Магические безобразия Эльбрус Альпович Мяус
        Что-то странное творится в северном городе, а конкретно в одной общеобразовательной школе: то легенды жуткие рассказывают, то невидимка играет на пианино, то компьютеры шалят. А возле столовой живет странный ученик, называющий себя магом. Знала ли Варя, идя в новую школу, что окажется в круговерти необычных приключений? Конечно, нет. Что вы говорите? Она и сама не так проста?..
        Часть 1
        Прыг-скок, или все сначала!
        1
        Пасмурное сентябрьское небо низко висело, портя своим видом настроение, добавляя размытому пейзажу более серый оттенок. Короткое северное лето окончилось, утратив права собственности. Варя Измайлова неторопливо шла в новую школу. Пересекая улицы, она брела в зеленых наушниках, слушая песни «Maximum The Hormone»; [1 - Японская металл-группа.]вокруг мелькали машины, витрины магазинов, деревья. По сравнению с небольшим городком, где выросла девочка, областной центр казался ей едва ли не мегаполисом. Хотя это было большим преувеличением.
        Когда на часах высветилось половина девятого, перед Варей выросло огромное, в три корпуса, трехэтажное, в темно-коричневых тонах, здание школы номер шестнадцать. Ощущение оно производило не очень приятное, несколько отталкивающее, но в целом терпимое. Внутри же все блестело чистотой и новизной: стены мягких тонов, в холле большое зеркало, вахта. Двери в раздевалку были открыты, и повсюду стоял шум, и везде сновали старшеклассники. Младшеклассников в первом корпусе не было, так как они учились в третьем, средняя же ступень обитала во втором.
        Избавившись от верхней одежды, Варя направилась на второй этаж, где находился кабинет 10 «В». Когда она вошла, никто не обратил внимания, не окликнул ее и даже не поздоровался. Это и была та разница, к которой приходилось привыкать. Закончив 9 класс, девочка решила уехать из закрытого городка. После долгих уговоров родители разрешили, и теперь Варя жила с дядей, - одиноким и вечно работающим папиным братом, - который был рад компании.
        Варя оглядела кабинет и поняла, что в своих джинсах, выделяется куда больше, чем остальные ребята, одетые опрятно и несколько официально несмотря на то, что сегодня второе сентября, а от праздничной линейки осталось лишь воспоминание. Девочка вздохнула. Ее одноклассники выглядели веселыми, было очевидно, что они знакомы не первый год. Варя отвела взгляд и, засунув наушники в уши, легла на парту. Полчаса, чтобы насладиться музыкой. Первая песня еще не окончилась, как на ее плечо легла чья-то рука. Варя подняла голову, чтобы возмутиться, но застыла с удивленным лицом.
        - А вот и ты, Варежка! - усмехнувшись, сказал мальчишка, когда она вытащила наушники.
        - Что ты здесь делаешь? - выдавила девочка, гадая, не мерещится ли ей все это. Высокий, русоволосый, зеленоглазый, шестнадцатилетний подросток, напоминал задиристого воробья. Его короткие волосы топорщились, а одежда была чуть-чуть помятой.
        - Как что, учусь! - хмыкнул Игорек и, растопырив руки, произнес: - Ну давай же, прыгай в мои объятия, Варинтина!
        А затем мгновенно поднял ее со стула и крепко обнял.
        - Как я рада тебя видеть, Шут! - ответила Варя крайне довольная таким поворотом судьбы. - Тем не менее все-таки это полнейшая неожиданность.
        - Не волнуйся, - ответил Игорек. - Я пошел в эту школу, сказав отцу, что смогу играть в баскетбол. И это правда. Знаешь, Толик с Леной тоже в нашем классе. Только недавно обоих скосила простуда, так что ты сможешь увидеть их через пару дней.
        Варя почувствовала радость и облегчение. Наконец-то рядом с ней будут друзья, с которыми они прошли огонь, воду и прочие химические элементы. Игорек тем временем деловито занял место рядом с Варей.
        - Что ж, в ближайшие два года рассчитываю на твою помощь! - подмигнул мальчик.
        Прозвенел звонок, и все стали рассаживаться по местам.
        Прошло пять минут от начала урока, а в классе появилась напряженная атмосфера. После звонка в кабинет влетела молодая женщина, одетая в «классику», на пороге споткнулась, отчего все ее книги разлетелись по полу. Ей услужливо помог все поднять элегантный красавчик-отличник Самойлов. Блондинка отряхнулась и смущенно направилась к столу.
        - Здравствуйте, все, - начала она. - Меня зовут Звягинцева Алина Николаевна. Я буду вашим классным руководителем.
        10 «В» никак не отреагировал, и смущенная женщина начала урок. К радости Измайловой новая классная руководительница преподавала русский язык и литературу, но, к несчастью, походила на затравленное животное. Она недавно окончила институт, и, скорее всего, эта школа - ее первая серьезная практика. Алина Николаевна продолжила урок, все время ощущая оценивающие взгляды, а как только прозвенел звонок на перемену, быстро попрощалась и упорхнула из кабинета.
        2
        - Как прошло лето? - спросил Игорек, когда после третьего урока они направлялись в столовую. Познакомиться с классом им еще не довелось, поэтому ребята держались вместе. Хотя на перемене перед вторым уроком Игорек успел поговорить с некоторыми представителями мужской половины класса и, кажется, остался довольным.
        - Обычно, - буркнула Варя, пытаясь нырнуть в сторону, чтобы ей не наступили на ногу. Она чувствовала себя не в своей тарелке, как человек, купивший новые туфли и обнаруживший, что они ему жмут. В отличие от своего друга Игорька, с которым они были знакомы около десяти лет, Измайлова ко всему новому привыкала постепенно и с большими толчками. Теперешний коллектив показался девочке разобщенным: мальчишки полностью поглощены собственным весельем, а от женской половины класса сквозит холодом и четкой иерархией. Варя не ощущала той теплой и привычной беззаботности, что была в ее прошлой школе.
        - Разве лето может пройти обычно? - Игорек шутливо хлопнул ее по плечу. За разговором и общим шумом друзья добрались до столовой, представлявшую собой большое помещение размером со спортзал, стенами цвета вареной сгущенки, сероватым полом, темно-коричневыми длинными столами и скамейками. Окна в столовой были большими, зарешеченными и прикрытыми белыми тюлевыми занавесками.
        Стол 10 «В» находился в середине зала, и мальчишки тут же налетели на завтрак, словно голодные аборигены. За ними стайкой лебедей проплыли девчонки во главе со Копейкиной Светланой - самопровозглашенной королевой класса. Копейкина смерила Варю ледяным взглядом и, не сказав ни слова, принялась за кофе. Вокруг Светы тут же собрались ее подруги-служанки и правая рука - Дмитрова Катя - девица, любившая совать свой нос в чужие дела и собирать сплетни по школе. Варя Измайлова и Шутинов Игорь подошли к столу последними. Девочка почувствовала себя уставшей и, разочарованно вздохнув, с аппетитом откусила булочку с пудрой.
        Тем временем столовая постепенно наполнялась людьми, шум нарастал с каждой секундой сильнее, словно море в шторм. Со всех сторон разговаривали, гремели стаканами и громко смеялись. Уже жалея о своем выборе, Варя отпила кофе и бросила взгляд на выход, думая поскорее вернуться в класс. Затем, сместив взгляд влево, девочка прошлась по одноклассникам, остановившись на столе, за котором завтракали ребята из 11 «А».
        Их стол, казалось, несколько выпадал из общей картины бесполезной суеты. И хотя разница между ними была всего в один год, старшеклассники выглядели спокойнее и как будто на порядок взрослее. В конце длинного стола стоял высокий юноша, с копной черных волос и несколько странноватой улыбкой, он помешивал сахар в стакане и ел шоколадный батончик.
        Внезапно он прекратил свои манипуляции с кофе и, пристально посмотрев на Измайлову, выпил содержимое в один глоток. Девочка удивленно замерла, гадая, действительно ли на нее смотрели или нет.
        - Ей, Варежка, - ее легонько толкнули в плечо, и она повернулась. - Ты все? Пойдем, у нас сейчас история.
        И, договорив, Игорек первым направился к выходу. Девочка снова посмотрела вперед, но странный старшеклассник уже исчез.
        Прозвенел звонок на четвертый урок, и школу окутала тишина. Варя Измайлова, позабыв о занятиях, стояла между входом в столовую, откуда доносился шум посуды, и лестничной клеткой, ведущей на второй этаж. Девочка стояла, все еще не веря собственным глазам, - справа была маленькая лесенка в пятнадцать ступенек, которая вела вниз. Что же в этом такого удивительного? Казалось бы, ничего необычного, простая лестница, ведущая в подвал, либо в какое-нибудь кладовое помещение, но всего пару минут назад Игорек сказал Варе, что там сплошная стена, что Варежке пора бы уже проснуться. Но она отчетливо видела ступеньки!
        Простояв еще минуту, осторожно, маленькими шажками, Варя спустилась вниз. Ничего страшного не произошло, и перед ней выросла тяжелая, старого вида дверь. Дернув железную ручку, она вошла внутрь.
        Это оказалось большое помещение в несколько комнат. Первая напоминала кабинет: три стеллажа с книгами, высились под самый потолок; по центру помещался большой прямоугольный письменный стол, также заваленный стопками книг, какими-то бумагами и пишущими принадлежностями. У дальней стены, небрежно накрытый красным вязаным пледом, стоял черный кожаный диван. Пол представлял собой паркет, а окна отсутствовали. Комнату заливал яркий свет, а двери в другие были заперты.
        Варя огляделась, не зная, что делать - немедленно уйти или остаться. Все это казалось ей любопытным, но мысль о том, что она вошла без разрешения, заставляла ее колебаться. Однако мучения девочки рассеялись через секунду, так как дверь вновь открылась, и перед ней предстал тот самый исчезнувший старшеклассник. Он выглядел несколько рассеяно и держал в руках пакет с конфетами, но теперь Измайлова могла рассмотреть его как следует. Вблизи он оказался еще выше (где-то на пятнадцать сантиметров), его прическа была в полном беспорядке, словно после сна, а глаза большие, миндалевидной формы и почти черного цвета. Черты его лица были правильными, губы тонкими, а во рту торчал леденец.
        - Извини, я случайно зашла, - опомнившись, начала бормотать Варя, на что юноша лишь хмыкнул и, запустив ладонь в густую шевелюру, почесал затылок. Затем, положив конфеты прямо на тетради, уселся в кожаное кресло и окинул девочку выразительным взглядом.
        - Точно, - он щелкнул пальцами. - Ты та девчонка из столовой. Учитывая твой вид, странно, что ты учишься в том классе. - Варя удивилась, возмущенно думая, что не так с ее видом, а юноша продолжал: - Ногти оранжевого оттенка, на голове странная прическа, одета в джинсы - все это плохо для тебя.
        - Какая наглость, - отрезала Измайлова. - Ты сам одет в джинсы и выглядишь не менее странно.
        - Да, но я учусь в другом классе, - ответил он, помолчал немного и снова начал говорить. - Ты обиделась? Я говорил в хорошем смысле. В вашем классе своеобразные девочки учатся. У тебя могут возникнуть проблемы.
        - Если они возникнут, я как-нибудь их решу, - сказала Варя. - Сейчас это неважно. Скажи мне, что это за место? И кто ты?
        - Мой дом, - ответил юноша, раскусив леденец. В комнате запахло клубникой. - Меня зовут Рин, и я волшебник.
        Измайлова подергала себя за правое ухо, проверяя, не послышалось ли ей. Но, посмотрев на лицо этого шутника, поняла, что услышала правильно.
        - А твой отец - Мерлин? - скептически спросила она, пытаясь осмыслить ситуацию спокойно. Не то, чтобы девочка не поверила, просто воспринимать Рина серьезно не получалось.
        - Нет, - Рин открыл пакет с конфетами и начал есть, - но они знакомы.
        - Ты же понимаешь, что твои слова выглядят, как полнейшая ерунда? - спросила Варя.
        Рин снова замолчал, нахмурил лоб и, изобразив на лице муку, обдумывал ее слова.
        - Я так не думаю! - ответил он, спустя несколько секунд. Он съел еще одну конфету. - В любом случае все сказанное мной - правда. Верить или нет - решай сама.
        Рин договорил, взял еще конфету и скрылся за одной из дверей, оставив Варю в одиночестве. Девочка опешила от такого равнодушия, но решила, что не уйдет, и стала обследовать комнату еще раз. На столе лежали учебники на русском языке, которые использовали в школе номер шестнадцать, два толстых словаря, три учебника по механике различных авторов, испанский разговорник, книга об искусстве на английском языке, а также небрежно брошенные тетради. Одна, полуприкрытая пачкой конфет, была раскрыта, и Варя увидела, что она исписана красивым ровным почерком. В подставке из камня стояло перо, несколько ручек, обычных и ничем не примечательных, флажок рыжего цвета и короткая линейка. Рядом с подставкой расположилась тушь для письма.
        Закончив осматривать стол, Варя подошла к стеллажам и, разглядывая разные названия на корешках, сделала вывод, что ее новый знакомый любит читать, и читает все подряд. Больше ничего интересного ей не попалось, и, разочарованно поникнув, девочка села в кресло, решив дождаться возвращения хозяина. Рин, словно растворился, за дверью не доносилось ни звука, вокруг установилась тишина, и Варю стало клонить в сон. Девочка клевала носом, часов в комнате не было, и ей казалось, что прошла уже целая вечность.
        Когда хлопнула дверь, и Рин вновь вошел, Измайлова от неожиданности подпрыгнула на месте и осоловело захлопала глазами. Юноша поставил на стол чашку с чаем и сел напротив, в другое кресло неизвестно откуда взявшееся.
        - Ты осталась, - он улыбнулся. Надо признаться, улыбка шла ему, делая лицо более мягким и добродушным. Отчего хотелось улыбаться в ответ.
        - Допустим, что ты сказал правду, - потирая глаза, сказала Варя, возвращаясь к предыдущему разговору. - Почему ты здесь живешь? Это школа!
        - Это правда, - упрямо повторил Рин. - А живу я здесь, потому что так удобно.
        - Однажды тебя обнаружат, и это плохо кончится, - ехидно произнесла девочка.
        - Мое секретное жилье нельзя обнаружить, - пожав плечами, ответил юноша. - Так что твой друг не ошибался, говоря, что ничего не видит.
        - Откуда ты знаешь? - возмутилась Варя.
        - Просто услышал, - Рин развел руками. - Кстати, уроки уже закончились. Ты прогуляла последний урок.
        Варя резко поднялась с кресла и хотела выбежать обратно в коридор, но через секунду передумала, решив идти домой. Самопровозглашенный маг впихнул ей в подарок ручку, и, машинально положив презент в карман, девочка покинула секретную базу.
        К вечеру серое небо окончательно потемнело, ветер усилился, и пошел дождь. Сквозь открытую форточку проникал осенний воздух и шевелил белые занавески. Варя находилась в кухне и под пустую болтовню телевизора готовила ужин для дяди, который задерживался. Она всегда так поступала, когда не хотела, чтобы лишние или странные мысли бомбардировали голову. Но сколько бы ни пыталась девочка сосредоточиться на телевизоре, то и дело всплывали отрывки дневного разговора и лицо ее нового необычного знакомого. И только сейчас Варя вспомнила о подарке, который до сих пор прятался в кармане куртки. Мгновение - и в ее руке лежит ручка длиной в двадцать сантиметров, синего цвета, сделанная в виде пружины, оканчивающейся большой головой. На лице ручки застыла улыбка с ослепительной белизной нарисованных зубов.
        «И что мне с ней делать?» - подумала девочка, тряся предметом из стороны в сторону.
        - Прекрати! - рот разомкнулся, и пружинистый человечек-ручка прыгнул на стол. - Как грубо!
        - Я ничего не видела, - пробормотала Измайлова, разворачиваясь и собираясь уйти.
        - Эй, постой! - человек-ручка возмущенно пискнул. Градация его голоса менялась с каждой фразой, как будто кто-то уменьшал и увеличивал громкость каждую секунду. - Тебе ничего не кажется, так что прекрати меня игнорировать.
        - Если притвориться, что чего-то нет, - Варя снова повернулась, - то так и будет.
        - Да ладно тебе, - человек-ручка снова подпрыгнул. - Во мне нет ничего странного. Я Джо, а ты Варя Измайлова. Приходила сегодня к Рину. Я все видел и слышал. Ох, как же сложно не говорить! А твой карман такой темный! Мне было скучно.
        - И зачем ты мне нужен? - вставила слово девочка, пока человек-ручка не начал тараторить снова.
        - Этого я не знаю, - хмыкнул Джо. - Просто давай подружимся.
        Варя смотрела на подарок с минуту, затем вздохнула и решила, что больше ничему не будет удивляться и примет все странности стойко.
        В кухне послышался громкий, хлопающий звук - это была форточка. Ветер снова усилился, порывисто врезаясь в окна, он злился, как сторожевой пес. Небо стало еще темнее, и косой дождь громко барабанил по окну, пытаясь попасть в квартиру. Варя Измайлова вернулась в кухню и, захлопнув форточку, продолжила готовить ужин.
        3
        Прошло два дня. Варя с воодушевлением шла в школу, ожидая, что наконец-то сможет увидеть своих друзей - Морозову Лену и Пашкова Толика, которые в конце лета умудрились простыть. Эта пара дней показалась ей сумасшедшим сном: после знакомства с Рином, девочка обнаружила причудливые вещи, в виде облакообразных существ различных цветов и размеров. В зависимости от цвета, они вызывали разные ощущения, передающиеся тебе при прикосновении. Некоторые из них имели запах, порой такой отвратительный, что дышать можно было лишь через платок.
        Добравшись до школы и посетив гардероб, Варя, перепрыгивая через странные булькающие лужи коричневого цвета, направилась в кабинет истории, где у них так же проходила экономика. Возле соседнего кабинета девочка заметила учеников 11 «А» класса, среди которых отыскала Рина, окруженного ребятами. Эти два дня он как будто игнорировал ее, исчезая при первой же возможности.
        Покачав головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей, Варя вошла в кабинет. Трое ее приятелей уже расселись на первом ряду и весело переговаривались. Увидев Измайлову, Лена подскочила и радостно замахала руками.
        - Ого, ты обрезала волосы, - заметила Варя, садясь рядом. Ее подруга надела клетчатое платье с бантиками и теперь стала выделяться.
        - А ты снова с этими косичками! - улыбнулась Лена.
        Теперь Варя понимала слова Рина о странных девочках. Копейкина Света и ее подруги создали правила для класса, пользуясь властью школьного совета. Вся женская половина должна была носить белый верх и черный низ, так как фактически школьная форма отсутствовала. За нарушения правил королева класса наказывала, как ей хотелось. Несмотря на это, Варя продолжала носить джинсы, что не запрещалось уставом школы.
        - Что с тобой случилось, Варежка? - спросил Игорек, поворачиваясь к девочкам.
        - А что?
        - Просто ты вчера так странно шла, перепрыгивая через ступеньки и спотыкаясь на каждом шагу, - играясь с ластиком, сказал Шут, - поэтому я решил, что ты чем-то расстроена.
        - Точно, и бледная, - добавил Толик.
        - Нет-нет, - покачала головой Варя. - Со мной все нормально.
        Толик и Игорек переглянулись и пожали плечами. Кабинет истории наполнялся десятиклассниками, и стало шумно.
        - Так, открываем учебники на странице 13, - начала Галина Федоровна, сидя за своим столом, закинув ногу на ногу и едва заметно трясясь. - Тема урока: «Что такое экономика?» и «Ограниченность экономических ресурсов».
        Книги зашуршали страницами, и Галина Федоровна начала лекцию. Ее негромкий голос слабо доносился до последних парт, из-за чего мальчишки, скучая, тихонько переговаривались. Королева класса сидела на первом ряду за первой партой прямо под носом несколько нервной по жизни учительницы, внимательно ловя каждое слово. Копейкина выглядела чисто и опрятно, с застывшим выражением лица она напоминала куклу. Рядом с королевой, конечно же, сидела Катя Дмитрова, время от времени кидая взгляды в разные стороны и что-то записывая в блокнотик. На первой парте среднего ряда разместились сестры-близняшки Маша и Наташа Костик. Черноволосые и сероглазые, они походили друг на друга как две капли воды. Близняшки иногда ходили со Светой, но подругой ее не считали и постоянно, сохраняя вежливую улыбку, делали про себя определенные выводы.
        Варя сидела, периодически зевая и стараясь слушать, но сосредоточиться совсем не получалось. Внезапно девочка почувствовала, как отяжелел воздух, стало трудно дышать, и весь кабинет потихоньку наполнялся разноцветными облачками. Самые маленькие и желто-оранжевые летали под потолком, средние - синего, зеленого, фиолетового оттенков - сидели на плечах, головах и руках ребят. Самое большое - размером с подушку - обитало возле стола Галины Федоровны, безносое и безглазое, оно противно дрожало, напоминая желе. Это облако было коричневого цвета, подобно утренним пятнам в коридоре.
        Продолжая подрагивать, коричневый круг медленно полз вверх по столу, пытаясь добраться до преподавательницы. Там, где он проползал, оставался темно-желтый след, на вид неприятный и липкий. Варя напряженно следила, не имея сил отвернуться или сдвинуться с места. Ее охватила паника, но тело застыло, совершенно не слушаясь. Нечто наконец-то достигло вершины стола и как будто довольно заурчало, предвкушая наслаждение. Резко прибавив скорость, оно рвануло вперед, пересекло руку Галины Федоровны и уселось на голову. Издав писклявый возглас, никем не замеченный, существо раскрыло доселе невиданный беззубый рот, похожий на бесконечно черный тоннель. Секунда - и оно проглотило женщину.
        Испугавшись, Варя прикрыла рот руками, чтобы не закричать, и пораженно уставилась. Тем временем Галина Федоровна на минуту замолчала и, будто подавившись чем-то, закашлялась. Учительницу начало трясти, а кашель никак не останавливался. Варе казалось, что кожа Галины Федоровны приобрела грязно-коричневый оттенок, словно проглотившее ее облако, всосалось в кровь. Тут же подскочила Света, постукивая женщину по спине, а красавчик-отличник Самойлов Олег помчался за водой. Через пять минут учительницу привели в чувство, и урок продолжился.
        Варя, не в силах унять дрожь, с нетерпением ожидала звонка.
        Едва прозвенел звонок, Варя пулей выскочила из кабинета. Одиннадцатиклассники тоже уже покидали класс, выходя медленно и неторопливо шествуя на следующие занятия. Рина девочка заметила сразу, так как он выделялся и ростом, и странноватой походкой. Когда она выскочила перед ним, словно черт из табакерки, юноша озадаченно отпрянул, хрустя мятной конфеткой.
        - Пойдем со мной! - воскликнула девочка, хватая его за рукав кофты. Пораженные не меньше, ребята вокруг засмеялись.
        - Что такое? - спросил Рин, пытаясь не споткнуться. Они поднялись на третий этаж и свернули к лестнице, ведущей на крышу.
        - Во-первых, почему ты меня избегал? - Варя возмущенно дергала его за руку. - А во-вторых, что я вижу? Почему мою учительницу проглотило странное облако, но этого никто не заметил?
        - Сначала успокойся, - тихо сказал Рин, молниеносным движением распаковывая чупа-чупс с клубнично-йогуртовым вкусом и засовывая его Варе в рот. - Ее не съели. Точнее, съели, но в другом смысле.
        Измайлова вопросительно смотрела на юношу, не понимая, что он имеет в виду. Гоняя конфету во рту, она немного успокоилась, перестав бешено вращать глазами. У лестницы было тихо, и шум с других этажей накатывался медленно, с запоздалыми толчками.
        - Я тебя не избегал, - Рин почесал затылок. - Просто хотел дать тебе время и решить, верить мне или нет.
        - Идиот, - раздраженно буркнула Варя. - Я чуть не умерла от страха!
        - Спасибо за комплимент, - недовольно сказал он. - Облака, которые ты видишь, вовсе не облака. Это воплощение мыслей и эмоций. Обычно они выглядят по-разному. То, что съело учительницу, было чьей-то злостью.
        - Почему я это вижу? Это ты виноват!
        - Я здесь не причем, - пожимая плечами, ответил Рин. - У всех свои способности. Кто-то отлично рисует, кто-то поет, шьет, а ты колдуешь. Ты сама нашла мой дом. Я тебя не звал. Не волнуйся, если никто не адресует их тебе, эти облака не опасны. Пойдем, нас ждут уроки.
        Рин первым стал спускаться вниз. Варя Измайлова последовала за ним, доедая конфету и думая, что она попала в полнейшую передрягу, из которой не выйдет ничего хорошего.
        Варя благополучно вернулась в кабинет, где ее ждали друзья. Второй и третий уроки прошли спокойно. Разноцветные облака продолжали бесцельно медленно летать по классу, прикрепляясь ко всему, словно репейник. Помня о том, что они не опасны, девочка старалась не обращать внимания, игнорируя все странности. Завтрак прошел, как обычно, шумно и весело. Игорек и Толик сразу умчались переодеваться на физкультуру, оставив Варю с Леной позади. Подруги шли в раздевалку, когда их поймали Копейкина и ее свита.
        - Чего вам? - возмущенно спросила Лена, которую бесцеремонно толкнули. Широкая, как два стула, Марина Пронкина самодовольно фыркнула.
        - Есть разговор, - высунулась из-за спины Марины Катя Дмитрова. Ярко-голубые глаза любопытной рыжей девицы поблескивали от волнения. Казалось, еще чуть-чуть и курносый носик, усыпанный веснушками, точно гречишной шелухой, задвигается от предвкушения. Справа от нее появилась Света.
        - Какой? - спросила Варя.
        - Вы совершенно не вписываетесь в наш класс, - медленно произнесла Копейкина тонким голосом.
        - О чем ты? - раздражаясь, спросила Лена.
        - У нас существуют правила относительно внешнего вида и поведения, - продолжала Света. - Вы нарушаете их.
        - Уставом школы разрешено носить, что угодно, - равнодушно бросила Варя, собираясь уйти. Марина тут же загородила дорогу, глупо скалясь.
        - Вы будете наказаны, - королева класса смерила всех презрительным взглядом.
        - Чего? - глаза Лены округлились.
        - У тебя плохо со слухом? - пробасила Марина, продолжая строить из себя мафиози. Лена, скептически оглядев объемную девчонку с ног до головы, моментально скрутила ее, заломив руки.
        - Если думаешь, что твои пропорции помогут тебе, то ты ошибаешься, - тихо сказала Лена. - Я с восьми лет занимаюсь айкидо.
        - Марина, успокойся, - тут же отреагировала Света, видя, что в силе она проигрывает. - Мы все сказали, так что готовьтесь.
        Договорив, она деловито удалилась. За ней поспешила Марина и, записывающая все на ходу, Катя. Лена удивленно посмотрела на Варю, не понимая, что происходит. Измайлова только пожала плечами.
        4
        - Что это значит, - спросила Варя спустя неделю, когда после уроков пришла в подвал к магу, - иметь способности к колдовству?
        - Что значит? - переспросил Рин, слушая вполуха и разглядывая пакет с зефиром. Комнату заливал яркий свет, так как маг почему-то не любил темноту, и стоял приятный мятный запах. Измайлова скинула сумку у входа, а затем растянулась на кожаном диване, отмечая про себя, какой он великолепный. Девочка заложила руки под голову, блаженно прикрыв глаза.
        - Ты ведь меня совсем не слушаешь, - мягко произнесла Варя, чувствуя дремоту.
        - Эй! Не смей спать! - подняв голову, воскликнул Рин. - Тебе здесь не отель. И я все прекрасно слышал. Я не уверен, что смогу тебе правильно все разъяснить. Ты ведь не думаешь, как дышать?
        - Если колдовство эквивалентно способностям к рисованию, то объяснить - возможно, - продолжая лежать, возмущенно ответила девочка.
        - Применительно к обучению, - возразил Рин и открыл пачку зефира. Запахло ванилью. - Изначально ты не думаешь, почему у тебя есть способности к рисованию. Зачем мы занимаемся этими разглагольствованиями?
        - Потому что я ничего не понимаю! - Варя подскочила с дивана и, подойдя к столу, тоже взяла зефирку.
        - Всему свое время, - расплывчато сказал Рин. - У нас гость.
        Не успела Варя поинтересоваться, что за гость, как сквозь стену прошла прозрачная женщина в платье из шелка в бело-синюю клетку, с тесьмой на рукавах, деревянными пуговицами, какие носили дома дамы девятнадцатого века. На ее лице застыло печальное выражение, и эта печаль казалась бесконечно глубокой и непроходимой. Она проплыла лебедем по комнате и остановилась рядом с магом. Они о чем-то говорили, но Измайлова не слышала ни слова, будто наблюдая немое кино, девочка не верила своим глазам, хоть и обещала ничему не удивляться. Через несколько минут, томно вздыхая, женщина так же плавно удалилась.
        - Это то, о чем я думаю? - спросила Варя.
        - Да, это призрак, - Рин задумчиво жевал. - Ее зовут Графиня Анна. Она здесь присматривает за своим родственником.
        - Что она хотела?
        - Чтобы я помог ей.
        - Что-то произошло?
        - Да, нужно вытащить одного затворника из дома, - Рин доел зефир и поднялся. - Ты пойдешь со мной.
        - Зачем?
        - Назначаю тебя ассистентом!
        Маг договорил и стремительно направился к двери. Пораженная его наглостью, Варя последовала за ним.
        Они покинули здание школы, свернули направо, пересекли три двора и вышли на проспект Ленина, пересекающий весь город. Маг шел, казалось, не спеша, но девочка никак не могла его нагнать. Следуя за ним, то и дело срываясь на бег, Варя сверлила его возмущенным взглядом, словно пыталась прожечь дырку. Все еще не понимая, что Рин намерен делать, она мысленно ругалась. На улице было безветренно, и светило редкое для северного края солнце.
        По проспекту с шумом пролетали автомобили, автобусы и троллейбусы; справа от девочки тянулись стеклянные витрины с рядами туфель, шеренгами сапог и полуботинок, лестницами кроссовок и кед; зазывно размахивая растопыренными руками, высились вверх манекены в яркой и модной одежде. Их обгоняли спешащие по своим делам прохожие, унизанные разноцветными облачками-эмоциями, будто ценниками на товарах.
        Миновав здание администрации, затем стоматологической клиники, Рин остановился возле рая для сладкоежек - кондитерской. Дождавшись, когда Варя его догонит, он, решительно распахнув дверь, вошел внутрь. Кондитерская «Sweets», по совместительству кафе, была наполнена людьми, и жужжала, точно улей. Рин огляделся и сразу же направился к кассе, заранее зная, что купить. А Варя, восхищенная и пораженная, прилипла к витринам, где разместились цветные сокровища: торт «Опера», словно принц призывно подмигивал девочке, рядом с ним кокетливо улыбались чизкейки из клубники, фисташки и смородины, с нижнего яруса, красуясь яркими спинками, будто морские котики, кричали эклеры и макарон. На стойке рядом с кассой расположились банки с ванильным и шоколадным печеньем, коробочки с разноцветными леденцами и зефирными косичками. По всему заведению гулял притягательный сладкий аромат, никого не оставляющий равнодушным. Под потолком приятного морского оттенка, медленно проплывали облачка-эмоции, толстые, похожие на рождественский мешок, они мягко урчали. Их розовые и персиковые брюшки органично вписывались в интерьер
кафе, но к сожалению Измайловой, кроме нее их никто не видел.
        Совершив покупку, Рин мягко подтолкнул Варю к выходу, напоминая ей, что время поджимает. В кондитерскую пахнуло свежестью улицы, а ребята отправились дальше. Они прошли мимо двухэтажного книжного магазина «Глобус», сквозь окна которого отчетливо виднелись стеллажи с книгами, сиротливо мигнувшего им вслед, оставили без внимания «Детский мир», пропустили перекресток и, свернув налево, вышли на улицу Карла Маркса. Пройдя еще пятьсот метров, маг торопливо направился во двор, со всех сторон окруженный девятиэтажными домами.
        - Давай поторопись, ассистент! - оборачиваясь, крикнул Рин, ничего не выражающим апатичным тоном, не вязавшимся с его стремительными, хоть и странноватыми движениями. Он поднял воротник черного плаща, спасаясь от внезапного порыва ветра.
        - Как скажите, босс, - иронично пробурчала Варя, но высказывать претензии не собиралась. Она еще не знала, как к нему относиться и как реагировать на новые изменения вокруг.
        - Мы почти пришли, - сказал он, когда девочка поравнялась с ним. - Сосредоточься, нас ждет работа.
        Маг договорил, шепнул что-то над домофоном и первым вошел в подъезд.
        Их путь пролегал на восьмой этаж в трехкомнатную квартиру номер сто двадцать семь, встретившую незваных гостей коричневой кожаной дверью. После короткой трели звонка послышались гулкие шаги, дверь распахнулась, явив на свет заспанную девушку лет двадцати с потрепанной прической.
        - Да? - спросила она, поправив очки в ярко-оранжевой оправе. На ней были серые спортивные штаны и белая футболка, разрисованная надписями на английском языке, а в темно-русых волосах торчал простой карандаш.
        - Добрый день, - начал маг необычайно вежливо, лучезарно улыбаясь. - Меня зовут Потапов Леонид, а это Измайлова Варвара. Мы одноклассники вашего брата.
        Девушка с сомнением разглядывала нарушителей собственного спокойствия, ее взгляд перескакивал с мага на Варю, точно она пыталась подметить все сразу, не упуская ни малейших деталей. Наверное, хозяйка захлопнула бы перед ними дверь, но Рин протянул пакет со сладостями, отчего уставшая студентка растаяла и пропустила их внутрь.
        - Его комната прямо, - произнесла Алена, направляясь в кухню. - Только он ни с кем не разговаривает и не хочет открывать.
        - Что ты такое выдумал? - шепотом спросила Варя Рина, едва они оказались перед комнатой мальчика.
        - Просто конспирация, - пожимая плечами, ответил маг.
        Он снова что-то прошептал, щелкнул пальцами, щеколда громко клацнула, и дверь открылась. Рин вошел первым, за ним, готовясь извиняться, последовала Измайлова. Их клиент - Кирилл - сидел за широким письменным столом в больших черных наушниках и сосредоточенно моделировал большую каравеллу. На остром лице тринадцатилетнего подростка отпечаталось довольное выражение, которое не говорило ни о болезни, о чем судачили в школе, ни об унынии, ни о внутренних проблемах. Как ученый-исследователь, мальчик был полностью поглощен работой и не замечал ничего вокруг. Его средних размеров комната заполнялась моделями кораблей, самолетов, машин, а на стенах висели пазлы на пятьсот, тысячу и две с половиной тысячи деталей. Над столом обитали три полки с книгами, стопкой тетрадей, средних размеров глобусом и хрустальной пирамидкой. Люстра так же представляла собой разноцветную модель куба.
        Кирилл повернулся, дабы взять новую деталь, но заметив, что дверь распахнута, и на пороге его комнаты неизвестные, остолбенел. Тем временем маг прикрыл за собой дверь, щеколда встала на свое место, не давая любопытной старшей сестре мальчика войти внутрь.
        - Как вы вошли? - справившись с оцепенением и отложив наушники, спросил Кирилл.
        - Талант, - мягко улыбаясь уголками губ, ответил Рин.
        - Не думал, что у самого известного парня нашей школы есть такие способности, - нахмурив брови, сказал хозяин комнаты.
        - Правда? - тут же спросила Варя, слышавшая об этом впервые.
        - Я просто выиграл несколько олимпиад, - пожимая плечами, ответил маг. Сказал он это быстро, словно хотел отмахнуться от неприятного вопроса. - Сейчас это неважно. Почему ты заперся в комнате, Кирилл?
        - Удивительно, - он возмущенно отвернулся, - явились, когда не звали, да еще и в душу лезут. Это не ваше дело, уходите!
        Варя с удовольствием так и сделала бы, но прекрасно знала, что Рин не сдвинется с места, пока не решит проблему. Но лично ей никак не представлялось, как можно помочь человеку, который от этой помощи отказывается. Маг улыбнулся шире, снова шепча какие-то слова. Девочка в который раз напрягала слух, чтобы разобрать, что именно он говорит, но не слышала ничего, кроме шуршащего звука, похожего на шелест листвы, хотя Рин стоял очень близко. Измайлова пока окончательно не решила, волшебство это или нет, ведь все увиденное до сих пор походило на обычные фокусы, если, конечно, не считать воплощение эмоций в виде облакообразной массы. Вспомнив случай на уроке экономики, Варя торопливо огляделась, но зловещих существ нигде не было, отчего она радостно вздохнула.
        Маг, наконец, закончил шептать, подошел к Кириллу и легонько коснулся его плеча. Мир качнулся, и что-то произошло….
        Кирилл обернулся, чтобы скинуть руку надоедливого одиннадцатиклассника, но этого не потребовалось, так как его гости, да и сама комната куда-то пропали. Он стоял, а это было так, потому что под ногами отчетливо ощущалась твердая поверхность, посреди серого пространства. Этот серый цвет был везде: сверху, снизу, спереди, сзади, и вызывал мутные, тошнотворные чувства. Мальчик ущипнул себя за щеку, обсмотрел с ног до головы, подпрыгнул, закрыл и снова открыл глаза, но картинка не изменилась. В конце концов, вдохнув воздуха, во всю силу закричал, но звука не последовало. Это стало последней каплей. Не понимая, что происходит, Кирилл ощутил, как к горлу медленно подкрадывается страх. Ноги подкосились, и он упал.
        - Ты не должен бояться, - услышал Кирилл спокойный голос Рина, звучавший, казалось, прямо в его голове.
        Кирилл принял слова на веру и, стараясь равномерно дышать, медленно успокаивался. Тем временем серый цвет стал пропадать, съеживаться, словно кто-то поджег полотно, и скоро оно вспыхнет, полностью обратится в пепел. На место серого, похожего на испорченный телевизор, цвета, проступали эпизоды из жизни мальчика, ложась рядом, будто пазлы. Вот кусочек-история про урок физики, когда они с интересом проводили опыты; рядом с ним история-фрагмент о матче по футболу, он тогда принес команде два гола; следом за ним встреча Нового года с друзьями, летняя поездка в лагерь с лучшим другом Сережкой, бабушкины вареники с вишней. Кирилл смотрел на мелькающие картинки, точно кинофильм, радуясь и одновременно чувствуя тревогу, зная, что скоро радость сменится равнодушием, ссорами и злыми шутками. Лучший друг перешел в другую школу, из-за переезда в новый район города редко появлялся и практически не звонил, старая добрая компания превратилась в высокомерных мальчишек, смотрящих сверху вниз, которых тянуло на странные авантюры.
        - Хватит! - крикнул Кирилл, думая, что голоса снова не будет. В беззвучном пространстве его голос разросся до невероятных размеров. - Я не хочу об этом вспоминать!
        Он упал на колени, стуча кулаком по месту, где теоретически находился пол. Кирилл кипел от возмущения и злости, он не понимал, зачем ему напоминают о том, что хотелось забыть, стереть, вырвать из собственного сознания.
        - Ты остался без друзей, но это не повод закрываться в этой комнате, - сказал Рин, появляясь рядом с мальчиком и мягко кладя руку ему на плечо. - Ты можешь найти новых. Тебе нужно ходить в школу и не давать повода для волнения своим близким.
        - Для этого я просматривал это кино? - раздраженно спросил Кирилл, поднимаясь. Почувствовав облегчение, он вновь огляделся по сторонам. Пространство искажалось, возвращая комнату на место. - Что это было? Иллюзия? Фокус?
        - Нет, ни то ни другое, - Рин вновь вернулся к отстраненному выражению лица, достал леденец, легким движением снял обертку и принялся есть. - Давай оставим твой вопрос без ответа. Пусть поработает твое воображение. А насчет друзей я не шутил. Смотри, теперь у тебя есть целых два друга - я и Варя. Мы будем ждать тебя в школе. Пойдем, ассистент, нам пора.
        Как всегда, стремительный, маг первым направился к выходу, крайне довольный результатом своей деятельности. Варя, видевшая с Кириллом одно и тоже, была поражена не меньше его, но старалась делать вид, что давно привыкла. Скомкано попрощавшись, девочка поспешила за магом.
        5
        Воскресное утро второй учебной недели радостно потирало ладони. За окном снова лежала серость, съевшая солнце на горе всем горожанам. В небольшой комнате царствовала тишина, нарушаемая лишь звуком черного будильника, про который сегодня благополучно забыли. Серость окна скрашивали несколько цветов в горшке, прикрытые легкими занавесками цвета крем-брюле. Возле окна стоял темно-коричневый письменный стол, с аккуратно расставленными книгами и тетрадями, здесь же лежал и Джо. У дальней стены, справа от входной двери, пузырясь деревянными боками, расположился шкаф с большим зеркалом во весь рост. А у правой стены помещалась кровать, где спала Варя Измайлова, накрытая одеялом до самого носа, повернувшись к стене.
        После пятничного похода к Кириллу девочке хватило впечатлений, и субботние занятия прошли спокойно. Больше к Рину она не заходила, решив прийти в себя. Поэтому это воскресенье Варя надеялась провести без чудачеств и волшебства.
        В дверь тихонько постучали, а через несколько секунд она открылась, являя мужчину лет тридцати трех, черноволосого, с карими глазами, в которых играли смешинки. Это был брат ее отца, работающий в IT-компании, приходящий все время поздно и отдыхающий крайне редко.
        - Варвара, ты собираешься вставать? - спросил дядя Егор. - Уже начало двенадцатого! Ты проспишь всю жизнь.
        Варя открыла один глаз, затем второй, пытаясь проснуться, и повернулась на спину. На нее тут же прыгнул большой рыжий кот по кличке Соломон, призывно замяукал, переминаясь с лапы на лапу.
        - Да, я сейчас встаю, - ответила Варя, отмахиваясь от пушистого хвоста.
        - Алоха! Подъем! - воскликнул со стола Джо, когда дядя Егор, довольный собой, покинул комнату. - Ты ведь собиралась сегодня встретиться со своими друзьями.
        Измайлова моментально подскочила. Читая полночи книгу, она совсем забыла о сегодняшней прогулке с Игорьком, Леной и Толиком. Но все же времени было еще много. Сладко потянувшись, девочка направилась в ванну.
        Они договорились встретиться в шесть часов вечера у торгового центра «Волна», который, соответствуя своему названию, был голубо-бирюзовых цветов с ярко-фиолетовой огромной вывеской. Внутри центра расположились известные и популярные кафешки, магазинчики одежды, аксессуаров, обуви, и даже электротехники. Придя первой, Варя Измайлова села на серебристые перила, обнаружила в кармане куртки карамельку, полученную от Рина, и задумчиво ее съела. Похоже, она подхватила его привычку - есть сладкое, что было чревато неприятными для зубов (и не только) последствиями.
        Двери торгового центра постоянно открывались и закрывались, оттуда выходили довольные покупатели, молодежь с пакетами фаст-фуда, дети с шариками. Их питомцы-эмоции, яркие и светящиеся, как неоновая вывеска, свисали с рук, ног, головы. Варя недовольно поморщилась, пытаясь игнорировать их блестящие, бесформенные брюшки.
        Внезапно девочке прикрыли глаза, призвав поиграть в «угадайку».
        - Это ты, Шут, - усмехаясь, произнесла Измайлова.
        - Как ты догадалась? - тут же спросил Игорек, моментально появляясь перед ней. На нем была черная плотная куртка, черные джинсы и черные полуботинки. Весь вид ее друга наводил на мысли о шпионах и ночных затеях. Рядом с ним стоял Толик: его рыжие волосы были взъерошены, в светло-карих глазах сквозил сон. В отличие от друга, он надел коричневую кожаную куртку, несмотря на довольно-таки прохладную погоду, и синие джинсы. Игорек повертел головой, задумчиво почесал нос, а затем спросил: - А где наша блондинка?
        - Раз ты ее не видишь, значит ее еще нет, - пожимая плечами, ответила Варя. Девочка посмотрела на часы - они показывали десять минут седьмого. Она просидела на перилах, совсем не обращая внимания на время. Не успев подумать, где может быть ее подруга, сзади послышался голос.
        - А вот и я! - воскликнула Лена, быстро поднимаясь по лестнице. На ней был черный плащ, покроем напоминающий платье и высокие черные сапоги. - Простите, меня папа задержал.
        - Отлично, все в сборе, - Игорек довольно потер ладони.
        - А почему ты так вырядился? - высказался Толик, явно подумав о том же, что и Варя. - Решил стать Джеймсом Бондом? Тогда надо было надеть костюм.
        - Причем здесь это?! - Шут поморщился. - Просто так получилось.
        - Но ты ведь что-то задумал, так? - прищурилась Варя.
        - С чего ты взяла? - Игорек притворно изумился, но, увидев взгляды друзей, заметно стушевался и заговорил, словно оправдываясь. - Я не мог отказаться. Из-за Самойлова мне пришлось принять участие в споре.
        - И что же ты должен сделать? - почти прошипела Варя. Мало ей забот с Рином, так еще и Игорек со своими безумными идеями.
        - Пробраться вечером парк аттракционов и принести фотографию в качестве доказательства, - с неохотой ответил мальчик.
        - Парк за железнодорожными путями? - спросил Толик.
        - Точно.
        - Тот самый парк, что закрыли много лет назад? - спросила Варя.
        - Да, - ответил Игорек. - В старом районе за путями ближе к порту. В следующем году там планируют снести все деревянные домики и начать строить многоэтажки. С парком тоже что-то сделают: либо снесут, либо обновят.
        - Хорошо, - Варя посмотрела на небо, которое стремительно темнело. - Давайте, сделаем это. Только нужно поторопиться, в старом районе мало света.
        Лицо Игорька радостно засияло, в порыве он обнял девочку. Толик пожал плечами, выражая согласие, а Лена чуть улыбнулась. Варя высвободилась, и они зашагали вперед.
        Когда ребята пересекли железнодорожные пути, поблескивающие от высоких фонарных столбов, Варя поежилась от необъяснимого дурного предчувствия, липким комочком засевшим у нее в желудке. Шум города остался где-то позади, последнее яркое пятно жилого двора пропало минут десять назад, а вокруг простирались молчаливые кусты карликовых деревьев. Старый район постепенно приближался. Это место никогда не любили и старались обходить стороной. Лишь те немногие кто там жил не верили в суеверия и ходили, не выказывая страха.
        Они шли по пустынной дороге, вдалеке, со стороны вокзала, доносился гул, шипение, стук и срывающийся голос диспетчера. Дорога вильнула вправо, и на полутемной улице показалось колесо обозрения. Чем ближе ребята подходили к парку, обнесенному высоким забором, тем четче становились очертания старых аттракционов. В темноте они казались жуткими чудовищами, отчего Варя еще больше испугалась.
        - Предлагаю поскорее сделать фото и вернуться обратно, - произнесла она нервно. Старые ржавые ворота были надежно заперты на замок, что в тайне ее радовало.
        - Конечно, - Игорек посмотрел на девочку, довольно улыбаясь. Он прошел влево шагов десять, отогнул два прута и залез внутрь парка. Варя нерешительно остановилась перед лазом, сомневаясь и чувствуя, что совершает ошибку.
        - Что с тобой? - изумленно спросил Толик, сохраняя сонно-равнодушное состояние.
        - Ничего, - выдавила Измайлова и проскользнула внутрь.
        Сам парк был небольшим: тридцатиметровое колесо обозрения, две карусели, одна из которых детская с лошадками, паровозик с двумя вагонами и горки. Их старые, с облезшей краской, побитые дождем, снегом и ветром остовы, оставляли гнетущее чувство пустоты.
        - Я сяду в кабинку колеса обозрения, - пыхтя от возбуждения, сказал Игорек, - а вы меня сфотографируете.
        - А ты крайне доволен! - тихонько воскликнула Лена. - От твоих идей у нас всегда проблемы. Если нас поймают?
        - Все будет хорошо, - беспечно пожал плечами Шут. - Здесь все равно никого нет.
        Игорек залез в кабинку, когда-то красного цвета, которая угрожающе заскрипела, потревоженная непрошеными гостями. Он встал в позу, держась левой рукой за кабинку, а правой показывал знак «piece» и улыбался. Толик зевнул, сонный по жизни, достал телефон и нажал на дисплей. Фотография была готова.
        - Теперь можем возвращаться домой, - сказала Варя, разворачиваясь и собираясь уходить. Не успела девочка сделать и шага, как ее подняли с земли, и через мгновение она тоже оказалась в кабинке.
        - Что ты задумал? - спросила Измайлова, когда Лена и Толик залезли в кабинку следом за ней.
        - Ничего, - Игорек пожал плечами. - Сфотографируемся вместе.
        Сгруппировавшись на скамейке, ребята приготовились к новым снимкам, но кабинка внезапно качнулась, как будто от ветра, щелкнула задвижка, и колесо медленно поползло вверх. Один за другим гасли фонари, те немногие, что освещали старый парк аттракционов. Варя, сидевшая у окна, осторожно посмотрела вниз и увидела что-то, напоминающее черных змей, копошащих в желто-зеленой траве с прытью тараканов. Вспорхнул, а затем каркнул ворон. Колесо прибавило скорости, послышалось конское ржание - карусель тоже заработала, по рельсам покатился паровозик.
        Варя Измайлова внутренне сжалась. Она ничего не слышала, кроме стука собственного сердца, молоточком барабанящего в области висков, руки похолодели, а в животе, словно образовалась дыра. Толик и Игорек сидели белее мела, вцепившись руками в стенки кабинки, а Лена, обхватив голову, что-то шептала, точно мантру.
        Их кабинка оказалась на самом верху, откуда обычно открывался прекрасный вид, но Варя не видела ничего кроме бесконечной черноты. Девочке казалось, что они попали в кошмарный сон, и скоро ее дернут за плечо, и она проснется. Колесо перестало двигаться, замерло, а затем резко рвануло вниз, ускоряясь, будто намереваясь расплющить ребят о землю. Девочки слаженно закричали.
        Кабинка неожиданно остановилась, опять послышалось воронье карканье, подул ветер, фонари снова горели, дверца распахнулась, выпуская ребят наружу.
        - Давайте скорее уйдем, - заплетающимся языком сказала Варя. В ушах шумело, а голова плохо соображала.
        Остальные моментально закивали и на подгибающихся ногах поспешили к забору. Выскочив через лаз на улицу, почувствовали облегчение и, не говоря ни слова, побрели в сторону дома. Зловещий парк аттракционов слабо поскрипывал ржавыми конечностями, точно заурчавший от удовольствия кот.
        6
        Варя Измайлова подперла подбородок рукой, незаметно зевнула и, не вслушиваясь в речь Алины Николаевны, которая рассказывала биографию Пушкина, смотрела в одну точку. Утро понедельника началось для девочки тяжело, так как она не сомкнула глаз, прокручивая в голове вечернее происшествие. Игорек уже успел похвастаться фотографией перед Самойловым, выиграть двести рублей и поссориться из-за пустяка с задирой Лешей Федоровым. С самого первого урока Шут вел себя весело и беззаботно, словно вчерашнего странного происшествия не было. Лена сидела рядом с Измайловой и выглядела напуганной, что прямо говорило о реальности самостоятельного передвижения аттракционов.
        На первой парте среднего ряда сидели Копейкина Света и Дмитрова Катя, одетые, как под копирку, в черные прямые брюки и белые блузки. Королева класса сидела прямо, с лишенным эмоций, отрешенным выражением лица, изредка бросая надменный взгляд на классную руководительницу, и зевала от скуки, галантно прикрываясь белым платочком. Правая рука Светы с горящими до сенсаций глазами, ловила в кабинете каждый звук, шорох, скрип, ошибку. Сзади них, прикрывшись учебниками, играли в крестики-нолики и обменивались записочками Маша и Наташа Костик, обе в платьях и заплетенными в косу волосами, чтобы возможность отличить девочек сводилась к минимуму. На третьей парте среднего ряда, прямо за близняшками, занимая собой все пространство, разместилась Марина Пронкина, одетая в черное, которая относилась к литературе более чем прохладно, вертелась в разные стороны. На первой парте третьего ряда сидел Олег Самойлов в гордом одиночестве и переглядывался с Игорьком.
        После урока литературы десятый класс отправился в столовую, отлично позавтракал и неохотно поплелся на историю. Варя Измайлова, получив сообщение от Рина, благополучно притворившись больной, пошла к Кириллу, который еще не решился вернуться в школу. На улице дул холодный ветер, отчего девочка добралась до дома их подопечного в кратчайшие сроки, мечтая о чашке горячего чая. Когда она поднялась на восьмой этаж и позвонила, дверь открыл сам Кирилл, явно ожидавший гостей.
        - Привет, - трясясь от холода и жалея, что не надела более теплую кофту, сказала Варя.
        - Проходи сразу на кухню, - сказал Кирилл, пропуская ее внутрь. Его короткие светло-русые волосы нелепо торчали в разные стороны, в серых глазах виднелись остатки сна, а худобу фигуры скрывала больших размеров футболка.
        - Ты знал, что я приду?
        - Да, Рин звонил мне сегодня. - Кирилл кивнул, включил чайник, достал чашки и сел, выжидающе смотря на девочку. - Он сам сказал называть его так. Ну рассказывай.
        - Что? - недоуменно спросила она.
        - Не знаю, - Кирилл пожал плечами. - У тебя на лице написано, что ты хочешь о чем-то поговорить. Измайлова сначала стушевалась, что-то пробубнила себе под нос, затем тяжело вздохнув, рассказала все, что ее беспокоило. Мальчик внимательно слушал - тем временем закипел чайник - сделал какао, передал чашку гостье, задумчиво покусал губы и, сев на стул, выдал:
        - И что?
        - Как что? - возмущенно спросила Варя, мгновенно почувствовавшая, как груз переживаний заметно подтаял. - Разве это все не странно?
        - Конечно, странно, - Кирилл согласился. - Но ваше появление с Потаповым было не менее впечатляющим. Я решил не придавать этому значения, поэтому и ты не зацикливайся на заботах.
        - Ладно, - Варя вздохнула. - Ты собираешься возвращаться в школу?
        - Да, - Кирилл досадливо поморщился. - Рин сказал, что я его ассистент номер два, поэтому мне необходимо там появляться.
        - Вот и отлично, - ответила девочка, попивая какао.
        Лена Морозова шла домой из музыкальной школы, слушая треки на испанском языке для аудирования. Дул холодный ветер, но в своем черном пальто, фасоном, напоминающим платье, девочка чувствовала себя прекрасно, а после любимых занятий по вокалу все ее страхи улетучились. Естественно, она была сильно напугана, но в конечном итоге решила списать случившееся на что угодно и не придавать этому значения. Лена возвращалась около семи часов, поэтому, когда она вошла в квартиру, разделась, отключила плеер, то поняла, что в кухне нечто происходит: доносился строгий голос отца и огорченный - матери.
        - Нет, я против, - сказал Александр Николаевич, когда девочка появилась в кухне. Высокий, темноволосый, он сидел в домашней одежде за столом; его серые глаза метали молнии, брови сдвинулись на переносице, губы были поджаты. Рядом дымила чашка с кофе. - У тебя ведь есть дом, какой смысл в переезде? Чтобы заниматься, чем угодно, только не учебой?
        - А почему бы и нет? - вопросом на вопрос отвечала Даша. Старшая сестра Лены - семнадцати лет, закончившая школу этим летом - была ее противоположностью: ниже почти на десять сантиметров, темно-русая, в отца, щуплая, не способная поднять больше двух килограммов. Рядом сидела Анна Сергеевна - мать - сохраняя молчание, позволяя принять решение мужу. - Чем я еще могу заниматься в дизайнерском колледже?
        - Глупости от места не зависят, - продолжал отец. - Послушай, дорогая, если ты хочешь меня убедить, то приведи аргументы.
        - Дорога, - тут же ответила Даша. - Мне не придется тратить сорок минут на дорогу. Я буду больше спать, следовательно, лучше учиться.
        - Папа, разреши ей, - видя, что отец продолжает сомневаться, сказала Лена, на которую никто не обращал внимания. - Ты ведь все равно дома редко бываешь из-за работы.
        - Ладно, - наконец сдался Александр Николаевич. Даша, взвизгнув от радости, повисла у отца на шее.
        - Прекрасно, - подытожила Анна Сергеевна. - А теперь давайте ужинать.
        Ужин пролетел незаметно и весело. Затем полвечера сестра рассказывала Лене о своей учебе, новых друзьях, какие преподаватели понравились, а какие - нет, и много чего другого. Когда Даша закончила говорить, время перевалило за полночь. Ее горло охрипло, но настроение оставалось на высокой ноте, Лена же мечтала только о кровати, глаза слипались, уши болели. Пожелав приятных снов, Даша юркнула под одеяло и мгновенно заснула, Лена долго ворочалась, но и ее сон прибрал к своим рукам.
        Ей снилась школа номер шестнадцать, наполненная людьми, словно банка огурцами, она казалась тесной и какой-то узкой. Вокруг мелькали клыкастые морды, беззубые синие лица, одни не имели глаз и сверлили Лену черными провалами, другие имели глаза странных размеров, цветов, и они тоже изучали девочку враждебно.
        Картинка резко изменилась, и Лена поняла, что находится одна в темном пустом коридоре. Впереди она видела дверь в столовую, закрытую на тяжелый висячий замок, и лестницу, ведущую вверх, на второй этаж, и вниз. Что там, ей было неизвестно. Справа что-то шуршало, слева что-то скрипело, сзади что-то выло. Морозова почувствовала внезапный приступ страха, на коже проступили мурашки. Она ясно понимала, что спит, но ощущения говорили об обратном. Девочка закричала, и ее голос разнесся по всему зданию, долго отдаваясь эхом.
        Лена пошатнулась и бросилась к лестнице. Пересекла ее за секунду, побежала по второму этажу, пытаясь открыть каждую дверь. Первые две были наглухо заперты, третья отрывалась и тут же захлопывалась, стоило девочке попытаться войти; когда она распахнула четвертую, проем моментально заложило кирпичом. С пятой дверью Лене повезло, но едва она вошла в кабинет, на нее посыпались игрушки, мячики, мишура, конфеты, лягушки. Они заполняли пространство, стараясь поглотить собой Морозову.
        Сумев кое-как выбраться, Лена бросила затею с дверями и побежала в конец коридора. Путь ей преградила скелетоподобного вида старуха в черном балахоне, окруженная ордой марионеток, злобно клацающих зубами. Ведьма укоризненно качала пальцем, а куклы тянули руки к девочке, мечтая схватить. Взвыв, будто раненное животное, чувствуя комок в горле, досаду, злость и отчаяние одновременно, Лена развернулась и устремилась назад к спасительной лестнице. Она бежала, бежала, а коридор не кончался…
        - Морозова, очнись! - послышался раздраженный крик, как показалось Лене, Измайловой.
        Девочка села в кровати, провела дрожащей ладонью по мокрому лбу. Было пять утра. Даша мирно спала на диване, причмокивая и улыбаясь, видя во сне что-то приятное. Лена Морозова сходила в кухню - в квартире разливалась тишина - выпила воды, и снова легла спать, на этот раз без кошмаров.
        7
        Варя захлопнула книгу и огляделась. Она сидела на кожаном диване у Рина в подвальчике, поджав колени, в темно-синих узких джинсах и белом, крупной вязки, свитере. Сам маг сидел рядом, как всегда, гоняя во рту леденец и, видимо, что-то спрашивая у Измайловой, но она, пребывая в полутуманном состоянии, словно пьяный в алкогольной эйфории, ничего не слышала. Ее мысли все еще бродили где-то на страницах книги, и сознание не желало возвращаться назад, точно спрут, оно недовольно ворочало щупальцами. Голова, будто ее ударили мешком с картошкой, гудела. В глазах мелькали не то снежинки, не то звездочки, не то кляксы. Варя посмотрела на Рина, а затем перевела взгляд, куда показывал его тонкий указательный палец. В его кресле за письменным столом сидел Кирилл. Напротив него парила Графиня Анна. Измайлова не слышала, но была уверена, что они о чем-то разговаривают.
        - Он пришел в школу? - спросила Варя, сама благополучно пропустившая занятия. В сегодняшний четверг она проснулась с диким желанием сделать глупость. Например, прогулять уроки.
        - Да, - Рин довольно улыбнулся, что случалось нечасто. - Теперь Графиня рассказывает ему о себе.
        - Как он смог зайти сюда? Он тоже волшебник?
        - Нет, - маг покачал головой. - Он просто одаренный человек, и у него есть связь с Графиней. Плюс я чуть-чуть поколдовал, поэтому он может сюда входить. Еще один ассистент не помешает.
        Слово «ассистент» наждаком лизнуло слух девочки, и ей захотелось ударить Рина, но сдержалась.
        - Что она ему рассказывает? - спросила Варя, подавляя раздражительность. - Я ничего не слышу.
        - Он потомок дворянской семьи. Асанова Анна Александровна, наполовину русская, наполовину француженка, поселилась в этом городе со своим мужем в 70-х годах 19 века. Правда, бедняжка рано умерла от туберкулеза, но отчего-то не ушла в загробный мир. Она осталась и охраняет Кирилла. Нечто вроде призрака-хранителя.
        - Почему бы тебе не помочь теперь мне? - удовлетворившись ответом, Варя повернулась к магу.
        - Например?
        - Хоть ты и утверждаешь, что у меня есть способности к магии, я ничего не умею! - воскликнула девочка, сразу вспоминая прошлое воскресение.
        Рин тоже повернулся, и теперь они сидели друг напротив друга. Он прищурился, словно пытался что-то прочитать на ее лице.
        - Легко, - ответил он, раскусывая апельсиновую конфету. - Выпрями ноги, а теперь закрой глаза и попробуй отключиться от всех звуков.
        Варя Измайлова послушно сделала так, как было велено. Девочка сосредоточилась, моментально вспоминая все прочитанные ею книги в жанрах фэнтези и мистики. У многочисленных авторов находилось изрядное количество методик для своих героев. Она попыталась следить за дыханием, выравнивая его и успокаиваясь. Но, несмотря на то, что ей удалось отключить свои эмоции и очистить разум от лишних мыслей, настроиться на тишину не получалось. Звуки невольно проникали через уши прямо в мозг. Через пять минут мучительных потуг Рин не выдержал и, резко схватив Варю за руки около локтя, притянул к себе. Она испуганно вздрогнула, и тут же ее затянуло водоворотом черных глаз и чужой силы. Глаза, будто налитые самой Тьмой, казалось, выворачивали все мысли, страхи, мечты и желания. Звуки как отрезало. Посторонняя сила и воля подчинили ее сознание, и девочка поняла, что стены и весь дом мага исчез. Варя видела столовую, наполненную шумом и людьми. На выходе она заметила своих друзей, направляющихся на следующее занятие.
        - Поняла? - донесся до нее тихий голос, и все вернулось на место. Да, она поняла. Не умом. Каким-то внутренним чувством, интуицией.
        Она судорожно сглотнула. В горле стоял премерзкий комок.
        - Советую тебе использовать ванну для тренировок, - продолжал маг. - Погрузившись полностью в воду, ты сможешь сосредоточиться.
        - Спасибо, - наконец выдавила Варя, с трудом отрывая взгляд от Рина.
        Время близилось к полуночи, но в этом краю, где постоянно висело низкое, темное, тяжелое небо, куда не достигал ни один луч солнца, чувство времени почти не ощущалось. В мертвом, черном лесу звенел ветряной колокольчик. Ее длинные алые волосы мягко колыхались, вторя тихой музыке. Вокруг лежала неживая, застывшая природа - ни травинки, ни насекомых, ни птиц. Только темно-серые корявые стволы деревьев да остовы старинных построек. Ее окружили умертвия: желтовато-серые скелеты глядели пустыми глазницами; их окутывала, точно фата, полупрозрачная голубоватая дымка магии. Они как будто чего-то ждали. Их хозяин затаился и медленно изучал свою жертву.
        Она скрипнула от злости зубами и стиснула крепче рукоять меча. Меч, который она взяла впервые в жизни, не придавал храбрости и спокойствия. Все внутри девушки сковали пустота и горечь. Ее звали Тария. Девушка с алыми волосами, темными глазами и Прорицательским даром. Она родом с Южного материка, королевства Айриут - еще одного королевства магов и людей. С родителями девушка бежала на Большой материк, так как здесь находились земли Мудрых рас, и вероятность быть найденной ниже. Они успешно скрывались двадцать лет, побывали в разных городах, надолго нигде не задерживаясь. В прошлом году мать умерла от болезни, и отец решил отправиться вглубь материка. Но зачем отец повел ее через Мертвые Земли и погиб? Почему же все стало хуже? Тария обвела взглядом скелеты, сглотнула подступающие слезы. Жесткий корсет больно сдавливал ребра, мешая глубоко дышать.
        - Давай, покажись, - процедила она сквозь зубы. - Сколько можно прятаться? Я ведь никуда не денусь.
        Словно приняв слова как сигнал, умертвия дружно ожили и двинулись на нее. Каждый, а их было не меньше двух сотен, сжимали ржавые либо меч, либо топор, либо мотыгу. Девушка просто ждала, когда мерзкие создания доберутся до нее сами. Какой смысл тратить силы, если она все равно только и может, что отбиваться?! Сражаться девушка не обучена, но меч - артефакт, и есть надежда, что она выдержит.
        Первый скелет оторвался от основной толпы и был каким-то неповоротливым, поэтому Тария одним ударом обратила его в пепел. Следующий напал со спины стремительнее и яростнее. Оборачиваясь, она оцарапала мечом правую руку, стараясь игнорировать обжигающую боль, девушка избавилась от него. Третий и четвертый пытались проткнуть ее по бокам, но она ускользнула и убила обоих. А дальше ее нагнала основная масса. Девушка все время отступала, отбиваясь, тяжело дышала, по спине текло, сердце стучало в висках от страха и сосредоточенности. Когда умертвия закончились, девушка немного расслабилась, но через пару секунд напряженно огляделась. Все вокруг замерло в звенящей тишине. Хозяин скелетов не появлялся.
        Внезапно кто-то схватил ее сзади. Ильх! Темный! Тария поняла это сразу. Только эта Мудрая раса могла спокойно бродить по Мертвым Землям, что прокляты вот уже пятьсот лет самой Богиней Смерти. Хозяин умертвий больно сжимал руки девушки, отчего не было и малейшей возможности освободиться.
        - Ты должна умереть, - проговорил ей на ухо шипящий голос. - Прорицательница доставит множество хлопот.
        Резкий удар в грудь заставил ее захлебнуться криком. В меркнущем сознании промелькнула одна мысль: «Ясно, я умираю» …
        Лена Морозова закричала и скатилась с дивана. Ее трясло, сердце громко стучало, странный сон все еще стоял перед глазами. Оглядевшись, девочка увидела большую комнату их трехкомнатной квартиры. Громко тикали настенные часы, напротив чернел телевизор, а на журнальном столике были разбросаны газеты и журналы. Все выглядело обычным. Но… ее убили! Лену пробрала дрожь. Она чувствовала, как нож пронзил сердце, чувствовала, как меркло сознание, и уходила жизнь. Несмотря на все старания ее семьи, несмотря на все годы пряток, смерть от рук одного из Мудрых рас ее не радовала.
        Девочка поднялась, чтобы пойти умыться. Взглянув в настенное зеркало, Лена снова вздрогнула и испугалась собственных мыслей. Проведя мелко дрожащей рукой по лицу и смывая наваждение, она глубоко вдохнула. Что это было? Почему она приняла так близко к сердцу смерть героини своего сна? Более того, почему девочка уверена, что связанна с ней?
        Быстро направившись в ванную, Лена решила, что должна с кем-то поговорить об этом. Сегодня Вари не было в школе, поэтому при первой же возможности она все расскажет подруге.
        В тот же день, вернувшись от Рина домой, Варя Измайлова сначала, как примерная девочка, сделала уроки. Не сказать, что она любила школу, но старалась учиться хорошо, памятуя о том, что в жизни все может пригодиться. Варя торопилась. Ей хотелось поскорее испробовать тренировку, которую посоветовал маг. Закончив с домашним заданием, она покормила Соломона и принялась набирать ванну водой.
        - Ты уверена в этом? - спросил Джо, когда девочка закрутила кран. - Хочешь утонуть?
        - Нет, - Варя покачала головой и покрутила в руках плоский круглый камушек темно-коричневого цвета, какие часто можно найти на морском пляже. - Рин дал мне амулет. На первое время. Так что все будет хорошо.
        - Хм… - в голосе человека-ручки появились нотки сомнения.
        - Ты не доверяешь собственному хозяину?
        - Что ты такое говоришь! - возмущенно пискнул он. Джо вновь улыбнулся нарисованными зубами. - Просто беспокоюсь, а то мне придется иметь дело с хладным девичьим и совершенно непривлекательным трупом.
        - Значит, все в порядке, - пожимая плечами, сказала Измайлова, оканчивая разговор и стараясь игнорировать столь противную шутку.
        Поставив Джо в стаканчик на полочке под зеркалом, Варя заплела длинные каштановые волосы в косу, чтобы не мешали, скинула домашние шорты, оставшись в белой футболке, похожей больше на платье из-за своей длины, и медленно залезла в ванну. Девочка закрыла глаза и ушла с головой под воду.
        Уши мгновенно залепило водой, и она, пытаясь вспомнить ощущения днем, сосредоточилась. Очистить сознание от посторонних мыслей получилось быстро, теперь оставалось найти в себе те же чувства. Для лучшего понимания, Варя представила, будто снова смотрит в глаза мага. Не сразу, но получилось и это. А потом… Измайлова вдруг обнаружила, что видит себя со стороны. К неудовольствию, худощавая фигурка была угловата, а острое лицо бледным. С полочки на ее погруженное в воду тело напряженно смотрел Джо.
        Было бы в таком состоянии лицо, девочка бы усмехнулась. С легкой мыслью Варя переместилась в кухню. Ощущения странные - кухня будто сама приблизилась, как если бы девочка крутила пространство в компьютерной программе. Просторная кухня медового цвета встретила Измайлову темнотой. От окна слабо шел серебристый свет, точно на улице стояла лунная ночь. Вот несколько шкафчиков с посудой приятных шоколадных оттенков, небольшой холодильник, легкие фиолетово-белые занавески, бежевый мягкий ковер, овальный стол с фруктами, салфетками, небольшим заварником. На холодильнике несколько фотографий, магнитиков и прочих побрякушек. Все привычно. Кроме разноцветных облакообразных воплощений эмоций. Сейчас, в странном полумраке, они напоминали подводных рыб. Что они здесь делали? У себя в доме Варя их никогда не наблюдала. Или это из-за магии? Хотя можно ли эту медитацию назвать магией? Существа, сверкая разноцветными тельцами, медленно плавали из стороны в сторону. В отличие от школы и улицы они были маленькие, с кулак размером, и даже милыми.
        Каркнул ворон, а затем истошно мявкнул Соломон, привлекая внимание. Пространство снова крутанулось, словно карусель, и Варя оказалась в комнате дяди Егора. В его комнате девочка была много раз, и ничего интересно в ней не нашла. Кровать, компьютер, стол, стул, шкаф - обычный набор мебели. Посреди комнаты, шипя и рыча, пригнув голову к лапам обнаружился кот, а у люстры зависло темно-коричневое облако, похожее на то, которое Варя видела на уроке экономики. Соломон подпрыгивал, пытаясь достать до мерзкого создания. Оно дергалось, издавая звуки, похожие на писк.
        Варя Измайлова запаниковала, не зная, как поступить. Снова каркнул ворон, и девочку швырнуло в тело, точно тряпку. Резко вскочив, разливая воду на пол, хлопая ресницами и тяжело дыша, девочка огляделась.
        - Что случилось? - тут же спросил Джо.
        - В комнате, - выдохнула Варя. Она вылезла из ванны, продолжая разливать воду и схватив человечка-ручку, быстро побежала к месту действия, оставляя мокрые следы. Забежав в комнату, она увидела, что кот переместился на стол, чтобы прыгнуть до существа оттуда. Распушенный хвост Соломона нервно подрагивал.
        - Что делать? - спросила Варя, тряся Джо.
        - Вытяни меня максимально вперед, - ответил тот.
        Джо разомкнул нарисованный рот, что-то пробормотал и втянул облако-эмоцию в себя с мощностью пылесоса. Существо злобно пищало, но сделать ничего не могло. Не прошло и секунды, и оно исчезло.
        - Вот и сказочке конец! - довольно произнес Джо. Варя пораженно смотрела на друга. - Только это крайняя мера. Скажи Рину, пусть обучит тебя защитным механизмам.
        Измайлова промолчала и кивнула в знак согласия. Оглянувшись, она увидела мокрые следы и, обреченно вздохнув, отправилась убирать лужи.
        8
        В пятницу Кирилл проснулся с острым нежеланием идти в школу. Помня о своем обещании Рину, мальчик досадливо поморщился. Какой нормальный подросток любит ходить в школу? Преподают учебный материал либо скучно, либо непонятно; одноклассники или заносчивые снобы, или хулиганы с дешевым авторитетом, вечно влипающие в сомнительные истории, или жертвы издевательств. Правда, Кирилл, как и большинство людей, судил по себе, и его настроение было основано на собственном опыте.
        Умывшись, одевшись за пять минут, позавтракав яичницей и поспорив с сестрой, мальчик отправился на занятия. В школе номер шестнадцать стояли шум и гам - обычное состояние полусонных детей перед уроками. Входя в кабинет алгебры (сущий кошмар в такую рань!), Кирилл немного нервничал, не зная, как отреагируют одноклассники на его возвращение. Перед добровольным заточением в квартире он поссорился с главным заводилой класса Ярославом Одуванчиковым и теперь опасался очередной стычки. Но все переживания мальчика были напрасны - ребята поприветствовали Кирилла вполне добродушно, а Одуванчиков даже похлопал по плечу. В то, что Потапов все уладит, он до конца не верил. Оказывается, зря.
        Учебный день понесся. Кирилл старательно записывал за учителем, вслушиваясь в монотонный голос краем уха, пребывая сознанием в сонном тумане. Решив заглянуть в каморку странного одиннадцатиклассника, Колесов сдал тетрадь с домашним заданием и пошел к лестнице в другое крыло, где у восьмого класса проводили занятия по химии. Кирилл уже собирался спускаться, как сверху послышались голоса. Дальше третьего этажа была только крыша, и что там забыли девчонки он понял через пару секунд.
        - Ты действительно думаешь, что, просто наблюдая и томно посматривая в сторону, что-то произойдет? - в грубоватом и низком голосе Кирилл узнал Пряжкину Олю - кругленькую одноклассницу среднего роста, большую любительницу детективов, фигурного катания и консервированных ананасов.
        - Мы разговаривали несколько раз, - ответила той Юрьева Настя. Высокую, худую, в очках и с длинными косичками, девочку постоянно дразнили, из-за того, что она тихая скромная отличница. С Олей Настя дружила с детского сада.
        - И этим довольна? - спросила Пряжкина. Повисла тишина, а затем Оля продолжила: - Поэтому Кристина тебя и подкалывает все время. Не надо было ей рассказывать, что тебе нравится Яковлев.
        - Тише, Оля! - запротестовала Юрьева. - Вдруг кто-то услышит.
        - Раньше нужно было думать!
        Кирилл покачал головой, решив больше не подслушивать, и направился на химию. По дороге мальчик размышлял над услышанным. Его всегда поражало желание девчонок разболтать что-то по секрету почти каждой, а потом удивляться, что тайна не сохранена. Настя Юрьева много друзей не имела и была типичнейшей серой мышью. И хоть природа наделила девочку изрядным умом и трудолюбием, в ее глазах так и светилась наивность. Яковлев Антон учился в 10 «Г» классе и был двоюродным братом Самойлова Олега - известного красавчика-отличника школы номер шестнадцать. Похоже, о своей симпатии к нему, Юрьева поведала Лужайкиной Кристине, с которой они пели в одном ансамбле в музыкальной школе. А от Лужайкиной, благодаря «сарафанному радио» практически все десятиклассники узнали о предпочтениях книжного червя в очках. Поэтому Кирилл Колесов смотрел на девочек несколько снисходительно и равнодушно.
        Варя с трудом разлепила тяжелые веки, сладко причмокнула губами, перевернулась на другой бок, мечтая спать дальше, мимолетно окинула взглядом будильник и моментально вскочила. Она проспала, и первый урок почти окончился! До двух часов она наводила порядок после магической тренировки, затем еще полтора часа ворочалась, думая о последствиях этой тренировки, как итог недосып и запись в дневник. Хорошо, что дяди какое-то время не будет в городе. Собравшись в короткие десять минут, Измайлова выбежала из дома.
        На улице дул холодный, северный ветер, и накрапывал мелкий дождь. Мысленно ругнувшись на забывчивость по поводу шапки, натянула капюшон, поправила, сползающую сумку, поспешила в школу. Вбежав со звонком на перемену, влетела в гардероб и, подпрыгивая на одной ноге от нетерпения, избавилась от влажной куртки. Завязала волосы, удачно оказавшейся в кармане резинкой, в высокий хвост. Посмотрела в зеркало, кивнула, решив, что вид вполне удовлетворительный, и пошла на второй этаж в кабинет географии.
        На втором этаже перед девочкой встало неожиданное препятствие - кучка школьников загораживала проход, мешая движению. Кое-как протиснувшись вперед, Варя увидела следующую картину: возле ближайшего кабинета застыла высокая, светло-русая, худая девочка в очках, явно на пару классов младше; в руках она держала какой-то учебник (с этой позиции Измайловой было не разглядеть), прижимая его к груди, словно защищаясь. Кажется, она что-то тихо говорила стоящему напротив высокому блондину. Девочку Варя не знала, а парня видела часто с Самойловым. Парочку окружали десятиклассники, и на их лицах читалось веселье.
        - Смотри Антон, твоя поклонница! - послышалось ехидное из толпы. Девочка испуганно сжалась, мечтая поскорее исчезнуть.
        - Прекратите, - стушевавшись, пробормотал Антон. Судя по всему, издеваться над девочкой ему не хотелось, но слишком откровенно и прямо отчитать своих приятелей тот не рвался. Боялся стать «белой вороной». Ох уж это желание слиться с толпой! Какая мерзость, решила Измайлова, качая головой.
        - Эй, ты! - крикнул брюнет, стоявший рядом с Антоном. - Чтобы стать его девушкой, тебе придется сильно постараться. Смени образ, библиотекарша!
        Настя Юрьева, а это была она, опустила голову, не зная, что делать. Ей нужно было в кабинет дальше по коридору, но зубоскалящие старшеклассники плотно столпились, а ее робость и застенчивость не давали пошевелиться. Но спасение пришло, словно чудо. Расталкивая грубиянов, к ней подошла Оля Пряжкина и потянула Настю за руку.
        - Отошли все! - злобно прошипела она. - А ты, - Пряжкина гордо вскинула подбородок и посмотрела на брюнета в упор, - если хочешь говорить с нормальными девушками, стоит открывать книги почаще. Иначе будешь довольствовать обществом пустозвонок, - снисходительно окинув взглядом стоящих рядом девочек и презрительно фыркнув, она пошла дальше.
        Варя довольно усмехнулась и вошла в кабинет. Прозвенел звонок, и толпа мгновенно рассосалась. Пройдя к четвертой парте, где обычно сидели мальчишки, перекинула вещи Толика к Лене на первую, а сама составила компанию Игорьку. Лена удивленно вскинула брови, явно принимая что-то на свой счет, но желание Измайловой было предельно простым - дремать на четвертой парте легче, чем на первой, к тому же, прикрывшись учебником.
        Географию у старших классов преподавал Роман Викторович Стриж, сорокапятилетний мужчина, среднего роста, с круглыми светло-карими глазами, острым носом, залысинами на лбу и тонкими, поджатыми губами, он напоминал сову. Муж Галины Федоровны, на лице вселенский недосып и какая-то обреченность. Голос тихий, губы периодически причмокивают. Любимое выражение: «Во-о-от!» Но характер добродушный, не придирчивый, что вполне радовало учеников. Написав на доске тему урока: «География мировых природных ресурсов. Загрязнение и охрана окружающей среды», он начал лекцию.
        Поняв, что Стриж собирается погрузиться в долгий рассказ и особенно контролировать поведение класса не намерен, Варя блаженно улыбнулась, прикрылась учебником и закрыла глаза.
        - Эх-х-х… - выдохнул Игорек. Впереди показалась лестница, а ребята скосили глаза на друга. - Как же давно мы не веселились!
        - С каких это пор пакости считаются весельем? - сухо спросила Лена, не разделяя проблемы Шута.
        - Но в прошлом году мы изрядно развлекались, - пожимая плечами ответил тот.
        - О да… - потянула Варя, закатив глаза. Не сказать, что у них были неприятности, но идеи Игорька отличались своеобразностью.
        - Не далее, как вчера, - неожиданно начал Толик, - чета Стриж громко ссорилась в кабинете. - Он зевнул. - Роман Викторович потерял в школе старинное кольцо Галины Федоровны, принадлежавшее ее прапрапрабабке.
        - Зачем он принес его в школу? - удивилась Варя. Толик только пожал плечами.
        - Это же здорово! - Игорек потер ладони от возбуждения. - Давайте найдем кольцо!
        - Что?! - воскликнули девочки.
        - Ну Палычу ведь помогли в прошлом году!
        - Чучело не такое маленькое, - раздраженно бросила Лена. - С нами весь класс искал!
        Игрек что-то пробурчал под нос, явно планируя обидеться. Варя мученически закатила глаза и согласилась на поиски. Лена возмущалась несколько минут, но тоже сдалась под напором доводов. Толик мягко улыбнулся. Видя, что друзья пали от его обаяния и харизмы, Игорек принялся обдумывать план действий. Первым делом Шут собирался разузнать маршрут Романа Викторовича, совершаемый им накануне, и последнее местонахождение кольца. После короткого, но плодотворного разговора со Стрижом, Игорек знал все подробности и начал строить в голове догадки, не спеша делиться ими вслух. Им предстояло заняться этим после уроков.
        После третьего урока, идя в столовую, Варя сгорала от нетерпения увидеть Рина. В гомонящей столовой приятно пахло свежей сдобой, крепким кофе, лился шлейф смеха, говора и веселья. Ни один завтрак не мог пройти спокойно. Но мага, в народе Леонида Потапова, в столовой не обнаружилось. Сделав вывод, что Рин у себя «дома», девочка моментально поглотила еду, точно за ней кто-то гнался, и поспешила к лестнице. Он оказался на месте. На диване, скрестив ноги по-турецки, сидел Кирилл. Ребята явно о чем-то беседовали. Уловив последние фразы, девочка поняла, что обсуждают происшествие перед кабинетом географии, разлетевшееся по школе со скоростью синкансэна.
        - Я была свидетелем этой сцены! - воскликнула Варя, плюхаясь на диван рядом с Колесовым. - Ты переживаешь за одноклассницу? - спросила она его.
        - Наверное, - Кирилл пожал плечами. - Хорошая девчонка, но такая неразумная!
        - Знаешь, вся эта подростковая влюбленность, - Рин сделал паузу, помешал сахар и, немного помолчав, продолжил: - Словно сахарозаменитель. На вид простые белые шарики и вроде бы сладкие, но до полноценного сахара не дотягивают.
        - Ну знаешь, - Варя немного обиделась. - Это не повод для таких злостных издевательств. Лично я считаю, что в этом Яковлеве нет ничего особенного. А девочку несправедливо мучают.
        - Если хотите с этим возиться, то пожалуйста, - Рин отпил сладкий кофе. - Я в этом участвовать не собираюсь.
        Кирилл уходил от мага, задумчиво провожая взглядом друзей. Говоря откровенно, мальчик не хотел каким-то образом вмешиваться в жизнь Юрьевой Насти. Но, однозначно, эта одноклассница была хорошей девочкой. Так он решил в конце августа. Стоял приятный нежаркий день конца лета, мальчик спешил в школьную библиотеку, чтобы перед новым учебным годом получить учебники (да-да, их родители не тратили баснословные деньги на закупку книг, за исключением всяких методичек и практических тетрадей). Конечно, после первого сентября Кирилл решительно мечтал скрыться в доме от накатившего чувства тревоги и одиночества, но это уже в прошлом.
        Возле школьного кабинета библиотеки никого не было, а дверь оказалось запертой. Наручные часы показывали час дня - время обеда. Библиотека обитала на третьем этаже второго корпуса. Этим летом школу номер шестнадцать ожидал косметический ремонт: подкрасить стены, заменить трубы, подбелить потолки, оформить по-новому вестибюль, повесить зеркала, помыть полы и окна. В здании стоял характерный запах смесей и краски. Незаметно для себя Кирилл оказался возле железной лестницы на крышу, люк был открыт, сверху доносился какой-то тихий звук. Поддавшись внезапному порыву, мальчик поднялся, прислушался и огляделся. Посреди черной блестящей крыши замерла Настя Юрьева. В руках она держала отксеренные листы нот и пела a cappella красивую колыбельную.
        Чистый, тонкий голос завораживал, околдовывал, отчего Кирилл не мог ни пошевелиться, ни двинуться с места, ни моргнуть. Голосу вторили звуки фортепиано, нежно лилась флейта, ему казалось, ноты проникают прямо в голову. Ветер подхватывал стройные линии нот, унося их над школой, развевая длинные волосы, резво ими играясь, окутывая пространство сладкой дремой. Голос затих, и Кирилл вырвался из оцепенения. Нечасто приходилось ему слышать чье-то пение, но это говорило о большом таланте. Он тихонько шевельнулся и покинул крышу.
        Сцена, о которой ему поведал Одуванчиков, так же, как и Варя, находившийся в толпе и ставший невольным свидетелем, заставляла Колесова морщиться от холодного отвращения. Впрочем, Настя сама виновата. Кирилл зло дернул головой. Нет, этот Яковлев прекрасно мог пресечь глупые шепотки, тем самым защитив и себя, и Юрьеву. Поэтому обреченно вздохнув, мальчик поплелся на физкультуру, ожидая вестей от Вари.
        После уроков, когда школа постепенно опустела, Игорек, Толик, Варя и Лена дежурили по классу: поднимали стулья, мыли доску, поливали цветы и готовились искать пропавшее кольцо. Шут развил бурную деятельность, мечтая поскорее приступить к более веселому времяпрепровождению. Он несколько суетился, размахивал руками и быстро, точно автоматная очередь, выстреливал словами. Говорил Игорек о чем-то совершенно нелепом, ничего не значащим, совсем не задерживающимся в голове. Толик с прытью меланхолика вставлял пару-тройку слов, скорее по инерции, чтобы хоть немного поддерживать беседу. Он между делом зевал, громко клацая челюстью. Сон для рыжего подростка всегда был желанным плодом. Лена молчала и сосредоточенно убирала стулья. Девочка помнила о своих снах и разных необычных происшествиях, но никак не могла найти подходящего времени для объяснения с подругой.
        Дежурство заняло двадцать минут, Игорек облегченно выдохнул, довольно потер ладони и приступил выдавать распоряжения. Первым делом ребята направились на вахту, чтобы поинтересоваться, не находили ли технички каких-либо мелких дорогих предметов. Получив отрицательный ответ, Шут хмыкнул и повел друзей в учительскую, по дороге осматривая каждый уголок, каждую батарею, каждый подоконник. Осмотр результата не принес, и ребята завались в учительскую, которая почему-то была открыта и пуста. Уроки закончились, но оставлять беспечно дверь, где хранятся классные журналы, не следовало. Однако сейчас им это только в плюс.
        - Ты думаешь, кольцо где-то тут? - спросил Толик, разглядывая шкафы с папками, полочки, столы и диван.
        - Да, я уверен, - ответил Игорек, прищурившись. - Я осмотрел все места, где побывал Викторович, кроме учительской. Оно могло закатиться куда-нибудь.
        - Может, его уже кто-то прикарманил себе, - бросила Лена.
        - Возможно, - пожал плечами Игорек, - но я верю своей интуиции. Если бы кто-то нашел, наверняка не упустил случая нашептать приятелям о своем везении. Послушав за целый день разных личностей, я ничего полезного не вычленил.
        - Ладно, давайте искать, - сказала Варя. - У нас мало времени.
        Ребята прекратили перепалку и принялись исследовать учительскую. Варя облазила весь пол, ударилась о ножку стула лбом, потирая больное место, она вытянулась, отметила перепачканные пылью коленки, и тоскливо посмотрела в окно. На подоконниках зеленели цветочные горшки, а на улице начался дождь. По оконному стеклу стремительно неслись водные дорожки, по ржавому навесу барабанили тяжелые капли, у мимо проходящих ветер вырывал зонты. Девочка вспомнила, что забыла и шапку, и зонт. Перспектива вымокнуть до нитки замаячила на горизонте.
        - Нашел! - неожиданно громко произнес Толик, вылезая из-под столика и сдвинутого в сторону дивана. На его руке лежал старинный перстень из золоченого металла с каким-то красным камнем.
        - Отлично! - отдувая от гордости щеки, воскликнул Игорек. - А сейчас бежим отсюда. Завтра отдадим кольцо Викторовичу, а он сможет помириться с женой!
        Он поспешил вытолкнуть друзей из кабинета.
        9
        В субботу Игорек преподнес Роману Викторовичу находку, лучась довольством, аки начищенный самовар. Учитель географии так обрадовался, что забыл выпытать, откуда ученики прознали о его проблемах. Потом была физика, которую Варя совсем не понимала, но любила, как и все в школе, потому что этот предмет вел Пряжкин Прохор Игнатьевич - дедушка восьмиклассницы Оли, весельчак с седыми волосами, щегольскими усами и хитрыми умудренными голубыми глазами. На информатике, сдав опрос по теории, весь класс бездельничал, играя в игры оставшееся до звонка время. Последним уроком стояла физкультура, ребята сдавали нормативы. К Рину Измайлова в этот день не пошла, так как все еще немного обижалась, хотя, по сути, в этом не было никакого смысла. Третье воскресение для Вари пролетело в домашних делах и готовке борща к приезду дяди.
        В понедельник девочка проснулась за пять минут до будильника. Необычайная бодрость наполняла отдохнувший организм. Варя оттаяла, испарив свою обиду на мага, такую мелочную и необъяснимую. Ей все равно нужно, чтобы Рин учил ее. Впрочем, девочке хотелось подружиться с ним, но он ловко уходил от вопросов, пресекая на корню и не желая рассказывать о себе. У него была привычка хмурить лоб, когда что-то не нравилось либо, когда в голове вертелась некая мысль. Еще он постоянно ел сладкое, утверждая, что таким образом поддерживает магическую энергию. Что именно за энергия Варя так и не узнала.
        День начался с урока русского языка. Измайлова пришла в школу вовремя, даже прихватила зонт, но погода радовала сухостью и лишь многочисленные голубиные ванны напоминали о двухдневных непрерывных дождях. Фиолетовый лак, множество тоненьких косичек на голове, которые ей помогал плести Джо (удивительно, как он умудрился это сделать!), голубые джинсы и вязанная кофта из приятной темно-синей шерсти, резко контрастировали среди четкой черно-белой гаммы девичьей половины класса. Варя довольно скривилась и уселась за вторую парту рядом с Леной. На подруге было строгое платье в клетку кофейно-коричневых тонов. Света Копейкина отметила появление двух несносных девчонок и мстительно сузила глаза, не собираясь оставлять явное нарушение собственных правил без внимания.
        Алина Николаевна впорхнула в кабинет, словно птичка. На стенах мятного оттенка висели портреты писателей: Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Толстого, Гоголя. Впереди зеленела болотным цветом доска, с написанной датой. В конце кабинета высились книжные шкафы, стол учительницы ломился от бумажек, тетрадей, методичек и пишущих принадлежностей. С напряженным и несколько суровым выражением лица Алина Николаевна написала на доске тему: «Употребление устаревшей лексики и неологизмов».
        - Итак, - начала она, вытерев пальцы о мокрую тряпку, и села за стол, - архаизмы - это слова, вышедшие из употребления и замененные новыми. Например, лицедей - актер. Так, товарищи на последней парте, я не мешаю вам дискутировать?
        10 «В» пораженно замер. Похоже, молодая учительница за три недели пообтерлась и больше не боялась несносных детей. Копейкина сморщила нос. Катя Дмитрова завертела головой, чтобы рассмотреть к кому она обращается. Четверо постоянных троечников - Конев Паша, Мышкин Денис, Крышкин Сережа и Ручкин Дима - что-то с увлечением обсуждали. Они говорили о новой игре, вышедшей недавно от известной компании. Когда к ним обратилась учительница, ребята замерли и, изобразив на лице раскаяние, принялись внимать уроку.
        - Историзмы - это слова, называющие вышедшие из обихода явления, предметы или понятия. Например, боярин. - Продолжала тем временем Алина Николаевна. Ее твердый взгляд блуждал от одного ученика к другому, пресекая посторонние действия. - Историзмы и архаизмы употребляются в художественной литературе для воссоздания колорита эпохи; уместны они и в исторических работах. Архаизмы, кроме того, используются для создания торжественности речи, иногда они придают ей иронический характер.
        Варя радовалась такой перемене классного руководителя. Хоть какая-то управа на Копейкину и ее свиту. Алина Николаевна закончила с теорией и до конца занятия дала упражнение из учебника. Звонок на перемену десятиклассники встретили радостным молчанием.
        Варя хоть и изъявила желанием как-то поддержать одноклассницу Кирилла, но совершенно не представляла каким образом это сделать. Лезть с советами, когда не просят - неприлично и бесполезно, а если бы измениться можно было по мановению волшебной палочки, Юрьевна справилась бы самостоятельно. Поэтому Измайлова после первого урока рассказала обо всем друзьям. Точнее только про Юрьеву Настю. О своем знакомстве с Рином и о магии девочка тактично умалчивала. В действительности, она просто понятия не имела как о таком можно поведать. Чтобы на нее смотрели, как на больную? Нет уж, увольте.
        Ребята внимательно слушали, не перебивая: Игорек в конце задумчиво играл бровями, Толик многозначительно зевнул (чего еще ожидать при его полном отсутствии эмоциональности?), Лена нервно кусала губы. Но идеей друзья прониклись, пообещав, что обязательно помогут. Варя облегченно выдохнула. Все это она поведала перед биологией, которую преподавала Апельсинова Елизавета Карловна - маленькая, полноватая, с множеством морщинок, женщина около пятидесяти. Темные с проседью волосы она завязывала в тугой пучок, закрепив какой-нибудь заколкой с цветком или пером, или камнем. Одежда учительницы всегда была классического стиля: однотонные блузки, юбки, брюки. Характер ее строгий, несколько педантичный, вызвал в учениках или уважение, или страх, из-за требовательности, какую она проявляла к своему предмету. Пройдя за кафедру, Елизавета Карловна обвела тридцать учеников 10 «В» цепким взглядом серых глаз и начала рассказывать тему урока: «Углеводы и их роль в жизнедеятельности клетки».
        Варя сидела рядом с Леной, послушно писала конспект и невольно вспоминала Марину Олеговну - худощавую блондинку в очках - классную руководительницу до десятого класса, которая тоже преподавала биологию и химию. Ее уроки были веселы и интересны, а сама она доброжелательна и терпима к выходкам своих учеников. Сколько всего Игорек и мальчишки-одноклассники наделали! Какая ностальгия. Хотя прошло всего несколько месяцев. Слушая про классификацию углеводов, Измайлова нарисовала в тетради Лены смешную рожицу. Та ответила рисунком смайлика. Внезапно на стол передали записку, в которой Копейкина требовала девочкам явиться после уроков в кабинет тридцать четыре. Несколько лет назад там вели уроки геометрии, но сейчас кабинет отдали на более прозаические нужды - хранение какого-либо хлама. После небольшого совещания они решили пойти. Любопытство сильнее здравого смысла. Задав кучу домашнего задания и сказав готовиться к тесту, Елизавета Карловна закончила занятие, прозвенел звонок.
        - Знаете, о чем я подумал? - спросил Игорек после физкультуры и похода в столовую, взяв в оборот Кирилла, сосиску в тесте, йогурт и апельсин. - Скоро День учителя! - продолжил он, когда никто не отреагировал. Обосновавшись на подоконнике неподалеку от столовой, захватив почти весь завтрак с собой, ребята приготовились делиться идеями. Кирилл подошел к ним сам, желая переговорить с Варей, но тут же был перехвачен Шутом и подвергся тотальному допросу. Выведав все подробности и мысли нового приятеля, Игорек довольно кивнул, что-то про себя решая, и принял мальчика в их компанию. Услышав историю про крышу, которую и Варя слышала впервые, Игорек заметно оживился.
        - Не так уж и скоро, - сказал Толик, пытаясь остудить друга, - еще две недели.
        - Ну и что, - пожал плечами тот. - Как раз будет время чтобы подготовиться.
        - И что ты опять задумал? - спросила Лена.
        - Все будут поздравлять учителей - это очевидно. Поэтому мы используем способности этой девочки с двойной пользой: она станет увереннее в себе и сделает подарок всему преподавательскому составу. Надо внести это предложение в школьный совет.
        - Видимо это нам с Леной и предстоит, - хмыкнула Варя.
        - О чем ты? - Игорек удивился.
        - Неважно, но можешь быть спокоен, мы с Варей берем это на себя, - ответила Лена.
        Шут согласно кивнул, распоряжаясь дальше. Конечно же, Кириллу предстояло поговорить с Настей, донести идею ребят, получить твердое «да» и привести подопечную к ним. Колесов только мысленно вздыхал, не представляя, что будет говорить.
        Школьный совет школы номер шестнадцать состоял из восьми человек: четыре старосты от десятых классов, четыре старосты от одиннадцатых классов. За 10 «В», естественно, отвечала Копейкина Света. Высокая, как каланча, с натренированными мышцами, спортсменка-универсалка, с короткими каштановыми волосами и глазами янтаря Деникина Аня - представляла 10 «Б». Она сидела рядом с Копейкиной, сложив руки на столе и чуть сгорбившись. На ней была спортивная форма, так как потом девочка собиралась на тренировку по волейболу. 10 «А» и 10 «Г» имели в старостах братьев, почему-то учившихся не вместе, а в параллельных классах. Невысокие, рыжие двойняшки с несносным, эксцентричным характером Андрей и Леша Белых. Из одиннадцатиклассников присутствовали: Максимов Боря, симпатичный ученик 11 «Б», с вечной думой на лице; Дмитрова Женя - старшая сестра правой руки Копейкиной - высокая девочка со спокойным характером из 11 «В»; Подлямкина Зоя, светловолосая и нервная, чем-то похожая на Свету, отчего они постоянно цапались, особа из 11 «Г». И - вот так сюрприз! - Леонид Потапов, он же маг Рин, собственной персоной!
        Варя Измайлова с отупелым изумлением смотрела на него, не зная, стоит ли реагировать или нет. В почти черных (на самом деле темно-карих, почти сливающихся со зрачком) глазах мага гуляли смешинки, плясали бесенята, на губы рвалась станцевать озорная улыбка. Партизанское молчание о своей жизни неожиданно разозлило девочку, и она поспешно перевела взгляд, чтобы не высказать ненароком претензии.
        - Зачем ты позвала на наше собрание посторонних? - спросил Боря, прокручивая в руках ручку. Та грациозно перемещалась между пальцами.
        - Чтобы озвучить наказание в связи с нарушением правил внешнего вида! - блеснув глазами, ответила Копейкина.
        - Какое еще нарушение? - возмутилась Лена. - В уставе школы нет никаких требований по данному вопросу. Главное, чистота, опрятность и правила приличия. Мы так и одеты. Если у вас вкусы к черно-белой гамме, то это ваши проблемы. Злоупотребляете властью, сударыня, - ехидно закончила Морозова, сверля Свету неприязненным взглядом.
        - В точку! - неожиданно хохотнула Аня, которая не любила склок, подлостей и прочих теневых игр. Прямота нравилась ей куда больше.
        - Я ничем не злоупотребляю, - скрипнув от досады зубами, произнесла Копейкина. - Но в нашем классе есть порядок, который необходимо соблюдать.
        - Да ладно тебе, - подал голос Рин, все еще пытаясь не смеяться. Под его взглядом Света заметно стушевалась. Конечно, любовь всей ее жизни только Самойлов, но Потапов действовал на нее не хуже валерьянки. - Давайте лучше послушаем, что у девушек за предложение к нам.
        Варя уже не удивлялась осведомленности мага, скорее всего Кирилл побывал в каморке второй раз, а может Рин применил для добычи информации магию. Измайлова продолжала его игнорировать, поэтому идею, озвученную Игорьком, излагала Лена. По лицам господ-советников замелькал неподдельный интерес. Видимо, ребята сами еще не успели подумать, как поздравить учителей, загруженные более прозаичной работой. Обговорив детали, девочки покинули кабинет тридцать четыре.
        Сквозь узкое решетчатое окошко проникали запахи первого месяца лета: сухой, еще не жаркий ветерок нежно поигрывал флагами, тканями палаток, бельем, что мелькало цветными пятнами на каменных балконах двухэтажных домов горожан. С набережной доносились крики чаек, по мостовой звонко постукивали копыта лошадей, по-старушечьи скрипели телеги, молодо катились дорогие и блестящие белым кареты. Со стороны дворцовой площади, по форме похожей на изрезанный многоугольник, лилась мелодия свирели, флейты и трубы. Что-то радостно-веселое пела музыка. Солнечный свет падал на дома, деревья, кусты, и создавал непередаваемую игру теней на мостовой.
        В коротком вздохе семнадцатилетней девушки слышались ноты отчаяния, тоски и скуки. Надежда умерла после тщетных попыток открыть деревянную дверь, обитую железными полосами. Кольцо не поддавалось, сколько бы она не тянула за него. Ее комната стала привычной камерой длительного заключения. Ни мягкая кровать с толстой периной, каждый день тщательно взбиваемой старой нянькой, ни притягательный ковер лучшей работы светлых ильхов, ни мольберт с новыми красками от шаманского княжества, ни книги, ни золотые нити для плетения кружева - ничего не могло скрасить эту пытку. Сколько бы подарков не привозил отец, лицо Тарии не меняло хмурого и обиженного выражения.
        Все началось полгода назад. В один из зимних дней она гуляла с подругами во дворе Школы. Погода оставляла желать лучшего: низкое небо, стремительно падающий снег, почти метель; голые деревья, чуть прикрыли стыдобу ветвей, дорожки сковал ледный налет, так что кожаные сапожки пытались проехаться, из окон Школы подмигивали желтые, свечные огоньки. Мороза не было. Падающий снег слепил глаза, залетал в рот со смехом и мгновенно намочил головной платок.
        Они бегали по заснеженному дворику, шутливо кидались плохо комкающимся снегом, толкались и захлебывались смехом. Тария разогналась. Разгоряченное лицо пылало от свежести улицы и внутреннего задора. Сапожки заскользили, затормозить становилось все сложнее, впереди вырос маленький камешек, девушка упала и стукнулась головой. Из глаз брызнули искры. Мир завертелся конным хороводом. Сознание выпрыгнуло в узкую щель мироздания, а рот уже вовсю декларировал четырехстопные предсказания. Содержания их вытерлись из памяти, но лица подружек выглядели белее снега. На следующий день отец забрал Тарию из Школы.
        Девушка яростно барабанила кулаками по двери, надеясь, что старая нянька где-то поблизости, глотая злые горячие слезы, разъедавшие душу. Полгода взаперти, максимум передвижений - до гостиной или кухни; полгода вредных гувернанток, с лицами жаб, характерами крокодила, манерами педанта; полгода проверок дара, попыток выпытать самое простенькое предсказание. А какие глаза делала матушка! Ненавистные или настороженные, главное, чтобы не подходила близко. Даже теперь, когда она привыкла, нет-нет, да мелькнет испуг.
        Тария перестала барабанить и опустилась на колени, лбом прижимаясь к двери своей клетки. В какой-то степени золотой. Отец проделал столько всего, чтобы уберечь нерадивую дочь от нападок со стороны короля Айриута и Мудрых рас, для которых Прорицательский дар лакомый опасный кусочек. Со стороны лестницы послышались торопливые шаги. Она поспешно подорвалась и отскочила в сторону, размазывая слезы по лицу. Алая коса подпрыгнула следом.
        В комнату ворвалась нянька. Тяжелый взгляд полной, мягкой, румяной женщины смерил пленницу. Оправив синее платье из дешевого сукна, нянька прошла внутрь. Хлесткая пощечина оставила красный след на щеке Тарии. Та зло засопела, собираясь возмущаться, но старушка подошла вплотную, гневно шипя:
        - Тария Лаэрта Мариэна ди Эстер! - в глазах няньки отчетливо читалось негодование. - Немедленно прекрати истерику, девчонка. К твоему отцу пожаловал граф Дэллгрин по вопросу о сотрудничестве. А ты сцены закатываешь, - она покачала рано поседевшей головой. - Еще подумает о твоем батюшке невесть что. Посиди, потерпи, я обязательно вернусь и выслушаю все твои пожелания.
        Деревянная дверь со стуком хлопнула. Тария надулась от обиды и, плача, принялась пинать подушку, от которой разлетались перья…
        Поворот на бок скинул Лену на пол. Ей хотелось взвыть от очередного богатого на эмоции сна и осушить графин с водой. Она тянула с разговором, не находя походящего времени или повода. А честно говоря, девочка боялась, что, Варя не поймет или, что еще хуже, не поверит и не придаст никакого значения. Подумаешь, сны! Сны видят все, но от этого никто не умер. Выпив пол-литра воды, Морозова сверилась с часами. До подъема оставалось немного. Забравшись под одеяло, девочка взяла книгу.
        10
        Колесов Кирилл вздохнул. Простер глаза к потолку и снова вздохнул, более продолжительно и более обреченно. Сел на корточки, обхватив голову костлявыми руками, покачался из стороны в сторону, резко вскочил. Подпрыгнул, запасаясь решимостью, и двинулся вперед. Неожиданно замер, словно налетел на невидимую стену, помотал головой, точно с кем-то не соглашаясь, пошел назад. Проделав такой зигзагообразный путь несколько раз, мальчик застонал от неизбежности ситуации и плюхнулся в кресло перед компьютером. Начиная с понедельника, после разговора с Игорьком, Кирилл изводил себя необходимостью поговорить с Настей, точнее уговорить участвовать в собственном улучшении. Он считал, что от девчонок одни неприятности, и они совершенно не способны думать рационально, а про логику даже не слышали. И что за ерунду выдумали про мужскую и женскую логику? Кирилл уверен в одном - или есть логика, или нет. Крутя кубик-рубик, мальчик выразительно поморщился. Наверняка Настя начнет пугаться, стесняться и рьяно отказываться, даже не попытавшись. Да еще заладит, что вовсе не талантлива. Ох эти люди с заниженной        Думая об одном и том же весь вечер, Кирилл продолжал собирать кубики-рубики: их у него было около десятка. Складывался один, собирался второй, ровный рядок выстраивался на столе. Мальчик с удивлением оглядывал дело рук своих. Оставив их в таком положении, Кирилл отправился спать.
        Утро четверга началось для Кирилла с родительских увещеваний на тему теплой одежды, положительных оценок и хорошего поведения. Лицо сестры после сна казалось чуть опухшим, в глазах, спрятанных под стеклами очков в яркой оправе, виднелся извечный недосып студента. Она сонно завтракала кофе с бутербродами, хотя каждый раз клялась пристраститься к овсянке, как более полезному питанию. Сам Кирилл ограничился какао с печенюшками и стремительно отправился в школу.
        Первым уроком значилось обществознание. Скучный преподаватель по имени Савок Игорь Николаевич вел лекцию стоя, периодически делая несколько шагов вправо или влево. При этом руки он держал в молитвенном жесте, прижимая к груди. Речь была тихой, спокойной и бесцветной. На уроках Игоря Николаевича ученики, даже самые стойкие, невольно склоняли головы к парте, глаза захлопывались сами собой, сон подкрадывался незаметно. Тема сегодняшнего урока: «Наука в современном обществе» мало заинтересовала Колесова, но он старательно конспектировал. Вернее, рука писала, мысли же блуждали свободно. Рядом с Кириллом, широко улыбаясь, сидел Одуванчиков Ярослав. С каких пор этот задиристый индивидуум стал его приятелем, Кирилл так и не понял, но Одуванчиков светился доброжелательностью.
        Первую попытку завести разговор Кирилл предпринял сразу же после первого урока. Едва прозвенел звонок, мальчик решительно поднялся, смел одним движением вещи в сумку и собирался словить Настю, но перед ним выросли ребята, клянча тетрадь по алгебре, дабы списать домашнее задание. Колесов, вздыхая, поделился священными записями. Вторая попытка пришлась после второго урока - уже упомянутой алгебры, где они писали проверочную работу - он собирался поймать Юрьеву возле дверей. Его снова отвлекли, а девчонки упорхнули переодеваться на физкультуру. Не понимая, что за закон подлости опустился на него, Кирилл тихо злился и мечтал кого-нибудь покусать. Выпустив пар на волейболе, восьмой класс отправился в столовую.
        Семья Насти Юрьевой состояла из пяти человек: мамы Ольги Алексеевны, учительницы младших классов, работавшей в другой школе; папы Сергея Михайловича, майора полиции, двух младших братьев - Игоря одиннадцати лет и Максима восьми лет, и самой Насти. А также овчарки Кипяток и кота Шампунь. Родители девочки постоянно работали, поэтому домашние дела распределялись по графику. Несмотря на занятость, отец воспитывал Настю и братьев в строгости, из-за чего в друзьях у Юрьевой ходили учеба да Оля Пряжкина, проживающая в соседнем доме. В голове у Насти обитали учеба, книжные истории и любимая музыкальная школа. Девочка мечтала поступить в музыкальное училище после девятого класса, а дальше пойти в консерваторию, но родители считали ее выбор нерациональным и утопическим.
        Ее влюбленность в Яковлева Антона случилась в прошлом году во время подготовки к новогоднему концерту в актовом зале. Он был очень вежливым, добрым и начитанным, что для нее, как отличницы, оказалось решающим. Обычно мальчишки задирались или глупо шутили, особенно над очками (хотя очки были вполне нормальными). Лужайкина Кристина состояла с Настей в приятельских отношениях. Она красиво пела и уже сочиняла музыку, чем восхищала Юрьеву. Про Антона Настя проговорилась случайно, зато теперь пожинала плоды своей глупости.
        После той сцены она все время старалась не смотреть другим в глаза, казалось, слава о ней облетела всю школу, сделав из нее «звезду» номер один. Оля злилась и хотела, чтобы подруга перестала вести себя как затравленное животное. Настя же вымученно улыбалась, говоря, что все утрясется.
        - А вот и ты! - обратился к Насте русоволосый десятиклассник с широкой улыбкой на лице. - Я Игорь. И у меня для тебя новость.
        - Какая? - Юрьева испуганно сжалась.
        - Готовься спеть на День учителя! - ответил Шут. Игорек догадался, что Кирилл не сможет поговорить с девочкой, поэтому примчался на помощь. - Это желание школьного совета, и отказ не принимается! - категорично закончил он.
        - Здорово, - сказала Оля. - Отличная возможность утереть нос всем недоброжелателям. Она согласна, - ответила за подругу девочка.
        Игорек просиял, довольно подмигнул и исчез в толпе, шедшей в сторону первого этажа. Настя стояла, замерев, не в силах произнести ни слова.
        - Так почему сахарозаменитель? - спросила Варя, удобно расположившись на кожаном диване. Этот диван обладал фантастической притягательностью, войдя в каморку мага, так и хотелось присесть на него. Рин переставлял книги на стеллаже. Протирал полку от пыли, затем книгу, читал название, слегка хмурился и раскладывал их в определенном порядке. Магию для этого дела он не использовал принципиально, считая, что книги требуют к себе трепетного отношения.
        - А что здесь не понятного? - монотонно спросил Рин, отложив тряпочку и опустившись в кресло. - Это просто сравнение такое. Вот ты влюблялась уже?
        - Не думаю, - Варя пожала плечами. - Встречалась в прошлом году с одним мальчиком.
        - И что? - Рин сцепил руки в замок, пытливо разглядывая свою ассистентку. - Какие ощущения? - она промолчала, а он продолжил: - Наверное что-то вроде: «Было любопытно, как это бывает, но высокие чувства отсутствовали!» Да, так и было, - закончил Рин, с равнодушием отметив, как у Вари округлились от растерянности глаза. - Поэтому я и говорил о сахарозаменителе: кажется, одно, а на деле другое. Хождение за ручку - это всего лишь всплеск эмоций, а не глубина чувств.
        - Ясно, - выдавила Варя, решив, что он прав. В прошлом году у Измайловой появился первый парень. Веселый и непоседливый юноша Порошин Андрей. Для Вари он составлял микс из Толика и Игорька: с чувством юмора, но более спокойный, вечно что-то сочиняющий, а главное, такой же любитель читать фантастику, как и сама девочка. Они много проводили времени вместе, гуляли, поцеловались. Но, пожалуй, ею двигало любопытство, желание узнать, как это, с кем-то встречаться. Измайлова подозрительно посмотрела на Рина, уж не читает ли он мысли? Но на лице мага сохранялось спокойное выражение.
        - В ваших книгах найдется множество интересных мыслей на эту тему, - продолжал Рин, поджав ноги в коленях и чуть сгорбившись, тем самым полностью умещаясь в кресле. - Особенно мне нравится Фромм. Он писал: «Любить - всегда значит отдавать, а также заботиться, нести ответственность, уважать и знать». [2 - Э. Фромм «Искусство любить».]Потрясающее заключение! - в его обычно спокойных глазах заблестел восторг. - Поэтому возиться с чем-то незначительным - лишняя трата энергии.
        Варя продолжительно вглядывалась в лицо мага. Его слова явно несли правильный посыл, но им - тринадцати-пятнадцатилетним школьникам - довольно трудно понимать творения великих людей. Первые чувства - всегда первые, поэтому проблема Насти Юрьевой не казалась ей незначительной. Здесь мысли девочки повело в другое русло: а сколько же лет тогда Рину? На вид ему было семнадцать лет, по странному поведению не больше, в действительности же, это тоже оставалось тайной.
        - Ты должен научить меня защищаться! - меняя тему, сказала она. - Эти жуткие облакообразные эмоции побывали у меня в квартире!
        - Хорошо.
        Сегодня Рин был покладистым, терпеливым и явно получал удовольствие от обучения. Варя лежала на диване с закрытыми глазами и слушала инструкции. Это напоминало задание по практической психологии: спокойным голосом Рин говорил ей расслабиться и представить себя в каком-нибудь месте. Сначала в лесу, затем возле моря, в горах, на вершине высотного здания, на улице посреди толпы. Измайлова постоянно носила камушек после упражнений в ванной. Возможно благодаря ему, возможно нет, но девочка представляла все очень четко, до мельчайших деталей, словно в действительности находилась там, куда направлял голос мага. Далее он сказал представить, как тонкие золотые нити оплетают девочку, как с каждой новой нитью тело укрепляется, покрывается ими, точно катушка. Когда нитей оказалось много, Рин что-то шепнул и кокон закрепился на тело, будто влитой, стал второй кожей.
        - Достаточно, - открывая глаза, услышала Варя. - Теперь можешь не опасаться. Снять его трудно. Уже начало темнеть, тебе пора домой.
        Ее снова выставляли за дверь, не собираясь углублять отношения. Варя упрямо поджала губы, посмотрела на Рина, собираясь высказаться предельно категорично, но увидела его усталость и прикрытые глаза, передумала. Лучше быть терпеливой и узнавать мага постепенно.
        Ко Дню учителя Настю готовили серьезно и неотвратимо. Игорек взял командование на себя (конечно, кто же еще!) и не давал Юрьевой ни секунды покоя, ни мгновения для сомнения в себе. Естественно, первое желание восьмиклассницы было сбежать как можно скорее и без оглядки. Оля настояла и поддержала неожиданных приятелей из 10 «В» класса, не позволив подруге смалодушничать. Юрьева смирилась со своей участью, в глубине души сомневаясь в положительном результате предприятия. Вообще, она любила петь, разучивать новые ноты, долго тренироваться, и получала огромное удовольствие от выполненной задачи. В музыкальной школе легче петь. И не потому, что там знакомые преподаватели и ученики, а потому что только там Юрьева полностью расслаблялась и отдавалась музыке, забывая про свои комплексы и страхи.
        В день праздника школа несколько преобразилась и напоминала первое сентября. Стараниями школьного совета на стенах висели бумажные звездочки-поздравлялки, рисунки и поделки. Ребята в костюмах, девочки в платьях, юбках. В коридорах шум и шелест упаковочной бумаги и запах многочисленных цветов. Даже уроки весь день были легкие, веселые и прерываемые вручением подарков. После четвертого занятия всех пригласили в актовый зал. Ведущими концерт выбрали Самойлова Олега и Красикову Диану, которые отлично читали стихи, считаясь лучшими во всей школе.
        Настя стояла за кулисами и тихо нервничала, несмотря на находившихся рядом девочек. Они выбрали песню «Некогда стареть учителям», [3 - Музыка - Чичкова, Слова - Пляцковского.]и, естественно, Юрьева нашла себе помощниц, так как исполнять нужно было в три голоса. Игорек такую хитрость оценил и заставил девочку выбрать еще одну композицию, только сольную. Настя остановилась на «Птице-музыке».
        Осторожно выглянув, девочка окинула взглядом большой зал и ужаснулась. Она сняла очки, надеясь, что просто никого не увидит, но Оля раздобыла для подруги линзы. Настя мысленно страдала, с одной стороны желая побороть свои страхи, с другой стороны трусливо спрятаться в норку.
        Кто-то дотронулся до ее плеча, и она обернулась. Леонид Потапов с интересом разглядывал девочку. Рин сказал, что не собирается вмешиваться, но на протяжении двух недель присматривал за своей ассистенткой и ее компанией. Юрьева талантлива, нельзя позволить ей закопать его.
        - Сейчас я подарю тебе уверенность, - сказал маг, беря девочку за руки. Настя удивилась, но ничего ответить не успела - их окутал голубоватый свет. Внутри все расслабилось и все страхи показались нелепыми.
        Выступление прошло отлично. Еще никогда до этого Юрьева не чувствовала такой легкости, ее хорошее настроение не испортила ни Лужайкина, ни отмена урока по сольфеджио, ни внезапный дождь, ни разбитая дома любимая чашка. В этот день Настя чувствовала себя Королевой!
        11
        Воскресное утро седьмого октября радовало обитателей города первым снегом, неспешно падавшим на землю и таявшим от машинных испарений. Варя открыла глаза, посмотрела на будильник и перевернулась на другой бок. Вставать совершенно не хотелось. Осенняя апатия набирала обороты, субботняя генеральная уборка полностью вымотала, домашнее задание ожидало, повиснув Дамокловым мечом над головой. За дверью призывно царапался Соломон, мяукал, желая получить завтрак. Измайлова ворочалась, бубнила под нос, затем не выдержала и встала. Вчера доели борщ, дядя на работе даже в выходной день, в холодильнике мышь повесилась, хорошо, что продукты куплены накануне. Девочка принялась готовить. Варя уже дожаривала котлеты, когда в дверь позвонили. На пороге стояла Лена, явно чем-то обеспокоенная.
        - Привет! - сказала она, стягивая шапку. - К тебе можно?
        - Конечно, - ответила Варя, пропуская подругу в квартиру. Морозова быстро сняла верхнюю одежду, разулась и направилась в кухню. Налила стакан воды, залпом выпила, села и продолжительно выдохнула.
        - Мне снятся сны о странной девушке, - начала Лена, - и такое ощущение, будто я вспоминаю свое прошлое.
        - Что же тебе кажется ужасным? - Варя перевернула котлеты. После знакомства с Рином, жутких аттракционов, облачков-эмоций, сны о прошлой жизни не вызывали у нее ничего особенного.
        - Она из другого мира. И ее там убили. Знаешь, я это чувствовала. Как нож вошел в тело, это было страшно и больно.
        Лена на минуту замолчала, уставившись в пол. Варя налила подруге чай. Лена сделала глоток обжигающего несладкого напитка и поведала свои сны, беспокоившие девочку уже месяц. Высказанные вслух, они не казались такими жуткими, точно сила слов распечатывала образы, дробя их на стеклянные осколки. Измайлова слушала внимательно, не перебивая, и поверила Лене сразу же, но, прежде чем делать выводы, ей хотелось узнать мнение Рина, если здесь и есть что-то магическое, то знания мага имеют вес.
        Внезапно кот громко зашипел. Измайлова резко развернулась, дабы проверить, чем обеспокоен ее любимец. Помня, что последовало за этим в прошлый раз, Варя внутренне готовилась. У люстры висел черный комок размером с теннисный мяч и пульсировал. Лена удивленно хлопала глазами, отчего становилось ясным - она тоже видит незваного гостя. Каркнул ворон, комок лопнул, мир заволокло чернотой, словно стол разлитыми чернилами.
        Они определенно где-то находились, но Варя ничего не видела. Вокруг простиралась темнота, точно ее закрыли в комнате, лишенной окон, ни частички света не пробивалось. Девочка прислушалась к своим ощущениям: защита до сих пор висела, а гость явно непредназначен для нее. Похоже, он притащился за Леной. Но Варя ничего не заметила. Тогда что оно такое? Неужели очередная эмоция? Или чувство? Но почему черное? Такой цвет девочка видела впервые.
        В черноте вспыхнули зеленые, точно кошачьи, глаза с вертикальным зрачком. Полилась тонкая, тихая мелодия, расчерчивая темноту голубыми полосами, похожими на щупальца медузы. Они тянулись куда-то влево. Наблюдая за их течением, Варя повернулась. Щупальца сковывали Лену, которая сейчас выглядела, как Тария, оставляя на теле красные ожоги. Измайлова смотрела на подругу и испытывала невольное восхищение: длинные алые волосы напоминали сгусток пламени, темные фиолетовые глаза скрывали ум, а на красивом лице не отражалось эмоций. Что это она видела? Просто проекцию рассказов или действительно Лену?
        Щупальцам помогали маленькие светящиеся куклы. Они что-то танцевали, раскачиваясь в такт незримой мелодии. Изредка их ротики кривились, а вместо глаз оказались пустые провалы. В них было что-то мертвое. Или они и были такими? Ворон снова каркнул. Должно быть, предупреждал. Именно ее, Варю Измайлову. И уже в который раз.
        Девочка укусила себя за руку. Гипнотический танец куколок лишал воли. Послышался крик, и Варя поняла - это Лена. Щупальца причиняли ощутимую боль. Варя прикрыла глаза, вспоминая все, чему научилась у Рина. Если она смогла наложить на себя защиту, пусть и с помощью мага, то сможет справиться самостоятельно. Ведь он не всегда будет рядом. Эта мысль откровенно Измайловой не понравилась, поэтому девочка откинула ее. Сосредоточилась, позволила себе некоторое время представлять лес, море и горы. Настроившись на серьезный лад, Варя окружила себя золотыми нитями, почувствовала, как они оберегают ее от жадной черноты. Защищать Лену бессмысленно, необходимо разорвать темные оковы подлого комка. На ее плечо опустился ворон - она знала, что не увидит его, но присутствие ограничилось четко.
        Варя представляла, как свет заполняет пространство, как кухня вновь обретает очертания: стены, занавески, стол, холодильник, салфетки, заварник, шкафчики, плита, раковина. Элемент за элементом, деталь за деталью, точно собираемая картинка, мозаика или панно. Пусть он исчезнет! Пусть золотые нити оплетут его паучьими лапками, липкой паутиной! Пусть свет растворит черный комок без остатка! Только этого желала Варя.
        Сквозь закрытые веки девочка осязала медленное отступление темноты. Чернота снова собиралась в комок, будто кто-то сливал воду из ванны. Комок пронзительно верещал, закладывало уши, он не хотел исчезать, он требовал жизни. Ворон предвкушающе каркнул, ликуя победу. Встрепенулись крылья, он покинул плечо Вари, рванулся к комку и пропал вместе с ним. В кухне установилась оглушающая тишина. Измайлова стояла замерев, не силах шевельнуться. Рядом на стуле тяжело дышала Лена.
        На раковину прыгнул Соломон, Варя вздрогнула и открыла глаза. На плите продолжали жариться котлеты, шкворча маслом, испуская приятный запах. На столе дымилась чашка с чаем, а за окном продолжал танцевать снег.
        - Что это было? - выдохнула Лена. На ее руках остались красные следы от мерзких щупалец. Они уже не болели, но вызывали неприятные воспоминания. Варя Измайлова пожала плечами. Сейчас обсуждать произошедшее совершенно не хотелось, а списать на какую-либо логику больше не представлялось возможным. К разговору с Рином добавилось еще одно происшествие.
        В понедельник Кирилл шел в школу в приподнятом настроении. Выспался, не ссорился с сестрой, поговорил с отцом на тему головоломок. Вышагивая по тротуару, усыпанному снегом, словно мукой, мальчик раздумывал, чем вызвана его радость. Думая об этом, разглядывая витрины магазинов, Колесов пришел к выводу, что дело в Юрьевой. А точнее, ее удачное выступление перед учителями. Настя нравилась ему, как может нравится положительный человек, не считающий себя таковым. Еще Кирилл вспомнил о книге, которую обещал принести Одуванчиков. С этим пройдохой мальчик за две недели хорошо сдружился, отметив, что Ярик отлично разбирается в компьютерах. А еще в его друзья записалась Пряжкина, не бросавшая Настю, пока ребята готовили ее к выступлению. Хотя их подготовка носила лишь моральный характер.
        - Знаешь, я ведь совершенно обычная, - сказала как-то Юрьева, когда Кирилл предложил свою помощь в уборке класса.
        - С каких это пор быть обычным и помогать родителям плохо? - Колесов нахмурил брови. Настя ничего тогда не ответила, но стала общаться охотнее.
        В вестибюле перед раздевалкой толпился народ: дверь была заперта, в живом круге из учеников дрались два парня из девятых классов. Зеваки улюлюкали и что-то выкрикивали, поддерживая то одного, то другого драчуна. Кирилл не понимал, почему никто не пытается их разнять или не позовет учителя. Потасовка началась со взаимных оскорблений, толканий и переросла в откровенные кулачные удары. Высокий шатен сделал подножку, рыжий упал, и только руки спасли его от повреждения головы. Сколько это продолжалось бы неизвестно, но кто-то оглушительно свистнул. Перед толпой и нарушителями появился Рин. 11 «А» на этой неделе дежурил по школе.
        - Немедленно разошлись! - в голосе Потапова Кирилл уловил невиданные доселе командные интонации. - А вы, - он повернулся к драчунам, - в кабинет завуча!
        Те неохотно что-то пробубнили и поплелись на второй этаж. Рин заметил Колесова, махнул рукой и тоже удалился. Внезапно оказалась открытой дверь в раздевалку, внезапно зеваки вспомнили о занятиях и разбрелись. Скинув куртку, Кирилл поспешил на геометрию. Восьмой класс возбужденно обсуждал драку. Кирилл не хотел подслушивать, но невольно узнал все подробности конфликта. Шатен и рыжий оказались лучшими друзьями, дружившие с начальных классов. И оба состояли в команде по футболу. Прошлый матч школьная команда проиграла, и оба друга выясняли, чья же это была ошибка. Каждый отстаивал свои правоту, не слыша другого, совсем забыв про логику и объективность. Кирилл покачал головой и достал учебник, тетрадь, пенал, и сел за стол.
        Начиная с этого года в школе номер шестнадцать с подачи совета, директор ввел практику дежурства по школе. Дежурным предстояло следить на переменах за порядком и дисциплиной; перед первым уроком в восемь сорок класс выстраивался на первом этаже, дабы приветствовать учителей. Поэтому Рина Варя увидела сразу же, как только вошла в школу. 11 «А» предстал в черно-белой гамме, на руках красная повязка - признак дежурства. Девочка кивнула, маг кивнул в ответ и смерил ее выразительным взглядом. Над ребятами летали облака-эмоции цвета темного винограда, важные, точно человек в деловым костюме, они вторили своим владельцам.
        Первым уроком у 10 «В» стояла химия. Проверочная работа с длинными органическими формулами, сложными для Измайловой в силу гуманитарного склада ума. Но если сесть с Игорьком или Толиком, то есть вероятность написать работу хорошо. Друзья всегда помогут. У Лены тоже с химией отношения были натянутыми, зато иностранные языки давались подруге легко. Урок пролетел незаметно. Варя села с Игорьком, и они вместе удачно справились с проверочной работой. Девочка подумала, что твердая четверка ей обеспечена. Вторым уроком шла алгебра. На этот раз ребят ожидала контрольная работа. Благо заданий было не очень много, Измайлова решила легкие примеры быстро, со сложными намучалась оставшееся время, запуталась, отметив, что скорее всего поставят тройку.
        В этот день Варя твердо решила переговорить с Рином, рассказав обо всех приключениях ее и Лены. Но на переменах маг все время дежурил, шумный коридор для важных разговоров явно непредназначен, поэтому она решила после уроков прийти к нему в «дом». Комната-кабинет, залитая светом, пустовала, но на столе, обложенном письменными принадлежностями, картами, тетрадями и книгами, стояла высокая чашка, дымящаяся ароматным кофе, ее обрамляли разноцветные мармеладки, красный вязаный плед покрывал спинку кресла, из чего следовало, что отлучился Рин совсем недавно. Измайлова кинула вещи, которые успела забрать из гардероба, на диван, подошла к столу, хлебнула обжигающего и на удивление несладкого напитка, и осторожно взяла в руки карту. Бумага на ощупь оказалась приятной, гладкой и даже какой-то мягкой. На ней изображался некий город, незнакомый девочке и явно не имеющий отношения к Земле, аккуратные линии показывали границы и какие-то здания, подписанные странными закорючками. От более внимательного рассмотрения Варю отвлек внезапный голос:
        - Надо же, а тут очень уютно!
        Измайлова резко подняла голову, удивленно замерла, не представляя, что ответить на данный пассаж. На пороге стояла Морозова Лена, красивая, с уложенными волосами, в темно-фиолетовом платье, высоких черных сапогах, в руках она держала сумку и пальто. Вопрос, как подруга вошла, застрял у Вари в горле. Ощущение реальности плавало где-то под ногами и ехидно похихикивало. Неизвестно сколько бы продолжалось молчаливое созерцание друг друга, но внутренняя дверь хлопнула, и Рин вернулся.
        - У нас гости, - констатируя факт, произнес он. - Как мило. Я Леонид Потапов, очень рад знакомству.
        - А я Лена, подруга Вари, - ответила Морозова, сканируя мага взглядом, скользящим с ног до головы. Рин был крайне популярен в школе как человек умный, постоянно побеждающий на олимпиадах, надежда школы номер шестнадцать. О Потапове Лена знала только пробегающие по школе слухи-шепотки, байки и странные легенды, особенной правдивостью не отличающиеся. Она давно обратила внимание на то, как близко Варя общается с Потаповым, но спросить подругу, какие именно у них отношения все не решалась. Хотя воображение и любопытство вырисовывали разные варианты.
        - Как ты нашла это место? - наконец задала вопрос Измайлова.
        - Искала тебя, увидела, как ты вошла сюда, и пошла следом, - пожав плечами, ответила Лена. Из ее уст это прозвучало совершенно просто и легко, словно и не было магии ни на лестнице, ни на двери. Она присела на диван, закинув ногу на ногу, и с интересом разглядывала обстановку.
        - Ну и отлично, - с сомнением произнесла Варя, - я все равно хотела рассказать ему и о твоих снах, и о наших приключениях.
        Лена Морозова встрепенулась, посерьезнела и позволила подруге говорить самой. Она только кое-что добавляла или уточняла, так как для мага имела вес вся информация, на первый взгляд казавшаяся не важной. На все ушел час, Рин внимательно слушал, затем замолчав, задумался на пятнадцать минут, выпил в три глотка остывший кофе, заев двумя мармеладками, и выдал:
        - Что я могу сказать, - он запустил ладонь в темную шевелюру и почесал затылок. - Это все воспоминания. Ты видишь свою прошлую жизнь, просыпается Прорицательский дар, вот разные проявления чьих-то чувств и эмоций нацелились на лакомый кусочек. Очевидно, ты кому-то не нравишься.
        - Можно ли избавиться от этого дара? - спросила Лена.
        - Теоретически - да, практически - не уверен, - скептически ответил Рин. - Только зачем? - в его голосе мелькнуло изумление.
        - Если я избавлюсь от этих способностей, то никто ко мне цепляться не станет, - Лена откинулась на спинку дивана. - И, самое главное, знать будущее я не хочу. Во-первых, это большая ответственность, а во-вторых, это мешает принимать решения. Когда увидел будущее, возникает ощущение будто оно предопределено. Вдруг незнание спасло бы от подобного результата?
        - Ты видишь не предопределение, а один из возможных исходов ситуации, а также важные, значимые события, как плохие, так и хорошие, - сказал Рин, поднимаясь с кресла и направляясь с чашкой в другую комнату. Дверь затворилась, в кабинете повисло молчание. Варя переместилась в кресло мага и задумчиво жевала мармелад. Леной двигало чувство страха - это ощущалось ясно. С долей рационализма Измайлова принимала позицию подруги, но стоило ли торопиться? Сама Варя относилась к магии вокруг скорее с жаждой познания, чем боязнью. Конечно, облака-эмоции, нападающие с остервенелостью злобных ос, изрядно пугали, но нахождение где-то рядом умудренного опытом Рина вселяло спокойствие и уверенность.
        - Что у вас за отношения? - Лена испытывающе посмотрела на подругу, возвращая Варю к реальности.
        - Она мой ассистент, - ответил вместо Измайловой вернувшийся Рин. Новая порция горячего кофе распространяла дымящийся запах. Варя на подобное категоричное заявление ощутимо скривилась, прикидывая стукнуть мага сейчас или потерпеть еще немного? Морозова незаметно переводила взгляд с одного на другую и улыбалась.
        Столь безапелляционный ответ, высказанный равнодушным, точно тухлая рыба, тоном, вызвал в Измайловой очередной приступ раздражения. Как можно быть таким закрытым? Даже моллюски иногда открываются! Сжав губы в ниточку, девочка возмущенно поднялась, собрала в руку оставшиеся мармеладки, взяла вещи и потянула Лену к выходу. В дверях их настигло негодующее бормотание. Похоже, потеря мармеладок Рина изрядно расстроила.
        12
        Вечер восьмого октября Диана Красикова, как обычно, проводила в одиночестве. В девятиметровой кухне, ярко освещенной новенькой люстрой, кипела работа. На плите в кастрюле варился борщ, оставалась очередь капусты. На обеденном столе, накрытом бледно-лиловой скатертью, помещались черный электрический чайник, кофемолка, сахарница, салфетница с ярко-желтыми салфетками, плетеные подставки под горячее, и ноутбук, по которому девочка смотрела мелодраму, так популярную в этом году. Еще Диана планировала печь шарлотку и теперь с усердием чистила и нарезала яблоки. Нож попал по пальцу, оставив неглубокий, но ощутимый порез, выступила кровь. Диана, ругаясь сквозь зубы, засунула палец под холодную воду, потом побежала за перекисью водорода. Замотав палец пластырем, вновь вернулась к пирогу.
        Красикова была высокой, темноволосой девочкой, учащейся в девятом классе, одной из лучших читающих стихи. Родители девочки с понедельника по пятницу пропадали на работе, появляясь дома только по выходным, поэтому Диана самостоятельно делала домашние дела, чего стеснялась и в школе не афишировала. Для своих школьных друзей Красикова была веселой общительной девочкой, с легкостью запоминающей информацию и обожающей танцы. В действительности день Дианы состоял из упорного труда и длительных тренировок. До девятого класса она ходила в танцевальную студию, уделяя этому все свободное время. Летом студия закрылась из-за отсутствия финансов, но в школе существовал танцевальный кружок. Красикова моментально стала его главой и с усердием готовила команду к февральскому городскому конкурсу. Но в последнее время ничего не клеилось. Танец выходил сырым, ребята никак не могли сгармонировать движения, девочки жаловались на придирчивость Дианы, а в конце девятого класса маячили экзамены. Все рушилось и разваливалось на части. Именно эти мысли занимали голову девочки.
        Следующий день был более приятным: хорошие оценки плавно ложились в дневник, с утра настроение наметилось на отметке «замечательное», дома родители хвалили и пирог, и борщ. Шесть уроков пролетели незаметно, и Диана довольная спешила в спортзал, где они репетировали три раза в неделю. Через пять минут все ребята собрались, заиграла музыка, танец повел их. Играл первый куплет, движения сменяли друг друга, Диана останавливалась, недовольно качала головой и говорила, где стоит что-то поменять, где нужно плавнее поворачиваться. Тон повышался, девочки возмущались, а мальчики сохраняли ледяное молчание. В итоге репетиция снова прошла плохо, прежние движения выкидывались, новые плохо запоминались. Диана уходила домой в расстроенных чувствах.
        Все началось в конце сентября: Толик и Игорек пришли на тренировку по баскетболу, когда танцевальный кружок еще репетировал. Довольно скоро переодевшись, парни, скромно притаившись в уголке на скамейке, пятнадцать минут наблюдали за репетицией. Игорек, этот вечный оптимист и любитель не пропустить ничего мимо своего носа, с большим удовольствием глядел на процесс. Толик же прикрыл глаза и дремал, слушая мелодию, периодически сменяемую громкими препирательствами. С тех пор танцевальный кружок попадался ему на глаза часто. И меланхолично-сонный мальчик стал обращать на них внимание. Красикова показалась Толику единственной, кому хотелось заниматься танцами, остальные же только возмущались и жаловались. А может быть Диана перегибала палку? Но ее требовательность не выходила за рамки приличия, а пылкое рвение девочки объяснялось стремлением победить. Ведь конкурс судили важные люди для того, кто хочет связать с этим свою жизнь.
        У Толика не было такой страсти к какому-то делу. Он вообще не отличался сильной эмоциональностью. Даже в баскетбольную команду вступил, потому что Игорек позвал. Но Пашков любил мелкую работу, требующую сосредоточенности, ему легко давались физика и математика. Спортивные нагрузки не представляли для Толика трудностей, но сон мальчику нравился больше. В прошлой школе он считался большим скептиком, и даже происшествие в парке аттракционов не переубедили его.
        Девятого числа, когда Толик и Игорек входили в спортзал, танцевальный кружок висел на грани распада. Ребята ругались, обвиняя во всем Красикову, бессовестно перемывая кости; верховодили в основном девочки, а парни что-то невнятно мычали. Диана, которая невольно подслушала чужой разговор, пунцовая сбежала в зал, дабы не краснеть еще больше. В душе ее кусалась обида, на глаза просились слезы, себя было неимоверно жаль. Игорек, заметив практически плачущую девочку, озадаченно чесал нос, пытаясь придумать, что сказать. Толик молча протянул Красиковой платок, говоря:
        - Почему бы не набрать новую команду?
        Шут изумленно вскинул брови и таращился на друга, не веря собственным ушам. Такая инициатива не свойственна Толику. Диана взяла платок, вытерла глаза, из которых все-таки потекли слезы, пожала плечами и отрицательно покачала головой.
        - Не выйдет, - она хлюпнула носом. - Я и этих ребят долго искала.
        - Сколько человек нужно? - не унимался Толик.
        - Без меня - семь.
        - Отлично, мы найдем тебе людей, - поддержал его Игорек, весело подмигивая. - Возможно, придется хорошо потрудиться, но время еще есть. Конкурс ведь в феврале?
        - Да, - Красикова поднялась с мата. - Откуда вы узнали?
        - Мы здесь часто вас видели. - Толик повел плечом. - Ты была слишком занята, чтобы обратить внимание.
        - Ну, тогда я пойду, - в ней неожиданно проснулось смущение. - Спасибо.
        Игорек довольно потер руки. Назревало новое приключение! Толик усмехнулся. Зал наполнился разговорами и смехом, пришедших ребят.
        Лена Морозова знала, кем станет в будущем с пяти лет. Александр Николаевич, отец девочки, был известным переводчиком, поэтому они часто меняли место жительства; Лена побывала в Европе, хорошо знала английский и французский языки, сейчас учила испанский и собиралась стать переводчиком, как папа. Анна Сергеевна была редактором и работала в местном издательстве. Возвращаясь из музыкальной школы, где они готовились к вечеру романсов и где Морозова встретилась с Настей, она думала о вчерашнем разговоре с Потаповым. Точнее, больше всего ее занимала история Вари о том, кто такой Рин и как она начала с ним общаться. В отличие от подруги, которая любила сверхъестественное и верила во всякие чудеса, Лена относилась к таким вещам более прагматично. Просто воспринимала их, как сказку, но разнообразные события говорили об обратном.
        На улице давно стемнело, температура близилась к нулю, лужицы ночью подморозило, и они похрустывали под каблуками сапог. Перед уроком поговорив с Настей Юрьевой, Лена осталась в приподнятом настроении, радуясь, что обрела еще одну хорошую подругу. Настя отправилась на занятие по фортепиано, а Морозова пошла домой. Повернув на Егорова, девочка оказалась в одиночестве, так как улица была пустынна. Высокая лестница вывела ее на проспект Ленина, по которому проносились машины, ярко горели фонари и вывески, и растопырили голые ветки редкие деревья.
        Лену окатил внезапный приступ паники, и домой девочка бежала, постоянно оглядываясь. Лишь оказавшись в теплой, уютной, пахнущей фруктами, стиральным порошком и чем-то сладким квартире, беспокойство улеглось, и вернулся покой. В кухне гремела посудой мама, и шумела вода, в зале вечерние новости сообщали об очередных потрясениях и мировых проблемах, сестра звонила днем, сообщив, что у нее все хорошо. Папы не было, Лена быстро поужинала и, управившись с уроками, легла пораньше спать. В эту ночь она вновь увидела Айриут.
        В тот памятный день, когда граф Дэллгрин посетил батюшку, в доме Тарии стали происходить перемены. Вечером девушку вызвали в отцовский кабинет, где хозяин, в добродушном настроении поглаживая усы, долго глядел на дочь. Она в нетерпении мяла подол платья, не решаясь задать вопрос.
        - Похоже, что граф Дэллгрин заинтересован нашей семьей, - батюшка раскурил трубку и пыхнул дымом. - Он очарован тобой и намерен взять в жены.
        - Замужество? - Тария сглотнула комок, голос показался ей чужим. - Ему ведь почти тридцать!
        - Двадцать шесть, если быть точным, - парировал батюшка. - И потом, в нашем королевстве, где пруд пруди магов разной степени силы, переживать по поводу возраста? Какая глупость!
        - Но мне только семнадцать! - девушка от возмущения забыла про робость. - Я слишком молода для этого.
        - Хорошо, - батюшка сощурился, - я не собираюсь тебя ни к чему принуждать. Граф дал нам время все обдумать. Через три недели он приедет вновь, и ты должна будешь дать ответ. - Тария внутренне возликовала. - Но имей в виду, скоро король прознает о твоем существовании. Кто будет тебя защищать? Сколько лет я буду тебя прятать? Сколько лет ты будешь сидеть взаперти? У тебя есть возможность сравнить, что было и перспективы в будущем. А теперь ступай, одиночество способствует продуктивным мыслям.
        Все последующие дни Тария не знала, куда себя деть и что предпринять. Однако сведениями о графе охотно поделилась нянька. Из оханий и аханий выходило, что Дэллгрин красив, хорошо воспитан, наделен изрядным умом и смекалкой, любимец Судьбы, а также не обделен и материально, то есть крайне состоятелен. Более того, выяснилось, будто Тария знакома с графом, так как он ежегодно посещал Весенний бал в Школе. На последнее девушка не знала, что и думать - ничего подобного совершенно не вспоминалось. Впрочем, это не мешало ей ожидать визит Дэллгрина с внутренним трепетом и волнением.
        Его приезд ознаменовался в конце июня, спустя три недели, когда в воздухе пахло разогретой землей, травами и сладкой клубникой. Он оказался высоким, светловолосым мужчиной из той породы, что заставляет женщин обращать пристальное внимание. Все описанное нянькой оказалось правдой. Но Тария никак не находила признаков знакомства. Граф прибыл к завтраку, сияющий, в белых одеждах.
        Все время пока шла трапеза, девушка молчала, изредка кидая на гостя короткие взгляды из-под опущенных ресниц. Дэллгрин шутил, поддерживал вежливую беседу с матушкой и батюшкой, и производил исключительно положительное впечатление. Разговора наедине, который представился спустя полтора часа, Тария ожидала, волнуясь с каждой секундой больше. Для беседы отец любезно одолжил им свой кабинет. Граф стоял у большого, витражного окна, выходившего во внутренний двор, где раскинул цветочные головки сад. Он нервничал, внешне оставаясь предельно собранным.
        - Я рад снова видеть вас Тария, - сухо начал граф, кашлянув. - Вы стали прекраснее с нашей последней встречи.
        - Простите, - она скосила взгляд в пол, - я решительно не понимаю, о чем вы говорите.
        - Конечно, я так и подумал, - Дэллгрин неожиданно развернулся. В его голубых глазах скользнула тоска. - Это было три года назад на Весеннем балу. Я был учеником Школы, поэтому меня часто приглашают, как почетного гостя. По правде говоря, мне никогда не нравилась эта роль, но в тот день все изменилось. Я встретил вас. Вы были с подругами, ваше зеленое платье и алые волосы блистали на фоне персиковых, белых и бежево-кремовых одеяний других воспитанниц. Вам было четырнадцать, но в ваших глазах жили спокойствие и ум, так не свойственные юности. Набравшись храбрости (в свои двадцать три года я испытал странную робость при виде вас), пригласил на танец. Вы тонко улыбались и прекрасно двигались. Это был лучший бал в моей жизни. С тех пор я думаю о вас и осторожно приглядываю.
        Граф на мгновение смолк, споткнувшись о краешек стола, подошел и остановился напротив нее, аккуратно сжав тонкие пальцы в своей руке. И продолжил более решительно, пылко, горячо:
        - Вы меня не знаете, ведь мы видимся второй раз, - он сомкнул пальцы чуть сильнее. - Я вызываю у вас неприязнь? - Тария подняла взгляд и отрицательно покачала головой. Дэллгрин, казалось, воспрял. - Я рад. И хоть наше знакомство мимолетно, прошу вас, станьте моей женой. Я наслышан о ситуации, но ваш дар очень ценен, а лично вы - бесценны. Я смогу защитить вас. Никто не тронет вас, я обещаю относиться к вам с уважением и оберегать, как самое дорогое сокровище. Заклинаю, обдумайте все еще раз. Сегодня мне нужно быть на аудиенции у короля, через два дня я вернусь за ответом. Прощайте.
        Мимолетно коснувшись ее пальцев губами, граф стремительно вышел из кабинета. Тария не слышала его шагов, в голове набатом продолжал отдаваться эмоциональный монолог мужчины. Ее охватило волшебное оцепенение, никогда не предполагала девушка, будто доведется ей внимать речам, подобным сладкому яду. С точки зрения прагматизма, Дэллгрин крайне выгодная сделка для их хоть и уважаемого, старого, но все же купеческого рода. А для самого графа она не принесет такой прибыли. Поэтому его чувства слишком сильные, ей не понятны. Может ли Тария полюбить Дэллгрина?
        13
        Четверг начался для Вари Измайловой фразой Толика о том, что они с Игорьком нашли новое «дело». И прояснив ситуацию в двух словах, выходило, что они станут учиться танцевать, а в феврале выступят на городском конкурсе. Лена согласилась мгновенно, находясь в задумчивом состоянии целый день. Варя гадала, глядя на подругу, действительно ли она поняла, на что согласилась? Сама девочка смутно себе представляла перспективы данной затеи. Ведь Варя никогда не занималась в танцевальном кружке, только дома кое-как двигалась под любимую музыку - еще одна страсть Измайловой, помимо книг.
        Первым уроком была история. Галина Федоровна ворвалась в кабинет, чем-то раздраженная, поджимала губы и читала лекцию, отстреливая словами, точно сухим горохом. В классе стояла необычная тишина, так что голос учительницы отлично достигал каждого уголка помещения. Самопровозглашенная королева 10 «В» удивленно косилась на Галину Федоровну, облаченная в черный брючный строгий костюм, с собранными в сложную косу волосами, бледным цветом лица, она походила на ожившего мертвеца. Катя Дмитрова имела такой же удрученный вид, словно они со Светой всю ночь проводили подпольные эксперименты. Наташа и Маша Костик, сидевшие за ними, молча вели диалог на тетрадном листке в клетку, с явным недосыпом на лицах. Красавчик-отличник Самойлов осторожно поворачивался и подмигивал каждой девчонке, которая ловила его взгляд.
        Весь кабинет наполняли бордовые облачка-эмоции, они висели под потолком, клеились к партам, доске, стульям, подоконникам, словно сережки спелой черешни. Варя бросала на них встревоженные взгляды, понимая, что это чувства ее одноклассников, но никак не могла определить, что именно они означают. Галина Федоровна прервалась, и в тишине кабинета отчетливо послышалось громкое жужжание. Ребята замерли, вращая глазами, дабы определить источник звука. Жужжание разносилось с настойчивостью, намекая на пчелу или шмеля. Но какая пчела может летать в начале октября в закрытом помещении?
        Это был крупный, кругленький шмель. Он тяжело перемещался по кабинету, мелькая полосатым брюшком. Ребята не шевелились, стараясь не привлекать внимания кусачего насекомого. Шмель с важностью описал круг перед учительницей истории, приземлившись ей прямо в аккуратную прическу. Галина Федоровна нервно дернулась, замахала руками, предполагая, будто нахал покинет насест. Видя, что действия не принесли успеха, она выбежала в коридор, громко хлопнув дверью. 10 «В» от души рассмеялся, кроме близняшек Костик, которые по наивности подобрали на улице замерзшего шмеля.
        Когда в среду вечером Кирилл сказал родителям, что хочет отметить день рождения, который наступит уже на следующей неделе, те едва не расплакались от радости и долго причитали, естественно, согласившись. Поэтому в четверг он шел в школу очень веселым и довольным жизнью. Еще никогда Колесов не ждал этого праздника с таким предвкушением. Голову занимали мысли о том, сколько человек пригласить, куда пойти и как именно провести его.
        - У тебя скоро день рождения? - прямо в ухо прошептал Игорек после первого урока, появляясь словно из ниоткуда. - Это просто прекрасно! - продолжал тот, не давая Кириллу ответить. - Похоже, что гостей будет много. Ты уже решил что-нибудь?
        - Много? - переспросил Колесов, пропуская мимо ушей последний вопрос. - Например?
        - Я, - начал Шут, поочередно загибая пальцы, - Варежка, Ленок, Толян, Одуванчик, Настя, Оля. И наши новые приятели - Красикова Диана, которой мы поможем с танцами, и ее партнер. Уж не знаю, кто он. Она сказала, что познакомит нас после.
        - Какие еще танцы? - ужаснулся будущий именинник. - Невозможно! Я не умею! Совершенно!
        - Ничего страшного, - Игорек пожал плечами. - Я тоже. Но Диана почти профессионал. Не переживай, мы в надежных руках. Осталось придумать, как отпраздновать, - он подмигнул и, стремительный, умчался на следующий урок.
        На урок английского языка Кирилл направлялся в смешанных чувствах: с радостью, ведь ожидалось что-то незабываемое, с легкой тревогой, ведь Игорек всегда выдумывает что-то ненадежное. Восьмиклассники галдели, точно стайка птиц на электропроводах. На четвертой парте среднего ряда сидел Одуванчиков Ярослав - главный оболтус класса, его лицо укрывала белая борода Деда Мороза, а голову венчал яркий красный колпак. Приятель поспорил с остальными мальчиками, что проходит так весь день. Ярик довольно улыбался, ожидая свою победу. Кирилл тоже почему-то был уверен в его выигрыш.
        Подготовкой ко дню рождения Игорек подошел со всей серьезностью. Ему хотелось чего-то особенного, потому что школьное время и детство никогда больше не повторятся, следовательно, должны запоминаться на всю жизнь. В прошлом году они здорово поздравили классную руководительницу, и теперь Шуту требовалось закрепить триумф. Подарок решили подарить от четверых, так как покупать какую-то мелочь не комильфо, а от летней подработки финансов немного, но если их объединить, то получится купить что-то существенное. После долгих и жарких споров выбор был сделан. Оставалось определиться с местом действия. От очередного похода по заброшенным и запретным аттракционам, стройкам решительно отказались Варя с Леной. Измайловой не прельщало влипнуть в очередную магическую переделку.
        Во вторник, шестнадцатого октября, ребята договорились встретиться на площади Пяти Углов в пять часов вечера. Кирилл пришел первым за десять минут до встречи. Никого еще не было. Друзья подошли вместе ровно в пять, галдели, громко поздравляли и всучивали подарки. Игорек, Толик, Варя и Лена подарили ему модель фрегата, которую мальчик уже мечтал собрать, Ярик - написанную собственноручно логическую игру, Оля и Настя - большую энциклопедию. Диана Красикова и ее приятель Флаев Глеб, оказавшийся брюнетом, дружившим с Яковлевым, подарили символические сладости.
        Игорек долго думал, но ничего кроме простой прогулки по городу не придумал. К тому же завтра снова в школу, поэтому расслабляться не стоило. Весело подпрыгнув, он схватил под одну руку Варю, под другую - Кирилла, и призвал всех следовать за собой в сторону проспекта. Оля сверлила нового приятеля недружелюбным взглядом, прекрасно помня его в окружении толпы. Ребята гуляли несколько часов, говорили, смеялись, попали на концерт местной популярной группы «Шальные пистолеты», выпили в кафе по кружке кофе с кусочком торта и к десяти вечера разошлись.
        Максимов Боря скучал. Постоянно. Масштабно. Вселенски. Скука руководила его жизнью, она диктовала ему свои правила, требовала полного удовлетворения своей ничтожной алчности до какого-нибудь дела. Откуда же пришла, эта ненасытная злая госпожа по имени Скука?
        Боря был единственным ребенком в обычной семье, где папа - инженер, а мама - экономист. Родители отдавали много времени работе (что вполне естественно), но не забывали воспитывать своего ненаглядного сыночка. Максимов в одиннадцать месяцев начал ходить (никогда не ползал) и говорить, с раннего возраста проявлял различные способности. В шесть лет пошел в школу и учился далее до выпускного класса, совершенно не испытывая никаких трудностей; не просиживая много времени за домашним заданием, он умудрялся учиться хорошо. По мере взросления Боря перепробовал себя во многих видах спорта, состоял в творческих кружках, но ко всему терял интерес, бросая занятия на полпути.
        Вот и в четверг, восемнадцатого октября, Максимов скучал на собрании школьного совета. Вечная дума вновь обитала на лице Бори, впрочем, мысли, что постоянно охватывали его голову, не отличались высоко интеллектуальностью и не претендовали на духовность. Но такое выражение лица и хорошая внешность обеспечивали ему заметную популярность у девочек, что тоже приносило скуку.
        Совет вновь находился в тупике: приближался ноябрь, месяц, следовательно, и четверть подходили к концу, и для старшеклассников требовалось организовать Нечто тридцать первого октября, когда во всем мире празднуют Хэллоуин. Деникина Аня хотела решить этот вопрос просто и быстро, спортивная форма и сверкающие янтарные глаза кричали о желании покончить с собранием и отправиться на тренировку. Копейкина Света и Подлямкина Зоя с пеной у рта доказывали, что нужно устроить маскарад и наградить лучший костюм. Рыжики-двойняшки Андрей и Леша Белых фонтанировали странными идеями, одна другой страшнее. Максимов, как уже было сказано, молчаливо скучал, чуть нахмурив смоляные брови, он грациозно перемещал ручку между пальцами. На его лоб падала тень от черной челки, зеленые глаза равнодушно скользили по кабинету. Дмитрова Женя, в отличие от младшей сестры, не любила вмешиваться в чьи-либо дела, поэтому она лежала на парте, прикрыв глаза. Рин, как самый главный (негласно, конечно), лишь отстраненно наблюдал за происходящим. Магу тоже хотелось вернуться к себе в каморку, куда скорее всего уже пришла Варя.
Вспомнив об ассистентке, он невольно улыбнулся, затем резко нахмурился и стукнул ладонью по парте:
        - Так, пора заканчивать, - медленно произнес маг. - Времени осталось мало. Как обычно, - Рин усмехнулся. - Проведем Осенний бал. Пусть будут костюмы. Почему бы и нет? Девочки решите, какие будут призы. На этом все! Расходимся!
        Варя Измайлова чувствовала себя счастливой. Абсолютно, полноценно счастливой. Недавно она долго и откровенно поговорила с мамой по скайпу, получила «пятерку» за сочинение по литературе, отлично провела время с ребятами на дне рождении Кирилла, никакие странные сущности в квартире больше не появлялись, а в школе не цеплялись. Никаких проблем! Именно так думала девочка, пока утром восемнадцатого числа не обнаружила на письменном столе старую записную книжку в коричневом кожаном переплете. На первой странице чернильная надпись гласила: «Мне скучно, я теряю себя. Кто-нибудь, помогите мне!» Проснувшись в семь утра, девочка несколько минут не могла понять, откуда взялся новый предмет, и что, собственно, он делает в ее комнате? Однако, когда Джо обрадовал Измайлову новостью: «Это Рина!», все сразу же встало на свои места. Похоже, очередная работенка для ассистента мага. Скрипнув зубами, она поплелась собираться в школу.
        День продолжал изобиловать различными мелкими неурядицами, накапливающимися снежным комом: на первом уроке - геометрии - Варя получила «три с минусом», на экономике Галина Федоровна спустила всех цепных собак плохого настроения (последнюю неделю госпожа Стриж срывалась на каждого второго), на физике обнаружилось, что тетрадь с домашним заданием благополучно забыта, а два последних урока по технологии показались девочке, совершенно не умеющей шить, полнейшим адом.
        Когда Измайлова вошла в «дом» мага, он сидел за столом и что-то скрупулезно чертил. В первой комнате стоял необычный полумрак - горела только настольная лампа. В правом глазу Рина торчало приспособление, похожее на то, которое используют ювелиры и оценщики драгоценностей.
        - Что это такое? - помахивая книжкой в правой руке, левую уперев в бок, спросила Варя, напоминая фрекен Бок.
        - Волшебный телефон, - не поднимая головы, пробормотал маг, - если перевести на современный лад. Ты сможешь узнавать о новых делах.
        - Как мило! - Измайлова разбрасывалась иронией. - И от кого это сообщение?
        - От Максимова Бори. - Рин наконец посмотрел на ассистентку. - Сегодня ночью отправимся к нему домой. Твой взгляд: «Ты шутишь? Каким образом? Дети должны ночью спать!» просто смешон. Ты как-никак немного волшебница, не говоря уже обо мне. Так что жди меня к полуночи.
        В комнате не было часов, их тикающий звук раздражал сознание, словно подтверждая, - жизнь протекает мимо. Комната Максимова Бори являлась личным, неприкосновенным пространством, личной маленькой коробкой, в которую всякому постороннему вход закрыт. Даже родителям. Нет, в особенности родителям. Мальчик спал на большой софе темно-коричневого оттенка, стоящей у дальней стены. С ней соседствовал прямоугольный письменный стол, кроме стаканчика с ручками и подставкой, ничего не имеющий. Над ним висели полки, заваленные книгами. У окна, где падал свет сквозь прозрачный тюль, находился мольберт; около него на табуретках кучковались краски, кисти, мелки, угольки и различные принадлежности для рисования. Пол был паркетный, а стены имели неказистый светлый цвет, который скрашивали многочисленные картины.
        Выделялись среди них портреты девушки на вид лет двадцати трех; в цвете ее волосы пестрели гаммой оранжевого: то солнечный луч, то осенний листок, то апельсин, то мелькнет багрянец, точно автор экспериментировал с красками, словно в памяти художника волосы остались ярким пятном творческой фантазии. Глаза девушки были светло-карего оттенка, они смотрели прямо и открыто, в них светилась искренность. Лишь розовые, чуть полные губы совсем не улыбались, поэтому казалось, будто героиня чем-то озадачена, будто несколько осуждает смотрящего, будто вот-вот что-то выскажет. Но нет, портрет оставался безмолвным. Для семнадцатилетнего подростка Бори Максимова этот портрет значил многое. Перед сном у него появилась привычка мысленно говорить с нарисованной красавицей, тем самым поделиться самым сокровенным, как с лучшим другом. В этот раз, закончив монолог, мальчик быстро заснул.
        Ближе к двум часам он видел странный сон: в его небольшой комнате, скорее похожей на мастерскую, появились двое. Темноволосая худая девочка, почему-то в белом летнем платье, напоминала фею, вся окутанная золотистыми нитями. Ее за руку чуть выше локтя придерживал высокий черноволосый парень.
        - Открой глаза, Борис! - голос парня, который выглядел не старше самого Максимова, оказался властным и требовательным. Выполнив суровое приказание (чего только не происходит во сне!), Боря подобрался на софе и настороженно рассматривал пришельцев. Девочка казалась Максимову смутно знакомой, точно они уже встречались, а лицо парня не задерживалось в памяти, ускользая солнечным зайчиком. - Разве не ты призывал помощь? - чуть мягче спросил черноволосый. Боря продолжал демонстративно молчать, прикидывая, как они поведут себя дальше.
        Девочка раскрыла записную книжку в коричневом кожаном переплете, где на первой странице в короткой чернильной фразе, Максимов узнал собственный почерк. От несдержанного удивления его лицо заметно вытянулось. Глаза черноволосого торжествующе блеснули. Подойдя, он присел на софу, вперив металлический взгляд черных бездонных глаз, который пронизывал до костей. Девочка осталась на месте и, казалось, чего-то ждала.
        - Что ж, - через некоторое время сказал черноволосый. - Поздравляю, - тоном заботливого врача продолжал он, - твоя скука лечится!
        Максимов дернулся всем телом, заметно скривился, от ощущения открытости и незащищенности, словно кто-то по-хозяйски порылся в его голове, узнал все тайные и явные мысли, оставил его раздетым перед огромной публикой.
        - Не стоит бояться, - черноволосый, для которого не составило труда понять состояние Бори, улыбнулся. Тепло и мягко, даже дружески. И эта улыбка делала его лицо потрясающе красивым и добрым. - Подойди сюда, ассистентка, - обратился он к девочке, которая мгновенно поджала губы, хотя только, что выглядела крайне довольной. - Возьми Бориса за руку, да, а теперь сделай кокон, как себе.
        Вначале прохладная узкая ручка девочки-феи постепенно нагрелась и вскоре стала обжигать, но расцепить рукопожатие не представлялось возможным. Из ее пальцев, а затем из всей ладони, потянулись тонкие золотые нити. Они легко оплетали Максимова перебираясь от руки к плечу, от плеча к голове, от головы к шее, от шеи все ниже и ниже к ногам, превращая парня в золотистую мумию. Нити наматывались, образуя прочный кокон, не вызывающий никаких ощущений. Девочка-фея старалась, ее ручка сжималась сильнее, лоб хмурился, по виску зазмеилась капля пота. Когда нити скрепились, и кокон вспыхнул ярким светом, девочка-фея, не разжимая руку, потеряла сознание.
        - Перестаралась! - проворчал черноволосый, поднимая ее на руки. - С ней все хорошо, - ответил он на немой вопрос, взволновавшегося Максимова. - Теперь и с тобой все будет хорошо, Борис! Она ведь говорила, - черноволосый кивнув на портрет, - что ты талантлив. Это правда. Возвращайся к своим краскам. Пора вернуть настоящего себя! Не бойся. Ну а мне пора. Приятных снов!
        Последнее, что запомнилось Максимову Боре перед тем, как глаза, налившиеся каменной тяжестью, закрылись, черноволосый парень бережно уносил сквозь стены его комнаты маленькую фею.
        14
        В знаменательный четверг восемнадцатого октября, когда все получали от Судьбы «подарки», Кирилл Колесов и его друзья-одноклассники - Пряжкина Оля, Юрьева Настя, Одуванчиков Ярослав - после занятий отправились в торговый центр «Волна», дабы полакомиться мороженым от одной известной компании. Выбрав два ванильных, одно шоколадное и одно клубничное мороженое, ребята расположились за столиком у окна. Сквозь их огромные, витражные глаза просматривалось низкое северное небо, с которого то и дело порывались сорваться белые хлопья снега; стоянка перед торговым центром, заполненная прямоугольными коробками автомобилей, блестящими своими глянцевыми боками; прохожие и покупатели, передвигающиеся маленькими группками, нагруженные разноцветными пакетами. Вдалеке торчала остановка, с периодичностью встречающая желтые автобусы, синие троллейбусы и бело-зеленые маршрутки. В кафешке, где сидели ребята, напротив, было немноголюдно, стояла приятная прохлада от новенького кондиционера, пахло нежной сладостью молока и сливок с фруктами замешанного на терпкости кофе, и играла тихая мелодия.
        - И как танцы? - спросил Ярик, отправив в рот большой кусок ванильного мороженого, приятно проморозившего зубы. - Я на такое ни за что бы не согласился!
        - Конечно, - по-доброму усмехнулся Кирилл, - ты же типичный представитель программистов: худой и высокий, точно ходячий скелет! Очков не хватает.
        - У каждого есть свои способности и недостатки, - аккуратно перемешав вафельную крошку с шоколадным мороженым, философски заметила Настя.
        - Точно! - поддержал подругу Ярик, торжественно взмахнув ложкой, словно дирижерской палочкой.
        - Меня больше волнует то, что Настя видится на репетициях с Глебом! - резко сменила тему Пряжкина. Ее клубничное мороженое изобиловало множеством добавок: кусочками ананаса и шоколада, воздушным рисом, кокосовой стружкой. Сладость ее десерта зашкаливала, заставляя остальных незаметно кривить рот. - Он и Лужайкина доставили много проблем. А теперь вы танцуете в одной команде! - прибавила Оля, укоризненно взглянув на Юрьеву.
        - Он друг Дианы, - начала Настя, загибая пальцы, - к тому же Глеб больше не задирается. У нас вполне ровные, ничего не значащие отношения.
        - Он даже не извинился за свое поведение! - продолжала возмущаться Оля. Но не найдя поддержки со стороны друзей, переключилась: - А Кристина? Она-то врала на каждом углу и распускала про тебя всякие гадости, сделав «звездой» школы! Ты хочешь это просто так оставить? А как же наказание для обидчиков?
        - Первое время меня это беспокоило, но после Дня учителя перестало. - Настя пожала плечами и улыбнулась. - Я решила простить ее и не обращать внимания. Так что и ты не беспокойся.
        Оля надулась, но промолчала, прекрасно зная, какой упрямой и твердой может быть лучшая подруга. Сама Пряжкина обладала не менее упрямым характером, поэтому спускать такое поведение в адрес любимых людей не собиралась.
        После чудесных десертно-кофейных разговоров ребята разошлись по домам. Семейство Пряжкиных имело прекрасную четырехкомнатную квартиру в хорошо отремонтированном сталинском доме на третьем этаже. Это было интеллигентное семейство ученых и преподавателей: дедушка учил школьников, бабушка преподавала в физико-математическом институте, мама преподавала в педагогическом институте на историческом факультете, отец работал с бабушкой. В их семье преобладал культ науки и девиз: «Учиться, учиться и учиться», как завещал Ленин.
        Оля уродилась явно в кого-то другого. Родительские наставления девочка слушала довольно стандартно - в одно ухо влетело в другое вылетело. Ни физика, ни математика, ни тем более преподавание ее не интересовали. Она любила детективные истории, химию и еду, потихоньку сочиняла стихи и короткие рассказы. И сколько бы Оле не говорили задуматься о своем будущем, Оля задумывалась на две минуты, немного колебалась, а затем возвращалась к своим делам, забывая, о чем думала эти две минуты.
        Единственное, на чем девочка остро заостряла внимание - фотографии. В дедушкиной с бабушкиной, самой большой комнате, разделенной внутренней перегородкой на спальню и кабинет, имелось множество старых альбомов с черно-белыми фотографиями из советских времен. Оля могла часами сидеть и разглядывать эти альбомы, благодаря им, она чуть-чуть подумывала о работе фотографа и мечтала поскорее накопить на собственную камеру.
        Придя домой, Оля оставалась недовольной и несколько раздраженной, а главное, захваченной идеей наказать Лужайкину и Флаева за оскорбления в адрес Насти. Если Глеб ей просто не нравился, то к Кристине в Оле, в целом спокойной и добродушной девочке, пузырилась отвратительной жижей ненависть. Поэтому направившись к себе в комнату, Оля устроилась за компьютером, вошла в Интернет и приступила к поиску способов для реализации своей ненависти.
        В понедельник двадцать девятого октября Варя Измайлова пришла в школу с четким ощущением беды. Интуиция кричала, верещала, судорожно рвала на голове волосы от паники. Ей вторил организм. В целом все было в порядке: короткая первая четверть стремительно летела к концу, посмеиваясь тыквенным хэллоуинским ртом, оценки обещали станцевать в дневник красивыми положительными цифрами, за исключением английского и геометрии, с танцевальным кружком дела шли неплохо, не считая заболевшего гриппом Глеба, не появлявшегося в школе вторую неделю, но обещавшего все выучить после, Игорек присмирел со своими идеями, только Лена ходила несколько задумчивой, но каждый раз лукаво подмигивавшей при упоминании Рина.
        С самим магом их отношения оставались на прежнем уровне - он командует, Варя во всем слушается. После ночного похода в дом к Максимову Боре, Рин выглядел крайне довольным и впервые похвалил девочку за работу, при этом поворчал, напомнив, что перенапрягаться вредно для здоровья. Сам Максимов с той ночи несколько изменился: дума на лице сменилась со скучающей на мечтательную. Встретив однажды Измайлову в столовой и сказав, что видел во сне похожую фею, привязал к Варе это прозвище. Теперь при каждом случае называл ее «Девочка-фея». Варя, которой очень понравились картины Максимова, легко приняла такую вольность.
        Выйдя из гардероба и поднимаясь на второй этаж, девочка поняла причину своего необъяснимого беспокойства: по школе носились с различной прытью черные, коричневые и грязно-серые кляксы облачков-эмоций. Воздух давил затхлостью. Даже сквозь золотую защиту кокона проникали злобные ядовитые мысли и испарения. В кабинете географии Варю встретила неожиданная тишина. Одноклассники сидели за партами, хотя до начала урока было пятнадцать минут, и переговаривались шепотом. Лена заняла им третью парту первого ряда, уткнувшись в книгу с названием «Как понять чувства человека?», ничего не замечала вокруг. Поздоровавшись с Измайловой рассеяно, подруга читала до самого звонка.
        Роман Викторович впорхнул в кабинет взъерошенной птицей: одежда имела следы беспорядка, пучок оставшихся волос торчал во все стороны, совиные светло-карие глаза беспокойно бегали из стороны в сторону. Дав обещанную контрольную работу, Стриж что-то писал за учительским столом, то и дело отрываясь от такого занимательно занятия и окидывая аудиторию зорким взглядом прожженного орла.
        Второй урок - информатику - отменили из-за неожиданно сломанной ноги учителя, и в итоге 10 «В» посадили в пустой кабинет, наказав молчать в тряпочку. Первые десять минут ребята так и делали, пока не узрели стремительно ворвавшегося Потапова Леонида, в узких кругах мага Рина. Он был зол, что совсем не отражалось ни на лице, ни в движениях, но Измайловой хватило секунды, чтобы заметить эти перемены. Отыскав Варю, Рин схватил ассистентку за руку и вывел из класса. Вслед им неслись возбужденные возгласы.
        Маг и девочка шли до каморки молча и быстро, лишь оказавшись в знакомой обстановке Рин соизволил высказаться:
        - В школе, а в частности у нас, большие проблемы!
        - Ты про противные кляксы? - спросила Варя, заметно скривившись.
        - Точно. - Рин тарабанил пальцами по столу. - Только важны не сами кляксы, а чем они вызваны.
        - Ближайшим Хэллоуином? - беспечно пожала плечами Измайлова. - Обычно все монстры в эти дни пугают общественность.
        - Ты слишком много читаешь сказок, - внезапно взорвался Рин. - Я говорю о глупых маленьких девочках, которые пользуются головой, чтобы есть, а не думать!
        Дернув Варю за рукав, он отправился в комнату, находившуюся рядом с той, где, как предполагала девочка, была кухня (или что-то в этом роде). Это помещение не имело ни окон, ни мебели, лишь белые стены да рисунок двенадцатиконечной звезды с незнакомыми символами. В ее центре сидела Пряжкина Оля, покрытая чем-то черным, то ли краской, то ли порошком, на шее восьмиклассницы чуть мерцала алая объемная веревка.
        - Что с ней? - ужаснулась Варя, невольно отшатываясь назад.
        - Это наказание, - равнодушно-холодно бросил Рин. Его лицо было непроницаемо и серьезно. Таким девочка видела его впервые - другим, чужим, более взрослым. - Она возомнила себя судьей и решила, что может карать собственными руками. Желанное зло вернулось адресату, усиленное многократно.
        - Я хотела помочь Насте! - невидяще уставившись на мага, сказала Оля. Ее голос звучал странно, точно измененный электронной программой. Звезда не пропускала ее, словно она натыкалась на невидимую стену.
        - Что с ней будет? - Варя отвернулась.
        - Пока ничего, - отрезал Рин. - Будет сидеть здесь. А мне нужно очистить школу. Ты будешь наблюдать за ней, пока я не вернусь. Может, раскается. В любом случае она пожинает плоды своей гордыни.
        Резко развернувшись, он вышел, хлопнув дверью. Этот громкий звук напугал их обоих - и Олю, и Варю. Пряжкина, казалось, почернела еще больше, Измайлова просто сползла по стенке на пол и обхватила колени руками. В итоге, что же случилось такого страшного? Отчего внутри все дрожит, как у пятилетнего ребенка, думающего, что в шкафу вместо полотенец уродцы, а под кроватью обитает монстр? Даже на поверхностный взгляд, вид провинившейся восьмиклассницы менее страшный, чем любой американский фильм ужасов. Но Варя ощущала - ее состояние близко к панике.
        - Что ты сделала? - строго спросила девочка, стараясь не показывать своих эмоций. Пряжкина повернула голову к собеседнице, явив белые провалы вместо глаз и уродливый, точно пираний, зубастый рот. Алая веревка мерцала все ярче.
        - Ты действительно хочешь знать? - Оля неожиданно усмехнулась. Отвратительно и коварно. Ее действия оказались простые и с виду не стоящие и выеденного яйца. Услышав историю, любой нормальный человек удивился бы, посчитав подобное суеверием. В тот день, просмотрев множество сайтов в Интернете, прочитав различные статьи о гаданиях, преданиях и мифах, Оля, не найдя ничего полезного, расстроенно откинулась на стул и, решив сдаться, вернулась к привычным, будничным занятиям: сделала уроки, провела несколько часов, читая книгу о фотографиях.
        Отправившись спать около часа ночи, девочка быстро уснула. Ей снился красочный, хороший сон. Какие-то луга, лес, много солнца, потом разные знакомые места города, часто посещаемые с детства. Уже под утро пейзаж резко сменился: нечто, лишенное форм, похожее на черную чернильную кляксу напомнило, как жестоко Лужайкина поступила с Настей, распуская лживые слухи, как по углам шептались девочки, а некоторые мальчики откровенно смеялись. Даже во сне Олю охватила злость. Черная клякса, казалось, торжествовала и поддерживала, в отличие от друзей, ее чувства. Что-то нашептывая, нечто улюлюкало. Утром Оля знала, что делать.
        На следующий день после уроков девочка поехала в другой конец города по адресу, который четко отпечатался в голове. Обычный пятиэтажный дом по улице Крупской, пусть и прилично удаленной от центра города, не являл собой ничего опасного, странного или мистического. Поднявшись на третий этаж и позвонив в простую деревянную дверь, Пряжкина ждала недолго. Открыла женщина средних лет, темноволосая, в светлом домашнем платье в цветочек, лицо ее казалось приятным и добродушным, точно у соседки по лестничной клетке. Только глаз этой женщины Оля никак не могла запомнить - ни цвета, ни формы, ни взгляда. Эта деталь внешности ускользала. От нее девочка получила за безделицу две глиняные фигурки. Оставалось только высказать все свои претензии глине. С того самого момента Пряжкина каждый вечер сбрасывала всю накопленную злость, ненависть и негодование на фигурки, представляя Лужайкину и Флаева. Не прошло и двух дней, Глеб заболел гриппом, а от Кристины неожиданно отвернулись подружки, в классе ее начали избегать: девчонки шушукались за спиной, мальчишки злобно задирались, в одно мгновение Лужайкина осталась
одна.
        - Так это из-за тебя? - удивленно воскликнула Варя. - Чушь! От каких-то нашептываний невозможно предоставить столько проблем человеку!
        - Только ты так думаешь, - вперев взгляд на Измайлову, расхохоталась Оля. - Все просто. Достаточно сильного желания, превращенного в непоколебимую веру, и человек достигает больших высот. Что же до конкретного случая, то здесь необычная глина была. Не ты ли волшебница? Уж могла бы и догадаться. В любом случае они получили по заслугам.
        - Похоже, все без толку, - послышался внезапно тихий голос Рина, который незаметно вошел в комнату. - Не хочешь раскаиваться?
        - В чем? - Пряжкина пожала полными плечами. - Не понимаю, зачем ты запер меня здесь.
        - Не я запер, - маг покачал головой. - Ты сама себя заточила. И пока не осознаешь свою ошибку, не выйдешь. Но смотри, не обольщайся, чем дольше сидишь здесь, тем быстрее себя разрушаешь. Желаю приятного времяпрепровождения. Идем, ассистентка.
        У графа Дэллгрина, которому посчастливилось иметь прекрасных родителей, пусть и отошедших слишком рано в мир иной, было правильное воспитание, хорошее образование и четкие жизненные принципы. Именно это помогло Тарии принять предложение, явившегося спустя два дня Дэллгрина. Услышав это тихое «согласна», граф просветлел, просиял, на лице, точно луч солнца, вспыхнула улыбка, в порыве чувств он схватил девушку и крутил на месте так, что от стремительной радости кружилась голова, и, казалось, мир разбрызгивал капли счастья.
        - Простите, что прерываю вас, - послышался справа довольный голос батюшки, - обед стынет. Да и обсудить многое предстоит. Тария смущалась от взглядов: отрадного батюшкиного, мокрого от слез нянькиного, счастливого графского, чуть обеспокоенного матушкиного. После продолжительного обеда, когда отец на редкость оживленно и много шутил и смеялся, он и будущий зять отправились в кабинет, дабы обсудить вопросы свадебной церемонии, королевского приема, сборов и отъезда Тарии.
        Свадьба состоялась в середине августа, в один из прекрасных, летних дней, когда солнце, вошедшее в пик, припекало, прожаривая землю, брусчатку, дома, деревья и людей. Нагретый воздух сочился запахами травы, яблок, дерева и навоза. Храм, где венчали всех не зависимо, был ли магический дар или нет, располагался на другой стороне реки, что пересекала весь город. Если венчался кто-то из королевской семьи, то брачующихся везли в паланкине с дворцовой площади; за паланкином следовала стража, специально выделенные для церемонии мальчишки-слуги, разбрасывающие цветы и пшено, за ними, чуть в отдалении, шли родственники, а затем многочисленный, любящий праздники и зрелища, народ. Тария и Дэллгрин приехали в Храм в белой карете, украшенной дикими розами и плющом. Ее голову и лицо скрывало кремовое газовое полотно до пят, такого же оттенка платье в пол полностью скрывало руки и шею. На графе был так же светлый, лишенный каких бы то ни было украшений, костюм.
        Саму церемонию Тария практически не запомнила. Священник в пурпурном одеянии долго читал наставления и молитвы на старом, сохранившемся только в Туманном королевстве, языке; как во сне произнесла девушка соответствующие клятвы, как во сне ехала в новый дом, как во сне сидела на торжественном ужине. Лишь на следующее утро у нее, словно заново открылись глаза, мир показался раскрашенным новыми красками, а прошлая жизнь и золотая клетка остались позади.
        Они с Дэллгрином поселись в большом поместье на юге Южного материка вдали от столицы, где королевские шпионы не спускали с новой семьи пристальных и настороженных глаз. Поместье, в котором вырос ее муж, сразу же понравилось Тарии - в нем присутствовал приятный дух старины, нерушимости, традиций. Обстановка состояла из мебели красного дерева, простой и элегантной, лишенной современной нагроможденности и вычурности; повсюду лежали ковры, популярные три века назад и сохранившие мягкость; половину второго этажа занимала обширная библиотека, красовавшаяся редкими магическими книгами; в гостиной на первом этаже было много мягкой мебели и картин; все спальни поражали чистотой и свежестью.
        Дэллгрин, как и обещал, относился к жене вежливо, уважительно и заботливо, не давил своей заботой, как отец, не боялся, как мать, позволяя заниматься, чем душа пожелает. Граф три дня в неделю проводил в столице, посещая короля и заключая сделки с различными торговыми партнерами. В это время Тария, предоставленная служанкам и дворецкому, проводила время за книгами, дабы разобраться в Прорицательском даре, который имел множество неприятных свойств. Со дня своего проявления дар не поддавался контролю: это проявлялось болезненной потерей сознания, в течение которого девушка декларировала четырехстопные стихи глухим, могильным голосом, вводящим окружающих, если в этот момент кто-то оказывался рядом, в ступор, паническое оцепенение. Первое время слуги, не скрывая страха, шарахались от новоявленной госпожи Дэллгрин в сторону. Коротко объяснив, что с ней происходит, Тарии удалось их успокоить, и со временем они привыкли.
        В книгах о Прорицательском даре информации давалось мало, точно ее некто намеренно скрыл от потомков. Дар всегда появлялся у девушек в шестнадцать-семнадцать лет, и в тот момент, когда мир стоял на пороге важных событий - произойдут они или нет - неизвестно. Носительница дара не могла видеть собственную судьбу, поэтому не знала, когда с ней случится что-либо важное, но в одной тоненькой книжечке, очень ветхой и потрепанной, обнаружилось несколько техник, обучающих контролю. Этим Тария и занималась: читала и тренировалась.
        Довольно быстро и незаметно девушка прониклась глубокими чувствами к графу и была счастлива, что приняла такое важное решение. Несколько раз путешествуя с Дэллгрином по материку на виноградники, славившимися среди всех людских королевств, Тария узрела другую сторону мужа. Среди партнеров и других незнакомых или малознакомых людей он держался несколько отстраненно и холодно, долго думал и подбирал каждое слово, каждое заклинание, в сделках проявлял жесткость и расчетливость, за что многие считали его недобродушным и закрытым. И во многом не ошибались. Любовь и доверие доставались лишь Тарии.
        Зимой ей не спалось и, ожидая приезда мужа, девушка читала старинные рыцарские романы, сидя при жарко натопленном камине. В спокойствии и треске дров она коротала вечера. Дэллгрин входил в гостиную, и от него веяло колючим приятным духом снега и мороза; волосы, брови и ресницы чуть леденели, делая его похожим на жителя Ледового королевства, если бы они были людьми.
        - Знаешь, что самое удивительное в этих историях? - спросила она однажды, откладывая томик в коричневом переплете и усаживая мужа к теплу.
        - Что же? - спросил Дэллгрин, вскинув брови, улыбнулся, потеревшись о ее щеку.
        - В них много пафосных, торжественных речей, - начала перечислять девушка. - И все они твердят о любящих, смотрящих страстью, глазах. Они ошибаются, - Тария возмущенно фыркнула. - Знаешь, как смотрят?
        - И как же?
        - Любящая женщина всегда смотрит с нежностью, - ответила девушка, обнимая его за шею. - Это главнее. Если нежности не будет, то после испарившейся страсти, ничего не останется.
        Граф лишь молча соглашался, понимая к чему она ведет. Ответ на его признание получился необычным. Такое счастливое время длилось три года.
        Король самого южного людского королевства Айриут, находившегося соответственно на Южном материке, слыл капризным и эгоистичным нравом, точно ребенок, получал он, чего желал, идя на самые подлые и хитрые ухищрения, составленные его верными псами за отличные вознаграждения. Ходили слухи якобы проклятая вот уже пятьсот лет герцогская семья из Туманного королевства привлекла его ненасытное внимание. Впрочем, архипелаг, где образовалось Туманное королевство, имел сильную защиту, военную и магическую мощь, не позволяя недоброжелателям свободно пересекать границы. Пятьсот лет алчущие людские короли, скрепя от злости зубами, мечтали отобрать богатства процветающего соседа, но все попытки терпели крах. Дэллгрину за особые заслуги, о которых граф никогда не рассказывал, позволялось бывать в Туманном королевстве, там он имел партнеров и лучшего друга.
        В тот день Тария с мужем отправились туда морем, потому что система порталов, позволяющая попасть почти в любое место, между Айриутом и Туманным никак не налаживалась. На протяжении ста лет короли Южного материка пытались договориться, но им отказывали. Пройдя половину пути, корабль попал в ловушку - их окружили разбойного вида люди, возможно пираты, о которых, однако, никогда не слышали в этих водах. Защищая жену, граф погиб. Тарии пришлось вернуться в Айриут, едва не попасть в загребущие лапы королевской стражи, и в итоге скрываться много лет.
        - Почему ты не избавишься от этого дара? - говорила однажды больная мать. - Он приносит нам всем лишь страдания.
        - Нет, - каждый раз отрицательно твердила Тария. - Граф считал мои способности прекрасными, я никогда не откажусь от них, даже если умру из-за этого.
        - Эгоистка!..
        Последние слова отзывались эхом в памяти, Лена перевернулась на спину, из ее глаз скатились слезы, сердце, наполненное печалью, взволнованно билось. Что-то глубокое отзывалось в душе, такое родное и непонятное, перед глазами все еще мелькали образы умирающего Дэллгрина, его покрытое инеем лицо, и веселый смех. Морозову Лену, девочку шестнадцати лет, словно разрывало на части от эмоций и чувств, природа которых, в силу возраста, казалась чуждой и непривычной. Но память и опыт девушки с алыми волосами не желали исчезать, въедаясь кислотой. И доверить столь важные и очень личные переживания нельзя было никому, внутри что-то препятствовало. Даже Варе, хотя Морозова знала, что подруга отнесется с пониманием. Только возможно ли передать словами нечто, давящее на сердце и совершенно не находящее отклика в мозгу? Если ее разум отказывается принимать эту дикую ситуацию, то, что можно сказать о других, пусть и близких людях? А родители на нее точно странно посмотрят!
        Пролежав два часа неподвижно, Лена услышала звон будильника и отправилась в ванную комнату.
        15
        Тридцать первое октября наступило внезапно, хотя все ученики ожидали его с нетерпением, прослышав про Осенний бал, костюмы, конкурсы и танцы. У дверей, всех заходящих в школу, с самого утра встречало большое пугало в черном балахоне с растопыренными ветками-руками, улыбаясь ртом из ниток, оно выглядело жутко и несколько старомодно. На стенах красовались, вырезанные из бумаги, открытки-поздравления, монстры, приведения и маленькие тыквы. По зданию носился дух веселья и предвкушения, ребята думали над образами на предстоящий вечер.
        В каморке Рина в этот день было многолюдно: на кожаном диване, так любимом Измайловой, сидела Лена, задумчиво уставившись в одну точку и кусая губы, рядом с ней, поджав ноги по-турецки, пристроилась Варя, опустив подбородок на ладони, ассистентка мага наблюдала за ходящим их стороны в сторону Кириллом, покрасневшее от возмущения лицо которого походило на кипящий чайник, сам же маг, откинувшись на спинку кресла, рассказывал про Пряжкину Олю.
        - Нет, это надо же! - восклицал в очередной раз Колесов. Казалось, еще немного и из его ушей повалит пар. - А почему Настю не поставили в известность?
        - Обернись, - Рин кивнул в сторону Вари, - и ты увидишь сострадательницу.
        - Зачем Насте пугаться от того, что в той комнате осталось от ее лучшей подруги? - пробормотала Измайлова. - Нечего всех вмешивать в это сумасшествие.
        - Как мило, - вяло сказал Рин. - Сегодня последний день. Или она поймет свои ошибки, или в школе станет на одного ученика меньше.
        - Все будет хорошо, - тихо произнесла Лена, оставаясь где-то далеко. - Она одумается. А вот сегодняшний вечер не предвещает ничего положительного.
        - Еще предсказаний не хватало! - пробурчал маг, потянулся за шоколадной конфетой и съел, расслабляясь на глазах. Отсутствие сладкого делало его слабым и рассеянным, точно уставшим трудоголиком. Его магическое чутье притуплялось, настроение портилось, под глазами появлялись темные круги, словно он не спал много часов, спина стремительно горбилась, походка становилась еще страннее. В такие моменты маг продолжал бубнить до тех пор, пока не найдется какой-нибудь маленькой конфетки или печеньки. Несколько раз приходилось Варе разыскивать эти углеводы по школе.
        Измайлова посмотрела на Морозову: светлые волосы, стриженные под каре, аккуратно уложены и украшены фиолетовым бантиком; бежевая блузка, черная юбка в складку, кожаные туфли, прибавляющие дополнительные пять сантиметров роста, делали девочку чуть старше, взволнованное выражение лица и объемная линия между бровями только присовокупляли это. Появление дара, странные сны меняли Лену внутренне, что ощущалось Варей так, словно лежало на поверхности. Со дня разговора в каморке об избавлении от способностей, подруга перешла на новый этап и явно больше не боялась летающих вокруг клякс-эмоций. Такие обстоятельства не могли не радовать. Переведя взгляд на продолжающего плеваться ядовитыми замечаниями Кирилла, затем на отстраненно пьющего кофе Рина, жующего конфеты «Степ», взявшиеся неизвестно откуда, Варя тихонько вздохнула, поднялась и направилась в комнату, где продолжала страдать Оля Пряжкина.
        Несмотря на отсутствие окон и ламп, в комнате с двенадцатиконечной звездой не было темно. Граница, не выпускающая пленницу, несколько светилась серебристым, похожим на лунный, светом. За два дня вид Пряжкиной полностью преобразился: от пышной, искрящейся здоровьем девочки, остались лишь очертания, кожа ссохлась и приобрела старческий оттенок, кости торчали, как у куренка, лицо пугало жутким ртом, вместо глаз белели провалы, алая веревка крепко болталась на тонкой шее. Оля больше не пыталась прорваться через преграду, обняв колени руками, она сжалась в позе эмбриона и мелко дрожала, периодически всхлипывая носом.
        Измайлова плотно закрыла за собой дверь, добавив короткую золотистую нить заклинания, которые пыталась составлять перед сном. Они представляли собой емкое, наполненное нерушимой волей, жаркой эмоцией и безграничной верой словно, вплетенное в золотую нить, наполняющую защитный кокон, которым Варя теперь владела в совершенстве и могла создать за секунду. Услышав посторонний звук, восьмиклассница подняла голову, казалось, она заскулит от печали.
        - Как ты? - зачем-то спросила Варя. Она чувствовала себя неловко и хотела как-нибудь помочь, ведь как только время перевалит за полночь, от Оли не останется даже воспоминания, она превратится в такую же черную отвратительную кляксу, что два дня назад сотрясали всю школу.
        - Ты же видишь, - беспомощно ответила Пряжкина. - Я не думала, что так получится, - всхлипнула она. - Я только хотела, чтобы Кристина устыдилась и извинилась перед Настей, которой все время приходилось выслушивать неприятные вещи, а ей так нравилось общаться с Лужайкиной. Настя восхищалась ее умением сочинять музыку. - Оля снова всхлипнула, уже продолжительнее. - Я подумала, что это несправедливо, - два всхлипа. - А потом на меня что-то нашло, Настя сказала не переживать, и я неожиданно разозлилась, решила разобраться во всем сама, - последними словами девочка уже захлебывалась, начиная плакать с каждым мгновением громче, сильнее, яростнее. Из пустых глаз катились горячие слезы, стекая по щеке, к подбородку, к алой веревке, с шипением падая на пол.
        - Значит, ты поняла, что была не права? - осторожно приближаясь, точно к клетке с диким животным, произнесла Измайлова.
        - Да! - во весь голос зарыдала Оля, будто ребенок, размазывая слезы по лицу. - Я хочу вернуть все назад! Хочу вернуться домой, жить обычной жизнью и веселиться с друзьями. Я больше не буду ввязываться в сомнительные авантюры! - Пряжкина продолжала плакать, напоминая рев раненного медведя.
        - Тогда, давай вернем тебя домой, - прошептала Варя, делая глубокий вздох и сосредоточиваясь на себе. Продолжая медленно подходить, она говорила что-то успокаивающее, обычно так говорят младенцам или душевнобольным, чтобы не вызвать всплеска эмоций. Оказавшись перед мерцающей границей, ассистентка мага начала тихо петь, и пусть она никогда не училась этому специально, выходило неплохо. Секунда - на ладони девочки сверкает золотой нитяной сгусток. Резко протянув руку сквозь границу, неприятно кольнувшую нарушительницу, Варя схватила пленницу за тонкую, ветхую, точно старая тряпица, руку. Занятая рыданиями и бормотанием извинений неизвестному обвинителю, Оля не обратила на это внимание. Золотой сгусток покрыл ладонь с выступающими суставами пальцами, несколько помедлил, примериваясь, словно котенок, впервые увидевший миску с молоком, и стремительно потянулся вверх. В районе локтя к золотой нити, присоединилась ярко-рыжая, вместе они добежали до плеча, встретив красную и зеленую, в районе живота, синюю, желтую, фиолетовую, а достигли ног, пестрясь цветовым многообразием.
        Нити обвивались вокруг Пряжкиной, которая давно перестала издавать какие-либо звуки, потеряв дар речи, она широко распахнутыми глазами смотрела на Измайлову, казавшуюся прозрачно-блестящей. Вскоре Оля напоминала разноцветную катушку, кокон закрепился, а девочка преобразилась и очистилась. Алая нить на шее посерела и рассыпалась пеплом. Граница в последний момент мигнула и исчезла, пропуская слабую, но вполне здоровую восьмиклассницу. Варя блаженно улыбалась, теряя сознание, так как силы ее окончательно оставили. Синхронно с этим дверь распахнулась, явив ребят: изумленного Кирилла, разозленного Рина и спокойную Лену.
        - Все, как я и сказала, - довольно произнесла Морозова.
        В черном, точно залитом густой маслянистой краской, пространстве что-то золотилось медово-янтарным. То, что было зрением и сознанием, определяло спирали, овалы, круги, квадраты, эллипсы - обычные на вид геометрические фигуры. Великое Ничто, никогда не дремлющее, вело свой надзор за этими яркими комочками, направляя, но не вмешиваясь. Время от времени Ничто посещали любопытные маленькие создания, перешедшие собственные возможности и пытающиеся прыгнуть выше головы. Для маленького создания такие приключения опасны: можно лишиться оболочки или быть поглощенным медово-янтарной геометрической фигурой. Великое Ничто, если оно, конечно, могло, снисходительно улыбнулось и подтолкнуло маленькое создание назад.
        Вокруг велись бурные переговоры: мальчишеский голос периодически звонко восклицал, ему отвечал слабый девичий, в нем слышались нотки раскаяния, он прерывался спокойным тихим голосом юноши и другим девичьим, но чуть более высоким, голосом. Слух Измайловой отлично улавливал оттенки, тембр, интонации и настроения. То, что в каморке мага осталась та же компания, сомневаться не приходилось.
        Варя хотела пошевелить рукой, но ничего не почувствовала, словно существовала отдельно от тела. Но она была уверена, что Ничто выкинуло ее обратно в тело из черного пространства. Чтобы не гадать, девочка открыла глаза. Ребята сидели у стола при ярко горящих свечах, свет которых не достигал дивана, где заботливо накрытая пледом, лежала Измайлова. На стены каморки отбрасывало искривленные жуткие тени.
        - Добрый вечер, - устало произнес Рин, шелестя конфетными фантиками. Варю окутало сладким вафельно-шоколадным ароматом. Она вообще чувствовала себя несколько странно: острее, точно в голове прояснилось, что-то стало более явным и понятным. - Ты проспала весь день. И не уверен, что сможешь сейчас встать.
        - Ты нас напугала! - внимательно разглядывая девочку, сказал Кирилл. - Я знал, что вокруг полно тайн и призрак - это не единственная мистическая вещь, но магия и монстры - перебор.
        - Да ладно тебе, - улыбнулась Лена. - Видишь, Оля тоже не в восторге.
        - А она дурочка просто! - огрызнулся Колесов, сурово взглянув на Пряжкину. Восьмиклассница стала такой же худой, как Настя, ее глаза казались огромными на остром, точно после тяжелой болезни, лице.
        - Что случилось? - спросила Варя, обращаясь к Рину. - В школе. Бал уже начался?
        - Да, час назад.
        - А что случилось? - повторил за ней Кирилл.
        - То, о чем я предупреждала, - вставила Лена. - Я иду туда, найду ребят, заодно выясню отсутствие электричества. Ты, - она ткнула пальцем в Измайлову, - остаешься здесь.
        Настя Юрьева решила, что обязательно пойдет на Осенний бал. Не потому, что так уж сильно любила находиться среди малознакомых людей, а потому что твердо намеревалась покончить с собственными комплексами. В этом ей прекрасно помогали друзья, которые вытащили из раковины стеснения, а также новые цели и устремления, дающие возможность узнать собственный потенциал. Правда, пришлось долго торговаться с братьями, спорить, кто возьмется за домашние дела. Но, преодолев эти препятствия, девочка с хорошим настроением спешила в школу. Настя не собиралась сильно задумываться над костюмом, выбрав образ ведьмы, она надела длинный черный балахон, зачесала и зафиксировала лаком волосы, точно ее ударило двести двадцать вольт, добавила яркий макияж, взяв в руки пучкообразную метлу. Ей помогал Ярик, так как ни Кирилла, ни Оли нигде не было. Сам Одуванчиков изображал скелет, что ему очень шло.
        Осенний бал представлял собой многочисленные конкурсы, загадки и страшилки, за это раздавали конфеты и шоколадные батончики, затем все с нетерпением ждали танцы. В актовом зале толпились ребята, переодетые кто в зомби, кто в привидение, кто в ведьм (таких было много), кто просто героев мультфильмов и фильмов, решив, что любой образ подойдет. Настя с Яриком расположились во втором ряду. Юрьева то и дело вертела головой, надеясь увидеть Олю, но подруга не появилась ни к началу бала, ни во время конкурсов, ни в конце. Когда объявили о начале танцев, пока убирали стулья, внезапно отключилось электричество, и зал погрузился в темноту, не полную из-за проникавшего сквозь окна фонарного света. То, что только школа осталась без электропитания насторожило Одуванчикова, о чем он тут же сообщил Насте. Она промолчала, зато ребята потихоньку возмущались. Дежуривший здесь Роман Викторович поспешил уладить проблему.
        Настя продолжала сидеть на месте, когда до нее донесся едва слышный писклявый звук. Заинтересовавшись им, девочка повернулась к окну и заметила черное пятно, похожее на кляксу. Толкнув Ярика в бок, она спросила, что это такое, но мальчик никак не мог понять, о чем идет речь.
        Юрьева не сразу догадалась, что кляксу никто больше не видит. Замерев в кресле, девочка со смесью страха и любопытства наблюдала, как клякса постепенно раздувалась и расширялась в размере, точно воздушный шарик. Звук, с которым черный пришелец продолжал свои действия, походил на завывания холодного ветра, впрочем, так же проигнорированного остальными ребятами.
        Спустя несколько секунд огромных размеров клякса зависла над потолком, словно заполненный водой баллон. Насте казалось, будто существо разговаривает - издаваемый звук сменился урчанием. Резко и пронзительно взвизгнув, клякса прокрутилась и взорвалась на множество мелких черных пятнышек, которые дождем пролились на ребят, бродивших по залу. Минуту или две ничего не менялось, поэтому Юрьева несколько расслабилась, решив, что ей все мерещится. Но внезапно рядом сидевший Ярик закашлял, по нему бегало черное пятнышко, злобно похихикивая, оно оставляло на коже змеящиеся черные линии, точно нарисованные тушью для письма, и, хрюкнув от удовольствия, залезло в рот. Одуванчиков неожиданно застыл, будто подавился чем-то, откинулся и громко и неестественно рассмеялся. За ним с разных сторон слышались голоса остальных ребят.
        Настя не понимала, что происходит и что делать с этим сумасшествием. Стараясь не привлекать внимания, девочка осторожно встала и, уклоняясь от летящих черных комочков, пробиралась к выходу. Единственная мысль, которая пришла ей в голову, - позвать кого-то из взрослых. Кинувшись к двери, Настя дернула ручку. Та не поддавалась. Юрьева с удивлением обнаружила, что дрожит, что паника набирает обороты. Девочка продолжала вцепляться в ручку, мечтая о чуде. Оно произошло. Входная дверь резко распахнулась, отчего Настю оттолкнуло назад, в зал ворвалась Морозова Лена.
        - Опоздала! - огорченно воскликнула она, хватая Настю за руку и вытаскивая в коридор. Из зала продолжал доносится смех, точно ребята наглотались веселящего газа. Восьмиклассница бешено вращала глазами и пыталась что-то сказать, но захлебывалась словами, будто ей не хватало воздуха. - Все, соберись! - прошипела Лена, отвесив Юрьевой пощечину. Та вскрикнула, но это помогло девочке успокоиться.
        - Мне ничего не показалось? - слабым голосом спросила Настя, мечтая об обратном. В школе было темно, Морозова пользовалась мобильным телефоном, чтобы подсвечивать себе дорогу, поэтому ее лицо выглядело несколько жутко, а все происходящее представлялось Юрьевой кошмарным сном.
        - Нет, - отрезала Лена, хмуря лоб. - Давай, подробно расскажи о случившемся.
        Весь рассказ получился коротким, он велся шепотом недалеко от актового зала. Морозова слушала внимательно.
        - Опять эти «чернушки»! - Морозова снова нажала на дисплей, так как экран погас. - Игорек был там?
        - Да, кажется, - Настя неожиданно всхлипнула. - Это какой-то ужас! Мне такое даже присниться не могло!
        - Сон… - задумчиво повторила Лена. Видя, что Юрьева вот-вот заплачет, Морозова встряхнула подругу за плечи и сказала: - Так, успокойся. У тебя телефон с собой? - Настя кивнула. - Отлично, иди к столовой, увидишь лестницу вниз, когда спустишься, смело заходи в старую большую дверь. Там Кирилл с Олей. Скажи Потапову, чтобы скорее пришел сюда.
        Настя слушала инструкции, максимально собравшись и оставив все вопросы на будущее, кивала головой и заверила подругу, что все поняла. Обняв Лену, Юрьева включила подсветку и направилась по заданному маршруту.
        Морозова, проводив девочку обеспокоенным взглядом, вернулась к залу и, чуть приоткрыв дверь, заглянула внутрь. За те пять минут, что ушли на общение с Настей, там произошли некоторые изменения: ребята престали кататься по полу со смехом сумасшедшего, они продолжали шуметь, громко переговариваясь, но, вслушавшись, Морозова не уловила ни одного знакомого слова. Из-за маскарадных костюмов школьники преобразились и походили на настоящие создания из жутких историй.
        Лена осматривала их и испытывала чувство дежавю, зудевшее комариком где-то в области затылка. Когда Морозова решила покинуть зал и дождаться Рина в коридоре (а она была уверена, что он обязательно придет!), внутри вдруг все смолкло. Вспыхнул голубоватый свет, ребята разом обратили внимание на гостью, отчего Лене стало холодно и неуютно, раздался клацающий, несколько скрипящий звук, явив перед толпой маленькую, сгорбленную старушку, с беззубым, шамкающим ртом. Старушка, больше похожая на ведьму-людоедку из старых сказок, прошлась шаркающей походкой и вперила в Морозову острый, точно скальпель хирурга, взгляд маленьких черных глаз. Окружавшие ее школьники, словно замороженные, застыли истуканчиками с оловянными глазками-пуговками. Казалось, от рук старушки протянулась нить, заставляющая марионеток двигаться.
        Старуха улыбнулась, сердце Лены тревожно застучало и провалилось куда-то в пятки. В голове забрезжил тревожный звоночек.
        - Взять ее! - неожиданно густо гаркнула ведьма, указав костлявым пальцем на Морозову.
        Девочка в ужасе отшатнулась и кинулась бежать. Добравшись до лестницы, она поняла, что происходит нечто похожее на сентябрьский сон. Несмотря на пронизывающий взгляд и необычную ауру, старуха не пугала Лену, ее заставляли дрожать действия ведьмы и странное поведение ребят. Ноги несли Морозову куда-то вверх, хотя чтобы попасть в коридор, ведущий к каморке мага, нужно было лишь повернуть. Тело не слушалось свою обладательницу, спасаясь примитивным животным инстинктом. Лена перебирала в голове тот сон, и что-то подсказывало - ломиться в двери кабинетов бесполезно, более того, опасно. За спиной слышались громкие шаги, точно за ней гнались не люди, а стадо бизонов. И как на такой шум никто не обратил внимания? Впрочем, это тоже проделки старухи. Юрьева уже, скорее всего, добралась до Рина, поэтому Морозова решила убегать, пока профессионал не приступит к выполнению своих обязанностей.
        После последнего трагического сна о смерти Дэллгрина, перемены жизни Тарии, и длительных скитаний по тому миру, Лена продолжала вспоминать. Правда, медленно и отрывочно. Прорицательский дар так и оставался для нее в полузакрытом состоянии, но кое-что девочка начала понимать: ее способности и умения Вари существенно отличались. Морозова не знала, как именно работают силы подруги, но чувствовала в них большую мощь. Ее же дар не имел ничего полезного, особенно сейчас, когда практически все воспоминания о нем дремали где-то глубоко.
        Лена бежала по второму этажу, толпа зомбированных одноклассников несколько отстала, она завернула в женский туалет, чтобы перевести дух. Сердце стучало от стремительного бега, лицо раскраснелось и дышало жаром, точно раскаленная плита. Удивительно, как она еще не сломала себе нос, не споткнувшись или врезавшись в стену. В школе по-прежнему не было электричества, время потихоньку тикало вперед, а телефон девочка не использовала больше, дабы не привлекать внимания.
        Пробыв в туалете несколько минут, Морозова глубоко вздохнула и направилась к выходу. Оставаться здесь неизвестно сколько времени нерационально - рано или поздно старуха и марионетки обнаружат цель, а ей всего лишь нужно дождаться помощи. Отчего вообще Лена доверилась Потапову? Как ни посмотри, этот маг не менее подозрительный, чем ведьма со скрипящими костями. Но Лена доверяла Варе, а та ничего не скрывала от Рина. Оказавшись вновь в коридоре, девочка долго вслушивалась в тишину, думая, что опасность миновала, двинулась к лестнице. Именно здесь кто-то схватил ее с двух сторон. Морозова дергалась и извивалась ужом, пытаясь высвободиться, но сжимавшие руки, точно стальные наручники, не ослаблялись.
        - Вот ты и попалась, - прошелестела старуха, спускаясь с третьего этажа. В руках ведьмы горела голубым светом свеча, разрисовывая пергаментное лицо в мертвенные оттенки. - Зачем, голубка, убегала, тратила силы? - в голосе, казалось, мелькнуло сожаление. - Я ведь женщина в возрасте. А теперь нам пора. Тебя уже заждались. Эти орлята, - она кивнула на надзирателей Лены, - отведут тебя.
        Лена упиралась, словно котенок, не желающий купаться, тормозила ногами, но все действия не приносили результата. Надзиратели с железной хваткой тянули ее по коридору второго этажа к кабинету географии. Ведьма плелась сзади, шаркая ногами. По дороге один за другим вспыхивали голубые огоньки, разгоняя тьму. Девочка наконец-то смогла рассмотреть старухиных марионеток. От удивления Морозова поникла, будто силы разом исчезли. С двух сторон Лену держали Игорек и Толик, с остекленевшими и блестящими глазами, они во всем слушались старуху. Желание бороться оставило девочку, она ясно осознавала, что ничего не сможет сделать лучшим друзьям.
        От подобной перспективы юную прорицательницу спасло новое событие: ведьма внезапно заверещала, огоньки погасли, путы с Лены исчезли, коридор вновь погрузился во тьму. Послышался рычащий звук, подобный собаке, предупреждающей нарушителя не приближаться. В темноте зажглись два фосфоресцирующих глаза. В руку девочки ткнулся влажный холодный нос.
        - Ты! - кричала старуха. - Откуда ты здесь? - гость вновь грозно рыкнул. - Почему он тебе помогает? - обратилась ведьма к Лене, ядовитым голосом. Морозова молчала, запутавшись, не представляя, что происходит.
        Зверь, рыча, кинулся на ведьму, впереди послышалась возня, напряженная борьба, шипение старухи, а через несколько минут, после резкого вскрика, повисла тишина. Два горящих взгляда приблизились, Лена упала на мягкое место, так как ноги совсем не держали. Зверь лизнул девочку в щеку шершавым языком, издал какой-то нежный звук, больше подходящий кошке, в воздухе что-то хлопнуло, неожиданно вспыхнул свет.
        Лена растерянно моргала, словно после очередного кошмара, осталась сидеть на полу в пустом коридоре. И старуха, и странный спаситель пропали. Над пребывающей в звенящем тумане девочкой склонился Потапов, щелкая пальцами перед глазами, явно пытаясь привлечь внимание. Но Морозова не реагировала, окутанная тупым оцепенением и страхом. Маг что-то устало и обреченно пробормотал под нос, имея в виду непослушных девочек, и, протянув руку, рывком поднял Лену на ноги и повел к себе в «дом», где засели жаждущие подробностей друзья.
        16
        В комнате, освещенной несколькими свечами, одиноко тикали часы. В центре на полу, взявшись за руки, сидели Настя, Варя и Лена. Наступили короткие осенние каникулы, время близилось к полуночи, а кроме трех подружек, собравшихся у Измайловой с ночевкой, в комнате, свернувшись клубком на кровати, спал кот Соломон. Дядя Егор снова отправился в командировку на несколько дней, чем воспользовались девочки. Идея ночевки принадлежала Лене, которая так же, как и Настя впечатлилась школьным праздником, мечтала встряхнуться и забыть о неприятностях. В тот вечер, после исчезновения старухи и неожиданного спасителя, Морозову нашел Рин, вполне справившийся с разбушевавшимися школьниками. Про странного пса, если это конечно был пес, девочка решила никому не рассказывать. Во-первых, не было никаких гарантий, что он вернется, а во-вторых, она до конца не верила в его существование.
        - Ты уверена в этой затее? - спросила Варя, с сомнением рассматривая книгу для девочек, принесенную Настей, наполненную гороскопами совместимости, зодиакальными характеристиками, молодежными советами и гаданиями.
        - А что такого? - ответила вместо нее Лена. - Это же просто шутка. К тому же все девочки любят погадать на суженого. Вот у тебя есть кто-то на примете? - обратилась она к Насте. Та, смутившись, покачала головой.
        - Учитывая твои способности, странное рассуждение, - продолжала Измайлова.
        - Почему? - Лена искренне удивилась. - Не понимаю твоего серьезного настроя. Такого рода литературу штампуют, точно пирожки с капустой. Лишь бы подростки не скучали и получали удовольствие. Ни один обряд из них не подействует.
        - Тогда какой смысл пытаться? - не унималась Варя.
        - Что с тобой, подруга? - резко возмутилась Морозова. - Какая муха тебя укусила? - вопрошала девочка и тут же ответила: - Знаю! Потапов! Ты становишься такой же занудной, как и он.
        - Ничего подобного!
        - Все подобного! Правда же, Настя?
        - Пожалуй. - Юрьева на секунду задумалась. - С кем поведешься…
        - Да ну, вас. - Варя хотела обидеться, но передумала. - Ладно, давайте гадать. Надо было Олю позвать.
        Подруги на это деликатно промолчали. Для Пряжкиной они устроили своеобразный бойкот, решив общаться только в школе, а в остальное время пристально следить за ее поведением. Измайлова в этом не участвовала, часто звонила Оле и подолгу разговаривала. Инициатива принадлежала Лене, отнесшейся к поступку Пряжкиной почему-то строже Рина, Кирилл и все узнавшая Настя, поддержали юную прорицательницу. Маг придерживался нейтралитета, поступая так, как считал нужным. Ассистентка Рина не верила в сильные перемены своего характера или появление черт наставника, однако девочка признавала его авторитет и знания и хотела многому научиться. Она желала стать сильной и помогать ему. Куда больше изменений Варя наблюдала в Лене, становившейся нетерпимой и строгой к проступкам других.
        - Так, нужно налить воду в тазик, - читала Настя. - Холодную.
        - Есть.
        - Выставить длинные белые свечи по сторонам света.
        - Есть.
        - Добавить в воду землю, шалфей, розмарин, ароматическое масло, - Юрьева запнулась. - «Ваше любимое на выбор», - пробормотала девочка. - Что будем делать? Всем разное нравится.
        - У меня есть только апельсиновое, - ответила Варя. - Не бегать же по городу в поисках масла? Используем то, что есть. Говорите о шутке, а столько серьезности!
        - Так и есть! - Лена важно выставила палец вверх и улыбнулась. - Давай, Настен, читай дальше.
        - Перо, любой цветок и зажженную спичку.
        - Все есть! - довольно воскликнула Морозова. - Я взяла астру. Маме недавно на работе подарили букет.
        - А не будет странного эффекта из-за неправильного адресата? - спросила Измайлова.
        - Думаю, нет, - подруга почесала кончик носа. - Что дальше?
        - Произнести слова заговора, - ответила Юрьева, протягивая книгу. - «Суженый-ряженый, ко мне приди, в зерцало погляди да правду расскажи». Слова простые, но какие-то непонятные, вам не кажется? Произнести три раза.
        - А по-моему, отлично, - Лена беззаботно пожала плечами. - Сделаем одновременно: произнесем и кинем по спичке! Уж не знаю, какой будет эффект, но предвкушаю что-то интересное.
        - Это пророчество? - насторожилась Варя.
        - Нет, девичье волнение!
        Послышалось негромкое трехголосие, в тазик полетели три горящие спички, и едва они соприкоснулись с водой, содержимое колдовского месива с маленьким хлопком взорвалось. Девочки отпрянули в сторону, опрокинули погасшие свечи, оставившие после себя восковой запах, Соломон сбежал под кровать. Варя поднялась и нажала выключатель. Подруги зажмурились от яркого света, часы показывали три минуты первого, тазик покрылся сажей, но ни намека на ингредиенты не осталось. Комната требовала уборки. Девочка внутренне застонала. Почему все результаты магических экспериментов приходится оттирать ночью?
        - Ну и что это такое? - спросила Варя, глядя на Лену и не скрывая раздражения. Ей очень хотелось пребольно съязвить, чтобы выпал кислый осадок. - «Шутка, шутка!» - кривлялась она.
        - Варенька, ты расстроилась? - Морозова изобразила кота из «Шрека». - Кто же знал, что так получится. - Она развела руками. - Но не стоит переживать, все будет хорошо.
        - Что-то сомнительно, - сказала Настя, рассматривая тазик, от которого пахло смесью горелого, земляного и цитрусового. - Ладно, давайте наведем порядок и ляжем спать.
        - Давайте, - чуть оттаяв, согласилась Варя. - Кстати, а кто-нибудь увидел что-то? - спросила она, открывая дверь и направляясь в кладовку за половой тряпкой.
        Подруги отрицательно покачали головой. Гадание однозначно провалилось.
        Больше осенние каникулы не выделились ничем интересным. Варя сделала домашнее задание, несколько раз гуляла с Игорьком, читала, пыталась немного рисовать, вдохновленная талантом Максимова, она решила испытать себя, но ничего путного не вышло. Дядя Егор привез ей из командировки еще книг и большого мягкого медведя, на которого девочка посмотрела равнодушно - этот возраст она благополучно миновала. Поэтому в первый учебный день Измайлова шла в школу в приподнятом настроении. Варя хотела поскорее увидеть Рина, за неделю каникул они совсем не связывались, точно маг напрочь забыл о своей ассистентке. На улице выпал снег, прикрыл наготу деревьев, серый асфальт, унылые многоэтажки, в воздухе появились нотки мороза.
        Измайлова заглянула в гардероб, сняла верхнюю одежду, сменила обувь, на две секунды задержалась перед зеркалом, точно влюбленная пятиклассница, и практически вприпрыжку помчалась в кабинет литературы. Алина Николаевна, так как по расписанию стояло два урока подряд, планировала слушать выученные стихи и собрать сочинения. Войдя в кабинет, Варя хотела занять вторую парту на первом ряду, но ее окружили мальчики, вывели к доске на середину класса и, образовав живую стену, чего-то ждали. Девочка водила головой из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит. Сбежать не пыталась: ребята не были настроены агрессивно, да и силы не равны.
        Внезапно мальчики расступились, пропуская к ней Самойлова Олега, одетого опрятно и несколько нарядно, который опустился на одно колено и с чувством продекларировал:
        Мело, мело по всей земле
        Во все пределы.
        Свеча горела на столе,
        Свеча горела.
        Как летом роем мошкара
        Летит на пламя,
        Слетались хлопья со двора
        К оконной раме.
        Метель лепила на стекле
        Кружки и стрелы.
        Свеча горела на столе,
        Свеча горела.
        Он поднялся, продолжая читать стихотворение, опустил руки в коробку, которую держал Конев Паша, стал бросать вверх бумажные цветы, падавшие под ноги Варе. Измайлова внутренне сжалась в комочек, не зная, как реагировать на этот цирк.
        На озаренный потолок
        Ложились тени,
        Скрещенья рук, скрещенья ног
        Судьбы скрещенья.
        Красавчик-отличник Самойлов продолжал разбрасывать цветы, обходя свою Мадонну по кругу, громко, выразительно рассказывая, не замечая и не смущаясь, входящих в класс ребят, не очень понимающих, что происходит, толпящихся, с любопытством выглядывающих из-за спин мальчиков. Варя с каждой строчкой становилась пунцовее. Оказаться в центре внимания - сущий кошмар! Юрьевой было хуже, поэтому не удивительно, что Оля хотела заступиться за подругу, пусть и нехорошим методом.
        Мело весь месяц в феврале,
        И то и дело
        Свеча горела на столе,
        Свеча горела.[4 - Б. Пастернак «Зимняя ночь».]
        Самойлов закончил стихотворение, кабинет тут же огласили аплодисменты, как-никак самый популярный мальчик 10 «В» да один из лучших чтецов. Олег галантно поклонился, поцеловал Варе руку, на манер английского джентльмена, затем пригладил каштановые волосы, чуть прокашлялся и выдал:
        - Пожалуйста, будь моей девушкой!
        Женская половина 10 «В» дружно выдохнула, заметно понизился в кабинете градус настроения, улыбки и восхищения пропали. Девочки предвкушали разборки для «счастливицы», а Копейкина Света записала ассистентку мага в личные враги. Ей и раньше не нравилась Варя, но теперь антипатия переросла в ненависть. Измайлова видела, как стремительно то тут, то там возникают облачка-эмоции, привлеченные большим количеством отрицательной энергии. Их размеры и оттенки не предвещали ничего хорошего. Толик, Лена и Игорек стояли в дверях, изумленные более других, они тоже не могли пробиться к подруге.
        Измайлову начинало колотить, щеки горели жгучим перцем, в голове, словно провели ластиком: ни одной мысли, только желание исчезнуть. Ее спасла Алина Николаевна, появившаяся внезапно в кабинете, точно карающий божок, она метала громы и молнии, заставив Самойлова и его помощников убрать все безобразие. Пока в суматохе собирали разбросанные цветы, Варя улизнула из класса и побежала в каморку мага.
        После Осеннего бала Оля Пряжкина чувствовала себя, будто на дне Марианской впадины - темно, холодно и вокруг никого. Она не понимала, что заставило ее послушаться странное черное нечто и отправиться к той женщине за глиной, но именно эта ситуация позволила девочке пересмотреть свое поведение. Друзья очень разозлились, особенно Кирилл. Когда Лена убежала, а через некоторое время вернулась Настя, напуганная и обеспокоенная, потребовавшая немедленных объяснений, Юрьевой все рассказали. Говорил, конечно, Колесов, потому что, Варя устала, спасая жизнь Пряжкиной, брюзжал ядом, не скупясь на выражения. Настя слушала молча и, по окончанию рассказа, ничего не ответила, но ее взгляд поведал многое. Это был взгляд человека, разочарованного в том, кому доверял больше всех, точно его предали. Затем начались каникулы, а Юрьева ни разу не позвонила, не зашла в гости. Оля думала останется совсем одна, но Ярик и Варя не забыли девочку. Первый ничего не знал, а вторая… тут Пряжкина удивлялась большего всего. Измайлова потратила столько сил, не высказала ни одного упрека или претензии, просто продолжала общаться,
словно ничего не произошло. Оля испытывала огромную благодарность.
        Внешних изменений родители не заметили, впрочем, как и отсутствия дочери дома несколько дней. Это наверняка работа подпольного мага. Рин отнесся к Оля вполне благодушно, провел домой и наказал не влипать в сомнительные истории, ведь в следующий раз может не найтись тот, кто окажет бескорыстную помощь.
        В отличие от Колесова, Оля восприняла магию спокойно. Оказавшись в своей комнате, девочка приступила к поиску и фильтрации информации. Все домашние энциклопедии, справочники, книги по мифологии перекочевали к ней на стол, и в течение каникул Пряжкина предавалась чтению, чуть не забыла про уроки, приступив к ним в последний день поздно вечером. Как итог, в первый день второй четверти девочка шла не выспавшейся. Тем временем после на перемене перед вторым уроком школу взорвала интересная новость - красавчик школы номер шестнадцать заинтересовался одноклассницей.
        - Это наша Варенька, - хмыкнул рядом Ярик, помогая Пряжкиной собрать учебники. - Как ты умудрилась так измениться за несколько дней? - неожиданно спросил он, настороженно сощурив глаза. Только один Одуванчиков видел перемены, на остальных прекрасно действовала сила Рина.
        - Кто знает, - неопределенно пожала плечами Оля и направилась на геометрию.
        Первые минуты после звонка Варя пряталась в туалете на первом этаже, ожидая пока школа затихнет. Спустя некоторое время девочка, крадучись и постоянно оглядываясь, словно вор в Эрмитаже, свернула направо в коридор, по которому ходила всю прошлую четверть. Дойдя до лестницы, ведущей вверх, остановилась как вкопанная. Слева зиял проход в столовую, откуда доносился звук кипящей работы. Но вместо маленькой подвальной лесенки, точно могучий атлант, виднелась сплошная стена! Измайлова подошла, не веря своим глазам, и стала прощупывать ее руками. Твердая поверхность не менялась! Ничего не понимая, девочка продолжала шлепать ладонями по стене, в горле мгновенно пересохло, а сердце заколотилось с новой силой. Но нет, чудо не происходило, лесенка не появлялась, заветная деревянная дверь не маячила в поле зрения. Варе стало обидно, на глаза накатили слезы, она стукнула ногой о негодяйку. Нет! Не может быть! В голове одна за другой крутились пессимистичные мысли. Вдруг ее магия пропала? Вдруг Рин исчез и больше не вернется? Вдруг случилось что-то плохое? Опустившись в уголке на попу и обняв коленки, грозная
ассистентка мага принялась жалеть себя и тихонечко всхлипывать. Увы, сцена бедной сиротки ничего не поменяла, стена осталась равнодушной к проблемам пятнадцатилетней школьницы.
        Просидев практически до конца урока, Варя ощутила злость. Больно стукнув себя по голове, она внутренне возмущалась: на себя за то, что смалодушничала и впала в панику, на ситуацию, не понятно каким образом сложившуюся, на Рина, от которого, как всегда, объяснений не последует. Вытерев лицо, девочка сощурилась и вспомнила о Самойлове. Если откинуть эмоции, то его поведение было более чем странным. Красавчик-отличник не тот сударь, способный кому-либо предложить встречаться, тем более неинтересной Измайловой. Варя вертела события и несколько эпизодов их взаимодействия, как вдруг ее осенило. Конечно! Все из-за Лены и глупого гадания! Но почему оно ударило именно по Варе? Здесь девочка не нашла причин. Это лучше выяснить у апатичного мага.
        Поднявшись и похлопав себя по щекам, Измайлова решила вернуться к обычной жизни, то есть отправиться в класс. Какое ей дело до Самойлова? Он ей совершенно не нужен, поэтому его ждет холодный четкий отказ. Зачем ей бояться одноклассниц, видящих его в своих снах и молящихся на его фотографию? Варя - волшебница. Она ассистентка мага (скорее всего довольно-таки древнего). И у нее множество других забот. С таким настроем под трескотню звонка девочка пошла в кабинет литературы.
        На перемене ее никто не тронул, хоть взгляды девочек могли испепелить, изрезать и четвертовать. Зато друзья не собирались дать Варе отдыха. Сгруппировавшись около подоконника, так чтобы никто не мог подслушать, ребята принялись закидывать девочку вопросами.
        - Теперь по школе разразиться борьба, - хмыкнул Игорек. Несмотря на ироничный настрой, взъерошенные волосы и помятость одежды, лицо друга было хмурым.
        - Какая еще борьба? - не поняла Измайлова.
        - Бросишь ли ты своего первого парня, чтобы выбрать другого, - пояснил Толик. - Полшколы будет гадать: умный или красивый?
        - Это они про Потапова говорят, - добавила Лена, на недоуменный невысказанный вопрос.
        - Он красивый! - возмущенно воскликнула Варя, а затем мгновенно спохватилась, разозлившись: - Он не мой парень!
        Толик с Игорьком скептически переглянулись, но возражать не стали. Лена лишь лукаво улыбалась. Когда Варя спросила, почему на нее никто не накинулся, оказалось, что Самойлов развил активную деятельность и начисто пресек агрессивные потуги. Впрочем, Лена не сомневалась - буря обязательно придет.
        В семье Копейкиной Светы было только три человека - она и ее родители. Оба воспитывали дочь справедливо, не давили нравоучениями, четко объясняя, чтобы что-то получить, нужно хорошенько постараться. Когда к ним приходили гости или, когда они ходили в гости, родители любили похвалить Свету, подчеркнуть какая она умница. Если у доченьки что-то не получалось, если вдруг оказывался кто-то талантливее, способнее ее, они всегда находили слова поддержки и утешения. Но поздно ночью за чаем в кухне родители вспоминали насколько тяжелая работа, что начальник в очередной раз нагрузил заданиями и не дает отпуска, проезд в транспорте и за коммунальные услуги снова повысили, вокруг сплошные расходы, все злые и непонимающие, а в конце вспоминали политиков. Маленькая Света с удовольствием слушала ночные разговоры и усвоила одно - сколько упорно не трудись, никто не оценит по достоинству, но если упорно трудиться, то тогда она сможет стоять на вершине и смотреть, как остальные копошатся под ее ногами. С такой философией дожила Копейкина до шестнадцати лет и менять не планировала.
        Друзей у девочки не было. Все подружки, что стайкой мух крутились вокруг нее, являлись примером выгодного сотрудничества. Они дружат с лучшей девочкой класса, Света позволяет им находиться рядом, выполнять поручения. Катя Дмитрова умела выяснить любые сведения, Марина Пронкина удобная подруга детства Самойлова - единственная девочка, к которой тот относился хорошо. Было бы глупо не общаться с ней! Ведь это шанс приблизиться к желанному объекту любви! Машу и Наташу Костик Копейкина предпочитала держать в поле зрения. Слишком наглые и самоуверенные обе, но всегда могут пригодиться. Остальным Света разрешала списывать домашнее задание.
        Во врагах класса у королевы были две - Измайлова Варя и Морозова Лена. Новенькие, пришедшие только в этом году, не желали признавать авторитета Копейкиной, не соблюдали установленных правил, умудрялись спать на некоторых уроках. Но последняя выходка не укладывалась в светлой голове Светы. Ее любимый, прекрасный, лучший Самойлов решил встречаться с Измайловой! Копейкина была вне себя! Придя домой, она дала волю гневу, испинав подушку, любимого зайца, подаренного давно бабушкой, разорвала несколько черновиков и только потом несколько успокоилась. Решив устроить Варе много проблем, девочка приступила обдумывать план действий.
        Но сколько бы ни ворочалась прекрасная Светлана с боку на бок, сколько бы ни хмурила аккуратные белесые бровки (в отличие от многих девочек, желающих выделиться в этом возрасте, ее волосы были натурального белого цвета - спасибо предкам-белорусам), сколько бы ни напрягала мозг, никакого плана составить не удалось. Она, конечно, училась на «отлично», чем безмерно радовала родителей, каждый раз гордо это подчеркивающих, что ни грамма ей не помогло. Поспав четыре часа, девочка со злостью откинула ни в чем неповинное одеяло и стала собираться в школу.
        Погода благоприятствовала: ноль ощущался подмерзшими лужами и стылым воздухом, довольно-таки приятным, точно пьешь колодезную воду и от наслаждения сводит зубы, падал легкий снег, подмачивая асфальт и укрывая карликовые деревья. Свету вся красота северной природы интересовала мало, она с раздражением отгоняла ветки, которые неосторожно задевали ее. Но войдя в школу, где уже выстроились дежурные, девочка натянула безразлично-надменное выражение лица и, раздевшись и отметив свой безупречный внешний вид, поднялась на второй этаж правого крыла в кабинет английского языка.
        Первым, что она увидела, - это стоящих у двери ненавистную Измайлову и прекрасного Самойлова. Черные узкие джинсы со множеством декоративных колечек и «молний», черная обувь в виде странной смеси балеток и кед, черный лак на ногтях, и белая трикотажная кофта с капюшоном и двумя кармашками впереди, волосы заплетены в объемную косу - весь вид Вари вызвал в Копейкиной новый прилив злости. Она в очередной раз напомнила себе, мысленно пытаясь расслабиться, что в новенькой нет ничего выдающегося, лицо симпатичное, но не более, фигура угловатая и посмотреть не на что, одежда странная, а роста от силы сто шестьдесят три сантиметра. Только волосы красивые. Самойлов же, тут Света позволила себе широко улыбнуться, прекрасно смотрелся в классических брюках и рубашке.
        - Я уже сказала, - услышала Света, подходя ближе, - прекрати за мной ходить! - Измайлова выглядела раздраженной. Строит из себя недотрогу? Или делает вид, что ей Олег не нравится? Ага, как же, знаем таких выскочек! - Встречаться мы не будем. Мне это совершенно не интересно, и ты мне не нравишься, - холодно отрезала девочка.
        - Что бы ты ни говорила, - ответил Самойлов с какой-то отчаянной и нездоровой решимостью, - я не сдамся!
        Измайлова буркнула какое-то ругательство и скрылась в кабинете. Самойлов постоял, заметил Свету, яростно окинул ее холодным взглядом, отчего она невольно отшатнулась назад, и ушел следом. Копейкина почувствовала, как щеки обожгло не то смущение, не то стыд, а зубы свело от злобы. Сердце сумрачно билось. Что могла знать глупая Измайлова? Самойлов хоть и сверкал великолепной улыбкой, швыряясь ею, точно конвертом во все стороны, отчего представительницы прекрасной половины человечества млели, но к девочкам относился крайне холодно. Только к Марине Пронкиной, подруге детства, Олег проявлял тепло и дружелюбие. Это Света знала со слов, в школе их общение сводилось к минимуму. А эта… эта… эта… выскочка! Не знает своего счастья и воротит нос! Поэтому Копейкина раздражалась с каждой секундой сильнее. Если бы Варя поступала, как остальные подхалимки, реакция королевы была другой. Девочка не видела, возле нее собирались темные урчащие комочки облачков-эмоций, с радостью подпитывающихся ее настроением.
        Света передернула плечами и вошла в класс. Катя Дмитрова уже заняла им первую парту среднего ряда и что-то стремительно строчила в блокнотике. Наверняка все видела и слышала. Копейкина чуть усмехнулась. Эта особа не упустит своего. Уж не собирается она стать жадным журналюгой, вырывающим сенсации с рьяностью пираньи? Впрочем, какое ей дело? После окончания школы Света забудь обо всех этих людях, как о страшном сне. За исключением Самойлова. На него у отличницы далеко идущий прожект.
        17
        Привычная жизнь Оли Пряжкиной навсегда потеряла прежнее русло. Как уже говорилось, девочка погрязла в чтении всевозможных книг. Это не только помогло ей поверить в существование скрытых сил, но и определиться с будущим. Неожиданно для домочадцев, людей аналитического склада ума, Оля решила учиться на филолога и связать жизнь с литературой и языкознанием. Учительница русского языка поразилась ее порыву, увидев «пять/пять» за сочинение, что случилось с Пряжкиной впервые. Так же она переменила музыкальные вкусы: по утрам, благодаря влиянию Вари и Ярика, слушала рок в разных разновидностях, вечером за уроками классику - Вивальди, Моцарта, Дебюсси, Шопена; неестественный цвет лица сменился вполне обычным, но худоба осталась, правда, в отличие от Насти, с неплохой, в будущем, фигуркой; сладкое разлюбила, и сахар не клала даже в кофе. От прошлой Оли осталась только роскошная коса.
        Настя продолжала воротить от подруги нос. И у Оли закрадывалась мысль, что слово «подруги» провалилось камнем в прошлое и выкапываться не планировало. Впрочем, Пряжкиной повезло. Спустя неделю, как началась вторая четверть, Колесов оттаял и даже извинился за несдержанность и равнодушное поведение. Одуванчиков больше не спрашивал о том, что изменило девочку, но постоянно находился рядом, и они крепко сдружились. А еще Варя не бросала бывшую «преступницу». Измайлова поделилась с Олей предположениями по поводу неудачного приворота на Самойлова, девочки решили вместе подумать, что же с этим делать. Для Вари Пряжкина стала ближе Лены, внезапно отдалившейся и ходившей с Настей.
        У Вари были проблемы. Оля прекрасно это видела. Из-за Самойлова. Ее заинтриговало происходящее, поэтому девочка не пускала с подруги глаз. В четверг, шестнадцатого ноября, Пряжкина спускалась с третьего этажа из кабинета ОБЖ, когда услышала шум у туалета. На лестнице ее настиг звук падающего предмета на пол. Что-то похожее на телефон или плеер. Характерный такой звук.
        - Ты еще не поняла? - прогудел противный голос, и послышался толчок. - Хватит вести себя, как дурочка. Считаешь, ты лучше других, выскочка?
        - Ты сейчас о себе сказала? - иронично спросила Измайлова.
        Оля испуганно вдохнула и поспешила на голоса. Ей открылась неприятная картина: больше десяти девочек зажимало Варю в углу. Ими верховодила высокомерного вида блондинка в строгом черном платье. На полу валялся, по-видимому, вырванный из рук пленницы плеер.
        - Прекрати уже ошиваться около Самойлова! - прошипела Копейкина, которая начала травлю Измайловой на прошлой неделе. Начиналось все с безобидного игнорирования. Света ликовала, ведь какое-то время оно работало. Даже Морозова практически не разговаривала с Варей, но через два дня ничего не изменилось, и королева пыхтела от злости. История с украденным телефоном тоже прошла. Никто не поверил, будто Измайлова воровка несмотря на то, что ей так умело подкинули его в сумку. Варя не выглядела подавленной или расстроенной, и у Светы не получалось ее сломать.
        - Кто еще около кого ошивается, - буркнула Варя, чувствуя, как ей все надоело. - Кажется, я ему ясно отказала. И ты все слышала. Нечего выдавать желаемое за действительное!
        - Ты! - раздраженно воскликнула Копейкина. - Врушка!
        Света кивнула головой Пронкиной. Та угрожающе двинулась на щуплую Измайлову. Оля дернулась, думая, как помочь, учитывая неравность сил. Но Варе помощь не требовалась. Девочка чуть нахмурилась, позволяя сознанию отключиться, и сосредоточилась. Варя больше не боялась. Та минутная слабость около пропавшей лестницы в каморку мага давно испарилась. Кстати, проход вновь вернулся на прежнее место. Почему так случилось, спросить более не у кого. Рин исчез, пропал, испарился. Совершенно не понятно, каким образом. В школе никто не выкрикивал на каждом углу о пропаже школьника Леонида Потапова. Естественно, что-то вроде морока или двойника, или марионетки продолжало ходить на занятия, поддерживать фальшивое присутствие мага. Плевать хотела Варя на Самойлова! Ее босс куда-то уехал или ушел (скорее всего, отправился в другой мир), не сказав простенького «До свидания!». С просроченным гаданием, вылившимся в какой-то корявый приворот, она сказала разбираться Лене с Настей, потому как за поступки надо отвечать, и не подходить к ней, пока все не исправят. Но за неделю никаких изменений.
        Варя шептала слова Силы. Тонкие золотистые нити обвивали плечо, спускались по локтю к кончикам пальцев. Оля подскочила как раз в этот момент и восторженно ахнула. Пусть в ней не было магии, но она ее прекрасно видела. Великолепное зрелище! Варя походила на древнюю потрясающую волшебницу: руки покрывали нити, глаза горели зеленым огнем, хотя обычно карего оттенка, щеки покрывал румянец. Измайлова улыбнулась уголками губ, увидев подругу.
        Нити зашевелились змеями, время застыло, точно в замедленной съемке, Варя юркнула мышкой в щель между Мариной и несколькими прилипалами Копейкиной, оказавшись рядом с Олей. Та не сводила восхищенного взгляда с подруги. Варя пожала плечами и указательным пальцем легонько толкнула Свету. Нити продолжали трепетать живым пламенем, казалось, они потрескивают. Копейкина внезапно потеряла опору и полетела на ближайшую девочку, а следом последовали и остальные, словно кегли. Время резко ускорилось, Марина врезалась головой в стену и моментально отключилась, другие клуши-наседки попадали на пол, отбив кто мягкое место, кто локти, кто руки.
        - Куда она делась? - вертела головой Света. Ничего сверхъестественного не приходило ей в сознание, мозг надежно защищал нежную психику.
        - Я здесь! - засмеялась Варя, пряча плеер в карман.
        - Как ты там оказалась? - сглотнув, спросила Копейкина.
        - А я ведьма! - продолжала веселиться Измайлова. - Так что отстань от меня со своими глупостями, а то призрака натравлю!
        - Ты ненормальная! - завизжала на весь коридор Света, но Варя ее не слушала. Подхватив Олю, довольная, поспешила вниз, в каморку без мага, дабы поговорить без шума и свидетелей.
        - Скажи, а ты здесь живешь? - поинтересовался после уроков Кирилл, проходя в «дом» мага. На кожаном диване обнаружились две небольшие подушечки с красным орнаментом, рядом с привычным вязаным пледом появился шерстяной в клеточку, в углу высилась высокая вешалка для одежды, на которой висела куртка девочки и соседствовали сапоги. Варя сидела в кресле, где обычно обитал Рин, поджав ноги. На столе дымилась кружка с кофе. У противоположной стороны стола обнаружилась Оля, листавшая какую-ту книгу старого вида.
        - Нет, - Измайлова отсутствующе уставилась на него. - Дядя хоть и ездит периодически в командировки, оставить Соломона одного я не могу.
        - Соломона?
        - Мой кот.
        - А-а-а, - протянул Колесов и плюхнулся на диван. - И что вы тут делаете?
        - А ты? - подняв голову, спросила Оля.
        - Мне Графиня намекнула, что вы здесь, - он пожал плечами. - Я решил заглянуть. Кажется, она беспокоится о Варе.
        - А что со мной не так?
        Кирилл выразительно промолчал, что Измайлова почувствовала себя глупо. Друг явно имел в виду Рина. Но девочка ничего не могла поделать, слишком привыкла приходить сюда, слишком привыкла, что апатичный маг всегда рядом, слишком радовалась магии и заданиям. Теперь Варя не представляла, что делать. Блокнот-телефон молчал, никто не кричал о помощи. Волшебная каморка вернулась на место, как бы зазывая девочку обратно. Она с удовольствием пришла.
        - Может тебе заняться учебой, как все нормальные люди? - начал осторожно Колесов.
        - Я, по-твоему, больная? - вспылила Варя.
        - Да брось, - мальчик поморщился. - Ты же понимаешь, о чем я. Первая четверть была насыщенной, у тебя появилась возможность забыть об этом. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы найти его.
        - Я думаю, та звезда в комнате - портал. - Оля отложила книгу в сторону.
        - Надо же, в твоей компании есть кто-то наделенный мозгами, - послышался ироничный писклявый голосок. Оля и Кирилл заметно вздрогнули. Измайлова перевела взгляд на каменную подставку для письменных принадлежностей. Именно там, улыбаясь нарисованным ртом, торчала пушистая макушка Джо. Человечек-ручка, довольно-таки долго хранивший молчание, соизволил напомнить о себе. - Все верно, Светловолоска, та звезда - портал. Но вам никогда ее не открыть. Силенок маловато.
        - Связано ли это с тем, что Потапов исчез? - пропуская нелестное прозвище, спросила Пряжкина.
        - Точно. - Джо немыслимо извернулся и вперился в нее. - Но больше я ничего не скажу.
        - Куда он ушел? - жадно спросила Варя. - Когда вернется?
        - Домой он пошел, - чуть сникнув, буркнул Джо. - Когда вернется, не знаю. Даже не выпрашивай больше! - воскликнул он. - Секреты хозяина не выдам. Надо будет - Рин сам расскажет.
        Варя, обидевшись, откинулась на спинку кресла. Кто бы мог подумать! Она больше недели не находит себе места от беспокойства, а этот ручка-человек решил поделиться информацией только сейчас! Как будто трудно было сразу что-нибудь сказать.
        - Замечательно, - сказал Кирилл, отошедший от шока и решивший впредь ничему не удивляться. Он поднялся и подошел к столу. - Предлагаю на некоторое время оставить это место и не приходить. Отдохни, переключись на что-нибудь обычное.
        Пряжкина окинула мальчика очень скептическим взглядом, сомневаясь в возможности подобного.
        Костлявые руки мерзкой старухи тянулись, заставляя затаить дыхание и неровно биться сердце. Где-то в животе навсегда поселилась пустота. Рядом торжествующе клацали зубами марионетки. Игорек и Толик со стеклянными глазками, точно под гипнозом, околдованные, надвигались, словно «Титаник». Кто-то громко, пронзительно закричал… Лена скатилась с дивана, ткнувшись носом во что-то мягкое, темное, прохладное и приятное. Это что-то, вернее кто-то, сочувствующе заскулил. Девочка подняла голову и встретилась с полыхающими фосфором глазами. Громадный угольно-черный пес, практически сливающийся с темнотой в комнате, что очертания тела едва угадывались, сидел около подушки.
        Лена нервно сглотнула комок, от кошмара она покрылась липким потом, волосы на лбу слиплись. Подняв медленно руку, она коснулась своего сторожа, появлявшегося каждую ночь после Осеннего бала. Тогда же ей постоянно стала сниться мерзкая ведьма, и друзья, захваченные старухой, против которых девочка никогда не сделает ничего плохого. Пес был мягким и темным, словно состоящим из пуха или тумана, а нос влажным и холодным, как у любого Шарика. Прикосновения ему нравилось, казалось, будто он виляет хвостом, чуть прищурив яркие глаза. Успокоившись, Морозова забиралась под одеяло и, свернувшись калачиком, снова засыпала, чувствуя, что пес устраивается поблизости.
        Именно повторяющийся кошмар и страх, заставили Лену отдалиться от Вари и придумать наказание для Оли. Слишком сильное впечатление произвел на девочку Осенний бал, особенно попавшие в переделку Игорек и Толик. Они, однако, выглядели хорошо и никак не помнили о случившемся, скорее всего, из-за Рина, но нет-нет, мальчики периодически замирали перед невидимыми им облачками-эмоциями. Это длилось секунду, поэтому не вызывало неудобств. Почему же Настя отвернулась от Пряжкиной, честно говоря, Лена не понимала. Поддержала устроенный бойкот, чем несказанно всех удивила. Теперь еще это неудачное гадание. Морозова хотела просто отвлечься от дурных мыслей, не представляя во что оно выльется. Варя сильно обиделась, а Лена не знала, как все исправить.
        - Так-так-так, это никуда не годится! - Диана выключила музыку, призывно хлопая в ладоши, покачала головой. Морозова вернулась в реальность, зависнув в руках Игорька, споткнувшись на ровном месте. - Настя слишком эмоциональна, Варя раздражительна, а Лена витает в облаках. Сегодняшняя репетиция не складывается. Давайте прервемся.
        Варя выдохнула и направилась на лавку к стене. Признаться, в эту пятницу ее буквально все выводило из себя, точно Вселенная сговорилась отравить ей жизнь. Сейчас она мечтала взять плеер, засунуть наушники в уши и насладиться прекрасным сочетанием электронных инструментов в тяжелом эквиваленте. Проще говоря, ей хотелось рока, а не этой пусть и красивой французской, но грустной баллады.
        - Что такое, Варежка? - подошел Игорек, протягивая бутылку с водой.
        - Ничего, - буркнула Измайлова.
        - Хм, а мне вот интересно, куда делся твой приятель? - Шут уселся рядом, выжидательно изучая ее лицо. Надо отметить, оно пораженно вытянулось. Дурацкий морок, или иллюзия, или что это такое, продолжал назойливо маячить в школе, замыливая всем глаза, крича о присутствии Леонида Потапова. Тех, кто знал правду, можно было пересчитать по пальцам, поэтому вопрос друга застал девочку врасплох. Она пила воду и думала, что именно сказать.
        - Не знаю. - Варя ничего не придумала и ответила честно. - Откуда ты знаешь, что его нет?
        - Потому что его нет, - ответил Игорек, словно очевидную истину. - Правда, другие считают по-другому.
        Измайлова на мгновение замерла, а потом поняла - Игорек просто не видит морок. Видимо, виной всему Осенний бал и странная старуха, напавшая на Лену. Подруга тщательно скрывала данное происшествие, но Варя знала все от Рина, поэтому отчасти понимала состояние Морозовой.
        - Вы собираетесь помириться? - Игорек кивнул в сторону Лены, которая повторяла за Настей трудные места припева.
        - Мы разве поссорились?
        - Теперь это так называется? - хмыкнул Шут голосом полным скепсиса. - Нехорошо это, Варежка. Пока вы разобщены, у нас не получится сработаться в танцах. Думаю, Диана догадывается об этом. А это нехорошо, - снова повторил он. - Надо качественно выполнять свою работу. Мы обещали ей помочь. От нашего выступления в целом зависит какое впечатление она произведет в частности.
        Варя кивнула головой, принимая его правоту и чувствуя рой мурашек на коже. Примерно так же всегда говорил маг, заставляя девочку помогать ему. Несколько мгновений в ней боролись противоположные чувства: с одной стороны, необходимо сделать шаг к примирению первой, а с другой стороны Лена сама отдалилась. Нет! Надо быть выше обид. Не стоит опускаться до жалоб к себе.
        - Да, сегодня же так и сделаю, - ответила Измайлова, поднимаясь. Диана объявила о продолжении репетиции. Игорек довольно надул щеки и пошел следом.
        Марина Пронкина вытерла слезы платком и выключила последнюю серию корейского сериала, которую только что закончила смотреть с субтитрами. Нос забился, в глазах стояла влага, их чуть пощипывало. И почему все окончилось именно так? Главная героиня сначала умерла, вернувшись в будущее, главный герой стал подозрительным и страдал, а после решил ее искать. Финиш. Титры. Полуисторические сериалы всегда с подвохом. В глазах все еще немного пощипывало. Крутя колесико мышки, Марина нашла любимый фильм, периодически пересматриваемый, и включила настольную лампу, за окном изрядно потемнело.
        Два рабочих стола расположились слева буквой «Г». Над столом висели две полки с книгами для подростков мистического уклона. Стол у окна был завален учебниками, тетрадями и письменными принадлежностями, на столе у стены обитал ноутбук и всякие безделушки, музыкальная шкатулка простенького вида с фиолетовыми цветочками, раньше считавшаяся банкой для чая. Под полками на всех, улыбаясь, смотрели с плакатов азиатские актеры и певцы, персонажи аниме и манги, вперемежку с бумажками с напоминаниями, правилами и словами, пришпиленными цветными кнопками. Пронкина сидела в светло-коричневом кожаном кресле на колесиках с удобной высокой спинкой. Возле ноутбука дымила чашка чая, рядом белели целлофаном зефирки. Марина уже включила фильм, намереваясь насладиться приятным времяпрепровождением, когда квартиру огласили мелодичные трели звонка. Девочка собиралась проигнорировать их, но вспомнила, что дома никого, кроме нее, нет.
        Нехотя поплелась в прихожую, щеголявшую модными обоями в серебристый цветочек, вычурной, закрученной вешалкой из орехового дерева; зашумели замки на новенькой двери с всевозможными защитами от взлома. По ту сторону порога обнаружился Самойлов Олег в спортивных штанах и футболке. С шумом клацнул лифт за его спиной. Марина молча отступила назад, пропуская его внутрь.
        - Я хотел попросить тетрадь по истории, - сказал он, опускаясь на широкую кровать, застеленную желтым покрывалом, втиснутую между одежным и книжным шкафами, точно охранниками. На подушках сидел большой медведь темно-коричневого цвета. - Смотришь очередные сказки? - мальчик кивнул головой на компьютер, где на паузе застыла очередная корейская красавица с открытым ртом, очевидно, что-то говорившая. - Не надоело? Там ведь ничего нового.
        - Ты пришел критиковать меня? - буркнула девочка.
        Марина сильнее запахнулась в плед, точно защищаясь. Она была практически одного роста с Олегом, то есть для девочки довольно высокой, и вполне с приятными чертами лица, но глаза терялись в мягких с естественным румянцем щеках, талия хоть и вырисовывалась, сильно ширилась, да и вся Марина казалась крупной и округлой, что не самым веселым образом складывалось на самооценке. Родители считали ее красивой в любом виде, она соглашалась, не веря, не имела мотивации и силы воли что-то изменить. Пронкина погрузилась в мир фильмом и сериалов, аниме и манги, эмоционально переживая героям и их проблемам.
        - Послушай, - начал Олег, комкая полученную тетрадь, - когда твоя высокомерная подружка оставит Варю в покое?
        - Света просто не понимает ее поведения, - тихо пробормотала Марина.
        - Ага, как же! - воскликнул Самойлов. - Она просто хочет, чтобы я волочился за ней. - Марина насупилась. - Не прикидывайся. Зачем ты вообще дружишь с Копейкиной? Она же лгунья.
        - Это не так, - стараясь не смотреть на друга, ответила девочка. - Благодаря Свете, я не одна.
        - Ну да, поэтому сегодня вечером вместо того, чтобы гулять с ней, ты пялишься в монитор! - разозлился Олег.
        - С чего ты взял?
        - Я видел их недавно, когда ходил в магазин. Тебя забыли позвать? - язвительно уточнил он. - Завязывай общаться с ними! Как бы не старалась Копейкина, ей ничего не светит.
        - А Варя хорошая, что ли? - спросила Марина уязвленно.
        - Да.
        В тот вечер Олег пробыл до восьми вечера, пока не пришли родители Марины, распекая подругу детства за мягкотелость и слабоволие, в который раз призывая перестать общаться со Светой. Пронкина молча кивала, но без огонька.
        В среду первым уроком явилось, аки карающая длань, сочинение по литературе. В кабинете замерла напряженная тишина, прерываемая редким покашливанием, скрипом ручек и легким шорохом. Алина Николаевна с самым твердым и решительным видом сидела за столом, заполняла журнал, отмечая посещаемость и поджав губы в ниточку, поглядывала на учеников. Девочки, как всегда, копировали Свету, кроме Вари, Лены, Марины и близняшек Костик. Измайлова расположилась впереди на первом ряду с Игорьком. Сегодня на девочке надеты зауженные черные брючки и белая блузочка, темные волосы собраны в два низких хвоста. Но все равно в ее виде так и читался вызов. Да, Пронкина вздохнула, но не завистливо, а скорее смиренно. Ее темно-русые волосы были коротко подстрижены, спереди несколько длиннее, дабы лицо казалось худее. Одежда же состояла из просторных, даже мешковатых туалетов, чтобы скрывать недостатки фигуры. Выходило все равно неумело. Наташа и Маша Костик щеголяли в модненьких с надписями джинсах и ярких футболках - фиолетовой и оранжевой, - отчего Копейкина чуть не подавилась соком. Олега выделяли лопатки, сведенные
вместе, с первой парты третьего ряда. Две последних парты там же занимали вечные троечники: Конев Паша, Мышкин Денис, Крышкин Сережа и Ручкин Дима. Эти не сильно переживали за качество своих записей.
        Сочинение по роману Тургенева «Отцы и дети» давалось Марине трудно, в голове отсутствовали нужные слова, мысль формировалась топорно, то и дело проскальзывая словами-паразитами, аргументы выходили слабыми. Писатели с портретов, казалось, смотрели на девочку как-то по-особенному: Пушкин - осуждающе, Толстой - чуть снисходительно, Гоголь - весело подмигивал. Пронкина подняла голову, продолжая блуждать взглядом по кабинету. Встретилась взглядом с Шутом и от неожиданности чуть не выронила ручку. Игорек подмигнул ей и снова отвернулся. К нему она испытывала нечто сродни симпатии. Ведь они такие разные! Но все это не имело значения. Ведь Марина давно поняла - мальчикам нравятся маленькие, худенькие и хрупкие девочки. Такой была ее мама, такую выбрал тот, кому Пронкина призналась в восьмом классе, хоть отказ получился мягкий и добродушный; такой ей физически никогда не стать. Поэтому как Марине не дружить со Светой? Чтобы остаться одной? Если общаться только с Олегом, проблем не оберешься. Ее будет ненавидеть полшколы. Как теперь не любят Измайлову. Конечно, Пронкина не желала зла Варе, ведь раз Самойлов
признал ее хорошей, то так и было. За ним давно таскалось множество представительниц прекрасного пола, но друг видел в них нечто хищное и неискреннее и сторонился, не обращая должного внимания.
        - Наташа и Маша решили перейти на вражескую сторону! - сказала Света по дороге в столовую. Близняшки шли впереди, в такт шагам качались их черные косы. - Больше с ними не разговариваем! - приказала она, окружающим прилипалам. Марина молчала. На информатике королева вспоминала, как Варя называла себя ведьмой, обещая натравить призрака. Копейкина в ее слова не поверила, выглядела нервной. Пронкина взяла это на заметку, решив следить за ней в течение всего дня.
        На завтрак подавали булочки с повидлом, половинку яблока и кофе с молоком. В столовой шумели и смеялись, восьмиклассники кидались едой, Леонид Потапов - звезда школы и первый умник - непривычно улыбался всем подряд. Марина видела, как за ним наблюдет Варя, явно раздосадованная.
        - Ты должна припугнуть ее! - сказала Света, едва они вышли в коридор. Копейкина практически ничего не съела и, не дав нормально позавтракать другим, потащила своих подружек вон. - Марина, ты слышишь меня? - тон голоса неприятно повысился.
        - Зачем мне пугать Измайлову? - спросила Пронкина, не видевшая в этом смысла. Да и не могла она никого тронуть. Весь образ огромной и пугающей толстухи был игрой воображения и низкой самооценки, чем пользовались девочки. В действительности, наивность Марины просто зашкаливала.
        - Я! Так! Хочу! - капризно воскликнула Света. - Или ты тоже хочешь перейти на вражескую сторону? - ее глаза опасно сузились.
        - Какая-то глупость, - с неожиданной решительностью негромко сказала Пронкина. - Если хочешь обратить на себя внимание Олега, то вперед. Для этого стоит поговорить с ним.
        Света, прошипев «Ладно!», надулась и не разговаривала с Мариной целый день, демонстративно игнорируя. Пронкина не растерялась, хотя было одиноко, смотрела на переменах в уголке аниме на телефоне, так что день пролетел не страшно. Приободренная, девочка покидала школу повеселевшая. По дороге домой заглянула в магазин аксессуаров, посмотрела на симпатичные сережки, похожие на те, что носила Сейлор Мун[5 - Главная героиня одноименного японского мультфильма.], купила халвы в казахском отдельчике. На улице Софьи Перовской показался пешеходный переход. Время заканчивалось, скоро снова зажжется красный сигнал, пришлось ждать. С другой стороны спешили двое: Варя Измайлова, заткнув наушники в уши, чуть впереди, за ней какая-то девочка в черной непримечательной куртке. Неизвестная толкнула Варю и рванула вперед, скрывшись за кустами. Сигнал сменился красным, а Измайлова была все еще на асфальте, так как ее вещи разлетелись в разные стороны. Впрочем, на этом участке дороги движение не считалось опасным. Марина стояла и отчего-то нервничала.
        Ярко-зеленая иномарка выскочила из-за поворота внезапно, неслась на огромной скорости, яснее некуда - затормозить не успеет. Варя увидела приближающуюся машину заторможено, словно в киселе, страх не давал ногам бежать, а водитель собирался ее задавить, наплевав на ответственность и Уголовный Кодекс.
        Варю спас резкий рывок вперед. Девочка снова упала, на этот раз на тротуар. Машина с громким визгливым звуком пронеслась дальше. Рядом на земле лежала Марина Пронкина, испуганная не меньше.
        - Что ж, - бодро сказала она, отдышавшись. - У меня есть вкусный чай. Пошли?
        Кухня в доме Пронкиных сияла новизной небесно-голубой плитки, сталью немецкой техники, воздушными занавесками, деревянной итальянской мебелью и запахом порошка «альпийская свежесть». Все квартиры имеют особый дух: где-то еды, где-то пыли, где-то старины, а где-то свежести и чистоты. В такой блестящей Варя оказалась впервые. Ремонт шагал из комнаты в комнату, уничтожая налет прошлого. Измайлова сидела за столом и вертела головой, Марина с повышенным вниманием стругала бутерброды с колбасой и сыром. Шумно грелся чайник, из красивого коридора выглядывала темнота.
        - Я догадываюсь, кто тебя толкнул, - сказала Марина, ставя тарелку на стол и большой ящичек с набором разного листового чая. Любой англичанин обзавидовался бы. Колбасу и сыр хозяйка порезала щедро и толсто, а хлеб тонко и изящно. Чайник щелкнул.
        - И кто же? - спросила Варя, отхлебнув чай с бергамотом. Пронкина выбрала с лесными ягодами. Голос ассистентки мага звучал непривычно хрипло и незнакомо. Все-таки не каждый день выпадает возможность оказаться под колесами автомобиля. Даже облака-эмоции, летающие в такой кухне и сливающиеся с плиткой, казались менее страшными. Ну почему Рин исчез так внезапно? Рядом с ним было безопасно и все понятно.
        - Света. - Марина принялась за бутерброды. - Может хочешь оладьи? Я вчера пекла. А еще есть зефир и вафли. Точно! - она хлопнула себя по лбу. - Халва. Надо положить в холодильник.
        - Нет, ничего не нужно, спасибо, - торопливо пробормотала Варя, испугавшись, что ей предложат что-нибудь еще. - Почему ты так решила?
        - По походке и силуэту, - ответила Пронкина, хлопнув дверцей. - К тому же она себя сегодня странно вела.
        - У тебя нет доказательств, - Измайлова пожала плечами, доев вкусный бутерброд. - Спасибо, кстати, что спасла меня.
        - Да чего уж там. - Марина мгновенно смутилась и уткнулась носом в кружку.
        - Но с этой ситуацией необходимо что-то делать.
        - Что?
        - Пока не знаю.
        Дальше они ели молча. В воздухе струилась неловкость: Марине было интересно, как Измайлова поступит, Варя же увидела в Пронкиной хорошего человека, но они вроде как не друзья. Допив вкусный чай, ассистентка мага заторопилась домой.
        - Приходи еще, - в порыве сказала Марина.
        - Хорошо, договорились.
        Начиная со следующего дня Варвара Измайлова решила начать новую жизнь: во-первых, свела походы в каморку с отсутствующим магом к минимуму; во-вторых, всерьез налегла на учебу, поставив себе цель исправить тройки по геометрии и английскому языку, конечно, с геометрией дела сложнее, но сдаваться девочка не планировала; в-третьих, не ссориться с друзьями, всегда сохранять спокойствие и идти на компромисс; в-четвертых, выполнять работу ассистента мага; в-пятых, избавиться от глупого приворота во что бы то ни стало. Поставив это во главу угла, как-то в выходные, которые дядя Егор собирался провести на работе, так как сроки по проекту сильно поджимали, Настя и Лена остались ночевать у Измайловой. Хихикающий Джо посоветовал повторить действия в книге «от и до», что они и сделали. Ничего не взорвалось, на радость, Самойлов продолжал периодически одаривать Варю стихами, очень умело, надо признать, и предлагать встречаться, на грусть. Измайлова закатывала глаза, Копейкина продолжала злиться еще больше. Джо задумчиво сужал нарисованные глаза, не понимая, в чем проблема. Где-то через неделю в шутку предложил
окунуть Олега в святую воду. Варя схватилась за эту соломинку, набрала воды в ближайшем красивом храме, и во время очередной декларации стихов Гумилева выплеснула полбутылки в лицо Самойлова. Это возымело короткий успех. Красавчик-отличник ослабил хватку, затишье установилось примерно на семь дней. После третьего водного душа парень наконец-то отстал. Девочки ликовали. Но недолго. Пусть демонстрация чувств к Варе испарилась, он по-прежнему не обращал внимания ни на кого другого.
        Радость Копейкиной завяла так же быстро. Марина Пронкина с каждым днем разговаривала с королевой меньше, а подчиняться перестала вовсе. На брошенные в лицо обвинения Света сделала невинный вид, но страх так и сквозил в ее глазах. Для Пронкиной было достаточно. Варя, как и обещала, иногда приходила в гости. Марина быстро открылась, рассказала Измайловой про свои любимые сериалы, показала фигурки и значки, и все время пыталась накормить чем-то сладким.
        Зима выдалась холодной и морозной, выпало много снега, завывал ветер, лед на окнах лежал толстым слоем, точно образовалось дополнительное стекло. Но в квартирах было уютно и тепло. В конце декабря баскетбольная команда выиграла в городском соревновании между школами, заняв первое место. Игорек радостно сиял, Толик зевал, пожимая плечами. К Новому году приехали родители Вари, привезли икры и рыбы, которую ловили в реке местные рыбаки; мама решила что-то готовить, недовольная, что дочь похожа на скелет, папа усмехался в усы, стараясь не спорить с женщиной. Дядя Егор купил небольшую живую елочку, Варя украсила дом мишурой, дождем и игрушками. Вечером поужинала мясом с салатом, а потом умчалась гулять с ребятами.
        Они договорились встретиться у «Волны». Торговый центр сиял неоновой праздничной вывеской, даже облачка-эмоции казались какими-то нарядными и сытыми, точно улыбались и блестели. На площади Пяти Углов высилась громадная елка в золотых шарах и гирляндах. Компания собиралась большая: Кирилл, Оля и Ярик принесли хлопушки, Игорек, Толик и Глеб купили фейерверк, Настя, Диана и Лена отыскали где-то красные колпачки, словно ограбили Дедов Морозов города, а еще Варя позвала Марину, которая усиленно отказывалась, но все-таки пришла, притащив Самойлова. Измайлова отнеслась к его присутствию со буддийским спокойствием. Такого веселого Нового года у Вари еще не было! Шут всех смешил, казалось он в ударе и готов превзойти самого себя, Кирилл тихонько спорил с Олей, Яриком и Леной, пытаясь доказать, что НИИЧАВО[6 - Научно-исследовательский институт Чародейства и Волшебства. «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких.] существует, или нечто подобное точно; Настя получала тонну внимания от Глеба, их отношения поражали крепостью и близостью. Под бой часов все кричали «Ура!» и пускали салют в темное
зимнее небо, расцветающее яркими цветами, потом они катались на коньках на тут же устроенном катке.
        Возвращали домой кто как, но Лена, Варя и Настя шли почему-то втроем, хоть Юрьева жила в одном дворе с Олей. Время близилось к четырем, все вокруг сияло и шумело, люди распевали громко песни, кричали «С Новым годом!», не собираясь отправляться ко сну. Под ногами хрустело.
        - Здорово все прошло! - сказала Юрьева, остановившись и кружась на месте от переполнявших эмоций.
        - Точно, - Лена куталась носом в шарф. - Какая прекрасная ночь!
        - Я уже хочу спать, - пробормотала Варя, у которой гудели ноги и слипались глаза. - Завтра какие планы?
        - Только спать! - смеялась Лена. - А потом кушать мандаринки. У тебя?
        - Я иду к Оле.
        - А почему ты идешь к ней? - неожиданно раздраженно спросила Настя, уставившись на Измайлову как на врага народа. Сама она с Пряжкиной не общалась уже несколько месяцев, изображая униженную и оскорбленную.
        - Потому что мы договорились, - Измайлова поправила шапку. - Она обещала показать мне какую-то книгу. Да и друзья мы как бы.
        - Из-за тебя мы с Олей поссорились! - злобно воскликнула Юрьева. Морозова от удивления споткнулась на ровном месте. Предсказательница переводила взгляд с одной на другую, боясь большого конфликта. Лена, надо отметить, этот месяц жила спокойно, к началу декабря кошмар со старухой постепенно стихал, но пес продолжал приходить, и девочка приободрилась. Юрьева же поражала всех с ноября: перестав общаться с Олей, сблизилась с Дианой и Глебом, вновь разговаривала с Лужайкиной, восхищаясь ее композиторскими способностями, сменила очки на линзы, покрасила волосы, сделала дополнительных дырок в ушах. Хорошо, что учебу не забросила. Теперь в Насте обнажился ряд неприятных качеств, вроде высокомерия.
        - Ничего не мешает тебе сходить к ней, - спокойно парировала Варя. - Не вижу проблемы.
        - Если бы ты не появилась в нашей жизни, такого не случилось бы!
        Настя толкнула Варя и стремительно ушла. Девочки переглянулись. С того случая, Юрьева игнорировала их. Каникулы проскакали галопом, началась третья четверть, погода продолжала давить холодом, температура понижалась. Варя снова налегала на учебу, в каморку перестала ходить совсем, зная, что Рина нет. Его по-дурацки счастливый морок продолжал мозолить глаза, чем изрядно раздражал девочку. Волшебный блокнот-телефон молчал, облачка-эмоции вели себя прилично, Копейкина несколько утихомирилась, а Самойлов оставался подчеркнуто галантным. Измайлова тренировалась дома в ванне, расширяя призрачный обзор, игралась золотой нитью, создавая отдельные колечки, парящие, точно Олимпийские кольца. Жаль, сделать их цветными не получалось.
        Первое время Джо иронично посмеивался, затем стал хмуриться, под конец замолчал. Про Рина человечек-ручка наотрез отказывался распространяться, бормоча что-то про тайны хозяйские. Варя равнодушно пожимала плечами. Больше ее не задевали слова говорящей ручки. Надеялась ли девочка, будто маг однажды вернется? Да. Глубоко, очень глубоко внутри, но совершенно не поддаваясь этой надежде. Приходилось жить дальше, и ассистентка пообещала выполнять работу качественно, пусть ее и не было. Кто знал, когда в очередной раз облачка-эмоции взбесятся и заполнят школу черными уродливыми брюшками? Отрицательные чувства никуда не делись, они на время затаились, как хищники при выслеживании добычи, они явно чего-то выжидали. Такая стояла атмосфера, так временами говорила Лена, переставшая пугать всех жуткими предсказаниями.
        Школа номер шестнадцать вернулась к состоянию сонной мухи, погрузившись в обманчивое затишье. В середине февраля прошел танцевальный конкурс - столь желанный для Дианы Красиковой. В ДК собралось больше двадцати команд, сильно мечтавших победить. Игорек всех подбадривал, им удалось не расклеиться и выступить с достоинством. Команда Дианы заняла второе место, произведя хорошее впечатление на жюри, как ей и хотелось. От радости Красикова расцеловала Игорька и Толика в обе щеки, благодаря Бога, что ребята предложили свою помощь в сентябре. Шут раздувал щеки от довольства. После конкурса Настя Юрьева окончательно рассорилась с Леной и Варей, записав в лучшие подруги Лужайкину, и начала встречаться с Глебом.
        К марту по школе потекли шепотки про странные пугающие места в городе, о пропажах в прошлом людей и приведениях. Время злорадно посмеивалось над глупцами, а Великое Ничто качало головой.
        Часть 2
        Снежный ком, или все дружно покатились!
        1
        «Признаться честно, я была непослушным ребенком: не хотела убирать игрушки, любила гулять во дворе с ребятами, а читала из-под палки. До сих пор с содроганием вспоминаю «Сына полка»! Мои родители мучились со мной, ставя в пример старшего брата. Отец все время пытался вбить в мою наивную голову важность знаний. До восьмого класса я принципиально игнорировала его наставления. Наступил переходный возраст, я замкнулась в себе, что-то переборола и решила стать учителем. Прекрасно понимая, что денег в нашей семье много не водится, я с жадностью принялась наверстывать упущенное. И закончив одиннадцатый класс, мне удалось поступить на филологический факультет института имени Герцена. На бюджет! Это был счастливейший день! Даже затяжной дождь не мог испортить моего радужного настроя.
        Не буду вдаваться в подробности учебы - это долго. Важно только то, что я все время подрабатывала, дабы вовремя сбежать от родителей. Отцовский авторитаризм и материнская мягкотелость давили гранитной глыбой. Мне повезло. Желанная вакансия учителя русского языка в северном городе в школе номер шестнадцать улыбнулась мне. Да и брат жил здесь. Приняли меня, надо отметить, замечательно. Директор - низенький, лысенький мужчина за пятьдесят, Афанасий Афанасьевич - производил впечатление ответственного и радушного человека.
        Помимо преподавания русского языка и литературы у средних классов, мне поручили руководство 7 «А». Меня не пугала нагрузка, но легкая оторопь перед неизвестным все же присутствовала. Первые несколько занятий я волновалась, после вошла во вкус, прониклась любовью к детям и возможностью передачи знаний. Говорят, что учителя страдают, а мне удалось найти подход к ребятам. Мы сдружились.
        Проблемы начались спустя год ближе к зиме. Шла вторая четверть. Погода, мягко говоря, не радовала. Снега по колено, сильный мороз, периодически ветер. Порывались даже отменять занятия, но все обошлось. В один из дней, засидевшись за проверкой сочинений, я засобиралась домой ближе к восьми. В школе было полутемно, а часть корпусов заперта. Проходя по третьему, я заметила голубоватый свет из-под двери кабинета информатики. Признаться, это очень удивляло и настораживало, но не пугало. Уже около лестницы темный коридор огласил оглушительный звук падающего тяжелого стула. Мое сердце дрогнуло в страхе, и я на адреналине кинулась прочь из школы. Только в квартире мне удалось успокоиться.
        Это происшествие отошло на второй план, я вернулась к повседневной жизни, точно сходила в кино на глупый ужастик. Но спустя полторы недели об ужастике напомнили мои ученики. Они разговаривали о мистических легендах, бродивших по городу. На улице Софьи Перовской, в окружении пяти - и девятиэтажек, сохранился двухэтажный дом в стиле ампир: краска почти выцвела, колонны несколько потемнели от дождя и снега, а лепнина в местах обвалилась. В остальном же дом хорошо выглядел. Две недели назад две десятиклассницы отправились в этот дом (странно, что они вообще смогли туда попасть!) и не вернулись. Говорили, будто случай не первый, будто в доме поселилось нечто ужасное. От дома их диалог переместился на школу. Якобы в ней обитают приведения и пугают всех, кто уязвим. Что имелось в виду под «уязвим» я так и не поняла.
        Буду откровенна, несмотря на некую впечатлительность, я не верю в сверхъестественное. Это будоражит кровь, несколько щекочет нервы, но не заставляет проникнуться подобным любопытством. Но дом существует. Более того, я вижу его каждый день, проходя мимо. Старое здание никогда не вызывало у меня благоговения. Только уважение к прошлому, к истории. Поэтому, когда я поделилась этим с братом, он только смеялся. Что не удивительно.
        В середине декабря, возвращаясь после одиннадцати домой, моя убежденность дала маленькую трещину. Возле дома я услышала нечто среднее между мяуканьем и плачем ребенка. Замерев, оглядела улицу, к несчастью, она была пустынна. Звук усиливался, становясь надрывнее, пробирая морозом до самых костей, словно зазывая в паучьи сети. Сбросив наваждение, я рванула домой. Через три дня зашептались об очередных пропажах. Леша - мой брат - служил в милиции, предупредил меня быть осторожнее. Они говорили о некоемом похитителе, дети - про приведения. С того дня начались кошмары. Я просыпалась от страха около шести, но сам сон не запоминался.
        Я решила отправиться в этот дом, после исчезновения в марте Леши. Несмотря на письмо об отъезде, не верилось, что он оставил все без видимых на то причин. Поэтому сегодня ночью, первого апреля, иду узнать правду…»
        Звягинцева Алина Николаевна полностью погрузилась в проверку тетрадей, скопившихся к каникулам в приличные стопки. Надо отметить, молодая учительница сознательно выбрала профессию, несколько окрыленная идеалами, но ничуть не пожалевшая, что пришла работать в школу. Постепенно женщина привыкла к ребятам, отбросила сомнения, обретя уверенность в себе.
        Тридцать первого марта, в воскресенье, день обещал быть чудесным: в окно маленькой однушки, выходившее на восток, светило весеннее солнце, снег решил таять, а Алину Николаевну ожидал насыщенный день в виде еженедельной уборки, готовки еды и встречи со школьными подругами. Довольно потянувшись, Звягинцева приступила к исполнению намеченного списка. Ржаной хлеб, фермерское масло за 700 рублей килограмм, черный крепкий кофе - на завтрак; музыка Савано Хироюки - самое то для уборки. К шести часам, когда дела были окончены, Алина Николаевна в приподнятом настроении вышла из дома. Каблуки ее сапог весело постукивали по тротуару. Город распевал размеренную мелодию: привычный поток машин полз узкой змеей, в основном автобусы да троллейбусы, юго-восточный ветерок сладко обдувал прохожих и малочисленные деревья, и кусты, солнце почти село, раскрашивая небо в красно-рыжие оттенки.
        В свою любимую кафе-пекарню «Корица и Незабудка» на улице Космонавтов Алина Николаевна пришла первой и, дожидаясь подруг, заказала мятно-цитрусовый чай. Через пять минут подтянулись и остальные: немного мрачноватая, но дружелюбная Наташа, работающая в дизайнерском отделе соответствующего журнала, Марина, трудящаяся в туристической компании, и Кристина, преподающая английский в издательском техникуме.
        - Привет! - сказала Наташа, села и заказала двойной американо. - С нашей последней встречи вы не изменились. Хотя нет, Марина приобрела великолепный загар. Где была, пока другие вкалывали?
        - В Африке. - Марина пожала плечами и улыбнулась, принимая шутку. - Я ездила в качестве гида и переводчика. Это был не отдых.
        - А чему нынче учат детей? - спросила Наташа, отмахиваясь от серьезности Марины. Несмотря на вечер и некоторую отдаленность от центра, кафе полностью заполонялось людьми. Строгое коричневое дерево разбавляли сиреневые диванчики и краска стен, в помещении щекотал нос насыщенный запах кофейных зерен и выпечки на любой вкус: пиццы, булочек, рогаликов, ватрушек, пирожков, печенья. Под потолком висели облачка-эмоции, точно виноградные гроздья, они наливались на благодатной почве. Подругам принесли большую пиццу с грибами и сыром, что не очень полезно для фигуры в такой поздний час, но они об этом как-то позабыли, так великолепно выглядел пышущий жаром кругляш.
        Кристине шел двадцать восьмой год, она успела выйти замуж и преподавала второй год. Ей, в отличие от Алины, приходилось несколько сложнее. Разговор пошел в сторону учебы: сначала о преподавательской доле, а затем свернул к воспоминаниям о школьных деньках самих девушек. Просидев в кафе несколько часов, подруги пошли на концерт «Шальных пистолетов», где лидером группы был муж Кристины.
        В это насыщенное воскресенье Алина Николаевна возвращалась домой к двенадцати часам, с грустью думая о том, что спать осталось не так уж и много времени. Завтра снова начинаются занятия. Учительница пересекла площадь Пяти Углов, перешла по переходу практически пустынную дорогу и ступила на длинную аллею, ведущую на каменную лестницу мимо музыкальной школы. Редкие высокие фонари прятались среди голых березовых деревьев, некоторые не горели. Под деревьями еще слеживался грязноватым одеялом мокрый снег, примежёванный черной землей с желтоватой травой. По безлюдной аллее набатом разносился стук каблуков Алины Николаевны.
        До лестницы оставалась сотня метров, когда произошло нечто странное: по земле заклубился белый туман, будто на сцену выпустили сухой лед, вся лестница утопала в серебристом лунном свете, падающим ярко, словно от прожектора, а в самом начале ступенек, сотканная из снежинок и поземки танцевала с веерами в руках девушка. Ни черт лица, ни фигуры четко было не разглядеть, она казалась размытой. Все действие длилось не больше минуты, танцовщица пропала внезапно, оставив после себя только горстку снега.
        Алина Николаевна заспешила домой, припоминая местную легенду о танцовщице в лунную ночь. Говорили, встретил ее - быть беде.
        Комната с белыми обоями в сиреневый цветочек напоминала коробку, в которую складывают различные старые вещи - и выбросить жалко, но особенная ценность растерялась. На кровати-полуторке в беспорядке валялись вещи, на столе возле светящегося голубым светом монитора небоскребами высились тетради и учебники, верхний ящик стола распахнуто скалился, внизу шумел системный блок. Сквозь распахнутые шторы подглядывал уличный рыжий фонарь, отскакивая от спин припаркованных машин. В дальнем углу сиротливо приютились роликовые коньки, ожидавшие теплых деньков. Рядом с ними валялся пустой рюкзак. За стенкой громко переговаривался телевизор - отец с младшим братом смотрели биатлон, в кухне готовилось что-то мясное вперемежку с выпечкой.
        Одуванчиков Ярослав катался на компьютерном стуле на колесиках, отвечая на многочисленные сообщения в социальных сетях и форумах. После каждого ответа мальчик отвлекался, поправлял очки в черной оправе, соскальзывающие на кончик носа и носимые только дома, и щелкал пальцами облачка-эмоции, которые шипяще лопались. Притворяться нормальным было сложно. И вот сегодня, в последний день весенних каникул, Ярик усердно раздумывал: поведать друзьям о своих антимагических способностях или нет?
        Рассказы дедушки, у которого мальчик гостил каждое лето, воспринимались как сказки. Сначала Георгий Николаевич поведал, что его жена волшебница, а сам он, как и множество мужчин рода, умел чары разрушать, но так как родители Ярика обычные, им об этом знать необязательно. Впечатлительный мальчик довольно кивал и продолжал наслаждаться красочными историями. Затем, лет в десять, дед познакомил его с Духом: этаким невысоким старичком, скрипучим и хозяйственным. А еще через год, когда воплощенные эмоции стали реальностью, научил разрушать магию и плетения Силы. В школе номер шестнадцать Ярик старался не обращать внимания на волшбу, дабы его не посчитали чокнутым, но с вмешательством Потапова в жизнь некоторых личностей, это становилось все сложнее. Однако во время Осеннего бала ему крепко досталось, все способности оказались бессильны перед черной кляксой-баллоном. А теперь и Оля сильно изменилась. В общем, мальчик решил влиться в круговерть странностей с головой.
        Зазвонил телефон. Мишка, старый приятель, учащийся в другом районе в двадцать третьей школе, звал гулять. Его одноклассники хотели побродить между старых ржавых аттракционов. Одуванчиков чесал кончик носа, слушая аргументы в пользу положительного решения. И в конце концов согласился. Не так уж и часто удавалось пообщаться с другом.
        Мишка и еще трое ребят ждали Ярика возле «Волны», жуя на прохладном весеннем ветру чипсы со сметаной и луком. Самый мелкий из них левой рукой прижимал к себе бутылку колы. Мелкого звали Леша, он всю дорогу молчал, изредка вставлял пару-тройку слов, будто короткая рекламная пауза во время показа фильма. Паша и Коля, наоборот, разговаривали без умолку, точно боялись безмолвствовать. Добрались ребята до старого района быстро.
        Перед Яриком высились ржавые ворота, обмотанные цепью и запертые на висячий замок. Но удивляло его не это, а магические плетения, похожие на шипастые стебли.
        - И зачем вы сюда хотели? - спросил Одуванчиков, покосившись на приятелей. - Заперто, и там еще снега полно.
        - Ты разве не знаешь? - Колян выхватил у Леши колу. - Эти аттракционы - одна из загадок города. На каникулах кто-то из старшеклассников запустил флэшмоб «ужасов». Вот все и стремятся залезть сюда. Где-то тут есть дыра в заборе.
        Не успел Коля договорить и полетел на Ярика, разливая на куртку и землю колу. Ярика ждала встреча носом с воротами, для избежания которой мальчик выставил вперед руки. Соприкоснувшись, лопнуло магическое плетение, замок камнем рухнул, цепь разлетелась на кусочки, ворота распахнулись. Рядом громко ругался Коля, Мишка смеялся, Леша мечтал исчезнуть. Где-то в глубине парка скрежетали качели, заржали кони каруселей. Нечто черное зазмеилось наружу.
        В музыкальной школе всегда присутствовала какая-то особая атмосфера: на первом этаже стояла прохлада, часто хлопала входная дверь, пропуская и выпуская учеников, сквозь стены классов проникала классическая музыка, лились гаммы, с ними соревновался хор, выводя стройные звуки знакомых песен, выстраивая гармонию. В кабинете по вокалу собрались девушки и две преподавательницы - подготовка к «Вечеру романсов» переходила в последнюю стадию.
        - Лена, давай еще раз, - сказала Татьяна Владимировна, стоящая в конце зала. Она дирижировала. Эльвира Закировна, учительница по фортепиано, отвечающая за аккомпанемент, согласно кивнула. - Ты слишком спешишь, от этого Настя все ускоряет темп, общая картина разрушается. Еще раз, только спокойнее.
        До «Вечера романсов» оставалось две с половиной недели, и все выкладывались на полную: Настя Юрьева решила, что аккомпанемент должен быть идеальным, постепенно раздражалась сильнее, так как ничего не получалось; Кристина Лужайкина в начале каникул простыла и берегла горло; Макарова Вера - четырнадцатилетняя, темноволосая девочка из 9 «В», периодически поглядывала в распечатки, чтобы сосредоточиться на ошибках. Рядом с ней сидела Лейкина Катя, лучшая подруга и одноклассница, внимательно слушала учительницу. Изотова Полина, с новой четверти переведенная в школу номер шестнадцать в 8 «Б», старалась не заснуть.
        - Так, достаточно, - Татьяна Владимировна хлопнула в ладоши. - Лена присядь пока. Марина, ты следующая. Пятнадцатилетняя Александрова Марина из 9 «А» в музыкальной школе считалась лучшей, покоряющей людей завораживающим сопрано. Ей аккомпанировала Лужайкина.
        Настя передернула плечами, слегка улыбнулась Кристине, как бы передавая эстафету, и, не обращая на Морозову внимания, подсела к Семеновой Лере, русоволосой и сероглазой девочке из 10 «Б», немножко рассеянной, но добродушной и открытой. Лена, погруженная в себя, не замечала негатива Юрьевой. Еще недавно хорошо общавшиеся девочки, относились друг к другу с холодом Арктики. «Новая Настя» себя устраивала - уверенная, решительная, где-то даже резкая, дурацкие косички срезаны, без очков исчезла тяжеловесная серьезность. Теперь у нее есть хороший парень Глеб и много друзей из старших классов. Но все равно в воздухе витала некая недосказанность, чего-то не хватало… Постоянно находящаяся Оля Пряжкина была не рядом и жила другой жизнью.
        К сожалению, Оля Пряжкина не выглядела грустной или расстроенной по поводу потери лучшей подруги. Она все время сияла, радостно смеялась в окружении ребят; девочка, словно переродилась. Хотя Юрьева знала причину изменений. Что больше удивило Настю? Странности вокруг? Или наличие мага в школе? Нет. В первую очередь, ее поразило желание Оли сделать кому-то больно, ее нападки на Лужайкину, с которой Настя мечтала сдружиться.
        С каждым днем помириться становилось сложнее: Настя не спешила сделать первый шаг, а Оля сохраняла дистанцию, не признавая, как думалось Юрьевой, свою неправоту. Мысли восьмиклассницы кружились хороводом, сделав вывод - во всем виновата Измайлова Варя. Если бы эта десятиклассница не втянула Пряжкину в неприятности, не забивала голову всякой магической чепухой, они бы не поссорились.
        Вокруг Юрьевой собиралось нечто темное, бесформенное и пугающее, но она пока не замечала будущих проблем, продолжая подкармливать его негативными эмоциями.
        2
        Родители Маши и Наташи Костик были в разводе, поэтому, едва девочкам исполнилось три года, их мама, по предложению родственников, переехала из теплого Воронежа на север. Внешне дочки пошли в отца, мать же была блондинкой, хоть и потемневшей со временем. Она работала адвокатом, а по выходным с удовольствием занималась дочерями и вела активный образ жизни. У Маши и Наташи перед глазами всегда был образ матери - сильной независимой женщины, привыкшей рассчитывать только на себя и встречать трудности стойко, с высокоподнятой головой. Девочки выросли свободолюбивыми и обожающими посмеиваться над окружающими. Папа говорил, что их предки - бунтари из Подмосковья; мамины родственники рассказывали байку о предке, набившему морду чиновнику и подавшемуся в казаки. Насколько правдивы были эти былички неизвестно, но близняшкам нравились.
        К дружбе они подходили крайне серьезно, поэтому почти все ребята не поднимались выше отметки «приятель». Копейкина Света приметила близняшек с первого появления в школе еще в первом классе. Наташа, считавшаяся старшей, переглянусь с Машей, и они вошли в свиту самопровозглашенной королевы. Оставаясь на нейтральной позиции, девочки держали свое мнение при себе. Но вот близняшки перешли в 10 класс, и нахождение со Светой стало приносить скуку и напряжение. А в начале третьей четверти совсем перестали с ней общаться, как и Марина Пронкина. Правда, Копейкина в тайне верила, будто толстушка передумает, попросит прощения и вновь станет послушной подругой. Свету не спешили разубеждать.
        Прямо перед весенними каникулами девочкам пришла посылка от папиных родителей, занимавшимися раскопками где-то в окрестностях Италии. Бабушка писала, что в шкатулке карты, не несущие исторической ценности, зато для любопытных любимых внучек отличный подарок. Наташа первой схватила коробку и побежала в комнату. Маша нагоняла. Опустив коробку на кровать, Наташа вытащила лакированную ореховую шкатулку с орнаментом в виде листьев. Сестра встала рядом, охваченная восторгом, с блестящими глазами, предчувствуя тайну. Наташа попыталась открыть крышку, но ее только ударило током. Странно, откуда статическое электричество? Попыталась второй раз, снова кольнуло, Наташа недоуменно пожала плечами. Маша откинула черную челку и тоже схватилась за шкатулку. Под пальцами чуть завибрировало, что-то щелкнуло (должно быть, замок) и крышка откинулась. На бархате двумя стопками рубашкой вверх лежали карты.
        - Моя левая! - воскликнула Маша, не давая сестре опомниться. Наташа лишь кивнула и взяла в руки ту, что была справа. В руках обычная на вид игральная колода, только из двадцати двух карт, преобразилась: стала шире и длиннее, рубашка темно-синяя с незнакомыми символами. Боясь переворачивать их лицевой стороной, девочка посмотрела на колоду в руках сестры. Ее карты имели бордовую рубашку с золотистым псевдогеометрическим рисунком.
        - Смотри, там что-то написано, - сказала Маша, пальцем показывая на крышку шкатулки. Каллиграфическим почерком было выведено: «Данные карты созданы нами, братьями-близнецами, в качестве эксперимента. Мы были поражены развитием философской мысли и магии этого мира. Завещаем достойным близнецам. Мастера Ривари».
        - Как ты думаешь, это шутка? - с сомнением в голосе спросила Наташа, перечитывая текст в четвертый раз. Сестра энергично закивала головой, уже решив окунуться в загадку с головой. Старшая перевернула верхнюю карту. На лицевой стороне в рамке из волнистых линий помещалось созвездие Овна, а далее слова: над ним «Aries», а под ним «Rectus in curia».[7 - Тверд в вере (лат.)] - А что у тебя? - повернулась она к Маше, совершенно не понимая, что это значит.
        Сестра протянула свою карту, взамен рассматривая Наташину. В золотистой рамке выделялись две надписи: вверху - «infans[8 - Ребенок (лат.)]», а внизу - «fata», [9 - Дух-хранитель (лат.)] и изображалась зеленоволосая кроха с озорным золотом глаз. Ее отличал и наряд болотного оттенка. Наташе на мгновение почудилось, будто нарисованная скорчила недовольную рожицу.
        - Думаю, стоит вернуть их в шкатулку! - воскликнула старшая, неожиданно испугавшаяся. Кто знает, к чему приведут их эти карты? Да еще и двигающиеся. Нет-нет, ей просто показалось.
        - Почему? - Маша не понимала.
        - Потому! - резко отрезала сестра. - Сначала позвоним бабушке, расспросим подробнее, откуда взялась находка.
        - Ладно, - Маша согласилась, но все равно огорчилась.
        Наташа сложила карты обратно в шкатулку, прикрыла крышкой, убрала в коробку и вышла из комнаты, чтобы спрятать от деятельной Маши подальше. Та не пошла следом, но решила во что бы то ни стало найти ее после разговора с бабушкой, независимо от доводов сестры. Девочка ничего не испугалась, наоборот, существо, похожее на фею показалось ей милым и забавным. Улыбнувшись самой себе, она довольно растянулась на кровати.
        Тария Дэллгрин поежилась, попыталась укутаться одеялом в кокон, но ничего не получалось: холод все равно пробирался. Распахнув глаза, поняла, что за окном занимается рассвет, а камин за ночь прогорел. Поднявшись и надев халат, обнаружив отсутствие мужа, девушка вышла из спальни. Граф нашелся в библиотеке за чтением какого-то свитка. Выражение лица сосредоточенное, даже угрюмое, на столике початая бутылка вина, зато тепло - камин трещал громко и вкусно.
        - Что-то случилось? - спросила Тария, замерев на пороге.
        - Нет, - граф оторвался от текста. - Новое торговое уложение. Мне нужно закупиться лунной пыли у темных.
        - Разве это не опасно? - она присела рядом, невольно вздрогнув припоминая все, что говорили о темных ильхах. Крайне вспыльчивые, язвительные и ядовитые, в их крови текла всепоглощающая и плохо контролируемая ярость, которую они с радостью выплескивали на других. Хорошо, что столь неприятные Мудрые (как только язык повернулся их так прозвать?) обитали далеко и глубоко, заняв горный север Большого материка. Сюда, на юг, жаркую и яркую местность, им ни за что не попасть. Не по запретам или невозможности, а по собственным предпочтениям.
        - Конечно, нет! - изумленно воскликнул супруг, изучая ее лицо. - Дорогая, что ты знаешь об ильхах? - Тария озвучила свои скудные сведения. - Я так и подумал. - Дэллгрин хмыкнул. - Темные любят подогревать неприятную репутацию, запугивая прочих. Это вполне объяснимо, учитывая постоянные стычки со светлыми. Но они собираются подписать мирный договор.
        - Неужели? - в голосе жены сквозило неприкрытое недоверие. Оно и понятно - столько мелких и крупных нападений, покушений, отравлений, периодически сотрясаемых землю, увядание растений и урожая, обрывы в шахтах, смерть разных личностей с обеих сторон. Но может ли подобное длиться бесконечно? Пожалуй, нет. Поэтому когда-то кем-то должен быть сделан выбор в мирное русло.
        - Конечно, - продолжал граф, - сроки еще не назначены, ведь к таким вещам стоит подходить постепенно. Повелитель и Владыка намерены довести дело до конца. - Дэллгрин пересадил Тарию к себе на колени и обнял, напоминая ей теплые родительские объятия из далекого детства. - Ты знаешь, что темные считаются детьми Богини Смерти?
        - Все знают, - ответила девушка, боясь пошевелиться. - Что, на мой взгляд, как-то странно.
        - Все дело в дуализме. - Дэллгрин улыбнулся уголками губ. - Но речь не об этом. Как учат во всех храмовых текстах, после гибели человек попадает в чертоги Создателя. - Тария едва заметно кивнула. - Мудрые никому не подчиняются, кроме своих богов: шаманы Великой Матери, светлые Аллуару - огненному повелителю, а темные Богине Смерти. Так вот, есть одна сказка, что если обратиться к ней, то может она после кончины превратить душу просящего в Милостивца, дабы охранять покой любимых.
        - Ты веришь в это? - спросила Тария, сердце которой кольнуло от внезапной боли.
        - Конечно. Я ведь уже бывал там…
        Бах! Идиллическая картина сменилась шумом, скрипом, лязганьем, криками и шипением магии. Откуда они появились? Выросли словно из воздуха. А мелкие острова Южного герцогства Туманного архипелага уже виднелись на горизонте, переливаясь радугой защитной магии. Еще чуть-чуть. Совсем. Если только пересечь черту, и напавшие остались бы с носом! Лязг, бах! Треск смертельного заклинания, и укутанный в черное с хрипом падает за борт. Плеск воды тонет в общем гомоне. Все сливается в какофонию звуков, цветов, запахов. Гарь, порох, ярко-оранжевый, точно краски заката - у нее кружится голова, будто в калейдоскопе. Второй, тот, что стоит на мачте, со странными, пылающими желтым, глазами легким движением кисти кидает заговоренный кинжал. В ответ его хватает за горло жуткая черная плеть, противник захлебывается и падает замертво.
        А кинжал… Все летел. Она смотрела за его приближением с оцепенелым ужасом взглядом, понимая, что скрыться невозможно. Кто-то с силой оттолкнул ее в сторону, ударившись о левый борт, она подскочила, ища спасителя.
        - Нет! - все звуки потонули в душераздирающем крике. - Нет, пожалуйста, нет! - глотая слезы, она склонилась над мужем, лежащим на спине, с застрявшим кинжалом в горле. Густая кровь стремительно разливалась, стекая на одежду и судно. Дэллгрин пытался напоследок улыбнуться и едва беззвучно шевелил губами, в отчаянной попытке силясь что-то сказать. Еще пару секунд, и его глаза остекленело глядели в расписанное солнечными всполохами небо. Она не могла остановиться и в каком-то припадочном состоянии трясла уже мертвое тело. Кто-то рядом дотронулся до плеча, желая привести в чувства, но тщетно…
        Лена резко дернулась, упала, снова оказавшись на полу. Ее лицо участливо лизнул шершавый язык и послышался тихий скулеж.
        - Неужели это ты, любимый? - произнесла она хриплым шепотом, глядя в черно-клубящуюся морду и дотронувшись до такого же уха, надрывно разрыдалась. На грани плохо соображающего сознания текли мысли: что снова происходит? Уже давно ей ничего не снилось. И сколько это состояние полусумасшествия будет продолжаться? За что ей в шестнадцать, хотя нет, в начале февраля ей исполнилось семнадцать, лет такое наказание? Слезы продолжали капать, и сквозь залитые влагой глаза девочка продолжала смотреть на пса. Дэллгрин стал Милостивцем и охраняет ее? Часть души безмерно радовалась. Реальность же только расстраивала. И как этому можно радоваться? Ее муж стал каким-то полуматериальным существом, преследует и не дает спокойно жить. Даже несмотря на помощь от старухи.
        Лена поняла, что окончательно запуталась. В голове двоилось, точно в ней жил кто-то еще и давил своим присутствием.
        - Лена, с тобой все хорошо? - из-за бесшумно открытой двери выглянула Анна Сергеевна, заспанно щуря глаза. Пес мгновенно испарился. За окном, судя по всему, было начало восьмого утра, весеннее небо светлело, а в квартире плавала тишина. - Мне показалось, ты плачешь.
        - Мама! - Лена подскочила и прижалась к родительнице.
        - Ну что ты, солнышко, - она погладила дочь по голове. Пижама намокла, подтверждая подозрения.
        - Мне приснился страшный сон, - прошептала Лена, чувствую беззащитность и всепрощающее материнское тепло.
        - Что ж, - мягко сказала Анна Сергеевна. - Пойдем позавтракаем тогда. Я вчера купила медовый торт.
        3
        Четвертая четверть для Вари Измайловой началась отлично, весна все же спешила и в северные края: несмотря на до сих пор лежащий снег, в воздухе пахло легко и мокро, солнце выглянуло из-за туч. На первом этаже перед входом уже выстроился 10 «А» для дежурства, в гардеробе толпились девочки, щебеча на тему косметики, смешных видеороликов и, разбрызгиваясь духами, толкались у зеркала. Варя повесила куртку, переобулась в удобные балетки и поспешила на информатику. Дверь в кабинет была закрыта, и одноклассники собрались у подоконника, что-то обсуждая. Все внимание приковалось к Игорьку, глаза которого таинственно блестели:
        - Эта история случилась в маленьком городе в восьмидесятые. В старом корпусе школы, который сейчас отдан под Дом Детского Творчества, - вокруг Шута, казалось, застыло время. Ребята внимательно слушали. - Учился там примерный мальчик Василий, отличник, надежда и опора родителей, спортсмен и душа компании. Однажды, на уроке географии, учительница поставила ему двойку, хотя он считал, что ответил правильно. Эта первая в жизни двойка так потрясла Васю, что он не вынес этого и свел счеты с жизнью. С тех пор на лестнице, где это произошло, случались всякие неприятности: то кто-то споткнется и сломает руку, то уронит телефон или что-то из личных вещей, а они сломаются, и прочие подобные проблемы.
        Света Копейкина, как всегда строго одетая, недоверчиво фыркнула, Наташа и Маша Костик, в приятных кремовых водолазках и черных джинсах, синхронно ахнули, Лена покачала головой. Она явно не одобряла идею Игорька в поддержании слухов о сверхъестественном, да еще такого подозрительного качества.
        - Это про нашу старую школу, - зевая, сказал Толик, скептично относящийся к мистике. - Подобных историй знаешь, сколько по школе ходит, к тому же так расстраиваться из-за оценки. Сомнительно как-то.
        - Твоя очередь, - продолжал Игорек, пытаясь, тем самым, растормошить полусонного друга.
        - Ладно, - Толик снова зевнул. - В один курортный город в большой лагерный комплекс, состоящий из четырех корпусов, чтобы можно было разместить много отдыхающих, в июне приезжало большое количество детей. Как и полагается лагерю, он состоял из отрядов, у всех имелся распорядок дня, в том числе и купание на пляже. В один из дней море сильно штормило, воспитатели просили плавать на мелководье у берега, но мальчик из младшего отряда не послушал, заплыл вперед, его накрыло волной, он чуть не захлебнулся. Из-за этого всех наказали, запретив некоторое время заходить в воду. Примерно через неделю, когда все поутихло и настали спокойные деньки, четверка ребят из старшего отряда захотела приключений. Ночью они сбежали на пляж купаться. Ночь выдалась лунной и безветренной. Ребята купались, смеялись и веселись. Но вдруг смотрят - над водой парит неясная призрачная фигура. Они не придали этому значения. Раз! Одного дернуло что-то за ногу. Два! Другого, третьего… Перепугались, побежали обратно в лагерь. А на утро не досчитались одного приятеля. Только чешуя и водоросли на его постели. А на стекле надпись
нацарапана: «За то, что купались в запрещенное время, будете прокляты!»
        У слушающих побежали мурашки по коже: вроде бы не страшно, но все равно как-то не по себе. Над головами ребят собирались облачка-эмоции фиолетового, лилового и синего оттенка, довольные и немножко нервные, явно подпитывающиеся этими историями.
        - Хочешь сказать, что это правда? - возмутился Игорек.
        - Не знаю, - Толик вяло пожал плечами и провел рукой по рыжим волосам. - Я не верю. Но кому-то нравится.
        - А мне одну историю рассказал дедушка, - Катя Дмитрова подала голос, чем крайне всех удивила. В кармане ее белой блузки торчали ручка и блокнотик на спирали. - У них в городе есть два района: один старый, с частными домами, а другой новый, с многоэтажками. Вся молодежь съезжается в новый район, поэтому в старом живут практически одни старики. Был в том районе старый детский садик послевоенной постройки. Так как детей становилось меньше, его решили сносить, здание все равно старое. Но снесли его не сразу, какое-то время голое здание, с обшарпанными стенами, зияло своими пустыми окнами. Когда дети приезжали на лето погостить, они часто любили там лазать, хоть это и было опасно, ведь в любой момент мог обломаться кусок стены. Что однажды и случилось. Два мальчика решили там поиграть, и неожиданно часть лестницы обрушилась, и их прибило насмерть. После этого часто, проходя мимо садика, можно было услышать голоса, смех или просто вой. А после двенадцати часов призрачные фигуры мальчиков зазывали всех играть с ними.
        - Забавно, - сказал Олег Самойлов, которого до этого никто не замечал. - Истории о призраках уже не редкость. Вот я бы никогда не поверил, если бы сам не стал свидетелем подобного. Однажды мы ночевали с братом во дворе на большой куче сена. В метрах трех от нас рос большой дуб. Мы долгое время не спали, было тепло, мы приятно беседовали. Не знаю, сколько прошло времени, но мы вдруг смотрим, а из-за дуба вышел мужчина прозрачный, светящийся, снял шляпу в знак приветствия и скрылся снова. И так несколько раз. Вроде бы ничего нам не сделал, а было жутковато.
        - А уж сколько интересного про нашу школу есть историй! - загадочно хмыкнула Марина Пронкина.
        Но что именно девочка имела в виду никто не узнал. Школу оглушил пронзительный звонок на первый урок в четвертой четверти.
        Кирилл Колесов и Ярослав Одуванчиков сидели на среднем ряду за четвертой партой, откуда открывался прекрасный обзор на весь класс. Кабинет истории утопал в зелени, так как Скрипач Мария Зиновьевна обожала цветы. Высокая брюнетка, с короткими волосами, серыми глазами и чуть длинноватым носом, преподавала у средних классов и пребывала в прекрасном настроении.
        - Сегодня мы будем говорить о русско-турецкой войне 1877-1878 годов, - бодро начала учительница. - В середине 70-х годов международный авторитет Российской империи заметно укрепился, но претендовать на роль ведущей мировой державы и постоянно уклоняться от войн было все более затруднительно. Летом 1875 года…
        Одуванчиков, прикрывшись учебником, усиленно делал вид, что облакообразные разноцветные брюшки не существуют. Сегодня Ярик собирался переговорить с друзьями, уж слишком сильно беспокоило мальчика разрушенное плетение на воротах парка аттракционов. Что бы значили те змееподобные черные потоки? Связано ли это с витающими вокруг воплощениями эмоций? Пряжкина Оля расположилась в одиночестве на первой парте перед учительским столом и усердно конспектировала. Черные брючки с бирюзовой рубашкой очень шли девочке, длинные волосы были заплетены во французскую косу в пучке. Ярик то и дело поглядывал на нее. Настя Юрьева, наоборот, щеголяла в новых синих джинсах и яркой трикотажной кофте, делила парту с Андреевой Кариной, беззаботной и веселой шатеночкой, любившей коньки, Чехова, архитектуру, грейпфрутовый сок и видеоигры. Они о чем-то шептались.
        Несмотря на то что Настя отдалась от Оли и магии, с Кириллом Юрьева продолжала общаться. Вполне свободно и дружелюбно. С Колесовым девочка делилась своими проблемами. Например, имидж ей отец с трудом разрешил сменить при условии, что на учебе это никак не скажется. Настя старалась изо всех сил. Но последний месяц она не разговаривала и с Кириллом. Мальчик заметил над ее головой стайку мелких серых облачков-эмоций. Он не очень понимал, что это значит, но внутренне напрягся. Кажется, очередные неприятности не за горами.
        - Чтобы спасти Сербию от окончательного разгрома, в октябре 1876 года Россия предъявила Турции требование прекратить военные действия в Сербии и заключить перемирие, - продолжала Мария Зиновьевна.
        Кирилл прикрыл кулаком рот и зевнул. Спать хотелось с каждой минутой нестерпимее. Колесов уже жалел, что согласился протестировать новую игру Одуванчикова, которую тот делал для друга. Неожиданно это затянулось до половины третьего ночи. Впрочем, приятель выглядел немногим лучше. Да и лекция первым уроком не прибавляла бодрости.
        Внезапно воздух ощутимо сгустился, стало тяжело дышать, словно на грудь положили тяжелый камень. Ярик и Оля почти одновременно сместили взгляд к потолку. Облака-эмоции просачивались в кабинет сквозь стены, продолжая парить по классу хаотично и не слишком быстро. Они были размером с яблоко и до проникновения разноцветными. Однако, едва облакообразные существа попадали в единую «атмосферу», их скрашивал одинаковый асфальтовый оттенок. Писк, издаваемый ими, походил на мышиный. Казалось, тысячи мышей заполняли кабинет. Но кроме троих человек, никто не замечал странностей. Даже Настя. Она закрыла уши и отгородилась от мистического, находясь в опасности.
        Что-то черной стрелой пронеслось из угла в угол, точно сигнал к атаке. Серые мыши-облака пришли в движение, будто шары на бильярдном столе. С необычайной прытью они лепились к ученикам, присасываясь осьминожьими присосками. Большая часть из них оказалась на Марии Зиновьевне, скапливалась и стремилась пробраться в рот.
        Кирилл округлил глаза от отвращения, Ярик щелчком пальцев сбивал серые комочки, крутившиеся рядом и норовившие атаковать его, Оля, сидевшая перед учительницей, не знала, что делать, старалась не дышать. Облака-эмоции залезали в рот Марии Зиновьевны, отчего она каждый раз икала.
        Все продолжалось до звонка. Мыши-эмоции продолжали липнуть к учительнице после окончания урока, сопровождая ее, точно шлейф. Оля, Ярик и Кирилл, не сговариваясь отправились в каморку к магу, надеясь найти какие-нибудь ответы.
        Маша Костик сгорала от любопытства все каникулы и отыскивала спрятанные сестрой карты. Разговор с бабушкой не привнес ничего нового, но Наташа наотрез отказывалась исследовать подарок родственницы. В среду, когда в доме никого не было, Маше наконец-то удалось найти ореховую шкатулку. Распахнув крышку, взяла свою колоду и принялась рассматривать. На каждой помещалось по две надписи и по изображению какого-то существа.
        - Infans! - патетично произнесла Маша, взяв первую карту с зеленоволосой крохой. Несколько секунд ничего не происходило, и девочка решила перейти к другим, как нарисованная шевельнулась и спрыгнула на стол. Ее рост не превышал двадцати сантиметров, большие чуть раскосые глаза светились неестественным золотом, болотный наряд напоминал истории о Робине Гуде. - Ты кто? - спросила Маша, не зная, радоваться или пугаться.
        - И почему я попала в руки такой малявке? - недовольно спросила кроха, разглядывая девочку и ее комнату. - Таких как я называют фейри.
        - Не может быть! - пораженно воскликнула Маша. Перед ней настоящее существо из мифологии! Вот это везение, переворачивающее все в голове. - А что ты делала в карте?
        - Один идиот игрался с магией и привязал нас к картам, - продолжала возмущаться фейри. - Чтобы такая нелепость, как ты, могла призывать нас из Тусклого мира.
        - Что такое «Тусклый мир»? - спросила Маша, игнорируя нелестные обращения к себе. Зачем что-то принимать на свой счет? Если принимаешь, значит соглашаешься. А она была о себе хорошего мнения.
        - Это то, что вы, люди, не можете понять своим узким сознанием, - фейри хмыкнула. - Место, где обитают Духи. Тусклый мир совсем близко, вокруг вас, но соприкоснуться двум мирам, на данном этапе развития, невозможно. За исключением некоторых людей, вроде тебя.
        - И много нас? - Маша приблизилась, рассматривая фейри. Маленький острый нос почти соприкоснулся с ее.
        - Нет, что несказанно радует. Ты слишком близко, - фейри поморщилась, уворачиваясь от любопытной девицы.
        - Здорово! Назову тебя Фая, - радостно сообщила Маша и взяла ее в руки, точно куклу. От соприкосновения что-то вспыхнуло золотым, а затем на указательном пальце девочки появился золотой ободок, точно кольцо.
        - Что ты наделала! - пронзительно закричала Фая. - Тьфу, ты не такая уж нелепая. Теперь от тебя не отвяжешься.
        - Хм, теперь я твоя хозяйка? - ехидно поинтересовалась Маша.
        - Что-то вроде того, - Фая заметно расстроилась. - Но даже не надейся, будто легко сможешь контролировать нас. Остальные Духи не такие добрые.
        Фейри обиженно хмыкнула и нырнула обратно в карту. Маша Костик почувствовала сонливость и, довольно улыбаясь, прикрыла глаза.
        4
        Вечером в среду Лена Морозова спешила домой из музыкальной школы. Возвращалась несколько позже обычного: сначала была музыкальная литература, где они слушали Мусоргского, затем сольфеджио - слуховой анализ и диктант, а под конец девочка не удержалась и упросила Татьяну Владимировну порепетировать два романса, которые Лена собиралась петь. Страшные сны вновь сделали перерыв, поэтому Лена чувствовала свободу и раскрепощенность, радовалась весне и мечтала о лете, когда появится возможность научиться кататься на роликах. Игорек с радостью принял роль учителя.
        Весенний ветер обдувал девочку, и она представляла, что управляет им, будто могучая стихия подчиняется ей. Морозову охватила эйфория, хотелось смеяться и пуститься в пляс, но смущение и редкие прохожие сдерживали порывы. Ей чудился звон колокольчика и хрустальные переливы. Еще немного и перед ней появится Танцовщица, пусть еще и не было полуночи. Лена совершенно позабыла о времени, выпав из бытия. Лишь споткнувшись о собственные ноги, она вернулась к реальности. Встряхнув головой, прогоняя блаженное наваждение, Лена припустила домой, чуть подпрыгивая.
        Но стоило захлопнуть входную дверь, как веселье опустилось на несколько градусов вниз. В квартире ощутимо висело напряжение. Стиральная машинка привычно крутила белье, свет горел только в кухне, где, поникнув головой, сидела Даша, явно в чем-то провинившаяся. У окна стояла Анна Сергеевна, говорила с кем-то по телефону возмущенно и на повышенных интонациях. Сестра вздыхала и кидала грустный взгляд на мать, не ожидая ничего хорошего.
        - Нет! - воскликнула Анна Сергеевна в трубку. - Почему ты согласилась на подобную авантюру? Как взрослый человек мог пойти на поводу у ребенка? - ей что-то долго отвечали. - Ты должна была сразу же позвонить мне! И дать этой шкоднице, - она имела в виду Дашу, - хорошего тумака! Все Оксана, спасибо, удружила. До свидания.
        Лена остановилась в проходе, держа в руках сумку с нотами, и поочередно смотрела на сестру и на маму. Анна Сергеевна, в домашней юбке и футболке, возвышалась атлантом, хоть прямо сейчас держать небосвод.
        - А что происходит? - Лена подхватила со стола крекер - так хотелось есть.
        - Дорогая, - мама устало вздохнула, - переодевайся и за стол. Твоя сестра вздумала чудить. Хорошо, что отец в отъезде. Чтобы я больше не слышала о бросании колледжа, - она строго посмотрела на старшую дочь, - с завтрашнего дня тебя ждет тяжелая работа. Вернешься домой и сдашь все «хвосты». Учеба, учеба и только учеба. Совершишь глупость, потом всю жизнь жалеть будешь.
        Лена, жуя на ходу крекер со вкусом сыра, пошла к себе в комнату. Положила ноты на пианино, сдержав желание открыть крышку и пройтись пальцами по клавишам, ощутив мощь звука и гладкости материала. От уже не нового инструмента приятно пахло стариной, лаком и деревом. Быстро переоделась и пошла в кухню. Желудок с каждой минутой бурчал громче. С сестрой приключилась обычная история. Почти всю зиму она прогуливала утренние занятия, потакая малодушию, не в силах оторвать голову от подушки. Часть зимней сессии висела грузом, на носу маячила новая, и Даша вдруг решила, что графический дизайн не та специальность, которая ей нужна. День рождения у сестры летом, поэтому документы несовершеннолетней отдавать отказались. Даша, зная характер матери, решила попросить тетю Оксану - школьную приятельницу Анны Сергеевны - подыграть ей и представиться ее родительницей. Однако Анна Сергеевна хорошо знала дочь и сумела раскусить задумку.
        От вида пюре и салата из капусты желудок Лены издал особенно громкую трель, отчего девочка смутилась. Мама улыбнулась и оставила дочерей одних. Ей предстоял разговор с мужем, нельзя, чтобы Александр Николаевич о чем-либо догадался.
        - План провалился, - вздохнула Даша, отхлебывая чай.
        - И зачем ты его придумала? - удивленно спросила Лена, прекрасно помня, сколько времени пришлось доказывать отцу, что ей нравится графика и дизайн, да и рисование в целом. Раньше их комната была завалена набросками, акварельными рисунками, мелками, карандашами и ватманом. Лена вздохнула, мысленно прощаясь со свободой. Сестра вернется домой, снова начнутся перепалки по поводу стола, полок и хватанию без спроса чужих вещей. - Если тебя напрягало количество материала для сдачи, попросила бы помощи.
        - Мои приятели сами в долгах как в шелках, - Даша горько усмехнулась.
        - Поэтому будешь полагаться на себя, - Лена пожала плечами. - Возможно, мама как-нибудь поможет подготовиться. Радуйся, что у тебя понимающая семья!
        - О, я рада! - патетично воскликнула Даша, но сестра уже теряла связь с ее голосом. На Лену накатила холодная воздушная волна, в глазах все померкло, в голове замелькали картинки: круглая, точно стеклянная сфера, с клубящимся в ней черным дымом, какие-то неизвестные существа, скорее всего ильхи, узнанные ею благодаря памяти Тарии, Рин, распахнутые железные ворота, что-то черное змеилось из них, старый дом, Варя… Образы кружились по кругу, как отдельные кусочки от разных пазлов.
        Со звуком, показавшимся Лене оглушительным, на пол упала ложка, а ее за плечо трясла Даша.
        - Что с тобой? - в ее глазах читалось беспокойство. - Я тебя зову, а ты не реагируешь.
        - Просто сильно задумалась, - отмахнулась Лена, но сестра ей не поверила, правда, с расспросами не полезла.
        Лена поднялась поменять ложку. Настроение юной предсказательницы окончательно испортилось. Похоже, будущее не несло ничего радужного.
        Весенние каникулы начались для Вари Измайловой температурой, горячим чаем с лимоном, постельным режимом и холодной снежной погодой. Несмотря на конец марта, весна не спешила в северные чертоги. Третью четверть девочка закончила хорошо, без единой тройки, чем несказанно обрадовала родителей и дядю, пообещавших в качестве подарка билеты на выступление любимой группы девочки. Концерт планировался на середину мая. В другой ситуации Варя бы прыгала от радости, но ей хотелось только увидеть блудного мага. Такой подарок ей сделать не могли.
        Перед каникулами девочка нарушила данное себе обещание и отправилась в каморку мага. Внутри ее ожидал маленький сюрприз - анатомическая модель скелета человека на подставке. Он напоминал того, что был у них в прошлой школе (их классный руководитель преподавал химию и биологию). И не было бы ничего удивительного в скелете, если бы не черный фрак и неприятное ощущение слежки. Измайлова протянула руку, дабы потрогать, и в этот момент скелет клацнул зубами. Затем соскочил с подставки и поклонился. Не закричала она только потому, что голос внезапно пропал. Ситуацию спас Джо, представив скелета как помощника и охранника. Назвав его Георг Второй, короче Жора, девочка расслабилась.
        В пятницу после уроков Варя Измайлова решила вновь заглянуть в каморку. Вчера волшебный блокнот-телефон порадовал девочку новой информацией, да и Оля говорила о новой активности облаков-эмоций. Варя подумала, будет новое задание, но на страницах проступил длинный текст, точно отрывок из личного дневника некой Алисы Фроловой. Судя по событиям, записям около десяти лет. Измайловой хотелось с кем-нибудь посоветоваться. Вдруг Джо, очутившись среди вещей хозяина, даст нужную подсказку?
        Школа продолжала работать. Баскетбольная команда вовсю готовилась к межшкольным соревнованиям, некоторые младшеклассники оставались на продленке. Привычно наслаждаясь тяжелой музыкой в наушниках, девочка свернула на первый этаж, ведущий в столовую, но застыла на пороге, не веря своим глазам. Посреди коридора Игорек держал за грудки Рина, который был выше Шута на полголовы. Отключив плеер, Варя медленно, на ватных ногах, приближалась.
        - У тебя совсем нет совести! - шипел Игорек, явно намереваясь перейти на кулаки. Сам Рин выглядел апатично и устало, как бывало, когда перетруждался: черные волосы походили на воронье гнездо, под глазами темные круги, лицо очень бледное, точно болезненное. - Ты о Варе подумал?
        - Варя у тебя есть конфетка? - тихо спросил маг, скосив глаза на девочку, незаметно подошедшую близко. Измайлова кивнула и, мгновенно отвернувшись из-за неожиданно повлажневших глаз, принялась копаться в карманах. Украдкой утерев слезы, протянула шоколадно-вафельный батончик, купленный накануне вечером. Кто же знал, что пригодится?
        - Мы еще не закончили! - воскликнул Шут. Но, увидев отрицательно покачавшую головой подругу, уточнил: - Ты уверена? - снова кивок. - Ладно, - Игорек отпустил Рина и озадаченно взъерошил волосы, - разбирайтесь сами. Мне на тренировку пора.
        И быстренько ушел. Его проводили внимательными взглядами. Варя подхватила мага, и они вошли в каморку, где их встречал Георг, одетый в черный фрак и малиновую «бабочку», клацнув от удовольствия зубами. Рин ничего не сказал, плюхнулся в кресло и с наслаждением принялся есть батончик. Жора, слегка поскрипывая костями, преподнес хозяину большую кружку ароматного кофе. На прибавление некоторых вещей маг никак не отреагировал.
        - И чего он взъелся? - бормотал Рин, жуя батончик, намекая на поведение Игорька.
        - Потому что перед тем, как исчезнуть, следует предупреждать! - разозлилась Варя.
        - Хм, я же предупредил, - подняв глаза на девочку, удивился маг. Измайлова чуть не свалилась на пол. - Через Джо. Он разве не сказал?
        - Нет.
        - Что ж, в следующий раз буду полагаться только на себя. - Рин поднялся, подошел к Варе и ласково погладил по голове. - Смотрю, за мое отсутствие ты кое-чему научилась. Молодец!
        От его похвалы у нее в груди разлилось тепло.
        5
        Урок физкультуры начинался с разминки и пробежки на десять кругов. Бегать в субботу утром не хотели даже самые стойкие и спортивные ребята класса. Впрочем, часть 10 «В» усердно отлынивала от первого урока, где учитель не слишком строго следил за посещаемостью, не наказывал, и для оценки в четверти достаточно сдать нормативы. Мальчики бежали бодрячком, особенно сильно сиял Самойлов, больше половины девочек привычно отсутствовало. Света Копейкина, пытаясь быть лучшей во всем, возглавляла короткий девичий строй, Марина Пронкина, несмотря на рост, плелась позади всех, так как не умела правильно бегать: легкие горели, в боку кололо. Очередность Вари Измайловой была прямо перед Мариной, только их разделяло изрядное расстояние. Ассистентка мага тоже хотела спать, периодически зевала и безуспешно пыталась взбодриться. Накануне у девочки состоялся разговор с родителями относительно будущего, выбора профессии и цели в жизни. Мама позвонила по сети внезапно, когда Варя собиралась на улицу, слово за слово, к беседе подключился папа, а через несколько минут и дядя Егор. Обсуждение затягивалось стремительнее
морского узла. В итоге ничего конкретного не решили, но взяли с Измайловой обещание обо всем серьезно подумать.
        После разминки играли в волейбол. Мяч у Вари отскакивал, больно ударяя руки, зато Марина проявила себя во всей красе. Вторым и третьим уроками стояла технология, где девочки занимались готовкой, а мальчики что-то с увлечением стругали. Заканчивала учебный день геометрия, к которой Варя наконец-то проснулась.
        Войдя в каморку мага, девочка поразилась количеству посетителей: на диване ютились Оля, Кирилл и Ярик, на подлокотник опиралась Лена, Георг Второй неподвижно висел на подставке. Рин привычно сидел в кресле, вдыхая густой пар от чашки с кофе, на столе среди книг и письменных принадлежностей лежали коробка шоколадных конфет, шоколадка с орехами, зефир и мармелад.
        - Что это? - спросила Варя, указывая на гору из сладкого.
        - Взятка, наверное, - Рин пожал плечами. - Или подношение? - он кивнул в сторону ребят.
        Друзья синхронно кивнули. Кирилл взъерошил волосы и вспомнил вчерашний урок истории, Ярик виновато улыбнулся и рассказал о своих антимагических способностях, Лена что-то бормотала про предсказание об ужасном будущем.
        - Как хорошо, что твои способности довольно слабые, - вздохнул Рин, распечатал шоколадку и просто откусил приличную часть от плитки. - Если бы разрушились чары на моем доме, случился бы конфуз.
        - Что будем делать с аттракционами? - спросила Варя. Она сделала себе чай, села напротив мага и стянула из кучи зефир. Ребята тоже не отказались от угощения. Жора соскочил с подставки и принялся ухаживать за гостями. Наличие анатомической модели никого не удивило, или они сделали вид, будто привыкли ко всепребывающим странностям.
        - Ничего, - равнодушно ответил Рин. - Сейчас нет смысла суетиться. Нужное время обязательно наступит. Вон, Лена предсказывает какие-то страсти.
        - Все-таки я хочу избавиться от этого дара! - воскликнула Морозова, едва не перевернув на себя горячий чай. - Ничего непонятно, только добавляет беспокойства.
        - Невозможно. - Рин закусил категоричность шоколадом, стремительно исчезающим. - Твои воспоминания продолжат появляться, как бы ты не отгораживалась.
        - Значит, все бесполезно, и поэтому я должна сдаться?! - разозлилась Лена. От ее внезапного окрика восьмиклассники дружно вздрогнули. Измайлова же продолжала задумчиво поглощать зефир.
        - Не сдаться, а смириться, - маг никак не отреагировал на вспышку эмоций. - Сразу облегчишь себе жизнь.
        - Я не просила себе эти силы! - Лена не думала успокаиваться. - Это мешает. Мне кажется, будто голова однажды взорвется.
        - Ты преувеличиваешь. - Рин не проникся ее возмущением. - Почему люди привыкли создавать проблемы на пустом месте? Чем быстрее ты примешь прошлую себя, тем легче будет тебе нынешней. Я помочь ничем не могу.
        - Лена, съешь конфетку, - разрядила накалившуюся атмосферу Варя. - Вкусная. Сразу повеселеешь.
        Морозова поджала губы, собираясь высказать что-то колючее, но расслабилась и, смирившись, выдохнула. Чтобы ни говорил Потапов, Лена не хотела сдаваться, не желала видеть предсказания и жуткие картины, связывающие девочку с другим миром. Она мечтала закончить школу, получить профессию и развиваться дальше. Не могла она беззаботно относиться к жизни, как Варя, и легкомысленно, как Даша или Игорек. Отец с детства воспитывал в ней сильное чувство ответственности.
        Лена еще раз вздохнула и взяла конфету.
        В воскресенье в клубе, где постоянно выступали «Шальные пистолеты», по вечерам пускали только с восемнадцати лет, но для Насти Юрьевой, Яковлева Антона, Флаева Глеба и еще нескольких ребят сделали исключение. Если быть точным, их пропустили только потому, что старшая сестра Антона могла за них поручиться. Внутри было душно, шумно, накурено, вокруг сплошь незнакомые и странно одетые люди: не то готы, не то металлисты, не то просто косплееры. Юрьева в черных брючках и голубой рубашке чувствовала себя не в своей тарелке, щеки раскраснелись, и хотелось поскорее вырваться наружу. Но ребята оживленно общались и слушали тяжелую музыку. Глеб ей ободряюще улыбался, Яковлев обещал сестре, что посмотрит ее выступление и заснимет на камеру.
        Настя продержалась два часа только ради Глеба, подставляя лицо прохладному упоительному ветру, она не могла надышаться. Стоило ли тратить время на сомнительного качества музыку, впрочем, парочка коллективов была не плоха. Одежда и волосы Насти сохраняли отвратительный запах сигарет, будто девочка курила, отчего стало противно. Хорошо, что родители с братьями в гостях на дне рождении и придут поздно.
        Кристина Лужайкина громко рассмеялась, похоже, она изрядно повеселилась, напевала что-то вполголоса на английском языке. Уж не хлебнула ли чего? Конечно же, нет. Просто девчонку поглотила эйфория, она крутилась и между смехом пела песню группы Sixx: A.M. Она споткнулась о камень и чуть не полетела носом на землю, но веселушку подхватили с двух сторон двойняшки Белых, а Антон успел сфотографировать. Чем больше запечатлено забавных моментов, тем лучше.
        Настя общей беззаботности не поддерживала, ей было все также неспокойно и неуютно. Флаев подошел к ней, обнял и несмело поцеловал в нос. Удивительно как меняется отношение к человеку, стоит узнать его получше. И куда делся тот грубиян из начала учебного года? Да и в тот раз Глеб хотел просто поддеть скромненькую девочку, которой нравился его друг. Перемены удивили обоих. Юрьева, несмотря на все знания, часто эмоционально реагировала на мелочи, на деле оказалась обидчивой и несколько заносчивой (к Оле, например), Глеб же был для нее голосом разума, всегда надежным и рассудительным, приводя разговор к логическим выводам. С ним просто, легко и свободно, а главное, никаких комплексов!
        Пока парочка на зависть всем обнималась, ребята обсуждали куда отправиться дальше. После длительного нахождения в помещении им хотелось простора. Андрей и Лешка продолжали подпевать Кристине, несколько фальшивя и заглатывая окончания, горланя на всю улицу, не заботясь о прохожих и жителях окрестных домов. Антон продолжал изображать из себя папарацци.
        - Как насчет старинного дома? - оторвался от камеры Яковлев, привлекая внимание.
        - Что за дом? - оживилась Лужайкина.
        - Старинный дом на улице Володарского недалеко от краеведческого музея, - сказал Антон. - Помню, Галина Федоровна нахваливала его по дороге в музей.
        - Зачем туда идти? - Лешка терпеть не мог историю и занудные длинные рассказы о прошлых эпохах, что совершенно не сказывалось на твердой «четверке» по данному предмету.
        - Проберемся туда, - пожимая плечами, ответил Яковлев, точно делал нечто подобное постоянно.
        - Ты дурак? - Андрей покрутил пальцем у виска. - Что значит «проберемся»? Это ведь не завод и не заброшенная пещера древних людей, а историческое здание!
        - Сам ты редиска, - парировал приятель. - Я слышал от родителей, что здание еще в девяностые кто-то прикарманил, а сейчас никому не нужно, заколочено и прикрыто строительными лесами якобы для ремонта. Да только когда мы проходили мимо, не похоже было, что там кто-то бывает. Почему не посмотреть, что там да как там? Нас никто не поймает: воскресенье, да дело к ночи.
        У Кристины настроение скакануло еще на несколько градусов вверх, так и тянуло на авантюру. Двойняшки пожали плечами, соглашаясь, мол, ничего страшного не случится. Глеб покачал головой, предоставляя окончательное решение Насте. Лужайкина с надеждой повернулась к подруге. Юрьевна зачем-то дала слабину и положительно кивнула.
        - Тогда вперед!
        Из-за проспекта Ленина, стрелой прорезающего весь город, он казался каким-то компактным и несложным. Несколько поворотов, улица Шмидта осталась позади, перед ними снова раскинулась площадь Пяти Углов с двумя гостиницами, «Волной», где несмотря на вечер было оживленно. Между домами уже зажглась иллюминация, остановки ломились от пассажиров. Проспект вел вправо (тут по какой руке, как говориться, смотреть), прошли стадион профсоюзов, голубым мелькнул краеведческий музей, и впереди замаячила улица Володарского, пролегавшая перпендикулярно. Снова повернули направо. Наследие истории пряталось в своеобразном квадрате, что образовывали жилые четырех-пятиэтажные дома и большой корпус второго детского отделения травматологии.
        Выцветший, некогда бывший яркого оттенка дом огораживал проржавевший забор, ничем не закрытая калитка; стыдливые стены прикрывали строительные леса, но сквозь них проглядывали колонны и остатки лепнины на греческие мотивы. Чем ближе становился дом, тем сильнее испарялось желание Насти туда идти. Едва ребята попали во двор, плохо освещенный и пустой, вымерли все звуки, хотя до проспекта рукой подать. Друзья остановились, а Антон юркнул за калитку и спешно зашагал ко входу. Через пару минут послышался его довольный сигнал, дескать, входная дверь тоже не заперта.
        Юрьева хотела остаться на улице, но Глеб крепко сжимал ее руку, вселяя уверенность, Андрей с Лешкой на перебой заверяли, что только посмотрят, пофотографируют и уйдут. Внутри здания не было ничего необычного: только пыль, стены, покрытые зеленоватой плесенью, сырость и многолетний налет заброшенности. Антон снова пустил в дело камеру, точно мушкетер шпагу, Лужайкина отделилась и самостоятельно пошла вперед по коридору. Настя поежилась. В темноте девочке мерещилось нечто черное и пугающее.
        - Покажи! - прошептал Глеб, подходя к Яковлеву, чтобы посмотреть снимки.
        В этот момент в глубине дома что-то громко хлопнуло. Должно быть, дверь. Ребята, не ожидавшие подобного поворота, испуганно дернулись. Звуки продолжали оживать: у окна в чернильной мгле что-то зашуршало с мышиной прытью, сверху снова хлопнуло, нарастал гул, из глубины кто-то то ли мяукал, то ли плакал. Мальчики оторвались от камеры и не шевелились. Боялись или просто не до конца осознавали ситуацию. У Насти ноги приросли к месту, сердце колотилось, и хотелось домой.
        - А где Кристина? - шепотом спросил Андрей, и дом огласил крик.
        Лужайкина находилась на втором этаже в одной из спален. Когда ребята прибежали на ее крик, подруга молотила с обратной стороны в запертую двустворчатую высокую дверь. Глеб дергал ручки, но это не приносило результата. Выбить дверь тоже не получалось. Крик Кристины внезапно прервался, резко опустилась тишина, а затем Флаева крутануло в сторону нечто черное, походившее на огромный мешок, полностью поглотило десятиклассника. Вот он был, и через мгновение испарился. «Мешок» сыто заурчал, словно улыбнулся Юрьевой, зажимавшей от страха рот, и заглотил Лешку и Антона.
        - Настя! - крикнул Андрей, хватая ее за руку, и сбегая вниз по лестнице. «Мешку» подобные ухищрения пришлись не по вкусу, он стремительно кинулся за ними. До двери оставалось два шага, когда нечто оказалось позади Юрьевой. Она закрыла глаза, готовая стать закуской, но Андрей, не мешкая, вытолкнул ее на улицу. Дверь захлопнулась намертво.
        Настя Юрьева стояла и смотрела в одну точку, не понимая, где находиться и как сюда попала. Она помнила начало дня, завтрак, разговор с родителями и уход на день рождения тети Лены. Дальше в памяти сияла белизной пустота, будто натертая до блеска ложка. Пожав плечами, девочка развернулась и пошла домой.
        Седьмого апреля, несмотря на выходной день, Варя Измайлова проснулась рано утром, перевернулась на спину, несколько минут просто лежала, глядя в потолок. Затем, поняв, что больше не уснет, поднялась и подошла к зеркалу. После внимательного осмотра внешний вид удручал девочку особенно сильно: волосы всклокочены, пора вымыть, на подбородке вскочил небольшой, крайне неприятный прыщик, лак на ногтях начал облазить.
        На письменном столе среди учебников, тетрадей, ручек и текстовыделитей, по-прежнему раскрытые, словно крылья чайки, лежали справочники по ВУЗам. Переодеваясь в домашнюю одежду, Варя скривилась. Она действительно серьезно задумалась о будущей профессии, у нее даже было несколько вариантов, но ничего конкретного не решила, а времени на подготовку к ЕГЭ оставалась не так уж и много. Ведь, чтобы поступить, следовало приложить много усилий: решать варианты, учить понятия и даты - все это только добавляло нервотрепки. Включив музыку в наушниках, дабы ритмичные звуки прибавили бодрости, Измайлова отправилась завтракать. Ее приветствовал голодный Соломон, обтирался о ноги и мурчал, и мяукал.
        Где-то в районе первого позвонил Игорек и предложил погулять. Варя несколько колебалась, посматривая на учебник по алгебре, длинный параграф по биологии и три задачи по физике, хотела отказаться, ссылаясь на эту груду домашнего задания, потом плюнула и согласилась. Ребята договорились встретиться в два на том же месте (у «Волны», конечно).
        - Ты далеко? - поинтересовался Джо из подставки для фломастеров. Его нарисованный рот заметно сузился. Варя молчала, игнорируя приятеля, так и не простив за то, что тот не передал сообщение от Рина перед исчезновением. - Не притворяйся, будто не слышишь, - недовольно проворчал человечек-ручка, следя за тем, как она натягивает джинсы в черно-серую клетку и трикотажный бордовый свитер. - Эй! - в конце не выдержал он.
        - Я ухожу гулять, - скупо ответила Варя.
        - Тогда я с тобой.
        - Нет, спасибо, - отрезала Измайлова. - Мне предатели не нужны, - закончила девочка, развернувшись так, что коса высоко взметнулась.
        «Кто это предатель?» - послышалось возмущенно из комнаты, когда Варя захлопывала входную дверь. Возможно она погорячилась, выражаясь столь категорично, и стоило взять Джо с собой на всякий случай, мало ли, что могло произойти. Однако пока девочка не могла забыть свое волнение и грусть от мысли об отъезде мага навсегда. Бодро сбежав по ступенькам, Измайлова под звук домофона вырвалась на улицу.
        Весна продолжала радовать северный край, хотя чаще всего в это время было еще холодно. Неужели глобальное потепление, о котором кричат направо и налево? У «Волны» уже ходил туда-сюда Игорек. Черным носком кожаного ботинка он подкидывал небольшой камешек на манер футбольного мяча.
        - Куда пойдем? - спросила Варя, неожиданно появляясь рядом. Друг вздрогнул, и камешек отлетел в сторону и попал в колесо близстоящей машины.
        - Привет, - Игорек широко улыбнулся. - Сейчас ребята вернуться и решим.
        Из торгового центра, словно подслушивали, вышли Оля, Кирилл, Ярик и Толик. Пряжкина была сегодня в спортивном: бело-голубые кроссовки с яркими желто-фиолетовыми полосками и розовыми шнурками, темно-синие штаны, сделанные под джинсы, черная кожаная куртка. Русые волосы заплетены в «колосок», в руках подружка несла стаканчик кофе. Мальчики выглядели похоже кто в черной куртке, кто в коричневой. Ярик казался слишком высоким на фоне остальных, худоба только усугубляла впечатление, на ходу жевал картошку фри, горячую и аппетитную. Толик мерз, у него покраснели уши и кончик носа, который он постоянно пытался согреть, натянув воротник. Чуть позади спускался Кирилл, нагруженный пакетом с золотыми арками в одной руке, и горячим коктейлем на основе чая - в другой.
        - А зачем столько еды? - спросила Варя. - Да и еще такой вредной? Я не хочу гастрит в друзья.
        - Да ладно тебе, - беспечно сказал Игорек и забрал пакет у Кирилла. - Там сок с пирожками есть. Мы идем на пикник! - первым пошел вперед, явно веселясь.
        - По правде, в парк посмотреть на сорванное плетение, - шепнула Оля, поравнявшись с Измайловой.
        На вопрос, для им нужен Игорек, не видящий магию, Пряжкина пожала плечами. На деле же, когда Одуванчиков позвонил Кириллу, тот был у Шутинова дома. Слово за слово, деятельный Игорек собрал целую компанию. Гулять лучше толпой: чем больше народу, тем веселее.
        Мальчишки шли впереди и о чем-то переговаривались. Игорек громко смеялся и умудрялся жестикулировать, имея ношу в руках, ему отвечал Кирилл не менее эмоционально, кажется, они обсуждали какую-то теорему. Толик засунул руки в карманы и вставлял пару-тройку фраз, разя наповал холодом логики. Ярик соглашался с ним, приводя в пример статьи из какого-то научного журнала.
        Пару сотен метров по улице Воровского вывели друзей на проходящую перпендикулярно улицу Коминтернов. На противоположной стороне расположилось зеленое здание вокзала с белыми колоннами. Перед ним выстроились такси, частники и несколько маршруток. Тяжелая входная дверь пропускала поток людей с чемоданами, тележками, сумками на колесиках. Над ними крутились такие же квадратные облака-эмоции. Ребята перешли дорогу и повернули налево. Вдоль дороги тянулись еще оголенные деревья, внизу блестело на солнце железнодорожное полотно. У первой платформы, что прилегала к вокзалу, зеленой стрелой застыл поезд, судя по количеству вагонов, скорый. Диспетчер напоминала время отправки некоторых составов, в воздухе витал запах угля от ближайшего товарняка.
        Достаточно удалившись от вокзала, друзья спустились к полотну и быстро перешли на другую сторону, где уже маячили дома старого района. При свете дня Варя чувствовала себя спокойно, а наличие магии внутри себя придавало уверенности. Прошло полгода, она изменилась и не хотела пугаться по каждому поводу. По мере продвижения на горизонте замаячило колесо обозрения. И почему тем вечером оно казалось таким страшным? Просто ржавый механизм с полуоблезшей краской. Здесь еще местами лежал грязный снег, а во дворах собралась вода. Стараясь не промочить ноги, они дошли до главного входа.
        Ворота остались распахнутыми с того раза, как Ярик приходил с парнями. Он переглянулся с Измайловой и едва заметно пожал плечами. Девочка видела остаточные нити разорванного плетения, похожие на грубо вырванный кусок ткани. Игорек тем временем, как самый смелый и ничего не подозревающий, пересек ворота и оказался на территории парка.
        - Чего вы застыли? - недоуменно спросил он. - Пошли к паровозику, поедим.
        Его вопрос снял оцепенение, и через пару минут они разместились в одном из вагончиков. Шут с энтузиазмом залез в пакет, выудил гамбургер, два чизбургера, три мясных пирожка и принялся раздавать. Мальчики приступили к трапезе.
        - Мы же не будем только есть? - спросила Оля, с сомнением поглядывая них.
        - Не знаю, - Кирилл пожал плечами. - Мне еще лабораторную доделывать.
        - Небось, опять предложишь полазить по аттракционам? - поинтересовался Толик у Игорька, забирая пакет с вишневым соком.
        - Почему бы и нет? - Шут улыбнулся. - Можем поиграть в прятки.
        - Здесь? - Ярик не сдержал удивления.
        - Да. - Игорек доел чизбургер, отобрал у Толика сок, прилично отпил и продолжил: - Так ведь прикольнее. Жаль, что Лена не смогла прийти. У нее там какой-то вечер в музыкалке скоро.
        Чтобы уговорить друзей, он предложил водить первым. Ребята доели и разбежались кто куда. Варя Измайлова направилась к колесу обозрения. Ей стало интересно, как оно выглядит днем. Красная кабинка, похоже, та самая, находилась по-прежнему внизу. Девочка обсмотрела ее со всех сторон, забралась внутрь и притаилась. Никакой магии не ощущалось. Не из-за сломанного ли плетения тут так спокойно и тихо?
        Оля пряталась рядом с каруселью с лошадками. Извернувшись, она надеялась перехитрить водящего, Кирилл так и остался в паровозике, перейдя к машинисту, который лишь подразумевался. Игорек хорошо искал, но все время спотыкался на Ярике - тот умудрялся скрыться в самых неожиданных местах. Игра завлекла, Варя очнулась спустя два часа, вспомнив, что домашнее задание никуда не делось.
        Прощались на площади Пяти Углов. Подходя к подъезду, Оля Пряжкина столкнулась с Настей Юрьевой. Та ничего не сказала, игнорируя бывшую подругу.
        Когда другие гуляли, веселились, радовались, праздновали дни рождения, делали уроки, Наташа Костик, ведомая интуицией, обнаружила пропажу из ореховой шкатулки одной колоды карт. Все-таки сестра не удержалась от поисков, к сожалению, увенчавшихся успехом. Девочка обреченно вздохнула, взяла свою колоду и пошла с ней в комнату.
        Комната была большой, почти двадцать метров, с сестрой они делили ее вместе. Раньше обстановка отличалась, девочки сражались за место у окна, выходившее на юг, спорили, но решили оставить открытое пространство, чтобы имелся доступ к батарее. Зеркально друг другу стояли письменные столы, кровати, в конце комнаты высились платяной шкаф и стеночка из множества полочек, расположенных причудливой лесенкой. На них кучковались книги и всякие декоративные безделушки.
        Пройдя в пустую комнату, Наташа села за свой стол. Она переводила взгляд с карт на стену, где висела доска из пробкового дерева для заметок и фотографий, какие можно увидеть в зарубежных фильмах. Долго же пришлось поискать нечто подобное. Девочка не решалась прикоснуться к странному подарку бабули, в отличие от сестры, Наташа отличалась некоторой осторожностью. Эх, надо было получше спрятать. С другой стороны, разве можно скрыть что-то от сестры-близняшки?
        Наташа почесала кончик носа и дотронулась до карты. Все они состояли из созвездий (двенадцати зодиакальных и еще десяти) и латинского изречения. Подобное сочетание показалось девочке необычным и даже несколько нелепым.
        - Я дома! - резко распахнулась дверь в комнату, являя Машу, вернувшуюся с волейбольной тренировки. Наташа едва не рухнула со стула, не ожидавшая прихода сестры. Та скинула сумку с формой, довольно закружилась по комнате, а потом обратила внимание на стол. - О, ты тоже не удержалась?
        - Скорее, догадалась о твоих действиях, - недовольно пробурчала Наташа. Кто бы подарил сестренке немного ответственности? Младшенькая с детства обожала сказки, приключения, древность и магию, с большим пиететом относилась к работе бабушки и дедушки, мечтая погружаться в тайны и загадки, словно в океанские глубины, исследовать неизведанное, впутываясь в авантюры. До пятого класса Маша перепробовала себя во многих кружках вроде соленого теста, вышивки, бисероплетения, шитья, даже год занималась бальными танцами, в конце концов, решив, что спорт подходит ей больше. В шестом классе хотела попасть в баскетбольную команду, но увидев старшеклассниц, играющих в волейбол - влюбилась в игру. Да и в целом Маше легко давались спортивные нагрузки. Наташа же предпочитала, когда все подчинено букве закона, понятно и логично, а из подвижного любила долгий размеренный бег, коньки и велосипед. Однако, при желании, сестры могли полностью скопировать поведение и привычки друг друга - это добавляло пикантности в их забавах. В одежде и музыке их вкусы совпадали.
        - Сестренка, расслабься, - задорно сказала Маша. - Смотри, покажу кое-что.
        Девочка подошла к своему столу, открыла верхний ящик, где в коробочке из-под монпансье прятала карты. Чуть нахмурив смоляные брови, она искала. Наташе оставалось только ожидать. Да и, надо признаться, ей тоже стало любопытно, что младшенькая задумала. Маша закончила копошение, вытащила одну из карт и, произнося, положила ее на пол:
        - Scientia[10 - Знание (лат.)]!
        Наташа наблюдала со скептицизмом в глазах. Карта вспыхнула золотым сиянием, от нее поднялось изображение развесистого, в зеленых листьях дуба, казавшегося голограммой или иллюзией. Старшенькая медленно поднялась, поймав торжествующее выражение лица Маши, настороженно протянула руку к дереву. И снова поразилась. На ощупь оно было самым настоящим!
        - И что это такое? - спросила Наташа, не до конца доверяя собственному зрению.
        «Древо Познания. Мировое Древо». - Проступили буквы на широком стволе, едва девочка озвучила свой вопрос.
        - Класс! - воскликнула Маша. - Ты все-все знаешь?
        «Количество доступной информации зависит от Силы владельца и конкретики вопроса».
        - Что это значит? - нахмурилась владелица.
        - Что ты еще маленькая, - хихикнула Наташа. Ситуация перестала казаться сложной и опасной. - Почему наши карты отличаются? - задала важный вопрос старшенькая.
        «Синяя рубашка содержит сложные заклинания, сплетенные на основе созвездий и философии. Красная рубашка пленяет Духов, способных стать Силой для владельца, которых можно призвать из Тусклого мира. Если Сила владельца мала, призывать и удерживать Духов в полной мощи невозможно. Для заклинаний это выражено в более слабом эффекте либо его отсутствии. По мере роста внутренних возможностей, будут получаться более сложные чары».
        - Ты видела? - очаровано выдохнула Маша. - Я стала чародейкой!
        «На сегодня лимит Силы окончен», - мигнуло на дереве, сияние погасло, волшебство исчезло. Маша вновь ощутила слабость и опустилась на стул. Теперь понятно, почему в прошлый раз она заснула. Карты тянут из нее эту самую Силу.
        - А я хотела подробнее расспросить про заклинания, - вздохнула Наташа.
        - Теперь ты согласна со мной?
        - Да, но увлекаться все же не стоит.
        Маша пожала плечами, не желая спорить. У них еще будет время изучить открывшиеся способности.
        6
        В понедельник, не спешно поглощая завтрак, Света Копейкина узнала от родителей две новости: во-первых, отпуск у них начинался только в середине июля, из-за чего месяц придется торчать в городе, во-вторых, они поедут не к бабушке в Краснодар, а к маминой сестре в Москву, дабы доченька привыкала к столице, чтобы в следующем году, когда придет время поступать, не растерялась от избытка эмоций. Света от таких заявлений поперхнулась чаем и заскрежетала зубами. Может, девочку и отличали высокомерный характер и чувство превосходства, но она не планировала покидать город. Учиться можно, где угодно, ведь тот, кто хочет, всегда добивается поставленных целей. К тому же она терпеть не могла теткиных детей: с сестрой они грызлись по каждой мелочи, а брат кичился тем, что на три года старше, и обзывался, придумывая обидные прозвища.
        - Я не согласна! - Копейкина с силой отодвинула стул, неприятно заскрипевший по полу, и, изобразив оскорбленное лицо, отправилась в школу.
        Беловолоска с негодованием думала, как не задалась у нее четвертая четверть, да и учебный год в целом. Ссора с Мариной затягивалась, подружка не спешила признавать свою ошибку и мириться, веселилась с ненавистной Измайловой; Олег Самойлов смотрел на Свету взглядом айсберга, так холодно, кажется, медленно покрываешься снежной коркой; от рыб-прилипал никакой пользы, еще совет зачем-то согласился на дурацкий спектакль. До чего же тошно! Копейкина посмотрела время на телефоне, понимая, что непривычно опаздывает, тряхнула головой, отгоняя пессимистичные мысли, и ускорилась.
        Без пятнадцати девять Света чинно и якобы спокойно вошла в школу. На первом этаже выстроился 10 «Б», которому 10 «А» передал бразды дежурства. Классический вид одежды несказанно порадовал Копейкину, и она мстительно подумала, что со следующего года форма станет обязательной. А то не дело только их школе не следовать общепринятым правилам. Сняв куртку и переобувшись в туфли на низком каблуке, Копейкина остановилась перед большим зеркалом, поправила воротничок рубашки и двинулась в кабинет биологии.
        Дверь, к изумлению, была не заперта, хотя обычно Елизавета Карловна не пускала в свой кабинет до звонка, дабы шустрые ученики не испортили что-нибудь. Внутри же предстала невероятная картина: 10 «В» сплоченно веселился, словно сговорившись. Возле кафедры, на которой лежал чей-то телефон, с льющейся громко музыкой, скучковались ребята. Музыку Света узнала: одноклассники слушали Джесси Джей, обожаемую самопровозглашенной королевой. Певице подпевала Морозова Лена, надо отметить, очень хорошо, рядом с ней умело танцевали Дмитрова Катя и (вот это да!) Пронкина Марина. Остальные покачивались в такт ритму. Конев Паша, Ручкин Дима, Мышкин Денис, Крышкин Сережа и примкнувший к ним Федоров Леша, за несколько месяцев подрастерявший задиристость, играли в камень-ножницы-бумагу и что-то записывали под руководством Шутинова Игоря. Близняшки Костик выполняли операторскую работу: Наташа, одетая в синюю джинсовую юбку, светлую блузку в мелкий цветочек, снимала на смартфон, Маша - в платье спортивного стиля черно-бардового цвета, фотографировала. У Наташи волосы заплетены в «мальвинку» с рыбьим хвостом, у Маши -
поверх распущенных волос лежал ободок из кос. Даже Катя Дмитрова щеголяла джинсами и зеленым верхом, некоторые девочки только поменяли цвет блузок, пестря палитрой. Что такое? Копейкина недовольно поджала губы. Саботаж какой-то! И где же эта мерзкая Измайлова?
        Впрочем, на Копейкину никто не обратил внимания, даже не заметив вошедшую, - так были поглощены потешным делом. И сколько бы ни фыркала девочка и не воротила носом, ребята не отвлекались до самого звонка. Едва тот прозвенел, они поспешили занять места. Варя Измайлова успела заскочить перед учительницей.
        Елизавета Карловна вошла, и в классе повисла тишина. Все прекрасно помнили об ее строгости и педантичности. Она обвела взглядом 10 «В» и никак не отреагировала на столь резкие перемены в увиденном.
        - Так, - начала учительница, присаживаясь за стол. - Я должна дать вам проверочную работу, но сегодня не буду. В конце урока сдадите тетради с практическим заданием, а сейчас тема урока: «Организм и среда. Экологические факторы».
        Копейкина приготовилась конспектировать. День для нее обещал быть отвратительным. Куда же хуже?
        В понедельник Варя позорно проспала, из-за полнейшей нелепости: провозилась полвечера с домашним заданием, а конкретно с физикой. Рука так и тянулась к решебнику, но девочка принципиально одергивала себя, думая о будущей контрольной. Потом Джо захотел выяснить, почему же он предатель. Измайлова извивалась ужом, не желая поднимать скользкую и неприятную тему. Человечек-ручка настаивал, выводя девочку из себя. С каждой секундой спорщики раздражались в равной степени, а потом в комнату на громкие крики заглянул дядя Егор. На вопрос с кем племянница разговаривает, Варя сочинила сказку про фильм, якобы просматриваемый по сети. Егор хмыкнул, принимая версию, лишь попросив сделать потише. Джо долго нудел, пообещал исправиться, стать примерным, впредь передавать все сообщения, девочка смягчилась и простила, в душе зареклась не быть доверчивой.
        Варя подскочила в половине девятого, понимая, что катастрофически опаздывает. На умывание и натягивание вчерашних джинсов с кофтой ушло рекордных пять минут. Подхватив заранее собранную сумку, девочка побежала в школу. Уже плюхнувшись на стул после того, как влетела в кабинет перед Елизаветой Карловной, Измайлова несколько отдышалась и огляделась. Яркая гамма среди девчонок и неформальный стиль мальчишек поразили ее. Игорек подмигнул подруге, когда она повернулась. Лена аккуратно, чтобы не заметила учительница, поправляла волосы Вари, выглядевшие растрепано.
        - Что происходит? - спросила Варя, едва закончилась биология. Ребята потихоньку разбредались на алгебру, но не слишком далеко.
        - Со следующего года официально введут форму в школе, - ответила Лена. Сегодня она совпадала с подругой цветом: ее платье с длинными рукавами было в черно-серую клетку.
        - И что? - не понимала Измайлова.
        - Я предложил отбросить условности и сплотиться перед будущим врагом! - патетично встрял Игорек. - А если серьезно, у нас будет Весенний бал. Потом там еще День Победы, в общем, много воспоминаний создать можно. В следующем году ЕГЭ сдавать, не до веселья.
        Варя мысленно ужаснулась. Весенний бал! Такой же, как и Осенний? С кучей мерзких облачков-эмоций, монстрами и предсказаниями? Хотя тогда был Хэллоуин, может, сейчас все обойдется. Игорек припустил вперед, поравнялся с близняшками Костик, пошептался, достал телефон и включил запись. Похоже, друг брал интервью.
        - Жаль, ты не видела нас перед биологией, - улыбнулась Лена. - Я тебе позже покажу.
        На их класс поглядывали кто с интересом, кто удивленно, некоторые с осуждением. Недалеко от кабинета алгебры зависал 11 «А», ожидая учительницы по английскому. Рина окружали одноклассники, и в этой толпе он казался более энергичным, нежели у себя в каморке. Несправедливо! С Варей он практически не проявлял эмоций и ничего не рассказывал. Или в классе он поддерживает образ Леонида Потапова? Тогда это сущая морока, на взгляд девочки. На мгновение их глаза встретились, и Измайлова заметила легкую улыбку мага. Ассистентка улыбнулась в ответ и вошла в кабинет.
        Света Копейкина продолжала раздражаться, день же продолжал играть на ее нервах. Все летело в глубокую пропасть. Не то, чтобы ей совсем не нравилась идея фотографий и веселий, но только не тогда, когда собственный авторитет сыпется, точно старое песочное печенье. На перемене перед алгеброй девочки все также игнорировали ее, снова фотографировались. Марина Пронкина подарила Варе Измайловой резинку в красную клеточку с какими-то иероглифами, а Катя заплела ей волосы. Маша зачем-то снимала это действо, задавая вопросы, вроде «Твой любимый фильм?», «Последняя прочитанная книга?», «Какое мороженое лучше посоветовать тому, кто его не очень любит?», «Как добиться мира во всем мире?». Девочки отвечали сущую нелепицу и смеялись. Света отчего-то расстроилась и отвернулась. Она вперила взгляд в болотную доску, под которой висели линейки и треугольник, и убеждала себя, что ей хорошо без этих лицемерок. Но когда завершился урок, не выдержала. Поймала Машу Костик, резко дернула за руку и прошипела:
        - Почему вы себя так ведете?
        - Как? - холодно спросила Маша, морщась от боли. - Отпусти немедленно! - вырвала руку из захвата и продолжила: - Ты нам надоела. Девочки захотели расслабиться, хоть перед смертью и не надышишься. Не успеем оглянуться, от школы в воспоминаниях останутся только собачки, ведомые тобой. Это неприятно. Да, и чтоб ты знала, все время ходить в колготках бесит!
        Маша Костик стремительно удалялась. Что ей бояться какую-то королеву, если она чародейка! Света же опешила и как-то поникла, а через секунду вспыхнула. Все из-за этих новеньких, что приперлись в этом году! Они разрушили весь настрой, что она успешно поддерживала на протяжении последних четырех лет.
        Внезапно ее кто-то сильно толкнул, отчего Света прямо-таки влетела в противоположную стену. Развернувшись, она хотела высказать претензии негодяю, но возле нее никого не было. Понять же из тех, кто уже приближался к концу коридора, не представлялось возможным. Невезенье накладывалось трехметровым сугробом. На английском Копейкина впервые в жизни не смогла ответить, в голове словно прошлись ластиком, не знала и все тут. Это удивило не только учительницу, но ребят, знавших ее не первый год. На физике обнаружилось, что тетрадь с домашним заданием канула в реку забвения, хотя девочка помнила, что клала ее в сумку. Украли? Это маловероятно, ведь Света не оставляла вещи без присмотра. Прохор Игнатьевич, однако, простил королеву класса, не имевшую ранее никаких нареканий, при условии, что она принесет тетрадь завтра. В конце дня случились еще две неприятности: в кармане куртки она обнаружила бумажку с короткой записью «Готовься!», и, проходя в дверях, зацепилась за гвоздь, торчащий в косяке, порвала колготки. Огромная дырка расползлась на левой икре, несказанно повеселив окружающих.
        Еще никогда Света Копейкина не испытывала такого стыда и злости.
        7
        Просторное помещение походило на тяжеловесные замки Средневековья: в спальне, созданной, казалось, в куске скалы, только горел жаром огромный камин, деревянная кровать, застеленная плотным покрывалом с золотым узором, занимала больше всего места, на полу валялось несколько шкур каких-то животных, стены украшали гобелены. Лена Морозова нервно огляделась, боясь пошевелиться и нарушить уединение мужчины, что сидел в низком глубоком кресле, вытянув ноги и сложив руки на груди. Он определенно отличался от обычного человека: его волосы, черные вперемежку с пепельным, разметались, глаза имели оттенок мокрого асфальта (какое нелепое название, но в точности определяющее) с вертикальным зрачком, на пугающем лице играли тени от пламени.
        - Как долго ты будешь прятаться? - неожиданно проговорил он.
        Лена против воли вздрогнула, представив, что с ней будет, но хозяин комнаты обращался вовсе не к ней. В дальнем темном углу между камином и стеной что-то закопошилось. Окутанный тьмой и плащом с капюшоном посетитель отвесил шутовской поклон, лишенный какого-либо почтения.
        - Вы ждали меня, Эшшаранн[11 - Повелитель (яз. смерти).]? - прошелестел пришелец.
        - Нет, но не заметить тебя было сложно. - Коххи[12 - Коххи - «озаренный светом величия». Имена у темных ильхов отражают характер, ауру и силу. Подробнее в «Сфере Смерти».] аль Кри’Релль усмехнулся. - Кто ты и что тебе нужно?
        - Ваша смерть, конечно же, - посетитель сказал это скучающим тоном. Лена, уже успевшая успокоиться, снова испугалась. Девочка поняла, что ее никто не видит. Новый страх возник в ней из-за этого странного Капюшона. В его шепчуще-шелестящем голосе она узнала убийцу Тарии, своего убийцу! - Не волнуйтесь, - продолжал тот, - вы умрете быстро, и помощь не поспеет.
        - Даже так? - Повелитель темных ильхов язвительно улыбался, словно пытался вывести противника из себя. - Отчего же?
        - Из-за двух вещей, - Капюшон не обращал внимания на провокации. - Я знаю о вашей слабости. Вы теряете Силу, а значит в любом случае скоро умрете. Другая не маловажная деталь заключается в том, что маленькая наивная прорицательница покинула сей мир, яро сражаясь с ордой скелетов в Мертвых Землях, поэтому никто не предупредит ваших детей.
        - Предлагаете мне смириться и принять смерть? - Коххи не шевелился, внимательно наблюдая за противником.
        - Было бы просто прекрасно! - Капюшон засмеялся. - Вы бы избавили меня от бесполезной траты магии.
        Повелитель ничего не ответил. Его брови чуть дрогнули, ильх мгновенно переменил позу, ноги твердо коснулись пола, который тут же покрылся льдом. Температура в опочивальне стремительно опускалась. Вены на руках Коххи почернели, с кончиков пальцев застелилась Тьма, рванувшись лентами к Капюшону. Он издал смешок, попытался сдвинуться с места, но ноги заледенели. Ленты достигли цель, пришелец поймал несколько руками, отклонил голову, пропуская еще с дюжину. Капюшон что-то шепнул, Тьму поглотил Огонь, уничтожая заодно и лед. Повелитель неожиданно закашлялся, досадливо поморщился, отмечая, как Сила стремительно тает. Прав был этот ублюдок! Огонь охватывал скудную мебель и накатывался волнами на стены. Ильх дернулся, чувствуя резкую боль от попавших в грудь нескольких кинжалов.
        - Заговоренный лунный кинжал, способный убить Мудрого! - густо захохотал Капюшон. - Спите Повелитель, мы не позволим вам помириться со светлыми.
        Он дотронулся до камня на шее и исчез. Со стороны двери слышались звуки, похоже, пожар привлек внимание.
        Лена Морозова рванулась зачем-то вперед.
        - Нет, любимая! - предстал перед ней Дэллгрин, и картинка сменилась. Под тяжелым небом, предвещающим бурю, вырос трехэтажный дом с колонными, пугающий заколоченными окнами и обшарпанной краской. В калитке дома замерла Настя Юрьева, бледная, с растрепанными волосами, с залегшими тенями под глазами и сухими обветренными губами. Она что-то шептала, указывая пальцем на дом. Лена качала головой, силясь услышать хоть слово…
        - Ей! - девочку толкнули в плечо. - Пошли, репетиция скоро начнется.
        Лена сфокусировала взгляд на Александровой Марине, склонившейся над ней. Морозова все это время сидела в коридоре в кресле возле рояля, исполнявшего декоративную роль. Она повела плечами, радуясь, что все оказалось… сном? Или предсказанием?
        - Лена, ты слышишь? - повторила Марина.
        - Да, конечно, пойдем.
        Подхватив сумку, девочка поспешила за приятельницей.
        После воскресенья жизнь Насти Юрьевой будто разделилась на «до» и «после». В понедельник утром она проснулась с ощущением липкого страха и болезненной потери. Ночью ей снилось что-то ужасное, но память услужливо подчистила воспоминания. Чувство потери к сновидениям не имело никакого отношения, продолжало грызть, точно собака кость, зудеть комаром, заставляя ежиться от не проходящего дискомфорта. Ее одежда вернулась к серым цветам, отражая внутреннее настроение. День прошел как-то мимо нее, словно в тумане. А потом ее поразили собственные фотографии, найденные в компьютере: празднование Нового года с друзьями, где она яркая и веселая, «другая», и черноволосый парень, обнимающий ее довольно в понятном смысле. Но кто он такой девочка не знала. В голове почему-то ничего не шевелилось. Так же забылось, почему они с лучшей подругой больше не разговаривают. Сам факт ссоры оставался, а причина испарилась. Просмотрев все фотографии и откинувшись на спинку стула, Юрьева перелистывала книгу памяти, с трепетом понимая, что выборочных пробелов очень много. Девочка содрогнулась, не зная, что делась. Поговорить
с мамой? Страшно. Вдруг не поверит или, наоборот, потащит по врачам? Нет, лучше молчать.
        Несколько дней Настя пыталась помириться с Олей. Точнее, хотела помириться, но в последний момент останавливалась, будто натыкаясь на стену, даже потеряв часть воспоминаний, она не желала признавать себя виноватой, боясь сделать первый шаг и отбросить гордость. Поэтому девочка отмалчивалась, варясь в навязчивых мыслях, совершенно не свойственных ребенку ее возраста.
        В четверг перед сном, лежа в кровати на спине, Настя наконец решилась. Сколько можно убегать? Сама собой ситуация не переменится.
        «Ты точно уверена?» - на сероватом от фонарных лучей потолке сложилась черная надпись. Юрьева растерянно моргнула, протерла глаза, но кривоватые буквы не исчезали. Она грезит наяву?
        - Конечно, я уверена, - зачем-то прошептала девочка. Почему-то общение с потолком не вызывало в ней ни удивления, ни смятения, словно было чем-то само собой разумеющимся.
        «Но ведь ты лучше Оли. Это она должна сделать первый шаг», - продолжали проявляться ее не самые красивые мысли, от которых тяжело избавиться.
        - Я слишком многое забыла, чтобы ждать от нее первого шага, - возражала Настя. - Лучше действовать самой. Друг всегда поможет.
        «А если бы ты стала сильной без всяких друзей?»
        - Как это? - воскликнула Юрьева беспечно и тут же прикрыла рот рукой, испугавшись, что кто-то услышит.
        «Ну как же! Ведь сначала нужно доказать виновникам, что они неправы. Например, Варе Измайловой. - Настя промолчала. - Магия, жуткие существа, ты ведь знаешь, именно эта девочка бич всех твоих неудач! Ты можешь стать сильной, наказать ее!»
        Восьмиклассница и в этот раз промолчала, но черному собеседнику большего и не требовалось. Посеянные глубоко внутри зерна сомнений, пошатнули уверенность, давая пищу для маневров. Надписи медленно стекали, будто капли дождя с прохудившейся крыши, капая на девочку. Капли впитывались мгновенно в кожу, а Юрьеву клонило в сон. Через несколько секунд она уснула.
        Четвертым уроком в пятницу у 8 «А» было обществознание. Кирилл вышел из столовой и, жуя на ходу остатки булочки-косички, направлялся в класс. Впереди птичьей стайкой шагали девчонки и очень эмоционально разговаривали.
        - Я говорю правду! - нахмурившись, восклицала Катя Панина, энергично размахивая руками. - Там точно есть привидение!
        - Нет, это просто выдуманная история про школу, - не соглашалась Олешкина Алина, считающая суеверия полной чушью. - Либо тебе показалось.
        Услышав о призраке, Кирилл навострил уши и сразу же понял, о чем они говорят. На третьем этаже в женском туалете имелась вечно закрытая кабинка. То ли сломанная, то ли со швабрами и химией, что держали уборщицы. Поговаривали, будто в прошлом любопытных девочек, которые видели открытую дверцу, засасывало навсегда. Обычная придуманная история, чтобы попугать слабонервных.
        - Я слышала странный стук и дребезжание! - продолжала Катя. Она передернула округлыми плечами и поправила лямку сумки.
        - Наверное там сломана форточка, - пожал плечами Макаров Витек, внезапно оказавшийся рядом. Он умудрялся слышать все не предназначавшиеся для него разговоры. Росточка средненького, шустрый и юркий. - Или ветер.
        - Точно, Витюша прав, - согласилась Алина, любившая обращаться уменьшительно-ласкательно. - А может швабра упала.
        - Я все равно уверена! - твердо заявила Катя, заканчивая спор и оставшаяся при своем мнении.
        На обществознании Мария Зиновьевна говорила о роли экономики в государстве. Кирилл сидел с Яриком, подперев подбородок ладонью, и незаметно писал об услышанном разговоре. С некоторых пор мистические истории перестали быть для него просто историями. И теперь в голове зрела мысль, действительно это выдумка и стоит ли проверить. Похоже, Колесов перенял от Игорька некоторую беззаботность. Ярику рассказ понравился, он согласился проникнуть в туалет, показав головой на Пряжкину, сидевшую впереди с Ромкой Лебедевым. Мария Зиновьевна пересадила его с третьего ряда, где он постоянно болтал Киселевым Юрой. Кирилл кивнул. Оля девчонка, девчонке и идти в женский туалет.
        Кирилл повернул голову вправо. На первом ряду конспектировала Настя Юрьева. Она снова как-то изменилась. До этого несколько дней девочка напоминала серую мышь, а теперь вернула яркость и уверенность. Ее внешний вид поражал кричащими красками и аксессуарами: кислотно-желтая кофта, черные джинсы, сережки-черепушки, «готский» макияж со стрелками. Уверенно, индивидуально и ей шло, но у трех друзей - Оли, Кирилла и Ярика - создавалась впечатление, будто Юрьева впадает из одной крайности в другую. И как учителя не делали ей замечаний? Они как будто не видели этих резких шатаний. Однако девчонки явно одобряли частые перемены стиля.
        - Оля, ты нам друг или сундук? - едва прозвенел звонок, бросились к подруге мальчики.
        - А что такое? - насторожилась девочка.
        - Надо проверить кабинку на третьем этаже, - сказал Ярик.
        - Вы верите в эту чушь? - Оля изумилась. - Не проще ли поговорить с твоим предком-призраком? - добивала она, обращаясь к Колесову. - Уж Графине Анне никакие стены не помеха. И никто не пострадает, если там что-то есть.
        - Действительно, я как-то не подумал, - Кирилл почесал затылок.
        Однако Графиню Анну пока разыщешь по школе, пока докричишься пройдет много времени, а любопытство сейчас гложет, да уроки еще впереди. Они условились так: сначала Оля проверит есть ли в туалете кто-то посторонний, затем запустит ребят. Пряжкина закатила глаза, покачала головой, мол, чем бы дитя не тешилось, оправила юбку и тихонько вошла, на случай если кто-то есть. Им повезло - там было пусто.
        - А форточка действительно открыта, - пробормотал Колесов, внезапно появляясь рядом. - Ну что? - обратился он к Ярику.
        На кабинке, выкрашенной синей краской, с висячим замком на плотно закрытой двери расцветало паутиной черное магическое плетение. Внутри паутины проглядывались какие-то знаки и буквы. Подобных сложных и страшных чар мальчику видеть еще не доводилось. О чем он и поведал друзьям.
        - Что-то мне расхотелось сюда заходить, - поежилась Оля. - Пойдемте, нас ждет проверочная по географии.
        Она первой направилась к выходу. Ярик в последний раз оглянулся и ему почудилось, будто дверь мелко затряслась от смеха.
        8
        В субботу, тринадцатого числа, сразу после физкультуры, на которой пребывала в прострации и волнении, Варя Измайлова быстро переоделась и поспешила найти Рина. Девочка так распереживалась, что делала много лишних движений: отнесла пакет в гардероб, побежала в сторону каморки, потом вспомнила про уроки и понеслась выяснять расписание 11 «А». Леонид Потапов оказался на третьем этаже вместе с одноклассниками около кабинета химии. Их ждали опыты по органике. Девочка в который раз отметила, рядом с приятелями маг неуловимо меняется. Становится будто бы беззаботнее, веселее и более открытым. Часто смеется и улыбается. Вот и сейчас она вырвала его из кружка из трех девчонок и двух парней, просто схватив за руку.
        - Какая прыткая! - фыркнула высокая рыженькая. - Мы вроде как разговариваем! - она явно хотела задеть Варю и поругаться. Откуда ассистентке знать, что Рин популярен не меньше, чем Самойлов? И почти каждая одиннадцатиклассница мечтает хотя бы переговорить с ним, не то что подружиться или влюбиться! Знала бы Измайлова, как ей завидуют, поразилась бы до крайности.
        Рин мягко улыбнулся друзьям, извиняясь, и, не сопротивляясь, следовал за Варей. Хотя отошли они не далеко. Всего на пару десятков шагов.
        - Кто это? - спросили девочка, показывая фотографию с зимнего танцевального конкурса, найденную вчера вечером при уборке ящиков стола. С осени там скопилось много бумажек, тетрадей и записочек. Разглядывая фотографию и вспоминая веселые тренировки, Варя никак не могла понять, что это за брюнет рядом с Настей?
        - Надо же, - Рин внимательно смотрел и задумчиво потирал подбородок, - не помню.
        - И я не помню! - воскликнула Измайлова. - Разве это не странно? Он определенно не просто знакомый. Я напрягала память, но в голове пустота.
        - Хорошо, после уроков встретимся, - маг оглянулся на ребят. - Я обещал им помочь с опытами. Не бойся, - сказал он и нежно потрепал ее за щеки, - все будет хорошо.
        Варя на несколько секунд подвисла, смотря ему в спину и чувствуя, как щеки опалило от смущения. Улыбаясь, она поспешила на технологию под трель звонка. Она успокоилась, а настроение скакануло вверх.
        - Скорее проходи, Варя, - сказала Ольга Павловна, даже не ругая ее за опоздание на урок. - Надевай фартук и за стол. Вы определились с рецептами? - обратилась учительница к остальным девочкам, разделенным на три группы по пять человек. К сегодняшнему занятию им нужно было выбрать рецепт печенья. Все дружно закивали. - А почему мне кажется, что еще кого-то не хватает?
        - Середа Аня - позавчера заболела, - подала голос Ходакова Таня, капитан второй группы с середины класса. - А Матылькова Ира не пришла в школу.
        - Вот как, - Ольга Павловна заметно огорчилась. - Значит, будете готовить втроем.
        Девчонки из второй команды, особенно ярые ненавистницы Копейкиной, злорадно хихикали. Мало того, что двоих нет, да и Богданова Вика в составе! Вот умора! Марина Пронкина осуждающе покачала головой.
        - Можно приступать к работе? - вскинув подбородок, спросила Света.
        - Даже нужно. После дадим мальчикам попробовать.
        Команда номер три состояла из Вари, Марины, Лены и близняшек Костик. Они выбрали медовое печенье с корицей. Руководила всем Пронкина, как самая опытная и любящая готовить. Маша подогревала мед, Наташа готовила сахар, яйца, соду для смешивания. Просеивала муку и месила тесто Лена. Затем они вместе формировали шарики и отправляли выпекать. В целом их работа шла легко, слажено и споро.
        Вторая группа пекла печенье в виде двуцветного рулета, в часть теста добавив какао. Девочки разделили рецепт пошагово, распределив обязанности на пятерых. Третья группа готовила песочное печенье с сахарной пудрой. Достаточно простой рецепт не вызывал трудностей, но у троицы с самого начала пошло что-то не так. Замешанное тесто получалось недостаточно густым, у Вики все валилось из рук, отчего Света постоянно шипела и ругалась, пугая одноклассницу сильнее. Юла Кристина из второй группы поставила подножку, Вика выронила кондитерский мешок на пол, заляпав все вокруг. Богданова не знала, что делать - убирать испорченное или готовить новое. Бывшие подружки королевы тихонько смеялись.
        На громком «плюх!» Варя обратила внимание на безобразие. Мелочные подлости ее совершенно не удивили, зато поразили темно-серые шипастые, точно колючая проволока, линии, обхватывающие голову, руки и ноги Вики Богдановой. Это что еще такое? С каждым днем в школе номер шестнадцать обнаруживается нечто новенькое. Вокруг Светы Копейкиной летали облака-эмоции, которых подкармливали девочки своей злобой и завистью.
        Марина предложила помощь несчастной троице, так что к концу занятий печенье приготовили все. Ольга Павловна осталась довольной, поставила «пятерки» и похвалила за взаимовыручку.
        - Кому отдашь печеньки? - спросила Марина после урока по дороге на геометрию. Готовый продукт они разделили между собой.
        - Так известно кому! - улыбнулась Лена. - У Варьки есть вечно голодный долговязый брюнетик.
        Измайлова в шутку толкнула подругу в плечо, а Марина с близняшками понятливо переглянулись.
        После уроков она застала мага за чтением какого-то письма. Радостно влетев в каморку, Варя заглянула в текст, но Рин тут же спрятал листок. Девочка мгновенно обиделась. Все равно ничего не поняла из письма: оно было написано на незнакомом языке.
        - Неужели это такая тайна? - воскликнула она, собираясь высказать все накопленное с сентября. - Твоя жизнь покрыта ужаснейшим секретом, и я не достойна его знать? Ты мне ничего не рассказываешь! - девочка нависла над ним, опершись о столешницу.
        - Я тебе доверяю, - спокойно ответил Рин, посмотрев на нее в упор. Варя потрясенно моргнула и отпрянула, словно получила пощечину. - Это куда важнее, чем болтать о своей биографии направо и налево.
        - Но откровенность часть доверия, - убито пробормотала она. Он даже не пытался доказать, будто прав. Просто ставил перед фактом. - Разве друзья не делятся? - ей хотелось добавить «всем: мыслями, проблемами, радостью».
        - Необязательно. - Потапов продолжал смотреть на нее с серьезностью. - Думаю, они просто принимают друг друга такими, какими есть.
        Измайлова хотела ответить, но сзади кто-то нетерпеливо кашлянул. Оля, Кирилл и Ярик переминались с ноги на ногу от нетерпения. За ними пораженно застыла Лена. Из-за двери появился Георг с подносом и чашками.
        - Вот и отлично, сейчас распьем зелье для восстановления памяти. Варя вздохнула, смиряясь, и первой взяла чашку. Горло обожгло чем-то горьким вперемешку с перцем. В голове пронеслись картинки памяти, восполняя пробелы.
        - Глеб! - воскликнула ассистентка. - Как могла его забыть? - вопрос адресовался магу, конечно.
        - Интересно, - пробормотал Рин. - И часть совета забыл. Не ожидал. И похоже это связано с домом, - кивнул он Лене.
        Наташа Костик задержалась в кабинете математики, расспрашивая Ольгу Александровну про решение задачи, с которой у девочки возникли трудности. Когда она вышла начался пятый урок, практически все ушли домой, школа затихла. На лестнице Ната увидела Варю, спешащую в сторону столовой, а затем посмотрела в узкое окно, выходившее на спортивную площадку позади здания. Там, не замеченные взрослыми, девочки под капитанским началом Тани Ходаковой играли с Копейкиной в мяч. Причем мячом в данной ситуации была сама экс-королева. Таня передавала пас Скворцовой Кате, та - Романовой Лере, Лера - Рыбкиной Алесе, Леся - Юле Кристине. Последняя снова толкала Свету Тане. И так по кругу. Мстительницы не снижали скорость, не давая Свете времени перевести дух или сбежать. У нее кружилась голова и болели бока от тычков. Чуть поодаль, усмехаясь, стояла Маша, держа в руках карты. Вокруг нее, переливаясь огненными языками, парил Дракон, прямо как в мультфильме «Мулан».
        Наташа побежала за курткой. Споткнулась на лестнице и упала, разбрасывая вещи из раскрытой сумки. Баюкая ноющую коленку, девочка торопливо запихивала их обратно. В это время сквозь нее прошло что-то холодное и морозное. Ната на секунду оцепенела и, оглядываясь по сторонам, искала источник беспокойства. Источник не спешил проявляться.
        - Audi, vide, sile[13 - Слушай, смотри, молчи (лат.).]! - дрожащими руками достав карты, проговорила девочка. Она почему-то испугалась. Заклинание «магического прозрения» в виде Созвездия Орла отделилось от карты и опустилось ей на плечо. Мир заиграл новыми красками, отчего Наташе показалось, будто она ослепла и оглохла. На голову давило, словно сквозь ватное одеяло. Под потолком плавали овальные и круглые темно-синие, бордовые, фиолетовые пищащие комки. Стены как будто гудели и бурлили, как горные реки. А напротив нее зависла полупрозрачная женщина в строгом платье из классических литературных произведений и смотрела на Костик с явным порицанием. За окном пронзительно завизжали, и это вырвало Наташу из прострации. Стараясь не обращать внимания на невиданную доселе какофонию из красок и звуков, девочка подобрала вещи и, наплевав на боль в колене, быстро оделась. Выбежав на улицу, поспешила к месту издевательств.
        Маша Костик продолжала злорадствовать, запуская на Свету Дракона, жалящего и кусающего. Копейкина лежала на асфальте, прикрыв голову руками и перестав что-либо соображать. Мозг давно прекратил фиксировать происходящее, защищая хозяйку. Дракон являлся картой «Hostis[14 - Враг (лат.).]» и пробуждал в людях отрицательные стороны, сталкивая друг с другом.
        - Ты никогда не интересовалась нашим мнением! - раздражаясь, как раскочегаренная печь, кричала Таня. - Из-за тебя Лера рассталась с парнем. Кристина провалила конкурс по акварели. Ты чуть не поссорила Лесю с Катей.
        Ходакову буквально «драконило», претензии не заканчивали, ситуация обострялась. Лера активно помогала, стянув с шеи шарф и хлестая Свету по спине.
        - Круто правда? - тихо спросила Маша, обнаружив рядом сестру. - Я просто хотела поэкспериментировать, а получилось о-го-го! Давайте, выскажите ей! - продолжала подначивать младшенькая.
        Наташа поняла, что пора заканчивать самосуд и разогнать околдованных одноклассниц. Уже знакомое ветреное заклинание вывело грубиянок из равновесия и несколько остудило. Из рук младшенькой вырвало карту, она потеряла контроль над Драконом, поспешила за улетающей картонкой.
        - Absit invidia[15 - Да не будет зависти и злобы (лат.).]! - быстро сказала Наташа, радуясь, что Маша не путается под ногами и временно дезориентирована. Заклятие очищения представляло Созвездие Водолея - мерцающий и переливающий лунным сиянием юноша с кувшином в руках, в теле которого проглядывались точки-звезды. Драчуний окатило сухой водой, агрессия испарилась. Они заморгали, потирали глаза, словно стряхивали пелену. На их лицах читалось недоумение. - И последнее, - вполголоса пробормотала Ната. - Tempus nemimi[16 - Время никого не ждет (лат).]!
        Созвездие Лиры распространяло чистый, почти не уловимый звук, подменяя и стирая воспоминания. В шкатулке-инструкции оно значилось как заклинание забвения. Девочки застывали, блаженно улыбались и с одухотворенными лицами строем отправились домой. Последней ушла Света, впервые ее лицо отражало искренние и теплые эмоции. Наташа деактивировала заклинания и обессиленно опустилась на корточки. Кто же знал, что придется использовать столько сил сразу!
        - Я смотрю, ты делаешь успехи, - как ни в чем не бывало довольно сказала Маша, догнавшая карту. Никаких угрызений совести младшенькая не испытывала. Только безграничное веселье. Наташа подняла голову, посмотрела на сестру снизу-вверх, затем резко подскочила, преодолевая усталость, будто после многочасовой монотонной физической работы, и залепила оплеуху. Видимо, перестаралась, с удовольствием отмечая красный след на щеке.
        - Ты обалдела! - закричала Маша, не ожидавшая подобного. - Больно! За что?
        - Знаешь, я разочарована. - Наташа подняла сумку. - Будь на моем месте бабушка, ты получила еще больше.
        Она развернулась и пошла домой, оставив сестру в одиночестве.
        Маша пораженно потирала больное место, смотря в удаляющуюся спину. А что она такого сделала? Подумаешь, поигралась с магией чуток! Ну перестаралась малость, со скрипом согласилась младшенькая. Но бить-то зачем? Еще и бабушку припомнила. Маша представила бойкую маленькую Лидию Михайловну и передернулась. Все-таки она бы всыпала ей сильнее сестры. И не приняла бы внучкиного «око за око», сетовала бы на воспитание и «как плохо опускаться до чужого уровня».
        Маша замотала шарф, чтобы прикрыть щеку, и поплелась домой.
        - Я пойду с тобой! - категорично заявила Варя.
        - Нет, - не менее грозно отрезал Рин.
        - Да!
        - Нет!
        Они спорили уже больше десяти минут, после того как выпили зелье и «пробежались» по событиям, восстанавливая воспоминания. Лена поделилась видениями про сон и Настю, мальчики рассказали о загадочной кабинке, а Варя показала страницу из блокнота-телефона с записью от Алисы Фроловой. Рин внимательно слушал, ел капкейки, принесенные Аней Деникиной, причем часть из них была ее собственного приготовления, запивал горячим кофе из высокой кружки цвета спелого винограда, в которой никогда не остывала жидкость, благодаря закорючке на донышке (где обычно намалеван знак производителя).
        - Почему? Ты же утверждаешь, что доверяешь мне! - Измайлова поджала губы и чуть не выронила капкейк на пол. Лена с интересом наблюдала за перепалкой, с весельем думая, как у него не выпали зубы от такого количества сладкого? Ведь перед капкейками были их печеньки…
        - Знаешь какое самое негативное чувство? - индифферентно спросил маг. - Страх. Из-за страха люди не поют на улице в толпе, если очень хочется, не танцуют, думают, будут нелепо выглядеть. Не признаются в любви, потому что боятся отказа. И, главное, упускают жизненные шансы, потому что первый шаг страшит из-за небылиц в голове. А иррациональный страх, основанный на инстинктах, очень трудно контролировать.
        - Я не испугаюсь, - твердо ответила девочка. - Как можно испугаться, если ты будешь рядом? - последнее она сказала почти шепотом.
        Рин как-то обреченно вздохнул. Решили, что пойдут втроем: Ярик, умеющий разрушать чары, сойдет за отличный отвлекающий маневр.
        Минутная стрелка на наручных часах с узким черным ремешком, длинным, обмотанным в несколько раз, показывала двадцать минут одиннадцатого, когда троица приблизилась к кованой ржавой калитке. Во дворике было полутемно, так как уличные фонари не горели, поэтому свет падал яркими квадратиками окон жилых домов. Отделение травматологии казалось мертвым и черным, дул пронизывающий ветер, ему в такт покачивались редкие голые деревья.
        Рин засунул руки в карманы черного плаща и первым пошел к входной двери, скрытой между строительными лесами. Варя и Ярик поспешили за ним. Дверь заскрипела, потихоньку отворяясь, приветствуя гостей. Маг напрягся и замер, не торопясь войти внутрь. Он медленно закрыл дверь и сказал:
        - Давай Ярик, дотронься до ручки.
        Одуванчиков пожал плечами и схватился, едва успев отскочить от неожиданно задрожавшей двери, когда что-то схлопнулось от прикосновения.
        - Что это? - спросил он.
        - Здешний хозяин любит тихих и глупых ребят, - Рин пожал плечами. - Надо было его встряхнуть.
        Он дунул в раскрытую ладонь, дверь обсыпало золотистой пыльцой, она перестала дребезжать. Варя Измайлова шагнула в густую черноту следом за друзьями и, когда дверь захлопнулась, неожиданно осталась одна. И мага и Ярика словно след простыл. Очевидно, главарь этого древнего дома предпочитал, как в старых добрых фильмах ужасов, разбираться с жертвами, разделяя и запугивая.
        Девочка не обманывала Рина, говоря, что не испугается. Нет, ей не было страшно, скорее, неуютно и зябко. Она часто ощущала подобное в заброшенных домах. Хотя пару лет назад побаивалась их. В маленьком закрытом городке, где Варя выросла и доучилась до девятого класса, жизнь медленно, но верно затихала, людей потихоньку отселяли, выдавая жилье на «большой земле», дома пустели, и оставшиеся переезжали на другую улицу. Заброшки, смело окрещенные ребятней, рождали желание подростков пощекотать нервы, а заодно позаниматься вандализмом - побить стекла на окнах. Летом и осенью, до снега, дети любили покататься на качелях во дворах, и, конечно, зайти внутрь. У приятелей Измайловой была еще одна забава: поиграть в «Сайлент Хилл». Бывало, в серые летние дни, по сопкам стелился густой молочный туман, дающий большой разгул фантазии. А однажды они с друзьями пошли наверх (так обычно и говорили, из-за длинной деревянной лестницы, по которой приходилось подниматься к дальним домам по улице Бессонова) зимой. Много пройти не удалось, потому как снега выпадало очень прилично, ступишь неосторожно и провалишься по
грудь. Возле домов было темно и тихо, только ветер танцевал поземкой по снежным холмам. Варя с подружками валялись в снегу и смеялись. Вдруг в торцах двух домов что-то громко хлопнуло. Девочки испуганно замерли, гадая, что это могло бы быть. Тогда одна крикнула: «Если ты ветер, стукни один раз; если человек - два; если привидение - три». Кричала она громко. Ответом ей был тройной стук. Плохо, когда в одиннадцать лет хорошее воображение. Впрочем, теперь Измайлова познакомилась с Рином и магией. Действительно ли, многие вещи не имели значения?
        Варя поежилась от зябкого холода, отогнала детские воспоминания, встряхнула головой и решила осмотреться. Наверное, комната справа представляла собой когда-то столовую или гостиную, довольно просторная, она радовала пустотой, пылью и застарелыми обоями. Девочка развернулась в обратную сторону, как дверь внезапно закрылась. Буквально перед носом. Ассистентка мага кожей почувствовала изменения в помещении: стало темнее, словно окна завесили плотными шторами, и появились звуки. Вначале шуршание, шепот, бормотание. Затем смех, плач, все превращающийся в визг, а в конце топот, грохот и лязг несмазанных дверных петель или очень ржавых качелей. Звуки сливались в страшную какофонию под предводительством безумного дирижера, и нарастали со стремительной прогрессией.
        Варя зажала уши руками, но это мало помогало. Дисгармоничная мелодия раздражала нервы. По ноге девочки что-то прошлось, точно мелкое насекомое. Резко развернувшись, она увидела, как комнату заполонило нечто. Золотистая нить магии просветила комнату, и ее передернуло от отвращения: тараканьи усики, лапки, какие-то сороконожки и жучки, совершенно не стандартного размера и угольно-черного цвета, будто таблетки активированного угля. Измайлова на всякий случай прижалась спиной к двери, не собираясь позволить паразитам затянуть себя в уголок подальше. Спасение утопающих дело рук самих утопающих.
        Варя бормотала про себя: «Их нет, они не мерзкие», чтобы быстрее абстрагироваться от неприятных эмоций, ее рука полностью покрылась золотистым пламенем, словно варежка. Девочка грубо резанула воздух ладонью, и между ней и паразитами пролегла стена. Псевдонасекомые накатывались на стену, мерзко пищали и с шипением отскакивали. Отвернувшись, она занялась дверью. Нет смысла тратить силы, уничтожая эту мишуру. Ей необходимо освободиться из пространственной ловушки и встретиться с друзьями. Из указательного пальца она выпускала рыжие спирали в замочную скважину. Дверь не спешила поддаваться. Десятиклассница продолжала выводить искрящимися от магии пальцами слова прямо на дереве с лопающейся от времени застарелой краской, вкладывая твердое желание выйти, но и это действовало слишком медленно. Стена не долговечна.
        Несколько мгновений спустя Измайлова разозлилась. Надоедливые паразиты сменили тактику: вместо бездумного наскакивания, они целенаправленно разрушали магию. Кусок деревяшки покрылся сеткой трещин. Варя на секунду замерла и выдохнула. Похоже, стоит расколошматить дорогу к свободе. Сложив руки лодочкой, девочка собирала нити красных оттенков в плотный клубок, нашептывая короткие приказы. Как-то Рин сказал, чем четче и короче приказ, тем сильнее отдача заклинания. Достигший размера баскетбольного мяча шар, она метнула в дверь, отчего та разлетелась на кусочки, обдав девочку щепками. Варю по инерции вынесло вперед прямо в руки мага. В холле все звуки срезало, слева послышались ругательства Ярика. Ему повезло: его особая шапка в красно-белую полоску гасила чаровную сторону паразитов. Так что восьмиклассник под музыку в наушниках щелкал мелких вредителей.
        - Что дальше? - спросила Варя, все еще придерживаемая магом. Ловушка Рина обошлась без паразитов. Его просто заперли, решив задавить невидимыми стенами.
        - Для начала разберемся с хозяином, - ответил Рин. - А там и ребят освободим.
        Рин выпустил Варю, отошел и разбрасывал короткими щелчками оранжевые искры, точно спичкой по коробку. В воздухе даже витал легкий характерный запах. Темнота на несколько секунд съежилась, точно подожженный лист бумаги, и отступила. Оставшиеся паразиты распадались, шипя костром заливаемым водой. Минута, может меньше, - они полностью исчезли, дом как будто просветлел и очистился. Стены затряслись, на миг пространство озарила вспышка, и все смокло и погрузилось в звенящую тишину.
        Внезапно откуда-то из глубины приближалось нечто, с шагами Каменного гостя. Пол трещал, готовый сломаться.
        - Это он? - несколько нервно спросил Ярик. Подобные чары ему не приходилось чувствовать ранее. И вряд ли сейчас его способности сильно помогут.
        - Да, - Рин едва заметно кивнул, поджав губы. Маг был предельно собран, словно охотничья собака, увидевшая добычу. - К нему лучше близко не подходить.
        Варя держалась позади мага, не собираясь искать пути к отступлению. Лучше быть на подхвате, мало ли что. Приближающийся «хозяин» напоминал облака-эмоции - эфемерный, будто мешок или желе. Он не трясся, и скорее густо-синий, чем черный, точно испачканный, выглядел просто огромным, с ногами-колоннами. Его верх представлял сплошной туннель-рот, явно мечтающий заполучить очередную порцию «еды».
        - Никаких эмоций, - глухо и быстро сказал Рин. - Сохраняйте спокойствие, тогда ему не видать желаемого.
        Маг вспомнил о положительных чувствах, но быстро отмел эту мысль. В данной ситуации они скорее будут мешать. Ведь даже радость плодит облака-эмоции. Этот мир довольно толстокожий, поэтому «хозяину» далеко до Темных Сущностей, да только рисковать не стоит. И почему здесь нет ни Хранителя Истории, ни Заступников, оберегающих мир от подобных эксцессов?
        Рин шагнул вперед, швырнул белый шар-заклинание, которое распалось на четыре части, заключив мага и «хозяина» в бледно светящийся куб, свечением похожий на тот, что распыляла звезда в его каморке. Не успела Варя опомниться, как магия не пропускала ее к «боссу». Она так удивилась, что не понимала, как поступить: обидится, расстроиться или разозлиться? Ведь девочка тоже хотела помочь!
        Ярик, видя, как подруга безуспешно пытается прорваться, оттащил ее за руку.
        - Хватит! - довольно резко встряхнул мальчик ее за плечи. При его росте это было не сложно. - Давай просто наблюдать. Думаю, сейчас мы только будем мешать.
        Варя уже открыла рот, дабы возразить, но не передумала и лишь, досадливо принимая правоту Одуванчикова, кивнула.
        Рин их не слышал и даже практически не видел. Заклинание «линейка пространства» отрезало выделенную территорию от пласта реальности. И в теперешней ситуации было очень полезно: оно не только оберегало нерадивую девчонку и ее приятеля, а также не давало «хозяину» подпитываться от тех, кто присутствовал в доме. Воспоминания благополучно вернулись, и маг прекрасно ощущал и Глеба, и членов совета, и Кристину.
        «Черный мешок» обиженно взвыл, напоминая о себе, явно недовольный таким раскладом. Как и его мелкие паразиты, он топал, пытаясь разрушить белые стены, и плевался темно-фиолетовыми сгустками злобы. Все-таки хорошо, что он не смог стать Темной Сущностью - та априори разрушительна. «Хозяин» ярился еще больше, наплевав на куб из магии, он сообразил, что источник препятствия стоит перед ним, а значит он не только силен, но и крайне питателен. Поразительная сообразительность для неопределенной формы жизни. Хотя о какой жизни может идти речь?
        «Мешок» сосредоточился и стал швыряться магией в Рина, что, однако, входило в его планы. От некоторых маг уходил легким поворотом головы, они с треском лопались о бледную перегородку, некоторые ловил на себя, стараясь быстрее приблизиться к врагу. Варя пристально следила за ним, внутренне содрогаясь, словно это ее ударяли.
        Наконец, Рин подобрался вплотную к «мешку», тот довольно заурчал и проглотил добычу. Измайлова вскрикнула. Но вперед не ринулась - для восьмиклассника Ярик оказался очень силен. И не скажешь, глядя на долговязого и худого мальчика. «Линейка пространства» по-прежнему не пропускать никого. Вместо этого куб стал стремительно сужаться, пока не одел «мешок» наподобие плотного и облегающего водолазного костюма, и вновь принялся сужаться. Став размером с теннисный мячик, он оглушительно взорвался. Взрывная волна прошлась по всему дому, покорежила строительные леса, снесла двери и окна.
        Варя и Ярик лежали на полу, и на них давила тишина.
        - Вы в порядке? - спокойно разнеслось откуда-то сверху. Над ними возвышался Рин в весьма потрепанном плаще, всклокоченными волосами, и заляпанный в чем-то черном, будто в саже. Он протянул руку, помогая друзьям подняться. Измайлова вскочила и порывисто обняла мага. В конце она все-таки испугалась. За него.
        - Ты уничтожил ту здоровенную кляксу? - поинтересовался Ярик, не обращая внимания на девчоночьи нежности. Рин кивнул. - Значит, ребятки свободны?
        - Да, - маг отцепил от себя ассистентку и направился к лестнице. На втором этаже в одной из спален прямо на полу мирно спали их друзья, неподозревающие о произошедшем, точно ничего и не было.
        - Да уж, - хмыкнул Одуванчиков. - Я всегда мечтал о приключениях, но в следующий раз подумаю влипать в них или нет.
        Ответом ему было молчание.
        9
        Вика Богданова критически рассматривала свое отражение в большом зеркале в холле около гардеробной. Она надела любимые джинсы темно-синего оттенка и голубую водолазку, но все равно чувствовала себя неловко и нелепо. Новые черные балетки с кокетливыми белыми бантиками не придавали уверенности, хотя в магазине казалось обратное. На правой руке туго завязанная красная повязка - с понедельника началось дежурство по школе 10 «В».
        У Вики было две проблемы: пожизненная неуклюжесть и Максим Черный. Она могла запутаться в собственных ногах, споткнуться на ровном месте, в последнюю минуту опоздать на автобус, попасть под воду из лужи, что расплескивают колеса машин. Она всегда вытягивала сложные билеты на экзаменах, получала заковыристые задания на контрольных и проверочных, у нее все валилось из рук, ее считали бестолковой и неудачницей, а перед носом пример в виде старшей сестры. Надо отметить, родители никогда не подчеркивали, будто одна дочь лучше другой, это Вика интерпретировала их слова на свой счет.
        В школе над ней посмеивались, а некоторые девочки устраивали мелкие подлости. Впрочем, сейчас им больше нравилось мучить Копейкину. Большей проблемой Богдановой был одноклассник Максим Черный. Его подколки и шутки пугали девочку до дрожи. Особенно ему нравилось зажать Вику в каком-нибудь уголке, нависнув с высоты почти двухметрового роста, и изливать ядовитые замечания. Запугивать. После девятого класса он уехал учиться по обмену, Богданова облегченно выдохнула, надеясь, что больше его не увидит, но злой рок преследовал ее и здесь. Черный неожиданно вернулся. Она мечтала спрятаться.
        Елизавета Карловна появилась практически со звонком, недовольно поджав губы, открыла дверь, пропуская ребят в кабинет. Очевидно, сегодняшний урок спокойным не будет. Вика сидела одна, так как никому не хотелось приближаться к прокаженке, как называли ее за глаза. Может, она и правда проклятая? Или порча какая-то? Нет, чушь. Богданова не верила ни в экстрасенсов, ни в гадалок. Раскладывая вещи на парте, она поймала внимательный взгляд Вари Измайловой, выглядевшей сонной. Вика нервно поежилась, представляя, что о ней могли подумать. Хотя Варю считали классной девчонкой.
        - Практическое задание сделано плохо, - сказала учительница, отметив присутствующих и кивая на стопку тетрадей. - Ходакова, ты, кажется, планируешь сдавать экзамен. С таким отношением не сдашь. Поэтому опрос по пройденному материалу. Устный.
        Елизавета Карловна была неумолима: задавала вопросы и, если не слышала четкого ответа, рисовала двойки, хорошо хоть карандашом. На Вику она наседала особенно сильно, но той удалось получить «четверку». Во второй половине урока они решали генетические задачи. На перемену 10 «В» подорвался с большим энтузиазмом. Богданова собрала вещи и поспешила на этаж дежурить.
        - Скучала по мне? - внезапно на ее плечо упала тяжелая рука, отчего Вика моментально сжалась. - Я по тебе очень скучал, - гаденько шептал Максим. - Нас ждет много веселого, Богданова, - он погладил ее по голове и ушел.
        Вика резко выдохнула, ощутив, как горят легкие.
        «Когда пропадали девушки в этом злосчастном доме, мне стали сниться кошмары, они сопровождали почти каждую мою ночь. Это было ужасно. После того, как исчез брат, я не могла спокойно сидеть, бросилась в пекло самостоятельно. Впервые я так сильно боялась и не хотела принимать сверхъестественное в сознание. Поэтому ловушка так легко захлопнулась. Просто чудо, что мне удалось сохранить уголок разума. Остальные души уже не помнили себя, единственное их страстное желание - уйти дальше. Спасибо тебе, девочка и твоему магу. Алиса Фролова».
        Запись с закругленными буквами появилась на утро в воскресенье на страницах блокнота-телефона. Несмотря эмоциональное потрясение, Варя обрадовалась, что удалось помочь, пусть и все сделал Рин в одиночку: после битвы отправил ребят по домам, снова подкорректировал память. Теперь дом на улице Володарского не представлял опасности, вся магия ушла. Джо распирало от гордости за своего хозяина, нарисованный рот выглядел по-особенному самодовольно. Весь день Измайлова читала взятую у Марины книгу, проникаясь интересом к восточной культуре. Впереди намечался поход в книжный магазин.
        Третий понедельник апреля начался с дежурства 10 «В» по школе. Стоя на первом этаже перед входом, Варя отчаянно подавляла зевоту. Все-таки совершенно некрасиво сводить челюсть перед таким количеством народа. Книга, взятая у Марины Пронкиной, девочку так заинтересовала, что она проглотила содержимое рекордно за день, не сделала половину уроков, ранее такое случалось пару раз, и не выспалась. В глазах рябило, и сложно сказать, из-за недосыпа или непривычной магической пустоты, следствие субботнего перенапряжения.
        Во время биологии Варя снова обратила внимание на Вику, пытаясь понять, что за шипастые линии, похожие на колючую проволоку, охватывают ее голову, руки и ноги. Ей даже показалось, будто их стало больше, а давление туже. Стоило расспросить Рина об этом. Измайлова опустила голову, чуть прикрыла глаза и отстранилась от посторонних звуков. С недавних пор девочка увидела, что пространство вокруг куда более заполнено, чем кажется. Над Викой висела черная плотная туча, как и над Копейкиной, под потолком плавали разноцветные облака-эмоции, очевидно, весь класс пребывал в раздрае и замешательстве. Никому не нравится, когда на него сливают плохое настроение. В проходах между партами мелькали какие-то тени, стелилась дымка, но призрачные существа сколько не пытались дотронуться до живых, никакого эффекта не было.
        По звонку на перемену ребята разбрелись дежурить. Варя и Лена следили за порядком на первом этаже, где столовая и каморка мага. Обычно здесь не сновали ученики толпами, так как из уроков тут вели ОБЖ и технологию у парней, а несколько других помещений предназначались не для учебных целей. Лена расспрашивала подругу о доме, и Варя с удовольствием поделилась. Хранить это в секрете не имело смысла.
        Урок алгебры начался вполне обычно. Ольга Александровна вызывала кого-нибудь к доске решать задания по тригонометрическим функциям: Самойлов справился на «отлично», что даже завидки брали, Копейкина, несмотря на ужасное настроение и перемазанную чем-то белым спину (кто-то из девчонок постарался, не иначе), тоже не ударила в грязь лицом, Игорек вначале запутался, но все-таки «выплыл», а на Богдановой Вике снова отыгрались по полной. В целом, у нее не было проблем с предметом, не считая последних тем… Варя сидела и не отсвечивала, уж очень не хотелось получить низкую оценку.
        Ольга Александровна кивала головой, ставила отметки в журнал, пока дежурные мыли доску, готовила новую порцию заданий. Ничто не предсказывало приключений. Дневные лампы - вечный бич школы - замигали, аки софиты в концертном зале. Температура опускалась, неприятно холодя кожу. Мышкин Денис, сидевший у стены, несколько раз клацнул выключатель. Лампы перестали моргать и назло всем полностью потухли. Кабинет погрузился в серость позднего утра. Учительница открыла рот, дабы высказаться по данному поводу, но мир вдруг замер, словно стоп-кадр. Варя остро ощутила, как в пространство распылилась магия, облака-эмоции исчезли, точно их вытерли невидимым ластиком. Одноклассники не шевелились, казалось, даже не дышали, походя на восковые фигуры.
        - Что происходит? - прошептала Маша Костик, вертя головой и разрывая гипнотическое оцепенение. Измайлова шумно выдохнула, рядом скрипнула стулом Лена, а впереди замотала головой Наташа.
        Младшенькой никто не ответил: в неподвижном пространстве происходили изменения. Как и ранее по полу поползла дымка, заскользили тени, а температура продолжала падать. Захотелось надеть теплый шерстяной свитер. С каждой новой минутой тени принимали четкие очертания не то людей, не то духов. Тишину огласило громкое потрескивание, будто с разных сторон одновременно пытались порвать простыню. Звук «лопнул», в районе доски «воздух» разошелся, словно тканный шов, и оттуда вытекло нечто, на вид черное, вязкое, как мазут. Оно медленно сползало внутрь, точно мерзкий приторный сироп, и источало ужас.
        Лена Морозова до боли в пальцах сжала парту. Варя бросила тревожный взгляд на подругу, а затем почувствовала приступ внезапного страха, окатившего с ног до головы. Сердце заколотилось от паники, будто норовило выпрыгнуть из груди, конечности подрагивали и были ледяными. Разум бился в агонии, логика верещала, пытаясь взять эмоции под контроль.
        - Arbor Vitae[17 - Древо Жизни (лат.).]! - разнесся шепот Наташи Костик. Измайлова заметила, как девочка дунула на какую-то карту. Вспышка - и в кабинете появилась женщина, сидящая на плетеном кресле. Вся полупрозрачная, словно сотворенная изо льда, внутри нее до рези в глазах сияли звезды. Созвездие Кассиопеи представляло собой целительное заклинание, излечивающее в первую очередь душевные стенания и болезни. То, что нужно сейчас.
        - Defensor[18 - Защитник (лат.).]! - не отставала от сестры Маша Костик. Легкий пересмех колокольчиков, запах медуницы и летней теплоты - и девочку окружили сестры-Дисы. Три высокие рыжеволосые девушки в золотых одеяниях переглядывались. - Нам нужна защита от этой мерзости! - девочка ткнула пальцем в «подвижный сироп», который разделился на части, напоминающие угрей. Они явно что-то выискивали.
        Варя тряхнула головой, приходя в себя. Тревожность исчезла, сердце успокоилось, правда теплее не стало. Температура снова упала? Или это ей так холодно? Тени окончательно проявили себя. По классу медленно продвигались призраки (такие, как Графине Анна), не обращая внимания на ребят, они проходили живых насквозь, будто пустое место. Но, приглядевшись, Лена видела легкий налет инея на волосах и одежде одноклассников. Морозова старалась не привлекать к себе внимание, рядом с ней кружилась одна из сестер-Дис, отчего девочка досадовала сильнее. Сейчас от нее никакой пользы - Прорицательский дар нужен только для предупреждения. А может не только? Лена закусила губу, впервые подумав, что неплохо бы научиться контролю. Вдруг это помогло бы в критической ситуации? А то у сестер Костик, очевидно, откуда-то есть магия, а у нее ничего…
        Черный «угорь» следовал за тенями. Они словно маскировали пришельца, переключая внимание на себя. Мазутное нечто дотрагивалось до живых, оставляя черную каплю на запястьях. Варя следила за ним, пытаясь выстрелить нитями магии, но он умело уворачивался. Девочка теряла терпение и немного злилась. Наконец-то «угорь» мелькнул, направляя щупальца к Богдановой.
        - Нет! - воскликнула Варя. Клубок цветных нитей сорвался с ладоней, отрезая Вику от «мазута». Он натолкнулся на нитяную решетку и зашипел, будто кислота. Сейчас Богданова с серыми кандалами в большей опасности, чем другие ребята.
        - Как нам избавиться от него? - спросила Лена.
        - Думаю, он уберется сам, - ответила ей охранница.
        И точно, пометив остальных одноклассников, «мазут» вновь стекся в единую массу и залез в прореху. Магия резко рассеялась, отчего у Вари заложило уши.
        - Так, Федоров, к доске! - сказала Ольга Александровна. Ее голос показался Измайловой оглушительным.
        Алгебра продолжалась как ни в чем ни бывало.
        У Насти Юрьевой появился всезнающий, всемогущий и всепонимающий друг. Или учитель? Он был невидим, он не разговаривал вслух. Он оставлял послания прямо перед ней: на потолке или на столе, или на стене. Темные скачущие буквы выручали, поддерживали, сочувствовали, давали совет. Друг не был воображаемым. Девочка прекрасно понимала, что это магия. Ее собеседник, кем бы ни являлся, общался посредством магии. Он подарил ей Силу и уверенность.
        Юрьевой нравилось, как Сила черными мягкими, будто шелк, лентами скользит по рукам. При желании ленты меняли форму и свойства. Насте казалось, что она всесильна. Экспериментируя, девочка пересмотрела взгляды на многие вещи. Зачем она осуждала Олю? Да, ей не нравилось, как Пряжкина поступила с Кристиной и Глебом. Стоило заступиться по-другому. Только оттолкнула человека, способного принести пользу. Теперь Юрьева прекрасно отомстит за себя самостоятельно. Больше не нужно терпеть глупые насмешки, можно смело высказывать свое мнение, легко кидать правду в лицо, даже если кому-то будет неприятно или больно.
        В понедельник она тщательно собралась в школу: от макияжа до одежды. Гордо задрав подбородок, Настя одаривала школьников высокомерным взглядом. Увидев Глеба Флаева, радостно воскликнула и кинулась обниматься, наплевав на зевак вокруг. Парень был приятно удивлен, что его так встречают после болезни. Лужайкина Кристина тоже что-то бормотала про вирусы. Юрьева, которая все вспомнила, вновь разозлилась. Конечно, тут никак не обошлось без Измайловой и ее ненормального мага! Это они вечно вмешивают посторонних людей в неприятности. От Насти во все стороны летели темные «капли», будто искры из костра.
        «Для тебя есть задание, - нарисовалось на стене. - В туалете на третьем этаже нужно открыть кабинку».
        «Зачем?» - подумала девочка.
        «Разве ты не хочешь наказать обидчиков? - наверное, учитель мог бы изумиться. - Немного подготовки, и они получат по заслугам!»
        «Хорошо».
        В туалет девочка пошла на уроке, отпросившись выйти. Она решила, что на перемене обязательно кто-нибудь помешает. Висячий замок и черная, словно сложное кружево, паутинка магии. И как же ее открыть? Ответ вспыхнул тут же. Приложив руку, Настя со злорадным восторгом смотрела, как ленты Силы пожирают паутинку вместе с краской и замком. Магия съеживалась.
        В последний момент Юрьева отскочила в сторону. Дверь распахнулась, девочку обдало то ли паром, то ли дымом. Она вдохнула промозглый пар, не заметив, что-то грязно-серое, проникшее в тело.
        Богданова Вика знала, что этот день не мог окончится нормально. Столько неприятностей ни к чему хорошему не приводят. Хуже всего, конечно, Черный! Она наблюдала за ним исподтишка, аккуратно, будто на парне висела надпись: «220 вольт». Не трогать руками, не подходить, не то убьет. Естественно, чушь, но Вика законсервировалась в своем страхе, что не слышала разумных доводов, не чувствуя, как серые проволочные шипы сжимаются сильнее, как собственные мысли подпитывают их, как смертельно связывают ее.
        Максим больше не трогал Богданову. Казалось, после приветствия забыл о ее существовании. Он разговаривал, шутил с другими мальчиками. Тут же легко сошелся с Шутиновым Игорем и Пашковым Толиком (с ними трудно не дружить, особенно с Игорьком). Даже с Измайловой и Морозовой мило перекинулся парой-тройкой фраз. Что с ним произошли за перемены? Или он только над ней издевается?
        После уроков Вика расслабленно выдохнула - скоро она окажется дома. Споро собрав вещи, девочка поспешила в раздевалку. Но не тут-то было. Кто-то подкрался к ней сзади и схватил за капюшон кофты, а затем и за руку. Кто это такой сильный? Извернувшись, Богданова обнаружила Варю Измайлову, легко потащившую ее в сторону лестницы. И это при том, что, Варя ниже на полголовы и более миниатюрная!
        Они пересекли первый этаж, остановились около лестницы и прошли сквозь стену! Впрочем, это Вике так показалось. Толкнув массивную деревянную дверь, ее затолкнули в небольшую комнату, залитую светом. В кресле за столом сидел Леонид Потапов, а к ним направлялся скелет человека. Попятившись, Богданова рухнула на кожаный диван, а когда Варя достала большие позолоченные ножницы (похожие использую швеи, чтобы разрезать ткань), сознание уплыло в небытие.
        - Чего это она? - удивленно спросила Варя, повернувшись к магу. Под его глазами залегли тени, словно от недосыпа, на лице застыло рассеянное выражение и читалась усталость, кончик носа покраснел, как при простуде. Возле кружки с кофе пирамидкой лежали конфеты. Очевидно, он еще до конца не восстановился.
        - Ты похожа на маньяка, - пробормотал он. - Испугалась. И хорошо. Меньше громких звуков.
        Между фразами маг распечатывал конфету и делал глоток напитка. Сладости исчезали с геометрической прогрессией.
        - Кстати, почему в телефоне-блокноте не было никакой записи? - вспомнила Варя, наблюдая за Жорой. Скелет уложил Вику на спину, снял обувь, подложил под голову подушечку. Все, чтобы «пациентке» было удобно.
        - Потому что она не просила о помощи, - ответил Рин. - Другие, глубоко внутри себя, жаждали выпутаться из сложившейся ситуации. А эта, - он кивнул на Вику, - создает переживания сама и не подозревает об этом. Она их выдумывает на пустом месте.
        - Например?
        - Например, родители ругают за отсутствие шапки на голове не потому что не любят, а потому что беспокоятся. Или ставят в пример сестру не для того, что унизить, а для толчка «в спину», чтобы младшая дочь тоже начала действовать. А ей лезут в голову ужасы мира. Как-то так. Ладно, давай закончим поскорее. Не люблю посторонних дома.
        Варя хмыкнула. Эту каморку в школе трудно назвать домом, пусть тут несколько комнат. Но Рин прав, пора начинать. Богдановой определенно нужна быстрая помощь. Кто знает, что произойдет, когда оковы окончательно сожмутся. Конечно, физически девочка не поранится и не умрет. Скорее последствия будут на духовном уровне. Да и предел уже почти виден.
        Измайлова взяла Вику за руку и, закрыв глаза, запустила три белые нити. Маленькими червячками они поползли, оставляя абстрактный рисунок на коже. Закончив рисунок, они обхватили голову, руки, ноги и шею. Короткий приказ, нити растворились, а шипастые оковы стали материальными. Варя чуть не дотронулась до них, но вовремя отдернула пальцы. Секунда - ее ладони покрывают золотистые «варежки». Взяв ножницы (на самом деле они платиновые), легко, будто бумагу, разрезала «колючую проволоку». Оковы осыпались пеплом, а Богданова шумно выдохнула и счастливо улыбнулась, не приходя в себя.
        Варя положила ножницы на стол и опустилась на стул. Такое простое действие отнимало не мало сил и времени. Она провозилась больше двух часов! Как будто железки таскала. К ней тут подскочил Жора со сладким чаем и говядиной с салатом. Надо же, нормальная еда.
        - Мы же не потащим ее домой? - подозрительно сощурилась Измайлова. Вряд ли Богданова воспримет произошедшее всерьез, если, конечно, не оставлять ее тут. Варя пока не умеет колдовать с памятью, да и опасно это. Рин может, да только на сложную магию сейчас не способен.
        - Георг отнесет бедняжку в коридор, - ответил Рин. - Сама скоро проснется. Вряд ли она подумает, что одноклассница угрожала ей ножницами. Тем более после «лечения». Вначале у нее будет что-то вроде эйфории и везения. Так что не стоит беспокоится.
        Вика Богданова очнулась через полчаса на ступеньках лестницы. Ее несильно дергали за плечо. Сфокусированное зрение определило Игорька с Толиком, которые возвращаясь с тренировки обнаружили спящую девочку. На вопрос: «Что ты тут делаешь?» Вика пожала плечами, потерла сонные глаза и поспешила убраться из школы. В ее голове мелькали непонятные картинки, но она списала все на сон.
        10
        Копейкина Света чувствовала, что смертельно устала от Ходаковой и компании. Сначала они ограничивались смешками, тычками и уколами, потом пропадали тетради с домашним заданием, учебники, методички и спортивная форма. Этого им показалось мало, мстительницы не гнушались рукоприкладства. Экс-королева стойко терпела нападки, держа спину прямо, а нос по ветру. Их претензии были просто смехотворны! Юла Кристина проиграла в конкурсе акварели только потому, что постоянно откладывала, когда же время стало поджимать, «украла» идею из Интернета (по сути просто скопировала чей-то рисунок, не весь, конечно, но все же). Света участвовала, так как не могла отказать учительнице. Романова Лера рассталась с парнем? Из-за нее? Трижды «ха», дважды «хи», и единожды «хо»! Кружинин Стас, известный тем, что встречается с несколькими девушками одновременно, пытался приставать и к Копейкиной, о чем та и поделилась с Дмитровой Катей. Кто донес «несчастной» Романовой, не ее проблема. Небось, Ходакова, добрая самаритянка. А попытка поссорить Рыбкину Олесю и Скворцову Катю… Зачем их ссорить, лицемерок, говорящих за спиной
гадости друг о друге? Тем не менее Тане Ходаковой нравилось обвинять во всем Свету. Интересно, какое «преступление» осталось на ее счет? И когда же они успокоятся?
        Во время уроков во вторник Свету гложило дурное предчувствие: ее никто не трогал, не обзывал, не ставил подножку, не портил личных вещей. Враги затаились, будто готовились к чему-то более мерзкому. На обществознании, что пришлось на первый урок, было оживленно. Собрав тетради для практических заданий, Игорь Николаевич Совок, нудный учитель школы номер шестнадцать, приступил к новой теме: «Демократические выборы и политические партии». Очевидно, он сел на любимого конька, потому как много жестикулировал и даже шутил. Одноклассники бурно вступили в дискуссию, выкрикивая прямо с места. На геометрии, наоборот, все тихо и чинно решали задачи. У Ольги Александровны не забалуешь. На третьем уроке, английском, половина класса, прикрывшись учебниками занимались своими делами. Глушко Алла Михайловна, высокая кареглазая шатенка в очках, преподавала в школе всего второй год, отличалась спокойным, не требовательным характером, где-то несколько апатичным, никогда не повышала голоса и устно спрашивала в основном только небольшое количество ребят, всегда готовившихся к занятиям. Последние три урока - русский,
физкультура и литература - не принесли никаких эксцессов.
        Света уходила из школы, немного расслабившись, надеясь, что дальше так и будет. Ведь если кого-то игнорировать, ему надоест цепляться.
        Катя Дмитрова позвонила, когда Копейкина возвращалась из творческого кружка, где она и другие энтузиасты разных возрастов занимались лепкой из слоеного теста, шитьем мягких игрушек, бисероплетением и плетением из ниток, шнурков, лент, и рисованием. Они называли это просто поделками, но тут можно было найти друзей по интересам, пообщаться с людьми разных профессий, а заодно сделать уникальную вещь, которая подойдет для подарка близким и любимым. Света про кружок никому не рассказывала, хотя родители скорее всего обо всем догадывались. Занятия проходили недалеко от кинотеатра и не близко от центра.
        На улице было довольно светло - полярный день он такой. По обе стороны дороги высились черепично-белые девятиэтажки, на углу и нижних этажах расположились аптеки-магазины-парикмахерские, ярко пестрели билборды, вывески и афиши. По дорогам текло после дождя, остатки снега превратились в грязную кашу, воздух радовал теплой весенней свежестью. Громкий входящий вызов огласил улицу, стоило Свете подойти к остановке. Новенький смартфон, тайная радость девочки, подарили родители на Новый год за отличную учебу. Ей на такой не хватило бы, даже благодаря подработкам. Впрочем, таковые попадались, только когда она ездила к бабушке, ведь родители считали, что учеба важнее.
        - Привет, Светик! - с ходу радостно затараторила Катя. - Как ты? Ты где? Давай встретимся? Ой, я такое тебе расскажу… Ты обалдеешь! - тут Копейкина поморщилась, но Дмитрова не могла видеть выражение ее лица. - Тогда давай в парке погуляем, - закончила подруга, выяснив местоположение экс-королевы. Маршрут автобуса как раз пролегал мимо него.
        Через пятнадцать минут они встретились на остановке. Катя отчего-то довольно сияла, словно выиграла в лотерею. И что ей так срочно хотелось рассказать? Получалось, что ничего особенного. Как всегда, кто с кем поссорился, кто с кем помирился, кто кого ударил, кто с кем расстался, а кто с кем встречается. Даже история одной бабушки про больные колени показалась ей вдруг очень привлекательной. Или, например, рассуждения восьмилетней Алины какой мишка лучше - большой и темно-коричневый или средний и белый. А истории краеведа Павла Анатольевича? Длинные, немного суховатые, зато не пустые и не занудные!
        Света так погрузилась в собственные мысли, что не поняла, как они отошли вглубь парка к пруду и откуда появилась Ходакова с подружками.
        - Что вы делаете? - пораженно спросила Копейкина, отмечая, как ее берут в кольцо и крепко сжимают со всех сторон, не давая место для маневра. Не сбежать.
        - Собираемся разобраться с тобой без свидетелей, - зловеще сказала Таня и переглянулась с Дмитровой. Катя одобрительно кивнула. Похоже, та Свету просто заманивала сюда.
        - И зачем ты примкнула к ним? - посмотрела девочка на Катю с укором. Она, конечно, знала ее бульдожью хватку, но все равно считала, если не подругой, то приятельницей-сторонницей.
        - Примкнула? - Дмитрова издевательски хихикнула. - Да это они ко мне примкнули! Благодаря информации.
        Света ощутила горечь во рту. А прилипалы продолжали ее тащить к берегу пруда, еще местами покрытого тонкой корочкой льда. Тут никого, кроме них не было.
        - Ясно, - усмехнулась Копейкина. - Ты, бедняжка, устала от меня и хочешь быть главной.
        - Нет! - разозлилась Катя. - Ты ответишь за то, что с самого первого класса вечно используешь меня, как удобную собачонку, вроде Марины Пронкиной. Она терпела четыре года и послала тебя.
        - Значит, Ходакова устраивала каверзы с твоей подачи?
        - Катя просто рассказала нам правду! - воскликнула Лера. Экс-королева их игнорировала, продолжая смотреть только на рыжую. Дмитрова равнодушно пожала плечами. Мол, я здесь не причем.
        - И как я тебя унижала?
        - По-разному, - Дмитрова оставалась спокойной, как удав. Она уже успела выпустить эмоции, удовлетворить свой эгоизм и поднять самооценку, помогая девочкам и наблюдая, как почти все издеваются над ее «проблемой». - Там много всего было. Главное, что ты смотрела на меня сверху-вниз, словно на таракана, и одаривала «дружбой». Но теперь все от тебя отвернулись. Ты никому не нужна. Пока-пока, экс-королева.
        Катя насмешливо помахала ручкой. Это стало своеобразным сигналом для девчонок. Они резко отпустили Свету и столкнули ее в пруд. Засмеялись и, развернувшись, зашагали прочь. Копейкина легко проломала ледок и плюхнулась в холодную воду. Ее впервые в жизни охватил сильный, неконтролируемый страх. Она не умела плавать и, паникуя, била руками по поверхности воды. Одежда тянула вниз. И хотя до берега близко, но не достать. Света даже не замечала, как кричит о помощи, - настолько мысль о возможности утонуть пугала.
        После недолгого барахтанья девочка ушла под воду с головой. А дальше темнота…
        Во вторник, открыв глаза, Вика Богданова первым делом посмотрела время на телефоне, лежащим под подушкой. В голове крутилась мысль, будто звонок будильника пропущен, а значит в школу предстоит собираться бегом, толком не поев, толкаясь с сестрой и паникуя. Часы показывали шесть сорок пять. Спать больше не хотелось. Сознание бодрое и отдохнувшее. Удивительно! Такое случилось в первый раз.
        Откинув одеяло, проделала путь до ванной комнаты, ни разу не зацепив мебель, коварных ножек, злобно бьющих мизинцы, ни врезавшись в дверь или в косяк. Температура воды не скакала, как взбесившийся конь, и напор нормально регулировался и не разбрызгивался во все стороны, заливая пол, стены, одежду и тапки. Удалось умыться раньше всех!
        А какая прелесть сесть за пустой стол, сварить кофе в тишине, в одиночестве съесть бутерброд с сыром и маслом! Вика радовалась, как ребенок, таким простым житейским мелочам. Родные поразились резким переменам, их лица выразительно менялись, стоило войти в кухню. По дороге в школу девочка не вступила в лужу, успела на автобус, ее не облили водой, не испачкали, не толкнули. День начинался поистине великолепно!
        В гардеробной Вика активно здоровалась с девочками, а они вполне мило отвечали и не насмехались. Да и вообще, казалось, точно кто-то переключил у нее в голове некую кнопку, улучшив «заводские настройки». Неуклюжесть испарилась, мир раскрасился и преобразился, жизнь вдруг стала наполненной и нескучной. Неужели, помог странноватый сон про Измайлову и ножницы? Нет-нет, конечно же, нет. Такое не может быть правдой.
        Для других она стала обыкновенной, такой же шестнадцатилетней девчонкой, а не ходячей катастрофой. Учителя не отрывались на ней с усиленным рвением. Тяжелый груз из мыслей «меня никто не замечает/не любит» и «обижает и унижает» слетел, и Вика воспринимала себя как будто независимо и со стороны. Даже Максим Черный, хоть она и старалась не приближаться к нему, больше не ужасал до дрожи во всем теле. Исподволь наблюдая за ним, объясняя себе тем, что просто хочет разобраться, Богданова удивлялась и не находила причин для своего старого поведения. В конечном итоге она просто расслабилась, раз никакого понимания не отыскалось.
        После школы сестра-второкурсница позвала Вику поиграть баскетбол. Та неожиданно согласилась. Новые знакомства - это весело!
        Возвращались сестры домой уже около девяти: сначала поиграли, потом с девчонками пошли в блинную, долго болтали и смеялись, погуляли по улицам. Саша решила сократить дорогу домами. В одном из переулков тусили какие-то парни, явно старше на несколько лет, может студенты-старшекурсники. Сестра смерила их недовольным взглядом и предложила обойти.
        - Ты их знаешь? - спросила Вика, не видя причин для маневра. Ребят было человек десять, но они не выглядели хулиганами или криминальными элементами.
        - Некоторых, да, - Саша еще больше нахмурилась. - Они любят щекотать себе нервы. Всякие экстремальные прыжки, опасность на гране… а потом выкладывают свои выкрутасы в Интернет. Так что лучше не будем привлекать внимания. Кто знает, что у них в голове?
        Вика кивнула и пошла следом. Бросив взгляд напоследок, она заметила Максима. И что Черный забыл в подобной компании?
        Вторник изобиловал разнообразными событиями: во время одной из перемен 8 «Б» носился по школе, словно дружно готовился к стометровому забегу, не обращая внимания на дежурных, в результате чего два мальчика столкнулись друг с другом, чуть не сломав носы, еще один впечатался в входную дверь, хорошо успел ладони выставить вперед, а также разбили больше зеркало на первом этаже. Они поставили на уши всю школу, а после уроков с ними разбирались Афанасий Афанасьевич, директор, Андрей Борисович, он же Титан, и Ольга Васильевна Летняя. Учителя очень разозлились, проказники не чувствовали вины, старшеклассники крутили пальцем у виска и посмеивались. На третьем этаже в женском туалете обнаружилась открытая, обычно запертая, кабинка, где ничего, кроме швабр, ведер и всяких средств для мытья, не было. Часть мистически настроенных девочек очень расстроилась. Они так хотели верить в привидения! Поплавский Кирилл, ученик 10 «Г» класса, стабильно раз в месяц радовал публику одеждой немыслимых ярких сочетаний. Раньше он просто походил на волнистого попугайчика (в расцветке), сегодня же явно изображал райскую птицу
с южных островов. И здесь никаких стеснений или нелепостей. Этот человек считает свой вкус прекрасным! Шестиклассница Сабрина (на самом деле Собачкина Ирина) потеряла «звездный альбом», в котором собирала изображения того, что похоже на звезды или ими является, бродила от класса к классу, показывала фотографии на телефоне и очень расстроилась, так не обнаружив пропажу.
        Лена Морозова учебу пропустила, потому что ходила к зубному. Зато договорилась встретиться с Мариной Пронкиной и Олей Пряжкиной в четыре часа около «Волны». Подружки появились одновременно. Марина серьезно занялась волейболом, ее пригласила в команду Аня Деникина, имела хорошие результаты и немного похудела. Оля успела купить себе стаканчик кофе.
        - Привет! - поздоровались девчонки.
        - Ну что пошли? - спросила Лена, кивнув в сторону торгового центра. - А Варя где?
        - У нее какие-то дела с Потаповым, - пожала плечами Оля.
        - Отлично, - снова покивала головой Морозова, и подружки двинулись внутрь. Присутствие Вари было бы сейчас лишним. Ведь именинник не должен знать, что ему подарят. На самом деле, над подарками они думали уже давно, но в отличие от Игорька с Толиком никак не могли определиться. Сначала Лена думала о книге, которую Измайлова долго искала, Шут умудрился ее опередить. Ну а Марине с Олей нужен был совет, ведь они познакомились только осенью.
        - Может, по мороженому? - спросила Марина, заметив на первом этаже, близко к лестнице наверх, довольно известную американскую компанию этого лакомства. Взяв по шоколадному рожку, они не очень поспешно пошли вправо, разглядывая магазинчики. Весь первый этаж в основном занимали какие-нибудь закусочные, чайно-кофейные лавки, разные продукты из Европы и Азии, что в простом супермаркете не купишь. Поэтому девчонки быстро развернулись и пошли выше.
        - Точно, тут хотят сделать кинотеатр на последнем этаже, - вспомнила Оля, когда, исходив центр вдоль и поперек, не нашла ничего интересного. А магазин с красивой бижутерией пропал.
        - Ладно, подарю что-нибудь на свой вкус, - решила Марина. - Приобщу Варю к восточной культуре. Ей вроде бы понравилась книга про Японию, которую я давала почитать.
        - У меня тоже идейка появилась, - заметила Пряжкина. - Но говорить не буду. Игорь там что-то еще планирует. Как отпраздновать и все такое. Лена, а ты придумала?
        Морозова несколько подвисла и не обращала внимания на подруг. Ее взгляд расфокусировался, казалось, девочка пребывает где-то глубоко в своих мыслях. Марина помахала рукой перед ее лицом. Безрезультатно. Впрочем, через несколько секунд Лена вернулась к реальности и воскликнула:
        - Бежим!
        И первой рванула к выходу.
        - Куда? - на бегу бросила Оля.
        - На автобус, - коротко ответила Морозова.
        - Зачем?
        - Поедем в парк.
        Им повезло. Автобус не пришлось долго ждать, пятнадцать минут - и они в парке. Впереди слышался смутно знакомый смех, все более удаляющийся. Троица подбежала к пруду в тот момент, когда Света Копейкина вскрикнула в последний раз и ушла с головой под воду.
        - Давайте, вызывайте скорую! - воскликнула Марина, скидывая куртку.
        - Будешь вытаскивать? - поразилась Оля.
        - Все в норме, - отмахнулась Пронкина. - Я отлично плаваю. И зимой в проруби купалась. Так что я помогу ей.
        И нырнула. Копейкину вытащили, почти сразу подоспели врачи, и четверку дружно повезли в больницу.
        Школа номер шестнадцать считалась относительно новой, построенной в начале восьмидесятых годов. С виду обычное здание хранило множество загадок. В конце девяностых откуда-то появился маг и его «дом». Раз в месяц по средам, когда школа пустела и засиживались только некоторые учителя, да вела свое наблюдение охрана, в актовом зале невидимые пальцы виртуозно перебирали клавиши пианино. Стоило попытаться поймать хулигана, как пианист растворялся в воздухе. Парочка впечатлительных женщин говорила о привидениях, но остальные, более рационально настроенные, не верили и постепенно привыкли. Мало ли, может кто-то стесняется играть при посторонних и тщательно подбирает время? А кабинет информатики во втором корпусе? Почти все технички стараются помыть его в первую очередь, дабы не идти по темному коридору, не наблюдать пробивающийся голубоватый свет из-под двери, не слышать жуткие звуки неожиданно падающих предметов. Завхоз Семеныч только посмеивался над мнительными женщинами, очевидно же, что кто-то не выключает до конца компьютеры.
        От баскетбольной команды можно услышать такую историю. Если забыть или случайно оставить носки в раздевалке после тренировки, то на следующий день из пары будет только один, и всегда левый. И правый никогда не находился.
        А еще больше «странностей» видел магически одаренный Рин, он же Леонид Потапов. Когда на город опускалась ночь, мир внутри школы менялся и будто переворачивался. Граница между реальностью и Тусклым пространством сильнее утончалась, и, обычно незаметные гости «оттуда», могли делать то, что вздумается. В столовой с бешенным рвением резвились гурманы-Духи, не довольные местными кухарками. Одни Духи устраивали поединки, используя для этого кабинеты на верхнем этаже старшего корпуса; другие, наоборот, чаевничали, танцевали; третьи проказничали и портили мебель. И со всем этим Рину приходилось справляться…
        В ночь на среду Насте Юрьевой снился сон. Конечно, сон! Ведь ночью не приходят в школу, да еще в пижаме! Только было ли это школой? Она точно не попала в чье-то сочинение на сказочную тему? Повседневный облик интерьера выцвел и словно стерся. Видеонаблюдение, посты охраны и вахты пропали. Недавно разбитое зеркало выглядело серебристо-матовым, между осколками золотились места склейки, будто у разорванной в порыве злости фотографии. Стены в вестибюле напоминали древний свиток с историей какой-будь страны до нашей эры, исписанный черной тушью.
        Настя шагала босыми ногами по полу, ничего не чувствуя, словно лунатила. Она походила на стороннего наблюдателя, а не прямого участника событий. Двери кабинетов тоже изменились: на биологии ползали желто-коричневые жучки, на истории мелькали чьи-то портреты в старинных париках и одеждах, на географии лоснилась настоящая трава, от математики сыпалось бесконечное бормотание формул и слышалось шкрябание мела. И чем выше понималась девочка понималась, тем больше играло красок, тем более необычными казались сочетания цветов.
        Настя шагала, и ее раздирало противоречие: перемены восхищали и раздражали. Причем, последние мысли были, словно не ее, словно пришедшие из вне, чуждые и ранее ей не свойственные. На протяжении всего сна Юрьева обошла всю школу, оставляя неизвестные письмена и знаки, точно расписывала их пером.
        Проснувшись утром, девочка обнаружила на руках небольшие черные пятна, словно от чернил. Но ведь это был просто сон?..
        11
        Вика Богданова наслаждалась школьной жизнью. Изменившийся мир (или это в ней что-то поменялось?) не торопился возвращаться в старые рамки. Можно было носить, что тебе нравится, не боясь порвать или испачкать из-за любой нелепости. Она завела новые знакомства благодаря сестре, даже договорилась вновь сыграть с девчонками. Да и в школе не сторонилась одноклассников, став более открытой и уверенной. Они охотно обсуждали молодежные триллеры и детективы, очень любимые Богдановой.
        В четверг у Вики было особенно хорошее настроение. Ведь у нее наконец-то получилось решить пример по алгебре, до этого никак не решаемый. Вроде и формулу знала, но все равно где-то запутывалась и решение выходило неправильным.
        В этот день 10 «В» как будто расслабленно выдохнул. Наверное, потому что Света Копейкина отсутствовала. Лично Вики это не касалось. Ее отношения с экс-королевой были, как параллельные прямые, то есть никогда не пересекались. Тот случай на уроке труда исключение. Они даже не разговаривали никогда, хотя учились вместе десять лет. Девочки же, казалось, праздновали какую-то победу. Лишь Марина Пронкина и Лена Морозова один раз обменялись выразительными взглядами.
        Но было все-таки кое-что беспокоившее Богданову. Максим Черным, которого она еще недавно боялась. Странная компания, опасные приключения и умненький Черный - все это плохо вязалось в голове девочки. Подслушав разговоры парней, Вика нашла канал в Интернете, где они выкладывали свои «подвиги» на всеобщее обозрение. Признаться, просмотров было много. Должно быть, такие же безрассудные школьники фанатели от них. Наверняка и подражатели имелись. Несколько роликов девочка посмотрела в школе, забившись в укромный уголок и слушая «Suchmos[19 - Японская джаз/рок-группа.]». Последний, залитый буквально вчера, включила дома. Ее так поразило видео, что захотелось высказать возмущение однокласснику. И куда подевался страх? Да и вообще, какое ей дело до дурака, который рискует жизнью, так опасно развлекаясь? Точно, никакого. Убедила себя Вика и пошла играть в баскетбол с приятельницами-студентками.
        Однако даже веселая игра не избавила ее от этих мыслей. Он же раньше долго не оставлял ее в покое! Значит, Богданова тоже имеет право засунуть нос в дела Черного. Это реванш! Но идя в одиночестве, потому что сестре еще нужно было в библиотеку, тем же путем, Вика малость растеряла решимость. Парни вновь тусили кучкой у подъезда, кто-то курил (раз есть восемнадцать, то вроде как все можно). Громкая музыка с чьего-то телефона. Смех.
        «Я собираюсь подойти и заговорить с Черным!» - мелькнуло нечто полупаническое в голове Богдановой, но она вздернула подбородок, расправила плечи и не отступила. Подойдя, девочка слегка похлопала бывшего мучителя по плечу. Максим, смеясь, обернулся:
        - Богданова? - в голосе послышалось удивление. Конечно, мышки редко наглеют перед котами.
        - Кто это Макс? - спросил высокий темноволосый парень лет двадцати трех, с бородкой, и сигаретой во рту. - Девушка?
        - Одноклассница, - буркнул Черный и, схватив Вику под локоть, кинул: - Я сейчас.
        Они отошли к игровой площадке с качелями, песочницей и горкой, специально расчищенной бдительными родителями от грязноватого и мокрого от периодических дождей снега. Даже сейчас с постепенно темнеющего неба потихоньку срывались неприятные промозглые капли и стекали за воротник незадачливым жителям.
        - Какие у тебя интересные друзья, - иронично сказала Вика. - Я видела ваши выкрутасы.
        - Мышка набралась смелости и отчитывает меня? - спросил Максим, как раньше, нависая над ней. Впрочем, девочка больше не сжималась от страха.
        - Бросил бы ты их, - не отреагировала Богданова. - Они доведут тебя до беды.
        - Это не твое дело, Мышка! - Максим слегка встряхнул ее. - Поэтому отстань и не вмешивайся в чужие дела.
        Максим Черный быстро зашагал к своим друзьям. Вика решила послушаться и на время отстала. Все-таки в данной ситуации силы неравны. Мысленно настроившись на долгую конфронтацию, девочка пошла домой.
        В ночь на четверг Лена Морозова проснулась от очередного кошмарного сна, одного из многих, что мучили ее почти весь месяц. Почему стоило ей немного изменить решение, как дурацкий дар достает все сильнее? Она была так занята подготовкой к «Вечеру романсов», что забыла поговорить с Рином о том, как ей научиться контролировать способности.
        - Какой у тебя интересный приятель, - послышалось в тишине комнаты, испугав девочку. На стуле у стола сидел Потапов, внезапно оказавшийся в ее квартире. Конечно, он имел в виду Милостивца. - Что ж, - продолжал маг, - пора! - он поднялся и подошел к ней, что-то протянул и продолжил: - Советую надеть сразу же по прибытии. Все-таки там воздух другой.
        Не успела Морозова вставить и слова, маг щелкнул ее по лбу, кровать под ней растворилась, и Лена полетела куда-то вниз. Девочка громко закричала. Почти тут же ее крик оборвали новые ощущения, она рискнула открыть глаза. Десятиклассница парила на качелях, длинные прочные цепи которых уходили куда-то ввысь, к самим небесам, затерянным сейчас в легкой белой вуали облаков. Вокруг нее кружилась стая белых голубей, их курлыканье первым привлекало внимание. Где она находилась? И куда ее несли эти качели? Под ногами простирались какие-то поля, новые города, ярко мигая глазами-дорогами, точно она смотрела из окна самолета, такими далекими они казались. Качели неслись стремительно, но воздух не достигал девочки, ее как будто окружал невидимый защитный купол. В какой-то момент они прошли нечто, напоминающее плотную пленку, цепи качелей удлинились сильнее и просто опустили Лену на землю перед крыльцом трехэтажного дома, погруженного в зелень и темноту ночи.
        Морозова глубоко вдохнула воздух и тут же закашлялась.
        - Тебе лучше надеть маску, девочка, - послышался от крыльца молодцеватый голос. Так вот что ей подсунул Рин! Она вроде не болеет. Но через секунду послушно надела: воздух в этом месте был другим, с каким-то сладковатым привкусом, от него слезились глаза и чесалось в носу. - И не стой, проходи в дом.
        В светлой прихожей, мало отличающейся от ее собственной, девочке удалось рассмотреть говорящего. Это был мужчина чуть за сорок, одного с ней роста, с веселыми лучиками у карих глаз, шатен с острой бородкой и соболиными бровями.
        - Мое имя Армардо, - ответил мужчина на немой вопрос. - Я отец Рина. А это место находится в мире Рит-ри-Нор.
        - Значит, вы еще более сильный маг? - удивленно вырвалось у Лены.
        - Я Хранитель Истории, - ответил мастер. - Но не будем стоять на пороге. В гостиной есть удобный диван. Разве ты не хочешь спросить, почему появилась здесь?
        Морозова кивнула. Ей о многом хотелось спросить. Она стала догадываться: Рина достали ее претензии к Прорицательскому дару, вот маг и не выдержал. Значит ли это, что ей помогут? Вот Варя удивится!
        Гостиная отличалась от виденного ею прежде: вся комната (если мысленно полностью убрать мебель) представляла единую картину. Стены - ночное небо в темно-синих, фиолетово-синих оттенках с яркой луной; пол - спокойно текущая река, с кувшинками и лунной дорожкой; на темно-зеленом фоне потолка, художник, будто прорубил окно в другой мир, точно показывал контраст внешней ночи и внутреннего дня. И мир этот изображался будущим, с высокими домами, прогрессом и летающими аппаратами. Стараясь не раскрывать глупо рот, Лена украдкой осматривалась. Сев на диван, она спросила:
        - Кто такой Хранитель Истории?
        - Маг, который ведет наблюдения за мировыми событиями и фиксирует их, - мастер Армардо присел в кресло напротив. - Это не какая-то Сила, а нечто вроде должности. Хранитель Истории не подвластен времени и может жить долго. Возможно сейчас тебе трудно понять, но со временем получится. Поговорим о твоей беде, хорошо? - маг улыбнулся, и девочке впервые подумалось, что они с Рином похожи. - Твой дар пугает тебя?
        - Уже меньше, - призналась Лена, чувствуя себя маленькой и несмышленой. - Я подумала, хорошо бы овладеть даром, научиться контролировать.
        - Для этого тебе нужно обрести гармонию с собой, - помолчав и пристально посмотрев ей в область лба, сказал мастер. - А потом я с удовольствием возьму тебя в ученицы. Что скажешь?
        Лена Морозова на секунду потеряла дар речи. Немыслимо! Не успев толком обдумать, согласилась.
        - Тогда, спи! - властно огласил гостиную голос мага, сопровождающийся хлопком ладоней. Лена отключилась.
        Снова какой-то абсурд: высокое небо с медленно плывущими облаками, простирающийся до горизонта луг, громадные одуванчики выше ее роста, справа - проселочная дорога и полосатая рыже-белая труба, из которой валит красно-черный вулканный дым, пахнущий клубникой и ванилью, точно сладкая вата. Ветер теплый, ласкающий, приятный. Откуда-то припекает, хотя солнца не видно. Ноги утопают в мягкой траве.
        - Вот и ты, - тихий женский голос заставил Лену вздрогнуть. Перед собой она увидела Тарию. Дурацкая двойственность. Будто глядишь на отражение. - Наконец-то. Мне пришлось долго ждать.
        - Не хочу тебя видеть! - закричала Морозова.
        - Неизбежность, - спокойно продолжала Тария. - Прислушайся. Осмотрись, - она обвела руками пространство, - это место кажется тебе ужасным? Страшным? Отвратительным? Мерзким?
        - Нет, тут потрясающе! - возмутилась десятиклассница.
        - Тогда скажи, что это?
        - Не знаю, - Лена растерялась. - Какой-то красивый уголок природы в новом мире.
        - Нет! - брови Тарии чуть нахмурились. - Подумай! Я не другая личность, я есть ты. То, что вокруг и есть твой дар, от которого ты все время отпираешься.
        - Я согласилась с ним, - возразила девочка.
        - Нет, ты просто хочешь избавиться от неприятных сновидений. Оглянись, в этом месте пребывает гармония. Когда ты впустишь ее в себя, когда ты перестанешь разделять, когда избавишься от страха, внутри все проясниться. Давай же, дерзай!
        Красноволосая девушка шагнула к Морозовой и толкнула, растворившись внутри. Лена внезапно проснулась в собственной комнате. Часы показывали семь утра.
        12
        Максим Черный все время злился. Злость копилась с каждым днем, как точащий воду камень. Она накапливалась, ее необходимо было куда-то слить. Этому отлично помогали прогулки с новыми приятелями. Друзьями бешенных ребят без царя в голове трудно назвать. Главное, что прыжки с крыш, с моста на электричку, граффити на стенах и другие бурлящие авантюры отлично убивают время и не дают думать. Думать о том, что полгода назад мама уже болела, что стадия уже четвертая и не операбельна, что похороны были месяц назад, а он на них не успел. Продолжать размышлять о том, что отец его обманул, постоянно занят работой и все время ссорится с бабушкой на тему воспитания сына.
        В школе Максим старался отключаться, плыть по течению и выглядеть беззаботным. Получалось бы лучше, если бы Богданова не приставала без конца. Увидела их компашку, словно с цепи сорвалась! А раньше сжималась и боялась слово вставить. Хотя он никогда не задавался целью издеваться над ней. Просто так подшучивал, кто же знал, что девчонка пугливая? Теперь казалось, будто Вика где-то поблизости, следит за каждым его шагом.
        В пятничный вечер Максим застал отца дома непривычно рано. Мысленно скривившись, он отправил сообщение Олегу (тот приятель с бородкой) и поспешно натягивал куртку. Голос родителя настиг парня в прихожей за завязыванием шнурков.
        - Ты куда? - недовольный голос раздражал подростка сильнее. - Уже половина десятого. Неужели будешь шататься по городу?
        - Тебе не все равно? - отмахнулся Максим от отца, как от надоедливой мухи. - Иду к другу. Завтра Весенний бал в школе, уроков не будет.
        И не выслушав ответ, выскочил из квартиры, хлопнув дверью. Он даже почти не соврал. Не будет двух последних уроков - технологии, по-простому трудов. Олег хоть и не друг, но крутой парень, в этом году закончит университет, работает, живет самостоятельно в свое удовольствие, и никто ему не указ. И да, по городу они шататься не будут. Только гонять ночью на машинах на большой скорости, отчего пейзаж смазывается, ветер гудит, а фонари сливаются в сплошную яркую линию. И никакого алкоголя, что бы некоторые себе не думали.
        К началу первого пришло много народа: Олег позвал всех друзей и знакомых. В последнее время этому любителю острых ощущений не удавалось хорошенько погонять по дорогам из-за работы и диплома. Максим увидел его возле машины с парнями, как всегда, с сигаретой во рту. Смолил приятель часто. Ну это дело добровольное.
        - Давайте выберем маршрут и будем отправляться через двадцатиминутный интервал, - начал Олег, развернув на капоте карту города. - Хорошо бы подальше от центра поездить. Не хотелось бы на полицию нарваться. Все-таки несовершеннолетний есть, - он подмигнул Максиму. - Но не боись, повеселимся знатно!
        Черному только этого и надо. Обсуждение заняло пятнадцать минут, парни-студенты пожали руки и отправились по машинам. Максим, естественно, сел к Олегу и его младшему брату Паше. Дождавшись условного сигнала, Бородка (его негласное прозвище) надавил на газ, машина сорвалась с места, будто выпущенный снаряд. У десятиклассника на миг перехватило дыхание и вжало в сидение. Они выехали на проспект Ленина и устремились в конец города к спальным районам. Паша включил музыку, она громом отдавалась в ушах, удаляя от реальности сильнее.
        Максимом овладело чувство ирреальности, точно события происходят отдельно от него. Они пролетали так же, как и пейзаж за окном. Машина неслась где-то по Крупской, на дороге вдруг, будто из ниоткуда и назло им, появился темноволосый парень в черном плаще, кажущемся довольно легким для северной погоды. Яркий свет фар выхватил его черные миндалевидные глаза, он даже не зажмурился.
        - Осторожно! - успел крикнуть Паша. Его голос показался Максиму каким-то гулким и далеким, словно мальчик оглох. Олег крутанул руль, чтобы не сбить неожиданного пешехода, шины взвизгнули, машина сходу впечаталась в столб. Черный не ощутил ни столкновение, ни удара, ни боли. Сознание вдруг отключилось.
        Картинки замелькали калейдоскопом: вот машина напоминает гармошку, полностью покореженная; вот со всех сторон звучит серена - скорая, полиция, какие-то зеваки, охи, вздохи, кто-то снимает и строчит сообщения, местное телевидение; вот реанимация, аппарат показывает прекращение сердцебиения. Злой от бессилия, плачущий отец. Рядом с ним бабушка, непривычно молчаливая и бледная, кажется, ее сейчас хватит сердечный приступ. Но нет, успокоительное делает свое дело. Резкое затемнение, будто в дешевом фильме, и кладбище. Надгробие с фотографией Максима. Почему-то серый дождливый день, хотя уже конец апреля. Вдруг постаревший в одно мгновение отец, множество родственников, друзья, одноклассники. Рыдающая впереди Вика Богданова, что крутилась рядом и остерегала.
        Что это? Он умер? Ерунда! Не может быть. И что дальше? Уже ничего не вернуть. Не нужно было садиться в машину, не нужно было постоянно специально рисковать собой. Стоило ли просто сразу поговорить с отцом?
        Темнота, резкий вдох и…
        - Ты куда? - недовольный голос отца был подобен бальзаму. - Уже половина десятого. Неужели будешь шататься по городу?
        - Что? - хрипло переспросил Максим, оглядываясь по сторонам. Что произошло? Телефон мигнул сообщением от Олега, которое он читал несколько часов назад. Он вернулся назад во времени?
        - Ты слышишь? - отец поджал губы.
        - А? Да, слышу, - встрепенулся Максим. - Собирался зайти к однокласснику за тетрадью. Скоро вернусь, тут рядом.
        «Прости, я не смогу», - быстро ответил он Бородке.
        Десятикласснику срочно требовался свежий воздух.
        После помощи Богдановой у Вари как будто поубавилось работы в качестве ассистентки мага. Лично ей не приходилось ничего делать, телефон-блокнот молчал, и девочка спокойно собиралась в четверг на «Вечер романсов», куда Лена пригласила подружек. Помимо Марины Пронкиной, ей составили компанию близняшки Костик, ставшие предельно откровенными после случая на уроке. Оказывается, магии вокруг куда больше, чем кажется на первый взгляд. Не сказать, что Варе нравилась классическая музыка, но все девочки пели великолепно и очень красиво. Маша с Наташей втихаря комбинировали карты, создавая ощущение живой картинки. Удивительно, но прочие гости не заметили ничего необычного. Черствые или просто привыкли к развитой графике? Только Настя Юрьева сверлила Измайлову пристально-злобным взглядом, будто мечтая подраться. Но до открытого конфликта не дошло.
        И вот наступила суббота. День, которого Варя ждала с нетерпением, волнением и легкой оторопью. Весенний бал и ее день рождения. Подарки, поздравления, много радости и веселья - обычно дни рождения проходили так. Ведь Игорек мастер идей. Но сегодня кто знает, что может случиться. Опыт Осеннего бала не давал о себе забыть.
        Уроки шли в привычном режиме: на физкультуру девочки забили, зато те, кто явился, сдавал нормативы; труды продолжали баловать уроками готовки, а на геометрии Ольга Александровна рассказывала новый материал. Школа казалась обычной и спокойной, облачка-эмоции суетились тут и там. Впрочем, неизвестный знак, написанный чем-то вроде туши, насторожил Варю. Решив спросить у Рина, она поспешила в каморку. Маг был не один. На диване сидели Лена с Олей. И когда Морозова успела прийти первой?
        - С днем рождения! - едва она вошла, воскликнула Лена, дернув за хвостик хлопушки. Варю осыпало конфетти. Словесно ее начали поздравлять, едва стрелка часов перевали за двенадцать. Перед первым уроком Игорек тягал девочку за уши шестнадцать раз, ему помогали Толик, Кирилл, Ярик. Всю физкультуру покрасневшие уши горели.
        - Будете весь день поздравлять? - спросила именинница, припоминая как Шут обожает праздники и начинает готовиться чуть ли не за месяц.
        Письменный стол мага был непривычно чист: ни пишущих предметов, ни книг, ни тетрадей. Только большой шоколадный торт и чашки, которые проворно расставлял Георг. Когда гостьи устроились за столом, стала ясна их причина прихода. Оля брала у мага книги (не все, только написанные доступным языком, но и их имелось не мало, а Лена хотела узнать, как связаться с мастером Армардо.
        - Через портал в комнате, - ответил Рин, потянувшись за вторым куском торта. - Конечно, если он даст тебе что-нибудь личное для связи, то в любой точке сможешь общаться.
        Варя и Оля только учащенно моргали. Все-таки не принимать участие в беседе неприятно. Все знают некую тайну, а ты в дурачках. Впрочем, Лена охотно поделилась тем, что с ней произошло. Кто мог бы подумать! Волшебные миры существуют, и ключик к ним в соседней комнате. Измайлова слушала без зависти. Речь Лены лилась легко, восторженно, чувствовалось, в ней снова что-то изменилось, точно груз из страха и переживаний растворился.
        - Поразительно, - пробормотал Рин, - я говорил то же самое. Хотя старик чертовски силен.
        - Да! Он великолепен! - воскликнула Морозова, расслышав недовольное бурчание под нос. Потопов вздрогнул.
        - Разве нам не пора домой? - встрепенулась Оля. - Подготовиться к вечеру и все такое.
        - Наверное, - Лена тут же подскочила.
        - Спасибо за книгу, - бросила Пряжкина, и они с Леной вышли. Дверь бесшумно закрылась.
        - Вы будете праздновать сами, поэтому мой подарок отдам сейчас, - сказал Рин, поднимаясь с кресла и подходя к Варе. Маг надел ей на руку радужных оттенков браслет из нитей с бусинами и колечками. Завязал, и узелок пропал, будто никогда не было. - Волшебный. Свойства еще проявят себя, это от тебя зависят, - и щелкнул девочку по носу.
        - Спасибо! - воскликнула она и кинулась обнимать его. Что тут кривить, подарок мага она ждала более всего. Так они и стояли, пока Георг не загремел пустой посудой.
        Варя, встав на носочки, дотянулась до щеки Рина, оставив легкий намек на поцелуй, и быстро выбежала из каморки.
        Что такое Междумирье? Космос, с рождающимися мирами-звездами, видимыми на ночном небе и блестящими причудливыми формами? Или океан, где дрейфуют льдами медово-золотистые геометрические фигуры-миры? А может быть, это нечто вроде супа, и миры - овощи. В черной массе под надзором Великого Ничто нет воздуха, там невозможно находиться, он настолько тяжел, что походит на черничное или смородиновое варенье. Поговаривают, будто «воздух» этот безвкусен. Так или иначе, до сих пор ни Хранители Истории, ни видные ученые-мастера не определились с определением их «Вселенной».
        У Междумирья имелось множество названий и имен, некоторые народы ставили знак равенства между ним и Великим Ничто, наделяя «черничную массу» сознанием. У каждого свой уровень развития и верований. Возможность же путешествовать по мирам редкая Сила, только Хранители Истории могли общаться между собой посредством специального зеркала, дабы делиться информацией. По крайней мере так было, пока к Рит-ри-Нору не прилипла Земля. В чуждый этому «космосу» мир мастеру Армардо удалось попасть без труда. Должно быть, только потому что их близость походила на два сцепленных мыльных пузыря. Мастер Армардо называл Землю (если говорить о реальности в целом) толстокожей. И Рин был склонен согласиться с отцом: здесь эмоции не так сильно вредили, истончая оболочку медленно. Более того, магическое влияние появилось недавно, лет сто - сто пятьдесят назад.
        Весенний бал начался в шесть вечера. Вначале одиннадцатиклассники показывали смешные сценки, потом шел спектакль по сценарию Киры Ульяновой, ученицы 8 «Б» класса. Из-за спектакля долго спорили Света Копейкина и Зоя Подлямкина: первая делала упор на скорые экзамены, вторая считала, что всем необходим отдых. Зубрежка только снижает качество подготовки. В итоге спектакль получился забавным. Одному принцу понадобилась служанка, он устроил из этого целый отбор. Но у него появился соперник, решивший похитить добычу. Кстати, Ульянова оказалась «девочкой в беде», поэтому играли знакомые лица, ведь Игорек приложил к этому свою руку. После спектакля не обошлось конкурсов. Выиграй и получи конфетку! Завершали праздник, конечно, танцы.
        Рин все это время думал об отце, Междумирье и переезде сюда. Ему постоянно казалось, будто за спиной проблемы. Он что-то упустил, но пока не разобрался конкретно.
        10 «В» присутствовал на бале полным составом. Свету Копейкину выписали из больницы, и ее обидчицы старались держаться подальше, ожидая ответного удара. Максим Черный тоже неплохо проводил время, долго о чем-то разговаривая с Викой Богдановой. Она выглядела довольной. Игорек носился как заведенный, искрил, ему не доставало пропеллера. Он умудрялся быть во всех местах одновременно, перебрасывался словами-мячиками, сумев вывести на эмоции Толика. И как его батарейка всегда на максимуме? Варя за все время их дружбы не помнила, чтобы мальчик плакал, расстраивался или горевал. У нее так не получалось.
        Во время танцев Измайлова пребывала в отличном настроении и считала, что раз день в целом прошел отлично, то никаких проблем не будет. Ближе к восьми все изменилось. Свет погас, и внезапно стало тихо. Ребята вокруг девочки застыли в разных позах, словно они играли в «море волнуется…». Лена Морозова вскрикнула. Ее с силой отбросило к двери, она увязла в темно-фиолетовой вязкой паутине, намертво склеившей рот. Со стороны пустой сейчас сцены со скрипом поднялась крышка пианино, невидимые пальцы прошлись по клавишам, затем крышка с грохотом опустилась. Послышался нервный ломано-скрипучий смех.
        У потолка собрались бледно-голубые огоньки, а на сцене, точно исполнительница главной роли, появилась Настя Юрьева. Ее лицо казалось странным: одна половина живая, с подвижной мимикой, вторая же застывшая, будто мертвенная, с приклеенной злобной ухмылкой.
        Оля Пряжкина едва не выдала себя изумленным криком. Ей вовремя прикрыл рот рукой Ярик, с которым они забились в наиболее темный уголок в конце зала, почти невидимые за спинами истуканов-ребят. Оля отлично видела Кирилла. Он так и замер с зажмуренными глазами, собираясь чихнуть. До чего нелепо и сюрреалистично! Прям музей восковых фигур какой-то!
        - Плохо выполняете работу, господин маг, - голосом курильщика со стажем произнесла Юрьева. Маг и его ассистентка были видны как на ладони, практически в отсутствующих сейчас первых рядах. - Пора, дорогуша!
        Юрьева, или некто в ней, хлопнула в ладоши, и чернильные знаки, виденные Варей и забытые, ожили, активируя магию. Реальность выцветала, смещаясь к Тусклому миру. Между фигурами школьников заскользили очертания Духов. Не успела Измайлова опомниться, как ее схватила воздушная рука и швырнула на сцену. Их с Настей отделила от остальных мощная полупрозрачная стена.
        Рин поморщился и отдернул руку. Пальцы обжигало, будто от горячей сковородки. Живая сторона лица восьмиклассницы вновь пришла в движение, а маг схватился за горло. С каждой секундой становилось сложнее дышать. Из носа капала кровь. Отсюда звук не доходил до ассистентки, подсказок она не услышит. Экономя силы, маг сосредоточился на новоявленной злодейке. Ну конечно! По ее коже струились корни-вены паразитической магии. Нашептывающая полусущность вольготно располагалась на плече, строя из себя Учителя. Значит, часть этой Тварюшки томилась в старом парке аттракционов? Замечательно. А она уже освободила другую, скрытую в школе.
        Страсть к экспериментам вышла ему боком. Когда возраст Рина подбирался к двухсотлетию, мастер Армардо неожиданно сказал, что кому-то необходимо приглядывать за этой точкой на Земле. Взрослый сын, получивший военно-магическое образование в Туманном королевстве, показался ему отличной кандидатурой. Рин же перед перемещением наложил на себя заклинание, превратившее его в семнадцатилетнего парня, без права самостоятельного снятия. Естественно, он несколько помолодел, но коварство состояло в другом. Часть его опыта, словно затерлась, а восприятие жизни стало более беззаботным, легким, казалось, будто море по колено и горы по плечу. В мозгах витала мечтательность, свойственная подросткам. Никакого страха и полнейшая самоуверенность в собственных поступках. Хорошо, чувство ответственности осталось сильным. И теперь он травится, потому как был беспечным, в очередной раз проигнорировав предупреждение отца.
        - Скоро твой маг умрет! - хихикнула Настя половиной лица, наблюдая за Варей, с ужасом смотрящей на Рина. Слова противницы напугали девочку, и их взгляды встретились. Глаз правой неживой стороны ассоциировался с мертвой рыбой. - Но сначала ученица хочет расквитаться с тобой.
        Что-то черное юркой рыбкой скользнуло к Варе, щеку взорвала боль и отрезвила. Измайлова торопливо поднялась на ноги. Она волновалась за мага, поэтому чем скорее разберется с высокомерной нахалкой, тем лучше.
        - Так в чем проблема? - надменно выгнув бровь, поинтересовалась десятиклассница, не обращая внимания на боль, собираясь вывести противницу из себя.
        - Ты меня бесишь! - заверещала Настя на высоких нотах, выпустив из рук магию и раздолбав пианино в щепки. Варю едва спасал ее золотисто-нитяной щит. - Из-за тебя я поссорилась с Олей, влипла в тот дом, видела все эти мерзкие облака и тени! Если бы ты не впутала нас в дела своего чокнутого мага, ничего бы этого не случилось!
        Она расшвыривалась темными сгустками Силы, словно снежками. Они барабанили по щиту, треща и потихоньку разрушая.
        - Бред! - откликнулась Измайлова. - А сейчас ты разве не магией пытаешься меня прикончить? Разве не какая-то мерзость называет тебя своей ученицей? Неувязочка!
        Настя замешкалась, часть ее рационального сознания еще улавливала правдивость чужих слов, полусущность занервничала, явно принимаясь шептать подопечной. Варя воспользовалась заминкой. Непоколебимая вера, горячее желание, беззвучные слова-приказы - заклинания она оттачивала и придумывала каждый вечер. Бордовые нити с железной искоркой рванулись в Юрьевой и прочно пришпилили к стене. Она висела, точно куколка будущей бабочки, только голова торчала. На лице быстро сменялись разные эмоции.
        - Отпусти ее. - Варя требовательно обратилась к полусущности. - Немедленно.
        - Хи-хи, боюсь, - ехидно наждаком проехался ее голос. - Не хочу. Я не буду повторять ошибки предшественников. В вашем мире такая благодатная почва для развития.
        Рин поморщился, вслушиваясь в диалог. С той стороны звуки проникали свободно. К нему пробрались Ярик с Олей. Пряжкина хотела помочь и предполагала, что сможет достучаться до бывшей подруги. В свою очередь это ослабит полусущность. Лишившись тела, она более уязвима. Все-таки этот «космос» чужд ей. Вот в Рит-ри-Норе она опаснее во много раз. Даже полуживая.
        Ощущая, как мерзкая отрава будто живое существо, распространяется по организму, Потапов сделал лучший выбор - часть сил направил на поддержание внутренних сил, а часть - в помощь ребятам. Рин и Ярик действовали совместно: маг добавлял свою магию для усиления, мальчик направлял ее на разрушение стены. Благо, воздух Междумирья попал в него не в чистом виде.
        - Настя! - звала Оля. - Настя, ты меня слышишь?
        - Оля? - спустя томительную минуту прохрипела Юрьева.
        - Настя, давай прекратим это, - просила Пряжкина. - Помнишь, ты не хотела, чтобы я вредила Кристине и Глебу? Что мой способ защитить тебя бы неправильным? Ты ведь всегда хотела мирно решать проблемы. Всегда была тихой и спокойной!
        Юрьева снова долго молчала. Оле казалось, что ее план не работает, и все старания друзей бесполезны.
        - Точно, - внезапно ответила Настя. - И поэтому надо мной смеялись и придумывали обидные прозвища. Но теперь я сильная!
        Варя мысленно благодарила Олю и медленными, еле заметными шажками, стараясь не привлекать внимания, приближалась. Все-таки в глубине души Юрьева хотела помириться, и поэтому власть полусущности пошатнулась. Мысль восьмиклассницы уже зацепилась за разговор. Измайлова заметила на браслете потемневшую фигурку-висюльку в виде тучки. Вроде бы днем ее не было.
        - Давай просто забудем о том, что поссорились! - продолжала Оля. - Мы ведь лучшие подруги с детства. И никто это не изменит. Даже если мы будем жить на разных концах планеты.
        - Ты обещаешь? - голос Юрьевой звучал жалобно.
        - Обещаю.
        Варя активировала тучку, и мгновенно слилась с Тенями, став частью Тусклого мира. Духи заполняли зал не менее живых. Как же хорошо, что они редко соприкасаются. На девочку Духи пока не обращали внимания. Их тоже занимало представление, устроенное полусущностью. И, похоже, чужак им не особо нравился.
        Ассистентка мага быстро подбежала к куколке и, проявляясь рядом с противницей, зарядила ей золотистым клубком нитей в солнечное сплетение. Настя потеряла сознание, а оглушенная полусущность корчилась от боли. Магическая стена ослабла, ребята с Рином прорвались к Варе. Рин положил руку на лоб Юрьевой, бормоча под нос на другом языке. Выпавшая на пол полусущность пыталась уползти червяком. Не мешкая, ее раздавил Ярик. Этого было достаточно, чтобы разрушить чары.
        - Неужели, все закончилось? - от двери раздался голос Лены. На ее одежде и волосах повисли остатки фиолетовой паутины.
        - Да, мы отлично справились, - сказал Рин, закашлялся кровью и, закатив глаза, мешком повалился на пол.
        Варя Измайлова сидела в маленькой кухне за тяжелым дубовым столом и пыталась пить обжигающе горячий чай с малиной. Волосы лезли в рот, в носу чесалось и свербело, глаза слезились как при аллергии на пыльцу. Еще воздух имел сладковатый ванильный запах и привкус. Как сказал мастер Армардо, это из-за частиц магии, наполняющих атмосферу.
        Кухня же была по-деревенски уютной: с большой расписной печью, светлыми ковриками и занавесками. И понравилась девочке больше, чем разукрашенная в едином рисунке гостиная.
        - После некоторого времени привыкнешь, - сказал мастер, заходя в кухню и видя борьбу гостьи с чихом. - Лучше позавтракать. Голодовка моему сыну не поможет.
        Варя от неожиданности чихнула и тут же смутилась. Стопка пышных блинов манила пустой желудок, но она стеснялась. После того, как Рин потерял сознание, Лена предложила связаться с мастером, что они и сделали. Устранение последствий поручили Георгу и Джо, а Настю Оля забрала к себе домой. Вымотанная Юрьева все время спала. Но за нее больше не стоило волноваться.
        - Ты ешь, не бойся, - повторил мастер Армардо, заваривая чай и присаживаясь напротив. Он всю ночь занимался лечением сына, но совершенно не казался уставшим. Естественно, это просто обман зрения: плечи чуть сутулы, в уголках глаз тени, походка слишком медлительна. Мастер первым принялся за еду, подавая пример гостье. Маг напоминал Варе Шико из старого сериала 1993 года по роману Дюма. И лукавый взгляд, и бородка, и шутки.
        - Как там Рин? - спросила Измайлова и все-таки взяла блин. Голод набирал обороты, ворча желудком. - Я опять облажалась. Ничем толком не помогла. Он практически сделал все сам.
        - Ты не права, - покачал головой мастер, забавно прихлебывая чай. Его, кстати, завезли с Земли и выращивали только на Круглых островах альдры аналог дриад и прочих Духов леса. - Рин бывает упрям и самоуверен. Особенно под действием заклинания, меняющего восприятие жизни. Ты, наоборот, молодец, - он подмигнул. - Он выздоровеет, просто понадобится время.
        - Значит, он не вернется? - девочка озвучила то, чего боялась более всего.
        - Пока, конечно, нет, - мастер уже приступал к пятому блину. - Но со временем… Рину нравится Земля, он и родился там. В вашем мире найдется много занятий.
        - Но что же это было за существо? - поинтересовалась Варя, вспомнив раздавленного червяка. - Чем она отличается от эмоций, кружащих над людьми?
        - На Земле почти нет магии, а Духи обитают в Тусклом мире, - мастер допил чай и подпер подбородок рукой. - Человечеству в целом не хватает духовного развития, чтобы соприкасаться с Духами. За исключением магов и некоторых людей. Просто мир еще молод, он все еще развивается. Междумирье можно сравнить с вашим космическим пространством с планетами, черными дырами, астероидами и звездами. Во всех мирах в Междумирья есть магия, а понятие времени для многих рас довольно относительно. Все это сильнее влияет на оболочку, она более уязвима, чем ваши планеты. Наполненность магией имеет оборотную сторону - провоцирует проникновению Темных Сущностей. Эта разрушительная Сила. Хм, нечто вроде губительной радиации? Наверное, тяжело объясняю.
        - Нет, я поняла. А как оно оказалось рядом со школой?
        - Ей до полноценной Темной Сущности было далеко, - мастер Армардо передернул плечами. - Когда-то сгусток опасной магии принесли в ваш мир и, разделив, запечатали. Только благодаря той девочке полусущность могла бы расти. Но свела бы ее с ума раньше. Повезло, что у нее такие друзья. И все-таки тебе стоило отправится домой. Родители будут волноваться, а Рин все равно еще будет спать несколько дней.
        Маг поднялся, заканчивая разговор, погладил Варю по голове и пошел в гостиную, где спала Лена Морозова. Через двадцать минут они были дома.
        Школьные деньки довольно быстро вернулись в привычный поток: уроки, веселые завтраки, шум и гам. Похоже, Джо отлично справился с устранением последствий - никто ничего не помнил. В принципе они и не должны были. Как может человек знать, что время застыло, если он тоже остался подвешенным в одной точке? Однако Настя Юрьева пришла в себя в воскресенье и долго извинялась перед Олей. Пряжкина молча обнимала подругу за плечи, радуясь благополучному концу. Потом она долго говорили, вспоминали, плакали и смеялись. Насте было очень стыдно, она поражалась, как ей такое втемяшилось в голову? Конечно, она давно необоснованно дулась на Олю, но не до такой же степени! Теперь девочка прекрасно понимала чувства подруги. Как же она была несправедлива!
        После выходных Игорек долго бузил. Как так, Варежка с Ленком куда-то сбежали, на звонки не отвечали, день рождения не отпраздновали. Он хотел обидеться, но стремительно передумал. Праздник все равно должен быть!
        - Хорошо, - примирительно сказал Толик, - устроим большое гулянье, как в день рождения Кирилла. Ты согласна, Варь?
        - Да, - девочка быстро кивнула. А то мало ли…
        - Ловлю на слове! - Шут погрозил указательным пальцем.
        Надо отметить, Игорек собрал компанию уже во вторник, когда ни у кого не было дополнительных занятий в виде тренировок, кружков и музыки. Кроме того, он позвал близняшек Костик, Глеба и Диану Красикову (не считая их основную компанию). Настя Юрьева тоже пришла и сначала чувствовала себя не в своей тарелке, но Игорек и тут постарался. Кто старое помянет, тому глаз вон! Не забыли друзья о подарках.
        Праздник взбодрил и немного отвлек Варю. Она продолжала ждать, когда очнется Рин. Прошла уже неделя, но маг спал, бредил и боролся с ядом. Кстати, с мага сняли заклинание восприятия, поэтому девочка немного волновалась. Сильно ли Рин изменится? Или нет? И будет ли эта возрастная разница ощущаться?
        Зато Лена Морозова ни о чем не беспокоилась и каждые выходные посещала Круглые острова, как бы невзначай передавая новости подруге. После того, как увидела мечущегося в горячке мага, Варя отказалась приходить. Лучше сосредоточиться на уроках и терпеливо ждать. Лене очень нравился новый мир: на десяти Круглых островах (это не просто название, они действительно такого размера) росло огромное количество растений, на южных пяти выращивали кофе и чай, завезенные однажды мастером Армардо, насекомых и птиц тоже было прилично и совершенно не похожих на земных. Поначалу девочка замирала перед каждым увиденным животном, но вот прошлая память шевелилась, и являлось знание. А мастер оказался потрясающим учителем, отчего ее восхищение возрастало. Как-то Лена спросила про Милостивца.
        - Он, правда, мой муж? - ей казалось неестественным произносить это слово. Муж. Бррр!
        - Возможно, - мастер пожал плечами, копошась в сундуке со свитками. - Придет время, и он исчезнет. В нем нет человеческой памяти. Только желание, усиленной божественной силой.
        И тогда она окончательно успокоилась и приняла себя со всем грузом необычной прошлой жизни, с Прорицательским даром. Зачем беспокоиться? Она не одна! Вокруг много людей, готовых протянуть руку поддержки и помощи. Еще Лена мечтала, захватив Варю, попутешествовать по Рит-ри-Нору, но пока ей не рекомендовали этого делать. Мудрые расы зашевелились, намечались большие перемены.
        После майских праздников, когда в северном крае неожиданно засверкала теплая весна, снег полностью сошел, ветерок, пропитанный солнечным теплом, обдувал город, в блокноте-телефоне появилась новая запись. Кире Ульяновой понадобилась помощь: девочку преследовал какой-то Дух. Уроки закончились, Варя Измайлова поспешила в каморку мага. У нее это вошло в привычку. Лена приносила ей кое-какие книги от мастера Армардо, чтобы она могла работать без Рина. Конечно, Георг и Джо ее во всем наставляли. Надо признать, человечек-ручка исправился и больше не дозировал информацию.
        Варя залетела, скинула сумку и, повернувшись к стеллажу, плюхнулась на диван. Она больно ущипнула себя за щеку. Не сон! На столе дымилась кружка с кофе, рядом лежала стопка разного шоколада: от просто черного до молочного с орехами. В кресле, согнув ноги в коленях, сидел Рин.
        Девочка напряженно молчала. Вдруг он какой-то не такой? Боязно.
        - Ты отлично справлялась без меня, - обычным голосом сказал Рин, будто и не отсутствовал три недели. Она радостно взвизгнула, отчего Георг чуть не выронил поднос с едой (скелетик был хозяйственным), крепко обняла мага за голову (он ведь сидел, а у нее рост маленький). Маг что-то сопел ей в живот.
        - Наконец-то! - сказала Варя, отпустив его. - Ты в порядке?
        - Теперь да, - Рин улыбнулся. - И я рад, что здесь есть на кого все оставить.
        - В смысле?
        - Моя работа в этой школе окончена, - он приступил к поглощению шоколада. - Девочки с волшебными картами, мальчик с антимагическими способностями, - Потапов загибал пальцы, - предсказательница и сильная магичка. Наверное, и у Насти что-нибудь проклюнулось. После полусущности трудно не измениться. Так что за городом будет кому присмотреть.
        - А ты? - у Вари внезапно пересохло в горле. Она отобрала у Рина кофе и в три глотка выпила.
        - Отец предлагает мне присматривать за более нестабильным местом. В последние годы там разные ребятки с Духами шалят.
        - Где это?
        - Разве я еще сказал? - кажется, кому-то известна иронии. - В Санкт-Петербурге.
        - И когда едешь?
        - Вот закончится учеба, и вперед.
        - Ясно, - сухо произнесла Варя и отвернулась. Как все просто, однако.
        - Поэтому в твоих интересах хорошо закончить школу, - продолжал Рин. - Моя ассистентка и ученица должна поспевать за учителем. И не испорть тут все за год. Потом отчитаешься.
        У Вари запылали уши. Он зовет ее с собой! Глуповатая улыбка распространялась на ее лице мимо воли. Она сдержалась, чтобы не обнять мага вновь. Что-то она расклеилась за последние дни. Срочно собраться!
        - Ладно, а давай показывай, кто в беде?
        Их ожидала работа.
        А впереди еще множество историй… Как и миров в Междумирье.
        notes
        Примечания
        1
        Японская металл-группа.
        2
        Э. Фромм «Искусство любить».
        3
        Музыка - Чичкова, Слова - Пляцковского.
        4
        Б. Пастернак «Зимняя ночь».
        5
        Главная героиня одноименного японского мультфильма.
        6
        Научно-исследовательский институт Чародейства и Волшебства. «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких.
        7
        Тверд в вере (лат.)
        8
        Ребенок (лат.)
        9
        Дух-хранитель (лат.)
        10
        Знание (лат.)
        11
        Повелитель (яз. смерти).
        12
        Коххи - «озаренный светом величия». Имена у темных ильхов отражают характер, ауру и силу. Подробнее в «Сфере Смерти».
        13
        Слушай, смотри, молчи (лат.).
        14
        Враг (лат.).
        15
        Да не будет зависти и злобы (лат.).
        16
        Время никого не ждет (лат).
        17
        Древо Жизни (лат.).
        18
        Защитник (лат.).
        19
        Японская джаз/рок-группа.