.
        Мы пораженно уставились на начертанное.
        Сенера сказала:
        - Проклятье.
        После этого… Все было спокойно.
        Я не хочу сказать, что ничего не происходило. Мы продолжали тренироваться. Я продолжала искать, как бы мне безопасно пройти сквозь отравленные каменные пещеры, чтобы забрать копье. Герцог Каэн начал выпытывать мое мнение о стратегии джоратцев, взамен предоставив мне доступ к своей военной комнате и планам. Постепенно он пытался выяснить мою лояльность - и это не всегда было приятно.
        Жены с очень большим трудом простили Вейсижау, но при этом казалось, что все были готовы оставить ее в покое, пока она не даст начало новой жизни. Никто не знал, что случится с Вейсижау после рождения ребенка - вполне возможно, что герцог Каэн все равно собирался казнить ее за супружескую измену. Из-за этой надвигающейся угрозы остальные бывшие жены старались не обращать внимания на ее истерики.
        Я старательно избегала с ней встреч.
        Через неделю после того, как мы с Сенерой узнали правду о Вирге и ее «домашнем питомце», посыльный сказал мне, что Достопочтенный хочет меня видеть.
        Когда посыльный нашел меня, я была одна. Хотя мы с Талеей и продолжали оставаться любовницами, я твердо настояла на том, чтобы спать в одиночестве. Мне очень не хотелось, чтобы она или кто другой понял, что мой ночной сон ничем не прервать.
        Прибыв в личные покои Достопочтенного, я увидела там Виргу и Сенеру.
        Вирга стояла на коленях. В кои-то веки ее белого медвежонка не было нигде видно.
        Я выдохнула. Сенера попросила меня подождать, прежде чем рассказывать обо всем герцогу Каэну, и я ей подчинилась, но, похоже, колдунья попросила это лишь затем, чтоб самой все рассказать.
        Вопрос был в другом: как много она ему рассказала? Сказала ли она ему, что детеныш был Чертхогом? Сказала ли она ему, кем, по ее мнению, должна была быть Вирга? Не матерью-колдуньей, нет. Имя Всего Сущего не солгало, когда сообщило нам, что Вирга не была одной из избранных дочерей Сулесс. Нет, все было намного хуже.
        Вирга была самой Сулесс.
        - Закройте за собой двери.
        Сенера выглядела очень напряженной: она стояла почти по стойке смирно, глядя расфокусированными глазами прямо перед собой. У меня возникло такое чувство, что ее тщательно допрашивали, прежде чем я вошла. Рядом с Сенерой, на столе перед Достопочтенным, лежало Имя Всего Сущего.
        На полу валялось несколько кусков скомканного пергамента.
        - Спасибо, что присоединилась к нам, Джанель.
        Я поклонилась Достопочтенному:
        - Разумеется, ваша светлость. Чем я могу быть полезна?
        - Я думаю, ты знаешь.
        Выпрямившись, я попыталась сохранить невозмутимое выражение лица, на мгновение поджав губы.
        - Мне жаль, ваша светлость, но я не могу брать на себя такую ответственность. Это касается Вирги?
        Выражение лица Достопочтенного не изменилось. Ледяные глаза сверлили мое лицо. Он был сердит. Я никогда не видела его таким.
        - Да, - сказал он. - Сенера была достаточно любезна, чтобы разобраться в ситуации, которая закончилась тем, что ты оказалась на льду. Она говорит, что я должен поблагодарить за это Виргу. Действительно, я должен поблагодарить именно Виргу за то, что она убедила моих жен возродить поклонение Сулесс. - Выйдя из-за стола, он прошел мимо старухи, пнув ее ногой в живот.
        Та вскрикнула от боли и, закрывшись руками, свернулась в клубок.
        Я нахмурилась. Неужели я ошиблась? Если бы она действительно была Сулесс, разве она бы не восстала? Разве она не набросилась бы на него?
        - Если бы ты не встала на защиту моих жен, ее план никогда бы не был раскрыт. Или был бы раскрыт слишком поздно. Мне бы пришлось столкнуться с новым восстанием.
        - Тогда я действительно рада, что так получилось, ваша светлость. - Я попыталась улыбнуться в ответ, но не могла избавиться от липкого чувства страха. Я знала, что у него слишком вспыльчивый характер.
        Сенера выглядела обеспокоенной.
        Нет, не так. Сенера выглядела испуганной.
        - Вирга служит моей семье уже множество лет. - Каэн принялся расхаживать по комнате. Горы сияли позади него, подобно венцу славы, солнце отражалось от идеальных бело-голубых вершин. - Меня много раз предупреждали, чтобы я не доверял ей, но я всегда игнорировал предупреждения, потому что она так хорошо нам служила. Не так ли, Вирга?
        Старуха униженно заскулила:
        - Да, мой господин. Да, я всегда послушна тебе. Я всегда сделаю, что бы ты ни сказал.
        - У тебя гаэш, Вирга. - Каэн протянул руку к ожерелью, висевшему у него на шее. - Разве у тебя есть выбор?
        - Нет, мой господин.
        - Гаэш? Но… - Я почувствовала, как у меня отвисла челюсть. Если у Сулесс был гаэш, то это многое объясняло. Но я просто не понимала, как можно создать гаэш богине-королеве.
        - Ты знаешь, кто отец ребенка Вейсижау? - герцог Каэн спросил меня.
        - Я… - Я не ожидала, что меня спросят об этом. - Нет, не знаю.
        - Мой сын. Ребенок Вейсижау будет моим внуком.
        Я заморгала:
        - Правда?
        - Правда! - рявкнул герцог Каэн. - Это, конечно, была идея Вирги. Она убедила Вейсижау соблазнить моего сына, Эксидхара, скормив женщине какую-то чушь о том, что он может превратить ребенка моего сына в моего ребенка. Ложь. Вирга намеревалась полностью раскрыть, что сделала Вейсижау. Я бы убил за это свою распутную жену и Эксидхара, казнив, таким образом, и своего сына, и внука. И это был бы поступок, достойный того, чтобы накормить богиню предательства? Не так ли?
        - Да, мой господин! - взвизгнула Вирга.
        Я встретилась глазами с Сенерой. И в этот момент я поняла, что Каэн точно знал, кем на самом деле была Вирга.
        Он знал, что Вирга - Сулесс. Он всегда это знал.
        Покачав головой, он сел на край стола.
        - Спасибо, Вирга. Всегда лучше говорить правду. - Он выглядел… обиженным. Разочарованным. И безумно злым. - Но, я надеюсь, ты понимаешь, что тебя придется наказать.
        - Мой Достопочтенный, - начала Сенера. - Я должна посоветовать быть осторожным…
        - Я сам разберусь с этим, колдунья. Ты сделала свою работу. Ты свободна и можешь уходить.
        Сенера поклонилась и, забрав Имя Всего Сущего, спрятала его в корсаж.
        - Ваша светлость, пожалуйста… - Она не договорила. Оставив все, что могла сказать, невысказанным, Сенера бросила на меня сочувствующий взгляд и вышла за дверь.
        Честно говоря, я чувствовала себя весьма неуютно.
        Стоило двери захлопнуться, Ажен Каэн, повернувшись к Вирге, коротко приказал:
        - Вырви себе глаза.
        Не знаю, кто из нас судорожно вздохнул, я или Вирга. Возможно, обе.
        До того момента я по-настоящему не понимала, какое зло представляет собой гаэш. И неважно, что я чувствовала к Вирге, я не могла оставаться в стороне, когда герцог велел ей сделать это.
        - Нет! - выкрикнула я, но она уже поднесла руку к лицу. Я рванулась к ней, перехватила ее запястье, но Вирга оттолкнула меня.
        - Нет, - сказал Каэн, нагнувшись и схватив меня за лаэвос. - Ты ее не остановишь.
        - И после этого вы удивляетесь, что она замышляет что-то против вас и вашей семьи? Чего вы ждете? Верности? Следования долгу? Ее преданность можно было бы завоевать, освободив ее!
        - У нее нет ни чести, ни верности. Она - зло, сила хаоса, и я должен был убить ее много лет назад. - Он прижал меня спиной к столу, и на этот раз я не сопротивлялась. И в тот миг, когда он отпустил меня, я услышала крик Вирги. И я знала, что, обернувшись, увижу кровь, струящуюся по лицу старухи.
        Не имело значения, что Вирга пыталась убить меня или что она была воистину ужасна. Она была рабыней, и она была беспомощна. Я должна была что-то сделать. Я знала, что мне нельзя было нападать на Каэна, но что я еще могла сделать? Какие у меня были варианты? Чем я могла на него повлиять?
        Кое-чем действительно могла. Кое-чем, что Каэн действительно ценил. Я выхватила кинжал из-за пояса и приставила острие к уголку глаза.
        - Прикажите ей остановиться, ваша светлость, или мы обе лишимся зрения.
        Ажен Каэн развернулся ко мне, распахнув глаза от удивления:
        - Ты - что?
        Я глубоко вздохнула, стиснула зубы и нажала на острие[238 - Кто там у нас слишком драматичен?].
        Острота кинжала гарантировала, что я не сразу почувствую боль. Пока я чувствовала лишь холод, влагу и то, как мне в череп начал проникать неприятно острый ледяной холод. А еще как что-то мокрое потекло по моей щеке.
        Как мне потом сказали, я подожгла шторы. И стол.
        - Вирга, последний приказ отменяется! Ты, глупая дура! - Последняя фраза была адресована мне.
        Затем боль пронзила весь череп, и я, пытаясь свернуться калачиком, закричала от боли.
        - Помоги ей! - приказал Ажен Каэн Вирге.
        Помоги - открытая команда, но Вирга все же что-то сделала.
        Тьма сомкнулась надо мною, и боль отступила.
        Проснувшись, я обнаружила, что нахожусь в расположенной на вершине пирамиды гостевой комнате, из которой открывался прекрасный вид на горы. Впрочем, самым важным, наверное, было то, что я могла видеть двумя глазами. На всякий случай я проверила - оба глаза были на месте и действовали. И не болели.
        Встав с кровати, я отметила про себя, что я в одежде, и подошла к наклонному хрустальному окну. Я наблюдала за окутанными грозами горами, отметив про себя, что кто-то поместил меня в комнату, выходящую окнами на юг, по направлению к Джорату. Отсюда я не могла видеть свою приемную родину, но я знала направление. И глядя туда, я увидела резвящуюся у горного хребта Эйан’аррик - огромный сверкающий бриллиант белой смерти.
        - Ты ведь и сама понимаешь, что тебе придется научиться магии.
        Поморщившись, я повернулась лицом к Вирге - королеве-колдунье Сулесс, хотя, по понятным причинам, называть ее так я не могла. Старуха стояла в дверях, держа под мышкой своего белого медвежонка - Чертхога. Плоть вокруг ее пустой левой глазницы опухла и покраснела.
        Значит, Каэн не позволил ей залечить рану. С другой стороны, он не заставил ее выколоть второй глаз, пока я лежала без сознания.
        - Мне очень жаль, - сказала я. - Я не думала, что он так поступит.
        Старая карга ощерилась в клыкастой ухмылке и вразвалку направилась ко мне.
        - Пусть это тебя нисколько не беспокоит. Я сама почти этого не замечаю. Видишь? - Она подняла руку, и я увидела, что она держит в ладони второй глаз. Крутясь в ее пальцах, карий кошачий глаз уставился на меня.
        - О, Восемь! - Я почувствовала привкус желчи во рту и поспешно отвернулась. Она расхохоталась.
        - Он велел мне выколоть глаза. Но он ничего не говорил о том, чтобы я не могла их использовать дальше.
        - Разумеется. О чем я только думала? - Я сглотнула, надеясь избавиться от противного вкуса во рту, и пожалела, что у меня под рукой нет воды. Мое внимание привлекла сверкающая белая вспышка - ледяная драконица нырнула ниже линии облаков. Развернувшись, она улеглась в заполненную снегом впадину, которую использовала в качестве подстилки. Если она и чудовище, то, по крайней мере, красивое, подумала я.
        Но Сулесс тоже была чудовищем. Я встала на ее защиту вовсе не потому, что считала ее замечательным человеком. Я сделала это лишь потому, что думала, что никто не заслуживает подобного обращения.
        В каком-то смысле я была благодарна Суллес за то, что она помогла мне разобраться в себе. После того как Каэн отдал ей эту ужасную команду, я точно поняла, что, какие бы награды мне ни предлагал герцог, я никогда не смогу ему служить. У меня было такое искушение, но человеку, который использовал свою силу так, как он делал с Виргой, никогда нельзя доверять[239 - Честно говоря, в этом я согласна с Джанель. Наглядные уроки - это одно, но то, что сделал Каэн, - это просто не нужно!].
        То, что вы защищаете, - это то, чем вы управляете. Каэн был торрой - хулиганом, тем, кто использовал свою силу, чтобы доминировать. Все клятвы, которые я дала ему, растаяли в моем сердце, а затем и вовсе превратились в пепел.
        - Тебе придется научиться магии, если ты хочешь победить Эйан’аррик. Ты и сама это знаешь. Одно только умение владеть мечом не поможет убить дракона, независимо от того, насколько ты в этом хороша, - потому что ты никогда не будешь достаточно хороша. С другой стороны, магия поможет сохранить тебе жизнь. Может быть. Если тебе повезет.
        - Я не понимаю, что ты имеешь в виду. - Мое сердце забилось быстрее. О чем Достопочтенный спрашивал Сенеру? Что они знали? Как Вирга узнала о моей миссии? Если бы Достопочтенный понял, что моей целью было украсть копье Хоревал и использовать его, чтобы убить дракона, которого он так часто отправлял в Джорат…
        Для меня все закончилось бы очень плохо.
        Она положила свой вырванный глаз на тумбочку.
        - Не хотелось бы его потерять. Медвежонок может начать его жевать, и это будет просто ужасно! - Старуха повернулась ко мне, указывая на меня костлявым пальцем: - Вейс посвятила тебя Сулесс. А это кое-что значит. Теперь ты не сможешь спрятаться от Сулесс. Она знает все твои секреты.
        Я поняла, почему она говорила о себе в третьем лице. Каэн, вероятно, запретил ей раскрывать, кто она. Но это совсем не меняло того, насколько пугающими были ее слова.
        Если, конечно, предположить, что это правда.
        - Ты и сама знаешь, что была бы хороша в магии. Думаешь, у Тиа мог бы быть ребенок без такого дара? Она вдохнула его в тебя в момент рождения, запечатлела его в твоих костях, напитала им твою кровь. А ты, вместо того чтоб учиться этому, занималась всем чем угодно! Фехтование на мечах? Да. Стратегия? О, пожалуйста. Тактика. Да, тактика. Подарки твоего отца. Но не твоей матери. Ты их отвергла![240 - Сколько к этому моменту Джанель знала, кто такая Тиа? Ах да, Сулесс просто забавлялась с ней.]
        - Ты уверена? - спросила я. - Я здесь не так уж и давно.
        - Думаю, все, что тебе нужно сделать, это спросить. - То, как она выразительно глянула на меня, лишь подчеркнуло ее вдовий горб - изгиб ее позвоночника. - И твоя мать была бы только рада научить тебя. - Она протянула ко мне скрюченную руку и легчайшим движением коснулась моей ладони. - Но она и наполовину не такая хорошая учительница, как я.
        - Любая помощь, которую ты предложишь, будет отравлена. Я не такая дура, как Вейсижау.
        Вирга захихикала - смех ее напоминал хихиканье ее гиен.
        - Разве можно меня в этом винить? Обиженная собака огрызается на своих сторожей. Ты ведь знаешь, каково это - восстать против своего тюремщика, не так ли? Тебе так нравится Ксалторат?
        Я вздрогнула и отвела взгляд. Вирга слишком много знала обо мне. Может быть, в том, что она назвала меня «посвященной», была доля правды. Если так, то у меня было еще больше причин проклинать Вейсижау. Она раскрыла мои секреты чудовищу.
        Вирга снова ухмыльнулась:
        - Где была твоя мать, когда ты нуждалась в ней?
        - Заткнись!
        - Вот почему ты отказываешь ей, почему ты отказываешься от ее подарков. Она не помогла тебе, когда ты нуждалась в ее защите, и поэтому теперь ты отказываешь ей в удовольствии узнать, что любой твой талант проистекает от нее.
        У меня вырвался судорожный выдох. Меня очень раздражало, что Вирга, возможно, права. Мой отец не знал о моем существовании, но у моей матери не было таких оправданий. Хуже того, в глазах моей матери я была не более чем инструментом, рожденным не из любви, из похоти или случайности, а исключительно для того, чтобы исполнить какое-то идиотское пророчество.
        Инструментами можно торговать. Инструменты можно выбросить. Инструменты можно сломать.
        - Когда-то у меня была дочь, - обронила Вирга. - Она думала обо мне то же самое, но, пытаясь восстать против меня, она стала мной[241 - Калесс? Богинякоролева похоти и шлюх? Не вижу ничего общего.]. Разве это не смешно?
        - Сегодня ты ведешь себя нормально. Пожалуйста, скажи мне, что эта приятная перемена произошла не из-за того, что с тобой сделал герцог.
        Она подмигнула мне:
        - Не волнуйся, дорогуша. Долго это не продлится.
        Это совершенно не обнадеживало. Она по-паучьи провела пальцами по хрустальной стене. По стеклу поползли, разветвляясь, черные линии. Это были письмена, но прочесть я их не могла.
        - Что нужно, - спросила я, - чтобы стать богом?
        - О, это не так уж трудно. - Паучьи письмена разветвлялись, перетекали друг в друга. То, что я их не понимала, не мешало мне чувствовать, что я должна была их прочесть. - По крайней мере, это будет нетрудно для тебя.
        - Я не хочу быть богом, - отрезала я.
        - Каждый хочет быть богом, - горячо парировала она. - Причина, по которой мой «хозяин» до сих пор не спросил меня об этом, заключается лишь в том, что он не понимает, что я знаю, как это сделать. Не он создал мой гаэш. И даже не его дед. Знаешь, кто это сделал? Чертхог.
        Я уставилась на нее широко раскрытыми глазами:
        - Что?
        Ее смешок стал неприятным:
        - Он был одним из моих учеников. Никогда мне не нравился… Это произошло сразу после того, как Вол-Карот убил остальных Восьмерых. После того как я совершила свой прорыв, Чертхог появился на моем пороге с этим маленьким синим камушком, примерно такого размера. - Она развела большой и указательный пальцы в стороны, показывая, какого размера был камушек. - Кандальным Камнем. И на этом все закончилось. - Она подняла медвежонка одной рукой. - Не так ли? Кто был плохим мальчиком? Ты был? Да, ты был плохим мальчиком!
        Она заметила, как я уставилась на медвежонка, и, должно быть, увидела вопрос в моих глазах.
        - Ты ведь знаешь, что человеку с гаэшем нельзя давать слишком конкретные команды, или это его просто убьет, и нельзя давать слишком расплывчатые - останется слишком много лазеек. Чертхог хотел, чтобы его спрятали от куурцев. И Сулесс сделала это для него, не так ли? - Старая карга махнула рукой: - Будь они все прокляты! Никто из них не ценит меня[242 - Это означает, что она была заточена на тысячи лет. Я почти ей сочувствую. Почти.]. Каэн ничем не лучше Чертхога. Он бы и сам стал богом, если бы думал, что сможет это сделать.
        - Каэн ненавидит богов. Он думает, что это его судьба - найти Уртанриэль и убить им Восьмерых Бессмертных, помнишь?
        Она продолжила вырисовывать на прозрачной стене свои письмена.
        - Потому что он думает, что они не выполняют свою работу. И это прекрасный способ сказать, что он справился бы с этой работой лучше. Когда люди низвергают своих идолов, они без колебаний становятся на те же самые пьедесталы.
        Я смотрела на эти переплетающиеся слова, и у меня закружилась голова.
        - Что… что ты делаешь?
        На этот раз с ее губ не сорвалось никакого кудахтанья, лишь глубокий, хриплый смешок, по-прежнему звериный, по-прежнему похожий на смех гиены. Она улыбнулась мне, как будто я была любимой племянницей. Ее уцелевший карий кошачий глаз блеснул бледно-голубым льдом.
        - Каэн сказал мне помочь тебе, моя дорогая. Это было немного расплывчато… Знаешь, есть пророчество о четырех отцах. Возможно, ты его слышала. А может, и нет. Но есть еще история о четырех матерях. И это уже похоже на уловку. Потому что это не означает по матери для каждого из вас, милых маленьких Адских Воинов, нет. Четыре матери будут только у тебя. - Она похлопала себя по груди: - И я четвертая.
        - О, я так не думаю, - слабо запротестовала я. Слишком слабо для того, чтоб мне это понравилось.
        - Ах, не волнуйся, львеночек. Я собираюсь помочь тебе. Я собираюсь так сильно помочь тебе, что ты этого и не выдержишь.
        Надпись на окне перестроилась, преобразилась, и внезапно я смогла прочесть ее.
        Но написано это было не на гуаремском[243 - Думаете, на ворральском? Или на какомто другом. Нужно будет обязательно это выяснить.]. Слова совсем не изменились. Изменилось мое восприятие.
        Вдобавок я не помню, что я там прочитала. Знаю лишь, что прочитала… что-то.
        Затем мир погрузился во тьму, и на этот раз…
        На этот раз я проснулась совсем не в Загробном Мире.
        Мир казался белым, а небо - ярко-синим. Не такого бирюзового цвета, как обычно выглядит небо, а цвета казиварской керамической глазури или синевы Дома Де Мон.
        Я стояла на вершине хрустальной пирамиды, расположенной в горах, которые так ярко сияли от отраженного солнечного света, что от одного взгляда вниз я начинала слепнуть. Вершину усеченной пирамиды окаймляли черепа, и их глаза светились призрачным синим светом. В воздухе пахло льдом, сосной и, совсем немного, кровью и иссушенной плотью.
        Я обернулась и увидела Сулесс. Она по-прежнему была стара, но я знала, что если бы она захотела, то могла бы стать молодой. Также я знала, что мы существуем в месте, которое она сама создала, и здесь она могла принять любой облик. Ее волосы напоминали белый мех, а кожа была такого цвета, что снег казался темным. Стиль, в котором она была одета, был мне незнаком, казался архаичным и чуждым. И все же она по-прежнему выглядела старухой - морщинистой, с обвисшей кожей, а глаза ее были такими же льдисто-голубыми, как белые гиены, которые сидели у ее ног и, не обращая на меня никакого внимания, продолжали грызть черепа.
        - Этот мир управляется силой и волей, - величественным и глубоким голосом сказала она. Гиены оживились и впервые глянули на меня, а затем вновь уставились на свою королеву.
        - Вирга… - Я заставила себя начать сначала: - Сулесс. Что бы ты ни делала…
        - Дитя. - Она поднялась со своего трона, созданного из хрусталя и бриллиантов. Стоило ей встать, и я поняла, что трон стоял не по центру. Когда-то на этом плато был второй трон, но теперь его сломали или убрали - и принадлежал он, как я понимаю, Чертхогу. - Ты выполняешь задание, и это задание ты не исполнишь без помощи. Если ты из упрямства отказываешься принимать помощь других матерей, то уж мою помощь я заставлю принять.
        Я глубоко вздохнула, не обращая внимания на холодный воздух, пронзающий мои легкие подобно ножам.
        - Я устала быть чужой пешкой.
        Она подошла ко мне. Странно, но оказалось, что я выше ее.
        Ее бледно-голубые кошачьи глаза встретились с моими.
        - Так же, как и я. Но я наблюдаю и жду и притворяюсь умалишенной. - Она улыбнулась: - Признаю, это не всегда притворство. Но они недооценивают меня. О, они всегда недооценивали нас, не так ли? Но мы так долго вели себя прилично. Играли роль хороших слуг, послушных рабов. Это не приносит никакого приза взамен, но они действительно думают, что мы побеждены, и рано или поздно они ослабят свою бдительность. - Она резко схватила меня за руку: - Давай посмотрим, что мы можем сделать? Приближается время, когда все рабы будут освобождены.
        - Таковы пророчества?
        - О да. Давай будем готовы к этому, потому что, когда время придет, предупреждать нас будет некому! - И, прежде чем я успела увернуться или вырваться из ее хватки, она схватила меня за руку, притянула к себе и приложила большой палец к моему лбу.
        Мое зрение изменилось, и я увидела Вселенную по-другому. Но Сулесс на этом не остановилась. Я почувствовала, как она, шелковистая, холодная и причиняющая боль, проскользнула в мой разум, изменяя меня. Перестраивая мои мысли[244 - Это серьезная проблема. Вонзив в когонибудь когти, Сулесс оставляет страшные раны.].
        Ведя меня по старым, давно забытым тропам…
        Я стою в стороне от главной сцены, ожидая продолжения, мои нервы так напряжены, что, кажется, они вот-вот сами загудят.
        Я смотрю через комнату и вижу Авал, и я улыбаюсь ей, пусть даже в глубине души я проклинаю ее за то, что она уговорила меня на это. У меня и в мыслях не было заниматься политикой… И все же я здесь.
        - Киндрол, пора[245 - Я попыталась выяснить любую информацию о Киндроле, чтобы посмотреть, смогу ли я проверить это. Именно тогда я и обнаружила действительно интересную маленькую особенность Имени Всего Сущего: оно не может заглянуть в прошлое до своего создания. Поэтому я должна предположить, что Киндрол умер - умерла? - до того, как были созданы Краеугольные Камни.]. - Она делает мне знак, и затем я выхожу перед Собранием, чтобы произнести свою первую речь…
        Я помню, как демоны пришли впервые, я помню свои крики, когда они убили мою сестру, а затем, преследуя мою семью, носили ее тело, подобно коже. Я помню боль и ужас. Я помню свой побег, но я никогда не прощу себе, что живу, когда они умерли…
        В окна моей комнаты пролился невероятно яркий свет. Я бегу к двери, ведущей наверх, в наш сад на крыше. Я уже переступаю порог, когда меня задевает край взрывной волны. Больше я ничего не помню…
        Я сижу на заднем сиденье фургона, движущегося по старой грунтовой дороге, ведущей через невероятно сухую, жаркую пустыню. Вытирая пот, я накидываю на шею вуаль, продолжая репетировать аккорды на арфе моего отца. Когда-нибудь я куплю свою собственную арфу…
        Валатэя обнимает меня, и я плачу, и губы ее такие мягкие. Я знаю, что это прощание. Хуже, чем прощание, потому что я ничего не могу сделать, чтобы убедить Валатэю остаться. Чтобы остаться в живых. Чтобы сделать боль от существования хотя бы чуть-чуть терпимее. Она кладет руку на мой раздутый живот и шепчет:
        - Обещай мне, что научишь его играть, - как раз перед тем, как начать ритуал, который с таким же успехом может называться самоубийством.
        Я кладу арфу, когда-то называвшуюся Валатэей, там, где начинаются разрушенные улицы, чувствуя, как мне не нравится ощущение того, что эти руины мне знакомы, что я здесь не в первый раз. Хуже того, я знаю, что за мной следят. Я уже несколько дней чувствую на себе чужие взгляды. Думаю, пройдет не так уж много времени, прежде чем моргаджи объявят о себе. Но я здесь не просто так, я здесь, чтобы вести переговоры ради жизней моих людей. Я отказываюсь верить, что единственный путь к победе лежит на острие меча.
        Должен быть другой путь.
        Впереди я вижу большой дворец - наименее пострадавшее здание в этом проклятом мертвом городе. Конечно, если лидеры моргаджей где и есть, так только там. Я снова поднимаю арфу, бормоча, что Валатэя, прежде чем проклинать себя, могла бы, по крайней мере, подождать, пока мы уйдем, а затем иду в направлении дворца.
        Затем я помню тьму, голод и великую, бесконечную пустоту. Я помню голос, кричащий. Я помню боль, не свою, но от этого не менее острую.
        Я моргнула и проснулась. Я по-прежнему была на горе, в мире грез Сулесс. Богиня колдовства и предательства по-прежнему не отпускала меня.
        - Что это?..
        - Думала, что ты забыла свои прошлые жизни? Что эти знания утрачены? Какие же интересные жизни у тебя были, моя дорогая. Понимаю, почему Тиа выбрала тебя.
        Я попятилась от нее:
        - Я не… - Я вздрогнула. - Я видела всего лишь мимолетные образы. Они ничего не значили.
        - И это к лучшему. - Она потерла руку об руку. - Как бы то ни было, сейчас мы здесь закончили.
        - Что ты со мной сделала?!
        - Оставила следы на дороге. - На ее губах плясала такая же звериная ухмылка, как и в обычном мире. - Фундамент, на котором ты сможешь строить. Это намного проще, когда ты ребенок, но в какой-то степени это может подействовать на любого, чье нервное развитие еще не закончено. Как у тебя, например. И особо помогать тебе не нужно - либо Тиа, либо Ксалторат, похоже, опередили меня, сделав самые важные изменения.
        Я заставила себя выпрямиться. У меня болела голова, меня тошнило.
        - Не думаю, что буду тебе благодарна.
        Сулесс ухмыльнулась, и гиены, высунув языки, сделали то же самое.
        - Я вообще не ожидаю, что ты меня поблагодаришь. Я делаю это не для того, чтобы помочь тебе, но ты и так это знаешь. Я просто хочу увидеть выражение лица Каэна, когда ты убьешь его дракона и завладеешь тем призом, который, по его мнению, должен принадлежать ему. Когда ты - о да! - предашь его. О, это просто радость!
        - Отлично. Это я буду рада выполнить.
        Она взмахнула руками, и я проснулась в своей комнате.
        48: Откровения
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ОХОТНИК НА ВЕДЬМ С НЕЛЕПЫМ ИМЕНЕМ ПАЙЕТИ НЕ ВЕРНУЛСЯ В СТОЛИЦУ
        Все уставились на Джанель.
        Откинувшись на спинку стула, она принялась со смущенным видом пить кофе.
        - О, жеребенок, ты… - Дорна встревоженно посмотрела на нее. - Ты ведь на самом деле не выколола себе глаз?
        Звезда медленно кивнул в знак одобрения:
        - Неплохо.
        Джанель откашлялась и отвела взгляд.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        В конце концов сэр Барамон выдал весь план.
        Брат Коун знал, что сэр Барамон не хотел этого, но кто-то обязательно должен был оступиться. Со временем Коун выяснил, где и когда он мог бы рассчитывать на то, что люди будут нескромны, будут сплетничать и перешептываться. Невидимкой он прятался в комнатах, где люди, несомненно, знали, что они были одни, и люди, которые знали, что они одни, иногда теряли бдительность.
        А что же сэр Барамон? Сэру Барамону нравились разговоры перед сном.
        Однажды вечером брат Коун проследил за рыцарем и обнаружил, что сэр Барамон, к огромному смущению Коуна, весьма энергично наслаждается обществом Данго. Оставив их на некоторое время, чтоб проверить остальные цели, Коун обнаружил, что мужчины уже закончили с сексом, но никак не с близостью. Обнимаясь под одеялом рядом с камином, они разговаривали между собой.
        На этот раз Коун задержался.
        - Завтра будет нелегко, - сказал сэр Барамон, положив голову на плечо своему партнеру.
        Данго улыбнулся и коснулся его плеча:
        - О, не будь таким, любимый. Завтра будет опасно, но не больше, чем предыдущие десятки раз.
        Барамон сел, выпустив руку Данго.
        - Мне больше нравилось, когда нам не приходилось расставаться. И когда один из нас мог бы прискакать, притворившись Черным Рыцарем, и никто не поднимал шума. А теперь это невозможно. И ведь это было моей настоящей работой! А в наши дни все, что нужно для того, чтобы аристократ упал в обморок, - это упомянуть Черного Рыцаря.
        - Это их дело, а не наше.
        - Знаешь, две деревни назад я нашел алтарь Черному Рыцарю. Селяне утверждают, что Черный Рыцарь - это Безымянный Бог.
        Брат Коун моргнул. Джоратцы называли Восьмого из Восьми Бессмертных - Безымянным Богом. Таково было имя, или, точнее, отсутствие имени, для Селанола, бога, которому поклонялся и Коун[246 - Хм. Знаете, поскольку поклонение часто порождает тенье, интересно, к чему это приведет. В конце концов, это же не может быть связано с Кирином…].
        - А чего ты ожидал? Черный Рыцарь отвечает на их молитвы. В наши дни нельзя проехать по городу, не увидев нацарапанных где-нибудь слов о Черном Рыцаре. Есть даже несколько хороших песен, которые любят повторять люди.
        - Если мы не разделимся…
        - Джанель сказала… - начал Данго и замолчал.
        - Разве мы можем точно знать, что Джанель Данорак что-то сказала? - огрызнулся сэр Барамон. - В последний раз, когда я видел Джанель Данорак, она лежала мертвой на турнирной площадке в Атрине. Таларас откусил бы мне пальцы, услышь он такие слова, но у нас есть лишь слово Арасгона, что она выжила. И теперь мы должны поверить, что он разговаривает с ней каждую ночь?
        - Бари! - тихо и укоризненно откликнулся Данго. - Об этом должны говорить только огнекровки.
        Сэр Барамон долго молчал, а затем покачал головой:
        - Верно. Верно. Конечно. - Он улыбнулся: - О ней тоже пишут на стенах. Когда я это вижу, у меня на сердце становится теплее. Даже если я понимаю, что смешно думать, что она вернется и спасет нас.
        Данго рассмеялся и обнял его:
        - Разве ты не понимаешь? Она делает все это прямо сейчас. Мы - ее руки и ее меч. Мы спасаем Джорат для нее.
        Сэр Барамон попытался улыбнуться, но это далось ему с трудом.
        - Что бы я без тебя делал?
        Данго притянул сэра Барамона к себе:
        - Вероятно, был бы несчастным…
        Брат Коун оторвался от своего подглядывания и некоторое время сидел вздыхая и думая о том, что он услышал.
        Джанель передавала информацию и инструкции с помощью огнекровок, зная, что ни йорцы, ни западные куурцы не понимают их речи[247 - Или даже не подозревают, что они способны колдовать. Интересно, сколько существует огнекровокволшебников?]. Она выяснила, как передать послания в Джорат, и с тех пор снабжала друзей подробной информацией о сильных и слабых сторонах Йора, их планах и количестве солдат. Учитывая, что она не покидала Йор, ее просто не могли в этом заподозрить.
        Джанель Данорак все это время контролировала восстание в Джорате.
        - Итак, - спросил Релос Вар, - ты выяснил что-нибудь интересное?
        Брат Коун подскочил на стуле и некоторое время так и сидел, чувствуя себя таким глупым и испуганным, словно его поймали, когда он засунул руку в банку со сладостями. Релос Вар сел за стол. Волшебник был одет в дорожную одежду, мало подходящую для здешней погоды, но это было не удивительно, ведь он наверняка воспользовался Вратами.
        Также Вар принес поздний ужин - тонкий лаваш, рис с овощами и шафраном, перец, фаршированный грибами, и целое блюдо темно-красных тушеных баклажанов, буквально плавающих в масле и специях.
        Затем Коун понял, что ему задали вопрос, и на этот раз он почувствовал боль, означавшую, что его заставляли подчиниться. Он должен был ответить.
        - Да, - схватившись за край стола, выдохнул Коун.
        - Отлично! - Релос Вар улыбнулся молодому жрецу. - Пошли поужинаем, и заодно расскажешь мне обо всем.
        Садясь за стол и принимаясь за еду, Коун чувствовал себя так, словно шел на казнь. Еда, кстати, была эамитонской. Вероятно, ужин приготовил Лома в монастыре. Лома всегда клал слишком мало кардамона, но все равно готовил тушеное мясо довольно вкусно.
        Коун моргнул и заставил себя вернуться мыслями в настоящий день.
        - Мне очень жаль, я не… Вы меня напугали.
        - Извини. Мы все были так заняты в эти дни. - Релос Вар съел гриб из начинки. - Лома вечно кладет слишком мало кардамона.
        - Я всегда это говорил. Думаю, он боится, что иначе кардамон тратится впустую, а он слишком дорогой.
        Релос Вар помахал куском тонкого лаваша:
        - Такое отношение просто доказывает, что он цепляется за ложное представление о материальных ценностях. - Он помолчал и скорчил гримасу: - Извини, так мог бы сказать отец Зайхера.
        - Все в порядке.
        Все было совсем не в порядке и в порядке уже никогда не будет. Коун сосредоточился на еде. Он ел, не чувствуя вкуса потрясающей еды, и мог думать лишь о том, что ему придется сказать после того, как он доест.
        - А мне кажется, что-то случилось. Посмотри на себя. Ты весь дрожишь.
        Коун отодвинул еду.
        - Скажи мне, в чем дело, - вздохнул Релос Вар.
        - Джанель нашла способ общаться с Арасгоном, пока спит. Проснувшись, он разговаривает с другими огнекровками и передает им приказы и информацию. А они, в свою очередь, передают людям - либо с помощью Врат, либо просто проскакав нужное расстояние. Джанель организовала мятежников и фактически вмешалась в ваши планы подорвать авторитет герцога Ксуна в Джорате. Она, конечно, тоже подрывает его авторитет, но делает это так, как выгодно ей самой, а не герцогу Каэну.
        - Каким образом? Джоратцы, должно быть, думают, что она погибла.
        - О нет. Спросите любого обычного джоратца, и он скажет вам, что Джанель не погибла на дуэли. Она вознеслась, или обманула вас и сбежала, или Хоред избрал ее своим поборником, чтобы спасти Джорат. Разве можно убить легенду? Шпионить за людьми, передающими ее планы, бесполезно, потому что не люди распространяют ее планы. Джанель, конечно, рассказала им о Сердце Мира и об Имени Всего Сущего. Они знают, что за ними наблюдают. Но поскольку каждый джоратец растет, понимая огнекровок, они могут открыто передавать приказы. Я еще до конца не понял, что они там задумали с маракорцами, но они что-то все-таки задумали…
        - Подожди. С маракорцами? А они-то как в этом замешаны?
        - Их вербуют в огромных количествах. Повторяют тот же трюк, что герцог Каэн делал со своими солдатами, заставляя их маскироваться под джоратцев. После Лонежского Адского Марша покинуто очень много деревень, так что они занимают фермы и просто теряются в сельской местности. И тренируются. А когда в знамени набирается достаточно людей, люди Джанель Осуждают местного правителя и ставят во главе одного из своих. Когда будет достаточно знамен, они смогут захватить кантон… - Коун покачал головой: - Я знаю, что Каэн хотел поставить Джорат перед такой угрозой, чтобы всем было очевидно, что герцог Ксун не может защитить своих людей, но Джанель придерживается противоположного подхода. Она начала с малого и продвигается наверх.
        Релос Вар откинулся на спинку стула:
        - Джанель? Это все делает наша Джанель?
        Коун поморщился:
        - Да, господин. Она с самого начала руководит Черными Рыцарями.
        Релос Вар удивленно глянул на него, а затем расхохотался.
        Брат Коун потрясенно уставился на него. Он даже оглянулся по сторонам, чтобы проверить, не успел ли кто за это время проскользнуть в комнату или не проявилась ли над его головой шутка, в которой участвовали моргадж, ванэ и Верховный лорд.
        - О, Коун! - Релос Вар хлопнул рукой по столу. - Это просто великолепно. Я просто горжусь! - Он вскинул руку, помахав в воздухе одним пальцем: - Я даю тебе разрешение солгать Каэну. Не говори ему об этом ни слова. Сфальсифицируй свои следующие отчеты. Не говори ему, что происходит.
        Коун заморгал и пристально уставился на него:
        - Что?
        Вар улыбнулся Коуну:
        - Мальчик мой, разве я бы занимался годами с Джанель Данорак, если бы у меня не было на нее планов? - И, не дожидаясь ответа Коуна, продолжил: - Готов признать, когда она бросила мне вызов в Атрине, я подумал, что она совершила фатальную ошибку. И она была такой… податливой… с тех пор, как мы прибыли сюда, что я уже думал, что она просто сдалась. Я должен был знать ее лучше. Разве Джанель когда-нибудь отказывалась от чего-то? Это просто восхитительно!
        Коун просто онемел. Боль от того, что он предавал Джанель, и сама по себе была достаточно неприятной, но он ожидал, что Вар расстроится, рассердится. Но то, что он будет счастлив? Доволен? Он не знал, как на это реагировать.
        - Я не понимаю.
        Вар наклонился вперед:
        - Хочешь быть уверен, что выиграешь скачки, поставь на всех лошадей. Я подталкивал Каэна к объединению Йора и Джората, потому что нам скоро понадобится вся их мощь. Но Джанель, прямо у меня под носом, предприняла шаги для объединения Джората и Маракора - это наилучший результат, но я к нему не стремился, потому что не считал, что это практично. Или возможно.
        - Куур не потерпит этого… Войска войдут, едва герцог Ксун попросит о помощи.
        - Если, конечно, не считать, что герцог Ксун никогда не признает, что у него есть проблемы. Это ведь признание слабости, - напомнил ему Релос. - А признание слабости всегда пугает нашего дорогого джоратского герцога. И с тех пор как Каэн предпринял кучу мер для того, чтобы Королевские Дома не поднимали шум из-за беспорядков в Джорате, повстанцы Джанель от этого только выиграют. На самом деле есть большая вероятность, что к тому времени, когда Высший Совет поймет, что в Джорате возникли проблемы, будет слишком поздно, и когда это произойдет… - Он усмехнулся: - О, я могу только представить выражение лица Верховного главнокомандующего Миллигреста, когда он поймет, с кем сражается. Как приятно обнаружить, что моя дикая кобылка еще не выбыла из гонки.
        - Я думал, вы расстроитесь, - признался Коун.
        - Каэн будет в ярости. Гарантирую, он прикажет ее казнить. - Волшебник грустно вздохнул: - Сделай все, что можешь, чтобы помочь ей, Коун. Постарайся не подвергать себя риску, но я думаю, что вскоре мне придется решить, хочу ли я продолжать спасать этого человека от его плохих решений.
        - У вас ведь есть план? План того, как спасти мир?
        Релос Вар перестал улыбаться.
        - Есть.
        Коун почувствовал, как у него перехватило дыхание от эмоций, которые он не мог назвать, не то что контролировать.
        - Я посмотрю, что я могу сделать, чтобы помочь ей. Она, э-э… - Он прочистил горло: - Она пытается научиться магии.
        - Тем лучше. Когда мы найдем Уртанриэль, особой пользы это не принесет, но ей в то же время поможет. Я бы предпочел, чтобы она сосредоточилась на уроках с Ксиван.
        - Уртанриэль? - Коун сел. - Вы ищете Уртанриэль? - Он, естественно, слышал о Погибели Королей, легендарном магическом мече императоров Куура, но предполагал, что меч навсегда утерян или украшает стену дворца короля ванэ.
        - Да, - сказал Релос Вар. - И будь это любой другой меч, я мог бы просто спросить Имя Всего Сущего, где он находится. Жаль, что этого нельзя сделать, потому что он нам скоро понадобится.
        - Зачем?
        Релос Вар удивленно рассмеялся:
        - Потому что его другое название - Убийца Богов, дорогой мальчик. И в конце концов мы собираемся заняться именно этим.
        49: Зимние испытания
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ТРИ ДНЯ С ТЕХ ПОР, КАК ТУРВИШАР ПЕДАНТИЧНО ИСПРАВИЛСЯ
        Джанель хихикнула:
        - Ну, не будь так строг к Барамону, Коун. Наши планы раскрыл совсем не он.
        Нинавис фыркнула и закатила глаза.
        - Не он? - Коун выглядел смущенным. - Но я узнал, что вы делали именно из-за него!
        - Да, - согласилась Джанель, - но помнишь, Релос Вар не хотел, чтобы ты что-то рассказывал. Нет, боюсь, от игры отказался кое-кто другой.
        - Кто? - спросил Кирин.
        Джанель потянулась за напитком:
        - О, должно быть, это была я.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Когда Суллес произносит заклинания, ее глаза становятся голубыми. Конечно, это относится не к каждому заклинанию, имейте это в виду, а только к тем чарам и в тех случаях, когда она играет с чьим-либо разумом. Как будто в эти драгоценные секунды старуха по имени Вирга не может не показать живущую в глубине нее богиню. Я научилась замечать явные подсказки, но, учитывая, что никто другой так и не научился, я ловлю себя на мысли - могу ли я видеть знаки лишь из-за того, что сделала со мной Сулесс.
        Сулесс оказалась хорошим учителем, но я ненавидела ее уроки. С каждым разом в мою душу просачивалось все больше королевы-колдуньи, все больше ее заразы захватывало мой разум. Поэтому, насколько это возможно, я старалась учиться в другом месте. Я изучала книги, занималась с Коуном и даже присутствовала на уроках Турвишара для Отвергнутых, как стали называть себя бывшие жены Каэна. Они по праву могли собой гордиться. С тех пор как они начали учиться у Ксиван, ее неустанные тренировки превратили их из стайки скучающих, избалованных пленниц в настоящую боевую силу.
        А вот йорские мужчины в это… не верили. Они были совершенно не в состоянии понять или поверить, как эти женщины, которые всего несколько лет назад были просто красивой мебелью, могли превзойти их в скорости, силе и свирепости. Они не знали, что женщины разработали собственные заклинания, которые помогли им повысить физическую силу до сверхъестественного уровня.
        Основой для них послужили истории, которые я рассказывала о своей силе Талее. Она пошла к Байкино, которая выяснила, как заставить заклинания работать. А затем Байкино научила этому тех женщин, что были способны обучаться.
        Как выяснилось, таких было большинство.
        Однако ни один мужчина не предложил отправить Отвергнутых на поле боя. Женщины стали талисманом на удачу, милым аксессуаром для Достопочтенного, которым он пользовался во время приемов гостей - так же, как и мною. Женщины-воины одновременно и шокировали, и восхищали прибывающих членов королевских семей. Для женщин изготовили специальные доспехи, подчеркивающие их женственность - не более практичные для выживания в мороз, чем старые платья. Не могли они спасти и от ударов мечом - там были слишком большие декольте, и они слишком открывали ноги. Тем не менее слухи ползли. Может быть, это пошло и на пользу, когда до отдаленных йорских деревень дошли слухи о воительницах Достопочтенного.
        Может быть.
        Я обучалась вместе с ними. Турвишар Де Лор оказался отличным учителем, однако меня всегда нервировало то, как он легко понимал, что именно нужно сказать или сделать для того, чтоб я могла изучить заклинание. Он просто вертел книгу в руках, что-то говорил, рассказывал, что я делаю не так, - и в результате я внезапно все понимала.
        Ажен Каэн становился все более нетерпеливым и темпераментным. Он был уверен, верил, что победа над Джоратом дастся ему легко, а вместо этого попал в какую-то трясину. Эйан’аррик нападала на все большее число деревень, но еще больше селений пустело еще до ее прибытия. «Жрецы» Черного Рыцаря - посвященные Безымянного Бога - начали распространять символ воздуха, отчего лицианский газ, который Сенера использовала против Мерейны, стал ненужным. Сенера начала сталкиваться с джоратцами, использующими талисманы для защиты от магии. Неспособность Каэна - точнее, неспособность Релоса Вара выследить лидеров повстанцев, вызывавших столько проблем, просто выводила герцога из себя. Он огрызался и гневался на всех.
        Но отправлять Эйан’аррик в Джорат герцог не перестал.
        Несколько лет подряд, после того как я впервые поклялась в верности герцогу Ажену Каэну, он продолжал проверять меня. Я возненавидела эти проверки, но он никогда не просил меня делать что-либо слишком предосудительное; например, меня не отправляли в Джорат с Сенерой. Я была символом его грядущего правления: джоратка, подчиняющаяся приказам йорца. Это было его обещание того, что грядет для всех, кто сомневается в своем герцоге. Я доставляла сообщения в дома кланов - просто чтобы меня видели. Я носила кольца Каэна в волосах и драгоценности Релоса Вара у завязок красного плаща, который был слишком тонок, чтобы защитить от холода кого-то другого. Йорские придворные и аристократы стали называть меня Дионо Томай, или Красный Рыцарь, и я до сих пор не уверена, что это комплимент. Подозреваю, что нет.
        Затем настал день, когда герцог Каэн попросил меня сделать нечто более серьезное, а не только бегать по поручениям.
        - Я хочу, чтоб ты очистила тюрьму, - сказал мне герцог за игрой в зайбур. - Ксиван не хочет тратить на это время, но там стало слишком многолюдно.
        Я замерла, а затем склонила голову набок:
        - Вы хотите, чтобы я освободила заключенных? - Я надеялась, что неправильно поняла, что он сказал.
        Он фыркнул:
        - Я хочу, чтобы ты их казнила.
        Я очень хорошо помню этот момент. Запах горящего дерева от расположенного неподалеку камина смешивался с запахом стоящего рядом с нами, на подносе, пряного чая с маслом. Лампы магического света отбрасывали желтое сияние, сверкавшее на бриллиантах в густой белой бороде герцога. Я уставилась на него, и он улыбнулся.
        Ажен Каэн точно знал, о чем он меня просит. Он усложнял свои проверки. Могла бы я убить ради него? Не просто сразиться за него, а предать кого-то смерти лишь потому, что он сказал мне сделать это?
        Я склонила голову, передвигая фигурку:
        - Вы хотите, чтобы я сделала это напоказ?
        - Нет, с этим прекрасно справятся и сами мертвецы. Я прикажу нескольким людям помочь тебе, если потребуется.
        Что означало, он прикажет нескольким солдатам убедиться, что я выполняю приказ, а затем доложить ему об этом. В конце концов, разве может быть хорошим тест, результат которого нельзя проверить?
        Я сняла с доски его фигуру бога-короля.
        - В этом вся суть.
        Он хмуро посмотрел на доску.
        - Разумеется.
        На следующий день я спустилась на тюремный уровень - до Весенних Пещер по-прежнему было далеко - и поняла, насколько тяжелым будет испытание.
        В отличие от Джората, в Йоре действительно есть тюрьмы. Или, по крайней мере, в Ледяных Владениях есть подземелье - такое же тоскливое и жалкое, как и все, с чем я сталкивалась за пределами самого Загробного Мира. Несмотря на слова Каэна, темница не была слишком многолюдной - он никогда не оставлял заключенных в живых достаточно долго для того, чтоб камеры переполнились. Речь шла не о казни заключенных. Речь шла о том, чтобы посмотреть, смогу ли я казнить заключенных.
        Я, конечно, не новичок в смерти, но убийство кого-нибудь в бою и казнь безоружного, связанного и беспомощного, весьма отличаются друг от друга.
        Осужденными были политические инакомыслящие, которые слишком открыто высказывались против правления герцога или иным образом выступали против него. Я понятия не имела, судили ли их, но подозревала, что нет.
        Это была дюжина мужчин и женщин, как мне показалось, йорцев, одетых в те же платья, в которых они были арестованы. Судя по их виду, их не вытаскивали при аресте сонными из постели - все они были одеты в меха, сапоги, то есть обычную йорскую одежду на случай холодов. Поскольку подземелья дворцов не отапливались, им разрешили остаться в том, в чем они были. По-видимому, Достопочтенный не хотел, чтобы они замерзли до смерти, прежде чем их можно будет казнить.
        Это навело меня на мысль.
        Я жестом подозвала людей, которых Каэн отправил в качестве моего эскорта, благо их главного, Хедрогу, я знала еще со времен поездок в кланы.
        - Капитан, забирайте их из камер и следуйте за мной.
        - Куда мы направляемся? - Хедрога казался настороженным.
        Интересно, что ему приказали на случай, если я откажусь казнить людей?
        - В питомник, - ответила я.
        Глаза солдата расширились.
        Слабые и избитые заключенные едва сопротивлялись, когда их вытаскивали из камер. Если их и кормили, этого явно было недостаточно.
        Возвращаясь вместе с остальными на главный уровень, к питомнику, я изо всех сил хранила невозмутимое выражение лица.
        Конечно, то, что йорцы называли питомником, в любом другом месте называлось бы конюшней. Хотя большинство путешествий в Ледяных Владениях и обратно происходили с помощью Привратного Камня, основная дорога все равно вела к подножию пирамиды. Обычно люди путешествовали на животных, более приспособленных к холоду, чем лошади, - на снежных гиенах и ледяных медведях. Конечно, на них не ездили верхом, но упряжки гиен или медведей часто тянули сани или фургоны по заснеженной сельской местности.
        Питомник был владениями Сулесс (или, скорее, Вирги). Она дрессировала и заботилась о животных герцога. Как бы ее ни презирали, но то, что она в этом преуспела, признавали многие.
        Огромный зал был построен из того же черного камня, что и дворец, но воздух здесь был наполнен ароматом черного мускуса, смешивающегося с запахом крови, потрохов и льда. Хохот гиен и рычание медведей смешивались со скрипом кожи и резким щелканьем челюстей.
        Я жестом подозвала дрессировщика:
        - Запрягай повозку с медведями.
        - Ты должна казнить пленных, - напомнил мне тот же солдат.
        Я повернулась к нему:
        - Йорцы способны терпеть холод, но даже у вас есть свои пределы. Я оставлю их замерзать снаружи. Или этого недостаточно, чтобы их казнить?
        Солдат бросил обеспокоенный взгляд на выход. Ему явно не хотелось идти на улицу, как я и планировала.
        Заключенные услышали наш разговор и начали паниковать. Все они были связаны, но некоторые начали открыто умолять сохранить им жизнь. Другие расплакались.
        - Просто убей их здесь! - рявкнул кто-то.
        Я уставилась на говорившего:
        - Ты мне приказываешь?
        - Нет, просто… - Он умоляюще глянул на капитана Хедрогу: - Нам нужно будет переодеться в наши зимние меха.
        Я собиралась предложить им пойти переодеться (что дало бы мне время, чтобы вывести пленников самостоятельно), когда в дело вмешалась Вирга.
        - Или вы можете отпустить ее одну, - предложила она, подходя. - Что она может с ними сделать? Помочь им сбежать в горы? Отвести в теплое место? Посмотрела бы я, как она это сделает. - Старуха повязала тряпку на голову, скрывая отсутствующий глаз. Понятия не имею, что она с ним сделала, но это и к лучшему.
        Капитан Хедрога начал было протестовать, но Вирга впилась в него взглядом. Единственный глаз на мгновение вспыхнул синим льдом.
        Хедрога замолчал.
        - Это ты верно подметила.
        Вирга оскалила острые зубы:
        - Как и всегда, дорогуша.
        Я с трудом подавила дрожь. Я уже видела это мерцание ледяных глаз - Вирга только что использовала на стражнике чары. Герцог Каэн запретил плененной богине делать очень многое - например, она не могла причинить вред его семье, - но если бы он вообще запретил ей применять магию, она бы была для него попросту бесполезна.
        Но что я могла сказать? Сейчас она мне помогала.
        - Я скоро вернусь, - заверила я капитана Хедрогу. - Это не займет много времени.
        Он даже не взглянул на меня. Он по-прежнему, не отрываясь, смотрел в льдисто-синий глаз Вирги. А его люди, казалось, ничего не заметили.
        Погонщики животных подготовили для меня двух больших медведей - я предпочитала их гиенам. Медведи были по-своему ужасны - они вполне могли убить кого-нибудь просто случайно, - но им нравилось, какой теплой я была и насколько хорошо чесала их за ушами. Такая поездка, конечно, была несравнима с катанием на лошадях, но в Загробном Мире я почти каждую ночь тайно ездила с Арасгоном, так что разницей я не возмущалась.
        Едва заключенных погрузили в повозку, мы тут же отправились в путь - я изо всех сил старалась не обращать внимания на крики пленников.
        Самым сложным во время путешествий по зимним пейзажам Йора было вовсе не то, что вокруг царил холод. Я уже давно научилась нагреваться настолько, чтобы предотвратить обморожение. Нет, трудность заключалась в том, чтобы сохранить это тепло внутри. Если позволить себе излучать тепло, то я мгновенно оказывалась в ледяной воде, размораживая оборудование, которое лучше работало в замороженном виде, или проваливалась сквозь сугробы и ледяные покровы, становившиеся нестабильными. В этом пришлось убедиться на собственном горьком опыте.
        Главный тракт представлял собой не столько дорогу, сколько ряд высоких столбов, воткнутых в землю и возвышающихся даже над самыми страшными зимними сугробами. Выехав по нему, я повернула на юг, отъехала несколько миль в сторону от дороги и остановилась.
        Пока мы ехали, я зачаровала несколько монет. Я бы предпочла использовать камни, но найти голую землю зимой весьма маловероятно, так что пришлось обойтись монетами. К счастью, Достопочтенный не скупился на металл, так что, к моему удивлению, у меня было что тратить.
        И благодаря Сулесс у меня в рукавах было еще несколько трюков. Остановив фургон, я распахнула дверцы и, отступив на шаг, вытащила меч.
        - Выходите, - сказала я, - и я все объясню.
        Они смотрели на меня с нескрываемым страхом.
        - Я не хочу вас убивать, - сказала я. - Можете выйти, и я объясню, что нужно сделать, чтобы выжить, или оставайтесь там, где вы есть, и у меня не будет выбора, кроме как выполнить приказ Достопочтенного. Выбор за вами.
        Люди постепенно вышли на снег и растерянно смотрели, как я протягиваю им монеты. Еще сильнее их смутило тепло, исходящее от металла.
        - Держите их при себе. Они уберегут вас от холода. - Я указала на юг: - Направляйтесь между этими двумя горами. Проход между ними приведет вас на юг. Вы окажетесь в Толамере. Придете туда, и вас будут ждать мои люди. Спросите женщину по имени Нинавис. Ясно?
        Высокий, плотного телосложения мужчина с темно-синими волосами покачал головой:
        - На то, чтобы добраться так далеко, уйдут недели. Даже если мы не замерзнем, что мы будем есть?
        Я кивнула. К этому я тоже подготовилась, хотя меня и раздражало, что за это мне пришлось поблагодарить Сулесс. Я присвистнула, а затем издала лающий звук, похожий на смех.
        Гиены отреагировали немедленно.
        Но это были совсем не те снежные гиены, которых Сулесс держала во дворце. Это были дикие звери.
        Я услышала их ответный лай вдалеке.
        Гиены придерживаются строгой иерархии. Каждое животное в клане точно знает, кто в этой иерархии находится выше, а кто ниже.
        Почти как в Джорате.
        А на деле это означало, что для того, чтобы править всем кланом, мне нужно было просто доминировать над их королевой. Конечно, я могла отдавать животным лишь простые команды, но, думаю, этого будет достаточно, чтобы бывшие заключенные благополучно сбежали.
        - Гиены выведут вас и добудут вам еду. Не нападайте на них. Не пытайтесь их трогать. Безопасность они вам обеспечат.
        Полагаю, я не могла винить заключенных за то, что они выглядели испуганными и сильно нервничали. Многие из них помнили истории, которые им рассказывали их бабушки, держа их на коленях. Горячих монет и эскорта из гиен было достаточно, чтобы заподозрить меня в том, что я мать-колдунья. Я была не в том положении, чтобы поправлять их.
        Закрыв дверцы фургона, я вернулась к медведям, встревоженным близостью клана гиен.
        - Это лучшее, что я могу сделать для вас, - сказала я. - Удачи. - Я подтолкнула медведей, заставляя их вернуться во дворец.
        Я не знала, справятся ли беглецы с дорогой, но думаю, они хотели бы воспользоваться этим шансом.
        Когда я вернулась, казалось, что все поверили, что я казнила заключенных. А разве могло быть иначе? Солдаты доложили о случившемся Каэну, который, в свою очередь, казался весьма довольным.
        Я думала, что мне все сошло с рук.
        По крайней мере, какое-то время я в это верила.
        50: Военные исследования
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТУРВИШАР ПРИЗНАЛСЯ, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ОН НЕ СЫН ГАДРИТА ДЕ ЛОРА
        - И что тебя выдало? - спросил Кирин.
        Нинавис и Джанель обменялись долгими взглядами, а потом Джанель махнула рукой:
        - Нет, это почти самый конец истории. Сначала нужно рассказать еще несколько эпизодов, иначе просто не будет смысла.
        Брат Коун открыл новую главу своего дневника:
        - Как бы то ни было, мы почти закончили.
        РАССКАЗ БРАТА КОУНА.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Брат Коун как раз сидел в библиотеке, работая над заметками, когда Джанель вошла в комнату и проскользнула на место рядом с ним. Девушка нервно постукивала ногой по полу, что говорило о плохо контролируемой тревоге, как будто она едва сдерживала себя, чтобы не броситься бежать. Эти движения напомнили о Коуну о его лошади, и жрец поморщился.
        Прошло много времени с тех пор, как они в последний раз ездили верхом. Удивительно, но Коун скучал по Облаку и надеялся, что тот, кто сейчас владел этим милым маленьким мерином, хорошо с ним обращался.
        - Вам что-то было нужно? - после долгого молчания спросил Коун. Он видел Джанель не так часто, как хотелось бы, и был расстроен, осознав, что на самом деле не знает, чем она занимается.
        Поручения для герцога. Тренировки с Отвергнутыми. Предположительно, передача посланий и секретов джоратским бунтовщикам. Не то чтобы он думал, что она расскажет ему о последнем из упомянутого, но они очень давно не разговаривали, и это было грустно.
        Джанель нахмурилась:
        - Ты отправил мне сообщение, помнишь? - Она по-прежнему продолжала нетерпеливо притоптывать правой ногой.
        - Ох. Пожалуйста, прекратите! - Он указал на ногу Джанель.
        Она замерла:
        - Извини. Так почему же ты хотел меня видеть?
        - Ах да. Одну минуту. - Брат Коун встал и достал блокнот, одновременно снимая с него чары, из-за которых дневник выглядел скучным трактатом о генеалогических линиях огнекровок Южного Кёниса. - Приношу свои извинения, что это отняло у меня так много времени, но исследование было слишком трудным. Я исследовал боевую магию Куура - если бы мне хоть что-то снилось, у меня были бы жуткие кошмары, - но я, наконец, добился некоторого прогресса.
        Джанель выпрямилась:
        - Коун, я просила тебя разобраться в этом много лет назад.
        Он помолчал, задаваясь вопросом, не занимался ли он совершенно ненужной работой.
        - Может, вы добились каких-нибудь успехов самостоятельно?
        Ее губы сжались:
        - Нет.
        Он кивнул:
        - Честно говоря, я не удивлен. Также у меня есть некоторые предположения относительно того, почему вы хотите узнать о военных проклятиях… - Он сделал паузу, многозначительно глянув на нее. Джанель намеревалась завоевать расположение герцога, сняв проклятье с Весенних Пещер. По крайней мере, такова была его теория.
        Она жестом велела ему продолжать.
        - … в итоге я решил, что вы ищете способ защититься от руды под названием разаррас. Вы, конечно, уже знаете, как защититься от лицианского газа - синего дыма - с помощью воздушного знака, но разаррас отличается от него. Куур выпустил этот кошмар, не имея возможности противостоять его эффектам. Магам было просто все равно. Поскольку Куур знал, как лечить повреждения, вызываемые газом, пострадавшие на стороне Куура могли быть либо исцелены, либо списаны на военные потери.
        - Пожалуйста, скажи мне, что ты сейчас сообщаешь плохие новости и дальше должны быть хорошие!
        - Я смог найти несколько методов защиты от воздействия металла. В нескольких отчетах говорится, что риски, связанные с его воздействием, могут быть блокированы, ну, другими металлами. Достаточно плотные металлы, такие как золото или свинец, наиболее эффективны, но камень тоже способен остановить распространение яда. Именно поэтому не заражен весь замок. Хотя я все-таки беспокоюсь о нашем водоснабжении. Это только вопрос времени, когда яд попадет в водоемы…
        - Коун. - Джанель накрыла его ладонь своей. - Есть ли способ убрать его?
        - Да, но для этого потребуется магия трансмутации, а она нелегка для изучения или создания. Большинство магов, или даже волшебников, никогда этому не учатся. В первую очередь нужно отменить магию, использованную для создания этого металла, а кроме того, нужно что-то сделать с этим ведьминым дымом. Если только мы не планируем вытатуировать этот символ на лбу у каждого жителя Йора. - Он замолчал, встревоженно глядя на нее. - Я… э-э… это не относится к тому, чем я постоянно занимаюсь. К тому же это будет продвигаться очень медленно, я и сам могу отравиться. Обычно я работаю с плотью и…
        - Все в порядке, - сказала она. - Я и не думала, что ты будешь этим заниматься. Я сама все сделаю.
        Коун уставился на нее:
        - Что? Джанель, вы не так уж хороши в магии.
        Она подняла бровь:
        - Откуда тебе знать?
        - Я не думал, что Турвишар так далеко продвинулся в ваших уроках, вот и все. - Он закашлялся, чувствуя себя неловко.
        Она явно чувствовала себя неловко, но тут же сменила тему:
        - Хочешь сказать, что если я оденусь в плотную металлическую броню и спущусь в пострадавшие пещеры, то у меня будет достаточно времени, чтобы преобразовать там камни? И ты сможешь исцелить меня от тех повреждений, которые все-таки возникнут?
        - Джанель, вы не сможете этого сделать.
        - Разве? Почему же ты тогда мне об этом рассказываешь - разве не для того, чтобы я попыталась?
        - Может, в конце концов вы бы и смогли этому научиться… - Коун сглотнул комок в горле. - Я не преувеличиваю опасность. Этот металл убивает. Люди, отравленные им, умирают в страшных мучениях. Если и есть способ безопасно избавиться от этого, то он никому не известен.
        - Даже Вирге?
        Он покачал головой:
        - Вам не кажется, что если бы она знала, то Каэн просто бы приказал ей убрать все это?
        Она нахмурилась:
        - В твоих словах есть смысл. Он бы спросил ее, может ли она. Или, если уж на то пошло, он бы спросил об этом Релоса Вара.
        - Верно. Что означает, что ни один из них не способен на это.
        - Или Релос Вар мог просто не захотеть это делать. Он может таким образом держать Каэна алчущим и мстительным, напоминать йорцам, за что они ненавидят Куур, - и это вполне соответствует целям Релоса Вара. Если бы он просто устранил проблему, йорцы могли бы утратить цель.
        Это заставило Коуна задуматься. Он знал, что союзники Каэна не всегда заслуживали доверия, - он часто задавался вопросом, почему Каэн вступил в союз с семьями Де Лор и Де Мон. Но Коун никогда не думал о том, что у Релоса Вара и Каэна могут быть совершенно разные цели.
        - Джанель, - сказал Коун, - я всегда предполагал, что у вас огромный магический талант, но тому, что вы предлагаете, люди учатся годами.
        - Да, я жульничаю. - Выражение ее лица стало горьким.
        - Вы? - Он жаждал объяснений.
        Она встала и похлопала его по плечу:
        - Тебе придется поверить мне на слово. Есть какие-нибудь книги, которые я должна посмотреть? Практики, благодаря которым я могла бы прийти в правильное духовное состояние?
        Он кивнул:
        - Да, я собрал все заметки, которые смог найти по этому вопросу. - Он протянул ей стопку, в которой находились все материалы.
        - Спасибо. - Она собралась уходить.
        - Джанель…
        Она остановилась в дверях:
        - Да?
        - Мы должны поговорить о том, что происходит в Джорате.
        Ее улыбка стала… дикой. У Коуна мурашки побежали по телу. Где он видел эту улыбку? Явно не на лице Джанель.
        - Нет, - сказала она. - Не думаю. Ты говорил, что можно использовать плотный металл, чтобы защитить себя от этой ядовитой руды. Полагаю, речь шла не о щите…
        Коун покачал головой:
        - Оно должно полностью закрывать тело. Как костюм. Возможно, доспехи. Это должно быть что-то изготовленное на заказ… и дорогое.
        Джанель задумчиво прикусила губу.
        Брат Коун вздохнул:
        - Вы действительно думаете, что можете научиться трансмутировать руду разаррас?
        Она встретилась с ним взглядом:
        - Турвишар знает, как это делать.
        Коун откинулся назад, чувствуя себя невероятно глупо.
        - Я… О, звезды. Верно. Вероятно, он действительно знает. Мне это даже в голову не пришло. - Он вскинул руки: - Хорошо. Отлично. Подумайте о том, как заручиться его поддержкой при изучении этого заклинания, а я посмотрю, где можно раздобыть для вас совершенно особые доспехи.
        Пришел черед удивляться Джанель:
        - Как, во имя всех небес, ты планируешь это сделать? Или ты учился кузнечному делу, пока я была занята?
        Коун усмехнулся:
        - Увидите.
        51: Охота на дракона
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ТРИ ДНЯ С ТЕХ ПОР, КАК БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ СТРАЖИ СИНЕГО ДВОРЦА БЫЛА ПОДНЯТА ИЗ МЕРТВЫХ
        Коун замолчал и оглянулся по сторонам, ожидая, что кто-нибудь задаст ему вопрос или решит вставить комментарий.
        Но Кирин вместо этого многозначительно глянул на Джанель:
        - Ну?
        Она усмехнулась и начала свой рассказ.
        РАССКАЗ ДЖАНЕЛЬ.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Сулесс была увлечена скорее той магией, которая имела дело с живыми существами, а не с неодушевленными, но невозможно стать богиней-королевой, не достигнув высшего уровня в общей магии, так что она вполне могла рассказать, что делать.
        Как я и предсказывала, Турвиршар знал об этом еще больше.
        Тем не менее прошло еще почти три месяца, прежде чем я почувствовала, что готова попытаться. Потом мне пришлось дождаться, пока брат Коун выполнит свою часть плана: найдет доспехи, которые должны были защитить меня.
        Вряд ли вы можете представить, какое облегчение я почувствовала, получив сообщение от Коуна. Придя к нему в комнату, я обнаружила на его кровати костюм из тяжелых замысловатых пластин, сшитых из толстого, гибкого материала.
        - Коун? Что… Что это?
        - Ваши доспехи, - ответил он, стоя рядом. - Ну, не совсем доспехи. Помните, я говорил, что металл обеспечивает хорошую защиту от разарраса? Прошу! - Он махнул рукой в сторону костюма, как бы вручая мне приз. - Я начертал на внутренней стороне символ воздуха. В усиленных им доспехах у вас должно хватить времени, чтобы повлиять на руду, прежде чем на вас начнет сказываться отравление разаррасом.
        - Как тебе вообще удалось… - Я попыталась поднять костюм и поняла, что не могу этого сделать.
        Он, должно быть, весил несколько сотен фунтов. Как Коун вообще смог его перетащить? С помощью команды слуг? Или какого-то заклинания?
        - Из чего они сделаны?
        - В основном из свинца.
        Я уставилась на него в полном недоумении:
        - Не представляю, где вы его нашли, но с чего вы решили, что это вообще сработает? Я даже поднять его не смогу, не то что носить.
        - А, ну, на самом деле. - Он прочистил горло: - Его сделали прекрасные кузнецы из Дома Де Тал по приказу Верховного лорда Де Тал. Или, по крайней мере, так говорилось в документах, которые доставщики привезли с собой.
        Я подняла бровь:
        - Даже не знаю, хочу ли я знать, как вам удалось совершить этот подвиг!
        - Чем меньше вы об этом будете знать, тем лучше. Что касается ношения костюма, то это просто. Всего несколько лет назад вы были достаточно сильны, чтобы носить его. Так что решение состоит не в том, чтобы создать другой костюм, а в том, чтобы восстановить ваши силы.
        Подойдя к нему, я положила руки ему на плечи:
        - Но как? Ведь гаэш…
        Он нежно перехватил мои запястья и отвел мои руки:
        - Везде есть свои лазейки. Мне не приказывали не снимать знак с вашей спины. И так случилось, что Релос Вар попросил меня помочь вам. Очевидно, что таким образом я вам помогу.
        - Релос Вар? - Я удивленно отстранилась от Коуна.
        - Да. По правде говоря, это произошло несколько лет назад. Приказ он так и не отменил, так что я продолжаю вам помогать. - Он поморщился: - К сожалению, я не могу обещать, что это будет легко. На самом деле удаление знака может сильно вам навредить.
        - Что ты имеешь в виду? Почему?
        - Все зависит от обстоятельств. Если я смогу стереть то, что написала Сенера, все пройдет довольно легко. Но если я не смогу, возникнут трудности - единственный вариант, который я могу предложить для удаления метки, весьма… болезнен. И хирургичен.
        У меня живот скрутило.
        - Ты предлагаешь мне содрать кожу со спины?
        Он скорчил гримасу:
        - Ну, разве что совсем немного? Всего несколько слоев. А потом я залечу рану. Тем более сейчас я лечу намного лучше, чем раньше. Правда, есть еще одно осложнение.
        - Какое же?
        - Я не знаю, что делает этот знак. Я имею в виду, я не знаю, что он делает на внутреннем уровне. Я не могу найти его ни в одной книге. Как я понял, Сенере не нужны книги. Она узнала его благодаря Имени Всего Сущего, поэтому она единственная, кто понимает значение этого знака. Это истощает ваши силы, но что, если он делает еще и что-то большее? Мы не знаем его назначения, только то, в чем проявляется его действие. Потому я не знаю, будет ли Сенера уведомлена, когда знак будет нарушен, и я не знаю, не повлечет ли удаление этой метки какого-нибудь катастрофического ущерба. Я понимаю, вы не смотрели на свою спину сквозь Завесу…
        - Да, это малость трудно сделать.
        - Верно. Знак отрывает от вас тенье и направляет его в другое место. А это означает, что, если мы остановим поток, кто-то может это заметить.
        - То есть, когда мы будем это делать, это придется делать быстро.
        - И закончить как можно скорее, - признался он, - потому что кто-то в Доме Де Тал может начать задавать вопросы - например, о том, зачем они доставили в Йор изготовленный на заказ костюм из доспехов шаната со свинцовой подкладкой.
        - У тебя будут проблемы? - Я почувствовала укол давно забытого чувства вины. Чувства, которого не испытывала уже много лет, связанного с напоминанием, что Коун вляпался во все это из-за меня. И получалось так, что, если все пойдет именно так, как планировалось, я сделаю то, что обещала никогда не делать.
        Я брошу его здесь.
        Коун поморщился:
        - Со мной все будет в порядке. Я полезен. Релосу Вару нравится, как я работаю. Не беспокойтесь обо мне. Вы должны закончить более важные дела.
        - Я не могу уехать без тебя, - сказала я.
        - Разве кто-то говорит об отъезде? Вы ведь просто хотите изучить отдельные пещеры под замком, не так ли? А если вы найдете там захороненное сокровище бога-короля, принесите его наверх, ладно? - Он указал на доспехи: - Каэн не обрадуется, когда получит счет за них. Вы хоть представляете, сколько стоит шанат?
        Я рассмеялась, чувствуя, как мне больно от этого юмора. За годы, прошедшие с тех пор, как нас привезли сюда, я действительно поверила, что Коун был членом разведывательного сообщества в Йоре, зарабатывающим этим себе на жизнь. Но одновременно он был гарантом моего хорошего поведения, а то, что я сейчас предлагала, было чем угодно, но только не хорошим поведением.
        - Коун… нет. Я не позволю им причинить тебе боль.
        Он покачал головой:
        - Вам придется поверить мне на слово, когда я говорю, что они не причинят. - Судя по его кривой улыбке, он прекрасно понимал всю иронию того, что он просил меня верить ему. - И опять же. Это мое решение. Оставьте мне хотя бы возможность принять его.
        Я выдохнула, борясь с собственной печалью и отчаянием.
        - Обещай мне, что ты будешь в безопасности.
        - Релос Вар приказал мне, чтоб я попытался, - ответил он. - Когда вы хотите спуститься?
        - Нам нужно дождаться особых обстоятельств. Во-первых, Эйан’аррик должна быть здесь, в горах, и, во-вторых, здесь не должны присутствовать волшебники.
        Коун заморгал:
        - Эйан’аррик? Зачем вам нужна Эйан’аррик?
        - Потому что… - Я вздохнула: - Тебе действительно не стоит этого знать.
        - Подожди, я думал, вы очищаете Весенние пещеры, чтобы йорцы снова могли ими пользоваться.
        - Это побочный эффект, а не цель.
        - Но Эйан’аррик может быть нужна лишь затем… - Он уставился на меня: - Вы собираетесь попытаться убить ее? Даже если бы вы могли - а вы не можете, - для чего это вам?
        - Она тогда не сможет заковать в лед очередную деревню в Джорате или напасть на… - Я оборвала себя на полуслове. - Это нужно сделать. Перестань задавать вопросы. Когда мы этим займемся?
        Он на мгновение задумался.
        - Сейчас.
        - Что? - Я моргнула. Я совершенно не была готова заниматься этим сейчас.
        Коун кивнул:
        - Сейчас. Релос Вар и Сенера уехали сегодня утром. Не знаю куда, но мне показалось, по важному делу, и они оставили Эйан’аррик. Лучшее оконце вряд ли будет.
        - У Турвишара не запланировано занятий с Отвергнутыми, но в таких случаях он составляет свое собственное расписание. - Я задумалась о странном маге Де Лоре. - И все же, даже если он здесь, я не уверена, что он вмешается. Это не его пастбище и не его лошади. А что насчет Гадрита?
        Стоило Коуну узнать, кто такой Гадрит, и после этого мы много говорили о нем, но иметь с ним что-то общее и не думали. В том, что Ксиван поддерживала свою жизнь примерно так же, как и Гадрит, был какой-то болезненный юмор, и все же Ксиван была любима - по крайней мере, среди Отвергнутых. Может быть, потому, что, в отличие от Гадрита, Ксиван не стала бы убивать всех вокруг только лишь потому, что она почувствовала голод. Возможно, в ее пользу сыграло то, что она не была волшебницей - и это сожгло в заклинании гораздо меньшее количество тенье.
        - Гадрит не наносил визита уже несколько недель, - сказал Коун. - Так что, если вы собираетесь это сделать…
        - Ты прав. Лучше всего сделать это прямо сейчас. - Я окинула взором его комнату. Даже среди дворца Коун умудрился создать жреческую келью.
        И пусть я не была готова, но так будет лучше. Не будет возможности попрощаться и тем самым предать свои цели. Не будет ни малейшего шанса случайно проговориться.
        Коун откашлялся:
        - Боюсь, вам придется раздеться. - Он протянул мне одну из своих мантий, спасая мою скромность.
        Я поджала губы. Как будто раньше Коун не видел меня с ног до головы. Отвернувшись от жреца, я разделась, чтобы он мог осмотреть символ и, надеюсь, удалить его.
        - Дайте мне время.
        - Столько, сколько нужно.
        Однако много это не заняло. Уже вскоре я услышала, как он вздохнул.
        - Не сработало? - Я оглянулась через плечо.
        - Не сработало, - согласился он. - Каким бы образом ни была создана эта метка, она не удаляется по моему одному желанию[248 - Можно подумать, я стала бы делать ее легко удаляемой.].
        - Ты уверен, что срезать кожу будет достаточно?
        - Конечно, уверен. Я… - Я услышала, как он замолчал. - О солнце, а что, если нет?
        Я полуобернулась к нему:
        - Вот и выясним. Надеюсь, будет все, как ты сказал, и нам не придется срезать всю кожу.
        - Верно. Ложитесь сюда. Я просто… э-э… Ладно, я хочу чуть притупить боль. Вы можете чувствовать себя странно, но больно не должно быть.
        - Я бы предложила вырубить меня до потери сознания, но сейчас ночь, так что у тебя потом не получится меня разбудить.
        - О, хорошая мысль.
        Я почувствовала, как кончики его пальцев коснулись кожи, а после я не почувствовала вообще никакого прикосновения. Это действительно было какое-то странное чувство - легкое онемение по краям спины и полное отсутствие ощущений по позвоночнику.
        - Вы почувствуете, как я тяну. Возможно, почувствуете влагу.
        - Это, случайно, будет не кровь?
        - Возможно. А теперь дайте мне поработать.
        Я подложила руки под подбородок и постаралась не думать о том, как мой дражайший друг сдирал с меня шкуру заживо.
        А значит - я могла думать только об этом.
        - Хорошо, краска уходит чуть глубже, чем я думал, но все же не до самых мускулов. У нас должно получиться снять это. Не двигайтесь. Когда я закончу, мне нужно будет вас исцелить.
        - Да, я буду очень благодарна. Мне совершенно не хочется сражаться с драконом, зная, что у меня нет кожи на спине.
        - Кстати, насчет этого…
        - На спине не хватит кожи? Останется шрам?
        - Не уверен, - признался он. - Нет, я имею в виду, об убийстве Эйан’аррик. Вы не задумывались о том, что можно просто… убрать яд в Весенних пещерах? Я имею в виду, вы стали бы героиней! В каждой пещерной системе была бы воздвигнута ваша статуя!
        - И Релос Вар продолжил бы посылать эйан’аррик замораживать деревни. Проклятье, Коун, что на тебя нашло…
        - Я сказал, не двигайтесь!
        Я почувствовала, как его рука снова толкнула меня обратно на кровать.
        - Прости, - пробормотала я.
        - Я вынужден подчеркнуть! Это очень важно, чтоб вы не двигались! - после недолгой паузы сказал он. - Это сложная работа, и я хотел бы убедиться, что у вас не останется шрамов… или чего-нибудь еще.
        Честно говоря, мне очень не понравилось это его «чего-нибудь еще». Стараясь не шевелиться, я задумалась о его словах. Йор никогда не был завоевателем до того, как пришел Куур и разрушил всю их страну. Я помню, как мне в детстве рассказывали о Сулесс и Чертхоге, о том, как необходимо было освободить йорцев от порабощения богами-королями. Я думаю, что Куур просто использовал то, что люди и без того знали: нужно убить королей-богов, захватить их страны, присоединить их к империи. Именно это произошло с Джоратом (хотя и при фактическом его сотрудничестве), а затем и (хотя и гораздо менее охотно) с городами-государствами, которые составляли область, когда-то называвшуюся Зайбур, а теперь называемую Маракор. Конечно, Йор стал следующим. А разве могло быть иначе?
        Как, должно быть, разочарован император (Гендал? Я думаю, что это, должно быть, был Гендал), правивший в ту пору, когда были повержены все боги-короли. На юге не было ничего, кроме Кортаэнской Пустоши, которая не понадобилась бы ни одному здравомыслящему человеку, и Манола, в который ни один здравомыслящий человек не пожелал бы вторгаться снова.
        Но вернемся к сказанному: у Йора были все основания ненавидеть Куур, не так ли? Даже если освобождение от власти Чертхога и Сулесс при других обстоятельствах могло бы стать благословением, Куур буквально отравил землю под ногами йорцев. Сколько людей умерло в муках во время прорыва Куура? Разве Йор не заслужил, чтобы это все изменилось?
        Я чувствовала… я чувствовала странную солидарность с этими людьми. Я не была йоркой и во многих отношениях даже не понимала йорцев. И все же я знала, каково это - быть пешкой в чужой игре. Кто бы ни играл.
        Я действительно знала, каково это. Я почувствовала спиной холод, а потом что-то мокрое шлепнулось на стол рядом со мной.
        И посмотреть, что это, я не могла - потому что знала, что увижу.
        Я стиснула зубы, стараясь не содрогаться и напоминая себе, что меня до этого ранили тысячу раз. Те раны были намного хуже, и они были по-настоящему тяжелыми.
        Потом у меня зачесалась спина.
        - Так и должно быть?
        - Что? О чем вы? - Коун казался встревоженным.
        - У меня чешется спина.
        Он судорожно вздохнул:
        - Ох. Да, это нормально. Просто не обращайте внимания.
        - Тебе легко говорить. Честное слово, если бы ты был на моем месте, ты…
        - Тихо… Я пытаюсь сконцентрироваться.
        Я стиснула зубы и промолчала.
        Через несколько минут зуд сменился жаром и болью. Но стоило мне спросить об этом, как Коун сказал:
        - Сейчас будет просто пылать. Не волнуйтесь, я всего лишь снимаю онемение. Через минуту я что-нибудь сделаю с болью, а сейчас я просто хочу проверить нервы.
        Я почувствовала острую жгучую боль, которая перешла в покалывание.
        - Ты только что ущипнул меня?
        - Я еще не давал вам разрешения двигаться. Ладно… Пока это… Выглядит неплохо. Вам больно?
        Я наклонилась вперед, разминая спину. Затем я повернулась.
        - Нет. Совсем нет.
        - Фантастика!
        Я сжала кулак.
        - Э-э… что-то не так.
        Коун резко вскинул голову:
        - Что? Подождите! Что не так? Вы же сами сказали, что не больно…
        - Да, так и есть, но я все же не чувствую, что я стала сильнее. - Я подошла к тому месту, где до этого сбросила тунику, и натянула ее на себя и лишь затем попыталась поднять пластину шаната. - Нет, она по-прежнему тяжелая! Я не могу поднять! - Должно быть, я выглядела испуганной. Я почувствовала панику. - Коун, мои силы не возвращаются!
        Он облегченно вздохнул:
        - И все? Я так и думал.
        - Что? Разве весь наш план не строился на том, что моя сила вернется? А ты «так и думал»?!
        Коун придвинул стул и сел. Он выглядел весьма измученным - видимо, меня действительно было трудно исцелить[249 - Похоже на то, как будто она все время носит талисманы, потому что я совершенно не уверена, что она создает этот эффект намеренно.]. Тот факт, что он вообще справился с этим в одиночку, говорил о том, что его магические способности, несомненно, выросли.
        - Джанель, вы, должно быть, уже поняли, что ваша сила не связана с проклятьем Ксалторат.
        Я замерла. Он увидел, как я смотрю на него, и вздохнул:
        - Пожалуйста. Просто послушайте меня. Вы были маленькой девочкой, попавшей в ужасающие обстоятельства. Под таким давлением мог проявиться любой магический дар - точнее, то, что другие называют колдовским даром. И ваш тоже. И то, что вы, будучи маленькой девочкой, хотели больше всего на свете…
        - Ты не знаешь, чего я хотела, - огрызнулась я.
        - Я думаю, вы хотели быть сильной, - сказал он. - Настолько сильной, чтобы быть способной победить врагов, настолько сильной, чтоб не пасть жертвой демона. Вы сделали это сами, хотя физическая сила не имела никакого отношения к тому, что с вами стало. Вы стали сильной, потому что использовали магию, чтобы обрести силу.
        Я уставилась на свои руки.
        - Сильной благодаря заклинанию…
        Теперь я знала, что нужно сделать. Я всегда боялась, что враги назовут меня колдуньей, и я же ею и стала. И меня это даже не смутило. Но ведь мне всегда казалось, что это будет равнозначным поражению - признать, что моя сила была моей же заслугой. Так же, как и признать, что демоны всегда были лишь оправданием - я не колдунья, я просто проклята демоном.
        Нет. Эти размышления вели меня к логике Ксалторат, к извилистым пропастям вины и взаимных обвинений. Она любила намекать на то, что все произошло лишь потому, что я сама втайне этого хотела. Что я притворялась жертвой лишь потому, что это освобождало меня от ответственности или выбора.
        На что я всегда напоминала ей, что у восьмилетних детей нет ни выбора, ни обязанностей.
        А значит, я могла все вернуть. Более того, я должна была это сделать. Если у меня не получится, Эйан’аррик продолжит замораживать города. Планы Каэна осуществятся. Ситуация в Джорате и Маракоре лишь ухудшится. Испорченная волшебниками Куура ужасная руда, оставленная в пещерах под Ледяными Владениями, просочится в воду и, как этого и опасался Коун, уничтожит всех.
        Болезненно. Медленно.
        Я закрыла глаза, вспоминая свое детство. Вспомнила свой страх, вспомнила свою ненависть, вспомнила свой ужас и боль. Я почувствовала, как меня захлестывает ярость, и поняла, что, если бы я только захотела, я могла бы очень легко направить свою ярость на разрушение и насилие. Мои умения колдовать не имели бы никакого отношения к исцелению, которым занимался Коун. Меня пронзил алый поток, и в какой-то сияющий момент я почувствовала свою связь с Хоредом. Я услышала крики ворон и почувствовала, что Бог Разрушения стоит прямо рядом со мной - я могла просто протянуть руку и сжать кулак вокруг красного вихря силы, питающей его[250 - Честно говоря, я понятия не имею, как это интерпретировать.].
        Пока нет, малышка. Пока нет.
        Я потянулась к столу, взяла кубок и раздавила его в руке.
        - Хорошо, - дрожащим голосом сказал Коун. - Отлично. А теперь давайте вас оденем.
        Я заметила на столе еще один предмет, брошенный во время операции Коуна, - огромный кусок красно-коричневой кожи, помеченный черным рисунком, лежащий окровавленной стороной вниз.
        - У тебя есть какие-нибудь планы на его счет?
        Коун удивленно, а потом и вовсе пораженно уставился на меня:
        - Да, я планировал уничтожить его, чтобы не оставлять улик.
        - Не надо. Думаю, я найду ему применение.
        Мы решили действовать в полночь, точнее, я решила, потому что мы договорились, что Коун не должен спускаться со мной. Он должен был помочь на расстоянии, используя Краеугольный Камень.
        Этого вполне хватит. Смысл таскать в кармане божественную силу - и не пользоваться ею?
        Мне не нужен был фонарь. В пещерах было темно, но за три года моего обучения я научилась создавать собственный магический свет.
        Я упаковала доспехи в большую сумку, каждая секция которой была забита платьями, шарфами и тканью, чтобы ничего не гремело, а затем я направилась в туннели, спускаясь все глубже и глубже, пока не достигла пещер.
        Возможно, именно тогда я и ошиблась.
        Видите ли, я не знала, что Весенние пещеры состоят из ужасно извилистого и разветвленного лабиринта туннелей, камер и спусков. Парящий надо мной шар магического света отбрасывал резкие тени, и я принялась оглядываться по сторонам. Я понятия не имела, в каком направлении идти, не говоря уже о том, как добраться до пещеры Хоревала, чтобы затем выбраться наружу и найти Эйан’аррик. Я не была там уже много лет!
        Я заблудилась.
        И Коун не мог помочь. Он никогда не спускался в эти пещеры. Он понятия не имел, куда идти.
        А потому, не представляя, что мне еще делать, я надела свои доспехи (идти в них оказалось более удобно, чем нести их) и снова отправилась в путь, выбрав дорогу наугад. Я изо всех сил старалась не свалиться в пропасть, не споткнуться и не сломать себе что-нибудь или вообще не усугубить и без того плохую ситуацию.
        Доспехи были неприятно теплыми, но, по крайней мере, благодаря знаку я могла дышать свежим воздухом. Коун дал мне четкие инструкции по технике безопасности: не брать ничего, кроме копья, и не снимать шлема. А когда я со всем этим закончу, мне нужно будет бросить броню в глубокую расщелину и расплавить ее до шлака.
        Я, конечно, согласилась с Коуном, что к делу, связанному с этим ядовитым металлом, нужно отнестись с надлежащей серьезностью, но, честно говоря, мне уже было жалко броню. Одного только этого металла хватило бы на уплату налогов моего кантона в течение нескольких лет.
        Я уже почти сдалась и собралась составлять из гальки знак «ПОМОГИТЕ», чтоб его мог заметить Коун, когда займется слежкой, но в этот момент я увидела, как по стене передо мной пляшет яркое золотое сияние.
        Но ведь и Хоревал, когда я видела его в последний раз, светился золотым.
        Я осторожно направилась вперед и, наконец, увидела тот же самый пролом в скалах, о котором несколько лет назад меня предупреждала Ксиван. За ним я увидела голубоватый дым Весенней пещеры и ядовитые стены.
        Справиться с дымом было проще всего.
        Броня покрывала все тело. А тонкий лист стекла (или того, что было похоже на стекло) закрыл мое лицо. Воистину, кузнецы доспехов Дома Де Тал создали настоящий шедевр.
        Сила, конечно, облегчала подъем, но я очень боялась, что могу не удержаться и упасть. К счастью, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что скала спускалась вниз не отвесно, а под крутым уклоном.
        Но через просветы в синем дыму виднелись валявшиеся на полу кости.
        Маленькие бородавчатые желто-оранжевые кусочки руды разарраса торчали из черного каменного пола. Часть осколков крошились под ногами, оставляя порошкообразный осадок. Я начала понимать, что имел в виду Коун, говоря об уничтожении любых следов разарраса, что мог прилипнуть к моим доспехам. Любая пыль, поднявшаяся в воздух, окажется смертельной при вдохе. Я подошла к возвышению, на котором лежало копье.
        И впервые задумалась, не может ли здесь быть ловушек.
        В центре пещеры, рядом с копьем, находился огромный черный валун - весьма… горячий. Раскаленный докрасна, излучающий жар, который я чувствовала даже сквозь броню. При этом я не видела причин, по которой он мог так раскалиться: камень не стоял рядом с лавой или вулканическим жерлом, рядом с ним не было разведено огня. Он просто раскалился.
        А затем я поняла, что на моей спине был вырезан тот же символ, что и на камне.
        Я замерла.
        То, что здесь был нарисован этот символ, означало, что Сенера была здесь. И это означало, как я и говорила Коуну, что Релос Вар почти наверняка знал, как нейтрализовать яд. И все же, преследуя собственные цели, он решил этого не делать.
        Но для чего был нужен этот камень? А этот символ?
        Я вытащила из сумки свернутую кожу - мою кожу. Времени на то, чтобы обработать или выдубить ее, у меня пока не было - так что это по-прежнему был ужасный сувенир о времени моего пребывания у герцога, который мне тоже придется уничтожить.
        Хотя меня особо не волновало, станет ли эта кожа теперь ядовитой, учитывая, что я собиралась с ней сделать.
        Присмотревшись повнимательнее, я увидела, что два символа не идентичны. Похожи, но немного отличаются отдельными линиями, отчего они казались вариациями одного базового знака. Я пока не могла понять, что это означает.
        Я перевела взгляд за Первую Завесу и увидела, что должна показать мне Весенняя пещера. Не так уж много, если честно.
        Самым большим коварством, совершенным куурцами, было то, что пещеры изменили таким образом, что не требовалось никакого магического обслуживания, в связи с чем это не могло быть снято по щелчку пальцев какого-нибудь волшебника. Ядовитая металлическая руда вовсе не была волшебной. В отличие от синего дыма. Магия привела его в действие, и постепенно эта магия начинала исчезать. Если дым в Мерейне развеется с такой же скоростью, то заселиться туда можно будет только через несколько столетий…
        Должен был быть лучший способ.
        Огромный черный валун, почти обелиск, вмещал поразительное количество чистого тенье.
        Если бы Ксиван когда-нибудь спустилась и нашла этот валун, ей бы больше никогда не пришлось казнить ни одного пленника-йорца, чтобы прокормиться. Валун содержал достаточно тенье, чтобы привести в действие заклинание такой силы… ну…
        Кто его создал? Релос Вар? Возможно. Конечно, знак, вырезанный на камне, предполагал участие Сенеры и, вследствие этого, Вара. Но кто выдумал этот знак?
        Брат Коун сказал мне, что знак на моей спине не просто подавлял мою силу, но и перекачивал тенье в другое место. И, кажется, я поняла, куда направлялся этот тенье. Трехлетний запас тенье стоял передо мною.
        Мое тенье.
        - На самом деле мое.
        Я резко развернулась и увидела свою мать, Тиа, стоявшую передо мной.
        Я даже не подпрыгнула.
        - Что ты здесь делаешь? - спросила я, наблюдая, как она проходит мимо меня к копью.
        - Нарушаю правила, - ответила она, садясь на возвышение. - Но, как мне сказал один умный человек, на хрен эти правила. Это человеческая кожа?
        Я опустила глаза на вещь, которую держала в руках.
        - Да, но ничего страшного, это моя кожа.
        Она прищурилась:
        - Ну, это не настолько обнадеживает, как ты, должно быть, хотела. Ты, кажется, не ранена.
        - Коун исцелил меня. - Я глубоко вздохнула, чувствуя, что мне совершенно не хочется разговаривать с Тиа. И не хочется, чтобы она была здесь, хотя, по логике вещей, она могла бы быть очень полезной. - Как Релос Вар мог отнять тенье у тебя? - Я потрясла зажатой в кулаке кожей. - Это ведь была не твоя спина.
        От этой демонстрации всю броню забрызгало кровью, и Тиа вздрогнула.
        - Релос знал, что я не позволю ему убить тебя. Но это бы произошло, если бы я не одолжила тебе достаточно силы, чтобы противостоять этому символу. Так что в течение последних нескольких лет он осушал тенье, которым я тебя питала, и хранил его на черный день.
        - Значит, ты дважды совершила одну и ту же ошибку?
        - Это не было ошибкой, - упрямо возразила она.
        Я усмехнулась:
        - Ты оказываешь нашим врагам помощь и поддержку! Ксалторат использовала меня, чтобы добиться твоей благосклонности, а теперь ты позволяешь Релосу Вару делать то же самое. Почему?
        Она подняла бровь:
        - Я только что это объяснила.
        - Нет! - Я с трудом сдержалась, чтоб не стащить шлем с головы. Я просто разрывалась на части между уверенностью, что она защитит меня от металла разарраса, и непреодолимым желанием не полагаться на ее защиту. - Лошадиное дерьмо! Я не стою того, чтобы ты поддавалась Релосу Вару или Ксалторат. Я не стою того, чтобы позволить им победить! Почему вы все используете меня как предлог для проигрыша?!
        Я очень хотела, чтобы она разозлилась, - мне бы было так приятно! Но на ее лице была лишь грусть.
        - Но ты стоишь… Джанель, я люблю тебя.
        - Нет! Ты даже не знаешь меня. Ты ничего обо мне не знаешь! Как ты можешь любить меня? Даже я сама себя не люблю!
        Не помню, когда я стянула шлем, но к тому моменту, как я оказалась в объятиях матери, он попросту исчез. Она пригладила мои волосы и поцеловала в лоб.
        - Я люблю тебя, - прошептала она. - Я всегда любила тебя. Я любила тебя, когда ты сожгла свою арфу на краю Пустоши и молилась, чтобы я направила тебя по верному пути. Я любила тебя, когда Валатэя пожертвовала собой, чтобы помочь тебе освободить душу Саррика. Я любила тебя, когда ты вошла в Хорвеш с новорожденным ребенком на руках и потребовала, чтобы там больше никогда не продавали женщину мужчине. И еще больше я полюбила тебя в тот первый момент, когда я держала тебя на руках, перепачканную родильной кровью, и когда мне пришлось отказаться от тебя, я кричала так громко, что все маги на этой планете оглохли на три дня. Я люблю настолько сильно, что готова унизиться перед своими врагами, лишь бы ты жила. - Она отстранилась от меня ровно настолько, чтобы посмотреть мне в глаза. - Но когда все будет сделано, когда все это закончится, я не собираюсь проигрывать. Я не собираюсь проигрывать, потому что моя дочь никогда не проигрывает.
        Я вытерла глаза и шмыгнула носом, проглотив комок мокроты.
        - Три дня?
        Ее улыбка стала озорной:
        - Люди называют это Великим Безмолвием. Они так и не смогли выяснить, почему это произошло.
        - Как… драматично[251 - Кто бы говорил! По крайней мере, теперь я знаю, в кого Джанель такая.].
        Она улыбнулась:
        - В молодости я играла в театре.
        Я рассмеялась сквозь слезы:
        - По-видимому, как и я в прошлой жизни. Нет, серьезно, неужели нельзя было поместить меня в тело, которое чувствует мелодии? Я же совсем не умею петь.
        - Извини. Этим ты пошла в меня.
        - Ну, разумеется. Богиня Магии не умеет петь! - Я вытерла глаза, внезапно осознав, что, если бы Тиа не вмешалась, я бы только что покончила жизнь самоубийством, отравленная разаррасом. - Ну, и что теперь?
        Тиа обняла меня и снова поцеловала в лоб.
        - Давай продолжим осуществлять твой план. Ты хотела здесь что-то сделать с металлом и дымом?
        - Да.
        - Мне нравится эта идея. Давай займемся этим. А потом, как ты смотришь на то, чтобы позволить твоей матери помочь тебе сразиться с драконом? Чтобы были только я и ты?
        Должна признать, мне эта идея тоже понравилась.
        Абсолютно, категорически нет. Я почти не разговаривала с Турвишаром Де Лором, не говоря уже о том, чтобы между нами сложилась любовная… это смехотворная идея. Я бы предпочла наесться стекла, чем при любых обстоятельствах связаться с королевской особой. И да, я знаю, что он на самом деле не член королевской семьи и что он был сыном Санда - и что вам нравился Санд по причинам, которые от меня ускользают. Но это все равно немыслимо.
        Эйан’аррик играла в снегу.
        Мы с Тиа стояли на склоне йорских гор и смотрели, как внизу, под нами, драконица радостно и весело катается по снегу и прыгает, играясь, как кошка с пером. Если, конечно, не считать, что от кошачьих игр не содрогаются горы, а на гранитных стенах не остается гигантских борозд. А еще кошки не устраивают лавин, а потом не гоняются за ними, как за мышью.
        Она была так прекрасна - холодная и совершенная, будто проявление самой зимы. Солнце отражалось от чешуи, создавая тысячи радуг, сверкающих на фоне снега и льда.
        Я сжала пальцы на Хоревале и на какое-то мгновение пожелала, чтобы нам не нужно было этого делать.
        Несмотря на все мои планы, мысль о том, что надо взять Хоревал, пришла чуть запоздало. Но стоило взять его в руки, и я почувствовала его необыкновенную магию, поняла, что она действительно достаточно сильна, чтобы убить дракона. И все же по сравнению с огромной и величественной Эйан’аррик Хоревал казался зубочисткой. Я была просто идиоткой, решив, что я смогу сразиться с драконом без поддержки богини.
        Богиня же, о которой шла речь, вероятно, думала точно так же - по крайней мере, о красоте Эйан’аррик, - потому что я услышала ее вздох:
        - Это просто разбивает мне сердце. Я ведь знала ее, еще когда она была ребенком…
        - Ты… - Я уставилась на нее: - Подожди, Эйан’аррик раньше была человеком?
        - Все драконы были… ну… ладно, назовем их людьми. Эйан была дочерью моего хорошего друга. В детстве, когда она улыбалась, казалось, что солнце выглядывало из-за облаков.
        - Что сделало ее драконом?
        - Чудовище. Ее дядя.
        - А ее дядя?..
        - Релос Вар. Ее дядя - Релос Вар. И он убил своего собственного брата, отца Эйан, потому что… честно говоря, я не знаю почему. Даже после всех этих лет я по-прежнему не знаю. - На лице Тиа появилось враждебное выражение, и мне показалось, что она более не склонна отвечать на вопросы. - Спрячься за тем выступом. Я проведу ее под тобой. Прыгай вниз и не промахнись.
        - И это и есть твой план? Прыгнуть на нее и надеяться на лучшее?
        Тиа засмеялась:
        - А что ты собиралась делать?
        Нахмурившись, я глянула на свою сумку. Вообще я планировала подарить Эйан’аррик новое украшение к ее чешуе. Украшение, которое лишило бы ее сил. Но это было до того, как я поняла, что знак, который Сенера нарисовала на моей спине, был персонализированным, так что на Эйан’аррик он, вероятнее всего, не сработал бы, особенно если он служил для того, чтобы «воровать энергию у ворасской дочери Богини Магии».
        - Ты, случайно, не знаешь, что он означает? - я показала Тиа знак.
        Она печально покачала головой:
        - Как бы это странно ни звучало из уст Богини Магии - понятия не имею.
        - Раньше я планировала бросить это в дракона, чтобы она ослабла, но теперь я не уверена, что это сработает.
        - Похоже, твой план не особо отличается от «прыгнуть сверху и надеяться на лучшее»?
        Я прочистила горло:
        - Похоже.
        - Двигайся как можно быстрее. Если не сработает, беги. Ты не справишься с ней с помощью силы или стойкости. Направляй копье ей между глаз.
        Я кивнула и подошла к выступу.
        Тиа исчезла.
        Но уже через мгновение она появилась внизу, в долине, где резвилась Эйан’аррик. Драконица тут же взвилась на дыбы, расправив крылья. Похоже, она решила обойтись без вежливых бесед и легких подшучиваний.
        Эйан’аррик рванулась вперед, дыша воплощением самой зимы, метя в Тиа, но та уже успела ускользнуть, оставив после себя лишь размытую радугу своих вуалей.
        Нужно было точно рассчитать время. Я должна была прыгнуть до того, как до меня доберется Эйан’аррик - и если я выскочу раньше, то просто разобьюсь насмерть, а если опоздаю - меня вполне мог ждать тот же результат.
        К этому моменту Эйан’аррик была уже близко от меня. И я прыгнула.
        Я приземлилась на полпути к шее дракона и, пытаясь ухватиться за ее чешую и карабкаясь наверх, чудом не потеряла и копье, и жизнь. Заметив меня, Эйан’аррик повернула ко мне голову, пытаясь укусить меня, не смогла и, отвлекшись от своего полета, потянулась ко мне передними лапами, пытаясь сорвать со своей шеи.
        Стоило Эйан’аррик отвернуться, и Тиа атаковала - небо вокруг заполнилось огнем. Я поспешно забормотала защитные заклинания, но по коже уже пошли ожоги и волдыри. Мне оставалось только проклинать себя, что я не додумалась сделать это раньше.
        Я с силой ударила Хоревалом сверху вниз, метя в шею Эйан’аррик.
        Драконица взвыла от боли. Из ее раны в мое тело хлынула необычайная, чудовищная сила - и ощущение это было весьма неприятным. Тенье дракона казалось искаженным и неправильным, каким-то гнилым, как будто нормальные магические энергии, наполняющие все сущее, испортились и хаотично перестроились. Я тоже кричала, вонзая копье все глубже ей в шею, и завопила еще громче, когда на меня брызнула кислотная ледяная кровь.
        А потом мы упали.
        Удар о снежную поверхность оказался спасением, подобно холодному компрессу, освежившему болезненные ожоги. Эйан’аррик набросилась на меня сзади - и промахнулась лишь потому, что я была слишком маленькой мишенью. Но Тиа не бросила меня. Стоило ее огненному шару исчезнуть, и Богиня Магии мгновенно вернулась, высвободив потоки фиолетовой энергии, разрушавшей крылья и когти дракона.
        Я напомнила себе, что у меня нет времени на то, чтоб обращать внимания на боль, вытащила копье из шеи дракона и ударила снова, на этот раз метя между глаз.
        Эйан’аррик рухнула на снег.
        Я упала рядом: вся в крови - драконьей и человеческой, - покрытая ранами, о которых мне не хотелось даже думать.
        Но мы сделали это.
        Мы убили дракона.
        Тиа опустилась рядом со мной и издала звук, который издавала Дорна, когда я, перепачканная в грязи, возвращалась домой после игр - я чуть не задохнулась.
        Тиа уложила меня на снег рядом с головой Эйан’аррик и исцелила мои раны.
        - Подожди здесь. Мне нужно пойти и выяснить, сработало ли это.
        Шок вывел меня из оцепенения:
        - Что? Что ты имеешь в виду, говоря, «сработало ли это»? - Я указала на мертвое тело.
        Тиа покачала головой:
        - Это происходит каждый раз.
        Я заморгала, глядя на нее.
        - Мы убивали драконов и раньше, Джанель. Они оживают. Они исцеляются. Так же, как и мы. Нельзя убить никого из Восьми. Мы просто не будем оставаться мертвыми. И ты не можешь просто убить дракона. Он тоже не останется просто мертвым. - Она коснулась копья, пронзившего голову дракона. - Отдохни здесь. Я узнаю, каков результат, у Таэны. Она будет знать, если это сработает.
        Кивнув, я вздохнула и откинулась на спину. Я чуть было не сказала, что и сама бы поговорила с Таэной, но мне совершенно не хотелось сейчас засыпать. Я почувствовала и услышала, как закружилось и сдвинулось тенье. Когда я подняла глаза, Тиа исчезла.
        Я наблюдала за клубящимися облаками над головой. Грозовые тучи рассеивались, словно они собирались лишь потому, что этого требовала королева драконов. Теперь они могли принести снег, дождь и жизнь на другие поля.
        Я не знаю, как долго я там просидела. Думаю, не очень долго… А затем Релос Вар сказал:
        - Когда я приказал Коуну помочь тебе, я совсем не это имел в виду.
        52: Разорвать цепи
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КОГОТЬ И ЕЕ КОМАНДА ВЫИГРАЛИ
        - Не удивлюсь, если это относится ко всем ним, - задумчиво произнес Кирин.
        - О чем вы? - спросил Коун.
        - Если все драконы - дети Восьми Бессмертных. Я имею в виду, что я четыре года торчал на священном острове Таэны, лишь потому, что ее драконий сын, Шаранакал, не хотел, чтобы я уезжал. А теперь еще Эйан’аррик и… я…
        Коун нахмурился:
        - А что там с Эйан’аррик и вами?
        - Э-э, не бери в голову. Я хочу сказать, а что, если это относится ко всем драконам?
        - Ух ты, - выдохнула Нинавис. - Никогда не думала, что когда-нибудь буду участвовать в таком разговоре.
        Джанель глянула на брата Коуна.
        - Думаю, это вполне возможно. Может быть, любовь Релоса Вара к заботе о семье уходит корнями в самое начало.
        - У него явно какие-то проблемы, - прокомментировала Дорна.
        - Это многое меняет, - сказал Кирин. Он вспомнил, что Релос Вар и Шаранакал говорили о нем. Оба они узнали Кирина не по его внешнему виду, а по «цвету» его души. Если такой способностью обладают все драконы, Эйан’аррик вполне могла бы узнать его.
        Но хорошо ли это? А что, если Эйан’аррик ненавидела своего отца?
        - Почему это что-то меняет? - спросила Джанель. - Она все равно остается злобным драконом Релоса Вара, которого он использует, чтобы заманить нас в ловушку.
        Кирин, не договорив, махнул рукой:
        - Продолжайте свою историю. Мне необходимо обо всем подумать.
        ОЧЕРЕДЬ БРАТА КОУНА.
        ЛЕДЯНЫЕ ВЛАДЕНИЯ, ЙОР, КУУР
        Когда брат Коун узнал, что Тиа не чувствует его присутствия, он понял, что может шпионить даже за богами[252 - Он, вероятно, понял бы это раньше, если бы знал, что Митрос был Хоредом.]. Он следил за Джанель с тех пор, как она ушла, ориентируясь на то, что она была очень горячей. Но после того, как она вошла в Весенние пещеры, это стало невозможным. Каменный монолит был таким горячим, что Коун не мог смотреть на него, чтобы не ослепнуть; разаррас горел жаром открытой кузницы.
        Тиа, как и Релос Вар, как и Джанель, была горячее обычного человека. Намного горячее, и потому брат Коун сделал себе пометку, что ему нужно посмотреть, есть ли связь между тенье и уровнем жара. Оказывает ли тенье ощутимое энергетическое воздействие? Что может означать это физиологическое различие?
        Потом Джанель заплакала, и Тиа заплакала, и Коун понял, что ему очень бы хотелось прекратить за ними наблюдать. Ситуация была гораздо более неловкой, чем когда он наблюдал за чьим-то сексом, но он и тогда не раз заставлял себя смотреть на это, опасаясь, что в противном случае он потеряет информацию.
        Как бы то ни было, он наблюдал. И он видел, как мать и дочь вместе уничтожили Эйан’аррик.
        Брат Коун выдохнул. Что бы дальше ни произошло, с Джанель все будет в порядке. Ее мать заберет ее отсюда.
        Она добилась своего.
        А затем что-то толкнуло его, и Сердце Мира вылетело у Коуна из рук. Сенера нависла над жрецом:
        - Изучаешь что-то интересное?
        - Что? Я…
        Она схватила его за плечо и стащила со стула. Оглянувшись, Коун увидел, что комнату заполонили ее солдаты - израненные и перевязанные, словно только что вернулись из боя.
        И так оно, вероятно, и было.
        - Что случилось? - спросил брат Коун.
        - Скоро узнаешь, - отрезала Сенера. - Сам пойдешь или мне приказать лейтенанту нести тебя?
        Он встал, поправил аголе и взял в руки Сердце Мира.
        - Сам пойду.
        Вместе они вышли из главной библиотеки и направились вверх, в главный зал. С каждым шагом брат Коун все сильнее чувствовал, как у него крутит живот. Их обнаружили. Это произошло слишком рано. Во дворце, должно быть, все были свидетелями сражения, разразившегося снаружи. И ни герцог Каэн, ни, конечно, Релос Вар - никто из них не будет рад видеть Эйан’аррик мертвой. Йорцы, вероятно, убьют Коуна, но он знал, что это того стоило.
        Он всегда это знал.
        И когда он ступил на поверхность гигантской хрустальной пирамиды, он увидел то, что ожидал увидеть. Но были еще и две дополнительные детали, которые были совершенно непредсказуемыми.
        Как он и ожидал - в зале стоял гневный и могущественный герцог Ажен Каэн. И выглядел он так, словно его только что подняли с постели, и он еще не успел украсить бороду. Рядом замерли жена и сын - Ксиван и Эксидхар. Вирга сидела на своем обычном месте у огня в компании со своим домашним медвежонком/заколдованным мужем. По залу почетным караулом рассредоточились Отвергнутые, одетые в полные доспехи и держащие в руках щиты и мечи. Крепкого синеволосого йорца, стоявшего рядом с герцогом, Коун не узнал, но в этом не было ничего удивительного: большинство йорских аристократов не желали иметь ничего общего со жрецом, а поскольку час был еще ранним, обычные гости отсутствовали.
        Но чего он никак не ожидал увидеть, так это Джанель Данорак, лежавшую без сознания на полу рядом с Релосом Варом. Руки девушки были заведены за спину и плотно стянуты гигантской металлической лентой. А еще перед герцогом Каэном стоял некто, избитый и окровавленный. Некто, кого брат Коун не видел уже много лет, но очень хорошо помнил.
        Нинавис.
        Она также была связана, на щеке был синяк, а из разбитой губы сочилась кровь.
        - О, наконец все в сборе, - улыбнулся Релос Вар.
        Брата Коуна чуть не вырвало прямо на месте. Релос Вар уже предупреждал Коуна, что однажды волшебнику придется выбирать, поддерживать ли ему герцога Каэна или стать на сторону Джанель. Похоже, Релос Вар наконец сделал свой выбор.
        Коун изо всех сил вглядывался в лицо Релоса Вара, надеясь найти там намек, что все было совсем не так, что Вар нашел какой-то способ сохранить жизнь Джанель, Коуну и, возможно, Нинавис. Но лицо Вара было словно из камня высечено.
        - Вы ведь понимаете, что она вернется? - спросил Коун.
        Охранник шагнул к нему, намереваясь ударить, но жрец пристально глянул на него, и стражник заколебался.
        Релос Вар обернулся:
        - Кто вернется?
        - Тиа. Или вы думали, что Джанель сама убила Эйан’аррик?
        Герцог Каэн бросил взгляд на Релоса Вара:
        - Я начинаю думать, что убийство дракона не так уж сложно, как ты заставил меня поверить.
        Релос Вар покачал головой:
        - Эйан’аррик не мертва, ваша светлость.
        - Она убила ее! - с вызовом откликнулся брат Коун. - Я сам видел это.
        Релос Вар вздохнул и ущипнул себя за переносицу:
        - Видел. Но эта смерть не долговечна. Она вернется. - Он улыбнулся Коуну: - Джанель пропустила один маленький шаг.
        Брат Коун сложил руки на груди:
        - Что вы имеете в виду?
        - Видишь ли, ты не учел… - Релос Вар оборвал речь на полуслове. - Почему бы нам не отложить классную лекцию на другой день? Как ты знаешь, я действительно люблю просвещать необразованных, в этом ты прав. Я не уверен, что этот дворец переживет воссоединение между мной и моей любимой ученицей.
        Коун удивленно моргнул, недоумевая, почему Релос Вар упомянул Сенеру, если она стоит прямо здесь. И лишь потом он понял, что Вар имел в виду совсем другое.
        Богиня Тиа была его «любимой ученицей»[253 - Этот мальчик совершенно не понимает сарказма.].
        - Итак, какие у нас есть варианты? - спросил герцог Каэн. - Убить Джанель Данорак? Отправить ее в Шадраг-Гор? А как насчет нашего Черного Рыцаря? - Он указал на Нинавис. - Ты серьезно ожидаешь, что я поверю, что вы не могли выследить одну женщину средних лет, ответственную за все проблемы, творящиеся в Джорате? Поверю, что это и есть Черный Рыцарь?
        Каэн не заметил, как Ксиван бросила на него свирепый взгляд.
        Нинавис подняла голову и ухмыльнулась, слизывая кровь с губ:
        - Должна сказать, что вы слишком все упростили. Но ваш человек ошибается: я не Черный Рыцарь.
        Заговорил синеволосый мужчина:
        - Но она - Черный Рыцарь, мой Достопочтенный! Я знаю, что я видел в Джорате…
        - Или мне следует сказать, что теперь каждый - Черный Рыцарь? Убив меня, вы ничего не измените. Мы знали, что вы ищете армии, поэтому их никогда не создавали. Мы знали, что вы ищете лидеров, поэтому каждый стал лидером. Мы знали, что вы попытаетесь найти Черного Рыцаря, поэтому каждый стал Черным Рыцарем. А я? Я просто воровка, которая хорошо владеет луком. Убить меня - все равно что зачерпнуть чашку воды из моря и думать, что ты остановил прилив.
        - Заткни ее, - приказал Релос Вар. - Она просто пытается задержать… - Он замолчал, и глаза его расширились. На лице его отразилась целая гамма эмоций. Гнев, шок, возмущение и страх были самыми узнаваемыми. Брат Коун подумал, что сейчас Релос Вар напоминает человека, которого только что зарезал или отравил лучший друг, или человека, который только что осознал, что его предали.
        Или, может быть, Коун просто перепутал эмоции Вара с собственными.
        - Что случилось? - спросил герцог Каэн.
        - Кто-то только что убил моего брата, - выдохнул Релос Вар.
        И он исчез.
        Все замешкались. На мгновение комнату заполнила тишина, а затем герцог Каэн повернулся к жене:
        - Ты знала, что у него был брат?
        - Честно говоря, я не думала, что он из тех, у кого может быть семья.
        - Хм-м-м. Хорошо. И теперь, когда он ушел… - Герцог Каэн обнажил меч и шагнул к бесчувственному телу Джанель. - Я не потерплю предателей.
        - Ажен, - вздохнула Ксиван. - Мы по-прежнему не знаем, что произошло.
        Достопочтенный повернулся к жене:
        - Мы знаем, что она предательница. Мы знаем, что она ослушалась, по крайней мере одного из моих приказов, освободила заключенных, которых я приказал казнить, и отправила их в Джорат. Она убила моего дракона! Она явно знала, кем был Черный Рыцарь все это время, и скрывала этот факт от меня. Я знаю все, что мне нужно знать. Я надеялся, что смогу ей доверять. Теперь я знаю, что не могу.
        Коун уставился на синеволосого йорца, с затравленным видом грызшего костяшки пальцев. Теперь, присмотревшись, Коун понял, что это не аристократ, - незнакомец был одет в простую йорскую одежду.
        - Я согласна, что нам нужно будет что-то предпринять, но, если мы убьем Джанель, не направит ли это ее прямо к нашим врагам? - мягко напомнила мужу Ксиван Каэн.
        Герцог замолчал, на его лице отразился испуг. Он совсем забыл, по какой причине они взяли за правило не убивать определенных людей.
        Сенера махнула рукой:
        - Если хотите, я могла бы, гм, наложить заклятие… - Она взволнованно и расстроенно облизнула губы. - Я имею в виду, я…
        Коун никогда раньше не видел, чтобы Сенера теряла самообладание.
        - Нет, не ты. - Каэн выглядел недовольным. - Однажды я уже поверил тебе и твоему учителю. Я больше не верю, что ты непоколебима в своей преданности. Сначала Черный Рыцарь, а теперь и Тиа. Тиа? Все это не должно было так далеко зайти![254 - К этому моменту он уже стал настоящим параноиком. Я имею в виду, что он не ошибся, но это к делу не относится.]
        Сенера поклонилась:
        - Как скажете, ваша светлость.
        - А как насчет моей семьи? - вмешался синеволосый мужчина. - Вы обещали, что позволите мне воссоединиться с семьей!
        Каэн замер и уставился на него.
        - Я имею в виду… я… пожалуйста. Мой Достопочтенный…
        Каэн хмыкнул:
        - Вирга, отведи пленников и нашего нового друга вниз в Весенние пещеры. Я хочу, чтобы ты убедилась, что они не могут сбежать. Если кто-нибудь попытается вывести их без моего разрешения, я хочу, чтоб ты уничтожила того, кто на это решится.
        - Что? Но я же все вам рассказал! - запротестовал йорец.
        У Коуна были свои причины для недоумения. Он был вполне уверен, что герцог Каэн понятия не имел, что Джанель и ее мать, Тиа, обеспечили безопасность пещер. Так что Каэн просто приговорил - или скорее думал, что приговорил, - их всех к ужасной и медленной смерти. Конечно, расплывчатые инструкции Каэна не помешают Вирге убить их и хранить в дальнейшем их тела в пещере. Но при этом они еще и усложнили ей жизнь, так как герцог фактически потребовал, чтобы Вирга убила Тиа, если богиня появится, чтобы освободить дочь.
        И Коун не думал, что Вирга достаточно для этого сильна.
        Вероятно, это поняла и Вирга. Она бросила на герцога убийственный взгляд, но он либо не заметил этого, либо ему было все равно.
        - Муж, что ты делаешь? Это не…
        - Не мешай мне! - рявкнул герцог и махнул рукой стражникам, которые пока не понимали, что их тоже отправляют на смерть: - Отведите их вниз.

* * *
        - Ты похудел, - сказала Нинавис, когда их повели вниз по лестнице в сторону пещер.
        - Я тоже рад вас видеть, - огрызнулся брат Коун.
        - Нет, я имею в виду, ты достаточно питаешься? Ты выглядишь так, как будто они морили тебя голодом. Мне нравилась твоя детская пухлость. Это было так мило. - Нинавис оглянулась по сторонам, в поисках способа бежать, выискивая хоть какую-нибудь возможность.
        - Вы об этом? - Он покачал головой. - Нет, нет. Я просто… несколько раз забыл перекусить.
        Нинавис бросила на него обеспокоенный взгляд. Они спустились на пять пролетов: охранник нес Джанель, перекинув ее через плечо. Внезапно из соседнего коридора послышался голос, попросивший подождать. Появилась Сенера.
        Она либо открыла Врата, либо сбежала. А может, и то и другое.
        - Сколько еще этажей нам спускаться? - спросила Нинавис уголком рта.
        - Лучше вам этого не знать, - сказал Коун. - Здание очень большое.
        - Подождите, - выдохнула Сенера, держась за бок, словно зажимая рану. - Герцог забыл сказать, что мне нужно произнести заклинание.
        Нинавис застонала:
        - О, это ты. Ненавижу тебя.
        Вирга повернулась к Сенере, зло оскалив зубы в улыбке:
        - Разве, деточка? - Старуха подманила Сенеру крючковатым пальцем.
        Коун замер от этой ухмылки. Он узнал ее. Он перевел взгляд со спящей Джанель на Виргу и обратно. Кстати, сколько времени Джанель провела с Виргой? Но времени на то, чтобы размышлять об этом, не было.
        Сенера выпрямила спину:
        - Чего ты хочешь, Вирга?
        Вирга обхватила Сенеру рукой за шею и притянула долтарку к себе, заставив склониться на уровень ее глаз:
        - Ты всегда была моей, не так ли? Фальшивые брачные клятвы могут обмануть мужчин, но я узнаю одну из своих дочерей, когда увижу ее.
        Сенера стиснула зубы:
        - Отпусти меня!
        Вирга ухмыльнулась:
        - Зови меня мамой, дорогая.
        - Отпусти меня, «мама», - процедила Сенера.
        Вирга отпустила ее, и Сенера шагнула вперед. В одной руке она держала заполненное чернилами Имя Всего Сущего, а в другой - кисть.
        - Это займет всего минуту.
        Вирга хихикнула.
        Вирга прекрасно знала, что герцог не «забыл» попросить Сенеру защитить их от яда в пещерах. Герцог вообще не знал о существовании такой защиты.
        Брат Коун покачал головой:
        - В этом нет необходимости, - прошептал он, когда Сенера приблизилась. Сенера ведь не знала, что опасность уже нейтрализована.
        - Заткнись, - процедила она, оглядываясь через плечо на Виргу. - Я знаю, что делаю.
        - Уверена? - Коун глянул на бледнокожую женщину, задумавшись, во что ей это обойдется и пытается она спасти их жизни ради Релоса Вара или потому, что сама не хочет видеть, как они умирают.
        Она нарисовала воздушный символ на лбу каждого, а затем добавила к нему еще один, незнакомый Коуну символ. Коун внимательно изучил его, запоминая.
        Закончив, Сенера сказала:
        - Отлично, пойдем. - Очевидно, она не собиралась здесь оставаться.
        Что означало, что она тоже увидела в герцогских приказах лазейку.
        Старуха нахмурилась, но протестовать не стала, и люди направились вперед, спускаясь к туннелям под дворцом. Вирга явно знала дорогу.
        Сенера бросила короткий взгляд на большой монолит в главной пещере и снова повернулась к спящей Джанель.
        - Она удалила знак со спины.
        - Это я сделал, - признался брат Коун. - Она в основном просто лежала.
        Вирга ухмыльнулась.
        Брат Коун почувствовал, что краснеет.
        - Я не это имел в виду.
        Старуха прошлась по пещере, и с каждым шагом казалось, что она становится все статнее. Поводя взглядом из стороны в сторону, как прилежная служанка с метлой, она цыкнула на тела, лежавшие на земле:
        - Руда разаррас исчезла. Дым исчез. Кто прибрался в моем доме? - Она спустила с рук своего питомца - Чертхога[255 - Полагаю, следовало ожидать, что Коун тоже выяснил, кто такая на самом деле Вирга. И произошло это потому, что Джанель рассказала ему, или потому, что мы действительно научили этого маленького проныру хорошо шпионить, не так ли?], напомнил себе Коун, - и зверек мгновенно вцепился зубами в бедренную кость трупа, лежавшего на полу.
        - Тиа убрала все опасности, - сказал брат Коун. - Чуть раньше.
        Сенера встретилась с ним взглядом:
        - «В этом нет необходимости», - повторила она слова Коуна и вздохнула.
        Охранник опустил Джанель на землю.
        - Хотите, чтобы я ее разбудил?
        - Удачи в этом! - фыркнула Нинавис.
        Сенера подошла к Джанель и нахмурилась:
        - Релос Вар, должно быть, наложил на нее заклятье сна.
        - Сомневаюсь, что Релос Вар наложил на нее сон после дуэли в Атрине, - сказал брат Коун. - Ее… трудно разбудить, когда она спит.
        Поэтому, естественно, Джанель тут же проснулась.
        Коун и Нинавис обменялись взглядами. Ночь еще не закончилась. Джанель обычно не просыпалась - не могла проснуться - до рассвета.
        - Трудно разбудить, говоришь? - Сенера, глядя на Коуна, заломила бровь и жестом подозвала охранников: - Поднимите ее.
        Вирга, водя руками по каменному монолиту и что-то бормоча себе под нос, не обращала на них никакого внимания.
        - Джанель, - обеспокоенно спросил Коун, - с вами все в порядке? Ситуация немного…
        - …полностью просрана, - закончила за него Нинавис.
        Охранники поставили Джанель на ноги, и она удивленно заморгала:
        - О, Нинавис! Давненько не виделись.
        - Взаимно, - согласилась Нинавис. - Знаешь, я уже решила, что ты призрак, преследующий Арасгона из Загробного Мира. Похоже, я должна Дорне двадцать тронов.
        - О, ты же меня знаешь. Меня трудно убить. - Джанель оглядела пещеру, отмечая взглядом присутствующих. Глаза остановились на синеволосом мужчине: - Почему я тебя знаю?
        Он сглотнул и отвел взгляд. Джанель скорчила гримасу:
        - Ты был одним из заключенных, которых я освободила.
        Мужчина не стал спорить:
        - Я просто хотел вернуть свою семью. Мне очень жаль, я думал…
        - Ты думал, что все будет прощено, если ты отдашь нас герцогу, - продолжила Джанель, а затем бросила взгляд на Виргу: - Тебе это, должно быть, очень понравилось.
        - О да, - согласилась Вирга.
        - Нам следовало перейти на фальшивые имена, - задумчиво протянула Нинавис.
        Джанель спросила:
        - Тиа вернулась? Где Релос Вар?
        - Он… ушел, - ответила Сенера.
        - Кто обезопасил стены? - В пещеру вошла одетая в полный хорвешский доспех Ксиван Каэн с копьем Хоревал в руке. Оглянувшись, герцогиня крикнула через плечо: - Не входите! Это все еще небезопасно!
        Вытянувшиеся во фрунт солдаты поклонились герцогине. Должно быть, в туннелях оставались Отвергнутые. И поскольку теперь Ксиван знала, что стены и полы больше не представляли проблем, пещеры могли быть опасны по двум причинам: Вирга и Сенера.
        - Привет, вампир! - ухмыльнулась Вирга. - Я не принимаю гостей, так что проваливай.
        - Я уйду, - согласилась Ксиван, - но прежде я заберу с собой пленников. Я знаю, что ты способна причинить им вред, и мой муж думает так же. Я не хочу, чтобы он поступил опрометчиво, - улыбнулась она. - Я слишком хорошо знаю, как это работает.
        Вирга вздохнула:
        - У тебя нет разрешения Ажена Каэна.
        - Увы, нет.
        Вирга, ощерившись, уставилась на женщину: меж губ показались клыки.
        Коун понял, что герцог Каэн, должно быть, приказал Вирге не причинять вреда его женам, его семье и ему самому.
        Но вдобавок Каэн только что приказал ей уничтожить любого, кто попытается спасти заключенных.
        Вирга не могла подчиниться одновременно обеим командам. Петля гаэша срабатывала независимо от того, нападала ли она на Ксиван или позволяла ей уйти с заключенными.
        Ксиван глянула на Сенеру:
        - У нас будут какие-нибудь проблемы?
        Сенера склонила голову набок:
        - Нет, если только ты не возражаешь против того, чтобы я пошла с тобой.
        - Он никогда тебя не простит, - прорычала Вирга. - Твой муж уже чувствует себя преданным. Он не доверяет уже даже друзьям!
        - Я думаю, это твоих рук дело, - сказала Ксиван.
        - Разумеется, моих! - рявкнула Вирга. - И меньшего он не заслуживает! - Решив поменять тактику, она, чуть понизив голос, простерла руки в стороны: - Я помогаю ему, защищаю его от тех угроз, которые он по собственной слабости не способен понять: доверия, любви и уважения. Только когда он поймет, что его истинные враги были его самыми близкими друзьями, он будет готов к моей правде.
        Нинавис придвинулась к брату Коуну:
        - Мне кажется, что я не знаю некоторой части истории, здесь произошедшей.
        - Совсем малой, - сказал Коун. Затем, удивленно моргнув, он коснулся своей груди.
        Вирга повторила его жест.
        Джанель нахмурилась[256 - Держу пари, что она тоже прямо там почувствовала, что ее гаэш сломан.].
        - С тобой все в порядке? - спросила Коуна Нинавис.
        - Я могу дышать, - прошептал он. - Клянусь солнцем, мне кажется, что я наконец-то могу набрать полную грудь воздуха. Что происходит? Почему…
        У Вирги, стоявшей на другом конце пещеры, рядом с монолитом, в глазах появилось удивление, а затем вспыхнула радость, триумф:
        - Мой гаэш исчез!
        Ксиван вцепилась в руку Джанель:
        - Бежим!
        Сзади раздавался хохот Вирги, смешивающийся с грохотом камней и пронзительными криками королевы-кол-дуньи.
        Ксиван вела Джанель, чьи руки все еще оставались связанными. Остальные, включая охранников, следовали за ними по пятам. Желающих остаться и посмотреть, чем займется королева-колдунья, освободившись от своего гаэша, не нашлось.
        Они выскочили на холодный воздух у подножия горы. Небу оставалось ждать восхода солнца еще несколько часов. Завеса Тиа раскинулась по небу подобно красно-зелено-фиолетовой ленте, достаточно яркой, чтобы отражаться от утрамбованного льда и снега. Снежная дорога уходила вверх, прочь от дворца.
        Достигнув вершины, Ксиван остановилась.
        - Мы можем отдохнуть здесь, - сказала она. - Я пересчитаю по головам, пока вы отдышитесь, а потом мы выясним, что случилось, и…
        Земля сотряслась от оглушительного рева. Коуну показалось, что прямо рядом с ним ударила молния, когда прогрохотал гром.
        - Срань господня, - выдохнула Сенера.
        Все оглянулись.
        Пирамиду снизу доверху прошил достающий до небес огненный столб диаметром в сто футов, окрасивший каждый сугроб и вершину каждой горы на сто миль вокруг в оранжево-красный. На долю секунды показалось, что там воцарился кромешный ад…
        А затем столб огня вырвался наружу.
        Прогремел взрыв, пронесшийся прямо по главному залу дворца.
        - Сулесс, - пробормотала Джанель.
        Время замедлилось. Все произошло очень быстро, но, как показалось Коуну, события двигались весьма неторопливо. Он увидел, как от взрыва распустился нежный огненный цветок. Разбитые хрустальные стены разлетелись сверкающим смертоносным дождем, способным разнести в клочья любого, кто стоял слишком близко к дворцу, а они все стояли слишком близко. Разрастающийся от взрыва огненный шар вырвался вверх и на свободу, а затем начал опускаться… направляясь прямо к ним. Синеволосый мужчина и несколько солдат бросились бежать.
        - Прячемся!.. - рявкнула Нинавис. За что они могли спрятаться, было непонятно. Впрочем, она, вероятно, и сама не смогла бы ответить на этот вопрос.
        Сенера вскинула руки, удерживая заклинанием смертоносные осколки и сильные ветра, изливающие на них смерть.
        Коун не был уверен, что она справится и со стеной огня.
        Как оказалось, в этом не было необходимости. Огонь устремился вверх и прочь, растапливая снег и плавя камни.
        Все закончилось за считаные секунды.
        Сенера обернулась, выглядя такой же удивленной, как и он сам.
        - Хорошо, и кто это сделал…
        Ксиван по-прежнему крепко удерживала Джанель, но сейчас девушка стояла на одном колене, скорчившись у самой земли, и было неясно, то ли она сама пыталась освободиться, то ли Ксиван ее отпустила. Герцогиня же просто стояла, разинув рот, и смотрела на разрушенный дворец.
        - Если под «этим» ты подразумеваешь, что тебя спасли от смерти в огне, то можешь не благодарить, - ответила Джанель. С ленты, стягивающей ее руки за спиной, закапал на снег раскаленный металл. Девушка встала и осторожно высвободилась из оков.
        Но через несколько секунд взгляд Джанель, как, впрочем, и остальных, вновь обратился к горящему дворцу. Ксиван с открытым ртом смотрела на разрушенные, горящие останки йорского дворца, на лице герцогини застыло выражение абсолютного ужаса.
        Охранники же не придумали ничего лучше, кроме как, выхватив оружие, направиться к Коуну, Нинавис и Джанель. Возможно, они и были по-прежнему шокированы, но единственный язык, на котором они могли сейчас говорить, был язык насилия.
        - Ой, да ладно вам! - не выдержала Нинавис. - Здесь слишком холодно, чтобы сражаться. Эти женщины выглядят так, словно собираются замерзнуть насмерть.
        - Они всегда так выглядят, - сказал Коун. - Они йорки.
        Нинавис только отмахнулась, обращаясь к стражникам:
        - Потерпите минутку, а? Не забывайте, что мы только что сбежали от разъяренной - кем бы ни была та баба…
        - Сулесс, - подсказала Джанель. - Она - богиня-королева Сулесс. И она просто… она только что взорвала дворец. Кто там был, наверху?
        - Все до единого, - ответила Ксиван. - Все до единого. Они все мертвы. Вся моя семья - мертва.
        - Вовсе нет.
        Все повернули головы на голос Сенеры. Вытащив из корсажа Имя Всего Сущего, она, присев на корточки, что-то писала на снегу.
        - Что? - Ксиван словно очнулась ото сна. - Вся моя семья оставалась в главном зале.
        Сенера покачала головой, засовывая камень обратно за корсаж.
        - Я просто спросила у камня. К тому времени, как дворец взорвался, они успели уйти. Ваша семья все еще жива[257 - Я не уверена, что вы обратили внимание, но Вейсижау родила здоровую дочь. Герцог Каэн приказал Вирге держаться подальше от них обеих, а потом просто перестал обращать на них внимание. Мать и дочь тоже пропали без вести.].
        - Конечно, они живы. - Если раньше Джанель была шокирована, то теперь в ее голосе звучало отвращение.
        - Что ты имеешь в виду, говоря «конечно, живы»?! - Ксиван взмахнула Хоревалом с таким видом, словно уже через несколько секунд была готова применить его против Джанель.
        Джанель выдохнула:
        - Думаешь, Сулесс подарит твоему мужу… твоему сыну быст-рую смерть? Разве это на нее похоже?
        У брата Коуна скрутило желудок. На Сулесс это бы точно не походило. Жрец содрогнулся. В Кууре рассказывали тысячи историй о том, что королева-колдунья Сулесс делала с украденными детьми. А в Йоре рассказывали еще больше - о том, что она делала с мужчинами. Она всегда была чудовищем.
        Ксиван провела рукой по лицу:
        - Как это произошло?
        - Я бы тоже хотела знать ответ на этот вопрос, - ответила Джанель.
        Коун сказал:
        - Каким-то образом мой гаэш, гаэш Сулесс - они исчезли. Понятия не имею, как это произошло. Это ведь просто невозможно! Вы не могли бы это прекратить?! - Это уже относилось к начавшим наступать на них охранникам.
        - Отойдите, - приказала Ксиван. Она жестом велела охранникам опустить оружие. - Освободите маракорку. Сегодня у меня нет никакого желания брать пленных. Отпустите всех.
        Отвергнутые обменялись несколькими взглядами, но спорить с ней никто не стал. Женщина развязала Нинавис.
        - О, - сказала Сенера.
        Джанель повернулась к ней:
        - О?
        - Кто-то наконец-то сделал это. Исполнилось одно из пророчеств. Разрушен Кандальный Камень. Это означает, что кто-то нашел Убийцу Богов - Уртанриэль. И вот все гаэши были разбиты, как и предсказывалось.
        Ксиван рассмеялась диким, безумным смехом:
        - Прекрасно. Просто прекрасно! Мой муж декадами искал эту проклятую дрянь, и именно сейчас ее кто-то нашел.
        Сенера закатила глаза:
        - Наконец-то.
        Джанель бросила на нее убийственный взгляд.
        - Наконец-то? - Джанель повернулась к Коуну: - Разве не ты говорил мне всю дорогу в знамени Барсине, что гаэш - это единственное, что удерживало демонов связанными и не давало им зайти в наш мир без призыва?!
        Глаза Коуна расширились:
        - О нет!
        - Мы это предвидели, - отрезала Сенера. - Пророчества говорили об этом предельно ясно. Как ты думаешь, почему Эйан’аррик замораживала тела после того, как мы их убивали? Ты хоть представляешь, сколько душ Таэна смогла спасти от демонов благодаря нам? Скольких демонов она смогла уничтожить, потому что мы оставили их запертыми в ловушке, чтобы она могла их найти?
        - Я думал, ты ненавидишь Таэну, - сказал Коун.
        - Ненавижу, - согласилась Сенера, - но ее все равно можно использовать для уничтожения демонов. Должна же она сделать хоть что-то хорошее.
        - Не смей! - сквозь стиснутые зубы прорычала Джанель. - Не пытайся притворяться, что то, что ты сделала в Мерейне, имело какое-то отношение к альтруизму. Ты и Релос Вар - никакие не герои! Вы сделали это, чтобы терроризировать регион, чтобы герцог Каэн мог войти в Джорат - спасти положение - и быть провозглашенным новым Атрином Кандором. Вы не препятствовали вторжению демонов! Вы вели войну!
        Сенера улыбнулась:
        - Это всегда была война. По крайней мере, теперь мы можем прекратить притворяться, что это было что-то иное.
        - Хватит! - рявкнула Ксиван Каэн. - Мне плевать на демонов. Мне плевать на проклятую войну моего мужа! Скажи мне, где Сулесс, Сенера. Скажи мне немедленно!
        Сенера перестала улыбаться.
        - Ваша светлость, я была бы рада помочь, но Вирга-Сулесс знает, что у меня есть Имя Всего Сущего. Она знает, на что оно способно. Она будет двигаться слишком быстро для того, чтоб мы могли ее догнать. И пока ты будешь преследовать ее, что станет с твоей провинцией?
        На лице Ксиван горела тихая ярость. Голос ее был мягким:
        - А у тебя есть семья, Сенера? Ты кого-нибудь любишь?
        Сенера моргнула:
        - Нет.
        - Когда-нибудь, - сказала Ксиван. - Когда-нибудь это случится. И когда это произойдет, только тогда ты меня поймешь. А пока поверь мне, когда я говорю, что мне плевать, что будет с Йором. Эти земли были навязчивой идеей моего мужа, а не моей. Единственные йорцы, на которых мне не наплевать, - это моя семья и люди, которые находятся здесь и сейчас!
        Несколько десятков женщин, как по команде, встали по стойке смирно. Мужчины выглядели растерянно. Кажется, до них только сейчас начала доходить действительность.
        - Значит, мы можем уйти? - спросила Джанель.
        - И куда нам идти? - Нинавис взглянула на Джанель. - Не хотелось бы тебя расстраивать, но мы далеко не уйдем без еды, воды или зимней одежды. - Еще один взгляд. - Хотя я полагаю, мы могли бы и не замерзнуть до смерти, благодаря твоим трюкам.
        Джанель повернулась к Ксиван:
        - Не думаю, чтобы ты…
        Коун прервал чтение.
        Кирин нахмурился:
        - Что-то не так? Почему ты остановился? - Но в следующий миг он услышал позади себя шум.
        Кирин обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как в центре таверны открылись Врата, через которые вошел Релос Вар.
        Часть IV
        Демонский Водопад
        53: Братья
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК МИЯ ОБНАРУЖИЛА, ЧТО ПОСЛЕ ВСЕГО СЛУЧИВШЕГОСЯ ЕЕ СЫН НЕ ПОГИБ, А ПОТОМ ОБНАРУЖИЛА, ЧТО НЕТ, ВСЕ-ТАКИ ПОГИБ
        Как выяснилось, спавшие на полу или просто валявшиеся там люди просто притворялись. Вскакивая на ноги, они похватали оружие. Джанель, нахмурившись, встала. Нинавис потянулась под стойку за своим луком. Звезда оттолкнул Дорну себе за спину, а Коун, распахнув глаза, лишь вздохнул.
        Кирин выхватил меч и, прищурившись, замер.
        - Вар, ты невероятно… - Джанель медленно шагнула вперед.
        Кирин поймал ее за руку.
        - Стой, - коротко приказал он, указав на землю под ногами: Релос Вар создал перед ними еще один портал, действовавший в качестве оборонительного рва - за ним виднелось ярко-бирюзовое небо. Одно лишь ярко-бирюзовое небо, и Кирин был более чем уверен, что там, где они сейчас находились, рассвет еще не наступил.
        Так что портал уводил очень далеко, и падать вниз было долго.
        - Есть и еще одна проблема. - Схватив со стойки свою кружку, Кирин швырнул ее в Релоса Вара.
        Кружка пролетела сквозь фигуру и провалилась во вторые ворота, которые все еще были открыты за спиной Релоса.
        - Итак, теперь, когда мы установили, что вы не можете на меня напасть, может, поговорим как… - начал Релос Вар.
        Кирин повернулся к Джанель:
        - Я не вижу того, что видишь ты. Доверься мне, Релоса Вара там нет. Я предполагаю, что он создает какую-то иллюзию.
        Релос Вар вздохнул и исчез, а затем появился снова. На этот раз он не воспользовался воротами. Он просто исчез и появился через мгновение так, словно всегда был там.
        - Удовлетворен? - спросил Вар.
        Вместо ответа Кирин дотронулся Уртанриэль до края портала на земле, который погас и исчез. Кирин же, взмахнув Уртанриэль, рванулся вперед…
        Джанель схватила его за руку и оттащила юношу назад, за мгновение до того, как он провалился бы в гигантские Врата, открывшиеся в воздухе прямо перед ним.
        Уртанриэль могла разрушать порталы, но только в том случае, если Кирин касался ею краев. Через центр Врат меч мог проходить так же легко, как и любой другой предмет.
        - Волшебник поставил перед собой какие-то Врата! - крикнул Данго. - Я в него не попадаю.
        - Я тоже! - откликнулась Нинавис. - Они словно обернуты вокруг него!
        Люди Нинавис рассредоточились по таверне. У большинства в руках были натянутые луки, но и проблема была та же, что и у Данго, - не было четкой мишени.
        Иллюзия Релоса Вара снова появилась сбоку, за преградившими путь Вратами, так внезапно, что Кирин не удержался и глянул в его сторону.
        - О, теперь ты меня видишь, - сказал Вар.
        - Я и в прошлый раз видел, - признался Кирин, - но хотел тебя выманить. Не было никакого смысла нападать на иллюзию.
        Нахмурившись, Релос Вар повернулся к Джанель:
        - Ты хочешь поиграть в эти игры? Я легко могу уйти, забрав с собой и Хоревал. Будет очень интересно посмотреть, что ты будешь делать, когда Мориос явится, чтобы опустошить Атрин, но, конечно, это не моя проблема.
        Кирин склонил голову набок:
        - Ты действительно умчался от герцога Каэна, потому что я умер? Что ты собирался делать с моими убийцами? Пожать Гадриту руку или?..
        Релос Вар закатил глаза:
        - Не веди себя как ребенок. Хотя я понимаю, что для тебя это почти невозможно. Сколько раз мне нужно объяснять, что я тебе не враг?
        - Объясняй сколько хочешь, это не значит, что я когда-нибудь тебе поверю.
        Релос Вар продолжил, не обращая внимания на слова Кирина:
        - Я виноват в том, что не следил чуть лучше за тем, что замышляли Гадрит и Дарзин. Кстати, спасибо тебе за то, что убил обоих. Особенно Гадрита.
        - Я сделал это не для твоего одобрения.
        - А я этого и не утверждал. - Релос Вар, казалось, заскрипел зубами.
        - Итак, позволь мне угадать - ты вернулся из столицы до того, как Тиа вернулась, проконсультировавшись с Таэной об Эйан’аррик, - сказал Кирин. - И ты забрал Хоревал у Ксиван Каэн и заключил сделку с Джанель. Но объясни мне кое-что, «старший брат». Зачем нам снова Хоревал? Джанель уже убила дракона с помощью этого копья, и оно не сработало.
        - О, не скромничай, - скривился Релос Вар. - Ты тоже одного убил.
        - Что? - Кирин моргнул. - Э нет! Я уверен, что не…
        - В Загробном Мире, - прошептала Джанель. - Ты убил Ксаломе, используя Хоревал.
        Кирин помолчал. Ему хотелось бы думать, что он помнит что-то подобное. Это казалось весьма важным. И все же, очевидно, у него были большие пробелы в памяти относительно событий, произошедших в Загробном Мире. Нужно было обязательно выяснить, как Джанель и Тераэт могли вспоминать свою загробную жизнь.
        - Хорошо, - сказал Кирин. - Поверю тебе на слово. И я предполагаю, что эта «Ксаломе» тоже выздоровеет. Мне кажется, раз уж Хоревал не так уж хорошо для убийства драконов, то зачем оно вообще нам нужно?
        Услышав это, Релос Вар улыбнулся и взглянул на Коуна:
        - Ты еще этого не понял…
        Брат Коун выпрямился:
        - Не понял чего?
        - Что на самом деле представляют собой Краеугольные Камни.
        Коун моргнул:
        - Какое отношение имеют Краеугольные Камни к… - Его глаза расширились: - Подождите… о солнце…
        Релос Вар снова повернулся к Кирину и Джанель:
        - Вам нужно и Хоревал, и Уртанриэль, потому что недостаточно просто убить дракона. Вы также должны одновременно уничтожить сердце дракона - то, что мы знаем как Краеугольный Камень. И только Уртанриэль может разрушить Краеугольный Камень.
        Джанель моргнула:
        - Подожди. Краеугольный Камень - это сердце дракона?
        - Не буквально, - сказал Релос Вар. - Это метафора.
        Джанель почему-то выглядела очень довольной[258 - Возможно, потому, что Кирин разделил сердце Ксаломе между собой и Джанель, по крайней мере, если верить книге Турвишара Де Лора. Должна предположить, что в значительной степени это был символический жест. Я так думаю.].
        - Где твой Краеугольный Камень? Просто любопытно. - Кирин не опустил меч.
        - У меня его нет.
        - И еще раз, я тебе не верю, - сказал Кирин.
        Релос Вар исчез. Портал, защищающий его, пропал.
        Релос Вар - настоящий Релос Вар - шагнул к Кирину.
        - Тогда нанеси удар, - сказал он Кирину, - но в тот момент, когда ты проткнешь меня этим крошечным кусочком металла, я вернусь в свою истинную форму. - Он оглядел таверну. - Которая значительно больше, чем эта комната. Так что Уртанриэль не защитит тебя - или твоих друзей - от того, чтобы быть размазанными по всему основанию скалы. Я исцелюсь. А вот ты? - Он пожал плечами. - Таэна сейчас очень занята убийством демонов, но я предполагаю, что в какой-то момент она все-таки вернет тебя. - Вар взглянул на Джанель: - И тебя. Но вряд ли кого-нибудь еще.
        Кирин приставил край Уртанриэль к шее Релоса Вара:
        - Ты блефуешь.
        Релос Вар улыбнулся:
        - Разве?
        Распахнулись еще одни Врата.
        Кирин даже не глянул на них, стараясь не отводить взгляда от Релоса Вара.
        Но волшебник, казалось, был столь же удивлен их появлению, как и остальные.
        Глаза Релоса Вара расширились:
        - Турвишар?
        Из открытого портала выскочил принц-наследник Дома Де Лор: за его спиной виднелась водяная гладь и только начинающее бледнеть небо. Он закрыл Врата, обернулся и замер, разглядывая разворачивающуюся перед ним сцену.
        - Я не вовремя?
        Брат Коун запротестовал:
        - Турвишар, что вы здесь делаете? Вы должны были ждать…
        - Я дождался! - запротестовал Турвишар. - И поэтому я здесь. Мориос только что вылетел из озера Джорат и напал на Атрин.
        54: Проблемы с доверием
        ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН РЕАЛИСТИЧНО ОЦЕНИЛ СВОИ ШАНСЫ
        Прежде чем кто-либо еще успел сказать хоть слово, Турвишар снова открыл позади себя Врата. На этот раз точка обзора располагалась намного выше Атрина. Кто-то выругался, разглядев, какую кошмарную сцену показывает портал.
        Острие Уртанриэль отодвинулось от шеи Релоса Вара: Кирин не мог оторвать взгляда от происходящего. Ночное небо за порталом постепенно светлело - они не спали всю ночь, - но Атрин и сам по себе светился магическим светом и огнем. Мерцающий свет обвел огромный силуэт, разрушивший часть белой кварцевой стены, окружающей город. Раздались крики, слышные даже с этой стороны ворот.
        Если пропорции не обманывали - а Кирин думал, что это вряд ли, - тогда Мориос был намного больше Эйан’аррик. Даже другой дракон, Шаранакал, которого Кирин видел до этого, казался рядом с Мориосом карликом. Мориос был воистину исполином! И когда свет упал на чешую дракона, стало ясно…
        - Это… это мечи? Чешуя этого дракона - мечи?! - Кирин взглянул на Джанель: - Почему никто не упомянул, что дракон покрыт мечами?
        Турвишар покачал головой:
        - На самом деле это, конечно, не мечи, но они такие же острые и смертоносные. Но он не только покрыт ими - Мориос полностью сделан из металла.
        - Как можно убить дракона, сделанного из металла? - пробормотала Нинавис.
        Дракон снес башню герцогского дворца[259 - Я более чем уверена, что герцог Ксун погиб от первого же удара по своей резиденции.]. Полетели куски камня, некоторые - прямо в открытый портал. Турвишар махнул рукой, закрывая Врата, но несколько кусков камня успели пролететь сквозь них. Джанель и Кирин рванулись в разные стороны, и там, где они только что стояли, рухнула огромная глыба, разнеся бар в щепки.
        Релос Вар повернулся к Кирину:
        - Теперь мы можем поговорить?
        Меч дрогнул в руках у Кирина. Он опустил Уртанриэль.
        - Всем отойти! - крикнула Нинавис.
        Кирин повернулся к Релос Вару:
        - Объясни мне, как произошло, что мы должны работать вместе. Объясни мне это так, как будто я слышу это в первый раз.
        Кирин разбирался в аферах. Он разбирался в мошенничестве. Его приемная мать, Ола, весьма их привечала. Поэтому ему хотелось узнать, сильно ли отличаются слова Релоса Вара от того, что он сказал другим. И заодно в чем эти слова не отличаются.
        Релос Вар поджал губы:
        - Единственный способ, которым ты можешь навсегда уничтожить дракона - так же, как единственный способ, которым ты можешь навсегда уничтожить соответствующий Краеугольный Камень, - это уничтожить оба одновременно. У каждого дракона есть соответствующий Краеугольный Камень. К сожалению, хотя драконов можно убить самыми различными способами, единственный известный мне способ уничтожить Краеугольный Камень - это Уртанриэль. Понятно, почему я не надоедал герцогу Каэну рассказами, где находится логово Мориоса; пока в нашем распоряжении не было Уртанриэль, сражаться с драконом было бы бесполезно.
        - В «вашем» распоряжении по-прежнему нет Уртанриэль, - отметил Кирин.
        Релос Вар проигнорировал эту поправку.
        - Нам также требовалось узнать местоположение Краеугольного Камня Мориоса, но так как у Сенеры есть Имя Всего Сущего, нам нужно было просто об этом спросить. Когда вместе будут уничтожены и Мориос, и его Краеугольный Камень, они оба умрут навсегда.
        Кирин почувствовал, как по коже пробежал холодок.
        - Возвращайся к той части, где речь идет об уничтожении Краеугольных Камней навсегда, - ты хочешь сказать, что я не разбил Кандальный Камень?
        - О, ты его разбил, - ответил Релос Вар, - но надолго он таким не останется. Кандальный Камень изменит свой облик, и в конце концов люди поймут, что создание гаэшей вновь возможно. К сожалению, тогда уже будет слишком поздно загнать демонов в клетки.
        Кирин стиснул зубы:
        - И чье же сердце Кандальный Камень?
        - Это не имеет значения.
        - И все же?
        - Роламар! - Вар прорычал это имя, как будто это было его личное оскорбление. На лице волшебника промелькнуло мимолетное выражение отвращения.
        Кирин тщательно запомнил имя Роламар, надеясь потом использовать его в личных целях.
        - Как бы я ни уважала ваше желание и дальше посоревноваться в гляделках, - сказала Джанель, - может, побалуетесь этим позже? После эвакуации Атрина?
        Оба мужчины удивленно глянули и на нее.
        - Я никогда не говорил, что участвую в этом, - сказал Кирин. Джанель склонила голову набок и, в свою очередь, уставилась на него. Кирин кашлянул: - Ладно, хорошо. Я вам помогу.
        - Лучше всего Атрину можно помочь, уничтожив Мориоса, - сказал Релос Вар Джанель. - Если ты сперва займешься эвакуацией, сентиментальность затуманит твой разум.
        - Вовсе нет. Если мы не вытащим людей из Атрина прямо сейчас, то скоро мы столкнемся с тем, что у нас одновременно будет бушующее пламя и сотни кричащих испуганных душ. А такими рецептами приглашают на ужин знатоков особого рода.
        Релос Вар скорчил гримасу:
        - Демонов.
        - Именно. Они набросятся на Атрин. Я предпочитаю встретиться лицом к лицу с одним врагом за раз. - Джанель оглянулась на Турвишара: - Ты можешь открыть Врата на восток у Атринского моста? Там, где находятся маракорские трущобы.
        - Не вижу причин, почему нет. А где Сенера?
        Релос Вар нахмурился:
        - В Атрине. Именно она должна была подать мне сигнал, что Мориос явился.
        Турвишар с ненавистью уставился на мужчину:
        - И ты не знаешь, что с ней, когда на свободе разгуливает разъяренный дракон? И ты ничего об этом не сказал? Проклятье![260 - Честно говоря, я понятия не имею, почему Турвишар был так расстроен. Неужели он думал, что мы потеряем Имя Всего Сущего, если я умру?]
        Открыв портал, Турвишар бросился в него. Остановился в последнее мгновение и обернулся:
        - Если собираетесь идти с нами, делайте это сейчас, или придется торговаться с Релосом Варом за эту честь позже.
        - Турвишар! - возмутился Кирин.
        - Я не шучу, Кирин. Я сейчас ухожу - с тобой или без тебя.
        Нинавис хлопнула руками над головой:
        - Ладно, люди, мы это уже пробовали! Все отправляются через Врата, прямо сейчас. Перегруппируемся на другой стороне.
        Дорна рванулась к конюшне, крича:
        - Арасгон! Таларас! Возглавьте остальных! Пришло время попрощаться. Палом… Звезда, помоги мне!
        Кирин видел, что даже Релос Вар озадачен реакцией Турвишара. История Джанель и Коуна, безусловно, подразумевала, что у него и Сенеры была возможность узнать друг друга, но все это выглядело так, словно у них были более глубокие отношения. Кирин поймал себя на мысли, что задается вопросом, не были ли они кем-то большим, чем случайные знакомые.
        Похоже, все действительно тренировались, поскольку собрались они с военной скоростью и эффективностью. Арасгон и Стерва рысью спустились по пандусу, ведя лошадей, а Таларас бежал последним, ловя отстающих, отказывающихся проходить через Врата.
        Наконец остались только Кирин, Джанель, Турвишар и Релос Вар.
        Джанель с явным беспокойством глянула на Кирина и Релоса Вара.
        - Не будьте глупцами! - предупредила она. - Вы оба нужны нам! - Она шагнула в портал.
        - После тебя, - сказал Релос Вар Кирину.
        - Ты должен сказать Эйан’аррик, что ей больше не нужно изображать сторожевого пса перед дверью таверны, - сказал Кирин.
        - Она сама разберется, - ответил Вар.
        - Зачем ты на самом деле это делаешь? Тебе ведь все равно, погибнет Мориос или нет, и мне кажется, тебе совершенно наплевать, что случится с четвертью миллиона человек. Что на самом деле происходит?
        - Мы можем, пожалуйста, поторопиться? - процедил Турвишар.
        - Одну минуту, - сказал Релос Вар. Он снова повернулся к Кирину: - Давай между нами не будет лжи. Ты прав. Мне все равно, что случится с Атрином, и мои чувства к Мориосу в лучшем случае двойственны. Я делаю это лишь потому, что забочусь об исполнении пророчеств. А еще меня очень волнует, как же Джанель остановит Мориоса.
        - Это верно. Тебе ведь нужно заменить герцога Каэна на посту мятежного правителя Джората, не так ли? Джанель - запасной план. - Было почти приятно слышать, как Вар признается, что ему все равно. Волшебник помогал лишь тогда, когда его цели временно совпадали с целями других людей. Вар хотел увидеть, как сбудется пророчество, связанное с Адскими Воинами - с помощью Джанель, которая, убив Мориоса, свергнет герцога Ксуна. Население истолкует ее победу над драконом как доказательство ее права властвовать над ними. Что приблизит ее на один шаг к разгрому империи. И это было именно то, чего хотел Релос Вар. Он, как всегда, вел долгую игру.
        Вар улыбнулся:
        - Кстати, если ты разобьешь сердце Джанель, я превращу твою жизнь в сущий ад.
        Кирин почувствовал, как краснеет от гнева.
        - Серьезно? Ты ведешь со мной отеческие разговоры?
        - Непохоже, чтобы этим занимался Корен Миллигрест.
        Турвишар прочистил горло. Кирин и не подозревал, что кто-то может настолько сердито прочищать горло. Турвишар выглядел так, словно он готов через несколько секунд закрыть портал для них обоих.
        - Пойдем убьем дракона, - сказал Релос Вар.
        Кирин прошел через портал.
        55: Дракон войны
        АТРИН, ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ЗАДАЛ ВОПРОСЫ, НА КОТОРЫЕ ОН УЖЕ ЗНАЛ ОТВЕТ, - А, ЛАДНО, ЗАБУДЬТЕ ОБ ЭТОМ: ЭТО МОГЛО БЫТЬ В ЛЮБОЙ ДЕНЬ ЗА ПОСЛЕДНИЕ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ
        Когда Кирин оглянулся, он понял, что Турвишар не последовал за ним. Похоже, маг открыл вторые Врата, в гораздо более опасном месте, где-то внутри Атрина. Кирин покачал головой. Сенера носила Имя Всего Сущего - и, насколько знал Кирин, любой Краеугольный Камень защищал своего владельца от отслеживания магией. Это означало, что Кирин понятия не имел, как Турвишар намеревался найти Сенеру в городе такого размера, не говоря уже о том, чтобы помочь женщине, если она окажется в опасности.
        Конечно, учитывая то, что Кирину рассказали о Сенере, он бы совершенно не придавал первостепенного значения ее спасению. У Турвишара явно было другое мнение.
        Затем раздался оглушительный рев, от которого задрожала земля, и Кирин зажал уши руками, удивляясь, как его вообще мог бы выдержать кто-нибудь, находившийся ближе к его источнику. Когда звук затих, он посмотрел на его источник, на Атрин.
        Турвишар перенес их на самый конец восточного моста, так что Кирин мог беспрепятственно осмотреть город, строения которого были слишком высоки для того, чтобы скрываться за лачугами и трущобами на мосту. Приближалось утро, и небо уже начало светлеть. И теперь Кирин мог разглядеть чудовище, взгромоздившееся на самых высоких башнях города - вероятно, это были развалины герцогского дворца.
        - Спаси меня, Таджа, - прошептал он.
        Сталь и железо, друссиан и шанат - все виды металла, тысячи металлов переплелись меж собой, ощетинившись острыми мечами, образуя тело дракона. Он напоминал исковерканного до кошмара дикобраза, созданного безумным и злобным богом. Казалось, крылья Мориоса были нужны ему не столько для полета, сколько для того, чтоб продирать и изгонять, хлестать и уничтожать. Этот дракон мог существовать лишь для бойни и увечий.
        Мориос загребал лапами, грыз и жевал каменные башни и стены, шпили герцогского дворца, подобно собаке, нашедшей любимую кость. Древний гранит оказывал слабое сопротивление, крошась и разваливаясь под его весом. Извивающийся хвост разносил здания, а когти оставляли глубокие и ужасающие борозды в целых кварталах.
        Впервые увидев огненного дракона Шаранакала, Кирин удивился, как кто-то мог подумать, что сможет убить такое существо. Шаранакал казался не столько живым созданием, сколько ожившей силой природы, вулканом, порожденным к жизни.
        Мориос был и того хуже.
        Джанель толкнула Кирина в плечо:
        - Очнись! Наши приоритеты сейчас - эвакуация как можно большего количества людей. Главные ворота Атрина не рассчитаны на то, чтобы пропускать больше нескольких человек одновременно. - Она указала на мост, по которому в панике бежали люди из трущоб.
        Кирин почувствовал, как у него внутри все сжалось. Он вспомнил, как Джанель описывала Атрин - место, предназначенное для того, чтобы ловить и убивать лошадей. Похоже, ловить и убивать людей здесь будет так же просто. Вынужденные жить за пределами города маракорцы могли убежать, в отличие от джоратцев.
        - Как мы собираемся?.. - начал было Кирин.
        Рысью подбежала огнекровка.
        - Мы направим людей на эту сторону моста. - Джанель вцепилась в седло Арасгона и, легко подтянувшись, оказалась у него на спине. - Релос Вар, следуй за нами. Я хочу, чтобы ты разрушил стену, когда мы достигнем восточных ворот, и открыл портал, ведущий в безопасное место. Мы направим табун людей к тебе.
        Релос Вар моргнул и медленно улыбнулся:
        - Как скажешь.
        Арасгон повернулся и что-то крикнул толпе[261 - Арасгон сказал: «Отправляйтесь в город и выведите оттуда как можно больше людей».].
        - Будет сделано! - Сэр Барамон вскочил в седло брата Арасгона - Талараса.
        Его примеру последовали остальные - это ведь Джорат, и, конечно, у каждого были лошади. У брата Коуна была лошадь. Даже Звезда умудрился где-то раздобыть лошадь.
        Кирин почувствовал, как что-то толкнуло его сбоку. Он уже почти выхватил меч, но в этот момент понял, что это Стерва толкнула его носом.
        - Быстрее! - крикнула Джанель. - Ты ведь ездил верхом?
        - О да, в трущобах столицы каждый день проходили уроки верховой езды. - Кирин скорчил гримасу: - Разумеется, я никогда не ездил верхом.
        Джанель усмехнулась:
        - Значит, тебе нужно просто держаться.
        Стерва снова толкнула Кирина.
        - Отлично! - рявкнул Кирин. - Но не вини меня, если я упаду.
        Он вложил меч в ножны, и Уртанриэль сердито забормотала, но Кирин не стал обращать внимание на ее жалобы. Схватившись за гриву Стервы, Кирин подтянулся и оказался на спине у огнекровки. Разумеется, та не была оседлана, так что Кирин был почти уверен, что поездка предстоит не из веселых.
        Он оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Релос Вар сотворил лошадь из воздуха - выглядевшее эфемерным создание из дыма и тьмы, которое при этом могло удержать его вес.
        - Выпендрежник! - пробормотал Кирин.
        И все же перед ними тут же стала проблема. Узкий путь через трущобы позволял идти в ряд одной лошади, но сейчас он был забит людьми, пытающимися убежать из города, расталкивающих друг друга, наносящих удары от страха за собственную жизнь.
        - Дорогу! - закричала Джанель, но никто не обратил на нее внимания. Огнекровки тоже что-то кричали, но маракорцы вряд ли их понимали.
        - О, это просто смешно! - сказал Релос Вар. - У нас нет на это времени!
        Релос Вар свел ладони вместе.
        На земле, на ширину и длину всего моста, открылся портал.
        В него провалилось все: люди, здания, лачуги и трущобы. Позади, на суше, на дороге, ведущей в город, послышались крики, вопли и оглушительный грохот. Вероятно, это одновременно рухнули на землю все перемещенные здания, лачуги и трущобы.
        Стерва что-то сказала. Звезда тоже. Кирин предположил, что они красноречиво выругались[262 - Так и было.]. Сам Кирин уставился на это, пораженно разинув рот и понимая, что и остальные удивлены не меньше. Даже время, казалось, застыло.
        Лишь потом Кирин вспомнил, что именно об этом человеке Восемь Бессмертных говорили, что не могут его убить. Хотя с технической точки зрения Релос Вар больше не был человеком. И что, несомненно, было плюсом, мост был свободен, и живущие на нем маракорцы были эвакуированы.
        Совершенно не заботясь о том, что остальные думают о его колдовстве, Релос Вар открыл еще один, менее похожий на ловушку портал.
        - К восточным воротам, - объявил он.
        Поколебавшись, всадники направили лошадей и огнекровок во Врата.
        Выйдя из портала и оглянувшись на берег, Кирин понял, что недооценил длину моста. Внезапно он понял, почему все сразу же отправились за своими лошадьми, даже если после этого Вар и обеспечил более быстрый проход. Мост был шириной в несколько миль. Кирин представил, что же сделал Вар, - и с трудом подавил дрожь[263 - Даже я впечатлена, несмотря на то, что знаю вас давно.].
        И раз уж он изначально ошибся в размерах, значит, и Мориос был гораздо больше, чем он думал первоначально. Тем не менее теперь, когда они оказались с подветренной стороны белых кварцевых стен восточных ворот, Мориос больше не был виден. Перепуганным стражникам больше не надо было защищать людей. Вдобавок они только что видели, как весь расположенный на мосту трущобный городок исчез у них на глазах - и сопровождалось это грохотом, какой бывает при землетрясении. Поэтому мост, на котором только что проявилось наиболее очевидное и смертоносное применение колдовства, должно быть, казался им большей угрозой. Так что охранники решили никого не выпускать.
        - Эй, вы! - выкрикнул испуганный охранник. - Назовите себя! - Он выглядел так, словно мог выстрелить из арбалета, не дожидаясь ответа.
        Джанель не обратила на него внимания.
        - Здесь! - сказала она, спешиваясь. - Вар! Та стена! - Она указала не на сами ворота, а на стену рядом с ними.
        В ответ на ее повелительный тон волшебник приподнял бровь, но, прищурившись, окинул взором проблемное строение. И то само по себе начало разрушаться, словно за считаные секунды поддалось векам и ветрам тысячелетий. Толпа позади него отступила, явно испугавшись. Вдобавок стал виден Мориос.
        - Отлично, - сказала Джанель. - Теперь мне нужно…
        Несколько охранников выстрелили из арбалетов.
        Релос Вар легко отбил болты и повернулся к Джанель:
        - Хватит болтовни. У тебя есть своя задача! - В его протянутой руке появилось копье, которое он тут же перебросил Джанель.
        Та легко поймала Хоревал.
        - Моя задача - защищать мой народ, Релос! Я разберусь с Мориосом, как только город будет пуст.
        - Он обрушит город тебе на голову!
        - Так отвлеки его, - сказал Кирин.
        Вар повернул голову:
        - И что это было?
        - Ты тоже дракон, - сказал Кирин. - Даже не пытайся притворяться, что это не так. Все, кто участвовал в этом ритуале по созданию Вол-Карота, были превращены в драконов, включая и тебя. Так что ты более чем способен отвлечь Мориоса, пока мы не эвакуируем всех. А потом мы поговорим об убийстве этого проклятого создания.
        Релос Вар уставился на него, скривив губы в усмешке. Джанель молча наблюдала, ожидая его ответа.
        - Ну? - спросил Кирин.
        Резко развернув своего призрачного коня, Релос Вар поскакал прочь от озера Джорат, в сторону Демонского Водопада. Приблизившись к краю моста, призрачный конь взвился в воздух…
        Для любого другого это было бы самоубийством. Но Вар, казалось, на мгновение завис в ночном воздухе, его волшебное творение, конь, исчезло, а фигура самого Релоса расплылась в воздухе. Сменившее его создание воистину было необыкновенным - огромное, похожее на рептилию, крылатое и когтистое. В предрассветных лучах шкура Вара мерцала металлическими радужными переливами. И это лишь подтверждало то, что Кирин давно подозревал: именно он и был драконом, которого Кирин мельком видел в Харас-Гулготе до того, как Релос Вар появился лично. Что моргаджи действительно не ошиблись, изобразив девять, а не восемь драконьих силуэтов, покидающих место неудачного ритуала, создающего Вол-Карота.
        По городу прокатилась волна вздохов и криков людей, осознавших, что теперь они видят двух драконов. Релос Вар был явно меньше Мориоса, но это не делало его маленьким. И поскольку никто никогда не слышал о том, что дракон может быть хорошим, никого нельзя было винить за то, что они предполагали, что мотивы поведения нового дракона были столь же злонамеренными.
        Уртанриэль запела Кирину песню ненависти.
        - Пока нет, - прошептал ей Кирин. - Пока нет.
        Релос Вар накренился, поймал боковой ветер и, развернувшись, молча полетел в сторону города, плавно скользя к Мориосу…
        А затем врезался в него! Металлические шипы Мориоса заскрежетали по более изящной змеиной шкуре Релоса Вара. Закувыркавшись в воздухе, монстры пролетели над Атрином и рухнули в озеро Джорат, с оглушительным плеском погрузившись под воду.
        - Знаешь, после того как Турвишар куда-то сбежал, он был единственным из нас, кто мог открыть портал, - заметила Джанель.
        - Но его весьма раздражала наша настойчивость в «спасении жизней», - вздохнул Кирин. - А раз теперь есть что-то, что может его отвлечь, мы ведь можем помочь этим людям?
        К Джанель подскочила Нинавис:
        - Вы разобрались с ним?
        - Теперь, когда нам не нужно беспокоиться о лачугах, преграждающих путь, все будет намного проще. Мы справимся. - Джанель многозначительно посмотрела на Нинавис: - Ты знаешь, что нужно делать.
        Нинавис помахала всадникам позади нее:
        - Давайте, двигайтесь! - Остальные члены ее команды поехали следом за ней, не обращая внимания на превращающиеся в пыль обломки стен.
        Звезда, проезжая мимо Кирина, отсалютовал ему.
        - Эй, вы! - крикнула Джанель охранникам. - Живо сюда, помогайте! Немедленно!
        К крайнему изумлению Кирина, они подчинились. Похоже, после того как они увидели дракона, уже ничто не могло потрясти их сильнее, так что они были готовы подчиниться приказам, отданным кем угодно.
        Из города к мосту начали стекаться люди - не задавая никаких вопросов, куда делась стена, но собираясь воспользоваться ее отсутствием. Многие были окровавлены и покрыты каменной пылью от разрушающихся зданий или кашляли от дыма.
        Арасгон громко закричал - поскольку джоратцы уж точно его понимали - и у него хватало воздуха в легких. А затем Кирин краем глаза заметил вспышку света и увидел, как открылись еще одни Врата, через которые шагнул Турвишар, держащий истекающую кровью, потерявшую сознание Сенеру. По непонятным причинам она ярко светилась.
        - Коун! - рявкнул Турвишар. - Сюда!
        Жрец Вишаи отвлекся от помощи женщине с порезом на руке.
        - Что? О… - Он прижал кусок ткани к ране. - Прижмите, вот так. И главное, не останавливайтесь, пока не дойдете до другой стороны.
        Женщина кивнула и поспешно убежала, затерявшись в быстро растущей толпе, спешащей пересечь мост.
        Кирин бросился к Турвишару:
        - Что случилось?[264 - Должно быть, он наложил на весь город заклинание, заставляющее светиться любого, у кого в предках были долтарцы. И это очень аккуратно обходит защиту от отслеживания, поставленную Краеугольным Камнем. Этот трюк надо запомнить.]
        Турвишар опустил женщину на землю. Голова колдуньи была залита кровью.
        - Должно быть, в нее попали обломки. Я нашел ее наполовину засыпанной. - Он махнул рукой: - Свечение скоро исчезнет.
        - Я не знал, что вы были любовниками, - сказал Кирин.
        Глаза Турвишара расширились.
        - Мы и не были! - Волшебник, казалось, судорожно подбирал слова или оправдания своих действий. Хоть какие-нибудь. - У нее есть Имя Всего Сущего. Она нам понадобится.
        Кирин кивнул:
        - Конечно. Разумеется. Разве может быть другая причина?
        Турвишар пристально уставился на него.
        Коун опустился на колени рядом с Сенерой.
        - Освободите мне место. - Он посмотрел женщине в глаза, а затем прикрыл ей голову одной рукой.
        Турвишар оглянулся и взглядом поднял в воздух десятифутовую стену из цельного камня. Изогнувшись внутрь, она образовала вокруг них защитный карман.
        Коун заколебался.
        - Это поможет. - И он вновь сосредоточился на Сенере.
        - Турвишар, - Кирин щелкнул пальцами, - ею займется Коун. Ты отправишься со мной. Давай посмотрим, можем ли мы помочь людям как можно быстрее покинуть остров.
        Турвишар встал.
        - Я только что видел, как у нас над головами пролетели два дракона?
        - Именно. Второй - Релос Вар.
        Турвишар моргнул, а затем покачал головой:
        - Очень жаль, что он не может быть все время на нашей стороне.
        - Да, если бы человеческая жизнь имела для него хоть какую-то ценность… Он бы был великолепен.
        Пробравшись сквозь толпу, Кирин добрался до гигантского куска каменной кладки, некогда бывшей частью дворца, и встал с подветренной стороны.
        - Давай создадим Врата прямо здесь. Сделай их как можно больше - насколько это безопасно. И постарайся, чтобы они вели как можно ближе к тому месту, куда Релос Вар отправил остальных людей, чтобы семьи могли найти друг друга.
        Турвишар нахмурился:
        - Не лучше ли отправить их как можно дальше?
        - Ты знаешь место, где сейчас безопасно?
        - Умная мысль.
        Почти из самого центра озера Джорат ударил в небо обжигающий луч белого огня, осветивший озеро и землю, как днем. Люди испуганно закричали и зажмурились. Кирин вздрогнул и отвел взгляд, но перед глазами все равно заплясали искры. Мгновением позже из глубины вод взмыли сцепившиеся, рвущие друг друга когтями и клыками Релос Вар и Мориос.
        Насколько Кирин мог судить, Релос Вар не причинил Мориосу ни малейшего вреда. А вот обратное, к сожалению, было неправдой. Из огромных ран в шкуре Вара струились потеки серебряной крови, капающей в воду. Дела его явно шли совсем нехорошо. В обычной ситуации Кирин бы развеселился, но…
        Если Мориос в конечном итоге убьет Релоса Вара, пусть даже (как он сам утверждал) и временно, Кирин понятия не имел, что тогда делать остальным.
        Кирин помотал головой, пытаясь прийти в себя. Проблемы надо было решать по мере поступления.
        Джанель не останавливалась ни на мгновение, подгоняя людей к уже открытым Вратам, - и похоже, конца и края этому потоку не было. Стерва и Арасгон помогали ей, не давая людям, пытающимся добраться в безопасное место, в спешке затоптать друг друга.
        Джанель, едва замечая джоратского солдата, независимо от того, в чьи цвета он был одет, тут же направляла его заниматься делом.
        Кирин как раз медленно направился к графу, когда Джанель вдруг замерла: к ней направилась группа джоратских аристократов, обряженных в красное и золотое.
        Кирин вспомнил, что означали эти цвета. Малкоссианы. Маркрив Ставиры Арот, бывший сеньор Джанель, бывший муж Дорны, отец ее незаконнорожденного сына Звезды[265 - Как будто джоратцев волнует, заключен ли между людьми брак. Я уверена, что притязания Звезды на право наследства полностью законны. И раз уж мы об этом задумались - это проблема.].
        Кирин достаточно легко узнал маркрива. А вот Арот Малкоссиан глянул на Кирина дважды - возможно, потому, что цвет его кожи напоминал цвет Орета.
        Маркрив и Джанель молча и напряженно смотрели друг на друга, затем Джанель жестом пригласила его пройти через портал вместе с остальными членами семьи.
        Он подчинился.
        Кирин выдохнул, внезапно осознав, что задержал дыхание.
        И как раз в это время истекающий кровью дракон Релос Вар пронесся над мостом и рухнул в Демонский Водопад.
        56: Армия с восемью вратами
        АТРИН, ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДЖАРИТ МИЛЛИГРЕСТ УЗНАЛ, ЧТО ЕГО ОТЕЦ БЫЛ ИДИОТОМ
        Мориос снова обратил внимание на Атрин.
        Толпа и раньше не была особенно спокойна, а теперь люди и вовсе запаниковали. Турвишар, вынужденный столь долго удерживать врата, вспотел от напряжения. По-видимому, было бы намного легче, если бы у них был Привратный Камень, поскольку он весьма помогал магам Дома Де Арамарин.
        Рядом с первыми Вратами открылись еще одни, через которые, осторожно прижимая руку к голове, вышла Сенера:
        - Нужно уходить.
        - С этим не поспоришь, - согласился Кирин. - Джанель, теперь наша очередь! Пойдем!
        - Но еще остались люди… - запротестовала было Джанель.
        Мориос в вышине повернул голову и посмотрел прямо на мост.
        Кирин и не подумал, что это игра воображения: Мориос смотрел на них, именно на них. Юноша был совершенно уверен, что Мориос не только видел его, но и узнал его. Драконы, казалось, уделяли больше внимания душам, а не людям, и его душа, без сомнения, показалась Мориосу знакомой.
        - Арасгон, уведи отсюда Джанель! - завопил Кирин. - Где Коун? - Он заметил маленького жреца недалеко от портала Сенеры, и совпадением это, вероятно, не было.
        - Я здесь, но там…
        - Ты рядом с Вратами. Беги! - крикнул Кирин.
        Мориос поднял отвратительный шипастый коготь над головами людей, и те рванули к открытым порталам. Некоторые, понимая, что они не успевают, принялись прыгать с моста прямо в озеро Джорат.
        Стерва внезапно очутилась рядом с Кирином, и тот запрыгнул ей на спину. Джанель и Арасгон, прекрасно понимая, что они не успеют добраться до Врат, даже не пытались этого сделать - рванулись с места галопом, прочь по мосту. Кирин и Стерва последовали за ними. Или, точнее, Стерва последовала, а Кирин вцепился в нее изо всех сил. Он мог только молиться о том, чтобы остальные благополучно прошли через Врата, что он и сделал, на случай если Таджа на секунду отвлечется от схваток с демонами в Загробном Мире.
        Кирин услышал громкий свист и, оглянувшись, увидел, как покрытое лезвиями тело Мориоса распороло воздух, когти дракона вонзились в мост, отчего он заколебался по всей длине, Стерву подбросило в воздух, и Кирин, ударившись при приземлении о ее спину, соскользнул с бока, вцепившись в гриву.
        Кирин закричал, и Стерва побежала медленнее, пытаясь дать ему возможность залезть обратно.
        - Не останавливайся! - слышно было, как заскрежетали о камень металлические когти Мориоса. И было это совсем рядом.
        Кирин подтянулся, умудрился вцепиться второй рукой и каким-то образом снова взобрался на спину Стервы. Она заржала, и он отчаянно пожалел, что не понимает язык огнекровок.
        Металлический вой внезапно стих. Воздух позади Кирина завибрировал, и он услышал громкий глухой удар. Оглянувшись, юноша увидел, как Мориос снова ударился об материализовавшуюся сзади Кирина прозрачную энергетическую стену, отливающую радужным цветом.
        Кирин уже раньше видел нечто очень похожее, и пока он, моргая, вспоминал, где именно, мост уже закончился, и юноша снова оказался на твердой земле. Мориос предпринял последнюю, нерешительную попытку разорвать магическое энергетическое поле, и когда это не получилось, вновь обратил внимание на город. Разумеется, это было намного интереснее.
        - Представь нас своим друзьям, Турвишар, - сказала Джанель.
        Кирин обернулся, чувствуя, как колотится его сердце. Рядом с Турвишаром, Сенерой и Коуном стояло несколько людей в имперской военной форме. Другие солдаты были заняты тем, что отводили в сторону отставших - тех, кто прошел сквозь портал до того, как его уничтожил Мориос. Но внимание Кирина было приковано к женщине, которая, опустив серебряную палочку, стояла в центре моста. Ей было за сорок. Красивая, с оливковой кожей и напоминающими грозовое облако лавандово-серыми волосами, забранными простым серебряным обручем, она была одета в черное, но этот цвет не был и наполовину таким глубоким, как бездонная ночь ее глаз. Женщина увидела Кирина и ухмыльнулась.
        - Привет, сорванец! - сказала Тьенцо. - Скучал по мне?
        Кирин уставился на нее. В первый момент он даже запаниковал, решив, что это не Тьенцо, а какое-нибудь чудовище - мимик Коготь или, может, Ксалторат, - притворяющееся ею. Впрочем, он тут же отбросил эту мысль - проверить, кто перед ним, было слишком просто.
        Кирин соскользнул со Стервы и заключил женщину в крепкие объятия:
        - Тьенцо, ты жива! Клянусь всеми богами, ты жива!
        Она зашипела:
        - Полегче, сорванец! Знаешь, нельзя просто так ходить и обнимать императрицу Куура.
        - Кого?! - Он моргнул и еще раз глянул на серебряный обруч на ее голове, на тонкую палочку, которую она держала в руке. Нет… этого не может быть…
        Но энергетическое поле, сдерживающее Мориоса, было таким же, как то, что окружало арену в Столице. Ту самую арену, где выбирали нового императора, всякий раз, когда умирал предыдущий.
        - О да, - сказала Тьенцо, - я император. Или императрица? Мы еще не придумали правильный титул. Это… э… - Она снова ухмыльнулась: - Не буду врать, это здорово. За исключением того, что мне пришлось иметь дело с проклятым драконом всего через два дня после начала моего правления. Я совершенно не думала, что все будет именно так.
        Джанель спешилась.
        - Иди, помоги эвакуированным, - сказала она Арасгону. - Здесь ты ничего не можешь сделать.
        Он начал спорить, затем тряхнул головой, что, вероятно, по мнению Кирина, означало: «Мы еще поговорим об этом позже», и умчался вместе со Стервой. Ее, похоже, совершенно устраивала мысль, что пока не надо больше сражаться.
        - Сорванец? - осторожно спросила Джанель, поворачиваясь обратно к нему.
        Кирин поднял палец:
        - Тебе нельзя меня так называть. Существуют правила. Так меня может называть только куурская императрица[266 - О нет, отныне его зовут Сорванец. И теперь это официально.].
        Тьенцо ухмыльнулась:
        - Я разрешаю тебе так его называть. - Она склонила голову к Турвишару: - Спасибо, что связались со мной. Как видите, мы действовали максимально быстро. - Она жестом пригласила их следовать за собой и, сойдя с моста, направилась к мужчинам, собравшимся перед столом: солдаты как раз ставили вокруг них палатку. - Сюда. У нас здесь есть карты, планы сражений и волшебники из Академии, которых нужно игнорировать, - короче, все удобства.
        - Удивительно, что вы так быстро прибыли, - задумчиво произнесла Сенера.
        Турвишар указал на портал, и Кирин заметил то, на что раньше не обращал внимания: волшебник Де Лор носил на каждой руке кольцо с рубином-печаткой. Одно из них было у отца Турвишара, императора Санда. А значит, второе должно было быть одним из тех зачарованных колец, которые Санд раздал своим секретным агентам и с помощью которых они могли связаться непосредственно с ним. А сейчас - с Тьенцо.
        - Где ты нашел второе кольцо? - спросил Кирин.
        - Оно твое, - сказал Турвишар. - Было среди вещей, которые с тебя снял Гадрит. Я подозревал, что оно позволит мне связаться с тем, кто владеет Короной и Скипетром Куура, независимо от того, будет ли это мой отец Санд или нет.
        - Могу я взглянуть на одно из этих колец? - спросил Коун.
        - Не сейчас.
        - Турвишар, почему ты не сказал мне, что мы могли… - начала было Джанель, но потом лишь покачала головой: - Забудь. Это отлично придумано. Признаюсь, я предполагала, что мы не увидим прибывшую вовремя армию. Обычные протоколы…
        - Иногда нужно двигаться малость быстрее, чем предписывают обычные протоколы, - фыркнула Тьенцо.
        - Где Релос Вар? - спросила Сенера.
        - Прошу прощения? - протянула императрица Тьенцо. - Релос Вар здесь?
        - Не совсем, - ответил Кирин. - Он упал в водопад. Так что он либо мертв, либо так сильно ранен, это не имеет никакого значения.
        Сенера замерла с выражением искреннего горя на лице.
        - Но он выздоровеет, - мягко сказал Коун Сенере. - И обязательно вернется.
        - Но помочь уже не успеет, - ответил Кирин. - Тем более что он так и не сказал нам, где можно найти Краеугольный Камень Мориоса. По-видимому, чтобы получить хоть какой-то шанс убить это проклятое чудовище, нам нужно уничтожить и Камень.
        - Тогда вам повезло, что я знаю, где камень, - сказала Сенера.
        Турвишар взглянул на Кирина:
        - Я же говорил тебе, что она нам пригодится.
        Имперские силы вели беженцев по дороге из Атрина, мимо холма, на котором лагерем стояла армия. Кирин насчитал не менее восьми магических порталов, к каждому из которых был прикреплен свой собственный, одетый в зеленые цвета Де Арамаринов, Привратник. Кирин было запротестовал, что ему-то известны многие достаточно сильные колдуны, способные самостоятельно открыть магический портал, и это явно были не они. Потом он понял, что порталы открывались не самостоятельно: кто-то выжег сложную комбинацию геометрических и магических символов у основания каждых Врат. Кирину безумно захотелось расспросить Привратников о том, как именно работают Привратные Камни, но юноша смог подавить это желание. По крайней мере, в куурской армии были люди, которые знали, как устанавливать временные Врата, и они могли быть использованы для вывода войск и оборудования.
        Это самое оборудование в основном состояло из имперских боевых машин, известных как скорпионы. Большую часть жизни Кирин слышал о легендарных осадных орудиях Куура, но никогда не видел ни одного, не говоря уже о десятках, - а сейчас через имперские порталы проходило именно столько. Металлические устройства очень напоминали своих тезок, если, конечно, не считать, что каждое было размером с носорога, а весило, вероятно, еще больше. Возница пользовался для управления странным шаром с ручками, а еще два солдата ехали сзади. Один за другим скорпионы занимали позиции вдоль берега, поворачиваясь так, чтобы жала могли отскакивать назад, как у катапульт. Массивные машины опускались на землю, вонзали в нее ноги и замирали на месте.
        - Вот мы и пришли, - сказала Тьенцо, когда они подошли к ее частично возведенной палатке, вокруг которой вился небольшой рой входящей и выходящей имперской обслуги.
        - Хорошо. Вы привели… - Верховный главнокомандующий Миллигрест оборвал свое приветствие на полуслове.
        Кирин насчитал здесь по меньшей мере дюжину мужчин, некоторые из них были явно высокопоставленными военными, а остальные носили цвета различных Королевских Домов. И, разумеется, здесь был Главнокомандующий.
        - Генерал Миллигрест, - приветствовал его Кирин.
        Главнокомандующий поджал губы:
        - Я должен был догадаться: если где-то разрушают город, там обязательно будешь ты. - Отвернувшись от Кирина, он окинул взглядом остальных, на миг задержав взгляд на Сенере и даже не посмотрев на Джанель.
        - Веди себя прилично, Корен, - упрекнула его Тьенцо. Подойдя к столу, она оттолкнула в сторону волшебника из Академии. - Так, все, освободите место. Взрослым надо кое-что обсудить[267 - Есть шанс, что мы ее удержим?]. - Она подозвала рукой остальных: - Что там было насчет уничтожения Мориоса?
        Сенера шагнула вперед и, настороженно глянув на волшебников из Академии, пожала плечами:
        - Это чистая теория. Поскольку еще ни одного дракона не убивали навсегда, мы можем лишь предполагать…
        Тьенцо раздраженно буркнула:
        - Пропусти все предостережения и переходи к финалу.
        - Мориос и его Краеугольный Камень, Разжигатель Войн, должны быть уничтожены с интервалом в тридцать секунд. Мы так думаем. Так что нам придется разделиться. Кирин с Турвишаром отправятся туда, где спрятан Краеугольный Камень, а остальные из нас займутся убийством Мориоса - что будет проще сделать с копьем Хоревал. - Она вытащила из своей миши две маленькие, абсолютно идентичные веточки - только одна была из дерева, а вторая из кованого железа. - Они настроены друг на друга. В тот момент, когда Мориос будет убит, я сломаю обычную ветку, и одновременно с этим сломается ее металлический двойник - и это будет сигнал, что пришло время разбить Разжигателя Войн.
        - Звучит довольно просто, - сказал Кирин.
        - Нет, - поправила его Сенера. - Это я так просто об этом рассказываю. Но будет это совсем не легко.
        - Почему Кирин пойдет с Турвишаром? - спросила Джанель.
        - Я предположила, что Кирин захочет быть с кем-то, кто мог бы создать портал, которым можно вернуться. - Сенера повернулась к Кирину: - Это могла бы быть я, но думаю, что ты предпочтешь кого-то, кому действительно доверяешь.
        - Это просто нелепо!
        Все замолчали и уставились на человека, вмешавшегося в разговор, - пожилого куурца в зеленых одеждах.
        - Гавар Де Арамарин, верно? - прищурилась Тьенцо. - Просто любопытно, какую часть из сказанного вы сочли нелепой?
        - Я Верховный лорд Гавар Де Арамарин, - поправил ее он. - И сама мысль, что эта женщина может открыть автономный портал, не вызывает никакой веры. Она явно лжет, а вы слишком наивны, чтобы понять это. - Он нахмурился: - Что же касается вас, не думайте, что кто-то будет считать вас законной императрицей, когда вы даже не завоевали этого права на арене.
        Главнокомандующий бросил на Тьенцо предостерегающий взгляд:
        - Не надо.
        Тьенцо улыбнулась:
        - Прямо сейчас мне плевать, кто считает меня законной императрицей. Я забочусь о спасении того, что осталось от Атрина и его населения. Так что, если вы здесь не для того, чтобы помочь нам, почему бы вам не пойти и не проверить, чем занимаются ваши Привратники?
        Верховный лорд начал было говорить что-то еще, но Корен Миллигрест подошел к Тьенцо и глянул на Верховного лорда. Волшебник развернулся на каблуках и зашагал прочь.
        - Со временем это вызовет проблемы, - пробормотала Сенера. - Когда все закончится, он наверняка попытается арестовать нас как колдунов.
        Миллигрест сказал:
        - И тебя надо будет арестовать - как террориста и предателя.
        Сенера улыбнулась:
        - Приятно знать, что мою работу ценят.
        - Об этом можно побеспокоиться позже, - сказала Джанель. - А сейчас мы упускаем важную информацию: где находится Краеугольный Камень Мориоса?
        - О, - сказала Сенера таким тоном, будто упустила совершенно незначительную деталь. - В тронном зале бога-короля Хорсала, на глубине тысячи футов, на дне озера Джорат.
        57: Воспоминания о лошадях
        АТРИН, ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН ВПЕРВЫЕ УЗНАЛ ОБ ЭЙАН’АРРИК
        Джанель уставилась на Сенеру:
        - Во дворце Хорсала? Но император Кандор уничтожил его!
        - Нет, он просто погрузился под воду, когда Кандор затопил Бесконечный Каньон, - сказал Кирин. - Так что дворец по-прежнему там. - Когда Тьенцо удивленно заморгала, уточнил: - Тераэт рассказывал нам об этом, помнишь?
        Джанель забарабанила пальцами по столу:
        - Мы должны знать что-то еще?
        Сенера взяла со стола чье-то перо для письма и обмакнула его в чернила.
        - Да. Для того чтобы Турвишар и Кирин могли дышать под водой и выдерживать давление, им нужны знаки. - Она замолчала, окинув Кирина задумчивым взглядом.
        - Когда ты их нарисуешь, они будут действовать до тех пор, пока Уртанриэль находится в ножнах, - ответил он.
        - Отлично.
        - Мне тоже понадобится знак, - шагнул вперед Коун. - Я пойду с ними.
        Джанель заморгала:
        - Ты?
        - Сигнальную ветвь Сенеры должен держать не Турвишар, а кто-то другой: Турвишару нужно будет сосредоточиться на магических порталах и отбиваться от враждебных сил, которые нам встретятся. - Коун указал на Кирина: - А что касается его, я даже не уверен, сработает ли ветвь, если ее будет держать Кирин. Уртанриэль может заблокировать этот эффект.
        Кирин поморщился:
        - Вполне… возможно.
        Джанель поколебалась, а затем кивнула:
        - Хорошо. Вы трое займетесь уничтожением Краеугольного Камня. Остальные будут сражаться с Мориосом.
        Сенера по очереди подошла к каждому мужчине и нарисовала что-то у них на лбу. Глянув на спутников, Кирин увидел рядом с уже знакомым символом воздуха новый, ранее неизвестный символ.
        - Есть еще одна проблема, - сказал Турвишар. - Я могу открыть Врата, но я не знаю, где находится этот дворец. Дно озера Джорат весьма велико.
        - Тебе нужно знать, как оттуда уйти. А как попасть - знаю я. - Сосредоточившись, Сенера начала плести чары. Портал, который она создала, открылся во тьму: обычно зеркальная поверхность Врат не отражала ничего…
        Кирин готов был поспорить, что у наблюдающих за ними волшебников Королевского Дома начались припадки.
        - Мы пойдем прямо сейчас? - удивился Коун, поставив свою сумку рядом со столом.
        - С каждой секундой, пока мы бездействуем, умирает все больше людей, - сказала Джанель.
        - Почему за Вратами тьма? - спросил Кирин.
        - Свет не проникает так глубоко под воду, - ответила Сенера.
        Окончательно смирившись с тем, что в конечном итоге он промокнет до нитки, Кирин направился к порталу. Не дошел до него, на полпути оглянулся:
        - Эй, Джанель.
        Она подняла на него глаза. От напряжения, светившегося на лице, девушка казалась старше на десятки лет.
        - Да?
        - Надери этому дракону задницу. Как угодно.
        Джанель улыбнулась:
        - Обязательно. Ты тоже будь осторожен.
        - Мне? Осторожничать? Да мне делать там нечего!
        Сенера подняла металлическую веточку:
        - Вы ничего не забыли?
        - О! Спасибо! - Коун подхватил фальшивую ветвь. Пока он разглядывал ее, металл засветился - словно в этой крошечной вещице сконденсировался солнечный свет.
        - Все ведь умеют плавать? - спросил Турвишар.
        - Те, кто нет, научатся. - Кирин послал воздушный поцелуй и шагнул в портал.
        Остальные последовали за ним.
        Воздушный знак образовывал пузырь вокруг головы Кирина, так что волосы юноши оставались сухими, но это оказалось скорее раздражающим, чем полезным. Сунув голову под воду, можно было бы все четко видеть, а сейчас он находился «над» водой, словно пытался заглянуть в глубины непрерывно движущегося пруда. Плохо было видно даже с учетом создаваемого Коуном света.
        - Сюда! - Озерная вода глушила голос Турвишара. Волшебник потянул Кирина и Коуна за одежду, указывая на темные колонны вдалеке.
        Проплыв немного, Кирин поймал себя на том, что он задает себе вопросы, о которых стоило задуматься раньше. Водятся ли в этих водах крокодилы? Акулы? Какие-нибудь хищники? Он заметил какую-то рыбу. Или, во всяком случае, увидел, как промелькнул серебристый проблеск чешуи, а затем обтекаемая фигура резко развернулась и поплыла прочь. Светящиеся магические огни, вызванные братом Коуном, недовольным плохой видимостью, в дополнение к светящейся ветви выхватывали широкие светлые полосы на дне озера.
        Впереди лежал дворец.
        В свое время это, должно быть, действительно было потрясающее место с огромными широкими колоннадами, ипподромами, дорогами и парками, где могли пообщаться между собой крупные животные. Статуи, истертые водой, илом и скопившимся пресноводным тростником, поблекли и обветшали. Впрочем, они уцелели достаточно для того, чтобы Кирин разглядел, что они изображали кентавров и, да, огнекровок. Статуй, изображающих людей, Кирин не заметил, но ведь Хорсал был богом-королем, который любил лошадей гораздо сильнее, чем человечество.
        Путешественники поплыли вперед - в конце концов, здесь все дороги должны были вести в тронный зал короля лошадей.
        Кирин не заметил скелетов. Вероятно, если они и были - если не все кентавры погибли на мосту в Атрин, - то останки съели рыбы.
        Все помещения были построены так, чтобы удовлетворять все нужды лошадей: не было ни лестниц, ни вторых этажей, даже ничего такого, что можно было бы назвать крышей. Проплыв дальше, Кирин уловил странные проблески архитектуры, не похожей на тот обтекаемый стиль, который предпочитал Хорсал. Казалось, что Хорсал и сам построил свой дворец на руинах другого города.
        Наконец они обнаружили единственную лестницу в городе, ведущую в помещение, которое было не столько комнатой, сколько официальной приемной - либо намеренно открытой в небо, либо ставшей таковой через века. Пол был покрыт тиной, грязью и вековым перегноем, из которых лишь кое-где торчали ветви и сучья.
        Тем не менее великолепие тронного зала частично сохранилось. Магические огни Коуна отбрасывали блики на покрытые золотом стены, а углы украшали четыре статуи, изображавшие вставших на дыбы кентавров. Лестница вела к большому трону, спинка которого заканчивалась острым клином, возвышающимся на несколько футов над креслом. И на вершине этого клина происходило что-то странное: то ли от этой вершины, то ли к ней вел слабый луч света.
        Турвишар указал на спинку трона и что-то сказал.
        - Что? - крикнул Кирин. - Я тебя не слышу!
        Турвишар закричал в ответ, и на этот раз перед ним проявились светящиеся золотые буквы, поплывшие по воде. Надпись гласила:
        «Я сейчас уберу с этого участка воду. Приготовьтесь к приземлению».
        Кирин увидел, как Турвишар кивнул брату Коуну.
        Жрец сосредоточился, и Кирин понял, что Коун, должно быть, трансформировал воду в воздух, поскольку пространство не могло заполняться вакуумом.
        Все трое рухнули на землю - Кирин чуть грациознее, хотя он тоже промок до нитки и увяз по щиколотку в грязи. Пришлось отряхиваться.
        - Это то, что мы ищем? - Кирин указал на острие, видневшееся на спинке трона. Пусть свет и было трудно разглядеть, но он все еще был различим.
        - Возможно, - согласился Турвишар. Подойдя к трону, волшебник забрался на него, используя трон в качестве табуретки, для того чтобы рассмотреть верхушку спинки.
        Вытерев с нее грязь, Турвишар обнаружил обточенный восьмигранником драгоценный камень и, сосредоточившись, вгляделся в него.
        Кирин почувствовал, что начинает немного ревновать. Он скучал по способности видеть сквозь Первую Завесу, но Уртанриэль по-прежнему не давала ему использовать магию. Конечно, у Кирина был собственный способ распознавать магию. Например, на этот раз Уртанриэль кричала на него за то, что он позволил находиться рядом уже не одному, а двум Краеугольным Камням. Один находился возле Коуна, а другой возле трона.
        Это подтверждало слова Сенеры о том, что именно здесь был спрятан Разжигатель Войн.
        - Я понятия не имею, из чего сделан этот кристалл, - сказал Турвишар.
        - Это хороший знак. Если бы ты мог сказать, из чего он сделан, это не был бы Краеугольный Камень.
        - И что теперь? - спросил брат Коун.
        Кирин обнажил Уртанриэль и велел ей вырасти до обычного размера меча, превратившись в блестящий серебряный клинок.
        - Теперь мы ждем.
        58: Битва с Мориосом
        АТРИН, ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК РАВЕРИ ДЕ ЛОР СЕРЬЕЗНО ПЕРЕОЦЕНИЛА СПОСОБНОСТЬ СВОЕГО ОТЦА ПОМНИТЬ КАЖДОГО, КОГО ОН УБИЛ
        Джанель дождалась, пока закрылся портал, а затем повернулась к Сенере:
        - Отдай мне ветвь.
        - Что? - заморгала Сенера, глядя на нее.
        - Отдай мне ветвь. Все то доверие, которое я могла к тебе испытывать, ты пережгла много лет назад. - Она протянула руку.
        - Раньше ты не была таким параноиком. - Сенера протянула ей прутик. - Не сломай его случайно, или все, что мы делаем, будет напрасно.
        - Я буду осторожна. - Джанель спрятала прутик в корсаж, предварительно укутав ветвь в укрепляющее заклинание. - Теперь я хочу, чтобы ты спросила Имя Всего Сущего, как убить Мориоса.
        - Ты же знаешь, я ненавижу спрашивать о чем-нибудь, на что нельзя ответить «да» или «нет», - запротестовала Сенера.
        Главнокомандующий поднял бровь:
        - Имя - чего? - Он уставился на императрицу Тьенцо в ожидании ответа.
        - Я расскажу тебе об этом позже, - хмыкнула Тьенцо. - Боюсь, это тебя не обрадует.
        Сенера бросила на Джанель взгляд, на который та не обратила никакого внимания.
        Джанель лишь сказала:
        - Все равно спроси. И быстро.
        Сенера вытащила маленький сланцевый чернильный камень, взяла кисть и написала чернилами на столе: «Не сражайся с ним».
        Все уставились на надпись.
        - Полезно, - сказала Тьенцо. - Чрезвычайно полезно. Почему бы нам не пропустить часть «не сражайся с ним», поскольку, демоны раздери, это совершенно не тот вариант.
        - Можешь отвлечь Мориоса настолько, чтоб я вогнала ему это копье в глаз? - Джанель покрепче сжала Хоревал.
        - Почему бы и нет.
        Верховный главнокомандующий Миллигрест оперся ладонью о стол.
        - Пусть его сперва умаслит армия. У нас на позиции стоят скорпионы.
        - Корен, - мягко напомнила Тьенцо, - мы так потеряем очень много людей.
        Верховный генерал натянуто улыбнулся императрице:
        - Я не спрашивал вашего разрешения. - Он махнул рукой своим офицерам: - Скажите людям, чтобы начинали, когда будут готовы. Начнем с драконьего огня.
        - Драконьего огня? - удивилась Тьенцо.
        - Так уж получилось, что мы называем его именно так, - признал Миллигрест.
        - Что произойдет, если они промахнутся? - спросила Джанель.
        - Думаю, тогда они ударят по городу, - ответила Сенера.
        Генерал Миллигрест вышел из палатки, и остальные последовали за ним. Мориос по-прежнему забавлялся в городе. Джанель содрогнулась при мысли о том, чем сейчас приходилось заниматься Нинавис и членам ее команды. Если повезет, им удастся найти герцога и спасти его. А если это не сработает, что ж… Всегда оставалась Дорна и план Б[268 - Вот! Вот, Релос! Она до ужаса похожа на тебя. Очевидно, в то время как вы думали, что она настаивает на эвакуации города из сентиментальности, она использовала это как прикрытие, дабы переместить на доске собственные фигуры.].
        - Вторая шеренга - готовсь! - рявкнул кто-то. Джанель заставила себя вернуться мыслями к дракону. Представить, откуда его можно было ударить в голову, было сложней всего - он был слишком огромен. И, к сожалению, ни Сулесс, ни Турвишар никогда не учили Джанель летать.
        Это было бы так удобно.
        Пока Джанель обдумывала варианты, она услышала, как один из мужчин закричал:
        - Разжигай!
        Что? Джанель посмотрела на скорпионов. Возницы похожих на катапульту устройств спешились, прихватив с собой те же сферы, которые они использовали, чтобы управлять скорпионами. Но теперь, когда упомянутые сферы были извлечены из защитных оболочек, показалась их нижняя половина, из которой били болезненно яркие лучи света, которые солдаты направляли прямо на землю.
        - Первая шеренга - прицелиться!
        Пятьдесят лучей, как один, сошлись на Мориосе, буйствующем в Атрине. Несколько огней отклонилось от цели, но их быстро направили в верную сторону. Учитывая, что все они находились, по меньшей мере, в двух милях от Атрина, Джанель понятия не имела, чем это может помочь. Невероятно яркие огни, казалось, лишь освещали дракона. Может быть, солдаты надеялись заманить Мориоса поближе?
        - Первая шеренга - огонь!
        Джанель заморгала:
        - Это слишком далеко. Они никогда не попадут…
        Хвосты скорпионов разом швырнули в воздух по маленькому бочонку по траектории, заканчивающейся всего в ста футах от места запуска, и уж явно не в нескольких милях. И все же, достигнув наивысшей точки полета, эти бочонки вдруг уносились вперед на невероятно огромной скорости, словно их выбрасывал какой-то невидимый бог. Каждый бочонок врезался в Мориоса точно в той точке, что была подсвечена светом скорпиона.
        И взорвался.
        Мориос отступил назад. К его шее и спине прилип желто-белый огонь, выбрасывающий искры и капли расплавленного металла. Чешуя дракона раскалилась докрасна и, начав плавиться, потекла вниз.
        - Вторая шеренга - огонь!
        Армия Куура выстрелила снова.
        Сенера наклонилась к Джанель:
        - Если ты когда-нибудь задумывалась, как Куур покорил целый континент, вот ответ на твой вопрос.
        Главнокомандующий ухмыльнулся:
        - А еще необходимо вспомнить, что этого все равно было недостаточно, чтобы вторгнуться в Манол, - добавила Сенера.
        Мориос повернул голову, уставившись на них, расположившихся на берегу озера, и зарычал - голос казался невероятно громким даже с такого расстояния.
        Затем он заговорил.
        - ХА! - сказал дракон. - ТАК ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИТЕ ДРАТЬСЯ! - И спокойно продолжил: - ЧТО Ж, МНЕ БУДЕТ ЧЕМ ЗАНЯТЬСЯ ДО ПРИБЫТИЯ МОЕГО БРАТА!
        - Брата? - Джанель глянула на Сенеру: - А кто у него брат?
        Колдунья пожала плечами:
        - Кто знает?
        Мориос разом содрал с себя плавящуюся металлическую чешую, разбросав куски дымящейся смерти в воду и над городом.
        И у него выросла новая чешуя.
        - Сукин сын… - Тьенцо впилась взглядом в Главнокомандующего: - Что еще можно сделать?!
        Верховный главнокомандующий, казалось, был не менее недоволен тем, что дракон отказывался сдыхать.
        - Обычные снаряды не сработают. У нас есть огонь Аргаса, но он недостаточно жаркий, чтобы расплавить металл. Учитывая, что Мориос состоит из металла, это бессмысленно. У нас есть снаряды-носороги…
        - Я не служила в вашей проклятой армии, Корен! - зарычала Тьенцо. - Что такое снаряд-носорог?
        - Просто металл. Все, на что он способен, - это просто ударить, но уж бьет-то он сильно.
        - Отлично. Прикажи своим людям зарядить их и одновременно обрушить на Мориоса. Так можно будет выиграть время. Так, Красноглазка, еще раз, как тебя зовут?
        - Джанель.
        - Джанель, за мной. Мориос сражается именно с нами. - Тьенцо побежала вниз по склону к скорпионам, а Главнокомандующий приказал одному из своих людей передать приказ.
        Джанель оглянулась на Атрин. Ей казалось, что сделанные из мечей крылья Мориоса попросту не смогут удержать его в воздухе, но она ошибалась: Мориос бросил свои забавы и сейчас уже летел на расположившихся на холме нападавших. И летел весьма быстро.
        - Всем шеренгам - сменить заряд на носорог!
        Обе шеренги поспешно меняли вооружение.
        Джанель догнала Тьенцо как раз вовремя, чтобы увидеть, как та подбежала к одному из скорпионов и потребовала отдать ей один из снарядов. Солдаты удивленно заморгали, глядя на нее, - вероятно, потому, что даже им приходилось работать парами, чтобы взять боеприпас, а значит, для двух женщин они явно были слишком тяжелы.
        Джанель просто сунула Хоревал под мышку и подхватила заряд.
        - Куда его? - спросила она Тьенцо.
        - На землю передо мной. - Джанель подчинилась, и Тьенцо спросила: - Так ты дочь Корена, верно?
        - Разжигай! - закричал глашатай.
        Джанель уставилась на Тьенцо широко распахнутыми глазами, а та лишь усмехнулась:
        - Методом исключения. Я слишком надолго в этом застряла, чтобы не знать некоторых пророчеств. Закрой глаза…
        - Весь строй - прицелиться!
        Джанель закрыла глаза как раз в тот момент, когда солдаты вновь направили свои фонари на Мориоса. На этот раз они были направлены намного плотнее друг к другу: дракон почти завис над ними.
        - Всем строем - огонь! - Более сотни снарядов-носорогов взмыли в воздух, а затем выстрелили прямо в Мориоса. Тьенцо наклонилась и коснулась шкатулки у своих ног, а затем вскинула Скипетр Куура над головой. Возникло мерцающее радужное силовое поле, блокирующее град металлических лезвий, посыпавшихся дождем изо рта и крыльев Мориоса.
        Но следом произошло и другое: металлический снаряд, к которому прикоснулась Тьенцо, завибрировал, а затем врезался в ближайшего металлического скорпиона; операторы выругались от удивления. А долю секунды спустя и Мориос рухнул на землю, когда сотни снарядов, взаимосвязанных Тьенцо друг с другом, врезались в его тело. В следующее мгновение снаряды прилипли к телу дракона, как намагниченные[269 - Да уж, симпатическая магия может быть весьма удобна.]. Но когда целеуказатели вновь опустили прожектора в нормальное положение - направили их на землю, - снаряды послушно попытались следовать их приказам и тоже врезались в землю, унося с собой Мориоса.
        - Я удержу этого ублюдка, а ты… - Тьенцо оборвала речь на полуслове, разглядев, как на земле четко выделяется ее силуэт - настолько черный, словно кто-то заставил солнце стать ровно позади нее.
        Или нацелился в императрицу прицельным огнем скорпиона.
        - Сзади! - рявкнула Джанель.
        Тьенцо бросила под ноги Джанель портал как раз в тот миг, когда снаряд зеленого стекла врезался в императрицу и разбился, затопив все вокруг кислотой.
        Провалившись сквозь портал, Джанель приземлилась чуть выше у склона холма, откуда ей открывался прекрасный вид на мерцающий и медленно гаснущий защитный щит императрицы. Дракон был занят тем, что пытался сопротивляться притяжению всех этих гигантских магнитов, но, увидев, что щит рухнул, он, должно быть, решил воспользоваться этим шансом. И он снова выдохнул, на этот раз почти горизонтально у самой земли. И на этот раз его смертоносный дождь клинков, врезавшихся в людей и оборудование, нашел свою цель. Незакрепленные снаряды, хранившиеся на спинах скорпионов, взорвались, вызвав цепную реакцию. Прицельные кристаллы рухнули на землю, разбросав невероятно яркие лучи, нацеленные во все стороны.
        Магниты рванулись в разные стороны, и Мориос взвыл от боли, но поскольку снаряды теперь не действовали согласованно, контролировать дракона было нельзя.
        - Бегите! - закричала Джанель, рванувшись к дракону. - Бегите все! - Наклонившись, она помогла Сенере встать на ноги, благо колдунья не пострадала, если не считать нескольких пятен от травы.
        Мориос приземлился на вершине куурского военного лагеря.
        Зачерпнув крылом землю, людей и оружие, он легко забросил все это в пасть. Джанель, как далеко она ни стояла, все-таки поймала себя на том, что даже она отпрыгнула в сторону, опасаясь быть разрубленной чешуйкой в форме гигантского меча шириной в два фута.
        Тьенцо стояла, и кислота лилась с нее, словно она была сделана из стекла. Она бросила в дракона заклинание, но то, казалось, никак не подействовало, а лишь привлекло его внимание. Но вдруг Джанель поняла, что императрица что-то сделала с теми несколькими шкатулками, которые приземлились на шею Мориоса, заставив дракона прижать голову к земле.
        И ниже его голова уже не будет.
        Вполне возможно, что это - единственный шанс.
        - Сенера! Помоги мне дотянуться до него!
        Сенера вытянула руки и сделала легкий жест - и земля рядом с Мориосом поднялась вперед, образуя пандус.
        Джанель рванулась вверх по нему и прыгнула, держась обеими руками за Хоревал и метя прямо в глаз Мориосу.
        Удар пришелся точно. Живая ртуть драконьего глаза дрогнула, разошлась в стороны, когда копье вошло на глубину. Мориос взревел - его вой отозвался кошмарным ударом боли в голове Джанель, - а затем запрокинул голову, срывая чешую и то, что считалось его плотью.
        У Джанель был выбор: либо вцепиться в копье и ждать, когда ее зашвырнут высоко в воздух, либо отпустить его и упасть на землю - и там расстояние наверняка будет меньше. И Тьенцо, возможно, сумеет ее поймать. Наверное.
        Она выбрала последнее.
        Джанель упала на землю и почувствовала, как ногу пронзила обжигающая боль перелома.
        Дракон заревел раз, другой, и снова, и снова, ритмично…
        Мориос смеялся.
        - БЛЕСТЯЩЕ! МНЕ ЭТО НРАВИТСЯ! - Мориос легко вырвал Хоревал из глаза. - ТАКОГО ВЕСЕЛЬЯ У МЕНЯ НЕ БЫЛО УЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ!
        И дракон переломил копье надвое.
        59: Три ветви
        АТРИН, ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК В ОЖИВЛЕННОЙ ТАВЕРНЕ НЕ ЗАМЕТИЛИ ПРИСУТСТВИЯ ИМПЕРАТОРА
        Кирин сел на трон, откинувшись на спинку:
        - Так… Какие вам двоим снятся кошмары?
        Турвишар и брат Коун вскинули головы, удивленно уставившись на него.
        После долгой неловкой паузы брат Коун сказал:
        - Ужасные. Мне снятся пещеры, заполненные задыхающимися или плавящимися людьми - целыми семьями. Или задыхающимися, а потом плавящимися.
        - Я же говорил тебе не читать про куурские боевые проклятья, - укоризненно покачал головой Турвишар. - Мне снится Гадрит. Порою так трудно поверить, что я свободен от него.
        Брат Коун, до этого расхаживающий по тронному залу и рассматривающий покрытые грязью статуи, повернулся к Турвишару:
        - Мне кое-что интересно. Релос Вар однажды сказал, что единственная причина, по которой он не убил Гадрита, заключалась в том, что у этого человека было что-то, что принадлежит ему. И пока это что-то было у Гадрита, Релос не мог пойти против него. Что это могло быть?[270 - Мне вот тоже это интересно, хотя я понимаю, что лучше не спрашивать.]
        - Хорошо, что мы перестали болтать о всяких пустяках. - Кирин выпрямился на троне.
        - Почему… - Турвишар нахмурился, рассеянно крутя на пальце рубиновое кольцо отца. - Нет. Нет, я не имею ни малейшего представления. Хотя… Я часто чувствовал, что Гадрит, наверное, имеет какое-то влияние на Релоса. Но я вырос в Столице, где все шантажируют друг друга.
        Кирин склонил голову набок:
        - Если все дело лишь в информации, то она вполне могла умереть вместе с Гадритом, но что, если на самом деле все не так? Как вы думаете, он мог что-нибудь спрятать в Шадраг-Горе или в поместье Де Лор?
        - Ты имеешь в виду какой-нибудь артефакт? - спросил Турвишар.
        - Конечно, почему бы и нет? Релос Вар утверждает, что у него нет Краеугольного Камня, но я ему не верю. Если у всех остальных драконов есть, то почему бы у него не быть?
        Турвишар заморгал:
        - Подожди. Если он и превращался в дракона, то это не значит, что он один из них. Хамезра делала то же самое…
        - Да, но Релос Вар - дракон. Помнишь дракона, который летал наверху, когда я был в Харас-Гулготе? Это был Вар.
        Турвишар вздохнул:
        - Ну, тогда вполне возможно.
        - Ну, если бы я был драконом, которого можно было убить, только уничтожив мой Краеугольный Камень, - сказал Коун, - который бы находился у другого дракона, то что бы я сделал? Я бы вернул его, едва услышав, что он погиб!
        - Да, я тоже, - вздохнул Кирин. - Так что стоит бросить кости.

* * *
        Дракон отступил на шаг, и Джанель пораженно уставилась на него.
        Это не сработало.
        Это не сработало, хотя она все сделала идеально.
        - Джанель! - Ее окликали и до этого, но теперь уже Сенера схватила ее - не рукой, а магией, оттаскивая в сторону от когтистой лапы Мориоса.
        - О, ВЕРНИСЬ КО МНЕ, КРОШКА! МЫ ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛИ ИГРАТЬ!
        - Я так рада, что произвела хорошее впечатление. - Джанель почувствовала, как на нее накатывает истерика.
        В воздухе перед нею открылся фрактальный круг, через который вышла Тьенцо.
        - Зажмите уши! - крикнула она Джанель, Сенере и всем, кто был рядом.
        А затем направила Скипетр Куура на дракона. Джанель и Сенера послушно зажали уши руками, и от скипетра Тьенцо к Мориосу с оглушительным ревом понесся луч. Звук, исходивший от него, был просто ужасен, его было просто больно слышать.
        И там, куда ударил луч, тело Мориоса просто… разлетелось, пронзенное насквозь лучом.
        «О, слава Хореду! - подумала Джанель. - Это, конечно…»
        Но Мориос снова засмеялся, и все в ужасе увидели, как зияющие дыры на его теле затянулись сами собой.
        - БЕРУ СВОИ СЛОВА ОБРАТНО. ПОДОБНОЙ БИТВЫ У МЕНЯ НЕ БЫЛО ДАЖЕ С БРАТОМ!
        Но вместо того чтобы атаковать, Мориос поднялся в воздух и полетел обратно к Атрину. При этом он оглядывался через плечо, словно проверяя, следят ли за ним.
        - Что он делает? - спросила Сенера.
        - Дразнит нас, - зло выдохнула Джанель. - Он знает, что мы не хотим видеть Атрин разрушенным, так что он хочет, чтоб мы следовали за ним. Как он и сказал, он играет с нами.
        - О, все гораздо хуже, - сказала Тьенцо. - Он будет парить над толпой, так что повторить трюк с магнитами я не смогу. - Она сочувственно глянула на Джанель: - Лекари уже в пути. Это была хорошая попытка. Извини, что ничего не вышло. - Открыв еще один портал, она ушла через него.
        - Будь все это проклято! - Джанель начала было вставать, но лишь заскрипела зубами, когда боль в сломанной ноге напомнила ей, что это было очень плохой идеей.
        - Подожди здесь, - сказала Сенера. - Ты же знаешь, я не могу тебя лечить. Никогда не могла - тебе нужно минимум два лекаря. Я попробую кого-нибудь найти[271 - Знаете, мне кажется, что Коун смог чуть раньше с этим справиться, потому что его навыки целителя весьма улучшились. Вы правы, он действительно очень талантлив.].
        - Все в порядке, - прошипела Джанель сквозь стиснутые зубы. - Помоги Тьенцо. Я сама о себе позабочусь.
        - Удачи. - Сенера на миг замолчала и улыбнулась Джанель: - Знаешь, в итоге это все было довольно весело. Скажи Турвишару спасибо за то, что он спас мне жизнь. - И, создав портал, она выскочила через него, за мгновение до этого отбросив что-то в сторону.
        От последних слов Сенеры по коже Джанель продрал озноб. Девушка подползла к тому месту, где стояла Сенера, и принялась шарить по земле, разыскивая, что она могла выбросить.
        Пальцы сомкнулись на обломках ветви.
        - Нет! - Это не могла быть одна и та же ветвь. Она ведь оставалась у Джанель! Джанель судорожно принялась рыться у себя в корсаже и, наконец, извлекла палочку.
        Она была сломана.
        Но ведь Джанель заколдовала ветвь, чтобы она не могла сломаться самостоятельно! Этого не могло случиться от падения на землю!
        И она вдруг поняла, что сделала Сенера. Что она, должно быть, сделала.
        Не существовало двух ветвей. Их было три. Сенера ожидала, что Джанель отнимет у нее ветвь. А потому у Сенеры оставалась своя ветвь, симпатически связанная еще с двумя. И когда Сенера сломала ее, она сломала и две остальные - и металлическую, и деревянную[272 - А она угадала с первого раза. Я ею просто горжусь.].
        Но зачем?! Для чего Релос Вар мог срывать исполнение своего собственного плана по убийству Мориоса? Это ведь с самого начала была его идея, так зачем же он?..
        У Джанель закружилась голова. Она могла лишь догадываться, какие из ее домыслов могли быть правдой. Что она знала? Она знала, что у Кирина есть Уртанриэль. Она знала, что Сенера подала сигнал Коуну. Она знала, что Кирин мог в течение нескольких секунд уничтожить еще один Краеугольный Камень, если он, конечно, этого еще не сделал.
        Но чего она не знала: что же на самом деле произойдет. После уничтожения Кандального Камня были освобождены в итоге все демоны…
        Джанель огляделась. Армия пребывала в полном замешательстве, выжившие после нападения Мориоса собирали раненых и убитых. Отец Джанель - выжил! - сейчас как раз ссорился с одетым в зеленое членом королевской семьи Де Арамарин.
        Миллигрест мог бы быстро добраться до Тьенцо. Нужно просто приказать ему, чтобы он…
        Джанель остановила себя. Она не могла что-либо приказывать Миллигресту. Может, хорвешцы и не разбираются в идорре и тудадже, но, проклятье, они прекрасно разбираются в субординации. Верховный главнокомандующий Миллигрест знал, кто здесь главный: он сам.
        Джанель положила руку себе на ногу и сосредоточилась на том, чтобы вытянуть достаточно тенье из почвы, чтобы вылечить сломанную кость[273 - Хм. Ее этому Сулесс научила? Странно тогда, что она вытягивает тенье из земли. Намного более вероятно, что она вытягивает тенье из всех незащищенных живых существ поблизости. Не удивлюсь, если Джанель когонибудь убила при этом.].
        Этому трюку ее научила Сулесс. Это было больно, словно кто-то поднес факел к обнаженной коже, но сработало быстро.
        Джанель вскочила на ноги.
        - Генерал Миллигрест! - закричала она. - Главнокомандующий Миллигрест, мне нужна ваша помощь!
        Главнокомандующий отвлекся от своего спора с Верховным лордом Гаваром Де Арамарином.
        - Да?
        - Нас обманули! - выдохнула Джанель. - Сенера и Релос Вар обманули нас. Императрица должна связаться с Турвишаром - передать ему, чтобы он не позволил Кирину разрушить Краеугольный Камень. Пока не стало слишком поздно. Пожалуйста, сэр, умоляю вас!
        Верховный главнокомандующий пристально посмотрел на нее, но затем все же уставился на свое кольцо: пусть это было не рубиновое кольцо-печатка, но, вероятно, оно действовало по тому же принципу.
        После нескольких мучительно долгих секунд Корен Миллигрест сказал:
        - Она передала сообщение, но Турвишар не ответил.
        У Джанель екнуло сердце.
        - Что это значит?
        - Что он не ответил, - повторил Корен. Он вновь обратил внимание на Верховного лорда. - На твоем месте я бы ушел. Когда все это закончится, императрица будет тобой недовольна.
        Гавар приподнял бровь:
        - Она не может причинить мне вреда. Говоря буквально - не может причинить мне боль. Ты забыл об ограничениях, связанных с ношением Короны и Скипетра? Она не может даже просто поднять руку на кого-либо из членов Королевского Дома[274 - Неужели ктото забыл сказать Верховным лордам, что эти ограничения были связаны с гаэшем? Ой.].
        - Не говори, что я тебя не предупреждал, - улыбнулся Главнокомандующий.
        Верховный лорд усмехнулся и пошел прочь.
        Земля задрожала.
        60: И снова братья
        АТРИН, ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ГАДРИТ НАШЕЛ СЛАБОЕ МЕСТО КИРИНА
        Кирин показал собеседникам игральные кости.
        - Итак, кто хочет сыграть? Скоротать время?
        Брат Коун покачал головой.
        - Ни за что на свете, - сказал Турвишар.
        Кирин вздохнул.
        Брат Коун поднял голову и разжал ладонь. Металлическая ветвь была сломана надвое.
        - Вот и все. Это сигнал. Они убили дракона.
        - Слава Восьми! - Выхватив Уртанриэль, Кирин рубанул мечом по кристаллу.
        Земля заколебалась под ногами, перекатываясь волнами.
        Джанель швырнуло в воздух, как ребенка, вздумавшего поиграть на одеяле. Девушка упала на землю и судорожно попыталась ухватиться за что-нибудь, чувствуя, как землю по-прежнему трясет.
        Огромная секция моста, ведущего в Атрин, у озера Джорат оторвалась и рухнула вниз. Затем Джанель поняла, что она ошиблась с масштабом.
        Часть плотины Демонского Водопада, сдерживающей озеро Джорат, попросту рухнула.
        Мало того что Тьенцо все еще сражалась с Мориосом, так еще и у Джанель не было возможности связаться с ней, чтобы сказать, что у них остается всего несколько секунд на то, чтобы убить дракона, если они хотят, чтобы он умер по-настоящему. И Джанель была абсолютно уверена, что благодаря предательству Сенеры возможность убить Мориоса навсегда только что ускользнула.
        Только вот что вызвало землетрясение?
        - Мне нужно попасть туда! - сказала Джанель генералу Миллигресту. - Есть ли здесь кто-нибудь, кому вы могли бы доверить открыть портал?
        Он оглянулся туда, куда ушел Верховный лорд.
        - Нет. И в таком состоянии я не собираюсь рисковать тобой или кем-либо еще на этом мосту.
        - Я должна им помочь!
        - Ты уже пыталась, - ответил генерал Миллигрест. - Больше ты уже ничего не сделаешь!
        - Я отказываюсь сдаваться!
        - Иногда нет другого выбора, - отрезал Миллигрест. - Проклятье! Ты такая же упрямая, как и твой брат! - Он оборвал речь на полуслове и поморщился.
        У Джанель закружилась голова… Ей никогда не приходило в голову…
        - У меня есть брат?
        - Больше нет. - Голос Миллигреста сорвался.
        От горя, прозвучавшего в его голосе, у нее перехватило дыхание. Но что случилось, она не стала спрашивать. Сейчас не время.
        Но потом она нахмурилась.
        «Братья. Мориос ищет своего брата, - вспомнила Джанель. - Мориос решил, что его брат должен сюда прибыть. Но почему?!»
        Кирин предположил, что все драконы могли быть детьми Восьми, но что, если все не совсем так? Например, Релос Вар не отвечал этим требованиям. Он был братом Кирина. То есть они не обязательно были детьми, они могли быть просто какими-то родственниками. Детьми, родителями, сестрами… братьями. Что, если драконы на каком-то уровне все еще помнят эту семейную связь?
        Кирин сказал, что дракон Шаранакал был сыном Таэны и что он поселился недалеко от ее островного святилища. Эйан’аррик жила рядом со своим дядей Реварриком, более известным как Релос Вар. Джанель не была уверена, что было причиной, а что следствием: Таэна ли решила остаться рядом со своим сыном, чтобы присматривать за ним, или ее сын решил остаться рядом со своей матерью? Остался ли Релос Вар рядом с Эйан’аррик или наоборот? Но если бы схема оставалась неизменной… В Атрине ведь жил один из Восьми?!
        - Хоред, - выдохнула она.
        Отец не обратил на это никакого внимания.
        Он, вероятно, решил, что она ругается.
        Джанель склонила голову и взмолилась:
        - Хоред, пожалуйста, услышь мою молитву, ибо твой брат Мориос здесь. Moриос, который опустошает Атрин, город, который ты любишь. Пожалуйста, помоги нам, или он сровняет это место с землей…
        Хоред сказал:
        - Я не могу долго здесь находиться.
        Отец ахнул и упал на одно колено.
        Джанель подняла глаза. Хоред парил над ней в красных доспехах, темных, как сама кровь, за плечами его развевался плащ из перьев ворона. Казалось, все одновременно поняли, что пред ними явился бог. Она услышала, как люди вокруг падали на колени.
        - Мы не можем остановить его, - сказала Джанель Хореду. - Ничего не получается.
        Джанель увидела за спиной Хореда взрывы над Атрином. Вероятно, Тьенцо сражалась за то, чтобы дракон не разгромил Атрин, а Мориос по-прежнему развлекался.
        Бог Разрушения сказал:
        - Разумеется, ничего не получится. Мой брат - само олицетворение войны, аватар битвы. Сражение делает его сильнее. Релос Вар должен был сказать тебе об этом.
        - БРАТ!
        - Это была моя реплика, - откликнулся Хоред, оглядываясь через плечо. - Я отвлеку его настолько, насколько смогу. Мы не можем убить друг друга. Поверь мне, мы оба пытались. Эвакуируйте всех из Атрина и найдите безопасное место. - Он махнул рукой в сторону Джанель.
        И мир изменился. Теперь она стояла внутри Атрина. Вокруг рушились здания и осыпалась каменная кладка. На улицах валялись тела.
        Но, ошеломленная и разъяренная, Джанель не замечала всех этих катастроф. Релос Вар должен был им сказать? Релос Вар знал об этом? Знал, что сражение делает дракона более могущественным, знал, что Мориос не мог быть убит с помощью насилия?
        Ну, конечно. Сенера никогда бы не предала Джанель, не имея на то одобрение хозяина, не так ли? Это все было запланировано с самого начала.
        Над головой Джанель увидела Мориоса, теперь сражавшегося уже с двумя противниками. Он отлично проводил время, не обращая внимания на проплешины, оставленные там, где он сорвал чешую вместе с магнитными снарядами Тьенцо.
        Стоп. Почему он не залечил эти повреждения?!
        - Не сражайся с ним, - сказала она вслух. Имя Всего Сущего сообщило, что убить его можно было, лишь не сражаясь с ним.
        Почему, ради всех холодных глубин ада, она предположила, что Краеугольный Камень может дать ответ, который не может быть расшифрован буквально? Сенера могла солгать, но Имя Всего Сущего не солгало бы ни за что. Мориос не мог восстановить раны, которые он сам себе нанес.
        Джанель развернулась и побежала к тому, что осталось от Храма Хореда.
        61: Под водой
        АТРИН, ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, ИМПЕРИЯ КУУР.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК КИРИН НЕЗАМЕТНО ПРОБРАЛСЯ НА БОЙНЮ
        Разбив кристалл, Кирин мгновенно понял, что облажался.
        Во-первых, кристалл не был твердым. Вместо того чтобы быть единым куском камня, какими были остальные Краеугольные Камни, которые он видел раньше, этот кристалл состоял из тонкой оболочки, внутри которой находились драгоценные камни, талисманы и предметы, назначение которых постичь было невозможно. От удара Уртанриэль кристалл разлетелся вдребезги, как стекло.
        А во-вторых, стоило только кристаллу разбиться, и земля затряслась. И затряслась безумно. Воздушный куб, в котором они находились, изогнулся - и всех троих окатило водой.
        И вдобавок он почувствовал себя так, словно его зарезали. Не физически, нет. Кирин чувствовал себя так, словно кто-то только что пронзил ему мечом душу.
        - Турвишар… - пытаясь удержаться на ногах, Кирин вцепился в трон. - Что-то не так.
        Но, обернувшись к Турвишару, он увидел, как волшебник закатил глаза и рухнул на землю.
        - Что сейчас случилось?! - выпалил брат Коун, подбегая к Турвишару.
        - Не знаю… - Договорить Кирин не успел. Уртанриэль предупреждающе закричала на него, и Кирин взмахнул мечом.
        Водяная завеса раздвинулась.
        В тронный зал вошел Релос Вар.
        Мориос почти сровнял с землей дворец герцога, но при этом оставил в покое Храм Хореда, хотя он был таким же высоким.
        Джанель была не единственной, кто заметил нежелание дракона разрушать Храм Хореда. Вбежав внутрь, она обнаружила там Нинавис, Дорну, Звезду и большинство людей из отряда Нинавис. Видана, кажется, ранили в голову, в то время как Кей Хара и Джем Накиджан щеголяли какими-то жуткими травмами, лечением которых как раз занималась Дорна.
        Таларас приветственно запрокинул голову, а сидевший на холодном каменном полу сэр Барамон встал:
        - Граф!
        Джанель огляделась. Храм был забит людьми, но от одной мысли о том, что это может быть самая большая группа выживших, Джанель содрогнулась.
        - О, я так рада всех вас видеть, - сказала она, - но остаться не могу. Никто не знает, здесь есть лестница, по которой можно подняться наверх?
        - Вон те двери, жеребенок, - откликнулась Дорна. - И все не так уж плохо, как кажется. Нам удалось спрятать много людей в пещерах внизу.
        Джанель ухмыльнулась на бегу:
        - Отлично.
        Она рванула по лестнице.
        Оказавшись на самом верху здания, она закричала, разыскивая Тьенцо.
        Мориос сейчас обменивался ударами с Хоредом, а вот императрицу Куура Джанель нигде не видела.
        - Тьенцо!
        Рядом с Джанель появился портал, из которого вышла Тьенцо:
        - Знаешь, еще неделю назад я вообще не могла открыть портал! Эта корона просто потрясающа!
        Джанель расхохоталась. Ситуация была ужасной, перспективы - мрачными, а она все смеялась.
        - Тьенцо, мне нужно, чтобы ты помогла мне заставить Мориоса проглотить меня целиком.
        Императрица пораженно уставилась на нее. Джанель склонила голову набок.
        - Ты серьезно?
        - Кажется, я придумала, как его убить. - Джанель поморщилась: - По крайней мере, временно. Если я права, у тебя и волшебников Академии будет два дня на то, чтобы придумать какое-нибудь решение - расплавить его, вывезти его тело в море… Что угодно! - Джанель на миг замолчала. - А если я ошиблась - самое худшее, что может случиться, это просто то, что я умру.
        - Именно. Потому что это самое худшее, что может случиться. - Тьенцо покачала головой: - Конечно, это твои похороны, малышка, но думаю, я смогу тебе помочь.
        - Мориос хоть чуть-чуть тебя поцарапал? - Кирин хмуро посмотрел на волшебника.
        Релос Вар рассмеялся:
        - Мориос не умеет притворяться, нанося раны. Они были вполне реальны. И довольно болезненны.
        - Уже хорошо.
        - Не расстраивайся. Я потратил столетия на то, чтобы подготовиться к этой афере. И на этот трюк поймалось довольно много очень умных людей.
        Кирин махнул свободной рукой себе за спину, в сторону трона.
        - Я так понимаю, это не было Краеугольным Камнем Мориоса?
        - Ни в малейшей степени. Ты только что уничтожил древнее устройство, созданное очень давно одним исчезнувшим народом. Но если тебе от этого будет лучше, он бы раскололся и сам по себе, лет через пятьдесят, плюс - минус. Мне просто не хотелось ждать, пока природа сделает свое дело.
        - Тебе не уйти отсюда живым! - Кирин спустился по ступенькам.
        - Думаешь, я раньше никогда не сражался ни с кем, держащим в руках Уртанриэль? - Релос Вар улыбнулся, обходя молодого человека по большой дуге. - О, пожалуйста… Ты слишком плохо подготовлен, чтобы сражаться со мной.
        Кирин подозревал, что это правда. Достаточно было вспомнить тот трюк, который Релос Вар проделал в таверне с портальными Вратами. Он мог бы прекрасно сработать даже с тем, кто держит в руках Уртанриэль. Но разве у него был выбор? Бежать было не вариантом.
        - Думаю, ты прекрасно треплешь языком, Вар, но ты явно не был готов к тому, что именно я найду Убийцу Богов. И на этот раз я убью тебя, а не наоборот.
        Релос Вар перестал улыбаться:
        - Вот и проверим.
        И в этот момент брат Коун ударил Кирина по голове перепачканной грязью палкой.
        Кирин рухнул.
        - О, во имя солнца! - Коун отбросил палку. - У него, кажется, сотрясение мозга! - Отбросив Уртанриэль ногой, он наклонился, чтобы проверить, как Кирин, и облегченно выдохнул.
        Релос Вар молча наблюдал за ним.
        Свободный от воды пятачок под озером погрузился в тишину.
        - Почему? - наконец спросил Релос Вар, склонив голову набок.
        - Вы собирались убить его, - прошептал брат Коун.
        - И не думал! - запротестовал Вар. - Для того чтобы мои планы увенчались успехом, он нужен мне живым!
        Брат Коун кивнул:
        - Хорошо. - По его щекам катились слезы. - Потому что, по крайней мере, у вас есть план. Потому что план есть только у вас. Сомневаюсь, что он есть у богов.
        - Им нужно отдать должное. У Восьмерых есть план. Но, к сожалению для всех нас, этот план весьма плох, - вздохнул Релос Вар. - Им, конечно, нужна временная мера, что-то быстрое и надежное, позволяющее получить ее хотя бы на несколько столетий. Но у нас осталась только одна бессмертная раса, которая могла бы запечатать Вол-Карота обратно в его гробнице. Даже если ванэ пожертвуют своим вечным существованием, чтобы вновь заключить Вол-Карота в темницу, что будет потом? Когда это неизбежно закончится неудачей, как и предыдущие меры? - Релос Вар фыркнул: - Демоны будут свободны. Падший бог, который больше всего на свете хочет поглотить Вселенную, будет свободен. И знаешь, что самое худшее, Коун?
        Брат Коун вытер слезы с лица.
        - Нет.
        - Хуже всего то, что все, о чем я только что упомянул, - это не самое плохое. Каждое живое существо по обе стороны Завесы будет уничтожено задолго до того, как Вол-Карот утолит свой голод. Самое худшее - это не Вол-Карот и не орды демонов, это трещина во Вселенной. И с каждой минутой и каждой секундой эта трещина становится немного больше. Это не прекратится до тех пор, пока вся наша Вселенная не будет разорвана в клочья. Вот это и есть наш настоящий враг.
        Коун вздрогнул. Он на мгновение опустил взгляд на Кирина, на Турвишара - оба все еще были без сознания. Он старался не думать о Джанель и о том, как разворачивается битва наверху. Она никогда не простит его.
        То есть если она выживет.
        Релос Вар улыбнулся Коуну, и выражение лица волшебника смягчилось:
        - Ты действительно хочешь мне помочь? Это будет нелегко. Многие люди погибнут. Тебе придется сделать очень трудный выбор.
        - Я делаю его прямо сейчас.
        - Верно. - Релос Вар опустил глаза на распростертое на полу тело Кирина. - Эх, братишка. Тебе следовало прислушаться к своим инстинктам. Главная ошибка, которую допустили вы с Джанель - даже после того, как узнали, что я контролировал Эйан’аррик, - заключалась в том, что вы не могли представить, что кто-то может выпустить дракона, а потом показать вам, как его убить. Вам и в голову не могло прийти, что дракона можно использовать в качестве приманки. - Вар помолчал и продолжил: - Мориос спал под озером Джорат лишь потому, что это я сказал ему это сделать около, ну, трехсот лет назад. Он проснулся не из-за какого-то пророчества. Он проснулся и напал на Атрин, потому что я ему приказал. И, разумеется, это не было совпадением, что все это произошло только сейчас, после того, как ты нашел Убийцу Богов. Уртанриэль - единственное известное мне оружие, которое может безопасно разрушить контрольный маяк, и ты отлично выполнил свою роль. Я действительно скучал по тебе.
        - Э-э… - Коун беспокойно заерзал. - Вы ведь знаете, что он вас не слышит?
        Вар потер подбородок:
        - Я взял себе за правило никогда не поправлять врага, если он меня слышит.
        - Но подождите! - не выдержал Коун. - Если пророчество не касалось Мориоса…
        На лице Релоса Вара промелькнуло разочарование от того, что Коун не понял, казалось бы, очевидного.
        - «В двадцатый год ястреба и льва, под серебряным мечом, цепи спящего зверя разлетаются вдребезги. Дракон мечей пожирает падающего демона, когда ночь захватывает землю». - Он махнул рукой: - Я сказал герцогу Каэну, что все четверостишие посвящено Мориосу, но я солгал. Часть о драконе мечей относится к Мориосу, и это очевидно. И это достаточно легко организовать. Но что же на самом деле означает остальная часть четверостишия? - Сейчас его тон больше подходил для классной комнаты.
        Коун закусил губу:
        - Я не знаю.
        Релос Вар жестом предложил ему продолжить:
        - Подумай еще.
        Коун попытался посмотреть с другой стороны:
        - Здесь есть несколько несоответствий. Я бы интерпретировал «когда ночь захватывает землю» как закат, но битва произошла не на закате. Это случилось на рассвете. Атрин по-гуаремски означает серебряный меч. Вот почему все думали, что пророчество относится к Атрину.
        - Продолжай. Думай дальше.
        Коун пораженно заморгал, когда ему в голову пришла новая мысль:
        - Но ведь Мориос не был заключен в тюрьму? Просто спал. И спал он не под Атрином, потому что под городом нет места, достаточного для того, чтобы вместить дракона его размера. Те пещеры, которые мы видели под Храмом Хореда, слишком малы. - Коун, совершенно забыв, где находится, сосредоточился над решением этой загадки. - Так что эта фраза даже не относится к Атрину. И если это не Атрин, то, возможно, серебряный меч означает что-то другое. Может быть, это описание. Если мы переставим стихи, то «под серебряным мечом цепи спящего зверя разлетаются вдребезги» превратится в «цепи спящего зверя разлетаются вдребезги под серебряным мечом». - Его взгляд остановился на упавшем в грязь, но по-прежнему ярком, полном жизни серебряном мече Уртанриэль. Меч ведь действительно тоже кое-что разбил. Хрустальные осколки валялись по всему трону. Свет, который раньше струился в темноту, теперь пропал. - Тогда… это… - Коун начал хватать ртом воздух. - О солнце! Это четверостишие было о Вол-Кароте, не так ли? «Спящий зверь» - это Вол-Карот?
        - Технически каждое пророчество касается Вол-Карота. Но в целом - да.
        Коун почувствовал, как сердце сбилось с ритма.
        - И что мы сделали?
        - Что я только что говорил о тяжелых решениях? И сейчас у нас просто есть купленное человечеством время, - мягко пояснил Релос Вар. - Я знаю, кажется, что пробуждение Вол-Карота ничем не поможет, но подумай о сложившихся обстоятельствах. В прошлый раз, когда демоны бродили на свободе, до того как Гриззт Безумный связал их всех гаэшами, просто чтобы доказать, что он на это способен, всем этим континентом от берега до берега правили боги-короли. Об этих крошечных тиранчиках можно говорить все что угодно, но они оберегали свои карманные королевства от демонов. Так что же сделали Восемь Бессмертных - через своих доверенных лиц императоров Куура - после того, как все демоны были связаны гаэшем? Они убили всех богов-королей, каких только смогли. Они простили лишь тех, кто отказался от своих старых вотчин. И теперь, когда Восемь Бессмертных не могут быть везде одновременно, боги-короли ничего не защитят. Нас просто уничтожат. Конечно, Восемь Бессмертных гораздо более могущественны, чем боги-короли, но они не всемогущи. Каждый раз, когда какой-нибудь несчастный глупец умирает во время Адского Марша,
демоны становятся сильнее и многочисленнее. Но что пугает демонов больше, чем боги или боги-короли? Вол-Карот, чей нескончаемый голод демоны утоляют столь же хорошо, как и любая другая душа. Теперь демоны спрячутся. Они отступят. Надеюсь, достаточно надолго для того, чтобы мы могли делать то, что должны.
        - Чем я могу помочь? - спросил Коун, запнулся, замолчал, а затем продолжил: - Подождите. Я вообще могу помочь?!
        - Конечно, можешь. Никогда не сомневайся в себе, Коун. Я выделил тебя для специальной подготовки, когда ты только пришел в Храм Света, потому что я увидел в тебе потенциал величия. Что касается того, как ты можешь помочь, начни с того, что возьми этот меч, - Релос Вар указал на Уртанриэль. - Уж поверь мне, лучше, чтобы я этого не делал.
        - Но как только я заберу Уртанриэль, любые заклинания, которые я поддерживаю, рухнут! Вода хлынет… - Коун взглянул на Турвишара и Кирина, и глаза жреца расширились от ужаса.
        - Они в полной безопасности. И у Турвишара, и у Кирина написаны на лбу символы давления и воздуха. Они не исчезнут. В этих водах нет хищников, интересующихся людьми. Кроме того, я ожидаю, что один из Восьми Бессмертных в любую секунду решит проверить, что же случилось с их драгоценным контрольным кристаллом.
        Коун ахнул:
        - В таком случае мы должны уходить! Немедленно!
        Релос Вар улыбнулся:
        - Через мгновение. - Волшебник подошел к трону и, наклонившись, поднял из грязи крошечный кусочек гематита, усмехнувшись при этом: - Надо это не забыть. Мориос расстроится, если он попадет не в те руки.
        - Это Краеугольный Камень Мориоса? Разжигатель Войн действительно был здесь, внизу, все это время?
        - Конечно. Кто-нибудь из вас мог заставить Сенеру использовать Имя Всего Сущего, чтобы подтвердить его местоположение. И я уверен, что Кирин действительно использовал Уртанриэль, чтобы проверить, здесь ли Краеугольный Камень. Единственный способ обойти оба варианта проверки состоял в том, чтобы оставить Краеугольный Камень здесь. А теперь почему бы нам не отправиться в путь? У нас много дел и не так уж много времени.
        Релос Вар открыл Врата, и Коун поднял Уртанриэль.
        Вода хлынула на лежащих без сознания мужчин.
        Коун и Вар шагнули сквозь портал.
        К тому моменту как Тьенцо закончила, Джанель вылезла на самую высокую башню храма, приобрела голос, слышимый за множество миль, и засияла.
        Вдобавок ее, по крайней мере временно, было крайне тяжело разорвать на части.
        - Мориос! Ответь мне! Как можно стать драконом? Ты что, заключил какой-то демонический договор?!
        Дракон, зарычав, повернулся к ней:
        - ЧТО?
        - Джанель, что ты делаешь?! - рявкнул Хоред.
        Она не обратила внимания на своего бога.
        - Не может же быть так просто стать драконом, - продолжила Джанель, - или они просто завалят собой все долины. Существует какая-то гильдия? Или, может, есть специальный пароль? - На каждом слове она бросала в Мориоса огонь - пусть эти заклинания и не принесли бы ему никакого вреда.
        «Ну же, - подумала она. - Хоть на немного прекрати обращать внимание на своего брата. Отмахнись от комара. Укуси змею за извивающийся хвост!»
        Мориос дыхнул на нее, но созданное Тьенцо клубящееся вокруг Джанель энергетическое облако отразило большинство лезвий. Те немногие, что прошли сквозь него, отскочили от ее собственной защиты.
        - Это все, на что ты способен?! - усмехнулась Джанель.
        - Джанель… - начал Хоред и замолчал. Возможно, он почувствовал, что у нее есть план. Возможно, он просто не мог представить, что она может быть такой глупой.
        Затем на лице бога появилось выражение ужаса. Хоред исчез[275 - Я предполагаю, что Хоред только что понял, что на самом деле произошло под озером.].
        Почему?..
        Мориос рванулся к Джанель и, распахнув пасть, проглотил шпиль башни вместе с девушкой.
        Без защиты Тьенцо Джанель бы просто раздавило, но и сейчас она закричала, когда темное, удушающее горло дракона сжалось вокруг нее.
        И она должна была догадаться: внутри у него тоже были лезвия.
        Выхватив кинжал, она вонзила его между двумя лезвиями, чтобы удержаться за него. Мориос, возможно, даже что-то почувствовал, как человек чувствует, когда рисовое зернышко застревает в горле, потому что он продолжал пытаться сглотнуть.
        Джанель держалась изо всех сил.
        Если она ошибалась в своих предположениях, то скоро ей предстояло на постоянной основе узнать, что такое Загробный Мир.
        Она глубоко вздохнула и сосредоточилась. Не на атаке на Мориоса. И совсем не на драконе. Она выбросила из головы все мысли о Мориосе, потому что сейчас она находилась на игровой площадке, где имели значение лишь намерения и концепции, где было не равнозначно целенаправленное и случайное насилие. В чем-то это не так уж отличалось от метафор Загробного Мира, где царство духовного и ментального торжествовало над физическим.
        Вместо того чтобы думать о Мориосе или своих шансах на выигрыш, Джанель сделала что-то, что она всегда делала инстинктивно и всегда - хорошо.
        Джанель создала огонь.
        Очень много огня.
        Выжившие собрались на берегу озера Джорат. Сейчас они были слишком беспомощны, а потому могли лишь ухаживать за ранеными и наблюдать, как гибнет одно из чудес света.
        Лишь немногие понимали философские подоплеки битвы, идущей над городом. Разрушения такого масштаба лишь подпитывали силу Хореда.
        И все же Хоред казался неспособным победить дракона, который разрушил город Атрин до такой степени, что его, вероятно, невозможно будет восстановить.
        Но и зрители, смотревшие с ужасом, и зрители, наблюдавшие с огромным академическим интересом, вдруг заметили, что дракон отступил, выглядя весьма удивленным.
        Он покачал головой, словно пытаясь что-то понять. А затем Мориос принялся раздирать себе шею, оставляя в металле гигантские дыры. Казалось, вонзая когти все глубже, он жаждал потрясти сами камни города.
        На шее Мориоса выступили гигантские алые слезы. Они пожелтели, а затем стали ярко-белыми. Металл плавился, с шипением капая в воду озера.
        А затем шея и голова Мориоса отделились от тела и рухнули вниз. Огромное тело упало поперек Атрина, а голова пролетела мимо города, над водопадом, и рухнула вниз, скатившись с высоты рушащейся дамбы.
        Лишь немногие заметили маленькую красную точку размером с человека, рухнувшую в воду следом.
        Этих немногих было достаточно.
        62: Конец игры
        АТРИН, ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЬЕНЦО СКАЗАЛА ВЕРХОВНОМУ ЛОРДУ: «СТАНЬТЕ ТУТ И СДЕЛАЙТЕ ТАК, ЧТОБЫ НА ВАС БЫЛО ПРИЯТНО СМОТРЕТЬ».
        Джанель проснулась, радуясь, что она жива, и опасаясь того, какие новости принесет Мир Живых. Загробный Мир оказался странно пустынным, без каких-либо признаков орд демонов, наступающих на пятки такому масштабному событию, как разрушение Атрина, хотя именно это она и ожидала увидеть. Однако души умерших странствовали совершенно свободно, и было их очень много.
        Не обращая внимания на обеспокоенные взгляды военных врачей, она, пошатываясь, поднялась на ноги. Дым снаружи превратил обычно бирюзовое небо в закопчено-зеленое; она была без сознания всего несколько часов.
        Нинавис ждала ее снаружи палатки. Женщина казалась невредимой, лишь на лбу и челюсти было несколько пятен. Увидев Джанель, Нинавис махнула рукой в сторону джоратского азока, и они обе пошли в том направлении.
        - Какие жертвы? - спросила Джанель.
        - Мы потеряли нескольких, - призналась Нинавис. - Данго был ранен осколками в ногу, но с ним все будет в порядке. Хотя, учитывая, как вокруг него суетится его муж, этого и не скажешь.
        - О, я не могу винить Барамона. Я бы тоже суетилась. Как насчет…
        - Арасгон в порядке. - Нинавис придержала для Джанель клапан азока. - Он в лагере беженцев, помогает табуну.
        Джанель с облегчением кивнула и, войдя в азок и увидев вымпелы маркрива Малкоссиана, не смогла сдержать улыбку. Впрочем, та быстро исчезла. Была лишь одна причина, по которой маркрив мог расположиться так близко к бивуаку Главнокомандующего, - потому что герцог был не в том положении, чтобы сделать это.
        - Я предполагаю, это означает, что вы не смогли спасти герцога Ксуна.
        - Он, должно быть, умер в первые несколько минут после нападения. Мы всегда знали, что это возможно. План Б, с другой стороны, прошел как по маслу. - Маракорка похлопала по сумке у себя на бедре.
        - Хорошо. Это ведь не все, я надеюсь?
        - О нет. Назовем это репрезентативной выборкой.
        - Отлично. - Джанель глубоко вздохнула: - Нинавис, нужно сменить план. Я знаю, что мы обсуждали, но нет иного способа…
        Полог палатки сдвинулся, маркрив Арот Малкоссиан вошел внутрь и потрясенно остановился. При обычных обстоятельствах он, вероятно, приказал бы охранникам войти первыми, но, возможно, он предполагал, что посреди лагеря армии Куура он будет в безопасности.
        Он быстро пришел в себя и, закрыв рот, посмотрел на Джанель.
        - Заметив тебя раньше, я почти убедил себя, что увидел привидение.
        Джанель прервала разговор с Нинавис. Опершись о стол, она заложила руки за голову и улыбнулась:
        - О нет, вовсе нет. Так что теперь мы действительно должны закончить разговор о моем «месте», состоявшийся у нас много лет назад.
        Маркрив, сузив глаза, вскинул подбородок. Но прежде чем Арот успел ответить, Джанель продолжила:
        - Но сначала мне нужно выполнить неприятную задачу. - Она опустила руки. - К сожалению, я вынуждена сообщить вам, что ваш сын Орет мертв.
        Он даже не пошевелился, лишь побледнел:
        - Ты убила его?
        - Он связался с йорцами…
        - Ты тоже.
        - Меня похитили йорцы. Это не одно и то же. Как бы то ни было, я полагаю, вы уже знаете о преступлениях Орета. Но, уже покинув Джорат, ваш сын оказался замешан в неприятностях. На самом деле они не имели никакого отношения к Орету, но он взял вину на себя. Герцог Каэн приказал казнить его. Как бы то ни было, мне жаль, что все вышло именно так.
        Маркрив сглотнул, глаза его заблестели, и несколько тяжелых, напряженных секунд он ничего не говорил.
        - Очень хорошо, - кивнул он. - Я приму это к сведению. Я полагаю, ты пришла сюда, чтобы отдать себя на мою милость…
        - Нет.
        Малкоссиан нахмурился.
        - Я здесь, чтобы разъяснить вам новую сложившуюся ситуацию, - поправила его Джанель. - Я уверена, вы понимаете или подозреваете, что герцог Ксун мертв. И вы, вероятно, думаете, что именно вы можете заменить его. - Она медленно покачала головой: - Оставь эту идею, Арот. Из этого ничего не выйдет.
        - Неужели годы, проведенные вдали от дома, заставили тебя забыть все правила этикета? Ты должна называть меня мой господин!
        - Нет, не должна! - Джанель щелкнула пальцами перед лицом маркрива, и глаза ее полыхнули синим. - Посмотри на меня, Арот. Посмотри мне в глаза.
        Возражения маркрива умерли, так и не родившись. Нинавис странно глянула на Джанель.
        - Нет, Арот. Ты заставил своего сына поверить, что он имеет право на мою постель. Ты передал ему письмо моего дедушки и убедил себя, что принуждаешь нас к браку ради моего же блага, ради блага семьи Теранон. Поверив в это, Орет так старался получить то, что, по твоим словам, было его неотъемлемым правом, что сам склонился к предательству. - Она увидела, как Арот вздрогнул, и ее улыбка стала жесткой. - Я не обязана тебе тудадже. А вот ты обязан мне очень многим.
        Лицо маркрива прояснилось:
        - Значит, ты хочешь быть герцогом.
        - На самом деле нет. - Джанель отошла от стола и хлопнула ладонью по плечу Нинавис. - Пожалуйста, позвольте мне представить вам сэра Нинавис Теранон. Она будет следующим герцогом Джората.
        Маркрив, вероятно, не заметил, как расширились глаза Нинавис и какой испуганный взгляд женщина бросила на Джанель. Нинавис очень быстро пришла в себя.
        - Теранон? Но разве здесь есть другие…
        - Я решила удочерить ее. - Джанель повернулась к Нинавис: - Ты знала, что не существует правила, которое гласило бы, что я не могу усыновить кого-либо старше себя?
        - Ну, теперь знаю, - призналась Нинавис, настороженно глядя на Джанель.
        - Я также отрекаюсь от титула, - продолжила Джанель. - Полагаю, это означает, что она действительно будет графом Нинавис Теранон. Вы, конечно, одобрите это наследование. Титула должно быть более чем достаточно, чтобы успокоить любого, кто будет возражать против того, чтобы правитель Джората из рыцаря сразу стал герцогом. - Она склонила голову в сторону Нинавис: - У меня для тебя плохие новости. Я боюсь, тебе придется отказаться от участия в турнирах.
        Нинавис пристально уставилась на нее:
        - Я выдержу это.
        - Вы не можете просто выбрать человека и поставить его во главе! - пробормотал Арот.
        Джанель рассмеялась:
        - Нет, можем. Можем, и постоянно это делаем. Мы с вами оба знаем, что, поскольку герцог умер, не оставив наследника, состоится собрание правящих аристократов, которое будет выбирать преемника. И на этом собрании вы обнаружите, что у очень многих из этих аристократов не будет никаких проблем с тем, чтобы проголосовать за графа Толамер. Особенно после того, как начнет распространяться слух, что упомянутый граф - Черный Рыцарь. Знаешь, тот самый, что убил гигантского дракона? Все видели, как она уводила людей в безопасное место, в то время как ты и твоя семья эвакуировались вместе со своим табуном.
        Ноздри Арота раздулись:
        - Эта женщина не убивала дракона!
        - О, но я-то говорю, что она убила, - поправила его Джанель. - И поскольку я Джанель Данорак, я кое-что знаю о силе репутации. Однако я никогда не планировала, что смогу положиться на твою милость и доброту, чтобы обеспечить твое сотрудничество. - Джанель кивнула Нинавис.
        В ответ женщина вытащила из сумки лист пергамента, наклонилась над жаровней, стоящей рядом со столом, и подожгла край листа, выронив его, когда вспыхнула вся бумага.
        - Что это было? - требовательно спросил Арот.
        - Я более чем уверена, что это был займ на пятьдесят тысяч тронов, предоставленный графу Джарину Теранону, - пояснила Нинавис. - А, так он был тебе нужен?!
        - Что? Где ты его взяла?!
        - А это… - Нинавис вытащила из сумки еще одну бумагу. - Это ведь займ, заключенный первоначально между Джарином Тераноном и бароном Оморса, но потом выкупленный тобой, не так ли? На этот раз - всего десять тысяч. Тем не менее ты ведь одалживал людям много денег, не так ли? - Она свернула лист бумаги в трубочку и постучала им о край жаровни. - Все эти займы… Половина империи в долгу перед тобой, Арот.
        - И в этом-то и проблема, не так ли? - Джанель поджала губы. - По правде говоря, ты давно перестал быть маркривом. Ты не джоратский аристократ, защищающий свой табун; ты банкир, ростовщик.
        - Откуда вы их взяли?! - вновь требовательно спросил маркрив. Он оглянулся на выход, словно всерьез подумывал о том, чтобы позвать своих охранников.
        - Я бы предпочла думать, что это очевидно, Арот, - мягко пояснила ему Джанель. - Мы их украли. Все. Все доказательства займов, которые у тебя есть, а также все твои бухгалтерские книги. Оказывается, когда этот гигантский дракон напал, никто не охранял Привратный Камень Атрина, и в твоем замке был всего один, чисто символический охранник.
        - Это означает, - добавила Нинавис, - что с этого момента ты не сможешь доказать, что одолжил кому-нибудь хотя бы кубок.
        - Вам не сойдет это с рук! - прорычал маркрив Малкоссиан.
        Джанель махнула рукой:
        - Подумай хорошенько, Арот. Да, ты можешь привести Кровь Джораса - волшебников и правдоискателей, - дабы подтвердить свои требования, но ты действительно хочешь напомнить своим приятелям-джоратцам, чем ты занимался в постели с Королевскими Домами? В частности, с Де Арамарин. Твое Осуждение может стать весьма реальным. Или ты можешь выполнить требование Нинавис, поддержать ее, и никто никогда ничего не узнает.
        Его ноздри раздулись, и он не ответил.
        Джанель вздохнула. Ее глаза снова изменились, на мгновение став похожими на льдисто-голубой кошачий глаз, а затем вновь стали малиновыми.
        - Я делаю это предложение, потому что ты умный, прагматичный человек, и я думаю, что вы с Нинавис будете хорошо работать вместе. Джорату потребуется много усилий в ближайшие годы, и нашему народу нужны сильные лидеры. - Она пожала плечами: - Если бы я не думала, что ты подходишь для этой работы, я бы просто убила тебя и твоего сына Илвара и позволила стать герцогом твоему первенцу, Паломарну. Но Паломарн - кобыла, и я знаю, что ему не хотелось бы руководить целым округом. Да и Дорна была бы расстроена, если бы я тебя убила.
        На лице маркрива одно за другим сменилось несколько эмоций: гнев, беспокойство, ужас, страх и, наконец, настороженное, недовольное выражение. Он указал на Нинавис:
        - Но почему именно она? Почему не ты сама? У тебя, должно быть, ушли годы, чтобы все это продумать. И никто просто так не отдаст власть.
        Нинавис дернула уголком рта:
        - Признаюсь, мне это тоже интересно.
        - Удивляюсь тебе, Арот. Я не собираюсь отдавать власть. Я делегирую полномочия. Я бы занялась всем сама, но все сложилось так, что я буду слишком занята более важными делами. - Арот начал было спорить, и она вскинула руку, прерывая его: - Да, все сложилось так, что действительно есть дела более важные, чем правление Джоратом.
        Арот Малкоссиан окинул Нинавис взором:
        - Ты справишься с этой работой?
        Нинавис рассмеялась:
        - По сравнению с Фораном Ксуном? Да даже коза подошла бы лучше. - Она пожала плечами: - Мне не помешает иметь хорошего советника. С этим неплохо справится какой-нибудь настоящий джоратец. Лишь бы это не был Релос Вар.
        - Действительно. - Его взгляд стал задумчивым. Без сомнения, маркрив обдумывал все возможные способы повернуть ситуацию в свою пользу. - А как насчет моих бумаг?
        - А что с ними? Я сохраню их для тебя. - Улыбка Нинавис стала весьма пакостной, и она опустила свернутую страницу, которую держала в руке, на жаровню. - За исключением долгов Теранон, конечно. Это так мило с твоей стороны, что ты их простил. Я так тронута!
        Джанель снова щелкнула пальцами, и взгляд маркрива немедленно сфокусировался на ней.
        - Мы пришли к взаимопониманию, Арот?
        Он встретился взглядом с ее вновь блеснувшими бледно-синими глазами и вздрогнул.
        - Да, - прошептал Арот. - Да, пришли. Мой… мой господин.
        Джанель улыбнулась:
        - Отлично.
        Арот встряхнулся.
        - Ну, а теперь вы двое должны найти Дорну и спланировать, как вам сообщить другим маркривам радостную новость о новом герцоге. А мне нужно заняться другими делами. - Джанель поклонилась им и ушла посмотреть, кто еще выжил.
        63: Спасение
        АТРИН, ПРОВИНЦИЯ ДЖОРАТ, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ТРИ ДНЯ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЕРАЭТ УТРАТИЛ СВОЙ ДАР ДИПЛОМАТИИ
        Проснувшись, Кирин обнаружил, что лежит на койке, стоящей в армейской палатке. Он поспешил наружу, прежде чем кто-либо задумался о том, что делать с ним дальше, так или иначе.
        Снаружи царил непрерывный гул - громкий, глубокий звук, напоминающий о морском водовороте, называемом Пастью. Солдаты неподалеку занимались то ли обустройством, то ли сносом военного лагеря. Никто, казалось, не горел особым желанием обращать на него внимание.
        Кирин потер голову, но тот, кто вытащил юношу из воды, залечил рану. Рука Кирина опустилась на пояс. Уртанриэль там не было, и рядом не слышалось ее пения.
        У Кирина внутри все сжалось.
        Юноша увидел Турвишара, который расхаживал вдоль береговой линии озера Джорат, задумчиво и несчастно оглядываясь на горящие, изуродованные останки Атрина. А рядом с Турвишаром стоял…
        У Кирина перехватило дыхание, когда он увидел повернувшегося в профиль ванэ из Манола, но потом юноша понял, что перед ним не Тераэт. Глаза были не такими, нос был не таким, все было не таким. Борясь с разочарованием, Кирин перевел дыхание. Он готов был поспорить, что это был великий отец Тераэта, Митрос, и, очевидно, солдаты из лагеря не понимали, что ванэ одновременно был Богом Разрушения, Хоредом. Понятно, как могли бы отреагировать на это солдаты Куура - многие из которых поклонялись Хореду, - узнав, что их любимое божество - ванэ из Манола.
        Клапан ближайшей палатки откинулся, и наружу вышла Джанель, заметила Кирина и улыбнулась. И уже спустя мгновение целующая Кирина Джанель оказалась в его объятиях. И от этого стало чуточку легче. Или, по крайней мере, все стало намного легче забыть.
        Кто-то рядом прочистил горло. Кирин поднял глаза и увидел стоящего рядом с Тьенцо ванэ из Манола - на этот раз такого, как полагается. Кирин отстранился от Джанель.
        - Тераэт, - сказал Кирин, - не ожидал увидеть тебя здесь.
        Зеленые глаза убийцы метнулись к Джанель, а затем снова вернулись к Кирину:
        - Ну, разумеется.
        Кирину захотелось себя ударить.
        - Послушай, я действительно рад тебя видеть.
        - Правда? - Тераэт, глядя на него, поднял бровь.
        - Да, будь оно все проклято! - Кирин посмотрел на озеро в сторону руин Атрина. - И я потерял Уртанриэль. Это заняло всего три дня…
        - Ну, у тебя действительно все быстро получается, - сказал Тераэт.
        Кирин вздохнул. Если он когда и задумывался, как Тераэт отреагирует на то, что у Кирина завязались романтические отношения с Джанель, то теперь он знал ответ: плохо.
        Возможно, это продолжалось бы и дальше, но у женщин были другие идеи.
        - Вы сможете продолжить флиртовать позже. Джанель, как ты себя чувствуешь? - спросила императрица Тьенцо.
        - Удивительно хорошо для того, кого проглотил дракон, - призналась Джанель. - Кто-нибудь из вас видел Коуна? Я думала, что найду его возле медицинских палаток.
        Кирин почувствовал себя так, словно ему в живот вонзился десяток тупых ножей.
        - Э… Да, кстати, насчет него… - Он совершенно не хотел, чтобы его подозрения подтвердились. И, уж конечно, он бы не хотел высказывать эти самые подозрения Джанель.
        На лице Джанель появился ужас:
        - Он ведь не ранен? Я совершенно не знаю, что случилось там, внизу…
        - Мы пришли сюда как раз, чтобы выяснить, - сказала Тьенцо.
        - Я не думаю, что Коун ранен, но Релос Вар обманул нас всех. Видишь ли, я не разрушил Краеугольный Камень. - Кирин почувствовал, как к горлу подкатила тошнота. Где-то там, далеко, Релос Вар только что отметил еще один пункт в своем списке, приблизившись на шаг к тому ужасному событию, которое он пытался вызвать. Исполнение пророчеств. Как будто в этом было что-то хорошее.
        Кирин посмотрел на воду. Неподалеку работали, переговариваясь, люди, слышались стоны и крики боли.
        Выражение лица Тераэта сменилось с яростного на настороженное.
        - Кирин, я вытащил тебя и Турвишара из воды. Коуна там не было. Как и Уртанриэль.
        - Именно. Я думаю, Коун взял ее с собой, после того как вырубил меня.
        Это мог быть только Коун. Кирин видел, как упал Турвишар, а сам он стоял лицом к лицу с Релосом Варом. Коун был единственным человеком, который мог бы это сделать.
        Джанель в ужасе уставилась на него:
        - Нет, этого не может быть. Релос Вар, должно быть, что-то сделал, как-то обманул…
        Кирин сжал губы и встретился взглядом с Тераэтом. По крайней мере, на данный момент ванэ забыл о ревности ради более важных дел. И они оба сейчас считали, что все недавно произошедшее относилось к категории «плохого». Тераэт одарил Кирина единственным благодарным кивком.
        - Нет, - сказал Кирин, - не думаю. Коун просто только что выяснил, на чьей он стороне, вот и все. Мне действительно жаль, Джанель.
        Джанель широко распахнула глаза от потрясения. Тераэт подошел и положил руку ей на плечо.
        - Я понимаю, это выглядит ужасно, - сказала Тьенцо, - но мы найдем Релоса Вара. Теперь все будут его искать. Может, мне и не нравятся академические охотники на колдунов, но они хорошо справляются со своей работой. Мы найдем его - и мы найдем Уртанриэль.
        - Ты не понимаешь, - сказал Кирин.
        - Думаю, все не так уж и плохо, - сказала Тьенцо. - За последние часы по всей империи никто не сообщал о нападении демонов.
        - Разумеется, - вздохнул Кирин. - Потому что все демоны попрятались.
        - Я это заметила, - тупо пробормотала Джанель. - Я просто не понимала почему? Они даже не пытаются напасть на Разрыв.
        - Сорванец, о чем мы не знаем?
        - Я почувствовал это, Тье. Я почувствовал, когда Вол-Карот проснулся. Вот чего хотел Релос Вар. Вот ради чего он все это организовал. - Кирин рассмеялся, мрачно и безнадежно. - Вар убедил меня, что он заинтересовался Джанель, что она была в центре его внимания, что все это было связано с ней. Но весь смысл заключался в том, чтобы обманом заставить меня разбудить единственное существо, которое я никогда бы не освободил по собственной воле. Вол-Карот больше не спит.
        Джанель прорычала:
        - Клянусь, когда-нибудь я так или иначе убью Релоса Вара!
        - Давайте соберем всех, нам нужно поговорить, - вздохнул Тераэт.
        64: Ледяная герцогиня
        ДОЛИНА БОРГЕВА, ЙОР, КУУРСКАЯ ИМПЕРИЯ.
        ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ДНЯ ПОСЛЕ НАПАДЕНИЯ НА АТРИН
        Ксиван Каэн окинула взглядом долину, наблюдая, как к ней направляется, неся на плечах оленя, Отвергнутая. Расположенные позади Ксиван горная усадьба и пещерная система клана Байкино, Арсаг, гудели от напряжения. Крутая тропа была спроектирована так, что на ней было трудно ориентироваться: вся она была усеяна острыми выступами и крутыми, коварными обрывами. Арсаг был совершенно не рад прибытию Ксиван.
        Тем не менее для того, чтобы местные мужчины согласились на переговоры, убить пришлось всего полудюжину - или около того.
        - Достопочтенная, - сказала женщина, проходя мимо Ксиван и направляясь в главное здание. На лице Отвергнутой был нарисован такой же знак, как и у Ксиван. И такой же знак теперь носили все мужчины, женщины и дети в усадьбе - благо теперь они поняли его значение и пользу.
        Ксиван собиралась однажды очистить Весенние пещеры под каждой усадьбой - так же, как это каким-то образом сделала Джанель. А пока отравленный камень не причинял вреда йорцам. Когда местный глава понял, какой дар она им предложила, он стал настолько сговорчивым, что даже пригласил ее внутрь.
        Разумеется, это был не совсем дар. Больше это походило на сделку, но цена была очень проста: любые новости о местонахождении Сулесс.
        Когда Релос Вар и его ученик Коун вышли из портала, выражение лица Ксиван не изменилось. Релос Вар не обращал внимания на холод, а вот Коун был укутан в меха.
        - А ты довольно нагл, - сказала Ксиван. - Где мое копье?
        Вар скорчил гримасу:
        - К сожалению, я не смогу его вернуть, но я принес кое-что в качестве извинений. Коун?
        Коун опустился на колени и положил на землю выглядящий довольно просто меч. Релос Вар повернулся к Ксиван:
        - Как себя чувствуешь, моя дорогая?
        - По-прежнему мертвой, - ответила она. - А теперь я почти так же мертва внутри, как и снаружи, но, к счастью, меня согревает ненависть.
        Релос Вар поморщился:
        - Мне так жаль. Хотя я уверен, ты его вернешь.
        - Но он будет не в своем уме. - Она сделала паузу. - Он ведь и раньше был не в своем уме, верно?
        Релос Вар помолчал, а затем кивнул:
        - Увы. Сулесс в этом весьма хороша.
        - И ты ее не остановил. - Казалось, Ксиван даже не расстроилась. Она просто изложила факты. Он не остановил Сулесс. Он мог.
        - Я сказал твоему мужу уничтожить Сулесс, когда у него была такая возможность. Он отказался. Возможно, я был не согласен с его решением, но я всегда позволяю своим друзьям делать собственный выбор.
        Ее глаза блеснули, а на лице впервые появились эмоции.
        - В самом деле? Ты манипулировал всеми, кого когда-либо знал.
        Релос Вар пожал плечами:
        - Не собираюсь извиняться за то, что благодаря мне определенные варианты действий стали более привлекательны, чем другие.
        - Если б я могла, я б убила тебя! - вздохнула Ксиван.
        - Но ты можешь, - сказал Релос Вар. - Меч, который мой ученик только что положил на землю, - Уртанриэль.
        Она удивленно заморгала, уставившись на оружие.
        - Ты нашел его. Ты действительно нашел его.
        - Да. Ну, точнее, мой брат его нашел. - Релос Вар вскинул руки, словно говоря: «И с этим ничего не поделаешь!» - Я думаю, Ажен хотел бы, чтобы он был у тебя, если бы сам не мог им владеть.
        - Он меня не уничтожит? - Она не отводила взгляда от оружия.
        - Вовсе нет, - сказал Релос Вар. - Но он помешает тебе питаться и исцеляться за счет этого. Однако его сила действует лишь тогда, когда меч обнажен, поэтому я бы не стал держать его без ножен более трех-четырех часов подряд. За исключением этого, я не вижу причин, по которым ты не можешь владеть Уртанриэль. И действительно, я думаю, мы оба можем согласиться, что ты могла бы прекрасно использовать его против определенных людей.
        Ксиван уставилась на него:
        - Сулесс…
        - Меч не зря называют Убийцей Богов. - Релос Вар улыбнулся: - И я действительно хочу, чтобы ты ее нашла. У Сулесс талант к непредсказуемости, и потому я хотел бы убрать ее с доски.
        Ксиван уставилась на клинок. Релос Вар собирался использовать ее. Она знала это. Он готов был использовать ее в своих собственных целях; и для него не имело никакого значения, чего она сама хотела. Он мог говорить, что хочет, чтобы она убила Сулесс, но Ксиван знала, что имена, которые он действительно хотел вычеркнуть из своего списка, скорее звучали как Хоред, Таджа, Омфер, Галава, Аргас, Тиа и Таэна. Ксиван Каэн никогда не верила словам Релоса Вара о дружбе с ее мужем. Чтобы узнать кукловода - достаточно лишь взглянуть на него.
        Ксиван подняла меч.
        Послесловие
        И, наконец…
        Глубоко в сердце Кортаэнской Пустоши в центре города соединялись восемь потоков света. Город, когда-то называемый Каролаеном, а ныне Харас-Гулготом, существовал лишь как могила и тюрьма, поддерживаемая с одной целью: заточить развращенного бога тьмы и забвения восемью цепями света.
        Один из этих лучей гас. Любой луч со временем гаснет, любой луч со временем тускнеет, рано или поздно. Напряжение, возникающее при сохранении цепей заключенного - того, кто был удален из самой Вселенной, - способно было затмить звезды на небе. Это не могло продолжаться вечно, но этот свет еще не погас. Слабое звено могло удержаться еще лет пятьдесят или около того, если бы все шло так, как задумано.
        Но мы этого никогда не узнаем. Далеко на севере владеющий Уртанриэль юноша разбил то, что он считал Краеугольным Камнем. Но, поскольку его обманули, вместо этого он уничтожил древний механизм. Устройство, единственной целью которого было направление объединенного потока света в место, находящееся за тысячи миль оттуда, в центр Харас-Гулгота.
        И вот поток света, который должен был сохраняться еще по крайней мере несколько декад, замерцал, потускнел и, наконец, пропал.
        Восемь цепей превратились в семь.
        Это количество не могло выдержать.
        Далекое землетрясение всколыхнуло землю, разбудив моргаджей в их постелях, - и система вышла из строя. Сломалось одно из звеньев в цепях развращенного бога.
        Вол-Карот открыл глаза.
        Приложение 1
        Драконы
        Баэлош - дракон, созданный из виноградных лоз и растений или покрытый виноградными лозами и растениями.
        Горокай - химерная, постоянно меняющая форму драко-ница.
        Дрехемия - описывается как призрачная или, возможно, сотканная из теней драконица, которую можно увидеть лишь краем глаза. Текущее местонахождение неизвестно, но ее никогда не видели в самом Кууре.
        Ксаломе - биолюминесцентная призрачная драконица, которая может по желанию перемещаться между завесами Миров-Близнецов.
        Мориос - металлический дракон, полностью созданный из клинков, мечей и другого оружия. Расплывчатые истории о Мориосе сохранились в конфискованных отчетах дреттов из Раэнены. Ранее считалось, что он выдуман. В последний раз его видели в Атрине. Не может быть ранен в прямом бою.
        Роальамар - описан как дракон, выглядящий скелетом, кости которого непрестанно ломаются и исцеляются. Считается, что его невозможно убить каким бы то ни было известным способом. В последний раз его видели в Кортаэнской Пустоши.
        Шаранакал - описывается как действующий вулкан в образе дракона. В последний раз его видели у цепи островов между Жериасом и Манолом, в районе под названием Мерзость.
        Эйан’аррик - белая ледяная драконица, при этом совсем не выглядящая так, словно сделана изо льда. В последний раз ее видели в Джорате, текущее местонахождение неизвестно, но, скорее всего, находится в Йоре.
        Приложение 2
        Глоссарий
        Авал - подруга Синдрол.
        Авранила - небольшой городок в кантоне Толамер, в Джоратском округе Ставира. Непосредственно не пострадал от Лонежского Адского Марша, но обезлюдел позднее, когда его жители уехали в поисках лучших экономических перспектив.
        Агари - клан Маракора.
        Аголе - универсальная, похожая на шарф одежда, которую можно носить несколькими способами.
        Ад - не следует путать со Страной Покоя; место, откуда приходят демоны.
        Адский Марш - результат проникновения могущественного демона в реальный мир. Демон обычно вызывает других демонов и оживляет мертвецов. Это обычно приводит к многочисленным жертвам и разрушениям. Обычно происходит из-за того, что демон ускользает от контроля призывающего. До разрушения Кандального Камня демоны могли быть вызваны в мир живых только материальными существами (такими как люди или ванэ). Но демоны быстро обнаружили, что могут воспользоваться лазейкой - завладеть живым телом - и заставить это тело призывать еще больше им подобных. Демоны также могут завладевать трупами в районе Джората/Маракора, но не могут вызывать больше демонов таким образом.
        Альварос - округ в Джорате.
        Арасгон - огнекровка, брат Талараса.
        Аргас - один из Восьми Бессмертных. Считается богом изобретений и инноваций.
        Атрин - столица провинции Джорат, изначально построенная императором Атрином Кандором.
        Барамон, сэр - стареющий рыцарь, который выступает между соревнованиями турниров, в основном в Знамени Барсина.
        Баэлош - дракон.
        Безымянный Господин - джоратское имя Восьмого из Восьми Бессмертных.
        Байкино - вторая жена герцога Каэна.
        Бесконечный каньон - цепь необычайно больших, глубоких и извилистых каньонов, которые использовались богом-королем Хорсалом в качестве убежища и места силы. Бесконечный каньон был разрушен, когда император Кандор запрудил реки, которые разрушили его, создав озеро Джорат.
        Болота Кульма - низменная болотистая местность на юге Маракора.
        Валатэя - арфа, которая передается из поколения в поколение в семье Миллигрестов. Также покойная королева ванэ из Кирписа.
        Ванэ, ворферланы - раса бессмертных существ-магов, отличающихся несравненной красотой.
        Ванэ из Кирписа - светлокожие, бессмертные существа, которые некогда обитали в лесах Кирписа, прежде чем их вытеснили на юг, в джунгли Манола.
        Ванвази - стиль эамитонской кухни.
        Вейсижау - одна из младших жен Ажена Каэна.
        Великое Безмолвие - необъяснимое событие, во время которого все волшебники в Кууре (и фактически во всем мире) необъяснимым образом оглохли на три дня.
        Видан - член команды Нинавис.
        Визаллия - марш в Джорате.
        Вилавир, Сиват - автор «Победной тактики вторжения в Йор».
        Вирга - дрессировщик животных в армии герцога Кана.
        Возвращение - Воскрешение из Загробного Мира, всегда с разрешения Богини Смерти Таэны.
        Адский Воин - злодей из предсказаний, который восстанет, чтобы уничтожить империю Куур и, возможно, весь мир. Также герой из предсказаний, который восстанет, чтобы спасти мир.
        Вол-Карот, он же Дитя Войны, - существо, созданное демонами для противодействия Восьми стражам; по другой версии, останки зараженного скверной принесенного в жертву бога солнца Саррика; возможно, и то и другое.
        Ворамеры, вормеры - вымершая раса существ, обитавших в воде. Полагают, что они - предки моргаджей и итлакоров, хотя сейчас в воде живут только последние.
        Вордреты, вордредды, дреты, дредды, гномы - раса обитающих под землей существ. Они славятся своей силой и умом. Несмотря на название, они совсем не крошечные. Полагают, что Атрин Кандор истребил их в ходе завоевания Раэнены.
        Ворры, ворарры - вымершая раса, которую считают предками людей. Они утратили бессмертие после разрушения Харолана.
        Восемь Бессмертных - восемь созданий, обладающих божественной силой, созданные ритуалом, проведенным Релосом Варом.
        Врата - они же портал - позволяющие быстро перемещаться на большие расстояния, магический способ соединить два разных географических места. Только могущественные волшебники обычно могут создавать порталы, независимые от Привратного Камня.
        Галава - одна из Восьми Бессмертных; богиня жизни и природы.
        Ган - одна из команды Нинавис.
        Гаэш - заклинание, заставляющее жертву выполнять все приказы того, кто фактически обладает тотемом - объектом фокусировки магии. Владелец гаэша может даже приказать жертве убить себя. Неспособность или нежелание выполнять приказы приводит к смерти.
        Гендал - бывший император Куура, убитый Гадритом Де Лором.
        Гендер, джоратский - джоратцы определяют гендер социально, а не биологически. Таким образом, хотя они признают биологически мужские, женские и интерсексуальные индивидуумы, называемые «мужчинами» или «женщинами», это одновременно связывается с их социальной ролью, а не гениталиями. Существует универсальная категория «мерин» для людей, которые отказываются следовать каждой из крайностей. Но, по большей части, пол в Джорате до сих пор бинарен и по-прежнему страдает от множества тех же проблем, что и бинарные гендеры повсюду. Гендер джоратца обычно можно определить по внешнему виду: «жеребцы» одеваются в изысканно украшенную одежду, а «кобылы» - в гораздо более скромные наряды. См.: жеребцы, кобылы, мерины.
        Гозен, сэр - подающий надежды рыцарь.
        Горокай - дракон.
        Гриззт - знаменитый волшебник, которого ошибочно считают одним из Восьми Бессмертных, богом магии и особенно демонологии. Считается, что он связал демонов магическими узами, а также создал Корону и Скипетр Куура.
        Гуаремский - основной язык Куура.
        Данго - член команды Нинавис.
        Данорак - огнекровка, прославившийся тем, что, пытаясь предупредить людей о намерении императора Кандора затопить Бесконечный Каньон (что привело к созданию озера Джорат), загнал себя до смерти.
        Де Арамарин - первый из Королевских Домов. Дом Де Арамарин контролирует Хранителей Врат - гильдию волшебников, которая в первую очередь отвечает за работу и обслуживание системы Врат. Таким образом, они отвечают за всю торговлю между провинциями и контролируют ее.
        Де Арамарин, Гавар - Верховный лорд Дома Де Арамарин.
        Де Кард - Королевский Дом, прежде всего связанный с ремеслом.
        Де Лор - Королевский Дом, прежде всего связанный с бумагой, книгами, школами и образованием.
        Де Лор, Гадрит - лорд-наследник Дома Де Лор, печально известный некромант и волшебник; большинство считает его умершим; так же известен как Гадрит Кривой.
        Де Лор, Турвишар - сын Гадрита Де Лора, лорда-наследника Дома Де Лор.
        Де Мон - Королевский Дом, связанный прежде всего с искусством исцеления.
        Де Мон, Гален - первенец сына лорда-наследника Дарзина Де Мона.
        Де Мон, Дарзин - лорд-наследник; старший из оставшихся в живых сыновей Верховного лорда Терина Де Мона.
        Де Мон, Кирин - младший ребенок Верховного лорда Терина Де Мона и единственный ребенок королевы Хаэриэль из племени ванэ. Кроме того, реинкарнация Саррика, одного из Восьми Бессмертных.
        Де Мон, Терин - Верховный лорд дома Де Мон.
        Демоны - раса из другого измерения, которая, при определенных усилиях, способна проникнуть в материальный мир. Демоны славятся своей силой и жестокостью. См.: Адский Марш.
        Де Тал - Королевский Дом, отвечающий за выплавку руды и гильдию кузнецов, известную как Красные Люди.
        Де Тал, Ибатан - автор книги «Ритуалы войны».
        Деворанские пророчества - серия книг с пророчествами, в которых, как полагают, предсказывается конец света.
        Дедрю - капитан барсинской гвардии.
        Джалор - император Куура, завершивший завоевание города-государства Зайбур.
        Джорат - провинция в центре Куура с весьма разнообразным климатом и широкими просторами поросших травами равнин, которые известны своими лошадьми.
        Дионо Томай - Красный Рыцарь (по-йорски).
        Дираксон - псевдомифический, печально известный клан Маракора, известный своим умением таиться и убивать.
        Дол - разновидность дикой собаки, одомашненная в Джорате и распространенная по всему Маракору.
        Долтар - далекая страна, жители которой бледнокожи, светловолосы и светлоглазы. При случае продаются в Кууре в качестве рабов.
        Дорна - старая джоратка, нянчившая Джанель Теранон в детстве. Сейчас продолжает путешествовать с Джанель.
        Драконьи Башни - горный хребет, который проходит по Кууру с севера на юг, отделяя Кирпис, Казивар, Эамитон и Хорвеш от Раэнены, Джората, Маракора и Йора.
        Дрет - см.: Вордрет.
        Дрехемия - дракон.
        Друссиан - редкий металл прочнее железа, который можно создать только в невероятно горячем волшебном огне.
        Дубина - член команды Нинавис.
        Жеребец - джоратец, который идентифицирует себя как мужчина (примечание: отличается от половой принадлежности к женщинам, см.: гендер, джоратский) и проявляет такие «жеребцовые» качества, как лидерство, напористость, опекунство, занятность, соревновательность и воинственность.
        Загробный Мир - темное зеркало мира живых; души отправляются сюда после смерти в надежде затем попасть в Страну Покоя.
        Завеса Тиа - северное сияние, видимое в ночном небе.
        Знамя Барсина - район Джората.
        Зайбур - 1) главная река, бегущая от Демонских Водопадов и озера Джорат до самого океана, отделяющего Джорат от Маракора; 2) стратегическая игра.
        Зайбур, город-государство - архаичное название для совокупности отдельных городов-государств, из которых состоял Маракор до того, как он был завоеван Кууром.
        Зайхера, Отец - лидер веры Вишаи/Мистерий Вишаи. Лично изгнал демона Ксалтората, который вселился в Джанель Теранон, когда та была ребенком.
        Идорра - джоратская концепция власти, доминирования и контроля. Грубо говоря, аналогична ответственности, долгу и полномочиям, идорра при этом может быть потеряна, если владелец не сможет оборонить или защитить тех, кто находится под его опекой.
        Инис - покойный бог-король.
        Ирисия - см.: Тиа.
        Йор - провинция Куура, недавно присоединенная и наименее привыкшая к имперскому правлению.
        Казивар - одна из провинций Куура, северней Эамитона.
        Кэлазан - член команды Нинавис.
        Кандор Атрин - император Куура, который значительно расширил территорию империи. Известен тем, что принял решение вторгнуться в Манол, что привело к уничтожению почти всей армии куурцев и потере Уртанриэль, Убийцы Богов, и сделало Куур беззащитным в ходе последующего вторжения моргаджей.
        Кандор, Элана - см.: Миллигрест, Элана.
        Каролен - бывшее название Харас-Гулгота.
        Калесс - богиня плотской любви.
        Кандальный Камень - один из восьми Краеугольных Камней, древних артефактов неизвестного происхождения.
        Касмодей - демон.
        Каэн - герцогская династия Йора.
        Каэн, Ажен, - герцог, или Достопочтенный, Йора, внук джоратского куурского генерала, завоевавшего регион и убившего его правителей - королей-богов, Чертхога и Сулесс.
        Каэн, Ксиван - первая жена Ажена Каэна; ее хорвешское происхождение сделало ее непопулярной среди йорского народа, и в итоге она была убита в результате покушения, направленного против ее мужа.
        Каэн, Эксидхар - единственный сын Ажен Каэна.
        Курас - умерший бог-король.
        Келанис - сын Хаватц и Келиндела, младший брат Хаэриэль, ныне король ванэ.
        Кеф - вид штанов, распространенный в западной части Куура.
        Кирпис - провинция империи к северу от Казивара, в основном покрытая лесами. Знаменита тем, что в ней когда-то жил один из народов ванэ, а также тем, что в ней находится Академия. В ней же расположены многие знаменитые виноградники.
        Кишна-Фаррига - одно из Свободных государств. Независимый город-государство к югу от Куура, за джунглями Манола. Город, где пересекаются торговые пути многих соседних государств.
        Кобыла - джоратская персона, которая идентифицирует себя как женщина (примечание: отличается от половой принадлежности к женщинам, см.: гендер, джоратский) и проявляет «женские» качества, такие как ведение домашнего хозяйства, воспитание детей, сельское хозяйство, ремесло, искусство, кулинария, и предпочитает командную работу, семью и ценности подчинения.
        Ковингласс - Хранитель Врат, ранее служивший графу Толамер.
        Колдун, колдунья - человек, занимающийся магией без специального образования и официальной лицензии. В Джорате колдуном либо колдуньей считается любой человек, использующий магию и не относящийся к Крови Джораса.
        Кортаэнская Пустошь - проклятая и непригодная для жизни страна, в которой (почему-то) обитают моргаджи.
        Коун, брат - служитель Мистерий Вишаи, назначенный для сопровождения графа Джанель Теранон.
        Краеугольные Камни - восемь магических артефактов; Кандальный Камень и Разрубатель Цепей входят в их число.
        Красные Копья - компания наемников из Джората.
        Кровавая болезнь Фалезини - геморрагическая лихорадка, вызываемая мышиной мочой, иногда встречается в сухом, жарком климате, подобном тому, который существует в провинции Хорвеш.
        Кровь Джораса - джоратский термин для любого волшебника, не являющегося уроженцем Джората, Маракора или Йора.
        Крошка - псевдоним, используемый Дорной.
        Ксаломе - дракон.
        Ксалторат - принц демонов, призвать которого можно только в том случае, если принести в жертву своего родственника. Он сам связывает себя с похотью и войной.
        Ксун, Форан - герцог Джората; Ксун занял трон в юном возрасте, когда его отец погиб во время Лонежского Адского Марша.
        Куур, Великая Священная Куурская империя - большая империя, изначально состоявшая всего из одного города-государства (также носившего название Куур), который теперь является ее столицей.
        Лаэвос - джоратская прическа, состоящая из полоски волос, спускающихся по центру головы, и выбритых висков. Повторяет гриву лошади. Некоторые джоратцы по умолчанию отращивают волосы таким образом; это считается признаком благородства.
        Лес - джоратская юридическая практика объявления дикой местности «за пределами» правовой защиты или последствий. Используется как ранняя форма отчуждения владений, но дает большие возможности для легализованных государством убийств. За пределами Джората это просто участок охраняемой лесистой местности, такой как лес Кирпис.
        Лонежский Адский Марш - печально известный Адский Марш, произошедший относительно недавно. Начался в Маракоре и закончился в Джорате; потери были ошеломляющими.
        Лорат - старейший аристократ.
        Малкосиан, Арот - маркрив Ставиры, одного из четырех секторов или «округов», на которые политически разделен Джорат. Кантон графа Джанель Теранон, Толамер, находится в пределах границ Ставиры.
        Малкосиан, Илвар - наследник Арота.
        Малкосиан, Орет - младший сын маркрива Ставиры, который часто участвует в турнирах в качестве рыцаря. Был краткосрочно обручен с Джанель Теранон.
        Манол - покрытая густыми джунглями страна в районе экватора, родина ванэ.
        Маракор - провинция Куура на юго-востоке империи. Политически важен, поскольку Маракор - единственная (относительно) легкая точка входа в джунгли Манола. Консолидация различных соперничающих кланов городов-государств, которые первоначально составляли регион, оказалась трудной задачей.
        Мерейна - столица Знамени Барсина.
        Маркрив - дворянский титул в Джорате, чуть ниже герцога.
        Мерин - джоатский термин для любого человека, мужчины или женщины, не попадающего под описание «жеребца» или «кобылы». Обратите внимание, что это не означает, что человек является сексуально нейтральным.
        Миллигрест, Джарит - единственный сын Корена Миллигреста. Как и большинство Миллигрестов, служил в армии, убит Ксалторатом во время Адского Марша в столице.
        Миллигрест, Корен - Главнокомандующий армией Куура, один из самых могущественных людей империи.
        Миллигрест, Элана - музыкантша из Хорвеша, которая вышла замуж за Атрина Кандора. После его смерти вернулась к своей девичьей фамилии и отправилась в Кортаэнскую Пустошь, чтобы договориться о мирном урегулировании со вторгшимися моргаджами. Освободила Саррика. Прошлая жизнь Джанель Теранон.
        Миры-близнецы - сочетание Мира Живых и Загробного Мира, когда речь идет об обоих мирах как о части чего-то большего.
        Митрос - лидер Красных Копий, компании наемников, продающих свои услуги тому, кто предложит самую высокую цену за участие в турнирах в Джорате. Ванэ из Манола.
        Миша - рубашка с длинными рукавами. Такие рубашки носят мужчины-куурцы.
        Миянэ - королева ванэ, жена короля Келаниса.
        Мистерии Вишаи - тайный культ, распространенный в Эамитоне, Джорате и Маракоре. О нем мало что известно, за исключением того, что вишаи в основном поклоняются богу солнца и часто являются пацифистами, часто получают лицензии от Дома Де Мон на законную практику исцеления.
        Моргаджи - раса диких, кровожадных существ, которые обитают в Кортаэнской Пустоши и ведут непрекращающуюся войну против своих соседей, особенно против Хорвеша.
        Морея - девушка-рабыня, убитая мимиком Коготь; сестра-близнец Талеи.
        Мориос - дракон.
        Мягкобрюх - покойный ростовщик, скупающий краденое, и член банды Ночных Танцоров, работавший в столице.
        Накиджан, Джем - член команды Нинавис.
        Немесан - умерший бог-король.
        Нерикан - император Куура.
        Нинавис - преступница, собравшая группу бандитов-единомышленников, живущая на окраине Знамени Барсины, по большей части скрывавшаяся в лесах.
        Облако - мерин из Джората.
        Огенра - не признанный официально бастард одной из королевских семей. Огенра играют важную роль в политике империи, поскольку именно на них не распространяется проклятие богов.
        Оморса - знамя в Джорате.
        Омфер - один из Восьми Бессмертных, бог мира.
        Огнекровка - раса, первоначально происходящая от лошадей. Бог-король Хорсал изменил их, сделав их огромными, сильными, выносливыми, а также невероятно умными и преданными. Огнекровки всеядны и, хотя не обладают противопоставляемыми большими пальцами, умеют управлять тенье. Их средняя продолжительность жизни составляет восемьдесят лет или более.
        Осуждение - джоратский обычай, по которому дворянин может быть отстранен от власти без кровопролития; по меньшей мере 50 процентов вассалов дворянина отправляют дворянину подарки, указывающие на то, что у них более высокая идорра, чем у дворянина. Поскольку для того, чтобы выразить Осуждение, нужно лично преподнести подарки, дворяне, обеспокоенные, что им могут высказать Осуждение, часто много путешествуют.
        Пастбище - южный район Джората, где преобладают поля и луга.
        Перевал Тига - перевал, позволяющий путешествовать между Великими Степями и Пастбищем.
        Приалар - город в Джорате.
        Привратный Камень - часть камня со специально высеченными знаками, который каким-то образом делает путешествие через Врата гораздо менее обременительным для магов. Как именно это достигается, является частной, строго охраняемой тайной Дома Де Арамарин.
        Прикосновение богов - «дар» или «проклятие» (мнения расходятся). Получено восемью Королевскими Домами Куура от Восьми Бессмертных. Придавая члену каждого Дома особый цвет глаз, проклятие - прикосновение богов не позволяет Королевским Домам издавать законы или управлять территорией.
        Райсиги - обтягивающий корсаж, который носят женщины.
        Разаррас - очень ядовитая руда.
        Разжигатель войн - Краеугольный Камень.
        Раэнена - провинция Куурской империи, расположенная на севере, среди гор Драконьих Башен.
        Реваррик - см.: Релос Вар.
        Роламар - дракон.
        Рыцарь, джоратский - в отличие от рыцарей в других местах, джоратские рыцари более похожи на спортивных атлетов, которые сражаются за голоса для установления отношений идорра/тудадже. Это влияет на все аспекты жизни Джората, от деловых сделок до судебных разбирательств.
        Салли - одежда, похожая на плащ с капюшоном, которая защищает жителей столицы от жары.
        Салос - разновидность змей, обитающих в джунглях Манола.
        Санд - фермер из Маракора, впоследствии император Куура.
        Саррик - один из Восьми Бессмертных, по большей части неизвестный (и исчезнувший); бог солнца, звезд и неба; убит своим старшим братом Реварриком. Прошлая жизнь Кирина Де Мона.
        Саэлен - джоратское слово, означающее «бездомный».
        Селанол - солнечное божество, почитаемое как часть Мистерий Вишаев.
        Сердце мира - Краеугольный Камень.
        Семья Сифен - семья фермеров в Знамени Барсина, преимущественно известная своими плодами манго.
        Сенера - бывшая рабыня родом из Долтара, позже действующая в Джорате как ведьма и диверсант.
        Симиллион - первый император Куура.
        Синдрол - одна из прошлых жизней Джанель Теранон. Возможно, воррар, погибший во время разрушения Каролена.
        Снежная гиена - разновидность гиены, адаптировавшаяся к чрезвычайно холодным условиям Йора.
        Ставира - один из четырех секторов, или округов, на которые поделен Джорат.
        Сулесс - богиня-королева Йора. Ассоциируется с колдовством, обманом, предательством и изменой; также ассоциируется с гиенами.
        Таджа - одна из Восьми Бессмертных, Богиня Удачи.
        Талея - бывшая рабыня.
        Талисман - обычный с виду предмет, тенье которого изменено, чтобы он вибрировал так же, как и его владелец. Тем самым амулет усиливает тенье владельца и мешает врагам изменить его с помощью магии. Если талисман попал в руки врагов, его владельцу грозит страшная опасность. Поскольку талисманы влияют на магическую силу, каждый из них ослабляет эффективность заклинаний своего владельца.
        Тамаране - система приготовления пищи по-джоратски с восемью специфическими стилями нагрева.
        Тамин - барон Знамени Барсины.
        Таэна - одна из Восьми Бессмертных, Богиня Смерти.
        Тенье - истинная сущность объекта, ключевой фактор для всех заклинаний.
        Теранон - знатная семья из Джората.
        Теранон, Джарин - покойный граф Толамер, прадед Джанель.
        Теранон, Джанель - зараженная скверной демонов дворянка из Джората. Прозвана «Данорак» из-за широко распространенного убеждения, что в детстве она опередила Лонежский Адский Марш, чтобы предупредить императора Санда о вторжении.
        Теранон, Джарак - отец Джанель, погибший во время Адского Марша.
        Теранон, Френа - мать Джанель, которая умерла во время Лонежского Адского Марша.
        Тераэт - охотник Таэны, ванэ из Манола, член Черного Братства, сын Хамезры.
        Тиа - она же Ирисия - одна из Восьми Бессмертных, Богиня Магии.
        Толамер - кантон в Северо-Восточном Джорате, которым уже почти пятьсот лет правит семья Теранон.
        Торра - джоратский термин для человека, который злоупотребляет привилегией идорра; хвастун или тиран, «жеребец, которого небезопасно оставлять с другими лошадьми».
        Томай - джоратское слово, обозначающее рыцаря.
        Три Сестры - либо Таджа, Тиа и Таэна, либо Галава, Тиа и Таэна, в зависимости от местных верований; также три луны в ночном небе.
        Тудадже - джоратский термин уважения, смирения и покорности. Тудадже считается важной и положительной чертой для джоратца. Вне зависимости от того, насколько будет высока чья-то идорра, джоратцы верят, что всегда будет кто-то, кому он обязан тудадже.
        Турниры - регулярные соревнования в мастерстве, в той или иной форме, обычно с участием лошадей. Происходят в различных регионах Джората так часто, как только возможно. Джоратские зрители могут быть очень увлечены командами, которые они поддерживают.
        Тьенцо - некогда Равери Де Лор, ныне - императрица Куура; первая из женщин, ставшая императором.
        Убийца Богов - см.: Уртанриэль.
        Упишеаррал - традиционное джоратское блюдо из овощей и риса.
        Уртанриэль - Убийца Богов, Погибель Королей, Меч императора. Могущественный артефакт, который, как полагают, делает своего обладателя неуязвимым ко всем видам магии и поэтому способен убивать богов.
        Фестиваль поворачивающихся листьев - ежегодное празднование в честь богини Галавы. На нем, отслужив один год богине, просители могут обратиться к богине с просьбой изменить их биологический пол.
        Хамаррат - огнекровка, также прозванная Стервой, ранее рабыня, принадлежавшая Дарзину Де Мону.
        Хара, Кей - член команды Нинавис.
        Хедрога - йорский капитан.
        Холодные Воды - небольшая деревня в Знамени Барсина.
        Хамезра - она же Мать, Верховная жрица Таэны, лидер Черного Братства; мать Тераэта; настоящее имя - Таэна. См.: Таэна.
        Харас-Гулгот - развалины посреди Кортаэнской Пустоши. Моргаджи считают это место священным (и проклятым). Тюрьма развращенного бога Вол-Карота.
        Хаэриэль - королева ванэ, убитая своим братом Келанисом. Поскольку Хаэриэль носила Кандальный Камень, она оказалась в теле своего убийцы, а позже ее матерью Хамезрой ей был сделан гаэш, и она была продана в рабство Терину Де Мону.
        Хорвеш - провинция империи к югу от столицы и к северу от джунглей Манола.
        Хоревал - волшебное копье. Считается, что оно обладает способностью убивать драконов.
        Хоред - один из Восьми Бессмертных, Бог Разрушения.
        Хорсал - бог-король, который правил Джоратом. Он был без ума от лошадей и в свое правление изменил великое множество людей и животных. Именно он создал огнекровок и кентавров.
        Хранители Врат - гильдия, которая контролирует и обслуживает путешествия с помощью Врат. Управляется Домом Де Арамарин.
        Цветок Ясеня - фермерская лошадь из Джората.
        Черный Рыцарь - всеми ожидаемый персонаж на джоратских турнирах, предназначенный представлять непредсказуемую руку божества - часто это единственный способ участвовать в турнирах для титулованных аристократов. Обычно используется для комического контраста.
        Чертхог - бог зимы и льда, которого в основном почитают в Йоре.
        Четыре расы - четыре расы могущественных бессмертных существ. Из них только ванэ сохранились в неизменном виде, а остальные утратили бессмертие и превратились в моргаджей, дреттов и людей.
        Шанат - разновидность металла.
        Шаранакал - дракон.
        Эамитон - провинция к северу от столицы Куура, самая древняя и считающаяся самой спокойной.
        Эйан’аррик - драконица.
        Благодарности
        Во-первых, я хотела бы поблагодарить мою самую большую любовь, Майка, который поддерживает меня, является моей желтой резиновой уточкой и моей главной защитой от дыр в сюжете. Как всегда, спасибо Карен Фэрис за то, что всегда находила время, чтобы откликнуться. Вечная благодарность моему агенту Сэму Моргану (вы не должны были отвечать на мои звонки, когда я в панике набирала вас в субботу ночью, но, как бы то ни было, спасибо вам за это). Я также хочу поблагодарить выдающихся людей из TorBooks - не только моих фантастических редакторов Деви Пиллай и Беллу Пэган (и их помощниц Рэйчел Басс и Джорджию Саммерс!), но и всех тех часто не воспетых героев из области редактирования, производства, маркетинга и рекламы - ведь именно благодаря их упорному труду и энтузиазму эта книга вышла в свет. Мои читатели, возможно, и не знают о вас, но, пожалуйста, поверьте, что я знаю (и буду присылать вам как можно больше фантазий). Спасибо Ларсу Грант-Уэсту за фантастическую обложку, Ирен Галло - она идеальный арт-директор, и Томасу Мису за его тяжелую работу по созданию экстраординарных аудиокниг. Я также хотела бы
поблагодарить Рэйчел Фиш за ее советы по решению весьма сложных гендерных проблем Джората. И, наконец, спасибо DeBraceyProductions за то, что позволили мне пообщаться и задать назойливые вопросы во время Georgia Renaissance Festival. Особая благодарность удивительно милому турнирному злодею Ли Кирку и Досбергену «Допке» Козугулову, ведь именно благодаря обсуждению конных игр его родного Кыргызстана перевернулись все мои планы относительно того, как выглядели турниры в Джорате.
        Содержание
        Провинции империи (в порядке их завоевания)7
        ПРЕДИСЛОВИЕ 9
        ЧАСТЬ I БЕСЕДЫ В ДОМЕ, ОКРУЖЕННОМ БУРЕЙ
        1: Преступники из Барсины 28
        2: Гнилой плод 44
        3: Правосудие барона 58
        4: Дитя, нужное демону 71
        5: Правосудие графа 83
        6: Турнир в Джорате 97
        7: Планы атаки 110
        8: Безумец 122
        9: Соревнование 130
        10: Удушье Мерейны 146
        11: Восемь Врат 161
        12: Пир демонов 187
        13: Пережидая бурю 197
        14: Ночная охота 203
        15: Там, где бродит табун 211
        ЧАСТЬ II СЕРЕБРЯНЫЙ МЕЧ
        16: Черный Лотос 225
        17: Перевал Тига 238
        18: Демонский Водопад 247
        19: Орет Гадюка. 259
        20: И снова бандиты 272
        21: Тяжелое исцеление 278
        22: Цена идорры 290
        23: Луг 302
        24: Черный Рыцарь 312
        25: Маракорские трущобы 326
        26: Великий турнир вызовов 332
        27: Охота на Белую лань 339
        28: Обвинения в колдовстве 343
        29: Непродуманная дуэль 349
        30: Прогулка по лесу 357
        31: Саэлен 362
        ЧАСТЬ III ДЕТИ ЗИМЫ
        32: На берегу моря 370
        33: Дружеское воссоединение 390
        34: Единственный выход 404
        35: Ледяной замок 407
        36: Явно недостаточные извинения 424
        37: Жены герцога 432
        38: Огненное око 451
        39: Вручение короны 457
        40: Императорский сын 471
        41: Материнская любовь 480
        42: Волчата 488
        43: Огненные пещеры 492
        44: Суд истины 502
        45: Отвергнутые 516
        46: В поисках Черного Рыцаря 528
        47: Королева-колдунья 541
        48: Откровения 563
        49: Зимние испытания 569
        50: Военные исследования 577
        51: Охота на дракона 582
        52: Разорвать цепи 601
        ЧАСТЬ IV ДЕМОНСКИЙ ВОДОПАД
        53: Братья 618
        54: Проблемы с доверием 622
        55: Дракон войны 627
        56: Армия с восемью Вратами 635
        57: Воспоминания о лошадях 642
        58: Битва с Мориосом 647
        59: Три ветви 653
        60: И снова братья. 658
        61: Под водой 661
        62: Конец игры 670
        63: Спасение 676
        64: Ледяная герцогиня 680
        Послесловие 683
        ПРИЛОЖЕНИЕ 1 684
        Драконы 684
        ПРИЛОЖЕНИЕ 2 685
        Глоссарий 685
        Благодарности 698
        notes
        Примечания
        1
        Вероятно, Хаммарат (или Стерва, для друзей) была рабыней - огнекровкой, принадлежащей Дарзину Де Мону. Ты знал, что Дарзин тайно вывез огнекровку из Джората? Нет, ну это надо быть таким идиотом! Не в тему, конечно, но как ты думаешь, ты мог бы вернуть Дарзина из мертвых? Мне бы хотелось снова его убить.
        2
        Похоже, это образчик джоратского юмора. «Его женщина»! Ха!
        3
        Да, я тоже вначале подумал, что одежда не зависит от пола. Легко ошибиться, не так ли?
        4
        Ее настоящее имя Хамезра, не так ли? Я, конечно, не планирую встретиться с ней в ближайшее время, но…
        5
        Ну… ладно. Я могла бы подшутить по поводу ее уверенности, что это именно Уртанриэль, но вот по поводу того, что с помощью одного Краеугольного Камня можно найти другой… Справедливое замечание.
        6
        Мне так нравятся эти предположения. Адский Воин обязательно должен быть мужчиной. Ох, как же мне претит куурское женоненавистничество.
        7
        Эх, я тоже. Не говоря уже о том, что некоторое время технически их нельзя было называть Восемью Бессмертными. Им ведь не приходилось заниматься этим тысячелетиями. Готова поспорить, они давно не практиковались.
        8
        Сыр. Я знаю, знаю, но в Джорате все по-другому. Честно говоря, мне очень нравится их вариант.
        9
        Нет, конечно, нет. Тебе не повезло, малыш.
        10
        Знаешь, это хорошая мысль. Есть ли какая-то связь, о которой ты мне не рассказывал, между восемью первоначальными Королевскими Домами Куура и Восемью Бессмертными?
        11
        Вопрос: Как угадать, что человек, с которым вы разговариваете, не джоратец?
        Ответ: Если вы общаетесь уже пятнадцать минут и собеседник не начал рассказывать вам о своих лошадях - это не джоратец.
        12
        Обратите внимание, что Кирин уже вложил Уртанриэль в ножны. Судя по всем отчетам, которые я когда-либо читала, если он не держит клинок в руке, то он и не должен его слышать, однако он ее слышит.
        Это ужасно. Есть какие-то причины, по которым Кирин взаимодействует с этим мечом не так, как остальные?
        13
        Ничего. Вообще ничего не останется.
        14
        Забавно, что она не спешила объяснить, как ей выгодно победить Мориоса.
        15
        Буквально: рис с овощами. В принципе, неплохо, но Коун прав: соус чили - ключ к успеху.
        16
        Я была удивлена, узнав, что Кобыла - это выражение привязанности, что-то вроде обращения к пожилой женщине - «Тетушка».
        17
        После Лонежского Адского Марша очень многие люди решили переехать в более крупные города - ошибочно думая, что там они будут в большей безопасности, - что и спровоцировало экономический крах. К тому времени, как эти дураки поняли, что у них нет навыков работы, о наличии которых хоть кто-нибудь бы позаботился, целая куча людей потеряла фермы.
        Результат? Бандиты.
        18
        О, пожалуйста! Коун мог бы считать себя счастливчиком, если бы огнекровка просто ударил его копытом. Эти создания всеядны, и у них есть клыки.
        19
        Он вообще не понимает своих отношений с Турвишаром Де Лором, не так ли? Или Турвишар забыл упомянуть Кирину, что он намеревался создать из диалогов Кирина с этим безумным маленьким мимиком целый исторический отчет сомнительной точности?
        20
        Это верно. К счастью, остальная часть Куура не обращает внимания на довольно замечательные социальные обычаи Джората или просто на то, насколько они отличаются от остальной части империи. Будем считать это хорошим знаком.
        21
        Кирин, ты серьезно? Кирин действительно думал, что если бы Коун принадлежал к Людям Грифона, то жрец просто бы признался в этом? Я думаю, что даже Коун не настолько глуп.
        22
        Это та ситуация, при которой, я думаю, что хорошее проклятие помогает убедить мужчин, что нужно держаться на расстоянии.
        23
        Она нравится мне все больше и больше.
        24
        Хорсал не просто развлекался с кентаврами и огненекровками. Каждая лошадь в Куурской империи происходит из Джората. Не удивлюсь, если настоящей причиной вторжения Кандора было получение контроля над стадами Хорсала. В конце концов, джоратские лошади не просто сильнее, быстрее и выносливее; они также не страдают от колик. Хорсал действительно любил лошадей.
        25
        Это потому, что никто не ценит упорство джоратцев, способных заставить плохих правителей уйти или попросту свергнуть их. Восстание пропитано их кровью. Подумайте: они - единственная провинция, свергнувшая своего бога-короля.
        26
        Ненавижу эту концепцию. Таким образом можно оправдать любую пакость, заявив, что это делается для «его же собственного блага».
        27
        То есть почти любому в Джорате.
        28
        Нет, это один из основных догматов религии: «Эй, ты знаешь, что боги - это просто волшебники, которые очень хорошо владеют заклинаниями? Может быть, вам не стоит поклоняться им?» Серьезно, я поражена, что вера вишаев вообще может быть где бы то ни было легализована.
        29
        А ты, Дорна? Ты это сделала?
        30
        О, ну вот это очень полезно знать!
        31
        Ксалторат здесь ехидно упоминает Кирина, верно? Точно так же, как, насколько я помню из хроники Турвишара Де Лора, когда Ксалторат впервые встретил Кирина, демон поступил аналогично, ехидно упомянул Джанель.
        32
        Я бы была весьма рада, если бы под моим началом было еще несколько таких же старых увядших сплетниц, как она.
        33
        Мерзко? Да. Против воли? Нет. Нинавис просто убедила этого идиота обменяться с ней «услугами» - очевидно, для того, чтобы она могла залезть к нему в карман и сбежать.
        34
        Думаю, Нинавис в чем-то права. Конечно, технически это не рабство, но что происходит, когда кто-то не хочет, чтобы его «вернули в лоно»?
        35
        Боже мой, с чего бы это? Может быть, потому, что Восемь сознательно мошенничали многие тысячелетия? Меня просто поражает мысль, что Кирин по-прежнему поклоняется Тадже. Он вроде бы не настолько наивен.
        36
        Это потому, что я родилась на западе.
        37
        Признайте, слова, которые она здесь подбирает, весьма забавны.
        38
        Не думаю, что когда-нибудь пойму, чего, по мнению Тамина, он здесь добивался.
        39
        Я бы истолковала это иначе.
        40
        Зачем ненавидеть меч, когда эффективнее ненавидеть руку, владеющую им?
        41
        Мне всегда казалось забавным, что эти пророчества называют Деворанскими, хотя на самом деле они исходят от демонов, а не от острова Деворан.
        42
        Дитя войны. Хотя, конечно, у него куча имен. В принципе, когда ты настолько страшен, что боги и демоны содрогаются при твоем упоминании, ты это заслужил.
        43
        По-видимому, в Джорате любой, кто приходит с той стороны Драконьих Башен, называется чужаком.
        44
        Конечно, можешь, глупая девочка. Это просто игра, основанная на популярности, а не на родословных.
        45
        Оглядываясь назад, думаю, что я действительно должна была проверить прошлое всех людей барона.
        46
        Игра называется пагос. Она популярна в тавернах по всему Джорату, но когда в барах возникают драки, от нее одни проблемы.
        47
        О, чепуха. Конечно же, в этом есть смысл! Никто никогда не уничтожает инструмент, который все еще может оказаться полезным. Мы не единственные, кто играет в эту забавную игру «именно я должен контролировать пророчество». Давайте посмотрим правде в глаза - все и каждый хотят сделать этих четверых своими марионеточками.
        48
        Существует восемь соревнований, каждое из которых может проходить в двух формах, так что в общей сложности существует шестнадцать различных стилей сражения, вот почему у вашей богатой джоратской знати есть конюшня атлетов, специализирующихся в определенных областях.
        49
        Не то чтобы его действительно заботили правила или что-то типа того.
        50
        Демоны столь мелодраматичны!
        51
        К тому моменту меня так тошнило от Мерейны.
        52
        Разумеется, я спасла щенка. Я же не монстр.
        53
        Мило. Но она ведь признала?
        54
        Мне кажется, если б они не выжили, это могло бы очень повлиять на их души.
        55
        Будь это правдой, они бы задохнулись в считаные минуты… ну… Думаю, это и так понятно.
        56
        Конечно. Я бы ни за что так не поступила. Наверное.
        57
        Он притягивается к мыслящим существам в пределах определенного диапазона от точки рассеивания, так что для тех, кто не знает, что это, он может казаться вполне разумным. Мерзкая штука.
        58
        У меня есть некоторые соображения относительно того, почему это происходит на восточной стороне Драконьих Башен и не происходит на западной, но мне нужно проработать некоторые детали.
        59
        Три тысячи семьсот восемьдесят пять. Я всегда считаю.
        60
        Подожди, пока она не окажется в столице. И поверь мне, это уже не будет правдой.
        61
        Ну да, так оно и есть. Когда-нибудь это может стать проблемой. Обидно, правда?
        62
        О, спасибо. Рада, что это кто-то заметил.
        63
        Технически Тамин в то время не был бароном.
        64
        Как я понимаю, раньше это так и было. Эта практика - пережиток, оставшийся со времен, когда «дворяне» Джората были офицерами куурской армии, которым были пожалованы земли в обмен на службу.
        65
        О, а мне нравится эта ересь. Подумайте, как джоратцы близки к тому, чтобы отвергнуть саму идею аристократии! Если так пойдет и дальше, они могут даже решить, что человек не должен автоматически становиться главным лишь потому, что таковыми были его родители.
        66
        Ну, может, не совсем. Думаю, рано или поздно вы бы все равно приказали мне заняться Мерейной?
        67
        Ну, это действительно весьма забавно.
        68
        Я, конечно, могла бы с этим поспорить, потому что это не всегда так, ну да ладно, суть он сказал.
        69
        Коун, дорогой, любой язык не более чем набор символов, которые, как мы договорились, влекут конкретный результат.
        70
        Откуда ж мне это знать? Я родилась в Кууре.
        71
        А ведь мы почти до них добрались. Они были так близко!
        72
        Оглядываясь назад - если бы я знала, что эти места существуют, я бы отследила их местоположение. Но я просто не знала, что мне искать!
        73
        Что вам об этом известно? В чем-то мы с Джанель весьма сходимся.
        74
        Ладно. Девять драконов. В конце концов, Кирин прав.
        75
        Но не в этом случае.
        76
        Касмодей думал, что если он просто соберет достаточно душ, то сможет создать себе еще одного Ксалтората, но я склоняюсь к мысли, что это не сработает.
        77
        О… Честно говоря, я не думала об этом в таком ключе. Кирин прав: это весьма неловко. Вот почему я не люблю религию. Хорошо. Это всего лишь одна из причин.
        78
        Честно говоря, я бы не удивилась, если бы это было правдой. У меня почти возникло искушение проверить это.
        79
        Я проверила. Хава была убита за колдовство. Если бы Нинавис была обычной солдатской женой, ее бы убили тоже. И нет, как ни крути, ее дочь не была колдуньей.
        80
        Император Санд не мог изгнать демона? О, а вот это уже интересно… Вообще-то, это невозможно, поскольку гаэши связывают всех демонов. Хм…
        81
        Я знаю, что Коун настаивает на том, что она в своем уме, но подобные реакции заставляют меня в этом сомневаться.
        82
        Интересная теория. Совершенно ошибочная, конечно, но на самом деле вполне правдоподобная. Знаешь, думаю, я рада, что она не на стороне демонов.
        83
        Так вот как Черное Братство узнало, что Кирин в тот день будет выставлен на продажу.
        84
        Совершенно отвратительная выдумка джоратцев, которые позволяют всяким растениям разлагаться, а затем перегоняют осадок. Получается похоже на сасабимское бренди, но на вкус как мох.
        85
        Я так привыкла к этому в Джорате, что мне будет этого не хватать. Всякий раз, когда я говорила людям, что мне не нравится ни за кем бегать, за жеребцом или кобылой, они просто верили мне и переставали заигрывать. Это было очень мило.
        86
        На случай, если вы когда-нибудь задумывались, как Джорат с таким сексуально раскованным населением не забит младенцами от одной горы до другой: существует такой дикий цветок под названием «кульма», который обеспечивает эффективный контроль над рождаемостью. Да, кульма, как тот, что на болоте. Угадайте, где он растет?
        87
        Опять же, это хорошая теория. Но совершенно неправильная.
        88
        Ладно, она ошибалась насчет демонов. Но это? Это совершенно верная идея.
        89
        Всего одно слово: попробуй.
        90
        Неужели ему не пришло в голову схватить ведро и потушить огонь в очаге водой? Клянусь, подари кому-нибудь небольшую возможность пользоваться магией, и это все, о чем они могут думать!
        91
        О нет, что вы! Эйан’аррик случайно вылетела из Йора, наткнулась на таверну, а потом так же случайно выдохнула лед. Чисто случайно.
        92
        Со стороны Кирина немного самонадеянно думать, что в мире существует только один Турвишар - тот, которого он знает. Тот факт, что он внезапно оказался прав, делает его просто невыносимым.
        93
        Ха! Оказывается, вы соратники.
        94
        Давайте будем реалистами: любой Королевский Дом в столице отдал бы дюжину дочерей за горсть ржавых, использованных гвоздей.
        95
        Нет, серьезно, я снова поднимаю этот вопрос. Знали ли мы, что она может это делать? И под «мы» я имею в виду вас.
        96
        Мне не нравится тот факт, что, несмотря на огромные различия, у них есть средства общения. Предполагается, что это наша уловка.
        97
        Он разочарован тем, что женщина, которую он спас, так рада его видеть, что начинает целоваться? Я знаю, я вряд ли эксперт по романтике, но не думаю, что это должно происходить именно так.
        98
        Интересно, Таэна действительно использовала здесь женские местоимения для Ксалтората или это просто Джанель так модифицировала ее речь, пересказывая историю?
        99
        И Гадрит тоже был на это способен. Думаю, отныне я буду называть его Номинальным, так как он, по сути, был отсталым демоном.
        100
        Я подумывала опустить этот отрывок, опасаясь того, что он может сделать с вашим эго. В конце концов, я оставила его для полноты картины и еще потому, что приятно иногда слышать, что враг говорит о тебе за твоей спиной. Приятно время от времени получить такое угощение.
        101
        Она даже глазом не моргнула, когда ей сказали, что Каэн работает на вас, а не наоборот. Она либо намного умнее, либо намного глупее, чем мы ее считали, и другие примеры доказывают, что она не так уж глупа. Будьте осторожны.
        102
        О, хороший совет. Спасибо, Таэна.
        103
        Да, я тоже так думаю. Я не знаю, ревнив ли Тераэт. Я просто напишу себе заметку на потом, на случай, если это окажется полезным…
        104
        Причудливая джоратская культурная реликвия. Если вас считают потомком Джораса (как и любого жителя к западу от Драконьих Башен), ваша магия по какой-то странной причине считается приемлемой. Это позволяет им игнорировать дихотомию ненависти к магии, в то же время наслаждаясь всеми преимуществами Привратников Дома Де Арамарин. Этот самообман настолько вопиющ, что я даже не сержусь.
        105
        Подозреваю, что раз она не спалила их дотла, это неправда.
        106
        Да, я знаю! В этом, демон вас подери, и была вся суть!
        107
        Интересно, что случилось с Цветком Ясеня? Удалось ли ей выбраться из города, может быть, в компании какого-нибудь милого фермера или маленькой девочки?
        108
        О, это мне понравилось. Надо обязательно записать.
        109
        Очевидно, она никогда не была в Тара-Моатассе в Восточном Долтаре. (Я тоже, но я об этом слышала.)
        110
        Если бы я была Нинавис, я бы поставила ей одобряющую печать своим ботинком.
        111
        Ха. Мне нравится, с каким сарказмом говорит этот парень, Релос Вар. Мы должны его завербовать.
        112
        В обычной ситуации я бы сделала замечание, что не нужно объяснять очевидное, но поскольку я встречалась с сэром Оретом… Не буду спорить.
        113
        У меня просто болят зубы от этого человека!
        114
        Слишком поздно. Напомни мне, чтобы я не читала эту часть истории Джанель сразу после еды.
        115
        С их стороны так мило, что они его нашли. Я бы оставила прямо там.
        116
        Подумать только, как бы все это могло обернуться, если бы он был чуть менее наблюдателен.
        117
        Я никогда никому не расскажу, так ли это.
        118
        Не нужен он мне! О, он имел в виду Джанель…
        119
        Да, давайте сделаем так, чтобы этого никогда не случилось.
        120
        Мне было интересно, поймет ли это кто-нибудь.
        121
        Конечно, я прочла все это из третьих рук, но даже я кое-что узнала о характере главаря этой банды. Джанель нужно прийти в себя.
        122
        Лично я считаю, что, если люди стреляют в тебя из арбалетов, они собираются тебя убить. Но, возможно, я слишком в этом педантична.
        123
        Если Нинавис действительно Дираксон (и это очень многое бы объяснило), то тут уж чей бы конь ржал. Если верить гуляющим слухам, Дираксоны убивали людей значительно более… творческими способами.
        124
        Во время моего ограниченного общения с Джанель я заметила, что она впитала все свои талисманы. Это третий человек из тех, кого я встречала, кто способен на это. Причем двое других - это вы и Гадрит (и Гадрит здесь сжульничал, буквально вшив их в свое тело). Так что тут есть над чем подумать.
        125
        Это один из немногих случаев, когда я с ней полностью согласна. Но если бы был какой-нибудь другой способ…
        126
        Неужели Дарзин, Кирин и я - единственные люди, которые рассматривают Ксалтората как мужчину? (И да, я знаю, энергетические существа не имеют пола, но демоны почти всегда показывают, что у них есть определенный пол. А значит, это выглядит так, как будто они бы считали, что определенный пол у них есть… И теперь, когда я это записываю, все это кажется мне странным. Мне нужно провести кое-какие исследования.)
        127
        Здесь должна быть драматическая музыка в исполнении менестреля.
        128
        Да ладно тебе, я не настолько бледная.
        129
        Я промолчу. Так я выгляжу умнее.
        130
        Какой же он смелый бунтарь!
        131
        Что ж, всегда приятно наблюдать за работой профессионала.
        132
        И поболтать. И помочь ей сбежать от меня. Хотя я не особо переживаю по этому поводу.
        133
        О, если бы это было так просто.
        - Где сейчас находится Джанель Теранон?
        - На углу бульвара Доблести и Триумфальной улицы.
        - Отлично. Где это?
        - Где что?
        - Где угол бульвара Доблести и Триумфальной улицы?
        - В Атрине.
        Некоторые вопросы просто не стоит задавать.
        134
        Это даже как-то неожиданно. Я за нее даже обиделась.
        135
        Очевидно, притворяться Черным Рыцарем.
        136
        Как только осядет пыль, я должна вернуться в Джорат. Все, что мне нужно, - сообщник, бушель семян пиона и черная коза.
        137
        И это лишний раз доказывает, что Нинавис никогда не обращала никакого внимания на детские сказки о ванэ.
        138
        Кровь и корица? Фу. Вряд ли этим можно убедить людей посетить храм.
        139
        Мне нужно посетить это место. Учитывая количество ступенек, по которым они спустились, оно должно находиться под озером Джорат. Я хочу посмотреть, как он сдерживает воду. Кроме очевидных вариантов.
        140
        Ах, этот образ мыслей так называемого Героя из Предназначения. Нам нужно остановить такого-то такого-то. Почему? Потому что он… он… я имею в виду, он очень плохой! Почему? Потому что он мне не нравится, вот почему.
        Спасите меня от дураков и потенциальных «героев».
        141
        Это просто грубо!
        142
        Он ошибся.
        143
        Он не прав.
        144
        Хорошо, что у Коуна еще не было возможности рассказать ей об Имени Всего Сущего.
        145
        Приятно быть известным, не так ли?
        146
        Выбери какую-нибудь милость. Нет, не эту. Ни ту, ни другую. Нет, и эту тоже нельзя. Хорошо, хорошо, я расскажу тебе, какую милость я собираюсь тебе оказать.
        147
        О, так вот как надо бороться со страхом сцены: напомнить тому, кто боится, что множество людей только и ждут, как ты падешь в грязь лицом. Кстати, напомните мне, Дорна, вообще, на чьей стороне?
        148
        И джоратцы не понимают, почему остальная часть империи считает их такими же дикарями, как и йорцев?
        149
        Ну, я бы смогла. Я действительно бы смогла. Просто говорю об этом.
        150
        Звучит так утомительно.
        151
        И брат Коун говорит, что молодежь любит все драматизировать. Ха!
        152
        Так же, как и я, друг.
        153
        Мне было даже как-то неудобно это читать. Неужели он мне льстит? Никогда бы не подумала, что брат Коун способен бегать за кобылами.
        154
        Дыни? О чем она говорит… Ох. Неважно.
        155
        Только потому, что это действительно смешно. Я не знаю, что смешнее - как Джанель пыталась найти выход из сложившейся ситуации или то, что герцог Ксун оказался таким дураком, что это сработало.
        156
        Пф-ф-ф. Джоратцы!
        157
        Даже если учесть всю эту «Кровь Джораса», которую они так любят, я полагаю, что люди должны держаться подальше от политики. Я имею в виду спорт. Ну или соревнования. Чем бы ни были эти проклятые турниры.
        158
        В защиту Джанель: это была волшебная ситуация. Она, должно быть, думала, что поймала вас в хитрую ловушку фехтования на мечах. Довольно умно с ее стороны попытаться контролировать поле боя. Мне почти жаль ее.
        159
        У меня нет акцента.
        160
        На случай, если это не очевидно, - это был сарказм.
        161
        Такой красивый и такой глупый. Каким-то образом ему удалось упустить тот факт, что все охранники следовали моим указаниям. Если это не совпадает с определением «жеребца» в джоратской культуре, то просто я не знаю, что еще может совпадать!
        162
        Ох, он такой хорошенький! И такой глупый! Познакомившись с остальными членами его семьи, я предполагаю, что Орета в детстве роняли вниз головой. Несколько раз.
        163
        Кто хорошая девочка? Бунтарка - хорошая девочка! Проклятье! Не осуждайте меня! Она просто очаровательна.
        164
        Почти любому.
        165
        Ой, да ладно! В этом вопросе я полностью на стороне Джанель. Вы действительно выглядели «как библиотекарь, которого кто-то заставил выйти на поединок гладиаторов!». Я бы тоже подумала, что смогу сразиться с вами на мечах.
        166
        И все же… Все же мне совершенно ее не жаль.
        167
        Не знаю, смеяться мне или плакать от того, что Восемь никак не остановятся и не задумаются, почему же это так хорошо у вас получается?
        168
        Я на той стороне. Я бы просто хотела, чтобы у нас был другой способ…
        Ладно. Вы знаете, что я думаю по этому поводу. Не нужно тратить чернила на повторение.
        169
        Учитывая, каким оказался Дарзин Де Мон, я рада, что у Коуна «нет таланта» к разрушительной стороне целительной магии. Если он когда-нибудь поймет, что это возможно, это может его просто сломить.
        170
        Мне нравится Дорна. Она умнее, чем кажется.
        171
        Спасибо! Вот уж действительно: «Никогда не поверю, что ты жеребец!»
        172
        Вы даже не представляете, как меня подмывало оставить Орета прямо там. Проклятый идиот.
        173
        О, я не знала, что у них был ребенок. Хм-м. Причем самый старший у Арота. Это может оказаться весьма важным.
        174
        Я полагаю, мы должны ожидать, что Таджа будет очень хорошо организовывать мероприятия, позволяющие обеспечить встречу определенных людей.
        175
        Бунтарка очень высокого мнения о своей подушке.
        176
        Как будто я когда-нибудь буду поклоняться его богу.
        177
        Я не буду ничего говорить. Понимаю, что вы и так знаете, где мы, но всегда есть возможность, что документы попадут не в те руки.
        178
        Видите, как я хорошо себя вела? Я даже не превратила его кости в кислоту. Похоже, в Джорате никто ничего не знает о талисманах… Это было бы так просто.
        179
        О, спаси меня от красивых избалованных маленьких мальчиков с проблемами с папой.
        180
        Честно говоря, я рада, что его больше нет. Я знаю, что Гадрит был полезен, но он был слишком опасен.
        181
        Что? Это ведь не я написала! Это все Коун! Я совершенно уверена, что у меня во всем теле нет ни капли невинной крови.
        182
        Милый. Но идиот.
        183
        О, так вот как у него это получилось. Мне всегда было инте-ресно.
        184
        Она могла бы вызвать у нее несварение желудка. Или застрять у нее в зубах.
        185
        Эм… Правда? Я имею в виду, я никогда не слышала, как вы поете, но… Знаете что, забудьте, что я что-то говорила.
        186
        Это действительно не имеет никакого смысла. Но я уточнила это с помощью Имени Всего Сущего - просто из любопытства. Ксалторат действительно создала гаэш Джанель. С какой целью? Я знаю не больше вашего.
        187
        Я подумала, вам захочется узнать подробности их… встречи. Поверьте, мне было столько же некомфортно это писать, как вам - читать.
        188
        Я почти… почти… верю в это. И нет, Дорна - не Таджа. Я проверяла.
        189
        Вероятно, здесь мне следовало бы пошутить, но я просто не могу заставить себя сделать это.
        190
        Что ж, теперь он прекрасно их знает, не так ли?
        191
        Мы серьезно недооценили ее. Или, по крайней мере, я недооценила. Подозреваю, что вы этого не сделали. В конце концов, именно вы добились, что она стала такой.
        192
        Я попрежнему не имею ни малейшего понятия. И не собираюсь выяснять это у Имени Всего Сущего. Иногда следует оставить тайну тайной.
        193
        Если б оно у нее было, я б, вероятно, не стала ее останавливать.
        194
        Разумеется, это был Дарзин. Я очень рада, что он умер.
        195
        Да, Джанель, добро пожаловать в веселый мир женщин, где всегда все происходит именно так и где мы все тихо кипим от гнева.
        196
        Да, да, она права. Вы ведь знаете, как я отношусь ко всему этому.
        197
        Она действительно хороша, и это очень раздражает.
        198
        Может, мне и не нравятся члены королевской семьи, но, по крайней мере, Турвишар и я всегда будем едины в нашей общей ненависти к Дарзину Де Мону.
        199
        А разве его мать не была невесткой Верховного генерала Миллигреста?
        200
        Я сидела прямо рядом с ними и не видела, чтобы Турвишар шевелил губами. Предполагаю, что он использовал магию.
        201
        Возможно ли, что мы действительно повлияли на нее?
        202
        Совершенно уверена, что не она. Полагаю, что в этом есть некое утешение.
        203
        Забавное совпадение. Она действительно потомок.
        204
        Да, и это все лишь потому, что мы правы.
        205
        Ну да, разумеется, она им все рассказала. Прекрасно.
        206
        Я лично не думаю, что мы должны предположить именно это, но такие действия действительно нехарактерны для Митроса.
        207
        Меня начало это беспокоить не меньше, чем Тераэта, поэтому я спросила. Знаете, что сказал мне камень? Когда я спросила, почему Гриззт не создал гаэш Ксалторат? Он ответил: Нельзя создать гаэш тому, чего не существует. Понятия не имею, что это значит.
        208
        Хм. Раньше вы ведь были с Кандором? Как вы думаете, может, именно поэтому Таэна в первую очередь выбрала именно его?
        209
        Хотелось бы мне знать, кого Таэна наказывала этим - императора Кандора или короля ванэ Териндела? А еще мне очень интересно, почему Тераэт помнит свою прошлую жизнь. Это ненормально.
        210
        Я безумно надеюсь, что нет.
        211
        Я так рада, что она сама отредактировала это, чтобы мне не пришлось этого делать.
        212
        И хваткими пальцами, и злым языком… Восемь точно знают, как выбрать своих ангелов, не так ли?
        213
        Серьезно, не стоит есть ничего из того, что дает Вирга. Это правила, по которым нужно жить.
        214
        Я бы не заметила.
        215
        Я куплюсь на то, что куурцы - развращенные, жадные и аморальные, но мягкие? Ах вы, бедные дети.
        216
        Ах, милая девочка. Если бы только амбиции герцога Каэна были единственной причиной, по которой это было необходимо.
        217
        Да, я бы тоже так могла подумать.
        218
        Беру свои слова обратно. Я думаю, что Джанель может быть ревнивой.
        219
        Что? Я знаю, что вы могли бы вызвать кракена, если бы захотели, но, честно говоря… Зачем? Это совсем на вас не похоже.
        220
        Я очень хочу знать, как танцовщица может стать Богиней Магии. Очень.
        221
        Мы знаем, кому именно? Это, конечно, просто дикое предположение с моей стороны, но возможно ли, что Ксалторат и сама была богомкоролем? Может быть, именно по этой причине ее «не существовало», когда Гриззт создал гаэши всех остальных демонов? При этом, думаю, что первоначальная сделка Гриззта навечно и весьма эффективно создала гаэши демонов и их последующего потомства, поэтому я не уверена, что это вообще возможно.
        222
        Он маг. Это значит, что он маг. Почему никто не сказал мне, что чертовы огнекровки могут быть волшебниками?
        223
        Я думаю, что превращение Дарзина в ил принесло бы больше эмоционального удовлетворения, но, вероятно, в том, чтобы сбить его с толку, тоже есть свои преимущества.
        224
        Если подумать, мы действительно должны были предположить, что они будут работать вместе.
        225
        Или, точнее, совсем без наряда.
        226
        А иногда это вообще невозможно сделать. Я не уверена, что некоторых драконов вообще можно убить, и точка.
        227
        Честно говоря, неплохой способ взглянуть на это. Но все равно глупый.
        228
        Потому что они, очевидно, предпочли бы наше порабощение.
        229
        Я предполагаю, что Турвишар собирался однажды сделать ее своим телохранителем или кемто в этом роде. В конце концов, он попрежнему член королевской семьи. И вряд ли он помогал ей, не надеясь, что однажды она отплатит ему за его «доброту».
        230
        Ну, она же не врет?
        231
        О, конечно. Он был так расстроен мыслью о том, что Джанель помолвлена с Тераэтом, но глазом не моргнул при мысли о том, что она спит с другой женщиной. Это так типично!
        232
        Мне потребовалось два дня, чтобы составить этот список. И для этого мне сперва пришлось заколдовать себя, чтобы мне не нужны были еда, вода или сон.
        233
        Повидимому, это не является необходимым навыком для женщин в прошлом. Хотя на самом деле это не так уж и важно и в остальной империи тоже.
        234
        Если, конечно, они когданибудь действительно понимали. Хотя, держу пари, что дретты понимали.
        235
        Основная ошибка, которую совершает большинство людей, - это когда все происходящее называют восстанием. Если вы сделаете все правильно, это называется быть амбициозными.
        236
        Вынуждена напомнить себе, что на самом деле она никогда не видела мой коттедж. Она, должно быть, думает, что я действительно живу в этой жалкой комнатушке.
        237
        Я совсем этого не помню. Я бы никогда не стала плакать изза какогото джоратского мальчишки!
        238
        Кто там у нас слишком драматичен?
        239
        Честно говоря, в этом я согласна с Джанель. Наглядные уроки - это одно, но то, что сделал Каэн, - это просто не нужно!
        240
        Сколько к этому моменту Джанель знала, кто такая Тиа? Ах да, Сулесс просто забавлялась с ней.
        241
        Калесс? Богинякоролева похоти и шлюх? Не вижу ничего общего.
        242
        Это означает, что она была заточена на тысячи лет. Я почти ей сочувствую. Почти.
        243
        Думаете, на ворральском? Или на какомто другом. Нужно будет обязательно это выяснить.
        244
        Это серьезная проблема. Вонзив в когонибудь когти, Сулесс оставляет страшные раны.
        245
        Я попыталась выяснить любую информацию о Киндроле, чтобы посмотреть, смогу ли я проверить это. Именно тогда я и обнаружила действительно интересную маленькую особенность Имени Всего Сущего: оно не может заглянуть в прошлое до своего создания. Поэтому я должна предположить, что Киндрол умер - умерла? - до того, как были созданы Краеугольные Камни.
        246
        Хм. Знаете, поскольку поклонение часто порождает тенье, интересно, к чему это приведет. В конце концов, это же не может быть связано с Кирином…
        247
        Или даже не подозревают, что они способны колдовать. Интересно, сколько существует огнекровокволшебников?
        248
        Можно подумать, я стала бы делать ее легко удаляемой.
        249
        Похоже на то, как будто она все время носит талисманы, потому что я совершенно не уверена, что она создает этот эффект намеренно.
        250
        Честно говоря, я понятия не имею, как это интерпретировать.
        251
        Кто бы говорил! По крайней мере, теперь я знаю, в кого Джанель такая.
        252
        Он, вероятно, понял бы это раньше, если бы знал, что Митрос был Хоредом.
        253
        Этот мальчик совершенно не понимает сарказма.
        254
        К этому моменту он уже стал настоящим параноиком. Я имею в виду, что он не ошибся, но это к делу не относится.
        255
        Полагаю, следовало ожидать, что Коун тоже выяснил, кто такая на самом деле Вирга. И произошло это потому, что Джанель рассказала ему, или потому, что мы действительно научили этого маленького проныру хорошо шпионить, не так ли?
        256
        Держу пари, что она тоже прямо там почувствовала, что ее гаэш сломан.
        257
        Я не уверена, что вы обратили внимание, но Вейсижау родила здоровую дочь. Герцог Каэн приказал Вирге держаться подальше от них обеих, а потом просто перестал обращать на них внимание. Мать и дочь тоже пропали без вести.
        258
        Возможно, потому, что Кирин разделил сердце Ксаломе между собой и Джанель, по крайней мере, если верить книге Турвишара Де Лора. Должна предположить, что в значительной степени это был символический жест. Я так думаю.
        259
        Я более чем уверена, что герцог Ксун погиб от первого же удара по своей резиденции.
        260
        Честно говоря, я понятия не имею, почему Турвишар был так расстроен. Неужели он думал, что мы потеряем Имя Всего Сущего, если я умру?
        261
        Арасгон сказал: «Отправляйтесь в город и выведите оттуда как можно больше людей».
        262
        Так и было.
        263
        Даже я впечатлена, несмотря на то, что знаю вас давно.
        264
        Должно быть, он наложил на весь город заклинание, заставляющее светиться любого, у кого в предках были долтарцы. И это очень аккуратно обходит защиту от отслеживания, поставленную Краеугольным Камнем. Этот трюк надо запомнить.
        265
        Как будто джоратцев волнует, заключен ли между людьми брак. Я уверена, что притязания Звезды на право наследства полностью законны. И раз уж мы об этом задумались - это проблема.
        266
        О нет, отныне его зовут Сорванец. И теперь это официально.
        267
        Есть шанс, что мы ее удержим?
        268
        Вот! Вот, Релос! Она до ужаса похожа на тебя. Очевидно, в то время как вы думали, что она настаивает на эвакуации города из сентиментальности, она использовала это как прикрытие, дабы переместить на доске собственные фигуры.
        269
        Да уж, симпатическая магия может быть весьма удобна.
        270
        Мне вот тоже это интересно, хотя я понимаю, что лучше не спрашивать.
        271
        Знаете, мне кажется, что Коун смог чуть раньше с этим справиться, потому что его навыки целителя весьма улучшились. Вы правы, он действительно очень талантлив.
        272
        А она угадала с первого раза. Я ею просто горжусь.
        273
        Хм. Ее этому Сулесс научила? Странно тогда, что она вытягивает тенье из земли. Намного более вероятно, что она вытягивает тенье из всех незащищенных живых существ поблизости. Не удивлюсь, если Джанель когонибудь убила при этом.
        274
        Неужели ктото забыл сказать Верховным лордам, что эти ограничения были связаны с гаэшем? Ой.
        275
        Я предполагаю, что Хоред только что понял, что на самом деле произошло под озером.