Поиски Секса, Истины и Реальности Эдвард Ли

        «Эти три истории входят в число моих любимых вещей»,  - говорит Ли.

        Интеллектуализированный рассказы в виде фильма категории «Б» - «Ищущий», мрачная зарисовка «Богиня Нового Темного Века», плюс мощный экзистенциальный порнофильм «Секс, Истина и Реальность», также известный, как «Заплати мне».

        Эдвард Ли
        ПОИСКИ СЕКСА, ИСТИНЫ И РЕАЛЬНОСТИ

        Богиня Нового Темного Века

        посвящается Чаре
        - Что реально?  - вопрошал он.
        И тогда Смит услышал слова: _Почитай_меня._Сделай_меня_реальной_. Не его слова, а приглушенное шипение, как будто кто-то шепчет по другую сторону стены…
        Стены из кошмаров: дрожащей плоти, потеющей в панике кожи, боли, отчаяния. _Что_ж,_я_сплю_стоя_, подумал Смит. _Ясновидящий_при_свете_дня_.
        С тротуара поблескивали пятна слюды. Солнце уже взошло. _Старик_, подумал он. Городские копы проезжали мимо, пялясь на него; пустые, темные лица за тонированным стеклом.
        - «Жаба», «Лед», «Коксовый дым»?[1 - «Жаба», «Лед», «Коксовый дым» - виды уличных наркотиков.] - спросил у него чернокожий мужчина, пряча руки в карманах.
        Возле газетного киоска, где гремели заголовки: МУЖЧИНА СЖЕГ ЖЕНУ И ДЕТЕЙ ЖИВЬЕМ, потасканные проститутки вздрагивали, расцарапывая следы уколов на внутренней стороне бедра. В тупике кирпичного, пропитанного мочой переулка, женщину в лохмотьях рвало кровью, в то время, как крысы размером с маленьких щенков, смело подходили к рвоте, чтобы поесть.
        Смит ненавидел солнце. Оно казалось слишком ярким с той жизнью, которая заставляла его чувствовать себя еще старше, более истощенным. _Куда_это_я_направляюсь?_ Вопрос не имел в виду сейчас, сегодня, сию минуту. _Куда_это_я_бесконечно_направляюсь?_ задумался он. _Где_я_был?_
        Позади него отпечатывались следы, они преследовали его неделями. Смит уже давно перестал оглядываться назад. Это слышалось, как будто кто-то ходил босиком - женщина, предположил он, крепкая, красивая женщина. Он также обнаружил прекрасный аромат - духов - и необъяснимую жару в паху и в сердце. Всякий раз, когда он поворачивался при звуке и сильном аромате, ничего не было. Иногда просто тень, иногда просто пятно, как слюда в цементе.
        Возможно, это был призрак, какими бы ни были призраки. Призрак или просто галлюцинация. Его физическое тело ощущалось вермикулитовым[2 - Вермикулит - минерал из группы гидрослюд, имеющих слоистую структуру.] мясом. Слишком много заменителей сахара, сигарет, алкоголя, насыщенных жиров. Столько, сколько тело может выдержать такого вандализма. Но Смиту было все равно. Зачем он сейчас? Или _всегда_, если на то пошло?
        Или призраки были реальны. _Физические_остатки_, предположил он. Межплоскостные протечки. Был ли на самом деле загробный мир, как взволнованный язык, облизывающий сжатые губы, отчаянно нуждающийся в проникновении? Он где-то читал, что ужас оставляет пятно, разрыв, через который обитатели пустоты могут просочиться в этот мир. Но если бы это было правдой, человечество наверняка было бы задушено этой грязью.
        Так что это был за «призрак»? Дух? Ангел?
        Был ли призрак реальным?
        Иногда он мог действительно увидеть это, через предвестников: вожделение, аромат духов, тепло. В основном только ночью. _Конечно_, подумал он. _Ночь_. Доктор Грин сказал ему ожидать именно этого. Но, призраки?
        - Будьте готовы к некоторым побочным эффектам химиотерапии,  - пришли слова, похожие на обрезанную диссертацию.  - Обонятельный и слуховой галлюциноз. Эксодикинезис[3 - Эксодикинезис - хрен его знает, что это.], неумеренная изотопная грязь, плохая адаптация к синаптике и токсичная непереносимость. Это нормально.
        _Нормально_, размышлял Смит. _Смерть_тоже_нормальная_вещь_. После трех процедур он мучился часами, блюя сухой желчью. У него выпали волосы.
        - К черту это,  - сказал он Грину в четвертый раз.  - Дайте мне умереть.
        Рак казался писателю подходящим способом умереть. Это казалось почти аллегорическим. Гной под чудесным слоем человеческой плоти.
        Нет, призрак не был побочным эффектом. _Он_должен_быть_реальным._ Он думал, что он мог видеть его, оглядываясь назад - тень в тени. Тень, лишенная плоти.
        Он хотел плоть Смита? _Зачем_ему_нужен_я?_Моя_плоть_умирает._По_сути,_я_ходячий_труп._ Он мог чувствовать запах духов, даже несмотря на городские миазмы из монооксида углерода, несвежего пота и мусора.
        - Ты прекрасно пахнешь,  - прошептал Смит.  - Кем бы ты ни был.  - Он шел, усыхая от яркого солнца, но затем остановился, чтобы еще раз оглянуться назад.
        - Ты настоящий?  - спросил он.

* * *
        - Что реально?  - Смит закурил; теперь это уже не имело значения. Но вопрос все время приходил к нему, как зудящая сыпь. Почему это должно быть так важно?
        Его анализ биопсии - вот _это_ было реально. Отдельный лист казался слишком тонким для такого печального послания. Он опустился в его руку, как что-то уже мертвое:

        ОТЧЕТ О ЦИТОЛОГИИ[4 - Цитология - биология клеток.]:
        Имя: Смит, Л.
        Возраст: 61
        Клиническая Консультация: Крупноклеточная Коаксиальная Масса
        Уточнение: Массы в Аспирате Правого Легкого
        _ Негативный
        _ Нетипичный
        X Положительный
        Микроскопическое описание: аспират правого легкого показывает многочисленные злокачественные крупные клетки, некоторые из которых показывают большие везикулярные неправильные ядра, согласующиеся с некератинизирующим раком, вероятно, крупноклеточный дифференцированный тип аденокарциномы.

        Смит был реалистом. _Нет_смысла_плакать_над_прожитой_жизнью_. Он чувствовал, что теперь у него есть миссия, но не был уверен, _что_ это может быть. Он не мог перестать думать о призраке.
        - Ты настоящий?
        За его пишущей машинкой, за его столом, тень или пятно, казалось, кивнула.
        - Кто ты?!  - внезапно закричал Смит.  - Чего ты хочешь от меня?
        _Как_вы_и_рассчитывали_, что-то зашипело. Это был даже не совсем звук, более похоже на шелест придатков насекомых. Мягкие босые шаги последовали за ним в ванную. _Призрак_идет_со_мной_в_туалет_, подумал он. Это было почти смешно. Он улыбнулся прекрасному аромату духов, затем поморщился, мочась кровью. Конечно, сейчас болезнь расцвела. Доктор Грин предупреждал его, не так ли?
        - Почечная недостаточность. А происходит, мистер Смит, то, что бушующие злокачественные клетки внедряются в нефроны и кортикальную ткань почек, сцелорицируя полости чашечки.
        _Очаровательно_, подумал Смит. Боль была необыкновенной, как яркий свет.
        Смит был писателем более сорока лет. _Был_, подчеркнул он, потянув вверх молнию. Он смыл унитаз и подумал о своей карьере. Был ли он хорошим писателем? Он так и думал, пока Грин не сказал ему правду. Хороший доктор, по крайней мере, был достаточно почтителен к профессии Смита, чтобы ничего не смягчать.
        - Вы умираете,  - сказал он.  - Вы уйдете через, скажем, шесть недель.
        _Уйду_, подумал Смит. Он все еще был в ванной. Что он имел в виду, говоря «уйдете»? Это значит, что больше не буду существовать? Вопрос продолжал надоедать ему хуже, чем рак.
        - Что реально?  - спросил он.
        _Узнай_, ответило шипение. _У_тебя_не_так_много_времени_.
        Как писатель, он всю жизнь пытался создать реальность из оценок воображения. _Правда_любой_истории_может_существовать_только_в_ее_простых_словах_, он слышал, как кто-то сказал в баре, когда ему было восемнадцать. С тех пор он был писателем, стремящимся к этому. Но теперь, когда он умирал, он знал, что потерпел полную неудачу. Вот почему к нему пришел призрак, вызванный знанием его неудачи? Вот что шипение пыталось ему сказать?
        - Я вижу тебя - сказал он. На мгновение оно оказалось позади него в зеркале. _Красивая_, подумал он. Красивая, очень красивая женщина, амальгама, состоящая из перевернутых частиц на обоях, исчезающая. Она слабо улыбнулась и исчезла. Остался только ее приятный запах.
        Телевидение продолжало изливать зверства. Или они были реальностью?
        - _Далее,_  - пообещала журналистка с деревянным лицом,  - _Верховный_Суд_штата_Техас_предоставляет_местным_журналистам_право_транслировать_казни_по_телевидению_.
        В освещенной темноте, за пределами здания суда толпа зааплодировала. Затем - реклама; стройная брюнетка в белом купальнике:
        - _Если_вы_считаете_калории,_вот_что_вы_должны_знать_…
        Смит переключил канал.
        - …_где,_по_оценкам_чиновников,_одна_тысяча_детей_ежедневно_умирает_от_голода,_в_то_время,_как_правительственные_войска_оставляют_за_собой_право_конфисковать_продовольственные_пайки_из_«Объединенного_Красного_Креста»,_продавая_черному_рынку_то,_что_они_сами_не_едят_…
        И далее:
        - …_признался_сегодня,_что_сознательно_испортил_весь_больничный_трансфузионный_запас[5]_инфицированным_СПИДом_бл_…
        - …_по_обвинению_в_похищении_более_ста_детей,_что_должностные_лица_ФБР_назвали_«подпольной_схемой_снафф-фильмов»…_
        - …_медленно_душили_шнуром_от_бра,_в_то_время_как_ее_гражданский_муж_и_его_друзья_по_очереди…_
        Смит выключил телевизор, чувствуя смятение и отвращение. Газета предложила еще больше того же. МАМАША, ВИСЯЩАЯ НА «КРЭКЕ», ПРЕВРАТИЛА ДЕТЕЙ В ПРОСТИТУТОК - сообщал один местный заголовок. А эта колонка казалась менее шокирующей: ЧИСЛО ПОГИБШИХ ОТ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ, КАК ОЖИДАЕТСЯ, ДОСТИГНЕТ 120 000 ЧЕЛОВЕК. А здесь была другая история. Женщина из Тусона, штат Аризона, заперла троих детей на чердаке, пока ходила по магазинам с подругой. Все трое детей умерли, так как температура на чердаке превышала 65 градусов. Шальные пули в перестрелке, связанной с наркотиками, убили трех шестилетних детей перед Детройтским жилым проектом. Тело тринадцатилетней девочки было найдено охотниками в Дэвидсонвилле, штат Мэриленд; полиция сообщила, что ее массово насиловали и пытали электроинструментами. Чемодан, содержащий мертвого новорожденного ребенка в комплекте с пуповиной и плацентой, был обнаружен в мусорном контейнере позади магазина в Вашингтоне, округ Колумбия.
        Смит вздрогнул, прекратив созерцать. Что может быть более реальным, чем все это? _Но_должно_же_быть_что-то_. Призрак бродил вокруг, он чувствовал это. Казалось, он просматривал книжную полку, полную его работ. Потом она зашипела на него и исчезла.

* * *

        Солнце показалось ему ударом лезвия по лицу, когда гостья увлекла его обратно на улицу. Он сморщивался. Когда он поднимался по каменным ступеням, ему пришло в голову, что это был первый раз, когда он вошел в церковь с тех пор, как стал писателем.
        Старый священник прохромал к алтарю, его лысая голова была похожа на блестящий шар из теста. Он начал менять фронтоны на алтаре.
        - Прошу прощения, сэр… ээ…отец,  - отвлек его Смит.
        - Да?
        - Что реально?
        Священник выпрямился, разодетый силуэт перед витражом. Он не сомневался и даже не останавливался перед неясностью вопроса Смита. Он сразу же ответил:
        - Господь, Христос, Царствие Небесное.
        - Но откуда Вы это знаете?
        Вежливое лицо священника улыбнулось. Он поднял свою Библию.
        Смит поблагодарил его и вышел. Он чувствовал себя брошенным, не столько Богом, сколько самим собой. Приговор не был доказательством. Вера не подтверждала _реальность_. Затем он взял «желтое такси» до университета, где от постоянного солнечного света все выглядело хрупким и фальшивым. Внутри прохладная темнота и кафельный блеск повели его вниз по коридору. ФИЛОСОФСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ. Смит без предупреждения зашел в первый же кабинет. Человек, который выглядел как старик, выглянул из-за загроможденного промышленного серого металлического стола.
        - Могу я… _Вам_чем-нибудь_помочь?_
        Смит понимал, как он, должно быть, выглядит - изможденный, истощенный бродяга.
        - Простите мне мою внешность… _но_трудно_выглядеть_хорошо,_когда_умираешь_от_метастатической_массы_больших_клеток._
        У него нет времени на сложные объяснения, ни на душевность.
        - У меня есть вопрос, на который может ответить только философ. Вопрос в следующем: что реально?
        Профессор зажег трубку с рельефно выгравированным лицом на чаше. Его глаза выглядели крошечными под большими, пушистыми серыми бровями.
        - Это довольно универсальный вопрос, не так ли? Хочешь услышать мое мнение?
        В окне кампус пустовал в солнечном свете.
        - Да,  - сказал Смит после паузы.
        Именно тогда он заметил призрака. Эфирного сопровождающего. Он стоял снаружи и смотрел на него.
        - Да, да,  - сказал он.  - Я был бы очень признателен за Ваше мнение.
        - Ах, что такое реальность?  - Дым от трубки размазал состарившееся лицо профессора.  - Думаю, прежде всего, первоначальные принципы концессионного нигилизма. Истина есть реальность, и нет объективной основы для истины. Возьмем, к примеру, математику, которая существует только потому, что пространство и время являются формами интуиции; все материальные качества являются только _внешними_ проявлениями, возникающими из _«monadistic_nexi»_. Видишь? То, что реально, может быть найдено только в нематериальном разуме; следовательно, это - солипсистское учение. Другими словами, человеческое «Я» - это единственное, что может быть известно и, следовательно, проверено. Довольно противоречиво, так как жизнь - это явно материальное, или физико-химическое, взаимодействие. Бытие и реальность находятся не в объектах знания, а в чем-то доступном только свободному и полному «Я». Судьба человека - это борьба за власть, или, в вашем случае, за ответы. Я имею в виду, что реальность никогда не проявится в нашем _ограниченном_ разуме, но в генетическом эмпиризме за пределами целого - вполне. Говоря более ясно, и я
думаю, что сейчас это должно быть очевидно, реальность - это последовательность суждений в соответствии с другими суждениями, которые в конечном счете вписываются в единую абсолютную систему.
        Смит пытался не закатить глаза. Он поблагодарил профессора за потраченное время и ушел, думая: _Что_за_кусок_дерьма_.

* * *

        Так что, это была не истина, и это был не дух. Смит закурил сигарету, задумчиво наблюдая за дымом. _Любовь?_ предположил он. Была ли любовь настоящей? Сделала ли любовь что-то реальным? Он ничего не знал. Он был слишком занят, чтобы когда-нибудь узнать.
        Это были просто субъективности, пытающиеся быть конкретными, что было невозможно. _Тогда_красота?_ Он откинулся назад. _Хммм_. Сделала ли красота - истинная субъективность - что-то реальным? Внезапно Смит почувствовал оживление от азарта. Его почки продолжали пульсировать, а легкое ощущалось кровоточащим сгустком. Но догадка придала ему сил.
        _Красота._
        Разве красота не была тем, к чему все писатели должны были стремиться?
        Он услышал вздох, или нет - шипение. Означало ли это облегчение или разочарование?
        - Это красота, не правда ли?  - громко спросил Смит у тени, которая теперь стояла у шкафа.
        Она осматривала его одежду? Ее очертания заострились, когда в комнату потекли сумерки. Что там было сказано, несколько дней назад, на улице? _Почитай_меня_. Смит сразу понял, что должен умилостивить призрака афоризмом, пониманием.
        - Я покажу тебе,  - сказал он.
        Он открыл «Желтые страницы», на букву «Э».

        ЭСКОРТ, БЕЗ ОГРАНИЧЕНИЙ, КРАСИВЫЕ ДЕВУШКИ, КОНФИДЕНЦИАЛЬНО, 24 ЧАСА, VISA, MASTERCARD.

        Вздох повторился в его голове, и дивный запах обвил его, когда Смит потянулся к телефону, чтобы позвонить «красоте».

* * *
        - Ты веришь в призраков?
        Улыбка девушки вздрогнула.
        - Ээ, ну…
        - Ничего страшного,  - сказал Смит.  - Полагаю, это была аллегория. Раньше я был писателем-романистом.
        Он сидел за своим столом, за своей пишущей машинкой, которая была выключена. Он никогда не включит ее снова, и это опустошало и удручало его. Ему нечего было писать. Но это казалось подходящим местом для наблюдения: кругом его ограниченности. _Я_написал_больше_сотни_книг_, захотел он похвастаться. Ну и что? Зачем это говорить? Его книги не были настоящими.
        - Что, хм… что бы ты хотел, чтобы я сделала?  - спросила девушка.
        Смит прищурился.
        - Я хочу увидеть тебя. Я понимаю, как запутанно это звучит, но я нахожусь в поисках, и я боюсь, что я стал предметом значительного ограничения по времени. Однако совсем недавно я осознал возможность того, что реальность приходит только через признание или почитание человеческой красоты. Не объективное признание, а временное. Я ищу что-то, возможно, изнанку чего-то, что делает что-то реальным в наших умах и, что более важно, в наших сердцах. Для примера это как использовать предложения в художественной литературе. Объективно, предложение - это не что иное, как конфигурации чернил на листе бумаги. Но механизм слов и _функционирование_ этого механизма в сочетании с тем, как мы определяем последовательность слов, влияют на транспонирование образов. Это делает предложение реальным в этом процессе. _Процессе_ - ты понимаешь?  - Смит сомневался, что она понимала.  - Слова вдруг становятся реальными, каким-то другим, невыразимым образом.
        Должно быть, он звучит хуже профессора. _Ты_просто_кусок_физического_мяса,_проще_говоря._Но_мне_нужно_видеть,_что_есть_«ты»_за_пределами_этого,_не_просто_как_тело,_а_как_изображение,_преобразованное_через_тело_. Может ли это оскорбить ее? Поняла бы она?
        По крайней мере, призрак, казалось, понял. Смит заметил, как часто он мелькает с тех пор, как приехала девушка по вызову. Он был уверен, что чем сильнее он стремился победить, ответив на вопрос - что реально?  - тем реальнее становился призрак.
        - Я чувствую запах духов,  - заметила девушка.
        - Да,  - сказал Смит, но не стал уточнять.  - Другими словами, мне просто нужно увидеть тебя. Вас обеих.
        - Ах,  - сказала девушка, растягивая слова.  - Я поняла. Теперь я понимаю, что ты имеешь в виду.  - Она улыбнулась порочной улыбкой и сняла короткое платице, цвета фуксии.  - Ты просто хочешь посмотреть. Все нормально. Любой каприз за ваши деньги.
        «Капризом» в случае Смита, была плата за эскорт в размере $150 с его карточки, плюс «чаевые». Он дал ей еще несколько сотен наличными; все, что оставалось в квартире. Зачем ему нужны деньги? Он никогда в жизни в этом не нуждался. Какая ему _теперь_ от этого польза?
        - Покажи мне свою красоту,  - сказал Смит.
        Затем снялись подвязки, чулки и кружевной лифчик с оборками, все такой же яркой, насыщенной фуксии. На ней не было трусиков. Перед Смитом теперь стояла ее грубая физическая реальность. Но… _Недостаточно_, подумал он, щурясь, проходя мимо своего стола. Ему нужно было увидеть ее _красоту_, и сначала она действительно показалась ему красивой…
        Смит наклонил настольную лампу.
        - Подойди ближе. Пожалуйста. Ближе к столу.
        Она двинулась вперед, как шикарная модель на подиуме, принимая соблазнительные позы, поворачиваясь перед светом. Плоть вспыхивала в холодном блеске. Взгляд, еще один взгляд - и красота рухнула.
        Шелковистые белокурые волосы и челка дисгармонировали с вощеным черным лобком. Ринопластика носа на элегантном лице казалась слишком совершенной. Глаза Смита ощупывали гибкое телосложение и наконец нашли кое-что. Тончайшая игла от липосакции оставила отметины вдоль ее бедер и талии, и когда она подняла руки, прямостоячие шары ее грудей легко отобразили шрамы от имплантатов, толщиной в волос.
        Она моргнула, ее улыбка застыла. Даже кристально-голубые глаза были ложью, дизайнерскими контактными линзами.
        - Спасибо,  - сказал Смит.  - Теперь ты можешь идти.
        Она пожала своими обнаженными, красивыми плечами.
        - Любой каприз за ваши деньги.
        Затем она быстро оделась и ушла.
        Призрак рассмеялся.

* * *

        В ту ночь, когда он должен был умереть, Смит проснулся, словно поднявшись из известковой ямы. Тьма клубилась вокруг него. Он чувствовал, будто его глаза были сорваны рыболовными крючками.
        _Тебе_нужно_больше_веры_, прошептало шипение.
        - Да,  - пробормотал Смит.
        Он подошел к столу, сморщенный, как высохший труп в лунном свете. _Вера?_ задумался он. Смит не верил в Бога. Возможно, ему следовало верить. Тем не менее, он сомневался, что призрак имел в виду религиозную веру.
        _Веры_в_меня._Веры_в_то,_что_реально_.
        Он снова потерпел неудачу, он все неправильно истолковал. Теперь он никогда не узнает реальности, только реальность смерти, бальзамирования и захоронения, возвращения к слизи в коробке. Но от чего на самом деле умирает писатель? Рак или неспособность распознать, что реально? Увиливание убивало его, а не болезнь.
        _Пустыни_, подумал он. _Пустоши._Вся_ложь_истории_.
        Сейчас важны только две реальности. Его умирающая плоть и призрак.
        Теперь он видел это яснее, чем когда-либо, то, что имело смысл. Он стоял лицом к окну, обнаженный в своем забвении, в своей острой форме вывернутых темных и светлых пятен.
        - Ты - настоящая, не так ли?  - сказал Смит, больше утверждая, чем спрашивая.
        _Только_ты_можешь_сделать_меня_настоящей_, ответило шипение.
        Смит почувствовал, что плывет по течению от запаха ее-или-его-духов. Но как он мог сделать это реальным? Значит ли это, что теперь он сам был только наполовину реальным? Означает ли это, что в _Смите_ есть что-то, что может раскрыть полную реальность призрака?
        _Поглощение?_ Смит закурил последнюю сигарету. _Нет_, почувствовал он. _Перемещение_. Возможно, он был прав с самого начала, когда разговаривал с блондинкой по вызову. Прав, но не в правильной плоскости. Именно его ремесло вызвало призрака - он был писателем, Творцом или, точнее, Воссоздателем. Писатели воссоздавали свои собственные представления об образах реальности и смешивали их с абстракцией, _переместив_ образы и делая и концепцию, и абстракцию, в некотором смысле…
        …_реальностью_, подумал он.
        Он был прав лишь отчасти. Красота отражала только смысл; она была чем-то сотворенным, а не перенесенным. Смит уставился на движущуюся фигуру и ее эбеновый блеск. Казалось, она смотрит на него через плечо, покрытое тенью…
        - Слишком поздно, правда?
        Конечно. Его жизнь закончилась. Его лицо словно засосало внутрь. Старое сердце заколотилось в впалой клетке его груди. Но, по крайней мере, он умрет, размышляя об этом; по крайней мере, он умрет, _пытаясь_.
        _Призраки_. Не диккенсовские призраки, размахивающие цепями и стонущие среди кладбищ. Не прозрачные привидения, укутанные в простыни. Призраки были сущностями последствий человеческих поступков, неудач и несбывшегося. Призраки были осколками реального мира. И что тогда будет с миром? _Реальность_, а не каменная сфера, область… перемещения - изменяемая область, которая съёживается с каждым новым поколением и каждой новой эпохой.
        Призрак обернулся. Ее черная бездна глаза расширились.
        - Ну вот, теперь я тебя понимаю, а?  - Смит почувствовал гордость.  - Старая, умирающая в грязи, палка не так глупа, как ты думала.
        _Сделай_меня_реальной_, послышалось приглушенное эхо.
        - Не знаю, как,  - раздраженно ответил Смит.
        _Ты_знаешь._
        Он плакал? Возможно, Смит тайно плакал всю свою жизнь. За его спиной, на стене висела гравюра де Кунинга[6 - Виллем де Кунинг - голландский художник абстрактного экспрессионизма. Переехал в США в 1926 году, и стал американским гражданином в 1962.], «Этюд женщины № 1», которую он считал величайшей картиной 20 века. Картина напомнила ему девушку из его смутного прошлого, но он никогда не говорил ей о своих настоящих чувствах. Таким образом, он чувствовал себя чересчур правильным, чтобы упускать из виду образ этой самой монументальной неудачи. Смит тяжело задышал, вспомнив об этой полной потере. По крайней мере, боль напомнила ему, что он еще жив.
        Затем он включил радио. Казалось, приятно умереть под Вивальди, или легкий ноктюрн от «Field»[7 - The Field (1996 - наши дни) проект Акселя Виллнера - шведского электронного музыканта, продюсера и DJ. Стиль состоит в смешивании микро-образцов поп-песен в атмосферный минималистичный техно.]. Кроме того, Смит хотел слышать красивую музыку, когда он столкнулся с призраком. Теперь он кое-что знал: призрак - этот человек-тень - был его исповедником.
        Он встал, щелкнув суставами, пересек комнату, атрофированный, сморщенный и уже бледный, как смерть. Он чувствовал, как просачивается рак, и это было удивительно нейтральное ощущение. _Перемещение_, подумал он. _Каждое_новое_поколение,_каждый_новый_век_. Да, мир был царством эмоций, из которых, несомненно, родилась эта странная вещь в его комнате. Из темноты радио завизжало еще одну нечестивую новость дня: Бомба взорвалась на авиалайнере, разбросав сотни тел по окраинам Лос-Анджелеса… Мужчина из Флориды, изнасиловавший 15-летнюю девочку и отрубивший ей руки в локтях, был условно освобожден через восемь лет за хорошее поведение… Группа ученых собралась в Вашингтоне, чтобы обсуждать преимущества использования мозговой ткани абортированных плодов для генетических исследований… Террористы бросили семь ранцевых зарядов в израильское родильное отделение…
        _Взгляни_.
        Призрак указал на окно. Смит выглянул из окна. Сначала то, что он увидел, казалось прекрасным: теплая бесконечная ночь, усеянная звездами; высокая, блистательная луна и четкие, идеально симметричные человеческие памятники. Пейзаж зданий был похож на замысловатую резьбу на плоскогорье безупречного черного цвета с крошечными огоньками.
        - Красиво,  - пробормотал Смит.
        Но затем его реальность предстала в ином свете. Мигают красные и синие огни ужаса. Сирены. Стрельба. Отдаленные крики. Прохладный ветерок разносил хаотичный смрад.
        Смит моргнул.
        _Почитай_меня._Сделай_меня_реальной_.
        Призрак переместился. Теперь он понял.
        _Пришло_время,_не_так_ли?_Время_для_новой_реальности._С_твоей_реальностью_покончено,_не_так_ли?_
        Призрак имел в виду не его жизнь - конечно, нет. Он имел в виду этот век.
        Ночь почти иссякла. Призрак двигался, как черный песок, пока не стал совершенной, прекрасной плотью. Темные длинные прямые волосы и темные глаза. Темная отблескивающая нагота. Нереально отполированная кожа, гладкая на ощупь, как только что сотканный шелк. И это была вовсе не женщина, а девочка, маленькая девочка. И это не был призрак…
        _Богиня_, понял Смит.
        Голос богини закружился, как вода в канализации или мусор, выброшенный в сточные канавы.
        _Новый_Темный_Век_нуждается_в_летописце._
        Смит почувствовал огонь внутри. Он наблюдал, как протягивается его рука, но это не была рука с прожилками и печеночными пятнами, которую он знал. Это была новая рука, выкованная в истине, в признании. Смит заплакал, не обращая внимания на новую горячую кровь, свежую кожу, сильные мышцы и твердое сердце. Он обнял богиню.
        Он начал скользить вниз, словно по смазанному жиром шесту, отшелушивая ее идеальную кожу и показывая ее истинный возраст. Ее ужас пел ему, и она обняла его в ответ; её обнаженная фигура сияла ненавистью, болезнью, безумием. В отчаянии и в гное.
        В жестокости и горе.
        В Истине.
        Смит преклонил колени в поклонении, и поцеловал маленькие ножки, которые теперь были запекшимися от крови, потрохов и экскрементов вечности.
        Послесловие

        Взаимообмен, изменчивость, перемещение, превращение. С помощью этой истории я перенес определенный аспект себя в слияние своих страхов. Все писатели, в том или ином смысле, пытаются предсказать будущее, часто свое собственное. Главный герой - я, в каком-то абстрактном мире. И мой страх… как, возможно, страх любого писателя. Если вымысел может быть реальным, это настолько реально, насколько я могу понять. Мне очень нравится эта история, и я посвящаю ее моему отцу, который умер в Рождественскую ночь 1986 года.

        Ищущий

        посвящается Мэри

        Глаза Бока скользнули вверх.
        - Что-то гудит в «хоппере»[8 - Хоппер - цифровой ресивер.], сержант.
        _Твои_яйца,_  - подумал сержант первого класса Джон Рубен. Он отпер аварийный сейф позади кабины водителя и достал папку CEIC[9 - CEIC - Калифорнийское Агентство Природных Ресурсов.], которая содержала сегодняшние позывные и ежедневные коды.
        Как вдруг:
        - Виктор-Эхо-Два-Шесть, это Икс-Рэй-Один. Подтвердите.
        Бок зафиксировал рацию на переключателе конвертера AN/FRA[10 - AN/FRA - Анализ диапазона воспроизводимых частот.].
        - Сержант, кто этот ебаный Икс-Рэй Один? Дивизион?
        Рубен проверил таблицу кодирования.
        - Это тревога «Корпуса Спасательных Операций Военно-Воздушных Сил». Опять получим какое-то дерьмо от «летунов». Ответь им.
        - Икс-Рэй-Один, это Виктор-Эхо-Два-Шесть. Прием.
        - Переходим к входящей сетке. Периметр поражения - положительный.
        Бок держал микрофон подальше от себя, как кусок протухшего мяса.
        Рубен не мог поверить в то, что он только что услышал. В статике повисла пауза, а затем Рубен схватил микрофон:
        - Икс-Рэй-Один, это Виктор-Эхо-Два-Шесть-Танго-Чарли. Повторите последнюю передачу.
        - Переходим к входящей сетке,  - ответило радио.  - Периметр поражения - положительный.
        Его память боролась с пугающей реальностью. Смысл этой последовательности слов казался очень далеким: - Статус белый. Код развития?
        - Красный.
        - Код подтверждения?
        - Отсутствует.
        - Приказ?
        - Приказ - находится в режиме ожидания по периметру поражения. Это НЕ испытания. Это НЕ тренировка. Тревога SECMAT[11 - SECMAT - Компания SECMAT NT поставляет симуляторы для береговой охраны США и спасателей. Кроме того, они управляют радиоресурсами и обрабатывают различные виды сигналов тревоги.] в оранжевом статусе.
        - Приказы загрузились,  - пробубнил Рубен. _Твою_же_мать!_ подумал он.
        - Виктор-Эхо-Два-Шесть, это Икс-Рей-Один. Конец связи.
        Рубен повесил микрофон рации. Бок вспотел. Джонс, водитель трека, вытянул шею от Т-образной стойки.
        - Что происходит, сержант?!
        - Успокойся,  - сказал Рубен. Но он не мог заглушить мысль: _Этого_никогда_не_случалось_раньше._
        - Мы в состоянии войны,  - пробормотал Бок.
        Тревога прозвучала в 04:12; они находились «в поле» почти весь день. «Виктор Эхо Два Шесть» был модифицированным M2[12 - M2 Bradley - БТР армии США. На вооружении с 1981.] бронетранспортером, полностью оборудованным CBN[13 - CBN - Кубический нитрид бора - является вторым самым твердым материалом после синтетического алмаза. Его характеристики включают высокую твердость, прочность, стойкость к истиранию, а также термическую и химическую стойкость.], и его экипаж был тем, что Химический Корпус Армии США называл «Командой обнаружения зараженных областей». Их основной поисковый периметр был хорошо знаком: открытая почва с кустарником; они отслеживали эту территорию десятки раз, во время прошлых тревог. Рубен, командир бронемашины, ни разу не беспокоился до сих пор - пока он не услышал волшебные слова: _Периметр_поражения_ -_положительный_.
        - Ребята, вы что куча долбоебов?  - возразил он.  - Это тревога CONUS[14 - CONUS - Континентальная часть США+48 смежных штатов.]. Если бы мы были в состоянии войны, все государство сейчас уже было бы расхерачено, и операционный статус взметнулся бы намного выше, чем CONUS. По крайней мере, мы были бы на Defcon 2[15 - Defcon 2 - состояние боевой готовности. Defcon 2 - следующий шаг к ядерной войне; вооруженные силы готовы к развертыванию и боевым действиям менее чем за 6 часов.]. Подумайте мозгами, а не задницами. Если бы это была война, то почему они не вспомнили о каждом подразделении в дивизионе, кроме нас?
        - Это дерьмо, сержант!  - не успокаивался Джонс.  - Что-то действительно наебнулось!
        - Успокойся. Мы не в состоянии войны.
        Бок встрепенулся, бормоча:
        - Это хуйня какая-то. Мне осталось всего две недели, и вот случается это дерьмо.
        - Вы, ребята, мечете дерьмо в пустоту. У нас уже было четыре тревоги в прошлом году, помните? Один из сайтов раннего предупреждения, вероятно, обнаружил что-то в нашей телеметрической линии. Это, наверное, еще один метеорит или кусок космического мусора. Вы расслабитесь наконец?
        - Вот оно,  - объявил Бок.
        XN/PCD 21[16 - XN/PCD 21 - потребитель мощности.] начал клацать. Волны «хоппера» прошли через 5-значные дискриминаторы. Затем мобильный принтер выплюнул их сетку назначения.
        Бок, стуча зубами, выпустил карту из рук. Лицо Джонса окаменело. Они были простыми парнями, и им было страшно до усрачки, но Рубен задался вопросом, испуган ли он также? Он положил руки им на плечи.
        - Мы должны разгребать наше дерьмо вместе, девочки. Мы - бескомпромиссная армия конкретных пиздюлей, и мы не ссым в нашу униформу каждый раз, когда приходят директивы тревоги. Мы не боится ничего. Мы хаваем напалм на завтрак и ссым дизельным топливом и, когда мы умираем и попадаем в ад - готовы засунуть голову дьявола в его же задницу, а затем вытрахать ее наружу. Сейчас мы должны сделать работу, и я должен знать, что вы со мной, ребята.
        Бок вытер пот со лба своим рукавом.
        - Без базара, сержант. Я не какая-та там ссыкливая пизда. Мое дерьмо утрамбовано плотно, и я с тобой.
        - Джонси?
        Джонс поднял большой палец вверх.
        - Ад на чертовых колесах, братан! Никто не живет вечно, так что давайте прокатимся!
        - Без базара,  - поддержал Рубен.  - Еб-твою-мать-на-пополам! Умирать-за-Decon-нечто-охренетительное!
        - Давайте надерем задницы!  - заорал Бок.
        - Decon!  - скандировал Джонс.
        Рубен вручил сетку Джонсу.
        - Заставь этот двухгусеничный детройтский гроб прокатиться, Джонси. Дави на газ!
        Джонс с гиканьем газанул. Двигатель Cummins V8 с турбонаддувом взревел. Бок пристегнулся за коробкой передач. Рубен оживил их, но надолго ли? Что происходит там? _Что_нас_ждет?_ задавался он вопросами.
        - Переход к зоне поражения положительный,  - пробормотал он.

* * *

        _Насколько_мощна_сила_истины?_
        Это был больше лозунг, чем вопрос. Это было все, что побуждало его. Конечно же, писатель не верил в Бога. Но сейчас, если бы он увидел Господа, то он поверил бы в Него. Он поверил бы в нечто, что он не мог видеть, но именно поэтому он и был здесь, не так ли? Чтобы увидеть?
        Позади него, автобус исчез в темноте. _Я_вижу_это_, подумал он.
        Впереди синим неоном пылал знак: ПЕРЕКРЕСТОК.
        _Я_вижу_это_тоже._Один_глоток_помог_бы_мне_думать._
        А потом он услышал слово, или подумал, что услышал. Это был не его голос, не его собственные мысли. Он услышал _это_ в своей голове:
        _ПРОПИТАНИЕ._
        Итак, сейчас он слышал голоса? Возможно, он пил слишком много. Или, _недостаточно_, подумал он с полуулыбкой. _Все_великие_писатели_пьют_. Однако, он не мог развеять мнение, что он вступал в нечто большее, чем просто кабак маленького городка.
        Из щелей деревянного пола выползла пыль, когда он шагнул внутрь и поставил свою сумку.
        Да, здесь был настоящий «кусочек жизни»: бар - помойка. Эта затхлость, эти дешевые столы, мишени «Дартс», игровые автоматы - это общее _Vacuus_Spiritum[17]_ - восхищало его. Это была реальность, та реальность, которую он искал. _Ищите_, подумал он, _и_обрящете_.
        - Добро пожаловать в «Перекресток», незнакомец,  - приветствовал жлобоватого вида бармен.
        Это подтолкнуло писателя к размышлениям над аллегорическими возможностями названия бара. У бармена был пивной животик, размером с баскетбольный мяч и зубы, которые заставили бы дантиста рассмотреть другие варианты карьеры.
        - Чем могу помочь?  - спросил он.
        - Алкоголь. Впечатлите меня своим миксологическими доблестями, сэр.
        Только трое других персонажей украшали собой это «выразительное» пространство бара. Парень с печальным лицом, в белой рубашке, сидел рядом с невысокой, пышногрудой рыжей. Казалось, что они спорили. Чуть ближе сидела нереально жирная бабища с длинными, светлыми волосами, пила темное пиво и ела огромную пиццу. Ее вес заставлял ножки стула заметно гнуться.
        _Ты_здесь,_чтобы_искать_, напомнил себе писатель. _Так_ищи._
        - Могу я к Вам присоединиться?
        Блондинка проглотила кусок и кивнула:
        - Вы не здешний.
        - Нет,  - сказал писатель, и сел.
        Тогда бармен хлопнул на стол «шот». Он был желтым.
        - Наш фирменный, незнакомец.  - Тот выглядел как моча.
        - Что _это_?
        - Мы называем его «_Мочебрызг_».
        Писатель поморщился: - Это ведь не, э-э… _моча_, не так ли?
        Бармен рассмеялся:
        - Конечно нет! Это водка и Гальяно[18 - Гальяно - итальянский ликер желтого цвета.].
        Писатель понюхал. _Пахло_нормально._
        - ОК, за… за что? О, да. За формализм![19 - Формализм - направление в эстетике, искусстве, литературе и др. науках, сторонники которого видят сущность вещей в форме, переоценивают роль формы и за формой забывают содержание или пренебрегают им.]- oн выпил.
        - Ну как?
        - Неплохо. На самом деле, очень хорошо,  - oн потянулся за бумажником.
        - Э-э-э-э, незнакомец. Не нужно этого дерьма.
        - Что?
        Бармен закатил глаза:
        - Это за счет заведения.
        - Чего же ты ожидаешь в таком жлобском дерьмогороде, как этот?  - спросила толстая блондинка, жуя. Ее груди были большими в буквальном смысле, как человеческие головы.  - Разве что полное _ничего_, кругом, на протяжении пятидесяти миль в любом направлении. _Isolatus_Proximus.[20]_
        - Я писатель,  - сказал он.  - Я езжу по всей стране. Мне нужно видеть разные вещи, разных людей. Мне нужно видеть жизнь в ее различных временных пластах.
        - Ага, _пластах,_  - сказала толстая блондинка, кивнув.
        - Я приезжаю в отдаленные города, как этот потому, что они пестрые. Они существуют отдельно от остального общества, господствующей тенденции страны. Города, как этот, более _реальны_. Я писатель, но в более эзотерическом смысле… Я…  - oн думал об этом. Думалось с трудом. Он закурил и закончил: - Я ищущий.
        - Не еби мне мозг!  - парень в белой рубашке кричал на невысокую рыжеволосую девушку.  - Ты спала с ПЯТЬЮ ДРУГИМИ ПАРНЯМИ на этой неделе? Гооооосподи БОООЖЕ!
        Она рефлекторно всосала свой Tequila Moonrise[21 - Tequila Moonrise - алкогольный коктейль. Не путать с Tequila Sunrise.], затем уточнила:
        - Извини. Не пять. Шесть. Я забыла про Крейга,  - она улыбнулась.  - Его прозвище - «Мистер Мясная Ракета».
        - Гооооосподи БОООЖЕ!  - взорвался «Белая Рубашка».
        - Он должно быть влюблен в нее,  - заметил писатель.
        - Он не получает ее «киску»,  - сказала толстая блондинка.
        Бармен полировал стакан.
        - Что это, то что ты сказал? Ты _ищущий_?
        - Ну, это абстракция, конечно. То, что я имею в виду, я в поиске. Я ищу какой-то неуловимый, необычный знаменатель, чтобы увековечить свои эстетические идеологии. Для работы над художественной литературой, чтобы существовать в рамках любой инфраструктуры непоколебимого смысла, его периферии должны отражать определенные элементы истины. Я не имею в виду объективные истины. Я говорю об эфемерных вещах: _бессознательных_ импульсах, _психологических_ склонностях и т. д., на _нижней_стороне_ того, что мы считаем человеческим опытом.
        - Я никогда в жизни не слышал большего дерьма!  - «Белая Рубашка» все еще орал на рыжую.  - Те, другие парни не любят тебя! Я люблю тебя!
        Рыжеволосая безразлично выводила каракули на салфетке.
        - Мне не нужна любовь,  - сказала она. Потом усмехнулась так же широко, как индийская маска дьявола,  - Я просто хочу быть оттраханой.
        - Гооооосподи БОООЖЕ!
        - Вы должны поймать вдохновение,  - посоветовала жирная блондинка, наполовину разделавшись с пиццей и начав свое третье темное пиво. Жир украсил ее губы и подбородок.
        - Ищущий,  - сказал бармен.  - Мне это нравится.
        - Но, о чем именно вы пишете?  - спросила блондинка.
        - Суть не в том, _о_чем_ я пишу, а в том, _как_ я пишу об этом.
        А потом, без предупреждения, вернулась мысль: _Насколько_мощна_сила_истины_? Писатель глубоко затянулся своей сигаретой.
        - Честность является двигателем моей эстетики. Правда художественной литературы может существовать только в голых словах. Простите мою бестолковость, но это _порядок_применения_ образа, который должен выйти за пределы общих ощущений. Будни механика, я имею в виду структурное манипулирование синтаксическими классификаторами для того, чтобы повлиять на узкоспециализированные транспозиции образов.
        - Ох,  - сказала толстая блондинка.  - Я думала о том, что ты имел ввиду, это долбаное дерьмо какое-то.
        Писатель нахмурился. Он глотнул еще один «Мочебрызг». _Еще_одна_порция_дерьма_. Пицца жирной блондинки лежала наполненная дополнительным сыром, анчоусами и большими кусками колбасы под блестящим жиром. Живот блондинки издавал утробные звуки, когда она жадно ела и пила.
        - Почему, почему, почему?  - «Белая Рубашка» выглядел, будто сейчас расплачется или забьется в шизофреническом припадке, глядя на рыжую.  - По крайней мере, скажи мне почему я больше недостаточно хорош?
        - Ты не захочешь узнать,  - невозмутимо ответила она.
        «Белая Рубашка» соскочил со стула, и закружил вокруг нее. Гнев исказил его лицо:
        - Давай! Расскажи мне! Выплюнь это! Я ХОЧУ ЗНАТЬ!
        Рыжеволосая пожала плечами: - Твой член недостаточно большой.
        _О,_дорогуша_, подумал писатель.
        Низкий стон «Белой Рубашки» был похож на стон только что кастрированного моржа. Он отшатнулся и с распухшими глазами, шатаясь, вышел из бара.
        Бармен и жирная блондинка проигнорировали это событие. Рыжая посмотрела на писателя, улыбнулась и сказала:
        - Эй, он хотел правду, он ее получил.
        _Правда_, подумал писатель. Внезапно, он почувствовал себя абсолютно пустым, _пустынным_.
        - Но, если ты ищущий,  - задал вопрос бармен.  - Че ищешь то?
        - Ах, универсальный вопрос,  - писатель поднял палец, как будто преамбулу к сияющей мудрости.  - И ответ таков. Истинный ищущий никогда не знает, что он ищет, пока он не найдет это!
        Чавкающие звуки еды жирной блондинки прекратились; она полностью покончила с пиццей.
        - Вот кое-что для тебя, чтобы написать об этом,  - сказала она.
        Толстуха наклонилась и поцеловала писателя в приоткрытый рот. Ее губы были со вкусом жира и сыра. Но вообще-то, этот поцелуй вдохновил его. Ее открытый рот сомкнулся с его ртом, беззастенчиво прощупывая все языком. Неожиданно, писатель обнаружил у себя «стояк». _Правда,_  - легкомысленно подумал он. _Эфемерная_реальность._Это_была_она,_не_так_ли?_ Спонтанный человеческий интерфейс, необъяснимо сложный, но и убого простой. Синаптические и химические импульсы головного мозга, скрепленные с чьим-то жизненно усвоенным поведением. Это были именно те простые истины, ради которых он жил. Они питали его. _Человеческая_истина_ -_мое_пропитание_, подумал он и вспомнил голос, который он слышал. Да, пропитание.
        Поцелуй жирной блондинки стал более голодным. А затем…
        _Уррррр._
        Ее вырвало прямо в рот писателя.
        Блевотина лилась единой мощной струей. Он попробовал все: теплое пиво, наполовину переваренные куски колбасы и тесто пиццы, а также желчь - много желчи. От брезгливости он безмолвно выпучил глаза и его скрючило. Вторая струя, которую она направила прямо ему на колени, была больше и мощней.
        Писатель свалился со стула.
        - Там,  - сказала блондинка.  - Напиши об этом.
        - Ооооо-еее!  - заметил бармен.  - Это была жесть, да?
        Писатель в шоке лежал на спине и мог только стонать, глядя вверх. Тяжелая, горячая пелена блевотины лежала толстым слоем от подбородка до паха; когда он вставал, она, как лава, медленно сочилась вниз по его ногам. Конечно же, он начал, не переставая, отплевываться и наружу вылетели несколько кусочков колбасы и нити крапчатой слизи. Почти слепой он, шатаясь, двинулся к двери.
        - Приходи еще… ищущий,  - смеялся бармен.
        - Надеюсь, тебе понравилась пицца,  - сказала жирная блондинка.
        Писатель схватил свой чемодан и, спотыкаясь, вышел. Закат в небе истекал кровью до полной темноты, на улице было жарко. От него разило, он был пропитан этим запахом. Он был унижен.
        _Человеческая_истина_ -_мое_пропитание?_  - подумал он. _Господи_. Ужасный привкус во рту казалось жужжал, и он все еще чувствовал вкус колбасы.
        Затем он снова услышал голос, но не в ушах, а в его голове.
        Что это было?
        Он встал, как вкопанный, на пустой улице, пропитанный блевотиной.

* * *

        Сила истины? Он пришел сюда в поисках истины, и все, что он получил - было блевотиной. Также он слышит голоса. _Отлично_, подумал он. _Фантастика_. Но он должен был найти мотель, чтобы принять душ и переодеться.
        Писатель бесцельно забрел на центральную улицу. Магазины были закрыты, дома были темными. Автобусная станция была тоже закрыта, и за время своих блужданий он не нашел ни один мотель.
        Затем он увидел церковь.
        Она причудливо раскинулась за деревьями, и ее чистые, белые стены отблескивали в ночи. Его подкупило то, что она казалась _нормальной_. Передние двери были распахнуты, а внутри виднелись свечи.
        Он вошел и пересек неф[22 - Неф - вытянутое помещение, часть интерьера, ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов, отделяющих его от соседних нефов.]. Скамьи были пусты. Впереди, за алтарем, задержалась тень, бормоча низким голосом слова, как заклинание.
        Это был священник, читающий обряды перед открытым гробом.
        - Простите, отче,  - сказал писатель.  - Мне нужно знать…
        Священник обернулся, черные одеяния оттопыривал «стояк». Он был _слишком_ заметен. В гробу лежал труп старой женщины.
        - Чево?!
        - Я новичок в городе. Здесь есть какие-либо мотели?
        - Мотели? Здесь?  - огрызнулся священник.  - Конечно нет!
        Глаза писателя метнулись к открытому гробу.
        - Вы случайно не знаете, когда придет следующий автобус?
        - Да как ты смеешь приходить сюда сейчас,  - возмутился священник. Он резко указал на гроб.  - Ты не видишь, моя мать умерла?
        - Я сожалею, отче,  - выдавил из себя писатель, но подумал, _Боже!_
        Он поспешил обратно. На улице он почувствовал себя странно: не опустевшим, как раньше, а ошалевшим и вышвырнутым. _Это_город,_или_это_я_? Внезапная и обильная вспышка пота сделала его рубашку, залитую рвотой, по ощущениям, как пальто слизи.
        Пот был предвестником, как горн…
        _О_нет._
        …для голоса:
        - ИЩУЩИЙ. ИЩИ!
        Кварталом ниже, на углу, светился знак: ПОЛИЦИЯ.
        Его шаги отзывались в голове, как какой-то нимб, когда он побежал туда. Конечно, полиция будет знать о следующем автобусе. Он толкнул дверь, собираясь что-то сказать, но замер.
        Здоровенный полицейский с бакенбардами впился взглядом в него:
        - Че те надо, приятель? Я занят.
        - Я…  - попытался писатель.
        Коп действительно был занят. Он стоял позади длинноволосого подростка, который был прикован наручниками к стулу. Шнур и дубинка образовывали жгут, который он затягивал вокруг шеи парня.
        - OK, панк,  - предупредил полицейский.  - Больше никакого дерьма. Где их наркотики?
        Подросток, конечно же, не мог ответить, даже если бы хотел. Его душили. Раскрытый в панике рот, исказился, лицо раздулось.
        - Все еще молчишь, да?  - коп сделал еще один оборот жгута.
        - Какого черта ты делаешь?  - закричал писатель.
        - Полицейское дело. Этот парень - наркоторговец, подписано лично им. Вероятно, продает это дерьмо детишкам в детском саду. Ну знаешь, весь этот «крэк» и «PCP»[23 - Фенолсульфонфталин, также известен как «красный фенол».]. Мы должны быть немного жестче; это единственный способ вытрясти что-либо из него.
        _Немного_жестче?_ Писатель ошеломленно смотрел. Коп закручивал жгут до самого конца, пока шнур не заскрипел. Тело мальчишки напряглось на стуле, а его лицо начало синеть.
        - Говори, панкота. Где ваша заначка? Кто ваш посредник?
        - Как он может говорить?  - выкрикнул логичный вопрос писатель.  - Когда твой жгут вокруг его гребаной шеи!
        - Катись, приятель. Это дело полиции.  - Полицейский остановился и глянул вниз.  - Ах, дерьмо, похоже он подох.  - Подросток дернулся несколько раз, а затем вяло сполз со стула с мертвым, опухшим лицом.
        _Безумие_, подумал писатель.
        Коп размотал жгут и снял наручники.
        - Простой наркоторговец, мы ничего не потеряли. Нет смысла разоряться об этом.  - Он дружелюбно взглянул на писателя.  - Девчачья ли, или мальчишеская писюлька - все они розовые внутри, верно, приятель? Помоги мне стянуть его штаны, мы можем вдуть ему перед тем как он закоченеет.
        Вывеска на стене гласила: _Служить_и_Защищать._ Писатель, c колотящимся мозгом, вывалился из участка.
        _Телефон_, промелькнула мысль. Он бросил свой чемодан посреди улицы и вдруг зашатался. _Здесь_что-то_случилось._Надо_позвонить_кому-нибудь,_вызвать_помощь_. Дома отодвинулись прочь с улицы и выглядели безвредно. Он постучал в первую же дверь.
        Мужчина средних лет, ответил:
        - Да? Могу я вам помочь, молодой человек?
        - Я…  - попытался писатель.
        Человек был накрашен тенями для век и вишнево-красной помадой. Также он был одет в трусики, подвязки и чулки. Зажимы из нержавейки были «привинчены» к его соскам, раздувая мясистые концы.
        - Круто, не так ли?
        - А?
        Человек спустил гофрированные трусики, обнажив половой член и мошонку, сверкающую булавками. Одна булавка проколола «конец» крайней плоти.
        - Ух… круто, да,  - ответил писатель.
        - Не хотите ли прикоснуться к нему?
        - Э-э, ну, нет,  - писатель побежал прочь.
        Во втором доме он заглянул в полупрозрачную дверь и увидел красивую, обнаженную женщину, гоняющуюся за гигантским сенбернаром, а человек из третьего дома стоял, усмехаясь, на перилах своего крыльца с петлей на шее.
        - Измена! Милый Флинс, беги, беги![24 - Шекспир. «Макбет», акт 3, сцена 3 - пер. А.Радловой.]- процитировал он Шекспира, и сделал шаг с перил.
        Тяжелые, глухо чавкающие стуки приветствовали писателя в четвертом доме: УАК-УАК-УАК! УАК-УАК-УАК!
        В окне кухни он увидел мужчину, с очень довольным видом, раскалывающим голову ребенка большим молотком для отбивных, в то время, как позади него женщина в фартуке готовила что-то на сковороде.
        Мужчина раздробил череп на части и стал ложкой соскребать нежные мозги в миску.
        - Оливковое масло или рапсовое?  - спросил он жену.
        Писатель отпрянул и, сдерживая рвоту, вывалился обратно на улицу. Под воздействием увиденного, он чувствовал себя, будто получил удар кувалдой прямо в лицо. Он видел достаточно; он не хотел больше быть Ищущим - он просто хотел вернуться домой. Потом его снова бросило в пот, и голос, как изношенный аккорд, прозвенел снова в его голове: НО ТАМ ТАК МНОГО, МНОГО ЧЕГО ДЛЯ НАШИХ ПОИСКОВ…
        Что бы это значило? Сдавшись, писатель наклонился и его вырвало. Это было логично по сути, в конце концов, было его долгом после того, что он видел. _Безумие_, повторил он, выблевывая спазм за спазмом, как «человеко-насос» для дерьма. Нитки слюны свисали с его губ, в то время, как содержимое вылетало из его желудка. Влажные брызги разлетались по улице.
        _Ох,_что_за_день_.
        Закончив, писатель почувствовал себя еще хуже, почувствовал себя изгоем. Частички месива из его последней трапезы блестели, почти как драгоценности, в морозном свечении фонарей. Он чувствовал пустоту, и не только в животе, но и в сердце. Может быть он выблевал свой дух, а?
        _У_меня_же_есть_дух?_ подумал писатель.
        Он просто _охуевал_ от слишком многих вещей. Безумие города - конечно; и голос - наверняка. Однажды услышанные голоса в голове, вообще-то, не были признаком благополучия. Но, отчего он _охуевал_ больше всего, так это от того, что сам находился здесь. Зачем он пришел? За истиной, за осколками человеческой реальности, чтобы питать свое творчество, задавался вопросом он теперь. Это не имело никакого смысла, но каким-то образом он чувствовал противоположное: что на самом деле _отсутствие_ истины вызывало его. Вакуум, а не действительность. Пустоши.
        Ложь.
        Абсурдно, но он сел рядом с лужей блевотины, чтобы осмыслить это. Каталитическая субъективная гипотеза[25 - Каталитическая субъективная гипотеза - гипотеза об упорядочении в системе за счёт её внутренней динамики.] была разрушена? Он чувствовал себя отверженным, но кем? Господствующими? Обществом? В некотором смысле он был - всеми писателями, вместе взятыми и, возможно, это была обратная сторона его отторжения, которое спровоцировало зов, избрало его каким-то образом. _Человеческая_истина_мое_пропитание._Насколько_мощна_сила_истины?_ Но чем больше он бороздил в домыслах, тем сильнее он смеялся.
        Поиски имели неприятные последствия, оставив его сидеть «ниже плинтуса», как и его блевотину, принимавшую причудливые формы между его ног.
        _Ищущий,_на_свою_задницу_, пришел к выводу он. _Долбанная_правда_. Все, о чем он волновался теперь был следующий автобус.
        - Мама!  - услышал он.
        Мольба прозвучала с надрывом, переходя в отчаянный визг, как у потерянного ребенка.
        Затем: - Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ИСТИНЫ, ИЩУЩИЙ.
        ИЩИ. ВЫИСКИВАЙ ПРОПИТАНИЕ ИСТИНЫ. ПОКАЖИ МНЕ ЧЕГО ТЫ СТОИШЬ.
        Писатель ухмыльнулся. _Что_еще_я_должен_сделать?_ Он почувствовал церковные стены сразу как подошел, так можно ощутить кого-то, столкнувшись лицом к лицу в толпе. Свет горящих свечей заставлял тьму нефа судорожно перемещаться, заполняя скамьи паствой теней, верующими и лишенными плоти.
        - Мама! Я здесь!
        _О,_Боже_, подумал писатель, и это была тень мыслей, более суровых и менее мудрых. То, что он увидел, ошеломило его больше, чем увиденное ранее. Он уставился в сторону алтаря, словно скованный цементом.
        Гроб стоял пустой. Его предыдущий владелец - мертвая старуха - была полностью раздета и распята на ковре; вся в морщинах, с серо-белой, сухой кожей и с лицом, как сушеный фрукт. Между ног трупа скрючился священник, со спущенными до лодыжек черными трусами, и яростно совокуплялся.
        - Я приведу тебя обратно!  - тяжело дыша, обещал он.
        Его глаза были зажмурены в самой благочестивой концентрации. Провисшие мешки грудей колыхались на подмышках трупа.
        - Ради всего святого, Вы трахаетесь с трупом!  - закричал писатель.
        Трах прекратился. Ярость, прерванного полового акта, заполыхала в глазах священника так резко, как трескаются стекла.
        - Чево?  - гаркнул он.
        - Вы трахаете _труп_своей_матери_!
        - Ну и что?
        Писатель поежился:
        - Поправьте меня, если я ошибаюсь - я не эксперт по современному протоколу клериков[26 - Клерик - священнослужитель.], но в моем понимании, священникам не полагается заниматься сексом, особенно с их матерями, и особенно, когда их матери МЕРТВЫ!
        Священник замялся, но не из-за возражений писателя, а из-за какого-то внутреннего позыва. Печаль осознания того, что он стащил и «оседлал» забальзамированную падаль, коснулась его лица.
        - Я не могу вернуть ее,  - сокрушался он.  - Нет, не так.
        Его эрекция пульсировала, пародируя жесткий корень. Абсолютно несчастный, он что-то поднял. Кишки писателя похолодели. То, что священник поднял, было парой тяжелых кровельных ножниц.
        - Боюсь, есть только один путь,  - сказал священник со слезами.
        Писатель крикнул:
        - Нет, нет, нет! Срань Господня! Не делайте это!  - но священник без стеснения уже обрезал ножницами головку своего члена.
        Ожидаемый вопль прозвучал как выстрел около нефа; головка упала на ковер, словно круглый леденец.
        Писатель пятился назад, в ушах звенело. _Мне_не_нужно_видеть_это_, подумал он. Но _что-то_ вынудило его искать, и теперь у него было довольно хорошее представление о том, чем было это _что-то_.
        Кровь беспрепятственно выплескивалась из обрезанного члена священника - да, так же свободно, как вода из садового шланга.
        - Мама, ой, мама,  - пробормотал он, дрожа, когда кровь полилась сильней.
        ПРАВДА, ударил голос в голову писателя, когда он в шоке побрел обратно на улицу. Он осознал, что _что-то_сделало_всех_в_этом_городе_сумасшедшими._
        НЕ СУМАСШЕДШИМИ. РАСЦВЕТШИМИ В ИСТИНЕ, РЕАЛЬНОЙ ИСТИНЕ.
        Он проигнорировал это; он должен был. _Почему_же_тогда_я_не_сошел_с_ума?_
        ТЫ ИЩУЩИЙ,  - пришел ответ.
        Пустым взглядом он посмотрел вдоль улицы. Он не чувствовал себя сумасшедшим, он чувствовал себя прекрасно. Так почему же он слышит голоса?
        АХ, ДА,  - услышал он.  - ПРОПИТАНИЕ!
        Было ли это действительно безумие, или это чрезмерная восприимчивость кажется голосом, чтобы он сделал вывод? Все его дискуссии об истине, и о том, что есть истина на самом деле, исключали один очень важный фактор. Может быть, правда была изменчивая. Как философия, искусство, технологии - как жизнь, сама по себе - возможно, старые истины умерли и были заменены новыми.
        Изменилась ли истина? Было ли это?
        Писатель толкнул вращающуюся дверь «Перекрестка».
        - Смотри, он вернулся!  - сказала жирная блондинка.  - Это писатель!
        - _Ищущий,_  - поправил бармен.  - Готов к «шоту»?
        - Ебал я в рот твои «шоты», твое жлобство и тебя самого!  - он яростно указал на жирную блондинку,  - Держитесь, блядь, подальше от меня!
        Она рыгнула в ответ, наполовину закончив со своей следующей пиццей. Рыжая тоже все еще оставалась за стойкой; на барной салфетке она рассеянно рисовала каракули с непомерно большими гениталиями…
        - Чего приперся назад?  - спросил бармен.
        Жирная блондинка пустила еще одну отрыжку, которая прозвучала как треск дерева:
        - Может быть, он хочет еще пиццы.
        - Вы не видели моего безнадежно-неадекватного дружка, бродящего поблизости?  - спросила рыжая.
        _Господи_, подумал писатель.
        - Все, что я хочу знать, когда следующий проклятый автобус приходит в этот проклятый город.
        - Позвони в «Trailways»[27 - Trailways - старейшая независимая автобусная сеть в Северной Америке, проезжающая более 20 миллионов миль в год.], - предложил бармен.  - Платный телефон по пути в сортир.
        _Ну,_наконец-то,_телефон!_
        - Но, подожди сек,  - бармен хлопнул желтый «шот» на стойку.  - Выпей, ищущий. И не волнуйся, это - …
        - Я знаю, жесть.  - _Не_повредит,_не_так_ли?_ Писатель начал пить и замер на середине глотка, а затем выплюнул его: - Ебать, что это было?
        - «Мочебрызг», партнер,  - Ширинка бармена была расстегнута.  - Фирменный напиток. Немного вкуснее, чем последний раз, да?
        - Вы все - кучка психопатов!  - закричал писатель.
        - Замути один из твоих «Соплебрызгов»,  - предложила жирная блондинка.
        - Это хорошо, что я был простужен всю неделю. Сделаем его погуще, пожирнее.  - Бармен прижал указательный палец к его левой ноздре, а затем громко осушил правую в один из стеклянных «шотов».  - Да уж, красава. Давай, Ищущий.
        Голову писателя лихорадило:
        - Нет уж, спасибо. Я пытаюсь экономить.
        - Твое здоровье,  - сказала толстая блондинка. Она аккуратно его выпила, глотая, более-менее как единый комок.  - Приятный и жирный!
        _Это_просто_никогда_не_закончится,_не_так_ли?_ Писатель покачнулся назад к таксофону, забросил мелочь и стал ждать.
        Гудка не было.
        - Будь проклято это ебаное дерьмо, этот бар - кусок чокнутого дерьма и этот, еб твою в жопу мать, город!  - писатель сформулировал самое лучшее из его утонченной и эрудированной лексики.  - Ебаный в рот жлобский город-помойка, где даже нет ебаного _телефона_, который работает!
        - Телефоны не работают с прошлой ночи,  - проинформировали его.
        Это был парень в белой рубашке, который только что зашел с черного хода. Он взвешивал в руке блестящую, 1.5-килограммовую, алюминиевую бейсбольную биту.
        - Тсс,  - прошептал он затем.  - Я хочу удивить ее.
        Он подкрался сзади к рыжей, выбирая позицию как грозный бэттер[28 - Бэттер - игрок бейсбольной команды.] и вмазал…
        ТРРРАХ!
        Удар битой в правое ухо рыжей, выплеснул большую струю крови из левого. Она слетела со стула, как мяч для гольфа от тройника, и приземлилась на пол.
        - Как насчет _этого?_  - мягко спросил Белая Рубашка.  - Я готов поспорить, что _это_ было достаточно _большим_ для тебя.
        Бармен и жирная блондинка рукоплескали. Писатель просто смотрел. «Белая Рубашка» за глотку оттащил рыжую через заднюю дверь.
        - Все еще не нашел, че искал, ага, Ищущий?  - прокомментировал бармен.  - Все еще не нашел Истину. Ну, дай я скажу тебе че… истина может меняться.
        Писатель взглянул на него.
        - Я знаю, что есть истина,  - заявила жирная блондинка.
        - Да?  - возразил писатель.  - Скажи мне тогда, жирный кусок дерьма, ходячее быдло из трейлер-парка, блевото-машина. Что есть истина?
        - Она черная!
        _Отлично._Истина_ -_черная._Замечательно._ Писатель направился к выходу, но бармен взмолился:
        - Не уходи пока. Ты пропустишь мой следующий.  - он спустил штаны.
        - «Спермобрызг»!  - закричала жирная блондинка.
        Смех все еще преследовал писателя за дверьми. Он все еще чувствовал их взгляды. Возможно, в их безумии они знали что-то, чего не знал он. Возможно, безумие, в данном случае, было _знанием_.
        В переулке, «Белая Рубашка» потрошил рыжую большим охотничьим ножом. Нетерпеливо, он рылся во влажных органах, как кто-то ищет что-то, например, запонки.
        - Верни!  - кричал он, весь в запекшейся крови.  - Я хочу вернуть _ее_!
        Писатель прислонился к стене и закурил.
        - Приятель,  - тихо спросил он.  - Не мог бы ты сказать мне, когда следующий автобус проедет через город?
        - Больше здесь нет никаких автобусов. Все изменилось.
        _Изменилось_, подумал писатель.
        ИСТИНА ИЗМЕНИЛАСЬ,  - выполз голос.  - ТЫ БЫЛ ПРАВ. ОНА ВОЗРОДИЛАСЬ, ЧЕРЕЗ _МЕНЯ._ Я ЖИВУ В НЕЙ.
        Писатель задумался.
        - Я ищу свою любовь,  - заметил «Белая Рубашка» и указал на вскрытый живот рыжей.  - Я дал ей свою любовь, и я хочу вернуть ее,  - oн почесал затылок.  - Это должно быть где-то там.
        - Любовь находится в сердце,  - указал писатель.
        - Да, но эта телка была бессердечной.
        - Ну, патриархальные японцы привыкли верить, что любовь находится в животе, в кишечнике. Они считали, что живот был храмом души на земле. Вот почему они практиковали ритуальное самоубийство через эвисцерацию[29 - Эвисцерацию - извлечение внутренних органов трупа с целью их изучения.]- освободить душу и освободить духовную субстанцию своей любви.
        - Кишечник,  - осматривался «Белая Рубашка».  - Итак… если я отдал _ей_свою_ любовь…  - oн смотрел на развороченную кишку, перебирая свои инструменты.  - Для того, чтобы получить ее обратно, я должен получить это внутрь себя?
        Писатель пожал плечами.
        - Я не могу советовать. Решение за тобой.
        «Белая Рубашка» стал есть кишки девушки.
        У писателя выступил пот. Рыжеволосая была мертва, как могут быть только мертвые, если не мертвее. Тем не менее, пока ее бывший любовник постепенно употреблял петли ее внутренностей, ее глаза распахнулись, и ее голова повернулась.
        Она смотрела прямо на писателя.
        - Он берет свою любовь обратно,  - хихикнула она.
        - Я знаю,  - сказал писатель.
        - Это… щекочет…
        - Могу себе представить.
        Луна светила в каждом из ее глаз, как идеальная белая точка.
        - Настоящая истина питает нас, только по-разному.
        _Питает,_ повторил писатель. _Пропитание._
        - Конец твоего похода ждет тебя.
        Писатель сглотнул.
        - Скажи мне,  - взмолился он.  - Это очень важно для меня. _Пожалуйста._
        - Ищи нечто черное,  - сказала она, и снова умерла.
        Писатель перепрыгнул ограду в конце переулка. Жирная блондинка говорила то же самое. Черное. Но сейчас ночное время. Как он мог надеяться найти что-то черное ночью?
        Потом он услышал что-то - мощное, далекое _урчание._
        _Двигатель,_ понял он.
        Он увидел… что?
        Зарево?
        Пятно света, которое было каким-то невозможным образом, черным.
        Он стоял в школьном дворе - какая ирония - месте обучения. Свет мерцал в развороченной траншее, подобной воронке от бомбы. _Оно_черное,_подумал он. Неподалеку находился источник шума двигателя - приземистый бронетранспортер армии США.
        Писатель заглянул в откинутый люк.
        - _Не_ходи_туда_, предупредил хруст все еще приглушенного голоса.
        Мрачный красный свет заливал внутреннее отделение, как кровь в освещенном бассейне. Сержант в противогазе и полной экипировке дезактивации ссутулился над консолью радиоаппаратуры. Моментально, он ткнул 9 мм. пистолетом в лицо писателя.
        Писатель тут же обмочил штаны.
        - Не стреляйте в меня. Я всего лишь писатель.
        Экипированный сержант казался очень грустным:
        - Бок и Джонс. Я должен был отослать их. Это область протокола DECON. Только служаки самого низкого ранга идут в окончательную изоляцию периметра первыми.
        _Окончательную_изоляцию_периметра?_
        - Я думаю, оно добралось до них,  - сказал сержант.
        _Оно,_ повторил писатель.
        В окулярах маски, глаза сержанта выглядели безумными.
        - Когда моя дочь была младенцем, я раскачивал ее на коленях каждую ночь.
        - Это, ну, это мило, сержант.
        - Это давалось мне тяжело… Сейчас ей четырнадцать. И я просверлил отверстие в стене ванной, чтобы смотреть как она принимает душ.
        - Ну, есть консультанты для таких вещей, как эта, я думаю…
        Темные, истеричные нотки проникли в слова сержанта:
        - В полночь волк воет…
        Писатель поморщился.
        - Что?
        - … Я никогда не знал моего отца.
        Затем сержант выстрелил себе в голову.
        Звук и контузия ударили писателя физическим весом. _БАБАХ!_Его откинуло в верхнюю часть транспорта, в то время, как маска сержанта быстро заполнялась кровью.
        Я ТОЖЕ ЖАЖДУ ИСТИНУ,  - замаячил голос.  - НО, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ ЕЕ, ОНА ДОЛЖНА ПОКАЗАТЬСЯ. ТЫ ПОНИМАЕШЬ? ТЫ _ДОЛЖЕН_ПОНЯТЬ.
        Писатель забрел во двор. Да, он думал, что теперь он _понимал_. Здесь было то, к чему подводила вся его жизнь. Все, что он искал в своих нелепых претензиях как _искатель_, привело его к этому окончательному испытанию. Уже нельзя вернуться назад. Его наставник ждал _завершения_ поисков.
        Второй солдат Decon лежал мертвый в траве. У него не было ладоней на концах рук, а обрубки казались сожженными. Какое-то колоссальное внутреннее давление выдавило его мозги через уши.
        - Убирайся отсюда, ты, гражданский ублюдок!  - скомандовал кто-то. Третий солдат шагал сквозь тени, еще ребенок, не более двадцати.  - Свет! Это мое!
        - Вы совершенно уверены, что…?
        - Это… Бог. Я забираю его!
        ИСПЫТАНИЕ? СМОТРИ.
        - Смотри!  - крикнул паренек.  - Я докажу, что это мое!
        Он маниакально побежал к траншее, его молодое лицо, в благоговении, замерло над сияющей черной размытостью.
        - Ебать-тебя-в-жопу, чувак! Я забираю _Бога!_
        С широкими, как луны, глазами, он положил руки на свет и поднял его. В тот же миг свет упал обратно к месту упокоения, расплавив ладони паренька. Тот лишь бился в жестких конвульсиях с безмолвным криком на губах.
        Голос протрубил: - УВЫ. ПОРАЖЕНИЕ.
        Это смутило писателя, потому, что он знал, что следующим будет он. В последний раз в своей жизни, он задал себе самый важный вопрос. _Насколько_мощная_сила_истины?_
        Я ПОКАЖУ ТЕБЕ.
        Внутренности паренька выпадали через его рот несколькими медленными, ровными импульсами; писатель подумал о жирной змее, выдавливаемой из этого отверстия. Лёгкие, печень, сердце, кишечный тракт - все, что было внутри в настоящее время, в большей степени висело снаружи и мерцало. Затем красное сердце, на фоне всего этого перестало биться, и парень упал мертвый.
        ТОЛЬКО ВЕРА МОЖЕТ СПАСТИ ТЕБЯ СЕЙЧАС.
        - Я вроде понял это,  - признался писатель.
        ПРАВДА ЕСТЬ МОЕ ПРОПИТАНИЕ. Я СУЩЕСТВУЮ, ЧТОБЫ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕЕ, ЧТОБЫ ДАВАТЬ ЕЙ ПЛОТЬ. Я ВЫЧЕРПЫВАЮ ЕЕ ТАК, ЧТОБЫ ОНА МОГЛА БЫТЬ РЕАЛЬНОЙ И, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ПИТАЛА. ТЫ ПОНИМАЕШЬ? СЛИШКОМ ЧАСТО ИСТИНА СКРЫВАЕТСЯ ВНУТРИ. БЕЗ РАЗОБЛАЧЕНИЯ, КАКОЙ СМЫСЛ МОЖЕТ БЫТЬ В ПРАВДЕ?
        _Хорошая_мысль_, подумал писатель.
        МЫ ОБА - ИСКАТЕЛИ, У НАС ОБОИХ ЕСТЬ ПУТЬ. ПУСТЬ НАШИ ПУТИ ПЕРЕПЛЕТУТСЯ СЕЙЧАС, В РЕАЛЬНОМ СВЕТЕ ТОГО, ЧТО МЫ ИЩЕМ.
        - Да,  - сказал писатель.
        БУДЕШЬ ЛИ ТЫ ПАСТЫРЕМ МНЕ?
        - Да.
        ИЗ СУЩЕСТВУЮЩИХ, ОСТАЛАСЬ ТОЛЬКО ОДНА ДВЕРЬ, ЧТОБЫ ТЫ ВОШЕЛ. ТРИУМФ ИЛИ ПОРАЖЕНИЕ. ПРАВДА ИЛИ ЛОЖЬ. ПРОВЕРКА _ТВОЕЙ_ ВЕРЫ - ПЕРЕД ТОБОЙ.
        Писатель посмотрел в мерцающую траншею. _Это_будет_либо_конец,_либо_начало_; прозрел он. Отвернуться сейчас, означало бы оборвать всю его жизнь, полную лжи. Он начал спускаться, мягко улыбаясь.
        _Я_ -_Ищущий_, подумал он.
        Он положил руки на свет.
        ДА!
        Он взял его. Он смотрел на него и баюкал его. Триумф на его лице ощущался ярче тысячи солнц. Испытание было закончено, и он прошел его.
        Был ли черный свет плачем об утеряном? Кто знал…
        УНЕСИ МЕНЯ,  - сказало оно.
        Он взял его с собой в армейский транспорт и закрыл задний люк.
        ТАМ ТАК МНОГО, МНОГО ЧЕГО ДЛЯ НАШИХ ПОИСКОВ.
        В отсеке водителя, писатель закурил.
        _Все_выглядит_достаточно_просто,_ заметил он. Сцепление, акселератор и тормоз. Автоматическая коробка передач, пониженная и вторая. Указатель уровня топлива показывал более половины бака.
        Он подумал _о_пропитании,_ первом, что огласил свет. Этот город был слишком мал; что и было проблемой: крохотный и высушенный. Здесь не было достаточного количества людей, чтобы обеспечить Истину, необходимую для плоти. Но это не было проблемой. Он знал, что это не займет много времени, чтобы добраться до действительно большого города.
        ПРОПИТАНИЕ, ИЩУЩИЙ,  - прошептал свет как любовник.
        Ищущий переключил передачу и поехал.
        Послесловие

        В 1989 году я влюбился в девушку по имени Мэри. К сожалению, ничего не вышло. Это были жестокие отношения: она много раз выбивала из меня дерьмо, и отношения резко оборвались, как автомобильная авария. Это была чудесная, однако, невероятная катастрофа. Я любил ее - слишком рассеяно, чтобы понять несовместимость. Я был слеп. Как и главный герой этой истории, я чувствовал, что ищу что-то, и когда я нашел, это была уже куча пепла. Все изменилось. Что-то, что я чувствовал, было определенной истиной, превратилось во что-то другое. Тем не менее, мое общение с ней дало огромный творческий импульс, за который я всегда буду благодарен. Она была «формалисткой», балериной - манипулировала своим телом, как стриктурами[30 - Стриктурами - спазмами.] искусства. Однажды она просто сдалась. Она перестала искать то, что искала.
        В этой «пьесе» должна быть какая-то очевидная символика. Слишком часто вещи, которые мы считаем наиболее важными для нас, вытесняются чем-то совершенно противоположным, часто чем-то безобразным. Философский писатель, ищущий «правду», обнаруживает, что настоящая правда - это не более чем трэшевый фильм катигории «Б».

        Секс, Истина и Реальность
        (Заплати мне)

        посвящается Бэтси

        Я пытаюсь решить, что это такое.
        Провидение? Исповедь? Нет, даже не близко. Слова, как эти, звучат слишком тонко, вам не кажется? При этом, они могут быть чем-то настолько затхлым, как обряд посвящения. Боже мой, посвящения во что?
        Все эти оправдания - ложь. Будто касаешься бедра возлюбленной и чувствуешь тень вместо плоти.
        Иногда бывает трудно писать честно. Без истины, без откровения, о том, чем есть вещи на самом деле - это всего лишь больше лжи. Больше теней в недостающей плоти.
        Было написано в Иезекииле[31 - Иезекииль - один из четырёх «великих пророков» Ветхого Завета.], я думаю: _«…я_делаю_кровь_вашей_судьбой…»_ Это Бог сказал, не я. И если Бог не может раскрыть правду, то кто может?
        Таким образом, я предполагаю, что это ТО, что есть на самом деле. Я предполагаю - это _моя_кровь_.

* * *

        Смит не был уверен, что сделает _это_; он подошел с теми же чувствами, что и у осмелившихся детей, бросающих взоры на дом с привидениями.
        СЕКС-ШОУ! хвастался знак в синем неоне.

        ЛУЧШИЕ ДЕВУШКИ В ВАШИНГТОНЕ!!! ЮНЫЕ КРАСОТКИ! СЕКС-ШОУ, СЕКС-ШОУ, СЕКС-ШОУ!!!

        Место называлось «Наковальня»; Смит улыбнулся очевидной символике. Он вспомнил его, как один из многочисленных бездонных баров, которые вклинились в городской «порноквартал». Хотя теперь, казалось, что «Наковальня» доросла до более продвинутого дизайна. Смит смутился. Что по прошествии стольких лет привело его обратно? Он был писателем; он хотел писать о реальных вещах, реальной правде в реальном мире. Он хотел _суть_, а не сказки; он хотел людей и жизни, и честный опыт, а не картонных персонажей и диалогов из мыльной оперы. Он полагал, что его профессиональные взгляды были его испытанием. Итак, он был здесь. Разве не лучшее суждение, в некотором смысле, называется трусостью?
        Музыка зарокотала наружу, на улицу, едва он открыл дверь. Смит протиснулся через толпу в кирпично-арочный вход, вытянув шею, чтобы ощутить глубину «Наковальни». Как оказалось, $25 «за вход» не подрывали бизнес - люди платили и _застревали_ тут надолго. Смит приходил сюда с друзьями несколько раз в колледже. Сейчас это место казалось больше тех, расширенных пещер из планировки, которую он помнил. Главная сцена была вся в застойной дымке бликов, подчеркнутой разноцветными прожекторами, установленными, чтобы пульсировать в такт с музыкой. Вокруг всего этого, в неровных концентрических кругах, были расставлены десятки столов и стульев. Сцена была пуста, за исключением барного стула и арканной петли, подвешенной к потолку. Петля отбрасывала тень, словно орудие палача.
        Двое полицейских с каменными лицами поглядывали на малолеток возле бара, но ни один не казался озабоченным. _Временная_отстраненность_, подумал Смит. Здесь они были невидимыми изгоями. Чужаками в пропасти Джубала[32 - Джубал на иврите назван в Книге Бытия как отец музыкантов; также, так звали «охотника за головами» в сериале «Светлячок».].
        Большой видеоэкран - развлечение между актами представления, скруглял один из углов. Смит поморщился. Это было «блюдо местного производства»; вы всегда можете определить это по следам уколов на руках девочек, и вынужденным улыбкам, полным выбитых зубов. Зернистый кадр увеличивал со спины красноречивый крупный план неистового совокупления. Затем переместился к голове девушки, раскачивающейся на столе. Была ли она в «отключке»? В конце концов член был извлечен и предложил ей свой обязательный «на лицоус кончиниус». _Штука_высшего_качества_, подумал Смит.
        Сознательно он хотел уйти - это была не его территория. Такие места как это, были опасны и не в его вкусе. Здесь продавали наркотики; процветала проституция. Драки вспыхивали на регулярной основе. Здесь даже несколько раз были полицейские рейды. Но в глубине души, Смит хотел _увидеть_ - ему это _было_нужно_ - как будто увидев, он смог бы проверить действительность, которую преследовал, чем бы она не была. Он тоже был чужаком, этаким чистюлей-праведником в логове порока. Этот дискомфорт взволновал его; он заставил его чувствовать себя, _чем-то_большим,_ чем писатель. _Трусы_умирают_тысячу_раз_, подумал он и чуть не рассмеялся. Но когда он начал искать столик, кто-то схватил его за руку и развернул к себе. Какая-то девушка внезапно закричала ему в лицо:
        - _Эй-эй!_Это_ты!_ Боже мой, я не видела тебя сто лет!
        Замерев на мгновение, ментальные щупальца начали копаться в его памяти. А затем - узнавание. Он знал эту девушку.
        - _Лиза?_  - спросил он.
        В свое время он втрескался в нее, как ребенок, но любовь не прогрессировала тогда из-за страсти на расстоянии. Ее странная стрижка и глянцевый сине-виниловый плащ делали ее похожей на какую-нибудь поп-баронессу. Это сводило его с ума, увидеть ее в таком контрасте; в школе она всегда была одета как дочь министра.
        - Лиза,  - наконец сумел выдавить он.  - В последний раз я видел тебя в…
        - Старших классах,  - закончила она.  - Знаю, знаю. _Десять_лет_.
        Смит ощутил какое-то радушие, но прежде, чем он смог заговорить, она дернула его сквозь толпу за руку. Они встретились так быстро, что он не успел изумиться. Он не переставал удивляться, _что_ Лиза делает среди всех этих людей, в этом извращенном месте.
        Она провела его к столику с пометкой ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО, затем заказала два пива у блондинки с «ирокезом», в оранжевых стрингах и с блестящими сосками. Когда Лиза смотрела на него, она, казалось, улыбалась сквозь бледную ауру. Смит почувствовал удар летящего камня в лицо; это была самая красивая улыбка, которую он когда-либо видел.
        - Удивлен увидеть меня?  - спросила она.
        - Я, э-э,  - ответил он. Затем покачал головой.  - Ты выглядишь так же хорошо, как в '83-ем.
        - Действительно?
        - Ну нет. На самом деле ты выглядишь лучше.
        Она наклонилась к нему застенчиво, будто собираясь сказать секрет. Тонкий аромат поплыл вверх: запах чистых волос и намек на духи, которые Смит нашел сильно возбуждающими.
        - Ты знаешь, что _действительно_удивительно,_  - восхитилась она.  - То, что я ковырялась в подвале сегодня, и нашла один из моих старых ежегодников. Я открыла его и первое лицо, которое увидела - было твоим. И вот ты здесь, пару часов спустя, сидишь прямо передо мной.
        - Классический пример силы женской магии,  - пошутил Смит.  - Из этого можно сделать хорошую социальную аллегорию. Задумайся об этом, я притащился сюда в состоянии зомби, манимый твоим психическим зовом,  - oн глупо усмехнулся и закурил.  - Я до сих пор не могу поверить, что это ты.
        Ее большие, карие глаза вызывали у него улыбку. Она мечтательно сделала паузу.
        - Внезапно я так много всего вспомнила…
        - Например?
        - То, как ты смотрел на меня. Следовал за мной повсюду. Придумывал глупейшие вопросы, только чтобы был предлог поговорить со мной…
        Смит покраснел.
        Она, смеясь, коснулась его руки.
        - Прости. Я смущаю тебя.
        _Проклятье,_ты_права_, подумал Смит. Но затем, как ни странно, он ответил:
        - Я тоже помню.
        Официантка принесла пиво, и наклонилась, чтобы поговорить с Лизой. Смит использовал этот момент, чтобы получше разглядеть ее. Черное, бархатное колье, с крошечным серебряным членом в центре, опоясывало ее шею. Волосы Лизы спускались идеальной прической по прямой линии, и были подстрижены на том же уровне, что и колье; оно было изящным и блестело, как черный шелк. Свет бара и тени разделяли ее лицо на пазл из жестких, но красивых углов. Ее глаза были настолько большими и яркими, что они почти сюрреалистично доминировали на ее лице.
        Руки Смита задрожали. Он осушил половину своего пива за один глоток. Возможно, здесь была часть той самой истинной правды, которой он был лишен. Это было больше, чем девушка-это его прошлое возвращалось к нему, его признание. Но каким было его прошлое? Невинным? Смит нахмурился. Не столько невинным, сколько устрашающим и неудачным. Он не мог видеть между строк. Это его прошлое возвращается? Или его уязвимое место?
        Официантка проигнорировала его и побрела прочь, когда он вытащил свой бумажник.
        - Это за счет заведения,  - сказала ему Лиза.  - На случай, если ты еще не догадался, я здесь работаю.
        Смит задумался.
        - Что, официанткой?
        - Что-то вроде того…
        Наверное, хостесс или менеджер, или еще что-то. Смит не парился. В течении следующих двадцати минут они болтали исключительно о безобидных вещах. Она не казалась сильно впечатленной тем, что он делает, его жизнью писателя.
        Однако, она все же застала его врасплох, когда заметила:
        - Но ты не счастлив с этим своим писательством. Ты не реализовался.
        _А_она_знает,_как_забить_гвоздь_в_голову_, подумал Смит. Неужели все написано у него на лице? Или же его отчаяние намного сильнее, чем он старается показать? Бог свидетель, он видел, как это случалось с другими писателями.
        - У меня есть эта абсурдная и полностью эгоистическая навязчивость об… Я не знаю. Об истине вещей…
        - У всех нас есть навязчивые идеи,  - заметила Лиза. Она смотрела прямо на него, сияя улыбкой: - Ницше сказал, что нет никакой истины, не так ли? И Сартр сказал, что она только в тебе самом. Но я думаю, что они оба не правы. Истина повсюду. Ты просто должен знать, за какую дверь заглянуть, или за какое лицо.
        Смит был сбит с толку; он мог бы рассмеяться. _Я_сижу_в_стрип-баре_с_девушкой,_которую_я_не_видел_в_течении_десяти_лет,_и_говорю_о_гносеологии_и_абстрактных_экзистенциальных_динамиках[33]._Да,_случается_каждый_день._Он хотел комментировать. Он хотел сделать некоторые сложные, высоко интеллектуальные наблюдения, но все это он вдруг почувствовал лишь высосанным из своей головы. Он не мог оценить столкновение столь разнообразных противоположностей. Очаровательный, серебряный член, болтался у нее на шее, как махающий палец. Он не мог придумать никакого ответа. Когда он взглянул на нее, то понял только одну очевидную истину: _она_была_прекрасна_.
        Потом, как ни странно, она продолжила:
        - Но даже истина имеет цену.
        _Измени_тему!_приказали его мысли. _Скажи_что-нибудь,_ты_осел!_Что-нибудь!_
        - Мы привыкли приходить сюда время от времени в колледже. Ну, ты знаешь, выпить пару пива, взглянуть на… невероятных танцовщиц.
        - Мальчики всегда будут мальчиками,  - ответила она.  - Не меньжуйся от признания, что ты был здесь. Боже, я здесь _работаю_.
        - Когда они начали эти штуки с секс-шоу?
        - Примерно год назад. Вашингтон всегда был на один шаг позади Нью-Йорка и Лос-Анджелеса. Но ведь это свободная страна, не так ли? Кроме того, каждую ночь здесь забито до отказа.
        Смит едва слышал ее. Ее лицо казалось загадочным, как ночь, и необъяснимо совершенно. Десять лет назад он мечтал об этом, но что теперь? Где сейчас была эта истина?
        - Ты прекрасна,  - сказал он.
        - Каждый прекрасен. Если ты посмотришь достаточно близко.
        Его трясло. Он не мог поверить, в то что он только что сказал. Сидеть с ней, разговаривать с ней, всего лишь _видеть_ ее, было похоже на попытку разгадать шифр. Ее улыбка не ослабевала. Она сжала его руку.
        - Я бы была с тобой, ну знаешь, в школе.
        - О, да?
        Улыбка стала печальной.
        - Но ты никогда не просил.
        Все это было слишком угнетающим. Смит знал, что он должен уйти, убежать, выбраться куда-нибудь из того своего плачевного состояния. Но затем, вдруг, свечение заколебалось. Шум в «Наковальне» вырос до дикого рева. Огромный молодой человек вышел на сцену, ухмыляясь и кланяясь вопящей публике. Парень выглядел как культурист, с сияющей кожей и буграми скрученных мускулов. Вероятно, он весил больше 100 кило, без единой унции жира. Он был совершенно голый, если не считать шипованного ошейника черной кожи и браслетов. Все это, а также усы и волосы до плеч, делали его похожим на варвара. Но Смит мог таращить глаза только на то, на что все остальные в этом месте, несомненно, тоже таращились. Член парня, хоть и был вялым, был огромным. Он болтался между ног, как лоскут стейка.
        - «Перебор» - такое название у этой игры в «Наковальне»,  - прокомментировала Лиза.  - Выглядит как ослиная «буровая установка», не так ли?
        Смит сглотнул. Он никогда не чувствовал себя хорошо, разговаривая с девочками о сексуальных деталях пенисов, намного меньших этого экстраординарного размера, но даже он хихикнул:
        - Он выглядит как что-то, висящее в коптильне. Я надеюсь, что его партнерша имеет хорошую страховку.
        - Его зовут Конидло. Настоящий виртуоз. Мы, не колеблясь, наняли его, как только он показал нам свою квалификацию.
        Смит всегда считал, что мораль относительна. Он не был христианином, но он сразу узнал эту пародию, когда увидел его. Он уставился на Конидло. Плотные, перекатывающиеся вверх мышцы и дерзкий оскал сделали из него не человека, а карикатуру, олицетворяющую моральное убожество.
        Лиза испустила долгий тяжелый вздох:
        - Ты всегда был джентльменом. Ты не собираешься спросить меня, что я здесь делаю? Тебе это не интересно?
        - Интересно,  - признался Смит, выпуская дым.
        - Обрати внимание, и ты увидишь.
        С низким стоном Смит представил себе оскверненную красоту, словно падение свежесорванных цветов в яму экскрементов, словно мочу в родниковой воде. Аплодисменты выросли до оглушительных, когда Лиза двинулась к сцене. Она ускорилась и сбросила пластиковый плащ; ее внезапная нагота засветилась в огнях сцены. Она обернулась и поклонилась, подняла руки, давая толпе ее визуальную закуску. Она была карикатурой на саму себя - разнузданно-желанная, живой объект мужского вожделения. Ее тело было длинным, гибким, очень тонким, но с большой, высокой грудью и четкими очертаниями. Ее бедра повернулись, чтобы подчеркнуть гладко выбритый лобок и выпуклую расселину. Через миг подошел и Конидло, поигрывая бицепсами, размером с софтбольный мяч, и напрягая волнистую мускулатуру спины. Затем он сел на стул и расставил ноги. Лиза сразу же встала на колени и схватила его член. Тот повис, как толстая ленивая змея.
        Смит чувствовал себя парализованным, руки повисли на столе, веки застыли открытыми. Это была ужасная, страстная игра из бездны. Орган Конидла «встал» мгновенно. Головка члена, большая как яблоко, казалось, лопнет во рту Лизы. Она отсасывала ему длинными, удушающими ударами, в то время, как аплодисменты загрохотали словно пулеметная очередь.
        «Орган», должно быть, был около фута длиной, и Смита действительно потрясло, когда каждый его дюйм быстро скользил внутрь ее глотки.
        - Глубже в глотку, моя сладкая попка!  - крикнул кто-то.
        _Скорее_глубже_в_желудок!_подумал Смит, видя голод в ее выпученных глазах. Ее щеки выглядели нафаршированными, а растянуто-открытая челюсть делала ее лицо длинным и узким. _Боже_мой_, подумал Смит. _Боже_мой,_Боже_мой_.
        Конидло поднял девушку, оттянув ее рот прочь. Ее попка расположилась на кожаном ремне, когда он поместил ее в подвесную систему. Длинные тонкие ноги висели свободно; она выглядела парящей в воздухе, будто обхваченная страховочным шнуром. Конидло встал на колени, чтобы вспахать ее «киску» своим языком, который, как и все остальное у него, казался непомерно большим. Тут же замерцали яркие огни; и пот заблестел на ее теле, словно лак. Все это время Лиза извивалась в подвесной системе, ее ноги будто крутили педали в течении этого орального «прелюдиолиза». Когда Конидло встал, тень его «стояка» заиграла на ее животе, словно призрак-змея, проползающая через белые долины. Лиза протянула руку и поласкала одинаково большие яйца, а затем начала надрачивать ствол. Затем она направила его «шляпу» в свое влагалище. «Шляпа» сразу же исчезла. Конидло усмехнулся, застыл на мгновенье, а потом сразу засунул в нее все остальное.
        Над толпой повисла тишина. Лиза вздрогнула от первых толчков, затем заскользила в ритм, все больше и больше _возбуждаясь_. Это все, что Смит мог видеть в ней сейчас: хитросплетения _стремлений_, матрицы пересечений - плоть и душу. Четкость деталей возмущала его, блеск пота на коже, движение мышц, стоны и влажные звуки в случае внезапной неловкой тишины. Было больно даже смотреть. Толщина члена растягивала тугую «киску» Лизы до ярко-розового ободка. С каждым толчком Смит боялся, что она может лопнуть.
        Конидло был как льдина, его ухмылка была ложной, его «стояк» - автоматическим и холодным, как сланец. В его стараниях было меньше страсти, чем у колеса буровой вышки, выбрасывающего грязь. Тем не менее, Лиза реагировала противоположно. Она _стремилась_ еще больше, словно искрился свет, сосредоточенный на алмазной пыли. Ее соски «встали», жесткие и розовые. Ее блестящие груди вздрагивали от толчков. Она застонала и затрясла головой, сомкнув лодыжки позади широкой, конической спины.
        Возможно, _стремление_ было заразительно. Некогда какофоническая толпа словно перенеслась в помещение, полное застывших, уставившихся лиц и немигающих глаз. В давящей тишине все внимание толпы сосредоточилось на освещенной сцене. Смит почувствовал дрожь. Была ли правдивой эта одноактная пьеса соития, в виде захватывающего спорта? Человеческие тела, представленные для совместного _использования_, акт любви, испорченный до пародии. Или, возможно, это были его заблуждения. _Кроме_того,_каждую_ночь_забито_до_отказа_, рассказывала ему Лиза. Может быть, идеалы Смита хранились непризнанными влечениями, погребенными в его сознании. Если нет, то почему он не ушел? Это было то же самое ощущение, что он чувствовал перед входом: плавильный котел отвращения и возбуждения. Все здесь было противоположным, отрицательные полюса вынуждены были соприкоснуться.
        Лиза, казалось, была близка к судорогам, когда Конидло вынул ее из упряжи. Он положил ее на пол и оседлал, сел прямо на ее живот. Влажный член, направленный вверх, пульсировал. Лиза смотрела на него, будто это было нечто большее, чем хер, будто это была икона невероятной сложности, истукан культа плоти. Она схватила его обеими руками и начала надрачивать, сначала медленно, а затем в полную силу. Ухмылка Конидла была словно вырезанная ножом в глине. Его ягодицы сжались, чтобы не сбить «кончун». Длинные брызги его спермы выплеснулись в летящие линии, образовывающие в воздухе хаотические символы, загадочные сообщения или даже эпитафии. Они приземлились на груди и лицо Лизы как раз тогда, когда она выдоила последнюю каплю. Последний штрих никого не удивил; Конидло наклонился и слизал все это.
        После этого, желудок Смита заполнила большая пустота. Толпа снова ревела, стоя в безумной овации. На фоне дождя аплодисментов, Лиза и Конидло встали, их обнаженные тела блестели под прожекторами. Они вышли на край сцены, обменялись улыбками и поклонились зрителям.
        Акт был закончен. Не обращая внимания ни на что, Смит начал курить и много пить. Он чувствовал себя обреченным глазеть назад, внутрь своих собственных мыслей. Последовали следующие акты, вариации одних и тех же пересечений матриц из плоти и биполярности. Больше тел для использования. Больше секса, как зрелища. «Наковальня» гремела после каждого выступления, в то время как отчаяние Смита опустилось до самых низких слоев. Некоторое время спустя, позади него промелькнула тень. Он был ошеломлен и пьян. Только след от аромата чистых волос и мыла заставил его обернуться. _Чистота_в_Зале_Мерзости_, подумал он. _Все_в_противоположности_.
        - О, Господи,  - приблизился печальный голос.  - Ты выглядишь так невинно, сидя там.
        Лиза снова была одета в блестящий модный плащ. Крошечный серебряный член болтался на колье.
        - Шокирован?  - спросила она.
        - Я не знаю.
        - Люди меняются. Изменение является _неизменным_ фактом. Я не стыжусь того, что я делаю.
        - Я не ожидаю этого.
        Ее слова выстраивались заклинанием, где-то очень далеко.
        - Я надеюсь, что ты найдешь то, что ты ищешь. Но между тем…  - она сунула ему клочок бумаги.  - Здесь мой адрес.

* * *

        Смит думал о ней в течение нескольких дней. Он пил и беспрерывно курил, пытаясь вернуть на место куски своей психики. Он видел ее в животрепещущих видениях, он видел ее в своих снах: монтаж из плоти и пульсирующих огней, как ее кожа сияет от пота, как ее глаза закатываются во время траха.
        Его рукописи сейчас были абсолютно негодными, были хламом. Он сжег их в камине и наблюдал за пламенем. Что он ожидал увидеть? Откровение? Истину? Все, что он увидел - это была _она_, и та единственная, которая была близка к его концепции истины, смотрела на него каждую ночь с пустой страницы в его пишущей машинке.
        Понимание того, что он не должен идти к ней, только увеличивало его желание. Он чувствовал себя погребенным заживо в могиле абстракций. Так или иначе, она была ключом, она была ответом на вопрос, и Смит знал это, даже не зная, что это был за вопрос.
        Это была холодная и очень тихая ночь. Он видел вещи в их ритмах и переплетениях текстур. Цвета гудели нереально, но все еще болезненно интенсивно. Уличные огни горели, как горшки фосфора в темноте пропитанных измерений и скрытых вершин. Прежде, чем он понял это, онемевший от ветра, он уже брел по ступенькам сурового фасада дома и, опустошенный, стучал в дверь.
        - Я знала, что ты придешь,  - сказала она.
        От звука ее голоса Смит захотел расслабиться или даже заплакать. Внутри было тепло как в утробе матери; она провела его в дом и избавила от холода. Длинный, темный зал привел к комнате, омытой сумерками. Там была только кровать и голые стены. Позади виднелась луна в рамке узкого окна.
        Никто из них не говорил; слова казались бессмысленной объективностью. Сердце Смита заколотилось, когда она выскользнула из своих джинсов. Блузка соскользнула с ее плеч, как темная жидкость. Лунный свет выгравировал ее контуры в блестках, в озерах тени, в светящихся водоворотах плоти.
        Она раздевала его планомерно, оценивая со всех сторон. Когда она опустилась на колени, он почувствовал огромное смущение, но какой мужчина не почувствует его, зная к чему она привыкла?
        - Он не большой, он не такой, как у Конидла,  - пробормотал он тоскливое оправдание.
        - Он прекрасен,  - прошептала Лиза.
        Прикосновение ее губ к члену заставило его чувствовать себя, будто пронзенным током. Смит вошел в ее рот практически самопроизвольно, и почувствовал себя еще менее адекватным. Он сошел с ума, раз пришел сюда; нужно быть полным идиотом, чтобы думать, что он именно тот человек, который ей нужен. Он похолодел, когда осознал это; его колени едва не подкосились.
        - Боже, я…  - Но она улыбалась, и уже вела его к кровати.
        - Не волнуйся,  - сказала она.  - У нас есть много времени, не так ли?
        _Время_, подумал Смит. Где-то часы тикают. Кто еще знал, сколько осталось времени?
        Постепенно она «выласкала» его страхи, и «выцеловала» прочь его недостатки. Теплая постель ощущалась как облака. Считанные секунды возродили его «стояк»; ее ладони на его коже, как стимулирующие уколы, давали ему жизнь. Внезапно он почувствовал мощь; он почувствовал, что готов. Что же могло помочь настолько быстрому возрождению жизненных сил? Их рты купались в каждом дюйме плоти друг друга, языки выжимали удовольствие из нервов. На вкус она была милой и резкой одновременно. Ее флюиды заполнили его рот и побежали вниз, через шею. Ее оргазмические спазмы заставляли его чувствовать себя ярче, чем солнце.
        В конце концов его член нашел ее «киску». Они трахались во всех мыслимых позах, а в некоторых, возможно, и немыслимых. Страсть или похоть-это не имело значения потому, что это было реально так или иначе; обрывки истины просачивались в его разум через тепло ее тела, ее пот, ее мускусный запах и ее поцелуи. Возможно, с теми же самыми намерениями его собственные поиски подстрекали его. Давал ли он ей, или же она брала сама? Вопрос казался бессмысленным; истина была не вопросом, истина была всем, что он когда-либо искал. _Истина_, подумал он. _Но,_что_она_сказала?_Он входил в ее неоднократно, не обращая внимания на истощение. Канал ее вагины, казалось, проглатывать каждый выброс его спермы, и казалось, радовался этому как подарку, будто он действительно давал что-то от себя.
        _Но_что_же_она_сказала_раньше,_в_клубе?_
        Они любили друг друга, и они трахались - всю ночь. Луна смотрела на их спины. Их пот залил кровать, среди его собственных выделений и тех, что вытекли из Лизы. Когда в нем ничего не осталось, абсолютно ничего, Смит перевернулся, хватая ртом воздух. Обогреваемая лунным светом и насытившаяся, она наклонилась, очень нежно поглаживая его грудь и сморщенный член и потеребила отработавшие яички. _Истина_, подумал он еще раз. Потом он вспомнил, что она сказала: «_Но,_даже_истина_имеет_свою_цену…»_ Смит задумчиво уставился на нее.
        А потом он закричал.
        Рука, игравшая с его членом, сейчас была не более, чем серо-белая кожа, туго натянутая на кость. Ее глаза выглядели незрячими, огромными, как кристаллы. Ее черты размытыми и разложившимися. Зловонная роза. Ее лицо вытянулось, ее щеки впали, ее нос исчез в паре черепных отверстий. Смит был в постели с трупом.
        - Истина изменяет,  - прошелестел мертвый голос.
        Смит не мог говорить, не мог нарушить оцепенение.
        Труп улыбнулся: - Я - твоя истина. _Новая_ истина.
        Смит забился в конвульсиях. _Даже_истина_имеет_цену._..
        - Заплатите мне,  - сказало _оно_.

* * *

        Теперь я работаю в «Наковальне» с Лизой, Конидлом и всеми остальными. Мы олигархи «нового порядка», семена новой Истины, а не остатки эонов прошлого. Мы награда и наказание, мы то, чего мы хотели, и чего у нас никогда не было. Все остальные поднимаются, вянут и умирают незаметно, но мы живем вечно, лишь меняя лица с течением времени. Мы утоляем нашу жажду через страсть (_и_истину_) мира.
        Заедьте, чтобы повидать нас как-нибудь…
        Послесловие

        Этот рассказ никогда не переиздавался со времени первого издания этого сборника. Это социально-философская порнография. Я написал его, насколько помню, в 1982 году, сразу после публикации моего первого ужасного романа «Nightbait». Рассказ был немедленно принят журналом «Хастлер», вплоть до того, что рукопись была отредактирована и отправлена наборщику. Однако, это была типичная для нового писателя «удача». Прямо перед тем, как они собирались заплатить мне что-то вроде 800 баксов, художественный редактор покинул компанию, и рассказ был отклонен его преемником, который сказал, что «Хастлер» - не место для философской фантастики. Иди на хуй. Это был единственный раз, когда мне вернули рукопись с пометками редактирования. Другими словами, этому рассказу около двадцати лет. Иисусе! Неплохо, я думаю, для двадцатичетырехлетнего парня… ну, судить вам. Это символ того, как мы видели начало восьмидесятых: эпохи сексуального террора. Чуваки, вот это были времена!
        notes

        Примечания

        1

        «Жаба», «Лед», «Коксовый дым» - виды уличных наркотиков.

        2

        Вермикулит - минерал из группы гидрослюд, имеющих слоистую структуру.

        3

        Эксодикинезис - хрен его знает, что это.

        4

        Цитология - биология клеток.

        5

        Трансфузионный запас - запас безопасных продуктов крови.

        6

        Виллем де Кунинг - голландский художник абстрактного экспрессионизма. Переехал в США в 1926 году, и стал американским гражданином в 1962.

        7

        The Field (1996 - наши дни) проект Акселя Виллнера - шведского электронного музыканта, продюсера и DJ. Стиль состоит в смешивании микро-образцов поп-песен в атмосферный минималистичный техно.

        8

        Хоппер - цифровой ресивер.

        9

        CEIC - Калифорнийское Агентство Природных Ресурсов.

        10

        AN/FRA - Анализ диапазона воспроизводимых частот.

        11

        SECMAT - Компания SECMAT NT поставляет симуляторы для береговой охраны США и спасателей. Кроме того, они управляют радиоресурсами и обрабатывают различные виды сигналов тревоги.

        12

        M2 Bradley - БТР армии США. На вооружении с 1981.

        13

        CBN - Кубический нитрид бора - является вторым самым твердым материалом после синтетического алмаза. Его характеристики включают высокую твердость, прочность, стойкость к истиранию, а также термическую и химическую стойкость.

        14

        CONUS - Континентальная часть США+48 смежных штатов.

        15

        Defcon 2 - состояние боевой готовности. Defcon 2 - следующий шаг к ядерной войне; вооруженные силы готовы к развертыванию и боевым действиям менее чем за 6 часов.

        16

        XN/PCD 21 - потребитель мощности.

        17

        Vacuus Spiritum - отсутствие духа - лат.

        18

        Гальяно - итальянский ликер желтого цвета.

        19

        Формализм - направление в эстетике, искусстве, литературе и др. науках, сторонники которого видят сущность вещей в форме, переоценивают роль формы и за формой забывают содержание или пренебрегают им.

        20

        Isolatus Proximus - изолированные по-соседству - лат.

        21

        Tequila Moonrise - алкогольный коктейль. Не путать с Tequila Sunrise.

        22

        Неф - вытянутое помещение, часть интерьера, ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов, отделяющих его от соседних нефов.

        23

        Фенолсульфонфталин, также известен как «красный фенол».

        24

        Шекспир. «Макбет», акт 3, сцена 3 - пер. А.Радловой.

        25

        Каталитическая субъективная гипотеза - гипотеза об упорядочении в системе за счёт её внутренней динамики.

        26

        Клерик - священнослужитель.

        27

        Trailways - старейшая независимая автобусная сеть в Северной Америке, проезжающая более 20 миллионов миль в год.

        28

        Бэттер - игрок бейсбольной команды.

        29

        Эвисцерацию - извлечение внутренних органов трупа с целью их изучения.

        30

        Стриктурами - спазмами.

        31

        Иезекииль - один из четырёх «великих пророков» Ветхого Завета.

        32

        Джубал на иврите назван в Книге Бытия как отец музыкантов; также, так звали «охотника за головами» в сериале «Светлячок».

        33

        Гносеология - теория познания, раздел философии; абстрактная экзистенциальная динамика - раздел экзистенциальной психологии.