Последний дар жреца Гийом Прево
        ГИЙОМ ПРЕВО
        КНИГА ВРЕМЕНИ
        ТОМ 1
        ПОСЛЕДНИЙ ДАР ЖРЕЦА
        Перевод с французского Иры Филипповой
        Москва
        Издательский дом «КомпасГид»
        2019
        УДК 821.133.1-053.6
        Издание осуществлено в рамках Программ содействия издательскому делу при поддержке Французского института
        Автор обложки Кристиан Брутен
        Прево, Гийом.
        П71 Книга времени : Т.1 : Последний дар жреца : [для сред, и ст. шк. возр.: 12+] / Гийом Прево; пер. с французского Иры Филипповой ; [авт. обл. К. Брутен]. - М.: КомпасГид, 2019. - 344 с.
        ISBN 978-5-00083-595-1
        Отец Сэма Фолкнера часто путешествует в поисках старинных редких книг. Но еще ни разу он не пропадал так надолго - и никогда не забывал поздравить сына с днем рождения! Случилось неладное, чувствует Сэм, и на свое четырнадцатилетие спешит не к друзьям, а в антикварный магазин отца. Там он находит потайную комнату, а в ней - странную книгу, камень с резным узором и чужеземную монетку.
        Сэм прикладывает монету к камню - и оказывается на острове, который осаждают викинги... Что это: галлюцинация, реконструкция или ловкий фокус?.. Раздумывать некогда - нужно действовать! Сэм чудом спасается - только чтобы попасть в новую передрягу в разгар Первой мировой войны, затем очнуться в древнеегипетской пирамиде... Узнает ли когда-нибудь Сэм о судьбе отца и найдет ли способ вернуться домой?
        Французский писатель Гийом Прево (родился в 1964 году) по профессии историк и до того, как заняться литературным творчеством, написал несколько научных исследований и работал на телеканале Histoire. В трилогии «Книга времени» он соединяет фантастику с историческим романом - и результатом становится увлекательнейшее приключение!
        Originally published as Le livre du temps. Vol. 1. La pierre sculptee by Guillaume Prevost
        Cover illustrations, by Christian Broutin ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2019
        Посвящается Шарлю и Полин
        1 СЭМЮЕЛ
        Сэмюел со стоном рухнул обратно на кровать: как же неохота никуда идти! Покосился на приоткрытую спортивную сумку, стоящую у него в ногах: оттуда выглядывал рукав кимоно и как будто бы приговаривал назойливо: «Поторапливайся, Сэм, сегодня соревнование!» Нуда, сегодня, в этом-то и проблема. И не просто соревнование, а «Турнир среди спортсменов 14 - 16 лет, всех весовых категорий». Дьявольская затея, плод больного воображения людей, не имеющих ни малейшего представления о спорте, ведь теперь Сэму наверняка достанется противник на пятнадцать сантиметров выше его и на двадцать килограммов тяжелее. Всю жизнь мечтал попасть в лапы к какому-нибудь жиртресту - например, к Монку, - чтобы закончить бой лежа на земле, придушенным его огромной задницей. Пожалуйста, только не сегодня. Только не в свой собственный день рождения!
        - Сэмми, куда ты там пропал? - послышался нетерпеливый окрик снизу. - Опоздаешь на автобус!
        - Сейчас, бабуль, спускаюсь!
        Но вместо того чтобы спуститься, Сэм еще глубже зарылся в подушку. Из соседней комнаты доносились возбужденные завывания истеричной певицы. Она самозабвенно восторгалась красотой какого-то типа, которого встретила на пляже:
        Какой ты классный,
        Какой красивый,
        И как опасен
        Твой взгляд игривый!
        О мальчик с пля-а-а-а-жа!
        Вот ведь убожество.
        Источник шума - двоюродная сестра Сэма, Лили. У нее по утрам в субботу нет других дел, кроме как собрать у себя в комнате подружек и часами болтать под аккомпанемент тошнотворно-сладкой музыки. Правда, следовало войти в положение Лили: ей было всего двенадцать (ну то есть переходный возраст), и к тому же субботние сборища, видимо, помогали ей пережить долгие разлуки с матерью. Мать давно растила ее одна, но несколько месяцев назад завела себе жениха и теперь моталась за ним по разным странам. Лили была ужасно противная, особенно по отношению к Сэму, - и что же он мог с этим поделать, если они оба жили у дедушки и бабушки? Лили смеялась над другими людьми, особенно когда разговор заходил на скользкую тему школьных оценок. Сама-то она демонстрировала невероятные успехи в школе (подобных успехов никак не ждешь от человека, который слушает такую тупую музыку), каждый день приносила еще больше пятерок, чем накануне, а в конце года заграбастывала себе все мыслимые призы и награды. Просто необъяснимо!
        Ты для меня так ва-а-а-жен,
        О-о мальчик с пля-а-а-а-жа!
        - Сэмми! Уже почти десять!
        Сэмюел вздохнул и как можно сильнее пихнул сумку ногой. Нет, ну надо же: весь мир им недоволен.
        Он спрыгнул с постели, не расшнуровывая натянул кроссовки и с тяжелым вздохом распахнул дверь. И конечно же, именно в этот момент Лили с подружками тоже высыпали в коридор. Выстроились в ряд, как почетный караул, и глупо хихикали, стоя в своих красных, розовых и оранжевых майках, едва прикрывающих пупок.
        - Сэмми, ты пластырь не забыл? - спросила сестра с притворной заботливостью. - А мазь от синяков? А то опять вернешься домой избитый, мой дорогой братик. Помнишь, как было в прошлый раз?
        В прошлый раз Сэмюела на 43-й секунде боя придавило огромным пузом жирного Монка. Очень неприятное воспоминание. Лодыжка тогда вывернулась так, что даже смотреть на нее было жутко. Месяц без скейта.
        - Попытайся хоть первый раунд продержаться, - добавила Лили, прыская от смеха. - Кто знает, вдруг повезет?
        - Спасибо за совет, - ответил он. - А если встречу мальчика с пляжа, дам ему твою фотографию, обещаю. Кто знает, вдруг повезет?
        Он в несколько шагов перемахнул через ступеньки, не обращая внимания на хохот за спиной. Внизу его ждала бабушка с аккуратным бумажным пакетом в руках.
        - Сэмми, ну что это такое! Провалишь турнир! А ведь ты так любишь дзюдо! Ты не заболел?
        Она беспокойно тряхнула своими белоснежными, почти голубыми кудряшками.
        - Всё в порядке, бабуль, просто надо было немного размяться. Папа случайно не звонил?
        Бабушка растерянно отвела взгляд.
        - Нет, мой хороший, не звонил. Может, ближе к обеду...
        - Если позвонит, попросишь, чтобы он меня забрал после дзюдо?
        - Да, конечно.
        Но энтузиазма в ее голосе было примерно столько же, как если бы он поинтересовался, каковы шансы того, что к ним зайдет пообедать Том Круз.
        - Держи, я сделала бутерброды. Беги скорее, а то совсем опоздаешь. И будь осторожен, пожалуйста, а не как в прошлом году.
        Сэмюел прикусил язык, чтобы не сморозить какую-нибудь грубость. Поцеловал бабушку, подхватил скейт и вышел из дома.
        Усевшись на заднее сиденье автобуса, Сэм стал смотреть в окно на крохотные одинаковые домики, пробегавшие мимо, - каждый домик всё ближе и ближе к центру города. Отец не выходил на связь уже целых десять дней... Ни посланий по электронной почте, ни звонков, ни открыток. Такое с ним случалось не в первый раз, но всё равно... Десять дней!
        В семье любили говорить, что Аллан - главный чудак из всех чудаков. В пять лет он запросто мог километра два-три идти за незнакомой собакой на улице и только потом сообразить, что заблудился. А в десять завел отвратительную коллекцию обрезков ногтей и не стеснялся отправлять письма разным знаменитостям с просьбой ему эти самые обрезки присылать. Ужаснее всего было то, что некоторые ему в самом деле отвечали: один теннисист, одна рок-певица, один телеведущий... Бесценные реликвии отец Сэма хранил в красном альбоме - он до сих пор лежал у бабушки на чердаке. На каждой странице - прозрачный пакетик с именем и датой и сопроводительная записка. Аллан потом несколько дней подряд сидел приклеившись к телеэкрану и силился разгадать, от которого из ногтей телеведущего был отрезан кусочек, теперь размещенный на странице его драгоценного альбома. Но если вы спросите мнение Сэма, лично он склонялся к мысли, что ноготь принадлежал какому-нибудь несчастному ассистенту звезды, обязанному отвечать на письма поклонников.
        Только ведь отцу давно не десять... В его возрасте уже не коллекционируют ногти, не бегают за собаками и дают о себе знать, если исчезают из дома на несколько дней. Хотя, если подумать, с тех пор как не стало матери Сэма, Аллан жил как будто бы немного в другом мире. Раньше он был таким веселым - никогда не прочь прокатиться на велосипеде или сыграть в Burnout[1 - Burnout - серия видеоигр в жанре гонок.] на приставке, - а потом вдруг ушел в себя, как устрица в раковину, и не высовывается. Бабушка уверяла, что он просто очень грустит и что со временем ему полегчает. Но вот после автомобильной аварии прошло уже целых три года, и пора было признаться себе в том, что отцу, наоборот, с каждым днем становилось хуже. И бабушка это прекрасно понимала, ведь она сама в начале года убедила отца, что Сэму стоит пока пожить у нее. Отец пытался протестовать, но в итоге сдался. Может, так и в самом деле будет лучше, всё равно у него голова не на месте, чтобы заботиться о сыне. Сил хватает только на то, чтобы открывать свою книжную лавку два-три раза в неделю - да и то если бабушка его уговорит или кто-нибудь из
верных клиентов станет донимать телефонными звонками. «Печаль», - говорила бабушка. «Слабохарактерность», - фыркала тетя Эвелин (мама Лили). «Глубокая депрессия», - констатировал врач.
        Ну а десять дней назад Аллан исчез. Ему было свойственно вот так убегать, но обычно он отсутствовал не больше двух-трех дней. Прежде он возвращался обвешанный подарками и объяснял, что вынужден был срочно вылететь по делам в Соединенные Штаты, чтобы приобрести какое-то редчайшее издание, которое ему заказали. Бабушка снисходительно выслушивала объяснения, расцеловывала его в обе щеки, да и Сэм тоже был так рад видеть отца, что совсем не хотел набрасываться на него с упреками.
        Вот только на этот раз Аллан что-то не спешил возвращаться. А сегодня, вдобавок ко всему, у Сэма день рождения. Разве мог отец, пусть он даже главный чудак из всех чудаков, забыть о дне рождения собственного сына?
        Сэм выпрыгнул из автобуса перед зданием крытого катка. У остановки стоял продавец мороженого со своей тележкой, и солнце припекало так жарко, что в голове мелькнула мысль, не купить ли вафельный рожок. Но через десять минут начнется соревнование, на котором Сэма, весьма вероятно, будут нещадно подбрасывать в воздух, так что мысль о мороженом, видимо, была не самой удачной. Тем более что живот уже и без того как-то неприятно подвывал - наверное, предугадывал битву с самыми здоровенными борцами спортклуба.
        Сэмюел бросил скейт на тротуар и на полной скорости покатил вперед, объезжая прохожих, коляски и продуктовые сумки на колесиках, Ничто так не воодушевляет, как эти движущиеся препятствия, готовые в любую секунду отклониться в сторону и повизгивающие, когда их слегка задеваешь, проезжая мимо. Он раз или два чиркнул скейтом о бордюр, перелетел через цементную скамейку и приготовился брать поворот, ведущий к спортивному залу. Поворот был проще простого, Сэм проделывал его сто раз: справа - ворота сквера, потом небольшой спуск, чтобы как следует разогнаться, и дальше по перпендикулярной улице, с которой...
        БАМ! Сильнейший удар, грохот сминаемого металла - и вот Сэм лежит на животе, и ощущение такое, как будто весь сквер свалился ему на голову. Наверное, налетел на мопед, или мусорный бак, или...
        - Господи ты боже мой!
        Сэм осторожно привстал. Выходит, мусорный бак ему попался говорящий...
        - Господи ты боже мой! Да это же наш дохляк Фолкнер!
        И к тому же мусорный бак, которому известна фамилия Сэма.
        - Монк, не надо! - вдруг вмешался девичий голос.
        Монк. То есть он взял и впечатался прямо в Монка!
        Движимый инстинктом самосохранения, о существовании которого он только что узнал, Сэм перевернулся набок как раз в ту секунду, когда жирный Монк бросился на него, а какая-то девушка и другой парень вцепились ему в плечи.
        - Монк, перестань! Монк!
        - Я его порву! Порву!
        Сэм резко выпрямился и в последний миг увернулся от удара, который распластал бы его по земле, как коврик. Кровь ударила в виски, но вроде бы пока обошлось без переломов.
        Монк приготовился было ударить снова, но тут, к счастью, вмешались многочисленные зеваки, наблюдавшие эту сцену.
        - Ну-ну, - остановил Монка высокий бородач в строгом костюме.
        - Он это нарочно! - заорал Монк, размахивая кулаками. - Нарочно на меня налетел! Посмотрите, что он сделал!
        Он указал на свою опрокинутую сумку, из которой высыпались металлические детальки и печатные платы.
        - Видали? - кричал он, обращаясь к господину с бородой. - Это всё бешеных денег стоит!
        Пока Монк распинался, вращая глазами и колотя себя кулаком в грудь, к Сэму подошла Кэти, та девушка, которая пыталась остановить Монка.
        - Всё в порядке? Кости целы?
        Кэти была из клуба дзюдо Сент-Мэри. Ей было семнадцать или восемнадцать, и иногда она занималась административной работой младшей команды. Сэм не очень хорошо понимал, как эта симпатичная улыбчивая девушка может общаться с Монком.
        - Я... Да нет, всё нормально, спасибо, - пробормотал он. - Опаздывал на соревнование, и...
        - Соревнование? Тебе что, никто не сказал, что его перенесли?
        Перенесли?!
        - Я была уверена, что всех предупредили! Команда Фонтаны не смогла приехать, у них автобус позавчера сломался. Турнир перенесли на следующую субботу. Ты не прослушал сообщение на автоответчике?
        - Нет! Хотя, может быть... Может, отец...
        Сэм оборвал себя, не закончив фразы. Видимо, из клуба звонили в книжный магазин, потому что именно этот адрес указан в его карточке. Впрочем, ему совсем не хотелось сейчас объяснять Кэти или кому-нибудь еще, что он временно живет у бабушки, что его отца давно нет дома, поэтому к телефону тот не подходит, а следовательно, у Сэма не было никакой возможности прослушать сообщение на автоответчике.
        - ...наверное, отец забыл... - проговорил он сквозь зубы.
        Кэти нагнулась и выдернула скейт, который, будто шпага, воткнулся в решетчатую ограду сквера.
        - Вроде бы цел, - сказала она. - Уже кое-что. Всё могло бы закончиться куда хуже.
        - ПУСТИТЕ, ГОВОРЮ! - орал Монк, до сих пор ничуть не успокоившийся. - Этот придурок сначала заплатит мне за детали, а потом...
        Трое окруживших Монка прохожих еле-еле удерживали его на месте, и крошечные зеленые глазки на раскрасневшемся лице толстяка метали молнии.
        - Тебе лучше исчезнуть, - шепнула Кэти, пихая доску Сэму под мышку. - Пока он не опомнился!
        - А тебе он ничего не?..
        - Ой, не беспокойся, у меня к нему есть подход. И к тому же еще не факт, что его платы испортились! Мы собирались проапгрейдить компьютеры в клубе. Монк круто в этом разбирается, так что...
        Монк круто разбирается в компьютерах? Так у него что же, есть мозг?
        Кэти продолжала улыбаться.
        - Сейчас доберется до своих обожаемых системных блоков и напрочь про тебя забудет. Так что давай, катись, увидимся в субботу.
        Она едва заметно махнула ему рукой, и Сэм поспешил убраться. И очень вовремя, потому что Монк разорался пуще прежнего:
        - ФОЛКНЕР, УРОД! ЗАПЛАТИШЬ СВОИМИ ЗУБАМИ, ПОНЯЛ??
        2 КАМЕНЬ
        Книжная лавка Аллана Фолкнера находилась в одном из тех старых кварталов Сент-Мэри, которые последние тридцать или сорок лет всё явственнее приходили в упадок. Выбор крошечного викторианского домика в два этажа, с обшарпанными голубыми колоннами и выцветшими ставнями, втиснутого между двумя другими домами, еще более обветшалыми, объяснить было крайне трудно - тем более что все остальные уважающие себя торговцы давным-давно покинули улицу Барнбойм. Там обитало только несколько старичков - таких же ветхих, как фасады их домиков. Рано утром они, будто призраки, молча выходили из дверей, а к девяти утра уже возвращались с корзинками, наполненными продуктами, и торопливо расходились по домам, запирая за собой дверь на два оборота замка.
        При таком положении дел совсем не казалось удивительным, что открытие книжной лавки не вызвало большого ажиотажа среди жителей улицы. В лучшем случае от них можно было услышать «здравствуйте» и «всего доброго», немного резких рассуждений о том, что посетитель (бывают же нахалы!), паркуясь рядом с лавкой, заехал машиной на тротуар, или о том, что Сэм, когда возвращается из школы, невыносимо скрежещет своим скейтом. Вот и всё. Один только дядя Макс, добрый глуховатый старик, живущий через три дома от лавки, иногда удостаивал Аллана и Сэма беседой. Правда, беседы получались странные, потому что каждую фразу приходилось орать несколько раз ему в самое ухо, и это сильно усложняло общение.
        Почему же отец выбрал для книжной лавки такой мрачный и всеми забытый уголок? «Чтобы отгородиться от шумного мира, - утверждала бабушка, - и укрыться от толпы». Когда Аллан продал их симпатичный дом в Бель-Эйре (слишком многое там напоминало Элайзу) и принялся подыскивать подходящее место для своей лавки, на самом деле он искал место для убежища. А жить в убежище - это не слишком весело, когда тебе тринадцать, почти четырнадцать, когда ты потерял мать и больше всего тебя привлекают торговые центры, искусственный свет, шум и скорость.
        Сэм поднялся на крыльцо, оглядываясь по сторонам. Всё спокойно, нигде ни шороха. Он не был уверен, что поступил правильно, заявившись сюда. Может, надо было предупредить бабушку? Но, в конце концов, соревнование отменили, впереди целый свободный выходной, и к тому же у него сегодня день рождения. Что плохого в том, чтобы забежать к себе домой? Ведь это всё еще его дом, правильно? Забрать кое-какие диски, покопаться в старом хламе... «И заодно проверить, не вернулся ли случайно папа, - шепотом добавил внутренний голос. - Ну или, может, оставил какую-нибудь подсказку о том, куда уезжает». Дедушка, правда, на этой неделе уже два раза заглядывал в лавку, но кто знает?
        Сэм повернул ключ в замке. Дверь со скрипом открылась, и вывеска «Антикварные книги Фолкнера» качнулась над головой.
        - Папа?
        Никто не отозвался. Сэм прошел через небольшую прихожую, миновал просторный зал, заставленный шкафами, плотно забитыми книгами, - совсем как в библиотеке. Кроме шкафов здесь были столы и стулья, чтобы можно было присесть и полистать книгу, а также два дивана, оборудованные галогенными лампами, - чтобы читать со всеми удобствами. Большая часть денег, вырученных от продажи дома в Бель-Эйре, пошла на эти пожелтевшие страницы и кожаные переплеты. Но как отцу удалось собрать такое количество антикварных книг, оставалось не меньшей загадкой, чем то, как он ухитрялся привлекать в магазин клиентов. Вполне вероятно, что дедушка и бабушка время от времени раскошеливались и помогали ему.
        Сэм прошел на кухню. Всё было в идеальном порядке. Посудомоечная машина - пустая и, судя по чпоку, который издала дверца, когда он ее открыл, стояла закрытой уже много дней. Холодильник - почти пустой, если не считать просроченных йогуртов, пластмассовой упаковки сосисок (пластиковой, всегда поправляла бабушка) и двух бутылок пива. В последнее время здесь никто не пировал. Сэм поднялся на второй этаж и, когда вошел к себе в комнату, ничего не смог поделать с сердцем: оно екнуло. Постеры с Тони Хоуком и Вигго Мортенсеном на стенах, коллекция старинных машинок (это вам не обрезки ногтей!), его рисунки и гитара, оставшаяся с тех времен, когда он не очень успешно пытался научиться на ней играть. Впрочем, он пришел сюда не для того, чтобы оплакивать судьбу. Бросив в сумку два старых диска - будет чем оправдать свой визит сюда, - Сэм отправился исследовать отцовский кабинет. К сожалению, на письменном столе не лежало письмо с объяснениями, ни в одном из ящиков не нашлось документа, который пролил бы свет на исчезновение отца, и в мусорной корзине не обнаружилось квитанции от туристического агентства.
Что же касается шкафов с одеждой в спальне, то, насколько Сэм мог судить, почти вся отцовская одежда была на месте, и три его больших желтых чемодана тоже никуда не делись.
        Как всё это странно... Отец что же, отправился в путешествие, не захватив с собой сменной одежды? Или он думал, что уходит на несколько часов, максимум - на один день? Ведь даже зубная щетка стояла где и всегда, совершенно сухая, и тюбик с зубной пастой, и электробритва... Если, конечно... Как ни старался Сэм прогнать эту мысль, ему представилась покореженная машина, валяющаяся на дне оврага. Он помахал рукой, прогоняя страшную картину: нет-нет, с его отцом не могло произойти ничего плохого. Ведь не зря же он главный чудак из всех чудаков! А чудаки - они всегда выкрутятся из любого положения, так Сэму однажды сказал дедушка. Значит, должно быть какое-то другое объяснение.
        Сэм спустился обратно на первый этаж и остановился перед столиком, на котором стоял телефон. Рядом мигал красной лампочкой серебристый автоответчик: «20 сообщений, память переполнена». Сэм включил кнопку воспроизведения. Раздался фоновый шум, затем щелчок, и чей-то голос произнес:
        - Господин Фолкнер? На прошлой неделе я заходил к вам в магазин и видел там экземпляр «Двадцать тысяч лье под водой», который очень хотел бы...
        Бип! Сэм включил следующее сообщение:
        - Это «Антикварные книги» на улице Барнбойм? Я бы хотела узнать, во сколько вы открываетесь, я ищу редкое издание...
        Бип! Следующее:
        - Аллан? Это Томас Мурр. Вам удалось раздобыть Библию Плантена[2 - Христофор Плантен - нидерландский типограф и издатель XVI века. (Здесь и далее - примечания переводчика.)], которую я заказывал? Дело в том, что мне...
        Бип! И так далее. Большинство сообщений было от клиентов и коллекционеров, но среди них - один звонок от человека, ошибившегося номером, одно рекламное сообщение («Господин Фолкнер? Если вы подумываете о том, чтобы заменить окна или ставни, наша компания предлагает...» и т.д.), звонок от банкира с назначением встречи (банкир явно не в духе) и шесть безуспешных попыток бабушки связаться с сыном. Все эти сообщения были оставлены больше восьми дней назад. От спортивного клуба ничего не было, и неудивительно - для них на пленке просто не осталось места.
        Только одно сообщение показалось Сэму любопытным. Далекий металлический голос, искаженный большим расстоянием или плохим качеством связи, говорил:
        - Аллан? Это я... Я знаю, что ты здесь... Не валяй дурака, сними трубку. Аллан, ты меня слышишь? Аллан? Да подойди же ты к телефону, черт возьми!
        Потом - долгое молчание, и наконец:
        - Окей, я тебя предупредил...
        И таинственный человек повесил трубку. Сэм прослушал сообщение несколько раз: оно было записано накануне папиного исчезновения. В голосе слышалась угроза, но еще сильнее тревожило то, что он казался знакомым. И всё же Сэмюел понятия не имел, кому бы он мог принадлежать. Может, этот звонок имеет какое-то отношение к внезапному исчезновению отца? Звонивший явно о чём-то его предупреждал, и к тому же тут была недосказанность: «Окей, я тебя предупредил...» А может, всё это и не относится к делу, ведь Аллан, видимо, не успел прослушать все сообщения. Так что же?
        Тут Сэму в голову пришла одна мысль: он нажал на кнопку «перезвонить», чтобы аппарат воспроизвел последний номер, который на нем набирали. У отца уже три года не было машины, и он часто ездил на такси. Возможно, он заказывал машину, чтобы поехать на вокзал или в аэропорт. Компании хранят информацию о последних поездках (Сэм узнал об этом из одного детективного сериала), и, возможно, удастся разузнать...
        - Алло?! - крикнул хриплый голос на другом конце провода.
        Если эта женщина принимала заявки клиентов, ей бы следовало бросить курить. Как можно скорее.
        - Да, алло, - отозвался Сэмюел. - Я звоню, чтобы получить кое-какую информацию...
        - Чего? - удивленно прохрипел голос.
        - Мне необходима информация, будьте добры. Мой отец звонил вам несколько дней назад, и...
        - Погромче нельзя? Выкатись-покатись!
        Выкатись-покатись... Да это же Макс! Глухой как пробка старик, который живет по соседству!
        - Дядя Макс! Дядя Макс, это вы?
        - Чего вам? продолжал выяснять старик.
        Дядя Макс, это Сэм, сын Аллана Фолкнера, из «Антикварных книг». Я смотрю, отец звонил вам десять дней назад...
        - Из амбарных книг? - не расслышал старик. - Мне ничего не надо, так и знайте, и особенно амбарных книг! Найдите кого поглупее!
        И в трубке раздались гудки.
        Сэмюел несколько секунд стоял с телефонной трубкой в руке, не понимая, что делать дальше. Лучше всего было бы взять и навестить Макса прямо сейчас. Отец наверняка звонил ему для того, чтобы занести ключи и попросить поливать цветы или что-нибудь еще в этом духе... Но вдруг он заодно рассказал ему, куда отправляется? Хотя бы направление, хоть какое-нибудь название.,. Правда, общаться с глухим стариком было не так-то просто, но всё равно ничего лучшего в голову Сэму не приходило.
        Он схватил сумку и направился к выходу, но вдруг помедлил, проходя мимо двери в подвал. Дедушка заверял, что подвал тоже проверил... Сэм не знал, надо туда зайти или не надо. Ну ладно, это ведь всего одна минута. Он зажег свет и спустился по двум пролетам лестницы, которые вели на книжный склад. Там у Аллана стояли металлические стеллажи с книгами и были сложены пустые картонные коробки. Еще здесь хранился материал для починки переплетов, а на дальней стене висел большой гобелен - возможно, для того, чтобы оберегать книги от сырости и холода. «Наверняка», - подумал Сэм, который раньше бывал в подвале всего раза три или четыре, в основном - сразу после переезда, а вообще тут обитал отец, это были его владения. Так или иначе, сегодня тут оказалось пусто.
        Сэм шагнул обратно к лестнице и дошел уже до середины, но вдруг передумал. Что-то было не так. Склад выглядел немного иначе. По крайней мере, не совсем так, как запомнил Сэм. Он как будто бы... как будто бы как-то сжался, да. Мысль, конечно, глупейшая. Но единственный предмет, в котором Сэм был силен в школе, - это рисование, он всегда хорошо запоминал пропорции и размеры. Сэм зашагал к дальней стене, считая шаги: один, два, три, четыре, пять. Так и есть, не сходится. Должно было получиться шагов семь или восемь, то есть куда-то делись целых два метра. И это могло означать лишь то, что...
        Сэм подошел к гобелену - копии средневековой вышивки, с единорогом и прекрасной дамой. Толкнул ковер рукой - но нет, ладонь уперлась во что-то твердое, за гобеленом всё-таки была стена. Наверное, Сэму померещилось, что раньше комната имела большую ширину. Он постучал по ковру костяшками пальцев - звук получился на удивление пустой. Отец что же, отгородил часть помещения стеной? И прикрыл ее ковром, чтобы не бросалась в глаза? Но что он мог там прятать? Еще один склад? Еще более древние и ценные издания?
        Сэм приподнял тяжелую ткань и поднырнул под гобелен. Там оказалась простая гипсовая перегородка - такие легко собрать и поставить самому, без помощи строителей. Он стал ощупывать поверхность и наконец, продвинувшись метра на два вправо, почувствовал под пальцами дверные петли: дверь! С бешено колотящимся сердцем он толкнул ее.
        - Папа?
        В новой комнате тоже было пусто... Она освещалась маленьким ночником и была обставлена совсем по-спартански: раскладушка, табуретка - вот и всё. С одной стороны, Сэм был рад, что не обнаружил здесь отца - распростертого на полу и неподвижного. Или даже чего похуже... Но с другой стороны, в голове у него разом вспыхнула тысяча новых вопросов. Он подошел к раскладушке и увидел рядом на полу толстую книгу. Поднес ее к свету: ни названия, ни автора, просто красная обложка, толстая и потрескавшаяся от времени. Сэм открыл наугад первую попавшуюся страницу. Книга была явно историческая: «Преступления и наказания в эпоху правления Влада Цепеша». Он пробежал глазами разворот, посвященный разным видам пыток, применяемым неким Владом Цепешем в XV веке где-то в Валахии (ну и название!). Издание старинное, но не слишком, судя по шрифту и способу печати, книге лет сто, не больше. Отец Сэма обожал историю, но ведь не настолько, чтобы запираться в этой тесной конуре и читать о подвигах кровожадного валахийца!
        Сэм схватил фонарик, висящий на крючке, и стал внимательно осматривать темные углы комнаты. Однако больше в ней ничего не было, если не считать серой тени в углу - здоровенного булыжника высотой сантиметров пятьдесят, закругляющегося кверху. Сэм подошел поближе, чтобы как следует его рассмотреть. Это было что-то вроде тотемного камня или какой-нибудь еще языческой штуки, такие встречаются в фильмах ужасов и сулят неминуемое проклятие каждому, кто их обнаружит. На одной из поверхностей камня был рисунок: в верхней части неизвестный художник высек нечто вроде солнца с кружочком посередине и лучами, которые представляли собой, в общем-то, просто трещины в камне - всего шесть штук. В нижней части имелось углубление размером примерно с ладонь. Эта штуковина напоминала доисторический автомат, торгующий орешками, только без орешков. Иными словами, вещь была совершенно бессмысленная. Если только она не означала, что отец внезапно вступил в какую-нибудь секту!
        Пока Сэм с разных сторон освещал камень, его взгляд упал на металлический кружок, лежащий на полу в нескольких сантиметрах от булыжника. Он поднял его и повертел в руках: это оказалась грязная монета с отверстием посередине, с изображением переплетенных линий и символов, напоминающих арабскую вязь. Но вот из какой именно страны была монетка, непонятно... В любом случае, с виду не слишком древняя и вряд ли ценная. Может, этот каменный тотем на самом деле был всего-навсего какой-нибудь традиционной игрушкой из далеких стран? Бросаешь монетку, и она должна попасть либо в углубление (за это дают меньше очков), либо в один из лучей солнца (больше очков). Захватывающе, ничего не скажешь!
        Сэм попытался затолкать монетку в одну из бороздок, но ничего не вышло - она каждый раз вываливалась из трещины и падала на пол. Если тут куда и можно сунуть монетку, так это... Не слишком веря в успех, он поместил ее в середину солнца - и она вдруг ловко туда легла, как будто примагнитилась.
        «Ну что ж, - подумал Сэм. - Уже кое-что...»
        И тут в комнате раздался странный гул. Сэмюел приложил ухо к камню: тот как будто вибрировал; и из глубины доносились ритмичные толчки. А еще ему вдруг показалось, что камень уже не такой холодный. Воображение разыгралось, это ясно. Хотя... Да, от камня действительно что-то исходило. Тепло... Тепло и что-то еще, он будто притягивал к себе. Сэму показалось, что даже пол вокруг камня дрожал, и, наверное, достаточно было коснуться теплой поверхности рукой, чтобы убедиться в реальности этой странной вибрации. Он протянул к камню ладонь...
        Последнее, что Сэм успел почувствовать, это сильнейший ожог, который взметнулся вверх по руке и раскалил всё его тело.
        3 АЙОНА
        Сэм упал на колени, внутренности горели, тело сотрясали спазмы. Его мучительно долго рвало, и он, опираясь на руки, с изумлением смотрел на траву под своими пальцами. Трава... Трава?
        Когда он смог наконец поднять голову, стало совершенно ясно: он больше не на складе. Он... нигде. Каменистый берег с тонкими полосками песка, а дальше - бескрайнее море. Сам он находился на склоне холма, среди камней, густо поросших травой. Что произошло? ГДЕ ЕГО ОДЕЖДА? Джинсы, футболка? На нем была теперь только какая-то ночная рубашка из грубой ткани, промокшая от пота и такая широкая и длинная, что закрывала и руки, и ноги целиком. И, между прочим, страшно кололась. А где ожоги? Он до сих пор чувствовал огонь, охвативший его в тот момент, когда он коснулся рукой камня. Сэм тогда стал прямо человеком-факелом! И тем не менее на коже не было никаких следов, к тому же она стала розовой, как у младенца. Как будто ему всё это приснилось.
        Всё еще дрожа и пошатываясь, он выпрямил спину. Камень... Наверняка это всё из-за камня. Злополучный булыжник стоял здесь же, метрах в двух или трех от Сэма. Только немного изменился, стал как будто повыше и почернее. Но изображения остались прежними: солнце с лучами-расщелинами и темное углубление в нижней части. Сэм вдруг исполнился надежды: надо просто приложить, монетку в центр рисунка, и всё станет как было. Ну конечно, это всего лишь страшный сон, и в этом сне ему нужно приложить монетку к секретному месту камня... Он пошарил в траве вокруг себя и яростно поскреб землю: монетка пропала бесследно. Стал искать дальше: приподнимал валуны, забирался пальцами под камни - всё напрасно. Попробовал прикладывать вместо монеты камешки, но ни один не подходил по форме и размеру. Сэм выругался, проклиная дурацкий тотем, и в конце концов разрыдался. Так это никакой не сон... Никакой не сон!
        Понадобилось несколько долгих минут, чтобы он смог худо-бедно прийти в себя. Что бы там с ним на самом деле ни произошло, говорил Сэм себе, слезами делу не поможешь. В конце концов, он ведь жив, правильно? И даже начинает мерзнуть.
        Он встал на ноги, отряхнул песок с рубахи и стал взбираться на вершину холма, чтобы как следует оглядеться. Оказывается, он находился на довольно большом острове. Остров был серый, почти без растительности, будто всё живое смело с него ветром. За спиной у Сэма грохотало море, а над головой нависали тучи, сквозь которые там и тут прорывались столбы золотого света. А внизу... Внизу были дома, да, пожалуй, похоже на дома. Дым... И даже люди! Он смог различить среди домов крошечные подвижные точки!
        - Э-эй! - заорал он. - Э-ге-гей!
        Но расстояние было слишком велико, и ветер дул в лицо, так что он не мог донести крик до людей. Тогда Сэмюел побежал, не обращая внимания на то, что ноги у него босые и проваливаются в рыхлую почву. Тут есть деревня, остров обитаем! Сейчас ему всё объяснят! Может, там, в подвале, он потерял сознание? Его пришлось увезти на вертолете скорой помощи - вот откуда на нем эта больничная рубашка! Но произошел несчастный случай и... К счастью, теперь всё позади, и эти люди сейчас его приютят. Можно будет высушиться и позвонить бабушке, чтобы не волновалась... Она, наверное, уже с ума сходит от беспокойства!
        Запыхавшись от бега, через десять минут Сэм начал сбавлять ход. До деревни оставалось не больше пары сотен метров. Вообще-то это была не совсем деревня, скорее, нечто вроде кочевого стойбища из каменных домиков, окруженного невысоким забором. Летний лагерь? Коммуна хиппи, проповедующих жизнь ближе к природе?
        Сэмюел вдруг резко остановился. Отсюда жителей можно было разглядеть уже довольно четко. По крайней мере, одну группу, которая собралась возле чего-то вроде загона для овец. Они как будто бы указывали на него пальцами и обсуждали его. Все как один - мужчины, и одетые очень странно - в коричневые длинные мантии, подпоясанные веревкой вместо пояса. Сэм хлопнул себя по лбу. Да это же монахи! Остров монахов! Вот папа удивится, когда он ему расскажет!
        Сэм снова двинулся вперед, но на этот раз уже немного настороженно. Что-то он не слышал о том, чтобы в их краях существовало подобное религиозное учреждение. Наверное, ему в подвале стало совсем плохо, раз врачи решили отправить его настолько далеко от дома! Видимо, он пролежал без сознания несколько дней. Странно только, что, если не считать приступа рвоты, чувствовал он себя не так уж и плохо...
        Группа мужчин теперь тоже двигалась в его сторону. Они шли неорганизованной толпой и возбужденно жестикулировали. У некоторых в руках были палки или мечи. Желудок у Сэма снова сжался. Однажды он видел по телевизору репортаж о клубах любителей Средневековья, которые собирались по выходным, чтобы пожить как во времена крестоносцев. Двинутые, если кому интересно мнение Сэма... Но выбирать не приходилось - больше на острове, похоже, никого и не было. Тут с порывами шквального ветра до него стали долетать голоса и куски непонятных фраз:
        - Dia dite...
        - Go rev... me agot...
        Похоже, говорили на эльфийском языке, как во «Властелине колец». Видимо, чтобы было уж совсем аутентично.
        - Bhi ag Colum-Chill! Acht bhi...
        Сэм откашлялся и робко поднял руку в знак приветствия:
        - Эге-гей!
        До людей оставалось не больше двадцати метров.
        - ...uaignigh nah-Alban?
        И тут произошло нечто еще более странное, чем всё, что происходило до этого: без малейшего усилия и напряжения Сэм вдруг начал понимать, что говорят эти люди! Секунду назад это был незнакомый ему язык, состоящий из странных гортанных звуков, а теперь он вдруг - раз! - и понимает всё настолько хорошо, как будто с рождения практиковался в этом наречии.
        - Я же вам говорю! восклицал горбатый бородач. - Он просто взял и появился, возник из ниоткуда! И сразу очутился в бухте Колума Килле!
        - Это лазутчик! - рявкнул другой, глядя на Сэма с осуждением. - Явился прощупывать почву, чтобы потом нас обокрасть!
        - Хватит! - перебил его тот, кто шагал первым, видимо, их главный. - Сначала послушаем, что он сам скажет. В своей безграничной милости Господь, возможно, прислал нам своего последнего вестника... Мальчик, откуда ты взялся?
        - Да его наверняка из моря на берег выбросило, - вмешался худой верзила прежде, чем Сэм успел придумать ответ. - В этом году в море не протолкнуться из-за рыбацких лодок, так что...
        - Оглобля, может, ты помолчишь? - перебил его главный. - С виду он вполне смышленый, так что наверняка сам может рассказать, откуда появился.
        Сэмюел пытался унять дрожь в коленках и всё гадал, что за небывалые звуки вырвутся сейчас из его рта. Что же до причин его появления на острове, то, судя по настроению этих людей, лучше отвечать как можно более туманно.
        - Я... Меня выбросило морем, - сорвалась с его губ удивительная фраза, полная эльфийских согласных. Моя... Моя лодка опрокинулась,
        А я что говорил! - восторжествовал Оглобля.
        - Вранье! - крикнул горбун. - Он просто вдруг появился из ниоткуда!
        - Ну ладно, брат Эгран, видно, зрение у тебя уже не то, что в молодости! - возразил главный. - - А если речь идет о бухте Колума Килле, то это, возможно, знак... Наш великий учитель разве он не заботился о нас всю нашу жизнь, братья мои?
        - Да, отец-настоятель, - согласились все хором.
        - Хоть и настали суровые времена, из бухты Колума Килле не может прийти ничего дурного, не правда ли? Господь никогда не позволил бы нашим врагам осквернить столь священное место... А следовательно, мы можем предположить, пока у нас не появится доказательств обратного, что этот мальчик действительно прибыл к нам на остров по морю. Кто знает, что принесет нам его визит? Пути Господни не бывают прямыми, но они всегда выводят на дорогу мудрости.
        И, повернувшись к Сэмюелю, он добавил:
        - Как тебя зовут, мой мальчик?
        - Сэм, - немного помедлив, ответил тот.
        - Сэум, - повторил аббат, гулко растягивая гласную. - Крестили тебя, Сэум?
        - Да, - кивнул Сэм. «Да» прозвучало как «та», но он этого не заметил.
        - Значит, крестному знамению ты обучен?
        Монахи пристально смотрели на него, и Сэм счел за лучшее продемонстрировать: поднес три пальца поочередно сначала ко лбу, потом к груди и к обоим плечам. Его жест был встречен нестройными выкриками «Аминь!», и все палки и мечи разом опустились, будто по волшебству.
        Отец-настоятель улыбнулся ему.
        - Превосходно, Сэум. Насколько я могу судить, ты - добрый христианин и не имеешь отношения к этому дьявольскому племени! Так значит, ты находился в рыбацкой лодке, да?
        Сэм согласился - что еще он мог сказать?
        Ну что ж, Сэум, на ближайшие дни - если я не передумаю - ты присоединишься к нашей общине. Станешь спать в хлеву - брат-эконом выдаст тебе охапку соломы. Тебе будет запрещен доступ в спальню и в погреб с запасами, а в церковь и скрипторий[3 - Скрипторий - мастерская (обычно при монастырях), где переписывали рукописи.] разрешается входить только в сопровождении одного из нас. Да вот хотя бы брата Ранальда. Раз он так рвался тебя защищать, пускай берет под свою опеку! Ну и, конечно, ты должен будешь нести монастырское послушание.
        Брат Ранальд - тот, которого называли Оглоблей, - отнесся к словам настоятеля с большой серьезностью и с почтением поклонился.
        - К несчастью, - продолжал настоятель, - ты попал на остров Айона не в добрый час. Возможно, для тебя было бы лучше кануть в пучину вместе с твоей лодкой. Белые Чужестранцы уже спешат к нам. Они разграбили другие монастыри и города в двух днях парусного пути отсюда. Наш монастырь гораздо богаче прочих - им это известно. Так что теперь я боюсь, как бы тебе не пришлось разделить нашу печальную участь, Сэум.
        И настоятель отвесил гостю легкий подзатыльник - очевидно, имея в виду отцовский ободряющий жест, но Сэм от этого удара едва не рухнул на землю.
        - Бог испытывает нас, мой мальчик! Возможно, нам придется защищаться... Ну пойдем, на сегодня горизонт чист, можно спокойно ложиться спать.
        Настоятель повернулся к нему спиной и направился было обратно в деревню, но Сэму не терпелось узнать больше подробностей:
        - Простите, отец, вы не могли бы мне...
        Настоятель резко развернулся, брови его сердито сдвинулись на переносице.
        - Первый обет, который тебе надлежит хранить, рыбак Сэум, - низким голосом произнес он, - это обет молчания. Здесь никто не говорит, если я не задал ему вопроса или если того не требует его работа. Особенно - в пределах монастыря... Запомнил? Брат Ранальд, прошу вас, в будущем следите за тем, чтобы ваш воспитанник соблюдал законы общины.
        Брат Ранальд поспешил к Сэмюелю и взглядом приказал ему смиренно потупить глаза.
        Скоро Сэму пришлось признать очевидное: это были никакие не любители исторических переодеваний. Люди, встретившие его у холма, ни во что не играли - он попал к настоящим монахам. Но уж очень отсталым! Надо было свалиться на Землю с планеты Гнилых Отбросов или чего похуже, чтобы мириться с жизнью в таких условиях. Монастырь представлял собой просто группу дощатых бараков, построенных посреди непроходимой грязи. Только каменная церковь с кособокой колокольней, стоявшая в центре поселения, отдаленно напоминала цивилизацию. А вот всё остальное...
        Сначала Сэма отвели в хлев, где брат-эконом приготовил ему постель - так он это назвал, а на самом деле просто швырнул под ноги единственной корове охапку сена. Еще он выдал Сэму изъеденную молью мантию с капюшоном и толстое шерстяное одеяло, после чего велел оставаться в хлеву и ждать вечерней трапезы. По его недовольной физиономии Сэм догадался, что брат-эконом, как и горбун Эгран, с подозрением отнесся к внезапному появлению в монастыре мальчика, который пришел неведомо откуда. И, в общем-то, их подозрительность не была безосновательной...
        Наступал вечер. Единственное окно хлева было закрыто ставнями, но через щели Сэм мог наблюдать за перемещениями монахов. Он насчитал пятнадцать или двадцать человек разного возраста - в основном все они были невысокого роста, за исключением настоятеля и Оглобли. Складывалось впечатление, что каждый назубок знает свою роль в монастыре и не испытывает ни малейшей необходимости в словах. Одни таскали ведра и огромные мешки, другие укрепляли ограждения, вбивая в землю новые колья, третьи то входили, то выходили из церкви - в том числе и те, кто работал в большом доме, самом ярко освещенном из всех, пристроенном к колокольне. Всё это происходило в полнейшей тишине, если не считать звонкого хлюпанья сандалий по грязи.
        Сэмюел, по правде говоря, уже совсем не знал, что думать. Он вроде бы слышал об Айоне где-то в Новой Шотландии, но это было, мягко говоря, далековато! А кроме того, даже если он сообразит, каким образом попал в такую даль, оставалась еще загадка этого безумного монастыря и странных намеков настоятеля. Что за Белые Чужестранцы? Каких опасностей с ужасом ждут все эти монахи? И главное: почему Сэм понимает их чудной язык?
        Дверь хлева резко распахнулась.
        - Сэум, - услышал он шепот Оглобли. - Пора ужинать, поторопись! Только помни - ни звука!
        Сэм послушался и последовал за ним через темный двор в трапезную - длинное здание, пристроенное к кухне. Как только он вошел, все собравшиеся повернулись к нему. Их оказалось гораздо больше, чем он себе представлял, по крайней мере тридцать, и они расселись за двумя длинными столами. Настоятель сидел в глубине трапезной, один, а какой-то монах стоял перед высоким столиком, на котором лежала огромная книга. Ни один из братьев не раскрывал рта, но все они скребли свои миски таким затейливым образом, что это можно было принять за какой-то особый шифр. Горбун Эгран, сидящий одним из первых за правым столом, бросил на Сэма взгляд, исполненный ненависти. Брат Рэнальд проводил Сэма до скамейки за столом слева, и, едва они уселись, дежурный монах начал читать. Сэмюел предположил, что текст, вероятнее всего, звучит на латыни, но, в отличие от «айонского эльфийского», в этой речи он не понимал ни слова. Похоже, синхронный переводчик, который работал в его голове, не мог распознавать два чужих языка одновременно...
        Вскоре появился брат-кухарь с тяжелым котлом в руках. Он обошел оба стола, наполняя каждую миску пахучим супом, в котором плавали неведомые темные травы, похожие на волосы. Дома Сэмюел никогда не ел суп - это было дело принципа. Но сейчас он, во-первых, проголодался, а во-вторых, чувствовал, как его пронзают тридцать пар глаз. Он отважно окунул подобие ложки в дымящуюся жидкость, выловил прядь волосатой зелени и проглотил. Ох, не стоило этого делать... Во-первых, он обжег себе нёбо - ожог второй степени, не меньше! Во-вторых, суп на вкус оказался невозможно горьким, как концентрат самой ужасной капусты, от которой он всю жизнь упрямо отказывался. Но сейчас отказаться от еды не было никакой возможности. Сэм яростно стиснул зубы и, стараясь не дышать через нос, опрокинул в себя всю тарелку - ожог пищевода третьей степени. Он хотел освежиться, глотнув воды из металлического кубка, который перед ним поставили, но и тут его ждала неудача: в кубке оказалась какая-то отрава - жгучий напиток с острым запахом коровьих лепешек, от которого он чуть не задохнулся. Оглобля незаметно толкнул его под столом
ногой, и Сэм принял решение больше не прикасаться к супу. На второе ему удалось пожевать кусочек чего-то похожего на мясо - единственное, что он смог выковырнуть из поданного ему жуткого ломтя жира, - и немного сыра, твердого как камень. «Десерт» - густая и горячая, слегка подслащенная масса - оказался немного лучше всего остального, но свалился в желудок таким безнадежным комком цемента, что пришлось осушить до дна кубок с отвратительной жидкостью. И это был Сэм, который всегда ныл, что бабушка положила к жареной картошке слишком мало майонеза!
        Когда испытание едой завершилось, брат Ранальд отвел его обратно в хлев, освещая путь мерцающим пламенем свечи. На черное небо высыпали звезды, и дул всё тот же порывистый ветер.
        - Извини, Сэум, - проговорил Оглобля. - Я не могу оставить тебе свет, настоятель не велел. Еще подожжешь тут всё...
        Он открыл дверь и отошел в сторону, пропуская мальчика внутрь.
        - Но я зато вот чего для тебя захватил...
        Он достал из-под мантии четвертинку буханки грубого хлеба и сунул Сэму в руки.
        - Еще там есть ведро, если умеешь доить корову...
        Не сказав больше ни слова, Ранальд быстро закрыл дверь, и Сэм услышал, как огромный ключ со скрипом повернулся в замке. Он снова остался один. Впрочем, не совсем: из темноты до него донесся дружеский храп коровы. Сэмюел на цыпочках подошел к ней и вынужден был констатировать, что она улеглась прямо на его охапку сена. Ночь начиналась превосходно!
        4 СОКРОВИЩЕ КОЛУМА КИЛЛЕ
        Как бы Сэмюелу хотелось проснуться у себя в комнате, под своим одеялом, и чтобы радио заверещало: «Семь утра, ребятки, просыпаемся! Давайте-ка встряхнитесь как следует, прямо сейчас на „ Радио-Хит“ для вас самая свежая бомба от группы Linkin Park...» Но вместо всего этого он получил мощный удар хвостом и услышал душераздирающее мычание. Просто поразительно, сколько шума способна, оказывается, производить спящая корова! То она что-то жует, то причмокивает, то вздыхает... А то и чего похуже... И это еще не говоря о чокнутых монахах, которые всю ночь занимались тем, что ходили туда-сюда по церкви, распевали во всё горло (это только днем у них полагалось молчать!) и даже звонили в колокол в совершенно немыслимое время. Короче говоря, поспать Сэму совсем не удалось.
        Ну а утром... Поскольку он был заперт вместе со своей шумной (и дурно пахнущей) подружкой, Сэму не оставалось ничего другого, кроме как наблюдать через щель в ставнях за балетом монахов. В дневное время суток они тренировались в битве на мечах (с точки зрения костюмов это напоминало «Звездные войны», а по эффективности драк больше походило на передачу «Сам себе режиссер»). Был момент, когда Сэму пришла в голову мысль, а не участвует ли он в съемках какого-нибудь реалити-шоу: «Их тридцать, они совсем одни на необитаемом острове, перед ними - сложнейшая задача: выжить в невыносимых условиях средневекового монастыря! Только на нашем канале: они едят траву, дерутся в грязи и поют по ночам! Каждую субботу вы голосуете, чтобы выбрать нового отца-настоятеля!» Ну и так далее.
        Вот только камер вокруг не наблюдалось.
        К полудню, когда желудок Сэма взвыл от голода, наконец показался Оглобля. На руку себе он намотал веревку с крючками.
        - Сэум, - прошептал он. - Мы идем на рыбалку!
        - На ры...
        О нет! Монахи поймали его на слове! Они решили, что он наловит им рыбы! И ведь нельзя теперь обмануть их надежды...
        - Быстро!
        Сэм послушался и молча побрел следом за братом Ранальдом. Они вышли через задворки поселения, чтобы не наткнуться на братьев, размахивающих мечами. Как только они оказались вне пределов слышимости, Оглобля протянул гостю кусок хлеба и немного сыру, которые вынул из рукава.
        - Держи, поешь. Ты наверняка не привык принимать пищу всего один раз в день.
        Сэм набросился на золотистую корочку хлеба и с несколько меньшим рвением - на ломтик бледного сыра, жесткого, как обломок кости.
        - Ты его не жуй, - посоветовал Оглобля. Пусть сам растает на языке.
        Они бодро зашагали прочь от монастыря, и, когда вокруг потянулись зеленые луга и каменные изгороди, Сэм наконец решил задать вопрос:
        - Куда мы идем?
        - Ты ведь никакой не рыбацкий сын, правда? - спросил Ранальд в ответ.
        - Ну, вообще-то я...
        - Врать нет смысла... Даже если я дам тебе крючки, - добавил он, взмахнув веревкой с крючками, - ты не разберешься, как с ними управляться. У тебя зубы слишком белые и руки слишком тонкие для простого рыбака.
        Сэм начал судорожно придумывать, чем бы ему возразить, но ничего не приходило в голову.
        - Думаю, настоятель тоже едва ли тебе поверил. Он наверняка просто не хочет знать...
        Сэмюел ничего не понимал. Ясно было одно: обман вот-вот раскроют.
        - И ведь у брата Эграна зрение не такое уж плохое, правда, Сэум? Ты ведь действительно пришел из бухты Колума Килле? Ты хотя бы знаешь, кто этот самый Колум Килле, именем которого ее нарекли?[4 - «Колум Килле» в переводе с латыни значит «голубь церкви». Так называли ирландского монаха, который проповедовал! христианство на территории современной Шотландии. Благодаря ему множество скоттов и пиктов, а потом и англосаксов приняли христианство. В 563 году Колум Килле (или Колумба) основал на острове Айона монастырь, ставший центром христианизации Шотландии.]
        Сэм покачал головой.
        - Колум Килле был святым. Это он основал наш монастырь, вот уже больше двух сотен лет назад. Он был родом из Ирландии и избрал остров Айона для того, чтобы отсюда нести слово Христа в Каледонию[5 - Каледония - древнее название северной части острова Великобритания, современной Шотландии.]. В те времена пикты и англы[6 - Ранальд говорит о британцах. Пикты - древнейший народ, населявший Шотландию, а англы - древнегерманское племя, перебравшееся на территорию Британии в эпоху великого переселения народов (IV - VII века).] еще и слыхом не слыхивали о христианстве.
        В потоке незнакомых названий Сэм узнал только одно: Ирландия. А Ирландия, насколько он помнил, находилась на западе Европы, в тысячах километров от дома. Как он мог тут оказаться?
        - Колум Килле еще и много чудес совершил. Побеждал воинов и чудовищ, разговаривал с ангелами и Богом. Сегодня монахи приходят к нам издалека, чтобы почтить его память и стать продолжателями его школы.
        «Так у них тут на Айоне и школа есть?» - не понял Сэмюел.
        - Сам я, - продолжал Оглобля, - родом из Дублина. Мне нужно было провести в монастыре три года, чтобы усовершенствоваться в знании книг, но...
        Тут взгляд его устремился куда-то далеко, за горизонт над океаном.
        - Они уже близко, - вздохнул он, вглядываясь в морскую гладь.
        - Кто?
        - Белые Чужестранцы... Мы точно не знаем, где именно они живут. Но где-то далеко на севере. Их огромные корабли уже несколько месяцев бороздят соседние берега. Они грабят и разоряют. Ну и, понятно, прослышали о сокровище Колума Килле...
        - О сокровище?
        - Да. О самом великолепном и бесценном во всей стране. Я тебе его покажу, если хочешь. Видишь вон ту бухту?
        Он указал на точку метров на четыреста или пятьсот левее той бухточки, где очнулся вчера Сэм.
        - Вон оттуда Колум Килле пришел на остров. А видишь небольшой пригорок чуть правее? Там мы спрятали сокровище. Пойдем со мной, я тебе всё объясню.
        Они полезли вверх по камням, образующим холм с видом на океан. За одним из самых крупных камней обнаружилась расщелина шириной с человеческое тело, которая вела в пещеру. Пещера освещалась через небольшое отверстие в потолке и напоминала желудок доисторического зверя. Две тонкие перекрещенные балки подпирали мрачные своды, а рядом, прислоненный к одной из балок, стоял топор.
        Белые чужестранцы никого не щадят, - рассказывал Ранальд. - Кого не убивают, забирают в рабство. Говорят, они даже продают своих пленников и награбленное последователям Магомета... Но сокровища Колума Килле им не получить.
        Как бы Сэм ни напрягал зрение, никакого сокровища он в пещере не видел.
        - И где же оно?
        - Сегодня после полудня братство перевезет самые прекрасные экземпляры сюда. Давно пора было это сделать.
        - Но почему вы думаете, что Белые Чужестранцы не отыщут этот тайник?
        - Потому что я им помешаю, - заверил Сэма Ранальд, и в голосе его послышался вызов. - Как только на юге покажутся их паруса, я приду сюда, в пещеру. Разрублю вот эти балки, и свод над входом обрушится. После этого пусть они хоть весь остров перероют, можешь мне поверить: им никогда не отыскать сокровища.
        - Но как же вы? - спросил Сэм. - Как вы выберетесь из пещеры, если вход будет завален камнями?
        Ранальд указал на природный дымоход у них над головами.
        - Если Бог будет милостив, вылечу в трубу. Настоятель не зря поручил это именно мне - я самый худой во всём монастыре.
        «Оглобля», - вспомнил Сэм.
        - А если вам не удастся выбраться?
        - Тогда я погибну... Как и все мои братья, которым предстоит вступить в сражение с проклятыми безбожниками. Но хотя бы сокровище Колума Килле удастся уберечь.
        Он с улыбкой вгляделся в лицо Сэма.
        - Не печалься, мой мальчик! Твое внезапное появление нас приободрило. По крайней мере, некоторых из нас. То, что ты пришел на остров накануне нашей неминуемой встречи с врагом, попросту не может быть случайностью: наверняка тебя направил сюда сам Колум Килле...
        Брат Ранальд обращался с ним чуть ли не с почтением, и Сэм догадался, что некоторые монахи, пребывая в тревоге и печали, приписывали ему значительность, которой у него вовсе не было. Ну что ж, если из-за этого к нему станут относиться получше, то пускай приписывают что хотят.
        Они вернулись в монастырь и сдали на кухню выловленную рыбу - Оглобля оказался отличным рыбаком. Выйдя из кухни, он кивком велел Сэму следовать за ним и направился в скрипторий.
        - Сейчас, - шепнул он, открывая дверь, - ты своими глазами увидишь сокровище Колума Килле!
        У Сэма глаза на лоб полезли от изумления. Вот бы отца сюда! Тот падал в обморок при виде любой потрепанной книжки... Эти монахи, похоже, были последними людьми на земле, которые занимались чем-то подобным! Одни сидели на низких табуретах перед раскрытой книгой и переписывали ее на длинные свитки. Причем вручную, удерживая пергамент прямо на коленях! Другие складывали пергаментные листы, сшивали их в тетради и делали из них новые книги. Третьи стояли перед высоким столиком и кистью рисовали яркие цветные иллюстрации на страницах с текстом. С потолка свисало на цепях множество масляных ламп, заливавших комнату мягким светом. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, сколоченные из простых досок, а в них - десятки уже готовых книг или тех, которые предназначались для переписывания. Некоторые были в серебряных переплетах с гравировкой.
        Под недобрым взглядом горбуна Эграна Ранальд подвел Сэма к столику с наклоненной столешницей. На ней лежала книга - Сэм никогда в жизни не видел ничего подобного. На переплете из литого золота был выгравирован какой-то святой. Он поднял вверх руку с двумя вытянутыми пальцами, и со всех сторон его окружали ангелы и фантастические животные. А еще книга была инкрустирована десятками драгоценных камней - синих, красных, зеленых, некоторые размером с ноготь на большом пальце... Сокровище Колума Килле!
        - Это наше бесценное Евангелие, - прошептал Оглобля.
        - Брат Ранальд, - буркнул горбун. - Молчание!
        Ранальд как будто бы не обратил внимания на замечание Эграна, и тот вышел, бормоча что-то себе под нос. Под изумленным взглядом Сэма Оглобля щелкнул мощными застежками и раскрыл книгу. Страницы были исписаны витиеватым старинным почерком и украшены искусно нарисованными человеческими и геометрическими фигурами. Сэм ничего в этом не понимал, но догадывался: даже если перед ним всего лишь копия, такая книга должна стоить целое состояние![7 - Вероятнее всего, речь идет о так называемой Келлской книге. Келлская книга - одна из самых известных книг раннего Средневековья. Она содержит четыре Евангелия, написанных на латыни. Каждая из страниц украшена искусно выполненными миниатюрами и орнаментами. Название книга получила по имени Келлского аббатства, где она хранилась на протяжении многих веков. Однако туда она попала с острова Айона. Ее создателями были монахи из здешнего братства. Средневековая легевда (увы, не подтвержденная современными исследованиями) приписывала создание книги самому Колуму Килле.]
        Он уже несколько минут любовался драгоценным томом, когда у них за спиной хлопнула дверь. Вошел отец-настоятель в сопровождении горбуна.
        - Брат Ранальд... - начал отец-настоятель. - Какими бы ни были обстоятельства, этому мальчику не следует нарушать покой скриптория. Ни в коем случае! Отведите его обратно в хлев и заприте там до вечерней трапезы.
        - Но, отец-настоятель, вы же сами велели... - попытался оправдаться Оглобля.
        - Молчите, брат Ранальд, иначе вы оба раскаетесь... К тому же приближается вечер, пора переносить книги в укрытие. Пусть позвонят в колокол и все соберутся в скриптории. Что же до тебя, мой мальчик, - добавил он, обращаясь к Сэму, - надеюсь, ты меня услышал: чтобы до вечерней трапезы я тебя не видел.
        За спиной у настоятеля горбун Эгран потирал руки, и глаза его торжествующе поблескивали.
        Сэм проснулся весь мокрый от пота. В желудке ощущалась тяжесть и оглушительно урчало. Проклятая капустная похлебка никак не отпускала... Через открытые ставни в хлев проникал слабый свет: день едва занимался.
        И вдруг Сэму стало ясно, что рокот доносится вовсе не из его живота.
        Вскочив на ноги, он бросился к окну. Снаружи доносились крики и звон оружия. В панике Сэм не сразу смог подтянуться, чтобы выглянуть в окно. Там шла настоящая битва... Белые Чужестранцы высадились на остров! По крайней мере несколько человек - точно. Огромные, сильные, в шлемах с забралом. Монахи защищались как могли, часть забаррикадировалась в церкви, несколько человек отчаянно бились врукопашную.
        Внезапно дверь хлева распахнулась, и корова в ужасе замычала.
        - Сэум! Сэум!
        Это был Оглобля, с мечом в руке. Он запер за собой дверь на ключ и, подойдя ближе, зашептал:
        - Нас застали врасплох... На рассвете... Кто-то зажег огонь, чтобы им легче было нас отыскать! Монастырь захвачен!
        Ба-бах! Раздался оглушительный удар в дверь.
        - Сэум, ты должен спасти сокровище, иначе оно достанется этим варварам!
        - Я? Но ведь это вы должны были пойти в пещеру! - забормотал Сэм. - Мне ни за что не...
        Ба-бах! Снова грохнуло в дверь.
        - Послушай, Сэум, времени совсем не осталось!
        Брат Ранальд подобрал полу мантии, чтобы показать лодыжку, из которой хлестала кровь.
        - Я ранен и не смогу быстро бежать. А ты проворный, ты улизнешь.
        Ба-бах! Деревянные доски начинали трещать, и корова мычала всё громче.
        - К тому же, - добавил Ранальд, хватая Сэма за плечи, - там ты будешь в большей безопасности. Прижмись к стене и, как только дверь выломают...
        Он не смог закончить фразу, потому что прямо в эту секунду дверная рама разлетелась в щепки и серебряная масса с воплями ворвалась внутрь.
        - Беги, Сэум! - приказал брат Ранальд, отбиваясь мечом.
        Сэм на дрожащих ногах бросился в сумерки, стараясь не замечать оглушительного металлического лязга, который раздавался со всех сторон. Он спрятался за бочкой, а потом присел - и так, пригнувшись, двинулся вдоль изгорода. Оказавшись позади монастыря, он поднял перекладину, преграждающую выход с территории, и со всех ног бросился через поле.
        «Беги, Сэум! - казалось, звучало у него в ушах. - Спаси сокровище Колума Килле!»
        Добежав до первой каменной гряды, он бросился на землю. Окончательно еще не рассвело, никто его не увидит... Однако, оглянувшись, у входа в монастырь он заметил двоих - монаха и Чужестранца. Только они не дрались между собой, а оживленно что-то обсуждали. Эгран... Так это он предал своих братьев! Это он зажег огонь, чтобы помочь разбойникам! И теперь он указывал пальцем в сторону Сэма...
        Сэм пригнулся и побежал дальше. Возможно, ему повезло и Белые Чужестранцы его ещё не заметили. Интересно, кто они такие? В каком вообще веке живет остров Айона?
        Забежав за прибрежную скалу, закрывавшую вид на море, Сэм сразу получил ответ на свой вопрос: у западного берега были пришвартованы два больших корабля с носом в форме дракона. Вытянутый силуэт и кроваво-красные прямоугольные паруса невозможно было спутать ни с чем другим: драккары![8 - «Корабли-драконы», или драккары, - деревянные корабли, на которых совершали свои легендарные набеги викинги.] Как в учебниках по истории! Значит, Белые Чужестранцы - это викинги!
        Открытие так потрясло Сэма, что он потерял равновесие и растянулся в траве. Истина, которую он до этой секунды отказывался признать, вдруг представилась очевидной и неопровержимой. Монастырь, скипторий, монахи, викинги... Он попал в другое время! ОН ПОПАЛ В ДРУГОЕ ВРЕМЯ!
        Сэмюел вскочил и оглянулся. Один из воинов бежал в его сторону, остальные один за другим пробирались на территорию монастыря. На месте Эграна был теперь лишь скрючившийся на земле силуэт - захватчики избавились от сообщника.
        Сэм побежал дальше. Он уже прилично оторвался от преследователя, но ноги у него были в два раза короче, чем у рослого викинга. Солнце понемногу заливало оранжевым светом серый океан, и побережье острова окрашивалось в фантастические цвета.
        Место, до которого Сэму предстояло добежать, казалось невозможно далеким, будто находилось на другом конце света... Вспоминая советы Дональда Дака, их учителя по физкультуре, получившего такое прозвище за нелепый утиный голос: «Два коротких вдоха, долгий выдох, не сбивайтесь с ритма!», Сэм мчался по той тропе, которой вчера они проходили с Оглоблей. Как же давно это было!
        Наконец впереди показался холм, нависающий над самым морем. Викинг по-прежнему оставался далеко позади - метрах в четырехстах-пятистах. То ли верил, что рано или поздно настигнет добычу, то ли не очень хорошо бегал. На голове у него был чудовищный шлем с прорезями для глаз, скрывавший лицо до самого подбородка, а в руках -т меч и щит метра в полтора высотой. Не хотелось бы встретиться с ним лицом к лицу...
        Сэмюел, тяжело дыша, полез вверх по скале. Да где же этот их вход в пещеру? Вон там, чуть выше... Он скользнул в каменную расщелину и едва не налетел на один из маленьких столиков - монахи расставили их, когда перетаскивали сюда книги. Так, быстрее... Сэм схватил топор и ударил по первой - самой тонкой - балке. А что если не сработает? Что если тайник продуман неудачно? Он ударил посильнее, и на деревянной подпорке появилась довольно отчетливая зарубка. Еще, еще! Наконец первая балка с хрустом переломилась. Груда камней, наваленных над входом в пещеру, вздрогнула - но не более. Сэм потер ладони: на них вскочили две огромные мозоли. Но ничего не поделаешь, Белый Чужестранец наверняка уже совсем близко. Сэм накинулся с топором на вторую балку - та страшно сотрясалась под каждым ударом. А что если стена вдруг возьмет и обрушится прямо на него? БА-БАХ! Сэм еле успел отскочить назад. Свод с грохотом рухнул на землю, и огромная груда камней завалила вход. Получилось!
        Когда облако пыли немного рассеялось и можно было попытаться дышать, Сэмюел убедился, что не причинил книгам большого ущерба. Пострадал только один из столов - и несколько книг упали на землю. Сэмюел машинально сложил их в стопку (рефлекс сына торговца книгами). Самое маленькое издание было необычного формата, длинное и узкое, и с каким-то кольцом. Может, это чтобы носить книгу на поясе? Сэм с удивлением отметил, что страницы в ней все одинаковые: на каждой изображен остров, который вполне мог оказаться Айоной, и ниже - какая-то надпись. Как жаль, что он так и не научился читать на латыни... Вдруг Сэмюел застыл: снаружи доносились неприятные звуки - что-то вроде приглушенного стука молота. Викинг его выследил, камни обрушились с таким грохотом, что этого нельзя было не услышать. Может, преследователь уже разбирает завал?
        Сэм оглянулся по сторонам в поисках какого-то оружия. На худой конец сгодится вот этот обломок балки - можно ею отбиваться... Кроме обломков тут лежали одни только книги, самые ценные - завернутые в кожу. Среди них была и та книга в золотом переплете, которую Сэм листал в скриптории. Внимательнее изучив пещеру, он обнаружил нишу в стене и в ней ящик. Подтащил его поближе к свету, открыл. Монеты... Золотые и серебряные. Еще одно сокровище монастыря! Порывшись в монетах, он обнаружил одну с отверстием посередине. На ней виднелась какая-то неразборчивая надпись, и диаметра она определенно была такого же, как... Да, такого же, как та, которую он вложил в выемку в камне в отцовском подвале! Та злополучная монета, которая так хорошо вписалась в рисунок солнца и с которой всё это началось! Как же он раньше не сообразил? Он попал на Айону с помощью монеты, и, чтобы вернуться обратно, ему нужна другая такая же! Подходящего размера и с дырочкой посередине!
        Сэм затолкал драгоценную находку в карман Штанов, похожих на кальсоны, которые ему выдал брат-эконом. До бухты Колума Килле отсюда было минут десять, не меньше. Если бы только добраться до Камня...
        Сэмюел оценил высоту естественного дымохода в своде пещеры. Минимум пятнадцать метров. На каникулах он немного занимался альпинизмом - Наверное, такую стену он одолеет. Вот только нужно найти что-то вроде подножки, уж слишком он маленького роста. Сэм быстро перенес книги вглубь пещеры - там они останутся сухими - и стал осторожно водружать столы друг на друга. Забравшись на эту импровизированную стремянку, он довольно легко проскользнул в пролом в скале, Цепляясь за стены справа и слева от себя. Медленно поднимаясь таким способом, он старался не обращать внимания на крики викинга, который орал перед заваленным входом. Сэм карабкался примерно три минуты и наконец вынырнул наружу на вершине холма, через щель, которая была ему еле-еле впору. Набрал полные легкие морского воздуха... Теперь оставалось только одно: сделать так, чтобы его не заметили.
        Сэмюел опустился на живот и ящерицей стал спускаться по обратной стороне холма. Викинг увидел бы его, только если бы тоже забрался на самую вершину. И всё-таки из предосторожности Сэм отполз на приличное расстояние, прежде чем подняться на ноги. Направление: бухта Колума Килле.
        Он добежал до крутого берега, нависающего над отмелью (Дональд Дак похвалил бы его за неплохой результат), и бросился в узкую бухту. Камень по-прежнему был там! Он сможет вернуться домой! Сэм дрожащими руками вынул монету из кармана и, еще раз быстро оглянувшись, вложил ее в круглую выемку, изображающую солнце. Камень начал нагреваться, и вскоре нестерпимым жаром охватило всю руку от пальцев до плеча. Сэмюел широко раскрыл рот, чтобы закричать, но больше никто не мог его услышать.
        5 НА ПЕРЕДОВОЙ
        - А-а-а-а-ар-р-р!
        Крик застрял в горле, сдавленный подступившей рвотой, - Сэм стоял на четвереньках на грязной голой земле, и его выворачивало наизнанку. Золотая монета монахов не вернула его домой!
        Он выпрямился, стараясь не слишком испачкать рубашку. Было прохладно и туманно - похоже на весеннее утро, и находился он посреди чего-то, что, вероятно, прежде было деревней. Теперь от главной улицы остались одни только остовы зданий, проломленные крыши, железные каркасы и обломки досок... Он огляделся по сторонам в поисках Камня: тот стоял у старинного полуразвалившегося фонтана и был едва заметен в кустах. Никакой монеты у Сэма, конечно, больше не было.
        Куда его забросило на этот раз? И в какое время? У здешних домов, хоть и разрушенных, в отличие от жилищ острова Айоны, имелись настоящие окна и двери. Но и современными их тоже язык не поворачивался назвать. Сэм вошел наобум в первое попавшееся здание: всё здесь было перевернуто вверх дном, мебель стояла обгоревшая, обломки стульев были разбросаны по разбитому плиточному полу. Он вышел из этого дома и зашел в следующий, потом еще в один. Везде та же разруха... Сэмюел порылся в каком-то старом ящике в поисках съестного, но безрезультатно. Так постепенно он добрел до конца улицы. Смотреть тут тоже было особенно не на что: безрадостный грязный пустырь с невысокими холмами, на которых прежде росли деревья, но теперь их как будто бы повалило бурей невиданной силы. Нет, Сэм всё-таки предпочел бы Атлантический океан.
        - Сю... Сюда...
        Сэмюел подскочил на месте. Замогильный голос раздавался откуда-то из-за расколотого на две половины амбара.
        - Кто... Кто здесь?
        Сэм решил, что будет умнее не отзываться. Он зашел за амбар, перепрыгивая через лунные кратеры, которыми был изрыт весь двор. Голос раздавался из рва, поросшего ежевикой.
        - Прошу вас...
        На дне рва лежал человек. Военный. Форма вся в грязи, ни рукой, ни ногой пошевелить, похоже, не может. Одна из ног была неестественно подогнута под туловище, а лицо казалось совсем обескровленным.
        - Пить, пожалуйста.
        Он едва шевелил губами, которые, как и всё лицо, покрывал толстый слой грязи. Только глаза выделялись на темном фоне двумя огромными светлыми пятнами.
        - Воды, - простонал он.
        Акцент военного показался Сэму смутно знакомым. Как и его одежда, и круглая каска.
        - Вы ранены?
        - Вот фляжка... Прошу вас.
        Сэм осторожно стал спускаться, уворачиваясь от шипов ежевики, - тем более что на ногах у него были какие-то древние предшественники пляжных тапочек. Он вытащил железную флягу, застрявшую в ветках кустарника, открутил пробку и поднес горлышко к высохшим губам солдата. Тот прильнул к фляге и пил, пока не утолил жажду.
        - Благодарю, - сказал он чуть менее сиплым голосом. - Сам Бог послал тебя... Не представляю... Не представляю, откуда ты здесь взялся. Да еще в такой одежде... Но ты должен привести людей мне на помощь.
        Сэм молча кивнул, чтобы не перебивать военного, которому каждое слово давалось с большим трудом.
        - Ты сейчас... Выйдешь из деревни. С другой стороны. И пойдешь по дороге так, чтобы тебя не заметили. Всё время вправо. Через километр будет форт Сувиль. Ну, ты знаешь, конечно. Скажешь им...
        Он слабо кашлянул.
        - Скажешь им, что капрал Шартрель из... из двести тридцать девятого пехотного полка ранен. Во Флёри, за Гранж-о-Мор. Они поймут. Не знаю, почему санитары меня не подобрали. Наверное, я был без сознания.
        Он посмотрел на Сэма умоляющим взглядом.
        - Ты ведь это сделаешь, правда? Не бросишь меня? Ты же видишь, я здесь долго не продержусь.
        Сэмюел кивнул.
        - Хорошо... Я... Главное, не сбейся с пути, малыш. Иди низом, наверху на холмах всюду немцы.
        Капрал Шартрель хотел добавить что-то еще, но его глаза закрылись, и он еле слышно захрипел.
        Нельзя было терять ни минуты.
        Сэмюел выбрался изо рва и двинулся по дороге в противоположном направлении. Война... Идет война. Которая? Солдат сказал, немцы. Так это что же, Вторая мировая? Но у Сэма было об этой эпохе две-три видеоигры, довольно реалистичных, и он не узнавал военную форму. Нет, наверное, Первая мировая. Однажды на уроке истории им показывали черно-белый фильм. О траншеях и всём вот этом... Да, пожалуй, Первая мировая. Капрал... Видимо, капрал французской армии.
        Сэмюел, пригнувшись как можно ниже, двинулся по дороге. В общем-то, к такому способу перемещения ему было не привыкать... Вот только в белой рубахе он представлял собой идеальную мишень. Тем более что вокруг велись сражения - вот откуда развороченные деревья и разрушенные дома...
        Но всё равно, не сидеть же сиднем в разбомбленной деревне, дожидаясь автобуса, который отвезет тебя домой. К тому же надо помочь раненому...
        Сэм без помех пересек деревню, бесцветную и опустошенную. Никаких немцев на вершинах холмов видно не было. Может, просто еще слишком рано... Интересно, на войне бывает расписание и часы работы?
        - Стой, кто идет?
        Из окопа вдруг выскочили трое военных. Они перерезали Сэму путь и наставили на него дула винтовок.
        - Марсель, а это еще что? - ошеломленно спросил самый здоровый из троих. - Стрелять или как?
        - Не стреляй, Жанно, - сказал пожилой солдат с седыми волосами. - Сначала надо разобраться, что к чему.
        - Да это, похоже, мальчишка! - воскликнул третий, у которого были роскошные усы.
        - Ты кто? - спросил пожилой. - Откуда взялся?
        - Я от капрала Шартреля из двести тридцать девятого пехотного полка, - на одном дыхании выпалил Сэм. - Он там, в деревне Флёри, за Гранж-о-Мор. Ранен в ногу. По-моему, состояние очень тяжелое...
        - Шартрель! После позавчерашней битвы мы записали его в пропавшие без вести! Так он жив?
        - А ты откуда это знаешь, а, парень? - спросил пожилой, которого здоровяк называл Марселем. - Может, это уловка фрицев, чтобы заманить нас в западню?
        - Слушайте, так чего делать-то? - вмешался Жанно. - Стрелять или как?
        - Опусти ружье! - приказал усатый. - Это же ребенок! Он говорит по-французски и знает капрала.
        - Возможно, - отозвался Марсель, - но решать не нам. Надо сообщить капитану.
        Он кивнул Сэму:
        - Давай шагай, малец, и чтоб без фокусов.
        Сэм безропотно подчинился - на Айоне он уже понял, как важно бывает помалкивать, - но про себя задавался вопросом, что за тройка снайперов ему повстречалась. Тот, здоровый, с глупым выражением на лице, похоже, новичок, которому не терпится воспользоваться оружием.
        Марсель, а вон того ворона можно подстрелить?
        - Идиот, хочешь, чтобы немцы нас обнаружили? Еще успеешь погеройствовать, когда тебя отправят отвоевывать обратно форт Дуомон![9 - Форт Дуомон - крупное оборонительное сооружение, построенное французами перед Первой мировой войной. В феврале 1916 года немцы захватили форт, но в октябре французская армия отвоевала его обратно.]
        Солдаты продолжали препираться до самого форта Сувиль, каменного укрепления с высокими башнями и подземной частью. Они прошли по каменному туннелю, поприветствовав часового в караульной будке.
        - Когда ты меня сменишь, Жанно? - крикнул он им вслед.
        - Мне так и не дали пострелять! - ответил тупица-здоровяк, как будто стрельба была главной целью его жизни.
        Они миновали несколько подземных коридоров - Сэм изо всех сил пытался запоминать повороты. Наконец добрались до комнаты отдыха - она тоже находилась под землей, и военные здесь болтали шутили, играли в карты. Марсель поспешил к одному из них - прямому, как восклицательный знак, отрешенно наблюдавшему за всеобщим оживлением.
        - Капитан! - рявкнул Марсель, встав по стойке «смирно». - Мы задержали мальчишку на дороге из Флёри! Утверждает, что видел живым капрала Шартреля!
        Капитан окинул Сэма оценивающим взглядом и холодно бросил:
        - Проводите его ко мне в кабинет.
        Один из солдат немедленно встал и повел Сэмюела по очередному тоннелю. Вскоре они оказались в небольшой комнате, освещенной двумя электрическими лампочками. Из мебели там был только стол, три стула и книжные полки во всю стену.
        Через две минуты вошел капитан.
        - Оставьте нас, Шатенер. Я сам его допрошу.
        Как только они остались одни, капитан предложил Сэму сесть и встал позади него, опершись руками на спинку стула.
        - Я мог бы отдать приказ немедленно расстрелять тебя, - без лишних вступлений и рассуждений начал он. - Ты находишься на закрытой территории... Все соседние города эвакуированы, даже Верден. Любой мирный житель, который решится сунуть сюда нос, автоматически попадает под подозрение в шпионаже.
        Он наблюдал, какое впечатление производят его слова на Сэма, но тот старался ничем не выдать волнения.
        - У меня очень мало времени, малыш. Немцы в последние недели становятся всё опаснее, в любую минуту могут перейти в наступление. При таких обстоятельствах никто не спросит у меня, была ли веская причина тебя казнить...
        Он нагнулся вперед и заглянул Сэму в лицо.
        - На данный момент у меня только две гипотезы. Если патруль, который я отправил, вернется целый и невредимый вместе с капралом Шартрелем, я буду считать, что ты - обычный сорванец, сбежавший из сиротского приюта или исправительного учреждения. Тогда станет понятно, почему ты в ночной рубашке... Возможно, сбежав и пытаясь добраться до Флёри, ты заблудился. В таком случае завтра я передам тебя в полицию, и там тебя хорошенько отмоют. Если же мой патруль попадет в ловушку, я пойму, что ты предатель. И ты, наверное, догадываешься, что за этим последует.
        - Но я действительно разговаривал с капралом... - упорствовал Сэм.
        Капитан перебил его:
        - Мне совершенно неинтересно слушать твои выдумки, малыш, у меня есть дела поважнее. Шатенье отведет тебя в камеру, а дальше будет видно. Когда он приведет тебя обратно, уж лучше расскажи, как всё было на самом деле. Иначе...
        Командир хлопнул Сэма по шее и грубо подтолкнул к двери.
        - Шатенье, помаринуй немного этого нарушителя. Выдай ему одеяло и чего-нибудь поесть. Как только отряд вернется, жду рапорта старшего офицера.
        Два часа? Три? Сэм потерял ощущение времени. Он сидел, завернувшись в одеяло унылого коричневого цвета, и собирал подушечкой пальца последние крошки галеты со дна миски. В камере воняло сыростью и мочой, но, по крайней мере, тут было не холодно. Он изо всех сил надеялся на то, что патруль смог целым и невредимым добраться до деревни. Если их угораздило вступить в схватку с врагом... Впрочем, Сэм не верил угрозам капитана. Четырнадцатилетних детей не расстреливают, даже в военное время. Конечно же, нет. Он просто хотел его напугать... А вот чего Сэму действительно следовало любой ценой избегать, так это встречи с полицией. Отсюда до Камня было рукой подать - не больше километра, наверное. А если Сэма отправят в тыл - в приют или еще куда, - с камнем можно проститься. Значит, надо придумать, как бы...
        Дверной замок угрожающе щелкнул, и на пороге появился дружелюбный усач - тот, который задержал Сэма.
        Всё в порядке, сынок? Ух ты, а тут вообще-то не розами пахнет, скажи? Ну что ж поделаешь, карцер - не самое подходящее для тебя местечко! Давай вставай, выведу тебя подышать свежим воздухом. С тобой тут кое-кто хочет побеседовать.
        Сэмюел, как был, в одеяле, пошел за усатым. Подышать свежим воздухом - это было всего лишь красивое выражение, потому что на самом деле они пошли всё по тем же глухим коридорам и добрели по ним до двойной железной двери, сразу за комнатой отдыха. Хоть он и убеждал себя в обратном, но опасался, что за дверью обнаружится двор, где его поджидает расстрельный отряд.
        - Т-там... Там капитан? - опросил он без особой надежды.
        - Капитан? Ишь ты! Увидишь скоро и капитана!
        Усач повернул ручку и втолкнул Сэма в открывшуюся дверь.
        - Я тебя тут подожду...
        Сэмюел сделал шаг, и в нос ему ударил запах, не оставляющий сомнений в том, где именно он оказался, - лазарет или походная больница. Вдоль стен стояли ряды кроватей, и на них лежало не меньше десятка раненых, некоторые спали. Санитар в белом халате широко улыбнулся Сэму.
        - Леонард здесь, мой мальчик, он хочет тебя поблагодарить!
        Сэмюел подошел к ширме, за которой разместили капрала Шартреля. Тот лежал на серой простыне, а ногу его сковывало нечто вроде металлической клетки. Лицо было бледным, щеки ввалились, но, на взгляд Сэма, капралу было не больше лет двадцати пяти - тридцати. С большим трудом Шартрель растянул губы в приветливой улыбке.
        - Спасибо... Спасибо, малыш. Знаешь, ведь ты появился буквально в последнюю минуту. Еще бы немного... Два дня назад я попал под обстрел. Мы сражались за Флёри. Я свалился в котлован. Конечно, это тоже меня спасло, но если бы не ты... У тебя имя-то есть?
        Сэм принялся лихорадочно вспоминать французские имена.
        - Жак... Меня зовут Жак.
        - Ну, Жак, видно, ты мой ангел-хранитель. Парни мне рассказали, что тебе пришлось иметь дело с капитаном, но ты не волнуйся, мы тебя поддержим. После того, что ты сделал...
        Он протянул Сэму руку и медленно разжал ладонь.
        - Держи... Хочу подарить его тебе. Это мой талисман. Нашел в траншее в прошлом году. Хозяин так и не объявился, так что...
        Он уронил в раскрытую ладонь Сэма серебряную медаль, от которой осталась только потускневшая окружность с буквами «Французская Республика».
        - Это военная награда, малыш, ее присуждают самым отважным. Может, мне и самому такую вручат, кто знает! Человек, которому она принадлежала, видно, потерял ее среднюю часть, а может, пулей выбило. Она в таком виде, конечно, уже ничего не стоит, но я втемяшил себе в голову, что она меня оберегала. Нужно ведь на что-то надеяться, когда идешь в бой! И вот доказательство - ты пришел и спас меня.
        Капрал посмотрел на Сэма с тем же внимательным выражением, что и брат Ранальд накануне, - как будто бы перед ним стоял человек со сверхспособностями.
        - Держи, малыш, ты ее заслужил!
        Сэм сжал медаль в ладони. Она была теплая - интересно, это жар руки капрала или нечто другое? Теперь у него есть монета, чтобы вернуться, он в этом не сомневался... Непонятно было, откуда эта уверенность, но он просто знал.
        Тут по крепости разнесся оглушительный рев сирены. Коридоры наполнились криками:
        - Воздушная тревога! По местам!
        Первый взрыв раздался где-то далеко и был как будто бы приглушен толщиной стен. За ним, с интервалом в несколько секунд, последовал второй.
        - Вот мерзавцы! - воскликнул санитар, снимая халат. - Не дадут даже передохнуть!
        Он направился к выходу, по пути схватив, сумку с медикаментами.
        - Оставайся здесь, малыш, это может затянуться надолго. Посмотрю, не нужна ли кому моя помощь.
        Все раненые привстали на кроватях и обменивались своими соображениями. Лампы, горящие под потолком, потускнели.
        - Э-э, похоже, задели электричество, - вздохнул капрал.
        Во время следующих трех взрывов лампы мигали, а четвертый погрузил лазарет в полную тьму.
        Сэм быстро принял решение - возможно, другого шанса у него не будет.
        - Спасибо, - шепнул он, пожав руку Шартреля.
        Он подхватил одеяло и бросился к двери. Вход в крепость, насколько он помнил, находился слева, в трех длинных коридорах отсюда. Сэм бежал, время от времени касаясь стены рукой. Два раза его чуть не сбили с ног солдаты, бегущие в темноте в противоположном направлении.
        - В оборонительную башню! Быстро!
        На последней развилке Сэмюел едва не перепутал направление, но, к счастью, заметил свет в конце одного из коридоров. Взрывы звучали всё чаще, некоторые - совсем рядом, от них дрожала земля под ногами. Сэм спрашивал себя, как он пробежит мимо часового... Может, удастся как-нибудь его отвлечь?
        Он вжался в стену и внимательно наблюдал за караульной будкой. На посту стоял Жанно, глуповатый здоровяк. Вот везение! Если, конечно, он там один...
        - Эй, Жанно! - крикнул Сэм, отделяясь от стены. - Меня за вами прислал капитан!
        - Чего это? - отозвался тот, прицеливаясь в Сэма из ружья.
        - В оборонительной башне такая стрельба... - продолжал мальчик. - Там не хватает людей!
        - В оборонительной башне?
        - Да! У капитана под рукой не было больше никого, кроме меня, чтобы послать за вами. Ему нужны все стрелки...
        - Стрелки, - пробормотал Жанно, опуская ружье. - И мне дадут пострелять?
        - Если поторопитесь, конечно, дадут! Немцы ждать не будут!
        - А как же... Как же караул?
        Капитан велел только, чтобы ворота закрыли. Я этим займусь, идите!
        Туповатый здоровяк задумался всего на несколько секунд - очевидно, столько времени понадобилось его нейронам, чтобы ухватить суть задачи.
        - Я буду стрелять! - повторил он с идиотским выражением на лице. - Я буду стрелять!
        И он наконец исчез в подземных переходах. С такими новобранцами войну им, конечно, не выиграть!
        Как только Жанно исчез в туннеле, Сэмюел подбежал к воротам. Бомбардировка снаружи усилилась, вокруг поднимались огромные столбы пыли. Момент для прогулки был не самый подходящий, но, по правде говоря, выбора не оставалось: если один из снарядов попадет в Камень, со своей эпохой можно проститься навсегда.
        Сэм дождался следующего взрыва и пробежал метров сто к дороге на Флёри. В воздухе стояли пыль и грохот, небо разрывали вспышки молний. Сэм накрылся одеялом, молясь, чтобы оно сделало его хоть немного менее заметным. Артиллерия форта Сувиль открыла ответный огонь, пальба велась перекрестно, и пушечные выстрелы перемежались лишь треском ружей. Солдат Жанно наверняка был в восторге!
        Внезапно, когда Сэмюел уже полагал, что выбрался из самой опасной зоны, над ухом у него что-то просвистело. Пуля... Его заметили! Он бросился на землю и скатился на обочину, чтобы затеряться в поле. Спрятавшись за насыпью, ждал, пытался успокоиться. Больше выстрелов не было... Через две минуты он пополз вперед, как змея. А если и Флёри немцы тоже окружили? Он на мгновение приподнялся и посмотрел на деревню впереди - нет, путь был открыт.
        Преодолев двухсотметровую полосу препятствий, Сэмюел наконец добрался до первого разрушенного здания. Прислонившись к тому, что осталось от печи, осмотрел себя и констатировал, что с ног до головы весь черный от грязи. Профессиональная маскировка! За спиной, над дорогой, форт беспрерывно обстреливали с холмов. Смотреть на этот смертоносный огонь, который всё лился и лился откуда-то с неба, было невыносимо. Ничего общего с фильмами про войну. Сэм собрался с духом и начал заползать последовательно то в один, то в другой разрушенный дом, стараясь, чтобы снаружи его не было видно. Старинный фонтан так и стоял на прежнем месте, и Камень, укрытый густой зеленью, - тоже.
        Сэмюел взял медаль капрала и крепко прижал к сердцу.
        - Пожалуйста, очень тебя прошу, отнеси меня домой...
        И дрожащей рукой поднес медаль к Камню.
        6 ОДИН ВО МРАКЕ
        Через мгновение Сэмюел почувствовал, как под руками и ногами материализовался холодный пол. Его снова согнуло пополам от тошноты, но на этот раз спазмы удалось сдержать и его не вырвало. Вокруг было темно, то есть не просто темно, а темно абсолютно. Может, с тех пор, как он отправился в путешествие, ночник в подвале погас? Сэм наугад пополз вперед и натолкнулся на массивный стол, которого совсем не помнил. Он явно не в книжном... Поднявшись, Сэм попытался нащупать стену. Она нашлась в двух шагах: гладкая и такая же ледяная, как пол. Сэмюел похолодел от ужаса. А что если он заперт? Что если Камень перенес его в такое место, из которого невозможно выбраться? А может, он и вовсе ослеп? Ведь такие путешествия во времени наверняка могут самым непредсказуемым и ужасным образом отразиться на состоянии организма!
        Сэм в панике стал кружить на месте, как зверь, пойманный в клетку. Комната была не очень большой, примерно четыре на четыре метра, но двери в ней не было! Он попал в ловушку, как крыса! Сэм несколько раз подпрыгнул вверх, но до потолка не дотянулся.
        Возможно, получится выбраться через верх?
        Он взобрался на каменный стол и встал на цыпочки. В пустоте у него над головой висело что-то мягкое. Сэм ухватил его пальцами и резко дернул. Верёвка. Нет, лучше: веревочная лестница, прикрепленная к чему-то наверху. Он вцепился в нижнюю перекладину - точнее, в веревку, прикрепленную поперек, - и начал карабкаться вверх. Похоже, конструкция держалась. Он поднимался не спеша, чтобы не начать вращаться, как рыба на крючке, и вскоре добрался до проема в потолке. Отверстие выходило в какой-то коридор, тоже погруженный в темноту. Сэм пополз на четвереньках, руками нащупывая дорогу перед собой. Хорошо, что он это делал, - в какой-то момент пол вдруг ушел из-под рук. Впереди разверзлась дыра - что-то вроде колодца. Сэму пришлось подняться на ноги и медленно, очень медленно обойти дыру, вплотную прижимаясь к стене. Миновав колодец, он продолжил путь, и на следующем повороте ему показалось, что в тоннеле стало чуть светлее. Да, где-то вдали мерцал робкий огонек. Сэм поднялся на ноги и бросился бежать. Масляная лампа в комнате справа...
        - Боже мой! - воскликнул он.
        Иероглифы, повсюду иероглифы! И фигуры, нарисованные в профиль, яркими живыми красками. У некоторых в руках были кувшины, корзины с фруктами, домашняя птица... Другие жали пшеницу или играли на музыкальных инструментах. Рядом с фреской на дощечке стояли глиняные горшки с красками и лежала деревянная кисть, у которой был сломан кончик. А еще обнаружилась пачка изрисованного папируса. Очевидно, эти рисунки служили образцами фигур на фреске, вот только на каждом листе рисунки были одни и те же... Да он в Египте! Может, даже прямо в пирамиде!
        Сэм поднял масляную лампу повыше... Стены были до самого потолка разрисованы бесчисленными символами, фигурками с человеческими головами или с головами животных. Фантастика!
        В этот момент сбоку из коридора до него донеслись шаги и шепот:
        - ...ты проводил его до самого двора? - тихо проговорил один из голосов.
        Кто-то шел сюда. Художник? Сэмюел не успел придумать ничего лучше, как задуть фитиль лампы.
        - До самого двора, как ты и велел, господин. Ему нужно было уйти до того, как вернутся рабочие.
        Двое. Язык певучий и ласкающий слух, и опять Сэм всё понимал!
        - Он ни о чём не подозревает, ты уверен?
        - Уверен. Он провел осмотр, как было запланировано.
        - Он не говорил о предметах, которые хотел бы поместить в гробницу вместе с саркофагом?
        - Ни слова.
        Сэм уже мог различить танцующие тени факела: двое шли прямо сюда.
        - Ну что ж, придется действовать, пока комната не замурована.
        - Похороны состоятся не раньше следующей декады[10 - Декада - от греческого dekas «десяток»: период длиной в десять дней.], хозяин...
        - Представь себе, мне это известно! - резко ответил первый голос. - Я потому и поменял дату. Через пять дней полнолуние. Он отправится в бассейн храма Рамсеса для ритуального омовения. В шестой час ночи ты пошлешь кого-то из своих людей к ограде дворца. Одной стрелы будет достаточно.
        Их шаркающие шаги остановились на пороге, и Сэм увидел, как осветилась дальняя стена. Огромная ястребиная голова какого-то божества смотрела на него своим единственным глазом. А что если заговорщикам вздумается войти в эту комнату?
        - А дальше, хозяин?
        - Дальше, когда твой сообщник исчезнет, я займусь всем остальным.
        - А.. - замялся второй собеседник. - А как насчет оплаты?
        - Каждый из вас получит по шесть мешков пшеницы и шесть мешков ячменя, как и было условлено.
        Они развернулись, и их голоса стали удаляться.
        - Ты гарантируешь, что твои люди будут молчать?
        - Да, господин. Они знают, чем рискуют, если предадут меня.
        - Волнения рабочих нам на руку, это отвлечет визиря[11 - Визирь - арабское слово, которым в русском и некоторых других языках принято называть египетских высших сановников; на самом деле в Египте их называли «чати» или «джати». Чати был правой рукой фараона, совмещая множество разных функций по управлению государством.]. Думаешь, дело дойдет до восстания?
        - Я не знаю, господин. Возбуждение растет вот уже несколько дней, и...
        Сэм больше не мог разобрать их слов - сердце билось так громко, что заглушало шепот заговорщиков. Он продолжал стоять как вкопанный за углом стены, пока не почувствовал, что сердце немного успокоилось. Саркофаг. Храм Рамсеса... Он в самом деле попал в Древний Египет!
        Всё стихло, и Сэмюел решился выбраться из укрытия. Возвращаться обратным путем бессмысленно, лучше пойти дальше по коридору и попытаться найти выход. И поскорее - пока не начался трудовой день и рабочие не вернулись на свои места!
        Он снова опустился на колени, на ошупь двинулся вперед - и вскоре оказался у подножия лестницы. Поднявшись на пятнадцать ступенек, обнаружил, что находится в помещении, освещенном точно такими же масляными лампами. Это была комната головокружительной красоты: по потолку раскинулось звездное небо, а на стенах толпа рабов тянула огромную золотую лодку. В центре лодки сидел человек в богатом головном уборе - фараон? - держащий за руки божество с собачьей головой и еще одно - с головой барана. Сэмюел пожалел, что недостаточно внимательно слушал школьного историка. Анубис[12 - Анубис - древнеегипетский бог, покровитель умерших. Изображался в виде шакала или человека с головой шакала.], Тот[13 - Тот - древнеегипетский бог знаний, мудрости, покровитель библиотек. Обычно его изображали в виде птицы ибиса или в виде человека с головой ибиса.], Гор[14 - Гор - древнеегипетский бог неба и солнца, покровитель царской власти. Обычно изображался в виде сокола или человека с головой сокола.] - в голове у него была каша из имен египетских богов, он хоть убей не помнил, кто из них кто. Прохода по коридору, Сэм
отметил, что иероглифы ему по-прежнему непонятны. Видимо, возможности встроенного в голову переводчика были всё-таки не безграничны...
        В конце коридор раздваивался, и Сэм решил свернуть налево. Взобрался по очередной лестнице и почувствовал приближающееся тепло. Пожалуй, это неплохой знак... Еще пять ступенек, и метрах в двадцати впереди забрезжил солнечный свет. Сэмюел стянул с себя рубашку и повязал вокруг пояса - жара становилась удушающей. Дверной проем был не слишком большим, но выходил, казалось, прямо в безупречно синее небо. К сожалению, проверить, так ли это, Сэму не удалось - снаружи приближались крики.
        - Вы не имеете права! - кричал кто-то сиплым голосом. - Вы должны исполнять волю визиря!
        - Сейчас мы тебе покажем, кто тут какие права имеет! - отвечали ему. - Нам уже две декады ничего не платят!
        - Да! Да! - подхватил целый хор голосов.
        В воздухе просвистел хлыст.
        - Если левый отряд[15 - В Древнем Египте мастера, работавшие на строительстве гробниц, делились на два отряда - левый и правый, по аналогии с командой корабля, которая делилась на команды левого и правого борта.] снова откажется явиться в долину, - продолжал сиплый голос, - я пойду с этим лично к визирю!
        - Можешь передать ему привет от меня! - бросил его собеседник. - И скажи, что, как только эта гробница будет доделана, мы с моим отрядом отправляемся домой. Больше никакого строительства, пока нам не выплатят долг! Точь-в-точь сколько было обещано!
        Снова - дружные крики одобрения.
        - В таком случае визирь позволит мне применить силу! - пригрозил сиплый голос.
        - Только попробуй, несчастный писец![16 - В Древнем Египте писцы выполняли роль государственных чиновников. Должность эта была почетной и хорошо оплачиваемой, в отличие, к примеру, от работы строителей, горшечников, художников и прочего мастерового люда.] А если переломаешь нам руки, сам будешь расписывать залы!
        В толпе засмеялись, и последний довод, похоже, попал в точку. Писец ничего не ответил, только зашагал яростно в направлении двери: Сэм увидел, как мелькнул на фоне синего неба его профиль. Мальчик поспешил укрыться в одной из темных комнат, а силуэт снаружи тем временем возмущенно жестикулировал.
        - Раз ты такой умный, Пенеб, объясни мне, почему вы не доделали гробницу Сетни?
        - Мы уже почти закончили, но нам не хватило красок, и ты это прекрасно знаешь. Похоже, сам-то ты не слишком усердно работаешь.
        - Это ведь усыпальница жреца, а не сына фараона. Не надо было с ней так долго возиться!
        Говорящие спускались по лестнице, и теперь Сэм слышал их еще отчетливее.
        - Сетни был лучшим жрецом Амона[17 - Амон - древнеегипетский бог солнца, создатель всего сущего, царь всех богов. Считался покровителем Фив.] на памяти не одного поколения! Он достоин и в смерти тех же почета и славы, какими пользовался при жизни.
        - То есть ты, Пенеб, полагаешь, что способен судить, чего достоин или чего не достоин жрец? И что тебе решать, сколько времени следует уделять строительству его усыпальницы?
        Шаги были уже совсем близко, и от факелов в коридоре стало почти так же светло, как снаружи.
        - Если я не ошибаюсь, писец, его сын щедро заплатил тебе за нашу работу... Тебе и всему управлению гробниц!
        - Расходы управления тебя не касаются, Пенеб. Советую не сердить меня и других людей из нашего ведомства. Твоим людям лучше позаботиться о том, чтобы...
        Внезапно факелы осветили комнату, в которой укрывался Сэмюел. На него уставились два чёрных глаза. Человек с бритым черепом, одетый в одну лишь набедренную повязку, держал в руке хлыст.
        - А ЭТО?! - во всё горло заорал писец. - ЭТО ЕЩЕ ЧТО ТАКОЕ?
        Сэм не успел открыть рта, как получил мощный удар хлыстом по ляжке.
        - Воришка в усыпальнице, за которую отвечаешь ты, Пенеб!
        Вж-жик! Во второй раз хлыст ударил так больно, что мальчик вскрикнул и упал на колени. Писец разошелся не на шутку.
        - О да, теперь я расскажу визирю, как ты заботишься о гробнице Сетни! Любой грабитель или мелкий жулик может...
        Хлыст взметнулся в воздух в третий раз, но Пенеб остановил руку писца.
        - Немедленно прекрати! Если хочешь на ком-то выместить гнев, вымещай на мне!
        Мужчины стояли друг против друга, готовые схватиться врукопашную. Лицо писца исказила злоба.
        - Может, ты объяснишь мне, Пенеб, что делает этот чужак на твоей стройке?
        Пенеб не моргнув глазом ответил:
        - Это мой племянник. Он здесь, чтобы обучиться моему мастерству. И поверь мне: если ты его еще хоть раз тронешь...
        Они смерили друг друга уничтожающими взглядами, после чего писец развернулся и зашагал прочь, расталкивая любопытствующих, столпившихся на пороге.
        - Визирь с вас глаз не спускает! - прогремел он на ходу. - Со всего вашего левого отряда! Не забывайте про это!
        Он ушел, и повисла тяжелая тишина. Собравшиеся рассматривали Сэма, не зная, что и думать. Наконец один из них произнес с улыбкой:
        - Что же ты, Пенеб, не приветствуешь своего племянника?
        Несколько человек зааплодировали, и Пенеб помог Сэму подняться на ноги. Затем начальник отряда раздал работникам поручения и повел Сэма в комнату при входе, где сам занимался фреской. Не говоря ни слова, он знаком велел ему сесть и как ни в чём не бывало принялся за работу при свете масляных ламп. С помощью острого резца и деревянного молотка он вырезал фигуры, предварительно нарисованные на стене по тщательно расчерченной гигантской сетке. Четыре пятых рисунка были уже вырезаны, и он заканчивал человека в натуральную величину, принимавшего подарок от бога с головой цапли - или какой-то другой птицы с длинным загнутым клювом. Сэм изнывал от жары и к тому же не смел пошевелиться - отхлестанные бедра горели огнем. Он только зачарованно наблюдал за тем, как выходят из-под искусных рук мастера то складки ткани, то изгиб локтя...
        Прошло не меньше трех часов, прежде чем Пенеб наконец заговорил с Сэмом, вырвав того из легкой дремоты:
        - Ты поставил меня в затруднительное положение, мой мальчик. Писец велит стражникам присматривать за нами. Все, кто попадает внутрь гробниц, обязаны хранить в секрете всё, что здесь происходит, и, если ты исчезнешь, мне придется за это отвечать. Нужно, чтобы ты на некоторое время остался со мной, иначе они догадаются, что я соврал. А писец только и ждет, как бы меня подловить.
        На мгновение Пенеб прервался, чтобы довершить человеческий глаз, а потом продолжил:
        - Это - Сетни, верховный жрец Амона. Он умер два месяца назад. Бальзамировщики скоро закончат свою работу, и мумию поместят в саркофаг. Надеюсь, ты явился не для того, чтобы пробраться в его гробницу и разграбить ее...
        Впервые за целый день он повернулся к Сэму.
        - Ты в бегах, да? Тебя били и плохо кормили? Я перевидал множество рабов вроде тебя - ребятишек, с которыми дурно обходились хозяева. Богатым не насладиться вкусом своего богатства, если вокруг не будет бедноты! Тьфу!
        Он с презрением плюнул и набросился на изображение подарка, который держал в руках бог с головой цапли. Время от времени он сверялся с листами папируса, на которых был нарисован каждый элемент фрески.
        - Как твое имя, мальчик?
        - Сэм, - произнес Сэмюел с каким-то ему самому незнакомым акцентом.
        - Сем? Ну что ж, Сем... Раз уж ты всё равно здесь, поучись моему делу. Резец следует держать мягко и всегда точно знать, куда перенесешь его в следующую секунду. Глаз должен не только видеть то место, по которому бьешь, но и предугадывать эффект, который произведет удар. Вот смотри, как, например, тут...
        Несколько мастерских движений - и на камне вспыхнул солнечный диск.
        - Задача резчика - дарить вечную жизнь форме, которую он вырезает, понимаешь? А художники - те создают жизнь цветами, красками.
        Говоря всё это, он, к изумлению Сэма, вырезал на стене нечто вроде закругленного кверху столба и в центре этого столба изобразил солнце с шестью лучами. Образ был упрощенный, но в нем безошибочно угадывался Камень... Фреска рассказывала о Камне и о том, каким образом жрец Сетни его получил!
        У Сэма потемнело в глазах.
        - Простите... А что... Что означает эта сцена?
        Пенеб ответил не сразу. Он сосредоточенно наносил частые насечки в нижней части Камня, изображая глубину нарисованной там впадины.
        - Именно в этой комнате умерший принимает гостей. Он появляется здесь в самые торжественные моменты. Очевидно, бог Тот передает ему предмет, который для жреца очень важен.
        - А этот предмет... Вы знаете, что это такое?
        - Не имею ни малейшего представления. По велению Сетни его сын предоставил нам образец для фрески. Жрецы Амона часто обращаются к нам с требованиями, недоступными нашему пониманию.
        - Но ведь сын Сетни наверняка знает, что это такое, правда?
        - Не думаю. В начале работы я с ним говорил. Он не смог толком объяснить мне, что это за предмет. Лично я полагаю, что это священный сосуд, который бог возвращает жрецу. Уж не знаю, по какой причине...
        - А в том, что именно бог Тот дарит этот предмет, не может быть какого-то смысла?
        Пенеб кивнул.
        - Для маленького необразованного раба голова у тебя работает не так уж и плохо. Бог Тот никогда не появляется на фресках случайно. Ты знаешь не хуже меня, что он покровитель волшебников, врачей и писцов... Ну а еще он, конечно же, управляет временем и может как угодно менять порядок дней и ход сезонов. Правда, это мало что разъясняет в нашем вопросе... Но мне нравится, что у тебя пытливый ум. Пошли, - добавил он вдруг, выпрямляясь. - Здесь я закончил. Надо сказать художникам, что теперь их черед.
        Сэмюел на ватных ногах последовал за мастером. «Бог Тот управляет временем, - повторял он про себя. - Меняет порядок дней и ход сезонов!»
        7 ДВОРЕЦ МИЛЛИОНОВ ЛЕТ
        Проведя несколько дней в доме Пенеба, Сэм стал чувствовать себя так, будто приехал в чужую страну изучать язык. Многие его друзья отправлялись в Европу на каникулы, чтобы подтянуть немецкий или итальянский (а на самом деле - общаться с девушками и слушать музыку). Так почему бы и не Египет вместо Германии или Италии? С той лишь разницей, что семья, принимавшая у себя иностранного школьника Сэма, жила за три или четыре тысячи лет до него...
        Несмотря на гигантскую временную пропасть, иностранная семья была очень мила. Нут, жена Пенеба, относилась к Сэму как к любимому племяннику и ни о чём не спрашивала. В первый вечер она попросила двоих своих сыновей, Диду и Биату, у которых только и было дел, что носиться повсюду и хохотать, помочь Сэму умыться в маленьком бассейне в глубине сада. После этого она приготовила ему ужин из сушеной рыбы с рубленым огурцом и луком, винограда и медовых лепешек - угощение гораздо более удобоваримое, чем на Айоне. Чтобы уложить гостя спать, Нут постелила рогожку прямо под открытым небом, на крыше дома. Воздух был теплый и дышал ароматами - Сэмюел не высыпался так хорошо с тех пор, как покинул собственную спальню. Словом, и условия размещения, и радушие хозяев были безупречны.
        А вот в отношении развлечений службе, организовавшей этот языковой обмен, фантазии явно не хватило. За каждым жителем городка Сет-Маат[18 - Сет-Маат - поселение на западном берегу Нила, в котором жили строители гробниц и храмов Фиванского некрополя вместе со своими семьями. Среди мастеров Сет-Маата были каменотесы и скульпторы, художники и архитекторы.] зорко следили меджаи - представители местной полиции. Из-за того, что все здешние мужчины трудились над оформлением царских гробниц, они фактически были лишены свободы передвижения: в управлении гробниц опасались, как бы мастера не выдали грабителям ценную информацию о сокровищах... В связи с этим жители города если и выходили за его пределы, то только для того, чтобы отправиться на стройку. В их распоряжении были даже специальные работники, обязанные выполнять за них задачи, требующие выхода во внешний мир: ловить рыбу, ходить на рынок, приносить воду, стирать белье и так далее. Таким образом, жители Сет-Маата общались только между собой, ходили друг к другу в гости, устраивали праздники с песнями и танцами и даже соревнования по игре в какие-то
особенные шашки[19 - Диду и Биату вполне могли играть в древнеегипетскую настольную игру сенет, похожую на шашки. Согласно легенде, сенет изобрел бог знаний и времени Тот.], в которых Сэм ничего не понимал. Диду и Биату тщетно пытались объяснить ему правила, но его фишки непременно оказывались съедены на пятом или шестом ходу, и оба ребенка при виде этого каждый раз чуть не умирали со смеху.
        В итоге за всё время своего пребывания в Египте Сэмюелу довелось только один раз выбраться на экскурсию. Как-то утром, очень рано, когда Пенеб уже ушел на стройку, Нут пришла его будить.
        - Сем, хочешь поехать со мной на рынок в Фивы?
        - В Фивы?!
        - Я знаю меджаев, которые сегодня стоят на страже, они нас пропустят.
        Сэм не заставил себя упрашивать: рынок означает покупки, покупки означают деньги, а деньги - это монеты. Ну а монеты - это...
        Он нацепил набедренную повязку, которую ему выдала Нут, и ждал, пока она приготовит две корзины. В сопровождении Диду и Биату они пересекли городские ворота, сунув двум стражникам пакет медовых лепешек. Оказавшись за городской стеной, они отправились к причалу, там сели в длинную гребную лодку и переправились на другой берег Нила, движение на котором было ничуть не менее оживленным, чем на городском шоссе воскресным вечером. Сет-Маат располагался на западном берегу реки, известном как берег мертвых: за исключением городка мастеров, там находились сплошь гигантские храмы, возведенные в честь фараонов, и в недрах каменных склонов были высечены гробницы. А вот с пирамидами Сэму не повезло: Пенеб рассказал ему, что пирамид давным-давно никто не строит - слишком дорого! - да и вообще в их местности их отродясь не было. Еще один минус организации, занимающейся каникулами по обмену...
        Когда они высадились на берегу живых, Сэм был потрясен красотой Фив. Город простирался на многие километры, поражая пышными постройками и монументами, которые перемежались группами узеньких улочек, и во всём этом преобладал сверкающий оттенок охры. Рынок кишмя кишел покупателями и товарами: люди кричали, толкались локтями, а прилавки ломились от фруктов, цветов, разноцветной глиняной посуды, живой птицы и тканей всех видов и сортов. Нут точно знала, что ей нужно, и ловко перемещалась среди людей и местного транспорта - ослов. У одного торговца она брала определенное количество фиг, у другого - именно такой пучок лука-порея и ни за что не желала купить кориандр ни у кого иного, кроме как у старой нубийки с морщинистым лицом. К несчастью, вскоре Сэм вынужден был признать страшную правду: на этом рынке никто не расплачивался деньгами. Все мастерски торговались друг с другом и обменивались товарами - например, Нут выменяла четыре медовые лепешки собственного приготовления на горшок гусиного жира и горшок воска. Жители Фив категорически не пользовались монетами, совсем! Они даже не знали об их
существовании!
        Рынок был расположен рядом с храмом Амона. Храм оказался таким впечатляющим, что у Сэма глаза на лоб полезли. А еще ему в голову пришла одна | мысль...
        - Что случилось, Сем? - спросила у него Нут.
        - Просто я тут подумал... Это ведь храм Амона, в котором верховным жрецом был Сетни, да? - уточнил Сэм.
        Нут кивнула и подала ему знак говорить потише.
        - А с сыном Сетни вы знакомы? - вполголоса продолжал он.
        - Нет, знаю только, что зовут его Ахмосис.
        - Он, наверное, живет в Фивах?
        - Да, у него красивый дом радом с храмом Монту[20 - Монту - древнеегипетский бог войны.].
        - А вы не могли бы... Не могли бы вы меня туда отвести?
        Нут нахмурилась.
        - Нив коем случае. Во-первых, я не знаю, где именно этот дом находится. И даже если бы знала, его рабы нас ни за что не впустили бы. Или тебе опять захотелось поступить в услужение?
        Сэмюел в ответ невнятно качнул головой.
        - Я хочу тебе напомнить, Сем, что ты пока нужен Пенебу. Если завтра ты не вернешься, ему грозят неприятности. Потерпи еще денек-другой!
        И Нут была права...
        Не прошло и часа после их возвращения из Фив, как в дом Пенеба ворвался знакомый Сэму писец в сопровождении двоих стражников. Нут встретила незваных гостей как ни в чём не бывало.
        - Ты к Пенебу, писец?
        - Нет, я к тебе.
        - Ко мне?
        - Жена лучше управления знает подход к мужу. Ты должна отговорить его от бунта.
        - Отговорить?! Но ведь их возмущение справедливо, писец! Мы уже почти месяц не получали платы!
        - Дело не в этом. Я говорил с визирем. Закрома пусты, нужно ждать, пока пшеницу и ячмень пришлют с севера. Две декады, максимум - три. Управление гробниц не в силах это ускорить.
        - Закрома пусты, но жрецы и писцы едят вдоволь! А у нас все запасы закончились. Если бы мы не исхитрялись как-то выкручиваться сами... - начала было она, но оборвала себя, испугавшись, что сказала уже слишком много.
        Впрочем, писец ничего не заметил.
        - Бунт ни к чему хорошему не приведет, - продолжал он. - От него никому не будет проку. Твой муж рискует потерять работу, и многие люди из его отряда - тоже. Что вы станете делать, если управление вас прогонит?
        - Пенеб - лучший скульптор в Фивах, и его люди - одни из самых умелых во всём Египте. Пройдет много лет, прежде чем управление сможет найти им замену.
        - Возможно, - произнес писец слащавым голосом. - Но готова ли ты идти на такой риск? Чего стоит даже самый лучший скульптор в мире, если у его семьи нет крыши над головой и его дети побираются на улицах? Насколько мне известно, Нут, у тебя двое очаровательных мальчишек. Я тебя очень прошу: подумай.
        Он направился к двери, но на пороге оглянулся.
        - Кстати, как успехи у племянника Пенеба?
        У Сэма, который, укрывшись на террасе, слышал каждое слово, пересохло во рту.
        - Ну как тебе сказать... - ответила Нут. - По-моему, он не слишком одарен. И смелости его работе не хватает. Пенеб уже подумывает о том, чтобы отправить его обратно к брату в Мемфис.
        - Так я и думал, - бросил писец с ухмылкой. - Слабак, сразу видно. И к тому же слишком бледный, даже как будто нездоровый. Если понадобится пара ударов плетью, чтобы кровь лучше циркулировала, приводи мальчишку ко мне.
        На следующий день, несмотря на визит писца, ситуация с управлением гробниц ничуть не улучшилась. Пенеб вернулся со стройки непривычно рано и к тому же - в сопровождении шестерых рабочих. Все они кипели от возмущения.
        - Усыпальница Сетни готова, - объявил Пенеб, опуская котомку на один из сундуков. - Мы прекращаем работу.
        - Прекращаете работу? - переспросила Нут, не веря своим ушам.
        - Мы обсудили это и пришли к единогласному решению. Больше мы не станем делать ничего до тех пор, пока не получим провизию. Правый отряд настроен так же...
        - И это еще не всё, - добавил самый мускулистый рабочий. - Мы решили отправиться во дворец с жалобой. У меня дома в бочках не осталось ни капли пива и вода уже зацвела. Наша трехлетняя дочка всё время плачет, просит пить и есть!
        - Мезу прав, - подхватил другой рабочий. - Надо идти к Рамсесу и требовать своего. Если сидеть здесь и ждать, ничего не произойдет!
        Да, - хором поддержали их остальные. - В храм Рамсеса! Во Дворец миллионов лет!
        Пока рабочие шумели, перебивая друг друга, Сэмюел подошел к Нут.
        - Ахмосис, сын Сетни... Он жрец в храме Рамсеса?
        Нут кивнула и ушла посмотреть, чем бы напоить и накормить гостей. Во всей этой суматохе Сэм снова вспомнил разговор, который подслушал в гробнице Сетни: «Через пять дней, - резко говорил таинственный голос, - будет полнолуние. Он придет совершать ритуальное омовение в храм Рамсеса. В шестой час ночи ты отправишь одного из своих людей к стене... Одной стрелы хватит».
        Кем еще мог быть этот самый «он», которого планировали убить и который приходил осматривать гробницу Сетни, если не Ахмосисом - сыном умершего жреца? Ахмосис, в свою очередь, являлся жрецом храма Рамсеса, и в его обязанности, возможно, входило исполнение определенных ритуалов в ночь полнолуния...
        Сэмюел стал лихорадочно считать на пальцах: один, два, три, четыре... пять. Он жил в Египте ровно пять дней! И надо же было закопать так глубоко в памяти все эти подробности! Объяснить это можно только тем, что он попросту боялся о них вспоминать...
        Как бы то ни было, он обязан предупредить Ахмосиса.
        Может, следует рассказать обо всём Пенебу и его рабочим? А что если один из заговорщиков - как раз кто-нибудь из жителей Сет-Маата? В таком случае Сэму не поздоровится. Нет, уж лучше воспользоваться забастовкой, пробраться в храм Рамсеса и попытаться всеми правдами и неправдами встретиться с Ахмосисом. Сетни наверняка знал что-нибудь о Камне. А до наступления ночи остается всего час или два...
        По Сет-Маату постепенно распространялась новость о походе во Дворец миллионов лет. Рабочие двух разных частей города, из левого и правого отрядов, стекались на площадь и какое-то время спорили, пока не пришли к согласию. Наконец в сопровождении жен и детей они направились к храму, на ходу придумывая лозунги:
        - Где наш ячмень? Где наша пшеница?
        - Визирь, ты должен нас услышать!
        - Наши дети голодают!
        - Писцы и жрецы, не молчите!
        Пока они шли, размахивая мотыгами и кирками, Сэм решился потихоньку навести справки у одного из соседей Пенеба:
        - Я никогда раньше не был в храме Рамсеса... Вы знаете, как там внутри?
        - Конечно, знаю. Даже принимал участие в росписи. Рамсес повелел построить храм для того, чтобы его величие было восславлено и при жизни, и в веках! Поэтому храм и называется Дворец миллионов лет... Незначительной доли богатств, которые там хранятся, хватило бы, чтобы кормить все Фивы в течение целого года!
        - Говорят, там есть бассейн для жрецов?
        - Мальчик, ты откуда такой взялся? В твоем городе что, не воздают почестей богам? Ясное дело, в храме есть бассейн! Справа, во втором дворе - в том, который по кругу засажен кустами и цветами. Но если ты собрался там освежиться, не надейся. Вход в бассейн храма открыт только для жрецов! И если попытаешься туда проникнуть, можешь мне поверить, с тебя три шкуры сдерут!
        Жена соседа толкнула его локтем в бок, он спохватился и продолжил выкрикивать вместе со всеми:
        - Наши дети голодают! Где наш ячмень? Где наша пшеница? Писцы и жрецы, не молчите!
        Сэмюел не решился продолжать расспросы.
        Триста жителей Сет-Маата шагали под вечерним солнцем минут пятнадцать и наконец остановились перед зданием,, похожим на неприступную крепость. Стены вокруг дворца были высотой не меньше пяти метров, и с дозорных башен в рабочих целились из луков солдаты.
        - Мы - строители царских гробниц! - крикнул Пенеб. - Пришли требовать достойной оплаты своего труда!
        Среди стражи поднялось волнение, в башнях зашушукались и засовещались, забегали вверх-вниз по лестницам. Минут через двадцать кто-то важный наконец свесился с одной из бойниц.
        - Сложите орудия перед главными воротами, - распорядился он. Писцы управления гробниц сейчас вас примут.
        В группе рабочих послышались радостные возгласы: власти готовы решать вопрос мирным путем!
        Они спокойно, один за другим, вошли в первые ворота, потом - во вторые и наконец остановились перед грандиозным входом в погребальный храм Рамсеса. Там, у входа в гигантское здание из необожженного кирпича, их встретил десяток писцов с факелами в руках. Писцы попросили рабочих выбрать пятерых, которые составят делегацию, и эта просьба вызвала новую волну криков и споров. Некоторые полагали, что делегатами следует назначить отцов семейств. Воспользовавшись неразберихой, Сэмюел огляделся по сторонам. Он находился в том самом втором дворе, о котором говорил сосед Пенеба, и опускавшиеся на двор сумерки были ему на руку. Вправо и влево расходились две аллеи, вдоль которых тянулись кусты и цветы. Бассейн был где-то совсем рядом...
        Сэм потихоньку пробрался к ближайшему кустарнику справа. Обвел взглядом стену и дозорные башни: никто не обращал на него ни малейшего внимания. Прижавшись к кустам, он опустился на корточки и полез между ветвями. Шорох тоже не заинтересовал никого из солдат... Сэм прикусил губу, чтобы не застонать, - ветки больно царапали кожу. Он вдохнул поглубже и полез дальше - и вскоре добрался до свободного пространства между живой изгородью и каменной стеной. Тогда он прошел вдоль стены в дальний конец двора, к финиковой пальме, и укрылся в ее листве. Двор отсюда не просматривался, но можно было, раздвинув листья пальмы, следить за аллеей, которая вела к бассейну, - если, конечно, сосед Пенеба не ошибся в описании. Теперь оставалось только ждать. Ждать и надеяться.
        8 СТЕКЛЯННЫЙ СКАРАБЕЙ
        Послышался хруст мелких камней. В первую секунду Сэм пытался вспомнить, где он. Рабочие Сет-Маата... мирная демонстрация... Дворец миллионов лет... Все ушли, а потом... Да, люди Пенеба тоже ушли. Всё стихло, и Сэм, видимо, уснул. А теперь вот кто-то идет по аллее.
        Сэмюел выглянул из листьев. Давно настала ночь, и полная луна, подернутая кружевом облаков, заливала двор особым, пепельным светом. Шестой час? Где-то далеко раздался звук рожка. А поблизости по-прежнему слышны были приближающиеся шаги. Сэм несколько раз моргнул, прогоняя сон. На аллее показался силуэт... Мужчина в набедренной повязке и с бритой головой нес в руке шест, увенчанный факелом. Ахмосис?
        Незнакомец подошел к калитке в стене и водрузил шест факела в специальный держатель. В руке у человека была палочка, которую он вставил в систему запоров, - замки здесь были сложные и состояли из целого набора хитростей. Отперев замок, жрец исчез за калиткой, а факел так и оставил снаружи. Это шло вразрез с планами Сэма: теперь ему придется идти через открытое, залитое светом пространство, и он рискует привлечь внимание стражников. Но что оставалось делать? Если дожидаться, пока Ахмосис вернется, можно опоздать. А что если его окликнуть? Но тогда солдаты набросятся на Сэма прежде, чем он успеет что-нибудь объяснить. К тому же ему совсем не хотелось, чтобы с него содрали три шкуры!
        Уворачиваясь от веток, Сэм пробрался сквозь живую изгородь и по краю обошел полукруг света от факела. Калитка была открыта, за ее пределы можно было перемахнуть одним прыжком. Он приготовился, прыгнул как можно дальше и приземлился довольно удачно, в цветник из растений с длинными стеблями - папирусов. Гораздо приятнее, чем на камни, и не так больно... Аккуратно, стараясь не шуметь, Сэм поднялся и огляделся: он был в саду. На коротко постриженной траве росли невысокие кусты. В центре находился большой прямоугольный бассейн, на три четверти наполненный водой. Жрец стоял у самого края, соединив руки перед собой. Он неразборчиво бормотал себе под нос какие-то слова. Ноги у Сэма задрожали - он не находил в себе смелости к нему обратиться. Вот подойдет он - и что скажет? И как представится?
        Жрец спустился на одну ступеньку лестницы, ведущей в воду. Снова остановился и произнес вторую серию непонятных фраз. Ну же, давай, подбадривал сам себя Сэм, ведь выбора нет, надо возвращаться домой! Он подумал про отца, про бабушку. Смелее!
        И в эту самую секунду у стены слева произошло какое-то движение. Сэмюел поднял глаза: на стене возникла чья-то тень. Лучник...
        - Осторожно! - завопил мальчик.
        Он услышал свист летящей стрелы, и жрец камнем рухнул на дно бассейна. Вторая стрела немедленно пронзила круги на воде в том месте, куда упало тело. Сэм понятия не имел, что теперь делать.
        - Тревога! - заорал он во всё горло. - Тревога!
        Теперь лучник его увидел... Сэм нырнул в заросли папирусов и отчетливо услышал, как стрела пронзила стебли прямо над ним. Прижавшись к самой земле, он более-менее укрылся от выстрелов - если, конечно, лучнику не вздумается спрыгнуть со стены в сад! Вдруг зазвонил колокол, и вскоре там и тут раздались тревожные крики. Его зов был услышан...
        Сэм пополз через заросли к бассейну, чтобы посмотреть, нет ли там какого-то движения. Нет, ничего... Тут на крепостной стене послышался топот множества ног, и Сэм быстро глянул вверх: лучник исчез.
        Тогда он вынырнул из укрытия и побежал к бассейну. Возможно, Ахмосис еще дышит? Может, он еще не совсем утонул? Не раздумывая Сэм бросился в воду - в ту самую секунду, когда жрец из нее вынырнул.
        - Что происходит? - выдохнул тот.
        - Святотатство! - крикнули сверху. - Покушение на жреца Рамсеса!
        Сэмюел мигом понял, что пропал.
        - Немедленно вылезай! - раздался со стены приказ начальника стражи, которого окружало несколько солдат.
        - Это не я! - возмутился Сэм. - Там был лучник, на том самом месте, где сейчас стоите вы! Это он пустил стрелу!
        Но начальнику стражи были неинтересны его слова.
        - Ахмосис, ты цел? Он не причинил тебе вреда?
        - Всё в порядке, Мехнат. Ты прибыл вовремя.
        - Не двигайся! - крикнул ему Мехнат. - Я спускаюсь вместе с подкреплением. А вы, остальные, следите за убийцей! Если попытается бежать, пронзайте его на месте!
        Сэм повернулся к жрецу и взмолился:
        - Клянусь вам, это был не я! Я прятался вон там, в кустах! Увидел лучника и крикнул, чтобы вас предупредить!
        Ахмосис с поразительным спокойствием вытер лоб, с которого стекала вода. Похоже, стрела его даже не задела - он нырнул как раз вовремя.
        - Ты находишься в священном бассейне, - провозгласил он как ни в чём не бывало. - Здесь дозволяется купаться только жрецам Рамсеса.
        - Это был заговор! - взорвался Сэм. - Несколько дней назад я подслушал разговор в гробнице Сетни! В гробнице вашего отца! Двое людей говорили о полной луне и о храме Рамсеса! Они договорились убить вас в шестом часу ночи!
        Мысли у него в голове перемешались, и он глотал половину слов:
        - Это не я! Клянусь: там, на стене, был лучник! Я поэтому вам и крикнул!
        - Побереги силы для разговора с визирем, - посоветовал ему Мехнат, входя со своими людьми в сад. - Хотя шансов спасти свою шкуру у тебя ровным счетом никаких. Взять убийцу!
        Сэм выбрался из бассейна. К нему тут же подбежали двое солдат и схватили его за запястья.
        - Должно быть, он проник сюда вчера, вместе с рабочими, - продолжал начальник стражи. - Я говорил тебе, Ахмосис, что их не следует принимать.
        - Жрецы обязаны выслушивать народ, - произнес Ахмосис, в свою очередь выбираясь из воды. - А управление - выплачивать то, что обещано строителям гробниц.
        - Но этот мальчишка тебя едва не убил!
        - Начальник, - вмешался один из солдат. - Я нашел лук у калитки, смотрите!
        Мехнат с довольной ухмылкой взял оружие в руки.
        - Вот и доказательство твоей вины, маленький негодяй!
        - Да это не я его бросил! - отчаянно застонал Сэм. - Вы же меня слышали? Это ведь я предупредил вас!
        - Ясное дело - чтобы сбить нас с толку! - отозвался Мехнат. - И я вот тут даже подумал...
        Он нагнулся к Ахмосису и шепнул ему на ухо несколько слов, из которых до Сэма донеслись только обрывки:
        - ...казнить... немедленно... зачем зря беспокоить... визиря.
        Этот шепот! Эта манера вполголоса произносить слова! Сэм не мог поверить собственным ушам! Ведь это был один из двух голосов, которые он слышал тогда в гробнице Сетни! Тот, который говорил так раболепно и через слово вставлял обращение «хозяин»! Да начальник стражи - сам один из заговорщиков! Вот почему ему было так важно избавиться от Сэма!
        - Так это... Это он! - пробормотал Сэм. - Он был там, в гробнице! Это его голос, я его узнал!
        Мехнат отвесил ему звонкую оплеуху.
        - Лживый щенок! - закричал он. - Придумай что-нибудь получше! В темницу его, заковать в кандалы! Немедленно!
        Ахмосис сделал шаг в сторону Сэма и поднял руку вверх, как судья на футбольном поле, когда свистит нарушителю.
        - Не спеши, Мехнат. Я - жрец фараона, и здесь я принимаю решения...
        - Ты же не станешь верить разглагольствованиям этой макаки?
        - Мехнат, одолжи-ка мне свой факел.
        Ахмосис поднес пламя к лицу Сэма и внимательно его рассмотрел. После чего обратился к страже:
        - Продолжайте осматривать дворец, солдаты. Тот, кого мы ищем, должно быть, всё еще где-то прячется. Что же касается этого мальчика, можете его отпустить - я его знаю и могу за него поручиться.
        Следующие несколько часов Сэмюел провел в глубоком ошеломлении. Как же он перепугался! События развивались так быстро! Он действительно успел подумать, что всё пропало... И зачем, интересно, жрец притворился, будто знает его?
        По приказу Ахмосиса Сэма отвели в одну из комнат, выделенных для жрецов, в западном крыле дворца. В комнате стояла кровать с подголовником, скамеечка на львиных лапах, два простых сиденья, похожих на табуреты, один столик, заваленный папирусами, и множество сундуков. Вход в комнату охранял страж с мечом, а через крошечное окошко под самым потолком Сэм видел, как солнце бросает на землю первые лучи.
        Что-то его ждет дальше?
        Наконец в комнату вошел Ахмосис. Он по-прежнему был в набедренной повязке, но на этот раз накинул на плечи белую шаль. Взгляд жреца казался еще более пронзительным из-за сбритых бровей и черной подводки глаз. Он был высокого роста и спортивного сложения, а пальцы на обеих его руках унизывали огромные перстни.
        - Садись, прошу тебя. По всей видимости, время тянулось для тебя бесконечно долго, да? Прошу меня простить, я улаживал кое-какие проблемы.
        - Вы задержали его?
        Лучника? Нет. Но я думаю, много времени на его поимку не потребуется.
        - То есть вы знаете, кто он?
        - Возможно... Мехнат исчез.
        - Как?!
        - Не явился на сбор восьмого часа... Ему было велено созвать стражу, чтобы обсудить поиски, но, ко всеобщему удивлению, он и сам пропал.
        - Думаете, это Мехнат в вас стрелял?
        - Нет, слишком большой риск. Но исчез и один из его людей. Из чего я сделал вывод, что Мехнат подкупил его, чтобы он меня убил.
        Ахмосис говорил спокойным и доброжелательным тоном.
        - Когда я услышал разговор там, в гробнице, с Мехнатом был кто-то еще, - сказал Сэм. - Мехнат называл его хозяином...
        - Ну что ж, теперь мне всё понятно. А я-то гадал, с чего это им обоим тогда вздумалось меня сопровождать...
        Сэмюел не понял и переспросил:
        - Простите?
        - Мой двоюродный брат Хамосис... Он - писец управления гробниц. На днях они с Мехнатом настояли на том, чтобы вместе со мной явиться с проверкой в гробницу моего отца. Утверждали, что рабочие ненадежные и, возможно, обкрадывают меня. Теперь-то всё ясно.
        Писец! Второй голос принадлежал ему! Вот кто отдавал распоряжения Мехнату! Вот кто заказал убийство Ахмосиса!
        - Но если он ваш двоюродный брат... - попытался возразить Сэм. - Зачем бы ему вздумалось вас убивать?
        Жрец улыбнулся.
        - Возможно, по той же причине, которая привела сюда тебя.
        Сэмюел покраснел.
        - Я... Я не понимаю, о чём...
        - Не беспокойся, мой мальчик, - сказал Ахмосис, похлопав его по колену. - Это останется между нами. Отец говорил мне о тебе.
        Если бы дело происходило в комиксах аниме, Сэм опрокинулся бы на спину и над головой у него закружились бы звездочки.
        - Но это невозможно!
        - Напрасно ты так думаешь. Сетни был необыкновенным человеком. Он был одним из величайших жрецов Амона и самым уважаемым советником трех поколений фараонов. Казалось даже, что он...
        Ахмосис тяжело вздохнул и продолжал:
        - Казалось, что он видит вещи, которые другие люди не видят. Понимает людей, которых другие не понимают. Порой он... он вдруг пропадал. Однажды утром исчезал, и... и никто не видел его несколько дней или несколько декад, пока он вдруг не возвращался - совершенно неожиданно. Он привозил удивительные предметы, которых нигде не производят, а если и производят, то в таких далеких странах, о которых мы даже не слышали. Он никогда не объяснял, где пропадал и что делал, путешествовал ли сам или встречал где-то караваны торговцев. Это была его тайна.
        Сэмюел не мог не заметить сходства с поведением собственного отца. Сердце у него защемило.
        - А вам... вам не хотелось разгадать его тайну?
        - Конечно, хотелось! Но он был хитрее меня! Когда мне было пятнадцать, мы поднялись на вершину Западного холма, к святилищу богини Меритсегер. «Смотри, - сказал он мне, указывая на город и реку у наших ног. - Вот это и есть настоящая жизнь. Это - и ничего больше... Я знаю, что тебе хотелось бы последовать за мной, Ахмосис. Я прошу тебя этого не делать. Слишком много опасностей и соблазнов, слишком много несчастий и печальных встреч. Найди себе жену, Ахмосис, женись, роди детей, смотри, как они растут. Служи богам и фараону, дорожи теми, кто тебя окружает. Всё остальное - не важно, всё остальное не стоит усилий. Если бы ты знал сотую долю того, что знаю я, Ахмосис, ты бы понял, что больше ничего не имеет ни малейшего смысла. Ни прошлое, ни будущее... И тогда бы тебе, как и мне, остался лишь прах настоящего, горечь вины и ощущение полного провала. Не этого желаю я для своего сына».
        Жрец пожал плечами.
        - Признаюсь: в то время мне его слова показались очень странными. Но в голосе его была такая печаль, а в глазах - такая тоска, что я предпочел последовать его совету.
        Сэмюел пришел в восторг. Как будто, блуждая бесконечно долго в темноте, спотыкаясь и натыкаясь на невидимые стены, он вдруг увидел, как забрезжил вдалеке свет. Робкий и слабый, но всё же... Ему было теперь не так бесконечно одиноко.
        - Вы упомянули, что он говорил обо мне?
        Ахмосис кивнул:
        - Да. Два года назад он рассказал мне, что ты придешь.
        Что... что я приду? - переспросил Сэм.
        - «Мальчик со светлой кожей, - сказал он. - Четырнадцати лет от роду, с каштановыми волосами, голубыми глазами и тонкими чертами, упрямый и волевой. Тебе покажется, - добавил он, - что он не понимает, где находится, а может, даже не понимает, кто он сам такой... Ты должен будешь помочь ему, потому что он, в определенном смысле, помог мне».
        Сэм был потрясен до глубины души. Тут какая-то ошибка...
        - Я помог ему? - переспросил он изумленно. - Наверное, он ошибся! Я никогда его не видел!
        - И всё-таки ты ко мне пришел, правда? - улыбнулся жрец. - Отец уточнил, что я увижусь с тобой только после его смерти. И вот он покинул этот мир ровно шестьдесят восемь дней назад... Похороны состоятся послезавтра.
        Сэм почувствовал, что ему просто необходимо срочно увидеть или услышать что-нибудь понятное и конкретное, иначе, казалось, весь мир обвалится прямо у него под ногами.
        - И... и вы в самом деле мне поможете?
        Жрец поднялся и направился к самому большому из сундуков. Он открыл его и достал оттуда кувшин и два глиняных кубка.
        - Это медовый напиток. Хочешь попробовать?
        Сэмюел кивнул. Он взял кубок, который протягивал ему жрец, и окунул губы в жидкость, одновременно горькую и сахарную, немного шипящую на языке. Очень даже неплохо.
        - Когда я был маленьким, - снова начал рассказывать Ахмосис, опустившись на табурет, - в нашем доме была комната, в которую никому не разрешалось входить. Отец хранил там те самые предметы, о которых я тебе говорил. Вещи, которые он привозил из своих путешествий... Через некоторое время по городу поползли слухи. Думаю, их распустили наши слуги. Люди говорили, будто Сетни обладает волшебными предметами чрезвычайной магической силы. Я почти уверен в том, что моего двоюродного брата-писца интересуют именно они. Умри я этой ночью, Хамосис бы наверняка попытался ими завладеть. Он всегда был завистлив и мечтал о славе...
        С веселой усмешкой жрец отхлебнул из своего кубка.
        - Но он был бы сильно разочарован!
        - Вы хотите сказать, что этих предметов на самом деле не существует?
        - С некоторых пор - нет! Мой отец почти все их уничтожил перед смертью. Он подозревал, что слухи о его волшебном богатстве разожгут в людях зависть. Ему не хотелось, чтобы его дом или гробницу осквернили в надежде их у него отнять. И он был прав.
        - Тогда как же, - опять забеспокоился Сэмюел, - как же вы сможете мне помочь?
        - Сетни просил передать тебе вот это.
        Ахмосис медленно снял с правой руки один из внушительных перстней. Это было золотое кольцо, украшенное круглым изображением скарабея. Скарабей был из прозрачного стекла и отсвечивал янтарным блеском, а на спине у него красовалась красная жемчужина.
        - Тебе известно, что означает у нас слово «скарабей»? Оно означает одновременно «быть» и «становиться». Ты наверняка уже видел, как жуки бегают по земле и катят перед собой шарик из травы? Скарабей - еще и тот, кто одновременно перемещается и перемещает... Отец взял с меня клятву, что я сохраню это украшение до дня его захоронения. Он заверил меня, что, если ты и в самом деле тот самый мальчик, о котором он говорил, ты поймешь, как им воспользоваться.
        Тут в дверь дважды громко стукнули.
        - Ахмосис! - раздался приглушенный крик. - Явился посыльный от визиря!
        Виду жреца был раздосадованный.
        - Прости, мне придется снова тебя покинуть. Я ненадолго.
        Он поспешно вышел, оставив Сэма один на один с кольцом. Мальчик вертел стеклянного скарабея в руках. «Тот, кто перемещается и кто перемещает...» Возможно, Сетни видел Сэма в вещих снах верховного жреца, но Сэм-то не видел его и не знал, как пользуются этими их скарабеями... Какая досада!
        Сэм залпом опустошил свой кубок. Медовый напиток наполнил его приятным ощущением тепла и как будто даже немного успокоил тревогу. Так, и что же с кольцом... В диаметре скарабей был примерно два сантиметра, совершенно плоский, с панцирем и лапками, вырезанными в стекле. Что же до красной жемчужины, то она была идеально круглой и возвышалась на стеклянной поверхности безупречно гладким бугорком. Что требовалось Сэму, чтобы вернуться в свой мир? Нечто вроде монеты или медали с отверстием посередине. Можно ли использовать украшение в таком виде для активации Камня, который, несомненно, находится где-то в гробнице Сетни? Нет... Какой же из этого следует вывод? Нужно как-то отделить скарабея от жемчужины и от кольца. Легко сказать! А что если он в попытках отломать скарабея просто испортит прекрасный перстень, который завещал Ахмосису его любимый отец? Но, может, всё-таки рискнуть? К тому же они богатые, у них наверняка хорошая страховка! Сэм глупо хихикнул.
        Он попытался открутить скарабея от кольца и после нескольких попыток вдруг услышал что-то вроде щелчка. Оказывается, кольцо было приделано к жемчужине через отверстие в скарабее - все три части украшения без труда отделялись друг от друга. Теперь у стеклянного жука в середине появилось отверстие, и он запросто мог сойти за волшебную монету. Обратный билет Сэма! Теперь он вернется домой!
        Если, конечно, стены и потолок перестанут раскачиваться...
        - Простите, - проговорил Сэм.
        У него нестерпимо разболелась голова, как будто бы ее двенадцать часов подряд сжимали в тисках. Солнце резало глаза, и ноги едва передвигались.
        - Это моя вина, - покачал головой Ахмосис. - Не следовало предлагать тебе наш медовый напиток на голодный желудок.
        Они пришли к гробнице Сетни. С этой высоты открывалась впечатляющая панорама долины Нила. Солнце стояло в зените и нещадно плавило городок Сет-Маат. Сэм вспомнил про Пенеба, Нут, Диду и Биату. Они стали для него почти родной семьей... Ему бы очень хотелось снова с ними повидаться, но у Ахмосиса было мало времени - визирь ждал его у себя в середине дня. Расследование шло полным ходом, и уже не оставалось практически никаких сомнений в том, что заговор организовали Мехнат и писец. И всё же Ахмосис настоял на том, что лично проводит Сэма до гробницы.
        - Ты беспокоишься за рабочих, Сем? Не тревожься, я замолвлю за них слово у визиря. Если потребуется, у меня есть небольшие запасы зерна. На них можно будет продержаться, пока им не доставят продовольствие.
        - Вы... Вы очень добры. Не знаю, как вас отблагодарить.
        - Это я должен благодарить тебя, Сем. Ты сделал то, чего желал для тебя мой отец. Он как будто бы и сейчас тут, рядом с нами...
        Жрец обнял Сэма согласно здешней традиции.
        - Теперь я оставлю тебя одного. Мне не следует знать об этом слишком много. Это тоже пожелание Сетни.
        Сэм был исполнен одновременно радостного волнения и страха попасть в очередной незнакомый мир.
        - А он... Он точно ничего больше вам не рассказывал? В том смысле... Я не уверен, что вернусь именно к себе. Я бы очень этого хотел, но не знаю, как перенестись туда, куда мне хочется.
        Ахмосис посмотрел на него с удивлением. Он ненадолго задумался и наконец произнес:
        - Я знаю об этом намного меньше, чем ты, Сем. Хотя, возможно... Однажды отец отсутствовал очень долго. Дни шли и шли, а он всё не возвращался. Моя мать даже начала беспокоиться, не случилось ли с ним несчастья. Когда он в конце концов вернулся, вид у него был изможденный, он исхудал и очень устал. Но при этом лицо его озаряла улыбка. Он нежно обнял всех нас и проговорил: «Один из вас думал обо мне так сильно, что указал мне путь домой». Увы, больше он ничего об этом не рассказывал! Да поможет тебе великий Амон найти верную дорогу...
        Сэм взял факел, приготовленный для него Ахмосисом, и вошел в гробницу Сетни. В сумерках глазам сразу стало легче. Он сбежал по двум лестничным пролетам, бегом миновал искусно расписанные коридоры, осторожно обошел тот колодец, который встретился ему на пути в прошлый раз, и добрался до веревочной лестницы. Здесь он бросил факел вниз и спустился на дно залы. Оказалось, что комната эта украшена богаче остальных и от пола до потолка расписана золотыми изображениями бога Тота. Здесь уже стояли предметы обстановки - стулья, табуреты, статуэтки, корзины, вазы, - чтобы сопровождать покойного в его последнем путешествии.
        Сэм рассмотрел огромную каменную глыбу, на которую в скором времени поместят саркофаг. В нижней части глыбы было вытесано нечто вроде межевого столба, а на нем было изображено солнце и шесть лучей разной длины, указывающих вниз. Египетская версия Камня... Сэм почувствовал, как участилось дыхание: скорее бы! Он взял скарабея в руку, и тот, похоже, тут же начал нагреваться. Сэм поднес скарабея к солнечному диску и произнес как молитву:
        - Только бы кто-нибудь обо мне подумал! Только бы кто-нибудь обо мне подумал!
        9 СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ
        Постепенно огонь в теле утих, и в нескольких метрах от Сэма раздался пронзительный крик:
        - Сэмюел?!
        Он узнал цементную пыль под пальцами и характерный запах старой бумаги.
        - Сэмюел?
        Подвал... Он дома!
        Его с головой накрыла волна счастья вперемешку с приступом тошноты. Он рухнул на пол, захлебываясь от кашля и слез.
        - Сэмми!
        Кто-то опустил руку ему на плечо.
        - Сэмми!
        Это была рука Лили. Никогда, даже в самом бредовом сне, он не мог себе представить, что когда-нибудь будет так рад видеть свою двоюродную сестру!
        - Лили! Это... это ты обо мне подумала? - пробормотал он между двумя всхлипами.
        - Сэмми, слушай?..
        Глаза у нее округлились от удивления, и рот тоже сложился в смешную букву «О».
        - Сэмми, слушай?..
        Ему показалось, что она всё повторяет по два раза - и слова, и жесты.
        - Всё нормально, Лили, я тебя хорошо слышу!
        . Она помогла ему встать и довела до раскладушки, повторяя каждое движение дважды: протягивала к нему руки и снова убирала, потом снова протягивала, - и Сэму потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что он - жертва иллюзии: происходящее вокруг дублировалось его сознанием, как слова, которые повторяет эхо. Должно быть, прыжки во времени сказались на его восприятии мира, отсюда и это ощущение повторяющихся действий и дежавю.
        Впрочем, стоило ему немного посидеть на раскладушке, и эффект повторений вроде бы прошел. Лили стояла на коленях и смотрела на него безумными глазами:
        - Слушай, Сэмми, где ты был? Как ты сюда попал? Ведь здесь же никого не было, только я одна!
        Сэм провел рукой по липу, чтобы убедиться, что он не спит. Но нет: подвал, ночник... Тут он осознал, что по-прежнему одет в набедренную повязку, а джинсы и футболка, которые были на нем до того, лежали, сложенные, на подушке. Он ничего не мог понять - кроме одного: он снова дома.
        - Какой... какой сегодня день?
        - Воскресенье, - ответила Лили, посмотрев на часы у себя на запястье. - Если точнее, воскресенье, шестое июня, семнадцать часов двенадцать минут.
        Воскресенье! С субботы прошел всего один день!
        А ведь он отсутствовал не меньше недели!
        - Так ты мне всё-таки объяснишь или нет? Тут все тебя обыскались со вчерашнего вечера! Бабушка с ума сходит! Даже в полицию сообщила! Мы решили, что ты убежал из дома или типа того!
        - В полицию... - проговорил Сэм. - А папа?
        Лили ответила не сразу.
        - Ничего нового, - наконец призналась она. - Ладно, если хочешь, отдохни здесь, я позвоню бабушке, она заберет нас на машине, и...
        - Нет, Лили, подожди. Не надо бабушке... Не надо полиции... Сначала послушай меня.
        И она стала его слушать. Это был настоящий поток из слов, неудержимый, будто прорвало плотину, которая слишком долго сдерживала бурную реку.
        Сэм говорил и говорил, не останавливаясь... Как нашел Камень за ковром на стене, как Камень перенес его на Айону и он обнаружил там монастырь, о викингах, о своем побеге, о разрушенной деревне Флёри, о бомбардировках и капрале Шартреле, о том, как потом он оказался в гробнице Сетни, о городке Сет-Маат и Дворце миллионов лет...
        Лили слушала брата разинув рот и только успевала иногда вставить какое-то восклицание, изумленное или восторженное.
        У Сэма стало легче на душе от того, что она, похоже, не считала его историю пересказом каких-то безумных галлюцинаций.
        - Говоришь, Дворец миллионов лет? - спросила Лили, когда он закончил. - А ты вот это читал?
        Она указала на толстую книгу в красном кожаном переплете, которую он увидел в прошлый раз на полу возле раскладушки.
        Книга была открыта на главе, которая называлась «Фивы, город ста врат». Старая гравюра изображала храм Рамсеса (теперь Сэм узнал, что это был Рамсес III) в том состоянии, в каком его можно было увидеть в начале прошлого века: огромное здание с колоннами, после трех тысяч лет забвения частично разрушенное и засыпанное песком.
        - Я там был, - выдохнул Сэм. - Я там был! Ты мне веришь?
        Лили внимательно на него посмотрела.
        - А иначе где бы ты мог раздобыть такие модные шорты и сандалии! Вся твоя одежда валялась вон там на полу, это я ее положила на кровать. А еще я нашла вот эту монетку...
        Она протянула ему монету с отверстием посередине и арабской вязью по краю - ту самую, с помощью которой он отправился в свое первое путешествие.
        - Она лежала рядом с Камнем, как ты называешь эту штуку...
        Сэмюел медленно кивнул. У него голова шла кругом от всего, что он видел и чувствовал.
        - Так ты мне веришь?
        - Конечно, верю, Сэмми! Я же твоя сестра, забыл? И к тому же ты не всё видел! Смотри!
        Она быстро перелистнула у него перед носом страницы книги: 70, 72, 74... Все четные страницы были одинаковые! Сто, двести раз «Фивы, город ста врат»! По всей книге - одна и та же гравюра Дворца миллионов лет и тот же самый текст про Рамсеса III. Как будто какая-то грандиозная опечатка!
        - Но... но в прошлый раз этого не было! - воскликнул Сэм. - Там говорилось про какого-то Влада Цепеша, кровожадного тирана из Малахии или Валахии, не помню!
        - Во всей книге?
        - Нет! Хотя... Не знаю. Я раскрыл только в одном месте наобум.
        - Значит, ты не можешь быть уверен в том, что в прошлый раз страницы не были одинаковыми?
        - Я не слишком внимательно смотрел, я тогда только-только обнаружил эту потайную комнату и... А ты, - вдруг спохватился Сэм, - ты-то как сюда попала?
        Лили состроила недовольную и слегка высокомерную физиономию - очень похоже на ту Лили, которую он хорошо знал, - и небрежно тряхнула волосами.
        - Сегодня утром дедушка сообщил о твоем исчезновении в полицию, и ему пришлось проводить их в книжную лавку. Ключ так и торчал в замке, и твоя сумка лежала у лестницы. Они предположили, что ты убежал или ушел к кому-то из друзей. Но мне это показалось странным. Во-первых, у тебя не то чтобы много друзей, а если бы тебе захотелось убежать, ты бы не стал бросать сумку и оставлять книжный открытым... Что же до их версии о похищении, то, по-моему, преступникам здесь и без тебя было бы чем поживиться: в магазине куча дорогих книг. Однако, насколько можно судить, никто ничего не украл. Поэтому я решила, что ты в любом случае по-прежнему находишься где-то в доме. И, поскольку твоя сумка лежала ближе ко входу в подвал, я решила, что начать поиски нужно оттуда.
        Сэмюел не смог скрыть восхищения и присвистнул.
        - Дело в том, что вчера вечером мама приехала вместе с отчимом, и этот придурок настоял на том, чтобы провести ночь у бабушки. Типа он тут самый умный и поэтому решил, что «нам надо помогать друг другу в трудную минуту, потому что мы - семья». Очень нам нужна его помощь! - проворчала она. - Короче говоря, мне совсем не хотелось целый день слушать, как он выпендривается перед мамой, а она им восторгается... Я сказала, что иду в гости к Дженнифер, взяла твои ключи и приехала сюда, чтобы самой во всём разобраться.
        Сэм не мог поверить собственным ушам!
        - И всё это - ради меня?!
        - Ради тебя, ради тебя, - махнула рукой Лили. - Только ты нос не очень-то задирай! Я, скорее, ради бабушки и дедушки! Ты бы видел, что дома творится! Кстати, - она снова посмотрела на часы, - пора бы нам домой. Полицейские завтра приедут изучать Камень и во всём разберутся.
        - Только не это! - воскликнул Сэм. - Если прислать сюда полицию, они всё конфискуют - и монету, и книгу, - а Камень увезут, чтобы исследовать в лаборатории. И папа никогда не сможет вернуться!
        - Что?
        - Лили, ну ты что, так и не поняла? Всё это устроил мой папа... И он сейчас где-то там, уж не знаю, в какой эпохе! Если кто-нибудь испортит Камень или увезет его, папа останется заперт в далеком прошлом! Именно поэтому он так тщательно прятал Камень!
        - Ты так думаешь?
        - Уверен! Никому ни в коем случае нельзя ни о чём рассказывать!
        - Даже бабушке и дедушке?
        - Они от этого совсем сойдут с ума! Всё равно папе никто не может помочь. В смысле, тут, в нашем времени... Нужно ждать его возвращения и главное - не трогать Камень. Это вопрос жизни и смерти, слышишь?
        Он говорил так пылко, что Лили даже отшатнулась. В эту секунду за гипсовой стеной раздался телефонный звонок на мотив «Мальчика с пляжа».
        - Это у меня!
        Лили бросилась к двери, Сэмюел - за ней.
        Она откопала в розовой сумочке нарядный новый телефончик, который вибрировал и мигал экраном.
        - Алло? Да... Да, мам. Нет, я... я еще у Дженнифер, ага. Да, не беспокойся, я скоро... Через двадцать минут? Хорошо.
        - Звонок - классный! - поддел ее Сэм.
        Лили пожала плечами.
        - Не нравится - не слушай. Это мне отчим привез из Сингапура. Самая продвинутая модель: интернет, камера, цветной экран... Но если он надеется меня задобрить, то зря старается!
        - А что мама?
        - Хочет, чтобы я шла домой. Что мы им скажем?
        - Что столкнулись прямо перед домом.
        - А... ты?
        - Что-нибудь сочиню. Вряд ли это будет труднее, чем сбежать от викингов.
        Он приподнял сумку Лили, оценивая ее вместимость.
        - Как думаешь, сможем мы положить сюда книгу?
        Рулетики с сыром - это неземная вкуснота! А соленый арахис... А газировка! Сэмюел целую вечность не пил газировку! В сто раз лучше, чем странный медовый напиток!
        - Можно подумать, ты весь день ничего не ел, - улыбнулась бабушка.
        Она сидела на стуле рядом с Сэмом и никак не могла перестать его обнимать.
        - Мы так испугались!
        - В самом деле, мог бы предупредить! - ввернула тетя Эвелин, поджав губы. - Ты вообще понимаешь, как волновались дедушка и бабушка?
        Сэмюел сидел не поднимая головы и молча поглощал вкуснейшие рулетики и восхитительные орешки. Слава прогрессу!
        Еще за столом сидел дедушка, который всё время смотрел куда-то в потолок, и Рудольф, отчим Лили. Впрочем, отчим - это громко сказано, ведь они с Эвелин не были женаты. Они встречались уже несколько лет, сначала тайно, а в последние семь-восемь месяцев - в открытую. Сэм недолюбливал тетю Эвелин. В те времена, когда Сэм с родителями жили в большом доме в Бель-Эйре, она часто приходила к ним - в основном чтобы поныть и поплакать. Сэм до сих пор помнил один неприятный разговор, когда она жаловалась на судьбу и упрекала своего брата Аллана в том, что он совсем не понимает, каково это - одной растить ребенка. Потом Эвелин встретила Рудольфа и изменилась: теперь она меньше плакала, но зато больше кричала. Когда Аллан потерял жену, она принялась учить его жить: нельзя продавать дом в Бель-Эйре, нельзя покупать книжную лавку, нельзя одеваться в черное, нельзя переводить сына в другую школу, нельзя записывать его на дзюдо, надо на хоккей, и т. д.
        Что же до Рудольфа, то его никто никогда не видел. Он занимался импортом-экспортом и всё время путешествовал по разным континентам. Денег он зарабатывал очень много и задаривал Лили дорогущими гаджетами. Однако задобрить ее Рудольфу не удавалось: Лили считала его самодовольным кретином, который украл у нее мать и таскает за собой по всему свету. У самого Сэмюела не было четкого представления о человеческих качествах Рудольфа - он впервые сидел с ним за одним столом.
        - Ну и что же ты делал эти два дня? - снова набросилась на него тетя Эвелин.
        - Гулял, - ответил Сэм.
        - Гулял? Нет, вы только послушайте, да он над нами издевается! Бабушка тут чуть не умерла от беспокойства, а он - гулял!
        - Ладно, не нападай на него, - вступилась за внука бабушка. - Ты же знаешь, что Сэмми в последнее время не в своей тарелке. Об Аллане уже десять дней ничего не слышно - понятно, что мальчику тяжело.
        Ха! - воскликнула Эвелин с недоброй ухмылкой. - Вот не слушаете меня, а я давно говорила, что Аллана надо отправить к психиатру! Это ведь ненормально - сидеть среди книг, как в берлоге, и копаться в воспоминаниях. Неудивительно, что Сэмюел пошел по кривой дорожке!
        Упомянутый Сэмюел решил не отвлекаться от еды. В конце концов, ему, в общем-то, не было никакого дела до тети Эвелин. А вот пакетик с арахисом его, напротив, весьма интересовал...
        - И где же ты ночевал? - не унималась она.
        - На вокзале, - соврал Сэм.
        - На вокзале? Ведь на тебя могли напасть!
        - Там был поезд в депо, у него двери плохо закрывались. Я проскользнул внутрь.
        - Что за поезд? - спросил Рудольф ледяным тоном.
        Сэмюел посмотрел на него. Ухажер Эвелин был старше ее лет на десять, с седеющими висками, квадратным подбородком, походкой бизнесмена и суперзагаром, а его костюм и часы стоили в десять раз больше, чем простой рабочий зарабатывает в месяц. Но хуже всего было то, что он, похоже, не поверил в легенду Сэма.
        - Обыкновенный поезд, с сиденьями и окнами, - ответил Сэм.
        - В депо, да? Насколько мне известно, доступ в депо должен тщательно охраняться... В прошлом году было несколько случаев порчи имущества. А собак ты не испугался?
        - Я всегда мечтал завести собаку, - сказал Сэм.
        - Нет, вы посмотрите, он еще и дерзит! - возмутилась Эвелин. - Вы послушайте, как он разговаривает с Рудольфом! Вот что значит не заниматься своим ребенком!
        - Дорогая, не нападай на него, - снисходительно произнёс Рудольф. - Он не виноват. Просто ему нужна твердая рука. Интересно, Аллан не задумывался об интернате? Я знаю один прекрасный интернат в Соединенных Штатах, туда принимают трудных подростков. За каких-то два года их полностью исправляют, и они становятся как шелковые.
        Сэм с грохотом поднялся из-за стола.
        - Извините, я пойду спать. Сиденья в поезде оказались не самым удобным местом для сна.
        Рудольф схватил его за руку, когда Сэм проходил мимо, и осмотрел ссадины у него на предплечье.
        - Так ты у нас с характером, да? - проговорил он. - А царапины откуда? Ты что, дрался?
        Сэмюел молча вырвался. Он мог бы рассказать, что оцарапался о кустарник у храма Рамсеса, но вряд ли Рудольфу это понравилось бы.
        - В вагоне была кошка, - бросил он.
        Рудольф не сводил с него глаз, и Сэм увидел в его взгляде враждебность. Похоже, этот тип был не только самодовольный, но еще и опасный.
        - Сэмми, ты случайно наркотики не принимаешь? - спросил он. - Потому что если да, то это многое объясняет...
        - Спасибо, что беспокоитесь обо мне, Рудольф.
        Но не стоит, у меня для этого уже есть отец.
        В наступившей тишине Сэм вышел из комнаты. Не успел он подняться к себе, как Эвелин снова завелась:
        - Нет, папа, ты видел, какая наглость? Ты что, так и будешь молчать? И ведь какое дурное влияние он оказывает на Лили!
        - Бедняжка Эвелин, - тяжело вздохнув, проговорил дедушка. - Тебе никогда не понять детей.
        Сэмюел хлопнул дверью, чтобы не слышать продолжения. Впрочем, ему было плевать на то, что еще скажет тетя Эвелин: у него имелись заботы поважнее.
        Он хотел немедленно лечь, потому что буквально с ног валился от усталости, но всё-таки достал с полки альбом Linkin Park, нацепил наушники и сел за компьютер. При других обстоятельствах он бы подключился к любимому интернет-серверу, чтобы сыграть онлайн в Half-Life[21 - Half-Life - серия компьютерных игр-«стрелялок» от первого лица.]. Пострелять часок по бандам террористов - разве есть на свете что-нибудь более умиротворяющее? Но сегодня играть совсем не хотелось. Нет, сейчас он чувствовал потребность наладить связь с мирами, которые недавно покинул. Убедиться в том, что от них остались какие-то следы, что когда-то они существовали в реальности, а не были всего лишь плодом его воображения.
        Он ввел в поисковую строку слова «Фивы», «Сет-ни» и «Ахмосис». На экране появились фотографии города в наши дни, руины дворца на западном берегу Нила, разрушенный городок рабочих, смотреть на который было больно до слез, скалистый утес с высеченными в нем гробницами... О Сетни и Ах-мосисе Сэм не нашел ничего определенного, за исключением одной старинной египетской легенды о Сетни, который был чародеем и однажды похитил у бога Тота Великую Книгу Колдовства, что повлекло за собой череду бедствий. Шла ли речь о том самом Сетни? Было бы здорово, если так.
        Потом Сэм ввел слова «форт Сувиль + Первая мировая война» и нашел достаточно подробное описание битвы при Вердене в 1916 году. Сражения сотрясали этот регион в течение нескольких месяцев, и в результате там погибли сотни тысяч человек. Что же до Флёри, бои за нее шли так долго, что в итоге деревню попросту стерли с лица земли. Сэмюел поежился: интернет сам в каком-то смысле был машиной, позволяющей путешествовать во времени.
        Но самое большое потрясение ожидало его на сайтах, посвященных острову Айона. Попытавшись воссоздать у себя в голове историю Колума Килле, он наткнулся на изображения острова точь-в-точь в том виде, в котором он его знал: песчаные равнины, невысокие каменные ограды, переменчивое небо... А потом, пройдя по одной из ссылок, Сэм увидел потрясающие изображения сборника Евангелий, который ему показывал Оглобля в скриптории! Тот же почерк, те же персонажи, те же цвета! Прочитав текст, сопровождающий репродукции, Сэмюел не смог сдержать слез: «По одной из гипотез, - говорилось в подписи, работу над этим манускриптом, одним из самых прекрасных образцов, дошедших до нас из Средних веков, начали приблизительно в 800 году монахи аббатства острова Айоны. После разорительного нападения викингов манускрипт был чудесным образом спасен и перевезен в Ирландию, где его завершили».
        Сэмюел ничего не мог с собой поделать: он смеялся и всхлипывал одновременно. Ведь чудом, о котором говорилось в тексте, был он сам!
        10 ОБЗОР ПРЕССЫ
        Как хорошо, что приближались каникулы! Сэмюел провел в школе всего один день и понял, что больше не выдержал бы. Неприятности начались прямо в половине восьмого утра, когда он понял, что кучу задач по математике, которую он всё откладывал на потом с прошлой недели, сдавать нужно уже сегодня. Он смутно рассчитывал заняться этим на выходных, но там, где он провел выходные, и калькуляторов-то еще не существовало...
        Миссис Кьюберт всегда за версту угадывала, если ты не готов. Сначала она осмотрела весь класс целиком, водя в воздухе носом, как сторожевая собака, - будто старалась унюхать неприготовленное задание, - а потом, ничуть не сомневаясь в правильном выборе, указала пальцем на Сэма.
        - Господин Фолкнер, прошу вас, пойдите к доске и продемонстрируйте нам, что регулярность прилагаемых усилий - основа всякого математического прогресса.
        Она была большой любительницей подобных неясных формулировок, из которых было непонятно - то ли лучше остаться на своем стуле и не двигаться с места, то ли надо немедленно бежать к доске. Видимо, в случае с Сэмом всё же лучше было пойти к доске. Он без особой радости поднялся.
        - Свои записи взять не хотите? Что это - отвага или безрассудство?
        Сэм вытащил из папки листок, до середины исписанный бессмысленными каракулями, и Харольд, сосед по парте, шепнул ему:
        - Вызываем тебе скорую, Сэм! Не волнуйся, родных мы известим!
        Дальше Сэма ждали одни из самых отвратительных минут всей его жизни: стиснув в руке мел, он четверть часа сражался с армией уравнений и брызгами слюны, которыми его окатывала орущая миссис Кьюберт. Если бы на нее надеть шлем с забралом и дать в руку полутораметровый меч, из нее вышел бы отменный викинг. Что же до Сэма, то он продемонстрировал не то, о чём его просили, а глубину своего невежества, после чего вернулся на место с двойкой и дополнительным заданием из трех задач.
        На перемене Харольд отозвал его в сторонку:
        - Ну как там твой отец, вернулся?
        - Нет, - процедил Сэм сквозь зубы.
        Он сгорал от желания всё рассказать Харольду, но в голове тревожно звенело: «Ты прекрасно знаешь, что может произойти... А если Харольд тебе не поверит, стыда не оберешься как минимум до конца учебного года. Тебе это нужно?» И он в который раз был вынужден признать великую силу молчания. К тому же и Харольд уже переключился на другую тему:
        - Ты чего в субботу не пришел на вечеринку к Мэдди, не смог?
        - Э... Нет...
        - Она спрашивала, не заболел ли ты...
        - А..
        Мэдди училась в их классе и вертелась вокруг Сэмюела с самого начала года. Она была симпатичной и веселой, но, как бы это сказать... Сэма к ней не тянуло. По правде говоря, с этим у него была проблема. Когда они жили в районе Бель-Эйр, он обожал свою соседку, Алисию Тоддс. Им было тогда лет по десять или одиннадцать, и они всё время гуляли вдвоем и иногда вместе ездили на каникулы в дом Тоддсов на берегу моря. Алисия была потрясающе красивой девочкой: светлые волосы, огромные голубые глаза, светлая кожа и не сходящая с губ улыбка: она всё время думала, какую бы шутку сыграть над своими знакомыми. Так, в один прекрасный день перед дверью старого (и ужасно вредного!) господина Роджера возник разносчик пиццы с семью коробками «анчоуса/бекона», семью «двойного сыра/чоризо» и семью банками лимонада, которых он вовсе и не заказывал. Алисия запечатлела этот момент на одноразовую камеру и потом за это поплатилась: фотографию обнаружили родители, и Алисии пришлось просить прощения у всех сотрудников пиццерии Бель-Эйра. Впрочем, она и тут не осталась в проигрыше: хозяин пиццерии угостил ее мороженым, потому
что никто не в силах устоять перед обаянием Алисии Тоддс...
        Когда мать Сэма умерла, увы - всё рухнуло. Сэмюел замкнулся в себе и не хотел разговаривать с Алисией. Ему казалось, будто страница счастливых моментов перевернулась и всякое новое счастье оскорбило бы память о маме. Отныне ничто не должно было отвлекать его от безграничной печали... А значит, больше никаких булочек на полдник, никаких веселых возвращений с ребятами из школы, никаких битв подушками субботним вечером, никаких выходных у моря. Больше никогда и ничего. Через несколько месяцев Фолкнеры переехали, Сэм пошел в другую школу, и Алисия исчезла из его жизни.
        Но не из сердца.
        Сколько раз ему хотелось съездить в Бель-Эйр! Постучаться к ней в дверь и сказать, как страшно он виноват перед ней, как не может простить себя за то, что заставил ее страдать! Но он так ни разу на это и не решился. А теперь прошло уже три года... Иногда Сэмюел видел Алисию в центре города. Она стала совсем взрослой: тонкой, стройной, с изящной кошачьей походкой и длинными светлыми волосами, обрамляющими нежное лицо... Сэму было больно видеть ее даже издали. Он два или три раза набирал номер Тоддсов, но дождаться гудка смелости никогда не хватало. Если Алисия иногда и вспоминала о нем, то наверняка недобрым словом. К тому же она с тех пор так изменилась...
        - Сэмюел, ты меня слушаешь?
        - А?
        - Я говорю, ты не пришел, и Мэдди стала встречаться с Симоном...
        - А, да?
        Тут прозвенел звонок на урок, избавив Сэма от необходимости объяснять Харольду, почему он такой рассеянный. Впрочем, Мейврик, учитель физики, тут же снова нагрузил бедные плечи Сэмюела - раздал итоговую контрольную, за которую у Сэма вышла тройка с минусом. Похоже, его шансы попасть в сильный класс на будущий год всерьез пошатнулись. С тех пор, как исчез отец, Сэм почти не занимался, плохие оценки сыпались одна за другой, и исправить их, похоже, было уже не успеть.
        Он краем глаза глянул на Мэдди и Симона, которые в двух рядах от него тайком держались под партой за руки. Мэдди и Симон... Субботняя вечеринка... По необъяснимой причине Сэм вдруг почувствовал вспышку ревности - раньше с ним такого не бывало.
        Еще не придумав, о чём спросить учителя, он поднял руку - просто чтобы привлечь к себе внимание Мэдди.
        - Простите, господин Мейврик, можно вопрос? Это не имеет прямого отношения к теме, но...
        Мейврик посмотрел на часы, чтобы понять, не навредит ли он уроку, если отвлечется на ответ Сэму.
        - Ну, спрашивайте, Фолкнер.
        - Человек может путешествовать во времени?
        Весь класс уставился на него, гадая, что за муха его укусила. Даже Мэдди высвободила руку из ладони Симона.
        - Ну что ж, Фолкнер, очень интересный вопрос... И он в самом деле не имеет ни малейшего отношения к сегодняшней теме!
        Учитель лукаво прищурился:
        - Может, вам захотелось вернуться назад на неделю, чтобы лучше подготовиться к итоговой контрольной по физике? Мне тоже показалось, что вам следовало бы тщательнее повторить пройденный материал!
        В классе засмеялись.
        - Теоретически путешествия во времени нельзя назвать невозможными. По крайней мере, если речь идет о частицах... Представьте себе, что вы находитесь на Земле, а ваш сосед по парте Харольд - на Марсе. Если вы пошлете достаточно мощный световой сигнал в одиннадцать часов утра, то потребуется приблизительно двадцать пять минут на то, чтобы сигнал достиг Марса. Таким образом, в одиннадцать ноль пять можно будет считать, что для вас этот сигнал уже пять минут как в прошлом, тогда как для вашего соседа он - явление из будущего, и ему придется ждать сигнала еще целых двадцать минут. Рассматривая этот пример, мы видим, что время - понятие относительное: настоящее, прошлое и будущее могут быть разными для каждого из нас в зависимости от того, кто мы и где находимся.
        Предположим, Фолкнер, что вы раздобыли ракету, - продолжал учитель, - и ваша ракета летает в два раза быстрее, чем ваш световой сигнал. Если вы вылетите на ней с Земли в одиннадцать ноль пять, у вас есть неплохой шанс нагнать свой сигнал к одиннадцати десяти. Другими словами, в одиннадцать десять вы нагоните собственное прошлое! А значит, в определенном смысле совершите путешествие во времени... Общий принцип, думаю, понятен. Остается только построить ракету, которая была бы способна обогнать световой сигнал, то есть перемещалась бы быстрее скорости света. А скорость света, как вы знаете, это самая большая из всех известных нам скоростей. Так что практически путешествие во времени всё же невозможно. Другими словами, Фолкнер, поскольку возможности вернуться на неделю назад нет, придется вам довольствоваться той отметкой, которая уже получена!
        Сэмюэл кивнул, хотя понял далеко не всё из того, что говорил Мейврик. Его так и распирало рассказать учителю: ракета, о которой он говорит, находится в подвале «Книжной лавки Фолкнера» и внешне напоминает доисторический автомат, торгующий орешками!
        После большой перемены у Сэма было два часа счастливой передышки благодаря сдвоенному уроку ИЗО с мисс Делоней. Наконец-то - предмет, на котором Сэму легко, потому что можно заниматься тем, что действительно по душе... Нарисовать на холсте дерево, почувствовать, как шелестят листья под угольным грифелем, как ствол становится толще под короткими мазками кисти, как цвета, мягкие и яркие, наполняют всё жизнью, - вот что доставляло ему радость!
        - Неплохо, Сэмюел, - похвалила мисс Делоней. - Добавь каплю скипидара, работать будет легче. Да у тебя талант!
        Вообще-то первая похвала за весь день.
        Следующий урок - литература - представлял собой длинный обмен заунывными замечаниями по поводу одного откровенно тупого стихотворения. Голова Сэма кипела, он молился, чтобы это поскорее закончилось - например, чтобы тип из стихотворения перестал всю дорогу оплакивать свою прекрасную девицу и пошел развеяться в кино или в боулинг.
        Когда наконец прозвенел звонок, Сэм вскочил на скейт и покатился к выходу. Воздух! Кислород! Прочь из этих стен, подальше от этих окон! Больше никакого Симона и никакой Мэдди!
        Он полетел по тротуару в направлении автобусной остановки, не обращая внимания на ребят, которые махали ему рукой. Ему хотелось побыть одному.
        Однако, выехав на большой перекресток, он почувствовал, как внутри всё похолодело. Монк и двое его дружков подпирали стенку автобусной остановки. Сэм хотел было развернуться, но поздно - Монк уже его заметил.
        - Фолкнер! - гаркнул здоровяк, подскакивая к Сэму с неожиданной прытью. - Дохляк-недомерок!
        Лапа в два раза больше руки Сэма схватила его, будто тисками.
        - Я тебя ждал, Фолкнер.
        - Ты ме-ме... меня ждал? - запинаясь, переспросил Сэмюел.
        - Ты мне должен двадцать долларов!
        - Что?
        - Двадцатку... За компьютерные детали!
        - Да нет, я же...
        Сэм краем глаза следил за огромным кулаком Монка, который тот в нетерпении занес в воздухе. Двое других парней с любопытством таращились на Сэма, предвкушая, как этот сгусток хрящей и плоти расквасит ему нос.
        - Ну что ж, значит, как я тебя и предупреждал, расплатишься зубами...
        Ни один прохожий не обращал внимания на происходящее, и все, кто дожидался автобуса, стояли уткнувшись в газеты.
        - Монк! - рискнул Сэм. - Ты... ты же не станешь этого делать, правда? Ведь в субботу соревнование! Если мастер Яку узнает, что мы дрались за пределами татами...
        - А кто ему про это расскажет-то? - проревел ему в лицо Монк. - Неужели ты?
        - Нет, не я. Но что если я не смогу туда явиться и меня снимут с соревнований? Из-за... ну, ты понимаешь, из-за несчастного случая! Мастер Яку потребует от меня объяснений, и... Ты же помнишь, как он всё время говорит? «Не допускайте беспричинной жестокости, всегда владейте собой! Всю энергию расходуйте на татами!»
        Сэмюел сомневался, что это сработает, но больше ему ничего в голову не приходило. К тому же Монк с большим почтением относился к мастеру Яку.
        - На татами, да? - задумчиво проговорили его толстые губы.
        Могучий кулак внезапно разжался и выпустил Сэма, а глаза хитро вспыхнули.
        - Ну хорошо, хиляк! Встретимся в субботу на турнире. Я тебя раздавлю, как муху, на глазах у всех. Но если решишь туда не прийти, то я...
        Он изобразил руками, как переломит Сэма пополам, подобно деревянной палочке для мороженого.
        - Конечно, я приду! - ответил Сэм наигранно веселым тоном. Такое я ни за что на свете не пропущу!
        Монк с настораживающей заботой поправил ему футболку - как будто хотел, чтобы его жертва осталась цела и невредима до дня турнира.
        - Ну тогда до субботы, Фолкнер, и смотри, без шуточек...
        - Конечно, Монк! - сказал Сэм.
        Но в глубине души сейчас он больше всего на свете хотел бы сесть в самолет и улететь на Северный полюс.
        - Сэм, что случилось? Ты такой бледный!
        Дедушка сел напротив него в кухне и смотрел, как Сэм без особого энтузиазма доедает второе печенье.
        - Нет-нет, всё в порядке...
        - Переживаешь из-за папы, да? Это понятно, но, я думаю, не надо нервничать раньше времени. Ему ведь уже случалось так исчезать.
        - На два или три дня, - возразил Сэм. - Но ведь не на двенадцать!
        Я говорю не про последнее время. Я про то, как было раньше, когда ты еще не родился...
        Сэмюел чуть не поперхнулся.
        - То есть это происходило и до моего рождения?
        - Да, это началось лет двадцать назад, когда Аллан еще учился на историческом факультете. Как-то летом он уехал на три месяца на практику в Египет с одним известным археологом, профессором Чамблином или Чамберленом, не помню.
        Дедушка попытался выдавить из себя улыбку, как будто бы рассказывал обычную забавную историю. Но история была непростая, Сэм это почувствовал. Раскопки в Египте - невозможно, чтобы речь шла о простом совпадении...
        - Ты знаешь, твой отец всегда был коллекционером - у нас там наверху хранится целый альбом с записями и газетными вырезками. По-моему, даже я сам вырезал кое-какие статьи.
        - Наверху? На чердаке?
        - Да, бабушка, наверное, убрала альбом в один из сундуков. Она тоже никогда ничего не выбрасывает.
        - И что же произошло в Египте, можешь рассказать поподробнее?
        - Поподробнее - вряд ли. Я знаю только, что во время раскопок были сделаны некоторые открытия. Обнаружили захоронения и священные предметы... Если тебе интересно, почитай статьи в альбоме. Но это - не главное. Главное - то, что в начале практики твой отец регулярно нам звонил. А потом, в один прекрасный день, вдруг перестал выходить на связь. Совсем - как отрезало, никаких признаков жизни! Представляешь, как сходила с ума бабушка! Ведь мало ли что с ним могло произойти! С большим трудом мне удалось раздобыть номер их лагеря. И там мне сообщили, что Аллан исчез... Весь отряд был уверен, что раскопки оказались для него слишком трудной работой и он вернулся домой. Да и не один, а с товарищем - его ровесником, который тоже проходил там практику. Но ведь Аллан нам ничего не говорил о том, что собирается вернуться!
        Как это часто бывает с дедушкой, он перевел взгляд куда-то на потолок. Говорил он сейчас не столько с Сэмом, сколько с самим собой:
        - Так прошли две недели, две страшные недели. И вот однажды утром Аллан вдруг позвонил. Его объяснения были туманными, он говорил что-то о том, что ему захотелось поехать в пустыню, а позвонить оттуда непросто. Но теперь он вернулся к раскопкам. А потом, через пять или шесть дней, - та же история! Опять ни слуху ни духу! Так продолжалось два месяца: неделю он был на месте, а на следующую опять исчезал, потом возвращался - и снова пропадал. Мы с твоей бабушкой чуть не поехали туда сами, потому что уже не знали, что и думать! Но наш магазин было не на кого оставить, сам понимаешь.
        Сэмюел догадывался, в какие «путешествия» отправлялся тогда его отец!
        - И вот наконец в октябре он вернулся, - завершил свой рассказ дедушка.
        - Вы узнали, что же с ним происходило?
        Дедушка наконец снова перевел глаза с потолка на Сэма - как будто бы сам спустился на землю:
        - Нет, представь себе, так и не узнали. Он вернулся нездоровый, подхватил какой-то редкий вирус, который стоил ему десяти килограммов и доброй части волос на голове. Его месяц держали под наблюдением в отделении лечения экзотических заболеваний.
        «Древних заболеваний», - мысленно поправил Сэм.
        - После этого мы с бабушкой не решились его расспрашивать. Он выздоровел, вернулся домой, и это было главное.
        - Но эти его исчезновения потом еще происходили?
        - Насколько я знаю, нет. Разве что совсем недолгие... Через два года он встретил твою маму, и это его как-то остепенило. Некоторое время спустя они поженились, а потом появился ты.
        - Папа никогда мне об этом не рассказывал, - проговорил Сэм, заставляя себя допить стакан сока и как можно спокойнее поставить его обратно на стол. - Можно мне взглянуть на альбом?
        - Если ты там не заблудишься в этом бардаке! Мне сейчас надо съездить за бабушкой, забрать ее с бриджа. А потом можем продолжить разговор, если захочешь...
        Сэмюел недолго думая бросился на чердак и принялся рыться в сундуках и прочей рухляди, которую бабушка здесь так трепетно складировала. Отслужившая свой срок мебель, старая одежда, включая огромное количество халатов с надписью «Бакалейный магазин Фолкнера» - из тех времен, когда дедушка и бабушка еще не уехали из США в Канаду, - альбомы с черно-белыми фотографиями старого магазина в Чикаго, перед которым позирует дедушкин отец, деревянные игрушки Аллана, школьные тетради, детская одежда, знаменитая коллекция обрезков ногтей и, наконец, альбом с надписью черным фломастером: «Египет».
        Сэмюел устроился у слухового окна и принялся читать. В альбоме хранилось около двадцати статей, вырезанных с разной степенью аккуратности, пожелтевших и разложенных по прозрачным кармашкам в хронологическом порядке. Всё это были вырезки из многочисленных специализированных журналов по археологии и из одной египетской газеты на английском языке, «Время Каира».
        Археология, апрель 1985
        АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА В ЕГИПТЕ
        Профессор Чемберлен планирует снова проводить раскопки вблизи Долины царей в Фивах с июня по ноябрь 1985 года. Его цель - обнаружить новые захоронения XX династии. Если вы изучаете историю, историю искусств или археологию и располагаете свободным временем, профессор Чемберлен предлагает вам присоединиться к его группе и принять участие в археологическом приключении чрезвычайной важности. (Внимание! Бесплатное проживание предоставляется, но транспортные расходы - за ваш счет.) Документы и сопроводительное письмо присылайте по адресу: Кембридж, Нижняя улица, дом 7, профессору Чемберлену. Телефон: (01223) 2589734.
        Видимо, с этого газетного объявления, которое обнаружил и вырезал отец Сэма, всё и началось...
        Время Каира, 21 июня 1985
        НАДЕЖДЫ ПРОФЕССОРА ЧЕМБЕРЛЕНА
        Известный английский археолог, в настоящий момент руководящий важнейшими раскопками в области Фив, надеется найти прежде не обнаруженные археологами захоронения XX династии. «Холмы над храмами Рамсеса III и царицы Хатшеп-сут раскрыли нам еще далеко не все свои секреты, - заявил ученый вчера вечером в беседе с нашим корреспондентом. - До этого момента археологов больше интересовала Долина царей и гробницы фараонов. Но я убежден, что захоронения других великих людей, а также представителей простого народа могут рассказать нам о жизни и традициях той эпохи не меньше, чем царские усыпальницы».
        Сэмюел перелистнул пять или шесть статей, в которых говорилось о том же, и добрался до вот такой вырезки:
        Время Каира, 2 августа 1985
        В ФИВАХ ОБНАРУЖЕНА ГРОБНИЦА ЖРЕЦА
        Сообщает наш специальный корреспондент.
        Вчера в 17:00 профессору Чемберлену и его археологической группе удалось впервые проникнуть в богато украшенную гробницу, которая, по всей видимости, принадлежала жрецу Амона (время правления XX династии - примерно 3200 лет тому назад). После месяца раскопок на площадке «Западные Фивы» археологам в самом деле посчастливилось разобрать лаз, ведущий в главный коридор гробницы. «Великолепие», - прокомментировал английский археолог. Впрочем, профессор намерен действовать как можно осторожнее и не хочет торопиться с дальнейшими исследованиями: «Чтобы нанести строению минимум ущерба, мы закладываем две недели на то, чтобы добраться до погребальной залы. Суд я по состоянию двух первых комнат, я надеюсь, что вся гробница осталась нетронутой и грабители до нее не добрались». Если догадка профессора Чемберлена верна, мы желаем ему обнаружить в гробнице не меньше чудесных находок, чем встретилось Говарду Картеру, откопавшему гробницу Тутанхамона!
        В последующие две недели множество ежедневных газет упоминали находку профессора Чемберлена, но самый подробный отчет снова был у «Времени Каира»:
        Время Каира, 14 августа 1985
        ТОЛЬКО У НАС! ЗАГАДКА ЖРЕЦА СЕТНИ!
        Как уже сообщалось в предыдущих выпусках газеты, профессор Чемберлен с коллегами смогли наконец добраться до погребальной залы великого жреца Сетни. После длительных работ по очистке и разбору надписей, которые позволили установить личность хозяина гробницы, выяснилось, что...
        Сэмюел жадно читал описание погребальной залы - оно почти полностью соответствовало тому, что он видел сам несколько дней назад при свете факела. Все предметы оставались на прежних местах, новым был только огромный золотой саркофаг, размещенный в центре комнаты. Камень в статье не упоминался, но журналист задавался вопросами относительно некоторых предметов, сопровождавших умершего:
        Удивительнее всего то, что в одной из чаш был обнаружен десяток монет разных эпох: римские сестерции, греческие таланты, средневековые турские ливры и т. д. Всё это - монеты, которые вошли в обращение много веков спустя после захоронения жреца Сетни! Мы попросили профессора Чемберлена прокомментировать это загадочное явление, и он высказал предположение, что расхитители могли проникнуть в гробницу в относительно недавнюю эпоху. При этом складывается впечатление, будто они совсем ничего не украли, а эти монеты оставили в память о великом жреце Амона. Данная гипотеза вызывает много споров и сомнений, в том числе и среди членов группы, возглавляемой профессором...
        На этом подборка статей из «Времени Каира» резко обрывалась, как будто бы Аллан Фолкнер по какой-то причине больше не мог добывать новые вырезки из газеты. Возможно, именно с этой даты и начались его так называемые путешествия? Все последующие статьи, вырезанные из специализированных изданий, никаких дополнительных сведений не содержали. Кроме разве что последней заметки из журнала «Археология»:
        Археология, октябрь 1985
        СЛУХИ С МЕСТА РАСКОПОК...
        Не прекращаются слухи о том, что в Фивах с места раскопок, возглавляемых профессором Чемберленом, исчезло множество предметов, обнаруженных на месте захоронения жреца Сетни (XX династия, возраст захоронения - около 3200 лет). В числе пропавших предметов - знаменитые монеты, якобы принадлежащие к разным эпохам (монеты из Древней Греции, Древнего Рима, средневековой Франции, то есть появившиеся на свет позже, чем само захоронение). Ученые, у которых попросили прокомментировать произошедшее, высказали предположение, что речь идет о фальсификации и, по всей видимости, «шутники», стремясь избежать разоблачения, сами забрали монеты, которые подложили на место захоронения. Как бы там ни было, место раскопок в настоящее время находится под охраной полиции.
        На этом альбом заканчивался.
        Отец похитил монеты, чтобы привести в действие Камень? Это было самое правдоподобное объяснение... Но дедушка упоминал еще одного практиканта, исчезнувшего вместе с Алланом и при таких же обстоятельствах. Выходит, они пользовались Камнем вдвоем? И, может, монеты похитил не отец, а второй практикант? Надо было срочно узнать, что думает об этом Лили.
        11 СНОВА В ПУТЬ
        Сэмюелу пришлось ждать три дня, чтобы наконец толком поговорить с двоюродной сестрой. Всё это время тетя Эвелин - очевидно, для того, чтобы загладить вину за свое длительное отсутствие, - таскала дочь по городу: в кино, в бассейн, по магазинам, в общем, куда только не таскала. Поговорить спокойно и наедине никак не удавалось. Наконец в четверг, когда Сэм уже давно вернулся из школы, Лили вошла к нему в комнату со школьным рюкзаком на плече.
        - Прости, Сэмми, я думала, она меня уже никогда не отпустит! У меня ровно сорок пять минут, а потом надо бежать на танцы. Ты как?
        Сэмюел поднялся, чтобы закрыть за ней дверь, и указал на альбом, который спрятал вместе с толстой красной книгой в дальнем углу гардероба. Он в общих чертах рассказал Лили о содержании статей и о выводах, которые сделал относительно своего отца, загадочного практиканта и Камня. Лили нахмурила брови, будто пыталась запомнить условие сложной задачки.
        - Этот профессор Чемберлен - ты посмотрел, кто он такой?
        - Да, почитал в интернете. В семидесятые-восьмидесятые он был довольно известным археологом, но история в Фивах, похоже, плохо сказалась на его репутации. Многие стали подозревать, что это он сам подложил монеты в гробницу Сетни - захотел, чтобы о нем и его раскопках заговорили... Не знаю, по этой ли причине или по какой-то другой, но с тех пор о нем почти не писали. Он умер от рака в девяносто пятом году.
        - А контакты из объявления об археологической практике?
        - Я туда звонил, номер больше не обслуживается.
        - Жаль, - раздосадованно проговорила Лили. - Можно было бы попросить у них список людей, участвовавших в раскопках...
        Ее вдруг прервал знакомый туповатый звонок:
        Ты для меня так ва-а-а-жен,
        О-о мальчик с пля-а-а-а-жа!
        - Мам? Да, я дома... Собираюсь. В семнадцать тридцать. Нет-нет, не опоздаю... Вечером? Ладно, постараюсь. Хорошо, целую.
        Она выключила телефон, виду нее был раздосадованный.
        - Ну я ведь уже не ребенок! Как-то ведь я справляюсь, когда ее здесь нет?
        - Что случилось?
        - Рудольф добыл два билета в оперу на сегодня. А перед спектаклем ведет ее в ресторан, и она не сможет отвезти меня на танцы.
        - Я могу тебя проводить, если хочешь...
        - На танцы? А почему бы и нет! - воскликнула Лили, польщенная вниманием брата. - Кстати, я тут кое-что тебе принесла из библиотеки, может, тебе будет интересно прочесть?
        - Что там?
        - Но не сейчас, давай сначала закончим со статьями. Значит, ты думаешь, что именно там, в Фивах, твой отец обнаружил Камень и воспользовался им впервые?
        - А у тебя есть другие версии?
        - И потом он перестал «путешествовать», как ты это называешь, чуть ли не на двадцать лет?
        - Не забывай, что Камень находится в подземелье египетской гробницы! И его день и ночь охраняют!
        - То есть твоему отцу нужно было найти другой камень - видимо, тот, который находится в книжной лавке. Видимо, из-за этого он и поселился в таком странном районе. То ли Камень уже там находился изначально, то ли дом по какой-то причине подходил для того, чтобы разместить там Камень.
        - Да, я тоже так подумал, - подхватил Сэм, впечатленный тем, как быстро соображает его кузина.
        - И тогда это означает, - продолжала она, - что свои путешествия он возобновил, когда открыл книжную лавку. Ты не спрашивал себя почему?
        Сэм, конечно же, задавал себе этот вопрос. И ответ на него был не самый приятный.
        - Если допустить, что он замешан в краже монет из гробницы Сетни, - тихо проговорил Сэм, - можно предположить, что он пользуется Камнем для того, чтобы привозить из прошлого, например, старинные манускрипты. Редкие и очень дорогие.
        Сэмюелу непросто было поделиться с Лили этой своей догадкой, но он понимал, что только правда вернет ему отца.
        - Я тоже об этом подумала, Сэмми. Хотя априори я, конечно же, не могу себе представить, чтобы твой отец занимался расхищением древних библиотек. Но давай пока предположим, что он пользуется Камнем для того, чтобы добывать ценные книги. Тогда у нас возникает минимум два вопроса. Во-первых, каким образом он определяет точку, в которую ему необходимо попасть? Ведь не может же он просто полагаться на случай! А во-вторых, каким образом он потом привозит сюда из прошлого ценные книги?
        - Думаю, он знает больше нас с тобой о том, как работает Камень. Возможно, существует какой-то способ выбирать эпоху или место направления?
        Лили вздохнула и посмотрела на часы.
        - Ладно, договорим про это чуть позже. Теперь давай про ту толстую книгу в красной обложке. - Виду нее вдруг стал очень загадочный. - Ты подумал над тем, о чём я тебя спрашивала в подвале? Не вспомнил, все ли страницы были одинаковыми, когда ты открыл ее впервые?
        - Я же говорил, я тогда не очень внимательно смотрел. Зато я запомнил кое-что другое... На острове Айона, в пещере, где монахи спрятали свои книги, была необычная книжка, похожая на блокнот с кольцом, и там двадцать раз повторялась одна и та же страница. На ней был нарисован остров - вполне вероятно, что как раз Айона. И это еще не всё... В одной из комнат гробницы Сетни я видел пачку папируса, где на каждой странице были нарисованы одни и те же символы.
        - А в эпоху войны? - поинтересовалась Лили.
        - Я ничего такого не заметил. Там столько всего происходило и такие вокруг были разрушения, что я...
        Лили села с ним рядом и положила толстую книгу себе на колени.
        - Хочешь, я скажу тебе, что я думаю, Сэмми?
        Глаза у нее сияли, и Сэм начинал понимать, почему его двоюродная сестра вечно получает все мыслимые награды в школе. Да просто она самая сообразительная девчонка на свете!
        - Ну...
        - Я думаю, что эта книга - то, что называется «Книга времени». Она указывает на период, в котором находится тот, кто путешествует. Когда я нашла ее в подвале, в ней рассказывалось о Фивах и о Рамсесе Третьем, потому что ты тогда был там. Если бы я взглянула на нее на несколько часов раньше, на раскрытой странице наверняка говорилось бы о монастыре Айоны или о Первой мировой войне.
        Догадка звучала так логично, что Сэм был потрясен. Ну конечно! Книга - это что-то вроде GPS-навигатора или компаса! Она показывает эпоху, в которую приземлится «путешественник». Книга времени!
        - Но тогда папа... - начал Сэм.
        Лили достала из сумки тоненькую книжку с какой-то страшной физиономией на обложке.
        - Помнишь, в воскресенье ты мне рассказывал, что прочитал в книге про человека по имени Влад Цепеш?
        Сэмюел кивнул и осторожно взял в руки книжку, которую протягивала ему Лили. Над портретом кривляющегося человека было написано: «Влад Цепеш, или Дракула: между мифом и реальностью».
        - Это... это что, какая-то шутка? - выдохнул он, хотя примерно догадывался, каким будет ответ.
        - Нашла в библиотеке. Влад Цепеш - это никакая не шутка. Из-за него появилась знаменитая история про Дракулу. Он жил в пятнадцатом веке.
        Сэмюел открыл брошюру на первой странице: «Влад Цепеш, сын Влада Дракулы, он же Влад Коло-сажатель, он же Дракула, 1428(?) - 1476». Далее следовала биография Влада Цепеша, сопровождаемая иллюстрациями. Брошюру создал, вероятнее всего, какой-то школьник, потому что текст был набран на компьютере. С первых же строк становилось известно, что Влад Цепеш являлся князем Валахии и что его жестокие и кровавые деяния вдохновили Брэма Стокера[22 - Брэм Стокер - ирландский писатель (1847 - 1912), автор знаменитого готического романа «Дракула» (1897).] на создание романа «Дракула».
        - Судя по тому, что там написано, - продолжала Лили, - Влад Цепеш не был никаким вампиром. Но это был очень жестокий тип, который обожал убивать людей и без зазрения совести кромсал всех своих врагов. Отсюда и репутация.
        Сэмюел почувствовал, что дрожит.
        - Когда я открыл Книгу времени, - пробормотал он, - там было написано: «Преступления и наказания в эпоху правления Влада Цепеша». Ты думаешь... Думаешь, папа отправился туда?
        Лили ответила не сразу, но ее молчание было красноречиво.
        - Есть одна неприятность, - наконец сказала она. - Со времени твоего возвращения в книге ничего не изменилось.
        - В смысле?
        - Ну, если бы твой папа сменил эпоху, Книга нас бы, наверное, об этом известила - в ней появилась бы новая глава.
        Сэм произнес бесцветным голосом:
        - То есть ты думаешь, что он там застрял?
        - Вообще-то... Вообще-то такое могло произойти. Ты не помнишь, что еще было на том развороте, кроме заголовка?
        - Очень смутно... - признался Сэм, изо всех сил напрягая память. - Я же не мог предположить, что это так важно! Речь шла о разных пытках и о преступниках, но...
        - А картинок никаких не было?
        - А, подожди-ка, да, были! Ты спросила - и я вспомнил: там была гравюра с изображением какого-то замка, что ли... Да, точно, и еще дорога, которая петляла и вела к замку!
        - Значит, твой папа - там, - произнесла Лили мрачным голосом.
        - В плену у Влада Цепеша?
        - Велика вероятность, что да.
        Сэмюел почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и в отчаянии швырнул брошюру на подушку.
        - Значит, мы пошли по ложному следу! С чего бы папе вдруг попадать в плен к этому... к этому Дракуле! К тому же вдруг Книга времени здесь, в моей комнате, не работает и ее надо было оставить рядом с Камнем?
        Тут Сэм заметил на кровати мобильный телефон Лили, и ему в голову пришла одна мысль. Гнев тут же сняло как рукой.
        - Макс! Макс наверняка что-нибудь знает!
        - Макс?
        - Наш сосед, живет недалеко от книжной лавки. Отец звонил ему перед тем, как пропал. Что если он рассказал ему про свои планы? Или оставил какую-нибудь подсказку... Надо пойти и с ним поговорить. Заодно заглянем в подвал и проверим: вдруг там Книга времени покажет что-нибудь другое.
        Сэмюел вскочил и решительно схватил Лили за руку.
        - Пошли!
        - А... как же мои танцы?
        - Лили, ты мне нужна! Мой папа в беде!
        Улица Барнбойм была такой же оживленной и радостной, как во все прочие дни: ни машин, ни прохожих, ни даже какого-нибудь одинокого кота. Сэмюел в третий раз надавил на кнопку звонка и долго ее не отпускал.
        - Дядя Макс! Дядя Ма-а-а-акс!
        - Может, его нет дома? - предположила Лили.
        - Да конечно! Просто он глухой, как пробка! Дядя Ма-а-а-акс!
        Наконец дверь открылась, и на пороге появился Макс в потертом домашнем халате, с всклокоченными усами и сонным взглядом.
        - Сэмюел Фолкнер, выкатись-покатись! А это что за девица?
        - Это Лили, дядя Макс. Папина племянница.
        - Старая жеманница? - переспросил глухой Макс. - Ну что ты, дружище, она совсем еще юная!
        - Нет, не жеманница, а папина племянница, - поправил его Сэм.
        - Кривляется? Нет-нет, не наговаривай на бедную девочку, очень хорошее лицо... А как ее зовут?
        - ЛИЛИ! - Сэм заорал так громко, что стал совершенно красный.
        - Лили! Прекрасное имя, Лили. Только орать не надо, я не глухой! Выпьете чего-нибудь, чтобы отметить знакомство?
        Они последовали за Максом в кухню, где, похоже, ничего не менялось как минимум сорок лет: стол и стулья из пластика, белый холодильник округлой формы, мойка с медным краном и отбитой эмалью, коллекция тарелок на стенах (такие дают в награду за покупку определенного количества литров бензина на автозаправке), а на полках буфета - потускневшие пластмассовые овощи.
        - «Фрешш!» подойдет?
        Этот неловкий момент наступал всякий раз, когда Сэм приходил в гости к Максу. Вероятно, лет двадцать тому назад сосед купил несколько ящиков лимонада «Фрешш!». С тех пор данная марка благополучно исчезла с полок магазинов, и Макс, видимо, остался единственным в мире обладателем редкого напитка - все эти годы он с маниакальным рвением норовил напоить им гостей! Особенно неприятно было то, что сам-то он к шипучке не притрагивался. «Лучше плесну себе немного виски, - говорил он. - Газировка - это не по мне!» Вот только весь газ из «Фрешш!» с 1987-го успел выветриться. Ну и поскольку, кроме Сэма, никакие другие дети к Максу не заглядывали...
        Макс вынул из буфета три стакана и поставил их на стол.
        - А я, пожалуй, выпью немного виски, - рассудил он вслух. - Газировка - это как-то...
        Он щедро плеснул гостям желтой жидкости, в которой плавал кристаллизовавшийся сахар. Сэмюел подал Лили знак, что лимонад можно не пить, а только делать вид, что пьешь.
        - Ну что, Сэмюел, лавка всё закрыта, да? Отец еще не вернулся из отпуска?
        - Вообще-то, дядя Макс, мы как раз об этом пришли с вами поговорить. От папы нет вестей уже тринадцать дней.
        - Никаких гостей? Уже тринадцать дней? Это, мой мальчик, достаточно неприятно, но я не вижу здесь никакой связи с твоим отцом!
        - ОН ПРОПАЛ! ЕГО НЕТ УЖЕ ТРИНАДЦАТЬ ДНЕЙ! - заорал Сэм. - ПОЭТОМУ МЫ И ПРИШЛИ К ВАМ!
        - Тише, тише, мой мальчик! Не надо так нервничать! Я прекрасно знаю, что я туговат на ухо в последнее время, но... Погодите-ка...
        Он поднялся и направился в гостиную. Сэм воспользовался этим, чтобы быстренько вылить содержимое обоих стаканов в раковину. Водопровод отозвался странным звуком, как будто бы трубы громко запротестовали.
        - В раковине засор! - прошептала Лили.
        - Сейчас как раз и прочистится!
        Макс вернулся с небольшим деревянным ящичком, на крышке которого было выгравировано: «Сувенир из Акадии[23 - Акадия - французская колония в Северной Америке, существовавшая в XVII - XVIII веках; теперь так называется национальный парк.]».
        - Я привез это с острова Принца Эдуарда[24 - Остров на востоке Канады, расположенный недалеко от американской Акадии.], - нежно произнес он. - Мы с братом провели там неделю в сорок седьмом году. Лучшие каникулы в моей жизни.
        Он достал из ящичка медный рожок, похожий на мундштук от трубы, и засунул его себе в ухо.
        - Давай, сынок, так будет лучше.
        - Папа пропал почти две недели назад. Я знаю, что за некоторое время до этого он вам звонил. И вот я подумал: может, он вам рассказал что-нибудь о том, куда отправляется?
        - Выкатись-покатись! - воскликнул Макс. - Две недели? Да он ведь ко мне заходил! И говорил про этот свой отпуск, надо же! Надеялся уладить какие-то дела в США или что-то вроде того.
        Лили и Сэм переглянулись, а Макс продолжал:
        - Я у него спросил: «Сэмюел едет с вами?» - «Нет, - ответил он мне. - У него ведь школа. Но я готовлю для него сюрприз... Если он вдруг к вам заглянет, передайте ему, пожалуйста, вот это. Возможно, это поможет ему дожидаться моего возвращения».
        Макс засунул руку в ящичек, обтянутый сине-бело-красной тканью с желтой звездой[25 - Флаг колонии Акадия (французский флаг, но с желтой звездой на синей полосе).], вынул оттуда небольшой тряпичный мешочек и протянул Сэму.
        - «Но только если он сам к вам придет, Макс, - так сказал твой отец. - Если не будет ни о чём спрашивать, то не беспокойтесь».
        Сэм дрожащими руками развязал кожаный ремешок на мешочке, перевернул его и вытряхнул на ладонь монету и жетон, оба - с отверстием посередине.
        - Бинго! - воскликнул он.
        Сэм повертел в руках жетон, сделанный из синтетического материала синего цвета, не то резины, не то пластмассы, - похоже на фишки для игры в покер. Что же до монеты, то она была очень старая и потертая, почти черная от многолетнего использования, но на ее окружности всё равно можно было различить извилистое изображение змеи. Сэм передал жетон и монету Лили.
        - А больше он ничего не говорил?
        - Да вроде нет, - сказал Макс, почесав затылок, где еще оставалось немного волос. - Во всяком случае, ничего важного. Что это за штуки?
        - Э-м-м... Это для моей коллекции, я ее недавно начал собирать. А папа, он... нормально выглядел в тот день?
        - Нормально? Твой папа никогда не выглядит слишком нормально, Сэм, за это я его и люблю! Но нет, он выглядел как обычно, разве что немного устало, больше ничего. Так он до сих пор не вернулся? Вы сообщили в полицию?
        - Да, они в курсе.
        - Исчез, - проговорил Макс, помрачнев. - Я всегда знал, что этот дом - не лучшая идея...
        - Наш дом? Макс, почему это не лучшая идея?
        - Твой отец не хотел, чтобы я тебе об этом говорил, ни тебе, ни твоей бабушке, хоть она и отважная женщина. Но когда он приехал, чтобы тут обосноваться, я его отговаривал от покупки этого дома.
        - Но почему?
        - Я смотрю, он тебе так и не рассказал. В городе наш квартал давно пользуется недоброй славой, ну и... Поэтому тут остались одни только старики и все торговцы позакрывали свои магазины. Но этот дом, дом Барнбойма... Уж можешь мне поверить, мало кто решился бы там жить!
        - Наш дом - дом Барнбойма? - удивился Сэм. - Человека, в честь которого назвали улицу? Кто он вообще такой?
        - Странный тип, который жил здесь больше ста лет назад. С целой бандой чудиков, которые выходили из дома в любое время дня и ночи, одетые черт знает во что. Одни уходили, другие приходили, всё время разные люди... Круглосуточный карнавал! Их прозвали бандой Барнбойма. Вреда они, в общем-то, никому не причиняли, но как-то неспокойно было жить с ними по соседству. Они там, похоже, иногда устраивали потасовки, и даже сам старик Барнбойм был не дурак подраться. По крайней мере, так уж люди рассказывали. В итоге улицу его именем и прозвали.
        - А что-нибудь еще вы о нем знаете?
        - Больше ничего! - сказал Макс и залпом допил всё, что оставалось в стакане. - Это ведь когда было-то! Единственное, что я могу добавить, - с тех пор ваш дом считается нехорошим местом.
        - А кто в нем жил до нас?
        - Странная особа, Марта Кэллоуэй. Жила затворницей и всегда держала под рукой ружье. Даже почтальон - и тот не решался звонить ей в дверь. Когда она умерла два года назад, внутри стояла такая вонь! Оказалось, что у нее там жили собаки, штук пятнадцать! Твой отец, конечно, отчаянный человек - открыть книжную лавку в таком местечке!
        Аллан Фолкнер, конечно же, не сообщил родным обо всех этих «незначительных подробностях». Да оно и понятно: дом нужен был ему любой ценой. А нужен он ему был потому, что именно здесь находился Камень!
        - Большое спасибо, дядя Макс, в моей коллекции очень не хватало этих двух монет! - сказал Сэм, поднимаясь из-за стола. - Я дам вам знать, если папа объявится.
        Они с Лили вежливо отказались от добавки «Фрешша!» и, выйдя из дома Макса, направились в «Книжную лавку Фолкнера».
        Внутри - увы! - не было никаких следов возвращения Аллана. Сэм хотел включить для Лили сообщение с угрозой, которое он услышал в субботу на автоответчике («Окей, Аллан, я тебя предупредил...»), но старые сообщения оказались стерты и заменены новыми, ничем не примечательными.
        - Видимо, дедушка отмотал кассету к началу, - предположила Лили, - на случай, если твой папа захочет выйти на связь.
        - Ну и ладно, - вздохнул Сэм. - Может, то сообщение ничего и не значило. Бери Книгу времени и спускайся, я сейчас тоже приду.
        Он отправил сестру в подвал, а сам поднялся на второй этаж, в папину спальню. В прошлый раз, заглядывая в шкафы, он заметил в одном из ящиков стопку белья - теперь он догадывался, для чего оно было нужно. Простые тканые рубашки и штаны, которые подвязываются веревкой.
        Через пять минут Сэм проскользнул за гобелен, и Лили, увидев его, удивленно воскликнула:
        - Это еще что за пижама? Ты решил поспать?
        - Это не пижама, это папина одежда. Только натуральные ткани - для путешествий лучше не придумаешь.
        - Я... Я не понимаю...
        - Это всего лишь гипотеза, но я думаю, что во времени нельзя перемещать современные материалы. Искусственные, синтетические, не знаю, как там это называется... Вот почему мои джинсы и футболка в прошлый раз остались здесь. Нужна ткань, адаптированная под эпоху, в которую отправляешься. Видимо, отец специально для этой цели где-то заказал себе такую одежду. Мне великовато, но если подвернуть рукава...
        Лили изумленно вытаращила глаза.
        - Сэмми! Не говори, что ты собрался снова путешествовать!
        - У меня нет выбора. Он заперт где-то там бог знает сколько времени! Если я не поспешу, с ним может произойти что угодно! Может, я даже уже опоздал!
        - Но как ты к нему попадешь? Кто может гарантировать, что ты окажешься в нужном месте и в нужное время?
        - Монета, - сказал Сэм с напускной уверенностью, которую на самом деле не очень-то чувствовал. - Папа дал ее Максу для того, чтобы я смог найти его, если с ним что-нибудь случится...
        Он помахал в воздухе металлическим кружком с изображением змеи.
        - Я уверен, что она родом из эпохи Влада Цепеша и что она перенесет меня прямиком в его замок. Это ведь ты сама предположила, помнишь?
        - Ну, предположила, - признала Лили, смутившись. - Но если ты туда попадешь, тебе самому будет грозить опасность! Этот тип - чокнутый монстр!
        - Я что-нибудь придумаю! Недаром я вырвался из лап викингов и предотвратил заговор в храме Рамсеса. Неплохой опыт!
        - А... а как ты вернешься?
        - Вот тут мне понадобится твоя помощь, Лили. Надо, чтобы ты как можно чаще обо мне вспоминала. Не знаю, что это за такое волшебство, но именно с его помощью я смог вернуться в прошлый раз. Да, да, я вернулся благодаря тебе! Наверное, хватит того, чтобы ты просто хранила у себя Книгу и... Кстати, там ничего не изменилось?
        Лили показала Сэму красную книгу, открытую на странице «Фивы, город ста врат». Всё было как прежде.
        - Наверняка папа застрял в замке Цепеша, - сказал Сэм. - Нельзя бросить его там одного.
        Сэмюел зажал монету в кулаке и решительным шагом двинулся к Камню. Он так спешил еще и потому, что боялся передумать.
        - А я? - воскликнула Лили взволнованно. - Что я скажу?
        - Ничего не говори! Ты ничего не знаешь. Если будут спрашивать, делай вид, что вообще не в курсе дела. Слушай, посвети мне, пожалуйста!
        - А как же дедушка? И бабушка?
        - Лили, другого выхода нет. Если бы я начал им объяснять, они бы меня ни за что не отпустили. Или еще хуже - заявили бы в полицию. Нет, никто не должен об этом знать.
        Он опустился на колени перед Камнем, и Лили подошла ближе.
        - Это... это солнце? - спросила она, направляя свет экрана на круг с лучами.
        - Что-то вроде солнца, да. Думаю, это имеет отношение к египетской религии.
        - А вот эта штука внизу - какое-то отверстие? Может, в него можно что-нибудь положить? Взять с собой какой-нибудь предмет или...
        - Я не знаю, - прошептал Сэм, чувствуя, что решимость его покидает. - Помолчи - и не подходи слишком близко.
        Металл в его ладони нагревался, и голос сестры казался очень далеким. Сэм сосредоточился на Камне и аккуратно приложил монету к центру солнца. Раздался знакомый гул, и всё задрожало точно так же, как в первый раз.
        - Сэмми? Сэмми, ты меня слышишь? - доносился до него голос Лили, будто откуда-то из-за стены. - А что если попробовать...
        Сэмюел положил руку на овальную вершину Камня, и через несколько секунд адский жар охватил всё его тело.
        12 ГИЛЬДИЯ ИЗОБРАЖАТЕЛЕЙ
        Сэмюел медленно поднял голову, борясь с приступом тошноты. Стены подвала исчезли. Он находился на кладбище или в каком-то другом подобном месте, у серого погребального камня, покрытого толстым слоем снега. На камне не было никаких надписей, но на округлом основании креста были вырезаны знакомые символы: солнце, лучи, отверстие внизу...
        - Лили, - пробормотал Сэм, вытирая рот. - Она была права!
        В нише, вырубленной в камне, лежал телефон его сестры. Видимо, она засунула туда первое, что попалось под руку, - свой мобильник! Сэмюел аккуратно взял электронное устройство в руку: телефон не расплавился от адского жара, и на экране, который по-прежнему светился, значилось: «Четверг, 10 июня, 17:42». Интересно, это местное время? Судя по серому небу, снегу и ледяному ветру, здесь скорее зима. Значит, телефон продолжал показывать дату и время, из которых переместился. Сэмюелу ужасно захотелось набрать какой-нибудь номер, но синий значок сообщал об отсутствии сигнала. Ну и ладно, главное - догадка Лили подтвердилась: отверстие у основания Камня было предназначено для того, чтобы перевозить предметы! И отец мог использовать его для перевозки книг!
        Сэмюел поднялся на ноги. Похоже, на кладбище никого не было. Небольшую территорию, могил на сто, окружала невысокая ограда, и рядом пристроилась скромная часовня. За беленными снегом деревьями виднелись белоснежные груды холмов, похожие на подтаявшие шарики ванильного мороженого. А вот замка Влада Цепеша поблизости не видно. Неужели монета со змеей перенесла Сэма не туда?
        Дрожа от холода, Сэмюел направился к часовне. Он шел и смахивал снег с некоторых надгробий:
        «Густав Векен, 1389 - 1427», «Петрус ван Хут, 1368 - 1411», «Марта Вааген, 1359 - 1429» и так далее. Имена были иностранные - бессмысленное слово, потому что он ведь не мог определить, по-валахски они звучат или нет... Самое недавнее захоронение датировалось 1429 годом, а Влад Цепеш, если Сэм правильно запомнил, родился в 1428-м. Трудно сделать из этого какие-то выводы...
        Сэмюел подошел к двери часовни, надеясь внутри немного согреться, но тут до него донесся какой-то приглушенный звук, похожий на всхлипывание. Мальчик поспешил укрыться за первым попавшимся памятником: из-за угла часовни ему навстречу двигался пожилой мужчина в сопровождении девушки. Они были одеты в меховые шубы, и снежные следы на одежде позволяли предположить, что оба только что стояли на коленях перед могилой. Взгляд мужчины был суровым, а девушка прятала лицо в платок. Когда она убрала его, у Сэмюела сжалось сердце - девушка была невероятно красива... Огромные черные глаза, бледная кожа, тонкий нос, прекрасные губы... Сэму даже стало нехорошо - конечно, она была старше, к тому же под шубой трудно было разглядеть ее силуэт, но она отчетливо напоминала Алисию Тоддc! Его Алисию!
        Старик приобнял девушку за плечи.
        - Не плачь, Изер, на всё воля Божья.
        Сэмюел смотрел, как они идут к воротам, и спрашивал себя, как ему следует поступить. Остановить их? Расспросить про то, какой сейчас год и что это за место? И где находится замок Влада Цепеша? Но как-то неловко было показываться на глаза девушке в этой своей пижаме, тем более в такой мороз! Может, лучше последовать за ними на некотором расстоянии и, если повезет, немного послушать их разговор?
        В это самое мгновение из леса, который тянулся вдоль кладбища, раздались крики:
        - Ату! Давай-давай!
        Девушка вскрикнула, а ее спутник бросил гневное:
        - Мерзавцы!
        Бандиты?
        Сэмюел не стал долго размышлять. Он выскочил из-за памятника, подхватил с дороги камень и бросился на помощь старику и девушке. Трое парней примерно его возраста набросились на пожилого человека с палками.
        - Получи, старый хрыч! Получи! Вот тебе!
        В два прыжка Сэм оказался позади первого бандита и хряснул его камнем по затылку. Парень рухнул на землю, выронив из рук палку. Двое других обернулись и при виде Сэма закривлялись:
        - А эта побрякушка откуда взялась? Да мы тебя прибьем, как собаку!
        Самый крупный - который, впрочем, не доставал Сэму до плеча, - бросился на него, осыпая ругательствами. Он явно никогда не учился у мастера Яку, потому что выбрасывал тело вперед, не дождавшись ни малейшего сигнала противника. А техника дзюдо основывалась как раз на том, чтобы обращать на нападающего всю энергию и силу, с которыми он бросился на вас. Сэмюел поднял руку для самозащиты и вместо того, чтобы увернуться, выставил вперед бедро. Нападавший этого не ожидал, поэтому налетел на бедро Сэма и кувыркнулся в снег, и Сэм вдогонку наподдал ему ногой по почкам. Не дожидаясь реакции третьего, он схватил с земли палку и стал размахивать ею над головой. Он однажды наблюдал, как это делает мастер Яку на тренировке по кендо - учитель преподавал еще и фехтование на бамбуковых мечах. Третий бандит попятился, ошарашенный этим белым призраком, чья палка со свистом разрезала воздух над головой. Он вытаращил глаза и бросился бежать в сторону леса. Вскоре и второй нападавший, самый высокий, рванул туда же. Оставался только последний разбойник, который валялся, уткнувшись носом в снег.
        - Отец! - воскликнула Изер, бросаясь к старику.
        - Рука... - поморщился тот. - Они сломали мне руку!
        Девушка помогла отцу подняться, пока Сэм проверял, дышит ли тип в снегу. Похоже, тот был всего лишь оглушен и домой вернется только с сильной головной болью.
        - Подлые воришки! - возмутился старик. - Если бы не вы, мой мальчик...
        Он оглядел Сэма с ног до головы, и во взгляде у него читались благодарность и изумление.
        - Слава небесам, что вы оказались на нашем пути! Но позвольте спросить, что с вами приключилось и отчего вы остались практически без одежды?
        - Я... На меня тоже напали, - соврал Сэм. - Их было больше, и они забрали мои вещи.
        - Ну так разденьте этого негодяя, это будет только справедливо!
        - Холодно, - возразил Сэм, который сам уже переставал чувствовать собственные уши. - Если я сниму с него одежду...
        - Прочь сомнения, мой мальчик! Его сообщники наверняка прячутся где-нибудь тут за деревьями. Как только мы уйдем, они перетащат его в тепло.
        Сэмюел немного помедлил и всё-таки прислушался к доводам старика. Он снял с бандита сапоги и куртку, но оставил ему толстую фуфайку и штаны.
        - Так-то лучше, - одобрил старик, кутаясь в шубу. - Пожать руку я вам не могу, но разрешите хотя бы представиться: Балтус, Ганс Балтус, гильдия изображателей. Отныне я перед вами в долгу... А это моя дочь, Изер.
        Девушка слегка склонила голову, продолжая поддерживать отца. Вблизи она была еще красивее, в глазах играл шаловливый огонек, и несколько светлых локонов выбилось из-под головного убора. Однако она быстро отвела взгляд: видимо, ей показалось, что так будет уместнее по отношению к незнакомцу. Балтус, вероятно, заметил замешательство Сэма и тут же добавил:
        - Не будем оставаться здесь, мой юный друг. Эти негодяи могут вернуться с подкреплением. Вы направлялись в город?
        - Э-м-м... В город, да...
        - В таком случае нам доставит удовольствие пригласить вас с нами поужинать! Это меньшее, что мы можем сделать, чтобы вас отблагодарить, не правда ли?
        Они оставили грабителя одного и пошли по грязной узкой тропинке, петлявшей сред и деревьев. Ганс Балтус сделал из шарфа перевязь для руки и продолжал на чём свет стоит клясть бандитов.
        - Стоит войти в ворота этого города - и больше не чувствуешь себя в безопасности! Всё, конечно, еще из-за этой свадьбы. Не следовало бы жаловаться, но... В Брюгге столько вооруженных людей, что всякий сброд оттуда разбежался - и рыщет теперь по деревням, нападает на первого встречного!
        Брюгге, задумался Сэм. Название ни о чём ему не говорило... Разве там находился замок Влада Цепеша? Он сделал глубокий вдох, и воздух показался ему почти соленым на вкус.
        - Вы спросите меня, - продолжал Балтус, - зачем было выходить за пределы городской стены? Я понимаю, здешнее кладбище от города довольно далеко. Но моя бедная жена была очень привязана к этому месту. Она часто приходила сюда еще девочкой, здесь похоронили ее бабку. Что же до нее самой... Сегодня год, как ее не стало.
        Он замолчал и глубоко вздохнул, а Изер снова поднесла к лицу платок.
        - Мне очень жаль, т - пробормотал Сэм.
        - А вы... - снова заговорил Балтус. - Вы, видимо, тоже приходили проведать кого-то из усопших?
        - Ну, в каком-то смысле да.
        - В каком-то смысле?
        Сэм ожидал подобных вопросов. Он решил придумать какую-нибудь туманную историю, которая немного разжалобила бы слушателя, но в то же время не вызвала бы подозрений.
        - Мы не то чтобы были слишком близки. Марга Вааген... - Сэм назвал одно из имен, которое прочитал на могильных плитах. - Она дальняя родственница моего отца. Родных у меня не осталось, и вот я приехал в Брюгге, чтобы с ней повидаться.
        - Старая Марга? Да ведь она уже несколько месяцев как умерла! Вы не знали?
        - Я узнал об этом сегодня.
        - Насколько мне известно, - начал Ганс, - она жила одна, была небогата и не оставила после себя потомства. Родом она была, если мне не изменяет память, из Мехелена. Правильно?
        - Из... из Мехелена, точно. Я тоже оттуда.
        - Вы приезжаете из Мехелена, узнаёте о смерти своей тетушки, и вдобавок ко всему на вас нападают бандиты! Ну и печальный же для вас выдался день!
        - Вы правы, день невеселый.
        Вскоре они вышли на опушку леса, и перед ошеломленным взглядом Сэма вырос город: каменный корабль, ощетинившийся тысячей заснеженных крыш, окруженный водой и мельницами. Он, казалось, застыл между небом, которое становилось всё более темным, и горизонтом, за которым угадывалось море. Два больших судна с прямоугольными парусами подплывали к городским стенам в сопровождении хоровода чаек. С зубчатых стен свисали цветные полотнища. Гавань перед городом освещали яркие огни, и там полным ходом кипела работа: с кораблей выгружали корзины и бочки с провиантом. Самым любопытным было то, что бурная деятельность проходила почти беззвучно, как будто бы звуки приглушил толстый белоснежный покров. Ледяной мираж, подумал Сэм, зимняя иллюзия...
        Однако, когда они подошли к первому мосту, шум усилился, и суета в гавани стала выглядеть более реалистично. Войдя в ворота крепостной стены, все трое зажмурились от света факелов. Десятки человек перегружали продовольствие с большого корабля - огромной конструкции из дерева и веревок - на маленькие лодки и делали это с потрясающей экономией слов и жестов. Голос подавали только некоторые начальники:
        - Быстрее, ребята! Граф желает, чтобы дичь была у него на кухне к восьми! Сегодня свадебный пир!
        - Тут же сельдь, остолопы, держите ровнее!
        - Тридцать рулонов ткани надо разгрузить, тридцать! Мне нужно десять человек!
        Сэм и его новые знакомые пробрались среди бочек и увязанных тюков и подошли к длинной лодке, которая отдавала швартовы.
        - Господин кормчий! - крикнул Балтус моряку на борту. - Меня зовут Ганс Балтус, я из гильдии изображателей. Нам надо переправиться на причал Святой Анны. Вам это, часом, не по пути?
        - Изображатели - уважаемая гильдия, - ответил тот. - Садитесь, я отвезу вас!
        Они, как могли, разместились среди поклажи, и матрос вместе с сыном погрузили весла в воду и поплыли по каналу. Балтус уселся на одну из бочек и шепнул Сэму на ухо:
        - По-моему, вы не назвали мне своего имени.
        - Э... Сэмюел... Сэмюел Вааген.
        - Вы впервые в Брюгге, Сэмюел?
        - Я рассчитывал на помощь своей тетушки...
        - Другими словами, вы здесь никого не знаете?
        Сэмюел воспользовался случаем и наудачу спросил:
        - Незадолго до того, как покинуть меня, отец говорил о некоем Владе Цепеше, который живет где-то в этих краях. Но я не знаю, где именно...
        - Влад Цепеш? Никогда не слышал о таком. Вообще-то иностранцев тут пруд пруди: англичане привозят шерсть, итальянцы ее покупают, немцы торгуют всем понемногу, французы и испанцы тоже частые гости на наших ярмарках, ну и, конечно, бургундцы, из которых состоит свита графа. Но Влад Цепеш - это имя мне ни о чём не говорит.
        Сэмюел сгорбился и уронил голову на руки. Его давно терзали сомнения, но теперь они подтвердились: он попал не в то место и не в ту эпоху. Город Брюгге, судя по всему, находится в Западной Европе, а Валахия располагается гораздо восточнее. И даже если каким-то чудом ему удастся туда добраться, он приедет на много лет раньше, чем нужно: Влад Цепеш только-только родился!
        - Если вам будет угодно, мой дом открыт для вас, - предложил старик. - Поживите у нас, пока не придумаете, что делать дальше. Работа здесь есть - по крайней мере, для отважного юноши. Особенно сейчас, со всеми этими празднованиями. Вы ведь знаете, что граф Филипп[26 - Филипп III Добрый, герцог Бургундии, 7 января 1430 г. в Брюгге заключил брак с Изабеллой Португальской.] в Брюгге и что он женился?
        - Ну... я не очень-то за этим следил.
        - На Изабелле Португальской... Их бракосочетание праздновали на прошлой неделе, и весь город продолжает веселиться! Если останетесь, сможете насладиться турнирами и раздачей бесплатной еды. Но вот что касается ночлега, боюсь, свободных мест нигде в городе не осталось. Так что лучше всего вам будет разместиться у нас.
        По каналу лодка подошла к следующей городской стене, из-за которой доносились музыка и смех.
        - Всё веселье - там, - указал старик. - На площадях в центре города. Толпы народу, столько шуму... К счастью, мы с дочерью живем немного в стороне от всего этого. Пойдемте, приехали.
        - Святая Анна! - объявил матрос.
        Они вышли на пристань - скользкую и плохо освещенную. Ганс застонал, опершись на больную кисть:
        - Мерзавцы лишили меня руки! Как же это некстати... Идемте скорее, нам надо как следует отогреться у огня.
        По узкой холодной улице они дошли до дома Балтуса, где дверь им открыла толстая, будто шкаф, служанка. Появление Сэма ее, похоже, совсем не обрадовало, и она едва буркнула под нос приветствие. А Сэмюела, в свою очередь, удивил сильный запах, который стоял в доме, - не то камфоры, не то эвкалипта. Примерно так пахла мазь, которой бабушка лечилась, когда у нее был бронхит...
        - Приготовь для этого молодого человека постель рядом с мастерской, - повелел старик.
        - Это новый подмастерье? - несколько раздраженно спросила служанка.
        - Можешь считать, что да. Но для начала подай нам ужин, мы продрогли и есть будем у огня. А еще принеси мне что-нибудь перевязать руку, пока она совсем не раздулась.
        Изер поднялась за служанкой по лестнице, рассказывая ей о том, какая неприятная встреча у них случилась на кладбище, и если бы не Сэмюел...
        - Проходите сюда, мой мальчик, я покажу вам ваше гнездо. Оно не слишком просторное, но всё же это лучше, чем спать на улице.
        Старик повел Сэма в коридор и проводил к двери, на которой висел герб с фигурами трех коленопреклоненных мужчин, чьи лица были обращены к четвертому, стоящему и протягивающему вперед руку.
        - Это герб гильдии изображателей, - пояснил Балтус. - Человек справа - святой Лука, наш покровитель[27 - Святой Лука в православной и католической традициях считается первым иконописцем и покровителем художников и врачей. В XV веке в Нидерландах и низовьях Рейна существовала гильдия Святого Луки - цеховые объединения художников, скульпторов, печатников, стекольщиков, миниатюристов и представителей других художественных профессий.]. Он благословляет троих представителей ремесла: зеркальщика, книжного иллюстратора и художника. Легко узнать предметы, лежащие на земле: зеркало, книгу с цветными рисунками и кисти. Что касается меня, - добавил он с гордостью, - то я принадлежу к третьей категории, самой почтенной, - к цеху художников.
        Сэмюел, продрогший до костей, почувствовал, как по телу побежала волна тепла. Гильдия изображателей... Изображатели - это те, кто создает изображения! Судьба занесла его к художнику!
        - Потрясающе! - воскликнул он.
        - Вы так считаете? - обрадовался Балтус. - Вы любите живопись?
        - Я... Да!
        - В таком случае входите!
        Он толкнул дверь, и запах стал ощущаться еще сильнее. За дверью обнаружился большой стол, заваленный плошками для разведения красок, кистями, ступками для толчения красителей и разными специальными инструментами. В высоком окне стояло два мольберта, на одном из которых Сэм увидел незаконченный портрет Изер. Справа, там, откуда, собственно, и доносились запахи, находилось нечто вроде плиты, заставленной котлами разных размеров, наполненными черной вязкой жидкостью.
        - Это мои лаки, - пояснил Ганс. - Я поделюсь с вами рецептом, если вам интересно. А картина, над которой я сейчас работаю, вон там, - это портрет моей дочери. Граф устраивает конкурс, чтобы выбрать из членов гильдии того, кто будет удостоен чести написать портрет его молодой супруги. Смею надеяться, что моя скромная работа заслужит его внимание.
        - Она восхитительна, - вздохнул Сэм, имея в виду скорее модель, чем ее изображение.
        - Вот и хорошо, вот и хорошо. Ведь это сулит неплохое вознаграждение, которое сильно поправило бы мои дела. Только бы успеть закончить в срок... А, ну вот, это здесь, - добавил Балтус, дойдя до дальней стены мастерской.
        Он открыл дверь в небольшую комнатку - нечто вроде чуланчика, загроможденного старой мебелью, где, среди прочего, под слуховым окошком стояла кровать.
        - Бонна тут приберет, не беспокойтесь. Когда в мастерской кипела работа, я размещал здесь своих подмастерьев. Но с тех пор, как умерла моя жена, - увы! - мне недостает духу обучать молодых людей. Я больше времени провожу за экспериментами с приготовлением пигментов и масел, чем за мольбертом! Еще и поэтому для меня важен устроенный графом конкурс: мне необходимо доказать, что Ганс Балтус еще кое на что способен! Доказать в том числе и себе самому! И я думаю, что мне это удастся, - добавил старик с видом заговорщика.
        В мастерскую заглянула Изер с глиняным кувшином и мотком ткани в руках.
        - Ваша рука, папа... Я принесла бальзам от боли в мышцах.
        Сэмюел смотрел, как девушка занимается пострадавшей кистью отца, и любовался ее красотой и потрясающим сходством с Алисией Тоддс. Теперь, когда она сняла с головы шляпу, светлые волосы рассыпались у нее по плечам. Форма лица у Изер была совсем другая, и глаза не такие кошачьи, как у Алисии, но в остальном - и цвет глаз, и тонкие очертания носа, и смешливый рот, и удивительно белые зубы... Просто невероятно!
        Далее последовал ужин - вареный барашек с гарниром из моркови и деревенским хлебом. За едой Сэм старался помалкивать. Во-первых, из осторожности, чтобы ничем себя не выдать, а главное - чтобы спокойно наблюдать за девушкой. Она тоже говорила очень мало, только кивала в ответ на истории, которые рассказывал ее отец, и старательно избегала встречаться взглядом с Сэмом. В конце ужина он решился задать вопрос, который беспокоил его с того момента, как он понял, что нужно как можно скорее возвращаться в свое время:
        - Вы говорили о работе. А где, как вы думаете, я мог бы ее получить?
        - В винном порту точно что-нибудь найдется! Там всегда нужны парни, чтобы таскать бочки. Я завтра отведу вас туда, если хотите.
        - А платят они хорошо? Я имею в виду, оплата - монетами?
        - Монетами, монетами... Платят в зависимости от того, сколько сделано. Но хочу вас предупредить: разгрузка начинается в шесть, так что, если хотите успеть получить место, спать сегодня нужно лечь пораньше. Я разбужу вас на рассвете, если не возражаете. В моем возрасте всё равно просыпаешься с петухами.
        Сэмюел поблагодарил Балтуса и улыбнулся Изер, постаравшись вложить в улыбку как можно больше тепла. Вернувшись к себе в комнату, он разделся и надел старую ночную одежду, которую служанка положила на постель - не преминув всем своим видом продемонстрировать, что присутствие гостя прибавляет ей хлопот. Сэм забрался под одеяло и сосредоточился на том, как побыстрее раздобыть монету, которая позволит ему вернуться домой. На первый взгляд, Брюгге был большим городом, не в пример монастырю на Айоне или городку Сет-Маат. Искать нужную монету здесь, наверное, всё равно что искать иголку в стоге сена... Впрочем, если хорошенько подумать, во время трех предыдущих путешествий монета никогда не оказывалась слишком далеко от Камня. На Айоне она хранилась в пещере в нескольких сотнях метров от бухты Колума Килле. В деревне Флёри капрал Шартрель был ранен в нескольких домах от Камня. Что же касается Ахмосиса, сына Сетни, то он - со скарабеем на пальце - явился обследовать гробницу отца как раз в тот момент, когда туда попал Сэм. Можно ли сделать из этого вывод о том, что для активации Камня необходимо, чтобы
монета, медаль или украшение круглой формы оказались где-то поблизости? И если Камень и монета не окажутся рядом друг с другом, у путешественника не будет возможности попасть в данную эпоху? Это была всего лишь гипотеза... И согласно этой гипотезе монета, жизненно необходимая Сэму, находилась где-то в окрестностях кладбища. Или у тех парней-грабителей. А может, у Балтуса и его дочери... Но с уверенностью утверждать Сэмюел ничего не мог. А что, если все монеты в Брюгге - с отверстием посередине? Ну, или хотя бы некоторые из них? Завтра он это выяснит.
        Сэм уже собирался было задуть свечу, чтобы наконец уснуть, но тут вспомнил про мобильный телефон Лили. Он достал его из кармана штанов, где аккуратно проносил весь день, и посмотрел на экран: четверг, 10 июня, 18:37. И часа не прошло! Пока в его эпохе еле-еле миновал один час, в Брюгге пробежало часов шесть или семь. Телефон продолжал измерять то время, откуда Сэм перенесся.
        Он полистал меню телефона - вдруг обнаружится еще что-нибудь интересное. Интернет, игры, фотографии, звонки, сообщения, калькулятор, календарь, GPS... Рудольф наверняка заплатил целое состояние за эту игрушку. Сэм попробовал GPS - а ну как телефон укажет, где именно он находится? - но программа не работала. В конце концов, спутники-то изобретут только через шесть веков! Копаясь в настройках, Сэм вдруг нечаянно включил мелодию звонка:
        Ты для меня так ва-а-а-жен,
        О-о...
        Он поспешно затолкал телефон под одеяло. Еще не хватало, чтобы сейчас на пороге появился Балтус и поинтересовался, что это за группа и как называется их сингл. Сэмюел успел заметить, что слова песни звучат очень необычно, как будто бы родной язык стал ему почти чужим. Его мозг удивительным образом успел привыкнуть к новым звукам - kerk[28 - Kerk (нидерландск.) - церковь.], brugge[29 - Brugge - название города Брюгге, произошедшее от старонидерландского «brugga» - «мост».], zwyn[30 - Zwyn (нидерландск.), Звин (рус.) - название бывшего пролива, посредством которого в Средние века жители Брюгге могли выходить в Северное море.], - которые слышал весь вечер. Это, конечно, было действие Камня - одна из его многочисленных непостижимых загадок.
        Затем Сэм стал смотреть фотографии, которые хранились у кузины в телефоне. Это было очень бестактно с его стороны, но обстоятельства вынуждали забыть о приличиях. Большинство снимков посвящались любимой плюшевой игрушке Лили - мягкому щеночку с короткой серой шерстью по кличке Зан, которого она фотографировала со всех ракурсов и во всех видах. Вот Зан понурил голову и свесил уши; вот он замотался в пластиковый пакет и надел на голову шляпу от дождя; вот сидит на унитазе... Сэм не мог сдержать улыбки. Он полжизни был готов отдать за то, чтобы прижать к себе сейчас этого плюшевого пса. Обнаружилось здесь и три автопортрета Лили, снятых со слишком маленького расстояния и не очень удачных: щеки и нос получились огромными. Сэм почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза. Лили...
        Он закрыл телефон, а то стало уж слишком тоскливо. И тут ему показалось, будто со стороны входа в дом донесся какой-то шум. Он выбрался из постели и на цыпочках прошел через мастерскую, освещая себе дорогу свечой. Наверное, было уже за полночь, все давно спят... Он вышел в коридор и задержал дыхание. Тишина. Подошел к двери: засов отодвинут. Чтобы кто-то мог войти в дом - или чтобы можно было выйти изнутри? В такой поздний час и в такой снегопад... Сэмюел осторожно повернул дверную ручку и выглянул наружу. От дома тянулись следы и исчезали на пустынной улице.
        13 ХОМЯКИ ИЗ БРЮГГЕ
        - Сэмюел... Сэмюел Вааген!
        Сэмюел был очень далеко отсюда, в глубокой бездне сна. Открыть глаза было нечеловечески сложно.
        - Пора, мой мальчик!
        Потребовалось несколько секунд, чтобы узнать лицо человека, склонившегося над ним со свечой в руке. Балтус... Изер... Брюгге...
        - Поднимайтесь! А то пропустите найм на работу!
        У Сэма во рту пересохло, мышцы онемели, а мозг соображал со скоростью мисочки заварного крема.
        - Найм на работу, - механически повторил он.
        Наконец проснувшись, Сэмюел оделся и присоединился к старику, который в полутьме столовой садился завтракать. На столе стоял дымящийся чугунок и были разложены ломтики сушеной ветчины, сыр и круглый белый хлеб. В камине горел жаркий огонь, и Балтус, не спрашивая согласия Сэма, налил тому в металлическую кружку черной пахучей жидкости.
        - Выпейте, это вас согреет.
        Сэмюел сделал один глоток - было похоже на подгоревший кофе с привкусом корицы. Вкус странный, но не противный.
        - Как ваша рука?
        Балтус показал забинтованную кисть.
        - Болит, - вздохнул он. - Надеюсь, это всё-таки не перелом. Воспользуюсь нашим с вами походом в город, чтобы заодно заглянуть к врачу.
        - Вы сможете продолжать рисовать? - спросил Сэм, укладывая ветчину и сыр между двумя кусками хлеба.
        Придется! Нужно закончить портрет дочери, а конкурс уже через два дня! Какой у вас удивительный способ есть хлеб, Сэмюел Вааген, - добавил Балтус, глядя, как мальчик вгрызается в свой импровизированный сэндвич.
        - Это... - проговорил Сэм, откусывая еще немного, - это я так научился в Мехелене. Мне, знаете, всё никак не дает покоя мысль... Ну, про вчерашних грабителей. Что им было нужно?
        - Подозреваю, что они хотели меня ограбить! Что еще бывает нужно грабителям?
        - Если я правильно понял, те, кто напал на меня до встречи с вами, искали вполне конкретный предмет. Что-то вроде украшения, что ли, с отверстием посередине.
        Сэм внимательно следил за реакцией Балтуса, но того сообщение мальчика скорее развеселило, чем заинтересовало.
        - С отверстием посередине? Ну, в таком случае ничего ценного в этом предмете не было: мастер попросту сэкономил металл и свои труды! К тому же в итоге они довольствовались вашей одеждой, правда? А ведь часто бывает, что грабители избавляются от своих жертв, знаете... Так что нам еще повезло, и вам, и мне!
        Сэмюел кивнул: похоже, Балтус ничего не знает про монету с отверстием. Ну, или же он просто очень хороший актер. Сэм проглотил остатки сэндвича и, поторапливаемый стариком, поспешил надеть пальто с меховым воротником, которое художник держал для своих подмастерьев. Они двинулись в путь по заснеженной дороге, когда первые лучи солнца с трудом начали пробиваться сквозь серые тучи. Всё замерло, замерзло и напоминало декорации к фантастическому фильму. Сэм запросто поверил бы, что вокруг него лишь очень точное воспроизведение средневекового города с высокими узкими домами, островерхими крышами, готическими украшениями на фронтонах и деревянными балками, перечеркивающими стены. Они перешли через мост с двумя арками, под которыми спали лебеди, зарывшись клювами в перья, и миновали ворота внутренней городской стены. Здесь находилось сердце Брюгге и дома стояли еще плотнее, чем в квартале Святой Анны. Постройки жались друг к другу и, казалось, слегка наклонялись вперед, чтобы удобнее было любоваться собственным отражением в канале. Надежным часовым возвышалась над белой черепицей крыш гордость города -
великолепная дозорная башня. Балтус завел рассказ об истории ее строительства, но Сэмюел, изумленный всем, что видел вокруг, скоро перестал его слушать. Они проходили одну за другой пустынные улочки, пересекли площадь, уставленную шатрами, - там обитали слуги из свиты графа - и наконец пришли к Винному порту. Пока остальные жители города спали после ночных гуляний, торговцы и грузчики уже готовились к пирам нового дня. У пристани теснился десяток лодок, и вокруг бочек громко разговаривали какие-то люди. Балтус подошел к человеку в красной шапке, который размахивал в воздухе палкой.
        - Приветствую вас, господин смотритель порта! Один из моих подмастерьев ищет себе работу. Не найдется ли у вас чего-нибудь в эти праздничные дни?
        Смотритель порта окинул Сэмюела беглым опытным взглядом.
        - Не подойдет он для разгрузки, этот ваш подмастерье. Худой, как будто неделю не ел! Ну-ка попробуй сдвинуть с места вон ту бочку...
        Он указал на небольшой бочонок, который какой-то коренастый здоровяк только что выкатил на мостовую. Сэмюел нагнулся, обхватил бочку руками и, притворяясь, словно ему это ничего не стоит, попытался ее поднять. Его ждало разочарование: бочка весила целую тонну и не оторвалась от земли ни на сантиметр. Другие грузчики, собравшиеся неподалеку, от души хохотали, глядя на его старания.
        - Похоже, ваш ученик голову-то с трудом на плечах удерживает! - веселился человек в красной шапке. - Но раз рук у него нет, может, есть хотя бы ноги? Мне не хватает парня на кран. Оплата там не такая высокая, но работа будет ему по силам.
        Сэмюел рассмотрел странное приспособление из досок, которое возвышалось над частью набережной, - поначалу он принял его за строительные леса.
        Конструкция напоминала курину с отрезанной головой, с толстым туловищем и шеей, которая кверху всё больше сужалась. На самом деле это оказался деревянный подъемный кран, чьи тросы опускались прямо в лодки, чтобы вынимать из них груз. Приспособление работало за счет вращения большого колеса, которое раскручивали двое мальчишек, шагающих внутри.
        - Сколько вы за это платите? - спросил Балтус.
        - Пять денье за полдня, если не будет лениться, - ответил смотритель порта.
        Балтус бросил на Сэма вопросительный взгляд. Тот понятия не имел, что представляют собой пять денье, но выбора у него не было, и мальчик кивнул.
        - Договорились на полдня, - подытожил Балтус. - Если работа устроит, после обеда он снова придет. Вааген, надеюсь, вы найдете дорогу обратно к нашему дому?
        Сэмюел снова кивнул и начал внимательно слушать инструкции смотрителя. Тот объяснял, что трое парней должны шагать внутри колеса, не падать, если оно раскрутится слишком быстро, и не терять равновесия, когда скорость снижается. Если новичок справится, его наймут на всю неделю.
        Сэмюел дождался, пока колесо остановится, и шагнул внутрь. Двое напарников поприветствовали его невнятным бурчанием, и Сэм увидел, что с обоих мальчишек, несмотря на мороз, градом катится пот. По сигналу смотрителя все трое одновременно побежали, и колесо закрутилось, подгоняемое их ногами.
        - Отлично, парни! А ну-ка дружно! - кричал смотритель.
        Сначала Сэмюелу показалось, что работа - легкотня: нужно только копировать движения двоих ребят - «детей журавля», - а ходит-то он не хуже их! Однако минут через пятнадцать его внимание привлек механизм машины, сложная система веревок и роликов, которые производили у них над головой адский шум, - и сапог попал в прореху между двумя досками. Сэм почувствовал - почва укатывается из-под ног, барабан начинает швырять его из стороны в сторону, как белье в стиральной машинке. К счастью, именно в этот момент смотритель велел мальчишкам притормозить, чтобы лодки могли смениться. Пока двое других парней переводили дух, Сэм с большим трудом поднялся на ноги.
        - В первый раз крутишь, да? - спросил у него один из напарников. Левый глаз у мальчишки был наполовину закрыт - то ли врожденная особенность, то ли травма.
        - Ага, в первый раз, - ответил Сэм, потирая спину.
        - Смотри в оба, а то отнимем у тебя всё, что заработаешь, - хихикнул мальчишка.
        - Угу, - подхватил другой напарник. - С Мельхиором было лучше! Он-то по крайней мере на ходулях своих держался!
        Первый напарник пожал плечами.
        - Ну, по голове-то ему шарахнули так, что он теперь не скоро вернется. Говорят, дыра размером с кулак, через нее даже мозги видать!
        Сэмюел насторожился.
        - Дыра в голове? А что с ним произошло?
        - Избили его, говорят. Ну, то есть сзади на него кто-то напал и камнем - по башке!
        - Камнем, - изумленно повторил Сэм.
        - Уж поверь, если только этого типа найдут... У Мельхиора вообще-то друзей хватает!
        - Ясное дело! - подхватил Сэм как можно более небрежно. - А... а сейчас он где? В больнице?
        - Мельхиор - в больнице? Еще скажи - в дозорном карауле! Я ж тебе говорю, у него друзей хватает.
        Мальчишка с наполовину закрытым глазом посмотрел на Сэма, и в его полутора глазах тот уловил враждебность.
        - А ты че, тоже хочешь глянуть на его мозги?
        - Нет, совсем не хочу, - возразил Сэм. - Просто пытаюсь поддержать разговор.
        - Ты бы лучше поберег силы: сейчас дальше будем разгружать.
        Смотритель порта щелкнул пальцами, и все трое заняли свои места в колесе, приготовившись к абсурдному, бесконечному бегу по барабану. Ни дать ни взять хомяки из Брюгге!
        После трех или четырех часов такой работы Сэм совершенно не чувствовал ног. К счастью, утренняя смена подошла к концу, и он наконец-то выбрался из этого адского колеса. Сэм позволил своим компаньонам первыми получить плату, после чего подошел к смотрителю. Тот задумчиво надул губы.
        - Мда... - проговорил он. - Тебе повезло, что эти двое знают свое дело, иначе я бы тебя здесь не оставил. Слишком уж ты медленный и неловкий! Мне пришлось их наградить за лишние труды - дал им по дополнительному денье. Вычел из твоих, конечно!
        Он сунул руку в карман, достал оттуда жалкие три монеты и протянул Сэму. Мальчика огорчила не столько очевидная непорядочность смотрителя, сколько отсутствие отверстия в центре монет.
        - Подождите! Если я вернусь после обеда, можно вы заплатите мне другой монетой? Например, такой, где посередине дырочка? Я за нее готов работать даже несколько дней!
        Смотритель порта посмотрел на него растерянно.
        - Что еще за монета с дырочкой? Ерунда какая. Сразу видно, что ты не здешний. В Брюгге ни су, ни денье никогда не были с дырочками! И уж тем более - ливры! А если тебе нужны какие-то особые деньги, то надо идти к менялам. У них там какие хочешь монеты бывают, даже самые дурацкие!
        - К менялам?
        - Ну да, на площадь Кошелька![31 - Говорят, что именно в городе Брюгге в 1406 году появилась первая в мире биржа. На площади, где торговцы из разных стран совершали крупные сделки, стоял дом богатого семейства Ван Дер Берзе (фамилия, созвучная слову «кошелек» в нидерландском), на гербе которого были изображены три кожаных мешка с деньгами. В честь этого дома площадь и стали называть Кошельком - «Берзе», и теперь производные от этого слова в разных языках означают биржу, то есть место или организацию, которая руководит крупной торговлей.] Ты, может, еще скажешь, что и про менял никогда не слышал?
        В его голосе послышались подозрительные нотки.
        - Менялы! - воскликнул Сэм. - Ну конечно! Площадь Кошелька! Какой же я балбес!
        Смотритель порта вздохнул и пошел к одному из грузчиков - тот о чём-то его спросил. Сэмюел подумал, не догнать ли своих товарищей по колесу, чтобы еще немного расспросить их про несчастного Мельхиора - конечно же, это его он вырубил на кладбище, - но это было бы слишком рискованно, они могли о чём-нибудь догадаться и окончательно на него озлобиться. Так что Сэмюел двинулся наугад в сторону дозорной башни, чей колокол звонил каждые пятнадцать минут. По дороге он спросил у старушки, укутанной во что-то вроде мешка, как попасть на площадь Кошелька.
        Город к этому моменту уже окончательно проснулся. На улицах стало совсем не пройти - люди, собаки, лошади продвигались вперед рывками, по мере того как грузчики, толкающие перед собой тачки с поклажей, останавливались, чтобы поболтать с другими такими же грузчиками. Настроение у людей было приподнятое; прохожие радостно обсуждали пиры и игры, на которых побывали накануне, и предвкушали раздачу хлеба и мяса, которая предстояла и в этот день. Сэм издали заметил арену, украшенную флагами, - там устраивались рыцарские турниры, но сейчас ни одного героя в доспехах на арене он не заметил. Какая жалость!
        В квартале менял царила не меньшая суета. Площадь Кошелька оказалась прямоугольной, на ней стояли внушительного вида здания с решетчатыми окнами и ступенчатыми крышами. Вдоль домов тянулись столы на деревянных козлах, защищенные небольшими навесами на случай дождя и снега. Люди по обе стороны столов раздраженно перекрикивались друг с другом. Сэм не сразу разобрался, что же тут происходит. Брюгге был крупным торговым центром, куда съезжались торговцы со всех концов Европы, и деньги у всех были разные. Менялы обменивали все эти монеты на ливры, су и денье, имевшие хождение в Брюгге и позволявшие торговцам расплачиваться за здешние товары. Единственная проблема заключалась в том, чтобы договориться о курсе той или иной валюты. Торговцы всегда называли большую цену за свои иностранные монеты, а менялы обязательно предлагали меньшую. Вот почему здесь стоял такой шум и гам. Один из менял, говоривший с сильным акцентом, проявлял особый талант красноречия:
        - Кортес, да сы такой ценой ты меня по миру пустишь! А пыро детишек моих ты подумал?
        - Ой, да что ты, Бартоломео, - возмущался человек по имени Кортес. - Ты же самый крупный банкир на всей площади! Дай мне сколько я прошу, иначе я пойду к кому-нибудь другому!
        - Ну шытоже ты! Кортес! Ты разыбиваешь мине сердце! Только потому шыто ты мой дыруг и я хочу сыделать тебе пыриятно! Но я уже совершеннейший тыруп! Ты только посымотри: вот хылещет кыровь моя, и сылёзы льются по щекам!
        Бартоломео умолк на секунду и сразу же обратился к молодому человеку, сидящему слева от него с какой-то доской и деревянными фишками на коленях.
        - Энцо! Сосчитай-ка, будь добр: пятынадцать шестисот двадыцать пять по сыто двадыцать пять минус пять комиссии и пылюс тыри прибавки дыля Кортеса.
        Энцо, по всей видимости, был не слишком сообразителен. Поскольку он медлил и всё никак не сообщал результат подсчетов, хозяин набросился на него:
        - Энцо, да шыто такое! Ты, как я погляжу, самый сылабоумный изо всех идьотов этого города! Ты мыне больше не пылимянник! Ты, слушай, катасытрофа нашей семьи!
        Когда Энцо наконец выдал некое число, меняла открыл ящик, стоящий у него под ногами, и отсчитал озвученную сумму. Сэмюел не мог разглядеть как следует, но ему показалось, что в сейфе имелось множество отделений и в них лежали монеты разных размеров. Вот бы ему туда заглянуть! Решительным шагом он направился к столу, но было поздно - Бартоломео уже убрал драгоценный ящик обратно под лавку. Сэм прошел мимо как ни в чём не бывало и, отойдя подальше, встал за колонной. Он довольно долго наблюдал за действиями банкира. Ну должен же, должен быть способ порыться в его сундуке!
        14 СЕКРЕТ ВАН ЭЙКА
        Колокол на дозорной башне Брюгге пробил три часа пополудни, когда Сэм решил вернуться в квартал Святой Анны. Перед этим ему посчастливилось попасть на раздачу яблок и булочек, а еще он купил себе у бродячего торговца филе копченой сельди - невозможно соленой. Теперь его мучила такая жажда, что он готов был выпить весь здешний канал...
        Бонна открыла ему дверь и состроила кислую физиономию.
        - Тихо, - сказала она. - Господин принимает шультгейса.
        - Шультгейса? - озадаченно переспросил Сэм.
        - Да, советника графа, если вам так понятнее. Шультгейс пришел расспросить про вчерашнее нападение. Бегите к себе в комнату, чтобы он вас не заметил!
        Но Балтус, вероятно, их услышал - и крикнул из зала:
        - Бонна? Это там не наш молодой человек вернулся?
        - Вот прям только что вошел, господин, - раздраженно ответила она.
        - Замечательно! Проводи его, пожалуйста, к нам, я представлю его господину шультгейсу.
        Бонна закатила глаза к потолку и подчинилась. Через мгновение Сэм был представлен какой-то важной персоне с коротко стриженной бородой и в куртке с золотыми шнурами. Советник пристально посмотрел на него.
        - Так вы говорите, этот юноша спас вас, господин Балтус? - спросил он низким и густым голосом.
        - Я бы не смог сейчас беседовать с вами, мессир, если бы каким-то чудом он не появился и не вмешался!
        - Каким-то чудом? - переспросил шультгейс, неприятно улыбаясь. Что же вы делали на кладбище Буа-Вьё, молодой человек?
        - Пришел поклониться могиле своей тетушки, Марги Вааген.
        - Старой Марги! Я разговаривал с ней на рыбном рынке незадолго до ее смерти. Она была глуха на одно ухо и потеряла половину зубов, вы знали?
        Сэмюел почувствовал подвох.
        - Я ничего о ней не знал - только имя. Она была родственницей моего отца, а сам я ее никогда не видел. Теперь я сирота, и вот хотел попытать счастья в Брюгге.
        - Сирота - это удобно, - заметил советник графа. - Как бы то ни было, вы, похоже, выбрали очень удачный момент! Хотя, конечно, чрезвычайно неприятная эта ваша встреча с разбойниками! Ганс, вы знаете историю мельника Мартенса?
        Старик отрицательно качнул головой.
        - Представьте себе, месяцев восемь или девять тому назад с Мартенсом произошло нечто очень похожее на то, что случилось с вами. Однажды вечером он вышел с мельницы, и на него напали разбойники. По счастью, мимо проходил путник, который сумел их прогнать. Конечно, наш Мартенс его отблагодарил, отвесил тысячу благодарностей, дал ему кров, накормил, и мало-помалу они подружились. Ну так вот, хотите верьте, хотите нет, Ганс, но прошло три дня, и стоило нашему мельнику отлучиться, как его так называемый спаситель привел к нему в дом грабителей и те обобрали его до нитки!
        Шультгейс бросил на Сэма многозначительный взгляд.
        - Увы, никому нельзя доверить!
        Балтус, похоже, не понял намек советника. Он ограничился тем, что предложил гостю стакан вина, но тот отказался:
        - Спасибо, Ганс, я всего лишь хотел узнать, как у вас дела, и, пользуясь случаем, передать вашей дочери этот скромный подарок. Я бы, конечно, предпочел вручить его лично, но...
        - Как я уже сказал, Изер ушла к кузине. Впрочем, она скоро вернется.
        - К несчастью, мой дорогой господин Балтус, меня ожидает граф; я должен заняться подготовкой сегодняшнего праздника. Передайте, пожалуйста, мое почтение госпоже Изер, и еще я бы очень хотел узнать, что она думает о моем подарке.
        Советник поднялся, щелкнул каблуками, поклонился старику Балтусу и гордо прошествовал мимо Сэма.
        - Замечательный человек этот шультгейс! - воскликнул Балтус, когда за гостем закрылась дверь. - Он станет превосходным мужем для Изер.
        - Мужем? - поперхнулся Сэм. - Но он ее раза в два старше! Если не в три!
        - Конечно, ну и что ж такого? Он овдовел три года назад, богат, живет в прекрасной квартире во дворце Принсенхоф, который построил себе граф Филипп в центре города. О чём еще можно мечтать? Изер семнадцать лет - в этом возрасте пора подумать о замужестве. Я уже рассказывал вам, мои дела идут не слишком хорошо, и я боюсь, что денег на конкурсе мне не получить: рука всё-таки сломана, и я не могу держать кисть. А этот брак обеспечит Изер безопасность и комфорт, ей больше ни о чём не придется беспокоиться.
        - Но она-то сама не против?
        - Да что вы, ведь шультгейс еще и красавец, вы не находите? И к тому же такой внимательный. Взгляните, что он сделал для нее своими собственными руками!
        Ганс указал на подсвечник из кованого железа, который по форме отдаленно напоминал дерево, чьи ветви завивались в спирали, чтобы держать свечи. Сногсшибательно.
        - Мало того что он в некотором смысле художник, - продолжал Балтус, - он еще и учёный. Когда государственные дела позволяют хоть ненадолго отвлечься, он рьяно занимается алхимическими опытами, надеясь в один прекрасный день создать золото! Алхимики - очень образованные люди. Они исполнены такого жгучего интереса к наукам и устройству мира! Шультгейс не скрывает, что, если Изер станет его женой, он с радостью подключит ее к своим изысканиям. Разве муж, способный открыть перед женой горизонты познания, не лучше юного глупца, который только тем и будет заниматься, что делать ей детей? Нет, шультгейс - это прекрасная партия, и...
        Тут из коридора донесся запах гари. Балтус хлопнул себя по лбу:
        - Господи всемогущий, я забыл про масло!
        Он поспешил в мастерскую и настежь распахнул дверь. От печи поднимался черный дым и наполнял всю комнату.
        - Окно!
        Сэмюел бросился к окну и, немного повоевав с замком, сумел впустить в мастерскую свежий воздух.
        - Проклятая моя голова! - кричал Балтус. - Я оставил масло на огне и совершенно забыл про него! Ни на что больше не гожусь! И картины, и краски - всё в прошлом!
        Он с помощью тряпки подхватил раскаленный котелок и, держа его на вытянутых руках, выплеснул смесь на мощенный камнем двор. Запахло старым обугленным носком и мазью от бронхита.
        - А ведь мне почти удалось! Я уверен, что был близок!
        - Это было... что-то важное? - рискнул спросить Сэмюел.
        - Два года, мой мальчик, два года я силился раскрыть секрет Ван Эйка! Если бы мне удалось достичь его мастерства в приготовлении масляных красок, мои картины стали бы продаваться намного лучше!
        Сэмюел не смог скрыть удивления.
        - Ван Эйк - это вы про художника?
        Мисс Делоней однажды рассказывала им про Ван Эйка. Но Сэм как-то не подумал, что он жил в это время и в этих краях!
        - Конечно, про кого же еще! Он - любимый художник графа Филиппа, граф повсюду его за собой возит. Некоторое время назад Ван Эйк разработал новую технику, чтобы цвета были более яркими и сочными, как будто бы свет исходит в буквальном смысле из самой картины! Это потрясающий эффект, и портреты Ван Эйка повсюду вызывают восхищение. Его работы продаются раз в двадцать дороже, чем мои!
        Сэмюел мысленно добавил, что, возможно, Ван Эйк еще и в двадцать раз талантливее - ведь он, если верить учительнице, считался одним из величайших художников Средних веков.
        В прошлом году кто-то из его окружения проболтался, - продолжал старик, - и я узнал, что подобной живости цветов он достигает, добавляя в краски секретный ингредиент. С тех пор я изо всех сил пытаюсь обнаружить, что же это за компонент... Поверьте мне, я провел у печи много бессонных ночей и перепробовал все мыслимые рецепты! Сегодня я испытал гвоздику, и, возможно, именно в ней была разгадка. Но, к несчастью, всё сгорело! Проклятый Ван Эйк! Вместо того чтобы хранить тайну, мог бы поделиться своими рецептами с гильдией!
        Балтус был вне себя от огорчения, поэтому не заметил, как Сэм внезапно побледнел. Секрет Ван Эйка... Да ведь он же его знает, этот самый секрет! Мисс Делоней рассказывала, что Ван Эйк, хоть и не сам изобрел масляные краски, стал революционером в способе их приготовления. К дробленым пигментам, которые позволяли добиваться разных оттенков, и к маслу, которое требовалось для их смешения, он добавлял вещество, раскрывавшее цвета и к тому же делавшее краски более удобными в использовании. Так вот, этим загадочным веществом было...
        Впервые за всё время своих «путешествий Сэмюел столкнулся с серьезной этической проблемой. Следует ли открыть Балтусу секрет Ван Эйка? Вдруг тем самым он изменит ход истории? В его времени было снято так много фильмов о том, как изменение незначительной детали в прошлом производит непредсказуемое и непоправимое воздействие на будущее... Вдруг это - как раз такой случай? Сэмюел не знал, как быть... Конечно, одно дело, если бы Балтус жил до Ван Эйка. Открыть ему секрет великого художника до того, как тот сам успел изобрести свои краски, было бы чудовищной ошибкой. Но Балтус и Ван Эйк живут в одну и ту же эпоху и даже в одном и том же городе... К тому же Балтус так добр по отношению к Сэму, и помочь ему - прекрасная возможность его отблагодарить... Причем сделать это следует очень тактично...
        - А вы не пробовали добавлять скипидар?
        Балтус озадаченно посмотрел на Сэма.
        - Что-что добавлять? - переспросил он.
        - Скипидар.
        - Вы имеете в виду экстракт смолы лиственницы?
        - Ну да. Мой... дедушка называл это просто скипидар.
        - При чём тут ваш дедушка?
        Сэмюел и сам призадумался, при чём тут, действительно, дедушка.
        - Ну... Дело в том, что мой дедушка тоже писал картины.
        - Ваш дедушка был художником?
        - Ну, не то чтобы... Он...
        Сэмюел увидел на рабочем столе глиняный горшок, в котором стояли кисти.
        - Он расписывал горшки.
        - Горшки?
        - Ну, или вазы. Да, точно, вазы... Украшал вазы рисунками.
        - Ну надо же. Любопытная идея. И какая же тут связь со скипидаром?
        - Мой дед всегда повторял: «Видишь ли, Сэмюел, для того, чтобы цвета были яркими, в краску следует добавлять немного скипидара».
        - Венецианского скипидара... - проговорил Балтус. - Экстракта смолы лиственницы... А в самом деле, почему бы не попробовать? Это благородная смола, которая могла бы неплохо смешаться с красками. Конечно, понадобится еще определить температуру варки, но, если добавить экстракт к маслу и пигментам, он наверняка придаст им вязкости и прозрачности... Венецианский скипидар! Признаюсь, о нем я как-то не думал!
        Тут входная дверь скрипнула, и Изер, напуганная дымом и запахом гари, закричала:
        - Папа! Папа! Всё в порядке?!
        - Я в мастерской, моя дорогая!
        Девушка вбежала в мастерскую, щеки у нее раскраснелись от мороза.
        - Папа, что тут творится?
        - Ничего страшного, - успокоил её Балтус. - Просто сгорел один мой пробный состав. Но наш друг подал мне одну исключительно ценную идею! Я немедленно отправлюсь в лавку пряностей на Большой площади, куплю себе кое-чего. А тем временем...
        Он перевел взгляд с Сэмюела на дочь и обратно.
        - Вы говорите, что любите живопись, господин Вааген? А кисть в руках держать умеете? Сможете закончить за меня эту картину?
        Он указал на портрет Изер, стоящий на мольберте.
        - Я?
        - Да-да, вы! Что мы теряем? Сам я завершить его смогу только спустя много дней - будет уже слишком поздно! Лицо почти готово, шея и волосы - тоже, нужно доделать только руки и складки платья. В худшем случае, если выйдет неудачно, оставим картину себе! А если результат нас устроит, попытаем счастья! Кто знает, вдруг вы унаследовали немного наклонностей своего деда?
        Сэм лишился дара речи. Балтус предлагал ему рисовать! По-настоящему! И к тому же кого - саму Изер!
        - Я не уверен, что справлюсь... - попробовал он запротестовать.
        - Ну же, давайте не будем ничего усложнять! Я прошу вас об услуге! Изер, милая, не заставляй молодого человека ждать, ступай, переоденься. Краски уже на палитре, вот видите, я их успел приготовить. Нужно только освежить их вот этой жидкостью. Работайте легкими мазками, особенно когда станете рисовать руки. Что же касается платья, то это самая темная часть, здесь будет полегче. Просто постарайтесь не менять то, что я уже сделал, и понемногу двигайтесь дальше. И помните, каким бы ни был результат, мы ничего не теряем!
        Балтус подхватил свою шубу и вихрем вылетел из дома, как будто спасался от пожара. Сэмюел остался в мастерской совсем один - и в полной растерянности. Он рассмотрел портрет, в общем удачный, но созданный без божественного вдохновения. В некоторых местах полотно оставалось белым, а кое-где карандашом были намечены контуры. Сэмюел никогда еще не рисовал на деревянной доске, обтянутой льном, но, раз Балтусу это удавалось...
        Через несколько минут вернулась Изер, одетая в прекрасное платье из черного бархата. Она села в кресло с золочеными подлокотниками, прямо перед мольбертом. Не говоря ни слова, она приняла нужную позу, и Сэм начал смешивать цвета. Он выбрал себе кисть и, как только ему удалось добиться достаточно бледного розово-оранжевого оттенка, стал делать набросок рук девушки. На первых мазках его собственные руки дрожали, но постепенно тонкие и нежные пальцы на ткани оживали, и он действовал увереннее. Сэм даже решался взглянуть на Изер, как художник, который старается уловить выражение модели. Сходство с Алисией Тоддс по-прежнему поражало его, только это была повзрослевшая Алисия, семнадцатилетняя и печальная. Через полчаса неловкого молчания Изер наконец нарушила тишину.
        - Вы определенно очень странный молодой человек, господин Вааген. Появляетесь на кладбище, чтобы спасти нас, чуть ли не с ума сводите моего отца каким-то странным рецептом, а теперь еще и выясняется, что вы умеете рисовать!
        Сэмюел не был уверен, что всё сказанное - комплимент в его адрес.
        - Похоже, вы так же недоверчивы, как шультгейс!
        - Шультгейс? Он приходил?
        - Да, буквально только что. По-моему, он хотел увидеть вас. Даже принес вам подарок.
        Сэмюел увидел, что пальцы девушки едва заметно дрогнули.
        - Ваш отец сказал мне, что вы собираетесь пожениться?
        - Так хочет он, - тихо ответила Изер.
        - Но не вы?
        - Дочь должна выполнять волю отца, не так ли?
        В ее голосе было примерно столько же тепла, сколько в ледяной воде канала. Сэмюел решил оставить свое мнение при себе. Сполоснул кисть и добавил каплю жидкости на темные цвета на палитре. Черный ему нужен был глубокий и вместе с тем такой, который передал бы бархатистость платья. Идеально подошел бы тон не слишком густой и немного отливающий цветом сливы.
        - Вы долго пробудете у нас? - спросила Изер после небольшой паузы.
        - Постараюсь не задерживаться, не беспокойтесь. Мне нужно только... нужно заработать немного денег.
        - Вращением колеса?
        - Если других возможностей у меня нет...
        - Однако я слышала, что на кран устраиваются работать не слишком достойные люди. Мелкие воришки и прочие проходимцы.
        Значит, и она тоже считает его сообщником кладбищенских бандитов! Все просто помешались на своих подозрениях!
        - Хочу вам напомнить, что ваш отец сам предложил мне устроиться на работу в порту. Я только приехал в Брюгге и никого здесь не знаю. Включая тех бандитов, которые напали на вас вчера, если вас это интересует.
        Изер немного помедлила, прежде чем ответить.
        - Я очень хочу вам верить, Сэмюел, - сказала она наконец.
        Балтус пребывал в страшном волнении. После обеда он сразу бросился к печи и уже три часа колдовал над ней: подбрасывал в огонь дрова, добавлял то масла, то скипидара, перемешивал всё это с изяществом шеф-повара. Вонь стояла до того тошнотворная, что пришлось распахнуть окна, несмотря на сильный мороз. Сэм с онемевшими от холода пальцами, зарывшись по самый нос в воротник пальто, изо всех сил старался изображать внимание, хотя на самом деле хотел только одного - спать. Но приготовление краски подходило к концу, и было бы невежливо проявлять нетерпение.
        - Получилось! - воскликнул Балтус. - Вы только посмотрите, какая яркость! Какая маслянистость! По-моему, я достиг желаемого! Прошу вас, принесите мне стеклянную бутыль.
        Сэмюел, покачиваясь от усталости, подчинился. Старик поставил на край печи бутылку и вставил в горлышко воронку. Затем осторожно перелил в бутылку содержимое кастрюли - жидкость янтарного цвета, чьи испарения щипали глаза.
        - Вот! Оставим это остывать до завтра. Утром я процежу состав через сито и проварю второй раз. Потом...
        Глаза Балтуса сияли, как у ребенка.
        - Потом я попробую этим писать. И если Богу будет угодно... Но я вас уже довольно измучил, мой мальчик, пора ложиться спать.
        Он закрыл бутыль с жидкостью влажной тряпочкой и, пока Сэм возился с окном, начал задувать свечи.
        - Спокойной ночи, Сэмюел Вааген, - сказал он. - И спасибо вам за скипидар!
        Сэмюел направился в свою комнату, но, как только огонек свечи в руках старика пропал из виду, вернулся в мастерскую. Ему нужен был инструмент, которым можно разрезать ткань. Ножниц он не нашел, поэтому взял со стола два острых ножа. В сумерках портрет Изер выглядел мрачновато, но Сэм всё равно гордился руками девушки: они выглядели почти так, как если бы их написал сам Балтус. Почти...
        Вернувшись к себе в каморку, Сэмюел достал из тайника (с одной из верхних деревянных балок) мобильный телефон и взглянул на дату: четверг, 10 июня, 23:11. Примерно шесть часов назад он покинул свою эпоху... Это еще терпимо, хотя бабушка, конечно, уже с ума сходит от волнения, и Лили тоже наверняка волнуется. Тем более что она - Сэм очень на это надеялся - постоянно вспоминает о брате!
        Сэмюел сосредоточился на функциях телефона: на завтра у него было много планов. Во-первых, он решил сделать несколько снимков города. Брюгге под снегом в 1430 году - сенсационный успех снимку гарантирован! Но действовать придется очень осторожно. Если его поймают здесь с такой штукой, не избежать тюрьмы или даже костра.
        Разобравшись с телефоном, Сэм начал изучать куртку, которую «одолжил» вчера у одного из разбойников - Мельхиора, если верить мальчишкам, вертевшим колесо. Куртка была кожаной, с шерстяной подкладкой. Может, получится вырезать в ней что-то вроде кармана, чтобы спрятать туда телефон, а еще сделать снаружи небольшое отверстие, через которое можно будет незаметно делать снимки? Правда, для этого утром придется попросить у Бонны иголку и нитку.
        Сэм исследовал внутреннюю сторону куртки в поисках наиболее удачного места для кармана и вдруг обнаружил едва заметный разрез под левым рукавом. Да у куртки уже и так был карман! Сэм просунул два пальца в тепло подкладки - места в самый раз для телефона, нужно только немного расширить верх... И вдруг пальцы его нащупали какую-то бумагу, аккуратно скрученную в трубочку. Он вынул бумагу на свет и развернул. Написано было очень неразборчиво, Сэм не сразу смог прочесть все слова, но в итоге расшифровал послание:
        Именем Господа Бога, аминь. 7 января в Брюгге. Поручаю банкиру Гримальди выдать подателю сего 3 ливра и 12 су с моего счета начиная с 11 -го числа, в случае если я не отменю этого повеления и при условии должного исполнения поручения. Да пребудет с вами Господь.
        Ниже стояла подпись, но она была еще более неразборчивая, чем всё остальное. Что мог означать этот текст? Речь определенно шла о деньгах, о банкире Гримальди, об отмене повеления и о должном исполнении... Сколько всего произошло за эти дни! Может, несчастный Мельхиор украл бумагу у одной из своих жертв и надеялся получить за нее несколько монет? Сэмюел всё равно собирался завтра вернуться на площадь Кошелька, и если какой-то банкир и имеет отношение к этой истории, то узнать о нем можно будет именно там. К тому же Сэму в голову пришла еще кое-какая мысль...
        Он во весь рот зевнул. Как кстати обнаружился карман - удалось сэкономить кучу времени!
        Острием ножа Сэм прорезал в куртке окошко примерно четыре на четыре сантиметра, чтобы сделать несколько случайных снимков, не опасаясь, что его застукают. Если снимки выйдут неудачные, можно будет попробовать заново. Вот оно - волшебство XXI века!
        Сэм с наслаждением свернулся калачиком под одеялом. Наконец-то, спать! Ему показалось, что со стороны входной двери опять донесся шум, но он слишком сильно устал и не мог бы сейчас даже приоткрыть глаза.
        15 ТРИ ЛИВРА И ДВЕНАДЦАТЬ СУ
        - Ну что ж, пора, - подбодрил себя Сэм и сделал глубокий вдох.
        Он решительно пересек площадь Кошелька, пробрался сквозь толпу торговцев и зевак. На улице стало чуть теплее, чем в предыдущие дни, и снег понемногу начал таять на мостовой, превращаясь в кашу, которую месили копытами и сапогами. Город по-прежнему наводняли толпы, и Сэму наконец-то довелось увидеть состязание рыцарей, облаченных в латы, окруженных оруженосцами и герольдами, которые славили их победы, трубя в золоченые трубы. Яркие шлемы и щиты сверкали в лучах полуденного солнца, и Сэм был поражен металлической
        броней воинов и размером лошадей - настоящие боевые машины. Удары были впечатляющими, пики, глухо треснув, переламывались пополам, толпа ликовала, соперники валились на землю, разбрызгивая вокруг себя грязь. Приоткрыв полы куртки, Сэм сумел сделать несколько кадров, несмотря на толчею. Но долго задерживаться здесь он не мог, его ждали дела поважнее.
        Оказавшись под торговыми навесами, он без труда отыскал менялу Бартоломео - голос у того был самый громкий. Его племянник по-прежнему сидел слева от него, склонив голову над счетной доской. Сэм подождал, пока появится новый клиент, после чего сунул руку в карман, достал телефон и включил на нем калькулятор. Разыгрывалась партия его будущего!
        После обычного обмена любезностями двое мужчин вступили в деловые переговоры: торговец, маленький лысый толстяк, который приехал в Брюгге покупать сукно, желал обменять шестьсот сорок два венецианских дуката на местные ливры и су. Судя по тому, что Сэм видел здесь вчера своими глазами, и исходя из рассказов Балтуса, один ливр равнялся двадцати су, а один су - двенадцати денье, то есть в ливре содержалось двести сорок денье. Сэмюелу была привычнее десятичная система, и это немного усложняло дело, но он уже немного потренировался.
        - Адын су и пять денье за адын дукат, - предложил Бартоломео.
        - Один су и семь денье, - отозвался торговец.
        - Габриэль? Ты шито, хочешь, чтобы я закырыл свою лавку? Шитобы к следующей ярымарке меня здесь не было? Адын су и шесть денье за адын дукат, Габриэль, и ни адыним су больше!
        - По рукам, - сердито буркнул собеседник.
        - Энцо, будь добр! Шестьсот сорок два дуката по адному су и шести денье за адын дукат.
        Племянник принялся перекладывать свои деревянные фишки, пока Сэм, тайком поглядывая на телефон (спасибо, что экран светится!), быстро стучал пальцем по цифрам и размышлял. 1 су - это 12 денье. Значит, 1 су и 6 денье - это 1,5 су. 642 дуката х 1,5 су = 963 су. Один ливр стоит 20 су. 963 : 20 = = 48,15 ливра. Вот чему равны 642 дуката. 48 оставляю в уме, но еще нужно перевести в су 0,15 ливра. 1 ливр = 20 су, значит, 0,15 ливра = 0,15 х 20 су. Получается 3 су. Сколько там у нас было ливров? Достаем из памяти: 48.
        - Сорок восемь ливров и три су, - объявил он как можно громче.
        На подсчет у него ушло не больше сорока секунд. Бартоломео и его клиент оглянулись и посмотрели на Сэма с интересом.
        - Сорок восемь ливров и три су, заверяю вас, - повторил он.
        Энцо, обеспокоенный появлением неожиданного конкурента, пересчитал всё два раза, прежде чем объявить с двухминутным опозданием:
        - Эм... Да, дядя. Сорок восемь ливров и три су, так и есть.
        Бартоломео молча посмотрел на Сэма и заплатил покупателю сукна, проворно вынув из-под лавки свой сундучок. Вскоре подоспел следующий торговец - этот хотел обменять на местную валюту 300 испанских реалов. Торг шел еще жарче прежнего - Бартоломео грозился перерезать себе вены! - пока наконец не был установлен обменный курс, который устраивал обоих: 1 реал за 35 денье.
        - Энцо, - бросил Бартоломео племяннику, тем временем краем глаза выискивая в толпе Сэма. - Тыриста реалов по тыридцать пять денье за реал!
        Сэмюел, не теряя времени, снова прикрылся полой куртки. 300 реалов х 35 денье = 10500 денье. 1 ливр - это 240 денье. 10500:240 = 43,75 ливра.
        Дальше... 1 ливр = 20 су, значит, 0,75 ливра = 0,75 x 20 су. Получается 15 су.
        - Сорок три ливра и пятнадцать су, - уверенно сообщил он.
        Бедняга Энцо, совершенно подавленный, провозился еще незнамо сколько времени, прежде чем прийти к точно такому же результату. Как только клиент ушел, Бартоломео обратился к Сэму:
        - Чего тебе туты надо, мальчик?
        - Ищу работу, - отвечал Сэм с достоинством.
        - Ты хочешь сыказать, работу сычетоводом?
        - Именно так.
        - Но у тебя ведь есть какой-то секырет, да?
        Сэм предвидел этот вопрос - он продемонстрировал внутреннюю сторону куртки, на которой для отвода глаз нарисовал накануне непонятную таблицу с цифрами.
        - У меня своя собственная система. Я считаю на пальцах и с помощью вот такой таблицы.
        - А если я попырошу тебя умыножить пятьсот сорок три на девятьсот шестьдесят пять?
        Сэмюел снова склонился к потайному карману и через несколько секунд сообщил результат.
        Бартоломео задумчиво смотрел на него и вдруг принял решение:
        - Энцо, может, пойдешь и немыножко посмотришь турыниры? Там сегодня сыражаются рыцари из Италии... Верынешься, когда колокол пыробьет пятый час, capito?
        Племянник не заставил себя уговаривать и с готовностью уступил место Сэму, а когда пробирался мимо него, шепнул:
        - Спасибо! Приходите каждый день, если угодно!
        Сэмюел уселся перед счетной доской и постарался устроиться слегка под углом, чтобы незаметно пользоваться телефоном. Первый этап пройден.
        - Энцо - это мой пылемянник. Он хорошо сычитает, но медыленно, как черепаха! А у меня гыла-за уже не те, что дывадцать лет назад, нужен помощник. Есыли бы мне тут кажыдый день помогал кыто-то вроде тебя...
        Он понизил голос и тихо спросил у Сэма, чтобы другие не слышали:
        - Сыколько ты хочешь, мальчик?
        - Ну, вообще-то... - начал Сэм. - Мне нужна особенная монета. С отверстием посередине. У вас такая есть?
        Бартоломео почесал в затылке: мальчик был явно непрост. Он нагнулся к своему ящику и немного порылся в его содержимом.
        - По-моему, такую мне давал торыговец мехом. Хороший был день, но потом я локыти себе кусал - никыто не хочет монеты из Веныгрии или отыкуда-то там еще - какие-то очень далекие края.
        Он издали показал Сэму два металлических кружочка, тусклых и желтоватого оттенка - может, медных? Размера они определенно были подходящего, но главное - в середине у обоих было отверстие. Да!
        - Если станешь работать как сыледует, они обе твои, мальчик!
        Сэмюел задрожал от счастья: он всё рассчитал правильно! Монеты действительно оказались у менялы! Еще немного математических упражнений, и...
        В эту секунду к ним приблизился новый клиент, который держал в руке кожаный кошелек. Он вытряхнул содержимое кошелька на стол.
        - У меня для тебя тысяча флоринов, Бартоломео, - бросил он. - Дай мне за них хорошую цену, да поскорее, пока суконная лавка не закрылась!
        Сотня умножений, столько же делений, десятки сложений и вычитаний плюс несколько случаев извлечения процентов - госпожа Кьюберт могла бы им гордиться: Сэмюел никогда еще с таким энтузиазмом не занимался математикой! Раз или два у него возникали небольшие затруднения - особенно с толстяком из Страсбурга, - но Бартоломео оказался терпелив и объяснил ему, что и Рим строился не за один день. Точнее, «сытроился». Арифметические успехи Сэмюела даже собрали небольшую толпу любопытных, которые аплодировали скорости его ответов. Сэму определенно светила блестящая карьера «сычетовода» - по крайней мере, до тех пор, пока батарейка в телефоне не сядет. Однако со временем торговцы стали появляться всё реже, и скоро Бартоломео решил, что рабочий день можно заканчивать. Он предложил Сэму вернуться завтра, поманив его другими удивительными монетами - очевидно, теми, от которых планировал избавиться, - но Сэм отвечал уклончиво. Как только у него в руках оказались две монеты и он убедился в том, что по диаметру они более-менее соответствуют размеру солнца на Камне, он обратился к меняле с еще одним вопросом:
        - Я бы хотел показать вам кое-какую бумагу, господин Бартоломео. Мне вручили ее, но я не всё здесь понял.
        Он показал ему записку, которую обнаружил в секретном кармане Мельхиора. Бартоломео нацепил на нос очки и начал читать:
        Именем Господа Бога, аминь. 7 января в Брюгге. Поручаю банкиру Гримальди выдать подателю сего 3 ливра и 12 су с моего счета начиная с 11 -го числа, в случае если я не отменю этого повеления и при условии должного исполнения поручения. Да пребудет с вами Господь.
        - Это вексель, - сказал наконец Бартоломео.
        - Вексель?
        - Si. У того, кто его выписал, отыкрыт сычет у баныкира Гримальди, и тот, кому он дал этот вексель, может пойти и получить тыри ливыра и дывенадцать су начиная сы одиннадцатого чисыла.
        - А податель - он кто?
        - Так это же ты! Ведь ты подашь вексель, пыравильно?
        - То есть вы хотите сказать, что, если я пойду к банкиру Гримальди, я смогу получить эту сумму?
        - Si, но при адыном усыловии: шито тот, кыто выписал вексель, не объявился и не написал обыратного распоряжения и шито вы выполынили данное им поручение.
        - Поручение?
        - Ну конечно! Тут же указано в писиме: «при усыловии должного исполынения поручения». Баныкир заплылатит, только есыли поручение выполынено и есыли тот, кыто выписал вексель, не передумал. Есыли ты пылохо выполнил поручение, то человек, дававший расыпоряжение, сыкажет Гримальди тебе не пылатить. Разыве вы не так договаривались?
        - Да-да, именно так. Просто я немного запутался.
        - А шито ты должен был для него сыделать?
        - Ну... кое-что подсчитать. Очень много всего подсчитать. Только я так и не понял, почему он решил мне заплатить таким вот письмом, а не нормальными монетами?
        - Вексели тут очень даже распространены. Так можыно платить на расстоянии. Я пишу вексель в Риме, посылаю его тебе, и ты по нему получаешь деньги в Бырюгге. Таким обыразом деньги не путешествуют, путешествует только бумага. Так безопаснее.
        - А этот банкир Гримальди, где его найти?
        Бартоломео вытянул палец.
        - Пырямо вон там!
        Сэмюел поблагодарил его и пересек улицу, сжимая монеты в руке. Небольшой крюк - и домой... Пройдя метров тридцать, он остановился перед прилавком, на который указал ему Бартоломео. На прилавке были горой свалены толстые книги, и за ними прятался сухонький старичок.
        - Что угодно молодому человеку? - спросил тот с натянутой улыбкой.
        Сэмюел положил на стол вексель. Чем больше молчишь, тем меньше рискуешь нарваться на неприятности. Длинные пальцы, покрытые пятнами и морщинами, похожие на старый пергамент, вцепились в бумагу, и два недоверчивых глаза пробежались по письму. Когда старик увидел подпись, в его глазах блеснул интерес.
        - А, так вы от господина Клугга, очень хорошо!
        Сэм понятия не имел, кто такой господин Клугг, но это не помешало ему с уверенностью кивнуть в ответ. Однако, по мере того как старик внимательно изучал содержимое письма, лицо его мрачнело.
        - Три ливра и двенадцать су, - проговорил он. - Да-да, прекрасно. Пойду принесу вам деньги.
        Он поднялся со стула и направился к зданию банка у него за спиной.
        - Никуда не уходите, - добавил он. - Сейчас я всё принесу.
        Сэмюел увидел, как старик исчез за дверью, а потом возник темным силуэтом за одним из окон. Он махал руками так, будто созывал слуг. Рядом с ним возникло два других силуэта,,и он.стал раздавать какие-то распоряжения, указывая на окно. «Ой-ой, - подумал Сэм; - Это он про меня...» Может, господин Клугг предупредил банкира, что у него украли вексель? Если так, то Гримальди сообщит властям. А это было бы очень некстати - это вообще всегда очень некстати!
        Не дожидаясь, пока кто-нибудь выбежит наружу и закричит «Держи вора!», Сэмюел пробрался среди столов в дальний угол площади и бросился бежать, надеясь скоро затеряться в толпе. Излишнее любопытство чуть не стоило ему слишком дорого!
        Монеты не сработали... МОНЕТЫ НЕ СРАБОТАЛИ! Сэмюел вращал их и так и эдак, но Камень оставался неумолим. Они точно были подходящего размера, разве что края немного неровные. Но нет, ничего: ни малейшего признака нагревания, никакой дрожи. Камень стоял холодный и мертвый, как все прочие могильные плиты на кладбище! В ярости Сэм зашвырнул монеты в канаву. Он застрял в Брюгге!
        Надо ли говорить, что вечер он провел в унынии. Изер поинтересовалась у него, как прошел этот долгий день, но Сэм отвечал только неясными намеками на то, что хорошо бы ему заработать денег. Что же касается Балтуса, то он буквально на месте не мог усидеть от волнения. Во-первых, с нетерпением ждал, как завтра представит на конкурс свою картину, а во-вторых, чувствовал, что вот-вот раскроет тайну Ван Эйка.
        - Я уже почти преуспел, я это чувствую! Масло пока чересчур вязкое для того, чтобы смешивать его с пигментом, но еще немного опытов, и всё получится! Гильдия изберет меня своим главным мастером!
        О том, что он так сильно продвинулся в опытах благодаря Сэму, старик, похоже, совсем забыл... И в довершение картины Бонна была так мила, что налила мальчику в два раза меньше бульона, чем остальным, а вместо мяса положила ему кусок кости без мякоти. Впрочем, всё равно он был не голоден.
        Перевалило за полночь, но Сэм лежал на кровати с раскрытыми глазами. Он-то думал, как ловко всё провернул с этим менялой, хотя на самом деле всего лишь потерял драгоценное время. В каком направлении искать? Часовня при кладбище была закрыта, и, порыскав среди могил, он тоже ничего не нашел. Где же монета? И где папа? Как он сможет спасти отца, если не способен спасти даже себя самого?
        Единственная радость - фотографии. Не те, которые он сделал на турнире, - те получились размазанные, - а виды Брюгге, которые Сэм снял, пока шел на кладбище. Стены, дозорная башня, колокола, панорама города... Уже кое-что.
        В коридоре вдруг послышался тихий скрип. Опять входная дверь! На этот раз Сэму совсем не хотелось спать. Он быстро оделся и на цыпочках вышел из мастерской. Ключ кто-то повернул, засов отодвинут. Вместо снега, покрывавшего землю в последние дни, сегодня всё покрывал слой черной грязи. Следы башмаков направлялись куда-то вправо. Терять Сэму было нечего, поэтому он поспешил по улице, на ходу застегивая пальто. Таинственный любитель ночных прогулок двигался определенно в сторону канала. Сэмюел следовал за ним на почтительном расстоянии и, перейдя три или четыре узкие улочки, оказался на мосту через канал. Впереди больше никого не было видно...
        И тут сзади кто-то набросился на него и крепко схватил за плечи.
        - Так вот ты где, мелкий воришка!
        Сильная рука дернула Сэма за плечо и заставила развернуться. Перед ним стоял рослый молодой человек со светлыми волосами и жуткой гримасой на лице.
        - Я так и знал, что ты с ним в сговоре! Балтус дал обвести себя вокруг пальца!
        За его широкими плечами и пышной шевелюрой Сэм заметил силуэт Изер, накинувшей на голову капюшон. Изер!
        - Так ты за ней следил, да?! - бушевал незнакомец.
        - Нет, - ответил Сэм, пытаясь вырваться из его мертвой хватки. - Я не знал, что это она! Три раза подряд кто-то ночью выходил из дома, и я...
        - И ты решил за ней проследить?! И конечно же, ты - один из шайки, которая на них напала! Ну так сейчас я тебе покажу, как нападать на честных людей!
        - Подожди, Фридрих! - вмешалась Изер. - А что если он не врет? Что если это всего лишь совпадение?
        - Совпадение?! Он появился откуда ни возьмись, просто для того, чтобы вам помочь? И в итоге завалился к вам в дом и разместился там на постой? Да я готов поспорить, что это шпион шультгейса! И заслуживает он одного - чтобы ему хорошенько надрали задницу!
        - Фридрих, заклинаю тебя, не надо! Если отец узнает, что...
        - Я ведь могу и заорать, между прочим, - ввернул словечко Сэм. - По крайней мере, спросим мнения соседей.
        - Отпусти его, Фридрих, - настаивала Изер. - Еще не хватало перебудить весь квартал!
        Молодой человек неохотно отпустил Сэма.
        - Может, вы мне что-нибудь объясните? - обратился мальчик к Изер. - Я вам уже сказал вчера: шультгейс мне не друг! Он тоже принимает меня за одного из этих бандитов!
        - Да конечно, - проворчал <Фридрих. - Ведь он же сам их и послал...
        - Фридрих убежден, что советник графа нанял этих людей, чтобы организовать нападение на кладбище, - объяснила Изер.
        - Но ведь советник надеется на вас жениться? - удивленно уточнил Сэм.
        - Он мошенник, - прошипел Фридрих. - Он хотел сломать руку Балтусу, чтобы тот не мог больше писать картины. Если не будет картин, то не будет наград за победу в конкурсе.
        - А если не будет наград за победу в конкурсе, то увеличиваются шансы получить согласие на нашу женитьбу, - договорила Изер. - Он знает, что отец поддерживает этот союз, потому что больше всего на свете хочет, чтобы я ни в чём не испытывала нужды. Но если бы в доме опять появились деньги, он бы снова засомневался.
        Значит, шультгейс устроил Балтусу ловушку, чтобы помешать тому участвовать в конкурсе... Так вот почему советник был недоволен появлением Сэма! Неожиданный гость оказался незапланированным пунктом в его плане и едва всё не испортил!
        - А кроме того, - добавил Фридрих, - шультгейс занимается вещами, которые противоречат христианской морали. Я несколько раз был в его лаборатории. То, что он там делает, - это ведь колдовство! Таинственные порошки, старинные книги, банки с мертвыми животными... Нельзя пускать к нему Изер, он сведет ее с ума.
        - У вас есть доступ к его лаборатории?
        - Я служу лакеем в Принсенхофе - дворце, в котором он живет. Иногда прислуживаю ему в его башне. И когда он работает с этими своими проклятыми металлами, можете мне поверить, дым стоит такой, будто началось светопреставление!
        - Мы там и познакомились, в Принсенхофе, - уточнила Изер. - И с тех пор... С тех пор мы любим друг друга.
        Сэмюел вообще-то и сам догадался.
        - И встречаетесь по ночам?
        - Отец слышать не хочет о том, чтобы мы поженились, - с горечью произнесла она. - А у Фридриха, может, и нет богатства, но зато он честный и отважный. Не то что этот выскочка Клугг, шультгейс - он и есть шультгейс!
        - Клугг? - воскликнул Сэм. - Так шультгейса зовут Клугг?
        - Нуда, а что?
        - Но... но тогда вы правы! Это он! Это шультгейс! Он заплатил бандитам, и у меня есть доказательство!
        Фридрих смотрел на Сэма так, будто того ужалила змея, от яда которой сходят с ума.
        - Он над нами тут что, смеется?
        - Изер, вы помните? - взволнованно продолжал Сэм. - Куртка, которую я забрал у одного из разбойников... В подкладке обнаружился тайный карман, а в нем - вексель, подписанный Клуггом. Понимаете, то же самое имя! Он обещал три ливра и двенадцать су за исполнение какого-то поручения. А поручение наверняка и состояло в том, чтобы напасть на вашего отца!
        - Подлый мерзавец! - воскликнул лакей. - Да ведь его за такое...
        - Успокойся, Фридрих, я прошу тебя! А этот вексель, - продолжала Изер с надеждой в голосе, - он у вас? Если мы покажем эту бумагу отцу, то раскроем ему глаза!
        - Увы! Вексель я отдал банкиру Гримальди, - признался Сэм. - Я не мог предположить, что он окажется так важен!
        Повисла неловкая пауза. Влюбленные отвели взгляд, виду них был подавленный. Ведь избавление от шультгейса казалось уже таким близким!
        - У меня есть одна идея, - заговорил Сэм.
        У него в голове всё постепенно прояснялось. Если за нападением стоял Клугг, не мог ли он в тот момент прятаться где-то неподалеку, в лесу, чтобы убедиться в том, что всё пошло по плану? Согласно теории Сэма, когда Камень забрасывает путешественника в другую эпоху, монета должна находиться поблизости. Или, по крайней мере, не слишком далеко... Не было ли у Клугга в тот день с собой монеты?
        - Он работает с металлами, правильно? - уточнил Сэм. - Я видел подсвечник, который он изготовил... А вы случайно не помните, монеты он никогда не делал?
        - Производить монеты запрещено, - ответил Фридрих. - Зато я видел у него в лаборатории разные тарелки, медали и много других вещей.
        Медали...
        - Что вы задумали? - спросила Изер.
        - Вам необходимо доказать подлость шультгейса, верно? Я отправлюсь за доказательством прямо к нему в лабораторию. А Фридрих меня туда отведет.
        16 АЛХИМИК
        - Пс-ст-т!
        Сэмюел обернулся. Фридрих стоял на пороге двери в глубине комнаты и подавал ему знак рукой. Среди трех сотен приглашенных в огромном сводчатом зале Принсенхофа их, конечно же, никто не заметил. Штук тридцать портретов, принимающих участие в конкурсе, были развешаны по стенам, но большинство гостей собралось у огромного стола, где слуги в сером и черном (цвета графа) разливали горячее вино со специями. Толпа восторженно зашепталась, когда в зал величественной поступью в окружении советников вошел Филипп Добрый, одетый в блестящую красную мантию, отражающую отблески свечей. Шультгейс стоял в его свите.
        - Пора! - шепнула Изер.
        Сэмюел сделал вид, будто любуется картинами, и постепенно двинулся вглубь зала, держа в руках чашку с горячим напитком.
        - Друзья мои, - мелодичным голосом провозгласил граф. - Добро пожаловать в Принсенхоф! Я уверен, что изображатели Брюгге создали удивительные портреты. Давайте же взглянем на их работу, и конкурс начнется!
        Раздались возгласы одобрения, и Сэм проскользнул в приоткрытую дверь.
        - На некоторое время все при деле, - шепнул Фридрих. - Пошли!
        Они миновали несколько коридоров, пока наконец не дошли до башни, образующей угол дворца.
        - Вот тут живет шультгейс, - сказал Фридрих. - Лестница вниз ведет в кухню, а вверх - в лабораторию.
        - Мы никого тут не встретим?
        - Сейчас все обслуживают прием, даже сам шультгейс.
        - А как мы откроем дверь в лабораторию?
        Фридрих потряс железным кольцом, к которому был прикреплен огромный ключ.
        - Прекрасно, - одобрил Сэм. - Лучше тебе остаться здесь, чтобы предупредить меня в случае опасности.
        - Ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой?
        - Если нас обоих поймают, будет совсем глупо. Лучше стой на страже, так надежнее. Есть какое-нибудь место, где можно спрятаться, если что-то пойдет не так?
        - Верхний этаж над лабораторией, в самой верхушке башни.
        - Хорошо. Если кто-нибудь появится, беги меня предупредить, вместе спрячемся наверху. Ну а если повезет, то нас не заметят.
        - А как ты собираешься искать доказательство?
        - Что-нибудь придумаю. Мне всё равно еще кое-что нужно оттуда забрать.
        Сэмюел бросился вверх по лестнице. На второй лестничной площадке он вставил ключ в огромный замок в форме волчьей пасти, толкнул дверь, и та громко заскрипела. В комнате оказалось не так темно, как он себе представлял, благодаря двум довольно большим слуховым окнам, через которые внутрь проникал свет. Комната была круглой формы - ведь она находилась в башне, - и в ней в невероятном беспорядке громоздились книги, какие-то бутылки, столы, заваленные листами пергамента, чучела птиц, непонятные гравюры... Металлические инструменты свисали с потолка, подобно связкам сосисок, и в воздухе витал устойчивый запах гари - это немного роднило лабораторию с мастерской Балтуса. Перед дымоходом стояла кирпичная печь, в которой Клугг, несомненно, проводил свои опыты. Еще тут обнаружилась полка с чем-то вроде реторты, чтобы дистиллировать спирт, склянки с травами и порошками, банки с маленькими животными - мышами и ящерицами, либо засушенными, либо плававшими в зеленоватой жидкости. Сэм призвал все свои небогатые познания в алхимии: он, например, слышал о философском камне (спасибо Гарри Поттеру!), о производстве
золота то ли из свинца, то ли из ртути - вот, собственно, и всё. Придется полагаться на интуицию...
        Сэмюел подошел к печи, которая была с ним одного роста и от которой исходило приятное тепло. Нижняя часть алела горячими углями, а верхняя, напоминающая нечто вроде глиняного умывальника, представляла собой емкость, наполовину вкопанную в горячую золу. Так вот как они делали золото?
        Правда, никаких следов самого золота в лаборатории что-то не видно... Сэм открыл большой сундук под первым окном и наткнулся там на целый склад тарелок и медалей, о которых говорил Фридрих. Это были, безусловно, оригинальные творения, все более-менее ровные, представлявшие собой разные попытки Клугга преуспеть в металлургии. Сэмюел даже узнал закрученные ветви, которые наверняка служили моделью, когда шультгейс создавал подсвечник для Изер. Но никаких монет...
        Тогда он направился к письменному столу, стоящему у второго окна, и сердце его бешено заколотилось: тут, поверх горы книг, лежала целая стопка всевозможных эскизов Камня! Скетчи были выполнены по большей части углем, Камень изображался с разных углов, на одном из листов солнце с шестью лучами окружали цифры. Подробный чертеж с точными измерениями! Шультгейс явно пытался разгадать секрет Камня!
        Сэм, дрожа, обошел письменный стол. Сел в кресло перед открытой старой книгой, с которой Клугг, вероятно, работал. Страницы покрывали таинственные символы, а также небольшие рисунки, изображавшие штук шесть Камней в разных обстановках: на фоне храма (возможно, греческого?), рядом с пнем, на склоне скалистого холма, у подножия скульптуры вроде тех, что стоят на острове Пасхи, и т.д. Настоящий каталог Камней! Сэмюел глубоко вздохнул, чтобы мысли не путались. Пробежал глазами по листу бумаги, на котором большими буквами были выведены несколько слов. Сэм предположил, что это перевод на латинский того, что написано в старой книге:
        SI QUIS SEPTEM CALCULOS COLLEGERIT,
        SOLIS POTIETUR.
        SI EFFECERIT UT SEX RADII FULGEANT,
        COR EJUS TEMPUS RESOLVET.
        TUM PERPETUUM AESTUM COGNOSCET.
        Красные чернила были еще совсем свежие - видимо, шультгейс прервал работу специально, чтобы присоединиться к торжественному приему. Сэм на чём свет стоит ругал свой встроенный переводчик, который не позволял понимать ничего, кроме местного языка. Эх, почему он не брал пример с Лили, которую мать заставила (очередная ее прихоть) заняться латынью! Ну что ж, текст наверняка важный - Сэм взял лист пергамента и спрятал под куртку, чтобы изучить позже. Стал листать страницы старой книги.
        Там говорилось не только о Камне, но еще и о целой куче каких-то чудовищ и странных предметов, которые, видимо, в те времена использовались в магических ритуалах. По крайней мере, так можно было судить по картинкам: летучая мышь с лицом ребенка, чучело птицы, которое бьет крыльями, точно такая же печь, как в этой лаборатории, сучковатая палка, украшенная драгоценными камнями...
        - Поучительно, не так ли?
        Вопрос взорвался в мозгу у Сэма внезапно и оглушительно, как петарда. Он не видел и не слышал, чтобы кто-нибудь входил в лабораторию! Едва дыша, он оглянулся и столкнулся нос к носу с шультгейсом, вооруженным ножом. Удивительно, но советник графа не выглядел разгневанным - скорее наоборот, вид у него был вполне довольный.
        - А я всё думал, почему ты покинул прием, мой мальчик! Точнее, нет, я об этом не думал, я сам всё видел.
        Он указал на деревянную доску под одной из полок, которая была отодвинута от стены, и за ней обнаруживался темный коридор.
        - В Принсенхофе есть свои секреты - точно так же, как и у тебя. Ты знаешь, как заставить работать солнце, не так ли? Ты ведь благодаря ему объявился здесь и бросился защищать Балтуса?
        Сэмюел не мог ответить. Он сидел с раскрытым ртом и тупо таращился на шультгейса, не в состоянии вымолвить ни слова.
        - И это ведь ты вчера приходил к банкиру Гримальди? Он описал мне твою мерзкую наружность... Рассчитывал получить три ливра, да?
        Клугг выхватил из камзола лист бумаги и помахал у Сэма перед носом.
        - Узнаёшь мой вексель? Какая жалость, что старая змея Гримальди не смог тебя поймать, это избавило бы меня от...
        Он оборвал фразу, как будто боялся спугнуть жертву. Его ноздри как-то странно дрожали, и желтый свет глаз Сэму тоже совсем не нравился.
        - Ты знаешь, сколько времени я занимаюсь солнцем?
        Сэмюел молча показал лицом и плечами, что не знает.
        - Больше года! С тех пор, как мне доложили об этой странной гравюре на кладбище Буа-Вьё. Могила, на которой стоит Камень с солнцем, настолько древняя, что говорят, будто она появилась тут еще раньше кладбища. Так складываются легенды... В тот день, когда я туда пришел, как раз хоронили жену Балтуса. Там-то я впервые увидел Изер. Два солнца сразу - не может быть, чтобы это было простым совпадением...
        Свободной рукой шультгейс рассеянно перелистнул несколько страниц книги.
        - Ты знаешь происхождение слова «алхимия», мой мальчик? Конечно же, нет. Оно происходит от еврейского слова «шемеш» - «солнце». Все мы происходим от солнца. Все и всё! Тепло, свет, жизнь... Только если алхимику удастся достичь чистоты огня, сможет он превратить металл в золото. Об этом говорится во всех алхимических трудах. А некоторые из них упоминают также сверхъестественное могущество солнца на камне... Например, «Трактат о тринадцати достоинствах магии», который я купил у одного араба. Это очень непростая книга, но в ней много полезных знаний. Я уже многие недели пытаюсь разгадать ее тайны - в частности, о том, как плавить монеты. Надеюсь, ты мне поможешь?
        Клугг приставил нож к шее Сэмюела.
        - Вам... вам помогу? - переспросил Сэм. - Как же я могу вам помочь? Я ничего не понимаю в этих письменах и...
        - Ай-ай-ай! Я знаю, что ты запустил в действие солнце, мой мальчик. В прошлый раз, после того как ты там побывал, оно было теплым. К несчастью, сколько я ни прикладывал к нему монету, она так и не обратилась в золото. Думаю, жара было недостаточно. Но ты... ты ведь знаешь, как снова разогреть его посильнее, правда?
        Острие ножа коснулось кадыка Сэма, и по шее покатилась капля крови.
        - Думай хорошенько, мой мальчик. Ты украл платежный документ и попытался получить по нему деньги у банкира Гримальди. Проник ко мне в лабораторию в надежде что-то украсть и здесь. Никто меня не осудит, если я решу тебя арестовать. И даже если - увы! - при попытке ареста произойдет несчастный случай! Так что было бы гораздо лучше, если бы ты мне ответил: ты запускал в действие солнце на камне на кладбище Буа-Вьё? Да или нет?
        У Сэмюела не оставалось выбора.
        - Я... Да.
        Шультгейс сильно вдохнул, и нож в его руке слегка задрожал.
        - Хорошо, - проговорил он. - Хороший мальчик. А сейчас...
        Тут в дверь трижды громко постучали.
        - Хозяин, хозяин!
        Это был голос Фридриха.
        - Кто там?! - рявкнул шультгейс.
        - Ван Тоддс, хозяин! Вы должны немедленно спуститься!
        Ван Тоддс?
        - Нападение на графа! Он требует вас к себе!
        Шультгейс помедлил буквально долю секунды.
        - Входите!
        Фридрих открыл дверь и побледнел при виде оружия.
        - Хозяин, что тут...
        - Слушай меня, Ван Тоддс. Я только что поймал этого разбойника, который рылся у меня в лаборатории. Надо, чтобы ты присмотрел за ним до моего возвращения. И проследи, чтобы он ни с кем не говорил! Ясно?
        Фридрих кивнул, ему явно было не по себе.
        - А теперь объясни мне, что произошло.
        - Один из гостей... - пробормотал Фридрих. - Он вынул кинжал, пока граф любовался портретами.
        - Граф ранен?
        - В руку, да, он послал меня за вами.
        - А нападавший?
        - За ним гонятся...
        - Ладно. Возьми вот этот нож, Ван Тоддс, и присматривай за мальчишкой до моего возвращения. Если сделаешь всё как я велел, получишь щедрое вознаграждение.
        Фридрих взял оружие, стараясь не встречаться взглядом с Сэмом. Шультгейс посмотрел на обоих и поспешно направился к двери. Но не успел он сделать и трех шагов, как Фридрих схватил сковородку с плоским дном, свисающую с потолка, и обрушил ее на голову хозяина. Раздался оглушительный удар - как решающий смэш в теннисе - и Клугг без единого звука повалился на пол: гейм, сет и матч![32 - «Гейм, сет и матч!» - фраза из теннисного лексикона, означающая выигрыш последнего очка.]
        - Я ее как увидел, у меня прямо руки зачесались! - мрачно посмотрел на сковородку Фридрих.
        Он закрыл дверь ногой и повернулся к Сэму, который так и сидел не шевелясь.
        - Ты нормально? Я подумал, что ты как-то долго не спускаешься, и решил подняться проверить, как ты тут. Но услышал голоса...
        - А граф? На него действительно напали?
        - Конечно, нет, просто мне нужен был какой-то повод! Но теперь мы уж точно должны доказать вину шультгейса. Ты нашел что-нибудь?
        Сэмюел ответил не сразу.
        - Ты... Твоя фамилия Ван Тоддс, да? - спросил он, улыбнувшись.
        - Да, а что?
        - Я дам тебе доказательство. Но ты за это пообещаешь мне, что женишься на Изер.
        - Какое прекрасное обещание, друг мой! Да мне больше ничего в жизни не надо, только бы Изер стала моей женой! Вот только после того, что произошло, Клугг вряд ли осыплет нас цветами!
        - Просто тебе нужно будет на время покинуть город. А может, и Изер забрать с собой. Что-нибудь придумаете... Самое главное - вы должны пожениться. Возьми вот эту бумагу, она убедит Балтуса.
        Сэм показал Фридриху вексель, лежащий на столе, и всё время, пока молодой человек читал, не спускал с него глаз. Фридрих Ван Тоддс! Прапрапрапра... дед Алисии Тоддс! Но при условии, что Фридрих всё-таки женится на Изер и у них будут дети! Вот почему Изер и Алисия так похожи! Алисия - буквально копия своей далекой бабушки!
        - Подлая свинья Клугг! - воскликнул Фридрих, дочитав бумагу.
        - Надо поспешить, - сказал Сэм. - Шультгейс может в любой момент очнуться. Где тут ближайший выход?
        - Внизу, в кухне. Но сначала мне нужно отдать этот документ Балтусу и объясниться с Изер. Иначе Клугг всю вину переложит на меня. А ты нашел то, что тебе было нужно?
        - Почти...
        Сэмюел наклонился над неподвижным телом шультгейса. Он почти не сомневался, что она здесь... Сунув руку под камзол советника, он нащупал на ремне штанов небольшой кошелек, завязанный веревкой. Так и есть, внутри лежала круглая монета с отверстием посередине.
        - Фридрих, мне надо бежать, - сказал Сэмюел, стараясь не выдать своих эмоций. - Я очень... очень рад, что встретил вас, тебя и Изер. Так рад, что ты себе даже не можешь представить.
        - Ладно тебе, Вааген, что за кислый вид! Мы еще увидимся! Может, встретимся в Мехелене? По-моему, отличная идея, как считаешь?
        - Отличная идея, да, - прошептал Сэм.
        Они пожали друг другу руки и бесшумно спустились по лестнице. Фридрих пошел по коридору, ведущему в зал приемов, а Сэм побежал дальше в направлении кухни. Сердце его разрывалось на части: с одной стороны, страшно не терпелось вернуться в свое время, а с другой - было больно навсегда прощаться с частью собственной истории. Попутно покидая Фридриха и Изер...
        Может, вот в чём она заключается - цена путешествий?
        17 ПЕРЕВОД С ЛАТЫНИ
        Сэмюел, пошатываясь, поднялся на ноги. Вокруг было темно, но запахи в нос ударили знакомые: пахло старыми книгами, бумагой и пылью. Он снова в «Книжной лавке Фолкнера»! Сэм на ошупь достал мобильник из углубления в нижней части Камня и поздравил себя с тем, что наконец-то ему удалось привезти с собой доказательства. Он включил телефон и посветил вокруг синеватым слабым лучом экрана. Взглянул на дату и время: пятница, 11 июня, 16:42. Его не было сутки, придется что-то придумывать. Пустяки по сравнению с тем, что переживает отец в замке Влада Цепеша... Хотя, может, пока его не было, папа успел вернуться?
        Сэм выбрался из укрытия в уже знакомом состоянии, похожем на морскую болезнь: казалось, весь дом ходит ходуном. Он поднялся на кухню и налил себе полный стакан воды. Поискал пакетик галет, нашел только какое-то старое отсыревшее печенье, довольствовался и этим - и включил телевизор рядом с микроволновкой. Должно быть, он всё еще находился под действием переброски, потому что человек, комментирующий видеоряд про львов в саванне, глупейшим образом повторял каждую фразу по два раза:
        - Табата - самая игривая из всего приплода львицы / Табата - самая игривая из всего приплода львицы, а Паулус - самый отважный / а Паулус - самый отважный. Стоит его матери отвернуться / Стоит его матери отвернуться, как он тут же тащит братьев и сестер / как он тут же тащит братьев и сестер открывать для себя огромный мир / открывать для себя огромный мир.
        Что же касается львенка по имени Паулус (Табата, Паулус - ну и странные же имена выбирают львицы для своих детенышей), то он два раза подряд наподдал одной и той же лапой по одному и тому же несчастному скарабею, который встретился ему на пути и вынужден был два раза перекувырнуться через голову. К счастью, минут через десять эхо начало слабеть.
        Почти окончательно проснувшись, Сэм обратил внимание на две вещи: во-первых, честно говоря, от него не очень хорошо пахло (корыто с ледяной водой в доме у Балтуса - этого было маловато) и, во-вторых, на рубашке появились странные пятна. Сэм стянул ее через верх, не расстегивая, и, быстро осмотрев, понял: он засунул пергамент с записями шультгейса под куртку, и красные чернила отпечатались на белой ткани. Придя на кладбище, он приложил монету к солнечному кругу, но совсем забыл об одежде. Куртку распылило во время перемещения, как и спрятанный под ней лист бумаги. Дело было то ли в высокой температуре, то ли в энергии, производимой Камнем. В любом случае буквы отпечатались у него на рубашке. Хоть и наизнанку, но всё же...
        Сэмюел побежал в свою комнату на втором этаже, взял бумагу и карандаш и, поглядывая на рубашку в зеркало, скопировал текст старой книги:
        SI QUIS SEPTEM CALCULOS COLLEGERIT,
        SOLIS POTIETUR.
        SI EFFECERIT UT SEX RADII FULGEANT,
        COR EJUS TEMPUS RESOLVET.
        TUM PERPETUUM AESTUM COGNOSCET.
        По правде говоря, и на листке в клеточку из XXI века, написанные карандашом XXI века, латинские слова не стали выглядеть понятнее. Наверное, Лили они бы впечатлили намного больше... Сэм выбрал кое-какие вещи у себя в шкафу и решил принять душ. Тем более что из-за резких скачков температуры он весь взмок! Задержавшись перед зеркалом в ванной, он себя едва узнал. Плечи как будто стали шире? И бедра тоже? И даже пушок на щеках теперь вроде бы гуще? Если, конечно, дело не в сильной усталости, из-за которой он просто выглядит старше...
        Вытершись и побрызгавшись одеколоном, Сэм оделся, застегнул сумку и собрался ехать к бабушке. Он ломал голову, как бы ей объяснить свое отсутствие, и тут из кухни донесся грохот упавшего стула. Паулус и Табата выпали из телевизора, пока охотились на скарабея? На ватных ногах Сэм спустился по лестнице. Перед открытым холодильником стоял совсем другой хищник, загорелый и в элегантном костюме кремового цвета, - Рудольф, верный рыцарь тети Эвелин.
        - Предложить вам что-нибудь выпить? - бросил Сэм как можно более непринужденным голосом.
        Рудольф обернулся, стиснув зубы.
        - Негодяй! - рявкнул он. - Так вот где ты прятался!
        Он с грохотом захлопнул дверцу холодильника и в два шага пересек кухню. В правой руке у него был мобильный телефон, который Сэм оставил на столе.
        - Ты что, издеваешься над нами? Ты представляешь, в каком состоянии дедушка и бабушка? И твоя тетя?
        Рудольф занес руку для удара, но в последний момент ограничился лишь тем, что схватил Сэмюела за плечо. Сэм не двигался с места.
        - Где ты болтался со вчерашнего дня? Мы тебя везде искали!
        - Я был дома. Ведь это мой дом, правда?
        - Пока твой отец не вернулся, ответственность за тебя несем мы, твои родственники! И ты должен нас слушаться!
        - Вы мне не родственник!
        Глаза Рудольфа налились кровью: он явно еле сдерживался.
        - Это мы еще посмотрим! - взвизгнул он. - А телефон? Лили думала, что потеряла его. А ты его украл! Зачем? Чтобы продать? Да ты уже даже выглядишь не лучше всех этих торчков, которые готовы на что угодно, лишь бы раздобыть новую дозу!
        Сэмюел хотел сказать ему, что ничего не воровал и Лили самой вздумалось одолжить ему телефон - более того, она даже не спросила его мнения! Но это только создало бы кузине лишние сложности.
        - Вы же видите, что я его не продал, раз он всё еще здесь!
        - Мне бы следовало отвести тебя в полицию, они бы тебя быстро отучили врать. Проходимцы вроде тебя, если в них сразу же не пресечь дурные наклонности... Скажи спасибо тете, без нее я бы уже взял дело в свои руки!
        Да уж, спасибо большое.
        Продолжая крепко держать Сэма за плечо, Рудольф потащил, его на улицу к машине. Сэм почти не сопротивлялся: всё равно ему не очень хотелось тащиться к дедушке и бабушке на автобусе. Платой за комфорт стала необходимость выдержать подробный допрос с пристрастием, приправленный едкими замечаниями о том, как это безответственно со стороны Аллана - оставить сына одного. Сэм прикусил губу и изо всех сил напоминал себе о том, что молчание - золото.
        Стоило им приехать и войти в дом, как лжедядя тут же стал совершенно другим: из агрессивного бульдога превратился в сенбернара-защитника, который привел в овчарню заблудшую овечку.
        - Я его нашел, хоть это и было непросто! Утверждает, что ночевал на Барнбойм, но не думаю, что ему можно верить!
        Бабушка бросилась к Сэму и осыпала его поцелуями.
        - Мой малыш! Мой хороший! Я так испугалась! Так испугалась! Объясни мне, что произошло!
        - Бабушка, мне было необходимо побыть одному. Имею я право немного пожить у себя дома?
        - Ну конечно! Но почему ты убежал? Вот так, ни слова не сказав, не предупредив!
        - Если вам интересно мое мнение, - вмешался Рудольф, - ему просто не хотелось находиться здесь, когда придут результаты из школы.
        Ой, результаты... Он о них совсем забыл. Спасибо, Рудольф!
        - Да, они пришли сегодня утром, - подтвердил дедушка. - Отметки не слишком высокие, но мальчика нужно понять, ему в последнее время пришлось нелегко. Ну и к тому же не так всё и плохо!
        - И тем не менее я продолжаю считать, что на будущий год вам следует отправить его в интернат, - настаивал Рудольф. - Если... если Аллан не вернется, придется вам всё-таки на это решиться.
        Повисла мрачная тишина, которую первым нарушил Сэм.
        - Он вернется, - твердо сказал он громким голосом. - Я обещаю вам, что он вернется!
        Дедушка кивнул.
        - Конечно! Аллан всегда возвращается! Кстати, Сэмми, тебе звонил твой товарищ. Онк или Монк, я не разобрал.
        Монк? Монк звонил?
        - И... И чего он хотел?
        - Просил напомнить тебе про завтрашний турнир по дзюдо. Мне показалось, для него очень важно, чтобы ты там был.
        Разумеется, ведь Монк решил у всех на глазах разорвать его на части!
        - Вообще-то я не в очень хорошей форме, - замялся Сэм. - На этой неделе почти не тренировался, так что если хотите, чтобы меня в первом же раунде вытурили...
        Бабушка, снисходительно улыбнувшись, похлопала его по руке, но Рудольф был настроен иначе.
        - Если вы сейчас уступите, то сослужите ему дурную службу! Особенно после того, что он сделал! Сэмюелу необходимы жесткие правила и дисциплина, и соревнование - лучший способ вырабатывать характер! Если он опустит руки перед первым же препятствием, как он станет справляться с трудностями в будущем?
        Что за чушь плел этот тип в костюме? Увы! Бабушке, похоже, его доводы показались убедительными.
        - Но ведь ты так любишь дзюдо, правда?
        - Да... Просто я немного устал...
        - Думаю, Аллану хотелось бы, чтобы ты пошел на турнир, - подытожил дедушка.
        Рудольф победил. Он с ликованием добил противника последним ударом:
        - Мы могли бы его проводить, это придаст ему сил! И, по крайней мере, будем знать, где он!
        Сэмюела на весь вечер отправили в его комнату и запретили разговаривать с Лили, чтобы не допустить пагубного влияния на девочку. Последней каплей стала пресловутая «кража» мобильника, и дедушка с бабушкой решили, что всё-таки должны наказать внука. Удивительно, как в присутствии Рудольфа ситуация обязательно поворачивалась, не в пользу Сэма! За ужином ему пришлось выслушать новую волну обвинений - на этот раз от тети Эвелин: учится плохо, чуть ли не преступник, вырастет - станет бездомным попрошайкой, ну и так далее. В общем, с его будущим уже всё примерно было понятно: если отец не вернется, Сэма отправят в интернат-тюрьму под названием Мериадек, в США. И он снова решил, что лучшей реакцией будет молчание.
        Оказавшись у себя в комнате, Сэм взял несколько листов бумаги, кое-что на них написал и скомкал в бумажные снежки. Выйдя на балкон, он зашвырнул снежки в раскрытое окно Лили - ему необходимо было с ней поговорить... Она еще сидела внизу с мамой, но должна ведь она когда-нибудь вернуться к себе и обнаружить на плюшевом ковре послание от Сэма! Дожидаясь ее, он уселся за компьютер. Поискал в интернете «Ганс Балтус» - безрезультатно. Существовало несколько Гансов Балтусов - например, один музыкант и один чемпион-велосипедист, - но ни одного средневекового художника с таким именем. Сэмюел узнал, что «клугг» - или клуг - это разновидность кекса с ромом, Изер - река неподалеку от Брюгге, ну а сам Брюгге, как он и предполагал, находится в северо-западной части Европы. Сэм послонялся по виртуальным художественным галереям фламандской живописи, но не слишком успешно: о картинах Ван Эйка информации было сколько угодно, а вот от портрета Изер, похоже, не осталось и следа. Две белые руки и черное платье, которые он с таким усердием писал, не вошли в историю!
        Тут компьютер смешно чирикнул - значит, Лили вошла в чат, ссылку на который Сэм указал в своих бумажных снежках. Имя нового пользователя: мальчикспляжа.
        ЛИЛИ: Молодец! Моя комната = корзина для мусора! Ладно, шучу, я рада, что мы можем спокойно поговорить. Не знаю, что нашло на маму, наверное, это всё Рудольф. Тут все на голове стояли! Ты как, нормально? За ужином вид у тебя был не очень.
        СЭМ: Я не нашел папу, промахнулся с эпохой. Ты сохранила монеты?
        ЛИЛИ: Я видела в Книге времени. Ты был в Брюгге 1430 года, да? Монеты ок, они у меня в сумке. Я всё время думала о тебе!
        СЭМ: Спасибо огромное. Если бы не ты, меня бы там сто пудов повесили! Потом расскажу. Как твой латинский? Мне нужно, чтобы ты кое-что перевела. Возможно, это что-то важное:
        SI QUIS SEPTEM CALCULOS COLLEGERIT,
        SOLIS POTIETUR.
        SI EFFECERIT UT SEX RADII FULGEANT,
        COR EJUS TEMPUS RESOLVET.
        TUM PERPETUUM AESTUM COGNOSCET.
        Сам я ни слова не понимаю! Спасибо!!!
        Лили пообещала перевести как можно скорее, а если с чем-то не разберется, позвонить учительнице, которую ей нашла мама. Сэмюел воспользовался паузой, чтобы ненадолго прилечь. Он уже совсем засыпал, когда в дверь вдруг тихонько постучали.
        - Сэмми? Можно к тебе?
        - Конечно, бабуль, входи.
        Бабушка закрыла за собой дверь так осторожно, словно не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что она тут.
        - Только не думай, будто мне доставляет удовольствие заставлять тебя здесь сидеть взаперти! - прошептала она. - Но ты ведь не хочешь объяснить, что происходит... Мобильный телефон, эти твои побеги, не можем же мы с дедушкой просто смотреть на это и ничего не делать!
        - Бабуль, я ни в чём тебя не виню.
        - Я знаю, - сказала она, усаживаясь у Сэма в ногах. - Это-то меня и беспокоит... Но я пришла не для того, чтобы читать тебе нотации. Тебе уже и так досталось от Эвелин. Я пришла, чтобы кое в чём признаться. Не знаю, вдруг это тебе поможет... Дедушка ведь рассказывал об археологической практике в Египте, на которую однажды ездил Аллан? Говорил тебе, как я тогда перенервничала?
        - Ты боялась, что с ним что-то случилось, да? Но вы были в США и не могли оставить свой магазин в Чикаго, чтобы полететь в Египет.
        - Если бы возникла необходимость, мы бы, конечно, полетели. Но в каком-то смысле нужды в этом не было. Как бы тебе объяснить... Даже за тысячи километров от Аллана я чувствовала, что он в опасности. Но клянусь тебе, Сэмми, я была на сто процентов уверена в том, что он жив. Ночью у меня случались такие, знаешь, короткие вспышки. Я бы соврала, если бы сказала, что видела его во сне. Это было не совсем так - я скорее чувствовала его присутствие. Матери в таких вещах не ошибаются, понимаешь, даже во сне. Он был там, окутанный туманом, среди каких-то странных построек, похожих на декорации в кино. Иногда он улыбался, а иногда морщился, как будто от боли.
        Бабушка разволновалась, и Сэм обнял ее.
        - Бабуль, я тебе верю.
        - Ты очень хороший мальчик, мой дорогой Сэмми. К сожалению, это еще не всё, - всхлипнула она. - В тот день, когда... когда твоя мама вылетела с дороги на обочину... Помнишь, ты тогда лежал в больнице?
        Конечно, Сэм до мельчайших подробностей помнил этот страшный день. Ему сделали операцию по удалению аппендикса, и о том, что случилось с мамой, Сэму сообщила медсестра. Ее звали Белинда, у нее были рыжие, похожие на квашеную капусту волосы и большие черные глаза, немного глуповатые. Испуганное выражение ее лица навсегда врезалось Сэму в память.
        - Когда нам позвонили из полиции, я в первую секунду поняла, что надежды нет. Полицейский говорил, что ее увезли на скорой, но я уже всё знала точно. Как и в случае с твоим папой, я это просто почувствовала.
        Сэмюелу совсем не хотелось погружаться в те ужасные воспоминания - особенно сегодня. Сейчас лучше было сосредоточиться на настоящем. Ну или, в данном случае, на прошлом...
        - А сейчас, бабуль? Что ты чувствуешь про папу?
        Она посмотрела ему прямо в глаза, и по щекам покатились две блестящие слезы.
        - Он жив, мой хороший, я в этом уверена. Поверь своей старой бабушке: он жив!
        - А... он улыбается или морщится?
        - Ну... В последнее время в моих видениях туман такой густой, что за ним трудно что-нибудь разобрать. Но он там, это точно! Так что я очень тебя прошу, Сэмми, не делай глупостей. Я не хочу, чтобы, вернувшись, твой папа обвинил нас в том, что мы за тобой не уследили!
        Она поцеловала Сэма в лоб и на цыпочках вышла из комнаты, после чего расплакалась уже от души. Сэмюел несколько минут вертелся с боку на бок, обдумывая только что услышанное. Папа жив... Можно ли слепо доверять бабушкиным видениям? Однажды Мейврик, учитель физики, обсуждал с ними предсказания и другие экстрасенсорные способности. Мейврик говорил, что люди, которые утверждают, будто переживали явления подобного рода, всего лишь заставляют свою память функционировать избирательно: «Если я десять раз повторю себе, что из-за угла сейчас выедет синяя машина, - объяснял он, - и в десятый раз синяя машина наконец появится, я, вероятнее всего, забуду про первые девять промахов и запомню только этот, десятый, удачный случай. Могу ли я после этого утверждать, что наделен даром ясновидения? Конечно же, нет. Просто нам утешительно полагать, будто мы управляем тем, что на самом деле нам неподвластно...»
        Неделю назад Сэм не сомневаясь применил бы это объяснение и к бабушкиному рассказу - она всего лишь интерпретировала на свой лад события, которые уже произошли и были чистой случайностью. Но вот, спустя всего неделю, его взгляд на многие вещи изменился. Больше он уже ни в чём не может быть уверен!
        Сэм лежал и размышлял над всем этим, и из-за стены до него доносилось приглушенное бормотание: это Лили рьяно принялась за перевод его текста. Утомившись ожиданием, он в конце концов уснул...
        Около часа ночи его сон прервал коротенький компьютерный «бульк». Сэм бросился к монитору: одно новое сообщение от мальчикcпляжа. Он кликнул на него мышью.
        ЛИЛИ: Спасибо за задание на каникулы! Сама я не справилась, так что в итоге мне помогла учительница латинского по электронной почте. Хорошо, что она меня любит! Вот как это переводится:
        ТОТ, КТО СОБЕРЕТ ВСЕ СЕМЬ ЖЕТОНОВ,
        СТАНЕТ ВЛАСТЕЛИНОМ СОЛНЦА.
        ЕСЛИ ОН СМОЖЕТ ЗАЖЕЧЬ ШЕСТЬ ЛУЧЕЙ,
        ЕГО СЕРДЦЕ ПРЕВРАТИТСЯ В КЛЮЧ, ОТПИРАЮЩИЙ ВРЕМЯ.
        И ТОГДА ОН ПОЗНАЕТ БЕССМЕРТНЫЙ ЖАР.
        Сэмюел несколько раз перечитал послание, пытаясь разобрать его смысл. Семь жетонов, властелин солнца, зажечь шесть лучей, бессмертный жар... Конечно, всё это имело прямое отношение к Камню. Однако некоторые выражения были не слишком очевидными, и он понимал, что Клугг вполне мог решить: приложив монету к солнцу, превратишь ее в золото. Но тут речь шла не об алхимии, а всего лишь о «путешествии»: его сердце превратится в ключ, отпирающий время!
        СЭМ: Ты самая невероятная из всех двоюродных сестер этой галактики!!! Слушай, вот как я понимаю этот текст. По-моему, жетоны = монеты. То есть нужно собрать вместе 7 монет с отверстием, чтобы Камень по-настоящему заработал (в можно будет самому выбирать время?). 6 лучей - это лучи солнца. Как их зажечь? Понятия не имею. Солнце должно как-то загореться, наверное? Бессмертный жар - похоже, это про то жжение, о котором я тебе говорил: ты как бы горишь, но при этом не умираешь = жар + бессмертие... Ну, я так считаю! А ты что думаешь?
        Он подождал, надеясь, что мальчикспляжа подтвердит его догадки, но четверть часа спустя вынужден был признать: по всей видимости, мальчикспляжа уже крепко спит...
        18 СЮРПРИЗ
        Это был знаменательный день - и толпа ему соответствовала: на парковке спортклуба негде было яблоку упасть. Рудольф ругал весь белый свет (слабое утешение), пока смог наконец припарковать свой сверкающий новенький внедорожник «порше» в ста метрах от входа, за каким-то обшарпанным зданием. Он, наверное, уже жалел, что вызвался сопровождать Сэма. Бабушка надела нарядное платье в цветочек, которое придавало ей цветущий вид, хотя на душе у нее было довольно пасмурно. А дедушка без конца говорил на такие увлекательные темы, как красная фасоль в банках и другие наиболее популярные у американцев виды консервированных продуктов. Сэм за всю дорогу ни разу не раскрыл рта, чтобы все понимали, что везут человека на бойню против его воли, - потому что так оно, черт возьми, и было. Тетя Эвелин не соизволила к ним присоединиться - гораздо более полезным в воспитательном отношении видом спорта она считала хоккей и тысячу раз говорила об этом Аллану. Что же до Лили, то ее попросту с собой не взяли, чтобы держать подальше от кузена. Утром Лили прислала Сэму сообщение о том, что всё равно она заказала себе кучу книг
в библиотеке и в любом случае не смогла бы с ними поехать. В каком-то смысле Сэмюел был этому даже рад.
        Войдя в спортивный зал, он инстинктивно первым делом поискал глазами Монка. Трибуны были уже наполовину заполнены, зрители шумно разговаривали, и их голоса гулким эхом отражались от металлического потолка. Прожекторы, установленные под самой крышей, освещали шесть матов-татами, которые сейчас с проверкой обходили арбитры. Капитаны команд переговаривались друг с другом, несколько дзюдоистов разогревались, одетые в тренировочные костюмы, а в судейском углу изучали таблицу матчей на мониторах. Только вот Монка что-то было не видно... Острый бронхит? Вывихнул руку, когда намазывал себе бутерброд арахисовым маслом? Внезапно проснулась совесть и он решил, что ему противна мысль о том, чтобы выбивать зубы младшим товарищам? Придумывать причины, почему Монк не явился на соревнование, можно было бесконечно...
        Сэмюел оставил родных на трибуне Николя Жиля - по имени великого канадского чемпиона - и без особого энтузиазма двинулся в направлении раздевалок. По дороге он столкнулся с мастером Яку, приветствовавшим его едва заметной улыбкой. Мастер Яку всегда был очень сдержан, что не мешало ему проявлять живейший интерес к своим ученикам и о некоторых знать даже больше, чем знают их собственные родители. Именно этими его человеческими качествами объясняли умение Яку - в те времена, когда он еще участвовал в чемпионатах, - предугадывать действия противника.
        - Я рад, что ты пришел, Сэмюел, - сказал он. - Знаю, ты не горел желанием участвовать в состязании, но это будет для тебя полезный опыт. Не бойся доверять себе, хорошо? А теперь иди переодевайся и как следует разомнись.
        Сэм буркнул невнятное «спасибо», по-прежнему убежденный в том, что на самом-то деле ему бы следовало немедленно сесть в самолет и улететь на другой конец земли. Он выбрал себе шкафчик подальше от входа и медленно начал раздеваться, стараясь не слушать шутки ребят по поводу предстоящего состязания. Младше него тут почти никого не было - ведь четырнадцать ему исполнилось всего неделю назад! - так что его шансы достойно выступить на соревнованиях стремились к нулю. Он надел кимоно - точнее, дзюдоги, - повязал свой недавно полученный коричневый пояс[33 - Коричневый пояс - признак высшей ученической квалификации в дзюдо - первого кю.], сделал несколько отжиманий и других упражнений и одним из последних вышел в зал.
        Перед судьями выстроилось примерно шестьдесят участников соревнования, и шум на трибунах продолжал расти по мере того, как зрителей прибывало. Конечно, и Монк всё-таки был тут как тут, гора мускулов и агрессии. К счастью, он не видел, как пришел Сэм, потому что слишком увлекся: задирал долговязого блондина, одного из своих потенциальных противников. Сэмюел встал на другом конце строя и опустил голову. Из колонок полилась фольклорная музыка, и ведущий объявил соревнования по дзюдо Сент-Мэри - Фонтана открытыми. Рассказывали, что Сент-Мэри и Фонтана культивировали взаимное соперничество со времен основания обоих городов и между ними на протяжении ста пятидесяти лет регулярно вспыхивали жестокие схватки. После Второй мировой войны оба муниципалитета сообща решили заменить варварские драки совместными праздниками и мирным добрососедством. Клубы дзюдо вдохновились этой традицией и стали организовывать встречи во всех категориях для ребят 11 - 13 и 14 - 16 лет, и победитель становился кем-то вроде регионального чемпиона. В прошлый раз Сэм выступил совершенно позорно, встретившись с несокрушимым Монком
еще в одной тридцать второй финала, где тот расплющил его как блин на 43-й секунде боя. Монк, который был всего на несколько месяцев старше Сэма, получил тогда кубок в категории 11 - 13 лет, а сегодня, конечно, рассчитывал получить еще и чемпионское звание в категории 14 - 16. Да и кто, в общем-то, мог ему в этом помешать? Может, он и не был тут самым старшим, но уж точно был самым здоровенным, а главное - самым хитрым. Каждый участник соревнования молил бога о том, чтобы ему не выпало драться с Монком!
        Сэмюел направился к татами, где должен был состояться его первый бой. Он бросил взгляд на трибуну Николя Жиля, откуда ему подбадривающе махала бабушка. Взял в руки красный пояс, который протянул ему арбитр, повязал его поверх своего и встал напротив Пита Морета, своего товарища по клубу. Команда Сент-Мэри была гораздо более многочисленная, поэтому руководство соревнований давно приняло решение, что противников будут выбирать независимо от того, из какого города участник. Вот почему Сэму запросто мог выпасть шанс драться со своим земляком Монком.
        - Хаджиме![34 - В дзюдо - команда к началу схватки.] - объявил арбитр.
        Сэмюел сделал два шага вперед и попытался ухватиться за рукав дзюдоги Пита Морета. Конечно, можно было прямо сейчас проиграть, чтобы выбыть из состязания, но он не доставит такого удовольствия Рудольфу. К тому же Пит не относился к самым сильным ученикам мастера Яку, и поражение Сэма в этом бою показалось бы учителю подозрительным. Так что Сэм позволил Питу выдохнуться, выжидая момента, когда можно будет использовать свой фирменный прием - коши-гурума, бросок через бедро, - но при первом же удачном случае подсек его опорную ногу и швырнул противника на мат. Арбитр объявил:
        - Вадза-ари![35 - Вторая из трех оценок в поединке дзюдо. Борец, проведший два приема, отмеченных вадза-ари, досрочно объявляется победителем схватки.]
        Вадза-ари - значит, семь очков в кармане, прекрасное начало.
        Сэм продолжил схватку в партере, применив один из своих любимых приемов удержания: правой рукой крепко обхватил Пита за шею, а левой придавил к земле и удерживал под весом собственного тела. Противник лежал под ним, придушенный, и Сэм мысленно отсчитывал секунды.
        - Иппон![36 - Высшая оценка в японских боевых искусствах, в дзюдо - аналог боксерского нокаута.] - объявил арбитр.
        Иппон - это высшая оценка, десять очков, которые означают победу!
        Сэмюел и Пит поднялись, поправили на себе кимоно и поприветствовали друг друга. Арбитр вытянул руку в направлении Сэма, чтобы указать победителя.
        Бабушка и дедушка бешено зааплодировали внуку со своих мест.
        Пока Сэм надевал тапочки, чтобы дойти до раздевалки, сладкий голос Монка пропел у него над ухом:
        - Неплохо, Фолкнер. Пит Морет - это твой уровень, да... Я бы очень огорчился, если бы ты ему проиграл. Ну, ты понимаешь, о чём я.
        И он выразительно сжал кулачищи.
        - Я рад, что не разочаровал тебя, Монк.
        Сэм не стал дожидаться продолжения разговора и поспешил убраться: зачем лишний раз подвергать себя унижению? Можно было бы разузнать, ждет ли его схватка с Монком, но об этом думать не хотелось. Он укрылся в туалете - там было спокойнее - и вернулся в зал только ко второму бою.
        Дальше всё разворачивалось как во сне. С жеребьевкой ему повезло: до одной шестнадцатой финала попадались только такие противники, которые оказывались ему по плечу и которых ему в прошлом уже доводилось побороть как минимум по одному разу. К тому же он чувствовал себя в прекрасной форме и выполнял захваты с непривычной легкостью. Он всегда был неплохим дзюдоистом, по крайней мере в том, что касается подвижности и техники, но обычно ему не хватало силы во время выполнения бросков и удержания в партере. Однако сегодня приемы, требующие силы, давались ему проще обычного. Когда он взглянул на свое отражение в зеркале в туалете, собственные бедра и плечи показались ему более мощными, и он решил, что, наверное, и в самом деле успел нарастить мышцы. Может, это из-за пробежки в колесе в порту? Или благодаря беготне по кладбищу Буа-Вьё? А может, путешествия во времени сами заменяют тренировки в тренажерном зале?
        Приободренный успехом, он спокойно вышел на свой четвертый бой. На этот раз противником Сэмюела оказался незнакомый ему парень из Фонтаны, обладатель коричневого пояса, быстрый и нервный. Он не дал Сэму опомниться и сразу же заработал юко - пять очков, - подхватив его правую ногу и удерживая на месте, пока Сэм тщетно пытался защищаться. К счастью, он упал на бок и смог свернуться в клубок, чтобы избежать удержания. В партере бой не продолжился, арбитр прервал схватку командой «Мате!», и противники снова сошлись. Только на последней минуте Сэмюел вдруг нашел решение, выполнив не вполне обычный уки-отоси: противник сделал неосторожный выпад, Сэм притянул его к себе и, слегка присев, резко швырнул в противоположном направлении. Выбитый из равновесия два раза подряд, дзюдоист из Фонтаны опрокинулся на спину, и это принесло Сэму прекрасную вадза-ари. Семь очков против пяти, победа с минимальным преимуществом...
        Бабушка была вне себя от радости, когда в полдень они встретились в кафетерии рядом со спортклубом.
        - Четвертьфинал, Сэмми! А ты не хотел идти!
        - Мне просто повезло, - бросил он, не поднимая глаз от тарелки со спагетти болоньезе.
        - Уж это точно! - подхватил Рудольф. - На левом ковре всё было совсем по-другому! Там ребята, похоже, гораздо более крупные и сильные. Особенно тот, с которым ты в начале разговаривал в зале...
        - Монк?
        - Может быть! Этот тип - ну натуральный мясник! Он каждого вырубал меньше чем за минуту!
        - И... Тебе, возможно, придется с ним драться? - забеспокоилась бабушка.
        - Я не смотрел таблицу, - уклончиво ответил Сэм. - Всё равно дальше я сегодня уже вряд ли пройду. Можно мне еще макарон?
        Когда все уже ели десерт, Рудольф достал мобильный телефон Лили и с загадочным видом положил его на стол.
        - У меня тут был к тебе вопрос, Сэмюел... Телефон ты не продал, но ты ведь им пользовался, так? Фотографировал?
        «Черт!» - выругался про себя Сэм. Не хватало только, чтобы этот придурок копался в фотографиях из Брюгге! Хорошо еще, что Сэм хотя бы стер неудачные снимки с рыцарями!
        - Рудольф, вы что, рылись в телефоне? Вряд ли это понравится Лили...
        Рудольф стукнул кулаком по салфетке.
        - Ты, может, еще учить меня будешь? Что это за фотографии?
        - О чём ты, Рудольф? - забеспокоился дедушка.
        - О старом городе под снегом. Под снегом, в это время года, представляете? Интересно, где он мог такое сфотографировать!
        - Ну, мало ли всего удивительного происходит, - вздохнул дедушка.
        - Вы что, не понимаете?! взорвался Рудольф. - Он ведь всё это время просто издевался над нами! Не был он у себя дома! И в прошлые выходные ни на каком вокзале не ночевал! Он шляется где-то, неизвестно где!
        На секунду Сэмюелу показалось, что его раскрыли. Рудольф смотрел на него очень нехорошим взглядом, будто бы всё происходящее для него, лже-дяди, - личное оскорбление. А что если Лили проболталась? Нет, не может быть. Просто Рудольф не мог вынести, когда ему кто-то не подчинялся.
        - В четверг по телевизору была отличная передача о городах Европы, - сказал Сэм. - Вы не смотрели? Я просто сфотографировал экран.
        - Врешь! Фотография с экрана не получилась бы такой четкой!
        - Вы ошибаетесь, Рудольф, у этой камеры очень хорошее разрешение. Два миллиона пикселей, если не ошибаюсь... Вы же всегда выбираете лучшее, правда? А теперь прошу прощения, мне нужно пойти разогреться.
        И он поспешил встать из-за стола во избежание дальнейших расспросов...
        Когда Сэм вошел в зал, перерыв был еще в полном разгаре. Многие обедали, дожевывая прямо на трибунах свой сэндвич, а участники соревнования разбились на группы рядом с татами.
        - Ну ты сегодня молодец! - похвалил Сэма Пит Морет. - Никогда еще не видел тебя на таком подъеме!
        - Спасибо!
        - Ты знаешь, с кем встречаешься в четверти?
        - Я... Я пойду посмотрю.
        На самом деле Сэм сначала зашел в раздевалку, потому что увидел рядом с мониторами Монка, а ему совсем не хотелось выслушать от него новую порцию издевательств. Монк рядом с мониторами... От этой мысли у Сэма вдруг потемнело в глазах, пока он мыл руки в туалете. Монк рядом с мониторами! Ну конечно, какой же он идиот!
        Сэм быстро надел кимоно и поспешил к судейскому столу. Монк - компьютерный гений, Кэти ведь ему говорила. Именно Монк отвечал за работу компьютеров в спортклубе - и мог запросто подтасовать результаты жеребьевки так, чтобы Сэм прошел несколько туров и в конце концов они обязательно встретились! Может, он нарочно назначил ему слабых соперников... Это объясняло, почему утром у него всё получалось так легко!
        - Извините, у вас есть таблица четвертьфинала?
        Джонатан Робин, секретарь клуба, послал таблицу на печать, вынул лист из принтера и протянул Сэму:
        - Удачи, Фолкнер!
        Сэм погрузился в таблицу со стрелками и прямоугольниками. Четвертьфинал А: Джерри Пэкстон против Сэмюела Фолкнера. Уф! Не Монк! И Джерри Пэкстона Сэм знает - не монстр, но крепкого сложения и очень упрямый, проиграть ему будет не позорно! Проиграть и таким образом избежать встречи с Монком! Сэмюел выдохнул и улыбнулся: он станет защищаться не слишком активно - и выйдет из турнира целый и невредимый, но при этом вполне достойно! И пусть Рудольф подавится своими рассуждениями о дисциплине и характере! В худшем случае, если Пэкстон допустит грубую ошибку... Сэм снова заглянул в таблицу: Четвертьфинал В: Милтон Фарли против Рональда Джоли. Значит, в худшем случае в полуфинале он встретится с одним из этих двоих! Жизнь прекрасна при любом раскладе!
        Сэм оглядел трибуны, пытаясь обнаружить своего следующего противника. Публика возвращалась в зал, чтобы продолжить смотреть турнир, и многие зрители пересаживались или стояли в проходах, дожидаясь своих друзей. Джерри наверняка тусуется со старшими на северной галерее... И вдруг Сэма будто молнией ударило. Пэкстон действительно оказался на северной трибуне, но он сидел в стороне от остальных ребят, на одном из нижних рядов, и его рука нежно приобнимала за плечи Алисию Тоддс... Его Алисию Тоддс! АЛИСИЯ ТОДДС ЗДЕСЬ! И она встречается с Джерри Пэкстоном!
        Сэму пришлось прислониться к рекламному стенду, чтобы не упасть. У него перед глазами снова возник образ Изер и наложился на внешность Алисии в узких джинсах и черной короткой майке с открытым животом. Ее красота освещала весь спортивный зал - Сэм видел это даже с такого расстояния. Пэкстон жадно целовал ее - так, будто она только что приехала, и пальцы их рук нежно переплетались. Сэму показалось, что его сейчас вырвет... От охватившей его радости не осталось и следа, и он почувствовал, как сердце буквально съеживается в груди. Дыхание стало прерывистым, перед глазами всё поплыло. Алисия... Конечно, момент был не самый подходящий, но ему необходимо было с ней поговорить. Между ними существует связь, о существовании которой она даже не догадывается, но эта связь сильнее всего на свете. Сильнее робости Сэма и его страхов... Да, он просто обязан с ней поговорить.
        Он, как робот, двинулся в направлении северной трибуны и неловко остановился прямо перед влюбленной парочкой.
        - Привет!
        Они посмотрели на него, удивленные тем, что кому-то вздумалось их отвлекать.
        - Фолкнер? - проворчал Джерри. - Вроде бы начало еще не объявляли?
        - Нет, но дело в том...
        - Мы с Сэмюелом давно знакомы, - перебила его Алисия голосом, от которого стало хорошо на душе. - Жили раньше по соседству.
        Она посмотрела на Сэма, и он не мог прочитать ее взгляд: в нем были одновременно и интерес, и любопытство, и, возможно, немного горечи, но главное - воспоминания, так много воспоминаний! Сэмюел впился ногтями в ладонь, чтобы не заплакать.
        - Да ладно, ты знаешь Фолкнера? - удивился Пэкстон. - Ты мне не говорила!
        - Мы не виделись уже года три... - ответила Алисия. - Я понятия не имела, что он захочет с нами заговорить! Наверное, это только из-за предстоящего боя...
        - Прости меня, - проговорил Сэм. - Я... Я повел себя ужасно глупо. Надо было прийти к тебе и всё объяснить. Но у меня в голове тогда такая каша была! Я виноват... А ты... ты изменилась!
        «Ты ужасно красивая, - добавил он про себя, - и наверняка по мне видно, что я по-прежнему в тебя влюблен».
        - Надеюсь, это комплимент, - рассмеялась Алисия. - Ты тоже подрос.
        Пэкстону надоело слушать их разговор:
        - Ладно, Фолкнер, давай! Сейчас на татами разберемся, окей? Лучше пойди пока разогрейся с малышом Моретом, тебе это пригодится.
        - Да-да, не буду вам мешать...
        Он попятился прочь от трибуны, понимая, что выглядит ужасно глупо. Алисия не отрывала от него взгляда, а Пэкстон провожал презрительной ухмылкой, как бы говоря: «Вали, недомерок, ты до этого еще не дорос! Алисия - моя!»
        О том, чтобы сдаться в предстоящем бою, больше не могло быть и речи...
        19 «ХАНСОКУ-МАКЕ!»
        Поединки финального этапа соревнований проходили на центральном татами. Четвертьфинал младшей категории завершился, и настало время группы 14 - 16 лет. Сэм, охваченный глухой яростью, немного потренировался с Питом. Время от времени он бросал взгляд на Алисию, но она сидела отвернувшись в другую сторону. Ну ничего, в конце концов она обязательно на него посмотрит.
        - Сэмюе-е-е-ел Фолкне-е-ер!
        Под шум аплодисментов он вышел на ковер и поклонился сопернику.
        - Хаджиме!
        Начало схватки было непростым. Сэмюел и Джерри устроили настоящий рукопашный бой, стараясь поймать друг друга за рукав или отворот дзюдоги. Сэм был не намерен сдаваться: шесть веков назад он помог прапрапра...бабушке Алисии Тоддс избавиться от шультгейса, и теперь он не позволит, чтобы над ним насмехались в присутствии прапрапра...внучки Изер! Пэкстон уже несколько раз пытался сбить его с ног, пользуясь собственным весом, но Сэм держался. Он полагался на заносчивость противника и его чрезмерную самоуверенность - Джерри ни на секунду не сомневался в том, что он сильнее! Проблема была в том, что он был выше Сэма сантиметров на пять-шесть, и надо было стараться не подпустить его к себе. Сэм изобразил одну или две атаки - не столько потому, что надеялся заработать на этом очки, сколько из опасения, что иначе его оштрафуют за отсутствие боевого духа. В ходе третьей минуты, когда Сэм уже чувствовал, что подступает усталость, Джерри ослабил защиту: уверенный в своем превосходстве, он выпустил отворот кимоно Сэма, схватил его за воротник и дернул назад, надеясь, что противник потеряет равновесие. Сэм не
раздумывая, как молния, завел плечо под руку Пэкстона, одновременно пригнул колени и рванул вперед. Тело Джерри нарисовало в воздухе красивую кривую и рухнуло на ковер. Шарах!
        - Иппон! - крикнул арбитр.
        Трибуны взорвались дружным воплем. Сэм победил! Он выпрямился, не вполне веря в произошедшее... Бабушка посылала ему воздушные поцелуи, а у Рудольфа вид был такой, как будто он сам проиграл. Двойная победа! На северной трибуне Алисия Тоддс поднялась со своего места. Вот теперь - да, она на него смотрела!
        Мастер Яку поздравил его одним из первых:
        - Что я тебе говорил, Сэм? Не бойся себе доверять! У тебя есть всё для того, чтобы идти к цели!
        Сэм с благодарностью принял похвалу и не стал признаваться учителю в том, что планирует сдаться в полуфинале.
        Следующие полчаса он вполглаза следил за тремя другими поединками. Для него соревнования закончились... Рональд Джоли выиграл четвертьфинал в группе В после жестокой схватки в партере, а Монк (и это никого не удивило) прошел в полуфинал, победив обладателя черного пояса из Фонтаны. Но всё это было совершенно неважно... Бои в возрастной категории 11 - 13 лет Сэма тоже нисколько не интересовали, и он с легким сердцем приготовился вступить в бой полуфинала - и проиграть его! Вот только за две минуты до боя Джонатан Робин, секретарь клуба, вдруг подошел к Сэму и хлопнул по спине.
        - Фолкнер! У меня хорошая новость! Ты идешь прямиком в финал!
        Сэмюел вздрогнул.
        - Что?
        - Рональд Джоли получил травму - похоже, плечо вывихнул. И выбыл из соревнований.
        - Что?
        - Фолкнер, ты что, глухой? Ты в финале!
        Тут ведущий и в самом деле объявил в микрофон об отмене боя и сразу же назвал оставшихся участников полуфинала - Монка и долговязого блондина, того самого, которого Монк задирал перед началом соревнований. Сэм был уничтожен. Со своей скамейки он видел, как Монк и долговязый набросились друг на друга с яростью диких зверей и принялись толкаться, издавая хриплые крики. Сэм такого боя просто не вынесет! В какой-то момент верзила попытался взвалить на себя Монка, заорал под его весом, и было отчетливо слышно, как хрустнули его ребра. Ну или, может, не ребра, а какие-то другие кости или хрящи, кто знает... Атака не принесла результатов, и противники продолжили бой уже в партере, вцепившись друг в друга с удвоенной яростью. Арбитру даже пришлось вмешаться, чтобы они друг друга не искалечили!
        Сэмюел зажмурился. «Я дерусь с Монком в финале, - снова и снова звучало у него в голове. - На глазах у Алисии... Я дерусь с Монком в финале, на глазах у Алисии...» Когда он снова посмотрел на татами, Монк лежал на спине, удерживая противника у себя между ногами и так сильно сдавливая ему шею руками, что тот стал почти фиолетовым. Верзила несколько раз ударил по земле, признавая поражение. Раздался новый гул восхищенных криков. Сэмюелу оставалось жить всего несколько минут.
        Последняя четверть часа перед финалом прошла просто ужасно. Все подбадривали Сэма и давали советы, а его тем временем накрыл приступ тошноты. Точно такой же, как бывает, когда воспользуешься Камнем... Камень - вот что было ему сейчас просто необходимо! Ненадолго махнуть в Японию, почему бы и нет, неважно даже, в какую эпоху. Но как бы сильно ни напрягал он воображение и ни думал о монете и солнце, ничего не происходило. Он умрет здесь, в спортзале Сент-Мэри, на глазах у изумленной публики!
        Он снял тапки и ни живой ни мертвый взошел на татами. В белом кимоно и на расстоянии одного метра Монк выглядел еще огромнее. Прямо йети, снежный человек. Йети, который плотоядно облизывается. Да-да, Монк именно это и делал. Сейчас он сожрет Сэма, прямо так, заживо.
        Сэмюел постарался сосредоточиться на том, как решил вести бой: пусть он проиграет, но с высоко поднятой головой. Алисия - здесь, в зале, об этом нельзя забывать... Однако чем больше он сосредотачивался, тем гуще становилась пелена перед глазами. Подсознание определенно отказывалось это видеть...
        - Хаджиме! - гаркнул арбитр.
        Вперед! Нужно поставить собственный рекорд, продержаться больше 43 секунд!
        Монк бросился на Сэма, которому в последний момент удалось удержаться на ногах. Противник, однако, ухитрился поймать его за рукав и попытался заставить развернуться. Сэм выгнулся дугой, чтобы не поддаться. Монк был гораздо тяжелее и определенно гораздо мощнее. К тому же от него воняло потом и ногами... Интересно, десять секунд прошло? Йети спокойно выставил вперед ногу, проверяя устойчивость Сэма справа. Прямо как на тренировке. Похоже, он вообще не спешил побеждать. Сначала хотел измотать противника, поиграться с ним... Старая песня про кошку и мышку. Тут Монк попытался сделать бросок через бедро, и Сэм едва успел увернуться. Правда, при этом он вывихнул кисть, но сдержался и не подал виду, что ему больно. Казалось, силуэт Монка, огромный и нелепый, вцепившийся в дзюдоги Сэма, - это какая-то фантазия, плод больного воображения, и только вонь, которая распространялась вокруг него, была вполне реальна.
        Сэм заметил, что Монк всё чаще и чаще повторяет каждое движение по два раза. Как Лили, когда он впервые вернулся в подвал... Или как львенок Паулус, который бежал за скарабеем в телепередаче... Монк вытянул руку, намереваясь схватить Сэма за рукав, сделал обманное движение всем телом, чтобы притянуть противника к себе, а потом снова вытянул руку и снова повторил обманное движение... Эти повторы так закружили голову Сэму, что он не подготовился к главному рывку, который всё-таки опрокинул его на ковер. От иппона его спасло лишь то, что упал он не на спину, а на попу.
        - Вадза-ари! - объявил арбитр.
        Сэмюел свернулся клубочком, чтобы увернуться от огромных лап Монка, который пытался его перевернуть. Если бы он действительно этого хотел, ему бы ничего не стоило покончить с Сэмом в партере. Но у него явно были другие планы.
        - Мате!
        Арбитр велел соперникам разойтись и поправить кимоно. На трибунах не слышно было ни звука, все задержали дыхание, предчувствуя, что йети вот-вот прикончит свою жертву.
        Монк, подпрыгивая и еле заметно улыбаясь, двинулся на Сэма. Потом резко отскочил назад и, снова подпрыгивая, стал приближаться, всё с той же отвратительной ухмылкой. Сэмюел сморгнул, но нет: эхо никуда не уходило. Как будто бы какой-то сбой в восприятии времени позволял ему видеть то, что сейчас произойдет, за одну или две секунды до самого события, - нечто вроде знаменитого ощущения дежавю. Другими словами... Сэм отодвинул ногу в то мгновение, когда Монк попытался ее схватить. Другими словами, Сэм предвидел действия противника за две секунды до того, как они происходили! Или вот, например, как вовремя пригнуться: Монк собрался было просунуть руку между ногами противника, подхватить его и перебросить через плечи, чтобы получить оглушительный иппон! Но Сэмюелу понадобилось всего лишь отодвинуться на несколько сантиметров, чтобы предупредить этот маневр и вывести Монка из равновесия. Йети выглядел изумленным, и по залу пробежал удивленный гул. Что происходит?
        Монк подошел ближе и выставил вперед бедро, чтобы перекинуть через него Сэма. Но и на этот раз Сэм предугадал его намерение: он обогнул Монка и даже ухитрился сделать робкую подсечку. Йети был совершенно сбит с толку: уже второй его беспроигрышный план срывается! Причем абсолютно необъяснимо! Конечно, говорил себе Сэм, дзюдо в таких условиях - это не очень-то честно. Но что вообще было честного в их схватке с Монком?
        Несколько бесконечных секунд йети силился провести верный захват и бросок, но его хрупкий соперник предупреждал каждое действие и иногда даже ухитрялся дать отпор. Бой превратился во что-то вроде танца, неожиданного бального номера Давида и Голиафа. Монк запаниковал... Ему надоело, что никак не удается закончить бой, и он решил применить один из своих любимых приемов, моротэ, при котором локоть заводится под мышку противнику и, развернувшись к нему спиной, ты выбрасываешь его вперед и швыряешь об землю. Вот только Сэм уже увидел начало этого движения, потому что Монк был так мил, что продемонстрировал всё то же самое за две секунды до захвата и броска... В тот момент, когда он подставил под плечо Сэму локоть и собрался развернуться, Сэмюел изо всех сил рванул в том самом направлении, которое запланировал соперник, и увлек его за собой в падении. Под действием собственного рывка и веса йети нарисовал нечто вроде кривоватой окружности и тяжело рухнул на ковер.
        - Вадза-ари! - воскликнул арбитр.
        Трибуны изумленно ахнули: семь очков против семи, Сэм сравнял счет! Он быстро поднялся (оставаться на земле - значит проиграть!) и поискал глазами красные цифры секундомера на стене: тридцать восемь секунд... Осталось продержаться тридцать восемь секунд!
        Монк тоже поднялся. Йети был недоволен - мягко говоря. Он успел поправить только пояс и тут же, пыхтя, как бешеный бык, бросился в атаку - бросился в атаку два раза! Выставив руки вперед, он попытался схватить Сэма за рукав, но, будто по волшебству, тот постоянно увиливал, и огромные лапы йети цеплялись за пустоту. На трибунах кто-то раз или два хихикнул - один раз послышался смех Алисии, Сэм был готов поклясться, и это окончательно вывело йети из себя.
        - Я тебя уничтожу! - проорал он. - Я тебя...
        Арбитр перебил его, топнув ногой:
        - Хансоку-маке!
        Оба противника застыли, будто окаменели. Все трибуны тоже замерли - в зале стало совершенно тихо, и арбитр указал пальцем на Монка. Хансоку-маке означало немедленную дисквалификацию борца за действие, противоречащее духу дзюдо. Дзюдо не допускает угроз в адрес противника... Монк был снят с соревнований! Сэм выиграл финал!
        Казалось, будто тропический ливень обрушился на спортивный зал: публика аплодировала так, что трибуны дрожали. Бабушка качала головой, не в силах поверить в случившееся, а дедушка поднимал вверх большие пальцы в знак победы. Финалисты поприветствовали друг друга (Монк сделал это глядя в пол), и Сэма подхватили на руки и победно понесли - так придумал Пит. Под дружные крики «Сэ-мю-ел! Сэ-мю-ел!» Сэм сделал два круга по залу, поддерживаемый целым лесом из плеч и рук. Сам он всё время пытался разглядеть на трибуне Алисию и наконец заметил ее в углу северной трибуны. Ему показалось, что она улыбается.
        После десяти минут этого безумия и официального вручения наград Сэм смог наконец сбежать в душ, чтобы прийти в себя. Он бесконечно долго стоял под струей воды, пока наконец ощущение «эха» не исчезло. Спасибо, Камень! Спасибо, путешествия! Без всего этого ему бы самому никогда не одолеть Монка! И никогда бы не получить золотой медали!
        После душа Сэм вышел в раздевалку, весь в брызгах воды и с полотенцем, обвязанным вокруг талии. Он немного опасался, что Монк может поджидать его у шкафчика. Но в комнате было пусто, йети сбежал!
        Зато кто-то стучался в одно из узких окошек под потолком. Сэм пригляделся к силуэту, присевшему на корточки за матовым стеклом. Неужели Алисия?..
        С бешено колотящимся сердцем он повернул ручку оконной рамы.
        - Лили?
        - Сэмми... Прости, я...
        Она заглянула в окно, чтобы убедиться, что никто их не услышит.
        - Рудольф с бабушкой и дедушкой ждут тебя на парковке, я не хотела, чтобы они меня увидели.
        Сэмюел не мог понять, что это с Лили - отчего у нее такой испуганный и бледный вид. Он бы пригласил ее к себе, но подвальное окно было слишком узким.
        - Ты знаешь, что я выиграл? - радостно сообщил Сэм. - Золотая медаль! Я победил Монка, ты можешь себе представить?
        - Да, Пит Морет мне сказал! Потрясающе!
        - Ас тобой что такое? Всё в порядке?
        - Я сегодня утром пошла в библиотеку, помнишь?
        У меня там были заказаны книги.
        - Ну да, и что?
        Она раскрыла сумку и достала оттуда какой-то толстый том.
        - Я... я искала информацию про Влада Цепеша. Ну, всякую. Читала всё, что попадется.
        - Молодец, но...
        Она просунула книгу в окно.
        - И вот смотри, что я нашла. Тут говорится об одном из его замков в Валахии.
        Сэмюел взял книгу в руки: «Бран, замок Дракулы». На обложке был нарисован замок на вершине скалы, с башнями и оборонительными сооружениями.
        - Тут много фотографий внутреннего убранства замка, - добавила Лили. - И даже... несколько снимков с видами тюрьмы, которая находится в подземелье. Я там заложила, посмотри.
        Последние слова она произнесла так тихо, что Сэм немедленно раскрыл книгу в заложенном месте. На развороте было много изображений, на каждом - помещения с низким потолком и облупившимися стенами. К стенам крепились тяжелые цепи и ядра, которые приковывали к ногам узников. Сэмюел начинал догадываться, почему двоюродная сестра так взволнована. Наверное, именно здесь Влад Цепеш и держал в заточении его отца? Ведь, насколько Сэм помнил, на иллюстрации в Книге времени он видел замок, очень похожий на этот...
        - Посмотри на последнюю фотографию справа, - сказала Лили. - Автор книги утверждает, что граффити на стене сделано во времена Дракулы.
        Сэм повернул книгу к свету, чтобы лучше разглядеть. На снимке была крупным планом сфотографирована каменная стена, на которой были выцарапаны кривые светлые буквы. Сэмюелу понадобилось несколько секунд, чтобы разобрать надпись, потому что некоторые буквы со временем стали едва различимы. Однако общий смысл был очевиден, и в том, кто оставил это послание, сомнений тоже не оставалось... Шесть веков назад в дальнем углу своей камеры Аллан Фолкнер написал:
        ПОМОГИ МНЕ, СЭМ.
        notes
        Примечания
        1
        Burnout - серия видеоигр в жанре гонок.
        2
        Христофор Плантен - нидерландский типограф и издатель XVI века. (Здесь и далее - примечания переводчика.)
        3
        Скрипторий - мастерская (обычно при монастырях), где переписывали рукописи.
        4
        «Колум Килле» в переводе с латыни значит «голубь церкви». Так называли ирландского монаха, который проповедовал! христианство на территории современной Шотландии. Благодаря ему множество скоттов и пиктов, а потом и англосаксов приняли христианство. В 563 году Колум Килле (или Колумба) основал на острове Айона монастырь, ставший центром христианизации Шотландии.
        5
        Каледония - древнее название северной части острова Великобритания, современной Шотландии.
        6
        Ранальд говорит о британцах. Пикты - древнейший народ, населявший Шотландию, а англы - древнегерманское племя, перебравшееся на территорию Британии в эпоху великого переселения народов (IV - VII века).
        7
        Вероятнее всего, речь идет о так называемой Келлской книге. Келлская книга - одна из самых известных книг раннего Средневековья. Она содержит четыре Евангелия, написанных на латыни. Каждая из страниц украшена искусно выполненными миниатюрами и орнаментами. Название книга получила по имени Келлского аббатства, где она хранилась на протяжении многих веков. Однако туда она попала с острова Айона. Ее создателями были монахи из здешнего братства. Средневековая легевда (увы, не подтвержденная современными исследованиями) приписывала создание книги самому Колуму Килле.
        8
        «Корабли-драконы», или драккары, - деревянные корабли, на которых совершали свои легендарные набеги викинги.
        9
        Форт Дуомон - крупное оборонительное сооружение, построенное французами перед Первой мировой войной. В феврале 1916 года немцы захватили форт, но в октябре французская армия отвоевала его обратно.
        10
        Декада - от греческого dekas «десяток»: период длиной в десять дней.
        11
        Визирь - арабское слово, которым в русском и некоторых других языках принято называть египетских высших сановников; на самом деле в Египте их называли «чати» или «джати». Чати был правой рукой фараона, совмещая множество разных функций по управлению государством.
        12
        Анубис - древнеегипетский бог, покровитель умерших. Изображался в виде шакала или человека с головой шакала.
        13
        Тот - древнеегипетский бог знаний, мудрости, покровитель библиотек. Обычно его изображали в виде птицы ибиса или в виде человека с головой ибиса.
        14
        Гор - древнеегипетский бог неба и солнца, покровитель царской власти. Обычно изображался в виде сокола или человека с головой сокола.
        15
        В Древнем Египте мастера, работавшие на строительстве гробниц, делились на два отряда - левый и правый, по аналогии с командой корабля, которая делилась на команды левого и правого борта.
        16
        В Древнем Египте писцы выполняли роль государственных чиновников. Должность эта была почетной и хорошо оплачиваемой, в отличие, к примеру, от работы строителей, горшечников, художников и прочего мастерового люда.
        17
        Амон - древнеегипетский бог солнца, создатель всего сущего, царь всех богов. Считался покровителем Фив.
        18
        Сет-Маат - поселение на западном берегу Нила, в котором жили строители гробниц и храмов Фиванского некрополя вместе со своими семьями. Среди мастеров Сет-Маата были каменотесы и скульпторы, художники и архитекторы.
        19
        Диду и Биату вполне могли играть в древнеегипетскую настольную игру сенет, похожую на шашки. Согласно легенде, сенет изобрел бог знаний и времени Тот.
        20
        Монту - древнеегипетский бог войны.
        21
        Half-Life - серия компьютерных игр-«стрелялок» от первого лица.
        22
        Брэм Стокер - ирландский писатель (1847 - 1912), автор знаменитого готического романа «Дракула» (1897).
        23
        Акадия - французская колония в Северной Америке, существовавшая в XVII - XVIII веках; теперь так называется национальный парк.
        24
        Остров на востоке Канады, расположенный недалеко от американской Акадии.
        25
        Флаг колонии Акадия (французский флаг, но с желтой звездой на синей полосе).
        26
        Филипп III Добрый, герцог Бургундии, 7 января 1430 г. в Брюгге заключил брак с Изабеллой Португальской.
        27
        Святой Лука в православной и католической традициях считается первым иконописцем и покровителем художников и врачей. В XV веке в Нидерландах и низовьях Рейна существовала гильдия Святого Луки - цеховые объединения художников, скульпторов, печатников, стекольщиков, миниатюристов и представителей других художественных профессий.
        28
        Kerk (нидерландск.) - церковь.
        29
        Brugge - название города Брюгге, произошедшее от старонидерландского «brugga» - «мост».
        30
        Zwyn (нидерландск.), Звин (рус.) - название бывшего пролива, посредством которого в Средние века жители Брюгге могли выходить в Северное море.
        31
        Говорят, что именно в городе Брюгге в 1406 году появилась первая в мире биржа. На площади, где торговцы из разных стран совершали крупные сделки, стоял дом богатого семейства Ван Дер Берзе (фамилия, созвучная слову «кошелек» в нидерландском), на гербе которого были изображены три кожаных мешка с деньгами. В честь этого дома площадь и стали называть Кошельком - «Берзе», и теперь производные от этого слова в разных языках означают биржу, то есть место или организацию, которая руководит крупной торговлей.
        32
        «Гейм, сет и матч!» - фраза из теннисного лексикона, означающая выигрыш последнего очка.
        33
        Коричневый пояс - признак высшей ученической квалификации в дзюдо - первого кю.
        34
        В дзюдо - команда к началу схватки.
        35
        Вторая из трех оценок в поединке дзюдо. Борец, проведший два приема, отмеченных вадза-ари, досрочно объявляется победителем схватки.
        36
        Высшая оценка в японских боевых искусствах, в дзюдо - аналог боксерского нокаута.