Клятва воров Мэри Э Пирсон
        Танец воров #2
        Кази и Джейс выжили. Теперь они стали сильнее и влюблены как никогда прежде. Мир вокруг меняется: Белленджеры больше не изгои, Дозор Тора вскоре станет отдельным королевством. Кази и Джейс готовы встретить грядущие испытания вместе.
        Однако вслед за зловещим предупреждением тянется нить, сплетенная их злейшими врагами и неожиданными союзниками. Предателем может оказаться любой, а малейшая ошибка может уничтожить все, что было им так дорого…
        Мэри Пирсон
        Клятва воров
        Mary E. Pearson
        VOW OF THIEVES
        Book designed
        Деннису и клятвам, которые ты дал и сдержал
        Младшие задают мне вопросы.
        Они хотят знать о том, что было раньше.
        Я самый старший. Я должен знать.
        Ты летал, Грейсон? В небе, подобно птичке?
        Да. С моим дедушкой.
        Как?
        Я не уверен. Помню только, что смотрел вниз, наблюдая, как исчезает земля, как плачет дедушка, держа меня на руках.
        С тех пор я больше никогда не видел его слез.
        После первой звезды упало еще шесть.
        После не было времени ни на слезы, ни на объяснения того, что такое полет.
        Мы могли только бежать.
        Тай и Уэлла забрались ко мне на колени.
        Ты научишь нас летать?
        Нет, я научу вас кое-чему другому.
        Тому, что поможет вам выжить.
        - Грейсон Белленджер, 15 лет
        Глава первая
        Казимира из Брайтмиста
        Сквозь камень пробивался пыльный луч света, и я наклонилась, надеясь украсть немного тепла. Я была воровкой. У меня должно легко получиться, но тепло ускользало от меня. Как долго я здесь пробыла? Пять дней? Месяц? Одиннадцать лет? Я позвала маму, а потом вспомнила. Это было целую жизнь назад. Ее больше нет.
        Тонкий луч появлялся после долгих периодов темноты, может быть, раз в день? Я не знала. Он не задерживался надолго, бросая на меня взгляд, словно любопытный зритель. Что это у нас тут? Он упал на мой живот, на рубашку, испачканную засохшей кровью. Паршиво выглядит. Разве тебе не следует что-нибудь сделать? Неужели мне послышался смех, когда луч угас? Или это квотерлорд издевался надо мной?
        Я еще не была мертва, поэтому знала, что нож, вонзившийся в мой живот, по крайней мере не задел ничего жизненно важного. Но рана гноилась, а мои глаза воспалились - в них попала грязь, которая была здесь повсюду.
        Сны и реальность смешались.
        В темном углу шуршали крысы. Синове о них не упоминала.
        Я вспомнила, как она рассказывала мне о своем сне. «Я видела тебя закованной в цепи в тюремной камере… Ты была вся в крови». Я помнила ее обеспокоенный взгляд. Помнила, как не обратила внимания на ее опасения. «Иногда сны - это только сны».
        А иногда сны становятся чем-то гораздо большим.
        Где Джейс?
        Я услышала грохот и подняла голову. Ко мне пришла посетительница. Она стояла в углу, изучая меня.
        - Ты, - сказала я, собственный голос показался мне чужим, слабым и надрывным. - Пришла за мной. Я ждала тебя.
        Она покачала головой. Еще нет. Не сегодня. Прости.
        И она исчезла.
        Я легла на пол, цепи звякнули о булыжник. Я свернулась в клубок, пытаясь унять боль в животе.
        Прости.
        Извинения от Смерти?
        Вдруг я поняла. Худшее ждало меня впереди.
        Глава вторая
        Кази
        Двумя неделями ранее
        Джейс вошел в комнату полностью обнаженный, и я подумала об очищенном от кожуры апельсине.
        Я наблюдала, как Джейс пересекает комнату и поднимает с пола брюки. Он начал натягивать их, но заметил, что я смотрю, и замер.
        - Могу остаться так, если тебе хочется воспользоваться моим уязвимым положением.
        Я выразительно приподняла бровь.
        - Думаю, мне достаточно. Одевайся, патри. Сегодня нам предстоит пройти много миль.
        Он нахмурился.
        - Как прикажешь.
        Я знала, что он тоже готов отправиться в путь. Мы продвигались быстро, но со дня нашего отбытия в Марабеллу прошло более двух месяцев. Джейс натянул рубашку, от его кожи все еще поднимался пар. Крылатая татуировка на груди блестела в мягком тумане. Здесь в нашем распоряжении оказался горячий источник. Прошлой ночью и сегодня утром мы отмокали в нем, смывая грязь долгого путешествия. Это было расточительство, от которого ни один из нас не смог отказаться.
        Я подошла к окну, пока Джейс продолжал одеваться. Большая часть поместья лежала в руинах, но в них угадывалось былое величие этого места. Кое-где поблескивали мраморные полы в изящных голубых прожилках. Возвышающиеся колонны, потолок с остатками росписи: клочья облаков, глаз лошади, прекрасно выполненная рука. Был ли это дом предводителя Древних? Самого Аарона Белленджера? Богатство шептало, как умирающий лебедь.
        Нас окружали обломки зданий, которые, казалось, тянулись на многие мили. Эти дома не устояли перед падающими звездами и временем, и теперь лес скрывал их, оплетая нежным изумрудным узором. Даже усадьбу, расположенную высоко на скалистом выступе, покрывали листья деревьев и лианы. Но когда-то давным-давно она была прекрасной и величественной. Тот, кто прежде бродил по этим залам, вероятно, думал, что все всегда будет так идеально.
        Прежде чем мы покинули Марабеллу, помощник короля, Свен, нарисовал нам на карте северный путь, который огибал Дьявольскую землю. Карта показывала, где находятся убежища и даже несколько горячих источников. Этот маршрут был немного длиннее, но, по словам Свена, меньше зависел от погоды. А ее стоило учитывать, ведь мы вступали в сезон бурь. За три недели мы быстро преодолели значительное расстояние, и если бы продолжали в том же темпе, до Дозора Тора дошли за несколько дней. По мере того как мы приближались к дому, я слышала, как в голосе Джейса нарастало волнение. Он не переставал говорить о переменах, которые нас ожидали.
        У нас был план. Кое-что предстояло сделать Джейсу. Кое-что мне. А что-то нам вместе. Хотя меня и одолевали опасения по поводу нашего возвращения, я тоже была в восторге. Наконец-то могла признать, что люблю Хеллсмаус. Он гудел в моей крови, как в первый день, когда я въехала туда верхом. Только на этот раз я не буду незваным гостем, ищущим проблем. Я принесу проблемы с собой и стану частью происходящего, помогая Дозору Тора сделаться чем-то большим.
        Об этом мы с Джейсом говорили всю первую неделю пути - об установлении границ нового крошечного королевства и пересмотре правил торговли. Какие бы надежды ни питал кто-то по захвату биржи и Хеллсмауса, теперь они были уничтожены, учитывая, что суверенитет Дозора Тора официально признан Союзом. Дозор должен стать тринадцатым королевством. Или первым. Я улыбнулась, вспоминая, с какой дерзостью Джейс принял щедрость королевы - настоять, чтобы его королевство назвали первым.
        Моя роль посла была не просто почетной. Я все еще оставалась рахтаном и, что самое важное, находилась в подчинении у королевы. Выполняя свои обязанности, я отвечала за плавный переход власти. Королева также считала, что представитель крупного королевства будет иметь влияние на происходящее и поможет сохранить стабильность в случае сопротивления.
        Она дала мне дополнительное задание - самое главное. Я рассказала ей о последних словах молодого ученого. Словах, в которых чувствовалась вина: «Простите. Уничтожьте их». Хотя мы считали, что все документы сожжены, но даже крупица сомнения создавала большое беспокойство.
        «Казимира, защити эти бумаги и, если не сможешь безопасно переслать их мне, уничтожь. Мы понятия не имеем, с какой информацией ученые сбежали после падения Комизара и что они успели разработать с тех пор. Мы не хотим, чтобы эти бумаги попали в чужие руки, если есть хоть малейший шанс повторения резни или чего-то хуже».
        Хуже?
        Хуже Великой битвы была только одна вещь. Опустошение.
        Лишь немногие выжили после этого, и мир до сих пор носил шрамы. Я обещала королеве, что именно этим вопросом займусь в первую очередь.
        Она также попросила меня прислать пару книг по истории, если они найдутся. «Я бы хотела побольше узнать об этой земле. Грейсон Белленджер был храбрым лидером. Он был очень молод, но полон решимости защитить своих подопечных от падальщиков. Не всегда нужна армия, чтобы спасти мир. Иногда нужен лишь один человек, который не позволит злу победить. Именно такие герои, как Грейсон и те двадцать два ребенка, вдохновляют меня».
        Но и сама королева вдохновляла людей. Похоже, даже не понимая, что ей восхищалась большая часть континента. Она вдохновила и меня. Заставила взглянуть на себя по-другому. Она увидела во мне человека, которого стоит спасти, несмотря на его прошлое. Она вдохновила меня стать кем-то большим, а не делать то, что от меня ожидали другие. Я осмелилась верить, что могу что-то изменить, потому что королева поверила в это первой. Даже когда по моей вине вся наша команда оказалась в тюрьме, королева не разочаровалась во мне.
        И теперь я с гордостью понимала, что она рассчитывает на меня.
        Я представляла, что Ганнер уже нашел таинственные бумаги и пытается расшифровать их содержимое. Но независимо от того, что в них, Ганнер должен будет передать их мне - как бы громко он ни протестовал при этом. Дозор Тора лишится признания Союза, если Белленджеры не подчинятся. В любом случае у меня имелись методы, чтобы заставить его отдать их. Ничто не помешает мне выполнить обещание, данное королеве, не помешает Дозору Тора стать признанным королевством. Это была мечта не только Джейса, но и моя. И вполне возможно, что сейчас бумаги были отложены в сторону, пока Ганнер занимался другими делами, например подготовкой к возвращению Джейса.
        Джейс отправил Ганнеру послание, в котором сообщил, что направляется домой и у него есть хорошие новости. Больше он ничего не стал писать. Как бы Джейс ни был воодушевлен перспективой, что Дозор Тора наконец-то станет признанным королевством, он хотел объяснить все лично и избежать ситуации, когда Ганнер поспешно объявит всем то, что Джейс - и королева - не спешили разделить с публикой. Он также не упомянул, что я прибуду с ним. Это потребовало бы еще больше объяснений, которые сложно вместить в короткую записку. Но, по крайней мере, сейчас семья Джейса знала, что он здоров и возвращается домой.
        Сообщение, отправленное с вальспреем, попадет к Белленджерам тем же путем через черный рынок, что и все остальные сообщения, - сначала оно окажется у дрессировщика вальспреев в бюро отправлений в Парсусе, где у Белленджеров есть тайный сотрудник. Королева с удивлением приподняла брови, узнав об этом, и Джейс пообещал, что это маленькое недоразумение будет исправлено. Конечно, после получения статуса нового королевства, а вместе с ним и собственных обученных вальспреев, больше не было необходимости добывать птиц незаконным путем. Король сказал, что уже через несколько месяцев к нам пришлют дрессировщика с вальспреем.
        Я услышала позади шаркающие шаги по мраморному полу, а затем почувствовала тепло Джейса. От него все еще исходил жар источника. Приблизившись, Джейс положил руки мне на плечи.
        - На что ты смотришь? - спросил он.
        - На совершенную красоту. На потерянные вещи. На нас.
        - Нас?
        - Последние недели были…
        Я не знала, как закончить мысль, но чувствовала: в этих днях, проведенных вместе, было что-то, что не хотела потерять, что-то первозданное и почти священное. Были только мы. Но я боялась, что все изменится.
        - Понимаю, Кази. Как никто другой. - Он отвел в сторону мои волосы и поцеловал в шею. - Но это не конец. Это только начало. Я обещаю. После всего, через что мы прошли, ничто не сможет нас разлучить. Боюсь, теперь ты связана со мной.
        Я закрыла глаза, ощущая его прикосновения, его запах и каждое его слово. «Я обещаю».
        Между нами все изменилось настолько, что я даже не представляла, будто подобное возможно. Только теперь я осознала, что такое непереносимая тяжесть секретов. Невозможно понять их бремя, пока оно не будет сброшено.
        В последние недели мы испытывали почти головокружительную легкость правды.
        Мы свободно рассказывали обо всем, больше не задумываясь о словах. Хотя мне казалось, что много знаю о Джейсе, я узнала гораздо больше - детали, которые формировали его личность, от обыденных до самых сложных. Я узнала больше о его ранимости, о переживаниях, когда умирал его отец, и о новых обязанностях, которые свалились на него. Он думал, что пройдут годы, прежде чем ему придется взвалить на себя тяжесть положения патри, но в девятнадцать лет вся ответственность вдруг легла на его плечи.
        Он открыл мне секрет, которым никогда ни с кем не делился, - о своей сестре Сильви и ее последних просьбах, о чувстве вины, что не желал верить, будто сама Сильви уже знала - она умирает. Даже спустя четыре года произошедшее все еще оставалось для него незаживающей раной, и его голос дрожал, когда он рассказывал о сестре. Его рассказ помог мне лучше увидеть себя - невозможный выбор, который приходится делать в краткий момент. А после - сожаление, которое хороним глубоко внутри. Поступки, которые не совершили бы, если у нас был бы еще один шанс, если мы могли бы отмотать время назад, как моток пряжи, и сплести его во что-то другое. «Беги, Кази, беги за палкой. Ударь его в пах, ударь в нос, ударь по горлу». Почему я не сделала этого? Один выбор мог бы все изменить. Но голос моей матери приказывал: «Не двигайся. Молчи».
        Для Джейса все было наоборот - он не прислушался. Воспоминание, как он в последний раз посмотрел в слезящиеся глаза Сильви, прежде чем она закрыла их навсегда, до сих пор преследует его. Он долго не решался поделиться, возможно, самым темным своим секретом: он украл ее тело из гробницы и похоронил у Слез Бреды в горах Моро. В Хеллсмаус, да и во всей Эйсландии, осквернение гробницы считалось святотатством, и это преступление каралось смертью. Даже его семья не знала, что он натворил. Я попыталась представить, какие муки он испытывал, когда ехал один по темной горной тропе с завернутым в ткани телом Сильви, перекинутым через седло.
        Но некоторым было трудно поделиться - правда обнажалась слой за слоем, некоторые вещи были зарыты так глубоко, что стали для нас лишь смутной болью, которую мы научились игнорировать. Мы помогали друг другу раскрыть и это. «Как ты выжила, Кази? В одиночку?» Он имел в виду не только то, что я ела и во что одевалась. Я уже рассказывала ему об этом. Он спрашивал об абсолютном одиночестве, когда не к кому обратиться. Для него это было немыслимо. Я же не могла ответить, потому что и сама не понимала. Иногда мне казалось, будто все, что от меня осталось, - это голодная тень, которая может исчезнуть, и никто не заметит. Возможно, именно вера в это и помогла мне выжить.
        Хотя наша честность друг перед другом казалась пьянящим эликсиром, которым я не могла напиться, но с приближением к Дозору Тора сильнее чувствовала, как новые секреты закрадываются между нами. У меня были опасения по поводу семьи Джейса, которыми я не хотела делиться, потому что знала, что он не придаст им значения. В конце концов, он был главой семьи, патри. Его бы послушали. Но разве ненависть можно погасить одним приказом? Ненависть членов его семьи ко мне была всецелой, исходящей из глубины души.
        «Я выколю тебе глаза и скормлю их собакам…»
        Это была «семья», в которую я возвращалась. Меня беспокоили не только угрозы Праи, но и пропасть, которая возникла на месте разрушенного доверия и которую, как мне казалось, невозможно было преодолеть, даже ради Джейса. Я помнила потрясенное выражение лица Вайрлин, когда я забирала ее сына, угрожая ножом. Я всегда буду той девушкой, которая вторглась в их дом, девушкой, которая лгала и крала у них.
        Даже милые Лидия и Нэш, вероятно, теперь знали обо всем. Было бы невозможно скрыть от них подробности исчезновения Джейса. Кроме того, оставался еще Ганнер и его жестокие насмешки, когда он узнал, что Зейн сделал с моей семьей. Не имело значения, что он брат Джейса. Моя ненависть к нему не ослабла за последние недели. Я не могла, как и они, притворяться, что та ночь была забыта.
        - Знаю, как много для тебя значит семья, Джейс. Я не хочу, чтобы ты оказался в ситуации, когда тебе пришлось бы выбирать сторону.
        - Кази, теперь ты моя семья. Выбора нет. Ты связана со мной навсегда. Понимаешь? И они тоже. Так уж устроены семьи. Поверь мне, они придут в себя. Они любили тебя раньше. И полюбят снова. Что еще важнее, они будут благодарны тебе. Белленджеры утратили бдительность. Не сомневаюсь, мы все были бы мертвы, если бы ты не вмешалась.
        Он уверял меня в этом и раньше, рассказывая об ужасных расправах над Белленджерами в прошлом. Я с легкостью могла это представить. Джейс был бы первым. Убить самого сильного, а затем перейти к остальным. Как бы это произошло? Неожиданный удар ножом в спину, когда Джейс зашел проверить, как идет работа у Бофорта? Неизбежно. И я это понимала. Бофорт рассчитывал, что его план осуществится всего через неделю, пока я не вмешалась. Были заказаны новые материалы. Производство должно было развернуться в полную силу. Искали новых кузнецов, которые помогли бы Сарве изготовить еще две дюжины пусковых установок. Но семья Джейса верила только в то, что видела, а не в то, что могло бы случиться. И они стали свидетелями моего предательства, а не предательства Бофорта. Его план захвата власти над королевствами - в сравнении с грандиозными обещаниями, которые он им давал, это звучало как ложное обвинение. Я знала, что Джейс поддержит меня, и да, возможно, этого будет достаточно, но не была уверена. Я не понимала всех отношений и проблем семейной жизни и беспокоилась, что, вероятно, мне уже слишком поздно учиться.
        - У меня никогда не было семьи, Джейс. Я могу не справиться…
        - У тебя есть Рен и Синове. Они как твоя семья.
        При упоминании о них я ощутила печаль. Уже скучала по ним, гораздо больше, чем думала. Мы привыкли разлучаться лишь на короткое время, когда отправлялись на задания, но наши двухъярусные кровати в общей комнате всегда ждали нашего возвращения. На этот раз я не собиралась возвращаться. В последние недели часто думала, где они и как у них дела. Рен и Синове были для меня самыми близкими людьми. Они готовы отдать свои жизни за меня, а я за них. Мы стали настоящими сестрами, хотя никогда не произносили этого слова. Семья - это риск, который может стоить тебе жизни, и мы сами выбрали опасную жизнь. Жажда справедливости горела в нас, как метка, впечатанная в кожу в тот день, когда у нас отняли семьи. Невысказанные слова между нами создавали защитный барьер. Семья Джейса была сплоченной, все они походили друг на друга и всегда держались вместе. Я сомневалась, что смогу стать частью такой семьи.
        - И у тебя была мама, - добавил он. - Она была твоей семьей, несмотря на то, как мало времени вы провели вместе.
        Мы уже говорили о моей матери. Даже самые старые, самые болезненные секреты не остались скрытыми. Когда я рассказала ему, у его глаз появились глубокие морщины, и я подумала, не было ли ему так же больно, как и мне. Джейс жалел, что его семья однажды дала людям из Превизи убежище, приняла их на работу.
        - Все получится, - пообещал он и поцеловал мочку моего уха. - Это не произойдет в одночасье. Но у нас есть время. Мы постепенно привыкнем ко всем изменениям.
        Значит, он понимал, что впереди нас ждут трудности.
        - Готова ехать? - спросил он.
        Я повернулась к нему, внимательно осмотрев с ног до головы, и вздохнула.
        - Наконец-то ты оделся. Как только я освоюсь с ролью магистрата, мне придется разобраться с тобой, патри.
        - Значит, сегодня ты магистрат? Вчера ты была послом Брайтмист.
        - Королева предоставила мне право выбора, в зависимости от того, как ты будешь себя вести.
        - Планируешь меня арестовать? - спросил он почти с надеждой.
        Я строго посмотрела на него.
        - Если не будешь подчиняться.
        - Если бы ты не была такой нетерпеливой, сейчас бы не возилась со мной.
        Я рассмеялась.
        - Это я нетерпеливая? Кажется, это ты развязал бечевку на свертке Синове.
        Джейс пожал плечами, его глаза округлились.
        - Бечевка развязалась сама по себе. Кроме того, я не знал, что внутри и к чему может привести простая красная ленточка.
        Мы не успели провести и дня в пути, как он захотел открыть прощальный подарок Синове.
        - Никогда не доверяй рахтану, приносящему дары, - предупредила я. - То, что тебе неизвестно, может привести к неприятностям, патри.
        - Но именно с неприятностями мы лучше всего справляемся вместе. - Он заключил меня в объятия, в его глазах плясали огоньки, но затем его игривое настроение омрачилось. - Сожалеешь?
        Я чувствовала, что все глубже погружаюсь в мир, которым был Джейс Белленджер.
        - Ни за что. Даже через тысячу дней не буду. Я счастлива преодолевать трудности вместе с тобой. И люблю тебя с каждым вздохом. Люблю тебя, Джейс.
        - Больше, чем апельсины? - спросил он между поцелуями.
        - Не обольщайся, патри.
        Слова, о которых раньше боялась даже думать, теперь давались на удивление легко. Я произносила их часто и разными способами. Каждый раз, когда наши губы встречались, каждый раз, когда мои пальцы перебирали его волосы. «Я люблю тебя». Возможно, отчасти это был страх, страх перед ревнивыми богами и упущенными возможностями. Теперь я как никогда знала, что шансы могут быть потеряны в одно мгновение, включая шанс сказать последние слова, и, если между мной и Джейсом должны прозвучать последние слова, я хотела бы, чтобы это были слова о любви.
        Последние слова матери, обращенные ко мне, были полны отчаянного страха. «Т-с-с, Кази, держи рот на замке». Когда вспоминала о ней, в моей груди ощущалось эхо ее ужаса.
        Мы спустились к Мийе и Тайгону в конюшню, которая, возможно, когда-то была длинной открытой столовой. Пол был усыпан клевером, который лошади успели хорошенько пощипать. Мы направлялись на продуваемые ветрами равнины, где им будет труднее найти еду, поэтому я была рада, что они наелись досыта.
        Мы вскочили в седла и продолжили путь.
        Пока мы ехали, я будто заново переживала волшебство каждого дня, чтобы не позволить этому времени кануть в небытие. Отслеживала, откуда мы приехали и куда едем, чтобы неожиданный поворот не завел нас на неизвестный путь. И запоминала каждое слово, сказанное между нами, чтобы наши разговоры никогда не забылись.
        - А как насчет нас, Джейс? Кто-нибудь напишет нашу историю?
        - О чем ты?
        - Как те сотни историй на стенах хранилища и те, что в твоих книжных шкафах.
        Его губы растянулись в самодовольной улыбке, как будто эта мысль не приходила ему в голову, и он был удивлен моим вопросом.
        - Так и будет, Кази. Ты и я. Мы сами напишем нашу историю. И она займет тысячу томов. Ведь у нас впереди целая жизнь.
        - Тогда понадобится много деревьев.
        Он пожал плечами.
        - У нас во владениях их достаточно, помнишь?
        У нас. Теперь были «мы».
        Мы носили наши мечты, как доспехи. Нас ничто не могло остановить.
        Глава третья
        Джейс
        - Пуговица?
        Я рассмеялся, слушая рассказ Кази о том, как раскричался толстый квотерлорд, будто ему отрезали нос.
        - Зачем так рисковать, чтобы украсть бесполезную пуговицу? - спросил я.
        Ее улыбка померкла, взгляд стал спокойным, пальцы двигались по ладони, словно она все еще держала в руках драгоценную пуговицу.
        - Она не была бесполезной, - ответила она. - Иногда нужно напоминать себе, что ты не бессилен. Что можешь хоть что-то контролировать. Мне важно было почувствовать, что с помощью своих навыков я способна не только набить себе живот, но и заставить других задуматься о собственном. Если посреди дня вор может стащить пуговицу прямо с одежды, то насколько больше отнимет темной ночью? - Она прикусила уголок губы, ее глаза недобро прищурились. - Уверена, он плохо спал в ту ночь, и поэтому мне приснился самый сладкий сон. Иногда нужно стать королем на день. Может быть, именно это позволит смело встретить следующий.
        Я все еще пытался понять ее мир, то, через что она прошла, и решимость, которая потребовалась, чтобы остаться в живых.
        - Смело? Ты самый смелый человек, которого я встречал. - Я покосился на нее. - И, разумеется, самый хитрый.
        Она вытащила косточку из финика и бросила ее в меня, попав в подбородок.
        Я потер место ушиба.
        - Интриганка с хорошим прицелом?
        - И это говорит величайший интриган, но я приму комплимент, - сказала она и посмотрела вперед, ее плечи мягко раскачивались при каждом шаге Мийе. Она долго молчала, прежде чем спросить:
        - Ты скажешь им, что я была воровкой?
        Моя семья. Я знал, что она говорила о ней, но ушел от ответа.
        - Была? Ты все еще воровка. Я пересчитываю свои пальцы каждый вечер перед сном. Но давай не будем заставлять их называть тебя Десяткой.
        - Джейс.
        Я вздохнул. Полная открытость между мной и Кази - это одно, но в семье - совсем другое. Мне придется успокаивать их, прежде чем успею хоть что-то объяснить. Я знал, что они выслушают, но им будет трудно перейти от кипящего гнева к объятиям. Не тогда, когда их дом был захвачен, а главные инвестиции - и патри - украдены кем-то, кому, как они думали, можно доверять.
        - Да, я скажу им. Когда будешь готова. Хотя, возможно, лучше раскрывать им правду постепенно.
        Она усмехнулась.
        - Согласна. Полагаю, не стоит сразу обрушивать на них все.
        - Конечно, ты ведь понимаешь, что как только все расскажешь Лидии и Нэшу, они захотят, чтобы ты научила их всему, что знаешь.
        - Пока мы ограничимся жонглированием и вытаскиванием монет из ушей. Освоить тени немного сложнее.
        - Не забудь о тайных знаках, - напомнил я. - Им понравится использовать их за обедом.
        Она улыбнулась.
        - Уже в моем списке приоритетов.
        Прежде чем остаться одной, рассказала она мне, они с матерью придумали тайный язык, чтобы выжить на улицах Венды, потому что часто попадали в опасные ситуации, когда приходилось молчать. В моем запасе имелось несколько сигналов, но я был удивлен, сколько их было у нее и ее матери. Щелчок пальцами означал улыбку, опущенный подбородок - наблюдай, приготовься, застывшая рука - не двигайся.
        Я тоже рассказывал Кази истории о своем детстве, о том, в какие неприятности попадали мы, старшие дети. Она смеялась, одновременно удивляясь и забавляясь. Я рассказал ей об одном жарком лете, когда нам было особенно скучно. Мы вооружились веревками и шкивами и похищали шляпы у ничего не подозревающих людей, проходивших по набережной, где мы затаились среди тембрисовых деревьев.
        - Тренировался воровать? Неудивительно, что торговка назвала тебя одним из диких отпрысков Белленджеров.
        Я пожал плечами.
        - Мы вернули шляпы, но мама нас отругала. Она сказала, что если бы мы уделяли учебе хотя бы половину времени, что тратили на шалости, то стали бы гениями. Но когда она думала, что мы не замечаем, то видели, как она одобрительно кивала нашему отцу. Они оба считали нас очень умными
        - Да, - согласилась Кази. - Умные, как лисята, ворующие яйца из курятника.

* * *
        Лес стал гуще, и над головой раздавалось верещание полосатых белок, потревоженных нашим присутствием. Мы замолчали, и мои мысли снова вернулись к Бофорту, как это часто случалось. Мы с Кази много раз обсуждали его, но так и не пришли к какому-либо выводу.
        Власть над королевствами.
        Но каким образом?
        Да, Бофорт разрабатывал мощное оружие, но у него не было армии, чтобы его использовать. Он пришел в Дозор Тора с пустыми руками, в лохмотьях. Он и его люди представляли собой жалкое зрелище. Даже если бы он сотрудничал с лигами и вооружил их пусковыми установками, он все равно не смог бы подчинить целое королевство, не говоря уже обо всех.
        Неужели Бофорт бредил? Пытался воплотить в жизнь пустые мечты о власти? Если так, то Кардос и остальные были такими же безумцами, как и он. Но Долина Стражей не была иллюзией. Массовые захоронения были до тошноты реальны. Возможно, только безумцы могли изобрести такие схемы.
        - Думаешь, это Пасть Огра? - спросила Кази.
        Мы прошли мимо ряда разрушенных колонн, возвышающихся посреди леса, о их назначении давно никто не знал, но они выглядели, как те руины, которые описал нам Свен. В этом лесу встречалось так много следов других времен, что я достал карту и еще раз сверился с ней, чтобы убедиться в правильности своих предположений.
        - Да, - ответил я, - именно она.
        «Ты спрашивал, почему открытый мир меня пугает, Джейс? Потому что в нем негде спрятаться».
        Судя по карте, мы скоро попадем в одно из таких открытых мест. Казалось, меня это беспокоило больше, чем ее. Я привык решать проблемы, устранять их тем или иным способом, но эту не мог решить. Не мог отменить прошлое и исправить то, что было сделано. Ее страх тяготил меня. Я уже изучил карту, пытаясь найти какой-нибудь обходной путь, но его не существовало.
        Мы свернули, горы и лес остались у нас за спиной. Мы оказались на тропинке, с которой открывался вид на бесконечную равнину странного темно-красного цвета. На далеком севере мерцала суровая Дьявольская земля, словно серебряное море, омывающее берега.
        - Стоп, Мийе. - Кази замерла и смотрела на раскинувшийся перед нами простор. Нам уже в третий раз приходилось пересекать открытую местность, где не встречалось никакого укрытия.
        Я наблюдал, как ее глаза скользят по ландшафту, а грудь вздымается от учащенного дыхания.
        - Тебе больше не нужно бояться Зейна, Кази. За него отвечает семья. Они его не отпустят.
        Она недоверчиво хмыкнула.
        - Ты так уверен? Ганнер был не против обменять его, когда я с ним виделась в последний раз.
        - Я обещаю, Ганнер не отпустит его. - Хотел бы сказать, что все дело в том, что Зейн сделал более десяти лет назад с ней и ее матерью, но Ганнер держал его не из-за этого. Зейн связан с охотниками за рабами, которые прибыли в Хеллсмаус и похитили меня и других граждан, и за это Ганнер никогда не позволит ему покинуть Дозор Тора - по крайней мере живым.
        Я наблюдал, как она сосредоточилась на горизонте, на крошечной точке вдалеке, вероятно, представляя себе оживленный город, полный теней и темных углов, и только эта пустыня мешала ей добраться туда. Она приподняла подбородок.
        - Я уже не та беспомощная шестилетняя девочка, Джейс. Я не боюсь Зейна. Уверяю, теперь он боится меня. Оглядывается через плечо, ожидая, когда откроется дверь и я войду. Боится спать по ночам.
        Я не сомневался в этом. Я помнил выражение его лица, когда он увидел ее той последней ночью в Дозоре Тора - увидел, что она смотрит на него. Ее глаза светились первобытным голодом, свирепостью кандокского медведя, которого невозможно остановить. И все же чувствовал, как колотится ее сердце, когда я притягивал ее к себе ночью, а на нас давило открытое небо.
        - Но я видел, ты…
        - Все еще с трудом сплю под открытым небом? Знаю. - Ее лицо омрачилось, брови сошлись вместе, будто она тоже была озадачена этим. Она вздохнула. - Не могу избавиться от этого страха. Сейчас это часть моей сущности. Мой разум говорит, что бояться нечего, но что-то внутри меня, что не могу контролировать, реагирует по-другому. - Я услышал смятение в ее голосе. Она повернулась и посмотрела на меня. - Не уверена, сколько времени потребуется, чтобы убедить мое сердце перестать бешено колотиться каждый раз, когда сталкиваюсь с тем, что мне негде спрятаться. Может, целая жизнь. А ты готов к этому?
        - При условии, что будет много загадок.
        - У меня припасено несколько.
        У меня тоже. Например, сколько моих братьев смогут удержать меня от того, чтобы не наброситься на Зейна, когда мы снова вернемся домой? Как он будет отвечать на мои вопросы, когда мои руки обхватят его горло? Он украл мать Кази. Оставил шестилетнего ребенка умирать на улицах Венды. При мысли о нем у меня участился пульс, но я знал, что Зейн - не мое дело. Я ненавидел его всего несколько месяцев. У Кази это заняло одиннадцать лет. Ее гнев намного превосходил мой.
        Зейном займется Кази. После того, как получит ответы.

* * *
        Мы быстро спустились в долину, почва была настолько красной, что казалось, будто она пропитана соком спелой вишни или кровью. Это место таило в себе множество сюрпризов. Ландшафт, через который мы проезжали, казался одновременно захватывающим и монотонным, а иногда пугающим. Самым впечатляющим был Каменный каньон, который Свен четко обозначил на карте. «Если хотите, объезжайте. Большинство так и делают. Это зрелище вы не скоро забудете, но это самый короткий путь». Его-то мы с Кази и выбрали, но каждый мой нерв напрягся, когда мы преодолевали каньон. Тайгон и Мийе протестующе затрясли головами. Даже им было видно, что эти камни - не просто камни, а ветер жутко свистел, словно поток голосов.
        Свен рассказал нам, что легенда гласила, будто от одной из звезд разрушения разлетелся, как брызжущий фонтан, расплавленный камень. Древние люди были пойманы посреди дороги, когда бежали прочь. Люди сгрудились вместе, как одна скала, навечно прикованные к возвышающимся над ними утесам. Иногда из этой массы выступали отчетливые, полные ужаса лица. Эту часть истории невозможно было стереть. Застывшие во времени лица обрамляли наш путь, они являлись мрачным напоминанием, как быстро изменился мир древних. Возможно, как быстро может измениться и наш.
        По сравнению с этим красная равнина, по которой мы ехали, казалась почти безмятежной, и если для того, чтобы провести Кази через нее, потребуется несколько десятков загадок или легенд Белленджеров, я был готов. Иногда я думал, что, пока мы ехали в тишине, Кази занималась сочинением очередной загадки. Ведь она никогда не задумывалась, когда я просил ее о новой. С другой стороны, я не умел их сочинять и с большим трудом справился с единственной, которую загадал. Но и одной Кази показалось достаточно. Она просила повторить ее снова и снова.
        «Расскажи еще раз, Джейс».
        «Но ты уже знаешь ответ».
        «Но этот ответ никогда мне не наскучит».
        И, возможно, я никогда не устану повторять его. Я потрогал красную ленточку, привязанную к седлу.
        «Для чего она, Кази?»
        С тех пор как впервые увидел, как она смотрит на мою обнаженную грудь, больше не замечал, чтобы ее лицо покрывалось теплым румянцем.
        «Скажи мне».
        Но в глубине души, кажется, уже знал, и если подарки вроде этой ленты означали неприятности, то именно такого рода неприятностей я и хотел.
        Кази прочистила горло, чтобы привлечь мое внимание.
        - Хорошо, тогда получай, патри, - сказала она. - Слушай внимательно. Я не буду повторять.
        Да, она сочиняла загадку. Как я и думал.
        У меня две руки, но нет костей,
        Не страшны мне удары ни ножей, ни камней.
        У меня есть голова, но нет лица,
        Чтобы с тобой сравняться, не нужны мне глаза.
        Я - хитрость, вор, обман зрения,
        Моя одежда состоит из тайн и вранья.
        Я мал и худ, я огромен и высок,
        Но с приходом темноты
        от меня остается ничто.
        - Дай подумать. - Я был озадачен. Руки без костей? Голова, но без лица? Я размышлял, когда что-то привлекло мое внимание.
        Мы остановили лошадей и посмотрели в небо.
        - Вальспрей, - прошептала Кази неуверенно.
        Мы увидели его одновременно. Белое пятнышко в ослепительно голубом небе летело к нам, массивные крылья скользили по воздуху, величественные и неземные одновременно. Дикая птица? Учитывая наше местоположение, казалось маловероятным, что это обученная птица-посланник. Она быстро приближалась, пролетев так низко, что я мог разглядеть черные перья над ее глазами. Среди этой глуши она представляла удивительное зрелище, притягивая наши взгляды. Но внезапно она резко подалась назад, будто ее что-то ударило. Перья разлетелись по воздуху, и она, дергаясь, упала на землю.
        - Вниз! - закричал я, спрыгивая и увлекая за собой Кази.
        Кто-то подстрелил птицу.
        Мы были не одни.
        Глава четвертая
        Кази
        Джейс нависал надо мной, его рука бережно прижималась к моей спине. Мийе и Тайгон нервно ржали. Джейс быстро встал, достал из сумок луки и опустился на землю рядом со мной. Мы осмотрели равнину. Спрятаться негде. Откуда стреляли? Не было сомнений, что вальспрея подстрелили. Ни одна птица не станет так резко менять направление полета и падать на землю безо всякой причины.
        - Я не видел стрелы, - прошептал Джейс. - А ты?
        - Нет. Ни одной.
        Но если не стрела, то что? Камень из пращи? Но камня я тоже не заметила. Хищник? Но вальспрей большая птица, с размахом крыльев в пять футов. Чтобы сбить ее, хищник должен быть гораздо крупнее, вроде ракаа. Поблизости таких не было заметно.
        Мы слегка приподнялись на локтях, высматривая, не появится ли кто-нибудь из ямы, вырытой на равнине, но никто не появлялся. Наконец мы встали спина к спине, натянув луки, синхронизируя движения, пока высматривали и ждали. Но единственное, что мы слышали, - тихий шум легкого ветерка, овевающего равнину.
        Мы подошли к тому месту, где упала птица, - белое пятно на багровом фоне. Одно из сломанных крыльев направлено в небо, словно в надежде на второй шанс. Ни взмахов крыльями, ни судорожных движений. Птица была мертва. Но когда мы приблизились и рассмотрели ее ближе, то поняли, что-то с ней не так.
        - Что за… - произнес Джейс. Мы уставились на птицу.
        Птица умерла. Но было ясно, что она мертва уже несколько недель. Ее глаза смотрели впалыми дырами, ребра обтягивала разложившаяся тонкая кожа, перья на груди облезли. Мы огляделись, думая, что где-то должна быть другая птица, но ее не оказалось. Это была та самая птица, которую мы видели падающей с неба.
        Обман зрения?
        Ее занесло сюда ветром?
        Мы предлагали различные варианты, но ни один из них не имел смысла.
        Джейс подтолкнул тушку сапогом, перевернув птицу. К ее лапке был прикреплен футляр с сообщением. В конце концов, это же обученный вальспрей. Я наклонилась и стянула футляр с лапки, затем взялась за нитку, которой он был обвязан. Она порвалась, и в моих руках оказался небольшой кусок пергамента.
        Слова, которые прочитала, вышибли воздух из моих легких.
        - От кого послание? - спросил Джейс.
        - Не знаю.
        - Тогда для кого оно?
        Я уставилась на записку, недоумевая, как такое возможно, но глубоко внутри знала. Иногда послания сами находят людей.
        Призраки, они взывают к нам в неожиданные моменты. Это не послание, переданное с вальспреем. Оно отправлено с посланником другого рода. Я крепко сжала пергамент, не желая отдавать его Джейсу.
        - Кази? Что не так?
        Никаких секретов - мы дали друг другу обещание.
        Я протянула ему записку.
        - Сообщение для нас, - сказала я.
        Джейс взял ее и внимательно прочитал, кажется, несколько раз, потому что продолжал смотреть на слова. Он покачал головой, его губы побледнели. Он моргнул, словно пытаясь прояснить зрение, пытаясь заставить слова перестроиться в нечто имеющее смысл.
        Джейс, Кази, кто угодно!
        Возвращайтесь! Пожалуйста!
        Самюэль мертв.
        Они стучат в дверь.
        Я должна…
        В одно мгновение выражение его лица из растерянного превратилось в гневное.
        - Это розыгрыш. Больной розыгрыш. - Он скомкал бумагу и обернулся, снова осматривая ландшафт в поисках нападавшего. - Выходи! - крикнул он. В ответ раздался лишь призрачный вой ветра.
        - Узнаешь почерк? - спросила я. Это были каракули, написанные в спешке. Не похоже на обман.
        Он вновь посмотрел на сообщение.
        - Я не уверен. Возможно, это Джалейн. У нас есть вальспрей на бирже… Дверь в контору там… - Он зашагал, качая головой. - Я устроил Самюэля работать там, пока его рука заживала. Он… - Джейс помрачнел, и я почти видела, как бешено мечутся его мысли, в то время как мои замерли перед единственным выводом…
        - Самюэль не мертв, - прорычал Джейс, словно догадавшись, о чем я думаю. - Джалейн слишком остро реагирует. Однажды она решила, что я умер, когда упал с дерева и мне не хватало воздуха. Она рассказала родителям и подняла панику. - Он снова осмотрелся вокруг, размышляя вслух. - Может, это написал Арам, а может, кто-то, кого мы даже не знаем. Кто-то пытается обмануть тебя, чтобы заставить освободить меня. Может, они не получили сообщение, что я возвращаюсь домой. Может, все еще думают, что ты продолжаешь меня удерживать? А может… - Он остановился на полуслове, и его плечи опустились. Он наклонился вперед, упираясь руками в спину Тайгона, словно это было единственное, что его держало. - Самюэль не мертв, - повторил он, но на этот раз так тихо, что его мог услышать только призрак.
        Я взглянула в сторону, где лежала птица, и увидела Смерть, сгорбленную, с прогнутой спиной, поднимающую тело со дна долины. Джейс обернулся ко мне, посмотрел на птицу, на тело, на Смерть - и все исчезло.

* * *
        Кто написал записку, как она попала к нам и можно ли было вообще ей верить - это уже второстепенные вопросы. Главное, добраться до дома. Мы останавливались у водопоев, только чтобы напоить лошадей, сами же не отдыхали, пока не наступала темнота.
        Я оглянулась на тропинку, которую мы протоптали в песчаной почве, - кривую линию среди красного ландшафта. Угасающие лучи солнца бросали свет на наши следы.
        Мы молча развели костер, собирая хворост и ломая ветки увядших кустов. Джейс боролся с одной, которая никак не хотела отрываться.
        - Черт! - заорал он, яростно дергая.
        Я приблизилась к нему и коснулась руки.
        - Джейс…
        Он замер, его грудь вздымалась, ноздри раздувались, взгляд был устремлен на хрупкий куст.
        - Я не знаю, как такое могло случиться, - сказал он. - Если бы не его рука… - Он повернулся и посмотрел мне в глаза. - Самюэль был сильным и зорким, но его раненая рука… - Голос Джейса сорвался.
        Был. Самюэль был.
        - Все будет хорошо, Джейс. Мы разберемся со всем вместе. - Каждое мое слово казалось пустым и неуместным, но я не знала, что еще можно сделать. Я чувствовала себя бесполезной.
        Он отвел взгляд, и его грудь поднялась в медленном вдохе. Он провел рукой по волосам и расправил плечи. Я видела, что он собирается с силами, отказываясь поддаваться отчаянию. Я открыла рот, чтобы заговорить, но он покачал головой и стал рыться в своем снаряжении. Он вытащил топор и одним яростным взмахом отделил ветку от куста.
        - Вот, - сказал он и бросил ее в огонь. Искры заплясали в воздухе. Он переключил внимание на мертвый пень и стал рубить его с той же жестокостью. Шум гнетуще раздавался в пустоте, и каждый удар отдавался в моих костях.
        - Джейс, поговори со мной. Пожалуйста. Винишь меня? Потому что тебя там не было?
        Он остановился и уставился на меня, ярость исчезла с его лица.
        - Тебя? О чем ты говоришь? - Он опустил топор на землю. - В этом нет твоей вины, Кази. Это все мы. Это история Белленджеров. Именно об этом пытался сказать тебе. За нашей дверью всегда ждали волки. Наша история была полна насилия, но не потому, что мы так хотели. Теперь у нас наконец-то появился шанс покончить с этим. Больше никакой борьбы за власть и черных рынков. Больше не нужно платить налоги королю, который ничего не делает для улучшения жизни людей в Хеллсмаусе. Лидия и Нэш будут расти не так, как я. У них будет другая жизнь, такая, где им не придется постоянно быть настороже. Им не понадобится стража, чтобы сопровождать их везде, куда бы они ни пошли. Наша история скоро изменится. Мы изменим ее вместе, помнишь?
        Я кивнула, и он притянул меня в объятия, забыв о костре.
        Волк за дверью. Я не могла не думать о Зейне. Моя история тоже собиралась измениться.
        Чтобы история не повторялась,
        Пусть передаются предания
        От отца к сыну, от матери к дочери,
        Ибо для одного поколения
        Предания и правда потеряны навсегда.
        - ПЕСНЬ ДЖЕЗЕЛИИ
        Глава пятая
        Джейс
        Ветер завывал над равниной, как загнанный зверь.
        Мы с Кази тесно прижались друг к другу, натянув одеяла на головы, делясь теплом. Ее сонное дыхание мягко касалось моей груди.
        «Винишь меня?»
        Я знал, на что способна тишина, - страх и сомнения, которые она может посеять. Я использовал ее против заключенных, позволяя длинным секундам заполнить их воображение отвратительными и болезненными образами. Я использовал ее с торговцами и послами, чтобы выиграть переговоры, заставляя думать, что вот-вот уйду. Я использовал тишину и против Зейна, чтобы узнать имя Деверо. Но никогда не собирался выстраивать стены тишины между мной и Кази. Я был поглощен своими мыслями, чувствуя, как мое отрицание ослабевает с каждой пройденной милей. Я не хотел верить, что записка могла оказаться правдой. Тишина, которую слышала Кази, была лишь страхом, запертым во мне. Но откуда ей знать об этом? Я на себе испытал, как молчание может довести до предела, когда отец не хотел со мной разговаривать.
        «Дай ему время, Джейс, - сказал мне Тиаго. - Он не со зла. Сейчас он ослеплен горем».
        Слова Тиаго ничего не значили для меня тогда.
        Отец ворвался в парадную дверь, зовя мою мать. Известие о смерти Сильви дошло до него. Он был в отъезде, преследовал преступников, напавших на нашу ферму. Он пронесся по коридору, грязный, мокрый после дождя. Я попытался остановить его у подножия лестницы, чтобы объяснить, но он отпихнул меня в сторону. «Прочь с дороги!»
        В последующие дни все силы семьи были направлены на спасение моих братьев и сестер, которые все еще болели. Мика умер. Остальные выздоровели. Страхи, которыми хотел поделиться с отцом, так и остались запертыми внутри меня. А потом я украл тело Сильви. Отец не мог знать, какое чувство вины вызывало у меня его молчание. Но Тиаго знал. «Дай ему время», - повторил он несколько дней спустя, когда весь дом слушал ссору моих родителей.
        «Если бы я был здесь…»
        «Ты бы ничего не смог сделать…»
        «Я бы…»
        «Ты не бог, Карсен! Перестань вести себя так! У тебя нет лекарства от лихорадки! Ни у кого нет!»
        «У нас должно быть больше лекарей! Больше…»
        «Ради всего святого, Карсен! Это уже свершилось! Важно то, как мы будем жить дальше!»
        Их крики пробирали меня насквозь, сильнее, чем ледяной ветер, завывавший снаружи. Все так и было. Он не мог изменить исход. Но я? Мог ли сделать что-то для Самюэля? Я не должен был пускать его на биржу, но думал, что контора надежно защищена. У нас хорошо вооруженная охрана, потому что там совершались большие сделки. Кто на него напал? Или это произошло где-то в другом месте? Разъяренный торговец в подворотне? Группа заговорщиков, как у Фертига, поджидающая на пустынной тропе? Где была его стража?
        - Ты проснулся, - прошептала Кази сонным голосом.
        - Т-с-с, - сказал я. - Поспи еще.
        - О чем ты думаешь?
        Моя рука крепче обвилась вокруг нее.
        - Я думаю, как сильно тебя люблю.
        - Тогда я рада, что ты не спишь. Расскажи мне еще раз, Джейс. Расскажи загадку…
        Она пробормотала несколько бессвязных слов и снова заснула, прижавшись щекой к моему плечу. Я поцеловал ее макушку. Мое дыхание, моя кровь, мое спокойствие.

* * *
        Мы были в предгорьях, солнце светило в лицо. Во мне зашевелилось чувство надежды, словно мы вернулись на верный путь, к привычному, и мертвые птицы больше не будут падать с неба на кровавую землю. Мы вернулись в рациональный мир, который я понимал. И все же мы изменили маршрут, чтобы подойти к Дозору Тора с другой стороны, через туннель Грейсона. Этот путь длиннее, но если какая-нибудь лига и устраивала неприятности, то, скорее всего, они поджидали нас в городе, а у нас не было стражи.
        Кази резко вдохнула.
        - Что не так? - спросил я, быстро осматривая окрестности.
        Она улыбнулась, на ее лице читалось удивление.
        - Я только что поняла, что Хеллсмаус будет не единственным городом в границах твоего нового королевства. Есть еще один.
        Я знал каждый холм, долину и ущелье в Дозоре Тора.
        - Нет, - ответил я. - Хеллсмаус - единственный город. Это так.
        - А еще есть поселение.
        Вдруг я понял. Это не совсем город, но он находился в пределах новых границ, которые я объявил. Я вздохнул.
        - Что подумает об этом Каемус?
        - Сомневаюсь, что с ним возникнут проблемы. Думаю, он будет не против. А вот Керри, напротив, может еще раз ударить тебя, когда узнает, что ты его новый король.
        - В следующий приезд обязательно надену высокие сапоги. А как насчет твоей королевы?
        - Она благодарна тебе, Джейс. Ты же знаешь.
        Я знал. Она сказала об этом еще раз, когда мы ужинали с ней и королем.
        - Но это было до того, как она узнала, что ее поселение будет находиться в моих владениях. Я не хочу осложнений, которые поставят под угрозу…
        - Нужно придумать название. Есть идеи?
        - Лучше оставим это Каемусу.
        - Точно. - Но она все же не остановилась и предложила несколько названий, ее голова склонилась, пока она слушала, как они звучат на ее языке, ее мечты были такими же яркими, как и мои.
        Глава шестая
        Кази
        Отголоски осени пробивались среди деревьев, которые с трепетом сбрасывали последние листья. Зима была нетерпелива и по утрам покрывала все белым инеем. Мне стало интересно, как выглядит Дозор Тора зимой. Темные башни на фоне снежного пейзажа.
        Сегодня мы должны добраться до дома. Джейс думал, что мы прибудем к ночи, и даже наступающая темнота не могла остановить его. По мере того как перед ним открывались новые виды, он внимательно осматривал горизонт, словно ожидая увидеть кого-то знакомого.
        Нам не терпелось оказаться дома. Сегодня мы будем спать в постелях в Дозоре Тора. Будем ужинать за семейным столом. Наша новая жизнь начиналась.
        Тоска, пробудившаяся во мне, стала неожиданностью. Возможно, неослабевающая вера Джейса в то, что это начало чего-то нового, завладела и мной. Я с нетерпением ждала будущего, но в моей груди словно гудел рой пчел. Мне предстояло войти в дружную семью, связанную общей историей и традициями. Но были и другие вещи, о которых стоило волноваться.
        «Мы скоро получим ответы», - обещал Джейс. Неопределенность была червем, который пожирал нас. Мы отчаянно хотели разобраться с запиской и узнать, что случилось с Самюэлем. Но при мысли о Зейне мой желудок скрутило. Не то чтобы боялась его, по крайней мере, не того, что он может сделать со мной. Натия и Эбен научили меня, как можно убить человека без ножа. Я была гораздо лучше обучена, чем Зейн. Но боялась того, что он мог мне сказать.
        В ту ночь, когда спросила его о своей матери, я ощутила ужас. В одно мгновение снова стала ребенком, мои кости превратились в желе, неуверенность, которую долгие годы подавляла в себе, вдруг ожила. И мне предстояло пережить это снова, когда столкнусь с Зейном. Страх превратился в новый вопрос: не лучше ли остаться в неизвестности?
        «Просто убей его, Кази, - говорила я себе. - Ведь ты всегда мечтала это сделать. Убей его и покончи с этим. Тебе не нужны ответы». Я жила с сомнениями так долго - могла жить с ними вечно. Справедливость - все, что меня волновало. Ответы ничего не изменили бы. Моей матери больше нет.
        «Как ты можешь быть уверена, что она мертва?»
        Вопрос Джейса был таким же хрупким, как яйцо малиновки на его ладони. Он осторожно протянул его мне, будто скорлупа уже треснула. Конечно, у меня нет уверенности, что она мертва. Да и вообще. Я не видела ее мертвого тела, но увидела сон и сделала из него вывод, вырезанный кусочек головоломки, который вписался в форму моей жизни.
        Я так долго верила, что однажды мама вернется ко мне, или, если буду искать усерднее, сама найду ее.
        И вот лютой зимой, когда многие венданцы уже умерли, я свернулась калачиком, дрожа в своей лачуге, посиневшая от холода, думая, что могу стать следующей, как вдруг услышала шум.
        Т-с-с.
        «Это всего лишь ветер», - говорила я себе.
        Кази.
        Это всего лишь мой урчащий живот.
        Т-с-с.
        Мне было так холодно, я промерзла до костей, но все равно выбежала на улицу, в отчаянии, не желая оставаться одна. Снег резко обрушивался на меня, сугробы морозили ноги, ветер хлестал по лицу, а потом… Наступило странное затишье. На фоне поразительной белизны, делавшей пустые улицы Венды неузнаваемыми, я что-то заметила.
        Была ли у меня лихорадка? Бред, вызванный голодом? Даже тогда все это не казалось реальным. Как могла объяснить Джейсу то, чего не понимала сама? Я видела свою мать, ее длинные черные волосы падали на спину, а на голове красовалась корона из свежих зеленых лоз, такая, какие она плела для меня по праздникам. Мама была весной посреди суровой зимы. Она повернулась. Ее глаза, теплый янтарь, смотрели в мои, словно пытаясь послать мне один из наших тайных сигналов. Ее губы произнесли мое имя - Кази, моя дорогая, моя чиадрах, - а затем она повернулась и пошла прочь, но теперь кто-то был рядом с ней. Она тоже посмотрела на меня. Смерть. Мама позволила ей взять себя под руку. Смерть задержалась еще на мгновение. Она смотрела на меня, потом предупреждающе топнула ногой, и я побежала обратно в свою лачугу.
        «Может быть, ты увидела именно то, что позволило тебе двигаться дальше?» - предположил Джейс.
        С тех пор я бесчисленное количество раз прокручивала в голове эту мысль. Было ли это лишь отчаянным одиночеством, которое наконец отпустило меня? Мама ускользала от меня месяцами и годами, мое чувство вины росло по мере того, как стирались воспоминания о ней, и заставляло возобновлять поиски.
        Может, встреча с ней в ту ночь была ее посланием мне, чтобы я перестала ждать ее возвращения. Чтобы перестала искать.
        Но через некоторое время я начала искать кого-то другого. Так или иначе, не могла отпустить ее.
        С той ночи видела Смерть много раз - и это был не сон. Возможно, она всегда находилась рядом, а в попытках выжить я просто не замечала ее. Может быть, открыв темную дверь, ее уже нельзя закрыть. Временами я неожиданно слышала предупреждающий шепот призраков, а Смерть наслаждалась, дразня меня и подталкивая. Она стала напоминать мне квотерлорда, которого я твердо решила победить, и наградой за это была моя жизнь.
        - Яблоки! - неожиданно воскликнул Джейс. Он уже направлял Тайгона к дереву, срывая на ходу спелые красные яблоки. Он бросил несколько для лошадей на землю и собрал побольше в складки плаща, прежде чем слезть с лошади. Он надкусил одно, с наслаждением жуя, а затем пожал плечами.
        - Я первым заметил их, но ты можешь убедить меня поделиться.
        Я посмотрела на него сверху вниз.
        - За определенную цену, полагаю?
        Он усмехнулся.
        - У всего есть цена.
        Я закатила глаза.
        - Ну разумеется. - Я соскользнула с Мийе и направилась к нему. - И даже для посла?
        - Сначала яблоко. А потом ты захочешь собственный офис.
        Я поморщилась.
        - Маленький офис для посла? О нет. Я рассчитываю на одну из тех шикарных квартир на бирже. На верхнем уровне.
        - Боюсь, они довольно дорогие. - Он обвил рукой мою талию и дал мне откусить от своего яблока, а затем поцеловал, сладкий сок увлажнил наши губы.
        - Ну, патри, и чего мне это может стоить?
        Его брови приподнялись.
        - Думаю, будет лучше, если я покажу.
        Мы снова поцеловались, подшучивая друг над другом, пока он тянул меня к земле. Я знала, что легкость, игра, смех были его подарком мне, обещанием, что как бы близко мы ни находились от Дозора Тора и какие бы трудности нас ни ждали, мы не потеряем красоту этих последних недель. Между нами ничего не изменится. Ему не требовалось повторять эти слова. Я чувствовала их в каждом поцелуе. Ведь это только начало.

* * *
        Мийе будто почувствовал, что мы уже близко. Он ускорил шаг, предвкушая, что скоро отдохнет и получит свежее сладкое сено, которого в конюшне Белленджеров всегда в избытке. Джейс был прав насчет времени. Небо окрасилось в пурпурные полосы, сумерки быстро сгущались, пока мы направлялись к черному входу в туннель Грейсона. Над нами проплыло черное облако, в которое собрались летучие мыши, отправившись на вечернюю трапезу.
        Джейс посмотрел на меня, мягкий свет сумрачного неба отразился в его карих глазах.
        - Держись рядом со мной, - сказал он. - Не хочу, чтобы Прая на тебя набросилась. У нее вспыльчивый характер, на случай, если ты не заметила.
        - У Праи? Вспыльчивый характер? Не-е-ет, - передразнила я. - Никогда бы не подумала. - Я могла бы справиться с Праей, но не хотела столкновения. Я мечтала, чтобы наше возвращение в Дозор Тора прошло гладко и не вызвало у семьи еще большего раздражения.
        - К тому времени, как мы проберемся через туннель, вести, вероятно, уже дойдут до дома. Не удивлюсь, если все будут ждать нас на пороге.
        Он произнес это будто с сожалением, но я знала, что именно на это он и рассчитывал. Вся семья, включая Самюэля. Если записку написала Джалейн, то это лишь ее поспешная реакция и результат паники. Я на это надеялась, хотя перспектива столкнуться со всей его семьей на пороге дома выбила дыхание из моей груди. Я знала, что должна справиться с этим. С их гневом. И двигаться дальше. У нас был план. И они станут его частью. Наконец мы с Джейсом обогнули рощу и вышли на открытый склон, который вел к туннелю Грейсона. На фоне вечернего неба перед нами возвышался черный силуэт Дозора Тора.
        Но что-то было не так.
        Джейс натянул поводья Тайгона и осмотрелся. Я тоже остановилась, пытаясь понять. Силуэт изменился.
        Между шпилями Ривербенда и Рэйхауса зияла дыра, словно голодный монстр откусил кусок. Центральный шпиль замка исчез, и когда я осознала увиденное, то заметила, что исчезло еще кое-что.
        Стена.
        В крепостной стене у входа в Дозор Тора - прочной каменной кладке толщиной в четыре фута - зияла дыра, и груды обломков лежали под горой. Сторожевые башни тоже исчезли.
        - Не может быть… - Слова замерли на губах Джейса. Прошла секунда потрясения, а затем он бросился к замку.
        - Джейс! Стой! - крикнула я. - Это может быть…
        Мощный вихрь рассек воздух. Потом еще один. Стрелы. Я кружила на месте, пытаясь понять, откуда они летят.
        Джейс тоже услышал их и отступил назад. Он собирался развернуть Тайгона, когда стрела попала ему в бедро. Он оскалился, пытаясь повернуться, и еще одна стрела пронзила его плечо, заставив покачнуться. Тайгон отпрянул.
        Я не могла понять, откуда стреляют. Казалось, со всех сторон. Я помчалась к Джейсу.
        - Баричэ! - крикнула я Тайгону. - Баричэ! - Это была команда «беги», но стрелы продолжали свистеть вокруг, и Тайгон снова отпрянул, не зная, в какую сторону повернуть.
        Джейс кричал:
        - Беги, Кази! Назад! - Еще одна стрела попала ему в грудь. За долю секунды еще две пронзили бок. Он качнулся вперед.
        - Джейс! - выкрикнула я, бросаясь к нему.
        Ни одна стрела не попала в меня. Они целились только в патри. Его глаза встретились с моими.
        - Уходи отсюда, - были его последние слова, прежде чем он упал на спину Тайгона.
        Темные фигуры в плащах надвигались со всех сторон, окружая нас, как гиены, выкрикивая друг другу команды. «Схватить его». Держа нож в одной руке и меч в другой, я спрыгнула с Мийе и, тяжело приземлившись на ноги, сбила первую фигуру в плаще, которая уже тянулась, чтобы стащить Джейса с лошади. Я попятилась назад, отбилась от нападавшего на меня сзади, ударив его по голове, и крикнула:
        - Баричэ! - на этот раз Мийе. Он выполнил мою команду и галопом поскакал обратно к лесу. Джейс неподвижно лежал на Тайгоне. Я развернулась, чтобы уклониться от клинка нападавшего, рывком подняла нож вверх, чтобы перерезать ему подколенное сухожилие, а затем ударила его между ребер, когда он споткнулся. Я отпихнула тело в сторону, подтолкнула Тайгона, ударив широкой стороной меча, и крикнула:
        - Баричэ! - молясь, чтобы он последовал за Мийе, прежде чем нападавшие успеют схватить Джейса.
        Это сработало. Тайгон пронесся мимо темных фигур, сбив троих с ног. Но почти в тот же миг меня схватили сзади, на голову набросили капюшон, и мир стал полностью черным. Оружие вырвали у меня из рук, но я продолжала сражаться и услышала звук, похожий на треск дыни, когда мой сапог соприкоснулся с чьей-то головой. Я выхватила из сапога маленький нож и нанесла удар в лицо тому, кто держал меня за горло. Крик разорвал воздух, хватка ослабла, но когда я потянулась, чтобы снять капюшон, кто-то ударил в живот, и меня скрутила резкая боль. Меня повалили на землю, и колено ударило мне в спину, прижав к каменистой земле.
        Голоса смешались. Сколько их было? Они ждали нас. Это была засада. Они знали, что мы прибудем. Кому еще, кроме Ганнера, известно, что Джейс возвращается домой?
        - Лежать, тварь!
        - За ним!
        - Она убила Йерсога!
        - Туда! Вперед!
        - Черт возьми!
        - Далеко он не уйдет!
        - Оставайся с ней! Я поймаю его!
        - Обыщите территорию!
        Я услышала затихающий галоп погони, борясь с тяжестью, которая придавила меня. Беги, Мийе. Глубоко в лес, туда, где темно. Пожалуйста, всеми милостями богов, беги. Не останавливайся. Я не могу его потерять.
        Голова закружилась, накатила тошнота, когда мне завели руки за спину, потом связали запястья и ноги. Земля подо мной была теплой и влажной, и я почувствовала запах - соленый привкус крови. Моей?
        Только тогда осознала, что в кулаке, который ударил меня, был нож. И прежде чем все угасло, а темнота стала глубже, поняла кое-что еще.
        Я узнала один голос. Он принадлежал Пакстону.
        Глава седьмая
        Джейс
        Мой взгляд не мог сфокусироваться. Голова кружилась, а может, это Тайгон все еще кружил в ужасе на одном месте. Я увидел, как Кази сражается, как Мийе скачет галопом. Далекая крепостная стена, лес - мир вращался вокруг меня… А потом я больше ничего не мог разглядеть.
        Так?
        Так все и закончится?
        Может, конец уже наступил. Но моя рука. Мои пальцы. Они держали что-то.
        Кази? Где ты?
        Мои руки. Они горели огнем.
        Держись, Джейс.
        Я за что-то схватился. Грива Тайгона? Поводья? Я сжал сильнее.
        - Кази… - Не мог вздохнуть. Потом все стало холодным. Застыло.
        Мои руки скользнули по чему-то. Грива лошади, седло, воздух. Я упал, ударившись о землю. Стрела, застрявшая в груди, вонзилась еще глубже. Жгучая боль пронзила меня насквозь, каждая часть меня горела. Дыхание с хрипом вырывалось из легких. Крик поднялся из горла, как у умирающего животного. Я услышал галоп, лошадь приближалась. Шаги. Шорох. Они близко. Пытался перевернуться на бок, ползти, выбраться, вцепившись пальцами в затхлую землю, но дышать больше не получалось. Я кашлянул кровью, соленый вкус наполнил рот. Так. Так все и должно закончиться.
        Беги, Кази. Убегай…
        Кази…
        Оранжерея. Пожалуйста…
        Я люблю…
        Дракон устроит заговор,
        Надев многоликие личины,
        Обманывая угнетенных,
        собирая нечестивых,
        Владея мощью, как бог,
        неудержимый.
        - ПЕСНЬ ВЕНДЫ
        Глава восьмая
        Кази
        - Вот так, Кази. Положи руки сюда.
        Я чувствую его руку в своей, тепло против холода, Джейс учит меня танцевать джигу, как танцуют Белленджеры. Его лицо сияет, когда мы кружимся по пустому бальному залу, в котором когда-то собирались древние короли и королевы и самые могущественные люди на континенте. И в эту ночь они все еще здесь. Кажется, что наши ноги не касаются земли. Призраки наблюдают, желая, чтобы это никогда не кончалось, наклоняясь к нам, вспоминая.
        - Слышишь, Джейс? Они нам аплодируют.
        Он смотрит вверх на пустые балконы и улыбается, будто тоже видит и слышит их.
        - Они аплодируют тебе.
        Смогут ли выученные шаги произвести впечатление на его семью? Достаточно ли я ловка? Грациозна? Достаточно ли? Я действительно хочу произвести впечатление. Отчаянно хочу этого. Показать, что умею делать и другие вещи, кроме как похищать их патри. Показать, что могу стать частью семьи.
        Он кружит меня, поднимая в воздух, мышцы его плеч напрягаются под моими руками, затем он позволяет мне соскользнуть вниз, пока наши губы не встречаются. Музыка, которую мы представляем себе, бьется о нашу кожу, воздух, обморочное бормотание тех, кто наблюдает за нами, ботинки Джейса, наши обещания, нерушимые, вечные…
        Меня всегда будил грохот, дверь врезалась в стену. Зал, в котором мы танцевали, исчезал. Я снова оказывалась в маленькой темной камере, сон распадался, руки холодели. Тяжелые шаги слышались в коридоре за дверью моей камеры. Я пыталась с их помощью считать дни. Они появлялись так же регулярно, как и дразнящий луч света, но я все же не представляла, сколько времени прошло. Некоторые дни были хуже других, кошмары наполняли мою душу. Я боролась с ними. Иногда Джейс возвращал меня с черты, на которой я стояла. Его голос проникал сквозь тьму. «Плыви по течению. Еще немного. Не останавливайся. Ты сможешь».
        Прошло пять дней? Десять? Может, гораздо больше. Один мрачный день сменялся другим без начала и конца. Шаги становились громче. Потом я слышала слабый звук, за которым следовал писк крыс: в крошечное отверстие в верхней части двери бросали засохшую булочку. Мне приходилось спешить, чтобы схватить ее до того, как это сделают крысы. Это было все, чем меня кормили. Одна булочка в день. Странно, тюремщики хотели, чтобы я осталась жива. Но чтобы была слабой.
        Они боялись меня.
        Я убила троих, это знала точно, и, возможно, еще одного после того, как меня схватили. Уроки, полученные от Натии, Эбена, Кейдена и Гриза, стали частью меня и поэтому сработали даже в тот злополучный момент, когда на нас напали. Отчаянное желание спасти Джейса вспыхнуло во мне, как жаркое пламя. Спасти его - только это имело значение. Что теперь с ним? Я не могла потерпеть неудачу. Не в этот раз.
        Где ты, Джейс?
        Я твердила себе, что он успел скрыться в лесу. Не переставала разговаривать сама с собой, каждый день подбадривая себя новой надеждой, пока страх и доводы рассудка сковывали меня холодом. Пять стрел. Одна в груди. Шансы выжить после такого…
        Я уверяла себя, что сотни стрел не смогут остановить его, что даже стрела в сердце не заставила бы остановиться, если кому-то требовалась его помощь. Я держалась за эту мысль, как за веревку, удерживающую от падения с обрыва. Но кто бы ему помог? Куда ему идти? Это напавшие на нас разрушили стены Дозора Тора?
        Звон стрел все еще вибрировал в моем горле, сталь пронзала кости и плоть снова и снова. Кровь текла повсюду. Знакомый голос, мой собственный, шептал жестокие слова, которые преследовали меня всю жизнь. Иногда люди исчезают из нашей жизни, и мы больше никогда их не видим.
        Нет! Споря с собой, я с трудом поднялась на ноги. Сдвинула крышку бочонка с водой и набрала немного воды в ладони. Она имела землистый, сладковатый вкус, будто в бочонке когда-то хранился сидр. С тех пор как меня бросили сюда, его не наполняли. Может, когда вода иссякнет, не станет и меня. Я прислонилась к стене и сползла на пол, задыхаясь от напряжения. Гноящаяся рана пульсировала, лоб горел, и все же я дрожала от холода. Меня очень редко ранили, и это удивляло, учитывая мой опыт. Даже два месяца, проведенные в тюремной камере Ре Ло, обошлись без травм. Загадала ли мама желание? Много желаний, чтобы защитить меня? Может, теперь все они израсходованы. Моя чиадрах. Она идет? Это ее я слышу, она близко? Я провела рукой по вспотевшему лбу. Нет, Кази, это было давно. Сейчас ты в камере, а Джейс…
        За дверью послышалось шарканье ног, затем звук замер и дверной глазок открылся. Булочка упала на пол, а затем раздался сильный шлепок.
        Что-то тяжелое ударилось о землю. Я вдохнула, напрягаясь, и поползла на четвереньках к двери, цепи на лодыжках звенели. Я зажала рану, липкая жидкость смочила мои пальцы.
        - Трусы! - закричала я, колотя в дверь, пока шаги не затихли. Моя реакция была доказательством, что я еще не слишком ослабла и не умерла. Что убью их всех. Убью. И Пакстон будет первым.
        Но взрыв гнева потребовал больше энергии, чем у меня оставалось, и я рухнула на дверь, голова закружилась от боли, и я обрушилась на пол. Еще один день, Кази. Пусть будет еще один день. Как украсть ключи у тюремщиков, если они никогда не открывают дверь? Как что-то сделать, если слабею с каждой минутой? Джейс, где ты? Я должна знать. Возможно, желание знать - это все, что заставляло меня не сдаваться. Мне нужно быть рядом с ним. А значит, нужно есть.
        Протянула руку, нащупывая булочку, и мои пальцы сомкнулись вокруг нее. Я могла прожить так гораздо дольше, чем они себе представляли. Столько, сколько потребуется. Мне не чужд голод. У меня многолетний опыт в этом деле. Я засунула булочку под рубашку и нащупала второй предмет, звук падения которого слышала. Показалось ли мне? Сны и галлюцинации были моими постоянными спутниками в этом дьявольском месте.
        Моя рука коснулась чего-то мягкого. Я ощупала предмет. Ткань с узелками? Носовой платок? Я сдавила его. Что-то податливое. Я понюхала. Что-то сладкое. Еда? Сладкое лакомство? Ловушка? Я развязала тряпку и макнула палец в густую липкую пасту, затем попробовала на язык. Мед с добавлением трав? Это не еда. Лекарство для выведения инфекции.
        Лекарство? От одного из них?
        Может, хотя бы кто-то по ту сторону двери хотел, чтобы я жила. Кто-то, кто тоже боялся.

* * *
        На следующий день принесли еще лекарства, и на следующий, и на следующий. Что-то я съела. Мне казалось, это не повредит и может помочь. Выделения из раны прекратились. Лоб больше не пылал. Мой разум прояснился. Рана, казалось, уменьшалась. Каждый день мне приносили дополнительную булочку, внутри которой был спрятан кусочек сыра. Я с жадностью поглощала ее, но все еще была слаба после нескольких дней, проведенных в цепях и голоде. И темноте. Полной, высасывающей душу тьме. Она проникала в мои кости, как омерзительный ликер.
        Мой благодетель не раскрывал себя, но каждый день чувствовала страх за дверью. Страх того, что случится, если откликнусь и раскрою его или ее. Чувствовала, что они очень рискуют ради меня. Кто тайком доставлял лекарства и дополнительную еду? Кто хотел, чтобы я осталась в живых?
        Я услышала шаги - ежедневный сигнал, что еда на подходе, и опустилась на колени возле двери, готовая взять булочку и лекарства. Но вдруг раздался грохот множества ног. Грохот приблизился, и дверь распахнулась. Я вскинула руку, чтобы защитить глаза от пронзительного яркого света. Прищурилась и несколько раз моргнула, пытаясь привыкнуть к свету, которого не видела несколько дней, может быть, недель. Наконец, разглядела, что за дверью ждет группа стражников. Все хорошо вооружены.
        - Встать на ноги, - приказал один. - Мы идем гулять.
        - А если ты слишком слаба, чтобы идти, мы тебя потащим.
        - За волосы.
        - Тебе решать.
        Я посмотрела на своих тюремщиков - солдат в форме, с бритыми головами, высоких, крепких и мускулистых, выглядевших так, будто их вырезали из стволов гигантских деревьев, а не создали из плоти. Трое из них были на голову выше остальных. В них ощущалось что-то неестественное. Их глаза казались тусклыми, словно потертые оловянные тарелки. Солдаты? Они говорили на ландском с сильным акцентом, который был мне незнаком.
        Я поморщилась, отталкиваясь от пола, держась за бок, заставляя силы вливаться в мышцы и кости, которые дрожали от слабости. Оперлась о стену.
        - Я пойду.
        Глава девятая
        Кази
        Клинк. Клинк. Клинк.
        Цепь звякала по булыжникам позади, монотонные ноты наполняли мрачный воздух. Стражники заставили меня идти впереди. Пол был холодным и влажным под моими босыми ногами. Длинные затхлые коридоры, через которые мы пробирались, не давали ни малейшего намека на то, где я нахожусь.
        - Боги, от нее воняет, - пожаловался стражник позади.
        «Вот и хорошо, - подумала я. - Хорошенько понюхай, придурок. Возможно, ты ощущаешь этот аромат в последний раз».
        Я подняла руку и распушила волосы, надеясь распространить больше запаха. Меня тут же ударили в спину и повалили на землю. Я сгорбилась при падении, пытаясь защитить живот.
        - Никаких резких движений! - крикнул он. - Держи руки по бокам!
        Другой стражник посмеялся, что тот слишком нервничает.
        - Разве ты не видишь, что она едва может ходить?
        - И она в два раза меньше тебя! - поддержал другой.
        - Она - рахтан. Им нельзя доверять.
        Я перевела дыхание и собрала вместе скудные детали. Нервные. Чувствительные носы. И они не доверяли рахтанам. Значит, эти люди не совсем глупы. Но ростом они как высокие деревья. Я была уверена, что мои трюки не смогут сбить их с ног. Я поднялась, опираясь на стену, руки тряслись от напряжения, на коже выступил пот. Повернулась к ним лицом, концентрируясь на каждом по очереди. Поскольку понимала, что знакомства не стоит ждать, попыталась запомнить их отличительные черты: сломанный нос, почерневшие зубы, вмятина на лбу, отсутствие шеи, волосатые костяшки пальцев, шрам под глазом. Также отметила, какое оружие имелось у них - обычное, но также и что-то особенное, характерное для их земель - земель, которых не знала. Эти солдаты были не из Эйсландии.
        Я не заметила ключей, но топор, который мог бы разбить мои цепи, висел на поясе у Бесшейного. Кто из них стрелял в Джейса? Может, все, но потом вспомнила - нет, голоса, которые слышала во время нападения, звучали без акцента. А у человека, в чью голову ударила, были белые волосы и борода. Эти стражники не нападали на нас, не ранили меня ножом, но они наверняка в сговоре с нападавшими. Сколько их здесь было? И чего они хотели?
        - Прошу прощения за вонь, - сказала я, пытаясь заставить их разжать недовольно поджатые губы. - Наверное, забыла принять ванну сегодня утром, а день был очень длинным. Или прошло уже две недели?
        Сломанный Нос, самый маленький из всей группы, ухмылялся. Мятоголовый оскалился.
        - Я - Кази. Очень приятно познакомиться со всеми вами. У вас есть имена? - Им было не до смеха.
        - Заткнись! - огрызнулся Черный Зуб. Имена, которые дала им, придется оставить.
        - Вперед, - приказал Бесшейный. - Генерал ждет тебя, чтобы допросить. Но сначала примешь ванну. Ему тоже не хочется нюхать твою вонь.
        Его акцент. Что-то знакомое. Двое из банды налетчиков Фертига разговаривали, как эти солдаты. Что это за акцент? И кто их генерал? Тот, что напал на Дозор Тора? Мы дошли до купальни, и Глаз со Шрамом, покопавшись в кармане жилета, достал ключ, которым отстегнул цепи на моих ногах, а затем толкнул меня внутрь и велел торопиться. У меня лишь пять минут, и лучше мне выйти оттуда пахнущей розами. Черный Зуб рассмеялся, будто это невозможно. Глаз со Шрамом не улыбнулся. Выражение его лица не менялось.
        Алебастровые бра освещали зал теплым мерцающим светом. Помещение оказалось не таким, как ожидала. Мыло? Пушистые полотенца? Свежая, чистая одежда, сложенная на диване? Большая медная ванна с горячей водой? Обувь? Это подкуп? Кто этот генерал с чувствительным носом? Мне почти показалось, что за мной ухаживают - если бы не ножевая рана и хмурые стражники. Скорее, меня готовили к чему-то, и я сомневалась, что к чему-то хорошему.
        Я сняла одежду, а затем, очень осторожно, липкую припарку с раны, впервые хорошо рассмотрев ее. Кожа была сморщенной, воспаленной и кое-где все еще кровоточила. Остатки меда и трав налипли вокруг раны. Когда опустилась в ванну, горячая вода обжигала, а от твердого мыла жгло еще сильнее. Я мыла рану осторожно и быстро, морщась от боли. В то же время мой взгляд обшаривал каждый угол комнаты в поисках того, что можно использовать как оружие. Ничего не нашлось. Единственным вариантом было отломать ножку дивана, чтобы использовать ее в качестве дубинки, но тогда я подниму шум, а мое «оружие» не очень поможет против длинных алебард. Но вдруг обратила внимание на край мягкой обивки дивана. Декоративные гвозди удерживали ткань. Они также бесполезны против алебард и мечей, но в какой-то момент могут пригодиться.
        - Еще одна минута! - крикнул Бесшейный через дверь.
        Я выскочила из ванны, вытерлась и надела рубашку и брюки, которые мне оставили, затем принялась за обшивку дивана, вытаскивая гвозди.
        - Время вышло! - дверь открылась.
        Я сидела на диване, спиной к стражнику, гвозди были зажаты у меня между колен.
        - Я просто обувалась, - сказала я.
        - Поторопись! Никаких резких движений.
        Я взяла два маленьких гвоздя и засунула их в подол рубашки, пока наклонялась, чтобы надеть туфли.
        Цепи не стали надевать мне на ноги. Возможно, стражники посчитали меня достаточно слабой, не представлявшей угрозы.
        - Мы встретимся с Пакстоном? - спросила я, идя впереди.
        - Молчать!
        - К генералу?
        - Я сказал, никаких вопросов!
        И никаких резких движений. Эти люди были очень осмотрительными. Чтобы отвлечь их, жонглировать апельсинами недостаточно. Один шел впереди, когда мы поднимались по узкой каменной лестнице. Я почти не двигалась несколько дней и уж тем более не поднималась по лестнице. На полпути вверх от напряжения голова закружилась. Если бы не дополнительная еда и лекарства, которые получила, то не смогла бы пройти так далеко. Мои колени дрожали.
        На следующей ступеньке споткнулась и схватилась за стену, чтобы удержаться. Стражник позади выругался, налетев на меня. Я упала на него, и он оттолкнул меня. Остальные засмеялись. Я была именно такой, какой они хотели меня видеть. Слабой и в их полной власти.
        - Тупая скотина!
        - Она не очень-то похожа на солдата теперь, да?
        - Тощая слабачка.
        - Не останавливайся! - крикнул другой.
        Я так и сделала. Ставила одну ногу перед другой, делала один вдох за другим. Слабость не помешала мне оставаться солдатом. Возможно, даже сделала меня сильнее. Я умела использовать все, любое неловкое движение.
        Маленький нож стражника теперь лежал в моем кармане.

* * *
        Мы вошли в просторный зал, где кипела работа. Солдаты сгорбились над столами, изучая карты. Кто-то катил большие котлы, исходящие паром, к ожидающей очереди. От запаха еды у меня заболели щеки. Горячий паррич, сладкие кукурузные оладьи, копченое мясо. Колени ослабли и дрожали, пока я вдыхала ароматы, витавшие в воздухе. Когда увидела толстый окорок, лежащий на столе возле котелков, мне потребовалось все самообладание, чтобы не броситься к нему. Волосатые Костяшки был крепким стражником, упитанным и безразличным к изобилию еды. Он шел впереди не останавливаясь.
        Я осмотрела зал, ища людей, которых могла бы узнать, например Пакстона или кого-нибудь из его накачанных стражников. Но потом мой взгляд выделил детали. Они внезапно расцвели передо мной. Высокие потолки, огромные железные люстры, тяжелые гобелены со сценами охоты и пикников. Это был красивый, хорошо обставленный зал, с мягкими диванами вдоль стен и коврами - не солдатская казарма.
        В одном конце стояли богато украшенные серванты, заставленные изысканной посудой, а на дальней стене висел герб - герб Белленджеров. У меня пересохло в горле. Это была их гостиница. Мы находились в столовой гостиницы «Белленджер», но самих Белленджеров здесь не было. Ни Ганнера, ни Праи, ни постояльцев, только солдаты, похожие на тех, которые сопровождали меня. Я в Хеллсмаусе. Что за безумие? Кто эти люди? Здесь не только Пакстон и его головорезы. Неужели он объединился с кем-то? Они захватили город?
        Я вспомнила зияющую пустоту на месте шпилей, обрушенную крепостную стену Дозора Тора. В горле появился кислый привкус. Что произошло, пока нас не было? Слова из записки пронеслись у меня в голове. Они стучат в дверь.
        Должно быть, я замедлила шаг, и Бесшейный грубо толкнул меня вперед, его кулак врезался мне в спину. Среди гула голосов я услышала крики:
        - Он был набит стрелами, ради всего святого! Никаких оправданий! Найдите его! Сегодня же!
        Джейс. Они говорили о Джейсе. Это означало, что он сбежал. Первый глубокий вдох за несколько дней наполнил легкие.
        Мятоголовый ворчал. Черный Зуб вздохнул. Ни тот, ни другой не горели желанием приближаться к владельцу сердитого голоса, но, похоже, именно к нему мы и направлялись. Мы повернули у центральной колонны и прошли в столовую поменьше, которая примыкала к главному залу. Через арочный проем было хорошо видно несколько человек, в том числе и того, кто кричал. Он стоял ко мне спиной, в ярости размахивая руками. Я заметила Олиз в центре комнаты, ее серебряная коса падала на плечо. Рядом с ней стояла Дайна, робкая девочка, которая помогала тете Долайз на кухне. Они собирали грязную посуду с длинного стола, который стоял в центре комнаты. Олиз тоже заметила меня. Ее голова слегка дернулась, затем выражение ее лица стало суровым, и она отвела взгляд. Что я увидела в ее глазах - страх или ненависть? Ее послание было ясным: не разговаривай со мной. Значило ли это, что я еще один враг среди других?
        - Давай! Ты тоже! Убирайтесь отсюда! - прорычал мужчина. - Не возвращайтесь, пока…
        - Генерал Бэнкс? - Сломанный Нос кротко позвал. - Мы привели пленника, о котором вы просили.
        Стоя спиной ко мне, мужчина перестал кричать. Его плечи расправились, а голова слегка дернулась вверх, будто у него затекла шея или он пытался подавить гнев. Он оставался неподвижным, секунды шли, потом, наконец, он повернулся, выражение его лица казалось отстраненным и спокойным, что резко контрастировало с тем, каким он был несколько секунд назад. Ему не понравилось, что его застали в момент безудержного гнева. Он хотел предстать передо мной в другом образе - полным самообладания и уверенности, но блеск пота на бледном лбу выдал его. Он бросил взгляд на Сломанного Носа, словно предупреждая. Не подкрадывайся ко мне. Еще одна деталь. Кто-то был новичком - либо Сломанный Нос, либо генерал Бэнкс. А может, оба.
        Холодные серые глаза генерала скользили по мне, пытаясь запугать прежде, чем он заговорит. Его верхняя губа приподнялась. Он был высоким, его густые черные волосы были уложены назад. Мне показалось, что ему около тридцати, но возможно, морщины вокруг его глаз не от возраста, а от постоянного гнева.
        Я ответила на его взгляд. Что-то в нем казалось знакомым. Или это его голос, тон…
        - Так это ты… - Он позволил себе долгую паузу. Это я? - Я не так тебя представлял, - сказал он, подходя ближе. Он кивнул Черному Зубу и Бесшейному, и они схватили меня за руки. Правда? Я была голодна, слаба и еще не оправилась от ножевой раны, и, хотя мне хотелось броситься на него, я потратила всю свою энергию, просто придя сюда. Даже рахтан - человек, и его силы ограничены. Я демонстративно посмотрела на руки, обхватившие меня, а затем повернулась к генералу, подняв брови. Трус?
        - Полагаю, ты один из лакеев Пакстона, - сказала я. Он улыбнулся.
        - Я здесь главный.
        - И кто ты?
        - Неважно, кто я. Но знаю, кто ты. Сообщница Белленджеров…
        - Сообщница в чем? Ты не…
        Он протянул руку и сжал мою шею. Ярость пульсировала в его пальцах. Умирать будем завтра, Кази. В какую бы игру он ни играл, прими ее. Ты все еще нужна Джейсу. А теперь, похоже, и другим Белленджерам.
        - Слушай внимательно, - приказал он. - Если ты не скажешь мне то, что я хочу знать, тебя ждет веревка, как и других лоялистов, которых мы повесили. Понятно?
        Повесили? Мои мысли метались, как газели, я пыталась понять, о чем он говорит. Он сумасшедший? Белленджеры? Он казнил Белленджеров?
        - Подумал, что это привлечет твое внимание.
        Я пыталась не сглатывать. Пыталась задержать дыхание. Я встретила его взгляд.
        Сосредоточься, Кази. Слегка подтолкни его. Попытайся вернуть к реальности. Я начала зачитывать протокол.
        - Ты нарушаешь договоры Союза…
        Он оттащил меня от стражников и прижал к стене, его хватка на моей шее усилилась.
        - Где он? - шипел он. В комнате мгновенно стало тихо, и я с трудом перевела дыхание. Теперь все смотрели на нас. - Ты выкрикнула команду его лошади! Обеим лошадям! Что ты сказала?
        - Беги, - выдохнула я.
        Он ослабил хватку.
        - Бежать куда?
        - Куда угодно. Просто бежать. Спасаться. Не знаю, куда они направились.
        Это правда. И хотя видела, что он мне верит, он не был рад этой новости. Вероятно, я оставалась его последней надеждой найти Джейса. Возможно, именно поэтому они наконец вытащили меня из камеры. Но их ожидания не оправдались. Его ноздри раздувались, а глаза расширились, придавая ему безумный вид. Его пальцы снова сжались на моей шее. Если он не сможет найти Джейса, то пострадает не только моя шея. Я догадывалась, что мне удастся убить его - у меня только одна попытка, - но в результате я умру. Я была слишком слаба и окружена противниками, чтобы выбраться отсюда живой.
        - Мы нашли его! - раздался голос.
        Генерал ослабил хватку, и я начала тяжело дышать. Его интерес переключился на кого-то в переполненной комнате. Я узнала голос и повернулась. Пакстон и еще трое мужчин пробирались к нам. Пакстон сильно изменился. Он не был похож на обычного себя, невозмутимого и ухоженного. Его волосы были жирными и взъерошенными, а одежда помятой и грязной. Его лицо покрывал пот. Когда он протискивался через толпу солдат, которые собрались, наблюдая за происходящим, он заметил меня. Его шаги на мгновение замедлились, но он прошел мимо и бросил мешок на стол.
        - По крайней мере, мы нашли то, что от него осталось. Похоже, он упал в овраг, и животные добрались до него раньше нас.
        Один мужчина подтвердил слова Пакстона, сказав, что, видимо, до него добралась стая гиен.
        Бэнкс отошел от меня и посмотрел на мешок, лежащий на столе.
        - Это? - Он поднял мешок и перевернул его вверх дном. Распухшая, перепачканная кровью рука выпала наружу и упала на стол. Олиз охнула и отвернулась. Несколько солдат побледнели.
        Я прислонилась к стене, пот выступил на ладонях.
        - Нет, - сказала я. - Это не он. Это не его рука. Это не рука патри. - Слова снова и снова звучали в моей голове. Это не он.
        - Правда? Почему ты так уверена? - ответил Бэнкс, его голос вдруг стал тошнотворно сладким. - Пойдем, посмотрим поближе.
        Я не сдвинулась с места. Он склонил голову набок, рассматривая руку.
        - Согласен, она в довольно плохом состоянии, но, думаю, этого следовало ожидать, ведь животные дрались за нее.
        Он достал из кармана платок и перевернул изуродованную руку, затем улыбнулся Пакстону.
        - Наконец-то. Молодцы, ребята.
        Внимание Пакстона переключилось на меня, он оставался неподвижен и молчал, ни одна из обычных самоуверенных реплик не слетела с его языка, но его последнее предупреждение, сделанное несколько месяцев назад на бирже, пронеслось у меня в голове: «Будь осторожна, кузина. Помни: люди не всегда такие, какими кажутся». Пакстон охотился на своих родственников? Неужели он еще более мерзкий, чем я могла себе представить?
        - Нет, - сказала я твердо. - Ты ошибаешься. И ты будешь отвечать перед патри. Он - власть Хеллсмауса и…
        - Уже нет. - Бэнкс осторожно взял руку и потянул за один из пальцев. - Вот, для меня это лишь дешевое украшение. Можешь взять его себе. Считай своим трофеем. - Он еще раз сильно дернул раздувшийся палец и бросил что-то в меня. Предмет со звоном покатился по полу и упал к моим ногам. Что-то золотое. Я опустилась, чтобы поднять, но потом не смогла встать.
        Я держала на ладони кольцо.
        Золотое кольцо с печаткой. Кольцо Джейса.
        «Это только начало, Кази».
        «Я обещаю».
        «У нас впереди целая жизнь».
        Во рту появился солоноватый привкус. Я сжала зубы, прикусив щеку. Пол в комнате накренился. Я оступилась и упала на колени. Животные добрались до него. Свет померк. Голоса исказились, в моих ушах зазвучали неразборчивые слова. Я посмотрела на Пакстона, но мой взгляд не мог сфокусироваться. Его лицо было размыто, а потом чьи-то руки подхватили меня под мышки, поднимая и таща, но я не видела, куда мы идем. Все плыло в холодной дымке, будто я упала глубоко в реку, без слов, без дыхания, не могла выбраться на поверхность, и не было никого, кто протянул бы руку и вытащил меня.
        Грейсон пишет на стене большими буквами наши имена, всех двадцати трех человек. Смотрится значительно. Неизменно. Он пишет и наш возраст. Самому младшему всего три года.
        Грейсон говорит: «Мы сильны, но вместе еще сильнее».
        Каждый день, когда смотрю на наши имена, чувствую себя выше, умнее, сильнее.
        - РАЗИМ, 12 ЛЕТ
        Глава десятая
        Кази
        - Прислонись ко мне. Я держу тебя. Плыви по течению.
        Руки Джейса обхватывают меня, крепко держат, приподнимая каждый раз, когда погружаюсь под воду.
        - Я держу тебя, Кази. Вытяни ноги вперед. Еще чуть-чуть. Ты сможешь.
        - Не могу, Джейс. Не могу без тебя.
        Я чувствую, как падаю, опускаюсь глубже, не волнуясь больше, не желая дышать. Легче отпустить все, сдаться. Тело онемело и стало тяжелым. Я смотрю, как пузырьки воздуха поднимаются вверх, словно сияющие нити белого жемчуга.
        - Ты справишься, Кази. Плыви по течению.
        - Только с тобой, Джейс, - прошептала я. - Только с тобой…
        - Ты не спишь?
        Жемчуг исчез, и я, выпрямившись, вскрикнула. В кресле в углу комнаты сидела краснощекая женщина. Она поднялась и взяла поднос со столика.
        - Бульон, - сказала она, подойдя ко мне. - Приказ короля. Он хочет, чтобы ты поела и набралась сил.
        Я оглядела красиво обставленную комнату. Где я? Это сон? Я оценила женщину и обстановку. Женщина безоружна, охраны не видно, но желание бежать пропало. Я потрогала языком внутреннюю сторону распухшей щеки. Это не сон. Имеет ли это значение? Куда бежать? К кому? В еще один кошмар?
        Я осознала ее слова.
        - Король? Король здесь?
        - Он сам все объяснит. Я дам ему знать, что ты проснулась. - Она поставила поднос на кровать рядом со мной и ушла.
        Попыталась нащупать в кармане солдатский нож и гвозди, которые вытащила из дивана. Они исчезли. Неужели она их забрала? Я сидела на кровати с балдахином, среди роскошного постельного белья. Это комната гостиницы? Я уставилась на блестящую миску с бульоном. Вместо чувства голода к горлу подступила желчь. Я перелезла через кровать, но при первом шаге мои ноги подкосились, и я упала на пол. Кольцо Джейса выпало из ладони, в ушах раздался звон золота. Резкий звук, как нож, проникающий под кожу. «Глубже, - подумала я, - глубже». Хотела умереть. Хотела погрузиться в пол и исчезнуть, но мои жизненные правила толкали меня двигаться дальше.
        Завтра, Кази, умирать будем завтра.
        - Нет, - я задыхалась, - не в этот раз.
        Боль заполнила мою грудь, и я резко вдохнула, пытаясь сдержать ее. Не надо, Кази. Не надо. Он не умер. Если бы зарыдала, это стало бы признанием, что его на самом деле нет. Но грудь разрывалась, я сдавленно хрипела и, казалось, умирала. Я рискнула и проиграла. Все, что позволила себе полюбить за последние месяцы, рассыпалось, исчезло. Завтрашнего дня не будет, ничто больше не имело значение. Я пуста и никогда не почувствую себя снова живой.
        «Загадай желание, Кази, одно из них обязательно сбудется».
        Мое желание уже исполнилось, но ревнивые боги отобрали у меня Джейса, как отобрали маму. Больше ни желаний, ни звезд, ничего. Я лежала, глядя на кольцо, пол был ледяным, но я боялась встать. Не могла сделать это. Заставить себя жить дальше.
        Кольцо сверкало на полу, отражая свет, который еще оставался в мире, - блеск глаз Джейса, сияние его волос на солнце. Кольцо, которое было не просто кольцом. Генерал назвал его дешевым украшением, но он ошибся. Это золото, принадлежавшее многим патри. Ценность кольца заключалась не в поцарапанном металле, а в его истории и чести, которая оказывалась его владельцу. В обещании. «Я дал кровную клятву оберегать их, Кази. А клятва патри - это клятва его семьи».
        Я заставила себя подняться на ноги и взяла кольцо. Моя рука дрожала, когда надевала его на палец.
        - Ты тоже дал мне клятву, Джейс. Ты обещал, что у нас впереди… - Мой голос сорвался. Я поклялась, что буду оберегать его. Но провалилась.
        Дверь открылась, и вошел король. Как и говорила та женщина. Король Монтегю, бездарный король Эйсландии, который не отличил бы Хеллсмаус от собственной задницы. Но сегодня ему, очевидно, удалось его найти.
        Он пристально смотрел на меня, его взгляд был темным и глубоким, задумчивым, в его шагах чувствовалась нерешительность. Глумливая ухмылка исчезла с его лица, он не был тем хитрым королем, которого встретила на бирже. Его плечи поникли. Он выглядел очень усталым.
        - Не так я надеялся снова встретиться с вами, - сказал он. - Мне искренне жаль. Знаю, что вы прошли через ужасное испытание. Боюсь, генерал Бэнкс может быть грубым и резким, особенно после всего, через что мы прошли. Я поговорил с ним. Прошу прощения за такое обращение с вами, но теперь очень тяжелые времена.
        В моей голове стоял туман, я пыталась осознать услышанное. Покрутила большое кольцо на пальце. Тяжелые времена? Наконец посмотрела на короля:
        - Почему тяжелые времена? - спросила я. - Что случилось? Почему Бэнкс вешает людей? Кого он вешает?
        Почему вы убили патри? Но этот вопрос не смогла задать вслух. Невозможно было думать об этом.
        Король взглянул на нетронутый бульон, который мне принесли, и вздохнул.
        - Вы получите ответы. Но сначала нужно поесть.
        - Не могу…
        - Пожалуйста. - Он подошел и взял меня за руку, мягко подталкивая вперед. - Мне нужно многое сказать, но вам потребуются силы, чтобы это выслушать. Поешьте - и станет легче. Обещаю. Знаю, что вы были ранены. Я вызвал целительницу, чтобы она осмотрела вас. - Он подвел меня к креслу и столу, а затем принес поднос с бульоном, как слуга.
        Он сидел на табурете напротив, с тревогой смотря на меня и ожидая, когда я подниму ложку.
        Потребуются силы, чтобы это выслушать?
        Мне не нужны силы. Я не знала, чего хочу. Раньше понимала. Я мечтала о том же, что и Джейс. Доме. Семье. Ответах на свои вопросы. Имело ли это значение? Вернут ли ответы Джейса? Думала, что хочу определенности, что это освободит меня, но теперь определенность была якорем, который тянул на дно. Я уставилась на бульон, потерянная, одинокая. Девушка, которая снова бродит по улицам, слабая и не знающая, к кому обратиться.
        - Пожалуйста, - повторил король.
        «Плыви по течению, Кази. Не опускай голову».
        Я подняла ложку и начала есть.
        Миска почти опустела, и я была готова выслушать объяснения, которые король мне обещал, когда раздался стук в дверь. Король поднялся.
        - Простите. Это, наверное, целительница. Оставлю вас наедине. Уверен, понадобится, чтобы вы разделись.
        - Но вы сказали…
        - Я вернусь. Как только она закончит.
        Если кто-то и был противоположностью генерала Бэнкса, так это король. Он мало говорил, а его движения были тихими, порывистыми. Извиняющимся. Что-то отрезвило его после нашей первой встречи? Теперь тяжелые времена. Понимал ли он, что происходит? Тиран получил власть, вешал людей. Неужели это еще один случай, когда король не замечает, кем он правит?
        Когда он ушел, вошла целительница, женщина, которую никогда раньше не встречала в Хеллсмаусе. Я ожидала, а может, надеялась увидеть Рею, целительницу, которая вылечила меня, когда меня покусали собаки.
        Эта женщина была маленькой и угловатой, в руках она держала кожаную сумку. Я поняла, что у нее могут возникнуть подозрения, когда она увидит, как хорошо заживает моя рана… если только это не она передавала мне лекарство? Целительница. Конечно. Кто еще может знать о мазях для лечения кровоточащей раны?
        - Спасибо, - произнесла я, надеясь добиться от нее признания.
        - За что?
        - За то, что пришли. За то, что лечили меня.
        Она посмотрела на меня сверху вниз, плотно сжав губы, и отрывисто ответила:
        - Приказ короля. - Она порылась в своих вещах, недовольно шипя сквозь зубы.
        Ей не нравилась я? Или король? А может, все дело в положении дел за пределами гостиницы? Как далеко распространилось это безумие?
        - Кого повесили? - спросила я.
        - Предателей, - ответила она. - А теперь покажи мне свою рану. У меня есть и другие обязанности, помимо помощи подобным тебе.
        Подобным мне? Она смотрела на меня так, словно я таракан, перебегающий ей дорогу, а она - королева. У меня что-то написано на лице? Уличный мусор? Паразит? Или ей просто не нравились венданцы? Эти загадочные варвары, которые носили на поясе связки костей? Я привыкла к оскорблениям, и некоторые звучали от моих соотечественников, которые смотрели на меня свысока. Когда ты находишься на самой низкой ступени общества, то служишь утешительным напоминанием тем, кто чуть выше тебя, что жизнь всегда может быть хуже и что они не такие, как ты. Движения целительницы были резкими. Она здесь явно не по своей воле, и уж точно она не моя благодетельница.
        Я приподняла рубашку, и женщина бегло осмотрела рану, прежде чем нанести жгучую настойку и наложить повязку. Ее руки грубо касались раны, но я скрыла дрожь, сжав челюсти. Женщина что-то нацарапала на листке бумаги, затем нахмурилась, будто вспоминая.
        - Я бы не хотела возвращаться. Ты умеешь читать?
        Мои плечи опустились.
        - Боюсь, что только на трех языках, - ответила я. - Свободно то есть. Всего на пяти. - С небольшой натяжкой это было правдой. - Каз энэ, битч? - добавила я.
        Она на мгновение вскинула брови, не понимая меня, но я была уверена, что тревожное узнавание по крайней мере одного слова привело ее в замешательство. Она положила листок бумаги на стол вместе с флаконом настойки и ушла. Я смотрела, как она выходит за дверь, не подозревая, что ее сумка с лекарствами стала на один маленький предмет легче.
        Когда дверь захлопнулась, я посмотрела на скальпель в руке, не понимая, зачем взяла его из сумки. Инстинкт? На улицах Венды я никогда не проходила мимо легкой добычи. Все могло помочь мне прожить еще один день. Даже если вещь была мне не нужна, я могла продать ее позже. Я не смогу обменять этот скальпель, и тысячи перерезанных глоток не вернут мне Джейса.
        Боль грызла меня, как животное, пытающееся вырваться на свободу. Я вспомнила последние безумные секунды с Джейсом, но это были лишь отрывочные воспоминания, которые не могла собрать воедино. Мои последние слова, обращенные к нему? Остановись? Беги? Минуты, пронизанные страхом и гневом. Верни все назад, Кази. Пусть все будет по-другому. Еще один шанс. Но момент был упущен. Кто-то украл последние слова, которые я хотела, чтобы Джейс услышал от меня. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. Пыталась спасти его. Боролась изо всех сил, но этого оказалось недостаточно.
        Я повертела скальпель в руке. Он сверкал, острый и смертоносный. Он, должно быть, резал плоть почти незаметно. Я уколола кончик пальца, и на коже расцвела ярко-красная бусинка.
        «Кровная клятва. А клятва патри - это клятва его семьи».
        Бусинка стала больше, как сверкающий красный рубин, и я поднесла палец к губам, растирая по ним теплую кровь, пробуя ее языком. Соленый вкус, вековые клятвы, обещания. И Джейс.
        «Теперь ты моя семья, Кази».
        Я смахнула кровь со скальпеля и засунула его под подушку кресла. Это оружие у меня не отнимут.
        Кровная клятва патри была моей клятвой. Защищать любой ценой. И мне больше нечего было терять.
        Глава одиннадцатая
        Кази
        Вместо того чтобы вернуться и поговорить со мной, как он обещал, король приказал привести меня к нему. Но прежде мне дали комплект сменной одежды, который включал, к моему удивлению, кожаный жилет, высокие сапоги и оружейный пояс - хотя и без оружия. Я снова выглядела почти как солдат. Мои охранники были безоружны. Король относился к моим талантам с меньшей настороженностью, чем Бэнкс и его головорезы. Пока шла по коридору, голова кружилась. Причиной был не голод, а воспоминания и слова, которые не могла забыть. Зажмурилась, пытаясь заставить ужасные образы исчезнуть.
        «Животные добрались до него».
        Я заставила себя сосредоточиться на одной точке впереди. Эта точка - все, что имело значение. Она не давала миру обрушиться.
        Стражник остановился у двери, и меня провели в столовую короля, защищенную от яркого дневного света шторами. Высокие свечи горели в золотых подсвечниках на столе, накрытом на двоих.
        Король повернулся, когда я вошла в комнату, его рука была прижата к груди, и я подумала, есть ли в его жилете карман, в котором хранятся сокровища, или у него просто болит что-то? Теперь тяжелые времена. Он был ранен? Его взгляд скользнул по мне, и он улыбнулся.
        - Я вижу, на этот раз они принесли вам нормальную одежду. Отлично. Вы заслуживаете выглядеть как лучший солдат, которым вы и являетесь.
        - Вы о солдате, которого ударили ножом, морили голодом и держали в темной камере столько дней?
        Он помрачнел.
        - Справедливо, но позвольте мне объяснить. - Он выдвинул стул, чтобы я села.
        Я покачала головой, отказываясь от его предложения.
        - Произошла ошибка, - сказал он. - Они не знали, кто вы.
        - Я каждый день кричала об этом через дверь.
        Он посмотрел вниз и вздохнул, будто был расстроен.
        - Боюсь, заключенные много чего кричат.
        - Почему появились заключенные? Почему вы здесь?
        Он подошел ко мне, он казался выше, чем я помнила.
        - Не хочу проявить неуважение, - сказал он, - но, если вы не возражаете, хотел бы задать один вопрос. Почему вы здесь? На бирже вы ударили патри в челюсть, а вскоре после этого захватили его, угрожая ножом, и доставили в Венду, где он должен был предстать перед судом за укрывательство беглецов.
        - Угрожая ножом? Откуда вам известно, чем все закончилось?
        - Олиз, служанка, которая была там, рассказала генералу Бэнксу о стычке.
        Была ли Олиз там той ночью? Я не помнила, чтобы видела ее, но она могла держаться в тени. Это объяснило бы ее суровый взгляд, брошенный на меня.
        Я изучала короля. Он был загадкой. Другим. Все тот же высокий широкоплечий мужчина, которого я встретила на бирже, но теперь более ухоженный, и в нем чувствовалось нечто такое, чего раньше не замечала. И дело не в его одежде или в том, как он себя держал, - изменилось его поведение. Человек передо мной был задумчив, его слова звучали спокойно и ровно. Куда делся тот невежественный шут, который пожимал плечами, ухмылялся и постукивал пальцами, как ребенок? Неужели из-за тяжелых времен тот король исчез?
        - Я здесь потому, что получила приказ от королевы Венды сопроводить патри обратно домой, - ответила я, все еще не зная, насколько безопасно делиться правдой. - Она сказала, что я превысила свои полномочия, арестовав его. Нет никаких доказательств, что он знал, кем являлись беглецы, которых он укрывал. На некоторых из них даже не было ордеров.
        - Значит, все это время вы находились здесь только из-за охоты на беглецов? И не нарушали договора? - Я кивнула.
        На его шее появились красные пятна.
        - И вы не догадались сказать мне? - Его глаза казались твердой сталью, а слова звучали жестко. - Я король все-таки. Но, возможно, вы видели во мне лишь простого крестьянина, покупающего альпака. - Он отвел взгляд, и глубокий вдох наполнил его грудь, словно он пытался скрыть обиду, которую услышала в его тоне. Но, значит, он понимал. Он не был совсем уж беспечным. Знал, как другие относятся к нему и его правлению.
        - Пожалуйста, - сказал он, возвращаясь к стулу. Он отодвинул его еще дальше. - Я подумал, что вам стоит поесть более основательно. Вам нужно наверстать упущенное.
        Я посмотрела на стул, потом на него. Вспомнила о роскошной ванне и прекрасном белье и не двинулась с места.
        - Почему чувствую себя гусем, которого откармливают для праздничного ужина?
        Он вздохнул.
        - Вы не задумывались, что, возможно, я пытаюсь исправить нарушение установленных мной правил? Вопиющее нарушение протокола? Я был занят другими делами и не поинтересовался, кого взяли в плен и как обращались с пленником.
        Неужели он только что пытался жонглировать и при этом уронил несколько мячей? Я знала от Джейса, что Монтегю стал королем неожиданно несколько лет назад, когда лошадь затоптала его отца. Он лишь немного старше Джейса, которому было…
        Мое сердце гневно сжалось. Я все еще ожидала, что Джейс войдет в дверь. Не могла перестать думать о нем как о живом, энергичном, заботящемся, что нужно сделать, разведывающем границы, разрабатывающем новые правила торговли, пытающемся объяснить своей семье, кто я. Я почувствовала, как меня снова затягивает течением, все во мне дрожало, я пыталась отдышаться. Подняла руку и нащупала на пальце его кольцо.
        «Не сопротивляйся, Кази, откинься назад, вытяни ноги».
        Его голос, такой отчетливый в моей голове. Так близко. Так решительно.
        Король смотрел на меня. С любопытством. И, как ни странно, с большим терпением.
        Я подошла к стулу и села, но мне показалось, что рухнула в него. Каждое слово, каждое усилие истощали меня. Джейс не войдет в эту дверь. Он жив, Кази. Он должен быть жив. Моя голова болела от шума битвы, происходящей внутри. Я уже пережила однажды подобное. Я не смогу сделать это снова. Имело ли вообще значение то, что скажет король?
        Подними голову. Вдох.
        Джейс снова тянул меня вверх.
        - Объясните, - сказала я.
        - Пожалуйста, позвольте мне сначала поухаживать за вами. - Он поднял серебряную крышку с блюда и выложил на мою тарелку несколько идеальных жареных картофелин, изысканно посыпанных зеленью, а рядом с ними положил три вареных перепелиных яйца. Он полил все это дымящимся золотистым соусом, отчего блюдо стало выглядеть скорее как произведение искусства, чем как что-то съедобное. Мне захотелось рассмеяться. Такой яркий контраст с мрачной действительностью.
        Вернув серебряную крышку на блюдо, он замешкался, заметив мою руку на подлокотнике стула.
        - Вы носите перстень?
        - Ваш генерал снял его с… - Я моргнула, борясь со жжением в глазах. - Он отдал его мне. Назвал трофеем.
        Монтегю насупил брови и покачал головой.
        - Ему не следовало так поступать. Я могу избавиться от перстня, если хотите?
        Я посмотрела на кольцо. Избавиться от него? «Для меня это всего лишь дешевое украшение». Король или его генерал представляли, какую историю оно хранит? «Оно принадлежит моей семье уже несколько поколений. Если его однажды надевали, то никогда уже не снимали». Я покрутила кольцо на пальце.
        - Вы в порядке? - Король внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.
        - Я оставлю его.
        Монтегю сел напротив и рассказал, что почти два месяца назад Хеллсмаус оказался в осаде злодеев, которые грабили, жгли дома и охотились на жителей. Сам король был в Парсусе, и к тому времени, когда до него дошли новости, в городе царил хаос. Лига, управляемая Райбартом, вела войну, пытаясь получить контроль над Хеллсмаусом и биржей. Царила паника. Многие погибли. Хуже того, Белленджеры не делали ничего, чтобы помочь горожанам, требуя большие деньги за защиту.
        Невозможно. Джейс никогда бы так не поступил - но Ганнер? Я знала, что он импульсивный и вспыльчивый. Это он настаивал, чтобы я отправила письмо королеве. Никогда не забуду, как низко он себя повел, когда предложил мне Зейна в обмен на письмо. Но мог ли он нарушить клятву Белленджеров защищать город, держа горожан в заложниках ради денег? Конечно, остальные члены семьи не позволили бы ему этого сделать.
        - Похоже, они хотели найти способ профинансировать свои последние незаконные начинания, - продолжил король. - Как вам известно, они некоторое время укрывали беглецов, но делалось это с конкретной целью. Они создавали оружие. У них уже имелся неплохой арсенал.
        - Но это невозможно. Нет никакого оружия. Бофорт сказал…
        - Оно у них было. В прекрасном состоянии. К счастью, один из передовых отрядов генерала Бэнкса обнаружил запасы на складе Белленджеров и захватил их. Во время битвы был нанесен ущерб городу, но мы применили оружие, чтобы уничтожить Райбарта и его бандитов. И сейчас именно это оружие использует армия для защиты города.
        Но я знала правду. Я слышала, как Кардос жаловался, что Джейс забрал единственный работающий образец. А потом мы арестовали всех, и они так и не успели создать арсенал.
        Оружия не было, кроме того экземпляра, который Сарва создал, а Джейс забрал. Кто сделал остальное? Неужели все время это была лига Райбарта, работавшая с Бофортом, чтобы запугать горожан и настроить их против Белленджеров? А теперь целая армия… Безумие.
        - Но у вас не было солдат, - сказала я. - Как можно…
        - Теперь есть. Мне пришлось нанять их. Мои советники порекомендовали, и…
        - Наемники? По Хеллсмаусу бродят наемники?
        - Меня заверили, что это профессиональные бойцы, и по правде сказать, у меня не оставалось выбора. Вы должны понять, здесь шла война. Как уже говорил, город уничтожали. Граждане умирали. Я должен был что-то сделать. Это обошлось мне в целое состояние, но Пакстон уверяет, что прибыль от биржи поможет окупить часть расходов. Если нет, то в следующем сезоне у меня не окажется полей для посева.
        Я не могла в это поверить.
        - Вы теперь контролируете и биржу?
        - Кто-то должен был это делать. Слишком много жителей получают доход от нее. Если бирже придет конец, то и городу тоже.
        - А Белленджеры? Где они? - спросила я. - Они те заключенные, о которых вы говорили?
        Он покачал головой.
        - Как только они узнали, что их план раскрыт, вся семья укрылась в хранилище в горе, чтобы избежать ареста. Они не собираются выходить, и до них невозможно добраться, не взорвав проход, а это может обрушить всю гору. Мы не знаем, кто именно там находится, и мне не хочется, чтобы погибли невинные.
        - Вы не сможете взорвать гору.
        - Оружие, которое мы конфисковали, пугающе мощное. Часть его переносная, несколько экземпляров напоминают баллисты. Они не похожи ни на что, что мы когда-либо видели. Мы не знаем, как Белленджеры планировали их использовать. Боюсь только, что некоторые документы пропали. И Белленджеры, возможно, надеются создать новый арсенал. Поэтому мы должны найти эти бумаги.
        - Я сожгла все чертежи.
        Он отложил вилку и приподнял голову.
        - Так это вы сделали? Я видел сгоревшую мастерскую.
        - Откуда вы знаете, что это мастерская? Олиз сказала вам об этом тоже?
        - Нет, другой слуга. Несколько человек из персонала остались, когда Белленджеры бежали. Мы дали им работу, чтобы помочь вернуться к нормальной жизни. Это то, что мы пытаемся сделать - восстановить нормальную жизнь. Сейчас мы в основном держим ситуацию под контролем. - Он вздохнул и сделал глоток вина. Он добавил немного в мой нетронутый бокал, наполнив его до краев. - Проблема в том, что у Белленджеров есть верные сторонники, - объяснил он, - и эти несколько лоялистов продолжают создавать неприятности, что усложняет нашу работу по установлению порядка. Торговля почти остановилась. У горожан истощаются средства к существованию. Некоторые боятся заниматься своими обычными делами. Я не могу их винить. Эти буйные лоялисты держат в заложниках весь город. Я понимаю их преданность. Это все, что они когда-либо знали, но Белленджеры сами вынесли себе приговор. Их правление закончилось, а я предан Хеллсмаусу и собираюсь поднять его с колен. Люди ждут мира. И завершения этого хаоса, чтобы жить дальше.
        Он переложил картофелину на свою тарелку, изучая ее так, словно в ней крылось решение всех его проблем.
        - Я могу сказать прямо. Мне нужна ваша помощь. Мне стыдно, что не сказал об этом сразу. - Его взгляд метнулся ко мне, свет свечей отражался в зрачках. Что-то заставляло его выглядеть моложе, мальчиком-королем, который волновался о своем народе.
        - Все это для меня ново, - наконец признался он. - Я хочу шагнуть вперед и сделать то, что должен был все это время. Быть лидером, в котором всегда нуждались мои подданные, даже те, которые живут так далеко, в Хеллсмаусе. Возможно, если бы сделал это раньше, ничего бы не случилось.
        Его темные глаза не отрывались от меня, изучая мое лицо, словно у меня был заветный ключик к решению всех проблем.
        - Чего вы хотите от меня?
        Он не стал увиливать.
        - Скажите городу, что последний патри мертв. Но сообщите людям, что Джейс Белленджер был признан виновным в преступлениях против Союза Королевств и казнен в Венде по приказу королевы. Правосудие свершилось.
        Глава двенадцатая
        Кази
        Я пристально смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Сказать, что Джейс был казнен в Венде? Серьезно? Король продолжал смотреть мне в глаза. Прошли долгие секунды, пока пыталась понять, почему он хотел, чтобы я произнесла эту злую ложь.
        - Но мы оба знаем, что это не так, - наконец ответила я.
        - Неужели правда звучит лучше? Разорванный на части животными? Рассказать городу, что он стал добычей падальщиков в своей доблестной попытке вернуться домой? Я не хочу делать из него мученика в духе первого Белленджера - мифического человека, который погиб, спасая человечество. Это только подтолкнет лоялистов и Белленджеров к еще более жестокому восстанию. Бессмысленная война может продолжаться вечно. Неужели это действительно кому-то нужно? Для блага города лучше, чтобы эта глава в его истории была закрыта навсегда. Люди должны увидеть в патри осужденного преступника, которого Союз приговорил к высшей мере наказания. И будет лучше, если они услышат это от стражника королевы, который был свидетелем казни. Тогда с Белленджерами будет покончено. Это ложь во благо, и она поможет городу двигаться вперед в новую эру. Я прошу помочь только ради людей. Они столько пережили, и провидица предсказала, что наступит горькое время. Мы не хотим, чтобы нас ждала голодная зима. Люди нуждаются в мире. - Он протянул руку и сжал мою ладонь. - Вы поможете нам?
        Я посмотрела на его руку, сжимавшую мою. Большая, теплая, нежная. Я медленно высвободила ладонь.
        - В мире, - повторила я, чтобы успокоить бурю, проносящуюся в моей голове.
        Он кивнул.
        - Мне интересно… как вы узнали, что патри возвращается?
        - Он отправил записку.
        - Записку, которую вы перехватили?
        - Человек из бюро отправлений, который служил у Белленджеров, передал ее нам. Он тоже хотел, чтобы кровопролитие закончилось.
        - И тогда вы приказали устроить засаду.
        - Последнее, что нам было нужно, чтобы он спровоцировал волнение в городе. Или чтобы торговля снова остановилась. Слишком многие уже пострадали. Мы не знали, что вы будете с ним. - Он не отрицал, только оправдывался. Он убил Джейса.
        Я встала и прошлась по комнате, чувствуя, как дрожат колени и как слабеет дыхание. Рана в животе снова заколола, напоминая, что я слаба. Что превратилась в тень за эти дни. Король прав. Еда. Мне нужна еда. Сила.
        Я почувствовала, как руки Джейса обхватили меня, обнимая, чтобы я держала голову над водой.
        «Спокойно».
        «Я держу тебя. Я обещаю».
        Я повернулась к королю. Улыбнулась, чтобы успокоить его.
        Жонглировала мысленно словами, а затем складывала их в аккуратную стопку. Именно это умела делать, именно это стало моей второй натурой, в то время как мир вокруг рушился.
        Я должна контролировать себя.
        - Понимаю вас, - сказала я. - Городу действительно надо двигаться вперед. В новую эру.
        Я подошла к столу, тарелка короля была пустой, а моя все еще полной. Я надрезала ножом перепелиное яйцо и съела его, затем разрезала одну из крошечных картофелин. Проглотила ее и запила большим глотком вина, осушив половину бокала. Часть вина попала мне на подбородок, и я вытерла его тыльной стороной ладони. Тепло и безрассудство устремились в кончики пальцев рук и ног.
        - Но одно меня удивляет, ваше величество. Вы - азартный игрок? Не ожидала.
        - Нет, - неуверенно ответил он, - я не любитель азартных игр.
        - Я убила трех ваших солдат, и все же вы рискнули, полагая, что не убью вас, как только вы переступите порог моей комнаты. - Я оглядела пустую столовую, все еще держа вилку в руке. - А здесь? Никакого оружия? Никакой стражи, хотя вы только что признались в убийстве патри Хеллсмауса, истинного правителя, возвращение которого домой доверила мне королева. Да, вы азартный игрок, возможно, безрассудный. - Я облокотилась на стол. - А может, вы просто очень глупый.
        Он вздернул подбородок. Наклонился.
        Король-хитрец. А, вот и он. Вернулся. Выскользнул из тени. Его нужно было только слегка подтолкнуть.
        Мой взгляд прожигал его.
        - Вы всего лишь авантюрист, который ввязался в опасное дело ради собственной выгоды и нанял таких волков, как Пакстон и Трюко, чтобы они помогли вам добиться своих целей. Вас заботит только богатство, которое вы получаете вместе с биржей. Думаете, можете сказать мне, что несете ответственность за нападение на патри, а я после этого выполню вашу просьбу?
        Он оттолкнулся от подлокотников стула и медленно встал, теперь передо мной был король-хитрец, который контролировал ситуацию. Мягкость, забота - все исчезло. Он стоял передо мной, сняв маску. Его скулы заострились, цвет глаз стал темнее и насыщеннее.
        - Я хотел испытать вас. Ваши метания между поцелуями и ненавистью, а потом арест патри оставили у меня сомнения, на чьей вы стороне. Являетесь ли венданским солдатом или предателем Союза, находящимся в сговоре с Белленджерами? Думаю, теперь у меня есть ответ.
        Он шагнул ко мне, и я подняла вилку выше, предупреждая.
        В его глазах появилась злорадная ухмылка.
        - Думаете, убьете меня вилкой?
        - Вы удивитесь, если узнаете, в какие места могу засунуть простую маленькую вилку. Не скажу, что ваша смерть наступит быстро. Напротив, она будет уродливой и медленной - как если бы вас разорвали на части животные.
        Я сглотнула, последние слова застряли у меня в горле.
        - Я не отдавал такого приказа, - сказал он. - Это судьба, уготованная ему богами. - Монтегю сделал еще шаг ко мне. - Опустите вилку. Вы знаете, что я сильнее и могу легко одолеть вас.
        - И все же мы здесь, - ответила я. - Это я держу вилку и вижу, как на вашей шее вздуваются вены. Ваш пульс учащен. Сила проявляется по-разному, ваше величество. Может, вам стоит познакомиться с ней поближе, а не зацикливаться на бицепсах.
        Дверь в столовую распахнулась, и люди короля ворвались внутрь.
        - Следовало догадаться, - сказала я. - Подслушиваете?
        Они остановились, когда увидели вилку в моей руке. А затем начали окружать меня.
        - Только не за мою спину, - предупредила я. - Оставайтесь там, где я могу вас видеть, - если не хотите, чтобы я воткнула эту вилку в горло короля. - Я была ближе к нему, чем они ко мне, и они помнили, насколько я опасна.
        - Оставайтесь там, чтобы она могла вас видеть, - приказал король.
        На самом деле у меня не было никакого плана. Рен бы это не понравилось. Я не думала ни о побеге, ни о шантаже. Но если мне суждено умереть, король умрет первым. В этом я уверена.
        Люди короля образовали передо мной полукруг, и я внимательно рассматривала каждого из них. Бэнкс, Трюко, Мятоголовый. И Пакстон. На нем мой взгляд задержался дольше. Я сожалела лишь, что не смогу убить их всех.
        - Опустите вилку, - повторил король. - Иначе вы не выйдете отсюда живой.
        - Возможно, это ваш самый большой промах. Посчитать, что я не собираюсь умирать.
        - Не глупи, - предупредил Пакстон, подходя ближе. - Король может предложить тебе должность, которая принесет богатство. Он очень щедр. Ты все неправильно понимаешь. Не принимай поспешных решений.
        Я посмотрела на Пакстона.
        - Ты худший из них, ты, никчемная куча дерьма. Ты ведь Белленджер.
        - Едва ли, - ответил Пакстон. - Моя семья была изгнана много поколений назад.
        - Давайте покажем ей, - сказал Бэнкс. - Покажем, почему она должна согласиться на ваше предложение.
        Я чувствовала в животе тепло от вина.
        - Я не соглашусь ни на какое предложение.
        Бэнкс улыбнулся.
        - О, думаю, кое-что может изменить твое мнение.
        - Может, я все-таки немного азартный игрок, - сказал король, спокойно шагнув вперед, - а лучшие игроки всегда придерживают немного золота для переговоров.
        Я смотрела на него, его взгляд ничего не выражал, и холод пробежал по моему позвоночнику. Была ли его неуклюжая, нелепая манера поведения лишь игрой, которую он искусно вел? Такова жизнь короля-фермера. Я вспомнила его нелепую растерянность и клоунскую ухмылку. Это был совсем не тот человек, который стоял передо мной сейчас. В его взгляде сквозил ум, а в походке ощущалась уверенность. Он знал, о чем я думаю, и это, казалось, придавало ему сил: король-хитрец наконец вышел на сцену.
        - Идите, - сказал он. - Посмотрите в окно. Здесь в гостинице есть еще гости, которых, думаю, вы знаете. - Он кивнул Трюко.
        Трюко был громадным мужчиной с непокорными волосами и нахмуренными черными бровями. Его большие глаза не мигали. Когда я рассказала Джейсу об одном из моих правил выживания - глядеть в оба, - он засмеялся, заявив, что это одна из тех вещей, которые он ненавидит в Трюко, - тот никогда не моргает. Джейс не знал, что творится у него в голове. Когда я встретила застывший взгляд, в нем не было веселья. Шаги проскрипели по полу, когда Трюко подошел к окну и отодвинул шторы.
        Это не блеф. Я знала еще до того, как опустила вилку и подошла к окну, что король победил. Сама Смерть все предвидела и поэтому покачала головой.
        - Ступайте, - повторил король. - Посмотрите, кто там. Думаю, вы будете удивлены.
        Глава тринадцатая
        Джейс
        Это был звук воды, проносящейся по камням. Глухой шум, словно прилив нахлынул. И снова. Звук нарастал вместе с ударами в грудь, и тогда понял, что слышу не воду. Это мое дыхание, слабое, влажное, мои попытки дышать.
        Были и другие звуки, далекие, невнятные голоса, но они не имели значения.
        Только камни, вода, следующий вздох.
        Запишите, пока не забыли.
        И каждый день мы записывали.
        Но мы можем писать только о Настоящем.
        Все уже закончилось, кроме ночных кошмаров.
        Каждую ночь мы должны утешать младших.
        Все, что они знают, - только то, что было После.
        Они боятся, что все повторится, что наша новая семья будет расколота.
        Вот почему мы прячемся здесь, - плачет Ниса.
        Она права.
        Я тоже боюсь.
        Мой дедушка верил в меня.
        Я стараюсь верить, как он, но иногда ночью, когда Ниса уже спит, тоже плачу.
        - ГРЕЙСОН БЕЛЛЕНДЖЕР, 14 ЛЕТ
        Глава четырнадцатая
        Кази
        Окно выходило на внутренний двор. В каждом углу стояло по стражнику. Длинные мечи висели у них на боку. В центре играли двое детей, перебрасывая друг другу обруч. Олиз сидела в стороне. Она видела, что я смотрю из окна, но выражение ее лица оставалось безучастным.
        Кто-то выхватил вилку у меня из рук. Пакстон, кажется. Я не сопротивлялась. Король показал победную карту. Его послание было ясным: делай, что я велел, или будут последствия. Его решение не изменить. Я чувствовала себя так, будто меня поймали и квотерлорд выносит приговор. Я не могла выпутаться из этой ситуации.
        Король подошел и встал рядом. Его грудь упиралась мне в спину. Он отодвинул портьеру еще дальше.
        - Они выглядят счастливыми, не так ли? На самом деле они очень полюбили меня. Я уделяю им внимание, дарю подарки. Больше, чем он когда-либо. Они довольны, поверьте.
        Я с трудом воспринимала его слова, представляя лица детей, когда говорю, что Джейс - осужденный преступник, которого повесили.
        - Не заставляйте меня говорить это перед ними. Не хочу, чтобы они такое слышали.
        - Рано или поздно они должны узнать о своем брате, - сказал Бэнкс. - Они о нем почти забыли и спокойно примут эту новость.
        - Пожалуйста, - сказала я.
        Король отошел и обратился к Бэнксу, уходя:
        - Объясни ей правила игры. Убедись, что она их поняла, а затем отправь в комнату.
        Игра? Это не игра. Исход уже предрешен. И победитель только один.
        Когда король вышел, я повернулась к Бэнксу.
        - Ты не можешь этого сделать. Это противоречит всему, что Союз…
        - Ничему не противоречит, - прорычал он. - Напомню тебе, что это королевство Эйсландия, а Монтегю - его законный правитель. Он не просто правит так, как считает нужным, его моральный долг - защищать своих подданных. Он выполняет свою работу и делает это хорошо. Он не прислушивается к советам вора или солдат, особенно тех, кто симпатизирует Белленджерам, которые устроили эту бойню. Мы все еще пытаемся остановить войну и восстановить порядок и должны использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства ради всеобщего блага.
        Все средства? Он опустил взгляд на детей, затем уставился на меня, его рука сжалась в кулак, словно он хотел ударить меня. Бэнкс предупредил, чтобы я молчала, пока он все объясняет. Правила игры было легко запомнить. Они звучали почти одинаково.
        1. Если из-за тебя на короле появится хотя бы маленький синяк…
        2. Если ты когда-нибудь оставишь синяк на ком-либо из его служащих или солдат…
        3. Если тебя застанут за пределами твоей комнаты без сопровождения…
        4. Если ты когда-нибудь украдешь хотя бы заколку…
        5. Если ты когда-нибудь солжешь королю… один из детей умрет, и тебе придется выбирать, кто из них.
        - Понятно? - спросил он.
        Я кивнула. Но я бы скорее перерезала себе горло, чем выбирала между Лидией и Нэшем.
        Глава пятнадцатая
        Джейс
        Прилив, в нем был ритм.
        Вперед. Обратно.
        Темнота. Она - все, что я знал.

* * *
        И тишина. Неужели я перестал дышать? Но боль все еще жила. Боль повсюду.
        Я должен остаться в живых.

* * *
        Жжение. Влага. Моя кожа, мои губы - все горит.
        Ад. Я, должно быть, горел в аду. И не мог найти выход.

* * *
        Он приходит в себя.
        Проклятые святые. Не сейчас. Успокой его.
        Я попытался подняться, чтобы дотронуться до глаз, проверить, открыты ли они, потому что по-прежнему видел только темноту, но легкое движение обожгло меня, и в плечо словно вонзилась раскаленная кочерга. Я застонал, и чья-то рука сильно надавила на мой рот.
        - Тихо! - шипел голос. - Если не хочешь умереть!
        Я оставался неподвижным, не мог двигаться. Не мог потянуться вверх, чтобы оттолкнуть руку. Было слышно, как что-то скрипит над моей головой. Деревянный пол? Приглушенные голоса.
        Любови между нами и Белленджерами не было…
        …выжгли нас…
        Если бы они были здесь, мы бы первыми их передали… Хорошее прощание, говорю я.
        Если увидите его, немедленно сообщите об этом.
        Я услышал ржание лошадей, и рука исчезла с моих губ.
        Потом почувствовал, что снова падаю в темноту.
        - Кто ты? - прошептал я.
        - Керри.
        - Керри из Фогсвелла?
        - Как много людей с именем Керри ты знаешь?
        Только одного. Маленький ребенок сумел удерживать меня.

* * *
        Меня разбудил тяжелый запах горелого сала. Когда открыл глаза, в стеклянной лампе мерцала свеча, а на стенах двигались тени. В комнате стояли бочки, а по полу был разбросан камыш. Я лежал на соломенном тюфяке. Каемус сидел рядом со мной на табурете. Тени заполняли впадины на его лице. Все это не имело смысла. Что я делал здесь? Что со мной случилось? Постепенно черный туман отступал. На нас напали. Кази и я…
        Попытался подняться, но вместо этого резко вдохнул, закашлялся, и боль пронзила мою грудь.
        - Погоди, вот так, - сказал Каемус, мягко прижимая меня к себе. - Ты едва выбрался из подземного мира. Не возвращайся в него.
        - Где я? - прошептал.
        - Погреб. Повезло, что ты его выкопал. Не знаю, где бы мы еще тебя спрятали. - Он налил воды из кувшина в чашку. - Вот, - сказал он, поднося воду к моим губам. Я с трудом пил. Даже язык болел, сухой и соленый. Мои губы потрескались, и я дрожал от усилия, когда поднимал голову, даже с помощью Каемуса.
        Он отставил чашку в сторону.
        - На сегодня достаточно. Мы не думали, что ты вообще выживешь. Ты уже несколько дней не приходил в себя.
        Я ничего не помнил.
        - Где Кази? Почему ее здесь нет? - А потом туман откатился немного дальше. Баричэ. Я сказал ей бежать, но вместо этого она спрыгнула с лошади и сражалась, защищая меня от нападавших, а потом приказала лошадям бежать. Она убила одного, другого, а затем кулак - кулак ударил ее в живот, - но я не мог пошевелиться. Не мог добраться до нее. Не мог ничего сделать. Никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Баричэ. Тайгон побежал в лес. Сверкал металл, раздавались голоса, мир исчезал. Все, что мог вспомнить, - удар о землю, шаги, кто-то поднимает меня.
        - Он привез только тебя.
        - Он? Кто-то привез меня сюда? Кто именно?
        - Не знаю. Было темно, середина ночи. Он не назвал своего имени, и было трудно разглядеть его лицо. Думаю, он этого и добивался. Он сказал заботиться о тебе - делать все возможное, но не звать целителя. Сказал, что они следят за всеми целителями, преследуют их. Он пытался дать мне монету, но я не взял ее. Перед тем, как уйти, он стащил с твоего пальца кольцо. Сказал, что оно ему нужно, и я не стал спорить, ведь он пытался спасти твою жизнь.
        Они.
        Они преследуют целителей.
        - Кто они?
        - Не знаю. Мы не возвращались после пожаров. Обходимся тем, что у нас здесь есть. В городе слишком опасно.
        Он рассказал мне все дважды. Может, даже три раза. Я все еще плавал в тумане, пытаясь уловить подробности. Глотал воду. Кашлял. Чувствовал себя так, словно попал в подземный мир, который не хотел меня отпускать.
        Каемус сказал, что около двух месяцев назад случился сильный пожар. Сгорела северная конюшня. Все лошади внутри погибли. На следующую ночь был еще один пожар, а затем налет на караван. Затем последовали другие беды, но он и остальные поселенцы держались подальше, боясь, что на них могут напасть по дороге в Дозор Тора, не говоря уже о том, что с тех пор, как пять венданских солдат увезли патри, венданцев не очень жаловали в городе. За исключением короткой поездки за лекарствами, они больше не возвращались туда. Каемус держался в тени, не желая быть замеченным, но из того немногого, что он узнал из разговоров в аптеке, следовало, что Белленджеры прикладывали все усилия, пытаясь остановить тех, кто устроил беспорядки, пока армия не вошла и не захватила все.
        - Армия? - спросил я. Чем больше узнавал, тем сложнее мне было поверить, что это правда. - Какая армия?
        - Не знаю, но слышал, что она большая. Мельком видел нескольких солдат, когда ехал сюда.
        Откуда взялась армия? Из соседнего королевства? Или лиги объединили силы? Я подумал о банде Фертига и замечании Кази, что они хорошо обучены.
        - А Дозор Тора? - Я уже знал ответ. Видел разрушенные шпили, стены. Но все еще не мог понять как. Наша оборона была непробиваемой. Наши стены, стража, смотровые пункты и крутой подъем, ведущий к Дозору Тора, - армия с дюжиной баллист не смогла бы пробить стены. Наши лучники уничтожили бы ее еще до того, как она оказалась на подступах к городу. - Как они разрушили стену?
        Каемус сказал, что не знает наверняка, но у пришедших было оружие, подобного которому он никогда не видел.
        - Говорят, что весь неф храма исчез, и это один выстрел разрушил его. Жена аптекаря считает, что они сделали это, чтобы показать свою силу. Сработало. Теперь никто не бросает им вызов.
        Это не армия, пришедшая спасать город. Это вторжение. Пакстон, Райбарт и Трюко. Так и есть. Они объединили силы.
        Я боялся спросить, но еще больше боялся не спросить.
        - Как выглядело оружие?
        - Вот что самое странное, - сказал он. - Оно не было таким уж большим. Солдаты несли его на плечах. - Он подробно описал его. Оно напоминало пусковые установки, которые Бофорт разрабатывал для нас, - те, которые мы так и не получили.
        - А как же Кази? Ты знаешь, где она? Она у них?
        Он покачал головой.
        - Не знаю. Человек, который привез тебя, не сказал, и, как уже упоминал, мы не возвращались в город.
        Но я знал. Она у них. Их пленница. Только поэтому Кази не здесь, рядом со мной. Разве что…
        Я помнил, как они проносились над нами, черные тени, движущиеся по темному склону холма.
        - Мне нужно… - Я оперся на локоть, пытаясь сесть, а потом упал, не в силах дышать. Каемус выругался, сказав, что сейчас откроются раны, которые Юрга зашила.
        - Ты никуда не пойдешь. Даже если она в городе, ты ей ничем не поможешь в таком состоянии. Да и сотни таких, как ты, не смогли бы.
        - Но моя семья. Они…
        - Тоже не помогут. Они все прячутся в горе. Мне об этом известно.
        Хранилище. Значит, все очень плохо.
        - Я должен добраться до них. Они знают, с чем мы столкнулись. Помогут мне найти… - Но тут почувствовал, что черный туман снова накатывает, и веки закрылись против воли. Я боялся, что больше не смогу их открыть, боялся, что на этот раз подземный мир затянет меня и не отпустит.
        Подвал, затхлый воздух, боль - все ускользало.
        Глава шестнадцатая
        Кази
        Меня вернули в мою комнату и оставили в одиночестве на два дня. Сказали, что вызовут, когда я буду нужна. Дверь не была заперта. Словно меня испытывали. Но никто не беспокоился, что я уйду. Я открыла дверь и выглянула наружу, но не осмелилась шагнуть через порог. Еду приносили в изобилии. Давали одежду. Больше лекарств. Но никто не приходил, чтобы поговорить со мной или объяснить новые правила. Ожидание, сомнения и невозможность что-то сделать довели меня почти до безумия. Пусть меня позовут, ради всего святого!
        Я провела часы, задавая себе тысячи вопросов. Кого повесили? Сколько человек погибло? Как мог появиться целый склад оружия? Действительно ли Ганнер несет ответственность за эту бойню? Требовал ли он с горожан деньги, в то же время позволяя Райбарту грабить город?
        Но клятва патри была и клятвой его семьи, и как бы ни ненавидела Ганнера, не могла поверить, что он так поступит. Хотя он и был импульсивным. Это он солгал, объявив горожанам, что королева приедет.
        С другой стороны, как бы он ни ненавидел ту идею, он помог восстановить поселение. Обещание Джейса стало и его обещанием. И, конечно, Вайрлин никогда бы не позволила…
        В моей голове словно билось облако саранчи, детали разлетались в безумном беспорядке. Я не могла разобраться в ситуации. Пыталась найти решение, но одна мысль разбивалась о другую. В конце концов, я могла думать только об одном - я должна вырвать Лидию и Нэша из цепких рук захватчиков. Это самое важное. Но мои умения как вора и солдата оказались бесполезны. Украсть тигра или даже Бофорта - это одно, а украсть двух детей под усиленной охраной - совсем другое. И куда их деть? Город кишел вражескими солдатами. Дозор Тора разрушен. Я одна, а врагов сотни. И была вероятность, что дети даже не пойдут со мной. Вспомнила последние слова Ганнера и Праи. А если семья настроила Лидию и Нэша против меня? Многое говорило, что я потерплю неудачу, а это было слишком рискованно. Если бы передать сообщение королеве…
        Но биржа тоже захвачена. Торговцы. Я могу передать сообщение через них. Но когда? Я под усиленной охраной, а торговцы, возможно, поддерживают короля, и потом, если мое предательство раскроется…
        Он ничего не нарушил. Это его право.
        Я почувствовала панику, как в тот день, когда плюнула в лицо королеве: бесполезная, потерянная, птица с ощипанными крыльями. Мир, в котором умела ориентироваться, исчез. Мне придется следовать правилам, установленным Бэнксом. Это мой единственный шанс.
        Как бы меня ни мучили паника и вопросы, временами казалось, что только они спасают меня от другого безумия. Джейс. Его больше нет. Сокрушительная мысль неожиданно обрушивалась на меня и лишала рассудка. Только планирование того, как спасти Нэша и Лидию, позволяло мне справиться с безумием.
        На третий день в мою комнату громко постучали и объявили, что король требует моего присутствия. Меня наконец вызвали. Один стражник сказал, что именно я должна надеть. Мои мысли мчались вскачь, пока Черный Зуб и Сломанный Нос вели меня в другое крыло гостиницы.
        - Сюда, - сказал Сломанный Нос, останавливаясь у открытой двери и подталкивая меня внутрь.
        В покоях короля было оживленно, словно шли последние приготовления. Вокруг Монтегю вились нервные слуги, поправляя его перевязь, зашнуровывая сапоги, застегивая нагрудники, готовя оружие. Казалось, он упивался вниманием, и я догадалась, что все это для него в новинку. Но в происходящем явно читалась спешка: королю требовалось скорее подготовиться к новой роли.
        Он повернул голову, когда я вошла в комнату. Махнул мне рукой и отдал приказ слугам «подготовить» меня. На моем поясе оказались длинный меч и кинжал. Никто не переживал, что я воспользуюсь ими. Я знала, что произойдет, если сделаю малейшее агрессивное движение. Оружие бесполезно для меня. Однако заметила, что лезвия были затуплены. Значительно. Теперь клинки больше могли послужить для выбивания пыли из ковров, чем для нанесения ударов. Но когда они оказались в ножнах, то создавали впечатление силы.
        - Почему вы так смотрите? - спросил король, хотя это было очевидно. На него надели все военные регалии. Черный кожаный колет поблескивал на плече. - Не надо так удивляться. Естественно, я солдат. Уже много лет меня обучает Бэнкс, и не будет преувеличением сказать, что он лучший фехтовальщик на континенте. - Фермер обучается у фехтовальщика? Много лет?
        Король сделал паузу, чтобы посмотреть на себя в зеркало, одернул тунику и поправил перевязь на груди.
        - И думаю, справедливо заметить, что ученик превзошел учителя. - Он повернулся, чтобы торжествующе посмотреть на меня. - Я - лидер и защитник своего королевства. И мне нужно выразить это в своем одеянии, чтобы внушить доверие.
        Он действительно смотрелся впечатляюще. Несомненно, Синове - и, возможно, любая девушка в Хеллсмаусе - упала бы в обморок от его преображения. Его темные волосы были подстрижены и расчесаны, одна прядь падала на лоб, будто он недавно махал мечом. Щеки румянились после бритья, а кожаный нагрудник подчеркивал широкие плечи. Каждая деталь выражала силу и лидерство, говоря, что это король, который способен вести за собой.
        Я ничего не ответила, и он задумался, отмахиваясь от слуги. Монтегю шагнул ближе ко мне.
        - Я не чудовище, каким вы меня считаете. Я справедливый правитель и должен слушать своих советников. За это им и платят.
        - Использовать детей в качестве заложников - это мерзко. Ваши советники - отвратительные люди. И если вы их слушаете, значит, вы такой же, как они.
        - Стороннему наблюдателю легко рассуждать. Возвышенные слова и обвинения даются просто, когда не видишь, как умирают люди, верно? Вы не управляете королевством, где царят смута и бесчинствуют мародеры, где трудные решения должен принимать каждый, и я принял одно. Иногда приходится идти на жертвы ради общего блага.
        Я не смогла удержаться и закатила глаза.
        - Неужели это очередной ценный совет, который ваши дорогие советники дали вам?
        Его темные ресницы затрепетали, а глаза загорелись яростью.
        - Прошу прощения, - сказала я. - А удар по вашему нежному эго тоже считается проступком? Будут ли дети страдать из-за этого?
        Он подошел ближе, его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего, грудь тяжело вздымалась.
        - Райбарт охотился на горожан, грабил и жег город, пока Белленджеры и их прихвостни занимались вымогательством, требуя больше денег за защиту. Вот факты! А я - король Эйсландии. - Он понизил голос, чтобы его слышала только я. - Ты будешь оказывать мне уважение, - прошипел он сквозь стиснутые зубы. - Тебе понятно?
        Он уже забыл свою прошлую роль. Человек, который несколько дней назад вежливо пододвинул мне стул, теперь пылал от ярости. Он принял образ могущественного монарха.
        - Да, ваше величество, - осторожно ответила я. В этот момент, глядя в его темные глаза, боялась, что могу сильнее задеть его самолюбие. Я хорошо разбиралась в людях и знала, как далеко можно зайти, но король казался мне собранием разных людей, и я не понимала ни одного из них.
        Он отвернулся, взял со стола бумагу и протянул мне.
        - Вот, Бэнкс подготовил речь. Именно ее ты будешь произносить перед городом. Читай слово в слово. Идем, пока не прозвенел колокол.
        Слуги снова засуетились, внося последние изменения. Молодая женщина беспокойно смахивала воображаемую пыль с униформы. Я не была уверена, боится она короля или очарована, но, когда тот отвернулся, она быстро распушила пальцами волосы и разгладила лиф, и я получила ответ на свой вопрос.
        Когда Монтегю остался доволен своим внешним видом, то отогнал ее и остальных слуг и стал изучать меня - начиная с меча, висевшего у меня на боку, заканчивая длинной шерстяной курткой, в которую меня одели. Он осматривал меня медленно и пристально. Наконец кивнул, выражая удовлетворение.
        - Да, ты выглядишь так, будто только что прибыла, может, немного исхудала за время путешествия. После будет праздник, сможешь наесться. Поверь, все к лучшему. Пойдем, поделимся новостями.
        Он натянул мне на голову капюшон и взял за руку, твердо, но мягко ведя к двери, играя роль короля-солдата, который сопровождает уважаемого посланника иностранного монарха, чтобы поделиться важной новостью о казни патри. Начиналась новая эра.
        Его свита собралась в большом фойе гостиницы. Возле двери меня подтолкнули, чтобы я пошла с Бэнксом и двумя солдатами, оставив короля позади. Солдаты заполнили пространство между нами, но я мельком увидела Лидию и Нэша, которых подвели к Монтегю. Нэш радостно бросился к нему в объятия. Король поднял его, держа одной рукой, а другой взял Лидию за руку. Улыбка Лидии была более сдержанной, но она все же улыбалась, и я ощутила укол жгучей ревности. Девочка должна была улыбаться Джейсу. Олиз стояла в стороне. Она тоже улыбнулась королю и шепотом перекинулась с ним парой слов, избегая моего испепеляющего взгляда, хотя я знала, что она его чувствовала.
        Бэнкс приказал свите двигаться вперед, и мы вышли через парадную дверь гостиницы «Белленджер». Я смотрела на Бэнкса, пока мы шли, - многие годы он был наставником короля? Чему еще он учил его, кроме фехтования? Но в основном задавалась вопросом, кто же на самом деле главный - король или Бэнкс?
        Я думала, что знаю, что увижу: горожан, растерянных из-за резкой смены власти. Недоумевающих, где их патри. Ожидающих, что что-то произойдет. Что угодно.
        Хотя все уже произошло.
        Но первое, что увидела, - это следы разрушений. Останки здания, в котором когда-то располагались паб и квартиры. Куски бревен торчали из обломков, как сломанные кости. Чуть дальше в восьмифутовом разломе исчезла половина мощеной улицы. Извозчики маневрировали, делая вид, что ничего не произошло.
        Но разрушений было не так уж много. Когда подняла голову, то заметила солдат, расположившихся наверху. Они, как хищные птицы, засели на смотровых площадках и на крышах, их темные плащи развевались на ветру. Сколько наемников король привел? Где взял деньги? Его власть поразила меня.
        Солдаты рядом со мной носили обычное оружие - мечи, алебарды и тому подобное, но те, кто находился на крышах или смотровых площадках, были вооружены иначе. На их плечах висело блестящее металлическое оружие, длиной около четырех футов. Никогда раньше не видела ничего подобного, но не сомневалась, что это те самые пусковые установки, которые описал мне Джейс. Со своих точек обзора солдаты видели все - и были недосягаемы для любого, кто попытался бы завладеть их грозным оружием. Они защищали не город. Райбарт и его люди были мертвы или скрывались. Город был захвачен, и солдаты здесь, чтобы подавить любое сопротивление.
        Ощущалось мрачное настроение. Небо было по-зимнему серым. Иней покрывал окна и булыжники. Даже люди казались серыми, они кутались в плащи от холода, их лица скрывали шарфы, капюшоны и шляпы. Несколько голов повернулись, когда проходила мимо. Я почувствовала любопытные взгляды, пытающиеся разглядеть мое лицо под капюшоном.
        Раздался звон колокола. Последний удар. От этого звука у меня заболели зубы. Люди бросили свои дела и направились к площади. По приказу короля? Или желая узнать новости? Надеясь на что-то? Но надежду я не могла им дать.
        Я свернула за угол и замерла, увидев храм - еще одну зияющую дыру в городском пейзаже. Только колокольня и алтарь стояли на месте, остальное превратилось в обломки. Разбитые статуи святых смотрели в небо. У меня перехватило дыхание, я с трудом верила в увиденное. Раньше это был центр площади, мраморные стены храма отбрасывали неземное сияние. Теперь он выглядел как вход в ад. Джейс рассказал, на что способна пусковая установка, но это сделала не она. Разве что Бофорт соврал относительно того, на что оружие способно. Он никогда не был честен.
        - Храм был гнездом лоялистов. Его пришлось уничтожить, - объяснил Бэнкс. - Он будет восстановлен, когда последние из них уйдут.
        Я была поглощена разглядыванием храма и не заметила, что находится надо мной - только когда Бэнкс взглянул вверх, я проследила за его взглядом и ойкнула. Он схватил меня за руку.
        - Спокойно, - прошептал он. - Помни, за тобой наблюдают, а ты - посланец, несущий весть о справедливости. - Он понизил голос. - Самое главное, не забывай, кто идет позади тебя. Сделай глубокий вдох и поднимись по лестнице с гордо поднятой головой. Играй свою роль достойно.
        У меня сжался желудок, когда поднялась по ступенькам, оказавшись на возвышении, откуда открывался вид на площадь. Я с удивлением обнаружила, что Гарвин стоит здесь. Его взгляд обегал улицы и горожан.
        - Ты работаешь на них?
        Он кивнул, приветствуя меня.
        - Ничего личного. Теперь кто-то другой оплачивает мой труд.
        - И это все? Плата? - Он пожал плечами.
        - Это бизнес.
        - Полагаю, стоило ожидать подобного от того, кто продает голодных тигров мясникам.
        Он усмехнулся.
        - Значит, ты узнала меня после стольких лет. - Он кивнул, словно довольный, что его не забыли.
        - Я назвала твое имя королеве. Она жалеет, что я не притащила тебя обратно. Что-то насчет попытки перерезать ей горло?
        Он покачал головой.
        - Это тоже всего лишь бизнес. Наемная работа. Она приняла случившееся слишком близко к сердцу.
        Он повернулся к улицам, продолжая разглядывать их. Кого-то искал? Белленджеров, которые однажды наняли его? Мне пришлось побороть желание перекинуть его через перила.
        Бэнкс подтолкнул меня вперед, и когда обернулась, то обнаружила, что на меня смотрят глаза по крайней мере дюжины тел, которые свисали с высоких ветвей тембрисов. С трудом сдерживая желчь, поднимающуюся к горлу, попыталась выпрямиться. Ближайшее ко мне тело было серым, лицо покрывал иней, с подбородка свисали маленькие сосульки. Я не узнала его и попыталась отвести взгляд, но не успела. У меня во рту появился неприятный солоноватый привкус. Недалеко от меня висело тело, которое я узнала. Дрейк. Один из стражей Джейса. Конечно, он был лоялистом. Это его работа - быть преданным!
        Я осмотрела другие лица, боясь узнать кого-то еще, но еще больше боялась не смотреть. Я узнала еще одного человека. Портниху, которая снимала с меня мерки. Ее глаза были открыты. Я сжала кулаки.
        - Она прятала агитаторов, - пояснил Бэнкс, будто это его оправдывало. - Мы даем каждому гражданину шанс сотрудничать и поступать правильно. Она предпочла отказаться, что сделало ее сообщницей Белленджеров и опасной для других граждан. Мы хотим восстановить порядок и сделать так, чтобы все снова чувствовали себя в безопасности.
        Я повернулась и посмотрела на него. Снова этот голос, знакомый. Каждое слово заставляло волоски на моей шее подниматься. Я знала его, но не узнавала. Он продолжал, оправдываясь. Его речь почти слово в слово повторяла речь короля, будто по дереву проводили шилом, углубляя борозду, пока она не стала истиной их собственного изготовления. «Мы обеспечиваем безопасность города».
        Неужели они думали, что если повторять достаточно часто, это станет правдой? Что можно меня обмануть? Что это смоет кровь с их рук?
        - Нельзя так защищать город, - сказала я. - Вы всего лишь оппортунисты, пришедшие захватить чужое богатство.
        Он отмахнулся от моего обвинения.
        - Давай поторопимся, ладно? Холодно и уже поздно. Люди хотят домой. Не будем заставлять добрых граждан ждать.
        Король поднялся по ступеням платформы с Нэшем на руках и Лидией, идущей рядом. Дети, казалось, даже не замечали висящих тел, или, может, оцепенели от страха. Какие ужасы они уже пережили? Они не смотрели в мою сторону, будто им приказали, или, возможно, перед захватом города им рассказали, кто забрал Джейса. Может, они не смотрели на меня, потому что не могли вынести моего вида.
        Все трое перешли на противоположный конец площадки, и король усадил Нэша перед собой, положив одну руку на плечо Лидии. Он обратился к толпе, сообщив, что прибыл лучший солдат королевы Венды с новостями, которые помогут им двигаться вперед. С новостями, которые закроют дверь в трудные времена, через которые им пришлось пройти. Но их ждут светлые дни. Его голос был уверенным и многообещающим, выражение лица - искренним, между бровями залегла небольшая складка. Движением руки он пригласил меня выйти вперед.
        Бэнкс уточнил, что мне следует выйти на площадку, где граждане смогут лучше меня рассмотреть. Деревянные доски скрипели под моими ногами. Когда добралась до центра, повернулась и откинула капюшон, чтобы меня видели. По толпе пронесся негромкий ропот. Тот солдат. Тот, кто забрал патри. Может, в последний раз они видели меня, когда я жонглировала апельсинами возле лавки или целовала патри перед аптекой. А может, они видели, как я дралась с ним на бирже. Я была загадкой для них.
        Ветер трепал мои волосы, а от дыхания поднимались облачка пара. Город передо мной был не тем, что несколько месяцев назад, когда его заполняли краски, шум, свет и тепло. Теперь он представлял собой унылое море шерстяных плащей. Шарфы закрывали носы и рты людей, и только щелки глаз смотрели на меня. Горожане прятались от суровой погоды или хотели скрыть свою личность? Мне было интересно, сколько лоялистов среди них, тех, кто все еще ожидал возвращения патри. Я видела, как опускаются их плечи, как мрачнеют осунувшиеся лица. Бумага, которую дал мне король, дрожала в руках. Как смогу это сделать? Солгать о Джейсе? Перед Лидией и Нэшем?
        Я бросила на короля последний умоляющий взгляд. Не поступай так с ними. Его голова слегка наклонилась, он был неумолим. Он положил руку на плечо Нэша, притягивая его ближе. Жест, чтобы успокоить мальчика, или предупреждение для меня?
        Я оглянулась на толпу. Я прочту эти слова.
        - Граждане Хеллсмауса, я сообщаю вам новости о Джейсе Белленджере. - Слова зависали в воздухе, нереальные, лживые, невозможные, и все же их произносила я. Джейс, ты мне нужен. Этого не могло быть, но это происходило. - Бывший патри вашего города не вернется, - продолжила я. - Он был арестован и передан королеве Венды и трибуналу, чтобы его судили за преступления против Союза Королевств. Суд признал его виновным и приговорил к смертной казни через повешение. Я была свидетелем его признания, его молитв к богам о прощении за его преступления и его последующей казни. Джейс Белленджер мертв.
        Низкий, приглушенный стон прокатился по толпе, а затем раздался крик, и кто-то упал на колени. Солдаты на лестницах и крышах подняли оружие, приготовились. Солдаты рядом с нами придвинулись ближе.
        Бэнкс попросил меня продолжать.
        Я заговорила громче, стараясь перекрыть ропот.
        - Законный и истинный правитель Хеллсмауса, король Монтегю, восстанавливает порядок и работает над тем, чтобы сделать город еще более великим, чем он когда-либо был. Союз и я призываем вас помочь ему обеспечить безопасность вашего города, выдавая предателей. Как вы знаете, невинные не страдают при его правлении.
        Я сделала паузу и посмотрела на Нэша и Лидию и вооруженных стражников, стоящих рядом с ними. Король кивнул, чтобы я продолжила.
        - Только виновные, которые подвергли всех вас риску, понесут наказание, - сказала я. - Если вы знаете о других скрывающихся Белленджерах или сочувствующих им, вы должны выдать их или рискуете сами быть обвиненными в преступлениях против королевств. Настало время Хеллсмаусу двигаться вперед и принять новое многообещающее будущее.
        Наступило затишье, над площадью воцарилась тишина, а затем раздался крик:
        - Убийца!
        Почти одновременно с этим что-то ударило в меня, и голова взорвалась болью. Я повалилась назад, зацепившись за перила. На доски упал камень.
        Раздались новые крики, а затем наступила гулкая тишина, когда толпа сместилась, поглотив того, кто кричал. Солдаты двинулись туда, пытаясь найти преступников, но те потерялись в сером море.
        Я подтянулась и пощупала голову, а когда отвела руку, то на пальцах увидела кровь. Я оглянулась на Лидию и Нэша. Их лица оставались безучастными. Их эмоции были спрятаны глубоко под прочной броней, которую они никогда раньше не носили. Король поднял Нэша и притянул Лидию к себе, сказав, что пора идти. Нэш положил голову на плечо короля, но его взгляд был обращен ко мне. Жестокий голод, который блестел в его глазах, прорезал дыру в моем теле. Была ли это жажда мести? Огонь во взгляде делал Нэша похожим на Джейса. Я смотрела, как все спускаются по лестнице. Лидия не смотрела в мою сторону, но я знала, что она ничего не упустила. Она слышала, что я сказала о ее брате.
        Бэнкс протянул мне платок.
        - Молодец. Хочешь верь, хочешь нет, но все прошло на удивление хорошо. В конце концов, для тебя может найтись место в этом королевском доме. Патри и его семейка, нарушающая закон, скоро будут забыты.
        Я смотрела на Бэнкса, прижимая ткань к виску, и представляла, как убью его. Существовали медленные способы. Эбен описывал их нам темными ночами у костра. Способы, которые рахтаны больше не имели права использовать. Способы, которым Эбен научился у Комизара и которые действовали гораздо медленнее, чем вилка. Способы, о которых раньше и не думала, считая их слишком жестокими. Но теперь они не казались такими.
        Я смотрю на наши копья. Мы разобрали каркасы кроватей и заточили дерево.
        Сегодня я бросил одно за ворота в кричащего падальщика. Я чувствовал себя сильным и могущественным. Я не попал, он подхватил его и убежал. Теперь у него есть копье, чтобы использовать против меня. Думаю, его прицел лучше моего.
        - ГРЕЙСОН, 15 ЛЕТ
        Глава семнадцатая
        Джейс
        Я сидел на краю соломенного тюфяка, готовый впервые встать. Это было настоящее испытание.
        - Не веди себя как ребенок, - отругал меня Керри. - Хватит гримасничать. Ты хочешь встать и пописать самостоятельно или нет?
        Я постарался не гримасничать.
        - Так лучше?
        Он фыркнул. Керри стал моей нянькой, сидел со мной, мыл меня, кормил и постоянно ворчал. Он не проявлял ко мне милосердия. Иногда я думал, не мстит ли он за те ямы для столбов, которые я заставлял его копать. Четыре дня назад он начал давать мне вес, чтобы я поднимал его и восстанавливал силы. Мешки с картошкой, которые он мне передал, весили не больше пяти фунтов каждый, но от напряжения, когда я их поднимал, у меня жгло бедро, куда попала одна из стрел. Мои руки тряслись.
        - Ты становишься дряблым, - укорил мальчик, сжимая мое плечо. Если бы Каемус оказался рядом, он бы ответил:
        - Оставь его в покое. Он прекрасно справляется, - он был гораздо отзывчивей, чем этот маленький надзиратель. Но я был разочарован своим прогрессом и даже ценил своего неумолимого наставника. Мне нужно выбраться отсюда и найти Кази. Если они держали ее…
        Не мог позволить себе думать об этом слишком долго, но никаких известий о ней не приходило. Каемус наконец рискнул и пошел в город - может, только для того чтобы я не пополз туда сам. Из-за солдат на каждом углу ему пришлось натянуть капюшон, держать голову опущенной, а говорить совсем немного. О Кази не было ни слуху, ни духу. И о моей семье. Я спросил Каемуса, что он видел, и он сказал, что ничего, кроме мрачных лиц солдат, а что касается новостей, то все молчали и боялись говорить. В городе стало необычно тихо. Он не рискнул расспрашивать, опасаясь привлечь внимание, но подслушал, как один лавочник ворчал, что Пакстон и Трюко теперь заправляют на бирже.
        В меня словно попала еще одна стрела. Но мне не стоило удивляться. Мы знали, что кто-то бросает нам вызов, и я всегда подозревал, что за пожарами и набегами стоит одна из лиг. Но теперь это факт. Никогда всерьез не думал, что они смогут провернуть что-то подобное, и даже не предполагал, что попытаются. Да, они не любили нас. Мы их тоже. Хотя мы все зарабатывали деньги и наладили подходящую, хотя и не без проблем, рутину в наших отношениях, пока они не начали работать с Бофортом. Белленджеры сами профинансировали этот захват. Зейн, видимо, был их посредником. Как долго они это планировали? Я бы убил и Пакстона, и Трюко, если бы они навредили Кази. Сделал бы их смерть мучительной. Мне не нужно мощное оружие, чтобы…
        Я вспомнил слова Каемуса. Он говорил, что один выстрел разрушил неф храма. Каемус ошибался? Один выстрел? Пусковая установка, которую я испытывал, была мощной. Она могла убить человека с двухсот ярдов, возможно, трех человек, если они стоят близко друг к другу, но один выстрел не мог разрушить храм. Я вспомнил руины в Долине Стражей и хвастовство Бофорта о власти над королевствами. Был ли Хеллсмаус отправной точкой его кампании?
        В историях Белленджеров описывалось, что город был построен на обломках. Века работы превратили руины в то чудо, которым город стал сегодня, но теперь кто-то вроде Бофорта и его приспешников мог захватить город и снова обратить его в развалины? И была целая армия, чтобы осуществить его планы. Но чего-то я все еще не понимал.
        - Готов? - спросил Керри, протягивая костыль, который он сделал для меня. Мне потребовалось больше недели, чтобы снова сидеть. На мне не было рубашки, половину верхней части тела закрывали бинты.
        Пакстон и его команда твердо решили убить меня.
        - Задержи дыхание, и я помогу тебе встать на ноги. - Я использовал костыль как рычаг, а Керри засунул руку под повязку и потянул. Давление было таким, словно бык сидел у меня на груди. Я стиснул зубы.
        - Керри! Что ты делаешь? - крикнула Юрга. Она застыла на полпути на лестнице, ведущей в подвал. Мы оба влипли.
        - Рано или поздно он должен встать.
        - Он прав, - сказал я, защищая мальчика. - Мне нужно восстановить силы. - Слова хлынули из меня, отчаянные слова, о которых даже не подозревал. - Кази одна, возможно, ранена, они насильно ее удерживают, моя семья в изгнании, город захвачен, и когда нужен им больше всего, я здесь, беспомощный. Я должен стать сильнее, должен уйти.
        Юрга слушала меня, широко раскрыв глаза. Я чувствовал себя ребенком, умоляющим о невозможном, хотя знал, что ни Юрга, ни Керри не могут мне этого дать.
        Моргнул, пытаясь прояснить зрение.
        - Я должен найти ее.
        Юрга уставилась на меня, ее губы скривились, словно она съела лимон, затем она долго и пристально смотрела на Керри.
        - Давай, помоги мне поднять его по этим ступенькам. Немного солнца пойдет ему на пользу.

* * *
        Первые несколько дней я не отходил далеко от сарая, готовый отступить назад, если получу сигнал о появлении всадников, но все было тихо. Казалось, меня перестали искать, что означало, что, вероятно, меня считали мертвым.
        Не только Керри мне помогал. Другие поселенцы водили меня вокруг сарая и помогали опуститься на скамейку, когда мне нужно было отдохнуть. Они стали отводить меня дальше от моего укрытия, чтобы показать свои дома, которые мне так и не удалось увидеть. Они обращали мое внимание на высокий фундамент или деревянные полы, которых у них никогда не было раньше, на запасы, заполняющие полки. Меня приглашали войти, кормили, привязывали кости мне к поясу, словно я стал одним из них. Мейнте йотандэ, говорили они. Никогда не забывай. День за днем я изучал их язык. Мне было стыдно, что когда-то протестовал против восстановления поселения, и радовался, что мы помогли им. Радовался, что исполнил свою клятву и проявил милосердие. Многого не знал тогда, но знал сейчас. Если бы не Кази…
        - Еще один подход, - приказал Керри. Его глаза блестели. Ему нравилось смотреть, как я страдаю. Но я становился сильнее. Теперь он заставлял меня поднимать ведра с водой - только наполовину полные, - но боль в животе, по крайней мере, стала терпимой, а может, просто привык к ней. Но когда буду готов уйти? Знал, что второго шанса не будет. Я должен сделать все правильно. Должен быть достаточно сильным, чтобы справиться с тем, что мне предстоит. Я превратил свое раздражение в желание работать - больше подходов, больше еды, больше ходьбы.
        Когда мы заканчивали, я обычно садился на скамейку на солнце и читал Керри. Учитель, которого мы прислали, принес книги, некоторые из них с легендами о других землях, далеко от Дозора Тора. Но больше всего Керри нравились те, в которых рассказывалось о Белленджерах и Грейсоне, который был еще ребенком, когда ему поручили защитить остальных. Глаза Керри светились восхищением и любопытством - возможно, так же, как мои, когда отец впервые рассказал мне эти истории. Я не стал ничего приукрашивать. Это и не требовалось. Правда была достаточно удивительной.
        - Откуда ты знаешь все эти истории? - спросил он.
        - Я записал их - каждую. Это было частью моего школьного образования. У меня дома целая библиотека с историями Белленджеров. Когда-нибудь я тебе ее покажу.
        Дом. Если он все еще существовал. Если там хоть что-то сохранилось.
        Кто-нибудь напишет нашу историю, Джейс?
        Мы сами напишем ее. И она займет тысячу томов. У нас впереди целая жизнь.
        Прошлой ночью туман в моей голове отступил еще дальше. Взгляд. Кулак, ударивший в живот Кази, и отблеск света. Что это было? Я не мог перестать беспокоиться о том, чего не видел и не знал.
        - Я пойду с тобой, когда ты отправишься на ее поиски, - сказал Керри, будто знал, где блуждали мои мысли. Он решительно вздернул подбородок. Бесстрашный мальчик. Его пальцы рассеянно блуждали по покрытой шрамами руке. Я догадался, что какие бы чудовища ни ждали нас в городе, они не хуже тех, с которыми он уже сталкивался. Неудивительно, что ему нравилось слушать истории о Грейсоне. Как и первый патри, Керри не позволял своему юному возрасту удерживать его от того, что должно быть сделано.
        - Посмотрим, - ответил я.
        Моя армия состояла из двух человек, и один из них был семилетним ребенком.
        Глава восемнадцатая
        Кази
        Много лет назад, когда украла тигра, я применила особую тактику. Мне требовалась помощь, и пришлось заручиться поддержкой очень многих. Конечно, я позаботилась, чтобы никто никогда не узнал, на что влияла его услуга. Но знала, что многие догадываются. Так возникли слухи. «Это была Десятка. Десятка украла тигра», - говорил кто-то. Другие смеялись над этим предположением: «Эта тощая девчонка поборола тигра? Да она была бы уже у зверя в желудке. Да и зачем ей это?» А были и те, кто предполагал, что похититель куда серьезнее: «Говорят, в сарае найден круг дьявольской пыли. Демон съел зверя целиком».
        Для начала пришлось задобрить тигра. Оказалось, что завоевать доверие зверя - самое простое. Уже на четвертый день он подергивал носом, когда видел, что я иду с кусочком мяса, завернутым в шарик из теста. Но дальше следовало множество шагов - повозки-ловушки, отвлекающие драки, сонные эликсиры, черная дьявольская пыль. Я торговалась, обменивая одно на другое, а потом кто-то решал, что ему нужна большая оплата. Иногда мне приходилось иметь дело с людьми, которых презирала. Я справлялась, помня о конечной цели, о том, ради чего все это затевалось - о закованном в цепи звере с янтарными глазами.
        Я спрятала тигра прямо под носом у мясника в складском сарае за его магазином, куда он заходил только раз в неделю, чтобы наточить тесаки и ножи. Затем вернулась и выманила животное наружу посреди ночи, когда улицы опустели. Запланированный маневр отвлек внимание мясника - как и остальных людей на джехендре - не более чем на полминуты. Он отошел всего на несколько шагов от входа в лавку, но мне этого было достаточно. Над маршрутом побега я трудилась больше всего времени, отыскивая самые темные, безлюдные улицы, места, где можно спрятаться, если понадобится. Наконец, ходила по выбранному пути семь ночей подряд, чтобы убедиться, что он не таит в себе сюрпризов, ничего такого, что могло бы испугать тигра и заставить его зарычать.
        Теперь мой взгляд скользил по улицам, деревьям, теням, но с каждым шагом чувствовала, как настроение ухудшается. Сколько взяток и помощников мне бы потребовалось, чтобы ускользнуть от солдат, стоящих на каждом углу, на каждой крыше. Не говоря уже, что мне нечего предложить и, что самое главное, некому. Кроме, пожалуй, человека, который тайно передал мне лекарство, но даже он боялся раскрыть себя.
        Как только мы вернулись в гостиницу, мне обработали рану, а затем проводили в столовую на «праздничный» обед, который обещал король. Очевидно, он согласился с Бэнксом, что церемония прошла удачно. Я догадывалась, что камень, брошенный мне в голову, не учитывался, как и звенящая боль у меня в ушах, но, возможно, обращения к толпе уже вызывали ответный шквал камней. По сравнению с этим моя травма была пустяковой - или, возможно, весь смысл состоял в том, чтобы переключить гнев горожан на кого-то другого - на меня. В таком случае, полагаю, день прошел с большим успехом. Слово «убийца» все еще разъедало меня изнутри, а ложь, которую сказала о Джейсе, оставила привкус во рту, но у меня не оставалось выбора. Я бы сделала это снова, и, несомненно, Бэнкс планировал другие подобные обращения, пока не будет подавлено последнее сопротивление.
        Гости положительно отзывались о сегодняшнем дне. Очевидно, никто из них не считал, что трупы, висящие на деревьях посреди городской площади, - это повод для беспокойства. Я не узнала никого из присутствующих на этом милом ужине, и мне стало интересно, прибыли ли они из Парсуса - верные последователи короля, - или это жители Хеллсмауса, которые так же легко, как Гарвин, переметнулись на вражескую сторону.
        Все сидящие за длинным столом восхищались королем и Бэнксом, считая их настоящими спасителями. Четыре женщины были элегантно одеты, будто для грандиозного праздника, их лица покрывал толстый слой пудры, а шеи украшали сверкающие драгоценности. Комната могла стать раем для воров - если бы не правила, которым нужно подчиняться.
        Каждый гость смеялся, улыбался и ловил каждое слово, которое вылетало из уст Монтегю. В середине ужина одна из женщин, которая слишком много выпила, протанцевала вокруг стола и удобно устроилась у короля на коленях. Ее собранные волосы рассыпались, и она защебетала. Ваше величество то, ваше величество се, за этим последовали притворные извинения и длинный поцелуй в губы. Король впитывал его, как сухая губка, его губы прильнули к ее губам на добрых полминуты, его руки блуждали по ее бедрам, пока Бэнкс наконец не прочистил горло, напомнив, что мы все здесь и смотрим.
        Во время ужина Монтегю много раз смотрел на меня, но я не знала точно почему. Чтобы я присоединилась к похвалам? Я размышляла, стоит ли это сделать. В какой-то момент поняла, что должна завоевать его доверие. Притвориться, будто меня покорили и я готова занять место в этом новом королевстве, как выразился Бэнкс. Притвориться, что одна из поклонниц короля. Я знала, как это сделать. Такова была моя работа. Даже осторожные люди восприимчивы к лести - потому что, в конце концов, они ее заслуживали. Главное - заставить их поверить. Но нужно правильно выбрать время. Это деликатное дело, и его нужно выполнить осторожно, словно проводя острым ножом под тонкой кожей рыбы, чтобы отделить ее от плоти. А я сейчас не чувствовала себя ни деликатной, ни осмотрительной. Вместо этого представляла собой жалкое нагромождение сомнений.
        Почему все изменилось? Я вспомнила, как дрожала от страха в первый раз, когда имела дело с квотерлордом, уверенная, что мои намерения заставляют глаза по-особому сиять. Мне пришлось сжать колени, чтобы они не дрожали. Квотерлорд был огромным, сильным и устрашающим, а я - никакой, отвратительной шестилетней букашкой, которую можно раздавить и забыть. Но я не позволила этому остановить меня. Голод уже отточил во мне острые грани. Несмотря на страх и подкашивающиеся колени, нашла способ рассеять подозрения мужчины и удрать с двумя сочными инжирами. Я посмотрела на Бэнкса и Монтегю. Считай их квотерлордами, Кази. Играй с ними. Подпитывай их эго. Заслужи доверие. Бросай им крошки, а потом хватай за жабры, как рыбу.
        А затем перережь им глотки.
        Но в этой игре крылся особый риск. Тогда я рисковала лишь собой. Возможно, именно поэтому была такой смелой. Теперь на кону не только жизнь одного грязного уличного оборванца. Но свобода Лидии и Нэша - и их жизни. А еще Джейс и клятвы, которые дала ему, а, значит, и его семье. Его кровная клятва стала моей. И я не забывала об еще одной клятве - королеве. Найти бумаги и уничтожить их. Теперь ты можешь жонглировать ими, не так ли, Кази? Только не урони ни одного апельсина. Ни одного, или тебе конец.
        За столом раздался смех. Очевидно, Монтегю сказал что-то занимательное, а я все пропустила. Я упустила момент. Еще один взгляд на него. В его глазах мерцало ожидание. Неужели я позорю его своим молчанием? Смирись, Кази. Улыбнись. Жонглируй. Сделай комплимент этому ублюдку. Заставь его поверить. Ты можешь сделать это.
        Я пыталась придумать хоть что-то, чтобы включиться в разговор, первое семечко лести, которое можно посадить, но в голове лишь бурлила ненависть.
        Такое оригинальное использование тембриса, ваше величество. Как вам удалось закрепить все эти петли на таких высоких ветвях?
        Молодцы, вы хорошо потрудились над разрушением храма.
        Так здорово, что трупы еще не смердят. Наверное, холодная погода способствует. Должно быть, боги с вами.
        - Рагу очень вкусное, - прокомментировала я. - Мои комплименты повару. - Звон хрусталя и смех за столом оборвались. Это были первые слова, которые я произнесла. Я посмотрела в глаза Монтегю. - И мои комплименты его величеству за столь изысканное меню. - Знаю, получилось неубедительно. Не самый удачный момент. Нужно было больше стараться.
        Комплимент, казалось, отвлек его. Через несколько минут он откинулся назад и положил салфетку рядом с тарелкой, закончив трапезу.
        Когда возня у обеденного стола ему надоела, король объявил, что мы закончили и отправляемся на биржу. Карету подали, так как вечер был холодным. «Мы» включало и Бэнкса. Олиз и детей позвали из их комнат, чтобы они присоединились к нам. Куда бы король ни направлялся, они следовали за ним.

* * *
        - Ну, что скажешь? - В его дыхании чувствовался сладковатый привкус вина. Его волосы были взъерошены, а взгляд сверкал.
        В квартире Белленджеров мы остались вдвоем. Он отпустил Бэнкса, Олиз и детей, чтобы они проверили другие помещения, которые приобрел. Он расхаживал по комнатам, держа в одной руке бокал с вином, а другой проводя по мраморным колоннам, разглядывая высокие потолки и люстры. Его каблуки щелкали по полированному полу, словно он выбивал такт.
        - Куда более элегантный и подходящий для короля дом, чем гостиница, - размышлял он. - И куда безопаснее. Я прикажу сделать ремонт, а потом мы переедем.
        Мы. Не знала, о ком идет речь.
        Когда я не ответила, он отвлекся от осмотра портьер и встретился со мной взглядом.
        - Ты все еще расстроена из-за детей? Честное слово, я спрашивал их, но они по-прежнему отказываются говорить с тобой.
        - Если бы вы позволили мне…
        - Спрошу еще раз завтра. Может, они изменят свое мнение, но боюсь, что Белленджеры настроили их против тебя. Возможно, потребуется время - дай им его. Ведь они всего лишь дети.
        Его забота казалась искренней или он использовал их как рычаг давления на меня? Я подумала, не была ли угроза причинить им вред лишь хитростью, придуманной Бэнксом, чтобы заставить меня подчиниться.
        - Вы действительно убьете их, если я переступлю черту?
        Его брови приподнялись.
        - А ты планируешь?
        - Нет.
        - Тогда не о чем говорить, ведь так?
        - Может, и так, но мне приходится жить под ужасным давлением, боясь ненароком сделать что-то, что может нанести им вред.
        Он усмехнулся, словно забавляясь, выпустил парчовую портьеру из рук и повернулся ко мне.
        - Рахтаны, как понимаю, хорошо обучены, а ты не производишь впечатление человека, который делает что-то ненароком. Уверен, что тебе не стоит беспокоиться.
        - Но я беспокоюсь.
        - Ты угрожала убить меня, помнишь?
        - Вилкой.
        Ухмылка, приподнявшая уголок его рта, теперь коснулась глаз.
        - Которой, как ты утверждала, весьма искусно владеешь.
        - Не буду отрицать, - весело ответила я, чтобы разжечь его интерес.
        Он сделал глоток из бокала и пожал плечами.
        - Я уже все сказал. - Он подошел к окну и встал рядом со мной, поставив бокал на мраморный выступ. - Мне жаль, что твоя голова сегодня пострадала. Какой-то хулиган. Его найдут.
        - И повесят?
        - А это уже будет решать Бэнкс.
        - А вы берете на себя ответственность хоть за что-то? Ведь вы - король.
        Он не ответил, но, возможно, это и был ответ. Он оперся о подоконник, глядя на биржу, освещенную мерцающими факелами, - его новые владения.
        - В конце недели мы отправимся в Дозор Тора, - сказал он. - Я хочу, чтобы ты поговорила с Белленджерами. Убеди их выйти.
        - Поговорила через дверь хранилища? Они ничего не услышат через нее.
        - Но…
        - Я видела ее. Дверь толщиной в три фута, из прочной стали и окружена твердой скалой. Даже призрак не сможет протиснуться сквозь нее.
        - Должен же быть какой-то выход. Как они дышат свежим воздухом?
        Не представляла, как много он уже знает, но помнила одно из правил: если ты когда-нибудь солжешь королю. Я избегала лжи и осторожно подбирала слова.
        - Есть система вентиляции, которую создали Древние. Мне не сказали, как она работает. Для меня провели лишь краткую экскурсию.
        Он повернулся и посмотрел на меня, его глаза сузились.
        - Экскурсия, которую провел патри? - В его тоне прозвучала обида, будто Джейс покусился на его права.
        - Да, - ответила я.
        Потребовалось время, чтобы король обдумал этот простой факт.
        - А как насчет другого выхода? - спросил он, наконец. - Есть ли другая дверь?
        - Нет, я не… - Слова Джейса неожиданно прозвучали в моей голове. Каждая хорошая крепость имеет более одного выхода. Иначе ты можешь оказаться в ловушке. Почему не подумала об этом раньше? Возможно ли, что это применимо и к хранилищу, построенному Древними? Может, именно так Джейс и узнал об устройстве крепостей.
        - Я никогда не видела другой двери, - ответила я. Это было правдой. Но как они добывали еду? Они заперты там уже больше месяца. Дыра в своде пещеры, которую Джейс называл оранжереей, находилась на высоте ста футов. Звери - кандокские медведи и змеи - иногда проваливались внутрь, но не выбирались наружу. Может, семья добывала там пищу, как это делали первые Белленджеры, охотясь на животных, которые туда попадали?
        Король отошел от окна, отпив последний глоток вина. Между его бровями пролегла сердитая черточка.
        - Они не могут оставаться там вечно. В конце концов им придется выйти.
        Он неловко переместился, поставив бокал, затем внезапно повернулся и уперся в стену по обе стороны от меня, зажав меня между своими руками. Он посмотрел на меня, и я не была уверена, хочет ли он меня поцеловать или убить. Его глаза пылали огнем. Я почти видела, как в его голове разворачивается битва. Стой на своем. Гляди в оба, Кази. Мое сердце заколотилось, но я ответила на его взгляд, выжидая, что он будет делать.
        Он наклонился ближе.
        - Я все еще немного не понял насчет тебя и патри, - сказал он. - В последний раз, когда видел тебя на бирже, ты ударила его по лицу и не сдерживала себя при этом. У него изо рта текла кровь. Это была не простая ссора влюбленных. Казалось, ты хотела его убить. И потом, насколько понимаю, ты его арестовала. Но то, как ты отреагировала, узнав о его смерти, говорит, что он был тебе небезразличен? Каковы были настоящие отношения между тобой и патри?
        Наши настоящие отношения? Я старалась не выдать паники. Если бы он знал правду о нас с Джейсом, о том, кем мы были друг для друга, он бы бросил меня обратно в камеру и никогда не выпустил. Моя голова болела, когда пыталась отгородиться от мыслей о Джейсе, в ужасе, что в моих глазах отразится правда.
        Монтегю подался вперед так, что его бедра коснулись моих. От его тела исходило тепло.
        - А может, ты и сама еще не определилась?
        Я пыталась понять, что он мог видеть, а также то, что ему могли рассказать другие - особенно Гарвин и Пакстон.
        - Я оставалась с ним по необходимости. Он был моей единственной возможностью попасть в Дозор Тора.
        Монтегю наклонил голову, придвигаясь, его взгляд был мрачным, поглощающим меня.
        - Значит, ты использовала его?
        - Я всего лишь выполняла свою работу. И ни о чем не жалею.
        - Верный рахтан. И больше ничего?
        - Он был хорошим развлечением, пока я разыскивала Бофорта.
        - Но потом ты доблестно пыталась спасти его, рискуя собственной жизнью.
        Кто-то докладывал ему о каждом моем шаге. Поскольку не могла сказать ему, почему рисковала всем, чтобы спасти Джейса, я приняла ложь, позволив ей стать частью меня, клятвой, написанной кровью. Я позволила ярости зажечься в моих глазах.
        - Королева, которая была очень разгневана, поручила мне вернуть патри домой, - огрызнулась я. Я оттолкнула его руку, освобождаясь. Направилась к буфету и налила себе бокал вина, от которого отказалась ранее, а затем повернулась к королю. - Путешествие сюда меня не обрадовало, - сказала я, и в моем тоне прозвучало негодование. - Патри напоминал мне об этом на каждой миле пути. Ему казалось бесконечно забавным, что меня укоряла королева, и он повторял, что я переступила границы дозволенного. Часто. Я была очень близка к тому, чтобы закончить свою миссию и избавиться от него навсегда, когда на нас напали. Конечно, я доблестно сражалась за него! Если бы не справилась со своей задачей… - Я опустила взгляд и замолчала.
        - Если бы ты не справилась, что тогда? - спросил он.
        Король наблюдал, как я пью вино, как блестят мои глаза. Каждое мое слово и интонация имели значение. Каждое движение. Его глаза были устремлены на меня, он забыл об остальном мире. Не торопись, Кази. Он ждет. Наблюдает. Подплывает ближе.
        - Если бы не справилась, то могла бы забыть дорогу домой. Я бы столкнулась с серьезными… последствиями. - Прочистила горло, будто тяжелое воспоминание застряло в нем, как кость. - Наши отношения с королевой уже были сложными, - продолжила я. - К сожалению, между нами произошло несколько стычек. Она считала меня слишком… независимой. - Я сделала глоток вина. - Так что да, конечно, я была злой, храброй и отчаянно сражалась. Не говоря уже, что меня ударили ножом, морили голодом и посадили в тюрьму. Когда рука патри выпала из мешка, это стало последним подтверждением, что моя карьера солдата, работа, к которой серьезно готовилась, а потом посвятила почти половину своей жизни, была отнята у меня. Вырвана. Меня лишат должности рахтана. Королева ясно дала это понять. И теперь, когда вы знаете, что поставлено на карту для меня, могу предположить, что при схожих обстоятельствах вы бы тоже разозлились и сражались из последних сил.
        Даже он, с его ограниченными знаниями о Венде, знал о рахтанах и их элитном статусе. Он кивнул, словно соглашаясь, но затем добавил:
        - Вот только твоя королева не права. Патри был виновен. Он знал, что укрывает беглеца, и вступил с ним в сговор.
        - Боюсь, королева принимает только веские доказательства, а у меня их не было. Кроме того, она все равно получила то, что хотела, - Бофорта, человека, который помог организовать смерть ее братьев.
        Губы короля плотно сжались, словно он взвешивал, все ли сходится.
        - Но патри все еще хотел тебя после твоего предательства?
        В его глазах появилось ожидание. Гарвин что-то рассказал ему, возможно, поделился информацией из разговора с Джейсом. Возможно, Джейс признался Гарвину, что любит меня.
        - Да, он хотел меня. Очень сильно. Боюсь, моя игра сработала слишком хорошо, или, что более вероятно, я была для него лишь очередным вызовом. У патри, как вы, возможно, знаете, эго размером с гору, и он не из тех, кто принимает поражение.
        Монтегю подошел, взял у меня из рук бокал с вином и поставил его на сервант позади нас. Его зрачки превратились в ониксовые льдинки.
        - И чем я отличаюсь от патри? - спросил он хриплым голосом.
        Мой желудок подскочил к горлу.
        - Что вы имеете в виду?
        - Я умнее? Более привлекательный? - Он подошел ближе. - Если он был для тебя всего лишь заданием, то ты не будешь возражать, если я тебя поцелую. Возможно, ты даже обрадуешься этому. Король - это ступень вверх по сравнению с патри, верно?
        Поцелуй его, Кази. Поцелуй его, Кази. Всего лишь сухой кусочек хлеба, чтобы привлечь его. Завоюй доверие. Но что-то защемило внутри меня. Воспоминание о губах Джейса на моих? Делай то, что должна, Кази. Знакомый шепот. Слушай, Кази. Услышь безмолвный язык. Я чувствовала себя так, словно глаза квотерлорда прикованы ко мне, наблюдая, ожидая, пока я что-то суну в карман, чтобы затем он набросился на меня. Что-то не так. Король не плыл ко мне, как приманенная рыба, а крутился вокруг. Это он держит крючок в руке, готовый потянуть.
        Он повернулся и наклонился, его рот приблизился, но в последнюю секунду я отвернулась. Его губы коснулись моей щеки, и из его груди вырвался легкий смех.
        - Хорошо сыграно, солдат, - прошептал он, все еще прижимаясь ко мне. - Не ожидал, что твои чувства ко мне мгновенно изменятся - особенно после того, как из-за меня ты лишилась с таким трудом полученной работы. Я уважаю тебя за это. Мне бы не хотелось, чтобы ты использовала меня так же, как использовала его. - В тоне короля прозвучала скрытая угроза. Он отступил назад, давая мне возможность снова дышать. - И на самом деле… мы оба знаем, что рагу сегодня было посредственным, не так ли? Никогда больше не лги мне. Даже насчет тушеного мяса.
        Его взгляд пригвоздил меня к месту. Этот человек был далеко не тем невежественным, неуклюжим королем, каким я его когда-то считала. Но кто же он?
        Когда мы вернулись в гостиницу, перед расставанием он спросил:
        - Может ли рахтан отказаться от своих клятв?
        - Да, - ответила неуверенно, - думаю, да.
        - Хорошо. Тогда проблема решена. Теперь ты работаешь на меня. Не сомневайся, здесь тебя ждет куда более блестящая перспектива. Твоя карьера не закончена, она только начинается.

* * *
        Об этом объявили через два дня - после того, как Бэнкс повторил мне правила. Он не хотел, чтобы у меня появились «независимые» идеи, подобные тем, которые якобы настроили королеву против меня. На этот раз, когда поднялась на помост на площади, Монтегю не стоял в стороне. В то время как Бэнкс нависал над детьми, король протянул руку и притянул меня к себе, его рука слегка прижалась к моему плечу, но затем скользнула к талии. Пытался ли он намекнуть на что-то людям? Или проверял меня на абсолютную преданность?
        С дальнего края помоста, откуда открывался вид на площадь, мое внимание привлекли трупы, все еще висевшие на тембрисах. Они наблюдали за мной. Их головы повернулись. Взгляды были резкими, выжидающими. Кто я - враг или друг? Я моргнула, и их глаза снова стали тусклыми, мертвыми, но слышала их сердца, единый стук.
        Монтегю заявил собравшимся горожанам, что я останусь и помогу в восстановлении города, что моя помощь неоценима, хотя и не сказал, чем именно буду заниматься. Мне было бы интересно узнать. Он подтолкнул меня, чтобы подтвердила и повторила его слова, что я и сделала.
        Это объявление толпа встретила низким рокотом, в котором расслышала слово «убийца». В глазах горожан я выглядела ничтожнее падальщика, но Монтегю был доволен их реакцией. Ему казалось, что толпа выражала что-то другое. Я увидела, как с облегчением он расправил плечи. Он истолковал ропот как одобрение, и ни брошенных камней, ни криков не последовало. Король стоял мгновение не двигаясь, глядя на толпу. Его подбородок поднялся, будто он впитывал этот момент, его грудь вздымалась от удовлетворения.
        - Они забывают о патри, - прошептал он, почти себе под нос. - Двигаются вперед. Скоро будут помнить только меня, как и должно было быть с самого начала. - Но я ощущала, что это нечто большее, чем просто успех, которого он хотел. Хотя он ненавидел Джейса, какая-то его часть мечтала стать Джейсом. Власть играла лишь второстепенную роль. Он хотел, чтобы его любили, как любили Джейса. Так, как Джейса любят до сих пор.
        - Это неестественно, - говорит Грейсон.
        - Это уловка, - возражает Фуджико.
        Мы смотрим на круг деревьев, растущих из кучи обломков. Даже с высоты скалы, с которой открывается вид на долину, мы видим, как они меняются каждый день.
        - Магия, - говорю я. - Это магия.
        - МИАНДРА, 15 ЛЕТ
        Глава девятнадцатая
        Джейс
        Мой живот странно вздрагивает. Как я могу нервничать? Но нервничаю. Нервничаю, хотя не ожидал этого. Хочу, чтобы этот момент был идеальным.
        - Мы не обязаны делать это сейчас. Если только ты не готова?
        - Я была готова с того момента, как впервые поцеловала тебя, Джейс Белленджер.
        Я улыбаюсь.
        - Что-то сомневаюсь.
        - Ладно, почти, - признает она. - Но теперь готова. Мы не будем торопиться.
        Она тянет за мою рубашку. Я помогаю снять ее через голову.
        Кончики ее пальцев скользят по моей груди, будто она хочет ощутить перья моей татуировки. Я сглатываю, размышляя, насколько медленно готов действовать.
        Она смотрит на меня, и я теряюсь в золотистых омутах ее глаз.
        Помню слова, которые она сказала всего несколько минут назад.
        «Я хочу состариться с тобой, Джейс».
        «Каждый мой завтрашний день - твой».
        Я наклоняюсь вперед, мои губы встречаются с ее губами. Связанные землей,
        связанные…
        - Мы ждем тебя.
        Я резко проснулся. Каемус смотрел на меня сверху вниз.
        - Все еще хочешь спать? - спросил он.
        Так он хотел сказать, что я не готов.
        - Я не спал. Просто думал.
        Он фыркнул.
        - Ого. Так вот что это было?
        - Я сейчас поднимусь, - пообещал я.
        Он повернулся, выбираясь по ступенькам из подвала. Может, я еще не на сто процентов здоров и иногда меня клонит в сон, но если проведу еще один день, гадая, где Кази, то сойду с ума. Сны меня не успокоят. Мне нужна она. Мне нужно знать, что она в безопасности. Я стянул с себя рубашку, чтобы случайно не испачкать ее краской.
        В поселении постарались собрать для меня одежду. Я не хотел портить хорошую рубашку, которую кто-то пожертвовал для меня.
        Каемус остановился на полпути вверх по лестнице и повернулся, чтобы посмотреть на меня.
        - Ты разговариваешь во сне, - заметил он. - Но мне уже все известно. Я понял это, когда вы здесь строили поселение. Вы двое казались неудержимыми. Так бывает с некоторыми людьми.
        Я не сводил глаз с рубашки в руках. Не мог говорить об этом.
        - Я же сказал, что поднимусь через минуту.
        Я начал складывать рубашку, аккуратно разглаживая складки на рукавах, натягивая воротник, следя, чтобы все было ровно и идеально. Встряхнул ее и снова сложил. Иногда нужно напоминать себе, что ты не бессилен. Что можешь хоть что-то контролировать. Может быть, именно это позволит смело встретить следующий день.
        - Знаю, через что ты проходишь, парень, - сказал Каемус. - Когда-то у меня была жена. Она была со мной много лет, а потом ее укусила водяная змея. В считаные часы ее не стало. Неважно, как сильно я ее обнимал и как безумно хотел вернуть. Это не имело значения. Иногда люди уходят от нас навсегда, и их уже не вернуть.
        Моя шея вспыхнула от жара. Его слова слишком напоминали то, что Кази когда-то сказала о своей матери. Она умерла, ее больше нет, Джейс. Она никогда не вернется. Но я видел это в ее глазах - маленький огонек надежды, который она не могла погасить. Она боялась верить, но надежда все еще жила, заветное желание, запрятанное глубоко.
        Я покачал головой.
        Голос Каемуса стал более суровым.
        - Никто не видел и не слышал ничего о ней, когда мы были в городе, и поверь мне, венданец выделяется в Хеллсмаусе, особенно венданский солдат.
        - Она жива, Каемус. Знаю, что жива. Она - боец.
        Он пожевал губами, словно пережевывая эту мысль.
        - Хорошо, - вздохнул он. - Если ты в это веришь, то, наверное, так оно и есть. Я просто хочу, чтобы ты помнил, что есть другие люди, которым ты нужен. Ты должен держать себя в руках. Не совершай безумных поступков, которые могут привести к твоей смерти. Это не вернет ее.
        Я кивнул.
        - В моих планах нет смерти.
        - Никто не планирует свою смерть.
        Он повернулся и пошел вверх по лестнице, а я уставился на сложенную рубашку, на все углы, которые не совпадали. Знал, что нужен и другим людям. Это грызло меня каждый день. Город, семья. Сотни людей, которых поклялся защищать. Благословенные боги, разве я предполагал такое. Отец вдалбливал мне это с рождения. Долг. Но если для спасения Кази потребуется совершить что-то безумное, я готов.
        Глава двадцатая
        Кази
        - Это нечестно. Заставь ее поделиться со мной!
        Лидия подняла над головой сжатую в кулак руку, пока Нэш прыгал рядом и громко жаловался Олиз.
        Я стояла у перил Павильона Богов, недалеко от входа на кладбище, и наблюдала за их спором. Монтегю запланировал здесь остановку по пути в Дозор Тора, чтобы помочить ноги. Тут протекал горячий источник, вокруг которого построили мраморный павильон, ведущие вниз круглые ступени окружала бурлящая розовая вода. Она походила на туманные облака на закате, и, помимо лечебного эффекта, вдыхание пара даровало благословение богов. Хотя Монтегю использовал слово «сила» вместо «благословение».
        Я слышала, как он тихо разговаривал с Пакстоном и Трюко о доходах биржи и способах их увеличения. Он хотел больше денег - и поскорее. Трюко пытался объяснить, что доходы всегда снижаются в зимние месяцы, поскольку урожая меньше, а погода мешает путешествовать. Меня удивляла настойчивость в голосе короля, то, как он шептал слова сквозь стиснутые зубы. «Найдите способ увеличить его». Он имел в своем распоряжении столько ресурсов, зачем понадобилось еще больше - и быстро? Чтобы помочь горожанам, как он утверждал? Или его беспокоило предсказание провидицы о голодной зиме?
        Бэнкс велел мне не разговаривать с Нэшем и Лидией по дороге - видимо, дети не хотели находиться рядом со мной, и мне пришлось ехать в нескольких шагах впереди них между Пакстоном и Трюко, а колонна солдат следовала за нами. Но когда мы повернули, оба ребенка устремили на меня взгляды.
        Нэш сидел на лошади впереди Монтегю, а Лидия ехала с Бэнксом. Нэш и Лидия умели сидеть в седле. Раньше у них были собственные лошади. Истинная причина, по которой им не дали лошадей, была очевидной. Он использует их как щит. Внутри меня вспыхнул гнев.
        Даже с солдатами, окружавшими их, Монтегю и Бэнкс боялись, что какой-нибудь лоялист может прятаться высоко на обрыве или у тропы. Никто не рискнул бы пустить стрелу, чтобы не попасть в одного из детей Белленджеров. В этом заключалась и невысказанная угроза. Если причинить королю вред, что будет с детьми? Я была не единственной, кому приходилось следовать правилам.
        Как скоро последний лоялист подчинится и король перестанет нуждаться в защите? И он использовал меня как часть своего плана, чтобы горожане не смели бунтовать. Но когда Лидия и Нэш больше не будут его козырем, они станут обузой? Угрозой для его власти? Превратятся в Белленджеров, которые могут восстать и отомстить ему?
        Но потом увидела, как Монтегю смеется, когда спускает Нэша с лошади. Король взъерошил ему волосы и сказал, чтобы он шел играть с сестрой. На самом деле они полюбили меня. Я уделяю им внимание, дарю подарки. Больше, чем он когда-либо делал.
        Не прошло и пятнадцати минут, как разгорелся спор.
        - Дай сюда, Лидия!
        Это не походило на Нэша - жаловаться, особенно из-за общего камня, и не походило на Лидию - отмалчиваться. Они всегда были лучшими друзьями. Я с интересом наблюдала за их препирательствами. Олиз пыталась примирить их, но так, будто ей безразлично, а Монтегю все больше раздражал этот шум.
        - Я могу помочь найти другой, - проговорила я. - Наверняка там, у источника, есть еще. - Дети перестали спорить и уставились на меня, в их глазах зажегся огонь. Бэнкс резко повернул голову. Я заговорила с ними вопреки его приказу.
        - Разумеется, только с разрешения его величества, - добавила я.
        Монтегю на мгновение задумался, затем посмотрел на Лидию и Нэша. Я понимала, что отослать их к источнику было для короля заманчивой идеей.
        - Сможет ли это решить ваш спор? - спросил он детей.
        Лидия нахмурилась.
        - Пока она не трогает нас, - сказала она, наморщившись от отвращения. У меня запершило в горле. Но я знала, что видела в ее глазах: жонглирование, ненависть, игру - искусно представленную в каждом вздохе и взмахе ресниц. Она была человеком, которого я узнала, - выжившим.
        Монтегю не терпелось вернуться к разговору с Пакстоном и Трюко. Он кивнул двум солдатам, которым поручили следить за детьми, пока они играли у кладбища.
        - Держитесь поближе, - приказал им Бэнкс, а затем бросил на меня предупреждающий взгляд, напоминая о правилах игры. Я еще не вошла во внутренний круг доверия.
        Но уже приблизилась к этому.
        Утром король снова прижимался ко мне. Смотрел на мои губы. Которые когда-то целовал Джейс. Губы, которые, как король верил, патри хотел, но не смог получить. Его глаза были загадкой, и ответ оказался совсем рядом.
        - Ты любила его? - спросил он.
        Впервые я благодарила за годы голодной сиротской жизни. Благодарила, что научилась улыбаться, жонглировать и притворяться, будто меня не волновало кислое яблоко на расстоянии вытянутой руки, пока квотерлорд внимательно следил за каждым моим движением. Благодарила за умение пожимать плечами и равнодушно вздыхать, а еще разжигать чье-то самомнение и терпеливо скармливать фантазии.
        Все внутри болело, когда я вспоминала Джейса. Никогда не перестану любить его. Но моим ответом королю была лишь быстрая ухмылка. Я отмахнулась от нелепого вопроса, словно ребенок спросил у меня, сделана ли луна из сыра. Для короля было достаточно увидеть, как я оскорбилась, чтобы успокоиться. Ведь ему хотелось отбросить эти мысли. Так же, как он отказывался слышать в толпе ропот голосов, повторяющих слово «убийца», а вместо этого до него доносилось «да здравствует король».

* * *
        Мы опустились на колени у сухой промоины рядом с ручьем. Олиз присоединилась к нам, просеивая камешки. Лидия и Нэш продолжали спорить, но когда стражникам стало скучно и они отошли, Лидия успела шепнуть мне:
        - Прости.
        - И меня, - сказал Нэш.
        - Вам не за что извиняться, - прошептала в ответ. - Я собираюсь вытащить вас отсюда и вернуть к семье. Обещаю. Но вам нужно быть терпеливыми и продолжать делать то, что вы делаете.
        - У них не было выбора, - объяснила Олиз, бросая взгляд из стороны в сторону, чтобы убедиться, что никто не находится в пределах слышимости. Она сказала, что во время нападения была с детьми в городе и занималась покупками. Их стражу перебили солдаты, которые обрушились на город, как бешеные летучие мыши, и заставили всех разбежаться, спасая свои жизни. Она и дети попали в плен. Их выследил Хагур, служащий биржи, который следовал за ними, зная о готовящемся нападении. В случае похищения детей слуг учили идти вместе с похитителями, пока не придет помощь, и делать все необходимое, чтобы дети выжили. Олиз никогда не думала, что однажды придется следовать этим указаниям. Она протянула руку и заботливо убрала волосы с глаз Лидии.
        - А что насчет Райбарта? - спросила я. - Он напал на город, как сказал король?
        - Кто-то напал. Не знаю, Райбарт ли. Но в городе все было очень плохо. Предприятия сожжены. Торговля остановилась. Белленджеры не знали, что делать.
        - Поэтому Монтегю послал сюда свою армию?
        - Так он утверждает, но они пришли неожиданно. Мэйсон только нанял дополнительных людей для патрулирования. Несколько дней было тихо, поэтому я и поехала в город с детьми. Вдруг появились солдаты. Вокруг все начало взрываться. Говорят, Белленджеры укрылись в хранилище. Они обвиняют во всем их. Они…
        - Заканчивайте там! - крикнул Бесшейный. - Король надевает сапоги!
        Олиз бросила обеспокоенный взгляд на охранника.
        - Некоторые из солдат, как этот, они не принадлежат этому миру, - прошептала она. - В них есть что-то неправильное.
        Мне бы тоже хотелось узнать правду о них.
        - Идем! - прокричала я в ответ.
        - Я ненавижу короля! - прошипел Нэш.
        - Когда-нибудь я убью его, - согласилась Лидия.
        - Нет, - твердо сказала я. - Я разберусь с ним, когда придет время. А вы продолжайте свою игру. И то, что я сказала о вашем брате… - У меня перехватило горло, и меня утешил Нэш.
        - Король заставил тебя говорить такие вещи о Джейсе. Я знаю. - Его голос был тихим и мудрым, и мне пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы не заплакать.
        - Мы знали, что все это неправда, - добавила Лидия. - Наш брат не умер. Он - патри. Он слишком молод, чтобы умереть.
        Я глубоко вздохнула, стараясь собраться с силами. Они были выжившими, но все еще детьми.
        - Где он? - спросил Нэш. - Когда он придет?
        Я посмотрела на Олиз. Она тоже видела ту изуродованную руку с перстнем.
        - Кази? - повторила Лидия.
        Я прочистила горло, подавляя дрожь в голосе.
        - Как только сможет, - ответила я. - Джейс придет, как только сможет.

* * *
        Прозвучал сигнал к отъезду. Погода испортилась, и пошел снег. Лидия и Нэш, с зажатыми в кулаках мерцающими камнями, бежали впереди, следуя за Олиз.
        Когда я проходила мимо гробницы семьи Белленджер, то остановилась, глядя на высокие колонны с завитками. Подошла ближе. Призраки… Я чувствовала спокойствие тех, кто оставил заботы мира и отдыхал. Мягкое биение их сердец, их покой, но ощущала и других - тех призраков, которые собирались и шептались над моей головой, беспокойные, нестареющие, все еще привязанные к этой земле, те, которые по какой-то причине не уходили.
        Мерцание света, прохладные пальцы, касающиеся моих рук, поднимающие пряди волос, любопытные, помнящие, надеющиеся, желающие второго шанса - совсем как живые. Т-с-с-с. Если вы не знали, это был лишь ветер, шепчущий среди сосен. Если вы никогда не смотрели Смерти в глаза, то, скорее всего, не смогли бы ее узнать.
        В гробнице размещалось множество склепов, но я знала, что один из них отмечен именем человека, которого там нет. Я не слышала ее дыхание. Она покоилась у основания Слез Бреды, луна и солнце стали ее спутниками. Я единственная, кому Джейс доверил эту тайну. Он пошел против всего, чему его когда-либо учили, чтобы исполнить последнее желание сестры.
        Я восхищалась пышным мемориалом, тем, который так пугал Сильви, когда она готовилась умереть. По обе стороны от входа стояли резные ангелы с хмурыми лицами и мечами больше человеческого роста. Один взгляд на них приводил в трепет. Их глубоко посаженные глаза следили за вами, куда бы вы ни двигались. На карнизе над входом красовался орел, его огромные когти обхватили рифленый карниз, а взгляд бросал вечное предупреждение тем, кто приближался. Изобилие высеченных в камне фруктов, сплетенных с лиственными гирляндами, впечатляло. Каждая деталь была учтена, вплоть до шероховатой кожицы лимонов. В Венде умерших хоронили в безымянных могилах, иногда сверху клали пучок танниса, который быстро развеивался на суровых ветрах.
        Либо входи, либо уходи.
        Я отступила назад, испугавшись слабого голоса.
        Пути внутрь не было. Проход в каменной стене достигал восьми футов. Я вспомнила, что на похоронах Карсена двое здоровенных мужчин с трудом смогли задвинуть дверь. Как пятнадцатилетний Джейс сделал это в одиночку посреди ночи? Отчаяние? Возможно. Отчаяние может сделать тебя невероятно глупым или невероятно сильным, а может и тем и другим.
        Я прижалась щекой к двери, гладкий камень холодил кожу, глаза щипало. Джейс. Сердце подсказывало, что он не умер. Его нет среди мертвых. Он жив. Но мой разум говорил совсем другое. Воспоминание о кольце, брошенном Бэнксом, все еще заставляло мое горло сжиматься. Я закрыла глаза, пытаясь прогнать боль и вспомнить свою клятву Джейсу.
        Кази…
        Мои глаза распахнулись. Звук раздался близко, будто соединяя два мира. Я отступила, наклонила голову, пытаясь услышать больше.
        Я не знал… Клянусь, не знал. Мне жаль. Голос унес ветер, т-с-с.
        - По коням! Король ждет!
        Я оставляла голоса и шла навстречу тем, что ждали меня в Дозоре Тора. Сколькие из них могут принадлежать мертвецам?
        Глава двадцать первая
        Джейс
        Юрга, Эридин и Хелдер нависли надо мной, наблюдая, как Каемус проводит линию по моему лбу.
        - Еще немного вон там, - сказала Юрга, указывая на мой висок.
        Все наблюдали, чтобы Каемус точно следовал эскизу, который я сделал. Дизайн кбааки был особенным, и многие люди в этих краях его не знали. Но важно, чтобы рисунок Каемуса казался правдоподобным.
        - Я все еще думаю, что тебе рано идти, - ворчал он, нанося на мое лицо краску.
        - Я могу ходить. Могу ездить верхом. Пора, - ответил я. И если бы добрался до места, меня ждало одно оружие и сумка с боеприпасами. Это помогло бы привлечь внимание Пакстона. А если бы у меня оказалось одно оружие, то смог бы достать больше.
        - Поверни голову, - приказал Каемус.
        Поскольку я, вероятно, самый узнаваемый человек в Хеллсмаусе, необходимо было кардинально изменить мою внешность. Тяжелый меховой плащ, сапоги и шляпа вполне справились бы с этой задачей. Толстый шарф, закрывающий нижнюю часть лица, помог бы, но если его снять, я все равно должен выглядеть как кто-то другой. Узоры кбааки поражали воображение. Трудно разглядеть черты лица, глядя на завитки, обводящие глаза.
        - Все так, - одобрительно кивнул Хелдер, сравнивая работу Каемуса с моим наброском. Его жена, Эридин, согласилась.
        - А теперь серьга, - сказал я. Каемус вздрогнул.
        - Ты уверен? - спросила Эридин.
        Мне предстояло пересечь холмы, которые наверняка кишат солдатами так называемой армии. Кбааки носили украшения в левой брови как защиту от враждебных духов. У Юрги была крошечная серьга, которая вполне подходила. Еще одна деталь, чтобы убедить всех, кого я встречу, и отвлечь внимание, чтобы на меня не смотрели слишком пристально.
        - Я сделаю это, - вызвалась Юрга, забирая иглу у Каемуса. Она не предупредила меня. Просто ущипнула за бровь и воткнула острие. В моей груди гудело, когда она продевала серьгу через бровь. Я уже понял, что за кротостью Юрги скрывается металл, а теперь знал, что в ней нет ни унции брезгливости.
        Эридин вытерла кровь.
        - Вот и все, - сказала она. - Сомневаюсь, что даже мать узнает тебя теперь. Только не забывай прикрывать грудь.
        В такой холод я навряд ли бы ходил без рубашки, но она права. Татуировка на моей груди была знаком Белленджера. Эридин также посоветовала не мыть лицо, иначе краска быстрее потускнеет. Если повезет, рисунок продержится две недели. Надеюсь, так долго это мне не понадобится.
        Юрга взяла маленькое зеркальце. Половину моего лица заливали черно-синие чернила, другую половину рассекали завитки, начинаясь от глаза. Я едва узнавал себя.
        Я решил еще поупражняться в акценте кбааки.
        - Уходите с моих путей, вы, низменные. Дайте мне простор для дыхания.
        Эридин и Хелдер захихикали.
        - Должно сработать, - согласился Каемус.
        Я уже собирался опробовать другую реплику, когда дверь сарая распахнулась. Керри захлопнул ее за собой и согнулся, задыхаясь.
        - Всадники! - прохрипел он. - Быстрее!
        Возможно, я и успел частично замаскироваться, но охотник из Кбааки в венданском поселении мог вызвать подозрения, не говоря уже о гербе Белленджеров на моей открытой груди. Я вскочил со скамьи, а Хелдер поспешил отодвинуть доску, закрывающую ход в погреб. Не успел я дойти до нее, как дверь распахнулась, ударившись о стену. Я повернулся и уставился на вооруженных людей. Они выглядели потрясенными, увидев меня, как и я их.
        - Ты лживый дьявол! Что, черт возьми, ты натворил? Где она?
        Рен налетела на меня, прижав к стене, ее тцэзе обвил мою шею.
        - Я сказала тебе, чтобы ты присматривал за ней, или я приду за тобой!
        - Дай ему возможность высказаться, Рен! - предложила Синове, взглянув на меня, ее голубые глаза пылали. - Говори, змей, и постарайся быть убедительным!
        - Не знаю, где она, - сказал я. - На нас напали. Я иду за ней, так что либо убей меня, либо убирайся с моего пути.
        К этому времени все уже говорили, пытаясь успокоить Рен и Синове. Они наткнулись в лесу на развалины, где спрятались Мийе и Тайгон. Увидели кровь на седле Мийе и решили, что это кровь Кази.
        - Они попали в засаду, девочка! Убери оружие! - приказал Каемус.
        Глаза Рен блестели, она внимательно смотрела на меня. Ее рука дрожала от напряжения. Наконец она опустила тцэзе и отвернулась.
        Синове разрыдалась.
        - Я знаю, где она. Она закована в цепи в камере. - А затем, прерывая рыдания, она рассказала нам о своем сне.
        Держитесь друг за друга, только это спасет вас.
        Из всех людей вы теперь одни. Вы - семья.
        Я смотрю на нашу дружную семью.
        Никто не желает быть здесь, в том числе и я.
        Мы все разные. Мы спорим. Машем кулаками.
        Но также обнимаем друг друга.
        Мы растем вместе, сильные, как круг деревьев в долине.
        - ГРЕЙСОН, 16 ЛЕТ
        Глава двадцать вторая
        Кази
        Дозор Тора не был моим домом. Еще нет. Не по-настоящему. Раньше я была здесь лишь незваной гостьей, самозванкой, ищущей, как завоевать доверие. Я видела лишь крепость, переполненную секретами, и рассматривала каждую комнату как потенциальное укрытие. Но даже тогда, хотя старалась игнорировать это, видела красоту этого места, то, что крепость являлась живым свидетельством самоотверженности, сделавшей Белленджеров теми, кем они были. Я сравнивала ее с идеально ограненной драгоценностью и в самые безрассудные моменты задумывалась, каково это - быть частью всего этого. Я садилась на стул в пустой столовой, когда знала, что никто не смотрит, представляя, что это мое место, место рядом с Джейсом.
        Когда прокрадывалась по коридорам, проводя руками по стенам, то чувствовала века, отразившиеся в каждом каменном блоке, и задавалась вопросом, какое поколение семьи вырезало их и устанавливало на место. Я созерцала историю, которая была с таким трудом создана и записана в книгах Джейса. На стенах хранилища видела нацарапанные отчаянные послания первых членов семьи, детей, которых связали вместе тяжелые времена, но которые справились и, несмотря ни на что, выжили. Я чувствовала родство с ними.
        Это были дом и история, которую Джейс любил и поклялся оберегать. Поэтому моя боль от увиденного была еще сильнее. Вид упавших шпилей в ярком свете дня заставил меня стиснуть зубы. Зияющая дыра, которая…
        «Есть комната на третьем этаже. Из нее открывается вид на горизонт, и она находится в стороне от остальных. Думаю, она должна быть нашей. Решай сама».
        Комната, которая должна была стать нашей. Теперь ее нет.
        Я отогнала эту мысль, боясь, что под ее весом сломаюсь, как кусок дерева. Я похоронила ее вместе с другими вещами, которые никогда не станут нашими.
        Сквозь главный дом прошел зубчатый разлом. Но шпили по обе его стороны остались нетронутыми. За парадными воротами Дозор Тора преобразился. Беседка, в которой раньше цвели цветы, стояла пустой из-за наступления зимы, и через нее проходили вооруженные солдаты. Король приказал Пакстону отвести Олиз и детей в Рэйхаус, а меня отвел в хранилище. Я бросила на Пакстона осуждающий взгляд - ведь Лидия и Нэш его родственники, - но что я могла сделать. Он знал правила, которые я обязалась соблюдать. Его взгляд встретился с моим, но выражение его лица оставалось жестким, вероятно, Пакстон думал лишь о вознаграждении. Он бросился выполнять приказ короля, как последний подхалим. Во мне тлела злость, и потребовалась вся моя сила, чтобы не раздуть это пламя. Я должна завоевать доверие короля, заставить его поверить, что его слова и сила покорили меня. А завоевать его доверие означало не выдавливать глаза Пакстону. Я улыбнулась, когда тот уходил. Похоже, это обеспокоило его больше, чем мой взгляд.
        Я удивилась, когда мы спустились в туннель. Он оставался неизменным. Здесь не замечались ни лето, ни зима, ни разрушения, здесь были только освещенная факелами темнота и затхлый запах отчаяния, к которому я привыкла.
        Вооруженная свита короля шла впереди, тяжелые шаги эхом разносились по каменной пещере. Интересно, что случилось с ядовитыми собаками, которых держали в дальнем конце туннеля. Их убили люди короля? Или, возможно, семья забрала их в хранилище? Эта мысль приободрила меня. Я бы с удовольствием посмотрела, как собаки набросятся на моих спутников, даже если бы меня саму укусили во время нападения.
        Почему Монтегю решил, что мой голос что-то изменит, я не знала. Считал ли он, что слово могущественного далекого королевства способно пробить толстую сталь? А может, просто хватался за любой шанс. Отчаяние заставляет отступить даже самую сильную логику. Нетерпение горело во взгляде короля.
        После того, как я потратила десять минут, зовя Белленджеров по именам, и мои мольбы были встречены лишь упорным молчанием, чего я и ожидала, Монтегю закричал, колотя в массивную дверь, на его лбу выступили бисеринки пота. Его ярость застала меня врасплох. Он отвернулся, смахнув волосы с глаз, на его лице застыло гневное выражение.
        Я взглянула на лица его стражников, державших алебарды на случай появления Белленджеров. Они не выказали никакого удивления, и я задумалась, сколько раз разыгрывалась подобная сцена. Сколько раз король стучал в дверь и сколько угроз выкрикнул? Если Белленджеры в ловушке, почему он так беспокоился? Им не выбраться. И он может уморить их голодом.
        - Я - король Эйсландии, - прорычал он. - Они пожалеют об этом. - Он зашагал прочь, приказав мне и свите следовать за ним.
        К тому времени, когда мы достигли конца Т-образного туннеля и свернули налево, его тяжелое дыхание замедлилось, и он вновь стал спокойным.
        - Нам нужны эти документы, - сказал он ровно.
        - Вы имеете в виду чертежи оружия? Я уже говорила, что уничтожила их.
        - Есть и другие. Те, что были в комнатах ученых. Они пропали.
        Бумаги ученых? Он говорил о тех, которые Финеас велел мне уничтожить? Откуда Монтегю мог знать о них, учитывая, что они исчезли? Как он мог… В моем желудке образовалась холодная тяжесть. Я быстро подобрала слова, стараясь, чтобы они прозвучали непринужденно.
        - По всему Дозору Тора разбросаны бумаги и бухгалтерские книги. Как вы узнали, что некоторые из них пропали?
        - Мне сказал слуга.
        Я бросила на короля быстрый взгляд, мой пульс участился.
        - Олиз? - уточнила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Голова гудела, пока я обдумывала каждое слово своей лжи… - Полагаю, она отвечала за уборку помещений.
        - Да, Олиз сказала, что они пропали. Она заметила это, когда приводила в порядок бумаги.
        Олиз занималась замком - она тратила на него все свое время. Она никогда не ездила в Кейвс-Энд, тем более не имела дел с документами, в этом я не сомневалась. Вдруг я вспомнила о другой бумаге - той, которую украла из кармана короля тогда, на бирже. Я закусила губу, затем рискнула и закинула сеть чуть дальше.
        - Почему вы думаете, что эти бумаги важны? Разве… Деверо что-то сказал?
        Король замедлил шаг, и его брови вопросительно поднялись.
        - Теперь ты в хороших отношениях с генералом Бэнксом? Наверное, ты ему все-таки приглянулась. Считай, что тебе повезло.
        Я изобразила на лице безразличие, но в голове у меня все перевернулось. Деверо - это Бэнкс? Я ловила рыбу, но не ожидала, что поймаю что-то более значительное.
        Зейн сказал, что именно Деверо дал ему деньги, чтобы нанять охотников за людьми. Деверо - Бэнкс. Так называемый генерал выполнял грязную работу и разжигал вражду? Несколько месяцев назад он прятался в подворотнях, охотясь на жителей Хеллсмауса и семью Белленджеров. До того, как стать могущественным генералом, он был всего лишь низкопробным бандитом с ранцем, набитым деньгами.
        И он работал на короля.
        Перед моими глазами мелькали картинки, все кусочки вставали на свои места - использование охотников за людьми и поджоги, чтобы вызвать беспорядки и заставить Белленджеров паниковать, выбор места для поселения, который мог бы разозлить семью. Нападение на поселенцев посреди ночи, чтобы потом обвинить Белленджеров и навлечь на них гнев Союза, нападение Фертига и его банды, которая тревожно напоминала этих наемников, и, наконец, Бофорт, оглядывающийся через плечо в ожидании, что кто-нибудь придет ему на помощь. Он ждал хитрого короля, который притворялся невиновным, короля, который хотел уважения и не стал бы рисковать, спасая преступника. Короля, который оказался более хитрым лжецом, чем Бофорт и Бэнкс вместе взятые. Холодная тяжесть в моем желудке превратилась в лед.
        Мы поймали не того дракона.
        Монтегю остановился и посмотрел на меня. Его взгляд был пронизывающим. Понимание.
        Слишком поздно отступать, притворяться, что я не догадалась.
        Тогда я бы солгала, и он все понял.
        - Идите прочь, - приказал он охранникам. Он смотрел, как они уходят, оставляя нас одних, затем снова повернулся ко мне.
        - Все время это были вы, - сказала я. - Это вы сговорились с Бофортом. Не лиги. Никто не знал о тех бумагах в комнате Финеаса.
        Даже Бофорт. Он думал, что все уничтожил пожар, который я устроила.
        В глазах Монтегю зажегся огонь. Он будто гордился этим.
        - Но у Финеаса был маленький секрет, - сказала я. - Сторонние дела, о которых он позволил вам узнать, - лишь часть его планов.
        - Нет… не часть, - медленно ответил король, его голос звучал загадочно. - И это гораздо больше, чем сторонние дела. - Он прислонился к стене и уставился на меня, наклонив голову в сторону, словно пытался понять что-то. - Бофорт предложил мне континент… а Финеас - вселенную. - Он оттолкнулся от стены и подошел ко мне, все в нем изменилось - его плечи стали шире, взгляд потемнел, увлекая меня на глубину. - Видишь ли, бедняга страдал из-за того, что был самым молодым в группе, остальные его притесняли, но он также был, безусловно, гениальным. Такой творческий ум, как у него, встречается раз в несколько поколений. Я понял, что он ищет шанс проявить себя. И я дал ему этот шанс.
        Я отступила назад, когда Монтегю приблизился, но мои плечи уперлись в стену туннеля.
        - Все, что вы сделали… вы не стремились восстановить порядок, - сказала я. - Наоборот. Создали хаос.
        Он остановился передо мной. Слишком близко.
        - Что ты чувствуешь? - спросил он. - Ты впечатлена?
        Свет фонаря падал на его лицо, густые ресницы отбрасывали тени.
        Я в ужасе? Мне плохо? Но ответ должен быть таким, какой он хотел услышать.
        - Впечатлена, но чувствую себя глупо из-за того, что не поняла раньше.
        Правильный ответ. Он улыбнулся.
        - Если бы это было очевидно, я бы не считался выдающимся правителем, верно?
        Офис Праи теперь принадлежал королю. Он выбирал для себя лучшие помещения из всех, которыми раньше владели Белленджеры. Он вел себя как волк, помечающий территорию, - гостиница в городе, квартиры на бирже, а здесь, в Дозоре Тора, тихий и аккуратный офис Праи, сердце многочисленных предприятий Белленджеров.
        Король рассказал мне о сделке, которую заключил с Финеасом, - той, что обещала ему «вселенную». У Финеаса были идеи, но он не хотел делиться ими с остальными. Если бы все получилось, то по соглашению с королем он больше не подчинялся бы Торбеку или остальным. Он смог бы свободно заниматься собственными исследованиями.
        - Его интересовали очень многие вещи, а коллеги, казалось, подавляли его. Его ум никогда не отдыхал. Я обещал ему свободу.
        - Но Бофорт убил его, не позволив говорить. - Монтегю пожал плечами. - Ум Финеаса был силен, но мужества ему не хватало.
        Я не сказала, что, когда Финеас умирал, он умолял меня уничтожить его бумаги.
        - Перед смертью Финеас сказал, что тембрис показал им. Что он имел в виду?
        Глаза короля заблестели.
        - Разве ты никогда не задумывалась о тембрисе? Деревья, достающие небес, выше всех на континенте? Финеас интересовался ими. Я тоже, с тех пор как впервые увидел. Они странные. Не от мира сего. Будто нечто, созданное для богов. А то, как они растут, образуя аккуратные круги, словно что-то отметило место, где они должны расти. Возможно, там, где в землю врезалась огненная звезда?
        Он подошел к окну, выходившему на сады Белленджеров.
        - А что насчет ракаа? Знаешь ли ты, что они ничем не отличаются от ястребов-перепелятников, за исключением размера? - Он повернулся ко мне. - Финеас знал это. А еще восьмифутовые гиганты, которые бродят по континенту. Мужчины и женщины в два раза больше, чем обычные люди. Но дело не только в размере. Дело еще и в страсти. Все слышали истории о разрушениях, о бушующих морях, которые не могли успокоиться, о сотрясении земли, уничтожившем целые города, о ярости гор, извергавших дым. Страсть, дошедшая до чрева земли.
        Он потянулся к жилету и достал крошечный пузырек. Сняв пробку, высыпал небольшое количество ярко сверкающего содержимого на ладонь, затем подул на него, прочертив рукой круг. Сверкающая пыль не упала на землю, произошло нечто иное. Кристаллы завихрились, и небольшой поток воздуха превратился в сильный ветер, который закружился по комнате. Бумаги зашелестели, падая на пол. Пряди моих волос взметнулись, теплый воздух коснулся рук, а затем пронесся по губам, внезапно ставшим горячими. Монтегю протянул ладонь, и кристаллы собрались над ней, следуя за круговым движением его руки. Ветер стих, и они осыпались на его ладонь, словно по приказу. Король осторожно вернул их в пузырек.
        Я чувствовала себя ребенком, который смотрит представление, пытаясь найти скрытые нити. Что сейчас произошло? Это не простая ловкость рук.
        - Что это? - спросила я.
        Король улыбнулся и посмотрел на мерцающую крупинку кристалла, все еще лежащую у него на ладони, затем облизал кончик пальца и поднес к крошечному зернышку, чтобы взять его. Король был словно заворожен.
        - Магия звезд, - ответил он. - Желание. Элемент, брошенный на землю самими богами, который может проникнуть во все сущее и понять, что им движет. Она накладывает отпечаток на все, к чему прикасается. Расти, есть, гореть, охотиться, взрываться, завоевывать. Ее цель - сделать вещи больше, чем они были, как рыба, зарытая в кукурузном поле, чтобы растения росли выше и крепче. Какой фермер не хочет этого? Магия звезд может сделать что угодно большим, лучшим и более могущественным.
        - Так это находится в оружии?
        Он кивнул.
        - Звездный элемент высвобождается с теплом и огнем. Ты видела, что происходит с небольшим количеством порошка. Но Финеас сумел дистиллировать элемент до его самой чистой, самой мощной формы, что позволило высвободить магию звезд из всего. Все и вся движимо чем-то. Представь, какие это возможности. Создание неостановимых армий, управление ветром, дождем, огнем, урожаем, временами года. Может, даже днем и ночью. Возможности безграничны.
        Огонь. Я вспомнила почерневший склон холма, когда мы ехали сюда. Край леса был выжжен по необычно прямой линии, как будто пламя контролировали.
        - Мы уже провели эксперимент на нескольких солдатах. Результаты поразительны. Если бы только мы смогли провести больше испытаний.
        Я сразу вспомнила о железной хватке Фертига и его бездушных глазах, которые ужаснули меня, когда он пытался задушить меня. Им двигало безумное желание. Был ли он одним из «поразительных» солдат? Ужас пронзил меня, как темное ядовитое существо. Бесшейный, Мятоголовый, Глаз со Шрамом. Их руки были как у Фертига, а глаза - в них отражалось что-то нечеловеческое - или, может, их нечеловеческая часть стала больше.
        - Это, - сказал Монтегю, поглаживая жилет, во внутренний карман которого вернул пузырек, - все, что у меня осталось. Теперь ты понимаешь, почему эти бумаги так важны. Они должны быть у меня.
        Любой ценой. Ему не требовалось произносить эти слова. Они прозвучали в его голосе.
        «Финеас предложил мне вселенную». Монтегю сошел с ума? Он действительно верил, что может управлять вселенной?
        Он подошел ко мне, крупинка звездной пыли блестела на кончике его пальца, как крошечный совершенный бриллиант. Он держал ее близко к моим губам, изучая меня, и я боялась, что он попытается засунуть ее мне в рот.
        - Хочешь узнать, на что это похоже? - прошептал он.
        Я не ответила, но он улыбнулся, словно мог слышать дикий шум крови, бьющейся во мне.
        - Нет - сказал он, отвергая свое предложение. - Каждая крупинка драгоценна, и я не знаю, чего ты по-настоящему хочешь. Пока.
        Чего хочу? О чем он говорит?
        Он слизнул пылинку с кончика пальца.
        Я не понимала, что произошло потом, но свет в комнате изменился, будто исходил от короля. Голод в его глазах разгорелся как лесной пожар, и, шагнув, он прижал меня к стене. Его рука скользнула по моей талии, и лицо прижалось к моему.
        - Я хотел убить тебя, - прошептал он.
        Его дыхание было тяжелым, мгновенно ставшим горячим, словно в нем все это время бушевало пламя, которое только и ждало, чтобы вырваться на свободу. Убить меня или поцеловать? Теперь знала. Убить.
        - В ту минуту, когда тебя схватили, хотел убить тебя, больше, чем хотел убить любого Белленджера. - Он приподнял мой подбородок так, что мне пришлось заглянуть ему в глаза. Они пугающе блестели. - Ты не представляешь, какие проблемы принесло мне твое вмешательство. Я рисковал всем для достижения этой цели. Вложил годы работы и все, чем владею, а ты одним необдуманным поступком сожгла все, ради чего я старался.
        Его рука крепко обхватила меня, притягивая ближе. Одним рывком он мог опрокинуть меня на спину. От его кожи исходило тепло.
        - Не все, - напомнила я. - Пропавшие бумаги где-то спрятаны. И вы хотите, чтобы я отыскала их.
        Его хватка ослабла, огонь потух.
        - Да - сказал он медленно. - Бумаги.
        Его истинное желание. Он отпустил меня и отошел.
        - Бэнкс убедил меня, что ты можешь быть полезной. А я человек прощающий и справедливый. Ты ведь знаешь это, верно?
        Я кивнула, чувствуя себя так, словно пытаюсь убежать от разъяренного медведя, а он с каждым шагом движется все быстрее.
        Король улыбнулся.
        - Хорошо. - Он протянул руку и провел костяшкой по моей челюсти. - Кроме того, ты была лишь подчиненной, выполняющей приказы. А теперь ты будешь выполнять мои.

* * *
        Гарвин сказал ему, что я когда-то была воровкой. Причем хорошей. Это, вероятно, объясняло, почему королева послала меня за Бофортом. Король признался, что они обыскали все, включая несколько этажей архивов в Рэйхаусе, в уверенности, что документы найдутся. Нападение на Дозор Тора было неожиданным - с повозок у парадных ворот сбросили брезент и открыли огонь. Но солдаты впервые стреляли из огромных пусковых установок, и прицел сбился. Вместо того чтобы разрушить стену, они разрушили центральную башню замка. Изнутри послышались крики. Белленджеры и служащие спасались бегством.
        Я пыталась отгородиться от этой мысли, ничего не чувствовать, когда он описывал мне случившееся, но те крики будто пронзили меня. Я представила панику. Вайрлин выкрикивает приказы, пытаясь увести всех в безопасное место. Ищет детей. Самюэль. Так вот как он умер?
        - Ты слушаешь меня? - резко спросил Монтегю.
        - Конечно, - ответила я, отгоняя растущий страх. Монтегю не был неопытным монархом, которым управляет жаждущий власти генерал. Он был хладнокровным заговорщиком. Он не просто наткнулся на возможность - он ее создал. Как долго он это планировал? Я вспомнила Комизара, который годами собирал свою армию, чтобы создать непобедимую силу. Он также желал большего. Насколько король превосходил его в этом?
        Монтегю продолжал, говоря, что вряд ли у Белленджеров нашлось время на сборы, тем более чтобы собрать стопку пергаментов, и все же документы, похоже, исчезли.
        Я наморщила лоб, стараясь выглядеть озадаченной. Теперь я работала на короля и входила во внутренний круг, как мне казалось. Но на самом деле все еще балансировала на грани, пытаясь устоять на одной ноге.
        - Найди их, - сказал он. Не просьба. А приказ короля вору. А если бы действительно нашла их? Как бы поступила?
        «Уничтожьте их». Я снова вспомнила, как настойчиво прозвучали последние слова Финеаса. Со страхом. Сожалением. Великие боги, что же он наделал? Магия звезд. Что это вообще значит?
        «Представь, какие это возможности».
        Уверена, король и Бэнкс уже представили.
        Следующие два часа провела, обыскивая каждый уголок Кейвс-Энда, проводя пальцами по книжным шкафам и столам в поисках скрытых дверей и тайных уголков. Мне удалось найти несколько панелей, которые вели в секретные пустые помещения. Вот и все. Мятоголовый сопровождал меня, и его тусклые безжизненные глаза следили за каждым моим движением. Очевидно, все комнаты уже обыскали. Постели были разобраны, а белье разбросано. Дверцы выпотрошенных шкафов оставлены открытыми. Король мыслил верно. Если семья спешила провести людей в хранилище, то не оставалось времени на сбор еды и тем более бумаг Финеаса. Ганнер, вероятно, даже не знал, что они представляют какую-то ценность. Король заметил, что Финеас написал их на языке Древних, у которых он почерпнул большую часть своих знаний о стихиях, а этот язык известен лишь немногим. Финеас обещал переписать их и отправить королю в ближайшее время, но вмешалась я.
        Мы пришли в комнату, где царили чистота и порядок.
        - Комната лейтенанта, - объяснил Мятоголовый. - У него есть обязанности здесь и на бирже.
        - Мне исследовать ее?
        Мятоголовый пожал плечами.
        - Комнату уже обыскивали.
        Я все равно провела беглый обыск. Единственной необычной вещью, которую обнаружила, была женская сорочка под кроватью. Очевидно, лейтенант развлекался здесь. В остальном комната не представляла ничего особенного. Кем бы ни был этот лейтенант, он не собирался оставаться здесь надолго. Я не могла его винить. Повсюду ощущалась мрачная заброшенность, как тяжелое облако, готовое разорваться. Кто может жить среди такого запустения долгое время?
        Мы вернулись в Рэйхаус с пустыми руками. К тому времени король вместе с детьми ушел на биржу. Бэнкс стоял возле стола с Пакстоном и Трюко, изучая карты и бухгалтерские книги и обсуждая товары, которые принесут бирже больше прибыли. Почему им так нужны деньги? Теперь они контролируют все. Чего еще им хочется?
        Когда Бэнкс перешел на резкий тон, я заметила, как Трюко сжал кулак за спиной. Он привык быть тем, кто отдает приказы, а не выполняет их. Мы все учились новым трюкам. Прыгнуть? Конечно. Как высоко, ваше величество?
        - Поиски ничего не дали, - лаконично объявил Мятоголовый и удалился.
        Мужчины отвернулись от стола, чтобы посмотреть на меня, и Бэнкс вздохнул.
        - Надеюсь, я не совершил ужасную ошибку, убедив короля, что ты можешь представлять какую-то ценность.
        Ужасная ошибка. Слова. Его голос. Он пробирал меня до костей.
        Деверо Бэнкс.
        - Кто ты? - спросила я. - Кто ты на самом деле?
        Он улыбнулся, потянулся за картой и начал сворачивать ее.
        - Я знал, это лишь вопрос времени, когда ты поймешь. Но теперь, когда ты на нашей стороне, это уже не имеет значения. Полагаю, ты не сильно отличаешься от меня, раз перешла на другую сторону.
        Мурашки побежали по моим рукам.
        - Кто ты? - повторила я.
        Он убрал карту в кожаный тубус и положил его к другим.
        - Боюсь, что благодаря моему вероломному старшему брату мне пришлось отказаться от одного из своих имен шесть лет назад. После того, как он опорочил его, это имя стало для меня запретным. - Он начал разворачивать другую карту. - Когда-то я был восходящей звездой в армии Морригана. Ты знала?
        - Нет, - ответила тихо.
        - Меня ждали великие дела и выдающаяся карьера, но все закончилось, когда мой брат предал короля. После этого мне никто не доверял. Я стал изгоем, и мое будущее было разрушено. Меня изгнали из Морригана. К счастью, молодой король Эйсландии предложил мне стать его магистратом.
        Я смотрела на Бэнкса, пока он говорил, его образ менялся. Я представила его с лишним весом, выше ростом, старше. Морщины вокруг глаз. Его угольно-черные волосы посветлели до белизны. Но голос оставался прежним. Брат.
        - Деверо Бэнкс Илларион, - признался он. - Но предпочитаю фамилию Бэнкс. Родословная моей матери более впечатляющая. В конце концов, все к лучшему. Сейчас я возглавляю гораздо более могущественную армию, чем та, которой мог бы командовать в Морригане. Погоди, они еще увидят, кем я стал.
        Он улыбнулся, эта мысль согрела его, словно он уже много раз представлял себе это.
        Он рассказал, что брат пришел к нему два года назад, находясь в бегах и ища убежища и средств, - вместе с интересным предложением. К сожалению, у короля не нашлось средств, но он знал, у кого они есть - у Белленджеров, и время было идеальным. Лучшего и не пожелаешь. С хорошо отрепетированной ложью Бофорту и его команде не потребовалось много времени, чтобы завоевать расположение Белленджеров. Череда нападений на торговые караваны также толкала Белленджеров к решительным действиям.
        Я вспомнила, как Бэнкс душил меня в первую нашу встречу. «Так это ты…»
        Теперь знала, какой была его незаконченная мысль: ты поймала моего брата и повела его на казнь.
        - А как ты относишься к тому, что я арестовала твоего брата и передала его королеве?
        Он засмеялся.
        - Меня это позабавило.
        - Ты никогда не планировал спасти его?
        - О, в конце концов мы освободим его.
        - Он, должно быть, уже казнен.
        Бэнкс покачал головой, на его губах застыла самоуверенная ухмылка, так похожая на ухмылку Бофорта.
        - Нет. Мой брат такой же хитрый, как они, и с непревзойденным красноречием. Он скажет королеве то, что остановит ее руку. Немного попотеть ему не помешает. После того, как он пострадает за то, что лишил молодого капитана карьеры, его брат, возможно, внесет за него залог.
        - Ты не боишься, что он разоблачит тебя и короля?
        - Не разоблачит, если хочет получить свою долю в этом деле.
        - И какова же его доля?
        Бэнкс улыбнулся.
        - Всему свое время, солдат. Всему свое время. - Он повернулся к Пакстону. - Отведи ее обыскать замок. Из-за разрушений мы могли что-то упустить.

* * *
        Когда мы шли к замку, в груди у меня ощущалась пустота. Я была рыбой, которую раз за разом подманивали и ловили на крючок. Магистрат Эйсландии был братом Бофорта. Неудивительно, что когда отец Джейса поинтересовался прошлым Бофорта, магистрат ответил, что у него нет на него никакой информации. Он не хотел, чтобы Карсен Белленджер отказал.
        Обман следовал за обманом. Я уже не понимала, с кем имею дело. Даже самый хитрый квотерлорд в конце дня оставался лишь квотерлордом, чьей единственной целью было выпить эля и убрать в кошелек несколько монет. У квотерлордов было мало секретов, и эти секреты я легко раскрывала. Я понимала, что они значат и что будет, если о них станет известно. Но здесь…
        Этот мир не был моим.
        Я смахнула со лба влажную прядь волос. Все оказалось не тем, чем представлялось на первый взгляд. Даже хитрый Бофорт не предполагал, что может пострадать от руки собственного брата.
        Не думала, что что-то еще могло шокировать меня или причинить более сильную боль, - но потом мы добрались до замка. Я понятия не имела, чего ожидать. Развалины? Рухнувшие стены?
        Но что бы ни представляла себе, к подобному не подготовилась. Мы с Пакстоном не разговаривали, пока он вел меня внутрь через отверстие в стене, созданное взрывом. Я услышала журчание воды, когда мы вошли в коридор рядом с фойе, но, за исключением этого звука, здесь было неестественно тихо. Раскрытые книги трепетали страницами на ветру. Небо светилось над нами через прореху в крыше. Вода капала оттуда, как слезы, пропитывая все, что лежало внизу. Уникальный цветочный умывальник из комнаты Праи на третьем этаже валялся на лестничной площадке, разбитый на несколько частей. Лестница в основном уцелела, за исключением нескольких сломанных перил, и гобелен все еще висел на стене, нетронутый, а неподалеку от него на груде камней лежал огромный обломок башенного шпиля, словно отрубленный рог убитого зверя.
        Я поднималась по лестнице, Пакстон держался где-то далеко позади.
        Каждая сломанная вещь ранила меня, напоминая, что я стала заботиться о Дозоре Тора так же сильно, как и Джейс. Но увиденное не должно заботить меня. Я не могла позволить Пакстону узнать, что каждая новая деталь этой бойни причиняет мне боль. Я остановилась и уставилась на белую рубашку, висевшую на обломке стропила. Рваная ткань тихо колыхалась на ветру, как флаг капитуляции.
        На лестничной площадке второго этажа лежала груда обломков и то, что осталось от кровати. Чья это была кровать? Вайрлин? Ганнера? По коридору кружились перья, словно призрачные птицы, выпорхнувшие из одеял и подушек. Я наткнулась на одинокий тапочек - тапочек, который одолжила у Джалейн. Я замерла. Пустота сомкнулась вокруг меня. Она давила на грудь, будто я лежала под тоннами обломков. Дом, где жила большая семья, был разрушен. Я нащупала стену, чтобы устоять на ногах. Один неправильно направленный взрыв сделал все это.
        Я шла к комнате Джейса. Это крыло уцелело, хотя от силы взрыва по коридорам разлетелись обломки и щепки. Я открыла дверь комнаты и огляделась. Постельное белье изрезано, портьеры сорваны, книжные шкафы опрокинуты. Причиной стали не взрыв, а захватчики. Книги, на переписывание которых Джейс потратил всю жизнь, сбросили на пол и истоптали.
        Джейс был полон ожиданий и планов. А теперь все…
        Я уставилась на этот хаос, вертя на пальце большой перстень. Я дала обещание. Теперь все это казалось глупостью. Неужели моя гордыня превосходила гордыню короля? Что, если не смогу сдержать клятву? Что, если даже не смогу спасти Лидию и Нэша? Во мне поднялась паника. Я задыхалась, повернулась и выбежала из комнаты. Помчалась по коридору, затем вверх по лестнице, направляясь к солярию, где в последний раз видела Джалейн - туда, куда она сбежала, чтобы отгородиться от всего мира.
        Пакстон позвал меня, приказывая остановиться. Я слышала его шаги. Он следовал за мной по пятам, когда ворвалась через двойные двери солярия, но через мгновение моя паника переросла в слепую ярость, и я прыгнула на вбежавшего мужчину, прижав его к стене. Одним движением выхватила из сапога украденный скальпель и придавила к нежной коже шеи, где бешено пульсировала вена.
        - Опусти меня сейчас же, - приказал он, но его глаза заполнял страх. Пакстон облизнул губы. - Ты не убьешь меня. Не сможешь. Подумай о детях. Ты знаешь правила.
        - Правила? - закричала я, не заботясь о том, что кто-нибудь услышит. - Правила? - Скальпель дрожал в руке.
        - Он сделает это. Одна царапина на мне, и он убьет их. Ты не знаешь, на что он способен.
        - Заткнись! - завопила я. - Заткнись, ты, жалкий кусок дерьма! Важно лишь то, на что способна я! - Слезы текли по моим щекам. Я никогда не чувствовала себя настолько неуправляемой. Комната пульсировала раскаленным светом. Я ненавидела то, что он прав. Цена его убийства слишком велика, и я понимала, что не смогу этого сделать. Но жажда убить его терзала меня, и я надавила на скальпель чуть сильнее. На шее блеснула ярко-красная полоса крови. - Он был твоим родственником, - всхлипывала я, - а ты охотился на него, как на животное!
        Пакстон откинулся назад, прижав голову к стене, пытаясь отстраниться от лезвия. Его страх лишь усилил мое желание, и жгучий голод внутри разгорелся сильнее. Я наблюдала, как капельки крови выступили вдоль линии разреза, смачивая лезвие.
        - Он жив, Кази, - прошептал он. - Джейс жив.
        Моя ненависть переросла в нечто дикое и необузданное.
        - Ты лживый трус. Ты скажешь что угодно, лишь бы спасти свою никчемную шкуру.
        - Пожалуйста. - Он осторожно сглотнул. - Я собирался рассказать тебе, когда буду уверен, что это безопасно. И что могу доверять тебе. Это правда. Клянусь. Он был жив, по крайней мере. Он держался на волоске, когда я отвез его к Каемусу в поселение. Они спрятали его в погребе. Они с Юргой вытаскивали стрелы, когда я ушел.
        Каемус? Пакстон знает Каемуса? И Юргу? Он знает о погребе? Я уставилась на него в недоумении. Это невозможно. Как ему известны такие вещи? Я ослабила давление на скальпель.
        - А что насчет руки Джейса? Кольцо?
        - Я снял кольцо с его пальца, прежде чем оставить с Каемусом. Мне нужно было найти тело или его часть, иначе они никогда бы не прекратили охоту. Рука принадлежала солдату, которого я убил. Не Джейсу.
        Голова закружилась. Я не могла думать.
        Жив? Джейс жив?
        И Пакстон спас его? Я опустила скальпель. Это не имело смысла. Я внимательно изучала лицо Пакстона, думая, что это жестокая ложь, но он продолжал смотреть мне в глаза.
        Правда.
        Правда.
        Я задрожала, не в силах дышать, словно все еще лежала на дне самого глубокого темного моря, но видела свет, сияющий на его поверхности, и пыталась до него добраться. Мои колени подкосились, и Пакстон попытался схватить меня, но я упала на пол. Из моей груди вырывались хриплые звуки, пока пыталась вдохнуть.
        Пакстон опустился на колени и обнял меня. Комната качнулась. Он смахнул волосы с моего лица.
        - Дыши, Кази, не спеши. Знаю, это трудно. Дыши.
        Я кашляла. Задыхалась. Наконец хриплый вздох наполнил мои легкие.
        Пакстон приподнял мой подбородок, в его глазах читалась тревога.
        - Когда увидел, как ты сражаешься, чтобы спасти ему жизнь, подумал… - Он поморщился. - Но не был уверен. Ты действительно переживаешь за него.
        Я не ответила. Он все прочел в моих глазах.
        - Прости, что не мог сказать раньше, - продолжил он, а затем добавил более сдержанно: - Но должен предупредить, он был тяжело ранен - очень тяжело. А из целителей с ним были только Каемус и Юрга. Ты должна знать, что он мог умереть. - Пакстон разжал объятия. - Я больше не возвращался туда. Это слишком опасно. Я могу привести кого-нибудь прямо к нему. Не знаю, если…
        - Он жив, - вздохнула я. - Если кто и может держаться на волоске, так это Джейс. Каемус и Юрга позаботятся, чтобы… - Буря эмоций снова охватила меня, заставив остановиться и сделать несколько глубоких вдохов. Я расправила плечи, пытаясь обмануть тело и разум, будто контролирую себя. - Джейс что-нибудь сказал, когда ты его оставил?
        - Он был без сознания. Едва дышал. - Пакстон поморщился. - В него попало пять стрел, Кази. Одна в грудь. Выглядело не очень хорошо.
        - Но он был жив? - спросила я, чтобы убедиться еще раз. Пакстон неуверенно кивнул и ответил:
        - Когда я его оставил.
        Пакстон был внимательным, сочувствовал, снова извинялся, что не сказал мне, но его главной заботой оставались Джейс и дети, и он сомневался, может ли доверять мне. Он уже давно никому не доверял, и хотя видел, как я боролась за жизнь Джейса, в конце концов, это я увезла патри против его воли. Мои действия привели его в замешательство. Он достал из кармана платок и протянул мне. Если бы не рыдала, то рассмеялась. Это так похоже на Пакстона - хранить аккуратно сложенный платок. Я взяла его, вытирая нос и глаза, но чувства нахлынули снова, и я оттолкнула Пакстона.
        - Но ты сотрудничаешь с ними. Почему?
        Он вытянул шею, как высокомерный петух.
        - Неправда. Не больше, чем ты.
        - Ты управляешь биржей. Как могу верить всему, что ты…
        - Кто, думаешь, передал тебе лекарство, когда ты была заперта в тюрьме? И дополнительную еду?
        Мое следующее обвинение испарилось. Это был он? Я вспомнила страх, который почувствовала по ту сторону двери моей камеры, когда мне подбросили лекарство. Снова посмотрела на него - по-настоящему посмотрела. Я была не единственной, кто похудел. Его скулы стали более острыми, а на лице появились морщины. Он перестал заботиться даже о бритье. А в его чертах читались следы отчаяния, но я все равно не могла избавиться от неприязни к нему. Пакстон затаил злобу против Белленджеров и, в частности, Джейса.
        - Почему? - спросила я. - Какую игру ты ведешь?
        - Если бы я не играл предателя, который продал своих сородичей, то был бы мертв, как те, кого ты видела висящими на тембрисах, - как и многие другие. Это никому не принесло бы пользы, включая тебя. У меня нет возможности стать самодовольным лоялистом. Буду играть роль предателя, пока это необходимо. Полагаю, я играю в ту же игру, что и ты.
        - Но почему? Я знаю, почему меня это волнует. Но что насчет тебя?
        Он раздраженно нахмурился, и в этот момент напомнил мне Джейса - то же нетерпение Белленджера пробежало по его лицу. Мой желудок сжался.
        - Тысяча причин, - ответил он. - Неужели так трудно понять? Знаю, у нас с Джейсом были разногласия на протяжении многих лет, но я тоже Белленджер, такой же, как и все они. Он и его семья не могут украсть это у меня. Вся эта история? Она и моя тоже. Я не могу оставаться в стороне. На некоторых членов семьи мне плевать, но Лидия и Нэш - они всего лишь дети. Их нельзя использовать как пешки или как щит.
        Благородное дело для беспринципного Пакстона? Но если в крови Белленджеров течет кровь защитников, то, возможно, она течет и в его крови.
        Потом Пакстон рассказал мне все - по крайней мере, все, что знал. И стало только хуже.
        Они считали себя
        лишь на ступень ниже богов,
        гордясь своей властью
        над небом и землей.
        Они стали сильными в своих знаниях,
        но слабыми в своей мудрости,
        Желая все больше власти,
        сокрушая беззащитных.
        - МОРРИГАНСКАЯ КНИГА СВЯЩЕННЫХ ТЕКСТОВ, ТОМ IV
        Глава двадцать третья
        Джейс
        Мы решили подойти с северного направления, чтобы не столкнуться с кем-нибудь. Дополнительное время, которое потребовал путь, не давало мне покоя. Я чувствовал себя жалким блохастым псом, но чтобы наша маскировка сработала, нужно было, чтобы все сходилось. Кбааки никогда бы не пришел с юга. Их появление в это время года вообще вызывало подозрения, но мы уже приготовили объяснение на всякий случай.
        Мы прокладывали путь через горы Моро, минуя лес, где в прошлом можно было скорее столкнуться с одним из мифических зверей из преданий Белленджеров, чем с человеком. Но времена изменились. Рен и Синове знали не больше, чем Каемус, но они подтвердили его наблюдения: армия занимала город, и солдаты рыскали повсюду в поисках Белленджеров. Покой и безопасность леса исчезли. Я оставался начеку, прислушиваясь к каждому звуку.
        - Почему ты думаешь, что кто-то из твоей семьи остался в городе? Каемус сказал, их никто не видел, и говорят, они все оказались в ловушке.
        Рен, к сожалению, больше не хранила задумчивое молчание. Они с Синове хотели отправиться в Хеллсмаус и потребовать ответов, как представители королевы. Я предупредил их, что в итоге они тоже окажутся в плену. Если Пакстон загнал Белленджеров в хранилище, захватил город и биржу и взял Кази в плен, он поступит с ними не лучше. Но как торговцы из Кбааки, мы получили бы ответы на бирже, а затем больше информации от моей семьи. Когда мы будем точно знать, с кем имеем дело, начнем действовать. Тем не менее Рен, пытаясь разгадать мой план, постоянно приставала ко мне с тех пор, как мы уехали из поселения. Я остановил Мийе. Беспокойство и страх наконец одержали победу надо мной.
        - Что ты хочешь от меня? Что? - крикнул я, потеряв контроль.
        - Вау, притормози, парень, - посоветовала Синове. - Мы на одной стороне, помнишь?
        Я сглотнул. Иногда мне так не казалось.
        Рен оставалась невозмутимой.
        - Я работаю, патри. Устраняю недочеты в планах, а в твоих они сплошь и рядом.
        - Он чего-то недоговаривает, - сказала Синове. - Вижу это в его глазах.
        Единственное, что хотел бы устранить, так это постоянные попытки Синове понять, о чем я думаю, и бесконечные вопросы Рен, на которые у меня не было ответов.
        - В моих глазах нет ничего, кроме дорожной пыли.
        - Выкладывай, патри, - потребовала Рен. - Признайся нам.
        - Просто доверьтесь мне, - ответил я. Некоторыми вещами мы не делились за пределами семьи - никогда.
        Рен закатила глаза.
        - Довериться тебе?
        Но она понимала, что придется это сделать. Я знал эту гору. Знал тропы, которые Рен никогда не сможет найти. Знал свою семью. И самое главное, мне было известно, где спрятано одно из тех мощных оружий. Пакстон и Трюко объявили войну, и я собирался ответить им - как только верну Кази. Все зависело от ее освобождения. А что насчет Райбарта? Каемус не упоминал о нем. Может, Пакстон и Трюко вычеркнули его из своих планов. Возможно, мне придется заключить с ним сделку и заручиться его помощью.
        - Помни, - щебетала Синове, - мы только притворяемся твоими доверчивыми верными женами.
        - И это только если мы встретим кого-нибудь в этом диком лесу, - добавила Рен. - А пока мы - рахтаны и ищем потерянного солдата.
        Я бросил на нее скептический взгляд. Я знал, что Кази для них гораздо больше, чем просто солдат. Они связаны с ней почти так же крепко, как и я. Не говоря уже о том, что они…
        Я покачал головой. Мои жены.
        Они тоже оделись как кбааки, их лица разрисовали, как и мое. Синове носила в брови серьгу с драгоценным камнем. Больше украшений в поселении не нашлось, поэтому Рен низко натянула меховую шапку, надвинув ее на брови. От этого ее пронзительный взгляд казался еще более зловещим.
        Я вздохнул. За мной по пятам следовали жены кбааки.
        Мне не хотелось думать о многих вещах. О том, что пробираюсь в свои владения. Что Самюэль может быть ранен или даже хуже, если письмо окажется правдой. Что Бофорт провел Белленджеров как полных дураков. Что Пакстон прибрал к рукам все. А я не убил его в тот раз, когда у меня была такая возможность.
        Больше всего мне не хотелось думать о сне Синове. Кази, закованная в цепи и вся в крови, лежит на темном полу камеры. По словам Синове, она была неподвижна, как статуя. Я схватил рахтана за руки и закричал:
        - Но она жива, Синове?
        Ее слезы высохли, но ресницы все еще слипались, глаза опухли и покраснели.
        - Не знаю, - прошептала она. - Она была вся в крови. Не двигалась. Не могу сказать, была ли она жива.
        Синове снова начала плакать. Каемус бросил на меня настороженный взгляд, будто она подтвердила его подозрения, и я выбежал из сарая. Рен нашла меня прислонившимся к стене в попытках отдышаться. Она накинула мне на плечи плащ и прошептала:
        - Кази говорила, что иногда сны - это только сны, не больше чем фантазии. Вот и все. Мы должны верить в это.
        «Это только сон, - говорил я себе. - Вот и все. Уродливый сон, который не выходит у меня из головы».
        Я смотрел, как темнеет небо, когда мы пересекали горный хребет. Как только мы оказались на северном склоне гор, ветер стал свирепым и хлестал по моему плащу и шляпе. В считаные минуты небо заволокли клубящиеся черные тучи.
        - Черт побери, - сказал я себе под нос, глядя вверх. Неужели боги против меня? - Несомненно, Рен посчитает это одним из недостатков моего плана. В воздухе чувствовалась надвигающаяся буря. Соль, металл и сосна - вкус горы, поднятой в небо. Страшная непогода заставляла животных бежать. Такой шторм принесет дюймы, а может, и футы снега, а не пыль, к которой мы привыкли. Нужно быстрее разбить лагерь. Я знал, что менее чем в миле отсюда руины, где можно укрыться и нам, и лошадям.
        К тому времени, как мы добрались до развалин, расположенных в темной части леса, снег уже начал кружиться в обжигающих порывах ветра, воздух стал настолько холодным, что снежинки прилипали к нашим мехам, не желая таять. Синове и Рен выглядели так, словно на них надеты остроконечные сверкающие короны.
        Я быстро развел костер, и, пока Рен раскладывала еду и резала буханку хлеба, которую Юрга дала нам в дорогу, я обдумывал наш путь. Если выпадет слишком много снега, некоторые тропы окажутся непроходимыми, а другой маршрут сделает наше путешествие еще длиннее. Я стянул седло с Мийе и небрежно повернулся, чтобы положить его на землю, но вдруг острая боль пронзила мой бок. Я попятился и уронил седло, едва заставив себя сдержать стон. Не хотел, чтобы Рен и Синове считали меня обузой. Раны затягивались, но внутри все еще оставались незажившими.
        Рен заметила.
        - Ты получил довольно впечатляющие раны, патри. Тебя никто не учил уворачиваться?
        Это все моя глупость. Я должен был отступить, как только увидел поваленные шпили. Укрыться в лесу вместе с Кази и оценить угрозу. Но все было тихо, спокойно. Так пусто там. Ни одна из оставшихся башен не светилась огнями. Все выглядело брошенным, и меня потянуло в эту черную пустоту. Вместо того чтобы задуматься, я помчался навстречу опасности, решив спасти свой дом, рискуя тем, что любил сильнее, - Кази. Никогда не прощу себе, если…
        Я выпрямился, сопротивляясь тянущей боли в животе.
        - Мои раны не такие страшные. И ты можешь называть меня Джейсом.
        Они с Синове посмотрели друг на друга, как бы взвешивая эту мысль, затем рассмеялись.
        - Итак, патри, - сказала Синове, раскладывая наши плащи у огня, - вы с Кази успели открыть тот подарок, который я вам дала? - Она опустилась на мех, ее длинная медная коса сверкала в свете костра. Синове улыбнулась, ожидая ответа.
        - Да, - ответил я. - Спасибо.
        Она и Рен нахмурились.
        - И? - поторопила Синове.
        Я знал, что она хотела услышать, и, возможно, заслуживала этого. Слова вертелись у меня на языке, но не мог произнести их. Внутри все замерло, и единственное, о чем думал, это Кази.
        Она покраснела, ее щеки окрасились в цвета дымчатого заката. Никогда не видел, чтобы она так смущалась. Она долго смотрела на подарок Синове, лежащий у нее на ладони.
        Сверток будто сам раскрылся у меня в руках. Возможно, я немного способствовал этому. Не уверен, но мне было любопытно, что-то внутри меня желало знать.
        - Что это, Кази?
        Слова звучали в моей голове так же ясно, как в тот момент, когда мы их произносили.
        - Праздничный пирог, - ответила она.
        А потом с любопытством подняла его, и под ним, спрятанная под вощеную ткань, лежала длинная красная лента. Я поднял ее, и лента затрепетала на ветру, красный атлас развевался между нами.
        - Для чего это?
        Кази покачала головой.
        - Боюсь, Синове погорячилась. Она для…
        Кази глубоко вздохнула, ее губы плотно сжались
        - Неважно.
        Я смотрел на ее опущенные ресницы, возможно, какая-то часть меня уже знала ответ, во мне росло странное предвкушение.
        - Расскажи мне, - попросил я. - Я хочу знать.
        Ее губы дернулись, и мне захотелось поцелуем прогнать ее беспокойство.
        - Праздничный пирог и красная лента, - сказала она, - являются частью венданской церемонии.
        Я переживал этот момент снова и снова. Когда лежал едва живой в погребе, то чувствовал, память - это все, что удерживает меня в этом мире…
        - Патри?
        - Джейс!
        Я поднял голову. Взгляды рахтанов были устремлены на меня, словно у меня выросли рога.
        - Да что с тобой такое? - зашипела Рен.
        - Не важно, - сказала Синове, нахмурив лоб. - Скажешь, когда будешь готов. Мы не…
        - Расскажи мне о своем даре, - сказал я. - Мне нужно знать. Дар, которым обладает твоя королева, тот, которым обладаешь ты…
        Рен подняла обе руки в знак протеста, когда посмотрел на нее.
        - Нет, - сказала она. - Я не наделена даром.
        Синове откинула с лица прядь волос.
        - У каждого что-то есть, - возразила она и устроилась удобнее, желая поговорить об этом. Она рассказала, что дар - это своего рода знание.
        - Почти как другой язык, по словам королевы, тот, что спрятан глубоко внутри нас, но мы не всегда его понимаем. Это еще одно чувство, которое нужно развивать. Именно оно помогло Древним выжить после разрушений. Королева говорит, что, когда у них больше ничего не осталось, им пришлось вернуться к языку познания, чтобы выжить.
        Она сказала, что у разных людей дар проявляется по-разному. Королеву посещали видения, иногда она слышала тихий голос, а иногда лишь ощущала предупреждающее биение сердца. Дар Синове относился к снам, но ей было трудно определить, какие из них действительно значимы.
        - Я все еще пытаюсь разобраться в этом. Королева советует быть терпеливой, лелеять свой дар, но иногда он меня пугает.
        - Дар всегда пугает тебя, - добавила Рен.
        - А что насчет Смерти? - спросил я. - Ты видишь ее?
        Они с Рен переглянулись. Они знали о Кази.
        - Нет, - тихо ответила Синове. - Не так, как Кази. - Она вздрогнула. - И думаю, что для Кази - это скорее проклятие, чем дар.
        Рен нахмурилась.
        - Может. А может, и нет.
        Синове обхватила себя руками.
        - Странно, что она рассказала тебе. Она не любит говорить об этом, даже с нами.
        Я кивнул.
        - Она сказала мне, когда команда Фертига напала на нас. Когда он душил ее, она увидела Смерть, стоящую над его плечом и указывающую на нее.
        - В моем сне не было Смерти, если тебе это интересно, - сказала Синове, нервно теребя косу. - В этом я уверена.
        - Но если тебе нужна уверенность, патри, - добавила Рен, - дар тебе ее не принесет в любом случае.
        Но именно ее я и жаждал. Кровь бурлила от этого желания, и с каждой пройденной милей оно пылало во мне все жарче. Это были уже не мурашки, бегущие по коже, а искры, бесчисленные дни выздоровления и ожидания, нарастающая неопределенность, которую не в силах был стерпеть. Мне требовалось что-то надежное, острое, прочное и уверенное. Мне нужны камень, сталь, меч. Я хотел, чтобы нож перерезал чье-то горло, а по моей руке стекала горячая кровь. Кровь Пакстона, Трюко и всех остальных, кто нас предал. Я хотел, чтобы Кази снова оказалась в моих объятьях. И каждый, кто пытался отнять ее у меня, будет страдать перед смертью. Я хотел, чтобы моя семья оказалась цела и невредима и готова отомстить за все случившееся. Хотел, чтобы, пока меня нет, Ганнер, Прая, Мэйсон и Титус разработали план.
        Я посмотрел на огонь, мой гнев нарастал. Поймал взгляд Рен, наблюдавшей за мной. В ее глазах отражалось пламя костра. Она покачала головой.
        - Никто не захочет столкнуться с тем, что пылает внутри тебя, патри. В этом я уверена.
        - Я тоже, - добавила Синове.
        Они не дали мне гарантий, что с Кази все в порядке или что она жива. Они знали о неопределенности жизни. Кази рассказала, что их родители были зверски убиты. Они знали, что люди, которых любили, умерли, и, как сказал Каемус, желание, гнев или переговоры с богами не могут изменить этого и вернуть их.
        И все же каждую пройденную милю я торговался с богами.
        Пожалуйста, не забирайте ее у меня. Я сделаю все что угодно.
        Все.

* * *
        Рен протянула мне кусок хлеба с копченой крольчатиной и нарезанными яблоками. Мы ели, запивая еду слабым венданским элем, который передавали друг другу. Синове щелкала пальцами, если я слишком долго пил. Она тараторила почти без умолку, продолжая ловко расправляться с мясом и хлебом, пока с удовольствием рассказывала, как выжимать кровь антилопы из шкуры. Она сияла от счастья, когда описывала, как Гриз возмущался, что Бахр был убит раньше, чем его доставили к королеве.
        - Технически, я не убивала его. Все видели, что это сделал ракаа, - рассуждала она, слизывая с пальцев кроличий жир. - Ты знал, что ракаа не переваривают кости.
        - Нет, не знал, - ответил я и передал эль Рен.
        - Их выворачивает от них. Уверена, однажды найду в Кам-Ланто груду костей Бахра, сплетенных в маленький клубок вместе с его трусами. Прекрасный конец для…
        Рен протянула руку, и Синове мгновенно умолкла. Ее темные локоны растрепались, когда она повернула голову, прислушиваясь. Среди свиста ветра и ржания лошадей ничего не слышал, но теперь волосы поднялись у меня на затылке. Вибрация. Стук. Что-то приближалось.
        Я положил полупустую миску на плащ и встал, вытаскивая меч из ножен. Вой стали пронзил воздух, когда лошади галопом влетели в развалины. Въехали трое мужчин, а за ними последовали еще трое. У нас гости. Первой моей мыслью было, что численный перевес не на нашей стороне, а второй - узнает ли меня кто-нибудь из них? Сработает ли маскировка? Они отступили, увидев меня с мечом наготове, Синове - с нацеленным на них луком, а Рен - с зажатым в каждой руке тцэзе.
        - Ух ты, друзья. Мы всего лишь попали в бурю, - сказал один из мужчин. Я не узнал его, но услышал ширамарский говор, означавший, что он, скорее всего, один из людей Трюко. Я еле сдержался, чтобы не наброситься на него и заставить рассказать все, о чем ему известно. Я знал, как получать информацию, но чужаков было слишком много. Мужчина подъехал ближе. - Не возражаете, если мы разделим с вами это убежище? Нам нужно только это. Я Лэнгстон, - добавил он, похлопав себя по груди, будто его имя могло успокоить нас.
        Я обменялся взглядами с Рен и Синове, затем кивнул незнакомцу, подразумевая «да». Рен и Синове снова уселись на меховые плащи, мы убрали оружие, но держали его рядом. Люди, которым нечего скрывать, всегда разделят убежище во время бури - особенно кбааки.
        - Добро пожаловать, друзья, - сказал я, придав голосу сильный акцент. - Грейтесь.
        Лэнгстон спрыгнул с лошади. Остальные последовали его примеру, топая сапогами и отряхивая плащи, бороды и шапки от снега, стягивая шарфы. Двое мужчин, очевидно, более низкого ранга, остались ухаживать за лошадьми, снимая седла и вытряхивая одеяла, а остальные подошли погреться у нашего костра. Я не был знаком ни с кем из них, насколько мог судить. Возможно, они торговцы из Ширамара, но ни один торговец не стал бы ходить по этим глухим тропам, если бы не заблудился. Чутье подсказывало, что это люди Трюко, из армии, захватившей Хеллсмаус.
        - Кбааки, да? - сказал Лэнгстон, приподняв брови, все еще припорошенные снегом. Он снял перчатки и засунул их в жилет. - Не слишком ли вы забрели далеко от дома для этого времени года?
        Заранее продуманная ложь вертелась у меня на языке.
        - Дочь короля больна. Его сиарра говорит, что только дым дерева духов очистит ее от демонов. Он предложил нам полный сундук гейри за дерево, и вот мы здесь.
        Лэнгстон кивнул, зная, что полный сундук гейри - это целое состояние и стоит того, чтобы отправиться в путешествие зимой. Он быстро представил трех своих спутников, которые присоединились к нам у костра.
        - Каин, Ферретт и Утрек, - сказал он. Каин, стоявший по другую сторону от меня, был высоким и мускулистым, и я решил, что он представляет наибольшую угрозу. Его взгляд скользнул по нашим вещам, словно оценивая, - меха, разложенные вокруг костра, оружие, сложенное рядом, и рюкзаки, сваленные в углу. Он не просто любопытствовал. Он был разведчиком, который во всем искал опасность.
        - Направляетесь на биржу за деревом? - спросил он.
        Я кивнул.
        - Быстрее, чем идти в лес. - Ближайший лес духов находился в шестидесяти милях к югу, а рубить дерево нелегко, не говоря уже, что это очень грязная работа. Лучше купить его на бирже у торговца, раз кто-то болен, а мы торопимся, но я все же хотел как можно быстрее перевести тему разговора. - И почему вы вышли из дома в такую неистовость?
        - Награда другого рода, - ответил Лэнгстон, но не уточнил, какая именно.
        - Патрулируем, - заговорил Утрек. - Ищем…
        - Дичь. - Лэнгстон прервал его, но ответ уже прозвучал. Разведчики не «патрулировали» в поисках дичи. Они охотились на людей. Он посмотрел на Рен и Синове, которые молчали. Их попытки передать кбаакский акцент не увенчались успехом, поэтому мы решили, что они будут молчать, если встретим кого-нибудь.
        - Кто они?
        - Мои жены, - ответил я. - Гента и Элох. Я - Вруд.
        Рен и Синове кивнули. Взгляд Лэнгстона задержался на них чуть дольше, чем мне хотелось бы. Он что-то подозревал или на уме у него были другие мысли?
        Ферретт, невысокий плотный мужчина, приблизился к Рен и улыбнулся. У него не хватало одного переднего зуба, а остальные были кривыми и выглядели так, будто вот-вот выпадут. Рен бросила на него предупреждающий взгляд: «Не подходи».
        - Не против дружеского приветствия? - усмехнулся он.
        - Они говорить только на языке кбааки, - сказал я.
        Лэнгстон посмотрел на мой меч в ножнах, лежащий на мехах.
        - С каких это пор кбааки носят длинные мечи? - С оружием была проблема. В поселении мы собрали все, что могли. Каемус дал нам топоры, а оружие Синове и Рен мы распределили между собой. Мне достался меч Синове. Кбааки обычно носили небольшую саблю типа мачете.
        - Подарок короля. Не уверен, что мне нравится, но не хотеть его оскорблять.
        - Ты привыкнешь к нему, - сказал Каин. - Немного тяжелее, чем эти ваши мачете, но вес может стать преимуществом, когда приноровишься.
        Я кивнул, как бы оценивая его проницательность. Двое мужчин, закончив работу, присоединились к нам. Одного представили как Армана, но второго я знал - это был Хагур с аукциона по продаже скота, тот самый, который нас обманул. Я не был уверен, узнает ли он меня, но не собирался облегчать ему задачу. Я опустил взгляд, чтобы он не видел моих глаз. Однажды он уже прочитал в них неминуемую смерть - до того, как я дал ему второй шанс. И он вряд ли забудет такое. Искры, дрожавшие под моей кожей, становились все горячее. Сколько служащих бросили мою семью и теперь работают на Пакстона?
        Каин заметил недоеденный ужин, который я поспешно отложил в сторону, когда они подъехали. Его взгляд метнулся ко мне. Я понял, о чем он думает, еще до того, как он произнес слово вслух. Я и сам об этом подумал, когда Юрга дала нам огромную буханку хлеба, уверенная, что мы съедим ее прежде, чем кого-нибудь встретим.
        Каин произнес слово, которое звенело у меня в голове.
        - Хлеб? - Его ноги переместились. Тишина углубилась. Треск костра исчез.
        Я опустил взгляд.
        - Подарок, - объяснил я. - От путника, мимо которого мы проходить.
        Лэнгстон внимательно рассматривал меня.
        - Похоже, ты везучий человек, Вруд. Две жены, подарки от королей, а здесь, далеко от дома, свежеиспеченный хлеб? - Его рука легла на охотничий нож.
        Рен резко вздохнула, отвлекая внимание от меня, отбрасывая свою роль, как старую суповую кость. Она заговорила на безупречном ландском языке.
        - У тебя проблемы с маленькой буханкой хлеба, Лэнгстон?
        Они все уставились на нее. Обман был раскрыт, но Рен дала мне преимущество в одну секунду, а одна секунда значила все.
        Я бросился за мечом, перекатился по мехам, подбросил его вверх и направил в грудь Ферретта.
        Рен толкнула ошеломленного Феррета на Утрека, а Синове ударила Лэнгстона ногой в спину, заставив его уткнуться в костер, и, когда он упал, Рен всадила ему в живот тцэзе. Остальные уже доставали оружие.
        Каин оказался передо мной в считаные секунды. Набросившись, как хищный волк, он схватил меня, прежде чем я успел увернуться, и надавил всем своим весом, пытаясь вонзить кинжал мне в шею. Мои руки тряслись в попытке удержать его, голова находилась близко к огню. Я видел голод в его глазах. Охотники, они все были охотниками. А потом нож вонзился ему в щеку.
        Это была Синове, которая осыпала нападавших метательными ножами. Каин осел, завывая как бешеная собака, из его рта хлынула кровь, и я направил его кинжал ему в грудь. Хагур пронесся мимо, преследуя Синове. Я все еще лежал на земле, но успел выхватить меч и взмахнул им, рассекая ему голень. Он вскрикнул и повалился вперед, а на меня уже мчался Ферретт с поднятым над головой топором. Я перекатился, пытаясь уклониться, но с точностью ястреба, бросающегося на свою жертву, Рен крутанулась и снесла ему голову с плеч.
        Арман упал последним, пронзительный крик, казалось, придал ему сил, когда он бросился вперед, размахивая булавой. Кинжал Каина вылетел из моей руки и вонзился ему в череп, а его булава врезалась в стену.
        На земле. Они все лежали на земле.
        - Все целы? - спросил я, хромая к телу Утрека, чтобы убедиться, что он мертв. Я видел, как Синове боролась с ним, но крови не заметил, а потом понял, что его череп разбит, возможно, сапогом Синове.
        Синове наклонилась вперед и уперлась руками в колени, переводя дыхание.
        - В порядке, - ответила она.
        Рен посмотрела на плащ и зарычала. На него упала голова Ферретта, оставив кровавый след. Рен встряхнула плащ, отбросив голову к стене, где уже лежало тело.
        Я оглядел кровавую бойню. Все мертвы - кроме Хагура.
        Я уставился на него, вспоминая, как он умолял о втором шансе на ступенях храма. Его руки сложились в молитвенном жесте, а лицо напоминало одну из статуй забытых святых, которые находились внутри. И я дал ему второй шанс. Теперь Хагур лежал на земле, его голень вывернута в сторону. Дикие глаза встретились с моими, он все еще не понимал, кто я. Его дыхание было прерывистым, как у щенка. Голова покачивалась.
        - Здравствуй, Хагур, - сказал я. Он вздрогнул, его бледное лицо омертвело. Теперь он знал, кто перед ним. Я стянул с Каина ремень, чтобы использовать его как жгут. Хагур упирался локтями в землю, пытаясь отползти от меня, но не мог сдвинуться даже на дюйм.
        «Один раз, - подумал я, - так же, как боги простили нас один раз. Вот и все».
        - Ты мертв, - прохрипел он.
        - Боги вернули меня к жизни, - ответил я. - Но для тебя нет второго шанса.
        Его лицо блестело от пота. Он умирал. Я опустился на колени рядом и стал быстро обматывать ремень вокруг его культи. Он закричал, когда я потянул. Он не истечет кровью, пока не получу ответы.
        Когда кровотечение остановилось, я задал свой первый и самый важный вопрос:
        - Где Кази?
        - Не знаю ника…
        - Венданский солдат, который был здесь! - Я схватил его за жилет и дернул. - Где она?
        Он закричал от боли. Его глаза закатились.
        - Клянусь… - задыхался он. - Я был на горе. В патруле. Я не видел ее. Но у Бэнкса есть пленные. Некоторых он уже повесил…
        - Повесил? - крикнула Рен. - Кого? - Ее обычное спокойствие испарилось.
        - Лоялистов, - выдохнул Хагур.
        - Где они? Где он их держит? - потребовал я.
        - Некоторые в городе. Некоторые на бирже. Некоторые в…
        Он не успел объяснить, когда Синове потребовала новый ответ.
        - Кто такой Бэнкс?
        - Генерал, - прошептал он, его голос едва слышен. - Второй командир.
        Генерал? Каждый его ответ порождал лишь новые вопросы.
        - Кто первый командир? - спросил я. Знал, что времени осталось мало. Хагур едва держался. - Пакстон? Трюко?
        - Он умнее, чем ты думаешь. Он никогда не…
        Его глаза закрылись, голова запрокинулась, и я ударил его по лицу, пытаясь привести в чувство.
        - Кто? Скажи мне, ублюдок!
        Я схватил его за жилет, поднимая, чтобы встряхнуть, но Рен остановила меня, толкнув его тело на пол.
        - Не трать силы, патри. Он мертв.
        Я смотрел на него, мои руки все еще сжимали его одежду, не желая отпускать этого предателя. Я был готов вскрыть его и вытащить ответы. Где она?
        - Оставь его, патри, - мягко сказала Рен, отрывая мои руки от жилета Хагура. - Пойдем, поймаем живого. Того, кто может говорить.
        Глава двадцать четвертая
        Кази
        Пакстон постепенно раскрывал свои секреты, как только нам удавалось улучить момент, чтобы поговорить наедине. Все началось в солярии, где мы, разговаривая, разбрасывали обломки и переворачивали мебель, чтобы казалось, будто мы обыскиваем помещение, а не устраиваем заговор, - на случай, если кто-то подслушивал. Большинство окон солярия оставались целы, но холодный ветер свистел сквозь разбитое стекло, наполняя воздух свежестью. Движение помогало нам не замерзнуть.
        Куст в кадке, который Джалейн тщательно обрезала, теперь был мертв, его листья стали коричневыми и скрутились. У нас оставалось совсем немного времени для разговора, прежде чем король вернется в Дозор Тора и мы вместе с ним поедем в гостиницу. Я старалась запомнить все, что говорил Пакстон, продолжая изучать его, чтобы понять, кто же он такой.
        Он сказал, что, вопреки официальному отчету, сделанному Бэнксом, Райбарт не возглавлял атак на Хеллсмаус. Он был тем, на кого повесили всю вину, и раз он и его люди были мертвы, они не могли защитить себя. Глубина и масштаб коварства Монтегю заставили меня изумиться. Он был проницателен, терпелив, умен. Знал, как обманывать и играть людьми. Он разбирался в обмане так же хорошо, как и я.
        Это король убил Райбарта - точнее, один из стражников по его приказу, - ведь король никогда не пачкал рук. Это мог быть Пакстон или Трюко, но Райбарт совершил ошибку, решив уйти первым. Это и стало его гибелью - отвращение, которое он выразил королю.
        Пакстон рассказал, как их всех вызвали в королевские покои. Никому не понравилось, что их собирают, Трюко - меньше всего, но Монтегю остановился в гостинице «Белленджер» в необычайно роскошных апартаментах, которые, как все знали, ему не по карману. Уже одно это вызвало интерес. Все шутили, пока шли туда, гадая, не надует ли он Белленджеров или заплатит долг мытьем посуды. Когда они расположились в роскошном зале, король сказал, что у него есть щедрое предложение для них. Он берет на себя управление Хеллсмаусом и Дозором Тора, а в обмен на управление биржей готов отдать им процент от прибыли. Король мало что знал о торговых делах, и ему требовался кто-то опытный, чтобы обеспечить доходы. Монтегю сказал, что у него есть армия и оружие, чтобы осуществить свой план, а Белленджеров давно пора изгнать.
        Пакстон вспомнил, как обменялся ехидным взглядом с Райбартом и Трюко. Все они, вероятно, думали об одном и том же - король безумен. Пакстон сдержал смех и теперь был искренне рад, что поступил так мудро. Райбарт встал, чтобы уйти первым, сказав:
        - Мне это не интересно.
        Он не пытался скрыть цинизм или выразить королю минимальное уважение. Хотя все хотели получить большую долю от торговли на бирже, они знали, что лучше не пытаться отнять ее у Белленджеров, а неудачливый король был последним, с кем они хотели сотрудничать.
        - Неудачливый, - повторил Пакстон, его взгляд стал отрешенным, словно он заново переживал тот момент, когда ему открылась истинная сущность короля. - Никто больше не заблуждается на его счет. Нашей самой большой ошибкой было то, что мы недооценили его. - Пакстон уже готов был встать, чтобы сказать то же, что и Райбарт, когда кровь брызнула на его колени и лицо, а из груди Райбарта торчал кончик меча. Стоявший за ним стражник выдернул клинок, и Райбарт неловко рухнул на свое место. Умер. А король, едва обратив на это внимание, продолжил совещание.
        - А что насчет вас двоих? - спросил Монтегю. - Заинтересованы?
        «Да», очевидно, было единственным ответом - по крайней мере, тогда, - так думал Пакстон. Но он все же недооценил Монтегю. Его армию. Не успела закончиться встреча, как солдаты уже маршировали в город, и их численность и вооружение внушали ужас. Кроме того, король знал, как посеять сомнения, поссорить бывших союзников, он уже подкупил людей Пакстона, чтобы они выдавали друг друга, обличая в неверности. Теперь все были на стороне короля. Тех, кто думал, что может организовать заговор, выдавали и вешали. В течение нескольких месяцев король опутал Хеллсмаус сетью своих людей. Как растение. Все молчали и боялись с кем-либо разговаривать.
        - Среди моей команды только двое, с кем я поддерживаю связь и кому могу доверять, - Бинтер и Чью. В остальном я отрезан от всех. Думаю, могу доверять Трюко, но мы мало общаемся. Кажется, он тоже боится, но не уверен. Его стража определенно на его стороне. Король внедрился или подмял под себя почти всех и вся. Нравится он им или нет, они боятся переступить черту, потому что не знают, кто ударит в спину.
        - Как он добивается преданности этих предателей?
        - Жадность и страх. Он давал роскошные обещания, сыпал ужасными угрозами - и у него есть сила, позволяющая держать людей в подчинении.
        Пакстон ругал себя, что сразу не догадался. У него возникли подозрения, когда он вдруг стал продавать большое количество руды со своего рудника якобы сторонним дилерам, которые оказались поддельными. Он выяснил, что эти покупки вели к Белленджерам. Он знал, что Джейс что-то замышляет, но не был уверен, что именно. Когда король начал принимать крупные заказы на чугун, Пакстон не уловил связь.
        - Он утверждал, что ковал новые плуги и сельскохозяйственное оборудование для трех своих ферм, но я знал, что две он уже продал. Сделка была тайной. Никто не должен был знать о продаже земли, но один из его людей пришел ко мне, прося работы. Я подумал, что покупка железа для новых плугов - еще один пример впечатляющей бесхозяйственности короля, и был рад продать ему железо, которое он никогда не сможет использовать. Я просто не сложил два плюс два. Не думал, что он способен на нечто подобное.
        - Продав свои владения, он заплатил за наемников?
        - Это был только первый взнос. Есть еще кое-что, что он должен скоро оплатить.
        - Так вот почему ему так нужны доходы от биржи.
        - Верно. Огромный арсенал оружия можно использовать лишь тогда, когда у тебя есть армия.
        Я покачала головой. Все еще не верила в масштаб происходящего.
        - Джейс рассказал мне о материалах, которые он заказал. Этого хватило бы в лучшем случае на небольшую войну, а большая часть была израсходована на эксперименты.
        - Неужели ты думаешь, что Бофорт был честен во всем, включая поставки? Они не расходовали материалы на эксперименты. Они собирали их, а потом переправляли. Как, не знаю. Или куда. Они держали это в строжайшем секрете…
        Я задохнулась. Оливки! Бочки!
        Это не бессмысленные слова умирающего человека. Я вспомнила, как Финеас произнес их, когда кровь хлынула из его губ. Вот как они создали огромный арсенал. Они месяцами контрабандой вывозили взрывчатку из Кейвс-Энда в пустых бочках, в которых раньше хранилось вино и оливки.
        - Они в бочках из-под оливок и вина, - сказала я. - Финеас рассказал мне.
        - В бочках? - выдохнул Пакстон с удивлением. Он сказал, что за биржей находится сто четыре склада, и обыскать их, не вызвав подозрений, сложная задача. До сих пор ему удалось осмотреть только дюжину, но он искал ящики.
        - Семьдесят два, - произнесла я. - Есть ли склад с таким номером?
        Я рассказала ему о бумаге, которую стащила у короля.
        Он кивнул.
        - Рядом с загонами. Проверю его в следующий раз.
        Он рассказывал о баллистах.
        - Они еще более мощные, чем пусковые установки. Одного выстрела хватило, чтобы разрушить храм. Сейчас готовятся новые партии.
        - Но рано или поздно у них закончатся боеприпасы.
        - Они утверждают, что использовали лишь малую часть и скоро получат еще.
        - Как это возможно? Мы уничтожили чертежи.
        - У них в руках усовершенствованный продукт, и они знают все ингредиенты. Нанятым химикам не понадобится много времени, чтобы воссоздать формулу. Это неизбежно.
        Я вспомнила последние слова Бофорта, сказанные мне. «Вот только это не конец. Не сейчас. Дверь приоткрыта».
        Но, так или иначе, нам надо снова закрыть эту дверь. Король уже контролировал Хеллсмаус. Единственная причина, по которой ему могло понадобиться больше…
        Пакстон озвучил мои мысли прежде, чем успела их высказать.
        - Он не говорил об этом прямо, но его планы простираются и на другие королевства. Он хочет, чтобы их богатства принадлежали ему. - Пакстон подслушал разговор Монтегю и Бэнкса о том, что, по сути, являлось шантажом - плата за право пересекать Кам-Ланто в радиусе двухсот миль от границ Эйсландии. Как и плата за многое другое, которую королевства должны будут предоставлять.
        Дальнейшее случится независимо от того, подчинятся они или нет. Финеас предложил королю вселенную, и я видела огонь в глазах Монтегю. Он не согласился бы на меньшее.
        - И, возможно, даже больше, чем их богатство, - продолжал Пакстон, - он хочет власти и уважения. И готов без колебаний напасть на любое королевство, которое бросит ему вызов, чтобы показать пример остальным.
        - Как он сделал с Райбартом, чтобы заставить вас с Трюко согласиться.
        Пакстон вздохнул.
        - Да, именно так.
        - Король вернулся! Отправляемся! - раздался голос. Внизу ударили о металлическую трубу на случай, если мы не услышали. Никто не должен заставлять короля ждать.
        Когда мы возвращались в гостиницу, сначала я ехала рядом с Монтегю и Нэшем, но, услышав, что мои поиски ничего не дали, король возобновил оживленную беседу с Бэнксом. Мрачное предположение Пакстона сбылось.
        Химики сделали это. Формула была воссоздана. Производство возобновится, как только поступят новые материалы. К концу года король надеялся удвоить свой и без того грозный арсенал. Воздух стал холоднее.
        Я взглянула на Лидию, которая ехала с Бэнксом, и едва заметно кивнула ей. Уверенно. Не торопитесь. Этот кошмар скоро закончится. Хотя с каждой минутой становилось все хуже. Она отвернулась, но я увидела в ее глазах затаенный страх.
        Ни Монтегю, ни Бэнксу не было дела до того, что мы с Пакстоном отстали. У меня в голове созрел план. Он был столь же опасен, как объятия с гадюкой. Кричал о провале, но я вынашивала его с самого утра, когда побывала на кладбище. Тогда это казалось невозможным. Чтобы осуществить свой замысел, мне, по крайней мере, требовался союзник.
        И теперь у меня был Пакстон.
        Но действительно ли он союзник? Волнение билось в моей голове. Он человек, которого ненавидел Джейс, и тот, кого я толком не знала. Но, как поняла совсем недавно, люди могут быть не теми, за кого себя выдают. Даже Джейс оказался совсем не таким, каким я его представляла. Должна ли принять вызов еще одного Белленджера? Или у Пакстона иные мотивы, отличные от тех, о которых он рассказал?
        У большинства людей так и было. Наши желания редко завернуты в одну аккуратную упаковку. Даже мои. Я знала, что должна лучше понять Пакстона, прежде чем доверять ему. Достаточно ли короткой поездки до гостиницы, чтобы укрепить доверие? Да, должно быть. Я чувствовала, что время ускользает. На каждом шагу игра менялась, менялись люди, менялись ставки. Его планы простираются и на другие королевства. Я боялась, что время уходит для всех, но особенно для Лидии и Нэша. Пока они не окажутся в безопасности, не смогу никому помочь.
        Я бросила взгляд в сторону Пакстона. Никогда раньше не посвящала никого в свои планы. Во мне возник новый страх.
        Мы позволили расстоянию между нами и свитой увеличиться, и, когда ветер задул нам в лицо, стало безопасно разговаривать. Высокомерно вздернутый подбородок, бесцеремонный тон - это все тот же Пакстон. Но под этой маской пряталась его настоящая личность, более серьезная и вдумчивая. Когда стала задавать более личные вопросы, увидела, как он нервничает. Он покачал головой, признавшись, что ему стыдно за то, что натворил его пьяный прадед. Стыдно за интриги отца и то, как он вступил в сговор с другими лигами, чтобы вернуть Дозор Тора. Но Пакстон был также зол, что его кузены так и не смогли простить его предка и наказывали за это следующие поколения. Мать старалась научить его семейной истории, говоря, что она принадлежит и ему и он обязан высоко держать голову.
        - Так вот откуда этот высокомерный вид? - уколола я. Пакстон прищурился и усмехнулся.
        - Что-то вроде того.
        - А как насчет твоих стычек с Джейсом? О них ходят легенды.
        Он приподнял бровь.
        - Правда? - Удовлетворенно вздохнул. - Тогда я был вспыльчивым, но и он тоже. И, возможно, иногда я заходил слишком далеко. - Уголок его губ дернулся. - Однажды я сбросил его в колодец, - признался он. - Ему было шестнадцать. Мне восемнадцать. Я сказал, чтобы он остыл. Решил, что это забавная метафора, которую Джейс оценит. А еще думал, что кто-нибудь придет за ним, но он чуть не умер. Застрял там на два дня. - Пакстон пожал плечами. - Он поступил со мной не лучше. Но я сожалею о той выходке. Похоже, это практически уничтожило мои шансы на отношения с Праей.
        - Прая? - сказала я в недоумении. - Как ты мог подумать, что у тебя вообще есть хоть какой-то шанс с ней?
        Возможно, я высказалась слишком прямолинейно. Его лицо покраснело, и он пожал плечами.
        - Давние увлечения не поддаются логике, полагаю. Я влюбился в нее, когда был неуклюжим язвительным подростком, а она - умной утонченной красавицей. Мне было тринадцать, ей пятнадцать. Мы встретились официально, на похоронах. Похоже, это единственный способ собрать всех Белленджеров вместе. В то время как она была грацией, звездами и блеском и пахла свежими летними цветами, я оставался неуклюжим олухом, и это еще мягко сказано. Я запинался на каждом слове. И даже случайно плюнул в нее. Настоящая катастрофа. После наши пути в городе время от времени пересекались, но она всегда делала вид, что не смотрит в мою сторону. Я представлял, что однажды, возможно, она оценит мои лучшие качества. По правде говоря, у меня до сих пор немного заплетается язык, когда нахожусь рядом с ней. Похороны и все остальное. Подобное не способствует хорошей беседе.
        - Ты все еще влюблен в нее? - Снова, возможно, сильное недоверие прозвучало в моем голосе, но он решительно покачал головой, отмахиваясь от этой мысли.
        - Нет. Конечно нет. Мы уже не дети. Но король заставил меня понервничать. На какое-то время он ухватился за идею сохранить жизнь Праи и взять ее в жены - сочетать старое с новым, угождая всем. Два вида королевской власти, как он называл это. Безумная идея, но она очень нравилась ему до недавнего времени. Кажется, он пошел дальше и переключил внимание на кого-то другого. - Взгляд Пакстона замер на мне.
        - Потому что он знает, что Джейсу нужна была я.
        - Но ты не досталась ему.
        Я поняла.
        - Он хочет во всем превзойти патри.
        - Вроде того.
        Когда мы подъехали к гостинице, король уже вошел внутрь с детьми, и, когда мы сошли с лошадей, Бэнкс велел Пакстону проводить меня в мою комнату.
        - Сегодня ты будешь ужинать с королем, - сказал Бэнкс мне. - В комнате найдешь подходящую одежду. Я пошлю за тобой своего лейтенанта. Будь готова.
        За мной. Будто я багаж. Возможно, именно так Бэнкс и воспринимал меня - как багаж, от которого он хотел бы избавиться, особенно если бы король сблизился со мной. Бэнкс был собственником.
        Подходящей одеждой оказалось элегантное вечернее платье, которое вызвало удивление и у Пакстона, и у меня. Мы разговаривали, пока я умывалась и переодевалась, не зная, когда у нас снова появится возможность обсудить все наедине. Мы согласились, что пока Лидия и Нэш не окажутся вне власти короля и Бэнкса, мы бессильны помешать их грандиозным замыслам. Я изложила свой план. Пакстон не согласился.
        - Нет. Нет, нет, нет, - сказал он, качая головой. - Ничего не получится. Они всего лишь дети. Они запаникуют.
        - Они сильнее, чем ты думаешь. Они справляются - пока ты сам справляешься.
        Он прикусил губу, обдумывая услышанное. Лучшего плана у него не было, и он знал, что разумнее не реагировать на опасность, а опережать ее. Нужно что-то делать. В ближайшее время. Он вздохнул, соглашаясь, но все еще колеблясь.
        - Среди моих людей только двум я доверю свою жизнь - и жизнь Лидии и Нэша. Хорошо. Завтра. - Он потер шею, пытаясь собраться с мыслями. - Ты уверена?
        Я кивнула.
        - Джейс помог мне выжить, Пакстон. Когда думала, что дальше жить невозможно, то слышала, как он убеждал меня продолжать. «Все получится, - говорил он. - Осталось немного». Так и сейчас. Осталось совсем чуть-чуть. Все получится. И когда они будут свободны, то мы тоже.
        Из его груди вырвался слабый стон.
        - Хорошо. Я помогу. А пока поработай над своей хромотой. - За этими несколькими словами я увидела, как критичная сторона Пакстона снова проявилась, выходя из укрытия, и я приветствовала ее. Мне нужен был не испуганный Пакстон, а беспринципный, тот, кто готов сбросить кузена в колодец, чтобы преподать ему урок.
        Глава двадцать пятая
        Джейс
        Каемус ничего не говорил о генерале.
        Солдаты - это одно, но генерал - нечто большее. Генерал подразумевал что-то более масштабное и организованное, чем лидер лиги, захвативший власть и раздавший своим людям немного оружия. Я уже подсчитал, сколько солдат смогут собрать Пакстон, Трюко и, возможно, Райбарт, объединив свои ресурсы. Не более двухсот человек.
        Но генерал командует армией. Я прокручивал в голове эту мысль, когда не думал о людях, висящих на деревьях. Что планировал когда-то Бофорт? И кто был главным теперь, когда Бофорт больше не участвовал в этом?
        Буря прекратилась, но оставленного ею снега было достаточно много, чтобы узкий перевал, которым я планировал пройти, оказался заваленным - из-за чего стал одним из тех недочетов, о которых меня предупреждала Рен. Нам пришлось оставить перевал и выбрать более долгий маршрут по южному склону, где глубина снега составляла всего несколько дюймов.
        Синове выругалась и указала на круп Мийе.
        - Мы пропустили там немного крови.
        Я оглянулся и увидел на шерсти лошади заметные пятна, темные и покрытые коростой.
        - Ого, гутра хезо, - сказал я и спрыгнул с седла. Мы смыли кровь с наших лиц, мехов и оружия - важно, чтобы нас не обвинили в смерти шести человек, если их найдут, и чтобы мы не привлекли внимание хищников в горах, например волков, которые бродят здесь зимой. Я взглянул на небо. Или голодного ракаа, который, возможно, почувствовал вкус к человеческой плоти после трюка Синове с Бахром. Я налил воды в ладонь и потер шерсть Мийе.
        - Гутра хезо? - спросила Рен.
        - Кази так обращалась к Мийе. Я думал… - Но не договорил. Я и не знал, что думал, кроме того, что хотел услышать Кази, даже просто произнося ее слова. Я хотел повторить и запомнить каждое слово, которое когда-либо прозвучало между нами, чтобы сохранить все в памяти.
        - Ты портишь лошадь не меньше, чем Кази, - щебетала Синове. Она воспользовалась случаем, чтобы рассказать мне о том дне, когда Кейден, хранитель Венды и одно время ассасин, подарил Кази лошадь. Она уже несколько недель присматривалась к Мийе. Синове, Рен и Кази было тогда по тринадцать лет, и их допустили к обучению на рахтанов, а это означало, что каждая из них получит собственную лошадь, которую будет содержать, ухаживать за ней и тренировать.
        - Все рахтанские лошади немного дикие, но Мийе отличался от остальных. Кази страшно хотела эту лошадь, но Кейден уже отказал ей. Он сказал, что Мийе - слишком упрямый конь и для Кази большой.
        По словам Синове, Кази не сдавалась, и однажды она запрыгнула в загон Мийе. Он был молодым конем, злобным и яростным, но именно это Кази в нем и нравилось. Он набросился на нее, пытаясь отпугнуть, а она набросилась на него. Это было зрелищное противостояние, Кейден кричал, чтобы она убиралась оттуда, но потом она подозвала коня и протянула к нему руку.
        - Этот безумный зверь подошел к ней, коснулся ее ладони, а остальное тебе известно, - сказала Рен. - Хранитель не смог отказать Кази, и в тот же день конь стал ее.
        - Она подкупила Мийе, - сказал я.
        Девушки повернули головы в мою сторону.
        - Что? - сказали они одновременно.
        - Почти две недели она тайком таскала ему сушеные ягоды из кухонной кладовой. Вот почему он подошел к ней. Он ждал угощения. - Кази рассказала мне эту историю, смеясь над потрясенным лицом хранителя.
        - Будь я проклята, - сказала Синове, улыбаясь, очевидно, довольная, что Кази ничего не оставляла на волю случая.
        - Похоже, вы двое рассказали друг другу все. - Она лукаво посмотрела на меня, прищурившись. - А как насчет меня и Мэйсона? Ты рассказал ей о нас?
        Рен закатила глаза.
        - Да там и рассказывать-то нечего.
        Я кивнул.
        - Кази удивилась.
        Внимание Рен переключилось на Синове.
        - Так что насчет тебя и Мэйсона? - Синове рассмеялась и сказала Рен, что между ними было даже больше, чем она может себе представить.
        - Возможно, нам удалось украдкой поцеловаться раз или два. - Синове закатила глаза, намекая на нечто большее, чем поцелуй.
        Между девушками разгорелась небольшая ссора, Рен сказала, что опасно связываться с врагами.
        - Посмотри, в какие неприятности попала Кази… - Она запнулась и посмотрела на меня.
        - Я все еще враг? - спросил я.
        - Ты заноза в заднице - вот кто ты, но не враг - пока что.
        Странно, но из уст Рен это прозвучало почти как комплимент.
        Синове насмешливо посмотрела на нее.
        - Хочешь сказать, что не мечтаешь снова увидеть Самюэля?
        Рен оскалилась.
        - Нет. Не мечтаю. Между мной и Самюэлем ничего не было.
        - Но ты хотела. - Синове постучала себя по подбородку. - А может, все дело в Араме? Я до сих пор не могу различать этих двух парней.
        Рен с шипением выдохнула и поскакала вперед, оборвав разговор.
        - Святые угодники, - ворчала она. - Мне нужна Кази.
        Синове продолжала болтать о Мэйсоне, представляя, что он будет очень рад ее видеть, несмотря на их холодное расставание и угрозы, которые они бросали друг другу. Но я думал только о Самюэле.
        Я всегда дразнил его, называя маленьким братом. Хотя он был на полдюйма выше меня. Я никому не рассказывал о записке, в которой говорилось, что он умер. Игнорировал ее, убеждая себя, что это не может быть правдой, но после того, как увидел стены Дозора Тора, узнал, что армия захватила Хеллсмаус, а моя семья спаслась бегством и пряталась в хранилище, - теперь это не казалось нереальным.
        От мысли о его смерти у меня перехватило горло, и из него вырвался сдавленный стон. Я закашлялся, чтобы скрыть его. Рен недоверчиво оглянулась на меня. Она никогда ничего не упускала - может, именно поэтому злилась, что не догадалась о Синове и Мэйсоне.
        - Откуда у Мэйсона шрам на шее? - спросила Синове.
        Рядом с ней молчание никогда не длилось долго.
        - Он не сказал тебе?
        - Он уверял, что все дело в пьяном парикмахере. - Она вздохнула. - Мы с Мэйсоном мало разговаривали - по крайней мере, не так, как вы с Кази. Мы больше общались физически.
        Я вспомнил, как Мэйсон признался, что его влечет к Синове, но я считал, это нечто большее, чем просто желание. Я помнил его голос, взгляд, когда он сказал, что она заставляет его смеяться. Ему было трудно признать, что кто-то его так волновал.
        - Если между вами только физическая связь, почему тебя волнует, как он получил шрам?
        - Девушки бывают любопытны, верно?
        Синове могла быть моей временной женой, но Мэйсон мой брат. Я не выдам его секретов.
        - Спросишь у него сама.
        Она проворчала что-то себе под нос, на венданском, но последнее слово походило на «жаба».
        Может, она знала, что, если снова встретится с Мэйсоном, он вряд ли станет с ней разговаривать. Может, это не только физическое влечение, как она утверждала. Может, она поняла этого Белленджера лучше, чем говорила. Мэйсон отличался хорошей памятью. Он потерял родителей из-за предательства. Синове была мертва для него.

* * *
        Рен шла рядом, ее плечо небрежно касалось моего, а Синове, добрая любящая жена, держала меня за руку.
        Мы притягивали взгляды. Не потому, что я кбааки, идущий с двумя женами, а потому, что мы вообще оказались здесь. Наш дом далеко на севере, а зима уже наступила. Объяснение, почему мы очутились так далеко на юге, приходилось повторять снова и снова, начиная с конюшни, где оставили лошадей. Белленджеры ввели это правило много лет назад. Решили, что так будет удобнее покупать и торговать, не забивая узкие проходы биржи лошадьми, мулами и повозками. У нас работали посыльные, которые доставляли товары в конюшни для покупателей. Сейчас я сожалел об этом решении. Оно затрудняло быстрое бегство.
        Я понимал, что не только то, что мы здесь не в сезон, притягивает взгляды, - кбааки всегда немного пугали. Они были тихими, осторожными, что и делало их хорошими охотниками. Но их спокойствие и пристальный взгляд нервировали некоторых. Кбааки также были крупными людьми, не как Гриз, но высокими и широкоплечими, даже женщины. Синове была крупной девушкой, почти такой же высокой, как я, и легко выдавала себя за кбааки. Рен не отличалась большим ростом, но ее пугающий взгляд с лихвой это компенсировал. Хотя в основном люди сторонились кбааки, потому что находили в их мистических знаниях о зельях и ядах что-то запретное.
        - Смотри прямо перед собой, муж, - предупредила Рен.
        Синове сжала мою руку.
        - Помни, мы всего лишь семья, которая ищет дерево духов.
        Мой взгляд обшаривал каждый уголок биржи. Было трудно удержаться. Невозможно, наверное. Я заметил изменения еще до того, как мы вошли на биржу. Солдаты расположились на мосту над входом - пусковые установки перекинуты через их плечи. Мои пусковые установки. Те, за которые заплатил большую цену. На уровне, где мы делали покупки, стояли еще солдаты, но они были вооружены только алебардами или мечами. Я вглядывался в лица, но пока никого не узнавал. Откуда они все взялись? И где служащие Белленджеров? Погибли?
        Не сомневался, что еще больше солдат следили за нами с позиций на восьми башнях, которые располагались над биржей. Что стало с Гарвином? Он мертв? Его заставили работать на захватчиков? А может, он сбежал? Он умел ускользать незамеченным. Где-то там, наверху, Пакстон и Трюко, вероятно, даже сейчас наблюдали за мной - возможно, из квартиры Белленджеров, попивая наше вино и наслаждаясь нашей едой.
        И где-то здесь, должно быть, они держали Кази.
        Зная ее способность исчезать, она могла находиться в хорошо охраняемом месте. Или она ранена. Или…
        Я не мог придумать больше никаких вариантов.
        - Вон там, - сказал я, повернув голову к мужчине, стоявшему у одного из входов в башню. - Он.
        Наконец увидел человека, которого узнал, - Шеридан. Мужчина квадратного телосложения с кустистыми рыжими бровями и бородой. Он работал у нас недолго. Его нанял Титус, а я лишь однажды коротко поговорил с ним. Он был одним из дюжины охранников, в задачу которых входило устранение беспорядков. Но они также должны были показывать посетителям дорогу к продавцам. Биржа была большой и сама по себе напоминала город, не говоря уже о складах и загонах, раскинувшихся за ней.
        - Он крупный. Ты уверен? - спросила Рен.
        - Еще он может оказаться очень громким, - добавила Синове.
        Я не сомневался. Его либо вынудили работать на бирже, либо он добровольно присоединился к захватчикам, и я собирался сделать его день намного лучше или намного хуже.
        - Са дрэ фораза? Эй, эй, - позвал я его, делая вид, что с трудом объясняюсь. - Спэ рит вуд. Мы искать…
        - Дерево духов? Возможно, вы сможете найти его на восемнадцатом складе. Поздновато уже, но там продавец, у которого всего понемногу. Через тот туннель. Просто ищите цифры на…
        Я покачал головой.
        - Ваши цифры. Я не читать.
        Он пытался объяснить и даже написал номер в воздухе, но я только скривил лицо в еще большем замешательстве. Наконец он сдался и махнул нам рукой.
        - Сюда. Я покажу вам.
        В детстве я проводил половину своего времени на бирже и знал все потайные места, о которых никто и понятия не имел. Места, куда родители Белленджеры запрещали своим детям ходить, но мы все равно пробирались туда. Это был обряд посвящения: старшие кузены водили младших по опасным тропинкам, чтобы напугать. Но самое главное, я знал места, которые солдаты не могли увидеть с башен, - единственные слепые зоны.
        Я шел рядом с Шериданом, направляясь к короткому туннелю, который вел к складам за биржей. Рен и Синове следовали за нами. В громоздких меховых плащах они играли роль щитов. Когда мы подошли к туннелю, я увидел, что там никого нет.
        - Биржа, - сказал я, когда мы вошли в туннель, - изменилась с тех пор, как я быть здесь в последний раз.
        - Новое руководство, - объяснил Шеридан.
        - Больше никаких Белленшеров?
        - Нет. - Он засмеялся. - Их давно нет.
        - Они продают?
        - Сбежали из города. Плохое руководство.
        Он продолжал пренебрежительно отзываться о Белленджерах, а затем заявил, что они заперты в своей горе и, вероятно, уже мертвы. Он согласился на работу потому, что знал, власть сменится.
        - Как ты узнать? У тебя есть провидица? - спросил я
        Он снова засмеялся. Видимо, я был довольно забавным.
        - Нет, - ответил он. - Связи.
        Шеридан - предатель? Один из тех, кто помог в захвате города?
        Шеридан не успел ничего понять. В одну секунду он шел вперед, а в следующую я толкнул его в сторону, в черный полумрак заброшенной лестницы. Рен и Синове бросились к нам, распахнув дверь. Моя рука обвилась вокруг его шеи, но он сопротивлялся. Пока я не приставил нож к его груди.
        - Тихо, - приказал я, увлекая его в глубь биржи, переступая через обвалившиеся камни и разрывая пыльную паутину. Синове зажгла свечу, пока Рен избавила Шеридана от оружия - ножа и дубинки - и побежала вперед, открывая одну дверь за другой.
        - Тупик, - сказала она, когда спуск закончился грудой обломков.
        - Нет, сюда, - сказал я. При слабом свете было трудно разглядеть, но небольшая дорожка сбоку от лестницы вела к неровному отверстию в стене и еще одной лестнице. Наконец мы вышли в то место, которое дети Белленджеров называли кладбищем, - огромный подземный мир, заполненный металлическими повозками Древних. Воздух был тяжелым, наполненным особым пыльным ароматом, почти сладким. Я старался не думать слишком много о том, что это за запах. Плохая вентиляция в почти герметичной гробнице помогала повозкам и другим вещам не рассыпаться в пыль.
        Синове застонала, когда поставила мерцающую свечу на подножку, и та осветила Древнего, все еще сидящего внутри повозки. Он был не единственным. Тут находились сотни окаменелых останков Древних, запертых в гробнице, когда их миру пришел конец. Шеридан начал сопротивляться, не обращая внимания на нож у груди, и я оттолкнул его. Он споткнулся о колесо, и от удара ржавая громада сдвинулась и просела.
        - Здесь ты можешь кричать сколько угодно, Шеридан, - сказал я. - Никто тебя не услышит.
        В этот раз получу свои ответы - независимо от того, сколько времени это займет, - и не буду беспокоиться, что кто-то нас прервет.
        Он огляделся вокруг, рассматривая огромную пещеру, свеча освещала лишь малую ее часть. Сотни повозок и костей белели в тусклом круге света. Древние люди лежали у открытых дверей и свисали из окон, многие все еще сохраняли бледную хрупкую кожу и выражение ужаса на лицах. Шеридан оглянулся на меня, а затем посмотрел на Рен и Синове. Их оружие мерцало в дрожащем золотом свете. Он больше не смеялся.
        - Откуда вы меня знаете? - спросил он.
        - Ты раньше работал на меня, - ответил я. Снял шляпу. Убрал волосы назад.
        Из-за чернильного рисунка на лице он все еще не узнавал меня.
        - Джейс Бэлленшер, - сказал я с акцентом.
        Он выругался.
        - Хм, - согласилась Рен. - Никогда не знаешь, когда стоит проявить немного преданности, да?
        - Упрощу тебе задачу, - сказал я. - Я задаю вопросы. Ты отвечаешь на них. И каждый раз, когда солжешь, моя подруга будет отрубать тебе что-нибудь. И поверь, я почувствую, если солжешь.
        Рен покрутила тцэзе.
        - Где венданский солдат? - спросил я.
        Его руки сжались в кулаки.
        - Та девушка? Они удерживают ее в городе.
        Удерживают ее. Краткий миг облегчения окутал меня. Значит, она жива.
        - Кто ее удерживает? - спросил я. - Бэнкс? Генерал? Пакстон? Кто главный?
        - Кто главный где?
        - В городе. На бирже. Везде.
        - Король, - сказал он неуверенно, словно не понимал вопроса.
        - Какой король? Какого королевства?
        На его лице появилось сомнение.
        - Король Эйсландии, дурак! Монтегю!
        Эти слова не доходили до моего сознания.
        - Монтегю вторгся в город? Ты хочешь сказать, что этот неотесанный болван всем здесь заправляет?
        - Именно это я и сказал. Это его право. Его королевство, его город. Венданского солдата взяли под стражу за нападение на отряд и убийство четырех человек. - Он сделал паузу, его глаза блеснули, и добавил: - Его венданского солдата, с которым король может поступать, как ему захочется.
        Я бросился вперед, готовый открутить Шеридану голову, но Рен удержала меня.
        - Не кусайся, патри. Он просто дразнит тебя. - Я знал. Он хотел, чтобы я набросился на него. Неужели он думал, что во время борьбы ему удастся отнять у меня оружие?
        - А что насчет Зейна? - спросил я. - Что насчет него?
        Благословенные боги, я молился, чтобы Ганнер убил Зейна до того, как все случилось. Чтобы он не остался на свободе и…
        - Он жив? - спросил я.
        Шеридан улыбнулся.
        - Он продвинулся по службе с тех пор, как перестал работать на тебя. Теперь он лейтенант в королевской армии. Вероятно, отвечает за того венданского солдата, о котором ты так беспокоишься.
        Рен крепче сжала мою руку.
        Шеридан использовал момент, чтобы сделать выпад, но не ко мне, а в сторону, целясь в свечу, стоявшую на перекладине в нескольких футах от него. Он нырнул, его рука сбила свечу, и свет погас. Полная темнота поглотила нас. Послышалось шарканье, затем звук удаляющихся шагов и, наконец, крики. Наши.
        - Свеча!
        - Найдите ее!
        - Где он?
        Никто из нас не осмеливался размахивать оружием, потому что мы не видели друг друга. Синове снова и снова чиркала кремнем, пока наконец ей не удалось зажечь уголок своего мехового плаща, и маленькое пламя засияло достаточно ярко, чтобы мы смогли найти свечу и снова зажечь ее.
        Я услышал шарканье, ворчание и пыхтение откуда-то из глубины пещеры, далеко за пределами светового круга. Повозки скрипели и рушились, когда на них натыкались в темноте.
        - Выходи, Шеридан! - крикнул я. - Некуда деваться.
        Он не ответил.
        Рен выругалась.
        - Мы ни за что не сможем его здесь отыскать.
        Я уставился в пыльную темноту.
        - Нам и не нужно, - ответил я.
        Мы ушли, закрыв все двери, хотя среди удушающей темноты в лабиринте разваливающихся повозок он все равно никогда не нашел бы выход. Шеридан сам предрешил свою судьбу. Через несколько дней, если не часов, он присоединится к армии тех, кто однажды спустился сюда.
        Эррдвор - их лидер. Он называет мне свое имя и бьет себя в грудь.
        Он дрожит от ярости. Он старше меня. Больше меня. Сильнее. Он говорит, что я должен повиноваться. Что должен открыть наши ворота. Но он не злее меня. Он был одним из тех, кто убил моего деда.
        - ГРЕЙСОН БЕЛЛЕНДЖЕР, 15 ЛЕТ
        Глава двадцать шестая
        Кази
        Завтра. Мне просто нужно пережить еще один день. Как только Лидия и Нэш будут в безопасности, ничто не сможет удержать меня. Ничто не заставит ждать. Я найду и уничтожу боеприпасы. Короли и генералы умрут. Бумаги, которые королева приказала мне найти, будут конфискованы у Ганнера, который наверняка их где-то припрятал. И я снова окажусь с Джейсом. Стану заботиться о нем. Лечить его в погребе, пока он не сможет снова ездить верхом, сколько бы времени это ни заняло. Чего бы это ни стоило. А потом мы восстановим Дозор Тора. Мечта, которую считала утраченной, снова начала расцветать во мне, раскрываясь, как весна посреди зимы.
        Я закончила зашнуровывать платье, посмотрела на себя в зеркало и нахмурилась. Это платье не для тихого ужина или допроса. Скорее для торжественного случая. И оно слишком откровенное, но что бы ни ждало меня сегодня вечером, я должна подыграть королю. Отвлечь и увлечь. Это еще один вид жонглирования, и на одну ночь я могла его применить. Надо завоевать доверие короля, чтобы он ослабил бдительность. «Подпитай его фантазии. Пусть его эго станет твоим сообщником. Он - всего лишь цель, как и любая другая», - говорила я себе.
        Но он не похож ни на кого другого. Я знала это. Даже у зарвавшихся купцов были правила, которым они должны следовать, люди, перед которыми должны отчитываться. Король не подчинялся никому, и правила, которым он следовал, были те, что он сам установил и мог изменять по своей прихоти.
        Я потянула за лиф, пытаясь натянуть его повыше. Чувствовала себя как Рен, пытающаяся разобраться в непрактичной одежде. Это…
        Стой. Не двигайся.
        Я повернулась. В комнате было тихо, неестественно тихо, но воздух дрожал. Чувствовала, что призраки витают в воздухе, наблюдая за мной. Их холодные ноги нервно переступали. Один из них провел кончиком прохладного пальца по моей челюсти.
        Т-с-с-с, Кази, не…
        Решительный стук в дверь заставил меня обернуться. Озноб исчез. Неужели Пакстон что-то забыл? А может, мой эскорт прибыл раньше? Тот факт, что мне все еще требовалось сопровождение, свидетельствовал, что я пока не заслужила доверия, хотя официально уже находилась на службе у короля. К завтрашнему дню я должна развеять у него все сомнения. Если Пакстон справился со своей работой, то справлюсь со своей.
        - Иду, - отозвалась я.
        Подкрутила прикроватную лампу и схватила плащ, желая поскорее покончить с этим вечером и ожидая завтрашнего дня. Но когда открыла дверь, лицо, которое увидела, привело меня в ужас. Тени поплыли перед глазами. На мгновение оказалась вне времени, потерянная. Моя кровь остановилась, а дыхание исчезло. Я не могла пошевелиться, каждый мускул вдруг потерял силу. Затем меня пронзил ужас, а следом обрушилась горячая волна осознания. Я захлопнула дверь, но не успела запереть ее, как он ворвался внутрь, дверь распахнулась, ударив меня и отбросив назад.
        Он набросился, прижав меня к стене, одной рукой зажав мои запястья, другой - горло, не оставляя между нами никакого пространства для удара, будто отрабатывал это движение месяцами. Его кожа обжигала мою.
        - Сюрприз, - прошептал он.
        Мое горло перехватило, я задыхалась.
        - Я твой сопровождающий на сегодняшний вечер, - сказал он. - Теперь я лейтенант королевской армии. Как тебе такое сладкое правосудие?
        Его голос был тысячью пауков, ползающих по моей коже. Мои плечи дрожали. Нас только двое, и бежать некуда. Ты больше не бессильна, Кази. Сопротивляйся. Инстинкт и разум боролись внутри меня. Слова Натии, которые она постоянно повторяла на тренировках, стучали в голове. Знай свои слабости, но используй свои сильные стороны.
        Он был выше, сильнее, тяжелее, страшным грузом давил на меня, но меня останавливали прежде всего королевские правила. Если хоть один синяк…
        - Я чуть не потерял палец из-за тебя, - прошипел он. - Может, мне теперь взять один из твоих в качестве платы? Или я должен взять что-то другое? - Он надавил сильнее, всем своим весом придавив меня к стене. - Твой бывший любовник чуть не убил меня. Жаль, он сейчас этого не видит.
        Зейн не боялся меня так сильно, как думала. Он был свободен, голоден, уверен, потому что теперь за ним стояла сила короля. Потому что я в ловушке, как и моя мать.
        Почти в ловушке.
        Как учила Натия, я узнала свои сильные стороны. Я тоже практиковалась. Мысленно.
        Сотни раз. Тысячи. Всеми способами. Плевать.
        Поворот кисти.
        Удар локтем в нос. Коленом в пах.
        Костяшками по горлу.
        Сильный удар ногой в коленную чашечку.
        Карточный домик рухнул. Мне не нужен нож.
        Я знала все варианты.
        А затем, когда он лежит, корчась на полу, последний сокрушительный удар каблуком в висок.
        Удивительно, насколько уязвимо человеческое тело. Он станет инвалидом, если не умрет.
        И весь в синяках.
        Если бы я убила его сейчас, то поставила бы под угрозу все. Король ожидал, что Зейн доставит меня к нему, а не будет найден мертвым на полу моей комнаты. Кроме того, что это нарушит правила, исчезнет всякое доверие ко мне. Это убийство раскрыло бы наш план, и шанс на спасение Лидии и Нэша исчез. Возможно, их бы убили. Пакстон уже работал над воплощением нашего замысла. Мы слишком близко к цели. Как и завтрашний день.
        - Король ждет меня, - сказала я.
        - Не волнуйся. Отведу тебя к нему - но я пришел раньше. Не заметила? За двадцать минут может многое произойти. Разве ты не хочешь узнать, что случилось с твоей матерью? Давай. Спроси меня. - Слабый свет лампы блеснул в его темных глазах, злость доставляла ему удовольствие. «Где это отродье?» Комната завибрировала. Моя кожа горела. Думай, Кази. Спокойно. Найди выход.
        - Бэнкс, - выдохнула я.
        - Что?
        Я с силой втянула воздух. У меня имелось нечто более смертоносное, чем кулак у его горла. Что-то, что могло одновременно напугать и прикончить его. Он уже мертвец. Он просто еще не знал об этом.
        - Ты ничего не сможешь сделать, как только я расскажу о тебе Бэнксу.
        - И что ты расскажешь?
        - Что ты предал его. Ты уступил на допросе и выдал его имя Джейсу. Деверо. Ты сказал Джейсу, что это он дал тебе деньги на охотников за людьми. Как думаешь, какой будет реакция генерала? Надеешься остаться его лейтенантом? Нет, ты будешь качаться на веревке быстрее, чем успеешь намочить штаны.
        В его глазах мелькнула паника. Он знал, что генерал любит вешать людей, а мое заявление, что он передал имя Бэнкса Джейсу, означало смертный приговор.
        - Я назвал только его имя, - рассуждал он. - И все. Твой любовник собирался разрезать меня на куски.
        - Полагаешь, Бэнкса будет это волновать?
        - Я могу просто убить тебя сейчас, - сказал он, его рука сжалась на моем горле.
        - И как бы ты объяснялся перед королем, который включил меня в свою платежную ведомость? Теперь я так же служу королю, как и ты, и, если не заметил, он любит меня гораздо больше.
        Грудь Зейна вздымалась, а глаза превратились в стеклянные бусинки, пока он искал выход из затруднительного положения. Его слова путались, опережая мысли.
        - Если ты… если я умру, ты никогда не найдешь свою мать.
        Я вздрогнула, почувствовав, что меня ударили.
        - Моя мать умерла, - ответила я.
        - Нет, это не так. И я знаю, где она. Недалеко отсюда.
        - Ты лжешь…
        - Она жива. Я отведу тебя к ней, как только смогу. Но ты держи язык за зубами насчет меня. Поняла? Иначе никогда не узнаешь, где она.
        Его слова звучали внутри меня. Он лишь искал выход. Способ заставить меня молчать. Она умерла. Но что, если…
        Только сегодня утром думала, что Джейса больше нет. Что, если…
        Я не поверила, но согласилась на его условия. Если ситуация выйдет из-под контроля, Зейн мог бы стать полезным союзником. Я заключила сделку с дьяволом, тем человеком, который вырвал мою душу и теперь подкупал меня ложной надеждой вернуть ее.
        Я согласилась, потому что завтрашний день имел большее значение, чем одиннадцать лет мечтаний. Но послезавтра я все равно добралась бы до него. Послезавтра все изменится. Но он этого не знал. Еще.
        Прогулка по коридору с монстром, которого боялась большую часть своей жизни, была долгой. Бесконечной. И к тому моменту, когда мы добрались до столовой, от меня осталась лишь пустая оболочка. Моя решимость плавала где-то вне меня, как призрак, которого не могла видеть.
        «Не опускай голову, Кази».
        «Ты справишься».
        «Вытяни ноги вперед. Мы почти пришли».
        Почти.
        Джейс.
        Он жив.
        Я должна помнить только об этом. И что завтрашний день почти наступил.
        Глава двадцать седьмая
        Джейс
        Если думал, что на бирже все плохо, то в городе оказалось еще хуже. Может, от отчаяния решил, что хоть раз все разрешится в мою пользу. Или что боги вмешаются. Конечно, все мои обеты и молитвы должны что-то значить.
        Но не сегодня.
        Зимой Хеллсмаус всегда серый. Мороз на тембрисах лишал листву красок, как и небо, но эта серость пробиралась глубже, словно пиявка высасывая из города жизненную силу. Такого холода я не помнил. Как и лиц, скользящих мимо меня. Ни в одном из них не осталось жизни. Хотя воздух был холодным, мои виски пылали. Хотелось бежать, найти короля и убить его. Почему никто еще не сделал этого? Где мои магистраты? Рен притянула меня ближе, чувствуя, что меня охватывает безумие.
        - Осторожнее, муж, - предупредила Синове. - Мы знали, что дело плохо.
        Но я услышал в ее голосе сомнение. Она тоже подавлена. Разрушения коснулись не только зданий и мощеных улиц - они пронизывали воздух, и солдаты, расставленные на каждом перекрестке и каждой крыше, добавляли ощущение безнадежности.
        Кази жива. Здесь. Где-то. Часть меня надеялась, что мы пойдем по главной улице, я замечу ее, идущую с другой стороны, и увлеку в один из потайных ходов, которые мне были хорошо знакомы.
        Рен резко вдохнула. Она увидела храм раньше меня. Даже с другого конца улицы я разглядел груды обломков.
        Каемус рассказал, но я не успел подготовиться. Сияющий фасад, который когда-то встречал посетителей, исчез. Алтарь по-прежнему возвышался, застыв среди открытого пространства, словно олень, застигнутый врасплох и боящийся пошевелиться. Каждый обет, который когда-либо давал, был дан в этом храме.
        Кроме одного. Одну клятву я произнес в пустыне вместе с Кази. Я сглотнул.
        Монтегю ответственен за случившееся? Я все еще не верил в это. У него не было ни армии, ни денег. Он едва ли стремился править.
        А как насчет налогов? Вдруг он рассердится?
        Слова Кази пронеслись у меня в голове. Когда мы отчисляли налоги, всегда предоставляли ему полный отчет о том, куда был потрачен один процент, который оставляли себе. Монтегю никогда не возражал. Я полагал, это потому, что по нашим подсчетам один процент не покрывал расходов на магистратов, ремонтные работы, школы, два лазарета и многое другое. Список продолжался и продолжался.
        Что, если он специально выбрал место, с которого хорошо виден ваш мемориал? Чтобы оскорбить вас?
        Монтегю подстрекал нас? Я считал это невозможным, потому что король ничего не знал ни о нас, ни о мемориале, но Зейн знал. И теперь я понимал, что Зейн работал на короля. Все, кто жил в Хеллсмаусе хотя бы какое-то время, знали о ежегодном паломничестве нашей семьи к этому месту, чтобы починить мемориал и вознести благодарственные молитвы за Аарона Белленджера и его жертву. Если место поселения было выбрано специально, чтобы вызвать наш гнев, это означало, что неприятности, которые обрушились на нас в последнее время, вызваны не борьбой за власть после смерти моего отца, как мы считали раньше, это часть плана, который разрабатывался очень давно, еще до смерти отца.
        Я заметил Алески, нашего почтового гонца, который шел нам навстречу, его белокурые волосы торчали из-под шапки, губы потрескались от холода. Он толкал тачку с припасами. У него семья в городе, но он редко бывал здесь, обычно находясь в разъездах. Алески работал на нас много лет. Когда-то они с Титусом были очень близки, но даже после расставания остались друзьями. За долю секунды я должен был решить: пропустить его или расспросить. Он не предаст ни Титуса, ни остальных членов семьи. Я не сомневался.
        - Ме-естер, - позвал я, подняв руку, останавливая его. Мы втроем подошли к нему, и он опустил ручки тачки. Когда мы оказались близко, я прошептал его имя. Его глаза расширились, а затем наполнились слезами.
        - Патри? - Он слегка покачнулся, будто готовый упасть.
        - Возьми себя в руки, Алески. Мы - кбааки. Ты подсказываешь нам дорогу. Укажи в сторону торговых лавок.
        Он кивнул и поднял руку, указывая, но слезы текли по его щекам.
        - Они постоянно наблюдают.
        - Знаю. Они и сейчас следят за нами, - ответил я. Солдаты на углу улиц обратили на нас внимание.
        Алески вытер нос.
        - Мы думали, ты умер. Солдат, которая увела тебя, сказала, что тебя повесили. Она сказала…
        - Ты говоришь о Кази? Где она?
        - Она теперь работает на короля, на всю их гнилую свору.
        - Нет, не работает. Поверь, она его пленница. Если она что-нибудь скажет…
        - Поторопитесь, парни, - прошептала Рен. - Они наблюдают и могут подойти к нам в любую секунду.
        - Это правда? - спросил я. - За всем стоит Монтегю?
        Алески кивнул.
        - Он и тот генерал. Мы пытались бороться с ними. - Его голос был напряженным и полным сожалений.
        - Знаю. Их оружие слишком мощное…
        - Они идут сюда, - предупредила Синове певучим голосом.
        - Сегодня вечером, как только стемнеет, приходи в южную конюшню, - сказал я. - Поговорим там.
        Но Алески продолжал говорить. Его слова сливались вместе, отчаянные и полные ненависти.
        - Они вешают лоялистов на тембрисах, чтобы преподать остальным урок.
        Он перечислял имена: Дрейк, портниха Челлин и другие. Я знал их всех, и мне потребовалась вся сила воли, чтобы продолжать улыбаться, пока он говорил.
        - Они отобрали мою лошадь, - продолжил он. - Они забирают их у всех, кто когда-то работал на Белленджеров и, по их мнению, может быть лоялистом. Моя семья здесь, в городе, моя мать и сестра… Я не могу…
        Каждый раз, когда голос Алески дрожал, моя застывшая улыбка тоже начинала дрожать, но слова отца просачивались между отчаянными словами Алески. «Когда у тебя не остается сил, у тебя только один выбор - заглянуть внутрь себя и найти больше сил, а затем поделиться ими. Такова работа патри - вести за собой».
        Я схватил его за плечи.
        - Какое правило? - прошептал я. - Застать их врасплох. Тебе это известно. Застать их врасплох. Именно это мы и сделаем. Почему город не украшен к Зимнему фестивалю? До него осталось меньше двух недель. Украсьте город. Сегодня. Скажи всем, чтобы сделали это. Организуй праздник. Пусть эти ублюдки думают, что они победили. Никому не говори, что я жив, - пока не говори, - но скажи всем, чтобы были готовы. Белленджеры вернут себе город.
        - Что у вас там происходит? - позвал один из солдат.
        Я похлопал Алески по спине, будто поблагодарив, и опустил руки.
        Дерево духов. Вот что происходит.
        Алески уже двигался по улице со своей тачкой, неся мое послание жителям Хеллсмауса, а солдаты объясняли трем кбааки, что дерево духов можно купить только на бирже.
        - Но зимой лавки рано закрываются. Вам придется прийти завтра.
        Вруд, Гента и Элох неуклюже поблагодарили их, а затем спросили о ночлеге.
        Ничего подходящего не находилось. Гостиница «Белленджер» занята королем и его офицерами, а две другие гостиницы переполнены. Приходится остаться в конюшне с лошадьми.
        Я чувствовал их взгляды, когда мы уходили.
        Чувствовал, что за мной заинтересованно наблюдали с крыш.
        С этим здоровяком могут возникнуть проблемы?
        Да. Я собирался стать проблемой. В нужное время. Они пожалеют, что вообще попались на глаза этому грубому кбааки. Но пока они будут только наблюдать, как я с женами направляюсь к конюшне, как и сказал, и их беспокойство уменьшится.
        Какое правило? Застать их врасплох.
        Алески собирался рассказать мне все, что знал, чтобы помочь в этом деле.
        Грейсон не разговаривает с нами.
        Он лежит в своей кровати, его глаза устремлены в потолок. Руки сжаты в кулаки. Миандры больше нет. Они забрали ее. И мы не знаем, как ее вернуть.
        - ТЕО, 13 ЛЕТ
        Глава двадцать восьмая
        Кази
        Я влетела в комнату, минуя Зейна, чтобы скорее оставить его позади. Я двигалась так, будто мчалась по венданскому переулку, ища тень, нуждаясь в темной лестнице, за которой можно спрятаться, в месте, где можно исчезнуть.
        Монтегю это заметил. Каждое мое резкое движение все еще вызывало подозрения. Что бы там король ни говорил окружавшим его молодым женщинам, он прервался на полуслове и уставился на меня. Я кивнула и более уверенно вышла на середину комнаты, стараясь сгладить свое неловкое появление. Внимание короля вернулось к поклонницам, которые следили за каждым его словом.
        Мы находились в просторном зале гостиницы «Белленджер». Железные люстры сияли серебристым светом, а по комнате разносились разговоры приближенных короля. Судя по жесткому приказу Бэнкса, я ожидала личный, полный вопросов ужин с королем, но это больше походило на вечеринку. Праздник? В честь чего?
        Трюко проходил мимо, держа в каждой руке по чашке эля, и я остановила его.
        - Что происходит? - спросила я.
        - Неужели не заметила? Сегодня город начали украшать к Зимнему фестивалю. Генерал Бэнкс доволен и решил, что нужно устроить праздник.
        Сам Трюко выглядел радостным. Может, из-за бездонных кружек эля его лицо озаряла улыбка, а может, он теперь был полностью на стороне новой власти, ведь доходы от биржи - слишком заманчивое предложение. Пакстон сказал, что Трюко можно доверять, но я сомневалась в этом. Джейс говорил, что он самый жадный из лидеров лиг, что он украдет носки у ребенка, если на этом можно заработать. Трюко продолжил путь, заметив, что кто-то ждет свой эль. Праздник плотнее смыкался вокруг меня, в зале становилось все жарче.
        Горожане украшали город к празднику. Веселье на улицах Хеллсмауса? Меня словно ударили в живот.
        Они забывают о патри. Двигаются вперед.
        Прав ли король? Неужели я неверно поняла ропщущую толпу? Негодование пронзило меня. Конечно, генерал доволен. Но если бы лоялисты отступили, что бы это значило для Лидии и Нэша? Для остальных Белленджеров, все еще запертых в горе? Завтрашний день, казалось, никогда не наступит. Где Пакстон? Я напряглась, пытаясь отыскать его среди гостей.
        Я прошла в глубь зала. Длинный стол, расположенный в центре, заполняли яства, расставленные среди голубых лент и гирлянд. Высокие латунные канделябры мерцали свечами. Другие столы были накрыты подобным образом. Для человека, озабоченного финансами, Монтегю, казалось, тратил деньги свободно. Наконец заметила Пакстона, разговаривающим с Гарвином. Он бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся, словно опасаясь, что это заметят, и я тоже отвернулась. Я всегда боялась, что за мной следят, если не Монтегю, то кто-то еще.
        Олиз наполняла кружки элем и бокалы вином, а Дайна разносила их гостям. Я заметила женщин с ужина, который прошел несколько ночей назад, они были одеты в еще более экстравагантные платья, но присутствовали и другие. Число поклонников короля, похоже, росло вместе с укреплением его власти. Но я знала, что по крайней мере двое - Олиз и Пакстон - не среди них. Но тех, кто, опасаясь за свою жизнь, нацепил на себя улыбчивые, покорные маски, было гораздо больше. Я осмотрела переполненную комнату и задалась вопросом, кем на самом деле является каждый из них - союзником, врагом или, может, не определившимся. Эти люди просто напуганы и пытаются выжить? Развесили ли они тоже гирлянды на своих домах? Забыли ли патри? Конечно, забыли, Кази. Ты назвала его преступником, которого постигло правосудие. Ты объявила его мертвым и велела им жить дальше.
        Я увидела провидицу, которую встретила на вечере у Белленджеров. Она сидела в углу, и единственной ее компанией был маленький кубок с напитком. Капюшон закрывал ее голову, будто она ожидала, что в любой момент может уйти, но возможно, просто хотела остаться незамеченной, темной тенью в углу. Это она предупредила короля о наступлении сурового времени? Я знала, что ее дар был настоящим. Джейс рассказал о ней, когда мы лежали под одеялом среди холодной равнины.
        - Провидица предупреждала меня о тебе. Она сказала, что ты придешь, чтобы вырезать мое сердце.
        - Она говорила правду. Но ведь не так уж и больно, правда?
        - Очень больно. Но не хочу его возвращать. Оно твое - навсегда.
        Тогда я расстегнула рубашку Джейса и поцеловала его грудь, будто целовала рану, а его кожа стала горячей от прикосновений моих губ, в то время как мои руки исследовали другие места.
        - Навсегда, - прошептала я. - Ловлю тебя на слове, патри.
        Навсегда. Мы с легкостью произносили это слово. Мы владели миром. В течение тех нескольких недель это слово казалось созданным специально для нас. Мы возвращались, чтобы основать новое королевство. Создать новую семью.
        «Он был без сознания. Он едва дышал. Возможно, он уже мертв».
        А потом были другие слова, которые я отказывалась слышать. Как только Пакстон сказал, что Джейс жив, я не могла воспринять ничего другого. «Пять стрел, Кази. Одна попала ему в грудь. Выглядело не очень хорошо».
        Я оглянулась на провидицу. Работала ли она теперь на короля? Конечно, она не могла перейти на другую сторону - ей было известно только то, что она знала. Но осмелюсь ли подойти к ней? Увидит ли она мои секреты, как раньше? Или у нее есть новости о Джейсе?
        Я пересекла комнату прежде, чем успела подумать о том, что делаю. Маджиель, так назвал провидицу Джейс. Я опустилась перед ней на колени, вглядываясь в тени под ее капюшоном, мое сердце сжалось в надежде, что она сможет сказать мне что-то. Новое.
        - Могу ли принести что-нибудь для тебя, Маджиель? Может, еще выпить?
        Под ее нависшими веками сияли голубые глаза, а дикие спирали черных и серебряных волос обрамляли лицо.
        Она покачала головой.
        - Я ничего не могу сделать для тебя. Я не вижу ни лица, ни имени, но вижу предательство. Ты попадешь в ловушку. - Она повернула голову, словно пытаясь заглянуть глубже в мои мысли. - Следи за своим языком. Следи за тем, кому доверяешь.
        Но вместо того, чтобы сдержаться, я поддалась отчаянию.
        - Джейс. Что ты видишь?
        - Патри, - медленно произнесла она, каждый слог будто прорывался через ее сухое горло. От этого мрачного звука у меня скрутило живот. Веки провидицы опустились, лишь слабая полоска голубого света виднелась под ними, но мне удалось заметить, как в нем проходят время, звезды и галактики. Она резко подняла голову, ее взгляд окинул зал. Она взяла кубок в скрюченные пальцы и сделала дрожащий глоток. - Тебе пора идти. Поспеши. Я больше ничего не вижу.
        Ничего? Нет, она что-то видела, но не хотела говорить. Потому что не доверяла мне или потому что это могло меня погубить? Я встала и, спотыкаясь, пошла прочь, забыв поблагодарить, не понимая, почему она так резко отослала меня. Боялась ли я предательства? Почти каждый в этой комнате уже предал меня. А заслужить мое доверие стало почти невозможно.
        Дайна внезапно очутилась возле меня.
        - Король велел принести тебе это. - Она протянула большой кубок с темно-красным вином, поверхность которого дрожала.
        Я взяла его из ее дрожащей руки.
        - Что случилось, Дайна? Ты замерзла?
        - Нет, мэм, - быстро сказала она и поспешила прочь. Нервничает. Возможно, боялась разлить вино и навлечь на себя гнев. Или боялась, потому что тоже не знала, кому доверять.
        Вечер продолжался, казалось, бесконечно. Неужели у этих людей так много поводов для смеха и тем для разговоров? Без Рен и Синове, которые помогали мне ориентироваться во время приемов, я терялась. Интересно, что они сейчас делают, как себя чувствуют и какую миссию им поручила королева. Пакстон мой союзник, но он не Рен или Синове. Я не знала, есть ли у него вообще боевые навыки или он полагается только на свою стражу, чтобы выпутаться из трудных ситуаций. Но ему удалось незаметно увезти Джейса, и я молилась, чтобы это было хитроумным маневром, а не удачей.
        Я перемещалась по залу, стараясь выглядеть так, будто соглашаюсь со всем, будто действительно преданно служу королю. Радостно болтать с предателями Белленджеров было нелегко, поэтому представила, что я на джехендре, улыбаюсь, прогуливаюсь и жонглирую, присматривая жирного голубя, чтобы спрятать его под плащ. Но вместо того, чтобы воровать еду, пыталась добыть информацию, потому что вскоре мои руки больше не будут связаны и у меня появится новая цель - найти, где Бэнкс и король хранят боеприпасы, а затем уничтожить их - не разрушив город.
        Наконец прозвенел звонок - приглашение к ужину, и гостей проводили на их места.
        Я заметила, что Монтегю уже сидел в конце стола вместе с Бэнксом, Пакстоном, Трюко и Гарвином, и они о чем-то увлеченно беседовали. Меня провели к другому концу стола, и я ужаснулась, когда увидела, что напротив меня сидит Зейн. Мой желудок подпрыгнул к горлу. Это будет очень долгий вечер. Я опустила глаза, пытаясь думать, что завтра все это закончится - если Пакстон выполнит свою работу, как планировалось. Я смотрела на стоящие передо мной тарелки и поддевала вилкой их содержимое, но есть не могла. Аппетит пропал. Вместо этого сосредоточилась на столовом серебре и салфетке, которую постоянно поправляла на коленях. Монтегю был поглощен едой и разговором, так что мне, по крайней мере, не пришлось играть для него роль. Все ели. Проходили минуты, моя еда остывала. Я смотрела на серебряный нож, лежащий рядом с тарелкой и мерцающий в свете свечей, словно прося, чтобы им воспользовались. Умирать будем завтра, Кази, умирать будем завтра. Не сегодня. Но отвести взгляд от ножа мне не удавалось, и я слышала, как Зейн разговаривает с другими гостями, будто все в мире его устраивает. Его слова обволакивали
меня, как тошнотворный сон. Я погрузилась в черный мир, мир, где не могла найти поддержки.
        «Выходи, девочка!»
        Зейн говорил о чем-то, но я лишь слышала слова, которые не хотели угасать в моей голове.
        «Ты принесешь хорошую прибыль.
        Где она?
        Где это отродье?»
        Я подняла взгляд и больше не могла отвести его. Он застыл на его лице, как в ту давнюю ночь, и казалось, в комнате находимся только Зейн и я. Только мы, кого связывали моя мать и пять ужасающих минут. Я почувствовала, что дюйм за дюймом выползаю из темной тюрьмы. Смотрела на родинку на его запястье, на бледную кожу, на вьющиеся волосы и черные глаза. Он почувствовал мой взгляд и повернулся. Я всадила нож в масленку, крутанув так, что масло закрутилось вверх рваным кругом, как мясо, срезанное с окорока. Следующие слова Зейна повисли в воздухе, так и не произнесенные, его черные глаза метались от меня к ножу и обратно. Я намазала масло на толстый кусок хлеба, снова вонзила нож в масленку и покрутила его, представляя, как он вонзается в Зейна, отделяя от него по кусочку.
        - Как ловко у вас получается, - сказала женщина, сидевшая рядом с Зейном.
        Я намазала еще один завиток масла на хлеб.
        - Вы любите масло, да? - заметил другой гость.
        - Нет, - ответила я, - на самом деле ненавижу масло. Мне нравится только то, как нож разрезает его. Так гладко и легко.
        В глазах Зейна застыл страх. Может, не из-за того, что он думал, будто я собираюсь зарезать его, а потому, что в любой момент могу вскочить и рассказать всем о нем, украв у него жизнь так же, как он украл мою. Он боялся моих мыслей и темных планов, которые я могла вынашивать. Мой разум он не мог контролировать. Даже несмотря на обещание помочь мне встретиться с матерью снова. Она мертва, Кази. Мертва.
        Но я слышала ее голос. Бодрый. Живой. Там. Моя чиадрах. Ешь, моя дорогая. Ты должна есть.
        Я не могла упустить шанс. Надежда. Она ожила во мне.
        Пусть он попадет в самый жаркий уголок ада за то, что снова так со мной поступает.
        Я отпустила нож, позволив ему громко удариться о тарелку, и съела свой холодный ужин. Еда никогда не должна пропадать зря.
        Дайна легонько коснулась меня.
        - Король задает тебе вопрос, - прошептала она.
        Я подняла голову. Король и все сидящие на другом конце стола смотрели на меня.
        - Что-то не так? - спросил Монтегю.
        Я вытерла рот салфеткой и отложила ее в сторону.
        - Нет, ваше величество. Просто проголодалась и поглощена едой. - Я извинилась и попросила его повторить свой вопрос.
        - Слышал, ты рассказываешь загадки. Может, развлечешь всех и расскажешь нам одну?
        Загадки? Мое лицо горело. Интересно, как он узнал. Никогда не рассказывала загадки никому, кроме Джейса и…
        Гарвин, должно быть, увидел замешательство на моем лице.
        - Мустафье, - заговорил он. - Торговец, продающий безделушки на бирже. Он восхищен тобой.
        Мустафье. Я не знала его имени, но помнила того мужчину. Логофила, который дал мне в качестве платы кольцо из виноградной лозы. Тем не менее я задумалась. Развлечь всех? Я в этом сомневалась. Король любил слушать лишь собственный голос. Возможно, он хотел показать, что знал обо мне больше, чем я подозревала. У него везде были уши и глаза.
        Я задумалась. В заде царила тишина ожидания.
        - Хорошо, - сказал я. - Вот, пожалуйста.
        Я загадала несколько коротких загадок, простых, про деревья, яйцо и носы. После каждой загадки по столу прокатывалось бормотание, гости обсуждали возможные ответы, но король всегда отвечал первым.
        - Наверняка у тебя есть для меня что-то посложнее? - сказал Монтегю после четвертой загадки.
        Есть. Но иногда смысл загадки заключался не в ее сложности, а в возможности отвлечь внимание.
        - Дайте подумать, - ответила я, но уже знала одну загадку, которая могла бы отвлечь. - Слушайте внимательно, - сказала я. - повторять не буду.
        Он кивнул, и я заговорила.
        Я сплю в пещере, в темной и тесной,
        Ты редко встретишься со мной.
        Но гневное слово выманит наружу,
        Я режу, и рычу, и рвусь на стужу.
        Иногда крадусь, моя добыча на виду,
        Я обману, преследуя, смертельно укушу.
        Мощные удары, жалящий хлыст,
        Захвачен враг в жестокий хват.
        Но сладкие наслаждения влекут меня,
        Манят нагого соблазнительным вкусом.
        Мед, вино, пироги так сладки,
        Сахарное печенье, мясо и фрукты,
        Но желание может соблазнить и меня,
        Ведь всегда стремлюсь к поцелую,
        истинно любя.
        На этот раз не послышалось бормотания. Несколько ртов были открыты. Либо в замешательстве, либо такие слова, как «нагой», «соблазнить» и «поцелуй», заставили мысли гостей разбежаться в разные стороны. Я заметила, как Монтегю едва заметно сглотнул. Он пристально посмотрел мне в глаза. Он знал ответ.
        - Довольно высокопарная загадка для простого куска плоти, - наконец сказал он.
        - Простого? Напротив, ваше величество. Язык переживет тело. Он может свергать королевства и создавать их. Может вести армии и уничтожать их. Его сила не в размере или красоте, а в его ловкости и стойкости.
        - Как что-то может быть сильным, если его легко соблазнить?
        Я пожала плечами.
        - Вероятно, это проклятие нашей человеческой природы. Нам всем нужно питаться, верно?
        - Истинно любя? - воскликнул Гарвин, смеясь. - Ты действительно веришь в такое?
        Да, ты предательский засранец, хотя сомневаюсь, что ты хоть что-то испытывал по-настоящему.
        Я задумчиво наклонила голову и ответила:
        - Это всего лишь загадка, Гарвин. Для развлечения. Извлекай из нее все, что хочешь. Но если ты никогда не испытывал ничего по-настоящему, это не значит, что этого нет. Ты также никогда не мыл за ушами. Но возможно, что каким-то чудом это однажды случится.
        Все засмеялись. Монтегю рассеянно улыбнулся.
        Его мысли были в другом месте.

* * *
        Столики заполнились десертами, и гости снова ходили по залу, болтая и смеясь. Я была готова выколоть себе глаза, смотря на этот блеск и притворство. Все, что хотела сделать, это извиниться и вернуться в свою комнату, но Олиз подскочила ко мне, делая вид, что наполняет мой уже полный бокал. Она улыбнулась, прошептав:
        - Я так понимаю, нам нужно поговорить.
        Мое сердце ударилось о ребра. Он сделал это. Пакстон убедил короля. Он сказал, что передаст мне весточку через Олиз. Я видела, как они с королем сидели рядом во время ужина, беседуя, Монтегю потирал щеку в раздумье.
        - Да, - тихо ответила я, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что мы находимся на безопасном расстоянии от остальных. Времени вдаваться в подробности не было, поэтому я кратко изложила ей инструкции.
        - Завтра утром ты будешь болеть. Рвота. Ты не сможешь сопровождать детей туда, куда мы идем. Ты скажешь королю, что они прекрасно справятся сами, если за ними присмотрит один из стражников. Будь убедительна. Как только мы уйдем, ты покинешь гостиницу и спрячешься. Для тебя здесь больше не будет безопасно. Может, у тебя есть кто-то, кому ты доверяешь, кто спрячет тебя?
        Она кивнула.
        - Хорошо. Тогда ты должна исчезнуть. И никому ничего не рассказывать.
        От страха она прикрыла глаза.
        - Я буду в безопасности, но что с детьми?
        - Продолжай улыбаться, Олиз. Никогда не знаешь, кто смотрит, - предупредила я и рассмеялась, пытаясь сгладить впечатление, которое могло произвести ее пораженное выражение лица. - Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить их безопасность, но это будет нелегко.
        - Они уже в опасности. Он ненавидит Белленджеров, - прошептала она сквозь улыбку. - Всех. Иногда замечаю, как он смотрит на детей. Выражение его лица пугает меня. Каждый день беспокоюсь, что он…
        Она отступила назад, и от резкого движения из графина, который она держала, выплеснулось вино.
        - В мой кабинет. - Я повернулась к королю. - Нам нужно кое-что обсудить. Сейчас же.
        Он пошел прочь, не оглядываясь, зная, что я последую за ним.
        Неужели предложение Пакстона не принято? Что-то пошло не так.
        Глава двадцать девятая
        Джейс
        - Не надо, - прошептала Синове. - Даже не думай об этом.
        Она поймала меня, когда я смотрел на гостиницу «Белленджер». Со стороны конюшни было видно одно освещенное окно. Там что-то происходило сегодня вечером. Какой-то прием. И я знал, что Кази там. Она теперь работает на короля. Это невозможно, но что-то удерживало ее там. Но что? Шантаж? Чем Монтегю угрожал ей?
        - Трудно не делать этого, - ответил я. Трудно - не то слово. У меня все внутри клокотало, когда пытался придумать, как попасть в гостиницу, как вытащить Кази оттуда, а глаза болели, пока смотрел в то далекое окно в надежде увидеть хоть маленький проблеск ее присутствия. Она так близко, но я не мог до нее добраться. Уже перебрал сотню вариантов, но какое объяснение мог предложить торговец из Кбааки стражникам, расставленным у каждого входа? Поддельное приглашение на прием? Или удар в челюсть? Знала ли Кази вообще, что я жив?
        Синове прислонилась к стене рядом со мной, ночь была такой черной, что я едва мог разглядеть девушку. Она вздохнула.
        - Знаю, каково это - не иметь возможности помочь кому-то. Когда Кази пропала в тот первый день, я так хотела попасть в Дозор Тора, что готова была убить всех ваших жалких сторожевых псов и стражников тоже. Я могла бы, понимаешь? Всех их.
        Синове бросалась из крайности в крайность. Сейчас она опять находилась на краю.
        - Возможно, - ответил я. - Мои стражники неплохо стреляют.
        - Неплохо? - Она фыркнула. - Впечатляет примерно так же, как наполовину построенный мост через реку.
        - Тогда что тебя остановило?
        - Рен. Она отговорила меня. Это не было частью плана. Она знала, что это мои эмоции. Мы с ней хорошо работаем вместе. Баланс, как говорит Кази. Мы контролируем друг друга.
        - Так вот чем ты сейчас занимаешься? Пытаешься контролировать меня?
        - Она - моя семья, патри. Она и Рен. Я не собираюсь терять ее потому, что ты хочешь убить свору собак.
        Я зажмурился, благодарный, что она не видит меня в темноте. Я тоже не собираюсь ее терять.
        Я оттолкнулся от стены. Забудь о приглашении на вечер. Мне нужна сила, и я знал, где ее взять.
        - Алески не появится. Давай выбираться отсюда. - Следующей нашей задачей было возвращение спрятанного оружия и сумки с боеприпасами. Ждать было бессмысленно, но Синове протянула руку, чтобы остановить меня.
        - Прямо сейчас? Нам нужен отдых, патри, а Рен уже готовит еду, не говоря уже, что шатание по улицам среди ночи привлечет внимание.
        - Мы можем поесть по дороге. И я знаю обходные пути…
        - Улицы. Сначала нам нужно пройти через эти проклятые улицы, где на каждом углу солдаты. Что скажешь, когда тебя спросят, куда ты идешь в такой час? Не можешь…
        Дверь конюшни распахнулась, и золотистый свет разлился по переулку. Это была Рен. Выражение ее лица заставило меня и Синове выхватить оружие.
        - У нас проблема, - подтвердила она.
        Я шагнул вперед и заглянул в дверной проем. За Рен стоял Алески - и он привел с собой компанию.
        - Мне жаль, патри, - сказал Алески. - У меня не оставалось выбора. Я должен был сообщить им.
        Глава тридцатая
        Кази
        Нетерпение или гнев я услышала в его голосе? Я уже приготовила ответ, но как только за королем закрылась дверь в комнату, он повернулся и сказал совсем не то, что ожидала.
        - Ты солгала мне сегодня вечером.
        Я растерялась, и мои мысли метались, пока пыталась понять, какую ошибку совершила. Почти все было ложью.
        - Не знаю, что…
        - Ты утверждала, что была поглощена едой, но это Зейн занимал твои мысли. Ты ненавидишь его. Почему?
        Зейн. При одном упоминании его имени у меня по коже побежали мурашки.
        Я покачала головой и отвернулась, но в два шага король оказался рядом и взял меня за руку, но отнюдь не угрожающе.
        - Скажи мне, - тихо сказал он.
        Не могла раскрыть всю глубину своего отвращения к Зейну или причины, по которым его ненавидела. Джейс был первым и единственным человеком, с которым поделилась всеми уродливыми подробностями, и даже тогда это было больно. Также я заключила сделку с Зейном. Пустое соглашение о молчании, но ради слабой надежды - я не могла его нарушить.
        - Ничего личного, - ответила я.
        - Значит, из-за Превизи? Я был свидетелем твоей тирады против них на бирже - как раз перед тем, как ты ударила патри. Почему ты их ненавидишь?
        - Нужна ли причина? Они нарушают законы.
        - И все же когда-то ты была талантливой воровкой.
        - Воровка, которая помнит, как голодала на улицах Венды. Превизианцы никогда не относились к таким, как я, по-доброму или с малейшей долей сострадания. - Здесь мне не приходилось врать. Каждое слово было правдой. - Нас считали никем, - сказала я. Паразиты, отбросы, ничтожества. - Они выставляли перед нами свои дорогие товары, а потом продавали все Комизару и богатым купцам. Остальным они предлагали заплесневелые мешки с зерном, кишащим долгоносиками, да и то не всегда. Чаще мы получали лишь их презрение. Их надменные усмешки навсегда останутся в моей памяти.
        Король изучал меня.
        - Голод заставил тебя стать воровкой?
        Я пожала плечами.
        - Голод может быть весьма мотивирующим фактором.
        Он пристально рассматривал меня, хитрец, просчитывающий каждый шаг. Но на долю секунды я вздрогнула, увидев его голодные сумрачные глаза. Он держался настороженно. Доверие давалось ему нелегко, и я была рада этому. Не хотела, чтобы это наступило слишком скоро. Завтра. В самый подходящий момент.
        - Понимаю, что такое презрение, - наконец сказал он, - но это было давно, а Зейн мне полезен. Он - надежное, известное лицо на бирже. Купцы знают его. Я бы хотел, чтобы ты похоронила прошлые обиды.
        Я заметила, что он использовал слово «хотел», вместо того чтобы просто приказать мне. Терпение, Кази. Он кружит, подплывая все ближе. Выдержала паузу, словно взвешивая его просьбу.
        - Если он вам полезен, конечно. Сделаю все возможное, чтобы похоронить прошлое.
        - Кроме того, - добавил он, - ты больше не зависишь от превизианцев. Ты работаешь на короля, который скоро станет самым могущественным на континенте. Помни об этом.
        - Да, ваше величество.
        Его взгляд лениво остановился на моем лице.
        - Наедине ты можешь называть меня Монтегю.
        Ближе. Но я еще не готова.
        - Вы хотели о чем-то поговорить? - спросила я, надеясь продолжить разговор.
        - Бэнкс сообщил, что сегодня ты хорошо провела поиски. Он остался доволен тобой.
        - Правда? Мне показалось, что он выглядел разочарованным, когда я говорила с ним.
        - Генерал не из тех, кто щедро раздает похвалы. Но он сообщил, что ты обнаружила несколько тайников, о которых мы не знали.
        - И все же я ничего не нашла.
        - Но за ужином Пакстон заметил, что сегодня в замке ты на мгновение, как он это назвал, замешкалась. Ты медлила, будто что-то почувствовала. Может, у тебя есть дар?
        Я нахмурилась, хотя в глубине груди зажглась радость. Отличная работа, Пакстон. Я приуменьшила возможности Пакстона, но король отреагировал именно так, как мы хотели, словно читал строки из написанной нами пьесы.
        - Нет, - ответила я, - не так, как у королевы, если вы об этом подумали. Но иногда… Не знаю. У меня бывает предчувствие.
        - Пакстон считает, что мы должны вернуться туда завтра и провести еще один обыск в главном доме. Я согласен с ним.
        Вздохнула, словно сомневаясь. Как и все остальное, эта идея должна принадлежать ему.
        - Как пожелаете. Я признательна, что нахожусь у вас на службе, но ничего не могу обещать. Но есть одно крыло, по поводу которого у меня возникло неприятное чувство. Не представляю, что это значит, но хотела бы вернуться.
        - Тогда решено. Мы возвращаемся завтра. - Он сделал паузу и посмотрел на мою ногу. - Заметил, что ты прихрамывала. Пакстон сказал, что ты травмировала ногу сегодня?
        - Это? - переспросила я, глядя вниз, будто впервые заметила. - О, ничего страшного. Зацепилась за поваленное дерево и немного подвернула лодыжку. Вот и все. Уверена, к утру все будет в порядке.
        - По дороге мы сделаем остановку в Павильоне Богов. Там ты сможешь окунуть ногу в источник.
        Я знала, что он в любом случае захотел бы там остановиться - Пакстон говорил, что король почти всегда делает остановку там по пути в Дозор Тора, - но моя хромота гарантировала это. Я притворилась удивленной.
        - Спасибо. Очень любезно с вашей стороны, ваше вели… Монтегю.
        Я уже собиралась уйти, решив, что наш разговор закончен, когда раздался стук в дверь. Дайна осторожно вошла с подносом, на котором стояли два бокала и небольшой хрустальный графин с темно-янтарным ликером. Король был уже хорошо подвыпившим после долгого празднования. Еще один бокал, и, уверена, он начал бы шататься. Но второй бокал, несомненно, предназначался мне.
        Монтегю отпустил мою руку и указал Дайне в сторону низкого столика перед роскошным мягким диваном с деревянными ножками, похожими на звериные лапы. Она поставила поднос, затем взглянула на меня, почти нетерпеливо, будто предупреждая. Возможно, подумала, что я не справлюсь с королем или с крепким напитком. Монтегю отпустил ее, но она оглянулась, когда выходила из комнаты, ее каштановые кудри выглядывали из-под чепца. Я кивнула, чтобы успокоить ее, но ее взгляд задержался на Монтегю.
        - Что-нибудь еще, ваше величество? Может, разжечь камин? Я могу остаться и…
        - Нет. Разберусь сам. Вы свободны. - Она неохотно закрыла за собой дверь.
        В комнате было прохладно, но чтобы король носил поленья и пачкал руки? Его талант заключался в том, чтобы держать руки в чистоте. Ему не терпелось, чтобы Дайна ушла.
        - Я могу разжечь огонь, - предложила я и опустилась на ковер перед камином, чтобы достать хворост. Я помешала горячие угли кочергой и положила сверху сухие ветки. Пламя скользнуло по ним. Позади меня послышался звон бокалов. Я оглянулась. Монтегю смотрел на меня, держа в руке свой бокал. Второй стоял на столе и ждал меня. Я снова занялась камином и взяла полено.
        Наступило долгое молчание, и, наконец, король сказал:
        - Значит, ни один из твоих поцелуев с патри не был настоящим? - Моя спина напряглась. Я думала, что этот разговор состоится утром. Но не сейчас. Монтегю должен быть со своими гостями, но король делал то, что хотел и когда хотел.
        - Я уже говорила. Все, что вы видели, было лишь…
        - Да, частью твоей работы. Но ты сказала что-то о приятном способе скоротать время.
        Я равнодушно пожала плечами.
        - Его поцелуи были неплохими, но это ничего не значило. Я уже забыла, если честно.
        Забыла. Слово, которое король ценил, когда дело касалось Джейса.
        - Расскажи мне больше… Каким был патри?
        Монтегю постоянно думал о нем. Он все еще боролся с призраком Джейса. Убить его было недостаточно. Его одержимость патри заставила меня лучше понять, почему Пакстон должен был найти тело. Даже если бы мне пришлось еще сто раз пережить ужас при виде той руки, на которой было золотое кольцо Джейса, я благодарила Пакстона за ловкий обман. Только так Джейс смог оказаться в безопасности, и у него появилось время восстановиться. Я ткнула кочергой в угли, и искры полетели вверх. Смогу ли убедительно солгать Монтегю о Джейсе? Сказать, что он жадный, высокомерный трус, зная, что Джейс - полная противоположность всем этим качествам? Просто заявить, что я его ненавижу, - это одно, а вдаваться в подробности, кем был Джейс, - совсем другое.
        - Вы знали его дольше, чем я, - ответила я. - Возможно, гораздо лучше.
        - Но никогда не был гостем в его доме. Никогда не ел с ним, не бил его, не приставлял нож к его горлу, не арестовывал и не тащил через весь континент. С ним ты пережила немало интимных моментов.
        Я услышала ударение на слове «интимных» и скрытый вопрос. Было ли между нами что-то большее, чем поцелуи?
        - И все же, несмотря на время, проведенное с ним, я не достигла своей конечной цели - и этот тщеславный осел напоминал мне об этом каждый день. А вот вы, напротив, убили его. Победили в его же игре, и вам удалось сделать это, даже не запачкав руки. Это я должна задавать вам вопросы. Вы достигли своего, а я - нет. И рахтану такое нелегко признать.
        Я услышала скрип дивана. Я встала, и король жестом пригласил присоединиться к нему. Я села на другой конец дивана. Не потребовалось много усилий, чтобы отвлечь Монтегю от первоначального вопроса. Он всегда возвращался к фантазиям, к миру, который строил для себя. К смыслу и ценности, которые придавал своей жизни, к придуманной истории, которую нужно подпитывать: Ты проницательнее, мудрее, достойнее.
        Пусть иллюзия расцветает. Такова моя работа.
        Когда я устроилась удобнее, мне потребовалась лишь крупинка, простая просьба, чтобы он рассказал все. Как долго вы это планировали? Если что-то и знала после общения с сотнями торговцев на джехендре, так это то, что у каждого из них своя история, которую они горели желанием рассказать. Правдивая история, которую, как они верили, никто другой не сможет изложить правильно. Несправедливости, которые они пережили, похвалы, которых они достойны. Будучи уличной воровкой, научилась слушать, кивать, соглашаться, подталкивать их, наблюдая, как их уносит в другой мир. И с каждым словом, которое слышала, обретала их уверенность. Наконец-то кто-то их понимал.
        Монтегю перевел взгляд с меня на огонь, его взгляд горел фантазиями. Он был доволен, что я спросила, откинулся назад, положив ноги на низкий столик перед нами, и поднес к губам маленький бокал с янтарным ликером. Он отпил глоток и налил еще.
        История разворачивалась плавно, будто он рассказывал ее в самых темных уголках своего сознания сотни раз, в чем я не сомневалась. История, в которой поровну горечи и гордости. Он хотел, чтобы я услышала именно это - рассказ о победе его хитрости и терпения, но существовала и другая часть истории, которую, как знала, он не хотел мне раскрывать. О его мучительной потребности. Она бурлила в нем.
        Презрение. Теперь знала, почему он сказал, что понимает меня. Презрение было удушающей лозой, обвивавшей его. Я слушала, кивая, даже когда меня бросало в дрожь от осознания глубины его зависти. Ее корни уходили глубже, чем ожидала. План формировался в его голове с двенадцати лет и с течением времени менялся. Став для него навязчивой идеей. На одиннадцать лет.
        - Вы были еще ребенком, - сказала я, стараясь не показаться шокированной.
        - Успешные планы требуют времени, - ответил он. - Конечно, не мог осуществить ни один замысел, пока мой отец был королем, но всегда знал, что однажды Дозор Тора, биржа, все это будет моим, но не мог ничего сделать, пока мой отец не умер.
        - Вы убили…
        - Своего отца? Нет. Просто повезло. Так понял, что боги не хотели, чтобы я ждал. Они желали, чтобы все принадлежало мне, а когда встретил Бофорта, осознал, что боги ждут от меня большего.
        Боги благоволили Монтегю? Какая удача для него. Сомневалась, что он сам в это верит, но ему требовалось создать иллюзию своей правоты, абсолютной истинности своего плана. Если бы он повторил свою историю достаточно раз, она превратилась бы в правду.
        - Вы уже правите Эйсландией, и у вас есть крепость в Парсусе. Разве этого недостаточно?
        Он усмехнулся.
        - Крепость - смелое слово для небольшого дома со сквозняками. Тебе не довелось побывать в Парсусе, верно?
        - Нет.
        Он рассказал, что его отец распределял свое время между тремя фермами, которыми Монтегю владели на протяжении многих поколений: одна в Парсусе и две на возвышенностях недалеко от Хеллсмауса, где разводили овец и выращивали сельскохозяйственные культуры. Эти три хозяйства едва позволяли прокормиться и платить немногим наемным рабочим. Скудные налоги, которые собирал его отец, шли на оплату небольшого штата чиновников, а казна всегда была пустой. Я спросила о его матери, и он ответил, что никогда не знал ее - она умерла, когда он был еще ребенком. В доме жили только он, его отец и несколько рабочих, которые приходили и уходили. Такая одинокая жизнь.
        - А потом, когда мне было двенадцать, я вместе с отцом посетил биржу Белленджеров. Тогда там собиралось гораздо меньше народу, в основном фермеры, но для меня она все равно казалась огромной. Я стоял с широко раскрытыми глазами. - Его ноздри раздувались, будто собственная наивность раздражала его. Он выпил еще. Неужели он высмеял себя? Зеленого юнца, изображавшего короля? - Я никогда не видел столько торговцев и столько товаров в одном месте. Каждый уголок наполняли шум, еда и возможности. Воздух трещал. Я не мог поверить. Весь мир был у каждого под рукой - кроме, разве что, короля и его сына.
        Карсен Белленджер проводил экскурсию для моего отца. Я шел позади, вместе с другими Белленджерами. Джейсу в то время было семь или восемь, сопляк, который даже не знал, сколько у него возможностей. Карсен долго рассказывал об истории Белленджеров, пытаясь убедить моего отца, что они были первой семьей Эйсландии, приехавшей сюда задолго до Монтегю. Мой отец попросил показать ему хранилище со всей историей, написанной там, и знаешь, что Карсен сказал?
        Монтегю сделал паузу, его губы искривились.
        - Нет. Он сказал «нет». Это только для семьи. Он отказал правящему монарху Эйсландии, не извинившись и даже глазом не моргнув.
        Он повторил слово «нет» тихо, но я услышала гнев.
        - А знаешь, что потом сделал мой отец?
        Я понимала, что могу не отвечать. Это история, которую Монтегю проживал снова и снова. Ответ вертелся у него на языке.
        - Ничего, - наконец сказал он. - Мой отец абсолютно ничего не сделал. Он купил семена и скот, за которым мы приехали, и мы отправились обратно, две коровы шли позади нас. Я сгорал от стыда всю дорогу домой и решил, что не буду фермером, как отец. Не буду натирать мозоли на руках мотыгой или гнуть спину за плугом, а главное, не буду терпеть неуважение подчиненных.
        Когда мы вернулись домой, стыд переполнял меня, и я накричал на отца и назвал глупым фермером. И знаешь, что он сделал?
        Я покачала головой.
        - Как обычно. Ничего. - Он поморщился и выпил ликера, затем взял графин и налил еще. - В тот день я решил, что не буду таким, как он, человеком, который был героем всех шуток в королевстве, королем, которого никто не слушал. Ты хоть представляешь, как тяжело было слышать от подданных, что они должны сначала посоветоваться с патри, когда я отдавал им приказы? Мои магистраты в Хеллсмаусе подчинялись Карсену Белленджеру, а потом Джейсу. Я не собирался становиться ничтожным правителем.
        - Фермерство - почетная профессия. У Белленджеров есть фермы.
        - У Белленджеров были фермы, - поправил он. - У Белленджеров было все, но теперь это мое, как и должно. Три поколения назад допустили ошибку. В мое королевство должны были войти биржа и Дозор Тора. Тогда, возможно, мой отец стал бы настоящим королем, которым можно гордиться. Я буду именно таким. Величайшим правителем, которого когда-либо знал мир. Когда у меня родится сын, он станет гордиться своим отцом, а я получу уважение, которого всегда заслуживали Монтегю, - от всех королевств.
        У меня перехватило дыхание. То, как он это сказал, как стиснул челюсти, как исчезла алкогольная дымка и его глаза остекленели - напомнило мне о ком-то другом.
        Я вспомнила, как стояла на краю площади Блэкстоун, спрятавшись в тени, и слушала речь Комизара, который собирал силы для своей растущей армии.
        «Все, - кричал он. Его голос был сильным и, казалось, достигал гор. - Все королевства склонят колени перед Вендой - или будут уничтожены».
        Мне было десять, и к тому времени у меня уже выработался иммунитет к чванливым речам - за исключением речи Комизара. Его слова содержали леденящее душу обещание, не похожее ни на чьи другие. Некоторые считали его богом. Я же считала демоном. Я помнила, как все глубже уходила в тень, словно он мог заметить меня издалека, словно у него была особая сила, и, пожалуй, даже сейчас все еще сомневалась, имелась ли она у него.
        Все. Вот что я услышала в голосе Монтегю.
        Его голод был велик. Одиннадцать лет. Так велик, что король был готов использовать детей в качестве щита и вешать невинных людей, чтобы добиться повиновения. Готов платить охотникам за людьми, чтобы те крали его же граждан. Готов убить законного правителя Хеллсмауса и конфисковать его владения. Сколько всего он мог сделать, о чем я даже не догадывалась?
        Представь, какие это возможности.
        Я боялась их.
        Его ноги опустились со стола на пол, и он резко поднялся.
        - Уже поздно, - сказал он. - Тебе пора идти. Завтра рано выезжаем.
        Меня застигло врасплох его внезапное решение, и я удивилась, как уверенно он стоял, не качаясь и не спотыкаясь. Он совсем не выглядел пьяным.
        - Конечно, ваше вели…
        Он взял меня за запястье и медленно притянул к себе, решительно и уверенно.
        - Ты хочешь поцеловать меня? Сравнить патри с королем? Посмотрим, останешься ли ты довольна поцелуем? - спросил он.
        Я уставилась на него, ища ответ. Думала, его мысли будут заняты пропавшими бумагами и моим предчувствием, а не такими пустяками, как поцелуи, но, услышав, как долго он планировал это вторжение, я догадалась, что, возможно, когда дело касалось Белленджеров, особенно патри, для короля не существовало пустяков. Я тщательно взвесила ответ, зная, что «нет» может привести его в ярость, а слишком поспешное «да» - вызвать подозрения и заставить думать, что я использую его так же, как использовала Джейса. А он очень хотел, чтобы я оценивала его иначе, чем Джейса, ведь он был королем, а значит, лучше, умнее. Он должен превзойти патри, которого я отвергла, патри, который хотел меня. Моя заминка заставила его пальцы крепче сжаться на моем запястье.
        Я моргнула, словно смущаясь.
        - Признаюсь, мне любопытно.
        - Конечно, любопытно.
        Другая его рука скользнула мне за спину, и он притянул меня ближе, наклонив лицо к моему, но прежде, чем наши губы встретились, я вырвалась и отступила назад.
        - Любопытно, - твердо сказала я, - но отношусь к этому с опаской.
        Я сжала руки и запнулась.
        - Не буду отрицать, что испытываю сильное влечение, но… - Покачала головой. - Не уверена, что именно хочу сказать. Но видела, как женщины кружат вокруг вас. Не хочу быть одной из них. Не хочу… - Я задохнулась и посмотрела на него словно в ужасе. - Дело не в том, что… Уверена, ваши поцелуи более чем достойны, и признаю, задумывалась о них, но хочу большего, чем… - Я сделала длинный, дрожащий вдох. - Нужно остановиться. Боюсь, что все выходит совсем не так, как задумала. Могу я подумать до утра?
        Он долго смотрел на меня.
        - Ты хочешь большего, чем то, что у тебя было с патри. Чего-то настоящего.
        Я моргнула, уверенная, что он слышит, как бешено колотится мое сердце.
        - Я поступаю глупо?
        Конечно нет. Потому что король более достоин. Более красив. Лучший во всем.
        Мои слова имели смысл.
        Слабая улыбка озарила его глаза.
        - Иди. Хорошо выспись. Мы продолжим этот разговор утром.
        Он отпустил меня, чтобы я вернулась в свою комнату. Без сопровождения.
        Ведь я призналась в сильном влечении к нему. Хотела большего, чем то, что у меня было с патри, и, при всей моей напускной строгости, король представил, что я даже покраснела, когда делала признание. Я явно достаточно надежный человек, чтобы вернуться в свою комнату одной. Завтра мы с ним будем вместе. Я хотела его, в конце концов. Как и должно быть.
        Глава тридцать первая
        Джейс
        Мы сгрудились в углу конюшни рядом со стойлом Мийе и негромко разговаривали, чтобы не разбудить спящего конюха в хлеву. Я не мог злиться на Алески, особенно после пробирающих до костей объятий, которые получил от его старшей сестры Имары. Она могла похвастаться мускулами, в отличие от Алески. Его худощавое телосложение подходило для работы почтовым посыльным, а рост и мускулы позволяли его сестре работать кузнецом.
        - Вы рисковали, придя сюда, - сказал я.
        - Только не я, - ответила Имара, похлопывая по сумке с инструментами. - Никто и не задумается, когда увидит, что я иду в конюшню.
        Рен любовалась подарками, которые Имара протащила в своей сумке, - двумя дюжинами маленьких, но хорошо заточенных метательных ножей, которые можно было легко спрятать.
        Алески сказал, что они прибыли не вместе, а разделились после встречи в местном пабе.
        - Нам все еще разрешают пить, - проворчал Лотар. - Они хотят, чтобы мы тратили деньги.
        - Думаю, что уловка с фестивалем уже сработала, - сказал Алески. - Сегодня на улице больше горожан. - Он считал, что, видя веселые гирлянды и радостных людей, стражники тоже расслабились. Он видел, как двое солдат шутили на углу улиц с бочаром, чего раньше не бывало.
        - Сегодня была даже вечеринка, - добавила Имара. - Надеюсь, все эти чертовы захватчики напьются до беспамятства.
        Мои мысли вернулись к королевскому приему. Была ли Кази там или ее держали взаперти, когда в ней не нуждались? Как Монтегю охранял ее? Вопросы разъедали меня, как муравьи, обгладывающие кости.
        Впервые мы услышали полное описание событий, которые привели к захвату власти, а не фрагменты истории, рассказанные Каемусом, или жалкие ответы, выпытанные у предателя.
        Все началось с двухнедельного обстрела караванов и поджогов в городе. Каждый день удар наносился по новому месту. Ганнер разрывался по всем направлениям, а обстрелы с воздуха заставляли сотрудников Белленджеров метаться по городу. Хеллсмаус перестал спать. Мэйсон усилил патрули в городе и на подъездных дорогах. Ганнер и Титус следили за биржей и караванами. Затем в течение нескольких дней все было спокойно. Думали, что все закончилось.
        - Но вдруг прибыла армия короля, - сказал Лотар. - Наступил полный хаос. Здание за зданием превращались в руины. Никто не понимал, что происходит. - По словам Лотара, когда пыль улеглась, Бэнкс заявил, что они конфисковали оружие со склада Белленджеров - огромные запасы, которые семья получила незаконным путем. Бэнкс также утверждал, что Белленджеры занимались шантажом, требуя больше денег в обмен на защиту, чтобы финансировать свою незаконную деятельность, а не чтобы обеспечивать безопасность города, борясь с лигой Райбарта, которая, по словам Бэнкса, и была во всем виновата.
        - Мы знали, что это неправда, и ни одна семья или предприятие не поддержали его дикие заявления, но то, во что мы верили, не имело значения. У него была власть, и он использовал ее, чтобы подавить любое несогласие. Он…
        - Кто такой этот Бэнкс? - спросил я. - Откуда он взялся?
        - Он первый после короля, - ответила Имара. - Он генерал, и, похоже, у него есть соответствующая подготовка. Он командует армией, но те, кто побывал в Парсусе, говорят, что раньше он был магистратом короля.
        Магистрат в Парсусе? Тот, который написал нам, что ничего не слышал о Бофорте, когда мой отец подал запрос о нем? Все это время они были в сговоре. Все становилось на свои места. Король использовал нас, чтобы профинансировать создание оружия, работая с Бофортом. Он обманул нас, как и Бофорт. А потом привлек Пакстона и Трюко к работе на бирже - самая сладкая сделка, которую им когда-либо предлагали. Алески сплюнул при упоминании Пакстона. Почему-то его причастность к этому злила больше, чем предательство Трюко.
        - Через день после того, как ворвался в город, король объявил, что Райбарт убит во время захвата. - рассказывал Лотар. - Затем приказал повесить его захваченную команду. Они все отрицали до последнего вздоха. На следующий день в лесу поймали Дрейка в один из силков, словно он животное, а через несколько дней повесили его на… - Лотар покачал головой, не в силах продолжать.
        С каждым словом мой гнев возрастал.
        - Король - захватчик и убийца. Почему никто не расправился с ним? - шипел я, стараясь говорить тише. - В городе полно искусных лучников - тех, кто стоял раньше на башнях! Наверняка у кого-то была возможность выстрелить в него. Разве он никогда не ходит по улицам? Не ездит на лошади?
        Имара, Алески и Лотар смотрели на меня.
        - Ты не знаешь? - Имара наконец спросила, так тихо, что подумал, не потеряла ли она голос.
        На моем лице выступил холодный пот.
        - Не знаю что?
        Она посмотрела на Алески, и он ответил:
        - У него остались Лидия и Нэш. Все хотели бы видеть его мертвым, но боятся сделать хоть шаг. Он утверждает, что защищает детей, но мы знаем, почему они у него на самом деле. Для собственной защиты. Его скрытая угроза очевидна.
        Я не понял, что встал, пока вдруг чьи-то руки не обхватили меня, прижимая к стене. У него мои младшие брат и сестра? Использует их для защиты? Вот что удерживает Кази там. Вот почему она не хочет уходить.
        Руки Рен прижались к моей груди.
        - Не надо сейчас срываться на нас, патри.
        Я покачал головой, показывая, что можно меня отпустить. Не собирался впадать в безумие. Единственным моим намерением было отомстить.
        Мы начали разрабатывать план создания собственной армии. Оружие. Это все, о чем я мог думать сейчас.
        Глава тридцать вторая
        Кази
        Над источником в павильоне висели облака клубящегося розового пара. Согласно легенде, это дыхание богов, а богатый минералами горячий источник - их дар смертным.
        За перилами павильона раздавалось другое дыхание - дыхание мертвых. Я чувствовала, как они подходили ближе, их вздохи проносились сквозь сосны. Боги, призраки, а может, и ангелы - все они наблюдали. Ждали.
        Пока мы ехали сюда, я думала о каждой детали, включая запасные планы на случай, если что-то изменится, пойдет дождь или снег, но солнце наконец выглянуло из-за серых туч, добавив немного бодрости в этот день. Я расценила это как предзнаменование. Если король мог воспринять безвременную смерть своего отца как знак богов, то для меня появление солнечного света стало верным сигналом от них.
        Я проснулась еще до рассвета, мое сердце билось, как пойманная птица, но когда увидела кладбище, на меня снизошло странное спокойствие. Оно показалось мне знакомым. Я вспомнила: за дикой тревогой всегда следовало спокойствие. Неважно, был ли это квадратик сыра, или голодный тигр, или двое маленьких детей. По мере того как мы двигались вперед, мое настроение менялось, я концентрировалась не на том, что может пойти не так, а на том, что должна сделать правильно. Шаг за шагом. Нельзя паниковать, когда идешь по натянутому канату над ямой с гадюками.
        Я стояла у перил павильона, ожидая Монтегю.
        Услышала, как он отпустил Бэнкса, Пакстона и Трюко, чтобы они отправились в Дозор Тора, сказав, что мы скоро их догоним - от кладбища до холма было совсем недалеко. Я преодолела это расстояние вместе с Джейсом в первый день моего прибытия сюда. Голос Монтегю звучал нетерпеливо. Я была уверена, что Бэнкс недоволен, что я его временно вытеснила, но не стал спорить. Пакстон отвлек его, предложив просмотреть записи с биржи. Безопасность короля всегда стояла на первом месте. С ним все должно быть в порядке. Отряды солдат по-прежнему перекрывали каждую дорогу, примыкавшую к кладбищу. Никто не мог попасть внутрь, а небольшая группа внутри кладбища обеспечивала дополнительную защиту. Одного солдата - Сломанного Носа - назначили присматривать за детьми, а еще трое, не знакомые мне, стояли вокруг павильона.
        Когда Пакстон уезжал, я заметила, что сегодня он выглядел особенно ухоженным: голова с боков была свежевыбрита, а русый хвост аккуратной линией спускался по спине. Возможно, он хотел по крайней мере выглядеть достойно, если его поймают.
        Монтегю повернулся к павильону и похлопал себя по жилету, приближаясь. Неосознанная привычка. Каждый, кто носит при себе сокровища - будь то ключи, золотой перстень, кошелек с монетами, а для Монтегю - крошечный пузырек с обещанием неограниченной власти, - часто проверяет свою драгоценность. А кто бы не проверял? Рука короля опустилась. Его сокровище все еще там. В безопасности.
        Я помнила, как Гриз насмехался над ним. Как я сама насмехалась.
        Но он оказался хитрее всех нас. Именно это и заставляло меня нервничать, понимая, что тлеет у него внутри - то, что ему удавалось так хорошо скрывать. Ему было всего двадцать три, но он казался стариком, за плечами которого три жизни, наполненные амбициями и цинизмом. Такие, как Финеас, появляются лишь раз в несколько поколений.
        И такие, как Монтегю, - тоже.
        Лидия и Нэш уже ушли играть среди надгробий. Оказавшись под надежной защитой кладбища с его отвесной горной стеной и лесом с одной стороны и хорошо вооруженными отрядами с другой, Монтегю не удалось достаточно быстро избавиться от детей, хотя сегодня они вели себя особенно хорошо. Утром их проинструктировали Пакстон и Олиз. Они должны сделать так, чтобы у их стражи не нашлось причин тащить их обратно в павильон до назначенного времени. Тихо поиграть на кладбище, дважды повторить историю Фуджико, а потом вернуться.
        Монтегю двигался решительно и нетерпеливо. Казалось, неважно, обладал ли он магией звезд, контролировал ли весь континент, одно королевство или поцеловал ничтожную воровку, чего желал его противник, - все это были бальзамы, способные исцелить его гноящиеся раны, и в каждом из них имелась сила, способная придать ему наконец цельность, заставить мир прийти в равновесие, превратить его выдуманную историю в правду.
        Он поднялся по ступенькам и остановился передо мной. Я видела желание в его слегка прикрытых глазах, словно он представлял, что могло бы произойти. Я прислушалась. Притворилась, что слушаю биение его сердца. На эти несколько секунд он стал хрупким, человечным. Голодным. Я не видела в нем монстра. Должна была видеть лишь человека, мужчину, которого можно победить.
        - И теперь, когда ты выспалась, тебе все еще интересно? - спросил он.
        Я надеялась, что он не сразу перейдет к вопросу, который его сжигал.
        - Да. Я…
        - Не нужно удивляться, хорошо?
        Еще несколько минут. Все, что мне нужно, пока… Он притянул меня в свои объятия и поцеловал.
        Мой пульс участился, а мысли метались, пока я пыталась снова взять ситуацию под контроль…
        Но теперь я поняла. Каждое его движение было спланировано, отработано и рассчитано по времени. Он хотел застать меня врасплох. Удивить и проучить меня. Сначала его поцелуй был нежным, его губы едва касались моих. Он прошептал мое имя, Казимира, но потом его губы надавили сильнее, и язык оказался у меня во рту. Его объятия стали крепче, и я вспомнила его предупреждение: «Я сильнее и могу легко одолеть тебя». Он притянул меня ближе, словно доказывая это. Его тело прижалось ко мне, дыхание становилось все тяжелее, и я боялась, что это уже не спланированный поцелуй, а выходящие из-под контроля чувства. Куда пропали дети? Почему мы выбрали Фуджико? Нужно было подобрать историю покороче. Но я судорожно отвечала на поцелуи. Мои руки скользили вверх по его телу, пока не стали нежно гладить его лицо, каждое мое движение должно показать, что я очарована. Где же они?
        - Ну? - прошептал он.
        Я ответила, прижавшись ртом к его рту. Да, король выше патри.
        - Извините?
        Я вздохнула, отстранившись, и мы оба повернулись. Лидия стояла на первой ступеньке павильона, Нэш - чуть позади.
        - Что вы здесь делаете? - прорычал Монтегю. - Идите играть!
        Он посмотрел на Сломанного Носа, который стоял в стороне.
        - Но мне нужно сходить, - удрученно сказала Лидия.
        - Сходить? - ответил король, не понимая, а потом его осенило. - Он зарычал в отчаянии. - Тогда найди дерево и пописай! Ты же не маленькая!
        - Я боюсь идти одна, - ныла она. - Я слышала вой.
        - Отведи ее в лес! - сказал Монтегю охраннику. Губы Лидии задрожали.
        Она не двигалась.
        - Я тоже хочу, - добавил Нэш, его голос был наполнен таким же отчаянием.
        Я вздохнула и взяла Монтегю за руку.
        - Она уже взрослеет и поэтому смущается. Может, со мной ей будет спокойнее. Разрешите пойти с ними, чтобы помочь, а потом я отведу их к ручью, чтобы они поискали камни. Это займет их надолго, и нас никто больше не прервет.
        Он с досадой втянул воздух сквозь зубы.
        - Поторопись, - приказал он. И затем Сломанному Носу: - Не возвращай их обратно, пока не услышишь мой приказ. Ты понял?
        Сломанный Нос кивнул, не выдавая своих эмоций, но я подумала, что в нем кипит обида, что ему поручили такую работу. Я была рада, что сегодня за детьми наблюдал не Бесшейный. С ним было бы сложнее.
        Мы быстро ушли, чтобы заняться неотложными делами. Сломанный Нос заворчал, когда мы оказались достаточно далеко от короля, оскорбленный, что ему поручили роль няньки.
        - Будь моя воля, я бы давно утопил обоих, как котят. - Его голос звучал серьезно, и если бы король или Бэнкс согласились, не сомневалась, он с радостью бы это сделал. Лидия и Нэш не отреагировали на его замечание, и я задумалась, какие ужасы они переживали каждый день, оставаясь в заложниках у короля, потому что, хотя он и пытался выставить все иначе, сомнений не оставалось - они пленники.
        Джейс бы разгневался, но и гордился, как они справились с этой ситуацией, проявив больше силы, чем многие взрослые. Джейс бы…
        Мою грудь сдавило. Я решила не говорить им, что они скоро увидят его. Не знала, насколько он поправился, и вообще…
        Он может быть мертв.
        Я хотела бы, чтобы Пакстон не говорил этих слов.
        Мы быстро шли к кустарнику, который рос на пути к кладбищу. Сломанный Нос ждал на другой стороне, чтобы дать Лидии возможность уединиться, но не спускал с меня глаз. Каждая минута была на счету, поэтому Лидия и Нэш быстро закончили свои дела.
        Когда мы продолжили путь к высохшему руслу ручья, я попросила охранника замедлить шаг ради детей.
        - У тебя есть имя? - спросила я. - Чтобы мне не приходилось постоянно называть тебя стражем?
        Он отмахнулся от вопроса, сказав, что имя не имеет значения, но когда я настояла, он, наконец, признался, что его зовут Люциус.
        - Как ты сломал нос, Люциус?
        - Приклад алебарды, - ответил он, затем улыбнулся. - Но парень, который ей размахивал, пострадал гораздо сильнее.
        - Приятно слышать.
        Люциус. Полезная деталь. Впереди показался ручей, но вдруг я остановилась, протянув руку, чтобы остановить детей.
        - Подожди, - прошептала я. - Что это?
        Я указала на гробницу Белленджеров. Дверь приоткрыта.
        - Расхитители могил? - сказала я. - Может, сходить за помощью?
        Сломанный Нос обиженно нахмурился.
        - Для чего, по-твоему, я здесь? Не только, чтобы изображать для них няньку. - Он вытащил меч и осторожно пошел к гробнице. Я приказала детям оставаться на месте и последовала за ним. Когда мы отошли на несколько ярдов, он крикнул в сторону темного входа: - Выходите!
        Никто не появился, и он подошел ближе, вытянув шею, чтобы увидеть, какая угроза может ждать внутри, забыв, кто стоит у него за спиной.
        Я никогда раньше не убивала таким образом. Всякий раз, когда погружала нож или меч кому-то под ребра, это совершалось в бою - шумном, грязном, отчаянном и быстром. Теперь же все происходило медленно. Наблюдение. Выжидание идеального момента. Мне это не нравилось, но я использовала любую возможность.
        Я двигалась спокойно. Только грохотал пульс в ушах.
        - Ты что-нибудь видишь? - прошептала я.
        - Нет, - ответил он, будто разочарованный, и шагнул внутрь. - Ничего.
        По крайней мере, дети не станут свидетелями убийства.
        Один шаг. Два. Он обернулся. Я вонзила скальпель в его горло и дернула.
        Быстро, бесшумно, точно. Как жонглирование апельсинами. И гораздо надежнее, чем приклад алебарды.
        Люциус не мог позвать или поднять меч. Я выхватила оружие из его руки прежде, чем он упал на колени, лицом в землю. Я сомневалась, что он вообще понял, что это я, но теперь точно знала, что он не сможет никого топить - ни детей, ни котят. Я стянула с него плащ, прежде чем тот успел пропитаться кровью, и положила его на центральное надгробие вместе с длинным мечом, кинжалом и ножом, затем подошла к двери и помахала детям.
        - Не смотрите, - сказала я, когда они подошли к гробнице. - Он мертв и не может навредить вам.
        А потом все перешло из медленного в стремительное движение. Здесь находилось около пятидесяти крипт. Мраморный фасад каждой занимал примерно два квадратных метра. Более половины из них были уже заняты, имена Белленджеров выгравированы на мраморе.
        Я опустилась на колени, чтобы оказаться на уровне глаз Лидии и Нэша, и поспешила рассказать им все, что им требовалось знать.
        - Завтра к этому времени вы будете в безопасности, в кругу друзей, но следующие несколько часов от вас потребуется огромное мужество, такое, как у патри, и такое, какое есть у вас. Вы понимаете?
        Лидия кивнула, ее челюсть сжалась.
        На подбородке Нэша появились ямочки, он пытался сдержать слезы.
        - Я не могу оставаться с вами. Должна увести их от вас. Но что бы ни услышали, кто бы ни звал вас, кто бы ни угрожал вам или мне, не отвечайте. Вы услышите, как я зову вас, но это только игра. Вы должны хранить полное молчание, даже если я буду кричать. Это часть плана. - Я сжала их руки. - И он провалится, если вы закричите, - помните, мы спасаем не только самих себя, мы работаем над спасением всего Хеллсмауса - поэтому вы не должны плакать, хныкать или даже перешептываться друг с другом. Будет темно и холодно, но как только наступит ночь, кое-кто придет за вами и уведет туда, где вы будете в безопасности. И будете ездить на своих лошадях. Никаких больше поездок с королем. Здорово, да?
        - Да, - ответили они тихо.
        А потом я сказала, где собираюсь их спрятать.
        - Но тела Сильви там нет. И никогда не было. Там пусто. Но никто больше этого не узнает.
        - А где Сильви? - спросил Нэш. Он не знал ее. Она умерла, когда он был еще младенцем, но он слышал о ней. Белленджеры никогда не забывали свою историю - или семью.
        - Она похоронена в горах Моро.
        В глазах Лидии стояли слезы, она переживала за сестру, о которой почти ничего не помнила.
        - Рассердятся ли боги, что ее больше здесь нет?
        - Нет, - сказала я, обнимая их с Нэшем. Боль сжимала мне горло. - Боги знают, где она. Там прекрасное место, где она хотела упокоиться. Боги довольны.
        Никогда в жизни не радовалась так нарушению закона. Слава богам, что Джейс украл ее тело. Даже если бы гробницу обыскали, никто никогда не проник бы в склеп, в котором, как считали, покоится освященное тело.
        Я отодвинулась от детей, чтобы посмотреть им в глаза.
        - А теперь вы должны сказать мне последнюю вещь. Это очень важно. Вы знаете, есть ли еще один вход в хранилище?
        Они посмотрели друг на друга, а затем на меня.
        - Мы не должны рассказывать. Мы даже королю не сказали. Только семье разрешено знать.
        - Но я - семья. Я теперь ваша сестра. Джейс хотел бы, чтобы вы рассказали мне.
        Пожалуйста.
        - Ты наша сестра? - спросил Нэш.
        - Ты больше никогда не уедешь? - добавила Лидия. - Потому что семья не бросает.
        - Никогда, - ответила я, почувствовав укол вины, потому что знала, что иногда семья бросает тебя, даже если сама того не желает.
        Нэш посмотрел на мертвого охранника в углу, чтобы убедиться, что тот не подслушивает.
        - У водопада, - прошептал он.
        - Там пещера. Налево, налево, направо, налево. Я запомнила, - с гордостью сказала Лидия. - Как только окажешься внутри, нужно идти по туннелям.
        - И там есть летучие мыши. Много-много летучих мышей в первой большой пещере, - добавил Нэш.
        - Какой водопад? Где? - спросила я. В горах за Дозором Тора должно быть сотня водопадов.
        Они неуверенно посмотрели друг на друга.
        - Далеко в горах. Вроде бы, - ответила Лидия. Они начали перечислять те немногие детали, которые помнили. Длинный заросший луг. Поваленное дерево с корнями, которые поднимались выше дома. Гигантский синий камень, похожий на медведя, вставшего на задние лапы. Они вспомнили только это, и я молилась, чтобы этого оказалось достаточно.
        Я подошла к склепу Сильви в конце среднего ряда и отвинтила крепления, затем осторожно сняла мраморную крышку и отложила ее в сторону. Открыла внутреннюю задвижку и заглянула в длинное темное пространство, надеясь, что там не осталось следов пребывания тела. Там было чисто и достаточно места для двух маленьких детей. Я расстелила внутри плащ стража и уложила Лидию и Нэша на него, а потом обернула ткань вокруг них, чтобы согреть.
        - Помните, - прошептала я, - как только наступит ночь, за вами придут. А до тех пор - ни звука.
        Оба кивнули. Я начала наклоняться, чтобы установить на место затвор и мраморную крышку, но Нэш протянул руку и схватил меня за плечо.
        - Ватрэста, - сказал он.
        - Нет, Нэш, - поправила я. - Ватрэста - это последнее прощание. Мы еще увидимся. Чемарр - для недолгой разлуки.
        - Чемарр, - сказали они, и я закрыла их в склепе. Я прижала пальцы к губам, а потом к мрамору, на котором было выгравировано имя Сильви. Чемарр. Присматривай за ними.
        Облегчение и одновременно страх наполнили мою грудь, когда налегла спиной на дверь гробницы, упираясь ногами в землю, и закрыла ее одним рывком, запирая детей внутри.
        Глава тридцать третья
        Кази
        - Я здесь, - сказала я с улыбкой, поднимаясь по ступеням павильона. Я позволила победе сиять в моих глазах - самый трудный шаг сделан, - хотя король истолковал бы мой триумф по-другому. - Все готово. Они ищут камни.
        Я сбросила плащ и пояс с оружием, положив их на перила рядом с Монтегю.
        Он уже сидел на первой ступеньке, погрузив ноги в воду.
        - Почему ты так долго? Я уже собирался послать за тобой стражу.
        - Я хотела дать им дополнительный стимул и нашла вот это. - Я достала из кармана большой разноцветный камень размером с мизинец. - Я сказала им, что тот, кто найдет больше всех камней, получит этот в качестве приза. Теперь они серьезно заняты поисками. Они еще долго будут искать.
        Он улыбнулся.
        - Молодец, солдат. - Он указал на ступеньку рядом с собой. - Давай, намочи ногу.
        Я села на скамейку в павильоне и тянула время, медленно снимая первый ботинок. Я должна продержаться еще по крайней мере полчаса.
        - Сегодня утром город выглядел празднично, правда? - Задала вопрос, потому что эта тема должна ему понравиться, напоминая, что он завоевывает доверие горожан.
        - Да, - согласился он. - Они наконец начинают жить мирной жизнью. Двигаются дальше. Знал, что так и будет. Я приказал убрать тела с тембрисов. Мне показалось, что это правильное решение. Люди увидят во мне справедливого правителя, готового идти им навстречу.
        Правильное решение? Убрать гниющие тела? Какая доброта. Я сдержала подкатывающее к горлу отвращение.
        - Мудрый поступок, - согласилась я, стянула носок, затолкала его в ботинок и начала расшнуровывать другой. - И конечно, это поможет поднять праздничное настроение.
        Монтегю рассказал о других начинаниях, которые они с Бэнксом обсуждали: о назначении новых магистратов, выдвинутых горожанами, о восстановлении сгоревшей конюшни и о закладке нового храма, который будет больше и лучше прежнего.
        - И скоро мне не придется передвигаться повсюду с детьми.
        Я стянула сапог и поставила его рядом с другим.
        - Что с ними будет? - спросила осторожно, сдерживаясь, чтобы не задать следующий вопрос. Вы убьете их? Но королю все же удалось угадать мои мысли.
        - Я не стану их убивать, если тебе это интересно. Я не монстр.
        - Конечно, - быстро ответила я, пытаясь успокоить его. - Я думала о Бэнксе. Слышала, как он назвал их необходимым злом.
        - Мы должны действовать в интересах королевства. Мы отправим их туда, где они смогут забыть, что были Белленджерами. Смогут начать все с чистого листа.
        С чистого листа? Или просто станут заключенными в другом месте? Король придумал идеальное решение, исключающее его вину. Я покрутила в руках носок, который только что сняла. Хотя мне было известно, что Монтегю никогда не получит детей, его слова все же мучили меня - он планировал это, но я даже не догадывалась.
        - Отправите? Куда?
        - Зейн знает места. Он…
        - Зейн? - выпалила я, прежде чем смогла остановить себя.
        - Я же говорил - ты должна похоронить свои обиды. Зейн полезен, и, как бывший превизианский кучер, знает места недалеко отсюда, где детей приютят по нашей просьбе.
        Он собирался отдать их Зейну.
        Зейну.
        - Места? Несколько? - спросила я. - Вы планируете разделить их?
        - Да, мы решили, что так им будет легче порвать с прошлым.
        И сделать так, чтобы они забыли. Я знала, каково это - быть изолированной. В одиночестве. Когда некому рассказывать истории. И воспоминания ускользают. Я была ровесницей Нэша, когда потеряла мать, а Лидия всего на год старше. Да, Монтегю, отправь прочь и уничтожь двух Белленджеров, которые могут вырасти и однажды бросить тебе вызов. Сломать их, стереть память, но в то же время держать рядом на случай, если понадобится вернуть их, чтобы они послужили твоим коварным целям. Ты - гениальный монстр.
        Я пыталась не забыть об игре. Игре, в которой были новые правила, созданные мной - не им. Он ничего не сможет сделать, Кази. Не отвлекайся. Ты почти у цели.
        - А что насчет Белленджеров? - спросила я. - Что, если они выйдут?
        Они захотят вернуть своих детей.
        - Там никаких признаков жизни. Вероятно, они все мертвы. А если и нет, то скоро будут. Если в ближайшее время ты не найдешь бумаги, мы начнем взрывать. Я не могу больше ждать. Придется рискнуть, надеясь, что бумаги не были уничтожены в процессе.
        - Взрывом пробить гору из цельного гранита? Вы представляете, сколько времени это займет?
        - Или взрывы заставят их выйти.
        Ну, конечно. Он не верил, что они мертвы.
        - Пакстон нарисовал нам карты, - сказал король. - Раньше он был Белленджером, до того как его семью изгнали. Его прадед рассказал ему о расположении хранилища. Мы подсчитали, что кратчайший путь к большому залу должен занять всего три-четыре дня взрывных работ.
        Большой зал? Нет никакого большого зала. Хранилище не подземный дворец! Все комнаты примерно одинакового размера, одна комната соединялась с другой, та с другой, все просто и функционально. Пакстон лгал и даже нарисовал карты! Может, это уловка - карты, которые вели в неверном направлении. Мне начинал нравиться этот парень и каждая коварная косточка в его теле.
        Я засучила брюки и пошла к Монтегю, но прежде, чем успела ступить в розовую воду, он протянул руку, слегка погладив большим пальцем синяк на моей лодыжке.
        - Больно? - спросил он мягко. Он доказывал, что ему не все равно. Я не монстр. Без сомнения, он собирался показать мне, насколько может быть добрым.
        Я поморщилась.
        - Немного. - Пятно, образовавшееся после ночной припарки из фруктовых шкурок и цветочных лепестков, превратилось в болезненный на вид синяк. - Но это должно помочь. Спасибо за заботу.
        - Хочу, чтобы ты исцелилась и окрепла, - сказал он, его рука задержалась на моей лодыжке, затем скользнула вверх по икре. - Вот что важно. Я заметил, что сегодня утром ты сильнее хромала.
        - Нога отекает за ночь. Мне нужно размяться. Станет лучше. - Горячая вода может также заставить пятно исчезнуть. Чудесное исцеление. Уверена, что даже Монтегю на это не купится. Но он вряд ли когда-нибудь еще посмотрит на мою лодыжку. Скоро ему будет наплевать на нее.
        Я села на верхнюю ступеньку рядом с ним, а он закрыл глаза и вдохнул пар - силу богов. Вены на его шее вздулись, и я сомневалась, от чего - от возбуждения или напряжения.
        Я издала довольный стон, словно уже почувствовала лечебное действие воды. Еще двадцать минут. Мне придется поцеловать его еще раз. Обнять.
        - Он тебе что-то обещал? - неожиданно спросил король.
        Обещал? Удивление клокотало в моей груди. Я не успевала за его мыслями. Но не требовалось спрашивать, о ком он говорит.
        Я пожала плечами, безразлично скривив губы.
        - Если и обещал, я не помню.
        Монтегю схватил меня за руку, заставив посмотреть на него.
        - Вспомни.
        Я кивнула.
        - Хорошо.
        Правда. Джейс обещал, что у нас впереди целая жизнь. Он обещал гору, поросшую деревьями, и семью, которая полюбит меня снова. Он обещал, что мы напишем свою историю.
        И я тоже обещала.
        Я уставилась на Монтегю, позволяя заглянуть в мою душу, повелевать ею, потеряться в ней. Утонуть в фантазиях.
        - По пути домой он пообещал, что однажды я полюблю его, - сказала я.
        - И? - Его взгляд стал пристальней.
        - Он казался таким уверенным в себе. Поэтому я задумалась. Могла ли полюбить человека, которого ненавидела? Я во многом ошибалась. Совершила так много ошибок.
        - Но?
        Запах апельсинов в воздухе.
        - Но кое-что - правда. Ты глубоко чувствуешь и не можешь заставить себя… Ты не можешь…
        Еще апельсины.
        Я потянулась к Монтегю, держа руки по обе стороны его лица.
        - Некоторые вещи…
        Он наклонился вперед и поцеловал меня в губы, а затем толкнул назад, так что мы оказались на полу павильона. Его поцелуи были жаркими, голодными. Настоящими. Его пальцы нетерпеливо возились с моей рубашкой.
        Мои руки скользнули под его жилет, по его груди, тоже голодные. Его вес давил на меня.
        - Монтегю, - прошептала я. - Стражники.
        - Они не смотрят.
        - Смотрят, - сказала я. - Они не должны видеть короля в таком виде. Может, стоит отправиться в Дозор Тора. В офис. Там уединенно.
        Я прижалась к нему. Он смотрел на меня, его зрачки сузились до точек, и он знал, что я права. Самый могущественный король на континенте, конечно, не должен резвиться в лесу, как олень.
        Он скатился с меня и крикнул в спину одному из стражников, который делал вид, будто не знает, что происходит в павильоне:
        - Позовите детей! Мы уходим.
        Стражник ушел, а Монтегю поспешил надеть сапоги. Я сделала то же самое. Он не заметил, что мой синяк исчез. Его глаза наполняли фантазии, которые ему подарила воровка.

* * *
        К тому времени, как мы обулись, пристегнули ремни и накинули плащи, готовые идти, стражник вернулся без детей.
        - Они ушли, - сказал он, его лицо было пепельного цвета. - Я не смог их найти.
        - Что? - воскликнула я, разворачиваясь к нему. - Где…
        Монтегю перебил меня.
        - Как они могли уйти? Где стражник, который следил за ними?
        - Его тоже не могут найти.
        Я спустилась по ступенькам.
        - Что ты имеешь в виду? Как…
        - Они должны быть здесь, - сказал Монтегю, глядя на кладбище. - Они, вероятно, прячутся. Играют в одну из своих игр.
        - Лидия! - позвала я. - Нэш! Пора ехать!
        Кладбище оставалось безмолвным. Стражники, Монтегю и я разошлись в разные стороны, выкрикивая имена детей. Чем дальше мы продвигались в глубь кладбища, тем злее и громче становился голос Монтегю.
        - Они были у ручья, когда я их оставила, - сказала я, мой голос звучал обеспокоенно. - Они должны быть там.
        Но когда в нашем поле зрения появился ручей, там никого не оказалось. Я повернулась и набросилась на Монтегю, толкнув его.
        - Что он с ними сделал? Вы хоть знали этого стражника? - крикнула я. - Где он?
        Монтегю повернулся и направился обратно к павильону, позвав с собой двух стражников.
        - Ищите здесь! - приказал он, его плащ развевался за спиной. - Мы проверим на дороге. Может, они свалились с насыпи.
        Когда он ушел, я приказала оставшемуся охраннику обыскать кусты под обрывом.
        - Я пойду и проверю заросли платана у дальнего края.
        Мы разошлись в разные стороны, но не дойдя до платана, я опустилась у основания высокой старой ели с толстыми узловатыми корнями и разгребла иголки, в которые спрятала оружие мертвого стражника. Я заменила свои затупленные меч и кинжал на острые, а к поясу прикрепила короткий, но смертоносный нож.
        - Лидия!
        - Нэш!
        Зов раздавался вдалеке. А потом наступила странная тишина.
        Я направилась обратно к павильону, чтобы спросить о новостях и предложить поискать в Дозоре Тора, но вдруг увидела Монтегю, идущего ко мне. Медленно. Целенаправленно. За ним следовал отряд солдат, и один из них держал пусковую установку.
        А за спиной короля шла Дайна.
        Кровь прилила к моим ногам. Все неправильно, но я продолжала двигаться вперед, играя свою роль. Лицо Монтегю было суровым, подбородок приподнят. Король посмотрел на меня. Он видел меня насквозь.
        - Где они? - резко спросил он.
        Дайна ткнула в меня пальцем, с каждым словом ее голос становился все выше.
        - Она! Это была она! Она это сделала! Олиз сказала мне! Сказала, что дети не вернутся. Что мы должны уехать. Но я не имею к этому никакого отношения! Никакого! Я пришла, как только узнала! Я верна его величеству. Я…
        - Заткнись! - приказал Монтегю. Но она не замолчала, и его рука взметнулась, ударила ее по лицу, из-за чего девушка упала на землю.
        Я в ужасе уставилась на нее. Дайна предала нас? Глупая девчонка. Что ты наделала? Олиз не сомневалась, что может доверять ей, и собиралась взять ее с собой, когда сбежит. Думала ли Дайна, что этим добьется расположения короля, или просто находилась в истерике от страха? Она лежала и хныкала, а Монтегю повернулся ко мне.
        Он стиснул челюсть. Страсть, которая поглощала его несколько минут назад, теперь сменила направление. Его внимание переключилось на мои ноги.
        - Вижу, твоя хромота исчезла.
        Я кивнула.
        - Чудесное исцеление.
        Его щека дернулась.
        - Все еще можно исправить, - сказал он, даже не пытаясь смягчить свой голос. Он не собирался ничего исправлять. Я видела, как работают шестеренки в его голове - он был творцом, создающим новый план.
        - Ты испугалась за детей, - продолжал он. - Могу это понять. Я…
        - Правда, Монтегю? Вы простите меня? Как мне повезло. Потому что, конечно, вы не монстр, как неоднократно твердили мне.
        Мой сарказм заставил его взгляд измениться.
        - Насколько смелым теперь вы будете без детей, которые вас защищают? - спросила я. - Будете ли по-прежнему свободно ездить повсюду в окружении своих подданных? - Я рассмеялась, чтобы поддеть его, потому что знала, как он ненавидит презрение, и хотела, чтобы он прочувствовал этот момент.
        Король был неподвижен как камень.
        - Где они? - повторил он.
        - Вырвались из ваших лап и теперь далеко, - ответила я. - К тому же у них есть час форы и опытный солдат, помогающий им. Люциус удивителен.
        - Люциус?
        Один из стражников пояснил:
        - Солдат, который был приставлен к ним.
        - Он тоже в этом замешан, - сказала я. - Видите? Я знаю ваших солдат лучше, чем вы. Сколько из тех, кто стоит сейчас позади вас, действительно на вашей стороне? Сколькие из них могут направить стрелу вам в спину, пока я говорю?
        Гляди в оба. Король тоже знал эту игру и сопротивлялся желанию обернуться, но я заметила, как дрогнули его ресницы и как в глазах промелькнуло сомнение. Он взглянул на мое оружие, уже планируя новую стратегию.
        Пока он смотрел на меня, я разрабатывала путь отступления. За долю секунды оценила позиции солдат: двое с нацеленными стрелами, четверо с мечами наготове и четверо с алебардами. Я посмотрела на того, кто нацелил на меня пусковую установку. Он не мог выстрелить, пока стоял слишком близко, и взрыв наверняка ранил бы или убил короля. Я обратила внимание на проплывающие над головой облака, на меняющийся свет и тени, на то, когда солнце может падать в лицо солдатам, ослепляя. Я пыталась вспомнить, сколько шагов до ручья позади меня и какие деревья, могилы и надгробия стоят на пути для прикрытия, затем оценила крутизну насыпи вдоль дороги и где располагались солдаты, размещенные внизу, а потом расстояние до глубокого ущелья прямо за ним. Поворот.
        Новый план. Все это промелькнуло в моей голове за несколько секунд. Я должна решить, осуществим ли мой замысел, но было очевидно, что шансы не в мою пользу. Совсем. Не в этот раз.
        Монтегю улыбнулся, словно знал, о чем я думаю, и шагнул ближе.
        - Тебе некуда бежать. Опусти оружие, и мы поговорим.
        Его красивое лицо озаряла ухмылка, а голос стал теплым. Но я видела румянец на его щеках, напряжение в плечах, ярость, которая кипела в нем. Меня бросили бы в камеру и оставили там гнить, пока он не выжал из меня все сведения. Но этого не будет. Я бы никогда не рассказала, где находятся Лидия и Нэш.
        Его глаза пристально смотрели на меня, он также оценивал свои действия. А потом он сделал выпад. Потому что был сильнее и мог легко одолеть меня. Потому что на его стороне боги.
        Но на этот раз в моей руке оказалась не вилка. Под плащом я сжимала кое-что другое.
        Глава тридцать четвертая
        Кази
        Моя рука метнулась вверх, нанося удар, и острый как бритва нож попал королю по груди и челюсти. Он упал назад, закричал, схватился за лицо, кровь хлынула между пальцами. Воспользовавшись хаосом, когда солдаты бросились на помощь, я повернулась и побежала к ручью.
        - Стреляйте! - кричал он. - Стреляйте!
        Я слышала позади скрежет и крики.
        - Прочь с дороги! С дороги! - крикнул кто-то.
        Стрелы проносились мимо. Стук, звон, треск, удары о деревья и камни.
        Я уже собиралась прыгнуть в высохший ручей, когда раздался взрыв. Я упала на землю и покатилась вниз по сухому руслу. Грязь и камни разлетались вокруг. Осколки ранили. Пыль заполнила воздух, а в ушах звенело от боли. Я поднялась на ноги и продолжила движение. Я не видела сквозь облако пыли, но знала, в каком направлении нужно двигаться.
        Камни хрустели под сапогами, когда бежала, воздух все еще заполняла пыль, но как только облако осталось позади, в меня снова полетели стрелы. Я меняла направление, как кролик. Затем побежала по склону, выбралась из оврага и спустилась снова, наконец оказавшись вне поля зрения солдат. Но я бежала так быстро, что не смогла остановиться, когда вылетела на насыпь, и на несколько секунд взлетела в воздух, надеясь, что не врежусь в дерево. Я протянула руку, схватилась за ветки, из-за чего меня отбросило в другом направлении, но все же я сильно ударилась о землю, потеряв контроль. Слой хвои не позволял мне ухватиться, утягивая вниз по склону, как бушующий водопад. Я барахталась, пытаясь найти что-нибудь, чтобы остановить падение, и в конце концов схватилась за деревце. Под рукой ломались ветки, замедлив мое скольжение, и я замерла, не добравшись до дороги. Деревья, по крайней мере, скрыли мой спуск от солдат, стоящих внизу, но солдаты наверху все еще преследовали меня. Деревья задерживали стрелы, но это ненадолго. У меня не оставалось другого выбора, кроме как бежать к ущелью, которое находилось за
дорогой. Вокруг раздавались крики и приказы - слышался голос короля, - и солдаты внизу подняли оружие, вглядываясь в деревья, чтобы понять, из-за чего поднялось волнение. Я бросила в них камешек, надеясь отвлечь, хотя бы на секунду - этого мне бы хватило, - и побежала.
        - Там!
        - Остановите ее!
        Дорога взорвалась подо мной, и я снова оказалась в свободном падении, катясь по крутой насыпи, но на этот раз на моем пути не было ни одного дерева, только камни. На меня сыпались удары, каждая косточка стучала, я подпрыгивала на каменистой почве, как тряпичная кукла, не имея возможности остановиться, снова и снова ударяясь о землю, пока, наконец, не приземлилась на насыпь внизу. Все замерло. В небе надо мной клубились красные тени. Я почувствовала влагу и тепло. Кровь. Она попала в глаза, ослепив меня. Я вздрогнула, подняла трясущуюся руку, и дыхание перехватило. Мое плечо. Боль ослепила меня.
        Разочарованные крики прокатились по ущелью.
        - Где она?
        - Куда она исчезла?
        Меня временно скрывал от солдат высокий хребет.
        Снова крики, а затем голос Монтегю перекрыл все остальные:
        - Спускайтесь!
        - Найдите ее!
        И отчаянное:
        - Прочь с дороги! Я остановлю ее!
        Планировал ли он послать огненную стену вниз по ущелью, чтобы сжечь меня? Истинное желание его сердца.
        Но вдруг услышала крик. Пронзительный крик отразился от стен ущелья. Так звучала боль несбывшихся мечтаний. Ярость, вызванная предательством.
        Король кричал.
        Я балансировала на грани сознания, но улыбнулась.
        Он нашел подарок, который оставила для него, - разноцветный камень, спрятанный в кармане его жилета. Этот камень был примерно такого же размера, как магический пузырек.
        Моя рука болезненно скользила дюйм за дюймом по земле, затем нащупала карман, чтобы проверить, на месте ли сокровище короля. Оно здесь.
        Не в его руках. И прослежу, чтобы он никогда не получил его обратно.

* * *
        Все это должно было произойти позже, после того, как мы отправимся в Дозор Тора, чтобы продолжить поиски. Я бы бесшумно ускользнула в тень, а потом увела бы их погоню подальше от кладбища. На следующее утро Пакстон встретил бы меня. Но Дайна все изменила.
        Я понимала, что должна бежать. Должна бежать. Но не могла двигаться. Я спустилась по крутому склону ущелья слишком быстрым и болезненным путем. Далеко над собой слышала, как солдаты требовали веревки. Пройдет немного времени, и они окажутся здесь. Я должна встать и увести их подальше от кладбища, от Лидии и Нэша. Но тело так сильно болело. Плечо, голова, бедро.
        Когда попыталась пошевелиться, мир побелел от боли. Я задыхалась.
        Мои ногти впились в ладони, когда потянулась вверх и нащупала бугристую шишку на левом плече, там, где ее не должно быть. Плечо вывихнуто. Я услышала, как камни катятся по склону. Преследователи приближались.
        - Ты можешь это сделать, Кази, - прошептала я. - Ты должна.
        Однажды наблюдала за Натией, когда она упала с лошади…
        Я зажала рот правой рукой, не позволяя себе кричать, а другую ладонь повернула вверх. Медленно закинула травмированную руку за голову. Расслабься, позволь мышцам сделать свою работу. Но из-за боли и осознания, что солдаты уже спускаются в ущелье, расслабиться было невозможно. Я дрожала от боли. Моя здоровая рука переместилась со рта на руку, которая теперь находилась над моей головой, и я осторожно потянула за запястье. Ты можешь это сделать. Дернула сильнее, и каменистый выступ закружился. Я боялась, что потеряю сознание. С моих губ сорвался стон, в глазах зарябило, а затем раздался тихий хлопок.
        Мое затрудненное дыхание оборвалось горячим жалким вздохом.
        Небо все еще покачивалось надо мной. Я сделала глубокий вдох, затем еще один, позволяя легким наполниться, а чувствам вернуться, но на большее не оставалось времени. С трудом поднялась на ноги, опираясь на правую руку. Левую прижала к ребрам. Я пошла, держась ближе к краю выступа, чтобы меня не видели сверху, а затем оглядела ущелье в поисках выхода.
        До дна ущелья оставалось еще около двадцати футов. Я все решила. Как только окажусь на открытом пространстве, нужно двигаться быстро - если смогу. Левая сторона тела приняла основную тяжесть падения и сильно болела. Я изучала тени. Близился полдень, и их оставалось мало. Но все же достаточно - деревья, валуны, дикие заросли кустарника. Я поняла, как мне выбраться отсюда.
        Вытащила пузырек из кармана и уставилась на него. У меня было всего несколько секунд, чтобы принять решение. Оно накладывает отпечаток на все, к чему прикасается. После всех этих месяцев, проведенных у сердца короля, может ли оно служить чьим-то желаниям, кроме его? Может ли помочь мне? Во мне боролись искушение, рассудок и ощущение убегающих секунд. Но не представляла, как использовать магию, и сомневалась, смогу ли это сделать, и была еще вероятность, что меня схватят. Я не могла допустить, чтобы магия снова служила королю. Осмотрела выступ и заметила крошечную расщелину. Засунула пузырек внутрь, и из-под камней выскочила маленькая ящерица.
        Я побежала.
        Меня заметили почти сразу.
        Крики доносились сверху.
        - Огонь! Огонь!
        Король никогда не отпустит меня, не только из-за того, что украла у него, но и из-за того, что так и не смогла ему дать.
        - Ты никто! - кричал он. - Никто без меня! Слышишь? Никто!
        Я почти добралась до тени, к которой направлялась, когда прогремел еще один взрыв, дерево разлетелось на тысячу кусков, и меня отбросило на землю.
        Глава тридцать пятая
        Джейс
        - Вы слышали? - спросила Рен.
        Я как раз отдавал монеты хозяину конюшни, когда раздался шум.
        - Гром, - сказал нам вслед хозяин, когда мы вышли наружу.
        Мы дошли до двора, где Синове ждала с лошадьми. Она посмотрела на небо и спросила, хмурясь:
        - Что это было?
        - Не гром, - ответил я. Послышался треск - щелкающий звук, который я узнал. Пусковая установка. Но где-то вдалеке, не здесь, не в городе. Солдаты тренируются? Или продолжают разрушать мой дом, пытаясь уничтожить все свидетельства о Белленджерах?
        Когда мы ехали на лошадях по западной дороге из города, то увидели, что там какая-то суматоха. Солдаты бегали с оружием наготове, врывались в заведения, что-то искали. Я видел, как они вламывались в дома в переулках. Когда мы добрались до конца улицы, оказалось, что она перекрыта. Толпа теснилась к стражникам, требуя ответов. Я слез с лошади, не снимая шляпы и не поднимая головы, и пробился к месту, где солдаты стояли за заграждением.
        - Мы здесь не жить, - объяснил я. - Нам нужно уходить.
        - Никто не уедет. Город закрыт. Приходите через несколько часов. К тому времени должны открыть дороги.
        - Но…
        - Отойди! - приказал солдат, приставив алебарду к моей груди. Я осторожно отступил.
        Мы пытались выехать через другие ворота, но все они тоже были закрыты. Мы в ловушке. Синове спросила у хозяйки лавки, что ищут солдаты. Она не ответила, тем более незнакомцам, как мы. Все в городе уже привыкли помалкивать, но потом мы услышали, как солдат стучит в дверь и, когда она открылась, ему пришлось повторить дважды, чтобы старик услышал. Они искали пожилую женщину с седыми волосами.
        - Вы видели ее? Она пропала.
        Старик покачал головой, но его дом все равно обыскали. Что та женщина сделала такого, что заставило перекрыть все дороги? Что бы это ни было, надеялся, это дорого им стоило. Мы вернулись через несколько часов. Дороги все еще оставались перекрытыми. Выбраться из города было невозможно. Кем бы ни являлась та женщина, она оказалась в ловушке, и ее найдут - если только она не успела сбежать раньше. Я молился о последнем.
        Не я один пребывал в ярости из-за закрытия дорог. Среди горожан, у которых имелись дела на бирже, раздавался ропот, но они знали, что лучше не шуметь. Вместо этого люди занялись украшением города, как послушные дети, но я знал, что на самом деле все это значит. Они услышали обещание, переданное Алески. К концу дня на каждой витрине появились гирлянды, сплетенные из трав, сухоцветов или зелени. Пришло время праздновать рождение богов - а вскоре и кровавый уход короля.
        Мы отвели лошадей обратно в конюшню и занялись изучением города. Как и говорила Имара, на центральной площади находились двенадцать стражников, вооруженных пусковыми установками. Еще двое разместились на крышах. И один на недавно возведенной платформе, которая использовалась для объявлений и казней. Повешенных убрали, но пустые петли все еще свисали с тембрисов. На одной только площади было пятнадцать стражников с пусковыми установками. Вдоль каждого проспекта стояло по два-три, а у каждого въезда в город - еще три-четыре.
        - По моим подсчетам, здесь шестьдесят четыре угрозы, - сказала Рен. Я не был уверен, говорила ли она о стражниках или о пусковых установках, но в любом случае наши подсчеты совпадали. На улицах встречались группы солдат, но их было труднее сосчитать, потому что они постоянно двигались. Солдаты на улицах были вооружены только обычным оружием, возможно, на случай, если у какого-нибудь сумасшедшего горожанина возникнет идея захватить одну из пусковых установок - о чем, вероятно, думал каждый житель города.
        Алески подсчитал, что на постоянной службе у короля находилось около ста тридцати солдат. Еще больше охраняли биржу и Дозор Тора, а специальный отряд занимался охраной короля и его приближенных. Лотар предположил, что всего их от четырех до пяти сотен. У Белленджеров было примерно вдвое меньше служащих и жители города - тысячи, которые будут сражаться на нашей стороне. Армию короля можно легко разбить - если бы не оружие. Оно превосходило любую силу, которую я мог собрать. На руках у Монтегю выигрышные карты.
        А еще Лидия и Нэш.
        Алески сказал, что Олиз присматривает за ними, а теперь еще, конечно, Кази. Моя мама, наверное, вне себя от беспокойства, но Лидия и Нэш знают, что делать. Их научили. Переждать. Играть так, как это делала Миандра. Помощь придет. Но они такие маленькие - младше, чем она. И невинны. Я сжал кулаки.
        Знай своих врагов так же хорошо, как и своих союзников. Узнай их лучше. Пусть их интересы станут твоими.
        Но я не знал, что король - враг. Не знал и мой отец. И теперь казалось, что именно так все и было задумано. Никто из нас не подозревал, что Монтегю сотрудничает с Бофортом. Наше внимание всегда было приковано к жадным лидерам лиг и новым игрокам, которые хотели сделать себе имя. С ними мы оставались настороже. Мы сделали их интересы нашими.
        Король был для нас всего лишь фермером, и притом не очень хорошим. У нас не нашлось бы причин подозревать его. Мы бы скорее поверили, если нам сказали, что лошади умеют летать. И именно на это он рассчитывал. Как долго? Бофорт находился с нами уже год, так что план начал разрабатываться давно.
        Я мог сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз мы с Монтегю встречались. Он редко приезжал в Хеллсмаус и оставался всего на несколько дней, и теперь я задумался, не специально ли. Мог ли он так долго притворяться?
        Впервые мы встретились, когда были детьми, и мой отец устроил для его отца небольшую экскурсию по бирже. Я мало что помню о той встрече, кроме того, что Монтегю был старше меня на несколько лет, щуплым, постоянно спотыкался о собственные ноги. Волосы постоянно лезли ему в глаза. Он казался болезненно неловким. Не уверен, что мы вообще разговаривали.
        Возможно, та встреча определила мое представление о нем. Но я вообще забыл о его существовании, пока не прошли годы, его отец умер, а он стал новым королем. Только через год после этого он, наконец, появился в Хеллсмаусе.
        Теперь мы были одного роста.
        - Итак, ты наконец нашел дорогу сюда, - сказал мой отец. - Я сомневался, что ты когда-нибудь приедешь, хотя твой отец тоже редко бывал здесь.
        Монтегю пробормотал несколько слов об урожае, а затем упомянул о недостаче в собранных налогах.
        - Боюсь, это все, что ты получишь, мальчик, - ответил мой отец. - Городом не просто управлять. А если тебе нужно больше денег, то придется работать наравне с остальными.
        Мальчик. Монтегю не вздрогнул, но помню, как он перевел взгляд на меня.
        Я подумал, что он не знает, кто я такой.
        - Джейс Белленджер, - сказал я.
        - Знаю, кто ты. Мы познакомились девять лет назад.
        Его ответ удивил меня. Тогда я задумался. Я сильно изменился с тех пор, как был семилетним ребенком, - весил теперь более ста килограммов, был двух метров ростом. Может, он спросил кого-то, кто я? Но тогда это означало бы, что он наблюдал за мной.
        Мне следовало обратить внимание на эту деталь, но он улыбнулся, пожал плечами, забыв о налогах, и сказал, что ему пора в путь. Поля сами себя не засеют.
        В следующий раз я увидел его в Парсусе. Отправился с Мэйсоном и Титусом поговорить с новым дрессировщиком вальспреев, чтобы заключить с ним стороннюю сделку. Торговля на бирже развивалась, и нам требовалась более быстрая связь с купцами в других королевствах. Монтегю как раз выходил из трактира, на его тунике виднелось пятно от пролитого соуса. Он спросил, как идут дела в Хеллсмаусе, указав рукой совсем не в том направлении.
        - На севере, - сказал я. - Хеллсмаус на севере.
        - Вон там, - добавил Мэйсон, показывая.
        Монтегю усмехнулся.
        - Легкое недоразумение. - А потом снова спросил о налогах.
        - Только в конце года, - ответил я. - Вы ведь знаете это, верно?
        - Отправь их пораньше, ладно? Средств не хватает.
        Мы ушли, не попрощавшись. И не отправили налоги раньше времени.
        После этого видел его лишь изредка, в основном в течение последнего года. Он приезжал на биржу каждые несколько месяцев, поглощенный каким-нибудь новым убыточным предприятием. Он никогда больше не упоминал о налогах. Его мысли занимали новые планы. И теперь знал, что они не включали в себя фермерство.
        Рен схватила меня за руку. Земля завибрировала, и мы оба замерли.
        - С дороги! - крикнул солдат, вылетев из-за поворота и галопом мчась на нас. - С дороги!
        Позади него с грохотом неслась карета, сопровождаемая солдатами на лошадях. Мы с Рен отпрыгнули в сторону. Я пытался заглянуть внутрь, но карета пронеслась слишком быстро. Она остановилась перед гостиницей «Белленджер». Послышались крики, приказы открыть дверь, но я увидел лишь, как в гостиницу вбежала группа людей в плащах с капюшонами.
        Когда все солдаты разошлись, и у кареты никого не осталось, я заглянул внутрь. Сиденье было залито кровью.
        Еще два дня город оставался закрытым, и я разрывался между стремлением уехать и желанием остаться. Я не знал, кому принадлежала та кровь, но за эти два дня не увидел ни Кази, ни Нэша, ни Лидии. Или короля.
        Когда дороги, наконец, снова открыли, понял, что должен уехать. Оставить любимых, зная, что они здесь, было самым трудным решением в моей жизни. Но в одиночку я не мог спасти их. Мне требовалась помощь. И моя семья.
        Перед отъездом достал из седельной сумки красную ленту и привязал ее к гирлянде, обвивающей столб у гостиницы «Белленджер».
        - Эй, что ты там делаешь? - позвал солдат, махнув рукой.
        - Ваш фестиваль, да? В знак поддержки города? Мне снять?
        - Нет, - ответил он. - Все в порядке. Пусть висит.
        Я закончил привязывать ее и ушел. Если Кази увидит ленту, она поймет, что я жив, я здесь, и помощь придет.
        Не проходите мимо розы, не остановившись, чтобы понюхать ее.
        Это дар, который не всегда может быть рядом.
        Думаю, именно так моя мама говорила о розах.
        Спустя столько лет, когда я точу наши копья, она приходит ко мне.
        Я не видела ни одной розы с того дня, когда она произнесла эти слова.
        Даже не могу вспомнить, как розы выглядят.
        Не понимаю, почему мама решила, что роза так важна.
        - МИАНДРА, 16 ЛЕТ
        Глава тридцать шестая
        Кази
        Отродье! Мерзкий паразит!
        Может, именно этим я сейчас и была. Или всегда. Животное.
        В течение нескольких часов я прыгала. Бежала. Отступала. Кружила. Пробиралась сквозь кусты, пока колючие ветки царапали мою кожу. Кости болели, я задыхалась, но, как зверь, которого гнали охотники, не могла остановиться. Адреналин заглушал боль. По крайней мере, пока.
        «Ты никто!»
        Или, может, я даже меньше, чем паразит. Тень.
        Ей я и должна стать. Той, кого они не смогут поймать. Солдаты преследовали меня, что одновременно пугало и успокаивало.
        Да, следуйте за мной. Дальше от кладбища.
        Я попала в окружение и спряталась в тени. Они не знали, что я там. Долгие минуты не двигалась. Мое горло болело, но я боялась даже сглотнуть. И пока солнце перемещалось по небу, молилась, чтобы тень оставалась на месте.
        Солдаты лезли на гору, кружили вокруг, искали. Я слышала их крики и смех. А потом один голос перекрыл остальные. Голос Зейна. Он присоединился к охоте. «Выходи, девочка!» Я сильнее вжалась в гору, став частью каменного склона. Снова почувствовала горячее дыхание Зейна на своей коже, его руки на моем горле. Чувствовала, как его голод затопляет меня, и дрожала под плащом. Что убьет меня раньше? Холод, гнев короля или, может, кандокский медведь, когда захочет вернуться в свою пещеру?
        Но только не Зейн. Все, что угодно, но не Зейн.
        Я поднесла руки к лицу, пытаясь согреть их.
        Еще одна ночь, Кази. Продержись еще одну ночь.
        Голоса стихли. Охотники ушли дальше. Зейн двигался вместе с ними. Он больше не сможет причинить мне боль. Я это понимала. Но вот мое колотящееся сердце - нет. И теперь у Зейна появилась причина убить меня. Я больше не работала на короля и знала его секрет.

* * *
        Потянулась вверх, цепляясь
        за очередной выступ.
        Всегда нужен запасной план!
        Но они не играли по правилам!
        И ваши враги тоже не будут!
        Я вспомнила, как самодовольно наблюдала, когда Кейден ругал команду наших соперников, которую Рен, Синове и я победили в тренировочном упражнении. Мы всегда жульничали, если дела шли плохо. Выходили за установленные рамки. Чтобы победить. Кейден понимал это.
        Теперь самодовольно я себя не чувствовала.
        У меня были два запасных плана, но ни в одном не учитывалось предательство, зато оба включали лошадь. Поэтому я и совершила ошибку, засунув перчатки в седельную сумку. Думая, что вернусь за ними.
        Мои пальцы кровоточили, когда я карабкалась вверх по крутому склону горы, корни и камни царапали мою кожу. Сгущались сумерки, солнце уже скрылось за горами, а температура стремительно падала. Ветер пронизывал меня насквозь, как ледяные ножи.
        Я уговаривала себя, что боль, причем во всем теле, от головы до ног, - это хорошо, как голод. Она делала меня более решительной, энергичной. Я говорила себе всю эту ложь, чтобы не останавливаться. Потому что каждый мой шаг означал безопасность Лидии и Нэша.
        Наш план состоял в том, чтобы увести солдат в противоположном направлении, подальше от кладбища, чтобы Бинтер и Чью могли приехать после наступления темноты, тихо забрать детей из гробницы и отвести их в поселение. Пакстон должен был приехать поздно вечером, чтобы убедиться, что их забрали. Эта часть плана все еще оставалась в силе. Весь день за мной охотились солдаты, то выходя на мой след, то снова теряя. Они походили на волков, истекающих слюной, почуяв мой запах. А о кладбище давно забыли. Мои кровоточащие пальцы ничего не значили. Треснувшие ребра и распухшее плечо ничего не значили. Увести солдат - только это было важно.
        По крайней мере, теперь я находилась в горах за Дозором Тора, далеко от кладбища. Когда добралась до вершины хребта, стала искать место, чтобы спрятаться на ночь, - глубокую пещеру, где можно разжечь костер, - но ничего не нашла. Я не переживу эту ночь, если не найду укрытия. Я вырыла углубление между корнями дерева, плотно завернулась в плащ и сгребла гниющую траву - для тепла. Холод пробирал до костей. Они болели так, что казалось, я разваливаюсь на части. Чувствовала, как что-то ползает под одеждой и в волосах. Я молилась, чтобы ни одна из этих тварей не была ядовитой.
        Мои веки отяжелели, глаза почти закрылись.
        «Засыпай, моя чиадрах. Засыпай».
        Я почувствовала холодную мамину руку на своей щеке. Услышала шорох укрывающего меня одеяла из листьев.
        - Я умираю? - спросила я.
        «Нет, любимая. Еще нет. Не сегодня».

* * *
        Утром, когда проснулась, то не могла пошевелиться. Казалось, мои кости вросли в землю. Они больше не желали испытывать боль. Я лежала и думала, неужели так и умру, неужели какой-нибудь солдат найдет меня и все, что смогу сделать, это смотреть, как он вонзает копье в мою грудь. Но наступило утро. Первые лучи рассвета пробивались сквозь деревья. Утро. От этой мысли по мне разлилось тепло - Лидия и Нэш в безопасности.
        Теперь они с Джейсом. Не имело значения, что они находились в темном подвале. Они вместе, и король больше не причинит им вреда. Только это имело значение.
        Пакстон уверял, что Бинтеру и Чью, его стражам, приходилось выполнять куда более сложные задачи, чем похищение детей посреди ночи. Оба стража были упрямее, чем зимний мороз, и любили Лидию и Нэша. Они сделают свою работу, если мы сделаем свою.
        Нам удалось. Я почувствовала, как с моих плеч свалился груз.
        Сегодня у меня была другая цель. Продолжать двигаться. Остаться в живых. Ускользнуть от солдат. И найти другой вход в хранилище Белленджеров. Семья должна знать, что Джейс жив и что у них под носом спрятано оружие.
        Я растирала мышцы здоровой рукой, заставляя их согреться, и наконец с трудом поднялась на ноги.
        - Сюда! Здесь какое-то движение!
        Я бежала. Бежала изо всех сил.
        Король не сдастся, пока не заполучит меня и потерянную магию.

* * *
        Я успела дойти до дальнего края Дозора Тора, когда услышала шум и спряталась за деревом. Лошади. Звяканье. Скрип. Я тихо сползла на землю, а потом выглянула из-за деревьев у дороги, по которой мы с Джейсом когда-то ехали вместе. Это была проселочная дорога, соединявшая Дозор Тора с биржей.
        Шум становился громче, и между деревьями показалась повозка. Она была завалена сеном, и ею управлял Зейн. Я прижалась к земле. Джейс говорил, что именно он доставлял припасы в Кейвс-Энд для Бофорта и его команды. Но теперь, будучи лейтенантом королевской армии, Зейн все еще доставлял грузы в Дозор Тора? Сено для лошадей? Повозка показались из-за деревьев, за ней ехали четверо вооруженных до зубов солдат. У него эскорт? Или они просто ехали в одном направлении?
        Над моей головой прокричала сойка, и солдаты повернули головы. Я вжалась в грязь. Кровь стучала в ушах. Сойка продолжала пищать, словно пытаясь указать на меня. Заткнись, глупая птица! Заткнись! Казалось, солдаты смотрят прямо на меня, но потом они двинулись дальше, а я бросилась бежать.
        Я дрожала на каменной площадке горы, сильнее кутаясь в плащ. В сумерках нагрела камни, но они уже давно остыли, а разжигать костер снова слишком опасно. Сегодня продвинулась совсем немного. Уже третий день я проводила в бегах. Старалась не унывать, но сомневалась, что смогу продержаться еще одну ночь. Я обмотала руки полосками, на которые разорвала рубашку.
        Вход в потайное хранилище не мог находиться далеко от Дозора Тора, но из-за солдат, окружавших меня, приходилось двигаться в направлениях, куда мне не хотелось идти.
        Мне удалось добраться до места, где мы с Пакстоном планировали встретиться, но там не оказалось никаких признаков его присутствия. Меня это не удивило. Ему тоже пришлось поменять планы. Как только он услышал гул пусковой установки, должен был понять, что что-то пошло не так и наш план изменился, но я боялась, не оказался ли он в еще большей опасности, чем я. Именно он предложил отвезти меня в Дозор Тора. Он упомянул о моей травмированной ноге и о моем предчувствии. А на следующее утро, когда обнаружится исчезновение Бинтера и Чью, король узнает, что Пакстон участвовал в этом. Если он к тому времени не ускользнул, то шансов у него не оставалось. Удалось ли ему сбежать? Или он мертв? Уже висит на тембрисе?
        Я потерла глаза, пытаясь отгородиться от этого образа.
        Снаружи завывал ветер, запуская ледяные пальцы в пещеру.
        Представь, какие это возможности, управление ветром, временами года.
        Холодом.
        Что, если звездная пыль так долго находилась рядом с сердцем короля, что понимала его желания даже на расстоянии? Что, если… Мои мысли повернули в том направлении, куда не должны были.
        Я свернулась в клубок и молилась, чтобы поскорее наступило утро. Завтра найду потайную дверь. Найду семью. И положу конец этому кошмару.
        Закрыла глаза и начала искать сны, которые могли бы меня согреть.
        Сны, которые помогут пережить ночь.

* * *
        Спина Джейса оказывается в поле моего зрения. Его волосы развеваются на ветру. Мы только начинаем наше путешествие. Я смотрю на него, пока он роется в моей седельной сумке.
        - Эй, что ты там делаешь, патри? Украл что-нибудь? Мне придется тебя арестовать?
        - Надеюсь, что да, - отвечает он с нетерпением. Он поворачивается. Подарок Синове у него в руке.
        Я бросаю на него неодобрительный взгляд.
        - Только первый день, - говорю я. - Она сказала подождать до середины путешествия.
        - Но мне любопытно… Тебе разве нет?
        Он ухмыляется так, что у меня сжимается живот. Мне хочется расцеловать его.
        - Да, - отвечаю я, - любопытно.
        Сверток разворачивается, как будто хочет, чтобы его раскрыли. «Загляните внутрь», - словно шепчет он.
        Нас легко соблазнить. Его магия манит нас, и мы становимся ее добровольными жертвами. А потом я поднимаю глаза и вижу карие глаза Джейса, в которых застыл вопрос.
        Я перевернулась, натягивая плащ.
        Именно это хотела видеть: глаза Джейса и магию, которую они хранили, - совсем другую магию, - когда я погружалась в сон.

* * *
        «Они выслушают тебя, Кази, и полюбят. Все получится. Я обещаю».
        «Любовь - это не то, к чему можно принудить, Джейс. Она либо появится, либо нет».
        «Она появится».
        Он был так уверен, но он знал семью лучше, чем я.
        В одном была уверена: я любила Лидию и Нэша больше, чем собственную жизнь, и понимание, что они в безопасности, позволяло мне теперь сделать все возможное, чтобы спасти Хеллсмаус. Но спасать приходилось не только Хеллсмаус.
        Монтегю стремился захватить все. Его желания не имели границ.
        «Документы, Кази. Достань документы». Моя королева приказала мне. Бумаги просто так не исчезают. Кто-то забрал их, и я должна добраться до них раньше Монтегю.
        Сохранившиеся шпили Дозора Тора теперь были скрыты от моих глаз, но раньше использовала их, чтобы ориентироваться. Они были моим главным указателем. В окружении высоких деревьев, похожих друг на друга, в лесу было легко заблудиться, но, слава богам, сегодня светило солнце.
        Я шла осторожно, сохраняя бдительность, но тишина вселяла в меня надежду. Силы охотников были сосредоточены в другом месте - по крайней мере пока. Луг, поваленное дерево, большой камень, напоминающий синего медведя, водопад и пещера с летучими мышами. Там много летучих мышей.
        Если бы смогла найти хотя бы один знак, не сомневалась, что отыщу и остальные. Вдруг я остановилась, изучая местность. Я оглянулась назад и снова посмотрела вперед. Я шла по тому, что можно назвать длинным лугом - или тем, что могло быть зеленым лугом весной. Теперь, зимой, это была коричневая, усыпанная листьями низина, окруженная деревьями.
        Я ускорила шаг, повернулась, ища еще какой-нибудь знак, и тут вдалеке за лугом заметила скалу. Огромный камень, цвета василька, похожий на стоящего медведя.
        Я побежала, и где-то вдалеке, как мне показалось, услышала рев водопада - а может, это кровь шумела в моих ушах. Я почти у цели. Знала это.
        Неожиданно, появившись словно из ниоткуда, в нескольких ярдах впереди, кто-то встал на моем пути, с копьем наперевес и ножом в другой руке.
        Я замерла, уставившись на разрисованное лицо, которое покрывали полосы, так что оно сливалось с лесом. Вокруг головы мужчины были намотаны тряпки, замаскированные листьями и мелкими ветками. Его одежда была такой же. Кем бы он ни являлся, он выглядел словно ожившая часть леса. И вдруг я поняла, что это женщина. Под одеждой обозначалась грудь и женственные изгибы тела.
        Недалеко от нее показалась другая женщина, и я вздрогнула от звука, когда позади меня появился третий человек.
        И тогда до меня наконец дошло, кто они такие.
        Глава тридцать седьмая
        Джейс
        - Что мы будем делать с лошадьми, когда доберемся до пещеры? - спросила Синове.
        - Там есть место, - ответил я. - Они смогут пройти там по крайней мере большую часть пути.
        - Так, значит, мы стали семьей? - спросила Рен. - Но мне не нужна еще одна семья.
        - Что-то вроде этого, - сказал я. - Тебе решать.
        - Семьей, как по мне, - ответила Синове. - Это большой секрет. Скрытый ход, - сказала она драматично. - Мы либо должны стать семьей, либо тебе придется нас убить. Разве не так работают подобные секреты?
        Рен достала тцэзе и покрутила его.
        - Есть альтернатива.
        - Семья, - подтвердил я. Альтернатива Рен не казалась привлекательной. Но правда в том, что они семья Кази, и поэтому они и моя семья. И они рискнули своими жизнями ради нее, что делало их отношения еще крепче.
        Рен остановила лошадь и приложила палец к губам.
        Мы все замерли и прислушались. Шаги. Шаркающие шаги. И ворчание. Мы подали друг другу сигналы, и я тихо соскользнул с Мийе. Синове наложила стрелу.
        Гору прочесывали солдаты, как я предполагал, в поисках той пожилой женщины. Мы встретили одну группу, но, расспросив нас, они позволили нам следовать дальше, решив, что мы всего лишь неудачливые кбааки, пытающиеся вернуться домой. Но эти шаги звучали иначе. Кто-то один. И он очень торопился.
        Может, та женщина, которая сбежала? Если у нее проблемы с королем, значит, она, скорее всего, лоялистка. Мы могли бы помочь ей. Мы поздно выехали из города, но, если не возникнет проблем, доберемся до хранилища раньше наступления ночи. Та женщина могла бы пойти с нами.
        Шорох шагов становился громче. Помогая скрыть звук моих собственных шагов. Я прижал палец к губам, давая Рен и Синове знак молчать, пока подкрадывался к гребню. Шум раздавался ниже по склону. Я посмотрел вниз с небольшой насыпи на тропу, идущую параллельно нашей.
        Кто-то карабкался вверх по склону. Голова раскалывалась, когда пытался решить, что делать: затаиться или перепрыгнуть через насыпь.
        Я прыгнул.
        Глава тридцать восьмая
        Кази
        - Так-так, посмотрите, кто у нас тут, - воскликнула Прая. Она все еще не вынимала нож.
        Они кружили вокруг меня, и я поворачивалась, пытаясь уследить за всеми.
        - Я скрываюсь от короля, - объяснила я. - Искала вас. Семью. Хочу помочь…
        - Конечно, так и есть, - сказал Ганнер, улыбаясь. Его улыбка говорила о смертельной опасности.
        - Все не так, как тебе кажется. Я не…
        В одно мгновение улыбка исчезла, и его лицо исказилось от ярости.
        - Мой брат мертв! Вот что мне кажется! Ты уничтожила его, а теперь и город!
        - Я не убивала Джейса! Он жив! Клянусь!
        Ганнер кивнул, и вдруг рука Мэйсона обвилась вокруг моей шеи, удушая меня, дергая назад, пока он прижимал кончик ножа к моему боку.
        Прая схватилась за мой плащ, ее рука дрожала.
        - Ты повесила его! Ты повесила моего брата! Я слышала это из твоих собственных уст!
        - Вы были там?
        Ее глаза светились ненавистью.
        - Мы пробрались в город за лекарством, и я слышала каждое слово. Теперь, когда поссорилась с королем, думаешь, твоя ложь поможет тебе? - Она плюнула мне в лицо, затем пихнула в руки Мэйсона, отпустив мой плащ.
        - Он жив, Прая! Клянусь! Я должна была сказать эти слова. Король заставил меня! Он безумен. Но Джейс в безопасности. Пакстон увел его к…
        - Пакстон! - Мэйсон крепче сжал мою шею. - Тебе лучше заткнуться.
        Ганнер усмехнулся и подошел ближе, его веселье пугало больше, чем его ярость.
        - Твоя голова теперь стоит кучу денег, понимаешь? Мы слышали сегодняшние новости. Похоже, ты предаешь всех, кто встречается на твоем пути. Король и Бэнкс приготовили тебе петлю, и за тебя назначена большая награда. Впрочем, деньги нам не очень-то нужны. - Он сорвал с меня плащ, затем снял пояс и забрал кинжал. - А вот это пригодится. - Он ощупал мои карманы. - У тебя есть с собой какие-нибудь лекарства? - Он хмыкнул, когда обнаружил, что они пусты.
        - Нет. Пожалуйста, послушайте меня. Джейс в поселении. И…
        - Если бы Джейс остался жив, он был бы здесь! - крикнула Прая.
        Ганнер схватил меня за лицо и поднял руку.
        - Ты не ту семью выбрала для предательства, солдат. - Он посмотрел на Мэйсона, стоящего рядом. - Мы всегда получаем свое. Убейте ее.
        - Стойте! Пожалуйста! Я люблю Джейса!
        - Заткнись! - приказала Прая, но ее глаза, пронзительные и настороженные, смотрели в мои, словно она увидела там правду. Я люблю Джейса. Такое невозможно сыграть. Она должна это увидеть.
        Рука Мэйсона крепче сжала мою шею.
        - Чего ты ждешь? - спросил Ганнер у него. - Убей ее.
        - Может, оставлять тело прямо здесь - не самая лучшая идея, - ответил Мэйсон. - И, возможно, нам следует…
        Ганнер с отвращением покачал головой.
        - О, ради всего святого. Здесь… - Он схватил меня за волосы, оттаскивая от Мэйсона, затем повернул меня и зажал мою руку за спиной - мою больную руку. Я задохнулась от боли, и белый свет вспыхнул перед глазами.
        - Есть лучший способ, - сказал Ганнер. - Медленный способ, которого она заслуживает. Мы повесим ее так же, как она повесила Джейса.
        Он потащил меня через лес, затем вниз по склону, пока мы снова не оказались на ровной земле и под нашими ногами не зашелестела листва. Я умоляла, спотыкаясь, говорила, что скрываюсь от короля из-за Лидии и Нэша, что спрятала их в гробнице Белленджеров, но это только больше разозлило его. Мои слова ничего не значили. Я была врагом. И не могла убедить его думать иначе. Мы дошли до поляны, и Ганнер отпустил меня. Все уставились на меня, и я задалась вопросом, что произойдет дальше.
        - Приятного путешествия в ад, - сказал Ганнер и сильно толкнул меня. Я оступилась, и все вокруг словно взорвалось. Листья разлетелись, мое тело взметнулось вверх, а веревки вжались в кожу. Не могла понять, что происходит, но потом, наконец, осознала, что попала в ловушку. Я билась в ней, пытаясь освободиться. Найти выход. Во мне нарастала паника.
        - Нет, нет, нет. - Не сейчас. Не сейчас, когда я так близко.
        Прая наблюдала за моей борьбой, ее глаза оставались холодными.
        - Они скоро придут. Отряд патрулирует этот путь каждый день. Я им помогу. - Она закричала: громкий, отчаянный крик вибрировал среди деревьев. Сигнал для солдат. Кто-то пойман.
        Все повернулись и побежали, исчезнув в лесу, будто их и не было.
        - Прая! - позвала я. - Там оружие! Джейс спрятал оружие… в оранжерее.
        Но они ушли.
        Я судорожно пыталась дотянуться до верхней части силков, но у меня не получалось.
        Я слышала крики. Солдаты приближались. И через несколько секунд они были рядом.
        Глава тридцать девятая
        Джейс
        Я приземлился на него сверху, и мы оба покатились по земле, борясь, чтобы подмять противника.
        - Проклятье! - крикнул он. - Слезь с меня, тупой кбааки!
        Почти в тот же момент, как прыгнул, я услышал ругань Рен и приказ Синове вернуться.
        - Он у меня! Назад! - Она была готова пустить стрелу между его хитрых глаз.
        А потом я прижал колено к его груди, руками обхватив горло.
        - Прекрати! - прохрипел он, потянувшись к моим пальцам.
        - Я должен был сделать это давным-давно.
        Его глаза расширились, но не потому, что душил его, а потому, что он узнал мой голос.
        Он уставился на меня, словно я мифический зверь гор Моро.
        - Джейс? Ты тупой ублюдок! Отпусти меня!
        - Сначала получим ответы, - сказала Рен. - Потом убьем его.
        Но, прежде чем успел что-то спросить, он начал отвечать на вопросы, которые я даже не задавал.
        - Это был я, идиот! Это я отвез тебя в поселение! Это я забрал твое кольцо!
        Моя хватка ослабла. Понятия не имел, кто отвез меня в поселение, но был уверен, что это не он. Он что-то замышлял.
        - Какую игру ты ведешь, Пакстон?
        Я отпустил его. Он откатился в сторону, присел на колени и приложил руку к кровоточащему рту.
        - Преисподняя дьявола! Ты уже второй раз так со мной поступаешь! Если я потеряю этот зуб… - Я видел, как он проверяет языком, все ли зубы на месте. Он выплюнул кровь.
        - Думаешь, меня волнуют твои зубы? Все, о чем думаю…
        Он резко повернул голову, его глаза пылали, как у демона.
        - Заткнись! Ты слышишь меня? Заткнись и слушай! У меня нет времени на объяснения! Кази здесь, где-то на этой проклятой горе, бежит от охотников, как и я! Пытается добраться до хранилища. Но она ранена, и я не знаю, насколько сильно. Все пошло не так. Мы выкрали Лидию и Нэша!

* * *
        В этой гористой местности два всадника были слишком тяжелы для одной лошади, поэтому я шел рядом с Пакстоном, ведя Мийе за собой, пока тот рассказывал мне все, что знал. Время от времени он вытирал разбитую губу одним из своих нелепых носовых платков с монограммами. В течение первого часа я не мог побороть недоверие к нему. Оно укоренилось во мне. Но я заставил себя слушать. Он знал секреты, которые не знал никто другой, - то, что Кази открыла ему о нас. Она рассказала о пустом склепе Сильви. Она доверяла ему, и я старался тоже поверить, но это давалось нелегко. Он признался, что король заставил его работать на бирже, но он сделал это не только, чтобы спасти свою шкуру. Он подтвердил также, что король стоял за неприятностями, которые обрушились на нас до захвата города. Пакстон хотел найти способ разрушить планы Монтегю, поэтому продолжал работать на него.
        «Почему? - подумал я. - Почему он хотел помочь нам?»
        - Разве не о бирже ты всегда мечтал? - спросил я скептически. Он бросил на меня косой взгляд, его глаза снова стали злыми.
        - Биржа? Конечно, я хотел ее. Но не настолько, чтобы украсть ее у моей… - Он остановился, избегая слова. Это слово не описывало наши отношения. Семья. Мы, возможно, и кровные родственники, но скорее противники. Я уже привык, что он заноза в моем боку.
        - Ты ничего обо мне не знаешь, Джейс, - продолжал он. - Я много чего хочу. Сейчас просто хочу убедиться, что Кази в безопасности, и выпроводить этих жаждущих власти дьяволов из Хеллсмауса. Остальное решу позже. - Защита. Иногда забывал, что он тоже Белленджер.
        Казалось невозможным, что теперь у нас общая цель.
        Он рассказал, что использовал мое кольцо, чтобы инсценировать мою смерть. Поэтому они прекратили поиски.
        - Кази восприняла это тяжело, но это был единственный способ заставить их остановить поиски. И если честно, не был тогда уверен, можно ли Кази доверять. Однажды она набросилась на меня и приставила нож к горлу, крича, что я охотился на тебя, как на животное. Не сомневаюсь, она бы убила меня. Когда признался, что ты жив, она чуть не упала в обморок. Тогда точно понял, что между вами все по-настоящему.
        Его голос изменился, когда он говорил о ней. Она ему нравилась, возможно, он уважал ее. Такую его сторону я никогда не видел.
        - Она сказала, что ты поддерживал ее, когда она хотела сдаться. Что-то про обещания, которые вы давали друг другу, и про то, что ты говорил ей не останавливаться - просто двигаться дальше. И она так и сделала.
        Я сглотнул. Прочистил горло. Вспомнил, как выкрикивал эти слова в гневе и отчаянии, когда держал ее за подбородок и мы плыли вниз по реке. Тогда я кричал их врагу, потому что мое выживание полностью зависело от нее. Теперь не мог жить без нее по другой причине.
        Пока мы с Пакстоном поднимались в гору, Рен и Синове рассредоточились. Синове отъехала на десять миль в одну сторону, Рен - на десять в другую, и все мы искали любые знаки, что Кази прошла этим путем.
        Пакстон сообщил, что и он, и Кази знали о другом входе в хранилище, но понятия не имели, где именно он находится. Все, что успел поведать Пакстону дед, - что вход находится в пещере, но, чтобы добраться до нее, нужно забраться на гору. Кази собиралась расспросить детей, прежде чем оставить их в гробнице, но он не знал, что ей удалось выяснить.
        Я гадал, что они помнят. Мы с мамой водили их туда около года назад. Нэш был очарован летучими мышами. Он наверняка это запомнил, в этом я не сомневался. А Лидия повторяла: налево, налево, направо, налево, твердо решив запомнить повороты в туннелях.
        - Ты уверен, что Лидия и Нэш добрались до поселения? - спросил я.
        Пакстон кивнул.
        - Гробница пуста. Я вернулся поздно вечером того же дня, чтобы убедиться, что Бинтер и Чью забрали их. Они оставили знак, чтобы я знал, что это они.
        Его стражи. Я хорошо их помнил. Они обладали не только мускулами. Они были ловкими, хитрыми и опасными, как скорпионы. Их мало что могло остановить. Тиаго как-то сказал, что мы должны попытаться нанять их. Но они были верными людьми. Пакстон сделал хороший выбор.
        Он сообщил, что Олиз тоже была в этом замешана и теперь скрывается. Тогда понял, что солдаты искали именно ее. Дайна, девушка, которая работала у нас на кухне, предала их. Тогда все вышло из-под контроля.
        - Ты сказал, что Кази была ранена. Как?
        - Не так сильно, чтобы не могла бежать, но ее отбросило с дороги в ущелье. Она пролетела далеко. Некоторое время за ней тянулся кровавый след.
        - Отбросило?
        - Они пытались остановить ее с помощью пусковой установки.
        Так вот что мы слышали три дня назад.
        Пакстон добавил, что только на следующее утро они узнали о его участии, и ему пришлось бежать. Он оставил улики, будто направляется обратно в Радж-Нивад.
        - За ее голову назначена цена. Возможно, теперь и за мою. Монтегю сделает все, чтобы вернуть ее. Кроме Нэша и Лидии, она украла еще кое-что из его…
        - Здесь что-то есть! - воскликнула Рен, махнув нам рукой.
        Следы. Отпечатки ботинок на плите скалы. Следы Кази, я не сомневался. Рен и Синове согласились.
        Мы пошли быстрее, но ничего не находили в течение часа, пока я не обнаружил на земле, покрытой листвой, кусок ткани.
        - Сюда! - позвал я. Я поднял его и потер ткань между пальцами. Она была тонкой и испачканной кровью. Синове осмотрела ее и улыбнулась.
        - Ее рубашка, - сказала она. - Кази делает повязки.
        Она проделала весь этот путь, несмотря ни на что. Вход в пещеру находился чуть дальше. Я наклонился, упираясь руками в колени. Закрыл глаза, глубоко вдыхая. Все внутри меня сжалось.
        - Продолжаем, патри? - спросила Рен
        Я кивнул, не надеясь, что смогу говорить. Сколько недель ждал этого момента, боясь, что он никогда не наступит? Все дни, проведенные в погребе, сомнения, которые сводили меня с ума, страх, что у меня никогда не будет возможности снова обнять ее или сказать, как сильно ее люблю. Сказать, как мне жаль, что не был осторожен, когда увидел упавший шпиль и помчался к своей семье, вместо того чтобы думать о семье, которая была рядом со мной.
        Я выдохнул с облегчением. Ожидание закончилось, но прежде, чем успел выпрямиться или даже открыть глаза, Пакстон толкнул меня.
        - У нас гости.
        Нам преградили путь.
        - Это те горные существа, о которых ты нам рассказывал? - спросила Синове. - Они не выглядят слишком дружелюбными. Мне начать стрелять?
        Но двое из них уже наложили стрелы, а Синове пришлось бы сделать добрых десять шагов, чтобы добраться до своей лошади, на которой висели лук и колчан. Преимущество принадлежало им.
        Я насчитал четырех, но они сливались с лесом, покрытые грязью, листьями и ветками, так что трудно было сказать, сколько еще людей нас окружало. Но поза одного из них привлекла мое внимание. Она казалась знакомой. Ноги расставлены, подбородок упрямо вздернут. Ганнер?
        - Ганнер! - позвал я. Он озадаченно покачал головой.
        Он долго смотрел на меня и наконец спросил:
        - Джейс?
        - Да! Это я! - Я скинул меховую шапку, чтобы он мог видеть мои волосы, и побежал к нему и остальным.
        Они снова и снова звали меня по имени, а когда подошел, их руки потянулись к моему лицу, словно проверяя, действительно ли это я. Прая, Мэйсон, Титус, Арам - все обнимали меня. Я обернулся к Ганнеру.
        - Ты должен быть мертв, - сказал он, в его голосе слышалось замешательство. Его взгляд переместился на Рен и Синове, которые шли позади меня с лошадьми. Девушки тоже сняли меховые шапки. Пакстон следовал за ними. Мэйсон, Прая и Арам подняли свои луки. Радость исчезла с их лиц.
        - Почему ты с ними? - спросил Ганнер.
        - Опустите оружие. Они помогают мне. Где Кази? Она внутри? - спросил я.
        - Они? Помогают тебе? Что с тобой, Джейс? - сказал Ганнер с подозрением. - Где ты был?
        - Где Кази? - спросил я снова.
        - Ушла. Теперь можно не беспокоиться о ней.
        - Что значит ушла? Она была здесь?
        - Да, была, но мы от нее избавились. Я бросил ее в одну из ловушек, и патруль схватил ее. Собирался убить ее сразу, но так даже лучше. Пусть ее тело гниет на тембрисе.
        Я смотрел на него, не веря. А потом вцепился в его рубашку.
        - Скажи, что ты лжешь, брат. Скажи, что ты лжешь, прежде чем я убью тебя!
        - Ты забыл, что она сделала с нами? Как использовала нас? Она заслужила то, что получила! Как ты этого не понимаешь?
        - Как давно? - спросил я, отчаянно молясь, чтобы успеть прийти за ней.
        - Несколько часов назад. Сегодня утром. Теперь она уже в камере. А может, висит на дереве, если повезет.
        Я покачал головой.
        - Нет. Нет! Она пришла сюда за помощью! Ты выслушал ее?
        - Почему должен слушать ее? Ведь с этого все и началось! Мы слушали ее ложь! Ты слушаешь ее ложь! Она помогала королю, ради всего святого! Она заслужила такую участь. Да что с тобой?
        - Вы хоть дали ей шанс? Она пришла к вам! К семье! Она сказала, что я жив?
        - Да, но…
        - Что она была вынуждена лгать обо мне? Что Лидия и Нэш в безопасности?
        Ганнер не ответил, но его суровые глаза смотрели в мои.
        Все это она говорила ему.
        - Ты дурак, Ганнер! Упрямый дурак, который никогда не слушает! Который сначала действует, а потом думает! И на этот раз ты зашел слишком далеко!
        Он уперся руками в мою грудь, отталкивая меня.
        - Что с тобой такое? Сотрудничаешь с ними и защищаешь ее перед семьей? Да я не узнаю тебя!
        Я прижал его к дереву, обхватил рукой его горло, чувствуя, что могу свернуть ему шею одним движением.
        - Я - патри! И ты поможешь мне вернуть ее или…
        - Или что, Джейс? Что ты собираешься делать? Я твой брат!
        Моя грудь тяжело поднялась.
        - А Кази - моя жена!
        Глава сороковая
        Кази
        Семья выслушает. Они полюбят тебя.
        Они выслушают.
        Они выслушают.
        Я так долго смотрела на огонь, что почти перестала осознавать, что нахожусь в комнате.
        Теперь помещение освещали лишь тлеющие в очаге угли. Цепь на моей шее была закреплена на центральном столбе. Я сидела на стуле, одном из немногих предметов мебели здесь. У стены стояла кровать, покрытая грубым одеялом, а рядом находился небольшой сосновый сундук. Они тащили меня через несколько лестничных пролетов. Поскольку надо мной находились высокие балки, я подумала, что это чердачная комната, возможно, помещение для прислуги. В окошке под крышей стояла темная ночь. Кроме цепи на шее, меня удерживали веревки на руках и лодыжках, которыми я была привязана к стулу. Я не могла сбежать.
        Бэнкс приказал ждать короля, будто у меня был выбор.
        - Он хочет немного поговорить с тобой.
        Он засмеялся, дернув за цепь, и ушел.
        Комнату закрыли. Тени плясали на стенах. В гостинице стояла смертельная тишина. Не скрипели даже половицы. Огонь не потрескивал. Только тлели угли.
        Я слышала медленное тиканье часов в своей голове. Время истекает. Второго шанса не будет. Я потянула за веревки на запястьях и лодыжках. Они только глубже врезались мне в кожу.
        Выход есть всегда, Кази. Гляди в оба. Умирать будем завтра. Я снова и снова дергала за веревки, но они не поддавались.
        Приятного путешествия в ад.
        Внутри меня все заныло, стало пустым и мертвым. Ад. Он наконец настиг меня.
        У всех нас есть фантазии. Даже у нас с Джейсом они были. Фантазии, которыми мы дорожили. Все получится.
        Но иногда…
        Иногда жизнь, мечты, семья - все складывается неправильно. Наконец я что-то услышала.
        Шаги. Негромкие. Ровные. Уверенные. Монтегю приближался.
        Глава сорок первая
        Джейс
        Моя жена.
        Я пообещал Кази, что мы расскажем им вместе. За обеденным столом, предложил я. Представлял, как все пройдет. Мы все были бы полны ожидания, зная, что что-то назревает. Стол заставлен нашими любимыми блюдами: тушеный кролик со сладким соусом, тушеная рыба, пирожки с шалфеем. Звучат тосты. Многочисленные тосты, дважды обходящие стол. Объятия. Счастье. Поддразнивания. Смех. Мы расскажем им вместе. Так она хотела. Как и я.
        Однако я прокричал это, и ее не было рядом. И никакого счастья. Убийственное заявление. Сколько обещаний нарушил? Возможно, сейчас это неважно, но мысль об этом жгла меня, как кислота. Еще одна вещь, которая вышла из-под контроля.
        Мы направились к водопаду. Я собирался вскочить на коня и помчаться вниз с горы вслед за Кази, но Рен, Синове и Пакстон удержали меня.
        - Нам нужен план. Хороший план, чтобы исправить эту ошибку, - прорычала Рен, глядя на Ганнера. Пакстон уверил, что до ее повешения пройдет не меньше нескольких дней - будто это хорошая новость, которая меня утешит. Король сначала допросит ее, а зная Кази, она будет молчать. Только когда он убедится, что не добьется от нее ничего, повесит ее. Бэнкс объявит об этом. Ему всегда требовались зрители, свидетели правосудия, как он их называл. Но его истинной целью было донести сообщение: «Бросьте нам вызов, и ваша судьба будет такой же».
        Мой желудок сжался, когда я задал вопрос, на который не был уверен, что хочу получить ответ.
        - Что он сможет сотворить с ней за эти несколько дней?
        - Не знаю, - ответил Пакстон, но я услышал беспокойство в его голосе. Я решительно шагал впереди, ведя Мийе за собой.
        Прая догнала меня, схватила за руку, пытаясь объяснить. Мэйсон стоял позади нее.
        - Хорошие люди делают плохие вещи, Джейс. Они совершают ошибки.
        Я вырвался из ее хватки, не замедляя шаг.
        - Не защищай его!
        - Джейс. - Она попыталась остановить меня. Ее глаза блестели. - Мы тоже помогли выдать ее.
        Я уставился на них обоих, их предательство пронзило меня.
        - Тогда вы оба для меня тоже мертвы. Вы позволили ненависти управлять вашим разумом.
        Я обошел ее.
        - Что, по-твоему, ты сейчас делаешь, Джейс? - позвала она.
        Я продолжал идти.
        Когда мы подошли к водопаду, Ганнер ускорился, чтобы перехватить меня.
        - Куда ты собрался?
        - В хранилище. Мы пришли сюда за помощью. Я получу ее от того, кому доверяю.
        - Они не семья, - сказал он, ткнув пальцем в Рен, Синове и Пакстона. - Ты не можешь показать им…
        - Я - патри, и я решаю, кто что может. Отойди в сторону. - Моя рука легла на кинжал, висевший на боку.
        - Ганнер, - прошептал Мэйсон, пытаясь заставить его отступить, возможно, нервничая из-за того, что я могу сделать. У него имелись веские причины для беспокойства.
        Ганнер не двигался, но его голос стал ниже.
        - Что ты имел в виду, когда сказал, что она твоя жена?
        - Именно то, что сказал. Мы женаты. Мы поженились в первый день нашего путешествия сюда.
        - Венданский брак?
        Рен шагнула вперед. Она и Синове едва сдерживали ярость.
        - Ты имеешь что-то против вендского брака, тупица?
        Он не ответил, выдержав ее гневный взгляд, но отошел в сторону, и мы продолжили идти к хранилищу, исчезая за деревьями, исчезая за водопадом, исчезая в темноте пещер.

* * *
        В моей руке мерцал факел.
        Налево. Налево. Направо.
        Мы оставили лошадей в последней пещере, меньшей, чем оранжерея, но с отверстием в потолке, достаточно большим, чтобы пропускать свет, и там была вода.
        Налево.
        Мы поднялись по последнему склону. Разглядеть дверь было едва возможно. Ее покрывали водоросли, как и стены пещеры.
        Арам протиснулся мимо меня с камнем в руках. Он постучал по стене.
        Код.
        Мы услышали низкий, скрежещущий поворот колеса, и дверь c толчком распахнулась. За ней стоял Хоторн, один из стражей башни. Увидев меня, он вздрогнул и поднял меч. В тяжелом меховом плаще и с испачканным лицом я выглядел высоким и грозным человеком, которого он не узнал.
        Арам протянул руку, чтобы успокоить его.
        - Это Джейс, - сказал он.
        - Патри? - прошептал он.
        Я похлопал его по плечу, проходя мимо. Все последовали за мной в просторный холл, за которым начиналась двухъярусная пещера. Здесь находились рабочие, стражники, садовники, конюхи и дети, некоторые свернулись в клубочек и спали, другие прижались друг к другу, чтобы согреться, их лица были исхудавшими и усталыми - Омар, Тамрин, Кван и Эмма. Когда я вошел, раздался гулкий шепот. Патри. Двое детей взглянули на меня с Рен и Синове и убежали. Джудит, смотрительница в Ривербенде, сидела у стены, ее обычно безупречно заплетенные волосы разметались по лицу. В глазах стояли слезы, когда она указала рукой в мою сторону. Я опустился на колени и обнял ее. Она прижалась ко мне и зарыдала в мое плечо.
        - Ты здесь, патри. Ты здесь. Хороший мальчик, Лэтэм. Теперь ты обо всем позаботишься.
        Лэтэм. Так звали моего деда. Он умер до моего рождения.
        - Я здесь, - прошептал ей в ответ, будто теперь все наладится. Но это неправда. Я всего лишь мужчина, едва справляющийся с трудностями. У нее было на три жизни больше опыта, чем у меня, но знал, что прозвучавшее шепотом имя патри для нее - нечто большее, чем один человек. Это история, клятвы и решимость поколений: Мы переживем это. Мы пройдем через это, как всегда.
        Но решимости я не увидел. Вместо этого увидел усталость и отчаяние. Эти люди добрались до хранилища. А кто нет? Я перешел в двухъярусную пещеру. Она была освобождена от каркасов старых коек. Сломанные балки и пыль исчезли. Это была уже не историческая реликвия, а действующее убежище. На одеялах, плащах, кучах соломы, на чем угодно, лишь бы не на холодном полу, лежали те, кто спасся от взрыва и нападения.
        Глаза открывались. Головы поворачивались, когда проходил мимо. Фрея, Томаш. Несколько человек ранены. Дресслер, Мишра, Чейн. Головы обмотаны тряпками, руки в перевязях. Поднялся ропот. Страх. Несколько человек бросились из пещеры.
        - Это я, - продолжал произносить я. - Джейс. А это мои друзья. Все в порядке.
        Рен, Синове и Пакстон подняли руки вверх, показывая, что не собираются доставать оружие.
        Ропот перерос в громкую болтовню, прокатившуюся по пещере. Люди стояли, ошеломленные, Хелен и Сайлас шагнули вперед, чтобы обнять меня, когда проходил мимо. Они коснулись моего лица и посмотрели на кольцо в моей брови. Затем ко мне подошел крупный мужчина, тяжело опираясь на трость. Тиаго. На его прежде круглом лице выступили скулы. Я посмотрел на его ногу.
        - Проклятый взрыв, - объяснил он. - Обломками мне оторвало половину икры. - Он пожал плечами. - Но у меня все еще все пальцы на месте. - Он обхватил меня руками. Может, его нога и была слабой, но хватка оставалась крепкой.
        - Сто тридцать четыре, - сказал Титус. - Столько людей осталось. Но нас было больше. На данный момент погибли двадцать человек.
        Погибли.
        В кабинете происходило то же самое, но в лазарете находились тяжелораненые. Я подошел к каждому. Некоторые стонали, но большинство не замечали моего присутствия. Я не сразу узнавал всех, но среди них оказались тетя Долайз и дядя Кэзвин. Титус сказал, что они редко приходят в себя, а потом покачал головой, словно не питал особой надежды на их выздоровление. Синове наклонилась, чтобы натянуть одеяло на одного лучника, который лежал на полу, полуприкрытый, его кожа была бледной, а губы потрескались.
        Следующим помещением была кладовая. Полки в основном заполняли вещи, которые собирали здесь раньше: ящики со свечами, масло для фонарей, одеяла, финики. Много фиников. Мама всегда запасалась ими. Отец любил финики. Но в основном это была просто пыльная коллекция вещей, накопившихся со временем и бесполезных в ежедневной жизни.
        Здесь хранился базовый запас продовольствия: мешки с зерном, кувшины с медом и солью, которые меняли каждые несколько месяцев. За всю мою жизнь ими ни разу не пользовались. В семье давно ходила шутка, что если какая-то еда невкусная, значит, она приготовлена с использованием запасов из хранилища. Теперь полки наполовину пустели.
        К тому времени, когда мы прошли через кладовую и попали на кухню, те, кто находился внутри, услышали новость, что я жив, и уже толпились у входа. Рокочущие голоса десятков людей стали громче.
        - Патри?
        - Патри здесь?
        Но в море лиц первым, кого я заметил, был Самюэль.
        Я пересек комнату, может, даже побежал, и вот уже обнимал его, сжимая так сильно, что он прошептал:
        - Джейс, я не могу дышать.
        Я ослабил хватку и обхватил его лицо руками.
        - Ты жив. Я получил послание. Думал, оно от Джалейн. Я…
        Как только упомянул ее имя, выражение его лица изменилось.
        - Джалейн, - сказал я, мой взгляд обводил комнату, пульс участился. - Где она?
        Он поджал губы и покачал головой.
        - Она не выжила. Джалейн мертва.
        Я моргнул, комната то приближалась, то удалялась. Тело стало невесомым. И вдруг я подумал о той, кого еще не видел.
        - Мама?
        Прая подошла ко мне сзади.
        - Мама в порядке, Джейс. Мы отведем тебя к ней.
        Но сначала они усадили меня за стол на кухне и рассказали о Джалейн и о том, как она умерла.
        Глава сорок вторая
        Кази
        Ленточка.
        Я сосредоточилась на ней, пытаясь заглушить безумный страх, бьющийся в моей груди.
        Когда меня тащили в гостиницу, перед моим взором промелькнула красная лента. Теперь я понимала, что это, вероятно, было лишь одно из праздничных украшений, но в тот страшный момент, когда меня втолкнули в двери гостиницы, как пойманного зверя, представила, что ленточка была особым знаком, специально для меня. Я позволила себе вернуться в тот мир, где были ветер, обещания, завтрашний день и Джейс.
        Прохладный воздух обдувал мое лицо. Волосы Джейса развевались на ветру.
        - Для чего они, Кази? - спросил он, глядя на праздничный пирог и ленту в моих руках.
        - Они являются частью венданской церемонии.
        - Что за церемония?
        - Свадьба. Свадебная церемония, - ответила я. - Венданские церемонии просты. Это луна и свидетели - больше никаких требований. Полагаю, Синове думала, что все уже решено. - Мои щеки запылали, и я принялась заворачивать пакет.
        Джейс протянул руку, чтобы остановить меня.
        - Разве эта идея настолько плоха?
        Мы смотрели друг на друга, и я видела ответ в его глазах. То, что мы уже знали в сердце.
        - Нет, - ответила я.
        Наши губы встретились, и он прошептал:
        - Покажи мне, Кази. Покажи, что делать. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
        Мийе и Тайгон смотрели на нас, как свидетели, я взяла его руку и обвязала ленту вокруг его запястья, а он сделал то же самое с моим. Мы вместе перевязали концы ленты.
        - А теперь нужно произнести клятву, - сказала я.
        - Какую клятву?
        - Что у тебя на сердце, Джейс. Только это и важно. Скажи, что у тебя на сердце.
        Он взял меня за другую руку, поднес ее к губам, затем кивнул.
        - Кази из Брайтмиста…
        Его голос дрогнул, его эмоции были готовы выплеснуться наружу, как и мои. Он начал снова, но не торопился, словно подыскивая идеальные слова.
        - Кази из Брайтмиста… Ты - любовь, в которой я не знал, что нуждаюсь.
        Все еще слышала, как мягко хлопала лента на ветру, когда мы поднимали руки к небу.
        - Связанные землей, связанные небом, - сказала я, когда мы закончили клятву, и Джейс повторил за мной.
        Луны не было. Нашими свидетелями оказались лишь лошади. Мы не следовали правилам. От этого наши клятвы не стали менее правдивыми, а мы - менее женатыми.
        После этого мы долго смотрели друг на друга, почти не веря в случившееся. Мы стали женой и мужем. Я отломила кусочек пирога и положила ему в рот, а он сделал то же самое для меня.
        - Готово, - сказала я, а потом добавила, - почти.
        Он провел большим пальцем по моей нижней губе, вытер крошки, а затем мы вместе углубились в развалины, лента развевалась за нами.
        Связанные землей. Связанные небесами. Жена и муж.
        Монтегю никогда не сумеет это отнять у меня.
        Его шаги стали громче и остановились прямо за дверью. Он здесь.
        Глава сорок третья
        Джейс
        Самюэль рассказал часть истории. Титус помогал. Мэйсон добавил несколько слов. Ганнер хранил молчание.
        Когда я уехал, Ганнер вернул Джалейн в контору на бирже. Они все считали, что поступили мудро. Она управляла конторой лучше всех. В тот день у нее были какие-то дела, и Самюэль предположил, что когда она вернулась, то нашла его и стражей на полу, истекающих кровью. Самюэль то приходил в себя, то терял сознание. Он видел, как налетчики роются в ящиках и шкафах, пытаясь найти дневную выручку. Он решил, что Джалейн вошла в кабинет, увидела их, а потом заметила его тело на полу и убежала.
        - К тому времени вся биржа была захвачена, - сказал Титус. Он и Ганнер оказались запертыми в квартире, когда это случилось: неизвестные нападавшие пытались выломить дверь. Они выглядывали из окон, пытаясь понять, кто напал на биржу. И увидели, как Джейлин побежала в башню, где находились вальспреи. Она исчезла внутри, а затем оказалась на террасе, выпуская одну из птиц, но тут в воздух полетели стрелы. Одна из них сбила вальспрея.
        Была ли это та самая птица, которой удалось добраться до нас с Кази? Зачем еще Джалейн выпустила птицу, если не посылала сообщение?
        - Следующее, что мы увидели, было… - Титус сделал паузу. Он закусил губу. - Мы видели, как Джалейн упала с вершины башни. Они бросили ее вниз.
        Его руки, лежащие на столе, сжались в кулаки, но глаза оставались пусты, словно у него больше не было эмоций. Он сказал, что в дверь перестали ломиться, и им с Ганнером удалось добраться до конторы, чтобы забрать Самюэла, но они не смогли унести тело Джалейн с биржи. Они прятались в лесу целую неделю, прежде чем смогли добраться до хранилища. Еще неделю назад они не знали, кто напал на них.
        Мэйсон наклонился, положив голову на руки.
        - Мы до сих пор не знаем, как Райбарт смог организовать такое масштабное нападение. В течение нескольких недель он был повсюду.
        - А оружие? - добавил Титус. - Король утверждает, что у нас были запасы, но это неправда. Мы предполагаем, что когда Зейн занимался поставками, он украл планы и заключил сделку с Райбартом.
        - Это не Райбарт напал на город, - сказал я. - Это король. Бофорт сотрудничал с ним с самого начала. Это Монтегю стоит за нападением, он и его магистрат, который стал его генералом. Зейн был промежуточным звеном.
        - Что?
        - С самого начала?
        - Король?
        За столом раздалось недоверчивое бормотание.
        Пакстон кивнул в подтверждение моих слов.
        - Райбарт и его команда тоже стали жертвами.
        Бормотание стихло, и все взгляды обратились к Пакстону, его первые слова были встречены враждебно. Моя семья все еще не была готова поверить в то, что он говорил, даже если это и правда, и я подумал, не набросится ли кто-нибудь из них на него. Они видели его с королем, и я понял, что они относятся к Кази так же.
        Я пришел сюда за помощью, а нашел враждебность и подозрения. Я обнаружил хранилище, полное разочарованных людей. Обнаружил, что моя сестра мертва. Узнал, что Кази бросили на съедение волкам. Что мою жену собираются повесить. «Я обещаю тебе, Кази. Они выслушают. Они полюбят тебя». В кухне вдруг стало душно. Я не мог дышать. Вспоминая другие нарушенные обещания. Утром ты будешь в порядке, Сильви. Я обещаю. Закрой глаза и спи. Я резко встал, стул отлетел назад, я повернулся и вышел. Прошел через кладовую, кабинет, катакомбы. Грохот шагов следовал за мной. «Куда ты идешь, Джейс? Что ты делаешь? Поговори с нами».
        Дойдя до главного туннеля, я подошел к двери оранжереи, покрутил колесо и открыл ее. Мне нужно убедиться, что моя последняя надежда не исчезла.
        - Джейс! - позвала Прая. Я оглянулся через плечо. Все следили за мной, возможно, боясь, что я совершу что-нибудь безумное. Я только что узнал, что моя сестра была убита, а жена отдана на растерзание извергу. Совершить что-то безумное казалось самым разумным.
        Я шел мимо насыпей свежей земли. Здесь хоронили мертвых. Лопаты все еще воткнуты в землю, готовые, будто ждали работы.
        Коза бросилась прочь. Откуда она взялась, понятия не имел, но она не свалилась сюда. Я посмотрел на отверстие высоко в потолке пещеры. Листва окружала его как пышный зеленый воротник, а с виноградных лоз капала вода. Обычно это место оказывало успокаивающее действие, но сейчас, когда в оранжерее вырыты свежие могилы, здесь мало что успокаивало.
        Я пересек пещеру и вскарабкался по неровной стене, нащупывая опоры в скале, затем забрался за каменистый выступ и вытащил из тайника сначала мешок с боеприпасами, а затем пусковую установку.
        Я повернулся, держа ее в руках.
        - Она рассказала вам об оружии?
        Лицо Праи побагровело от стыда. Она кивнула.
        - Я слышала, когда мы убегали. Она сказала, что ты спрятал оружие в оранжерее. Я искала его, когда мы вернулись, но не нашла. Подумала, что это всего лишь очередная ложь.
        - Даже после… - Мне сдавило горло. - Даже после того, как вы предали ее, она пыталась помочь. И она бы сказала, где именно находится оружие, если бы вы дали ей шанс.
        - Мы не знали, Джейс, - сказал Мэйсон.
        Я посмотрел на пусковую установку в руках. Это все, что у меня было, чтобы попытаться спасти ее, - одна пусковая установка против сотни. Я бросил ее на землю и подошел ближе к людям, смотревшим на меня.
        - Она отдала свою жизнь, чтобы спасти меня! - сказал я, ударив себя в грудь. - Она отдала свою жизнь, чтобы спасти Лидию и Нэша! Она никогда не показывала страха, но знаете, чего она боялась? Вас! Всех вас! Вы хоть представляете, сколько мужества ей потребовалось, чтобы вернуться сюда со мной? Она слышала все, что вы ей говорили. Что собирались с ней сделать. Я сказал ей, что вы поймете. Выслушаете. Что снова полюбите ее. Потому что так поступают семьи. - Я почувствовал, что раскалываюсь на тысячу кусочков. - Наверное, получается, что я лжец?
        Прая покачала головой, ее глаза блестели, она протянула руку, привлекая меня к себе, и обняла. Я сломался в ее объятиях. Огромный кбааки, рыдающий на плече девушки. Все собрались вокруг, обнимая меня, обнимая друг друга. Самюэль, Арам, Титус, Мэйсон и Прая. Все, кроме Ганнера.
        Он развернулся и вышел из оранжереи.
        Мы разжали объятия. Рен, Синове и Пакстон стояли в стороне, широко раскрыв глаза, словно боясь, что их втянут в круг ярости и слез. Это не имело смысла. Разве можно одновременно любить и ненавидеть кого-то? Для меня это было привычным делом, но, возможно, пришло время отказаться от этой странности.
        А потом раздался голос:
        - Джейс.
        Все обернулись на него.
        Самюэль шагнул вперед.
        - Мама, ты должна лежать, - заметил он.
        - Это правда, - сказала она, глядя на меня. - Ты жив. - Я смотрел на нее, не зная, что и думать.
        Она положила руку на свой вздувшийся живот.
        - Последний подарок твоего отца. - Она покачала головой. - Я знаю, сейчас не лучшее время для еще одного ребенка.
        Ребенок? Да, время неподходящее. Неудачное время.
        - Но ты ведь говорила так про всех нас, да? - ответил я. - Мы пришли в самое неподходящее время? Но все обошлось.
        Она кивнула.
        - И в этот раз все получится.
        Я пошел к ней, и теперь это она плакала у меня на плече, моя мать, которая никогда не проливала слез. А потом заставила меня повторить, что Лидия и Нэш в безопасности.
        - Да, они в безопасности. Стража Пакстона отвезла их в поселение венданцев.
        Я заверил, что о них будут хорошо заботиться, но им придется остаться там, пока все не закончится.
        - Это самое безопасное место для них.
        Я рассказал, что их спрячут в погребе, как и меня, и что это Пакстон отвез меня туда после того, как меня ранили во время нападения.
        Мама посмотрела на Пакстона, а затем, не раздумывая, подошла и обняла его, пробормотав слова благодарности. Он неловко обнял ее в ответ, неуверенно оглядываясь на меня через плечо.
        Я кивнул.
        Он похлопал ее по спине.
        Она снова повернулась ко мне, вытирая глаза.
        - Даже в самые трудные времена наша семья растет, - сказала она. - Так что ты там говорил о своей женитьбе?
        Глава сорок четвертая
        Кази
        Дверь со скрипом открылась. Медленно. Все происходило медленно, будто он наслаждался тем, что теперь может делать со мной все, что пожелает. Я находилась спиной к двери и не могла повернуться, но каждый его шаг вызывал во мне дрожь. Он хозяин этой комнаты. И моей судьбы. Затем наступила тишина, ноющая тишина, когда он остановился. Я чувствовала его взгляд на своей голове, шее, спине. Почувствую ли я лезвие, которое в любой момент может коснуться меня?
        - Здравствуй, солдат.
        Я сжала губы, чувствуя тошноту.
        Король подошел к очагу и встал на колени, подбросив в огонь хворост, а затем полено. Пламя взметнулось и осветило комнату.
        - Холодно? - спросил он.
        В комнате вдруг стало душно. Жарко. Но не от огня. Пот струйками стекал по моей спине.
        - Нечего сказать? - прошептал он. - А ведь еще недавно ты так много говорила.
        Он встал и повернулся, уставившись на меня, и я впервые увидела его лицо.
        Его красивое лицо, которое он так любил.
        Зазубренная, зашитая рана шла от подбородка до уголка глаза.
        Шрам был опухшим и красным.
        - Что думаешь? - спросил он. - Под моей рубашкой скрывается другой результат твоей работы. Хочешь посмотреть?
        Я покачала головой.
        Никогда не видела, чтобы его взгляд был настолько темным. Его глаза впились в меня.
        - У тебя могло быть все, - прошептал он. - Ты могла бы сидеть рядом со мной и разделить все богатства победы. - Он наклонился, его руки крепко сжали мои запястья на подлокотнике кресла, его лицо приблизилось к моему. - Теперь ты умрешь ни с чем. Ты будешь никем… но, может, я все же смогу простить тебя?
        - Правда, Монтегю? Будем играть дальше?
        Его дыхание обжигало мое лицо, как жар дракона, почуявшего добычу.
        - Но ты так хорошо подыгрываешь.
        Он встал передо мной на колени, его рука скользнула по моей лодыжке и медленно поднялась по внутренней стороне ноги.
        Я прикусила губу, чтобы она не дрожала.
        - У меня его нет, - задохнулась я, когда он добрался до моего бедра.
        Однако он не остановился. Улыбнулся, и его шрам натянулся.
        - И я должен тебе поверить?
        - Почему ты не приказал Бэнксу обыскать меня?
        - И лишиться этого удовольствия?
        - Потому что ты не доверяешь ему.
        - Посмотри, что искушение сделало с тобой. - Его рука продолжала блуждать по мне.
        - Я выбросила пузырек!
        Он засмеялся.
        - Я не глупый, Казимира, и ты тоже. Вор никогда бы не выбросил такое ценное сокровище. Где пузырек?
        - Исчез. Ты никогда не получишь его.
        Он встал, его самообладание дало трещину.
        - Так ты его спрятала. Где?
        Я промолчала. Он прошелся по комнате, сжимая и разжимая кулаки, затем остановился передо мной.
        - Они нашли тебя на горе. Куда ты направлялась? На встречу с другими лоялистами? - Я ответила молчанием.
        - Где дети? - спросил он, возможно, надеясь напугать меня еще больше. Он знал, что я переживаю за них сильнее, чем за его драгоценную пыль. Когда я ничего не ответила, он добавил:
        - Мы ищем, и мы их найдем. Лучше расскажи сейчас, чтобы не случилось ничего плохого. Знаешь, они ведь любили меня.
        Отвращение подступило к моему горлу.
        - Они ненавидели тебя. Я ненавижу тебя. Ты монстр.
        Он схватил меня за лицо. Его пальцы впились в меня, а глаза расширились от ярости.
        - Ты хотела меня!
        - Единственное, чего хотела, так это твоей смерти! Рана на твоем лице? Я просто плохо прицелилась. Удар предназначался для твоего горла.
        Он дернул за цепь на моей шее, металл впился в кожу. Его взгляд застыл, рука дрожала, и я не сомневалась, что он собирается убить меня. Он хотел, чтобы я боялась, и я боялась, но собиралась разрушить его фантазию, как он разрушил мою. Я готовилась сказать кое-что, что заставило бы его страдать гораздо больше, чем от шрама на лице.
        - Я планировала убить тебя с того момента, как узнала, что это ты устроил засаду на моего мужа.
        Он перестал тянуть за цепь.
        - Что?
        - Патри стал моим мужем. Мы поженились.
        Его рот открылся.
        - Я не верю.
        - Ты живешь в мире фантазий. Ты можешь верить в то, чего желаешь. Но я любила Джейса, а он любил меня. Вот почему отчаянно боролась за его жизнь. - Я наклонилась вперед и улыбнулась. - А его поцелуи? По сравнению с ними твои просто смешны.
        Он отпустил цепь и попятился, словно его ударили ножом.
        - Тебя никогда не будут любить так, как его, - продолжала я. - Ни я, ни кто-либо другой. Джейс - настоящий мужчина и лидер, каким ты никогда не станешь.
        Он повернулся ко мне, его челюсть напряглась.
        - Но он мертв, а я здесь и управляю всем. В конце концов, я - главный, и это доказывает, кто из нас настоящий мужчина. - Он провел рукой по воздуху. - Я сыт тобой по горло. У меня есть другие способы заставить тебя говорить. Бэнкс!
        Дверь открылась почти сразу, его лакеи всегда были готовы служить. Монтегю поручил Бэнксу заняться мной и добыть необходимую информацию.
        - Но не порти ей лицо. Она должна хорошо выглядеть на публичных выступлениях. Мы же цивилизованное королевство, в конце концов… Давайте сделаем все достойно и быстро. Город занят подготовкой к празднику, потому что я великий лидер. Я бы не хотел портить всем настроение.
        Он направился к двери.
        - Ты трус, Монтегю! - закричала я, поймав его взгляд. - Слабовольный трус! Ничтожный король, и это все, чем ты когда-либо будешь! Ничтожный король, который никогда не станет марать свои руки!
        Он остановился, делая глубокий вдох. Звон меча прорезал воздух, когда он выхватил его из ножен. Меч дрожал, когда Монтегю устремил на меня взгляд. Вот оно. Настал момент, и, возможно, я хотела, чтобы так все и случилось. Я скорее умру, чем меня заставят говорить. Но потом он медленно вложил меч обратно в ножны, будто о чем-то задумался.
        - Не трогай ее, - сказал он Бэнксу. - Я вернусь.
        Его взгляд переместился на меня.
        - И, солдат, поверь, на этот раз я замараю свои руки.
        Глава сорок пятая
        Джейс
        Мы сидели на длинной скамье за одним из столов в пустой кухне. Ужин уже прошел, и мы ели остатки супа с олениной. Мама настояла. Рен, Синове, Пакстон и я договорились, что обсудим наши планы во время еды, но пришел Мэйсон и сел напротив меня, потом Титус и Самюэль, пока вся семья, даже Ганнер, не собралась за столом. Арам принес для мамы стул с подушками, сделанными из мешков, набитых листьями. Он шепнул мне, что ее беременность протекала нелегко. Было кровотечение, и Рея приказала ей не вставать с постели. Ребенку еще рано рождаться.
        Пока мы ели, стояла неловкая тишина. Звяканье ложек о металлические миски было единственным звуком.
        - Сколько у нас лучников? - спросил я наконец. Осталось. Именно это я и имел в виду. Сколько пережили нападение.
        - Один, - ответила Прая. - Может, ты видел его в лазарете.
        Один? В Дозоре Тора размещались шестнадцать лучников. В любое время на постах находились до восьми человек.
        Прая рассказала о том дне, когда армия взорвала центральную башню замка, а затем и крепостную стену. Выставленные лучники сражались доблестно, и рядом с ними бились другие, но у них не было шансов против мощных пусковых установок. Однако тот бой дал время тем, кто находился за воротами. Мама была в саду и бегала из дома в дом, приказывая всем пройти в хранилище. Тетя Долайз находилась на кухне и сгребала в сумки продукты из кладовой и лекарства. Они с дядей Кэзвином бежали к хранилищу последними, когда их завалило обломками от взрыва. Арам, Прая и Дрейк тащили их остаток пути в туннель, а потом дверь запечатали. Они не знали, где находятся Трей и Брэдах. Когда началась атака, наши кузены были в городе, навещали друзей. С тех пор их никто не видел, и Прая предположила, что они спрятались. По крайней мере, надеялась на это.
        Пока мы говорили, в комнату заходили люди - Тиаго, Хоторн, Джудит и другие, - возможно, хотели больше узнать о недавно вернувшемся кбааки патри или желали услышать новости извне, а может, в поисках надежды. Они молча расположились рядом, сидя на столах и стульях или прислонившись к стене.
        Члены моей семьи по очереди рассказывали подробности, но Ганнер не принимал участия в общем разговоре. Когда наступила тишина, Мэйсон наклонился вперед и спросил:
        - Как? После всего, что она сделала с нами, ты оказался с ней?
        Его темные глаза скользнули по Рен, Синове и Пакстону. И с ними. Но он не произнес этого вслух.
        Синове тоже услышала это. Ложка выскользнула из ее руки и со звоном ударилась о миску.
        Я рассказал им все, с самого начала - о Бофорте и о том, что узнал во время нашего долгого путешествия в Марабеллу. Я не упустил ни одной ужасной детали, включая и то, что Бофорт и его люди планировали для нас. Я рассказал, с каким удовольствием они описывали, что сделали бы с Праей, Джалейн и матерью, убив остальных. Моей семье нужно было это услышать, узнать все мерзкие подробности, чтобы понять, чего мы избежали. Бофорт обхитрил нас, заставляя сосредоточиться на одной вещи, в то время как сам готовил для нас ловушку.
        - Лекарства никогда не было, - тихо сказала мама. Я услышал стыд в ее голосе, будто какая-то часть ее всегда знала, что все это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
        Я покачал головой.
        - Нет. Единственное, что нас ожидало, это расправа над Белленджерами, - сказал я, затем посмотрел на Ганнера и добавил: - Если бы не Кази.
        Знал, что он почувствовал мой взгляд, даже если и не решился посмотреть в ответ.
        - Как только мы добрались до Марабеллы, Кази поговорила с королевой не только от моего имени, но и от имени всех нас. Она рассказала ей, как Бофорт вселил в нас надежду, пообещав лекарство от лихорадки. От нее королева узнала о значимости Дозора Тора и том, как долго мы управляли Хеллсмаусом. Кази рассказала ей, как все мы помогали восстановить поселение и сделали это за свой счет. Королева была очень благодарна - и ей захотелось узнать о нашем мире. Тогда я рассказал ей больше. Когда закончил, она и король Далбрека сделали мне предложение, важное предложение, и я его принял.
        Я оглядел собравшихся, чтобы убедиться, что все они слушают.
        - Королева Венды и король Далбрека посовещались и согласились, что Хеллсмаус должен быть возвращен нам. Они также решили, что мы должны стать признанным королевством Союза. Первым королевством, - сказал я.
        - Благодаря Кази, - добавила Рен.
        - Это лишь одна из многих причин, почему Джейс оказался с ней, - язвительно сказала Синове, пристально посмотрев на Мэйсона.
        Наступила тишина.
        За которой последовали слезы.
        - Королевство?
        - Первое королевство?
        Моя семья повторяла имя Кази, вознося ей молитвы.
        - Благословение богов…
        - Девочка Кази, присмотрите за ней.
        - Берегите ее.
        - Вы должны знать еще кое-что, - вмешался Пакстон. Он заговорил впервые, но самоуверенность вернулась к нему, он взмахнул рукой, собираясь доказать свою точку зрения: из-за этой раздражающей привычки мне всегда хотелось ударить его. Теперь все изменилось. В нем тоже накопился гнев. Когда он заговорил, на другом конце стола вздрогнули. Его терпели только из-за меня и того, что моя мать на глазах у всех приняла его.
        Он рассказал им то, чего еще не рассказывал мне.
        - Она убила четырех человек, пытаясь вытащить Джейса из засады. Я видел, как это произошло, когда мчался туда. Это было самое ужасное, пугающее и заставляющее благоговеть зрелище, которое когда-либо видел, и каждый из нас может только молиться, чтобы однажды кто-то полюбил нас так же сильно, как Кази Джейса, пожертвовав всем, включая и свою жизнь. Она осталась отбиваться от солдат после того, как направила его лошадь в лес, чтобы дать ему время уйти. Тогда ее ранили и взяли в плен. Но благодаря своей стойкости, несмотря на то что ее едва кормили, она выздоровела и немедленно решила спасти Лидию и Нэша. И ей это удалось. Она…
        - Как? - спросила Прая, ее глаза сверлили Пакстона. - Дрейк погиб, пытаясь сделать это. Мы боялись повторить попытку, пока у нас не будет больше поддержки. Мы послали гонца в Кортнай, но от него никаких вестей. Не уверены, что гонец вообще прошел мимо патрулей. Как у Кази получилось? Она не волшебница. Как?
        Пакстон застыл, его рот приоткрылся, когда он смотрел на Праю. У него, как ни странно, пропал дар речи.
        - Прежде чем стать солдатом, - вмешался я, - Кази была опытной воровкой. В этом она хороша. Она выкрала Лидию и Нэша у короля из-под носа и спрятала их.
        - Воровкой? - сказали несколько человек одновременно.
        - Где спрятала? - осторожно спросила Прая.
        - Она спрятала их в пустом склепе Сильви.
        Люди за столом обменивались полными ужаса взглядами.
        - Но… - сказала мама, - склеп не пуст.
        - Боюсь, что пуст, мама, - ответил я. И тогда рассказал, что сделал. - Кази знала правду и воспользовалась этим, чтобы спасти детей.
        - Ты осквернил гробницу Сильви? - спросил Титус.
        - Да, - ответил я.
        Наступило долгое неловкое молчание, возможно, когда они пытались примирить ложь, в которую я заставлял их верить все эти годы, - преступление - с тем, что это спасло Лидию и Нэша. Возможно, они думали, что у Кази была другая жизнь, воровская, или что эта девушка убила стражника, который теперь гнил в освященной гробнице Белленджеров. А может, они представляли, что Сильви лежит в неосвященной могиле высоко на горе. Им трудно было принять все это сразу.
        - Воровка, - сказал Мэйсон задумчиво. Он знал, что она осталась сиротой в шесть лет, но я не сказал ему, как она выжила. Теперь видел, как он начинает все понимать.
        Мама провела рукой по волосам, закрыв глаза. Правда о Сильви стала для нее огромным ударом. Я не только совершил серьезное преступление, и тело ее дочери не покоилось с миром там, где его оставили она и мой отец, но я так долго держал это в секрете от всех. Наконец она открыла глаза, сложила руки перед собой на столе и подняла подбородок.
        - Что сделано, то сделано, - сказала она. - Когда все закончится, мы проведем тихую церемонию в Слезах Бреды со священником, чтобы освятить последнее пристанище Сильви. Эта тайна не выйдет за пределы хранилища. - Она обвела комнату жестким взглядом, будто ожидая, что кто-то осмелится оспорить ее решение.
        Мама никогда не зацикливалась на прошлом. Двигаться вперед - вот что имело значение.
        Мы вернулись к первоначальному вопросу, который собрал нас всех за кухонным столом. Мама хотела знать о моем браке.
        Я рассказал ей то же, что и Ганнеру, - мы с Кази поженились несколько недель назад по дороге домой. Мама спросила о подробностях свадьбы. Но мне было нечего рассказывать, только о ленточке, клятвах и праздничном пироге.
        - И вы были вдвоем, - сказала она. Я кивнул.
        - Значит, в качестве свидетелей у них оказались лошади, - размышлял вслух Самюэль, прикрыв глаза.
        - Мийе и Тайгон, - уточнила Рен, взглядом пригвоздив Самюэля к стулу, а затем посмотрев на молчащего Ганнера. - Лошади, которые умнее и преданнее большинства людей, которых знаю.
        - И священника не было, - добавила мама, в основном для себя. Я замечал взгляды людей, собравшихся вокруг стола. Никаких свидетелей. Без священника.
        - Но там был праздничный пирог, - с энтузиазмом добавила Синове. - А ведь ничто так не украшает свадьбу, как пирог с начинкой.
        Она облизнула губы и улыбнулась Мэйсону. Он отвел взгляд.
        Мама сжала ладони.
        - Но ведь вы произнесли клятвы?
        - Да, - ответил я.
        Она откинулась назад и кивнула.
        - Очень хорошо. Теперь у меня есть еще одна дочь, та, которая пожертвовала всем ради спасения нашей семьи. Мы должны найти способ вернуть ее.
        В комнате царила тишина. Я ощутил тихое отчаяние. Они уже пытались и потерпели неудачу с Лидией и Нэшем.
        Я встал.
        - Мы не сдадимся. Мы станем королевством - и спасем мою жену, потому что она рисковала всем ради нас, и сейчас ее время истекает.
        - Я все еще могу держать меч, - сказал Тиаго из глубины комнаты.
        - Я тоже могу! - раздались другие голоса.
        - Мы можем взять гостиницу штурмом! - прокричал кто-то.
        - Устроим засаду!
        - Мы вырвем ее из рук Монтегю!
        - Отравим их воду!
        - Ворвемся внутрь с помощью твоего оружия!
        Комната наполнилась идеями, но мало кто в хранилище видел город и то, с чем мы столкнулись. Группа поваров и смотрителей, и даже хорошо обученные, но раненые стражники не могли справиться с вооруженными солдатами, стоящими на каждой городской крыше. А горожан мы не могли подвергать риску. Нам надо найти способ добраться до Кази, не убивая при этом невиновных людей. А взрывом мы, скорее всего, именно это и сделали бы.
        Синове и Рен посмотрели на меня, понимая всю бесполезность этих предложений.
        Ганнер встал.
        - Мы могли бы провести обмен. - Наступила тишина.
        - Обмен на что? - спросила Прая. - На мешок прокисшего зерна?
        - На меня, - ответил он. - Они знают, что я - патри. Уверен, они хотели бы заполучить меня. Они собираются убить всех Белленджеров. Почему бы не отдать им главного?
        Я уставился на него. Мы все знали, что, скорее всего, ничего не получится. Он, вероятно, также понимал это. Я раздумывал над этой мыслью. И покачал головой.
        - Если бы они были людьми слова, то возможно, но они не такие. При таком дисбалансе сил обмен невозможен. Они заберут тебя и не подумают отдавать нам Кази. В любом случае твое предложение - благородный жест. - Я услышал горечь в своем голосе. Не хотел благодарить его после того, что он натворил. Теперь, когда узнал, что мы станем королевством, он сожалел о своих поступках? Я не мог простить его за то, что он сделал.
        Идеи продолжали сыпаться со всех сторон, но все они были неосуществимы. Время шло, и все во мне сжималось, когда я отвергал одно предложение за другим. Я почувствовал, как меня охватывает отчаяние. Мы должны найти решение. Мне нужно подумать, взвесить каждый шаг и каждую возможность. Не делай ничего безумного, предупреждал меня Каемус. Но, вероятно, именно это мне и нужно сделать, что-то такое, чего никто не ожидает. Я велел всем идти спать, чтобы продолжить разговор утром. Но сам не собирался спать - пока не придумаю, как вернуть Кази.

* * *
        Я уставился на мерцающий красный сосуд. Нишу в конце туннеля превратили в помещение для молитв. Когда Рен и Синове пошли за мной, я сказал, что мне нужно побыть одному, чтобы подумать. Они ушли с Пакстоном.
        Моя первоначальная идея использовать оружие, чтобы добыть еще больше оружия, подходила для сражения с армией, но привела бы к катастрофе, когда целью было спасение Кази. Я не мог застрелить ни одного стражника рядом с ней, не убив и ее. Не мог взорвать дверь, не подвергая ее опасности, и мы не знали, где именно ее держат. Пакстон сказал, что это может быть любое место в гостинице, от подвала до чердака, или даже биржа. Мы узнаем, где именно она находится, только когда ее выведут на помост, чтобы повесить. Я снова обдумал идею обмена. На меня. Да, они заберут нас обоих, но, по крайней мере, я буду с ней. Но что, если они решат держать нас в разных местах?
        Дойдя до ниши, я опустился на колени. Хотел помолиться, когда окажусь здесь, но все молитвы произносились уже столько раз. Я уставился на молитвенную свечу, вспоминая обеты, которые давал, пока священник ставил мне на лбу пепельную метку. Очищение от грехов…
        «И священника не было?»
        Я знал, что это встревожит маму. У Белленджеров свои традиции.
        Рождения, смерти, свадьбы. Священники являлись частью всего этого.
        Я предупреждал Кази, что так и будет. Она сидела рядом и ела ягоды, время от времени кладя их мне в рот, ее пальцы задерживались, обводя мои губы.
        - Знаешь, - сказал я, - моя мама будет ждать, что мы поженимся в храме.
        Она положила мне в рот еще одну ягоду и нахмурилась.
        - Почему? Венданская свадьба недостаточно хороша для тебя, Белленджер?
        Я притянул ее к себе, и ягоды рассыпались по земле.
        - Что плохого в том, чтобы жениться еще раз? Я готов провести еще сто церемоний.
        Она поцеловала меня, ягодный сок остался на ее губах.
        - Только сто? - спросила она.
        - Тысячу.
        Она отстранилась и посмотрела на меня заинтересованно.
        - И каждый раз будет праздничный пирог?
        - Гора пирогов, - обещал я.
        Она засмеялась и нагнулась, чтобы укусить меня за ухо.
        - Тогда, полагаю, мы поженимся в храме.
        Но храма больше нет.
        - В тысячу раз больше, Кази, - прошептал я. - Я бы женился на тебе больше, чем тысячу раз.
        Шарканье шагов вернуло меня из продуваемой ветрами пустыни обратно в затхлый темный туннель. Ганнер.
        Я замер.
        Его глаза были красными. Он покачал головой, но промолчал, словно не мог подобрать слов.
        - Давай, - сказал я. - Скажи и оставь меня в покое.
        Он сглотнул.
        - Прости, Джейс, прости, - прошептал он.
        - Ганнер…
        Он шагнул вперед, протянул руки и вцепился в меня. Моя рубашка натянулась, когда он сжал ткань. Я неохотно поднял руки и обнял его, пока он плакал. Мой самый старший и сильный брат рыдал в моих объятиях, и я больше не знал, в каком мире нахожусь.
        Его грудь содрогалась, когда он пытался объяснить, а потом он отстранился и покачал головой, будто ему стыдно. Он начал говорить и не мог остановиться. Он сказал, что я был прав, но он меня не слушал, а еще думал, что я умер, и был таким злым, уставшим и перегруженным заботами. Последние недели выдались тяжелыми - каждый день кто-то умирал, приходилось копать могилы в оранжерее, охотиться, чтобы прокормить всех, пробираться в город за лекарствами, с риском быть пойманными, и не знать, как вернуть Лидию и Нэша.
        - И Джалейн… - Он задохнулся. - Если бы я не вернул ее на биржу. Если бы я… - Он сполз по стене на пол, сжимая голову и всхлипывая. - Я не могу забыть, как она падала.
        Я закрыл глаза, пытаясь отгородиться от ужаса этого образа. Рыдания Ганнера заполняли меня, словно это плакал я сам. Я опустился на пол рядом с ним, и он рассказал, что, когда они нашли Кази, он отгородился от всего, что она говорила. Не хотел слушать. Хотел только отомстить.
        - Я ошибался, Джейс. И знаю, что десять таких, как я, не стоят одной ее, но я бы обменял свою жизнь на ее, если бы мог.
        - Знаю, - ответил я. - Мне тоже жаль, брат. - Он был не единственным, кто нес груз вины, и не единственным, кто совершал ошибки. Прая права. Я позволил ненависти управлять собой. Ганнер судил слишком быстро. Но и я тоже.
        Он вытер лицо и посмотрел на меня. Его глаза были широко раскрыты, и он выглядел слегка ошарашенным.
        - У меня есть идея, - сказал он. - Скорее всего, ничего не получится. Идея безумная, но что нам еще остается?
        Безумная? Но ведь у нас больше ничего нет.
        - Идея включает шкивы. Они все еще там. - Я понял, что он задумал.
        - Но у нас нет веревки.
        Его лицо засияло.
        - Неправда. У нас хватит веревок, чтобы обвязать Хеллсмаус дважды. Они в кладовой.
        Я откинулся на стену, мысли кружились в голове. Безумие.
        Застать их врасплох, Алески.
        Должно сработать.
        Именно это мы и сделаем.
        Хитрость, вор, обман зрения.
        Я знал ответ на загадку Кази. И на свою.
        Мы думали, что они ушли. Мы думали, здесь безопасно.
        Но всегда приходят новые падальщики. Миандра пошла в лес за травами, и они забрали ее. Они не хотят ее возвращать. Теперь она кричит у ворот вместе с ними. Зовет нас. Теперь она одна из них. Но это не так. Я видел, как она оглядывается на меня через плечо. Видел ее глаза. Она спрашивает, когда мы придем за ней. Скоро, хочу сказать ей. Когда они явятся в следующий раз, мы будем прятаться в лесу. Ждать. Кто-то говорит, что это невозможно. Падальщики больше нас, и их слишком много. Я отвечаю, что всегда есть способ сделать невозможное возможным. Мы найдем его. Молюсь, чтобы я оказался прав.
        - ГРЕЙСОН, 17 ЛЕТ
        Глава сорок шестая
        Кази
        Бэнкс ждал в комнате, глядя на огонь с обеспокоенным видом.
        - Не знаю, что он задумал, но уверен, тебе это не понравится. Я дам тебе небольшой совет. Скажи ему то, что он хочет знать. Ты все равно это сделаешь. Избавь себя от страданий.
        - Отпусти меня, Бэнкс. Твоя судьба предрешена. В конце концов он убьет тебя. Он не доверяет тебе. Это лишь вопрос времени, когда для тебя все закончится. - Мой голос звучал спокойно, но внутри меня царил хаос. Разум перескакивал с одной мысли на другую, отчаянно ища выход. Возможно, именно так и происходит, когда мы близки к смерти. Мы перестаем мыслить рационально, и наш ум борется в поисках травинки, которая могла бы удержать нас от падения в пропасть.
        Бэнкс повернулся ко мне и рассмеялся.
        - Монтегю нуждается во мне больше, чем я в нем. Ты хоть представляешь, сколько у меня власти? Больше, чем я когда-либо мечтал. Когда я был капитаном в Морригане, то думал, что однажды буду командовать форпостом. Звание полковника было пределом моих чаяний. Теперь я генерал и командую самой мощной армией на континенте. А это пока лишь пятьсот человек. Вот что поразительно. И скоро мы пополним наш запас прекрасным оружием.
        Прекрасным? Какой сумасшедший назовет оружие прекрасным?
        Он продолжал, поглощенный своими мыслями.
        - Сейчас мы разрабатываем баллисту, которая сможет поражать цели за много миль. Каждое королевство будет… - Он улыбнулся и пожал плечами. - Скажем так, мы станем центром вселенной. Никто не заставит меня отказаться от подобной власти, особенно такая, как ты. У меня есть планы, о которых Монтегю даже не задумывался.
        Раздался далекий лай, будто гиены нашли кролика и разрывали его на части. Бэнкс повернулся к двери. Лай стал громче, и послышались шаги. Бэнкс покачал головой.
        Я находилась спиной к двери, но услышала, как она с грохотом распахнулась, и комната наполнилась диким рычанием и лаем. Монтегю прошел вперед и развернул мой стул.
        Дрессировщик держал за поводки двух собак. Не просто собак.
        Ашти.
        Во рту у меня появилась кислая слюна.
        Монтегю развязал мне руки и ноги, но я все еще была прикована к центральному столбу за шею.
        - Встань, - приказал он.
        Я послушалась, и он отодвинул стул.
        - Посмотри, как они нетерпеливы, - заметил он, будто контролировал их. - Они уже пускают слюни. - Он наклонился ближе и прошептал: - Этого достаточно, чтобы я наконец запачкал руки? Что бы Бэнкс ни планировал для тебя, обещаю, это ничто по сравнению с этим. Мне сказали, что нет смерти, которая бы походила на эту. Очень медленная. Очень мучительная. Некоторые сравнивают ее с сожжением заживо, но постепенным. На это может уйти несколько дней.
        Я вспомнила те несколько часов боли, которые мне пришлось пережить, когда ашти покусали меня в туннеле Белленджеров. Это было невыносимо. Джейс сказал, что агония такой смерти может длиться до недели.
        - Я спрятала твой пузырек за скамейкой в павильоне, - призналась я. - Собиралась вернуться за ним, но не смогла.
        - Хорошо, - сказал Монтегю, кивнув. - Для начала. Мы проверим немедленно.
        Он подошел к дрессировщику и взял у него поводки.
        - Если ты наконец сказала правду, то получишь противоядие.
        А потом он спустил собак.
        Глава сорок седьмая
        Джейс
        Джудит большой деревянной ложкой приподняла дымящийся плащ из горшка с кипящим красителем.
        - Что скажешь, патри? Черный как полночь, как ты и заказывал.
        - Превосходно, Джудит.
        Она перешла к следующему плащу. Со вчерашнего дня она словно ожила: волосы убраны в аккуратные косички, в глазах появилась решительность, когда она наблюдала за бурлящей водой. На самом деле ожило все хранилище. Все встали задолго до рассвета. Сон мог подождать. Мы с Ганнером вообще не спали. Решив, как действовать дальше, мы принялись рыться в хранилище в поисках необходимых вещей, а затем распределили, кто и чем будет заниматься.
        Каждому нашлось дело. Даже детям. Они вплетали листья и мхи в шапочки, которые сшивали Тиаго и Хоторн. Моя мама, Рея, Рен и Самюэль отмеряли отрезки веревки. Ганнер прав. У нас почти столько же полок с веревками, сколько и с финиками.
        Арам и Титус отправились в город, когда было еще темно. Они должны оказаться там к первому звону колокола, когда Бэнкс сделает объявление. Я молился, чтобы сегодня никаких объявлений не прозвучало. Каждая вылазка из хранилища была риском, но Титус и Арам знали местность как свои пять пальцев. Они также собирались разыскать Алески и Имару. Алески должен распространить новость, чтобы все явились на повешение Кази. Нужно, чтобы люди заполнили площадь. Нам также понадобится больше лошадей, и если кому-то и удастся незаметно «одолжить» несколько, так это Имаре.
        - Вот так, - инструктировал я Мэйсона, показывая, как заряжать пусковую установку. Это он будет стрелять из нее. А у меня другие обязанности. - В каждом заряженном патроне четыре выстрела, но тебе понадобится только один. - Я попытался вспомнить все инструкции, которые давал мне Бахр. Прошло много времени с тех пор, как я стрелял из этого оружия.
        - Плотно прижимай его к плечу, - сказал я. - Крепление возьмет на себя большую часть удара, но все равно будет сильная отдача. Расставь ноги шире. - Он прицелился, представляя себе мишень на дальней стене теплицы. К сожалению, он не мог проверить оружие на деле, особенно внутри пещеры. Даже снаружи звук мог распространиться на многие мили и привлечь внимание, а при ясном небе его нельзя было принять за гром. Мы убрали патроны и продолжили тренировку.
        - Смотри на цель так же, как если бы ты пускал стрелу, держи оружие ровно, пока отводишь рычаг, плавно и спокойно.
        - Может, лучше я буду стрелять из этой штуки, - сказала Синове, пожав плечами. - Если вам нужен тот, у кого хороший прицел.
        - Я хорошо целюсь, - ответил Мэйсон сквозь стиснутые зубы. Синове хмыкнула в ответ.
        Она уже знала свою роль. Огненная стрела. Может, несколько. Чтобы проделать дыру в стене, не требовалась точность. А вот поджечь содержимое - да.
        Прая шла через оранжерею ко мне.
        - Мы все умрем, понимаешь?
        - Ты так не считала, когда нам было двенадцать.
        - Теперь считаю. Да он не способен даже связать узел, чтобы спасти свою жизнь, - ворчала она, кивнув в сторону Пакстона, который шел в нескольких шагах позади нее.
        - Поэтому ты здесь. Чтобы научить его.
        - Думаю, теперь я понял, - неловко сказал Пакстон. Он заикался на каждом слове и, наконец, сказал: - Прости.
        Прая резко вдохнула и закатила глаза.
        - Может, мы умрем, - ответил я. - Но если нам и суждено погибнуть, то точно не без борьбы.
        - Не надо мне пересказывать историю, - ответила она. - Ты кто? Грейсон Белленджер?
        - Нужно, чтобы он научился, Прая. Пожалуйста.
        Она посмотрела на меня, ее разочарование исчезло, а на лице появилось беспокойство. Я знал, что прошу многого. Она закрыла глаза и кивнула, подбадривая себя, а затем повернулась к Пакстону.
        - Пойдем, гений, - сказала она, и они ушли, чтобы продолжить завязывать узлы.
        Мы все умрем.
        Возможно, впервые я действительно смог понять историю прошлых поколений, которую изучал и переписывал, и отчаяние Грейсона Белленджера, когда он вооружал свою семью палками.
        Может, я наконец понял, что история не просто написана на стенах и в книгах, а создана тысячей ежедневных решений, некоторые из них неправильные, другие - правильные, а некоторые просто нужно принять, потому что время уходит. Ждать, пока кто-то другой напишет твою историю, - не лучший способ жить. Иногда это лишь способ умереть.
        Я прошел через оранжерею и остановился, чтобы посмотреть на один из готовых плащей, черный снаружи и цветной внутри.
        Идеальная ложь.
        «Хорошо, вот тебе, патри. Слушай внимательно».
        Я увидел, что Кази смотрит на меня исподлобья. Ее ухмылку. Поджатые губы. Напряженную линию между бровями. Ее голос. Я ясно представлял себе все это.
        У меня две руки, но нет костей,
        Не страшны мне удары ни ножей,
        ни камней.
        У меня есть голова, но нет лица,
        Чтобы с тобой сравняться,
        не нужны мне глаза.
        Я - хитрость, вор, обман зрения,
        Моя одежда состоит из тайн и вранья.
        Я мал и худ, я огромен и высок,
        Но с приходом темноты
        от меня остается ничто.
        Тень.
        Обман зрения.
        Именно этим я стану. Станем мы все.
        Глава сорок восьмая
        Кази
        Монтегю сидел на краю кровати и смотрел на меня сверху вниз.
        - Его там не было, - прошептал он.
        Прошло несколько часов. Я уже ослабела и дрожала от жара. Меня перенесли на кровать, но моя шея оставалась закованной в цепи. Они не стали связывать мне руки и ноги. Лекарь занимался перевязыванием моих ран. Один укус на предплечье, другой на бедре - боль была невыносимой. Возле двери стояли Бэнкс, Зейн и Гарвин. Они только что вернулись из павильона.
        Каждое слово я произносила с усилием, напряженно и неловко.
        - Там темно, - задыхалась я. - Клянусь, пузырек там. Если только один из них не забрал его.
        Монтегю убрал прядь волос с моей щеки и покачал головой.
        - Никто не брал его. Может, когда вернусь через несколько часов, твой язык развяжется.
        Я потянула за цепь на шее, мои пальцы отчаянно нащупывали замок. Даже если бы у меня было чем его открыть, руки неконтролируемо дрожали, а потом начались судороги. Каждые несколько минут сильные спазмы почти сводили меня с ума. Комната кружилась, расплывалась, пол покачивался. «Твой язык развяжется».
        Я боялась этого. Что, если действительно не смогу больше терпеть? Что, если, потеряв контроль, выскажу все? Отвечу на его вопросы? Расскажу, где Лидия и Нэш? Или где находится другой вход в хранилище? Если признаюсь, что Джейс жив?
        Продумай, Кази, продумай, что будешь говорить, независимо от того, насколько сильной станет боль.

* * *
        Прошли часы. Дни. Недели. Вечность. Я просила их вернуться.
        Моя кожа пылала. Горела.
        Глаза превратились в угли. Губы прилипли к зубам. Огонь опалил горло.
        Железное кольцо на шее раскалилось.
        Я не знаю, где они! Не знаю, где… Не знаю! Не…
        Я… Я…
        Я…

* * *
        И потом я сломалась.
        И рассказала все, что они хотели услышать. Каждое продуманное слово.
        Биржа. Конюшни.
        Храм.
        Даркхом.
        Кейвс-Энд.
        Я отправляла их в разные места.
        Пока слова не исчезли, и осталась только боль.

* * *
        Зейн внезапно оказался рядом. Мама побежала за палкой, стоящей в углу. Где она? Где это отродье? Секунды, годы, они кружились в тумане. Лицо Зейна прижалось к моему. Теперь тебе никто не поверит. Ты скажешь что угодно, лишь бы спасти свою шкуру. Держи рот на замке, или я убью твою мать. Ты будешь виновата, если она умрет. Ты еще можешь спасти ее. Я моргнула, и он исчез. Исчез. Я сомневалась, был ли он вообще.

* * *
        Зейн, возвращающийся снова и снова, его губы, касаясь моего уха, нашептывали мои самые худшие кошмары.

* * *
        Пожалуйста. Вернитесь.
        Пожалуйста. Позвольте мне умереть.
        Но они не возвращались. И не позволяли умереть.

* * *
        Одеяло подо мной было мокрым от пота. Холодная жидкость коснулась моих губ. Я снова ощутила свой язык.
        Боль отступила. Огонь в горле погас.
        Я слышала голоса. Лица маячили передо мной, но я не могла сфокусировать взгляд. Чья-то рука мягко обхватила мою ладонь.
        - Это Джейс. Ты слышишь меня, Кази? Я здесь.
        - Джейс?
        - Да, это я. Ты поправишься, но мне нужна твоя помощь. Лидия и Нэш мертвы. Но если потороплюсь, еще могу спасти их с помощью звездной пыли. Где она, Кази? Скажи мне. Скорее.
        - Нет, они не могут быть мертвы. Они…
        - Все хорошо. - Его губы встретились с моими, его язык исследовал мой рот, его рука ласкала мою щеку. - Просто скажи, любовь моя, скажи, где пузырек с пылью.
        Откуда Джейс знает о пыли? Как он мог…
        Может, она не знает?
        Она знает. Никогда не верь тому, что говорит тебе вор, даже если он в бреду.
        Голос Гарвина.
        Прохладная жидкость скользнула мне в горло и растеклась по всему телу. Комната перестала кружиться.
        И я увидела лицо, склонившееся надо мной. Монтегю.

* * *
        Голоса превратились в кошмары. Я не могла доверять ни одному из них. Они бились в моей голове.
        Это Джейс. Лидия и Нэш мертвы. Скажи мне, где пыль. Никто тебе не поверит. Ты все еще можешь спасти ее…
        Держи рот на замке, или я убью ее.
        Скажи мне, где пузырек.
        Что-то холодное стекало по моему горлу. Боль снова отступила, и я увидела Монтегю. Он приказал всем выйти из комнаты.
        - Прошло всего два дня, как тебя укусили, - сказал он. - Впереди еще много дней агонии. - Он поднял стакан, из которого я пила. - Целительница дала тебе обезболивающее. Пройдет всего час или около того, и оно перестанет действовать, боль вернется.
        Он пододвинул стул к кровати и сел рядом со мной. Потом взял меня за руку.
        - Противоядие навсегда прекратит твои страдания. Может, мы…
        - Я ничего тебе не скажу, Монтегю.
        - Скажешь. Поверь мне, скажешь.
        Это повторялось день за днем. Или, может, каждые несколько часов. Я не была уверена. Мне мешал свет, проникающий через чердачное окно. Свет слепил, пока мне в горло не вливали холодную жидкость, чтобы дать еще один шанс. Следовали час или два прояснения и расспросов, а затем меня снова погружали в огненный ад.

* * *
        Больше прохладной жидкости.
        Больше вопросов.
        Но даже моменты ясности становились все более размытыми. Каждый раз, когда меня возвращали с края пропасти, я слабела. Все, чего хотела, - это спать, раствориться в кратких минутах спокойствия. Сон. Держаться за что-то хорошее. Но даже сон стал мне недоступен. Иногда Монтегю, Бэнкс и Зейн сидели в комнате и разговаривали о делах королевства, ожидая, пока подействует лекарство и я перестану дрожать. Они будто заботливо дежурили у постели больной.
        Приносили еще стулья. Иногда спорили, нарушая мой покой в короткие минуты без боли.
        Они требуют оплаты. Они получат ее.
        Попробуй.
        Вкусно. Передай графин.
        Еще два груза. И все.
        Почему еще не готово?
        Могу перевозить только один груз в день без предварительного предупреждения.
        Заканчивайте. Сейчас там небезопасно. Слишком многие приходят и уходят с биржи.
        А вчера они нашли отряд убитых разведчиков. Кровавое месиво. Лоялисты все еще там.
        Слышите? Нам нужно опустить его под землю. Сделайте это завтра. Еще вина, ваше величество?
        Добавьте шпионаж в качестве обвинения. Таким образом мы обоснуем нашу атаку, когда все начнется.
        Кто-нибудь, плесните ей в лицо воды. Хочу, чтобы она смотрела на меня, когда задаю вопросы.

* * *
        Рука целительницы дрожала, когда она наливала еще лекарства в стакан.
        Судорога скрутила мое тело. Женщина наклонилась ближе, и я услышала далекий голос. Ее? Мне жаль. У меня нет противоядия. И никогда не было. Но у меня есть другой яд, который могу тебе дать. Он положит конец страданиям. Они никогда не узнают. Кивни, если хочешь, чтобы дала его тебе.

* * *
        Смерть ходила по комнате, наблюдая за мной. Нетерпеливо.
        Она подошла к кровати и уставилась на меня, ее костлявые пальцы обхватили кроватный столбик, ее взгляд пронзал меня, будто она знал, о чем думаю. Гляди в оба. Продержись еще один день.
        Мои плечи дрожали от холода. Всегда думала, что это были мои слова, но они принадлежали ей. Они всегда были ее. Я вспомнила страх, охвативший меня в ту давнюю ночь. Ее шепот. Ее призыв остаться в живых.
        Теперь я чувствовала ее страх. Или, может, это был гнев.
        Продержись еще один день.
        Глава сорок девятая
        Джейс
        Луна тонкой косой виднелась в небе, дымчато-оранжевая на фоне звезд. Жатвенная луна. Света было недостаточно, чтобы разглядеть нас. Мы стали тенями, деревьями, армией призраков, которые вроде бы и были, но в то же время не существовали.
        Мы собрались у основания Каллиопы, самого большого тембриса на окраине города. Его ветви простирались далеко в сторону других тембрисов. Далее шли Эвдора, затем Аканта и Гея. Сестры, как мы их называли.
        Стрела Синове взвилась сквозь ночь, затем упала на землю, обогнув одну из самых низких веток. Мы использовали веревку, прикрепленную к ней, чтобы поднять более тяжелую веревку с узлами на тембрис. Шесть из нас поднимались вверх.
        Пять дней мы ждали. Объявление пришло только вчера. Я метался по хранилищу как сумасшедший, гадая, почему они медлят. Почему так долго? Это безумие - с нетерпением ждать ее повешения, но я не собирался позволить ей умереть.
        Мы будем на месте, когда взойдет солнце.
        Солдаты на крышах будут высматривать опасность внизу, в то время как им нужно смотреть вверх.
        Глава пятидесятая
        Кази
        Сегодня ночью я проснулась. Или, может, это был сон. Но мои глаза, казалось, открылись. Комната оставалась черной, как самая глубокая, самая темная пропасть в мире, и я падала в нее, в пропасть, у которой не было дна, но через чердачное окно пробивался свет, самый яркий свет, который когда-либо видела.
        «Держись за меня, Кази. Давай я покажу тебе звезды».
        Я наблюдала за сверкающей галактикой, проплывающей за маленьким окном. От самой низкой звезды на горизонте до самой высокой в небесах. Некоторые из них были лошадьми, мчащимися по небу. «Не смотри вниз. Смотри на звезды. Вон там - Золото воров. А вон там - Орлиное гнездо». Я смотрела, как они сверкают, слушая, как Джейс шепчет истории о вселенной.
        «Держись за меня, Кази. Я держу тебя. И не отпущу».
        - Знаю, Джейс, - отвечала я. - Знаю.

* * *
        Она дрожит. Дай ей еще.
        Не уверен, что поможет.
        Она должна сама выйти из этого состояния.
        Рука грубо погладила мое лицо.
        Просыпайся, солдат. Вставай.
        Еще больше жидкости попало в рот. Я задыхалась.
        Пей.
        Не думаю, что она тебя слышит.
        Она уже наполовину мертва. Она не доживет до виселицы.
        Толпа ждет. Она должна выжить.
        Больше холодной жидкости. Снова кашель, удушье, но дрожь прекращалась.
        Размытые формы становились людьми. Теми же самыми людьми.
        - Это твой последний шанс спастись, солдат. Отдай его нам. Белленджеры предали тебя. Мы знаем, что есть другой вход. Туда ты направлялась, когда тебя поймали. Скажи нам, где он.
        Монтегю схватил меня за руки и потряс.
        - Почему? Разве это стоит твоей жизни?
        - Клятва. Джейсу.
        - Он мертв.
        - Для тебя, - сказала я.
        - Она бредит, - огрызнулся Бэнкс. - Давайте продолжим.

* * *
        Дверь захлопнулась. Я оказалась в какой-то тележке. Деревянные доски под моими руками были влажными. Как бы ни старалась сосредоточиться, чувствовала, что соскальзываю, теряю контроль.
        Умереть никем. Быть никем. Монтегю ошибся.
        Возможно, иногда жизнь, фантазии и семья были совсем не тем, чем хотелось бы. Но я любила и была любима не раз и не два в своей жизни. Я бы не променяла это на все богатства, которые мог предложить Монтегю.
        Глава пятьдесят первая
        Джейс
        Я натянул перчатки и сжал пальцы. Они должны быть теплыми.
        Мы всю ночь ждали рассвета.
        Я прокручивал в голове роли всех, помимо собственной, по меньшей мере десятки раз, хотя теперь уже поздно что-то менять.
        Все начнется с Мэйсона, Синове и ледохранилища, которое находилось в трех кварталах от площади, за бондарным заводом. Рев толпы будет сигналом.
        Большая часть ледохранилища располагалась под землей. Именно там должны храниться боеприпасы. Мэйсону надо взорвать крышу. Затем Синове выпустит залп огненных стрел.
        И тогда придет моя очередь действовать.
        Уже собралась огромная толпа, почти все в серых и черных плащах. Солдаты со щитами прибывали, выстраиваясь вдоль лестницы на платформу. Появился Зейн. И Гарвин. У Гарвина острое зрение. Но, как и солдаты на крышах, он смотрел вниз.
        Никогда не видел Бэнкса. Я все время поглядывал на Пакстона, ожидая подтверждения, что тот прибыл. Тогда казнь была бы неизбежна. Пакстон покачал головой. Еще нет.
        Я не видел ни Праю, ни Рен, ни Титуса. Они заняли позиции на других деревьях, с которых хорошо просматривались крыши. Я едва мог разглядеть Ганнера и Пакстона, которые сидели на одной ветке со мной, их темные плащи, которые с наступлением рассвета мы вывернули наизнанку, стали частью тембрисового полога.
        От ожидания у меня заколотилось в груди, и вдруг Пакстон подтолкнул меня.
        Вот он.
        Из кареты вышел мужчина. На нем был черный мундир, а широкая золотая лента охватывала грудь. Он бодро шагал по лестнице, плащ трепетал позади него. Густые черные волосы зачесаны назад и сверкали почти так же, как золотая лента. Магистрат, ставший генералом. Он оказался моложе, чем я ожидал.
        Он занял место на платформе. Ни Кази, ни Монтегю не было видно. Неужели они оба все еще в повозке? Пакстон протянул руку в успокаивающем жесте. Жди.
        Бэнкс обратился к толпе и начал зачитывать преступления Кази. Воровство. Попытка убийства. Шпионаж в пользу вендского королевства. И, возможно, самое худшее из всего - нападение на невинных детей.
        - Лидия и Нэш Белленджер оправляются от нападения благодаря быстрым действиям короля. - По толпе пробежал ропот, и Бэнкс одобрительно кивнул. Кази все еще не появлялась. Где она? Почему они ждали, чтобы вывести ее? Я посмотрел на Пакстона. Он покачал головой. Так не должно быть. - За преступления против Эйсландии она приговаривается к публичной казни через повешение. Да будет известно всем королевствам, что Эйсландия не потерпит вмешательства иностранных государств и нападений на своих граждан. Король намерен защищать своих подданных любыми средствами.
        Бэнкс дал знак стражникам, стоявшим у кареты. Они открыли дверцу, и король вышел. Монтегю. Толпа затихла. Даже с высоты тембриса я мог видеть длинный порез на его лице. Свидетельство попытки убийства. Но заметил не только шрам - Монтегю сильно изменился. Он стал выше, сильнее - его плечи казались шире. Грудь вздымалась от ощущения силы. Это был не тот неумелый фермер, которого я знал. Он уверенно поднимался по лестнице, выглядя старше, чем несколько месяцев назад. Монтегю поднял руку к ожидающей толпе, и раздались одобрительные возгласы. Он остановился на середине лестницы и, казалось, вглядывался в людей. В эту минуту он был на виду, легкая мишень для Синове, возможно, даже для Праи, но мы все еще не знали, где Кази. Я поборол искушение броситься вниз и убить его.
        Он встал рядом с Банком, вокруг расположились стражники со щитами. Пот струйками стекал по моему лицу. Просто приведи ее. Мне нужно ее увидеть.
        Ганнер положил руку мне на ладонь. Я кивнул. Со мной все в порядке.
        Монтегю повторил некоторые из обвинений и прибавил новые, не сообщая подробностей, как это делал Бэнкс, но затем добавил:
        - Заключенной была предоставлена возможность признаться в предательстве и получить милость короля, но она отказалась, и поэтому судьба этого солдата и шпиона предрешена. - Он подал знак стражникам, стоявшим у закрытой повозки. - Приведите преступницу. Пусть она встретит правосудие.
        Они открыли маленькую дверь, и один из мужчин залез внутрь. Казалось, он встретил сопротивление. Сопротивлялась ли Кази? А потом он вытащил ее. Я впервые за несколько недель увидел жену и сразу же понял, что что-то не так.
        Она споткнулась, и стражник поймал ее за руку, чтобы она не упала.
        Ее руки не связаны. Рахтана ведут на казнь, не связывая рук?
        Стоявшие по обе стороны от нее охранники помогли ей подняться по ступенькам. С моего местоположения не мог хорошо видеть ее лицо, но она не выглядела раненой, хотя сильно похудела. Ее скулы выделялись сильнее. Они что, морили ее голодом? Я посмотрел на Пакстона и Ганнера. Они кивнули, приготовившись. Монтегю приблизился к Кази, что-то прошептал, а затем грубо схватил ее за лицо. Я не мог сказать, шевелились ли ее губы или нет, но Монтегю сердито отпрянул и приказал увести ее к месту, где ждала петля.
        Один из стражников поставил ее на платформу, а другой потянулся через перила и взялся за поручень, чтобы приблизить петлю. Время пришло.
        - Повесить! - раздался голос из толпы, который заставил всех присутствующих на площади зареветь.
        - Повесить! - Крик эхом разнесся по площади и за ее пределами, по крайней мере дотуда, где ждали Мэйсон и Синове.
        Я приготовился, мой ботинок прочно вошел в петлю веревки.
        Раздался взрыв. Ошибки быть не могло - это пусковая установка.
        Король и Бэнкс пригнулись, солдаты прикрыли их щитами, а охрана на крышах приблизилась к краю с поднятыми пусковыми установками, осматривая улицы. Солдаты на улицах задвигались, оглядываясь, и вдруг, прежде чем они успели перегруппироваться или понять, что происходит, раздался еще один взрыв, потрясший землю. Дома задрожали, и огромный черный шлейф взвился в небо прямо за площадью. Обломки посыпались вниз. Раздались крики, и началась суматоха. Люди бежали, повсюду мелькали солдаты. Казалось, началось нападение, а о Кази на время забыли.
        И тогда я прыгнул.
        Глава пятьдесят вторая
        Кази
        Мир вокруг меня плыл как в тумане, но я слышала звуки: скрип открывающейся двери, приказ стражника выйти, стук, когда я споткнулась, а затем руки сжались вокруг моих кистей. Скручивание, подъем, удар. Мой разум приказывал, но руки и ноги не подчинялись.
        Я услышала голос Монтегю, почувствовала его тепло, когда он прижался ко мне.
        - Слышишь? Толпу? Они любят меня. Я не ничтожный король. Я великий.
        Мои губы шевелились, но я не знала, произнесла ли слова вслух. Дурак. Ты дурак, Монтегю. По-настоящему великим лидерам не нужно гнаться за любовью. Она сама находит их.
        Он сжал мое лицо, впиваясь в кожу пальцами, и рывком поднял мне голову, чтобы я посмотрела на него. Его темные глаза то появлялись, то исчезали в поле моего зрения. Его губы изогнулись в злобной ухмылке.
        - Я солгал тебе, - прошептал он. - Я действительно убил своего отца. И это была самая приятная вещь, которую когда-либо делал, - до сегодняшнего дня. Наблюдение за тем, как тебя повесят, затмит все.
        Он услышал мои слова. Мне удалось произнести их. Возможно, это моя последняя маленькая победа. Я улыбнулась.
        Он оттолкнул меня, и я почувствовала, как меня снова ведут вперед.
        - Встань здесь, - прошептал стражник. Стоять. Действие лекарства заканчивалось. Я уже чувствовала жгучую боль, расползающуюся по коже головы, колени горели, будто крошась, а потом звук расколол мир. Моя голова откинулась назад, и я увидела крылатую тень, упавшую с неба, и догадалась, что ангел Смерти наконец пришел за мной.
        Продержись еще один день, Кази.
        Я пыталась сопротивляться, но была очень слаба, а его хватка оказалась слишком сильной.
        Глава пятьдесят третья
        Джейс
        Жужжание веревки в шкиве отдавалось в ушах. Мой плащ, волосы взлетели вверх, пока я падал вниз. Площадка задрожала, когда приземлился, и Кази упала в мои объятия.
        - Держись за меня, Кази! Поставь ногу в петлю.
        Но она не двигалась. Ее ноги дрожали, а руки безвольно повисли по бокам. Я обхватил ее за талию, прижимая к себе, и сквозь зубы пронзительно свистнул - сигнал, что она у меня и чтобы меня поднимали. Я был внизу не более трех секунд, тень, обман зрения, и мы уже летели вверх. На полпути балласт, который Ганнер и Пакстон столкнули с веток тембриса, пронесся мимо нас - трое связанных солдат, которые с лихвой компенсировали наш вес.
        - Возьмите ее! - сказал я, когда мы добрались до вершины, и Пакстон с Ганнером устроили Кази на ветке, а затем подтянули и меня.
        - Они, должно быть, накачали ее наркотиками, чтобы она не сопротивлялась, - сказал я. - Мне придется нести ее.
        Тембрисы росли достаточно близко, и если бы мы перебирались с одного на другой, снизу нас бы не заметили, но с Кази на руках я не мог перепрыгивать через зазоры между ветвями, и мне приходилось осторожно преодолевать их. Из-за этого мы замедлились, иногда нам с Ганнером и Титусом приходилось передавать Кази друг другу, чтобы безопасно перебраться с дерева на дерево. Внизу вновь воцарился порядок, и тщательно срежиссированные движения горожан под руководством Алески уже помогали Мэйсону, Синове, Араму, Самюэлю и Хоторну затеряться в толпе. Правдивые крики ужаса раздавались при виде солдат, упавших с крыш, чтобы король и Бэнкс знали, что горожане застигнуты врасплох не меньше, чем они сами. К этому времени мертвый балласт, который мы сбросили, уже заставил их посмотреть наверх.
        - Кази, - прошептал я, пока мы бежали. - Кази!
        Ее веки отяжелели, она пыталась сфокусировать на мне взгляд. Я прижался губами к ее щеке. Кожа горела. А потом Кази начала дрожать. Что случилось? Ее не просто накачали наркотиками, чтобы успокоить.
        Вскоре мы встретились с Праей, Рен и Титусом.
        - Скольких вы сбили? - спросил Ганнер.
        - Троих.
        - Тоже троих.
        - Четверых. Но один из них упал без пусковой установки, дьявол.
        Паника накрыла Рен, когда она заметила меня позади Ганнера и Пакстона. Она прыгала с ветки на ветку, пока не оказалась рядом.
        - Что случилось? - спросила она, ее пальцы искали раны на теле подруги. - Кази, - шипела она.
        Кази едва смогла повернуть голову.
        - Не знаю, - ответил я, - но мы должны двигаться дальше. Надо добраться до лошадей раньше, чем они.
        Я крепко сжимал Кази в объятиях, когда нас спустили к основанию Каллиопы. Имара ждала с лошадьми. Титус и Арам подготовили убежище в развалинах, где мы должны спрятаться до наступления ночи.
        Я положил Кази на землю, чтобы тщательнее осмотреть раны.
        - На это нет времени! - предупредила Имара.
        Но мы с Рен стянули с Кази рубашку, и тогда я увидел - тонкие паутинистые линии, ползущие по ее груди как кружево. Яд?
        Затем почувствовал под штаниной ее брюк повязку. Я разрезал ткань и обнаружил первую рану. Рен нашла вторую на руке. Укусы. Собачьи укусы. Я не мог в это поверить.
        - Ее покусали ашти, - сказал я.
        Все обступили нас и смотрели на Кази.
        - Она не переживет ночь, - сказал Ганнер. Прая застонала.
        - Нужно противоядие. И быстро.
        - Половина их армии уже преследует нас, - сказал Титус. - Если мы не спрячемся в развалинах до наступления ночи… - Он не договорил, а затем выругался.
        Единственное противоядие, о котором знал, находилось у целительницы в хранилище. Нам придется добираться туда средь бела дня.
        Решение не пришлось принимать. Я поднял Кази на руки, а Ганнер начал отдавать приказы. Прая и Пакстон поедут вперед, он и Рен - позади, а мы с Кази - в середине, поскольку мне будет трудно отражать атаки с ней на руках. Титус отправится в развалины, чтобы дождаться Мэйсона, Синове и остальных и рассказать им, что произошло. Как и планировалось, они вернутся в хранилище после наступления ночи. Он попросил Имару распространить в городе слух, что всадников видели на противоположной стороне города, направляющихся в другом направлении от того, которое мы выбрали. Придется пересечь две дороги, но мы сократим путь на час.
        Мийе поднял голову, будто знал, что его хозяйка в беде.
        Пакстон держал Кази на руках, пока я забирался в седло, и, как только поднял ее ко мне и все приготовились, я крикнул:
        - Баричэ! - и Мийе полетел как крылатый демон, разбрасывая землю вслед за собой.

* * *
        При самых благоприятных условиях дорога от города до потайного входа занимала три часа. В некоторых местах лошадь двигалась не быстрее пешего человека. Каждый раз, когда нам приходилось замедлять ход, мое дыхание сбивалось. Как давно ее укусили? Я не знал никого, кто бы умер от укуса ашти. Но отец знал. Когда мне было восемь и он учил меня, как давать команды собакам, он рассказал, что его друг умер от укуса. Их занесло снегом на станции высоко над лагерем лесорубов, и они не смогли спуститься с горы за противоядием. «Такое ты никогда не захочешь увидеть, парень. Я бы хотел стереть это из своей памяти». Его друг умер через шесть дней.
        Это произошло не случайно. Монтегю так поступил с ней. Почему? Если он уже приговорил ее к казни, зачем еще и мучить?
        Потому что она знала, где Лидия и Нэш. Знала, где вход.
        У нее была информация, которая могла уничтожить мою семью, и она ничего не рассказала.
        Она предала Монтегю, и он хотел, чтобы она страдала. Я сдерживал гнев. Но знал, что он поглотит меня. Сейчас Кази была всем, что имело значение. Но понимал, что ярость придет, и тогда даже боги не смогут удержать меня.
        Я прижал руку ко рту Кази, приглушая ее стоны.
        Прости, Кази. Прости. Еще несколько минут.
        Мы прятались за деревьями в зарослях, когда по дороге, ведущей от биржи, проходил взвод солдат. Примерно половина из них была пешей, другая половина - на лошадях. Две повозки, груженные сеном, ехали в середине каравана.
        - Т-с-с-с, любимая, - тихо прошептал ей на ухо, пытаясь успокоить. - Тише.
        В то же время я поглаживал шею Мийе, уговаривая его не брыкаться. Его ржание терялось среди ржания лошадей солдат, но мы не могли рисковать.
        Когда они скрылись из виду за поворотом, мы тихо перешли дорогу, не желая, чтобы даже малейший звук насторожил их, и, снова оказавшись под прикрытием леса на другой стороне, пустились в галоп.

* * *
        Мы преодолели вторую дорогу, ведущую к Дозору Тора, никого не встретив, но теперь мы растянулись колонной по узкому хребту, и наше продвижение стало мучительно медленным. Кази трясло, очередной спазм выжимал из нее жизнь, ее челюсти и кулаки сжимались, стоны становились все громче, а потом она обмякла и затихла, что напугало меня еще больше. Я проверил ее пульс. Он был слабым, будто ее тело сдавалось.
        - Оставайся со мной, Кази, - повторял я снова и снова. - Оставайся со мной. Мы почти пришли.
        Но это было не так.
        Прая ехала впереди и обернулась:
        - Как она?
        - Плохо.
        Мы не разговаривали, боясь, что нас услышит патруль, но на этом отвесном скалистом склоне рядом не было никого.
        Я разговаривал с Кази, не зная, слышит ли она что-нибудь, но надеясь, что это поможет ей продержаться.
        - Кроме того, что мы съедим гору пирогов, мы должны будем станцевать джигу, которой я тебя научил. Перед всеми. А значит, нам придется потренироваться. Может, мы научим Рен и Синове тоже. Они здесь со мной, Кази. Ради тебя. Мы все здесь ради тебя. Останься с нами. - Я прижался губами к ее виску. - Останься.
        - Или мы можем потанцевать под эту. - Я начал напевать «Волчью луну». Знал, что эта мелодия ей нравится. - Не обязательно джига. Все, что пожелаете, посол Брайтмист. Включая квартиру на верхнем уровне. Я позабочусь, чтобы там всегда стояли миски с апельсинами.
        И зимой, и летом. Всегда.

* * *
        Узкий хребет наконец вывел на плато, заросшее лесом, и я сказал Кази:
        - Держись, посол. Мы снова будем подниматься. Мы почти на месте.
        И это правда.
        Мы проехали через просеку, водопад находился всего в нескольких минутах езды отсюда, и я поблагодарил богов, что мы добрались без проблем, но поблагодарил слишком рано.
        - Позади! - крикнул Ганнер. Я оглянулся через плечо. Из ниоткуда появился конный патруль, с лучниками, скачущими впереди. Скоро нас догонят.
        Рен и Ганнер возникли по обе стороны от меня.
        - Девять, - сказал Ганнер.
        - Десять, - поправила Рен. Я не мог сражаться с Кази на руках, а четверо не могли справиться с десятью.
        Пакстон отстал от нас.
        - Скачи вперед, - крикнул он. - Мы тебя прикроем. Отвлечем их, они не заметят, как вы свернете в лес. Мы с Праей поедем в одну сторону, а Рен и Ганнер - в другую, чтобы увести их.
        Я не мог спорить. От меня не было бы пользы, а время для Кази истекало, но понимал, что остальные рискуют всем.
        - Скачи! - приказала Прая. - Сейчас же!
        Я скакал впереди, крепко держа Кази за руку, и прокричал Мийе:
        - Баричэ! - слово, которое однажды уже спасло меня. Я молился, чтобы спасло и Кази сейчас.
        Мы исчезли в лесу, в то время как моя семья помчалась в другую от нас сторону.

* * *
        Я загнал Мийе в пещеру так далеко, как только мог, и теперь бежал.
        - Оставайся со мной, Кази! - Это была уже не мольба, а приказ. - Оставайся со мной! Ты слышишь меня, черт возьми? Не покидай меня!
        Спазмы прекратились. Как и стоны. В последний раз, когда пытался нащупать ее пульс, не смог его найти.
        Мои легкие горели. Руки болели. Факел дико трясся, скребя стены и высекая искры.
        Я бросил его на землю, затем положил Кази возле двери. Схватил камень с пола пещеры и стукнул по стене, забыв про код.
        Снова поднял Кази на руки.
        - Откройте! - закричал я, пиная дверь. - Откройте дверь! Сейчас же!
        Прошла целая вечность, прежде чем услышал низкий скрип колеса, и дверь, наконец, открылась.
        Глава пятьдесят четвертая
        Джейс
        Я ворвался внутрь с обмякшей Кази на руках, зовя целительницу, пока мчался по переходам. Все указывали в разные стороны, не зная, где она.
        - Сюда.
        - Она в лазарете.
        - Вон там?
        - Может, на кухне.
        - Давай я понесу ее вместо тебя.
        - Нет! - Я ворвался на кухню. Все уже стояли, услышав переполох, который я устроил, когда вбежал в хранилище, и когда заметили Кази на моих руках, центральный стол был немедленно очищен. Я положил девушку на него, а мама и целительница бросились к ней.
        - Ее укусил ашти! Ей нужно противоядие! У тебя оно есть?
        - Кто-нибудь, принесите мою сумку из лазарета! - приказала Рея, затем оттолкнула меня, чтобы осмотреть Кази. Она покачала головой, рассматривая раны и пятна на руках, ногах и груди Кази, затем пощупала запястье, проверяя пульс. - Ее сердце колотится, как у кролика. Как давно ее укусили?
        - Не знаю. Может, несколько дней назад.
        Она посмотрела на мою мать. Я узнал этот взгляд. Так же она смотрела на мою мать, когда отец лежал на смертном одре.
        - Нет! - сказал я. - Она выживет!
        - Никто и не говорит, что она умрет, - ответила Рея. - Мы сделаем все, что в наших силах. Теперь позволь мне помочь ей.
        Противоядие пришлось вливать в горло Кази, капля за каплей. Часть лекарства вытекала из ее рта. Долгие минуты прошли в попытках влить в нее три полных наперстка лекарства. Рея осторожно растирала горло Кази, пытаясь заставить ее глотнуть. Кази была еще и обезвожена, и воду ей давали так же, по капле.
        - Оставьте меня с ней, - сказала Рея присутствующим в комнате. - Нужно очистить раны.
        Все ушли, кроме меня и моей матери. Мама принесла теплой воды из очага, и они с Реей стали тщательно мыть и осматривать тело Кази, чтобы найти другие укусы, они не пропустили даже подошвы ног. Но единственное, что мы заметили, - это синяки повсюду. Вся левая сторона ее тела была окрашена в оттенки синего и фиолетового. Пакстон рассказал, что она упала со скалистой стены ущелья, а потом несколько дней оставалась в бегах, пока ее не поймали. Промыв раны на руке и бедре, Рея сказала:
        - Они глубокие, но их не нужно зашивать. А вот это… - Она нажала на сантиметровый шрам на животе Кази. - Он от чего-то другого. Нож, я подозреваю. - Она покачала головой. - Через что же эта девушка прошла…
        - Давайте перенесем ее на мой диван. Там более уединенно. Она сможет отдохнуть, - предложила мама, затем посмотрела на меня. Я увидел ужас в ее глазах, вопросы, которые она успела обдумать. Я вернулся один.
        - Не знаю, где остальные, - сказал я. - Нам пришлось разделиться. Но они скоро прибудут. - На данный момент это было все, что мог ей сказать. Я подхватил Кази на руки и отнес в маленькую комнату рядом с кухней.
        «Мы сделаем все, что в наших силах».
        «Как давно ее укусили?»
        Я лежал рядом с ней. Держал ее. Согревал. Разговаривал с ней. Делал все возможное, чтобы она осталась в этом мире.
        Я всматривался в ее лицо. Провел большим пальцем по синяку на щеке.
        Поцеловал ее губы.
        - Просыпайтесь, посол Брайтмист. Впереди у нас еще много дел.
        Она не пошевелилась.

* * *
        Четыре часа. Шесть. Прошло восемь часов. В хранилище царило напряженное ожидание. Когда проснется Кази. Когда вернутся остальные. Ни от кого из них не было вестей. Что стало с Праей, Пакстоном, Рен и Ганнером? Четверо против десяти. Несмотря на все то время, что Прая провела в офисе наедине с цифрами, она могла быть свирепой, но я сомневался в Пакстоне, хотя когда-то давно он без особых усилий сбросил меня в колодец. Никогда не думал, что найду в этом воспоминании утешение.
        Наконец, сразу после наступления темноты, раздался стук в стену пещеры. Все побежали к двери. Рен и Ганнер. Оба покрытые кровью.
        - Не наша, - успокоила нас Рен, врываясь внутрь. - Где Кази?
        Ганнер стоял за ней.
        - В основном не наша, - добавил он. Его ранили в предплечье.
        Я отвел Рен к Кази и передал слова целительницы. Рен опустилась на колени рядом с подругой и положила голову на грудь Кази.
        - Тэнтэй миор, ра мечан, - тихо сказала она.
        Мне было знакомо только одно слово.
        Кази научила меня венданским словам, обозначающим жену и мужа. Шана и тазерем.
        Она научила меня и другим семейным словам.
        Ра мечан. Моя сестра.

* * *
        Ганнер и Рен вымылись и переоделись по настоянию Джудит. Кровь напугала детей, да и всех остальных, наверное, тоже. С волос Рен капало, краски кбааки почти сошли с ее лица, но часть синей все еще оставалась под глазом. Юрга сказала, что краска продержится не больше пары недель, особенно если мы будем чаще мыться. Теперь они оба сидели за кухонным столом, ели суп и рассказывали остальным, сидящим вокруг, о том, что произошло. Рея требовала, чтобы Ганнер не шевелился, пока она как следует не промоет и не зашьет раны на его руке.
        - Мы разделились, как и планировали, - сказал Ганнер. Пятеро шли за ними, и, вероятно, остальные пятеро пошли за Праей и Пакстоном. Им удалось обогнать солдат на несколько миль. Ганнер знал лес лучше, чем они, и в конце концов добрался до скалы.
        - Мы обошли их кругом и устроили засаду, - сказала Рен. Ганнер поморщился, когда Рея промывала ему рану.
        - Она убила четверых. А я одного.
        - Четверых? - переспросил Тиаго.
        - Имара подарила нам несколько отличных метательных ножей, - объяснила Рен. - И я ими умею пользоваться.
        Мама вернулась после очередной проверки Кази.
        - Но никаких следов Праи или Пакстона?
        - Прая знает лес так же хорошо, как и я, - ответил Ганнер. - Все с ними будет хорошо.
        Но он ответил слишком быстро, будто не переставал беспокоиться.
        Мы понимали, что дело не только в знании леса. Дело и в удаче, и в том, с кем им, возможно, придется сразиться. У Ганнера была Рен. У Праи - Пакстон.
        Я ушел, чтобы проверить Кази и влить в нее еще несколько капель воды. Поговорил с ней, рассказал загадку, которую она так часто просила меня повторить, а потом сказал, что Рен здесь:
        - Если ты не слышала, как она пришла. - Я убрал волосы с ее лица. - Хамир, ра шана. Пожалуйста.
        Когда я укладывал ее обратно на диван, раздался громкий стук в стену пещеры. Код.
        Мы с мамой добрались до двери первыми. Я крутанул руль и открыл проход.
        Пакстон. И он пришел один.
        Мама прерывисто вздохнула.
        - Где Прая? - спросил я.
        - Она идет. Распрягает лошадей. Она проиграла пари.
        - Пари? - сказал я.
        - Кто убьет первого солдата.
        - У вас нашлось время для ставок? - сурово спросила мама.
        Пакстон прошел мимо нас на кухню и рухнул на стул. Его лицо было испачкано грязью, а весь левый бок пропитан кровью.
        - Просто рана, - сказал он. - Кажется.
        - Он выпендривался, - вмешалась Прая, войдя следом за ним. - Пытался справиться с двумя одновременно.
        Мы все уставились на нее. Спутанные волосы свисали по плечам, лицо было таким же грязным и забрызганным кровью, как у Пакстона. Она пожала плечами.
        - Ладно, он плохо завязывает узлы, но он знает толк в мечах. На стол, гений. Тебе нужно зашить рану. Где Рея?
        Рея появилась в дверях. Сначала она вздохнула, а потом выругалась.
        Она устала латать людей.

* * *
        Поздно вечером вернулась еще одна группа. Я думал, она будет последней, но в ней оказались только Титус, Самюэль, Арам и Хоторн, а также несколько неожиданных гостей - Алески, Имара и их мать Беата. Солдаты заметили, как Алески схватил пусковую установку, поэтому всем пришлось бежать. Мэйсон и Синове отсутствовали. Титус сказал, что они не показывались в развалинах. Он предположил, что, возможно, оказалось трудно выбраться из города. Или их поймали. Он не сказал этого, но мы все так думали. Мама держалась за свой раздувшийся живот. За скольких сыновей и дочерей ей еще придется бояться сегодня?
        Я подвел ее к стулу.
        - Садись, - сказал я. - Пожалуйста. Отсюда все слышно.
        Они вывалили свой груз на стол, и мы осмотрели его. Пока Прая, Титус и Рен расстреливали солдат с крыш, остальные ждали внизу, чтобы собрать упавшие пусковые установки. Им удалось заполучить восемь. Но в пяти из них не оказалось патронов.
        - Болваны, - шипел Хоторн.
        Мой небольшой запас патронов заканчивался.
        Но на этот раз Рее никого не пришлось зашивать. По крайней мере, пока не появятся Мэйсон и Синове. Если появятся.
        И наконец, поздним утром следующего дня они пришли.
        Как и остальные, войдя, они сразу спросили о Кази. Синове бросила свою сумку и побежала к подруге. Мэйсон оставил пусковую установку и последовал за ней.
        Ганнер подошел к сумке, которую швырнула Синове, и заглянул внутрь.
        Его брови приподнялись.
        - Патроны, - сказал он. - Очень много. Похоже, по крайней мере двадцать зарядов.
        Когда Мэйсон и Синове вернулись, начались вопросы.
        - Где вы были? - Прая первой потребовала ответ.
        Мэйсон взглянул на Синове, затем снова на Праю.
        - Нам пришлось залечь на дно на некоторое время. Мы нашли развалины, где можно укрыться. Там повсюду были солдаты, понимаете? К счастью, в развалинах оказалось хорошо и уютно, пока мы ждали.
        Хорошо и уютно? Я посмотрел на Мэйсона.
        - А что насчет патронов? Где вы их взяли?
        Мэйсон почесал голову.
        - У нее была безумная идея - забрать что-нибудь из ледохранилища, прежде чем взорвем его. Она не сдавалась.
        Синове грозно нахмурилась.
        - Когда появляется возможность, не стоит отмахиваться от нее.
        Они рассказали, что несколько часов прятались на позициях, ожидая начала казни. Они слышали, как за пару кварталов от них собиралась толпа, но там, где они находились, было тихо, как на кладбище. Солдат с пусковой установкой, охранявший ледохранилище с крыши, перебрался на другую сторону, как они догадались, чтобы посмотреть на казнь.
        - А те солдаты на земле вокруг ледохранилища? - сказала Синове. - Пффф! Все, что у них было, лишь несколько жалких мечей и алебард.
        Рот Мэйсона растянулся в ухмылке.
        - Оказывается, она управляется с ножами так же хорошо, как и со стрелами.
        Рен хлопнула руками по столу.
        - Ножи Имары!
        - Да! - ответила Синове, и обе стали возбужденно болтать об их качествах, забыв об остальных. Они втянули и Имару в свой разговор.
        Мэйсон смотрел на меня, в его густых волосах запуталась солома - возможно, от долгого пребывания в убежище.
        - Это не входило в план, но…
        - Когда появляется возможность, ты получаешь уют и заботу, верно?
        Мэйсон помрачнел.
        - Все не так, как ты думаешь…
        - Перестань, брат, - сказал я и положил руку ему на плечо. - Сядь. Ты поступил разумно. Ну, полагаю, по большей части. Нам нужны все…
        - Патри? - Это была Джудит. Она стояла в дверях. - Кази. Она зашевелилась. Говорит во сне. Кажется, она приходит в себя.
        Не имело значения, что Джудит обращалась только ко мне. Все пошли за мной.
        Глава пятьдесят пятая
        Кази
        Я снова чувствовала руки. И пальцы ног. Они больше не горели. Я умерла или мне дали еще лекарства для снятия боли? Что теперь хотел знать Монтегю? Я открыла глаза. Я находилась в крошечной темной комнате, которую не узнала. Здесь не было окон. Неужели меня бросили в другую камеру? Голова болела, и перед глазами все плыло, но чувствовала, как ко мне возвращаются силы и мышцы снова начинают слушаться меня. Боги, нет. Неужели я в чем-то призналась? Они дали мне противоядие, потому что я рассказала что-то? Я моргнула, пытаясь прогнать дымку перед глазами. И вдруг услышала шаги. Торопливые шаги. Они приближались. Я закрыла глаза, пытаясь сообразить, что делать.
        Кто-то подошел ближе и навис надо мной. Я почувствовала его тепло, когда он наклонился.
        - Кази, ты слышишь меня? Это Джейс. Я рядом. Все будет хорошо.
        Я представила перед собой лицо Монтегю. Его уловки. Его манипуляции.
        Ты поправишься, но мне нужна твоя помощь. Лидия и Нэш мертвы.
        Надежда и ужас пронзили меня. Пальцы сжались вокруг чего-то холодного и твердого у меня под боком. Но голос. Это был…
        Я открыла глаза, и страшное лицо приблизилось к моему. В брови сиял драгоценный камень, а от глаз расходились пугающие татуировки.
        Мое колено подтянулось вверх. Если мне предстояло умереть, то умру, борясь из последних сил. Я услышала стон и толчок, когда толкнула мужчину на пол и поднесла ложку к его горлу. Он корчился от боли.
        - Кази.
        Я моргнула.
        Глаза. Карие, цвета теплой земли. Его голос.
        - Кази, это Джейс, - повторил он, и болезненная гримаса исчезла с его лица.
        - Ты собралась убить патри ложкой? - Я повернула голову. Это была Рен. - Не то чтобы сомневалась, что ты не сможешь.
        Комната была переполнена людьми. Синове, Вайрлин, Титус, Прая и другие. Они смотрели на меня.
        Я вновь взглянула на мужчину передо мной. Джейс.
        «Останься со мной, Кази».
        Это не сон.
        Ложка выпала из моей руки, и я бросилась к нему, обняла и спрятала лицо у него на груди. Его руки обвились вокруг меня, обнимая так же крепко, как обнимала его я.
        Слышала всхлипы. Но они не принадлежали ни мне, ни Джейсу.
        Казалось, что я произнесла его имя сотни раз.
        - Хватит уже, - фыркнула Синове, когда прошла минута. - Мы тоже хотим немного пообниматься.
        Я поднялась на ноги, а Рен и Синове набросились на меня, заключив в долгие, удушающие объятия. Я посмотрела на татуировку на лице Синове, которая напоминала ту, что у Джейса.
        - Я все объясню позже, - пообещала она.
        Тяжесть, которая давила на меня эти несколько дней, ослабла, когда я заметила Пакстона. Он сделал это. Он шагнул вперед, его лицо сморщилось, и он обнял меня за плечи одной рукой, его другая рука была перевязана.
        - Они в безопасности, - прошептал он мне на ухо, его голос сорвался, и он быстро отошел в сторону. А потом я увидела семью Джейса, столпившуюся в дверном проеме. Я замерла. Не знала, что делать. Я не заметила среди них Ганнера, но в последний раз, когда встречала Праю и Мэйсона, они бросили меня в силки и оставили там.
        Джейс, должно быть, увидел что-то в моих глазах. Он попросил всех уйти.
        - Дайте нам несколько минут, - сказал он. Возможно, он знал, как меня схватили. Возможно, то, как я напала на него, позволило ему лучше понять, через что мне пришлось пройти. Слава богам, в моей руке была всего лишь ложка.
        Дверь в комнату, размером не более чулана, закрылась. Здесь было темно, если не считать маленькой свечи, горевшей в углу. Я все еще неустойчиво стояла на ногах, и Джейс помог мне сесть обратно на диван.
        - Мы в хранилище? - спросила я. Он кивнул.
        Я подняла руку и коснулась его испачканного лица и кольца в брови.
        - Маскировка, - объяснил он, а затем рассказал, что произошло с ним после нашего расставания, начиная с того, как он выздоравливал в погребе, и заканчивая поисками новостей обо мне в городе, а потом он спустился с тембриса, чтобы выкрасть меня. Ангел Смерти, это был он.
        Я поделилась с ним своей историей, начиная с моего пребывания в качестве пленницы в темной камере. Но в основном я рассказывала, какими храбрыми были Лидия и Нэш и как сильно они в него верили.
        - Склеп? Они не испугались?
        - Не так сильно, как они боялись Монтегю. Они знали, для чего он их использовал. Жаль, что, спрятав их в склепе, я раскрыла твой секрет. Это был единственный способ, Джейс, только так я могла украсть их и быть уверенной, что Монтегю их не найдет. Твоя семья уже знает?
        Он кивнул.
        - Боюсь, они знают все. Включая…
        - Нас? Ты рассказал им о нас?
        - Я проболтался, когда душил Ганнера. Понимаю, что мы не так планировали сообщить об этом.
        Когда душил брата? С трудом верится. Я вздохнула и потерла висок. Голова все еще болела.
        - Полагаю, все прошло не совсем так, как мы планировали. - Я поднесла его руку к губам, поцеловала костяшки пальцев и улыбнулась. - Но думаю, именно так хорошие воры избегают наказания и сохраняют все свои пальцы. Они проскальзывают в щели. Они находят тени. И разрабатывают новый план, когда предыдущий провалился.
        Он смотрел на меня так, словно до сих пор не мог поверить в происходящее. Как близки мы были к тому, что никогда больше не увидимся.
        - Сейчас мой единственный план - поцеловать жену. И уверен, что даже боги не смогут помешать этому. - Он наклонился вперед, и его рука скользнула мне за голову.
        Раздался резкий стук в дверь, и послышался голос:
        - Ужин, патри? Принести миски?
        Возможно, боги не могли помешать нам, но суп и ждущая семья - да.
        - Мы должны присоединиться ко всем, - сказала я.
        - Ты уверена? Если не хочешь идти туда, я пойму. Мне известно, что случилось, Кази. Ты не должна…
        - Рано или поздно должна встретиться с ними.
        Джейс обнял меня, ведя к двери. Меня все еще трясло. Помимо того, что была отравлена, я не ела уже несколько дней, по крайней мере, насколько помнила. Когда мы вошли на кухню, в комнате стало тихо, и все головы повернулись к нам. Кто-то отложил ложку. Несколько человек стояли, словно не зная, что делать. В комнате оказалось полно народу, не только семья Джейса, но и другие люди, укрывшиеся в хранилище. Я растерялась. Больше не играла роль, не находилась среди них под каким-то предлогом. Я чувствовала себя голой. И не знала, кем быть.
        - Продолжайте есть, - сказал Джейс, подводя меня к столу. Навстречу нам шагнул мужчина, один из конюхов. Он опустился на одно колено и поцеловал мою руку, но потом, похоже, слишком заволновался, чтобы что-то сказать, и поспешно ушел. Его место заняла женщина, которая вложила мне в руку грубо сплетенный амулет.
        - Слышала, ты хорошо приложила этого дьявола. - Она энергично кивнула в знак одобрения, прежде чем другой человек шагнул вперед.
        - Ты спасла патри и малышей. Мы у тебя в долгу. - Пока мы шли, остальные тоже выражали свои чувства. Джейс кивал и благодарил каждого. Я не знала, что делать. Я была Десяткой, девушкой, которая всегда оставалась в тени. Казалось опасным, что меня открыто признавали. Не успели мы занять свои места, как Вайрлин встала. Она притянула меня в свои крепкие объятия. Я впервые заметила выпуклость ее живота. Ребенок? Джейс забыл рассказать мне эту часть истории.
        Она отстранилась и обхватила мое лицо ладонями, ее сапфировые глаза блестели.
        - Моя дочь.
        Это слово оборвало мои мысли, и я не смогла говорить.
        Вайрлин, казалось, все понимала.
        - Я не всегда была Белленджер, - прошептала она. - Поверь, потом станет легче.
        Целительница обняла меня, но не раньше, чем ткнула в меня пальцем.
        - Больше никаких собак, поняла? Дважды - это мой предел.
        Я кивнула.
        - Мой тоже, - ответила я. - Спасибо.
        Наконец Джейс выдвинул для меня стул, и я села. Рен и Синове, казалось, изучали меня. Было ли это беспокойство или они чувствовали себя так же неуютно, как и я? В последний раз, когда мы сидели за одним столом с Белленджерами, мы подсыпали им в еду березовые крылья, чтобы усыпить.
        Я уставилась на миску с супом, поставленную передо мной. Неужели в ней таилась месть? Но они спасли мне жизнь. Все они. Джейс рассказал об этом. Но мне еще предстояло осознать это до конца. Я рискнула попробовать суп. Я не видела Ганнера в комнате, но Прая и Мэйсон сидели в конце стола. Не могла посмотреть им в глаза. Суп был моим спасителем. Суп, с которым знала, что делать, и, к счастью, он не бросал на меня косых взглядов. Меня внезапно охватил голод. Я старалась не есть слишком быстро, и Рея предупредила, чтобы я ела медленно. Я осторожно потягивала бульон из ложки. Наступило долгое, тягостное молчание, все были поглощены ужином, но вдруг разговор разгорелся.
        - Суп из оленины и дикого лука-порея. Теперь в основном только это и едим, - сказал Титус.
        - На завтрак, обед и ужин, - добавил Арам.
        - Боже правый, да я бы все отдала за одну маленькую картофелину, - простонала Прая.
        - Если бы только в лесу росла картошка, а может, и пастернак, - согласился Самюэль.
        - Мы печем лепешки каждые несколько дней, - напомнила им Вайрлин. - А о финиках вы забыли? У нас их очень много.
        Мэйсон вздохнул.
        - Никто не в силах забыть о финиках.
        - А мне они нравятся, - сказала Синове.
        Мэйсон проигнорировал ее.
        Джудит стукнула ложкой о большую кастрюлю на очаге, будто это колокол.
        - Вы только об этом можете говорить? О супе?
        На кухне воцарилась тишина. Тяжелое подводное течение двигалось между нами. Прая встала, смущаясь и опустив глаза, затем, наконец, перевела взгляд на меня.
        - Правда в том, что некоторые из нас не знают, что сказать. Благодарности недостаточно. Извинений недостаточно. До самой смерти я буду жить с чувством стыда за то, что сделала с тобой. Когда ты сказала, что любишь Джейса… - Ее голос дрогнул, и она закрыла глаза. Она кивнула, словно пытаясь подбодрить себя, затем открыла глаза и продолжила: - Когда ты призналась, что любишь его, я знала. Знала, что ты говоришь правду. Я должна была хотя бы выслушать, но не хотела слышать. Хотела смотреть, как ты страдаешь, так же как мы страдали, словно это решит все проблемы. Я была не права.
        Я не хотела слышать ее извинений или благодарностей. Лучше бы она остановилась.
        - Если бы я думала, что кто-то убил Джейса, то поступила бы так же, - сказала я.
        Она покачала головой.
        - Нет. Ты бы не стала так поступать, и ты не смогла бы. Я знаю всю историю. Когда Пакстон сказал, что Джейс мертв, ты могла убить короля и бежать, но ты осталась. Из-за Лидии и Нэша. Потому что поклялась Джейсу защищать его семью. Спасение их было для тебя важнее, чем сиюминутное удовлетворение от мести. Когда я помогла бросить тебя в ту сеть, то желала только этого - мести, а не правды, которой ты пыталась поделиться с нами.
        Мэйсон опустил голову, уставившись на свой суп. Он кивнул.
        - Я тоже, - сказал он. Он сделал длинный вдох и посмотрел на меня. - Мне жаль, Кази. Этого недостаточно, но мне жаль. Я потерял одну сестру из-за всего этого безумия, а теперь чуть не потерял еще одну по собственной вине. Сестру, которая является истинным Белленджером.
        Мне хотелось спрятаться под столом. Разве так поступают семьи? Они изливали свои души перед целым залом людей? Их признания заставили меня дрожать. Такие разговоры я не умела вести. Я совсем недавно научилась делиться всем с Джейсом, а теперь должна была говорить со всей семьей?
        Рука Джейса скользнула к моей ноге под столом и ободряюще сжала ее.
        - Когда вы поняли, что ошиблись, вы рискнули всем, чтобы исправить сделанное, - ответила я. - Полагаю, это единственное, что каждый из нас может. Попытаться все исправить.
        Я посмотрела на Мэйсона, а затем на Праю. Последние несколько дней ужаса и боли все еще были слишком свежи в моей памяти. Но они рисковали жизнями, чтобы спасти меня. Я была благодарна. Но также зла. Я слишком многого не понимала, и, казалось, все ждали, что скажу что-то, что все решит. Скажи, скажи, скажи сейчас. Слова Монтегю еще крутились в моей голове, его насмешки, его руки, обыскивающие меня, тяжесть цепи на моей шее. Я только очнулась от кошмара. Я искала способ перевести разговор в другое русло. Уловку. Это я умела, но мысли ускользали от меня. Дыхание дрожало в груди.
        Пакстон внезапно поднял руку в своей раздражающей манере.
        - Итак, Джейс, почему у тебя три жены? Расскажи нам.
        Все внимание переключилось с меня на Джейса, и воздух снова ворвался в мои легкие.
        За столом завязался новый разговор, и Пакстон лукаво подмигнул мне.
        Вот что мне требовалось: мгновение, чтобы собраться, отдышаться, вспомнить, кто я и что мне нужно сделать.

* * *
        Я шла по туннелю хранилища, который вел к входу. Когда спросила, где Ганнер, Джейс сказал, что он отнес свой ужин в нишу у двери. Ганнер решил, что мне будет комфортнее, если его не будет рядом. Я не могла не согласиться, но мне надо поговорить с ним.
        Он сидел напротив массивной двери, отделявшей нас от Дозора Тора, и наблюдал, пока я шла к нему. На его коленях мерцал темно-алый огарок, а рот был полуоткрыт. Если бы не знала, то подумала, что он пьян. Когда остановилась перед ним, он отложил огарок в сторону и встал. Прищурился.
        - Убьешь меня? - спросил он.
        - Забавно, именно об этом меня спросил Джейс, когда я сказала, что мне нужно поговорить с тобой наедине.
        - Джейс чуть не убил меня, когда узнал, что я сделал. - Он прочистил горло, а затем пристально посмотрел на меня. - Не буду винить тебя, если бы ты все же решила убить меня.
        - Поверь, много раз думала сделать это, Ганнер, но по другой причине.
        - Полагаю, любая причина будет достаточно веской.
        - Но ты должен узнать ту причину. Из всего, что ты когда-либо сделал мне, самое худшее случилось несколько месяцев назад. Мне не забыть некоторые события своей жизни. Может, никогда не смогу. Для рахтана, который упорно работал, чтобы стать сильным и умным и преодолел многое через интенсивные тренировки, эта слабость удушает. Ты знал о ней.
        Я шагнула к нему.
        - Ты мог пустить в меня стрелу. Мог сделать сотню вещей, но вместо этого бросил Зейна передо мной, зная, что он сделал. В одно мгновение ты вернул ужас ночи, когда я была маленьким ребенком. Вот кем я стала тогда. Испуганным ребенком, ищущим мать. И за это я должна убить тебя. Мне было шесть лет, Ганнер. Шесть.
        - Я не…
        - Не надо. Не говори, что ты не знал. Ты был точен, как хирург, вырезающий сердце. Ты точно знал, что делаешь.
        Он скривился и кивнул.
        - А потом ты выпустил его на свободу, чтобы он мучил меня еще больше. Тебе было все равно…
        - Я не отпускал его. Это случайность. В хаосе той ночи он сбежал. Мы бросились за тобой, а он оказался ненадежно заперт. Он выбрался из склада и исчез. Я говорю это не как оправдание - знаю, что ничего не могу сказать или сделать, чтобы заслужить твое прощение…
        - Ты ошибаешься. Дело в другом. Я сделаю все возможное, чтобы найти способ оставить все позади, простить тебя и двигаться дальше, ради Джейса, если ты дашь мне правдивый ответ на один вопрос.
        - Я скажу правду обо всем, простишь ты меня или нет.
        - Бумаги. Те, что были в кабинете Финеаса. Где они?
        - Бумаги? Никаких бумаг не было.
        Ганнер объяснил, как они рылись в пепле мастерской, надеясь что-то восстановить, а затем перешли к комнатам ученых и ничего не нашли.
        - Кто помогал тебя искать?
        - Прая, Титус, Самюэль… - Он почесал шею. - Тиаго, Мэйсон. Думаю, вроде все.
        - Мог один из них…
        - Нет. Никто бы не взял их.
        Кто-то украл их. Бумаги не исчезают сами по себе, и я знала, что видела их в ту ночь, когда мы забрали Финеаса. Король тоже знал об их существовании.
        - Хорошо, - сказала я. - Но ты не будешь возражать, если проверю остальных.
        - Проверь, - ответил он.
        Мы смотрели друг на друга, и я догадалась, что оба задаемся вопросом: можем ли действительно двигаться вперед?
        И, возможно, у нас был один ответ: теперь мы семья. Какой у нас оставался выбор?
        Мы направились на кухню вместе.
        Сейчас нас сорок четыре.
        Наша семья продолжает расти. Вчера к нам прибавилось еще трое детей. Мы нашли их в развалинах. Они были напуганы, но Грейсон предложил им еду, как Аарон Белленджер предложил мне, когда нашел меня бродящей в одиночестве.
        Я больше не та испуганная девочка. Я изменилась. Как и Грейсон.
        Вижу, что теперь он смотрит на меня по-другому. Я тоже смотрю на него иначе и удивляюсь всем чувствам внутри меня.
        У меня так много вопросов, а спросить не у кого. Все, кто старше, умерли.
        - МИАНДРА, 22 ГОДА
        Глава пятьдесят шестая
        Джейс
        Теперь это уже походило на грозный арсенал, о котором мы всегда мечтали. Этого более чем достаточно для защиты караванов от налетчиков. Девять пусковых установок разложены на столе, а рядом лежала куча снарядов. Двадцать восемь, что равнялось ста двенадцати выстрелам. Это нанесет огромный урон.
        Но этого недостаточно.
        Пакстон быстро погасил наш восторг.
        - У короля есть склад боеприпасов - тысячи партий - плюс еще двести пусковых установок и столько солдат, чтобы каждый нес по одной из них. Единственная причина, по которой в городе находится лишь небольшой гарнизон, в том, что Монтегю может это себе позволить. Он устроил шоу, когда ворвался в город в тот первый день, взрывая все подряд, и это сработало. Теперь все испытывают уважение к его силе.
        - В смысле страх. - Я уставился на наши боеприпасы. Мои пальцы крепко сжались на спинке стула. - Тогда мы заберем больше, - сказал я. - Столько, чтобы устроить собственное шоу. Где он их хранит?
        На этот вопрос Пакстон пытался ответить с тех пор, как все это началось. Король и Бэнкс держали местоположение склада в строжайшем секрете. Где-то на бирже, он знал это точно. Кази велела Пакстону проверить склад номер 72 - номер, указанный на бумаге, которую она украла у короля, но Пакстон так и не смог туда попасть.
        - Этот склад находится в конце третьего ряда. Мы могли бы пробраться туда ночью через пастбище, - предложила Прая.
        - Добраться до него - это одно, - возразил я. - Вытащить тысячи фунтов боеприпасов - другое. Я был на бирже, и там полно стражников, а на башнях их еще больше. Они замечают все.
        - Тогда мы не будем их вытаскивать, - сказал Арам. - Мы просто захватим склад и объявим его своим. У нас достаточно оружия, чтобы защитить его. Если они лишатся склада, их власть падет.
        - Пока они не разнесут вас в пух и прах, как мы это сделали с ледохранилищем, - сказал Мэйсон. - У них все еще достаточно заряженных пусковых установок.
        - Или мы можем сами взорвать боеприпасы, - предложил я. - Тогда будет равный бой.
        - Равный? У него пятьсот обученных солдат, - сказал Пакстон.
        - Наемников, - поправил я. - Их преданность простирается не дальше мешка монет. На нашей стороне - горожане, готовые вернуть свой дом.
        - У нас получится, - сказала Джудит. Тиаго и еще несколько человек поддержали ее энтузиазм.
        Я видел, как Арам и Титус осматривают комнату, оценивая нашу разношерстную группу. Некоторые, как и Тиаго, были ранены. Рука Пакстона все еще оставалась в перевязи, чтобы не разошлись швы. Они рвались в бой, но их способность сражаться оставалась под вопросом.
        - В городе есть еще люди, которые с радостью встанут на нашу сторону, - сказал Алески, словно прочитав мои мысли.
        - Сотни, - подтвердила Имара. - Не потребуется много времени, чтобы организовать их. Каждый прячет какое-то оружие, меч, дубину или мотыгу. Мы можем…
        - Джейс?
        Я повернулся и увидел Ганнера, который шел ко мне, неся на руках Кази. Я подбежал и забрал ее.
        - Что ты сделал?
        - Ничего, клянусь. Мы шли по туннелю, ее глаза закатились, и я едва успел поймать ее.
        Целительница бросилась к Кази и ощупала ее голову, а затем запястье.
        - Что с ней? - спросил я, пытаясь убедиться, что она дышит.
        - Тише, патри. Ее пульс ровный. Просто усталость и сытый желудок одолели ее. Что бы она ни пережила за последние несколько дней, можешь быть уверен, спать ей не довелось. Агония ашти изнуряет. Ей нужен отдых. Вот и все.

* * *
        Наступят времена, когда ты не будешь знать сна, Джейс.
        Когда не будешь есть.
        Когда ты захочешь, чтобы мир на один день остановился.
        Наступило такое время.
        Большую часть ночи я смотрел в потолок, за исключением тех моментов, когда смотрел на Кази. Она крепко спала, ее лицо оставалось безмятежным. Ей нужен отдых. Вот и все. Через что она прошла за последние дни? Как бы я ни устал, этот вопрос не давал мне уснуть. Знал, что она рассказала мне лишь малую часть пережитого. Когда спросил о Зейне, она покачала головой, и я заметил, как страх вернулся к ней. Он все еще владел ее прошлым, но теперь он знал об этом и вновь разбередил эту рану. Она сказала, что он угрожал ей, используя ложь о ее матери.
        Когда спросил о Монтегю, она ответила, что он одержимый властью монстр, а потом добавила:
        - Но кроме власти, он одержим тобой, Джейс. Он помнит каждую деталь вашей первой встречи, когда вы оба были детьми.
        Я догадывался, что это теперь связывает нас, но я был одержим им совершенно по-другому, и меня больше интересовала наша последняя встреча, которую надеялся устроить в ближайшее время. Кази рассказала, как он издевался над ней, вешал ей на шею цепь, будто она животное. О некоторых моментах она даже не могла говорить.
        - Позже. Я обещаю.
        Но я видел боль в ее глазах. Мне хотелось убить его. Вот и все, чего желал. Но у меня было много других обязанностей. Например, сохранить жизнь всем, кто здесь находится.
        Тебя начнут разрывать на сотни частей. Но прежде всего ты должен помнить: у тебя есть семья, история и город, и ты обязан их защищать. Они - твое наследие, твой долг. Если бы работа патри была легкой, я бы отдал ее кому-то другому.
        Я повернулся и снова посмотрел на Кази. Сейчас хотел только одного - быть ее мужем. Мужем, который принимает только правильные решения. Мне так и не представился случай спросить отца, как стать хорошим супругом. У его смертного одра это было последнее, о чем я думал. Теперь некоторые из тех вопросов, которые задавал, казались мне гораздо менее важными. Однако у меня еще была возможность спросить маму, и я это сделаю. Брак родителей был хорошим. Они никогда не скрывали чувств друг к другу перед детьми. Не раз мы заставали их на лестнице, на кухне или в саду в страстных объятиях. Прая закатывала глаза и спрашивала:
        - Когда же они успокоятся?
        Возможно, это был один из секретов отца. Через все трудности, потери, неудачи он продолжал ухаживать за женой до самой смерти.
        А теперь у него родится ребенок, которого он никогда не увидит. Остальные должны будут передать новому Белленджеру память о нем.
        Моя мама решила остаться в кабинете с Праей, так что мы с Кази получили уютную маленькую комнату в свое распоряжение. Я предупредил всех, чтобы не стучали в дверь, даже с предложением еды. Мы выйдем, когда Кази проснется, и не раньше. Пока она спала, я вытер лицо - тряпка окрасила воду в ведре в темный синеватый цвет, - а потом осторожно снял кольцо с брови, чтобы вернуть Юрге. Я не хотел, чтобы Кази проснулась и снова увидела незнакомое лицо. Я скользнул рукой по ее телу, притянул чуть ближе, и мои веки наконец отяжелели. Ее тело прижалось к моему, и я погрузился в глубокий сон. Я не знал, как долго спал, когда почувствовал тяжесть на груди.
        - Кисав вэ, ра тазерем. - Поцелуй меня, мой муж.
        Теплые пальцы коснулись моих волос.
        Я открыл глаза. Кази смотрела на меня, пламя свечи едва освещало ее лицо.
        - Ты проснулась, - прошептал я. - Тебе лучше еще поспать.
        - Я проспала несколько часов. Как и ты. И больше не хочу. - Между ее бровей пролегла тревожная складка. - Хочу знать, что это не сон. Что все это реально.
        Она приблизила свое лицо к моему, наши губы едва соприкоснулись.
        - Все реально, - прошептал я и почувствовал, как что-то мокрое упало мне на щеку. Поднял руку и провел большим пальцем под ее глазом. - Кази, все в порядке. Обещаю, что все реально.
        Я перекатился на бок, так что теперь она оказалась подо мной.
        - Ты здесь, в хранилище, со мной, в моих объятиях. Мы вместе и будем вместе, несмотря ни на что.
        Ее глаза блестели в отблесках свечей и были прикованы к моим, словно она боялась отвести взгляд.
        - Поцелуй меня, Джейс. Держи меня. Говори со мной. Трогай меня.
        Она выдернула из брюк мою рубашку, и я откинулся назад, упираясь коленями в ее бедра. Я стянул рубашку через голову. Затем последовала ее одежда. Я целовал ее. Обнимал. Говорил с ней. Прикасался.
        Я понимал ее страх.
        Мы держались друг за друга, будто в первый раз.
        Мои губы касались ее кожи, очерчивая ее плечи, впадинку на шее, небольшое углубление между ребрами, наслаждаясь каждой частью ее тела, теплом ее прикосновений, ее шепотом и дрожью дыхания. А потом мои губы, поднимаясь выше, встретились с ее губами. Я притянул ее ближе, мое дыхание трепетало в груди, аромат ее кожи проникал глубоко внутрь меня, а ее дыхание касалось моего виска. Когда мои губы затрепетали на ее губах, она притянула меня ближе и прошептала:
        - Я люблю тебя, Джейс Белленджер, и буду любить до конца своих дней.

* * *
        Обессиленные, мы лежали рядом друг с другом. Ее голова на моем плече, а ее пальцы вычерчивали круги на моей груди. Мы не говорили о последних нескольких днях, а вместо этого вспоминали наши дни в пустыне, когда мы только познакомились. Я чувствовал, что ей нужны воспоминания, которые наполнят ее, а не истощат. Возможно, мне тоже это требовалось. Напоминание, за что я боролся, нормальная жизнь, которую не ощущал с тех пор, как с неба упал труп птицы. Мы говорили. Спорили. Вспоминали. Смеялись. Впервые после нашего расставания.
        И затем, после долгого молчания, она сказала:
        - Я сильно облажалась вчера, верно? Не знаю, как быть дочерью или сестрой в такой семье, как твоя, Джейс. Что сказать или сделать.
        - Никто не ждет, что ты будешь притворяться кем-то, и сейчас все думают, что ты героиня. На твоем месте я бы вообще сбежал.
        Она вздохнула.
        - За столом мне было неловко. Вы все - точно отлаженный механизм, а я - странной формы шестеренка, которая не подходит.
        - Ты думаешь, мы все похожи? Я так же отличаюсь от Ганнера, как он от Праи, как она от Мэйсона. Мы - семья, вот и все, Кази, семья, которая выросла вместе. Ты можешь не видеть всех недостатков, но они есть, как и у тебя, Рен и Синове. Просто нас больше. Так лучше удается маскироваться.
        - Но у вас общая история.
        - Но это не отменяет того, кем мы являемся по отдельности, или того, как ты вписываешься в нашу жизнь. Семья - это не пазл с определенным количеством кусочков. Она скорее колодец: чем больше, тем лучше.
        - Пока кто-нибудь не украдет ведро или два. Ты ведь сказал им, да?
        О том, что она была воровкой.
        Откуда она узнала, понятия не имел, но Кази могла прочитать даже незначительный взгляд.
        Я вздохнул.
        - Я не скрывал это от тебя, Кази. Клянусь. Просто столько всего произошло, что…
        - Знаю, Джейс. Знаю. Нам еще многое нужно наверстать.
        - Они даже не вздрогнули, когда я им сказал.
        О нет, вздрогнуть - не самый удачный выбор слов.
        - Я не сказал им, что ты - посол. Ведь это еще так?
        Она ухмыльнулась.
        - Как хорошо, что есть время на маленькие сюрпризы.

* * *
        Когда мы наконец вышли из нашего убежища, было позднее, чем думал. Без окон в хранилище трудно было отличить день от ночи, поэтому все проводили хотя бы часть дня в оранжерее. Небольшой круг света в потолке пещеры придавал жизни ощущение порядка и помогал не сойти с ума.
        Кази сидела с Рен и Синове в углу кухни, о чем-то увлеченно беседуя, и ела поздний завтрак, который, что неудивительно, был супом из оленины и лука-порея. Запах дичи витал в воздухе.
        Мэйсон подал мне тихий сигнал, как только я появился. Нужно поговорить. Наедине. Я присоединился к нему, Прае и Ганнеру в кладовой.
        Прая подняла холщовый мешок. В нем было несколько горстей зерна.
        - Это все, что осталось.
        Хуже того, утром они втроем отправились на охоту, и им пришлось быстро отступить за водопад - на горе полно солдат.
        - Если патрули не отступят в ближайшее время, следующей на очереди будет коза. Она дает всего несколько чашек молока в день, но для детей это хоть что-то, - сказал Мэйсон.
        Ганнер покачал головой.
        - Солдаты не отступят. Мы с Рен, Пакстоном и Праей оставили мертвый отряд недалеко отсюда. Не говоря уже о вчерашнем похищении Кази. Они как стаи бешеных волков, и им нужны наши шкуры.
        Это Монтегю, главный бешеный волк, который, наверное, уже исходил злобой. Знал ли он, что это я? Не думаю. За те несколько секунд, проведенных на площадке, я видел, как он прятался под щитом, демонстрируя свое мужество перед всем городом. Теперь он бил себя в грудь, чтобы оправдаться.
        - Не забивай козу. Пока не надо, - сказал я. - Мы выйдем, когда…
        Внезапно полки в кладовой завибрировали.
        Земля содрогнулась. Стены задрожали.
        Сверху посыпалась пыль. Я слышал крики.
        Кричали дети.
        - Что происходит? - произнес Ганнер.
        Мы вернулись на кухню. Все вскочили на ноги, оглядываясь по сторонам. Пришли и другие. Титус, Алески, моя мать и Самюэль. Тряска утихла так же быстро, как и началась, но затем земля задрожала снова.
        - Чертовщина, - сказал Пакстон. - Он взрывает нас.
        - Он сказал, что сделает это, - добавила Кази. - Он взрывает гору, чтобы добраться до нас. - Она сообщила, что только ценные бумаги, которые он хотел заполучить, удержали его от взрыва.
        - Бумаги? - спросила мама. - Какие бумаги?
        - В них содержится другая формула, которую создал Финеас. Если кто-то из присутствующих забрал их, сейчас самое время отдать.
        Кругом царил шум, но никто ничего не знал о бумагах.
        Грохот снова потряс землю.
        Пакстон зарычал.
        - Ему больше не нужны бумаги. Он просто хочет нашей смерти.
        - Мы должны вывести всех отсюда, - сказал Ганнер.
        - Как? - спросил Мэйсон, вскидывая руки. - Через черный ход в горе, где патрулируют солдаты?
        - Именно этого и добивается это ничтожество, - прорычала Синове.
        - Нет, - сказал я. - Все пока остаются на месте.
        Я понимал, что с таким количеством раненых и слабых у нас не будет шансов. Мама двигалась медленно, а Тиаго не смог бы преодолеть крутую гору с раненой ногой, а тем более бежать, если понадобится. Их перебили бы как ягнят, не говоря уже о тех, кто находился в лазарете, как тетя Долайз, которая вообще не могла двигаться. Мы не могли оставить их.
        - Нас по-прежнему защищает гора из твердого гранита, - сказал я, пытаясь их успокоить. Но правда в том, что не знал, заканчивается ли у нас время. Еда определенно заканчивалась. Выбора не оставалось. У нас было девять пусковых установок. Девять из нас могли попробовать прорваться на биржу. По крайней мере одному это удастся. Без боеприпасов король бессилен. - Мы должны добраться до биржи и уничтожить склад. Сегодня.
        - Сегодня.
        - Я пойду!
        - Да, пусть это будет равный бой. - Все согласились.
        Кроме Кази.
        - Нет, - сказала она. Она встала и потерла лоб, словно пытаясь что-то вспомнить.
        - Что не так? - спросил я.
        Она отошла на несколько шагов, все еще размышляя, и наконец покачала головой.
        - Боеприпасы больше не на бирже. Они перевезли их в Дозор Тора.
        - О чем ты говоришь?
        Вопросы пронеслись по комнате.
        Даже Пакстон удивился. Он этого не знал.
        - Под землей, - добавила она. - Они где-то под землей.

* * *
        Мы снова собрались в кабинете за закрытыми дверями.
        Пока Кази была в бегах, она видела, как Зейн перевозил что-то по дороге за Дозором Тора - с вооруженным эскортом. У нее не было времени подумать над этим, пока она спасалась. Но после того, как ее схватили, когда она была в полубреду от яда и боли, то услышала, как король велел Зейну перевезти два последних груза с биржи. Так как там небезопасно.
        Я вспомнил вооруженный отряд, который мы встретили на дороге, сопровождающий две повозки, заваленные сеном. Теперь все встало на свои места.
        К сожалению, это все меняло.
        Взрывать склад за биржей при свете дня было рискованно - возможно, даже самоубийственно. Но взрыв хранилища боеприпасов у Дозора Тора мог привести к достижению цели, которой добивался король, - к уничтожению хранилища. Найти боеприпасы было еще одной задачей. Под каждым домом и хозяйственной постройкой находились большие подвалы. Под конюшней были дополнительные хранилища. И у нас имелось ледохранилище, которое тоже располагалось в основном под землей, не говоря уже о туннеле Грейсона и ответвляющихся от него ходах, таких как тот, что вел к хранилищу. Теперь нам приходилось искать во многих местах.
        Пакстон наклонился вперед.
        - Раз теперь у них есть что охранять, они не ограничатся небольшим гарнизоном солдат в Дозоре Тора. Солдаты будут повсюду.
        - Мы все равно не можем при свете дня обыскать территорию, - сказал Ганнер.
        - Или можно дождаться ночи и пойти с факелами, - добавил Арам.
        Раздался гул. Пыль посыпалась на стол. Мы не могли ждать ночи.
        - Черт! - Прая ущипнула себя за переносицу, а затем в бешенстве смахнула пыль.
        Кази прочистила горло.
        - Кое-кто может пробраться в Дозор Тора при свете дня.
        Я посмотрел на нее. До сих пор она задумчиво молчала, словно сочиняя загадку. Теперь я знал, какую загадку она пытается разгадать.
        - Нет, - сказал я.
        - Но…
        - Нет! - сказал более твердо. - Рея не позволит. Ты просто…
        Кази встала.
        - Послушай, патри. Теперь я часть этой семьи, и я говорю «да».
        Все за столом удивленно переглянулись.
        Синове усмехнулась.
        - Она тебя сделала, патри.
        - Она тоже рахтан, не забывай об этом, - добавила Рен.
        - Не говоря уже о том, - продолжала Кази, - что я посол в этих землях, а послы главнее патри. - Она уперлась руками в бока. - Вот! Думаю, теперь секретов не осталось.
        Глава пятьдесят седьмая
        Кази
        Джейс стоял в конце туннеля, его рука скользила по гладкому металлу двери хранилища, будто искала изъян. Я впервые обратила внимание, насколько дверь совершенна. Все еще блестит, ни единой царапины, а ведь ей уже много веков. Затем он провел рукой вдоль шва, где рама была вделана в гранит горы, словно портной, проверяющий мастерство, с которым было сшито пальто - очень старое пальто. Его пальцы замерли. Я чувствовала, о чем он думает. О грузе, который лежит на его плечах. Обязанность защищать. Инстинкт у него в крови.
        Земля снова задрожала. Я представила, как Монтегю стоит на горе и сам приводит в действие заряды. Ведь его лишили удовольствия наблюдать, как меня вешают.
        - Нам нужно идти, Джейс, - сказала я. Хотя Дозор Тора находился по другую сторону этой двери, путь, который нам предстояло пройти, был гораздо длиннее.
        Джейс зачесал волосы назад и повернулся, встретив мой взгляд. Он кивнул. Я знала, о чем он думает. Хранилище должно выстоять. Древние построили его так, чтобы оно выстояло. Но разве может старая дверь сравниться с магией звезд и гневом короля? Джейс предупреждал, что в зависимости от того, где заложена взрывчатка, взрыв может привести к уничтожению всего Дозора Тора. Возможно, ничего не останется.
        Ничего. Династия. Наследие. Оцепеняющая тишина.
        «Какой выбор у нас есть?» - наконец спросила Вайрлин. Пыль сыпалась, кладовая была пуста, а король приближался. Семья то приходила к соглашению, то спорила, искала быстрые решения, потому что настойчивый грохот доказывал, что время на исходе. Но окончательное решение осталось за патри, на плечах которого лежало огромное бремя, но выражение его лица оставалось непоколебимым. Он сказал, что другого выбора нет. Уничтожить арсенал короля - наш единственный шанс.
        - Отведи лошадей в дальнюю пещеру, - сказал Джейс Титусу. - Там безопасно.
        Титус замялся.
        - Туда?
        - Придется потесниться, - спокойно ответил Джейс.
        Он снова отклонил просьбу Пакстона пойти с нами. Пакстон уже стягивал свою перевязь.
        - Нет, - сказал Джейс. - Ты понадобишься мне позже, кузен. Не в этом походе.
        Его слова прозвучали решительно, но то, как Джейс сказал «кузен», несло особый смысл, сближая их с Пакстоном. Пакстон кивнул.
        Я могла жонглировать апельсинами, но Джейс не хуже умел жонглировать мыслями в своей голове. Люди, лошади, двери хранилища, сложная семья, я. Неудивительно, что отец назначил его патри. Но теперь я понимала, что этот титул не был волшебным лекарством от беспокойства. Джейс, казалось, глубоко прятал свои страхи, там, где никто не мог видеть, но я замечала их, когда он вскидывал подбородок, смотрел в сторону. Он был моим мужем, и его секреты принадлежали мне. Он заставлял себя быть сильнее, чтобы сделать сильнее остальных. Он готов пожертвовать своим домом и многовековой историей, чтобы защитить то, что имеет значение. Иногда нужен всего один человек, который не позволит злу победить. Королева говорила о Грейсоне Белленджере, но сегодня таким человеком стал мой муж.
        Он нагнулся и одной рукой закинул на плечо рюкзак, а другой схватил пусковую установку. Я не войду в Дозор Тора одна - Джейс ясно дал это понять с самого начала. Может, я и умею находить вещи, но чтобы взорвать эти самые вещи, нужны все мы.
        - Рахтан, Десятка, Теневая странница - никакие твои титулы не заставят меня передумать, - ворчал он сквозь зубы, пока мы собирали снаряжение. - И только сегодня посол превосходит патри, - добавил он, а затем поцеловал меня, долго и крепко.
        - Это мы еще посмотрим, красавчик, - прошептала я в ответ. Он попытался изобразить веселье. Но его беспокойство нарастало.
        Мы собрали снаряжение и направились к двери черного входа. Мы подняли такой шум, что казалось, по туннелю движется армия. Но наша группа состояла из восьми человек. Рен и Синове вызвались первыми. Имара, Мэйсон, Прая и Самюэль тоже шли с нами, вооружившись пусковыми установками. Оставшиеся четыре пусковые установки Титус, Ганнер, Арам и Алески решили оставить для охраны главного входа в хранилище, если понадобится.
        Когда мы шли через пещеры к водопаду, Прая догнала меня. Она хотела рассказать о расположении каждой комнаты в Дозоре Тора, но потом остановилась.
        - Но… ты, наверное, уже знаешь, верно?
        Больше не было смысла пытаться скрывать очевидное.
        - Да, знаю. Каждый уголок и комнату, включая твой кабинет и то, что висит там на стенах. Я выполняла свою работу, Прая.
        Ее рот на секунду приоткрылся, а затем она кивнула.
        - Что ж, думаю, тогда нам всем повезло, да?
        Я не могла отрицать этого, даже если ей от этого было не по себе. Очень повезло. Стать частью семьи будет, пожалуй, одним из самых трудных испытаний в моей жизни.

* * *
        Мы не вышли из-за водопада в лес, потому что сразу за ним находилась еще одна тропа - обособленная, которая вела через гору к Кейвс-Энду. Подъем был тяжелым, иногда приходилось помогать друг другу подниматься по отвесным скалам, передавать рюкзаки и оружие, прежде чем забраться на уступ. С этой тропы мы были невидимы для патрулирующих солдат, хотя все надели камуфляжные плащи, которые сделали, когда готовились спасти меня.
        Рен вооружилась тцэзе, а Синове несла за спиной лук и полный колчан стрел. У них также были ножи Имары, о которых они отзывались с большой любовью, как о пушистых питомцах. Ра мечанс. Мои сестры. Приятно снова идти рядом с ними. Кбаакские жены Джейса. Все эти испытания прошли не зря - услышать их безумные истории, хотя и знала, что Синове приукрашивает.
        Когда мы вышли на ровную площадку, я заметила, что Синове смотрит на Мэйсона, идущего чуть впереди.
        Я вспомнила угрозы, которые сыпались на нее и Рен.
        - Семья хорошо относится к вам? - спросила я.
        - Достаточно хорошо, - ответила Рен. - Вайрлин добра.
        - А что насчет Самюэля? Меня удивило, что Джейс выбрал его, несмотря на его поврежденную руку.
        Рен пожала плечами.
        - Самюэль легок на подъем. Он умеет молчать и выполнять приказы, а это очень недооцененное качество. И рука у него достаточно сильная. Эти пусковые установки - не совсем точное оружие. К тому же он довольно хорошо владеет другой рукой.
        - Хм, - сказала Синове, облизывая губы. - Владеет довольно хорошо в чем?
        Рен застонала.
        - Не начинай, - предупредила она.
        - А как насчет тебя и Мэйсона? - спросила я. - Что между вами происходит? Слышала, вы двое провели ночь в развалинах.
        Синове покачала головой, как бы удивляясь.
        - Только послушайте! - ответила она. - Задает такие интимные вопросы! Это тебя так муж испортил?
        Я улыбнулась.
        - Может быть. Теперь мне легче делиться переживаниями и просто говорить.
        Она вздохнула.
        - Не знаю. Как одна из его жен, я находила его разговоры немного скучными. Он всегда говорил только о тебе.
        - Точно, - согласилась Рен.
        Я посмотрела на Синове.
        - Ты уходишь от вопроса, - сказала я. - Так что?
        - Мэйсон достаточно вежлив. Он всегда присматривает за мной. Но мне кажется, что моя ложь стала для него настоящим ударом. Теперь в нем столько страсти, сколько в позавчерашнем хлебе. Между нами все кончено. Кончено. Рада, что избавилась от него. Он все равно плохо танцевал. - Она пожала плечами, будто это не имело значения. Может, и не имело. У Синове многие оказались за бортом. Как Эбен и остальные до него. Она двигалась дальше. Но пока мы шли, я заметила, что, когда Мэйсон заговаривал, она становилась более внимательной и замолкала.
        Снаружи взрывы слышались громче. Время от времени вниз сыпались куски породы. Мы предположили, что король взрывал неподалеку от туннеля Грейсона.
        - Дай мне руку, - сказал Джейс. Он спустился с высокого уступа, помогая каждому подняться. - Говорите тише. Отсюда еще десять минут пути, - предупредил он. Мы вышли на ровное плато, заросшее лесом.
        - Держитесь прямо за мной, - посоветовал Джейс нам, указывая на центр плато, - иначе вы окажетесь в оранжерее. Падать придется долго.
        С этого момента он не отпускал мою руку, а я этого и не хотела.
        Мы вместе и будем вместе, несмотря ни на что.
        Мое сердце колотилось. В последний раз я подходила к Дозору Тора с Джейсом…
        - Подождите, - сказала я остальным и потянула Джейса за дерево. - Понимаю, сейчас не самое подходящее время, но…
        - Что не так?
        - Я люблю тебя, Джейс. Неважно, что случится дальше. Хочу, чтобы это были последние слова, которые ты от меня услышишь. Я люблю тебя.
        Он прижался щекой к моей.
        - Эй, мы собирались состариться вместе. Помнишь? - Я кивнула.
        - И моя мать зажгла за тебя свечу сегодня утром. Теперь ты вор-покровитель Дозора Тора. Почти святая.
        - Меня называли по-разному, но так еще никогда. - Он усмехнулся.
        - Да, ты права. Святая с натяжкой.
        Я ударила его в плечо, и он притянул меня в объятия.
        - Я люблю тебя, Кази из Брайтмиста, и обещаю, что это не последние мои слова. Или твои. - Он поцеловал меня.
        - О, зеленые жабы, прекратите, вы двое! - шипела Синове. - Скоро конец света. На нежности нет времени.
        Она права. Не время для последних слов.

* * *
        Мы расположились на гребне, с которого открывался вид почти на весь Дозор Тора. Отсюда были видны Кейвс-Энд, замок, Рэйхаус, двор, ведущий к туннелю Грейсона, сады. Три других дома оставались почти скрыты за гранитным выступом пещеры. Я могла видеть только малую часть Даркхома. Находясь внизу, и не подозревала о существовании этого хребта. Он выглядел как грозный гранитный фон крепости.
        Отсюда обозревались и главные ворота. Пакстон прав. Теперь, когда у них есть что охранять, количество солдат, размещенных здесь, увеличилось втрое. Где же спрятано их сокровище? Я изучала территорию, высматривая, где размещены солдаты.
        - Я насчитал двадцать на стенах, - прошептал Джейс. - На земле, насколько вижу, четырнадцать. - Он улыбнулся. Его семья знала об этом хребте - потенциально слабом месте крепости. Они всегда держали лучников на внутренней стене над двором, чтобы следить за этой частью горы. Но Бэнкс никого не поставил там. Охранялись только внешние стены.
        - О, как легко попасть, - стонала Синове. Стражники стояли спиной к нам, наблюдая за происходящим за стенами в поисках потенциальной угрозы, не догадываясь о той, что практически была внутри.
        - Спокойно, девочка, - прошептала Рен в ответ. - Сбив охрану, мы только обрушим весь улей на нас.
        План состоял в том, чтобы сначала обыскать туннель Грейсона. Мне уже не раз удавалось проскользнуть через него незамеченной, и он казался очевидным выбором для склада. Черный вход, где когда-то держали ядовитых собак, лежал прямо под нами - пятьдесят футов вниз по покатой скале.
        - Сползайте на животах, - инструктировал нас Джейс. - Не шумите при приземлении.
        Он говорил, что все просто. Я вспомнила, как скользила вниз по ущелью. Я тогда наделала много шума.
        - Готова? - прошептал Джейс.
        Я кивнула. Прая пошла первой, чтобы провести нас. Очевидно, семейство Белленджеров проделывало это не в первый раз.
        - Но тогда у меня не было груди, - пожаловалась Прая, нервничая, что ей тоже придется спускаться. Изгиб горы скрыл большую часть ее спуска от охранников на стенах. Мэйсон, Имара и Самюэль шли следом, ожидая сигнала Джейса, чтобы убедиться, что стражники не смотрят в эту сторону.
        Но пока наблюдала за стражниками, за стенами меня привлекло что-то еще. Среди деревьев мелькнул свет. Меч?
        Вдруг я заметила движение. В лесу за дальними воротами находились солдаты. Много солдат. Как только поняла, что они там, все стало ясно. Они охраняли путь. Почему не главную дорогу, ведущую в крепость?
        Я оглянулась на Дозор Тора, внимательно изучая его. В садах прямо перед Даркхомом стояли на позициях четыре солдата. Я посмотрела на размещение других стражников. На дворе был только один, у ворот - два, а в Кейвс-Энде - четыре на небольшом участке крепостной стены, два в тени фойе и еще больше на дороге. Я представила, как Монтегю поглаживает жилет, внутренний карман рядом с сердцем, где хранились его сокровища. Все логично. Маленький, надежный внутренний карман.
        Глава пятьдесят восьмая
        Джейс
        Очередной взрыв сотряс воздух.
        Я заставил себя сосредоточиться и не беспокоиться о том, что происходит в хранилище.
        - Кази, твоя очередь, - прошептал я. И когда убедился, что все стражники смотрят в другую сторону, сказал:
        - Иди.
        Она скользила по холодному камню, раскинув руки, чтобы замедлить спуск, как я ей показывал. Она недавно упала со скалы, и на ее теле все еще виднелись синяки, но она оставалась спокойна и скользила плавно, как лист. Как только она добралась до дна, я последовал за ней. Мы все едва поместились в небольшой расщелине за пределами видимости стражников. Я планировал быстро открыть ворота туннеля и пропустить всех вперед - прежде чем один из охранников повернется и увидит нас.
        - Нет, - прошептала Кази, - не нужно обыскивать туннель Грейсона. Боеприпасы здесь.
        Кази осматривала тени на внутренней стене, деревья, крышу пещеры, намечая свой путь по территории, прежде чем двинуться вперед. Как только она оставила убежище, она изменила свой шаг и скорость, превратившись в меняющуюся тень на фоне пейзажа. Когда она добралась до другой стороны, я последовал за ней. Мы сказали остальным, чтобы ждали, пока мы не подадим сигнал.
        Мы проскользнули в комнату с террасой, которая все еще хранила следы беспорядочного обыска. Подушки разбросаны, столы опрокинуты. Отсюда мы наблюдали за двумя стражниками, которые стояли на участке каменной стены, где находилась невидимая дверь. Тот самый потайной ход, который так восхищал меня в детстве. Должно быть, Зейн рассказал о нем, иначе они никогда бы не узнали. Стражники держали пусковые установки наготове, прижавшись спинами к камню. Их нельзя было обойти.
        - Почему ты уверена, что оно там? - прошептал я Кази.
        - В самом сердце Дозора Тора, - уверенно ответила она. - Вдали от внешних стен, там, где его легко охранять, но невозможно обстрелять, как ледохранилище, и подвал уже был пуст, словно ожидая, когда его заполнят. Как маленький карман в жилете.
        Я изучал охранников. Как нам пройти мимо них? Что бы мы ни делали, нельзя шуметь, чтобы не привлечь внимание остальных. То, что их пусковые установки были взведены, настораживало. Даже падение могло привести их в действие, а уж борьба - точно.
        Кази отстранилась от щели в занавеске, через которую мы подглядывали, и оглядела комнату. Она подошла к гобелену на стене и посмотрела на него.
        - У меня есть идея, - сказала она, снимая плащ. Она стянула гобелен и обернула разноцветный шелк вокруг талии.
        - Что…
        Но она уже переходила к другому предмету, в ее голове созрел какой-то план. Она схватила со стола малиновую ленту и начала подвязывать волосы, рассказывая о своей идее.
        - Цвет - лучший из отвлекающих факторов, - сказала она, беря в руки три серебряных бокала, - или что-нибудь блестящее. Оно, как правило, делает почти любого человека глупым как рыба по крайней мере на несколько секунд.
        Я начал возражать, но она остановила меня, прижав руки к моей груди.
        - Джейс, это и есть вальс при свете дня, о котором мы говорили. Поверь мне. - Каждый мускул на моей шее защемило, но я кивнул, зная, что она не отступит, а поскольку вокруг продолжали раздаваться взрывы, спорить было некогда.
        Она ввалилась в фойе, смеясь, неся два кубка в одной руке и делая вид, что потягивает из того, который держит в другой. Она испугалась, когда стражники подняли на нее пусковые установки, а затем начала безудержно смеяться.
        - Я не туда попала, да? - прошептала она, будто у них троих был общий секрет.
        Я уставился на нее, едва дыша. Охранники нацелились на нее, пока она улыбалась, смеялась и рисковала всем, чтобы спасти людей, которых едва знала.
        Один из стражников выругался, не зная, что делать. Оружия при ней явно не было.
        - Вы видели где-нибудь Зейна? - спросила она. Кази знала, что это имя привлечет их внимание - он ведь лейтенант. А у него здесь была комната и, возможно, определенная репутация, если найденная ею сорочка что-то значит.
        Стражники закатили глаза, обменявшись понимающими взглядами.
        - Он сказал, мы встретимся с ним здесь, - хихикнула она, - и, боюсь, я немного опередила его. - Она подняла кубок в качестве доказательства. - Хотите?
        Они отошли от двери и подошли к ней ближе. Мой пульс участился. Их пусковые установки все еще взведены.
        - Как ты сюда попала? - прорычал один. - Разве…
        Кази споткнулась, серебряный кубок ловко выскользнул из ее рук и взлетел в воздух, но она ловко поймала его. Теперь их взгляды были прикованы к ней.
        - Вот так удача, да? - сказала она. Она сделала вид, что допивает остатки из своего пустого бокала. - Вообще-то у меня неплохо получается. Зейну всегда нравится. Хотите посмотреть?
        - Нет. Пошли. Тебе нужно… - Один отстегнул пусковую установку, прислонил ее к столбу и пошел к ней.
        Но Кази начала подбрасывать кубки в воздух, вращая их по дуге все выше и выше, отступая назад, пока охранники подходили ближе. Их глаза следили за кружащимся серебром. «Удобно, - подумал я, - что они одного роста». Так будет проще. Теперь немного дальше. Она подбросила кубок выше, и один из стражников удивленно вздохнул. Они находились уже далеко от двери, один держал пусковую установку в опущенной руке, словно забыв о ней.
        Достаточно. Я кивнул Кази.
        Она позволила всем кубкам упасть обратно в ее руки.
        - Вот ты где, Зейн! Наконец-то! - сказала она, глядя на меня поверх их плеч. Оба повернулись, но в этот момент я взмахнул рукой, и мой меч мелькнул в воздухе. Кази выхватила пусковую установку из рук стражника, и он и его товарищ с глухим стуком упали на пол.
        Мы перетащили их тела в комнату на террасе и дали остальным сигнал, чтобы они выдвигались, как только дорога будет чистой. Имара пришла первой. Я приказал ей стоять на страже, пока мы проверяем подвал.
        - Скажи остальным, чтобы они ждали нас.
        Я осторожно приоткрыл дверь туннеля, ведущего в Даркхом. Солдат там не оказалось, и мы бесшумно прокрались к другому концу. Три бочки стояли возле двери в проход, будто специально. Может, это припасы, которые готовились к отправке в город, чтобы заменить взорванные нами? А может, они предназначались для взрыва хранилища?
        Я остановился, уставившись на одну из бочек.
        - Забудь об этом, патри, - прошептала Кази. - Заманчиво, но мы не должны замедляться. Попробуешь бежать с одной из них, и мы все погибнем.
        «Расскажи мне о звездах», - просит Ниса.
        Она говорит не о тех, что на небе, а о тех, что упали.
        Аарон Белленджер сказал, что только две упали с небес. Остальные появились в результате гнева человеческого.
        Как такое возможно?
        Я не помню, как падали звезды. Помню только последующие бури. Дым в воздухе.
        Дрожащую землю.
        Пылающие небеса.
        Поднимающиеся горы.
        Бурлящие моря.
        Крики людей и крики тех, кто охотился за ними.
        Вместо этого я рассказываю Нисе историю, которую поведали мне.
        Однажды, давным-давно,
        До того, как монстры бродили по земле,
        Все звезды тихо сияли на небе,
        И великие города, созданные из чудес и света,
        Тянулись к небесам, чтобы познакомиться с ними,
        Но потом боги послали на землю звезду,
        Чтобы уничтожить нечестивцев…
        Мы слышим вой падальщиков в конце туннеля.
        Они бьются о прутья ворот.
        «Мы убьем вас», - кричат они.
        Они рычат, как звери.
        «Давай вернемся в хранилище, - говорю я. -
        Остальную часть истории расскажу тебе там».
        - МИАНДРА, 18 ЛЕТ
        Глава пятьдесят девятая
        Кази
        Я испытывала такой же трепет, когда впервые шла по этому туннелю и не знала, что найду на другом конце. Прижавшись ухом к двери, я прислушивалась к малейшему звуку. Стояла тишина, и я осторожно открыла дверь.
        Подвал освещался единственным фонарем, висевшим на стене. Я вышла из потайного хода и посмотрела на вершину лестницы. Дверь закрыта. Я знаком показала Джейсу, чтобы он вышел, а сама шагнула вперед. В первый раз, когда оказалась здесь, обыскивала это помещение в полной темноте. Я не понимала, насколько оно велико и как высоки потолки здесь, а теперь все оно было заполнено рядами бочек, которые доходили до самых балок, и от них все еще пахло уксусом и вином.
        Прекрасно. Только представь, какие это возможности.
        Именно поэтому мы пробрались сюда, именно это надеялись найти, но реальность ошеломила нас. О чем думал Джейс, я не знала.
        Возможно, перед его глазами пронеслись месяцы, когда Бофорт морочил ему голову, все ложные надежды, которые он питал в ожидании лекарства от лихорадки, - король знал слабость его семьи. А может, он видел, как его дом, его история, целые века исчезают в огненном облаке. Может, ему представлялось хранилище, которое не смогло выдержать нападения.
        Я же видела комнату, наполненную мечтами. Мечты Карсена Белленджера, Вайрлин, Монтегю. Мечты, которые исполнились не так, как хотелось.
        - Начнем, - наконец сказал Джейс и стал лить керосин на пол. Я вытащила пропитанный горючим кожаный шнур из рюкзака и начала укладывать его между рядами бочек, затем осторожно пропустила его через дверь. Джейс разлил керосин в туннеле. Я протянула шнур на тридцать футов дальше.
        И вдруг обернулась.
        - Джейс, - прошептала я. - Убери керосин.
        Он резко развернулся, чтобы вместе со мной посмотреть в другой конец туннеля. Там стоял солдат, нацелив на нас пусковую установку. Казалось, он не смел стрелять, зная, что мы все взлетим на воздух. Позади него между шестью острыми алебардами стояла наша команда.
        - Выходите, - позвал солдат.
        Джейс не двигался. Я тоже.
        - Это была бы большая глупость с нашей стороны, - твердо ответил Джейс. - Почему бы тебе не войти и не вытащить нас отсюда?
        В глазах солдата полыхал гнев.
        - Выходите! - приказал он. Джейс остался невозмутимым.
        - Нет.
        - Тогда я пошлю кого-нибудь за вами, - отозвался он, отходя в сторону.
        На его место встал другой человек, тот дрессировщик, которого я видела несколько дней назад. Желтоглазые демоны натягивали поводки, которые он держал в руках. Густая черная шерсть зверей стояла дыбом на холках.
        - Последнее предупреждение, - заметил дрессировщик.
        Я прижалась к стене, на меня волной накатила тошнота, и тогда он отпустил их. Собаки помчались к нам.
        Джейс встал передо мной и, прежде чем собаки напали, крикнул:
        - Вастер итца!
        Собаки остановились. Заскулили и сели перед ним. Я почувствовала дрожь в груди.
        Они узнали голос хозяина.
        Джейс наклонился, почесал их за ушами, затем указал на солдат, его взгляд оставался ледяным, когда он приказал собакам:
        - Хинта! Хинта! Хинта! - Джейс встал. - Йа!
        Его рука метнулась вперед.
        И собаки побежали в другом направлении.
        Наступил хаос, жуткий и кровавый, солдаты, спотыкаясь, отступали. Все, кого не успели настичь собаки, были сбиты в давке, один потерял голову, встретившись с тцэзе Рен. Всего через несколько секунд все шесть солдат и их командир лежали мертвые. Но шум привлек внимание стражников на крепостной стене. Мы слышали, как они кричали, вызывая подкрепление.
        - Сейчас! - сказала я Синове. Она шагнула вперед и начала осыпать стражников на стенах стрелами. Трое упали на землю. Один прыгнул в укрытие за мастерской.
        Мы бросились собирать оружие, пока Джейс разжигал хворост. Мы больше не могли прятаться. Оставалось бежать, спасая свои жизни.
        - Вперед! - приказал Джейс. - Не возись с замком! - сказал он Мэйсону. - Вышиби его!
        - Хинта, йа! - снова закричал Джейс, посылая собак за охранником, спрятавшимся за мастерской.
        Мы возвращались к хранилищу. Джейс вернулся в туннель с горящим огнивом. Его лицо было напряженным, его переполняли эмоции, о которых я могла только догадываться. Он собирался уничтожить собственный дом.
        - Беги, Кази! - приказал он, наклонившись, чтобы зажечь шнур.
        - Только с тобой, патри. Мы уйдем вместе. - Он зажег шнур, и мы побежали.

* * *
        Мэйсон, Прая и Самюэль стояли у входа в туннель, стреляя из пусковых установок и крича, чтобы мы поторопились, прикрывая нас, когда с дороги через черный вход хлынули новые солдаты. Грязь и трава взлетели в воздух рядом с нами, и нас с Джейсом повалило на землю.
        - Бегите! - крикнула Прая, и мы побежали. Мы вскочили на ноги и продолжили движение. Каждая секунда была дорога. Мы не знали, сколько времени у нас осталось. Веревка была самодельной, и никто из нас не делал раньше ничего подобного. Как быстро она сгорит? За минуту? Две? В воздухе прогремело еще несколько взрывов, но это действовала наша команда. Солдаты бросились в укрытие за крепостной стеной.
        Мы добрались до входа, и Джейс свистнул собакам, чтобы те следовали за нами. Они понеслись в нашу сторону. Он прокричал им еще несколько команд, и они прижались к его ногам.
        - Теперь они не причинят тебе вреда, Кази, - сказал он. - Не беспокойся.
        Поскольку Дозор Тора вот-вот взлетит на воздух, у меня не оставалось времени для беспокойства. Поволнуюсь потом. Имара, Рен и Синове шли впереди с новыми пусковыми установками, которые забрали у убитых солдат. На полпути Мэйсон, Прая и Самюэль остановились, чтобы перезарядить их. Наши драгоценные патроны были уже на исходе. Мы с Джейсом шли сзади, прикрывая спины, и стреляли каждый раз, когда появлялись солдаты.
        Самюэль притормозил на повороте туннеля, ожидая, не появятся ли там солдаты. Наверняка они слышали взрывы в Кейвс-Энде и уже спешат сюда, чтобы разведать обстановку.
        - Все чисто! - сказал он, и мы снова побежали. Сейчас туннель казался вдвое длиннее, чем когда я шла по нему. Где вход в хранилище?
        - Мы почти пришли, - сказал Джейс, прочитав мои мысли. Но как только мы подошли к двери, ведущей в хранилище, услышали тяжелую поступь шагов.
        - Быстрее! - закричал Джейс. - Код!
        Прая и Имара бежали впереди. Чтобы открыть огромную дверь, требовалось время. Мы слышали, как Прая выбивала код, а гул шагов становился все громче. Остальные следовали за нами c оружием наготове.
        - Путь открыт! - прокричала Прая.
        Я повернулась. Ганнер, Алески, Титус и Арам стояли плечом к плечу, держа пусковые установки.
        - Вперед! - приказал Джейс. - Вперед! - Он махнул рукой, чтобы все прошли мимо нас, включая собак, и прикрывал их спины. Но я уже подсчитала, сколько выстрелов сделал Джейс. У него кончились патроны, как и у меня. Времени на перезарядку не было.
        Остальные вбежали в хранилище, когда с другой стороны туннеля хлынули новые солдаты. В руках они держали пусковые установки.
        - На землю! - прокричал Ганнер.
        Я потянула Джейса за собой вниз, и в туннеле вспыхнул свет. Над нами раздался грохот, похожий на удар грома. Я потрясла головой, пытаясь сориентироваться, и увидела лежащих на земле солдат. Ганнер и остальные стреляли поверх наших голов, сбивая нападавших, но мы уже слышали приближающиеся гулкие шаги. Мы с Джейсом побежали, крича, чтобы дверь закрывали. Мы едва успели проскользнуть внутрь через небольшую щель, прежде чем дверь закрылась. Колесо закрутилось, замок щелкнул, но когда мы попытались подняться на ноги, нас снова повалило на землю. Хранилище раскачивалось, земля тряслась, будто мы были в кулаке у разъяренного великана.
        Глава шестидесятая
        Джейс
        Пол скрипел. Крики отскакивали от стен, свет мерцал.
        Земля рычала, как чудовище, и я снова и снова падал, не в силах встать. В меня врезались тела, и наконец… тряска прекратилась. Я ничего не видел. В воздухе висела серая пыль, но я слышал стоны. Значит, кто-то еще жив.
        - Кази! - закричал я.
        Я почувствовал прикосновение к руке.
        - Я здесь, - ответила она. - Все в порядке.
        Я слышал, как Синове ругалась.
        - Ах ты, осел! Ты приземлился на мой лук! Он сломался!
        Ганнер кашлянул. Кто-то сдавленно застонал.
        Эта тряска произошла не из-за обстрела хранилища солдатами. Тысячи фунтов боеприпасов взорвались в подвале Даркхома.
        Я поднялся на ноги. Когда пыль рассеялась, первое, на что посмотрел, была дверь хранилища. Она уцелела, ни одного изгиба или излома. Я повернулся и посмотрел на вход в туннель. Никаких упавших камней, никаких обвалов. Остальные начали вставать, на их лицах было написано такое же потрясенное удивление, как и у меня, они оглядывались вокруг. Я побежал в двухъярусную пещеру, затем в кабинет, лазарет, кухню - везде разбросаны вещи, но стены выдержали. Рея уже ходила по комнатам, проверяя всех. Казалось, все в порядке.
        Оно выдержало.
        Чертово хранилище выдержало.
        Я наклонился, упираясь руками в колени, и благословил Древних и Аарона Белленджера каждой молитвой.
        Из помещения, где держали лошадей, доносился вой, и Тамрин с Кваном пошли туда, чтобы приласкать и успокоить животных. Другие начали наводить порядок в хранилище. Я нашел маму на кухне, когда она с Джудит поднимались на ноги.
        - Мы в порядке, - сказала она, положив руку на живот. - И с ребенком тоже ничего не случилось. Все вернулись?
        - Все.

* * *
        За удивлением последовал восторг, а затем отрезвляющая тишина. Звуки за пределами хранилища исчезли. Тишина вызывала тревогу. Казалось, мы осуществили задуманное, но теперь встал вопрос: что осталось снаружи, если вообще хоть что-то осталось? Мы прислушивались несколько минут. Но дверь хранилища блокировала большинство звуков, теперь сюда не доходили даже глухие вибрации, которые иногда ударяли в дверь.
        Мне показалось, отец коснулся моего плеча. «Перестань сомневаться. Полагайся на интуицию, Джейс».
        - Мы должны идти, - сказал я. - Пока они не пришли в себя. Нам нужно добраться до города и закончить дело.
        Мы составили новый план. Подсчитали оставшиеся патроны, перезарядили оружие и навели пусковые установки, когда снова открыли дверь хранилища. Она широко распахнулась, скрипя о мелкие камни, как старик, пробуждающийся ото сна.
        Нас встретила жуткая тишина. Я вышел первым. Тела солдат лежали в туннеле, покрытые толстым слоем песка и пепла. Они выглядели как мрачные куски камня. Я остановился возле T-образного поворота и посмотрел в обе стороны. Наемников короля разбросало повсюду. Очевидно, пытаясь догнать и убить нас, они бросились туннель. Ни один не шевелился. У некоторых из носа текла кровь, будто взрыв разворотил их внутренности.
        Я посмотрел на Ганнера и кивнул. Пусть выходят. Если наемники, находившиеся под защитой туннеля, погибли от взрыва, то за его пределами вряд ли кто-то остался.
        Ганнер поставил собак у двери, чтобы защитить тех, кто должен остаться, и жестом приказал остальным следовать за ним. Никто не мешкал. Люди хлынули наружу, не желая больше оставаться в убежище, возможно, им просто хотелось почувствовать солнце на лице. А может, они спешили увидеть то, что осталось. Под сапогами хрустел гравий, а в воздухе висел резкий запах дыма. Когда мы приближались к концу туннеля, Кази взяла меня за руку и сжала ее, пытаясь поддержать.
        Мы повернули на последнем перекрестке и пошли к концу туннеля, но большая его часть уже не существовала. Все, что находилось за горой, было снесено. Мы проходили мимо огромных каменных глыб, разбросанных, как тюки сена. Мы еще не дошли до конца, но сквозь зазоры между камнями просматривался неузнаваемый пейзаж. Кейвс-Энда больше не было. Он полностью исчез. Кроме зазубренного куска крыши, похожего на острый клык, прокусывающий небо. Задняя крепостная стена исчезла. Территория стала совсем серой. Сначала я подумал, что это снег, падающий на землю, но потом понял, это пепел. Из-под обломков поднимались клубы дыма.
        Мы вышли из туннеля, и я увидел руины Дозора Тора.
        - Патри? Ты в порядке? - Рен и Синове спросили почти одновременно. Как долго я смотрел?
        Я рассматривал хаос разрушений.
        Кази шагнула вперед в замешательстве. С покатой крыши Кейвс-Энда нам открылся вид на Дозор Тора.
        Даркхома, самого первого дома Белленджеров, больше не было. Тысячи тонн тяжелого черного гранита исчезли, будто все строение подняла в воздух гигантская рука. Глубокий кратер, где когда-то находился подвал, засыпало землей и обломками.
        Над всеми разрушениями темное облако поднималось в небо на сотни футов, как толстый ствол тембриса, а затем облако разветвлялось - в стороны, завиваясь, клубясь, закрывая солнце.
        Рядом с кратером стоял Грейкасл, по крайней мере его часть. Его словно разрубили пополам тесаком, а комнаты открылись, заставленные мебелью. Сразу за ним виднелся нетронутый Ривербенд, если не считать разбитых окон.
        Мое внимание переключилось на замок, и я услышал, как позади зарыдал Титус. А потом и другие. Затем послышался смех. И еще больше рыданий.
        Замок устоял. При свете дня я впервые увидел прореху в его центре, но по сравнению с остальным он выглядел прекрасно. Рэйхаус, как и Ривербенд, казался нетронутым, если не считать разбитых окон.
        От некоторых деревьев остались лишь зазубренные пни, в то время как с других даже не облетели листья. На нас сыпались благословения, словно над нашими головами пролетал пьяный ангел.
        Наемники свисали со стен или неподвижно лежали на земле.
        - Посчитайте тела, - приказал я. - Нам нужно знать, сколько их осталось. И соберите оружие.
        Я не мог зацикливаться на разрушениях. Мне придется принять это позже. Наша битва еще не закончилась. Худшее могло ожидать впереди. Одно знал точно: на этот раз мы перейдем в наступление. Мы не будем ждать, пока они снова обрушатся на Дозор Тора и загонят нас обратно в хранилище. Пока они оправляются и пытаются понять, что произошло, мы нападем на них.
        Все принялись за работу. Мы нашли двести мертвых наемников. Значит, нам еще предстояло встретиться с армией в триста человек. Собранные пусковые установки оказались слишком повреждены и опасны для использования, но вдруг кто-то, прибежавший из туннеля Грейсона, сообщил, что нашли целый тайник.
        - Сорок, - подтвердил Мейсон. - Но они разряжены. Нет патронов.
        - Принеси их, - сказал я. - Монтегю и Бэнкс не будут знать, что они пустые.

* * *
        - Вперед!
        - Туда!
        - Еще один!
        Ганнер, Прая и Кази достали оружие из задней части повозки и поспешили раздать его. Синове, Рен и Самюэль помогли людям занять позиции, самые сильные - впереди.
        Пепел продолжал падать с неба, покрывая наши головы и плечи.
        Поднявшееся облако отбрасывало на пейзаж жуткий оранжевый свет.
        У нас было девяносто два человека, которые могли держать оружие или настаивали на его ношении, как Джудит. Ей нашлось место в тылу. Далеком тылу. Тиаго клялся, что его руки сильны как никогда. Он вел повозку, заваленную мечами, алебардами, лопатами, топорами и разряженными пусковыми установками.
        Во время быстрого спуска с горы на каждом повороте я останавливался, чтобы посмотреть на город. Тембрисы закрывали большую его часть, но никакого движения я не заметил. Мы с Кази обменялись взглядами. Я увидел беспокойство в ее глазах. Неужели захватчики начали перестраиваться, как мы и боялись? Мы должны поспешить.
        Мы знали, что они слышали и видели взрыв в Дозоре Тора. Их запасы были ограничены, возможно, даже меньше, чем наши, но мы не хотели, чтобы солдаты Монтегю блокировали проходы, сосредоточив на нас всю свою огневую мощь, когда мы войдем.
        - Там! - Арам поднял пусковую установку, и в то же время остальные девяносто одна поднялись вверх. Все были напряжены и готовы сражаться.
        - Подождите! - сказал я.
        Небольшая группа направлялась к нам.
        Я выругался.
        - Это Каемус. Что он здесь делает? - Кто-то из их группы отделился от остальных и побежал к нам. Керри.
        - Патри! Мы пришли помочь!
        - Сейчас не самое подходящее время, Керри, - отозвался я. Каемус догнал его.
        - Лидия и Нэш? - сразу же спросила Кази. - Они в порядке?
        Каемус заверил, что они в безопасности и находятся в поселении.
        Прежде чем успел сказать что-нибудь еще, Каемус начал объяснять, что они выезжали из поселения, когда небо будто взорвалось. Он догадался, что это Дозор Тора.
        - А чуть позже мимо нас пролетел целый рой этих дьяволов.
        - Спокойнее, Каемус. Что за дьяволы?
        - Те солдаты. На лошадях висели всякие штуки. Шелковые ленты. Подсвечники. Мешки с едой. Все, что они могли унести.
        - Я видел одну лошадь, на которую уложили визжащего поросенка! - заявил Керри.
        - Все бежали и кричали, - добавила Юрга. - Наемники разграбили город и ушли.
        - Сколько их? - спросил я.
        Каемус не был уверен.
        - По крайней мере, две сотни.
        - Их не устраивала оплата, - сказал Пакстон. - Взрыв в Дозоре Тора, возможно, стал последней каплей. Они потеряли людей и сбежали.
        - Кто-нибудь из других солдат стрелял в них?
        - Я слышал только несколько выстрелов.
        Они не смогли подавить мятеж? Наемники не захотели стрелять в своих? Или у них закончились боеприпасы?
        Единственный способ узнать наверняка - вызвать на себя их огонь.
        Глава шестьдесят первая
        Кази
        - Они здесь, - прошептала я. - Чувствую это.
        Мы спрятались за развалинами возле одной из главных дорог, ведущих в город.
        Улицы были пустынны, или, по крайней мере, казались такими.
        - Кормушка, - сказала я, не потому что там кто-то прятался, но она стояла на видном месте.
        Джейс кивнул и оттянул назад рычаг пусковой установки. На другой стороне дороги, за стволом тембриса, Ганнер сделал то же самое. Я подняла пальцы. Раз. Два. Три.
        Одним ударом взорвало корыто, осколки и брызги разлетелись в разные стороны, грохот потряс улицу и окружающие здания. В ответ раздались четыре выстрела - неизвестно откуда. Посыпались листья. По крайней мере двое из стрелявших попали в высокие ветви тембриса. Мы с Джейсом улыбнулись. Они все еще нервничали из-за ангела смерти, который притаился там, наверху. Мы сменили позицию, переместившись к низкой стене, примыкавшей к руинам. Раз. Два. Три.
        На этот раз исчезла стенка сарая с инструментами.
        В ответ прозвучало два выстрела. Осколки камня от соседнего колодца ударили по стене, за которой мы прятались, как яростный град, и гигантская ветка тембриса рухнула вниз, едва не задев нас.
        В следующий раз в ответ прозвучал один выстрел.
        Ганнер указал на меня. У него закончились патроны. У Джейса оставалось на два раза.
        Он выстрелил, разрушив северную стену кузницы. Один выстрел раздался в ответ. Джейс выстрелил снова, на этот раз в стену лесопилки. Куски древесины взлетели в воздух, бешено кружась, словно испуганная стая птиц, а затем с грохотом обрушились вниз. Двое наемников, пошатываясь, выбрались наружу, оба тяжело раненные обломками. Они упали на землю, замертво. Ответных выстрелов не последовало. И мы проверили их пусковые установки.
        У них закончились патроны, но и у нас тоже.

* * *
        Джейс подал сигнал нашей маленькой армии. Пора наступать. Когда мы оглянулись, то поняли, что наши силы выросли. Горожане, которые успели убежать, возвращались, с мотыгами, вилами и дубинами в руках.
        - Возвращайся в тыл, - сказал мне Джейс. - Убедись, что они…
        - Хорошая попытка, - ответила я, не отставая от него.
        - Упрямый посол, - проворчал он, осматривая улицу.
        - Я тоже люблю тебя, патри.
        Наши взгляды перемещались с крыши на крышу. Все было тихо, но мы держали оружие наготове, не выпуская его из рук. Синове пожаловалась, что чувствует себя голой без своего лука, из-за какого-то неуклюжего олуха, который упал на него. Мэйсон закатил глаза, и я поняла, что неуклюжий олух - это он. Но, кроме Рен, ни у кого из нас не было привычного оружия. Приходилось обходиться тем, что есть. Меч, который я несла, был длиннее и тяжелее того, к которому привыкла. Я мысленно представила, как буду замахиваться, и скорректировала свою стойку. Я слегка вздрогнула, когда Джейс посмотрел в другую сторону. Моя недавняя рана все еще давала о себе знать.
        - Как думаете, остальные тоже сбежали? - спросила Прая, оглядывая пустые улицы.
        - Возможно, наемники, - ответил Пакстон. - Они не были преданы королю. Единственное, что их интересовало, - это жалованье, и они видели, как оно исчезло вместе с Дозором Тора. К тому же у них есть дома, куда они могут вернуться. Но тем, кто перешел на сторону захватчиков, больше некуда идти.
        Как и королю. Хеллсмаус мог стать началом в завоевании мира - доказательством, что Монтегю не был ничтожным, как его отец, которого он убил. Ведь боги дали ему все это. Он никогда не отступится. Это наследие, которое ему причиталось.
        В ожидании нападения мы замечали новые разрушения. Окна были разбиты, а предприятия разграблены. Наемники получали обещанные деньги любыми способами.
        - Монтегю! - закричал Джейс. Ответа не последовало.
        Когда мы подошли к площади, то ожидали засады, но ее не оказалось. Только тревожная тишина. Площадь пуста. Какую игру затеял король?
        С другой стороны проспекта я увидела Алески и Титуса, которые вели за собой еще больше горожан с оружием в руках. Наши силы удвоились.
        Вдруг за мной раздался приглушенный крик, и я обернулась. Имара. Она смотрела вверх. Я проследила за ее взглядом.
        На тембрисе в петле висела женщина. Ее голубое платье колыхалось на ветру.
        Длинная серебряная коса переливалась на солнце.
        Олиз.
        Горячие иглы жгли мою кожу. Я покачала головой и прижала кулак к груди, пытаясь остановить боль, когтями впивающуюся в меня. Нет! До меня доносились возгласы и крики. Проклятия. Плач.
        Из груди Джейса вырвался крик. Неистовый и пугающий.
        - Монтегю! - Его глаза горели огнем, пока он шел вперед. Он шел, пылая яростью.
        - В гостинице, - сказал Пакстон. - Они должны прятаться в гостинице.
        Нас охватила безумная энергия. Страх и осторожность исчезли. Мы прошли мимо торговых лавок. Как и остальные предприятия, они были заброшены. Полосатые тенты порезаны во время грабежа, их остатки трепал ветер. Ящики с разбросанным по земле картофелем.
        Мы свернули с улицы, и перед нами предстала гостиница «Белленджер». Я ожидала, что улица будет пуста. Однако в центре, лицом к нам, стоял Бэнкс, а за ним двадцать солдат. Трое из них, Бесшейный, Мятоголовый и Черный Зуб, держались близко друг к другу и напоминали непроходимую стену из кирпича, но ни у одного из них не оказалось пусковых установок. Как и предполагал Джейс, они перебросили свое самое мощное оружие к входу в город, надеясь уничтожить или хотя бы покалечить нас. У оставшихся было примерно столько же оружия, как у нас, но наши ряды значительно превосходили их.
        Зейн, Гарвин и Трюко стояли справа от Бэнкса, а слева - дюжина соратников короля, предателей Хеллсмауса. Перед ними на коленях расположились три лучника со стрелами, нацеленными в нашу сторону. Они могли убить некоторых из нас, но не уничтожить всех, прежде чем мы подавим их числом. Вдобавок у нас были пусковые установки, нацеленные на них, и они не знали, что их камеры пусты.
        - Я ждал тебя, Белленджер, - заговорил Бэнкс. - Зейн догадался, что это ты. О твоих детских выходках ходили легенды. И он не ошибся. Ты все-таки не умер. - Он пристально посмотрел на Пакстона и покачал головой, словно ругал ребенка. - Ты выбрал не ту сторону, мой друг.
        - Заткнись, придурок! - крикнула Прая. - Твои последние секунды на этой земле сочтены.
        Джейс шагнул вперед.
        - Где Монтегю? - спросил он. - Приведи его! Сейчас же!
        - О, он обязательно появится, - ответил Бэнкс. - Не волнуйся об этом. А пока опусти оружие и прикажи всем, кто стоит за тобой, сделать то же самое. Мы берем тебя под стражу, Белленджер. Ты арестован. Долг короля - сохранять порядок.
        Джейс был вне себя от ярости. Он выглядел потрясенным.
        - Вы проиграли, Бэнкс. С тобой покончено. И с королем. Неужели ты не видишь? У вас нет ничего, кроме нескольких полусонных солдат, которые сбегут, если ума хватит.
        Бэнкс кивнул, выпятив нижнюю губу, выглядя в точности как его снисходительный брат.
        - Да, я вижу пусковую установку в твоей руке. И всех тех людей за тобой. Вы действительно представляете грозную картину. Тем не менее ты все еще осужденный преступник королевства, а король умеет убеждать.
        - Они оба безумны, как летучие мыши, - прошептал Ганнер.
        Зейн смотрел прямо на меня, подняв подбородок, уверенно, словно оценивая. Будто скоро я снова окажусь в его руках и он будет шептать мне на ухо немыслимые ужасы. Зейн не был глуп. Он видел, сколько нас. Почему он не волновался?
        Я переводила взгляд с солдат на крышах и снова на Зейна.
        Мое сердце застучало. Что-то было не так. Совсем не так.
        Пузырек? Монтегю нашел пузырек?
        Джейс поднял пусковую установку.
        Бэнкс кивнул солдатам, стоявшим у дверей гостиницы, и те открыли их.
        Монтегю ждал в тени внутри. Он что-то держал в руках. «Может, я все-таки азартный игрок, а лучшие игроки всегда держат при себе немного золота для переговоров».
        Он вышел на свет. Нет, он не держал что-то. Он держал кого-то.
        Золото. Золото для переговоров. Я не могла дышать.
        Моя голова раскалывалась от каждого шага Монтегю. Единственным звуком был скрип дощатого настила под его весом. Никто больше не двигался.
        Он спустился вниз.
        - Она жива, Белленджер, - сказал он. - Почти. Ей нужен целитель. - Его брови поднялись. - Мы заключим сделку. Меняю тебя на нее. Ты ведь согласишься, верно? Она звала тебя несколько раз. И свою мать. Думаю, они должны быть вместе. Тебе решать. Я благородный человек. А ты?
        Джалейн лежала на его руках, худая, бледная, полумертвая. Может быть, уже мертвая. Я не видела, чтобы ее грудь двигалась.
        Я посмотрела на Джейса. Его рот был открыт, словно он пытался подобрать слова.
        - Отдай ее, Монтегю, - приказал он слабым голосом. Острая боль пронзила меня.
        - Сделка, - повторил Монтегю.
        - Ты отродье дьявола! - закричала Прая. - Отдай ее нам.
        Ганнер покачал головой, словно не веря в то, что видит.
        - Что нам делать?
        - Джалейн!
        Она не ответила.
        - Он монстр!
        - Мы должны забрать ее!
        - Мы не можем заключить эту сделку!
        Джалейн повернула к нам голову. Она жива. Крики затихли.
        - Ну, Белленджер?
        Джейс тяжело вздохнул. Он задумался. Я схватила его за руку.
        - Джейс, нет! Ты не можешь…
        - Она моя сестра, Кази. Я должен…
        Я все поняла по его глазам. Он уже принял решение.
        - Нет! - Я повернулась к Монтегю. - Тебе нужен пленник? Возьми меня! - Я шагнула к нему, но Джейс схватил меня за запястье и оттащил назад.
        Монтегю хищно посмотрел мне в глаза, будто обдумывал мое предложение - а может, ему просто нравилось видеть, как я умоляю. «У тебя могло быть все». Он покачал головой.
        - Теперь ты для меня ничего не стоишь, - произнес он. - Патри - куда более ценный приз.
        - Я нашла бумаги! - кричала я, пытаясь убедить его. - Я отдам их тебе! Магию! Она вся твоя!
        Он улыбнулся.
        - Врать нужно лучше. Отчаяние не красит тебя, солдат. А дважды быть дураком - нет. Может, этот момент окончательно убедит тебя, что я лучший лидер. - Он снова посмотрел на Джейса. - Время бежит. Скоро мое предложение перестанет действовать.
        - Я согласен, - отозвался Джейс.
        - Нет! - сказала я. - Ты даже не дойдешь до петли! Он…
        Джейс схватил меня за руки. Его глаза блестели.
        - Кази, она моя сестра. Я не хочу, чтобы последним, что она увидит на этой земле, было его лицо. Неужели ты хочешь, чтобы я бросил ее?
        Его ответ разбил мне сердце. Должен быть другой путь.
        - Джейс, - в моей груди все задрожало. - Пожалуйста…
        Он кивнул Титусу и Ганнеру, и они схватили меня за руки, оттаскивая от него.
        Джейс и Монтегю назначили условия сделки. Дали обещания.
        Джейс бросил меч и кинжалы на землю и получил приказ разрядить и пусковую установку. Патронов в ней не было. Бэнкс улыбнулся, зная, что у нас тоже закончились снаряды. Он махнул Джейсу рукой.
        Я смотрела, как он уходит, выполняя свое обещание, Мэйсон отставал от него на несколько шагов. Но Монтегю не будет следовать условиям сделки, Джейс! Ты знаешь это! Паника охватила меня. У нас был план, патри. Помнишь? То, что ты сделаешь. То, что сделаю я. И то, что мы будем делать вместе. Это не было частью нашего плана! Джейс! Остановись! Пожалуйста.
        - Монтегю! - закричала я. - Я убью тебя! Я убью тебя с помощью твоей же магии! Я…
        Т-с-с, Кази.
        Мир покачнулся. Помутнел. Хаос замедлился. Мое сердцебиение замедлилось. «Магия существует во всем, только ее нужно искать. Она не приходит ни с заклинаниями, ни с зельями, ни с неба, ни от богов. Она вокруг тебя».
        Я искала, но не видела магии. Только монстра-победителя.
        Т-с-с.
        «Ты должна искать магию, которая со свирепой силой закручивается внутри тебя и не дает сдаться».
        «Услышь безмолвный язык. Дыхание, паузы, сжатые в кулак руки, пустой взгляд, дрожь и слезы…»
        Я осматривала улицу, будто находилась в джехендре, голодная и ищущая возможности что-то украсть, оценивая каждое движение, каждый взгляд - наемники, переминающиеся с ноги на ногу, жаждущие либо сражаться, либо бежать; лучники, чьи взгляды нервно перебегали с одной стороны толпы на другую; предатели слева от Бэнкса, их плечи самодовольно расправлены, Зейн справа от Бэнкса с довольной ухмылкой на губах; Гарвин - спокойный, потому что все это лишь деловая сделка; Трюко - в конце, на шаг в стороне, его плечи напряжены, глаза смотрят на Джейса. Он носил два меча так же, как и Гриз, рука лежала на рукояти одного из них.
        «…Каждый способен слышать слова, но лишь немногие услышат сердце, что бьется за ними».
        Глава шестьдесят вторая
        Джейс
        Монтегю передал Джалейн мне. Слабый стон сотряс ее грудь, когда она оказалась между нами. Десять шагов назад к Мэйсону - это все, что мог сделать.
        Я повернулся, держа ее на руках. Она была как перышко, моя младшая сестра, огонь нашей семьи. Ее сломанные кости дрожали от моего прикосновения.
        - Джалейн, - прошептал я. - Это Джейс.
        Она с трудом открыла глаза, ее веки были тяжелыми и красными, но ее взгляд остановился на мне. Потрескавшиеся губы зашевелились, пытаясь произнести мое имя, но не получилось.
        Я наклонился к ее лицу.
        - Сестра. Я забираю тебя обратно к матери. В семью.
        - Ты получил мою записку? - прошептала она.
        - Да, - ответил я. - Я приехал, как только смог.
        - Знала, что ты приедешь. Семья в безопасности?
        Я кивнул, сомневаясь, что могу говорить.
        - Хорошо. - Ее глаза ненадолго закрылись. - Джейс?
        - Я здесь.
        - Похорони меня рядом с Сильви.
        Горло болело так, словно его скрутили в узел.
        Откуда она узнала? Я притянул ее ближе, моя грудь дрожала. «Перестань так говорить, сестра. С тобой все будет хорошо! Хорошо!»
        Ее глаза не отрывались от меня, ожидая ответа. Я не мог лгать. Не в этот раз. Наконец кивнул и прочистил горло.
        - Обещаю. Я люблю тебя, Джалейн.
        - Я знаю, брат. - Ее голос был тонким, как паутинка, словно порыв ветра мог в любой момент украсть ее у меня.
        - Достаточно, Белленджер, - сказал Монтегю. - Отдай ее и иди сюда.
        Я поцеловал ее в лоб, затем передал Мэйсону и смотрел, как он уходит с ней. Я вытер глаза. Нос.
        «С тобой все будет хорошо».
        Мой взгляд переместился на Кази. Ее взгляд был диким, она осматривала солдат, крыши, Бэнкса - все, будто искала что-то.
        Когда Мэйсон благополучно вернул Джалейн к остальным, я повернулся. Стрелы лучников были нацелены на меня, чтобы гарантировать, что я выполню свою часть сделки. Рядом с королем стоял стражник с кандалами наготове.
        - Патри! - воскликнула Кази. Я оглянулся через плечо. Она склонила голову, и ее грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Я ждал.
        - Гляди в оба! - наконец сказала она и прижала подбородок к груди.
        Я неуверенно кивнул, продолжая смотреть на нее, а затем снова повернулся к Монтегю.
        Глава шестьдесят третья
        Кази
        - Руки за спину, - приказал король.
        Глаза Джейса устремились на Монтегю. Когда Джалейн оказалась вне власти короля, игра изменилась. Боль и любовь, отражавшиеся на лице Джейса несколько секунд назад, когда он обнимал Джалейн, исчезли. На смену им пришло что-то жгучее и опасное, словно внутри него ожил зверь.
        - Немедленно, - повторил Монтегю. Его грудь вздымалась. Он дышал этим моментом. Джейс, бросивший ему вызов, только усилил эффект. Монтегю всегда мечтал об этом, как и о контроле над континентом. Это был миг, которого он так долго ждал, - когда патри ответит ему.
        Ярость Джейса только подстегивала его. Я смотрела, как он смакует ее, словно сладкий нектар, подаваемый в кубке. Я представляла, что все это было частью истории, которую он создал. Тяжелая битва и блестящая победа, которую принесли боги. Или, может, Монтегю уже был одним из богов.
        - Мы убьем этого ублюдка, - прошептала Прая. Ее грудь все еще содрогалась от рыданий из-за Джалейн, пока Мэйсон уносил девушку туда, где она была бы в безопасности. Прая стояла на передовой рядом со мной, сжимая в руках один из метательных ножей Имары, в ее глазах пылала месть.
        Синове заметила это.
        - Двадцать ярдов. Вне зоны досягаемости, - прошептала она. - Кроме того, патри мешает.
        У каждого из нас было два маленьких ножа Имары, спрятанных на поясе. Одно из правил метания ножа заключалось в том, что бросать его нужно только в том случае, если уверен, что он попадет в цель. Иначе даешь врагу еще одно оружие, которое он может использовать против тебя.
        - Лучники, - сказала я, потому что сейчас их взгляды были устремлены на Джейса, и они находились ближе к нам.
        Рен вздохнула.
        - Пятнадцать ярдов. Все еще далеко.
        Синове закусила губу, размышляя.
        - Но не невозможно.
        - Всегда есть способ сделать невозможное возможным, - прошептала Прая, пересказывая кусочек истории Белленджеров. - Мы найдем этот способ.
        Мы незаметно придвинулись ближе.
        Стражник схватил Джейса за запястье и закрепил на нем кандалы. Джейс слегка повернул голову и посмотрел на меня исподлобья. Он прижал подбородок к груди. Наши взгляды встретились, словно зажженный фитиль соединил нас. Получил ли он мое сообщение?
        - Подождите, - прошептала я.
        Стражник потянулся к другому запястью Джейса, но в тот же миг Джейс вывернулся, и меч пронесся по воздуху.
        ДЖЕЙС
        Смотри в оба. Ее подбородок опущен. Наблюдай. Будь готов. Я получил сообщение Кази. Я был так сосредоточен на Монтегю, что совсем не смотрел на Трюко. Но его взгляд был прикован ко мне, а потом он моргнул, и я понял. Впервые на моей памяти ублюдок моргнул.
        На мгновение все смешалось, когда меч, который он бросил, пролетел по воздуху и оказался в моей руке. Я крутанулся, заставив стражников отпрянуть назад, а Трюко бросился в сторону. За меня.
        Лучники стояли, подавшись вперед, готовые выстрелить, но Монтегю отозвал их. Его глаза были дикими, как у собаки, уловившей запах кролика.
        - Ты возомнил себя фехтовальщиком, Белленджер? Ты всего лишь торговец, не имеющий воинской подготовки. Действительно хочешь сразиться? Пусть все смотрят, как патри будет разрублен на мелкие кусочки посреди улицы настоящим мечником и воином? Положим этому конец?
        - Да, именно этого я и хочу, Монтегю, - ответил я. - Давай не будем проливать кровь невиновных. Только моя и… - Я бросил взгляд на солдат, стоявших позади него. - Кто займется этим? - Я посмотрел на его начищенные нагрудник и кольчугу и улыбнулся. - Ты?
        Он оскалился, словно я бросил перчатку ему в лицо - что и сделал. Его рука метнулась к мечу, и он выхватил его, его грудь вздымалась, а ноздри раздувались, словно битва уже началась.
        Бэнкс шагнул вперед, пытаясь помешать.
        - Ни в коем случае! Вы - король. Вы не будете драться на улице с обычным преступником…
        - Я король и лучший фехтовальщик на этом континенте. Я сам решаю, с кем мне сражаться! Прочь! - приказал Монтегю.
        КАЗИ
        Я вспомнила, как Монтегю хвастался, что Бэнкс его обучал. «Думаю, справедливо сказать, что ученик превзошел учителя».
        Неужели он тренировался ради этой встречи? Момента, когда он уничтожит последнего патри и впишет свое имя в историю?
        Монтегю и Джейс кружили, их мечи угрожающе покачивались, взгляды были прикованы друг к другу, как у волков, ожидающих нападения.
        Джейс нанес первый удар. Проба. Исследование силы своего врага. Монтегю был силен. Но неуклюже отклонился, медленно оттолкнулся, выпрямился резко, но неаккуратно, забыв о стойке.
        Джейс отступил. Он узнал то, что было нужно. Они снова двигались по кругу.
        Бэнкс смотрел на него, охваченный ужасом, - мастер попался на лжи. На этот раз Монтегю первым набросился на Джейса, его удары были беспощадны и отбрасывали Джейса назад. Его лицо и шея покрылись красными пятнами - безумное желание завладело им и охватило целиком.
        Вдруг Джейс крутанулся, низко пригнувшись, и меч Монтегю прорезал воздух. Он бросился вперед, и Джейс снова замахнулся, его меч ударил в тяжелый палантин на плече Монтегю, толкнул его вверх, и кончик меча Джейса задел лоб Монтегю - первая кровь в этой битве.
        Монтегю на мгновение замер, пошатываясь, вытирая струйку крови со лба, казалось, шокированный, что она вообще там была. Он оглянулся на Джейса, уже не король, а свирепый раненый зверь.
        Бэнкс выхватил меч.
        - Сейчас! - закричала я. Наши метательные ножи просвистели по яростной линии в сторону лучников, а затем мы выхватили мечи.
        ДЖЕЙС
        В течение нескольких секунд я сражался и с Монтегю, и с Бэнксом. Монтегю был так же зол на Бэнкса, как и я, и кричал, чтобы тот отступил. Ему не нужна помощь.
        Раздался грохот. Лучники стали падать, и я услышал за спиной гул.
        Рен, Синове, Кази и Прая оказались рядом со мной, отбиваясь от Бэнкса и солдат, которые бросились вперед, чтобы помочь королю. Трюко, Ганнер и Пакстон были по другую сторону от меня, сражаясь с Гарвином и другими солдатами. Мимо нас проносились горожане, преследуя наемников и предателей.
        Монтегю набрасывался на меня снова и снова, орудуя мечом так, словно это топор, - им двигала ярость, а не мастерство. Разящие удары жгли мое плечо, каждое сухожилие горело, но его действия легко предугадывались. Лево, право, лево, право. Какой бы ни была его подготовка, гнев свел ее на нет. Прежде чем он успел отразить следующий удар, я скользнул клинком по его, выведя Монтегю из равновесия, а затем сделал низкий выпад. Удар пришелся ему в грудь, едва пробив нагрудник, но все же выбил из его легких воздух. Он попятился назад, шатаясь из стороны в сторону, затем запутался в ногах и упал.
        Я шагнул к нему. Я так желал убить его, как никогда ничего не желал. Голыми руками, чтобы видеть, как его жизнь утекает, когда он смотрит на меня, как вдох за вдохом вырываются из его груди. Я хотел видеть, как он страдает. Но помнил бумаги, которые подписал. Если обстоятельства позволяют, вы должны предложить врагу возможность сдаться.
        - Подчинись закону, Монтегю, и, возможно, я не стану тебя убивать. Таков закон Союза, а Дозор Тора - один из его королевских доменов. И если ты не слышал, я - названный глава этого королевства, кем всегда и был.
        Он хрипло вздохнул и с трудом поднялся на ноги.
        - Я - король, - ответил он. - Единственный король. Боги так решили.
        Его взгляд пылал, будто все внутри него было сожжено огнем. На его шее выступали вены, как острые раскаленные лезвия, а грудь сотрясалась от ярости. Но затем из легких вырвался крик, его глаза засверкали триумфом, и он бросился ко мне.
        КАЗИ
        Спина Праи была прижата к моей спине, спина Рен - к спине Синове, все мы стояли плечом к плечу. Удары Бесшейного пробивали до костей, когда мы с Синове принимали их на себя. Он был как дерево, его коренастое тело, вросшее в землю, не поддавалось нашему натиску. Я подумала, что его стальной клинок сломается раньше, чем он сам. Мы с Синове начали уставать, а он - нет. Это была та самая неудержимая армия, которую Монтегю намеревался создать с помощью звездной пыли. Однако у Бесшейного не было доспехов, и даже у яростного быка есть уязвимое место - если только смогу до него добраться. Он прижимал нас к стене. Нужно действовать.
        - Наступление, - сказала я Синове, предупреждая, что следующие удары ей придется принимать в одиночку, и бросилась вперед. Он не был готов к этому, и мой меч полоснул его по подмышке, а кинжал пронзил колено. Он зашатался, закричав от боли, повернулся и направил удар на меня, но я снова перекатилась, и его меч звякнул о булыжник. Он хромал ко мне, снова поднимая меч, но теперь Синове была готова добить его. Ее меч вонзился ему в спину и вышел через грудь. Он покачнулся, глядя на кровь, вытекающую из него, и я отошла в сторону, когда он упал вперед, как массивное дерево.
        Но времени наслаждаться победой не было. Крик позади заставил нас обернуться. Прая. Из ее руки хлестала кровь, и Черный Зуб собирался нанести новый удар. Рен уже повернулась, она была ближе к Прае, чем мы, и вонзила острый как бритва тцэзе глубоко в брюхо Черного Зуба, но теперь Мятоголовый наступал на Рен сзади. Мы с Син бросились, чтобы остановить его: мы одновременно вонзили мечи, и его позвоночник хрустнул. На мгновение он покачнулся, будто ничего не произошло, но затем опрокинулся назад. Он был мертв еще до того, как его огромное тело рухнуло на землю.
        Улица представляла водоворот тел, мечей и топоров, оглушительный и неистовый хаос. Вокруг нас раздавался звон металла. Запах пота, крови и ужаса пронизывал воздух. Нигде я не видела Зейна. Меня оттеснили от остальных, и вдруг я оказался лицом к лицу с Бэнксом, который был настоящим мастером меча. Кровь забрызгала его лицо, словно кружевная маска, а в глазах блестели победы, которые он уже одержал. Предвкушение новой мелькнуло в его взгляде, когда он посмотрел на меня. Он замахнулся, его удары были быстрыми и расчетливыми, и, в отличие от солдат, он двигался быстро. Я отвечала на его выпады, но только одна моя рука действовала. Другая горела от напряжения. Я пыталась подсечь его, обмануть, вывести из равновесия, но он был неумолим и предугадывал мои движения, отбрасывая меня снова и снова.
        - Все еще думаешь, что Монтегю исполнит все твои мечты? - спросила я, пытаясь отвлечь его.
        - Мы восстановим наш арсенал. И вернемся еще сильнее, чем раньше. Это не конец.
        - Он убил своего отца. Вы стоите друг друга.
        - Он человек, который знает, чего хочет. Я тоже. - Он улыбнулся, нанося три сильных удара, мой меч дрожал под его напором. - Ты устаешь, солдат, - укорил он. - Я думаю, что пора положить…
        Вдруг дикий крик пронзил воздух. Крик Монтегю.
        Звук разбитой мечты.
        Бэнкс отвел взгляд, лишь на долю секунды, но этого хватило, чтобы я выбила его меч и вонзила клинок ему в грудь.
        Он удивленно взглянул на меня.
        - Я предупреждала, - сказала я, вытаскивая меч, - что однажды он убьет тебя.
        ДЖЕЙС
        Крик Монтегю, когда он бросился ко мне, казалось, придал ему сил. Его меч рассекал воздух, словно он сражался с крылатыми демонами, возникшими на его пути. Его движения были неистовыми. Мне казалось, что я бьюсь уже не с человеком, а с существом, движимым безумным, лихорадочным инстинктом.
        - Белленджер! - крикнул он, его меч пролетел там, где была моя голова. Он повернулся в замешательстве, пытаясь понять, куда я делся, и зарычал, увидев, что я уже позади него. Он снова напал, и на этот раз я сделал выпад, взмахнув мечом снизу вверх, и ударил по его клинку, так что тот вылетел у него из рук.
        Прежде чем я смог восстановить равновесие, Монтегю бросился на меня, сильно ударив по спине, и меч выскользнул из моих рук. Мы покатились по земле, его пальцы впивались в мою кожу. Мой кулак врезался в его челюсть, а его кулак - в мой подбородок. Моя голова откинулась назад, и на мгновение вокруг замерцал свет. Я отдернул руку, чтобы ударить снова, но он перевернул меня, и мы снова покатились. Когда оказался сверху, я надавил, положив одну руку ему на горло и прижав его к земле, когда он начал нащупывать кинжал на боку. Я потянулся, обхватив его руку, пока мы боролись за контроль. Он пытался вытащить кинжал из ножен, а я - удержать его, наши руки дрожали.
        - Сдавайся, Белленджер, - его голос звенел от напряжения. - Боги выбрали…
        - Тебя? - прохрипел я. - Будь готов встретить их, Монтегю. Вот и все, что они тебе дали. Хватит мучить мою жену, мою семью, мой город. С тобой покончено.
        Но его сила не была силой сельского фермера или даже солдата. Она была выкована из железа, одержимости и ярости. И, возможно, из звездной пыли. Я не был уверен, что смогу остановить его, хотя тоже был полон ярости. Моя рука пылала, пока я не давал ему вытащить кинжал. Наши ладони были горячими и потными, мои пальцы скользили, но потом я сместил вес выше и позволил его руке взлететь вверх, освободив наконец кинжал. В его глазах блеснул триумф, но прежде чем он успел вскочить на ноги, я толкнул его вперед, его рука все еще была зажата под моей, и я использовал весь свой вес, чтобы быстро опустить кинжал вниз. Он с хрустом пробил кость, прошел сквозь его грудь и попал в сердце.
        Он удивленно охнул, его глаза расширились.
        Я отдернул руку, но его пальцы по-прежнему сжимали рукоять. Кровь текла из раны. Он посмотрел на меня, огонь в его глазах угас. Я отстранился и уставился на него. Его рот скривился. Кази подошла и встала рядом со мной, положив руку мне на плечо, - битва закончилась.
        Его взгляд метался между нами, словно он не знал, куда смотреть.
        - Они любят меня, - прошептал он. - Ты любила меня. Они будут помнить. Я был великим…
        Последнее слово застыло у него на языке.
        Человеком? Лидером? Королем? Как бы то ни было, он умер, веря в это.
        КАЗИ
        Мы с Джейсом обнялись, проверяя, есть ли у другого раны. Кровь на нас не принадлежала нам, по крайней мере, насколько мы знали. Джейс прижался губами к моему лбу и облегченно вздохнул.
        Мы смотрели на поле боя. Все кончено. Оставшиеся наемники разбежались. Как сказал Джейс, они не находили себе покоя, особенно после того, как им перестали обещать награду. Другие были мертвы.
        Нашим раненым оказывали помощь. Пакстон разорвал тряпки, чтобы обмотать руку Праи. Он заикался, когда просил ее не двигаться, и я была уверена, что он очень старается не плюнуть на нее. Мэйсон был ранен в бок алебардой - по его словам, небольшая рана. Синове подошла к нему, чтобы узнать, может ли она помочь, но он грубо отмахнулся от нее.
        - Ганнер позаботится обо мне.
        Она поджала губы и отвернулась.
        Титус стоял на коленях, держа Алески на руках. Алески был ранен сильнее всех, и Титус шептал успокаивающие слова, говорил, чтобы тот держался, пока Имара забинтовывала его кровоточащий бок, кто-то побежал в аптеку за лекарствами, а кто-то еще искал целителя.
        Трюко был ранен в голову. Арам обматывал ее. Джейс подошел к нему.
        - Никогда не думал, что доживу до этого дня.
        - Я тоже, - ответил Трюко.
        Джейс протянул руку, и Трюко пожал ее.
        - Как твоя голова? - спросил Джейс.
        - Просто царапина. Я все еще твердолобый ублюдок. Не думай, что теперь буду заключать с тобой сделки. Но я сам выбираю, на чьей стороне играть, и никто не говорит мне, как высоко прыгать.
        - Мы позаботимся, чтобы ты вернулся домой, - пообещал Джейс.
        Трюко моргнул, и его рот дернулся. Новые отношения между ним и Джейсом были такими же неуклюжими, как новорожденный ягненок, поднимающийся на шатких ножках.
        Упавший наемник начал приходить в себя, потянулся за мечом, и Джудит ударила его мотыгой по ребрам. Он рухнул на землю.
        - Еще раз встанешь, и я тебя окончательно добью, - предупредила она.
        Я огляделась. Кого-то не хватало. Я понимала, что трусы могут сбежать в разгар боя, пока их отсутствие не заметили. Этот не сбежит. Не в этот раз. Пока Джейс проверял раненых, я должна была найти кое-кого.
        Глава шестьдесят четвертая
        Кази
        В амбаре за гостиницей было темно. Большинство стойл пустовали, ворота оставлены открытыми настежь, когда наемники уходили. Со стропил доносилось заунывное воркование голубя, словно он все еще приходил в себя после волнения. В остальном в амбаре царила тишина. Одинокий фонарь освещал помещение мерцающим золотистым светом - маяк, манящий меня вперед.
        Он здесь. Где-то.
        Я вытащила кинжал из ножен.
        Мое сердце колотилось сильнее, чем в разгар битвы, когда сражалась с солдатами вдвое больше меня. Мне предстояло столкнуться с еще большим чудовищем.
        Я услышала ржание лошади. Тяжелый стук седла. Я поползла вперед. Тусклый свет освещал мой путь.
        Выходи, хотела сказать. Где ты? Хотела, чтобы он знал, что на этот раз я пришла за ним. Но молчала, скользя по полу тенью, которой стала из-за него.
        Он стоял в большом двойном стойле, спиной ко мне. Он спешился, чтобы пристегнуть седельную сумку к вьюку на лошади. Он торопился. Конечно. Его оружие лежало на полу в ожидании своей очереди.
        - Куда-то собрался?
        Зейн вздрогнул и выругался, покачав головой, когда понял, что это я.
        - Ты так просто не сдаешься, да?
        - Отдай их мне, - приказала я, протягивая руку. Он посмотрел на меня в замешательстве.
        - Что?
        - Бумаги, - ответила я.
        Он улыбнулся.
        - Я ничего не знаю ни о каких бумагах, - сказал он. - Ты здесь из-за своей матери? Хочешь больше ответов? Давай поговорим о ней.
        Он сделал шаг ко мне.
        Я подняла кинжал. Не было необходимости говорить, что я знаю, как им пользоваться. Он видел, как падают лучники, хотя кинжал с длинной рукоятью предназначался не для метания, а для потрошения.
        - Бумаги, - повторила я твердо. - Они у тебя. Возможно, в той седельной сумке.
        Он нервно перевел взгляд с моего кинжала на сумку. Да, именно там они и находятся.
        - Я поняла это после разговора с Ганнером, - сказала я. - Время. Все сходится. Когда ты сбежал той ночью, первое, куда ты направился, это Кейвс-Энд. Никто не стал бы искать тебя там, и ты был единственным, кто знал, что эти бумаги представляют ценность. Ты был посредником короля. Интересно, почему ты не передал их ему. Ты получил бы его благосклонность. Возможно, тебе удалось бы даже сместить Бэнкса и стать правой рукой короля.
        - Благосклонность? - Зейн рассмеялся. - Эти бумаги стоят гораздо больше. Я планирую сделать с них множество копий. У меня уже есть несколько заинтересованных покупателей. Ты хоть представляешь, что за них заплатит каждое королевство на континенте? За магию звезд? На свете есть кто-то еще, кроме Монтегю. - Он покачивался на пятках, придвигаясь ближе, будто я не замечала. - И не только королевств. Когда я был кучером из Превизи, я встречал жаждущих власти лордов в каждом городе, где бывал, их сотни, и каждый заплатил бы королевскую сумму за возможность управлять ветром, дождем и людьми. Пока они будут выдумывать формулы и сражаться между собой, я буду в своей крепости на вершине горы считать свое состояние, я буду богаче их всех. Как сказал бы наш дорогой покойный король, представьте себе возможности. - Он пожал плечами. - Так что нет, они останутся у меня. Но я расскажу тебе о твоей матери. Какие подробности хочешь узнать? Мне есть что сказать.
        Что-то грязное, намекающее слышалось в его голосе. Он изучал меня, оценивая мою реакцию. Он хотел подорвать мою уверенность, посмотреть, как я сломаюсь.
        - Сейчас, - сказала я, - по приказу королевы Венды и Союза Королевств.
        Он рассмеялся и смахнул с глаз вьющиеся волосы.
        - Думаешь, твои полномочия рахтана впечатлят меня? Это не меняет того, кто ты есть на самом деле. Грязная глупая нищенка, каких я постоянно подбирал в Венде. Твоя мать обрадовалась, когда я появился. Во-первых, она была счастлива избавиться от тебя. Она сказала мне…
        Он сделал выпад, и я крутанулась, кончик кинжала полоснул его по груди, когда переместилась на другую сторону стойла. Порез был не настолько глубоким, чтобы задеть жизненно важные органы, но это остановило его. Он попятился к стене, держась за живот, а затем с недоумением посмотрел на свою окровавленную руку. Его взгляд метнулся ко мне.
        - Ты тупая стерва!
        - В сторону. У меня приказ обеспечить сохранность бумаг. Я намерена выполнить его.
        Он схватил крюк для сена со столба и рассек им воздух, приближаясь, оттесняя меня в угол. Его рука была длиннее моей.
        - Так? Вот чего ты хочешь, девочка? - насмехался он, направляя крюк в мою сторону. - Я дал тебе шанс. Ты могла уйти.
        Я смотрела на его руку, на волосы на костяшках пальцев, на родинку на запястье, на его искаженное лицо, слышала его голос, источающий самодовольство и угрозу, - все как одиннадцать лет назад. Вот только мне уже не шесть лет. Он снова взмахнул рукой, неуклюже ступая, острый крюк просвистел близко от моей головы. Я увернулась и проскочила мимо него, упав на землю, но, когда проносилась мимо, мой кинжал вонзился в его бедро. Он закричал и посмотрел на меня диким неверящим взглядом. Я боролась и побеждала. Кровь струилась по его ноге, штаны уже намокли, и тогда он бросился вперед, с поднятым крюком, но я поднялась первой, и мы встретились лицом к лицу. Его глаза расширились, зрачки сузились до точек. Крюк упал на пол. Он стоял, застыв, мой длинный кинжал был вонзен глубоко в его живот. Я выдернула клинок, и Зейн соскользнул на пол, словно у него не было костей.
        Он лежал на спине, задыхаясь, его вздохи становились редкими, а рука дрожала, ища рану.
        - Что ты натворила? - кричал он.
        Жаль, что не смогла сделать это одиннадцать лет назад.
        - Где она? - спросила я. - Куда ты увез мою мать? - Его грудь всколыхнулась, словно от смеха.
        - Скажи мне, - умоляла я, зная, что у него остались считаные секунды.
        - На ферме старого короля в высокогорье. Там она сейчас… - Он кашлянул, слабая ухмылка скользнула по губам. - Но ты все равно не успеешь добраться туда.
        Глава шестьдесят пятая
        Кази
        - Она там.
        Женщина вела нас через высокую траву по тропинке, уходящей в сторону от фермерского дома. Я уставилась на косы, аккуратно уложенные на ее затылке. Ее взгляд дал мне ответ. Я все поняла, как только спросила.
        - Где моя мама? - Она посмотрела вниз, подтверждая то, что я всегда знала. Джейс шел рядом со мной. Он молчал, его тревожила правда, хотя он никогда не знал мою мать.
        На обрыве, с которого открывался вид на долину внизу, женщина остановилась у плоского белого камня.
        Джейс посмотрел на него.
        - Вот здесь?
        Она кивнула.
        - Когда это случилось? - спросила я.
        - Много лет назад. До того, как я приехала. - По ее оценкам, прошло около десяти лет после приезда моей матери. Старая кухарка рассказала ей эту историю и взяла с нее обещание следить за могилой.
        - Как она умерла?
        - Болезнь была недолгой, но кухарка сказала, что ее забрало разбитое сердце. Она знала, что девушка была очень несчастна, но та не говорила на здешнем языке, и никто на ферме не говорил на ее. Она то плакала, то впадала в ярость. Только много лет спустя, после смерти девушки, кухарка узнала, что король купил себе новую жену у кучера из Превизи.
        - Новую жену? - спросил Джейс.
        - Вот почему ее привезли сюда. Старый король был неловким тихим человеком, но он хотел иметь больше сыновей. Он считал, что крестьянину нужны сыновья. Его жена умерла, и он был разочарован своим сыном.
        Женщина рассказала, что младший Монтегю не проявлял никакого интереса к фермерству и за все годы ее работы на высокогорной ферме ни разу здесь не появился.
        - Знал ли он, что сделал его отец? - спросил Джейс.
        Она покачала головой.
        - Думаю, предполагалось, что договоренность останется тайной, пока не появится другой наследник, но этого так и не произошло.
        Поэтому Зейн выбрал мою мать. Он знал, что у нее уже есть ребенок и, скорее всего, она сможет родить еще.
        - Сожалею о вашей утрате, - сказала женщина и посмотрела вниз на камень. - Знаю, что камень простой. Хотите, напишу на нем ее имя? У нас есть немного краски, которой мы помечаем овец.
        Я кивнула.
        - Я сама напишу. - Она ушла за краской и кистью. Джейс пошел с ней, сказав, что даст мне немного времени побыть одной.
        Я посмотрела на земляную насыпь и простой камень. Я так и не попрощалась с мамой. Никогда не оплакивала ее потерю. Даже если интуиция подсказывала, что она умерла, не была уверена в этом. Без фактов всегда оставались сомнения. Вопросы. А что, если?..
        Теперь все решено.
        Я обернулась и посмотрела на долину. Прекрасно. Ей бы понравилось.
        - Но ты никогда не знала покоя, правда, мама? - прошептала я ветру. Я опустилась на колени рядом с могилой и провела ладонью по небольшому холмику.
        «Она то плакала, то впадала в ярость».
        - Это была ты, да? Не отпускала меня. - Я говорила так, будто она могла меня слышать, потому что не сомневалась в этом. - Ты заключила сделку со Смертью? Проявила ярость? Заставила ее? Заставила присматривать за мной? Подталкивать, чтобы я осталась в живых?
        Сколько мучений выпало на мою долю, сколько досталось ей? Всю жизнь она пыталась защитить меня и вдруг не смогла этого сделать.
        Я нарвала немного высокой степной травы и начала сплетать ее так, как она меня учила.
        «Вот так, Кази, одна лента за другой». Она наклонилась ко мне.
        «Давай вплетем туда и стебель желаний».
        «А желания правда сбываются, мама?»
        «Конечно, сбываются».
        «Загадай желание сейчас, Кази, одно завтра, другое послезавтра. Одно из них обязательно сбудется».
        Я сплела траву, придав ей форму короны, и положила на ее могилу.
        - Я желаю тебе покоя, мама.
        Когда Джейс вернулся с кистью и краской, я отметила ее надгробие.
        МАМА
        Моя чиадрах
        Моя любимая

* * *
        Пройдут месяцы, прежде чем храм будет восстановлен. Но Вайрлин настояла на еще одной церемонии, как и предсказывал Джейс. Не потому что венданская церемония недостаточно хороша, а потому, что нужно устроить праздник.
        У нас была лента. У нас был священник.
        Целый город свидетелей.
        Даже несмотря на руины и небо вместо потолка, алтарь по-прежнему стоял.
        Священник закончил свою часть. Теперь наша очередь.
        - Помнишь слова? - спросила я.
        - Все до единого.
        - Ты же не будешь снова заикаться, правда?
        Джейс улыбнулся.
        - Нет. Я уже опытный.
        Но когда он начал обматывать ленту вокруг моего запястья и помогать мне завязывать ее, он тяжело сглотнул, а когда заговорил, его голос сорвался, как и в первый раз. Я сжала его руку.
        - У нас все получится, патри, - прошептала я. - И помни, ты обещал сто церемоний.
        Он кивнул и наклонился вперед, чтобы поцеловать меня, но рука Рен вынырнула и оттолкнула его.
        - А это потом, - предупредила она. Другие свидетели, стоявшие рядом с нами, Синове и весь клан Белленджеров, зашумели в знак согласия.
        Наши взгляды встретились, и он вновь заговорил:
        - Кази из Брайтмиста… Ты - любовь, в которой я не знал, что нуждаюсь.
        Ты - рука, тянущая меня через пустыню, солнце, согревающее мое лицо.
        Ты делаешь меня сильнее, умнее, мудрее.
        Ты - компас, направляющий меня. Когда ты рядом, ни одно испытание не кажется слишком сложным.
        Я клянусь почитать тебя, Кази, и делать все, что в моих силах, чтобы быть достойным твоей любви.
        Я никогда не предам и клянусь всегда оберегать тебя.
        Теперь моя семья - твоя семья, а твоя семья - моя.
        Ты не похитила мое сердце, я отдаю его безвозмездно.
        И в присутствии этих свидетелей беру тебя в жены.
        Он сжал мою руку. В его карих глазах плясали огоньки, как и в тот раз, когда он впервые произнес эту клятву. Теперь настала моя очередь. Я сделала глубокий вдох. Достаточно ли слов? Но я скажу те, что на сердце, те, что говорила в пустыне и повторяла ежедневно, когда лежала в темной камере, не зная, где Джейс, но веря, что увижу его снова.
        - Я люблю тебя, Джейс Белленджер, и буду любить до конца своих дней.
        Ты дал мне насыщение, когда я ощущала только голод.
        Ты дал мне вселенную, полную звезд, и истории, когда вокруг была пустота.
        Ты раскрыл ту часть меня, в которую я боялась поверить, и превратил магию стеблей желаний в реальность.
        Я клянусь заботиться о тебе, защищать тебя и все, что принадлежит тебе.
        Теперь твой дом - мой дом, твоя семья - моя семья.
        Я стану тебе партнером и поддержу во всех делах.
        Когда ты рядом со мной, я не испытываю нехватки радости.
        Я знаю, что жизнь полна крутых поворотов, а иногда и потерь, но какими бы путями мы ни шли, хочу сделать каждый шаг вместе с тобой.
        Я хочу состариться с тобой, Джейс.
        Каждый мой завтрашний день - твой, и в присутствии этих свидетелей я беру тебя в мужья.
        Мы повернулись, подняли руки к небу, лента развевалась между нами на ветру, наши взгляды встретились, и свидетели заволновались. Синове фыркнула, вытирая глаза, а Лидия и Нэш радостно воскликнули рядом с Вайрлин. Остальные Белленджеры, включая Пакстона, хлопали, перешептываясь друг с другом, вероятно, планируя окунуть Джейса в фонтан на площади, что, как слышала, было традицией Хеллсмауса. Мы явно не собирались в ближайшее время погружаться в тихую рутину. Жизнь в большой семье никогда не будет скучной.
        Мы смотрели на других свидетелей, которые стояли за разрушенными стенами храма, ликуя. Они нуждались в этом празднике, как и говорила Вайрлин. Я увидела мясника, торговца, Беату и Имару. А потом заметила еще двух свидетелей, стоявших с краю, наблюдавших за происходящим, свидетелей, которых, как была уверена, никто больше не видит. Та, что повыше, показала на меня своим костлявым пальцем и сказала:
        - Еще нет. Не сегодня. - Она повернулась к женщине, чья рука обхватила ее. На ней была корона, сплетенная из травы. Она улыбнулась, прощаясь в последний раз. Я запомнила ее лицо, морщинки, расходящиеся от янтарных глаз, ее густые ресницы, тепло ее кожи, легкость, покой, но в основном я видела ее любовь. Она кивнула, и они обе повернулись и ушли.
        Прощай, мама. Прощай.
        Праздник продолжился с большим количеством праздничных пирогов, как и обещал Джейс. Каждый принес по несколько штук, все разные, со своими вкусовыми сюрпризами, ни один не похож на венданские пироги, но, возможно, от этого они были еще лучше. И сотню раз мы отпраздновали свадьбу. А когда был съеден последний пирог и завершена последняя джига, каждый поднял упавший камень, и вместе мы начали восстанавливать город.
        Мы складываем камни там, где умер мой дед.
        Его кости давно исчезли, возможно, их унес зверь. Но именно здесь он вложил карту в мои руки и умер.
        Дозор Тора. Теперь все зависит от тебя. Защищай их.
        До сих пор я выполнял данное ему обещание.
        Я отхожу назад и смотрю на мемориал. Мы позаботимся, чтобы он вечно стоял.
        Когда Фуджико произносит молитву в честь моего деда и его последнего поступка в качестве командира - отдать свою жизнь, чтобы спасти нашу, - Эми пытается повторить молитву, но не может произнести длинное слово «президент» и переиначивает его. Она сжимает мою руку и произносит его снова. Миандра одобрительно кивает, и вот - с тех пор, как я возглавляю Дозор Тора, меня называют патри.
        - ГРЕЙСОН БЕЛЛЕНДЖЕР, 23 ГОДА
        Глава шестьдесят шестая
        Джейс
        Полтора года спустя
        Живот посла Кандорана увеличился, его красная туника вздымалась над столом, как прилив. Пряжки и драгоценные цепи мерцали в свете бронзовой масляной лампы и звенели при каждом хриплом дыхании. Его стража стояла позади, а наша - за нами.
        Казалось, ничего не изменилось, но все изменилось. Посол только что закончил длинную тираду, горько жалуясь на тяжелые времена, которые наступили для него из-за нашей новой политики.
        - Прошло полтора года. Вряд ли для вас все это ново, и, похоже, ваши дела идут неплохо.
        У него все было хорошо. Он никогда не забывал, что мы обрабатываем все поступления и расходы.
        Лукас бегал вокруг низкого столика, очарованный послом и всеми его блестящими пряжками и цепями. Он вдавил свой маленький пальчик в живот посла, словно это соблазнительное сдобное тесто.
        Жилистые брови посла дернулись.
        - И что это такое? - проворчал он, ткнув пальцем в сторону Лукаса. - Вы привели ребенка на встречу?
        - Мой брат должен учиться вести дела.
        - Он всего лишь ребенок!
        - Никогда не рано начать учиться.
        Посол поднес ко рту трубку кальяна, нахмурившись сильнее, достал из кармана блестящую безделушку и протянул ее Лукасу, чтобы тот поиграл с ней.
        - Есть и другие места для торговли, понимаете?
        Ганнер напрягся. Я пихнул его под столом, чтобы он держал рот на замке. Что-то в Ганнере никогда не изменится.
        - У меня есть еще важные дела - сказал я. - Примите наше предложение или уходите. Сегодня мы закладываем фундамент нового здания в поселении, и к нам приедут особые гости.
        - Особеннее, чем кандоранский посол?
        - Намного.
        Его толстые пальцы сплелись на животе.
        - Казимира! Знаете, это кандоранское имя. Может, мне стоит вести переговоры с вашей женой!
        - Наверное, стоит. Она заключит более жесткий договор, чем я. К счастью для вас, ее здесь нет. - Я встал и поднял Лукаса на руки. - Готовы, братья?
        - О, сядьте! - крикнул посол.
        Я поднял брови, ожидая. Он прикусил пухлую губу.
        - Ваш отец всегда подслащивал похлебку. Разве вы не сын своего отца?
        Я уставился на него, позволяя времени идти, как это сделал бы мой отец. Да, я был похож на него, во многих смыслах. И в этом тоже. Кандоранцы были хорошими соседями и клиентами.
        - Новый амбар на заднем пастбище для размещения ваших новых кобыл.
        Он поперхнулся трубкой и встал, редкая улыбка скривила лицо. Я, наверное, немного переборщил.
        - Патри, с вами всегда приятно иметь дело. - Он взъерошил волосы Лукаса. - И с этим малышом тоже.
        Как только мы оказались за пределами его апартаментов, Титус вскинул руки вверх.
        - Новый амбар? Почему ты просто не предложил ему новый дворец?
        - Хватит считать медяки, Титус. - Я напомнил, что у нас много материалов. Во время восстановления города мы поддерживали безостановочную работу мельницы. Наши склады переполнены. - К тому же телеги в лагерях непригодны. Когда придет время договариваться с Кандораном о поставках, мы воспользуемся теплым амбаром, который так щедро им подарили, как инструментом в переговорах.
        Ганнер кивнул, одобряя мою стратегию. Титус хмыкнул.
        - Если он еще вспомнит.
        - Вспомнит. - Он был хитрым псом, который помнил каждую деталь, включая полное имя Кази.
        Я отчаянно скучал по ней. Я не видел ее две недели. Сначала мы бросили все силы на восстановление города, а теперь занимались ремонтом Дозора Тора, что потребовало от меня принятия множества решений. Мне пришлось остаться, пока она отправилась в поселение, чтобы подготовиться к прибытию каравана. На этот раз все сложнее, и нужно многое сделать, прежде чем мы начнем строительство.
        В Дозоре Тора удалось спасти лишь оставшуюся половину Грейкасла, а другую половину отремонтировали с помощью черного гранита из Даркхома. Блоки от него были найдены за милю от Дозора Тора. Теперь Грейкасл был домом двух цветов, как его уже начали называть Лидия и Нэш.
        Восстановление замка закончили, хотя внутренняя отделка все еще требовала большой работы - за исключением наших с Кази новых апартаментов. Я поторопился с этим, пока она находилась в отъезде, чтобы удивить, когда она вернется. Стены и пол были темными, как любила Кази, а потолок расписан созвездиями, чтобы над нами всегда светили звезды. Я радовался, что моя библиотека в основном цела. Керри пришел помочь разобраться с беспорядком, и я уже начал читать ему книги, как и обещал. Появилось много пустых полок, которые будут заполнены томами с нашей историей. Я думал, что только по последним месяцам можно написать несколько. А вот библиотека Праи, которую она составляла с самого детства, как и я, полностью исчезла. Она тяжело переживала потерю, но потом обнаружила, что книги Джалейн все еще аккуратно расставлены по полкам. Она забрала их себе, и ей стало немного легче.
        Я похоронил Джалейн рядом с Сильви, как она и просила. На этот раз семья знала, но мы держали это в секрете от остальных. В наших краях не принято хоронить в лесу - это странно, и мы не хотели, чтобы место их упокоения стало диковинкой, которая привлекала бы посторонних и нарушала покой горы. Поэтому после «погребения» Джалейн мы провели еще одну церемонию в кругу семьи у основания Слез Бреды. Я все еще не знал, откуда Джалейн узнала о Сильви. Кази сказала, что послания иногда сами находят людей, а Джалейн несколько недель находилась на грани между жизнью и смертью, прежде чем умереть.
        - Где-то пожар? - поддразнил Ганнер, стараясь не отставать от меня. - Кто-нибудь может подумать, что тебе не терпится.
        - Даже не скрываю, брат. Я не видел жену две недели. - Он открыл дверь в наши квартиры, и мы вошли, чтобы переодеться и подготовиться. Большая часть семьи жила здесь, пока не закончилось восстановление замка. Все следы пребывания здесь Монтегю были стерты.
        - Где ты был? - спросил Мэйсон, как только я вошел.
        - Нужно было уладить сделку с Кандораном, - ответил я, протягивая Лукаса тете Долайз. Она поправилась, и Трей с Брэдахом вернулись домой, но Лукас стал для нее спасением, помогая справиться с горем, потому что дядя Кэзвин умер.
        Ганнер увидел, что Мэйсон следует за мной по пятам, и проворчал:
        - Кому-то тоже не терпится.
        Мэйсон прошел за мной до самой спальни.
        - Мы не успеем.
        - Чего ты хочешь? - спросил я.
        - Они будут ждать нас.
        - Кази прислала сообщение, - сказал я. - Рен и Синове будут там. Вот это повод для радости. Мне их не хватало. А тебе? - Их вызвали в Венду несколько месяцев назад, чтобы помочь сопровождать новый караван поселенцев.
        Он пожал плечами.
        - Я говорил о королеве.
        Наверное.
        Он достал рубашку из гардероба и бросил ее мне, пытаясь поторопить.
        - Трудно поверить, что она наконец-то приедет, - сказал он. - И король. Хотел бы я, чтобы отец был здесь и встретился с ними.
        - Может быть, он знает, - ответил я. - Хранитель тоже будет.
        - Кто такой Хранитель?
        - Если верить Кази, он самый могущественный человек в Венде, правая рука королевы. Раньше он был ассасином Комизара. Я бы не стал ему грубить.
        - Разве я способен на это?
        - Не знаю, брат. Иногда ты бываешь немного суров. Просто будь добр ко всем. И ничто не пострадает, кроме, наверное, твоей гордости.
        Глава шестьдесят седьмая
        Кази
        - Дыши, - прошептала я Джейсу. - Он больше не ассасин.
        Но тоже нервничала. Я не видела Кейдена более двух лет. И теперь чувствовала себя новичком, ожидающим проверки.
        Кейден спустился с лошади, затем помог Паулин спуститься. Трое их детей ехали в повозке позади. Гриз спустил их на землю, держа старшего, Риза, вверх ногами, делая вид, что не может отличить голову от ног, несмотря на протесты Риза.
        Лидия и Нэш визжали от восторга, но не нарушали строй. Весь клан Белленджеров выстроился в линию, готовый приветствовать Хранителя Венды, его семью и остальных членов каравана, которые еще прибывали.
        Кейден подошел, выглядя более высоким и внушительным, чем помнила, или, может, дело было в суровом выражении его лица. Он посмотрел на меня, потом на Джейса.
        - Итак, ты - тот смутьян, который украл ее у нас.
        - Я понял, что нельзя доверять этому парню, как только увидел его, - добавил Гриз, подойдя к Кейдену. Они начали болтать о Джейсе, будто его здесь не было.
        - Это из-за его хитрых глаз.
        Гриз прищелкнул языком.
        - Она должна была арестовать его при первой же встрече.
        - По мне, так она так и сделала. Он…
        Паулин ткнула Кейдена локтем в ребра.
        Кейден поморщился.
        - Просто развлекаюсь. - Его глаза тепло засияли, ничьи глаза не могли светиться так, как глаза Хранителя. За все хорошее в жизни он боролся, и его радость исходила из глубокого понимания нехватки. Он протянул руку Джейсу.
        - Поздравляю, патри. - Он вывел вперед своих детей: Риза, Катарину и Кита, таких же сорвиголов, как и сам Кейден, и велел им выразить почтение патри нового королевства, Дозора Тора. И он, и Паулин сияли от гордости, когда дети вышли вперед. Было видно, что они репетировали. Джейс опустился на колени, пожал каждому маленькую руку, принял их пожелания и прошептал, что в конце очереди их ждут угощения. Патри сразу же стал их любимцем.
        Затем Хранитель протянул руку мне, в знак приветствия от солдата к солдату. Я вложила свою руку в его, и он сжал ее.
        - Хорошая работа, кадраве. Мы гордимся тобой. Или, может быть, мне теперь следует называть тебя послом?
        - Навсегда рахтан, - ответила я. - Я все еще твой товарищ. И всегда им буду.
        Паулин шагнула и крепко обняла меня.
        - Я скучала по своей лучшей ученице.
        Внутри меня разлилось тепло. Я тоже скучала по ней, по ее упрямству, как никогда раньше, и вспоминала все те случаи, когда она не позволяла мне сдаться, если каракули на странице расстраивали меня до отвращения.
        - Я думала, Рен была твоей лучшей ученицей.
        Она рассмеялась.
        - Вы все мои лучшие ученицы.
        - Спасибо, Паулин, - сказала я. - Не уверена, что когда-либо благодарила тебя. На самом деле наверняка вела себя ужасно большую часть времени, но сейчас я пишу каждый день, и мне это очень нравится.
        - Мне больше и не нужно. - Она поцеловала меня в щеку и последовала за Кейденом вдоль линии. Я слышала, как Белленджеры приветствовали и благодарили их. Слышала удивление в их голосах. Так много было потеряно, но сегодня мы многое обрели вновь.
        - Посмотри, кто приехал, - сказал Джейс, подталкивая меня. - Мои повара прибыли.
        Эбен и Натия.
        Натия стремительно подошла к нам, Эбен стоял чуть позади. Ее темные глаза засверкали, когда она посмотрела на нас обоих.
        - Женаты, - сказала она, покачав головой.
        - Дважды женаты, - ответил Джейс. - Свадьба по традициям Белленджеров и венданская церемония. Теперь ничего не исправить.
        - О, есть способы, - сказал Эбен, его черные глаза были полны озорства.
        - Итак, что сегодня в меню? - спросила Натия, поглаживая живот.
        Джейс рассмеялся.
        - Вновь ешь за двоих?
        Они с Эбеном обменялись взглядами, и я заметила, что ее талия стала шире. Она оглянулась на меня и Джейса.
        - Вообще-то…
        - Правда? - спросила я.
        - Правда, - подтвердил Эбен.
        Мы обняли и поздравили их, а затем Натия протянула нам небольшой пакет с пирожками с шалфеем, сказав, что теперь мы можем провести и официальную свадебную церемонию бродяг. Как только открыла пакет и из него вырвался великолепный аромат, Натия закрыла рот рукой и убежала. Эбен объяснил, что ее все еще тошнит, и поспешил за ней.
        - Зато не придется делиться, - размышлял Джейс, откусывая большой кусок пирожка.
        Внезапная тишина опустилась на лагерь, и мы повернулись. Прибыли королева Венды и король Далбрека. Мы смотрели, как они спускаются с лошадей. Вайрлин прочистила горло. Ганнер и Прая тоже. Казалось, все они чем-то подавились, или, возможно, пытались что-то сдержать. Эмоции нахлынули и на меня. Этот день был наполнен столькими событиями.
        «Добейся, чтобы она явилась».
        Джейс рассказал мне о последнем желании отца: чтобы Дозор Тора был признан самым могущественным королевством на континенте. И теперь королева здесь, на земле Дозора Тора - не только чтобы заложить фундамент для растущего поселения, но и чтобы Джейс подписал последние бумаги, которые официально признают Дозор Тора новым королевством.
        - Казимира, - сказала королева, обнимая меня первой. Если улыбки Хранителя были необычными, то и объятия королевы особенными. Я ощутила это. Она приподняла бровь и кивнула в сторону Джейса.
        - Ты держишь его в узде?
        - Конечно, так и есть, ваше величество. Она суровый надзиратель, - ответил Джейс, поняв, что это будет не официальное мероприятие, а скорее семейный праздник.
        - Хорошо! - ответила она и тоже тепло обняла его, прежде чем поприветствовать остальных членов семьи и достать из карманов подарки для Лидии и Нэша - маленькие деревянные флейты, вырезанные мастерами в Венде.
        Король Джексон нес на руках спящую Астер, ноги и руки малышки безвольно болтались. Он говорил тихо, чтобы не разбудить дочь, и сообщил Джейсу, что ни одно королевство не выступило против принятия Дозора Тора в Союз, за исключением Эйсландии, которая вообще не принимала участия в переговорах, потому что там все еще не нашелся правитель на смену Монтегю. До тех пор, пока не выбран новый правитель, им управляли хранители. Он также прошептал поздравления и пожал руку Джейсу.
        Керри подбежал, желая познакомиться с королем, и Джейс представил его.
        - Это Керри из Фогсвелла. Он умеет разбивать коленные чашечки. Может, есть место для него в вашей армии?
        - Нам всегда нужны хорошие коленопреклонители, - согласился король Джексон.
        Джейс притянул Керри к себе.
        - Он также помогал спасти мою жизнь. Если бы не он, меня бы здесь не было.
        - Для меня большая честь познакомиться с тобой, Керри из Фогсвелла, - сказал король, пожимая ему руку. - Помни об армии Далбрека.
        Керри кивнул, с трепетом глядя на короля.
        Когда все приветствия были закончены, бумаги подписаны, раздались аплодисменты. Звук эхом разнесся по долине, чистый и радостный, почти как музыка в храме. Повторяющийся припев гудел в моих венах, а от вида лица Джейса, от того, как он сглотнул и кивнул, принимая все происходящее, что-то внутри меня растаяло. Этот момент я никогда не забуду. За возгласами последовали смех, слезы, молитвы и бесчисленные объятия, а затем мы все разошлись, приветствуя новых поселенцев.
        Каемус улыбался, глядя, как они выпрыгивают из повозок и кружатся на месте, впитывая красоту своего нового дома. На их лицах было столько же удивления, сколько и на его, когда он только прибыл в долину. Королеве устроили экскурсию по поселению и полям, радующим изобилием. Дети новоприбывших сгрудились у огромного дуба, по очереди качаясь на качелях.
        Эти последние месяцы пронеслись мимо меня, самые низкие падения, самые высокие взлеты и надежда, которая не давала мне покоя, надежда, которая разбивалась, но возрождалась снова и снова, надежда на Лидию, Нэша, Джейса, надежда на хранилище, полное людей, надежда, которая так часто висела на тонкой ниточке.
        - Госпожа Брайтмист! Какой чудесный день, не правда ли?
        Это был Мустафье, торговец с биржи. Он принес подарки и одежду для новоприбывших и вызвался помочь с обустройством.
        - Да, Мустафье, изысканно роскошный, - согласилась я.
        Он засмеялся, довольный, что я запомнила его витиеватые слова.
        - Итак, вы загадали загадку в честь этого замечательного дня? - Его длинные густые брови подергивались в нетерпении.
        Я улыбнулась, слушая звуки начинаний: пилы, выпиливающей дерево, молотка, забивающего гвозди, расцветающих мечтаний.
        - Думаю, что загадаю, - ответила я.
        Я опустилась на груду материалов и наблюдала за суетой в лагере, возбуждение окатило его, как долгожданный летний дождь. Мустафье терпеливо ждал.
        - Как насчет этой? - спросила я и заговорила:
        Мое сердце несокрушимо,
        Крылья мои расправлены широко,
        Когда я на свободе,
        Я взмываю, я лечу.
        Я укрощаю завтрашний день,
        Я даю тень,
        Я заставляю бояться
        Без страха.
        Я - веревка без конца,
        Меч и защита,
        Ни одна армия не сравнится
        С той силой, которой я наделен.
        Иногда теряюсь
        Или брошен в бою,
        Опустошенный, избитый,
        Мои руки крепко связаны.
        Но крик, выдержка,
        Улыбка, шутка,
        Еда, выпивка,
        Отдых на ночь,
        Качели на дереве,
        Апельсин, добрый поступок.
        Как мало нужно,
        Чтобы я освободился.
        Словоохотливый торговец неожиданно замолчал. Он окинул взглядом оживленный лагерь, посмотрел на играющих детей, на Джейса, беседующего с поселенцами, и вытер глаз.
        - Великолепно, - наконец прошептал он.

* * *
        Джейс отправился на разведку новых домов вместе с Каемусом и Лиандрой, представителями поселенцев. Он был нетерпелив и оживлен из-за больших планов по расширению территории. Помимо строительства еще десяти домов, он отправил достаточно материалов для еще двух амбаров, рабочего сарая, мельницы и большой школы.
        В первые месяцы у Белленджеров было мало средств, но поселенцы, засучив рукава, помогали им. Они собрали большой урожай, готовили и подавали еду для рабочих, которых Джейс нанял для восстановления города. Белленджеры были им благодарны. Но за те недели, что Джейс провел в погребе, пока поселенцы выхаживали его, его связь с ними стала еще крепче. Они были семьей. Теперь он носил связку костей на боку, как и они. Мейнте йотандэ. Вечная память. Это поселение теперь жило в его сердце, и он страстно желал, чтобы оно процветало.
        Я вздохнула, когда Джейс скрылся из виду за холмом. Сегодня у нас не было и двух минут, чтобы поговорить, и я сомневалась, удастся ли мне вообще выкроить с ним минутку.
        Я заметила Мэйсона, который смотрел на лошадей, а потом окинул взглядом приехавших, будто что-то искал.
        - Ищешь кого-то? - спросила я.
        - Джейс сказал, что Рен и Синове приедут. Прая искала их.
        - Прая? Я видела ее у палатки с едой. Пойду…
        - Я туда иду. Сам скажу ей, - сказал он, выжидательно глядя на нее.
        - Рен и Синове скоро приедут. Они ехали в конце каравана. У одной из повозок сломалось колесо. Они задержатся, пока все не починят.
        - Может, отправить кого-нибудь им на помощь?
        - Например, тебя?
        - Нет, - быстро сказал он. - У меня есть дела здесь. Но кто-то свобод…
        - Они все предусмотрели, брат, спасибо.
        Брат. Они все были такими раздражающе разными. Но в то же время похожими. В Мэйсоне было много гордости. Ганнер, которого, как думала, всегда буду ненавидеть, стал мне нравиться.
        - Да, как клещ вцепляется в собаку, - сказала Синове перед отъездом. Он еще не так сильно нравится ей, но, по крайней мере, она перестала называть его противным. Я ужасно скучала по ней и Рен. Они уехали полгода назад и пробудут здесь всего неделю, а потом снова уедут, сопровождая королеву и свиту короля в Морриган на свадьбу ее брата.

* * *
        Солнце опустилось к верхушкам деревьев, и его золотистый свет начал переливаться сумеречными оттенками. Скоро наступит вечер. Я приказала поварам созывать всех на ужин. Нам нужно накормить многих. С учетом тридцати пяти новичков, свиты королевы и людей Белленджеров, нас было более ста человек - вдвое больше, чем в прошлый раз. Я позаботилась, чтобы на ужин подали тушеную говядину, а не оленину с луком-пореем, и чтобы было много картофеля для Праи.
        Я направилась к реке, чтобы помыться, вдыхая запахи луга и леса, дымящихся печей и полей созревшей пшеницы, готовой к уборке. Я вдыхала знойный летний воздух. Мои шаги замедлились.
        Больше года наши дни пролетали незаметно, наполненные работой. Город был восстановлен и теперь снова процветал, а с известием, что Дозор Тора стал признанной державой, биржа возродилась и была оживленной как никогда. Оставалась еще работа над семейным домом. Вайрлин сказала, что прощается с Даркхомом, что не будет скучать по нему и что ей больше нравится открытое пространство, появившееся после разрушения Кейвс-Энда. Вайрлин всегда смотрела вперед, и я старалась учиться у нее. На новом пространстве посадили деревья и разбили небольшой сад с оранжереей, потому что Джалейн любила заниматься садоводством. Появление Лукаса наполнило нашу жизнь, но он не смог заполнить ту пустоту, которую оставила Джалейн. Мы часто говорили о ней, будто она все еще с нами. Мы говорили о ее самопожертвовании, о попытке спасти семью, потому что какие бы ошибки ни совершала Джалейн, мы все их совершали, принимали решения, которые нельзя исправить.
        Я уничтожила бумаги Финеаса, которые нашла в седельной сумке Зейна, сожгла их, прежде чем отправиться на поиски матери. Но это не конец. Не сейчас. Дверь приоткрыта. Бофорт казнен, но его слова все еще преследовали меня. По крайней мере, сейчас дверь была снова заперта. Я так и не нашла пузырек, который спрятала в ущелье. Я немного беспокоилась, но во время взрыва в Дозоре Тора скалы в ущелье сдвинулись, расщелина расширилась, и я предположила, что пузырек упал в темные глубины земли, может, даже в ад, проглоченный тоннами твердой породы.
        Такие, как Финеас, появляются лишь раз в несколько поколений.
        Как Монтегю - тоже.
        Я молилась, чтобы такие люди еще долго не появлялись.
        Молилась, чтобы голодный дракон навсегда остался в своем темном логове.

* * *
        - Вот ты где! Прячешься от нас!
        Я повернулась и увидела Рен и Синове, которые шли по берегу реки. Я выскочила из воды и побежала вверх по склону, бросившись к ним в объятия. Они раскраснелись от летнего солнца, от них пахло тропами, вереском и колесной смазкой.
        - Ладно, хватит, - сказала Рен, отталкивая меня и оценивая. Она одобрительно кивнула. - Патри прикрывает твою спину?
        - Всегда, - ответила я.
        Она пожала плечами.
        - А должны мы.
        - Ну? - спросила Синове. - Она тебе сказала?
        - Кто и что должен был мне сказать?
        Рен и Синове переглянулись.
        - Она не знает, - сказали они почти одновременно.
        - Что? - поинтересовалась я.
        Они беспечно пожали плечами, будто это вдруг стало неважным.
        - Королева скажет тебе, когда будет готова.
        - Я готова.
        Мы обернулись и посмотрели на вершину насыпи. Королева стояла там вместе с Берди.
        Я завизжала и споткнулась о камень, притянув Берди в объятия. Она была мягкой и теплой, и, несмотря на то что была в пути, все еще пахла хлебом и сладким рыбным рагу - а может, это были воспоминания, которые я вдыхала.
        - Сюрприз, - сказала Синове.
        - Ну, посмотри на себя! - Берди хихикнула, затем ощупала свои бока и карманы. Ее брови сморщились от насмешливого замешательства.
        - Хм, мои ложки все еще при мне, - сказала она. Она покачала головой. - Что вы сделали с Десяткой?
        Мы рассмеялись. Раньше я не обнималась.
        Берди была терпелива со мной, как никто другой, когда я прибыла в Санктум. Кухня была ее владением, и никто не смел вторгаться туда без ее разрешения, поэтому, конечно, я бесконечно переставляла ее кастрюли и воровала деревянные ложки, просто чтобы позлить ее. Она стала раскладывать ложки на виду, чтобы облегчить мне задачу, что, конечно, лишило меня всякого удовольствия. А в те вечера, когда я отказывалась приходить на ужин, она оставляла для меня небольшую порцию еды на крошечном столике на кухне. Она понимала меня, когда я сама себя не понимала.
        Она уставилась на меня, вероятно, больше всего удивленная, что я так открыто выражаю свои чувства. Я никогда не была щедрой на эмоции. Вообще. Никогда. Даже с Рен и Синове. Привязанность, как и любовь, лучше спрятать подальше, чтобы не привыкнуть к ним. По крайней мере, так думала раньше.
        Берди сказала, что едет в Морриган на свадьбу, а потом в Терравин, чтобы проведать свою таверну. Ей очень хотелось увидеть ее снова. Годы шли, она старела и сомневалась, что сможет снова совершить долгое путешествие.
        Королева посмеялась, сказав, что Берди переживет всех нас и что истинная причина их поездки в Терравин заключается в том, что король Джексон обещал, что однажды отвезет жену туда, и она запомнила это обещание.
        Сейчас самое подходящее время.
        - Мы будем наслаждаться романтикой, переживать те дни, когда влюбились друг в друга. - Ее глаза все еще светились той любовью. - И, конечно, мы тоже скучаем по таверне. Там все началось.
        Я оглянулась на Берди. Годы. Они накапливались в ней. Она постарела с тех пор, как я видела ее в последний раз. Время может закончиться. Для всех нас, в любой момент, независимо от нашего возраста. Может быть, поэтому…
        Я снова обняла ее.
        - Пойдем, провожу тебя в палатку повара. Твой опыт им не помешает…
        - Подождите! - сказала Синове. - Королева не это должна была тебе сказать.
        Королева улыбнулась.
        - Я оставлю вас, чтобы они рассказали тебе. - Она ушла с Берди, которой теперь не терпелось добраться до палатки повара и поделиться своим опытом.
        Рен и Синове по очереди рассказывали мне новости, дополняя друг друга.
        - У нас новое задание.
        - По крайней мере, на следующие несколько месяцев.
        - Мы останемся здесь в качестве посредников.
        - Из-за новых поселенцев и все такое.
        - Ну, может, не совсем здесь. Может быть, в городе.
        - А поскольку Парсус все еще в подвешенном состоянии, хранителям нужна помощь.
        - Королева сказала, что не может свалить все на тебя.
        - И с нами…
        - Ну…
        Наконец их болтовня стихла.
        - Я думаю, королева знала, что мы скучаем, - сказала Синове.
        - Скучаем по тебе, - добавила Рен.
        - И по некоторым из Белленджеров, - сказала Синове. - Но не по этому мерзавцу.
        Я подозревала, что «мерзавец» теперь относится к Мэйсону.

* * *
        Когда я шла с миской тушеного мяса и ржаного хлеба, мое сердце билось так, словно я была вальспреем в облаках, несущим важное послание. Я боялась даже подумать об этом. Рен и Синове. Здесь. Идеальный день. Услышали ли меня боги?
        Я посмотрела на небо и отмахнулась от этой мысли.
        Когда пришла под дубы, все уже разбрелись, доедая ужин, удобно расположившись на стопках клеенки, на бортах повозок, на перевернутых ведрах и на нескольких скамейках, которые мы взяли с собой. Лидия и Нэш сидели возле центрального дуба с Керри, держа в руках флейты, пока он пытался научить их мелодии «Волчьей луны». Ганнер сидел в стороне от толпы - с Юргой - и медленно ел рагу, не сводя с нее глаз. Я поискала Джейса и обнаружила, что он сидит на ящике и увлеченно беседует с королем Джексоном, у обоих закатаны рукава, а сапоги покрыты пылью. Керри сказал, что они вместе копали ямы для столбов.
        Я наблюдала за Джейсом, пока ела рагу, выражение его лица было оживленным, руки двигались, когда он что-то объяснял, а король кивал в ответ. Я улыбнулась. Я вспомнила, как он жестикулировал, когда я отказалась подписать письмо к королеве, пока он не согласился на репарации. Я верила в Джейса, но никогда не думала, что наступит такой день. Повороты всегда неожиданны.
        Рен, Синове, Прая и новоприбывший венданец сидели на скамейке и заканчивали трапезу, прижавшись друг к другу, словно старые друзья. К ним подошел Мэйсон, разговаривая в основном с Праей. Синове опустила глаза, теребя косу, делая вид, что его нет рядом, но я видела, как его темные глаза снова и снова смотрели в ее сторону.
        Мальчик постарше присоединился к Лидии, Нэшу и Керри. Тоскливая мелодия флейт поплыла по лагерю, как мягкий гипнотизирующий дым. Головы повернулись.
        Король пригласил королеву на танец.
        Кейден и Паулин последовали за ними, их дети держались за юбку Паулин и брюки Кейдена, Кейден целовал Паулин, пока Кит не подняла руки, желая оказаться в объятиях отца.
        Несколько новоприбывших присоединились, увлекая за собой Пакстона, Титуса, Праю и Алески, показывая им простой танец венданцев.
        Эридин и Хелдер обхватили руками Вайрлин, а Арам и Самюэль схватили Рен и потянули за собой.
        Каемус сидел на пне, кивая и постукивая ногой в такт мелодии.
        Ищи магию, Кази. Она вокруг тебя.
        - Потанцуем?
        Я вздрогнула, и на меня посмотрели теплые карие глаза.
        - Патри, я уже начала думать, что нам так и не удастся побыть наедине.
        - Тогда, получается, ты плохо меня знаешь, так?
        - О, я хорошо тебя знаю. Я таких, как ты, за милю вижу. Это все спектакль?
        - Верно.
        Джейс притянул меня в объятья.
        Я положила голову ему на плечо, ощущая его мускулистую грудь под своей щекой, вдыхая его запах, запах свежеспиленного дерева, еще сохранившийся на его одежде.
        - Расскажи мне загадку еще раз, Джейс, - прошептала я.
        - Специально не отгадываешь, чтобы поцеловать меня.
        Я прищелкнула языком.
        - Ты меня раскусил, патри.
        Он притянул меня ближе.
        - Рад угодить, посол, - сказал он, а затем прошептал загадку, и его голос, словно мягкое теплое одеяло, окутал мои плечи. Я потерялась в его магии.
        Потерялась в счастье.
        Потерялась в чувствах благодарности.
        «Я навеки потерян, но полностью найден,
        Я схвачен, как узник, как пленник, я связан».
        Я давала ложные ответы, как он и предполагал, и он целовал меня. Вокруг нас раскинулась дикая местность, стебли желаний наполнили наши карманы, а цепочка зазвенела между нашими ногами. Повороты, которые никогда не могла предугадать, шаги, которые привели нас сюда, пронеслись у меня в голове в удивительном беспорядке.
        От счастья я потеряла счет времени, но Джейс подтолкнул меня и прошептал:
        - Посмотри туда.
        Я открыла глаза и увидела, как Мэйсон подошел к Синове. Он сказал ей несколько слов. Она ответила ему тем же, а потом он взял ее за руку и потянул на поляну танцевать. Они двигались нерешительно, но постепенно пространство между ними сократилось, и Синове положила голову ему на плечо.
        Королева однажды сказала мне, что есть сто способов влюбиться. Возможно, есть сто способов подарить прощение. Думаю, я уже нашла несколько из них.

* * *
        Я записала несколько последних слов в дневнике, фиксируя каждую деталь того, как были подписаны бумаги, как выглядел Джейс, как чувствовала себя я, вспоминая запах костров, луга и надежды, кто был там и что они говорили, а я думала, как история создается каждый день, маленькими и большими шагами, самыми разными людьми, каждый поступок создает новые судьбы, даже наименование маленького поселения. Нью-Фогсвелл. Название было окончательно определено. Каемус и Джейс предложили его, а Керри и остальные с энтузиазмом согласились. Немного прошлого, немного будущего. Первый новый город Дозора Тора.
        Джейс отвел полог шатра и вошел внутрь.
        - Мийе и Тайгон запряжены и готовы.
        Пора возвращаться домой. Амбар и мельница достроены. Возведение домов шло полным ходом, каменщики закладывали фундамент.
        Джейс наклонился к столу, за которым я работала, и отвел мои волосы в сторону, целуя шею.
        - У меня есть сюрприз для тебя, когда мы вернемся домой.
        - Джейс Белленджер, каждый день с тобой - это сюрприз. - Он заглянул мне через плечо.
        - Все записываешь?
        - Каждое слово.
        - Хорошо, - прошептал он. - В библиотеке много полок, которые нужно заполнить.
        Я закрыла книгу, положила ее в седельную сумку, и мы отправились домой.
        Кто напишет нашу историю, Джейс?
        Мы. Мы сами напишем ее.
        Плечом к плечу, каждый день - именно так мы и сделаем.
        Глава шестьдесят восьмая
        Гнездо было заброшено, сойка давно умерла. Солома и ветки падали с кроны дерева сезон за сезоном. «Низкие воришки, - подумал ворон, - вот и все сойки». Внимание ворона привлек какой-то блеск. Он закружился, разглядывая добычу. Что же украла сойка? Что-то разноцветное и блестящее.
        Слишком хорошая вещица. В его гнезде тоже будет смотреться эффектно. Он выдернул ее из сплетенных веточек и зажал в когтях, прежде чем она успела упасть на землю. Когда ворон улетал, то не заметил, что пробка отвалилась. Да это и не имело значения. Он все равно не мог бы поставить ее на место. Даже он не был настолько умным вороном.
        Пыль высыпалась из крошечного пузырька, оставляя за ним красивый сверкающий след. Часть ее опустилась на землю; часть подхватил ветер, взметнув в облака; а часть унесло течением в места далеко за пределами Дозора Тора.
        Вскоре блеск остался далеко позади, уже забытый вороном. Он думал только о том, каким великолепным будет его гнездо, когда в нем появится эта новая блестящая вещь.
        Благодарности
        Во-первых, огромное спасибо всем читателям, букинистам, библиотекарям и многим другим, кто покупал и принимал книги и распространял информацию о царстве Ремнанта бесчисленными способами. Без вас этот мир не существовал бы дальше первой книги. Ваше воображение и энтузиазм расширили его до самого Хеллсмауса - и даже больше.
        Мой великолепный агент, Розмари Стимола, - настоящее чудо. Спасибо, Ро, за то, что ты неукротима, а также за то, что возглавляешь звездную команду студии: Пит, Адриана, Элисон, Эрика и Дебра, которые помогают мне ориентироваться в этом бизнесе.
        Я благодарна невероятной команде Macmillan и Henry Holt, которые творят книжную магию: Джин Фейвел, Лора Годвин, Ангус Киллик, Джон Ягед, Кристиан Триммер, Морган Дубин, Бриттани Перлман, Эшли Вудфолк, Тереза Феррайоло, Габи Сальпетер, Элисон Верост, Люси Дель Приоре, Кэти Халата, Мариэль Доусон, Роберт Браун, Молли Эллис, Дженнифер Гонсалес, Дженнифер Эдвардс, Джесс Бригман, Ребекка Шмидт, Марк фон Барген и Софрин Хинтон. Спасибо также многим другим, кто неустанно трудится за кулисами. Я благодарна всем вам за вашу преданность и огромный талант.
        Я уверена, что Старр Баер, Ана Дебу и Рейчел Мюррей - супергерои со сверхспособностями. Они прочитали безумные ранние черновики «Клятвы воров» и каким-то образом поняли смысл всего написанного, а затем дали толковые рекомендации. Спасибо вам. Я должна вам всем новые плащи.
        Рич Деас сделал это снова. Как он мог превзойти великолепную обложку «Танца воров»? Я думала, что это невозможно, но Рич всегда добивается своего. Особый подход Майка Берроуза к деталям оформления помог сделать книгу произведением искусства. Огромная благодарность вам обоим.
        Я скажу прямо, потому что это правда: Кейт Фаррелл, мой редактор, - богиня. Она очень терпелива, всегда помогает, творчески подходит к работе и обладает особой прозорливостью, равной которой нет ни у кого. Она верила в эту историю на каждом шагу, и ее мудрые советы помогли мне, когда я потерялась. Она заслуживает созвездия, названного в ее честь.
        Спасибо всем моим зарубежным издателям, которые создали такие прекрасные книги и передали их в руки читателей по всему миру. Надеюсь, когда-нибудь я лично поблагодарю вас всех!
        Я навсегда благодарна коллегам - писателям Алисон Ноэль, Марлин Перес, Мелиссе Уайатт, Джоди Медоуз, Робин ЛаФеверс, Стефани Гарбер и Джилл Рубалькаба, которые дают советы, смеются, подбадривают, предлагают свою мудрость.
        Как и Джейс Белленджер, моя семья - это моя сила, хотя моя семья гораздо более воспитанная, чем его - большую часть времени. Бен, Карен, Джессика, Дэн, Ава, Эмили, Лия и милая малышка Райли, о, сколько улыбок вы приносите. Вы - мое вдохновение и радость.
        И снова моя глубочайшая благодарность Деннису, который всегда прикрывает мне спину. Он человек слова, и я благодарна ему больше, чем воздуху, которым дышу.