Ктулху Питерский Эльдар Фаритович Сафин
В городе на Неве теперь царствует вылезшее из море гигантское существо, снабженное щупальцами. Уничтожить его невозможно, а вдруг можно договориться? И сделать подарок…
Рассказ получил второе место в осенней «Рваной грелке» 2017 года.
Эльдар Сафин
Ктулху Питерский
Тьма рухнула на Петербург по-декабрьски безжалостно, принеся с собой мороз и легкий скрипучий снег. А ведь только утром прошел дождь - и ледяные дороги наверняка добавили бы работы автомастерским, но в городе почти не осталось бензина.
По центру же ходили только бесплатные троллейбусы и трамваи, машины сюда не пускали.
- Мыш, может к себе возьмешь?
Котенок - Непотопляемый Сэм - сидел за пазухой. Его подхватили во дворе на Миллионной с картонного ящика, окруженного вконец охамевшими в последнее время крысами, которых расплодилось видимо-невидимо.
- Паучище, ну как я его возьму, мать же сразу его в подъезд выставит! А у тебя бабка старая, она его даже и не заметит!
Мыша, чернявого и плотного пацана, звали Михаилом, и до начала всего он учился не только в обычной школе, но еще и в художественной. Он умел рисовать комиксы, машины и боевую технику, но лучше всего у него получался Бэтмен. А для Паука - который так-то был длинным и белобрысым Вовкой - он рисовал Спайдермена.
Обоим им недавно исполнилось одиннадцать - первому в октябре, второму в ноябре. Оба они оказались запертыми в городе совершенно случайно - у Мишки мать вывихнула ногу и «сотрясла» голову, а у Вовки родители уехали в Таиланд и там застряли, когда отменили все рейсы.
Бабушка, конечно, котенка не заметит. А потом наступит на него или сядет - и Вовка был в этом совершенно уверен.
- Мыш! Я придумал! Надо его кому-то подарить! - Вовка толкнул приятеля в бок.
Они даже остановились. Мысль подарить котенка показалась здравой и едва ли не гениальной. Вдалеке раздался едва слышимый грохот трамвая с Садовой - с тех пор как город обезлюдел и лишился машин, звуки расходились далеко.
Но тут возник вопрос - кому? Людей-то почти не осталось. В школе всего три класса - четвертый, седьмой и одиннадцатый, причем пятиклассники Вовка и Мишка вынуждены были учиться в четвертом. Программу они оба отлично знали, и потому у них не было домашки, а в дневниках стояли частые пятерки за учебу, перемежаемые редкими единицами за поведение.
Построить отношений с другими учениками они оба так и не смогли - не сложилось. Те были или мелюзгой, или психами, как Светка, к примеру. Учителя ходили тихие и напряженные, сторож все время или пил, или спал.
- Давай рассуждать логично, - сказал Вовка.
- Логически, - поправил его Мишка.
- Да хоть логистически! - взвился Вовка, но тут же успокоился. - Итак, надо придумать, кому подарить Сэма. Какие у него есть достоинства?
Мальчишки к этому моменту стояли на краю Марсова поля, неподалеку от древнеримского Суворова. Они собирались дойти до Вечного огня - он не гаснул даже в самые тяжелые дни и до сих пор продолжал гореть, и было в этом что-то правильное, надежное. И сейчас у Вечного огня стояло человек десять взрослых.
- Ну, котенок - он теплый и пушистый, - начал неуверенно сам Вовка.
- Нет, нет, - сразу же перебил его Мишка. - Котенок - он успокаивает. Значит, для нервных хорошо.
Мальчишки задумались. Нервных вокруг было много. Да почти все. Когда Штука вылезла на Английскую набережную, все в городе стали нервными. Большая часть сбежала в первые два дня, когда военные еще пытались как-то разобраться со Штукой. Тогда погибло много солдат, а еще больше сломалось всяких дронов, причем их операторы падали от сердечных приступов, даже если сидели где-то совсем далеко.
А потом, когда в Питер стало «ни попасть, ни выйти», все уже знали - Штука убивает, только если что-то делают против ее замыслов. Вот только чего она хочет - понимали с трудом.
Ну, например, она не любила, когда в нее стреляют. Но этого никто не любит. Еще - когда кто-то приезжает из других городов или пытается уехать. Это выяснили опытным путем - поначалу-то все сбегали, и ничего, а потом оказалось, что трое из четверых помирают при попытке выйти из города. А при попытке войти - почти все, то есть шансов мало.
- Корейцам его подарить надо! - «придумал» Вовка.
Это, конечно, была глупость несусветная. То есть понятно, что все началось с того, что северные корейцы взорвали в океане бомбу. Опустили поглубже, чтобы никого не задело, и взорвали, а потом сказали, что так и было. А кто не верит, тому они еще одну бомбу взорвут прямо у американского берега - и скажут, что так и было.
И точно так же понятно, что корейцы - нервные. Но Сэма к ним не доставишь, к тому же…
- Они же кошек едят! - вспомнил Мишка.
- Собак, - поправил его Вовка, но неуверенно. - Собак они едят, вроде бы.
Но стало понятно, что отдавать северным корейцам котенка нельзя. И южным-то нежелательно, а северным точно нельзя. Некоторое время думали. Взрослые от Вечного огня разошлись, и мальчишки неторопливо двинулись к пламени.
А потом Мишка что-то неразборчиво пробубнил.
- Чего? - удивился Вовка.
- Да так, - отмахнулся друг, - не важно.
- Важно! Важно! - непонятно почему возбудился Вовка. Ему вдруг показалось, что то, что хотел сказать питерский хранитель Готэма - настоящее.
- Надо подарить его Штуке, - сказал Мишка и отвернулся.
- Да я… Да тебя… Да тебя самого надо подарить Штуке! - заорал Вовка.
Штуку они не видели, но рассказов о ней хватало. Громадный, размером с футбольное поле, студень с щупальцами и клювом, Штука нынче поселилась в Зимнем, он же Эрмитаж, и время от времени выбиралась на набережную, окунуть в воду тентакли. Такие же Штуки были еще в Кейптауне, Мельбурне и Сан-Франциско, причем везде их звали Ктулху, и только в Питере как-то не прижилось.
В общем, Штука в каком-то смысле теперь владела Петербургом. Еще и сидела в главном дворце. Она была как суперзлодей, а вот супергероя на нее не нашлось. Какое-то время оставшиеся петербуржцы опасались, что на город скинут ядерную бомбу, чтобы убить Штуку, но как-то обошлось.
- Да ты сам подумай, - зачастил вдруг Мишка. - Она там одна, страшная, жуткая, скоро Новый год, а подарков ей никто не подарит! А тут мы. С котенком.
- Съест нас, и дело с концом.
- Никого еще не съела, а нас съест! - усмехнулся Мишка. - Может, ей только котенка и не хватало!
- Да она, небось, сколько угодно таких котят набрать может!
- Так она не знает, что ей котенок нужен! Когда мне мама графический планшет подарила, я же понятия не имел, что он мне нужен! А потом из рук не выпускал!
Вовка тоже такое знал: когда ему отец подарил гироскутер, он поначалу не хотел на него вставать. А потом только на нем и ездил! Пока электричество не вырубили, оставив всего двенадцать вольт под радио.
Вечный огонь был теплым и ярким. Подошли две молодые женщины, тихо переговариваясь про талоны на еду. Мишке с Вовкой это было не интересно, им все приносили на дом - у одного мать лежала в кровати, у второго бабка роняла все из рук. Но в любом случае продолжать беседу у огня смысла не было, и они медленно потопали в сторону Мойки.
- Ну ладно, предположим, мы подарим Штуке котенка, и он ей понравится. Чем она его кормить будет? - спросил наконец Вовка.
- Рыбой, - ответил уже продумавший все Мишка.
Откуда Штука брала рыбу, никто не знал, но воняло от Эрмитажа так, что никто не сомневался - рыба у Штуки есть. Ходила легенда, что Штука подманивала рыбу через водопровод. Но Мишкина мама сказала, что через очистные сооружения рыба сможет пройти только в виде мелкого фарша.
- Хорошо, - согласился Вовка.
Мишка даже рот открыл от удивления. Он, если честно, был уверен, что друг откажется. Ну еще бы - отдавать котенка Штуке, которая не только не северный кореец, но даже и не человек, идея совершенно дикая. Но теперь отступать было некуда.
- Как пойдем? - спросил он.
Хотя выбора особого не было: со всех сторон подходы к Эрмитажу заблокировали, оставалась только арка Главного штаба. Да и там все время стоял караул.
Пока шли, почти не разговаривали. Сэм пригрелся и тихо мурчал. Еще был вопрос с Мишкиной мамой и Вовкиной бабушкой. До семи мальчишкам гулять позволялось, до восьми - поворчат-поворчат да и уляжется, а вот позже… Позже было нельзя.
Причем Вовка не раз размышлял о том, что до «всего этого» бабушка его одного и во двор-то выпускала неохотно, а сейчас он и в школу ходит за три квартала, и по городу гуляет, а она только вздыхает, но не требует, чтобы он сразу шел домой. Иногда ему казалось, что общая, большая опасность сделала ее не такой чуткой по отношению к его мелким опасностям.
Конечно, в городе было неспокойно. Но очень по-разному: на окраинах орудовали настоящие банды, там военные держали осаду вокруг ТЭЦ и очистных. Но чем ближе к центру, тем сильнее была власть военных, и здесь, в сердце города, можно было ходить без опаски.
У офицеров был негласный приказ - в случае, если преступление очевидно, не арестовывать преступников, а расстреливать на месте. Раз пять или шесть за последние полтора месяца Вовка слышал выстрелы.
Еще ходили слухи, что Штука словно бы контролирует количество военных рядом с собой. То есть если вдруг их станет слишком много, то часть умрет. Во всяком случае, ничем иным внятно объяснить то, что Эрмитаж был не в плотном кольце крейсеров, танков и пушек, никто не мог.
Тем временем неожиданно потеплело, и снег стал не мелким и колючим, а влажным и пушистым, да еще начало мести так, что в нескольких шагах впереди ничего не было видно.
Однажды из круговерти на них вышел военный патруль - судя по бушлатам, моряки, но Вовка с Мишкой успели прижаться к стене, и их не заметили.
Свернули с Мойки на Невский, а вскоре добрались и до арки Главного штаба. Громадные литые ворота поначалу показались закрытыми, но на самом деле в них была щель, протиснуться в которую удалось без труда - только мявкнул возмущенно котенок, про которого на мгновение забыл Вовка.
- Солдат нет, - тихо сказал Мишка.
- Вон стоят, - тут же заметил Вовка.
И действительно - у стены стояли двое и переговаривались. Прижавшись к противоположной стене, мальчишки тихо и осторожно добрались до выхода из арки на Дворцовую площадь.
- А ведь их под трибунал отдадут, - прошептал Вовка.
- Да никто не узнает, - ответил Мишка.
Дальше идти было по-настоящему страшно. Сквозь мрак снеговерти едва проступали очертания Александрийского столпа, а сам Зимний не был даже виден.
- Может, здесь оставим? - тихо спросил Мишка.
В этот момент стало ясно, что затея была нестоящей. Какой смысл спасать котенка от крыс, чтобы оставить его замерзать на Дворцовой?
Он уже был готов предложить отступление - вместе с котенком, конечно же, - когда сзади раздалось неуверенное:
- Эй! Кто здесь?
Это были солдаты. Не видящие ничего сквозь метель, но вооруженные. И Мишка рванул, но не вглубь арки, и не вдоль Штаба, а напрямую к Зимнему.
Вовке ничего не оставалось, только бежать за ним. Как говорится - сам погибай, а товарища не бросай! Тем более что без него Вовка бы и сам оказался в одиночестве.
С Александровой колонной они разминулись. Вовка бы никогда не поверил, что такое возможно, но они как-то пробежали мимо, не заметив ее, и пока он еще пыхтел, ожидая вот-вот увидеть ее на пути, вдруг едва не расшибся о ворота Эрмитажа.
- Иди сюда! - Вовка не сразу понял, откуда его зовут, а потом осознал. Мишка уже там, внутри, зашел в ворота, где в любой момент может вытянуть к нему щупальце и схватить та самая Штука!
Он помотал головой. Им с котенком было хорошо и снаружи, хотя здесь мело.
- Я туда не пойду, - сказал он уверенно.
И в этот момент неведомой силой его повлекло вперед. Ноги пошли сами, а за пазухой беспокойно заворочался, царапаясь, котенок.
Внутри было тепло и сыро. Повсюду на стенах висели «сопли» слизи, под ногами хлюпало и почему-то хрустело. Вовка попытался сопротивляться, но ноги не слушались, а вели его вглубь.
- Извини, - сказал виноватым тоном Мишка где-то впереди.
И от этого «извини» на сердце у Вовки стало тепло. Потому что друг не орал, не плакал, не жалел себя, а в первую очередь чувствовал вину перед ним.
- Да ладно, - благородно ответил Вовка. - Все по плану, считай. Котенка подарим - и сразу домой.
Но он не верил в это. Наконец впереди замерцал гнилушечный свет, а потом они вышли из коридора - и оказались в громадном зале. Здесь было светло, свет исходил прямо от стен. А стены были похожи на свежее рыбье мясо - белесые, влажные и вроде как живые.
Ноги дальше не шли, а значит, хозяин был где-то здесь. Ну или спрятался. Может, Штука считала, что они ей какую-нибудь бомбу принесли?
- Ну, это, в общем… - неуверенно начал Вовка.
Мишка тем временем потер глаза - зрение у него садилось, и Вовка все ждал, когда Мишка наконец пойдет и купит себе очки или контактные линзы, но друг уверял, что видит он хорошо, просто глаза устают - и решительно вышел в центр зала.
- Мы поздравляем тебя с наступающим Новым годом! - сказал он громко и четко. - И от лица всего Санкт-Петербурга хотим вручить тебе подарок!
Тон Вовка узнал: так на линейках выступала директриса в школе. И еще так иногда говорил диктор на радио, когда сообщал особенно радостные известия. После этого обычно - и в школе, и в жизни - становилось намного хуже. Поэтому Вовка на месте Штуки не сильно бы им доверял.
Но тем не менее он полез за пазуху и вытащил оттуда, отрывая коготки от своей рубашки - эх, попадет потом от бабушки! - Сэма. Котенок верещал не переставая.
Стены начали светиться ярче, а затем у одной из них образовался клубок щупалец, и Вовка неожиданно понял: рыбье мясо - это и есть Штука. Расползлась по стенам и отдыхает. Или размышляет. А может, это ее парадная форма для приема гостей.
Клубок тем временем перелез на пол, но к мальчишкам не двинулся, а начал расти вверх, и через несколько мгновений Вовка вдруг понял, что это такая елка: только не из веток и ствола, а из щупалец.
Котенок затих, а Мишка вдруг сказал:
- Да, и еще игрушки.
И тут же на ветках-щупальцах, неожиданно позеленевших, образовались разные фигурки. Черные и синие непрозрачные шарики, морские звезды, морские коньки, раскрытые раковины с жемчужинами. А пара веток-щупалец, направленных к Вовке, потихоньку поднялись вверх.
Намеков Вовка не понимал принципиально. Бабушка ему однажды сказала, что мужчины их не понимают. И теперь, если он не хотел, то мог очень долго не понимать, даже когда это уже и не намек был.
Но здесь не прокатило: ноги шагнули вперед сами. Вовка сделал вид, что сообразил, чего от него хотят, и дальше прошел сам, в конце положив Сэма прямо под щупальцевую елку.
При этом он пожелал котенку, чтобы тот был, как его знаменитый тезка, по-настоящему непотопляемым. Потому что имя зверенышу дал Вовка, и дал он его не просто так, а в честь другого кота, про которого читал в книжке.
Котенок, к удивлению Вовки, спокойно уселся и принялся вылизывать лапы. Одно из елочных щупалец осторожно его погладило - против шерсти, - на что Сэм зашипел, а другое сразу после этого погладило по шерсти, что Сэм благосклонно проигнорировал.
А потом от стены отделился еще один клубок, упал на пол, и из него сформировался гигантский, выше двух метров, человек. Ну то есть, Вовка вначале подумал, что человек. Потому что вместо ног у него было штук пятнадцать щупалец, да и сам он состоял из них, но потом они как-то слегка пригладились, что ли, и окрасились в разные цвета - и вот это был уже не клубок щупалец, а нечто похожее на Деда Мороза.
Длинный синий халат, синий же колпак, бородатое розовощекое лицо с закрытыми глазами - Вовке очень не хотелось, чтобы глаза открылись. Серая борода из тонких, но все же щупалец. Горбатый зловещий нос. Черные перчатки, больше похожие на боксерские.
Посох. И - за спиной - словно пришитый к халату мешок. Это ужасное подобие Деда Мороза сделало несколько шагов к Мишке, а потом дотронулось до него посохом. И в этот момент Вовка с ужасом понял, что у его друга прямо под руками с обоих боков появилось по длинному щупальцу.
- Нет, нет, не надо! - заорал он, когда «Дед Мороз» направился к нему. - Нет!
Но его никто не слушал. Ни улыбающийся какой-то дурацкой улыбкой Мишка, ни этот чудовищный зомби-дед, ни Сэм, который - Вовка заметил это только сейчас - обзавёлся даже не двумя, а целыми четырьмя щупальцами, выросшими у него вокруг хвоста и вместе с задними лапами образующими шесть лучей странной звезды.
Он не смог уклониться или убежать. Он так и стоял, когда посох - а на самом деле, конечно же, очередное щупальце - коснулся его.
И ничего не случилось. Вовка не превратился в чудовище. В нем не проснулись жажда разрушения или желание немедленно все бросить и бежать в укромный уголок откладывать икру. Он был все тем же Вовкой. Вот только кроме рук, ног, головы и всего прочего, что было раньше, он чувствовал еще два щупальца. И они были самой настоящей, полноценной частью его. Словно у него всегда были щупальца.
На мгновение он даже усомнился: а может, и впрямь были?
А потом понял - не было. Всё, в этот момент он перестал быть Вовкой, перестал быть Спайдерменом. Да, делать нечего, он точно теперь на стороне зла…
- Идем? - спокойно - будто ничего не случилось! - сказал ему Мишка. - Ну, Паучище, двигаем?
И Вовка поплелся за другом. А тот шел уверенно, и сквозь темные коридоры, и по влажным мягким лестницам, а потом они вышли на Дворцовую - и там падал снег, но вьюги уже не было.
Мишка побежал первым, Вовка, промедлив несколько мгновений, за ним, и Мишка оторвался, а потом оказалось, что он уже стоит в арке Главного штаба и говорит о чем-то с солдатом, а солдат явно недоволен, но не снимает оружие, а говорит с Мишкой как с человеком. Хотя если бы Вовка был солдатом и увидел ребенка с щупальцами, то точно бы вначале выстрелил, и только потом бы начал ругаться.
- …Трибунал? - услышал окончание Мишкиной фразы Вовка.
- Черт с вами, идите уже!
И вот они уже на свободе, на Невском, и позади Эрмитаж и недовольный солдат в арке.
- Что это было? - толкнул Мишку Вовка.
- Где? - удивился тот. - А ты что, не разговаривал со Штукой?
И тут же выяснилась потрясающая вещь. Оказывается, сразу после своих слов про подарок и Новый год Мишка почувствовал - не услышал, а именно почувствовал, - как к нему обращается Штука. Как интересуется происходящим. Старается понять.
Мишка вначале пытался объяснить - словами, но сразу наткнулся на стену. Слов Штука не понимала. И тогда Мишка нарисовал у себя в голове комиксы. Комиксы - вещь великая. Через комиксы можно быстро и просто показать что угодно. И вот Мишка показал Штуке, что такое Новый год. Что это праздник. Что это елка, Дед Мороз и - конечно! - подарки. Важные и нужные, которые ты сам считаешь совершенно необходимыми тому, кому даришь.
То есть Мишка считал, что Штуке необходим котенок, и при этом явно показал, что котенок им очень дорог, но они его отдают. И Штука поняла. Поняла, и ей понравилось! И она захотела тоже сделать подарок. И подарить что-то свое, что для нее очень важно, но чего у них нет и что, по ее мнению, им совершенно необходимо.
- А-а-а-а-а! - заорал Вовка. - Да у нее просто, кроме щупалец, и нет ничего! Что она нам еще могла подарить? Немножко слизи?
Они шли, почти бежали в сторону дома.
- Это ведь невидимые щупальца, - пожал плечами Мишка. - Ты разве не понял? Их никто, кроме нас, не видит. Они как силовое поле, только это, как его… кон-фи-гу-ри-ру-е-мо-е.
Вовку это не убедило. Может быть, все дело было в том, что он со Штукой не общался, но теперь он чувствовал себя на стороне плохих. Всегда ведь есть сторона плохих и сторона хороших. И те, которые с щупальцами - они явно не на правильной стороне.
С Мишкой они не то чтобы поссорились, но расстались довольно холодно.
Домой Вовка зашел тихо, надеясь, что бабушка спит. Однако она не спала, но, как оказалось, это было и не страшно: на часах стрелки показывали без пяти восемь. Успел!
Весь вечер при свете самодельной лампы, воткнутой в розетку от радио, Вовка мастерил из картона и ПВА робота по схеме из старого журнала. И вскоре он заметил, что дело идет быстро.
Слишком быстро.
Потому что, кроме рук, в процессе участвовали еще и щупальца - и вот они трудились точно и четко, пригождались и присоски, и мягкая сторона, и жесткая, а еще их можно было расширить и сузить в нужном месте…
Робота Вовка доделал, но для себя решил, что больше он своими невидимыми для окружающих щупальцами пользоваться не будет.
А когда он выключил лампу, чтобы лечь в постель, окно с треском влетело внутрь и вместе с морозным воздухом ворвались люди в масках.
Вовка как-то сразу сообразил, что это военный спецназ, те самые люди, которые проводят разные спецоперации на окраинах и про которых Мишка даже рисовал как-то раз комикс.
Сопротивляться было бесполезно, и Вовка просто кинулся на пол, лицом вниз. Откуда-то сверху раздался грохот - видимо, из Мишкиной квартиры, а потом кто-то там заорал. Вовке надели наручники, мешок на голову, а потом, накинув ему на плечи куртку, вывели и посадили в машину.
Но тронуться она так и не успела, оказавшись опрокинутой набок - вместе с Вовкой, который наверняка ударился бы головой о крышу, если бы не щупальца.
- Ну, ты долго там? - как-то даже буднично спросил Мишка, и Вовка щупальцами снял с головы мешок.
Спецназовцы лежали вповалку вокруг автомобиля. Мишка был полностью одет, а в левой руке у него была граната, насколько мог судить Вовка, без чеки.
- Они мертвы? - спросил тихо Вовка.
- Да нет вроде бы, - неуверенно ответил Мишка. - Ну что, бежим? Или ты останешься?
И, подойдя чуть ближе, вытащил друга из машины вытянувшимися на пару метров щупальцами и порвал ими наручники. А потом, продолжая держать гранату в руке, оттолкнулся щупальцами от мостовой и взлетел метров на пять, где ухватился одним щупальцем за ветвь вяза, а другим - за крепление фонаря на стене и буквально взмыл на крышу трехэтажного здания.
Вовка такого трюка повторить не мог никак, и Мишка вытянул к нему щупальца и, обхватив вокруг груди, поднял к себе.
Потом они бежали и бежали по крышам, и Вовка несколько раз чуть не упал, а один раз даже упал, но Мишка страховал его, перекидывая с крыши на крышу и подхватывая. Перепрыгивая с очередного дома на соседний, Мишка выкинул наконец гранату - и она оглушительно взорвалась над каналом Грибоедова.
- Чем ты весь вечер занимался? - спросил наконец Мишка, когда решил, что здесь их уже не найдут - они сидели на чердаке какого-то дома на Мойке, куда влезли через слуховое окно.
- Робота клеил.
- У тебя щупальца появились, а ты клеил робота?
Выяснилось, что Мишка времени зря не терял. Он несколько часов исследовал возможности новых конечностей. Он прыгал на них, гнул с их помощью фомку, рвал гвозди и открывал замки в ящиках стола.
С помощью щупальцев можно было заглянуть за угол, через них можно было дышать, находясь под водой и высунув кончик наружу, щупальце можно было воткнуть куда-нибудь как нож, а потом взорвать это что-то, заставив его увеличиться.
- Как ты со спецназом разобрался?
- У них приказ строгий - живыми брать, - отмахнулся Мишка. - А я щупальцем гранату сорвал и чеку выдернул, как в фильме. И всё, им уже не дернуться, только раскидывай их, как котят. Кстати, с помощью щупалец можно слушать город. Только я пока не привык отделять одни звуки от других, голова сразу болит.
Вовка высунул щупальце в окно и прислушался. И почти сразу выловил тревожное «Нет, нет, ну пожалуйста! - Заткнись, тихо, заткнись…».
- Там грабят…
Мишка понял с полуслова. И в следующее мгновение они вылезли и перебрались в соседний двор. Мишка сразу спрыгнул вниз метров на десять, Вовка последовал за ним с опаской, но щупальца спружинили как надо, и через мгновение они стояли рядом с парнем, который угрожал ножом пожилой женщине.
- Вам не кажется, что вы здесь неуместны? - спросил Мишка.
- Иди давай отсюда, - вступил Вовка.
- Чего? Вы здесь откуда? - парень был неприятный, прыщавый и с бегающими глазами.
А через мгновение он выл от боли, лежа на снегу. Женщина сбежала, как только преступник отвлекся на Мишку и Вовку.
- В комиксах руки злодеев можно связать узлом, а в жизни они ломаются, - грустно сказал Мишка, когда они забрались обратно на крышу.
Они ничего не говорили друг другу, но и так было понятно, что сейчас произошло. Они только что стали настоящими супергероями. Они защитили простого человека от преступника.
- А штаб-квартиру сделаем в шпиле Адмиралтейства, - сказал Мишка. - Там территория Штуки, там нас не тронут.
- Надо будет очистить Петербург от банд, - вроде бы невпопад, но на самом деле очень в тему продолжил Вовка.
Они знали: теперь все будет хорошо. Да, надо будет как-то решить вопрос с бабушкой и мамой, где-то находить еду и одежду, может быть, даже как-то продолжить учебу - под другими именами и в другом районе…
Но все это уже было описано в комиксах раньше. Там, конечно, попадались неточности, но главные ошибки супергероев были наперечет, и ребята не собирались их совершать.
* * *
А в это время неподалеку от памятника Пржевальскому маленький черный котенок поднял мордочку от окровавленного крысиного трупа и прислушался. Услышанное ему не понравилось, и он поднялся над красным снегом на четырех щупальцах и хищно оскалился: этой ночью умрет еще немало крыс.
Петербург ждал Новый год через два дня, но он уже случился. Главные подарки розданы, дальше можно не праздновать.
|
