Люди бездны Лика Лонго

        Морские #3 Обычно романы свадьбой заканчиваются, но не тогда, когда твой избранник - не совсем человек. А может и сама Полина зря считает себя такой уж обычной? Какие тайны друг о друге им с Саймоном еще предстоит узнать? Через какие испытания им придется пройти и как измениться, чтобы сохранить любовь, но и себя не потерять?

        Лика Лонго
        Люди бездны

        Глава 1

        Я вовсе не так представляла свою будущую свадьбу. Если честно, я вообще никак ее не представляла. Ну, разве что в первом классе: мне тогда очень нравился один мальчик и я воображала, как мы с ним поженимся. И почему-то грезилось, что это произойдет на Красной площади, часовые у мавзолея будут отдавать нам честь, а люди, пораженные моей красотой, будут кричать «Ура!» и кидать под ноги белые розы.
        И вот я в бабушкином доме в приморском поселке Бетта - сижу на продавленной кровати в своей комнате и собираюсь пригласить лучшую подругу из Москвы на свою свадьбу.
        Машкин голос, как всегда, звучал звонко и весело. Если бы синички умели говорить, у них, наверное, получалось бы также.

        - Полинка, приве-е-т! Давно тебя не было слышно! Всё гуд?

        - Привет, Маш!  - я сглотнула.  - Есть одна новость…
        На том конце провода повисла тишина.

        - Маш, я выхожу замуж. И хочу пригласить тебя на свадьбу!
        Так странно произносить: «я выхожу замуж». Как будто это не про меня. Хотя, казалось бы, что тут особенного? Мой возлюбленный Саймон предложил мне стать его женой. Если не знать, что мой парень - морское существо, лишь внешнее похожее на человека, совсем обычная история. Но только не для Маши, которая уверена, что выйти замуж в восемнадцать лет - это катастрофа.

        - Что?  - Машкин голос встревожено зазвенел, как серебряный колокольчик.  - Ты серьезно?! Кто он? Неужели тот спасатель? Где свадьба? Только не говори, что в твоей деревне!  - вопросы сыпались один за другим.

        - Ма-а-ш, стоп!  - решительно прервала я подругу.  - Свадьба в Бетте.

        - Ох!  - горестно выдохнула она.

        - Ну да, здесь такой ЗАГС, что даже пригласить никого нельзя на церемонию. Нас просто распишут в маленькой комнатушке, а сама свадьба будет потом.  - Я выдержала паузу, давая Машке переварить услышанное, затем добавила: - И да, он - это тот самый спасатель.

        - Ты что, серьезно?  - Машка пребывала в полнейшем шоке.  - Ты выходишь замуж за бе-ттин-ского спа-сате-ля?  - она по слогам произнесла последние слова, будто объясняясь с умалишенной.

        - Маш, я уверена, когда ты с ним познакомишься, ты меня поймешь.

        - Полин, это ты пойми: влюбленность проходит. Остается быт. Унылый! Провинциальный! Быт! Неужели ты хочешь остаться на всю жизнь в этом ужасном месте?

        - Мы будем жить в Сочи, я собираюсь там учиться, а вообще-то мы…

        - Какая разница!  - закричала она - Бетта! Сочи! Провинция! Вместо Москвы и блестящих перспектив - стирать мужу носки в про-вин-ции! В восемнадцать лет!

        - Маш, скажи лучше, ты приедешь?  - взмолилась я.

        - Да. Я смирилась и жду от тебя конкретной даты. Кстати, развеюсь немного…  - произнесла она уже на тон ниже - Мы с Виталиком расстались. Не хочу тебя сейчас грузить, просто сообщаю. Ладно, на поздравления я пока не способна, нужно переварить твою новость. Но на свадьбе буду, до связи!  - Машка отключилась.
        Я бросила телефон на кровать и подошла к открытому окну. Запах высушенной солнцем травы был уже пряный, осенний. Как незаметно подкрался сентябрь! Вообще, в последнее время события в моей жизни проносятся с такой скоростью, что я не успеваю следить за сменой сезонов… Вот и сейчас мне нужно спешить: сегодня выписывают из больницы бабушку, мама просила, чтобы мы с Саймоном приехали за ней.
        Мама осталась в Бетте из-за неожиданной болезни бабули. В больнице, где она работала, ее уговорили поработать еще хотя бы на месяц, так как пока не смогли никого найти на ее место. Вот так и получилось, что у нее в жизни пока ничего не изменилось: в Москву к отцу она вернется уже после нашей свадьбы.
        Я уже одела шорты и майку, когда зазвонил мобильный.

        - Полиночка…  - голос мамы звучал глухо и невнятно, как будто она звонила издалека.

        - Мам, тебя плохо слышно!
        Ну вот что за привычка: мама всегда звонит из каких-то закрытых помещений, откуда ее голос звучит как с другого конца света!
        В трубке слышались какие-то стуки, шорохи, вздохи. Я уже хотела было сказать ей, чтобы она вышла на улицу и перезвонила, как вдруг услышала:

        - Бабушка умерла… Сегодня после капельницы оторвался тромб. Ее не смогли спасти…
        В первые секунды я ничего не ощутила: услышанное не воспринималась как реальность. Я же только вчера была у бабушки и разговаривала с ней. И все было хорошо, а сейчас… ее уже нет?

        - Мам, не плачь. Мы сейчас приедем.  - сказала я, с трудом ворочая одеревенелым языком.  - Ты папе сказала?

        - Да. Он прилетит сегодня.  - все также издалека отозвалась мама.
        Сама не знаю зачем, я выбежала на кухню. Но там стало еще хуже: всегда, сколько себя помню, здесь уютно суетилась бабушка. Это была ее вотчина, ее загадочное царство: в буфете хранились ее бумаги - письма от дедушки, перемешанные с рецептами блюд, за плитой она колдовала с таинственным лицом над разными вкусностями, за столом она председательствовала на наших семейных советах. Я представила бабулю - в ее всегдашнем голубом фартуке с вышитыми бабочками, пахнущую выпечкой и одеколоном «Красная Москва» - опустилась на пол и заревела. В таком состоянии меня застал Саймон. Мама уже сказала ему про бабулю, поэтому он не задавал вопросов. Любимый молча поднял меня на руки и стал носить по кухне как ребенка. Глядя снизу на его удивительное лицо, словно выточенное из мрамора, не подвластное времени и смерти, я впервые задумалась: человеческие чувства, которые он так мечтал обрести, делают нас беззащитными и уязвимыми. Неужели он этого действительно хочет?

…День похорон выдался на редкость солнечным и безветренным - именно про такие сентябрьские дни бабушка говорила: «Сегодня будто в рай при жизни попала». Маленькое кладбище Бетты походило на уютный цветник. Повсюду летали бабочки, в разросшихся у ограды кустах звонко пели птицы. Щурясь под солнечными лучами, я ощущала то сонное безразличие, то такое острое горе, что, казалось, еще минута и сердце не выдержит. Единственное, что заставляло держать себя в руках - беспокойство о маме. Ее заплаканное лицо хранило какое-то удивленное выражение, словно она хотела спросить: «А что мы тут делаем?» Временами мне делалось так страшно за нее, что я даже забывала о бабушке.
        Отец и его бывший коллега - начальник полиции Бетты Алексей Алексеевич - уже держали крышку гроба. Мы с мамой, не отрываясь, смотрели на бабушку. Ее важное, спокойное лицо казалось живым. Неожиданно целая стая бабочек опустилось на ее синее платье - бабушка называла его «официальным», в нем она ходила по инстанциям, если возникала необходимость ругаться с начальниками. Теперь из-за бабочек это простенькое платье казалось праздничным. Острая боль отпустила мое сердце, стало радостно. Но через минуту я уже устыдилась своих чувств. Чтобы не видеть, как закрывают гроб, я отвернулась.
        На следующее утро у родителей были билеты на поезд. Свадьбу мы решили отложить до весны. Мне предстояло провести в бабушкином доме последнюю ночь: завтра я должна была переехать в дом, который купил для нас Саймон.
        Конечно, пытаться уснуть было бесполезно. Но родители хором погнали меня спать, и я не стала спорить. Я ворочалась с бока на бок, пытаясь привыкнуть к мысли о том, что никогда больше не увижу бабушку, когда зашел отец.

        - Доча, я на минутку - сказал он чуть смущенно - Можно присяду?  - и он уселся на краешек кровати.
        В полутьме я не видела выражения его лица, но руки были скрещены на груди.

        - У тебя завтра начинается новая жизнь. Ты теперь самостоятельный человек и переезжаешь в этот огромный дом, который купил Саймон…  - он замялся, наверное, ему так и хотелось добавить: «купил неизвестно на какие доходы».

        - Пап, не тяни уже, говори как есть!  - попросила я.

        - Хорошо. Перехожу к сути. Это о твоем женихе.  - отец говорил будничным голосом, как будто у себя в полиции на планерке - Я мало его знаю как человека. Знаю лишь, что у него есть определенные проблемы, о которых вы мне говорили. Ты мне больше не хочешь ничего рассказать?

        - Ты имеешь в виду, не хочу ли я добавить что-то к своим показаниям?

        - Ну почему сразу показаниям?  - буркнул отец.

        - Ты со мной говоришь как на допросе! Как будто ты у себя в кабинете, пап!
        Несколько секунд он молчал, потом освободил руки и погладил меня по волосам. Мне стало стыдно за свой тон.

        - Пап, мы тебе уже рассказали, что генетики Грасини проделали над Саймоном эксперимент. И теперь он не может прожить без воды больше нескольких часов. А еще он может очень долго находиться под водой. Это тоже результат эксперимента. Вот. Теперь я тебе все рассказала.

        - Так.  - только и сказал отец. Его рука замерла на моей голове.

        - Он может доставать с морского дна жемчуг… И всякие ценные вещи с затопленных кораблей…

        - Так.  - повторил отец.

        - Это все, пап. Тебя же, наверное, волновало, откуда у него деньги? Я тебе объяснила.
        Отец выпрямился и снова скрестил руки на груди. Несколько секунд длилась томительная пауза. Потом папа тихо сказал:

        - Я тебе верю, доча. Не могу не верить. И все же меня беспокоит, как вы будете жить. Если твой парень не будет работать, это будет какая-то ненормальная жизнь. У каждого человека должно быть дело…

        - Да, пап, и мы так считаем. У каждого человека должно быть дело. Так и будет.  - решительно произнесла я, хотя на душе скребли кошки.

        - Хорошо, что ты так думаешь. Я ведь тебе счастья желаю, доча…  - он снова погладил меня по голове - И попытайся уснуть, это был трудный день…
        Прощаясь с родителями на вокзале, я с трудом сдерживалась от слез. Мама все с тем же удивленным выражением лица молча погладила меня по волосам, как раньше это делала бабушка. Отец, посадив ее в вагон, вернулся к нам. Он сухо попрощался с Саймоном, а потом крепко обнял меня.

        - Я надеюсь, ты вчера искренне со мной говорила, Полина!  - бросил он мне уже из тамбура. Поезд тронулся, через несколько минут мы уже стояли на платформе в полном одиночестве.

        - О чем говорил твой папа?  - поинтересовался Саймон уже в машине, когда мы поехали в сторону Сочи - наш новый дом находился в его окрестностях.

        - Он считает, что ты должен устроиться на работу.
        К моему удивлению Саймон согласился.

        - Дмитрий Павлович прав. Мне стоит подумать об этом.
        Глава 2

        Любимый не зря провел несколько недель в поисках: наше жилище стояло особняком почти у самого моря. В соседнем доме в полусотне метров от нас поселилась Александра - единственная из морских, ставшая мне другом.
        Большой тенистый сад, стены, увитые плющом - дом буквально утопал в зелени, защищающей нас от солнца, ветра и редких пока еще дождей. Внутри весь первый этаж был заставлен оргтехникой: Саймон предусмотрел все для моей учебы в сочинском психологическом колледже.
        Но со дня поступления я так ни разу не посетила занятия. Сначала готовилась к свадьбе, потом умерла бабушка, а позже, когда мы переехали в новый дом, я просто не могла оторваться от любимого. Каждый вечер обещала ему, что завтра обязательно пойду учиться и каждое утро изменяла своему обещанию, перенося исполнение на следующий день.
        Спустя две недели я все еще так и не выбралась на занятия. Стоял конец сентября, самое лучшее время на юге, когда полуденное солнце уже не заставляет истомленных путников прятаться в тень, а вечерами прохладный воздух напитан свежестью и запахом моря.
        Я, Саймон и Александра сидели у бассейна на крыше нашего дома. Я расслабленно нежилась под теплыми лучами, представляя, что на лице у меня теплые и ласковые руки мамы. Тело так и расплывалось на шезлонге, невозможно было ни думать, ни шевелиться. Единственное, на что меня хватало - чуть поглаживать прохладные пальцы Саймона, который нежно держал меня за руку.
        Плюх! До меня долетели мелкие брызги - это Александра прыгнула в бассейн. Плюх! Плюх! Плюх!  - прошлепала она босыми ногами к своему шезлонгу. Несколько минут мы провели в блаженном молчании, потом я услышала ее возмутительно бодрый голос:

        - Нет, вы только послушайте! Они тут заявляют, что только влюбленный имеет право на звание человека! Как вам это понравится?

        - Угу…  - промычала я в сонной истоме.
        Уже третью неделю подряд Александра терзала нас беспрерывными разговорами о любви. Глядя на нас с Саймоном, она решила, что непременно тоже хочет влюбиться. Ее не смущало, что морские не могут испытывать человеческие чувства. Александра подошла к вопросу по-научному: составляла списки претендентов, изучала литературу о любви и отношениях, даже зачем-то выучила наизусть «Мцыри». Но практическая сторона вопроса пока не двинулась с мертвой точки.
        На лицо мне упало несколько прохладных капель.

        - Только не брызгайся!  - простонала я.

        - Если ты сию минуту не проснешься, я зайду в твой сон и наведу там шороху!  - пригрозила Александра.

        - Я не сплю…

        - Тогда послушай, что они тут на форуме пишут! «Если ты чувствуешь, что влюбляешься в человека, беги от него как можно быстрее!» Почему это я должна бежать?  - она возмущенно фыркнула, а затем после небольшой паузы вдруг с подвыванием продекламировала: «Я его целовала в гу-у-бы. Я до кро-о-ви в него впивалась. И смеялась. Да будь, что бу-у-дет! Я сто лет уже так не влюблялась!» Ну и как мне это понять?  - негодовала она  - Сплошные противоречия!

        - Где ты выкапываешь эти глупости? Это форум сумасшедшего дома?  - поинтересовалась я. И услышала бархатный голос Саймона:

        - Это не глупости. Просто люди пишут свои мысли и каждый по-своему прав. В любви настает такой момент, когда думаешь: «Ну зачем мне все это?!! Лучше бы я бежал от нее, как только почувствовал притяжение!» И в то же время понимаешь, что готов платить за это счастье любой болью, даже своей жизнью. И как-то эти противоположные мысли уживаются в тебе одновременно…  - любимый замолчал, задумчиво следя сине-серыми глазами за бегущими над нами маленькими рваными облачками. Александра, сдвинув русые брови, водила пальцем по экрану планшетника. Глядя на Саймона, я ощутила такой прилив нежности, что запершило в горле. Я глубоко вздохнула и Александра метнула на меня быстрый взгляд:

        - Я тоже хочу так вздыхать!

        - Но это же не делается как в сказке: «По щучьему велению, по моему хотению!» - возразила я.

        - Это мы еще посмотрим!  - отрезала морская.
        Тут мы услышали мелодичный звон колокольчика. Из-за забора знакомый хриплый голос прокричал:

        - Эге-гей! Хозяева!
        Саймон потянулся к пульту, чтобы открыть ворота. Губы Александры чуть скривились, похоже, Надя ей не слишком нравилась.
        Мы с подругой вместе поступили в сочинский психологический колледж - но Наде, которая недобрала баллов, обучение оплатил Саймон. Он же снял ей просторную двухкомнатную квартиру в центре Сочи. Несмотря на все уговоры, Надя приняла от него помощь только при условии, что «когда-нибудь обязательно вернет долг». Но
«когда-нибудь» находилось пока в очень далекой перспективе и ершистая, задиристая Надька чувствовала себя неуютно. От этого она ершилась еще больше.
        Подруга явилась перед нами в образе восточной красавицы. На ней были разноцветные шаровары и топ с блестками. Каждое ее движение сопровождалось звоном многочисленных браслетов и пряной волной духов.

        - Не пора вам заканчивать медовый месяц, голубки?  - спросила она, опускаясь на шезлонг и закуривая сигарету - Полина уже три недели занятий пропустила. А мы, между прочим, кое-что интересное проходили. Я, например, теперь знаю, как определить, врет человек или нет. Вот так-то, детки.  - важно резюмировала она, явно копируя кого-то из своих преподавателей.

        - А лекции принесла?  - деловито спросил Саймон - Давай я отксерю, Полина будет читать.
        Надя вынула изрядно потрепанный блок из сумки.

        - Вот. Тут по всем предметам.
        Я невольно фыркнула: узнаю подругу. Надя не была бы собой, если бы завела аккуратные тетрадки на каждый предмет.
        Саймон спустился вниз, чтобы скопировать лекции, мы остались втроем. В воздухе повисла неловкая пауза. Надя покосилась на Александру:

        - Все на солнце жаришься? Какой смысл, если все равно не загораешь?
        Саймон говорил мне, что морские никак не реагируют на солнце, все их физиологические процессы стимулирует только море. Но какая же Надька все-таки наблюдательная!

        - Просто люблю посидеть на солнце, привычка такая…  - небрежно бросила Александра.

        - Ага. Аристократические привычки.  - съязвила Надя, хотя и сама обожала загорать. Я тихонько вздохнула: трудно представить себе большие противоположности, чем Надя и Александра. Морская в простом, но изысканном дизайнерском купальнике, ни одного грамма косметики на идеально правильном лице богини и Надя с ее широким носом-картошкой, ярко подведенными карими глазами и дешевыми побрякушками - ну разе они смогут когда-нибудь найти общий язык?

        - Надь, ты там в колледже подружилась уже с кем-нибудь?  - спросила я с наигранным интересом.

        - Ой, ну с кем там? Клушки-лохушки одни, даже поболтать не с кем…

        - Пора бы уже Полине познакомится с этими клушками-лохушками!  - весело сказал Саймон, появляясь на террасе.  - Как насчет завтра? Я бы мог отвезти тебя…  - обратился он ко мне.

        - Не-е-ет! Только не завтра!  - завопила я. Мне не хотелось расставаться с любимым даже на несколько часов. Пусть как можно дольше длится эта блаженная истома, не кончаются солнечные безмятежные дни. Мне было так хорошо сейчас, так спокойно. Все тревоги и вопросы отступали, растворялись в ласковых объятьях Саймона. Находясь рядом с ним, было очень легко отгонять от себя мысли о том, что будет, когда он станет человеком. Ведь голоса из бездны сказали, что он сможет измениться, когда у нас появится ребенок. Но вдруг тогда он разочаруется во мне? Ведь сейчас его привлекают мои эмоции, которые пробуждают отклик в его душе. А что будет, когда проснутся его собственные эмоции? Когда все человеческие чувства станут ему доступны в полной мере?
        Я резко приподнялась на шезлонге, отгоняя плохие мысли.

        - Сегодня четверг, может быть, я поеду на занятия в понедельник…
        Надя вся так и просияла. При этом она кинула победный взгляд на Александру, как будто именно та удерживала меня от посещения колледжа. Мы еще посидели часа полтора на мягком сентябрьском солнышке, поедая свежие фрукты и периодически окунаясь в бассейн. Но беседа не клеилась: Наде были непонятны наши шутки, а по некоторым обмолвкам Александры она поняла, что мы втроем пережили какие-то невероятные приключения, о которых она понятия не имела. Подруга опустила плечи, а взгляд ее густо подведенных глаз стал затравленным. Кажется, Саймон заметил это. Он предложил Александре спуститься вниз и они оставили нас вдвоем. Надя закурила, глядя в сторону. Я вся сжалась, ожидая града упреков.

        - Полин, ты точно придешь в понедельник?  - вдруг смущенно спросила подруга.
        Я кивнула как можно убедительнее.

        - Приходи, там знаешь как интересно! Мы берем шефство над детским домом, в следующую субботу пойдем к ним с подарками. А на втором курсе будем тестировать старших детдомовцев, как настоящие психологи!  - она мечтательно выпустила вверх ровное кольцо дыма.

        - Ну, до настоящих психологов нам еще далеко. Какой там от нас толк?  - удивилась я.

        - Как какой? А наш огромный жизненный опыт? Ты, например, научишь их как в 18 лет выскочить замуж за красавчика-спасателя!  - рассмеялась Надька, и я тоже вслед за ней. Атмосфера немного разрядилась. А когда подруга собралась уходить и Саймон предложил довезти ее до дома, она и вовсе расцвела.
        Они уехали, а мы с Александрой отправились на «наш» пляж - на этом кусочке берега, огороженном скалами, кроме нас троих никто не бывал. Уже вечерело. Море начинало светиться нежным молочным светом, который бывает только в сентябре. Мы уселись на огромный валун, как на трон. Небольшие волны набегали и останавливались в сантиметре от наших сандалий. Хотелось закрыть глаза и замереть, слушая шум волн и крики чаек. Но спокойствие продлилось всего несколько минут: Александра схватила меня за руку и требовательно спросила:

        - Полин, ну как?
        Она задавала мне этот вопрос в последнее время уже раз двадцать - ей нетерпелось узнать, когда Саймон станет человеком. Похоже, морской казалось, что забеременеть и родить ребенка - сущий пустяк. И я просто из вредности ничего не предпринимаю.

        - Никак.  - сообщила я - Тут тоже не получается по щучьему велению…

        - Я так и знала. Вы все делаете не по правилам!
        Я даже закашлялась от неожиданности. И почувствовала, как кровь прилила к щекам: я не была готова обсуждать эту тему с кем-либо. Многие девушки легко и просто рассказывают подругам о том, как «ночью все было прекрасно», но я скорее предпочла бы умереть, чем говорить об этом.

        - Вообще-то у нас в седьмом классе были уроки полового воспитания.  - нехотя сообщила я.

        - Н-да? И вас там учили, как забеременеть от морского?  - с ехидством произнесла Александра.
        Я повернулась к ней, чувствуя, что щеки уже не просто горят, они пылают как мамины красные абажуры. Зато Александра вся так и сияла. Несомненно, это был момент ее торжества. Порой мне казалось, что не все человеческие чувства ей недоступны. Добыв неведомыми путями важную информацию, морская радовалась как ребенок.

        - Я зашла в сон к Стиву Грасини и вытянула из него весьма ценные сведения. Удивительно, но он не сопротивлялся и сам мне все рассказал. И если бы ты знала, Полина, какие странные у него сны! Никогда бы не подумала, что он такой несчастный…  - тут я сделала нетерпеливый жест - Ну хорошо-хорошо, расскажу потом, при случае. А сейчас о вас с Саймоном. Чтобы завести ребенка, вы должны сделать это в воде. Сильно не обнадеживайся - это только его предположение. Стив думает, что поскольку морская вода стимулирует у нас физиологические процессы, зачатие возможно только таким способом…
        Сообщив это, она уставилась на меня в ожидании аплодисментов. Но я была слишком растеряна.

        - У нас уже было… это… в воде.

        - В морской воде.  - тоном учительницы уточнила она.
        Я вспомнила полузатопленную пещеру в морских скалах, где пережила самые незабываемые минуты своей жизни. Тогда после долгих и мучительных дней равнодушия Саймон показал мне свои истинные чувства… Насмешливый голос вырвал меня из воспоминаний.

        - Судя по твоей счастливой физиономии, у вас уже и это было… Интересно, в чем же тогда проблема?  - задумчиво произнесла она.
        После небольшой паузы Александра спросила.

        - Давно это было?

        - Еще в июле. Но я не беременна, это точно. И вообще - хватит об этом говорить.

        - Хорошо. Только сделаешь тест и я отстану.  - кротко согласилась морская.

        - Раз тебе так хочется - сделаю. Все равно ничего нет. Но ты хотя бы отстанешь!

        - Отстану-у-у - пропела Александра, мгновенно приходя в отличное настроение.
        Саймон появился, когда почти стемнело. По побледневшему лицу любимого было видно, что он нуждается в морской воде. Мы вошли в море, которое у берега еще было теплым, Саймон взял меня на руки и поплыл к горизонту. Наши тела окутывало нежное свечение, исходящее от морских бактерий. Мы двигались очень быстро, с каждой минутой все быстрее. Лицо Саймона в такие минуты казалось особенно непроницаемым. Находясь рядом с ним в море, я всегда очень остро чувствовала наше различие. Я была гостьей в этом мире, он - своим. То, что меня пугало - промелькнувший вдали плавник, неожиданные всплески волн, огромная толща воды под нами - вызывало у него лишь улыбку.
        Вдали от берега вода была очень холодной, я с трудом сдерживала дрожь. Когда Саймон остановился, пляж уже не был виден. Он нежно прильнул к моим губам, но тут же отпрянул и рявкнул:

        - Опять?
        Я обожала купаться вместе с ним и никогда не признавалась, что мне холодно. Прикоснувшись к моим губам, он, конечно, понял, что я замерзла.
        Через минуту я уже сидела на берегу, и любимый растирал меня махровым полотенцем.

        - Последний раз я беру тебя с собой так далеко от берега!  - недовольно пробурчал он, стискивая меня в объятьях…
        Ночью я проснулась от того, что Саймон вышел в ванную. Я услышала, как плещется вода. Саймон не хотел спать в джакузи и каждую ночь ему приходилось вставать: он не мог прожить без воды больше нескольких часов. Минут через пять он вернулся и лег рядом со мной - прохладный, пахнущий свежестью. Я приоткрыла глаза и погладила его по плечу.

        - Я опять разбудил тебя?  - прошептал любимый - Как же хочется поскорее стать человеком, чтобы это прекратилось!
        Глава 3

        На следующее утро я проснулась от шума. Кажется, жужжал блендер. Накинув легкий халатик, я вышла на кухню, где хозяйничал Саймон. На столе уже стояла хрустальная ваза с салатом из фруктов, любимый деловито готовил фреш из апельсинов. С блендером в руках он походил на героя рекламного ролика. Я как зачарованная уставилась на него. Его глаза сейчас были серо-синими, он небрежно отбросил назад влажные волосы, капли воды падали на голый торс. Завороженная этим зрелищем я и думать забыла о завтраке.
        Любимый поставил блендер на стол и двинулся ко мне, чтобы поцеловать.

        - Не подходи!  - взмолилась я.
        Он в удивлении остановился.

        - Почему? Я тебе неприятен?

        - Ох, нет. Ты слишком мне приятен…  - покраснела я - Если ты сделаешь еще шаг, я кинусь тебе на шею и тогда…
        Одним прыжком он оказался рядом и зажал рот поцелуем. Я закрыла глаза. Поцелуй длился бесконечно, лишь опуская меня на кровать в спальне, Саймон на секунду оторвался от моих губ, чтобы прошептать: «Кажется, у меня кровь кипит…» Я не могла говорить и только исступленно гладила его шелковистую кожу…
        Когда все закончилось, Саймон чуть отодвинул меня от себя и долго смотрел в глаза.

        - Интересно, что ты хочешь увидеть в моих глазах?  - смутилась я.

        - Хочу понять, это на тебя так же действует, как на меня? Или нет?

        - Что - это?

        - То, что сейчас было.  - Он смотрел на меня без тени смущения, словно вопрос был отвлеченный, сугубо научный.

        - А как это на тебя действует?

        - Я как будто теряю себя… Это очень странно, в книгах я не читал об этом…  - задумчиво проговорил любимый.

        - Да. Я чувствую то же самое.  - тихо сказала я. В отличие от него, я не могла говорить о чувствах без смущения.

        - Наверное, так и должно быть.  - очень серьезно сказал Саймон - Исчезает «я», появляемся «мы».  - Неожиданно на его губах появилась лукавая улыбка - Эти ваши человеческие чувства не так уж глупы, как кажутся на первый взгляд!
        Когда мы наконец приступили к завтраку, раздался яростный звон колокольчика. Звонили как на пожар. Саймон взял пульт и ворота пришли в движение. Едва только в них образовался проем сантиметров в двадцать, в щелку протиснулась Александра. Она понеслась по саду, размахивая над собой ярким платком как знаменем. Когда морская вихрем ворвалась в дом, я увидела, что в руках у нее не платок, а какой-то плакат. На завтра в Сочи был назначен пикет против строительства дороги, и на секунду я подумала, что Александра вступила в ряды митингующих. Вчера она рассказывала мне, как сто лет назад в Турции вступила в ряды движения за права женщин и участвовала в массовых беспорядках. Но я ошибалась.

        - Наконец-то! Я! Влюбилась!  - закричала она вместо приветствия.
        Саймон лукаво улыбнулся кончиками прекрасных губ и придвинул ей плетеный стул. Морская сегодня заплела роскошные русые волосы в косичку, которая очень ей шла. Она торопливо заложила за уши выбившиеся из прически пряди и развернула на столе огромный плакат. На нем был изображен певец Николай Пинежский. Надпись внизу гласила: «Скоро в Сочи! Не пропустите! Только один концерт! Николай Пинежский выступит в доме культуры Сочи со своим уникальным шоу «История любви». Билеты в кассах города.»
        Не знаю, была ли фотография обработана в фотошопе, но выглядел Пинежский этаким Эросом в джинсах.

        - Это твой избранник?  - полюбопытствовал Саймон.

        - Да. Правда, он ангел?  - Александра уставилась на нас, ожидая подтверждения.

        - Ну да, он, конечно, классный. И поет здорово.  - промямлила я.

        - Он не классный. Он - бог.  - отрезала Александра.  - Коля приезжает через месяц и пробудет у нас всего один день. Так что у меня очень мало времени на операцию по завоеванию его сердца.

        - А ты уже побывала в его сне и убедилась, что он никого не любит?  - поинтересовалась я.

        - Я? Нет.  - почему-то смутилась Александра - Я могу зайти в сон только к тому, кого знаю. Но когда мы познакомимся, я зайду к нему в сон и расставлю там все по своим местам.  - в ее голосе прозвучал вызов.

        - Ого! Так у тебя и план действий уже готов?

        - Да. Этот парень станет моим.  - По лицу морской пробежала хищная кошачья улыбка.

        - Мне жаль тебя расстраивать, но, похоже, все что ты прочитала на форумах о любви, не пошло тебе впрок.  - вмешался Саймон. Я посмотрела на него удивленно: лично мне план Александры нравился.

        - И что не так?  - сердито дернула головой морская. Ее русая коса переметнулась с одного плеча на другое.

        - Все не так. Ты не сможешь начать отношения с обмана. Это не знакомство для контакта, чтобы утопить человека и завладеть его душой.

        - Не понимаю, в чем разница?  - упрямилась Александра - Совсем немного ухищрений с моей стороны, чтобы завоевать лучшего парня в мире! Земные девушки и не такое делают! По-твоему, если девица накачала губы силиконом, выкрасила волосы и нарастила ресницы, она не обманывает парня насчет своей внешности?
        Саймон рассмеялся.

        - Красить волосы и внушать человеку что-то во сне - это совсем разные вещи!  - не выдержала я.

        - Плевать!  - рявкнула Александра, раздраженная нашими возражениями и смехом - Я умираю от любви!
        Тут мы с Саймоном захохотали оба.

        - Но на концерт вы со мной пойдете.  - неожиданно мирно заключила морская - В качестве так сказать группы поддержки.

        - Конечно, пойдем. Несмотря на твое коварство, мы на твоей стороне…  - подтвердила я. Мне очень хотелось сходить на концерт, тем более, что шоу предстояло двойное: одно - Николая Пинежского и второе - Александры. Кто бы отказался от такого?

        - Вы не будете скучать тут без меня?  - вдруг обратился к нам Саймон - Я хочу съездить в город.
        Мы с морской поднялись наверх, к бассейну, а Саймон пошел выгонять из гаража новенький серебристый «Порше», который подарила нам Александра.
        Морская захватила с собой афишу Николая Пинежского, но прикрепить ее у бассейна оказалось негде. Она бережно свернула плакат в трубочку и принялась рассказывать:

        - Полин, это, наверное, любовь с первого взгляда! Утром включаю МТV и вижу это удивительное лицо…  - она покосилась на меня, словно проверяя реакцию.  - Потом выхожу из дома и - бац!  - удар в сердце - вижу его афишу! И понимаю - это судьба!

        - Про удар в сердце ты сейчас соврала?  - не выдержала я. Мне казалось, что она говорит чужими словами, вычитанными на женских форумах.

        - Ну не соврала, а преувеличила, ты же знаешь, мы никогда не ощущаем сердцебиения… призналась она, впрочем, не слишком виновато.  - Но парень же правда классный?

        - Очень!

        - Вот видишь!  - оживилась она.  - Если честно, я уже и билеты купила нам всем троим…  - Александра деловито полезла в элегантную серую сумочку. Но вытащила оттуда к моему удивлению не билеты.

        - Ах да! Совсем забыла! Ты мне вчера обещала…  - она протянула мне маленькую коробочку с надписью «Frautest». Я так и заерзала на шезлонге: уж пусть лучше рассказывает о своей неземной влюбленности, чем мучить меня этим. Но Александра была неумолима.

        - Не надо так вращать глазами. Всего одна минута, я подожду тебя здесь.
        Я рывком поднялась с шезлонга и молча пошла вниз. Ладно. Сейчас я принесу ей тест с одной полоской и, может быть, на сегодня она оставит меня в покое.
        Спустя несколько минут я вышла из ванной ошеломленная, с трясущимися руками. Медленно и неуверенно переставляя ноги, поднялась по лестнице. Александра сидела ко мне спиной. Она уже успела вновь развернуть афишу и любовалась своим избранником. Заслышав мои шаги, она обернулась.

        - Что?  - тихо спросила она, пристально разглядывая мое лицо. Я положила перед ней бумажку с двумя полосками.

        - Ура!  - завопила морская, вскакивая с шезлонга и сжимая меня в объятьях.

        - Не души меня…  - прохрипела я и она тут же отскочила, с опаской глядя на меня, словно из-за беременности я стала хрустальной вазой.

        - Ты не рада?

        - Рада. Только… Только я не знаю, что теперь будет…

        - Все будет отлично! У вас будет малыш! А Саймон станет человеком!
        Но я хоть убей, не могла разделить ее восторга. Я вдруг осознала, что даже не успела захотеть ребенка, и вот уже беременна.
        Подойдя к бассейну, я ополоснула разгоряченное лицо и присела на бортике. «Саймон станет человеком. Саймон станет человеком…» - крутилось в голове. Эта мысль не вызывала ни малейшей радости, только тревогу. Прохладная рука Александры легла на мое плечо.

        - Полин, ну не надо так волноваться.  - уговаривала она. Немного помолчав, морская тихо добавила - В конце-концов, если ты пока не готова, можно это все отложить…
        Не веря своим ушам, я повернулась к ней. Неужели она предлагает мне избавиться от ребенка?

        - Полин, я не зря провела пару часов во сне у Стива, выясняя детали. Твоя беременность - не совсем обычная, тут многое зависит от тебя.

        - Как это?  - прошептала я.

        - Тест показал, что ты ждешь ребенка, но еще вчера ты была уверена, что это не так. Как ты думаешь, почему?

        - Неужели ты считаешь, что я сейчас в состоянии думать?  - возмутилась я.

        - Хорошо. Тогда разжевываю для бестолковых. Твоя беременность не развивается.  - Александра разрывалась между желанием подать информацию эффектно, с театральными паузами и риторическими вопросами и сочувствием ко мне. Она снова взяла меня за плечо и сказала очень серьезно - Плод будет развиваться только в морской воде. Если ты не будешь часами находиться в море, все останется как есть. Пока ты сама не решишь, что готова…

        - Я боюсь. Очень. Но отсрочка все равно ничего не изменит. Мне нужно только это? Только морская вода?

        - Морская вода и время. Тебе придется проводить в ней целые дни.
        До возвращения Саймона мы молча сидели у бассейна. Александра кашляла, крутилась, елозила на своем шезлонге, видимо, сгорая от желания обсудить предстоящие события, но я была не в состоянии говорить. Глядя на пробегающие по небу мелкие облачка, я словно прощалась с чем-то. Наверное, с детством…
        Закрыв глаза, я представила свою коллекцию заводных игрушек, оставшуюся в московской квартире. Пыталась вообразить, как мой малыш играет с ними, но у меня не получалось. Вдруг что-то влажное упало на мои колени. Я вздрогнула и открыла глаза: надо мной в ярких лучах полуденного солнца стоял Саймон. В руках у него были красные розы, цветы лежали у меня на коленях, у моих ног, дорожка из роз вела к бассейну, покрасневшему от сотен алых лепестков.

        - Ух ты!  - выдохнула я, разом забывая о тревогах.
        Любимый взял меня за руку и повел к воде. Не отпуская друг друга, прямо в одежде мы нырнули в самую гущу лепестков. Потом, держась на спине, полежали немного рядом на воде. Александра наблюдала за нами с бортика, явно сгорая от желания выложить Саймону новости.

        - Я, наверное, пойду…  - нехотя процедила она, наскучив ждать.

        - Встретимся вечером на море?  - спросил Саймон.
        При слове «море» я вздрогнула.

        - Посмотрим…  - уклончиво ответила морская и ушла вниз.
        Саймон притянул меня к себе:

        - Полина, что случилось?

        - Случилось! У меня будет ребенок!  - выпалила я как можно быстрее.
        Не выпуская меня, любимый подплыл к бортику. Лицо его казалось непроницаемым, около губ залегла жесткая складка.

        - Александра уже что-то узнала от Грасини?  - спросил он.

        - Да. Она была у Стива во сне и…

        - Это не опасно?  - перебил он.

        - Нет… наверное… Все будет нормально!  - поспешила добавить я.  - Просто чтобы ребенок развивался, я должна много времени проводить в морской воде. Тогда все будет хорошо!
        Он крепко прижал меня к себе.

        - Это все, что она тебе сказала? Нет никакой опасности?

        - Никакой.  - сказала я, сама не очень уверенная в своих словах.
        Саймон снял с моей щеки алый лепесток и, глядя на него, тихо сказал:

        - Мне стыдно за то, что я счастлив, но это так.

        - Почему тебе стыдно?

        - Я подвергаю твою жизнь опасности. Моя радость - это радость эгоиста. Я сам не понимаю, как могу так сильно хотеть этого ребенка…
        Именно в этот момент я поняла, что тоже этого хочу.
        Глава 4

        Первая неделя моей беременности прошла очень весело. Я хорошо себя чувствовала и мы проводили дни у моря, купаясь, дурачась, наслаждаясь пронзительно ясными осенними днями. Стояло начало октября. Наш уголок до краев наполнился золотистым мягким светом, воздух стал удивительно прозрачен и чист. Когда по утрам я выходила в сад и вдыхала тонкий аромат подсыхающей листвы, казалось, мне казалось, что я пью дорогое вино.
        Несколько дней подряд Александра являлась на пляж с сантиметром в руках, чтобы замерить мой живот. Она приступала процедуре с необычайной важностью, как будто от объема моей талии зависело благополучие планеты. Но уже к концу недели стало ясно, что сантиметр не нужен: живот вырос так, что его уже нельзя было не заметить. Наблюдательная Надька, прищурив густо накрашенный глаз, вынесла вердикт: «Мать, да ты на четвертом месяце! Как же это я проглядела?». Слова подруги совпали с заключением врача, к которому возил меня Саймон. Лучший в Сочи специалист после тщательного обследования назвал срок: четыре месяца.
        А еще через неделю все изменилось. Стало ясно, что врачу показываться больше нельзя. Живот вырос, как будто беременность была как минимум пятимесячной - это могло вызвать у доктора подозрение. Правда, чувствовала я себя отлично, поэтому вопрос с медицинским осмотром мы решили пока отложить. Но вот настроение у меня было отвратительным. Уже несколько дней, как Саймон устроился на работу в институт океанологии: он готовился к предстоящей земной жизни. И в первый же день без любимого я затосковала. Море теперь не казалось мне ласкающим, воздух не пьянил, шутки Александры раздражали. Вообще я пришла к выводу, что если в каком-то месте, даже самом прекрасном, проводишь время не по своей воле, то начинаешь ненавидеть его.
        И еще одна печаль терзала мое сердце. В последние дни я очень подурнела. Нет, я и раньше не была красавицей, но сейчас просто ненавидела свое лицо и фигуру. Из-за отеков глаза стали маленькими, как у поросенка. Губы раздулись: я напоминала себе дешевую надувную куклу из секс-шопа, которую слишком усердно надували. Каждое утро, поздоровавшись со своим отражением в зеркале, я думала: пусть уж лучше Саймон уйдет на работу, лишь бы он не смотрел на этот кошмар! И в то же время страшно не хотела, чтобы он уходил…
        В отсутствии любимого все прежние тревоги навалились на меня разом. Будет ли Саймон любить меня, когда станет человеком? Едва я задавалась этой мыслью, услужливое воображение начинало прокручивать передо мной разные картины. То я представляла, как Саймон сравнивает меня с другими девушками - высокими, стильными, красивыми, то в моем воображении Саймон пренебрежительно ронял: «Я понял, что не готов к серьезным отношениям, я ведь только начинаю жить!»…
        Я сидела у самой кромки воды, зарывшись пальцами в мелкую гальку, и сосредоточившись на ощущениях: обломки ракушек и мелкие камушки приятно щекотали стопы. После долгого купания с Александрой, я чувствовала усталость, на несколько минут тяжелые мысли покинули меня, уступив место сонному оцепенению. Я следила за полетом чаек, сновавших над морем, и не заметила, как очередная неприятная картина возникла в моей голове. Чайки оказались где-то за заднем плане, передо мной стоял Саймон - пугающе красивый, недоступный - его лицо как всегда было непроницаемым, серо-синие глаза долго вглядывались в меня. На мгновенье я увидела себя его взором: обыкновенная девушка, каких на земле миллионы, неотличимая от толпы простушка. Потом невидимая камера крупным планом дала лицо Саймона: было видно, что он не может скрыть разочарования. Не говоря ни слова, он развернулся и двинулся прочь в сторону моря, где его ждала высокая рыжеволосая девушка. Ее длинные волосы развевались по ветру как яркий шелковый шлейф. Вот их стройные силуэты уже слились со скалами и стали почти не видны…

        - О-па! Похоже, я ошиблась! У тебя не меньше пяти месяцев - где были мои глаза?  - я вздрогнула от хриплого голоса Надьки. Подруга бесцеремонно рассматривала меня и что-то считала, загибая пальцы - Полин, да ты родишь еще до вашей свадьбы!  - констатировала она - Можно я буду держать бебика, когда вы будете жениться? Ты же возьмешь его на свадьбу?

        - Он тебе платье описает.  - буркнула я, отгоняя остатки неприятного видения.
        Надька нависла надо мной, загородив солнце.

        - Не понимаю, что это за врач такой у тебя? Придумал же такое - целыми днями сидеть в воде!  - она бросила косой взгляд на сидевшую рядом Александру, которой и предназначались последние слова.

        - Это новая методика. Врач знает свое дело.  - кротко возразила Александра и отвернулась. Надькины ноздри так и раздулись от гнева. Все последние дни подруга предпринимала отчаянные усилия, чтобы разозлить Александру и устроить ей «бой быков», как она выражалась. Но ее наскоки неизменно разбивались о несокрушимое спокойствие Александры. Конечно, подруга не знала, с кем тягается: еще не родился человек, который бы вывел из себя морского.

        - Ну на один-то день я могу забрать свою подругу?  - вскинулась Надя - Мы погуляем немного по городу, пока у Полины не отрос русалочий хвост!
        Мне вдруг ужасно захотелось покинуть пляж - куда угодно, в душный кинотеатр, в толкучку магазинов, в городской парк с его глупыми аттракционами - лишь бы не сидеть здесь! Я резко выдернула ноги из гальки и схватила свой сарафан.

        - Отлично, такси нас ждет!  - сообщила Надька, обмерив торжествующим взглядом Александру.
        Морская смиренно склонила голову.

        - Конечно. Любому человеку надоест сидеть весь день у моря, я понимаю.  - только и сказала она.
        Надька, разочарованная ее быстрым согласием, с сомнением спросила:

        - А ты… не хочешь с нами?

        - Нет, я еще побуду у моря. А вы развлекитесь как следует!
        Мы пошли к такси, ожидавшему нас у дороги.
        Надька в новом темно-синем спортивном костюме, белых кроссовках и огромных серьгах-кольцах под золото была похожа на звезду rnb. Рядом с ней я чувствовала себя героиней шоу толстушек. Когда у тебя живот как мячик, любая одежда становится похожей на домашний халат.

        - Куда поедем?  - спросила я, усаживаясь в машину.

        - У меня есть план!  - таинственно сообщила Надька - И он тебе понравится. Сначала пообедаем в кафе. Это самой уютное место в Сочи, сама увидишь. Ну а потом…  - она вдруг ущипнула меня за бок - Заедем к твоему ненаглядному на работу. А? Посмотрим, как он там изучает тайны морских глубин?
        Мне вдруг стало ужасно весело. Как же все, оказывается, просто! Вместо того, чтобы киснуть у моря и изводить себя неприятными мыслями, я могу увидеться с любимым, посмотреть, как он работает в этом своем институте океанологии. Я с благодарностью покосилась на подругу: она уже невозмутимо подкрашивала свои и без того бронзовые щеки, глядя в малюсенькое зеркальце. Она не сомневалась в моем согласии.
        Через полчаса мы были в центре города. То, что Надька назвала «самым уютным местом Сочи», оказалось огромным кафе, расположенном на центральной площади города. Мы сидели на террасе, наблюдая, как толпы отдыхающих мечутся вокруг в бессмысленном броуновском движении. И все-таки мне здесь очень нравилось. Приятно было видеть нарядных, довольных жизнью людей. Даже шум машин, которые двигались здесь плотным потоком, не раздражал. Мне казалось, что я нахожусь в самом центре жизни, я буквально чувствовала как пульсирует кровь этого города. Людской поток струился по улицам-артериям, а мы находились где-то у самого сердца. И это было здорово. Пока мы поедали блинчики с шоколадным соусом, Надька тарахтела без перерыва.

        - Эта овца решила, если отец купил ей бэху, так круче нее уж и нет никого…  - вещала она - Но я ей показала ее место в этой жизни!  - она махнула куда-то вниз, под стол, направлением наманикюренных ногтей обозначая место, куда отправила
«овцу».

        - Я и не знала, какие страсти кипят среди будущих психологов…  - протянула я, впервые позавидовав, что подруга живет такой насыщенной жизнью.

        - Придешь - сама увидишь. Беременность не противопоказание для учебы, даже наоборот…
        Я только вздохнула, спорить с подругой не хотелось. Из кафе мы вышли в отличном настроении: я и не знала, как соскучилась по таким дружеским посиделкам.
        Мы снова сели на такси и поехали в сторону моря: институт океанологии находился на противоположной стороне города, довольно далеко от центра. Было уже четыре, солнце светило удивительно мягко, с деревьев слетали пожелтевшие листья и маленькие семена-вертолетики. Они кружились в воздухе, как золотой дождь, падали на лобовое стекло, ими были покрыты тротуары.
        Дорога ушла в сторону от старинного центра с его роскошными клумбами и фонтанами, мы миновали однообразную цепь высотных домов и въехали в пыльный и скучный промышленный район, ограниченный со всех сторон длинными серами заборами. У одного из заборов мы остановились. Старая, выцветшая от солнца вывеска на воротах гласила: «Институт океанологии РАН. Сочинский филиал». Усатый охранник в голубой форме весь углубился в «Сочинские вести». Я набрала номер Саймона, чтобы любимый встретил нас, но он не отвечал. Охранник отложил газету, покосился на мой живот и вздернул вверх пышный пшеничный ус:

        - Вы, девочки, часом не диверсанты?
        Надька так и прыснула со смеху.

        - Не-а, дяденька, не диверсанты!  - голосом маленькой девочки пропищала она. Мы к вашему сотруднику Семену…

        - К красавчику?  - спросил дядька и ус его поднялся еще выше.  - Так идите, чего там, красть у нас нечего… Да не туда, в море он!  - крикнул охранник, увидев, что мы направились к серому трехэтажному зданию, где сверкал на солнце «Порше» Саймона. Рядом со старым строением с запыленными окнами, которые, похоже, не мыли со дня постройки, автомобиль казался пришельцем из будущего.
        Мы послушно направились по дорожке, ведущей к морю. Солнце слепило глаза и я видела перед собой лишь синюю гладь, из которой торчали какие-то палки. Подойдя ближе, я поняла, что палки - это часть подводного ограждения, которое создавало внутри залива что-то вроде огромного бассейна. У дальнего края отгороженного периметра двигались в воде три точки - две темные и одна красно-коричневая. Точки приближались к нам и вскоре я разглядела в одной из них голову Саймона. Вторая темная точка вдруг ушла под воду, после чего из нее вынырнула и с брызгами плюхнулась в воду огромная дельфинья туша. Я услышала мелодичный женский смех. То, что показалось мне издали красно-коричневой точкой, оказалось головой рыжеволосой женщины.
        Спустя несколько минут две стройные фигуры вышли из воды нам навстречу. Я хотела броситься навстречу Саймону, но насмешливый взгляд незнакомки пригвоздил меня к месту. Девушка рядом с ним была удивительно красива - белокожая стройная, опутанная словно водорослями длинными темно-рыжими волосами. В какую-то секунду утреннее видение - Саймон уходит прочь с рыжеволосой незнакомкой - промелькнула передо мной. Но любимый уже держал меня в своих прохладных объятьях.

        - Полина! Как здорово, что ты приехала! Смотри, Филлип приветствует тебя!  - Саймон махнул в сторону моря, откуда совсем рядом с берегом вынырнула дружелюбная дельфинья физиономия.
        Я махнула дельфину и он весело закивал в ответ. Я не могла не рассмеяться.

        - Знакомьтесь, это Полина, моя невеста. А это Надя, наш общий друг.  - он кивнул на подругу, которая с недовольным лицом скрестила руки на груди.

        - Жанна.  - представилась девушка.  - Я ассистентка Семена, работаю с ним.

        - Интересная у вас работа…  - процедила Надька.

        - Очень!  - воодушевленно подхватила Жанна, словно не заметив иронию - Семен считает, что дельфины могут видеть будущее, оно для них столь же реально, как настоящее. Вы знаете, было много случаев, когда дельфины оказывались на месте, где тонул корабль, и спасали людей. Так вот, спасенные утверждают, что дельфины ждали их, словно предвидели крушение! Представляете, какая это будет сенсация для научного мира, если нам удастся это доказать?
        Неприятное чувство кольнуло меня в сердце.

        - Ты никогда не рассказывал мне об этом…  - повернулась я к Саймону.
        Любимый крепче прижал меня к себе.

        - Полина, у нас еще целая жизнь впереди, я боюсь раньше времени раскрыть тебе свои секреты, чтобы не надоесть!  - рассмеялся он. От его чарующего смеха у меня по спине побежали мурашки.
        Жанна тем временем начала одеваться. Натянув темно-синее платье, идеально облегавшее стройную фигуру, она принялась выжимать великолепные длинные волосы. Изогнувшись вперед, так что платье обрисовывало высокую грудь, девушка запрокинула белые руки над головой, приподнимая тяжелые пряди. При этом взгляд ее серых глаз не отрывался от Саймона. Все ее жесты были предназначены ему - в этом не было сомнений.

        - Эй! О чем ты задумалась?  - шепнул мне на ухо любимый.

        - Ни о чем.  - буркнула я.

        - Жанна, мы закончим завтра, сейчас я хочу отвезти Полину и Надю домой.  - Саймон натянул одежду на влажное тело и мы пошли к машине. Из двери института вышел немолодой сухощавый мужчина в старомодном коричневом костюме, купленном, наверное, еще до моего рождения.

        - Как, вы уже уезжаете, Семен?  - крикнул он, стремительно сбегая с крыльца.

        - Собираюсь отвезти домой свою невесту, Тимофей Матвеевич!

        - А-а, так вы Полина!  - улыбнулся мужчина, от чего по его худому лицу побежали тонкие морщинки. Он быстро подошел к нам и очень уважительно пожал руку мне, а потом Надьке. Подруга, не привыкшая к такому обращению, даже закашлялась от смущения. Мужчина пригладил седеющий спортивный ежик и торопливо продолжил:

        - Должен вам сказать, Полина, вашего жениха ждет блестящее будущее! За всю свою жизнь не встречал столь глубоких знаний у столь молодого человека. Надеюсь, уже в ближайшее время мой молодой коллега прославит российскую науку!
        Я мелком взглянула на любимого: его лицо было безразличным, словно похвала адресована кому-то другому.

        - Жаль только, что в нем так мало тщеславия, он совершенно не интересуется продвижением своего имени!  - сокрушенно добавил Тимофей Матвеевич, когда мы сели в машину - Я очень надеюсь, что появление наследника заставит его пересмотреть свои взгляды. Ведь это так здорово - передать сыну или дочери прославленную фамилию! Убедите его, Полиночка, не быть таким скромным! Ведь вам хочется быть замужем за светилом? Ведь так?  - настаивал он.

        - Наверное, да…  - пробормотала я.
        Я была ошеломлена услышанным. Саймон может стать мировым светилом в области океанологии? Как это раньше не приходило мне в голову, ведь он столько знает о море!
        Мы довезли Надьку до ее дома в центре Сочи. Прежде чем выйти из машины, подруга прошипела мне на ухо:

        - Не понравилось мне, как эта рыжая бестия перед Саймоном волосы распускает!

        - О чем вы там шептались?  - полюбопытствовал любимый, когда мы остались наедине.

        - Нам показалось, что эта девушка, Жанна, к тебе неравнодушна…  - сдержанно сказала я, глядя в окно. Уже начинало вечереть, Сочи обволокло нежно-серой дымкой как вуалью, силуэты пальм казались резными узорами на фоне белых стен домов. Неожиданно рука Саймона оказалась на моем плече. Он силой повернул меня к себе:

        - Я давно заметил, что людей неудержимо тянет к нам, морским.  - Лицо любимого было спокойным, словно он говорил о чем-то отвлеченном. Его волосы еще были влажными после купания, жемчужная кожа светилась.

        - И тебе все равно, что такая привлекательная девушка положила на тебя глаз?  - осторожно спросила я после неловкой паузы.

        - А-а, так называемый успех у противоположного пола… Нет, Полина, мне это безразлично, также как и карьера, о которой мне твердит Тимофей Матвеевич. Не понимаю, почему люди так к этому стремятся…
        Я вздохнула с облегчением. Но уже спустя несколько минут задумалась: а что будет, когда Саймон станет человеком?
        Глава 5

        В конце октября море стало холодным, я не уже могла подолгу купаться в нем. Саймон стал наполнять морской водой джакузи в нашем доме. В четырех стенах ванной я чувствовала себя как в тюрьме. Любимый каждое утро уходил на работу и возвращался лишь к пяти вечера. До обеда со мной оставалась Александра, позже из колледжа приходила Надя. Считалось, что она развлекает меня, но что это было за
«развлечение»! Наскоро пересказав последние новости об учебе, подруга принималась за допрос. Как я себя чувствую? Когда доктор разрешит мне выйти, наконец, из воды? Когда я сообщу маме? Я слабо отбивалась от нее, чувствуя себя виноватой за постоянную ложь.
        Я с детства знала, что время может выделывать всякие штуки. Когда сидишь дома одна и не знаешь чем заняться, стрелки часов почти не двигаются. А если опаздываешь куда-то, они так и несутся вскачь. Сегодня мне некуда было спешить: предстоял очередной томительный день в джакузи. Такой же скучный и монотонный, как и череда предыдущих. Поэтому я решила вовсе не смотреть на часы, чтобы не мучить себя.
        Мне казалось, что с момента, как я позавтракала и поцеловала Саймона на прощанье, прошла вечность. Ну, часа два точно. Я упорно отводила взгляд от настенных часов, то рассматривая рыбок на кафеле, то принимаясь за «Анну Каренину». Странно, почему до сих пор нет Александры? Я метнула вороватый взгляд на циферблат: пятнадцать минут десятого! Прошло только пятнадцать минут! А мне нужно пролежать сегодня как минимум семь часов - это двадцать восемь раз по пятнадцать минут. В ярости я запустила «Карениной» в стенку.

        - Пациент сегодня буен.  - констатировала, Александра, появляясь из-за двери. В строгом белом платье, с убранными в пучок волосами она походила на доктора из телесериала, который спасает умирающего пациента, не растрепав прически и не испортив макияжа.

        - Пациент весь просолился и превратился в воблу - простонала я.

        - Хорошо, что ты не теряешь чувство юмора. Себастьян!  - вдруг позвала она кого-то.
        В ванную вошел высокий темноволосый мужчина лет тридцати. Утонченная красота, матовая кожа и отстраненный вид выдавали в нем морского. Мужчина был одет в джинсовый костюм, на плече у него висела холщовая дорожная сумка. Я почувствовала, как вспыхнули щеки: чертовски неудобно принимать гостей, сидя в одном купальнике в джакузи.

        - Полина, это Сабастьян, мой старый друг.  - Александра проигнорировала мой испепеляющий взгляд.  - Себастьян врач, он должен посмотреть тебя.
        Я продолжала гневно буравить ее глазами.

        - Не стесняйся, можешь высказать мне все прямо сейчас, он не понимает по-русски…  - сладко улыбнулась морская.

        - Ты могла бы меня предупредить!  - буркнула я.

        - Не могла. Себастьян приехал без приглашения. Я советовалась с ним по поводу твоего положения. А теперь он сам явился сюда: Себастьян считает, что времени у нас гораздо меньше, чем мы думаем. Он хочет тебя осмотреть. Кстати, он один из лучших врачей на этой планете. По крайней мере, самый опытный, уж это точно.  - Александра слегка усмехнулась. …
        Я сглотнула. Времени меньше, чем мы думаем? Еще десять минут назад я проклинала медленный бег времени, а сейчас меня словно током ударило. Я растерянно взглянула на Себастьяна.
        Мужчина смотрел куда-то вдаль, словно мог видеть через стену. Наша перепалка его абсолютно не волновала. Александра обратилась к нему на каком-то незнакомом языке, он кивнул, подошел ко мне и что-то сказал.

        - Тебе не нужно раздеваться.  - перевела морская.
        Себастьян наклонился и бережно провел рукой по моему животу. Потом он достал стетоскоп, прослушал в нескольких местах и бросил отрывистую фразу Александре. Она вся так и расцвела.

        - Судя по сердцебиению, ребенок здоров. И готов появиться на свет совсем скоро!
        Пока я переваривала новость, Себестьян достал из своей сумки инструменты и снова что-то сказал.

        - Сейчас он возьмет у тебя кровь на гормоны. Тогда можно будет сказать совсем точно!
        Я приготовилась к уколу, но мужчина лишь приложил прибор к моему запястью. Я ничего не почувствовала, но увидела, как на небольшом табло загорелись цифры. Себастьян с невозмутимым видом обратился к Александре с короткой фразой.

        - Отлично!  - вскинулась она.  - Себастьян остается здесь! Потому что ты родишь уже на этой неделе!
        Я. Рожу. На этой неделе. Раз десять я произнесла про себя эти слова, прежде чем осознала их смысл.
        Себастьян быстро собрал свои инструменты и, махнув мне на прощанье, вышел. Александра отправилась проводить его до ворот. Пока они шли по дому, я слышала ее громкие восклицания и его отрывистые короткие ответы. Похоже, великий врач был не из разговорчивых.
        Первым моим порывом было позвонить Саймону. Дрожа от возбуждения, я приподнялась в джакузи и схватила мокрыми руками телефон. Но потом отложила его и задумалась. Я представила любимого рядом с той девушкой - Жанной. Почему он сейчас не со мной, а с ней? Неужели он не догадывается, как мне трудно? Конечно, если я сообщу ему новость, Саймон бросит все и приедет. Но почему он не может сделать это сам, без моего звонка? Я кинула тоскливый взгляд в зеркало напротив. То, что я увидела, мне не понравилось. Влажные волосы прилипли ко лбу, от этого отекшее лицо казалось непропорционально большим. А живот и вовсе стал огромным - разве можно сравнить меня с этой безупречной Жанной? Я отвернулась от зеркала и тихо опустилась в воду.

        - Ты уже сказала ему?  - с порога поинтересовалась Александра.
        Я только покачала головой. Она схватила телефон:

        - Сейчас я позвоню!

        - Пожалуйста… не надо!  - взмолилась я.
        Она послушно положила мобильник.

        - Ой, прости, ты сама хочешь…

        - Ничего я не хочу. Ничего. Скажу ему потом, когда сам позвонит.

        - Как я плохо понимаю вас, людей…  - вздохнула Александра, опускаясь на корточки рядом с джакузи.  - Но почему у тебя такое расстроенное лицо? Ты боишься?

        - Нет.  - соврала я. Хотя на самом деле очень боялась и родов и того, что должно было последовать дальше.
        Мы проболтали с ней до обеда. Я с огромным трудом заставляла себя изображать хорошее настроение и смеяться ее шуткам. Все же это было лучше, чем в одиночестве читать о том, как Анна Каренина бросилась под поезд. Я видела, что Александра то и дело бросает нетерпеливые взгляды на мой телефон: ей не терпелось сообщить Саймону новость. Но он так и не позвонил. Около часа Александра умчалась по магазинам, я уже давно обещала ей, что все вещи для малыша будет покупать она.
        В два Саймон не позвонил. Зато пришла Надя.

        - Прикинь, под дождь попала!  - радостно сообщила она, вытирая потекшую тушь с загорелых щек.
        От подруги пахло свежестью и дождем. Как будто лучик солнца с воли попал в мою унылую тюрьму.
        Вместо обычного допроса о моем состоянии, Надя достала из сумки толстый блокнот.

        - Полин, ты готова поработать?  - спросила она.  - Нужно, чтобы ты заполнила тест. Ну, пожалуйста!  - заныла подруга, увидев мое недовольное лицо.  - Нам дали такое задание: провести тест и интер… тьфу, забыла слово…  - она наморщила лоб и полезла в блокнот - а, вот … ин-тер-пре-тировать результаты.
        Я покорно взяла блокнот и ручку. Ну и вопросы! Испытываете ли вы страх перед будущим? Есть ли у вас проблемы в выражении своих чувств? Есть ли у вас тайны от близких друзей? Я перевернула страницу - ого, восемьдесят четыре вопроса! Но тест немного отвлек меня от ожидания звонка.
        Было уже почти три, а Саймон так и не позвонил. Я проставила крестики в нужных графах и Надька, шевеля губами, принялась подсчитывать результаты. Наконец, она закончила и углубилась в свои записи.

        - Ну вот. Как я и думала, у тебя большие проблемы!  - констатировала подруга, захлопывая блокнот. Она выпучила большие карие глаза и уставилась на меня странным, немигающим взглядом.

        - Только не надо репетировать на мне взгляд великого психотерапевта!  - рявкнула я.

        - Лучше быть недоучившимся психотерапевтом, чем русалкой в ванне!  - парировала Надька.  - А ты, между прочим, находишься в состоянии - она выдержала паузу, затем выпалила - Крайнего! Психического! Напряжения!

        - Тоже мне удивила!  - фыркнула я.  - Посмотрим, как ты останешься спокойной за неделю до родов!
        Карие глаза подруги округлились еще больше, она выхватила из сумочки пачку сигарет. Потом спохватилась:

        - Тьфу! Тебе же вредно!  - отбросив пачку, Надька на мгновение притихла.

        - Как же так? Так быстро… Это ведь … невозможно?  - она робко покосилась на меня, словно боясь услышать ответ.
        Неожиданно вода в джакузи забурлила: неловко дернувшись, я задела кнопку. Я приподнялась над водоворотами, не сводя с Надьки глаз. Еще неделю назад мне казалось, что можно скрыть от нее правду. Но сейчас, когда выяснилось, что ребенок вот-вот родится, я понимала, что должна что-то сказать ей. Что-то правдоподобное, что примирит ее с этой ненормальной ситуацией. Я решилась сказать то же, что мы с Саймоном сообщили отцу.

        - Ты никому не расскажешь?  - спросила я, напрягая голос, чтобы его не заглушил шум бурлящей воды.
        Надя кивнула, заворожено глядя мне в глаза. Лицо у нее было как у ребенка, которому рассказывают страшную сказку - ему и страшно и любопытно одновременно.

        - У Саймона есть проблемы. Над ним проделали эксперимент и он теперь не такой как все.
        Я увидела, как потемнели ее глаза.

        - Я не буду тебе объяснять, что с ним. Но беременность у меня необычная из-за этого.

        - А это … Это не опасно?

        - Доктор сказал, что все идет нормально…

        - Тот самый доктор, который заставляет тебя сидеть в воде?  - недоверчиво вскинулась она.

        - Да. Тот самый.  - улыбнулась я - Это очень хороший доктор и со мной все будет хорошо!
        Вода наконец перестала бурлить, стало очень тихо. Помолчав, Надька спросила:

        - Точно?

        - Обещаю.
        Я знала, что подруга так просто не отступится и мне придется рассказать ей о Грасини - приближенную к правде версию. Надя восприняла ее на редкость спокойно. Хотя удивительные таланты Грасини заинтересовали ее.

        - А меня они тоже могли бы изменить, эти Грасини?  - спросила она задумчиво.

        - Ты и так прекрасна!  - отшутилась я через силу.
        Мне стало как-то нехорошо, Надькино яркое лицо расплывалось перед глазами, вода в джакузи стала казаться холодной. Я уже не могла следить за временем: циферблат казался белым пятном на голубой стене.

        - Надь, сколько времени?

        - Почти пять.  - ответила подруга. Ее голос звучал, как будто из трубы.
        Саймон до сих пор не позвонил мне. Мысль промелькнула в голове и вдруг сменилась яркой вспышкой.

        - Полина! Вода!  - услышала я далекий голос подруги.
        Я медленно опустила отяжелевшую голову вниз и увидела, что вода в джакузи почему-то порозовела. С каждой минутой она становилась темнее. Я хотела сказать Наде, чтобы она срочно позвонила Александре, но тут тело пронзила острая боль. Как будто живот проткнули толстым металлическим прутом. Дальше время двигалось скачками. Минуты боли тянулись очень долго, прут то медленно пронзал меня, то поворачивался в теле, то начинал двигаться быстрыми рывками. Потом наступали минуты облегчения, которые пролетали молниеносно. Я видела, как Надька мечется с телефоном, потом появились Александра с Себастьяном. Прохладные пальцы врача нежно пробежались по моему телу. Прикосновение принесло секундное облегчение, которое сменилось нестерпимой болью. В какой-то момент, когда боль отпустила, меня обожгла мысль о том, что Саймона нет рядом. Шею будто охватила удавка, я задыхалась и мечтала о том, чтобы скорее снова пришла боль - только бы не думать о Саймоне!
        В дверном проеме появилось перепуганное лицо Надьки, я увидела, как Александра возмущенно повернулась к ней и что-то крикнула, но не слышала звука. Надька исчезла. Невозмутимое лицо Себастьяна, склонившегося надо мной. Вода багрового цвета. Александра с каким-то свертком в руках. Наверное, это мой ребенок. Но почему такая тишина? Почему мой ребенок не кричит? Что с ним???

        - Что с ним? Что с ним? Что с ним?  - я обнаружила, что повторяю это вслух.
        Себастьян произнес непривычно длинную для себя тираду. Александра провернулась ко мне.

        - Все нормально. Это мальчик.  - Она немного замялась и продолжила - Себастьян не знает, почему он не кричит. Он еще никогда не принимал ребенка, родившегося от морского. Может быть, это нормально…  - она с сомнением взглянула на молчащий сверток.
        Острая боль в теле отступила, я ощущала себя невесомой, как во сне. Но я не чувствовала ни радости, ни умиротворения. Себастьян подошел ко мне и легко поднял на руки. Он перенес меня в спальню. Обнимая врача за прохладную шею, я думала о том, что на его месте должен быть Саймон.

        - Сколько … времени…  - прохрипела я.

        - Семь.  - коротко бросила Александра, садясь на краешек кровати.  - Посмотри, какой он хорошенький!  - Она протянула мне сверток.
        Я мельком взглянула на бледное личико с плотно закрытыми глазами и отодвинула его от себя.

        - А где Саймон?

        - Он… только не волнуйся, Жанна сейчас привезет его…  - Александра отвела глаза.

        - Жанна? Почему она?  - прошептала я.

        - Ему лучше не садиться самому за руль, он сегодня едва не утонул.
        Несмотря на трагизм ситуации, я не могла не улыбнуться.

        - Саймон? Утонул?
        Александра озабоченно наклонилась ко мне.

        - Как ты себя чувствуешь, Полина?

        - Хорошо!  - прохрипела я.  - Достаточно хорошо, чтобы понимать, что морской не может утонуть…

        - Тебе лучше сейчас поспать. Скоро он сам приедет и все объяснит. Сейчас Себастьян сделает тебе укол…

        - Нет! Я не буду спать! Не буду! Не буду!  - мне хотелось приподняться, но тело не слушалось. Я беспомощно дергалась как опрокинутый на спину жук. В комнате бесшумно появился Себастьян. Мягкими шагами он подошел к кровати и положил руку мне на лоб: сразу же стало легче, тяжесть, пригвоздившая тело к кровати, немного отступила.

        - Поспи чуть-чуть…  - снова принялась уговаривать Александра.
        И тут в дверном проеме появился знакомый стройный силуэт. Одним прыжком Саймон оказался около кровати, его бледное лицо с потемневшими глазами нависло надо мной. Я обхватила шею любимого.

        - Ты жива. И он жив…  - чуть слышно прошептал Саймон, гладя мои волосы.
        Александра тихо положила ребенка рядом с нами и вышла из комнаты вслед за Себастьяном. Саймон оторвался от меня и первый раз посмотрел на малыша. Тот крепко спал. Его маленькое восковое личико казалось неживым, как у куклы. Саймон нежно провел пальцем по его щечкам.

        - Он похож на тебя, Полина.
        Я присмотрелась к маленькому незнакомцу. Как трудно привыкнуть к мысли, что у тебя есть ребенок! Мне хотелось увидеть его глаза, но малыш крепко спал. Наш с Саймоном малыш…
        Я соображала еще очень медленно, сил совсем не было. Но постепенно мысли возвращались и я вспомнила:

        - А что с тобой случилось? Александра сказала какую-то глупость, что ты чуть не утонул…
        Саймон прижал палец к моим губам:

        - Напрасно она взволновала тебя, ничего страшного. Просто я опустился глубоко под воду и вдруг почувствовал… Не знаю, как это тебе объяснить… Как будто сквозь меня потекли потоки воспоминаний. Это было очень странно, я потерял ориентацию… на некоторое время… Спасибо Жанне, которая вовремя забила тревогу и помогла мне выбраться.
        Саймон был бледен, под глазами у него залегли темные круги, как это обычно бывало, когда он долго обходился без воды. И в то же время он улыбался - лукаво и даже немного самодовольно. Эта улыбка показалась мне неуместной.

        - Чему ты радуешься?  - резко спросила я.
        Саймон кивнул на малыша:

        - Вы вместе с ним сделали это! Я пережил изменения, Полина! Правда, произошло это не в самый подходящий момент…

        - Ты едва не погиб!

        - Но я изменился… Не знаю, стал ли я человеком, но что-то началось, я это почувствовал там, под водой…
        И тут меня обожгла мысль - из-за меня он едва не погиб! Он начал меняться в тот момент, когда происходило рождение малыша. Если бы я позвонила ему, может быть, ничего бы не случилось. Неприятная тяжесть опустилась на сердце, я замерла на кровати, тупо уставившись в потолок.
        Когда я решилась взглянуть на любимого, то увидела, что и он смотрит в потолок. Но лицо у него было таким мечтательным, как будто там показывали увлекательный фильм.

        - Саймон, о чем ты думаешь?

        - О будущем. Я первый раз увидел его не однообразной чередой столетий… Я представил, как Адриан делает свой первый шаг, а мы держим его за руки.

        - Адриан?
        Саймон немного смутился.

        - Если ты не против, я бы хотел так назвать его. Это имя произносили голоса в бездне…
        Странно, но в этот момент мне показалось, что я уже давно хотела назвать малыша именно так. Как будто и мне кто-то нашептал это имя. Я произнесла, словно пробуя на вкус:

        - Адриан… Моего сына зовут Адриан…
        Глава 6

        Я открыла глаза и увидела, что Саймон стоит у окна. В полутьме его поза показалась мне странной. Вглядевшись, я сообразила, что он держит на руках нашего сына. Он чуть отодвинул штору и внимательно всматривался в лицо Адриана. Первое, о чем я подумала: кажется, этой ночью Саймон не вставал, чтобы окунуться в морскую воду. Или я так крепко спала, что ничего не слышала?
        Я осторожно приподнялась на постели, ожидая в любую минуту вспышки боли. Но тело было легким, я чувствовала себя прекрасно. Услышав, что я зашевелилась, Саймон медленно повернулся. Не знаю, стал ли любимый человеком, но он остался таким же прекрасным, как и был.

        - Как ты себя чувствуешь?  - спросил он.

        - Отлично!
        Саймон приблизился и подозрительно всмотрелся в мое лицо:

        - Ты меня успокаиваешь?

        - Нет. Мне действительно очень хорошо…
        Он еще некоторое время сверлил меня взглядом.

        - Наверное, надо покормить его?  - сказал, наконец, он, переведя взгляд на Адриана.
        Тут только я поняла, что бессовестно проспала всю ночь, даже не вспомнив о сыне.

        - Он же, наверняка весь мокрый!  - ахнула я.
        Саймон отвел взгляд.

        - Нет. Я разворачивал его.

        - Этого не может быть!  - закричала я.  - Дай его мне!
        Дрожащими руками я принялась раскручивать пеленку, как вдруг зазвенел колокольчик.

        - Это Александра и Себастьян. Он осмотрит тебя и малыша.  - кинул мне любимый, выходя из спальни.
        Я впилась взглядом в маленького Адриана. Худенькое безжизненное тельце, плотно закрытые глаза с длинными темными ресницами. Я погладила маленькую, еще мягкую головку, плечики, ручки, сжатые в кулачки - все бесполезно, он не просыпался. Сердце пронзили страх и острая жалость.
        Дрожащими руками я прижала его к груди, набухшей молоком. Маленькая головка казалась кукольной, лишь по движению выступавших ребер я понимала, что малыш жив и дышит. Я замерла, ощущая теплоту своего ребенка. В наступившей тишине слышно было, как тикают часы.
        Потом послышались шаги и в спальню в сопровождении Саймона зашли Александра и Себастьян. Врач бесцеремонно забрал у меня Адриана и передал его Саймону. Попросив их выйти, Себастьян внимательно осмотрел меня и снова взял анализ крови. Глядя на цифры на дисплее, он довольно заулыбался и даже сказал мне что-то, хотя я не поняла ни слова. Зашли Александра и Саймон.

        - Сабастьян очень доволен тобой.  - перевел Саймон.  - Ты восстановилась очень быстро. И он разрешает тебе встать.
        Александра за его спиной торжествующе скрестила руки над головой и подмигнула мне. Лицо Саймона озарила радость, но уже через мгновенье его сине-серые глаза стали пасмурными. Он протянул Себастьяну ребенка. Тот в своей обычной сдержанной манере задал несколько кратких вопросов. Я видела, как с каждым ответом Саймона мрачнело лицо врача. Он положил Адриана на кровать рядом со мной и долго осматривал. Он слушал его, делал какие-то анализы, ощупал каждый сантиметр тела. Мое сердце билось так, что, казалось, вот-вот разорвет грудную клетку. Весь мир сосредоточился в хмуром лице Себастьяна. Наконец, врач заговорил.

        - Он говорит, чтобы ты не волновалась. Жизнь Адриана вне опасности. Но он … Себастьян пока не понимает, что с ним.  - переводил Саймон - Для полного обследования мы должны поехать к нему в клинику. Если мы обратимся в местную больницу, столь необычный ребенок вызовет излишний интерес, а в его албанской лаборатории есть вся необходимая аппаратура.

        - В Албании?  - удивилась я.  - Так далеко?

        - В его лаборатории самое современное оборудование. И там нас никто ни о чем не спросит. Мы поедем сегодня же.
        Когда Себастьян и Александра ушли, позвонила Надька.

        - Привет, мамаша!  - хрипло поприветствовала меня она.  - Как самочувствие? Как сынок - не шалит? Спать-то хоть дал тебе?

        - Все нормально.  - соврала я, хотя сердце разрывалось от боли.

        - Полин, а ты своих уже обрадовала?  - уже не так бодро спросила Надя.

        - Нет пока. Надь, ты не говори никому…  - попросила я  - Пожалуйста!

        - Твое дело, подруга. Надеюсь ты не дотянешь до того времени, когда он пойдет в школу.  - сухо возразила она.  - Навестить-то вас можно?

        - Давай не сегодня. Нам надо врачу показаться, вернемся, наверное, поздно.  - эта фраза далась мне с трудом.

        - Ладно, завтра созвонимся.  - буркнула Надька и отсоединилась.
        Отложив телефон, я вскочила и принялась неумело пеленать сына.

        - Не спеши так, Полина, у нас еще есть время до вечера…  - мягко остановил меня Саймон - В Албанию нет прямых рейсов из Сочи, мы поедем по морю на «Сьюзи».
        Этим красивым женским именем он называл свой сверхскоростной скутер фирмы
«Сузуки», на котором мы однажды ездили в Турцию. «Сьюзи» могла развивать огромную скорость, преодолевая тысячи километров за несколько часов.

        - Нам предстоит пересечь несколько границ, поэтому мы поедем ночью.  - пояснил любимый.
        Я бессильно опустилась на постель, не представляя как пережить часы ожидания. Прижав малыша к себе, я затихла в горестном отупении - я не могла думать ни о чем, кроме Адриана. Саймон опустился на кровать рядом с нами.

        - Ты правда хорошо себя чувствуешь?  - спросил он, отбрасывая со лба прядь блестящих русых волос.

        - Да. А ты? Как ты себя чувствуешь?
        Он понял, что я имела в виду. Грустное лицо на мгновение озарила улыбка.

        - Как человек.  - помолчав немного, он добавил - Который переживает за самых любимых. Мне страшно сейчас. И больно. И все же я счастлив, что вы у меня есть.
        Я с трудом дождалась вечера. Мне казалось, что все долгие часы, поведенные в джакузи перед родами - мгновенье по сравнению с одним этим бесконечным, томительным днем. Наконец окончательно стемнело, силуэты гор почти слились с темно-синим небом. Мы вышли из дома, за воротами уже ждали Александра и Себастьян. Мы отправились к морю. В лицо дул прохладный, неприветливый ветер. Малыш был укутан в теплое одеяльце, но мне все равно казалось, что ему холодно. Расстегнув ветровку, я прикрыла его полой.
        Саймон, обогнав нас, пошел к гроту в скале, где был спрятан скутер.
        Когда мы остановились у кромки моря, Александра взяла меня за руку.

        - Не волнуйся, Себастьян очень хороший врач, он сделает все, что можно…
        Со стороны скал медленно появилось огромное черное чудовище. Это Саймон вывез из пещеры «Сьюзи». Массивная черная машина, покачиваясь на волнах, ждала пассажиров. Саймон стоял рядом по пояс в воде - ближе подогнать скутер было нельзя. Он махнул рукой и Себастьян, приподняв свою сумку, прошел к «Сьюзи» и уселся сзади. Саймон пошел за нами: он легко подхватил меня с Адрианом на руки и понес. У самого скутера любимый вдруг споткнулся и мы все трое оказались в воде. И тут же словно какая-то живительная сила влилась в меня, одновременно успокаивая и окрыляя. Я ощутила уверенность, силу, спокойствие. И еще что-то вполне осязаемое. Какое-то легкое прикосновение, едва уловимое движение.

        - Прости, Полина!  - раздался виноватый голос Саймона. Он что-то еще говорил, но я не слышала. Не веря себе, я смотрела на Адриана: он открыл глаза! Даже в темноте было видно, что они у него огромные, ярко-синие.

        - Саймон, он проснулся…  - прошептала я, не отрывая взгляда от сына. Мне казалось, что если я отведу от него глаза, то окажется, что я ошиблась и он по-прежнему спит.
        Любимый склонился над малышом. Несколько секунд они смотрели друг на друга. С мокрых волос Саймона на лицо сына упала большая капля. Нежные розовые губки дрогнули: сын улыбался!

        - Кажется, морская вода пошла ему на пользу.  - сдавленно произнес Саймон. Я взглянула на него, удивленная интонацией. Любимый ответил мне виноватым взглядом. Он взял у меня Адриана и погрузил в воду по плечи.

        - Смотри!
        Но я уже видела все сама: улыбка малыша сделалась еще шире, на щеках проступили ямочки.

        - Тоже мне родители!  - возмущенно завопила с берега Александра и кинулась к нам - Разве можно быть такими…  - остановившись рядом со мной, она пристально вглядывалась в маленькое личико.

        - Он не человек. Или не совсем человек.  - тихо сказал Саймон.

        - Зато он здоров и с ним все нормально.  - бодро констатировала морская.

…Удостоверившись, что его помощь больше не нужна, Себастьян отправился к себе. В очередной раз я подивилась легкости, с которой морские совершают путешествия по воде: он просто скинул с себя одежду и шагнул в волны. Спустя несколько секунд уже совсем далеко от берега показалась его голова, он махнул нам рукой и скрылся.

        - Я искупаю малыша, похоже, это ему очень нравится…  - сказал Саймон - а ты беги домой, Полина, а то простынешь!
        Только сейчас я поняла, что совсем не ощущаю холода, невзирая на мокрую одежду и волосы, которые трепал холодный ночной ветер.

        - Саймон, мне не надо домой… Кажется, я тоже могу купаться вместе с вами…
        Любимый наклонился, его глаза оказались вровень с моими.

        - Давай попробуем…  - чуть слышно прошептал он.
        Мы шагнули вперед и поплыли, легко рассекая темную толщу воды. Тихо моросил мелкий дождик, низкие тучи были подсвечены серебряным светом луны. Я все время смотрела на личико Адриана, которого Саймон держал перед собой - казалось, оно сияет от удовольствия. Я думала, что Саймон плывет медленно, чтобы держаться рядом со мной. Но когда оглянулась, обнаружила, что берег очень далеко. Что-то произошло: раньше я не могла плавать так быстро. Я остановилась и сделала глубокий вдох. Потом нырнула под воду как можно глубже, наслаждаясь чувством свободы и невесомости. Я медленно плыла сквозь морские потоки: все они были разными, одни теплее, они шли от жарких берегов, другие прохладные, прибывшие с севера. Я двигалась через них и в тоже время вместе с ними. Это был медленный, завораживающий танец, в котором я стала равноправным участником. Неожиданно передо мной возник Саймон с Адрианом. Я схватила любимого за руку и мы втроем закружились в волшебном вальсе моря…
        Купание наполнило меня упругой силой, когда мы возвращались домой, хотелось петь, кричать, смеяться. Но глядя на насупившегося Саймона, я сдерживалась и лишь ноги то слишком ретиво устремлялись вперед, то вдруг начинали подпрыгивать на ходу.

        - Саймон, не хмурься!  - прервала молчание Александра - Пока мы лишь знаем, что Полина и малыш чувствуют себя в воде как дома. Но это не значит, что они морские.

        - Я чувствую себя хорошо как никогда! И все мои эмоции при мне!  - не выдержала я.
        Саймон лишь сокрушенно вздохнул. Он никак не ожидал, что изменения коснутся не только его.
        Проснувшись рано утром, я услышала, что из ванной доносился плеск воды. Рывком вскочив с постели, я побежала туда. Весь пол был залит водой, Саймон сидел на корточках перед джакузи и поддерживал Адриана над бурлящим водоворотом. Малыш выглядел очень довольным, его крошечные прозрачные пальчики шевелились, как будто он хотел схватить бегущие снизу пузырьки. Я сделала шаг к ним, но вдруг замерла у зеркала. Сначала я не поняла, что именно меня так поразило. Отеки спали, лицо уже не казалось невыразительным и заспанным. Но почему такое странное чувство, будто смотришь на незнакомого человека? И как мог так быстро сойти загар? Кожа выглядела жемчужно-матовой, бледной, как будто я не провела у моря целое лето. Я приблизилась к зеркалу, пытаясь уловить изменения. Ресницы действительно стали гуще или так кажется? Одно было несомненно: эта новая девушка в зеркале уже не была испуганным ребенком. Но кем?
        Я тихо опустилась рядом с Саймоном. Он легко поцеловал меня в губы, потом провел рукой по волосам.

        - Мне кажется, во мне что-то… не так как обычно…  - неуверенно пробормотала я.
        Он молчал, вглядываясь в мое лицо. Потом нехотя произнес:

        - В тебе появилось что-то опасное. Как будто пушистый котенок стал пумой. С человеческой точки зрения ты стала красивее.

        - А для тебя?

        - Для меня ты как печать на сердце!

        - Как это?

        - Как в «Песне песней»: положи меня как печать на сердце свое, ибо любовь крепка как смерть, стрелы ее стрелы огненные… Твой образ в моем сердце как печать. Для других ты можешь измениться. Но только не для меня…
        Глава 7

        Весь следующий день я старалась не выпускать из рук Адриана, заранее переживая, что придется оставить его вечером. Но я клятвенно обещала Александре пойти с ней на концерт Николая Пинежского.
        Ровно в пять, как и договаривались, я стояла у дома морской. Я еще никогда не была здесь и жилище поразило меня. Весь первый этаж занимал огромный холл, который, похоже, никогда не убирали. На диване, журнальном столике, пышном белом ковре были разбросаны одежда и модные журналы. На полу - включенный айпад, рядом с ним потертая книга в ядовито-желтой обложке: «Стихи о любви».
        Александра схватила со спинки дивана кусок переливающейся сиреневой ткани, оказавшийся маленьким платьем.

        - Вот - из последней коллекции Бонетти - сутки не вылезала из интернета - ему нравятся девушки в маленьких платьях - его любимый цвет сиреневый - трандычала она в телеграфном стиле - тебе тоже заказала - вон на диване - да не тут - оно под
«Космо» - правда шикарное?
        Я вытащила из под «Космополитена» длинное черное платье, похожее на монашеское одеяние. Однако, надев его, я обнаружила в легчайшем шелке вставки из черных прозрачных кружев. С бельем телесного цвета платье выглядело так, словно его одели на голое тело. Еще несколько месяцев назад я бы не посмела надеть такое. Но сейчас я спокойно рассматривала себя в зеркало, удивляясь, как это платье подходит к моему новому облику. Пожалуй, Саймон прав: во мне появилось что-то опасное. Остановившись за моей спиной, Александра внимательно оглядела меня:

        - Черт! С ростом ошиблась! Или ты выросла за последний месяц?

…Рядом со входом в дом культуры под мелким дождиком колыхались разноцветные зонтики. Фанатки сновали вокруг здания, надеясь перехватить Пинежского на входе. Когда мы вышли из такси и прошествовали к дверям, нас проводили завистливым вздохом. Все-таки платья от Бонетти - это сила! В зале мы прошли в первый ряд и заняли пыльные бархатные кресла в самом центре. По обе стороны от нас уселись какие-то важные толстые дядьки, наверное, из местной администрации. Ближе к концу зала публика была ярче и беспокойнее, большинство девушек разместилось там. Шелестели обертки букетов, то и дело раздавались взрывы девчачьего смеха.
        Пинежский опоздал на сорок минут. Но когда он вихрем вырвался на сцену, задние ряды взвыли от восторга, мигом забыв про томительное ожидание. Певец был ярко накрашен, на нем был костюм пирата, придававший его гламурной красоте что-то брутальное. Я оглянулась в зал и увидела десятки счастливых девичьих лиц. Казалось, фанатки находятся в трансе: они блаженно покачивались в такт песням, не отрывая остекленевших глаз от кумира. Если бы прямо сейчас на них рухнул лепной потолок, они, наверное, продолжали бы свое зачарованное движение под грудой извести и досок. Лишь Александра следила за своим избранником цепким взглядом охотника. Она была похожа ни хищника, готового к прыжку. Толстые дядьки ворочались в креслах, кашляли, сопели, стараясь привлечь ее внимание. Но ее головка с гладко зачесанными волосами, поворачивалась за Пинежским как подсолнух за светилом. Вот, наконец, Пинежский исполнил на бис свой хит: «Любовь на голову свалилась» и задние ряды пришли в движение. На последних аккордах песни девушки разом вышли из транса и ринулись к выходу. В дверях мгновенно образовалась давка. Негодующие крики
фанаток утонули в аплодисментах - Николай раскланивался. Александра дернула меня за руку:

        - Пошли!
        Но не тут-то было! Толстые дядьки с соседних кресел никуда не спешили. Один из них перекрыл проход своим огромным пузом. Оглаживая черные тараканьи усы, он сообщил нам, что весь концерт смотрел не на сцену, а на своих прекрасных соседок. Неожиданно посреди фразы толстяк застыл соляным столбом. На лице у него был написан ужас. «Так-то, дружок, не забывай: если пошевелишься, под ногами у тебя взорвется мина.» - пробормотала Александра, обходя незадачливого поклонника.  -
«Внушение - лучшее оружие против дураков!» - сообщила она мне.
        Когда мы вырвались, наконец, из зала, Александра потянула меня к лестнице:

        - Гримерка на втором этаже!  - крикнула она, устремляясь вверх.
        Но неожиданно навстречу нам вывалила толпа фанаток. Они с визгами бежали к выходу. Александра схватила за локоть девчонку в розовых гетрах выше колена.

        - Куда все бегут?

        - К машине! Он ушел через черный ход и сейчас уезжает!

        - Черт!  - завопила морская и мы кинулись к выходу. На улице стеной лил дождь, свет фонарей отражался в огромных лужах. Мы кинулись с толпой девчонок за угол здания. В считанные секунды мы промокли насквозь, мое черное платье стало тяжелым, подол волочился по земле.

        - Коля! Я люблю тебя!  - вдруг раздался отчаянный крик.
        В нескольких метрах от противоположного конца здания я увидела темный длинный силуэт машины. К нему быстро шел Николай Пинежский. В свете фар я разглядела, что он в том же бутафорском пиратском костюме, что был на нем на сцене - значит, не заходил в гримерку, поклонницы напрасно караулили его там. Девушки рванули к машине с удвоенной скоростью, но было понятно, что им не успеть.

        - Уйдет! Сейчас уйдет, зараза!  - взвыла Александра как охотник, упустивший зверя.
        Мне было и смешно и жалко ее одновременно. Николай уже подошел к машине и складывал зонтик. Я повернулась к Александре, чтобы сказать что-нибудь утешительное, и, встретившись с отчаянным взглядом серых глаз, замерла. Морская что-то кричала, но я вдруг оглохла. Тишина свалилась на меня неожиданно, от удивления я задержала дыхание и вдруг все вокруг остановилось, как в детской игре
«Море волнуется раз». Фанатки в неестественных позах застыли на бегу с открытыми ртами и вытаращенными глазами. Застыл Пинежский, держа в руках полусложенный зонт. Капли дождя больше не падали на мое лицо: взглянув вверх, я увидела, что они висят в воздухе.
        Что это?  - в ужасе подумала я. И тут увидела, что Александра движется к машине Пинежского. Значит, время остановилось только для людей.
        Морская подошла к Николаю и дотронулась до его плеча. Я с облегчением выдохнула и тут же множество звуков ворвалось в уши. Визг, шум дождя, лай собак где-то далеко
        - раньше я и не замечала, сколько всего могу слышать. Дождь снова полил с неудержимой силой, девчонки ожили и рванулись к машине, но Александра уже садилась в черный лимузин вместе с Николаем.

        - Быстро бегает, стерва!  - смачно сплюнула на мокрый асфальт длинная девица, похожая на цаплю.
        Я взяла такси и поехала домой. Когда машина притормозила у наших ворот, пришла смс-ка от Александры: «Не знаю, кто ты теперь, но ты можешь останавливать время! Поздравляю!».

…Маленькие лампочки на полу тихо светились в полутемном пространстве около бассейна на крыше. Было видно, как колышется вокруг них теплый соленый воздух. Стоял конец ноября. Прозрачный пластиковый купол над бассейном защищал нас от холода и дождя, а морская вода в нем подогревалась. Сейчас мы были здесь с Адрианом одни.
        На улице уже сгустились сумерки. Наши тени жили своей таинственной жизнью в слабом свете лампочек, было тихо, лишь звонкий смех сына раскатывался по пространству вокруг. На шезлонге лежала наша одежда и зачитанный до дыр «Гламур», открытый на статье о любимой девушке Николая Пинежского. Когда Адриан засыпал я, вместо того, чтобы читать лекции и готовиться к экзаменам, перечитывала статью или искала сообщения об Александре в интернете. Морская не появлялась в моих снах и звонила очень редко, я скучала по ней. В «Гламуре» рассказывали, что девушка Пинежского обожает морские ванны, и певец купил квартиру с огромным джакузи, которое наполняется водой из Черного моря - ее ежедневно доставляют в специальных контейнерах самолетами. Узнав об этом, звездная тусовка помешалась на воде: певица Ляля Бордовская заказывает себе для ванн лед с вершин Тибета, а самый красивый трансвестит Москвы Макс Долетаев роет у своего дома артезианскую скважину. Статью проиллюстрировали фотографией ослепительно улыбающейся Александры.
        Стоя в воде у бортика, я поддерживала Адриана, который вертелся как уж, стараясь освободиться от моих рук. Малыш родился всего месяц назад, а уже мог сидеть и ползать. Но я до сих пор не решалась отпустить его плавать в бассейне одного.
        Резкий звук заставил меня вздрогнуть: что-то ударилось о купол. Я вышла из воды, бережно держа Адриана на руках, подошла к прозрачной пластиковой стене и посмотрела вниз. В темном дворе освещались только узкая змейка садовой дорожки, усыпанная белым гравием. Около входа в дом, задрав голову, стоял Саймон. Я помахала любимому и спустилась вниз.
        Вместе с Саймоном в дом проник запах прелой листвы и осенней свежести. На рукаве его джинсовой куртки золотым погоном лежал влажный кленовый лист. Саймон взял Адриана из моих рук и нежно поцеловал. Малыш потянул ручонки к отцу и улыбнулся. Я поймала себя на том, что и мой рот непроизвольно растягивается в улыбке. Мы присели на диване в холле. Саймон прижал Адриана к груди, и тот медленно сомкнул веки, устроившись на крепких руках как птенец в уютном гнездышке.
        Я осторожно взяла Адриана и отнесла в кроватку. Любимый, наконец, обнял меня, я замерла, прижавшись щекой к его влажной от дождя джинсовке. Я могла бы стоять так вечно, но Саймон быстро отстранился.

        - Завтра приедет Александра.  - сообщил он.

        - Наконец-то!  - обрадовалась я.

        - Она приедет помочь тебе с Адрианом, пока меня не будет. Я собираюсь на конференцию в Питер - не надолго, всего на два дня.

        - Это …необходимо?  - спросила я.

        - Конечно, нет. Я могу отказаться. Но мне очень хочется поделиться с коллегами результатами наших с Жанной опытов, услышать их мнение…

        - Жанна тоже едет?  - ноги стали ватными, руки вспотели.

        - Да. Она же принимала большое участие в работе, ей тоже хочется похвалиться достигнутым…
        Я тихо вздохнула и присела на диван. Вот что теперь заботит его! Слава. Признание. Общение с коллегами. Мне стало грустно, как будто в душе кто-то задернул темные шторы…

        - У меня есть один вопрос…

        - Говори.  - мягко попросил Саймон, поднимая мою голову и внимательно заглядывая в глаза.
        Несколько мгновений я собиралась с мыслями.

        - Теперь…  - я помедлила, подбирая слова.  - Что теперь ты чувствуешь к Жанне? Я имею в виду: тебе по-прежнему безразлично, когда она проявляет внимание к тебе? Или… Ты ведь сейчас все по-новому переживаешь…
        Саймон быстро взглянул на меня, словно вопрос застал его врасплох. Было видно, что он подбирает в уме слова.

        - Я вижу ее ухаживания …  - начал он, словно нанизывая найденные слова на невидимую тонкую нить.  - Раньше я не задумывался об этом. Но теперь, когда ты спросила, я понял: мне это приятно!  - беззаботная мальчишеская улыбка сверкнула на его лице, но тут же померкла.  - Полина, я столетия жил словно в глухом бункере, без яркого солнечного света, без ароматов, живых звуков - одним словом, без эмоций. А теперь на меня обрушилась волна новых ощущений! Я не успеваю привыкнуть к одному, как меня валит с ног другое! Но мне кажется, я справлюсь с этим…
        Он снова улыбался ясной, безмятежной улыбкой. Ревновать было бессмысленно. Еще неизвестно, как бы я вела себя на его месте.
        Когда утром Саймон уходил из дома, чтобы ехать в аэропорт, он выглядел блестяще, словно ожившая картинка из «Менс Хелс». Я нашла в себе силы попрощаться с ним очень спокойно. В последнее время я стала гораздо лучше контролировать свои эмоции. Чувства по-прежнему бушевали во мне по поводу и без повода, но хотя бы удавалось скрывать их от окружающих. Я ощущала, что с каждым сдержанным порывом во мне накапливается энергия. Словно батарейка, я аккумулировала в себе силу, иногда с ужасом думая о том, что же будет, когда она выплеснется наружу.
        Мы с Адрианом не пробыли одни и часа, как на пороге появилась Александра.

        - Звезда гламурных тусовок вернулась к вам!  - взвизгнула она и тут же выхватила у меня Адриана - Малыш соскучился по мне!  - она вытащила из сумки яркую книжку с картинками, которые разворачивались в объемные панорамы, стоило только раскрыть страницы.
        Но Адриан даже не взглянул на книгу. Он уставился на морскую, как на диковинную игрушку. Я тоже смотрела во все глаза: Александра очень изменилась. Ее кожа стала бронзовой - наверное, пудра, мелькнуло у меня в голове, ведь морские не загорают. В длинных русых волосах появились золотистые пряди, а свое маленькое розовое платье, она, похоже, сняла с куклы Барби. Малыш дотронулся до ее носа и звонко засмеялся, глядя на свой пальчик: на нем остался след темной пудры.

        - Черт! Наконец-то я смою с себя эту гадость!  - вскрикнула Александра и, передав мне Адриана, умчалась в ванну.
        Через несколько минут она вышла в моем халате и без косметики.

        - Как же мне это надоело! Всюду за тобой ходят папарацци, нужно, видите ли, соответствовать ожиданиям публики!  - сообщила она, с отвращением швыряя на пол розовое платье. Я констатировала про себя, что аристократические замашки остались при ней: Александра никогда и ничего не кладет на место, как будто ее окружает рой заботливой прислуги.

        - Как твои дела с Николаем? Я читала репортажи о вас, кажется, ты добилась чего хотела…

        - Добилась чего?  - нервно дернулась Александра.

        - Ну, неземное чувство и все такое. Контейнеры с морской водой каждый день… И такие красивые слова в твой адрес! Наверное, он сильно тебя любит.

        - Контейнеры с морской водой для любимой девушки - прогундосила Александра, явно передразнивая кого-то - Полин, давай об этом позже, меня сейчас другое беспокоит. Давно ты разговаривала с Антоном?
        Я не сразу поняла, о ком она. Прошлая жизнь казалась мне бесконечно далекой. Там, в этой жизни, остался телевизионщик Антон, который вместе с Александрой спас меня и Саймона от экспериментов Грасини.

        - Давно.  - ответила я, ощутив тревожное предчувствие и вину. Внутренний взор выхватил из темноты прошлого улыбающееся лицо Антона с непокорным, вечно выбивающимся хохолком каштановых волос и теплым взглядом карих глаз.

        - Я заходила в его сон. Там кто-то был. Еще кто-то, кроме меня.
        По спине словно проползла змейка с холодной скользкой чешуей.

        - Я была в лесу. Такой густой, темный лес, с вековыми соснами, огромными деревьями-исполинами и высокой травой. Была ночь. Я шла по пояс в тумане, было очень жутко. Потом я услышала уханье совы где-то вдалеке. А потом между стволов мелькнула мужская фигура. Он скрылся очень быстро, я не смогла его догнать.

        - Может быть, кто-то просто снился Антону?

        - Ощущение другое. Сон - это легкие образы, они проплывают через меня, как картинки. А этот человек… Я чувствовала его присутствие. И он не хотел, чтобы я его видела. Я бросилась за ним, но бежать оказалось невозможно: я спотыкалась о корявые корни, задыхалась в клубах тумана, ветви ловили меня как сети. Он был сильнее меня, понимаешь?

        - Не понимаю.  - сокрушенно сказала я - И почему Антону снятся такие жуткие сны?

        - Страшные сны у него давно, с тех пор как он расстался с тобой…  - она вдруг прижала руку к губам - Ох, прости, я не должна была тебе это говорить!  - она перешла на телеграфный стиль, явно уходя от нежелательной темы - Полина, пойми, я вообще была уверена, что только я могу заходить в чужие сны - А оказывается, есть еще кто-то - он очень сильный - и мы просто обязаны позвонить Антону, узнать как он там!

        - И как ты себе это представляешь? Антон, Александра была у тебя во сне и видела там какую-то темную фигуру?  - я приложила к уху руку с воображаемой телефонной трубкой.

        - А если этот незнакомец хочет причинить вред Антону?  - возразила морская - И потом: мы же просто позвоним ему.  - настаивала она - Узнаем как дела и все такое. Мы ничего не скажем про сон. Если ему грозит опасность, мы это выясним. Как тебе план?
        Я устало опустилась на белый диван, по-прежнему держа на руках Адриана. Невозможно было просто обменяться с Антоном дежурными любезностями: он слишком много значил для меня. Что сказать ему о ребенке? Ведь еще несколько месяцев назад, когда он спас меня в Турции, я не была беременна. И все же я понимала, что морская права.

…Мы с Александрой ждали Антона в кафе «Яичница» на набережной Сочи. У меня никак не укладывалось в голове, что сейчас я увижу его. Все получилось как-то молниеносно. Я только набрала его номер и сказала «Привет!» И тут же выяснилось, что Антон в Сочи - снимает очередной фильм. Он так искренне обрадовался возможности встретиться, что у меня не хватило мужества отказаться.
        День выдался на редкость солнечный, как в сентябре. В «Яичнице» в вазочках на столах стояли золотые букеты из кленовых листьев. Адриан у меня на руках сосредоточенно рвал на мелкие кусочки один из них, от этого в воздухе стоял чудесный запах осени. Официантка предложила нам детский стул, но я отказалась - так приятно было прижимать к себе сына. Сквозь огромные стеклянные окна было видно море. На мокром пляже пара пенсионеров поставила раскладные стульчики и грелась на солнышке.

        - Привет!  - знакомый голос раздавался из-за огромного букета хризантем. Это был Антон. Меня поразило несоответствие бодрого приветствия и его испуганного взгляда, перебегавшего с меня на Адриана и обратно.

        - Тебя… можно поздравить?  - тихо и как-то отчаянно проговорил Антон, садясь.

        - Да. Это наш с Саймоном сын, его зовут Адриан.
        Антон долго разглядывал малыша. Я вся сжалась в ожидании вопросов.

        - Классный пацан!  - сказал он, наконец, улыбаясь и приглаживая вечно выбивающийся из прически хохолок. Я вздохнула с облегчением: как же все-таки с Антоном легко. Не нужно ничего объяснять, придумывать, оправдываться.
        Через минуту мы втроем уже болтали как ни в чем ни бывало. Антон рассказывал о своей работе, смешил нас всякими историями. Он совсем не походил на человека, которому грозит опасность. Александра задала было несколько «наводящих» вопросов: с кем он последнее время общается, над чем работает? Но потом тоже расслабилась и предалась беззаботной дружеской болтовне.
        Незаметно для себя я потеряла нить разговора и задумалась. Кажется, совсем недавно мы с Антоном делили темную полупустую комнату в турецком Измире, я даже помню, как ночные тени бродили по его смуглому мускулистому телу. А теперь… Я без пяти минут жена Саймона, с удивительным ребенком.
        Бесконечно далекой показалась мне та жизнь…
        Время летело незаметно. Пара пенсионеров собрала свои стульчики и медленно побрела по набережной к центру города. Адриан мирно спал у меня на руках, совершенно не реагируя на наш громкий смех.

        - Саймон заберет тебя, Полина?  - вопрос Антона заставил меня вздрогнуть.

        - Н-нет, он улетел в Питер на конференцию… Ненадолго, на всего два дня.  - смущенно пробормотала я. По лицу Антона пробежала тень, похоже, его удивило, что любимый оставил меня одну с ребенком.

        - Тогда я вас довезу, я взял машину напрокат.
        Вечер опускался на Сочи постепенно. Прохожие одели теплые куртки, море посерело, белая мраморная набережная опустела. Когда мы подъехали к дому, начало темнеть. Александра сказала, что хочет искупаться в море и ушла, оставив нас с Антоном в саду. Он взял у меня Адриана и сейчас малыш спал у него на руках.

        - Он тоже морской?  - тихо спросил Антон, опустив глаза на сына.

        - Не знаю. Но ему необходима морская вода, чтобы развиваться…
        Антон понимающе кивнул. Я снова подумала о том, как же с ним легко и как я отвыкла от этой легкости.

        - Ты изменилась, Полина. Стала еще красивее… Теперь ты похожа на загадочную блоковскую незнакомку…  - он вздохнул, словно констатировал какой-то грустный факт.

        - Говорят, что Блок ее выдумал, эту незнакомку.  - я пыталась перевести разговор на шутку.

        - Мне от этого не легче!  - резко бросил Антон и вернул мне Адриана.  - Я пойду.  - он удалялся так стремительно, будто боялся, что я попытаюсь его остановить.
        Антон ушел, а я в растерянности села на влажное крыльцо: заходить в дом не хотелось. Черные остовы деревьев колыхались на ветру, в темноте сад казался загадочным и живым. Ветер пытался рассказать мне свою историю о путешествиях по дальним странам, но я была слишком переполнена болезненными мыслями. Тщеславное желание Саймона участвовать в конференции больно задела меня.
        Я повторяла себе: ты должна радоваться, он же стал человеком! Но сердце ныло, радости не было. Я с горечью подумала: в конце концов, может быть, ему нужно одному прочувствовать все человеческие эмоции, без моих подсказок? Я же вижу, что внутри у него творится что-то невообразимое. Как будто гигантские тектонические плиты его сознания пришли в движение и громоздятся друг на друга. И это его жизнь, только его.
        Тут я вспомнила, как несколько месяцев назад собиралась к бабушке в больницу, не зная о том, что ее уже нет. Мы ничего не можем удержать - подумала я - ты думаешь, что обладаешь чем-то, а у тебя этого уже нет. Может быть, я уже потеряла Саймона?
        Передо мной вдруг вырос стройный силуэт Александры - задумавшись, я не заметила, как она вернулась. С ее длинных волос струями стекала вода, даже в темноте было видно, как сияет после купания прекрасное лицо.

        - Ну, теперь можешь высказать мне все!  - смиренно предложила морская.

        - Ты о чем?  - чтобы не разбудить Адриана, я говорила шепотом.

        - Как о чем? Окелло помахнулся! Я ошиблась насчет Антона! У него все в порядке. То есть почти все в порядке, если не считать … Ну ты сама знаешь чего!  - она воровато покосилась на меня и торопливо добавила - Пойдем скорее в дом, а то холодно!  - и морская стремительно ринулась в холл.

        - Тебе же не бывает холодно!

        - А что на улице делать? В доме бардак, убраться надо!  - кинула Александра, подхватывая с пола розовое платье, которое она же бросила утром.
        Я замерла в недоумении. Александра и домашнее хозяйство - вещи несовместимые. Она явно хочет уйти от разговора, который сама же начала.

        - Любимая девушка самого Николая Пинежского не должна марать себя домашним трудом.
        - возразила я - Так что сядь и скажи правду: что вы там с Антоном от меня скрываете?
        Александра ловко метнула платье на кактус, стоящий на окне. Теперь казалось, что на нем расцвел гигантский розовый цветок.

        - Я думала, ты сама догадаешься…  - сказала она, усаживаясь на бортик дивана - Антон все еще любит тебя. Я узнала случайно, потому что заходила в его сны. Ты знаешь, Полина, ему все время снится один и тот же сон: в темной комнате вы двое лежите на ковре.  - она смотрела перед собой, как будто видела все, о чем говорит - Пустая комната, никакой мебели. Твое лицо освещает луна, он смотрит на тебя. Потом он на мгновение закрывает глаза, а когда открывает - тебя уже нет. Понимаешь, эта пустая комната, освещенная луной - его кошмар. Там такая грусть, в этом сне, что хочется плакать…
        Я опустила голову. Шквал воспоминаний нахлынул жаркой волной, щеки пылали. Я никогда не смогу забыть эти дни в Турции, которые мы провели вместе. И эту ночь.
        Маленькая ручка Адриана коснулась моего лица.

        - Мы пойдем плавать в бассейн.  - торопливо произнесла я, вставая. Мне было тяжело продолжать этот разговор.
        Огромные звезды висели прямо над нами. Резвясь в бассейне, Адриан показывал на них пальчиком и смеялся. Я выпустила его из рук - как я и подозревала, сын прекрасно держался на воде. Сначала я плавала рядом с ним, но потом поняла, что не стоит чрезмерно опекать его. Почувствовав свободу, малыш тут же уплыл на середину бассейна.
        Зазвонил телефон, оставленный мною на бортике.

        - Полина!  - голос Саймона звучал энергично - Как вы? Что делаете?

        - Мы в бассейне.

        - Александра с вами?  - продолжал расспрашивать любимый.

        - Да, конечно, передает тебе привет.

        - Отлично. Не скучайте, скоро увидимся!  - сказал он и отключился.
        Я положила телефон на бортик. В полутемном помещении как будто стало еще темнее. Мне показалось, или Саймон действительно разговаривал небрежно? И почему он так торопился? Наверное, его ждут гораздо более интересные дела. Я вдруг поняла, что устала прятать свои эмоции и бороться со страхами. Жаркие слезы так и потекли по щекам.
        Адриан подплыл к бортику и удивленно смотрел на меня ярко-синими глазами.
        И вдруг я услышала:

        - Ма-ма.
        Я обняла его и прижала к себе. Не знаю как, но сын делал меня сильней. Я чувствовала, что смогу выдержать все.
        Глава 8

        Утром меня разбудил звонок мобильного. Я судорожно схватила трубку, мечтая услышать Саймона.

        - Полин, я вчера не очень вежливо с тобой попрощался. Прости меня, пожалуйста!  - это был Антон.
        Я разочарованно выдохнула.

        - Я могу зайти к вам?

        - Да. Конечно.  - Я все еще не могла прийти в себя от разочарования.

        - Тогда открой ворота, потому что я уже здесь.  - попросил Антон.
        Я одела вчерашнее голубое платье, в котором ходила в кафе, одела Адриана и спустилась с ним вниз. Через несколько минут мы сидели в холле - на креслах около журнального столика. Друг напротив друга, как на переговорах. Антон словно надел маску: на его лице не было и следа вчерашних чувств. Синий деловой костюм делал его старше и серьезнее. Даже упрямый хохолок почти не выбивался из идеально уложенной прически.

        - Я хотел извиниться за вчерашнее…  - начал он.

        - Не надо.  - смущенно попросила я.

        - Нет, правда, я не хотел тебя обидеть. Просто не думал, что это окажется так тяжело - снова видеть тебя.  - Он говорил очень спокойно, как будто речь шла о чувствах другого человека - Это было так тяжело, что я даже решил больше не встречаться с тобой.

        - Так почему же ты…

        - Почему я здесь? Потому что не уверен, что ты счастлива.
        Наступила неловкая пауза. Что я могла возразить? Что я живу с самым лучшим парнем на земле? Но разве я знаю Саймона-человека? Рядом со мной потрясающе красивый незнакомец, увлеченный работой, наслаждающийся только что обретенной жизнью. Я сейчас ни в чем не уверена, даже не знаю, найдется ли рядом с ним место для нас с Адрианом…
        На лестнице показалась Александра. Оценив наши напряженные лица, она протрещала скороговоркой:

        - Не буду вам мешать - нужно в комнате убраться - порядочек навести!  - морская исчезла так же быстро как появилась.
        Я невольно улыбнулась. Хозяюшка наша! На кактусе у окна все еще красовался цветок из ее розового платья.

        - Так ты с ним счастлива?  - все тем же ровным голосом спросил Антон. Я понимала, чего ему стоит спокойствие. Опустив голову, я прижалась лицом к пушистому темечку Адриана.

        - Молчание в данном случае не значит согласие.  - сухо констатировал Антон.  - Поэтому, пока я нужен тебе, я буду рядом. Не волнуйся, я не буду пытаться разрушить ваши отношения.  - торопливо добавил он - Просто буду рядом.
        В наступившей тишине было слышно, как Александра включила телевизор в своей комнате.

«Любовь ударила под дых, любовь - игрушка для двоих…» - пропел Николай Пинежский. Морская чертыхнулась и переключила канал: гнусавый голос начал заунывно вещать о потустороннем мире.

        - Я бы никогда не оставил тебя одну, как этот красавчик-океанолог! Даже на несколько дней! Никакая работа этого не стоит!  - вдруг выпалил Антон. Он его спокойствия не осталось и следа, глаза сверкали, хохолок на голове вздыбился как у молодого петушка.
        Я вздрогнула. Антон попал в самую больную точку. Именно эти слова я мечтала услышать от Саймона.

        - Полин, я не хотел тебя расстроить!  - испуганно пробормотал Антон.
        Я попыталась улыбнуться, с усилием растягивая губы. В раскрытое окно вдруг пахнуло свежим влажным воздухом, похоже, собирался дождь. Порывом ветра в холл занесло последнюю бабочку - бедняжка села на стол и замерла, сложив крылышки. Адриан радостно засмеялся, показывая на нее пальчиком.

        - Твои родители знают?  - спросил Антон, показывая глазами на малыша.
        Я почувствовала себя нашкодившей первоклашкой. Удивительно, как это Антону всегда удается взять со мной тон старшего брата?

        - Пока нет. Слишком все это… необычно.  - пробормотала я.

        - Необычно, что у них есть внук, а они даже не знают об этом!  - серьезно возразил он.
        С лестницы вдруг раздался голос Александры.

        - Я тоже думаю, что им пора узнать об Адриане!  - она кубарем слетела сверху и встала передо мной - И это единственное, в чем я согласна с твоей подругой Надей. Кстати, где она пропадает?  - язвительно спросила морская - Когда надо меня раскритиковать она тут как тут. А когда мне нужна ее поддержка, месяцами не появляется.
        На самом деле, Надя не приходила всего неделю: она готовилась к сессии, а учеба подруге всегда давалась нелегко. Но Александра никогда не беспокоилась о точности фактов.

        - Что тебе мешает позвонить родителям прямо сейчас?  - накинулась на меня она.  - Просто возьми телефон и набери…

        - Давайте сходим к морю, потом я позвоню! Искупаем Адриана перед тем как сообщить дедушке и бабушке о его существовании!  - мне хотелось хотя бы морально приготовиться к сложному разговору.
        Антон посмотрел в окно.

        - Вообще-то там холодно. И дождь собирается, вы простудитесь сами и простудите…  - он вдруг замолчал, пристально глядя на меня, и тихо спросил - Или для тебя это теперь не проблема?
        Я только покачала головой.

        - Тогда пойдемте.  - Антон резко встал и пошел к двери.
        Наверное, со стороны мы представляли странное зрелище: Антон в деловом костюме с малышом на руках и мы с Александрой в легких летних платьях, развивающихся на ледяном ветру. Мы даже не стали обуваться - так и пошли босиком. Мужчина с удочкой, направлявшийся в сторону скал, посторонился и сделал движение, словно хотел перекреститься.

        - Он принял нас за ведьм!  - расхохоталась я. Мне вдруг стало легко и весело, как в детстве, когда я носилась во дворе под ледяным дождем, доводя маму до сердечного приступа.
        Море катило нам навстречу огромные серо-зеленые волны, белая пена льнула к ногам.

        - Бр-р! Ну и погода!  - Антон поежился - Надеюсь, вы хотя бы малыша не потащите с собой?
        Я подумала, что не стоит плавать с Адрианом в таких больших волнах - он может испугаться. Антон тем временем снял черные лаковые ботинки и, закатав брюки, мужественно ступил на островок белой пены.

        - Вы поплавайте, а я с Адрианом поб-б-буду з-здесь.

        - Ты уже зубами клацаешь от холода, человек! Куда тебе нянчится с морскими детишками!  - захохотала Александра. Близость разъяренного моря тоже пьянила ее. Антон ответил ей обиженным взглядом.
        Меня так и тянуло броситься в бушующую пучину и присоединиться к бешеной пляске волн, поэтому я без лишних слов отдала сына Антону. Когда я оглянулась, Адриан сидел по пояс в воде и в полном восторге бил ручонками по набегающим волнам. Антон присел на корточках рядом с ним - бледный, но очень довольный. Какое-то время их смех доносился до меня сквозь рев волн.
        Мы с Александрой неслись вперед, легко прорезая вспухающие перед нами бурлящие валы. Чайки некоторое время следовали за нами, словно желая рассмотреть необычных купальщиков. Потом птицы отстали - мы были уже очень далеко от берега. Мы легли на спину, и море качало нас, как детей в колыбели. Свинцовое небо наконец-то разразилось дождем - неистовым, буйным, веселящим. Я покосилась на Александру - в этот момент ее удивительно прекрасное лицо совсем не походило на человеческое. Она было похожа на врубелевского демона - бесстрастная, но наполненная какой-то могучею силою. Неужели я тоже такая?  - мелькнуло в голове. Потом я подумала почему-то о Николае Пинежском. Сейчас, когда Александра была в своей среде, трудно было представить ее рядом с этим прилизанным гламурным красавчиком. Все равно что скрестить ястреба с домашней курицей - подумала я. Волна подтолкнула меня, наши головы оказались совсем рядом.

        - О чем задумалась? Наверное, о своей неземной любви?  - спросила я.
        Александра ответила долгим удивленным взглядом. По ее лицу стекали струи воды, волосы плавали вокруг темным ореолом.

        - Ты же, наверное, скучаешь по Николаю?  - настаивала я.
        По лицу морской пробежала тень.

        - Я вообще-то сама собиралась тебе рассказать. Но раз уж ты спросила - у нас с ним было все не так, как у Ромео и Джульетты…

        - В смысле?
        Несколько минут она молчала, подбирая слова.
        - Когда Ромео решил, что его возлюбленная умерла, он принял яд. Помнишь?  - я чуть откинула голову, изображая кивок - А вот если бы Пинежский решил, что я умерла, знаешь, что бы он сделал?  - Александра выдержала небольшую паузу - Он наложил бы грим и вызвал журналистов!
        Я фыркнула, потом спросила:

        - А ты? Если бы ты решила, что он умер?

        - Не знаю. У меня вот здесь - она показала на сердце - пусто. Если бы я решила, что мне нужен очередной контакт, наверное, утопила бы его, не задумываясь. Хотя…. вряд ли. Мы ведь топим людей, чтобы забрать их душу, так? А у него и забирать-то нечего! У него самый задушевный разговор - со своим отражением в зеркале. «Какой же я ни-ри-а-льный красавчик!» - прогундосила она, передразнивая певца - Так что зря ты останавливала время ну, помнишь, тогда, после концерта… А кстати, ты еще не пробовала так делать?

        - Не-а…

        - Так давай сейчас! А? Ну, пожалуйста, Полина!
        Я задержала дыхание и напряглась. Но дождь продолжал заливать наши лица, волны все также баюкали нас.

        - Ничего не получается…  - разочарованно протянула я.
        Небо над нами вдруг раскололось на части. Яркая вспышка молнии, потом гром где-то вдалеке. Я подумала, что гроза может напугать сына, и мы поплыли к берегу. Но когда вышли из воды, Антона с Адрианом там уже не было. Конечно, им не было смысла ждать нас под ледяным ноябрьским дождем. Мы накинули платья и пошли к дому. Из-за скал показался мужичок-рыболов. Пригнувшись под струями дождя, он несся к дороге, где припарковал свой автомобиль.

        - Что? Рыбалка не удалась?  - крикнула ему вслед Александра.
        Мужик только крякнул, пробегая мимо нас. Мокрые, босые, мы неторопливо шли от моря, болтая и смеясь.
        Но когда мы вошли в теплый холл дома, от сердца к пальцам вдруг побежали тонкие ледяные нити. Не знаю как, но я поняла, что дом пуст. Я взлетела по лестнице на второй этаж, потом выскочила на крышу. Антона с Адрианом нигде не было. Я вернулась в холл, где беззаботно раскинулась в кресле Александра. В том самом кресле, где полчаса назад сидела я, держа на руках Адриана. Страшная пустота сгустилась вокруг, я почувствовала, что мне физически не хватает тепла сына. Дрожащими руками я схватила мобильный и набрала номер Антона. Абонент был недоступен.

        - Где они?  - тихо и очень серьезно спросила морская.

        - Их здесь нет. Телефон Антона недоступен. Что-то случилось.
        Мы выбежали на улицу и помчались к дороге, где была припаркована машина Антона. Ее не было, дорога оказалась пуста, ни души вокруг. Мы снова сбегали к морю, потом вернулись домой. Я еще раз безуспешно пыталась дозвониться до Антона. Было видно, что Александра воспринимает происходящее очень серьезно. Она даже не пыталась убедить меня, что это какая-то шутка.

        - Надо, наверное, позвонить в полицию…  - не очень уверенно сказала я.

        - Они даже слушать тебя не станут. Ты ведь не рожала ребенка.  - возразила морская
        - Нет свидетельства о рождении, нет врача, который принимал роды. Даже если ты позвонишь другу своего папы, как его там, Алексею Алексеевичу, он тут же перезвонит твоему отцу и узнает, что у тебя не может быть ребенка. Ведь три месяца назад ты еще не была беременна. Тебя заберут в психушку, Полина…
        Да, надо было вовремя рассказать все родителям. Эта мысль причинила почти физическую боль. Я только сейчас поняла, что Адриан - не только мой сын. Я не уберегла ребенка Саймона, внука моих родителей! Внутри как барабанный бой нарастала дрожь. Как сквозь сон я услышала голос Александры:

        - И потом, полиция нам не поможет. У меня есть кое-какие мысли по этому поводу. Нужно позвонить Саймону.
        Я все еще держала мобильный в руках. Нажать кнопку вызова было все равно что шагнуть в пропасть.
        И вдруг дверь открылась и на пороге появился Саймон. В руках у него был букет белых роз и огромный плюшевый медведь в футбольной форме.
        Я увидела, как сияющая мальчишеская улыбка медленно сходит с его лица, глаза темнеют.

        - Полина? Что случилось?
        Два слова стоили мне мучительного труда. Язык налился свинцом, я с еле выговорила:

        - Адриан пропал.
        Светлая матовая кожа Саймона стала белой как бумага.

        - Он… жив?  - тихо спросил любимый.

        - Мы не знаем. Кажется, его забрал Антон. Он снимает в Сочи фильм, мы встретились, потом он пришел сюда. Мы с Александрой купались в море, а он с Адрианом остался на берегу. Когда мы вышли, их не было. И телефон у него не отвечает. Это произошло полчаса назад.  - барабанный бой внутри меня становился все быстрее, это трудно было выдержать. Но я все еще могла говорить спокойно.
        Лицо любимого исказила страшная гримаса, букет выпал из его рук. Я вся сжалась, не зная, чего ожидать. Вдруг Саймон кинулся вверх по лестнице. Мы с Александрой переглянулись. В наступившей тишине было слышно, как яростно хлещет по дорожке дождь за окном. Сейчас мне было страшно не только за Адриана, но и за Саймона. Тихо, словно боясь разбудить кого-то, я поднялась наверх. Я нашла любимого в нашей спальне. Он сидел на корточках в полутьме у зашторенного окна, прижимая к себе медвежонка. Я подошла и опустилась на ковер рядом. Присмотревшись к его лицу, я увидела, что по нему текут слезы. Саймон приложил руку к щеке, потом посмотрел на свои влажные пальцы. Кажется, он сам не понимал, что с ним происходит. Любимый поднял на меня глаза, обрамленные темными слипшимися ресницами.

        - Полина, я ведь не знал… Не понимал, что важно, а что нет.  - прошептал он - Мне никто никогда не объяснял этого… Я думал, что работа это очень важно. А оказывается, без тебя, без Адриана все остальное теряет смысл!
        Плюшевая мордочка медведя была мокрой от его слез. Из-за того, что пластмассовые глазки стали влажными, казалось, мишка тоже плачет.

        - Когда я оказался в Питере, я понял, что без вас с Адрианом мне плохо. Я не стал дожидаться конца конференции, уехал раньше. А оказалось, уже поздно…  - шептал он как в бреду - Я же не знал, как легко все потерять! Почему ты мне никогда об этом не говорила, Полина? Почему?

        - Наверное, потому что все люди учатся только на своих ошибках, так уж мы устроены…  - тоже шепотом ответила я.
        Мне хотелось обнять Саймона, утереть его слезы. Но я не решалась прикоснуться к любимому, я чувствовала себя слишком виноватой перед ним. Вместо этого я вытерла глазки плюшевого медвежонка. Несколько минут мы сидели молча, не шевелясь. За окном то и дело сверкали молнии, было темно как поздним вечером. Внизу Александра мерила шагами холл - наверное, размышляла. На несколько секунд острая боль, терзавшая меня, отступила. Я не успела осмыслить сказанное Саймоном, понимала лишь, что мои опасения оказались напрасными: мы с ним - одно целое и я напрасно сомневалась в нем. Саймон взял меня за руку.

        - Надеюсь, у меня еще будет время разобраться в своих чувствах.  - он до боли сжал мои пальцы - Сейчас мы должны найти Адриана.
        Глава 9

        Саймон все еще крепко сжимал мою руку. Я чувствовала себя увереннее, словно сжигавшие изнутри эмоции переродились в переливающуюся через край силу.

        - Пойдем вниз. Нужно всем вместе подумать, что делать дальше.  - глаза любимого сейчас напоминали спокойное море. Лишь плотно сжатые губы выдавали напряжение.
        Держась за руки, мы медленно спустились по лестнице. Александра так и не зажгла свет в холле. Она металась в четырех углах, словно тигрица в клетке. Услышав наши шаги, морская замерла и подняла голову. Прекрасное лицо белело в темноте светлым овалом.

        - Я уверена, это как-то связано со сном.  - тихо произнесла она.

        - О чем ты?  - спросил Саймон. Мне интуитивно захотелось отдернуть руку: я ощущала себя виноватой, потому что утаила от него приезд Антона. Но любимый сам выпустил мои пальцы.

        - Что вы от меня скрываете?  - медленно и раздельно спросил он. Я как будто летела в бездну.
        Один прыжок - и он уже около Александры. Морская опустила голову, избегая его взгляда, и присела на краешек белого дивана. В темноте ее бледная кожа сливалась с обшивкой.

        - Я заходила в сны Антона. И там был еще кто-то кроме меня…
        Саймон щелкнул выключателем на стене. Холл озарился безжизненным электрическим светом. Страшная, гулкая, холодная пустота окружила меня. Каждой своей клеточкой я ощущала отсутствие Адриана. Не хватало его тепла, прикосновения нежной кожи, чуть слышного сладкого аромата, ощущения умиротворенности, которое давала его близость.

        - Как это может быть связано с моим сыном?  - отчеканивая каждое слово, произнес Саймон. Александра пожала плечами.

        - Я не знаю… Но уверена, что разгадка здесь. Сначала кто-то побывал во сне у Антона, потом он забрал Адриана.
        Повисла давящая тишина. Я все еще стояла около лестницы, держась за шероховатые деревянные перила. За окном неистовствовала непогода, казалось, безжалостные струи дождя хотят разбить стекло, залить весь дом и погрузить нас в пучину.
        Вдруг снаружи послышался шорох гравия и визг тормозов. Саймон схватил пульт от ворот, мы выбежали в сад. Створки разошлись и мы увидели силуэт Антона. В свете фар было видно, как струи воды отскакивают от упругой ткани его зонта. Адриана не было у него на руках.

        - Где мой сын?!  - прохрипел Саймон.

        - Сын?  - глупо переспросил Антон. Даже в темноте было видно, как у него выкатились глаза.

        - Ад-ри-ан!  - как глухому прокричала Александра.  - Где он?
        Антон несколько секунд молча смотрел на нас, а потом просто ответил:

        - Я не знаю.
        Я думала, Саймон убьет его. Он рывком бросился на Антона и повалил в грязь. Вода хлестала сверху, заливая их переплетенные тела. Саймон рычал, как дикий зверь, нанося удары. Антон даже не пытался защищаться. Он только пыхтел и жалобно вскрикивал, когда кулак Саймона в очередной раз опускался на него. Неожиданно любимый остановился.

        - Вставай.  - он рывком поднял Антона за шиворот.  - Ты действительно не понимаешь, что натворил?

        - Клянусь вам, что нет!  - закричал Антон. Дождь хлестал по его лицу, размывая грязь. Сейчас он был похож на петушка, которого подрал более сильный соперник.

        - Пойдем в дом!  - дернул его за рукав Саймон.
        Мы зашли внутрь, и холл наполнился запахом глины и дождя.

        - Антон, где мой сын? Куда ты унес его с пляжа, когда началась гроза?  - осторожно спросила я.
        Антон растерянно заморгал. Саймон вплотную подошел к нему. Мокрый и грязный он все равно был невыразимо прекрасен - как будто сам бог войны Марс спустился на землю. Антон съежился, но даже не пытался отстраниться.

        - Полина, мы не были с тобой на пляже.  - он говорил со мной так же осторожно, как я с ним.
        Я увидела, как сжались кулаки Саймона. Александра вдруг одним прыжком оказалась между ними.

        - Саймон, не надо…  - тихо и как-то сконфуженно попросила она. Как будто ее смущала собственная жалость.

        - Хорошо. Но пусть он объяснит, зачем пришел?  - ровно, но зловеще спросил Саймон.

        - Я пришел… Я просто хотел поговорить! Хотел извиниться перед Полиной за вчерашнее, я ведь так невежливо попрощался…  - Антон закашлялся и уставился на меня с мольбой в глазах, словно призывая в свидетели.
        - Ты что, не помнишь, что уже извинился? А потом мы пошли на пляж…  - собственный голос казался мне чужим, внутри похолодело. По лицу Антона я видела, что он не понимает меня.

        - Нет.  - тихо произнес он, оглядывая всех нас.  - А это было?
        Я молчала. Все было безнадежно.

        - Антон, где ты был сегодня утром?  - вдруг спросила Александра.  - Если ты не ходил с нами на пляж, то где провел это время?

        - Я завтракал в кафе «Чебурашка». Потом гулял по набережной. Потом приехал сюда.

        - Ты помнишь, кто тебя обслуживал кафе? Что ты заказывал? Кого видел на набережной?  - настаивала Александра.

        - Н-нет… Я ни одного лица не помню. И не могу вспомнить, что ел!  - казалось, это поразило Антона больше всего. Он провел рукой по лицу, размазывая грязь. Потом прошептал отчаянно - Как во сне все было…

        - Это похоже на Грасини. Ведь нам, морским они тоже стерли память… Адриан может быть у них!  - на мгновение сосредоточенность на лице Александры сменилась самодовольной ухмылкой. Но она тут же померкла - Но зачем он им? И где они могут его прятать?
        Лицо Антона побледнело до синевы.

        - Полина, что я сделал?

        - Ты забрал нашего сына и отдал его кому-то из Грасини.  - жестко отрезал Саймон.

        - Простите…  - прошептал Антон, отчаянно глядя на меня. Он вмиг постарел лет на пять - как будто новость наложила печать на его лицо.
        Я отвела взгляд, пытаясь собраться с мыслями. Из-за непогоды казалось, что на улице глубокая ночь, хотя большие часы, поблескивавшие в полумраке, показывали только половину девятого вечера. Дождь почти прекратился. Теперь он поливал землю нежными шелестящими нитями, словно стараясь стереть свои же разрушительные следы.
        Саймон повернулся ко мне. Холодный, сосредоточенный, прекрасный даже сейчас, в такую страшную минуту.

        - Мы все поедем в Бетту.
        Александра нахмурилась.

        - Зачем? Не понимаю… Вряд ли Грасини там.

        - Не к Грасини. К бездне.
        Перед моим внутренним взором тут же возник темный зев пещеры, скрывавшей бездну. Вода, которая знает прошлое и будущее, может сказать нам что-то об Адриане. Если мы только сумеем услышать ее…

        - Бездна?  - голос Антона совсем упал.  - Что вы хотите со мной сделать?

        - Ничего такого, чего стоило бы бояться.  - жестко усмехнулся Саймон.
        Через несколько минут мы уже сидели в машине. Антон, переодевшийся в джинсовый костюм Саймона, притих на заднем сидении и больше не задавал вопросов. Под правым глазом у него вспухал большой лиловый синяк.
        От сырости окна сразу запотели. Было совсем темно, дождь продолжал тихонько нашептывать свою сказку, грязь поблескивала в свете фар. Саймон завел машину и включил радио. «Я не могу без тебя, я все думаю о на-а-ас…» - заунывно затянула А-Студио. Любимый резким движением выключил магнитолу. Машину снова накрыло шумом дождя. Он усилился и теперь резко барабанил по стеклу, по крыше. Казалось, еще чуть-чуть и мы растворимся в нем, будто нас никогда и не было. Дворники размеренно сгребали водяную пленку с лобового стекла, я прислонилась разгоряченным лбом к прохладному окну и смотрела в его отражении на мигающие лампочки приборов и суровый, неподвижный профиль Саймона.
        Словно морское чудовище, машина с гулом рассекала стену воды и темноты. Я украдкой глянула на спидометр: 180 км в час. Я вжалась в сиденье, продолжая смотреть за окно. Если уж разобьемся на мокром шоссе, я хочу в этот момент думать о сыне. Лишь когда Саймон тихо выдохнул, я посмотрела вперед. Показалась до боли знакомое очертание горы. Под ней чернело, колыхалось море. Сердце тоскливо заныло - я вспомнила родителей, бабушку, школьных друзей… Чтобы отогнать унылые мысли, я обернулась назад.

        - Приехали.  - сказала я, нарушая тишину, окутавшую салон.
        Александра очнулась от глубокой задумчивости.

        - Уже?
        Саймон снизил скорость. Теперь мы катили по спящим улочкам Бетты. Фонари светили через один, и фары выхватывали из темноты то краешек Дома культуры, то облезшие, прибитые дождем кусты. На углу Садовой улицы показалась мокрая рыжая дворняга. Свет от фар на секунду ослепил ее, и она пулей кинулась в кусты.
        Мы остановились у подножия горы. Дальше нужно идти пешком. Ноябрьская промозглая ночь окутала нас влажным ледяным дыханием. Дождь прекратился. Внизу под нами гудело море, дул сильный холодный ветер.
        Антон дико оглядывался по сторонам, ежась от порывов леденящего ветра.

        - Где мы?  - упавшим голосом спросил он.

        - Здесь находится одно место…  - я не знала, как правильно объяснить.  - Это озеро в пещере…Оно говорит разные вещи. Может быть, оно поможет тебе вспомнить, куда ты отнес Адриана…

        - Ага.  - буркнул Антон, смерив меня недоверчивым взглядом. Саймон тем временем уже поднимался по тропинке наверх. От дождя ее сильно размыло. Комья грязи отлетали от ног, камешки падали вниз, стоило чуть оступиться. Александра с Антоном карабкались позади меня, было слышно, как он пыхтит и чертыхается. Море внизу было похоже на бесконечную бездну, готовую поглотить любого, кто сделает неаккуратный шаг и сорвется со скользкой тропинки.
        Наконец, Саймон повернул куда-то налево и вверх, сквозь колючие кусты и мы оказались на небольшой площадке. За его спиной зиял вход в пещеру.

        - Полин, ну продвинься ты вперед!  - услышала я сзади голос Александры. Сначала она, а потом и Антон появились на площадке. Антон уже не задавал вопросов - было видно, что подъем дался ему тяжело.

        - Александра, тебе придется остаться здесь. Из соображений безопасности.  - просьба Саймона прозвучала как приказ.
        Морская кивнула, я услышала ее вздох.

        - Хорошо. Если нужна будет помощь, кричите!  - она вдруг подошла к Антону и пригладила вихор на его голове. «Все будет нормально!»,  - шепнула морская и быстро отошла в сторону.
        Мы медленно спускались вниз по скользким ступеням - Саймон как ребенка держал за руку Антона, за ними шла я.
        В темноте таинственно светилось подземное озеро: освещение сохранилось с тех пор, как профессор Стоян проводил тут свои эксперименты. Мы спустились еще ниже и оказались на пологой площадке у воды. Где-то наверху с сырых стен монотонно падали капли, но вода в озере была неподвижна, как расплавленное серебро. Саймон опустился на холодный каменный пол, Антон послушно присел рядом с ним.
        Мы с любимым во все глаза уставились на Антона. Повисла тягостная тишина, которую прерывали только звуки нашего дыхания и стук равномерно падающих капель. Прошла, наверное, вечность. Наконец, Антон заерзал и кашлянул:

        - У меня уже п-пальцы на ногах свело от х-холода! Ч-чего мы ждем? Лицо любимого помрачнело.

        - Ты ничего не слышишь? И не видишь?  - он положил руку Антону на плечо.

        - А ч-что я д-должен вид-д-деть?

        - Ничего.  - хмуро отрезал Саймон - Поднимайся наверх и жди нас там!
        Антон поспешно двинулся к лестнице. Через минуту мы уже не видели его, лишь сверху слышались стуки, шорохи и прерывистое дыхание - он быстро поднимался к выходу из пещеры.
        Несколько минут я всматривалась в наше отражение в воде, похожее на картинку из фантастической книги. Две фигуры, прислушивающиеся к тому, чего нельзя услышать. Медленно, томительно текли минуты. Я не ощущала ничего необычного. Неужели и это напрасно? Мне хотелось закричать на всю пещеру: «Где мой сын?» Хотелось бить руками по спящей воде, чтобы хоть как-то нарушить мертвую тишину этого места. Сдерживая себя, я до боли сжала кулаки, упершись костяшками пальцев в холодный пол.
        Но вдруг все ощущения ушли. Я не чувствовала пальцев, не слышала своего дыхания. Я попыталась сосредоточиться на отражении в воде, чтобы зацепиться за реальность, но меня словно уносило куда-то течением. Появились неясные очертания, похожие на отражение географической карты. Я не могла понять, где находится картинка - в воде или внутри меня? Очертания становились все более отчетливыми. Это была зелено-коричневая капля на голубом фоне. Похоже на остров в океане - подумала я. Неожиданно изображение стало более объемным, я словно видела его сверху из иллюминатора самолета. Я нагнулась ближе к воде, чтобы лучше разглядеть его и тут же все исчезло. Передо мной были лишь наши фигуры. От разочарования я застонала - не надо было шевелиться!
        Рука Саймона легла на мое плечо.

        - Полина, все нормально?  - его обволакивающий голос тут же успокоил меня. Я с удивлением вглядывалась в умиротворенное лицо любимого. В уголках глаз залегла улыбка. Он что-то услышал! Или увидел!  - волной накатила надежда.

        - Все хорошо. Ты видел что-то?

        - Да. Но это не имеет отношения к Адриану!  - прошептал Саймон, обнимая меня. Несмотря на разочарование, я чувствовала прилив сил. Прикосновение любимого словно давало мне энергию.

        - Саймон, бездна показала мне что-то. Кажется, это был остров в океане. Похожий на большую каплю.
        - Остров.  - заворожено повторил за мной Саймон.  - Александра говорила мне, что недавно Грасини купили частный остров… Пойдем скорее наверх!
        На выходе из пещеры морская пританцовывала на месте от нетерпения. Умение терпеливо ждать никогда не было ее сильной стороной

        - Ну что там? Что?!  - Александра схватила меня за руку. От влажного воздуха она была вся мокрая. Наверное, нас не было минут тридцать - подумала я. Или больше? Антон весь дрожал, он обхватил себя руками и прижался к стене, пытаясь укрыться от ледяного ветра.

        - Полина видела остров…  - Саймон не успел договорить.

        - Это наверняка остров Грасини!  - торжествующе завопила Александра.

        - Поговорим в машине. А то гроза надвигается, кое-кто может промокнуть.  - Саймон бросил выразительный взгляд на Антона. И правда, на горизонте угольно черное небо прорезали белые зигзаги. Молния вдруг сверкнула совсем близко, на секунду озарив холодным светом блестящую грязью тропинку и темное море с бурлящими серыми барашками.

        - Ну же, Саймон! Полина! Рассказывайте!  - взмолилась Александра, когда мы все залезли в машину. Я посмотрела на ноги - белые кроссовки от налипшей грязи стали черными. По салону разлился запах влажной земли. На стекло упало несколько тяжелых дождевых капель. Саймон покосился на Антона и включил печку.
        Я рассказала про остров в форме капли. Александра тут же включила планшетник и через минуту картина, увиденная мною у бездны, предстала на экране.

        - Это он!  - прошептала я, потрясенная сходством.

        - Значит, я бронирую билеты в Рио де Жанейро.  - объявила морская.  - Как вам известно, Грасини любят уединение. Недавно они купили частный остров недалеко от Рио. Остров Редондо находится в заливе Рибейра.  - она перешла от картинки к тексту
        - Он расположен в пяти километрах от материка, неподалеку от Рио.

        - Так.  - только и сказал Саймон. Но при этом так вдавил педаль газа, что в темноте казалось, мы вот-вот взлетим. Я видела только блеск асфальта и белую змейку разделительной полосы.
        Несколько минут мы ехали в тишине. Дождь так и не прекращался, казалось, будто он льет целую вечность. Наконец, Александра подала голос:

        - Билеты забронированы. Самолет улетает через четыре часа из Адлера. Сначала до Москвы, оттуда до Рио
        Антон вдруг завозился на заднем сиденье.

        - Полин. Я тоже поеду с вами.  - на Саймона он даже смотреть боялся.

        - Конечно, поедешь!  - рявкнул Саймон.  - Если твое присутствие хотя бы на один процент увеличивает шансы вернуть Адриана, я готов тебя терпеть!
        Когда мы вернулись в Сочи, было около часа ночи. Я посмотрела на темный дом и мне показалось, будто мы не были здесь целую вечность. Поредевшие кусты у забора отяжелели под тяжестью обрушившегося ливня, некоторые из них не выдержали стихии и лежали навзничь.
        Неожиданно от ворот отделилась маленькая неуклюжая фигурка. Сгибаясь под струями, она опрометью кинулась к машине.

        - Полинка! Вы живы! У-у-у…  - перед нами, мокрая до нитки стояла Надька. Судя по звукам, она плакала - но на мокром лице с черными дорожками туши невозможно было разглядеть слезы.
        Мы выскочили из машины.

        - Что случилось?  - четыре наших голоса слились в один.

        - У-у-у… У вас что случилось? Мобильники не отвечают, сами пропали…. Я вас тут уже два часа жду-у-у…
        Я обняла ее за плечи.

        - Пойдем скорее в дом.
        Мы вошли в холл, оставляя за собой мокрые следы и комья грязи. Надька тут же закуталась в плед, лежавший на диване. Из него высовывалась головка с прилизанными мокрыми волосами и распухшим красным носом.

        - Ты думала, с нами что-то случилось?  - спросила Александра, не удержавшись от насмешливой улыбки. С ее точки зрения, наверное, это было смешно: слабое человеческое существо волнуется о тех, кто гораздо сильнее. И даже явилась сюда ночью - спасать нас от чего-то или кого-то.
        Зареванные глаза подруги вспыхнули ярким предскандальным пламенем.

        - Я за Полинку волновалась! И вообще…  - Надька осеклась и сбавила тон.  - А где маленький?
        Вопрос застал меня врасплох. Внутри меня что-то протестовало против меня самой, прежней, когда я боялась сказать правду и каждую историю оборачивала в обертку лжи, как горькое лекарство покрывают сладкой оболочкой. Неужели мне всю жизнь придется лгать и выкручиваться?

        - Адриана похитили.  - выговорила я будто шагнула в пропасть.

        - Значит, я не зря беспокоилась.  - поникла подруга.

        - Мы знаем, где мальчик. Твоя помощь не нужна.  - отрезала Александра. Она посмотрела на настенные часы, потом бросила выразительный взгляд на меня. Нам пора было ехать в аэропорт.

        - Надь, ты прости, но нам нужно собираться, мы летим очень далеко…  - промямлила я, избегая встречаться взглядом с умоляющими глазами подруги. Теперь, когда я стала сильнее и опаснее, я другими глазами смотрела на нее. Я ощущала ее хрупкость и беззащитность, и от этого преданность Надьки трогала меня до глубины души. Как будто маленький неуклюжий щенок с лаем бросается на помощь окруженному охотниками волку - в отличие от Александры, мне это не казалось смешным.

        - Возьмите меня с собой!  - взвыла Надька из пледа. И вдруг добавила почти смиренно
        - Александра, миленькая, ну пожалуйста…
        Это был прогресс. Подруга первый раз назвала морскую по имени. До этого она обходилась обидными прозвищами - кукла, русалка, бледнолицая.

        - Хорошо!  - кротко кивнула Александра - Мы вылетаем сначала в Москву, потом в Рио де Жанейро. Рейс из Адлера в десять утра. Приезжай в с паспортом в аэропорт, там купим тебе билет.  - я не верила своим ушам: как морская могла так легко согласиться взять Надьку с собой? Ведь нас ждала не увеселительная поездка, а вылазка в логово врага!
        Подруга так и подпрыгнула на месте. Плед полетел на пол.

        - Я мигом! Счас вызову такси, мухой на квартиру, потом в аэропорт.
        Едва только за ней закрылась дверь, Александра затанцевала на месте:

        - Хватайте паспорта и в машину! Самолет через час, времени в обрез!
        Я с облегчением осознала, что она выбрала самый простой способ избавиться от Надьки. Пусть лучше подруга проклинает нас, когда обнаружит, что самолет давно улетел, чем рискует жизнью.
        В аэропорту Адлера у единственной стойки регистрации топталась сонная очередь. Среди черно-серой массы пассажиров ярким пятном выделялся чей-то красный спортивный костюм. На девушке были белые кроссовки, ее огромная сумка была щедро украшена стразами. Что-то знакомое почудилось мне в этой фигуре. Когда она обернулась, я застыла на месте. Надька! Широкая самодовольная улыбка расплывалась на ее лице.

        - Никак рейс перенесли?  - ядовито поинтересовалась она у Александры.  - Хорошо, что я билет успела купить!  - и она помахала перед нами бумажкой.

        - Когда будем проходить паспортный контроль на Рио, постарайся помолчать хотя бы пять минут. У нас, между прочим, нет бразильской визы. Так что нам с Саймоном придется потрудиться, чтобы провести сеанс внушения пограничникам.  - сухо заметила Александра. С ее стороны это была полная и безоговорочная капитуляция.
        Услышав о внушении, Надька на минуту выкатила глаза. Но тут же скрестила руки на груди и на лице ее появилось крайне независимое выражение: дескать, нас такими пустяками не удивишь.
        В самолете мысли об Адриане снова навалились на меня. Личико сына стояло перед глазами так явственно, что, казалось, можно дотронуться до него рукой. «Он жив! Мы найдем его! Все будет хорошо!» - твердила я себе. В какой-то момент я покосилась на Саймона: глаза любимого были закрыты, губы беззвучно шевелились. Может быть, он повторял те же слова?

        - Полин!  - жаркий шепот Надьки обжег мне ухо. Я с удивлением обернулась: подруга, чье место было в другом конце салона, ухитрилась поменяться с кем-то и теперь сидела за мной.

        - Полин, мы ведь едем к этим Грасини, о которых ты рассказывала? Пусть они изменят меня! Ты теперь вон какая красивая стала. Можно и мне так? Попросишь их?
        Я задержала дыхание. В первый раз Надька заговорила о произошедших во мне изменениях. До этого момента она деликатно обходила тему молчанием, как будто не произошло ничего необычного. Но как объяснить ей, что Грасини - отнюдь не добрые волшебники? При мысли о том, что Надька не понимает, какая ей грозит опасность, мурашки побежали по спине.

        - Надь, в прошлый раз, когда мы были у Грасини, они ставили над Саймоном эксперименты, а меня хотели убить.  - прошипела я, косясь на бабушку, дремавшую в соседнем с подругой кресле - Мы ведь не на увеселительную прогулку едем. Тебе вообще лучше бы остаться в Рио. Мы снимем тебе отель, пойдешь на пляж, там горячие бразильские парни сойдут с ума от твоей красоты…  - по лицу подруги я поняла, что совершила стратегическую ошибку. Она надулась и обиженно засопела.
        Не надо было ей говорить, что посещение Грасини опасно, теперь мы точно от нее не отвяжемся - подумала я.

        - Не хочешь мне помочь, так и скажи!  - пробурчала Надька - Сама как-нибудь разберусь! Не очень-то я боюсь этих ваших злодеев…  - бабуля приоткрыла один глаз и крепче прижала к себе авоську с хурмой, похоже, новая соседка ее беспокоила.
        Галиан - аэропорт Рио де Жанейро, встретил нас суетой и духотой. Переодевшись и оставив паспорта и вещи в камере хранения, мы взяли такси. Водитель в красной майке с бурыми подтеками под мышками нахмурился было при виде пятерых пассажиров.
«Ни за что на свете не нарушу правила!» - излучало его недовольное лицо. Но, получив от Саймона 100-долларовую бумажку, просиял и энергично закивал головой. Надпись на его лбу теперь гласила: «Добро пожаловать!»
        Однообразное шоссе от аэропорта закончилось очень быстро и мы покатили по залитой солнцем набережной. Надька сидела на переднем сиденье, нам пришлось утрамбоваться на заднем. Водитель включил на всю громкость радио и страстная мелодия поплыла по салону.

        - Знаешь эту песню - «Девушка из Ипанемы»?  - тихо спросил Саймон.
        Я пожала плечами, насколько позволяла теснота. Такую старую музыку я никогда не слушала.

        - В 60-х годах это был настоящий хит. Смотри! Это тот самый легендарный пляж Рио де Жанейро, о котором поется в песне…
        Я посмотрела в окно. В глазах рябило от ярко-желтых зонтиков, народ загорал, купался, играл в волейбол. В копошащихся на берегу фигурках чувствовалась беззаботность праздника. Мы же стремительно неслись мимо него, навстречу неизвестной судьбе. Я вздохнула и тут же почувствовала, как Саймон сжал мою руку, будто догадываясь, о чем я думаю.

        - Я не сказал тебе, что было в пещере.  - вдруг шепнул он - Я видел свое детство. Мы с братом играли у моря. Он говорил мне что-то, но я не запомнил ни одного слова.

        - Ты думаешь, это как-то связано с Адрианом?

        - Едва ли. Наверное, просто воспоминания возвращаются ко мне. Никак не могу привыкнуть к человеческой жизни.  - Саймон нежно, один за другим перебирал мои пальцы.  - Столько всего обрушивается на меня: и боль и радость одновременно. Но самое удивительное - это ощущение, что я не один. Я чувствую себя одним целым с тобой и Адрианом…
        Я хотела сказать ему, что ощущаю то же самое, но не смогла. К горлу подкатил ком, в груди защемило: мне слишком сильно не хватало Адриана.
        Тем временем извилистая дорога привела нас в небольшую гавань. Здесь не было цветных зонтиков и веселых купальщиков, зато стояли лодки и небольшие катера. Мы вышли из машины и отправились на пустынный каменный мол.

        - Ух ты! На катере поплывем!  - восхитилась Надька, щурясь от слепящего солнца.

        - На катере наше появление будет слишком заметным.  - возразил Саймон, вглядываясь в морскую даль.
        Александра злорадно усмехнулась и сделала приглашающий жест:

        - Поплаваем?  - морская стремительно шагнула вниз. Это был красивый прыжок: без брызг и лишних движений.
        Надька страшно выкатила глаза, издала боевой клич команчей и прыгнула бомбочкой. Через минуту мы все были в воде. Сопя и отплевываясь, подруга напомнила:

        - Полине нельзя плавать далеко. У нее судороги в воде!
        Дружный хохот разорвал тишину гавани.
        Совсем скоро берег и разноцветные лодки и катера уже скрылись из виду. Саймон тащил на себе Антона, Надька болталась за спиной Александры, я двигалась между ними. Перед нами расстилалось сверкающее, гладкое море, казалось, ему нет конца и края. Мы плыли бесшумно, лишь сопение Надьки нарушало тишину. Даже в эту минуту подруга изо всех сил старалась не показать удивления: с того момента как мы поплыли, она не проронила ни слова. Но ее выпученные карие глаза готовы были выскочить из орбит.
        Вскоре впереди замаячила точка. Она быстро разрасталась и превратилась, наконец, в очертание небольшого зеленого острова. Мы замедлили скорость: если Грасини рядом, нужно быть осторожными.

        - Придется разделиться.  - по ровному голосу Саймона невозможно было догадаться, что он преодолел расстояние в несколько километров.
        Александра с Надькой взяли левее, Саймон с Антоном поплыли направо. Я с трудом заставляла себя двигаться медленно. Через прозрачную толщу воды уже было видно светлое песчаное дно с большими коричневыми валунами. Между камнями сновали маленькие темно-синие и оранжевые рыбки. Сердце вдруг переместилось куда-то к горлу: мне показалось, что на берегу у воды кто-то сидит. Забыв об осторожности, я резко ускорилась. Сердце забило глухим набатом, когда я поняла, что это мой сын! Он сидел в воде и набирал камушки в красное пластмассовое ведерко. Рядом на берегу были разбросаны игрушки. Вокруг было пустынно, больше здесь никого не было. Я стремительно ринулась вперед. Услышав вблизи всплеск воды, Адриан поднял кудрявую головку и широко улыбнулся.

        - Мама!
        Глава 10

        Я стояла по колено в прозрачной морской воде, прижимая к себе Адриана. Теперь, когда малыш был со мной, я смогла ощутить красоту этого места. От пронзительно чистых красок захватывало дыхание. Все здесь было сказочно прекрасным - и лазурное небо над голубым морем и ослепительно белый песок и сочная зелень на берегу. Ветра не было, шорохи и вздохи моря прерывались лишь тягучими криками экзотических птиц. На несколько минут я была ослеплена и переполнена красотой. Но один взгляд на Саймона тут же разрушил идиллию. Любимый пристально всматривался вглубь острова, его мускулистое тело было напряжено, словно он приготовился к прыжку. Сердце сразу же отозвалось тревожным боем: слишком хорошо все складывается, здесь какая-то ловушка - подумала я. Словно в ответ на мою тревогу от зеленых зарослей отделилась маленькая фигурка, похожая на обезьянью. Нелепо размахивая руками, существо приближалось к нам. Адриан завозился у меня на руках.

        - Че!  - отчетливо выговорил он, протягивая ручки к незнакомцу.
        Существо в ответ затанцевало на месте, всем своим видом изображая радость. Что-то очень знакомое было в этой фигуре с непропорционально длинными руками. Да это же Ченг! Слуга Грасини, тайский парень, которому они спасли жизнь, пересадив мозжечок обезьяны. Ченг знаками приглашал нас на берег, его смуглая физиономия светилась довольной улыбкой. Мы вышли из воды и двинулись за ним по белому песку в сторону густых живописных зарослей. Мне песок казался теплым, но Надька так и подпрыгивала на ходу - наверное, для людей он слишком горяч. Тем не менее, вид у подруги был необычайно довольный.

        - Иногда везет даже таким как я! И малыша нашли и в таком райском месте оказались. Не зря я надела купальник!  - заявила она, вытирая пот с покрасневшего носа.

        - Райские места - излюбленное обиталище дьявола.  - насмешливо прошипела Александра. И добавила тихо и серьезно - Напрасно мы тебя взяли с собой.
        Я увидела, как раздулись ноздри Надьки: она повернулась к морской, горя желанием сцепиться. Но встретившись с ней взглядом, подруга опустила глаза и притихла. Неприятное предчувствие коснулось сердца. В этом безлюдном месте мы полностью находимся в руках Грасини. И зачем было тащить с собой людей, если мы и сами не уверены, что сможем выбраться? Я вспомнила все, что произошло с нами в доме Грасини в Турции - как Найджел пил мою энергию, а Саймон лежал в ванне со льдом, опутанный проводами. Тогда нас спасли Александра и Антон, приведя в дом лже-полицейских. Но сейчас все мы - заложники Грасини, ведь здесь нет ни полиции, ни властей.
        Окружающая красота больше не радовала, остров воспринимался как яркий ядовитый цветок, за очарованием которого таится смерть. Шаг за шагом погружая ноги в белый песок, я ждала, что в любую секунду сияющий мир обернется кошмаром.
        Ченг вдруг исчез в густых зарослях лиан, словно лесной дух. Мы остановились перед стеной зелени, благоухающей густыми, дурманящими ароматами. Неожиданно ветви разошлись, образуя проход - это Ченг раздвинул их перед нами. Один за другим мы вошли и оказались в огромном шатре из лиан. Перед нами стояла небольшая мраморная белая беседка. В ней за круглым каменным столом сидели Элеонора и Стив Грасини. Краем сознания я отметила, как нелепо смотрится его черный костюм и неизменные темные очки и ее вечернее платье в этом диком месте.

        - Мы рады видеть вас!  - звучный голос Элеоноры заставил меня вздрогнуть.
        Не отвечая на приветствие, мы вошли в беседку. Александра и Антон остались снаружи
        - чтобы не допустить неожиданного нападения. Когда мы остановились напротив стола, на Саймона было страшно смотреть: его глаза превратились в темные щели, поза напоминала боевую стойку.
        Меня поразило лицо Элеоноры - старуха больше не походила на величественную снежную королеву. Я только сейчас поняла, какая же она древняя. Ее большие светлые глаза казались выцветшими и пустыми. Она сидела на инвалидной коляске, опустив плечи, словно на них легла вся скорбь мира.

        - Ба-ба!  - вдруг сказал Адриан и засмеялся.
        Лицо Элеоноры на мгновение озарилось жизнью.

        - Он меня зовет бабушкой, Полина…  - она пытливо заглянула мне в глаза.
        Снаружи раздался возмущенный голос Александры:

        - Очень трогательно! Особенно, если учесть, что его родителей вы пытались уничтожить! И между прочим, мы здесь, снаружи, так что не вздумайте выделывать свои фокусы!

        - Вы вправе негодовать, Александра. Но вам и вашим друзьям ничто не угрожает, поверьте.  - монотонным голосом произнес Стив, снимая темные очки.

        - Не смотри!  - дернул меня за руку Саймон. Но было уже поздно, я встретилась взглядом с холодными рыбьими глазами. Но ничего не произошло. На меня смотрели печальные глаза немолодого, усталого человека.

        - Полина, Саймон, мы надеемся на ваше великодушие и понимание.  - услышала я голос Элеоноры и подумала, что голос это, пожалуй, единственное, что осталось в ней величественного - Мы провели с Адрианом самые счастливые дни своей жизни. И не сделали ему ничего плохого. Может быть, вы присядете, чтобы мы могли поговорить?

        - Не садитесь, это западня!  - взвизгнула Александра.

        - Мы готовы выслушать вас.  - Саймон не двинулся с места. На его прекрасном бледном лице играли желваки, кулаки были сжаты.

        - Саймон, это долгая история. Может быть вы все-таки…

        - Нет.

        - Хорошо. Вы правы: у вас нет оснований доверять нам. Но, может быть, ваше мнение изменится.  - Элеонора выпрямилась в инвалидном кресле и приложила унизанную кольцами руку к груди.  - Как вы знаете, мы считали целью своей жизни бессмертие. Но вечность - это очень долго. Слишком долго для тех, кто рожден людьми…  - она надолго замолчала, теребя кружево роскошного вечернего платья - Несколько столетий мы наслаждались жизнью: богатство, могущество, неограниченное время - все было в нашем распоряжении. Но время шло и мы менялись… О нет, не подумайте, что для нас вот это - она прикоснулась к безжизненной коже на своей щеке - было проблемой. У нас достаточно ресурсов, чтобы еще очень долго оставаться молодыми. И мы могли быть энергичными, как Найждел.  - услышав это имя, я вздрогнула. Жаркий воздух вокруг будто стал прохладнее - И вечно двадцатилетними. Но все это теряет смысл, когда нет главного…  - Я с изумлением увидела, что Саймон кивнул при этих словах.

        - Мы презирали жалкие человеческие существа, чей век так короток.  - продолжила Элеонора - Но в вечности кроется ловушка. Вы можете любить кого-то только перед лицом смерти.  - она чуть усмехнулась одной половиной лица. Александра снаружи кашлянула, будто поперхнувшись.

        - Ты любишь другого, когда вы оба уязвимы. Любишь, когда знаешь, что смерть в любой момент может забрать у тебя его. И когда вы оба равны перед ее лицом. Только так.  - Элеонора замолчала, опустив лицо на окольцованную морщинистую руку.
        В наступившей тишине было слышно, как на разные голоса пронзительно кричат экзотические птицы. Я подумала о том, что где-то за пределами шатра находятся Магда и Найджел и оба они смертельно опасны. Но что-то внутри меня готово было поверить словам Элеоноры.

        - Мы больше не желаем бессмертия.  - услышала я безжизненный голос Стива.  - И приняв это решение, мы обрели то главное, что искали всю жизнь.

        - Хватит нас запутывать и говорить загадками!  - раздался негодующий голос Александры.

        - Для вас это прозвучит неожиданно, но вот он - Элеонора кивнула на Адриана - Он и есть самое главное.
        Саймон сделал резкое движение вперед, его глаза, обрамленные темными длинными ресницами, стали еще уже.

        - Какое отношение к вам имеет наш сын?

        - Это наша родная кровь. Существо, которое мы смогли полюбить перед лицом смерти. И которое полюбило нас, невзирая на наши пороки. Я знаю, вам неприятно это слышать, но это так.
        Мне было трудно осознать услышанное. Но я чувствовала, что Адриан действительно тянется к этим монстрам.
        Четко очерченные губы Саймона дернулись в жесткой усмешке.

        - Адриан - наш сын. И вы пытались убить Полину. А надо мной ставили опыты.

        - Тогда мы еще не знали о нашем родстве.  - Без тени смущения ответила Элеонора.  - Хотя, конечно, это не извиняет нашу жестокость.  - добавила она почти легкомысленно. Я узнавала прежнюю Элеонору - опасную и несокрушимую.

        - Профессору Стояну удалось найти записи, относящиеся к появлению морских. Имя Пауль тебе ничего не говорит?  - вдруг обратился Стив к Саймону.
        Саймон стоял все в той же позе - со сжатыми кулаками. Он лишь отрицательно дернул головой.

        - Часть этих записей Магда передала нам. Но не все. Все, что касалось твоей истории, Саймон, она оставила у себя. Мы лишь недавно смогли ознакомиться с ними. А сейчас скажи - ты уверен, что хочешь услышать эту историю в присутствии всех твоих - Стив слегка замялся, оглядывая Надьку с ног до головы - всех твоих друзей? Может быть, для начала мы поговорим наедине?  - вкрадчиво предложил он.
        Я сделала шаг к любимому, он положил руку мне на плечо. Я не хотела оставлять его наедине с этой парочкой.
        Вокруг усталых глаз Элеоноры собрались тонкие морщинки.

        - Девочка моя, на этом острове больше нет никого. Магда и Найджел покинули нас, а сами мы не представляем опасности. Позволь нам побыть несколько минут наедине с твоим возлюбленным…

        - Нет.  - отрезал Саймон - Полина вправе знать все.
        Снаружи послышались приглушенные голоса Александры и Антона, похоже, они о чем-то спорили. Неожиданно в проеме беседки показался Антон. Его карие глаза от волнения казались черными.

        - Все это звучит очень гладко, уважаемые. Но мы подозреваем, что вы просто хотите разъединить нас, чтобы легче осуществить свои планы.  - с вызовом произнес он, избегая, однако, смотреть на Стива.

        - О нет, мой друг, вы ошибаетесь.  - возразила Элеонора - Я понимаю, вы в обижены, ведь мы использовали вас, чтобы доставить сюда Адриана. Но простите стариков: мы не смогли придумать ничего более оригинального, чем зайти в ваши сны и запрограммировать вас забрать малыша и передать его Стиву. Согласна, это было не очень вежливо - использовать вас таким образом. Но мы ведь не причинили вреда ни малышу, ни вам. И если бы мы хотели предпринять что-то против вас, у нас было время подготовиться к вашему визиту. Ведь благодаря Адриану мы знали о нем заранее…
        Услышав имя сына, я вздрогнула. Элеонора вновь пытливо заглянула мне в глаза.

        - Неужели вы не знали, Полина? Ваш сын наделен даром предвидения! Мы еще утром знали, что вы скоро будете здесь.
        Я лишь покачала головой. Похоже, Грасини знают о нас гораздо больше, чем мы о себе. И я боялась того, что могла услышать.
        После небольшой паузы Саймон попросил Антона уйти. Метнув яростный взгляд на Стива, тот вышел из беседки. Надя тоже пошла к выходу - тихо-тихо, маленькими шажками, как будто пол под ней мог в любую минуту разверзнуться. Я увидела, как наши друзья отошли к зарослям и остановились недалеко от привольно разлегшегося на траве Ченга.
        Стив прокашлялся и протер свои темные очки. Мне показалось, что его взгляд, обращенный на Саймона, жалкий, почти просящий.

        - У тебя был брат, Саймон. Его звали Пауль. Знаешь ли, быть сыном Иуды не очень-то приятно… Но вынужден признаться: я его сын. Сын твоего брата.  - еще раз зачем-то пояснил он.  - Видишь ли, первое поколение Грасини, к которому принадлежал мой отец, жило дольше обычных людей. Но продлевать свою жизнь до бесконечности они не могли, это получилось только у нас с Элеонорой. Отец и те, кто был с ним, давно уже умерли. И только из его записей я узнал, что бабушка с дедушкой больше любили тебя, Саймон. А может, отцу только так казалось, он всю жизнь был чертовски ревнив.  - Стив нехотя цедил слова, упершись взглядом в свои лакированные ботинки - Когда ему исполнилось двадцать три, а тебе - восемнадцать, он связался с семьей Грасини. Они были помешаны на бессмертии и проводили жестокие опыты над людьми. В общем, не знаю, что там двигало отцом, но он заманил тебя к Грасини… Ну а дальше ты сам знаешь, чем кончилось. Мне он никогда не рассказывал об этом. Если бы не его записи, найденные профессором Стояном, я никогда не узнал бы о нашем родстве…
        Рука Саймона больно сжала мое плечо.

        - Согласен, отец поступил как Иуда, да и я был не лучше. Но мы меняемся, Саймон. Возможно, доживи он до этого дня, просил бы у тебя прощения. Но его нет. А я, я прошу тебя…  - лишенный интонаций голос вдруг задрожал - Прошу тебя, Саймон, прости нас обоих…

…Два мальчика играют в мяч в прекрасном тенистом парке. Смех, веселые крики, звонкие удары. Младший парнишка бежит за мячом, старший провожает его не по-детски тяжелым взглядом… Тело юноши, распростертое на лабораторном столе. Рядом стоит старший брат, его губы растягивает недобрая ухмылка… Эти картины в долю секунды пронеслись в моей голове, причиняя почти физическую боль. Я вся сжалась, хотелось закрыть глаза и зажать руками уши. Но усилием воли я заставила себя посмотреть на любимого. То, что я увидела, поразило меня: лицо Саймона словно светилось изнутри, взгляд был мягким, направленным внутрь себя. Неужели слова Стива не причинили ему боли?

        - Я не испытываю к вам злости, Стив…  - задумчиво сказал любимый, тихо поглаживая мое плечо.  - Иногда бывает трудно разобраться в том, что важно, а что нет… Но я не смогу забыть о том, что вы пытались причинить вред Полине. Не надейтесь, что я упаду в ваши родственные объятья.
        Стив взъерошил темные волосы над вспотевшим лбом и расстегнул пиджак. Галстук у него сбился на бок, член могущественного клана Грасини был похож на провинившегося школьника.

        - Ты очень великодушен, Саймон. После того, что мы сделали с вами, мы не можем рассчитывать на большее.

        - И что теперь? Что вы хотите от нас?  - жестко спросил Саймон.

        - Мы хотели бы, чтобы вы остались у нас до завтра. Еще один день с Адрианом - вот все, о чем мы просим. Кроме того, есть ряд обстоятельств, о которых вам и вашим друзьям следует знать. К сожалению, это не терпит отлагательства…
        Любимый кинул на меня вопросительный взгляд.

        - Хорошо.  - я удивилась, насколько спокойно звучит мой голос - внутри бушевала настоящая буря.
        Лицо Стива вдруг как-то странно наморщилось: кажется, он улыбался. Краем сознания я отметила, что первый раз вижу его улыбку.

        - Вы очень изменились, Полина. Если бы эта сцена произошла полгода назад, уверен, вы кинулись бы на меня с кулаками. Кажется, ваши эмоции претерпели какие-то трансформации…  - добавил он задумчиво.
        На выходе из беседки нас ждал Ченг. Он ловко покатил инвалидное кресло Элеоноры по вымощенной мрамором узкой дорожке. Мы отправились за ним. Александра, Антон и Надька догнали нас.

        - Мы воспользуемся гостеприимством Грасини на один день.  - сдержанно сообщил Саймон.

        - Ура-а!  - завопила Надька.
        Остальные встретили новость настороженно. Александра проворчала что-то о людях, которые по доброй воле лезут в пасть дракону, Антон лишь покачал головой.
        Ченг тем временем катил кресло Элеоноры по зеленому коридору среди лиан. Неожиданно зелень закончилась. В глаза ударил яркий солнечный свет, так что мы не сразу рассмотрели находившуюся прямо перед нами платформу фуникулера. Канатная дорога оказалась не очень крутой, мы мягко поднимались над кронами могучих деревьев вверх, на гору. Надька припала к окну, громко восхищаясь видами, остальные молчали.
        От фуникулера мраморная дорожка вела к старому каменному зданию с узкими окошками, похожими на бойницы.

        - В семнадцатом веке это место облюбовал монах-отшельник. А поскольку времена были неспокойными, он строил дом как крепость. Нам же показалось забавным оставить его в первозданном виде.  - сказала Элонора, когда Ченг остановил ее кресло перед старыми кованными воротами. Они открылись сами - неожиданно бесшумно. Похоже, строение было напичкано электроникой. Мы оказались в просторном зале, посередине которого мягко светился голубой бассейн в форме огромного цветка. Вокруг него была расставлена старинная мебель - инкрустированные разноцветными камнями столы, и кресла с витыми ножками, похожие на царские троны.

        - Это любимое место Адриана.  - сказал Стив - Вы позволите, Полина?  - он взял у меня малыша и опустил в воду. Сын тут же принялся резвиться, как маленький дельфинчик. Надька уселась на краю, опустив ноги в воду. Зачерпнув ее, она брызнула на Адриана, он щедро отвечал ей тем же. Холодные каменные стены гулким эхом множили их крики и смех.
        Я подумала, что громкие звуки могут утомить Элеонору. Но взглянув на нее, увидела, что в уголках ее глаз собрались добрые, улыбчивые морщинки. Ни дать ни взять классическая бабушка, не хватало только спиц в руках. Поймав мой взгляд, она сказала:

        - Когда-то мы думали, что обретем это в Найджеле. Он был очаровательным крохой. Веселым, любопытным, общительным. С утра до ночи в доме звучали смех и стук его маленьких ножек. Но, наверное, такие монстры, какими мы были тогда, могут воспитать только чудовище. Мы получили то, что заслужили…
        Мы уселись на кресла-троны. Казалось, вот-вот в зал войдет слуга в старинном камзоле с витым канделябром в руках. На самом деле помещение освещалось огромными электрическими люстрами, а кресла пахли новой кожей. Несколько минут длилась неловкая, напряженная пауза. Наконец, Стив снова снял темные очки. Я увидела, как вздрогнул Антон.

        - Не волнуйтесь, пожалуйста!  - голос Стива звучал скрипуче и несколько раздраженно. Казалось, он уже устал повторять эту фразу.  - Если вам и грозит опасность, то не от нас. Как раз об этом мы и хотели поговорить. Раз уж именно мы навлекли ее на вас.
        Я выпрямилась и замерла. Оказывается, слово «опасность» мобилизует. Я увидела, как загорелись глаза Александры и напряглись мышцы на руках Саймона. Совсем не к месту вдруг мелькнула мысль, что Стив - его племянник. Несмотря на тревогу, я не могла сдержать улыбки: ну и пара! Дядя похож на прекрасного принца, а племянник - на крота из мультфильма о Дюймовочке.

        - Как вам известно, мы являемся обладателями уникальных знаний и технологий. Любой ученый отдал бы десять лет жизни за возможность побывать в нашей лаборатории.  - проскрипел Стив - Но она нам больше не нужна… Мы не хотим больше…  - он замялся, подыскивая слова. Наконец выговорил решительно и резко - Не хотим больше бессмертия! Мы перестали принимать препараты и, думаем, очень скоро время возьмет свое. Лабораторию и записи мы хотим отдать вам. Но есть одна проблема. Вернее, две. Это Найджел и Магда. Найджел в последнее время как будто с цепи сорвался…  - Стив примолк, рассматривая свои лакированные ботинки.

        - Говори как есть! С каких пор ты не решаешься называть вещи своими именами? Найджел стал настоящим чудовищем!  - вмешалась Элеонора - Ради своих оргий он убивает сотни человек за ночь! Мы не могли его остановить. Он требовал, чтобы мы передали ему знания: он хочет усилить свое могущество. Когда мы отказали, он сговорился с Магдой и они ушли от нас.

        - Магда.  - бесцветным голосом добавил Стив.  - Проблема номер два. Историю Магды вы знаете от профессора Стояна. Вся ее семья погибла в пожаре, выжила она одна. Профессор спас ее, пересадив кожу змеи на обожженные места. Возможно, ему не стоило ее спасать. Она была красивой девушкой, танцевавшей на балах и разбивавшей сердца. А стала уродцем в длинном балахоне. Мы обещали вернуть Магде нормальный облик. За это она шпионила у профессора и, когда он стал не нужен, убила его. Но мы не смогли ей помочь, как ни пытались. Процессы зашли слишком далеко, нужно было чудо, чтобы изменить ее. Мы не смогли совершить его. Поэтому Магда, так же как и Найджел, хочет получить доступ к лаборатории - она надеется сама найти рецепт преображения…

        - Не понимаю, какое отношение это имеет к нам?  - перебил Саймон. Его лицо снова излучало опасность.

        - Разве вы еще не поняли? Вы стоите на их пути! Мы решили, что после нашей смерти хранителями тайного знания должны стать вы и Полина. А потом, когда придет время,
        - Адриан. Надеемся, вам это принесет больше счастья, чем нам. Найджел и Магда знают о нашем решении. Они считают, что убив вас, вынудят нас передать лабораторию и записи им.

        - Разве они так уж опасны?  - высокомерно бросила Александра.

        - Нас беспокоит, что их теперь двое.  - Элеонора выпрямилась и обвела нас взглядом
        - Способности Найджела вам известны - он забирает энергию у всех, к кому прикасается. Магда же наделена чрезвычайной гибкостью и подвижностью. Возможно, мы преувеличиваем опасность, но мы должны были предупредить вас. Вы можете ориентироваться на Адриана - малыш предвидит будущее. Его видение простирается лишь на несколько часов и он пока не может рассказать вам о том, что видит, но это уже что-то. Ах, если бы вы знали, как он радовался перед вашим приездом!  - голос Элеоноры потеплел - Мы не могли увести его с берега. Он сидел там и лепетал что-то воде, как будто она может с ним разговаривать…

        - Как знать, может это и так…  - задумчиво произнес Саймон.
        Я решилась спросить о том, что меня беспокоило:

        - Адриану, наверное, тяжело будет жить с этой способностью…

        - Полина, способности даются только тому, что может с ними жить. Уж вам ли не знать!  - усмехнулся Стив.  - Кстати, немного позже я хотел бы поговорить с вами об этом.  - А сейчас мы хотим услышать: вы готовы стать хранителями знания?
        Наступила долгая, мучительная пауза. Тонкие пальцы Александры перебирали платье на коленях, Антон опустил глаза, напряженно размышляя о чем-то. Прекрасное лицо Саймона оставалось бесстрастным. Я замерла в ожидании его ответа. Знание, которое может дать нам долгую или даже бесконечную жизнь, молодость, могущество. Я почувствовала, как немеют кончики пальцев - так всегда бывает со мной, когда я пытаюсь думать о бесконечности. Какая-то часть меня исступленно кричала: «Возьми! . Но разумом я понимала, что эта тайна уведет нас еще дальше от мира людей. Внезапно я осознала, что в зале воцарились гнетущая тишина: из бассейна больше не доносились плеск воды и смех. Повернув голову, я увидела, что Надька и Адриан, прижавшись к бортику, уставились на нас. Неужели они все слышали? Но разве Адриан понимает?  - эти мысли молниеносно пронеслись в голове, как вдруг я услышала голос Саймона:

        - Нет. Мы не готовы принять этот дар.
        Глава 11

        Всю ночь мне снилось что-то хорошее, как будто стены старого дома нашептывали добрые сказки. Огромная кровать с балдахином, на которой мы спали, оказалась удивительно удобной, в ней так и хотелось понежиться подольше. Но, наверное, все постели в этом доме располагали к безделью: когда мы с Саймоном и Адрианом вышли в зал, то никого там не обнаружили. Утро было в разгаре. На полу, стенах и мебели лежали веселые солнечные квадратики, через распахнутые окна вливалась многоголосая волна птичьих голосов.
        Около стола, за которым вчера мы сидели с Грасини, я едва не споткнулась о загорелые ноги, торчащие из большого кресла. Оказывается, мы не заметили Надьку. Подруга тоже не слышала наши шаги: она мечтательно смотрела перед собой, словно воображая себе заманчивые картины. Наверное, планирует очередное нападение на Александру - мелькнуло у меня в голове. Тут Надька очнулась от мечтаний и вскочила.

        - Полин, уговори их всех! Давайте останемся еще хотя бы на денек у этих милых стариканов! Ну пожа-а-алуйста! - заканючила она, вцепившись в мою руку горячими пальцами.
        Ответить я не успела: одна из портьер отодвинулась и перед нами предстали «милые стариканы» Грасини. Несмотря на ранний час, Элеонора была в длинном роскошном платье из серого шелка, расшитом жемчугом, а Стив - в безупречно сидящем черном костюме, словно они собрались на бал. За ними следовал Ченг с подносом, полным экзотических фруктов.
        Когда к нам присоединились Александра и Антон, мы сели за стол. Таец поставил отдельное маленькое кресло для Адриана и малыш угнездился в нем с необычайно важным видом.

        - Уф ты! Император офтрова Родондо! Не хватает только фкипетра и короны! - давясь огромным куском манго, пробурчала Надька, и все засмеялись. Неловкость и настороженность, которую мы испытывали в присутствии Грасини, словно растворилась в этом смехе. Антон даже не вздрогнул, когда Стив снял темные очки. Надька же и вовсе чувствовала себя как рыба в воде и тарахтела без умолку. Моя мама в таком случае говорит: «болтает как после наркоза», потому что после анестезии пациенты очень много разговаривают. Подруга перескакивала с темы на тему, то передразнивая клушек-лохушек из коллежа, то распространяясь о своих выдающихся успехах на психологическом поприще. Из ее рассказов выходило, что она уже без пяти минут психотерапевт, спаситель разрушающихся семей и целитель израненных душ. Очевидно, Надька так и не поняла, какой опасности подвергается в доме Грасини. Я переглянулась с Александрой и поняла, что она думает о том же.

        - Сегодня мы уедем от вас.  - прервал поток надькиных откровений Саймон.
        На несколько секунд повисла тишина.

        - О да.  - с легким вздохом согласилась Элеонора.  - Вам пора возвращаться. Нам будет очень приятно, если вы воспользуетесь нашим катером. Капитан Ченг доставит вас в Рио за двадцать минут!
        Смуглые щеки тайца залила краска, он несколько раз ударил себя кулаком в грудь, как это делают самцы павиана.

        - Конечно. Мы готовы ехать.  - отозвался любимый.
        Спустя полчаса мы уже стояли на небольшом причале на берегу. Все вокруг утопало в солнечном сиянии и лазури: небо сливалось с морем на горизонте, как будто смыкался стеклянный купол. Птицы громко гомонили в ярко-зеленых зарослях, словно прощаясь с нами.
        К причалу уже подошел новенький белый катер. Капитан Ченг приветствовал нас гудком. Его несуразную фигуру украшала элегантная синяя форма, над смуглой физиономией возвышалась белая фуражка. Таец весь раздулся от важности, казалось, он вот-вот взлетит в воздух, как шар, наполненный гелием. За его спиной маячил незнакомый нам огромный волосатый человек.

        - Мы уезжаем все.  - прошелестел Стива бесцветным голосом за моей спиной.  - Через пятнадцать минут лаборатория взлетит на воздух, поэтому здесь оставаться опасно.
        Я сглотнула и оглянулась. Лицо Стива в темных очках было непроницаемо. На мгновение мне стало не по себе. Я знала, что не хочу обладать тайными знаниями Грасини и все же испытывала разочарование. Можно ведь было попросить у них лекарство для долголетия - родителям. Или что-то еще… Но теперь уже поздно. Я кинула тревожный взгляд на Саймона и любимый ответил мне безмятежной мальчишеской улыбкой. Его глаза казались лазурными, как море и небо над нами, легкий ветерок шевелил волнистые волосы надо лбом. Ощущение счастья вдруг нахлынуло теплой волной. Нет, нам не нужны тайные знания, уводящие в темные и загадочные лабиринты. Ведь самое главное уже произошло - Саймон стал человеком.
        Ченг спустил трап и мы взошли на катер. Волосатый мужчина, показавшийся мне с берега очень грозным, оказался поваром Грасини. Когда он сел на палубе рядом со мной, к свежему запаху моря примешался аромат ванили и еще чего-то вкусного. Едва катер тронулся, Надька вновь принялась тарахтеть. Но ее рассказы не имели успеха - было видно, что каждый думает о своем. Лишь волосатый повар заворожено внимал ей, вытаращив большие черные глаза. Его огромные усищи топорщились вверх, что придавало здоровяку изумленный и встревоженный вид.

        - Ну вот что они все такие скучные?  - донесся до меня недовольный голос Надьки. И вдруг она запела - хрипло и совсем не мелодично - В море ветер, в море буря, в море воют ураганы, в синем море тонут лодки и большие корабли! Ха-ха-ха!  - она по-шаляпински развела руки - Корабли на дно уходят с якорями, с парусами, на морской песок роняя золотые сундуки! Золотые-е сундуки-и!!!
        Александра зажала уши, Антон опасливо пересел подальше от певицы и только волосатый повар в полнейшем восторге захлопал в ладоши.

        - Я вижу, здесь только один человек разбирается в искусстве!  - Надька обвела нас недовольным взглядом.

        - Антонио глухонемой от рождения.  - сообщил Стив, морща тонкие губы, чтобы удержаться от улыбки. Все остальные не были столь сдержанными - взрыв хохота покачнул наш маленький катер. Надька обиженно надулась.

        - Полина, вы позволите?  - искательно и несколько виновато обратился ко мне Стив, указывая на Адриана. Сын так и потянулся к нему. Оказавшись у него на коленях, малыш тут же отобрал темные очки и выломал одно стеклышко. Потом он принялся исследовать нос и уши Стива. Тому было щекотно, он фыркал как большой кит, отчего Адриан закатывался звонким смехом. Элеонора следила за ними задумчивым взглядом светлых глаз.
        Легкий хлопок заставил меня вздрогнуть. Я оглянулась на остров, но ничего особенного не заметила. Однако спустя несколько минут над зеленью поднялось небольшое облачко дыма. Ну вот и все, лаборатории больше нет. Странно, но сейчас эта мысль принесла мне облегчение. Сомнений больше не было, тревога ушла - решение было принято и исполнено.
        Впереди показалась земля. Белые пляжи, катера и яхты, небоскребы на фоне голубого неба - большой шумный город стремительно надвигался на нас. Мы высадились на тот самый мол, с которого начался наш путь. На шоссе нас уже ждали два длинных черных
«Мерседеса» - Грасини позаботились обо всем заранее.
        Мы стояли на моле под порывами горячего ветра. Неловкость перед предстоящим прощанием сковывала мне язык, было трудно встречаться взглядом с Грасини. Я не могла понять, кто они для меня - безжалостные убийцы и холодные экспериментаторы или грустные старики, ищущие утешения и любви перед лицом неизбежной смерти?

        - Ну вот. Нам пора.  - сдержано и тихо сказала Александра.
        Я решилась и посмотрела в глаза Элеоноре. Ощущение было такое, словно заглядываешь в бездну. Казалось, она вся отдалась во власть предстоящего одиночества.

        - Мы хотели бы еще раз увидеть Адриана. До того как… Как наша вечность закончится. Можем ли мы надеяться на это?  - Стив замялся и добавил чуть слышно, обращаясь к Саймону - Ты не откажешь нам в этом, мой дорогой мальчик?

        - Да. Мы увидимся.  - пообещал любимый. Кончики его выпуклых губ чуть поднялись в улыбке - У меня нет к вам злости, Стив. Если бы не поступок вашего отца, я никогда не встретил бы Полину…

        - О да! Полина! Тебе несказанно повезло, что ты смог разглядеть в этой эмоциональной девочке свою избранницу… Ты полюбил ее так сильно, что ради нее отказался от вечности. Я завидую тебе, Саймон!  - выговорив это, Стив торопливо нацепил темные очки с одним стеклом, чтобы скрыть смущение. Надька фыркнула и он, еще больше смутившись, снял их.

        - Да, и еще кое-что мы должны сказать вам.  - вмешалась Элеонора - Наш опыт исследователей подсказывает, что совершенно особенная эмоциональность Полины не могла уйти в никуда. И если ее эмоциональный заряд не выплескивается наружу, значит, он накапливается где-то внутри. Не хотела бы я стать тем, на кого он обрушится! А теперь действительно пора прощаться.  - резко бросила она, щурясь от сильного ветра.

        - Как прощаться? Я же не успела вам рассказать! Подождите минуточку, всего одна история!  - выпалила вдруг Надька.  - У нас в коллеже есть такая одна толстуха, размером будет с небольшой комод примерно…
        Стив весь обратился во внимание, казалось, он жаждал услышать о злоключениях толстухи. Надька, обретя слушателя, воспряла и развела руки, обозначая размеры героини рассказа. Рыбьи глаза Стива буквально сверлили ее. Но продолжения не последовало: Надька молчала, как будто на уста ей наложили печать.
        В наступившей тишине, Элеонора обратилась ко мне:

        - Твой любимый сделал правильный выбор, Полина. Когда я смотрю на твою подружку, то понимаю, чего мы лишили себя, получив тайное знание. Мы оказались исключенными из мира людей. Знаешь, я бы отдала много лет своей жизни, чтобы дружить вот с такой смешной и наивной девочкой…  - в уголках глаз старухи легли смешливые морщинки.
        Надька возмущенно покосилась на Элеонору: ей определенно не понравилось, что ее считают наивной. Но Стив продолжал сверлить ее взглядом. Наконец, он одел темные очки без одного стекла и Надька обрела голос:

        - Совсем не обязательно было затыкать мне рот! Можно было просто попросить помолчать немного…
        И все же она поцеловала Стива на прощанье. Он что-то шепнул ей на ухо и погрозил пальцем. Когда мы садились в машину, лицо у Надьки было растерянное и виноватое. Машина Грасини свернула в сторону города, где у них была резиденция, мы же направились в аэропорт.

…Хуже нет, чем ждать в любую минуту неведомой опасности. Я поняла это уже на следующий день, когда мы оказались у себя дома в Сочи. Все так же лил дождь, сад за два дня нашего отсутствия совсем облетел, стал просторнее и печальнее. Море ревело и бушевало днем и ночью. Еще несколько дней назад мы бы наслаждались бунтующей стихией. Купание в огромных волнах пьянит не хуже вина, это «изысканный дар осени», как выражается Александра. Но мне было достаточно взглянуть на бледное, напряженное лицо Саймона, чтобы пьянящая радость сменилась тревогой. Я видела, что любимый не расслабляется ни на минуту. Шорох опавших листьев, трескотня сорок в саду, визг тормозов за забором - любой звук заставлял мышцы на его руках каменеть, а глаза сужаться и темнеть. Он не оставлял нас с Адрианом ни на минуту и, похоже, не собирался выходить на работу, пока опасность не минует.
        Александра поселилась у нас - вместе легче отразить нападение. Антон тоже категорически не соглашался уехать, он остался в Сочи и каждый день приходил к нам, невзирая на явное недовольство Саймона.
        Время как будто снова замедлилось. День за днем тянулось изматывающее ожидание. Сидя на крыше у бассейна, мы почти не разговаривали, лишь смех, лепетание и топот ножек Адриана нарушали повисшую в доме тишину: в эти дни малыш сделал свои первые шаги.
        Звонок мобильного заставил меня вздрогнуть.

        - Полиночка, доченька, как вы там?  - донесся издалека родной и теплый голос мамы.

        - Мам, у нас все нормально.  - как можно бодрее ответила я, прикрывая трубку, чтобы она не услышала Адриана. После того, что случилось, и речи не было о том, чтобы рассказать о сыне родителям. Они сразу же захотят приехать, чтобы увидеть внука. А я не хотела подвергать их опасности.

        - У нас с папой тоже все хорошо, соскучились только по тебе, Полиночка! А как твоя учеба?

        - Нормально.  - соврала я.  - Очень нравится.

        - Ну да, ну да…  - задумчиво протянула мама - А как Саймон? Вы готовитесь к свадьбе?

        - Мам, ну рано еще!  - вскинулась я. Но тут же мне стало жаль маму и я сбавила тон
        - И как я без тебя приготовлюсь, мам? Вот ты приедешь весной, вместе и займемся…
        Мама несказанно воодушевилась и принялась описывать мне свадебные платья, которые видела в салоне рядом с нашим домом в Москве.

        - … и рюшечки по краю, Полиночка, представляешь, как тебе пойдет?  - а я просто слушала ее голос, представляя, как она в своем уютном байковом халатике, с телефоном у уха меряет шагами нашу московскую кухню…
        Когда мы с мамой попрощались, Александра отложила модный журнал и потянулась, разминая затекшее от неподвижности гибкое тело.

        - Полина, сегодня ты можешь не вздрагивать от каждого телефонного звонка. Ведь у Адриана отличное настроение.  - Насладившись моим удивлением, морская соизволила пояснить - Это значит, что в ближайшие несколько часов у нас не будет неприятностей, ведь твой сын предвидит будущее! - Пока я осмысливала утверждение, она вдруг перескочила на другую тему - Полин, скажи, если я испытываю жалость к человеку, это значит, что я в него влюблена?  - таинственно прошептала она.

        - Ого! Неужели ты испытываешь жалость к Пинежскому?  - изумилась я. Мне вообще слабо верилось, что она может испытывать жалось к кому-либо.

        - Еще чего!  - Александра даже подскочила на шезлонге - За что его жалеть? Бедняжка сломал ноготь? Обгорел в солярии? Может, я и не человек, но могу разобраться, кто переживает искренне, а кто нет. Вот Антон страдает по настоящему, я это поняла, когда побывала в его снах!  - отрезала морская, вызывающе глядя на меня.

        - Так ты его…жалеешь?

        - Когда я смотрю на него, то испытываю печаль. Я думаю о том, как ему тяжело, и вот здесь - она прикоснулась тонкой рукой к груди - что-то сжимается…  - Александра задумчиво уставилась через пластиковый купол на низко повисшие облака и продолжила
        - Ты знаешь, рядом с ним я впервые почувствовала осень. Раньше для меня времена года ничего не значили, я их воспринимала, как декорации где-то на заднем плане. А теперь я чувствую, что осень, это как старость. А зима - как смерть. Когда она приближается, словно прощаешься с кем-то навсегда… А что, если это у меня безответная любовь? Как у поэтов!  - вдруг подскочила она - Ведь раньше я не задумываясь утопила бы Антона, чтобы забрать его душу. А теперь жалею его! Вот здорово-то!
        Я подумала, что даже если это и так, за нее можно не волноваться - пока что новое чувство только обогатило ее эмоции. Комментировать ситуацию не хотелось: мой опыт слишком отличался от ее, поэтому я промолчала.
        К четырем часам вдруг выглянуло солнышко. Наш сад с черными голыми деревьями залило золотым светом от опавших листьев, толстым ковром устилавших землю. Мы с Адрианом в холле смотрели в окно, как ветер гоняет свернутые листочки - словно маленькие рыжие мышки пробегали по саду. Неожиданно у наших ворот остановились сразу два такси. Саймон и Александра замерли в боевой стойке. Но из одной машины вышли Надька и Антон, а из другой - стройная девушка с длинными рыжими волосами. Это была Жанна, коллега Саймона.
        Мы вышли из дома им навстречу. Саймон открыл ворота и все трое оказались в саду. Цокая каблучками по каменной дорожке, Жанна направилась к нам. На ней были черные стильные брюки, а распахнутая жилетка из чернобурки приоткрывала очень глубокое декольте, в котором молочно светилась белая кожа. На ходу девушка оглядывала наш дом цепким взглядом оценщика. «Ишь ты, небось уже квадратные метры посчитала!» - пробурчала за моей спиной Надька. Кажется, коллега Саймона даже не заметила, что он держит за руку Адриана, и что ребенок по человеческим мерками никак не мог родиться два месяца назад.

        - Семен, я приехала узнать, когда вы выйдете на работу. Вас все очень ждут, наши исследования встали…  - ее грудное контральто звучало очень сексуально, как будто девушка из «секса по телефону» обольщала клиента.

        - Не знаю. Я буду со своей семьей столько, сколько понадобится.  - сухо ответил любимый, скрещивая руки на груди.
        Тут только Жанна окинула нас рассеянным русалочьим взглядом. Но он дольше задержался на моем лице, которое сильно изменилось с нашей последней встречи, чем на Адриане. Она сделала нетерпеливый жест и хотела возразить что-то, как вдруг раздался хриплый голос Надьки.

        - Сегодня, кажется, семнадцатое ноября. Сезон охоты на чужих парней окончен, подруга. Можешь зачехлить оружие!  - она кинула выразительный взгляд на декольте Жанны.
        Глаза рыжеволосой девушки сузились, лицо приобрело сходство с лисьей мордочкой.

        - Это ты свои орудия зачехли, дура!  - взвизгнула Жанна дурным голосом уличной торговки.
        Надька покосилась на свое декольте, которое не уступало вырезу рыжеволосой, и возразила:

        - Мое оружие - это мозги. И их я всегда держу наготове.
        Антон прыснул, Саймон деликатно сдерживал улыбку, но его серо-синие глаза излучали смех. Александра посмотрела на Жанну с деланным сочувствием: поражение рыжеволосой красотки в словесной перепалке было очевидным. Жанна поджала тонкие губы и обвела нас неприязненным взглядом. Кажется, она заметила, наконец, Адриана. Несколько секунд она изучала лицо малыша, потом ее глаза впились в меня.

        - Вот, значит, как.  - хрипло сказала она - Я слышала о таком. Ведьмы, которые меняют внешность. Ты же была ниже ростом, я помню! И ребеночек под стать мамаше…

        - Жанна, вы ведь занимаетесь наукой! Уж вам-то стыдно верить в ведьм, меняющих внешность.  - мягко возразил Саймон. Он говорил серьезно, но глаза продолжали смеяться.

        - Ты сам не понимаешь, с кем связался.  - она даже не заметила, как перешла на «ты»
        - Ты полностью под властью ее чар! Эта ведьма прибрала тебя к рукам, приберет и твой домик.  - девушка вновь обвела взглядом наше жилище - Так что мне здесь делать нечего.  - Она резко развернулась, откинула назад рыжие волосы и устремилась к выходу. Через минуту, уже сидя в холле, мы услышали, как громко хлопнула дверца такси.

        - Итак, обиженная принцесса покинула заколдованное царство.  - прокомментировала Александра, усаживаясь на белый диван - А кое-кто продемонстрировал высший пилотаж в деле укрощения рыжих стерв…
        Надька надулась от важности.

        - Вы еще не знаете всех моих талантов!  - сообщила подруга.  - Счас покажу вам кое-то…

        - Ой, только, пожалуйста, не пой!  - испуганно попросил Антон.
        Надька прожгла его гневным взглядом и вытащила из сумки папку с альбомными листами. Вместе с ней на стол вывалился смятый номер «Сочинского вестника».

        - Вот.  - Надька протянула мне странную картинку, нарисованную акварелью. Это был человечек с большим кругом вместо ног.  - Узнаете?

        - Это, наверное, гончар со своим гончарным кругом? Или кентавр на колесах?  - с сомнением пробормотал Антон.

        - Ты издеваешься?  - взревела Надька - Это Элеонора Грасини сидит у моря и ждет, когда приедет Адриан! Какой гончарный круг? Это колеса инвалидной коляски!

        - А-а-а…  - только и сказал Антон. Он явно не хотел развивать тему ее творчества. Но от Надьки так просто не отвяжешься.

        - Нет, ну скажите! Ведь похоже?  - настаивала она.

        - Мне кажется, художника из тебя не получится. Может, тебе поискать у себя какие-нибудь другие таланты?  - деликатно заметил Саймон, изо всех сил удерживая рвущиеся вверх уголки губ.

        - Уже искала. Нет никаких.  - вжала голову в плечи подруга - Обманули меня Грасини…

        - Что? Что ты натворила, дурочка?  - хищно придвинулась к ней Александра - Что ты позволила им сделать с собой?

        - Да ничего такого! Стариканы не сделали мне ничего плохого!  - отбивалась Надька - Утром, пока вы все спали, я попросила их развить во мне какой-нибудь талант. А Стив сказал, что все заложено в человеке от рождения и они не знают, к чему у меня способности. Ну я ужасно их уговаривала и они согласились. И ничего такого страшного не было, они обмотали меня проводочками, какие-то лампочки включались. Потом они сказали, что теперь талант проявится сам. Если он во мне заложен, конечно. Ну и значит, нет у меня никакого таланта.  - голос ее упал почти до шепота
        - Чего, конечно, и следовало ожидать.

        - Ну, подожди, почему так сразу: «нет таланта»?  - возразила Александра уже гораздо мягче - Ты еще что-нибудь попробуй. Танцевать, например!

        - Уже.  - карие глаза Надьки налились слезами - Вчера вечером пошла в «Атмосферу», думала там всех поразить. Так меня охранник выставил, сказал, таким пьяным не место на танцполе! А я и не пила совсем…

        - Может, у тебя к точным наукам талант?  - встрял вдруг Антон - К математике, например?

        - Не произноси при мне это слово!  - простонала подруга. Я только усмехнулась, вспомнив как в школе при виде дроби на доске ее глаза наливались тоской.
        Солнце скрылось также неожиданно, как и появилось. На небе сгустились низкие облака, сразу стало темно и хмуро. Но нам было очень уютно при мягком свете лампы с розовым абажуром. Мы сидели за круглым журнальным столиком в холле, подшучивая над Надькой и придумывая для нее различные таланты. Адриан бродил вдоль стен, рассматривая причудливый узор на обоях и лопоча что-то себе под нос. Напряжение, владевшее нами в последние несколько дней, отпустило. Ощущение уюта и покоя опустилось на меня.

        - Смотри, Полина!  - рука Саймона легла на мое плечо. Любимый показывал на большое окно, выходящее в сад - Это же первый снег. Понимаешь, в жизни Адриана это самый первый снег!  - прошептал он.
        Малыш тем временем подошел к стеклу и заворожено уставился на медленно падающие крупные снежинки. Подсвеченные фонарями, они, казалось, не спешили на землю, то кружась на месте, то взлетая вверх. Мы затихли, наблюдая за сыном. Я уже представляла себе, как мы пойдем на улицу лепить снежки, как вдруг малыш обернулся к нам. Его лицо было искажено гримасой, кулачки сжаты. Он опустился на пол и громко, отчаянно заревел. Мы с Саймоном подбежали к нему, любимый схватил сына на руки. Я утирала слезы, градом бегущие из синих глаз, и пыталась успокоить его. Но все было тщетно, малыш не унимался. Напрасно Надька рычала, изображая серого волка, а Антон кукарекал петухом. Не помог и его любимый резиновый дельфинчик, которого принесла из детской Александра. Лишь минут через десять лицо малыша прояснилось. Он притих на руках у Саймона и уже не рвался исследовать комнату. Потом глазки его закрылись и он уснул.

        - Кажется, он что-то видел.  - шепнула мне Александра, оглядываясь на Надьку.  - Что-то плохое. Давай-ка сплавим отсюда твою подругу, сегодня ночью здесь может быть горячо.  - потом добавила уже громко - Наверное, мы утомили малыша. Пора расходиться, уважаемые!  - она выразительно взглянула на подругу.
        Мы вызвали такси и через полчаса машина подъехала к воротам. Надька запихала в сумку свои рисунки и хотела было забрать газету.

        - Оставь «Сочинский вестник», я тут кое-что начала читать, мне понравилось. В кои-то веки самая скучная газета на планете написала забавную статейку…  - попросила Александра.
        Надька переменилась в лице.

        - Тебе про начальника ЖЭКа понравилось?  - прошептала она, выпучивая карие глаза.

        - Ага. Какой-то Н.Х. здорово расчихвостил коммунальщиков! Вот, послушайте - она взяла в руки мятый газетный лист - «Начальник ЖЭКа по всей видимости, человек-невидимка, потому на рабочем месте его еще ни разу никто не заставал. Однако удивительным образом его подпись в ведомости за зарплату появляется регулярно. Сонм его родственников, оформленных на разные должности, также не видим человеческому глазу, похоже, речь идет о целом семействе невидимок…»

        - Так это же я!  - завопила Надька. Но, оглянувшись на спящего Адриана, снизила голос до шепота - Я же это! Написала! Я письмо в газету написала, подписалась Н.Х.
        - Надежда Храпова!
        Я не верила своим ушам. Надька и письмо в газету - понятия несовместимые. Да и с русским языком она всегда была не в ладах…

        - Похоже, Грасини не зря с тобой поработали.  - улыбаясь, заметил Антон.

        - И как это называется? Какой у меня талант?  - уставилась на него подруга.

        - Это дар обличения!  - торжественно сообщила Александра. И продекламировала - Восстань, пророк! И виждь и внемли! Исполнись волею моей. И обходя моря и земли, глаголом жги сердца людей! Но ты смотри поосторожнее со своим обличительным даром, красавица. История полна примеров: Иоанна Златоуста за его обличения император сослал на север…

        - …А при Иване Грозном отрезали языки за чрезмерную критику…  - ввязался Антон.
        Тут с улицы донесся нетерпеливый сигнал. Надька и Антон поспешили к машине, Саймон отдал мне спящего Адриана и вышел проводить их до ворот.
        Александра опустилась на диван рядом со мной. На ее побледневшем лице не осталось и следа от наигранного оживления, которым оно светилось минуту назад.

        - Похоже, нас ждет бессонная ночь. Неприятности уже близко.  - прошептала морская - Я уверена в этом. Антон видел вещий сон.  - она потупилась, скрестив на груди руки
        - Кровь на белом снегу.
        В спину как будто бросили песком - побежали мурашки. Я невольно взглянула в окно, за которым все усиливался снегопад.

        - Понимаешь, эти сны отличаются от других. Их не спутаешь ни с чем. Они случаются под утро - вдруг в ткань обычного сна прорывается что-то извне. Как послание. Отчетливое, как картинка по телевизору. Антону снилась работа, какие-то люди в студии давали интервью. И вдруг в мгновение ока я оказалась среди заснеженной поляны. Я помню только белый снег и красную кровь. И тишину, разрывающую уши. Тогда я поняла, что вся эта история может плохо кончиться… По крайней мере - для кого-то из нас.
        Глава 12

        В эту ночь мы не ложились спать, каждую минуту ожидая нападения. Я сидела рядом с кроваткой Адриана, Саймон замер у окна, всматриваясь в темноту. Иногда мне казалось, что его неподвижный стройный силуэт на черном фоне мне снится, и я вздрагивала и терла слипающиеся глаза. Но под утро я действительно уснула. Всего на миг сомкнула веки и тут же погрузилась в вязкую болотную жижу сна. Проснулась я от беспокойного сопения Адриана. Открыв глаза, обнаружила, что лежу на кровати, а ночь за окном превратилась в серое утро.
        Я подошла к кроватке сына. Он лежал под плюшевым зеленым одеялом и смотрел на меня ясными, серьезными глазами. Адриан протянул ко мне ручки, я вынула его из кроватки и прижала к себе. Малыш провел теплой ладошкой по моей щеке, я поцеловала малюсенькие пальчики с прозрачными ноготками.

        - Никому тебя не отдам!  - прошептала я в пушистую макушку и снова положила сына в кроватку. Адриан закрыл глаза и повернулся на бочок.
        Одевшись, я тихо спустилась вниз. Дом еще был погружен в темноту, но с кухни уже доносился аромат кофе. Когда я зашла, Саймон вздрогнул и принял боевую стойку. В полутьме казалось, что вместо глаз у него зияют черные провалы. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом он тихонько рассмеялся и зажег свет. Я увидела, что на столе стоит резная турка и две маленькие чашки.
        Саймон сделал шаг ко мне и крепко, до боли притиснул к своей груди. Его губы прижались к моим. На один краткий миг все тревоги отступили и растворились. Я закинула руки к нему на плечи и отвечала на страстный, настойчивый поцелуй, наслаждаясь запахом его кожи и прикосновением шелковистых волос. Саймон запустил пальцы в мои волосы и, оторвавшись от губ, хрипло прошептал:

        - Если надо, я убью их. Но вас не отдам!  - его руки сжались в кулаки, натягивая мои волосы, но он не замечал, что делает мне больно. На лице любимого не было и следа человеческих эмоций. Оно было похоже на маску разгневанного божества, чьи глаза могут метать молнии. Но вот он встретился со мной взглядом и жесткая складка около губ дрогнула и смягчилась, глаза посветлели.

        - Я сделал тебе больно!  - испуганно выдохнул он. Кулаки разжались, пальцы нежно прикоснулись к моему лицу. Этот переход от жестокости к нежности был таким волнующим, что по телу побежали мурашки.  - Ты почти не спала сегодня - обволакивающим голосом сказал любимый - Так больше нельзя, Полина. Ожидание слишком изматывает, это может сыграть с нами злую шутку…

        - Вот тут я согласна!  - раздался с лестницы бодрый голос Александры - Полночи я провела, вздрагивая от каждого шороха на этом диване, а вторую половину несла вахту на крыше. И еще кое-чем пришлось заниматься… Не могу сказать, что это пошло мне на пользу. Чувствую себя отвратительно.
        Однако вид у нее был как с рекламной картинки элитного отдыха. Ее элегантная серая водолазка и черные леггинсы вкупе со свежим лицом наводили на мысль о верховой езде где-то в лесах Финляндии.
        Я посмотрела в окно: на улице уже окончательно рассвело. Кружились редкие снежинки, но я знала, что они растают, едва достигнув промерзлой земли. Голый сад вздрагивал от порывов ветра.

        - Я думаю, нам стоит развлечься. Что вы думаете о пикнике?  - если бы Саймон предложил слетать на Луну, я, наверное, удивилась бы меньше.

        - Вау! Шашлыки! Нет ничего лучше перед сражением, чем мясо, съеденное на свежем воздухе!  - завопила морская.

        - Мы не можем вечно ждать нападения. И тем более нам не стоит ориентироваться на Адриана, ведь Грасини могли ошибаться относительно его способностей. Поэтому предлагаю сегодня отдохнуть и расслабиться.  - Саймон вновь провел пальцами по моему лицу - Полине это необходимо…
        Не успела я возразить, что чувствую себя отлично, как Александра с воодушевлением согласилась:

        - Это классная идея. И кстати, надо будет пригласить Антона.
        На лице Саймона не дрогнул ни один мускул, но глаза приобрели цвет разбушевавшегося моря.

        - Зачем?

        - Действительно, раз он видел вещий сон о чем-то плохом, может, ему стоит держаться подальше от нас?  - неуверенно пробормотала я.

        - Полина, сегодня ночью я много думала об этом. Мы зря отпустили Антона вчера вечером. Дело в том, что судьбу нельзя обмануть.  - мягко возразила морская - Антон видел кровь на белом снегу. И если даже отправить его в Египет, где нет снега, судьба найдет его и там. Либо самолет приземлится где-то на заснеженной равнине, либо еще что-нибудь случится. Но вещие сны всегда сбываются. Так что пусть лучше будет рядом с нами. Достаточно того что сегодня ночью я каждые полчаса заходила в его сны, чтобы убедиться, что все нормально…
        Когда Адриан проснулся, мы пошли на пляж. Лишь Александра осталась дома: она успела искупаться еще утром.
        Море встретило нас радостным гулом - большие волны с грохотом и шипеньем разбивались о берег, пахло водорослями. Влажная, холодная галька шуршала под ногами. Мы разделись и сели в воду почти у самого берега. Волны с шипением набрасывались на нас, обдавали ледяным душем, и убегали. Адриан на руках у Саймона был похож на ангелочка со старинных картин: его глазки сверкали, щечки разрумянились. В разъяренной морской стихии он чувствовал себя прекрасно, это было очевидно.
        После купания тревога не ушла, но я почувствовала себя гораздо более уверенной и готовой ко всему.
        Вернувшись, мы застали Александру за переговорами:

        - И запишите, пожалуйста, еще гранатовый соус, три белых багета, только обязательно с хрустящей корочкой, а не черствые как кирпич!  - забравшись с ногами на диван, морская диктовала длинный список службе доставки. На полу валялись разноцветные каталоги и включенный планшетник. По комнате плыл сладкий аромат ее восточного парфюма.
        После обеда повалил снег. За какие-то полчаса он засыпал опавшие листья, накрыл выступы забора белыми шапочками, одел деревья и кусты в мохнатые шубки. Мы с Адрианом вышли в сад. Сын протаптывал вдоль забора дорожку, которую тут же снова заносило. Это приводило его в восторг. Он проходил по кругу, потом останавливался и внимательно рассматривал маленькие следы своих ботиночек. А тем временем стелющаяся по земле поземка сравнивала их с белым покрывалом, накрывшим землю. Сын уже минут двадцать предавался этому занятию, а я разговаривала с Надькой.

        - Контрольная только в четыре закончится, не хочется мне вас на целый день оставлять. Может, ну ее, эту этику семейных отношений?  - в десятый раз спрашивала она.

        - Надь, давай не выдумывай! Не надо тебе контрольную пропускать. И вообще - мы сегодня спали плохо: Адриан капризничал - если я и соврала, то совсем чуть-чуть.  - Так что вечером рано спать ляжем. А завтра увидимся!  - между собой мы договорились в эти дни не приглашать подругу: не стоило подвергать ее опасности. Но это было легче сказать, чем сделать - Надька приходила почти каждый день, невзирая на все мои доводы. И я была очень рада тому, что хотя бы сегодня ее задержала в коллеже контрольная.

        - Завтра?  - с сомнением переспросила Надька.  - Сегодня не приходить что ль?

        - Говорю же, мы спать ляжем, не выспались!

        - Ну ладно.  - обиженно буркнула подруга и отключилась.
        Ворота открылись и в проеме появился Антон, похожий на деда Мороза. На его темных волосах, бровях и ресницах лежал снег, нос покраснел от холода. Встретившись со мной взглядом, он замер, в лице появилась страдальческая складка. Несколько секунд продолжалось неловкое замешательство, пока я, наконец, не догадалась: мой вид шокировал его. Я стояла на снегу босиком, из одежды на мне были лишь джинсы и кремовая водолазка. Антон все еще не привык к изменениям, которые произошли во мне, это причиняло ему боль. Мне хотелось объяснить ему, как это здорово - не зависеть от погоды, от капризов слабого тела, но язык словно онемел. Я вдруг представила себе, как выгляжу со стороны: босая, по щиколотку в снегу, с развевающимися по ветру спутанными волосами - точно ведьма.
        Неожиданно что-то ударилось в мое плечо. Я подняла голову и увидела, что Антон лепит второй снежок, чтобы пульнуть его в меня.

        - Ах так!  - завопила я и нагребла полные пригоршни снега.
        Через десять минут Антон был похож уже не на деда Мороза, а на снеговика. Его синий пуховик облепил снег, остатки большого снежка торчали из волос, даже стильные узкие ботинки были облеплены белыми комьями. Исход схватки решил Адриан, который очень быстро уловил суть игры и стал ловко метать в моего обидчика маленькие снежки. Антон поднял руки:

        - Сдаюсь!
        Заходя в дом, я в сотый, наверное, раз подумала о том, как же с ним легко. Антон все понимает и ему никогда не нужно ничего объяснять.
        В холле рядом с нами тут же образовались лужи.

        - Сейчас я дам тебе что-нибудь переодеться!  - сказала я. Одежда Антона за какие-то десять минут промокла насквозь.

        - Я сам принесу.  - из гостиной бесшумно появился Саймон. Несколько секунд он пытливо всматривался в наши лица и я увидела, как пасмурно темнеют его глаза, окруженные длинными черными ресницами. В первый раз за сегодняшний день мне стало холодно, я вдруг ощутила, что стою босиком посреди огромной лужи. Я торопливо поднялась наверх - переодеть Адриана и переодеться сама. Покопавшись в шкафу, выбрала мягкий вязаный белый свитер, джинсы и теплый красный пуховик. Вообще-то куртка мне была совсем не нужна, но не хотелось смущать Антона. Адриан изо всех сил сопротивлялся, когда я натягивала на него теплый комбинезон. Я подумала, что до сих пор до конца не знаю возможности его организма - похоже, он как и я, не боялся холода.
        На улице еще похолодало, снегопад сходил на нет. Кое-где из-под снега выступили безжизненные косы пожелтевшей травы. Воздух казался колючим: когда дул ветер, по лицу словно проводили жестким махровым полотенцем.
        На ладошку Адриану упала снежинка: он удивленно посмотрел на руку, но там уже ничего не было. Он растерянно повернулся ко мне, в синих глазах расплескалось удивление.

        - Снег тает. Видишь, он превращается в воду.  - сказала я.

        - Снег тает.  - отчетливо повторил сын.

        - Вы идете?  - раздался из-за дома голос Саймона, и мы поспешили к беседке на задней части двора.
        За домом было уютнее, чем в передней части сада. Со всех сторон нас окружал глухой забор, и ветер сюда не проникал. Деревянная резная беседка была увита усиками дикого винограда. Оранжевые, бронзовые, красные листья проглядывали из-под снега. Уже стемнело и на ярко-синем небе появился тонкий полукруг месяца. Редкие снежинки медленно кружились над нами в свете фонарей.
        Тлеющие в мангале угли создавали ощущение покоя. Хотелось смотреть на прыгающие язычки пламени долго-долго и не думать ни о чем… Как все-таки хорошо, что Саймон решил устроить пикник!
        Через минуту из-за дома показался смущенный Антон. Черный бомбер Саймона был ему немного великоват, из рукавов как гусиные лапы торчали красные от холода пальцы. Покосившись на моего любимого, он занял место поближе к огню. Было видно, что в его присутствии Антон чувствует себя не в своей тарелке.
        Саймон достал из снега бутылку Дом Периньон.

        - Урожай 1996 года.  - сообщила Александра - За несколько столетий своей жизни я научилась разбираться в напитках. Должна вам сказать, это чертовски вкусная штука.
        Когда мы выпили, я смогла оценить ее правоту. Шампанское было удивительное, как будто в бутылке содержалось волшебство. Мне показалось, что снежинки заискрились еще ярче, а месяц и звезды приблизились к нам.

        - Полина, малыш не замерзнет?  - вопрос Антона вырвал меня из блаженного созерцания.
        Я посмотрела на Адриана. Он нахохлился как воробышек на деревянной садовой скамеечке. Щечки и губы сына были розовыми - очевидно, он не испытывал холода. Но его личико казалось не по детски задумчивым. Усилием воли я отогнала назойливую тревогу - не нужно все время искать в поведении сына подвох. Возможно, его просто утомила игра в снежки.

        - Ему не холодно - мягко сказала я - А тебе?  - Антон повернулся ко мне и я увидела, как сильно покраснел от холода его нос. Он поглубже укутался в мохеровый шарф.

        - Да так. Терпимо пока…  - он не сводил глаз с моего лица. В этот момент я поймала строгий взгляд Саймона, от которого почувствовала себя, как на раскаленных углях. Спустя мгновение любимый равнодушно отвернулся и принялся насаживать мясо на шампуры. Темный сок капал с его рук на снег.
        Я пошла в дом, чтобы уложить Адриана, посидела немного с ним и подождала, пока он уснет, а потом вернулась на улицу. Ноздри защекотал запах жареного мяса. В темноте уютно потрескивал костер, сотни искорок поднимались в темное небо, растворяясь в нем. На столе в беседке стояла большая тарелка с дымящимся шашлыком, огонь освещал мягким розовым светом мечтательные лица Александры, Антона и Саймона. Я подошла к любимому и взяла его за руку. Он сжал мои пальцы и нежно улыбнулся. Говорить не хотелось.
        Внезапно мы услышали яростный металлический стук: кто-то отчаянно колотил в ворота.

        - Я посмотрю.  - Антон встал.

        - Нет. Пойдем все вместе.  - жестко отрезал Саймон. От мечтательного выражения не осталось и следа, на его бледных щеках отчетливо проступили желваки.
        Звук усилился. К нему прибавился гнусавый мужской голос. Похоже, кто-то звал на помощь.
        Мы быстро перешли в переднюю часть сада. После уютной беседки, подсвеченной костром, здесь казалось темно, холодно и пусто. Саймон подошел к калитке и прислушался. Тишина.

        - Да помогите же!  - вдруг завопил тот же голос.  - Не дайте человеку умереть!  - по воротам снова забарабанили так, что они затряслась.

        - Что случилось?  - строго спросил Саймон.

        - Наконец-то!  - взвыл неизвестный.  - Люди добрые! Вызовите срочно скорую помощь! Не могу я больше этого терпеть!  - неизвестный жалобно заскулил.
        Саймон повернул к нам напряженное лицо.

        - Отойдите назад. Я открою.  - прошептал он.

        - Да откройте же, ироды!  - диким голосом взревел человек с той стороны.
        Саймон отодвинул задвижку, тяжелая половинка ворот медленно распахнулась. В проеме, согнувшись, стоял неизвестный мужчина в потрепанном темно-коричневом пальто. Седые волосы незнакомца были всклокочены, глаза дико выпучены. Я ощутила исходящий от него несвежий запах.

        - Простите меня, ребята…  - пробормотал незнакомец и сделал шаг в сторону. В эту же секунду вместо него в проеме возникла рослая фигура Найджела. В темноте кожа негра отливала темно-синим цветом. Он оскалился, показав белоснежные зубы.

        - Добрый вечер, браза!  - и одним ударом в грудь он свалил Саймона. Это произошло мгновенно, я даже не успела понять, почему ему так легко удалось сбить любимого с ног.

        - Сзади!  - дико закричала Александра и я обернулась. На заборе словно огромная черная ворона сидела Магда. В темноте ее глаза хищно сверкали. Один прыжок - и она оказалась около нас.
        Я не могла понять, почему не встает Саймон. Он лежал на снегу, даже не пытаясь шевелиться. Забыв обо всем, я кинулась к нему.

        - Сын…  - прохрипел любимый.  - Не подпускай их к Адриану! И не давай Найджелу прикасаться к тебе…  - на теле Саймона не было видимых повреждений, но он едва мог говорить.
        За моей спиной тонко, по-заячьи взвизгнула Александра. Повернувшись, я обнаружила, что она лежит на снегу без движения. Над ней нависла массивная темная фигура Найджела.

        - Так-то, подруга. Излишняя энергия не шла тебе на пользу. Полежи-ка, милая, отдохни…  - сытым, утробным голосом проворковал негр.
        И тут меня озарило: Найджел одним прикосновением забирает всю энергию. Вот почему не встает Саймон! Одновременно я испытала облегчение: значит, любимый не ранен, просто лишился сил.
        Найджел тем временем уставился на меня - он был похож на кота, объевшегося сметаной. Танцующей походкой он подошел ко мне.

        - Как же я скучал по тебе, сестра!  - прочувственно произнес негр.  - Как мне хотелось обнять и прижать к себе дорогую, любимую сестренку!
        Он придвинулся так близко, что я чувствовала тепло его разгоряченной кожи, могла в деталях рассмотреть золотую сережку у него в ухе. Магда у противоположной стены застыла, наблюдая за происходящим.

        - Найджел, пожалуйста, не трогай ее. Лаборатории все равно больше нет.  - голос Антона срывался - Если тебе нужна еще энергия, возьми меня. Пожалуйста.  - он сделал шаг навстречу Найджелу, но Магда отделилась от стены и преградила ему путь.

        - Не мешай, мальчишка. Дай ему насладиться твоей подругой.  - прошипела она.

        - Но лаборатории больше нет! Или вы оглохли?  - закричал Антон и оттолкнул ее. Дальнейшее произошло мгновенно. Магда взмахнула рукой, сверкнуло лезвие ножа, и Антон упал. Он не двигался. На белом снегу под ним появилось маленькое темное пятнышко, которое начало медленно расползаться.
        В наступившей тишине я слышала тяжелое дыхание Саймона. Любимый лежал неподвижно, лишь глаза его с ненавистью следили за Найджелом.

        - Итак, я готов огласить расписание казни.  - удовлетворенно пророкотал негр.  - Сейчас я выпью энергию моей любимой сестрицы, затем попробую ее сыночка. Чертовски любопытно узнать, передалась ли ему чрезмерная эмоциональность его мамаши, которая доставила мне столько удовольствия в свое время! А?  - его толстые губы замерли в сантиметре от моей кожи. Я вжалась в забор - еще минута и я тоже буду беспомощна, как остальные. Через плечо Найджела я видела, как растет пятно крови под неподвижно лежащим Антоном.

        - Затем мы с Магдой прикончим вас троих - морского демона, его женушку и сыночка и запечатлеем процесс казни на камеру. Мы отправим это увлекательное кино Грасини, чтобы они, наконец, поняли, что наследничков больше не существует.

        - Но лаборатории больше нет.  - с последней отчаянной надеждой произнесла я.

        - Мы накажем тебя за вранье, мерзавка!  - проскрежетала Магда, надвигаясь на меня. Ее черное одеяние с длинными рукавами, похожими на крылья, развивалось на ледяном ветру. На бледном лице змеилась хищная улыбка. Рукой с омерзительными перепонками между пальцев она дотронулась до моего лица.

        - Мы хотели казнить тебя первой, но теперь планы изменились. Твоего сына мы убьем на твоих глазах!
        Я услышала, как застонал Саймон и перестала дышать. Все также кружились над нами снежинки, искрился в свете фонарей снег. Месяц безучастно смотрел с неба на обездвиженные фигуры на снегу и истекающего кровью Антона. Темной, разрушительной волной во мне поднимались эмоции. Стало жарко, они сжигали меня изнутри. А сердце отбивало: «Никто. Не посмеет. Обидеть. Сына.»

        - Я не могу больше терпеть, красавица - вкрадчиво шепнул Найджел мне в ухо - Черное лицо надвинулось на меня, заслонив весь мир.

«Никто. Не посмеет. Обидеть. Сына.» - все также отбивало сердце.
        С какой-то дикой, необузданной радостью я двинулась вперед, навстречу темноте. Когда горячие губы Найджела прикоснулись к моему лбу, я почувствовала, как огромная жаркая волна хлынула из меня. На какой-то момент меня ослепило и оглушило, я не понимала что происходит. Открыв глаза, я не сразу смогла понять, что вижу. Потом я поняла, что это звезды. Огромная туша Найджела больше не загораживала мне небо. Он лежал у моих ног, и, судя по кашлю и яростному сопенью, был жив.
        Я увидела, что Саймон присел на снегу - силы возвращались к нему. Дернулась рука Александры. И только Антон не подавал признаков жизни. Пятно крови под ним было уже очень большое, снежинки не таяли на мертвенно-бледном лице. Меня мутило от разлившегося в воздухе ржавого запаха крови.
        Найджел сплюнул и произнес изощренное ругательство на смеси русского и английского.

        - Проклятая девка чуть не убила меня своей энергией!  - проскулил он - Красавчик Найджел лежит как куль с дерьмом!  - и он стал перечислять так-их-растак-матерей на всех языках.
        Магда несколько секунд смотрела на него остекленевшим взглядом. Потом она бросила нож в снег и сделала шаг ко мне. Ее выпуклые стоячие глаза, похожие на жабьи, теперь пожирали мое лицо. Раз она оставила нож, значит, можно попытаться поговорить с ней - подумала я. И в ту же секунду длинные руки молниеносно оплели мое горло и стали сжиматься, как кольца удава. Кости хрустели под страшным нажимом, боль пронзила все тело, я начала задыхаться. В глазах потемнело, теряя сознание я почему-то думала не о том, что умираю, а удивлялась тому, как тихо вокруг в эти последние минуты моей жизни… И вдруг заскрипел снег, потом я услышала звук короткого удара. Железная хватка разомкнулась и Магда отлетела от меня в снег. Нежные руки Саймона обхватили меня, его пальцы осторожно пробежались по моей шее:

        - Она ничего тебе не сломала?  - его голос был еще слабый.

        - Не-е-ет.  - прохрипела я.
        Шатаясь, Саймон подошел к распластанной на снегу Магде. Она подняла к нему маленькую змеиную голову на длинной шее:

        - Убей.  - она почти просила.

        - Грасини уничтожили лабораторию.  - раздельно и четко сказал любимый - Мы сказали вам правду. Забери его - он кивнул на исходящего проклятьями Найджела - И уходите. Пожалуйста.

        - Скорее!  - отчаянный вопль Александры заставил меня вздрогнуть. Она уже успела подняться и сейчас склонилась над Антоном, который лежал неподвижно. Его веки были плотно сомкнуты, рубашка под расстегнутой курткой стала бурой.

        - Сердце почти не бьется.  - Александра подняла ко мне обезумевшие светлые глаза.  - Мы не довезем его до больницы.
        Вдруг сзади хлопнули ворота. Я оглянулась и увидела, что двор пуст - Магда и Найджел ушли. Но сейчас я не могла думать об этом - сердце разрывалось от отчаяния.

        - Время…  - донесся глухой голос Александры.  - Полина, останови время. Ты можешь сделать это.
        Я покорно закрыла глаза и сосредоточилась. Прошло несколько секунд, но когда я открыла их, снег все также падал на безжизненное лицо Антона.

        - Время - это идея. Погаси ее в голове.  - властный голос Саймона звучал как приказ.
        Я задержала дыхание так, что закружилась голова, и представила себе весь огромный мир, окружающий меня. Вот маленькая точка на снегу - это я, вот небо надо мной, уходящее в бесконечность. Дальше образы замелькали с огромной скоростью: пение птиц сливалось с ревом двигателей, прекрасные цветы превращались в огромные бомбы, младенцы оказывались древними стариками. С предельной ясностью я осознала, что в этом мире все связано со всем и время - лишь идея, которая нас разъединяет. И тут же образы ушли, все стихло. Когда я открыла глаза, снежинки неподвижно висели в воздухе. Рядом с Антоном капля крови замерла в сантиметре от земли.
        Глаза Александра загорелись.

        - Надо срочно в больницу!

        - Я за Адрианом!  - крикнула я и побежала в дом. Слава Богу, малыш крепко спал и даже не знал, что творилось во дворе дома. Я достала сына из кроватки, наспех одела и выбежала во двор. Александра и Саймон уже перенесли Антона в машину. Морская села за руль, мы с Саймоном поддерживали Антона, пока машина с огромной скоростью рассекала спящий заснеженный город. Мы проехали мимо автомобиля, в котором блондинка говорила по телефону. Она так и замерла, открыв рот и одной рукой держась за руль. На заднем сиденье виднелась пушистая головка йоркширского терьера - он прижался плоским носом к стеклу, словно мягкая игрушка.
        От звенящей тишины хотелось заткнуть уши. Я слышала только равномерный гул автомобиля и наши голоса. Редкие прохожие были похожи на статуи. На углу темной улицы парочка влюбленных замерла в поцелуе. Бомж под фонарем расстегивал ширинку - на его красном лице застыло довольное выражение, как будто он всю жизнь мечтал помочиться в центре города.
        Наконец, мы подъехали к больнице. Машина Скорой помощи, стоявшая у крыльца, светилась включенной мигалкой, больничные окна были ярко освещены. Мы занесли Антона в приемное отделение. Наши шаги и голоса с гулом разносились в просторном холле. Здесь никого не было, лишь за высокой стойкой медсестра с блондинистым шиньоном что-то внимательно читала. Перегнувшись через стол, мы увидели на раскрытой большой тетради глянцевый женский журнал.
        Саймон с грохотом подкатил белую каталку и мы аккуратно положили на нее мертвенно-бледного Антона.
        Александра и Саймон выжидающе смотрели на меня.
        Я отдала Саймону сына и зажмурилась. Все оказалось очень просто. Сейчас меня не отвлекали посторонние звуки, я слышала только взволнованное дыхание Александры и сопение Адриана. Я сконцентрировалась на своих ощущениях и почувствовала себя обособленной от мира. Связи распались, время обрело смысл. И тут же из коридора послышались шаги и голоса, нетерпеливо зазвонил телефон на столе у медсестры. Больница снова жила!
        Александра метнулась к медсестре.

        - Мы привезли тяжело раненого!
        Блондинка окинула Антона оценивающим взглядом из-под узких очков. В ее лице читалось удивление, она явно не могла понять, как мы здесь оказались. Но ее пальцы уже жали на кнопку внутренней связи:

        - Дежурную бригаду в приемное! У нас ножевое, парень я тяжелом состоянии!
        За нами хлопнула дверь и послышались торопливые шаги. Заспанный парень в мятом белом халате мельком взглянул на Антона и рявкнул:

        - Готовьте операционную!

        - Готовьте операционную!  - металлическим голосом повторила по внутренней связи блондинка.

…Мы уже четыре часа сидели перед стерильными дверями операционного бокса. Ни один звук не долетал из помещения, где дежурная бригада билась за жизнь Антона. В больничном коридоре тоже было тихо, лишь большие круглые часы мерно тикали на стене. Два раза к нам подходила блондинка из приемного. Несколько секунд она зависала завороженным взглядом на лице Саймона, потом спрашивала, кивая на дверь.

        - Не выходили?
        Любимый отрицательно мотал головой и она удалялась, цокая каблучками. Саймон одной рукой прижимал к себе спящего Адриана, другой поддерживал Александру. Морская уже несколько часов находилась во сне у Антона, пытаясь помочь ему. Ее глаза были плотно закрыты, дыхание замедленно, иссиня-бледное лицо почти сливалось с белым халатом - их нам выдали в приемном покое. Дорогая кожаная куртка смятым комом лежала у нее на коленях.
        У меня зазвонил мобильный. «Мама» - высветилось на экране.

        - Полиночка, солнышко, ничего, что я так поздно? Вы еще не спите?  - благостно проворковала она. Такой голос у нее бывает, когда папа рядом и все у них хорошо.

        - Нет.  - тихо сказала я, удерживая рвущиеся слезы.

        - А что у тебя с голосом?  - тут же всполошилась мама - Поссорилась с Саймоном?
        Я встала и отошла к окну.

        - Нет, мам, все хорошо…

        - Но я же чувствую по голосу! Полина!  - кажется, мама уже сама была готова заплакать. И вдруг я решилась. Раз нападение Найджела и Магды нам больше не грозит, родители вправе знать правду.

        - Мам, у меня родился сын.  - я не удержалась и хлюпнула носом.

        - Но почему ты плачешь? Почему?  - кажется, мама не поняла меня. Или не услышала.

        - Мам, у вас с папой есть внук. Его зовут Адриан.  - как глухой раздельно сказала я. И тут же услышала, как сопит и всхлипывает мама.  - Ма-ам? Ну ты-то чего плачешь?

        - Ох, доченька, ну как же! Мы же не знали, радость-то какая! Жаль, бабуля не дожила!  - мама то плакала, то смеялась - Сколько ему сейчас? Неделя? Ты еще в роддоме?

        - Мам, он немного постарше, чем ты думаешь…  - осторожно начала я.
        Но тут дверь операционной бесшумно открылась и молодой доктор стремительно вышел к нам. Я сбросила мамин звонок и кинулась к нему, с каждым шагом ощущая, как все больше наливаются тяжестью ноги.
        Глаза у врача были в красных прожилках, как у древнего старика. Он обвел нас суровым взглядом.

        - Вы кем приходитесь пациенту?

        - Мы его друзья.  - мой голос дрожал.

        - Хорошо, уважаемые. Вам еще предстоит объяснить полиции, при каких обстоятельствах ваш друг получил колото-резаное ранение грудной клетки.  - сухо сказал врач. И вдруг добавил гораздо мягче, словно поделился чем-то сокровенным - Молодой человек пришел в себя, можете зайти к нему.
        Александра медленно открыла глаза, ее взгляд казался мутным и расфокусированным. Саймон передал мне спящего Адриана и помог ей подняться, мы вошли в бокс. Укрытый простыней Антон лежал уже не операционном столе, а на каталке. Одна медсестра сразу вышла, другая тихонько возилась в углу, позвякивая инструментами. Широко раскрытыми глазами Антон смотрел в потолок. Когда я приблизилась к нему, он попытался улыбнуться краешком губы. Эта ассиметричная старческая улыбка на мучнисто-бледном лице была страшнее гримасы боли.

        - Все будет хорошо.  - произнесла я фразу, которую как мантру твердила про себя все четыре часа.
        Его запекшиеся губы дрогнули, он прошептал:

        - Да. Все будет очень хорошо, потому что у меня есть ангел-хранитель.
        На долю секунды мне показалось, что он сошел с ума. Дальнейшие его слова лишь укрепили мое подозрение.

        - Там было очень холодно и страшно. Ветер подталкивал меня к тоннелю. Потом меня начало засасывать внутрь.  - невнятно лепетал Антон. Мне пришлось склониться к его лицу, чтобы разобрать слова - И вдруг кто-то взял меня за руку и потащил от тоннеля. Ветер бил нам в лицо, но он не бросал меня, а вел все дальше. И все время разговаривал со мной, голос у него такой нежный, как девичий…  - В изнеможении Антон на несколько секунд прикрыл глаза. Медсестра за нашей спиной все также брякала инструментами. Ей, наверное, не впервой слышать такие истории, подумала я
        - А потом мы вышли на цветущую поляну, стало тепло. Я хотел поблагодарить его и… И вдруг оказался здесь.  - Антон закрыл глаза и стих.
        Пораженная догадкой, я оглянулась на Александру. Она стояла позади меня, прислонившись к кафельной белой стене. Лицо ее было таким же бледным, как у Антона, прекрасные длинные волосы спутались и повисли безжизненными прядями. Она выглядела так, словно это она пережила тяжелую операцию. Конечно, ангел-хранитель, который увел Антона от тоннеля смерти, это она. Я ждала, что морская скажет Антону что-то, но она равнодушно молчала, уставившись на идеально чистый кафельный пол.

        - Посещение закончено.  - строго произнесла медсестра - Придете к нему завтра, ваш друг будет в палате интенсивной терапии.  - и вдруг добавила шепотом - И поблагодарите доктора Сергея Николаевича, он совершил чудо! Шансов у пациента почти не было…
        Когда мы вышли из больницы, на улице светало. Снег больше не падал, ветер стих. Город досыпал последние часы перед рабочим днем, лишь несколько окон светились в полутьме. Александра, волоча ноги как древняя старуха, пошла к машине. Саймон тоже двигался тяжело, он еще не восстановился после нападения Найджела. Мы с ним остановились, вдыхая морозный воздух. Адриан крепко спал на руках у любимого, его личико казалось довольным, наверное, он видел хорошие сны. Любимый обнял меня и сказал чуть смущенно:

        - Я не думал, что быть человеком так трудно.
        Я не знала, что сказать, и молча смотрела на его лицо, казавшееся отстраненным и загадочным в тусклом свете фонарей. Следующая фраза, похоже, далась ему с трудом.

        - Сегодня Антон был готов пожертвовать собой ради тебя и Адриана. Я считаю его своим другом.  - Выговорив это, Саймон глубоко вздохнул. И добавил совсем тихо: - И мне очень стыдно, что я ревную тебя к нему…
        Не знаю почему, но мне вдруг стало легко на душе. Может быть, потому, что я очень хорошо понимала его чувства? Я сама не раз страдала от прямо противоположных переживаний. Сколько раз я была вынуждена обманывать родителей и при этом ненавидела себя за ложь? Я повернулась к любимому и поцеловала его в прохладную щеку.

        - Привыкай. Вся человеческая жизнь состоит из этого. И нет ни одного готового ответа ни на один вопрос.
        Залихватская мальчишеская улыбка вдруг озарила лицо Саймона.

        - Временами мне это даже нравится!
        Глава 13

        Густая стена водорослей послушно разомкнулась передо мной, пропуская в зачарованный подводный сад. Длинные темно-зеленые ленты растений колыхались, как будто их шевелил ветерок. Между ними резвились оранжевые и ярко-синие маленькие рыбки, похожие на экзотических бабочек. Иногда в чаще мелькала крупная рыбина с широкой, словно ухмыляющейся мордой - она делала вид, что увлечена какими-то своими важными делами, но ни на минуту не упускала нас из виду.
        Рука Саймона крепко держала мою, я заворожено смотрела ему в глаза, которые в воде становились похожи на огромные сапфиры. В море меня тянуло к любимому еще сильнее: плавные, ритмичные движения его гибкого тела, на котором рельефно выделялся каждый мускул, сводили меня с ума. Усилием воли я заставляла себя не приближаться к Саймону слишком близко, боясь потерять контроль над собой. Поэтому мы держали дистанцию, как чопорная пара, танцующая вальс на глазах у публики. Иногда мы попадали в могучий и древний ритм моря - в эти мгновения я чувствовала себя всесильной и вечной.
        Адриан как маленькая торпеда пронесся прямо перед нами. Розовые пяточки мелькнули перед моим носом и скрылись за водорослями. Мы устремились за сыном, спускаясь ниже, туда, где было совсем темно и уже начинало ощущаться давление огромной толщи воды. В ушах у меня зашумело, как будто на глубину прорвался вой ветра, двигаться стало тяжелее. Впереди показались неясные темные очертания чего-то большого, похожего на дом. Мы подплыли ближе, и я рассмотрела полуразрушенный остов большого судна, покрытый наростами ракушек. Адриан ловко юркнул в один из иллюминаторов, и темнота тут же сомкнулась за ним. Я тревожно сжала руку Саймона, но любимый лишь улыбнулся и покачал головой. Спустя несколько минут, как чертик из табакерки, сын выскочил из-за моей спины. Вид у малыша был страшно довольный, он сжимал в руке какой-то небольшой предмет. Я погрозила ему пальцем и стала подниматься - в груди кололо, мне пока еще трудно было находиться на глубине долго. Большая рыбина с широкой мордой проводила меня почти до поверхности, держась на почтительном расстоянии. Едва только на свету стали видны фиолетовые полосы на
ее спине, переходящие в перламутрово-серые, она резко развернулась и ушла вниз. Наверное, рыба была рада, что мы покинули ее территорию.
        Яркое апрельское солнце на несколько секунд ослепило нас. После покоя подводного царства я чувствовала себя как на многолюдном базаре: резкие крики чаек, свист ветра и шум волн резали уши. Некоторое время я лежала на спине, привыкая к звукам и ощущениям. Рука Саймона бережно поддерживала мою голову.

        - Ты теперь будешь жить у меня!  - тихонько сказал кому-то Адриан.
        Я повернулась и увидела, что сын разговаривает с маленьким оловянным солдатиком в гвардейской форме, которого вытащил из затонувшего корабля. Краска на игрушке облупилась, обнажая металл, из-за этого китель воина был пятнистым как шкура леопарда.
        Мы уже подплывали к берегу, когда рядом мелькнул серый плавник. Это был Филипп - дельфин, с которым Саймон работал в институте океанологии. Когда опасность нападения Магды и Найджела миновала, любимый вернулся на работу. Его помощница Жанна уволилась на другой день после визита к нам, поэтому никто не знал, что Саймон каждый день отпускает Филиппа свободно плавать в море, и благодарный дельфин следует за нами повсюду.
        Вопреки обыкновению, Филипп не стал устраивать буйные игры с Адрианом. Он яростно наворачивал круги вокруг нас, отчего море в радиусе нескольких метров вспенилось как джакузи.

        - Да понял я, понял!  - крикнул Саймон, когда дельфин пошел на десятый круг. Филипп наконец угомонился. В полуметре от меня вынырнула его довольная, улыбающаяся физиономия. Саймон погладил его и огромная серая туша взмыла вверх, поднимая фонтаны брызг. Через минуту вода успокоилась, а Филипп исчез.

        - Что значат эти танцы?  - спросила я, когда мы вышли из моря. Солнце ярко освещало безлюдный пляж около нашего дома, в воздухе разливались волнующие запахи весны. В ожидании ответа я выжимала волосы, которые всего за несколько месяцев отросли ниже пояса.

        - Филлип сообщил мне кое-что важное. Сейчас я буду звонить твоим родителям, завтра они должны быть в Сочи!  - сообщил любимый, подхватывая на руки Адриана. С обоих ручьями текла вода.

        - А что случилось? Почему такая срочность?  - я настороженно замерла на теплой гальке.

        - Дело не терпит отлагательств.  - влажные чувственные губы любимого растянула улыбка - В субботу наша свадьба!
        Я потеряла дар речи. На долю секунды засомневалась: верно ли я поняла? Ведь мы уже расписались, зачем нужна свадьба? Даже родители, которые настаивали на церемонии, удостоверившись, что я теперь законная жена, успокоились. Они почему-то уверены, что штамп в паспорте убережет меня от всех бед и напастей. Я же слишком сильно изменилась за последние месяцы, чтобы мечтать о пышной свадьбе. Девочки, которая представляла себе, как пойдет в белом платье под руку с женихом по Красной площади, больше не было.

        - А что такое свадьба?  - голосок Адриана звенел от любопытства, синие глазки широко раскрылись. Стало ясно: я не ослышалась.
        Любимый повернул к малышу серьезное лицо с темными слипшимися ресницами.

        - Свадьба - это когда много гостей и твоя мама в красивом платье.

        - Я видел!  - сообщил сын.
        Вот как! Оказывается, вопрос с моей свадьбой - дело решенное. Мы уже давно поняли, что в отношении Адриана Грасини ошиблись только в одном: он видел будущее не за несколько часов, а за несколько дней. Так что сомневаться не приходилось, церемония будет.

        - Свадьба красиво! Там такие… Такие…  - малыш замер с открытым ртом и поднятыми вверх руками, не зная как объяснить, что именно он видел.

        - Не надо рассказывать!  - попросил Саймон - Я хочу сделать маме сюрприз.

        - А что такое сюрприз?  - опять озадачил нас Адриан. Вода с его волос уже стекла, легкий ветерок играл с каштановыми завитками.

        - Это что-то неожиданное, о чем ты не знаешь…  - я задумалась, как объяснить значение этого слова малышу, который видит будущее?
        Хулиганская улыбка вспыхнула на лице Саймона. Не успела я опомниться, как Адриан взмыл вверх, надо мной сверкнули маленькие пяточки.
        Когда Саймон поймал сына, оба хохотали.

        - Понял теперь, что такое сюрприз?  - Саймон крепко прижал малыша к себе. Адриан в полном восторге лупил кулачками по мускулистым, словно выточенным из мрамора плечам, и вопил что есть сил:

        - Сюрпри-и-из!!!
        Вернувшись домой, я заняла свою любимую позицию на белом диване в холле. Напротив большого окна мне всегда хорошо думалось. Сейчас через стекло было видно, как наш сад оживает после зимы. Все было влажным и свежим, листья только начали проклевываться, двор окутала легкая зеленоватая дымка. Из детской доносился звонкий голосок сына, который муштровал своего солдатика. В соседней комнате Саймон разговаривал по телефону с мамой. Я не могла разобрать слов, любимый говорил тихо, как заговорщик.
        Но напрасно я пыталась сосредоточиться и собраться с мыслями. Предстоящая свадьба всколыхнула во мне все, что я старательно отодвигала на задний план, о чем старалась не думать. Воспоминания хлынули через меня. Я припомнила, как несколько месяцев назад родители впервые увидели Адриана. Я ожидала от мамы чего угодно - слез, истерики, испуга. Но она лишь опустила глаза и произнесла очень тихо:

        - Чего-то такого я все это время ожидала.  - и тут же негодующе заявила папе - Вот видишь, Дима! Я же говорила!  - как будто отец виноват в том, что мой малыш, шести месяцев от роду, выглядит как двухлетний, а сама я сильно изменилась. Впрочем, стоило маме взять Адриана на руки, как все тревоги и вопросы отошли на второй план, он покорил ее сердце мгновенно.
        Но неужели родителям предстоит каждые несколько месяцев переживать шок? Как они воспримут то, что Адриан уже вовсю разговаривает?
        А Машка? Вспомнив, что моя московская подруга ожидает увидеть полугодовалого младенца, я беспокойно заерзала на диване, ощущая себя нашкодившей школьницей. Опять придется врать, оправдываться, что-то придумывать…
        Если бы сейчас рядом со мной была Александра, она легко рассеяла бы все сомнения! Но едва я подумала о ней, сердце привычно заныло, словно я расковыряла застарелую болячку. После того, как Антон выздоровел и уехал в Москву, морская перебралась в Грецию. Каждый вечер я ложилась спать с надеждой увидеть ее. И каждое утро просыпалась с чувством разочарования. Я даже не могла позвонить ей: Александра все время проводила в море. Конечно, я понимала, что для нее это лучший способ обрести равновесие, но мне очень ее не хватало. Дом казался пустым без ее звонкого смеха, раскиданных повсюду платьев, валяющегося под ногами включенного планшетника.
        Без особой надежды я набрала ее номер. Абонент как и всегда был недоступен. Настроение упало - я не представляла свою свадьбу без Александры.
        Четвергг
        Утром я проснулась от восторженных возгласов родителей и истошного крика Адриана, Он еще вчера знал об их приезде и с утра пораньше караулил в холле. По звукам, доносившимся снизу, я могла представить, что там происходит: сейчас сын висит на шее у дедушки, а бабушка вытаскивает из сумки многочисленные подарки. У меня еще есть пять минут, чтобы поваляться в постели и подвести итоги вчерашнего дня - решила я. Итоги, прямо скажем, неутешительные. Свадебного платья нет, к предстоящему торжеству не готово абсолютно ни-че-го!

        - Полиночка! Детка, иди сюда скорей!  - звонко крикнула мама снизу.
        Я соскочила с кровати и, наспех одевшись, спустилась в холл. Адриан показывал отцу добытого им в море солдатика, Саймон с загадочным лицом шептал что-то маме. Когда родители увидели меня, объятья, ахи и охи пошли по второму кругу.

        - Полиночка, ты еще выросла или мне кажется?  - мама вдруг отступила и встревожено смерила меня взглядом. Кажется, она боялась, что я начну расти так же быстро, как Адриан, и превращусь в уродливого великана.

        - Люди до двадцати пяти лет растут, это нормально. - пробурчал папа. Наверное, в Москве они не раз обсуждали произошедшие во мне изменения. Мама тем временем уже переключилась на другое:

        - А Адриан-то какой смышленый! Как он говорит хорошо! Прямо диктор Левитан!

        - Таня! У Левитана был классический бас!  - не выдержал отец.
        Он посмотрел на меня через мамино плечо и мы оба прыснули. На папе был тот же коричневый костюм, в котором он приходил на мой выпускной. Почему-то это растрогало меня почти до слез, я вдруг физически ощутила, как сильно люблю родителей. И как мне их, оказывается, не хватало.

        - Татьяна Александровна, я бы хотел, чтобы вы помогли Полине это примерить.  - тихо произнес Саймон за моей спиной.
        Я оглянулась и увидела, что на журнальном столике красуется большая картонная коробка кремового цвета - мы даже не заметили, когда она появилась.
        Кажется, мама взволновалась еще больше чем я. Когда она снимала крышку, лицо у нее было как у сапера, обезвреживающего бомбу.
        На белой шелковой подушке, украшенной по краям жемчугом, лежало что-то удивительное, прозрачное, искрящееся. Бережно, словно платье было живым, я достала его из коробки и встряхнула. Оно было цвета шампанского, с лифом, расшитым жемчугом нежных бежевых оттенков - как чешуя невиданной рыбы. От пояса спускался каскад невесомого прозрачного кружева, слой за слоем. Кое-где сверкали, словно роса, маленькие камешки. Мама осторожно приподняла подол платья и потрогала один из них.

        - Неужто…это… - она вдруг осеклась и испуганно покосилась на отца - Доченька, ты будешь в нем настоящей принцессой! Солнышко мое! мама крепко обняла меня и шмыгнула носом.

        - Ну, хватит тебе! Вечно глаза на мокром месте.  - отец нахмурился и скрестил руки на груди. С таким лицом майор Романов обычно выслушивал неприятные сообщения от подчиненных.
        Мы с мамой отправились в комнату, чтобы примерить платье. Мама помогла мне одеться и, стоя за моей спиной у зеркала, тихо ахала и охала, косясь на дверь.

        - Полиночка, а камни-то на нем настоящие!  - возбужденно прошептала она мне в ухо.
        - Ведь сколько же оно стоит, это платье?

        - Мам, я не знаю… Да с чего ты взяла про камни?

        - Тише!  - вскинулась она - Неровен час, отец услышит! Опять будет бурчать о незаконных доходах. Это же наш папа! Но какая же все-таки красота!  - мама подбоченилась и воинственно обратилась к закрытой двери - Это не платье, а чудо. Моя дочь в нем будет красивее всех! А если кто-то захочет вернуть его в магазин, ему придется перешагнуть через мой труп!
        Остаток дня мы провели в Сочи в поисках подходящего костюма для папы и платья для мамы. Вернулись домой лишь поздно вечером с пакетами и свертками, где было все-все-все - от аксессуаров до обуви. Не верилось, что от свадьбы меня отделяет всего один день.
        Пятница

        - Ты все-таки решилась на это?  - даже на расстоянии было слышно, как упал голос Антона.

        - Я уже месяц, как жена Саймона. И у нас растет сын.  - я старалась говорить тихо, чтобы не разбудить спящего в соседней комнате Адриана.

        - У твоего так называемого мужа полно разных паспортов. Если в одном из них стоит штамп, это еще ничего не значит…  - пробурчал Антон. Я слышала его очень отчетливо, наверное, он прикрыл трубку рукой.

        - Если тебя это так интересует, то паспорт, в котором стоит штамп о браке, не фальшивка. Стив Грасини сказал нам, что подлинная фамилия Саймона - Ричи. Две больших жемчужины, конвертированные в евро, помогли нам решить вопрос с документом. Он самый что ни на есть настоящий. Ты же знаешь моего папу: с ним бы номер с липовым паспортом не прошел…  - в раздражении от того, что снова приходится оправдываться, я откинулась на подушку.

        - Что ж, поздравляю, Полина Ричи.  - в наступившей тишине стало слышно, как рядом с Антоном кого-то отчитывают громким начальственным басом. Наверное, он сейчас в студии, вокруг полно народу, подумала я.  - Конечно, я приеду на твою свадьбу.  - вдруг сказал Антон. Разъяренный бас замолк и тот, кому давали нахлобучку, стал визгливо оправдываться. Но тут Антон снова прикрыл трубку рукой - Полин, может, это и не совсем в тему, но мы сейчас снимаем фильм о паранормальных явлениях, работаем с одной ясновидящей. Вчера она сказала мне, что меня пригласят на свадьбу. А сегодня звонишь ты…  - он немного помолчал, потом добавил - И еще она сказала, что на свадьбе я встречу того, кто меня любит. Странно, правда?

        - Антон, я люблю Саймона, так что…  - неожиданно перед моим мысленным взором возникла Александра, в изнеможении прислонившаяся к белой кафельной стене в больничной палате. Видение было таким явственным, что в комнате даже как будто запахло лекарствами. Антон ведь не знает, что ангел-хранитель, уводивший его от тоннеля смерти, это Александра - подумала я. Сердце радостно забилось от надежды: может быть, ясновидящая имела в виду ее? Я торопливо попрощалась с Антоном и снова набрала номер морской. Но в очередной раз на греческом языке мне сообщили, что номер недоступен - за последние недели я успела выучить эту фразу наизусть. С тяжелым вздохом я отложила мобильный. Хуже нет, чем снова начать надеяться, уж лучше сразу смириться с неизбежным: Александры на моей свадьбе не будет.
        Утро было в разгаре. Птицы по-весеннему надрывались за окном, солнце нагрело ковер на полу в спальне и подбиралось к нашей кровати. Я встала и отправилась в детскую. Адриан уже проснулся - еще из-за двери было слышно его деловитое сопение. Войдя, я увидела, что малыш пытается сам справиться с липучками на кроссовках. Они были застегнуты вкривь и вкось, но у сына был такой гордый вид, что я не стала их поправлять.
        Спустившись вниз, мы обнаружили, что дома никого нет. Куда они все подевались?  - подумала я и хотела позвонить Саймону, как вдруг затрезвонил колокольчик.

        - Невеста! Отворяй ворота!  - Надька забарабанила в забор, как будто ее крика и колокольчика было недостаточно.
        Вместе с ней во двор зашел худощавый парень в синем костюме и фуражке с кокардой. Рядом с воротами был припаркован длинный черный Мерседес.

        - Госпожа Ричи?  - вежливо осведомился незнакомец.
        Я растерянно кивнула.

        - Можно увидеть ваш паспорт?
        Я хотела узнать, зачем он ему, но из дома уже выбежал Адриан с красной книжицей в руках. Я понял, что можно ни о чем не спрашивать и протянула парню документ. Наморщив лоб, парень тщательно изучил все страницы, включая незаполненные. Казалось, узкие серые глаза сканируют каждую буковку.

        - Простите за придирчивость, госпожа Ричи, но предмет, который я должен вам передать, стоит чрезвычайно дорого.  - тут он почему-то опасливо покосился на Надьку, как будто она могла покуситься на посылку. Затем, понизив голос, добавил - В случае ошибки наша фирма не в состоянии будет покрыть ущерб…  - и он протянул мне совсем небольшую коробку, завернутую в дешевую упаковочную бумагу.
        Когда я расписалась на бланке, на лице парня отразилось явное облегчение. Он торопливо попрощался и поспешил к машине. Надька уже давно топталась на месте от нетерпения.

        - От кого это может быть? Дашь посмотреть?  - взволнованно задышала она мне в ухо.
        Я сорвала бумагу и приоткрыла оказавшуюся под ней продолговатую синюю бархатную коробку.

        - Мамочка! Я счас ослепну! Это бриллианты!  - глаза подруги остекленели.
        На дне коробки сверкало и искрилось удивительной красоты бриллиантовое колье. Грани камней мерцали на фоне синего бархата как звезды в ночном небе. Украшение состояло из цветов разного размера, в центре находились очень крупные камни, а лепестки были выложены из маленьких бриллиантов. Надька притихла и, кажется, совсем перестала дышать.
        Мое внимание привлек сложенный вчетверо лист бумаги, закрепленный на стенке коробочки. Я развернула его и торопливо пробежала письмо, написанное аккуратным каллиграфическим почерком со старомодными завитками на заглавных буквах.

«Дорогая Полина! Мы поздравляем тебя с бракосочетанием и просим принять в подарок это колье - надеемся, что ты оденешь его на церемонию. Мы желаем тебе счастья - ты заслужила его, милая девочка!
        Тебе, вероятно, интересно будет узнать, что Найджел после столкновения с твоими необычными способностями больше не может забирать энергию у людей. Сейчас наша парочка мирно ведет научные исследования в университете Кливленда. Правда, мы не уверены, что Магда и Найджел успокоились надолго, скорее всего, они просто ищут другие пути для достижения своих целей.
        Мы надеемся, что после церемонии вы с Саймоном и Адрианом найдете время посетить нас.
        Элеонора и Стив Грасини.
        P.S. Мы рады, что хоть кому-то наши исследования принесли пользу - кажется, вашей подруге Наде доставляет много радости ее дар.»

        - Надо же - и про меня не забыли!  - пробормотала Надька, читавшая письмо через мое плечо - Душевные стариканы!
        Я испытывала странное опустошение при мысли о том, что нам не грозит опасность - по крайней мере, в ближайшее время. Только сейчас я осознала, что привыкла жить как на войне и постоянно ждать чего-то плохого.
        Рядом с нами в чуть зазеленевшем кусте сирени маленькая серая птичка вывела жизнерадостную трель, словно хотела напомнить, как прекрасна весна и как быстро она проходит. Мы с Надькой присели на крыльцо, нагретое апрельским солнцем. Рядом Адриан в своей песочнице возводил огромную крепость с высокими башнями и глубокими рвами.

        - А я твоих сейчас встретила.  - разнежено произнесла подруга.  - В полном составе. Ехали в город - тетя Таня за покупками, а отец с Саймоном к нему на работу…

        - К кому на работу?  - переспросила я. Во рту сразу пересохло: неужели папа опять хочет что-то выяснить и потащил Саймона в полицию?

        - К Саймону, кажется. Вообще я подробностей не знаю, они на минутку только остановились, поздоровались со мной и дальше поехали. Тетя Таня уж очень торопилась…  - с каждой фразой голос подруги становился все мягче и тише - Ты позвони им, они тебе сами все расскажут… А то может, я не поняла чего-нибудь… У меня на солнце мозги расплавились совсем…

        - Угу…  - протянула я и, тут же успокоилась.
        Как же все-таки здорово, что свадебная суета, которая так пугала вчера, меня не коснется - сонно подумала я, закрывая глаза

        - Полин! А стариканы-то меня помнят!  - довольно промурлыкала Надька.  - Милые они все-таки…

        - Угу…  - Возражать подруге не было сил. Надька казалась мне ребенком, который радуется, когда от электричества зажигается новогодняя гирлянда и при этом не знает, что оно может убить.

        - Нет, правда, если бы не они, не знала бы я о своих талантах. Я ведь теперь любого могу на место поставить! Клушки-лохушки в колледже за мной по пятам ходят! Наша Сурикова говорит, что я у них неформальный лидер. А уж она-то понимает, ее курс так и называется: «Взаимоотношения в коллективе…» - расхвасталась Надька - В газете вон печатают, как я всех критикую. А сегодня утром я письмо на телевидение написала, расчихвостила их. Ой, я же забыла тебе рассказать!  - вдруг заорала она мне в ухо - Жанна участвует в шоу «Содом и Гоморра»! Ну, эта рыжая стерва, которая охотилась за Саймоном!
        Я открыла глаза, сна как не бывало.

        - Эта Жанна вчера в шоу рассказывала свою историю, как она охотилась за богатым красавчиком. Оказывается, когда Саймон припарковался у института океанологии, она заприметила его «Порше». В Сочи такой автомобиль всего один. Рыжая стерва повелась на тачку, зашла за Саймоном в институт и тут же устроилась на работу. А когда поняла, что ей ничего не светит, уволилась и рванула в Москву. И не постеснялась ведь, все так и выложила, сама себя расхваливает, я дескать такая-сякая-решительная, знаю чего хочу! Я им письмо на электронку кинула, что, дескать, шоу ваше без изюминки, пресное. Нужно ввести телесные наказания для участников - розгами их пороть или там крапивой. И начать следует с Жанны, потому что эта скучная героиня явно нуждается в стимуле!
        Стайка воробьев, примостившаяся на заборе, взмыла в небо от нашего хохота. Мы смеялись так, что заболели животы…
        Когда родители вместе с Саймоном вернулись из города, Адриан уже спал. Я ждала их в темном холле - зажигать свет не хотелось, мягкие весенние сумерки превратили наш сад в загадочный мир. Казалось, что из свернутых листочков вот-вот вылетят маленькие эльфы и пустятся в пляс в сиреневом свете фонаря.
        Уже по голосам было слышно, что у родителей отличное настроение. Они зашли, шурша сумками и пакетами, и в холле ярко вспыхнул свет. От Саймона пахло морем и свежестью, как будто вместе с ним вошел весенний вечер.

        - Полина, собирайся, сегодня мы ночуем в нашем доме в Бетте!  - с порога заявила мама.
        Сначала я решила, что это шутка. Но никто не смеялся.
        - Полина, я хочу, чтобы все у нас было по правилам. Поэтому тебе придется переночевать в бабушкином доме.  - тихо и немного смущенно попросил Саймон.
        - Ну что за глупости?  - возмутилась я.  - Почему я не могу…  - встретив умоляющий взгляд любимого, я примолкла. Мне стало стыдно: ведь я палец о палец не ударила, чтобы помочь в подготовке церемонии. И теперь, когда он все устроил, не могу уступить даже в такой мелочи. Я молча поднялась и пошла в спальню за платьем.

        - Платье уже в машине.  - сказала мама, будто прочитала мои мысли.
        Ах вот как! Оказывается, все было спланировано еще утром. Мне оставалось только смириться. Я нежно поцеловала Саймона в щеку, и мы с родителями пошли к машине.
        Когда мы вошли в темную прихожую бабушкиного дома в Бетте, знакомые запахи и звуки на мгновение вернули меня в детство. Скрипучие половицы ворчливо приветствовали нас, двери привычно застонали на разные голоса. Казалось, даже ангелочки на чайном сервизе рады нас видеть.
        Пока я заваривала чай, мама достала из буфета варенье и конфеты - любимые бабулины карамельки. Мне казалось, что бабушка вышла куда-то к соседям и вот-вот вернется. Мама тоже все время оглядывалась на дверь, словно ждала кого-то. Отец, нахмурившись, думал о своем. Несколько раз он откашливался, будто собирался что-то сказать. Но стоило мне посмотреть на него, отводил глаза и опускал нос в чашку.

        - Полина, я был не прав, когда не доверял Саймону.  - вдруг решительно произнес папа, отставляя чашку.  - Сегодня я увидел, как его ценят на работе. И эти исследования, которые он ведет, они могут принести большую пользу людям…
        Я поперхнулась чаем. Если бы папа сообщил, что его назначают министром внутренних дел я, наверное, удивилась бы меньше. Ведь все это время во взгляде отца, устремленном на любимого, читалось откровенное недоверие. При каждом столкновении казалось, что на лбу у него вспыхивает табло: «Вот подожди: выведу тебя на чистую воду!»

        - И мы с мамой очень рады, что ты все-таки будешь учиться. Саймон сказал, что в ближайшее время ты обязательно сдашь экзамены за зимнюю сессию.  - продолжил отец.
        - Конечно сдам, пап!  - пообещала я.
        Перед сном я отправила любимому СМС-ку. «Зачем ты сказал родителям, что я сдам сессию?». «Конечно, сдашь. Другие варианты не рассматриваются.» - пришло в ответ. Через несколько минут телефон снова завибрировал. «Полина, неужели ты сейчас думаешь об учебе? Ведь завтра наша свадьба. Я сейчас чувствую себя самым счастливым ЧЕЛОВЕКОМ на свете!»
        Суббота

        - Утро как по заказу!  - воскликнула мама, с шумом раздвигая шторы.
        Я разлепила один глаз.

        - Сколько времени?

        - Одиннадцать.
        Я открыла второй глаз и уставилась на маму - почему она с утра пораньше накрашена и с красивой прической? Тут в голове словно фейерверк взорвался: сегодня свадьба!
        Мама присела на край кровати, нащупала под одеялом мою руку и крепко сжала ее.

        - Не волнуйся, все готово, поэтому я не стала тебя будить: надо же невесте выспаться перед свадьбой! Доченька, сегодня важный день, очень важный. И так мало времени!  - она пристально посмотрела на меня, словно собираясь сказать что-то очень значимое. Но вдруг всплеснула руками и вскочила:

        - Вставай скорее! Оксана ждет!

        - Кто?

        - Оксана Лукина, лучший стилист города Сочи. Между прочим, победительница всяких там международных конкурсов…

        - А Маша не звонила?  - поинтересовалась я, накидывая тонкий шелковый халат.

        - Такси уже везет ее в гостиницу, там она переоденется, а потом приедет.
        Худенькая, похожая на девятиклассницу Оксана долго смотрела на меня, словно примериваясь, с чего начать. Я очень боялась, что лучший стилист города Сочи захочет наложить тонну косметики, как это принято в провинции в торжественных случаях.
        - Если честно, я не знаю, что тут можно усовершенствовать.  - протянула девушка несколько разочарованно.  - Давайте уложим волосы и ограничимся самым легким макияжем.
        Когда через двадцать минут я взглянула в зеркало, то увидела, что от прямого пробора в обе стороны Оксана заплела две косы. Их кончики были небрежно закреплены небольшими «крабиками», усыпанными мелким жемчугом в тон платью. Оставшиеся волосы из-под кос рассыпались по плечам волнистым каскадом. В уголках глаз по линии роста ресниц сверкали два маленьких стразика - как будто капли воды.
        Пока мама собирала какие-то праздничные пакеты, а папа лил на себя одеколон, я переоделась и прошуршала своим платьем к выходу из дома. На крыльце я застыла как вкопанная.
        У калитки стояла карета! Белый, отделанный золотом экипаж, запряженный двумя лошадьми. Кони громко фыркали и нетерпеливо стучали копытами о землю, поднимая пыль. На козлах сидел смуглый незнакомый парень, одетый в расшитый золотом красный камзол.

        - Здрас-с-сть!  - громогласно рявкнул кучер, когда вся семья вышла на крыльцо. Его голос звучал так зычно, что где-то в горах откликнулось эхо.

        - Что за?..  - вырвалось у отца.

        - А ты как хотел, Дима? Чтобы мы на церемонию в полицейском УАЗике поехали?  - тут же вскинулась мама.

        - Вперед, Арут! Лаки!  - гаркнул извозчик, едва мы уселись в карету. Лошади тронулись, замелькали привычные пейзажи Бетты - так странно было проезжать мимо маленьких домиков с покосившимися заборами на раззолоченной карете. Словно Золушка едет на бал. Кажется, больше всех радовалась моя мама - она то и дело искоса торжествующе поглядывала на отца. Папа прижался к стене подальше от окна, наверное, боялся, что его увидит кто-нибудь из коллег-полицейских.
        Впереди показалась площадь перед домом культуры, еще издали я заметила, что там подозрительно многолюдно. На тротуаре выстроились в шеренгу мои бывшие одноклассники и друзья из параллельных классов. Мы медленно проехали вдоль них и я увидела улыбающиеся лица. Кто-то кричал «Поздравляю!», кто-то выпустил в небо разноцветные шары. Многие взяли с собой младших братьев и сестер, которые тут же взобрались на подножки, а кто посмелей - на козлы к кучеру. Недовольные морщины у папы на лбу разгладились, он даже посадил на колени глазастую маленькую девчонку, похожую на стрекозу.
        Тем временем наша сказочная карета свернула на боковую улочку, и мы оказались на дороге, ведущей к пляжу.
        Еще издали я увидела, что у моря, на том месте, где мы всегда встречались с Саймоном, белеет большое пятно. Это был шатер, под которым стояли накрытые столы. Между ними суетились официанты в черных костюмах. Я тщетно вглядывалась, пытаясь найти фигуру Саймона - его нигде не было видно. Карета тем временем остановилась у кромки пляжа - дальше начиналась галька, по которой к шатру положили деревянный помост. Возничий соскочил со своего места, распахнул дверцы и мы вышли. Отец взял меня под руку и повел по помосту.
        Только сейчас я смогла рассмотреть, как все устроено. Под огромным шатром стояли большие столы, накрытые белыми скатертями. В центре каждого красовался пышный букет белых роз. Из-за каждого стола мне махали и что-то кричали. Как во сне я узнавала знакомые лица. За одним из столиков сидели Маша и Надька. Рядом с ними разместилась какая-то удивительно красивая девушка - тонкая, с коротко стриженной головкой на длинной, изящной шее. Я скользнула по ней взглядом и пошла дальше, но сердце вдруг дернулось, как будто внутри меня кто-то рванул стоп-кран. Я сжала руку отца и остановилась. Александра! Похудевшая, остриженная, она стала похожа на очаровательного юношу-подростка. Морская помахала мне рукой и что-то крикнула, но из-за шума я не расслышала. Мы двинулись дальше, я продолжала искать глазами Саймона, но его все не было. Неожиданно послышались звуки «Полета Валькирий» и все взгляды как по команде обратились к нам за спину. Мы обернулись и увидели, что по помосту в нашу сторону идут Саймон и Адриан. На любимом был костюм под цвет моего платья, сын в светлом пиджачке и черных брюках выглядел
настоящим джентльменом.
        Глаза Саймона сейчас были глубокими, темно-синими, его лицо казалось выточенным из мрамора. В какую-то секунду сердце у меня тревожно екнуло, мне показалось: сейчас все здесь поймут, что с этим прекрасным парнем что-то не так, он слишком красив, чтобы быть человеком!

        - Вау! Какой красавчик!  - услышала я возглас Маши.
        Отец отпустил мою руку, я сделала шаг навстречу любимому. Саймон приобнял меня за талию и нежно поцеловал в щеку.

…Бесконечные тосты, пожелания, крики «Горько!» я воспринимала лишь краем сознания, словно во сне. Саймон и Адриан сидели рядом, любимый держал меня за руку - остальное было неважно.

        - Как здесь оказалась Александра?  - спросила я любимого, когда общее внимание, наконец, отвлеклось от нас. Саймон улыбнулся.

        - Мне пришлось просить о помощи Стива Грасини. Он зашел к ней в сон и сообщил о свадьбе. Кстати, он рассказал мне, что никогда еще не посещал столь поэтичные сны, как у Александры. Там были какие-то воздушные города на облаках, Стив сказал, что ему впервые в жизни не хотелось покидать чужой сон…
        Машинально я поискала взглядом Антона - он сидел почти у самого моря, за одним столиком с бывшими коллегами отца из отдела полиции Бетты. С их стороны то и дело доносились дружные взрывы хохота. Лишь Антон не участвовал в общем веселье, глаза у него были грустные, как у старого сенбернара.
        За соседним столом, где разместились мои одноклассники, тоже было шумно. Душой компании явно была Надька - я даже не заметила, когда она оказалась здесь, покинув Машу и Александру. После каждой реплики подруги слышался то взрыв хохота, то восторженное: «Вау!». Лицо Надьки горело вдохновением, на нем выражалось то воодушевление, то сарказм, то ирония - и каждый раз эти чувства как в зеркале отражались на физиономиях слушателей, которые были устремлены к ней как подсолнухи к солнцу.
        Между столиками неслышно сновали официанты, то и дело меняя блюда. Я не притронулась к еде - от волнения аппетит совсем пропал. Краем глаза я заметила, что немного поодаль от шатра в небольшой палатке устроена кухня. Пару раз можно было даже увидеть строгого шеф-повара с озабоченным красным лицом.
        Когда все тосты были сказаны, вдруг наступила тишина. Все замерли. Я с тревогой посмотрела на Саймона, но он широко улыбнулся, встал и подал мне руку.

        - Полина. Разрешишь пригласить тебя на танец?
        Я услышала знакомые звуки: это была моя любимая песня - Уитни Хьюстон, «i will always love you». Мы закружились в танце, Саймон нежно прижал меня, я положила голову на его грудь. Вдруг со всех сторон послышались взволнованные голоса, а небо над нами потемнело. Подняв глаза, я увидела, что над нами как туча зависла огромная стая бабочек. Они парили в лучах заходящего солнца, то поднимаясь вверх, то опускаясь почти к нашим головам.

        - Что это?  - прошептала я, завороженная зрелищем.

        - Это подарок госпожи природы, Полина. Раз в несколько лет бабочки совершают над Беттой свой прощальный полет, а потом умирают в море - ученые до сих пор не выяснили, почему так происходит. Мне рассказала об этом явлении твоя бабушка, она хотела, чтобы наша свадьба состоялась именно в этот день.

        - Но как ты узнал, когда это произойдет?  - я боялась говорить громко, мне казалось, мой голос может спугнуть бабочек.

        - Мне помог Филлип. Он не только увидел это заранее, но и смог объяснить мне, когда все произойдет. А это было очень непросто, ведь дельфины по-другому ощущают время.  - любимый крепче прижал меня к себе, звуки музыки стихли - Но теперь ты понимаешь, почему я решил устроить свадьбу именно сегодня?
        Я только кивнула головой: в горле стоял ком, от избытка чувств хотелось плакать.
        Тем временем бабочки опустились совсем низко. Они налетели на нас ярким облаком. Изумрудные, салатовые, золотые, ярко-оранжевые, белые - красавицы легко порхали над пляжем, садились на столы и цветы, задерживались на мгновение, и снова взмывали вверх.

        - Они прилетели поздравить вас!  - смеясь, крикнула Маша, протягивая к ним руки.
        Мама как-то странно замерла. Вглядевшись, я поняла, что на вышитых цветах на ее костюме сидит несколько бабочек. Это было какое-то сумасшествие!
        Но вдруг, словно по мановению волшебной палочки, бабочки разом взмыли вверх и полетели в сторону моря, переливаясь всеми цветами радуги. Несколько минут они кружили над его гладью, и вдруг начали падать. Теперь их крылья были похожи на лепестки роз, брошенные в воду.
        И почти в это же время на пляж опустился теплый вечер. Легкий морской бриз, словно свежая мята, приятно охлаждал кожу. По периметру нашего праздничного «городка» зажглись круглые фонарики, на столах появились свечи. Праздник близился к завершению. Пока Саймон, держа на руках спящего Адриана, разговаривал с мамой, ко мне подошли Маша и Александра.

        - Полин, ты была права!  - с горящими глазами прошептала Маша, поглядывая на Саймона.  - Он просто чудо!

        - Скажи, что ты сейчас чувствуешь?  - спросила Александра, внимательно вглядываясь в мое лицо.

        - Ох, это трудно описать. Наверное, мне хочется, чтобы этот вечер не кончался…

        - Остановись, мгновенье, ты прекрасно.  - тихо произнесла Александра и посмотрела через голову Маши в сторону праздничных столов. За одним из них в одиночестве, подперев рукой щеку, сидел Антон. Соседи-полицейские, лихо отплясывавшие на помосте, махали ему и звали к себе, но он лишь качал головой. Казалось, зажженная свеча на столе поглотила все его внимание.

        - А эта ваша Бетта - очень симпатичное место.  - задумчиво сказала Машка.  - Идеально подходит для романтических приключений. Так что я тебя теперь очень хорошо понимаю, подруга! Но скажи, как ты ухитрилась больше года скрывать от меня, что родила ребенка?  - вдруг воскликнула она.
        Я промолчала: раз уж Маша сама все за меня придумала, зачем усложнять и сочинять что-то еще? Подруга продолжала говорить, но мы ее уже не слушали. Я смотрела на оживленное беличье личико Маши, ежеминутно менявшее выражение, и сравнивала его с лицом Александры, казавшимся выточенной из камня фреской. Огромная пропасть между морскими и людьми ощущалась как никогда остро. Мы же с Саймоном оказались где-то между этими двумя мирами…
        Любимый, все еще держа на руках сына, остановился чуть в отдалении, так, что я видела лишь темный стройный силуэт на фоне моря. Машка вдруг ни с того ни с сего нервно засмеялась - я с первого класса знала этот ее смех: он означал, что Саймон ей очень нравится.

…Море так и манило меня в свои объятья. После шумного праздника хотелось ощутить исходящий от него покой. Я скинула туфли и зашла по щиколотку в воду, следом за мной двинулись Саймон и Александра. Ветер тут же принялся играть ее платьицем в стиле беби-долл, раздувая его колокольчиком. Морская прошла еще несколько шагов и оказалась по колено в воде.

        - Красотка, похоже, хорошо выпила…  - послышался из темноты незнакомый мужской бас. Повеяло запахом перегара и чеснока.  - Девушка, вы часом не русалка будете? Я бы…

        - Нет тебе тут русалок, любезный. Иди куда шел!  - вдруг прервал его хриплый голос Антона.
        Мы оглянулись и увидели сильно пьяного толстяка в спортивном костюме. Даже в темноте было видно, что под глазом у него светится большой фингал. Наверное, он забрел сюда случайно. Напротив незнакомца в боевой стойке замер Антон.

        - Нет так нет.  - неожиданно мирно согласился пьяный, оглядывая затуманенным взглядом его кулаки.  - Я вчера уже дрался, сегодня перебор будет.  - И он побрел вдоль кромки моря, загребая влажную гальку непослушными ногами.
        Смех Александры звучал как нежный колокольчик.

        - Спасибо, Антон!  - произнесла она, отсмеявшись.
        Антон подошел вплотную к кромке моря, не сводя глаз с Александры. «Наша служба и опасна и трудна…» - завели вдруг папины коллеги у нас за спиной. Антон нервно оглянулся и чертыхнулся.

        - Никак не могу понять, почему твой голос вызывает у меня какие-то странные ассоциации…  - пробормотал он.
        Мы с Саймоном переглянулись и отошли в сторону от светящегося праздничного периметра. Темнота приняла нас в свои теплые объятья, море нежно, с легким шорохом накатывало на ноги. Там, где недавно было солнце, теперь красовалась огромная серебряная луна.
        В свете фонариков было видно, как Маша медленно пошла в сторону праздничных столов, а Александра и Антон, взявшись за руки, разговаривают о чем-то.
        Адриан не открывая глаз, глубоко вздохнул и улыбнулся, наверное, ему снилось что-то хорошее.

        - Полина, я хотел сказать тебе…  - Саймон пристально смотрел мне в глаза, мне казалось, что вместе с этим взглядом в меня переливается его душа.  - Я буду всегда любить тебя. Кем бы я ни был!..